Страсти В Гареме, Новая Царица Гарема- библиотека РусЛит

Новая царица гарема Георг Фюльборн Борн
        Страсти в гареме Действие романа происходит вТурции XIXвека, когда шла ожесточенная борьба завласть между султаном иисламскими шейхами. Наэтом фоне разворачиваются захватывающие события, происходящие придворе турецкого султана, гдесудьбы государств вершатся нетолько дипломатами, нои подвлиянием прекрасных одалисок, «царствующих» вгареме. Перипетии судьбы красавицы-турчанки Реции иее возлюбленного, мужественного воина Сади, будут держать вас внапряжении напротяжении всего повествования.
        Георг Борн — великий мастер исторического романа. Пришла пора открыть длясебя автора, поправу получившего звание «немецкого Дюма»!
        Георг Борн
        Новая царица гарема
        Книга I
        I.Золотая маска
        Встолице Турции Константинополе инад окружавшими его водами царствовал удушливый жар, какой обыкновенно бывает вэто время года навсем Востоке. Вполдень всякие занятия прекратились, ина улицах небыло нидуши, кроме бесчисленного множества голодных собак. Снаступлением вечера движение снова началось, ножар неуменьшился. Ввоздухе ничто нешелохнулось, анебо начало мало-помалу покрываться темными тучами.
        Кберегу Босфора подъезжал налегкой лодке молодой лодочник, которых вТурции зовут каикджи. Этобыл красивый высокий юноша лет двадцати; егомускулистые руки легко управляли веслами, наголове была надета феска. Правильные черты его загорелого лица выражали добродушие, благородство иум, онбыл необычайно привлекательным.
        —Почему ты едешь сюда изСкутари, Сади? — спросил грек-лодочник, сидевший усамого берега вожидании пассажира, чтобы возвратиться вКонстантинополь.
        —Яотвозил одного франка вДолма-Бахче, — отвечал молодой турок.
        —Кночи будет буря, иона разразится раньше, чемты успеешь вернуться назад, — заметил грек.
        —Дабудет нато воля Аллаха! — прошептал Сади иоттолкнул лодку отберега.
        Раньше, чемпредсказывал грек, поднялся сильный ветер иморе покрылось волнами. Внесколько мгновений небо затянули густые тучи, такчто сделалось темно, почти какночью. Нимало неиспугавшись, Сади продолжал грести, тогда какволны ежесекундно грозили затопить его маленькую лодку. Вдруг Сади услыхал испуганный крик.
        —Помогите! — громко пронеслось поводе.
        Сади оглянулся кругом. Неподалеку он увидел большую лодку спавильоном изшелковой материи. Трииличетыре гребца махали руками икричали. Усамого павильона стоял слуга имахал ярким платком. Сади разобрал слова: «Помогите! Лодка тонет! Сюда!» Затем ему послышалось слово «принцесса». Конечно, лодочник понял, чтоэта роскошная лодка должна была принадлежать какому-нибудь знатному турку, нопрежде всего юноша подумал отом, чтовней кто-то подвергается опасности, ион одинаково поспешилбы напомощь, еслибы опасности подвергался какой-нибудь бедняк.
        Собрав все силы, Сади, отчаянно работая веслами, стал приближаться клодке, которая, казалось, уженачала наполняться водой. Вэто время изпавильона появилась знатная турчанка. Лицо ее было закрыто тонким белым покрывалом, такчто его нельзя было разглядеть, тогда какона, напротив, могла отлично все видеть. Широкое верхнее платье скрывало формы ее тела отглаз любопытных. Поее жестам видно было, чтоопасность велика.
        —Сюда, каикджи! — закричал слуга, повыговору грек. — Еесветлость принцесса вопасности, лодка тонет! Пошли какможно скорее сберега илииз города лодку.
        —Теперь уже поздно! — раздался из-под покрывала голос принцессы. — Вода заливает павильон! Лодочник должен отвезти меня всвоей лодке вСкутари! Положи влодку ковер!
        Сади неуспел взглянуть напринцессу, нечто другое привлекло его внимание итутже вызвало ужас! Слуга-грек, ккоторому относились последние слова принцессы, окинул его таким взглядом, чтоунего насердце похолодело. Никогда вжизни Сади невстречал человека, взгляд которого вызывалбы такой ужас. Ногрек втуже минуту бросился исполнять приказание своей гордой повелительницы, аСади невольно схватился засвятой талисман изМекки, висевший унего нагруди. Казалось, принцесса судовольствием глядела намолодого лодочника, чтомогла делать подпокрывалом совершенно незаметно.
        Попричине сильного ветра Сади струдом удерживал свою лодку рядом сбольшой. Вэто время грек положил ковер нанизкую скамейку; тогда принцесса оставила свою красивую лодку, быстро наполнявшуюся водой, ипересела влодку Сади, взгляд которого невольно еще раз обратился наслугу-грека, нопоследний вэто время наклонился ине глядел наСади.
        —Вези меня вСкутари, — приказала принцесса, усевшись наковер, — нобудь осторожен, каикджи. Если ты довезешь меня благополучно доберега, тоя щедро награжу тебя, еслиже я подвергнусь опасности, тотвоей голове неудержаться наплечах.
        —Небойся, принцесса Рошана, — отвечал спокойно Сади, знавший имя принцессы, — ядоставлю тебя наберег невредимой.
        Грек остался вбольшой лодке, чтобы отвести ее вбезопасное место, ктомуже вмаленькую лодку Сади нельзя было никого больше посадить, неподвергнув жизнь принцессы опасности.
        Сади бесстрашно начал борьбу состихией. Гром уже гремел, имолнии прорезывали тучи. Волны поднимались все выше ивыше, ималенькая лодка Сади казалась игрушкой среди грозных валов. Принцесса безбоязненно доверилась Сади. Онаспокойно сидела наковре иследила закаждым движением весел лодочника, красивое лицо которого сделалось еще привлекательнее вэтой борьбе состихией, которой он, казалось, пренебрегал. Принцесса свозрастающим изумлением глядела наСади, бесстрашно твердой рукой управлявшего лодкой, которую ему скоро удалось вывести наспокойное место.
        —Янемогу въехать вканал, который ведет ктвоему дворцу, принцесса, — сказал Сади, когда лодка начала приближаться кберегу. — Прикажи, гдеты хочешь выйти наберег.
        —Там, гдеостанавливаются пароходы изСмирны. Можешьли ты причалить туда?
        —Яисполню твое приказание.
        —Кактебя зовут?
        —Сади, сынРамана.
        —Ктобыл твой отец? — продолжала спрашивать принцесса.
        —Онбыл муэдзином[1 - Муэдзин — служитель мечети, криком сминарета призывающий мусульман кмолитве.] вминарете султанши Валиде! Онумер пять лет тому назад, ия сделался перевозчиком.
        —Тынедолжен быть перевозчиком, Сади, хотя иумеешь отлично управлять лодкой. Тот, ктоспособен хладнокровно глядеть влицо буре, тотможет вынести всякую борьбу. Приходи комне водворец, Сади, яхочу наградить тебя зато, чтоты спас меня.
        —Ясделал это неиз-за награды, принцесса! Заплати мне обыкновенную плату запроезд, ноне более! — отвечал Сади.
        —Хорошо, ноприходи заэтой платой комне водворец.
        Вэто время лодка подошла кпароходной пристани, укоторой всегда стояли наемные экипажи. Начал накрапывать дождь, игром гремел все громче игромче.
        Твердой рукой Сади повернул свою лодку кберегу. Вто время, какони подъезжали кпристани, произошло какое-то смятение.
        —Чтотам такое? Где-то дерутся? — спросила принцесса перевозчика, приготовлявшего ей трап.
        —Этоправоверные иарабы дерутся сфранками. Вдело пошли уже ножи икинжалы, такчто кавасы[2 - Кавасы — турецкие полицейские исыщики.] ничего немогут сделать.
        —Долой проклятых собак-христиан! Смерть им! — кричали несколько турецких матросов, иобе стороны пребывали встрашном раздражении.
        Вдруг Сади прижал руки кгруди иначал шептать какое-то изречение изКорана.
        —Чтостобой? — спросила принцесса, поднимавшаяся вэто время поступеням напристань.
        —Посмотри туда, принцесса! Золотая Маска!
        Говоря это, Сади указал напоявившуюся недалеко отних фигуру. Бледное лицо незнакомца было дополовины закрыто золотой маской ис одной стороны казалось залитым кровью. Голова была повязана зеленым арабским платком.
        Принцесса намгновение остановилась.
        —Да… это он, этоЗолотая Маска! — прошептала она наконец.
        Между тем незнакомец направился прямо ксражающимся иоказался вцентре битвы. Казалось, чтоножи икинжалы отскакивали отнего. Матросы, арабы ифранки, движимые ужасом, расступились иотхлынули назад. Незнакомец между тем непроронил нислова, молча прошел он через отступающие ряды, точно его появления было достаточно, чтобы прекратить кровопролитную битву.
        —Приведи мне карету! — приказала принцесса.
        Сади сделал знак кучеру одной изкарет, который сейчасже подъехал.
        —Видишьли ты втемноте эту фигуру? — спросила принцесса кучера.
        —ЭтоЗолотая Маска, — отвечал дрожащим голосом кучер, испуганно оглядываясь вокруг.
        —Поезжай заним, язаплачу заэто тысячу пиастров!
        —Еслибы ты обещала мне вдесять раз больше, тоитогда я несогласилсябы, — отвечал кучер.
        —Яприказываю тебе! Япринцесса Рошана.
        —Приказывай что хочешь, ноне это, светлейшая принцесса; встреча сЗолотой Маской приносит несчастье. Дактомуже это былобы бесполезно. Посмотри, онуже исчез!
        Сади оглянулся кругом. Кучер был прав — Золотой Маски нигде более небыло видно. Принцесса сдосадой села вкарету, простившись сСади милостивым движением руки, затем карета покатилась.
        II.Реция, красавица турчанка
        Гроза, сопровождавшая появление Золотой Маски, также скоро окончилась, каки началась.
        Зайдя вкофейню узнать орезультатах схватки, Сади пробыл там недолго ивскоре вернулся назад ксвоей лодке. Дело завязалось из-за двух венгерских девушек, которых один старый турок хотел отвести впредместье Галату длятого, чтобы продать вгарем знатного турка. Обедевушки начали звать напомощь, тогда завязалась борьба, вовремя которой, припоявлении Золотой Маски, девушкам удалось бежать инайти помощь уближайшего консула. Турок, вгарем которого вели девушек, былГамид-кади, один извысших государственных сановников, какговорили вкофейне.
        Прежде чем идти домой, Сади зашел посмотреть еще раз, хорошоли привязан его каик, инашел внем дорогой ковер принцессы, который грек-слуга положил влодку.
        —Теперь поздно, — прошептал Сади, складывая ковер, — нозавтра утром я должен отнести его принцессе, ато она может подумать, чтоя хочу забрать ковер себе.
        Оставив ковер влодке, Сади отправился домой. Скоро он свернул наузкую грязную улицу состарыми деревянными полуразвалившимися домами. Узкие имрачные улицы Скутари, гдеживут только турки иевреи, производят наиностранца крайне неприятное впечатление, итолько изредка глаз отдыхает нароскошной мечети илизеленых группах деревьев, время отвремени попадающихся между домами.
        Ночь уже наступила, когда Сади попал наулицу Капу, гдевсе уже стихло ибыло почти совсем темно, таккактолько изредка горели тусклые фонари. Тамисям встречал Сади возвращавшихся изкофейни турок, затем улица снова опустела. Вдруг, переходя через небольшую площадь перед мечетью, Сади услышал слабый крик, какбудто стон умирающего. Оностановился, но, какни вглядывался втемноту, ничего немог различить.
        —Красавица Реция, — раздался недалеко отСади тихий шепот, — наконец-то я нашел тебя!
        Вответ наэти слова снова раздался слабый крик испуга. Сади стал присматриваться внимательнее ипонял, чтотут, подпокровом ночи, совершалось нечто ужасное. Ночтоже такое? Гдебыла та, которая называлась Рецией? Гдебыл человек, говоривший снею? Тогда Сади взглянул понаправлению ковходу вмечеть, около которой росло несколько высоких деревьев ивисел фонарь. Втени одного издеревьев Сади заметил фигуру девушки-турчанки, которая стояла, дрожа всем телом, небудучи всостоянии нибежать, нидаже позвать напомощь. Ейугрожал кто-то, кого Сади немог рассмотреть, атолько слышал голос.
        Голова девушки была покрыта белым покрывалом, нооно спустилось слица, выражавшего испуг, иСади был поражен ее красотой. Большие голубые глаза сдлинными черными ресницами выражали ужас голубки подзавораживающим взглядом змеи. Черные роскошные волосы падали волнами из-под вуали. Маленький полуоткрытый рот сярко-красными губами скрывал жемчужно-белые зубы.
        Вту минуту какСади, ошеломленный ее красотой, напрасно старался понять, вчем дело, ктурчанке быстро подошел мужчина, досих пор скрывавшийся втени деревьев. Нопочему девушка ждала того, какэтот человек, очевидно ее враг, подойдет кней, ане старалась спастись бегством, пока еще было время? Почему она незовет напомощь? Сади сразуже нашел объяснение этой загадки. Человек, приближавшийся ккрасавице, былгрек — слуга принцессы Рошаны, взгляд которого, упав случайно наСади, наполнил ужасом его сердце.
        Да,Сади неошибался! Этобыл действительно грек, ивзгляд его обладал завораживающей магией змеи. Девушка, встретившаяся сгреком вэтом уединенном месте, попалабы, несопротивляясь, вего руки, еслибы Сади случайно непроходил мимо.
        Сгромким угрожающим криком поспешил Сади кмечети.
        —Чтотебе надо отнее, грек? — вскричал он, решительно подходя кдрожащей девушке.
        Грек злобно оглянулся нанеожиданного защитника. Турчанка упала наколени ис умоляющим видом протянула руки, прося Сади опомощи изащите.
        —Ради Аллаха, — прошептала она, — заступись заменя.
        Какзмея, неожиданно пораженная опасностью, оставляет свою жертву, точно также игрек, увидев Сади и, может быть, боясь, чтоон позовет кавасов, поспешно оставил девушку.
        —Тывсе-таки неуйдешь отменя, — прошептал он, уходя, стоявшей наколенях девушке, — тыдолжна быть ибудешь моей!
        Затем он неслышно скрылся задеревьями. Сади подошел кдрожащей девушке, которую он видел впервый раз икоторая глядела нанего глазами, полными слез.
        —Ктоты, говори, чтобы я мог отвести тебя ктвоему отцу, — сказал Сади ласковым голосом, протягивая девушке руку.
        —Уменя нет ниотца, ниматери, нибрата, — отвечала девушка печально.
        —Значит, тысирота? Кактебя зовут игде ты живешь?
        —Меня зовут Реция, ябыла единственной дочерью мудрого Альманзора. Защити меня отгрека! Онпокушается намою жизнь, ия думаю, чтоонже причина смерти моего дорогого брата Абдаллаха. Однажды утром его нашли мертвым набазаре, ноубийца притащил его туда уже мертвым, чтобы скрыть следы. Мойнесчастный отец поспешил туда ибез памяти упал натруп своего единственного сына!
        —Разве утвоего брата были враги, чтоон пал жертвой убийцы?
        —Грек часто ходил около нашего дома, и, вероятно, брат завязал сним ссору. Когда мы похоронили моего брата, насснова постигло несчастье. Мойотец Альманзор должен был отправиться впутешествие, мнениза что нехотелось отпускать его, потому что я боялась остаться одна встаром мрачном доме. Однако отец все-таки уехал заморе иболее невозвращался. Одни говорили, чтоон утонул, другие — чтонанего напали разбойники иубили.
        —Бедная Реция! Сади, сынРамана, принимает большое участие втвоем горе, — сказал молодой человек, взволнованный жалобами красавицы.
        —Тогда я осталась одна, игрек начал преследовать меня, недавая мне покоя даже вмоем собственном доме. Япозвала напомощь соседей, ноодин старый еврей сказал, чтоон знает грека, который доверенный слуга могущественной принцессы Рошаны ипоэтому былобы опасно сделать ему что-либо неприятное. Тогда я заперлась ине выходила никуда, ноЛаццаро, такзовут грека, нашел итут дорогу, перебравшись через высокую каменную стену, окружавшую дом. Тогда я убежала вдругой дом моего отца. Носегодня вечером я встретила опять моего преследователя. Еговзгляд сковал меня, такчто я была нев состоянии сопротивляться.
        —Небойся ничего, ястобой, бедняжка!
        —Этот грек — мойзлой дух! Ябоюсь его ине могу никуда скрыться отнего.
        —Япровожу тебя додома, вкотором ты теперь живешь. Твоего брата убили, твой отец погиб, утебя нет никого изблизких — возьми меня всвои защитники.
        —Утебя благородное сострадательное сердце! Явижу, чтоты желаешь мне добра. Благодарю тебя затвое заступничество, нопрошу тебя, оставь меня одну! Тыосвободил меня изкогтей ужасного Лаццаро, нотеперь поступи также благородно, неследуй замной, чтобы соседи немогли осудить меня.
        Только вэту минуту девушка вспомнила, чтоее лицо открыто, ипоспешно закрылась покрывалом.
        —Яникогда незабуду лица, которое Аллах позволил мне увидать сегодня, ононавсегда запечатлелось вмоем сердце! — сказал молодой человек, протягивая руку девушке, всееще стоявшей наколенях. — Яисполню твою просьбу иоставлю тебя, ноодного ты неможешь мне запретить, это — любить тебя!
        —Иди, прошу тебя, иди, — дрожащим голосом прошептала девушка, затем она быстро исчезла задеревьями.
        Сади молча глядел ей вслед. Онвдруг совершенно преобразился, ончувствовал, чтолюбит ичто Реция, сирота, дочь Альманзора, вочтобы то нистало должна принадлежатьему.
        III.Вразвалинах удервишей
        Поздно вечером вэтотже день поулице Капу вСкутари шел человек, направляясь кнаходящимся вконце улицы старым деревянным воротам. Этот человек был одет втемный кафтан, ина голове его был повязан по-арабски зеленый платок. Когда он подошел кфонарю, висевшему уворот, томожно было увидеть, чтоверхняя часть его лица была закрыта блестящей золотой маской. Никто незаметил, какон вышел изворот. Заворотами была широкая дорога, вдоль которой росли каштаны иапельсиновые деревья, ведшая влюбимый летний дворец султана. Незнакомец держался втени деревьев. Ночь уже наступила, ина горизонте показалась луна.
        Когда дорога начала подниматься вгору, таинственный незнакомец огляделся исвернул намаленькую проселочную дорогу, шедшую всторону. Этадорога шла сначала вверх, потом спускалась вдолину, вкоторой громоздился какой-то хаос стен, полуразрушенных башен истолбов, среди которых поднимались вершины деревьев. Старые развалины, освещенные луной, представляли странное, волшебное итаинственное зрелище.
        Кэтим-то развалинам инаправился незнакомец взолотой маске, онпошел ктой части их, которая густо заросла кустарником. Чемближе он подходил, темяснее доносился донего шум голосов. Казалось, этот шум был ему хорошо знаком, потому что он необращал нанего никакого внимания. Этомолились дервиши.
        Человек взолотой маске незаметно подошел кразвалинам, скрываясь втени деревьев. Усамой земли, полускрытое кустами, виднелось низкое отверстие. Незнакомец наклонился иисчез вразвалинах. Недалеко отэтого места, напоросшем мхом обломке камня, сидел старый дервиш, турецкий монах, сдлинной седой бородой. Нашее унего висел целый ряд амулетов, сего губ машинально слетали слова: «Велик Аллах, иМагомет — егопророк».
        Вэто время надороге, ведущей изКонстантинополя, показалась карета истала приближаться кразвалинам. Старый дервиш встал инизко поклонился, когда дверца кареты открылась ииз нее вышел знатный турок скрасной феской наголове. Нагруди унего висело множество орденов. Онпрошел мимо дервиша ивошел вширокие ворота встене.
        Почти около самого входа сидели, собравшись вкружок, около тридцати дервишей. Всередине сидел шейх, настоятель этого монастыря, отбивавший такт ногой, тогда каксидевшие вокруг громко вскрикивали, наклоняясь то вперед, тоназад, товправо, товлево, затем снова вскрикивали. Ониневидели ине слышали ничего происходившего вокруг них, дотакой степени были погружены всвое занятие. Знатный турок прошел мимо них ивошел вдругое помещение, отделявшееся отпервого полуразрушенной стеной, потолкомже тут, каки впервом, служило звездное небо. Вэтой части дервиши хлестали друг друга поспине, рукам иногам так сильно, чтокровь лилась изран ручьями. Темнеменее они были втаком экстазе, чтонечувствовали нималейшей боли. Освещенные неверным лунным светом, этиполунагие беснующиеся, покрытые кровоточащими ранами люди представляли такое странное зрелище, чтовсякий посторонний человек, неожиданно попавший вэтот турецкий монастырь, подумалбы, чтоон очутился ваду.
        Чтокасается приехавшего знатного турка, тоон, казалось, былуже знаком сэтим действом, потому что, необращая нанего никакого внимания, прошел через большой двор кстарой башне, ещедовольно хорошо сохранившейся. Перед входом вэту башню сидел молодой дервиш.
        —Мансур-эфенди здесь? — обратился приезжий кдервишу.
        —Направь свои шаги взал Совета, мудрый ивеликий Мустафа-паша, тынайдешь там баба-Мансура, которого ты ищешь, вобществе Гамида-кади.
        —Былали здесь сегодня вечером принцесса Рошана?
        —Стого времени, какя здесь сижу, принцесса еще непоявлялась, — отвечал молодой дервиш.
        Мустафа-паша вошел вбашню. Широкий коридор, вкоторый он ступил, былслабо освещен висящей лампой. Изэтой передней железная дверь вела вкомнаты. Мустафа-паша, визирь, человек лет сорока, вошел вэту дверь. Онаоткрылась перед ним какбы покакому-то таинственному знаку, ивизирь вошел вбольшую круглую комнату, вдоль стен которой стояли низкие широкие диваны. Полбыл покрыт коврами. Комнату освещали две свисающие спотолка лампы. Напротив дверей сидели надиване два турка, одетые вчалмы, широкие шаровары, подпоясанные богатыми поясами, короткие куртки итуфли состроконечными носами. Чтокасается вошедшего, тоон был одет вевропейское платье: черный, доверху застегнутый сюртук ичерные панталоны.
        Одна только красная феска указывала наего турецкое происхождение.
        Один изсидевших турок был уже стар, чтоподтверждала его длинная седая борода; онсидел неподвижно, неизменяя нина минуту выражения своего серьезного лица ибольших серых глаз. Этобыл Гамид-кади, верховный судья вКонстантинополе. Товарищ Гамида был моложе его. Унего была черная борода, довольно короткая, худое, срезкими чертами лицо иподвижные черные глаза. Этобыл Мансур-эфенди, называемый дервишами также баба-Мансур, глава магометанского населения вТурции, первое духовное лицо, носящее титул шейх-уль-ислама, самое близкое лицо ксултану.
        Мустафа-паша подошел ксидящим, поклонился исел рядом сними. Познаку Мансура дервиш, стоявший увходной двери, вышел иззала Совета.
        —Даблагословит вас Аллах, — заговорил Мустафа-паша. — Яочень рад, чтовстречаю вас обоих вместе. Япривез одно весьма важное известие.
        —Мыочень рады видеть верного последователя великого пророка, — отвечал баба-Мансур, шейх-уль-ислам. — Вчемже состоит твое известие?
        —Япривез очень важное известие, — начал визирь. — Помнители вы одного мудрого толкователя Корана поимени Альманзор иего сына Абдаллаха? Один странный случай напомнил мне оних. Яехал домой издворца султана, гдебыл совет министров, каквдруг изноры встене выползла маленькая змея ипоползла какраз поперек моей дороги. Стоявший недалеко часовой хотел убить ее саблей, ноя удержал его. Тогда змея поспешно бросилась нагревшуюся насолнце ящерицу ив одно мгновение утащила ее ксебе внору. Этот случай заставил меня задуматься. Япридаю большое значение снам иразличным приметам, ичтобы объяснить себе этот случай, яотправился вГалату кодной известной снотолковательнице игадалке, цыганке Кадидже, чтобы расспросить ее ослучившемся сомною.
        —Ичтоже сказала цыганка? — спросил шейх-уль-ислам слегким выражением насмешки налице, которую он напрасно старался скрыть.
        —Несмейся надзнаменитой гадалкой, мойобразованный брат Мансур, — продолжал Мустафа-паша, — выслушай сначала, чтоона мне сказала, незная меня, таккакя скрыл свое имя. ВСкутари живет один старый толкователь Корана, происходящий извеликого дома Абассидов, сказала она, бойся его иего потомков! Через них будет поколеблен трон! Змея бросится наблестящую ящерицу — убей змею прежде, чемона достигнет цели.
        —Такговорила цыганка?!
        —Слушай дальше! Япозаботился сейчасже справиться, существуетли вСкутари такой толкователь Корана, иоказалось, чтотам действительно есть такой, чтоон зовется Альманзором ипроисходит издома калифов Абассидов!
        Шейх-уль-ислам иГамид-кади молчали.
        —Новажнее всех других мне показалось то обстоятельство, чтоуэтого старого Альманзора скрывался некогда принц Саладин ичто старик, может быть, итеперь знает, гдеон, — прибавил шепотом визирь. — Этообстоятельство придало словам Кадиджи еще большую важность.
        —Тыпомнишь, чтосказала тебе старуха цыганка? — обратился кМустафе Гамид-кади. — Онасказала: убей змею прежде, чемона достигнет цели!
        —Да,она это сказала!
        —Змея уже уничтожена, брат мой, — вмешался Мансур-эфенди.
        —Альманзор умер? — спросил Мустафа.
        Мансур иГамид молча кивнули взнак согласия.
        —Унего был сын Абдаллах.
        —Еготы также ненайдешь, — сказал Гамид-кади.
        —Позвольте мне удивляться вашей мудрости изнанию, братья мои! — вскричал визирь, едва бывший всостоянии скрыть свое изумление. — Выуже знаете то, чтоя хотел вам сообщить какважную новость.
        —Несмотря наэто, мыблагодарим тебя отимени нашего общего святого дела затвое известие, — отвечал шейх-уль-ислам. — Всякая опасность теперь устранена, итайна принца Саладина открыта. Альманзор, безсомнения, знал настоящее местопребывание принца, ноон неизменил ему досвоей смерти.
        —Этутайну хотят сохранить, — сказал Гамид, — ия думаю, чтотвой сотоварищ, Рашид-паша, несовсем чужд этому делу.
        —Яприехал стем, чтобы пожаловаться нанего, — отвечал Мустафа, — япотерял кнему всякое доверие. Оннетолько наш враг, нои враг нашего общего дела! Рашид-паша хочет уменьшить права правоверных, онхочет стать нам поперек дороги.
        —Втаком случае он умрет каквраг нашего великого пророка! — сказал шейх-уль-ислам тоном человека, могущество которого безгранично.
        —Онпогибнет, — прибавил Гамид-кади, слегка наклоняя голову.
        Вэту минуту вкомнату вошел стороживший удверей дервиш. Онсложил руки нагруди, наклонил голову ипроизнес:
        —Еесветлость принцесса Рошана подъезжает!
        Приэтом известии Мустафа-паша поднялся сосвоего места.
        —Моедело окончено, — сказал он остающимся. — Дазащитит вас Аллах!
        —Даблагословит тебя Аллах! — отвечали водин голос оба остающиеся.
        Затем Мустафа-паша покинул зал Совета.
        Несколько мгновений спустя молодой дервиш снова открыл дверь, ина пороге появилась принцесса Рошана, закрытая белым покрывалом. Дервиш затворил занею дверь иснова удалился, принеся предварительно бархатную подушку дляпринцессы. Принцесса села, баба-Мансур иГамид-кади низко поклонилисьей.
        —Нашему общему делу угрожает новая опасность, — начала принцесса Рошана. — Япоспешила сюда длятого, чтобы передать важное известие, шейх-уль-ислам! Ядолжна сказать тебе, чтотвой опаснейший враг снова появился вСтамбуле.
        Мансур-эфенди сохранил равнодушное, спокойное выражение лица, только блеск черных глаз указывал наего беспокойство.
        —Прокого ты говоришь, светлейшая принцесса, — спросил он, — ктоснова появился вСтамбуле?
        —Явидела вчера вечером вСкутари Золотую Маску! — отвечала принцесса.
        —Яподозревал это, когда ты сказала обопаснейшем нашем враге, принцесса, наши враги точно гидра: едва мы успеваем отсечь одну голову, какна ее месте вырастает сотня новых, — продолжал Мансур-эфенди мрачным тоном, — номы узнаем тайну этой Золотой Маски, который преследует противные нам планы. Мыдолжны исорвем наконец покрывало, закоторым прячется наш враг.
        Шейх-уль-ислам потянул зеленый шелковый шнурок, висевший недалеко отнего. Втуже минуту вкомнату вошел дервиш.
        —Принеси бумагу иперо! — приказал шейх-уль-ислам.
        Через мгновение дервиш принес вкомнату маленький круглый стол, накотором лежали бумага, перья ичернильница, и, поставив стол перед Гамидом, снова ушел.
        —Пиши, брат мой, — сказал шейх-уль-ислам кади. — «Всем хаджи, муллам, кади икавасам повелевается схватить так называемую Золотую Маску, гдебы он нипоявился. Тот, ктонеисполнит этого приказания илистанет противодействовать его исполнению, тотбудет отвечать заэто своим имуществом ижизнью».
        Гамид-кади подал бумагу дляподписи великому муфтию, какмногие звали шейх-уль-ислама. Затем поставил внизу свое собственноеимя.
        —Янадеюсь вместе свами, — сказала принцесса, — чтоЗолотая Маска будет теперь взят итайна, окружающая его, уничтожена. Новот что мне еще надо! Яхочу получить какое-нибудь место дляодного молодого человека изнарода, таккакзнаю, чтовам нужны решительные ипылкие люди, аэто именно такой человек.
        —Твое желание, светлейшая принцесса, будет исполнено! Пришли сюда этого человека, онполучит место, — отвечал шейх-уль-ислам. — Гамид-кади ия благодарим тебя зановое доказательство твоего доверия ирасположения кнам. Смею тебя спросить, имелали ты разговор ссултаншей Валиде?
        —Да,ноон был совершенно безуспешен. Надо надеяться, чтоследующий раз будет удачнее. Султанша Валиде разрушила все мои старания выпытать унее, знаетли она, гденаходится принц Саладин, ноя надеюсь узнать другим путем игораздо скорее, живли принц, иесли жив, тогдеон.
        Вэту минуту вкомнату вбежал свыражением ужаса налице дервиш-привратник. Мансур судивлением идосадой взглянул напомешавшего, нодервиш поспешно подошел кнему ипрошептал наухо несколько слов, которые произвели нашейх-уль-ислама сильное впечатление.
        —Золотая Маска вразвалинах! — вскричал он поднимаясь. — Ктовиделего?
        —Сулейман, караульный. Онвидел его какраз около этой башни.
        —Этоплод его фантазии! — воскликнула принцесса, также поднимаясь.
        —Махмуд-шейх также узнал его! — подтвердил бледный отстраха дервиш.
        —Здесь, вразвалинах! Оносмелился проникнуть даже сюда; пусть его найдут сейчасже иприведут сюда, чтобы окончить наконец эту комедию! — приказал шейх-уль-ислам. — Сторожите все выходы! Оннеуйдет отнас, если только Махмуд-шейх иСулейман небыли игрушкой воображения! Ясам буду искать его исхвачу именем закона! Этоизвестие крайне радует меня, иты, принцесса, будешь свидетельницей так долго ожидаемого события. Золотой Маске неудастся безнаказанно осквернить своим присутствием это святое место.
        —Желаю тебе успеха, — прошептала принцесса, оставаясь вкомнате вдвоем сГамидом-кади, — желаю тебе победы, мудрый шейх-уль-ислам! Яподожду здесь результата твоего предприятия.
        IV.Сади ипринцесса
        Когда Сади проснулся надругой день после ночи, вкоторую он впервый раз встретился скрасавицей Рецией, образ ее все еще был унего перед глазами. Онотчетливо вспомнил все произошедшее накануне, иему показалось, чтопорок идобродетель воплотились влице грека Лаццаро икрасавицы Реции. Бедняжка Реция была круглой сиротой, одинокой вцелом мире, неимевшей ниединой души, которая былабы кней привязана.
        —Но, — говорил себе Сади, — онадолжна была почувствовать, чтоя полюбил ее, чтоя готов ее защищать ивсем пожертвовать длянее!
        Какгордо ив тоже время мягко просила она его, чтобы он оставил ее одну! «Иди, — говорила она, — тыспас меня изрук ужасного Лаццаро, докончиже теперь свое благородное дело ине следуй замною!» Сади немог поступить иначе, какисполнить ее просьбу, итеперь незнал, гдеснова найти ее. Амежду тем он должен был найти ее вочтобы то нистало, идля того он будет искать ее день иночь.
        Вдруг Сади поспешно вскочил спостели. Онвспомнил проковер принцессы. Егонадо было отнести водворец исделать это непременно вэтоже утро!
        Сади поспешно оделся, затем оставил маленький низкий деревянный дом своего отца, вкотором жил один, ипошел вгавань.
        Солнце только что начало подниматься из-за ясных вод Золотого Рога. Поморю уже начали там исям скользить легкие лодки, поддерживавшие сообщение между городом илежащими поберегам деревнями. Насамом берегу поднимались стены сераля, дворца султана, который сосвоими киосками, павильонами исадами занимает более полумили поберегу. Вдали виднелись купола мечетей ишпили стройных минаретов, украшенных полумесяцами. Наберегу уже царило сильное оживление. Торговцы фруктами, цветами иовощами спешили стоварами набазар. Перевозчики мыли ичистили свои лодки. Сака[3 - Сака — водовозы.] сведрами наплечах несли воду вгород. Изредка появлялись носилки, вкоторых сидели знатные турчанки. Беспрестанно встречались армянские, еврейские ифранцузские купцы, чтобы начать свои занятия.
        Сади нашел свою лодку напрежнем месте и, вскочив внее, взял весла истал грести кканалу, который вел кодворцу принцессы Рошаны.
        Этот довольно широкий канал был так стар, чтокамни, которыми была отделана набережная, совсем заросли мхом. Вода вканале никогда ненагревалась солнцем, таккакросшие пообе стороны канала деревья совершенно закрывали его. Дворец, ккоторому вел этот канал ив котором жила принцесса Рошана, служил прежде местом жительства братьев султана, закоторыми вэтом дворце легко было наблюдать, таккакв Турции напрестол вступает несын после отца, астарший принц извсех находящихся вживых потомков Османа, такчто он может быть братом илиплемянником умершего султана. Поэтому султаны обыкновенно смотрели подозрительно насвоих наследников, боясь их попыток вступить ранее положенного напрестол. Нос некоторого времени принцам был отведен другой дворец, скоторым мы также познакомимся всвое время, апринцесса Рошана заняла дворец вСкутари.
        Подъехав кпристани, укоторой покачивались лодки принцессы, Сади привязал свой каик иначал подниматься поступеням лестницы, которая вела кодворцу. Навстречу ему попался слуга исердито запретил идти дальше. Сади хотел объяснить причину своего прихода, ноподошедший кним другой слуга нехотел ничего слышать, аугрожал схватить его и, связав, передать караульному, если только он осмелится сделать еще хоть шаг вперед. Сади только улыбнулся вответ наэти угрозы, таккакодним движением руки могбы расправиться спожилыми слугами, ноименно их почтенный возраст непозволил ему употребить силу.
        Вэто время одно неожиданное обстоятельство вывело Сади изего положения. Вероятно, принцесса изокна увидела происходившую сцену, потому что вдруг появился солдат-араб, один изтех, которые обыкновенно день иночь караулили впередней дворца, иприказал слугам отимени принцессы сейчасже оставить впокое Сади. Тесудивлением расступились.
        —Следуй замной, каикджи! — обратился солдат кСади иповел его водворец помраморной лестнице.
        Грека нигде небыло видно. Впрочем, Сади вэту минуту совершенно недумал онем. Великолепие дворца заняло все его внимание ипробудило внем мысль отом, какхорошо быть богатым ииметь возможность исполнять все свои желания. Мраморная лестница была устлана дорогими персидскими коврами, акомната, вкоторую черный солдат провел Сади, была вся обита зеленой шелковой материей. Взолотой клетке сидел пестрый попугай. Окружавшая Сади роскошь хотя ивосхищала его, нонисколько несмущала ине сделала неловким. Едва только дверь затворилась заарабом, какс противоположной стороны распахнулась портьера. Вошедшая вкомнату прислужница пригласила Сади следовать заней. Онапривела его вбольшую комнату, вкоторой намягких шелковых подушках сидела принцесса Рошана, окруженная прислужницами, ожидавшими ее приказаний. Принцесса, также каки ее прислужницы, была подпокрывалом.
        —Тыхорошо сделал, чтопришел, Сади, — сказала принцесса, когда он опустился перед нею наколени. — Ятвоя должница!
        —Янедля того пришел, чтобы напомнить тебе обэтом, принцесса, атолько затем, чтобы положить ктвоим ногам ковер, который ты вчера вечером оставила вмоем каике, — отвечал Сади иположил напол ковер.
        Одна изприслужниц сейчасже унеслаего.
        —Сколько тебе следует завчерашнее путешествие? — спросила принцесса.
        —Пять пиастров.
        —Пусть будет так! Эсма, — обратилась принцесса кодной изслужанок, — выдай перевозчику требуемые им деньги! Этозаперевоз, Сади, хорошо, ноне заспасение моей жизни. Заэто я оставляю засобой право вознаградить тебя посвоему усмотрению. Ядорого ценю свою жизнь ипоэтому также высоко ценю я ее спасение. Скажи мне, чего ты желаешь, и, какбы нибыло велико твое желание, яисполню его. Говори, Сади!
        —Тыочень добра, принцесса, ноя нежелаю ничего, чтоты моглабы исполнить.
        —Как, утебя нет никакого желания? — сизумлением спросила принцесса. — Тытак счастлив идоволен, чтонадуше утебя нет никакого неисполненного желания? Этобольшая редкость! Или, может быть, твои желания настолько велики, чтоты считаешь их превышающими мою власть? Неужели тебе нравится быть всю жизнь перевозчиком? Неужели ты никогда незавидовал башибузукам, черкесам? Неужели твое сердце никогда небилось сильнее призвуках военной музыки? Неужели привиде проезжающего мимо тебя аги тебе никогда неприходила вголову мысль надеть такуюже блестящую форму? Неужели ты никогда немечтал ославных военных подвигах, отом, какты могбы прославить свое имя исделаться героем?..
        —Да,да, принцесса! — вскричал Сади, иего красивые глаза ярко засверкали. — Тывозбуждаешь вомне мечты ославе!
        —Тынедолжен оставаться лодочником, Сади, — снова продолжала принцесса, увидев, чтоее слова произвели сильное впечатление накрасивого юношу. — Тебе суждено занять высокое положение всвете. Втебе кипит кровь героя! Замени весло дамасским клинком. Сбрось ссебя красную куртку каикджи инадень военный мундир. Тыбесстрашно подвергал из-за меня опасности свою жизнь, посвятиже ее служению твоему отечеству, ия предсказываю тебе блестящую будущность!
        —Яуже давно хотел быть солдатом, ноАли-бей, ккоторому я обращался, непринял меня, таккакне было места.
        —Ясделаю тебя агой, капитаном моих телохранителей, иобещаю тебе вбудущем почести ибогатство; когда ты будешь офицером сераля, томоя воля даст тебе титулы иотличия.
        —Остановись, принцесса! — вскричал Сади. — Янехочу быть тебе обязанным замое отличие. То,что ты мне обещаешь, яхочу заслужить сам. Яхочу быть обязанным только своим собственным заслугам!
        —Тыгорд, Сади, нотвое требование еще более убеждает меня втом, чтотебе предстоит великая будущность. Тыотказываешься отмоего покровительства — хорошо! Тыбудешь обязан своим успехам только самому себе, ноты должен согласиться нато, чтобы я дала тебе сначала возможность показать себя.
        —Сделай меня солдатом, принцесса, ибольше ничего!
        —Завтра ты узнаешь мою волю, Сади, идидомой ижди; ноты должен иметь что-нибудь напамять освоем подвиге, — сказала принцесса и, поднявшись сподушек, сняла спальца кольцо сбольшим бриллиантом. — Возьми это кольцо вдоказательство моей благодарности. Пусть оно напоминает тебе опринцессе Рошане ио том, чтоэто кольцо обеспечит тебе вовсякое время доступ комне.
        —Тыслишком щедро наградила меня заничтожную услугу, принцесса!
        —Воспользуйся правом видеть меня, предоставляемым этим кольцом, — продолжала принцесса. — Яжелаю видеть тебя время отвремени ислышать, чего ты достиг. Атеперь можешь идти!
        Сказав это, онапротянула Сади свою прелестную руку, украшенную дорогими кольцами, иподала ему кольцо. Сади опустился наколени ис жаром поцеловал протянутую руку. Принцесса благосклонно кивнула юноше иоставила сосвоими служанками комнату, вкоторой Сади еще продолжал стоять наколенях.
        Сади поднялся наноги; удверей его ожидала таже самая прислужница, которая провела его вкомнату; онаотвела его обратно впереднюю иопустила заним тяжелую портьеру. Когда Сади вышел налестницу, толицом клицу столкнулся сгреком Лаццаро, доверенным слугой принцессы. Казалось, чтовэту минуту грек узнал вСади того, ктоночью вырвал унего изрук его добычу, егожертву. Грек устремил наСади взгляд, полный смертельной, непримиримой ненависти, ноСади прошел мимо квыходу, погруженный вмечты инадежды набудущее.
        V.Черная Сирра
        Поздно вечером втотже самый день, когда незнакомец взолотой маске появился вразвалинах удервишей, водном издомов Скутари уокна стояла бледная печальная девушка. Серебристый свет луны падал навымощенный мраморными плитами двор иосвещал девушку достаточно, чтобы мы могли узнать вней красавицу Рецию. Совсем еще недавно она была так счастлива ибеззаботна, атеперь! Отец ее, Альманзор, пословам людей, умер, иРеция даже немогла помолиться наего могиле, таккакне знала, гдеона.
        Реция была одна, оставлена всеми, потому что ее брат умер еще раньше, чемотец. Но,несмотря нагоре, вэтот вечер всердце Реции мелькнула надежда. Аллах послал ей человека, благородное сердце которого она сразу поняла. Сади явился, чтобы спасти ее изкогтей грека, итеперь образ красивого благородного юноши всюду преследовал ее. Любовь проникла всердце Реции, иглаза ее, казалось, искали возлюбленного, агубы шептали его имя. Увидитли она его снова? Станетли он искать ее? Любитли он ее также, каконаего?
        Ночь уже наступила, адевушка все еще стояла уокна.
        Домнаходился вглубине двора, адвор отделяла отулицы высокая каменная стена. Везде было пусто итихо.
        Вдруг втени домов послышался какой-то шорох. Невозможно было разобрать, чтоэто такое двигалось идобралось додома покойного отца Реции. Здесь это что-то остановилось. Вглядываясь пристальнее, трудно было решить, ктобыл остановившийся, таккакон походил одинаково начеловека ина животное; однако это неопределенное существо было одето вженское платье, ана голове его было покрывало.
        Этосущество добралось доворот дома истало вщель смотреть водвор. Надворе все было тихо. Странное создание некоторое время осматривало двор, затем неслышно скользнуло кстене, итогда можно было ясно увидать, чтоуэтого существа две необыкновенно длинные руки, которыми оно ухватилось зарешетку, тянувшуюся поверху стены. Снеобыкновенной силой маленькое чудовище повисло наруках изатем водно мгновение было уже настене. Никакая кошка немоглабы легче взобраться, чемэто существо, похожее начерного карлика. Перелезши через стену, карлик, похожая нагнома, подняла голову наокна дома.
        Реция уже нестояла более уокна. Маленький черный гном постоял сминуту, оглядываясь ис видимым удовольствием вдыхая чистый воздух полусада, полудвора, всередине которого бил фонтан, окруженный благоухающими цветами. Затем он поспешно прокрался кдвери итихонько постучал. Карлик глядела вокна, точно знала, чтовних должен кто-нибудь показаться. Онапостучала еще раз, громче, тогда вокне снова появилась прелестная головка Реции. Лицо ее выражало испуг иозабоченность: ктобы мог стучаться кней ночью?
        —Реция! — раздался тихий голос. — Открой дверь, Реция, этоя, Сирра!
        —Ты? Ночью? — судивлением спросила Реция. — Откуда ты, бедняжка? Икак ты могла попасть водвор?
        Стоящая водворе показала настену.
        —Яперелезла через стену, — сказала она, — ядолжна была видеть тебя, Реция! Сойди скорее вниз иоткрой дверь, мненадо передать тебе нечто важное.
        Голос говорившей звучал нежно иприятно, хотя внем втоже время сквозил ужас.
        Реция сошла иоткрыла дверь. Онанесла вруках маленькую лампу, свет которой, упав налицо пришедшей, осветил некрасивое лицо девушки. Реция взяла пришедшую заруку иввела ее вдом, после чего двери заними затворились.
        Сирра была ростом невыше четырех футов, спина ее была сильно сгорблена, ив то время какостальные части тела были очень малы инеразвиты, руки выросли чересчур длинными. Голова, скоторой Сирра, войдя, сняла покрывало, была также очень велика, алицо, хотя девушке было всего четырнадцать лет, было так некрасиво, старо итемно отсолнца, чтопрозвище Черная Сирра, илиЧерный Карлик, вполне шло кобладательнице его. Онасбоязливой нежностью глядела наРецию, которая обращалась снесчастной крайне ласково, таккакзнала, сколько бедняжка страдает отдругих.
        —Тытак поздно пришла сюда изГалаты? — спросила Реция, предлагая Сирре сесть рядом ссобою наподушки, ноСирра опустилась наковер уног красавицы, свосхищением глядя нанее.
        —Ялучше сяду сюда ибуду любоваться тобою.
        —Азнаетли мать Кадиджа, чтоты ночью ушла сюда?
        Сирра покачала головою.
        —Нет, онаэтого незнает, — отвечала она. — Впрочем, онанисколько несталабы огорчаться, чтоя подвергаюсь опасности, потому что когда я бываю больна, тоона радуется, думая, чтоосвободится отменя. Ноона недолжна знать, чтоя пошла ктебе. Онауже спала ине слыхала, какя ушла. Яеще застала одного перевозчика, который согласился переправить меня. Ядолжна была видеть тебя, чтобы предупредить изащитить отнесчастья.
        —Защитить меня? Бедное дитя, — сказала Реция, гладя черные волосы сидевшей уее ног девушки, — тыради меня подвергала себя опасности! Что, если мать Кадиджа проснется? Онапо-прежнему дурно обходится стобой?
        —Ах,да, — прошептала несчастная, опустив голову, — онанеможет меня видеть, аведь я невиновата, чтотак нехороша собой, неправдали, Реция? Ведь тыже всегда добра комне, амать Кадиджа постоянно зовет меня бранными именами; если она зовет меня Сиррой, какдругие, тотолько тогда, когда накурится опиума.
        —Какты собираешься снова возвратиться вГалату?
        —Этоя еще исама незнаю, ноне бойся, Сирра сумеет придумать, какэто сделать. Если ненайдется ничего лучше, тоя сумею сама переплыть налодке безгребца, этосовсем нетрудно. Новыслушай меня. Тыподвергаешься большой опасности! Янемогла раньше прийти ктебе.
        —Твои испуганные глаза беспокоят меня!
        Сирра всплеснула руками.
        —Вчера вечером кнам вГалату приехал один знатный господин, — продолжала шепотом Сирра, — хотя я незнаю, ктоименно, потому что он был закутан! Мать Кадиджа выгнала меня вон, чтобы он неувидал меня и, какона говорила, неиспугалсябы привиде меня, яже тихонько спряталась втемном коридоре рядом скомнатой, вкоторой мать Кадиджа принимала знатного незнакомца.
        —Тыхотела подслушать, Сирра, этонехорошо!
        —Еслибы я неподслушала, тонемоглабы защитить тебя. Япредчувствовала несчастье. Мать Кадиджа ненавидит вас, иее ненависть ненасытна!
        —Янедумала, чтобы Кадиджа досих пор немогла забыть,что…
        —Онавас всех смертельно ненавидит, — перебила Рецию Сирра, — онахочет вашей погибели ине может никак насытить своей жажды мщения. Тыеще незнаешь Кадиджу — онаужасна. Нослушай дальше. Яприжалась ухом кдвери истала слушать. Яотлично слышала, очем они говорили между собой. Знатный господин приехал длятого, чтобы спросить объяснения появления змеи, которая попалась ему надороге. Мать Кадиджа, вероятно, узнала посетителя, таккаксказала, чтозмея — этотвой отец, Альманзор, ичто змею надо уничтожить!
        —Тыеще незнаешь, Сирра, какое я получила печальное известие, — сослезами вголосе сказала Реция. — Мнесообщили, чтомой отец, Альманзор, невозвратится.
        —Невозвратится? Чтоже такое случилось?
        —Онумер!
        —О,какое горе! Какое несчастье! — вскричала Сирра, обнимая колени Реции. — Твой брат, Абдаллах, тоже умер. Нодля матери Кадиджи этого мало, онанеуспокоится дотех пор, пока неуничтожит всех. Тыеще жива, онаитебя хочет погубить, Реция, идо тех пор неуспокоится, поверь мне, пока непогубит итебя. Беги, прошу тебя, — продолжала Сирра, сумоляющим видом протягивая руки, — беги, ане то мне придется тебя оплакивать. Япришла затем, чтобы сказать тебе все это. Беги, ане то ты погибла!
        Вто время какСирра говорила эти слова, ееверхнее широкое платье распахнулось иобнажило ее сильные руки.
        —Чтоутебя такое наруках? — спросила Реция, таккаквсе руки несчастной были покрыты багровыми рубцами, тоже самое оказалось нашее ина плечах Сирры, когда Реция, против ее воли, стала осматривать их. — Чтослучилось стобой, бедное дитя?
        Сирра опустила глаза ине отвечала.
        —Язнаю, вчем дело, ибез твоего ответа, — продолжала Реция. — Тымолчишь итерпишь, ноэти шрамы говорят затебя.
        —Ах,ты так добра, такдобра, — прошептала сослезами Сирра, стараясь скрыть их принужденным смехом, — ялюблю тебя отвсего сердца. Ничто немогло удержать меня, когда я узнала, чтоты вопасности. Впрошедшую ночь я немогла уйти, потому что Кадиджа недоверяет мне изаперла все двери, ноя притворилась, будто ничего неслышала ине видела. О,какдлинен показался мне сегодняшний день, Реция! Наконец наступила ночь. Мать Кадиджа снова заперла все двери, ноодно окно осталось открытым, аты знаешь, какхорошо умею я лазать ипрыгать, когда хочу. Явыпрыгнула изокна…
        —Спешиже скорей домой, чтобы Кадиджа незаметила твоего отсутствия, — сказала Реция, которая вэто время смазывала бальзамом раны Сирры.
        —Язнаю еще нечто, — прошептала Сирра. — Язнаю еще одну тайну, ноя умру, если выдам ее. Ах,Реция, милая Реция, язнаю ужасную вещь! Яскажу ее тебе, нотолько одной тебе, никому больше. Атеперь беги сомною отсюда, беги, умоляю тебя, пока еще непоздно.
        —Небеспокойся обомне, Сирра. Благодарю тебя зановое доказательство твоей привязанности, ноя теперь небоюсь засебя!
        —Неполагайся насвою безопасность. Тытакже будешь жертвою мести.
        —Иди! Возвращайся домой иложись тихонько впостель, чтобы Кадиджа неузнала отвоем отсутствии. Яже небоюсь засебя. Явстретила одного благородного юношу, который защитит меня икоторому я доверяюсь полностью.
        —Втаком случае я спокойна! — вскричала срадостью Сирра, поспешно поднимаясь. — Втаком случае ненависть Кадиджи неповредит тебе. Япредупредила тебя итеперь уйду. Небойся заСирру, мненикто ничего несделает. Спокойной ночи, Реция!
        Девушка выпустила Сирру издома, ита скоро исчезла вночной темноте.
        VI.Лейб-гвардеец
        Мыоставили развалины дервишей вто самое время, когда все бросились искать Золотую Маску, появившегося вразвалинах.
        Могущественный глава последователей пророка, шейх-уль-ислам Мансур-эфенди, самявился среди падавших перед ним ниц дервишей, чтобы убедиться, действительноли Золотая Маска показывался вразвалинах. Дервиши вбеспорядке кидались то туда, тосюда, пытаясь обнаружить таинственную личность, которую великий муфтий, могущественный баба-Мансур, назвал своим врагом.
        Всепоиски были напрасны. Золотой Маски нигде небыло! Старый шейх бросался туда исюда, всех расспрашивал — онсам видел фигуру Золотой Маски иотлично узнал его. Караульный клялся, чтоон также ясно видел таинственного незнакомца, нотот исчез, точно вдруг сделался невидимкой. Поиски продолжались доутра, идаже наследующий день видно было, какнесколько дервишей обыскивают развалины, новсе было напрасно.
        Поздно вечером надругой день кстарым развалинам подъехал всадник. Когда он подъехал, томожно было видеть, чтоэто капиджи-баши[4 - Капиджи-баши — дворцовая стража, обязанная день иночь охранять священный плащ Магомета.], принадлежащий кчислу высших офицеров турецкой армии. Онбыл одет втемно-синий ссеребряными шнурками сюртук ичерные панталоны, набоку была сабля, запоясом кинжал ипистолеты. Подъехав кразвалинам, онсошел слошади ибросил поводья караулившему увхода старому дервишу, который приветствовал приехавшего ввысокопарных выражениях. Магомет-бей, угрюмый, суровый, необратил никакого внимания настарика ипрямо пошел вразвалины. Привратник низко поклонился начальнику капиджи-баши иввел его вприемную. Вскоре дверь взал Совета отворилась, ибей вошел внее. Увидев сидящего наподушках шейх-уль-ислама, онбросился наколени. Мансур-эфенди был один.
        —Тыприказал мне явиться, мудрый ивеликий баба-Мансур, — начал пришедший, — итвой верный слуга Магомет-бей поспешил исполнить твое приказание.
        —Мненадо передать тебе важное приказание, Магомет-бей, — сказал Мансур-эфенди таким тоном, каким господин говорит сосвоими слугами. — Тызнаешь, чтопятнадцатое рамадана очень близко, этодень, когда султан, сопровождаемый мной, торжественно отправляется вмечеть, гдехранится плащ нашего пророка. Длятебя, которого я сделал начальником капиджи-баши, этот день также большой праздник.
        —Явсем обязан тебе, имой полк тебеже обязан своим значением, мудрый баба-Мансур, — вскричал начальник стражи сераля. — Приказывай твоему слуге Магомет-бею, я, неколеблясь, исполню все! Окажи мне милость, давслучай доказать тебе мою преданность. Ягорю желанием укрепить твою власть!
        —Пятнадцатого рамадана ты будешь иметь случай снова доказать мне твою верность, Магомет-бей, — отвечал шейх-уль-ислам. — Рашид-паша, который будет всерале пятнадцатого рамадана, недолжен выйти издворца живым, онстал врагом Корана исделался опасен ивреден длядела нашего святого пророка, поэтому смерть отступника неизбежна!
        —Твое приказание будет исполнено, могущественный имудрый баба-Мансур.
        Вэту минуту вкомнату вошел молодой привратник инизко поклонился.
        —Чтотебе надо? — спросил шейх-уль-ислам.
        —Пришел посланный отпринцессы Рошаны поимени Сади, который принес письмо итребует личной встречи сМансуром-эфенди, — сказал дервиш.
        —Принцесса очень рекомендовала мне этого юношу, — сказал шейх-уль-ислам, обращаясь кМагомет-бею. — Ярешил поместить его подтвое начальство, вдворцовую гвардию, яочень рад, чтоон пришел именно теперь, когда ты здесь. Посмотри нанового лейб-гвардейца!
        Затем, обращаясь кдервишу, онприказал ввести Сади. Дервиш поклонился ивышел, чтобы привести терпеливо ожидавшего молодого человека.
        Сади вошел взал Совета иувидел Магомет-бея, вкотором помундиру узнал офицера, лежащего уног сидевшего наподушках сановника. Впервую минуту Сади незнал, чтоему делать, нозатем подошел кпристально глядевшему нанего Мансуру-эфенди, опустился наколени иподал ему письмо принцессы Рошаны. Казалось, чтокрасивый стройный юноша понравился шейх-уль-исламу. Мансур взял письмо, распечатал истал читать.
        —Тебя очень хорошо рекомендуют вэтом письме, Сади, — сказал он, — говорят, чтоты благоразумен, решителен иверен, аэто величайшие достоинства мужчины. Тыжелаешь служить подзнаменем великого пророка? Яисполню твое желание, тыпоступишь вполк, который охраняет нетолько священную мечеть всултанском дворце, нотакже ивнутренние покои султана.
        —Тыхочешь сделать меня лейб-гвардейцем, мудрый Мансур-эфенди? — вскричал Сади.
        —Вимператорскую гвардию назначаются только заособые отличия, потому что принадлежать кчислу капиджи-баши большая честь, ия надеюсь, чтоты отплатишь усердием ипреданностью заоказываемую тебе милость, чтобы мне непришлось изгнать тебя. Ятребую оттебя слепого повиновения ипредупреждаю заранее, чтовсякое нарушение будет строго наказано.
        —Благодарю тебя, великий имилостивый Мансур-эфенди! — вскричал свосторгом Сади. — Тыделаешь меня лейб-гвардейцем, положись наменя, явечно буду благодарен тебе заэту милость.
        —Магомет-бей, — обратился тогда шейх-уль-ислам кофицеру, разглядывавшему Сади, — возьми этого юношу вряды твоих храбрецов идавай ему сзавтрашнего дня такоеже жалованье, какое получают ивсе остальные. Пока он может сохранить свое имя, еслиже он отличится, тогда отменя будет зависеть, датьли ему новое, более достойное. Янесомневаюсь, чтоизнего выйдет хороший солдат, который употребит все усилия, чтобы отличиться.
        —Завтра утром ты получишь платье, — сказал начальник капиджи-баши, обращаясь кСади, — вместе стобой поступил комне сын одного знатного черкеса, Гассан.
        —Завтра утром! Ягорю желанием сейчасже начать службу! — вскричал Сади. — Даймне случай отличиться, иты увидишь, чтоя недорожу жизнью!
        —Идииобратись завтра кЗора-бею, — приказал Магомет-бей, — случай, окотором ты говоришь, незаставит себя ждать.
        Сади поклонился баба-Мансуру иначальнику капиджи, затем встал иоставил комнату, полный блестящих надежд.
        Когда Сади вышел, шейх-уль-ислам снова обратился кМагомет-бею:
        —Тывидел своего нового солдата, чтоты онем думаешь? — спросилон.
        —Мнекажется, чтоон будет усердным слугою пророка, — отвечал Магомет-бей.
        —Обещай произвести его вбаши ивели ему иеще двум другим гвардейцам убить Рашида-пашу, когда он пятнадцатого рамадана будет уезжать издворца, — приказал Мансур-эфенди. — Дасмотри, чтобы приказание было исполнено безрассуждений, сейчасже покончи сним, потому что тебе необходимы такие люди, которыебы слепо повиновались каждому приказанию.
        —Тызнаешь, мудрый баба-Мансур, чтоя так идержу своих солдат, — отвечал начальник телохранителей.
        —Тызнаешь теперь мою волю, исполниже ее вточности имолчи. Незабудь также назначить верных людей втелохранители кодворцу султанши Валиде, — заключил шейх-уль-ислам. — Атеперь иди, ида хранит тебя пророк.
        VII.Празднество притурецком дворе
        Наступило пятнадцатое рамадана, большой праздник умусульман. Султан уже готовился кпарадному шествию вмечеть сераля, вкоторой хранились пять мусульманских святынь. Вполдень султан Абдул-Азис ожидал своих высших сановников исоветников, которые впарадных мундирах должны были сопровождатьего.
        Опоясанный мечом Османа, составляющим украшение инеобходимую принадлежность турецкого трона, султан сидел наподушках вобширной зале, вкоторой он обыкновенно принимал визирей исовещался сними. Окна этой залы были плотно завешены длязащиты отжгучих лучей солнца. Вокруг стояло множество маленьких ибольших столов, новообще обстановка нисколько непоходила нато, чтомы привыкли видеть внаших дворцах. Портьеры были подняты, такчто видна была целая анфилада комнат изал, вкоторых ходили адъютанты иприслуга.
        Султан Абдул-Азис, человек сорока лет, цветущего здоровья, одевался обыкновенно по-европейски, также, каки его визири, вчерный, наглухо застегнутый сюртук, черные панталоны икрасную феску; нашее висела звезда. Нов описываемый нами день султан был одет втурецкий костюм, чалму сдрагоценными камнями иукрашен всеми орденами. Рядом сним стоял визирь Рашид-паша, вкороткое время достигший больших почестей. Онбыл точно также одет вчалму иширокие шаровары, подпоясанные драгоценным поясом.
        Рашид-паша был красивым, ещедовольно молодым человеком сживыми глазами ибледным лицом. Онпочти неоставлял султана и, казалось, имел нанего большое влияние. Онстарался бороться против старых предрассудков, но, чтобы достичь своей цели, часто шел окольными путями, неостанавливаясь ниперед чем, чтобы уничтожить тех, ктостановился ему поперек дороги. Таким образом, между министрами султана образовались две партии, которые привсяком удобном случае старались вредить одна другой, вособенностиже сильна была эта вражда между двумя визирями: Рашидом-пашой иМустафой-пашой.
        —Тыговорил, чтоэто всем известная тайна, — обратился султан кРашиду-паше, — чтоМустафа-паша находится вблизких отношениях спринцами ипринцессами, ноимеютли эти связи какую-нибудь серьезную цель?
        —Янезнаю этого, ваше величество, — уклончиво отвечал Рашид-паша.
        —Когда мои министры начинают усиленно заниматься моими родственниками, тоэто всегда имеет какую-нибудь особенную цель, которая должна возбуждать недоверие, — мрачно заметил султан.
        —Ваше величество, свашей обычной мудростью вы проникнете вих планы, если такие действительно существуют, — продолжал Рашид-паша, тогда какв этоже самое время вкомнате появилась высокая фигура Мустафа-паши, который остановился нанесколько мгновений, пристально глядя настоявшего около султана Рашида, ноне будучи замечен последним. — Мустафа-паша, безсомнения, глубоко предан престолу вашего величества, ктомуже ваше величество имеет вРашиде-паше верного инеустанного слугу истража вашего спокойствия.
        Казалось, чтосултану уже сильно надоели постоянные распри иподозрения среди его приближенных, покрайней мере, этоможно было заключить повыражению его лица. Между тем Мустафа-паша услышал свое имя, ив его глазах сверкнула непримиримая ненависть, когда он взглянул наРашида.
        —Твоя судьба уже решена, — прошептал он, подходя между тем ксултану снизким поклоном.
        —Япришел донести вашему величеству, чтовсе уже приготовлено кцеремонии ивсе сановники собрались втронной зале! — сказал Мустафа.
        Султан поднялся сподушек. Поего утомленному лицу видно было, чтопредстоящее празднество длянего тягостно. Сопровождаемый обоими министрами ицелой толпой адъютантов впраздничной форме, султан прошел через длинную анфиладу комнат дотронной залы, которая была украшена золотом иотделана вмавританском стиле. Здесь султана ожидал шейх-уль-ислам всопровождении большой свиты иостальные визири идругие сановники вместе свеликим визирем, внешне маленьким инезначительным, но, всущности, энергичным иумным Али-пашой, чтобы сопровождать своего повелителя вмечеть. Всебыли одеты по-турецки всоответствующие чину изванию костюмы. Этобыло многочисленное иблестящее собрание. Роскошные турецкие костюмы какбы напоминали опрежнем могуществе полумесяца.
        Когда султан вошел взал, шейх-уль-ислам подошел кнему исказал, чтосвященная мечеть, гдехранится плащ пророка, ожидает его, после чего все шествие тронулось впуть.
        Мансур-эфенди, окруженный своими муллами икади, открывал шествие. Заними шел султан, надкоторым черные слуги несли балдахин. Вслед засултаном шли его адъютанты иМагомет-бей, начальник телохранителей султана. Затем следовали генералы вблестящих мундирах, принадлежавшие ксвите султана. Великий визирь шел окруженный министрами иверховными советниками, аза ними тянулся длинный хвост дворцовых имамов иразличных придворных чинов.
        Мечеть сераля находилась ввосьмиугольном здании, которое вообще непользовалось расположением султана, ион бывал тут только вторжественные дни. Любимымже его местопребыванием, какмы увидим впоследствии, былстоящий наберегу Босфора увеселительный дворец Беглербег.
        Привходе всвященную мечеть накарауле стояли двое солдат султанской гвардии, двое капиджи-баши: Сади ипоступивший вместе сним Гассан.
        Когда шествие приблизилось, ониподняли сабли. Шейх-уль-ислам открыл двери священной мечети, исултан вместе сосвитой вошел внее. Ниодин христианин никогда непроникал вэту мечеть, идаже невсе правоверные мусульмане могли входить внее, строго охраняемую день иночь.
        Послучаю праздника были выставлены священные предметы: священное знамя — санджак-шериф, плащ Магомета, борода пророка, которая после его смерти была сбрита его любимым цирюльником Селиманом, потом один изчетырех зубов Магомета, которые были выбиты вужасной битве приБедре, когда настороне Магомета сражался архангел Гавриил воглаве трех тысяч других небесных воинов, и, наконец, отпечаток ступни пророка начетырехугольном известковом камне. Этисвященные предметы хранились всеребряной сдрагоценными камнями шкатулке. Онастояла какраз посередине мечети навозвышении, покрытом богатыми украшениями. Надвозвышением висели золотые лампы истраусиные яйца. Около открытой шкатулки стояли два массивных серебряных подсвечника. Полмечети был покрыт дорогими коврами. Внутри свет отлампы боролся сдневным светом, проникавшим вокна купола.
        Внише, спротивоположной стороны, стоял диван длясултана. Входная дверь была закрыта красной материей, покрытой высказываниями изКорана, вышитыми золотом. Вэту минуту шейх-уль-ислам стоял ушкатулки сосвященными предметами иказался повелителем, глядевшим снескрываемым удовольствием, каксултан иего свита смиренно подходили ксвятыне ипочтительно склонялись перед нею. Затем последовала общая молитва. Когда молитва была окончена, султан, утомленный празднеством, возвратился внишу, чтобы несколько мгновений посидеть надиване. Кнему поспешно подошел Рашид-паша сизменившимся лицом; казалось, онхотел сообщить нечто особенно важное, иначе он неосмелилсябы беспокоить втакую минуту его величество.
        —Ваше величество вопасности, — прошептал Рашид-паша, обращаясь ксултану. — Возникло что-то вроде заговора, ия боюсь самого ужасного!
        —Отчего ты пришел кэтому убеждению? — спросил султан.
        —Мнепоказалось, чтокараульные ненадежны. Ваше величество простит меня, если я зашел слишком далеко всвоем усердии.
        Этоновое донесение Рашида-паши, казалось, очень неприятно подействовало насултана, иможно было заметить, чтоон обвинял нетого, ктопередал его. Онвстал и, нислова неответив визирю, пошел вон изниши.
        Вэто мгновение Магомет-бей повернулся кстоявшему удверей Сади, чтобы передать ему тайное приказание. Нонеожиданное появление султана, казалось, помешало исполнению его намерения.
        Султан вышел измечети и, проходя мимо Сади, обернулся кнему.
        —Кактебя зовут? — спросилон.
        —Сади, ваше величество, — отвечал молодой лейб-гвардеец.
        —Идивперед иубей всякого, ктосталбы тебе поперек дороги! — приказал султан.
        Сади пошел перед султаном, держа саблю наготове, визири последовали заним, тогда какшейх-уль-ислам иего свита еще остались вмечети. Твердыми шагами шел вперед Сади, вполне сознавая всю важность своего положения ивнимательно осматриваясь посторонам, стараясь заметить малейшую опасность иготовясь защищать своего повелителя. Абдул-Азис судовольствием глядел намолодого отважного солдата, стаким мужественным видом шедшего впереди. Увидев, чтосултан так быстро оставил мечеть, всясвита бросилась вслед заним, торопясь догнать иприсоединиться кшествию.
        Саркастическая едва заметная улыбка мелькнула нагубах шейх-уль-ислама, когда он взглядом провожал султана иего свиту. Затем он сделал таинственный знак Магомет-бею.
        Султан дошел досвоих покоев, невстретив ничего, чтомоглобы оправдать предостережение Рашида-паши, затем Абдул-Азис сейчасже вышел вовнутренний двор сераля, решив отсюда отправиться наберег Босфора, исел вожидавшую его лодку, чтобы ехать всвой любимый дворец Беглербег. Сади дошел доберега. Познаку султана он вошел влодку истал начасах увхода впавильон длясултана, решив пропустить врага повелителя только через свой труп.
        Когда султан благополучно доехал дочудесного сада, окружавшего его любимый дворец, Сади также оставил лодку и, держа саблю наголо, снова пошел впереди султана, надкоторым слуги несли балдахин. Войдя водворец, Сади упал наколени иопустил вниз острие сабли, таккаксултан подошел кнему.
        —Ждиздесь моих дальнейших приказаний! — сказал ему Абдул-Азис иначал подниматься попокрытой ковром лестнице.
        Непрошло ичетверти часа, какпоявился чиновник ипотребовал того лейб-гвардейца, который провожал султана изсераля. Сади должен был сказать свое имя, тогда чиновник вписал его вбумагу, которую принес ссобою, идал ее Сади. Когда последний развернул свиток, тоувидал, чтоэто указ, назначающий его подпоручиком капиджи-баши…
        Вто время какв летнем дворце султана происходила эта сцена, наполнившая радостью сердце Сади, всерале, водворе, принаступавшей вечерней темноте происходила другая, мрачная, сцена, какие, впрочем, нередкость вКонстантинополе, какмы сами убедимся вэтом впоследствии. После окончания праздничной процессии визири собрались насовет ипо окончании его оставили сераль, чтобы сесть вожидавшие их экипажи иехать всвои роскошные конаки, какназываются вТурции богатые частные дома.
        Один изпоследних визирей, оставлявших дворец, былРашид-паша, который один шел через внутренний двор, таккакего сотоварищи все более иболее отдалялись отнего. Когда Рашид-паша дошел доглавного выхода, который состоял изпавильона свосемью окнами надворотами, емупослышалось, чтосзади чей-то голос позвал его поимени. Онобернулся, иему показалось, чтоон видит сзади себя водворе человека вразорванном кафтане сзеленым арабским платком наголове, подкоторым что-то блестело, какзолото. Рашид-паша необратил внимания наэто странное явление ивышел вворота. Вэтоже самое мгновение, прежде чем Рашид-паша успел дойти досвоей кареты, нанего бросились собеих сторон двое капиджи-баши. Нималейшего крика, стона илишума борьбы небыло слышно… Рашид-паша был убит.
        Когда наследующий день султану донесли онеожиданной смерти Рашида-паши, тоАбдул-Азис невыразил нималейшего сожаления окончине любимого визиря, напротив, казалось, чтосултан даже доволен, чтотак неожиданно освободился отнего.
        VIII.Султанша Валиде
        Мать султана Абдул-Азиса султанша Валиде занимала часть сераля ипользовалась всяким случаем, чтобы приобрести влияние надела ина своего сына. Оназаботилась отом, чтобы султан постоянно находил новые длясебя развлечения инаполняла его гарем красивыми наложницами. Онащедро раздавала придворным многочисленные подарки. Султанша преследовала всвоей жизни две цели: властвовать надсыном ипритеснять будущих наследников престола. Этим двум целям она жертвовала всем, иникакие средства непугали ее, если дело касалось успеха ее планов.
        Невольница попроисхождению, онаблагодаря счастью итвердости характера достигла своего влиятельного положения. Отец Абдул-Азиса сделал ее своей законной женой, итогда-то она решилась еще более усилить свое могущество. Когда султан, еесупруг, умер ина престол вступил его сын Абдул-Меджид, онасделалась султаншей-матерью, или, иначе, султаншей Валиде. Абдул-Меджид умер рано, ипрестол наследовал Абдул-Азис. Онаосталась по-прежнему султаншей Валиде, только власть ее еще более увеличилась, иначалось ее настоящее царствование.
        Величественная наружность султанши Валиде невыдавала ниее лет, ниее происхождения, накоторое указывала только ее любовь кярким цветам ироскошным костюмам. Унее были резкие, почти мужские черты лица, ине только наружность, нотакже иголос выдавали силу ее характера исуровость, граничившую сжестокостью. Усебя впокоях султанша Валиде постоянно ходила соткрытым лицом, нотщательно закрывала голову, чтобы скрыть, чтоее волосы совершенно поседели.
        Через несколько дней после убийства Рашида-паши султанша сидела всвоей любимой комнате, обитой малиновым бархатом, слушая рассказы горничных-надсмотрщиц отом, какпринял султан приготовленные длянего вгареме сюрпризы. Улыбка удовольствия появлялась наее лице всякий раз, когда она слышала, чтосултан, еесын, смеялся иливообще был доволен. Вечер уже наступил, иневольницы начали зажигать стенные лампы, закрытые матовыми шарами. Тогда вкомнату вошла прислужница идоложила султанше, чтопришла гадалка Кадиджа иожидает ее вприемной, говоря, чтоунее есть длясултанши Валиде важное тайное известие.
        Султанша Валиде хорошо знала гадалку изГалаты, которая нераз предсказывала ей будущее иеще ранее предсказала султанше, чтоона достигнет высшей степени могущества. Воспоминание обэтом предсказании, атакже убеждение, чтогадалку можно использовать длячего угодно, заставили султаншу приблизить ксебе старую цыганку. Этотакже была одна изчерт ее характера — охотно заводить сношения слюдьми низшего класса.
        Султанша приказала ввести цыганку. Вскоре вкомнату вошла женщина, удрученная старостью илиболезнью, одетая вширокое красное платье, закрытая серым покрывалом. Наногах унее было нечто вроде сандалий, ав руках была палка, накоторую цыганка опиралась. Онавошла так уверенно, чтовидно было: онанев первый раз всерале. Цыганка откинула назад старое покрывало иоткрыла лицо, накотором, несмотря наморщины, ещевидны были следы редкой красоты.
        Кадиджа опустилась наколени перед султаншей исклонила голову почти досамого ковра.
        —Встань, Кадиджа, — приказала султанша, — искажи, чтопривело тебя сюда.
        —Одно важное, страшно важное известие, могущественная султанша! — вскричала Кадиджа. — Ещеникогда я неприносила тебе такого важного известия! Онотак важно итребует такой тайны, чтониодно человеческое ухо, кроме твоего, недолжно услышать моего известия. Вышли твоих женщин иокажи мне милость, выслушав меня наедине.
        Султанша сделала знак прислужницам оставить комнату иотпустила также гаремных надсмотрщиц.
        —Мыодни, Кадиджа, чтоты хочешь мне сказать? — обратилась султанша Валиде кцыганке, которая продолжала стоять наколенях увхода. Цыганка поспешно встала иторопливо подошла ксултанше. Подойдя кней ближе, онаснова опустилась наколени.
        —Оннайден! — вскричала она глухим голосом. — Яоткрыла, гдеон, могущественная султанша! Япередаю его втвои руки, иты сможешь повелеть сделать сним, чтотебе будет угодно.
        —Оком ты говоришь, Кадиджа? — спросила султанша Валиде.
        —Твое желание справедливо иблагоразумно, тынехочешь, чтобы принцы твоего дома имели сыновей, — продолжала цыганка, — такбыло уже ипрежде. Великий Осман требовал этого. Тыразыскиваешь убежище принца Саладина. Когда впоследний раз ты спрашивала меня обэтом, янемогла дать тебе никаких сведений! Теперьже я пришла сказать тебе, гдеон.
        —Тызнаешь, гдеон скрывается?
        —Этатайна открыта спомощью моего искусства! Несомневайся вмоем могуществе, повелительница, япринесла тебе новое доказательство этого. Радуйся иблагодари Аллаха иего пророка! Япринесла тебе известие, вкаком месте можешь ты найти столь давно преследуемого иразыскиваемого тобой принца.
        Этонеожиданное известие, казалось, действительно произвело насултаншу Валиде большое впечатление, хотя она ине хотела показать этого.
        —Говори, гдеэто таинственное место, — приказала она, — досих пор я никак немогла узнатьэто.
        Старая цыганка сделала таинственную изначительную мину.
        —Да,я знаю, — прошептала она, — тебе никак неудавалось найти маленького принца, потому что он хорошо спрятан! Никтобы нестал его искать там, гдеон живет! Ноот старой Кадиджи ничто нескроется. Пройдя мечеть Рашида-паши, направой стороне дороги можно увидеть уединенный дом, скрытый среди лимонных иапельсиновых деревьев, жасминов ипальм отнескромных взглядов. Вэтом доме живет старый слуга покойного султана ивместе сним маленький принц. Садтак велик, чтопринц может ездить внем верхом ииграть, небудучи замечен сулицы.
        —Иты точно знаешь, чтоэтот ребенок — принц Саладин? — спросила султанша Валиде.
        —Несомневайся, повелительница, яотвечаю жизнью, чтоэто принц. Япередаю его втвою власть. Пусть надним исполнится закон твоего дома, ведь всем сыновьям принцев угрожает смерть! Покрывало сорвано стайны, иКадиджа снова доказала тебе свою верность ипреданность.
        —Какзовут этого слугу моего покойного сына?
        —Егозовут Корасанди, онараб попроисхождению!
        —Какмогла узнать ты эту тайну? — спросила султанша. Гадалка засмеялась.
        —Радуйся, повелительница, чтоя нашла тебе маленького принца.
        —Яхочу знать, какоткрыла ты место!
        —Тыприказываешь, иКадиджа повинуется! Уменя есть дитя, дочь, попрозвищу Сирра; онаумна ихитра, какшакал! Тыпомнишь, чтопрежде маленький принц жил устарого Альманзора вСкутари, якараулила его дочь последние дни, иона отправилась вместе сСиррой кназванному мною дому, потому что они знали, гдепринц. Япошла следом заними инашла наконец объяснение тайны, затем поспешила сюда, чтобы передать тебе то, чтосама узнала.
        Султанша Валиде встала иподошла кписьменному столу, стоявшему вэтой комнате. Открыв один изящиков, онавынула кожаный кошелек сзолотом ибросила его цыганке.
        —Воттебе плата затвое известие, — гордо сказала султанша. — Заметилли тебя кто-нибудь привыходе издома?
        —Нет, повелительница, меня никто невидел, — отвечала Кадиджа, целуя конец платья султанши. — Благодарю тебя завеликодушный подарок. Утвоей рабы Кадиджи только иесть одно желание — быть достойной твоих милостей.
        Султанша поспешно вышла изкомнаты иприказала своей верной прислужнице, чтобы цыганку задержали еще нанекоторое время инакормили инапоили. Затем приказала позвать офицера, бывшего вэтот день дежурным покараулу водворце.
        Через несколько мгновений вкомнату вошел Зора-бей. Онпочтительно поклонился султанше, которая опустила покрывало налицо. Молодой офицер знал могущество стоявшей перед ним величественной женщины. Онзнал, чтоее приказания также важны, какприказания султана.
        Несколько мгновений султанша пристально глядела намолодого офицера. Зора-бей, немигнув, выдержал этот взгляд.
        —Твое имя? — спросила султанша.
        —Зора-бей, ваше величество.
        —Какдавно ты служишь?
        —Ужегод.
        —Зачто ты получил званиебея?
        —Запоездку курьером вКаир.
        Султанша помолчала сминуту. Казалось, онадумала отом, можноли довериться этому молодому офицеру идать ему важное поручение.
        —Знаешьли ты мечеть Рашида впредместье? — спросила она наконец.
        —Незнаю, нонайду ее, ваше величество!
        —Позади этой мечети, поправой стороне дороги, стоит скрытый задеревьями дом Корасанди, бывшего слуги султана. Передай ему приказание прийти сюда, если застанешь его дома. Еслиже его нет, товойди вдом инайди там восьмилетнего мальчика. Корасанди скрывает его всвоем доме. Возьми этого ребенка ибез шума приведи сюда, ясама решу его дальнейшую судьбу.
        Зора-бей поклонился взнак того, чтоисполнит приказание.
        —Еслиже ты втечение ночи неприведешь сюда мальчика, тоя буду думать, чтосним случилось несчастье, — продолжала султанша, — еслиже он будет жив ив твоих руках, товочтобы то нистало приведи его сюда.
        —Приказание вашего величества будет исполнено!
        —Поступая таким образом, тыпоможешь исполнению священного закона. Молчи идействуй!
        Молодой офицер снова поклонился иоставил комнату. Затем он сейчасже пошел водворцовый двор, аоттуда наберег, гдепостоянно стояли несколько султанских лодок. Зора-бей сел водну изних ивелел гребцу-матросу везти себя впредместье Рашида, которое было напротивоположном берегу Золотого Рога. Около этого предместья обыкновенно стоит наякоре большая часть турецкого флота.
        Было уже поздно, когда лодка отъехала отсераля икак стрела пустилась вперед погладкой поверхности воды, вкоторой отражалась луна.
        Попрошествии получаса лодка подъехала кберегу предместья. Зора-бей вышел изнее иприказал матросу возвратиться обратно всераль, таккакне думал возвращаться через залив. Затем он остановил одного старого турка ипросил его указать дорогу кмечети Рашида-паши. Улицы предместья были еще достаточно оживленны, таккакв этой местности вообще много таверн, кофеен имест, гдекурят опиум, вкоторых посетители остаются очень поздно, иногда даже доутра.
        Мимо мечети шла довольно уединенная улица, окруженная садами иведшая кгреческому кварталу. Зора-бей пошел поэтой улице и, увидев проезжавший наемный экипаж, позвал кучера.
        —Знаешь ты это предместье? — спросил Зора-бей.
        —Да,я здесь живу.
        —Нетли здесь поблизости дома, принадлежащего бывшему слуге султана Корасанди?
        —Да,господин, тыстоишь какраз усамого дома Корасанди, только он окружен садом, ноесли ты пришел, чтобы видеть старого Корасанди, тоты напрасно прошелся! Явидел, какон ушел издому.
        —Хорошо, благодарю тебя! — сказал Зора-бей.
        Кучер поехал дальше, амолодой офицер подошел кворотам сада. Онибыли незаперты наключ. Зора-бей вошел втемный сад иснова затворил засобой ворота. Пройдя несколько шагов, Зора-бей заметил перед собой свет; он стал осторожно подвигаться понаправлению кнему, держась втени деревьев, иподошел кнебольшому дому. Водном изокон дома мелькал тот свет, накоторый шел Зора-бей. Онподошел кэтому окну, закрытому ставней, ив щель заглянул вкомнату. Этобыла спальня старого Корасанди. Егопостель была пуста, нона другой, закрытой пологом, лежал восьмилетний принц Саладин. Невинный ребенок, ещенепонимавший всей опасности своего положения, спокойно исладко спал.
        Тогда Зора-бей обошел дом сдругой стороны, гдебыла входная дверь. Онеще незнал, естьли вдоме кто-нибудь, кроме ребенка, илинет. Постучавшись тихонько ине получив никакого ответа, онпопробовал отворить дверь иувидел, чтоона, также каки ворота, была только притворена, ноне заперта наключ. Онвошел вдом идошел досамых дверей спальни. Этадверь точно также отворилась, иЗора-бей очутился вкомнате, вкоторой спал маленький принц.
        Подойдя ближе кспящему ребенку, молодой офицер пристально взглянул нанего. Затем он быстро схватил спящего Саладина наруки испрятал подсвоим плащом.
        Раздался испуганный крик неожиданно разбуженного ребенка.
        —Молчи, — прошептал Зора-бей, — нислова более, если тебе дорога жизнь.
        —Пощади меня, куда ты меня несешь? Ктоты? — испуганным голосом спрашивал мальчик.
        —Неспрашивай, тывсе узнаешь сам. Незови напомощь, ато умрешь!
        Маленький принц, сердце которого сильно билось, начал тихонько плакать. Зора-бей вышел сним изспальни. Оннес ребенка наруках подплащом, крепко прижимая ксвоей груди. Всаду, казалось, никого небыло, покрайней мере молодому человеку никто невстретился. Онвышел беспрепятственно наулицу сосвоей ношей, едва заметной подплащом, искоро исчез извиду.
