Голубая звезда Ким Болдуин
        Ксения Алексу
        Элитные Оперативники #2 Мишель Тейлор - ведущая оперативница Организации Элитных Наемников, находит утешение в бешеных скоростях, мчась с одной миссии на другую, под кодовым именем
«Аллегро». В ее жизни молниеносно сменяются головокружительные романы. Но от чего она бежит? Заносчивая, уверенная в себе, привыкшая побеждать, Мишель, в буквальном смысле, проверяется на прочность заданием - украсть уникальный бриллиант «Голубая Звезда» у голландской графини. Аллегро приходится не только выиграть в невероятной погоне за алмазом у арабских террористов, но и бороться за свою любовь: ее сердце украдено роковой женщиной, которую ей обозначили как «цель».
        Встречайте вторую остросюжетную историю в серии «Элитные Оперативники», продолжение сенсационно успешного триллера «Опасные Любовные Связи».
        Ким Болдуин, Ксения Алексу
        Голубая звезда
        Если лжешь, лги во спасение друга.
        Если крадешь, кради сердце.
        Если пытаешься провести - попытайся провести смерть.

Неизвестный
        Глава первая
        Базель. Швейцария
        Пятница, восьмое февраля
        - А ты не говорил,- прошептала Аллегро в миниатюрный микрофон, тонким проводком соединенный с наушником.
        - Чего не говорил?- отозвался Ночной Ястреб. От напряжения его голос звучал натянуто.
        - Что у тебя была еще ночь,- Аллегро немного спустилась, она висела на тонкой веревке, прикрепленной к прочной обвязке на бедрах, талии и плечах. На Аллегро были облегающие черные брюки и тонкая черная водолазка, в которой в Швейцарии февральской ночью было холодно, но таково уж было задание. Неплохой стимул поторапливаться: она терпеть не могла холод.
        Через инфракрасный прибор ночного видения отлично просматривалась неосвещенная спальня внизу. Это было лучшей точкой доступа, наименее защищенной: только инфракрасные лучи, камер не было. На плоской крыше здания расположился Ночной Ястреб, медленно стравливающий веревку, чтобы спустить Аллегро еще ниже, она видела над собой носки его ботинок, выступающие за край люка. Последние две недели они внимательно изучали дом - двухэтажный сверхсовременный особняк, весь из стекла и белоснежного камня. К счастью, окруженный высокими соснами, обеспечивавшими уединенность, дом стоял достаточно далеко от соседних, и никто не заметил, как оперативники проникли туда этой ночью.
        Владелец дома, дипломат, только что улетел в Прагу. Произведенный заранее звонок в его офис подтвердил, что там он и собирался остаться на все выходные. У оперативников было достаточно времени, чтобы расположиться и выкрасть цель - досье с именами участников печально известного карательного отряда сербов, ответственного за убийства боснийцев.
        - Ну, да, была у нас ночь.
        - Врешь,- Аллегро не смогла подавить смешок.- Она с такими не связывается.
        - Ты давай поаккуратнее, следи за языком, я все же держу тебя.
        Аллегро была окружена пучками из красных лучей.
        - Он что параноик? Тут везде лучи.
        - Вот, что с людьми деньги делают…
        - Или чувство вины,- Аллегро мягко спрыгнула на ворсистый ковер, и лицом к лицу встретилась со своим отражением в огромном зеркале гардероба. Она оглядела себя, снимая обвязку.- В этой лыжной маске я так жутко выгляжу.
        - Ага, так вот, чем ты берешь девушек. Пугаешь их.
        Аллегро подняла голову. Ночной Ястреб смотрел на нее сверху вниз, стоя над люком, и ухмылялся. Он был из тех оперативников, которые могут быть незаметными в любом окружении - средний рост, средний вес, темные волосы, и никаких особых примет, кроме золотого зуба, но он был виден только, когда Ночной Ястреб улыбался.
        - Что, добавил зависть в список своих недостатков?- поддразнила Аллегро.
        Он покачал головой.
        - Ну, знаешь, когда-нибудь…
        - Хотела бы я посидеть с тобой, обсудить твою личную жизнь, или ее отсутствие…- сказала Аллегро,- Но у меня вот тут как раз работа подвернулась.
        Благодаря ее гибкости и подвижности, а также прибору ночного видения она могла проскользнуть через завесу лучей сравнительно легко. Под некоторыми она пролезала, другие перепрыгивала, пока не добралась до двери в коридор. Оказавшись там, она открыла небольшую планшетку, закрепленную у нее на груди, и, достав мини-перископ, просунула его под дверь.
        Вращающаяся камера на противоположной стене как раз смотрела в ее направлении. Аллегро дождалась, пока камера завершит один оборот, а потом начала считать про себя. Когда камера снова смотрела на дверь спальни. Аллегро убрала перископ и начала обратный отсчет, а потом, ничего не опасаясь, открыла дверь. Камера была направлена в другую сторону, Аллегро по-пластунски, как могла быстро, выползла из двери и направилась по коридору, искусно лавируя между вертикальными и горизонтальными лучами.
        Когда она добралась до кабинета, ее встретил основательно въевшийся запах табачного дыма. Здесь курили дорогие сигары. Аллегро проскользнула внутрь и оглядела кабинет, светя микро-фонариком, отыскала взглядом репродукцию «Зеленой Женщины 7» Корнеля. То, что нужно. Обходя лучи, Аллегро подошла к картине и осторожно сняла ее, затем приставила к стене у своих ног.
        - Эврика,- она сняла прибор ночного видения и подняла лыжную маску.
        - Нашла?- спросил Ночной Ястреб.
        - Ага.
        - И?
        - И не могу понять, в чем соль,- ответила она,- В чем вся пикантность - взять и нарисовать ее зеленой.
        - Смешно. Очень смешно.
        - А, да, и сейф тоже тут,- она посветила на маленькую стальную дверцу, которая была за картиной. Какой предсказуемый тайник. Это явно не та работа, которую Аллегро надолго запомнит. В тех операциях, действительно отпечатались в ее памяти, у цели присутствовало какое-то воображение. Аллегро приходилось показывать лучшее, на что она способна. А взломать сейф было интересной задачей только тогда, когда ОЭН не могли ей сказать, где именно он находится, и он не был там, куда каждый в первую очередь сунется,- за картиной или под полом в ванной. А от выполнения работы, которая любому домушнику по зубам, Аллегро никакого удовольствия не получала.
        - Займись уже делом, плутовка,- сказал Ночной Ястреб.- Я тут замерзаю.
        - Десять минут, и я вылезу,- К левому уху Аллегро приставила стетоскоп, и повернула ручку для набора кода, прислушиваясь к тому, у каких цифр раздастся характерный щелчок контакта.
        - Так хорошо в этом разбираешься?
        - Нет, так чешется одно место. У меня сегодня свидание, а я уже опаздываю,- Задание начинало казаться жалким. Она легко, почти небрежно подобрала пять из шести цифр.- Уже почти.
        - Что за черт? Блин!- бодрый тон Ночного Ястреба куда-то делся,- Планы поменялись. Он возвращается. У тебя на нее пять минут. Иначе - отказ.
        - Уверен, что это он?
        - Вижу собственными глазами.
        Аллегро осторожно провернула ручку в обратном направлении, продолжая внимательно прислушиваться.
        - Четыре минуты тридцать шесть секунд,- сказал Ночной Ястреб.
        - Время я и сама чувствую, так дай мне услышать, что я вообще делаю.
        Когда последнее, шестое колесико, встало на место, Аллегро улыбнулась. Досье лежало под шкатулкой с украшениями, среди других документов. Она сфотографировала то, что ей было нужно, маленькой цифровой камерой, вернула папку в то положение, в котором ее нашла, и натянула лыжную маску.
        - Ну, все, я выдвигаюсь.
        - Но только не тем же путем, что пришла. Первое место под обзором, я не смогу тебя вытащить через люк в крыше так, чтобы никто не заметил.
        - Жду альтернативы.
        - А я-то думал, ты у нас гуру-всезнайка,- сказал Ночной Ястреб.- Я работаю над этим.
        Аллегро слышала, как тихонько клацают кнопки на его навигаторе-наладоннике, он искал план дома, искал другой путь отхода.
        - Мне уже скучно.
        - Дело дрянь,- сказал он на тон выше.- Выбора у нас нет. Придется вырубить электричество.
        - У тебя уже времени нет, да и должна же тут быть резервная линия. Возвращайся в минивэн, поведешь меня оттуда.
        - А как ты собралась выбираться, Гудини? Тут везде камеры.
        - Предоставь это мне. Иди уже.
        - Он войдет через минуту двадцать восемь секунд,- сказал Ночной Ястреб.
        - Ну, хватит уже с этим своим отсчетом, будь человеком,- Аллегро натянула ПНВ. Снова проявились инфракрасные лучи.- У меня от тебя башка раскалывается.
        Под колесами подъехавшей к дому машины заскрипел гравий. Под первыми несколькими лучами Аллегро пробралась, низко пригнувшись, потом запрыгнула на огромный рабочий стол. Как хищница, которой помешали охотиться, она замерла, все мышцы напряжены, все чувства на пределе. Неслышно, она описала четко рассчитанное сальто. Один точный прыжок - и она у дверей кабинета. Выброс адреналина - словно отрава, прямиком в кровь. Сердце бешено билось, а одежда прилипла к влажной коже. Аллегро снова воспользовалась перископом, проследила за камерой, выждала подходящий момент. На то, чтобы проделать весь путь между лучами и скрыться за поворотом коридора, у нее было ровно десять секунд.
        - Он ставит машину в гараж. В дом пойдет через кухню, как обычно,- доложил Ночной Ястреб.- У тебя, чтобы выбраться, меньше минуты.
        Аллегро за восемь секунд добралась до конца коридора и повернула за угол, где ее могли засечь камеры. Очевидный путь отхода - лестница, ведущая вниз. Но на каждой ступеньке - по алому лучу. Так спускаться слишком долго. Она перегнулась через перила и осмотрела прихожую на первом этаже, оценила расположение камер и перекрестья лучей над полом. Рассчитав свои движения и оставшееся время, Аллегро взялась за перила, встала на руки и оттолкнулась. Приземление отозвалось болью в лодыжках и голенях, но она старалась не обращать внимания. Оказавшись лишь немного левее одного из лучей, Аллегро посеменила, пригнувшись, через гостиную в сторону столовой и кухни. У нее совсем не оставалось времени. В кухне над дверью висела одна камера. Аллегро стояла под ней, отсчитывая, когда услышала, как зажужжал мотор автоматической двери в гараже. Сейчас придет.
        Когда камера отвернулась. Аллегро пронеслась через помещение.
        - Я в кухне,- шепотом доложила она Ночному Ястребу.
        - С ума сошла? Я же тебе сказал, что он пойдет оттуда!
        - Расслабься, я знаю, что делаю.
        - Не трогай его. Повторяю, не трогай его.
        - Кажется, мы сидели на одном и том же обсуждении. Я еще тогда уловила, с первого раза,- на маске проступило влажное пятно от того, как сильно взмок лоб Аллегро.
        Камера начала свое медленное вращение в ее сторону. Еще пять секунд, и ее засекут. На счет «четыре» Аллегро услышала, как повернулся ключ в двери. На счет «два» мужчина вошел в кухню и нашарил выключатель, чтобы включить свет, а Аллегро проскользнула между ним и дверью, успев уловить мускусный запах дорогого одеколона.
        В гараже было темно, но в небольшой остававшийся до земли зазор под медленно опускающейся автоматической дверью, падал лунный свет. Какие-то мгновения, и путь к отступлению будет отрезан. Аллегро упала, перекатываясь, на цементный пол, и успела проскользнуть под дверью, когда не было и лишнего сантиметрика зазора.
        - Да вы, девушка, просто конь с яйцами,- проговорил Ночной Ястреб, когда она спокойно вошла к нему в минивэн.- С яйцами и огромным везением.
        - Везение тут ни при чем. Мы всю неделю за домом следили. Поэтому, когда ты сказал, что он войдет через кухню, я знала, что у меня все в шоколаде.
        Он взглянул на нее, приподняв бровь.
        - Хочешь сказать, что ты засекла, как быстро закроется дверь гаража?
        - А ты хочешь сказать, что тебя это удивило?- задорно отозвалась она.
        - Ненормальная.- Хмыкнул он.
        - Дилетант.
        Ее голос выдал облегчение. Хотя с ее образом жизни у нее никогда не было выбора, она часто думала, а что она выбрала бы при других обстоятельствах. Захотела бы она вести самую заурядную жизнь, будь у нее такая возможность? Ответ всегда был один. Нет. Мишель была не создана для работы с девяти до пяти и сидения дома перед телевизором, не создана для заботы о семье. И, будь у нее выбор, как у большинства других людей, в конце концов, она занималась бы чем-то вроде того, что делала сейчас.
        Аллегро уставилась в окно. Они выехали из Базеля, свернули на темную трассу, ведущую на юго-восток, и сейчас проезжали мимо пастбищ и густых лесов. Нигде не было видно света - разве что окна редких ферм или деревушек горели вдали. Она понимала, что то, кем она является, и как, живет, было полностью определено Организацией. Но еще она знала, что ей нужен драйв, сложные задачи. От своей работы она хотела возможности выкладываться по полной. Такие моменты, как в кухне у дипломата, давали ей почувствовать пульс жизни.
        Спустя час Ночной Ястреб припарковал минивэн у подъезда к Марцили, роскошному парку в центре Берна, где были бассейны, тенистые аллеи и старинный фуникулер. Переполненный по выходным и в хорошую погоду, сейчас, холодной зимней ночью, парк был почти пуст. Аллегро пошла туда одна, держа прогулочный темп, и, как было условлено, прошла к подсвеченному фонтану. Там стоял мужчина средних лет. Он снял одну перчатку и держал ее в руке.
        Аллегро подошла сзади.
        - Il fait tres froid ce soir. N'est-ce pas? Что за холодный выдался вечер, не так ли?
        Мужчина повернулся к ней.
        - Trop froid pour un gant. Слишком холодный, чтобы ходить в одной перчатке.
        Аллегро достала из своей камеры карту памяти, положила ее в конверт и оставила на бортике фонтана. Не сказав больше ни слова, она направилась обратно к минивэну. Переодевшись и избавившись от машины, они добрались до своего отеля в средневековом старом центре Берна, где они последнюю неделю разыгрывали из себя милую парочку. Теперь они были типичными американскими туристами - одетые в джинсы, кроссовки и толстовки, которые возвращались откуда-то, где приятно провели время за парой бокальчиков спиртного, и теперь, судя по всему, намеревались продолжить отдыхать, но в более интимной обстановке, в своем номере.
        Отель был, что называется «три с половиной звезды», удобный, но не роскошный. Построенное в восемнадцатом веке, здание мало отличалось от всех других на этой тихой Улочке - тот же старомодный фасад, облицованный песчаником. При этом здание было полностью обновлено изнутри.
        Не успели они закрыть дверь, как у Аллегро зазвонил мобильный. Она знала, от кого звонок, но все же посмотрела на дисплей. Было двадцать тридцать - половина девятого,- звонил Монтгомери Пирс, глава Организации Элитных Наемников, как всегда пунктуальный. Аллегро открыла слайдер и проговорила:
        - Операция завершена,- она выслушала пару дальнейших инструкций, потом закрыла телефон и начала раздеваться. Когда Аллегро взялась за ручку двери ванной, она была полностью обнажена.
        Она еще не вошла, Ночной Ястреб отвернулся от окна, куда смотрел все это время, и спросил:
        - Поделишься дальнейшими указаниями, или мне самому гадать? Можно ехать обратно?
        Аллегро повернулась к нему, не без радости замечая, как его лицо вспыхнуло.
        - Ну, давай посмотрим: на то, чтобы сходить в душ, переодеться и поспать, у меня десять часов. Так что да, едем обратно. Нам заказали билеты на семь часов на завтра, а Монти хочет, чтобы к десяти мы были у него в офисе на отчетном обсуждении,- она щелкнула пальцами, словно ее осенила внезапная догадка.- Эй, и знаешь, что? Тебя, дружище, кажется, наконец, хотят отчитать.
        После душа она какое-то время решала, что надеть на свидание. Ей пришлось выбирать из ограниченного числа вариантов, учитывая, что она взяла с собой только самое необходимое для работы, и потом, все, что бы она ни выбрала, было не важно. Едва она переступит порог дома этой женщины, вся ее одежда окажется на полу. Аллегро, торопясь, надела последние чистые джинсы и черную маечку с коротким рукавом и воротником-стойкой. Утепляться не обязательно: она поедет на машине. А потом окажется в постели ее новой знакомой, на полу, на столе… да где угодно. Она последний раз оглядела себя в зеркале и взяла коричневую косуху и ключи от арендованного «Камаро».
        Уже спускаясь с крыльца, она сделала «тот самый» важный звонок.
        - Привет, красавица. Это Мишель.
        - Bon soir. Ты ведь не собираешься отменять все, правда?- женский голос на том конце провода говорил с ужасным акцентом.- Я дождаться не могу, когда снова увижу тебя… обнаженной, с того самого момента, как впервые увидела тебя позавчера.
        Аллегро улыбнулась.
        - Как я могу отменить свидание с такой очаровательной женщиной. Я звоню сказать, что немного опоздаю.- Зажав трубку между плечом и ухом, она открыла машину.
        - В таком случае, я надеюсь, мое ожидание будет того стоить.
        - Даже не сомневайся,- положив трубку, она выехала их гаража и направила свой
«Камаро» к трассе.
        Включив музыку на полную, она втопила газ. Это она любила больше всего: скорость - громкая музыка - еще более высокая скорость, вот такой смысл жизни. Музыка заглушала звонок мобильного, но Аллегро почувствовала в кармане вибрацию и посмотрела, от кого вызов.
        - Прекрасно,- проговорила она сквозь зубы, и открыла трубку.
        Как будто у нее не было запланировано на вечер ничего получше.
        - Аллегро ноль два ноль пять ноль восемь.
        Указания были короткими, а в перемене планов не было ничего необычного. Ее и Ночного Ястреба ждали в Венеции как можно скорее, а дальнейшие распоряжения будут на месте. Собственно, это должно было всему подвести итог, но Аллегро отнюдь не была из тех, кто строго держится протокола.
        Развернув машину, она сказала:
        - Конечно, нет проблем. В смысле, кому же не хочется отменить полный секса вечер с красивой женщиной?
        Глава вторая
        Амстердам
        Неделей раньше

«Ганс Гофман, адвокат», значилось на небольшой золотистой табличке, это был единственный знак того, что в кирпичном особняке семнадцатого века в престижном районе Амстердама, Принсенграхте, шла деловая жизнь. Был дождь с резкими порывами ветра, и большинство людей со своих велосипедов пересели в набитые трамваи, но Ганса Гофмана не волновали транспортные проблемы. Кабинет юридической консультации был этажом ниже его просторной квартиры.
        Этим утром у него была назначена встреча с графиней Кристин Мари-Луизой Ван дер Ягт, по этому случаю адвокат уделил особое внимание своему внешнему виду. Дело было не в том, что он хотел удивить ее, Ганс знал, что графиня не любила, когда из-за ее титула устраивают шум, ведь он был наследуемым, а не приобретенным. У нее вовсе не было желания пользоваться статусом благородной особы только на том основании, что ее богатым предкам был дарован титул. Ганс надел свой лучший темно-синий костюм и любимый галстук только потому, что был исключительно расположен к этой молодой женщине, которую считал родной, как племянницу.
        Ганс находился в офисе до назначенного времени. Сидя за столом, он ждал свою посетительницу, рассеянно поглаживая коричневую кожаную обложку толстого ежедневника. Рядом на столе лежал бриллиант. Ганс и представить себе не мог, что камень, на самом деле, такой величины и такого потрясающего голубого цвета. Он видел бриллиант только раз, и то мельком, это было более шестидесяти лет назад, когда ему было всего двадцать один, и он работал помощником отца Крис, Яна Ван дер Ягта. Когда они последний раз говорили о камне, Ян солгал ему. Он заявил, что камень разделили на части и давно продали. Ганс никак не мог взять в толк, почему камень прятали десятки лет, если Ян так отчаянно нуждался в деньгах. Ответ мог содержаться в том самом ежедневнике, лежавшем у него на столе, но пока Ганс не мог собраться с силами и начать читать его. Гофман не просто был помощником Яна. Большую часть жизни он был лучшим другом Яна, и Гансу вовсе не хотелось узнать о нем какие-нибудь неприятные вещи. Хватало наследия времен войны - печальной тайны, из-за которой его мучило чувство вины.
        Крис должна была прийти с минуты на минуту. Ганс поднялся из кресла и убрал дневник в конторку, где хранились остальные важные для семьи записи и документы. Хотя он точно знал, что между отцом и дочерью не было согласия, он подозревал, что Крис могла бы заинтересоваться дневником, если бы узнала о его существовании. А Ян оставил распоряжение не отдавать ей дневник.
        Разбираться с делами своего друга для Ганса оказалось совсем не просто. Конечно, он знал о том, что у Яна есть тайная банковская ячейка. Это достаточно предсказуемо. Многие его клиенты оговаривали с Гофманом тот факт, что в случае их смерти у него есть право доступа к секретным ячейкам в банке. Но он не ожидал обнаружить там нечто большее, чем завещание, какие-нибудь документы и, может быть, пару фамильных вещей или украшений. Вместо этого, в ячейке Ганс обнаружил указания от Яна и описание того, как найти тайник в его доме в Харлеме, где были бриллиант и дневник. Похоже, Крис ничего не знала ни о тайнике, ни о камне.
        Услышав, как к дому подъехала машина, Ганс выглянул в окно. Крис выходила из такси, поэтому адвокат поспешил к двери, чтобы встретить ее. После необходимых слов приветствия и комплиментов он передал ей бриллиант и вкратце рассказал о том, что ему удалось узнать о ценности камня.
        Крис рассматривала камень на просвет, завороженная его размерами и блеском. Синий цвет со стальным оттенком, исключительной чистоты. Камень в 15.8 каратов был огранен по схеме Мазарини.
        - Итак, мы знаем, что он очень высокого качества, очень старый, может быть, один из редких, самых знаменитых алмазов мира?
        - Похоже, что да,- подтвердил Ганс. Они говорили на голландском, как старые знакомые, опуская формальности, которые следовало приберечь для посторонних.
        - Сколько вопросов,- задумчиво сказала она.- Господи, да он, наверное, стоит целое состояние. Откуда же он у отца?
        - Я боюсь, что кроме него, тебе об этом никто не смог бы сказать.
        Жизнь Крис, если она и обладала преимуществам титула, всегда текла размеренно. Но в последние месяцы все было нарушено водоворотом перемен: внезапная смерть отца от сердечного приступа оставила Крис в совершенной растерянности. Хотя они никогда не были особенно близки, Крис не мыслила свою жизнь без него. Она была шокирована, когда, приехав в Голландию на похороны, узнала, что отец оставил долги, суммы которых исчислялись миллионами евро, а ей нужно было с этим разбираться. Ей пришлось не только расплатиться по чекам (а их была внушительная стопка), но найти средства на содержание ее матери в психиатрической клинике.
        Ганс Гофман посоветовал ей немедленно продать принадлежавшие семье особняки - тот, где она выросла, Харлеме, и виллу в Венеции, которая стала ее домом, когда ей исполнилось восемнадцать. Ей нравилось жить там, и мысль о том, что придется покинуть это место, ужасала Крис. Продажа сама по себе не должна была стать особой проблемой, на дом в районе Сан Марко покупателей нашлось бы множество, учитывая, что его поддерживали в отличном состоянии. Но Крис ждало еще большее потрясение - когда она приехала в особняк в Харлеме, где не была, по меньшей мере, три года. Отец, из соображений экономии, уволил всех слуг и отказался даже от косметического ремонта, от необходимого минимума для поддержания дома в хорошем состоянии. Особняк выглядел ужасно неухоженным, и в него перед продажей требовалось вложить изрядную сумму.
        Но ничто из этого не удивило ее так, как бриллиант. Камень был очевидным средством для решения всех ее материальных проблем. Она была ошарашена, узнав, что отец не продал камень, чтобы улучшить свое положение, и держал существование бриллианта в тайне от всей семьи. Положив камень обратно в бархатный мешочек на столе адвоката, Кристин сказала:
        - Так он был в тайнике, о котором отец ничего не говорил, но ты уверен, что это и есть Голубая Звезда? А как мы можем это проверить?
        - Я относил камень одному знакомому, чтобы его оценили,- сказал Ганс.- Мой друг работал на один из алмазных концернов, пока не вышел на пенсию. Это настолько уникальный камень, что одного взгляда хватило, чтобы сказать: это Голубая Звезда. Но, конечно, это было бы полной бессмыслицей, поэтому он посоветовался с экспертом по арабским древностям, профессором Байятом из Археологического музея Алларда Пирсона. Байят должен кое-что проверить, он свяжется с нами, как только закончит, но это может занять какое-то время.
        - Ну, не может же их быть два?
        - Конечно, нет,- ответил Ганс.- Если это настоящая Голубая Звезда, то главный камень Персидской короны в Кабуле - копия. Фальшивка.
        - В это невозможно поверить. Десятки лет он выставляется в музее. Его видели тысячи людей. Не могут же в Афганистане не знать, что это подделка.
        - А вот это хороший вопрос,- Ганс поправил галстук.- Я надеялся, что ты сможешь его продать тихо, или разделить на несколько частей, чтобы не продавать целиком. Но тот мой друг отказался помочь сделать это, из-за того, что бриллиант, возможно, обладает огромной ценностью. Любой авторитетный огранщик сказал бы то же самое. Может быть, поэтому твой отец скрывал бриллиант.
        - Откуда, боже ты мой, мог взяться камень у отца?- снова спросила Крис.- Не могу поверить, что он не говорил тебе.
        Ганс служил с ее отцом в голландской эскадрилье ВВС Великобритании, они были близкими друзьями. И Крис сомневалась, что у них друг от друга могли быть секреты, тем более, такие важные.
        - Похоже, он и тебе не говорил,- заметил Ганс.
        - Что странно, учитывая, что он никогда не упускал возможности выставить напоказ свои достижения,- пробормотала Крис.
        Не удивительно, что он не поделился с ней напрямую, ведь они почти и не общались. В детстве, она пыталась добиться его внимания, но все ее попытки заканчивались одинаково. Мать начинала убеждать его принять участие в жизни дочери, потом у них была ссора, и Вильгельмина ван дер Ягт, в слезах, скрывалась в своей комнате, оставляя пьяного отца Крис одного в его кабинете. Те редкие случаи, когда они проводили время вместе, когда они были семьей, выпадали или на каникулах, в Харлеме, или в Венеции, с родственниками и важными друзьями, когда Ягты собирали вечеринки, чтобы произвести впечатление на коллег и соседей. Менялись гости, менялось место, но тема разговора всегда оставалась прежней - подвиги ее отца во время Второй мировой. Он не был замечен в скромности, когда дело доходило до возможности порисоваться. И совершенно не в его характере было скрывать от гостей тот факт, что он обладает таким бриллиантом.
        - Думаю, он не хотел, чтобы кто-либо знал, что бриллиант, так или иначе, попал к нему,- проговорил Ганс.
        Крис была слишком поглощена рассматриванием самого камня, чтобы ответить на его осторожно высказанный вызов.
        - Хм, и мы не можем с ним ничего сделать, пока твой профессор не разберется, настоящий ли он, так? А если настоящий?
        - Откуда бриллиант, еще только предстоит установить. Насколько мне известно, нет никаких бумаг, или чеков о продаже, которые говорили бы, что алмаз принадлежит твоему отцу.
        - И если это настоящая Голубая Звезда, афганцы захотят ее вернуть?
        Ганс кивнул.
        - История этой персидской реликвии насчитывает сотни лет, да и корона была бы куда менее привлекательна для туристов, если бы все узнали, что бриллиант - подделка.
        - То есть, даже если у нас настоящий камушек, пользы от него все равно никакой. Прекрасно.- Крис взглянула на часы.- Мне нужно собираться в аэропорт. Мой рейс обратно в Венецию через пару часов. Где бумаги, которые ты хотел, чтобы я подписала?
        - Вот, здесь,- Ганс положил перед ней папку с юридическими бумагами, и она быстро разобралась с тем делом, которое заставило ее ненадолго вернуться в родную страну.
        - В пятницу будет вечеринка по случаю карнавала.- Она взяла плащ и направилась к выходу.- Я уже разослала приглашения, поздно все отменять. Я только надеюсь, что к следующему утру все с виллы разъедутся - грузчики будут там в десять. Когда закончим там, я в тот же день приеду в Харлем. Проверишь, подключен ли дом к Сети? Разрываюсь между двумя заботами.
        - Думаю, с тех пор, как твой отец умер, Интернет не отключали, но я проверю. А что ты планируешь делать с бриллиантом?- спросил Ганс.
        - У меня не будет времени на то, чтобы найти банковскую ячейку для него до отъезда. И, раз уж я вернусь Харлем, удобнее, если он будет здесь, на случай, если он снова понадобится профессору.
        - Тайник устроен в более чем безопасном месте,- убеждал ее Ганс,- Все эти годы бриллиант пролежал там.
        - И пока пусть полежит. Я могу положиться на то, что ты вернешь его туда на то время, что я проведу в Венеции?
        - Конечно. Завезу его прямо сегодня. Вот код.
        Он написал на листке несколько цифр и передал Крис вместе с еще одной бумагой, объяснив:
        - А это список того, что нужно починить в особняке.
        Крис просмотрела его.
        - Хуже, чем я думала.
        Оценщик назвал массу вещей, нуждающихся срочной реконструкции, в том числе, кровлю, коммуникации, паркет; требуются также малярные работы и снаружи, и внутри, ландшафтные работы…
        - У меня кое-что отложено, но на такой масштабный ремонт этого не хватит. И даже если удастся быстро продать дом в Венеции, понадобится какое-то время на то, чтоб совершить сделку, выручить нужную сумму.
        - Я посмотрю, кого можно нанять для тебя,- предложил Ганс.- Я знаю одного умельца, который берет такие вещи наличными. Так ты сможешь сэкономить на налогах. Он по части ремонтных работ.
        Крис поцеловала его на прощание, трижды, на голландский манер - в левую щеку, правую, и потом снова левую.
        - Храни тебя господь, дядя. Это неоценимая помощь с твоей стороны. Я к тебе загляну, когда вернусь.
        Глава третья
        Кабул, Афганистан
        Как и большинство афганских мужчин, поддерживающих традиционный уклад жизни, министр по культуре Кадир дистанцировался от новомодной - и, по его мнению, оскорбительной,- тенденции брать фамилию или для деловых контактов с Западом, или ради удобства узнавания. Ни то, ни другое не было ему нужно. Он был правоверным мусульманином. Он терпеть не мог все, что связано с демократическими свободами, распространяющими свое влияние в его части мира, и делал все, что мог, чтобы поддержать Священную Войну против неверных.
        Кадир носил традиционную свободную одежду, расшитую разноцветным шелком, тюрбан и чапан. Он размышлял о подарке, которые сделал ему Аллах. Кадир гладил свою окладистую начинающую седеть бороду.
        - Вы правы, профессор Байят,- сказал он человеку, связавшемуся с ним из Амстердама,- Это очень важный, очень тонкий вопрос. Вы уверены?
        - Да, ювелир, с которым я работаю над установлением того, что это за камень, узнал его, и после того, как я сам изучил его, я могу точно сказать, что он подлинный. Конечно, я не могу дать тому официальное подтверждение, пока алмаз не признан нашей властью.
        - Setarehe Abi Rang, Голубая Звезда,- проговорил Кадир, и голос его звучал мягко.
        Последовала долгая пауза. Ни один из собеседников не произнес формальных приветственных фраз, сопутствующих разговору двух деловых партнеров, которые несколько месяцев не перезванивались.
        - И что сейчас там происходит?
        - Бриллиант у голландской графини. Я сказал ювелиру, что сомневаюсь в подлинности бриллианта, и мне нужно осмотреть его еще раз.
        - Вы очень мудро поступили, позвонив мне,- сказал Кадир.- Важность этого вопроса, как я вижу, вы прекрасно понимаете. Не может быть двух Setarehe Abi Rang, и раз в нашей стране - настоящий, то тот, другой камень,- копия, но сделанная из натурального алмаза. Если это откроется, все придут в смятение, будут сплошные сомнения.
        - Да, это верно,- горько согласился профессор Байят,- Что бы вы посоветовали, господин министр?
        - Вам известно, откуда у этой женщины камень, через чьи руки он прошел?
        - Нет, с самими членами семьи графини я не общался.
        - Отлично. Когда будете с ней разговаривать, убедите, ее не высовываться, пока мы не решим, как поступить в такой ситуации. А теперь дайте мне имя графини.
        Кадир записал продиктованную ему информацию, и стёр рукавом капельки пота, выступившие над бровями. Наконец, Setarehe Abi Rang отыскали. И профессор, настоящий патриот, указал путь, как быстро вернуть алмаз. Теперь Кадир должен был не упустить шанс убрать единственную преграду на его пути к власти. Но сам он не мог этого сделать. Он послал за двумя людьми, которым полностью доверял: Юсуфом, заместителем министра по делам искусства, и Азизи, верным военным, из Афганской Национальной Армии, которому удалось в целом ряде случае проявить надежность и гибкость.
        Юсуф был одним из немногих, кто знал, что главный камень Персидской короны был лишь копией, ведь в его обязанности входило присматривать за выставкой Афганских реликвий. Он узнает, если в Кабуле подвергнут сомнению подлинность камня на выставке. Тем временем, Азизи будет поручено достать настоящий бриллиант. Графиню ван дер Ягт, конечно, придется убрать.
        Археологический Музей Алларда Пирсона.
        Амстердамский Университет
        Рафи Байят смотрел на фотографию Персидской короны, на ее знаменитый главный камень. Профессор не мог поверить. Огранка, цвет, размеры, в конце концов. Он был уверен, что бриллиант, который он видел здесь, в Амстердаме, и есть Setarehe Abi Rang, или Голубая Звезда, но Кадир только что уверял его, что легендарный алмаз на месте, в короне. Могли ли быть два камня абсолютно одинаковыми? Рафи оглядел загроможденный офис. Он провел в Амстердаме всего два года, но вещи, тем или иным образом попавшие в его окружение, говорили о том, что он уже глубоко вовлечен в жизнь голландской столицы. На полках у него было множество справочных материалов, археологических инструментов, небольших сувениров с раскопок, в которых он участвовал, большинство памятных вещиц было привезено с Ближнего Востока. Он много работал, чтобы добиться признания в своей области, но никогда не ожидал, что окажется в центре сенсации о находке, которая привлечет к нему внимание всего мира. Нет, он не хотел этого внимания. Потому что он понимал, чем могла обернуться находка точной копии бриллианта для его родины. А профессор Байят, в
первую очередь, был верен своим корням.
        Выйдя из своего кабинета и направляясь на встречу с представителем графини, Рафи обдумывал, как ему вести себя с Гансом Гофманом. Был час-пик, и этим солнечным утром на всех велосипедных дорожках было не протолкнуться. Он выставил вбок руку, давая понять, что собирается повернуть на Принсенграхт, пересекая велосипедную дорожку.
        Его главной задачей было убедить графиню держать в секрете тот факт, что ее камень так необъяснимо похож Голубую Звезду. И хотя он знал, что в настоящий момент афганские власти проводят собственное расследование, профессор не мог оставить мысли о том, что должен был в этом деле помочь. Если бы ему удалось раскрыть тайну ужасающего сходства между двумя камнями и быстро дискредитировать вновь появившийся бриллиант, он сослужил бы важную службу своей стране. У него были все возможности для этого. У него на руках были данные исследования камня, а семья ван дер Ягтов, похоже, готова была к сотрудничеству. Профессор надеялся, что представитель графини даст ему возможность начать сотрудничество.
        Рафи приковал велосипед к решетке моста и, прежде, чем подняться по ступеням к двери Ганса Гофмана, пригладил волосы. Человек, открывший ему, был гораздо старше, чем Рафи предполагал. Гофману было за восемьдесят, в таком возрасте большинство уже уходит со службы. Но, несмотря на внешность, выдававшую годы, представитель графини было энергичен, и, очевидно, сохранил ясный рассудок. Он вел себя как человек гораздо моложе своих восьмидесяти.
        - Спасибо, что пришли,- сказал старик, и повел Рафи через холл мимо стола секретаря, в хорошо обставленный офис.- Я надеюсь, у вас для нас есть новости.
        - Пока никакого подтверждения,- сказал Рафи, присаживаясь на обтянутый кожей стул напротив рабочего стола адвоката.- Не похоже, чтобы ваш бриллиант был Голубой Звездой, но на то, чтобы разобраться с этой тайной уйдет еще какое-то время. И в это время нам лучше не распространяться о камне. Я уверен, что Вам бы не хотелось политических проблем между нашими странами.
        - Я понимаю,- сказал Гофман, подтверждая ожидания Рафи.
        Когда имеешь дело с голландцами, можешь рассчитывать на то, что они отдают себе отчет о деликатности межкультурной коммуникации. Поэтому с ними легко иметь дело. Или манипулировать ими.
        - Теперь, с вашего позволения, мне бы очень помогла любая информация о том, откуда алмаз у графини.
        Гофман повернулся в кресле, теперь он был в профиль, смотрел в окно, с видом на канал.
        - Она получила его в наследство от отца. Граф Ян ван дер Ягт был полковником ВВС во Вторую мировую.
        Гофман выдержал долгую паузу, занятый своими мыслями.
        - Он получил его от немецкого лейтенанта, которого сдал британским властям.
        - Вы знаете, как звали того нациста?- спросил Рафи.
        - А почему это так важно?
        - Потому что я собираюсь лично заняться изучением происхождения этого камня. Если нам придется, в конце концов, доказать, что настоящий алмаз у афганского народа, нам нужно будет представить историю второго камня.
        - Понимаю,- Гофман устало повернулся к профессору,- В таком случае, я не могу остановить вас?
        - А зачем вам это нужно?- возразил Рафи.- Я думаю, нам обоим было бы полезно докопаться до того, с чего все началось. Вы ведь хотите спокойно продать бриллиант, не так ли?
        - Графиня нуждается в деньгах, это правда. Но мы не знаем, будет ли она претендовать на это сокровище, понимаете? А я не хотел бы дискредитировать ее отца… он был моим другом.
        - Я боюсь, что не понимаю, о чем вы.
        - Граф ван дер Ягт делал все, чтобы выжить в то ужасное время,- сказал Гофман.- А во время войны мы делаем такое, о чем потом жалеем.
        Рафи посмотрел на адвоката с сожалением.
        - О, я постараюсь в своих поисках быть очень осторожным.
        - Благодарю вас. И не могли бы вы передать мне всю информацию, которую найдете о… том нацисте?- Гофман сделал предупреждающий жест рукой.- Я не хотел бы чтобы мисс ван дер Ягт была втянута во все это.
        - Конечно. Я учту ваши пожелания.
        - Того немца звали Герт Вольф,- проговорил Гофман.- Он был гестаповцем, и был привлечен по Нюрнбергскому процессу. Насколько я знаю, он получил бриллиант от одного богатого еврея, которого отправил в Освенцим. Волг казнили. А того, у кого он украл бриллиант, скорее всего, нет в живых, царствие ему небесное.
        - Да, ужасное было время.- Рафи поднялся со стула и протянул адвокату руку.- Благодарю вас за откровенность, господин Гофман. Я буду на связи.
        Глава четвертая
        Венеция, Италия
        Восьмое февраля, пятница
        На частном самолете ОЭН Аллегро и Ночной Ястреб собрались из Берна в Венецию за час двадцать. Со своим человеком в городе они встретились на темной тихой улице подальше от центра. Карнавал был в самом разгаре, и вдалеке слышались крики и смех гуляющих, наводнивших улицы и каналы. И хотя в этом месте вероятность того, что их увидят или подслушают, была очень невелика, они все же говорили на ходу. Ночной Ястреб шел справа от Аллегро, а человек, которого они должны были встретить, слева. Он напоминал ей Дилберта, словно сошедшего со страниц комикса, смешной умник в очках. Пока шло обсуждение, она почти постоянно молчала, внимательно вслушиваясь в каждое слово.
        - Здесь материалы, которые мы собрали по семье ван дер Ягтов,- Аллегро протянули тоненькую папку.- Это немного, но пока будет достаточно. «Скала» - кодовое имя графини. Операция получила название «Пропасть».
        Открыв папку. Аллегро сбавила шаг. Ничего особенного, самые обычные данные, и все не слишком подробно, как в иных случаях. Аллегро быстро просмотрела первую страницу.
        Кристин Мари-Луиза ван дер Ягт
        Возраст: 38
        Рост: 170 см
        Волосы светлые
        Глаза голубые
        Профессия: веб-дизайнер.
        Ниже были сведения об образовании и работе, о родителях и прочее.
        - А если камень не здесь, не в Венеции?- Аллегро взглянула на своего собеседника. - Тут, насколько я вижу, нет…
        Перевернув страницу, она замерла на месте.
        - «Тут нет» чего?- спросил Ночной Ястреб. Когда он продолжила, не отрываясь, смотреть на вторую страницу, потряс ее за плечо.- Алло-о-о, есть кто-нибудь дома?
        - Нет доказательств, что это она,- с раздражением бросила Аллегро.
        Ночной Ястреб наклонился посмотреть на фотографию графини. Четыре на шесть, цветное фото, вполне годилось для рекламы модельного агентства или какой-нибудь косметической фирмы. Кристин ван дер Ягт улыбалась красиво и загадочно. У нее была безупречная кожа, пшеничного цвета волосы до плеч, сияющие на солнце. Он была сногсшибательна.
        - Да, вкусная штучка. Можно мне забрать карточку, когда все закончим?- Ночной Ястреб попытался вырвать у Аллегро папку, но она шлепнула его по руке.
        - Цыц, Фидо! Это тебе не порно-разворот. И, вообще, если уж кто-то потом и заберет фотографию, то это буду я.
        Их информатор демонстративно прочистил горло.
        - Давайте вернемся к вопросу.
        Аллегро нехотя оторвала взгляд от фотографии.
        - Итак,- подвела она итог, когда они снова пошли,- Мы должны проникнуть в особняк этой женщины, затерявшись среди гостей, найти этот сейф, скорее всего, в подвале, пробраться туда, надеясь, что бриллиант на миллион долларов внутри… И вынести его. И ничто в этом гениальном плане не вопиет «сомнительно, сомнительно, сомнительно»?
        Не обращая внимания на ее сарказм, мистер-копия Дилберта любезно ответил:
        - Мы не располагаем сейчас такой роскошью, как время на подробное планирование. И, хотя шанс на то, что бриллиант там, ничтожно мал, все же виллу нужно обыскать. Уже завтра, там будут новые жильцы, их агенты, грузчики, монтажники и т.д. Сегодня ночью пройдет прощальная вечеринка - до свидания, папин особняк и деньги, а это значит, что все, что есть ценного в доме, вместе со Скалой завтра уедет.
        - Почему бы просто не дождаться, когда гости уйдут, а она ляжет спать?- спросила Аллегро.
        - Карнавал. Кто же сегодня будет спать?
        - Люблю такие вечеринки.
        - Надеюсь, ты сможешь не отвлекаться?- поддразнил Ночной Ястреб.
        Она незаметно подмигнула ему и повернулась к информатору.
        - Когда мне лучше там появиться?
        - Мы должны торопиться.- Он протянул Ночному Ястребу карту памяти для навигатора. - Тут схема дома. Сможете свободнее передвигаться там, если пройдете как гости в маскарадных костюмах.
        Аллегро ухмыльнулась.
        - Можно я оденусь вором-домушником?
        - Нет!- в один голос ответили мужчины.
        Юго-восток Колорадо
        Монтгомери Пирс смотрел за окно, где бушевал буран, за которым не было видно ни Скалистых гор, ни великолепного Веминучского заповедника. Все вокруг покрывал глубокий снег - идеально для тренировок по выживанию в зимних условиях, но для всего остального - значительное и неприятное препятствие. Все же он был уверен, что через кампус Организации Элитных Оперативников его важный визитер как-нибудь сможет пробраться. Если военная разведка хотела передать им задание в такую погоду, это значило, что придется работать под командованием шишек с самой верхушки Пентагона. В ожидании их приезда, Пирс созвал остальных из руководящей тройки ОЭН присутствовать на обсуждении. Для того, чтобы отправить кого-то из элитных тактических оперативников на опасное задание, нужны были два голоса из трех, а одобрение своих коллег на предстоящую миссию в Венеции он уже получил. Стоило Нортону, пережидающему бурю, сделать всего один звонок. Сейчас им нужна была информация о предстоящей операции, о которой упомянул Нортон. Монти не собирался выделять ценнейшие человеческие ресурсы на неизвестное дело.
        - Если уж сам Нортон приезжает во всем этом бедламе, значит, дело серьезное,- раздался голос сзади.
        Джоан Грант, заведующая учебной частью Организации, умела читать его мысли. Они вместе выросли в Академии, получили статус Элитных Тактических Оперативников, будучи в одной группе, и уже сорок лет Пирс был влюблен в нее. Эмоциональные привязанности в ОЭН не поощрялись, поэтому он никогда не показывал своих чувств, но замечал любые мелочи в ее поведении.
        Она поставила чашку кофе на небольшой овальный стол для совещаний, отодвинула для себя стул и присела. Сегодня ее белые волосы были уложены несколько необычно, они были убраны назад. Так ее изящная шея казалась длиннее, подчеркивались ее высокие скулы и яркие зеленые глаза. У Монти засосало под ложечкой, впрочем, как и всегда в присутствии Грант. Он огляделся - не оставил ли он очки, эти проклятые очки, в которых теперь нуждался, где-нибудь на виду. Он ничего не мог поделать с тем, что его светлые волосы редели, как и с молочной белизной кожи - наследием скандинавских предков. Он надеялся, что выглядит зрелым и серьезным, а не
«мужчиной среднего возраста, чьи лучшие годы уже позади».
        - Не сказал бы, что мне многое известно. Задача с высоким приоритетом, которая не ждет. Операция в Европе. Как обычно.
        К ним присоединился Дэвид Атэр, глава отдела боевой подготовки. Он вошел, стряхивая снег со своей зимней камуфляжной куртки. Когда он снял белый подшлемник, его короткие выкрашенные в ярко-медный волосы встали дыбом. Удивительный контраст с одеждой.
        - Простите, задержался на практикуме по взрывчатым веществам. Есть новости из Венеции?
        Монти посмотрел на часы. В этот момент два раза прозвенел звонок интеркома подтверждая, что охрана на проходной пустила майора Клиффа Нортона. Пирс опустил рольставни - привычка заботиться о недосягаемости в момент важных обсуждений.
        Как только майор, лысеющий потомственный вояка с суровым выражением лица, присоединился к ним за столом для конференций, он перешел к делу, открывая свой кейс.
        - Вот.- Он достал фотографию и передал ее Монти. Грант и Атэр склонились над столом, изучая ее.
        - Бриллиант «Голубая Звезда»,- продолжил Нортон,- Этому булыжнику полагается быть в Персидской короне, на выставке в Кабуле. Но источник в правительстве Афганистана передает, что бриллиант в короне - фальшивка, а настоящий в собственности голландки.
        - Мои оперативники не просто должны вытащить бриллиант… Они еще и создадут политическое напряжение с исламистами?- заключил Монти, прокручивая в голове компромиссные предложения.- Почему вообще Штаты в это лезут?
        - У нас есть разведданные о том, что кое-кто еще пытается выкрасть бриллиант и продать его для финансирования Аль-Кайды,- ответил Нортон.- Наш информатор намерен вернуть камень в корону, где он и должен быть.
        - Афганцы буду рады,- вставила Грант.
        - Да, а мы взамен получаем информацию о терактах, которые афганцы собираются организовать на Западе.
        - Насколько надежны ваши источники?- спросил Монти.
        - Пока не подводили. Но в этот раз деньги ничего не изменят. Он говорит, это его долг.
        - А дать еще за информацию об угрозе терактов не пробовали?
        - Этот вариант исчерпан,- сказал Нортон.- Послушайте, нам все равно, что там с этим булыжником, вернут ли его в эту чертову корону, но ситуация более чем серьезная. У нас в Афганистане силы наготове, мы выдвинемся, как только вы закончите со своей частью дела.
        Монти взял фотографию и поднес ближе к глазам.
        - А если они в Венеции ничего не найдут, где искать будем? По всем ячейкам в АБН AMPO?
        Майор достал из кейса досье, открыл на нужной странице, и показал пальцем на распечатку фотографии, которую прислали пятью часами раньше по электронной почте, когда давали задание по операции «Пропасть».
        - Кристин Мари-Луиза ван дер Ягт. У ее отца был ячейка в Амстердаме, но там уже пусто, а своей у нее, насколько мы знаем, нет. Так что камень, если его нет в Венеции, скорее всего, в особняке в Голландии… И подчеркиваю, это нужно сделать как можно скорее. Не одни мы охотимся за этим булыжником.
        - Понятно,- сказал Монти.
        Нортон указал на еще один адрес в папке.
        - Это офис ее адвоката в Амстердаме. Он занимался делами отца, и он близкий друг семьи. Отсюда лучше все начинать, если камня не будет в Венеции.
        Монти кивнул.
        - Я отправлю туда кого-нибудь.
        Когда майор ушел, Дэвид Атэр спросил:
        - Этим пусть занимается Аллегро? Или поручить Домино работу по Голландии, раз уж время поджимает?
        - Я не хочу вовлекать в это второстепенный состав и, возможно, давать шанс нашим соперникам,- ответил Монти.- Аллегро лучшая, когда нужно прорваться, влезть и вытащить. У нее есть этот инстинкт.
        Излишним было объяснять, что имелось в виду. Они все отлично знали, что представляет собой элитный тактический оперативник, и требования к нему. У нее была невероятная способность распознавать, где спрятана нужная вещь, она могла отыскать то, что другим не под силу.
        - Черт, да задай мы ей найти Бен Ладена, она бы справилась.
        - Будем надеяться, что она не оставит после себя следов взлома,- Атэр бросил взгляд на досье Аллегро.- Она великолепно справляется с тем, что делает, я бы сказал, она незаменима, но, черт возьми, она слишком бесстрашна и самонадеянна. Она себя переоценивает. Однажды вот так сорвется, и нам придется заметать следы. Попытки побороть в ней эту черту были одним из самых больших вызовов моей жизни.
        - Столько усилий - и все впустую,- пошутила Грант.- У нее голова на месте. И Аллегро нам бесконечно преданна.
        - Но она не из тех, с кем легко, и никогда не была,- согласился Монти. Он только что получил от нее свежий отчет, который доказывал его правоту.
        - Но она всегда справлялась, преодолевая все обстоятельства. С ней будет Ночной Ястреб, он не даст напортачить.
        Атэр хмыкнул.
        - И за что бедному гаденышу…
        Этот комментарий вызвал у Монти редкую улыбку. Он потянулся за своим сотовым.
        - За Аллегро сложно уследить, но она справится.
        - Вот этого я и боюсь.- На лице Грант было мрачное выражение.- Ее непреклонность ее однажды погубит.
        На слабо освещенной плошали Сан Марко, собралось множество людей в вычурных масках из кожи и папье-маше, в традиционных пышных и цветастых нарядах различных эпох, изображающих различных исторических деятелей Венеции и комедийных персонажей дель арте. И конечно, там было множество обычных гуляющих во вполне современных праздничных нарядах, в костюмах животных или клоунов, или просто одетых во что-то немыслимо-неформальное гротескно-шутовское или извращенно-декадентское. Многие направлялись на закрытые вечеринки, театрализованные представления и балы. Остальные спокойно влились в толпу туристов, наблюдающих за уличными артистами,- множеством музыкантов и жонглеров, акробатов и глотателей огня, и маленьких театральных трупп.
        Кристин ван дер Ягт смотрела со своего балкона на веселое гуляние. Шум праздника был оглушителен. Было около одиннадцати вечера, и ее первые гости должны вот-вот прибыть, но она уже страшно устала. Ежегодный карнавал, на самом деле, мало ее привлекал, но она поддерживала семейную традицию, правда, сейчас не понимала, зачем. Матери он давал шанс вырваться из одиночества, а отцу - еще одну возможность порисоваться. Но Крис давно перестала получать удовольствие от этих гедонистических утех, и особенно сегодня она была не в настроении устраивать прием. Скорее всего, это была последняя ночь на вилле, а мысль о том, что придется уезжать, была невыносима. Этот дом, построенный в пятнадцатом веке, не просто приютил ее. Он стал убежищем, единственным местом, где, ей было уютно, в отличие от харлемского особняка, в котором прошло ее детство. Венеция была теплой и пестрой - этот город любил жизнь. В воздухе пахло романтикой, и, пусть Крис не нашла ее здесь, хотя очень надеялась, сама атмосфера города словно обещала любовь. Кристин продолжала верить, что чудо возможно.
        Ни один вид в мире не мог сравниться по красоте с тем, что открывался с ее балкона. Она каждое утро, обычно на рассвете, пила здесь кофе. Если погода была хорошей, сидела в шезлонге, с ноутбуком на коленях, прерываясь время от времени, чтобы полюбоваться алмазными бликами на поверхности канала, прислушаться к плеску проплывающей гондолы, или песне гондольера, или к его речи, когда он посвящал туристов в волшебные тайны истории этого древнего города.
        Все, что за последнее время произошло в жизни Крис, лишь усилило ее чувство одиночества: смерть отца, тяжелая душевная болезнь матери, бедственное финансовое положение. И теперь она вот-вот потеряет единственную дорогую ей вещь. Она уверяла себя, что будет общаться с гостями ровно столько, сколько потребуется, а все остальное время проведет наедине с собой, наслаждаясь последними часами на драгоценной вилле.
        Платье, которое было на Крис этим вечером, никоим образом не выдавало ее отсутствия интереса к празднику. Она всегда и все делала так, как полагается, и если гости ожидали, что хозяйка карнавальной вечеринки будет центром внимания, в самом потрясающем и броском костюме, то так тому и быть. Поэтому она выбрала изумительный обтягивающий наряд из фиолетового бархата с бюстье из золотого кружева, нежно облегающим ее высокую пышную грудь, и длинным разрезом сбоку, выгодно открывающим ее ноги,- само совершенство. Волосы Крис были заплетены в романтическую косу на французский манер, прическа была украшена фиолетовыми перышками в цвет платья. Ей показалось, что в большой маске будет жарко, да и зачем скрывать целиком такое очаровательное лицо Крис надела золотую полумаску, декорированную перьями и жемчугами.
        Кто-то позвал ее по имени. Крис посмотрела вниз с балкона. Несколько гостей, неузнаваемые в своих масках и богато украшенных костюмах, махали ей, стоя у входа в дом. Она вдохнула и небрежно махнула в ответ, мысленно радуясь тому, что полумаска и вечерние тени, что легли на балкон, помогут ей скрыть истинные чувства. Пусть на какие-то мгновения, но ни одна живая душа не отличила бы ее тревогу от счастья.
        Аллегро вышла из магазина маскарадных костюмов и шагнула в лодку. Ночной Ястреб ждал ее там.
        - Ни слова, ясно?- предупредила она, когда выражение пристального изучения сменилось на его лице широкой улыбкой.
        Она выбрала традиционный костюм восемнадцатого века. Костюм соблазнителя. На ней были короткие ажурные черно-белые рейтузы, кружевная белая сорочка, а сверху черная бархатная мантия. Дополняли образ черная треуголка, белые гольфы, черные башмаки с пряжками и белые перчатки. Костюм, который традиционно одевали мужчины, не стеснял движений. Кроме того, роста в Аллегро было больше метра семидесяти, она была узкобедрой и мускулистой, так что костюм, кроме всего прочего, служил отличной маскировкой. Свои темно-каштановые волосы она собрала под шляпой. Если бы не мелкие детали,- длинные ресницы, выглядывающие из-под маски, женственная линия сочных губ и округлости грудей,- можно было принять ее за мужчину.
        - Я только хотел сказать… ну ты и щеголь.- Ночному Ястребу едва удавалось сдерживать смех. Сам он выглядел как типичный американский турист - толстовка с надписью «Boston Celtics» во всю спину, на шее камера.
        - Как меня слышно?- спросил он, вяло гребя в сторону дома ван дер Ягт.
        - Громко и отчетливо,- Аллегро посмотрела на дом, построенный в пятнадцатом веке, впечатляющий, даже по меркам города, где почти каждое здание со своей потрясающей историей. Все архитектурные детали сохранились в полном порядке, или были любо восстановлены: мраморный балкон с коваными элементами в византийском стиле, готические арки над изящными вытянутыми окнами в форме лепестков традиционного четырехлистника, ажурные орнаментальные переплетения - рельефный узор на фасаде.
        Оставив Ночного Ястреба ждать в лодке внизу, она вплыла в особняк вместе с полудюжиной других разодетых гостей, в просторную прихожую с хрустальной люстрой и широкой мраморной лестницей, а затем в гостиную, где были восточные ковры и старинная громоздкая итальянская мебель девятнадцатого века. Никаких лишних взглядов. Благодаря тому, что у нее была смуглая кожа и глаза цвета карамели (спасибо ее персидским корням), она легко потерялась в окружении итальянцев. Осторожно обходя зал, Аллегро искала хозяйку дома, не привлекая особого внимания, и, в то же время, замечая малейшие детали.
        Потом позади нее, подобно громовому раскату, раздался мужской голос:
        - Buena sera, Крис!- Аллегро обернулась, повертела готовой и увидела, к кому было обращение. Это была высокая женщина с золотистой короной и с французской косой, обрамлявшей лицо. И цвет волос, и рост женщины говорили, что это ван дер Ягт.
        - Нашла Скалу,- доложила она Ночному Ястребу, и отошла, пока ее не заметили. Теперь, когда Аллегро знала, кто хозяйка дома, и была уверена, что та занята гостями, можно было приступать к делу.
        - Так, запеленговал тебя,- ответил Ночной Ястреб, отслеживая Аллегро по навигатору.
        Он провел ее по коридору через малую гостиную во дворик, где горстка гостей наслаждалась прохладой и вином, разглядывая изысканные костюмы друг друга. Дворик был, скорее, похож на частный сквер, куда выходило три ближайших дома. Снаружи туда невозможно было попасть. Аллегро нахмурилась и огляделась. Согласно схеме, которую им дали, она находилась у входа в искомый подвал.
        - Входа не вижу,- сказала она тихо.- Я на месте, но вход спрятан. Тут все кирпичное и сравнительно новое.
        - Черт. Но он же сказал, что план тридцатилетней давности. Должен быть где-то другой вход.
        - Значит, найду его,- Аллегро вернулась тем же путем, что пришла, осторожно открывая по очереди все двери, попадавшиеся ей в коридоре, постоянно оглядываясь с осторожностью, не видят ли ее случайно проходящие мимо гости. Ванная. Туалет. Небольшая спальня для гостей. Аллегро осторожно зашла в кабинет. Там было темно, но она смогла различить рабочий стол, стеллаж, бар с разнообразным спиртным и две двери. Одна вела в еще один туалет, а от порога второй уходила вниз узкая лестница.
        - Мы на месте,- доложила Аллегро, закрыв за собой дверь и включив миниатюрный фонарик-ручку.
        Подвал, в который она попала, выдавал возраст здания в большей мере, чем что-либо другое.
        Старые стены были сложены из кирпича, а деревянные подпорки, очевидно, из вытесанного вручную бруса, которые потемнели и растрескались от времени и влажности. Аллегро вдохнула влажный воздух с характерным земляным запахом. Пахло, как в пещере. Одна стена узкого вытянутого помещения была занята высокими, деревянными полками с бутылками вина и другого спиртного. Половина полок была пуста. Вдоль другой стены стояли деревянные ящики, с бутылками, завернутыми в упаковочные материалы.
        Аллегро была рада узнать, что, хотя план дома был старым, информация о тайнике все же была верна. Аллегро нашла чек о покупке за 1996 год, подтверждающий, что господин ван дер Ягт приобрел сейф «Феникс» с кодовым устройством. И именно этот сейф стоял сейчас у дальней стены. Чтобы взломать более новую модель, понадобилось бы больше инструментов, а их не так просто было пронести в дом под костюмом. А для этого экземпляра требовались лишь фонарик, стетоскоп, пара латексных перчаток и хотя бы десять минут без постороннего вмешательства.
        Работала Аллегро быстро. Бриллианта внутри не оказалось, только пара недорогих украшений, и тонкая папка с документами.
        Аллегро доложила Ночному Ястребу плохие новости и добавила:
        - Направляюсь к выходу.
        Она надела шляпу и маску и выбрала бутылку вина, так проще было бы объяснить, что она там делала, если вдруг кто-то увидел бы ее, поднимающуюся по ступенькам. Когда она вошла в кабинет, то тут же уловила запах лаванды. В кабинете было очень темно. Аллегро не могла понять, кто где, пока женщина не пошевелилась. Она стояла у окна, метрах в шести от нее. Когда глаза привыкли к темноте, она смогла различить ее профиль в лунном свете. Это была Кристин ван дер Ягт. Маски на графине не было.
        - Buena sera, Крис,- произнесла Аллегро, намеренно понижая голос.
        - «Крис»? Как в слове «Кристин»? Вот, черт, она, что там?- голос Ночного Ястреба прозвучал хрипло.
        Ван дер Ягт чуть наклонила голову, разглядывая внезапно появившегося гостя, пытаясь, очевидно, понять, кто был под маской, кто обратился к ней как к старой подруге. Она спросила на итальянском,- он у нее был не так хорош, как у Аллегро, - что «он» делал в подвале.
        Аллегро подняла бутылку и ответила на чистом итальянском:
        - Еще вина искал.
        - Кто ты, маска?
        - Посмотрим, как ты выкрутишься, плутовка,- сказал Ночной Ястреб ей в наушник.
        Аллегро сделала такой жест, словно внимательно изучает собственный костюм, а потом улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой.
        - А на кого я похож?
        Крис засмеялась и скомандовала:
        - Снимай маску! Я хочу тебя увидеть.
        Когда гость не подчинился, графиня потянулась включить ближайшую лампу. Но как только Аллегро поняла, что та собирается сделать, она молниеносно сократила расстояние меду ними и взяла руку Крис в свою, перехватив в сантиметрах от цепочки выключателя.
        - Нет.
        Стоя теперь так близко, она могла рассмотреть ван Ягт в свете луны, льющемся из окна. Она смотрела на роскошные округлости декольте, в лифе платья, нежную кожу груди и плеч. В аромате ее духов чувствовались лаванда и что-то еще, отчаянно дурманящее, но что, Аллегро не могла понять. Опасно было продолжать разговор, открывая женщине свой внешний вид или давая запомнить голос. Но нужно было ее чем-то отвлечь.
        Она нежно провела кончиками пальцев по руке Крис, по обнаженному плечу, а потом медленно, вызывающе,- вниз, в ложбинку между грудями. Внезапно она услышала и почувствовала, что Кристин задержала дыхание. Она провела кончиками пальцев из стороны в сторону, легко лаская грудь, а потом погладила нежную шею Крис. Та откинула голову, принимая ласки. Аллегро поцеловала ее в очаровательную ямочку ключицы.
        - Sei cosi bella,- прошептала она между поцелуями.- Ты такая красивая.
        Когда Крис открыла глаза, женщина уже исчезла. Что-то было в ней особенное… ах да, она была одета в мужское платье, но Крис сразу почувствовала, что это женщина - что-то в ней мгновенно ее заинтриговало. В их мимолетном разговоре был намек на юмор, и было что-то совершенно очаровательное в том, что незнакомка так и не раскрыла себя. Но самым удивительным была ласка: просто дразнящая ласка, и больше ничего. Поддаваться на заигрывания незнакомцев было совсем не в ее характере, но Крис буквально растаяла под нежными прикосновениями и поцелуями, словно изголодалась по ним. Она готова была прижаться к бархатной мантии, когда нежные губы целовали ее в шею. Она словно бы все еще слышала этот низкий грудной голос, повторяющий «Sei cosi bella», между поцелуями - в ямочку между ключиц, а потом в другую чувствительную точку - за ушком. И снова поцелуи, нежный язык, танцующий между ее грудей. А потом теплые губы отстранились, Крис застонала, в ожидании продолжения, затаив дыхание.
        Несколько минут ей пришлось постоять в кабинете одной, чтобы собраться с мыслями перед тем, как выйти к гостям.
        Остаток вечера она провела, прохаживаясь по комнатам и заговаривая с гостями в похожих костюмах, даже после того, как поняла, что попытки найти ее - тщетны. И какая-то часть ее души отказывалась верить, что незнакомка, казалось, пообещавшая, что с ней Крис забудет обо всех волнениях, и от чьих легчайших поцелуев у Крис заколотилось сердце, исчезла без следа.
        Глава пятая
        Германия, Берлин
        Девятое февраля, суббота
        Манфред Вульф был похож на бульдога. Его лицо никак нельзя было назвать обаятельным, и сложение у него было соответствующее - широкое туловище и непропорционально короткие руки и ноги. Когда он садился в любимое кожаное кресло, он занимал его полностью, но подошвы его не доставали до пола. Свою просторную трехкомнатную квартиру в центре Берлина он делил со старой матерью. Она сидела напротив него в своем кресле-каталке. Она давно выжила из ума, и теперь проводила все время, глядя в окно в погожие летние деньки, а холодными немецкими зимами, не мигая, смотрела на пламя в камине. Манфред был рад, что его рутинная работа позволяла отвлекаться на посторонние вещи, особенно важно это было сейчас, когда мать нуждалась в уходе.
        Сейчас, как никогда, его мысли были далеки от работы над чужими книгами. Его встреча с иностранным профессором, о которой они договорились по телефону, была очень и очень важной, и Манфред сидел в ожидании, глядя на огонь, и его толстенькие пальцы отбивали нервную дробь на резном подлокотнике старого кресла. Его мать зашевелилась, Вульф повернулся к ней посмотреть, не нужно ли чего. Она подняла руку и сделала жест, уверяющий, что все в порядке. Сухонькой хрупкой старушке, остававшейся для Манфреда сильным авторитетом, единственным родителем, которого он знал, было уже под девяносто. Но какой бы сильной, решительной она ни была, Вульфу всю жизнь не хватало фигуры отца.
        Его привычкой в последние годы было подолгу останавливать взгляд на ее лице, словно пытаясь навечно запечатлеть в памяти черты матери. Он знал, что вскоре ее не станет. Он терял себя самого в сходстве с матерью. Казалось бы, двух более различных тел нельзя было себе представить, но, в то же время, любой сказал бы, что они мать и сын. Все черты лица несли сходство - от темно-синих глаз до округлого подбородка и вздернутого носа. И даже темно-каштановые волосы седели одинаково, до горькой смеси черного перца и соли. Все, что Вульф унаследовал от отца,- это коренастое сложение и склонность к полноте. Мать в свои лучшие годы была высокой и стройной.
