Дороже всего на свете Хейди Бетс
        # Самый завидный холостяк Чикаго Берк Бишоп хочет иметь ребенка, но не намерен связывать себя узами брака Единственное приемлемое для него решение - найти суррогатную мать Шеннон Мориарги принимает его выгодное предложение, однако очень скоро их чисто деловые отношения переходят в иную плоскость…
        Хейди Бетс
        Дороже всего на свете
        ГЛАВА ПЕРВАЯ
        Шеннон Мориарти взглянула на клочок бумаги, затем на номер дома. Это был тот адрес, а у нее всего три минуты, чтобы добраться до восемнадцатого этажа, где была назначена встреча с глубокоуважаемым Берком Эллисоном Бишопом - одним из самых завидных холостяков Чикаго.
        Вежливо кивнув, швейцар указал ей дорогу к лифту, ведущему в офис мистера Бишопа. Шеннон не смутилась при виде ослепительно сияющего холла и, поправив сумку на плече, уверенно шагнула в лифт.

«Расслабься,- сказала она себе.- Как будто ты никогда раньше не устраивалась на работу».
        Правда, никогда раньше она не думала о работе, подобной этой.
        Двери лифта открылись на восемнадцатом этаже, и Шеннон увидела холл, выстланный темно-красным ковром, секретарский стол из красного дерева и огромные золотые буквы: «Корпорация Бишоп». Еще один глубокий вдох - и она вышла из лифта навстречу секретарю, которая, как показалось Шеннон, улыбалась чересчур старательно.
        - Могу ли я вам помочь?- сладким голосом спросила женщина.
        - Мое имя - Шеннон Мориарти. У меня назначена встреча с мистером Бишопом на два часа.
        - Мистер Бишоп уже ждет вас, мисс Мориарти. Я вас провожу,- сказала привлекательная брюнетка средних лет.
        У Шеннон была лишь пара секунд, чтобы припудриться и поправить волосы. Она последовала за секретаршей вдоль отделанного красным деревом длинного коридора, ведущего к кабинету Берка Бишопа.
        Шеннон посмотрела в открытую дверь - мороз пробежал по коже. Она боялась сделать какое-нибудь неловкое движение, боялась разбить что-нибудь. Черный мраморный пол сверкал подобно поверхности озера в лунную ночь, и казалось, что, пересекая эту комнату, ты идешь по воде. Одна стена кабинета была стеклянная, а вдоль другой тянулась длинная полка, уставленная бутылками всех цветов и размеров с ликерами и винами. У стеклянного журнального столика стояло несколько кресел, обтянутых черной кожей. Стекла вокруг было так много, что, казалось, его с лихвой хватило бы на остекление целого дома. Даже стол хозяина кабинета был из стекла.
        Внимание Шеннон привлекло огромное кожаное кресло. В нем кто-то сидел, отвернувшись к окну, и разговаривал по телефону. В руках человек крутил четки, ритмично перебирая бусинки.
        О! Это Берк Бишоп сидел в кресле. Самый богатый человек в Иллинойсе, а возможно, и во всей Америке. Мужчина, за которым, по слухам, охотилась каждая хоть на что-нибудь способная женщина из светского общества Чикаго и еще несколько ни на что не годных, которые, конечно же, таковыми себя не считали.
        Шеннон уже всерьез думала о побеге, но тут телефонный разговор закончился, и Берк Бишоп повернулся к ней. Он медленно осмотрел ее с ног до головы.
        Девушка почувствовала, что ее ноги подкашиваются, а сердце готово выскочить из груди и никогда больше не возвращаться.
        Те его фотографии, которые она видела в светской хронике, не могли в полной мере передать его обаяние. Он был обворожительно красив. Его волосы были коротко острижены, только одна волнистая прядь спадала на высокий лоб и темные глаза. Костюм от Армани цвета ночи прекрасно сидел на нем, а шелковая серая рубашка облегала мускулистую грудь.
        - Присаживайтесь, пожалуйста, мисс Мориарти.
        От звука его голоса перехватило дыхание. Глубокий, нежный и очень располагающий. Казалось, этот голос наполнил каждую клеточку ее тела.
        Шеннон заставила себя сделать несколько шагов к одному из черных стульев перед его столом. Свою сумку она аккуратно поставила рядом.
        - Я оценил вашу смелость. Это нелегкое решение,- сказал он, открывая большую папку, лежащую на столе.- Вы не будете против, если я ознакомлюсь с некоторыми деталями вашей встречи с моими врачами и адвокатами?
        Шеннон почувствовала ком в горле.
        - Да!- Их было так много, и она ответила, наверное, на миллион вопросов. Да и от встречи с Берком Бишопом она ожидала чего-то подобного.
        - Вам двадцать шесть лет.
        - Да,- ответила она, хотя это была лишь констатация факта, а не вопрос.
        - Выпускница колледжа, студентка Иллинойсского университета, специализирующаяся на воспитании детей дошкольного возраста.
        - Все верно.
        - Ваши медицинские показатели прекрасны. Болезней нет.
        - Верно,- снова повторила она.
        Проглядев ее досье, Бишоп закрыл папку и пару раз ударил ею по столу.
        - Если вы позволите, я бы хотел задать несколько личных вопросов.
        - Конечно, задавайте,- мгновенно ответила Шеннон. Она, в конце концов, устраивалась на работу, и мистер Бишоп был ее работодателем.
        - Что вас заставило откликнуться на мое предложение стать суррогатной матерью, мисс Мориарти?
        Это был не совсем тот вопрос, который Шеннон ожидала услышать, но она честно ответила:
        - Мне нужны деньги.- И так как он ни капли не удивился, она продолжила:
        - Я знаю, что это звучит глупо, мистер Бишоп, но я подумала, что лучше такая правда, чем красивая ложь.
        - А для чего вам нужны деньги?- поинтересовался он.
        - У моей мамы был сердечный приступ,- сказала Шеннон с тяжелым вздохом.- И несмотря на то, что она пришла в себя, ни руки, ни ноги у нее не двигаются. Ей нужна круглосуточная забота.
        Какое-то время она жила у меня, но из-за работы и учебы я не могу постоянно быть при ней. Она решила переехать в центр реабилитационного лечения, но, мне кажется, она не понимает, как это дорого.
        - Реабилитационный центр «Луговой жаворонок»,- тихо произнес он.- А вы сказали ей, что у вас нет денег на лечение?
        - Нет,- ответила Шеннон грустно.- Она думает, что на лечение того немногого, что ей удалось скопить за долгие годы, хватит. Но этих денег хватит ненадолго. Я обращалась в центр «Луговой жаворонок», и они согласились пойти нам навстречу, позволив ей какое-то время лечиться в долг.
        Каждый месяц я вношу часть платы. Но я не хочу посвящать маму в детали.
        При мысли о больной матери в глазах Шеннон показались слезы.
        - Она всегда заботилась обо мне. А теперь пришел мой черед заботиться о ней.
        Мистер Бишоп понимающе кивнул.
        - Вы работаете на двух работах да еще учитесь в университете. Секретарь в юридической фирме Венсонов и студентка днем и еще официантка в ресторане ночью. Вы пропустили два года обучения, чтобы иметь возможность ухаживать за мамой.
        Она наклонила голову.
        - Мама настаивала, чтобы я продолжала учебу, и просила меня не отказываться от личной жизни из-за нее.
        - Но вы выбрали иной путь и приняли мое предложение, чтобы иметь возможность и дальше содержать ее в реабилитационном центре.
        Шеннон ответила неожиданно просто:
        - Она моя мама, и я сделаю для нее все возможное.
        По его лицу пробежала легкая улыбка.
        - А вы понимаете, что это отнимет у вас довольно много времени?
        Шеннон слегка успокоилась. Она сделала над собой усилие, чтобы оторвать взгляд от его чувственных губ.
        - Да, но до того, как мне придется попасть под постоянное наблюдение врачей, я смогу посещать занятия.
        Она не упомянула о том, что этот эксперимент, помимо физического недомогания, может принести ей и душевную боль. Но со всем этим она готова была справиться ради здоровья мамы.
        - Я бы хотела сократить рабочее время. Но тем не менее работу секретаря я не брошу. Все деньги, что вы мне заплатите, я отправлю на оплату лечения мамы, а себя я смогу содержать сама.
        В комнате повисла тишина.
        Затем мистер Бишоп вновь вернулся к вопросам.
        - Извините, что я вас спрашиваю, ведь мои люди уже обсудили с вами эту тему, но сейчас вы, кажется, ни с кем не встречаетесь?
        - Нет,- ответила Шеннон.- Вам не стоит волноваться по этому поводу.
        Прищурив глаза, Берк внимательно смотрел на девушку. Ее красота не была искусственной, как у тех женщин, с которыми ему приходилось встречаться с тех пор, как он заработал свой первый миллион. Нет, она принадлежала к категории тех естественных и независимых женщин, которые позволяют волосам свободно падать на лицо и предпочитают такую одежду, которая прежде всего должна быть удобной.
        Копна ее рыжих волос напоминала ему пламя, а легкие веснушки породили желание протянуть руку и дотронуться до них кончиками пальцев. На ней была длинная юбка и широкий свитер оливкового цвета, скрывающий фигуру. Но ему было несложно представить, что скрывалось под бесформенной одеждой.
        Этим утром мистер Бишоп уже встретился с шестью претендентками на роль суррогатной матери. Еще двум было назначено на послеобеденное время. Но Шеннон оказалась единственной девушкой, которая заставила его испытать внутренний трепет.
        Он заметил ее еще во время разговора по телефону, сразу, как только она появилась в дверях его кабинета, и впечатление от Шеннон Мориарти было настолько сильным, что ему понадобилось несколько минут, чтобы взять свои внезапно возникшие желания под контроль.
        Шеннон Мориарти полностью совпала с образом матери его будущего ребенка, который рисовало его воображение. У него появилось желание завести с Шеннон детей самым обычным способом, как это делали его родители и родители его родителей.
        Но в его жизни сейчас не было ни времени, ни места для каких бы то ни было романтических отношений. Ему нужна была лишь женщина, способная родить здорового и крепкого малыша, в котором будет течь его кровь. Потом он найдет время и станет заботливым и любящим отцом - таким, каким всегда хотел быть и какого у него самого не было.
        Но женщина? Жена? Нет, спасибо! Этого ему сейчас не нужно.
        Шеннон, по ее словам, пошла на этот эксперимент исключительно ради денег, в то время как другие женщины надеялись привлечь его внимание. Каждая рассчитывала стать женой самого завидного холостяка Чикаго. Шеннон идет на такой шаг, чтобы получить возможность заботиться о своей больной маме.
        Ее побуждения были благороднее, чем у других претенденток.
        Берк встал. Шеннон тоже поднялась и повесила сумку на плечо. Совершенно неожиданно он широко улыбнулся и задал вопрос, который не задавал ни одной из претенденток на суррогатное материнство: «Не откажете мне в удовольствии пообедать с вами?»
        Он встретится с теми двумя претендентками, которым назначено на послеобеденное время, но это лишь формальности. Встречи были уже назначены, поэтому Берк не мог отказаться, но решение уже было принято: Шеннон будет матерью его будущего ребенка.
        И вот он стоит у своего длинного, ослепительно блестевшего черного лимузина в ожидании, когда спустится Шеннон. Она просила его не подниматься и сказала, что будет готова к семи вечера. До семи оставалось еще несколько минут, но Берк уже был готов взбежать по лестнице, чтобы поскорее увидеть ее.
        Ни разу в жизни Берк Бишоп не чувствовал какой-либо неуверенности при общении с потенциальным партнером. Казалось, ничто не могло смутить его. Почему же сейчас он так волновался?
        Засунув руки в карманы свободного пиджака, Берк прошелся вдоль машины и постарался занять самую непринужденную позу.
        И вот он увидел девушку в широких стеклянных дверях, в ее руках была та же большая сумка, с которой она, казалось, не расставалась никогда.
        Блузка цвета слоновой кости, которая ей очень шла, была заправлена в узкую коричневую юбку до колен. Непослушные огненные волосы тщательно заколоты на затылке, что, впрочем, не помешало нескольким кудрявым прядкам высвободиться и задорно упасть на шею. Когда Шеннон подняла голову и увидела его, она улыбнулась. И эта легкая улыбка острой стрелой пронзила сердце Берка.
        Он тоже ответил ей полуулыбкой, а затем заботливо открыл дверцу машины.
        - Спасибо,- поблагодарила она. Он сел рядом и быстро захлопнул дверцу. Машина сразу же тронулась с места.
        - Рад вас видеть. Как вы себя чувствуете?
        Она повернулась и внимательно на него посмотрела.
        - Спасибо. У меня все хорошо. А как ваши дела?
        У него тоже все было прекрасно.
        - Вы не передумали?- Берк решил сразу перейти к делу.
        Шеннон не ожидала этого вопроса. Перед ней сидел очень интересный мужчина, который решил, что ему нужен ребенок - с женой или без - и что в этом ему может помочь суррогатная мать.
        Шеннон поняла, что сейчас он вновь, как все его доктора и юристы, пытается выяснить, что же на самом деле заставило ее пойти на этот шаг.
        Шеннон уверенно кивнула. Нет, она не поменяла решения стать матерью ребенка этого человека.
        Перед тем как принять это предложение, Шеннон кое-что узнала о нем.
        Например, что Берк Эллисон Бишоп был вполне порядочным человеком. Еще она узнала, что его детство было не из легких, и это вполне объясняло его желание стать отцом. И хотя ее вначале смущал тот факт, что он не желает жениться и родить ребенка с законной женой, Шеннон была уверена, что мистер Бишоп станет заботливым отцом. Он жертвовал большие суммы фонду помощи беспризорным детям, и еще Шеннон видела репортаж, в котором показывали, как он приезжал в детский дом и играл с малышами. Почему-то теперь она уже не так волновалась. Кажется, у нее получилось! Ведь именно ее он пригласил на обед и только ей так обаятельно улыбался. Шеннон никогда не ездила в лимузинах, а теперь, на мягком удобном сиденье, ей казалось, будто ее всю жизнь возили именно в таких машинах.
        Вскоре они подъехали к ресторану - роскошному заведению под названием «Le Cirgue». В ресторане горели сотни огней, а у входа выстроилась очередь из дорогих авто. Сколько раз Шеннон слышала о нем! Именно здесь обедают самые богатые и знаменитые люди Чикаго. Но она даже не мечтала посетить такое заведение. Нет, это удовольствие было для людей из другого мира. Водитель открыл дверцу и предложил Шеннон руку. В замешательстве она глядела на шикарно одетых мужчин и женщин, входящих в ресторан. Тут она почувствовала легкое прикосновение теплой руки на плече.
        Шеннон повернулась и увидела Берка Бишопа.
        - Не волнуйтесь,- тихо сказал Берк, пропуская ее вперед.- Я заказал столик в стороне от других, так что нас никто не потревожит.
        Они пришли на тенистый балкон с одним-единственным столиком, сервированным на двоих.
        Шеннон все еще чувствовала легкое смущение.
        Балкон утопал в зелени, а цветы, растущие тут же в маленьких горшочках, испускали изумительный аромат, напоминающий о бескрайних лугах или диких садах где-то далеко-далеко от шумного города.
        В изысканном меню, поданном услужливым официантом, предлагалось блюд больше, чем на международном фестивале поварского искусства.
        Шеннон знала названия по меньшей мере только половины.
        Когда Берк предложил ей меню, она с легкой улыбкой заказала устриц под французским соусом.
        Они сделали заказ, все тот же услужливый официант налил в их бокалы из тончайшего стекла красное вино и оставил их одних.
        - У вас есть еще вопросы?- поинтересовалась Шеннон, делая маленький глоток изумительного вина.
        Отрицательно покачав головой, он сказал:
        - Нет, мне кажется, я уже знаю все, что нужно, о вашем здоровье и намерениях.
        - Зачем же тогда вы пригласили меня на обед?- спросила она, пытаясь скрыть улыбку.
        - Просто захотелось, и я не стал отказывать себе в этом удовольствии.
        - Наверное, вы правы,- ответила Шеннон. Она не могла полностью расслабиться и насладиться теплым вечером, потому что боялась сказать или сделать что-то не то.- Но я все-таки не понимаю, зачем мы здесь, если вы больше не хотите ничего знать обо мне?
        - Не думайте о вопросах и работе. Сегодня вечером я просто хочу отдохнуть. Мы можем поговорить и так узнать друг друга получше.
        Шеннон тихо засмеялась, опустив взгляд на скатерть из дорогого полотна.
        - Если вы читали заключения целого легиона врачей и адвокатов, то не думаю, что у вас могли остаться еще вопросы.
        - Да, мои люди очень дотошны,- согласился Берк.- Но ведь это вовсе не значит, что они или я знаем вас достаточно хорошо. Все, что мне известно,- это ваша группа крови, дата рождения и то, где вы учились. Но сегодня мне захотелось узнать о вас немного больше.
        - Например?
        - Ваш любимый цвет, любимое мороженое, первая любовь…
        - Хорошо.- Сейчас, когда Шеннон поняла, что это не интервью, она почувствовала себя гораздо комфортней и уверенней.- Но раз уж я соглашаюсь ответить на ваши вопросы, было бы вполне логично, чтобы вы ответили на мои.
        Берк задумался на минуту, и по блеску в его глазах Шеннон поняла, что эта мысль его развеселила.
        - Договорились.
        Заказ наконец принесли, и пока они разглядывали блюда, Шеннон успела ответить на первые три вопроса.
        - Мой любимый цвет - зеленый,- сообщила она.- Любой оттенок, от фисташкового до салатового. Мое любимое мороженое - с шоколадной крошкой. А моей первой любовью был Томми Стоклин. Это было во втором классе. Томми разбил мое сердце, когда начал встречаться с Люсиндой Мерривендер. Сначала она дразнила его, а потом позволила держать себя за руку, когда ходила по парапету на набережной.
        - О!- В его голосе послышалась ирония.
        - Теперь ваша очередь.
        - Мне отвечать на те же вопросы или вы хотите знать что-то особенное?
        - На те же.
        - Хорошо. Мой любимый цвет - черный. А мороженое я не очень люблю, но если надо выбирать, то я бы выбрал ванильное. И последний ответ мне никогда не разбивали сердце.
        Шеннон замерла с вилкой на весу. Затем, внимательно посмотрев на него, она положила вилку и переспросила:
        - Никогда?
        - Никогда,- Берк продолжал невозмутимо есть.
        - Но как же так?- Она понимала, что не должна вмешиваться в его жизнь, но не могла не удивиться.
        Его предпочтения в цвете и мороженом не показались ей неожиданными. Берк Бишоп казался застегнутым на все пуговицы и не мог позволить себе любить такие глупости, как мороженое. Но неужели в его жизни не было хоть одного человека, который мог бы оставить след в его сердце?! А если не человек, то хотя бы какое-нибудь домашнее животное в детстве. Ведь все когда-то имели любимого щенка, котенка или хомячка. Неужели у него ничего этого не было?
        - Очень трудно разбить вам сердце, если вы никогда не любили,- пояснил он.- У меня не было и нет времени на сантименты.
        Шеннон рассмеялась, и в этом смехе слышались нотки удивления и недоверия.
        - Как вы можете говорить, что любовь не нужна? Ведь именно она заставляет вращаться эту землю.
        - Землю вращает обычный доллар,- усмехнулся Берк.- Любовь здесь ни при чем.
        От удивления Шеннон широко распахнула глаза.
        - Весьма циничный взгляд на мир. Но ведь не все можно купить за деньги.
        - Если бы у вас было столько же денег, сколько у меня,- произнес он со снисходительной улыбкой,- вы бы так не говорили. Поэтому я предпочитаю называть себя реалистом.
        Хм, возможно, он был отчасти прав. Ведь собирается же он потратить деньги на покупку матери своему еще не родившемуся ребенку. И раз ему удалось это сделать, почему он должен думать иначе?
        Шеннон почувствовала жалость к этому человеку, чья жизнь была такой пустой и бессмысленной, что он даже не верил в любовь. А уж Шеннон знала, насколько всесильной и исцеляющей может быть любовь. Любая: любовь между родными, между друзьями, между мужчиной и женщиной…
        Да, видимо, Берк никогда не любил, но Шеннон почему-то подозревала, что все его выдуманные теории разлетятся в прах, когда он возьмет на руки крошечное беззащитное создание - собственного ребенка. И в этот день (конечно, если это не случится раньше) он откроет для себя силу подлинной любви - любви, которую не купишь.
        - Ну что ж, давайте отложим разговор о чувствах и обратимся к вещам более банальным - денежному вопросу. Ведь для поддержания крепкого здоровья вам потребуются деньги.
        От неожиданности Шеннон поперхнулась. Потом она отложила вилку в сторону.
        - Значит, вы приняли решение?
        - Я принял решение сразу же, как только вы вошли в мой офис. Вы именно та женщина, которая станет лучшей суррогатной матерью для моего малыша. Поздравляю, мамочка!
        ГЛАВА ВТОРАЯ
        Прошло несколько недель с тех пор, как Берк принял решение, что именно Шеннон станет матерью его будущего ребенка. Она видела его за это время всего несколько раз, да и то их встречи были краткими. Хотя его секретарь не раз звонила, чтобы в очередной раз пригласить девушку на обед с мистером Бишопом.
        Но Шеннон отклоняла все приглашения и радовалась, что он не звонит сам.
        Она не хотела проводить с ним больше времени, чем это требовалось по контракту. Для нее и без того решение стать суррогатной матерью было очень ответственным шагом. Шеннон прекрасно понимала, что ей придется тяжело, когда настанет время расстаться с ребенком, которого она будет носить под сердцем целых девять месяцев. Но решение принято, и назад дороги нет.
        Поэтому в указанный день она явилась в клинику, чтобы осуществить искусственное оплодотворение. Доктор Кокс, врач, которого Берк знал, наверное, тысячу лет, приветливо встретил ее и проводил в кабинет. Шеннон уже сдала все необходимые анализы и была готова к операции. Она разделась, легла на больничную кушетку и стала ждать, когда придут доктор и медсестра. Оба не заставили ее долго ждать. Шеннон повезло: медсестра оказалась очень опытной и всячески подбадривала девушку. Тут дверь неожиданно открылась, и вошел Берк Бишоп. Вот уж кого она не ожидала здесь увидеть. Шеннон смутилась.
        - Вы не будете против, если я поприсутствую на операции?
        Шеннон охватило волнение. Наверное, во всем штате не было женщины, которая осталась бы равнодушной к этому мужчине. Она бы предпочла, чтобы операция проходила без него, но он был будущим отцом ребенка, так что имел полное право присутствовать при этом.
        - Можете остаться, если хотите.
        Доктор и медсестра уже подготовились к операции. Все заняло около часа, в течение которого Берк находился рядом. Наконец все закончилось, и Шеннон было позволено одеться.
        - Вы держались молодцом.
        - Вы достаточно платите, чтобы я вела себя так, мягко сказала она. Шеннон не хотелось говорить о деньгах, но внимание и забота, с которыми он обращался к ней, да и вся неформальная обстановка заставили ее напомнить ему, что между ними чисто деловые отношения.
        Слишком часто при встречах она стала думать о том, как он выглядит без одежды. Если его грудь была такой же накачанной и красивой, как это угадывалось под расстегнутой рубашкой, если он целовался так же нежно, как это можно предположить по форме его губ, и если его руки были мягкими и заботливыми, как руки самого близкого человека, то Шеннон могла бы забыть про все предосторожности и с головой окунуться в свои чувства.
        На ее лбу проступила испарина, и она почувствовала дурноту. В глазах стали мелькать темные пятна, но Шеннон не хотела показать Берку свою слабость.
        - Я должна идти.
        - Разрешите мне отвезти вас домой,- он кивнул водителю, который тут же кинулся открывать дверцу машины.
        Она посмотрела на машину и поняла, что ее согласие будет большой ошибкой. Находиться наедине с ним всю дорогу до дома в одной машине?
        Она боялась, что не сможет устоять, не сможет больше сопротивляться своим чувствам. Нет, нет и еще раз нет!
        - Спасибо, но мне нужно на работу.
        - Так разрешите подвезти вас на работу,- настаивал он.
        Отрицательно покачав головой, она отступила назад.
        - Ресторан, где я работаю, всего в двух кварталах отсюда. Я дойду сама.
        И Шеннон быстро пошла от машины. Но не успела она отойти и на десять шагов, как до ее слуха донеслось:
        - Ну, тогда я позвоню вам. Скоро. Очень скоро.
        Шеннон пожала плечами и подумала, что он забудет об этих словах через пять минут.
        Берк в волнении вышагивал вдоль огромного окна в своем кабинете.
        Двадцать минут назад он уже звонил доктору Коксу. Сегодня в два часа Шеннон должен был осматривать врач. В результате этого осмотра выяснится, успешно ли прошла операция. На все это требовался один час.
        Но было уже три часа одиннадцать минут, а телефон все не звонил.
        Берк отменил все встречи, назначенные на это время. Нетерпение и волнение охватывали его. Он не привык ждать. Единственной причиной, по которой он не поехал сам, было опасение, что он опять причинит Шеннон беспокойство. Но он не мог больше ждать. Ведь это его ребенок, если, конечно, она беременна. Ему надо было бы быть там.
        Еще пара шагов - и он не выдержал, подошел к телефону и набрал номер больницы.
        - Это Берк Бишоп. Позовите мистера Кокса,- голосом, не допускающим возражений, произнес он.
        Женщина, разговаривающая с ним, соединила его с кабинетом доктора Кокса.
        - Берк,- приветливо начал доктор Кокс. Он хотел добавить что-то еще, но Берк прервал его.
        - Почему все происходит так долго?- почти закричал он.- Вы сказали мне, что результаты будут известны к трем, а сейчас уже четырнадцать минут четвертого!
        - Успокойся, Берк. У нас просто небольшая заминка.
        - Заминка? Какая заминка?
        - Если ты не будешь перебивать меня, я все объясню,- ответил врач на правах человека, который знал Берка очень давно.
        - Хорошо,- сказал Берк, немного успокоившись,- объясняйте.
        - У мисс Мориарти были небольшие проблемы, и она задержалась. Из-за этого все обследование сдвинулось. Сейчас она ждет меня в приемной, и, если нам никто не будет мешать, результаты скоро будут готовы. Ты сам задерживаешь меня, Берк.
        Так не хочешь ли ты…
        - Какие проблемы?- Как только Берк услышал, что у Шеннон какие-то проблемы, его охватило волнение.
        - Ничего серьезного,- успокоил его доктор. Просто сегодня утром она получила пару синяков и шишек.
        - Что случилось, черт возьми?
        - Она не рассказала мне всю историю, но, как я понял, ее сбил парень на роликах.
        - Что?!
        - Парень на роликах. Ты ведь знаешь, что эти ребята никогда не смотрят, куда…
        - Да, я знаю, что они никогда не смотрят, куда едут,- перебил он.