        IX.Таинственный защитник
        Вэтуже самую ночь, несколькими часами позже, кСкутари подъезжала лодка, управляемая молодым лейб-гвардейцем. Внизу, надне лодки, лежало что-то, покрытое плащом молодого офицера. Подъехав кфольверку, молодой человек оглянулся кругом, итогда можно было узнать его лицо. Этобыл Сади. Оглянувшись вокруг иубедившись, чтокакна море, такина берегу все спокойно ипусто, онпривязал свой каик. Затем поднял плащ инакинул его себе наплечи. Наполу, влюке, лежал бездвижения маленький принц. Онкрепко спал; покачиванье лодки, свежий воздух иусталость победили наконец испуг истрах, нослезы еще блестели наего щеках иресницах.
        Сади наклонился кпринцу и, казалось, емубыло жаль будить ребенка, ноэто было необходимо. Когда Сади слегка дотронулся доего руки, мальчик сейчасже проснулся ис испугом стал глядеть вокруг своими большими глазами.
        —ГдеКорасанди? — спросил он испуганным голосом. — Яхочу кнему! Ктоты? Ятебя незнаю! — Ицелый поток слез сопровождал эти слова.
        —Будь покоен, моймилый, — прошептал Сади, беря ребенка наруки ипряча его подплащ, — тебе несделают ничего дурного.
        —Гдея? Куда ты меня несешь?
        —Вместо, гдеты будешь вбезопасности, Саладин!
        —Яхочу назад кКорасанди! — плакал ребенок, ещенесовсем придя всебя после сна, иплач его делался все громче.
        —Неплачь, Саладин, чтобы тебя кто-нибудь неуслыхал, — старался Сади успокоить ребенка. — Тынеможешь вернуться кКорасанди! Ноне бойся меня, милый мой, ястобой длятого, чтобы защитить тебя.
        Несколько мгновений Сади стоял внерешительности, незная, чтоделать сребенком, которого час тому назад ему передал Зора-бей, асам снова отправился всераль. Вдруг Сади осенила счастливая мысль. Веселая улыбка мелькнула унего налице.
        —Будь покоен, моймилый, ясведу тебя втакое место, гдея исам судовольствиембы остался, затобою будут ухаживать прелестные ручки, — прошептал Сади маленькому принцу, затем крепко прижал его ксебе ивыскочил излодки.
        Широкий плащ Сади совершенно скрывал его живую ношу. Маленький принц продолжал плакать, потому что его ничуть неуспокоили слова Сади.
        Было уже далеко заполночь, когда молодой капиджи-баши вошел влабиринт узких улиц Скутари. Вкофейнях еще мерцал огонь, иперед дверьми еще сидели турки икурили, ноСади, никем незамеченный, дошел доулицы, накоторой стоял дом Альманзора, который Реция избрала себе убежищем. Сади знал это, потому что искал инашел красавицу турчанку, ноему неудавалось еще переговорить сдевушкой.
        Дойдя домрачного старого дома, Сади постучал вворота ис беспокойством поглядел кругом, таккакбоялся любопытства соседей, нососеди крепко спали — никто нигде непоказался. Сади постучал немного громче. Вслед заэтим стуком водворе послышались легкие шаги. Сердце Сади забилось сильнее — этобыли шаги Реции, онсейчасже узнал ее походку. Реция услышала стук испешила кдвери, думая, что, может быть, этовозвратился отец, таккакона низа что нехотела поверить вего смерть. Онанаскоро оделась изакуталась впокрывало.
        —Ктостучит? — спросила она. — О,нетыли это, отец? Говори!
        —Тыошибаешься, дорогая Реция, янеотец твой, — отвечал Сади.
        —Яузнаю твой голос, — сказала после недолгого молчания девушка. — Ты — Сади.
        —Открой, прошу тебя!
        —Зачем пришел ты сюда втакое время?
        —Япринес сокровище, которое хочу вверить твоему попечению, впусти меня, небойся, ялюблю тебя отвсей души, тыцарица моего сердца!
        —Тыпринес сокровище?
        —Открой, тогда ты все узнаешь. Впусти ксебе Сади ивыслушай его. Никому, кроме тебя, немогу доверить я моего сокровища.
        Реция больше неколебалась. Дрожащей рукой отодвинула она задвижку. Разве перед нею стоял нетот самый человек, который спас ее отужасного Лаццаро? Разве сама она нежелала видеть его? Теперь он был перед нею, еегорячее желание исполнилось!
        Сади вошел водвор иснова запер засобой дверь, затем протянул руку Реции. Девушка принесла ссобою маленькую лампу, исвет ее осветил украшенный шнурами мундир гвардейской стражи сераля. Вее глазах невольно выразилось изумление привиде того, чтоСади так быстро достиг такого почетного положения. Ноее мысли были прерваны всхлипываниями маленького принца. Реция вопросительно взглянула наСади.
        —Тыдолжна все знать, — сказал Сади, — ноотойдем подальше отворот, чтобы нас немогли подслушать.
        —Втаком случае пойдем, — сказала девушка ипошла вперед, ктому месту двора, гдебил фонтан.
        Тогда Сади распахнул плащ иопустил наземлю маленького принца. Впервую минуту Реция была так удивлена, чтонезнала, чтосказать, нопотом вдруг она опустилась наколени икрепко прижала кгруди ребенка. Саладин точно также срадостным криком бросился ей нагрудь. Казалось, чтоони давно знали друг друга.
        —Дорогой Саладин! — вскричала Реция, тогда какмалыш слюбовью прижимался кее груди. — Яопять тебя вижу! Тысомной!
        Этобыла прелестная трогательная сцена. Мальчик плакал исмеялся сквозь слезы, прижавшись кгруди девушки, которая нежно обнимала ицеловала его. Сади был изумлен, оннемог объяснить себе радости этого свидания. Наконец Реция объяснилавсе.
        —Саладин жил прежде унас, — сказала она. — Мойотец берег его какзеницу ока. Мыдолжны были скрывать ребенка, таккакему угрожала таинственная опасность, нооднажды ночью Саладин был взят отнас, ис того времени мы сним невиделись, теперьже ты приводишь его опять комне.
        —Яхочу остаться утебя, Реция! О,я так устал, уведи меня вдом! — вскричал маленький принц.
        —Япередаю его твоему покровительству, — обратился Сади кдевушке. — Утебя он будет скрыт лучше всего. Спрячь его отвзоров всех людей, недоверяй никому, отведи его ксебе вкомнаты ивозвратись назад комне, потому что я должен объяснить тебе эту тайну.
        Реция сделала так, каксказал Сади. Онаотвела мальчика ксебе вкомнаты, гдеприготовила ему постель иуложила его. Усталый ребенок сейчасже уснул; тогда Реция поспешила выйти водвор, гдеее снетерпением ожидал Сади.
        —Ребенка преследуют, — прошептал Сади. — Скрой его хорошенько, иначе он погиб! Зора-бей, мойтоварищ, ия, мыготовы защищать маленького принца.
        —Этоблагородно ствоей стороны. Небеспокойся, ясопасностью дляжизни также буду защищать принца, — сказала Реция.
        —Язнал это! СамАллах внушил мне мысль поручить принца тебе, когда я внерешительности стоял наберегу. Но,Реция, ядолжен снова видеть тебя. Ябуду приходить сюда вночной тиши. Атеперь скажи мне, вспоминалали ты обомне?
        —О,неужели ты вэтом сомневался? — прошептала Реция.
        —Тылюбишь меня! — вскричал Сади, схватив руку девушки. — Скажи мне одно слово! Тылюбишь меня? Тыхочешь быть моей?
        —Когда ты далеко отменя, ятолько идумаю отебе, — прошептала Реция.
        —О,повтори еще раз эти слова, онинаполняют мою душу блаженством! Тыбудешь моей! Теперь будущее улыбается мне, ябуду стараться достичь почестей, чтобы приготовить тебе жизнь, достойную тебя, моявозлюбленная! Тыодна должна быть моей женой, таккаквся моя любовь безраздельно принадлежит тебе.
        —Ах,еслибы я могла сделать тебя таким счастливым, какя того желаю, — сказала Реция дрожащим голосом. — Оеслибы мой отец Альманзор мог видеть счастье, которым ты даришь меня!
        Вэту минуту влюбленным послышался легкий шум застеной, какбудто шум шагов, нораздавшийся крик петуха, возвещавший онаступлении утра, заглушилего.
        Реция быстро оглянулась кругом.
        —Слышишь? — прошептала она. — Наступает утро!
        —Ядолжен оставить тебя, моявозлюбленная Реция. Восходящее солнце заставляет меня бежать оттебя, ноя скоро введу тебя всвой дом навсегда. Тогда мы больше небудем разлучаться.
        —О,еслибы это время наступило скорее!
        —Ононедалеко! Скоро я назову тебя своей итогда отведу тебя вмой маленький домик. Атеперь да хранит тебя Аллах, моядорогая.
        Реция проводила Сади доворот, гдеони обменялись еще несколькими словами любви, затем Сади поспешно удалился.
        Утро уже наступало, когда Реция затворила калитку засвоим возлюбленным ивернулась вдом. Прежде всего она посмотрела, спокойноли спит порученный ее покровительству ребенок, которого она любила отвсего сердца, потом она пошла всвою спальню. Носон бежал отизголовья девушки. Большое счастье, также каки несчастье, недает человеку спать. Реция благодарила Аллаха заниспосланное ей счастье, которое было так велико, чтоона почти неверила самой себе. Благороднейший икрасивейший человек любил ее, искоро она будет его женой!
        Скоро Реция уже снова была наногах, чтобы позаботиться омаленьком принце ихорошенько спрятать его. Сади привел кней ребенка! Онауже ипрежде любила мальчика, нотеперь он стал длянее еще дороже, какзалог любви дорогого ей человека, напоминавший олучшем исчастливейшем дне ее жизни. Чтокасается маленького Саладина, то, проснувшись, онбросился вобъятия Реции, которая нежно отвечала наласки ребенка.
        Вечером, когда уже стемнело, Реция решилась наконец выйти издома заводой. Водоем находился какраз перед воротами. Подойдя кнему, Реция увидала, чтооколо него стоит много женщин идевушек, пришедших заводою также, каки она. Онаподождала нанекотором расстоянии, затем подошла всвою очередь. Вту минуту, когда она хотела идти назад, изтемноты показалась какая-то неясная фигура. Реция немогла различить, ктоэто, только ускорила свои шаги, но, пройдя немного, онаневольно обернулась иувидела, чтонезнакомец приближается кней. Наего голове был зеленый платок, повязанный по-арабски, большая часть головы была закрыта, нона лице ясно видна была золотая маска.
        —Реция! — раздался голос Золотой Маски.
        Реция низко поклонилась иприложила руку ксильно бьющемуся отстраха сердцу, таккаквспомнила, чтоЗолотая Маска, пословам всех, приносил несчастье тому, кому являлся, даже тогда, когда хотел помочь.
        Золотая Маска назвал ее поимени, значит, онзналее!
        —Явидел, какты вышла издома твоего отца, — раздался вблизи отРеции приятный голос Золотой Маски. — Яследовал затобою кводоему, потому что должен был защищать тебя.
        Реция была удивлена.
        —Тылюбишь Сади, молодого офицера капиджи-баши, — продолжал Золотая Маска. — Онтакже любит тебя, ноон нев состоянии защитить тебя отврагов, посягающих натвою жизнь, также каки нажизнь принца Саладина, который спрятан утебя снынешней ночи.
        Откуда Золотая Маска мог знать олюбви кней Сади? Откуда мог он знать, чтомаленький принц спрятан унее? Реция была нев состоянии произнести нислова. Молча слушала она таинственного незнакомца, знавшего все. Ноее удивление еще более усилилось, когда он продолжил:
        —Вэту минуту, — говорил Золотая Маска, — гадалка Кадиджа уже знает, чтоты оставила прежний дом ипереселилась сюда. Онаходила около твоего дома иподозревает, чтоСаладин утебя. Теперь она идет вразвалины дервишей — Кадри, чтобы погубить тебя имальчика. Онапридет сегодня слишком поздно ине достигнет своей цели. Нозавтра вечером она может достичь ее, поэтому ты недолжна дожидаться здесь завтрашнего утра. Тыдолжна бежать вместе спринцем.
        —Кудаже я должна бежать? — спросила Реция дрожащим испуганным голосом.
        —Старая Ганифа еще жива, ищиунее защиты, пока тебе непредставится случай оставить Константинополь вместе спринцем. Хотя внастоящую минуту ты думаешь оСади ибоишься, чтонеувидишься сним больше.
        Реция была поражена. Какмог Золотая Маска проникнуть всамые сокровенные ее мысли?
        —Сади найдет тебя, — продолжал таинственный незнакомец имедленно пошел дальше. — Яскажу ему, гдеты будешь. Послушайся моего предостережения ине дожидайся утра вдоме твоего отца. Беги вместе сСаладином!
        Реция взамешательстве пробормотала несколько слов благодарности. Золотая Маска слегка кивнул головой иудалился.
        Когда несколько мгновений спустя Реция пришла всебя инаклонилась, чтобы взять кувшин, который опустила наземлю, изатем снова оглянулась вокруг, тоЗолотая Маска уже исчез вомраке.
        Никто незнал, откуда появлялся таинственный человек попрозвищу Золотая Маска икуда он исчезал. Егонамерения были также загадочны, каки он сам. Реция впервый раз видела Золотую Маску, окотором внароде ходили такие разноречивые толки ио котором старая Ганифа рассказывала ей столько сказок. Исполненная суеверным страхом, девушка поспешила вдом своего отца, ав ее ушах все еще звучали слова незнакомца, еенеожиданного защитника.
        X.Караван паломников вМекку
        Наступил торжественный день ежегодного отправления каравана правоверных мусульман вМекку, народину Магомета, гдекаждый турок считает долгом побывать хоть раз вжизни. Послучаю отправления этого каравана втурецкой части Константинополя царило сильное оживление. Путешествие вМекку — одна изглавных обязанностей каждого мусульманина, ипрежние калифы совершали это путешествие ежегодно. Нов настоящее время султаны, боясь засвое здоровье, которое моглобы пострадать оттакого дальнего пути, только посылают вМекку драгоценные подарки, асами ограничиваются тем, чтосмотрят изокна дворца, каккараван отправляется впуть.
        Ужерано утром все улицы Стамбула оживились. Богатые ибедные, женщины истарики, юноши идети, девушки идряхлые старухи — всеспешили присоединиться кшествию ипосмотреть наего отправление. Окна икрыши домов натех улицах, покоторым должен был проходить караван, были усеяны зрителями, тамисям развевались зеленые знамена, ина всем пути стояли кавасы, чтобы наблюдать запорядком. Кофейни игостиницы были переполнены правоверными, которые пришли издалека, аулицы кишели нищими, дервишами, оборванными бродягами ичужестранцами.
        Ужезанесколько дней начали стекаться вКонстантинополь паломники. Впрочем, большая часть народа, сутра наполнявшего улицы, состояла излюбопытных зрителей, которые искали удобного места, откуда они лучше моглибы увидеть шествие каравана. Солдаты иполицейские струдом удерживали любопытных, чтобы сохранить свободной середину улицы дляпрохода караванов. Вчисле зрителей стояла одна старуха вгрязном покрывале икрасном широком плаще, около которой стоял Лаццаро, доверенный слуга принцессы Рошаны, очевидно, пришедший неиз одного любопытства, ноимевший еще идругую цель.
        Лаццаро был молодым человеком лет двадцати срезкими, неприятными чертами лица. Нанем была надета темная бархатная куртка икрасная феска. Налице его заметны были следы всевозможных излишеств, вособенности курения опиума. Нозамечательнее всего внем были его беспокойные глаза, производившие странное впечатление навсякого, ктовстречался сего взглядом.
        Грек вместе сописанной нами старухой стоял наступенях подъезда одного дома, такчто мог видеть всю площадь. Караван должен был скоро появиться. Всевзоры были устремлены вту сторону, откуда он должен был показаться.
        —Тыговоришь, чтоона спряталась устарой служанки Ганифы? — спросил грек.
        —Совчерашнего вечера она снова исчезла оттуда, — отвечала старуха. — Ябыла вчера вразвалинах удервишей, ноне нашла там могущественного шейх-уль-ислама.
        —Тыдумаешь, чтоуРеции, дочери Альманзора, жилмальчик?
        —Явиделаего.
        —Иты полагаешь, чтоэто некто иной, какпринц Саладин?
        —Неужели ты думаешь иначе, Лаццаро? — спросила старуха. — Старый Корасанди был приведен ксултанше Валиде, гдеего расспрашивали, куда он дел принца, потому что посланный заним офицер ненашел ребенка, ностарик объявил, чтопринца украли, пока он был вкофейне, и, несмотря наугрозы идаже мучения, продолжает повторять тоже самое.
        —Какслучилось, чтоты нашла дочь Альманзора устарой Ганифы?
        —Сирра, должно быть, знала обэтом. Наднях, вечером, онатихонько ушла издома. Яувидела это случайно, неожиданно проснувшись. Очень может быть, чтоона каждую ночь уходила таким образом. Япоспешно вышла издома иуспела увидеть, какона села наберегу вкаик. Япоследовала заней, такчто она незаметила меня, ия увидела, чтоСирра вошла вдом старой Ганифы. Ястала наблюдать задомом ивчера утром увидела водворе Рецию, которая вела заруку восьмилетнего мальчика.
        —Черт возьми! Этонедурная находка! — прошептал Лаццаро.
        —Да,милый мой, особенно если этот мальчик принц. О,еслибы я вчера видела шейх-уль-ислама! Атеперь опять все пропало. Онаубежала, потому что, вероятно, заметила что-нибудь и, вероятно, нашла теперь себе другое убежище.
        Лаццаро молчал изадумчиво глядел вперед. Казалось, чтоунего вголове созрел какой-то план, которого недолжна была знать старуха гадалка.
        —Тытоже метишь напрекрасную Рецию, — продолжала гадалка седва заметной улыбкой, — онатебя околдовала, Лаццаро, нетакли? Ноона смотрит выше; онадумает, чтопроисходит отвеликого калифа исчитает себя важнее всех других правоверных. Недумай больше обэтом, моймилый, ейтебя ненадо. Ядумаю, чтоее очаровал какой-нибудь гвардеец илибаши изсераля, ав таком случае тебе тут нечего делать.
        Грек побледнел, услышав эти слова.
        Вдруг наулице послышался сильный шум, который, казалось, быстро приближался.
        —Идут, идут! — кричала нетерпеливая толпа, приветствуя громкими криками долго ожидаемое бесконечное шествие.
        Впереди, чтобы очищать дорогу каравану, ехал отряд турецкой кавалерии впестрых мундирах, заними следовал эмир идругие последователи пророка вновых зеленых одеждах изеленыхже, расшитых золотом чалмах. Всебыли верхом навеликолепных лошадях. Позади них ехали эфендасии всех частей города, Стамбула, Галаты иПеры, губернаторы Румелии иАнатолии имуллы. Затем следовали султанские чиновники взеленых исиних, расшитых золотом исеребром мундирах. Одни изних несли серебряные, украшенные янтарем бунчуки, тогда какдругие пели хвалебные гимны, время отвремени прерываемые криками толпы: «Аллах! Аллах!»
        Шейх-уль-ислам, окруженный своими приближенными, сдовольным видом смотрел напаломников ипровожавшую их шумную, разодетую по-праздничному толпу.
        Потом ехали многочисленные важные сановники, везшие вМекку собственноручное письмо султана, которое лежало вбогато украшенном ящике. Затем следовали два священных верблюда, игравших главную роль вцеремонии. Этиживотные недолжны никого везти ипроисходят, попреданию, оттого верблюда, накотором ехал пророк вовремя своего бегства. Первый верблюд был великолепно украшен. Сбруя иззеленой кожи была осыпана драгоценными камнями, шеяихвост — обвешаны амулетами, наголове качался пучок страусовых перьев. Оннес наспине украшенный золотом иперьями ящик, заключающий всебе священное покрывало, которое султан назначил вподарок храму вМекке. Надругом верблюде было только седло, сделанное наподобие того, накотором некогда сидел Магомет. Оно, также каки вся сбруя, было иззеленого, вышитого серебром бархата.
        Заверблюдами ехал начальник каравана всопровождении своих помощников — кавасов. Дикая оглушающая музыка итолпы оборванных дервишей возвестили оприближении паломников. Опираясь надлинные дорожные палки, скриками «Аллах! Аллах!» шли паломники, принадлежавшие побольшей части книзшим классам населения столицы. Заними шел отряд пехоты исемь мулов, нагруженных дарами дляхрама. Второй оркестр ивторая толпа паломников заключали шествие. Сберега раздавались пушечные выстрелы, возвещавшие оботправлении каравана.
        Вчисле паломников была одна турчанка. Боязливо шла она втолпе, закрыв лицо покрывалом иоглядываясь посторонам, какбы отыскивая что-то взглядом. Онавела заруку маленького мальчика, едва, казалось, достигшего восьми лет, всевнимание которого было поглощено окружавшей его пестрой толпой.
        Вдруг турчанка вздрогнула. Онабыла утого места, гдеЛаццаро игадалка смотрели нашествие паломников. Схватив поспешно ребенка, онапопыталась спрятаться втолпе. Ногадалка ее увидела.
        —Смотриже, — сказала Кадиджа вполголоса, обращаясь кЛаццаро, — смотриже, этоона, онахочет бежать. Принц тожетут.
        —Реция ипринц Саладин! Да,это они, онахочет скрыться; ночто ты можешь предпринять? Онавбезопасности среди паломников. Тыможешь только спокойно смотреть, какона проходит мимо тебя.
        —Нет, нет! — вскричала вбешенстве Кадиджа, бросаясь втолпу паломников. — Язнаю кое-что! Онитакиеже паломники, какия!
        Вто время какстарая Кадиджа пробивала себе дорогу среди паломников, грек тоже старался продвинуться вперед, чтобы непотерять извиду Рецию иСаладина. Когда процессия подошла кберегу, откуда она должна была быть переправлена вСкутари, гадалке удалось добраться дошейх-уль-ислама, сходившего слошади, чтобы взойти наожидавший его пароход.
        —Выслушай меня, сильнейший извсех шейхов! — вскричала Кадиджа, падая наколени. — Вчисле отъезжающих скрываются двое, которых ты ищешь икоторые хотят бежать изстолицы подвидом паломников! Ещеесть время их задержать. Тыодин можешь это сделать!
        —Ктоты? — спросил, подходя кней, шейх-уль-ислам.
        —Кадиджа, — отвечала тихо гадалка.
        —Когоже ты обвиняешь воскорблении святости шествия? Ктоони?
        —Реция, дочь Альманзора, ипринц Саладин! — прошептала Кадиджа, стараясь небыть услышанной никем, кроме шейх-уль-ислама. — Немедли, всемогущий Мансур, всявласть теперь втвоих руках! Тыможешь теперь завладеть ими — ещечас ибудет уже поздно.
        Приимени Реции глаза Мансура-эфенди блеснули; видно было, чтодлянего слова гадалки имели важное значение.
        —Ступай иищи их между паломниками, — сказал шейх-уль-ислам Кадидже. — Стой тут, наберегу, исмотри; когда ты их увидишь — скажи, икавасы схватятих.
        —Будь благословен, великий шейх! — вскричала гадалка ипоспешила встать навозвышение берега, откуда она могла лучше видеть бесконечное шествие паломников. Ееглаза искали Рецию ипринца. Безсомнения, грек непотерял их извиду, иэто должно было облегчить ее поиски.
        Реция иСаладин, пытавшиеся подвидом паломников покинуть столицу, конечно, погибли, если Кадидже удастся их увидеть иуказать наних кавасам.
        XI.Ужасное поручение
        Сади был поражен, ненайдя Реции иребенка втом доме вСкутари, гдеони нашли убежище. Гдеже она теперь? Ужнепришлосьли ей бежать? Сади никак немог объяснить себе, чтопроизошло. Всеего старания отыскать Рецию были напрасны. Онаипринц исчезли бесследно. Впервую минуту подозрение закралось вего душу, ноон поспешил отогнать отсебя эти мысли. Еготоварищи, молодой изящный Зора-бей игордый Гассан, скоторыми он коротко сошелся, всеболее иболее выказывали свое удивление всвязи спроисшедшей сих другом переменой, такчто ему невозможно былобы скрыть отних истинную ее причину. Онрешил притвориться веселым иоткровенным ипостараться ревностным исполнением обязанностей наслужбе отвлечь свои мысли оттяготившего его события.
        Надругой день после торжественного отправления вМекку каравана паломников Магомет-бей, начальник султанской гвардии, неожиданно позвал ксебе Сади. Когда Сади вошел вбольшую караульную залу, гдеего ожидал Магомет-бей, топоследний был один исидел надиване по-турецки, скрестив ноги икуря кальян. Возле дивана стоял небольшой столик.
        —Утебя знатная покровительница, ия сам доволен тобой, — начал Магомет-бей. — Тыхороший солдат, ия очень рад, чтотебя так скоро произвели. Внастоящее время мне представляется случай дать одному измоих подчиненных возможность отличиться, ия подумал отебе, Сади.
        —Этоочень великодушно ствоей стороны, достойный Магомет-бей, — сказал Сади. — Скажи, чтонадо сделать, чтобы получить отличие, окотором ты говоришь? Невоссталили горные жители ине надоли потушить пламя восстания?Или…
        —Выслушай меня, — перебил Сади Магомет-бей, — янезнаю, какая услуга потребуется оттебя, язнаю только, какова будет награда! Тот, которого я изберу икоторый блестящим образом исполнит то поручение, которое ему дадут, получит большое повышение послужбе. Если это будешь ты, тотебя сделают беем.
        —Гдедолжен я получить то поручение, окотором ты говоришь, благородный Магомет-бей? — вскричал своодушевлением Сади. — Яисполню его, хотябы мне пришлось бороться ссамыми ужасными опасностями, иникогда незабуду твоего великодушия.
        —Тылучше всего можешь доказать мне свою благодарность усердием иповиновением. Чтокасается поручения, тооно будет передано тебе сегодняже вечером вразвалинах Кадри могущественным повелителем нашего полка мудрым Мансуром-эфенди. Садись наконя испеши вразвалины. Шейх-уль-ислам ожидает верного человека, которого я должен был длянего выбрать. Прощай, желаю тебе успеха!
        —Благодарю тебя, благородный Магомет-бей! — вскричал свосхищением Сади, затем он поспешно вышел иззала иотправился вконюшню, чтобы взять коня.
        Севнаконя, онпоехал кберегу ивзял большую лодку, вкоторой поместился вместе сконем, иприказал везти себя вСкутари. Начало уже темнеть, когда они отъехали отберега, иСади велел гребцам поторопиться. Онискоро добрались допротивоположного берега. Выйдя наберег, Сади вскочил наконя ипоспешил кразвалинам дервишей Кадри.
        Шейх-уль-ислам иГамид-кади были уже вразвалинах и, сидя втойже комнате, гдемы их уже видели раньше, разговаривали оделах.
        —Меня занимает один план, одна мысль, — говорил Мансур-эфенди своему задумчивому собеседнику, — это — возможность завладеть принцем Саладином.
        —Икак могло случиться, что, несмотря надонос гадалки изГалаты, онмог ускользнуть? — спросил Гамид-кади.
        —Дочь Альманзора спрятала его! Старая Кадиджа, чему я, впрочем, неверю, говорит, чтобудто видела ее между паломниками, — отвечал шейх-уль-ислам, — нона берегу, гдете садились накорабль, этаженщина напрасно ждала, чтоб указать кавасам напоследнюю поросль рода Абассидов! Она, вероятно, заблаговременно успела спрятаться вместе спринцем; слуга принцессы Рошаны также несмог уследить задевушкой втесноте идавке.
        —Значит, всякий след потерян? Амежду тем та двойная добыча былабы очень важна.
        —Нет, невсе еще погибло! Если нам удастся овладеть принцем Саладином ивоспитать его длянаших целей, тобудущее будет внаших руках.
        Вэту минуту разговор был прерван появлением дервиша-привратника, доложившего, чтокапиджи-баши Сади просит, чтобы его приняли. Мансур-эфенди приказал ввести его и, когда дервиш ушел, обратился кГамиду-кади.
        —Этого молодого человека, — сказал он, — намприсылает Магомет-бей! Теперь я припоминаю, чтопринцесса Рошана покровительствуетему.
        —Можешьли ты положиться нанего? — спросил недоверчивый Гамид-кади.
        —Магомету-бею было приказано выбрать самого надежного баши, — успел только ответить Мансур-эфенди, потому что вэту самую минуту дверь отворилась ив комнату вошел Сади.
        Сложив руки нагруди, онопустился наколени перед могущественным шейх-уль-исламом иего мудрым товарищем.
        —Магомет-бей посылает вам свой нижайший поклон.
        —Ятеперь вспоминаю, чтосам султан назначил тебя баши, — обратился Мансур-эфенди кСади, — итеперь представляется случай получить титул бея! Тебе, кажется, суждено быстро повышаться вчинах, другие должны прослужить годы, прежде чем делаются баши!
        —Даймне случай отличиться, могущественный баба-Мансур, пошли меня сражаться сврагами, ягорю желанием доказать, чтоумею владеть саблей! — отвечал Сади своодушевлением.
        —Этому скоро также представится случай, — сказал Мансур-эфенди, — носегодня я хочу дать тебе другое, ноне менее важное поручение, приисполнении которого ты можешь доказать свое усердие! Наодной избоковых улиц, идущих отрынка вСтамбуле, стоит маленький полуразрушенный деревянный домик, принадлежащий старой невольнице Ганифе, онаарабского происхождения. Отправься вэтот дом. Кроме названной старухи, тынайдешь там молодую девушку имальчика…
        —Какзовут девушку икак зовут мальчика, могущественный баба-Мансур? — спросил сзамиранием сердца Сади.
        —Девушку зовут Реция, онадочь толкователя Корана Альманзора, имямальчика Саладин, намнеобходимо завладеть обоими, иты должен сегодня ночью тайно привезти их сюда!
        Сади нужна была вся сила его характера, чтобы невыдать себя приэтих словах, ноон победил ужас, сказав себе, чтодолжен спасти Рецию, таккакиначе иона, ипринц, попав вэти мрачные развалины, могут навсегда исчезнуть вних.
        —Японимаю твое молчание, юноша, — продолжал ужасный Мансур-эфенди следяным хладнокровием. — Тыожидал нечто иное идумаешь, чтозавладеть девушкой иребенком — неслишком важное поручение, номогу тебя уверить, чтооно имеет большое значение, иуспешное исполнение его окажет нашему делу громадную услугу. Идииспеши исполнить данное тебе поручение.
        Сади непомнил, каквышел изкомнаты, гдеего принимал Мансур-эфенди, нокогда дервиш подвел молодому человеку коня, торешение было уже принято. Онблагодарил Аллаха, чтопоручение небыло дано кому-нибудь другому, потому что теперь он мог спасти свою возлюбленную ипринца отгрозившей им ужасной опасности. Длячего нужна была шейх-уль-исламу Реция, этого Сади немог объяснить себе, чтоже касается принца, тонетрудно было догадаться, длячего желали им завладеть.
        Между тем ночь уже развернула надСтамбулом свое черное покрывало. Мрачно было надуше одинокого всадника, исполненного заботой оспасении его возлюбленной. Лодка ожидала Сади, чтобы снова отвезти его всераль. Молодой человек отдал гребцам почти все бывшие сним деньги, чтобы они везли его скорее; темнеменее было уже около полуночи, когда они доехали доберега. Сади поспешно вскочил налошадь ипогнал ее крынку.
        Доехав, онпривязал лошадь крешетке иуглубился вгрязный итемный переулок, вкотором стоял дом старой Ганифы. Вокруг было тихо ипусто. Двери домов были заперты, нив одном окне несветился огонь. Сади поспешно подошел кдвери одного бедного дома ипостучал. Втуже минуту вдоме послышалось движение иотворилось окно, вкотором показалась голова женщины, закрытая большим покрывалом. Этобыла Ганифа.
        —Отвори! — сказал Сади.
        —Ктоты ичто тебе надо отменя ночью, бей? — спросила Ганифа.
        —Тывсе узнаешь, открой скорее, ане то Реция погибла! — сказал Сади, чтобы придать большее значение своим словам.
        —Реция? Чтоснею? — вскричала бывшая служанка Реции.
        —Яхочу спасти ее! Отвори! Нельзя терять ниминуты!
        —Онаушла, еенет больше уменя, юноша, онаушла вчера спаломниками.
        —Амальчик?
        —Реция, гордость исчастье Альманзора, взяла ссобою ребенка, обаони ушли отменя.
        —Если ты говоришь правду, тозавтра Реция погибла!
        —Аллах свидетель, — вскричала старуха, — чтоя говорю правду, благородный бей, онаушла, ис нею вместе мальчик; обаони ушли отменя, ия незнаю, гдеони теперь, носкажи мне, неСадили ты, окотором мне говорила Реция?
        —Да,я Сади.
        —О,какое горе, чтоты пришел поздно! Онавсе рассказала мне провашу любовь. Онахотела видеть тебя еще раз, о, онатолько идумает отебе!
        —Куда она хотела отправиться спаломниками? — спросил Сади.
        —Онахотела только выбраться изгорода, чтобы отвести вбезопасное место маленького принца; онахотела все тебе рассказать ипроститься стобою, ноты пришел слишком поздно.
        Опасность, которой подвергалась Реция вдоме старой Ганифы, нисколько неуменьшалась суходом девушки издома старухи. Гдебы нибыла она, могущественные представители мусульманской религии всюду могли достать ее. Единственное место, гдеона былабы вбезопасности, былдом Сади, вкотором никому непришлобы вголову искатьее.

«Прежде всего надо найти девушку! Пока мне поручено искать Рецию вдоме Ганифы, дотех пор никто другой небудет преследовать ее, — думал просебя Сади. — Еслиже я дам знать, чтодевушка исчезла издома старухи, тоее сейчасже снова начнут разыскивать».
        Нельзя было терять ниминуты. Сади поклонился старухе исейчасже пустился впуть, чтобы отыскать след Реции. Ондолжен был догнать караван, который отправился впуть накануне. Очень может быть, чтоего возлюбленная находится среди паломников.
        Онвозвратился обратно нарынок, отвязал коня ихотел уже ехать обратно, каквдруг перед его конем точно из-под земли выросла какая-то фигура. Конь взвился надыбы отиспуга.
        —Сади! — раздался глухой голос.
        Услышав свое имя, Сади стал пристально всматриваться. Перед ним выросла фигура незнакомца. Наголове его был зеленый арабский платок, из-под которого сверкала Золотая Маска.
        —Сади, — снова повторил Золотая Маска, чтобы быть услышанным молодым всадником, — тыищешь Рецию, дочь Альманзора ипринца Саладина. Отправься напристань сераля, тамвлодке султана спряталась Реция смаленьким принцем. Ноберегись иты сам, потому что утебя есть враг, который хочет вочтобы то нистало погубить тебя.
        —Итак, янайду Рецию! — вскричал Сади. — Благодарю тебя заэто известие; даблагословит тебя Аллах!
        Лошадь Сади все еще фыркала идрожала отстраха, ноЗолотая Маска исчез также быстро, какпоявился.
        Сади пришпорил лошадь ипоспешил ктому месту, гдедолжен был найти свою возлюбленную. Между тем ночь уже давно наступила, ивесь Стамбул казался погруженным вглубокий сон. Наулицах никого небыло, кроме множества собак, бегающих ночью впоисках пропитания. Сади приблизился кберегу. Около него стояли лодки, предназначенные дляежедневных нужд султана. Гребцы, которые должны были день иночь находиться насвоих местах, крепко спали, убаюкиваемые равномерным покачиванием лодок. Сади осторожно подошел кним; ниодин непроснулся.
        Последний патруль прошел уже давно, даивообще эта часть берега даже иднем была довольно пустынна, ночьюже наней небыло нидуши. Около берега стоял целый ряд больших ималых лодок султана, которые очень редко употреблялись вдело. Сади должен был сознаться, чтоРеция выбрала себе отличное убежище, таккактут она могла пробыть неодну неделю, небудучи никем потревожена. Молодой человек поспешил клодкам. Ожидание волновало его. Онувидит Рецию, чтобы больше никогда неразлучаться снею. Онбудет защищать искрывать ее, онадолжна принадлежать ему вполне инайти унего безопасное убежище. Осторожно, чтобы неразбудить спавших матросов, Сади вошел впервую лодку.
        —Реция, — шепотом позвалон.
        Ответа небыло.
        —Реция, — повторил он еще раз, — тебя зовет Сади, который хочет защитить тебя иотвести ксебе.
        Онподошел кустроенному влодке навесу иоткинул полог — поднавесом никого небыло. Нов это время всоседней лодке из-под навеса показалась женская головка подпокрывалом.
        —Неужели это всамом деле ты? — раздался слегка дрожащий голос.
        Вследующее мгновение Сади был рядом сРецией, около которой плакал маленький принц.
        —Узнаешьли ты меня теперь, моявозлюбленная? — спросил Сади ввосторге отсвидания слюбимой. — Сади пришел, чтобы отвести тебя ксебе вдом, гдеон сам будет защищать тебя! Тыпревратишь его мрачный маленький домик вэдем! Тыбудешь делить сомной ирадость игоре! Говори, согласнали ты наэто?
        Вместо ответа Реция молча протянула руку. Слезы счастья текли поее щекам, иона прижалась кгруди благородного юноши, пришедшего спасти ее. Между тем маленький принц, ничего непонимая, авидя только чужого человека, заплакал ис испугом прижался кРеции.
        —Неплачь, Саладин, — весело вскричала девушка, — мытеперь спасены!
        —Да, — сказал Сади, — мальчик также пойдет комне, егоя также буду защищать отпреследователей, которые будут его искать всюду, нотолько неу Сади.
        —Сколько страху я натерпелась, — шептала Реция, — счастье, чтомне удалось скрыться вкараване отпреследований Кадиджи иЛаццаро, искавших меня! Яспряталась вместе сСаладином вэтой лодке.
        —Бедняжки, высидите здесь совчерашнего дня неевши ине пивши! Садитесь поднавес. Сади сумеет один довезти вас досвоего дома.
        Реция иСаладин срадостью вошли поднавес.
        Сади взял весла и, несмотря нато, чтолодка была очень тяжела, емуудалось доехать допротивоположного берега.
        Начало уже светать, когда Сади, никем незамеченный, привел всвой дом Рецию иСаладина.
        XII.Ядревности
        —Магомет-бей пришел потвоему приказанию, светлейшая принцесса, иожидает вприемной, — докладывал грек Лаццаро принцессе Рошане. — Прикажешь ему предстать пред твои светлыеочи?
        —Яхочу сним переговорить немедленно! — отвечала принцесса.
        Лаццаро оставил комнату, окна которой были закрыты ставнями, защищавшими отпалящих лучей солнца. Через несколько минут он возвратился всопровождении Магомет-бея.
        —Тыкомандуешь полком капиджи, — обратилась принцесса кМагомет-бею, — вэтом полку служит один молодой баши поимени Сади.
        —Яочень счастлив, принцесса, чтомой полк обратил насебя твое милостивое внимание, — отвечал Магомет-бей.
        Необращая внимания наслова бея, Рошана продолжала надменным тоном восточных повелительниц:
        —Сади-баши нетебе обязан своим повышением, амогущественному повелителю правоверных! Яудивилась, что, будучи начальником, тынастолько плохо знаешь своих подчиненных, чтодосих пор неоценил вполне этого Сади. Ондосих пор все еще только баши.
        Магомет-бей понял, чтоСади пользуется особенным благоволением принцессы иона желает его повышения, нов тоже время, несмотря навласть принцессы, уМагомет-бея был другой повелитель, ещеболее могущественный, чемона, хотя идействовавший вомраке.
        —Тыправа, принцесса, Сади умен ихрабр, — сказал он, — я, также каки ты, знаю это исам срадостью доставилбы ему титул бея, еслибы он исполнил последнее поручение, данное ему. Амежду тем это поручение было дано ему предпочтительно перед другими.
        —Чтоэто запоручение, окотором ты говоришь? — спросила принцесса.
        —Дело шло оприведении висполнение одного важного ареста! Надо было арестовать дочь толкователя Корана Альманзора иодного мальчика, который унее скрывается.
        —Мальчика? Этоприказание было отдано Мансуром-эфенди? — спросила принцесса.
        —Да,принцесса, иты сама можешь судить, насколько важно было данное ему поручение, — отвечал Магомет-бей.
        Рошана поняла, чтодело шло овзятии принца Саладина.
        —Этот мальчик был удевушки поимени Реция, — продолжала принцесса, тогда какглаза Лаццаро засверкали мрачным огнем.
        —Сади-баши должен был захватить девушку иребенка, местопребывание которых было ему указано, ноон ненашел их, аследовательно, ине взял, — сказал Магомет-бей.
        Приэтих словах дьявольская улыбка искривила черты Лаццаро, казалось, ончто-то знал, чтоделало ему понятнее эти слова ив тоже время возбуждало его ярость.
        —Этоменя удивляет, — сказала принцесса. — Сади такой человек, который способен исполнить какое угодно поручение. Доставь ему еще новый случай отличиться, ия даю тебе слово, чтоон исполнит все всовершенстве! Топоручение, окотором ты говоришь, он, может быть, неисполнил, потому что непонимал всей его важности. Сади более кого-нибудь другого заслужил ту форму, которую он носит.Иди!
        Принцесса отпустила Магомет-бея совсеми признаками сильного недоумения. Впрочем, впоследнее время расположение ее духа постоянно ухудшалось, иее прислужницы дрожали перед ней. Любовь ккрасавцу Сади росла вней скаждым днем, аон ниразу невоспользовался чудной силой подаренного ему кольца, которое открывало ему свободный доступ вовнутренние покои принцессы. Когда Магомет-бей вышел, онапродолжала мрачно смотреть вдаль, иее желание видеть Сади все более иболее увеличивалось. Наконец она подозвала ксебе грека.
        —Видел ты Сади-баши? — спросила она своего доверенного слугу.
        —Да,светлейшая принцесса, явидел благородного Сади-баши, — отвечал грек. — Тыудивляешься его неблагодарности ижелаешь видеть его; ноне жди напрасно, пройдет много дней, аон ине подумает прийти ктебе.
        —Почему ты говоришь это так уверенно? Изтвоих слов я вижу, чтоты узнал нечто, дающее тебе право говорить таким образом; яхочу знать, чтоэто такое! Ядействительно удивляюсь, почему Сади-баши небыл уменя больше водворце после первого раза. Тыхочешь объяснить мне это, Лаццаро, ноберегись, если ты скажешь что-нибудь, чего небудешь всостоянии доказать, ястрого накажу тебя.
        —Втаком случае твой верный ипокорный слуга будет молчать, — споклоном сказал Лаццаро.
        —Тыскажешь, чтоты знаешь, яприказываю тебе! — сгневом вскричала принцесса.
        —Твои приказания дляменя святы, светлейшая принцесса, тывсе узнаешь, хотябы это стоило мне жизни! Нопрежде, прошу тебя, прикажи выйти твоим прислужницам.
        Принцесса знаком исполнила просьбу грека. Невольницы вышли, иРошана осталась вдвоем сгреком.
        —Говори! — приказала она мрачным тоном. — Яслушаю!
        —Счастливый случай открыл мне, чтоСади-баши, юноша, ккоторому ты так благоволишь, моямилостивая повелительница, любит одну девушку, — медленно сказал грек, капля покапле вливая яд всердце принцессы, — янесколько раз видел его ночью разговаривающим сэтой девушкой.
        —Почемуже ты знаешь, чтоСади-баши любит девушку, окоторой ты говоришь? Разве неможет она быть его сестрой? — спросила принцесса.
        —УСади-баши нет сестры, ноесть возлюбленная, которую он сделал своей женой.
        —Гдеже эта возлюбленная, шпион? — сдосадой спросила принцесса.
        —Мояповелительница сердится наменя, амежду тем Лаццаро сказал только истину. Сади-баши взял свою возлюбленную ксебе вдом исделал ее своей женой, итак любит ее, чтоготов длянее перенести всевозможные опасности.
        —Окаких опасностях говоришьты?
        —Возлюбленная Сади иесть та самая красавица Реция, дочь Альманзора, которую Сади должен был арестовать, — продолжал грек, любуясь впечатлением, которое эти слова произвели напринцессу, благосклонность которой кСади Лаццаро давно заметил. — Вовсяком случае, Реции действительно небыло втом месте, куда заней послал Сади Мансур-эфенди, ноСади нашел ее вдругом, досих пор неизвестном мне месте ипривел ее вместе смальчиком ксебе.
        —Как? Имальчика также?
        —Яголовой отвечаю заэто, принцесса.
        —Теперь ты должен представить мне доказательство твоих слов, — сказала после довольно продолжительной паузы принцесса.
        —Тебе надо только приказать, светлейшая принцесса, какое доказательство нужно тебе?
        —Безсомнения, тызнаешь дом, куда отвел Сади Рецию имальчика?
        —Да,знаю, принцесса, онстоит наКоралловой улице, этодом старого муэдзина Рамана, всякий живущий наэтой улице укажет тебе этотдом.
        —Тыдолжен проводить меня туда! Ялично хочу убедиться вистине твоих слов. Яхочу быть вдоме, хочу видеть ислышать, действительноли Сади привел Рецию всвой дом. Воткакого я требую доказательства, итребую сейчасже!
        —Тытребуешь многого, принцесса! — сказал торжествующий грек. — Вмоей власти доставить тебе возможность взглянуть натщательно скрытое отвсех счастье Сади иРеции. Лучшего доказательства никто нев состоянии дать тебе, ноя несоветовалбы тебе, принцесса, идти сейчасже, непотому, чтоя неуверен вуспехе, нопотому, чтотеперь слишком светло иоживленно наулицах, такчто нас могут узнать.
        —Втаком случае сделай себя неузнаваемым, какэто сделаюя.
        —Сади иРеция также могут нас заметить иначать подозревать!
        —Скоро будет темно, приходи сюда через час… Нет, ждименя натеррасе! Закрой себе лицо иоденься вдругое платье!
        Сильно взволнованная принцесса отпустила грека, довольного успехом своего первого шага, ипозвала обратно своих прислужниц, чтобы переодеться таким образом, чтобы небыть узнанной. Длятурчанок подобное переодевание легче, чемдлякого-либо другого, таккакони совершенно закрывают себе лицо покрывалом. Широкого платья, которое скрылобы фигуру, совершенно достаточно, чтобы они могли явиться куда угодно, небудучи узнанными. Прислужницы принесли другое покрывало, ипринцесса надела его сверх того, которое уже наней было. Никто еще невидел принцессы безпокрывала, даже ее прислужницы немогли похвалиться, чтовидели черты ее лица. Никогда, даже оставаясь совсем одна, принцесса неподнимала покрывала. Затем она закуталась вширокий плащ иотправилась натеррасу своего дворца.
        Накаменной лестнице, уходившей вканал, стоял Лаццаро. Наголове его был пестрый платок, скрывавший лицо. Оннизко поклонился своей повелительнице, которая, нислова неговоря, подошла кнему истала спускаться вниз полестнице кводе. Сойдя вниз, онасела вмаленькую простую лодку. Грек последовал занею, агребцы взялись завесла. Лаццаро приказал им грести вСкутари.
        Солнце уже зашло, нанебе начали показываться первые звезды, игрек нашел, чтоуже достаточно темно, чтобы привести висполнение их предприятие; темболее что узкие улицы предместья были темными ипустынными.
        Принцесса иее спутник вышли излодки инаправились кКоралловой улице, гдестоял дом Сади. Улица эта вполне оправдывала свое название, потому что наней жили большей частью торговцы кораллами; почти все они были евреи, которые кое-где сидели удверей своих домов. Несколько турок также все еще курили наулице трубки иразговаривали между собой. Никто необратил внимания наспутницу Лаццаро.
        —Здесь! Мыпришли, принцесса, — прошептал грек, когда они прошли маленький, новеселый понаружности домик Сади иподошли кстоявшему рядом большому и, должно быть, необитаемому дому.
        Лаццаро вынул изкармана ключ иоткрыл им дверь необитаемого дома, затем, оглянувшись вокруг, ненаблюдаетли заними кто-нибудь, онпоспешно вошел вдом вместе спринцессой.
        —Разве это дом Сади? — спросила принцесса. — Какдостал ты отнего ключ?
        —Сади принадлежит соседний дом, принцесса, — шепотом отвечал Лаццаро, — мнестоило большого труда получить доступ вэтот дом, изкоторого мы отлично можем все видеть ислышать, небудучи сами замечены! Янадеюсь, чтоты довольна!
        —Встретимли мы кого-нибудь вдоме?
        —Нет, светлейшая принцесса, домпуст ивесь ктвоим услугам!
        Принцесса пошла вперед потемному коридору. Грек последовал заней, предварительно заперев дверь наключ. Затем он вынул изкармана маленький потайной фонарь истал освещать путь.
        —Твоя милость позволит мне идти вперед, чтобы указывать дорогу? — спросил грек ипрошел вперед. Через коридор они вышли водвор, перешли через него кдругой двери, которую грек снова отпер.Пройдя несколько комнат, ониподошли клестнице, Лаццаро посветил принцессе ипомог подняться поступеням. Ониподнялись наплощадку, откоторой шел коридор сомножеством дверей.
        Вкаждом турецком доме вКонстантинополе есть водворе внутренний флигель, вкотором находятся женские комнаты. Водин изтаких флигелей грек ввел принцессу, тщательно закрывая полою фонарь, какбы боясь, чтобы кто-нибудь незаметил огня. Комната, вкоторую вошел Лаццаро спринцессой, была темна ипуста, ив ней было всего одно маленькое окно, выходившее водвор.
        —Сейчас ты увидишь Сади иРецию, принцесса, — прошептал грек. — Позволь мне дать тебе возможность заглянуть внутрь дома Сади.
        Вдруг Рошане послышался какой-то шум, какбудто неясный шепот влюбленных. Кровь закипела вее сердце приэтом шуме, потому что она вообразила себя вблизи Реции иСади. Итак, Лаццаро несолгал, уСади была возлюбленная, которую он прятал усебя, несмотря навсе опасности.
        Тогда грек подошел кстене, закрыл потайной фонарь, затем он, казалось, открыл какой-то проход иливынул несколько камней. Слова стали доноситься яснее. Вместе стем вкомнату пробрался луч света.
        Рошана поспешно подошла ктому месту, откуда виднелся свет, иувидела, чтовстене было вынуто несколько кирпичей ина высоте глаз сделано насквозь всоседний дом два отверстия, вкоторые можно было свободно видеть все, чтоделалось внутри, тогда какв тоже время эти отверстия были совершенно незаметны изсоседнего дома. Принцесса наклонилась слюбопытством котверстиям иувидела, чтоони выходили вженское отделение соседнего дома. Рошана легко могла оглядеть всю комнату, которая была освещена лампой. То,что Рошана там увидела, страшно поразило ее! Сердце ее перестало биться, дыхание остановилось, онаточно окаменела. Восвещенной комнате Реция лежала вобъятиях своего дорогого Сади, который крепко прижимал ксебе возлюбленную ис неописуемой любовью глядел вее черные глаза. Этобыла картина полнейшего счастья. Сади наклонился ипоцеловал молодую женщину. Принцесса была нев состоянии переносить долее этого зрелища. Ревность так сильно заговорила вней, чтоона чуть невыдала себя иЛаццаро. Ноона успела победить себя, хотя это стоило ей большого труда. Рошана отошла ототверстия.
        —Возьми фонарь ипосвети мне! — приказала она бесцветным голосом.
        Лаццаро видел, какое сильное впечатление произвело напринцессу все виденное, ноне сказал ничего имолча исполнил ее приказание.
        Принцесса непроизнесла нислова, непошла вдом Сади, небросилась между любовниками, ноона решила вочтобы то нистало уничтожить ираздавить соперницу! Онинебудут знать, ктоих поразит, нотем ужаснее будет месть.
        Рошана пылала отнеслыханного оскорбления ивсю обратную дорогу только идумала омести. Вэтих мыслях провела она всю ночь… Перед ее глазами стоял образ влюбленных.
        XIII.Гадалка изГалаты
        Если идти изглавной части Константинополя, называемой собственно Стамбулом, побольшому главному мосту надругой берег Золотого Рога, топрежде всего войдешь вчасть города, называемую Галатой. Вслед заГалатой идет заселенный иностранцами, посланниками ихристианскими путешественниками квартал Пера, вкотором европейский характер настолько преобладает, чтодаже большая часть улиц носит французские названия ивсе дома выстроены наевропейский лад. Впрочем, этоможно сказать только проту часть Перы, которая идет поберегу. Внутренняяже часть также грязна исостоит изтакихже маленьких деревянных домиков, каки Галата, которая составляет центр торговли вКонстантинополе. ВГалате есть всего только одна мечеть, тогда какдругие части города имеют их почти сто, иэто обстоятельство лучше всего доказывает, чтовэтой части живет много евреев, греков иразличных иностранных торговцев. Втой части Галаты, которая идет поберегу, стоят землянки, вкоторых живут фокусники, цыгане, укротители змей ивеселые женщины всех наций, ииностранец сделает хорошо, если будет избегать этих проклятых береговых улиц, гдевоздух кажется насквозь
пропитанным заразой. Содного додругого конца предместья проходит одна главная улица, откоторой расходится целый лабиринт узеньких грязных переулков.
        Наглавной улице Галаты был сильный шум. Караульные наГенуэзской башне старинной цитадели увидели сверху огонь вСкутари идали обэтом сигнал барабанным боем; караульные, стоявшие надругом берегу, набашне военного министерства, называемого сераскиератом, ответили наэтот сигнал. Тогда сбатареи было сделано семь выстрелов, чтобы дать всем знать, чтовСкутари пожар, тогда какв Скутари поулицам были посланы гонцы, кричавшие: «Пожар! пожар!» Часовые наулицах присоединились, всвою очередь, кэтим крикам, давая знать, гдегорит. Шумисуматоха наулицах еще более увеличились, когда напожар побежали солдаты, неся ссобою лестницы иведра, ипожарные сручными насосами.
        Пожар, казалось, всеболее иболее увеличивался, потому что зарево делалось все больше.
        Когда вКонстантинополе загораются деревянные дома, тоникто уже недумает гасить загоревшийся дом, атолько отстаивают соседние, чтобы предупредить распространение пожара, который бывает ужасен вчасти города, застроенной почти только одними деревянными домами; такзанесколько лет перед этим выгорела вся Пера. Однако наэтот раз пожар ограничился только тем домом, вкотором начался, искоро весь народ, спешивший сначала напожар, возвращался обратно.
        Вто время кактолпа, шедшая спожара, проходила поглавной улице Галаты, втемноте раздался громкий крик опомощи. Этобыл крик ребенка илимолодой девушки. Вдруг ссередины улицы появился какой-то человек сножом вруках, угрожая им всякому, ктоосмелилсябы преградить ему путь. Между тем снова раздался крик опомощи, ион звучал так громко ив тоже время так угрожающе, чтотрудно было понять, вчем дело, темболее что окружающие струдом могли видеть втемноте. Можно было различить только, чтокакое-то существо, покрытое кровью, лежало наземле уног человека сножом. Большинство думало сначала, чтолежащий наземле просит опомощи, новскоре все увидели, что, напротив, онхотел вочтобы то нистало удержать незнакомца сножом.
        —Помогите! — кричал лежавший наземле. — Помогите! Этоон поджег там дом! Схватите его! Онхочет меня убить!
        —Тысама этого хотела! — вскричал человек сножом. — Такумриже!
        Оннанес сильный удар лежавшему уего ног существу, которое слабо вскрикнуло, идлинные руки, державшие, какв тисках, ноги незнакомца, бессильно опустились. Большинство зрителей хотели броситься клежавшей наземле жертве, некоторыеже хотели остановить человека сножом.
        —Держите его! Позовите кавасов! — раздались голоса, имножество рук сугрозой потянулись кнезнакомцу. — Онсовершил поджог!
        —Назад, если вам жизнь дорога! — вскричал, сверкая глазами ис угрозой размахивая ножом, обвиняемый вподжоге. — Тот, ктопервый подойдет комне, простится сжизнью.
        Толпа попятилась, всеокружающие были испуганы нестолько угрозами незнакомца, сколько его взглядом, имевшим сходство совзглядом змеи.
        —Этогрек! Убитая — дочь гадалки! Держите его! Оннедолжен убежать! — кричали одни.
        —Чтовы верите Карлику! Оставьте впокое грека! — кричали другие.
        Водно мгновение толпа разделилась надве партии.
        —Схватите его! Ведите подарест!
        —ЯЛаццаро, слуга принцессы Рошаны, — сказал тогда незнакомец, — неужели вы больше поверите сумасшедшей, чеммне?
        —Какой унего злой взгляд! — шептали некоторые.
        —ЭтоЧерный Карлик, — говорили некоторые, глядя належавшее наземле существо, вкотором читатель, вероятно, ужеузнал бедную Сирру, — стоитли поднимать из-за неешум?
        —Живалиона?
        —Пусть ее лежит, старуха гадалка придет взять ее, — говорили другие.
        Вэту минуту поулице проезжал экипаж. Толпа разделилась, чтобы пропустить карету. Когда грек взглянул наехавших, онсейчасже узнал, ктоедет, ивоспользовался случаем, чтобы спокойно уйти. Вкарете сидели две женщины подпокрывалами, итолпа, расступившаяся, чтобы дать дорогу, стала кричать, чтоэто султанша Валиде сосвоей прислужницей, атак каксултанша раздавала много денег бедным иустроила дляних кухню, тоунее было довольно много приверженцев среди низшего сословия, которые находились ина этот раз втолпе ибросились наколени пообе стороны экипажа, низко наклонив головы иприложив руки кгруди.
        Между тем лошади, увидав лежавшую наземле Сирру, бросились всторону.
        —Чтослучилось? — снеудовольствием спросила султанша Валиде, когда карета остановилась, потому что кучер сильно натянул вожжи, чтобы удержать лошадей. — Селим, посмотри, чтотам такое! — приказала султанша негру-лакею, сидевшему рядом скучером.
        Селим поспешно соскочил скозел, увидел Сирру, лежавшую наулице, расспросил стоявших вокруг и, подняв покрытую кровью девушку, подошел снею ккарете султанши, зная, чтоподобное зрелище неможет испугать его повелительницу.
        —Черный Карлик, — сказал он. — Кажется, онамертва! Этодочь Кадиджи!
        —Неужели это человеческое существо? — спросила султанша, слюбопытством глядя набезжизненную массу, которую Селим держал наруках.
        —Черный Карлик какбы наполовину человек, — отвечал Селим, — унее длинные руки ибольшая спина.
        —Этодочь гадалки? Идизамной, яхочу отнести кней дочь, — сказала султанша, выходя изкареты. — Знаешь ты, гдеживет Кадиджа? — продолжала она, обращаясь ксвоей спутнице, тогда какследовавшие закаретой кавасы водно мгновение разогнали палками окружающую толпу.
        —Язнаю, гдеживет Кадиджа, могущественная повелительница, — отвечала прислужница, — ноее жилище отвратительно, ия боюсь твоей немилости, если провожу тебя туда.
        —Этоволя судьбы. Яхочу идти кКадидже! Яхочу отнести кней дочь ипереговорить сней. Веди меня!
        —Какприкажешь, повелительница, — отвечала невольница.
        Султанша сделала знак Селиму следовать заней сбесчувственной Сиррой наруках.
        Прислужница повернула нанабережную, гдегорели редкие фонари. Синостранных кораблей слышались песни матросов, аиздали изкакой-нибудь кофейни доносились музыка ипение. Носултанша Валиде была нетакая женщина, чтобы из-за таких пустяков неисполнить задуманного ею плана.
        Когда султанша дошла допервого перекрестка, товдруг донее донесся раздраженный женский голос.
        —Гдеона, змея ядовитая, Карлик? Гдеона, негодная дрянь? — кричала раздраженная Кадиджа, искавшая свою дочь стакими «словами любви», приближаясь ксултанше ине подозревая, ктоэта знатная турчанка. Только подойдя кней иувидев кавасов, черного невольника иблестящий экипаж, следовавший засултаншей, гадалка узнала, ктоидет кней навстречу, иее крики мгновенно смолкли.
        —Этоты, Кадиджа? — спросила султанша.
        Гадалка бросилась наколени.
        —Какое счастье выпало мне! — вскричала она. — Повелительница правоверных стоит передо мной, дабудет благословен этот час, ипусть пропадает моя отвратительная дочь!
        —Яшла ктебе. Проводи меня ксебе вдом! — приказала султанша Валиде.
        —Какое счастье, какая честь имилость выпадают намою долю! Сама могущественная султанша пришла ксвоей рабе! — вскричала гадалка, протягивая ксултанше свои костлявые руки. — Номой дом беден, инаши полы непокрыты коврами, достойными твоихног!
        —Однако ты моглабы жить хорошо, таккакя знаю, чтоты богата. Утебя есть дочь?
        —Да,есть, повелительница! Аллах обрушил наменя свой гнев! Моядочь — урод! Ина несчастье, онанеумирает! Ктомуже унее черное сердце, иона больше привязана ковсякому встречному, чемкомне.
        —Селим! — позвала султанша своего слугу, потом, обратясь кКадидже, продолжала: — Посмотри сюда, твояли это дочь?
        —Да,это она! ЭтоСирра! Онаумерла! Залита кровью! — вскричала гадалка. — Вотрана отудара ножом!
        —Возьми свою дочь, янашла ее лежащей вэтом положении надороге, — сказала султанша.
        —Онаумерла! Велик Аллах! — вскричала старая Кадиджа. — Никто незнает, чтосней случилось. Онаумерла, ия наконец освободилась отнее! Тыприказала поднять мертвую ипринести мне ее, этохороший знак.
        —Уверенали ты, чтоона умерла? — спросила султанша старуху, которая взяла Сирру изрук Селима.
        —Да,умерла, положительно умерла!
        —Ты,какя вижу, желала этого.
        —Онабыла несчастное создание, длячего было ей жить насвете? Теперьже все кончено. Аллах велик.
        —Мненадо поговорить стобой. Проводи меня ксебе!
        Старуха еще несколько раз повторила освоем счастье ирадости видеть усебя султаншу иповела ее, сгибаясь подтяжестью безжизненной Сирры, пока наконец непривела кмаленькому низенькому домишке, одна стена которого опускалась вводу.
        —Вотдом Кадиджи, которая удостоится сегодня такой неслыханной чести, — сказала старуха.
        Водном изокон дома виден был свет. Дверь была заперта. Кадиджа отперла ее и, положив Сирру наземлю упорога, поспешно вошла вдом ипринесла лампу, чтобы посветить султанше. Гадалка ввела ее вкомнату, всяобстановка которой состояла изстарого дивана икруглого стола, стоявшего посередине комнаты, накоторый Кадиджа поставила лампу. Затем она принесла издругой комнаты старый ковер, который разостлала перед султаншей. Селим иприслужница султанши невошли вдом, карета медленно ездила взад ивперед поберегу.
        —Тызнаешь, чтоя хотела вочтобы то нистало захватить всвои руки Саладина, сына принца, который позакону недолжен был иметь сыновей, — сказала султанша, оставшись вдвоем сгадалкой. — Тысказала мне, гденаходится ребенок, ноон уже исчез оттуда.
        —Тыопоздала, повелительница!
        —Принц находится теперь вдругом убежище?
        —Янадеюсь, чтонаднях всостоянии буду указать тебе, гдеон теперь, — отвечала старуха, — янеустанно разыскиваю его. Язнаю, чтопринц Саладин недолжен жить, нопротив нас действует какая-то сила.
        —Прокакую это силу ты говоришь? — подозрительно спросила султанша Валиде.
        —Нетсилы более могущественной, чемтвоя власть, повелительница, — отвечала Кадиджа, — нопротив тебя действует кто-то, чьемогущество тем ужаснее, чтоон действует вомраке. Никто незнает, ктоэто, нотем неменее это сопротивление существует.
        —Иты думаешь, чтоэта сила, окоторой ты говоришь, противится моим планам?
        —Да,повелительница, тыугадала! Иэта таинственная сила велика!
        —Чтоже это засила?
        —Несчастье угрожает тебе ивсему государству! — вскричала Кадиджа. — Золотая Маска показался снова!
        —Селим говорил мне обэтом, ноне знаешьли ты, чтоэто запривидение?
        —Оновраждебно тебе ивсюду, гденипоявляется, приносит ссобой несчастье…
        —Втаком случае его надо схватить иуничтожить.
        —Этозначилобы только увеличить несчастье! Золотую Маску нельзя убить! Уничтожь его сегодня, завтраже он появится снова! Когда десять лет тому назад вКаире свирепствовала черная смерть, похищая каждый день тысячи людей, топеред этим наулицах города появился Золотая Маска — ябыла вКаире ивидела сама! Чума пощадила меня иСирру, ия бежала вКонстантинополь. Когда около семи лет тому назад Пера сделалась добычей пламени, которое уничтожило тысячи домов, топеред этим опять-таки появился таинственный Золотая Маска.
        —Итеперь привидение снова появилось?
        —Да,всемогущая повелительница, этосущество неуловимо ибессмертно! Когда больше чем двадцать лет тому назад была большая война вСтамбуле, перед нею видели Золотую Маску! Тогдашний шейх-уль-ислам Армид-эфенди велел схватить его. Ипреследователям удалось даже убить его, нотак только казалось, потому что после того, какон был похоронен, онтутже снова появился. СамАрмид-эфенди видел это иприказал вырыть тело, гдеоно было похоронено, ноземля была напрасно перерыта — Золотая Маска исчез!
        Казалось, чтоэтот рассказ оЗолотой Маске сильно взволновал султаншу Валиде. Онабыла очень суеверна, иее сильно обеспокоили слова колдуньи, чтота сама видела привидение.
        —Мансур-эфенди, мудрый имогущественный теперешний шейх-уль-ислам, также приказал поймать Золотую Маску, — продолжала Кадиджа, — новсе напрасно.
        Султанша Валиде перебила говорившую.
        —Постарайся найти следы мальчика! — сказала она резким отрывистым тоном ипошла изкомнаты, чтобы сесть вкарету вместе сосвоей прислужницей.
        Селим сел накозлы рядом скучером, агадалка, желая доказать свою преданность, упала наколени ипоклонилась почти доземли, тогда каксильные лошади уносили обратно всераль мрачную изадумчивую султаншу Валиде.
        XIV.Трилейб-гвардейца
        Несколько дней спустя после описанного нами события нагауптвахте всерале сидели три молодых человека изкапиджи-баши. Один изних был Зора-бей, молодой знатный офицер, сынбогатого чиновника изСмирны, нисколько недороживший деньгами. Зора-бей был высок истроен. Егочерные волосы иборода были тщательно причесаны, мундир сделан изтончайшей материи, перчатки всегда новы. Рядом сним сидел Гассан-баши, черкес попроисхождению, ноуже давно переселившийся вКонстантинополь ипосещавший военную школу вТофане; онбыл моложе Зора-бея, нестарше двадцати четырех лет. Выражение лица Гассана было суровое ирешительное. Самый красивый исамый молодой изтрех собеседников был уже знакомый нам Сади-баши. Нос тех пор, какмы его видели впоследний раз, сним, казалось, произошла перемена. Вместо обычной веселости лицо его носило насебе отпечаток скрытого горя.
        —Итак, огонь водин час уничтожил твой дом? — спрашивал вэту минуту Гассан.
        —Да,только один мой дом исгорел! — отвечал Сади.
        —Яочень сожалею отвоей потере, Сади-баши, — сказал Зора-бей, — темболее что нажалованье внастоящее время плохая надежда; вовсяком случае, япрошу тебя смотреть намой кошелек какна свой собственный.
        —Благодарю тебя запредложение, ноя невоспользуюсь им, потому что я умею довольствоваться малым, — отвечал Сади. — Потеря дома также неочень огорчала меня сначала, каквы сами могли заметить.
        —Да,я понимаю, — заметил Гассан, — тебе жаль только того, чтосгорело место, гдеты вырос.
        —Тыправ, мойдобрый Гассан, ново время пожара меня поразил более тяжелый удар, — печально сказал Сади. — Вамя могу это доверить, друзья мои! Высраспростертыми объятиями приняли меня всвою среду, хотя помоему происхождению я ине был достоин этого, поэтому вы заслуживаете моего полного доверия. Уменя вдоме была красавица Реция, дочь Альманзора, которую преследует глава дервишей Кадри, атеперь она нашла смерть вогне илиже похищена кем-нибудь вовремя пожара.
        —Тыненашел ее снова?
        —Досих пор все мои старания были тщетны, — продолжал Сади, — ноэто еще невсе. Принц Саладин также был уменя вдоме иисчез вместе сРецией.
        —Яручаюсь головой, чтоэто дело Мансура-эфенди илиГамида-кади! — вскричал сгневом Гассан.
        —Тише! Незабывай, чтопока они еще наши начальники, — заметил осторожный Зора-бей. — Итак, твоя жена ипринц оба исчезли?
        —Оба.
        —Этоясно! — вскричал Гассан, неотличавшийся турецкой сдержанностью, которой ввысшей степени обладал Зора-бей. — Ясно, чтоэто дело дервишей Кадри, которые узнали местопребывание принца Саладина, любимого сына принца Мурада, наследника престола иплемянника теперешнего повелителя правоверных! Тому, ктозавладеет Саладином, легко будет иметь большое влияние нанаследника престола, отца мальчика, принца, который напрасно ищет сына. Вотвам иобъяснение этой охоты замаленьким принцем.
        —Ятакже твердо убежден, чтоэто дело рук главы дервишей Кадри, ипоэтому я твердо решил выйти изэтого полка, который имеет своим главой шейх-уль-ислама! — сказал Сади-баши. — Ялучше хочу быть солдатом вдругом полку, чемздесь офицером.
        —Ясогласен стобою, Сади, ятакже нехочу оставаться вполку, который служит орудием втемных делах, — неколеблясь, объявил Гассан.
        —Яуже давно решил припервой возможности выйти изкапиджи-баши, — сказал, улыбаясь, Зора-бей, — такчто мы вэтом отношении сходимся все трое. Прежде всего надо, чтобы были ясны цели тех, кому надо служить. Чтоже касается планов, которые преследует глава капиджи-баши, тоони илисовершенно необъяснимы, илиже прямо противоречат верности султану. Новозвратимся ктвоей тяжелой потере, — продолжал он, обращаясь кСади, — хорошоли ты обыскал место пожара?
        —Вседопоследней головни пересмотрено мною! Очевидно, рассчитывали, чтонетолько Реция спринцем, нои я погибнем впламени. Втот вечер, каквы знаете, ябыл свободен отслужбы, итолько случай заставил меня пробыть несколько лишних часов вСтамбуле, икогда я узнал опожаре, тобыл усераля. Мнеив голову непришло, чтогорел мой дом, нозная, чтопожар, вовсяком случае, недалеко, япоспешил домой и, придя, нашел только обгорелые остатки. Невозможно было открыть никаких следов Реции ибедного ребенка, иникто незнал, каким образом произошел пожар.
        —Невероятно, чтобы Реция ипринц нашли смерть вогне, — заметил Зора-бей, — вовсяком случае, кто-нибудь наулице слышалбы крик застигнутых огнем, иты нашелбы хоть какие-нибудь останкиих.
        —Нетсомнения, чтотвоя Реция имальчик просто похищены! — вскричал Гассан. — Даия думаю, чтопожар был устроен нарочно дляэтого. Этомы должны узнать вочтобы то нистало, тыведь согласен сомною вэтом, благородный Зора-бей?
        —Рассчитывай наменя, Сади, — сказал Зора-бей вместо ответа наслова Гассана, протягивая руку Сади, — рассчитывай наменя какна своего помощника. Мысделаем все, чтоможем, чтобы отыскать Рецию ипринца.
        —Отлично, мойблагородный товарищ! — вскричал пылкий Гассан. — Мысоединимся, чтобы оказать помощь другу. Мыбудем помогать тебе, Сади, анашей тайной целью будет…
        —Молчи, Гассан! — прошептал Зора-бей. Действительно, вэту самую минуту дверь отворилась ина пороге появился придворный. Друзья вежливо поклонилисьему.
        —Яищу Магомет-бея, — сказал вошедший, обращаясь кЗора-бею, который пошел ему навстречу. — Еговеличество султан приехал всераль ижелает лично отдать какое-то приказание начальнику капиджи-баши.
        —Яочень сожалею, ноМагомет-бея нет внастоящее время водворце, — отвечал Зора-бей, — ноесли ты прикажешь, тозаним можно послать.
        —Этобудет слишком долго! Ктозаменяетего?
        —Зора-бей, который имеет честь говорить стобою.
        —Втаком случае пойдем сомной, — сказал придворный, — еговеличество желает, кажется, дать какое-то спешное поручение; вчем оно состоит, янезнаю, номне невелено возвращаться безофицера, таккакего величество желает сейчасже возвратиться вБеглербег.
        —Яочень счастлив, чтомне предстоит честь исполнить приказание повелителя правоверных, — отвечал Зора-бей иотправился вслед запридворным впокои султанши Валиде, укоторой сидел султан Абдул-Азис, еесын.
        Абдул-Азис вовсем повиновался матери ислушался ее советов гораздо более, чемвсех своих визирей. Оножидал возвращения посланного вбольшой комнате, отделанной наевропейский лад. Всямебель, ковры, бронза идаже обои были выписаны изПарижа. Султан, одетый вчерное европейское платье исо звездой нашее, стоял умаленького столика, накотором лежало несколько бумаг.
        Придворный вошел первым идоложил султану, чтопривел дежурного офицера. Султан был бледен и, видимо, взволнован. Наружность султана, человека еще нестарого идовольно полного, вобыкновенное время выражала апатию, нона этот раз он был довольно оживлен.
        —Подойди сюда! — приказал он Зора-бею. — Тыофицер капиджи-баши?
        —Да,ваше величество, — отвечал молодой человек, — Зора-бей, сегодня дежурный покараулу.
        Несколько мгновений султан молча рассматривал Зора-бея.
        —Сомной здесь два мои адъютанта, — сказал он наконец, — нодля исполнения того, чтоя хочу тебе поручить, мненужен другой офицер.
        —Приказание вашего величества будет вточности исполнено!
        —Вэтом я несомневаюсь! Этопоручение очень важно, ия думаю, чтотебе одному невозможно будет его исполнить, — сказал султан, понижая голос. Казалось, Зора-бей внушил султану доверие. — Тебе нужны будут помощники, которые сумелибы сохранить все дело втайне!
        —Ваше величество оказывает мне большую честь своим доверием, ия надеюсь показать себя достойным его. Мойотец также пользовался доверием своего повелителя иникогда неизменялему.
        —Ктобыл твой отец?
        —Эссад-ага, флигель-адъютант.
        —Яочень рад слышать, чтоты сын Эссада-аги, яего очень хорошо помню! — вскричал султан. — Живли еще твой отец?
        —Да,ваше величество! Эссад-паша внастоящее время, милостью вашего величества, губернатор Смирны.
        —Хорошо! Поговорим оделе. Яхочу дать тебе одно очень важное дляменя испешное поручение. Мнепередали, чтоодин измоих визирей вошел втайные сношения спринцами, моими племянниками, иночью имеет сними свидания. Яхочу узнать, вчем состоят эти сношения инасколько злоупотребляют моим доверием. Визирь, имякоторого неотносится кделу, пошлет сегодня ночью депешу принцу сосвоим доверенным адъютантом Галил-беем. Яхочу завладеть идоверенным, идепешей. Ноэто должно быть сделано быстро ибез шума.
        —Ягорю желанием немедленно исполнить поручение вашего величества! — отвечал Зора-бей.
        —Знаешь ты Галил-бея?
        —Да,ваше величество! Если я неошибаюсь, тоГалил-бей — адъютант Мустафа-паши.
        —Да! Новот что еще: водворец принца ведут три дороги, янезнаю, известныли они тебе. Одна дорога идет отПеры, через Долма-Бахче, вторая отСкутари подругому берегу Босфора, третья дорога водой, следовательно, тыодин неможешь исполнить моего поручения.
        —Насдолжно быть трое, чтобы наблюдать закаждой изтрех дорог. Уменя есть два товарища, накоторых я также могу положиться, какна самого себя, икоторые внастоящее время здесь водворце. Если ваше величество дозволит мне, тоя посвящу их, насколько это необходимо, вданное мне поручение.
        —Ктоэти товарищи, окоторых ты говоришь?
        —Гассан-баши иСади-баши.
        —Нетотли Сади, который сопровождал меня водворец?
        —Точно так, ваше величество!
        —Если ты возьмешь их себе впомощники, тоони, также каки ты, должны хранить глубочайшую тайну. Яприказываю это подстрахом моего гнева! Еслиже кому-нибудь извас удастся схватить курьера, тоя щедро награжу того.Иди!
        Зора-бей поклонился иоставил комнату. Султан снова позвалего.
        —Ясейчас еду обратно вБеглербег, — сказал он, — принеси мне туда известие озахвате депеши иаресте гонца.
        Зора-бей поспешил ксвоим товарищам, которые снетерпением ждалиего.
        —Хорошая новость, — сказал он, нерасставаясь, однако, сосвоим обычным спокойствием, — япринес длянас троих дело, заисполнение которого мы можем получить большие выгоды.
        —Тыбыл усултана? — спросил Гассан. Сади также совниманием слушал.
        —Около полуночи мы должны отправиться потрем различным дорогам, чтобы схватить Галил-бея, — отвечал Зора-бей.
        —Галила, адъютанта Мустафы-паши? Чтоже такое случилось? — спросил Гассан.
        Зора-бей пожал плечами.
        —Мыдолжны его инаходящуюся унего депешу ночьюже доставить вБеглербег ипередать султану, — сказал он, — вэтом состоит все поручение.
        —Акудаже ведут дороги? — спросил Сади, глаза которого засверкали.
        —ВТерапию.
        —Значит, кодворцу принцев.
        —Галил-бей должен вочтобы то нистало быть схвачен прежде, чемон доедет додворца, — продолжал Зора-бей (вэто время вдверях показалась чья-то голова). — Чтобы неошибиться, мыдолжны ехать сейчасже. Ты,Гассан, возьми себе ту дорогу, которая идет отСкутари, ты, Сади, — дорогу поморю, таккактвоему умению бороться сэтой стихией мы обязаны тем, чтовидим тебя среди нас; чтокасается меня, тоя возьму себе дорогу через Долма-Бахче.
        —Отлично! — вскричал Гассан. — Оннеуйдет отнас!
        —Яручаюсь, чтоводой Галил-бею неудастся пробраться водворец, — сказал Сади, которого поручение султана наполнило благородным воодушевлением. — Досвидания, друзья мои. Ногдеже мы сойдемся, если один изнас захватит курьера? Каким образом тот, кому повезет, даст обэтом знать остальным?
        —Трипути лежат неочень далеко один отдругого, — отвечал Зора-бей (между тем какв дверях снова мелькнула прежняя голова). — Тот, ктосхватит курьера идепешу, главное — депешу, тоттри раза выстрелит изревольвера. Тривыстрела будут дляостальных сигналом отправиться кБеглербегу, потому что захваченный должен быть отведен туда, итам мы все встретимся.
        —Отлично! Атеперь вперед! — вскричал Гассан.
        —Высядете наконей, ая влодку, — сказал Сади. — Прощайте! Мнеочень любопытно знать, кому изнас улыбнется счастье, ктозахватит курьера идепешу.
        Наэтом друзья расстались.
        XV.Ангел идемон
        Вту ночь, когда пожар уничтожил дооснования домик Сади, грек Лаццаро возвратился водворец принцессы воборванном платье ивесь вкрови, но, казалось, оннеобращал никакого внимания наэти следы борьбы. Кактолько он поднялся поступеням лестницы, навстречу ему вышла прислужница принцессы, Эсма, исказала, чтопринцесса снетерпением ждет его ив течение часа спрашивала онем более десяти раз. Онапередала ему также приказание принцессы, нетеряя ниминуты, идти кней. Лаццаро повиновался ипрямо пошел кпринцессе.
        Онасидела надиване ичитала французскую книгу, которую нераз бросала внетерпении ипотом снова брала. Намаленьком столике перед диваном, накотором полулежала принцесса, стояла бутылка шампанского истакан, изкоторого принцесса понемногу пила вино. Когда Эсма доложила наконец оприходе Лаццаро, тоРошана бросила книгу иприказала выйти бывшим вкомнате невольницам, таккакхотела остаться наедине сЛаццаро.
        —НаКоралловой улице был пожар, — сказала принцесса, кактолько Лаццаро вошел вкомнату. — Ябоюсь зажизнь Сади-баши, таккакгорел егодом.
        —Точно так, принцесса, горел дом Сади-баши, — отвечал Лаццаро, идьявольская улыбка искривила его губы.
        —Говори, былли Сади дома?
        —Еслибы он был дома, тонебылобы пожара.
        —Ятак идумала, значит, этоты сделал, — прошептала принцесса. — Знаешьли ты, чтомогло случиться, еслибы тебя поймали?
        —Тогда Реция ипринц небылибы вмоих руках, — отвечал грек сулыбкой, придававшей страшное выражение его бледному лицу.
        —Яспрашиваю тебя, знаешьли ты, чтобылобы тогда стобой?
        —Разумеется, светлейшая принцесса, меня, конечно, наказалибы заподжог.
        —Тыизверг! — прошептала Рошана. — Благодарение Аллаху, чтоСади небыло дома, ноеслибы Сади сгорел, тоя приказалабы тебя зашить вкожаный мешок ибросить живого вканал.
        —Этовсегдашняя история, — дерзко сказал грек, — удастся уладить — тогда все хорошо ивсе средства дозволены, неудастся — несдобровать бедному слуге. Скажи мне, повелительница, исполнилли я твое желание, захватив Рецию ипринца?
        —Почему ты спрашиваешь меня обэтом? Да,конечно, яприказала тебе это сделать.
        —Хорошо, акакже должен был Лаццаро вгустонаселенном квартале захватить двух упомянутых лиц? Какмог он завладеть ими? Ястал советоваться сам ссобой инашел, чтоэто лучше всего устроить всуматохе, вовремя пожара. Япривел висполнение эту мысль, исам Сади-баши должен меня благодарить, чтоя избавил его отстарого хлама, потому что его дом был совсем вразвалинах, атебе, принцесса, представляется случай выстроить новый дом спасителю твоей жизни.
        —Сади небыло дома… рассказывай дальше!
        —Яподжег, когда начало темнеть, исухое дерево вспыхнуло так быстро, что, бросившись вдом, ясам подвергся опасности. Вдверях надворного флигеля я наткнулся наиспуганную Рецию, жену Сади. Онабыла хороша какангел, — продолжал он, наблюдая, какое впечатление производят напринцессу его похвалы Реции. — Онаодевалась еще лучше, стех пор какжила вдоме Сади. Маленький принц, плача, держался заее платье. Весь двор был наполнен дымом, соседи уже начали сбегаться напомощь, чтобы тушить огонь. Ясхватил Рецию вместе сребенком ипосадил вкарету, вкоторой мы доехали доберега, тамя взял большую лодку, вкоторой отправился вГалату вместе смоей кричавшей иплакавшей добычей, которую я поместил вдом гадалки Кадиджи.
        —Иэто удалось тебе безвсякой помехи?
        —Яговорил всем, чтонесчастная отгоря потеряла рассудок.
        —Аникто невидел, какты поджег дом итайно похитил Рецию ипринца?
        —Всеравно что никто!
        —Чтоэто значит? Ятебя непонимаю!
        —Этовидел урод, Черный Карлик.
        —Ктоэто?
        —Дочь Кадиджи.
        —Онавидела это — гдеже она теперь?
        —Онаумерла, светлейшая принцесса. Негодная кошка напала наменя вГалате, называя поджигателем, онавцепилась вменя иразорвала намне платье, тогда я должен был употребить против нее силу. Яоставил ее наулице мертвой. Старуха Кадиджа будет очень рада этому.
        —Такчто это теперь никому неизвестно?
        —Никому, кроме тебя именя, даже Кадиджа незнает ничего.
        —Ноона узнает все отРеции иот мальчика.
        —Яуже позаботился, чтобы этого неслучилось. Яотвел Рецию имальчика водну изкомнат вдоме Кадиджи изапер их там, вотиключ, светлейшая принцесса, — продолжал Лаццаро, подавая его принцессе. — Пленники втвоих руках, яотдаю их тебе.
        —Тыдоказал мне свое благоразумие ирешительность, — сказала Рошана, очень довольная случившимся. — Завтра утром можешь получить умоего банкира десять тысяч пиастров.