        Его огорчало то, как сильно она сдала за последние годы. Он знал, как невыносимо для матери зависеть от него. Она привыкла быть сильной, выживать, во что бы то ни стало, а он всегда брал с нее пример, и хотел прожить свою жизнь так, чтобы о нем можно было сказать то же самое. Внезапно раздавшийся звонок в дверь вывел Манфреда из оцепенения. Он тяжело поднялся из кресла и потащился открывать.
        У его гостя были темные волосы и кожа, ему было около сорока, одет он был в темно-синий деловой костюм, но из дурной ткани, и жутко мятый. Мужчина заметно нервничал, хотя и пытался скрыть это, сказав, подчеркнуто официальным тоном:
        - Спасибо, господин Вульф, что решили так быстро встретиться со мной.
        - Как же я мог отказаться, профессор Байят.
        Манфред провел его в гостиную, представил матери, а потом указал на диван.
        - Очень заманчиво. Очень заманчиво - ценнейший бриллиант, который когда-то принадлежал моему отцу.
        - Я понимаю, что это вопрос очень деликатный, господин Вульф,- начал профессор.- Как мне стало известно, ваш отец получил бриллиант во время войны, от еврея, которого отправили в Освенцим.
        Манфред едва не рассвирепел. Он слишком хорошо знал, как воспринимали нацистских офицеров после войны, и такое осторожно выраженное замечание для него звучало как осуждение, или даже оскорбление.
        - И у кого он сейчас?
        - У женщины, получившей его по наследству.
        - Ван дер Ягт, верно?- имя произнесла госпожа Вульф, она помнила его, после суда. Вот только они не знали, что у старого полковника была семья. Манфред думал, что Ягт давно продал бриллиант, и тот канул в Лету.
        - Я боюсь, что не могу открыть, кого в данный момент представляю, господин Вульф, - сказал профессор.- Я здесь не для того, чтобы осуждать действия вашего отца, а только для того, чтобы узнать об истории с бриллиантом.
        Манфред еле сдерживался от возмущения.
        - Ван дер Ягт забрал все, что у нас было,- сказал он как можно спокойнее.- Это он подверг отца суду, и из-за него отца казнили. Моя мать, беременная мной, осталась в нищете. А вы хотите, чтобы я вам помогал?
        Профессор Байят опустил взгляд.
        - Множество ужасных вещей случилось во время войны, господин Вульф,- степенно проговорил он.- Я не хочу задеть ни вас, ни вашу семью. Или поднимать неприятные воспоминания. Я все лишь ученый, и пытаюсь проследить историю и оценить значимость этого камня.
        А это, в конце концов, облегчит доступ к камню, заключил про себя Вульф, и это уже, было достаточно основанием к сотрудничеству. Он быстро продумал открывающиеся перед ним перспективы. Как и профессор, он хотел знать больше. Он был готов к обмену информацией. Его отец говорил супруге имя того еврея, кому раньше принадлежал бриллиант. Как и имя ван дер Ягта, оно навечно отпечаталось в его памяти. «Я получил бриллиант от Мозэка Левина, пражского часовщика».
        - Спасибо, что уделили мне время, господин Вульф.- профессор поднялся.- Я больше не буду вас беспокоить.
        После того, как проводил своего гостя, Манфред какое-то время беспокойно мерил комнату шагами, потом открыл нижний ящик своего стола и достал тонкую папку. Оттуда он вынул пожелтевшие листы с набросками. Там были изображены те драгоценности, которые он изъял у разных люден во время войны. Бриллиант был вырисован с особой тщательностью.
        Всю свою жизнь Манфред думал о мести, и теперь у него была возможность осуществить ее. Единственное, о чем он сожалел, это что мать слишком слаба рассудком, чтобы в полной мере осознать их шанс восстановить справедливость. Ненависть к голландскому полковнику, который обрек на казнь ее супруга, изводила ее изнутри, росла, словно раковая опухоль. Вера Вульфов в отмщение взрастила Манфреда. Вместо сказок на ночь мать, укутывая его одеялом, рассказывала ему о тех событиях, из-за которых он так и не узнал отца.
        В дни Нюрнбергского процесса на нацистских офицеров велась охота, многих тогда бросили в заключение и казнили, отец Манфреда сделал все, чтобы его не поймали, он даже отрастил бороду и одевался неприметно, в какие-то обноски. Герт Вульф рассчитывал покинуть страну - уплыть в Штаты, и в тот злополучный день 1946 года для всех, кто его знал, он был всего лишь бедняком, тащившим домой тощий пучок петрушки. Но по пути ему встретился этот голландский полковник. Герт сразу, по глазам ван дер Ягта, понял, что тот его раскусил. Он даже не помнил, когда в военное время могли пересечься их пути, но полковник узнал его сразу. Менее чем в десятке метров стояли полицейские, и Герт знал, что их мгновенно позовут. Все пропало. В отчаянии, он схватил полковника за рукав, и отвел за угол.
        - Молчите, умоляю вас!- пытался Вульф убедить его, дрожа под пристальным взглядом полковника.- Я щедро вам заплачу!
        Сначала голландец оттолкнул его. Но отец Манфреда умолял.
        - Пожалуйста. Моя жена носит нашего первенца. Пойдемте со мной, мой дом тут неподалеку. Дайте мне показать вам, что у меня есть.
        После долгих уговоров, полковник прошел с Гертом к нему домой, и забрал картины, и драгоценности, на которые Вульф надеялся купить свое избавление. Голландец взял столько, что его помощнику пришлось искать машину, чтобы вывезти добро. Вместе с награбленным во время войны, ушел и самый ценный трофей Герта - бриллиант, который, по его расчету, должен был спасти им жизнь.
        Прямо на следующий день, когда Вульфы уже паковали вещи в надежде успеть сбежать, полковник вернулся с полицией. Так рассказывала Манфреду мать.
        Не прошло и двух месяцев, как вышло постановление казнить Герта Вульфа. Мать Манфреда надеялась дать их ребенку лучшее, но детство Вульфа-младшего было отнюдь не сладким. Он рос в нищете, отвергнутый соседскими детьми и детьми из школы, которые хотели преодолеть нацистское прошлое. Он вырос человеком, одержимым чудовищной идеей возмездия. На то, чтобы получить возможность добиться своего, у него ушло шестьдесят лет. Теперь он обладал властью, деньгами, и нужными связями для того, чтобы восстановить справедливость.
        Он поднял трубку и набрал номер лидера Аrische Bruderschaft «Арийского братства», самой мощной подпольной неонацистской организации Берлина.
        Амстердам
        - Я так себе зад отморожу,- пожаловался Ночной Ястреб. Он ждал снаружи в темно-синем Фольксвагене, который они взяли в аренду в аэропорту Схипхол.
        - Это не займет много времени. Все документы в полном порядке,- заверила его Аллегро. Ей легко удалось пробраться в офис Ганса Гофмана.
        Ночной Ястреб громко зевнул ей в наушник.
        - Господи, ну и длинная же ночка выдалась. Хоть бы поспать, в конце концов.
        - «В конце концов» - ключевые слова,- Аллегро рылась в папках на столе адвоката. - Надеюсь, нам повезет.
        - Я бы сказал, тебе вчера изрядно повезло!
        - Да, она сладкая штучка.
        Аллегро вспомнила, какой нежной была эта изящная женская шейка под ее губами, и ей стало труднее сосредоточиться. На какие-то мгновения, там, рядом с Крис ван дер Ягт, она обо всем позабыла, и сама до сих пор не могла понять, почему. Что-то в печальном выражении ее глаз зацепило Аллегро… Она размышляла над тем, почему же хозяйку такой роскошной вечеринки так мало волновал сам праздник. Не иначе как, дело в смерти ее отца. Тогда почему не отменить все? Зачем было окружать себя людьми, которые слишком заняты своим весельем, что не обращают внимания на то, как хозяйка дома ускользает, чтобы побыть наедине?
        В глазах Крис ван дер Ягт было столько одиночества, сколько Аллегро никогда не доводилось видеть.
        - Нашла что-нибудь?- неожиданно спросил Ночной Ястреб, возвращая ее мысли к работе.
        - План дома в Харлеме, она вытащила небольшую цифровую камеру.- Согласно нему, особняк был построен еще в семнадцатом веке. И он огромный. Нам бы поторопиться, если мы собираемся там все обыскать, пока она не вернулась из Италии.
        Вернув на место план дома, она вынула из конторки дневник в кожаном переплете. Первую страницу покрывали убористые записи неопрятным почерком. «Amsterdam 12.04.
939 vrees dat ik morgen weg moet. De Duitsers komen eraan...»
        Аллегро пролистала пару страниц, выхватывая случайные строчки.

«Berlin 16.12.1946. Hij wist dat ik hem had herkend… toen ik de diamant zag…»
        - Тут дневник ее отца, и в нем упоминается бриллиант,- доложила она, делая снимки каждой страницы. Время поджимало, поэтому она нащелкала только первые развороты, где были упоминания о камне. Вначале большая часть записей была о том, как Ян ван дер Ягт уходил на войну. Потом записи о бриллианте встречались все чаще и чаще, но большинство упоминаний, вычитанные ею вне контекста, совершенна лишались смысла. То «он видел камень», то «алмаз у него». А о том, что он, собственно, с бриллиантом сделал, сказано не было.
        - Если после сегодняшнего дело не прояснится, придется вернуться и отснять остаток дневника,- сказала Аллегро, собираясь.
        - Давай уж лучше надеяться, что мы найдем камень. Ненавижу возвращаться.
        Полчаса в пути до особняка ван дер Ягтов в Харлеме Аллегро изучала план дома, который сфотографировала.
        - Схема датирована 1975 годом. Они тогда проводили ремонт башни.
        - Башни?- Ночной Ястреб бросил на Аллегро короткий взгляд из-за руля.- У них там что, замок целый?
        - Двадцать три комнаты, здание квадратное, двухэтажное, с подвалом. А Башня квадратная и четырехэтажная, ее достроили позже.
        - И сейф там?
        - Может быть. Судя по схеме, в подвале есть встроенный тайник. Традиционное решение для таких старых особняков.
        Харлемская усадьба располагалась за городом, фактически, в деревне. Достаточно далеко от соседних домов, но у самой дороги. Дом из белого кирпича, с более темной каймой вокруг окон и угольно-черной покатой шиферной крышей. Крыша башни была того же цвета, и сходилась куполом, венчал ее большой флюгер в форме буквы «V», которая сейчас была обращена на восток. Живая изгородь возле входа в особняк некогда была высажена изысканными прямоугольниками и острижена, но теперь симметрия была утрачена, а кусты страдали от заброшенности, так же, как и другие декоративные посадки вокруг дома. У особняка не было припарковано ни единой машины.
        К дому было пристроено еще одно здание, из темно-коричневого кирпича, и по тому, как были расположены высокие двери, можно было понять, что некогда оно служило конюшней. Сейчас там, похоже, никого не держали. Несколько детекторов движения располагались на передней части дома. Над входом висела камера. Беглый осмотр противоположной стороны показал, что там такие же устройства слежения.
        - Так, похоже, это лучшая точка доступа, если мы не хотим отрубать электричество. - Аллегро показала на окно второго этажа башни, куда легко было забраться по пологой крыше основного здания. Приближался рассвет, а оперативникам вовсе не хотелось тревожить графиню или кого-то из слуг, если придется вернуться.
        Ночной Ястреб подсадил Аллегро, чтобы та заглянула во внутрь. Не обнаружив там никого, она подсветила раму фонариком-ручкой. Колючей проволоки нигде не было видно, и, к облегчению Аллегро, когда окно было открыто, не зазвучала сирена. Помещение, в котором она оказалась, напоминало мастерскую швеи, там была старинная машинка, манекены, корзина с пряжей и прочие подобные вещи. Воздух в комнате был спертым, словно туда давно никто не заходил. Аллегро осторожно прошла через комнату, оглядывая ее на предмет следящих устройств, и вышла в коридор.
        - Тут камеры и датчики, но они выключены,- сказала она Ночному Ястребу.
        - Скоро рассветет,- зачем-то напомнил он.
        - Слышу, слышу.
        - Где ты сейчас?
        - В кухне.- Она увидела еще одну камеру, которая тоже не работала.- Какой смысл, не могу понять… Зачем выключать систему безопасности, если в доме такая ценность? Или бриллианта тут нет, или…
        Она остановилась в раздумьях.
        - … Ну, или семья уже по уши в долгах. Может, систему безопасности отключили, чтобы снизить расходы.
        Аллегро сверилась с планом дома, чтобы выйти к передней стороне, где-то там был обозначен вход в подвал. На схему была нанесена каждая дверь, которую она проходила. Аллегро держалась ближе к стене, и отмечала мысленно, сколько именно дверей она уже прошла. И тут все обернулось полной ерундой.
        - Странно. По идее, я стою перед комнатой… которой нет.
        - Что ты хочешь от старого плана древнего особняка?
        - Н-да, ты прав,- пройдя до конца коридора, она нашла дверь, возле которой на плане значилось, что это вход в подвал. Аллегро достала отмычку, и, поковырявшись в замке, открыла дверь.
        - Спускаюсь в подвал.
        Там было темно, Аллегро включила лампочку, закрепленную на ободке. Подвал был огромным, он простирался под всеми помещениями дома. Но несмотря то, что он был просто неизмеримого метража, ван дер Ягтам удалось его заполнить редкостным количеством ценностей… и сущего мусора. Там были старые картины, проржавевшие охотничьи капканы, сломанная мебель, велосипеды и сам не знает, что еще в бесконечных коробках и ящиках. Аллегро взглянула на содержимое ближайшего из них. Там было полно тюбиков с акриловой краской, банок-распылителей с эмалью и изрядно размочаленных верблюжьих кистей. Один из членов семьи ван дер Ягт, явно, был художником-любителем, и Аллегро почему-то подумалось, что это могла быть Крис.
        - Тут полно всякого хлама. Они, наверное, вообще ничего не выкидывают.- Она снова изучила снимок плана.
        - Ну, хорошая новость - что я хотя бы нашла его.
        Встроенный в стену сейф был не просто старым - он был древним, и такого запирающего механизма она никогда прежде не видела, хотя что-то подобное как-то раз попалось в учебнике ОЭН. Сейф был покрыт паутиной и… открыт.
        - И плохая: там пусто.
        - Нас кто-то опередил?
        - Нет, просто тут даже не заперто. Судя по виду, этой штукой никто не пользовался уже много лет.
        - Ну, тогда принимайся за обыск всего дома,- сказал Ночной Ястреб.- До рассвета час.
        - Знаешь что, хватит мне тут часы по солнцу сверять, древний человек. Я сама неплохо чувствую время.- Простукивая стену, Аллегро направилась в сторону лестницы, ведущей на первый этаж. Из-под кулака доносился глухой звук бетона. Она продолжала простукивание, пока один участок не отозвался гулко и звонко, что означало, что там была пустая ниша. Из небольшого пакета, что был у нее с собой, она достала портативный радиолокатор. Небольшой прибор, размером с мобильный телефон, показывал на глубину до тридцати сантиметров. Приложив его к стене, она поняла, что за стеной - еще комната, размером с небольшую гардеробную, а внутри небольшой прямоугольный объект - сейф, конечно же.
        - Вот, сукин сын, ну, я же знала!
        - Что там у тебя?
        - Да нашла я этот сейф, только не знаю, как к нему подобраться.
        - Она будет здесь через час.
        - В штаны не наложи.
        Сначала она исключила три смежные стены как точки доступа, потом вернулась в подвал. Пробравшись через горы хлама к самой замурованной комнате, она направила свет на потолок. Он был достаточно низок, чтобы достать, просто забравшись на стул. Цемент в том месте был новым, и прям таки выделялся на фоне древней кирпичной кладки. Конечно, именно так раньше и попадали в секретное помещение, но теперь вход был замурован, причем сравнительно недавно. Как и в Венеции. Должен же где-то был быть действующий проход. Но где?
        - Проверь-ка для меня кое-что,- сказала она Ночному Ястребу.- Подойди к юго-восточному углу дома и убедись, что там нет ничего похожего на вход в подвал.
        - Вас понял.
        Пока он искал, она поднялась в кабинет и пошарила бумагам, лежавшим на столе, в поисках чего-нибудь указывающего на то, что бриллиант в сейфе.
        - Дуля с маком,- доложил Ночной Ястреб - Вот только часики тикают.
        - Я тебе циферблат начищу, если ты не заткнешься и не дашь мне спокойно поработать.
        Она взяла составленный адвокатом список необходимых особняку ремонтных работ. Читая его, она знала, что делать.
        - Выход,- доложила она Ночному Ястребу.
        По пути обратно, в сторону башни, она взглянула на часы. В Амстердаме семь тридцать утра. В Колорадо половина двенадцатого. Вечера. Она ухмыльнулась. Скорее всего Монти Пирс уже лег спать.
        Она позвонила ему, как только они вырулили от особняка на трассу.
        - Я нашла сейф, Монти, вот только не знаю, как бы к нему подобраться.
        - Уверен, что уж кому-кому, а тебе это проблемы не составит,- спросонок ответил шеф ОЭН.- Отлично сработано. Скажи Ночному Ястребу, что хочу, чтобы он вернулся в течение двух суток. Мне нужно его подготовить еще для одной работенки. Думаю, с этим ты сама разберешься.
        - Ты хочешь сказать, мне тут остаться в гордом одиночестве, ни глаз, ни ушей снаружи, да?
        - Уверен, что ты справишься.
        - А у меня есть выбор?
        Ганс Гофман планировал приехать в особняк ван дер Ягтов раньше, чем нанятый им рабочий, чтобы осмотреться и понять, за что браться в первую очередь. Подъехав в дому и остановившись на дорожке, посыпанной гравием, он очень удивился, когда увидел женщину, которая шла в том же направлении. По потертым джинсам, толстовке с капюшоном и бейсболке он догадался, что она американка. Он проехал еще немного, заглянув ей в лицо. По виду старше, чем обычные амстердамские студенты-туристы. Ей было около тридцати. Ганс припарковался напротив дома и выйдя из машины, с грустью смотрел на один из удивительных шедевров голландского зодчества семнадцатого века, сейчас являвший собой лишь бледную тень своего былого великолепия. Ему не верилось, что Ян мог довести дом до такого состояния. Других машин не было, значит, Крис еще не приехала из Венеции.
        Женщина, которую он видел, приветливо с ним поздоровалась.
        - В городе мне сказали, что у вас тут можно взять лошадь. И недорого,- проговорила она, когда Гансу удалось выдавить скомканное приветствие.- Я по адресу?
        - Хозяева держали лошадей, но никогда не… не сдавали в аренду.- Ганс мысленно порадовался тому, что правильно понял, она американка: произношение выдавало ее.
        - То есть, лошади не ваши?
        - Нет, моих близких друзей.
        - Может, мне их спросить?
        Аллегро сделала пару шагов в сторону дома. Она знала, что старик - и есть Ганс Гофман. В записке, которую он оставил внутри, говорилось, что сегодня он приедет, да и внешность отвечала всему, что ей удалось о нем узнать. Он воевал во Второй мировой, а значит, ему за восемьдесят, и нем был старомодный костюм, какие обычно носят юристы, большой нос и отсутствие резко очерченной линии скул говорили о том, что он голландец.
        - Но это невозможно, к сожалению. Мой друг скончался месяц назад.- Гофман снова посмотрел на особняк.- И дом теперь принадлежит его дочери. Она должна сегодня приехать.
        Аллегро стояла у него за спиной, оба они теперь смотрели на здание. Очевидно, когда-то он, действительно был очень близок с владельцем этого особняка. Боль и тоска читались в выражении лица старика и в том, как он втянул голову в плечи.
        - Мои соболезнования вашей потере,- проговорила она.- Дом такой красивый.
        - Был когда-то. А теперь разваливается на части. Она просто не может себе его позволить, а, прежде чем про тут так много нужно сделать.
        Последнюю фразу он произнес, скорее, для себя.
        - А что дом продают?
        - Ну, да, но она едва ли может заплатить необходимый ремонт, чтобы поднять цену.
        - Знаете, у нас в Америке работают такие дешевые бригады - их позовешь, они тебе все чудно сделают. Может, ей тоже к таким обратиться?- предположила Аллегро.
        - В Голландии с этим не так просто. Официально, нанимать кого-то без лицензии запрещено.
        - А неофициально?
        Гофман улыбнулся ее доброму настрою.
        - Если бы не знал наперед, я бы подумал, что вы, юная леди, ищете работу.
        - Годы опыта вас не обманывают.- Аллегро пустила в ход свою самую очаровательную улыбку.- Я приехала в Амстердам месяц назад. Думала у меня все получится, понимаете? Как бы там ни было, я тут еще на месяц, и свои наличные я бы потратила на что-нибудь поинтереснее отеля.
        - Понимаю.
        - И… если я все правильно поняла, то вам нужна помощь, а я как раз могу ее оказать. Я называю это «интуитивной прозорливостью».- Она выставила вперед руку. - А зовут меня Анджелина Уитман. Можно просто Энджи.
        - Ганс Гофман. Что ж, Энджи, выглядите вы сильной и достаточно крепкой. А какие навыки?
        - Разные: по столярке, малярке, слесарке, кровле, электричеству, немного в саду тоже умею. Вы скажите, что, а я сделаю.
        Он улыбнулся шире.
        - И не говорите.
        - А в плане оплаты я много не попрошу. Мне бы комнату - где разместиться и еду пару раз в день, все. Ну, по рукам?- ее пожатие было энергичным.- В смысле, можете в любой момент меня прогнать, если что не так.
        - Тогда решено. Если вам нужно на чем-то добираться, возьмите велосипед Яна - он в конюшне.- Гофман достал из кармана ключи.- Давайте зайдем внутрь? Скажете, что вы об этом думаете.
        Не успели они сойти с места, как к дому подъехал микроавтобус с большим логотипом на боку. Водитель, крепкий блондин лет тридцати, вышел и поприветствовал адвоката.
        - Знакомьтесь, Энджи, это Джерон,- сказал Гофман, пожимая руку мужчины.- С ним вы будете работать.
        Глава шестая
        Крис неимоверно устала, и морально, и физически. Взглянув на себя в зеркало заднего вида, она поняла, что выглядит она соответствующе - глаза припухли, под ними обозначились темные круги. Последних гостей карнавальной вечеринки пришлось выпроваживать, пока не приехали грузчики и монтажники, а уборка после праздника выжала из Крис все силы, которые ей с трудом удалось собрать для этого.
        Возвращаться в Харлем ей вовсе не хотелось. Слишком свежи были воспоминания о ее последнем приезде туда, это было сразу после похорон отца, теперь же Крис с ужасом думала обо всех работах, которые требуются дому ее детства перед продажей. Но утомление было куда сильнее этих тревог. Крис ни о чем думать не могла, кроме как о том, чтобы упасть замертво в свою постель и выспаться, наконец.
        Она была за рулем Рено «Клио». Не машина, а жалкий отголосок того, что отец любил роскошные автомобили во времена, когда мог себе их позволить. Она постоянно вспоминала, как проделывала этот путь вместе с отцом - на заднем сидении его Ягуара, как она терпела резь в глазах от дыма дорогих сигар. Крис машинально открыла окно. Когда они с родителями куда-либо ездили, в дороге обычно не было произнесено ни слова. Отец терпеть не мог, когда ему мешали получать удовольствие от вождения новой спортивной машины. И, хотя его слух был так тонок, что по шуму двигателя он мог мгновенно определить, все ли с машиной в порядке, к тому, что хотели сказать его жена и дочь, он никогда не прислушивался.
        Крис въехала на стоянку перед домом и припарковалась. Словно предчувствуя скорый отдых, ее тело стало ватным, едва она вышла из машины. С собой у нее были только два больших чемодана с одеждой - остальные вещи она отправила из Венеции морем. Собрав остатки сил, Кристин отнесла чемоданы в дом. Зайдя в гостиную, Крис даже не заметила, в силу своей усталости, что вся мебель была сдвинута к одной стене, а пол был покрыт толстым слоем белесой пыли и забросан кусками какого-то материала. Она все еще пыталась понять, что там делает строительный мусор, когда ее толкнули в бок. Крис потеряла равновесие и, выпустив из рук сумки, приземлилась на какие-то доски. Сила удара была такой, что у Крис перехватило дыхание, а от боли, пронзившей руку от локтя до плеча, посыпались искры из глаз.
        - Что тут происходит, боже ты мой?- вскричала она, едва восстановив дыхание.
        Прямо на нее смотрели глаза цвета темной карамели. Крис упала одновременно с женщиной, оказавшейся на ней. Красивой женщиной, как Крис успела отметить. С темными волосами, смуглой кожей, правильными чертами лица и… двусмысленной улыбкой.
        - Привет,- сказала та на английском. По акценту Крис поняла, что это была американка. Она так и лежала, с задранной головой, внимательно изучая Крис. Не менее внимательно, чем та ее.- Я Энджи.
        - Не могли бы вы убрать руку с моей груди и слезть с меня, наконец?
        - Упс. Виновата,- хмыкнула незнакомка. Она встала и отряхнулась.- Кстати, я тебе жизнь спасла. В моей стране это считают важным.
        Женщина протянула руку, чтобы помочь Крис подняться.
        Крис проигнорировала это и встала сама.
        - Если уж на то пошло, то, что вы тут делаете - в моей стране, а именно, в моем доме?
        Одежду женщины покрывала та же белесая пыль, как была на полу.
        Крис опустила голову, оглядела себя, убедившись, и сама тоже вся в белых пятнах.
        - Я ремонтирую потолок, чтобы на твою прелестную головку дождь не капал. Я так понимаю, ты в доме хозяйка?
        - Да так уж получилось,- ответила Крис, скорее, себе, чем этой незнакомке.
        Там, где какие-то секунды назад она стояла, теперь был огромный кусок шпаклевки, отвалившийся с потолка.
        А эта самая Энджи только что, похоже, действительно, спасла ее от серьезной травмы… или даже чего похуже. Раздражение Крис немного спало.
        - Я думала, Ганс нанял мужчину,- сказала она, потирая плечо.
        - Ну, да,- последовал сверху мужской голос.
        Крис подняла взгляд, и увидела молодого мужчину, стоявшего на стремянке под самым потолком.
        - Здорово, Крис! Я Джерон. Прости, не ожидали так рано.
        Он повернулся и сказал американке:
        - Хорошо же у тебя с рефлексами, Энджи.
        - Да, Джерон, к счастью, а то бы мы обе пострадали,- весело ответила она.- Ну что, хозяйка дома, как насчет подать ужин в знак благодарности?
        - Что вы сказали?- возмутилась Крис.
        - Проживание и питание - мы так договаривались.
        Энджи, в знак того, что на сегодня работа закончена, подняла с пола монтировку.
        - Уж не знаю, как ты, Джерон,- сказала она, глядя на рабочего,- а я страшно проголодалась.
        Оба они посмотрели на Крис с ожиданием в глазах, и улыбнулись.
        Проживание и питание? Хуже не придумаешь.
        - Не припомню, чтобы я соглашалась на что-либо в этом роде,- ответила Крис своей спасительнице.- И вы не выглядите больной, чтобы вам еще и готовили.
        - Ладно,- женщина направилась к стремянке.- Сами себе поесть приготовим.
        Крис подняла сумочку, которая отлетела на приличное расстояние, в момент падения.
        - Эй, американка!- позвала Крис.
        Женщина застыла на середине стремянки.
        - Вот, лови.
        Крис бросила через всю комнату ключи от своей машины.
        - Возьмите мою машину, чтобы добраться до города. Купите там чего-нибудь.- Она остановилась у двери кабинета, и достала кошелек.- А это деньги на питание,- саркастично сказана она, и бросила сорок евро на пол. Она была уже в кабинете, когда услышала, как американка сказала ей вслед:
        - Энджи. Меня зовут Энджи.
        Крис не повернулась и ничего не ответила, только улыбнулась, подумав о том раздражении, которое слышалось в голосе этой женщины. Приятно было выбить из нее спесь. А то «чтобы дождик не капал на твою прелестную головку» да «еды подай». Крис не могла взять в толк, что это за нахальная американка, и почему Ганс вообще нанял ее. Крис растянулась на диване. С каждой секундой усталость окутывала ее все сильнее. Она нашарила в кармане плаща мобильный и набрала Гансу Гофману.
        Он сразу поднял трубку, она сказала ему по-голландски.
        - Где ты ее нашел, и почему я должна оплачивать ей ужин?
        - Энджи?- ласково ответил он.- Милая, правда?
        - Милая?- сквозь зубы повторила Крис.- Ты имеешь в виду, наглая и самонадеянная? Она, кажется, ждет, что ее величеству я кланяться стану.
        Ганс рассмеялся.
        - Ага. В этом вся она. Дай ей шанс, Крис. Думаю, она тебе понравится. Знаешь, она, правда, милая.
        Крис застыла.
        - И где ты ее нашел?
        Он рассказал, как встретил ее, и на каких условиях договорился о работе.
        - То есть, мне предоставить ей комнату, кормить, и быть у нее на побегушках, так получается?- Крис позволила себе выразить недовольство создавшимся положением, но дядя продолжил так, словно и не слышал этих слов.
        - Да, и с ремонтом могла бы помочь,- предложил он.- Если все будут работать вместе, дело пойдет куда быстрее.
        Крис замолчала. Ее взгляд застыл на часах дедушки, стоявших в другом конце комнаты. Она прислушалась к тиканью секундной стрелки, провожающей в прошлое мгновение за мгновением.
        - Ты меня слушаешь?- спросил, наконец, Ганс.
        - У меня была такая жизнь, дядя… Знаешь… Ну, как отец мог допустить все это? Как я могла оказаться в таком положении?
        - Интуитивная прозорливость,- произнес он.- Так это Энджи назвала.
        Гостевая спальня, которую Крис для нее выбрала, располагалась на втором этаже в конце коридора, максимально далеко от комнаты Крис. Спальня была хорошо обставлена, окна выходили на часть стены особняка и сад, но в комнате несколько месяцев не убирали. Повсюду был слой пыли, воздух был спертым. Аллегро открыла окна и устроилась на кровати, чтобы изучить те страницы дневника, которые сфотографировала.
        Содержание записей позволяло узнать, каким сложным человеком был отец Крис. А еще там были кое-какие сведения о том, как он получил бриллиант. В дневнике говорилось о том, что Ян ван дер Ягт узнал немецкого лейтенанта Герта Вульфа, встретив его на улице. Прямо перед этим на одном из обсуждений задания ему показали портрет Вульфа, одного из офицеров Гестапо, на которых велась охота. О Вульфе было известно, что он скрывается в Берлине. Ван дер Ягт жаждал славы, достававшейся тем, кто выслеживал нацистских преступников, зверствовавших в военное время, и приводил их к ответу. В дневнике была отражена и его внутренняя борьба, смятение, охватившее его после того, как немец попытался откупиться, заплатив Ягту за молчание. До того дня он был верным офицером армии союзников, и в своем долге никогда не сомневался. Но война была позади, а в ходе конфликта его родная земля ужасно пострадала, его семья потеряла большую часть своих владений и богатства. Его благородный титул сам по себе ничего не стоил, а Ягт должен был содержать супругу.
        Каждую страницу Аллегро читала медленно, мысленно переводя текст на английский.
        Я не доверял Вульфу. Я думал, что в нем говорит отчаяние, и он сейчас уведет меня куда-нибудь одного, и там расправится со мной. Но со мной был Ганс, поэтому я пошел в дом этого нациста. Ганс остался снаружи, готовый позвать полицию, если я не появлюсь вовремя.
        Но Вульф не лгал. У него в подвале было полно сокровищ, и все это он предложил мне - картины, статуи, серебро, драгоценности. И бриллиант, такой, каких я никогда не видел. Я знал, откуда он у Вульфа, как был получен. Но что мне было делать? ВВС ничего не платили, жена жила в полуподвальной комнатушке, а я едва наскребал на еду. И тут он предлагает мне шанс подняться из такого унизительно бедственного состояния до уровня, на котором мы жили прежде. Что же мы, не жертвы войны, и никакой компенсации нам не положено?
        Над своим решением Ян думал целую ночь, борясь с собой, так он писал. Его мучили угрызения совести из-за того, что он готов был предать родную страну, свой долг. И хотя он знал, что Ганс ничего никому не скажет, все же факт подкупа мог всплыть, и его самого тогда судили бы. Но больше всего он боялся, что, отпустив немца, даст ему шанс заявить потом свои права на все это имущество, угрожать его семье.
        Я знал, что, если я отпущу его, то последнее слово останется за ним. Потому на следующий день я пришел туда с полицией. Не ради славы. А чтобы защитить мою семью. Все это было ради них.
        Аллегро нахмурилась. Те страницы, которые она отсняла, ничего не говорили о том, где был спрятан бриллиант. Придется вернуться в офис адвоката, и снять остальное. Она закрыла окна, устроилась на велюровом диване и задремала.
        Когда через три часа зазвонил ее будильник, она открыла глаза и уставилась в потолок, пытаясь взять в толк, как можно было тратить последние деньги на то, чтобы замуровывать тайники, а не на отопление, которое очень важно для такого большого дома. Конечно, в том, чтобы вставать в час ночи и обыскивать старый особняк, не было ничего хорошего. Но еще хуже было то, что Аллегро проснулась посреди чудесного сна - она была в Англии, на тест-драйве нового Феррари, на автодроме Сильверстоун.
        Она заставила себя подняться из теплой постели. Чем скорее она справится с этим заданием, тем быстрее вернется к своей любимой работе - механика Формулы 1.
        В доме стояла тишина, лишь изредка нарушаемая скрипом старых половиц под ногами, да непривычно громким тиканьем старинных часов. Аллегро вернулась, еще раз тщательно проверила стены вокруг замурованной комнаты. Хотя Ночной Ястреб был уже дома, в Америке, она буквально слышала, как он говорит:
        - Это смешно, Аллегро. Что ты тут надеешься отыскать? Автоматически отодвигающуюся стену?
        На самом деле, она понятия не имела, что ищет, на что надеется. Может быть, все входы заложили просто потому, что в сейфе ничего не было, и им пару веков не пользовались. Даже если бы она нашла вход в потайную комнату, не факт, что там внутри что-то окажется. Слишком много «если» и «может быть», но бросать дело Аллегро не могла.
        Она решила вернуться в подвал и еще раз хорошенько посмотреть. На полпути через коридор она услышала, как впереди скрипнули половицы. Она замерла и включила фонарик. В темноте в ее сторону шла Крис. Не было никакого смысла отворачиваться или пытаться спрятаться. Просто невозможно было бы остаться незамеченной. Лучше всего было утешить Крис, заговорить ей зубы, пока та не заметила, что работница рыщет по дому.
        - Тоже не можешь уснуть?
        Вместо ответа раздался крик, и что-то полетело в сторону Аллегро в темноте.
        - Спокойно, Крис, это я,- сказала она, и подошла ближе. Но Крис побежала в обратную сторону, продолжая кричать, словно и не слышала ее слов. Аллегро побежала за ней, но, поскользнувшись на чем-то, изрядно проскользила вперед, успев уцепиться за дверную ручку, и удержаться на ногах. Какие-то секунды, и она снова бежала за Крис и, догнав, поймала сзади за руку.
        - Черт, хватит орать. Ты так мертвого разбудишь. Это всего лишь я.
        Крис ошеломленно озиралась.
        - Какого черта вы подкрадываетесь в темноте?- спросила она.
        - Я шла в кухню, посмотреть, нет ли там какой-нибудь еды. Не хотела тебя будить, поэтому не стала включать свет. И вообще, что ты тут делаешь в темноте?
        - Я только что сделала себе бутерброд, и несла его в свою комнату,- Крис отступила к стене, включив свет в коридоре.
        Только теперь у Аллегро появилась возможность разглядеть эту женщину, как следует. Крис была в черной шелковой пижаме и в халате из той же ткани. Длинные светлые волосы чуть растрепаны после сна. Не возможно удержаться и не поцеловать такую красотку.
        Аллегро отметила, что в руках у Крис ничего не было, и оглянулась. Вдоль по коридору были разбросаны куски бутерброда. Хлеб… сыр… колбаса… и майонез, на котором, собственно, Аллегро и поскользнулась.
        - Не зря говорят, что майонез вреден. Это не шутки, я чуть ногу не сломала.- Аллегро потерла колено.
        - Ну, вы выжили, как я посмотрю.
        - Похоже, это прозвучало с сожалением.
        - В следующий раз включайте свет,- сказала Крис,- А то и ударить могу.
        - Почему я тебе так не нравлюсь?- спросила Аллегро.- Знаешь, я тут только чтобы помочь.
        - Не то чтобы вы мне не нравились. Мне до вас дела нет, мисс. Эмм… эм… А сейчас, если вы не возражаете, я уберу тут все и пойду спать.
        - Меня зовут Энджи,- сказала Аллегро ей вслед.
        Неужели, очень сложно запомнить? Если она сама сумела к этому имени привыкнуть, почему не могла Крис?
        Глава седьмая
        Десятое февраля, воскресенье
        Когда рассвело, Аллегро отвернулась от окна, откуда лился яркий свет, и зарылась в одеяло, противясь необходимости вставать. У Аллегро заурчало в желудке. Потом до ее носа донесся аромат… Ммм-м-м. Она готовит мне завтрак. Как мило. Может, это что-то вроде предложения перемирия? Однако за этой мыслью тут же последовала другая: кухня была слишком далеко от ее комнаты, чтобы можно было уловить запах бекона. Аллегро снова потянула воздух. Нет, можно было поклясться, что все-таки пахнет…
        Потом она открыла глаза и обнаружила источник запаха рядом со своей подушкой. Оказалось, что она учуяла кусочек колбасы, который еще ночью застрял у нее в волосах. Уж конечно, Крис успела внимательно ее изучить, когда включила свет, но она ни слова не сказала об этом повисшем куске колбасы. У этой женщины, что, вообще отсутствует чувство юмора? Аллегро нахмурила брови. Нужно было сделать так, чтобы Крис открылась ей, потому что тогда, можно будет узнать, где бриллиант. Обаяние и чувство юмора не срабатывали. Наверное, пришло время применить другую тактику.
        От родового гнезда ван дер Ягтов до Харлема было не более четырех километров, поэтому Аллегро легко преодолела это расстояние в течение получасовой пробежки. День выдался прохладным, но ясным, и она позволила себе отключиться от мыслей об операции и просто насладиться видами окрестностей. Она пробежала мимо множества особняков, похожих на тот, который принадлежал ван дер Ягтам,- величественных загородных домов, построенных три столетия назад, или еще раньше. Но гораздо больше в окрестностях было полей с тюльпанами, которые через два-три месяца запылают разноцветными красками.
        Аллегро бежала по набережной Спарны в сторону города, когда увидела молодого голландца с сыном, которые сидели в небольшой рыбацкой лодке. Их светлые волосы блестели на солнце… На пару секунд Аллегро остановилась очарованная увиденным. Уж где-где, а в Голландии она чужой не была: здесь она жила, пока ОЭН не перевели ее в Лондон. Но за то время она успела хорошенько узнать страну. Она провела много вечеров в Амстердаме, в поисках интрижки, или наслаждаясь ночной жизнью. Она любила маленькую столицу за ее красоту и переменчивость. Амстердам не зря называют Венецией Северной Европы. Даже после переезда в Лондон Аллегро часто проводила выходные в Голландии.
        Но в такие моменты, как сейчас, остановившись над живописной рекой, глядя на проплывающие лодки, в которых катаются счастливые семьи, или сидя в кафе в каком-нибудь тихом переулочке, цедя неспешно каппучино, и видя пары, прогуливающиеся рука об руку, Аллегро чувствовала, как нарастает в груди неясное меланхолическое томление. Обычно ей удавалось побороть это чувство, погружаясь в стремительный водоворот событий, оставаясь в постоянном движении. Работа - а Мишель была профессиональной гонщицей - давала ей возможность ощутить скорость, мощь и прекрасный трепет. Ее легкие романы с женщинами были другой историей. Ей нравилось доводить своих любовниц до предела, давая ощутить бешеную экзальтацию, подобную той, что она испытывала, втопив газ. Интрижки были для нее забавой, помогали развеяться, но она никогда не теряла рассудок, четко представляя себе стадиальность отношений, как, впрочем, и всего другого в своей жизни. И только в моменты, когда ее одиночество выходило на передний план, Аллегро замедляла свой вечный бег.
        Звонкий женский смех привлек ее внимание к молодой парочке, проезжавшей мимо на велосипеде. Педали крутил парень, улыбавшийся во все лицо. Устроившись на багажнике, его девушка крепко обнимала его за талию одной рукой. Другой помахала Аллегро.
        Разве это ей необходимо было, чтобы чувствовать, что живет? Разве одного этого хватило бы? Человека, за которого можно было бы держаться, с кем смеяться вместе, и кто любил бы ее безусловной наивной любовью? Этого ли ей так не хватало?
        Аллегро вернулась в отель, где у них с Ночным Ястребом был заказан номер. Сложив вещи в свою небольшую туристическую сумку, Аллегро повесила ее на плечо, расплатилась за комнату, и направилась обратно - мимо роскошных усадеб и уютных магазинчиков, мимо развалин крепостной стены, окружавшей когда-то Харлем. Она уже была на выезде из города, когда услышала, что позади нее едет машина, и увидела маленькую «Реношку», за рулем которой сидела Крис. Аллегро помахала рукой, и машина остановилась. Пассажирское стекло плавно сползло вниз.
        Аллегро улыбнулась и рывком поддернула на плече лямку сумки, словно та была куда тяжелее, чем на самом деле.
        Отличный шанс попробовать растопить лед между ними. Самое время воспользоваться той информацией, что Аллегро уже накопила о Крис, чтобы завоевать ее расположение.
        - Это предложение подбросить меня обратно, до дома?
        - Да, наверное,- ответила Крис.- Я со своими делами закончила.
        - Спасибо.- Аллегро забросила сумку на заднее сиденье, а сама устроилась на переднем.- Я забирала свои оставшиеся вещи.
        - Пешком?
        - Бегом. Тут недалеко.
        Какое-то время они ехали молча.
        - Как думаешь, снег будет?- спросила Аллегро, чувствуя, что у Крис нет особого желания поддерживать разговор.
        Крис бросила на нее короткий взгляд.
        - Нам этого вовсе не требуется.
        - Чего?
        - Вести вежливые беседы.
        Аллегро громко вздохнула.
        - Послушай, я понимаю, что смерть отца тебя очень расстроила, как и то, что теперь нужно присматривать за домом, и все прочее,- проговорила Аллегро, повернувшись к Крис.- Но, пока идем ремонт, большую часть времени там будем только ты и я. Ну, мы же воспитанные люди, не знаю, почему ты..
        - А кто вы такая?- оборвала ее Крис.
        - Боже мой.- Аллегро удивленно помотала головой.- До нынешнего момента я думала, что ты шутишь, отказываешься помнить мое имя.
        Но Крис не улыбнулась.
        - Я имею в виду, кто вы, на самом деле? И зачем здесь. И что вам от меня нужно.
        Эти вопросы и выражение лица Крис мгновенно вызвали у Аллегро вполне профессиональную тревогу. Ну не могла же Крис что-либо знать, так?
        - Я уже говорила Гансу,- небрежно ответила она,- Я просто хочу отложить возвращение в Штаты и пожить здесь. А на отели деньги тратить не хочу.
        - Вы уже не в том возрасте, чтобы… как вы там американцы, говорите… «колесить по Европе без гроша».
        - Может, и так. Но у всех на все свои причины, какое-то время лучше не появляться дома.
        Крис прищурилась.
        - То есть, у вас еще и проблемы?
        - Нет, нет, ничего такого.- Аллегро даже сделала отрицающий жест рукой, словно рассеивала невидимый дым перед собой.- Я просто подумала, самое время начать жизнь с чистого листа.
        Аллегро отвернулась, глядя в окно, словно у нее были сожаления о прошлом, которого она не хотела касаться в разговоре. В каком-то смысле то, что она сказала, было правдой.
        - Это было год назад. Но раньше такого не случалось, никаких перемен. Оказалось, что мало хотеть что-то изменить, потому-то я и завязла там, живя в одном и том же месте, общаясь с одними и теми же людьми, делая одно и то же… Вот я и решила в корне поменять подход. Сделала так, чтобы вернуться к старым привычкам было уже невозможно.
        Она чувствовала на себе пристальный взгляд Крис, но продолжала изучать виды за окном - они проезжали дома, фермы, леса.
        - То есть, вы в бегах?- предположила Крис.- От кого вы бежите? От семьи? Мужа? Бойфренда? От кого?
        - Знаешь, я не хочу говорить на эту тему. По крайней мере, пока у меня не зажили эти раны.
        Крис вздохнула, и в этот момент Аллегро перехватила ее взгляд.
        - Я называю это болезненной зависимостью от вещей, от которых должен бы, но не можешь избавиться.- Аллегро мысленно улыбнулась, увидев, как Крис едва заметно кивнула в знак того, что тоже тонко понимает такие вещи.
        - Достаточно откровенно,- произнесла Крис, и снова сосредоточила все внимание на дороге.- Думаю, в этом я вас понимаю.
        Конечно, понимаешь.
        - А ты? Ты замужем? Или, может, обручена? Что-то детей я не увидела.
        - Ничего из перечисленного,- ответила Крис.- У меня кое-какие отношения, но ничего серьезного. Или средство от скуки, или всякие «беспутства», чтобы досадить отцу.
        Невдалеке показался дом, и Аллегро осознала, что вовсе не хочет, чтобы разговор подходил к концу вместе с поездкой. И не только потому, что Крис начала, наконец, немного ей приоткрываться, но и потому, что ей нравилось говорить с Крис. Они сворачивали на дорожку к дому, где был насыпан гравий, когда Аллегро боковым зрением заметила, как кто-то пробежал за домом и бросился в сторону леса. До приезда Джерона еще оставалось больше часа, это не мог быть он. И уж точно, это был не потенциальный покупатель, который пришел посмотреть особняк - тот бы дождался их, а не удирал, как напуганный заяц.
        Аллегро сразу сосредоточилась, прочесывая взглядом деревья, ища движение или выделяющийся цвет. Внешне она выглядела расслабленной - сохраняла непринужденную позу и интонации небрежности. Крис, похоже, не заметила этот человека, а Аллегро вовсе не хотелось ее тревожить, тем более, что это могло привлечь сюда полицию.
        - Да, плохие парни это забавно,- согласилась она,- но от них быстро устаешь, особенно, если они так, «для галочки».
        - Плохие девицы,- поправила Крис.
        Несмотря на то, что все мысли Аллегро должны были быть заняты тем субъектом, что ускользнул, Аллегро была заинтригована этим внезапным откровением. Эта пикантная подробность, определенно, в досье не значилась. И, конечно, Крис не просто так позволила себя поцеловать тогда в Венеции, хотя карнавальная ночь и известна своей раскрепощенностью, мол, люди могут делать что-то, что не вполне отвечает нормам…
        - Прошу прощения, ты сказала «плохие девицы»?
        - Да, именно.- Крис припарковала машину у входа в дом.
        Аллегро ужасно хотелось продолжить разговор в том же русле, но его пришлось оборвать. Не время. Были другие вещи, не терпящие отлагательств.
        - Мне надо все подготовить к приезду Джерона. Тебе помочь что-нибудь отнести в дом?
        На заднем сидении, помимо сумки Аллегро, был еще громадный пакет овощей и зелени.
        Крис покачала головой.
        - Спасибо, я сама.
        Аллегро приволокла сумку в свою комнату. Из ее окна ничего из ряда вон выходящего видно не было. Она прошла в одну из незанятых никем спален и проверила вид на задний двор. Ни следа того человека, которого она видела. Проходя по коридору мимо кухни, она удостоверилась сначала, что Крис занята своими делами, потом незаметно выскользнула из дома через главную дверь.
        Вдоль стены дома вилась цепочка свежих следов, отчетливо различимых на мягкой земле. Следы хороших мужских туфель с рельефной подошвой и узорчатым оттиском каблука, не такие, как от грубых резиновых сапог, которые носит Джерон. Аллегро прошла по следам и была крайне удивлена, обнаружив, что они ведут к большому деревянному ящику, поставленному под окном кабинета. Очевидно, незнакомец хотел влезть в одно из окон.
        Единственной хорошей новостью было то, что следов было немного. Не было утоптанных мест, поэтому Аллегро предположила, что они приехали как раз вовремя, и спугнули его. Следы, ведущие к лесу, были широко расставлены, это значит, что человек пытался скрыться, как можно быстрее. Следы становилось труднее различить на лесной подстилке, но Аллегро ориентировалась по другим знакам - где ветка случайно сломана, где мох придавлен. Следы привели к дороге, где, скорее всего, он и оставлял свою машину.
        Тот факт, что за бриллиантом охотился кто-то еще, не был неожиданностью, ведь Аллегро говорили, что афганцы тоже хотят добыть камень. Но ее удивляло, что они добрались сюда так быстро. Получается, они тоже знают немало. Как минимум, что бриллиант у Крис, и где она живет. А еще они убедились, что никого на месте не будет, а сигнализация отключена, раз уж этот человек решился появиться тут среди дня. Следил ли он за ними, и как долго уже?
        Теперь Аллегро придется быть предельно осторожной, раз уж она действует в одиночку. Такое развитие событий только подстегивало ее искать камень скорее. Она должна была добраться до него раньше соперника. Когда она вернулась в особняк, Крис все еще была на кухне. Вокруг стоял божественный аромат кофе.
        - «Проснись и пой!» - так у вас говорят?- Крис встретила ее коварной улыбкой.- Что у вас стряслось? Я вас звала к завтраку, но никакого ответа. Так, на будущее, я дважды не зову.
        - Понятно. Просто я не особенно голодна.- Аллегро с урчанием в желудке пыталась устоять перед аппетитными запахами.- Скажи, ты сегодня утром кого-нибудь ждала?
        - Ждала ли я кого-нибудь? Нет, а что?
        - Никаких соседей или вроде того?
        - Нет. Мы ни с кем из соседей никогда не общались,- сказала Крис.- Отец всегда ценил уединение. Кроме Ганса, к нам редко кто заходил.
        Аллегро сделала себе чашку кофе. И снова Ганс Гофман. Он был рядом, когда у Яна появился бриллиант, и очевидно, был единственным другом на момент смерти ван дер Ягта. Аллегро должна была снова попасть в его офис, и сфотографировать остальные страницы дневника. Может быть, ей удастся найти еще какие-то важные сведения. Может быть, и Ганс вел какие-то свои записи.
        - А почему вы об этом спрашиваете?- насторожилась Крис.
        - А, да я какого-то парня там видела,- небрежно ответила Аллегро.- Наверное, просто прохожий.
        В последнюю очередь ей нужно было тревожить Крис.
        - Наверное, в городе узнали, что дом продается.
        Допив свой кофе Аллегро поднялась наверх. С минуту на минуту должен был приехать Джерон, а ей еще предстоит выполнить одно задание. В столе ван дер Ягта она нашла карандаши, прозрачный скотч и пару его визиток. Пара минут и грифели из карандашей были вытащены. При помощи ступки и пестика, найденных в кухне, она быстро превратила грифели в порошок.
        Косметической кистью Аллегро нанесла графитный порошок на оконное стекло, прямо над ящиком. Незваный гость не был профессионалом. Как она и полагала, он прижимался лицом к стеклу, осматривая неосвещенную комнату. Он прижал к стеклу ладони на уровне бровей, чтобы хорошенько разглядеть интерьер. Итак, у Аллегро был вполне годный для изучения набор отпечатков. Сначала она сняла их на свою мини-камеру, выставив режим макро-приближения, а потом аккуратно, по одному, перевела на липкую ленту и приклеила полоски скотча к чистой стороне визиток. Эти образцы она сняла на камеру мобильного в черно-белом режиме и отправила кадры в ОЭН, чтобы там установили личность этого человека.
        Закончив с этим, она начисто вытерла стекло, вернула на место ящик и слегка разровняла граблями землю в тех местах, где были следы обуви. Она подумала, что Джерон припаркуется здесь, чтобы удобнее было разгружать материалы, через задние двери. И нет никакой необходимости ставить его в известность, что что-то не так.
        Энджи была очень привлекательной женщиной, даже несмотря на то, что одета она была в спецовку, измазанную шпаклевкой. И Крис признавалась себе, что тело Энджи было в ее вкусе - стройное, подтянутое. И, похоже, в поведении Энджи было что-то двусмысленное, игривое. И этот огонек в глазах цвета карамели, словно ее ничто в целом свете не волнует. Всю свою жизнь Крис была примером обратного.
        Она посмотрела из окна на сад и лес, окружавший усадьбу. Для нее там не ставили качели, не устраивали пикников с соседскими детьми, не играли с ней в прятки. Большую часть своего времени в детстве и юности она проводила в собственной комнате за книгой. В этом доме не принято было устраивать веселье. Крис размышляла, какое детство было у Энджи, если она выросла такой.
        Она понимала, что, конечно, поддерживать в американке какой-то интерес к себе было неразумно. Как только ремонт будет закончен, Энджи снова будет свободна, как вольный ветер, и умчится через полмира домой, оставив лишь воспоминания.
        Когда в возрасте восемнадцати лет Крис покинула дом и переехала в Венецию, отец выделил ей значительное содержание, чтобы она могла вести такой образ жизни, который он считал подобающим их социальному статусу. Но в последние годы Крис начинала тихо ненавидеть зависимость от отцовских денег, да и выделяемые на нее суммы становились все меньше. Крис организовала свой выгодный бизнес, занялась веб-дизайном, чтобы у нее была возможность не просить у отца. Мудрое решение, как она сейчас поняла, потому что финансовые дела отца шли плохо, но он был слишком горд, чтобы делиться этими проблемами даже с ней или Гансом. Он предпочел влезать в страшные долги, но не продавать свои престижные виллы.
        Теперь у Крис не было ничего, кроме ее собственного дела, а этого было недостаточно, чтобы не волноваться о будущем. Она нигде не могла найти покоя, не могла отвлечься от мыслей о том, что не знает, как быть дальше. И она знала, что искать утешения лучше в более безопасной компании, чем приходящая незнакомка. Перед отъездом из Венеции она получила по e-mail письмо от Илзе Линссен, старой подруги и бывшей любовницы, та приглашала ее выйти куда-нибудь, обменяться новостями, когда Крис окажется в столице. Может быть, это приглашение как раз то, что нужно…
        Аллегро выждала около получаса после того, как Крис закончила ужинать, чтобы продолжить обыскивать особняк. В этот раз Аллегро была готова к любым неожиданным вылазкам хозяйки дома на кухню среди ночи. Но после утомительного поиска вывод был один - попасть к сейфу можно было, только разобрав стену. А этот шумный способ явно не подходил, если она намеревалась вытащить бриллиант тихо, не навлекая на себя подозрений.
        Когда она вернулась в свою комнату, чтобы перехватить пару часов сна, тиканье часов на прикроватной тумбочке напомнило ей, что сроки, в которые нужно уложиться с этой миссией, поджимают, и нужно скорее вернуться в офис Гофмана, и узнать, что еще открыл ван дер Ягт в своем дневнике о своих любимых местах для хранения бесценных бриллиантов.
        Глава восьмая
        Одиннадцатое февраля, понедельник
        - Я смотрю, ты себе лаз на кухню обустраиваешь,- Крис осторожно ступала по белой пыли и отвалившей штукатурке. Задрав голову, она смотрела на Аллегро, которая стояла на стремянке под самым потолком.- И правильно: сегодня вечером вы тут сами по себе.
        По ее голосу, по тому, как Крис была одета, было понятно, что она собиралась провести ночь вне дома, черные брючки и нежно-серая шелковая блузка были из последних дизайнерских решений, как и черные лодочки с сумочкой из одного материала. Особое внимание Крис уделила макияжу. Прямые блестящие волосы, теплого пшеничного оттенка, были аккуратно уложены длинными локонами, и подчеркивали безукоризненный овал лица. Крис выглядела сногсшибательно.
        Аллегро выпрямилась, стараясь не пялиться в вырез блузки Крис, на так выгодно преподнесенную высокую полную грудь.
        - Уверена, что мы без тебя сможем справиться. О, да у тебя свидание.
        От взгляда Крис повеяло холодом.
        - У меня кое-какие дела в Амстердаме, вот и все.
        Аллегро ухмыльнулась, мысленно радуясь легкому смятению, которое было вызвано ее замечанием. Она не удержалась и снова поддразнила Крис.
        - И что же это за дела, которые в такое позднее время делаются?
        - Кое-кого это не касается.
        - Но если ты спросишь меня, я…
        - Я, кстати, не спрашивала.
        - Думаю, ты идешь именно на свидание,- продолжила Аллегро, не обращая внимания на то, что ее перебили.
        В громком вздохе Крис прозвучало раздражение.
        - Я что так жутко выгляжу?
        Аллегро окинула тело Крис беззастенчивым оценивающим взглядом, слово та только за ним и вернулась.
        - Н-нет, ты отлично выглядишь. С такой красавицей говорить о скучных делах - пустая трата времени.
        Щеки Крис мгновенно вспыхнули, затмевая оттенок румян.
        - Меня в чем только ни обвиняли. Но в том, что я скучная,- никогда.
        - Не сомневаюсь. Одного твоего присутствия достаточно, чтобы взволновать меня.
        - Иными словами, тебе нравится досаждать мне,- сказала Крис.
        - Иными словами, ты обворожительна.- Аллегро позволила своему взгляду прогуляться по декольте Крис, ласково коснуться ее сочных губ. Ответом было учащенное колыхание грудной клетки, Крис вдруг стало нечем дышать от волнения.
        - А я думала, вам еще полно работы предстоит.
        Аллегро не скрывала, что отрывает взгляд от груди Крис с большой неохотой. Они посмотрели друг другу в глаза.
        - Ковыряние, например,- бесцеремонным сухим тоном заметила Аллегро. И едва удержалась от коварной улыбки, когда увидела, как шокировало Крис это слово.
        Тогда Аллегро вынула из кармана отвертку и выставила ее перед собой, невинно добавив:
        - Ну, да, мне еще нужно проковырять в потолке дырки для люстры.
        Не говоря ни слова, Крис вышла из комнаты, и спустя несколько секунд Аллегро услышала, как хлопнула входная дверь. Дождавшись, когда Крис уедет, она помчалась в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться. Когда Аллегро добралась до Харлема, где оставила свою арендованную машину, уже спустились сумерки, и по пути в Амстердам она едва не застряла в пробке. Когда она приехала в центр города, офис Ганса Гофмана уже был закрыт. И все-таки на улице было слишком много пешеходов и велосипедистов, чтобы можно было незаметно взломать замок на входной двери.
        Аллегро нашла неподалеку скамеечку с хорошим обзором, и села скоротать время игрой
«отгадай туриста», любимым занятием в таких городах, как Амстердам. Обычно, Аллегро удавалось понять, откуда родом большинство прохожих раньше, чем до ее уха доносились обрывки фраз, подтверждающих ее догадку. Легче всего было распознавать американцев по их вечным рюкзакам, белым кроссовкам и футболкам с надписями. Определить кого-то из средиземноморских стран тоже не составляло труда. Латиносы ниже своих соседей, и лица у них круглее. У греков острые черты лица. Французы носят однотипные прически, и по тому, как пострижены бороды у мужчин, тоже многое можно было сказать.
        В последние годы все больше английских и голландских домохозяек стали делать стрижки, которые в свое время были характерной чертой американских дайков. Среди азиатов можно было разобраться, кто есть кто, по разрезу глаз. Голландцы - светловолосые, со скошенными подбородками. На такие обобщения не всегда можно было положиться, но чаще всего, Аллегро оказывалась права.
        Она продолжала играть сама с собой в «угадай туриста», пока улицы практически совсем не опустели, а затем, вскрыв дверь в офис Гофмана, направилась прямиком в его кабинет на первом этаже.
        Аллегро обрадовалась, найдя дневник на том же месте, где сама его и оставила. Время от времени, заметив слово «бриллиант», она прочитывала пару абзацев, потом заставлял себя продолжать снимать развороты, постоянно держа в памяти, что должна успеть вернуться раньше Крис. Добравшись до последних страниц, она услышала голоса где-то близко, в офисе. Она выключила фонарик, бросила дневник обратно в папку и спряталась за большим шкафом в углу. Ее тревога нарастала: голоса принадлежали не уборщикам, работавшим на Гофмана, а самим Гансу и Крис. И, судя по всему, оба шли в ее направлении.
        - Ты ездила проведать мать?- спросил Гофман, включая свет в кабинете.
        Аллегро услышала, как адвокат подвинул стул и сел. Крис вздохнула. Хотя Аллегро и была на иголках, понимая, в любой момент ее могли обнаружить, она мысленно хвалила себя за то, что знает голландский достаточно хорошо, чтобы понимать все, о чем они говорят.
        - Пока нет,- ответила Крис.- Я боюсь что, если я пойду к ней, ей станет только хуже. Врач сказал, что она все еще не может отличить вымысел от реальности. А на сеансах терапии она вообще отказывается разговаривать.
        Крис подошла к окну, и Аллегро что было силы, вжалась в стену, надеясь, что ее не заметят.
        - И ее психиатр говорит, что она нескоро сможет выйти оттуда,- продолжила Крис.- Это самый сильный приступ депрессии, какие у нее были.
        - Пока тебе не о чем беспокоиться,- сказал Гофман.- За уход заплачено до конца следующего месяца.
        - Если удастся быстро продать виллу, проблема будет решена. А вот с домом, похоже, придется долго возиться. Кстати говоря, я должна бы на тебя рассердиться за то, что ты нанял эту американку. Она… просто невообразимо меня раздражает. Такая самодовольная.
        Аллегро сдержала улыбку.
        - Да, она уверенная в себе женщина,- сказал Гофман.- Как она справляется с работой?
        Повисла пауза.
        - Думаю, здесь жаловаться не приходится. Вчера она очень много работала, и рано утром сразу принялась за дело. Но я думаю, она нарочно стучала по потолку в девять утра, зная, что я еще сплю прямо над ней.
        Гофман рассмеялся.
        - Ты сэкономишь кругленькую сумму благодаря тому, что она работает у тебя за проживание и питание. И потом, она кажется мне довольно милой.
        - Ну, как знать,- проговорила Крис с сомнением.
        - Крис, а ты не думала о том, что станешь делать, когда продашь оба особняка?- Спросил Гофман.- Я знаю как тебе трудно, и предлагаю переехать сюда. У меня наверху есть свободная комната, если тебе понадобится.
        - Это очень щедро с твоей стороны, дядя. Я надеюсь, что до этого не дойдет, но буду помнить о твоем предложении. Будем надеяться, что продажа дома решит большую часть моих проблем. Тогда я смогу снять квартиру поблизости и навешать тебя, правда?
        - По мне, и так, и так хорошо. Ты ведь останешься жить в Амстердаме?- в голосе Гофмана звучало неподдельное участие.
        - Я не привязана ни к какому конкретному месту. Потом у меня с собой компьютер, я могу работать. А если я здесь, хотя бы могу заходить к тебе, навещать маму.
        - Как бы я хотел помочь тебе чем-то большим,- сказал Гофман.- Помню, я тебе говорил, что буду приглядывать за домом, но с тем делом, над которым я сейчас работаю придется задержаться тут еще на несколько дней. Тебе что-нибудь нужно?
        - Нет, спасибо, все в порядке.
        Крис стояла так близко к шкафу, за которым спряталась Аллегро, что та слышала знакомые лавандовые нотки парфюма.
        - Хотя… вот если бы ты показал мне, где секретный сейф… Я помню, ты объяснял по телефону, но я так была занята мыслями обо всех этих долгах, что все уже, как в тумане.
        - Ты же знаешь, где сама комната, так?
        - Да,- ответила Крис.- Отец рассказывал мне о истории особняка и показывал стену вокруг комнаты священника. Но я думала, что единственный вход замуровали еще несколько лет назад.
        Комната священника? Почему она раньше не додумалась? Особняк был построен в семнадцатом веке, в период Реформации, когда католические службы во всей Голландии велись тайно. В Амстердаме до сих пор сохранились некоторые «тайные церкви», устроенные прямо в частных домах. Они притягивают массу туристов. В большинстве таких церквей была комната священника, небольшой альков с потайной дверью, где святой отец прятался, если власти узнавали о церкви.
        - Раньше в комнату можно было попасть по маленькой лесенке ведущей из подвала,- сказал Гофман.- Но Ян этот вход заложил. Думаю, он боялся, что тайник слишком легко найти, поэтому он решил все переделать. С его стороны было очень разумным устроить в саду новый вход.
        Сад. В конечном итоге, Аллегро нашла бы вход, но сейчас она благодарила случай за то, что ей не придется перебирать все альтернативы.
        - Я столько лет играла там, все изучала,- сказала Крис.- Удивительно, как я его не обнаружила. Или как садовник не нашел его.
        - В том-то и гениальность идеи - расположить его на самом видном месте.
        Крис что-то сказала, но Аллегро не смогла разобрать.
        Потом она добавила.
        - Мне нужно бежать, дядя. Спасибо тебе за все.
        - Я тебя провожу. Мне нужно в круглосуточный супермаркет, взять кое-что.
        Аллегро снова услышала, как скрипнул стул Гофмана, потом скрипнула, закрываясь, дверь кабинета. Аллегро прошла к окну и, оставаясь незаметной, следила как Крис и Гофман остановились в нескольких метрах от дома, под слабым светом фонаря.
        Аллегро заметила темную фигуру в тени дерева, неподалеку от дома Гофмана. Все его внимание было приковано к Крис и ее дяде. Аллегро достаточно проработала в наблюдении, чтобы догадаться, что это не наслаждающийся видами, и не местный житель, вышедший покурить. Пытаясь понять, что у того на уме, Аллегро внимательно наблюдала за ним. Вскоре Крис и Гофман обнялись и поцеловались на прощание. Когда они разошлись в разных направлениях, мужчина поднял воротник бежевого плаща, и, оглянувшись по сторонам и направился следом за Крис. Этот тип, явно, следил за Крис. Аллегро поспешно проверила свой Вальтер Р99 и вышла из здания.
        Мог ли это быть тот же человек, который бежал у особняка в лес вчера? Если да, то он многое знает о Крис, о том, где ее найти. Интуиция подсказывала Аллегро, что этот тип охотился за бриллиантом. Не зайдет ли он настолько далеко, чтобы похитить Крис?
        Крис шла по направлению к площади Рембрандта, окруженной кафе, барами, ночными клубами. Это одно из наиболее популярных мест в Амстердаме, когда на город спускаются нежные фиолетовые сумерки.
        Крис предпочла пройтись пешком, зная, припарковаться где-нибудь неподалеку будет целой проблемой, да и развеяться ей тоже не помешает. Как странно менялась ее жизнь - ей предлагает пожить у себя Ганс Гофман. Ее последние накопления пойдут на ремонт Харлемского дома. Если ей не удастся быстро продать недвижимость, единственным источником дохода останется ее фирма. Может быть, ей и удастся обеспечить себе скромную жизнь, но дорогостоящий уход за матерью будет ей уже карману.