        - Ну вот и все. Она возвращалась домой после занятий в институте, когда этот сумасшедший наехал на нее.
        Берк сделал над собой огромное усилие, чтобы подавить желание сказать о незадачливом роллере все, что он думает.
        - Ну и как она чувствует себя сейчас?
        - Хорошо. Немного нервничает, но этого можно было ожидать.
        - Нервничает? Этот парень сильно ударил ее? Он уже был готов вызвать секретаря, чтобы она обратилась в полицию, а те, в свою очередь, поймали негодяя.
        - Да нет же! Она волнуется не из-за этой истории, а из-за обследований.
        - О, тест!- Переживая за Шеннон, Берк совсем забыл о причине звонка.- Но с ней точно все в порядке?- Он хотел еще раз услышать от доктора заверения, что ничего страшного не произошло.
        - У нее все хорошо. Так что, если ты закончил расспросы, я бы хотел вернуться к своей пациентке.
        - Она осталась ждать результатов?
        - Да, она сказала, что собирается ждать. А что?
        - Я уже еду. Скажите, чтобы она не уезжала без меня.
        - Я не собираюсь держать ее насильно, Берк, сказал доктор со смехом.- Так что поторопись.
        Зная, что из-за пробок он не сможет доехать до клиники доктора Кокса раньше чем через пятнадцать минут, Берк бросил трубку и буквально вылетел из офиса.
        На ходу он бросил секретарю, что его сегодня ни для кого нет, сел в лифт и спустился вниз.
        Секунды ожидания, когда шофер подгонит машину, показались ему бесконечными. Ведь он должен как можно скорее узнать, станет ли отцом.
        Лицо, колени и руки Шеннон все еще горели от ссадин и ушибов.

«Ничего более приятного произойти не могло», думала она с невеселой иронией.
        Обследование у врача тоже добавляло волнений и переживаний.
        После обследования доктор позволил ей одеться и велел ждать результатов в приемной.
        С трудом одевшись, Шеннон вышла из смотровой. Приемная была полна людей - около десятка женщин, ожидающих своей очереди. Высокие и низкие, худые и полные - все они хотели стать матерями.
        Шеннон почувствовала ком в горле, а потом новый приступ тошноты от волнения. Она представила себе, что скоро вот так же будет стоять с большим животом у кабинета врача.
        Она уже было решила пойти домой и попросила доктора сообщить ей, когда будут известны результаты. Но тот ответил, что результаты будут готовы через несколько минут и ей следует немного подождать.
        Порывшись в своей сумке, она достала оттуда книгу и погрузилась в чтение. Не прошло и десяти минут, как она заметила, что в приемной стало тихо.
        Шеннон подняла голову, чтобы выяснить причину этой внезапно наступившей тишины. И тут она увидела Берка.
        Он стоял у регистратуры и тихо говорил с медсестрой.
        Секундой позже он повернулся и увидел ее. Во взгляде его читались тревога и нежность. Шеннон почувствовала, что ее сердце учащенно забилось.
        И тут она поняла, в чем дело. Даже если бы его фотографии не появлялись на обложках бесконечных журналов и газет, он бы все равно не мог не привлечь к себе общее внимание. Он был таким… Она даже не могла подобрать правильного слова.
        И как только Шеннон поняла, что Берк ищет именно ее, она медленно опустила дрожащие руки, выронив книгу. Тут она опомнилась и попыталась поднять ее, но Берк опередил девушку.
        - Мне кажется, это ваше.
        - Спасибо,- сказала она и сделала над собой усилие, чтобы не отвести глаза от его пристального взгляда.
        Он сел рядом с ней на узкую скамью, не обращая внимания ни на кого.
        - Как вы себя чувствуете?
        Его вопрос застал ее врасплох: зачем доктор Кокс сказал ему про произошедшее сегодня утром?
        - Хорошо,- сказала она, несмотря на то что чувствовала слабость и головокружение.
        - По крайней мере кости у вас целы, как я слышал.
        - Да, все кости целы,- сказала Шеннон, удивляясь своему спокойствию.- Только неприятное воспоминание. Думаю, такого больше не случится, если я буду смотреть, куда иду. Я лишь упала в обморок.
        Он посмотрел на нее с нежностью, а потом обнял за плечи. Вдруг он озабоченно сдвинул брови.
        - Вы упали в обморок?
        Ой, может быть, доктор Кокс не все рассказал ему про сегодняшнее происшествие?
        - Всего на несколько минут. Теперь все прошло.
        - Вы сказали про это доктору? Что он ответил?
        Она начала волноваться еще больше. Берка серьезно тревожило ее состояние. Хотя он имел право знать все о ее здоровье.
        Глубоко вздохнув, Шеннон заставила себя высвободиться из его рук.
        - Доктор Кокс не считает, что это серьезно.
        - Нет, это серьезно,- сказал он очень нежно. Особенно в вашем случае.
        Он был на самом деле взволнован. Затем, немного успокоившись, Берк откинулся на спинку сиденья и сказал:
        - Может, вы все-таки расскажете мне, что же произошло на самом деле?
        - Это не самый неприятный момент в моей жизни.- Она решила, что отделается кратким рассказом, и они закроют эту тему.- Утром я чувствовала себя не очень хорошо, а когда шла домой после занятий, голова закружилась, и я не заметила этого роллера. Потом я уже ничего не помню, только то, что, когда очнулась, я уже сидела на скамье в парке, а вокруг стояло много народу.
        Берк лукаво сощурил один глаз, а его брови приподнялись.
        - Наверное, вы выглядели очень привлекательно - такая беззащитная.
        Легкий румянец покрыл ее щеки.
        Он поднес руку ко рту, словно откашливаясь, но Шеннон поняла, что он просто с трудом сдерживается, чтобы не засмеяться.
        Ей и самой было смешно, когда она думала о происшествии. Особенно когда вспоминала, как молодой парень на роликах, одетый в коротенькие черные шорты, белую футболку и майку всех цветов радуги, въехал в нее. Он подпрыгнул, она стала падать, и около полдюжины студентов покатились со смеху, потому что все это походило на хорошо продуманный цирковой трюк.
        - Но вы не сильно ударились?- все никак не мог успокоиться он.
        - Нет. Я легко отделалась. Чего не могу сказать про роллера. Он, наверное, испугался так, как не пугался никогда.
        Берк расхохотался. Шеннон даже подскочила от неожиданности. Раньше она не видела, как он смеется. Только однажды - его улыбку, но не более.
        Он всегда выглядел серьезным и озабоченным.
        Обаятельная улыбка изменила его лицо, и Берк показался ей ближе и понятнее.
        Когда вышла медсестра и назвала ее имя, девушка облегченно вздохнула.
        Подхватив свою сумку, Шеннон пошла к кабинету. Берк тоже поднялся и последовал за ней. Она спиной чувствовала его присутствие и вдруг поймала себя на мысли, что готова идти вот так очень-очень долго, лишь бы он все время шел за ней.
        Доктор Кокс впустил их в кабинет и предложил сесть. Если секунду назад Шеннон и почувствовала влечение к Берку, то забыла про него сразу же, как только взглянула в лицо доктора. Берк тоже был чрезвычайно напряжен.
        - Вы готовы к тому, чтобы узнать результаты?
        Шеннон крепко сжала в руках ремешок сумки.
        Берк впился пальцами в ручки кресла.
        Но, когда он заговорил, голос его был спокоен.
        И тут Шеннон поняла, почему он так успешен в делах.
        - Да, мы готовы. Говорите.
        Но доктор Кокс, казалось, не спешил сообщить им результаты. Он медленно открывал папку, перебирал листы, словно сам еще ничего не знал.
        - Джон!- крикнул Берк, не в силах больше сдерживаться.
        - Хорошо, хорошо, не волнуйтесь,- медленно произнес тот.
        Шеннон почти перестала дышать, она даже не заметила, как Берк нежно взял ее пальцы в свою ладонь.
        - Шеннон, Берк,- медленно произнес мистер Кокс.- Поздравляю, у вас будет ребенок.
        ГЛАВА ТРЕТЬЯ
        Наверное, если бы Шеннон не сидела, она бы упала. Они ждали этой новости, они хотели, чтобы все сложилось именно так, но все равно ей было трудно поверить в то, что это правда. У нее внутри малыш. Ребенок Берка Бишопа.
        Она взглянула на Берка - он просто сиял, если про этого строгого мужчину можно было так сказать.
        - Это и объясняет мое головокружение и обмороки?- спросила Шеннон.
        - Да,- подтвердил доктор Кокс.- По утрам вы, возможно, будете чувствовать недомогание. Каждая женщина реагирует на беременность по-разному. Некоторые испытывают постоянную слабость с момента зачатия и до последнего дня беременности. А кто-то даже не замечает никаких изменений. Когда вы описали симптомы, я уже мог предположить, что результаты теста будут положительными, но хотел удостовериться. Я ведь знал, что Берку нужны будут прямые доказательства, а не мое мнение, хотя я работаю в этой области почти двадцать пять лет. У меня никаких сомнений - вы беременны.- Он помолчал и продолжил:
        - Должен сказать, вам повезло. Не всегда искусственное оплодотворение получается с первого раза. Тут, видимо, большую роль сыграло то, что у вас, Шеннон, прекрасное здоровье и что вы молоды.
        - Я знал, что не ошибся в выборе,- Берк взял ее руку в свою, поднес к губам и нежно поцеловал. Что же теперь?
        - А теперь,- сказал доктор,- вы пойдете домой. Шеннон, вам не стоит ни о чем волноваться, только не пропустите следующего обследования через три недели. Не отказывайтесь от привычного образа жизни. Гуляйте, занимайтесь своими делами, только, когда почувствуете слабость, прилягте. Все эти симптомы вполне обычны в первой половине срока. Выпейте немного чаю, предпочтительнее зеленого, и съешьте печенья. Сразу почувствуете себя лучше. И еще: вы будете уставать быстрее, чем обычно, так что больше спите. Все понятно?
        Она кивнула, все еще не в состоянии прийти в себя. И самое ужасное - она не могла понять, что так взволновало ее: только что услышанная новость или нежный поцелуй Берка.
        - Я пропишу вам витамины. Следите за тем, чтобы ваша еда была полноценной: как можно больше овощей, фруктов и обязательно молочные продукты. Питайтесь с небольшими перерывами, но пусть ваши порции не буду слишком обильными. Я, конечно, не хочу, чтобы вы пропускали занятия в университете или оставили работу, но вам придется найти время на гимнастику для беременных. Я отправлю к вам медсестру, которая объяснит, что и как делать. Есть еще какие-нибудь вопросы?
        Шеннон пыталась сообразить, но ее мозг отказывался работать.
        - Я ни о чем пока не могу думать,- сказала она.
        - А ты, Берк, хочешь что-нибудь узнать?
        Берк, видимо, не был так рассеян, как Шеннон.
        Поэтому он спросил о времени, когда малыш должен появиться на свет, хотя бы примерно.
        - Пятнадцатого июня. Конечно, малыш может родиться раньше или позже, но чаще всего мы не ошибаемся в расчетах.
        - Пятнадцатого июня,- повторил про себя Берк. День отцов.
        Берк вошел в свой дом, улыбаясь словно сумасшедший. Он снял пальто и пиджак и бросил их на спинку дивана. Она беременна! Шеннон носит его ребенка. Он не мог перестать улыбаться с того момента, как услышал эту новость от доктора Кокса.
        Он улыбался даже тогда, когда Шеннон отказалась, чтобы он отвез ее домой, а вместо этого поехала на автобусе. Он даже запечатлел долгий поцелуй на щеке швейцара - только потому, что ему хотелось, чтобы все вокруг знали о его радости.
        Ничего не могло испортить сегодня его настроения. Ничего.
        Он станет отцом. В День отцов. Восемь с лишним месяцев казались ему вечностью, но он будет рад каждому из этих месяцев, потому что собирается провести их рядом с Шеннон. Ведь это они создали новую жизнь. Нового человечка, который сможет стать великим музыкантом или художником, а может, он будет самым успешным предпринимателем или политиком. Как много возможностей будет у этого нового человечка! А уж Берк сделает все возможное, чтобы малыш ни в чем не нуждался.
        Насвистывая мелодию единственной известной ему колыбельной, Берк направился на кухню поискать в холодильнике что-нибудь пригодное для ужина. Обычно он ужинал в ресторане или просил секретаря заказать еду в офис.
        Но Маргарет уже давно ушла домой, а у него не было желания встречаться ни с кем из своих знакомых, на которых он обязательно бы наткнулся, куда бы ни пошел. Единственным человеком, кого Берк хотел видеть, была Шеннон.
        Но она ясно дала понять, что не желает проводить с ним времени больше, чем это указано в контракте. Он предложил отвезти ее домой, но она отказалась. Он предложил ей сходить поужинать, но она предпочла потратить время на учебу. Сомнений нет, она избегает встречаться с ним где-либо за пределами офиса доктора Кокса.
        Хотя он не должен был ожидать ничего другого. Ведь их отношения были исключительно деловыми. Шеннон согласилась на то, чтобы родить ему ребенка, и в условиях контракта ничего не было сказано про их совместные походы в рестораны.
        Но неужели она не могла позволить ему провести немного времени рядом?
        Если честно, ему не с кем было разделить радость. Никому он ничего не говорил, кроме Маргарет, доктора Кокса и, конечно же, Шеннон.
        Берк нашел в холодильнике отварное мясо и сделал себе прекрасный бутерброд. Спасибо Маргарет. Она не только работала в его офисе, но раз в неделю приходила к нему домой, чтобы закупить продукты и дать указания прислуге. Вот и в этот раз она позаботилась о том, чтобы Берк не остался голодным.
        И уже не первый раз он с горечью подумал, что у него нет ни семьи, ни настоящих друзей. Он был единственным ребенком, его родители поженились без любви и так прожили всю жизнь. Очень часто маленький Берк чувствовал свою заброшенность. Родители слишком много времени уделяли работе, а на сына им постоянно не хватало времени.
        А сейчас и родителей не было рядом. Отец погиб в аварии пятнадцать лет назад, а мать, погоревав о потере целых шесть недель, нашла себе нового мужа и проводит с ним все время. К несчастью, она начала много пить.
        Кроме нескольких школьных приятелей, у Берка никогда не было друзей. Его знакомства ограничивались лишь коллегами по работе, которые звонили ему каждую неделю с просьбой занять у него денег. Никого из них Берк не мог назвать другом. Всем им было что-то нужно от него.
        Даже Шеннон использует его в своих целях. Но она хоть даст ему кое-что. И этим кое-чем станет ребенок, о котором Берк давно мечтал. Он будет прекрасным отцом, гораздо лучшим, чем был у него. У него появится шанс любить и быть любимым, подарить кому-то любовь и заботу, которых так не хватало ему, и оставить что-то после себя.
        В один из дней последней недели октября Шеннон сидела в той же приемной, на том же стуле, дожидаясь приема у Кокса. Она знала, что Берку, сидящему рядом, это не понравилось, но она не разрешила ему войти в комнату, где проходило обследование. Она не хотела, чтобы он видел ее обнаженной.
        Шеннон понимала, что не права. Это был его ребенок, а она, в конце концов, лишь суррогатная мать. Но она чувствовала себя ужасно скованно, когда он находился рядом, особенно после того, как они узнали о беременности.
        Хотя, если быть честной, желание избежать встречи с ним возникло вовсе не тогда, когда она узнала о ребенке, а тогда, когда поняла, что начинает нравиться отцу ребенка как женщина.
        Шеннон боялась, что из-за беременности она не очень хорошо выглядит. Она теперь поглощала огромное количество еды, вот и сегодня по дороге в клинику съела целую упаковку кукурузных хлопьев, а есть все равно хотелось. Каждое утро она чувствовала приступы тошноты и не раз из-за этого опаздывала на занятия в университет. Ее часто начинало тошнить, когда она чувствовала запах готовящейся еды. И это неуправляемое постоянное чувство голода! Оно буквально сводило ее с ума.
        Вот и сейчас мысль об огромном куске пиццы с грибами и майонезом ни на секунду не покидала ее. Сосиски, грибы, лук, перец, сыр. У нее текли слюнки при мысли о том, что сегодня вечером она непременно съест половину знаменитого чикагского пирога.
        Дверь открылась, и появился доктор Кокс с папкой, где были ее документы. Вместе с Берком они вошли в его кабинет.
        - Дела идут очень хорошо,- сказал он им.- Так как вы чувствуете себя неплохо, продолжайте делать все то же, что и раньше.
        Шеннон кивнула. Мечта о пицце все не покидала ее.
        - Вас еще преследуют приступы головной боли и усталости?
        Уголком глаза она увидела, как Берк насторожился.
        - Да, но я ложусь поспать, когда чувствую себя плохо, а головная боль не такая уж и сильная.
        - Одна-две таблетки не повредят, если боль становится очень сильной.
        Шеннон понимающе кивнула головой.
        - Но я бы ничего не хотела принимать.
        Доктор был полностью согласен с Шеннон. Он посоветовал ей носить легкую одежду и делать освежающие маски на лицо.
        Как и в прошлый раз, Берк проводил ее из кабинета врача до машины. Он выглядел потрясающе в темном костюме и пальто из верблюжьей шерсти.
        Неудивительно, что он дважды появлялся на обложке «GQ». Они почти ничего не сказали друг другу с того момента, как встретились в приемной врача. Он лишь настойчиво убеждал Шеннон бросить работу и полностью посвятить себя учебе. А она чувствовала себя такой маленькой и беззащитной в своих темных юбках и безразмерных свитерах.
        - Вы идете домой?- сказал он наконец, прерывая поток ее мыслей.
        - Да, я поеду на электричке, не волнуйтесь - ответила она, как и в прошлый раз.
        В прошлый раз он согласился, но сейчас ласково улыбнулся и положил руки ей на плечи:
        - Я настаиваю.
        И Шеннон не успела возразить, как он усадил ее в лимузин и захлопнул дверцу. Она почувствовала себя немного смущенной, когда он сел рядом.
        - Это лишнее,- возразила Шеннон.- Я бы хотела прогуляться. Собиралась по дороге купить пиццу.
        - А я бы хотел, чтобы вы поехали со мной, сказал он, не обращая внимания на ее слова.- Это центр Чикаго, и если днем вы здесь в безопасности, то вечером гулять тут - не самая удачная идея.
        - Но сейчас только пять часов,- заметила она. И я не собиралась гулять, я просто собиралась пойти домой.
        Прищурившись, Берк внимательно посмотрел на нее, пропуская ее аргументы мимо ушей:
        - Мне бы не хотелось, чтобы вы гуляли одна.
        Ведь сейчас вы отвечаете не только за себя.
        - Вы собираетесь купить мне машину?- спросила она улыбаясь.
        - Нет. Я просто найму вам водителя.
        Она засмеялась.
        - Вы вовсе не должны этого делать.
        - Конечно, не должен,- сказал он ей,- но я хочу. Каждое утро он будет ждать вас у дома и отвозить, куда вам надо.
        Она представила себя в роли студентки с личным шофером. Наверное, она такая одна в университете.
        - Я лучше буду ходить пешком.
        Берк внимательно посмотрел на нее и произнес:
        - Машина будет около вашего дома в восемь утра каждый день. Если вы захотите пойти пешком, то водитель просто поедет за вами, так что вы всегда будете вольны решать, как добираться до университета.
        Несколько секунд она внимательно изучала его лицо, отметив волевую линию подбородка и мягкий свет, который излучали серые глаза.
        - Вы всегда привыкли делать так, как вам хочется?
        Она не нашлась, что ответить.
        - Вы же слышали, доктор сказал, что я должна больше ходить пешком,- сделала она последнюю попытку возразить.
        - Я куплю вам беговую дорожку,- сказал он.
        Наконец она сдалась. Споры с ним были похожи на велосипедную поездку по Эвересту.
        - Хорошо, я согласна. Спасибо.
        Он нежно посмотрел на нее, отчего ее сердце учащенно забилось.
        - Не за что,- ответил он.
        Почувствовав головную боль, Шеннон откинулась на мягкое кожаное сиденье.
        - А ваш шофер знает, куда нужно ехать?- поинтересовалась она.
        - Конечно.
        Ей так хотелось есть, что головокружение усилилось.
        - Можно мне немножко вздремнуть?- спросила она сонным голосом.- Я вчера очень поздно легла - занималась.
        - Конечно, поспите,- тихо сказал Берк, сев так, чтобы она могла положить голову ему на плечо.
        Внутренний голос предупреждал ее, чтобы она была осторожна. Она находилась слишком близко к нему. Ее щека лежала на его плече, а его руки обнимали ее. Тот же голос говорил ей, что нужно отодвинуться подальше, но у нее не было ни сил, ни желания это делать. Вместо этого она подвинулась к нему поближе и заснула таким глубоким сном, каким не спала, наверное, уже несколько недель.
        Легкий прохладный ветерок, дующий в приоткрытое окно лимузина, разбудил ее. Шеннон не знала, сколько проспала, и не могла понять, где находится.
        Берка в машине не было. Она только собралась выйти, чтобы посмотреть, где они находятся, как к машине подскочил парень в белой униформе с большими картонными коробками. Он быстро поставил их на сиденье и исчез до того, как она успела открыть рот, чтобы спросить. И тут же появился Берк, который тоже держал в руке много коробок.
        - Это то, о чем я думаю?- спросила она, втягивая носом запах, исходящий от них.
        - Ведь вы же сказали, что хотите пиццу,- ответил он, выбирая самую большую коробку с пиццей и кладя ей на колени.- Я не знал, какую именно пиццу вы любите, поэтому решил купить каждой понемногу.
        - Вы серьезно?- Шеннон поднесла коробку с пиццей к носу и глубоко вдохнула аромат.- О господи! Пахнет божественно!
        - Так почему же вы не едите?
        Шеннон заметила лукавый огонек в его глазах и веселые нотки в голосе. Улыбнувшись, она взяла самый большой кусок и откусила.
        Следующие несколько минут она молча жевала, поглядывая на остальные коробки, выбирая, какую же пиццу съесть потом.
        - Это так любезно с вашей стороны. Большое спасибо.
        Она положила руку ему на колено, совершенно случайно, не думая о том, как Берк расценит этот жест. И когда он взял ее руку в свою, она не отняла ее. У нее просто не было сил сопротивляться.
        - Мне самому очень приятно. Вы уверены, что больше не хотите?
        Она решительно мотнула головой:
        - Нет! Я не смогу съесть больше ни кусочка.
        Все было очень вкусно, как раз об этом я мечтала.
        Спасибо еще раз.
        Она вежливо отняла руку.
        - И часто с вами случаются приступы голода?- поинтересовался он, отодвигая коробки, которые стояли между ними.
        Их колени соприкоснулись. Берк снова взял ее руку в свою. И подвинулся к ней еще ближе. Когда он откинул голову назад, чтобы внимательно посмотреть ей в лицо, она немного расслабилась и попыталась ответить на его вопрос.
        Если она скажет, что съела большой пакет кукурузных хлопьев по дороге к врачу, он подумает, что она обжора. Она снова почувствовала угрызения совести, что ест так много. Но ведь он отец ребенка и ее работодатель, и он должен знать всю правду.
        - Только иногда,- сказала она, беря в руки бутылочку с водой, которую он купил ей вместе с пиццей.
        - И все-таки как часто?
        Она снова смутилась, но решила быть с ним откровенной.
        - Мне очень часто хочется мороженого. Я могу съесть сразу шесть порций, хотя раньше вполне хватало одной. Так что я чувствую себя обжорой. Тут она заметила лежащую недалеко от нее упаковку цветных леденцов.- Вы знаете хоть кого-нибудь старше шести лет, кто любит эти леденцы?
        Берк слегка улыбнулся.
        - Я полагаю, беременные женщины,- он потянулся к упаковке с леденцами и достал ярко-желтый,- а также будущие отцы.
        Она с улыбкой посмотрела на него. Интересно, сколько глянцевый журнал заплатил бы за историю о том, как самый завидный жених Чикаго лакомится цветными леденцами на заднем сиденье своего лимузина? Рядом с суррогатной матерью нерожденного малыша. Ей стало смешно.
        - Неплохо,- пробормотал он.- Конечно, не так чудесно, как я помню из детства, но я могу понять, почему вы их так любите.
        Тут он стал серьезным и внимательно посмотрел на нее.
        - Надеюсь, вы всегда будете говорить мне о том, что вам нужно. Даже о кукурузных хлопьях или мороженом в три часа ночи.
        Она улыбнулась, тронутая его вниманием и заботой:
        - Спасибо, надеюсь, я не скоро их захочу. По крайней мере не в ближайшие несколько месяцев.
        Она заметила, что он сглотнул и сжал челюсти.
        - Вы правы. Теперь, я думаю, можно ехать.
        - Семь месяцев, если быть точной,- сказала она в тот момент, когда машина подъехала к дверям ее дома.
        Было трудно поверить, что она беременна. Хотя вот уже два месяца она носит под сердцем ребенка этого человека.
        Ее мама, наверное, умерла бы, если б узнала, что она пошла на такое. И Шеннон решила держать все в тайне настолько долго, насколько это возможно.
        Шеннон знала, что мама не поняла бы ее. Ведь есть и другие возможности заработать деньги. Но Шеннон уже убедилась в том, что ее согласие стать суррогатной матерью было единственной возможностью получить необходимую сумму. Девушку смущало лишь одно: ее мать никогда не увидит собственного внука. Но что сделано, то сделано. Шеннон понимала, что будет невероятно тяжело расстаться с ребенком, но в то же время она знала, что Берк станет прекрасным отцом. Конечно, у нее не будет возможности воспитывать этого малыша. И уж тем более она не могла рассчитывать на то, что отец ребенка влюбится в нее.
        Водитель вышел из машины и открыл дверцу, подав ей руку. Берк тоже вышел и начал доставать бесконечные коробки с пиццей.
        - Давайте я отнесу все это вам домой.
        - О нет, я больше ничего не смогу съесть,- возразила она, возвращая коробки обратно на сиденье.- Вы найдете, кому их отдать.- Она повернулась к водителю, который стоял в ожидании дальнейших указаний.- Вот вам, например. Возьмите несколько коробок. Ведь у вас есть дети?
        Водитель вопросительно посмотрел на Берка.
        И так как Берк не возражал, он сказал:
        - Да, мэм. Я думаю, они не пропадут.
        Берк вновь подошел к коробкам. Он приоткрыл пару крышек, выбрал ту пиццу, которая ему больше понравилась, взял эту коробку и сказал:
        - Вы можете забрать все остальное. А я провожу мисс Мориарти до квартиры.
        Она было открыла рот, чтобы снова возразить, но передумала, взглянув на него.
        - Спасибо,- просто ответила она и направилась к двери.