        —Твое великодушие имилость неисчерпаемы, принцесса! — вскричал грек, низко кланяясь.
        —Нопрежде ты должен исполнить еще одно важное поручение, — перебила его Рошана. — Вдоме гадалки Реция ипринц недостаточно хорошо скрыты. Онимогут легкоубежать оттуда. Водну изследующих ночей ты отвезешь Рецию имальчика вразвалины кдервишам. Передай их Мансуру-эфенди, вовсемже остальном мы можем положиться наего мудрость.
        —Будет исполнено, повелительница.
        —Втаком случае возьми ключ.
        —Сегодня уже поздно, яотвезу пленников вразвалины вследующую ночь. Вовсяком случае, япойду теперь посмотреть, чтоони делают, искажу старой Кадидже, чтоона скоро освободится отних. Дапошлет тебе Аллах спокойный сон иприятные сновидения!
        Лаццаро ушел.
        —Онжив — ион будет мой, — прошептала Рошана, оставшись одна.
        Между тем вэто время Сирра лежала водворе там, куда положила ее старая Кадиджа стем, чтобы наследующий день похоронить.
        Может быть, читатель усомнится, можноли это так просто сделать? Неужелиже, скажет он, покойник недолжен быть осмотрен доктором, который определилбы причину его смерти, и, следовательно, сказалбы, чтонесчастная девушка умерла насильственной смертью?
        Даэто былобы так, еслибы дело происходило нев Турции. Осмотр покойника имеет место вТурции только тогда, когда этого требуют ипритом платят заэто. Чтоже касается той части Галаты, вкоторой жила гадалка, тотам происходят такие вещи, какие никому неснились всамых грязных кварталах Лондона иПарижа. Трудно определить количество жертв, погибающих вэтом квартале.
        Итак, гадалка нимало незаботилась обедной Сирре. Когда султанша Валиде уехала, старуха отправилась водин близко стоявший дом, вкотором продавали опиум игашиш, атакже вино иводку, употребление которых запрещено мусульманам.
        Старая Кадиджа любила спиртные напитки ичасто опьяняла себя опиумом игашишем, чудесное действие которого мы узнаем впоследствии. Наэтот раз она купила бутылку кипрского вина. Возвратившись домой, Кадиджа вдруг услышала слабый стон, онаиспугалась иподумала оСирре, нопоследняя лежала по-прежнему неподвижно. Тогда старуха стала прислушиваться иуслышала, чтостон выходит изкомнаты, вкоторую Лаццаро запер своих пленников. Ноэто нисколько ее некасалось, поэтому она преспокойно отправилась всвою комнату, гдепринялась запринесенное вино, которое пила дотех пор, пока неопьянела ине заснула. Тогда вдоме старухи-гадалки все стихло, только изодной комнаты слышался слабый крик опомощи, нои тот скоро стих. Зато изсоседних кофеен доносились веселые крики, песни имузыка.
        Вдруг вдоме гадалки произошло что-то необыкновенное — слабый крик пронесся ввоздухе, иснова все стихло. Вэтоже самое время дверь вту комнату, гдеспала Кадиджа, приотворилась, ина пороге появилась уродливая фигура несчастной Сирры. Ееголова ивсе тело были покрыты ранами, ноона была жива и, придя всебя, осторожно пробралась вдом. Увидев мать спящей, онатихонько пробралась ккадке сводой иначала осторожно обмывать свои раны, боясь, чтобы плеск воды неразбудил ненавидевшую ее мать. Бедная девушка готова была снова лишиться чувств отболи. Вэто мгновение извнутренних комнат снова раздался глухой крик опомощи ислабые рыдания. Черная Сирра стала прислушиваться.
        Вдруг она, казалось, узнала голос, звавший напомощь. Онасильно вздрогнула — итак, проклятый грек привез сюда Рецию имальчика. Сирра невидела этого, онавидела только, какон поджег дом, нов суматохе она потеряла его извиду ивстретила только тогда, когда, отвезя Рецию смальчиком кКадидже, грек вновь вернулся напожар. Мыбыли свидетелями сцены, происшедшей приэтом.
        Втоже мгновение, кактолько Сирра узнала голос, зовущий напомощь, решение было ею принято; онанедумала нио своей слабости, ниоб опасности, которой подвергалась. Единственное желание наполняло ее душу — спасти вочтобы то нистало Рецию иСаладина, единственная мысль — расстроить планы грека. Сирра нечувствовала более слабости, онасознавала толькото, чтобезнее Реция погибнет, чтоона, Черный Карлик, должна быть спасительницей пленников, иэто сознание придало ей новые силы. Онаотлично знала все углы изакоулки вдоме, поэтому могла безмалейшего шума пробраться ктой комнате, гдебыли заперты Реция иСаладин.
        —Помогите! Сжальтесь! — глухо раздавалось из-за толстой двери, иэтот крик глубоко проник всердце бедной Сирры.
        Онаподошла ксамой двери.
        —Помощь близка, — сказала она дрожащим ислабым голосом, который прозвучал, какнебесная музыка. — Сирра здесь. Будь покойна, бедная Реция. Яспасу тебя иСаладина, яосвобожувас.
        —Тыздесь! Слава Аллаху! — вскричала Реция, ирыдания мальчика смолкли.
        —Яиду, яосвобожу тебя, — продолжала Сирра истала искать втемноте ключ.
        Вэто время снаружи послышался стук. Сирра вздрогнула. Кто-то пришел. Ктоэто мог быть? Никто, кроме грека. Стук повторился, ина этот раз громче. Сирра поспешила обратно кдверям. Страх, испуг ипотеря крови наконец сломили ее, иона упала безчувств.
        Между тем Лаццаро снетерпением снова постучался. Тогда старуха гадалка начала наконец просыпаться. Просыпаясь, онаопрокинула стол истоявшую нанем бутылку состатками вина. Кадиджа стала браниться, потом зажгла огонь иотправилась, шатаясь, кворотам. Трудно представить себе, какой отвратительный вид имела полупьяная старая колдунья, явившаяся отворять дверь. Оначуть ненаткнулась належавшую Сирру.
        —Ктотам? — спросилаона.
        —Отвори! — раздалось вответ.
        —Ого, этоты, Лаццаро, скажи мне, тыбыл сегодня уже здесь илинет? Яникак немогу этого припомнить! Всябеда — старость! Память совсем пропала, — продолжала Кадиджа, отворяя дверь.
        Грек поспешно вошел изапер засобою дверь. Прислабом свете фонаря он увидел Сирру, лежавшую вуглу.
        —Сирра умерла! — объявила гадалка. Лаццаро только теперь заметил, чтостаруха пьяна. — Яизбавилась отнее! — продолжала Кадиджа. — Завтра я ее похороню…
        —Пойдем вдом, — перебил грек, боясь, чтобы кто-нибудь изпрохожих неуслышал их разговора.
        Онвошел вкомнату Кадиджи, наполненную винными испарениями. Кадиджа шла заним согнем.
        —Тыхочешь увести Рецию ипринца Саладина, тызапер их уменя, — сказала старуха созлобной радостью, — этонедурная добыча, мойдорогой. Поздравляю тебя, только недай птичкам снова улететь!
        —Согласнали ты продержать их усебя доследующей ночи?
        —Конечно, почемуже нет! Яохотно сделаю все, чтотебе угодно. Яочень рада, чтоты поймал их наконец. Помнишь, какмы потеряли их извиду вкараване паломников, ноя знала, чтоты небросишь дела. Теперь она уже неуйдет!
        Надворе вэто время что-то зашевелилось, иу дверей комнаты Кадиджи послышался легкий шелест. Сирра снова пришла всебя иузнала голос Лаццаро, тогда, собрав все силы, онадотащилась додверей, чтобы послушать, очем грек говорит сее матерью.
        —Вбудущую ночь я возьму их снова оттебя, адо тех пор ты отвечаешь мне заних головой, — сказал Лаццаро.
        —Небеспокойся, моймилый, отсюда им неубежать. Разве ключ неу тебя? Да,небойся ничего. Двери крепки, повторяю тебе, ив доме никого нет, ктомогбы помочь твоим пленникам, таккакСирра умерла. Поганая тварь любила дочь Альманзора больше, чемменя, онабыла отравой моей жизни! Итак, тебе нечего бояться дозавтрашней ночи, акуда ты хочешь их деть?
        —Яотвезу их вразвалины кдервишам Кадри, — отвечал Лаццаро.
        —Так, моймилый, так, тамих будут сторожить лучше всего. Мансур-эфенди уже давно хотел завладеть ими обоими.
        —Япришел теперь сюда длятого, чтобы убедиться, действительноли Сирра умерла ине скрылисьли пленники.
        —Втаком случае убедись сам, моймилый.
        Задверями произошло движение. Через мгновение Лаццаро сосвечой вруках выходил издома, егобеспокойные глаза прямо устремились вугол двора. Тутпо-прежнему лежало бездыханное тело Сирры.
        Грек подошел кней, поднес свечу прямо кее лицу иподнял руку Сирры. Когда он опустил ее, торука упала тяжело ибесчувственно, какрука трупа.
        —Онаеще теплая, — прошептал Лаццаро. — Тыдолжна смотреть занею, старуха!
        Вэто время изкомнаты, гдебыла заперта Реция, снова раздался крик опомощи.
        —Тыслышишь? — сказала старуха сдьявольской улыбкой. — Голубка воркует, хи-хи-хи, будь покоен, моймилый, яуберегу ее дозавтрашней ночи! Тебе нечего бояться.
        Лаццаро отдал свечу Кадидже и, неговоря нислова более, вышел наулицу.
        Когда полупьяная Кадиджа снова заснула, вуглу, гдележала Сирра, зашевелилось… она слышала все… надо было вочтобы то нистало спасти Рецию иСаладина изкогтей ненавистного грека — этодолжно было произойти! УРеции небыло никого, кроме нее. Нокак могла она исполнитьэто?..
        XVI.Охота задепешей
        Возвратимся снова ктому вечеру, когда султан Абдул-Азис поручил Зора-бею арестовать курьера Мустафа-паши икогда три приятеля отправились натри различные дороги, ведущие вТерапию; Зора-бей иГассан верхами караулили оба берега, Сади вмаленькой лодке, которой он управлял один, снял ссебя оружие, чтобы легче было грести. Галил-бей, посланный визиря, надеялся избежать всех преследований.
        Вто время какСади сосвоей лодкой отчаливал отберега усераля, вотдаленной части отберега отчаливала большая лодка, вкоторой сидел курьер Мустафа-паши всопровождении двух солдат, переодетых гребцами. Галил-бей, человек еще молодой, обязанный своим положением тому, чтоникогда неостанавливался ввыборе средств длядостижения цели, стоял влодке иглядел кругом, тогда каксолдаты гребли. Среди офицеров Галил-бей пользовался самой дурной репутацией. Егобоялись, потому что он старался возвыситься засчет других ивсегда готов был донести натоварища, ипро него говорили, чтоМустафа-паша дает ему такие поручения, закоторые неберутся другие офицеры. НоГалил-бей был совершенно равнодушен ковсему, чтоонем говорилось.
        Опасность, которой он подвергался вэту ночь, стала ему известна, потому что он подслушал разговор трех друзей, после того какслучайно узнал, чтосултан призывал ксебе Зора-бея. Галил знал, накакой дороге кто будет его ожидать, знал, какой сигнал они решили дать, когда его поймают, иэто наполняло его сердце тайной радостью исамодовольствием. Онрадовался примысли, чтопроведет всех троих противников ивнутренне смеялся, какие они сделают лица, когда, обманутые сигналом, который он подаст, онивсе трое сразличных сторон поспешат кБеглербегу ини один изних непривезет депеши, которая тем временем будет им безопасно доставлена водворец принцев. Онприказал солдатам держать лодку посередине фарватера истал осматриваться вокруг, непреследуетли его Сади. Галил еще незнал этого молодого капиджи-баши ине ожидал, чтоимеет внем опасного соперника, адумал, чтоэто неболее какнеопытный молодой офицер, который также, каки его товарищи, будет обманут фальшивым сигналом.
        Было около полуночи, когда лодка Галила проехала добрую половину дороги, невстретив ничего подозрительного. Тогда ему показалось, чтонастало время подать фальшивый сигнал. Онприказал гребцам ехать кберегу, который был окружен высоким тростником. Подприкрытием этого тростника он ихотел подать сигнал. Когда лодка стала приближаться кберегу, тоскоро вода оказалась так низка, чтоневозможно было добраться дотростника. Тогда Галил приказал остановиться. Место казалось ему достаточно удобным ибезопасным дляисполнения его намерения. Всевокруг было тихо испокойно. Последние перевозчики были уже давно дома. Галил-бей вынул револьвер итри раза выстрелил изнего скороткими промежутками. Эходалеко разнесло выстрелы повоздуху.
        Сигнал был дан, иГалилу неоставалось ничего более, какждать успеха своего дела, тоесть того, чтоего противники отправятся вБеглербег.
        Вэто время Зора-бей насвоем великолепном скакуне проехал уже довольно далеко. Вдруг издали донего донеслись три выстрела.
        —Досадно, — прошептал он, сдерживая коня, — тебе непосчастливилось, Зора. Гассан илиСади захватили курьера идепешу, новсе равно хорошо, чтоудалось хоть кому-нибудь изнас исполнить повеление султана. — И,повернув коня, онпоехал впервую прибрежную деревню, чтобы велеть перевезти себя надругой берег вБеглербег, гдесултан ожидал его игде он должен был встретиться стоварищами.
        Гассан также отъехал уже далеко, когда услышал условный сигнал. Онповернул ипоскакал вБеглербег, куда приехал первым. Онсоскочил сседла истал ожидать товарищей.
        Прошло довольно много времени, когда наконец кберегу подъехала большая тяжелая лодка. Этобыл Зора-бей, ехавший влодке вместе слошадью. Выйдя наберег, оннашел Гассана.
        —Утебя нет депеши? — спросилон.
        —Нет! Этоты стрелял?
        —Нет! Это, должно быть, Сади, — отвечал Зора-бей, — меня только удивляет, чтоего ещенет.
        —Мыдолжны подождать его здесь, — заметил Гассан. Между тем Сади вэто время насвоей легкой лодке дошел почти доТерапии, невстретив Галил-бея. Следовательно, последний, если только он воспользовался водным путем, должен был быть позади. Чтобы непропустить его, Сади начал переезжать отодного берега кдругому, такчто ниодна лодка немогла ускользнуть отего внимания. Сади был исполнен живейшего желания исполнить приказание султана иоткрыть измену министра, который давал клятву верности своему монарху, авместо того преследовал изменнические планы. Этимысли занимали его, ив тоже время он смотрел снегодованием ипрезрением наГалил-бея, помощника недостойного министра.
        Сади поставил небольшой парус, илодка его безшума быстро скользила поводе отодного берега кдругому. Вдруг Сади стал прислушиваться. Было уже заполночь. Нанекотором расстоянии прозвучал выстрел, заним другой итретий. Сигнал был дан, оставалось только возвратиться вБеглербег. Нопрежде чем ехать водворец, Сади хотел убедиться, действительноли это был условный сигнал илиже просто случайное совпадение. Емуказалось невероятным, чтобы его товарищи успели так скоро овладеть депешей. Даесли даже это ислучилось, тонебудет вреда, если он немного опоздает. Онснова поставил свой серый парус иначал скользить поволнам, внимательно вглядываясь втемноту, ккоторой глаза его привыкли, когда он еще был лодочником. Нокругом было тихо ипустынно, такчто спустя какое-то время Сади уже хотел ехать вБеглербег, каквдруг ему послышался вотдалении какбудто плеск весел. Сади плыл напарусе, следовательно, безвсякого шума, поэтому ему легко было слышать всякий звук. Онбыл недалеко отберега, накотором стоит Беглербег, каквдруг заметил перед собой лодку, которая медленно подвигалась вперед, таккакшла навеслах. Сади недумал, чтобы
это мог быть Галил-бей, посланный визиря, темнеменее изпредосторожности хотел посмотреть, ктоэто может ехать так поздно. Сади приготовил свое оружие, укрепил веревку отпаруса истал ждать.
        Лодка подошла ближе. Вдруг она повернула прочь отберега. Сади сейчасже заметил это и, нетеряя ниминуты, поставил парус так, чтобы догнать лодку. Ноедва вбольшой лодке заметили, чтоСади следит занею, какизо всех сил начали стараться уйти отнего. Тогда Сади догадался, чтоимел дело сГалил-беем или, вовсяком случае, слюдьми, которые затеяли что-нибудь нечистое, иначе им небылобы надобности убегать. После этого Сади неколеблясь стал преследовать бегущих.
        Началась настоящая охота. Галил-бей иего два гребца старались изовсех сил, ноСади так хорошо управлялся сосвоей маленькой легкой лодочкой, чтоскоро почти нагнал большую тяжелую лодку Галила. Теперь Сади убедился, чтоперед ним находится посланный Мустафа-паши ибыл очень рад, чтоему пришло вголову усомниться вистинности сигнала.
        —Именем его величества султана приказываю вам остановить лодку! — вскричал Сади, всеболее иболее приближаясь кбеглецам.
        Насмешливый хохот был ответом наего слова. Тогда Сади понял, чтоему надо силой овладеть депешей, нопрежде всего надо было догнать лодку. То,что, может быть, былобы длядругого невозможно, дляСади было игрушкой. Онперегнал лодку испустил парус, стал ей поперек дороги, нотеперь должна была начаться настоящая борьба. Один против троих!
        Галил-бей внимательно следил завсеми движениями лодки Сади, приготовляясь выдержать нападение. Хотя его хитрость обманула двух преследователей, тот, кого нужнее всего было обмануть, неподдался нахитрость! Надо было вочтобы то нистало спасти себя идепешу, которая была унего нашее вкожаной сумке. Онсмеялся надопасностью инад преследователем, назов которого неотвечал нислова, атолько велел своим гребцам удвоить скорость.
        —Стойте! Сдайтесь! — вскричал Сади. — Именем его величества султана я приказываю тебе, Галил-бей, следовать замной вБеглербег!
        —Глупый мальчишка, понимаешьли ты, чтоговоришь, — отвечал тогда Галил-бей, — возвращайся назад! Досих пор я щадил тебя. Ноесли ты непослушаешься моего предостережения, тоберегись!
        —Берегись сам! — вскричал раздраженный Сади. — Тымой пленник!
        Вместо ответа Галил-бей вынул пистолет, инад головой Сади просвистела пуля. Тогда Сади тоже вынул пистолет и, держа его вправой, левой рукой управлял лодкой. Вэту минуту раздался второй выстрел, ноСади вовремя успел отклониться ив свою очередь выстрелил, видя, чтодело необойдется безкровопролития. Пуля Сади попала Галил-бею вруку, такчто он принужден был выронить оружие.
        Увидев себя раненым, Галил-бей сорвал сшеи кожаную сумку сдепешей ипередал ее одному изгребцов вместе сприказанием, которого Сади неслышал идаже едва заметил, чтопроизошло, потому что другой гребец хотел совсего маху ударить его веслом, иСади принужден был стать замачту своей лодки, чтобы избежать удара. Вэто самое мгновение тот, которому Галил передал депешу, бросился вводу ипоплыл кберегу. Между тем Сади внесколько мгновений одолел своего второго противника, нанеся ему сильный удар саблей поплечу, хотя Галил-бей, держа оружие влевой руке, пытался оказать помощь своему солдату. Тяжелораненый солдат упал надно лодки, аГалил, видя, чтонеможет противиться своему врагу, неподвергая опасности свою жизнь, покорился судьбе.
        —Чтозаставило тебя напасть наменя иранить? — спросил он сдосадой.
        —Твое сопротивление! Разве ты неслышал, чтоя именем султана приказывал тебе сдаться?
        —Чтотебе отменя надо? Почему я, Галил-бей, должен сдаться тебе, простому баши?
        —Ятребую, чтобы ты отдал мне депешу, которую везешь попоручению Мустафы-паши.
        —Тыдурак, тебя нарочно обманули! Уменя нет никакой депеши, — отвечал Галил.
        —Этоувидим, апока ты мой пленник. Ещераз повторяю тебе — отдай мне депешу!
        —Тыопоздал! — насмешливо сказал Галил-бей. — Уменя была депеша, да! Иона теперь надороге кцели. Разве ты невидал второго гребца вмоей лодке? Егонет больше влодке, ион несет депешу куда надо.
        —Япоймал тебя, пока этого сменя довольно, — твердо испокойно отвечал Сади, — недумай, чтобы твои слова заставили меня сколько-нибудь изменить мое решение относительно тебя ипогнаться задругим. Тымой пленник, есть утебя депеша илинет!
        Онотнял уобоих побежденных оружие, привязал их лодку ксвоей ипоплыл вБеглербег, неспуская глаз сГалила.
        XVII.Казнь
        Между тем Гассан иЗора-бей вэто время напрасно ждали Сади наберегу уБеглербега.
        —Что, если мы обманулись мнимым сигналом, — сказал наконец Гассан, сидевший уберега надревесном пне, держа коня подуздцы.
        Зора-бей стоял около него ис беспокойством глядел натемную поверхность воды.
        —Ятоже начинаю находить это очень странным, — заметил вполголоса Зора-бей.
        —Невидноли чего-нибудь?
        —Ничего невидно ине слышно!
        —Новедь Сади должен был илисам подать этот сигнал, илиже слышать его также, какимы.
        —Очень может быть, чтоон был благоразумнее, аможет быть, оннерасслышал сигнала совсем, — отвечал Зора-бей. — Ябоюсь, чтомы сделались жертвой хитрости.
        —Нокак могло это случиться?
        —ОтГалил-бея всего можно ожидать, — продолжал Зора-бей, — длянего всякие средства хороши. Изменник должен быть предусмотрителен ихитер, чтобы скрывать свое преступление.
        —Тыдумаешь, чтоэто он подал фальшивый сигнал? Тогда я сейчасже еду снова! — вскричал Гассан, вскакивая сместа.
        —Успокойся, друг мой, — остановил Зора-бей молодого вспыльчивого Гассана, — янадеюсь, чтоСади успеет лучше нас, ново всяком случае, ядумаю, чтомы сделаем хорошо, если снова отправимся повыбранным нами дорогам, натот случай, если Галил-бей выехал уже после того, какдал фальшивый сигнал! Кнесчастью, лодка, вкоторой я приехал, ужедавно отправилась обратно, имне невозможно теперь, ночью, переехать натот берег, следовательно, намобоим остается только одна дорога!
        —Ясогласен стобой. Ненадо терять ниминуты! — вскричал Гассан, поспешно вскакивая наконя.
        —Возьми себе часть дороги отсюда доТерапии, ая возьму себе дорогу отсюда доСкутари, затем снова возвратимся сюда, — сказал Зора-бей итоже сел наконя.
        Вследующее мгновение оба офицера уже скакали впротивоположные стороны.
        Вто время какЗора-бей спешил котдаленному предместью, чтобы, если можно, поймать там посланного визиря, Гассан, склонясь нашею лошади, чтобы лучше видеть посторонам, исжимая вправой руке саблю, скакал вовесь опор потемной дороге.
        Прошло около часа, каквдруг Гассану показалось, чтокакая-то тень приего приближении бросилась вкусты, росшие пообе стороны дороги.
        Гассан сейчасже подъехал ктому месту, гдечто-то зашевелилось.
        —Ктотут? — закричал он. — Отвечай, ане то я начну стрелять поэтим кустам, пока небуду уверен, чтовних никто неспрятался!
        Всебыло тихо.
        Тогда Гассан соскочил слошади, которую привязал кдереву, и, размахивая саблей, пошел вкусты.
        —Янеошибся, — бормотал он, — явидел человека, ион недолжен уйти отменя, пока я неузнаю, ктоон такой.
        Тогда посланный Галил-бея, таккакэто он спрятался вкустарник, нежелая быть пойманным, бросился бежать.
        Между тем, раздвинув кусты, Гассан увидал бежавшего солдата.
        Гассан бросился вслед заним.
        —Стой, если тебе жизнь дорога! — вскричал он. — Стой, ане то я убью тебя!
        Солдат продолжал бежать. Гассан вынул револьвер ивыстрелил вслед бежавшему, нотак какбыло слишком темно, чтобы хорошо прицелиться, тоон промахнулся; тогда он бросился вслед забежавшим, которого принимал илиза Галил-бея, илиза какого-нибудь другого гонца.
        Сосвоей стороны солдат употреблял все усилия, чтобы уйти отГассана. Гассанже низа что нехотел упустить его, итак какбежавший необращал внимания наугрозы, тооставалось только одно средство — преследовать его. Скоро Гассан увидел, чтоон приближается кбеглецу, нотот тоже, должно быть, заметил это, потому что постоянно оглядывался. Когда Гассан готов уже был нагнать бежавшего, товдруг заметил, чтопоследний отбросил отсебя что-то ипотом снова побежал дальше.
        Гассан остановился иначал осматриваться. Наконец внебольшой яме он нашел кожаную сумку соборванным ремнем. Зная, чтоон всегда успеет догнать беглеца, Гассан захотел, прежде чем продолжать преследование, узнать, чтонаходится внайденной им сумке, которую солдат бросил, очевидно надеясь, чтопреследователь неоткроет ее. Гассан открыл сумку ивскрикнул отрадости. Всумке лежало письмо! Этобыла депеша Мустафа-паши! Наконец-то она нашлась! Непреследуя более солдата, таккакон был только слепым орудием вруках визиря иГалил-бея, Гассан вернулся назад ксвоему коню и, вскочив вседло, поспешил сосвоим сокровищем кБеглербегу. Онбыл всильном волнении икрепко держал депешу — главное было сделано!
        Между тем Зора-бей, ненайдя насвоем пути ничего заслуживающего внимания, возвратился обратно вБеглербег, ив тоже самое время кберегу подъехал Сади сосвоими двумя пленниками.
        —Отчего утебя две лодки? — закричал ему Зора-бей.
        —Одна моя, адругая Галил-бея! — отвечал Сади.
        —Значит, тыего захватил?
        —Да,его иодного гребца-солдата.
        —Значит, этоты подал сигнал?
        —Нет, нея.
        Сади причалил, иЗора-бей подошел помочь товарищу иувидел сидящего вбольшой лодке Галила итяжелораненого солдата, который лежал надне лодки истонал.
        —Поздравляю тебя, Сади! — сказал Зора-бей, видя успех своего товарища. — Мысейчасже должны отвести его водворец ксултану.
        Сади привязал лодку ипотребовал, чтобы пленники выходили.
        —Галил-бей тоже ранен? — спросил Зора-бей. — Темнеменее это неспасет его отпередачи нам депеши.
        Досих пор Галил-бей неговорил нислова, мрачно глядя перед собой, но, услышав эти слова, онпрервал молчание.
        —Галил-бей прежде всего будет жаловаться нато, чтоофицеры напали нанего, какна разбойника, — сказал он. — Никакой депеши уГалил-бея нет, аеслибы ибыла, тоон давно уничтожилбы ее, чтобы вы немогли торжествовать. Таким образом, ваша ссылка надепешу неимеет основания; клянусь вам пророком, чтоуменя нет никакой депеши.
        Этаклятва, надо признаться, произвела неприятное впечатление наобоих товарищей.
        —Очень может быть, — сказал Зора-бей, — нонам приказано привести тебя водворец, есть илинет утебя депеши.
        —Вынедостигли вашей цели, — насмешливо отвечал посланный Мустафа-паши, довольный успехом своей хитрости, — чегоже вам надо отменя? Мояособа неможет быть вам нидля чего полезной. Выможете меня обыскать сголовы доног ивсе-таки ненайдете депеши.
        Сади непроизнес нислова, нопринудил Галил-бея идти вперед. Всеотправились вБеглербег, куда султан возвратился уже несколько часов тому назад ипрямо прошел вгарем.
        Придя водворец, Сади иЗора-бей просили, чтобы их впустили, ибыли сейчасже отведены ккараульному офицеру, который принял их очень любезно.
        —Мнеприказано сейчасже доложить овашем приезде, — сказал он. — Прошу вас подождать несколько минут!
        Онввел Сади иЗора-бея, неспускавших глаз сГалила, вдежурную комнату, асам отправился доложить обих приходе.
        После ухода дежурного офицера Зора-бей снова обратился кГалилу, требуя, чтобы тот отдал депешу, начто последний только засмеялся, тогда Зора-бей приказал обыскать его. Вэто время дежурный офицер возвратился ипередал приказание султана, чтобы Зора-бей иСади вместе спленником сейчасже шли кнему.
        Обыск Галил-бея неимел никаких результатов. Депеши необнаружили. Тогда Сади иЗора-бей повели его ссобой вприемную. Султан Абдул-Азис вышел почти сейчасже, таккакторопился узнать орезультате.
        —Кого вы привели? — спросилон.
        —Галил-бея, доверенного посланного Мустафа-паши, ваше величество, — отвечал Зора-бей. — Сади-баши схватил его после сильного сопротивления сего стороны, точно также, каки сопровождавшего его солдата.
        —Гдедепеша?
        Злая улыбка пробежала полицу Галил-бея, затем он вдруг бросился наколени перед султаном.
        —Япрошу ваше величество милостиво выслушать меня! — вскричал он. — Этот офицер напал наменя, ранил ипривел сюда, ая даже незнаю причины этой вопиющей несправедливости.
        —Ктоты?
        —Галил-бей, ваше величество.
        —Вкакой ты состоишь должности?
        —Яадъютант уМустафа-паши.
        —Тыдолжен был отвезти вэту ночь тайную депешу вТерапию?
        —Ваше величество, можете спросить уэтих офицеров, нашлили уменя какую-нибудь депешу? — отвечал Галил-бей. — Меня нетолько ранили иарестовали, нов высшей степени унизили, приказав меня обыскать.
        —Иничего ненашлось? — вскричал поспешно султан, обращаясь кЗора-бею иСади.
        —Ксожалению, нет, ваше величество.
        —Какже это могло случиться? — сказал султан, начиная сердиться, таккакбесполезный арест Галила уничтожал всякую возможность открыть измену Мустафа-паши. — Адъютант визиря имеет полное право жаловаться. Мненужна была депеша, ане пленник.
        Положение Зора-бея иСади сделалось очень скверным! Ихторжество обратилось впоражение, которым Галил-бей непреминул воспользоваться.
        —Янадеюсь, — сказал он, — чтоваше величество прикажет заполученное мною сегодня оскорбление наказать виновных, напавших наменя безвсякого повода смоей стороны, ранивших иунизивших меня.
        —Действительно, этонеслыханное насилие! — вскричал султан, раздраженный неудачей.
        Вэту самую минуту вкомнату вошел дежурный флигель-адъютант. Галил-бей уже готов был выйти победителем, когда султан обратился квошедшему адъютанту.
        —Чтотакое? — спросилон.
        —Гассан-баши говорит, чтопривез вашему величеству важное известие.
        Сади иЗора-бей обменялись радостным взглядом. Гассан пришел! Очень может быть, чтоон принес доказательство виновности Галил-бея.
        —Ктоэтот Гассан-баши? — спросил султан.
        —Третий изнас, ваше величество! — позволил себе ответить Зора-бей.
        —Онпринес какую-то важную бумагу, — продолжал адъютант, — прокоторую говорил, чтоона имеет связь споручением обоих офицеров.
        Галил-бей молча прислушивался, невставая сколен, кактрусливая лиса, застигнутая врасплох.
        —Пусть войдет! — приказал султан дежурному адъютанту. Глубочайшее молчание царило вярко освещенной зале вожидании появления Гассана. Гассан вошел, ондержал вруках депешу.
        —Чтозабумага утебя вруках? — спросил султан.
        —Позвольте передать вашему величеству депешу визиря Мустафа-паши, — отвечал Гассан, — яотнял ее усолдата подороге вТерапию.
        Опустившись наколени, онпередал бумагу султану, который, против обыкновения, принял ее собственноручно, развернул истал читать. Сади иЗора-бей вопросительно поглядели наГассана, который им сделал знак рукой.
        Лицо султана прояснилось.
        —Моепредчувствие оправдалось, — прошептал он едва слышно, — этот Мустафа-паша изменник ипредатель!
        Затем он обратился кГалил-бею, всееще стоявшему наколенях.
        —Тывиновен! — сказал он. — Неужели ты будешь продолжать отрицать, чтоты был отправлен сэтой депешей?
        Галил задрожал, ноне всилах был ничего ответить.
        —Вэтой депеше ты назван доверенным лицом Мустафа-паши, — продолжал султан, — ибудешь наказан позаслугам. Наденьте наизменника цепи иотправьте его вСтамбул, япозаслугам накажу его! Нислова! Прочь сглаз моих!
        Несколько адъютантов бросились наГалил-бея, побледневшего отстраха, ивывели его изкомнаты, откуда он несколько минут назад чуть было невышел победителем. Султан еще раз поглядел набумагу, затем сложил ее иположил настол около себя. Туттолько он заметил, чтотри молодых офицера все еще были вкомнате.
        —Выисполнили мое приказание, — сказал он, — просите уменя заэто чего хотите!
        —Мыжелаем выйти изкапиджи-баши, — сказал Гассан.
        —Как? Всетрое?
        —Да,наше живейшее желание состоит втом, чтобы быть переведенными вдругой полк, — подтвердил Сади.
        —Янеспрашиваю вас опричине этого желания, хотя служить вкапиджи считается зачесть, — сказал султан, — ноя исполню ваше желание, какобещал! Кактебя зовут? — обратился он кГассану.
        —Гассан-баши, ваше величество!
        —Гассан-бей назначается адъютантом кмоему сыну Юсуфу-Изеддину! — сказал тогда султан.
        —Благодарю вас, ваше величество! — вскричал свосхищением молодой человек.
        —Зора-бей иСади-бей, — продолжал султан, — назначаются вкорпус башибузуков. Безблагодарности! Самым лучшим образом офицер может доказать благодарность, служа верой иправдой своему государю. Янадеюсь иметь ввас таких слуг.
        Султан сделал знак рукой, итрое товарищей вышли.
        —Кажется, япришел какраз вовремя, — сказал Гассан, когда они вышли издворца наберег, гдеуСади была лодка, ау двух других — кони.
        —Кактебе удалось захватить депешу? — спросил Зора.
        Гассан рассказал, какэто произошло. Затем Сади сел влодку иотправился обратно вКонстантинополь, тогда какдвое других поехали тудаже верхом.
        Наследующее утро кМустафа-паше явился посланный издворца сбумагой, вкоторой было сказано, чтозаизмену правительству он заслужил смерть, ночто султан приговаривает вместо него ксмерти Галил-бея, аегоже, Мустафа-пашу, приговаривает кизгнанию, вследствие чего ему предписывается втотже день сдать все дела его преемнику Муци-паше ив течение трех дней выехать изСтамбула навсегда. Местом его пребывания назначается главный город острова Родоса, который он недолжен оставлять подстрахом смертной казни.
        Итак, Галил-бей был приговорен ксмертной казни. Поповелению султана прежде всего унего были отняты все титулы иордена, казньже была назначена наследующий вечер. Мужество исамоуверенность оставили Галила вту самую минуту, какего хитрость была так неожиданно уничтожена. Насмешка мгновенно сбежала сего лица исменилась ужасом иотчаянием. Каквсегда бывает слюдьми такого характера, какГалил, страх смерти заменил внем заносчивость. Узнав осмертном приговоре, онбыл совершенно уничтожен ипочти безсознания лежал вуглу своей мрачной темницы. Онзнал, чтодлянего нет спасения, таккакему приходилось искупать нетолько свою вину, нои вину паши.
        Жизнь всех турок находится вруках султана, нокогда какой-нибудь высший сановник заслуживает смерти, тосуществует такое обыкновение, чтосултан посылает провинившемуся красный шнурок, иполучивший такой подарок должен сейчасже сам лишить себя жизни. Единственное лицо, которое могло небояться такого подарка, былшейх-уль-ислам, таккак, будучи главой магометанской церкви, онстольже неприкосновенен, каки султан, ине раз султаны вынуждены были склоняться перед властью шейх-уль-ислама. Внастоящее время шейх-уль-ислам все еще стоит выше всех остальных сановников ибез его содействия необъявляется ниодно постановление, таккактурки требуют, чтобы все их законы были всогласии срелигией, главой которой является шейх-уль-ислам.
        Всякая другая вина моглабы еще быть прошена, нодля турецких султанов нет ужаснее мысли отом, чтоих наследники составляют заговоры. Причина этого постоянного страха, жертвой которого является множество людей, состоит втом, чтовТурции посмерти султана вступает натрон неего старший сын, ностарший принц вовсем семействе, который приходится братом, илидядей, илидаже племянником султану. Этот основной закон турецкого престолонаследия постоянно служит причиной множества беспорядков иникогда недает султану истинного спокойствия и, конечно, неприводит куслаждению жизни наследников турецкого престола. Имы увидим современем, какие ужасные последствия имеет этот закон.
        Галил служил посредником всношениях принцев свысшими сановниками, иникогда такие люди немогли надеяться наснисхождение. Очень часто даже сами принцы небыли пощажены, априносились вжертву боязни султана потерять престол. Доказательством жестокости турецких нравов может служить известное постановление опрестолонаследии, чтотолько принцессы, дочери принцев, могут оставаться вживых, сыновейже убивают прирождении. Поэтому сыновья принцев воспитывались тайно. После этого совершенно понятно, почему Саладин, сынпринца Мурада, наследника султана Абдул-Азиса, вынужден был скрываться уже описанным нами образом, точно также Абдул-Азис боялся, чтоего собственный сын Юсуф-Изеддин также, всвою очередь, будет предметом преследований.
        Султан Абдул-Азис вступил напрестол 25июня 1861года после смерти брата своего Абдул-Меджида. Обабыли сыновьями султана МахмудаII. Абдул-Меджид оставил после себя шесть сыновей ивосемь дочерей. Старшим всемействе, кому должен был перейти трон после Абдул-Азиса, былплемянник его, Магомет-Мурад, родившийся 21сентября 1840года, затем после него следовал брат его, Абдул-Гамид. Исполняя последнее желание своего умершего брата, Абдул-Азис непринял никаких строгих мер против своих наследников, сыновей умершего, какэто делали другие султаны, новсе-таки он небыл совершенно спокоен ипостоянно боялся, чтоего наследники имеют какие-нибудь тайные планы.
        Этокороткое объяснение было нам необходимо дляпояснения дальнейших обстоятельств иинтриг. Изэтогоже становится ясным желание султана овладеть известной нам депешей. Иеслибы она даже незаключала всебе ничего действительно изменнического, тоитогда довольно было одного обстоятельства, чтоона послана кпринцам, чтобы передавший ее заплатил заэто жизнью.
        Султан приказал, чтобы Галил какизменник был публично казнен рукой палача вовтором, внутреннем дворе сераля. Этот большой двор, вкотором, также каки впервом, стоял начасах капиджи, представляет собой большой четырехугольник, вокруг которого идут густые аллеи дляпрогулок ипо обеим сторонам бьют фонтаны. Полевой стороне идет здание, вкотором находится сокровищница султана, направо расположены квартиры служащих идворцовое управление. Налевойже стороне стоит старый колодец, окруженный плитами, укоторого прежде обыкновенно происходило обезглавливание турецких сановников, приговоренных ксмертной казни.
        Вечером надругой день после ареста Галила, перед заходом солнца, весь двор был заполнен различными служащими притурецком дворе, иэта толпа была так велика, чтозанимала весь двор, каждая изсторон которого была триста шагов, такчто длявизирей иих свиты едва могли очистить место. Поприказанию султана все должны были присутствовать наказни изменника.
        Когда солнце уже зашло загоризонт, ноеще весь Константинополь был залит ярким светом заката, точно заревом пожара, когда свысоких стройных минаретов муэдзины призывали правоверных квечерней молитве, когда поулицам снова началось движение, прекращавшееся навремя жары, тогда Галил, всопровождении нескольких дервишей икараульных, былприведен вовнутренний двор. Войдя водвор иувидев ожидавшую его толпу, онпочти лишился чувств отужаса ислабости. Тогда снего сняли цепи, чтобы ему было легче идти, ноон лежал какубитый. Лицо его было страшно бледным, казалось, чтосмертный приговор уже убилего.
        Нималейшего сострадания невозбуждал ксебе Галил вследствие своей трусости. Видэшафота отнял последнюю твердость уприговоренного. Стоявшие вокруг чиновники сравнодушным видом смотрели наприготовления кказни человека, которого наказывали заизмену, думая только отом, какбы самим, всвою очередь, непопасться, таккакмногие изних были нисколько неменее виновны визмене, чемГалил-бей. Ониназывали Галила ослом зато, чтоон позволил себя поймать, тогда какпрежде восхищались изавидовали его быстрому повышению.
        Вчисле зрителей находились три наших героя — Сади, Зора иГассан. Молодые люди стояли недалеко отместа казни напочетном месте, ивсе глаза слюбопытством устремлялись наних. Всем уже было известно, чтосам султан лично дал им повышение — милость, которой удостаивались только избранные. Другие офицеры сзавистью смотрели наних. Даже сам палач глядел наних: онвидел падение неодного любимца, кончавшего наэшафоте, поэтому очень понятно, чтоон думал отом, скороли падут эти новые любимцы. Палач вечно думает только оконце, инигде этот конец небывает так близок, какв Турции.
        Палач Будимир, человек уже пожилой, былпопроисхождению черкес, нос юности жил вКонстантинополе, гдебыл прежде помощником палача. Теперь уже сам Будимир состарился, ноэто все еще был сильный ивысокий старик внушительной наружности, черкесский костюм которого имел всебе нечто театральное. Еголицо, обрамленное длинной седой бородой, выглядело весьма внушительно, какбудто он гордился важностью своего поста. Еговсе боялись иговорили, чтовстаром черкесе нет нина йоту чувства. Обещеки ишея палача были покрыты страшными рубцами.
        Между тем Галил был подведен кэшафоту ипередан вруки палача. Едва последний хотел положить свою жертву, какГалил лишился чувств и, несмотря навсе усилия палача, неприходил всебя. Ввоздухе мелькнул топор, раздался глухой удар, иголова Галила покатилась… Приговор был приведен висполнение, итолпа разошлась, довольная зрелищем иуже совершенно забыв оГалиле…
        Наследующую ночь Мустафа-паша оставил Константинополь, чтобы отправиться визгнание.
        XVIII. Привидение водворце
        Кчислу самых прелестных мест живописных берегов Босфора принадлежит, безсомнения, тачасть азиатского берега, накоторой стоит дворец Беглербег, называвшийся прежде Хризохером. Здесь находилась летняя резиденция султана Абдул-Азиса, этобыл его любимый дворец, доступ вкоторый дляевропейцев был чрезвычайно затруднителен.
        Этот дворец стоит насамом берегу, иего белый блестящий фасад виден издалека. Онсамый большой извсех дворцов султана, иеще недавно кнему была сделана огромная пристройка, такчто стоимость этого дворца неслыханна. Внижнем этаже дворца, вкоторый надо пройти через обнесенный стеною двор, живут прислуга ивсе служащие. Поднявшись помраморной, покрытой ковром лестнице наследующий этаж, поражаешься ослепительной восточной роскоши, которая окружает вас. Лестница освещается через купол, весь состоящий изкрасных стекол, распространяющих чрезвычайно приятный свет, перила налестнице золотые, ився лестница уставлена тропическими растениями. Внутренний двор дворца окружен мраморной решеткой, ина него содной стороны выходят решетчатые окна гарема, сдругой — бесчисленные залы икомнаты султана, превосходящие одна другую роскошью ивеликолепием. Позади гарема разбит великолепныйсад.
        Кворотам дворца подъехала карета ссултанскими гербами и, въехав водвор, остановилась усамого подъезда. Лакеи бросились опустить подножку иотворить дверцы кареты. Изкареты вышла принцесса Рошана и, необращая внимания нараспростертых перед нею слуг, прошла налестницу. Напринцессе было надето роскошное платье, выписанное прямо изПарижа, асверху накинута дорогая шаль.
        Вечер уже наступал, авместе сним ивремя визитов иаудиенций. Рошана явилась водворец своего царственного дяди, чтобы узнать оего здоровье ив тоже время сдругой целью, которую мы узнаем впоследствии. Принадлежа кцарствующему дому, Рошана имела свободный доступ впокои султана, ипотому она гордо поднялась поступеням лестницы навторой этаж. Здесь ее принял гофмаршал ипровел вприемную, гдеона должна была ожидать выхода султана. Вприемной был уже кто-то, казалось, чтопринцесса нисколько небыла этим удивлена. Приемная была освещена большой люстрой, всямебель была обита темно-красной материей.
        Вотдаленном темном углу комнаты стоял мрачный исуровый шейх-уль-ислам Мансур-эфенди. Онбыл одет по-европейски, ввечерний, доверху застегнутый сюртук ичерные панталоны. Шейх-уль-ислам казался вэто мгновение каким-то мрачным духом, сторожившим каждый шаг султана, представителем пророка, вследствие этого имевшим неограниченную власть надвсеми старотурками. Вдоказательство того, чтоэто действительно так, довольно сказать, что, издавая какое-нибудь постановление, султан, длятого чтобы оно имело значение, должен обращаться кшейх-уль-исламу заподписью иодобрением. Всвою очередь шейх-уль-ислам также должен обращаться ксултану засогласием, номог обойтись ибез него, потому что правоверные мусульмане ибез того должны повиноваться его повелениям.
        Войдя вприемную, принцесса сейчасже заметила Мансура-эфенди, который сдостоинством поклонилсяей.
        Когда гофмаршал пошел доложить султану оприезде принцессы, последняя подошла кМансуру-эфенди.
        —Яочень рада, чтовстречаю тебя здесь, — сказала она вполголоса, — какой результат имели твои усилия?
        —Никакого, принцесса! Тыверна нам, ноего величество султан чуждается нас, — отвечал шейх-уль-ислам.
        —Тывсвоем усердии видишь все вчерном свете! Ядумаю, чтомогущественный повелитель правоверных вовсем следует твоим советам.
        —Нет, принцесса, тыошибаешься, янеимею насултана никакого влияния: другой приобрел это влияние!
        —Тынамекаешь насултаншу Валиде?
        Шейх-уль-ислам утвердительно кивнул.
        —Язнаю это, — продолжала принцесса, — сегодня я пришла сюда длятого, чтобы сделать последнюю попытку! Яничего нехочу обещать заранее, ноты знаешь мое усердие, знаешь также мою решимость, когда дело идет одостижении успеха; сегодняже, повторяю тебе, яхочу сделать последнюю попытку. Яиду ксултану инадеюсь найти тебя еще здесь, когда возвращусь отнего, чтобы иметь возможность передать тебе, чего я достигну.
        —Желаю тебе успеха, принцесса, — отвечал Мансур-эфенди, кланяясь Рошане. Вэту минуту вкомнату вошли двое пажей, которые подняли тяжелую бархатную портьеру, тогда каквошедший заними гофмаршал доложил принцессе, чтосултан ожидаетее.
        Впрохладном кабинете, вкотором били фонтаны, сидел султан Абдул-Азис. Намаленьком столике стояла чашка кофе, рядом — наполовину выкуренная трубка. Расстроенное состояние здоровья непозволяло султану курить много. Султан, также каки шейх-уль-ислам, былодет вчерное европейское платье.
        Когда принцесса вошла, султан поднялся сосвоего места ис поклоном пошел ей навстречу.
        —Какздоровье моей дорогой племянницы? — спросил он, предлагая ей занять место рядом сним.
        Принцесса любезно поклонилась иприняла приглашение.
        —Яочень рада видеть тебя здоровым, дорогой дядя иповелитель, — сказала она. — Яуже давно желала поговорить стобой наедине. Сегодня ты доставляешь мне эту милость.
        —Япогружен вгосударственные заботы, принцесса, такчто едва имею время отдохнуть, — сказал султан. — Надо сознаться, чтобыть султаном совсем нетакое большое счастье, какэто воображают. Ново всяком случае, будучи султаном, яхочу остаться им досвоей смерти.
        —Дапродлит Аллах твою жизнь! — заметила принцесса.
        —Мнедонесли, чтосын принца Мурада Саладин жив, — продолжал султан. — Янехочу, чтобы мальчик подвергался какимбы то нибыло преследованиям! Точно также, какя хотелбы устранить всякую опасность, грозящую моему сыну Юсуфу-Изеддину после моей смерти, также хочу я спасти отвсякой опасности принца Саладина.
        —Этоновое доказательство твоего великодушия, дорогой дядя, — сказала Рошана, — ноне думай, чтотолько ты один думаешь обовсем, многие точно также думают изаботятся отебе. Твоя покорная племянница может доказать свою благодарность, доставив тебе развлечение.
        —Всамом деле?
        —Этотебя удивляет, мойдорогой дядя, амежду тем Рошана только идумает отом, какбы доказать тебе свою благодарность завсе твои милости. Праздник Байрама недалеко, ия хочу послучаю его подарить новое украшение длятвоего гарема.
        Султан улыбнулся.
        —Посмотри наэтот портрет, могущественный повелитель, — продолжала принцесса, вынимая фотографию вроскошной бархатной рамке ипоказывая ее султану, — яникогда еще невидала такой красавицы.
        Султан взял портрет истал рассматривать его. Рошана внимательно наблюдала, какое он произведет впечатление насултана.
        —Ктоэта девушка? — спросилон.
        —Ееимя Реция, мойдорогой дядя, онасирота. Если она тебе нравится, тобудет утебя кБайраму.
        Султан еще раз поглядел напортрет красавицы, потом передал его Рошане.
        —Благодарю тебя запредложение, — сказал он, — ноты знаешь, чтовсе приготовления кэтому празднику обыкновенно делает султанша Валиде, точно также каки выбирает мне вгарем девушек, ия нехочу изменять этой традиции. Возьми портрет обратно!
        Рошана побледнела приэтих словах султана, доказывавших, какое сильное влияние имела нанего султанша Валиде. Последняя попытка повернуть султана насвою сторону неудалась! Принцесса взяла портрет испрятала.
        —Тыотвергаешь доказательство моей благодарности, милостивый повелитель, — сказала она, — хотя я отвсего сердца желала угодить тебе.
        Вэту минуту вдверь вошли двое пажей иостановились удверей, чтобыло знаком прибытия водворец султанши Валиде. Почти вслед заними вкомнату вошла сама султанша, бросив удивленный взгляд насидящую вкабинете принцессу. Абдул-Азис поднялся, чтобы поздороваться сматерью. Гордая, роскошно одетая султанша Валиде вошла вкомнату своего сына какповелительница. Онапоздоровалась ссыном, потом спринцессой, которая встала приее появлении. Молчание, последовавшее заэтим поклоном, показало Рошане, чтоей пора уйти. Тогда она простилась ссултаншей иее сыном, которые остались одни.
        Рошана возвратилась обратно вприемную, гдеее ожидал Мансур-эфенди. Принцесса поспешно подошла кнему.
        —Всебыло напрасно, — сказала она шепотом, — знаешьли ты, ктопришел сейчас ксултану?
        —Султанша Валиде! — отвечал шейх-уль-ислам.
        —Онабыла сомной холоднее, чемкогда-либо, — продолжала принцесса, — онатеперь полновластная госпожа, инам неостается ничего другого, какнайти какой-нибудь способ сойтись снею; твоя мудрость должна найти этот способ точно также, какизбрать дорогу, идяпокоторой мы скорее достигнем цели.
        —Янедремлю, принцесса! — отвечал Мансур-эфенди. Между тем вто время, каквсе это происходило вприемной, между султаном иего матерью шел разговор.
        —Явсе более иболее прихожу кубеждению, чтомы должны упрочить трон затвоим сыном Юсуфом, — говорила султанша. — Вотуже два дня, какэтот план недает мне покоя! Мыдолжны сделать это, слышишьли ты — должны!
        —Чтобы привести висполнение этот план, нампридется нарушить закон, — отвечал султан, задумчиво глядя перед собой. — Ясам часто думал отом, чтобы оставить трон моему сыну, ноя трепещу заего жизнь! Около нас пребывает наш злейший враг!
        —Тыподразумеваешь Мансура-эфенди, — сказала султанша, — норазве неот тебя зависит заменить теперешнего великого муфтия другим? Если Мансур-эфенди небудет благоприятствовать нашим планам, тогда он должен пасть!
        —Подобные перемены очень опасны!
        —Этиопасности будут все увеличиваться, пока ты будешь терпеть Мансура-эфенди наместе шейх-уль-ислама. Частые перемены сановников очень полезны, — продолжала шепотом султанша Валиде. — Мнепередавали, чтоМансур-эфенди захватил принца Саладина! Онпреследует какой-то тайный план.
        —Если Мансур падет, тоизменится только имя, всеже останется по-прежнему, — перебил султан свою мать.
        —Досих пор ты верил моим советам имои предостережения находили дорогу ктвоему сердцу. Вокруг тебя происходят тайные интриги, вкоторые я еще несовсем проникла, нокоторые еще более усиливают вомне желание утвердить престол затвоим сыном. Ктонебудет благоприятствовать этому плану, тотдолжен пасть. Найди себе таких людей, вкоторых ты былбы уверен.
        —Язнаю, чтоты уже давно нерасположена кМансуру, — сказал султан, — ноесли он завладел Саладином, то, вовсяком случае, оставит его вживых, следовательно, моежелание будет исполнено.
        —Твоя мягкость заходит уж слишком далеко, молю Аллаха, чтобы тебе непришлось раскаиваться! Относительно принца ты уж слишком милостив!
        —Яобещал это моему покойному брату!
        —Тызнаешь, чтоя имею везде глаза ичто я знаю такие дела, которые оттебя скрыты. Я,может быть, единственное существо, которому ты можешь вполне доверять!
        —Язнаю твою проницательность итвое желание мне добра, я, также каки ты, желаю, чтобы напрестол после меня вступил мойсын.
        —Поверь, сынмой, — продолжала султанша, — чтоя думаю только обувеличении иукреплении твоей власти! Новот уже наступает ночь, итебе пора отправляться наотдых! Дазащитит тебя Аллах ида увеличит он твое могущество!
        Султанша-мать встала ипростилась ссыном, накоторого их разговор произвел сильное впечатление.
        —Онаправа, — прошептал он, — ядолжен вочтобы то нистало упрочить престол замоим сыном, тогда мне нечего будет бояться исполнения предсказания старого дервиша, который предрекал мне, чтоя буду свергнут спрестола иумру насильственной смертью. «Берегись твоих врагов втвоем дворце!» — постоянно повторял мне старик Нагиб, умерший впрошедшем году. Еслиже мне удастся назначить наследником моего сына, то, конечно, мненечего бояться, чтоон свергнет меня спрестола, ипредсказание дервиша уничтожится само собою. Ядолжен вочтобы то нистало стараться достичь этого… Между тем вокруг меня происходит что-то непонятное, ячувствую, чтонадмоею головою висит какая-то неопределенная опасность; чтоэто такое, янемогу определить, номною невольно овладевает страх… Нопрочь эти черные мысли! Пора мне отправиться вгарем.
        Абдул-Азис подошел кпортьере иоткинул ее. Этобыло знаком, чтоон отправляется вгарем. Вкомнату сейчасже вошли пажи сканделябрами, чтобы проводить султана. Когда Абдул-Азис всопровождении своей свиты вышел вприемную, тоувидел стоявшего вней шейх-уль-ислама.
        —Тыеще здесь, Мансур-эфенди? — судивлением спросил султан.
        —Яожидал чести видеть ваше величество, какэто бывает каждый день, — отвечал шейх-уль-ислам, — носегодня я напрасно ждал этой чести.
        —Ввознаграждение заэто я позволяю тебе проводить меня догарема, — сказал Абдул-Азис.
        —Благодарю ваше величество заэто новое доказательство вашей комне милости, чтоже касается моих донесений, тоя надеюсь, чтозавтра ваше величество милостиво выслушаетих!
        —Намнадо омногом переговорить стобой, великий муфтий, — сказал султан, — завтра мы ждем тебя внашем кабинете.
        Вэто время султан иего спутник шли погалерее, освещаемой пажами; несколько слуг следовали вотдалении. Вгалерее царствовал красноватый полусвет, который вконце переходил всовершенный мрак.
        Султан уже подходил ковходу вгарем, каквдруг пажи, шедшие впереди, сиспугом бросились всторону, выронив изрук канделябры; слуги, шедшие сзади ине знавшие причины этого неслыханного случая ибоявшиеся гнева султана, бросились кпажам, чтобы поднять упавшие наковер канделябры иснова зажечь погасшие свечи. Нои слуги, всвою очередь, сужасом попятились назад. Султан, непонимавший причины случившегося, ужеготов был рассердиться.
        Вдруг втемном конце галереи показалась высокая фигура вразорванном кафтане, сзеленым арабским платком наголове ибледным лицом, дополовины закрытым золотой маской.
        Приэтом зрелище султан нерешительно остановился.
        —Золотая Маска! — прошепталон.
        Всесужасом попятились назад, только один шейх-уль-ислам, казалось, небыл особенно поражен этим таинственным явлением.
        —ЭтоЗолотая Маска, — обратился он ксултану, — непозволители вы, ваше величество, разоблачить наконец тайну этого явления?
        Султан сделал знак согласия. Шейх-уль-ислам поспешно пошел квыходу изгалереи налестницу.
        —Прикажите часовым занять все входы ивыходы ипод страхом смерти невыпускайте никого издворца! — закричал он, наклоняясь вниз через перила, — заприте все двери иворота, пусть стены будут караулить часовые точно также, каки пристань.
        Слышно было, чтоприказание было сейчасже исполнено, ворота были закрыты, ипо всем направлениям послышались мерные шаги часовых ицелого отряда, отправляемого наберег. Внесколько минут весь дворец был занят солдатами. Чтоже касается Золотой Маски, тоон исчез втемных переходах дворца.
        Мансур-эфенди довольно улыбнулся ипродолжал путь вместе сеще бледным отиспуга султаном. Привидению небыло выхода издворца. Наэтот раз оно недолжно было ускользнуть отчасовых, если только действительно Золотая Маска небыл существом бесплотным.
        XIX.Рука покойницы
        Когда Лаццаро ушел отКадиджи вту ночь, вкоторую привез кней Рецию иСаладина, Сирра, притворившаяся мертвой, сейчасже встала и, несмотря настрашную слабость отпотери крови, поднялась наверх, гдеРеция уже давно ждала ее. Плач мальчика смолк, потому что он наконец уснул, крики опомощи Реции также стихли, только тихие вздохи доносились дослуха Сирры, которая напрасно искала ключ. Дверь была заперта назамок, ибогрек принял меры, чтобы его пленники небежали, иСирра была нев состоянии их освободить.
        —Реция! Утешься! Ястобой! — вскричалаона.
        —Сирра, этоты? — прошептала Реция.
        —Да,я здесь — яспасу тебя!
        —Слава Аллаху! Тывыпустишь нас? О,спаси нас изнашей тюрьмы.
        —Потерпи еще немного! Дверь заперта, ноя постараюсь найти ключ.
        —Тыблизко отменя, ия ничего небоюсь, — вскричала Реция, — язнаю, тыпоможешьнам!
        —Подкрепи себя сном ине беспокойся нио чем, ястобой, — прошептала Сирра, затем она тихонько спустилась вниз, вту комнату, гдеспала Кадиджа.
        Начало светать, когда Черная Сирра отворила дверь вкомнату своей матери. Кадиджа лежала настаром диване икрепко спала, такчто неслышала, какСирра вошла вкомнату, чтобы поискать ключ, ноне нашла его, втоже время она почувствовала такую слабость, чтоедва могла удержаться наногах. Кровь снова потекла изее ран. Тогда, собрав последние силы, Сирра добралась дотого угла, куда бросила ее Кадиджа, ибез сил опустилась наземлю; слабость ее была так велика, чтоона казалась мертвой, нов тоже время видела ислышала все, чтопроисходило вокруг, небудучи только всостоянии пошевелиться. Этоужасное состояние скоро перешло всон, нокогда утром Сирра проснулась, топо-прежнему немогла подать никакого признака жизни.
        Прошел целый день, аСирра продолжала лежать бездвижения. Старая Кадиджа подошла кней, посмотрела инашла, чтоСирра мертва.
        Вечером кстарухе-гадалке пришел посланец отодной знатной турчанки сприглашением прийти кней, ас наступлением ночи кдому подъехала карета, изкоторой вышел грек Лаццаро. Между тем старая Кадиджа только что приготовилась уйти.
        —Онаумерла? — спросил Лаццаро, войдя иуказывая наСирру.
        Старуха утвердительно кивнула.
        —Онабольше нешевелится, — заметила старуха. — Еенадо было взять отсюда, номне некогда этим заняться, таккакя должна уйти.
        —Хорошо, явозьму это насебя, — сказал Лаццаро, — ясегодняже ночью отвезу ее накладбище. Япришел заРецией иСаладином.
        —Втаком случае возьми ссобой покойницу.
        —Хорошо!
        —Ноты должен будешь принести мне доказательство, чтоты похоронишьее.
        —Разве ты думаешь, чтоя хочу отвезти ее куда-нибудь вдругое место?
        —Яхочу иметь доказательство, чтоона умерла ипохоронена.
        —Хорошо, твое желание будет исполнено. Нетли утебя какого-нибудь старого сундука?
        —Уменя есть старый черный сундук, онбудет хорош длякарлика, — отвечала гадалка.
        —Втаком случае принеси его сюда, яуложу внего твою дочь.
        Старая Кадиджа исполнила приказание грека.
        Произошла ужасающая сцена. Сирра жила, онаслышала каждое слово, оназнала все, чтосней происходило, ноне могла пошевелиться идолжна была позволить делать ссобой все, чтоугодно. Кровь стынет вжилах примысли отом, чтодолжна вытерпеть несчастная, слыша, какее собираются похоронить живую! Аее собственная мать радуется ее смерти! Единственное существо, которое могло помочь Реции изнало опреступлении Лаццаро, было вего руках!
        Грек поднял Сирру сземли иположил всундук. Обезображенное существо отлично поместилось внем, тогда Лаццаро сложил покойнице руки иопустил крышку.
        —Остальное предоставь мне, — сказал он Кадидже ивынес сундук издома.
        Старуха сейчасже ушла, предоставив окончить все греку, тогда Лаццаро возвратился обратно вдом ипошел вту комнату, гдебыли заперты Реция иСаладин. Когда он вставил ключ взамок, Реция подумала, чтоэто Сирра пришла освободитьее.
        —Сирра, этоты? — шепотом спросила Реция.
        —НеСирра, анекто другой, ктопришел взять тебя ссобой, — отвечал Лаццаро, отворяя дверь.
        —Назад, негодяй! — вскричала Реция, протягивая руки, какбы желая оттолкнуть отсебя грека.
        —Нешуми напрасно! Идизамной! — приказал грек.
        —Если ты меня неотпустишь, япозову напомощь!
        —Если ты будешь звать напомощь, япринужден буду связать тебя. Тывмоей власти! Всякая попытка бежать илипозвать напомощь будет иметь длятебя самые печальные последствия! Яхочу увести тебя отсюда. Следуй замною!
        —Куда? — спросила Реция, тогда какмаленький принц, плача, держался заее платье.
        —Ктвоему красавцу Сади, — снасмешкой отвечал грек, — вего новый, роскошный дом, который ему подарила принцесса Рошана, которая его любит; яотведу тебя туда, чтобы ты видела, какблаженствует твой неверный Сади икак мало он отебе думает.
        —Прочь отменя, демон! — вскричала Реция.
        —О,ты, конечно, неверишь моим словам? Тыдумаешь, чтоСади принадлежит одной тебе! Норазве ты невидела наего пальце драгоценного кольца? Этокольцо дает ему вовсякое время доступ вовнутренние покои принцессы.
        —Этоужасно!.. Янехочу больше ничего слышать!..
        —Теперь тебя нет, итвой красавец Сади забыл отебе, — продолжал грек, любуясь мучениями своей жертвы. — Тысама заслужила то, чтостобой случилось! Тыдолжна сама увидеть, какверен тебе твой Сади. Япокажу тебе его, лежащим уног принцессы.
        —Прочь отменя!.. Убей меня, ноне мучь более, злодей!.. — сотчаянием простонала Реция.
        —ТыиСаладин, выоба должны следовать замной, — приказал грек, — иесли вы небудете мне повиноваться добровольно, — прибавил он, вынимая кинжал, — тоя убьювас.
        Приэтих словах глаза грека засверкали такой магической силой, чтонесчастная Реция, точно очарованная этим змеиным взглядом, пошла заним издома. Мальчик следовал заними, держась заплатье Реции иот страха непроизнося нислова.
        Когда Реция пришла всебя, товместе сСаладином она уже сидела взакрытой карете. Онахотела кричать, ноее крик был едва слышен. Лаццаро сидел вместе сними вкарете, которая катилась снеобычайной быстротой. Испуганная Реция крепко прижимала ксебе Саладина.
        —Послушай, — заговорил грек, — тыеще можешь все изменить. Твоя участь втвоих руках. Ненадейся наСади иего любовь, онпотерян длятебя навсегда, онлюбовник принцессы, которая окружает его всеми благами мира сего! Илиты думаешь, чтоон способен оттолкнуть отсебя все это? Послушайся меня. Если ты будешь долее сопротивляться мне, тоты погибла.
        —Яскорее перенесу всякие мучения, даже смерть, чембуду твоей! — решительно вскричала Реция.
        —Умереть ты неумрешь, тогда дляменя исчезлабы всякая надежда когда-либо обладать тобою. Нострадать ты должна! Тыдолжна покориться мне! Время отвремени я буду приходить ктебе испрашивать, неизменилали ты своего решения.
        —Никогда неотвечу ничего другого, клянусь тебе! — вскричала Реция.
        —Пусть пройдет несколько недель, мояголубушка, тогда ты другое запоешь, — сказал грек, — твоя гордость будет сломлена, иты сама рада будешь отдаться мне, когда я снова приду ктебе.
        Между тем карета, казалось, доехала доберега, гдеее поставили набольшую барку иповезли надругой берег. Переехав, онаснова покатилась поулицам. Кудаже вез Лаццаро своих беззащитных жертв?
        Было уже заполночь, когда карета наконец остановилась. Лаццаро открыл дверцу и, высадив Рецию ипринца, ввел их вкакую-то темную комнату иликоридор. Кругом было так темно, чтоРеция немогла рассмотреть, гдеони находятся. Нопочти втоже самое время появился дервиш, вруке которого был фонарь. Увидав дервиша, Реция бросилась кнему навстречу. Лаццаро иронически засмеялся.
        —Спаси меня, святой человек! — вскричала она сотчаянием. — Освободи меня иребенка!
        Дервиш, казалось, неслыхал воплей молодой женщины.
        Между тем Лаццаро подошел кдервишу ипоказал ему какую-то бумагу. Этабумага произвела чудесное действие. Старик низко поклонился. Тогда Лаццаро показал наРецию имальчика.
        Старик снова низко поклонился и, подойдя кРеции, сделал ей знак следовать засобою.
        —Куда хочешь ты меня отвести, святой человек? О,сжалься наднами! — умоляла Реция, аиспуганный Саладин плакал все громче игромче, ностарик неслышал ничего — старый Тагир был глухонемой отрождения, — ниодин звук непроникал вегоуши.
        Лаццаро поглядел вслед удалявшимся свидом облегчения, — наконец-то Реция иСаладин были внадежных руках иотправлялись втакое место, гденавеки были отделены отвсего света. Затем он пошел квыходу изкоридора подсводами, вкотором происходила описанная нами сцена. Реция иСаладин были привезены вразвалины Кадри…
        Возвратившись вскоре ктому месту, гдеего ожидала карета, Лаццаро приказал кучеру ехать накладбище вСкутари. Непрошло ичетверти часа, каккарета уже подъезжала ковходу накладбище. Усамого входа стояла мечеть, около которой жил муэдзин, исполнявший вместе стем иобязанности могильщика. Когда карета остановилась, Лаццаро вышел изнее, взял сундук, вкотором лежала Сирра, ипошел кдому могильщика. Онтихо постучался вдверь. Почти втуже минуту старый могильщик отпер дверь исо страхом взглянул нанезнакомца.
        —Хорошо, чтоты еще неспишь, — сказал Лаццаро, — япринес ктебе покойницу, тыдолжен выкопать могилу.
        —Теперь, ночью?
        —Яподожду, пока ты это сделаешь, — отвечал грек, опуская наземлю тяжелый сундук.
        —Тынеслугали принцессы, живущей здесь, вСкутари?
        —Тыугадал. Воттвоя плата! — сказал грек, подавая могильщику кошелек.
        Это, очевидно, сделало могильщика гораздо любезнее. Онпоблагодарил грека ипошел копать могилу. Вэто время Лаццаро наклонился ксундуку, вкотором лежала Сирра, нобыло так темно, чтонельзя было разобрать, длячего он это сделал. Затем он снова закрыл сундук ипонес ктому месту, гдемогильщик рыл могилу.
        Могилы вТурции роют совсем нетак глубоко, каку нас, поэтому яма дляСирры была выкопана очень скоро. Сундук, вкотором лежала несчастная, неподававшая нималейшего признака еще неугасшей вней жизни, былопущен вмогилу изасыпан землей инад ней сделан бугор, чтобы обозначить место погребения.
        Всебыло кончено. Грек простился смогильщиком ивернулся назад ккарете, вкоторой доехал додворца принцессы. Войдя водворец, онузнал, чтопринцесса уже удалилась вспальню. Тогда он снова вышел натеррасу и, севвлодку, приказал вести себя вГалату. Онотправился кстарой Кадидже.
        ВГалате еще царствовало большое оживление, вее лачужках раздавались крики, смех ипесни. Когда Лаццаро дошел додома Кадиджи, тоона уже давно возвратилась исейчасже наего стук отворила дверь. Лаццаро вошел втемный двор.
        —Всели готово? — спросила Кадиджа.
        —Япринес тебе доказательство того, чтоЧерный Карлик мертва ипохоронена, — отвечал грек, вынимая что-то из-под широкого верхнего платья, — вот, возьми!
        Надворе было темно, ноиз полуотворенной двери вдом пробивался слабый луч света.
        —Чтоэто такое? — спросила гадалка.
        —Рука мертвой, — отвечал злодей, — теперь утебя есть доказательство! Спокойной ночи!
        Старая Кадиджа немогла невздрогнуть: онадержала вруках холодную каклед руку Сирры, руку, которую Лаццаро отрезал умертвой.
        Лаццаро оставил дом, аКадиджа все еще продолжала держать руку покойницы; онанезнала, чтоей сней делать, утрупа теперь недоставало левой руки: что, если, думала Кадиджа, покойница явится потребовать эту руку назад?..
        XX.Вчертогах смерти
        Прежде чем мы увидим, чтопотом случилось вэту ночь сРецией ималеньким принцем, бросим еще один взгляд намрачное, какночь, кладбище вСкутари.
        Прошло около получаса после того, какгрек Лаццаро оставил кладбище, имогильщик вернулся всвой маленький сторожевой домик. Свеча вего спальне потухла. Могильная тишина иглубокий мрак покрыли могилы, камни идеревья; новот вкустах близ стены что-то зашевелилось, ворота кладбища отворились — изних выплыли человеческие фигуры идлинной вереницей вступили накладбище. Ихбыло семь, ивсе похожи одна надругую. Когда они вышли наосвещенное место, можно было рассмотреть их оборванные кафтаны. Укаждого наголове зеленая арабская головная повязка, ниже ее, наполузакрытом лице каждого узкая золотая маска. Безмолвно, каксонм духов, прошли они между могилами иостановились усвежего холмика Черной Сирры. Духили это, призраки, полуночные существа которых носятся между кипарисами и, кажется, роются вземле. Глубокий мрак непозволил различить, чтоделали эти оборванные таинственные люди намогиле; через полчаса они снова длинной вереницей неслышно удалились складбища — последний изних затворил ворота встене, изатем они исчезли вночной темноте.
        Вернемся теперь кРеции ималенькому принцу Саладину, которых Лаццаро передал глухонемому дервишу Тагиру вразвалинах Кадри. Письменный приказ, предъявленный греком старому дервишу, оказался достаточным длятого, чтобы указать последнему, чтоему надо сделать.
        Часть обширных руин, куда приведена была Реция смальчиком, лежала настороне, противоположной башне Мудрецов изалу Дервишей, иказалась совершенно изолированной отэтих помещений. Развалины Кадри занесколько столетий, когда они еще небыли развалинами, служили дворцом греческому императору, прежде чем турки овладели Константинополем, свергли спрестола иумертвили греческих государей. КакСофийская мечеть, чудо Константинополя, которую мы позже будем осматривать, была прежде христианской церковью, славившейся сказочным великолепием, точно также ибывший дворец, расположенный насамом краю рощи, перед Скутари, сделался местом магометанского богослужения, после того каквыстрелы осаждавших Константинополь турок обратили его вбеспорядочную груду развалин. Отпрежней роскоши неосталось иследа! Величественные колонны потрескались иразбились, стены местами были пробиты иобрушились, купола исчезли, мрамор рассыпался. Чтопощадили турецкие ядра, толишило великолепия дикое неистовство завоевателей, ив заключение всеразрушающая рука времени втечение веков довершила дело истребления, пока, наконец, сразрешения прежнего
султана все руины неперешли вовладение дервишей Кадри, могущественного монашеского общества наВостоке.
        Между тем какта часть развалин, гденаходились залы ипокои, вкоторых дервиши жили исовершали свои религиозные обряды игде помешалась башня Мудрецов, была большей частью разрушена, другая часть, которая, казалось, имела особое тайное назначение, более противостояла разрушению. Здесь стены высились кнебесам, подобно дворцу, итам исям были снабжены оконными просветами, местами заделанными решеткой. Открытые покои служили дервишам длятого, чтобы втесном кружке предаваться своим безумным молитвам, переходившим часто висступление. Нони один изних невходил вту мрачную, обнесенную толстыми стенами часть прежнего величественного дворца, которая впродолжение многих лет скрывала бесчисленное множество ужасных тайн. Этумрачную уединенную часть развалин называли чертогами Смерти, ипосвященные знали ее назначение.
        Ночью измаленьких решетчатых отверстий очень часто доносились тоскливые жалобные стоны жертв, предаваемых мучительной смерти, ноникто неосмеливался поспешить кним напомощь, никто нерешался даже обнаружить, чтоон слышал эти ужасные звуки. Тенесчастные, которые попадали вчертоги Смерти покакой-нибудь тайной причине, шлинавстречу смерти ипокидали этот мир вту самую минуту, каквступали вэти ужасные места. Этобыл предел между жизнью исмертью, этобыл мост решения. Ктоего переходил, тотпогибал безвозвратно. Однако никто незнал, чтопроисходило вобнесенных стенами покоях, никто несмел отом спрашивать, ниодни уста несмели упоминать обэтом, непостижимая тайна окружала эту часть развалин Кадри — чертоги Смерти были непроницаемы длявсех!
        Одно уже имя говорило омногом, хотя чертогами Смерти называли эти страшные имрачные места только потихоньку. Хотя сторож их, старый дервиш Тагир, немог ничего сообщить обэтих ужасах, однако все шептали друг другу посекрету, чтовкамерах, застенами вдесять футов толщиною, гнили трупы, лежали скелеты, укоторых суставы рук иног еще были вжелезных оковах, итомились люди, которые, исхудалые, какскелеты, годами выдерживали лишения иужасы этой неволи. Среди немого безмолвия раздавались глухие звоны цепей изамирающие жалобные стоны, новедь, кроме дервишей, никто непроходил вэто отделение древних развалин. Никто, кроме посвященных, несмел входить туда, ктоже вступал вэто место, тотуже более невозвращался оттуда.
        Этобыл тюремный замок ужасной религиозной злобы, место мрачного владычества ирабства, место, гдефанатические ревнители ислама начинали идовершали свои преследования. Султаны являлись вбашню Мудрецов ипреклонялись перед защитниками веры. Полная власть сосредотачивалась вруках начальников Кадри, онипользовались действительной властью, между тем какв руках султана она была только кажущейся. Отсюда выходили могущественные приказы ирешения, иимя божественного пророка должно было всегда придавать им неопровержимую силу изначение.
        Вданном случае, конечно, действовала эта таинственная сила. Султан Абдул-Азис непреклонялся перед шейх-уль-исламом иего приближенными; он, правда, оказывал ему должное уважение, нонаходился более подвлиянием султанши Валиде, чемглавы церкви, асултанша Валиде была предана более суеверию, чемвере. Темнеменее могущество шейх-уль-ислама иего приближенных было еще велико, таккаксултан немог его ослабить иотнять унего. Бывали также случаи, чтосултан пользовался религиозным фанатизмом имогуществом шейх-уль-ислама длясвоих целей, такчто еслибы он сломил его могущество, товподобных случаях навредилбы самому себе. Развалины Кадри были вневсякого контроля ивне всякой власти, идаже обвинения идоносы оставались безвсяких последствий, таккакони проходили через руки подчиненных шейх-уль-ислама. Ониимели часто самые гибельные последствия длятех, ктонаних отваживался. Наказание постигало их раньше, чемони его предчувствовали, приказы шейх-уль-ислама исполнялись судивительной точностью ибыстротой, ина всем лежала печать глубокой тайны.
        Власть высоких служителей ислама обнаруживалась также иоткрыто. Онидолжны были решать вопросы собственности, произносить приговоры, определять наказания инаблюдать заих исполнением. Всеони зависели отшейх-уль-ислама. Всяорганизация была устроена судивительным искусством иумом. Целая сеть тайных нитей шла отшейх-уль-ислама, всеони соединялись вего руках, онприводил их вдвижение, иот его произвола зависела судьба хаджей, мулл, законоучителей иверховных судей, кади ишейхов, софтов, имамов иульмасов, которые действовали повсему обширному государству, насторону которых, когда было нужно, становилась власть ревнителей веры.
        Невидимые нити выходили изрук шейх-уль-ислама, аименно иззала Совета вбашне Мудрецов. Вночь, когда Лаццаро передал Рецию имальчика старому дервишу Тагиру, шейх-уль-исламом был сделан новый важный шаг, новая уловка — маленький принц находился вего власти, подего защитой, какон ловко выражался, ичерез обладание им он надеялся достигнуть больших выгод. Мансур-эфенди неусыпно заботился орасширении своего могущества. Онсрадостью пожертвовалбы всем остальным дляудовлетворения своего властолюбия. Унего было одно только стремление, одна только цель: этоусиление его власти! Вдуше этого строгого, скрытного человека зародилась только одна любовь — любовь кмогуществу. Этому кумиру он жертвовал всем, перед ним одним он преклонялся, емуодному он был предан. Инеужели такой характер, полный железной энергии исилы, какэтот Мансур-эфенди, недолжен был достигнуть своей цели!
        Старый дервиш Тагир, этот молчаливый страж тех мрачных мест, которые назывались чертогами Смерти, незнал, ктоему был передан вэту ночь, оннеспрашивал имен, онисполнял только свой долг. Глухонемой старик какбудто был создан дляэтой смотрительской должности. Оннемог ничего открыть изтого, чтопроисходило принем, иневыслушанными проходили мимо его ушей жалобы, проклятия илипросьбы заключенных.
        Тагир был человек безвсякого чувства, безсамостоятельной мысли исуждения — именно такой, рожденный дляслепого повиновения, сторож был нужен шейх-уль-исламу.
        Всевопросы ипросьбы бедной Реции были оставлены безвнимания. Старый дервиш, который провел большую часть своей жизни вэтих мрачных местах ибыл совершенно отчужден отвнешней жизни, который жил, какзаключенный, вдействительности совершенно уподоблялся животному ине обращал внимания нажесты обоих плачущих жертв. Сфонарем вруке шел он рядом сними через длинный, широкий, сосводами коридор, гдетам исям находились заложенные камнями окна. Каменная стена состояла изкрасно-бурых кирпичей иот времени казалась совсем темной. Внизу коридор был выстлан плитами. Старый дервиш довел Рецию имальчика довитой лестницы, имеющейся обыкновенно вбашнях. Онабыла необыкновенно прочно сделана ипротивостояла разрушительному действию времени. Витая лестница вела вверхнее отделение чертогов Смерти.
        Реция иСаладин должны были взбираться поступенькам, Тагир освещал им дорогу. Оставив засобой шестьдесят высоких ступеней, ониснова вступили вширокий, снеровными стенами коридор состроконечным сводом. Тут, какбы измогилы, раздавались глухие жалобные стоны, тяжкие мольбы томившихся взаключении иперемежающиеся звоном цепей, доходившим доушей исполненной ужаса Реции. Ребенкомже вэтом страшном месте овладел такой ужас, чтоРеция, исполненная сострадания, нежно сжала его всвоих объятиях.
        Посторонам высились массивные, толстые, старые деревянные двери безобразной высоты иширины. Отглавного хода расходились мрачные длинные боковые ходы. Скудный свет фонаря, который нес старый дервиш, слабо освещал огромные покои этой части развалин. Наконец дервиш остановился уодной двери ивытащил связку ключей из-за пояса. Онотворил дверь ивпустил Рецию имальчика впросторное помещение сосводами, вкотором постоянно было сыро, таккактолстые стены непрогревались солнечными лучами.
        Вквадратной комнате находились жалкая постель, стул истол. Водной изстен небольшое решетчатое окно, ав другой стене — полуотворенная дверь, которая вела вовторую — смежную — комнату. Здесь небыло ничего, кроме соломенной постели истарого, изъеденного червями стола. Вневыразимом отчаянии, ломая руки ипотом снова сострадательно сжимая плачущего мальчика всвоих объятиях, следовала она заглухонемым сторожем вэти ужасные покои. Никто необъяснял ей, куда она попала ичто снею должно случиться. Ноее привел грек, этого было достаточно, чтобы убедить ее втом, чтосней должно было произойти нечто ужасное. Всеее вопросы ипросьбы остались невыслушанными. Некому было ее услышать идать ей ответ. Погибла она, беспомощная, вместе сребенком!
        Старый дервиш, какмы сказали, ввел обоих заключенных вбольшое, наводящее ужас помещение — пустые комнаты древнего замка; затем он принес кружку воды, маисовый хлеб инесколько фиников, положил все это настол иудалился сосвоим фонарем. Глубокий мрак окружил Рецию имальчика, одна только звезда мерцала через решетчатое окно комнаты, какбудто хотела принести утешение обоим несчастным заключенным. Реция глядела нанее ипростирала кней руки, между тем какиз ее прекрасных глаз струились слезы.
        —ОкоАллаха, прекрасная блестящая звезда! — восклицала она дрожащим голосом. — Тывидишь скорбь ибедствие, которое постигло бедного маленького принца именя! О,приведи сюда Сади, моего повелителя исупруга, чтобы он освободил нас; освети путь благородному человеку, скоторым меня разлучило ужасное несчастье, чтобы он мог нас отыскать! Взгляни! Моесердце, моядуша связаны сним бесконечною любовью, итеперь я должна быть сним вразлуке? Ты,ты вывело его, храброго защитника иизбавителя, намой путь, приведиже его итеперь комне, чтобы он освободил меня изрук моих врагов! Светлое око Аллаха, проникающее комне втемницу, блестящая многообещающая прелестная звезда, услышь мольбу Реции, сияй впути моему Сади, приведи его сюда! Низкие, позорные речи Лаццаро, который старался очернить вмоих глазах благородного человека, дорогого возлюбленного, непроникли вмою душу, язнаю, какСади меня любит. Ноон незнает, гдея томлюсь икак я очутилась вовласти моих врагов. О,если мой вопль долетелбы доего ушей, он, исполненный мужества илюбви, поспешилбы комне, чтобы ввести меня всвой дом, ногде он? Несчастье занесчастьем! Домего
отца сделался добычей пламени. Несчастье преследует его именя иразлучает нас. Аллах, услышь мою мольбу, приведи его комне, даймне снова увидеть его, дорогого возлюбленного, итогда окончатся все печали.
        —Реция, гдемы? Мнестрашно, здесь так темно!
        —Успокойся, моемилое дитя. Ястобою, осуши свои слезы! Всемогущий Аллах вскоре поможет нам, — утешала Реция трепещущего мальчика, хотя сама была исполнена неописуемого беспокойства истраха, нострах мальчика придал ей силы имужества. Чтобылобы, еслибы она теперьже изнемогла!
        —Гдемы теперь, Реция?
        —Ясама этого незнаю, ноя стобой.
        Мальчик припал кней иположил голову кней наколени. Онуспокоился, слезы нетекли более, вопли смолкли, онведь был подзащитой существа, которое любил сраннего детства. Реция заменила ему мать!
        —Тысомной, — тихо говорил он, — ноподожди, пусть только вернется баба-Альманзор идядя Мурад, тогда мы отомстим нашим врагам! О,баба-Альманзор умен имудр, ивсе уважают его, адядя Мурад могуч ибогат! Когда они нам помогут, когда они только придут, тогда мы спасены. Твой Сади также придет сними ипоможетнам?