        Впрочем, для Крис потеря состояния, была не таким страшным ударом, как для иного в ее положении. Видимость богатства и титул, лишь привлекали ненужное внимание - особенно, женское, того сорта дам, для которых единственной мотивацией сблизиться с Крис была возможность что-то от нее получить. Простое существование по-своему неплохо. Никаких больше шумных вечеринок и необходимости производить впечатление. И не нужно больше пытаться соответствовать чьим-то представлениям. Перемены были к лучшему, говорила себе Крис.
        С Илзе Линссен они договорились встретиться в кафе Де Крон, на втором этаже бара в приметном бело-кирпичном здании, построенном еще в позапрошлом веке. Они заказали столик в главном зале с застекленной террасой и видом на оживленную площадь. Пара лестничных пролетов вели в бар - просторное светлое помещение, где повсюду стояли обитые кожей стулья и роскошные диваны.
        Крис оглянулась, удивленная тем, что в ночь на вторник здесь так оживленно. Большинством посетителей оказались пожилые итальянцы, скорее всего, из одного туристического автобуса. Илзе ждала ее за столиком.
        - Ты чудесно выглядишь,- сказала Крис, обнимая подругу, а некогда любовницу. Илзе практически не изменилась за те месяцы, что они не виделись. Она была все так же тонка, словно фотомодель, все так же красива. На ней была тончайшая кашемировая водолазка цвета кофе с молоком и темно-шоколадная кожаная юбка.
        Илзе отошла на шаг, и заглянула в лицо Крис.
        - Дорогая, с тобой все в порядке?
        - Неужели, настолько заметно?
        - Садись. И рассказывай все по порядку.
        - Пусть сначала вино принесут. И давай начнем с чего-нибудь приятного, потом загружу тебя своими проблемами.
        Крис подозвала официанта и заказала бутылку Шардоне.
        - Расскажи, что у тебя произошло с тех пор, как мы последний раз переписывались. И, кстати, ты классно выглядишь.
        Илзе выкладывала свежие сплетни. Крис слушала, потягивая вино, стараясь забыть о том сюрреалистическом кошмаре, в который превратилась ее жизнь. Она допивала второй бокал, когда поняла, что не услышала и слова из сказанного подругой. Решив, что нужно плеснуть воды на лицо, чтобы взбодриться, Крис извинилась и вышла в дамскую комнату, не обращая внимания на такие привычные провожающие взгляды. Но один взгляд, все же насторожил ее. За барной стойкой, на вращающемся табурете сидел одинокий мужчина, несимпатичный, с темными волосами средней длины, скорее всего, не голландец, но и явно не один из этих итальянцев. И, хотя он глаз не сводил с Крис, когда их взгляды встретились, он не улыбнулся. Когда Крис возвращалась за столик, мужчина все еще сидел на том же месте. И буравил ее все тем же неприятным взглядом.
        - Некоторые люди могут так уставиться, что становится неприятно.- Крис села за столик.- Хоть бы делали это незаметно, если нет никакого позитивного смысла.
        - Мужчина или женщина?- спросила Илзе, оглядываясь в сторону туалетов.
        - А это имеет значение?- Крис махнула рукой в направлении мужчины.- Просто раздражает постоянно.
        - Ты вымотана,- сочувственно сказала Илзе.
        - Да, последние недели были настоящим испытанием.- Крис налила себе еще вина.- Это было мило с твоей стороны - прислать цветы, когда отец умер. И я… прослушала твои сообщения. Но говорить ни с кем я не могла.
        - Я понимаю,- отозвалась Илзе.
        Крис взглянула в окно. Трамвай на улице резко затормозил, оглушительно звеня трем туристам на ярко-красных арендованных велосипедах.
        - Мы с отцом никогда не были особенно близки, но я только сейчас начинаю понимать, я ведь его совсем и не знала. У него было столько секретов.
        - Они у всех есть. Это заложено в человеческой природе.
        - Несомненно. Но, думаю, не все оставляют своей семье кучу долгов.
        Илзе от удивления распахнула глаза.
        - Прости,- сказала она, подняв бровь.- А это очень серьезно?
        - Как тебе сказать… виллу я уже выставила на продажу, очередь за особняком. Но и этого может не хватить.
        Крис горько усмехнулась.- Единственный «плюс», что, скорее всего, я буду снимать квартиру в столице, мы сможем чаще встречаться, хотя бы за чашечкой кофе.
        - Я могу чем-нибудь помочь?
        - Ты же здесь, слушаешь меня. Это уже помощь.- Крис почувствовала сожаление о том романе с Илзе, четыре года назад, когда она не была открыта для серьезных отношений, ведь она успела разочароваться в женщинах, и держала Илзе на расстоянии. Теперь, вспоминая те события, Крис понимала, что не размышляла над собственным повелением. Она автоматически отметала попытки Илзе сблизиться, чем причиняла боль, а, может быть, и оскорбляла своим недоверием. Илзе давно уже нашла кого-то другого, более открытого, а Крис все продолжала череду коротких поверхностных интрижек с женщинами, которые в ее жизни играли крайне незначительные роли. Взятый ею курс был предельно предсказуем, Крис просто плыла по течению, и, хотя ей не доставало страстей, горения, она научилась быть сдержанной в этих отношениях, которым отчаянно не хватало драматизма. Однако не так давно Крис поняла, что то, что она принимала за надежность,- это всего лишь предсказуемость, а вместо умиротворения получается утомление. Теперь она понимала, что позволила себе впасть в заблуждение, поверить, что нашла гармонию, хотя, на самом деле, она всего
лишь заменила жизнь жалкой имитацией.
        - Я серьезно,- повторила Илзе.- Если я могу помочь…
        - Я должна сама разобраться.
        Илзе потянулась к ней через стол и погладила ее по щеке.
        - Ты же знаешь, со мной тебе вовсе не нужно притворяться. Я вижу, как тебе тяжело.
        А требовалось-то, оказывается, всего лишь одно нежное прикосновение. Слезы брызнули из усталых глаз Крис, прорвалась построенная ею плотина, сдерживающая разочарование и тоску. Не в силах больше скрывать своего отчаяния, Крис проговорила.
        - Я уже так устала разыгрывать этот гребаный образ графини и всем нравиться, Илзе. Я орать готова.
        Глава девятая
        Аллегро, укрывшись за колонной, наблюдала, как спутница Крис коснулась ее щеки. Этот интимный жест вызвал приступ резкой сверлящей боли где-то в животе. Ревновала ли Аллегро? Завидовала ли? На лице Крис читалось смятение. Хотелось подобраться ближе, чтобы слышать, о чем говорили подруги. Аллегро пыталась сосредоточиться одновременно на том, чтобы проследить за их общением и за тем, как вел себя мужчина, который висел на хвосте у Крис. Сидя на вращающемся стуле неподалеку, он уже час не сводил с нее глаз.
        Аллегро изучала его профиль. Мужчине было около сорока, волосы темные, средней длины, тонкие губы, нос с небольшой горбинкой. И хотя Аллегро не была полностью уверена, что это тот же человек, которого она видела у особняка, сложен мужчина был почти так же, и ростом мало отличался. Скорее всего, догадка была верной. Он сидел, положив, нога на ногу. Аллегро пригляделась к его подошвам. Рельефный рисунок на подошве был похож на тот, который отпечатался под окнами кабинета. Что было на уме у этого типа? И один ли он с этим связан?
        Аллегро перевела взгляд на Крис. Все ее движения и то, что она забыла о вине, говорили о том, что с ней что-то не так. Обычно собранная, сдержанная, сейчас она была взвинчена. Ее эмоциональный панцирь был отброшен, теперь она напоминала загнанного в угол зверька или беспомощного ребенка, который не может справиться с ситуацией. В таком состоянии она была слишком уязвима, словно отравлена собственными переживаниями. Очевидно, этой ночью будет не до офиса Гофмана, и оставшиеся страницы дневника, придется снимать в другой раз. Аллегро придется присмотреть за Крис и, возможно, понять, что за человек ее преследует.
        Она осознавала, что расставляя приоритеты таким образом, когда на первый план выходила задача защищать Крис, отклоняется от курса. Обычно подход к выполнению заданий строился на эмоциональной отстраненности, что позволяло Аллегро полностью фокусироваться на цели. Но в этом случае инстинкт защиты заставил ее отойти от холодного расчета, которым обычно руководствовались все действии. Все годы она видела слишком много случаев, когда жестокий выбор одних приносил страдания другим. И она всегда чувствовала, что должна утешить невинных, дать им то немногое, что она могла, чтобы сделать ситуацию хотя бы выносимой для них. И что-то в Крис было такое, что взывало к этой части души Аллегро. Да она уже больше, чем полагалось, заботилась о Крис. Оперативников учили обращать внимание на первые же знаки привязанности, эмоций, которые могли затуманить здравый рассудок, которые вызывали рационализацию совершенно немыслимых решений. Конечно, обеспечение того, чтобы с Крис ничего не случилось, было частью ее работы, по крайней мере, пока бриллиант в надежном месте. Но суть была в том, что Аллегро защищала бы ее,
вне зависимости от того, как пойдет дело.
        Когда Крис и ее спутница поднялись из-за стола, Аллегро поспешно натянула куртку и вышла раньше их. Она спряталась в полутьме закрытых дверей цветочного магазина, который был на первом этаже того же здания. Крис с подругой шли под руку, продолжая свой разговор. Вскоре появился и тот мужчина, следивший за ними в ресторане, воротник у него снова был поднят, скрывая часть лица. Аллегро последовала за ними.
        Миновав еще пару домов, женщины вышли к каналу, где подруга Крис оставила велосипед. Женщина сняла велосипедный замок и поцеловала Крис на прощанье. После чего, Крис направилась к трамвайной остановке, а ее подруга поехала в другую сторону. Аллегро, стараясь оставаться незамеченной, смотрела, как мужчина сокращает расстояние до Крис. Когда она дошла до остановки и встала в ожидании, скрестив руки на груди, мужчина остановился неподалеку и зажег сигарету, но выбросил ее после пары затяжек, когда увидел подъезжающий трамвай.
        Заметив, что в вагоне никого, кроме водителя, Аллегро почувствовала тревогу. Она сорвалась с места, когда Крис вынула руку из кармана и нажала на кнопку открытия последней двери. Мужчина, следивший за ней, подошел к передней двери, чтобы купить билет у водителя. Расчет Аллегро оказался точен. Она добежала до дверей и перехватила Крис как раз в тот момент, когда та поднималась на первую ступеньку. Двери закрылись, подозрительный тип остался внутри. Трамвай тронулся.
        Крис недовольно обернулась. На ее лице был шок, когда она узнала Аллегро.
        - Это какого же черта, ты здесь делаешь?
        - И тебе привет,- широко улыбаясь, отозвалась Аллегро.
        Удивление сменилось подозрением, собрав жесткие складки между бровей Крис.
        - Ты за мной шпионила?
        Аллегро нахмурилась, словно обвинение было полной бессмыслицей.
        - С чего бы это мне шпионить за тобой?
        Как она и надеялась, такой вызов заставил Крис пересмотреть собственную реакцию. Даже в свете фонарей было заметно, как она покраснела.
        - Вот и скажи мне сама,- в ее голосе прозвучало сомнение.
        Аллегро беспечно пожала плечами.
        - Потому… потому что ты очаровательна?
        Похоже, со своим сарказмом она попала в точку. Крис заморгала, словно пытаясь что-то разглядеть перед собой.
        - Очень смешно.
        - Ну, серьезно, я думала, что мне не обязательно работать день и ночь,- поддразнила ее Аллегро.- Захотелось посмотреть на ночной город. А потом увидела, как ты садишься в трамвай, и решила предложить подвезти тебя до дома.
        - Во-первых, это не «дом», ни для меня, ни, тем более для тебя. Во-вторых, кто сказал, что я собираюсь сегодня ночью возвращаться туда?
        Одним глазом Аллегро приглядывала за происходящим на улице. Конечно, человек в бежевом плаще выйдет на следующей остановке - а она совсем рядом - и вернется сюда. Нужно было оставаться с Крис, пока ей угрожала опасность.
        - Но ты сказала, что вернешься поздно. Вот я и подумала, что ты не на всю ночь,- пытаясь сделать вид, что все это случайность, она добавила,- Понимаешь, я тут никого не знаю, и была ужасно рада, когда увидела тебя, вот и все. Решила, что вполне логично подвезти тебя обратно. Ну, даже не подумала. И уж точно не хотела тебе помешать.
        В глазах Крис было сомнение в собственной правоте. Лихорадочный блеск говорил о том, что она прилично выпила за вечер.
        - Я и не знала, что у тебя машина,- сказала Крис, в голосе ее прозвучали неуверенные нотки снобизма.
        - Ну да, я взяла в аренду в Харлеме.
        - Как удобно,- речь Крис поплыла.
        - Спасибо за приглашение, но меня подвозить не надо. И вообще, мне сейчас еще не хватало, чтобы мне говорили, что делать. Я прекрасно доберусь до дома сама.
        С решительным видом она прошагала до ближайшей скамейки и села.
        Аллегро едва сдержала свое раздражение. Крис вела себя, как капризное дитя, и, если бы причиной тому не был алкоголь и нервы, Аллегро так бы ей и высказала. Но сейчас явно было не время.
        - Поступай, ты из-за меня трамвай пропустила. Я хотя бы подожду с тобой вместе следующий.
        - Как хочешь.
        Аллегро присела рядом и посмотрела по сторонам. Наблюдателя нигде не было видно, но он мог появиться в любой момент. Нужно было срочно увести отсюда Крис.
        - Мне кажется, лучше, если ты согласишься, чтобы я тебя подбросила. Трамваи ведь поздно ночью не ходят, так?
        Крис взглянула на часы и нахмурилась.
        - О, отлично, уже час. Это, скорее всего, был последний трамвай.
        Аллегро увидела, как тот тип в бежевом плаще приближается. Он шел быстро, ему пару домов оставалось миновать.
        - Ну, тогда, давай, я тебя довезу обратно в Харлем.
        - Я тебе сказала, что сама прекрасно доберусь,- Крис поднялась, качнувшись.- До своей машины дойду пешком.
        - Крис, я же вижу, что ты сегодня выпила. Думаю, за руль тебе лучше не садиться.
        Крис подняла на Аллегро полный злобы взгляд.
        - Хорошо. Тогда я не поеду. Я переночую у дяди.
        - Надеюсь, у тебя ключ есть. Ведь дядя, наверное, уже спит.
        - Ганс ничего не скажет,- проговорила Крис с нажимом.- Он очень понимающий.
        - Ну, тогда, давай, я отвезу тебя к нему,- предложила Аллегро.
        - Не надо. Это близко. Я пешком дойду.
        - Он живет тут рядом?- Аллегро изобразила удивление.- Тогда еще лучше. Я просто провожу тебя.
        - Еще не хватало, чтобы меня туристы всякие сопровождали,- обиженно сказала Крис.
        Аллегро тихо засмеялась.
        - Никакого сопровождения. Просто пойду рядом. Ну, знаешь, пропитываясь атмосферой ночного Амстердама.
        - Ой, да делай что хочешь.- Крис пожала плечами и направилась в сторону офиса Гофмана.
        Шпионящий за ними тип скрывался по темным углам, продолжая наблюдение. Взяв Крис под руку, Аллегро быстрыми шагами повела ее вдоль Кайзерграхт, по левой стороне канала. Нужно было убедиться, что Крис окажется в безопасности, в доме, и не встретится с этим типом лицом к лицу. Аллегро должна была узнать, что ему нужно.
        Переходя через мост, Крис остановилась, перевести дыхание.
        - Помедленнее. Я, конечно, слышала, что американцы гордятся тем, что носятся галопом по Европе, но это просто смешно.
        - Оу, прости. Я не хотела.
        Крис наклонилась над водой, опершись на перила моста. Аллегро обратила внимание на открывавшийся со всех сторон прекрасный вид. Мосты подчеркнуты струнами белых огоньков. В тихой воде, как в зеркале, отражались янтарные блики светящихся окон и фонарей. При других обстоятельствах это был бы идеальный момент, чтобы обо всем забыть, ведь рядом с ней была прекрасная женщина… Но Аллегро думала только о том, не приближается ли этот мужчина. Она должна была отвести Крис в какое-то безопасное место.
        Крис оглянулась по сторонам, казалось, она тоже наслаждалась видом. На ее лице проступило выражение, какого Аллегро еще не видела. Крис больше не казалась грустной или встревоженной. Выражение страха и неуверенности, исчезло. Крис внезапно сделалась не меланхоличной и одержимой, а… умиротворенной. Аллегро нестерпимо хотелось сделать ей искренний комплимент, настолько та потрясающе выглядела.
        - Не похоже, чтобы ты была туристкой, которую интересуют достопримечательности,- сказала Крис, наконец.
        Аллегро повернулась к ней, продолжая боковым зрением видеть, что их преследователь подбирается все ближе.
        - Я бы спросила, какой такой туристкой я тебе, на самом деле, кажусь, но у меня мороз по коже, как представлю, что ты ответишь. В конце концов, чтобы понять красоту этого места, не обязательно быть какой-то особенной.
        Она видела, что Крис попыталась сдержать улыбку.
        Они постояли так, молча, наблюдая, как стайка уток бесшумно рассекает воду канала. Мужчина подошел, встал на мосту, закурил сигарету, и начал делать вид, что созерцание уток увлекает его так же, как и их. Аллегро пыталась придумать способ дать «хвосту» понять, что его раскусили, и таким образом попытаться отпугнуть его. Но в этот момент Крис взяла инициативу в свои руки.
        - Я понимаю, это, наверное, звучит странно… Но мне кажется, что этот парень следит за мной. Он на меня в кафе пялился, и сейчас он здесь, тут как тут.
        Аллегро удивилась, что Крис заметила это, несмотря на то, что она была пьяна, и, явно, занята своими собственными проблемами. Похоже, она зря недооценивала графиню.
        - Ты очень привлекательная женщина,- сказала Аллегро как будто невзначай.- Я бы не винила его за то, что он на тебя глаз положил.
        Крис моментально растаяла от комплимента, но улыбка ее цвела недолго.
        - А я бы винила, знаешь. Я не связываюсь с придурками, которые за мной ходят, как тень, вот, что я ему скажу.
        Аллегро знала, что причиной подобной решимости было вино, и не могла допустить, чтобы Крис наделала глупостей. Этому типу хватило терпения следовать за ними до сих пор, но, если ввязаться в конфликт, то придется действовать, а прикрытие терять было нельзя.
        - Да пусть себе. Какая разница.
        - Нет. Я сыта по горло дешевым вниманием. И я намерена заявить об этом во всеуслышание. И потом, не похоже чтобы этот мужик был просто искателем приключений, ему нужно что-то другое, и я собираюсь узнать, что именно.
        Крис направилась было в его сторону, но Аллегро схватила ее за руку.
        - Погоди. Просто подожди.
        - Чего еще ждать?- Крис вырвала руку и посмотрела на Аллегро.- Вечно я чего-то жду, делаю все «как полагается», с теми, с кем полагается, говорю только то, что нужно, и должна смириться со всей ложью.
        Она была так рассержена, что почти кричала.
        - И знаешь, что? Мне все, по фигу! Пусть я буду одна, но с этого момента - все, хватит!
        Теперь шпион смотрел открыто. И еще одна пара, проходившая по мосту, тоже. Аллегро и не надеялась унял Крис, но, когда та взяла курс на шпиона, Аллегро стиснула ее за плечи и прижала к перилам. Они смерили друг друга долгими взглядами. Крис раскраснелась, в ее глазах горел огонь.
        И Аллегро сделала единственное, что ей оставалось. Она поцеловала Крис.
        Сначала было сопротивление, и Крис пыталась отстраниться, но Аллегро поймала ее в ловушку, прижав ее своим телом к ограждению. Втолкнув свой язык в горячий рот Крис, она почувствовала тающее блаженство ответного поцелуя. На какие-то, показавшие очень долгими, мгновения, Аллегро позволила себе наслаждаться страстным и жадным соединением, предаваясь волнам возбуждения. В то же время она сохраняла бдительность, следя за мужчиной на мосту, и ловила каждый шорох с его стороны.
        Когда они отстранились друг от друга, смущенная Крис тяжело дышала.
        - Зачем ты это сделала?
        - Было похоже, что ты этого хотела.
        - Но я не хотела,- запнулась Крис.- К твоему сведению, я едва переносила твое присутствие.
        - Тогда почему ты здесь, со мной?
        - Какая самонадеянная.
        - Мне это уже говорили.- улыбнулась Аллегро.
        Крис оттолкнула ее и огляделась, словно в поисках чего-то, что едва не забыла здесь. Через плечо Аллегро она посмотрела на своего преследователя. Он не отрывал от них взгляда.
        - Да пошел он,- сказала Крис устало.
        - Послушай, Крис, давай, я тебя домой отвезу, ладно?
        - Нет. Я там сегодня ночью не выдержу. Слишком много воспоминаний. Хочешь со мной пройтись - пожалуйста. Пошли. Я просто спать хочу.
        До офиса Гофмана они дошли минут за пятнадцать. Несмотря на то, что его заметили, преследователь не остановился. Он так и шел за ними, не утруждая себя даже тем, чтобы скрываться, и оставляя дистанцию в считанные метры. Или частный детектив-дилетант, или нанятый бандюга, слишком тупой или решительный чтобы волноваться, что его заметили. Если последнее, то он непредсказуем и очень опасен. Давно пора узнать, кто он такой, и скоро у Аллегро появится шанс создать подходящую ситуацию.
        Когда они подошли к дому адвоката, наверху в его спальне горел свет.
        - О, прекрасно, он еще не спит. Спасибо, что проводила меня,- сказала Крис, поднимаясь по ступенькам, чтобы позвонить в дверь.
        - Я пока побуду здесь еще немного, хочу убедиться, что с тобой все нормально.
        - Даже не знаю, приятно мне от этого или противно.
        - А ты ложись спать с мыслью об этом. Завтра узнаешь, как. Уверена, что победит
«приятно».
        Крис закатила глаза, но на губах ее играла улыбка. Не успела она ответить, Гофман открыл дверь. Он был в пижаме и в халате. На лице старика появились удивление и беспокойство, когда он увидел их на крыльце.
        - Крис… все в порядке?
        - Да, дядя. Я увидела у тебя свет, но суть в том, что я не хочу возвращаться сегодня в Харлем.
        - Я предложила ее подбросить,- добавила Аллегро.- Но она настояла на том, чтобы переночевать здесь.
        Крис кинула на нее испепеляющий взгляд, и снова повернулась к Гансу.
        - Прости, что так поздно тебя беспокою.
        - Не извиняйся, дорогая, я все равно не спал. Проходите, пожалуйста,- он отступил на шаг, и обе женщины вошли в прихожую. Аллегро оглянулась прежде, чем Ганс запер дверь. Тот тип стоял за деревом и смотрел.
        - Я с годами совсем потерял сон,- продолжил Ганс,- А когда не спится, всегда можно позаниматься делами.
        - Ой, а я безумно хочу спать.- Крис зевнула и нетвердым шагом направилась наверх. - Спокойно ночи.
        - Ты знаешь, где комната для гостей,- сказал Ганс.
        - До завтра,- сказала Аллегро ей вслед, но Крис ничего не ответила.
        - Извини ее. Ей тяжело пришлось в последнее время.- Гофман посмотрел вслед племяннице, потом повернулся к Аллегро.- Очень мило с твоей стороны проводить ее сюда, и присмотреть за ее безопасностью.
        - Не за что,- сказала она.- Господин Гофман…
        - Зови меня Ганс.
        Она улыбнулась.
        - Ганс, ничего, если я воспользуюсь вашим туалетом перед обратной дорогой?- это было просто поводом немного задержаться. Кто знал, что на уме у того типа на улице и как далеко зайдет этот терпеливый идиот.
        - Пожалуйста,- он показал прямо.- В конце коридора направо.
        Когда она вернулась через пару минут, Ганса нигде не было видно, но в кабинете у нею горел свет. Аллегро остановилась в дверях.
        - Это, наверное, какое-то очень серьезное дело, если вы в такой поздний час продолжаете им заниматься.
        - В моем возрасте работа дается сложнее, но я так люблю ее.- Он потянулся за стоявшей на углу стола чашкой, но остановил руку, едва поднеся ее к губам.- Я только что кофе сварил. Не желаешь?
        - О, спасибо, не откажусь.
        Он встал, чтобы налить ей из кофейника, который стоял на боковом столике.
        - Как продвигается ремонт?
        - Думаю, мы уже немало сделали.- Аллегро была рада перекинуться с ним парой слов, это давало возможность задержаться и убедиться, что подозрительный тип не наделает глупостей. Она взяла чашку кофе и прошла к окну, незаметно поглядывая в направлении мужчины в бежевом. Тот сидел на скамейке.
        Гофману, похоже, нравилась ее компания, и он не спешил возвращаться к работе. И они разговорились - об особняке, о том, как они с Крис повстречались этой ночью, и как дошли сюда. Через час Аллегро увидела, что шпион поднялся со скамейки и ушел.
        Она зевнула, словно внезапно почувствовала жуткую усталость, и взглянула на часы.
        - Ой, а уже три? Мне нужно возвращаться. Завтра много работы. То есть, уже сегодня,- поправилась она, вставая.- Спасибо за кофе, за приятную беседу.
        - Не за что, тебе спасибо,- Гофман проводил ее до двери.- А если нужно переночевать где-то, можешь остаться тут, Энджи. Я уверен, Крис не будет против того, чтобы разделить с тобой комнату для гостей.
        Даа-а-а, я уверена, она была бы не против.
        - Спасибо, не нужно. В такой час ведь никаких пробок, поэтому я вернусь быстро, да и Джерон будет ждать меня рано утром. Доброй ночи, Ганс.
        - Езжай аккуратно, Энджи.
        Когда Аллегро вышла из дома адвоката, мужчина, который преследовал Крис, был от нее в полу-квартале.
        Она подошла, как могла, близко, чтобы оставаться незамеченной. Он говорил по телефону так тихо, что Аллегро не удалось разобрать ни слова. Она подождала, пока он закончит разговор, и подошла со спины.
        - Простите, пожалуйста.
        Он обернулся. На его лице было написано удивление.
        - Да.
        - Не могли бы вы сказать, как пройти на Ляйдсепляйн?- она растягивала слова, и производила впечатление, если не пьяной, то навеселе.- Понимаете, эта девчонка, с которой у меня курортный роман вышел, решила, что не удостоит ничем больше поцелуя, и даже не отвезла меня обратно в отель.
        В глазах мужчины читалось презрение.
        - Я не знаю, где это. Оставьте меня в покое.
        По его сильному акценту стало понятно, что он немец.
        Аллегро сделала полшага в его сторону, и уронила перчатки. Она взяла мужчину за руку, нагибаясь за ними.
        - Я не пьяная,- пробормотала она, нашарив одну.- Я просто неуклюжая,- потянувшись за второй перчаткой, она не удержалась на ногах.- Блин!- Падая, Аллегро провела рукой по плащу мужчины.
        - Mein Gott!- С видимым раздражением попытался отцепить ее от себя.
        Аллегро положила руки в карманы, слегка покачиваясь, и ухмыльнулась ему.- Ну, как бы там ни было, спасибо, господин.
        - Всего хорошего,- кинул он, и зашагал прочь.
        Он был уже в нескольких метрах, когда услышал, как она с угрозой в голосе произнесла.- Auf Wiedersehen. Мы еще обязательно встретимся.
        Немец бросил злостный взгляд через плечо, и ускорил шаг. Подождав, пока он скроется из виду, она последовала за ним, соблюдая дистанцию. Аллегро достала мобильный, который вытянула у мужчины из кармана, и проверила нет ли там чего-нибудь важного. В тот день ему звонили дважды. Номер в обоих случаях принадлежал некоему «Манфреду». Аллегро не решилась перезванивать, ничего не зная об этих людях. Сведения о владельце мобильного в соответствующем разделе меню отсутствовали, но Аллегро нашла другой путь установить личность этого человека.
        - Guten Abend,- ответила она, когда на том провода раздался женский голос.- Меня зовут Хельга, и я нашла этот сотовый на улице в Мюнхене. Я думаю, он принадлежит вашему сыну… или дочери, ведь я набрала «Родители».
        - Мюнхен? Что он там делал?- послышался ответ. Аллегро услышала мужской голос, который, скорее всего, принадлежал супругу женщины. Он спрашивал, кто звонил.
        - Может, мне оставить сотовый в ближайшем полицейском участке? Я сейчас ближе всего к тому, который на Эттштрассе.
        Аллегро продолжала разговор, наблюдая, как этот тип садится в машину и уезжает.
        - Как это мило и честно с вашей стороны. Это было бы чудесно.
        - Кого назвать, когда спросят о владельце? Чтобы забрать телефон, ему придется показать паспорт.
        - Ах, да, конечно,- сказала женщина.- Сына зовут Гюнтер Шмидт.
        - И адрес. Если мне некогда будет зайти в участок, я просто вышлю сотовый.
        Аллегро повесила трубку, как только узнала всю необходимую информацию о владельце мобильного. Одним движением кисти она запустила трубку в ближайший канал.
        Глава десятая
        Сидя в арендованной машине, Аллегро смотрела на дом Ганса Гофмана с другой стороны канала. Она размышляла о том, вернуться ли в харлемский особняк. Ни в одной комнате дома адвоката свет не горел. Ганс, скорее всего, пошел спать. И Аллегро вовсе не было холодно - она спряталась в машине от пронизывающего ветра - не составило бы труда остаться здесь на всю ночь, чтобы удостовериться что с Крис все в порядке, но главной целью все же бриллиант. И сейчас Аллегро представилась неплохая возможность, наконец, добыть его. В особняке никого не было, кроме того, теперь у нее было точное представление о том, где находится вход в тайник. Джерон обычно не приезжал на работу раньше восьми утра, поэтому у Аллегро было около трех часов, достаточно чтобы найти и вытащить камень. И тогда она сможет вернуться, задание будет выполнено. Если не удастся этой ночью, она попробует следующей. А пока необходимо было поддерживать легенду для прикрытия, и удостовериться, что никто не успел узнать, где камень, пока он не достался ей.
        Но как бы Аллегро ни пыталась, она не могла отделаться от мысли о том, что Крис нуждается в ее защите. В том, чтобы обеспечить ее безопасность, было что-то личное. Мысль о том, что что-то могло случиться с Крис, был для Аллегро просто невыносимой. Она была уверена, что тот немец вернется и продолжит слежку. Но ведь Крис знала, что за ней наблюдают. И, скорее всего, она выйдет из особняка только днем, когда вокруг будет много людей, если она заметит его, она будет начеку. Ее машина стояла в нескольких метрах от дома Ганса. Крис спокойно сядет в нее и, вероятнее всего, доедет в Харлем без происшествий.
        Аллегро страшно хотелось знать, почему Гюнтер Шмидт преследовал Крис. Она передала его имя в ОЭН и с нетерпением ждала ответа. Настроив шифратор на мобильном, она позвонила еще раз. Ответил Монтгомери Пирс.
        - Ты вовремя. Только хотел с тобой связаться,- сказал он..- Мы установили личность того, чьи отпечатки ты нам отправила.
        - Дай-ка я догадаюсь. Они принадлежат Гюнтеру Шмидту, тому же типу, за которым я гоняюсь в Амстердаме.- она мысленно улыбнулась, услышав, как шеф ОЭН хмыкнул вместо ответа.
        - Да, точно. Шмидт - известная персона в кругах неонацистов. Он из террористической группировки «Арийское братство», Интерпол следит за ними.
        - А что ему надо от ван дер Ягт?
        - Неизвестно. Группировкой руководит Эрхард Балер, нам удалось установить личности еще нескольких участников,- он зачитал список имен.
        - С этого места поподробнее. Ты сказал, «Вульф»?
        - Манфред Вульф,- повторил Пирс.
        - Да, и мне нужно чтобы ты проверил, как он связан с осужденным Гертом Вульфом.
        - Так, выкладывай все.
        - Герт Вульф был офицером Гестапо во Вторую Мировую. Он пытался подкупить ван дер Ягта, чтобы избежать суда и казни. Предлагал ему «Голубую Звезду» в обмен на молчание.
        Она услышала шорох бумаг и голос Пирса. Шеф отдал приказание узнать все возможное об истории с Вульфом. Потом он вернулся на связь.
        - Ты нашла все это в дневнике, который хранится у Гофмана?
        - Что-то подсказывает мне, что не только афганцы охотятся за бриллиантом,- проговорила Аллегро.- Шмидт следит за Скалой. Постоянно.
        - Думаешь, он представляет угрозу?
        - Не уверена, но рисковать точно не стоит.
        - Хорошо. Так, пока мы с этим не разберемся, она нужна тебе.
        - Да, верно, она… нужна мне.- Произнеся это, Аллегро почувствовала, как что-то едва ощутимое, нежно-сердечное ожило в ней. В памяти расцвели чувства, вызванные поцелуем.
        Аллегро встряхнулась, отгоняя эти мысли.
        - Нужно узнать, что у Шмидта на уме.
        - Сейчас прочешем по базам, посмотрим, может, он зарегистрирован в каком-нибудь отеле там,- сказал Пирс.
        Аллегро поблагодарила начальника и повесила трубку. Она думала о том, что лично ей теперь предстояло делать. Два звонка на сотовый Шмидта были от «Манфреда», скорее всего, Вульфа. Совпадение? Или звонивший каким-то образом связан с гестаповским офицером? Если так, если он зная о том, что сделал ван дер Ягт, он, конечно же, зол на него. И все же Вульф за все эти годы не уничтожил его семью, почему?
        Аллегро невидящим взором смотрела сквозь пустые улицы предутренней столицы. Если сейчас Гюнтер Шмидт уже в Харлеме, то, скорее всего, спит в теплой постели. Аллегро завела машину и, мысленно прокручивая различные варианты развития событий, поехала по мертвым улицам. К моменту, когда она добралась до съезда на шоссе, она была уверена, что Вульфов соединяют узы родства, и что Манфред давно бы начал поиски бриллианта, если бы знал, где он.
        Наверное, он не знал имени ван дер Яггов, или же думал, что бриллиант давно продан. Или, может быть, для него не были важны вопросы кровной мести. Почему вдруг сейчас они обрели значение? Причина могла быть только одна: он узнал о том, что камень у ван дер Ягтов. Но как он узнал? Это был самый главный вопрос, ведь подробности о бриллианте всплыли совсем недавно. Кто еще знал?
        Аллегро взяла телефон и снова позвонила Пирсу.
        - Если Вульф знает, что бриллиант у Скаты, а Шмидт у него на посылках, он должен был откуда-то узнать. Кого там ты назвал «нашим человеком в Амстердаме», и когда он успел связаться с Вульфом?
        Пирс подтвердил ее подозрения.
        - Манфред - это сын Герта. А что касается утечки, тут мы пока не разобрались. Но список вероятных источников короткий. Или адвокат, или ювелир, который исследовал камень, или профессор, с которым он консультировался. Я думаю, афганская сторона могла установить связи. Мы проверяем еще кое-кого из военной разведки.
        Значит, Вульф послал своего головореза следить за Крис, чтобы вернуть бриллиант, который его отец отдал за свою шкуру больше шестидесяти лет назад. Конечно, у него были основания преследовать Крис. Помимо того, что камень представляет для него интерес, он, очевидно, разделяет воззрения своего отца-нациста, и жаждет отмщения за обман Яна ван дер Ягта. Аллегро боролась с желанием немедленно устранить угрозу, нависшую над ее миссией и Крис. Но делать это нужно было так, чтобы не поставить на уши Вульфа, у которого, конечно же, еще люди на флангах, готовые выступить, если придется.
        Американцы, афганцы, теперь еще и немцы. Международная гонка за Setarehe Abi Rang в самом разгаре. Аллегро была намерена финишировать первой. Любой ценой.
        Кабул, Афганистан
        - Che khabari baraje mandarid? Какие у тебя для меня новости?- Спросил министр культуры Афганистана Кадир, едва Юсуф вошел в его кабинет. С тех пор, как Кадир поговорил с профессором Байятом, уже неделю, он ни о чем больше думать не мог, кроме того, какие усилия нужно приложить, чтобы добыть бриллиант у голландской графини.
        - Проверил своих людей в музее,- ответил заместитель министра на родном языке. Лицо Юсуфа несло черты нескольких национальностей - наследие богатой истории страны.- Они сказали, что никто излишнего интереса к короне не проявлял, а если возникнет такая ситуация, то мне сразу доложат. И конечно, я соблюдал все предосторожности касательно этого дела, как вы и говорили.
        - Я знал, что могу на тебя положиться, Юсуф. Это все.
        Когда заместитель вышел, у Кадира зазвонил телефон. Это был Азизи, военный, которого он выбрал, чтобы достать бриллиант. Кадир хотел послать его в Амстердам, как можно скорее, но несколько дней ушло на досадно долгие приготовления, т.к. стало ясно, что в дело ввязались американцы.
        - Я в аэропорту. Самолет в Амстердам через сорок минут,- доложил министру Азизи. - Там все по-прежнему. Как только продвинусь в этом вопросе, сразу дам знать.
        Кадир погладил окладистую бороду, воображая, сколько будет новых акций Аль-Каиды, угодных Аллаху, когда они получат камень. И ему больше не придется бояться за последствия того, что может всплыть правда о том, что главный камень в короне - подделка. Его мысли сами собой вернулись к заключению, что профессор не должен рассказать о том, что знает.
        - Очень хорошо, Азизи. У меня для тебя будет еще задание, когда справишься с основным.
        - Я сочту за честь исполнить любое приказание, которое мне дадут,- отозвался Азизи.
        - Да поможет тебе Аллах.
        Кадир положил трубку и набрал Рафи Байяту.
        - Ты говорил с семьей?- спросил он, вежливо поприветствовав профессора.
        - Salam, Agha. Здравствуйте, господин,- профессор говорил уважительно, как подобает, когда обращаешься к высокопоставленной, важной персоне.
        Кадир, довольный тем, что академик знает свое место, откинулся на спинку роскошного кресла. На какие-то мгновения он пожалел, что преданного профессора, без которого вся операция была бы невозможна, тоже придется убрать. Но Кадир давно умел сосредотачиваться на том, чтобы делать все возможное ради великой цели, праведной цели, khilafat.
        - Я говорил с представителем женщины,- продолжил Байят,- Он выразил готовность сотрудничать. Он понимает все и обещал поговорить с графиней.
        - Отлично. А ты узнал что-нибудь о том, где хранится копия бриллианта?- спросил Кадир.
        - К сожалению, пока нет. Но адвокат женщины дал мне сведения, которые позволили проследить историю камня, по двум семьям, где он был.- Байят замолчал, его прервал голос на том конце провода. Говорили по-английски.- Минуточку, сэр.
        Кадир подался вперед. Он сел напряженно, с прямой спиной. Итак, получается, что профессор игнорировал требования афганского правительства. Так не пойдет.
        Байят не выходил на связь пару минут.
        - Я прошу прощения, Кадир. Я только что приехал в университет. Это был один из моих студентов. Как я уже сказал, отец графини получил бриллиант от гестаповского офицера во времена Второй мировой. Я говорил с сыном того человека. Он сказал, что изначально бриллиант принадлежал еврею по имени Мозек Левин. Он мертв, и я пытаюсь разыскать какие-нибудь следы его потомков.
        - Докладывай мне, и только мне обо всем, что тебе удастся узнать,- велел Кадир.- Это очень тонкое и важное дело, я подхожу к нему со всей серьезностью. Чем меньше людей знают об этом, тем лучше для нашей страны, особенно в такие времена.
        - Конечно, Agha. Моя страна, и репутация моей страны - самое важное для меня.
        Почти сразу после того, как Кадир уехал из своего офиса, заместитель министра по вопросам искусства Юсуф поспешил к одному из таксофонов, недавно установленных в афганской столице. Необходимость периодически звонить в Вашингтон заставляла его нервничать. Он не представился. Он достаточно долго передавал информацию Клиффу Нортону, заместителю главы управления военной разведки США, чтобы тот знал его голос. От него никогда не требовалось раскрыть свое имя, но Юсуф подозревал, что это и так было известно Нортону.
        - Времени уже не остается,- сказал он.- Террористы начали приводить в действие свой план, и акции против Запада скоро последуют.
        - Как скоро? Где?- спросил Нортон.- Говорите конкретно.
        - Счет исчисляется днями,- ответил Юсуф.- Я вам скажу и цели, и точные даты, как только у меня будет бриллиант. Если вы не вернете камень, погибнут десятки или сотни тысяч.
        Он услышал, как майор шумно втянул воздух.
        - Наш агент скоро прибудет в Амстердам,- сказал Юсуф.- Ему поручено предпринять все необходимые шаги, чтобы добраться до бриллианта.
        - Мы делаем все возможное,- сказал Нортон.- Но в те сроки, которые вы назвали, мы не можем достать бриллиант.
        - Всегда очень жаль, если погибают невинные. Ваша страна совсем недавно пережила ужасный кошмар. А теперь он надвигается на мою родину.
        - Я полагал, что вы из тех благородных людей, кто хочет остановить Аль-Кайду, остановить всех, кто порочит Коран, прикрываясь им, чтобы убивать невинных.
        - Так и есть,- сказал Юсуф.- И я надеюсь, что смогу что-то изменить, предоставив вам необходимую информацию.
        - Но готовы на это, только, если цена вас устроит.
        - Майор, не оскорбляйте меня. Деньги, которые я получал прежде, были не ради личных нужд. Они пошли на то чтобы накормить людей и поднять нашу искалеченную войной страну. Но в данном случае речь идет о нашей чести. Setarehe Abi Rang нужно вернуть в корону, пока мир не узнал, что нам приходилось лгать все эти годы.
        - Похоже, что вами движут не столько религиозные мотивы, сколько ложный патриотизм,- сказал Нортон.- Неужели, «честь вашей страны» стоит миллионы жизней?
        - Вам неизвестно значение чести. Вы ведь не посылаете бессчетное число юных бойцов воевать за честь и патриотизм?
        Повисла пауза.
        - Посылаем,- признал Нортон,- но наша цель - справедливость, а не спасение властных авторитетов от позора.
        - Я бы не стал дискутировать с вами о справедливости,- произнес Юсуф.- Слишком много людей на моих глазах погибло от американских бомбежек.
        - Мы делаем все необходимое, чтобы поддерживать мир.
        - Да, уверен, в этот раз вы так и сделаете. Достаньте мне камень, майор. Время идет. Взамен вы получите… мирное положение.
        Археологический музей Алларда Пирсона, Амстердамский университет
        Двенадцатое февраля, вторник
        Воодушевленный, Рафи вошел в свой загроможденный книгами кабинет. Открыл браузер, проверил почту, как он делал это каждое утро перед занятиями, проходясь по череде обычных писем по академическим вопросам, от студентов. Он прибыл на работу гораздо раньше обычного, надеясь урвать пару часов для себя. Наконец он нашел то письмо, которого с волнением ожидал. Ответ внука Мозэка Левина. Вернувшись из Берлина, Рафи потратил не один час на то, чтобы отыскать следы Левина и наткнулся на сайт, который внуки посвятили своему знаменитому деду. Рафи воспользовался помещенной в разделе «контакты» ссылкой на электронный адрес, и с тех пор пребывал в беспокойном ожидании. Сайт был на английском и, очевидно, предназначался интернациональной аудитории, профессор полагал, это значило, что трудностей в общении с потомком Левина не возникнет.
        Байят закрыл дверь и вернулся за рабочий стол. Он достал небольшой желтый блокнот и остро наточенный карандаш, набрал номер, который дал ему внук знаменитого еврея. Пока шли гудки, Байят рассеянно рисовал на листке. Когда женщина сняла трубку, в блокноте появился очень неплохой эскиз Setarehe Abi Rang в натуральную величину.
        - Здравствуйте. Могу я поговорить с Павлом Левином?- спросил он по-английски.
        Через мгновение трубку передали мужчине.
        - Павел. Слушаю. Кто говорит?
        - Господин Левин, это профессор Байят из Амстердамского Университета. Это я прислал вам письмо о вашем деде.
        - Понятно, профессор. Чем я могу вам помочь?- мужчина говорил с жутким чешским акцентом. Рафи едва разбирал слова.
        - Я занимаюсь исследованием истории вокруг бриллианта, который когда-то принадлежал вашему деду. Мне удалось узнать, что бриллиант забрал у него во время войны немецкий лейтенант, прямо перед тем, как вашего деда послали в концентрационный лагерь.
        - Я знаю о бриллианте,- ответил Павел.- Отец упоминал его, когда рассказывал истории о военном времени. Он говорил, что это был синий камень невероятной красоты, главная фамильная драгоценность, передаваемая из поколения в поколение. Отца тоже отправили в Освенцим, но он выжил, потому что был очень сильным, и его определили на работы.
        Рафи никакого дела не было до истории о том, как Левинов коснулся Холокост, но он соблюдал приличия.
        - Ему очень повезло, что он выжил. В то ужасное время столько… погибло…
        - То, что он пережил, навсегда его изменило.
        - Какой ужас,- сказал Рафи с тоской в голосе.- Это большое и важное дело, что вы создали эту страницу, посвященную деду, и что столько людей могут ее просматривать.
        - Благодарю. Это все рассказы отца. Я очень увлекаюсь историей моей семьи. Мы с братом долго изучали нашу генеалогию. Что касается бриллианта… Что вы хотите знать?
        - Может быть, вам известно, когда и при каких обстоятельствах он достался вашей семье?- спросил Рафи.
        - Да, конечно,- ответил Левин.- Мои предки были родом из Персии, они жили на территории нынешнего Ирана. Они были торговцами, и сотни лет возили шелка и специи через весь Восток. В Персии, конечно, они занимались коврами и антиквариатом. Моя семья эмигрировала из Персии в 1839, когда правительство начало преследовать евреев. Тогда тысячи евреев мигрировали в Афганистан.
        - Это было в период первой англо-афганской войны,- добавил Рафи. Он отлично знал историю родной земли. Как странно, подумалось ему, что это может быть общим у него с чешским евреем.
        - Тогда британские колонисты возвели на престол шаха Шуа-уль-Мулка, но большую часть своих привилегий и богатств он утратил, остались только королевские драгоценности.
        - Да, об этом я тоже слышал,- сказал Левин.- История моей семьи говорит о том, что шах встретился с моим родственником, он согласился продать синий бриллиант, ради других товаров, которые легче было продать. Мой предок тогда поклялся своей жизнью, что сделка навсегда останется тайной. Он и его семья планировали тут же уехать из Афганистана, но…
        - Но шаха убили,- все оказалось таким логичным, понял Рафи. Он был ошеломлен.- Им не было смысла бежать.
        - Они уехали лет через тридцать, когда ввели закон против евреев. Так мы и оказались в Праге.
        - И все эти годы ваша семья хранила тайну о бриллианте?
        - Да, историю передавали от отца к сыну. К счастью отец выжил, иначе я не узнал бы ничего об этом.
        Левин вздохнул.
        - Дед думал, что сможет защитить семью, когда пришли фашисты. У него были друзья в правительстве, поэтому он не уехал, когда большинство евреев бежали из страны. Но из-за его профессии он оказался под ударом в первую очередь. Понимаете, он ведь был часовщиком, а когда начались погромы, сначала вламывались в дома богатых, забирали все ценное. Дед пытался спрятать бриллиант на себе, но офицер Гестапо его обыскал и нашел камень. Имени немца мы так никогда и не узнали.
        - Какая невероятная история,- ответил Байят, стараясь звучать спокойнее, чем был на самом деле.- Спасибо вам большое за рассказ, господин Левин. Мне очень поможет эта информация.
        - Профессор, а что было дальше с бриллиантом?- спросил Левин.- Вы знаете?
        - К сожалению, это так и осталось тайной,- солгал Рафи.
        - Я исследую их, для выставки в моем музее. Спасибо вам еще раз, господин Левин.
        - О, не за что, профессор.
        Могло ли это быть правдой, спрашивал себя Рафи, повесив трубку. Если история Левина была подлинной, получается, что камень, который он исследовал, с большой вероятностью был настоящим Setarehe Abi Rang. А Кадир был первым и единственным, кого нужно было поставить в известность о таком открытии, ведь так?
        Рафи подумал, что нужно было немедленно позвонить министру и доложить новость, но что-то удерживало его. Ему не хотелось допускать ситуации, в которой он мог вызвать обиду Кадира, делая заключение о том, что тот лгал о подлинности камня. Еще хуже было докладывать дурные новости, что камень в Кабуле был ненастоящим, в то время как настоящая «Голубая звезда» даже не принадлежала их стране. Какое облегчение он испытал, будучи в Берлине, когда узнал, что Манфред Вульф понятия не имел, какой исторической ценностью обладал бриллиант, попавший в руки его отца. Ведь камень был едва ли не причиной войны. Вульф не намерен был говорить об этом. А как насчет графини Кристин? Она согласилась держать тайну, но когда будет подтверждено происхождение камня, будет ли она молчать?
        Setarehe Abi Rang стоил целое состояние, он был бы настоящим трофеем для знающего коллекционера, который заплатил бы за алмаз огромную сумму. Деньги не должны достаться этой женщине, а камень не должен исчезнуть в какой-то безвестной коллекции. Он по праву принадлежал Шанскому народу, у которого его украли. У Рафи в голове не укладывалось, как Кадир мог отстранить его вот так легко, сказав, что дальнейшие поиски должно проводить афганское правительство. Кто был лучше подготовлен для того, чтобы искать правду, если не он. Кто был ведущим экспертом в этой области? Кто был самым преданным афганскому народу? И потом, он был единственным, кто видел камень графини.
        Глава одиннадцатая
        Харлем. Голландия
        Аллегро внимательно осмотрела особняк снаружи, обошла его сзади с фонариком, ища секретный вход в тайник. Продираясь сквозь неопрятные заросли некогда искусно подрезанных декоративных кустарников, она пыталась разгадать смысл фразы, подслушанной в разговоре Ганса Гофмана и Крис. С его стороны было очень разумно устроить в саду новый вход. Аллегро обходила особняк вокруг во второй раз и шла мимо сарая, когда ее осенило, не мог ли это и быть вход в тайное помещение? Под землей! Господи боже. Все это время он был прямо у нее под носом.
        Небольшая секретная дверка оказалась в дальнем углу сарая под толстым резиновым ковриком. И страх, и вдохновение охватили ее. Еще немного, и операция будет завершена. Как только бриллиант окажется у нее, она должна будет уйти. От этой мысли невыносимая тяжесть разлилась по ее телу, руки словно налились свинцом. Аллегро направилась в дом, чтобы взять необходимые инструменты. Она ненавидела сматываться в спешке, даже не прощаясь. И внезапно вспомнилось, как Крис целовала ее в ответ.
        Зайдя в свою комнату, она на минуту остановилась, долгим тоскливым взором окинув свою постель, и только потом достала из сумки свои перчатки и стетоскоп. Аллегро одолевала смертельная усталость, но рассвет неизбежно приближался, и сон был непозволительной роскошью. Она заставила себя спуститься по лестнице и вновь проделать весь путь через кухню, через заднюю дверь.
        Не успела она сделать и пары шагов по направлению к сараю, как услышала хруст гравия под колесами подъезжающей машины. Аллегро кинулась обратно в дом, выглянула в окно. Каково было ее удивление, когда она увидела минивэн Джерона, паркующийся во дворе. Черт. Она сняла пиджак и засунула стетоскоп с перчатками в карман. Джерон вышел из машины с большим ведром в руке.
        - Как же ты рано сегодня!- сказала она, едва он пересек порог.
        - Энджи,- ответил он с удивлением,- А я сказал Крис, что тебе не обязательно приступать к работе раньше обычного.
        - Ты говорил с Крис?
        - Да, предупредил, что сегодня мне нужно будет отлучиться на пару часов, и договорился, что начну пораньше. А она тебе разве не говорила?
        - Нет. Я только что приехала. Я была в Амстердаме.
        Джерон улыбнулся.
        - Надеюсь, ты хоть хорошо провела время. Выглядишь ужасно.
        - Да уж, хватило в последнее время… всего,- ответила она, с трудом подавляя зевок.
        - Почему бы тебе не отдохнуть пару часиков?- предложил он.
        - Ты, правда, не против?- Аллегро ужасно раздражала невозможность заполучить бриллиант немедленно, но в том, чтобы немного поспать, определенно, был резон, раз уж она собралась предпринять очередную попытку этой ночью.
        - Иди,- протянул он, отпуская Аллегро безразличным жестом.
        Она поднималась по лестнице, когда зазвонил мобильный - новые сведения от Монти Пирса. Аллегро слушала, стягивая одежду. Но, закончив разговор, она поняла, что все еще слишком напряжена и расстроена, чтобы уснуть. Она достала фотоаппарат и прошлась по отснятым страницам дневника. Читать было невыносимо скучно, по большей части записи касались геройств ван дер Ягта во время Второй мировой, и того, как шли его дела после войны, никаких упоминаний о бриллианте. У нее сложилось стойкое впечатление, что этот человек был на редкость самовлюбленным. В дневнике не содержалось ни единого упоминания о жене или дочери.
        Аллегро засунула камеру в сумку и задернула шторы. В голове роились хаотичные мысли. Все, как одна, о Крис. Аллегро пыталась понять, что сделало эту женщину такой сдержанной и подчас меланхоличной. Крис всегда жила безбедно, получала все, что хотела, делала, что ей нравилось, пользовалась всеми открытыми для нее возможностями. Она жила совсем не так, как Аллегро. У нее была свобода выбора. Всю жизнь Аллегро требовалось разрешение на любой шаг. Все, что она делала, постоянно контролировалось и анализировалось.
        И все же эти огромные возможности не приносили Крис ни успокоения, ни счастья. Не похоже было, что она спокойна и довольна жизнью. Это можно было легче объяснить, узнав побольше о ее прошлом. Эгоцентризм отца и душевная болезнь матери позволяли Крис делать все, что угодно. Родителям было все равно. У Крис не было друзей, ей даже никто не звонил. Ее постоянно что-то угнетало, и только тот эпизод на мосту говорил о том, что она может быть другой. Она, с очевидностью, принимала заигрывания Аллегро, и никогда не терялась с ответом, но Аллегро было ясно, что такое общение ее напрягает, вызывает подозрения. И, скорее всего, в ближайшем времени Крис решит положить этому конец.
        И, хотя они были знакомы всего несколько дней, а Крис не изменяла своей отстраненно-вежливой манеры, Аллегро чувствовала, что привычка дистанцироваться была этой женщине практически не подконтрольна. Каждый раз стоило ей немного приоткрыться, позволить себе расслабиться в присутствии Аллегро, она тут же опять замыкалась и отстранялась, вновь делалась недоверчивой, вставая в оборону. Что же она пыталась скрыть? От чего бежала? Ей через многое пришлось пройти после того, как скончался ее отец, и она потеряла свое состояние. Но в глазах Крис Аллегро видела нечто-то большее, чем боль утраты. Это было гораздо глубже и трагичнее. Что бы ни было тому причиной, очевидно, это изводило Крис уже давно, и успело изменить ее.
        По большому счету, Аллегро не должно было это волновать, да и читать людей из соображений личного интереса было не в ее привычках… Но Крис заинтриговала ее, как никто другой. Аллегро не располагала такой роскошью, как возможность вложить время и силы в то, чтобы разгадать тайну Крис, но и унять свое любопытство она не могла. Заключалась ли притягательность Крис только в ее внешности? В своей жизни, Аллегро встречала немало красивых женщин, но ни одна из них не вызывала желания узнать, что скрывается за симпатичной мордашкой.
        Уставшая, она сдалась и задремала, но вскоре ее разбудил шум, донесшийся снизу. Будильник на тумбочке известил ее, что был двенадцатый час. Аллегро стоило определенных усилий, чтобы подняться и пойти в душ. Мысль о том, что придется еще целый день провести, занимаясь ремонтными работами, вызывала тоску по Сильверстоуну, по отчаянным виражам. Когда Аллегро была на рулем своего «Феррари», жизнь обретала подлинный смысл - была возможность самой контролировать то, как быстро она движется к финишу. Трасса была предсказуема, со всеми своими поворотами, и, управляя монстром в девять тысяч лошадиных сил, Аллегро получала ни с чем несравнимое удовольствие. А работа оперативника заставляла Аллегро считаться со множеством человеческих факторов, и двигаться в ритме, заданном жизнью других людей.
        Одевшись, она направилась вниз. Она не слышала, машины Крис, и была достаточно уверена, что та еще не вернулась, но все же немного огорчилась, увидев, что машины Крис действительно не было. Помнит ли Крис их поцелуй на мосту, или она была слишком пьяна? Только ли на Аллегро он произвел такое неизгладимое впечатление? Целовать женщин… было частью работы - здесь все отточено. Она не ожидала, что процесс может быть настолько захватывающим для нее самой. Произошло что-то необычное. Аллегро не знала, было ли дело в романтической обстановке, или в том, каким сильным было физическое притяжение к Крис, но она знала, что, при других обстоятельствах, ей бы не пришлось засыпать одной. И хотя Крис дала понять, что эти эксперименты подходят к концу, какой-то частичке Аллегро очень хотелось чтобы Крис немедленно вернулась в особняк, и они продолжили с того места, где остановились. Ей оказалось трудно признать, что ее чувства не были взаимные.
        Она вошла в гостиную, любезно поприветствовала стоявшего на стремянке Джерона.
        - Доброе утро!
        Он шпаклевал потолок.
        - Твоя машина там стоит?
        - Да, взяла в аренду.- Она установила еще одну стремянку рядом.
        - Понять не могу, где Крис.
        - Вчера была в Амстердаме,- сказала Аллегро.- Но я думала, она уже вернулась.
        Несколько минут они работали в тишине. Это позволило Аллегро сосредоточиться на том, что можно было сделать с Гюнтером Шмидтом. Пирс, когда звонил утром, передал полезную информацию о том, в каком маленьком отеле в Харлеме он остановился. Как только она разберется с бриллиантом, Аллегро заглянет к нему в гости и сделает так, чтобы этот тип больше не представлял для Крис опасности.
        Перевалило за полдень. До Аллегро донесся шуршащий звук гравия под колесами паркующегося автомобиля. Она успокоилась, узлы невыносимого напряжения начали, наконец, ослабевать. Аллегро спустилась, начисто вытерла руки и направилась в кухню.
        - Крис приехала, пойду кофе сварю,- кинула она Джерону.
        Она остановилась в холле, на полпути к кухне, в ожидании, когда откроется входная дверь. Крис вошла. На ней была та же серая шелковая блузка, что и вчера, и те же темные брюки, но все было в беспорядке, а на лице прошлая ночь оставила отчетливый след неумеренности, глаза Крис были припухшими.
        - Хочешь кофе?- спросила Аллегро, стараясь чтобы ее голос звучал как можно бодрее.
        Крис прошла мимо, не удостоив ее ответом, и направилась в комнату, где они работали. Окидывая результаты работы оценивающим взглядом, она явно игнорировала Аллегро.
        С не менее твердым намерением все же оказаться замеченной, Аллегро не сдвинулась с места. Секунды тянулись.
        - Крис?
        Наконец, Крис повернулась, их взгляды встретились.
        - Мне все равно,- небрежно бросила она, и продолжила разглядывать ход работ.
        Аллегро с сомнением наблюдала за тем, как Крис себя держит. Язык тела говорил о том, что графиня старается избегать визуального контакта, но при этом не может удержаться от того, чтобы хотя бы мельком не взглянуть в сторону Аллегро.
        - Мне нравится твой энтузиазм,- проговорила Аллегро, направляясь в кухню. Она налила воды в кофейник и открыла дверцы навесных шкафчиков, в поисках фильтра. Через несколько секунд, она почувствовала присутствие Крис. Та наблюдала, стоя в дверях. Не оборачиваясь, Аллегро спросила: - Хорошо спала?
        - Могло быть и получше,- устало ответила Крис.
        - Выпила сверх меры?- Аллегро нажала на кофеварке старта.
        - Вчера все было сверх меры.
        Аллегро прислонилась к краю стола, скрестив руки на груди.
        - И то, что было между нами - тоже?
        - Никакого «нами».- Проговорила она безразличным тоном, но Аллегро отчетливо чувствовала фальшь. Все еще избегая прямого взгляда, Крис беспокойно переминалась с ноги на ногу.
        - Хм, а мне вот кажется, что я тебя поцеловала.
        - Ах, это…- Крис отковыряла отстававший кусочек краски со стены, на которую опиралась локтем.
        - Будешь отрицать, или это тоже было слишком?- задорно поддразнила Аллегро.
        Крис окинула ее долгим взглядом.
        - Нет, не буду. Думай, что хочешь. Разве поцелуев бывает «много»?
        Аллегро подарила ей свою самую очаровательную улыбку.
        - Хочешь сказать, их было все же мало?
        - Хочу сказать, это был не более чем поцелуй.- Крис запнулась, и это говорило о том, что она смущена тем, сколько жара между ними было вчера ночью.- Ничего особенного.
        - Оно понятно. Конечно, мы с тобой вчера не изобрели велосипед… но я хочу сказать, извини, если обидела чем-то.
        Аллегро отметила, как заметно смягчилось выражение лица Крис, и как она тут же попыталась это скрыть.
        Махнув рукой, Крис произнесла.
        - Как я уже говорила, это был всего лишь поцелуй.
        Аромат кофе поплыл по кухне, Аллегро проверила, как он варится. Кофейник был почти полон.
        - Так чего же вчера было сверх меры?
        - Так, посмотрим.- Крис глубоко вздохнула.- Непростой разговор с бывшей. Странный тип, который следил за мной весь вечер, а потом ходил по пятам.- Она прищурилась.- До сих пор понять не могу, как к нему относиться. Не похож он на обычного озабоченного.
        Аллегро налила две чашки кофе.
        - Мужики есть мужики. Они разные бывают.
        - Догадываюсь.
        - А еще?
        Крис какое-то время смотрела, не отрываясь, ей в лицо.
        - Почему ты поцеловала меня?
        - Не могла удержаться,- сказала Аллегро.- А ты что скажешь в свое оправдание?
        - Не я начала это.
        - Но ты также и не остановила.
        - Я не помню значительную часть из того, что было,- ответила Крис, потирая виски.
        - Может, тебе взять выходной и отдохнуть немного?
        - Может, тебе взяться за работу, и предоставить мне самой решать, что делать?
        - Как скажешь.- Аллегро протянула Крис одну из кружек. Она улыбнулась, и демонстративно оглядела Крис, задержавшись взглядом на вырезе блузки, потом на обтягивающих брючках и темных туфлях.- А если решишь прийти посмотреть, как идут дела, то лучше переоденься. И переобуйся.
        Их взгляды снова встретились.
        - Хотя, дело, конечно, твое. Если нет, то… ну, у меня будет забавная отмазка, почему что-то там плохо сделано.
        Крис улыбнулась.
        - Тебе очень к лицу.
        - «Забавная отмазка»?
        - Улыбка.- Аллегро направилась в гостиную, но остановилась в нескольких метрах, и оглянулась на Крис.- И каблуки.
        Она услышала тихий смех за спиной, и ушла продолжить работу.
        Через час Крис вернулась. На ней были джинсы, сапожки Prada и самая обыкновенная водолазка.
        - Я могу помочь,- предложила она.- Что мне делать?
        Аллегро спустилась со стремянки, отбросила волосы с лица, и похлопала по одежде, сбивая белесую пыль.
        - Мы как раз обсуждали, за что дальше браться.
        К ее ужасу, Джерон прошел к той стене, за которой был тайник, и провел рукой по самой большой трещине в углу.
        - Знаешь, тут, похоже, одной заплаткой из шпаклевки не обойдется. Думаю, нужно всю стену… Там, кажется, вода просочилась, возможно даже, что с той стороны.- Он изучал стену тайника.- Вечно слышишь о таких вещах, и ни разу не встретишь на деле - всякие вращающиеся стены в библиотеках…- Он повернулся к Крис.- А вы знали, что стена только для вида?
        - А? А, это. Да, там какая-то старая кладовка, или что-то в этом роде.
        Крис закусила губу, смущенная вопросом.
        - Раньше туда можно было попасть через подвал, но отец замуровал вход много лет назад. Давайте потом с этим разберемся. Думаю, нам тут еще многое предстоит сделать.
        - О, конечно. Я и не имел в виду, что этим нужно заниматься прямо сегодня,- сказал Джерон.- Давайте начнем с верха,- и он указал на потолок, где еще свисали лоскуты отстающей побелки.- А я пока смешаю еще краску.
        Крис помогла перетащить стремянки, и поймала косые взгляды, которыми обменялись ее напарники. Почему это ее не воспринимают всерьез? Она прошла к ящику с инструментами.
        Не успела она подняться и на пару ступенек, как поняла, над чем именно они хихикали. Скользкие подошвы сапог, так или иначе, не дали бы ей забраться наверх.
        Она взялась за лестницу обеими руками, едва не выронив инструмент, и начала подниматься аккуратно и медленно, по одной ступеньке. Это было непросто, стремянка словно была намазана жиром. Если бы Крис не знала, в чем дело, то обязательно подумала бы, что над ней нарочно издеваются.
        Чтобы добраться до верха, понадобились изрядные время и усилие, и все это выглядело очень глупо. Крис оказалась лицом к лицу с американкой, которая, похоже, с удовольствием наблюдала ее неуклюжие попытки залезть на стремянку. Крис посмотрела вниз. И лучше бы она этого не делала. Ее мгновенно скрутила тошнота. Она, что было сил, схватилась за края лестницы, как за саму жизнь, но уже чувствовала, что неминуемо упадет. Если бы не рука Энджи, так вовремя подхватившая Крис за талию.
        - Спасибо,- сказала Крис, отдышавшись. Она взглянула в глаза Энджи, надеясь, что просто излучает уверенность. Американка подмигнула ей. Подмигнула. Крис едва снова не потеряла равновесие. Не обращая внимания на этот знак одобрения со стороны работницы, Крис спросила, крепко держа инструмент:
        - Что делать?
        - Ну…- с улыбкой протянула Энджи.
        В ее тоне был какой-то намек, но Крис было не до жалоб на то, что ее дразнят, ведь эта женщина только что спасла ее от весьма неприятного падения.
        - Что делать теперь? Вы сказали, убрать шпаклевку, верно?- возмущенно выпалила она.
        - Ну, да. Так что почему бы тебе не спуститься и не взять вместо отвертки, которую ты держишь, скребок, который как раз предназначен для этого.
        Энджи рассмеялась, потом и Джерон не выдержал.
        Крис посмотрела на широкие скребки, которые были у них в руках, а потом сравнила с отверткой, которую она так бездумно схватила. А потом перевела взгляд вниз, оценивая это невероятно огромное расстояние до пола, которое ей вновь придется преодолеть.
        - Могли бы предупредить, пока я еще сюда не залезла!- промямлила она.