        В жизни Шеннон было мало людей, готовых позаботиться о ней. По правде сказать, это была лишь мама. Ее отец бросил их, когда она была еще очень маленькой. Поэтому маме приходилось работать на двух работах и иногда брать работу на дом. Так как Шеннон часто оставалась одна, она научилась сама и заботиться о себе, и развлекать себя. И когда мама заболела, девушка считала естественным заботиться о ней до последнего.
        Именно поэтому она и согласилась стать суррогатной матерью. Правда, ей очень повезло. Шеннон устраивали все условия контракта. Единственное, что ее смущало,- это настойчивые попытки Берка помочь ей. Она не хотела ни от кого зависеть.
        Они поднялись на второй этаж и прошли к ее квартире. Открыв дверь, Шеннон пригласила Берка войти. Он шагнул в узкую прихожую и поставил коробку на тумбочку.
        Она с трудом сдерживала волнение, ожидая, что скажет Берк по поводу ее бедной квартирки.
        Ведь он привык к роскоши. Об этом говорил и его офис, обставленный с безупречным вкусом. И хотя ей самой квартира нравилась, Шеннон знала, что она слишком мала и скромна.
        В квартире не было спальни, и Шеннон спала на небольшом раскладном диванчике в гостиной.
        У окна стоял письменный стол, заваленный бумагами и книгами, а в углу на небольшой тумбочке старенький телевизор. На полках книжного шкафа и на подоконнике стояли горшочки с цветами. Но либо Берк не обратил внимания на скромную обстановку, либо он был слишком вежливым. Он просто внимательно посмотрел на нее.
        - Еще раз спасибо за ужин. Пиццы были выше всех похвал.
        - Я рад,- сказал Берк, доставая из кармана пиджака ручку и записную книжку. Затем прошел на кухню, потому что там было удобней писать.
        - Надеюсь, вы помните, что я сказал вам? Если вам что-нибудь понадобится в любое время дня и ночи, звоните мне без всякого смущения.- Он протянул ей листок.- Это телефоны, по которым вы можете меня найти. Здесь телефон офиса, мобильный и домашний.
        Наклонив голову, Шеннон взяла бумажку. Сомнительно, что она когда-нибудь решится позвонить ему в три часа ночи, чтобы заявить о своем желании съесть сыр и мороженое с джемом.
        Берк дотронулся до ее щеки кончиками пальцев, отчего Шеннон почти перестала дышать. Затем аккуратно, словно боясь сделать ей неприятно, погладил ее. Тепло, исходящее от его ладони, как будто разлилось по всему телу Шеннон. Ласково взглянув на нее, Берк легким движением пальцев поднял ее подбородок. Теперь она смотрела прямо в его глаза. Она не продержится семь месяцев, если он и дальше будет вести себя так…
        - Мне нравится, все, что сейчас происходит. Мне нравится предвкушение рождения малыша, нравятся мысли о том, как я буду заботиться о нем.
        Правда, я думал, что вашу беременность будет видно сразу же, но мне все равно все очень нравится.
        Она подумала, что, не будь он тем, кто есть сейчас, он смог бы стать актером.
        - Мне тоже все очень нравится,- сказала она, отвечая легкой улыбкой на его слова.
        - Обязательно позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится, хорошо?
        Он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку, а затем вышел, не сказав ни слова.
        Закрывая за ним дверь, она быстро повернула ключ, чтобы не поддаться искушению побежать следом. Никогда в жизни не встречала она более обворожительного и привлекательного мужчину.
        Никогда ни один мужчина не заставлял ее так волноваться.
        Она носит его ребенка. Она не может избегать его. Они будут видеться на протяжении всей беременности. Семь месяцев быть рядом с ним, разговаривать с ним, постоянно бояться, что он вновь дотронется до нее, а она не сможет сдержать чувств…
        Ей не нужно думать о нем, если она не хочет, чтобы ее сердце разбилось, когда их пути разойдутся.
        ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
        Берк нервно постукивал пальцами по столу, слушая короткие гудки на другом конце провода.
        Он звонил Шеннон. Он пытался дозвониться ей всю неделю, но даже шофер, который должен был сопровождать ее всюду, не видел Шеннон с пятницы, когда после визита к маме отвез ее домой. Она поднялась к себе в квартиру. И… бесследно исчезла.
        Берк чувствовал себя не в своей тарелке. Черт возьми, ему нужно знать, где она сейчас. Он звонил везде, где она только могла быть: доктору Коксу, в центр, где проходила лечение ее мама, он звонил даже в университет. Ее нигде не видели целую неделю.
        Наконец, оставив надежду дозвониться до нее, Берк взял пальто, накинул его на плечи и вышел из офиса. Проходя мимо Маргарет, он попросил распорядиться о машине и отменить все встречи, назначенные на вторую половину дня. Он собирался сам поехать к Шеннон.
        Когда Берк подъехал к ее дому, он увидел у входа машину, которую отдал в распоряжение Шеннон. Водитель сидел в машине, пил кофе и разгадывал кроссворд.
        Берк пошел в дом. Он не стал дожидаться лифта, а поднялся на второй этаж по лестнице. Берк помедлил на минуту у двери, восстановил дыхание и позвонил. Через несколько секунд он позвонил еще раз, уже настойчивее.
        Через минуту он уже громко стучал, выкрикивая ее имя.
        Теперь Берк начал волноваться на самом деле.
        Она не отвечала на телефонные звонки, не открывала дверь, из-за двери не было слышно никаких признаков жизни.
        Конечно, она могла уехать куда-нибудь, но куда? Куда она могла уехать па целую неделю, не сообщив об этом ни ему, ни кому-либо еще? Это было не похоже на Шеннон. Она ничего не сказала даже собственной маме. Нет, что-то здесь не так.

«В экстремальных ситуациях можно пойти и на экстремальные меры»,- сказал он себе. Затем глубоко вдохнул и навалился плечом на дверь. Дверь затрещала, вдоль дверного косяка стала сыпаться известка, наконец она слетела с петель, и Берк оказался в квартире. В стене зияла дыра, и надо было бы вызвать кого-нибудь отремонтировать дверь, но сейчас Берк не думал об этом. Его вообще ничего не волновало, кроме Шеннон.
        - Шеннон!- позвал он и почувствовал, что по квартире гуляет сквозняк.
        В жилище царил холод. Похоже, она не вовремя решила проветрить помещение. Может, она просто экономит на кондиционере? Почему же тогда она не сказала ему? Ведь он готов заплатить любые деньги, лишь бы ей было удобно.
        Он обвел глазами комнату и тут увидел Шеннон. Она лежала на своем почти детском диванчике, поджав ноги. На ней было несколько одеял, а ее саму почти не было видно под ними. Берк заметил только макушку и несколько прядей огненно-рыжих волос. На полу, рядом с кроватью, стояло все, что обычно нужно при простуде: таблетки, носовые платки, грелка, правда уже остывшая, стакан недопитого чая.
        - Шеннон,- повторил Берк, подбежав к дивану и опустившись на колени. В голосе его звучала тревога, ту же тревогу он чувствовал в сердце.
        Зубами стащив узкую кожаную перчатку, он поднес ладонь к ее лбу. Ее щеки пылали, а температура была явно слишком высокой.
        - Шеннон, ты слышишь меня?- Он похлопал ее по щеке, чтобы узнать, в сознании ли она.
        Шеннон вздрогнула, подняла голову и, испугавшись, отпрянула назад. Наконец, поняв, что происходит и кто перед ней, она попыталась что-то сказать, зашевелила сухими губами, но вместо этого разразилась кашлем.
        Не теряя больше ни минуты, Берк обхватил ее вместе со всеми одеялами, так что она стала похожа на кокон, и поднял на руки. Она забормотала что-то непонятное, но тут же замолкла и положила голову ему на плечо.
        Он быстро вышел на улицу и направился к своей машине, бережно держа Шеннон на руках. Водитель открыл дверцу, и Берк сел в машину. Приказав ехать как можно быстрее в ближайшую больницу, он вновь посмотрел на Шеннон. Через секунду они уже мчались.
        - Я не так уж сильно больна,- попыталась она протестовать. Голос ее осип, поэтому она шептала, а не говорила. Берк не обратил на ее протесты никакого внимания.
        Свободной рукой он достал из кармана мобильный и позвонил шоферу в машину, приставленную к Шеннон.
        - Это Бишоп,- сказал он, когда на том конце ответили.- Поднимитесь в квартиру двадцать три и возьмите все вещи, какие только сможете увезти.
        Отвезите их в мою квартиру и пошлите кого-нибудь отремонтировать дверь.
        Закончив разговор, он стал набирать номер телефона доктора Кокса.
        - Шеннон больна,- сказал он быстро, как только его соединили.- У нее жар, и она не перестает кашлять. Мы сейчас едем в ближайший пункт «Скорой помощи».
        - Везите ее ко мне в клинику,- без лишних расспросов сказал доктор.- Я скоро буду.
        Убрав телефон в карман, Берк снова посмотрел на Шеннон, голова которой все еще лежала на его плече, и бережно убрал с ее лица несколько прядок волос.
        - Не волнуйся, милая, все будет хорошо. Я успел вовремя.- Он сам очень хотел в это верить.
        Он не знал, как она заболела и давно ли у нее температура. Берк не думал сейчас об этом. Единственное, что его заботило,- как ей помочь. И еще его очень волновал вопрос, отразится ли эта болезнь на ребенке.
        Берк снова погладил ее по щеке. Сейчас он впервые подумал о ребенке так, как будто тот уже существует.
        Всю неделю он думал лишь о ее беременности.
        О здоровье малыша он подумал только сейчас.
        Казалось бы, в первую очередь Берк должен волноваться о ребенке, ведь малыш - именно то, о чем он мечтал. Но в эти минуты Берк думал о здоровье Шеннон и о ней самой.
        Наконец они подъехали к клинике, и водитель побежал открывать им дверцу. Берк пронес Шеннон мимо очереди и подошел прямо к регистрационному окну.
        - Меня зовут Берк Бишоп, а это Шеннон Мориарти. Нам нужен доктор Кокс. Сообщите сразу же, как только он придет.
        Всем полагалось заполнять регистрационные формы, затем ждать в очереди, чтобы попасть к врачу. Но это не распространялось на Берка Бишопа. Он получал срочную медицинскую помощь вне очереди.
        - Хорошо, мистер Бишоп,- сказала медсестра. Доктор Кокс уже звонил и предупредил, что скоро будет. Я сейчас отведу вас в его кабинет.
        Она провела их по коридору, затем они спустились вниз и оказались в приемной доктора Кокса.
        Берк положил Шеннон на кушетку. Медсестра достала из шкафчика фонарик и, приоткрыв Шеннон веки, посветила ей в глаза, чтобы понять, есть ли реакция на свет.
        - Мне нужно прослушать ее и, возможно, сделать рентген. Могу я разрезать ее одежду?
        На Шеннон было две фланелевые пижамы. На одной нарисованы котята, другая была розового цвета. Он знал, что Шеннон любит котят, и ей, наверное, будет неприятно, если ее любимую пижаму испортят.
        - Я не против, но думаю, что она будет возражать. Давайте лучше попробуем аккуратно снять ее.
        Им пришлось потрудиться, чтобы снять с Шеннон обе пижамы. Затем они надели на нее голубую больничную сорочку. Берку было трудно сдерживать себя, когда он расстегивал пуговицы на ее одежде. При свете лампы Берк лучше рассмотрел ее. Она была беззащитна, словно ребенок. Берк так волновался, что пальцы не слушались его. Он слишком долго возился с пуговицами на второй пижаме, и ему стала помогать медсестра. Он отошел от кушетки, но словно завороженный смотрел, как медсестра переодевает Шеннон.
        Наконец-то приехал доктор Кокс. Он сразу же направился к Шеннон, которой медсестра в это время мерила давление.
        - Очень хорошо, что вы начали без меня. Давайте кровь на анализ, а затем измерим температуру.- Одновременно он слушал ее пульс и приподнимал веки, чтобы взглянуть на зрачки. Потом доктор достал стетоскоп, чтобы прослушать работу сердца и легких.
        Берку казалось, что все происходит во сне.
        - Вы молодец, что привезли ее сюда, Берк, но нам не стоит сильно волноваться. Я думаю, что у нее обычная простуда.
        - Но почему же она тогда без сознания?
        - Высокая температура плюс беременность. Конечно, ей сложнее бороться с простудой. Мы не знаем, когда она заболела. Думаю, она не принимала лекарств, чтобы не повредить малышу. Мы позаботимся о ней, и я почти уверен, она скоро придет в себя и поправится.
        Берк очень хотел в это верить. Он не помнил, когда был так же сильно напуган, как в ту минуту, когда увидел ее лежащей на том диванчике.
        - А что с ребенком?- вдруг вспомнил он. Берк посмотрел на бледное лицо Шеннон, обвел ее взглядом и заметил, что ее пальцы сжаты. Он не смог удержаться, подошел к ней и взял ее худенькую руку в свою. И уже не отпускал ее на протяжении осмотра.
        У него промелькнула мысль, что ему не надо показывать такую заботу, что доктор и медсестра могут заметить его чувства, вовсе не похожие на чувства работодателя. Но он тут же отогнал от себя эти мысли. Какая ему, собственно, разница, кто и что подумает о нем и его чувствах! Какая ему разница, что подумает доктор или медсестра по поводу его волнения или желания держать ее руку до тех пор, пока Шеннон не придет в себя! Он хотел быть рядом, и он остался рядом. Вот и все.
        - Все будет хорошо,- сказал доктор Кокс, занося какие-то сведения в ее карточку. - Таблетки, которые мы ей дадим, не повредят малышу, а ей самой станет лучше. Я прописал ей очень легкие лекарства, на основе трав. Еще немного чаю с медом, чтобы она как следует пропотела, и можно надеяться, что завтра-послезавтра все будет в порядке.
        Мы продержим ее здесь еще несколько часов, чтобы провести полное обследование, а потом сможем отпустить домой. Вы отвезете ее или…
        - Она поедет со мной.
        Доктор бросил на Берка удивленный взгляд, поразившись его резкости, но он был слишком хорошо воспитан, чтобы проявлять хоть какое-нибудь недовольство. Он снова повернулся к Шеннон, чтобы продолжить обследование.
        Примерно час ушел на то, чтобы взять все необходимые анализы. Берк все это время ни на секунду не отходил от нее и держал ее за руку.
        Шеннон тяжело дышала, иногда из ее груди вырывалось странное сипение, словно что-то мешало ей вдохнуть воздух. Берка это очень волновало, несмотря на уверения доктора Кокса, что у нее обычная простуда.
        Вдруг она приоткрыла глаза и медленно обвела комнату взглядом. Берк напрягся и настороженно следил за каждым ее движением. Она снова прикрыла глаза и облизнула кончиком языка горячие сухие губы.
        Берк нежно погладил ее.
        - Шеннон, милая,- прошептал он.- Ты очнулась?
        Шеннон посмотрела на него, будто не узнавая.
        Она приоткрыла губы, чтобы что-то произнести, но вместо этого сильно закашлялась.
        - Я сейчас,- сказал он. Он принес ей стакан воды, приподнял ее голову, чтобы ей легче было пить.- Тебе уже лучше?
        Она ничего не смогла ответить, жадно заглатывая воду.
        - Еще?
        - Нет, спасибо, больше не хочу. Где я?
        Ее голос осип, словно она не говорила несколько дней. Так, наверное, и было.
        - Ты в больнице.
        Она удивленно приподняла брови, словно спрашивая, как здесь очутилась.
        - Я ничего не слышал о тебе целую неделю, поэтому поехал к тебе домой и нашел там тебя под кучей одеял, тяжело больную. Я позвонил доктору Коксу, и вот мы здесь.- Он провел пальцами по ее волосам, потом по щеке.- Как ты теперь себя чувствуешь?
        Секунду или две она с трудом смотрела на него, а потом ее глаза закрылись.
        - Это простуда. Жар не проходил, и я подумала, что апельсиновый сок и несколько леденцов от кашля помогут мне.- Она вновь сделала над собой усилие, чтобы открыть глаза и посмотреть на него. Потом я почувствовала себя плохо, легла поспать и уже не могла встать. Я слышала, что звонил телефон и даже, кажется, кто-то стучал в дверь, но у меня не было сил встать и ответить.
        Берк погладил ее руку и переплел свой пальцы с ее.
        - Как же я рад, что приехал к тебе. Доктор Кокс сказал, что ты скоро поправишься, что я успел вовремя. Но сегодня ты забрала десять лет моей жизни.
        - Извините.- Она попыталась улыбнуться.
        - Я прощу тебя, если ты быстро поправишься.
        Наконец все обследования были проведены, и Шеннон почувствовала себя немного лучше. Она сидела на кровати, а рядом стояли доктор Кокс и Берк. Ей разрешили вернуться домой.
        Несмотря на то что Шеннон сопротивлялась как могла, ей не разрешили идти самостоятельно и выкатили к машине на кресле. Берк бережно взял ее на руки и перенес из кресла на заднее сиденье машины. Она уже устала возражать. Берк все равно не обращал внимания на ее протесты. Он все делал так, как считал нужным.
        Большинство женщин, наверно, мечтали бы о такой болезни. Шеннон чувствовала себя плохо, но не подавала виду. И ее нисколько не волновало, как она выглядит. Ее волосы были забраны в пучок, на ней была простая фланелевая пижама.
        Именно эта простота ему и нравилась.
        - Ты чувствуешь себя лучше?- спросил он.
        - Намного лучше. Я просто устала, но думаю, что через пару дней все будет хорошо.
        - Мы скоро будем дома. Ты можешь забраться в кровать и спать всю неделю, если захочешь.
        Легкая улыбка пробежала по ее губам, и она прикрыла глаза.
        - Я, наверно, смогла бы спать и больше.
        В этот момент Берк не хотел ничего, кроме как обнять ее и не отпускать от себя никуда. С тех пор как решил отвезти ее к себе, он боялся лишь одного - что она будет сопротивляться. Но пока она не возражала.
        - Вы умеете водить?- спросила она тихим голосом. Ее глаза были закрыты, но она не спала.
        Он никак не мог понять, о чем она говорит.
        - Умею водить что?
        Ее ресницы приоткрылись.
        - Машину, мотоцикл, скутер… Хоть что-нибудь?
        Он нахмурился.
        - Конечно, я умею водить, но почему ты спрашиваешь?
        - Мне просто интересно. Вы всегда ездите с водителем, и я никогда не видела вас за рулем.
        - У меня несколько машин. «Мерседес», «ягуар», джип, и еще одну машину я отправил, чтобы она возила тебя в университет. А на лимузине я езжу потому, что он очень удобен. В нем я могу работать, не обращая внимания на дорогу.
        - Я никогда не видела, чтобы вы работали в машине.
        Он бросил на нее любопытный взгляд. Лукавый огонек в ее глазах говорил ему, что она что-то скрывает.
        - Просто, когда я с тобой, я не могу думать о работе.
        Она ничего не ответила и сильно закашлялась.
        Он подвинулся поближе, предлагая ей свой носовой платок, а потом слегка постучал по спине.
        - Тогда,- произнесла она, когда наконец смогла говорить,- вы достойны восхищения. Когда я нанималась к вам, то думала, что облегчу вам жизнь. А оказалось, что приношу одни неприятности.
        Он хотел возразить. На самом деле она не причиняла ему никаких неудобств. Никогда он не чувствовал себя таким воодушевленным и счастливым, как в эти месяцы. Начиная с того момента, когда врач сказал, что она беременна, он каждый день думал о ней, ждал редких встреч и телефонных разговоров. Он заметил, что от беременности ее голос стал еще мягче. Даже сегодня, когда ему пришлось взломать дверь в ее квартиру и потратить много времени на то, чтобы отвезти ее в больницу, он ни на секунду не задумался о том, что пропускает несколько очень важных встреч. Он сожалел лишь о том, что не приехал к Шеннон раньше.
        - Я не буду слушать твоих возражений,- сказал он, когда их машина остановилась в подземном гараже здания на Мичиган-авеню. В этом здании находились его офис и квартира.
        - Возражений против чего?- спросила она удивленно.
        Водитель открыл дверь, и Берк, взяв ее на руки, понес к лифту.
        - Куда мы идем?
        - Ко мне домой.
        - Что?- Она сделала усилие, чтобы вырваться.- Что мы здесь делаем? Почему вы не отвезли меня домой?
        - А потому, что там ты жить не можешь. Во-первых, там сломана дверь, во-вторых, о тебе некому позаботиться.
        Она снова разразилась сильным кашлем, но уже перестала сопротивляться.
        - А как вы вошли в мою квартиру?- спросила она.
        - Ты не отвечала, когда я стучал, и мне пришлось выломать дверь.
        Шеннон внимательно посмотрела на него и заметила, что он очень устал. Она и забыла, что он просидел весь день рядом с ней в клинике. Его руки, нежно держащие ее, были теплыми и заботливыми. Она немного расстроилась из-за сломанной двери, но тут же вспомнила, что он сделал это из-за нее.
        Но идея Берка жить у него Шеннон совсем не понравилась. Она должна вернуться домой и справиться со своей болезнью сама.
        Как бы ему все это объяснить? Может, сказать, что дома она поправится быстрее? Но это было не правдой. Да и вообще, могла ли она возражать ему после того, что он сделал для нее?
        - Берк…
        Он посмотрел на нее, потом снова на двери лифта.
        - Это убивает тебя?
        - Что?- спросила она, не отрывая взгляда от его мускулистой шеи. В этот момент у нее возникло желание поцеловать его.
        - Ты же не хочешь, чтобы я отнес тебя к себе домой. И тебя убивает то, что ты не можешь мне это сказать. Я прав?
        - Это так очевидно?
        - Да, очень,- рассмеялся он.- Последние два месяца я вижу, как ты напрягаешься в моем присутствии. Ты слишком независима и упряма, чтобы принять от кого-то помощь.
        - Я не упрямая.
        - Но независимая.
        Она положила голову ему на плечо.
        - Но это ведь не так плохо,- пробормотала она.
        - Конечно, нет. Но нет ничего плохого и в том, чтобы позволить другим людям заботиться о тебе.
        Хотя бы иногда.
        Двери лифта открылись, и Берк с Шеннон на руках прошел по длинному коридору в со вкусом обставленный холл. Из него были видны гостиная и часть кухни. И то и другое напоминало ей его офис. Безупречный дизайн, много стекла и кожи и очень мало личных вещей. Ей показалось, что его квартира похожа на номер дорогого отеля, где люди останавливаются на день или два.
        В ее квартире каждый уголок, каждая полочка были заполнены какими-то вещицами: книжками, вазочками, всякими мелочами. Все это она соорудила сама.
        Но в целом его квартира была потрясающей.
        Огромное окно занимало почти всю стену в гостиной. Оттуда открывался вид на озеро Мичиган. Горящие огни домов напоминали звездное небо, и было видно, как луна отражается в гладкой поверхности воды.
        - Я и сам люблю независимость,- продолжил Берк их разговор. Он посадил ее в кресло, стоящее недалеко от мягкого дивана, и накрыл пледом. Но у меня еще и очень сильное чувство ответственности, и следующие семь месяцев я буду ответственен за тебя. И перестань называть меня на «вы». То, что у нас будет общий ребенок, позволяет нам перейти на «ты».
        Она задумалась и через несколько секунд кивнула в знак согласия.
        Берк опустился на колени перед ней и аккуратно поправил плед.
        - Так постарайся расслабиться и позволь мне позаботиться о тебе, пожалуйста, мне будет очень приятно.
        - Я думаю, что ты и так сделал много хорошего в жизни.
        Он рассмеялся.
        - Возможно, ты права. Но сейчас я хочу сделать приятное именно тебе.
        Берк взял ее на руки, понес в спальню для гостей и положил на кровать. Он поправил ей подушки, укрыл теплыми одеялами. Эта кровать показалась ей необъятной по сравнению с тем диванчиком, на котором она спала дома. Берк отошел от кровати и снова посмотрел на нее.
        - Тебе нужно еще что-нибудь?
        - Спасибо, я чувствую себя хорошо.
        - Это не правда. И у меня есть справки из больницы, что это не так. Тебе может показаться неуютно в незнакомом месте, где нет ни одной твоей вещи.
        Он снял свое длинное пальто, пиджак, повесил их на плечики и стал развязывать галстук.
        - Но это будет недолго. Я приказал привезти твои вещи сюда.
        Неужели он думает, что она останется здесь надолго? Почему хочет привезти ее вещи, ведь она пробудет здесь всего пару дней?
        - Не надо этого делать,- возразила она, облизывая сухие губы.
        - Но я хочу это сделать. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя как дома.
        Ее охватила дрожь, а сердце забилось с удвоенной силой.
        Похоже, Берк не собирается отпускать ее в ближайшее время. Весь день он был исключительно заботлив и внимателен, ведь она вынашивала его ребенка. Она позволила Берку войти в свою жизнь, когда согласилась стать суррогатной матерью.
        Но у нее есть своя квартира, своя работа и своя жизнь. И она рассчитывала вернуться ко всему этому сразу же, как только поправится. Шеннон считала, что вряд ли будет удобно оставаться в квартире Берка после болезни.
        Она не хотела жить в его квартире когда бы то ни было. И сейчас чувствовала себя довольно неуютно в этой комнате для гостей.
        Они всего лишь разговаривали, а Шеннон не могла оторвать взгляда от мускулистой груди под белой шелковой рубашкой. Она смотрела на его сильные руки, покрытые темными волосами, и задавала себе вопросы.
        Как она сможет спать под одной с ним крышей и хоть на минуту расслабиться? Она всю ночь будет крутиться на кровати, представляя его рядом.
        Шеннон снова закашляла, и щеки ее запылали, но уже не от болезни. Кровь быстрее побежала по венам, и она почувствовала мелкую дрожь. Она винила себя за эти мысли, пыталась объяснить их болезненным жаром, но ведь они появлялись у нее и раньше. Полуобнаженный Берк Эллисон Бишоп уже не раз возникал перед ее мысленным взором.
        Нет, она не могла долго оставаться рядом с человеком, который заставлял ее так волноваться.
        - Но я не собираюсь здесь оставаться,- попробовала возразить она.- Врач сказал, что через несколько дней я буду чувствовать себя хорошо и тогда смогу вернуться домой. Не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством.
        - Ты нисколько не стеснишь меня,- сказал он, снимая галстук и расстегивая верхние пуговицы на рубашке.- Я хочу, чтобы ты осталась здесь дольше. Надеюсь, ты останешься до конца беременности.
        ГЛАВА ПЯТАЯ
        Берк внимательно посмотрел на Шеннон и увидел, как она насторожилась. Ее лоб покрылся мелкими капельками пота.
        Берк хотел, чтобы она осталась у него хотя бы на несколько дней, пока не почувствует себя лучше. Он может и должен быть рядом. Конечно, Шеннон станет сопротивляться. Но ему хотелось сделать ее жизнь комфортнее, хотя бы до того времени, пока не появится ребенок. Весь вопрос в том, позволит ли она ему сделать это.