        —Незнаю, моймилый мальчик!
        —Ах,еслибы он только пришел, онибаба-Альманзор… — продолжал Саладин, тутего уста смолкли, иутомленная событиями дня головка его склонилась, исон осенил его своими легкими крылами.
        Реция все еще бодрствовала. Еедуша ненаходила так скоро надежды ипокоя, какдуша ребенка, который верил ввозвращение старого Альманзора, впомощь своего отца, принца Мурада, ив появление Сади. Егофантазия рисовала ему, чтоэтим трем лицам, окруженным длянего ореолом величия, стоило только показаться, чтобы одним ударом истребить всех врагов, иэти картины непокидали мальчика вего сновидениях. Нето было сРецией. Исполненная томительного беспокойства, сидела она вмрачной тюрьме, куда засадил ее грек зато, чтоона отвергла его любовь иоттолкнула его отсебя. Неужели он должен был восторжествовать? Неужели порок инесправедливость одержат верх? Еесердце ивсе ее помыслы принадлежали благородному Сади, которого она пламенно любила, инеужели верность идобродетель должны были пострадать?
        Онатихо иосторожно перенесла Саладина нажалкую постель всмежной комнате; слабого полусвета, пробивавшегося сквозь высокое окно состроконечными сводами, было достаточно длянее, чтобы найти дорогу. Онаположила спящего мальчика насолому инакрыла его старым одеялом. Ивот маленький принц лежал нажалкой постели. Никто, кроме нее, ненаблюдал заним, ион спал так сладко, какбудто насамой мягкой перине!
        Реция сложила руки длямолитвы. Издалека доносился сюда глухой звон цепей несчастных заключенных, ужасно звучали тяжелые стоны изсоседних тюремных камер среди безмолвия ночи. Никто теперь неслышал их, жутко было одиночество среди этих страшных звуков — онабыла одна-одинешенька! Гдеона находилась? Фигура старого глухонемого сторожа произвела нанее тяжелое впечатление, икакбы смертельно она небыла утомлена, всеже она нерешалась лечь напостель ипредаться сну. Мучительные образы проносились вее душе. Наконец ее охватил благодетельный сон; тихо, осторожно подкрался он кней, нежным прикосновением сомкнул ее веки ис любовью отогнал отнее все заботы имучения. Затем он заключил бедную Рецию всвои объятия инавеял наее душу волшебные сновидения, вкоторых она отдыхала нагруди возлюбленного Сади…
        XXI.Летний праздник
        Европейские посланники снаступлением летней жары оставили дела вПере иотправились сосвоими семействами вБуюк-Дере, гдебольшая часть изних имела летние резиденции. Буюк-Дере — одно излучших мест наберегу Босфора, получившее свое название отбольшой долины, которая тянется вглубь страны напротяжении почти полутора миль отберега.
        Селение Буюк-Дере состоит изнижней, лежащей уморя, половины, гдеживут богатые греки, армяне инекоторые турки, ииз верхней, живописно расположенной нахолмах, гденаходятся дворцы ипрелестные сады посланников. Этоодин изкрасивейших уголков навсем берегу; свежий, прохладный морской ветерок смягчает здесь солнечный зной. Сюда убегают отудушливой жары изловонной атмосферы улиц Константинополя владельцы этих великолепных дворцов, ив старых, тенистых, живописно иискусно распланированных садах находят места сневыразимо прелестными видами насушу иводу.
        Вособенности хорошо бывает здесь влетние лунные вечера. Светлая, серебристая синева звездного неба смешивается тогда сглубокой лазурью Босфора, волны которого сверкают прилуне, ина воде колышутся каики сгреческими певцами имузыкантами. Тихий ветерок несет нежные звуки поводе досадов, гдевбеседках илитемных рощах безмолвные слушатели наслаждаются волшебной красотой ночи Востока.
        Английский посол, имевший здесь также всвоем распоряжении дворец ивеликолепный парк, имел обыкновение каждый летний сезон устраивать летний праздник, накоторый он рассылал многочисленные приглашения всей знати турецкой столицы. Вэтом году также должен был состояться такойже праздник, ивезде его ждали срадостью, таккакон относился ксамым приятным ипрелестным развлечениям жаркого времени года.
        Впрежние годы знатные турецкие дамы принимали участие вэтом празднике, конечно, скрыв лицо подпокрывалом. Присутствие двора досих пор обыкновенно ограничивалось только принцами. Самсултан никогда внем неучаствовал. Вэтомже году, должно быть, были важные политические причины, потому что султан принял лично длясебя приглашение иобещал приехать. Между тем принцессы, через принцессу Рошану, дали прислучае понять супруге посланника, чтоони также хотелибы когда-нибудь посетить летний праздник, исейчасже были сделаны соответствующие этому желанию распоряжения.
        Вчисле турецких офицеров, получивших приглашение наэтот праздник, попал, кего величайшему удивлению, иСади-бей, новый офицер башибузуков. Получив пригласительный билет, онсудивлением покачал головой. Какудостоился он такой необыкновенной чести, такого отличия, когда ему досих пор неприходилось входить нив малейшее соприкосновение санглийским посольством? Оннеделал визитов втех кругах, незаводил знакомства нис одним офицером иличленом посольства. Ошибки никак немогло произойти, таккакего имя извание было отчетливо обозначены набилете. Чтотеперь было делать?
        Сади отправился ктоварищу своему Зора-бею, укоторого он застал Гассана, адъютанта принца Юсуфа-Изеддина.
        Друзья радушно поздоровались.
        —Япришел ктебе свопросом, — начал Сади, обращаясь кЗора, — янезнаю, каким образом я удостоился чести быть приглашенным ичто мне тут делать? — Приэтом он достал приглашение изкармана.
        Зора-бей улыбнулся.
        —Чтотам утебя такое? — спросилон.
        —Гм,довольно загадочная история, мойдруг! — продолжал Сади. — Приглашение налетний праздник английского посланника.
        —Иты также? — заметил Зора-бей сосмехом.
        —Иты? Чтоэто значит? Чему вы так смеетесь? — спросил Сади обоих товарищей.
        —Тому, чтомы получили такиеже приглашения, — отвечал Зора-бей ипоказал билет. — Сейчас только пришел комне Гассан стемже вопросом, каки ты, ия был намерен предложить вам тотже вопрос!
        —Значит, иты тоже? — спросил удивленный Сади.
        —Нучтоже? — заметил Гассан.
        —Очень просто, мыотправимся, — отвечал Зора-бей.
        —Ядумаю, чтомы этим приглашением обязаны тебе, Гассан, или, скорее, твоему званию — адъютанта принца, — сказал Сади, — этомне кажется единственным объяснением.
        —Нет, нет! Мнесдается, здесь нечто совсем другое! — воскликнул вдруг Гассан, погрозив, смеясь, своему товарищу Зора. — Помнишьли ты еще прекрасную англичанку, которую ты видел недавно вечером?
        —Какую англичанку? — спросил Зора.
        —Чтозадурную память имеет этот Зора относительно любовных похождений, — продолжал Гассан, — или, может, этоодно только притворство?
        —Ночтоже было сэтой прекрасной англичанкой, окоторой ты говоришь? — спросил Сади.
        —Ятебе это сейчас расскажу, может быть, этонапомнит Зора его любовное похождение, — отвечал Гассан, бросив таинственный взгляд насвоего дипломатически улыбающегося товарища. — Мывозвращались последним пароходом изТимирагана. Напароходе вчисле иностранцев находилась поразительно красивая англичанка. Приней были лакей игорничная; онаказалась знатного рода. Когда мы сдругой стороны приблизились кпристани умоста, тозаметили перед выходом, чтодамой иее служанкой овладело большое беспокойство, искоро мы услышали, чтовдороге унее затерялась дорожная сумка сдрагоценностями. Каксветский кавалер, Зора-бей, сидевший вблизи прекрасной англичанки, счел долгом предложить свои услуги беспомощной иностранке, предварительно представившись ей. Онаприняла это очень любезно, сказала, чтоприехала изАнглии вгости канглийскому посланнику иназвала себя мисс Сарой Страдфорд!
        —Однакоже утебя хорошая память, Гассан, — сказал Зора.
        —Офицерский мундир возбудил вней доверие, — продолжал Гассан, — иона сообщила нам сулыбкой наустах, чтоунее, должно быть, вдороге украли сумку. Хотя всумке находились ценные вещи, однако, казалось, потеря эта небыла особенно длянее чувствительна, нокак только она вспомнила, чтовсумке этой находились некоторые бумаги, онапобледнела и, казалось, была сильно встревожена этой потерей. Ядолжен вам признаться, чтоя считаю эту мисс Страдфорд дипломатическим агентом, которая прислана сюда английскими министрами длясекретныхдел.
        —Гассан вывел целый роман, — заметил Зора улыбаясь.
        —Полно, пожалуйста, друг мой, хотя Гассан иможет ошибаться, однако нередко глаз его очень верен, — отвечал Гассан.
        —Ну,чтоже случилось дальше? — спросил Сади.
        —Мисс Сара Страдфорд обратилась кЗора спросьбой помочь отыскать ей дорожную сумку, ион тотчасже отправился ккапитану. Вэто время пароход уже подошел кберегу. Капитан приказал задержать пассажиров ипроизвести обыск всего судна. Этопривело кжелаемому результату. Сумка была найдена вуглу одной каюты вцелости, ипрекрасная англичанка получила изрук Зора свою утерянную собственность, наделавшую столько беспокойства. Онапоблагодарила его ипозволила нам проводить ее спарохода. Напрасно искал слуга упристани карету английского посланника, которая должна была отвезти ее вотель вПере. Кареты небыло! Изэтого нового затруднения опять ее выручил Зора. Онпредложил ей свою прелестную коляску, амисс Страдфорд приняла эту рыцарскую услугу нашего светского товарища. Онадала кучеру несколько золотых монет. Стех пор мы ее уже более невидали!
        —Когдаже это было? — спросил Сади.
        —Около восьми дней тому назад. Тыотправился тогда вСкутари, чтобы отыскать след твоей Реции.
        —Англичанка знала только вас двоих, меняже — нет; приглашение должно иметь другое основание, — сказал Сади.
        —Будь что будет! — воскликнул Зора-бей. — Мыже последуем приглашению! Представляться предварительно посольству вданном случае нет нужды; помоему мнению, здесь дело идет только осписке приглашений новых офицеров, иеслибы все вздумали осаждать семейство посланника своими визитами, бедняга былбы достоин сожаления. Мысегодня отдадим наши визитные карточки здесь, вгороде, вздании посольства вПере, этого достаточно, иэто означает принятие приглашения.
        Гассан иСади согласились исделали так, каким советовал Зора.
        Наконец настал день, вечером ив ночь которого должен был состояться летний праздник вБуюк-Дере. Водворце ипарке были сделаны блестящие приготовления кпринятию многочисленных гостей, ипосланник приказал устроить все свеличайшею пышностью, чегобы это нистоило. Прохладные покои дворца были снабжены фонтанами сбьющими вверх струями ароматизированной воды. Этипокои предназначались дляприема принцесс ипринцев, еслибы им вздумалось уединиться; вотдельных комнатах возле парка устроен был буфет; точно также вразных местах парка находились открытые киоски ипавильоны, гдевзолотых кружках идорогих сосудах подавались всевозможные напитки ипрохладительное, ана подносах лежали разнообразные лакомства. Всамом парке все было приготовлено длятого, чтобы сделать этот ночной пир по-восточному пышным.
        Настенах дворца развевались флаги Англии иТурции, ив отдельных местах были сбольшим вкусом сделаны декорации изфлагов сцветами всех европейских государств. Самсад был убран одним французским садовником совершенно вовкусе знаменитого версальского сада. Огромные стены изподстриженной зелени, величественные бассейны смраморными статуями ифонтанами, наполовину скрытые втени деревьев, террасы соранжереями, всегда прохладные благодаря высоким зеленым стенам, — всеэто здесь было выполнено вминиатюре, итак какздесь были поросшие травою места, обыкновенно называемые английским дерновым ковром, ас некоторых мест сада открывался восхитительный вид наБосфор, наживописный берег ина слегка волнуемую ветром воду, товсамом деле этот парк благодаря его местоположению можно былобы предпочесть версальскому, хотя повеличине ироскоши он уступал последнему.
        Снаступлением вечера вожидании начала праздника сад вдруг был залит морем разноцветных огней, чтопридавало ему волшебный вид. Огненные цветы, которые были так верны природе, чтоснаслаждением иудивлением заставляли останавливаться перед ними, окаймляли куртины; великолепные, отливающие всевозможными огнями триумфальные арки возвышались валлеях; маленькие огоньки змейками вились вокруг старых столетних деревьев досамых вершин, блистая, каксветляки иликак миллиарды звезд; фонтаны выбрасывали отливающие всевозможными цветами огненные столбы воды, абеседки икиоски были украшены разноцветными фонарями.
        Неотразимо было действие этого волшебного освещения, икогда султан всопровождении великого визиря иостальных министров показался всаду, онбыл втаком восхищении отэтого зрелища, чтоприказал провести себя повсему обширному парку, вторично смутил всех своим внезапным появлением инесколько часов пробыл налетнем празднике посланника. После того какпосланник ввел султана, еговидели потом вобществе одной дамы. Прекрасная англичанка имела сильное желание быть представленной султану, иАбдул-Азис, несколько времени разговаривавший благосклонно ссупругой посланника, далсвое согласие нато, чтобы английская дама была ему представлена. Этадама была поразительной красоты, хотя, вглядевшись внее пристальнее, можно было заметить, чтоона уже непервой молодости. Мисс Сара Страдфорд обладала станом Юноны, приэтом фигура ее была ввысшей степени изящна. Ктомуже она умела одеваться стой изящной простотой, скакой умеет одеваться только настоящая аристократия. Ееплатья иукрашения были огромной цены, нов тоже время небросались вглаза. Вповедении ее иманерах сквозило очарование, которым она отлично умела пользоваться, когда
ей приходило вголову понравиться кому-нибудь.
        Востальных частях обширного сада иу киосков толпились гости. Сверкали блестящие мундиры рядом спростыми черными фраками, сияли орденские звезды, шумели дорогие платья, адрагоценные камни соперничали блеском сразноцветными огнями.
        Английские итурецкие офицеры прохаживались, оживленно разговаривая; дипломаты отделывались отрывочными общими фразами, несообщая друг другу собственного мнения. Посланница иее дочь встретили турецких принцесс исупругу великого визиря изаботились теперь отом, чтобы развлечь их ипоказать им парк. Атташе посольств, болтая, окружили буфет, потребовав себе охлажденного шампанского. Везде царило оживление, которое еще больше усилилось благодаря прелестному виду волшебно иллюминированного сада, наполненного ароматом цветов. Этот летний праздник неимел такого обременительно-строгого этикета, какзимние собрания взалах дворцов, здесь было свободнее, здесь можно было, небоясь быть замеченным, гулять поаллеям сада иболтать скем угодно, слушая звуки музыки, инезаметно подойти кдамам ивступить сними вразговор было настолько заманчиво, чтоделало эти летние праздники любимейшими ивсегда срадостью встречаемыми увеселениями.
        Турецкие дамы, быть может, более других чувствовали влечение кэтим летним увеселениям, таккактут они могли сбросить ссебя тяжесть устоев, которые вдомашней жизни так тяготят турецких женщин. Хотя внастоящее время старый обычай, чтодевушки иженщины немогут показываться мужчинам идолжны держаться совершенно встороне, лишился своей строгости, иони должны только постоянно закрывать отвзоров мужчин часть лица покрывалом, новсе-таки вТурции нет такого свободного общения между мужчинами иженщинами, каку нас. Балы, подобные европейским, невозможны длятурчанок. Этастрогая замкнутость — древний обычай, ноон все еще строго соблюдается. Ныне турчанки, всешире знакомясь собычаями Западной Европы, мечтают отакойже свободе, какую имеют европейские женщины, ипоэтому пользуются всяким случаем, чтобы приобрести эту непривычную дляних свободу; приэтом уних есть важное преимущество — возможность являться подпокрывалами, чемтурчанки часто пользуются, чтобы остаться неузнанными, вто время каксами могут отлично разглядеть того, скем говорят ис кем встречаются.
        Дваеще довольно молодых господина, вчерных сюртуках, темно-красные чалмы наголовах которых обнаруживали их турецкое происхождение, стояли, тихо разговаривая между собой, вблизи совкусом отделанного золотыми украшениями ипестрыми висячими цветниками киоска; невдалеке били два фонтана, освещенные красным светом. Вкиоске подавали шербет, любимый прохладительный напиток вТурции, иоба собеседника только что отведалиего.
        —Издесь также следят закаждым нашим шагом, Гамид, — сказал старший изних глухим голосом.
        —Ядавным-давно знал это, Мурад. Гдетолько несторожат ине следят занами! Яуже давно необращаю внимания ине забочусь обэтом.
        —Мнеэто тоже недает покоя, — отвечал мрачно Мурад, — яболее нигде нечувствую себя вбезопасности!
        —Нужно стараться отвлекать себя отмрачных мыслей, — сказал казавшийся флегматичным худощавый Гамид, — однако кто эта иностранка, которая приближается кнам?
        —Этоангличанка, которая гостит упосланника. Онанедавно разговаривала сдядей султаном, — отвечал Мурад, племянник султана Абдул-Азиса, своему брату, принцу Абдул-Гамиду.
        —Кажется, унее есть кнам поручение илиона хочет предостеречь нас, таккакона скрывается втени! Ноты знаешь мое отвращение киностранцам, — сказал тихо Гамид, — яудаляюсь, таккактерпеть немогу иностранок.
        Онвернулся вкиоск, между тем какмисс Сара Страдфорд, озираясь посторонам, какбудто желая остаться незамеченною, приближалась кпринцу Мураду, адъютант которого стоял невдалеке иразговаривал счиновником, который, казалось, былназначен исполнять обязанности шпиона. Принц Мурад, хорошо понявший, чтопредставленная ему знатная дама хотела сделать ему какое-то сообщение, предоставил своему адъютанту держать шпиона вотдалении исделал несколько шагов навстречу даме, номисс Сара Страдфорд, казалось, знала все обстоятельства иупотребила все средства предосторожности. Вместо того чтобы прямо вступить вразговор спринцем Мурадом, онатаинственно идружески сделала ему знак рукой, прося неподходить кней.
        —Одно только слово, принц, завами наблюдают, ипоэтому я могу только шепнуть вам одно: маленький принц Саладин жив, ноон вопасности! Вынайдете средства отыскать его. Прощайте, принц!
        —Благодарю вас заваше участие иизвестие, мисс Страдфорд, — едва успел тихо ответить ей принц Мурад, нопрелестная англичанка пронеслась уже далее.
        Казалось, никто незаметил этого короткого разговора, покрайней мере, такдумал принц, однако встречу эту видели двое стоящих внебольшом отдалении офицеров: Сади иГассан!
        Тридруга встретились налетнем празднике после того, какони были сбольшой предупредительностью приняты посланником, иСади сбольшим интересом осматривал все. Потом Зора поспешно удалился отних, иГассан, проходя сСади поволшебно освещенной аллее, высказал ему свое убеждение, чтоЗора пошел отыскивать прекрасную незнакомку, встретившуюся им натеплоходе. Тутоба друга, болтая, вышли набоковую аллею, обрамленную зеленеющими стенами, икогда достигли конца ее, товышли навозвышенное место сада, откуда могли видеть большую часть его ивосхищаться расстилающейся вокруг них волшебной роскошью.
        Вдруг Гассан слегка толкнул своего товарища ипоказал ему наотделенное отних только невысокими кустарниками место.
        —Видишьли ты? — прошепталон.
        —Тыбыл прав, мойдорогой Гассан-бей, Зора ииностранка, — тихо отвечал ему Сади.
        Молодой офицер шел попарку, оживленно разговаривая сангличанкой ине замечая своих товарищей. Онаулыбалась ему, и, казалось, деликатность его светского обращения иутонченная любезность нравилисьей.
        —Авы видели принца Мурада? — спросила его мисс Сара Страдфорд.
        —Принц Мурад стоит втой стороне, близ киоска, спринцем Гамидом, — отвечал Зора-бей.
        —Пожалуйста, подождите меня здесь, — тихо попросила его англичанка, — ятотчасже возвращусь сюда. Выдолжны простить мне этот короткий перерыв внашем разговоре, уменя иногда появляются капризы!
        Приэтом она засмеялась тихо, почти дружески, потом, недождавшись ответа Зора, отошла отнего, прячась втени деревьев.
        Гассан иСади заметили, чтоона сказала несколько слов принцу итакже быстро вернулась кЗора-бею.
        —Видишьли ты там молодого мушира[5 - Мушир — значит советник, служит титулом длявысших гражданских чиновников.] Изета? — спросил тихо Гассан. Он,безсомнения, заметил эту встречу, каккоротка она нибыла.
        —Англичанка наблюдала запринцем, неправдали? — спросил Сади.
        —Конечно! Принц Мурад, кажется, этознает, таккакон послал своего адъютанта занять Изета, ноот этого мушира ничего нескроется!
        Англичанка иЗора снова возвращались пососедней аллее.
        —Принц Юсуф неявился налетний праздник? — спросил Сади.
        —Оннесовсем здоров, нопожелал, чтобы я пошел сюда. Ябоюсь, однако, чтобедный молодой принц серьезно болен. Онтакой слабенький итакого нежного сложения.
        —Кажется, онуже совершенно овладел твоим сердцем, Гассан, неправдали?
        —Этоверно, — отвечал адъютант, — яскаждым днем все более люблю принца, ион теперь также относится комне сбольшим доверием.
        —Итак, ты, значит, доволен своим перемещением?
        —Вполне! Однако недумай, чтоотэтого я неисполню данного тебе обещания. Яего незабыл. Когда ты позовешь меня дляпоисков твоей Реции ималенького принца Саладина, тогда я стану натвою сторону и, повторяю тебе, непощажу самой жизни.
        Гассан был высок исилен итак возмужал запоследнее время, что, говоря эти грозные слова, своим внушительным видом имрачным гневным взглядом вызывал уважение вкаждом.
        Вэту минуту разговор их был прерван подошедшим кним офицером, который воспитывался ввоенном училище вместе сГассаном итеперь очень обрадовался, встретив его снова. Хотя Гассан ипредставил ему Сади, однако последний счел лучшим оставить их вдвоем инемножко побродить посаду.
        Вдруг вблизи него раздался голос. Сади радостно обернулся.
        —Таквот где надо было искать тебя! Видно, чтоутебя есть очень важные дела, — говорила закрытая покрывалом дама, вкоторой он теперь узнал принцессу Рошану, которая, казалось, была сним валлее наедине.
        —Ячувствую, чтоты считаешь меня неблагодарным, светлейшая принцесса — сказал Сади, преклоняясь перед Рошаной, — однако недумай, чтоя непоказывался втвоем дворце оттого, чтоя забыл твою доброту; единственная причина этого та, чтоя боялся показаться тебе навязчивым.
        Рошана посмотрела нанего недоверчиво.
        —Тыговоришь правду, илитебя удерживало что-нибудь другое? — пытливо спросила она, нопри взгляде накрасивого, молодого офицера она разом переменила тон. — Тынехотел принять отменя поздравления сповышением, яэто знаю, тыимеешь странные взгляды наподобные вещи. Новот я встречаю тебя здесь! Скажи, кактебе нравится новый круг твоей деятельности? Неманитли он тебя навысоту? Тыеще напервой ступени, Сади, иперед тобою еще целый ряд почестей иславы! Проведи меня поэтой аллее, — прибавилаона.
        Сади исполнил приказание ипошел рядом спринцессой.
        —Оченьбы мне хотелось видеть тебя пашой, — продолжала она, иее сверкающие глаза были устремлены наСади. — Тогда только начнется длятебя истинное наслаждение жизнью. Теперь ты довольствуешься плохим жалованьем, позже будешь иметь всвоем распоряжении богатство иможешь тогда исполнять каждое свое желание. Какхорошо, Сади, иметь вуслужении невольников, звать своим роскошный конак ииметь вразукрашенных мраморных конюшнях берберских лошадей. Приятно рыться вмешках сзолотом ибыть украшенным орденскими звездами, — продолжала принцесса, изаблестевшие глаза Сади говорили ей, чтоее слова неоставили его равнодушным. Рошана казалась ему вэту минуту, вволшебном освещении праздничной ночи, обольстительной царицей, волшебницей, которая рисовала ему всю прелесть этого мира, чтобы завлечь его всвои сети, — этобыла воплощенная Изида, вызывавшая его напоклонение. Еероскошная фигура, заставлявшая подозревать обольстительные формы, произвела свое действие наСади, который, какопьяненный, глядел пылающими любовью глазами наэту прелестную женщину; еероскошная одежда сшумящим шлейфом, еедорогое вышитое покрывало, пряжка
вволосах ицепь избольших матовых жемчужин, украшавшая ее шею, — всеувеличивало силу обольщения; ведь шедшая сним рядом была принцессой, онапринадлежала ксамым знатным дамам вимперии, иона отличила Сади! Ончувствовал, чтоона его любит, чтоона красовалась перед ним иобещала ему все блаженство ивеличие этого света, чтобы только показать ему свое могущество.
        —Хорошо принадлежать квысшим сановникам присултанском дворе, — продолжала она, идявозле Сади поаллее, — хорошо возвыситься надвсеми, оставив их далеко засобой; хорошо отважиться навысокий полет, приведя визумление всех жалких завистников; хорошо достигнуть, наконец, высших ступеней трона, и, будучи предметом всеобщего удивления, сделаться всемогущим советником повелителя правоверных — всеэто открыто длятебя, Сади, всеэто лежит перед тобой, всеотдаю тебе, ибомоя власть безгранична! Говори, гордый бей, будешьли ты по-прежнему избегать меня?
        —О,принцесса, оставь присебе свои богатства, твои почести ититулы, даймне только розу ствоей груди! — воскликнул Сади, восхищенный обольстительным видом илюбовью принцессы, иопустился перед ней наколени, вупоении глядя нанее, покрытую покрывалом. — Ничего мне ненадо, кактолько этот величайший знак твоей милости! Даймне поцеловать розу, которая покоилась натвоей груди!
        Рошана вздрогнула. Сади был побежден, увлечен, предан ей. Безмолвно сняла она розу сгруди иподала ее упоенному восторгом Сади. Последний впорыве страсти прижал ее ксвоим устам — принцесса любила его. Онупоен был блестящими мечтами иобразами, забыта была бедная Реция иее пламенная иверная любовь — перед ним стояла, окруженная ореолом величия, высокая могущественная женщина, которая отличала его между всеми остальными, еечудная фигура была отнего так близко, чтоон касался ее одежды. Охваченный страстным желанием назвать своим это обольстительное существо, онпротянул кней руки.
        Вэту минуту они услышали приближающиеся шаги иголоса.
        —Сюда идут, — прошептала принцесса, — досвиданья!
        Сади быстро встал, онвсе еще держал розу всвоей дрожащей руке.
        —Тылюбишь меня, прелестнейшая изженщин! — воскликнул он глухим голосом, затем поспешно удалился вполутемную аллею.
        Принцесса прижала рукой свое тревожно бьющееся сердце.
        —Теперь ты мой! — шептала она. — Совершенно мой, и, клянусь божественным пророком, тывэтом нераскаешься!
        XXII.Принц Мурад
        Принц Мурад иего брат Абдул-Гамид жили вто время, окотором мы рассказываем, вмаленьком дворце вТерапии, который поприказанию султана, ихдяди, былвыстроен иснабжен всем необходимым. Хотя водворце было все, чегобы низахотели два принца, однако они немогли внем чувствовать себя свободно исчастливо, таккакза каждым их шагом наблюдали, иони были окружены шпионами идоносчиками, которые все их слова идействия передавали султанше Валиде. Никуда они немогли укрыться отэтих сторожей! Даже вовнутренних, скрытых покоях, даже вовремя свиданий их сженами заними подсматривали иподслушивали их, очем они ине подозревали.
        Султанша Валиде, имевшая обыкновение часть года жить всерале, проводила самые жаркие недели также наберегу Босфора, аименно влежащем между Тшироганом иОртакеем Ильдисе Кешки (Звездном Киоске), который был виден издалека благодаря белой, тянущейся вокруг дворца стене; вблизи его лежит липовая долина, состоящая изодних только липовых деревьев. Отсюда имела обыкновение производить свои неусыпные бдения султанша-мать, после того какона переезжала сюда изсераля.
        Обоих принцев содержали какзаключенных. Онимогли уезжать иоставлять дворец, ноза каждым их шагом внимательно следили. Нотакая свобода неесть свобода, ипоэтому принцы почти никогда неоставляли своих покоев. Онизнали, чтонишагу немогут ступить безшпиона. Страх, чтобы они неорганизовали заговор против султана, вызывал все эти меры, еслибы даже сих стороны небыло дано нималейшего кэтому повода.
        Приконстантинопольском дворе существуют совсем другие отношения, совсем другие положения, нежели привсех остальных дворах, имы вдальнейшем течении нашего исторического романа увидим, чтовКонстантинополе яд икинжал, внезапное исчезновение, насильственная смерть итайное устранение всех помех играют еще ужасную роль. Смесь азиатского деспотизма сзападными идеями постепенно создали положения ивоззрения, которые приводят кужаснейшим результатам.
        Принц Мурад налетнем празднике узнал отмисс Сары Страдфорд, чтосын его Саладин еще жив, нов опасности. Какое побуждение руководило иностранкой, когда она подошла кнему сэтой важной, дружеской вестью? Действовалоли тут только одно сострадание илиона преследовала другую цель? Принц Мурад недумал обэтом. Егозанимала только одна мысль — снова увидеть свое дитя, своего мальчика ивырвать его изэтой опасности, накоторую бегло намекнула ему иностранка. Нокак было это сделать незаметно, когда он немог оставить дворец безтого, чтобы заним ненаблюдали? Внесколько часов былобы сообщено оего действиях вкиоск, всераль иБеглербег, нов данном случае никто недолжен был знать оего намерении.
        Когда принц Мурад утром, мучимый этими серьезными мыслями, изсвоих спальных комнат прошел вдневные покои, кнему явился, пообыкновению, егоповеренный слуга Хешан подать кофе. Хешан каждое утро тотчасже узнавал расположение духа своего повелителя поего глазам ивиду: онхорошо угадывал все желания, планы имысли принца, таккакнаходился принем, когда тот был еще ребенком. Сегодняже, хотя он изаметил озабоченный вид принца, однако немог узнать причины этого возбуждения.
        —Хешан, — обратился принц ксвоему слуге, которому мог вовсем довериться, — яозабочен иопечален!
        —Чтоже запричина печали моего светлейшего господина иповелителя? Хешан сделает все, чтобы устранить его заботы, — отвечал престарелый слуга.
        —Тыговорил недавно, когда я посылал тебя справиться опринце Саладине, моем маленьком сыне, чтодом старого Альманзора пуст изаброшен.
        —Понимаю теперь, ваше высочество грустит омаленьком принце! Да,дом был пуст, иникто ничего незнал омаленьком мальчике. Одна старая жидовка сказала мне, чтостарик Альманзор был убит илипропал безвести, онневернулся изпутешествия, аРеция, егопрекрасная дочь, отправилась вдом одного молодого офицера, избравшего ее всвои супруги, дальше иона ничего незнала!
        —Знаешьли ты резиденцию английского посольства вПере?
        —Конечно, ваше высочество.
        —Тамты увидишь иностранную даму, которая гостит упосланника вКонстантинополе. Дама эта, мисс Сара Страдфорд, знает, чтомой Саладин жив, онамне это шепнула ночью налетнем празднике, оназнает также, чтоон вопасности, — сказал Мурад, — итеперь, Хешан, всезаключается втом, чтобы узнать отнее все подробности.
        —Янемедленно поспешу вПеру иотыщу иностранную даму.
        —Будь осторожен, постарайся, чтобы тебя незаметили. Передай мисс Страдфорд уверения вмоем почтении иуверь ее вмоей благодарности, — наказывал принц Мурад своему слуге, — разузнай отнее обовсем, чтокасается моего сына, ипринеси мне какможно скорее ответ; яужасно беспокоюсь оСаладине идолжен теперь наконец узнать, гдеон!
        Хешан обещал ему это исейчасже оставил дворец.
        Таккакон часто наводил разные справки вгороде попоручению своего повелителя, небыло ничего удивительного, чтоон так рано отправился вКонстантинополь. Ичтобы шпионам нетак-то легко можно было проследить заним, небудучи замеченными, онвзял лодку дляпереезда вПеру. Онбыл осторожен иопытен. Мурад мог нанего положиться. Хешан знал все ходы ивыходы, всеопасности, шпионов, сторожей ибыл достаточно сметлив, чтобы, когда нужно, ускользнуть отних.
        Принц снетерпением дожидался возвращения своего поверенного. Онотворил всвоем салоне окно, выходящее наберег, ирассматривал вмаленькую подзорную трубу все идущие изгорода лодки, чтобы узнать издали лодку Хешана. Прошло уже несколько часов после его отъезда, Мурад рассчитал, чтоХешан долженбы вернуться. Однако расчеты его оказались неверны, инетерпение его достигло высших пределов. Проходил час зачасом. Время шло, принц ничего неел ине пил, такбеспокоило его отсутствие слуги. Наступил вечер — туттолько Хешан всвоей лодке пристал кберегу ивскоре затем показался впокоях своего господина. Мурад набросился нанего.
        —Гдеты был так долго, собака?! — яростно вскричал он игрозил заколоть своего верного слугу.
        Хешан уже давно невидел принца втаком раздражении.
        —Пощади, светлейший господин иповелитель! — воскликнул он, падая наколени перед разгневанным принцем. — Янемог вернуться раньше! Сжалься, я, кроме точного исполнения твоего приказания, ничего несделал.
        —Чтоты узнал? Говори скорее!
        —Япоспешил сначала вПеру, чтобы никто меня незаметил ине подгляделбы, чтоя иду ванглийское посольство, пробрался я вКонюшенную улицу позади резиденции, потом вошел туда через заднюю дверь. Нельзя было сразу видеть иностранную даму, ядолжен был дожидаться.
        —Сказалли ты, чтоприслан отменя? — спросил принц.
        —Нет, ваше высочество, янеупоминал обэтом, таккакприслуга недолжна была знать, чтоваше высочество послали меня кмисс Страдфорд.
        —Ноей-то самой ты сказалэто?
        —Да,ваше высочество, и, по-видимому, этоизвестие смутило, или, вернее, обрадовало прекрасную иностранную даму, — продолжал Хешан, — онаобошлась сомной очень ласково иприказала мне войти всвой будуар, гдемы были совсем одни игде, пословам ее, никто немог нас подслушать. Тутя высказал ей свою просьбу. Она, по-видимому, была кэтому подготовлена ивыразила свое сожаление, чтомогла еще впрошлую ночь сообщить вашему высочеству обовсем подробно, ноона несмела этого сделать. Тутона назвала мне бывшего служителя сераля Корасанди, откоторого я должен был узнать все, таккакпринц Саладин впоследнее время находился унего.
        —УКорасанди, служителя сераля?

«Понимаю, — подумал просебя принц Мурад, — хотели иметь его вверных руках ипотому потихоньку скрыли уэтого служителя сераля».
        —Больше иностранная дама ничего незнала, разве толькото, чтопринцу Саладину уКорасанди угрожает опасность, если он все еще находится унего иеще жив. Япоблагодарил иностранную даму ипоспешно отправился впредместье Рашида-паши.
        —Тыразве знал, гдеживет служитель сераля?
        —Да,ваше высочество, янесколько времени тому назад как-то раз случайно узнал это; унего запредместьем есть маленькая дача. Япоспешил туда, нашел дом, новорота были крепко заперты. Ядолжен был ждать; наконец я увидел вотдалении Корасанди ипоспешил кнему навстречу. Ядавно знаю его, ондобродушен иглуповат; онтотчасже мне рассказал обовсем. Принц Саладин несколько времени тому назад ночью был передан ему, онхорошо содержал иохранялего.
        —Знаешьли ты, гдетеперь мой сын? — спрашивал нетерпеливо принц Мурад.
        —Япопорядку расскажу подробно обовсем, чтоя узнал, — успокоил его Хешан.
        —Тыназываешь Корасанди глупым иверишь ему, однако, ктознает, может быть, онтебя обманул. Ктознает, правдули он сказал тебе?
        —Ваше высочество, Корасанди честен, ион ктомуже вподтверждение своих слов поклялся бородой пророка. Внем нет лжи. Япривел его кмечети, итут он еще раз повторил свои слова. Значит, онсказал правду.
        —Говори скорее, чтоон сказал тебе.
        —Принц Саладин пробыл вего доме продолжительное время всовершенной безопасности. Корасанди заботился иухаживал заним иплакал, вспоминая онем, ибомаленький принц, какон выражался, сросся сего сердцем, каксобственное дитя. Однажды он вернулся домой позже обычного инашел постель маленького принца пустой. Вотчаянии какбезумный бегал он взад ивперед, ломая руки. Принц Саладин пропал бесследно. Наконец после беспокойных розысков он узнал, чтоодному офицеру сераля вту ночь было дано поручение…
        —Чего медлишь ты, говори дальше!
        —Ябоюсь твоего гнева, выражения твоей печали, светлейший владыка иповелитель! Корасанди наверно знал это. Офицеру сераля было дано поручение удушить принца Саладина.
        —Удушить! Яэто предчувствовал, знаю я, чьих это рук дело! — воскликнул он вотчаянии. — Удушить моего сына!..
        —Корасанди незнает, свершилосьлиэто…
        —Какже этому несвершиться, если Саладин был похищен уневнимательного слуги? Ногоре тому, ктосовершил это дело иумертвил моего любимца! Горе ему, говорю я! Ядолжен знать егоимя!
        —Корасанди сам только что узналего.
        —Яжелаю знать его имя. Ктоэто?
        —Молодой офицер Зора-бей.
        —Зора-бей зовут его, этого мне достаточно. Нухорошо, теперь вечер, яотомщу этому бею исобственноручно накажу его, — воскликнул Мурад всильном волнении, — моймальчик задушен!
        —Ваше высочество хотите сами…
        —Ятотчасже отправляюсь вКонстантинополь, всераль.
        —Ваше высочество неподумал отом, чтонас преследуют инаблюдают занами, — пытался предостеречь его Хешан.
        —Твоя правда, всюду этот мушир Изет! — сказал принц Мурад.
        —Если он только увидит ваше высочество именя, если он заметит, кого мы разыскиваем, онтотчасже донесет обэтом! — продолжал Хешан.
        Мурад сердито топнул ногою.
        —Явсе-таки должен получить верные сведения омоем любимце! — воскликнул он взволнованно.
        —Я,кажется, знаю один способ, светлейший владыка иповелитель!
        —Какой способ разумеешьты?
        —Великий султан Селиман имел обыкновение переодетым смешиваться столпой.
        —Понимаю! Тыполагаешь, чтоя также должен переодетым ввечерних сумерках оставить Терапию?
        —Только таким образом удастся нам пройти незамеченными.
        —Номеня могут хватиться!
        —Ваше высочество сегодня длявиду отправится раньше обыкновенного вспальные покои, ябуду ждать вас там скафтаном капиджи-баши, которых много совсем новых наверху вгардеробной. Ваше высочество наденет это платье ивместе сомною оставит дворец!
        —Пусть будет так! Уженаступил вечер. Достань поскорее мундир, — приказал принц.
        Хешан оставилзал.
        Вслед затем принц Мурад позвонил, инесколько слуг поспешили кнему. Онприказал осветить ему дорогу вспальные покои иотправился через коридоры своего флигеля кженскому отделению. Тутон отпустил доутра слуг. Хешан ожидал его впередней спальных покоев. Онпринес ссобою легкий мундир капиджи-баши ипомог принцу одеться. Втаком одеянии никто немог узнать последнего ввечерней мгле.
        Хешан ипереодетый принц незаметно прошли изспальных покоев покоридорам иоставили дворец, невозбудив нив ком подозрения. Одно только обстоятельство бросилось вглаза одному изсвиты принца, постоянно находившемуся водворце иподчиненному муширу Изету, — этовыход Хешана втакое позднее время рядом скапиджи. Шпион невидал, каквошел последний, ноон несмел обнаружить своего невнимания. Ясно было, чтоэтот капиджи-баши пришел водворец скаким-нибудь поручением, икогда он выходил оттуда всопровождении слуги, томушир счел необходимым донести своему поручителю ослучившемся.
        Между тем принц Мурад иХешан сошли кберегу, вошли влодку ивелели отвезти себя ксералю. Онивошли туда снаступлением ночи иотправились впервый двор сераля. Хешан предостерегал принца, несоветуя тому идти далее, чтобы кто-нибудь незаметил его. Мурад поручил своему слуге осведомиться оЗора-бее ипозвать его сюда, асам остался водворе сераля иходил взад ивперед всильном беспокойстве. Вволнении ис нетерпением он беспрестанно посматривал надверь, закоторой исчез Хешан.
        Наконец вярком свете газовой лампы увидел он молодого офицера, выходившего через эту дверь всопровождении Хешана. Этобыл тот, кого они искали: Зора-бей, похититель его ребенка, убийца маленького принца!
        Глаза принца вспыхнули гневом, онбыстро пошел навстречу молодому, ничего неподозревавшему офицеру, положа руку наэфес сабли.
        —Тыли Зора-бей? — спросил он торопливо.
        —Такточно, нос кемже я имею честь говорить? — обратился кнему вежливым тоном Зора, изумленный заносчивой манерой капиджи-баши.
        —Тыли похитил принца Саладина спостели вдоме Корасанди? — продолжал Мурад.
        ТутЗора побледнел исделал шаг назад.
        Онузнал принца!
        —Ятребую ответа иливсажу саблю тебе вгрудь! — воскликнул пылающий гневом Мурад. — Тыли похитил принца Саладина? Твояли нечестивая рука задушила моего любимца?
        —Прошу выслушать меня, принц, — ответил Зора-бей, бледный, какмертвец, струдом преодолевая смущение, вызванное обращением принца, — рука моя незапятнана вкрови принца! Янепричинил ему никакого вреда!
        —Новедь ты похитил Саладина изспальни Корасанди! — вскричал принц Мурад, всееще пылая гневом.
        —Язабрал принца прямо спостели, таккакему угрожала опасность, ипередал его моему товарищу Сади, который хотел отвести его вбезопасное место!
        Вэту минуту оживленный разговор принца имолодого офицера был прерван — слуга Хешан торопливо приблизился ксвоему повелителю.
        —Сейчас прошел мушир Изет поту сторону двора, — сообщил он. — Если я неошибаюсь, онузнал ваше высочество поголосу.
        —Гдемушир? — спросил Мурад.
        —Онисчез там, вдверях.
        Принц снова обратился кЗора-бею.
        —Кому ты передал мальчика? — спросилон.
        —Человеку вовсех отношениях надежному — Сади-бею, который передал его дочери Альманзора, прекрасной Реции.
        —Дочери Альманзора? — воскликнул Мурад, иего гневный взгляд, казалось, прояснился. — Гдеона? Гдемне найти Рецию, дочь Альманзора?
        —Онаисчезла, местопребывание ее досих пор еще неизвестно, принц!
        —АСаладин?
        —Егоследы также еще ненайдены.
        Хешан снова обратился ксвоему повелителю.
        —Умоляю ваше высочество неоставаться здесь долее, — упрашивал он вполголоса, — ябоюсь, неслучилосьбы чего-нибудь!
        Принц Мурад, казалось, необращал внимания нанастоятельные предостережения слуги.
        —Какимже образом исчезла Реция, дочь Альманзора? — спросилон.
        —Вдоме Сади произошел пожар.
        —Так, значит, Реция имальчик сгорели?
        —Дасохранит нас отэтого Аллах, принц!
        Вдруг обе половины больших ворот распахнулись.
        —Чтоэто значит? — запальчиво спросил Мурад.
        Вместо ответа он услышал шаги приближающегося караула.
        Зора-бей удивленно ивопросительно глядел наприближающийся кним отряд солдат.
        —Яимею приказание арестовать вас, — воскликнул начальник отряда.
        —Какое ты имеешь наэто право? — спросил запальчиво принц Мурад.
        —Сделайте милость, ваше высочество, повинуйтесь безсопротивления, — шепнул принцу Зора-бей, внезапно увидевший непредвиденную опасность; всякое сопротивление эту опасность только увеличилобы. — Мыследуем затобой, — обратился он ккараульному офицеру.
        —Прошу извинения, дорогой мой Зора-бей, — отвечал тот, пожимая плечами, — яисполняю только высшее приказание!
        Принц, Зора иХешан последовали заним вкараульную сераля.
        XXIII. Адъютант принца
        Старший сын султана, принц Юсуф, наэтот раз счастливо избежал угрожавшей ему тяжкой болезни. Оннаходился усвоего царственного отца водворце Беглербег. Десятилетний принц был необыкновенно бледный ислабый ребенок, нобойкий илюбознательный, такчто учителям его часто стоило труда удерживать его любознательность. Вего характере, несмотря наюность, было что-то меланхолическое. Принц Юсуф был нежен, ласков исклонен кблаготворительности. Открытый характер, добросердечие, простота иприятное обращение сделали его кумиром всей свиты, любимцем всех окружающих. Всевосторгались любезностью молодого принца ивезде хвалилиего.
        КГассану, этому энергичному, сильному иочень скрытному сыну Кавказа, принц Юсуф почувствовал скоро истинную любовь ипривязанность. Может быть, ихсближению способствовало именно то обстоятельство, чторано обратившийся вюношу принц иеще довольно молодой адъютант были таких различных характеров. Может быть, принца привлекал всего более противоположный темперамент Гассана.
        Какбы то нибыло, новый адъютант скоро стал бессменным всвите принца. Юсуф неотпускал его более отсебя, икогда Гассан-бей иногда пользовался свободными часами иоставлял дворец, принц был вневыразимом беспокойстве, беспрестанно смотрел начасы, тоскливо ожидая часа возвращения Гассана, ичасто выходил кнему навстречу, выражая искреннюю радость привстрече. Гассанже, хотя ине был совершенно равнодушен кпринцу, однако невыходил заграни холодной преданности. Отеплом чувстве, казалось, небыло иречи. Этобыла совсем другая, странная натура: какстрастно нибыл он возбужден, когда затрагивали его патриотизм, егочесть, егодостоинство, даже ив такие минуты оставался он по-прежнему холодным, скрытным испокойным. Этоспокойствие внушало уважение принцу. Оннашел вГассане старшего брата, скоторым мог делиться своими едвали неслишком основательными дляего возраста взглядами. Гассан был постоянно откровенен спринцем исмело указывал ему навсе его недостатки, вто время какдругие только льстили ему. Гассан был совсем нето, чтоостальные приближенные принца, ион больше других нравился последнему, ведь принц смотрел нанего
какна друга, отнюдь некак наподчиненного.
        Принц должен был делать все дляукрепления своих сил, поэтому Гассан занимался сним фехтованием вбольшом фехтовальном зале Беглербега, ончасто далеко ездил спринцем поводе, чтобы доставить ему возможность дышать укрепляющим морским воздухом, идействительно вовсех отношениях неусыпно заботился онем. Султан хлопотал особлюдении всего, чтомогло укрепить его первенца, накоторого он возлагал большие надежды. Онсам часто являлся осведомляться, достаточноли развивались телесные идушевные силы принца, искоро заметил редкую привязанность Юсуфа кновому адъютанту, которого он длянего выбрал.
        Однажды Юсуф иГассан гуляли втенистых аллеях сада вБеглербеге, чудный воздух его должен был благотворно действовать напринца. Солнце было близко кзакату, между деревьями было разлито то свойственное одному югу освещение, которое можно назвать золотистым, пока присамом закате оно неперейдет вярко-красное. Юсуф заставлял Гассана рассказывать ему различные эпизоды изистории прежних султанов ивнимательно прислушивался кего словам, идярядом ивосторженно глядя нанего. Цветущие кустарники разливали вокруг благоухание, птицы наветках пели свою вечернюю песню, иГассан сЮсуфом незаметно дошли дотой части парка, которая всамом конце примыкает кпролегающей мимо большой дороге иотделяется отнее высокой стеной, местами заросшей вьющимися растениями. Скоро подошли они кместу, гденаходятся широкие решетчатые ворота, через которые туда исюда катятся экипажи, итут только заметили, гдеони.
        Вдруг принц схватил своего адъютанта заруку ипоказал ему нарешетку. Подругую сторону решетки стояла, опираясь напалку, старая горбатая женщина, одетая вкрасное платье ис платком наголове. Онапроизвела напринца впечатление несчастной, нуждающейся впомощи, ион взглядом просил Гассана подать бедной горбатой старухе изсвоих денег, которые хранились уГассана.
        —Тыслишком сострадателен идобр, принц, — сказал тот враздумье, — прошло только полмесяца, ая беру изтвоих денег предпоследнюю золотую монету.
        —Дайтолько, — просил Юсуф, — мыобойдемся ис одной монетой, мненичего больше ненадо вэтом месяце.
        Вту самую минуту, какГассан хотел исполнить желание принца ибросить золотую монету горбатой женщине, которая выглядела цыганкой иливорожеей, кстарухе вбешенстве подступил бостанджи, стоявший начасах подругую сторону ворот, ижестами угрожал пронзить ее штыком, если она тотчасже неудалится сэтого места.
        Скриком протянула она вперед свои костлявые руки ипалку, чтобы защитить себя отострого блестящего оружия.
        —Чтоты хочешь сделать? — закричала она. — Тыхочешь заколоть старуху Кадиджу?
        Принц Юсуф дал знак адъютанту удержать часового изащитить горбатую старуху.
        —Оставь старуху! — приказал Гассан-бей громовым голосом, который так испугал бостанджи, чтоон, схватив штык, бросился всторону. Гассан отворил ворота ивпустил впарк беспрестанно кланявшуюся почти доземли старуху, чтобы дать ей денег. Старая хитрая Кадиджа узнала теперь принца иего адъютанта ибросилась перед ними напесок, произнося громкие похвалы.
        —Этотвое милосердие спасло бедную гадалку! Тынепреминул помочь ей! — воскликнула она, обращаясь то кпринцу, токГассану, бросившему ей золотую монету, которую Кадиджа еще сболее громкими похвалами подняла исудорожно прижала ксвоим сухим губам.
        —Аллах, бесконечна твоя милость, чтоты удостоил меня перед кончиной узнать прекрасного, светлейшего принца иего благородного воспитателя, — громко воскликнула она, — какдолжна прославлять я этот день, доставивший мне такое счастье! Явидела тебя, прекрасный, светлейший принц, исполнилось теперь мое заветное желание! Ноувеличь еще дальше твою бесконечную доброту имилосердие, овосходящая звезда Востока, дозволь старой Кадидже доказать тебе свою признательность. Протяни ей твою левую руку, великий, светлейший принц, истарая Кадиджа, ккоторой приходят знатный ипростолюдин, богатый ибедный, чтобы она разгадала им сны, предскажет тебе твое будущее. Твое милосердие так велико, исполни просьбу галатской гадалки.
        Принц Юсуф, по-видимому, нечувствовал охоты знать свою будущность, нотак какстарая Кадиджа беспрестанно умоляла опозволении, тоЮсуф бросил вопросительный взгляд наГассана.
        —Если прикажешь, принц, ядам гадалке мою руку, — сказал тот, — чтобы ты услыхал, чтоона мне предскажет.
        —Сделай это, если ты этим непренебрегаешь! Ятебе предскажу все, чтоготовится тебе вбудущем, благородный воспитатель, иты когда-нибудь вспомнишь старую Кадиджу иее слова, ибоони сбудутся, верь мне вэтом! — воскликнула снотолковательница.
        Между тем водворе быстро темнело итаинственный сумрак покрывал сидящую накорточках наземле старуху. Сама она иее слова производили неприятное впечатление, иГассан хотел уже оставить ее иидти дальше спринцем, недожидаясь ее пророчества, какзаметил, чтоЮсуф, никогда еще невидавший ине слыхавший ворожеи, казалось, заинтересовался всем происходившим. Онрешил исполнить желание принца, хотя внутренний голос ипобуждал его бежать отгадалки.
        —Такговориже, — сказал он презрительным тоном, желая заглушить этот внутренний голос, — говори твои сказки!
        —Тыневеришь, благородный воспитатель, чтослова старой Кадиджи сбудутся! — воскликнула гадалка. — Тыдумаешь, чтоя говорю одни слова безсмысла ибез основания, ностарая Кадиджа подробно читает твою судьбу полиниям твоей руки, ичто она говорит, должно сбыться, если ты даже ипопыталсябы избежать этого! Тоже было свеликим имогущественным пашой Багдада, которому я однажды гадала. Онпосмеялся надо мною, когда я ему сказала, чтоон умрет через своего сына, ибоу него тогда еще небыло сына, какон закричал мне это сосмехом приотъезде. Через несколько лет упаши родился сын, которого он, вспомнив мое пророчество, поскорее отправил вдальний город. Дваилитри года спустя паша, проезжая через тот город, захотел видеть своего маленького сына. Чтобы добраться дожилища мальчика, ондолжен был пройти через мост, икогда нянька сребенком встретили его намосту, туда бросился собеих сторон народ, чтобы видеть иприветствовать пашу. Тогда мост обрушился, ив числе утонувших были паша иегосын!
        —Удивительно! — пробормотал принц Юсуф.
        —Всесбывается, чтопредсказывает старая Кадиджа, — продолжала ворожея, — протяни мне свою левую руку, благородный воспитатель светлейшего принца, ятолько хочу бросить взгляд наее линии, гденаписановсе!
        Гассан протянул старухе свою руку.
        Едва взглянула она наладонь, какв ужасе закричала ипротянула кнебу свои смуглые, исхудалые руки.
        —Аллах! — вскричала она несколько раз. — Кровь, ничего, кроме крови! Уста мои содрогаются говорить тебе твою судьбу, благородный бей, ябоюсь твоего гнева.
        —Неужели ты думаешь, чтотвои слова пугают меня? — спросил Гассан презрительным тоном. — Ямогу все выслушать, итак, говориже, старуха!
        —Ужас истрах! — вскричала ворожея. — Таких знаков илиний я никогда еще невидывала, ая видела тысячи тысяч рук! О,господин, господин, берегись летних дней года, вкоторые ты увидишь здесь светлейшего принца вопасности! Берегись иностранного конака! Кровь иопять кровь; кровь, которую ты прольешь, пристанет ктвоим рукам! Жажда мести иненависть приведут тебя кужасному делу, окотором будут рассказывать города инароды. Страшно иужасно это дело: никогда еще подобного неслучалось! Нотакже ужасно будет инаказание, которое постигнет тебя ипред которым ты сам явишься встретить смерть сулыбкой наустах. Аллах! Аллах! — снова воскликнула старая ворожея ипротянула руки кнебу. — Ужас истрах! Язык мой немеет!
        —Кончай, старуха, — приказал Гассан строго, почти мрачно, — чтобы нибыло, янебуду мстить тебе затвои пророческие слова.
        —Яневиновата втвоей судьбе, яговорю толькото, чтонаписано влиниях твоей руки, ничего более того, чтотебе определено ипредначертано! Тызасвое дело претерпишь ужасную смерть, благородный бей ивоспитатель, будет воздвигнута виселицаи…
        —Ужасно… довольно! — воскликнул принц Юсуф. — Пойдем, дорогой мой Гассан-бей, небудем слушать дальше слова колдуньи.
        Гассан пристально имрачно взглянул настаруху — ееслова глубоко вошли вего душу, однако он презрительно махнул рукой.
        —Иди, безумная, — приказал он, указав нарешетчатые ворота, — каких только страшных слов ты ненаговорила!
        Старая Кадиджа повернулась ив вечерних сумерках оставила парк Беглербега. Юсуф иГассан серьезно ив молчании возвращались через покрытые уже густой мглой аллеи водворец; тутпринц упал нагрудь Гассана.
        —Этого неможет ине должно случиться! — воскликнул он всильном беспокойстве. — Тынекончишь так ужасно! Тыбудешь жить, чтобы я долго, очень долго имел удовольствие называть тебя своим другом.
        Всегда сдержанный исуровый Гассан, был, по-видимому, тронут этим выражением глубокой привязанности. Онзаключил Юсуфа всвои объятия, какдруга, иоба неподозревали, чтоименно эта дружба иприближала их кисполнению страшного пророчества.
        XXIV.Воскресшая изгроба
        Сади пробудился наконец отсвоего душевного опьянения — могущество обольщения имагическая сила величия, неумеренного честолюбия ибогатства, все, чтодействовало нанего так неотразимо вблизи принцессы, разлетелось теперь впрах. Прелестный образ Реции снова возник вего душе. Онслышал ее тихие слова любви, видел ее блестящие счастьем глаза, потом опять слышались ему ее тихие стоны. Гдебыла Реция? Гдетомилась бедняжка? Подвергаласьли она преследованиям необъяснимой, лютой злобы, жертвой которой пали уже ее отец Альманзор ибрат? Онанавела его наслед этого преследования, рассказав ему освоем происхождении. Отец ее, Альманзор, велсвое происхождение попрямой линии откалифов иззнаменитого рода Абассидов, которые имели право напрестол. Альманзор, старый толкователь Корана, досих пор необнаруживал своих прав, ноу него хранились рукописи, доказывавшие его происхождение иправа. Этирукописи также бесследно пропали вместе сним. Боялисьли прав этого потомка некогда могущественного иславного царского рода, илихотели навсякий случай устранить этих потомков; какбы то нибыло, новнезапная смерть Абдаллаха ибесследное
исчезновение Альманзора достаточно свидетельствовали опреследовании.
        Сади терзался упреками, которые он делал самому себе, обвиняя себя втом, чтоРеция имальчик были унего похищены. Вее смерть он неверил, ногдеже должен был он искать ее? Удалосьли шейх-уль-исламу иего слугам забрать ее всвои руки? Всеэти вопросы неотступно преследовали Сади. Еговоображению представлялась бедняжка, томящаяся взаключении: онслышал ее вопли, понимал ее душевную тоску. Время отвремени возвращался он наразвалины своего дома, чтобы здесь напасть наследы преступления. Новсе поиски его были тщетны. Никто изсоседей невидал Реции имальчика, никто неслышал их криков опомощи вовремя пожара.
        Даже старая Ганифа ита ничего более незнала оРеции ибольше невидела ее. Поэтому Сади перестал обращаться кней срасспросами ине возвращался более наразвалины своего дома. Оннаправлял свои поиски совсем вдругую сторону.
        Когда он уже перестал посещать обугленные остатки жилища, всееще лежащие накаменном фундаменте, когда он уже более непоказывался наразвалинах родительского дома наКоралловой улице, однажды ночью тут началось странное движение. Что-то подобно привидению пробиралось между обугленными балками, стенами икамнями, и, если кому-нибудь случилось быть свидетелем этого таинственного видения, тот, испуганный этим страшным зрелищем, принялбы его скорее запризрак, чемзачеловеческое существо. Гибкое, ловкое ибыстрое, какящерица, привидение двигалось так проворно иловко иимело такие неуклюжие формы, чтоникто незамечалего.
        Снаступлением глубокой ночи, когда наулицах воцарилась мертвая тишина ипотухли огни вдомах, когда последние потребители опиума икурители табака изкофеен возвращались всвои дома, иголовы женщин, наслаждавшихся прохладой исвежестью ночного воздуха итолько ночью показывавшихся уоткрытого окна, снова исчезли, тогда мрачное призрачное существо оставило черные, обуглившиеся остатки дома Сади. Этобыла Черный Карлик. Сирра была жива! Онавоскресла измертвых! Еслибы старая Кадиджа илиЛаццаро увидели ее, ониподумалибы, чтовидят перед собою призрак. Небыло сомнения, чтоэто была она. Ошибки быть немогло! Второго такого изуродованного ибезобразного существа, какЧерная Сирра, небыло вцелом свете. Онабыла жива! Онавышла измогилы, вкоторую собственноручно заключил ее грек.
        Раны, по-видимому, зажили, недоставало только кисти левой руки. Сирра была еще проворнее прежнего! Вней неосталось иследа слабости; даже прежде она немоглабы стакой силой ипроворством прыгать пообгорелым балкам, какона это делала теперь, хотя унее ине хватало одной руки. Впрочем, едвали можно было заметить это. Черный Карлик владела правой рукой иостатком левой так искусно, что, казалось, вовсе ненуждалась впоследней.
        Серп луны взошел уже нанебо, ипри тусклом свете ее можно было ясно видеть инаблюдать заСиррой. Убедившись, чтокругом тихо ипусто, она, каклетучие мыши идругие ночные животные, оставила погоревшее место и, крадясь вдоль домов, достигла открытого места. Тутстояло несколько человек, поэтому она спряталась застенкой выступа, села накорточки ипоходила теперь накучу старого темного тряпья. Когда все ушли, поспешила через пустые улицы идошла доберега. Здесь стояло бесчисленное множество каиков. Недумая ниминуты, онавскочила водну излодок, оттолкнула ее отберега, предварительно отвязав цепь отжелезного кольца, иначала грести одной рукой понаправлению Галаты. Наводе вэту темную ночь было также пусто итихо, каки наулицах.
        Судивительной силой иловкостью Сирра направила каик кберегу Галаты, привязала его здесь ивышла излодки. Она, безсомнения, хотела вдоме своей матери справиться оРеции иСаладине. Онанадеялась, чтоони находились еще там. Еслиже их там небыло, тоона решилась идти дальше, чтобы отыскать их. Теперь, возвращенная кжизни, онадолжна была, всвою очередь, употребить все усилия, чтобы спасти Рецию. Этацель наполняла ее душу, одно это желание воодушевляло ее… Всердце этого несчастного существа небыло места другой любви, кроме любви кРеции ипринцу — ксвоей матери Кадидже она уже более нечувствовала привязанности. Прежде, несмотря напритеснения, онастаралась сохранить кней доверие илюбовь, нопоследние доказательства ее неестественной жестокости исвирепости заглушили остатки детской любви всердце этого несчастного создания. Более, чемотран, страдала она отэтой внутренней скорби. Какчасто Черная Сирра проводила целые ночи втайных слезах нажалкой постели вдоме старой Кадиджи! Какчасто мать ее обращалась сней бесчеловечным образом! Сколько раз несчастное существо желало себе смерти, когда мать ее, Кадиджа,
оскорбляла имучила ее! Ведь она была все-таки кровное дитя старой ворожеи ине была виновата втом, чтородилась таким уродом.
        Сирра шла подзащитой ночи поберегу, пока недостигла места, гдестоял дом старой Кадиджи. Онаподошла кдвери итронула заручку, дверь открылась — онанебыла заперта. Этобыло удивительно втакой ночной час! Старой Кадиджи, казалось, небыло еще дома. Сирра вошла втемный коридор изаперла засобой дверь назамок.
        Несчастному созданию стало больно икак-то особенно грустно, такчто сминуту она простояла неподвижно — онабыла вродительском доме! Нокак оставила она его? Оназнала все, чтослучилось. Оцепенение, обессилившее ее тело, непроизвело никакого действия наслух. Вто время, какона немогла шевельнуть ниодним членом, онабыла всостоянии слышать. Икакие мучения вынесла она именно отэтого, онаслышала изнала, чтоее похоронили заживо, чтобы только наконец избавиться отнее, ив тоже время немогла нидвигаться, ниобнаружить какого-нибудь признака жизни. Всеэто прошло теперь — онажива, онабыла спасена чудом, которого она немогла себе объяснить.
        Вдоме царила гробовая тишина. Сирра прокралась додвери той комнаты, гдебыли заключены Реция иСаладин.
        —Реция! — сказала она тихим голосом. — Здесьли ты еще? ЭтоСирра зовет тебя.
        Ответа небыло.
        —Реция! — закричала она громче.
        По-прежнему было тихо.
        Вэту минуту послышались приближающиеся сулицы кдому шаги. Быстро толкнула она дверь, которая также оказалась незапертой, — Реции иСаладина там больше небыло. Тогда Сирра решилась идти искать их. Нов ту самую минуту, когда она хотела схватиться заручку двери, последняя была уже отворена снаружи.
        Старая Кадиджа возвращалась домой немного навеселе. Унее был ссобой маленький фонарь, таккакона нелюбила ходить впотемках. Черная Сирра спряталась вуглу задверью — случайно находилась она натомже месте, куда старая Кадиджа бросила тогда ее якобы умершую.
        Старуха, ввесьма веселом расположении духа, разговаривая сама ссобой вполголоса, кактолько вошла вдом, снова заперла дверь, ноедва захлопнула она ее, какпри слабом мерцании фонаря заметила умершую, давно похороненную Сирру. Глаза ее стали будто стеклянные, члены тряслись какв лихорадке, иужас ее был так велик, чтоона немогла сойти сместа.
        Сирра нешевелилась, ноглядела намать взглядом, исполненным скорби иукора.
        —Этоты, — произнесла наконец Кадиджа струдом иотрывисто, — тыпришла снова получить свою руку, язнала это наперед. — Приэтих словах Сирра невольно подняла высоко, какбы снемым укором, остаток руки.
        Старая гадалка отшатнулась.
        —Тыполучишь ее, нея взяла ее утебя! — вскричала она хриплым, дрожащим голосом. — Нея, Лаццаро принес еемне!
        —Язнаю все! — отвечала Черная Сирра, иголос ее звучал скорбно иукоризненно.
        —Тызнаешь все! — заикаясь, вскричала Кадиджа. — Твоя рука висит там, поднашей лодкой, вводе!
        Страх старой гадалки был так велик, чтоСирра испугалась заее жизнь, и, нежелая быть причиной ее смерти, отворила дверь, вышла наулицу иснова затворила дверь засобою. Теперь только старая Кадиджа вздохнула свободно — призрак удалился. Быстро затворила она дверь и, шатаясь, пошла всвою комнату изаперлась там. Сирраже вернулась кводе, вошла сначала встарую лодку своей матери, нашла там тонкую бечевку, концы которой были вводе, ипривязала кней свою руку икамень. Онаопустила то идругое вместе сверевкой вводу инаправилась ккаику, вкотором приехала, чтобы ехать назад, кСкутари.
        Ночь уже клонилась кконцу, когда она достигла боль-верка иснова привязала лодку напрежнем месте. Выйдя излодки, онапошла подороге кразвалинам Кадри.
        Сирра знала эти развалины. Онаоднажды излюбопытства ходила туда и, незамеченная, осмотрела стены. Подобные места очень нравились бедной уродливой Сирре, таккакв них удобно было прятаться, этобыло убежище, вроде стенных нор маленьких сов иночных птиц. Чемпустыннее было место, тембольше интереса имело оно дляСирры.
        Присероватом утреннем полусвете добралась она доразвалин. Дервиши спали. Даже старый привратник, растянувшись, лежал уворот. Емусладко грезилось его последнее путешествие всвятой город исвященные места, которые он посетил. Сирра прокралась мимо него искоро достигла той стороны обширных развалин, гдедлинный коридор вел вчертоги Смерти. Итут она, казалось, была знакома сместностью, таккакскоро нашла вход изатем тихо пошла помрачному широкому коридору сосводами. Шумее шагов попеску мог выдать ее, ноничего нельзя было видеть внепроницаемой темноте этого коридора, иона, крадучись, продвигалась далее, ощупывая стену правой рукой.
        Наконец она достигла лестницы, взобралась поней осторожно имедленно, чтобы ненаделать шума. Онанезнала, чтосторож Тагир был глухонемой. Поднявшись наверх, внезапно наступила она накакой-то мягкий предмет, ив туже минуту кто-то схватил ее. Наверху, вкоридоре, находилось окно, через которое только что начал пробиваться слабый полусвет. Итут Сирра увидела близко перед собой старого сторожа, спавшего перед лестницей. Этоему она наступила наруку. Тагир схватил ее, впервую минуту неимея возможности ничего видеть, закричать он немог, таккакне был всостоянии ничего услышать. Нов тоже мгновение Черная Сирра сбыстротой ипроворством кошки спустилась поперилам лестницы, некасаясь ногами ступенек. Сирра быстро исмело перекинула руку досамого плеча наперила иприподняла ноги; когда опомнился Тагир, онауже проскользнула вниз исчастливо достигла темного коридора. Старый сторож, по-видимому, немог надлежащим образом уяснить себе случившееся. Что-то пробудило его ото сна. Онясно чувствовал вруке посторонний предмет. Илиэто только пригрезилось ему? Илиже он восне коснулся рукой перил? Вокруг он ничего более немог
нащупать. Онвстал иосмотрелся, насколько это можно было сделать всумерках, однако кругом небыло ничего видно. Оннелег больше ипонес заключенным свежую воду имаисовый хлеб.
        Сирраже неторопливо бродила внизу покоридору, чтобы изучить подробно выходы ихорошенько запомнить местность. Вконце коридора вышла она водвор, окруженный толстыми стенами дворца, гденаходился колодец. Чувствуя сильную жажду, онанапилась воды исъела несколько спелых прекрасных плодов, которые унее были вкармане платья.
        Когда старый Тагир пришел кколодцу наполнить водой кружки, онаспряталась и, когда он прошел мимо, проскользнула покоридору долестницы иподнялась поступенькам наверх.
        Кроме Тагира, здесь другого сторожа небыло. Сирра воспользовалась его отсутствием, чтобы издесь ознакомиться счертогами. Тутона увсех дверей вполголоса звала Рецию.
        Наконец-то, казалось, нашла она заключенных.
        —Ктозовет меня? — раздался голос из-за одной двери.
        —Если ты Реция, которую я зову, скажи мне, чьяты дочь? — сказала Черная Сирра.
        —Дочь Альманзора!
        —Значит ты та, которую я отыскиваю.
        —А,это ты, Сирра? Отвечай, этоты?
        —Этоя, мояРеция! Стобойли Саладин?
        —Да,он спит всмежной комнате. Какты нашла меня?
        —Любовь моя ктебе указала мне путь.
        —Спаси меня! Освободи меня! Здесь ужасно! Слышишьли ты стоны умирающих ибольных? Доходитли дотвоего слуха звон цепей?
        —Здесь страшно!
        —Гдемой Сади, мойповелитель исупруг?
        —Яуже три ночи ждала, искала, ноне нашла твоего Сади, прекрасная Реция, адальше я несмела мешкать!
        —Тыненашла его? Неслучилосьли сним беды? — спрашивала Реция исполненным страха голосом.
        —Дазащитит его Аллах!
        —Аты пришла спасти меня?
        —Спасти иосвободить тебя иСаладина!
        —Аесли Кадиджа хватится тебя?
        —Мать Кадиджа считает меня умершей!
        —Умершей? — спросила Реция.
        —Умершей ипохороненной! Всеэто я расскажу тебе позже. Теперь дело идет отвоем освобождении.
        —Яхочу только вновь увидеть моего Сади! Какдолжен он беспокоиться игрустить обомне!
        —Тише! Возвращается сторож. Наступает день, ядолжна скрыться.
        —Смотри, чтобы он тебя неувидел, Сирра.
        —Вследующую ночь я опять приду, итогда я употреблю все усилия, чтобы освободить тебя, бедная, прекрасная Реция. Ах,как, должно быть, любишь ты своего Сади! Тывновь увидишь его. Терпение, терпение только доследующей ночи. Апока да утешит ида защитит тебя Аллах.
        Старый глухонемой дервиш какраз возвращался снизу сдвумя полными кружками. Оннаходился уже налестнице, когда Сирра шмыгнула через коридор наверх, чтобы спрятаться водном изтемных боковых коридоров, ноон еще нетак высоко поднялся, чтобы увидетьее.
        Вто время какон пошел вкамеры, ловкой Сирре удалось вернуться клестнице, поспешно сойти вниз ина день оставить развалины Кадри. Врощице рядом сразвалинами хотела она найти укромное место, чтобы наконец нанесколько часов предатьсясну.
        XXV.Площадь Голов
        Втот вечер, когда шейх-уль-ислам проводил султана Абдул-Азиса вего ночные покои, водворце Беглербег караул оцепил все выходы, идаже маленькая пристань перед дворцом ита охранялась, чтобы невыпустить ниодного человеческого существа. Мансур-эфенди надеялся увидеть наконец Золотую Маску всвоей власти.
        Удивительно, однако, что, хотя отряды солдат поспешно исполнили приказание ивсе ходы ивыходы были заперты иоцеплены, Золотой Маске каким-то непостижимым образом ина этот раз удалось ускользнуть, несмотря навсе предосторожности. Коридоры игалереи дворца были обысканы, ноне было никаких следов Золотой Маски! Выходы ипристань оставались доследующего утра стольже хорошо охраняемы, такчто никто немог выйти, истража донесла, чтоневидала нидуши.
        Понятно, чтоэтот необъяснимый случай нетолько вшейх-уль-исламе увеличил желание получить наконец объяснение относительно Золотой Маски, нои всултане возбудил желание удостовериться вэтом сказочном видении. Появление его водворце имело зловещее значение. Сименем Золотой Маски были связаны мрачные слухи, нанего смотрели какна дурное предзнаменование. Многие называли Золотую Маску предостережением, являвшимся тому, кому грозило несчастье, чтобы предупредить испасти его. Итак, Золотая Маска вустах народа преследовал добрую цель, следовательно, более возбуждал уважение, чемстрах, ивсе, среди которых он появлялся, спочтительным поклоном отступали сдороги, иникто никогда неосмеливался заграждать ему путь.
        Давно уже непоказывалось это сказочное видение. Онявлялся всегда только перед наступлением тяжелых времен илизловещих событий. Говорят, чтоуже божественному пророку Магомету[6 - Магомет (Великий) — основатель названной его именем религии, родился вапреле 571года вМекке. Родители его, Абдаллах иАмина, принадлежали хотя кзнатному, нообедневшему роду Куррейш, который имел всвоих руках светскую власть вМекке иправо присмотра занаходящимся вэтом городе храмом, священной Каабой. Собрание откровений Магомета есть Коран.] явился Золотая Маска вМедине вмае 632года и, следовательно, незадолго доего смерти. Сэтого времени, всилу древних преданий, видели его всегда являющимся перед великими событиями. Одни говорили, будто он принадлежит кродственникам пророка илиже кпредкам его. Другие рассказывали, будто Золотая Маска был некто иной, какверный друг Магомета Абубекр, который вместе сним должен был всентябре 622года сопасностью длясобственной жизни бежать отего врагов вМедину. Этобегство называется геджра, ис этого года начинается эра (летоисчисление) магометан. Абубекр, родившийся в573году вМекке, былкалифом
арабов иза свою ученость иискусство втолковании снов был всюду уважаем. Онпервый примкнул кМагомету иизменил свое настоящее имя Абд-эль Кааба вАбдаллаха. Прозвище Абубекр (отец девы) получил он уже позже, когда Магомет женился наего дочери. Хотя Абубекр иумер вавгусте 634года вМедине, однако суеверие народа все еще считало его ходящим поземле. Золотой Маске вразных частях империи придавали разные значения иудивительнейшие объяснения.
        Однажды вечером султан Абдул-Азис принимал всвоем кабинете шейх-уль-ислама, каквдруг показался один изего адъютантов идоложил ему, чтоводворец прибыл сважным известием баши изкараульни, находящейся вСемибашенном замке.
        Семибашенный замок, по-турецки Эди Кули, древний инаполовину разрушенный. Онстоит совершенно изолированно наокраине Стамбула уМраморного моря, там, гдеоканчивается проходящая через мыс стена. Скаждым годом этот древний замок все более приходил вупадок; трибашни уже почти совсем обвалились, оставшиеся имеют додвухсот футов высоты. Безсомнения, этакрепость была построена вскоре после основания Константинополя. Когда султан МагомедII завоевал город, Семибашенный замок был уже развалинами. Онвоздвиг его снова инаселил своими янычарами. Приновейших турецких султанах Семибашенный замок служил государственной тюрьмой, иеще впрошлом столетии султаны заключали туда посланников тех держав, скоторыми вели войну. Один издворов этого мрачного полуразрушенного Семибашенного замка называется площадью Голов, таккакздесь складывали головы обезглавленных, чтобы их можно было видеть через высокую стену. Караул древнего замка состоит внастоящее время только изнескольких солдат; вэто уединенное, пустынное, полуразрушенное здание кроме больших ворот ведет еще много отверстий встене; прежде тут были ворота, теперьже
ихнет.
        Баши, явившийся водворец султана, принадлежал ккараулу замка. Абдул-Азис приказал адъютанту узнать оцели его прихода. Адъютант отправился искоро вернулся сдокладом, чтобаши пришел донести онеобыкновенном явлении встаром Семибашенном замке. Наплощади Голов явился ему Золотая Маска, ион решился тотчасже прийти сюда сдокладом.
        —Приведи баши комне! Ясам хочу выслушать его донесение, — приказал Абдул-Азис.
        Адъютант ввел престарелого капрала впокои султана. Такая неслыханная милость привела баши ввосторг. Онбросился наковер итри раза прикоснулся кнему лбом.
        —Тыпришел изСеми башен? — спросил султан.
        —Нижайший раб вашего величества пришел оттуда. Теперь он счастлив: очиего видели могучего повелителя правоверных, — сказал капрал.
        —Тывсегда стоишь вСеми башнях?
        —Точно так, ваше величество. Ястою там стремя племянниками!
        —Чтослучилось стобой вэтот вечер?
        —Нечто необычное, ваше величество, нечто чрезвычайное! Мнеоколо шестидесяти лет, ая еще никогда невидел Золотой Маски, окотором народ рассказывает столько чудес, — отвечал старый капрал. — Когда я час тому назад совершал пообыкновению обход, заметил я наплощади Голов фигуру влохмотьях. Следовательно, чужой вошел взамок. Яхотел окликнуть его ипоспешил кнему; тутя заметил зеленую головную повязку ипод нею золотую маску. «ЭтоЗолотая Маска!» — вырвалось уменя. Яникогда его невидал, новсеже узнал его. Яостановился исмотрел нанего — онпрошел мимо меня, какбудтобы меня ивовсе небыло. Ясложил руки нагруди ипреклонился перед ним. Золотая Маска прошел мимо исел наобломок колонны. Явернулся кплемянникам итут только услышал отних, чтоеще несколькими годами раньше иногда видели они Золотые Маски вСемибашенном замке.
        —Золотые Маски? — переспросил султан. — Разве их несколько?
        —Один измоих племянников утверждает, чтоих должно быть неодна, таккакон видел нескольких. Когда чуть позже я стоял уворот башни, увидели мы снова внекотором отдалении фигуру влохмотьях иблестящей золотой маске. Былли это тотже самый, чтопрежде, илидругой — янаэтот вопрос немогу ответить.
        —Зачем ты неразведал онем? — спрашивал султан, между тем какшейх-уль-ислам, безмолвно стоя сбоку, внимательно следил заразговором.
        —Янемедленно отправился сюда.
        —Иты неокликнул фигуру, явившуюся вСемибашенном замке?
        —Ведь это, ваше величество, былЗолотая Маска.
        —Всеже твоя обязанность была окликнуть его! Приказалли ты своим часовым проследить изадержать странную фигуру?
        Старый капрал, казалось, неожидал такого вопроса иподобную вещь считал невозможной.
        —Отвечайже! — сгневом приказал султан.
        —Яспешил квашему величеству сдонесением, ничего больше! — отвечал, дрожа, капрал.
        —Тыдурной слуга, если пропускаешь чужих, ктобы они нибыли, вСемибашенный замок! — вскричал султан вкрайнем раздражении, затем он дал знак своему адъютанту. — Пусть отведут этого баши подстражу истрого накажут его, — приказал он, затем сделал дрожащему капралу повелительный жест, приказывающий ему немедленно удалиться сглазвон.
        Старый баши знал очень хорошо, чтоэто было смертным приговором. Вгалерее его окружили бостанджи иотвели его вгородскую тюрьму Сераскиерат, гдеон должен был ожидать наказания.
        —Яхочу отправиться вСемибашенный замок, — обратился султан кадъютанту, — распорядись, чтобы была готова лодка. Проводи меня, Мансур-эфенди. Яхочу наконец исследовать это явление.
        Шейх-уль-ислам поклонился. Несколько камердинеров познаку повелителя поспешили кнему ипринесли широкий плащ, который он имел обыкновение надевать приночных выездах. Султан всопровождении шейх-уль-ислама иадъютанта вышел кроскошной, выложенной камнем части берега, гдеуже стояли готовые лодки. Султан ступил наодну изних, обаего спутника последовали заним, ив то время, какон сел впавильоне намягкую подушку, ониостались стоять запавильоном. Лодка была приведена вдвижение несколькими гребцами ибыстро неслышно скользила всумерках понаправлению кгороду.
        Адъютант отдал приказание ехать кСеми башням, апотому гребцы направили лодку ксеральскому шпицу, проехали мимо него, затем поплыли вдоль этой стороны Стамбула доконца обширного города.
        Тутнаберегу возвышался древний, местами развалившийся Семибашенный замок. Мрачно истрашно виднелись его могучие абрисы нафоне покрытого мглой вечернего неба. Впродолжение этого времени наплощади Голов, вСемибашенном замке, застарыми мрачными стенами, подымающимися загородскими воротами, уводы находилось несколько человек. Почти каждый изних пришел туда через особый ход итихо садился наобломок колонны. Обломки стояли покругу; этих обломков было семь.
        Площадь Голов была невелика, такчто окружающая ее стена почти совсем заслоняла ее отсвета ис наступлением ночи покрывала таинственной мглой. Земля этой площади Голов некогда, припрежних султанах, приняла столько крови, чтопочва насажень глубины была пропитана ею; стена кругом была таже, через которую некогда смотрели наголовы казненных, таквысоко клали их итак велико было число обезглавленных.
        Наэтом уединенном, таинственном, мрачном дворе сидели наобломках колонн шесть оборванных фигур. Всеони так походили одна надругую, чтоникто неотличилбы их друг отдруга. Безмолвно инеподвижно сидели они. Седьмой обломок колонны был еще пуст. Прислабом мерцающем свете звездного неба, проникавшем водвор, можно было разглядеть оборванные кафтаны, бледные, полузакрытые лица изадумчиво опущенные кземле глаза. Шестеро, безмолвно сидевшие вкружке, казались уже старыми. Укаждого часть лба иголовы была обвита зеленой арабской повязкой, концы которой висели посторонам головы, укаждого ярко светилась золотая маска.
        Новот важными, исполненными достоинства шагами приближалась кСеми башням еще одна такаяже фигура — человек вмаске. Прямо шел он настражу убольших ворот вглавной башне, какбудтобы все двери ивходы должны были открыться перед ним ине было длянего никакой помехи. Часовые, стоявшие там насвоих постах, заметили Золотую Маску, шедшего прямо наних, иотошли всторону, почтительно склонившись перед фигурой, безмолвно проходящей мимо. Аон исчез вовнутренней части башни ичерез многие коридоры направился кплощади Голов.
        Ниодин изприсутствующих нешевельнулся, казалось, всебыли погружены внепробудный сон. Седьмой также непоклонился остальным. Безмолвно подошел он кеще пустому обломку колонны иопустился нанее.
        —Выпоследовали моему призыву, братья, — сказал он после короткой паузы глубоким, приятным голосом. — Мыдолго отдыхали, теперь снова начинается наша работа. Подготовляется нечто великое, имы должны принести все наши силы одной цели, соединяющей нас. Освободилисьли вы отостальных обязанностей?
        Шесть фигур наклонили безмолвно головы.
        —Итак, приветствую вас, — продолжал вновь пришедший исполненным достоинства голосом, — начнем наше дело воимя Аллаха, Великого иВсемогущего.
        Остальные шестеро снова поклонились.
        —Брат Омар, начинай! — обратился вновь пришедший кблиз сидящему.
        —Янаблюдаю, — начал тот глухим голосом, — вразвалинах Кадри. Ежедневно Мансур-эфенди держит совет сГамидом-кади, однако оба преследуют необщее благо, недела веры, носвои личные цели. Яподозреваю Мансура-эфенди впостыдном властолюбии. Всякое средство кдостижению цели священно длянего. Своему стремлению кмогуществу жертвует он всем. Егодеяния гибельны, ивскоре поднимется восстание, имразжигаемое.
        —Оставайся вблизи него, брат Омар, — сказал вновь пришедший, когда тот замолчал, — собери листочки, гдеты записываешь его проступки ипринеси их сюда, когда переполнится мера! Говори, брат Бохира, — обратился он затем кследующему. — Чтоимеешь ты сообщить своим братьям?
        —Янаблюдаю, — начал иэтот, неизменяя своего сгорбленного положения, — водворце султана свлиянием Мансура-эфенди борется еще другое, иэто влияние также разжигает возмущение, которое ивспыхнет вскоре. Султанша Валиде окружает султана развлечениями, чтобы тем вернее властвовать надним. Еесовет решителен, ивизири бессильны против нее! Ужебродит между ними дух раздора, ив скором времени они прибегнут ксредствам, которые приведут кнеслыханным переворотам.