        Ее вид, то, как она забиралась наверх, то, как раздался их смех… Жалкие комедианты. Крис терпеть не могла становиться объектом насмешек, но когда Энджи дразнила ее, не особенно обижалась. Несмотря ни на что, в американке было что-то заманчивое. Она представляла собой нечто гораздо большее, чем Крис подумалось в первые моменты. Похоже, за имиджем задиристой скрывалась чувствительная и по-настоящему добрая женщина. И вчерашняя ночь это доказывала, ведь Энджи предложила подвести ее домой, когда они нечаянно встретились. Вместо того, чтобы поблагодарить, Крис попыталась грубо отшить ее. В этом, конечно, отчасти был виноват алкоголь, да и разговор с Илзе разбередил старые раны. Крис чувствовала себя виноватой за то, что выместила свои негативные эмоции на Энджи, но еще более виноватой из-за того, что в ответ на ее нелюбезное обращение Энджи предложила проводить Крис до дома дяди, где та была бы в безопасности.
        В памяти всплыл их жаркий поцелуи на мосту. И хотя поначалу ей хотелось сопротивляться неожиданно наглому напору Энджи, вкус ее поцелуя сделал любые возражения бесполезными. От одной мысли об этом сладостном моменте у Крис в животе начинали порхать бабочки.
        Аэропорт Схипхол, Амстердам
        Азизи вытянул руки, когда голландский пограничник провел металлодетектором по его телу вверх и вниз, еще и еще раз. Офицер на паспортном контроле, как и ожидалось, изучал его документы особенно долго, ведь паспорт был афганский. Хорошо хоть, удалось избежать унизительных объяснений в притеснениях, связанных с его происхождением. Сняв свой чемодан с транспортера, афганец направился к стойке аренды автомобилей.
        В Харлем он добрался к середине дня. Зарегистрировавшись в отеле, он принял душ и сменил дорожную одежду на темные брюки и рубашку. Через час ему позвонили с рецепции и сказали, что курьер из службы доставки приехал и ждет в вестибюле. Ему передали большой букет, в карточке было написано «Добро пожаловать в Харлем». Курьер протянул ему коробку в подарочной упаковке с лентами, на которых было написано имя одного из самых известных производителей шоколада.
        Вернувшись в номер. Азизи раскрыл конфетную коробку. Внутри был пистолет и глушитель, который Азизи сразу прикрутил. Потом он достал из кармана пиджака сложенный лист. В нем были указания на персидском и адрес особняка ван дер Ягта. Азизи подсчитал, что до темноты, оставалось еще около четырех часов. Это время он решил потратить на то, чтобы узнать местность, перекусить и немного отдохнуть.
        Глава двенадцатая
        Харлем
        - Господи, как я устала.- Крис рухнула на диван в гостиной, не обращая внимания на то, что белесая пыль с ее одежды облачками взметнулась на вышитые подушки. Уже спустились сумерки, а Джерон давно уехал на свою вторую работу.
        - Да, так бывает, если работать с похмелья.- Аллегро бросила скребок в ящик для инструментов и отряхнулась прежде, чем устроиться в мягком кресле.
        - Нет, в смысле, я устала физически, постоянно наклоняться или тянуться. Хочешь сказать, ты не устала?
        Аллегро пожала плечами.
        - Скорее, проголодалась. Мне нужно что-нибудь съесть, и как можно скорее.
        - Угадай, что я тебе скажу. Готовить я не собираюсь.- Крис откинула голову и закрыла глаза.- И вообще, я сейчас пойду спать.
        - Ты же почти не ела, один бутерброд уже не знаю сколько часов назад. А это вредно. Может, закажем пиццу? Они ведь привозят сюда, правда?
        Крис не пошевелилась, только улыбнулась уголками губ.
        - Энджи, мы не в Тимбукту, конечно, здесь работает служба доставки.
        - Господи, какое благословение, если бы не оно, я бы может, и обратила внимание на сарказм.
        Крис подняла голову и с интересом посмотрела на Аллегро.
        - Что значит «благословение»?
        - Что ты, наконец, запомнила мое имя,- ухмыльнулась Аллегро.
        - А ты так и умерла бы, не останься за тобой последнее слово.
        - Слишком расплывчатое предположение, чтобы можно было сразу ответить.
        Крис театрально вздохнула, закатив глаза. Но ей явно нравился ход общения.
        - Дай-ка мне меню доставки.
        Какое-то время они спорили о начинке, и сошлись на том, что это будет пицца с пеперони, черными маслинами и дополнительной моцареллой. Им сказали, что привезут пиццу минут через тридцать-сорок.
        - Я пока сбегаю наверх, приму быстренько душ,- сказала Крис, заставляя себя встать. Ей казалось, что шпаклевочная пыль забилась в каждую пору кожи.
        - Знаешь, для меня можешь не особенно наряжаться,- сказала Энджи.
        Какой бы усталой Крис ни была, она не могла не задуматься о том, чего было больше в этих игривых подколках со стороны Энджи - желания сострить, или искреннего интереса. К своему удивлению, она очень хотела, чтобы оказалось, что второго. Она никогда раньше не встречала никого, похожего на эту чертовку-американку.
        - Нет, не можешь же ты быть настолько эгоистичной.
        - Может же девушка надеяться. Как говорится: «надежда умирает последней и живет вечно».
        Крис почувствовала, как у нее горят щеки.
        - Так же вечно… как и твое нахальство,- ответила она, надеясь, что смогла вложить в эту реплику все свое высокомерие.
        - Ты не против согреться немного?- спросила Энджи.
        При этих словах в памяти Крис немедленно возникла сцена с поцелуем, вчерашняя ночь и мост. Погрузившись в эти воспоминания, она едва не забыла дышать. Несколько секунд она честно искала подходящий ответ, но сдалась. Энджи оглядывала ее с головы до ног, сидя в кресле напротив. Ее лицо выражало невыносимое самодовольство, словно она точно знала, о чем именно подумала Крис, и какой эффект возымели ее слова. И как будто она тоже вспоминала их поцелуй.
        - Верни мысли на несколько метров выше,- проговорила Энджи мягким вкрадчивым голосом.- Я имела в виду камин.
        Игривое выражение глаз Энджи заставило Крис испытать невероятное чувство дежавю, но, как бы она ни пыталась, описать свои ощущения у нее не получалось. Энджи удавалось входить к ней в доверие, все больше и больше, но то, как она это делала, вызывало беспокойство. И почему ее всегда привлекал не тот тип женщин.
        - Не обольщайся,- ответила Крис, покидая комнату. Обернувшись, она не удержалась и проговорила.- А огонь развести было бы неплохо.
        Крис выводил из себя тот факт, что она выбирала, в чем бы спуститься есть пиццу в собственном доме. Свой первый выбор она отвергла, едва взглянув в зеркало. В итоге, надеясь на шарм, присущий многим женщинам, умеющим выглядеть элегантно, что бы они на себя ни надели, Крис остановилась на низко посаженных джинсах и бледно-голубой маячке с длинными рукавами и отлично облегающей грудь с достаточно глубоким вырезом. Крис вернулась на первый этаж. С раздражением отмечая, что сдержанная реакция на ее появление расстроила ее. Крис нагнулась над огнем, согревая ладони.
        Энджи сидела, вытянув ноги, в кресле у камина, похоже, погруженная в свои мысли. Она поприветствовала Крис неоднозначной улыбкой. Какое-то время царило молчание, не нарушаемое никакими сверхумными выходками Энджи. Крис украдкой взглянула на нее. Та беззастенчиво уставилась на ее задницу. Довольное выражение лица Энджи давало Крис понять две вещи. Во-первых, переодевание стоило потраченных усилий. Во-вторых, заигрывания этой американки имели под собой основание - неподдельный интерес.
        - Сонная?- спросила Крис.
        Энджи кинула на нее долгий взгляд.
        - Голодная.
        Выражение ее глаз говорило о том, что этот голод касается не только еды. Крис как раз думала о том, стоит ли ей обозначить этот вывод вслух, когда раздался звонок в дверь.
        - Твое счастье.
        - А может, и нет,- отозвалась Энджи.- Я открою.
        Они расположились перед камином, словно на пикнике, разделив пиццу и бутылку Мерло. Крис только удивлялась тому, как ей легко в обществе Энджи, и как та без труда может заставить ее рассмеяться. И от нее не ускользнул тот факт, что Энджи не могла отвезти взгляд от ее декольте, хотя и старалась смотреть незаметно. Крис довелось обедать со множеством женщин, искавших ее расположения, и на все ради этого готовых, она уже счет потеряла подобным вечерам с белыми скатертями, свечами. Вечерам, которые она терпела, и которые не приносили никакого наслаждения. Так почему же она воспринимала этот ужин на полу, с обычной пиццей, да еще и наедине с какой-то едва знакомой женщиной как одно из самых запоминающихся и романтичных приключений ее жизни?
        Крис стянула с дивана пару подушек и растянулась на них. Она лежала, опираясь на локоть, напротив Энджи.
        - Помнишь, когда мы впервые увиделись, ты сказала, что собиралась начать жизнь с чистого листа, и вырваться из-под влияния старых привычек. А еще ты говорила о каких-то вредных вещах в жизни, от которых нужно было избавиться.
        Энджи прожевала последний кусочек пиццы и ответила.
        - Ну, да, помню.
        - Ты имела в виду отношения?
        - Не какие-то конкретные. А отношения - вообще.
        - То есть дома тебя вовсе не ждет кто-то особенный?
        - Нет.- Энджи заняла себя наполнением бокалов, и нарочно не поднимала глаза. Легче зубы выдирать, чем добиться от этой женщины рассказа о себе.
        - А чем ты занимаешься?- спросила Крис.- Ну, когда не мотаешься по континентам в поисках сомнительной работы.
        Энджи встала, чтобы подкинуть в янтарное марево еще одно полено, а потом раздула огонь, пока он не разгорелся ярко.
        - То одно делаю, то другое. Нет у меня такой вот, надежной профессии. «Доктор».
«Юрист». «Преподаватель».
        - Это ты мне одной так уклончиво отвечаешь, или всегда?
        - Просто я не из тех, кто любит говорить о своей жизни.- Энджи села рядом с Крис, скрестив ноги.- Это скучно. И потом, я хочу ненадолго забыть об этом. Да и ты о себе не особенно распространяешься.
        Крис смотрела на огонь, с удивлением отмечая, что действительно интересуется этой женщиной, и внезапно осознала, что больше не нуждается в том, чтобы держать дистанцию.
        - Да, верно. Не особенно.
        - Bay! Официально заявляю, что я в шоке.- Во взгляде Энджи застыло недоверие, а губы сложились в привычную ухмылку с вызовом.- В смысле, ты говоришь, что права относительно чего-либо? С тобой все в порядке?
        - Ну, вот, пожалуйста,- вздохнула Крис.- Едва открыла рот, и уже испортила такой чудесный момент.
        - Да ладно тебе, я шучу.- Энджи взяла пару подушек и, повторяя позу Крис, села возле нее, поставив между ними бокалы.- Продолжай, я заткнусь.
        - Я как раз собиралась сказать, что вела себя достаточно высокомерно, но не хочу, чтобы ты принимала это близко к сердцу.- Взгляд Крис плавал в пространстве комнаты. Из глубины подсознания сами собой всплывали различные воспоминания о проведенной здесь юности.- Я выросла в этом мавзолее. Отец страшный эгоист, мать с маниакально-депрессивным синдромом. Трудно было, знаешь. Им было все равно, что я чувствовала. В какой-то момент я поняла, что мои эмоции не представляют для них никакой ценности. Что я сама не представляю для них никакой ценности. Я хотела, чтобы они меня заметили, решила преуспевать во всем, в учебе, спорте.- Она замолчала и сделала глоток вина.- Когда это не принесло никаких плодов, я решила применить стратегию «плохая девочка». Я делала, что только могла, чтобы влезть во всевозможные проблемы, но меня не удостаивали лишним вниманием. Я с таким же успехом могла бы быть невидимкой.
        - Крис, ну, как тебя - и могли не замечать?- голос Энджи звучал мягко и нежно, как никогда.- Ты такая красивая, умная, забавная…
        - Да, и никчемная. Я всегда так себя чувствовала. Они вечно были заняты только своими делами, и я не могла понять, зачем они вообще завели ребенка. Знаешь, какая-то частичка моей души все время жила в страхе, что меня отдадут чужим людям на удочерение, и будут жить спокойно дальше. Я думаю, обошлось без этого только потому, что у них было достаточно средств, чтобы нанять кого-то убирать за мной и готовить мне, и им не приходилось об этом думать.
        - Я так тебе сочувствую, Крис.
        Та напряглась.
        - А вот этого, пожалуйста, не нужно. Именно поэтому я терпеть не могу говорить о своем прошлом. Людям становиться меня жаль, а я этого не выношу.
        Они замолчали, глядя на огонь.
        - А друзья и любимые?- спросила Энджи через какое-то время.- Есть ведь у тебя близкие люди?
        - Та женщина, с которой я вчера ужинала, Илзе, моя бывшая подруга. Она обо мне искренне заботится.
        - А, та самая бывшая, с которой у тебя вышел «непростой разговор»? Значит ли это, что ты излила ей душу?
        - Относительно некоторых вещей, да. Мы сейчас куда ближе, чем когда встречались.
        Крис почувствовала приятное воздействие вина. С Энджи было легко разговаривать, да и избавиться от части груза на душе тоже было необходимо.
        - А с любовницами я никогда не сходилась близко. Я делала их счастливыми с помощью… вещей.
        - Вещей?
        - Деньги, путешествия, машины.- Крис подумала, что целое состояние потратила на женщин, чьих имен-то сейчас не могла вспомнить.- Я бесстыдно тратила деньги родителей на то, чтобы развлекаться с новыми любовницами, поддерживать в них интерес. Я так рассудила, что это то немногое, что может дать мне моя неполноценная семья. Я отнюдь не горжусь тем, что пользовалась их положением, но тогда я была озлоблена, и, наверное, отчаянно нуждалась во внимании. Я все думала, что мир должен мне счастье… любого рода счастье, даже если это значило, что придется пользоваться чужими деньгами, чтобы купить его. Гиперкомпенсация с любовницами, ведь я считала, что, если я не дам им то, что они хотят, они не будут замечать меня.
        - Как родители.
        - Как предсказуемо, да?- Крис взглянула на Энджи, ожидая, что на ее лице будет написано отвращение, и очень удивилась, увидев в добрых глазах цвета карамели только сочувствие.
        - И ты до сих пор позволяешь всем вот так пользоваться гобой?- спросила Энджи.
        - Нет, больше нет. Я поняла, что тем самым делала свое положение еще более сомнительным, что женщины были со мной только ради того, что я могла купить им. Все прекратилось три года назад. Примерно тогда я перестала бросать деньги на ветер. Отец оставил нас, почти ни с чем. С тех пор любовь мне больше не по карману.
        - Я не понимаю, как можно быть заинтересованной в твоих деньгах, проведя с тобой хотя бы минуту. Хотя я знаю, что мир полон приспособленцев. Это ужасно, что тобой вот так пользовались. Ты заслуживаешь куда лучшего.
        - Да, конечно. Но получала я именно то, чего заслуживала. Платный трах.- Крис замолчала, шокированная тем, какой горечи были исполнены ее последние фразы, но еще больше тем, что она даже не попыталась эту горечь скрыть.
        Не похоже было, чтобы Энджи смутилась. В выражении ее лица была какая-то нехарактерная мягкость, почти понимание.
        - Я рада, что ты больше не чувствуешь себя так.
        - Да, я больше вообще почти ничего не чувствую.- Так долго это утверждение для нее являлось абсолютно верным, что Крис воспроизвела его, не задумываясь. Но как только слова вылетели, она вдруг поняла, что когда ее целовала Энджи, она определенно что-то чувствовала.
        Словно читая ее мысли, Энджи посмотрела на нее так, словно ей все известно, и произнесла:
        - Я в это не верю.- Она растянулась поудобнее, лежа на спине, положив сцепленные руки под голову и закрыв глаза. Ее темные волосы, джинсы, мешковатая толстовка были покрыты таким слоем пыли от штукатурки, что можно было подумать, будто Энджи упала в цистерну с мукой. В ней и намека не было ни на что похожее на тех модниц, с которыми Крис обычно встречалась. И, тем не менее, Крис считала, что Энджи выглядит просто прелестно.
        - Тебе лучше немного расслабиться, и попытаться насладиться жизнью хоть чуть-чуть.
        Этот совет, услышь его Крис от кого-либо другого, вызвал бы у нее ужасное раздражение. Она терпеть не могла эти жалкие попытки посторонних людей анализировать ее жизнь и предлагать ни на чем не основанные «решения» о том, как ей лучше жить. Некоторые из женщин, с которыми Крис встречалась, делали подобные попытки. А с Энджи ей хотелось сказать что-то в свою защиту. Крис сама не знала, почему, но она не хотела, чтобы Энджи думала, что она самая заурядная богатая стерва, которая не может расслабиться и приятно проводить время только потому, что жалеет саму себя. Какой жуткий стереотип, какое ужасное клише.
        - Кто сказал, что я не умею наслаждаться жизнью,- сказала она тоном для оправданий.- Очень даже умею.
        - Ага, конечно,- хмыкнула Энджи.
        Крис не выдержала и толкнула ее в плечо.
        - Я говорю, умею!
        Энджи ответила на это еще одним сдавленным смешком.
        - Ну, приведи пример.
        - Только вчера я ходила в ресторан с Илзе. В точку.
        Не похоже было, что ей удалось убедить Энджи.
        - Ну, вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Ты это упоминала вместе с тем типом, который за тобой следил, как пример неудачного вечера. Палочка от нуля.
        - Не принижай. Мы отлично провели время. Может быть, на эмоциях, но ведь замечательно.
        Энджи улыбнулась чуть шире.
        - В мыслях не имела принижать. Я только хочу сказать, ты могла бы отлично проводить время. Никаких сложных разговоров и никаких погружений в темные глубины памяти.
        - Но в жизни не одни только удовольствия,- проговорила Крис.- Не можем же все мы пустить дела на самотек, и вести легкий образ жизни, сплошной laissez-faіre.
        - Ладно. Конечно.
        Снова воцарилась тишина, слышно было как тикают дедушкины часы, провожая в прошлое минуты, да потрескивали дрова в камине.
        - Почему я тебе не нравлюсь?- наконец спросила Энджи.
        Крис, между тем, как раз думала о том, как ей хорошо в компании этой неожиданной гостьи, каких прежде никогда не было в этом доме. О том, как это удивительно, что ей даже нравится это дразнящее заигрывание. Нравилось настолько, что она уже ждала очередного раунда словесной дуэли, хотя, конечно же, она не собиралась начинать первой.
        - Почему ты не скажешь мне, от чего бежишь?
        - Я не говорила, что бегу.- Энджи сидела лицом к огню.
        Крис воспользовалась возможностью рассмотреть ее профиль. Хотя поза была раскованной, но в мышцах скул, казалось, навечно замерло напряжение, знак беспокойства, которое, скорее всего, было наследием тяжелою прошлого этой женщины.
        - Тебе не нужно говорить. Это и так видно.
        Когда Энджи повернулась к ней, в глазах на какое-то мгновение, можно было заметить боль.
        - Просто, я вечно чем-то занята, вот и все.
        - Похоже, ты просто не отваживаешься остановиться,- осторожно заметила Крис.- Вот, даже когда ты сидишь и ешь, ты покачиваешься вперед-назад. И иногда, похоже, что расслабиться ты просто не можешь. Большую часть времени ты выглядишь так, как будто хочешь сорваться и бежать.
        - И поэтому я тебе и не нравлюсь?
        Лицо Энджи вдруг потеряло всякое выражение, словно вуаль отдернули. Крис этот прием был отлично знаком, она сама так делала, когда хотела скрыть свои чувства. Но боль скрыть не удалось. Крис ее чувствовала.
        - Я ведь никогда не говорила, что ты мне не нравишься,- сказала она мягко.- Просто твое нахальство еще принесет тебе головной боли.
        Энджи вздохнула, словно, сдаваясь.
        - О, отлично. По-твоему, я самонадеянная и наглая, в общем, сплошная головная боль.
        На только что, совершенно ничего не выражавшем лице, проявилась уязвимость.
        - Что же тебе во мне нравится? Есть хоть что-нибудь, а?
        Вопрос звучал, как приглашение открыться. Крис не могла устоять. Энджи была красивой женщиной, даже в этой рабочей одежде, даже когда ее блестящие темные волосы присыпаны шпаклевкой, как солью, а на лице ни капли макияжа. Она разительно отличалась от самой Крис. В ней было что-то экзотическое. В этих резких чертах, смуглой коже с оливковым отливом, полных губах и глазах цвета карамели, в драгоценном обрамлении пышных загнутых ресниц. Скорее всего, в жилах Энджи текла кровь многих народов Средиземноморья. Кроме того, у Энджи были прекрасно развитые мускулы - плечи, рельефные руки, которым Крис завидовала, и которые никак не могла
«построить» у себя, сколько бы времени она ни проводила в фитнесс-клубе.
        Если бы сейчас ей пришлось отвечать чистую правду, она сказала бы: «Мне нравятся твои глаза, твои губы, твое тело. То, как ты целуешь, и то, что от твоего поцелуя мне хочется жить».
        - Ну, ты рукастая, и многое по дому можешь.
        - Ну, попробую утешиться этим.- Энджи резко поднялась и стала собирать пустые тарелки и бокалы.- Пора тащить мою самонадеянную наглую задницу в кровать. Поздно уже.
        Она даже не посмотрела в сторону Крис, и больше ничего не сказала, а сразу направилась в кухню. Крис пыталась понять, действительно ли ее фраза так задела Энджи, или это очередная прелюдия к шутке. Она тоже встала, положила на место их полушки, потом поставила экран камина и выключила лампу на столе. Направившись в комнату, она напоролась в дверях на Энджи. Прочесть что-либо в выражении ее лица было невозможно, а ее тон был далек от обычной фривольности, когда та проговорила:
        - Доброй ночи, Крис. До завтра.
        Крис взяла ее за руку, когда та повернулась к лестнице.
        - Энджи, постой. Я не хотела задеть тебя.
        - Об этом не беспокойся. Ты сказала честно.
        Крис была ужасно удивлена, увидев горькое разочарование на лице Энджи. Они стояли лицом к лицу, и она поняла, что нахальство Энджи было напускным. Не более чем маска, скрывающая какие-то особые страдания. Ей ужасно хотелось сделать что-то - что угодно,- чтобы эта боль ушла. В этот момент Крис заметила белый кусочек шпаклевки, застрявший в волосах Энджи. Не задумываясь, она потянулась вынуть его.
        - У тебя тут большой кусок этой…- и она остановилась на середине предложения, увидев взгляд Энджи, направленный на нее. Крис приходилось видеть этот взгляд желания с характерной поволокой много раз в жизни, но очень редко он оказывал на нее такое воздействие. Это было лаской взгляда, которую Крис ощутила всем телом, до кончиков пальцев на ногах, и ее охватила приятная дрожь.
        Еще немного, и она убрала бы руку, если бы Энджи не накрыла ее своей.
        - Почему тебе это так сложно дается?
        Они продолжали смотреть друг на друга, обе дышали тяжело и глубоко.
        Крис не стала притворяться, что этот вопрос смутил ее. Она прекрасно знала, о чем Энджи спрашивает.
        - Не знаю,- наконец проговорила она, едва узнавая звучание собственного голоса - низкое и горькое.
        - Скажи мне… когда узнаешь.- Энджи бессильно опустила руку и, не дожидаясь ответа, направилась вверх но лестнице, в свою комнату.
        Глава тринадцатая
        Вернувшись в свою комнату, Крис разделась, намереваясь лечь спать. Каждый мускул ее усталого тела молил об отдыхе, но сознание этого никак не позволило бы. Воспоминания о поцелуе Энджи, о голоде в ее глазах, разбередили душу, и оставили Крис сгорать от желания. Этот проблеск уязвимости за фасадом грубости и беспечности расставил все по местам, им и объяснялось притяжение. Крис ужасно хотелось узнать американку лучше, ведь теперь она знала, что интерес взаимный.
        События прошедших суток с бешеной скоростью прокручивались у нее в голове. Энджи, снявшая ее с трамвая, потом целующая ее. Ни знака, ни причины. Как будто у нее на то были все права, как будто она знала, что Крис не будет иметь ничего против. Загадочная американка. Но ведь Крис и не имела ничего против, так? Несмотря на все возможные отговорки, ей ведь все это нравилось. Слишком сильно нравилось, это факт.
        О чем бы Крис ни пыталась подумать, в ее сознание вторгались воспоминания о том, как целовали эти роскошные губы. Она говорила себе, что это всего лишь поцелуй, но было в нем что-то, что зацепило Крис, что-то помимо таинственности самой Энджи. Может быть, она и была пьяна, но в этом моменте близости с Энджи было ощущение дежавю, что одновременно волновало и смущало Крис. А натянутый разговор на лестнице смущал еще больше.
        Они танцевали на самом краю чего-то мощного и неведомого, но такого… верного. Энджи предоставила ей право решать, получится ли что-нибудь из этой внезапной искры симпатии, которая росла день за днем. И снова Крис вспомнила о тех мгновениях на мосту, и в грудной клетке словно начали биться хрупкие крылья бабочек. Пытаясь вытеснить навязчивые мысли об этой женщине, Крис подумала о том странном типе, который следил за ней в ресторане. Почему он не подошел? Не заговорил с ней? Казалось, он просто спокойно смотрит, и все. Его повеление было нетипичным для обычного «мужчины-охотника».
        Крис попробовала вспомнить его лицо. Может быть, когда-то она уже его видела? Может, он просто ждал, пока она его узнает. Крис было тревожно, и в то же время очень хотелось дать отдых перенапряженным мышцам, она направилась в ванную. Двойная доза ибупрофена сняла невыносимую головную боль, но спокойствия это не принесло, и лечь спать все еще казалось немыслимым. Проворочавшись с боку на бок полчаса, Крис встала и подошла к окну, взглянула на принадлежащие ван дер Ягтам земли вокруг особняка. Не знавшие ухода и стрижки в течение очень долгого времени, некогда роскошные фигурно вырезанные декоративные кусты сейчас являли собой бесформенные заросли, темными силуэтами выступающие в темноте безлунной ночи, Крис едва могла различить высокие ели вдоль забора.
        Разговор, состоявшийся вечером с Джероном, тот самый, касавшийся замурованного помещения, не давал Крис покоя. Она решила, что самое благоразумное - это забрать бриллиант из тайника. И лучшего времени для этого, чем сейчас, и придумать нельзя. Поэтому, Крис надела толстый свитер и пиджак поверх того, что на ней было, и, вспомнив код, который дал ей Ганс, направилась вниз.
        Аллегро была в своей комнате. Она выжидала, нужно было оставить достаточно времени, чтобы Крис успела уснуть.
        Бриллиант нужно было получить немедленно, откладывать больше было нельзя, и ночь была лучшим временем, чтоб выдвинуться из особняка. Между тем, Аллегро чертовски хотелось спортивную машину, свободную трассу, и немного времени наедине, с ни к чему не обязывающей женщиной. Собственно, ей чертовски хотелось чего-то, что помогло бы преодолеть ее нынешнее смятение. Аллегро никогда не подвергала сомнению ни один из важных выборов в своей судьбе, и держалась своего привычного образа жизни с непоколебимой уверенностью. А Крис, буквально парой небрежных слов заставила Аллегро взглянуть на свою жизнь отстраненно, заставила увидеть, насколько неадекватной была ее жизненная позиция. Аллегро никогда и в голову не приходило задумываться о том, какого мнения о ней посторонние люди. Поэтому ее выбил из колеи тот факт, что из-за едва знакомой женщины она теперь сомневалась в себе. Но еще больше, чем зароненное ей в душу сомнение. Аллегро взбесило то, что эта женщина думает о ней так плохо. «Нахальная»? «Головная боль»?
        Аллегро полагала, что ее искусственно разыгранная роль беззаботной американки поможет поддержать прикрытие. Но она не ожидала, что сыграет… настолько убедительно. Но в то же время, Крис удалось приглядеться к ней достаточно пристально, чтобы увидеть необходимость постоянно бежать куда-то. До этого момента лишь один человек говорил ей о том, что у нее беспокойная душа. Это сказала Лука Мэдисон. Они выросли вместе в Академии, у них не было «семьи», но сложившиеся между ними отношения были очень близки к тому, что подразумевается под этим понятием. Лука заметила это, потому что ей было небезразлично. Но почему это заметила Крис? И почему она смотрела этим вечером с такой нежностью, и все же отмахнулась этим небрежным комментарием о том, что лучшее в ней - это
«рукастость»?
        Аллегро была так занята своими мыслями, что какое-то время не замечала, что что-то происходит. Потом она услышала звуки за окном. Шаги. И только она успела их услышать, как все стихло. Она выключила свет и кинулась к окну. Было слишком темно, чтобы различить хоть что-нибудь, кроме деревьев, кустов, ограды - сплошные черные силуэты, Аллегро выждала еще несколько секунд, звук повторился. Аллегро бесшумно открыла окно. С видимой ей стороны дома ничего не происходило.
        Она подумала о том, что это мог быть немец, и что можно было бы уже сейчас разобраться с ним. Может быть, ему известно о том, где сейчас бриллиант, даже лучше, чем ей? Возможно ли, чтобы он знал о тайнике? И о том, как попасть туда? Это не казалось особенно логичным, но и причины отрицать вероятность этого тоже не было. Никогда не исключай вариантов бездоказательно. Она не могла рисковать, позволив ему узнать ее после вчерашней ночи, поэтому достала из сумки лыжную маску. Следом пошли перчатки и Вальтер Р99 с глушителем. Аллегро задержалась еще на минутку, сменила тяжелый черный свитер на покрытую строительной пылью футболку, в которой работала.
        За ее окном рос огромный дуб, одна из ближайших веток - в нескольких метрах от подоконника. Аллегро встала на край и прыгнула. Зацепилась удачно, потом закинула ноги и взобралась на ветку верхом. Обнимая широкий ствол, она бесшумно спустилась. Если немец снаружи, то он предусмотрительно идет не по посыпанной гравием дорожке, ведущей из дома в сарай. Он мог укрыться за любым кустом, за любым деревом, как и Аллегро. Она понимала, что, если он знает, как добраться до бриллианта, ее миссия завершена. И ей придется забрать камень прежде, чем это сделает он. И потом никогда больше не видеть Крис. Такая перспектива немыслимо огорчала Аллегро.
        Она дошла до задней стены, где деревьев было меньше. Потом стала короткими перебежками пробираться от одного куста живой изгороди до другого, постоянно просматривая основную дорожку, ведущую в сад. И тут она увидела Крис. Едва Аллегро начала расслабляться, случилось нечто, мгновенно взбудоражившее все ее натренированные рефлексы, все бойцовские инстинкты.
        Крис остановилась.
        - Кто здесь?- крикнула она.
        Аллегро замерла на месте. Нет, Крис не могла ее услышать, никоим образом. Со стороны сарая донесся слабый звук. Крис тоже его услышала, и понеслась в сторону дома. Она упала, и Аллегро услышала, как Крис вскрикнула, когда за сараем блеснула вспышка выстрела. Послышался только едва различимый свист, полунамек на него, и за ним тупой смягченный звук точечного удара, который Аллегро узнала бы и сквозь сон. У нападающего тоже был глушитель.
        Аллегро содрала с себя маску, бросила на землю, и со всех ног, пригибаясь, как только можно ниже, бросилась к Крис. Сердце в груди колотилось неистово. Облегчение и ужас смешались, заполоняя все сознание - на ее глазах Крис начала подниматься, сидящая мишень для второго выстрела. Аллегро на бегу подхватила ее под мышки и позволила набранному ею ускорению пронести их вперед еще пару метров, сбивая обеих с ног. Они приземлились под ветвями раскидистого куста, который обеспечивал какое-никакое укрытие.
        Крис начала неистово визжать и Аллегро с силой потрясла ее за плечи, выводя из шока.
        - Крис, это я.- Она выставила Вальтер в направлении стрелявшего и сказала, громко, чтобы кто бы то ни был, услышал ее за сараем: - Я увидела тебя, и подумала, что это какой-то грабитель, я вызвала полицию. Ты в порядке?
        - В смысле, помимо того, что у меня все лицо в грязи?- голос Крис звучал расстроено, но, похоже, она не пострадала.
        - Нет, встречаться таким образом нам пора завязывать,- сказала она в шутку.- И вообще, что ты тут делаешь посреди ночи, а?- Аллегро продолжала сжимать ее объятьях: прежде, чем они обе смогут подняться, нужно было убедиться, что стрелявший убежал.
        - Я забыла посмотреть, есть ли у нас еще дрова, похоже, завтра будет плохая погода.
        Плохая погода? Оправдание вышло совсем уж хилым. Февраль, конечно, был в Амстердаме самым холодным месяцем, но и от ужасных заморозков они пока не страдали. Пополнение запасов дров могло подождать и до утра.
        - Посреди ночи? Там так темно везде, ты могла споткнуться и упасть.
        - Похоже, что я уже упала, вот только не по своей вине. И потом, что бы ты могла сделать, если бы там был настоящий грабитель?
        - Ну, могла бы показать ему, где ты, чтобы ты его насмерть заоскорбляла,- сказала Аллегро, все еще волнуясь за то, что Крис о ней думает.
        - И почему мы ведем этот разговор здесь, когда у меня полный рот грязи?- Крис попыталась встать, но Аллегро еще на пару мгновений удержала ее прижатой к земле - нужно было убрать пистолет в задний карман джинсов.
        Крис повернула голову.
        - Может, я встану, или это у тебя такие представления о прелюдии?
        - Ты бы уже успела понять, если бы это была прелюдия,- отозвалась Аллегро. Продолжая следить за происходящим в стороне сарая, Аллегро протянула Крис руку, помогая подняться. Будучи на ногах, они оказывались легкой мишенью. Нужно было двигаться, и как можно быстрее.- Пошли, пошли, здесь с минуты на минуту будет полиция.
        Обняв Крис за талию, Аллегро быстрым шагом повела ее к дому, не спуская глаз с сарая. До особняка они дошли без происшествий, но Аллегро знала, что опасность еще не миновала. Пока Крис не включила свет в кухне, Аллегро рефлекторно кинула взгляд в окно, выходящее на задний двор особняка.
        - Сейчас повсюду грязь разнесешь,- сказала она, стараясь сделать так, чтобы ее голос звучал как можно более беззаботно. Аллегро полезла в карман за сотовым.
        - Раздевайся прямо здесь и поднимайся наверх в душ, а я пока отменю вызов полиции.
        Крис на мгновение остановилась, оглядывая себя. Вся одежда выпачкана землей, а от дверей уже тянется цепочка грязных следов. К моменту, когда Крис разулась и сняла носочки, Аллегро уже заканчивала свой притворный звон участок:
        - Вы ведь успели сказать им, чтобы не выезжали? Не думаю, что добираться сюда из Харлема так долго.
        - Непростая ночка выдалась.
        Крис смотрела на свои босые ноги.
        - Прости, что заставила тебя беспокоиться, и вытащила среди ночи из кровати.- Она повернулась и направилась в гостиную.
        Аллегро скинула ботинки и пошла за ней. Она не хотела оставлять Крис одну, пока не будет уверена, что в доме больше никого нет.
        - Завтра я буду рада помочь тебе принести еще дров, если у нас не хватает.
        - Нет необходимости. Думаю, пока хватит.
        Услышав, что Крис включила душ, Аллегро воспользовалась возможностью обыскать дом, и убедиться, что все окна и двери надежно закрыты. Пока она принимала все эти меры безопасности, сердце ее не желало входить в нормальный ритм. Ее изрядно встряхнуло произошедшее. Крис могли убить. Ее едва не убили. На сердце Аллегро был тяжелый груз - таким глубоким было бы чувство утраты, если бы это все же случилось. Аллегро знала, как глупо было думать о каком-то совместном будущем с Крис, но не могла заставить себя прекратить паниковать при мысли, что ей придется оставить Крис самой справляться со всем, справляться, даже не зная, какая опасность ей угрожает. Какое еще совместное будущее? С каких это пор ей вообще приходят в голову мысли о совместном будущем с кем бы то ни было? Что это с ней происходит?
        Первый раз в жизни Аллегро пришлось столкнуться с невозможностью следовать постулату ОЭН. «Риск возникновения любого рода личной вовлеченности в задание». Но она не могла удержаться. Каким-то образом, почему-то Кристин ван дер Ягт стала играть в ее жизни очень важную роль, и Аллегро чувствовала, что не в силах противостоять этому. По крайней мере, пока не завершена операция. А потом она снова сможет бежать. Как всегда, наслаждаться высокими скоростями. Расстояние, деленное на время,- это всегда срабатывало, и Аллегро удавалось вырваться за пределы сложных ландшафтов своего внутреннего мира, в единственный мир, который она понимала до конца. Ее работа.
        Аллегро закончила обход дома, и остановилась в свободной гостевой спальне у окна, выходящего на задний двор особняка. Она смотрела на темные бесформенные пятна деревьев и кустов внизу, искала знаки присутствия неведомого грабителя. Аллегро надеялась, что это просто совпадение, что он стоял возле сарая.
        Она думала о том, что ей предстояло. Если все пойдет хорошо, она сможет уехать, до того, когда Крис проснется. Конечно же, Энджи оставит записку, но между ними все так странно, что Крис, скорее всего, воспримет ее отъезд с облегчением. Пытаясь не впадать в уныние при мысли о вероятной и такого исхода. Аллегро бесшумно прошла по коридору до своей спальни и достала из сумки свои принадлежности для вскрытия замков и стетоскоп. Засунув их в карманы джинсов, она прихватила пару латексных перчаток и неслышно спустилась по лестнице на первый этаж. Аллегро достала пистолет и укрылась за ближайшим кустом, внимательно прислушиваясь. Ни в одном из окон особняка не горел свет. Несколько минут прошли в полной тишине, не было никаких знаков движения. Убедившись, что она здесь одна, Аллегро перебежками пробралась мимо огромных елей, растущих по периметру ограды.
        Дверь сарая она открыла легко. Через считанные секунды она была в сарае, и так же легко открыла навесной замок на потайной дверце под ковриком. Как Аллегро и подозревала, эта дверь вела в туннель, уходящий в сторону дома. Ее карманный фонарик высветил пару бочек и старых ящиков, покрытых таким слоем пыли и грязи, что можно было с уверенностью сказать, что их не открывали много лет. Аллегро спустилась в туннель и, прислонившись к холодной мокрой стене, стала осторожно продвигаться к другому концу. Там была стальная лесенка, ведущая в потайную комнату. В крошечном помещении оказался лишь сейф, полтора метра в высоту и полметра в ширину. Модель «Вертхайм», произведенный в Австрии, как минимум, полвека назад. Начав подбирать комбинацию, Аллегро старалась не думать о Крис, которая спала этажом выше, о том, что, если Голубая Звезда, действительно, лежит по ту сторону тонкой стальной дверцы, то с Крис больше никогда не доведется увидеться.
        Пять или шесть цифр подобрать оказалось очень просто. На то, чтобы подобрать последнюю, ушло куда больше времени: Аллегро размышляла о возможных сложностях, что ждали ее после того, как она успешно справится с заданием. Первым же самолетом она улетит из Амстердама, а Крис останется совсем одна, разбираться с тем, кто стрелял в нее этой ночью. Когда Аллегро почувствовала, как последний тумблер отщелкнул, она глубоко вздохнула и задержала дыхание, засунув руку в сейф.
        Поняв, что в сейфе пусто, Аллегро ощутила нечто сродни облечению.
        Вернув все на свои места, она закрыла сейф. Когда она запирала дверь в сарай, то услышала какой-то шорох из дальней части двора, у самого особняка. Поспешив укрыться в тени деревьев, с пистолетом наизготовку, она прошла вдоль линии елей в сторону дома, откуда донесся звук. Через несколько минут Аллегро заметила тень, промелькнувшую между кустами. Силуэт слишком крупный для Крис.
        Аллегро наблюдала за ним, осторожно и медленно приближаясь. Выбрав удачный момент, Аллегро напала сзади, левой рукой обвив его горло, а правой с силой прижимая ствол к его щеке.
        Мужчина замер. И только оказавшись на таком расстоянии, Аллегро смогла удостовериться, что это он. От него пахло страхом и потом.
        Аллегро проговорила на немецком.
        - Добрый вечер, Гюнтер. А что ты тут делаешь?
        Он проскулил, что хочет, чтобы его отпустили. Прижав сильнее к его щеке оружие, она повторила вопрос. Никакого ответа.
        - Бриллиант ищешь?- спросила она.
        Как только она это произнесла, Шмидт попытался вырваться, но Аллегро ударила его по затылку рукояткой пистолета. Оглушенный немец.
        Выражение узнавания осенило его искаженное лицо.
        - Die Amerikanerin.
        Она ударила его сильнее, но оглушенным он оставался недолго. Двигаясь быстрее, чем она могла себе представить, он вытащил свой пистолет и, сняв с предохранителя, наставил на нее.
        Аллегро спустила курок первой, и пуля пришлась немцу аккурат между глаз. Он дернулся и замер, и, хотя, с очевидностью, что он был мертв, Аллегро, как и полагается по протоколу, выпустила ему контрольный в голову. После чего, она обыскала его одежду, прокручивая в голове варианты избавления от тела. Брелок на ключах от машины, которые она нашла при нем, говорил о том, что он арендовал
«Фиат». Аллегро подозревала, что припарковал он его там же, где и в прошлый раз, на дороге за лесом, откуда легко добраться до заднего двора особняка. Поэтому именно туда Аллегро и оправилась, в первую очередь. Добравшись до дороги, он вынула ключи и нажала на кнопку на пульте, в надежде, что сразу найдет «Фиат» по тому, как в кустах на другой стороне дороги моргнут приветственно фары.
        Ничего.
        Она пробежалась в сторону города, снова и снова нажимая на кнопку.
        И, наконец, она нашла машину, за высокой живой изгородью, неподалеку от особняка. Аллегро пригнала машину к дому, не включая фар. Заглушив мотор, как только вырулила к дому, она дала машине пройти накатом до полной остановки, за сараем, поближе к телу немца. Убедившись, что машину не видно из окон дома, Аллегро вошла в заднюю дверь, через кухню, сняла ботинки, на случай, если на них вдруг попала кровь. То, что было нужно, удалось найти достаточно быстро - большие полиэтиленовые мешки для мусора, огромный брезентовый тент, и полную банку аэрозольной эмали.
        Крови было немного. Первый выстрел убил немца сразу. Аллегро натянула ему на голову мешок, собрала в него все, что разлетелось, и огляделась в поисках его пистолета. Непосредственно рядом с телом его не оказалось, очевидно, приземлился где-то в темноте неподалеку, но искать его сразу времени не было. Мертвец был слишком тяжел, чтобы тащить до машины, поэтому Аллегро положила его поверх брезента на садовую тележку, которую на время ремонта приспособили для перевозки строительных материалов. Аллегро успела сорвать дыхание, пока затаскивала немца на пассажирское сиденье, и устроила его в наклонном положении так, чтобы снаружи головы не было видно.
        Задыхаясь, насквозь мокрая от пота, Аллегро развернула машину и погнала в Харлем. Добравшись до города, она методично прочесала переулки в поисках самого тихого, подальше от движения, и где не было бы никаких свидетелей. Найдя идеальное место, она припарковала «Фиат», перетащила на водительское сидение тело немца и убрала мешок с его головы. На дверях машины, аэрозольной краской она нарисовала огромную свастику, запихнула баллончик в карман, и спокойным шагом покинула место, опуская голову всякий раз, когда мимо проносились редкие машины. На задворках города Аллегро остановилась, соскребла ключом серийный номер, вытерла баллончик начисто, так, чтобы на нем не осталось никаких отпечатков ван дер Ягт, и бросила его в ближайший люк, вместе с пакетом, которым накрывала голову немца. Пакет она предварительно вывернула наизнанку, чтобы все материалы ДНК были уничтожены. Остаток пути до особняка она покрыла легким бегом, хотя каждая мышца молила о пощаде. Возле сарая Аллегро набрала ведро воды, чтобы промыть использованный тент, сложила его и бросила прямо на тележку: найдя его там, никто не удивится.
Чуть позже она сожжет его, как и свою одежду. Она полила из шланга то место, где убила Шмидта, смывая видимые следы крови, теперь ее задачей было найти свою лыжную маску и пистолет Гюнтера. У Аллегро перехватило дыхание, когда она вытащила оружие из одного из ближайших кустов. Никакого глушителя на нем не было.
        Не веря своим глазам. Аллегро понюхала ствол пистолета. Гюнтер не стрелял в Крис, здесь побывал кто-то еще. И у этого кого-то было, как минимум, два часа на то, чтобы завершить начатое, пока она избавлялась от тела Шмидта. Аллегро помчалась в сторону дома. Скинув ботинки, перчатки и верхнюю одежду, она замотала все это вокруг лыжной маски и пистолета немца. Сердце грозило выскочить из груди. Оглушенная грохотом пульса, Аллегро положила ладонь на ручку двери в спальню Крис.
        Глава четырнадцатая
        Харлем
        Азизи доложил об обстановке сразу, как только вернулся из особняка ван дер Ягт. Разница между Кабулом и Харлемом составляла три часа, и Азизи знал, что, скорее всего, успеет поймать министра культуры, когда тот проснется для рассветной молитвы. Азизи страшно сожалел, что его первая попытка заполучить бриллиант прошла так бездарно, что теперь, за особняком могла вести наблюдение полиция. Но ведь ему удалось унести ноги, а это значило, что можно будет попытаться снова, кроме того, у Азизи были хорошие новости, которые должны были спасти его репутацию в глазах его господина.
        Кадир сразу перешел к делу.
        - Он у тебя?
        - Боюсь, что нет, Agha, господин. Я подобрался очень близко, но мне помешали. Похоже, что у графини остановилась какая-то подруга, она и вмешалась.
        - Тебя видели?- спросил Кадир.
        - Уверен, что нет, но они позвонили в полицию, когда заподозрили, что на их территории кто-то есть. Я ушел до приезда полиции.
        - Считаю такой поворот событии абсолютно недопустимым,- в голосе министра отчетливо звучало раздражение.- И ты позволил двум женщинам встать на своем пути?
        Услышав оскорбление, Азизи содрогнулся и рефлекторно опустил голову.
        - Прошу вас, Agha, господин, у меня есть и хорошие новости.
        Кадир проигнорировал эту сентенцию.
        - Я послал тебя туда, чтобы защитить честь нашей страны. Если ты не можешь выполнить задание, я прикажу заменить тебя.
        Азизи, как мог, пытался скрыть страх и сделать так, чтобы голос звучал уверенно. Он знал, каковы будут последствия, если он провалит задание.
        - В этом не будет необходимости. Я опытный солдат, и выполню приказ с честью.
        - Если тебе не безразлично будущее своей семьи, очень мудро с твоей стороны именно так и поступить. Что за хорошая новость?
        - Я знаю, где находится Setarehe Abi Rang,- ответил он.- Графиня забрала его из того места, где прятала, а я все видел.
        Министр снова рассвирепел.
        - Тогда ты должен был забрать его! Неужели ты испугался двух женщин? Ты, что, был без оружия?
        - Я-то был вооружен, но и они тоже. Та женщина, которая теперь с графиней, представляла опасность, а я не хотел полагаться на случайности. Я знаю, насколько это важный и сложный вопрос, и не хочу, чтобы наша страна или ваше доброе имя оказались вовлечены в какой-нибудь скандал, если бы что-то пошло не так.
        Надеясь избежать дальнейших вопросов. Азизи добавил:
        - Он у нее, я уверен. И вскоре она попытается его перепрятать. И, когда она захочет это сделать, я буду рядом.
        - Я надеюсь… Ради твоего же блага, сделай так, чтобы вторая попытка была удачной, - предупредил Кадир.
        - Уверяю вас, именно так все и будет. Я желаю вам доброго дня, господин, Agha. As-Salamu 'Alayka'.
        Кадир ответил принятой формой вежливости, пожелал Азизи мира и повесил трубку.
        Аллегро так сильно хотелось удостовериться, что с Крис все в порядке, что она не подумала ни о каких основаниях для того, чтобы ворваться в спальню Крис, полуголой и едва дыша, за два часа до рассвета. Пару мгновений глаза Аллегро адаптировались к темноте, потом она различила силуэт под одеялом. У Аллегро от сердца отлегло, когда встревоженная Крис вскочила, и закричала:
        - Кто здесь?
        - Слава богу!- Аллегро не собиралась произносить это вслух, но, к счастью, ее шепот прозвучат едва различимо.
        - Энджи?- в голосе Крис была паника.- Это ты?
        Когда включилась лампа на прикроватной тумбочке взору Аллегро открылась Крис в полупрозрачном тонике от пижамного комплекта, прикрытая нежно-лимонной атласной простыней. Спросонок, напуганная, Крис тяжело дышала, и, не отрываясь, смотрела на Аллегро, словно на умалишенную.
        - Что произошло? Что случилось?
        - Да ничего, а что?- сказала она будничным тоном. Липа, детка, ли-па.
        - «А что'»? А то, что ты врываешься сюда в…- Крис оглянулась на часы на прикроватной тумбочке.- В половине шестого утра, с таким видом, как будто готова наброситься.
        При слове «наброситься» взгляд Аллегро невольно упал на грудь Крис, но оперативница не позволила себе долго наслаждаться божественным видом. Ее предельная сосредоточенность на тревожных событиях этой ночи напрочь исключала любые серьезные мысли о сексе.
        - Говорят, третий раз - на счастье.
        Это замечание было встречено косым взглядом. Крис наморщилась. Поэтому Аллегро спешно продолжила:
        - Я только хотела спросить, как ты относишься к яичнице на завтрак. Я вот тут стирку затеяла, думала, приготовить потом что-нибудь.
        Крис прищурилась и окинула Аллегро подозрительным взглядом, оценив ее вид и зажатый под мышкой сверток одежды.
        - И ты хочешь, чтобы я поверила, что ты до смерти меня напугала посреди ночи, чтобы спросить, какой я предпочитаю завтрак?
        - Я думала, ты не спишь. Я услышала у тебя тут какой-то шум.
        Крис нахмурилась.
        - Для человека, полного энергии в такой ранний час, ты что-то плоховато выглядишь. На чем ты сидишь?
        - Я не употребляю наркотики. И хотя вчера, мне с трудом удалось уснуть, сегодня я встала как обычно рано. Вполне нормально для жаворонка.
        - Это «рано», к которому я не привыкла, и впредь привыкать не хотела бы.- Ухмыльнулась Крис.
        - А я думала, сегодня утром начнем пораньше, раз уж у Джерона полно работы на другом объекте. Так что мы будем на завтрак? Яичницу?
        Крис бессильно откинулась на подушки.
        - Сегодня мне нужно уехать, чтобы навестить маму. Но раз уж ты меня разбудила, придется прыгнуть в душ и потом спуститься к тебе, за той самой яичницей, которую тебе так не терпится приготовить.
        - Ага, омлет а-ля Энджи, уже на подходе.- Аллегро попятилась из комнаты, стараясь держать пистолет вне поля зрения Крис.
        - Господи, весь этот энтузиазм и суета вокруг какого-то завтрака,- пробормотала Крис.
        - Я все слышала!- отозвалась Аллегро.- И энтузиазм относится ко всему.
        Вернувшись в свою комнату, она спрятала подозрительный сверток в комод до того времени, когда сможет избавиться от него. Переодевшись, Аллегро набрала номер агентства, где арендовала машину, и оставила им на автоответчике сообщение о настоятельной необходимости поменять ее темный седан эконом-класса на мощную спортивную машину любого светлого цвета.
        Принимая душ, Крис размышляла о крайне странном поведении Энджи. Они выросли в разных культурах, Крис достаточно многое знала об американцах. Но эта женщина была просто… невероятно странной. Крис знала, что вскоре начнет скучать по своему размеренному предсказуемому образу жизни, сколь бы одиноко ей от этого ни делалось, но в то же время, признавала, что присутствие Энджи делало ее дни куда интереснее. Крис не знала, чего еще от нее ожидать, мучилась от поддразниваний, колкостей и пережитого в прошлую ночь кошмара, но все же испытывала какое-то необъяснимое счастье. Каким удивительным откровением в жизни Крис было внезапно встретить человека, незаинтересованного в ее богатстве и титуле. Энджи знала, что Крис осталась без денег, и никакого значения не придавала ее титулу. Она могла спокойно подкалывать Крис и указывать ей на недостатки. И, хотя Крис ужасно раздражалась на такое обращение, в то же время в этом было нечто утешительное. Ее, наконец, оценивали по тому, какая она, а ни кто она.
        Спускаясь по лестнице, Крис уловила аромат свежесваренного кофе. Энджи вываливала на тарелку кусочки пышной яичницы с вкраплениями бекона и сыра. Еще в детстве, Крис всегда находила кухню самым уютным местом во всем особняке. Хотя кухня и была напичкана электроникой по последнему слову техники, она все же сохранила атмосферу старого доброго загородного дома, благодаря искусственно состаренному паркету, бледно-желтым стенам и антикварному дубовому гарнитуру. Сюда Крис сбегала, здесь пряталась, когда ей было одиноко. Их повариха, индонезийских кровей, пекла потрясающе вкусный хлеб и печенье, и никогда не говорила, что слишком занята, чтобы поинтересоваться, как прошел у Крис очередной день в школе.
        - Присаживайся.- Энджи указала на маленький квадратный столик для завтрака, который стоял у окна, с заботливо пододвинутыми стульчиками. Она положила ломтики яичницы между горячими тостами и сначала принесла порцию Крис, и только потом - свою.
        Крис вынуждена была признать, что яичница пахла божественно. Очевидно, еще один талант Энджи.
        - Боже мой, а я, оказывается, проголодалась!
        - Я тут подумала, раз вы с Джероном взяли отгул на сегодня, мне стоит сделать кое-какие вещи, которые я откладывала до поры.
        - Это, какие, например?- У Крис слюнки текли, но она ждала, пока Энджи вернется со своим завтраком за стол - неустранимая привычка, привитая хорошим воспитанием.
        - Ну, например, съездить в офис миграционной службы в Амстердаме, подать документы для разрешения на временное проживание. У меня вот-вот истекают мои три месяца, надо проверить, что тут можно придумать. Не хочу себе лишних проблем.
        - Можешь дать им этот адрес, если они спросят, где ты будешь жить. Я буду рада дать подтверждение.- Крис взяла вилку и приступила к завтраку. На вкус яичница а-ля Энджи оказалась еще лучше, чем можно было судить по аромату.
        - Отлично. Уверена, что это поможет.- Усмехнулась Энджи.- То есть, не хочешь побыстрее от меня избавиться. Да?
        - Ну, конечно, нет. Ты только посмотри, сколько тут еще всего нужно сделать.
        Улыбка на устах Энджи мгновенно сникла. Обескураженная, мрачная, Энджи принялась за свой завтрак.
        - Конечно… Как я могла забыть? Единственная моя черта, которая спасает положение, - «рукастость».
        - Нет, это не так. Это совсем не то, что я имела в виду.
        Отложив вилку в сторону, Энджи попыталась улыбнуться, но вышло уже не так уверенно.
        - Хочешь сказать, что провела всю ночь в душевных исканиях, и, наконец, готова признать, что я глубокая и многогранная личность?
        - Знаешь,- степенно ответила Крис,- скоро я все-таки разберусь, что ты так отчаянно прячешь за маской юмора и нахальства.
        Энджи тут же отвела взгляд.
        - Ни к чему это, я ничего не прячу.
        Аллегро решила занять себя намазыванием масла и конфитюра на горячий тост, пытаясь снова принять свой обычный облик «сама небрежность». Но от Крис не укрылось ее смятение.
        - У всех нас есть, что скрывать,- мягко сказала Крис.- У каждого есть свои скелеты в шкафу.
        Энджи ответила тем же проникновенным тоном:
        - Я польщена, что ты решила заглянуть в мой «шкаф».
        Они продолжили завтрак в натянутой тишине, американка старательно избегала визуального контакта. Нервы Крис, очевидно, не выдержали:
        - Как знать, может, в этом «шкафу» я отыщу и твою скромность,- сказала она, надеясь, что в глазах Энджи снова появится озорной огонек.
        И эти слова возымели желаемый эффект. Энджи хмыкнула, убирая их опустевшие тарелки, и с улыбкой проговорила.
        - Скромность? Ты о чем?
        Аллегро оставила Крис пить кофе в кухне, а сама направилась в комнату, мысленно составляя план дня. Как только она разобралась со свертком, который сунула в комод, ее главным приоритетом стала задача достать бриллиант. Обыскивать комнату Крис и весь дом сейчас, слишком рискованно. Но и ждать, пока Крис уедет, тоже нельзя. Аллегро была уверена, что Крис забрала камень из тайника, и, несомненно, собиралась найти для него более надежное место, например, банковскую ячейку, где подобным ценностям и полагается храниться. Глупо было бы оставлять его без присмотра, когда в доме постоянно находятся двое посторонних людей. Крис спустилась одетая в шелковую блестящую блузку и юбку в обтяжку, из чего Аллегро сделала вывод, что она не прячет камень на себе. Кроме того, Аллегро обыскала сумочку и пиджак, которые Крис оставила внизу.
        И все же, скорее всего, она собиралась взять бриллиант с собой. Принимая во внимание тот факт, что на хвосте у Крис оказался еще один преследователь, Аллегро ничего не оставалось, как весь день сопровождать Крис. Стремительно размывались границы между заданием и ее личными интересами, но, как бы там ни было, ее единственным выбором было обеспечить Крис сопровождение до того момента, когда можно будет завладеть бриллиантом.
        Гордость не позволила бы ей искать помощи Пирса напрямую, по крайней мере, сейчас. Она боялась, что просьба будет воспринята, скорее, лично, чем в профессиональном плане. Во всем мире был только один человек, которому Аллегро могла бы доверить защиту Крис любой ценой. И огромным везением было то, что обстоятельства сложились так, что этот человек в считанные часы мог оказаться в Нидерландах. Последний раз она говорила с Лукой Мэдисон пару недель назад, та, в перерыве между заданиями, улучила какое-то время на работу в одном из соборов на Мальте, ведь помимо основной работы Лука занималась еще «мирным» восстановлением предметов искусства. Из всех элитных тактических оперативников она и Аллегро были самыми легкими на подъем. Лука, она же Домино, была особенно хороша в стрельбе и, кроме того, являлась мастером перевоплощения. В юные годы Аллегро прозвала ее «Артисткой» из-за этой бесценной способности перевоплощаться в кого угодно.
        Их дружба началась, когда они учились в Академии, и их поселили в одну комнату. Со временем, в ходе интенсивного обучения, эта дружба крепла. Они помогали друг другу сохранять присутствие духа в самые тяжелые времена отчаяния и сумасшедшего морального истощения. Они давали друг другу незаменимую поддержку.
        Их связь была скреплена навсегда во время одного задания тремя годами ранее. Организация Элитных Наемников была на совместной миссии, организованной ФБР и ФСБ, целью которой было устранить шпиона, сливавшего сведения на Ближний Восток. Во время операции нужно было высадиться с вертолета на севере Монголии, в декабре, и свой человек должен был перевести их через границу, в Сибирь. Было заявлено об участии Домино, и только Аллегро знала, почему именно. Ее предыдущее задание на Суматре было поистине ужасно, и она твердо решила покинуть Организацию. Пирс никогда не отпустил бы ее, это просто немыслимо для элитного тактического наемника. Поэтому Домино решила исчезнуть. И Аллегро знала, что для Луки сибирская миссия - лишь средство чтобы уйти. А еще Аллегро знала, что Монти Пирс будет искать ее до последнего, пока не найдет. Возможности ОЭН безграничны, и, если мятежного наемника все же находили, результат был предрешен.
        Последний оперативник, который собирался порвать с ОЭН, вернулся с Ближнего Востока в черном мешке, как возможную причину гибели указывали подрыв на мине. Но профессионал, каким была агент Харрисон, не мог не знать, как обойти минное поле. Правда так навсегда и останется тайной, но общий смысл произошедшего был предельно ясен. Очень наивным со стороны оперативников было думать, что они смогут порвать связи с Организацией, могут не повиноваться тем, кто их контролирует. Аллегро понимала, что не следует вводить себя в фатальное заблуждение, будто к мятежникам ОЭН может питать какое-либо сострадание. Пропади Домино по собственной воле, или из-за ОЭН, мысль о том, чтобы больше никогда ее не увидеть, была для Аллегро невыносимой. Поэтому она быстро подписалась на участие в сибирской миссии.
        Они сели в грузовой самолет С-17 «Глоубмастер 3» на базе ВВС в Южной Корее, практически сразу, как стемнело, в сопровождении минимального бортового состава ВВС США, которые обеспечивали им доступ на судно. Пилоты были обычными военными Армии США, а третий присутствовавший на борту, был оперативником ОЭН, его зданием было докладывать Организации о ходе операции.
        На месте высадки температура была такой, что за одно мгновение можно было промерзнуть до костей. Когда они пересекли воздушные границы Монголии, на обеих уже были парашютные комплекты. Привычка - вторая натура, они еще раз перепроверили все стропы и кольца. Все, что было необходимо для миссии, уже ждало их внизу в джипе, их должны были подобрать.
        После того, как пилот дал предупреждение о пятиминутной готовности, они подошли к грузовой двери. Уже тогда Домино начала беспокойно озираться, а взгляд ее казался расфокусированным. Она ходила из стороны в сторону, сняла очки и потерла глаза.
        Аллегро подошла к ней, положила руку на плечо.
        - Ты в порядке?- Ответа не последовало, и Аллегро взяла лицо подруги в свои ладони, заглядывая ей в глаза.- Лука, в чем дело?
        - Я не могу.- Домино смотрела себе под ноги. Затем, потрясла головой.- Я не могу сделать это.
        - О чем ты говоришь?- Аллегро украдкой взглянула на другого оперативника, тот не сводил с них глаз.
        - У нас впереди важное задание,- сказал он.- Соберись, Домино.
        Она подошла к ближайшему сидению и грузно на него опустилась, широко расставив колени. Не поднимая головы, она ответила:
        - Я не могу, меня тошнит.- Домино так часто дышала, что каждый вдох можно было отследить по тому, как колыхалась ее обвязка.
        Аллегро присела на корточки.
        - Ну, ты же не всерьез, правда? Только не говори мне, что у тебя внезапно развилась паническая боязнь высоты.
        Мужчина-оперативник подозрительно посмотрел на Домино.
        - Твои последние анализы в полном порядке. У тебя ни единой причины для подобного самочувствия.
        - Послушайте, я не-мо-гу это сделать,- повторила Домино, и снова потерла глаза.- Это, наверное, перепады высот. Меня тошнит.
        - Ты отказываешься от выполнения задания?- злобно спросил оперативник.
        - Я на это проклятое состояние уже не первую неделю жалуюсь, а мне постоянно твердят про хорошие анализы. Мне уже пора выплаты от ОЭН требовать!
        Не отрываясь от управления, пилот проговорил:
        - Две минуты до высадки.
        Раздался долгий свистящий звук, эхом разнесшийся по всему самолету, и огромная грузовая дверь начала открываться, впуская морозный воздух. Шум от ветра и работы двигателей был невыносимым. Даже стоя близко друг к другу, им приходилось кричать, чтобы быть услышанными.
        - Я сказала, я не могу,- заявила Домино.
        - Дело дрянь.- Мужчина-оперативник покосился на нее.- Аллегро, будь готова,- позвал он.- Ты идешь одна. Я обязан доложить, что у нас агент вышел из строя.- Он прошел к радиопередатчику, чтобы сообщить начальству.
        У Аллегро в животе все перевернулось, когда она представила себе, как именно Домино готовилась к тому, что должно было произойти.
        - Я запрещаю тебе это делать, слышишь,- произнесла Аллегро с нажимом, и, как могла, громко.
        - Понятия не имею, о чем ты,- взгляд Домино прикован к абстрактной точке где-то над плечом Аллегро.
        - Еще немного, и ты себя скомпрометируешь. Не выйти на задание без медицинских показаний к освобождению.
        - Не твое дело,- ответила Домино,- У меня масса других причин.
        Аллегро буквально чувствовала, как уходит время.
        - Лука, они все равно узнают, ты же знаешь!
        Решительное выражение на лице Домино не изменилось.
        - А мне по фигу. Я не могу больше этим заниматься.
        - Они найдут тебя, рано или поздно.
        Домино откинула голову, упершись затылком в стену, и закрыла глаза, как будто это мгновенно прекращало любые обсуждения.
        - Я сама знаю, что мне делать.
        - До высадки тридцать секунд,- прокричал пилот, обернувшись к ним, его слова были едва различимы.
        - Давай,- закричала Аллегро.- Но меня ты с собой не утянешь. Я не намерена возвращаться к начальству с попытками доказать, что я не планировала вместе с тобой срывать миссию, я не намерена объяснять, что я знала, или не знала о твоих планах. Так или иначе, я получу красный корешок на своем деле, и можешь забыть о том, через сколько кругов ада они меня проведут с этим ППМ.- Аллегро вздрогнула при мысли о том, что ей снова придется пройти полный психологический мониторинг.- И ты…- Она расстегнула лямки парашютного комплекта и выкинула его в открытую грузовую дверь. Ветер завертел его и унес вниз за считанные мгновения.- Обратно я попаду с черным корешком, а ты знаешь, что это значит.
        Не был так называемый «черный корешок» никаким знаком дисциплинарного взыскания. Он значил «допрос и уничтожение».
        - Тебе некуда деваться.
        - Что ты делаешь?!- закричала Домино в ужасе.
        Аллегро шагнула к двери. Воздушный поток там был такой силы, что ее едва не сбило с ног. Она, не мигая, смотрела на подругу.
        - Видишь, я тоже знаю, что делать.
        Она сделала еще один шаг, и бешеный ветер засосал ее в темную пропасть под самолетом. Ощущая всю силу огромного давления воздуха, Аллегро начала свое падение. Она неслась к земле с огромной скоростью, но из-за, сопротивления воздуха у нее возникло ощущение полета. Животом к земле, расправив руки и ноги в попытке замедлить падение. Но земля приближалась с удивительной быстротой. Наверное, это должно было напугать, но страха Аллегро не чувствовала вовсе.
        Когда Домино врезалась в нее сверху, удар был жуткой силы - из легких Аллегро вышибло почти весь воздух. Остальное Домино выжала, когда стиснула ее за талию. Лука соединила карабином их обвязку и немедленно дернула кольцо, выпуская парашют. Рывок, и они повисли на стропах, парашют раскрылся.
        - Успела по мне соскучиться?- срывая голос, проорала Аллегро.
        Домино не ответила.
        Их суммарный вес был слишком велик, поэтому они снижались слишком быстро, особенно, учитывая, что парашют был рассчитан на одного человека. Земля неслась им навстречу с неумолимой скоростью. Аллегро знала, что приземление будет далеко не мягким.
        Удар пришелся по ногам и мышцам бедер, потому что приземление было в сцепке. Домино увязла по пояс в снегу, сверху их накрыло парашютом. Домино постаралась, как можно скорее, отпустить карабин. Переводя дыхание, они выпутывались.
        - Рада, что ты ко мне все-таки присоединилась,- сказала Аллегро, выпуская облачка пара.
        - Да пошла ты!- Заорала Домино, накидываясь на нее с кулаками и повалив в снег.