        Берк видел, что она готова снова возражать ему, и решил схитрить.
        - Давай не будем говорить об этом сейчас. Я сделаю тебе чай и тосты, а затем ты поспишь.- И пока она не начала вновь возражать ему, быстро вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь.
        Берк редко готовил, чаще всего он обедал и ужинал в офисе или отправлялся в один из ресторанов.
        Он вскипятил воду, заварил травяной чай, положил два ломтика хлеба в тостер, а потом пошел в свою комнату. Его спальня находилась по соседству со спальней Шеннон. Это очень удобно: вдруг ей ночью понадобится помощь?
        Он скинул туфли, снял костюм и надел домашние джинсы и любимую футболку. Дома он предпочитал ходить босиком. Вернувшись на кухню, Берк взял тосты и чай. Сам он предпочитал кофе, но Маргарет всегда заботилась о том, чтобы в квартире были продукты на разные вкусы. С горячими тостами и кружкой чая он отправился к Шеннон и тихо постучал в дверь перед тем, как войти.
        Она сидела на кровати в той же позе, в какой он ее оставил,- вся обложенная подушками и укрытая теплым одеялом.
        - Чай и тосты,- объявил он. Он поставил тарелку ей на колени и протянул чашку.- Аккуратно, чай горячий.
        Она поднесла керамическую кружку к губам и подула.
        - Чай с ромашкой. Надеюсь, ты не против. Он без кофеина. Во всех книгах пишут, что беременным женщинам следует избегать кофеина.
        Она слегка улыбнулась и снова подула на чай.
        - Спасибо.
        Берк наблюдал, как Шеннон откусывает тост и пьет чай. Она уже не была такой бледной. Он решил сделать для нее еще что-нибудь.
        - Может, ты хочешь бульона? Или сэндвич?
        Или… я даже не знаю… чего-нибудь еще?
        - Нет, спасибо, мне хватит и этого,- сказала она, качнув головой и взяв еще один тост.
        Берк посмотрел на часы и решил, что ей нужно поспать.
        Не сказав ни слова, он вышел из комнаты и начал собирать все, что могло ей понадобиться: леденцы от кашля, спрей для горла, воду в бутылочке, сироп и апельсиновый сок. Вернувшись, поставил все эти вещи на прикроватный столик.
        От тостов остались одни крошки, а кружка была пуста.
        - Если тебе что-нибудь понадобится ночью, не стесняйся, бери все, что нужно, или позови меня, я в соседней комнате.- На секунду Берк нахмурил брови и добавил:
        - Или в кабинете, это с другой стороны коридора. Иногда я работаю допоздна, поэтому если я не в кровати, то наверняка там. Ну, хорошо, если больше ничего…- он не закончил фразу, пытаясь понять, почему так волнуется.
        - Нет, спасибо, больше ничего не нужно,- она посмотрела на него со смущением.- Ты и так все продумал. Я ценю это. Спасибо.
        Он наклонил голову и медленно вышел из комнаты.
        - Спокойной ночи.
        - Спокойной ночи.
        По дороге в кабинет он зашел на кухню, налил себе стакан вина и приготовил бутерброд с сыром.
        Для Берка все это было в новинку - забота о ком-то. Он подумал, что неплохо бы привыкнуть к этому, ведь он собирается стать отцом. Ему придется заботиться о детском питании, смене подгузников, купании малыша, обо всем, с чем связано рождение и воспитание ребенка.
        Но это не пугало его так, как женщина, спящая в соседней комнате. Он начинал чувствовать к ней то, чего не должен был чувствовать.
        Он не хотел испытывать никаких чувств к той, что вынашивала его ребенка. А вот как раз с этим становилось все сложнее и сложнее. Что, черт возьми, происходит? Он не хотел никаких глубоких отношений. Ведь именно по этой причине он и нанял суррогатную мать.
        Но именно она заставила его понять, что значит иметь ребенка от женщины, в которую влюблен.
        Впервые с тех пор, как Берк стал взрослым и самостоятельным, кто-то жил в его доме. Может быть, у него появился шанс создать семью? Но еще несколько месяцев назад он так не хотел этого!
        Он и сейчас не хочет. Да, кажется, не хочет…
        Как только ребенок появится на свет, он и Шеннон пойдут своей дорогой, и он забудет о ее существовании. По крайней мере постарается забыть.
        И она будет свободна делать все, что ей заблагорассудится. Она тоже, наверное, забудет его - не пройдет и нескольких месяцев, а может, даже быстрее.
        Наверное, чувство благодарности к Шеннон за то, что она помогает ему осуществить его давнюю мечту, заставило его думать, будто он влюблен в нее.
        Сделав глоток превосходного красного вина, Берк задумчиво посмотрел в окно на огни большого города. У него есть в запасе семь месяцев. И за семь месяцев он сможет убедить себя в чем угодно.
        Когда утром Шеннон проснулась, она почувствовала себя значительно лучше. Горло еще немного болело, и кашель остался, но ужасная головная боль прошла, температура спала. Наверное, помогли лекарства, которые прописал доктор, и тот чудесный ромашковый чай, что приготовил Берк.
        Откинув одеяла, которыми Берк заботливо укрыл ее, она села на кровати и огляделась вокруг.
        Она все еще была в фланелевой пижаме. Может, Берк уже ушел и она сможет принять душ?
        Шеннон спрыгнула с огромной кровати и тихонько подошла к двери, прислушиваясь к звукам, доносившимся из гостиной. Это был шум, издаваемый множеством людей, и один голос, дающий указания.
        - Будьте аккуратнее,- громко говорил Берк.- Я не знаю, что там, но это могут быть очень ценные вещи.- Он стоял у двери, а двое мужчин вносили какие-то ящики в квартиру.
        Одетый в черные спортивные брюки и синюю рубашку, он выглядел даже лучше, чем в деловом костюме или джинсах. Рубашка, облегающая его мускулистые руки и спину, была наполовину расстегнута, и Шейнон не составляло труда догадаться, как он выглядит без нее.
        Нет, она не должна об этом думать. Но это была непростая задача, тем более когда каждый день видишь его улыбку и глаза.
        Может, это из-за беременности она не контролирует свои чувства и поддается соблазну еще раз взглянуть на него? С того времени как Шеннон забеременела, она заметила, что ее вкусы сильно изменились. Например, она мечтала поесть то, что раньше терпеть не могла, а то, что любила до этого, теперь не вызывало аппетита. Возможно, то же самое произошло и с отцом ребенка? Он ей нравится исключительно из-за гормональных изменений в ее организме.
        - Доброе утро.- Берк наконец-то увидел ее у дверей спальни.- Надеюсь, мы не разбудили тебя.
        - Нет.- Она отрицательно мотнула головой, не отрывая взгляда от рабочих.- Я думала, вы на работе.
        - Мы же вчера договорились перейти на «ты».
        Я не хотел оставлять тебя одну, пока ты окончательно не поправишься. Вот велел принести коробки из гаража. В них твои вещи. Не уверен, что все правильно упаковано, но я могу помочь тебе их распаковать.
        В коробках, наверное, было упаковано все, что у нее было. А она считала, что ей может понадобиться лишь зубная щетка и кое-какая одежда, ведь она не собирается здесь задерживаться.
        Шеннон стояла, не зная, что ответить, потому что не чувствовала ни сил, ни желания опять спорить с ним. Она уже твердо усвоила, что эти споры ни к чему не приведут.
        - Надеюсь, ты уже голодна?- спросил он, открывая холодильник и шкафчики с продуктами. Я сегодня отправил Маргарет в магазин и попросил купить только самую здоровую пищу. Но если ты хочешь чего-нибудь особенного, то я могу заказать.
        Шеннон вошла в кухню и села на высокий стул.
        Берк налил ей два стакана - в одном сок, а в другом молоко.
        - Выбирай. Не жди меня, я уже поел.- Он пододвинул к ней корзинку с яблоками, апельсинами и ананасом.- Сегодня впервые собираюсь что-нибудь приготовить. Например, кашу.
        Уголки ее губ непроизвольно поднялись вверх, когда она увидела, с каким серьезным видом он читает рецепт приготовления овсяной каши. Наверное, так же он читал какие-нибудь важные документы у себя на работе.
        Шеннон медленно жевала фрукты в то время, как он стоял у плиты, высчитывая минуты, в течение которых должна вариться каша. Это зрелище не могло не вызвать у нее улыбку.
        - Надеюсь, тебе понравится каша со сливками и персиками.
        - Самая моя любимая каша.- На самом деле она предпочитала кашу на молоке с кусочками клубники.
        Шеннон не обольщалась. Она знала, что все, что Берк делает, он делает для малыша. Молоко для кальция, фрукты - для витаминов, и так далее.
        И она со всем соглашалась. Потому, что это и на самом деле было полезно для малыша, и потому, что она гостья в его доме.
        - Какие у тебя планы на сегодня?- спросила она.
        - Я собираюсь провести сегодняшний день здесь,- сказал он, накладывая Шеннон полную тарелку каши.- Ведь ты еще не полностью поправилась, и тебе необходим уход. Потом нам нужно разобрать коробки с твоими вещами. Ты можешь мне помогать или лежать на кровати и командовать, куда что поставить.- Он заметил ее удивленный взгляд.- Может, тебе здесь так понравится, что ты не захочешь отсюда уезжать.
        Она опять ничего не возразила. Неужели он и вправду хочет, чтобы она осталась здесь до конца беременности?
        Но это невозможно!
        Она не могла не признать, что чувствовала его симпатию к ней. Это было понятно с первой их встречи, но чего Шеннон никак не ожидала, так это того, что его чувства будут становиться все сильнее. Он был самый завидный жених Чикаго, человек, о котором сплетничали, которого преследовали, который появлялся на обложках журналов чаще, чем многие кинозвезды. Вместе они бы составили весьма странную пару.
        - Продолжай завтракать, а я пока отнесу эти коробки в твою комнату.
        Берк пошел в коридор, а Шеннон не отрываясь смотрела, как он берет сразу несколько коробок, относит их в комнату и тут же возвращается.
        Допивая теплое молоко, она жалела, что они не встретились при других обстоятельствах, когда она не была бы суррогатной матерью, а он - ее работодателем.
        Тяжело вздохнув, она слезла со стула и направилась в комнату, куда он относил последние коробки. Шеннон решила включиться в работу по распаковке вещей, хотя логичней было бы все сложить обратно и попросить отвезти назад в ее квартиру.
        Берк решал, какую коробку раскрыть первой.
        - С чего начнем?
        Она открыла несколько коробок и увидела, что вещи там лежали в диком беспорядке - одежда и обувь вместе. Было видно, что эту коробку собирал мужчина, женщина никогда бы так не упаковала.
        - Мне кажется, для начала нужно отделить обувь от одежды, потом кое-что постирать, а что-то погладить.- Она с сожалением посмотрела на испачканную блузку.
        - Извини. Мне нужно было послать горничную, а не водителя.
        - Все в порядке, нет ничего непоправимого. Если у вас… у тебя есть утюг, то я с этим разберусь.
        Он смотрел на нее, сощурив глаза.
        - Ты только вчера выписалась из больницы, а сегодня уже собираешься гладить и стирать. Ну уж нет! Этого я допустить не могу. Собери все грязные вещи, я отправлю их в прачечную.
        Шеннон хотела было возразить, но, взглянув на выражение его лица, ничего не сказала.
        - Это было бы неплохо,- только и ответила она.
        Шеннон стала доставать вещи из коробки и бросать их на кровать в разные кучки. В одной куче были мятые вещи, в другой - просто грязные.
        Она рассчитывала, что Берк забудет о своем намерении и она заберет их домой. Она даже подумывала о том, чтобы попросить помощницу Берка Маргарет принести ей утюг, если он вообще был в этом пентхаусе.
        Натолкнувшись на униформу из ресторана, где работала, Шеннон тут же отбросила ее, потому что сегодня не хотела думать о работе.
        Вообще-то нужно позвонить и предупредить о болезни, ведь у нее есть даже справки из больницы. Но Шеннон по опыту знала, что эти справки учитываться не будут и ей будет очень трудно отработать пропущенное время. А ей так нужны деньги. Зарплату на обеих работах обещали дать в прошлую пятницу.
        Когда же она сможет выйти на работу? Наверное, раньше, чем сказал доктор. Наверное, надо пойти на работу сегодня. Она должна это сделать.
        Шеннон стала выбирать соответствующую одежду и тут заметила удивленный взгляд Берка. Она стала ему объяснять:
        - Я должна пойти. Я не могу потерять работу.
        Даже не возражай. Меня сегодня там ждут.
        Берк посмотрел на нее и засунул руки в карманы.
        - Ты знаешь,- начал он медленно,- сегодня утром я позвонил в тот ресторан, где ты работаешь.
        - Что ты им сказал?- спросила Шеннон, боясь услышать самое страшное. Она уже знала, что он ответит.
        - Не сердись, я знаю, что ты сама зарабатываешь на учебу, что не можешь позволить себе не работать, но ты больна, и тебе надо позаботиться о своем здоровье, хотя бы во время беременности.
        Он говорил так, словно хотел извиниться, подготавливал ее к этой новости, но все еще не сказал самого основного - что же он сделал.
        - Говори, я не буду сердиться на тебя.
        Он растерянно посмотрел на нее, потом опустил глаза, словно провинившийся ребенок. Затем произнес:
        - Я сказал твоему начальнику, что ты не сможешь сегодня выйти на работу. Ни сегодня, ни вообще когда-нибудь в ближайшее время.
        Брови Шеннон поползли вверх от возмущения.
        - Из-за тебя я потеряла работу.
        - Ну, это только на время. Я, конечно, не вдавался в детали, но объяснил, что на несколько месяцев тебе придется оставить это место, а потом, возможно, ты и вернешься. Я не говорил, что ты бросаешь работу насовсем.
        - Ну а мистер Дэн, конечно, согласился на это.
        Он просто сказал: «Конечно, пусть отдохнет несколько месяцев. Работа будет ждать ее, когда бы она ни захотела прийти».
        - Он не очень возражал. Конечно, такого энтузиазма он не проявил, но в остальном я его убедил. И Берк добавил доверительным тоном:
        - Я могу быть очень убедительным, если захочу.
        - Да уж, я уверена, ты можешь.- Это было похоже на обычную манипуляцию. И это ей не нравилось. Берк не раз убеждал ее в том, с чем она не хотела соглашаться. Сначала он убедил ее согласиться на личного шофера, потом на то, чтобы остаться в его доме.
        - Извини, я не хотел тебя расстраивать. Но тебе на самом деле необходимо отдохнуть несколько дней. И неплохо было бы сократить твои рабочие часы. Я ведь забочусь и о ребенке.
        От бессилия Шеннон сжала кулаки, но возразить ничего не могла.
        Она поняла, что попалась. Раз ее здоровье связано со здоровьем малыша, он может заставлять ее делать все, что ему надо, мотивируя это заботой о ребенке. Да, она обязана ему. Ведь это именно он нашел ее больную, и, возможно, если бы он не пришел, она бы до сих пор лежала в жару на своем узком диванчике. Теперь Шеннон чувствовала себя обязанной ему. Но ей совсем не нравилось то, что он принимал все важные решения за нее.
        - Может, лучше оставить тебя одну, чтобы ты могла распаковать вещи?- спросил Берк, но по его тону Шеннон поняла, что он не хочет уходить. Он явно хотел загладить свою вину. Но еще не мог определить, где она будет решать сама, а где может вмешаться и он.
        Да, это была проблема: он не знал ее, а Шеннон не знала его. Они были как день и ночь - непохожие, но пытающиеся найти что-то общее, что могло бы объединить их. Например, ребенок. Собственно, именно ребенок и связывал их. И ничего более.
        Шеннон все еще стояла, держа в руках свою униформу.
        - Пожалуй, сейчас так будет лучше,- сказала она.
        ГЛАВА ШЕСТАЯ
        Берк готов был убить себя. Он вышел из комнаты Шеннон и направился в кабинет. Сев в кресло, он откинулся на спинку и потер переносицу, чтобы сосредоточиться. Он всегда так делал, когда что-то расстраивало его.
        Итак, он слишком торопится. Каждый раз, когда он что-то предпринимал, Шеннон куда-то отодвигалась от него. А ведь он мечтает только об одном - приблизить ее к себе.
        У Берка было ощущение, что он все делает не правильно. Да, он заставил ее переехать к нему, потому что она больна, а ее квартира - не самое подходящее место для беременной женщины. Хотя, конечно, он прекрасно понимал, что единственной причиной, по которой он заставил ее переехать, было его желание видеть ее каждую минуту.
        Он совершил ошибку. Ему не надо было принимать такое важное решение, не посоветовавшись с ней. Он и в бизнесе иногда, правда очень редко, совершал ошибки, но там ему не надо было извиняться.
        А Шеннон ему слишком дорога. Не дай бог потерять ее! Ему стало страшно от мысли, что она может уйти. Нет, только не сейчас, когда он, казалось, наконец обрел душевный покой. В его жизни появился человек, который был ему на самом деле дорог. Необходимо сделать все, чтобы этот человек остался рядом с ним. Тут Берк вдруг понял, почему он постоянно думает о Шеннон: она единственная женщина, с которой он может быть счастлив. А раз это так, то он получит ее. Чего бы это ему ни стоило.
        Шеннон избегала Берка весь оставшийся день.
        Она сидела в комнате и разбирала свои вещи. Во второй половине дня она немного поспала и ни разу не вышла из комнаты. Только когда очень проголодалась, прокралась на кухню и налила себе тарелку горячего бульона. Но она совершила эту вылазку после того, как убедилась, что Берк у себя в кабинете.
        Она хорошенько обдумала то, что произошло между ними. Его поступки продиктованы исключительно благими намерениями, но им нужно оговорить, где он может вмешиваться в ее жизнь, а где нет. Теперь из-за него она потеряла работу.
        Он не должен перевозить ее, словно какую-то вещь, с одного места на другое, не должен решать за нее, будет она работать или нет. А она тоже может пойти на некоторые уступки.
        Приняв такое решение, она немного успокоилась и отправилась в душ. После душа Шеннон надела свой любимый домашний костюм - забавную маечку и шортики, волосы она забрала назад, чтобы не лезли в глаза.
        Время от времени она прислушивалась к происходящему за дверью. Берк уже покинул кабинет.
        Она слышала его шаги то на кухне, то в гостиной.
        Потом раздался звонок в дверь, и он пошел открывать.
        Шеннон наконец набралась храбрости и вошла в «клетку со львом». «Лев», правда, выглядел сейчас не так пугающе, как она могла предположить.
        Берк стоял у двери, держа в руках коробки с китайской едой. Стол был накрыт на двоих. Берк поставил коробки на высокий стеклянный столик. Тут он увидел ее и улыбнулся.
        - Надеюсь, ты не против китайской кулинарии?
        Она была не против. Шеннон очень любила рис и морепродукты.
        Берк пригласил ее за стол, и они сели ужинать.
        Себе он налил бокал вина, а ей предложил сок.
        Оба вели себя так, словно сегодня утром между ними ничего не произошло.
        - Ты не похожа на беременную. Может, выпьешь бокал вина?
        - Нет, я люблю сок. И я не могу пить вино. Это повредит малышу.
        - Думаю, несколько глотков не сделают ничего плохого.
        Их взгляды встретились, и Шеннон почувствовала дрожь в коленях. В комнате воцарилось молчание. Обоим было неловко. Берк, чтобы немного снять напряжение, начал накладывать Шеннон огромную порцию. Когда она стала возражать, он ответил, что она должна есть за двоих.
        - Я бы хотел извиниться перед тобой,- произнес он вдруг, смотря ей прямо в лицо. - Я повел себя как последний дурак. Я не должен был вмешиваться в твои дела.
        - Если быть честной, я тоже хотела извиниться.
        Я знаю, что ты сделал это из лучших побуждений.
        И я тебе очень благодарна.
        Его взгляд был прикован к ее губам, которые напоминали ему бутоны роз, распускавшиеся на рассвете. В эту минуту он был готов простить ей все что угодно.
        Шеннон вдруг поднесла руку к животу, словно пытаясь почувствовать движение их общего малыша. Оба знали, что еще слишком рано, чтобы ощутить это, и ее движение было непроизвольным.
        Она посмотрела на него и поняла, что он тоже хочет поднести руку. У нее внутри был его ребенок.
        - Ты не против, если я…- его голос сильно дрожал.
        Она от волнения закусила нижнюю губу, но все же кивнула.
        Берк поднес руку к ее животу, и она почувствовала тепло его ладони.
        - Еще слишком рано,- произнесла она.
        - Я знаю, но надеюсь, что ты разрешишь мне сделать это позже, когда ребенок начнет шевелиться.
        - Конечно.
        Берк загрустил. Почему он не встретил Шеннон раньше, ведь они могли бы встречаться как все, постепенно узнавать друг друга, может быть, даже пожениться…
        Теперь же он должен сдерживать себя… К черту все! Он больше не может! Он и так ждал слишком долго. Ждал ее всю свою жизнь.
        Медленно проведя рукой по ее животу, он взял тарелку с едой из ее рук, и не успела она опомниться, как он был совсем рядом. Он не оставил ей времени для сопротивления. Берк начал жадно искать ее губы и, найдя, стал целовать ее так, как мечтал это сделать все те долгие недели. Шеннон сначала вся напряглась, но уже через секунду поддалась его порыву. Он прижал ее к себе, его пальцы нежно гладили ее спину. Казалось, он не мог оторваться от нее. Шеннон уже давно перестала сопротивляться, она сама обхватила тонкими руками его сильную шею и притянула к себе.
        Первой опомнилась Шеннон. Берк не мог точно сказать, сколько раз она назвала его по имени, прежде чем он услышал ее. Как будто испугавшись, он отпрянул.
        - Извини меня.
        - Все… Нет, ничего… Просто, мы не должны этого делать.
        - Да, я знаю. Мы не должны.
        - Может, мне лучше уйти?
        Их фразы были отрывистыми, оба говорили с трудом, задыхаясь. Они все еще не могли прийти в себя.
        Шеннон тяжело дышала. Она хотела, чтобы все продолжалось, но этого нельзя было допустить.
        Они бы не смогли быть вместе. У них, возможно, была бы одна или две ночи страсти, и на этом бы все закончилось. Они не принадлежат друг другу.
        Они из совершенно разных миров. Их объединяет только общий ребенок.
        Шеннон и Берк привыкли к разной жизни, даже ценности у них разные. Она ценила простые человеческие отношения, а ему были важны деньги и карьера.
        - Спокойной ночи,- с трудом произнесла Шеннон, стараясь не встречаться с ним взглядом.
        Секундой позже она уже закрывала дверь своей спальни, но не успела отойти от нее, как услышала быстрый стук - Берк принес ей недоеденное блюдо.
        - Я не дал тебе доесть. Ты ведь не ляжешь спать голодной?
        С легкой улыбкой она приняла тарелку.
        - Спасибо.
        Сейчас, стоя рядом с ней, Берк волновался не меньше, чем когда целовал ее. Но теперь он взял себя в руки.
        - Я бы хотел завтра съездить с тобой к твоей маме.
        - В самом деле?- Шеннон не ожидала этого.
        Она даже немного испугалась, как мама отреагирует на ее появление с этим человеком, но потом решила, что та рано или поздно все равно обо всем узнает.
        - Да, я бы с удовольствием, если ты завтра сможешь.
        - У меня завтра две первые пары - и я свободна.
        - Хорошо,- кивнул он.- Тогда мы едем. Я как раз должен решить один вопрос в тех краях. Мы можем даже поехать не на лимузине. Я возьму какую-нибудь другую машину, раз уж ты сомневаешься в моем умении водить.
        Шеннон вернулась с занятий в прекрасном настроении. Она еще не до конца поправилась, но, раз уж Берк предложил ей съездить к маме, она не могла отказаться.
        Всю дорогу до больницы Берк разговаривал по телефону. Шеннон знала, что он трудоголик и покидает офис лишь для того, чтобы отправиться спать.
        В машине Шеннон еще раз обдумала свое положение. По условиям контракта они не должны иметь никаких отношений, помимо деловых. Так она и собиралась поступить - забыть о своих чувствах. И с этим она бы справилась. Но проблема в том, что Берк тоже неравнодушен к ней. Трудно противиться его обаянию, особенно если он хочет соблазнить ее, как вчера. Во второй раз она уже не сможет сдержаться.
        О господи, она надеялась, что второго раза не будет! Она снова вспомнила вкус его губ, крепкие объятия, запах тела.
        Тот поцелуй был ошибкой. Такое больше не повторится.
        Поэтому сегодня утром Шеннон постаралась не волноваться, когда выходила из спальни.
        - Я вижу, ты оделась для поездки.- Берк оценивающе окинул ее взглядом с ног до головы. Выглядишь потрясающе.
        - Спасибо,- с трудом сдерживая волнение, произнесла Шеннон.
        На самом деле она была в панике. Если ее заставил так волноваться обычный комплимент, то что же будет, если он опять сделает попытку поцеловать ее?
        Берк взглянул на нее с обезоруживающей улыбкой.
        - Готова ехать?- Он протянул ей руку.
        - Да!
        ГЛАВА СЕДЬМАЯ
        Получасовая поездка в реабилитационный центр «Луговой жаворонок» была спокойной.
        Шеннон, по всей видимости, не хотелось разговаривать, и у Берка возникло ощущение, что она неловко чувствовала себя наедине с ним в таком ограниченном пространстве.
        Все из-за поцелуя! Еще до того, как он наклонился, чтобы коснуться ее губ, Берк понял, что не надо было этого делать. Не потому, что он не хотел поцеловать ее - он чертовски этого хотел еще с того момента, как они встретились,- но потому, что это все изменит между ними.
        Ее рот был сладким и манящим, ее кожа - теплой и мягкой, как у ребенка. И сейчас он хотел поцеловать ее снова. Остановиться на обочине, посадить Шеннон к себе на колени и еще раз попробовать вкус ее языка и губ.
        А вдруг она вырвется и убежит? Он сжал руль еще крепче и сконцентрировался на дыхании, чтобы не выдать себя.
        - У тебя здоровый цвет лица, и я не слышал сегодня утром, чтобы ты кашляла. Чувствуешь себя лучше?
        При звуке его голоса она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и изобразила улыбку.
        - Да, спасибо.
        - Не меня благодари,- сказал Берк с усмешкой, благодари доктора Кокса.
        Она не ответила, и он почувствовал себя неуютно. Да, без ее участия будет довольно трудно поддерживать беседу. Можно включить радио, но он не хотел давать ей повода хранить молчание.
        Вскоре он повернул на дорогу к «Луговому жаворонку».