        —Пребывай ивпредь всерале иво дворце Беглербег, — сказал вновь пришедший. — Чтоимеешь ты сообщить опреследовании Реции ипринца Саладина, брат Мутталеб?
        —Янаблюдаю, — начал иэтот. — Гонители невинного принца идочери Альманзора заключили их вчертогах Смерти, тамтомятсяони!
        —Аты, брат Беку-Амер?
        —Янаблюдаю! Несчастная дочь старой погрязшей впороках гадалки Кадиджи поимени Черная Сирра, принимающая участие всудьбе принца идочери Альманзора, извлечена мной имоими помощниками измогилы ивозвращена кжизни. Тело ее отвратительно, нодуша чиста.
        —Аты что имеешь сообщить, брат Калед?
        —Янаблюдаю! Бесчестным поступкам грека Лаццаро, доверенного слуги принцессы, нетконца! Этоон пытался убить дочь Кадиджи, таккакона знает оего злодействах. Онсчел ее мертвой ивелел зарыть, отняв унее прежде левую руку! Похищение Реции ипринца есть тоже дело его рук. Яследую заним всюду, брат Хункиар.
        —Собери таблицы, гдеты записываешь его злодейства, брат Калед, наказание его настигнет.
        —Теперь твоя очередь, брат Абульореда, — обратился тот, которого Калед назвал Хункиаром, кпоследнему присутствующему.
        —Янаблюдаю, — начал Абульореда. — ИзЛондона приехала сюда одна женщина, которая еще раньше имела секретные поручения вПариже ив других местах, новезде заводила одни козни иинтриги. Женщина эта — агент английских дипломатов, искательница приключений, иприсутствие ее опасно! Еезовут мисс Сара Страдфорд.
        —Наблюдай заней иее планами, брат, чтобы мы, вслучае, если она станет строить тайные козни, могли ей противодействовать! — сказал Хункиар, по-видимому, знавший все. — Онаживет уанглийского посланника инедавно налетнем празднике имела тайный разговор спринцем Мурадом!
        —Оназавлекает всвои сети одного молодого офицера башибузуков, — продолжал Абульореда, — сила обольщения ее велика, ивезде она пользовалась ею длядостижения своих целей.
        —Предостереги молодого офицера, какпредостерег ты Рассима-пашу, — заключил Хункиар.
        Втуже минуту странное таинственное собрание наплощади Голов внезапно закончилось. Сшести разных сторон водвор почти одновременно вошли шестеро одинаково одетых человек, которые, по-видимому, сторожили все выходы. Иу них, также каки усеми остальных, подзеленой головной повязкой блестела узкая золотая маска.
        —Зачем вы беспокоите нас, братья? — закричал им Хункиар.
        —Уходите, скорей уходите! — отвечал один изпоспешно вошедших. — Султан сшейх-уль-исламом приближается влодке, через несколько минут он явится наплощадь Голов!
        —Рассейтесь вразные стороны, — раздалось вполголоса приказание Хункиара.
        Тринадцать фигур тихо исчезли втени стен, ичерез несколько секунд площадь Голов была пуста, ибледный свет луны падал насемь пустых мест.
        Вслед затем наплощади Голов появился султан вместе состражей ив сопровождении усердного шейх-уль-ислама иадъютанта, онхотел наконец удостовериться впоявлении Золотой Маски, итак какстража, видевшая его приход, ухода его невидала, тоон несомневался, чтовстретит его здесь.
        Ноплощадь была пуста! Кругом небыло нидуши.
        Всамом Семибашенном замке также ненашли никого.
        Бесследно исчезло все, какночной призрак, исултан серьезно изадумчиво вернулся всвою лодку. Золотая Маска приобрел магическое значение вего глазах, иневольный ужас овладел им. Чтопредвещало это сказочное явление?
        XXVI.Призрак Черной Сирры
        Реция предалась уже отчаянию встрашной темнице вразвалинах, нонадежда снова вернулась кней, когда нарассвете, какмы уже описывали, проник кней голос Сирры. Теперь, когда Сирра знала место ее заключения, невсе еще погибло длянее. Еслибы она только отыскала Сади ипозвала его напомощь, спасение иосвобождение Реции ипринца былибы верны. Образ Сади постоянно носился вее воображении. Любимый муж, которому она навеки принадлежала душой ителом, искал ее, внутренний голос говорил ей это! Досих пор он ненашел ее только потому, чтотюрьма ее была скрыта инадежна, нотеперь Сирра открыла ее, инадежда снова поселилась вдуше Реции.
        Когда Саладин, спавший всмежной комнате, проснулся ипоспешил кней, онатихо сообщила ему утешительную весть, чтоони скоро будут освобождены. Бедный мальчик струдом переносил лишения неволи. Еслибы подле него небыло Реции, ондавным-давно заболелбы. Страх, наполнявший его вэтих ужасных стенах, недостаток свежего воздуха иукрепляющей пищи иряд тяжелых испытаний имели такое гибельное влияние наСаладина, чтоРеция серьезно беспокоилась онем. Даисама она выглядела бледной иутомленной. Ина нее разрушительно подействовали последние недели сих страшными событиями. Только одно поддерживало ее: мысль оСади, олюбимом муже, который теперь был длянее всем, после того, какзлосчастная судьба отняла унее отца ибрата!
        Когда Сирра приприближении старого сторожа шепотом простилась сней, Реция была всильной тревоге, чтобы старый дервиш незаметил Сирру; всмертельном страхе прислушивалась она, ноне слыхала ничего, кроме тяжелых шагов сторожа, — значит, Сирра прошла незамеченной.
        Тагир явился вкамеру ипринес воду, хлеб иплоды. Онедва бросил взгляд насвоих заключенных. Тообстоятельство, чтоон был глухонемой, делало его бесчувственным ковсему. Даже красота итрогательная прелесть Реции непроизвели нанего никакого впечатления. Этобыл получеловек: ничувства, ниучастия, ниинтереса небыло вдуше старого сторожа. Онмог видеть людские страдания исмерть, нечувствуя нитени сострадания. Механически исполнял он свою обязанность, какживотное влачил он свою жизнь. Нирадости, нисвободы, нинаслаждений несуществовало длянего. Всегда одинаково было его лицо, безвсякого выражения. Чтобы нислучилось, егогрубые черты неизменялись. Маленький принц боялся этого человека ивсегда сужасом глядел нанего, когда тот входил вкамеру, онказался ему одним изстрашных сказочных образов.
        Когда Тагир ушел, Реция накормила Саладина плодами, сама поела немного, затем предалась мечтам обосвобождении ее дорогим Сади, чтобы только разогнать грустные думы вэтой мрачной тюрьме. Жалобы ее давно смолкли, никем неуслышанные, еемольбы обосвобождении замирали втолстых стенах тюрьмы. Никто, кроме Тагира, неявлялся кней, ниодин человек неприходил спросить унее, почему она здесь томится икто привел ее сюда.
        Реция снетерпением ждала вечера, ждала ночи. Онатвердо была уверена втом, чтоСирра иСади придут освободить ее иСаладина. Проходил час зачасом. Никогда еще день неказался ей так длинен.
        Тихо разговаривала она сСаладином.
        —Мужайся, моярадость, — шептала она, — сегодня ночью мы будем свободны, спасены.
        —Ах,наконец-то, наконец-то! Ноя ведь останусь утебя, неправдали? — спрашивал маленький принц.
        —Да,Саладин, ябуду охранять тебя.
        —Еслибы неты, Реция, ядавным-давно умербы! — жалобно шептал принц, преждевременно познавший горькую судьбу.
        —Тыостанешься уменя, будь спокоен. МойСади придет освободитьнас.
        —Ах,теперь я люблю твоего Сади также, какиты.
        —Заэто я еще больше люблю тебя. Этомой Сади принес тебя комне.
        —Ая тогда боялся его, таккакпрежде никогда невидел ине знал его! Другой офицер взял меня отбаба-Корасанди иотдал меня твоему Сади! Янезнал, чтоон отнес меня ктебе. Разве баба-Альманзор вовсе непридет повидаться снами?
        —Ябоюсь, чтоон совсем больше невернется, Саладин!
        —Тыговорила недавно, что, может быть, онивернется.
        —Явсе еще надеюсь — страх инадежда борются вомне. Ноон уже давно, очень давно уехал, иникакого известия отнего недошло доменя. Другие принесли мне весть, будто он умер!
        —Умер! Ах,баба-Альманзор был так добр, иАбдаллах тоже умер, он, который вырезал дляменя хорошенькие лодки изкоры иприносил мне финики, ион также невернется более. Знаешь что, Реция, яужасно боюсь, может быть, иСади тоже невернется!
        —Чтоты говоришь, Саладин? — сердито укоряла она маленького принца. — Тыэтого недолжен говорить! Разве ты незнаешь, какя люблю Сади?
        —Тытакже любила ибаба-Альманзора, аон невернулся. Тылюбила иАбдаллаха — ион невернулся. Вотмне ипришло вголову, чтоиСади невернется, таккакты его тоже любишь.
        —Мнестрашны твои слова, Саладин!
        —Тысердишься наменя, Реция?
        —Никогда больше неговори ничего подобного.
        —Ах,какхотелосьбы мне поплакать ипогоревать стобой! Яэтой ночью видел очень страшный сон. Мнеснилось, будто я шел заруку стобой гулять заворота имы пришли накладбище, — рассказывал маленький принц, — итут ты показала мне могилу доброго баба-Альманзора иАбдаллаха. Кактолько вступил я нанадгробный камень доброго баба-Альманзора, онскатился прочь. Мыпоглядели вниз — могила была пуста! Втуже минуту показалось мне, какбудто мы были уже нена кладбище, ау подошвы крутых песчаных гор, накоторые мы хотели взобраться. Вверху росли цветы, идеревья отбрасывали отсебя тень, ана самом верху стоял твой Сади. Казалось, онманил нас, потом он стал расти, делался все выше ивыше! Позади его стояла женщина, такаяже высокая, голова ее была также величава, каквершина пальмы, иСади отвернулся отнас, амы все старались вскарабкаться кнему ивсе падали ипадали вниз. Твой Сади несмотрел нанас больше, онсмотрел только навысокую женщину, имне показалось, будто ячмак упал сее головы, итут я закричал отужаса: яувидел мертвую голову.
        —Кактолько такие сны снятся тебе, Саладин? — сказала Реция стайным ужасом.
        —Неудивительно, чтомне приснилась мертвая голова. Яоднажды видел такую вкабинете баба-Альманзора, ивот она иногда припоминается мне, — отвечал маленький принц.
        Реция посмотрела врешетчатое окно — водворе было уже темно, наступил вечер, давно желанный вечер!
        —Отгони отсебя эти мрачные образы, моярадость, — сказала Реция ис любовью обняла мальчика. — Вотнаступает ночь, иСирра приведет сюда Сади!
        —Ах,какстрашно было ночью взбираться навысоту, — горевал маленький принц, — кактрудно подыматься попеску, мывсе падали вниз.
        Этиобразы, казалось дочери Альманзора, имели легко объяснимый смысл, ноона нехотела идумать обэтом! Надежда, наполнявшая ее душу, победила впечатление, которое произвел нанее сон Саладина. Оназнала мужество исилу Сади. Онаговорила себе, чтоон накажет грека, кактолько Сирра сообщит ему овсех злодействах последнего. Чтомог сделать Лаццаро, несмотря нахитрость излобу, против могущества илюбви, наполнявшей Сади! Кроме того, Сади занимал теперь высокое положение, онбыл офицер ис помощью своего чина мог пробраться кней скорее всякого другого. Глаза ее блестели. Луна уже взошла нанебо, бледный серебристый свет ее пробивался сквозь решетку вкомнату, гдеРеция смаленьким принцем пламенно ждала своего избавителя, своего возлюбленного Сади. Вдруг она услышала тихие шаги вкоридоре, вкотором эхо больших, высоких, сосводами покоев громко разносило малейший звук. Этонемог быть старый Тагир, онникогда вэтот час неприходил кзаключенным. Реция прислушивалась. Онаподнялась сместа, восторг охватил ее душу примысли, чтоэто приближается Сади. Саладин тоже услышал шум и, неговоря нислова, указал надверь. Исполненная
ожидания, стояла Реция. Нежный свет луны проникал вкомнату исеребряным покрывалом ложился настройную, прекрасную фигуру заключенной.
        Вотшаги дошли додвери. Затаив дыхание, смотрела нанее Реция. Следующая минута должна была решитьвсе.
        Взамок был вставлен ключ итихо имедленно повернут. Такникогда неотворял дверь Тагир. Ноэто могла быть Сирра! Сади илиСирра? Новот дверь отворилась, ина пороге показалась окруженная мраком фигура мужчины. Реция наклонилась вперед. Лунный свет упал навошедшего, икрик ужаса вырвался изуст заключенной — неСади, неСирра были это! Лаццаро, грек стоял напороге! Оннадеялся застать прекрасную Рецию вглубоком сне, новот она стояла перед ним, онаималенький принц, охваченный страхом привиде грека.
        Реция отпрянула назад, когда Лаццаро подошел кней. Душераздирающий крик опомощи вырвался изее уст, онаувидела себя вовласти презренного, который среди ночи пробрался кней. Нокрик замер неуслышанным вобширных покоях чертогов Смерти, глухонемой сторож неслыхал его, апляшущие ивоющие дервиши точно также немогли его слышать, и, казалось, вразвалинах никого небыло. Какое ужасное разочарование дляРеции, которая уже протянула руки, чтобы принять всвои объятия возлюбленного Сади! Какой ужасный час предстоял ей! Какие муки готовил ей теперь грек? Чтонужно было ему отРеции?
        Онаотшатнулась отнего, кактрепетная лань отхищного зверя, сложила руки длямолитвы иопустилась наколени возле постели устены, между тем какСаладин прижался кней ине спускал глаз сЛаццаро. Последний уже освоился сцарствовавшим вкамере смешением темноты ибледного лунного света инаправился кРеции, кпрекрасной жертве своей страсти! Наэтот раз она была предоставлена его произволу, была вего власти! Когдаже он протянул руки, чтобы обнять ее, маленький принц, какбудтобы бессознательное побуждение защитить свою благодетельницу разом заглушило внем страх, бросился нагрека ипопробовал оттолкнуть его своими маленькими ручками, затем вцепился, подобно репейнику, вруку Лаццаро, который, хотя его ине стесняло это препятствие, всеже пробовал освободиться отнего. Онотбросил отсебя мальчика стакой силой, чтотот, неиздав низвука, упал, каксноп, иостался лежать устены. Какразъяренная львица, детенышу которой угрожает враг, сотчаянной силой бросается напоследнего, такнабросилась Реция нагрека.
        —Презренный! Если ты преследуешь меня своими злодействами, топокрайней мере пощади ребенка! Чтотебе сделал этот мальчик? — воскликнула она. — Зачем ты издесь неоставляешь нас впокое?
        —Чтобы владеть тобой, чтобы назвать тебя своей, прекрасная Реция, — отвечал Лаццаро. — Тыбудешь моей!
        —Прочь отменя, негодяй! Никогда, никогда рука твоя некоснется меня! Ятак глубоко ненавижу тебя, чтосоглашусь скорее умереть, чемпринадлежать тебе! Убей меня — яхочу живая илимертвая остаться верной женой Сади.
        Адский хохот был ответом наее восторженные слова.
        —Тыодумаешься, прекрасная Реция! — воскликнулон.
        —Зачем ударил ты мальчика, презренный? Мойбедный, милый Саладин!
        —Оставь его! Тыдолжна быть моею! — скрежетал зубами Лаццаро иподступил кРеции, стараясь заключить ее всвои объятия.
        Снова раздался душераздирающий крик опомощи. Страшно отзывалось громкое эхо вобширных покоях.
        —Кричи сколько угодно, никого нет поблизости, тымоя! — говорил грек, торжествуя иподходя все ближе.
        Онагордо выпрямилась. Сугрожающим жестом, пылая ненавистью, стояла она перед врагом, какбудто споследней отчаянной силой хотела защититься отего нападений.
        —Смотри так, теперь ты еще прекраснее, чемкогда-либо! — воскликнул грек и, неиспугавшись ее угрожающего вида, обвил своею сильной рукой нежный, тонкий станее.
        Погибла Реция, если только неслучится чудо! Беспомощная, онабыла отдана напроизвол исполненного пылких желаний грека, который уже видел себя уцели. Никто тут невидал, неслыхал его, никто неприходил вырвать унего жертву. Прекрасная Реция, которую он уже давно преследовал своею любовью, была его! Вэтой отдаленной камере небыло длябедняжки нипомощи, низащиты.
        —Сади! Спаси меня! Сади! — воскликнула она, собрав последние силы, возбужденные вней отчаянием исмертельным страхом; онауже чувствовала руки Лаццаро, ощущала его палящее дыхание усвоей щеки. Отвращение, ужас, ненависть наполняли ее душу. Онастала защищаться, какмогла, ночто значили эти слабые попытки против возбужденной страстью силы грека.
        —Сади! Помоги мне! — ещераз воскликнула Реция задыхающимся голосом исделала последнее усилие, чтобы вырваться изрук смертельного врага.
        Вдруг двери камеры сшумом распахнулись. Этослучилось так внезапно, чтонельзя было заметить, ктораскрыл их так поспешно исильно, видно было только, чтонаполу, вомраке, окружавшем дверь, что-то зашевелилось, втоже мгновение это что-то прыгнуло вверх приярком свете луны, освещавшем часть комнаты. Страшное проклятие вырвалось уЛаццаро. Онвнезапно почувствовал, чточто-то тяжелое вцепилось внего сзади исдавило ему шею. Этослучилось так быстро, чтовпервую минуту он ине думал, чтоего душит постороннее существо, арешил, чтослучилось нечто сним самим. Однако вслед затем, какон выпустил Рецию, задыхаясь отнедостатка воздуха, онпочувствовал, чтоунего наспине сидел кто-то икрепко сжимал его шею. Этомог быть только ребенок. Может быть, мальчик? Новедь он все еще безчувств лежал наполу! Лаццаро было некогда думать обэтом, чувство самосохранения вэту минуту пересилило все. Онхрипел, емунехватало воздуха, — ещеминута, ион задохнулсябы, неуспев увидеть иотбросить врага, державшегося наего спине.
        Реция, вырвавшись изрук грека ине видя причины своего внезапного освобождения, полумертвая отстраха иот напряжения, упала наколени. Какбезумный схватил Лаццаро руки, сжимавшие его шею, ончувствовал теперь, ккрайнему ужасу, чтосзади чья-то голова касалась его. Итак, нанем сидело человеческое существо. Таккакруки его недостигали цели, онпробовал употребить вдело зубы, хватался заголову врага ипробовал изовсей силы удариться спиной остену, чтобы только сбросить его, новсе было напрасно. Страшный вид имел бешеный грек, наспине которого сидело неуловимое существо.
        Онвыбежал изкамеры — страшное существо оставалось нанем, какюжноамериканская сороконожка, впивающаяся втело. Ондолжен был тащить его ссобой! Всвоем безумном бегстве Лаццаро чуть было неопрокинул старого дервиша Тагира, который, найдя дверь вкамеру двух заключенных еще открытой, запер их, убедившись предварительно, чтоони были вкамере.
        Хрипя, ударяясь остены, каксумасшедший, сшироко выпученными глазами, спеной урта, бросился грек послабоосвещенным коридорам клестнице, — водно мгновение он был уже внизу, нона спине его все еще сидел ужасный призрак. Онувидел голову, онузнал Черную Сирру! Дочь гадалки, которую он сам похоронил, руку которой взнак смерти принес старой Кадидже, теперь сидела нанем исвоими руками сжимала ему горло, онвидел даже остаток левой руки усвоей шеи. Этопризрак Черной Сирры схватил его вту минуту, когда он уже держал вруках Рецию. Какослепленный бешенством иболью бык неудержимо бросается встороны, невидя ине заботясь отом, куда он попадет, точно также иЛаццаро бросился через дверь итемный коридор взал дервишей. Онзабыл уже, чтопризрак Черной Сирры все еще сидел нанем исжимал его горло, ноги его двигались машинально. Наконец он достиг большого, открытого сверху зала, гдевоющие дервиши Кадри совершали свои религиозные обряды. Шатаясь, вступил грек всередину их круга сужасной ношей и, хрипя, грохнулся напол между вскочившими отужаса дервишами.
        XXVII. Переодетый принц
        Вернемся теперь снова ктому вечеру, когда переодетый принц сосвоим слугой Хешаном отправился всераль, чтобы искать следы маленького Саладина. Между тем какпринц Мурад водворе запальчиво говорил сЗора-беем, мушир Изет показался впередней султанши Валиде, находившейся всерале. Изету было вменено вобязанность наблюдать запринцами, исултанша-мать тотчас приняла его, таккакона считала это наблюдение очень важным. Мушир Изет вошел вкомнату, гденадиване сидела султанша Валиде, ипоклонился ей низко, совсеми знаками глубочайшего почтения.
        —Тыприносишь мне известие, касающееся принцев? — спросилаона.
        —Ваше величество! Соизвольте выслушать мое важное известие, — сказал мушир. — Принц Абдул-Гамид неоставляет никогда Терапии изанят назначениями ираспоряжениями относительно устройства своего маленького дворца вКитхат-Хапе, уПресных вод, куда принц хочет переехать, кактолько придут вещи изПарижа. Принцже Мурад снекоторого времени всильной тревоге, ипричина тому — незнание участи принца Саладина.
        —Какой вздор! Принц Мурад может быть спокоен, потому что мальчик этот вовсяком случае останется жив! — воскликнула султанша Валиде.
        —Принц хочет увериться иполучить нужные объяснения, — продолжал мушир, — поэтому его высочество сегодня вечером, всопровождении слуги, переодетый, потихоньку оставил Терапию.
        —Переодетый? Вкакомже костюме?
        —Еговысочество одели мундир баши.
        —Агде находится принц?
        —Внизу, водворе сераля, ваше величество! Еговысочество явились всопровождении слуги ивступили вжаркий спор софицером Зора-беем, которого они искали.
        —Этот Зора-бей заодно спринцем? Сопровождалли он принца?
        —Еговысочество искали Зора-бея, повсей вероятности, питая надежду получить отнего сведения оместопребывании маленького принца Саладина!
        —Кчему это переодевание? Чтозначит этот маскарад? — воскликнула султанша. — Хотят сыграть сомной шутку, илиже сделаться посмешищем прислуги? Принц ведь ибез подобного средства может оставлять свой дворец, кчемуже такое переодевание?
        Мушир поклонился, пожав плечами.
        —Пусть немедленно попросят принца иего свиту отправиться вРозовый киоск, дальнейшее пусть решит сам султан.
        Этопоходило наарест. Изет снова поклонился.
        —Приказание вашего величества будет немедленно исполнено, — сказал он тоном рабской преданности.
        —Ступай идонеси мне, кактолько принц исвита его будут вкиоске, — приказала султанша Валиде. — Яхочу тогда оставить сераль. Пусть предварительно займут караулами все входы вкиоск, какэто предписывает достоинство принцев. Чтобы приказание мое было исполнено!
        Мушир отправился, ивскоре после того, какмы уже видели, показался дежурный офицер, пригласив принца, Зора-бея ислугу следовать заним вРозовый киоск, который находится всадах сераля ипредставляет уединенное, очень старое иугрюмое здание, вовсе незаслуживающее названия Розового киоска. Поназванию можно представить его себе увитым розами, живописно расположенным, прелестным домиком — ничего подобного! Онлежит втенистом пустынном месте, среди прежде баснословно прекрасных, атеперь совершенно запущенных садов сераля, иничто неподает повода кего названию, разве только несколько дикорастущих поблизости розовых кустов. Самкиоск — очень неуклюжая беседка, которая внастоящее время необитаема иникак неиспользуется. Своими серыми украшениями икуполами вверху напоминает она то время, когда султанские жены приходили вэтот сад ив киоске пили кофе, курили ипредавались скуке.
        Кактолько мушир Изет донес султанше, чтоприказание ее исполнено, онаоставила сераль иотправилась вБеглербег ксултану.
        Когда принц Мурад, Зора-бей ислуга Хешан через коридоры сераля изатем через дворы были введены всад, этослучайно увидел изодного изпокоев шейх-уль-ислам, который, по-видимому, имел какое-то дело всерале. Тотчасже он велел позвать начальника капиджей.
        —Давно неудостаивался я милости являться пред твое высокое лицо, могущественный имудрый Мансур-эфенди, — сказал Магомет-бей.
        Шейх-уль-ислам велел ему встать иподойти кокну, выходившему вовнутренний двор. Вэту минуту подвору проходили ввечерних сумерках трое арестованных.
        —Ктоте военные, которых ведет капиджи-баши? — спросилон.
        —Баши, который идет впереди, некто иной, какпереодетый принц Мурад, великий могущественный баба-Манcур!
        —Как — принц?
        —Клянусь бородой пророка! Последний — слуга принца, Хешан, авторой — один изтрех неверных, которые своим внезапным исамовольным выходом обесславили твой полк, всемогущий баба-Мансур!
        —Полк капиджи? Тыобэтом еще ничего недоносил мне, Магомет-бей.
        —Твоя милость стого дня еще ниразу неудостаивала меня аудиенции.
        —Какмогли они выйти изполка? Ктодал им позволение натакой неслыханныйшаг?
        —Самего величество султан!
        —Акто эти три смельчака?
        —Зора-бей, Гассан-бей иСади-баши.
        —Тот, кого ты назвал последним, неонли был нам рекомендован принцессой Рошаной?
        —Да,мудрый ивсемогущий баба-Мансур, этоон. Сади, поповелению султана, беем переведен вкорпус башибузуков вместе сЗора-беем.
        —Атретий?
        —Третий изэтих преданных друг другу товарищей, Гассан-бей, сделан адъютантом принца Юсуфа-Изеддина, — отвечал Магомет-бей свыражением ненависти, зависти иглубокого негодования. — Ониобратились кего величеству султану спросьбой оперемещении. Такого позора еще никогда неслучалось втвоем полку, всемогущий Мансур-эфенди, иосмелюсь высказать мое живейшее желание инастоятельную просьбу, которая ниднем ниночью недает мне покоя: накажи дерзких заэтот позор.
        —Твое раздражение справедливо, именя также возмущает этот поступок, таккакдо сих пор все считали заособую честь имилость иметь право служить капиджи, — сказал шейх-уль-ислам.
        —Накажи, раздави этих недостойных твоим гневом, мудрый имогущественный баба-Мансур, илипредоставь мне дать волю моему справедливому негодованию инаказать троих друзей.
        —Знаешьли ты причину, приведшую трех офицеров кэтому шагу?
        —Да,могущественный имудрый баба-Мансур, иэто могу я тебе сказать. Сади-баши, тотмолодой, рекомендованный светлейшею принцессой солдат, должен был потвоему приказанию арестовать дочь толкователя Корана Альманзора Рецию инаходящегося приней мальчика, ноСади любит эту Рецию ивзял ее себе вжены!
        —ТотСади-баши? Верноли твое известие?
        —Несомневайся вэтом…
        —Онвернулся тогда сответом, чтоненашел дочери Альманзора вдоме ее отца?
        —Этобыла правда, мудрый ивсемогущий баба-Мансур, онненашел ее натом месте, которое ты ему назначил, нопотом он нашел ее вдругом месте ивзял ксебе вдом.
        Тут, послучаю пожара, домего обратился впепел, иона пропала безвести. Чтобы неполучать больше такого приказа, онискал инашел случай выйти изтвоего великого иславного полка.
        —Адва других офицера?
        —Они, какя уже заметил, связаны сСади тесными узами дружбы, ия понял изих разговоров, чтоони имеют общие дела ичто все трое разыскивают дочь Альманзора. Итак, ониради Сади изменили полку!
        —Япредоставляю тебе, Магомет-бей, наказать трех отступников заих измену, ноустрой так, чтобы никто ничего неузнал ине заметил. Перевод состоялся поприказанию его величества султана, значит, оботкрытом приговоре инаказании неможет быть иречи.
        —Уменя готов хороший план, могущественный имудрый баба-Мансур.
        —Оставь его присебе! — перебил его шейх-уль-ислам, — Янехочу узнавать его, тыодин вответе, будь осмотрителен! Вмоейже признательности затвое усердие можешь быть уверен.
        Мансур-эфенди отпустил начальника капиджи изатем безсвиты отправился посамой отдаленной дороге ковнутреннему двору сераля, который, каки первый двор, постоянно охраняют капиджи. Отсюда проходят всады сераля через ворота, теперь открытые, ав прежнее время строго оберегаемые черными ибелыми евнухами.
        Стех пор каксултан стал появляться всерале редко, только вторжественных случаях, анастоящий двор игарем расположились водворце Беглербег, ворота эти вовсе неохраняются. Поэтому никто незаметил, чтоМансур-эфенди втакое позднее время отправился втемные сады сераля. Войдя, онтотчас повернул вту сторону, гдевдали, среди высоких деревьев, находился Розовый киоск. Когда он приближался кРозовому киоску, навстречу ему вдруг раздался сторожевой оклик солдат:
        —Ктоидет?
        Шейх-уль-ислам остолбенел, онине подумал, чтокиоск может охранять стража. Затем он быстро подошел кчасовому, прежде чем тот успел повторить оклик, — этобыл солдат изкапиджи. Шейх-уль-ислам назвал себя. Солдат стал вофронт. Мансур направился ккиоску, ноне кглубокому, наподобие остроконечной арки, входу, ак расположенным посторонам, тоже вформе остроконечных сводов, окнам. Онувидел, чтовсмежной комнате горел огонь, слабое мерцание которого проникало через комнату, окно которой было еще открыто.
        —Светлейший принц! — сказал Мансур-эфенди тихим голосом.
        Вслед затем кокну приблизилась фигура.
        —Ктоты? — спросил принц Мурад.
        —Разве светлейший принц неузнает того, ктотолько что получил известие обучасти вашего высочества?
        —Мнекажется, тывеликий, мудрейший Мансур-эфенди! Чтотебе отменя нужно?
        —Япришел уверить ваше высочество всвоей преданности!
        —Зачем это? Тынастолько посвящен вовсе, чтознаешь, какопасно давать здесь подобные уверения, — отвечал принц Мурад.
        —Известие ослучившемся огорчило меня, ия пришел уверить ваше высочество втом, чтоя хочу употребить все свое влияние, чтобы уничтожить последствия!
        —Кажется, истолковали вдурную сторону то, чтопереодетый принц посетил сераль. Ноэто было необходимо! Яимел нато свои причины!
        —Причины эти — тайна?
        —Ониуже более нетайна, великий муфтий, стех пор, каких знает офицер, находящийся вдругой части киоска! Япришел отыскать следы моего сына, принца Саладина.
        —Смеюли я назвать вашему высочеству этот след? — спросил Мансур-эфенди уклончиво.
        —Можешь быть уверен вмоей вечной благодарности, мудрый Мансур-эфенди, если окажешь мне эту услугу.
        —Ваше высочество оставили принца навоспитание уизвестного своею мудростью толкователя Корана Альманзора?
        —Этотак. НоАльманзор ведь умер!
        —Яслышал, будто он пропал безвести икаким-то образом маленький принц попал кбывшему служителю сераля Корасанди, — продолжал шейх-уль-ислам, нашедший наконец давно желанный случай сойтись сбудущим преемником престола иприобрести его доверие.
        —Всеэто я знаю! Ногдеже теперь находится принц Саладин?
        —Пусть ваше высочество предоставит мне сэтих пор отечески печься опринце.
        —Тысогласилсябы сделать это, мудрый Мансур-эфенди?
        —Яобещаю вашему высочеству еще больше: переселение влюбимый дворец светлейшего принца.
        —Чтопобуждает тебя ктаким обещаниям?
        —Яхотелбы приобрести доверие вашего высочества.
        —Тыполучишь его ик томуже еще мою благодарность, если сдержишь слово, мудрый Мансур-эфенди!
        —Отменя самого, ваше высочество, больше ничего неуслышите, нофакты будут говорить заменя, — отвечал шейх-уль-ислам. — Дазащитит ваше высочество милосердный Аллах!
        Вто время, какв этой стороне киоска происходил вышеупомянутый разговор, Зора-бей ходил взад ивперед поотведенной ему комнате вдругой части киоска. Оннезажигал огня. Встреча спереодетым принцем невыходила унего изголовы, ион сожалел только ободном обстоятельстве, что, кнесчастью, немог сообщить принцу местопребывание Саладина. Нотолько он подошел кокну ибросил взгляд наглубокий мрак, какему показалось, будто подокном кто-то шевелится.
        —Благородный Зора-бей! — прозвучал тихий голос.
        Онприслушался — онясно слышал свое имя, ноне мог узнать ниголоса, нилица.
        —Ктозовет меня? — спросилон.
        —Тише, пожалуйста, мойблагородный Зора-бей, тише, — отозвался голос, — япринес тебе известие, которого никто другой недолжен слышать!
        —Прежде всего скажи мне, ктоты?
        —Твой друг идруг твоих обоих товарищей! — отвечал глубокий сдержанный голос, который молодому офицеру показался знакомым, новсе-таки он немог догадаться, ктобы это мог быть.
        —Сади ищет свою жену, которая исчезла вовремя пожара вего доме. Тыихрабрый Гассан-бей соединились сСади ивсе трое отыскиваете дочь Альманзора.
        —Твоя правда.
        —Яскажу тебе, благородный Зора-бей, гденаходится прекрасная Реция, чтобы ты мог передать эту весть твоему другу Сади-бею.
        —Как, тызнаешь, гдедочь Альманзора? Говори, ктоты, оказывающий моему товарищу эту услугу!
        —Неспрашивай омоем имени, благородный Зора-бей, достаточно будет тебе моих слов. Сади-бей снова увидит дочь Альманзора, если ему удастся проникнуть вте покои сераля, гденаходятся избранные напраздник Байрам женщины, изкоторых султанша Валиде выбирает наэтот год одалиску длягарема султана.
        Зора-бей прислушивался, этавесть поразилаего.
        —Тыточно это знаешь? — спросилон.
        —ОтСади-бея итебя будет зависеть, сколь истинны мои слова, — отвечал незнакомец. — Явидел сам, какбыла введена вэти покои дочь Альманзора.
        Зора-бей помолчал минуту, потом вдруг подошел кстолу, чтобы зажечь стоящую нанем свечу. Онхотел знать, ктопринес это известие.
        —Постарайтесь проникнуть впокои, может быть, вамудастся, — продолжал незнакомец, — ивы найдете там прекрасную Рецию!
        Вэту минуту Зора-бей зажег свечу иподошел коткрытому окну, чтобы осветить стоящего всаду, нонезнакомец втуже минуту бросился вкусты.
        Зора-бей услышал удаляющиеся торопливые шаги, ноувидеть незнакомца так ине успел.
        XXVIII. Месть Магомет-бея
        Всепопытки Сади найти местопребывание Реции были тщетны, оннемог открыть нималейшего следа, хотя неустанно занимался поисками. Теперь ему пришла вголову странная мысль. Золотая Маска однажды сообщил ему убежище Реции, итеперь он хотел разыскать его, чтобы вторично узнать, гдеРеция. Ногде должен он искать таинственное явление? Гдемог он найти Маску? Онявлялся незваный, внезапно подкрадывался ктому, ктоменьше всего думал онем, отыскатьже его небыло никакой возможности! Сади бродил ночью поулицам Стамбула иСкутари внадежде где-нибудь вомраке вечера увидеть Золотую Маску. Ностранно! Теперь, когда он высматривал ихотел его видеть, тот, какнарочно, непоказывался. Однажды вечером встретил он Гассан-бея, который, освободившись нанесколько часов, шелкнему. Сади сообщил ему свое намерение. Смеясь, положил Гассан руку наплечо товарища.
        —Тщетная попытка, Сади, — сказал он, — Золотая Маска является то одному, тодругому, тоздесь, тотам! Тыдолжен ждать, если он снова подкрадется ктебе, больше ты ничего несможешь сделать.
        Гассан проводил Сади вего квартиру ирассказал ему приключение состарой колдуньей. Пока они еще говорили обэтом, отворилась дверь ивошел Зора-бей.
        Тримолодых офицера поздоровались.
        —Ядумал, чтоты находишься поддомашним арестом, — обратился Сади кЗора.
        —Да,я был подарестом вРозовом киоске, — отвечал Зора, и, подсев кдрузьям, рассказал им освоей встрече спринцем. — Совчерашнего досегодняшнего вечера находился я там, только час назад выпустили меня, после того, какпринц иего слуга также оставили Розовый киоск ия письменно изложил свои показания.
        —Дело осталось бездальнейших последствий? — заметил Сади.
        —Былобы странно, еслибы оно еще имело дальнейшие последствия! — воскликнул Зора-бей. — Ибез того я целые сутки провел вкиоске!
        —Тебя хватятся вполку, — сказал Гассан.
        —Ядумаю, Магомет-бей сделал уже донесение.
        —Конечно, иначе я незналбы ничего обаресте, — подтвердил Сади. — Происшествие возбудило всюду большой интерес, ибольшинство завидовало твоему приключению.
        —Ипусть. Былоли там действительно чему завидовать, яоставляю нерешенным, — отвечал Зора, — но, однако, сомной вРозовом киоске случилось нечто, касающееся тебя, Сади. Этоипривело меня сюда.
        —Говориже! Рассказывай! — воскликнули Гассан иСади.
        —Этостранная история, ия ничего немог узнать отом, ктоявился мне ночью укиоска, — начал Зора-бей, — имени своего он неназвал, икогда я зажег свечу, чтобы разглядеть его, онбесследно исчез втемноте.
        —Этобыл, может быть, Золотая Маска? — воскликнул Сади.
        —Недумаю.
        —Чтоже сделал этот незнакомец? — спросил Гассан.
        —Онвыдавал себя занашего друга, номне нехотелось этому верить, внутренний голос подсказал мне, чтоэтого неможет быть.
        —Нашдруг? Ион точно знал всех нас? — спросил Сади.
        —Да,всех троих.
        —Еслибы он действительно был нашим другом, — заметил Гассан, — тодлячего былобы ему окружать себя такой таинственностью?
        —Ядумаю тоже самое, ноничего неприязненного немог найти я вего известии.
        —Чтоже это было заизвестие?
        —Онпришел сказать мне, гдетвоя Реция.
        —ГдеРеция! — воскликнул Сади. — Онзналэто?
        —Конечно, онэто сообщил мне, чтобы я передал тебе иты, наконец, избавился отмуки неизвестности.
        —Авы еще сомневаетесь вего дружбе, вы, недоверчивые души!
        —Какаяже цель этому незнакомцу уведомлять нас оместопребывании Реции? Говориже, Зора, гденаходитсяона?
        —Известие необрадует тебя, Сади, — отвечал Зора, — однакоже ты должен знать все. Твоя Реция, кажется, находится вчисле женщин, избранных султаншей Валиде, чтобы изних кближайшему празднику Байрама выбрать новую одалиску вгарем!
        —Как, мояРеция? — воскликнул Сади всильном возбуждении. — Онасреди женщин, назначенных кБайраму? Онанедолжна оставатьсятам!
        —Будь осторожен, мойдруг, — уговаривал Зора-бей своего взволнованного товарища.
        —Онанедолжна там оставаться, говорю я! Ядолжен освободить, спасти ее, еслибы это даже стоило мне жизни!
        —Тызабываешь, чтоникто, подстрахом смертной казни, несмеет переступать порог дворца Долма-Бахче, гдеевнухи ирабыни стерегут избранных, которые окружены учителями ивсевозможными попечителями, — сказал Гассан.
        —Язнаю все, нонеужели вы думаете, чтоэто может удержать меня теперь, когда я знаю местопребывание моей Реции? — воскликнул решительно Сади. — Нипрепятствий, нипредлогов несуществует дляменя! Ятак идумал, чтотолько что-нибудь необычайное могло так запрятать ее, чтовсе мои поиски остались тщетными. Бедная Реция! Вто время, какдругие, избранные кБайраму, гордятся ирадуются этому назначению, Реция будет горевать ив отчаянии ломать руки. Ядолжен возвратить ее, должен освободить ее, чегобы мне это нистоило!
        —Подумалли ты обопасности? Обдумалли ты прежде все? — спрашивал Гассан. — Избранные женщины сокрыты отвсех, иникто несмеет их видеть.
        —Мнеине надо видеть их, мненадо только возвратить иосвободить мою Рецию!
        —Едвали возможно проникнуть водворец Долма-Бахче ивойти внего, — заметил Зора-бей враздумье.
        —Нираздумий, нисомнений нет дляменя! Сейчасже я отправляюсь вДолма-Бахче!
        —Тывзволнован. Неувлекайся безрассудным поступком, Сади, который может стоить тебе жизни, — предостерегал его Зора.
        —Язнаю опасность, нознаю также свой долг. Моерешение непоколебимо, иникакая земная власть неможет уничтожить его! Сейчасже отправляюсь вМраморный императорский дворец.
        —Если ты этого непременно хочешь, пусть будет так! Ия тоже пойду стобой, — объявил Зора-бей.
        —Ия также неоставлю тебя, какповелевает долг иданное тебе обещание, — сказал Гассан иподнялся сместа.
        —Низа что насвете! Янепринимаю этой жертвы, — воскликнул Сади, — предоставьте все одному мне! Довольно будет одному изнас поплатиться жизнью вслучае неудачи: оставайтесь!
        —Мыразделим твою участь! — решительно отвечал Зора-бей, протягивая Сади руку.
        —Неотвергай нас! Мыостанемся притебе, — сказал Гассан срешительным видом, такчто Сади немог вторично отказать, неоскорбивих.
        —Прежде чем отправиться вДолма-Бахче, позволь мне предложить еще один вопрос, — обратился Зора кСади, — тыхочешь вытребовать дочь Альманзора, нопо какому праву?
        —Поправу, которое дает святая любовь! — воскликнул Сади восторженно. — Рециямоя!
        —Тыназываешь ее женой, чтобы спасти ее, тыввел ее всвой дом, иРеция, исполненная любви идоверия, последовала затобой, — продолжал Зора, — нобрак еще небыл совершен имамом ине подписан свидетелями.
        —Тыошибаешься, друг мой, брак наш заключен старым имамом вСкутари, — отвечал Сади.
        —Конечно, подписи его будет достаточно, иты могбы спомощью этой бумаги еще раньше доказать свое право, ногдеже бумага имама?
        Сади побледнел.
        —Горе мне, онасгорела, — сказал он глухим голосом, — онасделалась добычею пламени.
        —Какое несчастье!
        —Довольно! Ничто неможет удержать меня! — воскликнул Сади совспыхнувшей вновь решимостью. — Достаточно моего слова инашей любви!
        —Юный мечтатель, — произнес Зора-бей стихой исострадательной улыбкой. — Чтотебе вздумалось! Одно свидетельство обраке могло тебе еще пригодиться, твоиже слова ислова Реции ничего незначат.
        —Будь что будет, нето я длядостижения цели употреблю силу! — объявил Сади отважно.
        —Чтобы несделать опрометчивого шага, прими нашу помощь исовет, — обратился Гассан ксильно взволнованному Сади. — Освобождение Реции силой стоилобы тебе головы. Предоставь нам сначала удостовериться, действительноли дочь Альманзора находится вчисле предназначенных кБайраму женщин. Втом случае, еслибы нам удалось убедиться вэтом и, может быть, даже увидеть Рецию, тогда моглибы мы надругое утро отправиться освободить ее ивозвратить тебе. Обосвобождении силой неможет быть иречи: вспомни только, чтоизбранные женщины идевушки охраняются многочисленными евнухами ирабынями, авнизу стоят накарауле капиджи.
        —Гассан говорит правду, Сади, — сказал Зора-бей, чтобы успокоить сильно взволнованного товарища. — Если эта попытка нам удастся сегодня, остальное сделаем завтра, нотихо иосмотрительно.
        —Хотелосьбы мне видеть, какбылибы вы спокойны, потеряв любимую жену. Авы еще требуете спокойствия отменя. Вынесправедливые! — воскликнул Сади. — Требуйте отменя всего, только нехолодной рассудительности вэту минуту! МояРеция взята уменя, ия должен оставаться спокойным? Чтовсе сокровища мира всравнении слюбящим сердцем! Реция любит меня! Еслибы вы знали только ее иее самоотверженную любовь. Онасохнет, онавянет там, какцветок бездождя исолнца. Разлученная сомной, онавыгляделабы покойницей наБайраме, аразряженная покойница осквернилабы праздник. Скорей, друзья, вДолма-Бахче!
        Зора иГассан уступили ему, хотя исознавали, чтоих подстерегают большие опасности, вкоторые они безрассудно бросались сами. Онидолжны были сопровождать Сади, онинемогли оставить его одного, ненарушив данной ему клятвы. Может быть, имеще удастся немного успокоить беспредельную опрометчивость Сади. Если он позволит себе увлечься безрассудными поступками, онпогубит несебя одного, нои их. Никогда еще непроходило безнаказанным, если непосвященный осмеливался оказаться впокоях, гдеприготовлялись исовершались тайны Байрама. Никогда еще ниодин подобный смельчак немог сообщить, чтопроисходило вэтой строго оберегаемой части гарема Долма-Бахче, ибоживым никто неоставлял его. Однако дальнейшие возражения походилибы натрусость инерешительность, апотому оба друга уступили. Вернутсяли они изэтого путешествия, былеще вопрос — головам их угрожала опасность, темнеменее они неколебались ниминуты. Тридруга отправились вДолма-Бахче.
        Позади Перы, вЦыганском квартале наберегу Босфора, там, гдетеперь конно-железная дорога развозит пеструю толпу всевозможных национальностей, стоит дворец Долма-Бахче. Турецкая столица впоследнее десятилетие сильно изменилась подвлиянием успехов западного образования, итеперь только благодаря роскошной южной растительности она еще сохраняет свой восточный вид. Когда около пяти лет назад первая железная дорога опоясала окрестности Золотого Рога иКонстантинополя ипервые паровозы застлали облаками дыма минареты исераль, старые турки, каксообщают корреспонденты многих газет, ворчали ипрятались всвои пестрые конаки, чтобы вдали отмирской суеты жить мудростью пророка. Сэтого времени вновейшем городе калифов становилось все оживленнее. Вскоре вагоны конно-железной дороги проходили мимо Ай-Софии, Ипподрома иКонстантинополя, икараул углавных, роскошно, нобез вкуса отделанных ворот Долма-Бахче апатично смотрел напестрое население, уносимое вагонами, проходящими обыкновенно через прелестную Тофану вБешиктам.
        Водворце Долма-Бахче ежегодно напразднике Байрама происходило представление вновь избранной императрицей-матерью жены султана, которая вступала вего гарем. Воспользуемся случаем внести сюда длятех, кого это может интересовать, краткое описание семейной жизни вТурции изатем вернемся книти нашего рассказа.
        Турецкие женщины иих отношение кмужчинам имеют всвоих воззрениях инравах нечто непостижимое. Обычай многоженства есть одно изсущественных отличий турецкой жизни. Неменее странным кажется нам ито обстоятельство, чтотурецкая женщина может являться публично только подпокрывалом, непокрытая несмеет она говорить спосторонними лицами. Визвестной статье «Турецкие женщины» находится следующее объяснение этого обычая: «Пророк Магомет принудил своего приемного сына иполководца Цейда прогнать отсебя супругу его Цейнебу ипотом сам женился наней; насвадьбе некоторые гости оставались очень долго. Тутбыло им открыто ипредписано, чтобы жены пророка только «зазавесой», тоесть закрытые покрывалом, говорили сдругими, исключая близких родственников, ивсе жены правоверных должны были следовать этому обычаю. Встарину положение женщины уарабов было свободное, какэто итеперь водится убедуинов, ине национальный дух, аличное желание пророка ограничило эту женскую свободу иустановило то гаремное заключение, которое так дурно повлияло натурецкие нравы. Вообще турок имеет только одну жену, ктоже имеет средства, может завести
инескольких. Хотя настоящий невольничий рынок изапрещен законом, всеже торг людьми производится итеперь, только виных формах, иедвали можно найти хоть одного турка, который неприобреталбы заденьги жену, рабов ирабынь. Последние известны подименем одалисок, горничных, нопринадлежат, каки все женщины вдоме турка, кего гарему.
        Если обыкновенный турок хочет иметь жену, тоесть первую, илиего родители хотят женить его, посредницами вэтом деле являются матери жениха иневесты. Непосредственное участие последних выражается иногда только втом, чтоматери потихоньку позволяют жениху сквозь решетку посмотреть наневесту безпокрывала. Начинаются взаимные переговоры, конечный результат которых состоит втом, чтожених ввиде свадебного подарка дарит невесте несколько тысяч пиастров и, следовательно, некоторым образом покупаетее.
        Кдню, назначенному длясвадьбы, имам приготовляет брачный контракт, который затем скрепляется подписью свидетелей, итогда невесту после разнообразных увеселений вкарете подвозят кдому жениха. Уворот дома ожидает жених, онберет ее изкареты ивносит ее, теперь уже свою супругу, вдом, гдеимеет право снять снее покрывало.
        Каждый турок обязан назначить своей жене особое помещение вдоме, хотябы только одну комнату. Если унего несколько жен ирабынь, ондолжен каждой изних отдать враспоряжение покомнате. Если турок состоятельный, он, приведя имаму доказательства того, чтоможет содержать гарем, может иметь дочетырех законных жен истолько рабынь, сколько позволяют ему средства.
        Обыкновенно первая жена избирается изтогоже звания, чтоимуж, остальных жен, равно иодалисок, выбирает он изпривезенных нарынок грузинок, черкешенок итурчанок, которых сами родители продают торговцу, имеющему невольничий девичий рынок вСтамбуле. Здесь совершается этот постыдный торг. Цена закаждую невольницу доходит от2000 до5000 пиастров, черные невольницы ценятся дешевле. Бразды домашнего правления находятся всегда вруках первой жены, ночасто ей приходится очень горько, если одна изпрочих жен приобретет особенную любовь супруга иповелителя. Тут, чтобы низвергнуть соперницу, пускает она вход всевозможные интриги.
        Здесь нелишним будет упомянуть ободном случае вдоме вдовствующей дочери Магомета-Али-паши поимени Нацин-ханум. Таккаксупруга ее часто небывало дома, тоона находила средства безнаказанно принимать вгареме своего возлюбленного; втоже время она была ввысшей степени ревнива. Компаньонка принцессы рассказывает следующее: супруг принцессы сказал однажды рабыне, подававшей ему воду: довольно, мойягненочек! Этислова привели принцессу всильное бешенство. Бедное создание было убито поее приказанию, затем жареная голова ее, начиненная рисом, была подана кобеду мужу. «Возьмиже кусочек твоего ягненочка!» — сказала ему Нацин-ханум. Бросив салфетку, онудалился ипотерял кней всякое расположение. Неразвелись они только потому, чтосупругу хотелось сохранить богатство иостаться зятем Магомета-Али. Ревность этой ужасной женщины распространялась навсех невольниц; прималейшем подозрении вневерности она приказывала сечь их плетьми досмерти.
        Всягаремная жизнь полна злобы иревности ислужит местом действия хитроумных интриг. Несмотря накажущуюся зависимость ибесправие турецкой женщины, исключительно отсюда ведется правление иразорение турецкого государства. Тезнаменитые визиты, которые турецкие женщины делают одна другой ипри которых они курят нежный табак ипьют кофе, впрежние времена проводились взадумчивом молчании, теперьже сделались неистощимыми источниками интриг, откоторых зависят должности их мужей, сыновей ибратьев. Лестью добиваются они расположения жен министров ивысших сановников, аэти последние просьбами иласками домогаются умужей длясвоих протеже всех мест, какихбы те нипожелали.
        Если турку случается убедиться вневерности одной изсвоих жен, емупредоставляется право развода. Если верность нарушена женой, онжалуется нанее имаму, итот уже определяет наказание изменнице. Еслиже это сделано одной изего невольниц, онпродает илидарит ее другому. Техже невольниц, которые были постоянно верны своему повелителю, оннередко берет себе вжены.
        Стража гарема — евнухи служат вместе стем иприслугой женам; онисопровождают последних вовсех их выездах, напрогулки, набазар, вванны, словом, всюду. Заэто они получают большое жалованье и, кроме того, пользуются большими преимуществами.
        Больших гаремов немного. Самый многочисленный изних, конечно, гарем султана, внем находится более четырехсот женщин. Некоторые богатые паши имеют всвоих гаремах довосьмидесяти жен ирабынь. Если такой господин вместе сженами предпринимает поездку наПресные воды илив Тшукдиди, вверх отСкутари, томеста, гдеони отдыхают, занесколько часов перед этим очищаются кавасами. Если случится надороге встретиться стаким поездом и, невозбудив внимания, наблюдать заним, можно увидеть много прекрасного. Прелестнейшие женщины, блестящие туалеты, чудесные драгоценности — всеэто возбуждает восторг. Если еще выпадет счастливый случай увидеть этот поезд извосьмидесяти женщин натонконогих конях — турецкие женщины вверховой езде неуступят мужчинам — илюбоваться, какони снеописуемой грацией мчатся мимо всвоих фантастических костюмах, — невольно вообразишь себя перенесенным вволшебныймир.
        Между тем какжены царствующего султана утопают вроскоши иудовольствиях, гарем умершего султана навеки лишен всех радостей. Изжен бывшего султана Абдул-Меджида, брата Абдул-Азиса, осталось около четырехсот женщин; всеони должны доконца жизни носить вдовье покрывало ивсе помещены вбольшом старинном дворце наберегу Босфора. Полицейская стража ходит постоянно снаружной стороны этого похожего натюрьму дворца истережетих.
        Водворце Долма-Бахче, который возвышается наберегу Босфора заТофиной, рядом смаленьким дворцом Бешикташем, женщины наблюдают завновь избранными длясултана женами ивоспитывают их подруководством султанши-матери.
        Дворец этот каменный иеще новый. Отдельные части его измрамора итак роскошны, чтонаодин ремонт его отпускается двести миллионов пиастров. Через богато разукрашенные ворота, миновав караул, входят водвор, огороженный позолоченной решеткой, затем подымаются помраморной лестнице ивыходят вслабо освещенную галерею сбогато разукрашенными стенами имраморным полом. Всередине дворца находится огромный аудиенц-зал вдва света спотолком ввиде свода, опирающегося наколонны. Посредине висит огромная газовая люстра сдесятью тысячами рожков. Обыкновенный приемный зал ирабочий кабинет султана, пребывающего здесь только вовремя Байрама, имеют мозаичные полы, устланные дорогими коврами. Замечательное художественное произведение представляет собой курительный киоск турецкого султана, имеющий форму исполинского фонаря. Полвыстлан фарфоровыми плитами, всередине фонтан, брызги которого вливаются вбольшой блестящий хрустальный бассейн. Стены украшены живописью. Наружные, срешетками, покои дворца заключают всебе гарем. Заним тянутся большие роскошно отделанные сады, устроенные одним немцем, Зестером. Близ этого дворца
лежит маленький летний дворец Бешикташ ссадами. Онпостроен уже около двухсот лет назад. Высокие стены скрывают его прекрасные сады отвзоров проходящих».
        Наступала ночь. ВДолма-Бахче мчались вовесь опор трое офицеров. Онистремились насвою погибель. Ниодним словом необменялись они дорогой. Мрачный исерьезный Сади был впереди остальных. Нетерпение гнало его вперед. Ондолжен был снова увидеть иосвободить Рецию. Мысль, чтоона была разлучена сним, разгоняла вдуше его все сомнения, ив воображении его рисовался ее образ вовсем очаровании. Забыты были все прелести принцессы. Еголюбовь кРеции одержала верх!
        Достигнув первых огромных ворот, гдестояло несколько капиджи, тридруга соскочили слошадей, передав их солдатам. Онивсе еще непредчувствовали, чтоотдавались вловушку предателя. Даже то обстоятельство, чтоименно капиджи охраняли наружные ворота, ненаводило их намысль обобмане. Какофицеры, имевшие караулы всерале ив Беглербеге иотличенные султаном, ониимели свободный доступ вДолма-Бахче. Потому они беспрепятственно прошли через все ворота ивышли набольшой двор. Теперь дело состояло втом, какпробраться дальше. Сади поспешил вверх полестнице кгалерее, Зора иГассан последовали заним.
        —Останьтесь тут, — обратился кним Сади шепотом. — Всетрое мы неможем идти далее, яодин найду дорогу.
        —Мыпроводим тебя допокоев, гденачинается гарем, — пояснил Зора ивместе сГассаном последовал заспешившим впереди Сади.
        Никто незадержал их увходов взалы ипокои. Часовые наверху уотдельных входов беспрепятственно пропустили их. Таким образом приблизились они ктой части дворца, гденазначенные напраздник Байрама жены иодалиски содержались подстрогим надзором икараулом. Зора иГассан остались тут, аСади через пустынную переднюю, гдевдругое время стояли императорские евнухи, пробрался всмежные покои. Тутнавстречу ему вышел изумленный лала иподнял руки свидом ужаса, нопрежде чем он успел остановить Сади, тотпрошел уже вследующее помещение. Тутнамягких подушках спали оберегаемые черными невольницами обе назначенные дляимператорского гарема новые жены, одну изкоторых султанша Валиде должна была избрать дляпраздника Байрама идоставить своему сыну султану. Привиде постороннего молодого офицера они вскочили ис любопытством рассматривали его, между тем какневольницы убежали сгромким криком.
        Сади поглядел наобеих женщин — ниодна изних неимела нималейшего сходства сРецией! Значит, оннапрасно проник вэти запретные места.
        Вэту минуту накрик рабынь ипо приказанию испуганного лалы собрались евнухи истража. Произошло невыразимое замешательство исмятение. Никогда еще неслучалось такого неслыханного поступка. Триофицера проникли вгарем! Лала был всильном замешательстве инегодовании. Когда Сади вернулся ксвоим друзьям снеожиданной вестью, чтоРеции втех покоях небыло, поприказанию лалы ворота внизу были уже заперты ибыл позван гофмаршал. Магомет-бей сторжествующим видом показался воглаве караула сприказанием гофмаршала арестовать трех офицеров заих неслыханную дерзость, чтобы его величество султан сам произнес им приговор. Вэтот момент Зора понял предательскую игру Магомета. Триофицера отдали свои шпаги, ноне бею, агофмаршалу, ибыли заключены подстражу. Нопо угрожающему виду Зоры было видно, чтоон отомстит начальнику капиджи заего предательство.
        XXIX.Ссылка
        —Мынуждаемся втвоем совете поодному важному делу. Втвоем совете итолковании закона, — говорил султан наследующее утро Мансуру-эфенди, стоявшему перед ним вего дворце Беглербег.
        —Ваше величество сделали милость вторично упомянуть оважном деле, неудостоив меня доверием, — отвечал шейх-уль-ислам. — Причина этого колебания небезызвестна мне. Мансур-эфенди имеет противников, которые осаждают ваше величество.
        —Тывидишь, чтопротивники твои немогут отклонить моего намерения, яисполняю его, яхочу дать тебе новое доказательство моего полного доверия, великий муфтий, — сказал султан Абдул-Азис, — оттебя будет зависеть тогда оправдать это доверие иотвергнуть доносы твоих противников.
        —Служить вашему величеству верой иправдой есть единственное мое стремление!
        —Такслушайже, — начал султан после короткой паузы, смотря строго иозабоченно, между тем какшейх-уль-ислам искоса внимательно наблюдал засвоим повелителем. — Тызнаешь, чтопородовому закону моего великого предка Османа после моей смерти престол должен наследовать принц Мурад, какстарший вроду, апосле него ближайший наследник брат его Гамид.
        —Такпредписывает закон, — сказал Мансур-эфенди споклоном.
        —Высшее желание моей жизни, великий муфтий, этоизменить этот несчастный закон, который служит тяжким бременем какдля султанов, такидля принцев.
        —Подумайте только, ваше величество, осиле древних обычаев, овнезапном неожиданном изменении исильном впечатлении, которое оно произведет наумы!
        —Целая толпа мулл, имамов, кади исофтов невстретит это нововведение снедоверием, если ты его одобришь инайдешь закон, допускающий подобное толкование, — отвечал султан, — еслиже ученые будут склонны кпеременам, онбудет принят всем моим государством.
        Шейх-уль-ислам задумался нанесколько минут. Этобыл случай выказать ираспространить свое могущество. Этобыло средство сделаться необходимым длясултана ивытеснить наконец султаншу Валиде. Еслибы он ловко принялся задело, онмог теперьже остаться победителем, неделая ничего особенного.
        —Какой порядок престолонаследия имеет ввиду ваше величество? — спросилон.
        —Яимею пламенное желание оставить после себя престол моему старшему сыну Юсуфу, великий муфтий. Этим, безсомнения, разинавсегда устранятся волнение истрах, опасность инадзор запринцами иповод кинтригам. Яхочу дожить последние годы втишине, ане вбеспокойствах.
        —Обапринца, Мурад иГамид, знают свои права, ваше величество, — сказал Мансур-эфенди. — Будутли они молчать приподобном изменении порядка престолонаследия, таккаки безтого имеют начто жаловаться?
        —Разве принцам есть начто жаловаться? — спросил Абдул-Азис судивлением.
        —Онипрославляют милосердие идоброту вашего величества, однако, сдругой стороны, онитерпят различные ограничения иунижения, — отвечал шейх-уль-ислам. — Недавний арест принца Мурада, егожительство вТерапии, похожее назаключение, тягостная свита, назначаемая муширом Изетом, — всеэто вещи, которые вызваны нераспоряжением вашего величества, нотем неменее они существуют!
        Султан чувствовал, против кого были направлены эти удары. Онзнал очень хорошо постоянное соперничество султанши Валиде ишейх-уль-ислама.
        —Яотменю эти постановления, — сказал султан. — Мушир Изет будет уволен, пусть принцы переезжают всвои любимые дворцы исами выбирают себе прислугу.
        —Этоновое доказательство милосердия вашего величества неостанется безблаготворных последствий, — отвечал шейх-уль-ислам.
        —Янемедленно дам тебе относящиеся кэтому решению приказания, великий муфтий, — продолжал султан иподошел кписьменному столу. — Япокажу, чтонеотказываю сыновьям моего брата вих просьбах ижеланиях.
        —Касательно престолонаследия я справлюсь взаконах итогда доложу вашему величеству, — сказал шейх-уль-ислам. — Всемои старания будут направлены ктому, чтобы ивпредь поддерживать доверие вашего величества. Но,вовсяком случае, мнекажется важным, чтобы мои противники непротиводействовали мне вмногосторонних трудах, которые мне предстоят.
        —Япозабочусь обэтом, великий муфтий, японимаю твои слова, илучшим доказательством моей благосклонности пусть будет то, чтоя принимаю их безгнева, — возразил султан, знавший очень хорошо, чтоМансур-эфенди подразумевал султаншу Валиде.
        —Моявсенижайшая просьба, моевысшее желание — этобыть удостоенным полнейшего доверия вашего величества, — продолжал шейх-уль-ислам, принимая письменные приказы султана касательно принцев, — приношу мою благодарность вашему величеству заэти доказательства милости инадеюсь, чтоони будут иметь важные последствия.
        Вэту минуту разговор их был прерван приходом дежурного флигель-адъютанта, который доложил огофмаршале дворца Долма-Бахче. Султан приказал ввести его. Мансур-эфенди сделался, стоя встороне, свидетелем следующей сцены.
        Гофмаршал вошел вкабинет инизко преклонился перед султаном.
        —Какое известие приводит тебя сюда втакой необычный час ибез предварительной просьбы обаудиенции? — спросил Абдул-Азис.
        —Давсемилостивейше простит мне ваше величество мое появление. Необычайная причина приводит меня сюда, — сказал гофмаршал сглубокой преданностью. — Вэту ночь водворце Долма-Бахче офицерами вашего величества было исполнено неслыханное дело.
        —Значит, тыявляешься комне сдоносом наэтих трех офицеров?
        —Увы! Долг вынуждает меня всепокорнейше донести вашему величеству опроисшествии.
        —Чтослучилось?
        —Трое офицеров отважились наневероятное дело. Язык мой немеет доносить обэтом вашему величеству.
        —Ктоэти офицеры?
        —Зора-бей иСади-бей избашибузуков иГассан-бей, адъютант принца Юсуфа.
        —Язнаю этих офицеров. Онинаделе выказали себя верными иотважными.
        —Онинеслыханным образом злоупотребили своей отвагой, игнев вашего величества настигнетих.
        —Такчтоже случилось?
        —Пусть ваше величество несделает подателя этой вести ответственным заслучившееся, — сказал гофмаршал, бледный отстраха иволнения, — ядрожу итеперь примысли опреступлении.
        —Офицеры моей армии ик томуже еще адъютант принца? Чтомогли они учинить? Онидолжны лучше всякого другого уметь отличать право отпроступка, апотому я буду неумолим всвоей строгости, если узнаю, чтоони употребили возло свое достоинство.
        —Трое офицеров осмелились прошлой ночью проникнуть водворец Долма-Бахче!
        —Скаким намерением?
        —Чтобы войти вте покои вашего величества, гдеблагочестивый лала иевнухи оберегают кБайрамужен.
        Султан вскочил сместа.
        Мансур-эфенди свидимым удовольствием отметил впечатление, которое произвела насултана эта весть — погибли три изменившие его полку офицера; онэто понял повспыхнувшему гневу султана приэтом неожиданном известии, подобного которому, конечно, ещеникогда небыло.
        —Онихотели проникнуть вженские покои? — спросил Абдул-Азис. — Офицеры хотели отважиться проникнуть вженские покои?
        —Увы! Япринужден ответить утвердительно навопрос вашего величества.
        —Намерение это заслуживает строжайшего наказания. Говориже! Имведь неудалось исполнить своего намерения, имнемогло это удасться, таккакпокои строго охраняются.
        —Темнеменее они привели висполнение свое желание.
        —Как! Онипопали вженские покои?
        —Да,ваше величество.
        —Втаком случае неверные стражи первыми будут наказаны, — гневно воскликнул султан. — Гдебыли стражи внизу?
        —Насвоих местах, нокапиджи несмели задержать офицеров.
        —Аевнухи? Аты? Гдебылты?
        —Ятолько лег спать.
        —Втаком случае ты ответишь мне головой зато, чтодерзким удалось это неслыханное дело! — воскликнул султан.
        —Смилуйтесь! Умоляю ваше величество опомиловании!
        —Аевнухи? Гдебылиони?
        —Ониотлучились наминуту.
        —Пусть заэто бросят их вподземные тюрьмы сераля иназначат других сторожей! Тыже, поднаблюдением которого находится весь дворец, немедленно сложишь маршальский жезл! Гдетрое офицеров?
        —Ониотдали мне свои шпаги инаходятся теперь водворце Долма-Бахче вожидании приговора вашего величества.
        —Онизаслужили смерть! — воскликнул султан всильном раздражении. — Заэту дерзость они поплатятся головами!
        Шейх-уль-ислам слышал приговор — улыбка торжества скривила егорот.
        Итак, триофицера недолго должны были пережить выход изполка капиджи, выход, такоскорбивший шейх-уль-ислама.
        —Помилосердствуйте, — молил гофмаршал, преклоняя колена перед султаном. — Всенижайший раб вашего величества неповинен вужасном происшествии!
        —Прочь сглаз моих, вонизмоего дворца! Мнеуже давно донесли, чтоты вдолжности гофмаршала приобрел большой капитал. Если деньги нажиты честным путем, ониостанутся утебя: носледствие покажет, вернымли слугой ты былмне.
        Гофмаршал лежал наковре, дрожа отстраха, какпреступник, внезапно увидавший, чтовина его открыта. Члены его дрожали, оннемог произнести нислова итолько простирал руки ксултану. Гневный жест последнего приказал ему оставить кабинет. Абдул-Азис был втаком возбуждении, которое дотех пор было лишь раз замечено внем: только когда он впал втяжкую болезнь. Лицо его было бледно, глаза лихорадочно блестели, нервными порывистыми шагами ходил он туда иобратно покабинету.
        —Разошли приказы, великий муфтий! — закричал он шейх-уль-исламу. — Пусть их отошлют сегодняже квеликому визирю! Трое офицеров должны быть приговорены ксмерти, евнухи — кудалению, агофмаршал привлечен кстрожайшему следствию — этомоя воля! Ступай!
        Мансур-эфенди знал султана, оночень хорошо понимал, чтовданную минуту лучше всего ретироваться, поэтому немедленно поспешил воспользоваться приказанием удалиться. Кроме того, через сегодняшнюю аудиенцию он достиг всего, чего только желал, апотому свнутренним удовольствием оставил кабинет. Вруках его был важнейший вопрос двора. Таким образом, держал он теперь всвоих руках все нити иодним ударом предупредил султаншу-мать навсех пунктах; приказы относительно принцев, которые лежали унего вкармане икоторые он хотел немедленно привести висполнение, могли служить внешним знаком его победы.
        Едва наступил вечер, каклюбимая яхта султанши-матери показалась внизу уберега Беглерберга. Онапристала кберегу, исултанша явилась впокои своего сына. Султан только что встал после традиционного послеобеденного сна, когда султанша Валиде всильном волнении явилась кнему.
        —Чтосделал ты, великий султан! — воскликнула она, оставшись наедине сосвоим сыном. — Чтослучилось? Ктопобудил тебя отдать приказания касательно принцев? Шейх-уль-ислам, этахитрая пронырливая лисица? Номое слово последнее, султан!..
        —Тывволнении, успокойся, султанша, — отвечал Абдул-Азис.
        —Моеслово последнее, султан! Если шейх-уль-ислам останется твоим советником иглавой правоверных, ядобровольно отправлюсь вссылку. Онилия! Чтоты уволил мушира Изета, этого добросовестного ибдительного чиновника, чтоты возвратил принцам их увеселительные дворцы ипрежних слуг, — всеэто дело его рук. Ноты недумаешь опоследствиях.
        —Мансур-эфенди пересмотрит законы относительно престолонаследия!
        —Иты доверяешь этому хитрому муфтию? Тыверишь, чтоон будет служить твоим целям? Тыисполнил его домогательства ипросьбы, ноуверенли ты, чтоон будет следовать твоим желаниям? Иесли он даже действительно провозгласит прямой порядок престолонаследия, если ты достигнешь высшей цели, султан, ккаким последствиям приведет тогда свобода, которую ты даешь принцам! Кчему приведет твое великодушие? Умоляю тебя подумать, чтобезпротиводействия непримут они этого порядка ине откажутся отсвоих прав. Аты еще увеличиваешь их власть, тыделаешь их свободными инезависимыми? Отмени твои приказы, султан! Прикажи еще надежнее караулитьих.
        —Янехочу посеять между ними яд злобы, рабства ивозмущения!
        —Тыэтого нехочешь, ноникто неможет этому воспрепятствовать! Верь мне, чтокрайне необходимо еще внимательнее присматривать запринцами теперь, когда ты хочешь возвести напрестол своего сына принца Юсуфа!
        —Янемогу несколько раз надню менять свои приказания, — пояснил султан, — разя произнес, чтопринцы могут переехать вувеселительные дворцы, значит, должно бытьтак!
        —Хорошоже! Последствия твоего поступка незамедлят сказаться, — отвечала султанша Валиде, бледная имрачная, — пусть другие вернее служат тебе, пусть другие пожинают неблагодарность. Яуже долго внимательно наблюдала завсем — теперь уже это невозможно более. Яухожу! Новыслушай ипоследуй моему последнему совету, янемогу уйти безэтого: уволь этого шейх-уль-ислама! Онникогда неизменит порядка престолонаследия. Если ты доверишься ему, тыпогиб!
        —Султанша! — воскликнул Абдул-Азис, вскочив сосвоего места.
        —Яодна могу сказать тебе это, султан, тебеже остается поступать, кактебе угодно, — продолжала султанша Валиде гордо. — Тысделал свой выбор, яудаляюсь. Сокровавленным сердцем посмотрю я издали, какты доверяешь тем, ктодавно служит иверен тебе, какты слушаешь их. Вэтот час напоминаю тебе слова пророчества, которые произнес тот нищий дервиш утвоей колыбели: «Берегись твоих врагов водворце твоем, вблизи тебя!» Решено — яудаляюсь! Аллах да защитит тебя, султан!
        —Обдумай свое решение, султанша! — обратился Абдул-Азис кматери.
        —Онохорошо обдумано, всевтвоей власти, — заключила султанша Валиде, — стяжелым сердцем расстаюсь я стобой, ноиначе быть неможет. Гдевладычествует этот Мансур, тамнет места дляменя. Прощай, султан!
        Абдул-Азис видел, какудалилась его советница, егомать, ноее слова оскорбили его, ион неудержал ее. Впервый раз султанша Валиде ошиблась всвоих расчетах, оназашла слишком далеко, оначувствовала это, онапроиграла. Онахотела выйти победительницей исильным ударом раздавить соперника, ноудар этот неудался. Игра была проиграна, итеперь уступить — значило изменить своему слову. Апотому султанша Валиде оставила дворец встрашном раздражении, онабыла так исполнена гнева излобы, чтоохотно излилабы их насвоих рабах игребцах, видкрови был длянее отраден вэту минуту! Онасжимала кулаки, икогда вернулась насвою яхту, токакбогиня гнева стояла всвоем роскошно убранном золотом павильоне.
        Точно также исултан поудалении султанши Валиде был всамом дурном расположении духа. Емуказалось, чтоон сделал слишком поспешный шаг — ончувствовал, чтоему несладить сделами безвсегдашней советницы, ивсе это возбуждало внем беспокойство игнев. Ничто небыло так ненавистно султану, какподобное беспокойство. Чтодолжен был он сделать, чтобы выйти изэтого положения? Чтодолжно было произойти? Визири явились водворец сважными докладами — Абдул-Азис непринял их. Онбыстрыми шагами ходил покомнате. Беспокойство его выражалось иначе, чемвдругих случаях прилюдях. Вместо того чтобы прийти ккакому-нибудь твердому решению, онмучился размышлениями, упреками исомнениями. Что-то вроде страха овладевало им примысли, чтоон должен обходиться безсултанши: онтак привык кее советам, иона так умела руководить им, чтоон постепенно все более иболее терял самостоятельность. Еслибы шейх-уль-ислам сумел быстро занять место султанши Валиде изаменить ее, вчем приего хитрости иуме нельзя было сомневаться, тогда, может быть, султан незаметилбы отсутствия султанши, итогда Мансур-эфенди действительно вышелбы победителем!
        Вэто время камергер внезапно доложил султану опринце Юсуфе-Изеддине, имевшем крайнюю нужду видеть своего царственного отца. Известие это приятно подействовало насултана, казалось, черты лица его изменились ина душе его разом стало спокойнее. Онприказал впустить принца.
        Красивый, стройный принц Юсуф, полумальчик, полу-юноша, вошел сласковым видом вкабинет отца иприблизился кнему спокорностью истрахом. Онхотел опуститься наколени перед султаном, нотот порывисто привлек его ксебе ипротянул ему руки дляпоцелуя. Абдул-Азис любил своего сына, потому ипоявление его имело насултана такое благотворное влияние.
        —Чтонадо тебе, Юсуф, тывыглядишь таким озабоченным ипечальным? — обратился султан кпринцу.
        —Ах,ваше величество, да, яочень печален, исердце мое полно скорби! — порывисто воскликнул Юсуф.
        —Такдоверься мне, если стобой случилось что-нибудь неприятное, Юсуф, яохотно готов отогнать оттебя эту скорбь, преждевременную длятвоей юности.
        —Вруках вашего величества лежит все: моясудьба, моярадость имоя печаль, — отвечал принц строгательной покорностью имягким голосом, — всезависит отвашего величества!
        —Мыодни, Юсуф, называй меня отцом.
        —О,благодарю, горячо благодарю заэту милость! — воскликнул впечатлительный принц ипорывисто поцеловал руку султана. — О,какая бесконечная милость дляменя называть тебя отцом, тебя, всемогущего султана, повелителя всех жителей этого государства! О,еслибы мне только показать себя достойным этой милости — называться твоим сыном, мойдобрый отец!
        —Надеюсь, тыэто сделаешь, Юсуф, яимею относительно тебя большие планы.
        —Планы? Смеюли я узнать их, мойдобрый отец?
        —Тыеще очень молод дляэтого, Юсуф.
        —Ах,еслибы только эти планы касались моего вступления вармию, еслибы мой добрый отец послал меня набитву, впоход! Длясебя лично мне нечего просить, япришел ктебе попросить задругого, более заслуживающего твоего снисхождения.
        —Актоже этот другой? — спросил султан, удивленный изаинтересованный словами сына.
        —О,мой добрый отец, яприближаюсь ктебе стяжелым, скорбным сердцем! — воскликнул принц страстно. — Япривлечен сюда страхом искорбью, ився моя надежда только натвою любовь комне ина твою доброту.
        —Говориже, закого хочешь просить?
        —ЗаГассана иего обоих товарищей.
        —Нислова более, Юсуф! — прервал его речь султан. — Нерасточай свои просьбы нанедостойных.
        —Будь милостив, отец, будь милостив, — умолял принц, ломая руки. — Лучше лиши меня жизни, только пощади трех офицеров!
        —Чтопобуждает тебя кэтому ходатайству?
        —Моялюбовь, моеуважение кэтим трем офицерам. Только недумай, чтоблагородный Гассан-бей знает что-нибудь омоем ходатайстве, оннедопустилбы его. Нет, только любовь моя кнему побуждает меня умолять занего иза двоих его друзей.
        —Тынезнаешь, какое преступление совершили они ине можешь измерить их вину, Юсуф. Приговор произнесен. Встань! Этопрекрасная черта втебе, чтоты просишь засвоего воспитателя, нодовольно, тыисполнил свой долг.
        —Мойдолг, добрый отец? Язнаю только, чтоследовал неопределенному влечению сердца. Янемог поступить иначе, ядолжен был просить утебя милости: если умрет Гассан, янедолго переживуего.
        —Какая экзальтированная речь, Юсуф. Утебя будет другой адъютант ивоспитатель.
        —Другой адъютант — пожалуй, мойдобрый отец, этому я верю, обэтом позаботится твоя доброта. Нодругой неможет заменить мне Гассана-бея, если ты прикажешь совершить надним приговор, ужасный приговор. Сжалься, исполни просьбу твоего покорного сына.
        Султан увидел слезу, заблестевшую набледной нежной щеке слабенького принца. Юсуф сильно привязался кГассану. Если тот унего будет отнят, топрислабом здоровье принца, пожалуй, придется опасаться занего. Султан раньше недумал ине знал, чтоЮсуф привязался так горячо кмолодому офицеру.
        —Пусть будет по-твоему, — сказал он после краткой паузы. — Ипо твоей просьбе, единственно потвоей просьбе, Юсуф, ямилую Гассана-бея, чтобы дать тебе доказательство моей отеческой доброты! Нопусть Гассан-бей внаказание неоставляет дворец втечение месяца!
        —Благодарю, горячо благодарю тебя, мойдобрый отец, заисполнение моей просьбы! — воскликнул принц слицом, сияющим счастьем, обнимая своего отца. — Нодоверши свое милосердие! Изтрех виновных ты простил одного — распространи свою великую доброту ивеликодушие также ина двух остальных!
        Лицо султана омрачилось.
        —Воздержись отдальнейших просьб, Юсуф, — сказал он серьезно, почти строго, — ядал тебе одно доказательство моей отеческой любви, нуидовольно.
        —Мойдобрый отец, — просил принц, глядя снадеждой имольбой насвоего отца — негневайся наменя, яследую внутреннему побуждению ине оставлю тебя дотех пор, пока ты нераспространишь свое милосердие наобоих друзей Гассана-бея! Гневайся наменя, только отмени кровавый приговор, умоляю тебя обэтом.
        —Тыволнуешься, аэто вредно длятебя, Юсуф!
        —Ябуду счастлив ивесел, мойдобрый отец, ябуду сиять счастьем ис благодарностью целовать твои руки, если мое ходатайство непропадет даром. Избавь их отсмерти, ах, какужасно думать омогиле!
        —Идивсвои покои, Юсуф!
        —Янемогу надеяться, явижу это потвоему лицу.
        —Яподумаю!
        —О,теперь я счастлив идоволен, — продолжал принц ипорывисто обнял отца. — Благодарю, тысячу раз благодарю, мойдобрый отец!
        Когда Юсуф, сияющий счастьем, возвращался всвои покои, Абдул-Азис велел позвать своего статс-секретаря.
        —Приговор относительно трех офицеров надо изменить, — сказал ему султан, — ипозаботься, чтобы мой приказ немедленно был объявлен тем, кого он касается. Гассана-бея я милую, оностается адъютантом принца Юсуфа, нов течение месяца недолжен покидать дворца. Длядвух других офицеров я заменю смертный приговор ссылкой. Племя бедуинов, бени-кавасов, вобласти Бедр возмутилось, идочь одного эмира стоит воглаве мятежников, которые беспрестанно нападают наотряды моих солдат ибьют их. Этудевушку зовут Кровавая Невеста, какмне обэтом доносят, исо всех сторон арабы стекаются подее знамена, такчто возмущение растет все более иболее. Обоих офицеров ссылаю я вБедр иназначаю их предводителями моих войск, посланных против мятежников. Приготовь приказ ипозаботься отом, чтобы он немедленно был доставлен обоим осужденным ичтобы вдвадцать четыре часа они оставили Стамбул иотправились вссылку, изкоторой, если они непадут вбитве, яверну их только тогда, когда они окажут какую-нибудь чрезвычайную услугу. Ступай!
        XXX.Ужасная ночь
        Вернемся теперь кЛаццаро иЧерному Карлику, очутившимся среди воющих дервишей, которые приэтом неожиданном истрашном зрелище вужасе отступили, неимея возможности объяснить себе, чтослучилось так внезапно ичто засоздание очутилось между ними среди ночи. Страшную, возбуждающую ужас картину представлял грек, мчавшийся какбешеный изатем схрипом грохнувшийся напол, исидящая нанем, какбы сросшаяся сним Сирра. Нельзя было разобрать, гдекто, таккакЧерный Карлик впервую минуту выглядела горбом Лаццаро.
        Дервиши бросились друг надруга, думая, чтосреди них появился злой дух, темболее что вразвалинах, хотя иоткрытых сверху, новсеже недостаточно освещенных звездами, трудно было разглядеть это ужасное видение. Даже шейх отскочил, исполненный ужаса, ивой дервишей мгновенно смолк, чего никогда сними неслучалось.
        Лаццаро, гонимый смертельным страхом, какбезумный, опрокинулся назад, собрав последние силы. ТутСирра внезапно оставила грека, иновый ужас овладел присутствующими, когда безобразная фигура Черного Карлика, подобно чудовищу, пронеслась между ними, бросилась квыходу искрылась вразвалинах. Наконец-то грек избавился отпризрака. Теперь только начал он дышать свободно, мало-помалу он наконец поднялся, идервиши, подойдя кнему, увидели, чтомежду ними лежал человек, ане демон, истарался встать.
        —Дайте мне воды! — воскликнул Лаццаро хриплым голосом, трясясь иозираясь посторонам, онтолько сейчас узнал, гденаходится.
        Дервиши, покрайней мере некоторые изних, по-видимому, узнали грека, емудали ковер, чтобы он сел инемного успокоился, ипринесли воды, которую он жадно выпил. Скоро он оправился, ишейх узнал внем слугу принцессы Рошаны, который приходил вбашню Мудрецов кшейх-уль-исламу споручением отпринцессы.
        —Чтостобой случилось? — спросил он грека. — Тывсе еще бледен идрожишь.
        —Черт возьми! — пробормотал Лаццаро. — Ведь это призрак Черного Карлика вскочил наменя.
        —Призрак Черного Карлика? — спросил шейх, идервиши окружили грека.
        —Тыведь знаешь снотолковательницу Галаты? Устарой Кадиджи была дочь. Видели выее?
        —Что-то быстро промчалось между нами, — заметили дервиши.
        —Этаковарная излая девчонка, прозванная всюду Черным Карликом, умерла недавно, ясам похоронил ее, ведь еслибы я несам положил ее вящик, еслибы я невидел, чтоона похоронена вСкутари, ябы сказал, чтослучилось иначе, ноЧерный Карлик умерла, итеперь она вскочила мне наспину исдавила мне горло!
        —Мысами видели призрак, — подтвердили дервиши.
        —Выего видели, ая его чувствовал, — продолжал грек, — онтак крепко сидел уменя нашее исжимал мне горло, чтоя немог избавиться отнего, янемог даже схватить его, чуть было незадохнулся! Этобыло невыносимо.
        —О,еслибы призрак еще раз попался мне, — продолжал, скрежеща зубами, грек, — яневыпустилбы его изрук!