        Аллегро отбивалась, угощая Луку тумаками втрое сильнее.
        - Сама пошла,- она грубо оттолкнула подругу.- Думаешь, я могла тебе позволить идти на самоубийственное задание?
        Не успела Аллегро и фразу закончить, как Домино ее снова повалила.
        - И как ты, черт возьми, назовешь то, что сама только что сделала? Мы могли погибнуть.
        - Но не погибли же. Я видела размер парашютов,- спокойно сказала она.- Я знала, что у нас все получится.
        - Да ты понимаешь, на какой риск ты пошла?- кричала Домино.
        - О, внезапно ей стало не безразлично, останется ли она в живых!
        - Я к таким вещам никогда безразлично не относилась, ты безрассудная идиотка!- Домино снова ударила ее, что есть силы.
        - Это я то идиотка? Это ты пытаешься саму себя скомпрометировать, ты хочешь перечеркнуть всю свою жизнь.
        - Слушай, это моя жизнь,- настаивала Домино.
        - Вот в этом-то и состоит твоя проблема, Лука. Ты думаешь, что твоя жизнь принадлежит тебе. Экстренный выпуск новостей, детка: это не так. Никогда не принадлежала, и не будет.- Аллегро взглянула ей в глаза. Холода она не чувствовала, но видела, что при каждом выдохе изо рта Домино, вырывается белый пар.- Никому из нас не дано уйти. Нас купили, нам платят. И мы принадлежим им, такова уж судьба.
        Когда эти слова прозвучали, Домино прекратила бешено стискивать запястья Аллегро и села, обхватив колени руками.
        - Миша, как ты это делаешь?- спросила она упавшим голосом.- Как ты можешь жить, видя все это?
        Аллегро так и лежала, как будто Домино все еще вжимала ее в снег, лишь слегка приподнялась на локтях.
        - Я предпочитаю абстрагироваться, чтобы не чувствовать.
        - Чушь. Из всех кого я знаю, ты живешь, ты чувствуешь, как никто другой.
        - Приглядись, Лука. Все свои эмоции я только изображаю. И позитивные, и негативные. Мне удалось стать профессионалом, я не только какую-то другую личность могу имитировать, но и собственные чувства.
        Домино потрясла головой.
        - И как ты можешь так жить? Не позволяя чему бы то ни было касаться тебя?
        - А кто о жизни говорил? Это выживание. У меня сердце бьется быстрее только от скорости. Я заставляю себя идти на разные вещи только потому, что хочу проверить, где мой предел, и сохранился ли еще страх смерти.- Она пожала плечами.- Иногда помогает.
        - Тебе не раз приходилось бороться за жизнь.- Домино подалась вперед, ей хотелось видеть лицо Аллегро.- Хочешь сказать, тебе никогда не было страшно?
        - Я чувствую только, что необходимо выжить. Это чисто на инстинктах.
        - Ну, нет, Миша. Мы вместе были на разных заданиях. Я видела страх в твоих глазах.
        Аллегро отвела взгляд. Она вздохнула, клубы пара сорвались с губ, она смотрела, как молочные завитки растворились в темноте.
        - Да. И именно поэтому я не могу позволить тебе так поступить с собой. Или со мной.- Это признание далось ей труднее, чем любое из заданий за всю ее жизнь.- По крайней мере, пока ты здесь, пока ты со мной, страх остается. Я не за себя боюсь, а за тебя. То, что ты рядом, мой единственный человек в этом гребаном мире, за кого я беспокоюсь, и заставляет меня чувствовать, что мне есть, чего бояться. Я боюсь потерять тебя. Когда ты рядом, я чувствую, что есть кто-то, кто переживает за меня.
        - И ты права, я переживаю.
        Аллегро села, взглянула в глаза Домино.
        - Не обманывай себя, Лука. Они не станут колебаться, они уберут нас, если потребуется, чтобы защитить свою драгоценную Организацию. Они вкладывались в то, чтобы вырастить из них профессиональных убийц, они не в семейные ценности вкладывались. Если нас придется убрать, пожалеют они только о деньгах и времени, которые на нас потрачены.
        - Почему ты не бежишь?- спросила Домино.- Если ты ничего не боишься?
        - Я бегу. Всякий раз, когда у меня есть шанс. И желательно, как можно быстрее и дальше. Всегда устремляюсь к финишной черте: вдруг, она последняя.
        - Я имею в виду, действительно, бежать,- давила Домино.- От такой жизни.
        Аллегро не ответила. Звук мотора вдалеке пронзил тишину. Она поднялась и стала собирать парашют, но Домино положила руку ей на плечо, останавливая.
        - Мишель!
        - Я не сумасшедшая, Лука,- устало ответила она, глядя в направлении приближающегося джипа.- Покоя мне никогда не будет. Всю оставшуюся жизнь мне придется оглядываться. И потом,- она снова повернулась к Домино,- Какой смысл бежать, если финиша просто нет? Если бежать некуда?
        Аллегро медленно выдохнула, возвращаясь в настоящее. С того дня прошло три года, но воспоминания были еще так свежи, словно все было вчера. От ужаса едва ли не немели губы. Аллегро достала мобильный и набрала Домино.
        - Алло?- подруга ответила осторожно, но это ничуть не удивило Аллегро. Ее номер знали единицы, кроме того, у Аллегро стоял шифратор, поэтому номер не определялся.
        - Ну и не дерьмо ли это - отдавать долги, особенно, когда какая-то дрянь звонит тебе, чтобы их скорее вернуть?- сказала она.
        Домино рассмеялась:
        - Попала в передрягу, тебя выручить? Опять тебя взяли за превышение скорости света?
        - Это в планах на следующую неделю. Ты еще на Мальте?
        - Ага, и вот, на Тибет собираюсь,- голос Домино казался непривычно счастливым.- Ты в беде?
        - Да тут со всех сторон сплошная беда,- чувство вины кольнуло Аллегро: она вспомнила, что Домино планировала отпуск со своей новой пассией, журналисткой Хейли Вард.- Неужели, Тибет не подождет? Мне твоя помощь нужна. Срочно.
        Голос Домино мгновенно обрел серьезность:
        - Работа?
        - Да уж точно, что не чертовы развлечения.- Мишель сказала ей адрес харлемского особняка.- Как скоро сможешь сюда добраться?
        - Секундочку,- короткая пауза, едва различимое бормотание на том конце провода.- Через несколько часов буду на месте. Позвоню тебе на этот номер, как окажусь там.
        - Спасибо тебе. Кстати, ты, наверное, думаешь, что я эгоцентричная, наглая, и вообще, сплошная головная боль?- спросила Аллегро.
        - Нет, нет, да,- ответила Домино удивленно.- С чего бы это?
        - Да, меня тут обвиняют кое в чем. Они, похоже, сами не понимают, о чем говорят.
        - Уж точно.- Закончила звонок Аллегро, ощущая уверенность. У нее практически не было сомнений, что Лука все бросит и придет к ней на помощь Все же, каким утешением было знать, что скоро ее лучший друг окажется рядом, и сможет прикрыть. Вместе они были непобедимы, и Аллегро была уверена, что они справятся с чем угодно.
        Глава пятнадцатая
        Харлем
        Тринадцатое февраля, среда
        Часы посещения в институте Св. Франциска начинались в 9 утра, поэтому после того, как Энджи пошла наверх, сказав, что ей нужно принять душ, Крис осталась на кухне выпить кофе. Она рассеянно смотрела в окно. Солнце вставало, окрашивая небо за окном в бледно-розовый цвет. Отсветы первых лучей отражались в хромированных деталях внешней отделки сарая. Это невзначай привлекло внимание Крис. Садовая тележка стояла в паре метров от двери. Крис удивленно пожала плечами: кажется, вчера вечером, никакой тележки там не было. Во время ремонта Джерон постоянно пользовался лестницами, тачками и тому подобным инвентарем, хранившимся в сарае. Крис, занятая более важными мыслями, решила не придавать значения мелочам. То, что Джерон иногда не запирал дверь сарая, укрепляло уверенность Крис, что она поступила правильно, забрав бриллиант из тайника. Секретная дверь была незаметна, но если начать искать, ее ничего не стоило обнаружить.
        Как только Джерон завел разговор о том, чтобы разобрать стену секретной комнаты, Крис решила, что разумнее было бы хранить бриллиант в каком-нибудь другом месте, по крайней мере, ближайшее время. Она полагала, что в коморке священника камень в безопасности, пока из самого особняка доступа туда не было. Но теперь, во время ремонта, секретное помещение оказалось на виду, и неизвестно, на какой срок. Хотя Крис и доверяла тем людям, которых впустила в свой дом, предосторожности были отнюдь не излишни. Она положила бриллиант в карман пиджака, в шкафу. Конечно, не самое безопасное место, где можно было бы спрятать камень на ночь, но другие варианты, казались еще более очевидными - например, спрятать его под матрас или восточную вазу. Крис могла успокоиться, только доставив камень в банковскую ячейку. Но сначала предстояло навестить мать.
        Крис поднялась на второй этаж, чтобы забрать бриллиант. У нее промелькнула мысль спрятать камень на себе, но все, во что она была одета, не позволяло надежно скрыть бриллиант размером с вишню. Взглянув на часы, Крис положила камень во внутренний карман сумочки и вернулась к своему кофе. Было почти восемь.
        Крис всегда приходилось морально готовиться к поездке в Институт Св. Франциска, потому что от душевнобольной матери можно было ожидать чего угодно. Один день Вильгельмина бывала тихой и отрешенной, и едва осознавала присутствие дочери. В другой, могла много и беспокойно жаловаться на унизительное обращение персонала и умолять забрать ее домой.
        Последние новости от врачей были неутешительны. Всех сотрудников клиники предупредили, что Вильгельмине требовалось особое внимание: у нее снова наблюдались суицидальные тенденции, необходимо вовремя пресечь возможные попытки самоубийства. У Крис не возникало сомнения в том, что мать действительно отчаянно хотела наложить на себя руки. В память навечно врезался случай, когда Вильгельмина вскрыла вены в ванной, хотя накануне вела себя так, что, казалось бы, ничто не предвещало беды. Тогда Ян ван дер Ягт выломал дверь в ванную и спас супругу.
        Практически сразу после госпитализации, охранники остановили Вильгельмину, когда та хотела броситься с крыши. Еще ее неоднократно заставали за нарушением дозировки медикаментов, но собрать достаточно для того, чтобы нанести себе значительный вред, у больной все равно бы не получилось бы - за распределением лекарств строжайше следили. Крис знала, что, если бы мать оставалась дома, она бы нашла способ покончить с собой. Крис мучительно хотелось понять причину такого поведения.
        - Ты где-то очень далеко отсюда?- голос Энджи точно вернул Крис из прошлого.- И, судя по выражению лица, это не самое лучшее место на свете. Я могу тебе чем-то помочь?
        Этот вопрос, этот знак заботы, задел самые трепетные струнки в душе Крис. В какой-то момент она готова была расплакаться.
        Поморгав и тряхнув головой, она попыталась избавиться от нахлынувших эмоций, и подняла взгляд. Энджи смотрела на нее с порога. Крис так привыкла видеть американку в рабочей одежде, и с кусками шпаклевки в волосах, что оказалась не готова увидеть Энджи такой, какой она предстала теперь. Одетая в низко посаженные на узких бедрах коричневые брюки из рубчатого вельвета и бронзовую водолазку, которая, словно вторая кожа, обтягивала безупречную грудь, плоский живот и потрясающе соблазнительные выпуклости бицепсов на изящных плечах. Темные распушенные волосы блестели на солнце, и струились ровными прядями ниже плеч. На губах был прозрачный блеск - приглашение к поцелую.
        Энджи была так мила, что Крис на какое-то время залюбовалась, не находя слов. Зная, что такая оценка будет звучать до смешного банально, Крис выпалила первое, что пришло в голову:
        - Я… просто подумала о маме. Ты же знаешь, здесь ничем не поможешь. Но спасибо, что предложила.
        - У меня идея,- сказала Энджи, ставя на пол сумку,- Долго ехать к твоей маме?
        - Она в Институте Св. Франциска. Это неподалеку от Амстердама.
        - Давай, я тебя отвезу? Если у нас обеих выходной, может, съездим в город, сходим куда-нибудь поесть, и потанцевать? Ничего особенного, просто отдохнуть и отвлечься.
        Крис сразу вообразила себе, как они танцуют, прижавшись так, что оставалось бы только попробовать на вкус этот блеск на губах. Такая перспектива заставляла ее едва ли не дрожать от предвкушения.
        - Лучшее предложение за последние месяцы.
        Энджи, казалось, была удивлена.
        - Это значит, «да»?
        - Получается, что так.- Крис поверить не могла, с какой легкостью Энджи удалось победить ее меланхолию.- Я так полагаю, что это часть нашего плана Макиавелли по тому, как научить меня расслабляться и отдыхать?
        - Нет, это просто искреннее приглашение,- улыбку Энджи следовало бы классифицировать как коварную.- Но если тебя вдруг охватит непреодолимое желание оттянуться, то всегда пожалуйста. Уж я-то постараюсь сдержать тебя, если совсем одичаешь.
        Слово «одичать» казалось Крис совершенно не применимым к собственной персоне, по крайне мере, до нынешнего момента. Но мысль о том, что можно будет снять некоторые свои запреты, похоже, ей нравилась.
        - Ты удивишься.
        Коварная улыбка Энджи расцвела сильнее.
        - Думаю, ты нас обеих удивить сможешь.
        - Тогда давай встретимся в пять на площади Рембрандта, выпьем по коктейлю? Ты же знаешь, где это?
        - А может, лучше встретимся на мосту?- предложила Энджи.- Где это место, я помню отлично.
        Крис внезапно осознала, что совершенно отвлеклась на то, как со вкусом подобранная одежда подчеркивает совершенное тело Энджи. В полной мере оценить ее идеальную фигуру Крис до этого момента еще не удавалось, но теперь облегающая одежда не позволяла не заметить.
        В тот вечер, когда они стояли на мосту, на Энджи был тяжелый плащ, а Крис была слишком пьяна, чтобы обратить внимание на великолепные крепкие бедра и поджарый пресс.
        Крис отвернулась, чтобы скрыть румянец.
        - Да, мост прекрасен.
        - Хм, звучит так, словно этот сумасшедший энтузиазм уже тебя охватил,- мягко поддразнила Энджи.
        - Мне лучше идти, пока я не передумала принять твое приглашение на вечер.- Взволнованная собственной реакцией на то, как Энджи выглядит, Крис встала и направилась к двери. Но, только Крис подошла, Энджи рукой перекрыла ей выход.
        - Может быть, сегодня ты перестанешь думать обо всем, и предоставишь это мне?- спросила она проникновенно, когда их взгляды встретились. Затем Энджи нагнулась, и горячее дыхание ласково коснулось ушка Крис: - Я обещаю, я буду хорошей. Очень хорошей,- прошептала она.
        Тело Крис мгновенно отозвалось на эти слова, на оттенок провокации. Волны желания и предвкушения разлились внутри, истекая из центра удовольствий внизу живота. Крис нервно присела, подныривая под руку Энджи, чтобы уйти, пока та не заметила, какой эффект произвели ее слова. На ходу прихватив свою сумочку и плащ, Крис вылетела, не обернувшись, краска заливала ее щеки.
        Она стала неловко искать ключи, проклиная эту секундную задержку. Когда Крис дрожащей рукой не смогла воткнуть первую передачу на своей Рено «Клио», она выругалась в голос. Порядком выведенная из себя, она буквально выстрелила с парковочного места возле дома. Крис сразу включила в машине радио, отчаянно ища что-нибудь, что помогло бы отвлечься, она была на взводе.
        Главной местной новостью оказалось убийство, случившееся прошлой ночью. Дворники обнаружили мужчину, застреленного в собственной машине, на которой нарисовали свастику. Полиции удалось установить, что он был гражданином Германии, но имя не разглашалось, пока власти не доложили ближайшим родственникам.
        Журналисты говорили, что по данным Фонда Анны Франк, по сравнению с прошлым годом, в Нидерландах наблюдался резкий рост числа вспышек насилия со стороны правых радикалов. Очевидно, полиция полагала, что убитый мог иметь отношение к недавней серии преступлений, совершенных неонацистами. До недавнего времени очагами роста фашистских организаций были Амстердам и Осс, поэтому Крис горько было слышать, что волна неонацистских выступлений докатилась до такого спокойного города, как Харлем. Крис надеялась, что это не более чем единичный случай, и подобное не распространится на ее родные места. В жизни и без того достаточно было поводов для беспокойства. Еще совсем немного, и Крис готова была окончательно расклеиться.
        Спортивная модель «Ауди ТТ», ждала на стоянке службы аренды автотранспорта. Серебристый монстр мог развивать скорость, которая превышала любую необходимую на трассе - 250км/ч и выше. Аллегро забросила сумку на пассажирское сиденье и села. Завела мотор. Она надела бейсболку и солнцезащитные очки, проверила сигнал следящего устройства, которое прикрепила к плащу Крис, когда вернулась на первый этаж после звонка Домино.
        Необходимо было избавиться от перепачканной кровью одежды и пистолета немца, но пока можно было оставить их в сумке. Крис обгоняла ее минут на пятнадцать, и Аллегро могла с легкостью сократить расстояние, если бы выехала немедленно. Рено
«Клио» была машиной скромненькой, с двигателем на 1,2 литра, далеко не последней модели. Скорее всего, Крис тащилась по шоссе в полосе для невысоких скоростей, в потоке таких же европейских хэтчбэков.
        Аллегро гнала из Харлема, обходя машины в потоке, словно стоящие. Она думала о том, что маломощные автомобили куда опаснее, чем многолошадные монстры, которыми она привыкла управлять. Ауди слушалась руля, как мечта, и мощность у нее была такой, что Аллегро могла позволить себе определенный риск. Настал ее час.
        В нескольких милях от Амстердама она догнала «Клио» Крис. Как и предполагалось, та шла на разрешенной скорости, зажатая в потоке между такими же тарантайками. Аллегро держалась на разумном расстоянии. Вскоре оперативница поняла, что не она одна «пасет» «Клио». Прямо перед ней метался из одного ряда в другой темный
«Пежо». Он держался в трех-четырех машинах от Крис. Аллегро подобралась ближе, запомнила номер, дала Крис и ее преследователю небольшую фору и включила шифратор на мобильном.
        В Колорадо было около часа ночи, поэтому Аллегро не удивилась, когда оператор сказал ей, что Монтгомери Пирса нет в офисе, и что он оставил распоряжение не беспокоить его, если не возникнет чрезвычайной ситуации. Обычно это означало, что глава ОЭН куда-то выехал по делу особой важности, поэтому Аллегро попросила переключить ее на Джоан Грант. Когда заведующая учебной частью Академии взяла трубку, голос ее был сонным.
        - Это Аллегро. Мне нужно установить личность, как можно скорее. У тебя есть ручка и лист бумаги?
        Она замолчала, услышав на том конце провода мужской голос, спросивший: «Милая, что случилось?».
        На то, чтобы осознание происходящего улеглось в голове, Аллегро понадобилось каких-нибудь пара секунд.
        - Что там делает Монти, и почему он назвал тебя «милая»?- спросила она.
        Теперь Джоан говорила, как человек давно проснувшийся и совершенно бодрый.
        - Это по телевизору.
        - Ну, если только, у него появилось свое реалити-шоу, это определенно был Монти.
        Повисла долгая пауза. Потом:
        - Чем я могу тебе помочь, Аллегро?
        - О боже. Вы делаете это… Я знала.
        - Это был не Монти.
        - Да, а это не мои квитанции на оплату штрафов за превышение скорости, что лежат у вас на столе. Ладно, поставь меня на селектор, так мы всем сэкономим время.
        Донеслось приглушенное шептание.
        - Она знает.- За тревожным шипением Грант последовала пара выразительных лаконичных фраз. Конечно, это мог быть только Монти.
        - Мам, пап, перестаньте ссориться,- вскричала Аллегро.- Меня это травмирует. И знаете, это нехорошо, что у вас там такая движуха, какой мне тут не видать.
        Включился селектор.
        - Чем я могу помочь?- Пирс был ничуть не удивлен.
        Аллегро рассмеялась, громко и искренне.
        - Надеюсь, вы ведете себя прилично. Ужас, как представлю, что вы там голые…
        - Аллегро, неплохо бы, чтобы для этого неуместного звонка была веская причина.- Если только что, голос ее босса звучал просто раздраженно, то теперь терпению настал конец.
        - Мне нужно имя водителя двухлетнего Пежо, за которым я сейчас следую.- Она описала машину преследователя и назвала номер. А потом рассказала о том, что произошло в прошлую ночь, рассказала о немце и о стрелке, который успел уйти.- Я уверена, узнав его имя, мы убедимся, что сюда подоспели афганцы.
        Следующее, что Аллегро услышала, это как Пирс звонил в ОЭН, чтобы передать полученную информацию. Потом на связь снова вышла Грант.
        - Я хочу попросить тебя оставить в тайне все, что ты узнала об этой ситуации, о том, что между мной и Монти. Это… нечто новое и очень деликатное.
        - Конечно, Джоан,- ответила Аллегро.- Но, я тебе скажу, никто бы не удивился. Я, например, за вас очень рада, ребята. И вообще, Пирс мог бы…
        - Довольно, пожалуйста, ты еще не в том возрасте,- оборвала ее Грант.
        - Я, вообще, ничего плохого сказать не хотела. Как там с установлением личности?
        Снова включился Пирс.
        - Азизи. Только одно это имя. Он фанатик. Учился в Мадрасе. Связан с одной из радикальных исламских религиозных организаций. Афганская Армия. Этот человек очень опасен.
        - Ясно,- сказала она.- Не буду больше мешать вам заниматься диким сексом.
        - Что-нибудь еще?- Пирс был невозмутим. Он даже не утруждал себя отрицаниями.
        - Нет, это все.- Аллегро услышала смех Грант.
        - Когда думаешь закончить с этим?
        - Скала вчера забрала бриллиант из тайника. Он, наверное, или при ней, или где-то в доме. Мне придется за ней покататься везде сегодня, и обыскать особняк, когда вернусь. Теперь, когда ввязались афганцы, мне нужно будет держаться к ней поближе.
        - Не дай ей упрятать его в ячейку,- сказал Пирс.- У нас нет времени на подготовку специальной операции по извлечению его оттуда. Поступают сведения о том, что сроки поджимают.
        Мысли неслись в голове Аллегро с бешеной скоростью. Ничего удивительного в том, что стрелявший оказался афганцем, не было. Она пыталась понять, как много было известно этому Азизи, и откуда у него сведения. Как так получилось, что и Манфред, и афганцы знали, где был камень? Информацию продавал один и тот же источник? А теперь получалось, что у Пирса есть новый источник сведений.
        - Хочешь сказать, у нас есть даты терактов?
        - Я хочу сказать, что тебе нужно достать бриллиант, и как можно скорее, любыми возможными способами и средствами. На кону огромное количество жизней.- Осторожно ответил Пирс.
        - Я буду держать вас в курсе.- Аллегро порадовалась, что успела вызвать Домино на подмогу. Ситуация была слишком сложной для одного оперативника. Похоже, что ресурсами распоряжались люди из военной разведки, а ОЭНовцы уже были подтянуты на места на Ближнем Востоке. Все было готово для того, чтобы обменять данные на бриллиант. Необходимо было обезвредить афганского фанатика, этого Азизи, а еще обеспечить защиту Крис и бриллианта, пока немцы не предприняли очередную попытку выкрасть «Голубую Звезду». Как только Вольф узнает, что его дружка убили, он еще сильнее захочет мести, захочет получить камень. И ему нелегко придется: уговаривать еще одного головореза из «Арийского Братства» и рисковать жизнью. Не исключено, что он может явиться за бриллиантом собственной персоной.
        Аллегро улыбнулась. Ей не терпелось «познакомиться поближе» с этим типом и выдать ему кое-что, что ни за деньги, ни за драгоценные камни не купишь. Это доступно лишь тем, кто уже на том свете.
        Аллегро покажет ему, что такое… ад.
        Глава шестнадцатая
        Берлин. Германия
        Манфред Вульф со злостью бросил трубку и выругался, причем достаточно громко: старушка-мать отвлеклась от созерцания пламени в камине и окинула сына пустым бессмысленным взглядом. Тяжело поднявшись с кресла, Манфред прошел к окну. Утро выдалось отвратительное. От унылого завывания рвущегося в окно резкого ветра у Вульфа разболелась голова. Но погода вполне соответствовала его настроению.
        Гюнтера Шмидта нашли убитым в Харлеме. Очевидно, этот придурок привлек к себе ненужное внимание, и на него напали, из-за его убеждений, конечно. Всю Европу заполонили паразиты и предатели расы, а настоящему немцу уже было не поднять голову в знак гордости за свое Отечество. Власти мирились с бесполезным цветным сбродом, наводнившим континент, а в отношении арийских группировок закручивали гайки. Слишком рискованно было бы отправлять кого-либо в Харлем сразу же, поэтому Манфред решил сам поехать туда, якобы, чтобы уладить дела его матери, которой совсем недолго осталось.
        Как он и ожидал, Эрхард Бадер, лидер «Арийского Братства» находил неприемлемым решение оставить мать, жену героя третьего рейха, одну без присмотра. Впрочем, у Бадера были и более прагматические основания для того, чтобы влезть в это дело. Ведь ему должна была достаться львиная доля наживы. У Бадера уже даже был на примете потенциальный покупатель бриллианта, человек из «своих». Немец, эмигрировавший в Аргентину, богатый коллекционер и его преклонных лет отец, бывший полковник СС, помогали соратникам, покупая предметы искусства и ювелирные украшения, которые были спрятаны во время войны. По прошествии долгого времени нацисты и их последователи предпочитали продавать эти ценности, не уточняя их происхождения, истории и личности настоящею владельца, в конце концов, последние, скорее всего, давно уже умерли, да, и их родственники, наверное, тоже. Кто мог претендовать на имущество, потерянное в хаосе войны? Кроме того, немецкое правительство выплачивало «жертвам» изрядные компенсации.
        Конечно, таким семьям, как Вульф, никто не компенсировал их огромных потерь. Никто не платил за дома, сравненные с землей в результате бомбежек Берлина. Никто не отвечал за преступления, совершенные на германской земле солдатами Красной Армии.
        Военные командиры, предполагая такой исход, пытались защитить немецкое население, сдаваться старались только западным союзникам, но разница в том, как с пленными обращались они и Красная Армия, была невелика. Манфред никогда не спрашивал мать, как она пережила оккупацию Берлина. Зачем спрашивать? Друзья и родственники в один голос говорили, что с тех пор несчастная женщина уже никогда не была прежней.
        Когда Эрхард Бадер предложил кандидатуру еще одного верного арийца, который смог бы закончить то, с чем не справился Шмидт, Манфред не возражал. Бадер сказал, что это был еще совсем молодой парень, но неплохо обученный, и стремящийся доказать свою верность. Тем утром его проинструктировали, велели держаться незаметно среди голландцев. Больше всего Манфреду хотелось самому быть там, чтобы увидеть выражение лица этой графини, когда та узнает, с кем имеет дело. А больше всего ему хотелось посмотреть, как ее растерзают.
        Неподалеку от Амстердама
        Институт Св. Франциска занимал двухэтажное здание из красного кирпича, в стиле модерн, с балконами, украшенными изысканными коваными решетками. Такие же решетки были и на всех окнах, что на первый взгляд казалось не более чем дизайнерским решением. На огражденной территории тут и там виднелись кованые скамейки, некоторые в этот солнечный день даже были заняты - пациенты гуляли под наблюдением пары жуткого вида охранников.
        Аллегро свернула в один из переулков напротив Института, оттуда открывался прекрасный обзор парковки. Она настроила бинокль и направила его на «Клио». Крис припарковалась и вышла. Афганец на своем «Пежо» тоже въехал на стоянку, но держался осторожно и поставил машину в противоположном углу. Он подождал, когда Крис зайдет в здание, потом перепарковался на соседнее место с «Клио». Спустя минут десять он вышел и встал между двумя машинами. Теперь Аллегро удалось как следует его разглядеть.
        Он был высокий, среднего телосложения, с вытянутым лицом, большая часть которого была покрыта густой бородой. У него был длинный нос и крупные губы, а глаза маленькие, близко посаженные и с характерным узким разрезом, из-за чего его лицо, в целом, казалось непропорционально широким. Под длинным темным плащом у Азизи была вполне обычная европейская одежда. Прическа «бобриком», а вместо тюрбана на нем был традиционный афганский каракулевый головной убор с заостренным верхом.
        Он по очереди подергал двери «Клио», потом попробовал открыть багажник. Достанет ли ему безрассудства попытаться сделать нечто ужасное среди бела дня прямо под окнами Института? Если он попытается похитить Крис или выстрелить в нее еще раз, будет слишком много свидетелей.
        Аллегро стало невыносимо тревожно, когда он вдруг исчез из вида. Азизи крался, пригнувшись, между двумя машинами. Прошло несколько минут. Этого хватило бы на то, чтобы установить взрывчатку, следящее устройство, или, может быть, вывести из строя тормоза.
        Аллегро завела «Ауди» и въехала на парковку. Приказ «любой ценой, любыми средствами» значил, что она может и должна применить силу или угрозы, чтобы получить бриллиант. Сейчас с вариантами действий было все просто. Она должна была убить афганца, пока он не успел завладеть бриллиантом или причинить вред Крис. А потом, что бы ни случилось, нужно добыть «Голубую Звезду». И, если Крис не отдаст камень по-хорошему, вероятно, пришлось бы… причинить ей боль. Утешало Аллегро только то, что, получив камень, она смогла бы гарантировать безопасность Крис. Но сам процесс… Добыть бриллиант значило для Аллегро навсегда потерять доверие Крис.
        Даже, если бы потом когда-нибудь Крис и была бы готова выслушать разъяснения, всей правды Аллегро сказать не смогла бы. Не имело значения, как именно приказ был исполнен, уважение Крис, в любом случае, было бы навеки утрачено. А стоило Аллегро хотя бы вообразить какой-либо другой поворот событий, всему конец. Стремительный и безнадежный прямой путь под откос. Вот такой финиш.
        Аллегро проверила свой Вальтер, прицелилась афганца, прикидывая, как именно стрелять. Права на ошибку у нее не было. Она предпочла бы разобраться с противником более незаметно, но ей доводилось быстро и чисто устранять ненужные фигуры и в худших условиях. Азизи достал сигареты и закурил, опершись на дверь
«Пежо» и глядя на здание. Когда он вдруг замер, Аллегро проследила за его взглядом, направленным на крыльцо Института. Крис с матерью вышли из дверей и начали медленно спускаться по ступенькам. Они прошли по бетонированной дорожке, мимо стоянки, в паре метров от припаркованных машин, и сели на ближайшую скамейку.
        Вильгельмина ван дер Ягт, похоже, не обращала на Крис особенного внимания, взгляд ее блуждал где-то, на лице застыло безразличное выражение. Крис достала шарф и вложила в руку матери. Аллегро видела этот шарф утром, когда обыскивала карманы плаща Крис. Вильгельмина, кажется, узнала памятный аксессуар и попыталась вернуть Крис, но та сунула его в карман пальто матери. Когда они встали, Азизи не пошевелился.
        Аллегро никоим образом не могла позволить Крис сесть в свой «Клио», пока было неизвестно, что сделал с машиной этот афганец. Поэтому Аллегро достала мобильный и набрала Крис.
        Кабул, Афганистан
        Дверь в кабинет была заперта, а рольставни опущены, министр культуры Кадир изучал планы самой масштабной акции Аль-Кайды против неверных за все времена. Тайный патронаж группировки снискал ему славу терпеливого знатока, который был счастлив проводить акции во имя Аллаха, а его позиция в глазах исламского братства значительно упрочилась бы, достань он Setarehe Abi Rang. С помощью бриллианта можно было обеспечить множество акций против США и их союзников. Кадир погладил бороду и вообразил, что начнется в мире, если будут приведены в исполнение гениальные планы, что лежали перед ним. Их время приближалось.
        У Кадира зазвонил телефон, нарушая его спокойное созерцание. Своим помощникам министр велел не беспокоить его, за исключением звонков особой важности.
        Звонил профессор Рафи Байят. Кадир нахмурился, но трубку снял.
        - Да?
        - Господин, я отыскал родственников того еврея, который владел бриллиантом до Второй мировой войны,- доложил профессор.- И то, что они мне рассказали, заставляет беспокоиться.
        Кадир замер на месте, ожидая, когда ему предадут факты, которые поставят его в крайне затруднительное положение. Он надеялся, что Азизи должен был вскоре справиться с основным заданием, а потом разобраться и с излишне любознательным ученым. Сведения Байята подтверждали то, что Кадир уже давно знал - голландский бриллиант был настоящим Setarehe Abi Rang. Но история, рассказанная чешским евреем, оказалась немаловажной. За бриллиант шахом-марионеткой Шуа-уль-Мулком были куплены какие-то товары, а потом его убили. Проверив эту версию, можно было установить происхождение бриллианта. Если бы мир узнал об этой истории, продать камень тайно стало бы невозможно. И в этом случае, им пришлось бы официально вернуть его в корону, поставив тем самым весь план под угрозу. А в Аль-Кайде персона Кадира стала бы печально известной как ненадежная.
        - Как такое может быть?- спросил профессор.- Наверное, из соображений гордости было устроено серьезное прикрытие. Как можно было допустить, чтобы афганцы продали еврею Setarehe Abi Rang?
        - Нет, как я тебе уже говорил, это невозможно,- Кадир видел замешательство профессора.- Всю историю выдумали, чтобы фальшивый камень приобрел большую ценность.
        - Как скажете, министр,- уважительно ответил Байят, но Кадир уловил сомнение в его тоне.
        - Вы хорошо поработали, профессор Байят. А теперь возвращайтесь в ваш мир науки и позвольте нам самим разобраться в этом деликатном вопросе.
        - Если я могу быть еще чем-то полезен…- начал было Рафи, но Кадир оборвал его.
        - Это все. Меня ждут неотложные дела государственной важности, профессор.- С этими словами он повесил трубку, а потом сразу набрал номер Азизи.
        Решение вопроса о том, как достать Setarehe Abi Rang, приходилось откладывать. А профессора, создающего массу проблем, необходимо было заставить молчать, немедленно.
        - Привет. Мне дали разрешение на проживание, я уже освободилась.- Аллегро положила пистолет на колени.- Ты не против, если я за тобой заеду?
        - Зачем тебе ехать сюда через весь город? И потом, если ты меня заберешь, мне придется оставить машину здесь.
        - Но ведь это же совсем не проблема. Я тебя потом могу подбросить обратно, до стоянки.- Аллегро зажала телефон плечом и прикрутила глушитель. Афганец потушил сигарету и ответил на звонок.- Я арендовала новую машину, и совсем не прочь немного побыть за рулем. Да и тут недалеко.
        - Ну, если ты не против прокатиться.- Крис направлялась к зданию, на которое смотрела Аллегро.- Через сколько ты здесь будешь?
        - Максимум, через десять минут. Я выехала по направлению к тебе, и движение не особенно интенсивное.
        - Отлично. Тогда до скорого. Ты не против заехать к моему дяде? Я обещала заскочить к нему.
        - Конечно. Не проблема. До скорого.
        Аллегро положила пистолет в карман плаща и огляделась. Медлить дальше было нельзя, но и место казалось далеко не идеальным для того, чтобы разобраться с Азизи. Кто-нибудь мог увидеть, как она будет стрелять в него. Ее машину могут вычислить. В ОЭН терпеть не могли оставлять следы. Но при этом всегда ждали от своих оперативников инициативы. Она и так провела на этом задании уже слишком много времени, а угроза теракта казалась более чем реальной, Аллегро не могла позволить какому-то фанатику нарушить ход операции на такой важной стадии. И осознавала, хотя старалась не концентрироваться на этих мыслях, что боится как поведет себя афганец, не пойдет ли он на то, чтобы просто застрелить Крис? Аллегро не знала, какие ему даны указания, а могла только предполагать, что такие же, как и ей. А что если он - просто фишка на поле, и ничего не знает о бриллианте? Ему могли просто приказать устранить Крис, тогда как кому-то другому было поручено добыть камень. Как можно быть уверенной в чем бы то ни было?
        Единственное, на что она могла положиться,- это собственные способности наблюдения. Азизи вытянулся в струночку, а выражение его лица сделалось более собранным, когда он принял звонок. Аллегро понимала язык тела очень тонко. Азизи только что дали новый приказ. Аллегро вышла из машины, бросила сумку в багажник и нехотя побрела в сторону «Пежо». К ее изумлению, Азизи метнулся на водительское сидение и включил зажигание. Она, стиснув пальцы на рукояти пистолета, медленно приближалась. Он откинулся на сидении, Аллегро начала вынимать оружие из кармана, подняла, направляя на голову цели, и тут услышала, как ее окликнули по имени.
        Крис помахала с противоположного тротуара.
        - Ты как раз вовремя,- проговорила она, подходя.
        - Я же сказала, что я недалеко. Как тебе моя новая тачка?- Аллегро указала на
«Ауди».- У меня пунктик по части мощных монстров.
        Краем глаза она наблюдала, как Азизи вырулил с парковки. Отъезд афганца мог быть вызван несколькими причинами. Или отменили его задание, или изменились инструкции. Или у него бриллиант, хотя Аллегро была почти уверена в обратном. Или его просто напугало то, что она шла, собственно, за ним, но в таком случае, кто в ответе за утечку в ОЭН?
        - И почему я не удивляюсь?- проговорила Крис.- Машины были страстью моего отца. Интересно, тебя так же часто штрафуют за превышение?
        Аллегро улыбнулась.
        - Ты хочешь сказать, что никогда не видела меня в рубрике «разыскиваются» на американском ТВ?
        Крис пристально посмотрела на нее. Это был взгляд полный серьезности.
        - Может, лучше поедем на моей машине? Или лучше я сяду за руль?
        - Я пошутила. Все, что я хотела сказать, что «часто» - это такое относительное понятие.Доверься мне, ты в надежных руках.
        Они сели, пристегнулись, и в замкнутом пространстве Аллегро ощутила нежный запах лаванды, тем же парфюмом Крис пользовалась в тот карнавальный вечер в Венеции. Аллегро украдкой оглядела Крис. На ней была бежевая шелковая блузка с глубоким вырезом и темно-баклажановая юбка, туфли в цвет. В какой-то момент, на резком маневре подол юбки Крис скользнул вверх, приоткрывая нежное бедро цвета слоновой кости. Аллегро собрала волю в кулак, и сделала все, чтобы удержаться от ласкового прикосновения к этому божественному бедру.
        Аллегро петляла, просто на случай, если кто-то сидел у них на хвосте. Светофор показывал желтый, справа приближался трамвай, Аллегро пронеслась прямо перед ним и тут же свернула в узкий переулочек.
        - Что ты делаешь?- спросила Крис.
        - Ищу маршрут повыпендрежнее.
        - Похоже, ты достаточно неплохо знаешь город.
        - Хорошо ориентируюсь в пространстве. Кроме того, я провела тут несколько недель, и только потом направилась за город. Достаточно многое успела запомнить.
        Аллегро припарковалась в переулке, за углом дома Ганса Гофмана, на Принсенграхте, на случай, если за ними следили. Аллегро не хотела, чтобы наблюдатель понял, в какое именно здание они направляются.
        Гофман, похоже, был рад ее видеть, обнявшись с Крис и обменявшись троекратными поцелуями на голландский манер, он точно так же поприветствовал Аллегро.
        - Рад, что ты к нам присоединилась, Энджи. Заходи. Я сегодня принес от булочника, чудесные рулетики.
        - Как замечательно,- сказала Крис.- И кофе так прекрасно пахнет.
        Он провел их наверх, в свою квартиру с двумя спальнями, большой гостиной и видом на канал. Солнце заглядывало в высокие окна, в его свете темное холостяцкое жилище-пещера превратилось в уютное располагающее гнездышко. Гофман был явно не из тех, кто считает, что яркие цвета создают уют. Пожалуй, не был Гофман и абсолютным чистюлей.
        Пройдя мимо книжного шкафа со стеклянными дверцами, Аллегро заметила, что все книги рассортированы по тематике, языку и авторам. Никаких безделушек, лишь пара памятных вещиц и фото в рамке, да отполированный до блеска футбольный кубок. Но, кто бы ни занимался здесь уборкой, он там и сям оставлял пыль, а в лучах утреннего солнца это было очень заметно.
        Аллегро поняла, насколько велика страсть Гофмана к комфорту, когда они с Крис устроились на диване, утопая в мягких темных подушках, похожих на большие пепельно-серые зефирины. Диван стоял достаточно близко к панорамному окну, чтобы можно было наслаждаться чудесным видом на Принсенграхт и окрестности, на канал, где неспешно проплывали бесстрашные лодочники, укутанные во множество теплых вещей.
        Гофман поставил кофе и рулетики на низенький столик перед ними с Крис и, усевшись в любимое велюровое кресло, проговорил:
        - Пока я не забыл,- он полез в карман.- Я заказал для тебя ключи. Пожалуйста, можешь в любой момент ими воспользоваться, если тебе снова понадобится остановиться в городе.
        Крис взяла ключ и положила в сумочку.
        - Это так мило с твоей стороны, дядя. Этот я уж постараюсь не потерять.
        Какое-то время они с Гофманом обменивались любезностями, по большей части говорили на английском, конечно, из-за присутствия Энджи. Крис рассказала, как прошло посещение матери, о том, как та мало говорила и, вероятнее всего, едва ли осознавала, что Крис приехала к ней. Потом сменили тему на ремонт в Харлеме, а после обсудили и главную новость дня - убийство немца.
        - Энджи, они ведь сказали, что на боку машины была нарисована свастика?- печально проговорила Крис. Аллегро что-то пробормотала в ответ.
        - А точно, что этот турист был из Германии?- спросил Гофман.
        Аллегро не удивилась тому, как напряженно старик говорил об этом. У него ведь был дневник, и он знал историю о прошлом бриллианта. На его месте Аллегро бы очень встревожилась, услышав о том, что некий неонацист что-то делал в Харлеме, за что его еще и убили. И ей не хотелось бы, чтобы Ганс напугал Крис, выдав свою панику или показав дневник. Она как раз собиралась сменить тему, но тут у нее в кармане завибрировал мобильный. Взглянув на дисплей, она извинилась и вышла в соседнюю комнату. Услышав голос Домино, Аллегро облегченно вздохнула и расправила плечи.
        - Я в Риме,- сообщила Домино.- Прилетела частным самолетом, чтобы не связываться с аэропортом, и спокойно провезти все, что мне необходимо. Оставшийся путь я проеду на машине, поэтому я буду или сегодня поздно ночью, или завтра утром. Ты остальных предупредила?- спросила она, имея в виду, конечно, Монти Пирса.
        - Ответ отрицательный. Напиши мне sms, когда будешь здесь, я введу тебя в курс дела.
        Аллегро повесила трубку и направилась к комнате, где были Крис и Гофман. Сейчас они говорили на голландском, и Аллегро, уловив слово бриллиант, замерла посреди коридора. Хотя они и думали, что она не понимает языка, все же обсуждать что-либо связанное с камнем, без ее присутствия будут куда более открыто. Но, похоже, все, что было сказано о «Голубой Звезде», Аллегро уже пропустила, потому теперь они говорили о… ней, все еще на голландском, и достаточно громко для того, чтобы Аллегро удалось разобрать каждое слово.
        - Разве я говорила, что Энджи мне не нравится?
        - А мне помнится, что первыми словами, которыми ты ее описала, когда закончила кричать на меня, что зря я ее нанял, были «наглая» и «самодовольная».
        - Она такая и есть, я так ей и сказала.
        Гофман рассмеялся.
        - Уверен, ей такая характеристика пришлась по нраву.
        - Не совсем.- Крис помолчала. Потом в голосе ее послышалось сожаление.- Я извинялась за эти слова… Но я не знаю, как к ней относиться. Всякий раз, когда я пытаюсь спросить что-нибудь личное, она становится грубой, и отсекает мой вопрос. Она, похоже, бежит от чего-то.
        - Крис, у каждого есть на то свои причины,- мягко ответил Гофман.- И мы все на эти вещи реагируем по-разному. Ну, посмотри на себя.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ты уже давно не живешь полной жизнью. С тех пор, как перестала бороться за признание со стороны родителей или любимых. А последние годы ты как будто сдалась.
        - По крайней мере, я от своей ответственности не бегу.
        - Ты делаешь еще хуже,- сказал Гофман все тем же отеческим тоном,- ты от жизни бежишь.
        Аллегро хотела бы постоять у двери еще и послушать, но понимала, что долгое отсутствие будет подозрительным.
        - Пожалуйста, не обращайте на меня внимания,- сказала она им, входя в комнату.- Я так понимаю, вам есть, что обсудить. А я пока посмотрю вашу библиотеку, если вы не против.
        - Конечно, Энджи. Пожалуйста.- Гофман показали на ближайший книжный шкаф.- Вот тут у меня все, что на английском.
        Аллегро, повернувшись к ним спиной, изучала книги в шкафу. Она взяла с полки настоящую редкость - издание «Преступления и наказания» - и стала осторожно перелистывать страницы, когда Гофман продолжил на голландском:
        - У нее могут быть свои основания. Но я думаю, она замечательная. И такая обаятельная. Я бы сказал, она то, что тебе нужно.
        - Дядя!
        Аллегро пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться, когда она услышала этот горький ответ.
        - Не говори мне, что ты не замечаешь. Она гораздо учите тех, с кем у тебя до этого были связи,- сделав паузу, Гофман продолжил.- Лучше этих проклятых пиявок.
        - Твоя взяла,- согласилась Крис.- Но в том, что они мной пользовались, была лишь моя вина.
        Гофман громко прихлебнул кофе, потом сел, держа чашку обеими руками.
        - Очень жаль, что твоя подруга, которая здесь, не привлекает тебя.
        - Я такого не говорила.- в этом робком признании было для Аллегро что-то умилительное.
        Гофман ответил фразой, которая с голландского лучше всего переводится как «Эврика! .
        - Я знал!
        - Знал что?
        - Я же вижу, как ты на нее смотришь. Даже сейчас ты взгляд от нее отвести не можешь.
        Аллегро держала голову повернутой так, чтобы со своей стороны Ганс и Крис не видели, как на ее лице расплылась довольная ухмылка. Гофман, нравился ей все больше. Крис очень повезло, что в ее жизни есть такой человек, особенно, учитывая, что у нее, фактически, не было родителей.
        - Ты не можешь себе представить, какое смущение вызывает этот разговор, особенно с тобой,- проговорила Крис.
        - Куда большее смущение и разочарование ждало бы тебя, если бы эта симпатия не была взаимной,- предположил Гофман.- Но об этом можешь не беспокоиться. Поверь уж старику, он знает, о чем говорит. Она-то на тебя так же смотрит.
        - Дядя, прошу тебя, перестань. И потом, она через пару недель уедет.
        - А значит, у тебя два варианта. Или успей насладиться коротким романом сейчас, или сделай так, чтобы она осталась.
        Аллегро дождалась ответа Крис.
        - Ну, первое мне, явно, по силам. На самом деле, мы сегодня собирались поужинать вместе и пойти потанцевать.
        - А второе?
        - Я не могу сделать так, чтобы она осталась. Это не в моей власти. Все, что я могу сделать,- это чтобы ей захотелось остаться.
        Глава семнадцатая
        Азизи терпеливо ждал. Он сидел в своей арендованной машине, припаркованной возле музея Алларда Пирсона у Амстердамского Университета. Аллах даровал Азизи еще один шанс проявить себя, и не было никаких сомнений, что новая миссия пройдет в точности так, как планировалось. Уехав от лечебницы, Азизи провел не один час за тщательными приготовлениями. Он достал все необходимые ему инструменты, а потом направился в тихий район, где были старые судостроительные предприятия. Там он и нашел место, где было бы лучше всего осуществить план. До сумерек оставалось два часа. Азизи вился вокруг здания музея, пока не открылся въезд на парковку, и путь к административным офисам не был свободен. Азизи поспешно зашел в комплекс и стал искать свою цель. Аллах благоволил ему. Фотография Байята была помещена на информационном стенде у входа в музей.
        Азизи проверил часы работы ученого. Если день профессора только что закончился, сообразно графику, то настало время действовать, ведь было уже темно. Это значило, что Азизи требовалась особая бдительность, чтобы успеть перехватить Байята, пока тот не сел в машину или трамвай. Азизи знал, что делать, и благодарил за это бога.
        Когда профессор вышел из здания, на двадцать минут позже, чем ожидалось,- Азизи легко узнал его в свете фонарей. Он завел «Пежо» и подъехал к профессору, пока тот копался с велосипедным замком у железной стойки при входе в музей.
        Азизи опустил стекло.
        - Профессор Байят?
        - Да,- Байят бросил ковыряться с велосипедом и, подойдя к машине, наклонился к окну.
        - Меня послал министр Кадир,- сообщил Азизи на персидском, пряча довольную улыбку за любезной, при виде замешательства, отразившегося на лице профессора.- Я здесь чтобы помочь вам установить происхождение этого второго бриллианта. Садитесь, пожалуйста.
        - Министр не говорил, что кого-то пошлет, и мне не позволено обсуждать этот вопрос с кем бы то ни было,- ответил Байят.
        - Можете сами с ним поговорить, если хотите.- Азизи достал сотовый, набрал номер, и протянул телефон профессору.
        - Простите, что беспокою вас, господин,- сказала Байят осторожно.- Здесь один человек, он…
        Какое-то время Байят молча слушал.
        - Да, господин, конечно. Я понимаю.- Садясь в машину и возвращая телефон, он выглядел уже куда как спокойнее.- Я прошу прощения за то, что позволил себе сомневаться. Это очень тонкие вопросы, и я уверен, что вы понимаете, что самое разумное, это быть предельно осторожным.
        - Я не в обиде, профессор.- Азизи выехал на дорогу и направился к тому безлюдному месту, которое выбрал.
        - Куда мы едем?- спросил Байят.
        - Туда, где нас не смогут подслушать. Как вы говорили, это очень деликатные вопросы.
        Азизи пытался поддерживать ненавязчивую беседу, чтобы притупить бдительность профессора, спрашивал его о семье, пока лавировал в интенсивном потоке, направляясь в сторону судостроительных заводов. План работал безупречно. Азизи свернул на стоянку у заброшенного кирпичного здания, и припарковал «Пежо» неподалеку от берега. Рядом не было ни одной машины, а последних пешеходов и велосипедистов они проехали уже давно.
        На языке тела то, как стал себя вести Байят, значило жуткую тревогу. Он сидел с прямой спиной и непонимающе оглядывался.
        - Выходите из машины, профессор,- приказал Азизи.
        - Выходить? Зачем?- Байят отстранился, прижавшись к пассажирской двери.
        Азизи забрал ключи и вышел из машины. Обходя ее с задней стороны, он достал нож из кармана своего плаща. Открыв пассажирскую дверь, вытащил профессора из машины. Не успел Байят и слова сказать, Азизи рассек ему глотку, осторожно держа за голову подальше от себя, чтобы не забрызгать одежду кровью.
        Байят издал страшные гортанные хрипы, повалился на землю и замер. Азизи достал из багажника веревку и два больших цементных блока, которые сразу перетащил к воде. Потом, туда же отволок тело профессора, привязал крепко и пнул. Посмотрел, как тело потонуло в черной воде. По дороге обратно в город он позвонил министру, чтобы сообщить, что дело сделано, и можно было возвращаться к поискам бриллианта.
        Азизи рассудил, что на тот момент графиня, скорее всего, вернулась в Харлем. Той же ночью рискованно было ехать в особняк, не зная, кто мог там находиться. Поэтому Азизи решил разобраться с другим вариантом того, где мог быть бриллиант, если графиня не решила носить его всюду с собой. Камень мог быть у женщины, которую ван дер Ягт называла «мама».
        В Институт Св. Франциска Азизи приехал в половине десятого вечера. И припарковавшись на соседней улице, подошел к зданию пешком, держась подальше от ярко освещенного фасада. У служебного входа стоял грузовик, и какой-то мужчина возил туда-сюда тележку, до верха груженую пластиковыми корзинами с логотипом прачечной. Азизи поспешил к двери и заглянул внутрь. Грузчик на какое-то время пропал из виду, поэтому Азизи скользнул в коридор и спрятался за ближайшей колонной, пока рабочий не закончил и не уехал.
        Осторожно пройдя по коридору, Азизи миновал несколько пустых кабинетов. Откуда-то послышались два женских голоса, потом удаляющиеся шаги. Когда воцарилась тишина, Азизи рискнул и пробрался в один из кабинетов за компьютер, нашел список пациентов и схему расположения их палат. Вильгельмина ван дер Ягт была в двести девятой. Пожарная лестница была ясно отмечена на схеме, чуть дальше по коридору, где Азизи уже был.
        - Для ужина еще слишком рано,- сказала Крис, когда они вышли от Гофмана.- Большинство заведений открываются в шесть.
        - Может, тогда немного погуляем?- предложила Аллегро.- Я пожила здесь достаточно, чтобы уяснить, что каждым солнечным денечком лучше успеть насладиться, потому что все может поменяться в одночасье.
        Крис рассмеялась.
        - Верно.
        Словно сговорившись заранее, они избегали оживленных улиц с магазинами и основных достопримечательностей, популярных у туристов, а держались тихих живописных переулков, протянувшихся вдоль каналов.
        - Потрясающая архитектура,- проговорила Аллегро, показывая на искусно декорированный барельефами фронтон одного из ближайших домов, где жили в своих квартирах самые обычные горожане. На черно-белой табличке, под самой крышей, значился год постройки - 1483.
        - Мне никогда не надоест гулять по этим улочкам,- согласилась Крис.- Это такое пиршество глаз, если, конечно обращать внимание на детали.
        - Кстати говоря, не приглядела ли ты какое-нибудь заведение, где можно утроить настоящее пиршество?
        - Тут поблизости есть ресторан «Баста Паста»,- сказала Крис.- Любишь итальянскую кухню и оперу?
        - Чудесное предложение.
        Ресторан «Баста Паста» был расположен на первом этаже краснокирпичного здания на Новой Шпигельстраат, оживленной улице, со множеством антикварных магазинов. Еще пара шагов, и показались горшки с цветами, каменные колонны. Все это выглядело так заманчиво, и было таким изысканным, точно они попали в один из уютных романтических ресторанчиков в сердце Венеции. Аллегро вспомнился карнавал, и то, как она первый раз увидела Крис, в великолепном фиолетовом бальном платье. Аллегро вспоминала фарфоровую кожу - само совершенство, и то, как люди отвечали на улыбку Крис. Когда она целовала Крис в шею, это был не просто отвлекающий маневр. Аллегро была восхищена ее красотой, а собственные фантазии подстегивали к действию. Она нашла бы в себе силы противостоять искушению, если бы не страдание, которое Аллегро увидела в глазах Крис. Ей страшно хотелось облегчить боль в груди этой женщины. Аллегро вспоминала, как ее губы нашли трепетную выемку между ключиц, как Крис сдалась, плененная лаской, от чего Аллегро едва не потеряла голову. Чтобы отстраниться, и не позволить рукам ласкать великолепные округлости,
исследуя бархатистую нежность кожи, пришлось до предела напрячь свою силу воли.
        И теперь желание прикоснуться к Крис было не менее сильным, а атмосфера ресторана лишь располагала к этому. Приглушенный свет, и свечи на столиках.
        Они с Крис прошли мимо большого рояля, и Аллегро с удивлением обнаружила, что посетители, подходившие туда, вкладывали себе закуски из буфета, устроенного прямо внутри инструмента. Дюжина огромных тарелок - с такими деликатесами, как семга, карпаччо, капрезе, ризотто, антипасто - ассорти из различных закусок. Все это источало изумительные ароматы и выглядело очень аппетитно.
        Когда женщины вошли в зал, пианист играл Моцарта, и, когда они присели за столик неподалеку от стойки, один из официантов затянул арию из «Травиаты», и все замолкло, баритон заполнил богато убранное пространство зала.
        - А он очень неплохо поет. Когда ты скачала «опера», я не думала, что будет живой звук,- проговорила Аллегро.
        - Это одна из диковинных особенностей заведения, помимо отличной кухни,- мягко ответила Крис.- Большинство официантов профессиональные вокалисты. Они могут исполнить что угодно, по твоему желанию: опера, рок, джаз, попса, ты только скажи.
        Следующие полтора часа они наслаждались пастой и бутылочкой сухого красного
«Амароне». Аллегро удивлялась тому, как раскованно они чувствовали себя в обществе друг друга. Когда Крис попросила попробовать ее блюдо с окунем, Аллегро намотала немного лапши на вилку и протянула Крис. Улыбнувшись, Крис приняла угощение. Через пару минут они, не стесняясь, пробовали итальянские блюда друг у друга, и смеялись, словно влюбленные, которые давно вместе. Эта, казалось бы, мелочь, приносила Аллегро огромное удовольствие: в ее коротких романах ничего подобного не было, и она наслаждалась каждым мгновением такого непринужденного ласкового обращения.
        Программа не прекращалась весь вечер, официанты сменяли друг друга, подхватывая мотивы, принимая заказы на песни. За оперными ариями следовали партии из бродвейских мюзиклов, за ними попса с верхушек чартов. К их столику подошел темноволосый красавец-официант и затянул романтическую балладу на итальянском. Серенада чистым тенором была чудесна.
        Аллегро настолько залюбовалась Крис, тем, как в отблесках свечей переливались золотом ее волосы и сверкали глаза, что никакого внимания не обратила на то, что пел мужчина. Его голос околдовывал Крис, а Аллегро просто не могла отвести от нее глаз, и большого труда стоило удержаться от того, чтобы подарить Крис поцелуй.
        - Ты знаешь итальянский?
        - Боюсь, что нет,- солгала Аллегро, силясь перевести взгляд с Крис на что-то другое.- А ты?
        - Да. У нас дом в Венеции… был. В течение многих лет. Я туда часто приезжала, когда была маленькой, а потом, когда мне исполнилось восемнадцать, перебралась туда жить.- Вспоминала Крис. Очаровательный изгиб в уголках ее губ намекал на полуулыбку, вот только глаза оставались грустными, как и в ночь карнавала.- Я люблю Италию. Особенно, Венецию.
        У Аллегро закололо в груди, когда трепетные нотки уязвимости послышались в голосе Крис.
        - Ты часто туда возвращаешься?
        - Мне не так давно пришлось выставить дом на продажу. Ужасно нужны деньги, ведь отец оставил нас в долгах,- голос Крис звучал мелодичнее всех серенад, что звучали весь вечер.
        - Переведи мне, пожалуйста, эту песню.- попросила Аллегро.
        - Зачем?- улыбка на устах Крис увяла.- Она же итальянская, и, как большинство итальянских песен, она о любви и трагедии.- Крис подалась навстречу Аллегро и, не отрываясь, глаза ей в глаза, проговорила: - Когда мы первый раз встретились, твое лицо скрывала ночь. Все, что я видела, и все, что я запомнила, это то, как ты улыбнулась, а потом поцеловала меня. От твоего поцелуя у меня перехватило дыхание. Я сожалею не о том, что эти чувства пробудила незнакомка. Я сожалею, что ты так быстро ушла.
        Эти слова словно бы вернули Аллегро в Венецию, она с трудом могла скрыть шок.
        - Что?- хрипло спросила она.
        - Песня,- ответила Крис, пожав плечами и бросив на Аллегро недоуменный взгляд.- Ты же попросила перевести.
        Аллегро испытала облегчение, к горлу при этом едва не подкатила тошнота. Конечно, ее итальянский был близок к совершенству, но она так залюбовалась Крис, что не слышала ни слова из песни.
        - А, да. Конечно - любовь и трагедия.- Аллегро отвела взгляд, делая вид, что вдруг очень заинтересовалась картиной, висевшей над их столиком. Это был портрет обнаженной женщины на диване, середина восемнадцатого века.
        Повисло молчание. Аллегро безуспешно пыталась отвязаться от воспоминаний о том, как целовала Крис в шею. Больше всего ее сейчас интересовало, чувствовала ли Крис то же самое неутоленное желание, при воспоминании о тех мгновениях. Аллегро не смогла удержаться от вопроса:
        - А у тебя самой было в жизни такое, чтобы незнакомый человек целовал тебя во тьме, а у тебя дыхание перехватывало? Совершенно незнакомый, то есть, вы потом не виделись?
        - Да,- с тоской в голосе отозвалась Крис.- Это была итальянка. И, на самом деле, это случилось не так давно.
        - Да что ты говоришь?- Аллегро надеялась, что ей удавалось звучать беззаботно.
        - Да, в Венеции, в ту ночь, когда мне нужно было оставить дом,- проговорила Крис. - Она меня не целовала в губы. Но это было… незабываемо.
        У Аллегро потеплело в груди от этого признания, но потом она поняла, что, оставив такое сильное впечатление, поступила крайне неосмотрительно. Могла ли она тягаться с таинственной незнакомкой, подарившей Крис «незабываемый» поцелуй? Следующая фраза слетела с ее губ прежде, чем Аллегро успела выработать хоть какой-то план действий.
        - А хотела бы ты встретиться с ней еще?
        - Хм, зачем?- спросила Крис.- Очевидно, она не была заинтересована ни в чем большем, а я, вот, мучайся теперь, нуждайся искренне. А у тебя такое было? Случался у тебя воспламеняющий поцелуй с женщиной, которую ты больше не видела?
        Аллегро улыбнулась.
        - Недавно целовалась с одной красивой женщиной, но мне повезло видеть ее потом каждый день.
        Крис покраснела и отвела взгляд, тем самым давая Аллегро необходимое подтверждение. Может быть, теперь она сумела бы потягаться сама с собой?
        Аллегро притворно вздохнула.
        - Но, похоже, в своем чувстве я одинока.
        - Я не хуже тебя умею увиливать.
        - Но зачем тебе это нужно?
        - Потому что ты меня расстраиваешь.- Крис проговорила это, скорее, смущенно, чем раздраженно.- Ну, почему ты не можешь ответить на простые вопросы?
        Они допивали каппучино в тишине. Наконец, Аллегро сложила на груди руки и кивнула Крис с вызовом:
        - Ладно. Давай, спроси у меня что-нибудь. Что хочешь.
        Крис какое-то время думала, подбирая подходящий вопрос.
        - Какой из подарков на Рождество в детстве был для тебя самым памятным?
        Аллегро умела взвешивать ответы. И на работе, и в личной жизни при помощи каждого из них она умела получать желаемое. И она никогда не ожидала, что ей могут задать такой искренний, невинный вопрос, который совершенно смешает ей карты. Она могла сказать, что это была какая-нибудь игрушка, или масштабный детский праздник, но рассудила, что это просто не подходило по духу. Нет, только не с Крис.
        - Когда я была маленькой, мне ничего на Рождество не дарили.- Она отвернулась.
        - О, прости. Я не должна была исходить из того, что…
        - Ой, ничего страшного. Как насчет прогуляться немного на свежем воздухе?- Аллегро подозвала официанта.
        - Я не хотела тебя расстраивать!- Крис взяла Аллегро за руку и заглянула ей в глаза. В ее взгляде Аллегро прочла нечто доселе незнакомое. Искреннее сопереживание. Человеческое понимание, тонкая душевная связь, которая повлияла на нее сильнее, чем это вообще было возможно. Чтобы оставаться в себе, Аллегро должна была отвести взгляд.
        - Не переживай, все в порядке.- Она быстро поднялась.- Пойдем, поищем место, где сбудется моя мечта потанцевать с тобой.
        Ответ прозвучат неуместно, а Аллегро терпеть не могла моменты, когда ситуация выходила из-под контроля из-за того, что ей самой не хватаю какого-то навыка. Но ведь в ОЭН никогда не учили, как быть с подлинными переживаниями.
        На город опустилась ночь, но на небе не было ни облачка. Аллегро и Крис гуляли по переулкам вдоль каналов, с наслаждением наблюдая, как дрожат в тихой воде отражения светящихся окон и уличных фонарей. После захода солнца стало прохладно. Аллегро ненавидела мерзнуть, но этим вечером она была так увлечена своей прекрасной спутницей, что не замечала, холода. Все вокруг пропитываюсь романтической атмосферой, и, когда они стояли на одном из мостов, наблюдая за проплывающими внизу лодками, Крис просунула ладошку под локоть Аллегро. Казалось, это самое естественное положение. Они так и стояли, под руку, долго, не двигаясь, и ни одной из них не хотелось, чтобы эта близость заканчивалась.
        - Я тебе танец обещала,- сказала, наконец. Аллегро.- Ты ведь знаешь какое-нибудь хорошее место?
        - Тут популярное кафе «Сафо» неподалеку, на Рокене,- предложила Крис.- Там по выходным яблоку негде упасть, но сегодня должно быть посвободнее.
        - Тогда веди.
        И они пошли, под руку. Маршрут, который Крис выбрала, пролегал и по тому мосту, где они целовались накануне. Остановившись на том же месте, где они стояли тогда, Крис потянула Аллегро за рукав.
        - Ничего, если мы тут побудем немного?
        - Ничего,- Аллегро с наслаждением ловила нотки лавандового парфюма Крис.- У меня с этим мостом связаны прекрасные ассоциации. А ты? Ты вообще вспоминаешь ту ночь?
        - Может, освежим воспоминания?- Крис отпустила руку и повернулась к Аллегро лицом.
        Янтарные отсветы вечерних улиц играли на ее прелестных чертах, пряча выражение глаз, и увлекая взгляд Аллегро в пурпурную темноту между чуть приоткрытых губ Крис. Их первый поцелуй, два дня назад, был вынужденным, почти яростным, или, по крайней мере, Аллегро так его воспринимала. Ей нужно было заставить Крис замолчать, это не имело ничего общего с искушением. Но то, как Крис ответила на поцелуй, расшевелило адские угли, и занявшееся пламя все не стихало. В этот раз губы Аллегро в нежном тактильном танце заигрывали с губами Крис, и сначала это были лишь легчайшие касания.
        Отстраняясь на какие-то мгновения, они дышали одним воздухом. Аллегро прижалась к щеке Крис, а затем снова поцеловала, лаская ее губы своим языком, так сладко, так бережно, что Крис застонала.
        - Еще?- шепнула Аллегро.
        - Да,- восторженно прошептала Крис в ответ, и от ее дыхания все тело Аллегро содрогнулось от вожделения.- И еще, и еще,- добавила Крис, и проложила поцелуйную дорожку вниз по шее Аллегро, а потом поднялась, мучительно медленно и сладостно, тем же путем обратно к ее сочным губам.
        Аллегро дождаться не могла единственно возможного завершения этой медленной пытки. Она взяла Крис за подбородок и приблизила ее лицо к себе, пока их губы не сомкнулись. Это был неторопливый изысканный и нежный поцелуй. Почти невинный, если бы не ощущение, будто внизу живота завязывается тугой узел.
        - Ты сводишь меня с ума,- тяжело дыша, прошептала Крис.
        Аллегро улыбнулась своей самой игривой улыбкой.
        - Да? А я-то не замечала.