        Берк знал, что это один из лучших реабилитационных центров. Были и другие места, которые стоили намного дешевле, и Шеннон могла бы поместить свою мать в один из них. Но она решила работать на двух работах, взять заем на обучение, стать суррогатной матерью - и все для того, чтобы быть уверенной: о ее матери не просто заботятся, но заботятся хорошо.
        Такая женщина достойна уважения.
        Шеннон самостоятельно выбралась из машины, не дожидаясь, пока он обойдет вокруг и откроет дверцу, и направилась к зданию, но он догнал ее и взял под локоть.
        Войдя в центр, Шеннон улыбнулась и обменялась любезными фразами с медсестрой. Та зарегистрировала их и провела к комнате матери. Перед закрытой дверью после некоторой паузы Шеннон повернулась к нему.
        - Ты должен знать… Перед тем, как мы войдем…- сказала она сбивчиво. Затем закрыла глаза, глубоко вдохнула и снова начала:
        - Моя мама часто что-нибудь путает. Она еще узнает меня, но иногда думает, что я маленькая девочка, или говорит со мной так, словно я - мой отец. Я не знаю, как она отнесется к тебе.
        - Шеннон,- мягко произнес Берк, положив руку ей на плечо,- все нормально. Я очень хочу познакомиться с ней.
        Его слова, похоже, успокоили девушку, и она толкнула дверь, войдя в комнату первой. Мама сидела на коричневой кушетке рядом с окном, с книгой на коленях, ее ноги покрывал разноцветный старый бабушкин плед.
        - Привет, мам,- Шеннон подошла к матери и наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку.- Как ты себя чувствуешь?
        Доброе овальное лицо Элеонор Мориарти прояснилось при виде дочери.
        - Шеннон! Что ты здесь делаешь? Я не ожидала увидеть тебя сегодня.
        Берк заметил, что левая половина лица Элеонор была менее подвижна, чем правая. Другие признаки удара было сложно заметить. Плечи она держала прямо, взгляд был осмысленным, и он подумал, что, если бы Шеннон не присела на одно колено возле кресла матери, та вскочила бы, чтобы поприветствовать свою дочь.
        - Неожиданный визит,- ответила Шеннон.
        Берк подумал, что никогда не видел ее такой счастливой.- Мам, я хочу познакомить тебя кое с кем. Она взяла его за руку, а другую положила ему на плечо. Он вздрогнул и с этого момента мог думать только о том, как бы ему хотелось остаться с ней наедине и снова целовать ее. Он опять терял контроль над собой.- Мамочка, это Берк Бишоп. Я с недавнего времени работаю на него, и он великодушно согласился привезти меня сегодня сюда.
        Берк, это моя мама, Элеонор Мориарти.
        Он взял руку Элеонор.
        - Очень приятно познакомиться с вами, миссис Мориарти. Шеннон много о вас рассказывала.
        Элеонор наклонилась вперед и смотрела на него ястребиным взглядом.
        - Я тоже рада познакомиться, молодой человек.
        Хоть Шеннон мне про вас и не рассказывала.
        Берк посмеялся про себя. А мама Шеннон смелая женщина, подумал он. И хотя Шеннон была более сдержанна, он увидел в ней кое-что, доставшееся от матери. Когда она станет старше, будет такая же целеустремленная и независимая в суждениях, как ее мама.
        - Должно быть, стеснялась сказать, что я уговорил ее оставить свои прежние две работы и работать только на меня.
        - Шеннон,- воскликнула мама,- ты не говорила мне, что оставила работу в ресторане и юридической фирме.
        - Просто я еще не успела,- мягко ответила Шеннон.- Берк только недавно сделал мне предложение о работе.
        - И что же за работу он тебе предложил?- поинтересовалась Элеонор.
        Шеннон сильно сжала руку Берка, и он понял, что она не хочет, чтобы Элеонор узнала правду.
        Нужно было срочно что-то придумать.
        - Личный помощник,- с легкостью выкрутился он.- С ее опытом работы в юридическом и ресторанном бизнесе это идеальный выбор.
        - Как мило,- сказала Элеонор. И добавила, обращаясь к дочери:
        - Теперь тебе не придется тратить столько времени на работу, ты сможешь посвятить себя учебе.
        - Правильно,- ответила Шеннон.
        Она начала болтать о книге, которую читала Элеонор, потом поговорила об учебе и о каких-то дальних родственниках. Берк стал прохаживаться по комнате. Он рассматривал разные безделушки, которые ничего не значили для него, но, вероятно, много значили для Элеонор. Сентиментальные вещицы, которые она коллекционировала всю жизнь.
        Вот чего нет в его пентхаусе, подумал он. Портретов возлюбленных в рамках и напоминаний об особенных моментах его жизни.
        Он вспомнил, что квартира Шеннон тоже была заполнена книгами, цветами в горшках и статуэтками, которые заставляли ее улыбаться, воскрешали в памяти счастливые мгновения или просто превращали обычную комнату в уютный дом. Его же апартаменты всегда были профессионально декорированы, и в них не было ничего личного, если не считать компьютера, за которым он проводил большую часть времени.
        Берк неожиданно понял, что все это время окружал себя безупречными, но ничего не значащими вещами. Теперь он чувствовал, что-то было упущено в его жизни, и упущено навсегда. И потребовалось путешествие к матери Шеннон, чтобы понять это.
        Он старался не подслушивать их беседу, но не мог не услышать, как они обсуждали прическу Шеннон. Элеонор заметила, что голос Шеннон кажется ей простуженным, а Шеннон убеждала ее, что волноваться совершенно не стоит.
        Ему было интересно, что же будет делать Шеннон, когда беременность уже не скроешь. Хватит ли ей мужества прийти к матери и обо всем рассказать? Или она просто не будет навещать ее в последние месяцы?
        Внезапная острая боль сожаления пронзила его. С его стороны было эгоистично настаивать на полной анонимности. И теперь он неожиданно почувствовал, что хотел бы, чтобы она рассказала своей матери о том, что носит его ребенка.
        Берк обратил внимание на фото Шеннон, где она еще совсем малышка. Мама купает ее в тазике на кухне. Фотография заставила его улыбнуться, особенно когда он представил, как может выглядеть его собственный ребенок. У него - или у нее будут его волосы, но темно-зеленые глаза Шеннон.
        Он неожиданно представил, как Шеннон будет купать его малыша, намыливая ему спинку и головку. Он представил Шеннон, улыбающуюся во все лицо, наблюдающую, как малыш плещется и смеется. Шеннон, мать его ребенка.
        Его ребенка.
        На мгновение воздух застрял в его легких, и он не мог дышать. Вся жизнь промелькнула перед его мысленным взором, и он осознал, насколько одинокой и безрадостной она была.
        Затем он представил, какое будущее могло бы быть у них с Шеннон и у их ребенка. И почти убаюкивающее тепло разлилось по всему телу.
        Он сжал кулаки, стараясь успокоить дыхание.
        Это было абсолютно незнакомое для него чувство, невероятно приятное, но в то же время чертовски пугающее.
        И он совершенно не представлял, что же с ним делать. Любая мысль о Шеннон выбивала почву у него из-под ног, лишала чувства реальности, заставляла забывать обо всем.
        - Берк?
        Ладонь Шеннон на его руке, ее низкий голос заставили его вздрогнуть.
        - Извини, я не хотела напугать тебя.
        - Все нормально, я просто немного задумался. Он стряхнул с себя остатки замешательства.- Как дела?
        На ее губах появилась улыбка счастья.
        - Мы не теряли время зря и сумели наверстать каждую минуту разлуки. Сейчас пора обедать. Я думаю, мы могли бы составить маме компанию во время обеда, пока не уехали. Не возражаешь?
        - Конечно, нет.- Он подошел к Элеонор, помог ей встать, затем подождал, пока Шеннон возьмет маму под вторую руку.- Не очень-то часто выпадает возможность сопровождать двух прекрасных женщин.
        - А он мне нравится, Шеннон,- сказала Элеонор театральным шепотом, медленно и с трудом передвигаясь.
        - Прости, что так получилось,- извинилась Шеннон, когда они подошли к машине.- Она думает, что мы встречаемся, и ничто не заставит ее передумать.
        Берк посмеялся про себя. Если бы только Шеннон знала, насколько мысли ее матери близки его собственным.
        - Не беспокойся. Если быть откровенным, я даже польщен, что твоя мама считает меня достойным кандидатом, за которого можно выдать замуж единственную дочь. Я-то ожидал, что она будет настраивать тебя против меня.
        - Она думает, что ты - отличная находка. Красивый, богатый, вежливый,- она бросила на него долгий взгляд.- Я только боюсь, что она может встретить твое имя в газете.
        - Хорошо, что больше никто нас не узнал, иначе мы бы никогда не выбрались отсюда.
        - Ужасно быть знаменитым?- поддразнила Шеннон.
        Усмехнувшись, Берк сказал:
        - Иногда да. Но в известности есть и свои преимущества.- Он уже собрался перечислить их, но неожиданно зазвонил телефон.- Бишоп,- ответил он, достав мобильный телефон из кармана пиджака.- Черт побери, я совсем забыл. Мы уже едем назад, но… Подожди минуту, я тебе перезвоню.
        Закрывая телефон, он быстро взглянул на Шеннон, перед тем как снова сосредоточиться на дороге.
        - Я должен тебя спросить об одной очень важной вещи,- начал он.- Эта Маргарет, она напомнила мне об одном благотворительном мероприятии, которое я должен посетить сегодня вечером.
        Проблема в том, что у меня нет спутницы, а если я пойду один, мне оттуда долго не выбраться. Есть ли у меня хоть один шанс уговорить тебя пойти со мной?
        - О нет,- Шеннон уже мотала головой.
        - Ну пожалуйста. Я не стал бы просить, если б был выход. Кроме того, это ради благой цели. Помощь беспризорным детям. Ты же любишь детей, ведь так?- добавил он, зная, что ей будет трудно ответить отказом.
        - Я даже не знаю,- Шеннон пробовала сопротивляться.- Мне нечего надеть.
        - Это не проблема!- Он позвонил Маргарет. Шеннон будет сегодня моей спутницей, поэтому акулам не удастся почуять запах крови в воде. Но ей нужно платье. А также, наверное, туфли и сумочка.- Он повернулся к Шеннон:
        - Правильно?
        На ее лице отразилось сомнение, но в конце концов она неохотно кивнула.
        - Какой размер ты носишь?- спросил он, повторяя вопрос Маргарет.
        - Седьмой,- она опустила взгляд на свою слегка увеличившуюся талию.- Раньше был седьмой.
        - Она думает, что седьмой, но размер мог измениться.- Берк помолчал, пока Маргарет говорила. Отлично. Мы вернемся в пентхаус в течение часа. Он выключил телефон и сказал:
        - Маргарет принесет тебе несколько платьев, чтобы ты примерила.
        Она скривила губы, показывая, что все еще не в восторге от его намерения тащить ее на дорогой благотворительный вечер. Фотографы и публика наверняка будут глазеть и обсуждать, кто она такая и как ей удалось стать спутницей самого Бишопа.
        Включив сигнал поворота, он свернул на обочину и заглушил мотор.
        - Давай условимся: ты сядешь за руль и поведешь машину до самого дома, но за это пойдешь со мной на вечер.
        Она подняла одну бровь, внимательно посмотрев на него.
        - Я поведу твой «мерседес»?
        Он улыбнулся, наблюдая за откровенным восторгом, отразившимся на ее лице.
        - Ну да.
        Она тут же расстегнула свой ремень безопасности, выпрыгнула из машины и оббежала вокруг капота.

«Похоже, мы договорились»,- подумал он.
        И неудобное платье, которое ей придется напялить сегодня вечером, и глупое положение серой незаметной мышки рядом с неотразимым Берком все это становилось неважным по сравнению с тем, что она ведет «мерседес-бенц»! О боже, что за машина! Шеннон не входила в число фанатов автомобилей, но «мерседес» был такой красивый, такой комфортабельный и ехал так плавно, что она не могла не испытывать легкого благоговения.
        Обычно она пользовалась автобусом или электричкой. И Берк не мог не знать, что у нее недостаточно практики вождения и что она запросто могла разбить его роскошную машину.
        Но она вела ее довольно уверенно, широко и безмятежно улыбаясь.
        Когда они добрались до его пентхауса, Маргарет уже ждала их. Все свободное пространство комнаты занимали коробки, а на всех крючках висели пакеты с одеждой.
        - Маргарет, ты чудо,- сказал ей Берк, целуя женщину в щеку.- Я пойду в свою комнату надевать костюм пингвина.
        Проходя мимо Шеннон, он наклонился и тоже поцеловал ее в щеку.
        - Маргарет прекрасно о тебе позаботится, прошептал он ей в ухо.- Скоро увидимся.
        Шеннон стояла как вкопанная, рассматривая кучу вещей - результат сумасшедшего марафона по магазинам. А когда секретарь Берка стала открывать крышки и расстегивать молнии, она изумилась еще больше.
        - Где вы взяли все это за такой короткий срок?
        - Когда работаешь у Берка Эллисона Бишопа, можно достать практически что угодно, за какое угодно время. А что тебе не понадобится, мы просто отошлем назад.
        - Даже драгоценности?- спросила Шеннон, заметив дюжину бархатных коробочек.
        - Ax, да. Нам предоставили их во временное пользование,- Маргарет послала ей лукавую улыбку.- В надежде, что Берк решит приобрести хоть что-то.
        Она достала из большой плоской коробки длинное элегантное вечернее платье и подала его Шеннон.
        - Примерь для начала его. А затем посмотрим, понравятся ли тебе остальные.
        Шеннон взяла платье, осторожно расправила легкие складки атласа и, словно завороженная, пошла в свою комнату. Она чувствовала себя словно Золушка, примеряющая платье и отправляющаяся на бал с помощью феи.
        Все платья были потрясающие, а украшения слепили глаза, но они были не для нее. Шеннон привыкла носить хлопковые, льняные, шерстяные вещи, в ее гардеробе не было ничего дороже бледно-лилового платья, которое ей пришлось купить на свадьбу друзей.
        Заколов волосы повыше, она сняла с себя одежду и проскользнула в синее блестящее платье. Оно легко касалось ее обнаженных бедер, но стянуло грудь.
        Вряд ли Берк захочет пойти на благотворительный вечер с женщиной, которая выглядит так, будто засунула две дыни под платье.
        - Слишком тесно в груди и узко в талии,- сказала Маргарет.- Вероятно, из-за твоей беременности. Хотя цвет тебе очень идет.- Она взяла вешалку с другим платьем и сняла его.- Примерь вот это.
        Шеннон померила еще четыре платья, пока Маргарет не приняла окончательное решение. Затем последовала очередь туфель, сумочки, ожерелья и серег. Шеннон сделала макияж и собрала волосы в прическу, которая, по ее мнению, должна выглядеть элегантно.
        Через двадцать минут она спустилась в гостиную, надеясь, что выглядит нормально и не сделает и не скажет ничего, что могло бы поставить Берка в неловкое положение.
        Упаковав все остальные платья и аксессуары, чтобы отправить их назад, Маргарет уселась пить чай. Берк стоял спиной к двери, поправляя галстук перед зеркалом. Услышав стук ее чашки о блюдце и заметив ее удивленное лицо, он оглянулся и увидел Шеннон.
        Господи, как потрясающе она выглядела! Высокая, тонкая, гибкая. Складки ее черного платья были украшены изящной вышивкой серебряным бисером в виде виноградных лоз.
        У него перехватило дыхание. В прямом смысле.
        Она его околдовала. Он хотел было что-то сказать, но язык не двигался, а ноги, казалось, приросли к полу.
        Однако с Маргарет, похоже, все было иначе.
        Вскрикнув, она вскочила со стула и бросилась к Шеннон, заключив ее в крепкие материнские объятия.
        - Моя дорогая, ты выглядишь сногсшибательно. Я знала, что платье тебя преобразит. - Затем она послала обоим коварную улыбку и направилась к двери.- Я уже ухожу, желаю хорошо провести время.
        Звук захлопнувшейся двери вывел Берка из столбняка.
        - Маргарет права. Ты великолепна,- сказал он низким голосом.- Я мечтаю быть тем, от кого ты слышишь это впервые.
        Ее пальцы неуверенно потрогали бриллиантовое колье, окольцевавшее ее длинную грациозную шею. Это колье и подходящие к нему бриллиантовые сережки в виде капель стоили полмиллиона долларов.
        Не в силах больше сдерживаться, он прикоснулся ладонью к ее щеке.
        Что она будет делать, если он возьмет ее на руки и понесет к себе в постель? К чертям благотворительный обед! К чертям все, кроме любви Шеннон! И наконец-то, наконец-то будет положен предел его мукам, которые он испытывал с того самого момента, когда она вошла в его офис два месяца назад.
        Они были так близко, его волосы касались ее бровей, он мог чувствовать ее дыхание на своем лице. Он наклонил голову, чтобы легко коснуться ее губ своими. Но в тот момент, когда он должен был поцеловать ее, его губы не встретили ничего, кроме воздуха.
        Открыв глаза, он увидел, что Шеннон отклонилась и нервно теребит колье.
        - Может, нам не нужно идти вместе?- спросила она, словно ничего не произошло.
        Он разочарованно вздохнул.
        - Я думаю, что нужно.
        И пока они шли к машине, он не мог отделаться от горького чувства, что они с Шеннон все еще слишком далеки друг от друга.
        ГЛАВА ВОСЬМАЯ
        Шеннон была удивлена тем, насколько ей понравился вечер. Когда они с Берком только приехали и вышли из лимузина, попав в звездопад вспышек фотокамер, она подумала, что это одна из самых больших ошибок в ее жизни. Но затем, когда они вошли в зал
«Четыре сезона» и Берк начал знакомить ее с огромным количеством людей, которых она никогда не смогла бы запомнить, Шеннон начала расслабляться и получать удовольствие.
        Берк парировал вопросы, касающиеся их с Шеннон: где они познакомились, насколько серьезно он к ней относится, но большинство считало, что она - одно из его многочисленных завоеваний.
        Однако правда заключалась в том, что он просто ее нанял. Она была всего лишь женщиной, которая за деньги должна родить ему ребенка.
        Если бы кто-нибудь из приглашенных узнал об этом, сплетням не было бы конца. Конечно, она не выглядела беременной - спасибо Маргарет, которая выбрала замечательное платье. Мягкие волны лифа скрывали увеличившуюся грудь и отвлекали взгляд от талии на случай, если кто-нибудь мог заметить, что платье ей несколько узковато.
        Обед прошел прекрасно, и Шеннон была горда, что ничего не напутала в столовых приборах. Подали десерт, и она молчаливо крутила тарелку, пока Берк очаровывал пожилую матрону слева от него рассказом о том, как он последний раз отдыхал в Тоскане.

«Тоскана»,- подумала она. Берк уже три или четыре минуты говорил об этом, пока она наконец поняла, что речь идет о курорте в Италии.
        Он, богатый известный бизнесмен, по своей прихоти мог полететь в любое экзотическое место.
        А она - бедная студентка, пытающаяся помочь своей матери и закончить образование. Ей было все равно, где находится Тоскана и что это за город, потому что у нее и за миллион лет не будет шанса попасть туда., Ее будущее было куда менее сложным. Она получит диплом педагога дошкольного образования, найдет работу в детском саду или начальной школе и, возможно, сумеет накопить деньги для того, чтобы они с мамой купили дом и могли жить вместе. Звучит непритязательно, особенно для людей в этой комнате, которые платят по тысяче долларов за обед из семи блюд и за возможность потолкаться среди людей своего круга.
        Берк вытер губы салфеткой, затем повернулся к ней и обворожительно улыбнулся.
        - Потанцуй со мной.
        Очнувшись от задумчивости, она поняла, что ее куда больше занимает изгиб его полных мягких губ, чем слова, которые они произносили.
        - Прошу прощения?
        Он взял ее за руку, и она поднялась с места.
        - Потанцуй со мной.
        Она проследовала за ним среди лабиринта изысканно сервированных столов на лакированный дубовый танцпол. Большой оркестр играл легкую классическую интерпретацию «Я хочу любить», и хотя она не знала, как следует правильно танцевать под эту музыку, послушно позволила Берку вести себя.
        Они двигались синхронно, скользя по паркету, как будто были здесь единственной парой.
        - Кто-нибудь тебе говорил, что ты потрясающе красивая?
        Шеннон поддалась околдовывавшей ее музыке, мягким, но настойчивым объятиям Берка. С трудом заставив себя открыть тяжелые веки, она посмотрела ему в глаза и сказала:
        - Все дело в платье.
        Он улыбнулся.
        - Дело не в платье. Хотя оно и красивое, меня больше впечатляет женщина, на которую это платье надето.
        Одна медленная мелодия перетекала в другую, а они все кружились. Его рука опускалась все ниже и ниже по ее спине, гладя ее голую кожу, и заставляла Шеннон трепетать, рождала в ней искры желания. Когда он прижался своей щекой к ее щеке, казалось, что это самая естественная вещь на свете и что так и должно быть.
        Она потерлась о его щеку, которая была слегка шершавой, несмотря на то что он побрился, перед тем как выйти из дома. Мягкое и жесткое, гладкое и грубое, женщина и мужчина. Все правильно. И она хотела, чтобы это мгновение замерло во времени, чтобы она могла помнить его вечно.
        Голос Берка таял в ее ушах, в то время как он зарылся носом в ее волосы. «Позволь мне забрать тебя домой».
        Она не стала притворяться, что не поняла. Ей больше не хотелось здесь оставаться.
        Музыка, атмосфера праздника, близость Берка все это вместе сломило ее защиту. Она больше не думала о приличиях, о сохранении между ними исключительно деловых отношений. Не важно, что принесет завтра и будут ли они оба сожалеть об этом потом.
        Один раз, всего один раз она хотела последовать за своим сердцем. Она хотела испытать приключение с этим человеком.
        Кивнув головой, она робко улыбнулась Берку.
        - Слава богу,- прошептал он и повел ее из зала.
        Какая разница, сколько людей наблюдали за ними, он уверенно шагал вперед, вежливо извиняясь, прокладывая им кратчайший путь. Как только водитель Берка заметил их - он в это время болтал с другими водителями,- он подошел к лимузину, и они сразу же сели в него.
        Дверца мягко захлопнулась, Берк нажал на кнопку, чтобы поднять перегородку между ними и водителем, и она оказалась в его руках еще до того, как автомобиль стал выезжать со стоянки. Он жадно припал к ее губам, покусывая их, ища своим языком ее язык. Его большие руки с длинными пальцами исследовали ее спину, ее грудь, плечи и руки.
        Он положил ее на кожаное сиденье под себя. Ее грудь прижалась к его груди, живот прижался к животу, ее бедра - к его.
        - Шеннон,- дышал он ей в рот,- ты сводишь меня с ума.

«Не больше, чем ты меня»,- подумала Шеннон, но не произнесла это вслух. Она не хотела, чтобы он знал, насколько глубоки ее чувства. Через секунду ее грудь была обнажена, и Берк начал ласкать ее.
        Она не заметила, как они приехали и лимузин остановился, но, должно быть, это заметил Берк, судя по тому, как он выругался. Он отодвинулся от нее, чтобы помочь одеться.
        - Все в порядке?
        В порядке? Это можно назвать как угодно, только не порядком. Ее тело гудело, как натянутая струна, а голова отказывалась работать.
        Но она кивнула, потому что это был тот ответ, которого он ждал. Он тоже выглядел немного ошеломленным. Дверца открылась, и Берк вышел и обошел автомобиль, чтобы предложить свою руку.
        Он повел ее через подземный гараж к лифту, чтобы сразу же подняться в его пентхаус.
        Как только двери лифта со свистом закрылись, он встал на колени и прислонил ее спиной к стене.
        Его поцелуи отзывались в каждой клеточке ее мозга. Колени ее ослабели, и она схватилась за его плечи, чтобы не упасть.
        Когда двери лифта открылись, Берк подхватил ее на руки и внес в квартиру, ни на секунду не прерывая поцелуя. Он закрыл дверь ногой и направился с Шеннон на руках в спальню, не переставая ее целовать.
        Потом нежно, словно ребенка, положил ее на кровать и снял пиджак. За пиджаком последовал галстук, и он перешел к пуговицам на рубашке.
        У нее перехватило дыхание, когда рубашка упала на пол и он приступил к брюкам. Она подумала, что, пожалуй, тоже должна раздеться, но не могла пошевелиться. Она была словно парализована.
        Этот мужчина хочет ее. Ев. Простую, бедную, непритязательную Шеннон Мориарти.
        Скинув туфли, он лег рядом с ней на постель, опершись на локоть так, чтобы было удобнее на нее смотреть.
        Она нервно сглотнула, не зная, что делать или говорить дальше.
        А вдруг он ожидает, что она окажется опытной и умелой?
        Не отрывая от нее взгляда, он начал вытаскивать шпильки из ее волос.
        - Ты хочешь остановиться?- спросил он мягко. Мне придется неделями стоять под холодным душем, если ты скажешь «да», но я не хочу принуждать тебя и заставлять делать то, к чему ты еще не готова. Нам не обязательно заходить дальше.
        Это небольшое проявление заботы и готовность остановиться еще больше укрепили Шеннон в своем решении. Она потрясла головой, жадно ловя каждое прикосновение его пальцев, запутавшихся в ее волосах.
        - Нет, я хочу. Просто… Я не часто это делаю.
        - Все в порядке. Я тоже делаю это не так часто, как ты, наверное, себе представляешь. И этот раз особенный для нас обоих.
        Он наклонился вперед, чтобы поцеловать уголок ее рта, ее нос, ее щеку. Она почувствовала, как подушечки его пальцев легко, словно перышки, скользили сначала вдоль ее руки, а потом по спине. Молния на ее платье мягко расстегнулась, умелым движением он снял бретельки, и платье полностью с нее соскользнуло.
        Из-за глубокого выреза на спине Шеннон не надела бюстгальтер и теперь автоматически закрылась руками. Трусики, которые Маргарет купила к платью, были всего лишь узкими маленькими кусочками черной тонкой ткани с вышитыми серебряными бабочками.
        Большие руки Берка легли на нее. Его смуглая кожа и темные волосы резко контрастировали с ее, молочно-белой. Он был такой большой, сильный, она же чувствовала себя маленькой и хрупкой. Но это не смущало ее.
        Он мужчина, она женщина. Ей это нравилось.
        - Не прячься,- выдохнул он, нежно беря ее руки в свои и отнимая их от груди.- Ты очень красивая. Я хочу видеть тебя.
        Ее руки поддались ему, почти не сопротивляясь.
        - Они очень нежные. И чуткие, не правда ли?- спросил он, проводя кончиком языка по ее груди.
        Она застонала. Она не знала, отчего ей так хорошо - от его прикосновения или от звука его голоса.
        - А твоя грудь стала больше, чем в тот раз, когда мы только познакомились,- улыбнулся он.- Я внимательный человек, я замечаю такие вещи. Не могу дождаться, когда увижу, как будет меняться твое тело с течением беременности.