        —Онможет мучить идушить тебя, длятебяже он неуловим, — заметил один издервишей.
        —Должно быть, немного хорошего сделал ты ему прижизни, — сказал другой.
        Лаццаро встал, емувсе еще казалось, какбудто нес он бремя икак будто шея его была втисках. Онпоблагодарил дервишей заих помощь ипошел прочь. Невезде могла Черный Карлик броситься нанего, такговорило ему его суеверие, только вопределенных местах призрак имел надним власть. Наобратном пути водворец его госпожи сним ничего неслучилось, иэто еще более укрепило его втом убеждении, чтоЧерный Карлик вращается вчертогах Смерти ивблизи заключенных носится его существо.
        Когда грек пришел водворец, ужас мало-помалу уступил место бешенству. Призрак должен быть, наконец, побежден. Он,правда, былнеуловим, грек ведь испытал это, таккаквсе попытки освободиться отнего были неудачны, ноеслибы ему еще раз пришлось встретить его, онхотел осторожнее взяться задело. Онтвердо принял это решение, ачто решил Лаццаро, тоон непременно исполнял.
        Втот вечер, когда Сади иЗора должны были отправиться вссылку ипо приказу султана оставить Константинополь, Лаццаро вышел издворца своей госпожи, выведав предварительно наверху впокоях кое-что, наполнившее его тайной радостью. Онпреследовал один план. Онхотел вэтот вечер исцелить Рецию отее любви кСади. Иэто намерение, которое он наэтот раз надеялся привести висполнение, радовало его ивызывало внем смех; когдаже Лаццаро смеялся, казалось, злой дух торжествовал надпобежденной душой. Егожгучие карие глаза сверкали, ион решился, если ина этот раз вруинах снова явится ему призрак Карлика, быть настороже. Подплащом унего был потайной фонарь. Онотправился вконюшни принцессы ивелел запрячь ту самую карету, которой он пользовался уже однажды дляперевозки Реции ипринца вразвалины. Затем он сел внее какгосподин иотдал кучеру приказание ехать вразвалины Кадри. Всяприслуга принцессы привыкла повиноваться греку, всебоялись нетолько его влияния, ноеще более его коварства излобы, апотому Лаццаро играл роль хозяина водворце незамужней принцессы.
        Через час карета остановилась укоридора развалин, который вел вчертоги Смерти. Грек смаленьким фонарем вруке вылез изкареты иприказал кучеру ждать, затем исчез вдлинном страшном коридоре, вкотором небыло слышно ничего, кроме отголоска его шагов. Онбеспрестанно озирался посторонам, желая убедиться, непокажетсяли где-нибудь призрак, идостиг витой лестницы, неся перед собой фонарь, освещая им каждый уголок. Сирра непоказывалась.
        Лаццаро достиг верхнего коридора ивстретил здесь старого Тагира.
        Грек достал изкармана записку, показал ее старому сторожу, трираза преклонившемуся перед ним сосложенными нагруди руками, ипринял отнего ключ откамеры, гдеРеция находилась теперь одна, таккакпринц Саладин, лишившийся чувств отудара грека, поприказанию Мансура-эфенди был взят отнее иперенесен вдругое помещение, гдеего окружили всевозможной роскошью ивсячески угождали ему. Реция была еще несчастнее теперь, когда унее отняли Саладина. Стрепещущим сердцем ждала она содня надень освобождения, ждала появления Сади, нодни проходили заднями, аона все еще томилась втюрьме. Пропал нежный румянец ее щек, онаничего непила ине ела, скорбь изнуряла ее душу, тоска терзала ее, иее бедные утомленные глаза невысыхали отслез.
        Новот кдверям ее камеры снова приблизились шаги, принадлежавшие старому дервишу. Реция стала прислушиваться. Ктопришел вэтот вечер? Ктоприближался кней? Дверь распахнулась, ослепительный свет фонаря проник вкамеру — Реция узнала вошедшего. Этоснова был ужасный Лаццаро!
        Реция неожидала вторичного посещения Лаццаро. Онанепредчувствовала, чтоэта ночь будет длянее еще ужаснее. Онахотела бежать. Хотела спастись всоседней комнате.
        —Останься! — крикнул ей Лаццаро. — Япришел, чтобы увезти тебя.
        —Увезти? Куда? — спросила Реция вздохнув.
        —Ктвоему Сади.
        —Тылжешь! Тыненастолько благороден.
        —Почему нет? Клянусь тебе, тыувидишь твоего Сади, яхочу доставить тебе это удовольствие.
        —Тывсамом деле хочешь это сделать? — спросила Реция, всееще сомневаясь.
        —Твоя душевная тоска трогает меня, твоя любовь кСади отталкивает тебя отменя. Яхочу вылечить тебя отэтой любви.
        —Чтозначат эти слова?
        —Тывсе увидишь сама.
        —Должнали я надеяться илиопасаться? О,какую муку заставляешь ты меня переносить, жестокий! Сжалься! Освободи меня. Отведи меня кСади, имоя вечная благодарность будет тебе наградой. Нок кому я обращаю эту мольбу… Утебя ведь нет сердца.
        —Недумай так! Номое сердце стремится владеть тобой. Яхочу назвать тебя своей. Язнаю твою верную любовь кСади. Нобудешьли ты любить так пламенно человека, который оскорбляет твою любовь обманом ипокоится вобъятиях другой женщины вто время, какты тоскуешь понему?
        —Сади мой повелитель исупруг, онможет иметь еще других жен, ноон этого неделает, язнаю это! Онпоклялся мне всвоей любви, ион принадлежит мне, мнеодной.
        —Безумная вера! — захохотал грек. — Говорю тебе, чтоон тебя бросил иобманывает. Мнежаль тебя, ипотому я хочу вылечить тебя оттвоей любви кизменнику. Онуже давно забыл тебя вобъятиях другой женщины! Тымучаешься оттоски илюбви кнему, аон болтает ствоей соперницей, которая совершенно вытеснила тебя изего сердца, такчто он ниразу неделал даже попытки увидеться стобой.
        —Прочь отменя, искуситель! Язнаю твою хитрость. Твои слова недействуют наменя. Сади мой! Смотри, моянадежда ивера так непоколебимы, чтоты невозбуждаешь вомне имысли овозможности того, чтобы Сади забыл ипокинул меня.
        —Яприхожу ктебе нес пустыми словами. Яприношу тебе доказательство!
        —Сердце мое трепещет, какое испытание готовится мне?
        —Яхочу отвезти тебя кСади. Увидишьего.
        —Аллах! Сжалься надо мной! Неоставляй меня! Руководи мной!
        —Если ты неверишь моим словам, топоверишь своим глазам.
        —Все, чтовыходит оттебя, всеобман илукавство. Яничего нехочу видеть. Ябуду любить Сади вечно!
        —Дурочка, зачем тебе любить человека, который отказался оттебя ибросил! Тыдолжна следовать замной.
        Реция, дрожа, закрыла руками глаза, ейстало страшно. Вее душе вызванное греком сомнение боролось сверой клятве Сади, новера пересилила сомнение.
        —Можешь сколько угодно призывать все свое дьявольское искусство, чтобы мучить меня изаглушить мою любовь, тебе это неудастся. Сади мой! Аесли он меня бросил, этобылобы дляменя смертью.
        —Пойдем! Яувезу тебя отсюда. Тыдолжна сама, своими глазами убедиться вистине моих слов, сомнение будет гибельно длятебя, — сказал грек. — Ночтобы ты ниувидела, неговори нислова, вотединственное условие, какое я ставлю тебе.
        —Янепойду стобой! — вскричала Реция вотчаянии.
        —Тыдолжна идти! Ятребую этого оттебя. Илиты нехочешь еще раз увидеть своего Сади?
        —Безжалостный!
        —Вэту ночь решится твоя участь, тыосвободишься отсвоих страданий, когда увидишьвсе.
        —Пусть будет так! — воскликнула Реция решительно. — Яиду стобой.
        —Встань наколени, чтобы я мог завязать тебе глаза.
        —Яготова видеть все, чтобы нибыло!
        —Тыдолжна увидеть все только наместе, куда я поведу тебя. Тамя сниму повязку ствоих глаз, теперьже закрой покрывалом свое лицо.
        Реция исполнила требование Лаццаро, онабыла вего власти, ик томуже внутренний голос побуждал ее следовать заним. Еслибы она всамом деле увидела Сади, один возглас, быстрое слово могли помочь ей. Онапредалась надежде освободиться наконец отвласти ужасного грека! Покрывало, опущенное наее лицо, закрывало иглаза. Грек, осмотрев все, взял ее заруку. Онвывел ее изкомнаты, оставив ключ вдверях. Печально последовала заним Реция через коридор, вниз полестнице идалее квыходу. Искра надежды загорелась вее душе. Тысячи образов имыслей теснили ее сильно бьющееся сердце. Лаццаро крепко держал руку Реции. Ондовел ее докареты, посадил внее, исам сел рядом снею. Реция невидела, куда вез ее Лаццаро.
        Через некоторое время карета остановилась. Грек открыл дверцы, и, соскочив наземлю, помог Реции выйти изэкипажа, который остановился умаленьких боковых ворот дворца принцессы. Глаза Реции были так плотно завязаны, чтоона невидела, какярко освещены были окна. Казалось, тампраздновали блестящий пир, покоридорам взад ивперед носились слуги ирабыни сблюдами, накоторых лежали плоды, душистые цветы игашиш. Войдя водворец, Лаццаро иРеция услыхали обольстительные звуки музыки, доносившиеся изотдаленной залы.
        Сади-бей, следуя приглашению принцессы, только что явился водворец, чтобы перед своим внезапным отъездом вссылку проститься сРошаной. Онажелала, прежде чем он отправится вдалекую страну, набитву сарабским племенем, ещераз поговорить сним ипередать некоторые рекомендации кгубернаторам Мекки иМедины, которые могли быть полезны ему. Когда Сади получил приказ оссылке, мысль оРеции сильно беспокоила его сначала, нотеперь он отправлялся наполе битвы, одушевленный мужеством, таккакГассан, оставшийся вКонстантинополе, обещал ему вего отсутствие употребить все усилия, чтобы найти след Реции изащитить ее. Вэту ночь Сади должен был вместе сЗора-беем оставить столицу иотправиться вдалекую Аравию, гдеблиз берегов Черного моря, между Меккой иМединой, лежит Бедр, цель их путешествия. Онидолжны были вместе своенным кораблем, вместившим отряд солдат инесколько пушек, дойти доДамиетты наберегу Египта. Отсюда начинался дальнейший поход вМедину мимо Суэца, через пустыню Эт-Гней, мимо Акабы.
        Страшен был этот поход, вкоторый их посылала воля султана! Смертный приговор был отменен, ноэта ссылка котдаленному театру войны была нечто иное, какотправление насмерть. Конечно, этоизменение приговора было почетно, опасности, ожидавшие обоих офицеров надалекой земле мятежников, едва допускали вних надежду когда-нибудь снова увидеть столицу наберегу Босфора. Ктобыл пощажен пулями лукавого имногочисленного врага, тотстановился жертвой чумы, часто свирепствовавшей втех местах. Ниодин полководец, ниодин офицер изтех, которые досих пор были посылаемы положить конец кровопролитным нападениям играбежам арабского племени, невернулся обратно, новсе нашли там смерть, непобедив ине усмирив мятежников.
        Теперь Сади иЗора должны были предводительствовать войсками султана, таккакчисло их значительно уменьшилось, априверженцы идикие орды Кровавой Невесты скаждым днем возрастали. Сераскир (военный министр) приказал переправить туда несколько сотен башибузуков ичетыре пушки, чтобы они подначальством двоих офицеров двинулись нанеприятеля иподкрепили находящийся втой далекой стране уже упавший духом гарнизон. Задача, выпавшая двум молодым беям, несмотря навсе опасности, имела всебе много заманчивого! Нетолько странность этой экспедиции, гдеим представлялся случай выказать мужество иэнергию, нои борьба сопасностями, вкоторой многие уже пали, имели большую притягательную силу. Сади уже мечтал огеройских подвигах ипобедах, Зора-бей, точно также полный надежд, спешил навстречу битвам, хотя идля него, каки дляСади, удаление изКонстантинополя было весьма чувствительно.
        Мисс Сара Страдфорд еще находилась втурецкой столице, итак какона отличала Зора-бея перед всеми, томежду ней имолодым офицером скоро установились дружеские отношения. Онанетолько принимала преданность Зора, нодавала заметить, чтоона была длянее приятна. Когда он перед отъездом пришел проститься снею, мисс Страдфорд была ввысшей степени изумлена этим внезапным событием.
        —Выуезжаете так далеко? Выотправляетесь наполе битвы ик томуже вдалекую опасную страну? — спросила она — Этотак печалит меня!
        Зора сказал ей, чтоон вместе сСади-беем отправляется туда поприказанию султана.
        —Нампредстоит отличиться, мисс Страдфорд.
        —Аможет быть, ине вернуться! Мы,люди, склонны верить тому, чего желаем, нобольшею частью случается иначе, — отвечала прекрасная англичанка, — ия отдуши жалею оразлуке свами! Знаетели вы, какую надежду питала я относительновас?
        —Пожалуйста, доверьте еемне!
        —Отчего небыть мне откровенной! Янадеюсь, чторано илипоздно вы вступите вдипломатический корпус, — говорила мисс Страдфорд, — недумаю, чтобы вы серьезно рассчитывали остаться военным, помоему убеждению, вы, приваших дарованиях, вашем отличном образовании исветском такте, рождены скорей дляобщения сполитиками ис женщинами, чемспушками иэскадронами. Янадеюсь, почему, незнаю сама, скоро увидеть вас всалонах дипломатов.
        —Этажизнь иэтот круг былбы дляменя довольно заманчив, мисс Страдфорд, темболее что там я имелбы случай постоянно видеться свами, — отвечал Зора-бей, — благодарю вас заэто доказательство дружеского участия, явозьму его ссобой вдорогу, иесли мне удастся победоносно вернуться сюда, янадеюсь тогда снова увидетьвас!
        —Здесь, вКонстантинополе, этонеудастся, — сказала мисс Страдфорд сулыбкой, — нов Англии, быть может, мыкогда-нибудь встретимся.
        Зора обещался небыть спокойным дотех пор, пока вновь неувидит ее, ис этим они расстались.
        Сади вэто время последовал приглашению принцессы, которая приняла его вдорогом бархатном платье персикового цвета. Прекрасная фигура Рошаны, округлости ее форм выглядели более соблазнительными, чемкогда-нибудь, вэтой роскошной, истинно царской одежде. Лицо ее, пообыкновению, досамых глаз было закрыто затканным золотом покрывалом. Ноширокие рукава, плотно облегавший ее стан корсаж сроскошным кружевным бордюром, вырезной лиф платья — всеоттеняло ее изящную шею иокруглость плеч ирук. Весь костюм был сделан сфранцузской изысканностью. Принцесса выписала изПарижа нетолько платье, нои горничную, ией преимущественно была обязана этим умением одеваться, такрезко выставлявшим напоказ ее красоту.
        Принцесса Рошана приняла Сади влетнем салоне своего дворца, возле которого находились оранжереи. Этот всегда тенистый, прохладный салон, подобно беседке илисадовому павильону, стрех сторон был окружен вековыми деревьями идалеко выдавался издворца всад. Онбыл устроен счрезвычайной роскошью. Кругом зеркальные стены отражали тысячи огоньков маленькой прелестной люстры; ковры, покрывавшие пол, были дорогой работы, стулья иподушки, гардины ипортьеры были дороги иизящны. Мраморные колонны близ входа поддерживали большие вазы, изкоторых спускались цветущие вьющиеся растения, ана столах стояли часы иразные дорогие безделушки. Упрохода коранжерее, вкоторой через открытые большие окна можно было любоваться восхитительной лунной ночью, стояли тропические растения, широкие листья которых итемно-красные цветы придавали помещению южный характер.
        Вотдаленном помещении размещался хор музыкантов, цыган игреков, разнообразные инструменты которых давали чудное сочетание звуков, чуждое длянашего уха иедва доносившиеся долетнего салона принцессы. Рошана любила мечтать, лежа наподушке, волнуемая этими нежными звуками.
        —Тыотправляешься набитву, — говорила она Сади, увлеченному восхитительным видом салона иего обладательницей. — Высшее желание твое исполнено — тынаходишь наконец случай снискать лавры! Нобереги свою жизнь, Сади, чтобы получить их повозвращении.
        —Яиду победить илиумереть, принцесса!
        —Знаешьли ты своих врагов иих могущество? Знаешьли ты союзников, которых дала им природа? Знаешьли ты самум пустыни, черную смерть иместные опасности Бедра? Тыидешь навстречу всем ужасам, Сади, ия трепещу затвою жизнь, нода поможет тебе твое мужество! Тыимеешь могущественную противницу вдалекой стране. Знаешьли ты Кровавую Невесту? Слышалли что-нибудь оней?
        —Яслышал толькото, чтоона дочь эмира бени-кавасов, светлейшая принцесса.
        —Кровавой Невесте едва только шестнадцать лет, ноберегись ее, Сади! Онасмертельно ненавидит каждого турка, каждого солдата падишаха идо тех пор неуспокоится, пока неувидит его плавающим всобственной крови, — продолжала принцесса, между тем какСади жадно прислушивался кее словам.
        —Солия увлечена неутолимой жаждой мести! Несколько времени тому назад она была обещана вжены одному юноше избедуинского племени эц-цайядин, известному редкой храбростью иумом. Недовольствуясь кровавыми лаврами, приобретенными наохоте затиграми ипантерами, онвздумал получить их наполе битвы, какраз перед торжественными проводами обещанной ему невесты. Поэтому он напал сгорстью своих приверженцев идрузей нанебольшой отряд турецких солдат вБедре.
        Водной изэтих битв бедуин был ранен, попал вруки солдат ибыл казнен поприказанию губернатора Медины. Всепросьбы занего были тщетны. Хитростью невесте удалось достать только отрубленную голову жениха. Уголовы этой поклялась она страшно отомстить солдатам султана запреждевременную смерть своего возлюбленного. Посовету отца ее, тронутого слезами дочери ивоспламененного ее клятвой мести, восстало все племя бени-кавасов против владычества падишаха иприготовилось кбою.
        Подобно Орлеанской деве, идет теперь эта отважная дочь эмира вбитву, вкоторой она, вооруженная какмужчина, принимает большое участие. Целое племя доверило ей свои знамена, иходит слух, будто она сознаменем впереди всех бросается нанеприятельские толпы имужественно сражается наряду сотцом ибратьями, чтобы отомстить засмерть своего жениха. Воттакова Кровавая Невеста, Сади, — заключила свой рассказ принцесса, — тыидешь против нее иее воодушевленных войск, которые имеют надтобой большое преимущество: онизнают свою гористую бесплодную страну ивезде имеют убежища, откуда могут нападать истрелять потебе итвоим солдатам!
        —Стоитли идти против девушки, — сказал Сади спрезрительной улыбкой, — мнебылобы приятнее, еслибы воглаве моих врагов-мятежников втой далекой стране стоял паша, полководец!
        —Занею стоит сила, которую ты также мало должен презирать, каки ее, Сади. Неиз одного только племени ее отца состоит войско, мнедокладывают, чтоиродственные племена, ободренные успехами Кровавой Невесты, соединились сним ичто общие силы их составляют много воинов. Этозначительная сила, Сади, многоли солдат намерен ты им противопоставить?
        —Эторешено будет только натеатре войны, ноне думай, опринцесса, чтоя боюсь снесколькими сотнями башибузуков выступить против арабов! Чембольше опасность, темславнее победа!
        —Этотвои слова. Язнаю твое мужество, ипотому, говорю я, если только возможно кому-нибудь победить иусмирить дальнее племя, тысделаешь это. Ябуду сопровождать тебя втвоем походе, Сади! Моимысли ижелания будут следовать затобой всюду: припереезде через море, впоходе через пустыню ина поле битвы. Ида защитит тебя Аллах! Если ты вернешься победителем, втриумфе достатка небудет. Изгнанником уезжаешь ты, сославой вернешься назад. Ясама тогда подам тебе венец героя ибунчук паши, ипусть толпа, исполненная восторга иудивления, созерцает вернувшегося победителя.
        —Какие божественно прекрасные образы рисуешь ты перед моими глазами, принцесса.
        —Да,ты должен возвыситься допаши! Яеще раньше говорила, чтославное будущее предстоит тебе.
        —Чудесны, возвышенны ипрекрасны твои слова, принцесса! Да,я должен достигнуть этой божественной цели илиумереть.
        —Тыбудешь жив, тыпобедишь, Сади, пусть мои слова ижелания провожают тебя ивезде вспоминаются тебе. Тыправ, божественна самим добытая слава, — говорила принцесса, между тем какисполненный смелых надежд ивосторга Сади, какбы вблаженном сновидении, преклонил колена ипростер кней руки, — итебя манит высшая цель, самим добытые лавры.
        —Ничто так невелико ине возвышенно, какплод собственной силы!
        —Такибыть, уезжай ивернись победителем.
        —Благодарю тебя затвои слова, опринцесса, тывозвысила мою душу! — воскликнул Сади, упоенный восторгом. — Тынеувидишь меня иначе, какокруженным славой, ярешился победить илиумереть! Тывручила мне рекомендательные письма кгубернаторам, тыдала мне доказательство твоей благосклонности имилости, нопрекраснейшее, чтоты даешь мне вдорогу, вдальнюю страну мятежников — этобожественная картина, которой ты очаровала мой взор. Благословляю тебя заэто! Благодарю тебя иберу ссобой твои слова, какмогущественный талисман.
        Сади порывисто прижал ксвоим пламенным устам протянутую ему руку принцессы, склонившейся кнему: казалось, онхотел сжать ее всвоих объятиях ив страстном порыве простер руки ктой, которая указала ему заманчивые чудеса сияющей славы ипочести будущности.
        Вэту минуту упоенному восторгом Сади показалось, будто позади него прозвучал тихий крик, онузнал голос, иголос этот заставил его вздрогнуть. «Сади!» — раздалось уего уха, иэтот скорбный возглас глубоко потряс его душу. Этобыл голос Реции, иличувства обманывали его? «Сади!» — слышалось ему, иэтот крик звучал какбезнадежный крик разбитого сердца.
        Онвскочил, взгляды его блуждали посалону исмежной оранжерее, ноРеции нигде небыло. Взволнованный смешанными чувствами, поспешил он издворца принцессы.
        Реция упала вобморок привиде зрелища, которое указал ей грек, заставив бросить взгляд наСади иРошану. Этабыла ужасная ночь длянесчастной. Невольно вырвался изее трепетных уст крик, который иуслышал Сади, иона лишилась чувств.
        КнигаII
        I.Кровавая невеста
        Внизине, окруженной рядом пологих холмов икое-где — крутыми горами, между городами Мединой иБедром вАравии, стояло множество больших ималеньких шатров. Вокруг лагеря, который, по-видимому, принадлежал дикому племени, бродили лошади иверблюды иобгладывали последние скудные стебли травы накаменистой, бесплодной почве. Этонебыл лагерь мирного кочевого племени, очем свидетельствовало нетолько военное убранство верхушек шатров, увенчанных различными предметами, отнятыми упобежденных турецких солдат, нои расставленная поокрестным вершинам стража. Всадники, похожие наконные статуи, четко выделялись нафоне ясного неба. Лошадь ичеловек, казалось, срослись между собой, и, сознавая важность своего положения иназначения, недвигались сместа. Стоя навершине ибеззаботно опустив поводья лошади, всадник устремлял пристальный взгляд впространство, которое должен был охранять. Дальше внизу, между выступами гор ив расщелинах, вглядевшись попристальнее, можно было заметить такиеже неподвижные фигуры. Белый плаш, закрывавший все тело сголовы доног, обличал вних арабов. Даже голова их была закрыта частью плаща, нижний
конец которого развевался поветру. Вблизи каждого была лошадь, которую он ненаходил нужным привязывать: онастояла илибродила вокруг, следуя малейшему знаку своего хозяина.
        Солнце уже спускалось загоризонт, покрывая все заревом вечерней зари, тени принимали исполинские формы, ивдали небо ихолмы соединялись морем фиолетового цвета. Шатры, склоны гор ипальмы были охвачены тем чудным, лучезарным вечерним светом, который придает всему Востоку иИндии своеобразный характер.
        Шатры были покрыты сшитыми вместе кусками войлока изкозьей шерсти, защищающего отдождя исолнца. Совсех сторон эти шатры были плотно закрыты иимели около двадцати футов длины идесяти футов ширины. Только один изних был значительно больше; побогатству его убранства было видно, чтоон принадлежит шейху илиэмиру племени. Перед этим шатром сидел наверблюжьей шкуре человек сдлинной белой бородой. Поверх грубой бумажной рубашки нанем был надет кафтан изатканный золотом плащ, наногах — красные башмаки. Голова его была увенчана чалмой издорогой дамасской ткани. Мрачно изадумчиво смотрел он вдаль. Вдруг сидевший увидел бедуина, приближавшегося кшатрам. Пригнувшись кшее лошади, мчался он через ущелья гор, каквихрь, клагерю. Водной руке держал он поводья лошади, вдругой — ружье. Приблизившись кбольшому шатру эмира, онсоскочил слошади, отпустил ее побегать наволе ивошел кпредводителю племени бени-кавасов, который имел около двух тысяч ружей[7 - Такисчисляют варабских племенах военные силы, посланные наполе битвы.] против султанских солдат, которых более четверти уже пало вбитвах.
        Молодой бедуин вошел кэмиру и, склонившись перед ним, положил правую руку нагрудь.
        —Япринес тебе важное известие, мудрый Гарун, тебе итвоей храброй дочери Солии, — сказал молодой воин. — Гдетеперь Кровавая Невеста?
        Эмир Гарун откинул занавес шатра, который внутри был разделен ковром надве половины. Водной половине жил эмир ссыновьями Абу-Фарези иАбу-Варди, другую половину занимала его дочь Солия.
        Эмир, громко крикнув, велел сыновьям явиться кнему вместе сСолией. Явился только один.
        —Абу-Фарези иСолия уехали, — сказал он. — Посмотри туда, мнекажется, этоони возвращаются.
        —Да,это они, сестра твоя ибрат, — отвечал старый эмир. — Эль-Омар, подожди сдокладом.
        Молодой араб, также каки старый эмир иего сын, увидел двух всадников, мчавшихся соскоростью ветра. Ктоэтого незнал, тотниза чтобы незаметил, чтоодним издвух всадников была девушка, вооруженная по-мужски, которая ехала налошади рядом сбратом Абу-Фарези. Вбелом полосатом плаще сидела она насвоем стройном коне, одетая, подобно мужчинам, вшелковый кафтан подразвевающимся плащом, наногах унее были желтые сапоги, аголова была обвита пестрой шалью. Вруке она держала ружье, аза поясом, перехватывавшим ее шелковый кафтан, можно было заметить, когда она спрыгнула упалатки слошади, воинское украшение, которое страшным образом оправдывало ее прозвище. Кроме пистолета идвух роскошных кинжалов напоясе висела голова турецкого солдата наверевке, которая была продета изодного уха вдругое припомощи кинжала. Видэтого победного трофея был ужасен. Запекшаяся кровь прилипла кшее, клицу иволосам истрашно чернела намертвенно-бледном лице. Кровью была забрызгана одежда Солии изапятнан дорогой шелковый кафтан — она, по-видимому, гордилась этими пятнами иэтим трофеем, которые оправдывали ее прозвище Кровавая Невеста.
Вглядевшись вСолию, внимательный наблюдатель сразубы узнал вней девушку илиже принялбы ее забезбородого юношу. Унее были правильные, носуровые черты лица, большие темные глаза исильно развитый стан. Онапрезирала одежды иукрашения женщин. Ницветного покрывала налице, нисеребряных колец вносу иушах, нисеребряных обручей нашее ируках она неносила, ееукрашали оружие инеприятельские головы, одну изкоторых она теперь положила кногам отца, причем недрогнул ниодин мускул ее какбы высеченного измрамора лица.
        Эль-Омар, молодой араб, почтительно преклонился перед нею, онанеобратила наэто никакого внимания.
        Эмир глядел наокровавленную голову.
        —Мывстретили неприятельского караульного, — сказала Кровавая Невеста, — вотя принесла тебе его голову, отец.
        —Солия выстрелила внего слошади, этобыл новичок башибузук, — прибавил Абу-Фарези, один избратьев Кровавой Невесты, вто время какдругой приподнял привязанную кверевке голову ирассматривал ее. — Лошадь бросилась всторону ипотащила ссобой полумертвого врага, Мы последовали заним. Наконец Солии удалось саблей отделить голову оттуловища. Голову она взяла себе, атуловище лошадь понесла внеприятельский лагерь.
        —Выслушайте известие эль-Омара, который только что прибыл влагерь, — обратился эмир кКровавой Невесте ик двум ее братьям.
        Теперь только обратилась Солия свопросом кмолодому арабу:
        —Разве брат мой Абу-Варди неприслал тебе сегодня утром сотню всадников, чтобы занять большую караванную дорогу?
        —Да,храбрая иблагородная дочь Гаруна, звезда нашего племени, нашсмелый знаменосец, — отвечал молодой араб, — эль-Омар избран принести важные известия тебе, мудрому эмиру итвоим мужественным братьям. Япомчался сегодня утром ссотней всадников потой дороге. Кполудню достигли мы горы Кора. Ябросился вперед. Едва достиг я вершины, чтобы произвести дальнейший осмотр, какна незначительном расстоянии отменя набольшой караванной дороге заметил я длинный отряд. Этобыли турецкие солдаты — башибузуки.
        —Значит, вчисле их был итот, которого мы встретили. Пусть труп его объявит приближающимся борьбу нена жизнь, ана смерть, — сказала Кровавая Невеста. — Продолжайже.
        —Явернулся ксвоим всадникам вхорошо скрытое место, таккаквраги тотчасже послали несколько пуль нам навстречу, иоттуда был нам виден весь отряд.
        —Каквеликон?
        —Мынасчитали допятисот солдат спредводителями. Всередине длинного отряда лошади иверблюды струдом тащили две пушки.
        —Онивезут ссобой две пушки, — сказал старый эмир, — этобесполезный труд, должныже они знать горные ущелья.
        —Когда я сосвоими всадниками достаточно разглядел все иубедился, чтоэто были свежие войска, — продолжал молодой араб, — мыпомчались назад. Там, замнимым лагерем, оставил я взасаде своих всадников, асам поспешил сюда донести тебе обовсем. Прикажи мне заманить сегодня ночью башибузуков сих пушками влагерь, иты можешь сглавными силами твоего войска напасть наних иистребить прежде, чемони успеют начать битву, можешь отобрать их пушки иупотребить их дляукрепления иобороны твоего лагеря.
        —Невсе главные силы возьмем мы дляистребления этих новых войск, — воскликнула Кровавая Невеста. — Даймне еще сто человек, — обратилась она котцу, — яибратья сэтой горстью воинов нападем наврагов ипобедимих.
        —Явстретил поту сторону горы Джарль двух человек изплемени алезов, — сообщил эль-Омар. — Ониуже знали, чтоприближаются новые военные силы, ирассказали мне, чтопридет еще арьергард тоже сдвумя пушками. Каквелик последний, онинезнали. Ониузнали только, чтокаждый изэтих отрядов имеет предводителем молодого бея, чтооба предводителя встолице падишаха были приговорены ксмерти, нопотом смертный приговор был заменен ссылкой. Этоони идут нанас, онидали священную клятву убить Кровавую Невесту ипобедить наше племя илипасть наполе битвы.
        —Онипоклялись вмоей смерти? — спросила Солия мрачно. — Яотплачу им темже. Посмотрим, ктоостанется победителем!
        —Онихотят истребить нас идумают, что, захватив вплен Кровавую Невесту, будут уже уцели, — продолжал молодой араб. — Твоюже голову падишах оценил вдвадцать тысяч пиастров.
        —Моюголову? Дорого, однакоже, ценит меня султан, — сказала Солия схолодной язвительной улыбкой. — Обановых предводителя хотят, значит, приобрести эту награду. Язахвачу их вплен, итогда увидим, какая цена будет выдана мне заих головы, когда я пошлю их султану. Ягорю нетерпением начать бой сновым неприятелем. Даешьли ты нам сотню воинов, отец?
        Старый эмир утвердительно кивнул.
        —Возьми больше, — сказалон.
        —Сотню эль-Омар оставил взасаде умнимого лагеря, чтобы заманить башибузуков вдолину, сотню возьмем мы теперь ссобой, больше нам ненадо, отец. Скорей, братья, наступил вечер, созовите сотню воинов, имы выступим.
        —Осмелюсьли я остаться стобой, храбрая Солия? — спросил молодой воин Кровавую Невесту.
        Онабросила нанего почти сострадательный взгляд — онадавно уже заметила, чтоэль-Омар любит ее, — онаже нисколько нечувствовала кнему взаимности, ибослужила высшим целям. Онадолжна была себя исвою жизнь принести вжертву кровавой мести, овозможности почувствовать любовь еще раз после смерти жениха она ине думала. Кмолодому арабу она неиспытывала итени чувства.
        —Нет, — отвечала она, — лучше, если ты вернешься ксвоим воинам, эль-Омар. Замани солдат падишаха, ноне вступай сними вбитву дотех пор, пока братья ия небудем близко, тогда только может начаться битва, иначе они переколотят сначала всех вас, апотом инас. Поспеши.
        —Тыприказываешь — эль-Омар повинуется, — сказал молодой араб, поклонился эмиру иКровавой Невесте икликнул лошадь. Вскочив настройное животное, онумчался всумерках быстро наступившего вечера.
        Между тем оба сына эмира созвали уже сотню воинов. Всеони налошадях собрались надругом конце походного лагеря. Заплечами уних были ружья, ав руках копья, любимое оружие сыновей пустыни. ИСолия, дочь эмира, также взяла ружье иприказала прислуживавшей ей молодой аравитянке подать копье. Теперь она была вооружена также, каки мужчины.
        Обабрата пришли идонесли старому эмиру, чтосотня воинов уже готова квыступлению. Престарелый отец простился сдетьми ипожелал им воинского счастья. Солия ибратья вскочили налошадей. Наконце лагеря ждал их отряд, представлявший странное, даже, можно сказать, страшное зрелище ввечерних сумерках. Выстроившись вдлинные ряды, стояли всадники. Вбелых бедуинских плащах, совсем закрывавших их иокружавших капюшонами их головы, начерных лошадях, онивыглядели привидениями, ик этому еще прибавлялись высоко торчащие ввоздухе копья, всеобщее гробовое молчание ипочти загадочная остановка лошадей повыраженному легким знаком желанию всадников.
        Какоблако пыли, быстро оставил весь отряд воглаве сСолией ибратьями долину ис невероятной скоростью бросился вущелье, соединявшее его сбольшой караванной дорогой. Подохраной сумерек они направились вту сторону, где, наполовину скрытый между возвышениями, былразбит маленький лагерь, чтобы заманить неприятеля взасаду. Через несколько часов после отъезда эль-Омар достиг высот возле мнимого лагеря. Тутон застал своих воинов всильном волнении. Стражи видели, чтопредводитель башибузуков отослал половину войска сдвумя пушками подороге, отделяющейся отглавной, караванной.
        Арабским форпостам удалось захватить вплен одного изсолдат султана, удалившегося отпрочих, иу него они выпытали, чтопредводитель этого отряда поимени Сади-бей послал солдат спушками, чтобы они примкнули кЗора-бею, который подругой дороге шел сюда стремястами солдатами идвумя пушками. Всенеприятельские силы состояли, таким образом, извосьмисот солдат ичетырех пушек. Садиже стоял воглаве отряда, вкотором было около двухсот шестидесяти человек, иарабы горели нетерпением заманить его вмнимый лагерь итам напасть наврагов иистребить их. Онтолько что прошел мимо потой стороне большой караванной дороги, совсем вблизи них. Эль-Омар приказал своим воинам удержать жажду брани еще начас, дополуночи, вожидании Кровавой Невесты, приближавшейся воглаве еще одной сотни воинов. Весть эта вызвала между сынами пустыни хотя невыражаемое громко, новсе-таки живое одобрение. Всеони сидели верхом, готовые кисполнению приказаний. Выставленные часовые стояли вбезопасных убежищах, чтобы иметь все окружающее перед глазами. Ложный лагерь лежал вдолине исовершенно походил надействительный походный арабский стан, такчто
привзгляде нанего неприятелю ив голову неприходила мысль обобмане. Попериметру лагеря были расставлены верблюды илошади, между тем каквесь остальной лагерь был пуст. Ежедневно приезжали туда воины иприносили корм иводу лошадям иверблюдам.
        Между тем уже наступила ночь, бледный свет луны падал нагористую, местами непроходимую местность, гдеобитало племя бени-кавасов, воевавшее теперь свойсками султана. Вто время какарабы знали каждое ущелье, каждое убежище, каждый водоем икаждое селение, солдаты султана должны были пользоваться караванной дорогой, гдеони всегда были поднаблюдением иокружены хитрыми туземцами. Преследуя последних, ониподвергались опасности попасть взасаду илиже удалиться назначительное расстояние отпрочих отрядов. Сверх того, попадались им такие опасные скалистые местности, покоторым они небыли всостоянии следовать заарабами, вто время какте насвоих привыкших кскалистым дорогам конях поспевали всюду. Недостаток вводе иопасности этой чуждой страны, вкоторой повсюду встречали они измены играбежи, увеличивали стесненное положение войск султана. Иеслибы еще изКонстантинополя были присланы значительные военные силы, способные внушить страх мятежникам, предприятие удалосьбы скорее. Теперьже Зора иСади струдом собрали всего около восьмисот солдат, одна часть которых ктомуже порядочно упала духом, другаяже была сильно
изнурена продолжительным иобременительным походом через пустыни искалистые горы. Нооба молодых офицера ничуть непадали духом. Напротив, препятствия изатруднения еще более укрепили вних решимость наказать ипобедить мятежников. Возрастающие опасности втоже время увеличивали их мужество иотвагу.
        Сади был настороже, проходя состальным войском ночью покараванной дороге, чтобы наследующий день соединиться сЗора-беем, шедшим тудаже подругой дороге, которую оба они считали более опасной. Собственные рекогносцировки были недостаточны, асведения, получаемые оттуземцев, хотябы ине принадлежавших вражеским племенам, большей частью никуда негодились. Еслибы только обоим офицерам удалось наследующий день соединиться ииметь таким образом общие силы, онимоглибы тогда подумать ио серьезном нападении.
        Сади уже горел нетерпением начать битву, нодва приключения, случившиеся втот день, когда он отправил половину своего отряда насоединение сЗорой, находившимся, поего мнению, вбольшей опасности, сделали его осторожнее. Прежде всего, лошадь одного изего всадников-разведчиков примчалась обратно кколонне, таща изуродованного всадника безголовы. Когда те изсолдат, которых он взял изМедины икоторые уже вторично участвовали впоходе против арабов, увидели страшно изуродованный труп, онипобледнели.
        —Этосделала Кровавая Невеста! Этаона отрубила голову ивзяла ее себе вместо трофея! — воскликнули солдаты. — Кровавая Невеста близко!
        —Темлучше, — отвечал Сади-бей, когда ему доложили обэтом. — Нампредставляется случай помериться силами сней ис ее воинами.
        —Онапревосходит нас силами, — пронеслось между солдатами.
        Едва Сади заметил, чтоиз-за нескольких малодушных страх овладел всеми его воинами, оннемедленно пригрозил собственноручно застрелить того, ктотолько осмелится произнести еще хоть слово.
        —Иливы боитесь девушки, трусы? — кричал он. — Можетли сила этой женщины увеличиться оттого, чтовы считаете ее сверхъестественным существом? Вней таже кровь иплоть, чтоив вас. Каждый извас должен иметь перед глазами цель — убить ее. Еговеличество султан, нашповелитель, назначил двадцать тысяч пиастров заее голову. Яприбавляю кэтому еще имое жалованье идарю его тому, ктопервый отважится подступить кКровавой Невесте. Следуйте замной. Яповеду вас. И,если вы останетесь верны, мыпобедим!
        Этисмелые слова Сади воодушевили свежие войска, пришедшие вместе сним изКонстантинополя. Всеони срадостью присоединились ксвоему предводителю, давклятву победить илиумереть вместе сним. Остальныеже солдаты роптали, зачем Сади отправил кЗора половину отряда спушками: онибоялись, чтобы ночью неслучилось сними какого-нибудь приключения. Страх этот поздно вечером еще более увеличился благодаря следующему обстоятельству: второй всадник, выехавший наразведку местности, исчез иболее невозвращался. Арабы захватили его вплен. Получив это донесение, Сади был уже достаточно настороже. Враги караулили, ноон неробел, принем все еще было двести пятьдесят солдат, изкоторых, впрочем, онмог положиться наполовину, остальные состояли излюдей, ужеупавших духом, которые уже давно вэтой стране терпели страх илишения. Боязливо озирались они посторонам придальнейшем походе, опасаясь неприятельского нападения. Сади ехал впереди всех. Наступила уже ночь. Принем находились фельдфебель икапралы, которым он приказал прималейшем подозрительном знаке следовать заним ватаку ибезжалостно уничтожать любого солдата, сделавшего
поползновение кбегству. Только подобным средством надеялся он удержать ненадежных. Ксчастью наших воинов, луна взошла рано. Бледный серебристый свет ее падал напесчаную, лежащую между холмами, широкую караванную дорогу, накоторой местами напеске валялись побелевшие отсолнца кости лошадей иверблюдов. Между холмами расстилалась бесплодная степь, похожая напустыню, через которую также пролегала дорога. Кругом небыло ниодного дерева. Вскоре возвышенность перешла направую сторону, ближе ккараванной дороге, покоторой ипродолжали свой путь солдаты Сади сружьями вруках наслучай нападения. Вдали слышался страшный вой шакала. Новот один изразведчиков подскакал кСади идоложил ему, чтоприясном свете луны он хорошо различил вдали нескольких всадников натом месте, где, казалось, было ущелье иливход вдолину, и, когда ему удалось незамеченным взобраться навысоту, онзаметил втой долине шатры неприятельского лагеря.
        Сади выслушал доклад спокойно изадумчиво.
        —Вовсем твоем известии более всего подозрительным мне кажется то обстоятельство, — сказал он строго, — чтоты видел вражеских всадников, атебя они незаметили.
        —Ябыл осторожен. Еслибы они заметили меня, онивыстрелилибы помне, — отвечал солдат.
        —Уарабов острое зрение. Чтоони втебя невыстрелили, этоеще недоказывает того, чтоони тебя невидели. Мнекажется, онихотят заманить нас взападню, ониготовят нападение иотпустили тебя только длятого, чтобы разом захватить всех нас, — пояснил Сади. — Скачи немедленно подороге, покоторой отправились наши солдаты, кхраброму Зора-бею, сообщи ему обовсем случившемся и, если ему негрозит опасность, пусть прибудет сюда, таккакнам, повсей вероятности, придется столкнуться снеприятелем. Скачи скорее.
        Сади послал туда еще двух курьеров наслучай, если первый попадется вруки арабов, затем он разделил своих солдат надва отряда. Первый подего личным начальством продвигался вперед понизу, другойже, подпредводительством Тшаума, должен был следовать заним поверху.
        Полночь уже миновала, каквдруг несколько пуль просвистело свозвышенности иззасады, идвое изсолдат Сади уже плавали вкрови. Оннемедленно велел наступать, бросился сотрядом навозвышение итут увидел целый неприятельский отряд, который приего приближении скрылся вущелье. Сади остолбенел. Положение его вэтой неприятельской стране показалось ему теперь опасным. Туткнему подъехал один изсолдат верхнего отряда исообщил, чтовнизу вдолине завозвышенностью находится походный лагерь ичто наверху сдругой стороны гор неприятель устроил засаду.
        Опасения Сади сбылись. Скрывшиеся отнего внизу арабы были там только длятого, чтобы заманить его вкотловину, аостальные сгор хотели открыть понему смертельный огонь. Ондолжен был принять быстрое решение, поскольку между находящимися внизу вущелье заметно было возрастающее волнение. Онскомандовал стрелять, ибой начался. Сади недопустил заманить себя вущелье ив ложный лагерь. Когда арабы увидели это, то, казалось, сильное бешенство овладело ими. План их неудался. Предводитель солдат разгадалего.
        Внезапно, чтобы истребить его маленький отряд, иззасады выскочила сотня арабов, подобно вихрю, ис копьями бросилась наСади иего солдат, которые немедленно составили каре идали залп понеприятелю. Видно было, какповалилось несколько арабов вместе слошадьми, остальныеже спрежней силой стремились наврага. Новый залп встретил их, снова пали многие, ноэто неустрашило остальных. Споднятыми копьями арабы бросились натурецких солдат. Начался рукопашный бой, иСади, сражавшийся всамой гуще, заметил, кбольшому своему удовольствию, чтовоины его бились храбро, хотя многие изних были тяжело ранены неприятельскими копьями. Туткакбы напогибель его примчалась Кровавая Невеста сбратьями ивоинами. Будто белое облако, спустился ее отряд свозвышенности насражающихся.
        Между тем Тшаум привел своих солдат напомощь товарищам, ивскоре уподножия гор разгорелась отчаянная схватка. Теперь, после того какарабы понесли много потерь, число сражающихся собеих сторон было почти одинаково. Кровавая Невеста билась всередине своих, возле нее сражались братья, пестрые бедуинские плащи выдавали их. Завязался страшный рукопашный бой, вкотором арабы имели преимущество благодаря своим копьям, хотя ибашибузуки, всвою очередь, нетолько ловко владели ружьями, ноупотребляли вдело иружейные приклады.
        Вдруг Сади увидел, чточасть его войска ослабела ипоколебалась. Нетеряя ниминуты, ринулся он всередину. Кровавая Невеста, тоже заметившая слабую сторону врага, поспешила тудаже, ис обеих сторон воины сновыми силами бросились друг надруга. Произошла страшная схватка, солдаты Сади стали одерживать верх, иКровавая Невеста, пылая гневом, увидела, чтоее воины один задругим валились слошадей. Ноона нехотела отступать. Онабилась, какльвица, и, казалось, была неуязвима. Однако иее геройский пример немог удержать разбежавшиеся отряды — ееиэль-Омара. Сгромким победным криком бросились солдаты Сади последам отступавших, иот двухсот неприятельских воинов едва осталась половина.
        Вдруг один избратьев Кровавой Невесты громко ипронзительно крикнул, икрик этот, казалось, явился знакомым сигналом длявсех арабов. Этот клич имел истинно волшебную власть надотступавшими, иКровавая Невеста, размахивая копьем, быстро помчалась вперед. Раздался дикий крик, ивслед затем земля содрогнулась отвыстрелов. Сади остолбенел. Одна издвух сторон получила подкрепление. Через минуту он узнал, чтостарый эмир сбольшим войском мчался вовесь опор напомощь дочери исыновьям. Онбоялся, чтоим недостаточно будет двухсот воинов ивел теперь большой отряд им напомощь. Этисвежие силы сдикой яростью бросились набашибузуков, иначалась страшная резня. Через несколько минут бой был решен. Сади воодушевлял своих воинов ксопротивлению, онвсе время был впереди всех, новсе его геройские попытки были тщетны, солдаты его падали один задругим.
        Вэту минуту крайней опасности длятеснимых страшным превосходством сил башибузуков Сади был ранен ударом копья ибез чувств упал слошади. Арабы сдиким криком торжества бросились наоставшихся безпредводителя турецких солдат, отступавших врассыпную, ипреследовали войска вих беспорядочном бегстве.
        Какхищные звери, бросились всадники Кровавой Невесты набегущих неприятелей ибез пощады рубилиих.
        Арабы одержали блистательную победу.
        Сади, упав слошади, которая сгромким ржанием умчалась прочь, лежал наземле безчувств, плавая вкрови. Солия, предоставив преследование братьям, сама бросилась кпобежденному неприятельскому предводителю. Эль-Омар был возле Кровавой Невесты вто время, когда она приблизилась кСади.
        —Привяжи его натвою лошадь, — приказала она ему, указывая набезжизненного Сади. — Яхочу взять его ссобой внаш лагерь итам насадить его голову наверхушку моего шатра.
        Молодой араб соскочил слошади иподошел кСади.
        —Онтолько безчувств, онеще жив. Неотрубитьли мне ему голову?
        —Несмей! — сказала Кровавая Невеста. — Иделай, чтотебе приказано. Онмой.
        Эль-Омар поднял бесчувственного Сади насвою лошадь ипривязал его кседлу. Затем он поймал другую лошадь, потерявшую всадника, ивскочил нанее.
        —Ступай! — закричала ему Кровавая Невеста и, сделав знак своему отцу ибратьям, сосвоим новым трофеем помчалась назад, вдальний лагерь. Эль-Омар слошадью, накоторой был привязан Сади, следовал заней вовесь опор.
        Через несколько часов они достигли временного лагеря, гдеостальные воины, ужеготовые кбою, приветствовали их криками торжества. Кровавая Невеста была предметом их обожания: онибросились перед ней наземлю, целовали ее плащ ипрославляли ее какгероиню. Онастриумфом провезла Сади через их ряды досвоего шатра. Эль-Омар отвязал слошади раненого, всееще непришедшего вчувство. Затем она подошла поглядеть натого, ктонаходился вее власти.
        Яркий свет луны освещал хотя бледное ибезжизненное, ноблагородное икрасивое лицо Сади. Видэтого молодого бея, по-видимому, произвел нанее удивительное впечатление. Онаглядела нанего ине поднимала руки, которая должна была убить поверженного воина. Эль-Омар стоял поодаль ис удивлением глядел наСолию: почему она медлила идо сих пор ненанесла смертельный удар пленному врагу? Внезапно она обратилась кмолодому воину:
        —Эль-Омар, — сказала она глухим голосом, — отнеси раненого туда, впустой шатер, яхочу подождать отца ибратьев, пусть они будут свидетелями его смерти.
        Молодой воин исполнил приказание Кровавой Невесты. Онотнес Сади впустой шатер возле шатра эмира иположил его там. Затем он вернулся истал накараул увхода.
        —Вернись всвой шатер, — приказала ему Солия. — Ясама буду караулить.
        Эль-Омар ушел, ноуходил он небез неудовольствия. Внутренний голос говорил ему, чтодляего любви возникала опасность. Почему рука Солии выпустила эфес сабли, после того какона посмотрела нараненого бея? Этого никогда еще неслучалось. Онвернулся всвой шатер истал ожидать возвращения остальных воинов, нов душе его поднимались мучительные думы.
        Кактолько эль-Омар ушел, Солия вошла вшатер. Онадалеко откинула занавес, закрывавший вход. Яркий свет луны упад набезжизненного врага. Какую удивительную власть имел надней его вид? Чтозачувство, какого она еще никогда неощущала, закралось вее душу? Онавстала наколени перед Сади идолго смотрела нанего неподвижно. Прекрасный бледный юноша, чело которого было какбы увенчано его смелым геройским духом, возбудил вее душе несострадание, нерадость, нет, онвозбудил любовь, какой неощущала она прежде даже ксвоему убитому жениху. Такстояла она наколенях возле бесчувственного, покрытого кровью врага, каквдруг влагере раздался лошадиный топот игромкие голоса, иэтот шум дал ей знать, чтовернулись отец ибратья. Тогда она вскочила, какбы пробудившись оттяжкого сна, иоставила шатер.
        Влагере господствовала громкая победная радость — почти весь отряд турецких войск был уничтожен, немногим удалось спастись иотнести известие ослучившемся Зора-бею, если только дорогой они непопались вруки врагов илине пали отих пуль.
        Эмир ссыновьями вошел вшатер, перед которым ждала их Солия. Лицо ее было строго имрачно. Онамолчала. Ничего несказала она опленном, которого привезла ссобой. Старый эмир иего сыновья пошли спать, после того какбыла расставлена новая смена часовых, аКровавая Невеста все стояла напрежнем месте. Теперь она сознавала, чтото чувство, которое испытывала она кмолодому бею, была любовь. Онанепонимала этого чувства, досих пор ей еще неизвестного, потому-то оно иимело такое могущественное воздействие нанее.
        Луна скрылась задальними горами прибледном полусвете наступающего утра. Солия пристально смотрела вдаль — неволшебстволи было то чувство, которое вызвал вней этот враг? Любовь, которую она ощущала, была преступлением. Мысль эта заставила ее содрогнуться. Онавспомнила освоей клятве мести, неизменялали она ей теперь, щадя своего врага? Внезапное решение, казалось, овладело ею — глаза ее снова сверкнули и, по-видимому, внутренняя борьба приняла решительный оборот. Онабыстрыми шагами пошла кмаленькой площадке, находившейся посреди теперь безмолвного походного лагеря. Здесь стоял маленький, завешанный зеленой тканью шатер. Увхода стояло свернутое знамя, которое она вбольшие сражения возила ссобой. Онавошла вшатер. Внем навозвышении лежала набальзамированная голова ее казненного неприятелями жениха. Онавстала перед ней наколени ипристально посмотрела встрашно искаженные, неподвижные черты.
        —Япоклялась отомстить затебя, — говорила Солия дрожащим голосом. — Прости мне, чтосегодня я впервый раз отложила исполнение своей клятвы. Рука моя медлила умертвить пленного врага, ноты нескажешь, чтоСолия нарушила свою клятву. Иэтот враг также должен принять смерть отмоей руки. Пусть никто неупрекнет дочь Гаруна вслабости. Яиду.
        Онаподнялась — ещеодин взгляд бросила она наокутанную сероватыми сумерками голову казненного жениха, которую она сопасностью дляжизни похитила уврагов, — ужас охватил ее члены, ейпоказалось, будто глаза мертвеца пристально игневно взглянули нанее, иона немогла отвести отнего глаз. Быстро пошла она квыходу, ноглаза ее все еще были прикованы кглазам мертвеца.
        Солия вышла изшатра. Решение было принято. Сади, пленный враг, должен был умереть. Онахотела собственноручно отрубить ему голову саблей, какэто сделали враги сее женихом. Святость клятвы икровная месть победили вней то странное чувство, которое проникло вее сердце привиде молодого бея. Сабля висела еще наее поясе. Онанаправилась мимо отцовского шатра ктой палатке, гдележал Сади, плавая всвоей крови. Нотолько успела она проскользнуть мимо отцовского шатра, какпри бледном утреннем свете увидела перед собой эль-Омара, который илитолько что хотел войти вшатер раненого, илиже вышел оттуда. Солия содрогнулась, иее глаза вспыхнули гневом, ведь этот молодой воин мог заметить ее слабость. Онапобледнела.
        Эль-Омар увидел Кровавую Невесту ихотел подойти кней, чтобы сказать ей что-то. Заметив это, онасделала повелительный жест рукой.
        —Ступай всвой шатер, дерзкий! — закричала она дрожащим отгнева голосом. — Ступай илия убью тебя!
        Молодой араб остановился наминуту, какбудто вдуше его происходила борьба, нозатем повернулся иушел. Солия, проводив его мрачным взглядом, гордо иважно, какбудто шла напразднество, направилась кшатру, гдележал раненый враг, искрылась запологом.
        II.Чудо
        Через несколько дней после той ночи, когда грек ипризрак Черного Карлика внезапно появились перед глазами дервишей, один изпоследних нашел близ руин Сирру, совершенно истощенную отголода ижажды. Видэтого странного существа тотчасже напомнил старому дервишу призрак Черного Карлика, ондумал, чтоснова видит его перед собой, и, гонимый непреодолимым ужасом, хотел бежать.
        Вэту минуту круинам приближался шейх-уль-ислам иувидал сострахом бежавшего дервиша.
        —Чтослучилось? Чтозапричина твоего страха ибегства? — спросилон.
        Дервиш бросился кногам всемогущего главы всех мусульман икоснулся лбом земли взнак глубочайшей покорности.
        —Овеликий мудрый шейх надвсеми шейхами, — воскликнул он, — явидел призрак Черного Карлика ибросился прочь, чтобы он невскочил наменя, какна грека два дня тому назад!
        —Призрак Черного Карлика? — спросил Мансур-эфенди.
        —Да,мудрый имогущественный баба-Мансур, — отвечал дервиш ирассказал ему оночном приключении так подробно ивместе стем стакой примесью сверхъестественного, чтовозбудил любопытство шейх-уль-ислама.
        —Тыговоришь, чтосущество это умерло ибыло погребено? — спросилон.
        —Точно так, могущественный имудрый баба-Мансур. Существо это, которое выглядит наполовину человеком, наполовину каким-то странным существом, воскресло измертвых. Грек Лаццаро поклялся нам, чтоЧерный Карлик умерла ичто он сам видел погребение. Ничего подобного никто еще никогда невидал ине слыхал. Создание это умерло, было похоронено итеперь, однако, ходит между живыми.
        —Если только грека необмануло сходство, — заметил Мансур-эфенди задумчиво. — То,что ты говоришь, невозможно.
        —Этокажется невозможным инемыслимым, мудрейший измудрецов, авсеже это случилось. Голова моя слишком слаба, чтобы дать тебе объяснение, ямогу только сказать, чтоэто случилось, больше ничего, — продолжал дервиш. — Грек хорошо узнал Черного Карлика, которая вскочила ему наспину ихотела задушить его, онговорит, чтоэто был призрак умершего ипохороненного создания. Вособенности одна примета убедила его вэтом: уЧерного Карлика вгробу недоставало левой руки, иу призрака также еенет.
        —Куда девалось этосоздание вту ночь, когда вместе сгреком очутилось средивас?
        —Оночуть незадушило его, наконец оставило. Кактень, проскользнуло мимо нас иисчезло.
        —Агде ты увидел его теперь?
        —Здесь, между старыми деревьями, онолежит вкустарнике ине шевелится.
        —Отведи меня туда, — приказал Мансур-эфенди.
        —Как, великий имудрый шейх надшейхами, тыхочешь…
        —Яхочу видеть это чудо.
        —Останься, исполни мою мольбу, останься здесь, — просил дервиш.
        —Недумаешьли ты, чтоя боюсь? Яприказываю тебе проводить меня туда. Яхочу видеть загадочное существо.
        Дервиш вскочил, ломая руки.
        —Ябоюсь затебя, могущественный имудрый баба-Мансур! — жалобно воскликнулон.
        —Тыбоишься скорее засебя, чемзаменя. Яэто знаю. Ноне медли дольше, — приказал Мансур-эфенди.
        Дервиш увидел, чтоотговариваться более невозможно, апотому, дрожа отстраха — безобразное существо пробудило внем непреодолимый ужас, — медленно пошел вперед. Шейх-уль-ислам следовал заним.
        Между тем уже начинало смеркаться. Онискоро дошли дотого места вчаще, гдеСирра, полумертвая отголода ижажды, неподвижно сидела накорточках. Видее был так необыкновенен, такстрашен иужасен, чтошейх-уль-ислам невольно остановился, — такого создания он еще никогда невидал. Одетая вчерное платье, слицом, покрытым досамых глаз темным покрывалом, сидела она, сжавшись вкомок; фигуру ее едва можно было принять зачеловеческую. Мансур-эфенди подошел кСирре инагнулся кней. Затем, кневыразимому ужасу своего проводника, ондотронулся доСирры — таупала.
        —Удивительное создание, — пробормотал Мансур, — оно, кажется, мертво, нооно изплоти икрови. Возьми ее наруки инеси вслед замной вбашню Мудрецов, — обратился он кдервишу.
        Тотхотел отговориться.
        —Делай, чтотебе приказано! — повелительно произнес шейх-уль-ислам.
        Дрожа всем телом отохватившего его ужаса, дервиш повиновался приказанию своего повелителя. Оннагнулся кСирре, упавшей отизнеможения, иподнял ее наруки. Онабыла так тяжела, чтоон едва мог ее нести. Мансур-эфенди пошел ктой части развалин, гдевкаменной стене находились маленькие ворота, которые он иотворил. Онпропустил вперед дервиша сего ношей ипоследовал заним. Изгалереи одна дверь вела взал Совета, другая всмежное помещение. ТутМансур-эфенди велел дервишу положить бесчувственную Сирру наподушку ипринести воды, фруктов ихлеба.
        Дервиш, обрадовавшись, чтонаконец освободился отопасной ноши, поспешил уйти ичерез несколько минут принес требуемое. Затем он оставил шейх-уль-ислама одного сЧерным Карликом, ипервый имел время свободно рассмотреть необыкновенное создание. Онспрыснул бесчувственную Сирру водой, ита очнулась. Онаприподнялась иудивленно озиралась посторонам. Впервую минуту бедняга незнала, гденаходилась, нопотом узнала шейх-уль-ислама. Мансур-эфенди дал ей поесть инапиться, иСирра охотно принялась заеду.
        —Тебяли зовут Черным Карликом? — спросил онее.
        Сирра кивнула.
        —Да,мудрый эфенди, такзовут меня замою наружность, номое имя Сирра, — отвечала она, иее звонкий, каксеребряный колокольчик, приятный голос, которого нельзя было ожидать приее виде, поразил шейх-уль-ислама.
        —Говорят, чтоты воскресла измертвых? — продолжалон.
        —Да,мудрый эфенди, грек Лаццаро похоронил меня, всесчитали меня умершей, ноя небыла мертвой, — сказала Сирра. — Ябыла жива, только немогла двигаться.
        —Тыбыла похоронена?
        —Меня зарыли вземлю вящике. Мнеказалось тогда, чтоя должна задохнуться идействительно умереть. Чтобыло сомной дальше, незнаю, мудрый эфенди: когда я пришла всебя, ячувствовала только боль здесь, востатке мой руки, которая теперь совсем зажила. Ялежала здесь, влесу, возле меня стояла вода ипища илежала куча останавливающих кровотечение иосвежающих листьев длямоей раны.
        —Аты незнаешь, Черная Сирра, каким образом очутилась ты снова наземле? — спросил Мансур.
        —Нет, мудрый эфенди.
        —Чудо, — пробормотал шейх-уль-ислам, и, по-видимому, вдуше его возникло намерение воспользоваться этим воскресшим измертвых существом длясвоих целей. Используя это чудо, онмог достигнуть многого, чего досих пор немог достичь другими средствами.
        —Помоги мне, защити меня, мудрый ивеликий эфенди, — попросила Сирра, иголос ее звучал так нежно ипрекрасно, точно небесная музыка. — Яуслужу тебе заэто.
        —Тызнаешь меня? — спросил Мансур.
        —Нет, явижу только, чтоты знатный имудрый муж, — отвечала умная горбунья.
        —Знаешьли ты, гдеты находишься?
        —Нет, мудрый эфенди, явижу только, чтонахожусь встенах здания, которое может дать мне кров.
        —Гдеты была раньше?
        —Умоей матери Кадиджи.
        —Ктоона такая?
        —Снотолковательница вГалате.
        —Знаетли она, чтоты жива?
        —Нет, она, думая, чтоя умерла, отдала меня греку, чтобы тот меня похоронил. Никто незнает, чтоя жива, кроме тебя именя. Грек имоя мать Кадиджа хоть ивидели меня после, называли меня призраком. Онинезнают, чтоя жива.
        —Нехочешьли ты вернуться ксвоей матери?
        —Лучше умереть влесу отголода ижажды! Будь милосерден, мудрый ивеликий эфенди, оставь меня здесь. Яохотно буду служить тебе запищу, питье икров. Укрой меня, спрячь меня только отматери Кадиджи игрека. Ябуду тебе полезна исделаю все, чтотебе будет угодно.
        Мансур-эфенди задумался. Онначал прикидывать ценность этого странного существа. Что, если ему спрятать ее ивыдавать зачудо? Еслибы ему переодеть ее, никому непоказывать ииспользовать ее какколдунью илипророчицу? Еслибы ему только ловко воспользоваться чудом! Султанша-мать была суеверна, ис этой только стороны могло удасться ему господствовать надней так, чтобы она даже ине подозревала этого. Само собой разумеется, онанедолжна была знать, чьих это рук дело, ктовывел насцену это чудо ичья рука направляла пророчицу. Надо было только тайно иловко взяться задело, тогда должно было удасться какбы волшебной силой властвовать надсултаншей Валиде — через Сирру. Чудеса изнамения имели волшебное действие насултаншу. Теперь шейх-уль-ислам имел вруках верное средство. Еслибы чудом возвращенная кжизни, руководимая инаставляемая им Сирра приобрела влияние насултаншу-мать, еслибы окруженная тайной фигура странной девушки возбудила удивление султанши Валиде, тогда он мог надеяться управлять ею — через Сирру.
        Развалины Кадри недолжны были служить местом действия, этовозбудилобы подозрение оего участии вэтой игре. Также мало мог служить дляэтого дворец принцессы Рошаны. Надо было скорее выбрать другое место, более подходящее. Никто недолжен был подозревать, чтошейх-уль-ислам участвует вэтой игре, тогда тем действеннее былобы подтверждение чуда. Кроме того, емунаум пришло то обстоятельство, чтобы воскресшая измертвых, призрак, какназывали ее грек истарая Кадиджа, незнала ниего, ниместа, гденаходилась. Таким образом он надеялся делать сней что угодно иобратить всвое орудие.
        —Ах,мудрый иблагородный эфенди, непрогоняй меня, — продолжала хитрая Сирра, — ихоть я тебя ине знаю, новсеже умоляю тебя опокровительстве.
        —Здесь ты неможешь остаться.
        —Нет? О,так ты меня хочешь прогнать?
        —Будь спокойна, яукажу тебе место, гдеты должна будешь остаться.
        —Благодарю тебя затвое милосердие идоброту, мудрый иблагородный эфенди, яохотно буду служить тебе. Гдето место, вкотором я должна найти убежище?
        —Ясам отведу тебя туда, Сирра.
        —О,твоя доброта так велика. Чеммогу я отблагодарить тебя?
        —Молчи обовсем, говори иделай толькото, чтоя прикажу тебе.
        —Обещаю тебе это, великий имудрый эфенди.
        —Кроме того, тыдолжна слепо повиноваться моей воле, никогда неразведывать обомне, никогда нерасспрашивать омоих намерениях, никогда неоставлять того места, куда я хочу отвести тебя, ничего неделать безмоего согласия, ничего неговорить обомне иникогда нежелать возвращения ктвоей матери, — сказал шейх-уль-ислам.
        —Никогда, обещаю тебеэто.
        —Тыначинаешь новую жизнь, новое существование. Мать твоя похоронила тебя каксвое умершее дитя — тыожила истала другой.
        —Да,мудрый эфенди. Тыговоришь правду, яожила дляновой жизни.
        —Настольколи ты оправилась, чтобы следовать замной? Всостояниили ты ходить?
        —Такдалеко, какты пожелаешь.
        —Ядолжен завязать тебе глаза.
        —Делай сомной все, чтонайдешь полезным инеобходимым, высокий имудрый эфенди.
        Шейх-уль-ислам взял большой темный платок, снеобыкновенной тщательностью завязал им глаза Сирры, набросил ей наплечи широкий плащ ипомог ей закутаться внего. Девушка была так мала ибезобразна, что, какни скрывай ини укутывай ее фигуру, Сирра всегда выглядела уродом.
        —Пойдем, яповеду тебя, тыведь ничего неможешь видеть. Яотведу тебя втакое место, где, если только беспрекословно будешь повиноваться мне, начнется длятебя беззаботная ипрекрасная жизнь, — сказал шейх-уль-ислам ивзял Сирру заправую руку.
        Избашни Мудрецов, гденаходились Мансур-эфенди иЧерный Карлик, вела постоянно запертая назамок дверь квыходу изразвалин Кадри, которой пользовался только шейх-уль-ислам. Онотворил дверь ипошел, ведя Сирру потемному коридору башни, искоро достиг отверстия встене, почти совершенно закрытого изаросшего терном идругими кустарниками. Отсюда он вместе сСиррой вышел навоздух.
        Между тем уже настал поздний вечер, ивезде царил мрак. Шейх-уль-ислам пошел, погруженный вдумы, ккарете, стоявшей подругую сторону развалин. Онсел вэкипаж рядом сЧерным Карликом, захлопнул дверцы кареты итогда только отдал кучеру приказание ехать кРашиду-эфенди.
        Домэтого знатного, нопочти обедневшего вследствие склонности кмотовству человека, очевидно, былизвестен кучеру. Рашид-эфенди был чиновником министерства внутренних дел иимел одно желание: какимбы то нибыло образом вскором времени сделаться пашой иливизирем, чтобы иметь возможность разом поправить свои обстоятельства ииметь возможность вести жизнь вбогатстве ироскоши. Рашид был слепо предан шейх-уль-исламу, которому был обязан своим положением. Онеще итеперь вел роскошную жизнь иимел всвоем распоряжении маленький дворец, роскошнее иизящнее которого нельзя было ижелать. Оннадеялся уплатить свои долги, кактолько, сделавшись визирем илимуширом, будет располагать большими средствами, апока все занимал новые суммы ивсегда находил людей, которые охотно ссужали его деньгами безвсякого обеспечения. Онпринадлежал ктем натурам, которые проводят всю жизнь вразвлечениях, итаких людей вКонстантинополе такое множество, чтотак называемые знатные круги переполненыими.
        Скоро карета остановилась перед домом Рашида вСкутари. Мансур-эфенди приказал Черному Карлику невыходить изкареты, нождать его возвращения ихранить глубокое молчание, затем вышел изэкипажа ивошел вдом. Рашид недавно вернулся сослужбы, кончил обед икурил сигару, прихлебывая горячий черный кофе изсвоей богато разрисованной чашки. Когда слуга доложил ему ошейх-уль-исламе, онбросил сигару ипоспешил навстречу своему могущественному покровителю, чтобы провести его вгостиную.
        Мансур-эфенди был, пообыкновению, спокоен инепроницаем. Оставшись наедине сРашидом, онисели наподушки.
        —Тынедавно просил моего покровительства дляодного бедного софта[8 - Софт — таквТурции называют изучающих законоведение ибогословие.], — начал он, — сообщи мне некоторые сведения онем.
        —Иты обэтом помнишь, мойвысокий имудрый Мансур-эфенди, — восхвалял его Рашид, — тыничего незабываешь, ничто неускользает изтвоей памяти. Дозволь мне удивляться тебе ипринести тебе мое благоговение.
        —Кончай свои похвалы, — прервал его шейх-уль-ислам, — назови мне имя софта.
        —Егозовут Ибам, могущественный имудрый Мансур-эфенди. Ибам живет вдоме своей матери, недавно умершей. Пока она была жива, онбыл зажиточен, теперьже, когда он должен хозяйничать сам, онстал беден, таккакне знал цены деньгам ине обращал наних внимания. Онживет вмире фантазий, ия боюсь заего будущее.
        —Чемже бредит этот софт?
        —Всем сверхъестественным.
        —Каких онлет?
        —Леттридцати, ноон выглядит пятидесятилетним.
        —Агде он живет?
        —ВБостон-Джалла, наулице Садов, рядом сбольшим минаретом, моймудрый имогущественный Мансур-эфенди.
        —Тынезнаешь, почему он неимеет более высокого положения?
        —Онине домогается этого. Онучится имечтает, необращая внимания намирские отличия истремления.
        —Онодин живет вдоме?
        —Совершенно один.
        —Великлидом?
        —Вдва этажа. Внизу живет Ибам, вверху жила его мать.
        —Ведетли он знакомство сдругими софтами?
        —Нет, онвообще избегает общества иживет совершенно уединенно.
        —Значит, этоименно такой человек, какого мне надо, — внезапно сказал шейх-уль-ислам ивстал.
        —Смеюли узнать, вчем дело?
        —Ибам, софт, через несколько дней станет знаменитым человеком, егобудут посещать самые знатные лица, — отвечал Мансур-эфенди. — Вего доме находится чудо.
        —Чудо?
        —Конечно. Чудо изнамение.
        —Какого оно рода? Прости мне мое любопытство.
        —Одна ожившая измертвых девушка, обладающая даром пророчества, иглазам которой являются чудесные видения, такчто я могбы назвать ее пророчицей.
        —Пророчицей?
        —Онанаходится вдоме Ибама.
        —Должноли это остаться тайной?
        —Нет. Очуде могут узнать все. Донеси обэтом ив сераль, если хочешь.
        —Султанша Валиде заинтересуется тайной, можетли мушир Изет донести ей обэтом?
        —Отчегоже нет, ведь пророчица может быть посещаема всеми. Только неупоминай приэтом моего имени.
        —Признаешьли ты ее пророчицей, моймудрый имогущественный Мансур-эфенди?
        —Пока еще нет, нов скором времени это случится, — закончил Мансур-эфенди разговор ипростился сРашидом, проводившим его доподъезда.
        Шейх-уль-ислам снова сел вкарету иприказал кучеру ехать наСадовую улицу иостановиться близ большого минарета. Карета покатилась ивскоре остановилась уназначенного места. Мансур-эфенди вышел иприказал кучеру ожидать его здесь, затем велел Сирре выйти изкареты искрылся сней вкустах, окружавших минарет. Ондовел Сирру, глаза которой все еще были плотно завязаны, добольшого, даже слишком роскошного дляпредместья Скутари, пестро раскрашенного дома, вкотором вбольшом помещении внизу софт Ибам сидел скабинетной лампой урабочего стола иприлежно занимался вычислением математических формул. Возле него лежали открытые астрономические сочинения, асбоку стояли реторты, дополовины наполненные всевозможными эссенциями, склянки странной формы имногие странные предметы, назначение которых длянесведущего было непонятно.
        Софт Ибам был так погружен всвое занятие, чтобыл глух ислеп ковсему остальному. Дверь его дома была еще незаперта, хотя уже приближалась полночь. Егобледное лицо сбольшими беспокойными темными глазами, средкими, местами уже поседевшими волосами, сдлинной бородой, обнаруживало нетолько усердие, скоторым он занимался своими математическими вычислениями, нои справедливость слов Рашида, недавно намекнувшего, чтовбудущем ему грозило сумасшествие. Ноон был еще вполном рассудке, если несчитать его веры всверхъестественные явления иего беспокойного стремления вочтобы то нистало достичь непостижимого.
        Мансур сминуту смотрел сбезлюдной улицы вокно намудрствующего софта, иулыбка удовольствия скользнула поего мрачному лицу. Этот софт был именно таким человеком, какой был нужен дляпланов шейх-уль-ислама, — изнего можно было сделать фанатика, готового пожертвовать жизнью ради дела.
        Мансур-эфенди тихо приказал Черному Карлику неделать шума иподнял Сирру наруки. Онвошел вдом сзадней стороны. Комната была освещена маленькой лампой, ииз нее вела лестница навторой этаж. Мансур тихо поднялся поней инаверху отпустил Сирру. Тутвверху вшироком идлинном коридоре находилось много дверей. Мансур отворил одну изних. Онавела вбольшую комнату, выходившую водвор дома. Обстановку ее составляли хорошо сохранившийся диван истол, наполу был дорогой ковер, другой ковер разделял комнату надве части. Вэто помещение ипривел Мансур Черного Карлика, снял повязку итихо отдал девушке некоторые приказания. Затем он оставил комнату инеслышно спустился поступенькам лестницы.
        Небудучи никем замечен, шейх-уль-ислам вышел наулицу ивернулся ксвоей карете, ждавшей его надругой стороне улицы уминарета. Приказав кучеру ехать кдому софта Ибама заминаретом иостановиться там, онсел вэкипаж идоехал внем додверей дома, вкотором только что был. Тутон вышел изкареты ивелел кучеру дожидаться. Онвошел вдом итеперь направился кдверям той комнаты внизу, гдезанимался софт. Онпостучал. Дверь тотчас была отворена. Бледный софт Ибам, одетый вширокий рваный кафтан, стоял перед Мансуром-эфенди. Онпристально смотрел нагостя своими большими огненными черными глазами.
        —Знаешь ты меня? — спросил Мансур, входя кнему вкомнату.
        Ибам, по-видимому, сильно испугался.
        —Тышейх-уль-ислам, мудрый ивеликий баба-Мансур, — произнес он глубоким глухим голосом. — Какая милость ичесть пали надолю дома простого софта!
        —Тыпосылал замной, софт, — сказал Мансур все еще изумленному Ибаму.
        —Я?! Мудрый имогущественный баба-Мансур, какмог я дерзнуть?
        —Нарочный, посланный оттебя, часназад явился ко мне.
        —Нарочный? — спросил Ибам, дрожа ипобледнев еще более. — Онприходил ктебе?
        —Онпринес мне известие, чтовдоме твоем случилось чудо.
        —Чудо вмоем доме?
        —Таксообщил мне нарочный.
        —Велик Аллах, мудрый имогущественный баба-Мансур! — воскликнул софт. — Дух, которого я вызывал, повиновался. Вотпобеда моего учения. Ноне ктебе вызывал я его, ак себе. Прости мне мой дерзкий поступок. Этоиесть чудо, окотором говоришьты?
        —Ошибаешься, софт. Твой нарочный говорил мне, будто чудо находится водном изверхних покоев твоего дома, имне хотелосьбы взглянуть нанего.
        Ибам снова устремил наМансура-эфенди свой страшный, каку мертвеца, взгляд.
        —Чудо наверху, вмоем доме? Пойдемже посмотрим иубедимся, действительноли постигла меня подобная награда! — вскричал он исхватил лампу.
        —Идивперед, япойду затобой, — приказал Мансур.
        Сторжественной важностью, бормоча вполголоса странно звучащие слова, поднялся софт Ибам слампой вруке полестнице, между тем какМансур-эфенди, неспуская снего глаз, следовал заним.
        Наверху Ибам открыл сначала одну дверь — занею было пусто. Затем он подошел кдругой иотворил ее — тамнаковре сидело накорточках, какбудто страшный призрак, существо, какого софт еще никогда невидал. Привиде его он содрогнулся. Затем сверхъестественная радость преобразила его мертвенно-бледное лицо. Заклинание духов удалось ему. Вотперед ним сидело странное, необыкновенное существо, итаинственный вестник сообщил, чтовего доме случилось чудо. Онопустился наколени ипробормотал несколько невнятных слов.
        —Ктоты? — закричал Мансур-эфенди Черному Карлику.
        —Меня зовут Сирра, — зазвучал нежный ангельский голос, который вызвал блаженную улыбку накакбы преобразившемся лице софта. — Ямертвая ипогребенная дочь Кадиджи, снотолковательницы изГалаты.
        —Тыбыла похоронена?
        —Да. Ноя вернулась измогилы.
        —Какэто случилось?
        —Яэтого незнаю. Когда я пришла всебя, яуже более небыла вмогиле, куда положил меня грек Лаццаро.
        —Чудо изнамение! — воскликнул софт, иего бледное лицо приярком свете стоявшей перед ним наковре лампы блаженно улыбалось. — Чудо вмоем доме. Какая награда! Какая милость!
        —Янезнаю, гдея, — продолжала Сирра, — ноя вижу много людей приходящих сюда комне вопрошать меня, заставлять меня заглядывать вих будущее ив далекие страны. Яузнаю между ними изнатных, имать Кадиджу также. Защити меня отнее иот грека — янехочу уходить отсюда. Яхочу остаться здесь.
        —Да,ты должна здесь остаться! — воскликнул софт.
        —Яуйду допросить снотолковательницу Кадиджу игрека Лаццаро, — сказал Мансур-эфенди. — Только после их показаний объяснится странный случай. Дотех пор держи это существо втвоем доме.
        —Торжество! Награда! — восклицал между тем Ибам.
        —Уйди иоставь воскресшую измертвых одну, — приказал Мансур-эфенди. — Яхочу узнать обовсем, чтоимеет связь снеобъяснимыми показаниями странного существа. Яхочу выслушать нетолько грека иснотолкова-тельницу, нои муэдзина накладбище, рывшего могилу. Необходимо разъяснить этот таинственный случай. Закрой иохраняй дверь.
        Мансур-эфенди вышел ссофтом изпомещения, гдеЧерный Карлик снова осталась одна. Софт вневыразимо гордом иторжественном расположении духа остался караулить удвери, аМансур-эфенди спустился слестницы ивернулся ксвоему экипажу, который тотчасже быстро умчался сним потихой ипустынной улице.
        III.Новая царица гарема
        Праздник Байрама уже наступил, начался восточный пост. Безмолвие царило наулицах Константинополя. Можно было видеть старых имолодых мужчин счетками вруках, прохаживающихся поулицам иничего неговорящих, кроме хвалы Аллаху иего великому пророку. Никто несмел работать, никто втечение дня несмел ниесть, никурить[9 - Кпреступлениям, которые делают дневной пост недействительным, принадлежит, поверованию турок, также излословие — этот нравственный пост достоин подражания.] — этотяжкое запрещение, ивсякий, чтобы как-нибудь незаметно убить время поста, гуляет побазару илистоит водворе мечети, иливнизу наберегу ожидает желанных пушечных выстрелов, возвещающих закат солнца. Едва прозвучит сигнал, какс тем большей силой закипает жизнь, которая подгнетом закона замерла надень. Всеедят, пьют, курят, ивсе население систинным восторгом бросается ввихрь запрещенных днем удовольствий.

«Поизвилистым улицам гремят трубы, — такописывает праздник Швейгер Леркенфельд всвоем сочинении, — подполумесяцем глухо звучат тамбурины вруках смуглых детей арнаутов, икогда ночное покрывало спустится наосвещенный Стамбул, тамисям слышится нежная игра нафлейте, выполняемая зазатейливыми проволочными окнами того илидругого гарема. Спервыми лучами утренней зари загорами Скутари вторично пушечные удары возвещают наступление дня, икаждый мусульманин снова надень воздерживается отпищи, питья, курения иупотребления благовонных эссенций.
        Величие всего праздника составляет таинство «святой ночи». Страх овладевает исламитами снаступлением этой ночи. Сней связано необъяснимое, таинственное представление осверхъестественных влияниях навесь видимый мир: всесущества одушевленной инеодушевленной природы вэти часы приводятся вдвижение волшебными силами, которые сильнее проявляют вних чувство бытия. Самым осязательным образом это исламитское таинство нашло себе проявление водном обычае, который состоит втак называемой брачной ночи падишаха.
        После большой церемонии водной изимператорских мечетей едет султан верхом всвой мраморный дворец Долма-Бахче, гдестанцами имузыкой повелителя всех правоверных ждет еще нетронутый цветок гарема, новая жена, которая долгое время перед тем тщательно воспитывалась подруководством султанши Валиде, чтобы быть достойным образом подготовленной кэтому часу.
        Свидание происходит посреди празднества. Между тем какв великолепном зале подотливающим рубинами стеклянным куполом прогуливаются разодетые красавицы иневидимый оркестр разносит поогромному покою тихие, приятно ласкающие слух мелодии, султан прислушивается кним из-за бархатного занавеса своего ложа. Цветные огоньки перебегают спуговицы напуговицу, новот зашумел пурпурный занавес, иТала, единственное мужское существо, которое смеет находиться втечение этого праздника внутри императорских покоев, просит усултана дозволения сделать ему обычный туалет.
        Всепокои пусты, вседвери заперты, зеркала завешены, ина большой террасе, выходящей наБосфор, стоят хорошо вооруженные бостанджи, чтобы немедленно застрелить всякого злодея, дерзнувшего вэту святейшую изночей приблизиться ксултанскому святилищу.
        Впрелестном, сверкающем мозаичными, алебастровыми иянтарными украшениями брачном покое, молодая, помнению мусульман, счастливейшая девушка подсолнцем Аллаха, ожидает той минуты, когда снова зашумит пурпурный занавес ипоявится султан, чтобы принять новую красу своего гарема.
        Наулице сотня пушечных выстрелов возвещает народу минуту свидания. Огромная толпа народа наулице ждет слюбопытством того момента, когда султан намолочно-белой кобыле Недидере отправится верхом водну изимператорских мечетей, чтобы показаться народу вовсем величии восточных государей.
        Через два часа после захода солнца отправляется падишах вмечеть длямолитвы. Молитвенные галереи сверкают вблеске разноцветных огоньков цветных лампад, которые блестящими цепями перебегают накрасивые карнизы. Наверху, наголубом куполе, блестит золотой полумесяц, между тем какпервые созвездия бросают свои серебряные нити наволшебную картину.
        Султан приближается налошади. Шталмейстеры сразвевающимися плащами открывают шествие, ихзамыкает гвардия. Далее следует султан вроскошном мундире, окруженный блестящей свитой ив сопровождении длинной пестрой толпы придворных икавасов. Вовремя церковной церемонии гвардия занимает все входы, офицеры занимают лестницы истоят шпалерами вовнутреннем помещении — ещераз ярко сверкает полузабытый восточный блеск, расточительная роскошь Османидов, баснословное великолепие Востока…»
        Наконец-то султанша Валиде праздновала торжество ипобеду своего влияния. Шейх-уль-ислам уже считал ее низвергнутой или, покрайней мере, вытесненной. Последний удар султанши, какмы уже видели, совершенно неудался — каквдруг «святая ночь» снова подняла ее доее прежнего, аможет быть, ещеибольшего, чемпрежде, влияния. Онанадеялась наэто. Султанша Валиде знала могущество своего средства исумела им воспользоваться. Праздник Байрама снова поднял ее прежнее значение, которое она уже утратила, итеперь она была сильнее имогущественное, чемкогда-либо. Теперь смотрела она сторжествующим презрением насвоего противника шейх-уль-ислама, который спритворной преданностью, безмолвно исосредоточенно перенес эту перемену.