        - Ну, заткнись ты ненадолго и поцелуй меня.- Буйство и желание в глазах Крис были такие, что устоять было невозможно.
        Аллегро огляделась, прежде чем приблизиться и подарить Крис поцелуй, которого та была достойна. И в этот раз никакой медлительности или нежности. Они прижимались друг к другу с неистовой страстью, скованные прочным объятьем. Их первый яростный поцелуй был вовсе не похож на этот увлеченно-страстный. Губы Крис таяли. Отданные сладостным ласкам влажно сплетенные языки трепетали. У Аллегро сердце заколотилось вдвое чаще, когда Крис сильно засосала ее язык, принимая его глубже. Тянущее ощущение в животе усиливалось, разливая по телу обжигающие волны нестерпимого желания. Проклиная про себя немыслимое число слоев одежды, разделявшей их тела, Аллегро чуть отстранилась, расстегнув до конца плащ Крис, и просунула мускулистое бедро ей между ног. Крис застонала ей в рот, и последовал еще поцелуй.
        Внезапно, тишину взорвал гром аплодисментов. Аллегро и Крис разомкнули объятия и увидели речной трамвайчик со стеклянным верхом, проплывающий под мостом. Большая часть пассажиров, задрав головы и улыбаясь, глазели на них. Они все хлопали и хлопали, а полный мужичонка в толстовке New York Yankees крикнул:
        - Да комнату уже снимите!
        Когда теплоход скрылся из виду, Крис поправила плащ.
        - А с тебя все равно танец.
        - Это все, что ты хочешь?- Аллегро, как могла попыталась скрыть разочарование в голосе. Не вышло.
        Крис улыбнулась, и поцеловала ее еще раз, совсем кратко.
        - Пока да. Я хочу, чтобы эта ночь не кончалась.
        И разочарование пропало, так же быстро, как появилось. Улыбнувшись, Аллегро взяла Крис за руку.
        - Так пойдемте же танцевать!
        Глава восемнадцатая
        В вечер буднего дня, кафе «Сафо» было заполнено едва ли наполовину. Звучала спокойная музыка, горели свечи, а зеркальный шар и яркие огни диско были отключены. Другими словами, атмосфера прекрасно подходила к настроению Крис. Раз они собирались танцевать, Крис хотела, как можно теснее прижаться к Энджи и продолжить с того места, на котором остановились на мосту. Поцелуи Энджи распаляли ее, и доводили до опасного предела. Крис чувствовала, что готова потерять контроль, она наслаждалась этим ощущением, и хотела, чтобы оно длилось как можно дольше. Каким соблазном было отправиться в постель сразу, когда они только услышали ту фразу на мосту. Но ожидание и предвкушение были слишком хороши, чтобы так быстро отказываться от них.
        - Тебе взять чего-нибудь выпить?- спросила Энджи, оглядывая помещение.
        Столики слева и справа, возле мягких диванчиков, выступающих из стен. Дальше, в мягком полумраке - барная стойка.
        - Мне на сегодня хватит уже алкоголя,- ответила Крис, и взяла Аллегро за руку, ведя через весь зал на танцпол.- А вот чего мне не хватает, так это твоего тела, и как можно ближе.
        Они положили плащи за ближайшим столиком и присоединились к дюжине пар на танцполе. Зазвучала прекрасная баллада «You Give Me Something», и она была как нельзя более вовремя для их первого танца. Душевная лирика Джима Моррисона навевала Крис мысли о том, как она безоглядно влюбилась в Энджи, и какой пустой была жизнь до того, как они встретились. Ей хотелось верить, что и Энджи чувствовала то же. И, похоже было, что это правда, ведь она обнимала так крепко. Они танцевали молча. Следующая песня была Даны Оуэнс «If I Had You».
        Крис обвила руками шею Энджи, а руки только что ласкавшие спину Крис, спустились ниже и взялись крепче. Они двигались непринужденно и слаженно. Одна медленная песня сменялась другой, и ласки становились все настойчивее, а совместное вращение все более тесным. Крис переплела пальцы в волосах Энджи и заглянула в полуприкрытые глаза карамельного цвета. В них горело вожделение. И в этот раз инициатива поцелуя принадлежала Крис. Она целовала чувственно и медленно, как было подсказано атмосферой и музыкой. Ладони Энджи еще крепче стиснули прелестную задницу Крис. И вновь Энджи просунула бедро между ног Крис. Сердца бились отчаянно учащенно. Едва держась на ногах от желания, Энджи прижалась к Крис еще ближе, пока напряжение, сковавшее вместе их ноги не сделалось невыносимым. Более того, еще немного, и можно было кончить прямо на танцполе.
        - Я думаю, ты должна отвезти меня домой, прямо сейчас,- влажно прошептала Крис в самое ушко Энджи.
        - Поехали,- отозвалась Энджи без тени сомнений в голосе.
        Они взяли плащи и направились обратно к «Ауди», которая была припаркована в нескольких кварталах от бара. На улицах было пустынно, ни пешеходов, ни велосипедистов. Крис посмотрела на часы, и удивилась, сколько времени незаметно пролетело, пока они танцевали. Было далеко за полночь, трамваи уже не ходили, и расстояние до машины пришлось пройти пешком. Энджи приобняла Крис за плечо, они неспешно шли вдоль по улице прижавшись, друг к другу, молча, наслаждаясь прекрасным вечером.
        Скользнув рукой по талии Энджи, Крис вообразила, как через какой-то час они окажутся обнаженными. И от одной этой мысли ее пульс участился. Крис сразу поняла, что не хотела бы, чтобы все вылилось в короткую и бессмысленную интрижку. В ней росло сильное чувство к Энджи, это невозможно было отрицать, несмотря на то, что все еще почти ничего о ней не знала. Под маской самодовольства и самоуверенности скрывалась уязвимая тонкая душа, с которой Крис ощущала удивительное родство. Она чувствовала, что у Энджи тоже, было вовсе не безоблачное детство. А ее ответ о рождественском подарке намекал на то, что она так же, как и Крис, с раннего возраста оказалась в изоляции.
        - А что ты планируешь делать, когда с ремонтом будет покончено?- спросила Крис, вспоминая совет, который дал ей дядя,- подумать над тем, чтобы попросить Энджи остаться в Нидерландах.
        - Я даже не знаю, смогу ли я остаться до завершения работ,- мягко ответила Энджи. - Еще многое нужно сделать.

«Как скоро тебе нужно уезжать?» - вот, что Крис больше всего хотела спросить. Казалось, на невидимых часах пошел обратный отсчет редких бесценных мгновений ее счастья.
        - А что ты намерена делать, когда вернешься домой?
        - Да, не знаю пока. Я всегда старалась избегать построения далеко идущих планов.
        - Ты, наверное, хочешь поскорее вернуться? Представляю, как ты соскучилась по дому.
        - Похоже на то.- После долгой паузы Энджи продолжила.- В смысле, я скучаю по отдельным людям, но видеться с ними часто, как бы там ни было, все равно не получится.
        В голове Крис громче затикали невидимые часы. Перспектива больше никогда не увидеть Энджи была просто немыслима. Она потянула Энджи за плащ, заставляя остановиться. Они снова были на каком-то из мостов.
        - И как думаешь, ты вернешься сюда?
        - Мне приходило это в голову, но я, правда, пока не знаю.- Энджи не смотрела ей в глаза.- Все не так просто.
        - Почему?
        - Потому что мне нужно вернуть свою жизнь в нормальное русло.- Повисла тишина. Они смотрели вниз на воду.
        Энджи вздохнула.
        - Прекрасная ночь, правда?
        - Да.- Бессчетное число раз Крис проходила по этим улочкам, и всегда считала, что Амстердам один из самых красивых городов мира. Но видела все в деталях, во всей его глубокой красоте она впервые, словно бы глазами Энджи. Они обе наслаждались каждым романтическим мгновением в этой чарующей атмосфере.
        - Честно говоря, не помню, чтобы мне было так хорошо.
        - Это значит, тебе все же нравится со мной. В компании наглой хитрой задницы, м?
        В этой фразе была вся Энджи. Но прозвучало это не с таким самодовольством, как обычно. Крис чувствовала - или надеялась, что чувствовала,- что за этой попыткой пошутить скрывался вполне серьезный вопрос.
        - Думаю, даже слишком нравится,- признала Крис, ожидая приятного ответа в том же духе.
        Но Энджи снова замолчала, она смотрела на пару лебедей, проплывающую как раз под мостом.
        - А эта ночь… Все это…- Крис сделала глубокий вдох. Ей хотелось знать.- Это что-нибудь для тебя значит?
        - Крис, я, правда, считаю, что ты невероятная женщина, я наслаждаюсь каждой минутой проведенной с тобой.
        - Чудесно, конечно, но это не ответ на мой вопрос. Что для тебя значит сегодняшний вечер?
        Энджи повернулась к Крис, голос ее звучал серьезно.
        - Значит… что я как раз там, где и хочу быть, и с тем, с кем хочу.
        В ее глазах Крис прочла искренность. Но было там и что-то еще. И Крис хотела верить, что это «что-то еще» было признание того, что их отношения день ото дня становились все глубже, их связь все крепла.
        - А ты приехала бы навестить меня, если бы я тебя просила?
        Выражение удивления мелькнуло на лице Энджи, и она снова отвернулась.
        - Это зачем? Когда еще один дом начнешь ремонтировать?
        И снова вопрос был лишен привычных ноток нахальства, свойственных Энджи. Это была, пожалуй, слабая попытка разрядить обстановку. Крис начала понимать, насколько Энджи полагалась на юмор, когда нужно было отразить вопросы, на которые она не желала отвечать. Раздражение Крис на скрытность этой женщины постоянно росло, и уже затмевало то возбуждение, которое повлекло их из бара. Крис дернула Энджи за рукав, и повернулась к ней лицом.
        - Ты увиливаешь от каждого вопроса о твоей жизни, какой бы я ни задала. Твое право, конечно. Я думаю, у тебя на то есть свои причины. У всех есть. Но, прошу тебя, не скрытничай со мной, только не сейчас. Мне приходится собрать всю смелость, чтобы отважиться на такие вопросы. И, на самом деле, я удивляюсь собственной прямолинейности, но… с тобой я чувствую…- она пыталась подыскать нужное слово, чтобы описать то, что происходило в ее душе, как вдруг поняла, что только что все уже сказала. Пока они не встретились, Крис была словно в оцепенении.- С тобой я чувствую.- Повторила она.- Обычно я не…
        - Крис, я не уверена, что смогу дать тебе то, что ты хочешь…
        - Нет, пожалуйста, дай мне закончить. Обычно я не прыгаю в постель к малознакомой женщине, и я не фанатка связи на одну ночь. И я понимаю, что тебе нужно уехать, и осознаю, что, возможно, эта ночь и будет у нас единственной, но… Все это время я пыталась, но у меня не получалось выразить… я не хочу, чтобы на том, что сегодня будет, все и закончилось. Я знаю, что ты не можешь ничего обещать, а от иллюзий о том, что что-то может быть «навсегда» я много лет назад отказалась, но то, что я чувствую с тобой… слишком сильно и слишком хорошо, чтобы я позволила этому закончиться.
        У Энджи неосознанно сжались кулаки.
        - Я не могу тебе ничего обещать. Я не могу дать тебе никаких гарантий, что я вернусь… даже о завтрашнем дне ничего с точностью сказать не могу.- В ее тоне отчетливо звучало разочарование.- Я уже говорила, все не так просто.
        - Так расскажи мне, в чем же заключается эта сложность,- мягко попросила Крис.- У тебя проблемы? Ты замужем? Что?
        - Ничего такого.- Было заметно, что Энджи снова охватило беспокойство. Она переминалась с ноги на ногу, и держалась так, словно готова была уйти скорым шагом.
        Не говоря ни слова, Крис пошла по направлению к машине, Энджи тут же поспешила за ней. Молча, они прошли один квартал, затем другой. Разочарование Крис росло с каждым шагом. В какой-то момент Крис резко остановилась, она больше не могла этого выносить.
        - Я только что выставила себя полной дурой.
        - Что? Почему?- недоуменно спросила Энджи.
        - Я стою тут, прошу тебя вернуться, потому что очень хочу продолжения,- Крис говорила рассерженно.- Позволила себе погрузиться в иллюзорные надежды, что это все взаимно, и в какой-то момент перестала осознавать, что для тебя это просто очередная ночь, чтобы поразвлечься.
        - Крис, это не так,- запротестовала Энджи.- Ты мне нравишься. Очень. Но…
        - «Но»? Так помоги мне понять, что за «но» такое. Перестань хоть на минуточку увиливать, и воспользуйся прямым подходом!- Крис не беспокоило, что ее могли слышать люди.- Тебе не обязательно разыгрывать из себя женщину-загадку, чтобы не говорить мне правду. Все, что требуется, это сказать, что ты надеешься, что дойдет постели.
        - Это не так,- повторила Энджи.- У меня доходит постели всегда, когда я хочу.
        - Ну, вот, сегодня твоей целью было всего лишь в очередной раз доказать это себе, да? Показать мне, как расслабляться, как наслаждаться жизнью. И весь этот план соблазна лишь для того, чтобы немного просветить Крис в плане того, как надо жить. Как альтруистично с твоей стороны.
        - Ну, Крис! Я же сказала, что ты мне нравишься.
        Но Крис уже была так рассержена, что попытки ее успокоить лишь сильнее распаляли.
        - О, прекрасно! Мне должно стать легче зная, что ты не трахаешься с женщиной, если она тебе не нравится.
        - Ты перегибаешь палку.
        - Я перегибаю палку?- Крис почти кричала, неимоверно удивленная тем, что Энджи все равно, на какой риск она ради нее пошла.
        - Господи, Энджи, да я же в тебя…- она оборвала себя, поняв, что, даже если она закончит фразу, это ни к чему не приведет.- Ох, забудь об этом. Какая разница?
        Она резко повернулась и зашагала обратно, той же дорогой, что они пришли.
        - Ты куда?- позвала Энджи.- Машина в другой стороне.
        Крис остановилась и медленно обернулась.
        - Я понимаю, что это прозвучит дико, но, знаешь, я что-то уже не в настроении для утешительного траха.
        - Ладно, это я уловила.- Энджи сделала пару шагов по направлению к ней и протянула руку.- Но позволь мне хотя бы отвезти тебя домой.
        - Я сейчас не хочу находиться рядом с тобой, равно как и возвращаться в тот дом.
        - Я тебя подброшу до твоей машины,- предложила Энджи, подходя еще на шаг.
        - Нет, спасибо.- Отмахнулась Крис. Она внезапно почувствовала себя жутко усталой. - Уходи. Пожалуйста… уходи, я хочу побыть одна.
        - Позволь мне проводить тебя до дома дяди.
        - Он обязательно спросит, почему я вернулась одна посреди ночи, а я не настроена на разговоры.
        - Ну, не можешь же ты ночью бродить по городу одна,- возразила Энджи.- Это небезопасно.
        Снова в душе Крис поднялась волна ярости, непроизвольная реакция на чьи бы то ни было попытки указывать ей, как себя вести.
        - Я буду делать то, что пожелаю. И я отлично могу сама за себя постоять. У меня за плечами тридцать восемь лет непрерывной практики.
        - Крис, приди в себя.
        - Да я уже. Вот, только что, когда осознала, какую идиотскую ошибку я едва не совершила.
        - Прости, что так вышло,- нежно проговорила Энджи подходя еще ближе, пока они не оказались лицом к лицу. Она потянулась к плечу Крис.- Я не хотела тебя задеть. И все, что сегодня было, вовсе не для того, чтобы оказаться в твоей постели.
        - Прекрати. Хватит.- Крис подняла руку, останавливая ладонь Энджи в сантиметре от своего плеча.- Энджи, езжай домой… Да, домой, где бы это место ни находилось, раз уж мне не дано этого узнать.
        Энджи опустила руки.
        - Прекрасно. Как пожелаешь.- Тихо ответила она, с совершенно спокойным выражением лица.
        Крис сорвалась на бег, не разбирая дороги и ощущая себя полной дурой. Сами собой полились слезы, она со злостью их смахнула. Город уплывал от ее сознания и его романтизм, причинял ей еще большую боль.
        Харлем
        Азизи добрался до особняка ван дер Ягт далеко за полночь. Он с облегчением отметил, что ни в одном окне не горел свет, а у подъезда к дому не было машин. Свой «Пежо» афганец припарковал неподалеку, укрыв за деревьями, и подошел к особняку с боковой стороны. Министр Кадир велел любой ценой добыть бриллиант. Поэтому Азизи без колебаний разбил стекло задней двери. Он попытался приглушить звук, используя свой плащ. Потом осторожно проделал путь наверх до спален, чтобы убедиться, что в доме никого не было.
        Довольный результатом, Азизи включил фонарик и приступил к поискам. Начав со спальни графини, он тщательно обыскивал каждое место, куда можно было спрятать бриллиант: рабочий стол, карманы одежды в шкафу, искал даже в коробках с личными вещами, стоявших вдоль стены, хотя после отъезда из Венеции они даже не были распакованы. Потом Азизи переключился на ванную комнату, поискал среди сложенных полотенец, открыл каждую баночку с лекарствами, заглянул даже в каждую бутылочку с шампунем и парфюмерией, если сквозь горлышко мог пройти бриллиант.
        После тщательного обыска других спален, Азизи спустился на первый этаж, и прошелся по комнатам, прикидывая другие наиболее очевидные места, где женщина могла спрятать бриллиант.
        Камня нигде не было.
        Азизи расстроился. В огромном особняке невозможно было проверить все места, где можно было спрятать бриллиант, даже будь на это несколько спокойных дней. Поэтому он решил напасть на графиню и заставить ее выдать камень. Афганец решил, что ждать лучше всего в гардеробе на первом этаже.
        Амстердам
        Аллегро стояла и смотрела, как Крис уносилась в ночь, а пока та не пропала из виду. Потом Аллегро помчалась за ней.
        Она знала, что нельзя было оставлять Крис одну, когда столько всего происходило. За весь день она ни разу не увидела афганца, но достаточно ли хорошо она смотрела? Тем ли были заняты ее мысли, чем следовало? Достаточно ли она была сосредоточена на том, чтобы получить бриллиант? Она обыскала сумочку Крис, но ничего не нашла, а потом… Что было потом? Все словно в тумане. Она слишком увлекалась тем, что было между ними с Крис, тем, как проходил этот вечер.
        Задание всегда обладало для Аллегро более высоким приоритетом, чем все остальное, она никогда не приносила начальству разочарований. В ее мире не было такого понятия как «эмоциональная вовлеченность», по крайней мере, так ее учили. Кроме того, это было единственным способом справляться со всем, что от нее требовалось.
        Она лгала Крис о своих намерениях, украла у Крис надежду и убила ее чувства. Но выбора не было. Она не могла вводить Крис в заблуждение, позволяя ей думать, что Энджи из тех женщин, кто сможет вернуться, и быть с ней, мечтать и подарить Крис надежду и совместное будущее. Хотя ей и приходилось разыгрывать все это, чтобы получить желаемое этой ночью, с Крис так поступить Аллегро не могла. Крис заслуживала лучшего, потому что она… была похожа на Аллегро. Всю жизнь она жила в достатке, но не знала любви. В ней нуждались, но ее не желали.
        Крис была такой же жертвой, как она сама. Жертва, превратившая себя в добровольную заключенную в остроге собственного желания защититься, перестать чувствовать. Крис уже столько боли причинили, что Аллегро готова была возненавидеть себя за то, что добавляет еще. Очень часто, смотря на Крис, она видела… себя. Женщина с отчаянным желанием жить, но не знающая, как. Она вспомнила боль на лице Крис, когда та услышала «Ты перегибаешь палку». Вспомнила, что отвечала на признания Крис, и у Аллегро предательски защипало в глазах. Крис, наконец, отважилась раскрыться, дать волю чувствам, и в этот момент Аллегро нанесла удар. Заставила ощутить, насколько смехотворны ее надежды. Господи, как больно было видеть результаты того, что она наделала. И эта невозможность сказать Крис, что… А что сказать? Что, черт возьми?
        Ей безумно хотелось сказать Крис: «Ты в своих чувствах не одинока, и я понимаю, как трудно дались тебе эти важные слова, признание в том, что ты хочешь невозможного, в том, что у тебя есть мечта, жить с кем-то, кто рядом не потому, что ты можешь что-то ради него сделать, а потому что с ним чувствуешь. Мечта жить с тем, кто хочет всю тебя, потому что в этом смысл его жизни. Потому что без тебя слишком больно. А сегодня ночью я чувствовала себя так, словно и у меня есть право на мечту. Жить с тобой под одной крышей, просыпаться с тобой в одной постели, смеяться и ссориться, одним словом чувствовать».
        Аллегро не заметила, как укорила шаг, сокращая дистанцию и рефлекторно держась незаметно, на случай, если Крис обернулась бы. В квартале от того места, где они расстались. Крис зашла в небольшой отель. Аллегро, казалось, целую вечность простояла под окнами, в свете фонаря. Она видела, где зажегся свет. При мысли о том, каково было сейчас Крис, находиться одной, у Аллегро сердце сжималось. Такая одинокая, такая расстроенная. Прости меня, Крис. Пожалуйста, прости меня за все. Но больше всего Аллегро жалела саму себя. Потому что лгала себе о собственных намерениях. Жалела свои украденные надежды и убитые мечты о будущем с Крис. Сколько еще она сможет протянуть так?
        Последний раз Аллегро плакала еще ребенком. Но в тот вечер, стоя под фонарем, и, задрав голову, глядя в окна отеля, она позволила слезам вырваться наружу. И вот Аллегро уже ничего не оставалось, как… оказаться рядом с той, чье присутствие придавало всему смысл.
        Она вошла в здание и спросила на рецепции, в каком номере остановилась Крис. Мужчина ответил, что уже поздно и придется позвонить мисс ван дер Ягт, чтобы сказать, что ее спрашивают. Когда он потянулся к трубке, Аллегро положи свою ладонь поверх его руки и первый раз взглянула в глаза мужчины, заплаканная, с покрасневшими веками. Она сказала ему, что это семейные дела, и что лучше не тревожить Крис звонком.
        Мужчина пристально смотрел на Аллегро несколько долгих секунд, затем выражение его лица смягчилось.
        Крис открыла дверь и встала на пороге, руками преградив вход. В комнате за ее спиной было темно, лишь слабый свет проникал в окно. Крис была одета. Ее глаза были красные от слез.
        - Что тебе нужно?
        У Аллегро жгло глаза, но ей было все равно.
        - Впусти меня.
        - Уже пробовала. Ты унизила меня,- на пределе дрожащего голоса слышалась невыносимая боль.
        Та же боль, с каждым словом, отзывалась в груди Аллегро.
        - Прости меня. За все.
        Она не знала, что сломало Крис, почему та ее впустила, сделав эти несколько шагов назад. Аллегро захлопнула за собой дверь. Ни слова, ни жеста. Казалось, прошла целая вечность тишины.
        - Я не хотела причинить тебе боль.- Аллегро пыталась сдержать слезы.- Я не хотела, чтобы так получилось, просто…
        - Просто, ты не чувствуешь того же, что и я,- проговорила Крис.
        - Просто у меня нет выбора.- Аллегро опустила глаза, невидящим взглядом вперившись в темный ковролин ногами под ногами.
        - Почему же?
        - Просто нет, и все.
        - Господи, Энджи,- Крис разочарованно вздохнула.- Если ты пришла сюда только для того, чтобы еще немного поиграть в секреты, то лучше уходи.
        - На самом деле, я не знаю, зачем я здесь. Не знаю, что и сказать, чтобы что-то изменить.- Собственный голос оглушительно громко звучал в ушах, Аллегро едва контролировала себя.- Я не могу рассказать тебе о своей жизни, но я хочу, чтобы ты знала, что я боюсь. Да, я только что сказала это. Первый раз в жизни. Я боюсь.
        - Чего ты боишься?
        - Того, что я чувствую к тебе.- Голос Аллегро сорвался. И она все еще не могла поднять глаза на Крис. Она затаила дыхание, но за ее признанием последовала оглушающая тишина.- Я понимаю, что уже поздно,- сказала она, когда больше не могла выносить молчания.- Я не буду тебе мешать, ложись спать.
        Она повернулась к выходу. Уже коснувшись холодной ручки двери, Аллегро вдруг ощутила нежную ладонь на своем плече. Она повернулась и позволила себе встретиться с Крис взглядом. Аллегро не беспокоило, что Крис видела ее слезы.
        Крис приблизилась вплотную, взяла в ладони ее лицо и заботливым ласковым прикосновением больших пальцев, утерла слезы.
        - Я тоже боюсь.- Прошептала Крис.
        Глава девятнадцатая
        Аллегро обняла Крис за талию, и их губы сомкнулись в нежном примиряющем поцелуе. Кончик языка Крис танцевал по краешкам губ Аллегро, и, казалось, боль одиночества и вины, пожиравшая ее, начала отступать.
        Она предоставила Крис право вести в этой изысканно-неспешной игре соблазна, оробевшая и признательная за то, что Крис приняла, как данность, ее необходимость держать многое в тайне. Нежными касаниями Крис провела по волосам Аллегро, потом обвила ее шею, поглаживая впадинку под затылком. Ласковым движением Крис освободила плечи Аллегро от плаща, не прерывая жарких исследующих поцелуев, когда плащ упал на пол.
        Их тела лишь касались друг друга. Дразнящие кончики пальцев Крис медленно спускались по спине Аллегро. Ее неспешная настойчивость пьянила. Казалось она хотела растянуть и насладиться этой ночью, равно как и Аллегро хотела, чтобы это никогда не кончалось.
        Ее губы дразнили Аллегро. Нежные покусывания и прикусывания, сопровождались короткими ласками кончиком языка, пока желание глубокого и страстного поцелуя не свело Аллегро с ума. И хотя Крис чувствовала, насколько сильна взаимная жажда продолжения, она отстранилась. От этого жеста в груди Аллегро все сжалось в тревожном трепете. Ей до боли хотелось вновь ощутить тепло и вкус поцелуев Крис, то, как сладостно и крепко сплетаются их языки. Огромное желание целовать Крис, было вызвано чем-то более мощным, чем просто похоть. Чувство близости, возникавшее во время поцелуя, стало для Аллегро настоящим откровением.
        - Останься сегодня,- прошептала Крис.
        Не говоря ни слова, Аллегро взяла Крис за руку и подведя к кровати быстро и аккуратно расстегнула ее юбку. Темно-фиолетовая материя скользнула на пол. Крис сделала шажок наружу и скинула туфли. Очень медленно, Аллегро сняла с Крис блузку, наслаждаясь первым прикосновением к шелковистой коже и с удовольствием замечая, как в ответ по телу Крис пробежала дрожь возбуждения. В слабом свете, льющемся из окна, был виден соблазнительный силуэт в бежевом кружевном белье.
        У Аллегро перехватило дыхание от чудесного вида, открывшегося перед ней.
        - Какая же ты красивая.
        Аллегро заметила, как Крис слегка склонила голову, принимая комплимент, и, хотя ее черты были скрыты вечерним полумраком, шестое чувство подсказывало ей, что Крис покраснела. Такая реакция была невыразимо приятна. Несомненно, Крис было не впервой слышать комплименты, и те же самые слова Аллегро шептала ей на итальянском в ночь карнавала, когда они впервые встретились. Но, похоже, Крис не связала эти два эпизода.
        Она подошла к прикроватной тумбочке.
        - Я хочу смотреть на тебя,- проговорила Крис. Голос ее звучал низко, с придыханием. Она потянула за цепочку, и через мгновение оказалась в теплых янтарных лучах, превративших ее прекрасные формы в абсолютное искушение.
        Аллегро проникалась эстетикой ее изящного тела, стройные ноги, округлые бедра, узкая талия и высокая грудь. Сквозь полупрозрачное бежевое кружево проглядывали розовые бутоны сосков. Крис дышала возбужденно и взволнованно. Аллегро заметила дрожь ее рук и с удивлением осознала, что и сама порядком нервничает.
        Их взгляды встретились. У Крис были так расширены зрачки, что ясно-голубая радужка была практически не видна. В глазах Крис читались уязвимость и желание, отчего сердце Аллегро готово было выпрыгнуть из груди. Она скинула сапоги, незаметно устроив пистолет в правый сапог: там Крис не сможет его увидеть.
        Не успела начать раздеваться, как Крис, все так же, с придыханием, попросила:
        - Дай, я сниму остальное. Иди ко мне.
        Аллегро предельно сократила дистанцию, не отрывая взгляда от сияющих глаз Крис. В первые мгновения, когда Крис начала снимать с нее водолазку, ее кончики пальцев показались холодными, по сравнению с разгоряченной плотью Аллегро. Потом Крис расстегнула на Аллегро брюки и спустила их, провела ногтями по обнаженным бедрам, от чего внизу живота Аллегро свилось плотное кольцо возбуждения.
        Крис медленно поднялась, оглаживая мускулистые ноги, крепкие бедра и остановившись на изумительно упругой заднице. На Аллегро были трусики-танга, и, когда Крис прошлась коготками по обнаженной плоти, еще один спазм возбуждения прокатился по ее телу разрывая изнутри.
        - Я бы целыми часами ласкала, каждый сантиметр твоего прекрасного тела,- прошептала Крис, отодвигая в сторону маленький лепесток ткани, прикрывавший Аллегро. Следующим, после трусиков, на пол полетел бюстгальтер Аллегро.
        Снимать белье с Крис, было так же упоительно, хотя Аллегро пришлось задействовать всю свою силу воли, чтобы немедленно не притянуть Крис к себе. Ей не терпелось скорее почувствовать, как будут двигаться вместе их тела, грудь к груди, лобок к лобку. Она хотела, запечатлеть каждый миг их близости, чтобы навсегда сохранить это в своей памяти. Не было ничего необычного в том стремительном потоке похоти, что увлекал Аллегро, но за ним крылось нечто более мощное - поток переживаний. Восторг, восхищение, сладостная тоска, и многое другое.
        Они переместились на кровать, лицом к лицу, и скрестившиеся неотрывные взгляды говорили многое о взаимном желании.
        - Ложись на спину,- сказала Аллегро, и, когда Крис подчинилась, ее губы и пальцы начали жадное исследование тела Крис: лаская и осыпая поцелуями ее ноги, бедра, живот, грудь и шею. Аллегро нарочно избегала самых чувствительных зон, с упоением слушая стоны и чувствуя, как дрожит прекрасное тело под ее языком и ладонями.
        - Господи. Я не знаю, я этого больше не выдержу…- громко выдохнула Крис, и потянулась к Аллегро, вплетая пальцы в ее волосы, и осторожно надавливая на макушку,- настойчивая просьба продвинуться ниже.
        Но и тогда Аллегро избегала того сладостного местечка, где ее ласки были нужнее всего, хотя запах возбуждения Крис был невозможно соблазнительным, Аллегро переключилась на левую грудь Крис, влажно лаская ее языком. Потом уделила внимание и правой, быстро вращая языком вокруг напряженного соска, и беря его в рот. Крис задыхалась от наслаждения. И только после этого, Аллегро легла на нее сверху, позволяя совершиться долгожданному экстатическому единению обнаженных тел в полном соприкосновении. И вот они уже двигались в одном ритме. Коготки прогуливались по спине Аллегро и впивались в ее шикарный зад, в то время, как давление и темп их движений все нарастали, пока Аллегро не сдалась желанию попробовать на вкус пряную влажность, сочившуюся ей на бедро. Она оставила груди Крис, вызывая еще более громкие вздохи и стоны, и, наконец, ее губы ласкали Крис между ног.
        Их прелюдия была такой насыщенной и смелой, что Крис была уже совсем готова, она кончила практически сразу, она кричала, когда все тело свело от невыносимого напряжения, а потом бессильно упала на подушки. Еще несколько минут Аллегро продолжала покрывать поцелуями ее внутреннюю поверхность бедер и низ живота. Учащенное дыхание Крис постепенно возвращалось к норме.
        - Святый бо-о-оже!- удовлетворенно протянула Крис, и замурлыкала что-то себе под нос, Аллегро удалось разобрать «Это было великолепно».
        Аллегро улыбнулась и проложила поцелуйную дорожку обратно, вверх по телу Крис.
        - У нас еще полно времени на продолжение.
        - О, да,- согласилась Крис, глядя на Аллегро снизу вверх. С ее щек еще не сошел румянец возбуждения.- Но сначала, моя очередь тебя чуть-чуть помучить. Ложись на живот.
        Следующие несколько минут, Крис выполняла свое обещание. Она ласкала бедра Аллегро, потом ее роскошный зад, рисовала языком влажные узоры на смуглой коже, прикусывала нежно зубами, в то время как ее руки творили нечто божественное. Когда Крис разрешила, наконец, Аллегро перевернуться, та уже была готова взорваться, но Крис еще пару бесконечно долгих минут доводила ее до еще более высоких пределов,- целуя живот и посасывая груди, и только потом позволила агонии Аллегро завершиться мощнейшей разрядкой.
        Часы пролетели незаметно, пока они ласкали друг друга до изнеможения, и, когда, наконец, они улеглись бездыханные от наслаждения, наступил рассвет.
        - Я не хочу уходить,- пробормотала Крис, засыпая.
        А уж как я не хочу. С Крис, она чувствовала куда более полное удовлетворение, чем даже то, которое она получала от скоростей и взрыва адреналина. Но этим утром нужно было вернуться в особняк и обыскать его. Времени оставалось в обрез. Аллегро подозревала, что камень спрятан где-то в спальне Крис.
        Их тихое уединение нарушил сигнал сотового Аллегро. Крис недовольно застонала, когда та освободилась из ее объятий, чтобы проверить поступившее сообщение. Домино писала, что добралась до Амстердама. Аллегро отправила в ответ адрес отеля, и попросила, как можно скорее, встретиться на той же улице.
        - Это подруга. Спрашивает, как меня тут принимают голландцы,- сказала Аллегро, закрыв телефон.
        - И что же ты ей ответила?- спросила Крис, поглаживая ее грудь.
        - Что их гостеприимство… незабываемо,- Аллегро потянулась собрать с пола свои вещи, и начала одеваться.- Раз уж я все равно на ногах, мне жутко нужно кофе. Ты пока поспи, а я приду, быстрее, чем ты успеешь заметить, что меня не было.
        - Который час?
        - Еще рано.- Она нагнулась и поцеловала Крис.- А теперь закрывай глазки и… пусть тебе приснюсь я. Скоро буду.

14 февраля, четверг
        Аллегро села на пассажирское сидение, как только Домино подъехала к отелю. Та была одета по-рабочему: черные джинсы, черная водолазка, черная косуха. За те полгода, что они не виделись, Домино не изменилась. Все так же в идеальной форме. Волосы цвета молочного шоколада недавно подстрижены, и достают до плеч. В серо-голубых глазах - тревожное внимание, она так же тщательно изучала Аллегро.
        - Добро пожаловать в Амстердам,- поприветствовала она подругу.- Посмотрите направо, отсюда открывается замечательный вид на…
        - Колись,- прервала ее Домино, глядя на отель.- Это здесь ты у них расположилась?
        - Нет. Кстати, я тебе очень признательна, что ты так скоро приехала.
        - Не то чтобы у меня был выбор, раз уж ты подчеркнула, что я у тебя в долгу.
        - Это же не единственная причина почему ты здесь,- мягко ответила Аллегро. Они редко говорили о том, насколько близки. В этом не было необходимости, да и отношения, эмоциональные привязанности, это не те темы, которые ЭТС обычно с радостью обсуждают.
        Но Домино улыбнулась в ответ на эту редкую фразу признания.
        - Нет, не единственная, ты, блин, прекрасно знаешь.
        - Я в полнейшем дерьме, Лука.
        - Да, это я уже успела понять.
        Аллегро рассказала ей об операции «Пропасть» и о том, каково ее задание. Рассказала о тайнике, Манфреде Вульфе и его мордовороте, Гюнтере Шмидте, и об афганце, с которым нужно было разобраться немедленно. Она записала марку, модель и номера машины Азизи, и упомянула о том, что Крис ездила к матери в клинику.
        - И, в общем,- подытожила она,- у меня считанные дни, или, кто знает, может, часы, на то, чтобы доставить им в Колорадо этот проклятый камень.
        - Что думаешь делать?
        - Мне нужно время поискать его, и чтобы одновременно не следить за Крис,- ответила она.- Я хочу, чтобы ты за ней присмотрела, пока я ищу бриллиант. Азизи представляет серьезную угрозу, а Крис мне нужна живой потому что, если я не найду камень в особняке, то быть очной ставке, выбора нет.
        Домино кивнула.
        - Что мне делать?
        - Займись афганцем, который за ней вчера следил. Ему удалось подобраться к машине. Что он там сделал, я проверить не смогла, пока была с Крис. В результате, уехали на моей машине.
        - Думаешь, он посадил что-то?- отозвалась Домино.- Я проверю.
        - Когда я высажу Крис на стоянке, не спускай с нее глаз. У нее в плаще спутниковый маячок, но в какой-то момент она ведь может переодеться. Поставь еще один на машину. Все, что тебе может понадобиться, у меня в багажнике. Я арендовала «Ауди». - Она передала Домино ключи и объяснила, где стоят машины.- У меня в сумке пистолет того немца. Пожалуйста, избавься от него, а ключи верни на рецепцию в отеле. И еще, задержи Крис, чтобы у меня было время обыскать ее спальню.
        - А где она сейчас?
        Аллегро показала на отель.
        - Комната номер 302.
        Домино удивленно подняла бровь.
        - По делу или ради удовольствия?
        В голове Аллегро пронеслись картины прошлой ночи, не ответила.
        - Да, ты явно не шутила, когда сказала, что в беде,- мягко проговорила Домино.- Что происходит? Это на тебя не похоже. С каких это пор ты стала думать о тех, с кем переспала.
        На то, чтобы подобрать ответ, ушло несколько секунд.
        - С тех пор, как она появилась на горизонте.
        - Я шагну за край, рискнув предположить, что это она назвала тебя эгоцентричной, наглой и вообще сплошной головной болью?
        - А? А, это. Как я уже сказала, она сама не понимала, о чем говорила.- Аллегро не смогла сдержать улыбку.
        - Они знают?- спросила Домино.
        - Монти и компания понятия не имеют.
        - И что ты собираешься делать?
        Вопрос на миллион долларов, не иначе.
        - Я не знаю. Вариантов не так много.
        - Она знает, кто ты?
        - Нет.
        - Ты ей доверяешь?
        Аллегро пристально вглядывалась в лицо подруги, на котором не было обычного выражения отрешенной серьезности, которое прочно ассоциировалось с Домино. На ее лице были написаны сочувствие и сопереживание, словно она понимала, каким смятением охвачена Аллегро.
        - Доверие… Разве у нас есть такая роскошь?
        - Нет,- отозвалась Домино,- но у нас есть инстинкты.
        - Я едва ее знаю.
        - Я о другом спрашивала,- надавила Домино.
        Доверяла ли она Крис? Аллегро учили никому не доверять, но в ее сердце уже был готов ответ.
        - Хорошо, ладно. Я доверяю ей. Но я понятия не имею, как она отреагирует на правду.
        - Есть у нее основание доверять тебе?- спросила Домино.- В смысле, помимо лжи.
        - Что ты имеешь в виду?
        Домино положила руку ей на плечо.
        - Я имею в виду, убила ли бы ты ее, если бы пришлось? Они хотят, чтобы ты ее убрала?
        Аллегро ответила, не колеблясь ни секунды.
        - Нет. Это не вариант.
        Домино повернулась к ней лицом, сидя в водительское кресле.
        - Я сожалею о множестве вещей в своей жизни, Миша. Во многих ситуациях я могла повести себя иначе, могла сделать другой выбор. Но больше всего я сожалею, что не последовала своему инстинкту. Я едва не потеряла Хейли, потому что думала, она не сможет справиться с правдой. Я не дала ей шанса судить самой, не дала шанса узнать правду и принять ее. Но потом эта удивительная женщина ошеломила нас обеих. Она доказала мне, что может принять то, чем я занимаюсь, смириться с этим.- Домино крепче стиснула плечо Аллегро.- И она даже помогла мне разобраться со всем этим. Напомнила мне, что все, что я делаю - ради высокой цели. И она готова доказывать мне, снова и снова, что у меня есть безопасное место, куда я могу вернуться, когда мне в собственной шкуре плохо.
        - Ты счастливая женщина,- сказала Аллегро. Именно в тот момент она заметила несвойственное спокойствие Домино, и уравновешенность, которой никогда прежде не видела.- Вам обеим чертовски повезло.
        - Она того стоит. А что насчет Крис?
        Аллегро взглянула на окна третьего этажа.
        - Она замечательная женщина, Лука.
        - Эта женщина стоит того, чтобы рискнуть?
        Ответ дался ей легче, чем она ожидала.
        - Нутром чую, что да.
        - Тогда… я сделаю все, от меня зависящее, чтобы защитить ее.
        Домино отъехала от отеля, а Аллегро помчалась ближайшему кафе в соседнем доме, чтобы взять на вынос два кофе.
        Вернувшись в номер, он обнаружила, что Крис уже проснулась. Она спешно одевалась, руки ее дрожали. Что-то случилось.
        - Что произошло?- спросила Аллегро.
        - Звонил врач моей матери,- проговорила Крис.- Мама в ужасе. Она сказала, что кто-то ворвался к ней в палату сегодня ночью и рылся в ее вещах. Нужно поехать туда и узнать, что случилось.
        Неужели, Крис оставила бриллиант матери? Это казалось практически невероятным. Женщину держали в психиатрической клинике. Скорее всего, сотрудники обыскивали ее комнату каждый день, на предмет припрятанных таблеток.
        Аллегро старалась говорить как можно спокойнее.
        - Это был вор?- спросила Аллегро.- Он что-нибудь стащил?
        - Узнаю, когда доберусь туда. Ой, надо позвонить Джерону, сказать, чтобы не ждал нас с утра. Я надеюсь, ты меня подбросишь, это ведь не проблема?
        - Так, давай прикинем, поработать с Джероном или еще немного побыть в твоей компании? Мм-м-м, я думаю, все же второе. И потом, я тоже хочу удостовериться, что с твоей мамой все в порядке.
        Крис оделась и ушла в ванную.
        Аллегро достала сотовый и написала Домино, надеясь, что той хватило времени на все, что нужно было сделать, и что ключи от «Ауди» уже на месте. Сообщение было такого содержания: «Планы поменялись. Едем в клинику. Как можно скорее удостоверься, что с ее машиной все чисто».
        - Я пойду вниз, сдам наш номер,- сказала она Крис через дверь.- Встретимся в холле.
        Аллегро обрадовалась, найдя ключи на рецепции, а «Ауди» припаркованную неподалеку от отеля. Пока они шли к машине, она надеялась, что Домино успела доделать все, что должна была. Кроме того, Аллегро рассчитывала постоять на каждом светофоре.
        Глава двадцатая
        Харлем
        Спина и колени Азизи болели от долгого сидения в гардеробе, и он раз шесть едва не заснул. Когда около восьми утра он услышал, как зашуршали по гравию колеса, как хлопнула дверь автомобиля, он уже был готов встретить того, кого судьба принесла составить ему компанию. Азизи поднялся на ноги, размялся, в руке он крепко держал пистолет.
        Вокруг стояла такая тишина, что Азизи слышал, как в двери повернулся ключ. Фигура, показавшаяся в его узком поле зрения, принадлежала вовсе не Кристин ван дер Ягт. Это был мужчина, со светлыми волосами, недалеко за тридцать, очевидно, рабочий, раз на нем была спецодежда, а в руке ящик с инструментами. Мужчина прошел в соседнюю комнату и, вскоре оттуда донесся звук ремонтных работ.
        Раздумывая над тем, что делать, Азизи засунул пистолет в карман своего плаща. Он мог убрать этого мужчину немедленно, одним свидетелем меньше, но сделать это нужно так, чтобы не было крови.
        Взяв длинный шелковый шарф, одиноко висевший в глубине шкафа, Азизи приоткрыл дверь, но только он хотел выйти из шкафа, как зазвонил мобильный телефон рабочего.
        - Алло.- Последовала долгая пауза, потом мужчина заговорил, на голландском.
        Азизи уловил слово «Крис» и замер. Завершив звонок, мужчина продолжил работу. Тогда Азизи обмотал шарф вокруг запястий и неслышно стал двигаться в соседнюю комнату.
        На пороге комнаты он рискнул заглянуть внутрь. Аллах хранил его. Рабочий стоял спиной к двери и был слишком занят отскабливанием плохо поддающихся кусков штукатурки со стены, чтобы за производимым шумом расслышать приближение Азизи.
        Расстояние между ними афганец преодолел за доли секунды, и, не успел рабочий дернуться, на шею ему уже была наброшена петля шарфа. Азизи крепко затянул желтый шелк, почти отрывая рабочего от пола. Тот отчаянно боролся, напрасно хватаясь обеими руками за скользкую ткань.
        - Прекрати, а не то убью тебя.- Рявкнул афганец на английском, и в следующее мгновение мужчина подчинился.
        Азизи слегка ослабил шарф, только чтобы дать рабочему вдохнуть.
        - Где графиня?
        Голландец громко, с трудом втягивал воздух.
        - Я не знаю,- просипел он.
        Азизи снова затянул шарф.
        - Не ври мне. Ты только что с ней разговаривал. Я тебе второго шанса не дам. Где она?
        Лицо рабочего покраснело, он вновь тщетно попытался вырваться, но вскоре покорно опустил руки и закивал.
        Когда Азизи ослабил давление во второй раз, голландец стал жадно хватать ртом воздух.
        - Она в Амстердаме,- он закашлялся.- В Институте Св. Францика.
        Азизи получил то, что хотел, затем, со всей силы, едва не срывая бицепсы, затянул шарф. Затем оттащил тело в другую комнату, и устроил позади стола, так, чтобы его не было видно. Поверх тела, он накинул подвернувшийся под руку кусок брезента. Азизи заключил, что, вероятно, ему придется вернуться сюда, если он не поймает графиню прямо в Институте. Отогнав машину рабочего подальше от особняка, он позволил себе уехать. Он сделал все, чтобы графиню ничто не спугнуло, когда она приедет сюда.
        Неподалеку от Амстердама
        Чтобы потянуть время, Аллегро сворачивала на каждую загруженную улицу, когда они покидали город. День выдался значительно холоднее предыдущего, ветреный и промозглый. Казалось, вот-вот начнется дождь или мелкий снег. До Института оставалось еще несколько километров, когда у Аллегро снова звякнул сотовый. В sms от Домино значилось: «С машиной все чисто. „Пежо“ стоит на парковке. Что дальше?».
        Аллегро ответила: «Поставь ему систему слежения».
        До клиники оставалось каких-то полквартала, когда пришло еще одно сообщение:
«Готово».
        Аллегро въехала на парковку. Азизи сидел в своей машине, возле въезда. Машина Домино стояла в двух рядах от него. Аллегро нашла свободное место прямо перед крыльцом, отключила двигатель и повернулась к Крис:
        - Хочешь, я пойду с тобой?
        - Спасибо,- ответила Крис, но, думаю, если я буду одна, мать больше мне расскажет. Подождешь в холле?
        - Хорошо.
        Они поспешили в здание, Аллегро держалась между Крис и машиной афганца. На скамейках перед зданием никого не было.
        Попрощавшись ненадолго, Аллегро добавила.
        - Если тебе что-то понадобится, то помни, что я здесь.
        Крис пропала из виду в конце коридора, и Аллегро присела на диван рядом с регистратурой. Она надеялась, что поймет по поведению Крис, был ли бриллиант у ее матери, и не удалось ли тому, кто вломился в палату Вильгельмины, утащить его.
        Аллегро отправила Домино sms: «С операцией „Пропасть“ все ясно. Будь на месте».
        Вильгельмина ван дер Ягт, как и всегда, сидела у окна уныло глядя на улицу. Однако все в ней, казалось, претерпело значительные перемены. Вчерашней утомленности и безразличия как не бывало. Крис многие месяцы не видела мать такой оживленной.
        - Они мне не поверили, но, я клянусь, это правда,- начала она, как только Крис переступила порог палаты.- Я его видела, рылся в моих вещах! Это не галлюцинации, и уж точно не сон.
        - Тише, мам, начни с самого начала.
        Вильгельмина окинула ее долгим взглядом, полным раздражения.
        - Вчера ночью ко мне в комнату проник какой-то тип. Было уже очень поздно.- Она говорила, чуть ли не по слогам, словно объясняла маленькому ребенку.- У меня очень чуткий сон, ты же знаешь. Я проснулась и увидела, как он роется в моем бюро. - Старушка указала на один из больших шкафов рядом с кроватью.- Было темно, но у него был с собой маленький фонарик, и в окно проникало достаточно света, я отчетливо видела его силуэт. Я не разглядела лица, но он был высокий, в длинном плаще. И без шляпы.
        - И что ты сделала?- Крис пододвинула к постели матери стул и села, внимательно изучая ее мимику. Взгляд ее больше не был затуманен, и Вильгельмина, с очевидностью, говорила осознанно.
        - Ну, я, конечно, испугалась.- Руки старушки дрожали.- Я должна была нажать тревожную кнопку, чтобы пришли с поста, но у меня все мысли спутались. Когда он начал копаться в шкафу, я что-то пробормотала. Вроде «Что вы тут, делаете?», или какую-то такую фразу. Он тут же убежал из палаты.
        - А потом?
        - Потом я включила свет и позвала на помощь. С поста не шли минуты три, или даже четыре… Представляешь, четыре минуты!- повторила она, и в голосе старушки послышалось презрение,- И потом пришли и не поверили мне. Я думаю, это потому, что мужчина ничего не сбрасывал на пол, не наделал беспорядка. Они сказали, что это мне, скорее всего, приснился такой кошмар, сказали снова идти спать.- Вильгельмина нервно стиснула пальцами тонкую нитку жемчуга на шее.- А если бы он напал на меня?- сказала она на тон выше.- Да я бы уже давно умерла, пока они пришли бы меня проведать.
        - Мама, ну, с тобой же все в порядке.- Примирительно сказала Крис.
        - А говорю тебе, здесь кто-то был,- настаивала Вильгельмина, в ее голосе звучала злоба.- Почему мне никто не верит?
        - Я верю тебе,- ответила Крис, хотя, на самом деле она не знала, что и думать. Все это звучало достаточно фантастично, а в истории болезни ее матери был не один эпизод, когда та сочиняла еще более невероятные вещи.
        - Вот, скажи им,- попросила Вильгельмина.- Тебе нужно забрать меня отсюда, иначе это снова произойдет.
        - Я не думаю, что ты в опасности, мама. Персонал будет начеку. Никто не сможет войти в здание не в часы посещения. А, уходя, я попрошу заглядывать к тебе почаще.
        Вильгельмина наморщила нос.
        - И ты тоже мне не веришь.- Она отвернулась от Крис и сделала нетерпеливый жест рукой.- Тогда, что сидишь тут, иди, ты ведь не собираешься мне помогать. Не знаю уж, зачем ты пришла.
        - Я пришла, потому что я беспокоюсь за тебя,- мягко сказала Крис. Она посидела еще час, но мать игнорировала ее. Наконец, Крис встала.- Скажи, чтобы они позвонили мне, если я буду тебе нужна.
        Аллегро смотрела на припаркованный у Института «Пежо» через окно холла на первом этаже. Азизи ничего не предпринимал. Очевидно, ворвавшись в палату старушки ван дер Ягт, он бриллианта не нашел. Или кто-то другой побывал там этой ночью. Если Крис отдала «Голубую Звезду» матери, то теперь, камень мог быть, у кого угодно и найти его не было никаких шансов.
        Аллегро проклинала себя за то, что позволила себе расслабиться и пренебречь прямыми обязанностями. Время поджимало, ставки были слишком высоки. И первый раз в жизни Аллегро приходилось напоминать себе, в чем состояла ее миссия. Как непрофессионально. Ее задачей было достать проклятый исторически ценный камень, спасти репутацию мусульманского мира, и в обмен получить информацию о надвигающихся террористических атаках. А она вела себя так, словно ее задание - защищать и служить. Защищать Крис и служить собственным физическим и эмоциональным потребностям.
        Она расстраивалась, сердилась на себя, за то, что не уделяла заданию должного внимания. Сколько тысяч человеческих жизней должны были унести теракты, чтобы Аллегро начала воспринимать свою задачу как абсолютно приоритетную? Когда она поняла, что Крис забрала камень из тайника, она могла сразу же покончить с этим, заставив Крис отдать бриллиант. Вместо этого Аллегро позволила Крис выйти из дома, да еще и, возможно, имея камень при себе. А потом еще нерациональный подход к тому, как быть с Азизи. Она была готова снять его на месте, едва не сорвалась и не пристрелила его прямо там, словно какой-то дилетант. Почему она вела себя так непрофессионально?
        - Все в порядке?- голос сзади раздался так неожиданно, что Аллегро не сразу осознала, что была слишком занята своими мыслями чтобы заметить, как подошла Крис.
        - Да, все отлично,- поспешно ответила она.- А как твоя мама? Что произошло?
        Крис пожала плечами.
        - Мама в порядке. Она цела. Но, честно говоря, я даже не знаю, верить ли ей. Она говорит, что застала какого-то типа, роющимся в ее вещах, и спугнула его.
        - Она успела его разглядеть? Он что-то стащил?- спросила Аллегро, когда они направились к выходу из клиники.
        - Нет, было темно.- Крис глубоко вздохнула.- Мама и раньше выдумывала разные вещи, чтобы привлечь к себе внимание. Но именно сегодня она казалась особенно взволнованной, и говорила с такой ясностью. Я осталась обсудить это с доктором. Он тоже не особенно поверил ее истории, но пообещал, что персонал будет за ней присматривать и предупредит охрану, чтобы были начеку.
        Судя по спокойной реакции Крис, бриллиант был в безопасности. Аллегро проводила ее до «Клио», держась так, чтобы всегда оказываться между машиной афганца и Крис. Начинался дождь, повис неприятный туман.
        - Увидимся в особняке,- сказала она, когда Крис завела машину.
        Крис выехала первой, за ней Домино, успела вырулить перед «Пежо». Аллегро отъехала последней, но припустила с огромной скоростью, как только выдалась такая возможность, летела по параллельной улице, чтобы опередить их всех, а потом свернула в сторону особняка.
        Она не знала, как долго Домино удалось бы задерживать Крис, поэтому использовала по максимум каждую минуту. По лестнице на второй этаж Аллегро неслась через две ступеньки. Она старалась не особенно ворошить вещи, но на то, чтобы быть такой скрупулезной, как она привыкла, времени не было. Начала Аллегро с самых очевидных мест: под матрасом, в комоде, в карманах одежды в шкафу. В туфлях. Потом обыскала другие места, куда Крис вряд ли стала бы прятать бриллиант. Но и там его не было. Она направлялась в ванную, когда зазвонил мобильный. Аллегро взглянула на дисплей, ожидая, что вызов от Домино, но это оказался Монтгомери Пирс.
        - Почему от тебя никаких новостей?- спросил он.- Бриллиант у тебя?
        - Будь он у меня, были бы и новости.
        - Может быть, я недостаточно ясно выразился? Камень нужен мне… вчера!- Пирс почти кричал в трубку.- Они планируют напасть с минуты на минуту. Мне без разницы, что ты будешь делать, но достать камень ты должна сейчас же! Наши люди в Афганистане готовы выдвигаться. Времени слишком мало, камень доставишь прямо туда. Я дам тебе координаты, как только будешь готова.
        - И куда именно?
        - Скорее всего, Кабул. Ребята из военной разведки расположились на голландской базе, тебя доставят самолетом. Вы должны оказаться там как можно скорее.
        - И почему я должна отвезти камень, если там все равно летают военные?- спросила она.
        - Некогда передавать задание другим людям,- сказал Пирс.- И меньше всего нам нужно, чтобы бриллиант оказался не в тех руках. И раз уж она все равно с тобой, скажи Домино, чтобы присоединилась. Нам там понадобится, как можно больше оперативников.
        - Откуда ты знаешь, что…
        - Работа у меня такая - знать.
        Он повесил трубку, и Аллегро вернулась к своему заданию. Она почти закончила обыскивать ванную, когда позвонила Домино.
        - Скала уехала. Когда ты ее оставила, она поехала прямо в Амстердам, на хвосте у нее афганец. На одном из светофоров удалось оторваться от него. А Крис я потом догнала. Сейчас она идет пешком по Кальверстрат. В данный момент следую за ней.
        - Ты его пеленгуешь?
        - Да. Он тут неподалеку, в том же районе. Мечется. Конечно же, ищет ее машину.
        Новости были не из приятных. Центр, где расположены все роскошные магазины и места развлечений, был слишком тесным.
        - Черт. Амстердам - большая деревня. Тебе, чтобы тебя не заметили, придется петлять.
        - Вот только погода не способствует,- проговорила Домино.- На улицах никого, все под крышу забрались. Она открытая мишень.
        - Держись как можно ближе.
        - Я и так близко, еще немного, и мне ее только за талию обнимать останется, тогда прощай прикрытие. Собственно, это все, что я могу сделать, чтобы ее защитить. Ты булыжник отыскала?
        - Ответ отрицательный. Я тут все перерыла, насколько миссия позволяет. Он может быть где угодно, а, я боюсь, что время вышло. Придется допрашивать ее.
        - Когда?
        - Как можно скорее. Созвонимся. Не теряй ее.
        Аллегро повесила трубку и набрала Крис.
        - Привет. Ты где? Я думала, ты поедешь за мной?
        - Хотела, как раз тебе позвонить,- ответила Крис.- Раз уж я все равно в городе, подумала прикупить кое-что. Пора возвращаться к кое-каким своим проектам.
        - Ага, классно. А ты долго?
        - Уже скучаешь?
        Она слышала в голосе Крис улыбку.
        - И это тоже, но, вообще-то, я позвонила спросить, не могла бы ты привезти чего-нибудь на обед. Тут совсем пусто.
        - Конечно. Я через полчаса буду.
        - Тогда до скорого.- Аллегро спустилась на первый этаж, размышляя над тем, что бы сказать Крис, чтобы та отдала бриллиант. Не прошло и пяти минут, как Домино перезвонила.
        - Сигнал Азизи остановился там, где у нас припаркованы машины. Я думаю, он нашел
«Клио», а Скала как раз направляется туда сейчас. Опасно.
        Аллегро тут же положила трубку и позвонила Крис. Ей нужно было любым способом удержать Крис от приближения к машине и от прогулок по городу. Нужно было направить ее в какое-нибудь безопасное место. А самой срочно мчаться в Амстердам. Место должно быть многолюдное, закрытое, и чтобы оно располагалось неподалеку. Музей Изящных Искусств подходит идеально. Выполняются все три важных условия, и еще бонус в виде вооруженной охраны на входе.
        - Ты, наверное, очень голодная…- сказала Крис, взяв трубку.
        - Слушай, а оставайся там, на месте,- предложила Аллегро.- Я понятия не имею, где Джерон, и что он собирается делать дальше, поэтому, может, встретимся и устроим себе прогулку? Что скажешь? Как тебе такое предложение?
        - По-моему, отличная идея.
        - Ты ведь еще в городе, так?
        - Я направлялась к машине,- ответила Крис.- А что ты придумала?
        - Сходим в музей, а потом пообедаем где-нибудь.
        - Звучит заманчиво.
        - Прекрасно. Тогда почему бы тебе не оставить машину, там где она стоит, все равно около музея места для парковки не будет. До музея езжай на трамвае, там я тебя и встречу.
        - Отличный план. Да, там, действительно негде встать. Тогда, до скорого?- и Крис добавила с теплотой в голосе.- Я тоже по тебе скучаю.
        Аллегро помчалась к «Ауди», зажав плечом трубку.
        - Я с ней встречусь в Музее Изящных Искусств,- сообщила она Домино.- Велела ей ехать на трамвае.
        - Он может оказаться в том же трамвае. Он снова у нее на хвосте.
        - Тем лучше. Если он такой задвинутый, как я думаю, то пойдет за нами в музей, там мы от него и оторвемся.
        - А потом?- спросила Домино.
        - А потом заберешь Крис в какое-нибудь безопасное место. Этот придурок не отвяжется, пока думает, что камень у нее, так что мне лучше от него отделаться подобру-поздорову. Потом я с вами пересекусь, и заставлю ее отдать мне камень. Когда дело будет сделано, мы с тобой полетим на Ближний Восток. Я не могу лететь, пока не буду уверена, что она в безопасности.
        Аллегро вдавила газ, обходя машины в потоке, словно стоящие.
        - Купи билет в музей и держись поближе к нам.
        - Расслабься немного,- сказала Домино.- Зачем обеим-то нам лететь на Ближний Восток?
        - А вот так, приказ Монти. Мы им там нужны полным составом, на случай, если ситуация выйдет из-под контроля.
        - Откуда знает этот старый черт…
        Аллегро перебила ее.
        - Цитирую: «Работа у меня такая - знать». Конец цитаты.
        - И зачем я спросила…
        - Я в пятнадцати минутах,- сказала Аллегро.
        - До встречи в музее.
        Глава двадцать первая
        На трамвайной остановке уже стояли люди, как минимум, человек восемь. Крис зашла в переднюю дверь, за ней симпатичная женщина в черном, двое японских туристов и какой-то старичок. Остальные столпились у задних дверей, где контролер продавал билеты. Крис присмотрела одно место в середине вагона и, заплатив водителю, направилась туда. То же место приглядел высокий темнокожий мужчина, который шел из хвоста вагона. Их взгляды встретились. Крис была ближе к месту, и она поторопилась, чтобы опередить мужчину, но тут почувствовала, как ее потянули за рукав. Обернувшись, она увидела ту женщину, что зашла в трамвай следом за ней.
        - Этот трамвай идет до Музея?- спросила женщина на английском. Американка.
        Крис обернулась и ответила. Тем временем, темнокожий мужчина занял свободное место и смотрел на нее, но почему-то без характерной для такой ситуации гордости. Крис вздохнула и, взявшись за ближайший поручень, снова повернулась к американке.
        - Да, он останавливается прямо напротив. Я сама туда еду. Просто выходите там же, где и я.
        - Замечательно, спасибо,- сказала американка.
        Крис смотрела в окно. Оставалось проехать пару кварталов - достаточно, чтобы Крис успела насладиться воспоминаниями о прошлой ночи. Энджи была великолепной любовницей, и, хотя они провели в разлуке всего около часа, сердце Крис забилось чаще при мысли о том, что скоро они увидятся вновь. Когда они танцевали, Крис воображала, что они будут заниматься любовью жарко и жадно, что это будет острый и яростный секс. И, хотя в предутренние часы было именно так, начиналось все с чего-то изысканно-нежного, Явственного, ничего подобного Крис прежде не испытывала: неспешное, проникнутое эротикой и интимностью взаимное обожание тел, а потом почти одновременная разрядка.
        С каждым часом Крис становилось труднее смириться с мыслью о том, что Энджи должна была неминуемо уехать. На сердце завис камень. Вопиющая несправедливость, наконец, влюбиться, в ту, которая, казалось, так искренне готова заботиться о ней, и только чтобы так скоро потерять. Крис думала, как было бы здорово, если бы сегодня Энджи была чуть более откровенна о том, как она живет; о своих планах в свете того, что происходило между ними. Может быть, именно ради этого она решила провести день вместе.
        Крис раздумывала над тем, как начать разговор об их связи в будущем. Она не спрашивала у Энджи, как та отнесется к тому, чтобы Крис приехала к ней в Америку. Но ведь она могла продолжать заниматься веб-дизайном, будучи в любом уголке мира, верно? Многое зависело от финансовой ситуации после продажи особняка. И нужно было спросить у дяди, не было ли новостей от профессора Байята о бриллианте. Крис не особенно рассчитывала с помощью камня улучшить свое положение, но он, пожалуй, мог принести пользу.
        Невдалеке показался музей. Крис повернулась к симпатичной американке, которая все еще стояла позади нее, держась за поручень.
        - Нам на следующей остановке. Вон он, там.- Она указала на массивное краснокирпичное здание с рельефным фронтоном, в голландском стиле нео-ренессанса. - К сожалению, главное здание закрыто на реконструкцию до следующего года, но основные шедевры можно посмотреть, например, Рембрандта, он выставлен сейчас в крыле Филипса. Там еще многое есть, что посмотреть. Вход сейчас со двора.Я могу вам показать, если хотите. Мне там нужно кое с кем встретиться.
        - Ловлю на слове,- отозвалась женщина.
        Они вышли из трамвая и направились к крылу Филипса. Крис не обращала внимания на толпы туристов вокруг, на многоголосый говор на всевозможных языках; и даже холодный ветер с запада был ей нипочем. Все ее мысли были о прошлой ночи, о том, как они с Энджи занимались любовью. Даже холодное обращение матери не смогло перебить восхитительное чувство эйфории, охватившее Крис.
        Две женщины присоединились к десяткам посетителей в очереди за билетами. Крис искала Энджи глазами. И с удивлением обнаружила, что за ними пришел мужчина, занявший в трамвае ее место. Он явился с таким видом, словно для него это было тяжким обязательством, и встал в очереди позади них, через несколько человек. Крис недоумевала, зачем вообще люди, которых утомляет искусство, ходят в музей. Она подумала, что для таких людей это, скорее всего лишь тема для поддержания разговора, которая к то же проявит их тонкое душевное устройство, которого иным и не вообразить. Темнокожий мужчина за ними, похоже, отчаянно нуждался во всевозможной помощи в этой области.
        Ближайшая более или менее свободная парковка, которую Аллегро нашла, располагалась под отелем «Мариотт», в квартале от музея. Аллегро решила оставить машину, а это расстояние покрыть легким бегом. Подойдя к задней двери, она увидела Крис и Домино, они стояли рядом и разговаривали. Азизи был в нескольких метрах. Если Домино не просто наблюдала за Крис, а решила войти в контакт, это означало, что дело плохо. Ясно, что она оценивала угрозу, исходящую от Азизи, как крайне серьезную.
        Крис увидела Аллегро и помахала.
        - Сюда!
        Аллегро подошла и поцеловала Крис в губы, кратким приветственным поцелуем.
        - Привет, красавица.
        Они широко улыбались друг другу.
        Крис обняла Аллегро за талию.
        - А пожалуй, я могла привыкнуть к тому, что ты меня так называешь.
        - Вот и чудесно, потому что мне очень нравится называть тебя красавицей.
        Крис посмотрела на вход.
        - Нас скоро впустят. Сегодня не слишком много посетителей.
        - Чудненько. Это значит, что мы сможем найти укромное местечко и нацеловаться всласть.
        Улыбка Крис расцвела еще шире.
        - Это обещание?
        Аллегро старалась не смотреть в глаза Домино. Очередь немного продвигалась.
        - Ты доверяешь мне настолько, чтобы поехать со мной в одно секретное место?- игриво спросила Аллегро.
        - Пожалуй, рискну.- Ответила Крис.
        Они подошли к кассе, Аллегро взяла два билета. Когда они направились дальше, Крис повернулась и улыбнулась Домино.
        - Я надеюсь, вы хорошо проведете день.