        Он положил ладонь на ее живот и держал ее там все время, пока ласкал ее тело. Он сводил ее с ума своими долгими, мучительными поцелуями, которыми осыпал ее пылающее тело.
        Каждая мышца ее тела напряглась, как натянутая тетива. Если он будет продолжать ласкать ее, как сейчас, она умрет, так и не узнав, что это такое чувствовать его у себя внутри.
        - Пожалуйста,- выдохнула она, борясь с волной экстаза, накрывшей ее, сметающей все на своем пути.- Берк, пожалуйста… Я хочу тебя.
        Он замер над ней и посмотрел на нее многозначительным взглядом.
        - Я тоже этого хочу,- сказал он взволнованно.
        Он начал медленно-медленно проникать внутрь. У Шеннон было немного мужчин, поэтому занятия любовью оставались для нее чем-то еще не до конца изведанным. И она чувствовала, что этот раз будет особенным.
        Берк был особенным.
        Еще ни к одному мужчине не испытывала она таких чувств. Ее кожа словно оживала под действием тысяч электрических разрядов. Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. И если бы он ее оставил в этот момент, она бы растаяла, испарилась, перестала существовать…
        Берк заставил себя замереть, но не только для нее, а и для себя тоже. Кровь стучала у него в ушах и пульсировала в паху, и он боялся, что, если пошевелится, если это блаженство продлится еще хотя бы три секунды, он уподобится неопытному шестнадцатилетнему мальчишке.
        Он так долго хотел Шеннон, и теперь она была его. Она была в его руках, в его постели. Он был внутри нее, и ему ни за что не хотелось двигаться.
        Ему так хотелось остановить это мгновение, но его тело требовало продолжения.
        Ее дыхание соответствовало его дыханию, оно было таким же тяжелым и прерывистым, и он снова подался вперед, пока ее влажное тепло полностью не поглотило его. Гладя золотисто-каштановые завитки на ее висках, он заметил ее рассеянный взгляд, смотрящий в никуда, и мягко улыбнулся.
        - Нормально?- спросил он, желая удостовериться, что не сделал ей больно.
        Она кивнула, затем обняла его и притянула ближе.
        - Не останавливайся,- сказала она с обольстительной улыбкой.- Все только начинается.
        Он снова весь вспыхнул, словно фитиль, и через секунду уже покрывал ее тело поцелуями, легкими, как бабочки.
        - Берк.
        Его имя, соскочившее с ее губ, послало новую волну желания, заставило напрячься каждый его мускул. Нахлынувший экстаз поглотил его, но ему хотелось, чтобы Шеннон испытала это запредельное блаженство одновременно с ним.
        - Давай со мной, Шеннон. Давай со мной.
        Она открыла рот, задыхаясь, и отвернула голову, почти теряя сознание.
        Берк чувствовал каждое ее сотрясение, ее дрожание. Он хотел, чтобы они испытали все одновременно. Еще мгновение - и он отключился.
        Он не мог сказать, сколько времени прошло, пока они лежали на постели в том же положении.
        Может быть, минуты, а может быть, часы. Когда он испугался раздавить Шеннон своим весом, то перекатился на спину, чтобы дать ей отдохнуть.
        Она тут же прижалась к нему, положив голову ему на плечо и обняв его ноги своими.
        - Тебе хорошо?- Он с трудом выдавил слова из своего горла.
        Шеннон посмотрела на него сияющими изумрудными глазами. Лукавая улыбка мелькнула в уголках ее губ.
        - Больше, чем хорошо.
        Она уткнулась лицом в его грудь, сладко зевнув. А когда потянулась, Берк вновь ощутил желание. Еще секунду назад он чувствовал себя полностью удовлетворенным, но сейчас снова хотел ее.
        - А как ты? Как ты себя чувствуешь?
        В ее голосе были легкие нотки неуверенности, и он сразу же поспешил успокоить ее:
        - А что ты сама думаешь?
        Ее глаза расширились, когда она почувствовала, что он вновь хочет ее.
        - Я думала, что мужчинам нужно какое-то время, чтобы восстановиться…
        Он улыбнулся.
        - По всей видимости, нет.
        Он зачарованно смотрел, как она ласкает его грудь. Все его тело дрожало в любопытном ожидании, что же она будет делать.
        Когда ее золотисто-медные локоны упали словно накидка и она наклонила голову, у него потемнело в глазах. Он был почти уверен, что потеряет сознание.
        Именно об этом он фантазировал по вечерам в последние месяцы. Но ему не хотелось принуждать Шеннон делать то, к чему она не совсем готова.
        - Милая,- с трудом сказал он, стискивая зубы от наслаждения,- не делай этого, если не хочешь.
        Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом:
        - Ты не хочешь?
        Она не выглядела смущенной или неуверенной, как он боялся.
        - С моей стороны было бы нечестно сказать, что я не хочу,- ответил он, покачав головой.- Но с тебя хватит на одну ночь. Я не хочу принуждать тебя и заставлять делать то, к чему ты еще не готова. Ты, наверное, устала.
        Она ответила ему с ангельской улыбкой:
        - Может, ты позволишь мне судить о том, устала я или нет? А поскольку с твоей стороны нет возражений, я сделаю то, чего я сейчас хочу.
        Умереть и попасть на небеса - это было все, о чем он мог думать. Или в ад. Судя по тому, как она ласкала его, наслаждалась им, она должна была быть дьяволом во плоти.
        Никто ее не держал так, как Берк, никто не смотрел так, как смотрел он, не занимался любовью так, как это делал он. И не важно, что она долго сопротивлялась. Теперь Шеннон боялась, что ее сердце выпрыгнет из груди, когда она думала о нем, о человеке, которого полюбила.
        Это не должно было случиться. Они живут в разных мирах, разного хотят от жизни. Единственное, что связывает их,- это ребенок, растущий у нее внутри, который зачат на основе делового соглашения. И не имеет значения, о чем она мечтает и как сильно желает, чтобы все было по-другому.
        Потому что скоро все это кончится.
        Но, даже зная об этом, она не могла позволить непрошеному будущему портить ее настоящее.
        Шеннон хотела быть с Берком, хотела чувствовать его под собой, над собой, вокруг и внутри себя.
        Когда придет время, она отпустит его, но пока будет ловить каждое мгновение, постарается запомнить каждую черточку его красивого лица, сильного тела и щедрой натуры. Это останется с ней, когда у нее не будет ни Берка, ни ребенка.
        Слезы сожаления выступили у нее на глазах, но она превозмогла себя.
        Шеннон завидовала каждой женщине, с которой он когда-либо занимался любовью. Она хотела, чтобы этот мужчина любил ее. Просыпаться рядом с ним каждое утро, иметь от него ребенка, строить вместе с ним жизнь. Этого она хотела больше всего на свете. Она и не представляла, что когда-нибудь встретит такого мужчину. Но это случилось.
        Ее сердце сжималось от боли, когда она напоминала себе, что их отношения временны. Заняться с ним любовью было огромной ошибкой, но черт ее побери, если она сожалеет об этом.
        Засыпая, она сказала себе, что завтра утром первым делом попытается все изменить. Не стоит мечтать о любви и браке с этим человеком. Необходимо все тщательно продумать и взвесить.
        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
        Никогда еще Шеннон не спала так крепко.
        Она поняла, что день уже наступил, по ярким лучам света. Она должна была встать и уйти еще час назад. Но ее тело отказывалось двигаться, и каждый раз, когда она собиралась с духом, чтобы подняться с кровати, сон снова приковывал ее к подушке.
        Когда она окончательно проснулась, то почувствовала сильный запах кофе и тостов.
        Шеннон потянулась и села и только сейчас поняла, что совершенно раздета. Через минуту все воспоминания о прошлой ночи промелькнули у нее в голове.
        Берк. Час за часом сногсшибательный, потрясающий, безумный секс.
        Как было бы прекрасно, если бы это могло длиться вечно!
        Но этого не могло быть, и она не хотела больше тратить время на сожаления. Да, она жалела, что они не встретились раньше, что они такие разные.
        Но не о том, что провела с ним ночь.
        Берк так сильно привлекал ее, что было невозможно хотя бы один раз не последовать за своим сердцем.
        Одна мысль о том, что они скоро расстанутся, повергала ее в шок, но она должна оставить прошлую ночь позади и мужественно вернуться к партнерским отношениям с Берком.
        Она может это сделать, она может, может…
        Дверь в спальню отворилась, и мужчина, которого она представляла в своих самых сокровенных мечтах, шел к ней, неся в руках бамбуковый поднос. Он был в поношенных джинсах, вязаном свитере цвета слоновой кости и босиком.
        - Доброе утро,- мягко сказал он.- Как спалось?
        Хитрая улыбка на его небритом лице чуть не заставила ее сердце выпрыгнуть из груди. В его глазах мелькнул озорной огонек, и ее тело мгновенно отреагировало на это.
        Прикрывая грудь простыней, она прокашлялась:
        - Хорошо, а как ты?
        Даже если Берк и заметил взволнованные нотки в ее голосе, он этого не показал. Он сел на край кровати рядом с ее бедром. Шеннон отодвинулась назад, закрываясь до подбородка.
        - Должен тебе сказать, что это была одна из самых замечательных ночей. Мне давно уже не было так хорошо.- Наклонившись к ней, он мягко поцеловал ее и подмигнул.- И это не имеет ничего общего с тем, как я спал.
        Поставив поднос на кровать, он взял горячую чашку и подал ей. Она вдохнула аромат травяного чая, а затем подула на него.
        - Я не знал, голодна ли ты, поэтому решил, что можно начать с тостов. Я могу принести тебе еще что-нибудь, если хочешь.
        - Все в порядке,- заверила она. Взяв один кусочек и начав жевать, она добавила:
        - Мм, очень вкусно, спасибо.
        Берк поправил ей волосы и завел непослушную прядь за ухо.
        - Я думал, что ты выглядишь потрясающе, когда мы были с тобой на благотворительном обеде.
        Но сегодня утром ты просто совершенна.
        Она замерла, чуть не подавившись тостом. Как можно уйти от человека, который принес ей завтрак в постель и назвал ее совершенной, хотя она знала, что ее волосы больше похожи на крысиное гнездо, а на щеках еще остались следы от подушек?
        - Я подумал, может быть, мы пройдемся сегодня по магазинам,- продолжал он.
        Он держал ее свободную руку и медленно поглаживал ее пальцы. Вверх, вниз, вдоль суставов, по ладони. Ее кожа покрылась мурашками. Она с трудом следила за тем, что он говорит.
        - Скоро нам понадобится детская,- сказал он, положив ладонь ей на живот,- и я хотел бы, чтобы ты помогла мне оборудовать ее, потому что я даже не представляю, с чего начать.
        Оборудовать детскую. Идти в магазин за покупками для ее ребенка.
        Господи, как же она этого хочет! Это был следующий шаг в ее мечтах об идеальной семейной жизни с Берком. Но это очень опасно. Чем дальше заходили их отношения, чем реальнее и осязаемее они становились, тем сложнее ей будет, когда им придется расстаться.
        Но сегодня еще можно не думать об этом. Сегодня еще можно походить с ним по магазинам. Она могла бы помочь ему выбрать коляску, одежду и игрушки, а если понадобится, завтра она исчезнет из его жизни.
        Проглотив последний кусочек, она кивнула.
        - Сейчас я оденусь, и мы можем идти.
        Встав с кровати, он еще раз поцеловал ее в щеку и направился к двери.
        - Не торопись.
        Шеннон оделась и, так как на улице было уже прохладно, накинула теплую куртку.
        И тут она заметила, что Берк еще в джинсах.
        - Я буду готов через минуту,- извиняясь, сказал он.
        - Я тебя не тороплю.
        В кухне Шеннон подкрепилась стаканом апельсинового сока и взяла в руки газету, лежащую на столе.
        На странице развлекательного раздела она заметила название фирмы, которая организовывала вчерашний благотворительный вечер, и решила узнать, не пропустили ли они с Берком что-нибудь интересное.
        Пока она читала, ее брови все больше хмурились. Это не было похоже на журналистскую статью, освещающую мероприятие и призывающую поддержать беспризорных детей. В ней перечислялись все высокопоставленные особы, прибывшие на обед, с подробным описанием туалетов каждого лица.
        Шеннон расправила газету, положила ее на стол, села поудобней и замерла, когда в центре страницы увидела большую черно-белую фотографию.
        На фото были изображены они с Берком, танцующие настолько близко друг к другу, что, казалось, между ними мелькают искры. В заголовке называлось имя Берка и подчеркивался его статус мультимиллионера, о Шеннон же говорилось как о
«таинственной женщине», стремящейся заполучить его и разбить сердца всех дам Чикаго.
        Страх сковал ее. Она не заметила никого, кто бы фотографировал их в зале прошлой ночью, но папарацци часто маскировались. А может, они спрятались за пальмами? Или они были приглашены благотворительной ассоциацией?
        Но сейчас это уже ничего не значило. Ее фотография красовалась на десятой странице сегодняшнего выпуска «Sun-Times».
        Шеннон пошла на благотворительный вечер, потому что ее пригласили и потому что она очень хотела пойти куда-нибудь с Берком. Одно свидание, один ужин, один танец. Она больше не могла притворяться, что ее отношения с ним были сугубо деловыми.
        Но она не хотела, чтобы кто-нибудь увидел их вместе, намекнул на их романтические отношения, потому что тогда могло обнаружиться, что она уже ждет от него ребенка. И что она забеременела нетрадиционным путем.
        Это не принесло бы им обоим ничего хорошего. За ней начала бы охотиться пресса, чтобы выудить информацию о Берке: как они познакомились, что ее заставило согласиться стать суррогатной матерью, сколько он ей заплатил и как она смогла бы отдать своего ребенка, свою плоть и кровь, другому человеку.
        Они бы стали преследовать и Берка, желая знать, как он смог нанять совершенно незнакомую женщину, чтобы та вынашивала его ребенка, в то время как есть множество женщин, только и мечтающих о том, чтобы стать миссис Берк Эллисон Бишоп, и которые дали бы ему все, что он захочет.
        Об этом узнает ее мать, узнают преподаватели и студенты, и можно быть уверенной, что ее жизнь уже не будет такой, как прежде.
        А хуже всего то, что об этом мог узнать их ребенок. Очень рано ему пришлось бы почувствовать, что он не такой, как все. Он бы слышал шепот у себя за спиной, замечал бы косые взгляды. И наконец догадался бы, что слухи о его рождении были правдой. Что его отец нанял женщину, которая родила ему ребенка, а потом ушла с толстой чековой книжкой. Он бы чувствовал себя брошенным, нежеланным, а возможно, нелюбимым.
        Шеннон боялась, ее стошнит. Желудок стал тяжелым и, казалось, давил на горло, когда она встала.
        Что она наделала? Ей не приходило в голову, что их тайный договор может стать известен людям. Да еще таким публичным образом.
        Шеннон постаралась успокоиться и все обдумать.
        Глядя на фотографию, трудно было сказать, что она беременна. Она поблагодарила Бога за этот небольшой подарок. Если она редко будет появляться на людях, то никто и не узнает. От этой мысли ей стало спокойней. Да, нужно куда-нибудь уехать.
        Сейчас, пока какой-нибудь репортер не снял ее, когда она выходит из дома Берка.
        Она вернется в свою квартиру и спрячется там.
        Со временем все уляжется, и она сможет вернуться в колледж и на одну или даже на обе работы.
        Значит, надо держаться подальше от Берка. Им нельзя быть вместе.
        Еще можно прервать беременность. Она никогда бы не посмела причинить вред зарождающейся жизни внутри себя, но ей нужно быть на расстоянии и от отца, и от ребенка. И делать это надо как можно быстрее, пока у нее еще есть выбор и сила воли.
        Берк увидел Шеннон, стоящую на кухне. Его губы растянулись в улыбке, как только он взглянул на нее. Прошлая ночь была восхитительна, и ему хотелось провести с ней такой же потрясающий день.
        Берк понял, что он намного счастливей, чем она. Он больше улыбался, меньше волновался о работе и представлял, как было бы чудесно провести остаток жизни с ней.
        Сегодня она была одета в одежду осенних тонов и напомнила ему один из тех чудесных осенних дней, когда дует ветер, воздух прохладен и все, что ты хочешь делать,- это сидеть дома у камина.
        Странно, но бежевый цвет блузки делал ее бледнее.
        Прищурив глаза, он нахмурился. Она казалась бледной не из-за блузки… она была бледной. Обеими руками она обхватила свою талию и тяжело дышала, почти задыхаясь.
        - Шеннон,- вскрикнул он, бросившись к ней.
        Его крик вывел ее из оцепенения и заставил поднять глаза на него. Меньше чем через секунду она была в его руках.
        - Что случилось?- настаивал он.- Как ты себя чувствуешь?
        Его первой мыслью был ребенок: что-то случилось и ей нужно в больницу.
        Ее голос дрожал, когда она говорила, и он мог поклясться, что заметил на ее ресницах слезы.
        - Ты видел сегодняшнюю газету?
        Газету? О чем она говорит? Берк до смерти испугался, что у нее случится выкидыш и ей нужно в больницу, а она беспокоится о какой-то газете.
        Прошла почти минута, прежде чем он понял, что она говорит о газете, лежащей на кухонном столе.
        Он обратил внимание на фотографию в газете, изображавшую крупным планом Шеннон и его.
        Даже несмотря на приглушенные серые тона, она выглядела удивительно красиво, и на минуту он перенесся в бальный зал «Четыре сезона», где держал ее в объятиях.
        Но что-то в этой фотографии или сопроводительной статье сделало ее белее, чем снег на вершинах Альп.
        Он прочитал заголовок, затем быстро просмотрел текст. Как и большинство светских хроник, это была истинная энциклопедия высшего общества Чикаго «Кто есть кто». Основное внимание в статье уделялось размышлениям и догадкам, кто же эта девушка, ставшая спутницей Берка на благотворительном балу, и как она сумела добиться того, чтобы самый завидный холостяк города пошел на вечер с ней.
        Он и сам недавно размышлял над этим вопросом. А пристальный интерес подобных изданий к его персоне и непрекращающиеся сплетни не были для него новостью. Он перешагивал через них, не обращая внимания. Ему было жаль, что Шеннон тоже стала объектом сплетен наряду с ним, но это не так уж страшно.
        - Я должен был предупредить тебя, что там могут быть фотографы,- сказал он спокойно.- Я так привык к их присутствию на каждом мероприятии, что почти их не замечаю.
        - Тебе не кажется, что весь Чикаго увидит эту фотографию и решит, что мы с тобой встречаемся?- спросила она.
        Он провел рукой по ее волосам, приглаживая непослушные завитки.
        - После прошлой ночи я бы сказал, что так и есть. А ты разве нет?
        Она замотала головой и отодвинулась от него.
        - Я не знаю, но… Я не хочу, чтобы люди превращали нас в пару, сплетничали о нас… А вдруг они узнают о ребенке?- Она потрогала живот, словно защищая его, и ее голос перешел почти на шепот. Ты же не хочешь, чтобы люди узнали, что ты нанял суррогатную мать?
        Ее слова отдавались в его ушах, словно пульсация океана.
        Будет ли его беспокоить, если люди узнают, что он станет отцом? Черт возьми, нет. Он мог бы некоторое время держать это в секрете, просто чтобы насладиться этим чувством наедине с собой. Но он уже гордился своим сыном или дочкой и хотел закричать об этом на весь мир.
        Хотел ли он, чтобы люди узнали, что он заплатил Шеннон? Определенно нет. Но только потому, что он хотел большего.
        Он хотел, чтобы Шеннон была не просто суррогатная мать, хотел, чтобы она была рядом с ним дольше срока, отпущенного природой на рождение ребенка.
        Хотя он не совсем представлял, что делать дальше.
        Да, ему хотелось наслаждаться обществом Шеннон дольше, чем продлится беременность. Но о возможности жениться на ней он не думал. Честно говоря, он слишком привык к своему образу жизни, чтобы изменить его ради женщины.
        Инстинктивно Берк осознавал, что все не так просто. Он игнорировал чувства, позволяя голове принимать решения. Так он привык действовать, управляя своей компанией. Он считал, что нельзя позволять чувствам брать верх.
        Берк слишком долго боролся с конкурентами и привык действовать, полагаясь только на свой ум и трезвый расчет. Он терпеть не мог, когда что-то шло не по тому плану, который он наметил.
        Но Шеннон не была миллиардной компанией, и их отношения нельзя воспринимать как борьбу конкурентов.
        - Ты права,- сказал он наконец.- Не стоит, чтобы люди узнали, как должен появиться этот ребенок. Я совсем не хочу, чтобы что-то досаждало тебе и усложняло жизнь малышу.
        Коротко кивнув, она сказала:
        - Живот пока незаметен, поэтому никто не догадается. Но нас не должны больше видеть вместе, особенно когда станет заметно, что я беременна.
        - Я думаю, ты должна выйти за меня замуж.
        Румянец, который уже начал возвращаться на ее щеки, снова пропал, она откинулась назад, и ему пришлось подхватить ее под руки, чтобы она не упала в обморок.
        - Что ты сказал?- еле вымолвила она. Ее глаза округлились, как монеты.
        - Я думаю, что нам следует пожениться,- повторил он совершенно спокойно.- Это пресечет все сплетни. Даже если люди и разузнают, что ты уже была беременна, никто не подумает ничего плохого. Сегодня такое случается на каждом шагу.
        У ее рта появились горькие складки.
        - А что делать с договором?- спросила она.
        - Я могу поручить юристу разорвать контракт.
        Никто никогда не узнает, каким образом был зачат наш ребенок и что в начале наших отношений мы были партнерами, а не любовниками.
        Несколько секунд они стояли друг против друга. На лице Берка отражалось странное смешение противоречивых чувств.

«На самом деле он не хотел жениться на мне», думала она. Ему нужен был ребенок, и еще он хотел ее оградить от безумия прессы. Но по-настоящему, от всего сердца он не хотел, чтобы она стала его женой.
        В сердце кольнуло, и ей пришлось сконцентрироваться на дыхании, чтобы не упасть в обморок.
        Это из-за прессы Берк сделал ей вынужденное предложение. Но брака ради того, чтобы не дать папарацци пищу для пересудов, ей было недостаточно. Она хотела все или ничего.
        Брак, любовь, ребенок, вечность… вещи, которые Берк никогда не сможет понять. Он может жениться на ней, чтобы спасти ее репутацию и избавить ребенка от возможных сплетен в будущем, но он не любит ее и, вероятно, никогда не полюбит.
        Никогда Шеннон не согласилась бы на подобное. Мысль о том, что придется ждать и надеяться, что когда-нибудь он почувствует к ней то же, что она испытывала к нему, убивала ее. Так же мучительно она будет убивать ее и дальше.
        Нет. Лучше она уйдет сейчас. Она еще увидит его на медицинском обследовании, во время родов и, может быть, раз или два после того, как ребенок родится. Но она должна эмоционально отгородиться от этих встреч. Должна держать себя на расстоянии от Берка и попытаться подавить свои чувства к нему. И лучше будет сделать это сейчас, чем когда она - упаси бог!- выйдет за него замуж.
        - Извини,- сказала она мягко, ее голос начинал дрожать от слез.- Я не могу этого сделать.
        Берк моргнул.
        - Что ты имеешь в виду? Конечно же, ты выйдешь за меня. Это единственный способ остановить сплетни.
        - Нет,- сказала она.- Мы должны расстаться, и снова все будет в порядке. Мне не следовало позволять, чтобы все так получилось. Если мы вернемся к деловым отношениям и будем видеться только по необходимости, никто и не подумает связывать нас друг с другом.- Она положила газету обратно на стол.- Интерес, который сегодня вызывает эта фотография, очень скоро пройдет, как только люди перестанут видеть нас вместе.
        У него заходили желваки, и она не упустила искры раздражения и решимости в его хмурых серых глазах.
        - Мой план лучше.
        Слова были совсем простые, и Шеннон могла сдаться и сказать ему то, что он хотел услышать.
        Наверное, таким бывал Берк Бишоп, когда вел совет директоров. Но его суровый и решительный вид не испугал ее.
        - Это не переговоры,- сказала она ему так же просто.- Извини, Берк, но я уезжаю.
        С этими словами она повернулась и пошла в спальню. В комнате она начала собирать вещи, пытаясь не обращать внимания на слезы, катившиеся по щекам.
        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
        Следующие несколько недель без Шеннон стали настоящим адом. Он срывался на любом, кому не посчастливилось попасться ему на дороге.
        Он кричал на подчиненных и сотрудников без всяких причин.
        Единственным человеком, которому удалось избежать проявления плохого настроения Берка, была Маргарет. Он знал, что на нее не стоит выплескивать свое раздражение. Без ее помощи управлять «Бишоп индастриз» было просто невозможно.
        Несмотря на то что Берк пытался полностью сконцентрироваться на работе, он не мог не думать о Шеннон. Пытался понять, что именно он сказал не так или вообще не сказал. Пытался придумать, что бы сделать, чтобы вернуть ее обратно.
        Он звонил ей, оставлял сообщения на автоответчике, в университете, на обеих работах, куда, он думал, она вернется. Он бы продолжал звонить, но люди начали думать, что он преследует ее, и угрожали позвонить в полицию.
        Он продолжал посылать цветы, конфеты и воздушные шары, но все они вернулись непринятыми.
        Если бы Берк не побеседовал с доктором Коксом после исчезновения Шеннон, он бы впал в настоящую панику. Но добродушный врач заверил его, что с ней все в порядке. Она свяжется с врачом и, скорее всего, придет на прием не позднее чем через неделю. Берк пометил эту дату ярко-красным маркером на своем настенном календаре, затем обвел желтым цветом в ежедневнике и попросил Маргарет проверить его расписание на этот день.
        Может, Шеннон и не хотела его видеть, но он ужасно хотел видеть ее. А если она так уж не хочет с ним говорить, то, черт побери, пусть помолчит десять минут, пока говорит он.
        Ладони Шеннон вспотели, и она водила ими туда-сюда по накрывающей ее простыне. Шеннон должна была увидеть Берка в первый раз почти за месяц и чуть не теряла сознание от волнения.
        С того момента, как уехала из его пентхауса, Шеннон не видела его и не говорила с ним. Она изо всех сил старалась не думать о нем. Она отказывалась от всех подарков и цветов, которые он присылал.
        Сегодня Шеннон должна пойти на прием к доктору Коксу, ведь она уже на четвертом месяце беременности. Но она знала, что Берк будет там. Он может позволить ей избегать его телефонных звонков и не принимать любые его предложения, но не упустит возможности проверить здоровье своего ребенка.
        К тому же это для него шанс зажать ее в угол и заставить слушать все, что он еще не успел наговорить на автоответчик. Ей следует держаться и не сделать что-нибудь сумасшедшее, например возвратиться к нему или сказать «я согласна».