        Султан Абдул-Азис был втаком восторге отновой красивой царицы гарема, молодой, прекрасной черкешенки, избранной длянего ипредставленной ему султаншей Валиде, чтопосле церемонии вмечети он еще раз посетил свою мать, чтобы засвидетельствовать ей свою признательность. Этот случай ясно показал всем, чтосултанша Валиде находится снова навысоте своего могущества. Султан был впрекраснейшем расположении духа, идавно невидали его таким милостивым ивеселым, какв вечер брачной ночи. Однако султанша стала осторожнее ина всякий случай обеспечила себя еще одной союзницей или, лучше сказать, орудием, которое прислучае могло быть важным имогущественным. Онатак воспитала итак опутала своим влиянием новую красавицу гарема, чтововсяком случае могла через прекрасную черкешенку достичь своего могущества, еслибы даже султан небыл привлечен кней уже одним только ее выбором. Ибез того уже султан сожалел оразрыве ссултаншей Валиде, длянего заметно было ее отсутствие, оннемог обходиться безее советов ивлияния, ведь задолгие годы мать сумела почти совсем уничтожить внем самостоятельность.
        Впоследний день Байрама принцы также могли являться ксултану суверениями всвоей преданности ичтобы засвидетельствовать ему свое почтение. Впрежние годы султан нехотел беспокоить себя их приемом, наэтотже раз они, кудивлению своему, были введены гофмаршалами вгостиную султана.
        Абдул-Азис принял их вмундире сорденскими звездами нагруди. Онсидел, апринцы должны были стоять. После того, какони засвидетельствовали султану свою покорность ипреданность, султан напомнил им внемногих словах, чтоего милости обязаны они своей жизнью ивсем, чтоимеют. Затем он приказал им прочесть древние хроники иприпомнить родовые законы. Водной изэтих хроник говорится слово вслово следующее:

«После свержения спрестола нашего повелителя султана Мустафы в1618году (по-турецки 1024) царствовал наш повелитель султан Осман. Перед началом своего победоносного похода против врагов государства позвал он ксебе брата своего Магомета, чтобы приказать его умертвить. Когда принц вошел впокои, султан сидел насофе ичитал книгу. Принц обратился кнему стакими словами:
        —Умоляю тебя именем Аллаха, непятнай себя моей кровью ине делай меня твоим обвинителем встрашный день всеобщего воскресения мертвых. Яничего нежелаю оттебя, кроме сухого хлеба ежедневно.
        Султан отвечал наэто приказанием удушить его, которое ибыло исполнено вегоже присутствии посредством окрашенного вкрасный цвет шнурка. Приказни унего износа брызнула кровь так высоко, чтообагрила чалму нашего повелителя султана».
        Этодеяние случилось вДжемади[10 - Джемади — такназываются утурок пятый ишестой месяцы.] 1030года (понашему счислению 1621). «Ноне прошло игода, — такговорится вхронике дальше, — какс нашим повелителем султаном Османом случилось тоже, чтосделал он сосвоим братом: ион был задушен, ина нем оправдалось справедливое изречение: каким судом судишь, такимже исам будешь осужден!»
        После указания наэти древние донесения султан отпустил испуганных принцев, которые были рады возможности вернуться кженам всвои дворцы, гдеони вели жизнь заключенных, апотому искали развлечения втех удовольствиях, какие могли доставить себе всвоих покоях.
        Через несколько дней после этого султанша Валиде явилась ксултану водворец Беглербег. Всильном волнении вошла она впокои сына, который поее просьбе выслал свою свиту.
        —Чтослучилось, султанша, чтоприводит тебя втакое волнение? — спросил Абдул-Азис.
        —Твоя великая милость идоброта, султан, которую ты оказывал принцам, неостается безпоследствий, — отвечала строго Валиде. — Еслибы ты только послушался моего совета! Теперь я несомневаюсь более, чтоони находятся втайных сношениях сшейх-уль-исламом.
        —Изчего заключаешь ты это? — спросил султан.
        —Конечно, изтого, чтоМансур-эфенди все еще ничего неделает дляизменения порядка престолонаследия, хотя он иобещал это. Приверженцы этой идеи многочисленны, султан, ия говорю тебе, чтоновый закон невстретит нималейших препятствий.
        —Яподожду, чтосделает Мансур.
        —Тыждешь напрасно, султан. Недоверяйему.
        —Неужели должно снова начаться старое соперничество? — спросил султан смрачным видом.
        —Никакого соперничества быть неможет. Мансур слишком ничтожен, чтобы быть моим соперником, — отвечала султанша Валиде сявным презрением. — Только длятого, чтобы предостеречь иохранить твое величество, говорю я это. Нослушай, вкоротких словах приведу я тебе надежное доказательство, объяснение, которое убедит тебя идоставит тебе случай обличить виновных.
        —Каким образом достала ты это доказательство?
        —Через верное средство, султан, — сказала султанша Валиде торжествующим тоном. — Столица твоя современи Байрама скрывает всвоих стенах чудо.
        —Чудо? Чтослучилось?
        —Язнаю твое отвращение ковсем вещам, которые кажутся тебе невероятными, ноя другого мнения, султан, яверю вчудеса изнамения.
        —Сначала я должен узнать, какого рода это чудо.
        —СБайрама, ссамой святой ночи, какговорят, явилось это чудо.
        —Акто сообщил тебеэто?
        —Мушир Изет. Ядоверяю ему вовсех отношениях.
        —Скажиже мне, чтоэто такое?
        —Вдоме одного бедного софта, который занимается магией, внезапно явилось чудо. Никто незнает, каким образом иоткуда.
        —Какзовут этого софта?
        —Ибам. Домего стоит возле большого минарета вБостон-Джалла. Изет был унего. Внезапно навтором этаже его дома ночью нашли девушку, ожившую измертвых.
        Султан махнул рукой.
        —Басни, — сказалон.
        —Янаперед знала, чтоты неповеришь этому. Я,может быть, исама неповерилабы, еслибы мне непредставился случай ранее самой видеть эту теперь живую девушку мертвой, — горячо продолжала султанша Валиде. — Ноповеришьли ты моим глазам? Мойраб примне поднял мертвую, безжизненную, истекающую кровью девушку наулице, когда я проезжала мимо. Онотнес ее помоему приказанию вдом, гдеона жила.
        —Ачто это задевушка?
        —Дочь гадалки Кадиджи изГалаты, несчастное создание прижизни, обиженное природой иизуродованное. Но,кажется, онавознаграждена заэто наружное злополучие. Еепохоронили, — подтвердили свидетели, — анынче вмогиле нашли гроб пустым. Весь Стамбул только иговорит, чтоочуде. Никто незнает, никто неможет понять, каким образом она ожила измертвых. Народ толпами стекается туда посмотреть начудо. Даже снотолковательница, подонесению мушира Рашида, была вдоме софта иповерглась перед ожившей. «Да,да, этоСирра, этомоя умершая дочь!» — кричалаона.
        —Знаетли шейх-уль-ислам обэтом происшествии?
        —Пусть он опровергнет его, если может, чудо нельзя отрицать, — продолжала султанша Валиде. — Какпророчица дает она объяснение неизъяснимым предметам, подает советы ипомощь. Онавидит более, нежели могут видеть человеческие глаза, иголос ее звучит какангельский. Домсофта небывает теперь пуст, ибедность его превратилась вбогатство, таккаккаждый спешит принести кнему вдом какой-нибудьдар.
        —Твой рассказ показывает твою веру встранные случаи, — сказал султан, — ноя немогу решиться серьезно поверить ему. Оподобных происшествиях рассказывали уже неоднократно.
        —Ноникогда еще нио чем подобном, — горячо ис воодушевлением возразила султанша Валиде.
        —Тыбыла уже вдоме софта?
        —Нетеще, ноя решила посетить его недля себя лично, недля своих дел, ноединственно длятого, чтобы наконец получить объяснение планов Мансура, — сказала султанша Валиде ивстала сместа. — Должноже наконец решиться, моили сомнения основательны, илитвое доверие справедливо.
        —Яничего против этого неимею, носообщи мне орезультате твоего посещения, — заключил султан разговор. — Изтвоего рассказа, изтвоего доклада отом, чтоты видела ислышала, ялучше всего могу видеть, чтоэто запроисшествие. Нобудь осторожна, невыдай своего намерения касательно Мансура, чтобы невольно несодействовать могущему произойти обману. Дахранит тебя Аллах!
        IV.Глас пустыни
        Там, гденапротяжении дороги, ведущей изКаира вСуэц, извивается караванный путь вАкабу попустыне Эль-Тей, гдеСинай вконце пустыни гордо подымает свою священную вершину, аКрасное море собеих сторон гонит свои волны доСуэца иАкабы, поодинокой пустыне шел человек, один, безвсякого провожатого. Эторедко, чтобы один человек блуждал попесчаному морю. Никто нерискует один идти навстречу опасностям пустыни, ик томуже безлошади иливерблюда. Путешественники всегда соединяются вкараваны. Человекже тот воборванном кафтане отважился начрезвычайное. Спокойно, мерным шагом, сгорбившись, шелон попеску пустыни, между тем какпосле жаркого дня наступил уже вечер.
        Одинокий путешественник опирался напилигримский посох. Зеленая арабская головная повязка, концы которой развевались пообе стороны, прикрывая необычайно бледное лицо, обвивала его голову, апод ней вярких огненных лучах вечерней зари сверкала узкая золотая маска. Рваный желтовато-серый плащ походил наполинялую орденскую мантию. Наногах одинокого путешественника были кожаные сандалии, которые укреплялись широкими ремнями выше лодыжки. Седая длинная борода спускалась нагрудь, нопочти ничто невыдавало глубокой старости этого человека; походка его была тверда иуверенна, фигура отнюдь нестарческая ивесь его вид среди пустыни был полон таинственности. Кругом, насколько мог объять глаз, небыло видно ниодного живого существа. Далеко вокруг, досамого горизонта, ничего, кроме песка, облитого красноватым светом вечерней зари. Ниодной тропинки небыло видно, ничто неуказывало наместо отдыха, ничто непоказывало направления. Какморе, этанеобозримая водная пустыня, через которую направляет мореход свой корабль, окружало песчаное море путника воборванном плаще. Новсеже был след, обозначавший большую, ведущую через
пустыню дорогу: большие караваны изМекки оставили следы напути. Тутлежали полусгнившие остатки овцы, тамсандалия, вдругом месте — оборванный мех дляводы, посох, остатки головной повязки итому подобные вещи, обозначая место, гдекараван отдыхал иоткуда уже продолжал свой дальнейший путь.
        Нидеревца, никустарника, нибылинки, насколько может объять глаз, ничего, кроме страшной пустыни смерти. Нипения птицы, нижужжания жука, ниплеска воды — всюду могильная тишина. Пагубна эта тишина, мучительна, страшна эта пустыня, исмертельный страх овладевает всяким, ктовпервый раз отважится пуститься вэто песчаное море. Нопутник воборванном кафтане нечувствовал, по-видимому, нистраха, ниужаса. Он,казалось, привык копасностям пустыни.
        Когдаже вечерняя заря мало-помалу погасла игоризонт оделся сначала впурпурно-красный, затем вфиолетовый цвет, когда втуманной дали песок пустыни, казалось, слился снебом инаступил час молитвы, тогда одинокий путник опустился наколени и, обернувшись лицом кМекке, тихо произнес молитву. Едва надалеком западе зашло солнце, какна востоке уже взошла луна итихо поднялась нанебе, проливая свой серебристый свет нанеобозримую пустыню.
        Человек влохмотьях встал. Теперь, прибледном лунном свете, сосвоей длинной тенью выглядел он еще призрачнее вуединенной, безлюдной пустыне. Только что хотел он продолжать свой путь, какзаметил перед собой вдали полузакрытое туманом, новсе-таки очень заметное явление пустыни, туфата-моргану, которая зовется Караваном духов. Точно также, какэто бывает вблизи некоторых берегов, кажется, будто вэтом песчаном море илинад ним несется длинный-предлинный ряд молчаливо двигающихся фигур, навьюченных верблюдов, струдом передвигающих ноги лошадей, одним словом, целый караван. Путешественникам пустыни хорошо знакомо это странное явление, которое вследствие миража совершенно естественным путем переносит иприближает кудивленным глазам созерцателя нечто такое, чтоудалено нанесколько миль, и, несмотря наэто, привиде такого Каравана духов каждого невольно охватывает тайный ужас.
        Одинокий путник, глядя напризрачное шествие, узнал внем караван богомольцев, который правитель Египта, подобно султану, обязан ежегодно отправлять вМекку. Онтакже посылает постоянно два драгоценные ковра вМекку иМедину, один изних, называемый Кисвей-эль-Торбей, зеленого цвета иукрашен изречениями изКорана. Онпредназначен лежать нагробе пророка вМедине. Другой, изчерного штофа сзеленой бахромой, называемый Кисвей-эль-Неббен, предназначен украшать кровлю Каабы вМекке. Верблюд вроскошной сбруе везет эти дары вдорогой палатке наспине. Кавасы окружают верблюда, иотряд кавалерии сопровождает караван через пустыню длязащиты его отхищнических набегов арабов.
        Перед глазами одинокого путника прошел этот караван сего богомольцами ивсадниками, сего чиновниками идервишами ис необходимой принадлежностью каждого каравана — безумными богомольцами, которые наВостоке, каксостоящие подособым божьим покровительством, причисляются ксвятым. Онисоставляют постоянно самостоятельную часть каравана иотправляются почти каждый год вМекку. Между ними можно увидеть таких, всетело которых, смуглое ихудое, блестит отжира, которым они мажутся каждый день, между тем какс головы свисают длинные заплетенные иливсклокоченные волосы; другиеже гладко бреют голову иобвешиваются старыми горшками, сковородами икотлами; третьи, почти совсем обнаженные, носят нателе вериги илижелезные кольца нашее; четвертые увешиваются пестрыми лохмотьями итрубят врога антилоп.
        Привиде этого длинного каравана человек врваном кафтане остановился и, сложив руки нагруди, ждал дотех пор, пока воздушная картина снова необратилась вничто, изчего она ивозникла. Затем он продолжил свой путь исвернул всторону скараванной дороги.
        Тутвдали нагоризонте выплыла едва видимая черная точка. Кэтой-то точке инаправился одинокий путник. Точка все росла помере того, какон кней приближался. Скоро показалась темная, громадных размеров пирамида. Изпеска пустыни, избесконечной гладкой равнины выдавалось это мощное, воздвигнутое избольших плит здание, которое стоит здесь целые тысячелетия какогромный знак давно минувшего времени, какисторический памятник старины, который никакая сила нев состоянии была разрушить, который устоял против разрушительного действия времени. Этобыла одна изтех, вЕгипте еще чаще здешнего встречающихся пирамид, которые служат надгробными памятниками правителям, жившим тысячелетия назад, издесь впустыне она возвышалась, производя удивительное впечатление своим видом. Огромное здание среди песков пустыни заключало всебе нечто строгое, нечто мощное, иего величественность внушала уважение. Освещенное луной, оновыглядело еще таинственнее. Какнемой исполинский сторож, каксверхчеловеческое произведение ивсеже воздвигнутое человеческими руками, какнеобыкновенный колосс, внутри которого, глубоко скрытая вкаменной массе,
заключена мумия того царя, вцарствование ипо приказанию которого было воздвигнуто это исполинское сооружение, такпредставлялось оно всвоей величественной прочности, всвоем мощном объеме глазам одинокого путника, который всравнении сним казался карликом.
        Человек взолотой маске направился ктой изчетырех сторон пирамиды, накоторой находились иероглифические надписи, теперь уже давно разгаданные. Пирамида была сложена изогромных камней, нони малейший знак невыдавал двери, входа илиотверстия. Итак, одинокий путник воборванном кафтане подошел кпирамиде стой стороны, накоторой находился удивительный иероглиф давно минувшего времени.
        —Бейлер-Беги![11 - Бейлер-Беги — владыка надвладыками.] — воскликнул он громким голосом.
        —Ктозовет меня? — раздалось глухо, какиз могилы.
        —Твой вестник изСтамбула, — отвечал путник.
        —Какую весть приносишь ты мне? — спросил какбы выходящий изглубины пирамиды голос.
        —Семеро бегов шлют тебе сомной поклон ипожелание всякого благополучия! — воскликнул одинокий путник. — Стараниями шейх-уль-ислама неудалось еще открыть нималейшего следа. Всеего стремление, каки прежде, направлено ктому, чтобы захватить всвои руки верховную власть.
        —Неужели он илиего соперница пользуются еще властью? — прозвучал голос пустыни. — Этонесчастье. Близок день, вкоторой род Османов падет.
        —Грек Лаццаро доставил принца Саладина иРецию вруки кадри, онинаходятся вразвалинах.
        —Ималенький принц тоже? Онпогибнет вневоле.
        —Кадри держат его хорошо, таккакшейх-уль-ислам питает надежду иметь возможность владычествовать через него надпринцем Мурадом, закоторого, равно каки запринца Гамида, онходатайствовал перед султаном Абдул-Азисом.
        —Судьба должна свершиться, — продолжал голос пустыни пророческим тоном. — Никакая власть ихитрость немогут удержать течение событий. Всякая вина будет отомщена наземле.
        —Дочь снотолковательницы возвращена кжизни, — продолжал одинокий путник. — Черная Сирра полна благородных намерений ичувств. Онасбольшой хитростью иумом служит добру, ивсе ее планы идействия направлены только ктому, чтобы помешать намерениям кадри игрека.
        —Этогрек Лаццаро заколол Абдаллаха?
        —Да,поприказанию кадри. Грек был только орудием воли Мансура.
        —Горе вере, имеющей такого защитника, который прибегает кподобным средствам, — прозвучал голос пустыни. — Богесть Бог, Бог есть любовь. Вселюди братья. Вера должна неразделять их, ноприводить кснисхождению, ксправедливости, ксогласию. Этой цели служиммы.
        —Богесть любовь. Вселюди братья, — повторил стоящий снаружи торжественно ипреклонился, сложив руки нагруди.
        —Продолжай, — приказал голос.
        —Мансур-эфенди выдал Сирру зачудо, запророчицу.
        —Вотмоя воля иприказание, которые ты должен сообщить всем. Пусть братья, теперь ивпредь, помогают Сирре ируководят ею. Пусть ниодна капля крови ее непрольется безнаказанно.
        —Беги изСтамбула спрашивают, пришелли последний час снотолковательницы игрека?
        —Мойголос уведомит братьев, когда придетчас.
        —Сади-бей иЗора-бей неумерщвлены, смертная казнь заменена ссылкой, — продолжал одинокий путник. — Ониздесь, длянаказания Солии иэмира.
        —Сади-бей подвергается тяжкой смертельной опасности вэтой стране, — отвечал голос пустыни, — ноон недолжен погибнуть. Сообщи ближайшему бегу, чтобы ему были доставлены помощь изащита. Онудалился отЗора-бея, курьеры, которых он кнему посылает, недостигают цели. Бегдолжен известить Зора-бея ипривести его, иначе оба погибли.
        —Приказание твое будет исполнено. Моепоручение теперь кончилось. Смиренно жду я дальнейших твоих распоряжений.
        —Сообщи братьям, близким идалеким, чтоя бодрствую изнаю все. Сообщи бегам, чтоя доволен их усердием. Ещененастал час, когда мы все встретимся вСтамбуле, аон приближается. Великое лежит влоне будущего. Ужеподнимается первый признак бури. Мансур-эфенди выбрал Салоники длятого, чтобы дать первый сигнал кборьбе, кожесточению умов. Окомое видит все. Пройдет немного месяцев, ипервая кровь будет пролита. Остерегайтесь вы все. Пусть каждый исполняет свою обязанность. Пламя вспыхнет, наше дело будет потушить иуничтожить его. Богесть любовь! Вселюди братья! Дапогибнет всякая вражда! Дабудет везде согласие иблагодать!
        —Богесть любовь, вселюди братья! Вера недолжна разлучать, нодолжна вносить согласие, — сказал стоящий упирамиды.
        —Дабудет твоим путеводителем Аллах! Идисмиром, — прозвучал голос пустыни.
        Человек врваном кафтане склонился, сложив нагруди руки.
        —Дабудет надо мной твое благословение, Бейлер-Беги, — сказал он иснова поднял голову.
        Месяц осветил золотую маску налбу унего, иона ярко блеснула прилунном свете. Одинокий путник снова повернул отпирамиды всторону, вернулся набольшую караванную дорогу ив полумгле наступающей ночи исчез вдали. Ветер смел следы его шагов напеске, ниодно существо неслыхало ниего слов, ниголоса пустыни.
        V.Атака Зоры
        Вернемся теперь кСолии, кдочери пустыни, направлявшейся кпалатке, гдележал раненый Сади. Борьба ее сосвоими чувствами была недолгой. Перед мертвой головой своего жениха призвала она снова напамять долг кровавой мести и, гневными словами отослав эль-Омара, пошла кпалатке. Полог ее небыл откинут. Ничто непоказывало, чтобы кто-нибудь был вшатре.
        Кровавая Невеста вынула изножен свой широкий блестящий хандшар[12 - Хандшар, илиятаган, — обычное оружие наВостоке, онодлиннее кинжала, слегка изогнуто изаострено свнутренней стороны. Рукоятка обыкновенно бывает изметалла, ноиногда ииз слоновой кости илизубов моржа, убеднейшихже воинов издерева. Ножны покрыты кожей илибархатом.] идержала его всвоей сильной руке, чтобы немедленно совершить долг мести надлежащим безчувств врагом! Солия откинула полог шатра ивошла — онанехотела еще раз посмотреть влицо раненого, нехотела больше видеть его черты, чтобы неподдаться искушению. Нокогда она вошла вшатер иокинула его взглядом, еюовладел сильный ужас — шатер был пуст! Необманывалоли ее безумное ослепление ее чувств? Негрезилосьлией?
        Неподвижно стояла она иглядела нато место, гденедавно лежал Сади, — онобыло пусто.
        Ужас Кровавой Невесты был невыразим. Чтослучилось? Куда девался раненый враг? Ктоунее похитил его? Онаоткинула полог увхода, чтобы лунный свет мог лучше проникнуть внутрь палатки, иона искала его вокруг сотчаянной торопливостью. Раненый исчез, палатка была пуста. Ничего, кроме кровавой лужи наполу, необозначало того места, гдележал Сади. Тогда вуме Солии мелькнула мысль, чтоникто другой, кроме эль-Омара, немог похитить раненого врага.
        Оназастала его ушатра. Оннаблюдал заней и, может быть, заметил ее медлительность ипотому взял унее пленника, чтобы убить. Солия содрогнулась — еедушил этот позор. Что, если эль-Омар сообщил всему племени, чтоКровавая Невеста медлила, собираясь умертвить врага, ичто он унее взял его, чтобы невидеть пощаженным?
        Этого Солия немогла вынести. Мысль эта сводила ее сума. Ктодругой, какне он, могсделать это? Онапоместила раненого впустую палатку среди лагеря рядом сшатром эмира. Отряд солдат раненого бея был разбит, уничтожен, ниодин враг немог отважиться проникнуть влагерь, который совсех сторон тщательно охраняла верная стража.
        Какфурия, каклишенная жертвы тигрица, осерчала Солия после напрасных поисков. Исполненная неукротимого гнева, выскочила она, всееще сблестящей саблей вправой руке, изшатра. Кругом ничего небыло видно, лагерь был безмолвен ипуст. Кровавая Невеста схватила свой сигнальный рожок, висевший унее напоясе, ив туже минуту раздался ужасно неприятный звук, извлеченный изрожка. Этобыл звук, потрясавший окрестность, трепетавший ввоздухе, наполнявший всю долину: этобыл сигнал, известный всему племени, который очень часто ночью созывал воинов кбитве. Страшно звучал он втишине ночи. Удивительно было действие этого рожка. Внесколько секунд весь лагерь, вэто время тихий ибезмолвный, какбудто вымерший, мигом пришел вдвижение, воины вскочили иловили своих коней, зазвенело оружие, раздались приказания, ивсе, водну минуту позабыв просон, были уже готовы кбою. Братья Кровавой Невесты тоже выбежали изшатра, истарый эмир явился узнать, чтослучилось ипочему рожок призывал квыступлению.
        —Слушайте! — вскричала Солия, неукротимое бешенство звучало вее голосе. — Идите сюда все. Случилось неслыханное. Нина что непохожий, бесчестный поступок. Раненый враг, которого я хотела принести вжертву мести, похищен изпалатки, куда он был отнесен.
        —Бейисчез? — воскликнул Абу-Фарези, один избратьев Кровавой Невесты. — Самон немог убежать?
        —Онбыл безчувств, — отвечала Солия.
        —Ктоже похитил его утебя? — спросил Абу-Варди, другой брат Солии. — Враг немог проникнуть внаш лагерь.
        —Этодолжен быть враг внутри лагеря! — воскликнула Кровавая Невеста. — Явидела эль-Омара, бродившего около палатки. Ятребую отчета уэль-Омара!
        —Эль-Омар! Эль-Омар! — прозвучало порядам палаток. Молодой араб спокойно игордо подошел кСолии иее братьям.
        —Вчем обвиняют меня? — спросилон.
        —Визмене! — воскликнула Кровавая Невеста встрашном гневе. — Никто другой, кроме тебя, немог похитить уменя раненого врага.
        —Тыдумаешь, чтотак какты пощадила его ичувствуешь кнему любовь, тоя исполнил затебя твою клятву мести иумертвил бесчувственного бея? — отвечал эль-Омар. — Янесделал этого, яненарушил твоего права.
        Слова молодого араба были мгновенно прерваны. Солия внеукротимой ярости пустила внего копье. Позор, которым покрыл эль-Омар Кровавую Невесту своими словами, возмутил истарого эмира иего сыновей. Копье Солии хотя иранило молодого араба, ноон пошатнулся только наминуту, ихотя кровь струилась изего тяжело пораженного плеча, ноон преодолел боль ибурю своих чувств истоял, холодно улыбаясь ивполне владея собой.
        —Иты смеешь, презренный, поносить меня? — воскликнула Солия. — Еслибы я незаботилась отом, чтобы ты сознался, куда девал раненого врага, ябы немедленно убила тебя.
        —Чтобы заставить меня молчать, тыхочешь учинить несправедливость. Впервый раз пощадила ты врага, явидел это. Тыхотела остаться незамеченной, ноя был свидетелем. Тыстояла наколенях перед врагом ис восторгом смотрела ему влицо, вместо того чтобы убитьего.
        —Замолчи, дерзкий! — воскликнул Абу-Фарези. — Знаешьли ты, накого бросают подозрение твои злобные слова? Солия стоит выше подобного позора. Твоя злоба непопадет внее. Нооправдайся иочисти себя отподозрения впохищении раненого врага, сделанного длятого, чтобы вызвать уСолии раздражение ибросить нанее камень подозрения.
        —Да,очисти себя отэтого тяжкого греха, эль-Омар, — согласился Абу-Варди сосвоим братом. — Чтоскажет мой мудрый ивысокий отец?
        —Никто, кроме тебя, небыл наместе. Очисти себя отподозрения, — сказал старый эмир.
        —Янезнаю, гдеуКровавой Невесты раненый враг, — отвечал эль-Омар. — Спросите неу меня, ау нее, гдеон спрятан, ибокогда я вошел впалатку, прежде чем Солия вернулась внее, раненого там уже небыло, аСолия грозила мне смертью, если я только подойду кпалатке. Говори, будешьли ты отрицатьэто?
        —Тыдолжен сознаться, презренный пес, куда ты девал врага! — воскликнула Солия, бледная идрожащая отстрашного гнева. — Тыдолжен сознаться, куда ты его дел, чтобы поднять против меня это дерзкое обвинение.
        —Мненев чем признаваться, яуже сказал все, чтознал, — отвечал эль-Омар, также смертельно бледный отволнения. — Тыможешь убить меня, можешь меня замучить, новсе окружающие воины знают истину.
        —Смерть нечестивцу! — воскликнула Кровавая Невеста иударила своим копьем молодого араба так, чтоон упал. — Признавайся, неверный пес, гдевраг?
        Братья бросились купавшему.
        —Яумираю… из-за тебя, — сказал он задыхающимся голосом. — Яничего незнаю овраге, которого ты пощадила, — прошептал он все более иболее слабеющим голосом.
        Вэту минуту вконце лагеря раздался дикий шум, поднялась невыразимая суматоха. Нопрежде чем рассказывать, чтопроизошло далее влагере эмира, мыдолжны посмотреть, чтобыло вэто время сЗорой ичто случилось сним вто время, когда Сади был побежден впятеро превосходящей его силой.
        Отряд, которым командовал Зора-бей, шелподороге, которая была удалена почти начетыре мили откараванной дороги ибыла обязана своим происхождением кочующим бедуинам. Этачасть населения менее опасна ихищна, чемта, которая живет вселениях. Апотому наЗору небыло сделано ниодного нападения, ион непотерял даже ниодного изразведчиков. Темболее он удивился, когда снаступлением ночи кего тремстам тридцати солдатам пристали еще двести пятьдесят человек идве пушки отСади, такчто последний удержал присебе только двести пятьдесят человек. Может быть, такговорил себе Зора, Сади разведал, чтоему грозят еще впереди большие опасности. Потому он иприсоединил новый отряд ксвоему, такчто теперь он имел всвоем распоряжении около пятисот пятидесяти солдат ичетыре пушки, икогда совсем уже настала ночь, приказал принять все меры предосторожности, чтобы втемноте неподвергнуться опасности. Насклоне горы Зора велел сделать привал, таккакего люди утомились отдалекого путешествия, алошади иверблюды также нуждались вкоротком отдыхе. Ночное время есть лучшее дляпутешествия попустыням, поэтому отдых немог продолжаться долго. Зора
сел накамень, между тем какего солдаты бросились напесок, изадумчиво смотрел настоящих напостах часовых. Зора думал опрекрасной англичанке, которая имела длянего такую притягательную силу, чтоон чувствовал невыразимую тоску поней. Хоть он изнал, чтоона была связана сознатными лицами Англии иимела там известный вес, атакже ито, чтоона состояла ввысших должностях ипреследовала тайные планы, новсеже ее настоящей личности иистинного назначения он разгадать немог. Вней иее прошлом было что-то таинственное, дляЗораже все вней имело свою прелесть, иего охватывало страстное желание вновь увидеть прекрасную иностранку.
        Зора сидел немного вотдалении отсвоих воинов иих бивуака. Когда спустя короткое время он поднял глаза, тозаметил перед собой полускрытую вночной темноте фигуру влохмотьях, которая шла прямо нанего. Странно. Стражи, казалось, вовсе неокликнули ее, покрайней мере он неслышал никакого звука. Какже мог этот человек незамеченным проникнуть влагерь?
        Человек подошел ближе, итут прилунном свете Зора ясно различил блестящую золотую маску подголовной повязкой.
        —Золотая Маска! — пробормотал Зора. — Отчего мне является этот таинственный посланник? Этопредостережение опредстоящем несчастье. Вотон приближается…
        —Зора-бей, — прозвучал глухой замогильный голос, имолодой офицер невольно поднялся сместа.
        —Зачем зовешь ты меня, таинственный человек? — спросилон.
        —Япришел ктебе, чтобы отвести тебя кСади-бею, — прозвучал глухой голос. — Следуй замной ствоими людьми, яотведу тебя кврагу, который напал наСади ипобедилего.
        —Значит, Сади вопасности?
        Золотая Маска неотвечал ничего больше, онтолько махнул рукой взнак того, чтоЗора сосвоими солдатами должен следовать заним. Зора велел немедленно бить тревогу. Надо было нетеряя ниминуты поспешить напомощь кпопавшему вбеду другу. Каким образом проник Золотая Маска влагерь? Зора допросил стражей — никто невидел, какон прошел, теперьже солдаты видели сгорбленную, призрачную фигуру ипреклонились перед ней. Отряд двинулся впоход. Зора вскочил налошадь, верблюдов погнали далее, ивесь отряд двинулся снова впуть. Солдаты незнали цели этого поспешного выступления, онидумали, чтопоявление Золотой Маски было предостережением ичто поэтому-то немедленно состоялся дальнейший поход.
        Зора ехал впереди, солдаты торопливо следовали заним. Перед ними, наполовину утопая вполусвете итумане, кактень, едва видна была фигура Золотой Маски, показывающая направление, вкотором должен был двигаться весь отряд.
        Вдруг сдругой стороны показалось несколько фигур, илюди Зора скоро узнали вних бегущих солдат Сади. Беглецов привели кЗора, иони донесли ему обитве, которая происходила едва заодну милю оттого места, гдеони теперь находились, обистреблении всего отряда ио бегстве остальных людей Сади.
        —Агдеже сам Сади-бей? — спросил Зора вбеспокойстве.
        —Явидел, какон, тяжело раненный, упал слошади иКровавая Невеста взяла его ссобой влагерь, — отвечал солдат.
        —Вперед! — скомандовал Зора. — Нужно отомстить коварным арабам засмерть павших. Онинапали нанаших товарищей иумертвили их, нападемже наних ив свою очередь истребимих.
        Громким криком одобрения были встречены эти слова предводителя и, следуя задалекой темной тенью, весь отряд шел так быстро, кактолько мог, понепроходимой ужасной пустыне. Ондоверился Золотой Маске. Ночто, если таинственное видение манило их вбесконечную даль? Что, если призрачная фигура, какблуждающий огонь, увлекала войска Зора навстречу опасности? НоСади был вруках той исполненной кровожадности ижажды мести девушки, которая убивала всех врагов безразличия. Еслибы Зора непоспешил, помощь его пришлабы поздно, раненый друг сталбы трупом, прежде чем Зора могбы занего отомстить испастиего.
        Наконец, когда уже утро должно было сменить ночь илуна скрылась, темная призрачная фигура Золотой Маски перед глазами Зора исчезла вдали захолмом. Когдаже он сосвоими солдатами приблизился кэтому холму, Золотая Маска внезапно снова показался подругую сторону, ипристально всматривающемуся Зора показалось, чтонезнакомец протянул руку втом направлении, куда следовало идти. Оннаправился туда идостиг ущелья, которое лежало между двумя крутыми холмами. Посланные вперед разведчики скоро вернулись кЗора сважной ирадостной вестью, чтовближайшей низине находится неприятельский лагерь. Зора приказал расставить пушки, чтобы навсякий случай иметь возможность бомбардировать лагерь, ипробрался вперед сосвоей кавалерией ипехотой. Нотак какущелье было очень узко, тоон мог только постепенно пробираться вперед и, достигнув лагеря, только счастью войск мог начать атаку. Онустремился вперед идостиг места, скоторого прибледном утреннем свете увидел перед собой лежащий вдолине лагерь. Онмог даже заметить, чтовпоследнем происходило смятение.
        Вэту минуту один арабский часовой заметил наступающих неприятелей. Зора уже повел своих солдат наприступ, иотряд выступил изущелья. Произошла жестокая схватка. Застигнутые врасплох неожиданным нападением, арабы, незнавшие, чтозанеприятель исколько воинов так неожиданно бросилось налагерь, вследующую минуту сдостойной удивления отвагой иприсутствием духа были уже готовы отразить врага. Эта-то тревога идикий шум, внезапно возникшие вконце лагеря, идостигли ушей Кровавой Невесты, когда она вслепой ярости убила молодого воина, который перед всеми осмелился обвинить ее влюбви итрусости иобратить ее короткое колебание впозор.
        Весть обитве сбыстротой молнии достигла эмира иего приближенных ипочти втуже минуту прозвучал боевой сигнал. Вооруженные арабы устремились намаленькую кучку врагов, проникшую вущелье, издесь вспыхнула отчаянная, ужасная борьба. Поспешно выступали изушелья солдаты Зора последам своего смелого командира ипоражали арабов, которые немогли отступить, таккакзадние теснили передних. Около тысячи воинов эмира обороняли лагерь. Зораже имел всвоем распоряжении неболее половины этого числа, иеслибы он еще мог всех разом повести ватаку. Нов то время какон снебольшим числом солдат сражался впереди, остальные находились еще вущелье, неимея возможности ударить поврагу, и, следовательно, немогли помочь ему ибыть ему полезны. Апотому он терпел страшный урон, накоторый он нерассчитывал сначала. Тогда каквся толпа арабов бросилась нанего иего спутников ипревосходством сил должна была подавить их, стоявшие позади сильно теснили передний отряд Зора иприводили его веще большее замешательство. Оннемог двинуться ниназад, нивперед. Еслиже бы он пал сосвоим передним отрядом, тоарабам оставалось только снова впустить
остальных его солдат вдолину иизрубитьих.
        Зора понял эту страшную опасность. Онобратился кокружающим снесколькими словами призыва, иему удалось немного отбросить назад арабов. Тогда передние ряды сейчасже подались вперед, аостальные, взобравшись навозвышенные пункты, принялись стрелять поарабам. Этоободрило остальных, иЗора начал шаг зашагом подвигаться вперед сосвоими мужественно бившимися солдатами, неодолимо тесня неприятеля клагерю инеудержимо пробиваясь вперед потрупам павших.
        Вэту страшную дляарабов минуту опасности Кровавая Невеста бросилась сразвевающимся зеленым знаменем между сражающимися, трубя врог иизвлекая изнего нестерпимые звуки, производившие неотразимое действие наее воинов. Сгромким криком бросились они снова намалочисленных врагов, иудар был так силен, чтовоины Зора поколебались. Егопример был дляних необходим: онотчаянно сражался, иего мужество стоило многим арабам жизни. Нодаже иего пример неимел успеха, таккаквраги, столпившись около Кровавой Невесты иее братьев, стояли твердой стеной.
        Вту минуту, когда Зора увидел, чтохрабрецы его падают один задругим иКровавая Невеста сострашным хохотом отрубила голову одному раненому инадела ее наострие копья, когда братья этой ужасной девушки уже издавали победный клич ивоины сдиким криком бросились врукопашный бой, вдруг свершины горы донесся глухой грохот, ивслед затем внизу раздался страшный взрыв, какбудто произошло землетрясение. Пушечное ядро было пущено свершины влагерь иснесло несколько шатров.
        Земля еще раз содрогнулась отвзрыва, который походил наудар грома, эхонесколько раз повторило его. Наэтот раз ядро второй пушки, ужевернее направленное, попало прямо всередину арабского войска. Встрашное замешательство пришли воины Кровавой Невесты. Ониувидели себя окруженными неприятелями. Какпопали туда пушки? Неновыйли отряд турецкого войска приближался сдругой стороны? Едва Зора заметил действие пушек, едва увидел он, чтовраги смешались, когда ядро попало между ними исовершенно открыло доступ вих ряды, какон судивительной ловкостью воспользовался этим, тотчасже понятым им благоприятным выходом изего страшно стесненного положения. Лошадь подним была убита, онсражался пеший ис криком воодушевления повел своих воинов против озабоченно смотревших навершину горы арабов.
        Этот вовремя начатый штурм удался. Отчаяние инерешительность овладели воинами Кровавой Невесты, идаже ее знаки немогли более побудить ипривлечь кдеятельной защите упавших духом арабов. Большинство вскочило налошадей, и, когда третье ядро снова было пущено вих стан иопять снесло часть его, ничто уже немогло более удержать их ипомешать дикому бегству. Правда, небольшая кучка еще сражалась вместе сэмиром, егосыновьями иКровавой Невестой, нои они были смяты врывавшимися вдолину солдатами Зора. Увидев наконец, чтодержаться дольше невозможно ичто земля покрыта трупами их товарищей, остальные арабы также предпочли спастись бегством. Зора сосвоей кавалерией преследовал их иразбил наголову, такчто эмир сохранил неболее половины своих воинов.
        Турки также понесли тяжелые потери, ипобеда дорого обошлась им. Нозато они взяли приступом изавладели неприятельским лагерем инашли внем богатую добычу: ковры, лошадей исъестные припасы. Последним они вособенности были очень рады инемедленно разделили их между собой. Главной целью Зора было напасть наслед Сади, новсе его старания были тщетны, оставалось предположить, чтоон убит. Хотя Зора страшно отомстил занего, новсе-таки он несмог вернуть своего друга. Вшатрах ненашлось никакого следа Сади, апленные ираненые арабы охотнее умирали, чемдавали хоть малейшие показания.
        VI.Безумный софт
        Вбашне Мудрецов сидели рядом надиване шейх-уль-ислам иего помощник Гамид-кади, совещаясь друг сдругом.
        —Гяуры[13 - Гяуры — таким унизительным именем магометане называют христиан Боснии, Сербии итак далее.] сами подадут повод ктому, чтобы истребить их огнем имечом, — сказал Мансур-эфенди. — Новые донесения, дошедшие доменя, показывают, чтовозмущение неизбежно. Тогда полумесяц накажет ненавистных ипоступит сними так, какони того заслуживают.
        —Акакие известия получил ты сегодня изСалоников? — спросил Гамид-кади.
        —Ещенесколько недель тому назад я говорил тебе, чтовСалониках также должны произойти события, которые дадут повод квспышкам религиозного фанатизма. Одна болгарская девушка поимени Варда хочет выйти заприверженца нашего пророка. Онтребует отхристианки перехода вислам. Родители ее против этого, анаселение города разделилось надве партии. Пустые причины часто имеют важные следствия. Задачей муфтия игубернатора будет разжечь волнение. Настал час оказать услугу делу нашей веры идоставить ей новый блеск.
        —Неслишкомли будет велик мятеж гяуров, моймудрый брат? — спросил Гамид-кади. — Язнаю, чтоты действуешь крайне осмотрительно, нопозволь напомнить тебе, чтовосстанут все вассальные княжества исвоей численностью легко могут превзойти наши военные силы.
        —Всеэто уже взвешено мной, брат мой, — отвечал Мансур-эфенди, — мыдолжны воспользоваться случаем ипоказать всем, какво всяком деле необходима наша помощь.
        —Этонеобходимо.
        —Вслучае, если вспыхнувший мятеж достигнет такой силы изначения, чтоимеющееся унас войско окажется недостаточным, наше дело вминуту опасности доказать, чтостоит нам произнести слово, икаждый мусульманин соружием вруках выступит насвященную борьбу заверу, — продолжал шейх-уль-ислам. — Мывозбудим софтов, заставим проповедовать дервишей, разожжем фанатизм, ичто неудалось султану иего визирям, тосовершит одно наше слово.
        —Твой план хорош, брат мой, новот что: мыможем двумя различными путями доказать, какнеобходима наша помощь. Один изних ты только что назвал, сейчас я укажу тебе другой. Государственная сокровищница пуста, казна растрачена. Тенебольшие суммы, которыми еще могут располагать министры, скоро истощатся, если мятеж примет большие размеры. Тынехуже меня знаешь, надолголи хватает даже огромных сумм, если заними жадно простираются тысячи тысяч рук. Мойсовет — избрать второй путь. Когда совершенно истощится казна, помощь должна идти отнас. Большие суммы, которые находятся внашем распоряжении, окажут необходимую помощь, которой никто ине ожидает всерале.
        —Нашразговор навел меня намысль онедавно прочитанных мной рукописях, принадлежавших старому толкователю Корана Альманзору, который выдает себя запотомка калифов издома Абассидов, — сказал Мансур-эфенди.
        —Документы доказывают справедливость его притязаний, — возразил Гамид-кади. — Явидел бумаги, ониподтверждаютвсе.
        —Ясэтой целью иотдал их тебе, — продолжал Мансур-эфенди, — Япрочел идругие рукописи иобнаружил один удивительный древний документ, написанный неразборчивым почерком. Япостарался, однако, разобрать его иузнал, чтопоследний изкалифов перед своим бегством спрятал вбезопасное место все громадные сокровища дома Абассидов.
        Номесто, гдекалиф спрятал богатства своего дома, указано неясно, ктомуже эти указания отчасти стерты. Мнеудалось только разобрать, чтосокровища велики ичто они спрятаны вбезопасном месте подкамнями. Высученым Али-шейхом возьмите документ, подробно рассмотрите его, — продолжал Мансур-эфенди, — ипостарайтесь узнать, накакое место указывает составитель этого документа. Если мы отыщем эти сокровища, мыможем приступить кделу, поместив их внашу казну.
        —МысАли-шейхом начнем разбирать документ, кактолько ты передашь его нам, — сказал Гамид-кади.
        Вэту минуту взал Совета вошел молодой дервиш инизко поклонился обоим могущественным сановникам.
        —Ходжа Неджиб, — доложилон.
        —Приведи его сюда, — приказал великий муфтий.
        —Неэтомули ходже поручил ты надзор засофтом? — спросил Гамид-кади.
        —Да,Неджиб стережет дом софта Ибама.
        Молодой дервиш открыл двери ивпустил взал Совета высокого, худощавого, одетого вчерное мужчину. Ходжа Неджиб совсеми знаками раболепства бросился наколени перед муфтием.
        —Зачем ты пришел? — спросил шейх-уль-ислам.
        —Негневайся наменя, великий имудрый баба-Мансур, зато, чтоя оставил свой пост вдоме, гденаходится чудо, — отвечал Ходжа Неджиб. — Этобыло необходимо. Янесмел мешкать долее. Софт Ибам сошел сума.
        —Скоторых пор заметил тыэто?
        —Спрошлой ночи.
        —Иты только теперь пришел сюда доложить обэтом?
        —Ядумал, этопройдет. Сначала мне казалось, чтософт шутит, ия уговаривал его оставить эти неуместные шутки. Теперьже безумие его усиливается.
        —Чтоже он делает?
        —Онгромко хохочет икричит, чточудо нечто иное, какобман, чтолюди допускают морочить себя ичто все это одно плутовство.
        Мансур-эфенди иГамид-кади обменялись быстрыми взглядами.
        —Гдетеперь безумный софт? — спросил первый.
        —Язапер его наверху вкомнате.
        —Агде чудо?
        —Вдругом помещении. Язапер дом назамок.
        —Слышалили люди слова сумасшедшего?
        —Да,мудрый баба-Мансур. Оникричали, чтософт небезумный, аговорит правду. Этоочень радовало Ибама: онобнимал мужчин икричал, чтоесть еще наземле люди, которые всостоянии понять его. Ондобивался сверхъестественного, ломал надним голову, исследовал его, ночудо отнюдь небыло его произведением, плодом его трудов. Онобыло низким обманом — иснова начинал насмехаться надлюдьми, собравшимися вдоме. Незная, чтоделать, чтоотвечать наего безумные слова, онивопросительно глядели друг надруга, пожимали плечами, шептались, другие вторили его смеху иуходили прочь. Вовсем виноват софт, иесли, мудрый баба-Мансур, тывэтуже ночь неприкажешь увезти его, онпринесет несчастье своим безумием.
        —Вернись какможно скорее вдом софта. Недалее каксегодня ночью я сам приеду туда.
        —Приезжай, мудрый баба-Мансур, ипосмотри сам, правдули сказал твой раб Неджиб.
        —Адо тех пор ты отвечаешь мне головой зато, чтовтечение этого времени софт несделает никакого бесчинства ичто ниодна душа небудет кнему допущена, — сказал шейх-уль-ислам. — Если Ибам сумасшедший, егоздесь унас вылечат. Еслиже это притворство иим руководит злой умысел, тогда он получит свое наказание. Ступай.
        Ходжа Неджиб встал, низко поклонился иоставил зал Совета.
        —Этот софт кажется мне опасным, — сказал Гамид-кади. — Подобные натуры снезависимыми идеями исредствами кисследованию их могут наделать много вреда, ипотому их необходимо делать безвредными.
        —Ясогласен стобой, брат мой. Если софт небезумный, атолько притворяется, мынайдем средство привести его ксознанию своей вины, наказать его иположить конец его козням, — отвечал шейх-уль-ислам. — Сегодняже ночью я приму надлежащие меры, разузнаю обовсем ив случае необходимости он станет безвредным.
        Приэтих словах Мансур-эфенди позвонил. Молодой привратник споклоном вошел вкомнату.
        —Передай приказание, чтобы три дервиша ждали меня внизу укареты, — сказал шейх-уль-ислам. — Пусть шейх выберет трех самых сильных дервишей иснабдит их веревками иплатками.
        Привратник удалился.
        —Прежде чем отправиться ксофту, — обратился Мансур кГамиду-кади, — яхочу передать тебе, брат мой, тотдокумент, вкотором упомянуто осокровище калифов, чтобы ты вместе сАли-шейхом разобрал рукопись.
        —Яневыпущу ее изрук ибуду беречь какзеницу ока, брат мой, — отвечал Гамид-кади ивместе сМансуром поднялся сместа.
        Ониподошли кдвери, которая вела всмежную комнату башни Мудрецов. Тутпомещалось несколько шкафов вуглублениях стены, хорошо укрепленных изапертых назамки. Вних содержались важнейшие документы. Вэтом иднем иночью оберегаемом месте они были вбезопасности.
        Гамид-кади взял состола канделябр сзажженными свечами ивместе сМансуром подошел ксреднему шкафу. Шейх-уль-ислам вынул несколько маленьких ключиков. Одним изних он отворил небольшую железную дверцу. Гамид-кади светил ему. Вдруг Мансур отскочил, охваченный внезапным ужасом. Бледный какполотно, онсмотрел напустую полку шкафа.
        —Чтостобой, брат мой? — спросил Гамид-кади.
        —Документов нет! — вскричал Мансур.
        —Пропали документы? Быть неможет!
        Шейх-уль-ислам торопливо обыскал прочие полки — всеостальные бумаги небыли тронуты, небыло только тех, которые он искал.
        —Всетут, остальные документы налицо, — сказал он глухим голосом, — неттолько тех, которые мы отняли утолкователя Корана Альманзора, найдя вего доме. Этонепостижимо. Никто неможет проникнуть вэто помещение.
        Никто неможет добраться дошкафов. Однакоже документовнет.
        —Яничего непонимаю, — сказал Гамид-кади.
        —Документы похищены, — повторил шейх-уль-ислам. Новдруг ему пришла вголову мысль, пролившая свет наэтот непостижимый случай. — Золотая Маска! — прошептал он, побледнев изадыхаясь отволнения. — Перед его появлением вруинах документы были еще вшкафу. Теперь их тамнет.
        Ноон скоро оправился отсвоего волнения ис гордой улыбкой обратился ксовершенно растерявшемуся отиспуга Гамиду-кади.
        —Невсе еще пропало, брат мой, — сказал он, — ябыл настолько предусмотрителен, чтоснял точную копию сдокумента. Хотя неразборчивые места еще менее видны вкопии, всеже еще несовсем пропала надежда объяснить их, яточь-в-точь скопировал все буквы.
        —Какая счастливая мысль, моймудрый брат! — воскликнул Гамид-кади, переводя дух. — Гдеэта копия?
        —Нездесь, онавмоем архиве вгороде. Завтра я вручу тебе ее, иты можешь тогда вместе сАли-шейхом приняться заработу, — сказал шейх-уль-ислам иснова запер шкаф.
        Затем оба вернулись взал Совета, итам Мансур-эфенди простился сГамидом-кади. Последний остался еще вразвалинах окончить свои дела, аМансур-эфенди отправился кожидавшей его карете. Возле кареты стояли трое дервишей. Мансур приказал им сесть кнему вкарету и, вполголоса отдав приказание кучеру, сампоследовал заними. Карета быстро покатилась понаправлению кБостон-Джалла иостановилась перед домом Ибама возле большого минарета.
        Двери дома были заперты, окна занавешены. Толпа, всегда осаждавшая дом софта, мало-помалу разошлась, осталось только несколько нищих икалек. Шейх-уль-ислам вместе сосвоими провожатыми вышел изкареты ипостучал вдверь. Водну минуту Ходжа Неджиб открыл дверь ивпустил Мансура итрех дервишей.
        —Гдесофт? — спросил его шейх-уль-ислам.
        —Разве ты неслышишь его голос, мудрый баба-Мансур? — сказал Неджиб, указывая наверх, откуда раздавался звонкий хохот, прерываемый криками, которые, однако, нельзя было разобрать.
        —Агде Черная Сирра?
        —Онаниво что невмешивается, кротка ипокорна, ядумаю, онатеперь спит.
        —Проводи нас наверх, ксофту, — приказал Мансур-эфенди.
        Неджиб взял лампу ипошел впереди, освещая путь. Шейх-уль-ислам последовал заним всопровождении трех дервишей.
        Ибам утих наминуту, но, услышав приближавшиеся шаги, снова завопил:
        —Новые гости, — кричал он, — поддаются обману!
        Мансур приказал дервишам ожидать его дальнейших приказаний, асам вместе сНеджибом вошел вкомнату, гденаходился безумный софт. Едва только свет проник вкомнату, какИбам принялся бросать напол лежавшие настоле деньги ивещи, которые люди, веря вчудо, приносили вего дом, ив бешенстве топтал ногами.
        —Этогрехом нажитые деньги! — кричал он. — Прочь! Всеэто обман, гнусный обман! Ия еще должен ему содействовать. Низа что насвете! Ха,ха, ха! — хохотал он сдиким сарказмом. — Илюди ничего непонимают. Чудо это — дело немоих рук, это — твое произведение, великий муфтий! — кричал он, вытянув руку иуказывая дрожащими пальцами нашейх-уль-ислама, мрачно смотревшего нанего. — Этотвое дело, ия нежелаю, чтобы мой дом служил длятакой низкой цели. Завтра я созову сюда всех софтов. Пусть только они придут, ярасскажу им все. Пусть они рассудят.
        —Узнаешь ты меня, Ибам? — спросил Мансур-эфенди.
        —Какмне тебя неузнать, тывеликий муфтий, тыбаба-Мансур. Хорошо ты сделал, чтопришел. Янехочу иметь никакого дела счудом ине желаю, чтобы оно оставалось вмоем доме. Сними сплеч моих эту обузу идевай ее куда хочешь. Возьми отменя иэти деньги, онивнушают мне отвращение игнетут мою душу. Янехочу принимать вэтом никакого участия.
        —Нечувствуешьли ты себя больным, Ибам? — спросил Мансур-эфенди.
        Вответ наэти слова софт разразился резким хохотом, иязвительная усмешка исказила его бледное лицо.
        —Ага, воткак, понимаю! — воскликнул он. — Неболенли я? Да,кажется, ясумасшедший. Ха-ха-ха, тебе это угодно! Ябезумный! Сумасшедший!
        —Ибам, тыдаешь слишком разумные ответы длятого, чтобы уверить нас, чтоты впал вбезумие.
        —Слишком разумные! Непомешан! Втаком случае я ровно ничего непонимаю.
        —Яобъясню тебе все. Тыпритворяешься безумным, тынамерен совершить постыдный обман скакой-то неизвестной мне целью! — вскричал шейх-уль-ислам, измеряя софта презрительным взглядом. — Ты,конечно, принадлежишь ктой партии вольнодумцев, которые сгордостью противятся мне. Новы все погибнете отмоей руки.
        —Хотябы твоя рука ипогубила меня, явсе-таки скажу, чтопуть твой неправый инаказание непременно постигнет тебя. Меня ты устранишь зато, чтоя говорю правду, номожешьли ты устранить всех, кторазгадал твои замыслы? Прочие софты низвергнут тебя, ибовсе, чтоты делаешь, приносит вере отцов более вреда, чемпользы.
        —Довольно, придержи свой язык! — вскричал шейх-уль-ислам, бледный отгнева приэтих неожиданных словах, открывших ему, чтовнекоторых кругах его подчиненных распространялись опасные длянего идеи. — Тыдостаточно доказал мне, чтоты вздравом рассудке, чтоодна злоба, неверие иплутовство побуждают тебя играть роль сумасшедшего. Позвать сюда дервишей!
        Ходжа поспешил исполнить приказание Мансура. Привиде вошедших дервишей лицо Ибама страшно изменилось, теперь только начинал он сознавать всю серьезность угрожавшей ему опасности.
        —Схватить софта Ибама, — приказал Мансур-эфенди.
        —Насилие, насилие! — кричал Ибам, вужасе отступая назад. — Помогите! Меня хотят убить зато, чтоя сказал правду. Помогите, помогите!
        Носкоро голос его смолк. Один издервишей набросил ему наголову шерстяной платок, адвое других связали ему руки иноги веревками. Внесколько минут он был побежден исвязан. Егослабые крики едва доносились через толстую ткань. Софт Ибам был бессилен вруках троих дервишей, тихо ибезмолвно исполнявших каждое приказание, малейший знак шейх-уль-ислама.
        —Отнесите его вкарету иотвезите вразвалины, — приказал Мансур-эфенди строгим тоном, — атам передайте его Тагиру, пусть он отведет его втюрьму. Еслиже софт начнет буйствовать ипродолжать притворяться помешанным, пусть тогда наденут нанего смирительную рубашку. Ступайте ив точности исполните мое приказание.
        Дервиши вынесли неспособного ник какому сопротивлению Ибама изкомнаты испустились слестницы. Мансур-эфенди стоял наверху, ходжаже светил им. Внизу дервиши усадили софта вкарету иповезли его вразвалины Кадри. Итолько там они развязали ему ноги исняли снего платок.
        —Куда вы меня ведете? — кричал он, когда дервиши втащили его вдлинный, темный, ужасный коридор, который вел вчертоги Смерти.
        Тутявился старый глухонемой старик сфонарем вруке. Теперь Ибам знал, гдеон находится.
        —Япогиб, всекончено! Аллах, спаси меня, Алла…
        Крики ужаса несчастного замирали втолстых стенах жуткого дворца. Дервиши привели его наверх, истарый Тагир, неслыхавший его воплей, запер нового арестанта водну изкамер, гдеего крики ислова гнева наконец смолкли.
        VII.Могущество Кадри
        Какмы уже знаем, Сирра, отизнеможения иголода лишившаяся чувств близ развалин, была взята шейх-уль-исламом, который ирешил использовать ее всвоих целях. Ноеще доэтого приключения Сирра через старую Ганифу разузнала, чтоСади-бея нет вКонстантинополе, ночто унего были два друга иодин изних находился вБеглербеге. Оназнала даже, чтопоследнего звали Гассаном.
        Черная Сирра размышляла отом, должнали она сама отправиться влетний дворец султана.
        —Предоставь это мне, — говорила старая Ганифа. — Тыправа, Сирра, если кто может спасти нашу бедную Рецию, такэто тот знатный молодой офицер. Егоходатайство что-нибудь да значит. Ах,Аллах, Аллах! — горевала бывшая служанка. — Чтобудет сдомом благородного имудрого Альманзора! Онумер, егосын, егогордость, убит, егодочь, егорадость, невинно томится втюрьме. Ивсему этому виной некто иной, какужасная, мстительная Кадиджа. Онаодна.
        —Замолчи, — перебила Сирра своим нежным голосом старую Ганифу. — Лучше посоветуемся, какнам освободить бедную Рецию теперь, когда ее Сади далеко отсюда. Яперепробовала все средства, ноглухонемой сторож бдителен. Ночью я пробовала взять унего ключи идействовала ловко иосторожно. Двумя пальцами моей единственной руки тронула я связку ключей, которую он придерживал своей рукой, ноон тотчасже проснулся, ия должна была бежать.
        —Поверь мне, будет лучше, если знатный господин, друг благородного Сади, вступится забедную Рецию. Гассан-бей вБеглербеге, яэто наверно знаю.
        —Постой, лучше всего сделаем так! — воскликнула Сирра. — Янапишу несколько строк, аты отнесешь записку водворец иотдашь прислуге, этоменее всего бросится вглаза.
        —Тывсегда умеешь так умно придумать, — согласилась старая Ганифа, очень довольная тем, чтоей ненадо было лично говорить сГассаном.
        Живо достала она усоседей перо ичернил и, качая головой, дивилась искусству, которое Сирра обнаруживала вписьме. Старая Ганифа, каки большинство турчанок, неумела написать ниодной буквы.
        —Вот, — сказала Сирра, проворно написав несколько строк. — Прежде выходило лучше, когда уменя были еще обе руки, ноГассан-бей прочтет иэто. Возьми иотнеси ему вБеглербег.
        Старая Ганифа втотже вечер отправилась водворец. Караульные внизу уворот нехотели пропускать ее. Ксчастью, случайно подошел камердинер принца Юсуфа испросил, чтоей надо, емутолько доверила она цель своего посещения. Онсказал ей, чтосейчасже передаст записку адъютанту принца, но, несмотря наэто, впродолжение нескольких минут должен был выслушивать убедительные просьбы, увещевания имольбы старухи. Наконец ему удалось отделаться отнее, ион поспешил списьмом водворец. Ганифаже отправилась обратно вСкутари.
        Гассан-бей разговаривал спринцем вто время, каккамердинер насеребряном подносе подал ему письмо.
        Вотчто было вписьме:

«Благородный Гассан-бей, друг храброго Сади-бея. Беспомощная Реция оставлена напроизвол злобы преследований. Спаси жену твоего друга, Аллах наградит тебя заэто. Онатомится взаключении вразвалинах Кадри. Избавьже ее отнезаслуженныхмук».
        —Чтоты получил? — спросил его принц.
        —Известие обесследно исчезнувшей Реции, окоторой я рассказывал вашему высочеству, — отвечал Гассан.
        —Неможешьли ты показать мне записку?
        Гассан молча подал письмо принцу.
        —Тыведь говорил, чтотвой друг Сади-бей избрал ее себе вжены. Бедняжка страдает? Онавзаключении? Этоскверно, Гассан, мыдолжны освободить ее, должны помочь ей, ведь Сади-бея нет здесь иза нее некому вступиться.
        —Участие вашего высочества весьма милостиво.
        —Мыдолжны употребить все старания, чтобы освободить ее. Ктоненавидит ипреследует жену твоего друга? Оназаключена вразвалинах Кадри? Ядумаю, тамодни только дервиши.
        —Яникогда небывал там, принц. Знаю только, чтотам всегда шейх-уль-ислам держит совет сГамидом-кади.
        —Недавно сюда подъехала карета Гамида-кади, явидел, какон вышел иотправился вкабинет моего отца.
        —Если ваше высочество позволит мне, явоспользуюсь этим благоприятным случаем, чтобы прежде всего узнать хорошенько, действительноли Реция, дочь Альманзора, находится взаключении.
        —Нетолько позволяю тебе, нодаже прошу сделать это вмоемже присутствии, — отвечал принц Юсуф, который, по-видимому, горячо принимал ксердцу дело Реции иСади, таккакпоследний был другом Гассана. Онпозвонил.
        Вошел слуга.
        —Проси Гамида-кади комне, — сказал Юсуф.
        —Еслибы это только имело хорошие последствия, принц.
        —Чегоже ты опасаешься?
        —Надо быть осторожным, принц. Гамид-кади пользуется большим влиянием и, какслышно, онвтесной дружбе сшейх-уль-исламом.
        —Мнехочется только, чтобы ты узнал проРецию, — отвечал принц.
        —Боюсь, чтобы ваше высочество неповредили себе этим, — сказал Гассан, — этот кади пользуется большим влиянием, ивлияние это очень важно притех планах, которые ваше высочество готовитесь преследовать вбудущем.
        —Недумаешьли ты, Гассан, чтоиз-за этого я откажусь отсвоего желания вступиться заневинно страждущую? Тыникогда еще неговорил так сомной.
        —Прошу извинения. Ядумал только обудущем вашего высочества. Слова вашего высочества напомнили мне одругом — омоих обязанностях кдругу. Носюда идут.
        —Посмотри, ктоэто.
        —Гамид-кади, — сказал Гассан, отдергивая портьеру ивидя перед собой старого, седобородого советника шейх-уль-ислама. Спочтительным поклоном он пропустил его вкомнату.
        —Тызвал меня, принц, — сказал кади почтительным, ноне раболепным тоном, обращаясь кЮсуфу. — Гамид-кади стоит перед тобой.
        Принц Юсуф недоверчивым взглядом измерил сановника.
        —Мойблагородный Гассан-бей, — обратился он после небольшого молчания ксвоему адъютанту, — тызнаешь, чтоя хотел спросить, обратисьже отмоего имени ккади.
        Хотя султан очень редко сам разговаривал судостоенными аудиенции сановниками, абольшей частью поручал присутствующему визирю вести разговор, самже был только наблюдателем ислушателем, однако попытка принца поступить такимже образом, казалось, произвела неприятное впечатление наГамида-кади. Онсчел себя оскорбленным, даже изменился влице, однако овладел собой. Глаза Гассана следили завсем. Онжалел отакой опрометчивости принца, ноэто продолжалось только одну минуту. Припервыхже словах кади сожаление уступило место крайнему негодованию.
        —Такменя призвали сюда длятого, чтобы отвечать навопросы офицера, принц? — немог удержаться, чтобы несказать Гамид-кади.
        —Да,длятого, чтобы отвечать навопросы, мудрый кади, — начал Гассан, — однако незабывай, чтовопросы часто бывают большой важности. Мыполучили известие, чтовразвалинах Кадри томится взаключении девушка, дочь толкователя Корана Альманзора, таклиэто?
        —Хоть я ине обязан, даине вправе давать объяснения вподобных обстоятельствах, всеже я отвечу вформе вопроса. Разве ваше высочество намерены уже обзавестись гаремом, чтоотыскиваете одалисок?
        —Вопрос этот заставляет меня переменить тон, — сказал Гассан холодно ивыразительно. — Мнедано поручение требовать ответа намой вопрос одочери Альманзора, впротивном случае я принужден буду принести жалобу его величеству султану.
        —Этодолжно оставаться тайной длявсех. Дела кадри неподлежат общественному суду, — отвечал Гамид-кади внешне учтивым, нонадменным тоном. — Чтоделается там, скрыто отостального мира.
        —Такты оставляешь безответа вопрос озаключенной? — спросил Гассан.
        —Тыупомянул недавно оего величестве султане. Только вкрайних случаях уполномочен я давать объяснения.
        —Скажи кади, чтоон должен дать, итот непременно даст их, — сказал принц своему адъютанту. — Затем сейчасже отправляйся впокои моего светлейшего отца идоложи флигель-адъютанту, чтоты должен отмоего имени просить аудиенции уего величества.
        Сэтими словами принц отвернулся откади ив сильном неудовольствии вышел изкомнаты.
        Гамид был бледен идрожал отволнения, когда оставлял покои принца. Между Юсуфом ипартией Мансура-эфенди иГамида-кади произошел разрыв, иГассан имел основание опасаться последствий этого разговора дляпринца.
        Изфлигеля принца Гамид отправился вто отделение дворца, гдезаседали секретари султана игде министры обыкновенно сходились длясовещаний. Тамему надо было ссекретарями покончить одно важное административное дело. Бледность его поразила всех, ноГамид объяснил ее нездоровьем.
        Вту минуту, когда кади собирался уже уйти, вкабинет торопливо вошел камергер султана. Онбыл так взволнован, чтодаже незаметил Гамида инесколько раз подряд спросил онем. Один изсекретарей указал ему накади. Камергер поспешно обратился кпоследнему иобъявил, чтоему поручено немедленно проводить кади квеликому визирю, который отимени султана ипо его приказанию должен переговорить сним ободном важном деле. Гамид молча последовал закамергером впокои султана. Онзнал уже, вчем дело.
        Султан сидел надиване, вто время когда Гамид-кади вошел вего кабинет ис почтением поклонился ему. Возле Абдул-Азиса стоял великий визирь.
        —Сделан донос, — начал тот, — чтовруинах Кадри томится втяжкой неволе одна девушка, исовершенно невинно. Спрашиваю тебя, Гамид-кади, имеетли основание этот донос, неможешьли ты его опровергнуть?
        —Онимеет основание, — отвечал Гамид.
        —Чемможешь ты объяснить мне подобное насилие?
        —По-видимому, наменя возвели тяжкое обвинение, — сказал советник Мансура слегка дрожащим голосом, — ия непременно палбы подгнетом его, еслибы сознание исполненного долга невнушало мне мужества исилы. Кадри стремятся кодной цели — всячески упрочить ивозвысить могущество вашего величества. Цель эта есть двигатель всего, чтотам происходит. Изнее вытекает иначало возведенного наменя обвинения.
        —Говори яснее, Гамид-кади, — сказал великий визирь.
        —Воля его величества дляменя закон, — продолжал Гамид. — Невозможно, чтобы установленные нато власти видели иразгадывали все опасности, которые угрожают ивредят трону вашего величества. Ядалек оттого, чтобы обвинять кого-нибудь, напротив, ночто совершается тайно, часто ускользает отих взоров. Этоочень естественно. Наблюдению надэтими тайными кознями против правления итрона вашего величества ипосвящены все наши заботы, всенаше внимание.
        —Какое отношение имеет это предисловие кзаключенной девушке? — спросил великий визирь.
        —Состоялся заговор потомков дома Абассидов, — отвечал Гамид, нарочно возвысив голос, ис удовольствием заметил, чтоизвестие это осталось небез действия наопасавшегося засвой трон Абдул-Азиса. — Только вразвалинах Кадри знали обэтом заговоре, никто больше ине подозревал онем.
        Султан строго ис упреком посмотрел навеликого визиря.
        —ВСкутари жил один старый толкователь Корана поимени Альманзор, — сдостоинством продолжал Гамид. — Этот Альманзор был потомком Абассидов. Вокруг него собралась толпа бунтовщиков, задавшихся отважной ипреступной идеей. Воля иприказание вашего величества заставили меня говорить, ипотому да всемилостивейше простит мне ваше величество, если мои слова вам неприятны. Вразвалинах Кадри знали обэтих замыслах. Толкователь Корана Альманзор умер илибез вести пропал вдороге, сынего был убит встычке набазаре, адочь его вместе сдокументами заключена втюрьму, чтобы можно было произвести следствие. Вотвесь ход дела. Дочь Альманзора итеперь еще находится взаключении.
        Рассказ опроисках враждебной ему партии внушил султану страх, абдительность, окоторой говорил Гамид, была принята им одобрительно. Теперь он нежелал никакой перемены впринятых мерах. Ондал понять великому визирю свою волю.
        —Еговеличество довольны твоим оправданием, Гамид-кади, — сказал визирь. — Тебе итвоим товарищам предоставляется действовать втомже духе, чтобы всегда иметь бдительное око везде, гдетолько есть опасность длясултана. Еговеличество милостиво отпускает тебя.
        Гамид-кади поклонился султану ивеликому визирю ив полном сознании своей победы гордо оставил императорские покои. Издворца он немедленно отправился вразвалины Кадри известить шейх-уль-ислама облестящем результате своих поступков.
        Между тем вэто самое время вмрачных чертогах Смерти, которых несмела обыскать никакая власть, совершалась ужасная казнь. Гамид-кади застал еще это новое доказательство ужасного могущества кадри. Прежде чем быть свидетелями всех этих ужасов, безнаказанно происходивших вчертогах Смерти, вернемся кРеции ипосмотрим, чтопроизошло сней современи той страшной ночи, когда грек Лаццаро отвез ее водворец принцессы, чтобы показать ей, чтоСади лежал уног другой женщины.
        Негодяй имел полный успех. Разбитая душой ителом идо глубины души оскорбленная, оналишилась чувств, убедившись, чтоее необманывал призрак, чтодействительно он, ееСади, стоял наколенях перед другой женщиной исвоими устами касался ее одежды. Онанемогла разглядеть этой соперницы, покрывало скрывало ее черты. Оназнала только, чтоэто была богатая изнатная дама, новсе это припомнила она уже усебя втемнице, гдеона снова очутилась, сама незная как. Случилось то, чтоона считала невозможным, таккакдо сих пор ниразу еще жало сомнения непрокрадывалось вее душу, теперьже она своими глазами увидела невероятное. Покинутая любимым человеком, оставленная всеми, онасчитала себя погибшей. Всюлюбовь свою сосредоточила она наСади. Онаобожала его, сним вместе она незадумавшись умерлабы: смерть неказалась ей страшной вего объятиях… Атеперь неиллюзиейли оказались все ее надежды?
        Нет, этоневозможно! Сади немог покинуть ее. Онавсему поверилабы, только неэтому. Неужелиже глаза обманули ее? Нет, зорким оком любви она смотрела насвоего Сади. Но,может быть, какие-нибудь другие неизвестные ей отношения существовали между ним итой, перед которой он стоял наколенях? Быть может, онине нарушал своей клятвы верности? Такговорило сердце благородной женщины, иэта мысль чудесным образом укрепила ее больную, измученную душу.
        —Нет, нет, этоневозможно! — повторяла она. — Этонеправда. Скорее погибнут земля инебо, чеммой Сади бросит меня. Какмогла я допустить обмануть себя этим зрелищем! НеЛаццароли устроил все это, чтобы мучить меня ивытравить измоего сердца любовь кмоему Сади? Ноты ошибся всвоем расчете. Тынезнаешь истинной любви. Хотя ты ипоказал мне картину, которая заставила меня содрогнуться, которая лишила меня сознания, всеже любовь победила сомнение. Немое дело знать, чтопроисходило между Сади итой знатной госпожой. Моесердце говорит мне, чтоСади всецело принадлежит одной мне, чтоон никогда неоставит меня ине променяет надругую.
        Пусть все обвиняют его, пусть все говорит против возлюбленного моего мужа, яниза что неоттолкну его ине хочу оскорблять его своим подозрением! — воскликнула Реция спрояснившимся лицом. — Оннепременно явится освободить меня, кактолько узнает отСирры, гдеменя найти. Прочь черные подозрения, прочь мрачные мысли исомнения! Верь всвоего возлюбленного. Надейся наего верность, ожидай свидания сним иразгони недостойные образы, которые тревожат твою душу. Ятвоя, мойСади. О,еслибы ты мог слышать мой призыв любви! Ятвоя навеки. Срадостью готова я безропотно перенести все, чтобы только снова увидеть тебя, чтобы только опять принадлежать тебе, одному тебе.
        Благородство ее непорочной души одержало победу надвсеми сомнениями, надвсеми дьявольскими ухищрениями Лаццаро. Нопроходили дни заднями, аСади все небыло. ДаиСирра неприходила кней больше. Маленького принца отнее взяли. Теперь она была совершенно одна, всеми покинутая.
        Новот однажды вечером она услыхала раздирающий душу крик опомощи, неизвестно откуда доносившийся. Часто иднем иночью раздавались стоны ивопли закованных вцепи страдальцев, нотакого ужасного крика Реция никогда еще неслыхала. Откудаже выходили эти ужасные звуки? Бедная Реция дрожала всем телом, ееволосы шевелились отужаса. Чтотакое происходило там, надворе? Неужели никто немог явиться напомощь несчастным, неужели никто немог помешать инаказать дервишей Кадри иих хозяев занасилия? Неужели небыло надними судьи, которыйбы осмотрел эти места стонов иужаса? Долголи будут эти люди совершать злодейства ипоступать посвоему произволу, небудучи никем привлечены кответственности? Разве могущество их так велико, чтоникто неосмеливается раскрыть их поступки ипотребовать уних отчета?
        Втемницах томились жертвы религиозной злобы ифанатизма, воковах, исхудалые доистощения, обреченные наголодную смерть. Здесь стонали несчастные, словом илиделом возбудившие подозрение иненависть шейх-уль-ислама, валяясь насоломе влишенных света, ужасных конурах. Издругих камер слышались вопли истоны. Трупы выносили глухой ночью изчертогов Смерти изарывали где-нибудь надворе. Вподвалах гнили умиравшие отгрязи, червей ивсевозможных лишений жертвы, которые, несмотря навсе розыски, бесследно исчезали сосвета.
        Ночто означал этот страшный крик опомощи, этот вопль ужаса? Реция ясно слышала, чтоон выходил содвора. Ужестемнело. Красноватый мерцающий свет падал напотолок той камеры, гденаходилась Реция. Чтосовершалось надворе подприкрытием ночи? Онадолжна была узнать, вчем дело. Ужасные звуки отогнали отнее сон. Онапридвинула кокну стул изсмежной комнаты, гдетак долго находился принц Саладин, ивлезла нанего. Теперь она доставала доокна имогла видеть, чтопроисходило надворе. Еевзорам представилось такое страшное зрелище, чтоона вужасе отшатнулась.
        Надворе, казалось, совершался суд надкаким-то несчастным. Этоон испускал пронзительные крики опомощи. Восемь дервишей сзажженными факелами составляли круг. Трое остальных сорвали ссофта Ибама, таккакэто был он, одежду досамого пояса. Затем веревками привязали его руки, ноги ишею кдеревянному столбу так крепко, чтоон немог пошевелиться. Онипривязали его грудью кстолбу, такчто казалось, будто несчастный обнимал столб. Затем трое дервишей схватили палки, ивскоре кровь показалась наспине софта. Ибам должен был сознаться, чтоон только играл роль сумасшедшего ичто все слова его были сказаны им изковарства, злобы ирелигиозной вражды. Ноон нехотел этого сделать, иза это ужасный приговор был исполнен надним надворе чертогов Смерти.

«Заизмену иобман он должен быть подвергнут бичеванию», — такгласил приговор шейх-уль-ислама иего советников. Кровь текла соспины несчастного страдальца, куски кожи имяса висели клочьями, ивсе еще сыпались удары наизраненное окровавленное тело, такчто палки окрашивались кровью. Бледное лицо софта было обращено кнебу, словно он взывал опомощи изащите. Ноказалось, видобнаженного, окровавленного тела только возбуждал впалачах злобу ибешенство. Приновых криках софта они схватили его длинную бороду иволосы наголове исвязали их веревкой, которую иприкрепили кстолбу итак крепко стянули ее, чточуть было невырвали всю бороду несчастному, который немог уже больше открывать рта. Крики его поневоле смолкли. Палачи снова принялись задело, кровь фонтаном лилась изизраненного тела жертвы.
        Реция вужасе закрыла глаза. Несчастный софт нешевелился более, небыло слышно иего стонов. Голова, лишенная всякой поддержки, упала насторону, каку мертвеца, ивисела только наверевке, которой были связаны его волосы. Дервиши довершали казнь уже надмертвым. Софт Ибам отошел кпраотцам. Когда его наконец отвязали отпозорного столба, онввиде безжизненной, окровавленной массы рухнул наземлю. Дервиши наклонились надним и, убедившись вего смерти, дали знать шейху, чтософт был подвергнут бичеванию, ноне мог пережить его. Шейхже доложил баба-Мансуру иего советнику, чтософт умер ивместе сним смолкли иего смелые речи.
        VIII.Лжепророчица
        Перед домом софта Ибама, обвиненного вереси, которого, какговорили внароде, взяли длятого, чтобы привлечь кответственности, ежедневно собиралась масса народа: одни желали видеть чудо, другие передавали друг другу свои мнения овосставшей измертвых. Совсех частей города стекались кпророчице испрашивали ее совета вразных делах. Собравшиеся перед домом люди рассказывали, чтоона слово вслово знает все суры[14 - Суры — отделы илиглавы, накоторые делится Коран.] ичасто ссылается наних всвоих приговорах исоветах. Часто она дает совершенно неясные, непонятные ответы, аиногда предсказывает удивительнейшие вещи.
        Весть овоскресшей измертвых девушке скоро разнеслась повсюду идошла доушей слуги принцессы. Грек остолбенел приэтом известии, емуневольно пришел вголову призрак Черной Сирры. Вечером он выбрал свободное время, чтобы отправиться кдому возле большого минарета. Перед домом он застал большую толпу. Побольшей части это были старики, ипритом избеднейших классов.
        —Скажи-ка мне, — обратился Лаццаро кодному старому носильщику, который стоял встороне снесколькими другими, — здесьли находится чудо, восставшая измертвых?
        —Да,здесь, тынайдешь ее наверху. Ступай иподивись чуду.
        —Ктоона такая икак ее зовут?
        —Этого я незнаю. Даичто нам вее имени? Онапророчица, этого достаточно, — отвечал старик.
        —Можноли теперь ее видеть?
        —Да,там, наверху, ещемного народу. Когда она говорит, кажется, будто звучит голос снеба, — продолжал старик, снова обращаясь ксвоим знакомым.
        Лаццаро вошел вдом. Тамбыла страшная давка. Каждый хотел видеть чудо, многие желали обратиться свопросами кпророчице. Большинствоже было привлечено любопытством. Кое-как добрался он долестницы. Тамсверху донизу стеной стояла толпа. Никто немог двинуться нивзад, нивперед. Удивительно еще, какдеревянная лестница могла выдержать такую тяжесть.
        Лаццаро был всегда находчив вподобных обстоятельствах. Употребляя вдело свои локти, онименем светлейшей принцессы приказывал дать ему дорогу. Многие, следуя этому приказанию, посторонились перед ним, остальныхже он бесцеремонно растолкал итаким образом благополучно пробрался через толпу наверх. Вкоридоре тоже было тесно, новсеже нетак, какна лестнице, ипройти здесь греку нестоило труда. Дверь комнаты, гдепомещалось чудо, была открыта, она, казалось, даже была снята, такчто нетолько можно было беспрепятственно входить ивыходить внее, нодаже содвора можно было видеть комнату.
        Лаццаро пробрался кдверям. Вкомнате наковре стояли наколенях десять илиодиннадцать женщин имужчин. Пообе стороны пророчицы, нона некотором расстоянии отнее стояли две свечи, такчто благодаря темному ковру, спускавшемуся позади нее спотолка и, по-видимому, делившему комнату надве части, даеще ибез того царившему впокое мраку, нельзя было хорошо рассмотреть пророчицу. Пообе стороны около свечей стояли слуги имама. Казалось, онинаблюдали запорядком и, таксказать, были здесь сторожами. Оникурили фимиам, ився комната была пропитана этим запахом. Перед спускавшимся сверху ковром начем-то высоком сидела илистояла чудо, илипророчица. Видна была только ее голова, всеже остальное тело было закутано вплащ сбогатым золотым шитьем. Онбыл очень широк идлинен: густыми складками облегал он всю ее фигуру изакрывал даже тот предмет, накотором она сидела илистояла. Наголове унее была надета зеленая косынка. Вселицо, заисключением глаз, было закрыто покрывалом. Таким образом, глядя напророчицу, видели одни глаза: лицо, руки, шею, тело — всескрывала одежда.
        Вту минуту, какЛаццаро подошел кдвери ипристально посмотрел натаинственно укутанную пророчицу, какраз раздался ее голос. Время отвремени она принималась говорить, после того какчто-то шевелилось позади нее, чтонемогло ускользнуть отвзоров внимательного наблюдателя. Голос ее был чрезвычайно благозвучен ипроизводил неотразимое действие навсех тех, которые, стоя наколенях, сблагоговением внимали ее речам.
        —Зачем желать другого судьи, кроме Аллаха?[15 - Текст изшестой суры.] Он дал вам Коран дляотличия добра отзла. Апотому непринадлежите кчислу тех, которые сомневаются внем. Слово Аллаха совершенно посвоей правде ибеспристрастию. Слова его неможет изменить никто. Ибоон всеведущий ивсемогущий.
        Пророчица снова смолкла, ноказалось, чтовсе еще слышался ее голос, словно серебристый звон колокольчика.
        Уног ее Лаццаро увидел разные дары, которые оба ходжи время отвремени откладывали всторону. Поголосу грек тотчасже узнал Сирру, всвою очередь иона немогла невидеть грека, нони одно движение ее глаз невыдало этого. Такэто ей удивлялись все, этокней стекался народ, онатеперь уже некоторым образом имела если невласть, топокрайней мере сильное влияние натолпу, ион чувствовал, чтовлияние ее должно было принять огромные размеры, еслибы она продолжала обращать свои слова ктой части народа, вкоторой легко было разжечь фанатизм. Значение ее могло сделаться громадным, этоочень хорошо понимал хитрый грек.
        Нокакая опасность предстояла теперь ему, когда считавшаяся мертвой была спасена измогилы ивозвращена кжизни? Онимел основание бояться ее иее вражды. Онсознавал, чтонебыло человека, которого Сирра ненавиделабы так глубоко, какего, ичто она знала кое-какие вещи, которые могли дорого обойтись ему, если он только ненайдет себе могущественного защитника. Оннемог объяснить себе, чтопроизошло после того, какон сам положил ее вчерный ящик иоставался накладбище дотех пор, пока она небыла засыпана землей. Онзнал толькото, чтоона жива. Нокак вышла она измогилы, этооставалось длянего непостижимым.
        Новот снова раздался удивительно прекрасный голос.
        —Вы,правоверные, неводите дружбы стеми, ктонеодной свами веры. Онинепреминут соблазнить вас иищут только вашей гибели. Ненависть свою квам произнесли уже их уста, ногораздо худшее еще скрыто вгрудиих.