        - Благодарю,- ответила Домино.- Надеюсь, что вам, ребята, удастся вырваться… найти укромное местечко,- добавила она, глядя на Аллегро.
        В течение первого часа они бродили по выставке голландских мастеров, Аллегро постоянно следила за действиями афганца, который не отставал, когда они переходили из одного зала в другой, но держался на расстоянии и делал вид, что его очень занимают полотна. На входе очередь была небольшой, но внутри было многолюдно, прошедший несколько часов назад дождь заставил многих туристов спрятаться под крышу, изменив планы в пользу музея. Поэтому в большинстве залов у них была немаленькая компания, а иногда попадались и сотрудники охраны. Аллегро постоянно была на чеку, и наблюдала за Домино. Та с них глаз не спускала, оставаясь при этом на отдалении. Когда Азизи приближался, поддерживая расстояние в считанные метры, Домино компенсировала это, подбираясь к нему предельно близко.
        Поднявшись на второй этаж для продолжения осмотра, они оказались в зале, где, кроме них, были всего шестеро туристов, и никого из сотрудников охраны. Одна стена была завешена портьерой от потолка до пола, с надписью на разных языках: «Не входить. Идет реставрация. Вход только для сотрудников музея».
        Аллегро незаметно посмотрела на Домино, потом на портьеру, и снова на Домино. Спустя какие-то секунды оглушительный грохот прокатился по залу, и все туристы, как один, повернулись к источнику шума. Аллегро положила руки на плечи Крис. Всеобщее внимание привлек к себе Азизи и мусорный бачок, катившийся от него по паркету, рассеивая свое содержимое. На лице Домино вполне убедительно разыгралось выражение недоумения, такое же, как у всех прочих туристов. Она успела достаточно далеко отступить, чтобы все подумали, что за неприятности в ответе один афганец. Он покраснел и нагнулся, чтобы подобрать бачок, бормоча под нос извинения.
        Аллегро утянула Крис за запрещающий занавес. Они оказались в еще одном выставочном зале, с голыми стенами и строительными материалами. Там оказалось темно и пыльно. У рабочих, явно, другие помещения стояли в списке приоритетных задач. Из темных залов, прямо по курсу, никаких звуков не доносилось.
        - Что ты делаешь?- шепотом спросила Крис.
        - Я же тебе говорила, что мы найдем укромное местечко.- ухмыльнулась Аллегро.
        - Но ведь сюда ходить запрещено. И это может быть небезопасно.- Крис направилась было обратно к портьере, но Аллегро притянула ее к себе и стиснула в своих крепких объятиях.- Ну, где твоя жажда жизни, это же так волнующе,- сказала она капризным возбужденным голосом.- Ты сама говорила, что доверяешь мне.- Аллегро поцеловала Крис в шею.- Идем со мной.
        Взяв Крис за руку, она повела ее через длинный темный зал. Они дошли до соседнего зала, и Крис потянула ее за руку, заставляя остановиться. Она нервно озиралась, словно ждала, что их в любой момент могли поймать. Но при этом она и не стремилась к выходу.
        - Мы сюда зашли так, оглядеться, или все-таки пообжиматься?
        - Тшшш. Ты ведь не хочешь чтобы нас услышали, правда?- прошептала Аллегро, нежно проводя кончиком пальца по губам Крис.
        - Мы могли бы и домой вернуться,- шепнула Крис.- Там уединение полное, и, признаться, я целый день только о том и думала, как бы тебя раздеть.
        Аллегро притянула Крис к себе и страстно поцеловала, по большому счету, для того, чтобы не дать ей уйти; но, по правде говоря, еще и просто потому, что не могла удержаться Крис целовала в ответ с таким же энтузиазмом, и небольшая сумочка, которую она небрежно повесила на плечо шлепнулась на пол. После этого звука они нехотя отстранились друг от друга.
        Крис нагнулась поднять сумочку.
        - Теперь мы можем поехать домой?
        Чуткий слух Аллегро уловил звук шагов в соседнем помещении. Она замерла. Того, кто приближался, невозможно было разглядеть в полутьме.
        Крис прижалась к Аллегро, почувствовав тревожную перемену, и тоже замерла.
        - Это что? Кто-то идет?
        Аллегро приложила ладонь к ее рту, требуя молчания.
        Они постояли несколько секунд, не шевелясь, пока Аллегро не удостоверилась, что удаляющиеся шаги стихли.
        - Нам бы лучше вернуться в музей.- Прошептала Крис.
        - Тогда сюда,- и Аллегро повела ее дальше в темноту находящихся на реконструкции залов.
        - Куда мы идем?- тревожно спросила Крис.
        У обеих дыхание перехватило, когда они услышали, как кто-то наступил на битое стекло в том зале, откуда они только что ушли.
        - Мы пытаемся найти, как отсюда выйти, господин,- выпалила Крис на голландском, Аллегро не успела остановить.- Нам просто стало любопытно.
        Когда ответа не последовало, Крис продолжила:
        - Господи-и-ин? Вы не могли бы нам показать, как выйти отсюда?
        Аллегро ни с чем не могла спутать звук взвода пистолета. Шаги начали приближаться. Она нагнулась и достала «Вальтер» из сапога.
        - Пошли,- прошептала она, утягивая Крис в следующий зал.
        - Где ты достала эту штуку, и что, вообще происходит?- в голосе Крис звенел нарастающий страх.
        - Времени на объяснения, как видишь, нет, так что тебе придется довериться мне, Крис. Там у нас мужик с пистолетом, и это не охранник.- Аллегро продолжала крепко держать Крис за руку и тянуть за собой.
        - Я никуда не пойду!- Крис вырвалась.- Если это шутка, то, знаешь, уже не смешно, Энджи.
        - Пожалуйста, тише.- Аллегро снова взяла ее за руку.- Похоже, что я смеюсь? Никаких шуток. Он опасен, и пришел он за тобой.
        - Кто он такой? И что ему от меня надо?
        - Я тебе потом объясню. Сначала я должна вывести тебя отсюда. Не отходи от меня ни на шаг.
        - Безумие какое-то.- Крис снова вырвалась.
        Аллегро грубо стиснула се запястье.
        - Черт, ну, нет у меня времени на это.- Ее тон мгновенно изменился с утешающего на суровый.- Ты пойдешь со мной. Сейчас же. Разговор окончен. Двигайся.
        - Я никуда не пойду. Ты, вообще, кто, черт возьми?
        - Не сейчас, Крис. Прошу, дай я выведу нас отсюда.- телефон завибрировал в кармане брюк Аллегро. Она заткнула пистолет за пояс, чтобы взять сотовый той же рукой и не отпускать запястье Крис. Открыла трубку, осторожно держа телефон между ними с Крис так, чтобы свет дисплея не обнаружил их.
        В сообщении от Домино было следующее: «Он=вржн. Зохр+ты. нмг#.)!» Что Аллегро безошибочно перевела как «Он вооружен. С тобой три охранника. Убрать его не могу. Уходите немедленно».
        - Блин,- вырвалось у Аллегро. Она выругалась сквозь зубы, и одной рукой набрала сообщение-ответ «ткс@запвых!», что Домино должна была понять как «Уходи скорее и возьми такси, жди у запасного выхода».
        Аллегро засунула телефон обратно в карман, и повела Крис куда-то в темноту, в поисках запасного выхода. Они успели уйти далеко, когда услышали крики охранников. Прозвучал вопрос: «Кто здесь?» и требование выходить немедленно.
        - Это не за мной, а за тобой. Я знала, что у тебя проблемы.- сказала Крис тихо.- За тобой гонится полиция? Что ты такого натворила?
        Аллегро услышала шаги, где-то очень близко, слева от них, и направила туда пистолет. Когда внезапно вновь воцарилась тишина. Аллегро утянула Крис в нишу, откуда был хоть какой-то обзор на того, кто мог вот-вот войти.
        - Поверить не могу, что укрывала преступницу!- едва слышно заявила Крис.
        - Я не преступница,- ответила Аллегро ей в самое ухо.
        - И кто ты тогда? И почему за нами кто-то гонится?
        - Я потом тебе все расскажу. Для начала нужно вывести тебя отсюда живой.
        - Что значит, «живой»?- голос Крис дрогнул.
        - Просто доверься мне, Крис.
        И снова послышались шаги в их направлении. В этот раз гораздо ближе.
        - Не шевелись,- приказала Аллегро и отпустила руку Крис.
        Они едва могли различить силуэт, медленно приближающийся во мраке… По тому, как мужчина останавливался, чтобы заглянуть за каждый угол, Аллегро поняла, что он не знал точно, где они. Но найти их, было делом времени.
        Аллегро приготовилась к нападению. Она не знала, Азизи это, или сотрудник охраны, но нельзя было позволить кому бы то ни было обнаружить их с Крис. По прикидке Аллегро, до противника оставалось около пары метров, когда со стороны Крис раздался какой-то шаркающий звук.
        Силуэт замер.
        - Wie is daar? Кто здесь?- спросили на голландском,- значит, это охранник.
        Аллегро напрыгнула на него, когда он подошел к нише. Одним стремительным движением она обхватила его за шею и одновременно ударила рукоятью пистолета в основание черепа. Мужчина осел на пол. Она оттащила его в сторону и вернулась в нишу к Крис.
        - Какую часть «не шевелись» ты, блин, поняла по-своему? На вечеринках-сюрпризах тебе, явно, делать нечего.
        Крис было не до шуток.
        - Ты его убила?- в ее голосе сквозило напряжение.
        - У него будет чертовски раскалываться голова, но потом все будет в порядке. Пошли.
        Она провела Крис еще по нескольким залам. Оказалось, они описали круг и теперь вернулись обратно, шли по направлению к крылу Филипса. И тут Аллегро увидела зеленый значок запасного выхода. Вдалеке послышался голос. Еще один охранник сказал на голландском, что видел вооруженного мужчину, и что тот направлялся к запасному выходу.
        - Этот мужик с пистолетом, тоже пошел сюда!- проявила инициативу Крис.
        - Знаю. Слышала.
        - Но он же сказал это на голландском,- удивилась Крис.- А я думала, ты не понимаешь по-голландски.
        - Все потом.
        На огромной стальной двери была табличка «не работает». Аллегро подергала ручку, дверь была заперта. Ругнувшись вполголоса, она услышала звук приближающихся шагов. Афганец мог явиться в любую секунду. Аллегро схватила Крис за руку, и они побежали. Шаги за спиной тоже участились до скорости бега. Еще одна портьера от пола до потолка, откуда по краям проникал свет и доносился гул голосов. Они сделали круг. Это снова был вход на открытую выставку в крыло Филипса.
        - Мы возвращаемся. Постарайся выглядеть спокойной,- сказала Аллегро, и погладила руку Крис.- Не паникуй, не беги.
        Она выглянула за материю, чтобы убедиться, что охраны поблизости нет, и вывела Крис. Они прошли сквозь толпу посетителей в самом центре зала.
        - Справа от тебя камеры. Смотри вниз и в сторону.
        Крис делала, как ей сказали. Пару минут они просто стояли среди других посетителей. Аллегро окинула взглядом помещение и нашла то, что искала. Рядом с туалетами располагался пожарный выход, и она мягко направила Крис к нему.
        Они поспешно спускались по лестнице и были уже на полпути к выходу, когда услышали шаги, звонко отдававшиеся на бетонных ступеньках. Аллегро подняла голову и увидела, как афганец на бегу заглядывает вниз, неумолимо сокращая расстояние.
        - Беги!- крикнула она, вскинув «Вальтер», и понеслась вслед за Крис. Внезапно, прямо возле руки Аллегро, от перил звонко отрикошетила пуля. Выстрела не прозвучало, значит, у Азизи был глушитель.
        - Ааа-а-аа, боже мой, он стреляет!- завопила Крис.
        - Беги давай,- рявкнула Аллегро и открыла огонь по афганцу, когда тот показался на лестничном пролете. Она ранила его в плечо - ничего серьезного, Азизи продолжал целиться в Крис. Не раздумывая, Аллегро бросилась на линию огня, сбивая Крис с ног. Приземлились они у самой двери на улицу.
        - Сукин сын!- прохрипела Аллегро сквозь сжатые зубы, когда пуля прошила ей бедро.
        Она выстрелила в сторону афганца, пытаясь встать. Крис распахнула дверь, и они выбежали в узкий переулок за музеем. Снова шел дождь, на этот раз проливной. Аллегро держала пистолет наизготовку. Они неслись вниз по улице, оглядываясь, не появился ли их преследователь. Добежали до средины следующего здания, где стояло такси. Домино находилась на противоположном тротуаре. Они были у машины как раз в тот момент, когда Азизи выбежал на улицу. Афганец и Аллегро успели обменяться взглядами.
        - Отель «Мариотт», пожалуйста,- сказала она водителю и тот тронул.
        Испуганная, Крис ахнула.
        - Энджи, твоя нога! У тебя идет кровь.- Произнесла она тревожным шепотом.
        Аллегро бросила взгляд на растущее алое пятно на правом бедре. В центре кровавого круга на коричневых вельветовых брюках зияла аккуратная дырочка.
        - Ничего страшного. Задеты лишь мягкие ткани.
        Они ехали молча, смотря, как полицейские машины мчались в сторону музея. Выйдя из такси перед входом в «Мариотт», они направилась на подземную стоянку. Аллегро несколько раз оглянулась вокруг, убедившись, что за ними не увязался хвост.
        Забрав сумку из багажника, она бросила ее на колени Крис, устроившейся в пассажирском кресле. Аллегро села за руль, отодвинула сиденье как можно дальше и, расстегнув брюки, неуклюже стянула их, оставив болтаться в районе лодыжек.
        - С этим надо разобраться,- сказала она, осматривая рану. Выглядело не слишком паршиво, пуля вошла в мускулы, повыше колена с наружной стороны бедра.
        - А может, лучше в больницу?- сказала Крис и побледнела.
        - Времени нет.
        - Надо обратиться в полицию.
        - Это не по их части. И не надо их сюда впутывать,- твердо сказала Аллегро.- Я потом тебе все объясню.- Она потянулась за сумкой, достала оттуда бинт и обеззараживающее средство. Немного лекарства налила прямо на рану. Жгло ужасно, Аллегро зажмурилась на несколько секунд, в ожидании момента, когда боль начнет стихать.
        - Так, давай я,- предложила Крис.
        - Нет, нормально. Я не раз это делала.
        Крис взяла сумку и переложила ее на заднее сиденье. Затем осторожно коснулась руки Аллегро.
        - Пожалуйста. Дай, я помогу. Хорошо? Энджи?
        Аллегро не ответила, но и не стала возражать, когда Крис забрала у нее антисептик и бинт. Она любовалась профилем Крис, пока та осторожно вытирала кровь. Ничего нельзя было прочесть на ее лице, а все поведение говорило о какой-то подавленности.
        - Крис, ты в порядке? В смысле, сама не пострадала?
        - Со мной все отлично,- ответила Крис, но руки у нее затряслись сразу, как только она это произнесла.
        Она замерла, остановив обработку раны.
        - Нет, я не в порядке,- сказала Крис, наконец, и голос ее звучал высоко и напряженно. Их взгляды встретились.- Я в полном смятении, мне страшно, и я хочу знать, что, черт возьми, происходит.
        Глядя на свою рану, Аллегро размышляла над тем, что именно можно было ей сказать. Забрав у Крис антисептик, она налила его на рану.
        - Аа-а-с-с-сука, зверски дерет.
        Крис склонилась над раной и несколько секунд подула на нее. Боль немного стихла.- Так лучше?- спросила она, робко подняв взгляд.
        - С тобой все становится лучше. Даже это.
        Крис села ровно и нахмурилась.
        - Энджи. Что происходит?
        - Дай я сначала закончу, ладно? Как у тебя с шитьем?
        У Крис округлились глаза.
        - Шутишь, да?
        - Нет, не шучу. Ладно, если ты не можешь, я сама. Дай сумку.- Аллегро достала бутылочку местного обезболивающего с пульверизатором, широкий рулон бинта и стерильный набор, где были нитка с иголкой.
        - Ты что, серьезно?
        - Мне не впервой.- Аллегро побрызгала анестетиком ногу и открыла стерильный набор. Она как раз закончила вдевать нитку в иголку, когда Крис остановила ее руку, и проговорила:
        - Нет, я… могу.
        Когда началось действие обезболивающего, Аллегро скрежеща зубами, сделала первый стежок, чтобы показать Крис, насколько глубоко должна проходить игла. Потом приступила Крис, постоянно посматривая на Аллегро и вытирая кровь. Каждый стежок был сделан кропотливо и ровно. Всего их было пять.
        - А у тебя замечательно получилось,- сказала Аллегро.- Скрываешь таланты.
        Крис силилась улыбнуться.
        - Мне в жизни не пришлось даже пуговицу пришить.
        Аллегро подняла бедро, чтобы Крис могла пропустить бинт и закрепить его. Ее руки были так же нежны, как и прошлой ночью, и Аллегро мучительно боролась с собой, пытаясь прогнать воспоминания, от которых щемило в груди. Крис посмотрела на нее долгим взглядом, и только потом проговорила:
        - Так ты мне расскажешь, что произошло, Энджи?
        - Мишель.- В ее голосе было столько нежности, она сама себя не узнавала.
        - Что?
        - Меня зовут Мишель Тейлор.
        Глава двадцать вторая
        Ошеломленная, Крис смотрела на нее, не отрываясь.
        - За тобой охотится полиция, или что-то в этом роде?
        Аллегро покачала головой. И как на это ответить?
        - Ну, тут все сложно. Я работаю на частную организацию.
        - И чем она занимается?
        - Всем, что может быть нужно. Об этом я не могу распространяться.
        Крис какое-то время изучала ее лицо, точно видела впервые.
        - То есть, ты шпионка?
        - Не совсем. Я не работаю на какое-то определенное правительство.
        - Типа, наемник?
        - Я делаю этот мир… более безопасным местом.
        Крис вжалась в сидение, отпрянув.
        - Господи. Ты убиваешь за деньги?
        - Иногда приходится избавляться от всяких тварей,- сказала Аллегро.- А иногда я защищаю себя. Или других.
        Крис смотрела на нее с опаской.
        - И кто был тот мужчина?
        - Он здесь с той же целью, что и я, с той лишь разницей, что он намерен убить тебя, когда получит то, что ему нужно.- Аллегро мучили сомнения. Она не хотела чрезмерно пугать Крис. Она готова была смеяться над собой. Куда уж хуже. Их уже преследовали и едва не пристрелили.- Меня сюда послали, чтобы получить бриллиант, который пропал очень давно, и который принадлежит афганскому правительству. Это тот, который тебе оставил отец.
        - Хочешь сказать, у меня настоящая «Голубая Звезда»?
        - Да.
        - Откуда ты знаешь?- Крис была поражена.- Дядя по поводу него консультировался со специалистом.
        - Подлинность твоего камня уже подтвердил профессор Байят,- сказала Аллегро.- Он, скорее всего, тебе об этом ничего не сказал, но афганцам передал, что камень подлинный. Того мужика в музее послали они. Он тебя несколько дней выслеживал. И я почти уверена, что у твоей матери никакие не галлюцинации. Он мог вломиться к ней в палату в поисках бриллианта. Ей повезло, что она осталась жива.
        Крис прерывисто вздохнула.
        - А я-то ей не поверила, сослалась на болезнь.- Шок и подавляющее чувство нереальности происходящего повергли Крис в отчаяние.- Я не понимаю, как могло дойти до такого. Почему они не скажут, что камень им нужен? Тем более, если он им так нужен, что они готовы пойти на убийство?
        - Потому что только некоторые большие шишки там знают, что настоящий бриллиант не на месте,- сказала Аллегро.- Они десятки лет выставляли подделку, и пощады им не будет, если арабский мир узнает об обмане. Они не могут допустить, чтобы ты или господин Гофман дали этому огласку в прессе.
        - Но мы бы не стали этого делать,- сказала Крис с болезненной наивностью.
        - Я знаю, но мы с тобой говорим о правительстве,- этим людям доверия нет,- мягко сказала Аллегро.- Они-то полагают, что, если им удастся украсть камень, то тебе, никто не поверит, что он был подлинным. Но это еще не самое страшное. Дело в одном подлом афганском политике, который решил наложить лапу на бриллиант, пока его не вернули в персидскую корону. Он хочет пустить его на спонсирование операций Аль-Кайды. Он рассудил так, что о поддельном камне никто не узнает, если правда о подлинном никогда не всплывет на поверхность.
        Крис была в ужасе.
        - То есть, ты здесь для того, чтобы украсть у меня бриллиант и отдать его афганцам?
        - Я должна доставить камень тому, кто незаметно вернет его в корону. Взамен он даст информацию о том, какие западный мир ждут в ближайшее время теракты.
        - А откуда мне знать, что ты говоришь правду?- спросила Крис.- Почему это я должна тебе верить? Откуда знаю, что ты не как тот маньяк, который повис у меня на хвосте? Откуда я знаю, что ты не обычный ворюга или мошенница?
        - Потому что ты видела, на что способен обычный вор,- сказала Аллегро.- Маньяк, как ты его называешь, не будет церемониться, он просто приставит ствол к твоей голове, чтобы получить то, что ему нужно. Я тебя принуждала? Я тебе угрожала?
        - Нет.
        - Если бы я была, как он, я бы просто поднесла к твоему лицу свой пистолет и потребовала камень. И ты бы отдала, верно?
        - Так почему же ты этого не сделала?
        В это Крис могла поверить, и она даже рассматривала такой вариант… Аллегро попыталась скрыть, насколько уязвлена.
        - По целому ряду причин,- сказала она.- Начнем с того, что я принципиально не причиняю вреда невинным людям. Даже если бы ты отдала бриллиант тому мужчине, который в нас стрелял, тот политик, на которого он работает, не допустил бы, чтобы тебе дали уйти. Не стал бы оставлять риск того, что ты могла бы предать дело огласке. Слишком много людей захотят проверить корону, и обязательно узнают, что камень на выставке - подделка. Моей миссией было украсть камень так, чтобы ты об этом не знала, и передать его тому, кто незаметно вернет его в корону.
        Крис притихла и отвернулась к окну, очевидно, раздумывая над услышанным. Двое мужчин прошли мимо их машины. Аллегро смотрела на них в зеркало; как и на всех, кто заходил на парковку, с тех пор, как они приехали туда. Мужчины говорили по-русски, обсуждали события предыдущей ночи с участием двух блондинок.
        Крис снова повернулась к Аллегро.
        - То есть, эта история о том, что ты приехала в Европу, чтобы сбежать от семьи, из Штатов, и здесь получить шанс на эмоциональную реабилитацию,- это все бред собачий, да?
        - Я живу в Англии, и у меня нет семьи,- сказала Аллегро.- Я родилась в Иране, и попала в сиротский приют. Через полгода меня забрали - организация, на которую я сейчас работаю.
        - И ты сидела, слушала, как я тебе рассказываю о своей неудачной жизни, и притворялась, что ассоциируешь себя со мной, что сопереживаешь, когда на самом деле тебе все это до лампочки.
        - Это не так, Крис. И мне, действительно, есть дело. И у меня самой жизнь не сахар.
        - Тогда почему ты просто не попросила у меня этот гребаный камень? Тебе не пришлось бы трахаться со мной.- Тон Крис был пугающе спокоен. Она не кричала. Не проклинала. Напротив, она была печальна и угнетена. Как боксер, получивший последний удар и уже понимающий, что проиграл встречу.
        - Прошу, не говори так.
        - И знаешь, что во всем этом самое безумное?- Крис отчаянно моргала, борясь со слезами, которые начали катиться по ее щекам.- Что, если бы ты попросила, я отдала бы его тебе. Даже не зная, зачем он тебе понадобился. Видит бог, мне нужны деньги на содержание матери, на то, чтобы покрыть долги, но… Я думала, что нашла кое-что куда более важное в своей жизни, чем этот проклятый камень. Черт, когда же я пойму?..
        У Аллегро сжалось сердце, на лице Крис была страшная боль.
        - Я сожалею. Я всего лишь выполняла свою работу. Я не ожидала, что выйдет… так.
        Но Крис продолжала, словно и не слышала последней фразы. Она говорила, скорее, сама с собой, чем с Аллегро.
        - Я думала, что я все поняла, после этих трех лет непрерывного использования. Ты заставила меня поверить, что ты другая. Господи, какая я же дура.- Она опустила голову и зарыдала отдергивая плечо, когда Аллегро пыталась к ней прикоснуться.- Не смей!- предупредила она, глядя на Аллегро опухшими красными глазами, сияющими настоящей яростью.- Не смей… до меня дотрагиваться.
        Аллегро провела рукой по волосам - жест отчаяния. Раньше она думала, что ей прекрасно известно, что такое боль. Но с тем, как ранили отвращение и страдание Крис, ничто не могло сравниться.
        Крис отвернулась к окну, уставившись наружу невидящим взглядом. Когда она заговорила, это снова был тон поверженной. Ярость схлынула так же быстро, как и накатила.
        - Мне дядя недавно сказал, что я бы просто погибла, позволила бы себе зачахнуть. Что я перестала жить, а ты - то, что мне нужно, тот человек, который вернул бы меня к жизни. Я ему поверила. Я так хотела ему поверить. Мне необходимо было поверить, что с тобой я снова смогу чувствовать. Так все и случилось.
        - И я смогла чувствовать, благодаря тебе,- сказала Аллегро, наклоняясь к Крис, аккуратно, следя, как бы ее не коснуться.- Первый ра…
        Злоба в глазах Крис заставила Аллегро умолкнуть на полуслове.
        - Из-за тебя я чувствую, что убита. Я мертва теперь. Господи, как больно.- По ее лицу бежали слезы.- И за это я тебя ненавижу,- заверещала она, и начала бить Аллегро в грудь своими маленькими кулачками,- Ненавижу тебя!
        Аллегро не останавливала ее. Она так и сидела, и терпела, зная, что заслужила это. Не было никакой физической боли, все поглотила душевная. Крис продолжала вопить, и в середине монотонной тирады Аллегро прошептала:
        - Я люблю тебя, Крис,- она даже не была уверена, что ее слова были услышаны. Да это, и не имело значения.
        Эти слова она проговорила первый раз в жизни, и, какая ирония, она сказала их женщине, которая ее ненавидела. Женщине, которая доверяла ей, и которую она предала. Удары в грудь стали реже и слабее, потом прекратились. Реже и слабее стало и прерывистое от рыданий дыхание Крис, она бессильно откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Выглядела она совершенно изможденной. Блузка спереди была мокрой от слез. Через пару минут, Крис вытерла лицо и села прямо, не глядя в сторону Аллегро.
        - Так, давай перейдем к бриллианту, Эндж… Мишель. Господи, я даже имя твое сказать не могу. Просто выпусти меня отсюда.
        Аллегро завела «Ауди» и направилась к выезду из парковки. Бедро ужасно болело, но ее учили игнорировать любую боль, да и случалось терпеть и более серьезные ранения.
        - Куда нам ехать?
        - Обратно в особняк,- сухо ответила Крис, глядя строго вперед.
        Аллегро позвонила Домино.
        - Мы едем в Харлем. Ты где?
        - Я пока в городе. У тебя все в порядке?
        - Она отдаст нам бриллиант, но нет, я не в порядке.
        - Очень жаль,- отозвалась Домино.
        - Ты все еще его пеленгуешь? Где он?
        - Час, как я потеряла его,- доложила Домино.- Вне зоны доступа.
        - Черт. Встречаемся в особняке.- Аллегро повесила трубку.
        - Кто это был?- спросила Крис, все еще глядя перед собой. Они застряли в жуткой пробке, в паре километров от съезда на шоссе.
        - Коллега,- ответила Аллегро,- Она нас встретит в особняке.
        - А я одна жила в неведении, да?- с сарказмом спросила Крис.
        - На самом деле, всего несколько людей знают об этом,- серьезно ответила Аллегро. - И лучше, чтобы так и оставалось, Крис. Ради тебя же самой.
        Пробка постепенно рассасывалась. Когда они выехали на трассу, Крис, наконец, заглянула в глаза Аллегро.
        - И как долго ты за мной следила?
        - С Венеции.
        - Венеции?- повисла долгая пауза. Аллегро буквально слышала, как в голове Крис вращались шестеренки мыслей Она начала понимать.- Та ночь. В кабинете. Маска. Ты поцеловала меня. Ты вышла из подвала.
        - Да, это была я.
        - Бриллиант искала?
        - Да.
        Крис хмыкнула от отвращения.
        - Даже тогда играла с моими эмоциями.
        Аллегро кинула на нее быстрый взгляд.
        - Мне не обязательно было тебя целовать, но я не смогла удержаться. Ты была самой красивой женщиной, какую мне только доводилось видеть.
        Крис не ответила. В ее глазах стояли слезы, она снова отвернулась. Ей хотелось верить этим словам. Аллегро петляла в медленно движущемся потоке, постоянно оглядываясь в зеркало заднего вида, проверяя, нет ли кого у них на хвосте.
        - А что будет, когда я дам вам бриллиант?- спросила Крис.
        - Мне и моей коллеге придется вернуть его, в обмен на информацию о терактах.
        Они проезжали обширные земельные владения, отведенные под фермы, между Амстердамом и Харлемом. Ленивые коровы паслись на фоне уютных загородных домиков с опрятными садиками, вдалеке виднелись мельницы. Пасторальное умиротворение, в немыслимом контрасте с предельным напряжением внутри машины.
        - Тебе нужно будет кое-что сделать, когда мы увезем бриллиант,- проговорила Аллегро.
        - Не уверена, что я в настроении что-либо делать для тебя.
        - Это не для меня. Это ради безопасности твоей семьи. Пока заинтересованные стороны думают, что камень у вас, они будут посылать за ним своих людей.
        Это замечание привлекло все внимание Крис.
        - Что ты имеешь в виду? Когда ты вернешь бриллиант, афганцы будут уверены, что он у них, и оставят нас в покое.
        - Афганцы - да, но немцы - нет.
        Крис наморщила лоб в смятении.
        - Немцы? Я не понимаю.
        - Твоему отцу бриллиант достался от нацистского лейтенанта во времена Второй мировой,- объяснила Аллегро.- Его сын, по имени Манфред Вульф, знает, что камень у тебя. И он тоже хочет его вернуть. Мне точно известно, что он послал за тобой одного из своих головорезов из неонацистской группировки.
        Крис задумалась.
        - Немца убили в городе…
        - Я обнаружила, что он пытался разнюхать, где в особняке спрятан камень. С тем я разобралась, но не удивлюсь, если Вульф пошлет еще.
        Боковым зрением Аллегро наблюдала, как в воцарившемся после этой фразы молчании Крис, не отрываясь, смотрит на нее.
        - У меня выбора не было. Он собирался убить тебя. И, когда я ему помешала, он выстрелил в меня.
        - А когда это было?
        - Две ночи назад.- Казалось, с этого момента прошла целая жизнь.- И там еще был афганец.
        - В ту ночь, когда ты повалила меня в саду.- вспомнила Крис.
        - Я услышала, как он выстрелил, и прыгнула, чтобы заслонить тебя.
        - Ты не меня защищала, а бриллиант,- сказала Крис, тем же жутким упадническим тоном, что и раньше.- Единственная причина, по которой ты сохраняла мне жизнь, то, что я знала, где эта чертова штуковина, а ты нет.
        - Это не единственная причина,- сказала Аллегро.- Пока я не уехала, я должна удостовериться, что афганец не причинит тебе вреда. Но, также, я хочу быть уверена, что после моего отъезда с тобой все будет в порядке. Вам с дядей нужно будет сделать заявление в полицию и сообщить прессе, что вы получили в наследство от отца бриллиант. Что вы собирались оценить его, но камень украли, и вы не успели этого сделать. Поэтому вам ничего не известно о его истории, ценности, размерах и тому подобном.
        - Думаешь, это поможет, этот тип… Вульф, не пошлет за мной еще своих людей?
        - Должно помочь. И тебе нельзя находиться в особняке, пока ситуация не разрешится. Почему бы тебе не остаться сегодня ночью у Илзе?
        - Как мило с твоей стороны заботиться о таких вещах,- проговорила Крис с горечью.
        - Да, блин, мне, правда, небезразлично,- Аллегро так сильно сжала руль, что побелели костяшки пальцев.
        - Хоть что-нибудь из того, что ты говорила мне, было правдой?
        Вопрос был вполне честным. И он заслуживал достойного ответа. Аллегро посмотрела на Крис, та снова уставилась в окно.
        - Да,- мягко ответила Мишель, бессознательно расслабляя руки на руле.- Пятнадцать минут назад. Я сказала, что люблю тебя. Я никогда раньше никому этого не говорила.
        - Думаешь, я поверю?
        - У меня нет права, чего бы то ни было ожидать от тебя. Все, что я могу сделать, это просто надеяться, что ты веришь мне. И все, что было вчера ночью, не имеет отношения к бриллианту. И к работе тоже не имеет. И дело было не в том, чтобы что-то у тебя забрать. Суть была в том, что я отдавалась тебе.
        Крис ничего не ответила, не посмотрела в ее сторону, не дала понять, что эти слова что-то значили для нее. «Ауди» накручивала на покрышки один километр за другим, на пригород опускались нежные фиолетовые сумерки.
        Когда они подъезжали к особняку, невыносимую тишину прервал звонок мобильного Аллегро.
        - Я поймала сигнал Азизи,- доложила Домино.- Он точечный, из Харлема.
        - Этот ублюдок поджидает Крис.
        - Пусть проедет за нами до особняка, там и разберемся с ним.- Предложила Домино.
        Аллегро взглянула на Крис.
        - Я бы не хотела делать это там, по очевидным причинам.- Она не хотела, чтобы Крис увидела, на что Аллегро была способна.
        - Хочешь, я сама с ним разберусь?
        - Нет. Ты у нас здесь на правах одних только глаз, никакого прикрытия.- Раз она вытянула Домино с ее «гражданской» работы, при той был только настоящий паспорт. Стоило полиции ввязаться в дело, вскрылось бы реальное имя Домино, а на такой риск они пойти не могли.- Это моя операция, а значит, я сама разберусь со всеми, кто встанет на пути.
        - И что ты намерена делать?- спросила Домино.
        - Дай мне его точные координаты.- Они уже свернули с трассы, и Харлем находился в паре километров. Аллегро резко ударила по тормозам, мысленно порадовавшись, что позади них не было машин. Домино отслеживала перемещения «Ауди», ведь в плаще Крис был маячок. Можно было рассчитать, расстояние от них до Азизи.
        - Он на Гедемпте Остерзингельграхт, на полтора километра впереди вас.
        - А ты где?- спросила Аллегро.
        - На таком же расстоянии за вами,- ответила Домино.
        - Увеличь дистанцию,- сказала Аллегро, прежде чем повесить трубку. Она доехала до развилки и повернула на двухполосную одностороннюю улицу. Впереди виднелась припаркованная справа «Пежо». Аллегро прибавила газу и подъехала прямо к нему.
        Глава двадцать третья
        Харлем. Голландия
        - Господи, это тот афганец?- испуганно выдохнула Крис.
        Аллегро кивнула и развернулась. Азизи последовал за ней. Но вместо того, чтобы свернуть на трассу, Аллегро вырулила на проселочную дорогу, которая вела в сторону пашен и пастбищ. Это была прямая двухполоска с глубокими наполненными водой канавами по обе стороны, вырытыми для того, чтобы домашний скот не выходил на дорогу. Тут и там виднелись аккуратные мостики через канаву, ведущие к фермерским домам.
        Солнце только что село. Аллегро с трудом различала белеющие силуэты спящих посреди луга коров или темные пятна попадающихся изредка тракторов. На проселочной дороге в это время движения не было. Разрешенную на участке скорость они превышали, по меньшей мере, вдвое. Когда афганец подобрался близко, Аллегро поднажала, выходя из дистанции стрельбы, но все же оставляя «Пежо» в пределах видимости.
        - Куда мы едем?- Крис не сводила глаз с преследователя.
        - Увидишь,- через пятнадцать минут погони Аллегро достала сотовый и позвонила Домино.
        - В нескольких километрах к северу по шоссе есть газовая заправка с мойкой. Встречаемся там.
        Она повесила трубку и посмотрела в зеркало заднего вида. Вдали светились фары арендованной Домино машины. Она сделала резкий разворот с крутым виражом.
        Через пару минут, доехав до кругового перекрестка другой проселочной дорогой, Аллегро притормозила, позволяя афганцу сократить дистанцию. Когда их разделяло около сотни метров, Аллегро ударила по газам, заходя на дикий оборот по кольцу на скорости далеко за сотню, и направилась обратно, гоня, как с цепи сорвавшаяся.
        Крис завизжала от ужаса при этом сумасшедшем развороте, но успокоилась, поняв, что в результате маневра огни «Пежо» остались далеко позади.
        - Мы от него оторвемся.- проговорила она, оглядываясь назад.
        - Этого-то нам как раз и не нужно.- Аллегро чуть отпустила педаль газа, позволяя афганцу подобраться на расстояние около двухсот метров, и поддерживала эту дистанцию, пока впереди не показалась трасса. Движение на трассе, как Аллегро и ожидала, стало значительно менее интенсивным. Она вдавила газ, и «Ауди» рванула вперед. Крис снова заверещала, когда поняла, что Аллегро не собиралась сбрасывать головокружительную скорость, лихо заходя в правый поворот. «Ауди» отреагировала возмущенным скрипом тормозов, после чего запахло паленой резиной. Выехав на трассу, Аллегро втопила газ в пол.
        Крис обеими руками схватилась за ручку у себя над головой.
        - Мы погибнем!- закричала она, когда Аллегро, идя под две сотни, круто обогнала шедшую впереди машину.
        - Не волнуйся.- спокойно ответила та.- Я этим зарабатываю на жизнь.
        - Чем?- спросила Крис так часто и громко дыша, что Аллегро подумала, как бы Крис не потеряла сознание от гипервентиляции.
        - У меня есть еще и нормальная работа,- ответила она, взглянув в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что они оторвались от «Пежо».
        - Я провожу тест-драйвы и ремонтирую автомобили «Формула Один». Так что это еще ничего.
        Подъехав к газовой заправке, Аллегро ударила по тормозам и сразу въехала на мойку. Домино сидела в своей машине, припаркованной прямо напротив.
        - И ты считаешь, что сейчас самое время позаботиться о блеске своей тачки?- спросила Крис, разминая онемевшие пальцы.
        - Я рада, что к тебе вернулось чувство юмора.- Аллегро отстегнула ремень безопасности.- Выходи, Крис.
        - Что мы тут делаем?
        - Пошли, увидишь.
        Они обогнули машину, Домино как раз вышла из своей.
        - Крис, это Лука. Лука, Крис. Я знаю, что вы уже виделись,- проговорила Аллегро.
        Домино улыбнулась.
        Крис стояла, выпучив глаза.
        - Вы та женщина из трамвая.
        - Она следовала за тобой, когда этого не могла делать я, чтобы защитить тебя от афганца.- объяснила Аллегро.
        - Поэтому вы не дали мне занять то сиденье,- сказала Крис, не отрываясь глядя на Домино.- И он был за нами в очереди в музей.
        - Будем знакомы, Крис,- сказала Домино.
        - Заканчиваем с предисловиями, ты должна увезти ее отсюда,- сказала Аллегро.- Езжайте в особняк.
        Крис дернула ее за рукав.
        - Куда ты?- на лице ее было написано беспокойство.
        - Нужно разобраться с ним.
        Крис нахмурилась.
        - То есть, ты убьешь его?
        - Пора ехать, Крис.- сказала Домино.
        Но все внимание Крис было сосредоточено на Аллегро.
        - А как же бриллиант?
        - Отдашь его Луке. Встретимся там.
        Крис, похоже, хотела сказать что-то еще, но через мгновение повернулась и направилась к пассажирской двери автомобиля Домино. Взявшись за ручку, она замерла, потом обернулась к Аллегро.
        - Я хо… Встретимся там.
        Домино отдала Аллегро прибор для спутникового слежения. Азизи промчался мимо мойки, дальше по трассе. Через несколько минут Аллегро села ему на хвост, и обогнала, не сомневаясь, что он узнал ее машину. Афганец прибавил газу.
        Она держалась на приличном расстоянии впереди, мысленно радуясь, что у кресел спортивных машин такая посадка, что сзади нельзя понять, есть ли на переднем сидении пассажир. На одном из перекрестков Аллегро свернула, и оказалась на практически такой же проселочной дороге, как та, где они недавно ехали. Снова канавы с водой по обе стороны, крутой откос, тротуар чуть ниже. Но у этой дороги были два преимущества: она была уже, и домики фермеров были раскиданы значительно реже, чем в окрестностях Харлема.
        Аллегро гнала, чтобы афганец оставался прилично позади, и, проезжая пустынный участок, ударила по тормозам и развернулась. Огни его фар стремительно приближались. Ладно, сукин сын, пора проверить у кого круче яйца. Она втопила газ, двигаясь прямо по разделительной полосе. Приближаясь к нему, она включила дальний свет, чтобы ослепить его.
        Аллегро кожей чувствовала его панику. «Пежо» резко затормозил. Но невозмутимая Аллегро продолжала с бешеной скоростью сокращать расстояние между ними. У него было два варианта: либо остановиться, либо убраться с Дороги. Он был на задании, а она знала, что в их мире значат эти слова. Солдат не имел права приносить разочарование, это могло стоить ему головы. Афганцу некуда было деваться: с обеих сторон канавы, а места для маневра просто не оставалось.
        До столкновения остались считанные секунды, сообразил он. Аллегро пронеслась мимо, а «Пежо», накренившись, нырнул в правую канаву. Аллегро резко остановилась, потом сдала назад и поравнялась с «Пежо». Машина была перевернута на бок, Азизи, с пистолетом в руке, пытался выбраться через пассажирское окно.
        Не выходя из «Ауди», Аллегро опустила стекло и выстрелила из «Вальтера» с глушителем прямо в ствол в руке Азизи. Афганец завопил и рухнул обратно в салон
«Пежо». Его пистолет, распавшись на две части, с глухим звуков приземлился, увлекая за собой изрядный клок его руки.
        Аллегро вышла из машины и направилась к краю канавы.
        Прощай, сукин сын. Глядя на афганца сверху вниз, Аллегро спустила курок. Пуля пришлась Азизи точно между глаз. Контрольный в голову был данью традиции. Всегда убедись в том, что цель действительно убита. Аллегро сняла с машины спутниковый маячок и помчалась обратно в особняк.
        - А вы тоже из этой… организации?- спросила Крис Луку, когда они выехали с мойки и направились в сторону особняка, хорошо хоть на нормальной скорости.
        - Да. Мы там и познакомились. Миша вам что-нибудь говорила о нас?
        Крис отметила, что Лука назвала кличку. Миша. Значит, эти двое близки.
        - Ничего. Только, что вы устраняете всяких тварей и делаете мир чище.
        - Собственно, так и есть.
        - До сих пор не могу понять, зачем вам это нужно.
        - Да просто необходимо,- сказала Лука.- А то, чем мы занимаемся… то, чем Миша занимается, далеко не полностью ее характеризует. На самом деле, она много большее.
        - Ну, да. Она же механик Формулы Один,- усмехнулась Крис.- А вы? У вас какая легенда для прикрытия?
        Лука рассмеялась.
        - Это никакая не легенда для прикрытия. У нас действительно есть другая работа, и нас вызывают на задание только тогда, когда все выходит из-под контроля. Если нам приходится что-то делать, то это то, с чем больше никто не справится. А вообще, я занимаюсь реставрацией предметов искусства.
        Они ехали по освещенным улицам Харлема, Крис изучала профиль Луки. Да, было в ней что-то от людей искусства, но подтянутая фигура, идеальная физическая форма, говорили о том, что в поединке эта женщина могла за себя постоять.
        - А почему она не занимается чем-то безопасным? Нормальным, как вы, например? Если она не играет в Рембо, то она на трассе, убивает машины.
        Улыбка на лице Луки увяла, когда она взглянула на Крис.
        - Потому что ей нужен адреналин. Иначе она не чувствует, что живет. У нас достаточно сложный образ жизни, нам не хватает обычных эмоциональных тонов. Важных эмоциональных тонов.
        - И как же вы их дополучаете?
        - Скажем, раньше я вытворяла совершенно абсурдные вещи, не задумываясь о последствиях, которые могли произойти со мной.- Они остановились на светофоре, Лука повернулась к Крис.- Когда я поняла, что это не сработает, у меня начался период затворничества. Но потом, совсем недавно, я все же нашла то, чего мне все эти годы не хватало. То, в чем я отказывала себе, думая, что не заслуживаю.
        - И что же это?- спросила Крис.
        - Любовь,- улыбнулась Лука, и на какое-то мгновение ее взгляд затуманился, словно мысли унесли ее очень далеко.- Я нашла человека, который принимает то, чем я занимаюсь, то, чем я являюсь. Принимает мои перепады настроения, и готов исцелить мою боль, дает мне тепло и понимание. Она любит меня безусловной любовью, хотя знает, что я не могу дать ей ни ответов, ни объяснений. Все, что она хочет взамен, это чтобы я любила ее, так же безусловно, в ответ.
        - И у вас это получается?
        - Ради нее я готова рисковать жизнью. Миша… тоже такая.- Зажегся зеленый, и Лука сосредоточилась на дороге.
        Если кто-то и знал о том, какие женщины были в жизни Миши, то только Лука. Так Крис рассудила.
        - И конечно, у нее есть кто-то, ради кого она готова рисковать жизнью?
        На лице Луки застыло удивление.
        - А что, по-твоему она сейчас делает? Единственная причина, по которой она меня сюда вытащила - это что ей нужна была помощь, чтобы защитить тебя. Ей никто не приказывал тебя защищать, Крис, и никто не просил ее убирать афганца. Ее целью было достать бриллиант. И все.
        В голове Крис господствовал полнейший хаос.
        - Как вы сказали?
        - Он представляет для тебя опасность. Она не сможет уехать, пока не разберется с ним,- проговорила Лука.- Я знаю ее всю свою жизнь, и никогда еще она так не боялась кого-то потерять. Она всегда была бесстрашна, потому что в ее сердце было пусто, и ей не за кого было бояться. Кроме меня, но мы с ней как одна семья.
        Они свернули на дорогу, ведущую к особняку. Крис вспомнила то утро, когда она впервые увидела Энджи… Мишу… прямо здесь, как та несла на плече тяжелую сумку. Нахальная американская туристка, которую Крис априори невзлюбила. С тех пор столько всего произошло, за такое короткое время, это казалось невозможным. Она знала Мишу всего несколько дней, и, как выяснилось, совершенно не знала ее. И все же, она не могла не обращать внимания на чувства, что кипели в ее душе. Несмотря на шок, на ужасное смятение, в свете последних событий, в груди было удивительно спокойно. Какое-то необъяснимое чувство уверенности. Она любила. Невозможно, немыслимо и… безусловно.
        - С ней, правда, все будет хорошо?- спросила Крис.
        - Все будет отлично. Не волнуйся.- В голосе Луки было столько уверенности, что это успокоило Крис.
        - Откуда вы знаете?
        - Она одна из лучших,- Лука подъехала к дому.- И потом, у нее есть важная причина вернуться.
        - Бриллиант?
        Лука покачала головой с улыбкой.
        - Ты. Она любит тебя, Крис.
        Крис копалась в сумочке в поисках ключей от особняка.
        Лука закрыла трубку сотового.
        - Она будет здесь через двадцать минут.
        - Слава богу.
        - Она хочет, чтобы ты достала бриллиант. Нам придется уехать немедленно, как только она соберет вещи.
        Крис вставила ключ в замок. Немедленно. Если бы она знала, что разговор в машине был последним, повела бы она себя как-то иначе? Миша ведь знала, она понимала, и поэтому открыла сердце. При этой мысли Крис почувствовала, что могла бы поверить ее словам.
        Крис потянулась к дверной ручке, но Лука накрыла ее ладонь своей.
        - Знаешь, позволь-ка мне.- С пистолетом на изготовку, Лука взяла Крис за руку и потянула за собой.
        - Выключатель справа,- сказала Крис.
        В доме не раздалось ни звука. Они неслышно прошли через холл и заглянули в ближайшую комнату, где был ремонт.
        - Помимо бардака, все так же, как обычно?- спросила Лука.
        Крис огляделась.
        - Да, по крайней мере, насколько я вижу. Такое чувство, что я отсутствовала несколько месяцев.
        - Много всего произошло. Где бриллиант?
        - В тайнике,- сказала Крис.- Вход через сарай в саду. Из кухни пройти быстрее. Но сначала нужно взять ключи. Один от сарая и еще один от потайной двери.- Она направилась в сторону кабинета, но Лука остановила ее.
        - Пожалуйста, держись рядом со мной, я провожу нас туда.
        И они снова пошли, словно один человек. Лука впереди, с пистолетом на изготовку, за ней, шаг в шаг, Крис, держась за ее плечо. Убедившись, что в кабинете никого нет, Крис направилась к рабочему столу. Один из брезентовых тентов, которыми пользовались во время ремонта, преграждал доступ к ящикам. Под ним было что-то большое. У Крис заколотилось сердце.
        Лука дотронулась до брезента носком своего ботинка.
        - Крис, отойди.- Она нагнулась и, выставив вперед пистолет, отдернула тент.
        Крис закричала, увидев Джерона, с неестественно выпученными глазами и синими губами, застывшими в жуткой гримасе боли.
        - Господи!- она закрыла лицо руками, но перед глазами так и стояло его лицо, навечно врезавшееся в память.
        - Ты его знаешь?- мягко спросила Лука.
        - Это Джерон. Рабочий…- Крис передернуло, ее мучили головокружение и тошнота.- Он был доверенным лицом моего дяди.
        - Мне очень жаль. Судя по его виду, убили его или прошлой ночью, или сегодня рано утром.
        Крис сделала пару шагов в сторону, ноги у нее подкашивались. Она едва доковыляла до ближайшего кресла и, бессильно упав в него, опустила голову.
        - Когда же это все закончится?
        - Сегодня,- сказала Лука.- Все закончится сегодня. И с завтрашнего дня жизнь пойдет в привычном русле.
        Они ждали Мишу. Крис так и сидела, покачиваясь взад-вперед. И кроме слабого тиканья дедушкиных часов, доносившегося из соседней комнаты, не было ни звука, пока к дому не подъехала машина.
        - Я сейчас вернусь.- Лука удалилась, оставляя Крис наедине с Джероном.
        Аллегро гнала к особняку, как могла, а на сердце её становилось тяжелее с каждым оставленным позади километром. Она знала, им с Крис отведены считанные минуты, а потом ей придется улететь на Ближний Восток. Аллегро сказала ей все, что должна была, о том, что чувствовала, и что Крис значила для нее. Все, кроме самого важного. Что встреча с Крис изменила всю ее жизнь. Ведь теперь она знала, что попытки убежать, занять себя автомобилями или безымянными женщинами больше не принесут ей удовлетворения.
        Домино ввела Аллегро в курс дела и рассказала о находке в кабинете. Засунув пистолет в кобуру, Аллегро поспешила к Крис. Та сидела, свернувшись в кресле, и рыдала, закрыв лицо руками. Аллегро опустилась перед ней на колени, но дотронуться не решилась.
        - Он мертв,- с трудом проговорила Крис сквозь рыдания.
        - Я знаю,- сказала Аллегро.- Он был замечательным человеком. Не заслужил он такого.
        Крис вытерла глаза и посмотрела на Аллегро.- Мне так страшно.
        - Больше тебе нечего бояться. Афганец больше никогда тебя не побеспокоит.
        - Ты его убила?
        - Он был жестоким фанатичным ублюдком.
        - И ты убила его?- повторила Крис.
        - Да.
        Крис скосила глаза на брезентовый тент.
        - Хорошо.
        - Крис, я знаю, что тебе тяжело,- мягко сказала Аллегро,- Но у нас нет времени. Нам с Лукой нужно ехать. Чем раньше мы поедем, тем быстрее ты сможешь заявить в полицию и сообщить семье Джерона. Мы не можем оставаться здесь и дожидаться полиции.
        Крис вела себя так, словно ничего не слышала. Она продолжала смотреть на тело.
        Аллегро нежно прикоснулась к ее щеке и повернула к себе ее лицо. Их взгляды встретились.
        - Можешь побыть тут с Лукой, пока я схожу за бриллиантом. Просто скажи, где он.
        - Он в тайнике. Войдешь через маленький домик в саду.
        Она в шоке. Она не может трезво мыслить.
        - Крис, его там нет. Я там уже проверяла.
        Крис была в замешательстве.
        - Когда?
        - Позавчера ночью. Когда ты за ним ходила.
        Крис закусила губу, и какое-то время сидела молча, как будто собираясь с мыслями.
        - Вчера я отдала его дяде, когда мы к нему заехали. Я собиралась положить его в банковскую ячейку, потому что Джерон…- ее голос дрогнул когда Крис произнесла его имя.- Потому что Джерон хотел начать работу над этой стеной. И потому что у нас с тобой были планы, и я не могла идти в банк. Дядя предложил мне вернуть бриллиант в тайник на эту ночь. Он подумал, что оставлять бриллиант в офисе слишком опасно, а ему все равно тем вечером нужно было в Харлем. Он собирался попросить Джерона повременить со стеной.
        - Ключи от сарая и потайной двери в ящике стола,- прервала Домино.- Лучше, если ты их достанешь.
        Аллегро открыла по очереди верхние ящики, в поисках ключей, но безуспешно. Чтобы подобраться к нижнему, нужно было сдвинуть тело. Проходя мимо Домино к двери, Аллегро проговорила:
        - Побудь с ней. Я сейчас вернусь.
        - Конечно.
        Она вышла через кухню, под подошвами хрустело разбитое дверное стекло. Нащупав в кармане плаща фонарик-ручку, Аллегро поспешила к сараю, держа пистолет на изготовку. На то, чтобы открыть дверь, откинуть резиновый коврик и попасть в туннель, ушло меньше минуты. Аллегро пробежала его насквозь, стараясь не обращать внимания на боль в бедре, и взобралась в тайную каморку по лестнице.
        В ее работе успех всегда зависел от мелочей. Она помнила комбинацию наизусть,- такие вещи оперативники запоминают машинально. Зажав фонарик в зубах, Аллегро крутила ручку кодового замка. Открыв сейф, она пошарила внутри.
        - Что за черт?- вырвалось у Аллегро. Она поверить не могла, что там было пусто.
        Глава двадцать четвертая
        - Наверное, он решил сюда не заезжать,- сказала Крис. Она была уверена, что дядя мог держать «Голубую звезду»в единственном месте. В своем сейфе. И она знала, как туда добраться. Когда он сказал ей, где находятся ключи, он мотивировал свое решение тем, что был уже в годах, а кроме нее у него никого не было. И пользоваться этой информацией сейчас означало, в своем роде, предательство. Злоупотребление его доверием. Нарушением границ его личного пространства.
        - Это дело времени - дядя ведь узнает, что бриллиант пропал.
        - Он позвонит в полицию, и они, в конечном итоге, придут к выводу, что камень украден. Помнишь, я ведь говорила тебе сделать заявление в прессе? Теперь это не обязательно. Так немец и узнает, что у тебя больше нет камня.
        Крис утомленно провела рукой по волосам.
        - Сколько лжи.
        - Мне ничуть не больше нравится лгать, чем тебе,- сказала Мишель.- Не тем людям, кого я люблю. А лгать тебе было одной из самых трудных задач в моей жизни. Но выбора нет. И попробуй утешить себя мыслью, что эта ложь поможет спасти тысячи, а то и миллионы жизней.
        Крис вздохнула.
        - Попробую.
        Машин было мало, и они быстро доехали до дома дяди.
        - Мы подождем здесь,- сказала Мишель.- Пожалуйста, возвращайся быстрее.
        Крис поспешила к двери, и вошла, отперев ключом, который ей дал Гофман. Пользуясь им в таких обстоятельствах, Крис чувствовала себя предательницей.
        - Дядя?- позвала она.- Это я. Я подумала, почему бы не зайти, раз уж я все равно оказалась неподалеку.
        Ответа не последовало.
        - Дядя?- повторила она громче.
        Из комнаты наверху слышались звуки работающего телевизора. Ганс не слышал ее, и, наверное, это было к лучшему. Так она могла сделать все, что было необходимо, и уйти незамеченной. В кабинете было темно, но в окно проникало достаточно света, чтобы Крис могла сделать все, что ей было нужно. Ключ был там, где дядя и говорил - заложен в книгу по голландскому искусству, которую она ему подарила. Крис подошла к сейфу, устроенному позади рабочего стола Гофмана. Сейф был совсем небольшой, и Крис пришлось нагнуться, чтобы его открыть. Было слишком темно, чтобы разглядеть, что лежало внутри. Она пробежала пальцами по каким-то бумагам, потом нащупала бархат, вынула мешочек и открыла его. «Голубая Звезда», твердая и холодная, выкатилась на ладонь. Крис зажала камень в кулаке и начала вставать, но в этот момент ее схватили за волосы и потащили. Она попыталась устоять на ногах, хватаясь одной рукой за что попало, а другую прижала к макушке, кожа головы пылала от жуткой боли, захват был слишком силен. Крис была слишком напугана, чтобы кричать. Сзади раздался мужской голос:
        - Geben Sie mir das.
        Крис очень сильно толкнули, прямо на сейф. Она не удержалась на ногах. Удар. Мир перед глазами поплыл, стремительно погружаясь в черноту.
        - Она там уже двадцать минут,- сказала Домино, смотря на часы.- И пять минут назад мы отправили последнюю sms. Надо идти.
        В комнатах наверху горел свет. В кабинете на первом этаже было темно. Чувство тревоги росло, сердце Аллегро бешено колотилось.
        - Ничего хорошего. Она бы ответила на сообщение, если бы до сих пор не могла заполучить камень.
        Они поспешили к двери и позвонили. Когда ответа не последовало, Аллегро вытащила
«Вальтер» и прострелила замок.
        - Я внизу посмотрю, а ты иди наверх,- сказала она Домино.
        Аллегро пробежала по холлу и через приемную в кабинет. Включила свет. И увидела ноги Крис, носки обуви выглядывали из-под стола. Никакою шевеления.
        - Крис!- У Мишель вырвался крик ужаса. Она не верила глазам. Затаив дыхание, она подбежала к столу. Со лба Крис на ковер текла кровь. Аллегро стиснула ее запястье, промеряя пульс. Нащупав слабое биение. Аллегро облегченно выдохнула. Она прикоснулась к щеке Крис, откинула волосы с прелестного лица. Реакции не было. Нежно и аккуратно Аллегро приподняла Крис и устроила у себя на коленях, обнимая.
        - Давай, малышка. Это я.
        Наконец Крис пошевелилась.
        - Энджи?
        - Миша. Но сейчас уже можешь называть, как хочешь, я смирюсь,- страшный груз свалился с души, сердце, готовое выскочить через горло, начало успокаиваться.
        - Что произошло?- с трудом выговорила Крис.
        - Хм, а я-то надеялась, это ты мне расскажешь.
        Звуки шагов Домино привлекли внимание Аллегро.
        - Ее дядю надо бы отвезти в больницу. Кто бы это ни был, он отделал старика конкретно. В дом проникли и ушли через сад. Дверь до сих пор открыта.
        - Возьми со стола телефон и набери 112, - проинструктировала Аллегро.- Скажи по-голландски, что здесь произошло ограбление. Представься Крис ван дер Ягт.
        Пока Домино звонила, Аллегро спросила Крис:
        - Кто сделал это с тобой? Кто был здесь?
        Крис пару раз глубоко вздохнула.
        - Я открыла сейф и достала бриллиант, но тут какой-то тип подошел сзади и схватил меня за волосы.
        - Ты видела, кто это был? Как он выглядел?
        - Я не знаю. Он подошел сзади. Было темно. Я его не видела.
        - Он что-нибудь говорил?
        Крис вялой рукой потянулась ощупать рассечение на лбу.
        - Господи, как же болит голова.
        - Я знаю. Но с тобой все будет в порядке,- Аллегро погладила ее по волосам.- Слава богу.
        - Geben Sie mir das,- проговорила Крис.
        - Что, милая?
        - Это то, что он сказал.
        - На немецком?
        - Ага.- Крис попыталась подняться, и Аллегро помогла ей сесть.
        - «Скорая» уже едет,- сказала Домино. Она стояла у окна, глядя на улицу.- Кажется, я их слышу.
        - Крис, мы должны идти, но скоро тут будут врачи. Скажи им, что ты звонила, и что наверху дядя, хорошо?
        - Да.- Крис приложила ко лбу ладонь и приготовилась терпеть.
        - Мне нужно идти.- Но Аллегро все не вставала. Еще несколько секунд они, не отрываясь, смотрели друг на друга.
        - Ты вернешься?- спросила Крис.- Я тебя еще когда-нибудь увижу?
        - Я свяжусь с тобой. Не знаю, когда, но я точно свяжусь с тобой.
        - Миша?
        - Что?
        - Для сложной женщины тебя слишком легко полюбить.
        - Меня?
        - Да, черт побери, тебя!- Крис улыбнулась, но в глазах ее стояли слезы.- Поэтому будь осторожна. Даже если я тебя больше никогда не увижу, я бы не хотела тебя потерять.
        - Миша, они уже почти здесь,- предупредила Домино.- Нам надо убираться, сейчас же.
        Аллегро наклонилась немного и кратко поцеловала Крис.
        - За какую-то неделю,- сказала она,- ты привнесла в мою жизнь больше смысла, чем кто бы то ни было, когда-либо…
        Аллегро и Домино воспользовались выходом через сад.
        Бедро беспокоило Аллегро, поэтому она приняла анальгетик и предоставила Домино вести машину на первом участке пути. После пересечения немецкой границы, когда начался автобан без ограничения скорости, за руль села Аллегро. И, конечно, втопила газ в пол.
        Она включила шифратор и позвонила начальству в час ночи по европейскому времени, в Колорадо было пять вечера. Но расчетам Аллегро, они были в полутора часах езды от Берлина.
        Монтгомери Пирс поднял трубку сразу.
        - Где вы?
        - В Германии.
        - Какого черта вы там делаете?- заорал Пирс в телефон.
        - Камень.- Аллегро быстро ввела его в курс дела и попросила достать домашний адрес Манфреда Вульфа. Если новый головорез Вульфа едет на машине, то они обгонят его и будут ждать на месте, у Вульфа, потому что выигрывал он пока, максимум, полчаса. Если он летит авиалиниями, то окажется там не раньше, чем за полтора часа до них.
        Когда Аллегро закончила, Пирс дал ей адрес в центре Берлина.
        - Я организовал вертолет, который доставит вас из берлинского аэропорта на базу ВВС США во Франкфурт.
        - Я свяжусь с тобой, как только мы будем готовы ко взлету,- сказала Аллегро.
        - Лучше бы позаботились о том, как достать бриллиант,- предупредил Пирс.- У нас времени нет. Это вы понимаете? Пока операция «Пропасть» - это просто катастрофа.
        - Но она ведь еще не завершена. Монти, я сделаю все, чтобы афганская сторона получила камень.
        - Да, сделаешь,- сказал он.- Твое первое проваленное задание явно не в этот раз.
        - Я с таким упоением влезла в те вещи, в которых я ничего не понимаю, что позволила себе отвлечься,- горько проговорила Аллегро.- На этой работе не позволительно отвлекаться, или допускать эмоциональные привязанности. И теперь я знаю, почему.
        - О, нет. Теперь ты будешь придумывать себе оправдание для побега от всего этого, - запротестовала Домино.- Не вини себя за то, что позволила себе остаться человеком. Я допустила ту же ошибку. И я точно знаю, что бежать - это не вариант. Ты думаешь, что сможешь вырваться, но, на самом деле, ходишь по кругу.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Что ты не разберешься ни с одной из своих проблем, если просто оставишь их пылиться на задворках подсознания,- ответила Домино.- Ты будешь встречаться с одними и теми же проблемами снова и снова.
        - Какими проблемами? У меня их и не было, пока я не позволила себе эту привязанность.
        - Чушь собачья. Во-первых, у тебя полно проблем. Никто не может делать то, что делаем мы, и не иметь их. Когда ты мне позвонила на Мальту и спросила, считаю ли я тебя невежественной, я честно ответила, что нет. Потому что я знаю, что ты не такая. Я знаю, что дело не в самолюбии, когда ты говоришь, что такой образ жизни тебя не беспокоит. А это приводит меня к мысли, что у тебя здесь противоречие.
        Домино выждала значительную паузу и продолжила:
        - Во-вторых, ты не позволяла себе привязанность. Это или случается, или нет, когда в жизни появляется тот самый человек. Все, что ты могла сделать, это лгать себе. Это не в твоем стиле, поэтому, и сейчас не начинай, пожалуйста.- Я давно поняла, что единственный способ выжить и сохранить какое-то подобие рассудка, это отсечь все эмоции,- сказала Аллегро.- Избавиться от них.
        - Но это не значит, что не останется шрамов,- мягко заметила Домино.- Это не значит, что, когда ты смотришь в глаза неизбежному злу, у тебя внутри ничего не ломается.
        - Может, и ломается. Лука. Но со временем заживает, потому что должно зажить.
        - Само по себе время не лечит. А только делает сносным. Если ты сломаешь руку, и ничего не станешь делать, в конце концов, кости, конечно, срастутся, но рука останется кривой, и будет болеть всю жизнь. Поэтому нужна лангета, чтобы помочь руке зажить, срастись правильно.
        - Не думаю, что для таких переломов уже придумали свои лангеты.
        - Они есть. Я себе нашла. И ты нашла, только не беги теперь, Миша.
        К дому Вульфа они приехали около двух часов ночи и поставили машину напротив, так, чтобы был хороший обзор на главный вход. Дом был совсем небольшим, квартира, как они знали, располагалась на втором этаже, и предположение о том, что единственное светившееся окно, на которое они смотрели, было окном Манфреда, казалось вполне логичным.
        На улице никого не было.
        - Уверена, что этот ублюдок разглядывает свой трофей или, по крайней мере, ждет, когда его привезут,- проговорила Аллегро.
        Через ветровое стекло Домино оглядывала здание.
        - Не похоже, что тут мощная охранная система.
        - И хорошо. У нас времени в обрез. Я достану все причиндалы.- Аллегро запихнула
«Вальтер» в кобуру, вынула из сумки лыжную маску, набор отмычек и беспроводной комплект для связи. Сразу настроила Bluetooth-соединение с Домино.- Скоро увидимся.
        - Да уж, плутовка.
        Аллегро направилась к главному входу в здание. Домино осталась в машине. Входную дверь она отперла длинной шпилькой и оглядела коридор на предмет камер наблюдения.
        - Чисто,- доложила она Домино.