        Мягкий стук в дверь. Шеннон напряглась. В двери показалось дружелюбное лицо доктора Кокса, и она облегченно выдохнула.
        Уфф. Это был не Берк.
        Она только начала расслабляться, когда дверь открылась шире и в кабинет за доктором вошел еще один человек. Высокий, широкоплечий, в черном костюме, с растрепанными осенним ветром волосами. Он снял пальто и послал ей осторожную улыбку, как будто знал, что она не будет рада его видеть.
        Он был прав. Она напряглась, ее ногти впились в прохладный винил кушетки.

«Что он здесь делает?» - возмутился ее разум, но другой голос тут же ответил с насмешкой: «Неужели ты думала, что он пропустит хоть один из этих визитов?»
        Нет, она знала, что он будет на каждом обследовании, не говоря уже о родах. И хотя она притворялась раздраженной, его внимательность и забота на самом деле были очень трогательны.
        Господи, она скучала по нему! Прошло только три недели со дня публикации статьи, которая изменила ее жизнь. Она напомнила ей, как различны их судьбы. Репортеры фотографировали его на каждом мероприятии, где он появлялся, но никто бы даже не заметил, если бы у нее загорелись волосы на вручении «Оскара». Он был блестящий, успешный, богатый. Она же изо всех сил старалась, чтобы они с мамой просто держались на плаву.
        Единственное, что у них общее,- это ребенок, которого она носила. Шеннон чувствовала, что каждый день все больше и больше привязывается к этому маленькому существу внутри нее.
        Но это не мешало ей скучать по такому теперь дорогому лицу Берка. По его серым глазам, которые прищуривались, когда он улыбался. По изгибу его губ, когда он дразнил ее. Она помнила мягкие прикосновения его рук, когда они занимались любовью, и трогательную заботу, которую он проявил, принеся ей завтрак в постель.
        Сейчас все это казалось почти сном. Она знала, что когда-нибудь ей придется уйти. Но это не помешало ей притвориться, пусть на короткое время, что их совместная жизнь была реальностью. Поверить, что Берк любит ее и что их ребенок будет расти, окруженный любовью двух людей, которые хотят провести всю жизнь вместе.
        Было приятно погрузиться в его стиль жизни… в его жизнь. Было так легко забыть, что он ее нанял, чтобы она родила ему ребенка. Было просто закрыть глаза и представить будущее вместе с ним.
        Она влюбилась в него. И теперь она несла наказание.
        Быть далеко от него в то время, как всем своим существом она хотела быть с ним. Сидеть прямо и неподвижно на краю кушетки в то время, как ей хотелось улыбнуться и крепко обнять его, чтобы он смог услышать, как бьется сердце их ребенка.
        Ее уже не смущало, что Берк находился в кабинете во время осмотра. Она привыкла к тому, что он рядом, пока доктор Кокс взвешивает и измеряет ее. И было бы глупо нервничать в его присутствии после того, как они делали вещи куда более интимные.
        Врач сообщил, насколько увеличился живот, и сделал записи в ее медицинской карте. Подкатив свой стул поближе к кушетке, он взял баночку с гелем для сонограммы и нанес ей на живот.
        Шеннон непроизвольно вдохнула, а по коже побежали мурашки. Неожиданно над ней возникло лицо Берка, и его длинные сильные пальцы сцепились с ее пальцами. Их глаза встретились, и она поняла: он подумал, что доктор сделал ей больно.
        Что-то теплое загорелось в ее сердце.
        На самом деле ничего не изменилось. Он не любил ее так, как любила его она. Значит, они не могут быть вместе. Но она знала, что теперь всегда будет чувствовать боль от потери.
        - Холодно,- произнесла Шеннон, извиняясь, посылая ему дрожащую улыбку.
        - Простите,- сказал доктор и равномерно размазал гель по ее животу. Он водил по нему ультразвуковым прибором, а затем повернул монитор так, чтобы им было лучше видно.
        - Вы уже решили, хотите ли знать пол ребенка до рождения?
        Шеннон не хотела. Она часто думала, что если будет когда-нибудь беременна, то не станет узнавать пол ребенка, чтобы это был сюрприз. Но на этот раз решение принимала не она одна. Вернее, это вообще было не ее решение.
        Повернув голову, она встретилась взглядом с Берком.
        - Это зависит от тебя, это же твой ребенок.
        - Это наш ребенок,- твердо сказал он, а его пальцы обхватили ее.- Я бы предпочел, чтобы это было сюрпризом, но если ты хочешь знать, то я буду рад.
        Ей было нелегко. Она не хотела, чтобы он был таким милым. Она не хотела, чтобы он говорил «наш ребенок», потому что в конце концов ей придется отказаться от них обоих.
        Шеннон не ответила, и он повернулся к доктору.
        - Я думаю, мы подождем. Но мы хотим знать, здоров ли он - или она - и все ли пальчики у него на месте.
        Доктор Кокс вежливо улыбнулся. Если он и заметил что-то странное в поведении Шеннон и Берка, то не подал виду.
        Он медленно водил прибором по ее животу, показывая слабую тень плода на мониторе. Пока рано, чтобы увидеть мелкие части тела ребенка, сказал им врач, но через несколько месяцев он уже сможет посчитать пальчики на руках и ногах. А пока они могут увидеть головку, ноги и руки. Руки малыша были сложены так, будто он сосал палец.
        Шеннон почувствовала, как комок подступает к ее горлу. Она смотрела на своего ребенка.
        Растянутое черно-белое изображение. Он был такой маленький, спал в ее утробе, словно в люльке, полагаясь на нее во всем. Она почувствует, как он растет, почувствует легкие толчки, когда он будет поворачиваться и пинаться у нее в животе. Но до сегодняшнего дня она не задумывалась о том, как он выглядит и что он будет оказывать такое влияние на ее эмоциональное состояние.
        - Ты только посмотри,- выдохнул Берк с благоговением.
        Она с трудом сглотнула и моргнула.
        - Предполагаю, вы оба хотите снимки,- сказал доктор Кокс, нажимая на кнопку прибора, чтобы послать изображение в печать. Вытащив из принтера листы, он дал каждому по копии.- Вот и все на этот месяц,- произнес он.- Вы можете одеваться. Я хочу видеть вас через шесть недель, но, если до этого возникнут какие-то проблемы или вопросы, не бойтесь, звоните.
        Когда врач ушел, Шеннон села и спустила ноги с кушетки, внимательно следя за тем, чтобы простыня прикрывала ее спереди. Берк держал ее под локоть, чтобы она могла на него опереться, когда вставала с узкой кушетки. Он взял ее одежду с вешалки на стене.
        - Ты хочешь, чтобы я вышел, пока ты одеваешься?
        - Это не обязательно,- сказала она мягко.
        Он остался в комнате, пока она надевала белье и вязаное платье без рукавов цвета хаки, но отвернулся, чтобы не смущать ее. «Какой джентльмен», подумала Шеннон. Но он и был таким с самого начала.
        Поверх платья надевалась кофточка с тонкой вышивкой бисером. Она надевала ее, когда почувствовала, как он положил руки ей на плечи, помогая справиться с застежкой.
        - Очень красиво,- прошептал он, задерживая свои руки на ее руках.
        Тепло его тела передалось ей и заставило ее сердце бешено колотиться.
        - Уже видно твой животик,- продолжил он, подавая ей пальто.- Может, я пещерный человек, но это неважно. Мне нравится видеть, как растет твой живот, и сознание того, что это мой ребенок, делает меня счастливым.
        Берк стоял сзади нее, прижимаясь к ее спине и проводя руками по ее бокам. Затем он погладил живот, который с каждым днем становился все более и более заметным.
        - Поехали ко мне домой,- прошептал он.
        Его губы прижались к чувствительной коже за ухом, отчего она закрыла глаза. По всему ее телу выступила испарина.
        Понадобилось собрать всю волю, чтобы потрясти головой и сделать шаг вперед, разрывая его волнующие объятия.
        - Нет,- слово с трудом слетело с ее губ, и она прочистила пересохшее горло.- Извини, но я думаю, не стоит.
        Она услышала его вздох. Ей больше ничего так не хотелось, как повернуться и обнять его. А потом поехать к нему домой и заниматься любовью, пока не настанет утро. Снова и снова, пока они не обессилеют до того, что не смогут ни двигаться, ни говорить.
        Это была прекрасная картина, ее хотелось положить в альбом, чтобы она напоминала о счастье.
        О мужчине, которого Шеннон когда-то любила, которому отдала ребенка и ушла прочь.
        Но она решила ни за что не позволять себе приблизиться к Берку. Она не была уверена, что сможет уйти еще раз, и не хотела вновь чувствовать боль.
        Берк направился к двери, повернул ручку и посмотрел на Шеннон.
        - Если ты отказываешься ехать ко мне, то могу я хотя бы отвезти тебя домой?
        Она было открыла рот, чтобы отказаться, но он перебил ее.
        - Ну пожалуйста,- его губы превратились в тонкую недовольную линию, он протянул ей руку. Ты даже не позволяешь мне касаться тебя, не принимаешь мое предложение, но, ради всего святого, позволь мне отвезти тебя домой.
        Она не могла понять, что звучало в его голосе злость или боль. Возможно, и то и другое. Но она подумала, что недолгая поездка в его лимузине не так уж опасна. Там будет его водитель, и она сможет сидеть на противоположном сиденье.
        Она коротко кивнула. Он повел ее через приемную к машине. Его водитель, как только увидел их, побежал открывать дверцу. Берк посадил Шеннон в теплый салон, затем сказал Дэвису, что нужно отвезти ее домой, и сел рядом с ней.
        Берку невыносимо хотелось обнять ее, положить руку ей на талию, прижать к себе. Но, как тяжело это ни было, он сохранял дистанцию.
        Она куталась в свое шерстяное пальто, несмотря на то что была включена печка. На ней были полусапожки на низком каблуке, которые открывали его голодным глазам ее стройные ноги.
        - Как ты себя чувствуешь?- спросил он, нарушив неловкое молчание.
        - Хорошо,- ответила она, даже не взглянув на него.
        Ее тон был безупречно вежлив, но на кой черт ему нужна была ее вежливость! Он хотел страсти.
        Злости, обиды, истерик… хоть чего-то, каких-то эмоций, которые бы означали, что их ночь вдвоем не прошла бесследно.
        Для него она бесследно не прошла.
        - Больше нет утренней слабости?- настаивал он.
        Она наконец взглянула на него. Ее зеленые глаза выражали сомнение и осторожность.
        - Немного. Иногда случаются приступы тошноты, но в целом, я думаю, этот период закончился.
        - Хорошо, я рад.- Молчание заполнило воздух, тикали секунды, и он думал, что сказать.- Тебе что-нибудь нужно? Деньги, витамины, одежда?
        Около ее рта залегли складочки, и он отругал себя за то, что превращал их отношения в финансовый договор.
        Их чувства были сейчас глубже. Намного глубже.
        Но как он мог убедить ее в этом, если она даже не хотела говорить с ним?
        - Нет,- сказала она с ледяными нотками в голосе.- У меня есть все, что мне нужно.
        - Прости,- быстро и искренне извинился он. Я не хотел, чтобы это звучало так, будто ты не можешь позаботиться о себе и о ребенке. Я просто…
        Я волнуюсь за тебя, Шеннон. Я скучаю по тебе.
        Он заметил, как начала вздыматься ее грудь, когда его слова дошли до ее ошеломленного мозга, и наклонился вперед, но она снова спряталась в свою скорлупу.
        - Мне не нравится, когда я тебя не вижу, не знаю, что ты делаешь, нужно ли тебе что-нибудь. Он сделал глубокий вдох и выдох.- Может быть, это звучит так, будто я хочу контролировать тебя.
        Но мне было бы лучше, если бы ты жила в моей квартире. Я смог бы видеть тебя каждый день и, если бы тебе что-нибудь понадобилось, был бы рядом.
        - Мы уже обсуждали это, Берк.- Ее глаза потемнели, и в них появился оттенок грусти.- Я не могу остаться с тобой. Мы даже не должны были видеться в офисе доктора Кокса, потому что кто-нибудь мог догадаться…
        Лимузин остановился у ее подъезда, и Берк даже закусил нижнюю губу, чтобы больше не спорить с ней. Он знал, что Шеннон упряма и, если он будет настаивать на своем, она станет еще упрямее.
        Дэвис обошел вокруг, чтобы открыть дверь, и Берк подвинулся, чтобы выпустить Шеннон. Он думал, что она дернется, когда положил свою руку на ее, но она лишь поправила сумочку на плече и вышла с его стороны.
        Ее дверь была единственной темной деревянной на этаже. Все остальные были тонкие, выкрашенные в белый цвет, как стены подъезда. У Шеннон же теперь была самая прочная и надежная дверь.
        Ключом она отперла замок, и Берк направился за ней. Только в прихожей она опомнилась и постаралась загородить ему вход.
        - Ты не хочешь предложить мне войти?- спросил он самым безобидным тоном. Он стоял в дверях в ожидании ответа, не особенно, впрочем, надеясь на него.
        Она начала расстегивать пуговицы пальто. Берк вошел следом за ней, закрыв дверь на замок.
        - Тебе не стоит задерживаться,- сказала она ему, надеясь, что он поймет эти слова как предупреждение.- Кто-нибудь мог увидеть тебя. Да и твой лимузин у дома - весомое доказательство того, что сюда приехал кто-то важный.
        - Меня это не волнует.- Он снял свое длинное пальто и бросил его на спинку стула, раскрашенного во все цвета радуги.
        - А напрасно.
        Делая большой круг, чтобы обойти Берка, она повесила пальто на вешалку около двери, но ему повесить его пальто не предложила. Когда она повернулась, он стоял рядом, загораживая ей дорогу.
        Он не трогал ее, но его глаза обжигали словно угли, бросая ее то в жар, то в холод, зарождая в ней волны желания.
        - Почему меня должно волновать, что люди увидят нас вместе? Что какой-то тип подумает, или скажет, или напишет про меня в своей газетенке?
        Шеннон с трудом сглотнула, стараясь не поддаться воздействию его слов.
        - Может, ты и привык, что твои фото мелькают в газетах и журналах каждую неделю, но я не привыкла. И ты не единственный, кому могут навредить злые языки. Есть еще ребенок, подумай об этом.
        - Я просил тебя выйти за меня замуж,- сказал он, беря ее руку.- Это положило бы конец всем слухам, которые могли возникнуть.
        - Ты не просил меня выйти за тебя,- поправила она.- Ты сказал мне, что мы должны пожениться, но я не думаю, что стремление избежать внимания прессы - достаточное основание для брака.
        Тишина в комнате была убийственной. Его серые глаза стали почти черными.
        Она с болью осознала, что ждет от него признания в любви. Если бы она была ему нужна, если бы он хоть раз упомянул, что хотел бы жениться не только для того, чтобы просто оберегать ее и ребенка от назойливой прессы!
        Секунды шли, его лицо становилось все более напряженным, и она поняла, что это невозможно.
        Но тут он поднял руку и дотронулся ладонью до ее щеки.
        - Есть более важные причины для того, чтобы мы поженились, чем внимание прессы.
        Сердце Шеннон забилось с надеждой.
        - Ты должна признать, что нам хорошо вместе.
        Ты мне нравишься, Шеннон. Мне нравится проводить с тобой время, нравится чувствовать, что ты в соседней комнате. И я думаю, что тоже нравлюсь тебе.
        Его рука скользнула со щеки на лоб, он провел пальцами по ее длинным волосам. Жар от его прикосновения воспламенил ее, распространился по всему телу.
        Шеннон захотела прильнуть к нему, позволить его рукам обнять ее уверенно и мужественно, как умел только он.
        Все стало бы так легко.
        Когда он наклонил голову к ней и его губы коснулись ее шеи, она блаженно закрыла глаза. Она подумала, что правильнее было бы оттолкнуть его, но никакие логические рассуждения не действовали.
        Его губы потянулись к ее уху. Она поднялась ему навстречу, и ее ногти впились в его плечи, когда его губы нашли ее.
        Она скучала по его поцелуям. Скучала по нему.
        Их единственная ночь оказалась самой запоминающейся за всю ее жизнь.
        В его руках она чувствовала себя так, словно погружалась в горячую пенистую ванну. Ей всего лишь хотелось, чтобы между ними было больше общего, а не только рождение ребенка.
        Он был достаточно богат, чтобы дать ей все, что только пожелает ее сердце. Но, к сожалению, ее сердце желает то, чего за деньги купить нельзя.
        Она любила его, любила отчаянно, но не верила, что он чувствует то же. Ей даже казалось, что слова «любовь» не было в его мыслях.
        Она не жалела о том, что согласилась стать суррогатной матерью. У нее не было бы другой возможности встретить его, и она считала, что то краткое время, которое они провели вдвоем, было самым замечательным в ее жизни.
        Его поцелуй был ядом, проникающим внутрь.
        Его язык двигался и искал ответа. Их дыхание слилось, и чувства захлестнули обоих.
        ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
        Обвивая руками его шею, она поддалась соблазну. Этим соблазном был Берк Бишоп.
        Он оторвался от ее рта и, подхватив ее, перенес на узкую кровать, посадил на край. А потом начал раздеваться.
        В течение минуты она просто наблюдала за ним. Руки, грудь, бедра… у него было тело атлета, греческого бога. Все греческие боги воплотились в нем.
        И он принадлежал ей. Пусть на один день, на несколько часов, но он принадлежал ей.
        Шеннон встала и сделала единственный шаг, который соединил ее с ним. Она накрыла его руки своими и обхватила его талию. Потом слегка улыбнулась и провела ногтями по его животу, словно дикая кошка, чтобы увидеть его реакцию.
        Он закусил губы, стиснул зубы и застонал.
        Он старался остановить ее блуждающие руки, но она настаивала, проводя ими по его гладкой коже, поднимаясь к плечам, снимая с него рубашку.
        Рубашка упала с его плеч. Скользя по золотой пряжке, она начала расстегивать ремень. Ее пальцы проскользнули внутрь, вниз, вниз, вниз.
        Она видела, как вздымалась его грудь, и знала, что сама дышит так же прерывисто.
        Она целовала его везде, куда только доставали губы.
        - Остановись,- с трудом вымолвил он и сжал руками ее запястья.- Я не могу больше.
        - Но мы ведь не хотим этого?
        Первый раз в жизни Шеннон чувствовала себя сильной. Дико распутной и дико могущественной.
        Этот человек, высокий, красивый, богатый, осуществляющий многомиллионные сделки каждый день, самый завидный холостяк Чикаго… этот человек был абсолютно в ее власти. Он дрожал перед ней, умоляя ее остановиться, а его тело просило продолжения.
        Когда они занимались любовью в первый раз, он был хозяином положения. Он играл на ней, как на скрипке. Крещендо следовало за крещендо, как в идеальной пьесе.
        Теперь была ее очередь. Она хотела быть дирижером, направляющим его чувства и доводящим его до предела.
        Мучительно медленно она сняла одежду с его бедер.
        Улыбнувшись ему, обхватила пальцами его лодыжки, а затем провела руками по его сильным ногам. Короткие жесткие волосы касались ее ладоней, пока она медленно, очень медленно вела руками по его икрам, его бедрам, вздрагивавшим от ее прикосновений.
        Достигнув его ягодиц и впившись в них ногтями, она была награждена низким долгим стоном и прервавшимся дыханием.
        - Какой нежный,- поддразнила она, мягко проводя щекой по его телу.- Попробуй держаться за что-нибудь. Дальше будет еще лучше.
        Он отошел на шаг назад. А затем его руки пробежались по ее волосам. И он положил руки ей на плечи. Он задержал взгляд на ее одежде и ждал, что она будет делать дальше.
        Ей хотелось касаться его руками и губами, телом и душой. Она надеялась, что хотя бы маленькая часть его откроется для нее. Что он увидит в ней нечто большее, чем просто любовницу. Поймет, что она значит для него больше, чем сексуальный партнер или суррогатная мать для его ребенка. В глубине души она надеялась, что он может полюбить ее хоть немного и впустит ее в свое сердце.
        А если нет… если нет, тонкая мембрана, окружающая ее сердце, замерзнет и превратится в лед, замораживая ее изнутри. И она никогда не сможет полюбить другого мужчину.
        Если у нее не будет Берка, она не захочет любить кого-то другого.
        Но сейчас она не станет думать об этом. Сейчас они занимаются любовью. Сейчас она готова была ради него на все.
        Неудивительно, что очень скоро Берк достиг критической точки. Она доводила его до безумия.
        Он, раздетый, и она, полностью одетая.
        Он никогда еще не чувствовал такого возбуждения. И никогда еще не был таким покорным с женщиной, позволяя ей лидировать.
        Теперь он не мог ее отпустить. Не мог. Но как, черт возьми, уговорить ее остаться?
        Какое-то время его мозг пытался найти решение проблемы, перебрав полторы дюжины различных вариантов. Но когда его ум погрузился в забвение, он уже ни о чем не смог думать.
        Перед его глазами мелькали золотые и серебряные звездочки, как только он закрывал глаза. Его пальцы впились в ее плечи, но через мгновение он оттолкнул ее назад, прервав это эротическое действо, пока окончательно не потерял контроль над собой.
        Она вопросительно посмотрела на него своими зелеными, как море, глазами.
        - Я хочу, чтобы ты была со мной,- прошептал он, понимая, что простыми словами добьется большего результата, чем самим актом страсти между ними. Он хотел сказать больше, передать ей самые сокровенные мысли, дать обещания, но не мог быть уверен, что выполнит их.
        Он проскользнул руками под ее соблазнительную, украшенную бисером кофточку и стянул ткань с плеч и груди. Затем судорожно снял с нее платье. И вот на Шеннон остались только атласный лифчик и маленькие кусочки ткани, похожие на трусики.
        Он не мог больше ждать, чтобы вкусить ее.
        Кровать была маленькая, всего лишь треть от его кровати. Но с Шеннон даже армейская лежанка сошла бы. Ему сгодился бы и голый пол.
        Если бы он мог сделать по-своему, он бы занимался с ней любовью на кровати, широкой, как Барбадос, и мягкой, как облако, каждую ночь. На шелковых простынях, зеленых, как ее глаза, или красных, как ее медные кудряшки, среди лепестков роз, разбросанных вокруг ее гибкого, прекрасного обнаженного тела.
        Но сейчас и ее узкая кровать была так же заманчива, как самая лучшая постель в отелях «Четыре сезона» или «Тадж-Махал».
        Берк убрал с кровати покрывала и шерстяные одеяла и положил ее на накрахмаленные пастельно-желтые простыни. Целуя все ее тело, он облокотился на локоть, чтобы не давить на живот. Он нежно провел рукой по возвышению, где спал их ребенок, снова поражаясь священному чуду сотворения новой жизни. Чуду, которое Шеннон сделала реальностью для него.
        Затем он начал стягивать с нее трусики и бюстгальтер.
        Его взгляду открылись совершенные округлости ее груди, слегка увеличившейся. Они заполнили его ладони и посылали разряды электричества по его рукам. Он ласкал ее соски.
        Ее волосы были разбросаны по подушке как медно-золотой нимб. Она изгибалась под ним, закрыв в блаженстве глаза, и стонала от удовольствия.
        Шеннон была божественна: мягкая, сладкая, женственная. От нее исходил цветочный запах шампуня, и это пробуждало в нем желание целовать каждый дюйм ее тела, с головы до кончиков пальцев.
        Она была как раскаленная лава в его руках, и все, чего он хотел,- это погрузиться в нее, растаять в ней и остаться там навеки.
        Шеннон с трудом ловила воздух, ее бедра приподнялись навстречу ему.
        - Берк,- почти бездыханно воскликнула она.
        - Ты такая чудесная,- он почти скрежетал зубами, стиснув челюсти, чтобы не получить моментальное наслаждение.- Горячая и великолепная.
        Он убрал несколько завитков с ее лица и внимательно посмотрел в изумрудные глаза, которые были сейчас широко открыты и затуманены дымкой желания.
        - Ты должна видеть, какая ты красивая, когда лежишь здесь будто принцесса. Я занимаюсь любовью с самой притягательной женщиной в мире.
        Шеннон почувствовала, как ее глаза стало покалывать от нахлынувших ощущений, а в уголках появились слезинки. Она изо всех сил старалась не моргнуть, боясь, что польются слезы и она уже не сможет их остановить.
        Разве это удивительно, что она его так любит?
        Его чувства могли быть не такими неистовыми, как ее, но он тоже не был защищен от нее. У него была дюжина женщин, а в прессе его связывали с сотнями. Но Шеннон не могла представить себе Берка, говорящего им такие же чудесные слова и испытывающего с ними подобные чувства. Он мог спать с ними, делить постель, но с какой из них он захотел бы заниматься любовью на неровном, узком матрасе в бедной маленькой квартирке?
        Нет. Он испытывал к ней какие-то чувства, иначе его бы здесь сейчас не было. Он не стал бы говорить чарующих слов, ведь она уже и так лежала перед ним раздетая. Если бы она значила для него не больше, чем ходячий инкубатор для его ребенка или способ получения удовлетворения, он бы уже закончил и выходил из ее квартиры.
        Ее сердце предупредило еще раз, что не следует ни на что надеяться. То, что он шептал ей на ухо нежные пустяки, еще не значило, что дальше последует признание в бессмертной любви. Пока он не сказал ничего подобного, и было бы легкомысленно с ее стороны ожидать от него этого.
        Но ведь она имела право мечтать, не так ли?
        Это был первый раз, когда у нее появились основания хотя бы надеяться, что Берк может полюбить ее. Она могла заниматься с ним любовью со счастливым сердцем, потому что знала, что Берк что-то испытывает к ней, понимает он это или нет. И может быть - только может быть,- ей удастся заставить его понять это рано или поздно.
        - Если я сказочная принцесса,- сказала она ему низким голосом,- тогда ты мой принц.- Она пробежала пальцами по его ключице и поправила его волосы.- Но в данный момент ты не занимаешься со мной любовью, а только мучаешь меня своим языком и руками.
        Уголки его рта поднялись в озорной улыбке.
        Его пальцы продолжали свои соблазнительные движения по ее телу.
        - Это жалоба?
        Она с трудом сглотнула.
        - Нет, нет,- воздух прерывисто вырывался из ее легких.- Просто… наблюдение.
        - Может, пора пропустить вступление и приступить к основным действиям?
        Это звучало почти как угроза. Шеннон напряглась, зная, что Берк мог бы вывернуть ее наизнанку, если бы захотел. То, что он уже сделал с ней, заставляло бурлить ее кровь.
        Он запечатал ее рот поцелуем, от которого перехватило дыхание. Одновременно он ринулся в нее.
        Шеннон отбросила голову назад и застонала.
        Ее ногти царапали кожу на его спине. Все ее тело испытывало бесподобное наслаждение.
        Неожиданно она услышала крик… и поняла, что это кричала она. Волны сильнейшего наслаждения накрыли ее. Она прижимала мужчину к своему влажному, пульсирующему телу, когда почувствовала его ответную реакцию.
        Она не знала, сколько времени прошло, когда ее голова наконец перестала кружиться.
        - Я был не прав,- прошептал Берк. Он провел пальцами по ее горевшим щекам.- Я думал, что ты красива в порыве страсти, но после ты выглядишь еще красивее.
        Она заставила себя приоткрыть глаза, чтобы сквозь полуопущенные веки увидеть его лицо.
        - Ты тоже неплохо выглядишь,- ответила она.
        В горле пересохло, и она мечтала о том, чтобы найти силы дойти до стакана с водой.
        На губах Берка появилась хитрая улыбка:
        - Ты находишь?
        Он выглядел таким влюбленным, что она не могла не улыбнуться ему в ответ. Слегка повернувшись к нему, она скопировала его позу.
        - Нахожу. Весь взъерошенный и сексуальный.
        Тебе следовало бы всерьез подумать о возможности заняться таким бизнесом. Женщины в спальне отдали бы тебе все, что бы ты ни попросил.
        От его смеха затряслась кровать.
        - Это неплохая идея,- он сильнее сжал ее запястья.- А ты не хочешь попробовать очаровать мужчин на каком-нибудь вечере?
        - Конечно,- ответила она.- Я уверена, что они все будут сражены наповал сексом с беременной женщиной.
        Проводя костяшками пальцев по ее животу, он сказал:
        - Мое внимание это точно привлекло бы. Беременные женщины меня заводят.
        - Ты серьезно?
        - Ммм-хмм. Конечно, я не совсем обычный. У будущей мамы, по моим представлениям, должны быть длинные волнистые золотисто-каштановые волосы, сливочная фарфоровая кожа и шесть крошечных веснушек, разбросанных по носу,- он потрогал каждую из них кончиком пальца.
        - А еще тебя заводят женщины с изжогой и отекающими лодыжками, похожими на арбузы? Ты больной и извращенный человек.
        - Говори что хочешь, но я не могу дождаться, чтобы увидеть, какой большой ты станешь. Если у тебя изжога, я принесу тебе стакан молока. А если у тебя опухли лодыжки, я заставлю тебя лечь и сделаю отличный расслабляющий массаж.
        - Уж не собираешься ли ты включить в условия контракта и принятие родов?- спросила она весело.
        Она ожидала, что он засмеется ее шутке, но Берк ответил совершенно серьезно:
        - Я бы так и сделал, если бы мог.
        Ком подступил к ее горлу, она с трудом ему улыбнулась и прошептала:
        - Я знаю, что ты сделал бы это.
        - Но тебе не стоит беспокоиться. Я уже нанял лучших врачей и сиделок. А если что-нибудь пойдет не так - хотя я уверен, что все будет хорошо, я отвезу вас в любое место на земле, где вам с ребенком будет лучше, или привезу самых хороших докторов.
        - Спасибо. Но я уверена, что всего этого не понадобится. Я чувствую себя хорошо, и доктор Кокс заверяет меня, что беременность проходит нормально.
        Они некоторое время молчали.
        Это было так чудесно: их крепкие объятия, доверительная близость, легкая и дразнящая беседа после занятий любовью. Она хотела, чтобы это было первым шагом к продолжительным отношениям. И еще она не хотела, чтобы их непринужденный, ничего не значащий разговор о его предпочтении беременных женщин закончился.
        - Я нанял дизайнера по интерьерам,- неожиданно сказал он.- Я хочу, чтобы он переделал гостевую комнату в детскую.
        Мысленно Шеннон перенеслась в комнату, в которой спала, пока была у него в пентхаусе. Затем она представила ее в пастельных тонах, с клоунами на стене и игрушечным медвежонком, сидящим в углу маленькой кроватки.
        А может, профессиональные дизайнеры больше не используют клоунов и медвежат? В любом случае, она была уверена, ребенок будет окружен прекрасной и доброй атмосферой и замечательными игрушками.
        - Она осмотрела комнату, сделала кое-какие замечания и прислала по факсу несколько предварительных эскизов,- продолжал Берк. А через мгновение добавил:
        - Я уволил ее в тот же день. Я не хочу, чтобы кто-то чужой оборудовал комнату нашего ребенка. Я хочу, чтобы ты… мы это сделали.
        Я даже хотел бы сам покрасить стены и повесить занавески.- Он тихонько засмеялся. - Возможно, я закрашу краской окно или отобью молотком палец, но это неважно. Мне просто хочется это сделать самому.
        Его серые глаза потемнели, а лицо стало серьезным. Он так сжал ее пальцы, что она подумала: еще чуть-чуть - и у нее появится кровь.
        - Пойдем со мной домой, Шеннон. Выходи за меня замуж и воспитывай со мной ребенка. Роди мне еще детей. Помоги мне украсить детскую и купить дом побольше, чтобы завести щенка, когда будет нужно.
        Его голос почти дрожал, пока он говорил, такой серьезной интонации она еще никогда не слышала от него. Но он не сказал одну-единственную вещь, которую она так ждала от него услышать. Он не сказал, почему хотел ее, и ей отчаянно, отчаянно нужно было знать, любил ли он ее так же сильно, как она его.
        - Я пойду с тобой домой и выйду за тебя замуж, сказала она медленно,- если ты ответишь мне на один вопрос. Но ты должен ответить на него предельно честно.
        Тень волнения мелькнула на его лице, но он только кивнул в ответ:
        - Спрашивай.
        К ее горлу подступил комок при мысли о том, что его ответ может решить ее судьбу. Но в любом случае ей необходимо знать. Она не сможет провести с ним жизнь, если он ее не любит. И она не хочет отдаляться от него, если он любит ее.
        Ее сердце колотилось о грудную клетку, а руки были мокрые, как Ниагарский водопад. Она облизнула губы и тихо сказала:
        - Ты любишь меня?
        По тому, как побледнело его лицо, по испуганному взгляду и наступившей тишине Шеннон поняла, каков будет ответ. И чтобы он не увидел, какую боль причинило ей выражение его лица, она отняла свою руку и выпрыгнула из постели.
        - Шеннон, подожди.
        Но она не стала ждать. Подняв плед с пола, она завернулась в него и побежала в ванную. Она не ответила и не обернулась.
        Уже за закрытой дверью она услышала скрип кровати. Через секунду он стучался в дверь.
        - Шеннон, пожалуйста. Позволь мне объяснить.
        Поменяв плед на фланелевую пижаму, висевшую на двери, она стояла посреди ванной комнаты, крепко схватившись руками за холодную раковину, и смотрела на свое бледное, измученное отражение в зеркале. Взъерошенные волосы, тяжелые веки и глаза такие темные, что казались почти черными.
        Она вся дрожала, и если бы не держалась за раковину, то упала бы.
        - Шеннон,- снова позвал Берк приглушенным голосом.- Выйди из ванной, нам надо поговорить.
        Пожалуйста.
        Ей было невыносимо трудно говорить. Она просто хотела, чтобы Берк скорее ушел, оставил ее наедине с безумной болью, разочарованием и разбитыми мечтами.
        - Хорошо,- продолжал он.- Если ты не выйдешь, мне придется говорить отсюда.
        Она услышала, как он выдохнул.
        - Мне очень жаль, что я причинил тебе боль, Шеннон. Твой вопрос застал меня врасплох… хотя и не должен был. Предложение выйти за меня замуж естественно связано с твоим вопросом.
        Сделав неуверенный шаг назад, она села на закрытое сиденье унитаза и осторожно оторвалась от раковины.
        - Ты хотела, чтобы я ответил честно, поэтому я постараюсь быть искренним. Я не знаю, Шеннон.
        Я не знаю, люблю ли я тебя, потому что никогда не был влюблен. Я не имею никакого представления о том, что это значит - быть влюбленным, что при этом чувствует человек. Я знаю, что забочусь о тебе, что мне нравится быть с тобой. Я хочу, чтобы ты была со мной, в моей жизни, в моей постели, и я хочу, чтобы мы вместе растили нашего ребенка.
        Слезы потекли по ее щекам. Ее грудь сдавило так, что она с трудом дышала, и ей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не издать стон.
        Его искренность тронула ее, она знала, что он с ней совершенно откровенен.
        Все, что он сказал, много для нее значило, но этого было недостаточно. Она не хотела быть слишком требовательной, но она знала значение слова «любовь» и не могла выйти замуж за человека, который этого не знал.
        Что, если его чувства к ней изменятся? Что, если она отдаст ему всю себя, а потом поймет, что он никогда ее не любил? Или, еще хуже, он поймет, что значит любить, с другой женщиной?
        Это уничтожит, убьет ее.
        Лучше расстаться сейчас, закончить их деловые отношения и постараться залечить сердечные раны.
        Она заставила себя подняться, подошла к двери и, толкнув, открыла ее, не обращая внимания на свой опухший нос и мокрые щеки. Берк тоже выглядел измученным.
        Он медленно подошел и ласково накрыл ее дрожащую руку своей.
        - Ты в порядке?
        Она потрясла головой. Далеко не в порядке.
        Снова накатили слезы и закапали с ее ресниц.
        - Я ценю все, что ты сказал,- произнесла она дрожащим голосом.- И если бы все было по-друтому, я была бы счастлива выйти за тебя замуж, жить с тобой, создать с тобой семью. Но, сама не зная как, я полюбила тебя. И из-за того, что люблю тебя, я не могу согласиться на меньшее.
        - Шеннон…
        Она стиснула кулаки, чтобы удержаться и не коснуться его. Закрыв глаза, она глубоко вдохнула и заставила себя продолжать:
        - Не надо, пожалуйста. И без того мне очень тяжело. Я думаю, ты должен просто уйти.
        Минуту он стоял на месте. Затем развернулся, пересек ее маленькую квартирку, чтобы собрать одежду. Он затратил ровно столько времени, сколько нужно было, чтобы надеть брюки, обуться, взять пальто, и толкнул перед собой дверь.
        Как только он ушел, силы оставили ее. Она соскользнула вниз.
        ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
        Прошло восемь дней с того момента, как он ушел из квартиры Шеннон, и теперь каждый день был для нее словно тысячелетие. Они не виделись, и она даже подумывала о том, чтобы перенести очередной визит к врачу, не предупредив Берка.
        Где-то в глубине души он понимал решение Шеннон расстаться. Он не мог дать то, что ей было нужно - признание в бессмертной любви,- а меньшего она не хотела.
        Он мог предложить ей только деньги и драгоценности, автомобили и одежду, дома, путешествия по всему свету. Их женитьба принесла бы ей положение в обществе и беззаботную жизнь. Все это стоило очень дорого.
        А то, что хотела Шеннон, не стоило ничего. И в то же время было дороже всего на свете. Всего три коротких слова. Но именно их он не мог произнести, потому что не знал, что они означают.
        Берк всегда был уверен, что любовь - просто слово, такое же, как любое слово в словаре. Но люди постоянно произносили его, чтобы убеждать, манипулировать, льстить.
        Любовь между родителями и детьми - это одно. Это единственное чувство, в которое можно было верить. Несмотря на то что сам никогда не испытывал подобных чувств со своими родителями, он уже любил ребенка Шеннон всепоглощающей любовью. И он сделает все, чтобы этот ребенок чувствовал его любовь каждый день своей жизни.
        Но взрослые, особенно женщины,- совсем другое дело. В жизни Берка было несколько женщин, которые говорили, что любили его. Один или два раза он даже почти попался на их сладкую ложь. Пока не понял, что они говорят ему лишь то, что он хочет услышать и благодаря чему они смогут получить дорогие подарки, кредитную карту или даже обручальное кольцо.
        Для этих женщин сказать «Я люблю тебя» всегда было очень просто. Не испытывая никакого чувства, они просто преследовали свои цели.
        Вот почему он не мог сказать этого Шеннон. За все недолгое время, которое длились их отношения, он был абсолютно честен с ней. Он хотел ее, но не лгал ей.
        Берк бросил ручку на толстую пачку различных бумаг на столе и потер глаза.
        Почему же тогда он верил признанию Шеннон?
        До того, как выгнать его из своей квартиры, она сказала, что любит его. В этот момент его сердце заныло, но он усилием воли сосредоточился на том, чтобы устоять на ногах. А затем собрал одежду и ушел, ничем не показав, какую испытывал сильную боль.
        В следующее мгновенье он уже смеялся над ее словами. Как можно сказать человеку, что любишь его, а через секунду выгнать? Как она могла уверять, что любит его, и отказывалась дать ему все, что он хотел в жизни: ее, ее ребенка, их общее будущее?
        Но в следующие минуты его сердце было готово разорваться на куски. Так как Берк никогда не лгал ей, он был уверен, что и Шеннон не лжет. Если она сказала, что любит его, наверное, она так и думала… думала о том, что он только начинал понимать.
        Но любил ли он ее?
        Короткий стук в дверь - и вошла Маргарет, перебив его и без того спутанные мысли.
        - Я же сказал, чтобы мне не мешали,- резко произнес Берк, нахмурив брови. Он часто это делал в последнее время, рыча на каждого, кто осмеливался приблизиться к нему. Удивительно, что у него еще оставались какие-то работники, особенно Маргарет, которая не любила, чтобы с ней так обращались.
        - Вы много чего говорили на этой неделе,- ответила она.- Я научилась не обращать на это внимания. Человек, с которым у вас назначена встреча на два часа, уже здесь и не собирается ждать дольше чем до двух пятнадцати.
        Он посмотрел на часы, заметив, что было уже десять минут третьего. Боже, где его голова? Его бизнес никогда не терпел такие убытки, как в последние несколько дней. Теперь он больше думает о Шеннон и о том, каким идиотом он был, чем о своем деловом расписании.
        Это довольно странно. Он никогда не позволял чувствам мешать его делам, пока не поссорился с Шеннон.
        Отодвигая стул от стола, Берк взял пальто и направился к двери.
        - Мне нужно идти. Скажите Питерсону, что я добавлю десять процентов к своему предложению, если он согласится прийти на следующей неделе.
        Берк слышал, как Маргарет что-то недовольно бормотала, пока он пересекал приемную по пути к собственному лифту.
        Двадцать минут спустя, сжимая руль своего автомобиля, с бешено колотящимся в груди сердцем он подъезжал к колледжу Шеннон. Он припарковался на первом попавшемся месте, но это его сейчас не заботило.
        Выскочив из машины, он читал названия зданий, ища ее факультет английской литературы.
        За несколько коротких месяцев она стала для него всем. Она была первым человеком, о ком он думал, просыпаясь утром и перед тем, как погрузиться в ночной сон. Она заполнила его сердце, ум и душу. Он просто не хотел жить без нее.
        И теперь Берк не понимал, почему ему понадобилось столько времени, чтобы признать это. Если бы только он смог найти Шеннон и убедить ее дать ему второй шанс!
        Шеннон невольно вскрикнула: сумка упала на землю, а вместе с ней из рук выпали и книжки.
        Когда она наклонилась, чтобы собрать вещи с земли, знакомые руки опередили ее. Слишком знакомые, сильные руки.
        Подняв голову, она встретилась с большими серыми глазами Берка. Не говоря ни слова, он заключил ее в свои теплые объятия. Студенты проходили мимо них, бросая любопытные взгляды, но он не замечал их.
        Перебирая ее волосы, он прижался губами к ее лбу и на мгновенье закрыл глаза.
        - Я так рад, что нашел тебя. Мне нужно поговорить с тобой. Ты должна знать.
        Он говорил так серьезно, и его появление в университете было таким неожиданным, что она испугалась.
        - Моя мама?- выдохнула она, и волна панического страха накатила на нее.- Она…
        - Нет, нет, твоя мама в порядке. Речь о нас.
        Взяв ее голову двумя руками, он отодвинул ее и посмотрел ей прямо в глаза.
        - Я люблю тебя. Возможно, понадобится вечность, чтобы я понял, что имею в виду, но сейчас я знаю. С того дня, как ты выгнала меня из своей квартиры, я думал об этом, стараясь определить, есть ли во мне это чувство. Сегодня утром я сидел в офисе, ощущая себя несчастным, и на меня вдруг нашло озарение.- Он гладил ее плечи и руки.- Я идиот. Я должен был понять это намного раньше.
        Но пока не представил, что потерял тебя, я не осознавал, сколько ты для меня значишь. Теперь я понимаю, что ты имела в виду тогда в квартире, когда сказала, что не сможешь быть со мной, пока я тоже не полюблю тебя.
        Его эмоциональность и искренность потрясли Шеннон. Он казался таким решительным и открытым, таким честным и отчаянным, что она не могла не поверить ему.
        Она хотела верить. Каждая клеточка ее тела кричала ей, чтобы она поверила его словам, бросилась в его объятия и жила с ним счастливо. И только разум предупреждал ее не торопиться и быть осторожной.
        - Берк,- начала она.
        - Нет-нет, не говори пока ничего. Позволь мне закончить. А потом, если ты захочешь уйти, я отпущу тебя. Мне будет тяжело, но я не буду останавливать тебя.
        Глубоко вздохнув, она кивнула. Ей было страшно слушать, что он скажет дальше, но выслушать его было необходимо. Если он действительно любит ее, она запомнит каждое слово, оставит их в своей душе, а затем бросится в его объятия и скажет ему, как сильно она любит его.
        - Я всегда думал, что слова любви - это просто способ манипулировать людьми, способ получить власть над их жизнями и чувствами. С этим мне пришлось сталкиваться не раз. Но теперь я понимаю, что ошибался. Любовь означает, что ты любишь человека. Беспокоишься о нем, заботишься о нем, хочешь, чтобы он был счастлив. Я люблю тебя. Не потому, что ты носишь моего ребенка, или потому, что ты хочешь это услышать. Я люблю тебя за твою красоту, и внешнюю и внутреннюю. За твое чувство юмора, за твою заботу о матери и за любовь к детям, которых ты будешь учить, когда закончишь колледж. Я люблю тебя за силу и мужество, которые ты проявила, ответив на мое объявление о поиске суррогатной матери и сказав мне, что любишь меня, хотя не знала, люблю ли тебя я. Он остановился на секунду, а затем, глядя ей в глаза, сказал:
        - Я люблю тебя, Шеннон. И никогда не пожалею, что сказал это, и не захочу взять свои слова обратно. Я хочу жениться на тебе и провести с тобой всю жизнь. Хочу воспитать этого ребенка и еще дюжину малышей с тобой. Хочу, чтобы ты была моей женой, моим партнером, моей любовницей, моим другом. И неважно, что скажут люди или напечатают газеты. Клянусь, я никогда не дам тебе повода усомниться во мне или в моей любви к тебе.
        Он отошел назад и теперь стоял, опустив руки, в ожидании ее реакции.
        Некоторое время она не могла двигаться. Слезы, сверкающие на ее ресницах, были слезами радости, а ее сердце было готово улететь и воспарить над облаками. Но ее руки и ноги, казалось, превратились в камень.
        Если это был сон, она не хотела просыпаться.
        Берк Бишоп, мужчина, в которого она влюбилась почти сразу же, как только увидела, а затем полюбила по-настоящему, стоял напротив нее, произнося слова любви, которые она так долго ждала.
        Он мог сказать это восемь дней назад, чтобы успокоить ее и заставить принять его предложение. Он мог заявить, что любит ее, надеть кольцо на ее палец и получить все, что хотел.
        Он тогда ушел. И это очень многое значило для нее. Потому что она знала, была уверена, что он на самом деле любит ее. Отчаянная надежда и нежность в его глазах не могут быть поддельными.
        Шагнув навстречу ему, Шеннон попала прямо в его объятия.
        - Я тоже тебя люблю,- сказала она ему,- за твой ум и красоту. За твое решение принести в мир ребенка и любить его еще до того, как ты встретишь свою женщину. Я люблю тебя, даже несмотря на твое богатство и на то, что ты считаешься самым завидным холостяком в Чикаго.
        Он посмеялся. Его глаза были влажными.
        - Я постараюсь преодолеть это.
        Она улыбнулась.
        - Надеюсь. Я не уверена, что у меня получится быть хорошей женой из высшего общества. Но я определенно хочу, чтобы ты был моим мужем, моим партнером, моим любовником и другом.
        - Означает ли это, что ты согласна выйти за меня замуж?
        Шеннон думала, что ничто не сможет сделать ее счастливее, чем признание Берка в любви. Когда он сделал ей предложение, в его глазах светилась любовь и ее сердце готово было разорваться от счастья.
        - Ну конечно, конечно, я выйду за тебя замуж, она провела ладонью по своему животу.- И чем скорее, тем лучше, если ты не возражаешь.
        Он накрыл ее руку своей.
        - Я не возражаю. Весь последний месяц я пытаюсь уговорить тебя пойти к алтарю. И как бы скоро это ни случилось, для меня все равно будет невыносимо долго.- На его лице появилась притягательная улыбка.- Я действительно люблю тебя, Шеннон. Тот день, когда ты вошла в мой офис, стал самым счастливым днем в моей жизни.
        - Я тоже тебя очень люблю. И думаю, это был счастливый день для нас обоих.
        В этот момент ребенок внутри нее легонько толкнулся ножкой, в первый раз за время беременности. Потрясенная, она сказала об этом Берку и добавила:
        - Я думаю, наш ребенок поддерживает нас.
        - Я рад,- прошептал Берк.
        ЭПИЛОГ
        - Постарайтесь еще разок,- подбадривал доктор Кокс откуда-то из-за простыней, закрывающих ее согнутые ноги.
        Она застонала, откинув голову на подушку. Испарина покрыла ее лоб, на лицо падали мокрые завитки медных волос.
        - Постарайся, любимая, ты можешь это сделать,- Берк положил холодное полотенце ей на лоб и помог ей сесть.- Еще одно большое усилие, и мы будем держать на руках ребенка, которого ждали все эти месяцы. Ты хочешь, чтобы это был мальчик? Или девочка?
        - Нет,- она недовольно надула губы.- Это у тебя будет ребенок. А я хочу домой.
        - Я бы с радостью оказался на твоем месте, но сегодня ты - звезда шоу. А сейчас давай постарайся. Еще одно усилие - и мы пойдем домой. Ты сможешь спать неделю, если захочешь.
        - Честно?
        - Я обещаю.
        Он следил за прерывистой линией на мониторе, когда Шеннон глубоко вдохнула и начала тужиться. Она так сжала его руку, что хрустнули кости, но он этого не заметил. Роды длились уже шестнадцать часов - самые долгие шестнадцать часов в его жизни,- и он не мог не видеть, как она мучается от боли.
        - Эврика!- воскликнул доктор, когда громкий крик заполнил комнату. Он улыбался так широко, как будто держал своего собственного новорожденного.- Это девочка! Отличная работа, Шеннон! Теперь ты можешь полежать и отдохнуть.
        Силы совершенно оставили ее, и она откинулась на подушки.
        - Она в порядке?- спросила Шеннон, еле дыша.- Я хочу увидеть ее.
        - Она прекрасна,- сказал Берк, наблюдая, как медсестра обмывает ребенка и заворачивает его в голубую пеленку, перед тем как положить матери на живот.
        Шеннон взяла малышку на руки. Она смотрела на них широкими, любопытными, как у совы, глазами, а ее розовые губки были похожи на бутон розы.
        Глаза Берка наполнились слезами, которые он даже не старался скрыть. Он смотрел на двух самых дорогих людей в его жизни. На свою жену и только что рожденную дочь.
        - Посмотри, как она прекрасна,- прошептала Шеннон сквозь слезы, трогая каждый пальчик на руке малышки.
        - Вы обе прекрасны.- Он с обожанием посмотрел на маленькую хорошенькую девочку, о которой с этого самого момента будет заботиться всю жизнь.- Спасибо.
        - Пожалуйста. Ты не представляешь, как я счастлива.
        Он стал вдруг серьезным и провел рукой по ее волосам.
        - Я люблю тебя, Шеннон.
        Она подняла на него глаза и улыбнулась.
        - Я тоже тебя люблю.
        Эти слова пронзили его грудь и напомнили, как же ему повезло, что он встретил Шеннон, и о том, каким дураком он был, когда чуть не позволил ей уйти. Слава богу, он прислушался к своему сердцу, иначе бы никогда не познал настоящего счастья.
        - Как бы ты хотела ее назвать?
        - Мне нравится Эбби или Эллисон, но тебе больше нравятся Сара и Лиза.
        - Может быть, стоит позвать сюда Бена? Пусть он решает, как назвать малышку.
        Лицо Шеннон просияло.
        - О да, конечно. Пожалуйста, пойди позови его.
        Берк вышел из палаты.
        Их трехлетний сын ждал в приемной, сидя рядом со своей бабушкой Элеонор, которая переехала к ним вскоре после свадьбы.
        Вместе с сыном Берк вернулся к Шеннон.
        - Мамочка!
        - Привет, любимый. Подойди ко мне,- Шеннон подвинулась на кровати и освободила место, чтобы и Берк, и Бен могли сесть рядом с ней. Она показала рукой на новорожденную.- Это твоя сестренка,- сказала она.- Но мама с папой не могут решить, как ее назвать. Мы подумали, что ты сможешь помочь нам. Мы хотели назвать ее Сара или, может быть…
        - Молли.
        - Молли?- одновременно произнесли Берк и Шеннон. Они обменялись взглядами, стараясь не рассмеяться, потому что Молли звали собачку в любимом мультике Бена.
        Бен слез с кровати и дотронулся кончиком пальца до лба малышки, затем до ее носа, провел пальцем по губам и подбородку. Она внимательно смотрела на него.
        - Я хочу, чтобы ее звали Молли.
        - А мне, пожалуй, нравится,- сказал Берк через некоторое время.
        - Неплохо,- согласилась Шеннон.- Бывают вещи и похуже, чем быть названной в честь сиреневого кокер-спаниеля.
        - Так и назовем. Спасибо, приятель,- Берк потрепал темно-каштановые волосы своего сына. Мы бы никогда сами не додумались до этого.
        Долгое время они сидели в тишине, и Берк просто наблюдал за своей семьей, стараясь запомнить каждую деталь этой картины. Когда они поженились, когда он держал на руках только что родившегося Бена, он думал, что счастливее этих мгновений в его жизни уже не будет. Но сейчас он чувствовал, что его сердце опять готово разорваться от счастья. Все, о чем он мог только мечтать, было перед ним. Все - и даже больше. Больше, о чем он мог мечтать,- благодаря Шеннон.
        Она привнесла в его жизнь радость, смех и любовь, раскрасила его черно-белое существование в яркие цвета. Он изменил свою жизнь для них - для нее и их детей - и ни на секунду не пожалел об этом.
        Прислонив ее голову к своему плечу, он ждал, когда все разойдутся, чтобы закрыть глаза и заснуть, как его жена и дети. Весь мир спокойно спал в его объятиях.