        Слева по коридору располагался лифт, но Аллегро пошла по лестнице. Не доходя до второго этажа, она натянула лыжную маску и достала пистолет. На лестничной клетке перед квартирой с номером 223 было пусто. Аллегро, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, подошла к двери, из-под которой проникал слабый свет. Манфред был там. Аллегро припала глазом к замочной скважине. Вид получался искаженный, но она отметила, что прямо напротив двери никого не было, и никакого движения в комнате тоже не наблюдалось. Аллегро медленно повернула дверную ручку, чтобы проверить, не издаст ли та звука. Поворачивалась она тихо. Аллегро воспользовалась отмычкой и неслышно скользнула в тесную прихожую, откуда в три стороны расходились двери. Правая была открыта, и там горел свет. Аллегро сделала еще пару шагов, тут пол под ногами скрипнул, и она замерла. Мужским голосом спросили: «Кто здесь?». В тусклом свете, падающем из третьей комнаты, росла тень. Аллегро, как могла быстро и тихо открыла ближайшую дверь и скрылась внутри.
        - Mutter?- позвал мужчина.
        Аллегро осмотрела комнату, в которую попала. Было очень темно, но ей удалось разглядеть фигуру на кровати и инвалидное кресло рядом. Когда в коридоре послышались тяжелые шаги, оперативница прижалась к стене за дверью. Коренастый мужчина вошел в комнату и остановился на несколько секунд. Аллегро задержала дыхание. Очевидно, довольный тем, что все оказалось в порядке, мужчина закрыл дверь, из коридора донеслось его удаляющееся шарканье.
        Аллегро несколько минут оставалась на месте. Потом открыла дверь и вышла. Заглянула в гостиную. Вульф сидел у самого камина, к ней спиной. Нигде на виду бриллианта не было. Мужчина выключил одну лампу и, обогнув камин, подошел к другой.
        Аллегро подкралась к нему, прижала одну руку к его рту, другой удерживала пистолет у немца под подбородком.
        - Где камень?
        Вульф попытался кричать, но Аллегро стиснула хватку и ткнула пистолетом ему в горло.
        - Еще раз так сделаешь, и я выстрелю. Понял?
        Он кивнул, ноздри его трепетали от частого и громкого дыхания. Аллегро подтащила его к креслу и усадила. Отпустив его рот, она продолжала держать немца на мушке, стоя прямо перед ним.
        - Ты кто такая?- спросил он.
        - Давай без предисловий. Я спрошу еще раз. Где он?
        Руки Вульфа покоились на подлокотниках, он начал было поднимать свою тушу, в попытке встать, но Аллегро осадила его грубым тычком в плечо, а потом одарила жуткой ухмылкой.
        - Камень? Какой камень? Что тебе нужно?- его голос с каждой секундой становился все писклявее от нарастающего ужаса.
        - Он тебе его уже привез, или еще нет?
        - Я думаю, вы пытаетесь напасть не на того человека.
        - Я думаю, ты пытаешься нагреть не того человека. Здесь он уже, или еще нет?- она наставила «Вальтер» с глушителем Манфреду на колено.- Знаешь, чем хорош этот пистолет?
        Вульф не ответил, но Аллегро видела, как у него на лбу выступили капельки пота.
        - Я сделаю тебе еще одну дырку, жирная задница, и никто ничего и не услышит.
        - Его пока еще нет,- поспешно ответил Манфред, и пот полился с него градом.
        - А точнее?- спросила она.- Что-то мне не верится, что ты бы собирался пойти спать, если бы ждал, что придут дорогие гости. Если бы дело касалось меня, я была бы вся в нетерпении.
        - Он мне его завтра принесет.- Некоторое сомнение голосе Вульфа было достаточным для Аллегро.
        - Он все не мог освободиться, допоздна,- добавил он глядя в сторону.- Поэтому мы договорились, что он завтра его привезет.
        - У нас две проблемы,- сказала Аллегро.- Первая состоит в том, что ты лжешь. Вторая, я стою слишком близко к огню, мне начало припекать зад, и мне все это уже порядком поднадоело. А когда мне что-то очень надоедает, я становлюсь непредсказуемой. Так что теперь давай тщательно подбирай слова, потому что я чувствую, что еще немного, и вся эта непредсказуемость вырвется наружу. Где бриллиант?
        - Я сказал, что у меня его не будет до завтр…
        Не успел он закончить, как Аллегро спустила курок и прострелила ему колено. Сначала он заметался в кресле от боли, потом схватился за ногу, и начал орать. Но Аллегро ожидала этого, и успела закрыть ему рот ладонью. Она удерживала его в кресле.
        - Я никуда не тороплюсь,- спокойно сказала она.- И могу всю ночь заниматься проделыванием в тебе новых дырок. А когда с тобой закончу, всегда останется твоя мать.
        Из глаз Манфреда побежали слезы. Агония нарисовалась на его лице. Он сипел проклятья на немецком сквозь сжатые зубы.
        - Ладно, давай так. Еще одна попытка. Неправильный ответ, и тебе придется лечить два колена. Где бриллиант?
        Вульф глядел на нее, и стонал от боли и ярости.
        - В книжном шкафу.
        - Показывай.
        Вульф показал на один из трех стеллажей в комнате.
        - Дай-ка мне…- сказала Аллегро.
        - Нижний ящик.
        Продолжая держать его на прицеле, она подошла к шкафу и поискала среди скатертей и носовых платков, пока не нащупала что-то твердое. «Голубая Звезда». Аллегро какое-то время смотрела на камень, потом снова завернула в платок и положила в карман.
        - Видишь, совсем не так уж сложно.
        Перед тем, как уйти, она перерезала телефонный кабель, забрала у Манфреда сотовый и наступила на него со всей силы сапогом. Она планировала покончить с Вульфом, но ей не поступало приказания его убивать. И потом, она вспомнила об инвалидном кресле. Кто-то должен был ухаживать за старушкой, которая мирно спала в соседней комнате. Аллегро направилась в коридор, и произнесла в Bluetooth-микрофон:
        - Я выхожу.
        - Знаю,- ответила Домино.- Жду тебя.
        Аллегро сняла лыжную маску и убрала пистолет в кобуру. Машина ждала ее у самого подъезда.
        - Мы выехали в аэропорт,- сказала Аллегро Монтгомери Пирсу, как только шеф ОЭН оказался на линии.
        - Хорошо,- ответил Пирс, таким спокойным голосом, какого они не слышали за последние разы, когда с ним связывались.- К трем часам быть в Кабуле. Тысяча пятьсот, по местному времени. Вы должны ждать с простым белым конвертом на северо-восточном углу перекрестка Саланг Ват и Шир Али Хан. Твое имя Сайе. Мужчину, который к тебе подойдет, зовут Фуад, по его сотовому тебе скажут, куда ехать. Передав бриллиант, получишь координаты и цели, их сразу доложишь мне. Ребята из военной разведки готовы выдвигаться. Мы все тоже наготове.
        - А потом что нам делать?
        - Мы не знаем, какими средствами будут пользоваться террористы, не знаем, где будут теракты,- сказал Пирс.- При самом плохом раскладе придется сообщить западным целям, чтобы незамедлительно эвакуировали людей. При хорошем раскладе мы вовремя там окажемся, и сможем остановить афганцев. После того, как передадите камень, будьте в состоянии полной боевой готовности и ждите дальнейших распоряжений. Пока ничего точнее скачать не могу. Афганская сторона связалась с Военной разведкой США примерно час назад. Сказали, что террористы на позициях, и через двенадцать часов начнут обратный отсчет. Сделай так, чтобы бриллиант у них оказался вовремя.
        - Я все сделаю.
        Когда Пирс повесил трубку, она повернулась к Домино.
        - Ну, пришла пора рок-н-ролла.- Аллегро рассказала Домино все, что услышала от Пирса.
        Через двадцать минут они были на борту вертолета и направлялись в сторону базы во Франкфурте.
        Глава двадцать пятая
        Кабул. Афганистан

15 февраля, пятница
        Министр культуры Афганистана Кадир находился в своем доме на окраине столицы. Он был взбешен. В пятый раз бросил трубку, не дозвонившись Азизи, чтобы узнать на какой стадии выполнение его главного задания - достать Setarehe Abi Rang. Время шло, а братья из Аль-Кайды были бы крайне недовольны, узнав, что он не смог выполнить обещание и доставить бриллиант. Его роль спонсора позволяла почти лично участвовать в самых важных акциях против Западного мира, и Кадиру страшно не хотелось подрывать свой статус. Особенно, когда до момента атаки оставалось каких-то двенадцать часов.
        Кадир намеревался оставаться в этот знаменательный день дома, с женой и дочерьми, и отметить его, как полагается. Хотя большую часть времени все же пришлось бы провести в своем кабинете, в ожидании новой информации. Азизи уже давно должен был доложить обстановку. Кадир намеревался лично открутить ему голову, если бы тот вернулся.
        Министр погладил окладистую бороду, раздумывая о том, что еще можно предпринять. Не так много вариантов. Лучшим из них было связаться с основной группировкой и сообщить, что он делал все возможное, чтобы выполнить обещание, и, хотя с доставкой бриллианта возникла кое-какая неувязка, камень очень скоро окажется у них. Тем временем нужно было послать за бриллиантом еще человека, и как можно скорее. Или двоих. Один из преданных членов Аль-Кайды, ювелир, уже был в курсе, что предстояло разделить камень и быстро продать за наличные. Кадир смотрел на бумаги с планами, разложенные перед ним на столе, и искренне радовался тому, как все было продумано и тщательно подготовлено. Два города скоро превратятся руины. Нет, он вовсе не сделал все возможное, но и упустит золотой шанс увидеть Западным мир стоящим на коленях, он не мог. Кадир поклялся добыть Setarehe Abi Rang, в считанные дни, чего бы это ни стоило.
        Судно, доставившее Аллегро и Домино с американской базы во Франкфурте, принадлежало ВВС США. Расстояние до Баграмы они покрыли без дозаправки. Полет занял шесть часов.
        Залитый лунным светом ландшафт под ними представлял собой бескрайнюю степь, тут и там виднелись красно-коричневые пятна гор, со снежными вершинами. Наконец, вдалеке показался Кабул - россыпь огней в узкой долине между двумя огромными пиками. Как только начали снижение, Аллегро накинула бурку поверх черной национальной одежды, укутывавшей ее с головы до ног. Небольшая овальная прорезь в районе глаз была задернута тончайшей сеткой, сужая обзор, но слиться с окружающими было просто необходимо. «Вальтер» был при ней, электроники на Аллегро тоже навесили изрядно. Маленький микрофон с наушником должен был передавать все, что она говорила и слышала, одновременно ОЭН и военной разведке. На Домино тоже была национальная одежда, только в синих тонах. Передатчик Домино был настроен на Аллегро, они могли переговариваться между собой при необходимости. Ей велели следовать за Аллегро на отдалении, а выступить, только если дадут соответствующий приказ. Не могли же они позволить афганской стороне ускользнуть, не передав необходимую информацию.
        Рысь, новенькая молодая оперативница ОЭН, которую Аллегро пару раз видела на групповых обсуждениях для ЭТС, ждала их на аэродроме в неприметном старом седане. На ней тоже была чадра, только сетка с глаз была откинута - женщина ведь была за рулем. На соседнем сидении лежала массивная сумка с необходимым снаряжением, в том числе приборами ночного видения, мощной оптикой и снайперской винтовкой MSG-9О. Еще там лежали два мини-пистолета.
        По дороге в Кабул, за полчаса, они перекинулись лишь парой слов. За время поездки женщины успели осмотреть город, мучительно пытающийся подняться из руин по прошествии многих лет войны.
        Они проезжали по страшным улицам, где были развалины кирпичных и глинобитных построек, со стенами, изрешеченными пулями. Тут и там стояли выгоревшие остовы автомобилей, в мусоре у дороги рылись босоногие дети. Машину осаждали попрошайки.
        Добравшись до центра города, оперативники увидели и другую картину. Здесь виднелись знаки обновления - отели и магазины; ремонтные группы клали асфальт и восстанавливали коммуникации. Торговцы толпились по обе стороны дороги, кто с телегой, кто под холщовым навесом, продавали перезрелые бананы и огромные лаваши, керамику, серебряные браслеты, подвески с ляпис-лазурью и расшитые халаты и шляпы. Ветер приносил из пустыни пыль, которая оседала повсюду толстым слоем.
        Домино вышла неподалеку от того места, адрес которого назвал им Пирс, расстояние она намеревалась преодолеть пешком. Аллегро вышла прямо у назначенного места. Она ждала, держа в руке белый конверт. Через две минуты к ней подошел мужчина, одетый в черный чапан.
        - Вы кого-то ждете?- проговорил он на персидском.
        - Брата.- ответила Аллегро.- Он приедет и отвезет меня к дяде.
        Она говорила так хорошо, что вполне могла сойти за местную.
        - Меня зовут Фуад.- сказал он.
        - А меня Сайе.- ответила она.
        Он незаметно опустил мобильный в карман ее платья.
        - Через пять минут вам позвонят,- сказал он и ушел в том же направлении, откуда явился, быстро смешавшись в толпе прохожих.
        Ровно через пять минут раздался звонок.
        - Это Сайе?- спросил мужской голос.
        - Да.
        - Это твой дядя. Встретимся в заброшенном здании на Жадай Суль,- он прочел ей адрес.- Тебе оттуда идти минут пятнадцать,- добавил он, прежде чем повесить трубку.
        Аллегро направилась к месту встречи, им оказалось двухэтажное здание, некогда служившее офисным комплексом, но потерявшее фасад в результате бомбежки. Внутри и снаружи стены были изрешечены пулями. Аллегро зашла в здание и стала ждать. Услышав позади себя звук шагов, она обернулась. Мулла ждал в соседнем помещении. На нем был тюрбан и дорогой чапан с искусной вышивкой. Он повязал на лицо шар, так, что видны были только глаза,- с характерным восточным разрезом,- и изогнутая переносица.
        - Сайе?
        - Здравствуй, дядя,- сказала она.- Назовите, пожалуйста, имя человека в США, с которым вы связывались.
        Он назвал того, кому продавал сведения:
        - Майор Нортон. Покажите мне камень, пожалуйста. И имейте в виду, что я здесь не один.
        - Конечно,- ответила она.- Я здесь только чтобы отдать его и забрать то, что вы должны передать мне. И помните, пожалуйста, что я здесь с компанией, а майор Нортон не станет мириться с попыткой ею дезинформировать.
        - Я вас уверяю, я не террорист,- сказал мужчина.- Эти экстремисты многие годы были чумой и позором нашей страны. И я хотел бы остановить их.
        Аллегро достала бриллиант, развернула носовой платок и показала камень на своей ладони. Лучи яркого послеполуденного солнца, проникавшие сквозь разбитое окно, отражались от камня, рассыпая блики белого огня по стенам.
        - Красивый, правда?
        - Да,- ответил мужчина, точно в трансе, уставившись на камень.- И скоро он будет на своем законном месте.
        - Но прежде мне нужна информация,- сказала Аллегро.- Поторопитесь, пожалуйста.
        Мулла окинул ее долгим взглядом.
        - Они планируют нанести два ракетных удара в семь вечера. Цели в Европе. Одна - центр Лондона. Другая - Рим.
        - Откуда ими управляют?
        - Награк, подземная база. Это на окраине Джелалабада.
        - Какие ракеты?
        - Русские. «Тополь-2»,- сухо ответил он.
        В ходе обучения Аллегро получила представление практически обо всех типах ядерного оружия. И она знала, что русские ракеты летали больше, чем на десять тысяч километров и могли нести до шести боеголовок.
        У Аллегро зашипело в наушнике - информацию, которую она получала, тут же передавали, и начинали координировать действия. Практически сразу голос в наушник проговорил: «Коды. Нам нужны коды».
        - А коды дезактивации?- спросила она.
        - Я сожалею,- сказал мужчина.- Такой информацией я не располагаю.
        - А кто располагает?
        - Лишь немногие. И только те, кто непосредственно участвует в миссии.- Он был спокоен. Таким голосом можно давать в эфир прогноз погоды.
        - Имена, пожалуйста.- Она слышала, как изменился ее собственный голос. Аллегро теряла терпение, ее бесила кажущаяся безучастность этого человека.
        - Я не знаю всех. Но мне точно известно, что министр культуры Кадир один из тех, кто стоит за этим.
        - Где он сейчас?
        - У себя дома. Он будет ждать там, и потом вернется к своим ежедневным обязанностям. Ему доложат о ходе миссии, когда ракеты будут выпущены, а потом он сделает вид, что очень удивлен, когда экстремистская группировка возьмет на себя ответственность за акцию.
        - Он может идти,- проговорил голос в наушниках Аллегро.- Мы получили все нужные сведения.
        Аллегро протянула мулле сотовый, который ей дали, а потом «Голубую Звезду», снова завернув его в платок.
        - Теперь можете вернуть его вашей стране.
        - Спасибо вам. И передайте мои слова благодарности майору Нортону.
        - Обязательно передам. Уверена, что майор на многое пошел, чтобы достать его для вас.
        Это просто было то, что ответил бы обычный военный посыльный, но Аллегро с трудом заставила себя произнести эти слова. Если бы не она и не ОЭН, все это просто не было бы возможно. Она вышла из здания и направилась вниз по улице. В наушнике зазвучал голос Пирса:
        - Аллегро, Домино. Направляйтесь к Кадиру за кодами. Военная разведка уже на пути в Джелалабад. Коды нужны как можно скорее.
        Домино ответила первой.
        - Чтобы получить доступ к компьютеру в бункере, он нужен нам живым.
        - Мне не важно, стоит ли там детектор радужки или отпечатков пальцев. Если надо выцарапайте ему глаза, оторвите руки, все что угодно,- приказал Пирс.- Ясно?
        - Да,- ответила Домино.
        - Проверка связи.- произнесла Аллегро.
        Шеф ОЭН передал адрес Кадира, на окраине города, и сказал, что их подберет Рысь, когда они будут готовы отправиться в Награк.
        - Лондон и Рим подняты по тревоге. Идет эвакуация.- сказал он.- И, если понадобится, мы готовы уничтожить ракеты в воздухе. Англичане свою собьют над Северным морем, а базы США и Европы отследят Римскую и попробуют ее сбить где-нибудь над Средиземным морем.
        Аллегро и Домино встретились чуть ниже по улице и взяли такси до резиденции министра. Они вышли в паре домов от места назначения, чтобы оглядеть систему охраны, входы и выходы. Прохожие не обращали на них особенного внимания, когда они подошли к дому министра и встали на противоположной стороне улицы. По виду они были просто двумя местными женщинами, остановившимися поболтать.
        Кадир жил в особняке, подходящем ему по статусу, это был большой, внушительный двухэтажный дом из кирпича, с крышей в форме купола, мраморными колоннами и искусно выполненными коваными элементами декора.
        - Я пойду через балкон,- сказала Аллегро, когда они увидели на лоджии женщину, жену или домработницу Кадира, которая повесила проветриваться небольшой коврик, а потом скрылась из виду.
        - Подожди вот здесь, на скамейке, пока я не окажусь внутри.- Аллегро перешла улицу, поднялась по ступенькам, подпрыгнула и схватилась за нижние кованые планки балкона. Подтянувшись и оказавшись на месте, она шепотом доложила Домино.- Тут чисто.
        Пока Аллегро не убедилась, что в комнате никого не было, она пряталась за колонной. Потом, неслышно прошагав до двери, открыла ее. Сверху доносились детские голоса.
        - Встречаемся у входа,- сказала она Домино.
        Аллегро поспешно спустилась по лестнице, бесшумно преодолев пару пролетов, и впустила Домино.
        - Там наверху дети,- сказала она.- Я пока никого не видела. Иди за мной.
        И они пошли в ту комнату, откуда доносились голоса. Две маленькие девочки, лет пяти-шести, играли на изысканном ковре посреди просторной комнаты. Вокруг были разбросаны вышитые подушки и куклы. Аллегро откинула скрывавшую лицо ткань и улыбнулась.
        - Привет,- сказала она на персидском.
        Девочки посмотрели на них, слишком удивленные, чтобы что-то ответить. У обеих были длинные темные волосы и карие глаза.
        - Какая красивая кукла.- сказала Аллегро старшей из девочек, склонившись к ней и тепло улыбаясь.
        - Можно нам присоединиться?
        - А кто вы такие?- спросила девочка.
        - Мы друзья твоего папы. Он сказал нам зайти передать привет.
        - Вот, возьмите эту,- сказала девочка помладше, и протянула Аллегро куклу.- Ее зовут Самара.
        - Мы бы очень хотели поиграть с вами, но давайте сначала пойдем к папе и скажем, что мы будем тут.- Аллегро протянула руку, и девочки встали. Она повела старшую, а Домино младшую.
        - Папа внизу, в кабинете,- доложили девочки.
        - Да, он там и был, когда мы пошли к вам,- согласилась Аллегро.
        Хохоча и рассуждая о том, какие игры они могли придумать, девочки потянули Аллегро и Домино за собой на первый этаж. Аллегро достала пистолет, но держала в складках одежды так, чтоб его не было видно. Она знала, что Домино сделала то же самое.
        Дверь в офис Кадира была заперта. Когда они подошли, старшая девочка постучала маленьким кулачком.
        - Папа, это мы.
        - Я сейчас занят,- терпеливо ответил мужской голос, и Аллегро нагнулась, чтобы взять ребенка на руки. Домино сделала то же самое.
        - Но тут твои друзья.
        Аллегро не стала дожидаться, когда девочка договорит. Она ударом ноги высадила дверь, и они с Домино вошли, каждая держала по ребенку и пистолету.
        Кадир так и сидел за столом, одуревший, глядя на них.
        - Это еще что?- спросил он на персидском.
        - Что? Тебе не нравится наш стиль?- ответила Аллегро на английском.- А я думала, эти мешки как раз в моде.
        - Сделка такая,- сказала Домино.- Ты нам даешь все, что нужно, чтобы получить доступ к компьютеру и деактивировать ракеты, а мы тебе возвращаем дочек… живыми.
        Кадир поднялся.
        - Понятия не имею ни о каких ракетах.
        - Не время отпираться, упрямец.- Девочка начала вырываться. Аллегро стиснула ее крепче.
        Кадир улыбнулся.
        - Вот оно - упущение. В вашей стране женщины выполняют мужскую работу, воюют, когда должны сидеть дома с детьми. Безнадежно испорченные люди.
        - Твое положение вот-вот станет куда более безнадежным. Так, если не хочешь, чтобы я сюда пулю всадила,- она указала стволом на висок девочки,- как я сделала с твоим человеком в Амстердаме, прекращай препираться, и давай мне то, что мне нужно.
        Улыбка застыла на онемевшем лице Кадира, когда девочка заплакала.
        - Папочка, помоги!
        - Убери это от нее!- закричал он.
        - Кадир, что происходит?- сзади послышался женский голос, и через пару секунд вошла молодая женщина. Ее лицо не было прикрыто, значит, это была жена министра.
        Домино была ближе к двери. Она наставила пистолет на женщину и та закричала.
        - Прошла и села,- приказала Домино, и указала стволом на ближайший к Кадиру стул.
        Женщина подчинилась, в ее округлившихся глазах застыл ужас, когда она увидела, что с дочерьми. Девочки плакали.
        - Кадир, что происходит?
        - Не лезь в это,- сказал он.
        - Твой муж снабжал Аль-Кайду, помогал им планировать теракты в Европе. Мы здесь, чтобы остановить его,- объяснила ей Домино.
        - О чем она говорит?- спросила женщина.
        - Ни о чем. Она сама не знает, что несет.
        - Тысячи, а может быть, миллионы людей погибнут через каких-нибудь несколько часов, и в этом будет виноват он,- сказала Аллегро, глядя на молодую жену министра.- Ты меня понимаешь? Из-за него погибнут невинные дети.
        - Но и мои дети ни в чем не повинны,- взмолилась женщина.- Зачем же вы держите их на прицеле?
        - Если ради спасения миллионов детей нужно пожертвовать двумя, мы пойдем на это.- бесцеремонно ответила Домино.
        Женщина повернулась к мужу.
        - Останови их, Кадир! Это правда? То, что они говорят?
        - Да, это правда. Мы следили за ним, прослушивали его разговоры неделями,- выпалила Аллегро.
        Говорить про правительство США было рискованно, потому что Аллегро знала, сказав, что у них есть свидетельства против Кадира, они до смерти его напугают, ведь на кону окажется не только его карьера, но и сама жизнь.
        Женщина смотрела на своего супруга так, словно видела его впервые.
        - Что ты наделал? Зачем ты так с нами поступаешь? С нашей страной? Кадир, неужели, мы мало выстрадали?
        - У нас нет времени. Или ты говоришь нам, как остановить ракеты, или сидишь тут и смотришь, как мы перестреляем твою семью, во имя того, что, как ты там думаешь, стоит подобных жертв. Решение за тобой.- Аллегро сильно рванула девочку за волосы, и та отчаянно запищала.
        - Прекратите. Прошу, прекратите!- молила жена Кадира.- Во имя Аллаха, дай им то, что они требуют.
        - Если я это сделаю, я мертвец,- проговорил Кадир.- Они меня убьют, когда узнают, что я предал великую цель.
        - А ты так и так мертвец,- бросила Аллегро.- Если не они тебя убьют, то ваше правительство сделает это.
        - Тогда зачем мне что бы то ни было говорить вам?
        - Ради наших детей!- закричала с яростью его жена.- Если ты не скажешь, они убьют наших девочек.
        - Твоя судьба не в твоих руках, с тех пор, как ты решил работать на этих зверей, и ничто уже этого не изменит.- Аллегро картинно переводила взгляд с одной девочки на другую.- Но судьба этих крошек в твоих руках. Так пусть они помнят тебя как отца, который совершил большую ошибку, но принял правильное решение. Решение, которое спасло бессчетное число жизней.
        - Кадир, делай, как они говорят! Ради дочек,- умоляла жена министра, поливая слезами его руки.
        Старшая девочка - внешне она была копией отца - с безумным вниманием следила за происходящим. Аллегро видела, что, хотя та многого не понимала, она чувствовала опасность, отчаяние матери, и то, что отец не готов ничего делать, чтобы спасти их.
        - Папочка, почему ты нам не поможешь?
        Кадир посмотрел на нее, потом на другую девочку, которая все еще плакала, потом перевел взгляд на жену. Он откинулся в кресле и закрыл лицо руками.
        - Семь два, шесть два, семь два. Два три, семь четыре, два шесть,- устало проговорил он.
        Аллегро повторила набор цифр громче, так, чтобы Монти все хорошо расслышал по беспроводной системе.
        - Рысь и Ночной Ястреб на позициях,- ответил Пирс.
        - Как получить доступ к компьютеру?- спросила Аллегро Кадира.
        - Мои отпечатки пальцев.
        - Ты знаешь, что это значит.- ответила она.
        Кадир, не говоря ни слова, закатал рукав и вытянул руку на столе.
        - Нет, ты так легко не отделаешься.- улыбнулась Аллегро.- Поднимайся, поедешь с нами.
        Кадир встал, оперативница тихо проговорила в микрофон:
        - Ночной Ястреб, давай к нам.
        Через минуту Ночной Ястреб стоял перед ними.
        - Мой друг побудет с твоей семьей, подождет моего звонка,- сказала Аллегро.- От того, насколько точны цифры, что ты мне назвал, и от того, насколько хорошо ты будешь себя вести, зависит, что он сделает с ними.
        Рысь ждала их снаружи в седане. Аллегро усадила Кадира на заднее сидение, между Домино и собой.
        - Ребята из военной разведки на полпути к Награку,- послышатся в наушниках у оперативников голос Пирса.- Езжайте обратно в аэропорт, вас доставят вертолетом. До начала отсчета остается меньше четырех часов.
        - Сталь и Камео тоже летят в Награк,- сообщила Рысь, заводя машину.- Они могут туда добраться раньше нас.
        - Меня предали, да?- спросил Калир.
        Аллегро повернулась к нему.
        - О чем вы говорите?
        - Местоположение «Награк» мы использовали специально на случай утечки информации, - сказал он.- На нашей стороне масса людей, но доверять можно лишь немногим. Поэтому только лидеры располагали информацией о настоящем местоположении. Остальные просто солдаты, большинство из которых преданные. Но, известное дело, иногда кто-то получает выгодное предложение, или сталкивается с угрозой, и тогда сливает информацию. Настоящее место пуска открывают солдатам в самый последний момент.
        В салоне седана повисла долгая пауза, оперативники смотрели на Кадира, не веря своим ушам. Единственным звуком, который услышала Аллегро, было ругательство Пирса, у которого в тот момент был на связи Нортон.
        - «Тополь» можно привести в действие и с помощью дистанционного управления,- сказала Аллегро больше себе, чем присутствовавшим. А потом добавила для остальных оперативников: - Ракеты где-то на колесах. Их откуда угодно можно запустить. Нет никакой базы.- Аллегро прижала пистолет к виску Кадира.
        - Где они?
        - Я не знаю,- сказал он.
        - Ночной Ястреб, давай.- сказала она громко в микрофон, глядя при этом пристально на Кадира.- Начинай с младшей.
        - Клянусь, я не знаю. Они должны прибыть в Мир-Баче-Ковт за час до запуска, чтобы все подготовить,- сказал он.
        - Откуда ими управляют?- спросила она в ответ.
        - С большого грузовика. Он поедет прямо за ракетами,- ответил ей Кадир.- Там все оборудование.
        - Кто запускает?
        - Один из лидеров.
        - А другие ракеты?
        - Чарикар,- ответил Кадир.
        - Черт бы их побрал,- сказал Пирс ей в наушник.- Военная разведка слишком далеко оттуда. Они просто не успеют.
        - Как далеко это отсюда?- спросила Домино.
        - Мир-Баче-Ковт примерно в сорока пяти минутах от Кабула на север,- ответил Пирс, опережая Кадира.- Чарикар еще в тридцати километрах в том же направлении. Сейчас развернем военную разведку, но пока они до вас доберутся, пройдет какое-то время.
        Седан несся на пределе управляемой скорости по пересекающей пустыню дороге, взметая плотную завесу пыли. Рысь вела, как могла, быстро и аккуратно. Но всех пассажиров все равно потряхивало на щербатой, убитой десятилетиями войны дороге.
        Когда они оказались в окрестностях Мир-Баче-Ковта, до запуска оставалось меньше двух часов. Издалека деревушка казалась заброшенным городом-призраком. Талибан сравнял с землей девяносто восемь процентов построек в деревне и отравил все колодцы. Потом здесь побывали бойцы Аль-Кайды и устроили тренировочный полигон.
        При въезде в деревушку, Рысь снизила скорость и погасила фары.
        - И где они должны быть?- спросила Аллегро Кадира.
        - Должны были съехать с этой дороги, просто еще чуть дальше. Там, где с одной стороны будет пустыня, а с другой бараки.- сказал он.
        - Сверни здесь,- сказала Аллегро Рыси, показывая на появившуюся впереди дорогу, которая вела на холм. Оттуда открывался вид на весь район. Рысь остановила машину как можно ближе к обрыву, но так, чтобы снизу седан нельзя было заметить, и осталась в машине, держа Кадира на прицеле.
        Аллегро и Домино выбрали отличное место для обзора. Через несколько минут на дороге, что пролегала внизу, появились два грузовика. Тот, где размещался дистанционный пульт и ракета, был огромен, метров десять в длину. За ним следовал другой, с боевиками.
        Грузовики подъехали и встали у подножия холма. Вид на обе машины открывался отличный. Домино просканировала их через бинокль ночного видения. Мужчины выходили из машины и разминали ноги.
        - Двое из пусковой установки и девять из грузовика.
        - Домино, Рысь, оставайтесь на месте,- сказала им Аллегро.- Когда дам знак, снимите их как можно больше. Рысь, я тебе скажу, когда его нужно будет привести.
        - Я тебе все обеспечу.- ответила Рысь.
        - Будь осторожна,- добавила Домино.
        - Буду. Я кое-кому обещала скоро позвонить.- Аллегро неслышно побежала вниз по холму, используя руины деревни в качестве прикрытия и предельно аккуратно ступая в темноте.
        Спустившись к подножию холма, она подобралась, как можно ближе к грузовикам, заняв позицию за наполовину сожженным бараком. Один из боевиков пошел в ее направлении. Аллегро замерла и не шевелилась, пока он не остановился, в считанных метрах от того места, где она пряталась, чтобы облегчить мочевой пузырь. Аллегро нацелила
«Вальтер» с глушителем в его голову. Когда афганец упал, она поспешила к нему и затащила в барак. Сняв с боевика халат и шарф, она завернулась в них, скрыв свое лицо.
        - Так, я продвигаюсь.
        - Водитель сидит один в кабине пускового грузовика,- доложила Домино.
        Аллегро прогулочным шагом подошла к грузовику и забралась на пассажирское сидение. Водитель собрался было что-то сказать, но она выпустила в него пулю. Минус два.
        - Еще девять на подходе,- сказала Домино ей в ухо.- Справа от грузовика стоит один.
        Аллегро вышла и быстро к нему приблизилась. Она не могла оставить его тело на виду и, услышав, как кто-то идет в ее сторону, поспешно запихнула мертвеца под грузовик.
        - Где Мустафа?- просил вновь подошедший.
        - Не знаю,- ответила она на его языке, стараясь изобразить низкий голос.
        - Так, держи вот это,- он протянул ей что-то. Но в тусклом свете, падающем от единственной горевшей в салоне грузовика лампочки, невозможно было разобрать, что именно. Она протянула руку, но в этот момент мужчина неожиданно замер, потом взял ее за запястье.- Кровь. У тебя на руках кровь.
        Он пригляделся и, увидев, что она вовсе не его соратник, вытащил пистолет.
        Аллегро действовала быстрее и успела его застрелить, но и он нажал на спуск. Звук выстрела улетел раскатистым эхом в пустыню. Потом, когда воцарилась тишина, и Аллегро услышала, как к ней бежали со всех сторон.
        - Домино, сейчас!
        В темноте засвистели пули. Аллегро видела, как упал ещё один, но большинство были укрыты от выстрелов со стороны холма, где расположилась Домино.
        - Я подойду,- сказала Домино.- Мне их отсюда не видно.
        Осталось шестеро, грохот стоял такой, словно все стреляли одновременно. К ней бросились сразу несколько мужчин, обходя грузовик с обеих сторон. Аллегро помчалась к ближайшему бараку, чтобы укрыться, выкинула пистолет и, сорвав халат, вытащила автомат, который висел у нее на плече. Она открыла огонь в тот самый момент, когда одни из боевиков завернул за угол грузовика и наставил на нее ствол. Афганец упал. Остальные бросились врассыпную, преимущественно направляясь в сторону холма, откуда они засекли выстрелы.
        - Еще одного уложила,- сказала Домино.- Так, осталось четыре.- И в этот момент прогремел взрыв, ослепительная вспышка осветила вершину холма, где была припаркована их машина.
        Аллегро с ужасом подняла взгляд на дымный шар, я сердце сжалось у нее в груди.
        - Рысь! Ты в порядке?
        - Я в одном из бараков,- ответила Рысь.- И Кадир при мне.
        - Оставайся там,- сказала ей Аллегро. Выстрелы звучали отовсюду.
        - Минус еще один,- доложила Домино.
        - Осталось трое.- И как только эти слова сорвались ее губ, Аллегро услышала шорох за спиной. Она молниеносно повернулась и выпустила автоматную очередь. Один из террористов согнулся, выкинув вперед руки в темноте, схватился за сердце и упал в метре от нее.
        - Осталось двое, но этот, блин, был близок к цели.- проговорила она.
        - Так, с этим все,- Домино сняла еще одного. Стоя в гробовой тишине, они подождали пять минут.
        - Нам некогда тут еще с последним в прятки играть,- сказала Аллегро.- Я ничего не слышу. Он и удрать мог.
        - И я ничего не слышу,- доложила Домино.
        - Тут все чисто,- подтвердила Рысь.
        Аллегро вышла из укрытия.
        - Рысь, веди министра сюда.
        Рысь вышла, одной рукой держа автомат, другой вела связанного Кадира с кляпом во рту. Домино материализовалась из темноты откуда-то справа, прикрывая со спины, в то время как Аллегро двигалась первой, прикрывая спереди. Домино взглянула на часы.
        - У нас осталось чуть больше часа.
        - Пошли.- Аллегро повела их ко второму грузовику, и, открыв заднюю дверь, убедилась, что гам пусто.
        Рысь развязала Кадира, Аллегро стиснула его руку и грубо втянула в грузовик. Другие две оперативницы остались снаружи, чтобы защитить их от возможных сюрпризов. Держа министра на прицеле, Аллегро заставила его сесть на стул и включила компьютер. Когда на дисплее высветились буквы: «Подтвердите доступ», она придвинула стул. Кадир уставился в монитор.
        - Давай.
        Он положил ладонь на специальный блок рядом с компьютером и вошел в программу управления. На экране показалось: «ЦЕЛЬ: РИМ. 59 МИНУТ ДО ЗАПУСКА». Система потребовала пароль для доступа к опции дезактивации. Аллегро не стала ждать, пока он наберет код. Она отодвинула стул и окинула министра тяжелым взглядом.
        - И помни, их судьба в твоих руках.- сказала Аллегро. Последнее напоминание о его семье, на случай, если он солгал ей. Он не моргал.
        Оперативница вбила код, и ярко-красные буквы появились на экране. «Дезактивировать ракеты?». Она дала подтверждение, нажав «Ввод», программа снова потребовала пароль. Аллегро ввела цифры второй раз. «Ракеты дезактивированы». «Завершить операцию?» - появилось на экране.
        - Хм-м-м, пожалуй, я отвечу «да»,- проговорила Аллегро и нажала «Ввод» еще раз.
        - Так, с этой миссией покончено.- сказала она Пирсу в микрофон.- Ракеты дезактивированы, команду уложили.
        - Вас понял,- ответил Пирс.- Я направлю на второе место пуска всю военную разведку, кроме команды, которая вас подберет.
        Через несколько минут послышался звук приближающегося самолета.
        - Оставайтесь на местах,- сказала Домино всем.- Давайте-ка убедимся, что это военная разведка.
        Через полминуты Домино отрапортовала:
        - Небольшой грузовой самолет военной разведки.
        Аллегро рывком подняла Кадира на ноги и вытащила из машины, и все четверо укрылись за грузовиком.
        - У нас еще есть время. Можем успеть.- Рысь приходилось почти кричать, чтобы ее голос было слышно за рокотом двигателей небольшого самолета, когда тот сел на достаточно плотный песок у самого края деревушки.
        Из самолета вышли восемь солдат военной разведки, все, кроме одного, заняли позиции вокруг двух грузовиков. Последний остался у самолета, и ОЭНовцы побежали к нему.
        - Отлично сработано,- сказал он. Судя по форме, это был лейтенант.- Всем на борт. А этого - он указал на Кадира - необходимо доставить в Чарикар, к другим ракетам.
        Они были в нескольких шагах от дверей самолета, когда раздался выстрел, и министр рухнул на землю. Все поспешили укрыться.
        - Предатель,- крикнули на персидском, и снова все стихло.
        - Быстрее,- сказал лейтенант.- Нам пора.
        - Это, скорее всего тот, что улизнул,- сказала Домино.
        - Он нам нужен,- сказала Аллегро, глядя на тело Кадира.- Вот только не весь. Рысь?
        Без тени сомнения, Рысь достала свой большой армейский нож и одним быстрым движением рубанула по запястью Кадира. Затем оторвала кусок его халата и замотала в него отрезанную кисть. Вручив Аллегро жуткий сверток, она взглянула на офицера разведки и проговорила:
        - Вот теперь в путь.
        Глава двадцать шестая
        Амстердам
        Крис сидела в одноместной палате больницы академического Медицинского Центра. Поглаживая руку дяди, она с радостным спокойствием слушала мерные сигналы установок, контролирующих его сердцебиение и дыхание. По словам врачей, операция прошла успешно, и вскоре он полностью понравится.
        - Дядя… мне так жаль.- прошептала Крис.- Я не хотела, чтобы с тобой такое произошло.
        Чувство вины уступило жуткому беспокойству, за дядю, и за Мишель. Где она сейчас? Какое мучение находиться в неведении. Крис молилась Богу, прося его защитить женщину, которую она полюбила всем сердцем. Пусть все будет хорошо. Даже если я ее никогда больше не унижу: Просто пусть все будет хорошо.
        По телевизору показывали какой-то старый фильм. Громкий шум привлек внимание Крис к экрану. Обычное вещание было прервано выпуском новостей.
        - В эти часы миллионы горожан в панике покидают Лондон и Рим,- сухо объявил ведущий.- Массовая эвакуация была объявлена в связи с тем, что подтвердились сведения о запланированном теракте с применением ядерного оружия.
        На экране появилась картина происходящего, огромные пробки на дорогах, ведущих из обоих городов.
        - Американские военные из Вашингтона предупредили британские и итальянские власти об угрозе, и сообщили, что будут предприняты попытки обезвредить или перехватить ракеты в случае их запуска.
        Шокированная, Крис смотрела на экран. Боже мой. Это все правда. О, Мишель.
        Неподалеку от Чарикара, Афганистан
        Офицер военной разведки доложил, что для миссии в Чарикаре все подготовлено, и они должны приземлиться как можно ближе к месту запуска ракет, чтобы доставить туда руку Кадира. Сквозь лоскут халата сочилась кровь. Аллегро положила отрезанную конечность на скамью рядом с собой.
        Самолет приступил к снижению. Сверху деревня почти вся была черной, очевидно, она тоже изрядно пострадала в ходе войны. Местами виднелись отсветы костров и других огней, очевидно жители вернулись, чтобы восстанавливать свое хозяйство.
        Пусковое устройство на колесах и грузовик, откуда им управляли, стояли в пустыне, к северу от населенного пункта. Вокруг них было множество огней, несколько машин горели.
        - Черт, да там просто зона боевых действий,- сказала Аллегро.- Между офицерами военной разведки и боевиками шла ожесточенная перестрелка.И здесь куда больше афганцев. Похоже, они как-то пронюхали, что до тех ракет мы уже добрались, и вызвали подкрепление.
        - Боже,- вырвалось у офицера разведки.- Когда все это успело начаться? Наши ребята только что сюда приехали.
        Раздался характерный металлический звук, и заряд пробил обшивку самолета недалеко от места, где сидела Домино. Она вздрогнула.
        - Вот дерьмо, они палят по нам.
        - В нас попадают,- передал лейтенант по радио.- В таких условиях посадка невозможна.
        Поднявшись, Аллегро подошла к нему.
        - Парашюты на борту есть?
        - Хмм, есть. Это грузовой самолет, но…- на его побледневшем лице показалось сомнение.
        - А тебе и не придется, я пойду,- сказала она.- Достань мне парашют.
        - Сначала с этим надо разобраться,- сказал он, и снова вытащил радио.
        - Времени нет. На то, чтобы деактивировать эту огромную бомбомать, пока она не раздраконила миллион лондонцев, у нас тридцать пять минут. Экипировку давай.
        Он вскочил с места и понесся в хвост самолета.
        - Я иду с тобой,- сказала Домино, вставая.
        - Нет, не идешь. Я и сама могу.
        - Даже если бы она тебе разрешила, у вас бы ничего не вышло,- прервал их офицер, протягивая Аллегро парашют.- У меня тут всего один.
        Домино оценивающе посмотрела на Аллегро.
        - Мы так уже делали, и вполне можем повторить.
        - Нет. Я сказала, я пойду одна.
        - Да, и вот это возьмите,- предложил лейтенант, снимая кожаную куртку и протягивая Аллегро. Куртка была великовата, но все же это лучше, чем то, что было на оперативнице, ведь нужно будет защищаться от пронизывающего ветра. Она взяла куртку, кивнув в знак благодарности. Положив за пазуху руку министра, она надела парашютную обвязку.
        Домино вплотную приблизилась к Аллегро, и они стояли лицом к лицу. Она говорила тихо, так, чтобы слышала только Аллегро.
        - Тебе не нужно ничего никому доказывать.
        - Лука, давай не будем тратить время на этот разговор.- Аллегро закончила затягивать ремни обвязки.- И потом, если со мной что-то случится, я хочу чтобы ты принесла ей мои извинения и сказала, как сильно я ее люблю.
        - Тебе бы лучше прыгать уже.- прокричал лейтенант, нажав на кнопку открытия задней двери, откуда тут же хлынул ледяной воздух.
        - Прошу, дай, я пойду с тобой,- молила Домино.
        - Нет, обещай, что ты ей скажешь.
        - Идиотка, я обещаю!
        - Все потом.- С этими словами Аллегро шагнула в пустоту.
        Она аккуратно приземлилась на краю деревни, на безопасном расстоянии от грузовиков, от взрывов и выстрелов, и за считанные секунды избавилась от парашюта. Направляясь к этому хаосу, она бежала, пригнувшись, по возможности стараясь укрываться за полуразрушенными зданиями. На пусковом грузовике ракеты были приведены в состояние готовности. Группа боевиков охраняла двери грузовика, в буквальном смысле стоя не на жизнь, а на смерть. Остальные, чуть поодаль, пытались оказывать сопротивление офицерам разведки. Аллегро посмотрела на часы. Оставалось пятнадцать минут. Неподалеку от себя она заметила лежащего на земле офицера Армии США, тот был серьезно ранен в ногу, и стрелял из низкой позиции.
        Она закричала в том направлении:
        - Американцы! Не стрелять!
        - Ты кто такая?- заорал он в ответ.
        - Я тоже с военной разведки. Прекратите огонь.- Не могла же Аллегро сказать, что она из ОЭН. В правительстве очень немногие знали о существовании Организации.- Меня только что сбросили, я привезла отпечатки пальцев.
        - Где ж ты, черт возьми, была-то все это время?- крикнул он.
        Пригнувшись, Аллегро приблизилась к нему. Офицеры разведки старались не попадать по грузовику, напичканному управляющей электроникой, чтобы не задеть компьютер и поэтому вокруг грузовика еще оставалось несколько террористов.
        - Послушай, мне нужна твоя помощь, чтобы подобраться к грузовику. Сделай все возможное, чтобы боевики оказались с этой стороны, и держались подальше от другой. Простреливайте все пространство вокруг грузовика, гранату бросьте, если понадобится.
        - Я тебя прикрою,- сказал он.
        - Спасибо.
        - Удачи. Боец.
        Аллегро сорвалась с места и помчалась к грузовику, лавируя между телами убитых, которых было достаточно и у афганцев, и у разведки.
        Тому солдату удавалось пока распугивать всех боевиков, которые расположились с ее стороны грузовика. Когда Аллегро, наконец, открыла водительскую дверь и вскарабкалась на крышу грузовика, до запуска оставалось семь минут. Она услышала, как кто-то подобрался к водительской двери, но не успела с ним разделаться. Афганца сняли точным выстрелом, скорее всего, солдат, который прикрывал ее. Оглушаемая выстрелами и взрывами вокруг, Аллегро вытащила нож, примотанный к ноге, и разрезала тент грузовика.
        С автоматом на изготовку, она выпрямилась во весь рост и прыгнула на дыру в тенте, прорывая ее своим весом. Еще и не приземлившись, она начата стрелять, прицеливаясь повыше, чтобы не зацепить электронику. Первой же очередью Аллегро уложила всех двоих. Затем она ринулась к ноутбуку, на ходу вытаскивая руку Кадира, и положила ее ладонью вниз на сканирующую панель рядом с компьютером. Отпечатки пальцев идентифицировались, и высветилась надпись: «ЦЕЛЬ: ЛОНДОН. 4 МИНУТЫ ДО ЗАПУСКА». В появившееся окно пароля она ввела цифры, после чего на экране появилась красная надпись: «Деактивировать ракеты?». Аллегро нажала «Ввод». Потом снова вбила пароль, и дождалась последнего окна подтверждения прекращения операции. Без него все было бы напрасно.
        Кто-то заорал на персидском, и задние двери грузовика распахнулись. Повернувшись, Аллегро выпустила автоматную очередь, сразу сняв троих крайне удивленных боевиков.
        Кровь она увидела за доли секунды до момента, когда нестерпимая боль в груди и ноге раскроили мир на «до» и «после». Боль затопила все. Аллегро отчаянно хватала ртом воздух, борясь с головокружением и подступающей со всех сторон пустотой. Она мучительно пыталась подняться на колени, стиснув зубы, стараясь блокировать разгорающуюся агонию.
        Словно в замедленной съемке, она повернулась лицом к компьютеру. Перед глазами мигала надпись: «Ракеты деактивированы». «Завершить операцию?». Аллегро смотрела на расплывающиеся буквы, пытаясь сконцентрироваться, но сознание стремительно уплывало. Она схватилась за столешницу, чтобы устоять. Экран моргнул, и появилась другая надпись: «5 секунд на подтверждение завершения». «3 секунды на подтверждение завершения».
        - Пожалуй, я отвечу «да»,- слабым голосом сказала она себе под нос, и собрала последние силы, чтобы вдавить «Ввод».
        Аллегро улыбнулась и позволила себе упасть в забытье.
        - Она это сделала?- судя по голосу помощника пилота, он не верил своим ушам. Завершив телефонный разговор и не оглядываясь на Домино и Рысь, он проговорил: - Она деактивировала ракеты вовремя. Афганцы рассыпаются по близлежащим горам. Она все-таки это сделала.
        - Она в порядке?- Домино придвинулась ближе к помощнику пилота, стиснув край скамейки, и сидя прямо, точно жердь проглотила. Когда ответа не последовало, она положила руку на плечо лейтенанту. Он сидел к ней спиной, выражения его лица Домино прочесть не могла.
        - Она в порядке?- повторила оперативница громче.
        - Не то чтобы,- ответил он.- В нее стреляли, очень жаль.
        - Она жива?- голос Домино дрогнул.
        - Не знаю. Но, судя по тому, как они говорили, нет.
        Домино повернулась к пилоту.
        - Давай, сажай нас здесь, немедленно,- велела она.
        - Мне приказано возвращаться на авиабазу,- возразил лейтенант.
        - Слушай,- сказала Рысь из-за спины Домино.- Мне до лампочки, что там тебе приказали. Если есть хоть какой-то шанс, что она жива, мы должны, во что бы то ни стало, ее забрать.
        - Живую или мертвую, я ее там не оставлю. Снижайся, черт бы тебя побрал.- Домино смахнула внезапно брызнувшие слезы.
        - Мне для посадки нужно разрешение,- сказал пилот уже мягче.
        Домино подошла к нему вплотную.
        - Так какого хрена ты ждешь? Говори им, что мы садимся. Сейчас же!
        Пилот обернулся к помощнику.
        - Они правы. Она же, черт возьми, герой.- С этими словами лейтенант включил радио, чтобы доложить, что они сядут забрать… забрать тело.
        Глава двадцать седьмая
        Амстердам
        Два месяца спустя
        - Все еще ничего?- мягко спросил Ганс Гофман.
        - Ничего,- вздохнула Крис.
        Они сидели на диване в гостиной в квартире Ганса, перед окном с видом на канал.
        - Когда я слышу почтальона, я как ненормальная несусь к двери. Каждый раз, когда вижу новое сообщение на автоответчике, у меня захватывает дух. Но ничего, никаких известий, кроме того короткого звонка от Луки, когда она сказала, что Миша в безопасности, и что она свяжется со мной, как только будет возможность. Больше ничего она мне сказать не могла.
        - В новостях ничего не говорилось о той группировке, в которой, как ты сказала, она состоит,- произнес Ганс,- Сказали, что теракт предотвратила военная разведка США. Может быть, она в этом вообще не участвовала.
        - Об ее организации они и не могли ничего сказать,- ответила Крис,- Они работали под прикрытием, с очень высокой секретностью. Сомневаюсь, что СМИ могли быть известны какие-то подробности.
        Ганс обнял ее за плечи. Какое-то время они просто сидели, глядя на проплывающие по каналу лодки.
        - А как мама?- спросил он.
        - Лучше. Она стала больше открываться психотерапевту, и мне. Мы говорили о некоторых вещах из дневника отца. Спасибо тебе, что дал мне его. С его помощью я немного поняла, что с мамой, и почему она такая. На ее долю столько всего выпало…
        - Твой отец был сложным человеком,- согласился Ганс.- А что слышно об особняке?
        - С ремонтом все, на следующей неделе он будет выставлен на продажу,- сказала Крис.- Агент говорит, что по заявленной цене он и уйдет, а значит, с долгами отца будет покончено, и мамино лечение я смогу оплатить на несколько месяцев вперед.
        Она повернулась и взглянула на дядю.
        - У меня аврал. Я так тебе признательна, что ты разрешил мне пожить у тебя, пока я не найду квартиру.
        - Это я должен тебя благодарить. За то, что была со мной, в первые дни после больницы. Один бы я… не так хорошо справился.
        - О, дядя, ну, разумеется, о чем ты.
        - Я тут подумал,- после долгой паузы произнес он.- Нам не повредила бы смена обстановки. Что бы ты сказала, если бы старик попросил отвезти его в Венецию?
        Венеция… Слезы навернулись на глаза сами собой. Крис сразу вспомнила последнюю ночь карнавала. Она почти чувствовала на коже поцелуи Мишель. О, Миша. Как горько и сладостно будет вернуться в город, который Крис так любила, и скучать там без Мишель, без родного дома, которым так дорожила. Но, возможно, это дало бы ей какое-то чувство завершенности.
        - Может быть, ты и прав,- согласилась Крис.- И это как раз то, что мне нужно.
        Венеция. Италия.
        Ее дядя, казалось, был в великолепном настроении, когда они подплывали к городу на теплоходе, но Крис боролась с приливом меланхолии. Стоял теплый день, синее небо лучилось ясным светом, хотя до сумерек оставалось совсем немного. Ее любимое время дня в Венеции…
        - Почему бы нам сначала не проплыть мимо виллы?- предложил Ганс, перегибаясь через перила борта.
        - А зачем?
        - Можешь называть это любопытством,- сказал он.- Я бы хотел посмотреть, что там изменилось.
        Крис умоляюще нахмурилась:
        - Я не знаю, мне кажется, я еще не готова к этому.
        - Я понимаю. Но уважь старика!
        - Как скажешь.- Вздохнула Крис. Хотя сердце ее трепетало при мысли о том, что она снова увидит свой бывший дом, в то же время она боялась взглянуть на виллу, зная, что теперь там другие хозяева. Ей казалось, это подобно вторжению в ее прошлое и в ее воспоминания, что новые люди могли что-то поменять, что вилла теперь могла выглядеть совсем иначе. Но дядя настаивал, и приезд в Венецию, в конце концов, был его идеей. Ему это было необходимо. Может, это и к лучшему, заехать туда сразу, и отделаться. После этого она отведет Ганса в его любимый ресторанчик за углом, и они смогут насладиться настоящей пастой, с бутылочкой хорошего вина.
        С теплохода они сошли под руку и не спеша побрели по знакомым улочкам. При приближении к дому, Крис упрямо продолжала смотреть только в сторону канала, пока они не оказались под самыми окнами виллы. И даже тогда ей пришлось заставить себя повернуться. Ничто не изменилось. Ничуть.
        Ганс подошел к двери и постучал.
        - Что ты делаешь?- спросила Крис, едва не дрожа от волнения и возмущения.
        - Хочу посмотреть, как там внутри. А ты разве не хочешь?
        Нет, только не это. К ее облегчению, ответа не последовало, но Ганс не готов был уходить сразу. Он попробовал ручку двери.

…Не заперто. Гофман заглянул внутрь.
        - Но мы же не можем просто так войти,- запротестовала Крис.
        - Но тут пусто,- он распахнул дверь, и Крис увидела, что, действительно, в холле не было ничего, даже мебели.
        Озадаченная, она вошла в дом.
        - Я думала, новые владельцы уже давно заселились.
        Наверху послышался шум.
        - Есть здесь кто-нибудь?- позвала Крис.
        - Sі, - ответил женский голос, который казался знакомым.- Здесь, наверху.
        Ганс улыбнулся ей.
        - Почему не поднимешься посмотреть?
        Крис помчалась наверх, сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Этого не может быть.
        Но было именно так.
        Миша стояла на балконе и самодовольно улыбалась, как умела она одна. За ее спиной светился прекрасный закат, ласкавший янтарными отблесками воду каната. Она опиралась на трость, и под глазами, этими великолепными глазами цвета теплой карамели, пролегали темные круги. B все же она была самой красивой женщиной, какую Крис только довелось видеть.
        - Миша! Что ты тут делаешь?
        - Жду тебя.
        Крис побежала навстречу распахнутым объятьям своей возлюбленной. Они стояли, крепко прижавшись друг к другу и не размыкая своих объятий долгие, долгие мгновения. Крис чувствовала, как сильно пульсировало сердце Миши, так же сильно, как у нее самой. Она отстранилась совсем чуть-чуть, только чтобы полюбоваться Мишель.
        - Не понимаю. Я думала, что никогда больше тебя не увижу. За два месяца ты так и не появилась, я уже думала о самом худшем, но не знала, кому звонить.
        Миша нежно положила палец поперек губ Крис, заставляя ее замолчать.
        - Но я здесь. Притом жива и кусаюсь. Это самое главное. Я должна была подлечиться, прежде чем показаться тебе.
        - Было очень плохо?
        - Все позади.
        Крис бросила взгляд на трость.
        - А теперь ты выздоровела?
        - По большей части.- Миша взяла руку Крис и, устроив у себя на груди, у самого сердца, накрыла ее ладонь своей.- Но мне понадобится твоя помощь, чтобы зажило здесь…
        Крис поднесла руку Миши к своим губам и поцеловала.
        - Я тоже этого хочу.
        - И… у нас все в порядке?- мягко спросила Миша,- В плане того, кто я? И чем занимаюсь…
        - То, что ты делаешь,- это далеко не вся ты,- она нежно погладила Мишель по щеке.- Лука помогла мне понять это.
        - Похоже, что Лука помогла нам обеим многое понять. Может, пригласим ее на ужин?
        Крис нахмурилась.
        - Миша, особняк продали.
        - Поэтому мы пригласим ее и Хейли сюда.
        С задорной улыбкой Миша достала из кармана маленькое колесико с ключами и вложила в ладонь Крис.
        - Ты очень любишь это место. Я подумала, лучше тебе жить здесь.
        Жить здесь? Крис ушам своим не верила.
        - Как ты сказала?
        - Я выкупила его у новых хозяев. Дом снова принадлежит тебе.
        Крис казалось, что ее сердце, уже расцветшее от радости единения, сейчас разорвется, распахнувшись настежь. Слезы счастья покатились по ее щекам. Крис, приникла к Мишель и поцеловала ее в губы.
        - Значит, он наш!
        - Наш,- с нежностью повторила Миша.
        - Что правда, что ли?
        - Конечно.
        Они целовались, долго и страстно. А потом нежные губы Мишель скользнули вниз по шее Крис.
        - Sei cosi bella.- Шептала она между поцелуями.- Sei cosi bella.
        Эпилог
        Колорадо
        Полгода спустя. Октябрь
        - Да, я прекрасно добралась.- сказала Мишель Крис в микрофон беспроводной гарнитуры. Та была за рулем арендованного «Ягуара», и неслась по крутой горной дороге в сторону академии ОЭН.
        - Вот и хорошо. Только я уже скучаю. Не знаю, как буду без тебя спать.
        Мишу посещали те же мысли, когда она летела через Атлантику. У нее перед глазами застыла удивительная картинка - обнаженная Крис растянулась на их антикварной кровати времен Итальянского Ренессанса, завернувшись в шелковую простынь цвета бургунд, когда Мишель нехотя покидала этим утром их любовное гнездышко с мягкими подушками. Легкий бриз из приоткрытой балконной двери нежно ласкал Крис, и Миша не могла удержаться и не ублажить ее. Мишель представляла, каким будет сегодняшний вечер в Венеции. Ближе к одиннадцати вечера Крис приоткроет балконные двери, и с улицы начнут доноситься обрывки фраз проходящих мимо туристов, и звуки музыки с проплывающих по каналу корабликов. Горожане и туристы будут наслаждаться теплой осенней ночью в залитом звездным светом городе на воде.
        - Думаю, без меня ты, наконец-то, сможешь как следует выспаться. Будучи в одной постели, нам это не очень-то удавалось.
        - Уже жалуешься? Можно попробовать спать в разных комнатах,- игриво ответила Крис.
        - Да я готова веки ко лбу степлером пристегнуть, лишь бы не заснуть, находясь рядом с тобой. Нам не придется ссориться из-за того, кто как привык спать.
        Крис рассмеялась, а потом сладко протянула:
        - Степлером? Меня заводит, когда ты так говоришь. Кстати, мне безумно нравится та плохая и опасная девчонка в тебе.
        - Ну, тогда ложись-ка на спину, растянись на этой огромной кровати, закрой глаза и поласкай себя, представляя, как эта плохая и опасная женщина целует тебя, где захочет.
        - Мм-м-м-м,- промурлыкала Крис.- Мне нравится, как это звучит.
        Миша знала, что происходило, когда голос Крис становился таким бархатным, как сейчас.
        - Ты уже ласкаешь себя?
        - Угу.
        - О, боже.- От того, что всплывало в ее воображении, Мишель почувствовала приятные волны возбуждения у себя между ног.- Так, ладно, вешаю трубку, пока я не развернулась и не помчалась в аэропорт. А то старик-босс объявит вознаграждение за мою буйную голову.
        - Вечно обламываешь,- провокационно простонала Крис.
        - Вечно дразнишь.
        - Люблю тебя.
        Эти слова Миша слышала часто за последние полгода с Крис, полные наслаждения. И все же каждый раз эта фраза звучала как-то особенно. Словно они в течение долгих лет не могли сделать этого признания, и теперь торжествовали всякий раз, произнося его.
        - Я тоже тебя люблю.
        Первые два месяца они провели в Лондоне. За это время на вилле расставили мебель и привели все в прежний роскошный вид. Миша продолжала восстанавливаться. Потом, в июле, они вернулись в Венецию, и месяц у них гостили Лука и Хейли. Они чудесно проводили время, просто отдыхая. Гуляли пешком, катались по каналам, проводили вечера перед камином, в объятиях любимых. Мишель и Лука урвали какое-то время для того, чтобы обсудить прошлые задания и те, которые еще только предстояли. А Крис и Хейли обменялись своими соображениями о том, каково это - быть с женщинами, чей образ жизни так далек от обыкновенного.
        Вдали показался высокий забор с острыми, как бритва, краями сверху, окружавший огромную территорию базы ОЭН. Аллегро крепче взялась за руль. Почти половину своей жизни она считала это место домом, но, как оказалось, настоящего значения слова
«дом» она не знала, пока не встретила Крис.
        Аллегро припарковала «Ягуар» у административного корпуса, огромного здания в стиле неоготики, со звонницами, как в средневековых храмах. Не успела она сделать и пары шагов, как на стоянку въехал еще один автомобиль, из него вышла Лука.
        Они направились навстречу друг другу. С того дня, когда закончился «Венецианский медовый месяц» у Луки с Хейли, прошло несколько недель, за это время Лука ничуть не изменилась. А вот Мишель, наконец, перестала ходить с тростью.
        - Рада видеть, что у тебя все зажило,- сказала Лука, улыбаясь.- Так как там жизнь в неспешно-едущем-ряду?
        - Теперь-то я знаю, что ты не о машинах.- с улыбкой ответила Миша.
        - Очень проницательно.
        Они направились к главному входу в здание.
        - Никогда бы не подумала, что смогу такое сказать, но с ней у меня нет никакого желания перестраиваться в скоростную полосу. Вот такой период. Я до смешного счастлива.
        - Она потрясающая женщина, Миша. И Хейли того же мнения. Она постоянно только и говорит о том, какая жалость, что вы, крошки, так далеко, в Европе.
        - Все может измениться,- ответила Миша.- В смысле, кто знает, чем это все обернется у тебя, или у меня. Марионетки на ниточках, помнишь ведь?
        - Как вам живется между Лондоном и Венецией?- спросила Лука.- Крис привыкла?
        - Она чувствует то же, что и я. Не важно, где мы, если мы можем быть вместе.
        - Ах ты старая романтичная кошелка!- сказала Лука, толкая ее кулаком в плечо.
        - Кто бы говорил.- Рассмеялась Мишель.
        Они приложили магнитные карты к считывателю на КПП у главных дверей и вошли.
        - И как ты думаешь, что на этот раз?- спросила Лука.
        - Не могу сказать, но Монти звучал довольно сурово.
        Лука бросила взгляд на еще троих ОЭНщиков, заходящих в лифт.
        - Да уж, наверное, если мы ему понадобились в таком количестве.
        - А ты думала, он станет мягким и добрым благодаря общению с Джоан?
        Лука засмеялась.
        - Ну, с тобой подобное сотворило чудо.
        - Ты даже не представляешь, как это у нас. Мы просто не можем остановиться.- Миша знала, что улыбается, словно безумная, но не могла не удержаться.
        - Я понимаю, о чем ты,- ответила Лука, когда открылись двери лифта. Для доступа к тому этажу, где располагались кабинеты начальства, снова понадобились личные карточки.
        - Прекрасно, мне сейчас смотреть ему в глаза, а у меня в голове картина маслом - они с Джоан.
        - Сетчатка горит, да?- хмыкнула Миша.
        - Да просто страшно.
        - Я знаю. Это как с автомобильной аварией. Знаешь, что лучше не смотреть, но и глаза отвести не в силах.
        - Потом сходим поужинать?- спросила Лука, когда они вышли из лифта и ступили на ворсистый ковер.- Если, конечно, не придется сразу куда-нибудь мчаться.
        - Обязательно.
        В огромном конференц-зале, рядом с кабинетом руководителя ОЭН Монтгомери Пирса, элитные тактические оперативники занимали места у круглого стола цвета махагон. Кроме Аллегро и Домино присутствовали еще восемь Элитных Оперативников, а так же другие двое из руководящего трио - Джоан Грант с Дэвидом Атэром.
        Крайне редко возникали ситуации, когда так много ЭТСников собиралось под одной крышей на обсуждение общего задания. Значит, операция, которую собирались обсуждать, обещала быть сложной, и обычные оперативники, которые работали «на подхвате», вряд ли были нужны.
        Пирс начал с того, что объяснил, насколько суровая и опасная миссия. Он подчеркнул важность правильного выбора исполнителей. Остальные должны быть наготове, их призовут, если возникнет необходимость.
        - Отправьте меня,- вызвалась Аллегро, едва он замолчал.- Пора кончать с этим
«она у нас на больничном», блин.
        Домино закатила глаза.
        - Господи, если она спасла мир, она теперь будет думать, что он ей принадлежит.- Остальные рассмеялись. Потом она добавила, уже серьезно.- Монти, я себя предлагаю, тоже.
        - Спасибо, дамы,- сказал Пирс.- Но у меня на уме другая кандидатура. Пусть это задание выполнит тот, у кого наиболее подходящее досье.
        - И у кого же оно более подходящее?- спросила Аллегро.
        - У кого поменьше опыта и меньше желания противоречить, чем у тебя,- ответил Пирс, глядя на Аллегро.- И это должен быть кто-то, кого азиатские торговцы живым товаром так легко не признают,- добавил он, глядя на Домино.
        Пирс положил руку на папку, лежавшую перед ним, сделал небрежное движение, и она плавно заскользила через стол. Все взгляды были прикованы к папке, пока она не остановилась перед тем, кому и предназначалась.
        - Рысь, операцию «Маска» ведешь ты.- Проговорил Пирс.