        Вэту самую минуту слова Сирры были прерваны чьим-то криком. Увхода показалась старая снотолковательница Кадиджа, сложив свои худощавые руки нагруди. Иона узнала поголосу свою умершую ипохороненную дочь.
        —Да,да! — кричала старуха ибросилась наковер среди коленопреклоненных мужчин иженщин. — Этоона, воскресшая измертвых! Этоона, моядочь Сирра. Потеря запотерей. Зачем невернулась ты вмой дом? Зачем пошла ты вчужое место? — продолжала она, жадными взглядами пожирая принесенные дары. — Здесь нахожу я тебя вновь. Чудо! Да,это чудо, иникогда еще небыло ему подобного. ТыСирра, дочь моя Сирра, умершая ипохороненная.
        Трудно описать впечатление, произведенное этой сценой наприсутствующих. Всетеснились ковходу посмотреть настарую Кадиджу ипослушать ее. Более убедительного доказательства справедливости известия очуде дать было невозможно, иМансур-эфенди, зазанавеской наблюдавший зауспехом своего плана, немог ипожелать более благоприятной длясебя сцены.
        Новот один изслуг-дервишей пробрался сквозь толпу кодному изсторожей, шепнул ему что-то иудалился. Сторож подошел ксамой портьере исказал несколько слов довольно тихо, такчто они были слышны только помещавшемуся запортьерой. Вслед затем внизу дома ина лестнице раздался шум. Ясно слышались громкие голоса иудары. Этокавасы очищали дом отлюбопытной толпы, таккаксултанша Валиде желала посетить пророчицу. Занесколько минут удалось им пробиться сквозь толпу ипрогнать народ слестницы, затем они пришли наверх итакже бесцеремонно выгнали оттуда всех коленопреклоненных перед чудом, втом числе грека истарую Кадиджу, громкие возражения иубеждения которой непривели ник чему. Вцелом доме недолжно было остаться нидуши, кроме Сирры идвух сторожей усвечей, всех остальных прогнали. Всяулица была очищена отнарода кавасами.
        Ковходу подъехала закрытая карета безтой особенной пышности, котораябы указывала навысокое достоинство ее владелицы. Карета эта была пропущена кавасами иостановилась перед домом софта.
        Изнее вышла султанша Валиде ивошла восвещенный дом, гдеуже все было приготовлено кее посещению. Онанашла постоянно осаждаемый публикой дом пустым, какона этого ижелала, иподнялась полестнице вмрачное помещение, гденаходилось чудо. Войдя туда, онаповелительным жестом приказала удалиться обоим низко склонившимся перед ней слугам.
        Оставшись одна сСиррой, онаблизко подошла кней.
        —Яузнаю тебя, — сказала она своим твердым, каку мужчины, голосом. — Сбрось покрывало ствоего лица, яхочу убедиться, тали ты, которую я видела мертвой.
        Из-за портьеры послышалось тихое приказание, иСирра исполнила желание султанши.
        —Да,это ты, яузнаю тебя! — воскликнула она вудивлении ипочти вужасе, отступая назад. — Скажи, какты воскресла изгроба?
        —Через кого икак, спрашиваешь ты, яэтого незнаю, — отвечала Сирра своим нежным голосом, который произвел невыразимое впечатление насултаншу.
        —Знаешьли ты, чтобыла вмогиле? — спросила она наконец.
        —Язнаю, чтобыла похоронена, ноне знаю, каким образом вышла я измогилы.
        —Чудо! — прошептала султанша Валиде, свозрастающим удивлением прислушиваясь кголосу Сирры. — Япришла сюда, — продолжала она, — узнать, можешьли ты ответить мне нанесколько вопросов? Болеели тебе доступно видеть, чемдругим людям? Говори, яхочу знать, будетли внук мой принц Юсуф напрестоле?
        Запортьерой раздался тихий шепот, которого немогла слышать султанша, носпрятавшийся, по-видимому, руководил ответами Сирры.
        —Тыспрашиваешь, вступитли напрестол принц Юсуф? Да,только притом условии, — прозвучал снова голос Сирры, — если ты получишь свою прежнюю власть изначение.
        —Такотвечай мне еще: получули я это? — продолжала спрашивать султанша Валиде.
        —Возможно, нотолько приодном условии, которого ты ине подозреваешь.
        —Какоеже это условие?
        —Желание твое будет исполнено иты получишь свою прежнюю власть, если доверишься тому, кого первого встретишь завтра насвоем пути, — отвечала Сирра.
        —Кудаже поведет этот путь?
        —Водворец Беглербег.
        —Беглербег? Недумаю. Явовсе ненамерена отправляться завтра рано утром вБеглербег.
        —Тыпоедешь туда склонить султана тайно отправиться сюда.
        Султанша Валиде остолбенела, мысль эта досих пор неприходила ей самой вголову.
        —Ещеодин вопрос, — сказала она после короткого молчания. — Какие средства должна употребить я, чтобы достигнуть названных сейчас целей?
        —Средства эти еще несозрели. Тыузнаешь их притвоем следующем приходе. Султан придет сюда перед тобой.
        Слова эти ився таинственность, которой окружено было чудо, укрепили суеверие султанши иокончательно расположили ее впользу Сирры. Онаудивлялась ей иверила внее.
        —Яприду сюда еще кое очем расспросить тебя, — сказала она, положила увхода небольшой кожаный кошелек сзолотыми монетами вдар пророчице ив сильном волнении оставила дом софта.
        Всюдорогу мысли ее всецело были заняты виденным ислышанным. Даже вто время, какона вСкутари пересела изэкипажа всвою лодку, которая должна была перевезти ее вувеселительный дворец наберегу Босфора, вушах ее все еще звучали слова чуда: «Султан приедет сюда перед тобой!» Ив связи сэтим пророчица сказала: «Средства еще несозрели. Тыих узнаешь притвоем следующем приходе!» Так дляэтих средств необходимо было появление султана упророчицы? Безсомнения!
        Ивот султанша Валиде решилась уговорить своего сына посетить чудо. Чемскорее будет это, темлучше. Нов ту самую минуту, какона приняла решение наследующееже утро отправиться ксултану иубедить его съездить кпророчице, вспомнились ей слова Сирры: «Желание твое будет исполнено, если ты соединишься стем, ктопервый встретится тебе натвоем пути водворец Беглербег». Такэто была правда! Ведь она хотелаже теперь отправиться завтра утром водворец. Когоже она встретит надороге? Невыразимое любопытство итомительное ожидание овладели султаншей. Почти всю ночь она провела безсна, утопая всвоих шелковых подушках. Раньше, чемкогда-либо, позвала она горничных игораздо раньше того часа, вкоторый она это обыкновенно делала, ужеотдавала приказания своему гофмаршалу.
        Султанша Валиде была всильном беспокойстве, причина которого была никому неизвестна. Нетерпение иожидание томили ее. Беспрестанно вспоминались ей слова пророчицы, объявившей, чтодлядостижения своих целей султанша должна вступить всоюз стем, кого первого вэтот день встретит напути ксултану.
        Желанный час наконец настал. Онамогла ехать насвоей любимой яхте вБеглербег. Султанша поспешно сошла вниз. Сэтой минуты начался ее путь вБеглербег. Никогда еще необращала она такого внимания навстречавшихся ей, какв этот день. Онаступила наяхту. Поводе обыкновенно шныряло много лодок ипароходов, накоторых было много народа. Нуаесли она увидит нескольких сразу, чтотогда? Что, если ей встретятся лица вовсе незнакомые? Каксбудутся тогда слова пророчицы? Тысячи вопросов ипредположений занимали султаншу всю дорогу. Нобеспокойство овстрече нескольких лиц оказалось безосновательным, ислова пророчицы приобретали все большее ибольшее значение. Когда яхта султанши переезжала Босфор, ниодной лодки, ниодного каика, ниодного парохода непопалось ей навстречу, тогда какнезадолго донее ивслед заней бесчисленное множество их шныряло взад ивперед. Точно все они, следуя тайному приказанию, должны были держаться вдали отнее. Итак, только наберегу, подороге ктеррасе дворца илина ней мог попасться тот, скем она должна была соединиться, кому должна была довериться, чтобы достигнуть своих целей ижеланий. Слова пророчицы
ясно гласили: «Напути водворец». Кактолько она войдет водворец, кактолько она переступит порог его, всебудет кончено.
        Между тем яхта пристала уже кберегу. Султанша вышла изнее, окруженная своей прислугой. Четыре черных невольника держали носилки, чтобы перенести ее водворец. Севвносилки, султанша откинула тяжелые шелковые занавески, чтобы иметь возможность увидеть того, ктопопадется ей навстречу.
        Ниодного человека, даже часового, невидно было напути. Негры, пообыкновению, спустили носилки уширокого крыльца, которое вело ктеррасе дворца. Султанша предпочитала подниматься сама поего ступеням. Онавышла износилок. Набольшом широком крыльце также никого небыло. Новот, когда волнуемая ожиданиями султанша дошла уже допоследних ступеней, сверху навстречу ей показался шейх-уль-ислам.
        Султанша словно остолбенела отудивления привиде этого человека, которого она менее всего ожидала увидеть. Онавстретила Мансура-эфенди, своего ненавистного соперника — онбыл тем, накого указала ей пророчица.
        Шейх-уль-ислам, отойдя немного всторону, остановился, узнав султаншу, ис почтительным поклоном пропустил ее. Онаже, едва будучи всостоянии ответить наего поклон, прошла мимо инаправилась кглавному входу дворца.
        IX.Встреча
        После своей блестящей победы надбедуинами Зора занял их лагерь, чтобы предоставить своим людям давно желанный покой после всех трудов илишений. Везде были расставлены часовые, таккакЗора был уверен, чторазбитый враг соберется сдухом ибудет продолжать борьбу. Зора сильно беспокоился оСади ине мог понять, куда он девался. Надругой день он велел похоронить убитых ипри этом приказал тщательно поискать между ними своего товарища, ноСади ненашелся. Неужели обратившиеся вбегство враги взяли его ссобой? Этобыло немыслимо. Неубилили они его? Нотогда осталсябы отнего какой-нибудь след.
        Зора разослал разведчиков повсем направлениям, приказав им нетолько разыскать Сади иследить задействиями врага, ноотыскать также тех изсолдат Сади, которые спаслись бегством вночь битвы. Сделав эти распоряжения, онтем неменее исам решился приняться запоиски. Онвсе еще неверил всмерть своего друга, всееще нетерял надежды найти его вживых. Онузнал, чтотяжело раненный Сади попал вруки врагов, надо было только узнать, взялили они его ссобой.
        Прежде чем оставить лагерь, кЗора явился один изразведчиков идоложил, чтовраги снова соединились изаняли прежний лагерь, лежащий вчетырех милях оттого, гдерасположился Зора, внизине близ караванной дороги. Кроме того, разведчик узнал, чтоКровавая Невеста вместе сбратьями инесколькими всадниками отправились кдругому племени просить унего помощи. Этобыло важное известие. Еслибы врагам удалось найти себе союзников, томятеж увеличилсябы итогда врядли Зора иСади, если тот был еще жив, моглибы успешно противостоять этому возмущению, таккакнаходившиеся вих распоряжении силы были слишком незначительны.
        Вэтом положении Зора должен был пока довольствоваться тем, чторазослал повсюду разведчиков. Главной задачей длянего вэту минуту было узнать обучасти Сади. Емухотелось также добыть сведения осиле врагов, ихновом положении и, если возможно, неожиданно истребить все это племя. Всего этого он мог достигнуть только втом случае, еслибы разведчику удалось пробраться внеприятельский лагерь. Нодело это было сопряжено стакими опасностями ивыполнить его было так трудно, чтоон нехотел поручить его даже самому опытному изсвоих воинов, арешился сам, неговоря нислова, привести этот смелый план висполнение, давпредварительно необходимые инструкции навремя своего отсутствия.
        Всумерках он выехал излагеря, захватив ссобой одежду икопье одного изубитых арабов. Онхорошо знал, вкаком направлении находится неприятельский лагерь, шпионы его объяснили ему ипуть, который был ближе ибезопаснее большой караванной дороги, гдевсюду были взасаде бедуины. Проехав лагерь, Зора завернулся вбелый плащ ис копьем вруках вполне походил насына пустыни, такчто издали его смело можно было принять забедуина. Подъехав кместу, где, поего расчету, должен был находиться лагерь арабов, оночутился вузкой, далеко простиравшейся между холмами долине, искоро, несмотря натемноту ночи, наскалистом выступе холма заметил неприятельский караул. Зора только длявиду держал копье вруке, вдругойже унего было ружье, чтобы воспользоваться им вслучае нужды.
        Часовой принял его засвоего воина, возвращавшегося влагерь. Единственное, чтоподвергало опасности Зора, этото обстоятельство, чтоон незнал дороги влагерь. Часовому должно было броситься вглаза, какэто возвращающийся влагерь воин блуждает, ненаходя палаток. Носчастье благоприятствовало Зора. Онслучайно попал вбоковую долину итам вдали увидел неприятельские шатры.
        Теперь он находился влоговище врага. Несчастный случай, оклик часового мог выдать его истоить ему жизни. Ноон неструсил и, немедля ниминуты, спокойно поехал кшатрам. Влагере царило уже ночное безмолвие. Покраям его стояли илежали лошади. Ушатров здесь итам сидели бедуины, молча покуривая свои трубки. Никто, по-видимому, незаботился овозвращающемся так поздно влагерь воине.
        Было уже довольно темно, когда Зора спрыгнул слошади ихотел поставить ее вместе сдругими. Ноопасаясь, чтолошади узнают чужую итем выдадут его, онсделал вид, будто хочет осмотреть животное иотвел его втакое место лагеря, гденевидно было ниодного воина. Здесь он поставил встороне своего коня и, завернувшись вплащ, осторожно прошел между палатками, чтобы повеличине лагеря иметь хотябы приблизительное понятие очисленности врагов. Посреди лагеря он увидел большой шатер иедва успел подумать, что, должно быть, онпринадлежит эмиру, какуслышал приближающиеся шаги. Онспрятался засоседний шатер иотсюда увидел, чтобедуин быстрыми шагами подошел кбольшому шатру. Зора тихонько приблизился иуслышал, чтобедуин произнес имя эмира. Вслед затем тот вышел изшатра. Вблизи небыло ниодного воина, никто невидел Зора, даеслибы кто ивидел, тониза что неузналбы внем своего врага — офицера падишаха.
        —Япринес тебе ответ отмолодого эмира изплемени бени-шемтаров, — докладывал воин старцу. — Молодой эмир знает уже, чтонеприятель нанес нам тяжкий ущерб ииз всего твоего войска утебя осталось немногим более пятисот воинов. Эмир бени-шемтаров хитер. Онбоится ничего невыиграть союзом снами.
        —Такон отказывается отнего? — спросил эмир.
        —Онхочет держать совет.
        —Знаю я этот совет! Хорошо, чтосыновья мои избрали другой путь, — сказал эмир. — Напалли ты наслед врага?
        —Одного шпиона башибузуков я встретил нагоре Катан, онвыстрелил вменя изружья, япроткнул его копьем, онлежит теперь уподножия Катана, лошадь его я привел ссобой.
        Зора непроронил ниодного слова. Неукротимое бешенство овладело им припоследних словах араба, разведчики были крайне важны, ивот снова один изних поплатился жизнью засвою опасную попытку.
        Между тем молодой воин удалился. Зора недаром потерял время, онпокрайней мере узнал, чтовсе племя состояло изпятисот воинов ичто эмир, чувствуя свою слабость, искал союзников. Оставалось еще узнать, небылли Сади пленником влагере.
        Зора знал обычай бедуинов знатных иливажных пленников держать подстрогим караулом вшатре эмира илипоблизости отнего. Нони ушатра эмира, ниу одного изближайших кнему небыло часовых. Оставалось предположить одно: может быть, Сади попал вруки врагов уже мертвым. Нокак мог он узнать обэтом?
        Зора заметил, чтошатер эмира имел два входа, ипосле того, какодним изних старик вернулся вшатер, Зора решил узнать назначение другого. Шатер, по-видимому, состоял изнескольких отделений. Тихо иосторожно подошел он кзанавеси инемного приподнял ее. Слабый свет звезд слегка проникал внутрь шатра. Зора хотелось узнать, спалли кто-нибудь внутри. Оннемного более откинул полог иувидел посреди шатра возвышение, накотором лежало что-то, показавшееся ему человеческой головой. Назаднем плане увидел он постель, которая, по-видимому, была пуста. Тогда Зора решился войти вшатер, неспустив полога. Увхода стояло свернутое зеленое знамя Кровавой Невесты, таккакэто отделение шатра эмира принадлежало ей. Самой ее небыло влагере. Чьяже была голова, лежавшая навозвышении посреди шатра? Зора вздрогнул примысли, чтоэто могла быть голова Сади. Но,рассмотрев голову вблизи, онубедился, чтоона принадлежала неСади. Хотя бальзамирование иизменило ее, новсе-таки он мог узнать, чтоголова эта небыла головой его друга.
        Мыуже знаем, чтоэто была голова жениха Солии. Кровавая Невеста успела захватить ее собой вовремя бегства изпрежнего лагеря.
        Теперь Зора уже более недумал найти Сади живым илимертвым вруках врагов. Мстительная Кровавая Невеста непременно оставилабы его усебя. Тогда он решился взять ее знамя, нотолько хотел протянуть кнему руку, каквдруг услыхал чьи-то шаги. Увхода показалась чья-то голова: должно быть, этобыл ночной патруль. Зора успел забиться вглубину шатра итам неподвижно стоял, затаив дыхание.
        —Разве благородная ихрабрая дочь Гаруна вшатре, чтооткрыт занавес его? — спросил начальник патруля.
        Гробовое молчание царило вшатре.
        —Тывшатре, храбрая Солия? — повторил воин уже громче, ноне шел далее: былобы неслыханное дело, еслибы он вошел вшатер женщины, хотябы даже иКровавой Невесты, которая походила скорее намужчину, чемнаженщину, иносила мужскую одежду.
        Должно быть, старый эмир изсмежной части, отделявшейся толстым ковром оттой, гдебыл Зора, услыхал слова воина, таккакего голос отвечал:
        —Солия сегодня утром вместе сбратьями отправилась вБедр.
        Голова воина тотчасже исчезла, ирука его задернула занавес.
        Зора нетрогался сместа. Страшная опасность миновала. Ощупью отыскал он знамя итихо иосторожно сорвал зеленую ветхую материю сдревка. Затем расстелил его наполу и, пройдя через него, вышел изпалатки. Ноедва сделал он несколько шагов, кактотже высокий, широкоплечий воин, который делал ночной дозор, вышел из-за ближайшего шатра ибыстро направился кЗора. Повсей вероятности, неудовольствовавшись коротким ответом эмира, онспрятался поблизости ивысматривал оттуда. Ондогадывался, чтокто-нибудь да был вшатре Кровавой Невесты, итеперь догадки его подтвердились. Изшатра вышел воин. Зора сейчасже угадал страшную опасность, грозившую ему. Хотя он изнал по-арабски, новсе-таки ответ его сейчасже выдалбы внем иностранца.
        —Стой! — закричал ему воин.
        Зора поспешно схватился зарукоятку надетого унего подбурнусом кинжала, чтобы навсякий случай иметь его наготове. Неотвечая ничего, онхотел идти дальше.
        —Чтотебе было надо вшатре Кровавой Невесты? Ктоты? — продолжал воин, быстрыми шагами направляясь кЗора.
        Только быстрота ирешимость могли еще спасти его, минуту спустя былобы уже поздно. Вместо ответа Зора вытащил кинжал и, прежде чем враг его мог отступить илизакричать, онстакой силой вонзил внего оружие, чтотот неуспел ниоказать сопротивления, нипозвать напомощь. Каксноп повалился он наземлю, истекая кровью. Острое лезвие кинжала вонзилось ему вгорло, слышалось только его страшное хрипение. Какбешеный бился он оземлю, судорожно сжимавшиеся пальцы ногтями впивались втело. Зора недождался смерти врага, которого он длясвоего спасения должен был лишить жизни. Торопливо прошел он между шатрами ктому месту, гдестояла его лошадь. Онсчастливо отделался отопасности. Еслибы неприсутствие духа ине ловкость, скакой он убил бедуина, тоего смерть былабы неминуема. Минута колебания, промах — ион поплатилсябы жизнью.
        Через несколько минут Зора свободно добрался досвоей лошади, проворно вскочил нанее итемже путем выехал излагеря. Было уже далеко заполночь, когда Зора снова мчался поузкой долине. Ондостиг своей цели идолжен был радоваться, чтовышел цел иневредим изсвоего опасного предприятия. Посмеиваясь, скакал он далее, отыскивая глазами часового, которого видел припроезде своем влагерь, ноникак немог найтиего.
        Новот, когда он проехал порядочное пространство, дорога показалась ему совсем другой, адолина слишком длинной. Внимательно стал он присматриваться кместности итут только, кудивлению своему, заметил, чтосбился спути. Вернуться назад он немог, вероятно, уженамилю отъехал он отлагеря инадеялся иливыбраться нанужную дорогу, иливыехать набольшую караванную.
        Немного времени спустя въехал он вглубокий песок пустыни итут наминуту остановил лошадь, неотваживаясь пускаться вэто страшное песчаное море. Зора хорошо знал лошадиный инстинкт идовольно часто полагался нанего вподобных случаях. Ина этот раз он решил предоставить животному выбор направления иопустил поводья. Почувствовав свободу, умное животное, казалось, поняло намерение своего господина, ласково трепавшего ее пошее. Сначала лошадь высоко подняла голову, что-то разнюхивая ввоздухе, затем нагнулась кземле истала обнюхиватьее.
        Помнению Зора, надо было ехать направо, чтобы вернуться всвой лагерь. Лошадьже повернула налево.
        —Ядоверяюсь твоему выбору, — прошептал он, — номне кажется, чтоты ошибаешься.
        Лошадь оставила встороне пустыню ипоехала похолмам, гдебыла твердая, местами даже каменистая почва. Скоро наш одинокий всадник заметил, чтонаходится какбудто напроезжей дороге: здесь итам наболее слабом грунте виднелись следы лошадиных подков. Нодорога эта была незнакома Зора.
        Около получаса, если небольше, ехал он вэтом направлении, каквдруг невольно вздрогнул. Онясно расслышал щелчок взведенного курка ружья илипистолета. Втуже минуту раздался выстрел, пуля провизжала какраз между головой Зора ишеей лошади, ита, чтобы избежать опасности, сделала прыжок вперед ихотела мчаться далее. НоЗора был другого мнения. Хотя он ине знал, один илимного врагов находились поблизости ине мог быть уверен, чтовследующую минуту нераздадутся новые выстрелы, новсе-таки он решил мужественно встретить нападение ирванул всторону свою лошадь.
        Новот прогремел второй выстрел иуказал Зора место, гденаходится враг. Онполетел туда, держа наготове ружье. Подъехав ближе, онувидел перед собой человека, струдом поднимавшегося сместа. Прежде чем выстрелить, онзаметил, чточеловек этот невыглядел бедуином. Подъехав поближе, Зора увидел, чтовыстреливший внего был втурецкой одежде. Проворно соскочил он слошади, ирадостная надежда вспыхнула внем, новсе еще неверил он ввозможность ее осуществления.
        —Эй! — закричал он. — Тыизчьего отряда: Сади-бея илиЗора-бея?
        —Какое тебе дело? Защищайся! — отвечалтот.
        —Сади! Тыли это? Отвечайже! — воскликнул Зора-бей, раскрывая объятия.
        —Нокто ты такой? — вскричал турок.
        —Я — Зора.
        —Зора! Какое счастье! — воскликнул тот, всвою очередь раскрывая объятия. — Действительно, я — Сади и, приняв тебя заврага, чуть было собственноручно незастрелил своего лучшего друга.
        —Вотгде пришлось мне отыскать тебя, — сказал Зора, тронутый этой нечаянной радостью изаключил всвои объятия Сади, который казался очень слабым; шеяиплечо унего были перевязаны. — Хвала Аллаху! Тыжив!
        —Да,я жив. Только совчерашнего дня знаю я это, — сказал Сади после первых приветствий. — Но,кажется, жизнь моя была наволоске.
        —Тытяжело ранен, Сади?
        —Вшею неприятельским ятаганом врукопашном бою ив плечо выстрелом. Иголова задета. Ноэто, друг мой, пустяки, удар, который только оглушил меня ине имел больше никаких последствий.
        —Тыбыл вовласти Кровавой Невесты, такдонесли мне твои солдаты.
        Сади кивнул итутже спросил:
        —Прежде всего, гдемои солдаты?
        —Немногие изних уцелели.
        —Ятак идумал, — сказал какбы просебя Сади. — Клянусь бородой пророка, онихрабро бились, ноони погибли. Тактолько немногие уцелели? Гдежеони?
        —Ониприсоединились комне. Яотомстил заних иза тебя, Сади, враги разбиты иизгнаны изсвоего лагеря, который я изанял теперь своим отрядом.
        —Отлично! — воскликнул Сади, иего глаза засветились восторгом. — Яненаходил покоя вБедре.
        —ВБедре? Разве ты был вБедре? — спросил Зора.
        —Да,вот эта дорога ведет вБедр.
        —Так, значит, ядавеча неошибался внаправлении. ДаиТибур мой, моеверное животное, тоже несовсем был неправ: ончуял ближайшую дорогу ипошел поней. Нопрежде всего скажи, какпопал ты вБедр? Каквырвался ты изрук Кровавой Невесты, которая нещадит ниодного врага?
        —Этивопросы предлагал себе ия, ноникак немогу наних ответить, мойхрабрый Зора, — отвечал Сади-бей, очень слабый отболи ипотери крови, чтохорошо видел Зора.
        —Тынеможешь ехать далее, тыизнурен, Сади, отдохнем несколько часов, атам будем продолжать наш путь влагерь, — сказал он. — Пока мы сделали довольно, снова соединившись вместе, всеостальное легко. Благо ты жив. Мывернемся кнашим соединенным отрядам. Ещебитва собессиленным врагом, имы сделаемся властелинами этой земли мятежников, если…
        —Если что? — спросил Сади.
        —Если Кровавой Невесте иее братьям неудастся склонить родственное им племя ксоюзу. Нопойдемже, отыщем где-нибудь поблизости местечко, гденам можно будет подкрепить сном свои силы, — сказал Зора иповел своего друга кближайшей отвесной скале. Обелошади следовали заними.
        —Тывидишь, чтомне нужен покой, — сознался наконец Сади, — ядолжен признаться, чтоя еще слаб, новсеже я немог оставаться там долее, ядолжен был вернуться квам. Вотуже четыре часа я вдороге, иот езды мои раны снова заболели.
        —Чтоэто такое? — воскликнул Зора, указывая наотверстие между огромными каменными глыбами. — Кажется, мынашли здесь нечто вроде пещеры, которая может послужить нам отличным убежищем навремя ночи.
        —Осторожнее, друг мой, — сказал Сади, — мынедолжны входить туда безпредосторожности.
        —МойТибур пойдет вперед иукажет нам дорогу, ау меня есть присебе свеча иогниво, — отвечал Зора, зажигая вынутую им изкармана свечу.
        Лошадь его, нагнув морду ишироко раздутыми ноздрями обнюхивая землю, первая вошла внутрь, по-видимому, очень обширной, далеко простиравшейся вглубь скалы пещеры, вход вкоторую был очень широк ивысок. Заней следовал Зора спылавшей свечой вруке, Сади замыкал шествие, ведя заузду своего коня.
        —Здесь чудесная прохлада, — сказал Зора, иего голос как-то странно зазвучал впустом пространстве. — Знаешь, чтоя заметил сейчас?
        —Чтотакое? — спросил Сади, входя впещеру.
        —Чтоэто убежище открыто ненами первыми.
        —Охотно верю этому, ктомуже ипещера эта неособенно скрыта, — сказал Сади. — Посмотри-ка! Вонтам остатки обеда, вотлежат обуглившиеся кусочки дерева — следы того, чтоздесь зажигали огонь. Втой половине наотвесной скале валяется сено, должно быть, служившее постелью прежним посетителям пещеры. Превосходно, Зора, пробудем здесь несколько часов, уснем сами, даилошадям нашим дадим отдых, имздесь просторно позади нас. Сено будет нам постелью. Утром двинемся впуть. Хвала Аллаху, чтоя возвращаюсь снова ксвоему отряду.
        Обатоварища легли насено неподалеку отсвоих лошадей. Свеча Зора все еще освещала внутренность пещеры, которая внизу была очень широка, наверхуже сходилась ввиде остроконечного свода. Верхушки вовсе небыло видно. Всравнении свеличиной внутреннего помещения вход казался узким инизким.
        —Поболтаем-ка немножко перед сном, — предложил Зора, погасив свечу. — Явсе еще незнаю, чтобыло стобой икак попал ты вБедр, тыведь был вруках Кровавой Невесты. Хотя ты исказал, чтосам непонимаешь, каквсе это случилось, новсе-таки расскажи, покрайней мере, то, чтознаешь.
        —Тедве раны я получил еще раньше удара вголову, ипотеря крови, конечно, много способствовала тому, чтоудар вголову совершенно лишил меня чувств. Чтобыло потом сомной, право, незнаю. Когда я наконец совершенно пришел всебя — должно быть, ядолго пробыл вбесчувственном состоянии, — яудивленно осмотрелся: ялежал напостели вчужом доме, около меня сидел старик, житель Бедра. Намой вопрос, какя попал кнему вдом, онотвечал, чтонашел меня утром удверей, какя попал туда, онсам незнает. Кэтому он прибавил только, чтораны мои тщательно перевязаны.
        —Однако ты сам немог добрести доБедра, — задумчиво заметил Зора. — Невозможноже предположить, чтобы тебя доставили бедуины.
        —Кчему все вопросы ирассуждения, этонапрасный труд, мойблагородный Зора-бей, — сказал Сади, иголос его выдавал усталость ипотребность восне после сильного напряжения. — Довольно того, — продолжал он, — чтоя пришел всебя. Мнепомнилось итеперь смутно помнится, чтоеще перед тем я приходил однажды всознание. Кажется, янаходился втемном помещении иощущал качку, новслед затем я опять лишился чувств, икогда снова очнулся, ябыл, какты уже знаешь, вдоме старого обитателя Бедра, который нехотел даже принять никакой награды заоказанную мне помощь ипопечение.
        —Какзовут этого благородного старика?
        —Мутталеб. Ябыстро оправился исегодня вечером решился вернуться ксвоим солдатам. Добрый старик уговаривал меня остаться. Ноя немог оставаться дольше впостели: раны мои зажили. Ясказал ему, чтоя воин ине могу выносить долгого бездействия. Наконец он уступил моим убеждениям иотпустил меня, натерев прежде освежающим ицелительным бальзамом мои раны исделав новую перевязку. Тогда пришла другая забота: лошади моей небыло. Осталасьли она наполе битвы илиумчалась оттуда примоем падении, неизвестно. Одним словом, еенебыло.
        —Такутебя новая лошадь? Ая ине заметил, — сказал Зора, приятно потягиваясь намягком сене.
        —Губернатор Бедра прислал мне другую. Тогда все пошло какпо маслу. Япростился сдобрым стариком, поблагодарил его завсе его попечения ис наступлением сумерек отправился впуть. Янамерен был ехать непо караванной дороге, апо окольной тропе пробраться ктебе. Тамя тебя, конечно, незасталбы, чего я, разумеется, немог знать. Зато я так счастлив, чтовстретил тебя здесь. Однако спокойной ночи, друг мой Зора. Свосходом солнца мы должны снова двинуться впуть.
        —Доброй ночи, Сади, — отвечал Зора. Затем все стихло впещере.
        Лошади давно успокоились. Слышно было только мерное дыхание спящих. Глубокая тишина царила кругом. Слабый свет проникал впещеру, небудучи всостоянии разогнать господствовавшего вней мрака. Войголодных гиен ишакалов доносился сюда изпустыни. Ноне одни алчные звери подприкрытием ночи делали свои набеги, разрывая могилы ипожирая трупы. Также ихищные бедуины рыскали попустыне, подстерегая добычу. Каквихрь мчались они насвоих быстрых конях попесчаному морю. Белые плащи развевались повоздуху. Нагнувшись кшее лошади, такчто видно было только мчавшегося вовесь опор коня да развевающуюся белую ткань, пронеслись они мимо. Вотпоказались еще всадники, целая толпа, человек десять илидвенадцать. Трое ехали впереди, остальные позади. Этобыли воины изплемени бени-кавасов. Кровавая Невеста сдвумя своими братьями всопровождении свиты возвращалась изсоседнего бедуинского племени, которое она приглашала ксоюзу.
        Посольство неудалось. Между племенами быстро разнеслась весть, чтобени-кавасы потерпели сильное поражение. Ктомуже эмиры получили отгубернатора приказ остерегаться всяких сношений смятежниками, ибосултан безпощады накажет иистребит всех бунтовщиков. Притаких обстоятельствах дела бени-кавасов были плохи, ониувидели, чтоникто изпрочих эмиров нехотел примкнуть кним, ау них было всего пятьсот воинов. Вмрачном настроении возвращалась Солия сосвоей неудачной попытки приобрести союзников. Обабрата ее были также взбешены отказом эмиров. Икомуже? Им,гордым сыновьям эмира, союза скоторым еще недавно добивались все эмиры каквеличайшей длясебя чести.
        Война спадишахом низвела их племя стрех тысяч допятисот воинов, итеперь, если им непоможет счастливый случай, гибель их неминуема.
        Солия ехала погруженная вэти мрачные мысли. Побокам ее ехали братья. Девять всадников следовали заними.
        —Мыедем мимо пещеры Эль-Куриб, — сказала Кровавая Невеста. — Прежде чем ехать дальше, отдохнем тут час-другой.
        —Ясогласен стобой, — отвечал один избратьев.
        —Ятоже, — сказал идругой. — Ты,Солия, можешь лечь впещере, мыже слошадьми расположимся околонее.
        Ивсадники поскакали кпещере Эль-Куриб, ужезанятой двумя офицерами падишаха.
        Была уже поздняя ночь, когда они достигли ее. Проворно соскочили они сконей. Двое были поставлены часовыми, остальные улеглись увхода впещеру, аСолия вошла внутрь. Глаза ее, ещенеосвоившиеся сглубоким мраком, господствовавшим впещере, ничего невидели. Осторожно пробиралась она ощупью вперед. Вдруг рука Солии ухватилась заголову лошади. Онаиспугалась, затем убедилась, чтопещера уже занята. Рука ее нащупала двух лошадей.
        Тихо иосторожно вернулась Солия кбратьям.
        —Укого есть ссобой свеча? — тихо спросила она. — Впещере две лошади, агде кони, тамивсадники.
        Один извоинов принес сухой сук, удругого было ссобой огниво. Через несколько минут сук зажгли.
        Солия запретила воинам следовать заней, велела остаться ибратьям, асама, держа водной руке свой маленький факел, адругой прикрывая его, снова вошла впещеру.
        Необращая внимания наугрожавшую ей опасность, онанеустрашимо направилась ковходу, воиныже остались, держа наготове ружья. Свет ее факела слабо освещал пещеру. Сделав несколько шагов, онаувидела иузнала двух крепко спавших неприятельских офицеров.
        Солия вздрогнула отрадостного испуга приэтом неожиданном зрелище. Обавождя султанских войск попались ей вруки. Этомогло теперь снова дать войне неожиданный поворот, благоприятный длясильно стесненного племени.
        Словно очарованная, остановилась она наминуту.

«Что, если офицеры проснутся? Вовсяком случае, онипогибли, — говорила она себе сторжествующей улыбкой. — Живыми илимертвыми должны они будут отдаться вмои руки. Убежать они немогут — изпещеры только один выход, нои тот занят солдатами».
        Сдикой усмешкой насмуглом лице смотрела она наспящих врагов, еерадовало сознание, чтоей удалось захватить эту неожиданную добычу.
        Рука ее уже схватила висевший напоясе ятаган. Онарешила убить врагов одного задругим восне, нов туже минуту переменила намерение. Неприятельские вожди должны были попасть вее руки живыми. Всевоины должны были видеть пленных врагов. Изатем уже легко было разбить, победить, истребить лишенных вождей иупавших духом солдат падишаха.
        Воодушевленная этими мыслями, Солия повернулась, чтобы идти сказать братьям освоей важной добыче иобъявить воинам, чтотеперь все кончено. Вэту самую минуту Сади проснулся. Онбыстро вскочил сместа ипристально посмотрел наСолию. Всеэто казалось ему плодом расстроенного воображения. Примрачном свете дымного факела Солия выглядела совершенным привидением. Тихо направилась она квыходу. Туттолько узнал Сади Кровавую Невесту ипонял опасность. Движением руки он разбудил Зора.
        —Чтослучилось? — спросилтот.
        Кровавая Невеста увидела, чтооба офицера вскочили сместа исхватились заоружие.
        —Сюда! — закричала она, вернувшись ксвоим. — Обанеприятельских вождя впещере. Следуйте замной. Мыдолжны захватитьих.
        Весть эта вызвала неописуемое волнение, и, прежде чем Солия могла сказать еще хоть одно слово, всеуже приблизились кпещере.
        Зора иСади сразу поняли весь ужас угрожавшей им опасности. Вминуту вскочили они, схватились засабли истали увхода.
        —Смерть каждому, ктоосмелится войти впещеру! — вскричал Зора, размахивая саблей.
        Нодва араба проникли уже вглубину ее: один был брат Солии, другой простой воин. Последовали два удара сабли, иоба бедуина замертво упали наземлю. Бешеный крик, последовавший заэтим, показывал, чтобедуины видели внезапную смерть своих товарищей, и, горя мщением, готовы были растерзать врагов. Когда еще один воин, сраженный ударами обоих офицеров, палнатрупы двух первых, тогда остальные отступили. Положение Сади иЗора было очень опасным, хотя они суспехом отбили первое нападение. Вглубине пещеры они были, правда, вбезопасности. Каждый желавший проникнуть внее через узкий вход должен был пасть подударами их сабель, но, несмотря наэто, онивсе-таки были пленниками. Онибыли впещере, имевшей только один выход, занятый иохраняемый врагами. Выйти изнее они немогли, такчто насчастливый исход врядли можно было рассчитывать. Онидолжны были опасаться быть также изрубленными привыходе, какони только что поступили сосвоими врагами, когда те вошли впещеру.
        —Чтонам теперь делать? — тихо спросил Сади.
        —Положение наше прескверное, — также тихо сознался Зора. — Нампреподнесли плохой сюрприз.
        —Мыдолжны попытаться вырваться отсюда.
        —Это, наверное, будет стоить нам жизни.
        —Наша смерть также верна здесь впещере, если нас будут осаждать иголодом принуждать ксдаче.
        —Обсудим спокойно наше положение, — сказал Зора. — Надо обдумать все, Сади. Мынезнаем, сколько там врагов, незнаем, какие меры они примут вотношении нас, ясно только одно: онинепременно будут осаждать нас здесь.
        —Пустим лошадей вперед, икогда арабы бросятся наних ибудут стрелять поним, мытем временем попытаемся вырваться насвободу, — сказал Сади.
        —Тогда уж лучше нам поступить так, какОдиссей сослепыми циклопами: прицепимся кбрюху лошади итаким манером удерем отсюда, — сказал Зора полушутя, полусерьезно.
        —Предложение это стоит принять ксведению, — согласился Сади. — Ядумаю, чтотаким образом нам удастся уйти отврагов.
        —Смотри-ка, чтоэто? — воскликнул вдруг Зора, указывая понаправлению квыходу.
        —Огонь, огонь! — вырвалось уСади.
        —Клянусь вечным спасением, этодьявольская уловка умертвить нас илипринудить ксдаче. Онихотят задушить нас дымом, смотри, ониразводят огонь.
        Огненное море загородило выход, бежать было невозможно… Дослуха несчастных офицеров доносился торжествующий крик врагов. Арабы поприказанию Кровавой Невесты натащили засохшей травы, хвороста исвалили все это вкучу перед входом впещеру, аСолия бросила туда свой факел. Трава мгновенно вспыхнула, ивместе сгустым дымом поднялось пламя. Воины сновали взад ивперед, беспрестанно таскали сухие сучья итраву, давая новую пищу пламени. Удушливый дым плотным облаком проникал впещеру, красноватое пламя уже врывалось внее, Вкороткое время вся она, неимея свежего воздуха, должна была наполниться дымом, итогда оба офицера погибли. Торжествующие арабы, выучившиеся этому маневру отфранцузов вАлжире или, покрайней мере, слышавшие онем, теперь применили его наделе. Онивсе глубже иглубже толкали впроход дымящиеся головни. Всесопротивление Зора иСади, которые, чтобы преградить доступ дыму, сунули впроход трупы врагов, немогло спасти их отнеминуемой смерти. Вотчаянии взялись они заружья, вгустом дыму невидя, куда иудачноли они попадают. Один изврагов, смертельно раненный, пал, сраженный их выстрелом. Остальныеже,
поощряемые одобрительными криками Кровавой Невесты, неутомимо продолжали поддерживать огонь.
        Долголи могли выдержать пленные этот ужасный приступ? Онипопытались было вырваться изпещеры, ноширина исила пламени были слишком велики. Онипогибли. Имсуждено было задохнуться. Кровавая Невеста заранее торжествовала: победа улыбалась ее племени.
        X.Попытка косвобождению
        —Всенапрасно, мойблагородный Гассан-бей! — воскликнул принц Юсуф. — Намнечего инадеяться наосвобождение заключенной.
        —Хотьбы поскорее вернулся Сади-бей!
        —Неужели мы будем ждать столько времени, допуская, чтобы бедная девушка томилась взаключении? — горячо возразил принц. — Намоего державного отца рассчитывать больше нельзя.
        —Яэто знаю, принц.
        —Мыдолжны сами попытаться помочьей.
        —Этоблагородное намерение, принц, номне нехотелосьбы, чтобы ты подвергал себя опасности.
        —Язнаю тебя, мойблагородный Гассан, иуверен, чтостой самой минуты, какоказалось длянас невозможным надеяться насодействие султана, тыуже принял решение освободить Рецию или, покрайней мере, хоть чем-нибудь помочь бедной заключенной. Ужнестанешьли ты отрицатьэто?
        —Реция — возлюбленная жена моего друга, принц, подобное намерение смоей стороны былобы нисколько неудивительно…
        —Необязанностьли каждого разделять эти честные мысли, мойблагородный Гассан?
        —Какмогу я ответить отрицательно натвой вопрос! Ноподобное великодушие недолжно заводить нас слишком далеко. Идля тебя, принц, прекрасно обнаруживать его, ноты недолжен приводить его висполнениесам.
        —Почемуже, Гассан? — быстро спросил Юсуф. — Непотомули, чтоя принц? Ая думал, чтоэто-то прежде всего ипобуждает меня квеликодушным поступкам.
        —Тыдолжен быть осмотрителен, принц.
        —Тынапоминаешь мне оповиновении моему отцу, тыправ. Нонаш повелитель неналагал никакого запрещения наличность заключенной. Мыже знаем, чтоона страдает невинно. Тыхочешь приняться заее освобождение, дозвольже имне участвовать вэтом, — просил принц своего адъютанта. — Неотвергай меня потому, чтоя принц. Непринц Юсуф, апростой смертный Юсуф примет участие втвоем деле. Неоткажи ему, Гассан.
        —Этого нельзя, принц.
        —Почемуже нельзя? Этопустые отговорки ствоей стороны.
        —Подумай только огневе его величества.
        —Подумаем лучше остраданиях заключенной, законный защитник которой далеко отсюда. Какбудет тебе благодарен твой друг, когда, вернувшись, узнает, чтобедняжка спасена тобой. Акак прекрасно стремление совершить подобный подвиг!
        —Тыотгадал, принц, ясегодняже вечером хотелбы сделать попытку освободитьее.
        —Ябыл уверен вэтом! Язнаю тебя, друг мой! — воскликнул Юсуф, подавая руку своему адъютанту. — Неоткажи мне всогласии принять участие втвоем предприятии.
        —Янесмею допустить этого, принц.
        —Гассан, ядолжен поступить так. Наэтот раз только уступи моей воле. Ясам незнаю, какая непреодолимая сила влечет меня. Вдругих случаях, тызнаешь, твой совет итвоя воля дляменя закон. Нов этот раз сделай по-моему.
        —Пусть вся ответственность заэто падет натебя, принц.
        —Тыберешь меня ссобой, тыисполняешь мою просьбу. Спасибо тебе, Гассан. Язнаю, чтоты любишь меня, могли я иначе всей душой привязаться ктебе? Ягорю нетерпением поскорее выйти стобой издворца. Заключенная должна находиться вразвалинах Кадри, гдеэто? Знаешьли ты эти развалины? — спросил Юсуф.
        —Хотя я изнаю их снаружи, ноне знаю той части, гденаходится заключенная, — отвечал Гассан.
        —Ктопринес тебе записку, Гассан?
        —Какая-то старуха.
        —Нельзяли разыскать ее? Через нее, может быть, мымоглибы подробнее узнать место.
        —Ясделал все, чтобы найти ее, ноэто мне неудалось.
        —Чтоты намерен теперь делать?
        Гассан помолчал сминуту.
        —Осмотрелли ты броненосец, прибывший изАнглии, принц? — спросилон.
        —Тыхочешь отвлечь меня, тыхочешь попытаться еще раз отклонить меня отмоего намерения, ноэто неудастся тебе, Гассан, даютебе слово! — вблагородном негодовании воскликнул принц. — Ещераз спрашиваю тебя: придумалли ты уже какой-нибудь план? Илине хочешьли ты наудачу пробраться вразвалины, которые, какя слышал, населены дервишами, такчто посторонние неимеют туда доступа?
        —Яхочу испытать довольно странное средство, получить подробные сведения.
        —Пожалуйста, скажи мне, чтоэто засредство?
        —Тыпринимаешь такое живое участие вовсем, пусть будет по-твоему, принц. Ты,вероятно, слышал уже опророчице вдоме софта?
        —Да. Такты хочешь идти кней?
        —Яхочу спросить ее, гдеРеция, пусть она подробно опишет мне ее местопребывание. Если она пророчица, онадолжна знать иэто.
        —Такты веришь вее таинственную силу?
        —Внее более, чемвовсе другое. Знаешьли ты, чтоэто иесть чудо, окотором столько говорятвсе?
        —Япойду стобой кпророчице.
        —Она — воскресшая измертвых девушка.
        —Когда мы пойдем, Гассан?
        —Сегодняже вечером. Недалее какчерезчас.
        —Никто недолжен знать, куда мы едем. Сегодня прекрасный вечер, скажем, чтомы едем кататься.
        —Ещеодно условие, принц, пока мы еще неуехали, — сказал Гассан Юсуфу. — Предоставь мне говорить идействовать, тыже должен исполнить мою просьбу неподвергать себя опасности каким-нибудь опрометчивым словом илинеобдуманным поступком.
        —Хорошо, яобещаю исполнить твое желание.
        —Хорошо, теперь отправимся впуть, принц. Завернись всерую военную шинель, ясделаю тоже, наши мундиры недолжны быть видны.
        Юсуф вовсем следовал совету своего адъютанта. Обанакинули сверх мундиров серые шинели иотправились наберег, гдепринца ждала его прелестная маленькая лодка, накоторой он часто катался поБосфору. Принц всопровождении Гассана вошел влодку. Отъехав нанекоторое расстояние отберега, Гассан отдал гребцам приказание ехать вСкутари. Ужестемнело, когда они приехали туда иостановились упристани.
        —Знаешьли ты дом софта? — спросил принц своего адъютанта, выйдя сним наберег.
        —Рашид-эфенди описал мне его, пойдем, принц.
        Сэтими словами они отправились вБостон-Джалла. Войдя вдом софта возле большого минарета, онизастали там еще много народа. Один изсторожей подошел кадъютанту и, когда тот назвал себя, товсех любопытных поспешили выгнать издома, после чего сторож нашел еще время известить онеожиданном посещении того, кто, скрываясь запортьерой, руководил ответами пророчицы.
        Принц иГассан торопливо поднялись наверх. Принцу было весьма странно, когда он вошел втаинственное помещение пророчицы, гдецарил полумрак иприятный запах ладана. Даже Гассан, родом черкес, прошлое которого было полно всевозможных приключений, итот почувствовал себя как-то странно вблизи этого удивительного существа, которое он увидел теперь перед собой принеясном свете двух восковых свечей. Черная Сирра пообыкновению неподвижно сидела навозвышении, сног доголовы укутанная всвою длинную, широкую одежду. Новот неожиданно раздался ее голос, словно звон серебряного колокольчика.
        —Говорите, зачем явились вы сюда! — воскликнула пророчица.
        —Мыпришли затвоим советом ипомощью, — начал Гассан. — Открой нам местопребывание одной заключенной девушки.
        —Какее зовут ичья она дочь?
        —Реция, дочь Альманзора!
        Туттолько узнала Сирра Гассана.
        Ноона недолжна была обнаружить этого, несмела подать вида, чтоимя Реции было близко ее сердцу. Точно также неимела она права сказать ниодного слова отсебя, онадолжна была только повторять все то, чтоподсказывал ей стоящий запортьерой.
        —Чтожелаете узнать? — спросилаона.
        —Мыпришли узнать оттебя, гдесодержится взаключении Реция инельзяли освободитьее?
        —Через час, снаступлением ночи, отправляйтесь вразвалины Кадри, — прозвучал снова ангельский голос пророчицы. — Тамсодной стороны увидите длинный, открытый, мрачный коридор. Войдите внего.
        —Доберемсяли мы этим путем дотюрьмы Реции?
        —Выдойдете долестницы, подниметесь поней ивойдете впервый боковой коридор вправо отглавного.
        —Тамнайдем мы Рецию?
        —Вконце коридора вы увидите камеру — онатам. Своей цели достигнет лишь тот, ктопрезирает опасность. Строго следуйте моим указаниям иотправляйтесь туда нераньше ине позже того, какя сказала.
        —Благодарим тебя засообщенные нам сведения, — сказал Гассан, — онипомогут нам совершить доброе дело.
        Сэтими словами он вместе сЮсуфом вышел отпророчицы, иоба они оставили дом софта.
        Вскоре после них иМансур-эфенди вышел издома иотправился ксвоему экипажу, ожидавшему его укустарника, окружавшего минарет. Обасторожа также ушли сверху иоставили Сирру одну.
        Невыразимый страх ибеспокойство терзали ее. Онанемогла предостеречь Гассана, друга Сади иРеции. Скрепя сердце должна она была повторить слова Мансура. Оназнала, чтоГассан иего товарищ погибнут, если последуют ее словам, авнутренний голос говорил ей, чтоони это непременно сделают. Чтоей было теперь делать? Онадолжна была спасти их. Нокак могла она совершить это? Онасама, словно заключенная, содержалась подкараулом. Онадолжна была предостеречь Гассана, должна была догнать его. Через час он отправится вразвалины. Еслибы ей теперь удалось вырваться издома, тоона моглабы еще догнать его, моглабы предостеречь его, такчто он ине узналбы вней ту, которая, повинуясь чужой воле, заманила его вловушку. Нокак ей было уйти? Ворота были уже наверняка заперты, даисторожа нанижнем этаже дома непременно задержалибы ее. Медлить было нельзя, время шло, иназначенный час быстро приходил кконцу.
        Сирра взглянула наокно. Оно, какво всех гаремах, было заделано решеткой. Отсюда убежать было невозможно. Нобыли еще комнаты, окна которых небыли заделаны решеткой ивыходили набезмолвную ипустынную улицу. Очень часто ипрежде случалось Черной Сирре совершать путешествия через окно, когда ее стерегли, амежду тем ей хотелось уйти. Теперь, правда, уСирры была всего одна рука, ноона ине думала обопасности, незнала страха. Снепреодолимой силой влекла ее мысль, чтоона должна отвратить беду изагладить свою вину, невольно совершенную поволе другого. Онаобязана была предостеречь Гассана. Вэту ночь освобождение Реции немогло ему удасться. Скорее ему угрожала опасность самому попасть вчисло заключенных. Сирра хорошо знала Мансура иего планы. Противодействовать ему иуничтожить его замыслы было ее единственной целью.
        Сторожа были внизу и, конечно, ужеспали. Онабыла одна наверху, никто ненаблюдал заней. Онасбросила ссебя длинный плащ иосталась всвоем прежнем черном платье. Тихонько прошла она водну изпередних комнат. Хотя они были ине слишком высоко отземли, новсе-таки спуститься вниз через окно было нелегко. Сирра взяла одеяло, спомощью зубов разорвала его пополам исвязала оба конца вместе. Затем один изконцов прикрепила кокну иотворила его. Онаосторожно выглянула наулицу иприслушалась, новсе было тихо ибезлюдно. Словкостью кошки вскочила она наокно, схватила рукой свернутое одеяло иначала спускаться.
        Наконец она была насвободе, ноуже час, назначенный ею адъютанту принца, должен был скоро пройти, адо развалин оставалось ей еще порядочное расстояние. Еслибы кто-нибудь вее отсутствие прошел мимо дома софта иувидел висящее изокна одеяло, топобег ее былбы открыт. Новсе эти мысли исчезли перед необходимостью предостеречь Гассана иего спутника, которого сразу узнал Мансур-эфенди, нокоторого Сирра еще никогда невидела. Всмертельном страхе оставила она дом: онабоялась прийти слишком поздно.
        Торопливо пошла она ближайшей дорогой поулице, которая вела котдаленному дворцу Беглербегу, затем свернула влево надорогу, ведущую вразвалины. Тудаже стремились вэто время иГассан спринцем. Нетерпение их было так велико, чтоони начетверть часа раньше срока пришли вразвалины. Сирра опоздала. Когда Гассан иЮсуф дошли доразвалин, онабыла еще далеко.
        Онистрого следовали указаниям пророчицы, иоба были твердо уверены ввозможности найти иосвободить Рецию. Следуя описанию Сирры, ониискали вуказанной им стороне развалин открытый длинный, мрачный коридор искоро действительно нашли его. Этобыл коридор, ведший вчертоги Смерти, тотсамый, через который Реция иСаладин были отведены втемницу. Гассан шел впереди, заним ощупью следовал принц. Было так темно, чтоневозможно было видеть даже своей руки. Ниодин луч света непроникал вэтот длинный сводчатый коридор, истранно отдавались внем их шаги.
        Отважный Гассан недумал осебе, ноза принца он очень боялся вэтом совершенно незнакомом длянего месте. Принцы вТурции, какуже неоднократно было замечено, ибез того очень часто подвергаются опасности. Ноон успокаивал себя той мыслью, чтоникто немог ничего знать оприсутствии Юсуфа вразвалинах.
        Наконец он почувствовал подногами довольно крутую витую лестницу, которая вела вверхние помещения. Слабый свет проникал теперь сверху.
        —Нелучшели тебе здесь внизу подождать меня, принц? — тихо спросил он своего юного спутника.
        —Нет, мойблагородный Гассан, гдеты, тамия, — отвечал принц. — Нетеряй напрасно слов, япойду затобой наверх.
        —Мнестрашно затебя, принц, весь этот дом кажется мне тюрьмой.
        —Чтобы нибыло, Гассан, яиду стобой.
        После такого решительного ответа Юсуфа Гассану ничего неоставалось делать, какотказаться отсвоих попыток удержать принца. Молча поднялся он поступеням лестницы. Принц тихо следовал заним.
        Наверху лестницы он заметил еще новый длинный, высокий коридор, вконце которого горел фонарь. Свет был ему необходим. Онпросил принца остаться налестнице, асам отправился попустому коридору кфонарю. Донего доносились страшные стоны ивопли томившихся втюрьме заключенных. Дрожь пробежала потелу принца. Первый раз вжизни находился он втаком месте, впервый раз слышал он стоны ивопли несчастных. Между тем Гассан снял состены фонарь ивернулся сним кЮсуфу, бросая подозрительные взгляды посторонам намногочисленные мрачные боковые коридоры, но, кудивлению своему, онневидел никого. Непотомули назначила им пророчица этот час, чтосторожей вэто время небыло поблизости?
        Онидолжны были идти попервому боковому коридору вправо отглавного, вконце которого, пословам пророчицы, находилась темница Реции, цель их стремлений. Каждый боковой коридор отделялся отглавного большой тюремной дверью. Только некоторые изних были заперты, большинствоже были открыты настежь, втом числе ита, чтовела кпервому коридору направо. Коридор этот был довольно длинен. Гассан сфонарем вруках шел впереди, Юсуф следовал заним, держа правую руку подсерой шинелью упояса, накотором висели его сабля икинжал.
        Когда они дошли доконца коридора ипри слабом свете фонаря могли уже видеть дверь указанной им камеры, вдруг позади них раздался глухой шум. Впервую минуту нитот, нидругой немогли понять вчем дело. Удивленно оглядывались они, носвет фонаря недоходил доначала коридора. Втуже минуту шум окончился слабым щелчком, какэто обыкновенно бывает призахлопывании двери.
        —Клянусь бородой пророка, эточто-нибудь да значит, — пробормотал Гассан.
        —Кажется, сквозной ветер захлопнул дверь коридора, — отвечал Юсуф.
        Обанаминуту остановились, затем Гассан, высоко держа вруке фонарь, вернулся кначалу коридора, чтобы узнать вчем дело. Заним последовал иЮсуф.
        —Дверь заперта, — тихо сказал Гассан.
        —Ееможно будет потом отворить. Прежде всего отыщем вконце коридора ту комнату, которую указала нам пророчица, — посоветовал Юсуф.
        Гассан толкнул широкую тяжелую дверь, онанеподдалась. Дверь была заперта, вэтом небыло сомнения, иотворить ее было невозможно. Лицо Гассана омрачилось. Былли это только несчастный случай? Действительноли сквозной ветер захлопнул тяжелые деревянные двери? Этобыло немыслимо. Гораздо вернее иправдоподобнее было то, чтодверь запер сторож.
        Принц между тем спешил вконец коридора кнаходившейся там камере, непоняв всей угрожавшей им опасности. Гассан, напротив, хорошо постиг ее, этовыдавали его мрачные взгляды. Несмотря наэто, онпоследовал запринцем додверей камеры. Онабыла заперта, взамке небыло ключа.
        Гассан постучался.
        —Здесьли ты, дочь Альманзора, супруга Сади-бея? — тихо спросилон.
        Ответа небыло. Гассан постучал еще громче. Вкамере все было тихо по-прежнему. Юсуф толкнул дверь ипопробовал отворить ее, ноона противостояла всем его усилиям.
        —Чтоэто значит? — сказал он бледнея.
        —Боюсь, чтомы попали вловушку, — прошептал Гассан.
        Нопринц спешил назад покоридору, теперь он убедился, чтовнем небыло ниодного окна, везде только крепко запертые двери.
        —Будь осторожен, принц, — тихо сказал Гассан ему вслед, — ядолжен тебе напомнить отвоем обещании.
        —Мыдолжны попытаться найти какой-нибудь выход.
        —Который ненайдется, — прибавил Гассан.
        —Чтоже ты думаешь онашем положении?
        —Чтооно очень опасно, принц.
        —Мызаключенные?
        —Мнесамому кажется, чтотак. Япредостерегал тебя, принц.
        —Недумаешьли ты, чтоя раскаиваюсь, чтопошел стобой? Нет, нет. Мыдолжны победить.
        —Здесь нет иследа Реции, — объявил немного спустя Гассан, постучавшись ив остальные двери инигде неполучив ответа. — Пророчица, укоторой мы были, обманщица.
        Принц подошел квысокой тяжелой двери, которая, какнам известно, была заперта, игромко постучал. По-прежнему все было тихо, никто неявлялся. Точно все вокруг вымерло.
        —Выходит так, какя сказал: мызаключенные, — объявил Гассан. — Вэтих старинных заброшенных стенах мы можем умереть отголода ижажды, если только нам непоможет счастливый случай, абедная Реция по-прежнему останется взаточении.
        —Мыдолжны выйти отсюда! — вскричал принц.
        Вдруг он остолбенел отудивления.
        —Тутя сейчас слышал голос, — тихо сказал он Гассану, указывая наодну дверь, которая, по-видимому, вела вкамеру, насамомже деле кодному боковому коридору.
        Гассан подошел кпринцу.
        —Тыслышишь? — спросилон.
        Задверью раздался тихий, совсем тихий голос.
        —Гассан-бей, — шепнул кто-то чуть слышно.
        —Яздесь, — тихо отвечал Гассан.
        —Хвала Аллаху, чтоя нашла тебя! Тыодин?
        —Нет, вдвоем сосвоим спутником. Ноктоты?
        —Неспрашивай меня. Яхочу освободить тебя ипривести кРеции, — прозвучал нежный приятный голос, которым заслушались принц иГассан.
        —Чтоэто, узнаешьли ты этот чудный голос? — тихо спросил принца Гассан.
        —Мнекажется, будто я слышу пророчицу, — отвечал Юсуф.
        —Пойдемте, — прозвучал снова тотже голос, дверь отворилась, иперед глазами молодых людей предстала безобразная, едва похожая начеловека, фигура Сирры.
        Появление ее вэтих страшных местах производило ужасное впечатление. Фигура этого маленького урода, насмешка надвсеми человеческими формами, еевнезапное появление вэтих страшных коридорах, закрытое покрывалом лицо ичерная одежда — всеэто делало ее такой страшной, чтопринц Юсуф невольно отшатнулся.
        —Человекли ты? — вскричал Гассан.
        —Япроведу тебя, Гассан-бей, итвоего спутника кРеции, довольно стебя этого, — отвечала Сирра своим нежным ангельским голосом, иконтраст его сее фигурой произвел сильное впечатление напринца иего адъютанта.
        —Тынечудоли из… — хотел спросить Гассан, ноСирра недала ему докончить.
        —Скорей, скорей, иначе все погибло! Реция жива, онавдругой камере, яотведу вас кней. Уменя ключ отдверей ее камеры, — проговорила она ивывела Гассана ипринца изтого коридора, вкотором они были заперты, вдругой.
        —Тыхочешь это сделать? Неужели это возможно? — спросил Гассан. Принцже все еще полуудивленно, полу-недоверчиво ивместе стем сострадательно рассматривал безобразное существо.
        —Ямогу это сделать. Япришла еще неслишком поздно. Там, втом коридоре, васзаперли истерегли, мнехочется помочь вашему бегству вместе сРецией.
        —Гдеты взяла ключи? — тихо спросил Гассан, вместе сЮсуфом следуя заЧерным Карликом поузкому боковому коридору.
        —Ксчастью, старый Тагир, поторопившись запереть вас втом коридоре, забыл их водной двери.
        —Такты наша избавительница?
        —Яисполняю только свой долг, нотише! Невыдайте себя, выдолжны еще пойти заРецией, япровожу вас додверей, затем я должна уйти. Знаетели вы дорогу назад?
        —Если только снова непопадем втот коридор, гдебыли заперты. Ктосыграл снами эту шутку?
        —Неспрашивайте более.
        —Только одно, — прошептал принц, — тынепророчицали издома софта?
        —Нислова более, если ты нехочешь погубить нас всех, — грозно прошептала Сирра, иее большие черные глаза гневно сверкнули присвете фонаря, качавшегося вруках Гассана. — Вот, — продолжала она, — главный коридор, который ведет назад клестнице, ноздесь вы недолжны идти, старый Тагир стережет внизу дверь впервый боковой коридор. Поэтому коридору мы доберемся докамеры Реции, держитесь его, затем войдите вдругой, изнего ведет узкая лестница водвор. Коль скоро вы водворе, выспасены. Содвора войдите вдлинный прямой коридор, ведущий обратно наулицу. Тише, вотдверь вкамеру Реции, вотключи, ядолжна уйти. Дазащитит вас Аллах! Будьте осторожны, прощайте.
        Гассан хотел поблагодарить загадочное создание, хотел удержать ее, ногорбунья проворно инеслышно шмыгнула назад покоридору, оставив их одних удвери, ведущей вкамеру Реции. Помощь Сирры нетолько разом избавила их отвсех опасностей, нои привела кцели. Стоит им только открыть двери, освободить Рецию ивместе сней оставить это страшное здание, иони достигли всего, чего только желали.
        —Зачем оставляет она нас? — тихо спросил принц.
        —Онаговорит, чтодолжна уйти. Почему? Незнаю, — отвечал Гассан.
        Поставив фонарь напол, онвзял изсвязки ключей тот, накоторый указала ему Сирра, итихо вложил его взамок двери.
        —Этобыла она. Ятвердо уверен, чтоэто было чудо издома софта, — шептал Юсуф.
        —Мыспасены, — тихо сказал Гассан, открывая дверь. — Здесьли, вэтойли камере ты, прелестная дочь Альманзора, супруга Сади-бея?
        —Ктотам, ктоты? — прозвучал дрожащий голос, иРеция, встав спостели, вышла навстречу молодым людям, такнеожиданно явившимся кней ночью.
        Всеэто казалось ей сном. Ноудивление ирадость Реции приследующих словах Гассана были так велики, чтоона даже забыла накинуть насвое прекрасное лицо ячмак, который снимала наночь.
        —Мыпришли отимени Сади освободить тебя, прекрасная Реция, — отвечал Гассан. — Ядруг Сади-бея Гассан-бей.
        —Почемуже непришел сам Сади? — спросила Реция. — Зачем послал он тебя? Ужнезабылли он меня?
        —Нисколько. Ондолжен был отправиться вдалекую страну, тыже недолжна дольше безвинно томиться здесь, — сказал Гассан.
        Туттолько вспомнил он опринце, который стоял какочарованный привиде прелестной девушки — такой красоты он никогда еще невидал. Неподвижно смотрел он насиявшие радостью черты Реции, вее сверкавшие слезами глаза, наее грациозную фигуру и, очарованный, немог произнести нислова.
        —Освободи меня, благородный бей, — воскликнула Реция внесебя отрадости, — испаси меня отэтой тяжкой неволи, яхочу следовать заСади хотябы накрай света!
        Туттолько заметила она юношу, взоры которого были прикованы кней. Втуже минуту вспомнила она, чтолицо ее незакрыто. Яркий румянец разлился поее нежным щекам, иона проворно накинула покрывало.
        —Пойдем скорее, — тихо промолвил ей Гассан. — Часосвобождения наконец пробил.
        —Этоты Реция, дочь Альманзора, — сказал наконец принц. — Тотчас, когда я увидел тебя, есть счастливейший вмоей жизни.
        —Скорее уйдем отсюда, — торопил Гассан.
        —Даймне твою белую руку, прекраснейшая изженщин, — попросил Юсуф, — доставь мне блаженство вывести тебя изэтих мест мучения насвободу.
        Реция подала руку принцу, Гассан сфонарем вруке пошел впереди ивсе трое вышли изкамеры. Нотолько вступили они вкоридор, каквдруг навстречу им показался Мансур-эфенди, окруженный несколькими дервишами.
        —Чтотакое произошло здесь? — спросил он ледяным тоном. Затем обратился ксвоей свите: — Запереть двери! — приказал он. — Здесь совершено преступление.
        —Назад! Дорогу дляэтой заключенной идля меня! — вскричал, увлекаясь, принц Юсуф.
        —Ктоосмеливается говорить таким тоном вразвалинах Кадри? — прогремел шейх-уль-ислам.
        —Я! Тыменя незнаешь? Такзнайже, яЮсуф Изеддин, сынвсемогущего султана, повелителя всех правоверных!
        —Хотябы ты был сам его величество султан! — вскричал Мансур-эфенди. — Дело внасилии, ане влице, дозволившем его себе. Запереть двери. Должно расследовать, ктоте, чтосамовольно проникли вэти места итаким образом сами вступили вчисло заключенных. Пусть его величество султан сам произнесет приговор надними.
        XI.Принцы
        Поприказанию султана Абдул-Азиса вжизни обоих принцев, Мурада иАбдул-Гамида, произошла перемена. Дотого времени они подстрогим надзором жили вотведенном им дворце. Теперьже каждый изних мог свободно переехать всвой собственный дворец. Несмотря наэто, принц Мурад по-прежнему вел замкнутую жизнь. Мать его, черкешенка, была христианкой, иМурад раньше охотно перешелбы вхристианство, еслибы неего виды напрестол. Принц Мурад мечтал одно время вступить вбрак севропейской принцессой ижить вполне по-европейски, ножелание это было невыполнимо приустановленном исламом порядке престолонаследия, следствием которого были частые кровавые преступления иубийства вгареме. Таким образом, онрешил завести трех жен, ито потому только, чтопервая изних оставалась бездетной. Онасама выбрала ему двух других, изкоторых одна была матерью принца Саладина. Издетей султана Абдул-Меджида, который насмертном одре взял сосвоего брата Абдул-Азиса клятву пощадить его сыновей, принц Мурад был старшим ипотому после смерти Абдул-Азиса должен был наследовать престол. Следующий заним был принц Абдул-Гамид, брат Мурада. Родная мать его
рано умерла вгареме, имальчик был усыновлен бездетной второй женой Абдул-Меджида, такчто итеперь она считалась матерью Гамида.
        Прекрасно прошла юность принца додвадцатого года. Пока жив был отец его, султан Абдул-Меджид, весело иприятно проводил он время сначала вкругу мальчиков, потом рабов ислуг и, наконец, среди прекрасных рабынь. Принц Мурад, атакже иГамид учились читать иписать по-турецки ипо-арабски, акогда султан Абдул-Азис в1867году воизбежание заговоров взял их ссобой напарижскую выставку, онивыучились еще нескольким французским фразам. Нопринц Гамид после этого путешествия занимался также отдельными науками, ив загородном доме, вкотором он обыкновенно жил, можно было найти целую коллекцию ландкарт. Принц завел себе европейский костюм иобстановку. Онуже больше нелюбил турецких украшений сполумесяцем извездами, нобрал себе французских инемецких рабочих, которые должны были делать ему все вевропейском вкусе. Такнаслужбе унего были садовник Шлёрф искульптор Ульрих, гаремный врач его Скандер-бей тоже был немец, ганноверец; некоторое время поего указаниям работали нанего инемецкие столяры Юнг иЭнсен.
        Вто время какпринц Мурад любил спиртные напитки иво все стороны сорил деньгами, брат его Гамид служил ему живым контрастом. Деньги он тратил расчетливо иаккуратно, нелюбил пить ивел довольно скромную жизнь. Онбыл очень худощав, такчто повиду можно было счесть его болезненным, чахоточным, ноименно худоба-то ипридавала лицу его выражение силы идаже суровости. Длинный выдающийся вперед армяно-турецкий нос всоединении сгустыми черными усами ибольшими темными глазами придавал ему энергичныйвид.
        Ототца Гамид наследовал маленький дворец вКигим-Хане напресных водах имного земли вМаслаке, гдеон устроил себе поместье совершенно всвоем вкусе. Когда главный дворец, крестообразное здание сфронтонами навсе стороны, былвчерне окончен, онотослал архитектора исам принялся группировать остальное поразным образцам, выписанным им сЗапада, преимущественно изВены. Тутбыли модели знаменитых садов, различных украшений, убранства комнат. Поэтим-то образцам он иустроил все всвоем новом дворце. Наружный фасад этого маленького двухэтажного дворца, имеющего вузком месте только четыре, ав широком довосьми окон, былнеособенно привлекателен, аобщеупотребительная вКонстантинополе глиняная краска, вкоторую он был окрашен, делала его еще неприятнее. Зато роскошны были окружающие его парки ивосхитителен вид, расстилающийся сего террасы вовсе стороны, таккаклежал он нахолме. Всадах находились оранжерея, богатый птичник, великолепные фонтаны ипрелестный ей-мунлук[16 - Ей-мунлук — маленький дом состоловой игостиной.]. Гаремный сад был обнесен огромной стеной.
        Вступив водворец, выпрежде всего входите вбелый зал сясеневой мебелью. Далее поширокой лестнице поднимаетесь вы наверх втакойже, ноукрашенный позолотой ис золоченойже мебелью зал верхнего этажа. Внизу направо лежит селамлик Гамида, состоящий изтрех комнат, отделенных одна отдругой тонкими стенами. Вовсех трех видите вы розового ипалисандрового дерева мебель. Первая комната — кабинет Гамида, вторая, отделяющаяся отпервой подвижной зеркальной стеной, — уборная, апоследняя — спальня. Налево отзала лежит такойже белый ис белой мебелью гаремник, спальня иуборная хозяйки дома, главной жены принца. Наверхнем этаже, налево отзолотого зала, увидите вы комнаты варабском стиле; теже, чтолежат направо, украшены мебелью черного дерева. Вэтих-то покоях ижил принц сосвоей женой идвумя детьми, маленьким мальчиком идевочкой. Желая подражать европейскому образу жизни, онобедал сними заодним столом, вместе сними гулял посаду после того, каксултан Абдул-Азис неожиданно дал свободу принцам.
        Принц Гамид может быть назван строгим мусульманином: оннепропускает ниодного изпредписанных исламом религиозных обрядов, любит даже похвалиться своим благочестием. Когда однажды случилось ему вчас молитвы быть внедома, онприказал сопровождавшим его слугам расстелить ковер ипри всех совершил свою молитву. Встранном противоречии кэтому стояло следующее обстоятельство: ондержал домашнего дервиша, который вто время, окотором мы теперь рассказываем, служил ему придворным шутом.
        Принц Гамид неимел фаворитов.
        Брат его Мурад — напротив.
        Стех пор, каксултан Абдул-Азис дал ему свободу, онсделал одного француза, некоего Эмобль, своим наперсником. Изслуг его снекоторых пор наибольшим доверием пользовался Хешам. Впоследствии он удостаивал своего расположения зятя своего Нури-пашу, какмы это увидим дальше. Нури-паша был женат наего сестре, принцессе Фатиме, другаяже принцесса, Рефига, была замужем заЭдхемом-пашой. Нури стал впоследствии гофмаршалом Мурада.
        Однажды после обеда, вскоре после визита султанши Валиде кпророчице, перед маленьким дворцом принца Мурада остановился экипаж. Изкареты вышла султанша Валиде иотправилась внутрь маленького дворца, гдежил принц Мурад, потурецким законам будущий наследник престола. Вперед она послала кнему гофмаршала доложить оее приезде. Онавсильном волнении поднималась полестнице вверхние покои дворца. Наней было надето дорогое черное бархатное платье, тяжелыми складками ниспадавшее сее стройного, величественного стана. Лицо ее покрывал ячмак, оставляя одни глаза.
        Ееволе ипредписаниям вделе моды подчинялась вся империя. Нев одном султанском гареме царствовала она, по-видимому, онараспоряжалась поступками жен всех подданных турецкого владыки. Неоднократно давала она предписания оплотности ткани дляячмака, запрещала носить сапожки поевропейской моде, прогуливаться поулицам Перы, останавливаться перед магазинами европейских купцов итаким образом внекотором отношении открыто господствовала надними. Нотурецкие женщины также ловко умели обходить предписания султанши Валиде, каких мужья — приказы султана.
        Поднимаясь полестнице, султанша увидела принца Мурада, шедшего сверху кней навстречу совсеми признаками глубочайшего почтения. Оннизко поклонился султанше, хотя насамом деле немог чувствовать нилюбви, ниуважения ктой, вражду иненависть которой он слишком хорошо знал. Ноон боялся этой могущественной женщины.
        —Какая милость выпала мне надолю, — сказал он, низко кланяясь. — Какую честь оказала ты, великая государыня, моему дому, переступив порогего.
        Султанша Валиде холодно приняла это приветствие Мурада, неудостоив его даже ответом: онаочень хорошо знала настоящий смыслего.
        —Проводи меня вовнутренние твои покои, принц Мурад, — отвечала она своим повелительным голосом. — Мненадо поговорить стобой.
        —Дабудет прославлено твое вступление вмой дом, государыня, милостивая имогущественная мать моего дяди. Мурад благословляет тот час, вкоторый он удостаивается чести проводить тебя всвои покои, — сказал принц иповел султаншу Валиде всвою отделанную золотом ибархатом парадную гостиную, гдепредложил ей самый мягкий ивеликолепный диван.
        Императрица-мать молча опустилась нанего.
        —Тытеперь живешь здесь лучше исвободнее прежнего, — начала она после небольшой паузы. — Ценишьли тыэто?
        —Всякая милость моего державного дяди дорога мне, всякую милость его я принимаю сблагодарностью.
        —Япришла заметить тебе, принц Мурад, чтоты могбы пользоваться еще большей свободой, даже могбы жить совершенно независимо, гдеикак тебе вздумается, еслибы только захотел.
        —Слова твои поражают меня, великая государыня. Какмогу я изменить свой жребий?
        —Да,оттебя одного зависит отвратить отсебя всякое недоверие, всякую понятную внастоящее время иобременительную длятебя предосторожность. Тызнаешь основание всех стеснительных длятебя распоряжений — ихвызывает вопрос опрестолонаследии.
        —Глубоко сожалею обэтом. Носколько раз наколенях клялся я тебе идержавному дяде никогда прижизни султана неделать самому незаконного шага кдостижению трона.
        —Этопустые слова, принц Мурад, яэто отлично знаю. Досих пор благодаря бдительности мушира ислуг тебе непредставлялось случая ксоставлению больших заговоров. Представьсяже такой случай — блеск трона прельстит тебя изаставит нарушить слово. Невозражай, принц Мурад, чтоя говорю, товерно. Султан всвоем бесконечном милосердии пощадил жизнь твою итвоего брата, ноне забывай, чтожизнь эта — только подарок султана. Есть только одно средство, которое моглобы гарантировать тебе дальнейшую жизнь идоставить полную свободу.
        —Назови его мне, великая государыня.
        —Средство это — торжественное отречение отпрестола.
        —Аты неподумала, милостивая имогущественная повелительница, отом, чточерез мое отречение положение дел нисколько неизменится, чтоявится другой наследник, коль скоро я отрекусь отсвоих прав?
        —Ближайший наследник — ты. Вседело только втвоем отречении, котороебы совершенно избавило тебя отнеобходимого впротивном случае насилия, — продолжала султанша Валиде. — Тыочень умно поступилбы, следуя моему совету: тогда нетолько длятебя, нои длявсех началасьбы другая жизнь. Язнаю, чтоты любишь располагать большими средствами иимеешь теперь всвоем распоряжении огромные суммы. Тыбоишься, чтовслучае отречения небудешь больше владеть ими. Ноя обещаю тебе все мои сокровища, если ты только подпишешь акт отречения.
        —Как, великая государыня! Тыхочешь отказаться отсвоих сокровищ? — спросил изумленный Мурад.
        —Да,я готова это сделать. Тыполучишь мои сокровища, если согласишься отречься отсвоих прав. Икакая полная наслаждений жизнь откроется тогда перед тобою, принц Мурад! Тебе ненадо будет заботиться облеске престола, утебя будут богатства, спомощью которых ты окружишь себя всевозможной пышностью. Ничто непомешает тебе жить, каки где вздумается, рушатся все преграды, иникто небудет так доволен этим оборотом дел, какя.
        —Это, конечно, заманчивая перспектива.
        —Тыбудешь пользоваться высшими наслаждениями жизни. Чегож тебе еще надо? — продолжала султанша Валиде льстивым тоном. — Заотречение отпрестола ты будешь осыпан золотом исможешь исполнять каждое свое желание. Более того, тыможешь тогда жить где угодно, хоть вПариже, который составляет цель твоих желаний, можешь иметь прекрасных одалисок, ясама подарю их тебе, принц Мурад! Говори, согласенли ты отречься?
        —Янемогу сделать этого, великая государыня.
        Султанша Валиде вскочила. Неужели все ее льстивые обещания ильстивые речи должны были пропасть даром?
        —Отчего неможешь? — спросила она. — Икто мешает тебе? Чьей посторонней воле должен ты повиноваться? Илитебе мало того, чтоя тебе предлагала?
        —Всвоей великой милости ты предлагала мне все, чтоимеешь; недумай, чтобы я неценил этого, новсе-таки я должен ответить тебе, милостивая повелительница, чтоя немогу отречься отсвоих прав.
        —А,понимаю, тымечтаешь облеске трона, тыпомышляешь опышности государя, омогуществе, огордости носить титул императора. Ноты видишь только внешний блеск, незамечая того, чтозаним скрывается. Только озаманчивой внешности думаешь ты, непомышляя оврагах придворе ив семействе. Кактолько вступишь ты напрестол, длятебя тоже явится наследник, какты длянынешнего султана, иу тебя небудет ниодной спокойной минуты. Подумай обовсем этом, принц Мурад!
        —Явсе взвесил, великая государыня.
        —Ивсе-таки остаешься присвоем решении?
        —Вотношении самого себя, вотношении всего народа я обязан неотрекаться отпрестола безважных причин, — решительно объявил Мурад.
        Султанша, гордо подняв голову, встала сместа.
        —Такнесиже последствия своего отказа, — сказала она схладнокровием, заставившим содрогнуться принца. — Япришла сюда внадежде улучшить твою жизнь: теперь ты сам будешь виноват впоследствиях, которые будут вызваны твоим ответом.
        —Яготов навсе.
        —Даже ина смерть? — всильном раздражении воскликнула султанша Валиде, увидев, чтоее намерение неудалось.
        —Если мне суждено умереть насильственной смертью, янемогу избежать этой участи даже ив том случае, если отрекусь отмоих прав напрестол, — отвечал Мурад.
        —Япришла предложить тебе выгоды, пришла спасти тебя, тыменя непослушал, таклезьже впетлю, — сказала Валиде. — Султан должен заботиться освоей безопасности, чувство самосохранения стоит напервом плане, выше всех прав исоображений! Ясама буду действовать, если увижу, чтосултан незамечает угрожающей ему опасности. Новот что еще, — прибавила она вдруг, снова надеясь науспех своего посещения иласково обращаясь кпринцу. — Явспомнила, чтоутебя, неизвестно скакой целью, взяли твоего сына Саладина идо сих пор удерживают его усебя. Тылюбишь мальчика?
        —Явсем сердцем привязан кнему, великая государыня.
        —Тыхотелбы иметь его присебе?
        —Этомое высшее желание.
        —Ионо может быть исполнено, если ты только согласишься наотречение отпрестола, принц Мурад.
        Султанша Валиде рассчитывала теперь этим последним средством расположить принца впользу своих планов исклонить его изменить свое решение.
        Несколько минут длилось молчание. Вдуше его, по-видимому, происходила борьба.
        —Тыснова будешь иметь его, тыбудешь вбезопасности, — соблазняла его султанша, выжидая ответа.
        —Ядолжен уметь приносить все вжертву моему долгу, — отвечал принц, бледнея, слегка взволнованным голосом. — Любовь ксыну борется сэтим долгом — пусть она будет первой жертвой.
        —Тыостаешься присвоем решении?
        —Янемогу иначе.
        —Такты несогласен наотречение?
        —Янемогу этого сделать, великая государыня.
        —Такты нехочешь изменить своего решения, — пробормотала султанша Вахиде вневыразимой ярости, скрежеща зубами. — Пустьже вся ответственность падет натвою голову.
        —Могущественная государыня, державная мать моего дяди, изволит гневаться наменя?
        —Кчему это перечисление родственных отношений, принц Мурад, — холодно отвечала султанша. — Сын, который неследует совету своих родителей, перестает быть их сыном. Яухожу. Желаю, чтобы тебе никогда непришлось раскаяться всвоем ответе.
        Мурад хотел проводить султаншу, ноона резким тоном запретила ему это ив сильном гневе рассталась спринцем.
        Наследующее утро водворец принца явился Нури-паша. Онбыл старше Мурада несколькими годами, черты его лица иманеры обнаруживали внем более энергии ихитрости. Смуглое лицо его было обрамлено густой черной бородой иего маленькие, блестящие глазки так ибегали вовсе стороны. Принц Мурад приветливо встретил своего зятя, скоторым он дотех пор небыл накоротке.
        —Какздоровье принцессы? — спросил принц, очень любивший свою сестру.
        —Принцесса шлет тебе поклон, принц, аглавное, — прибавил Нури, подходя ближе кпринцу, — просьбу быть осторожнее.
        Мурад улыбнулся иудивленно посмотрел наНури-пашу.
        —Осторожнее? Чтосестра хочет сказать этими словами? — спросил он. — Нужноли мне еще остерегаться, когда меня итак уже стерегут?
        —Язатем ипришел, чтобы предостеречь тебя, принц. Мушир Изет внизу втвоем дворце.
        —Мушир? Яэтого еще незнал.
        —Разве тебе обэтом недокладывали?
        —Никто. Впрочем, чтокасается других слуг, этоменя неудивляет, ноХешам, вотчто странно.
        —Может быть, онисам незнает оприсутствии мушира, — заметил Нури-паша. — Есть основание быть осторожным, когда хотят нанести решительный удар.
        —Окаком решительном ударе ты говоришь?
        —Могу я говорить откровенно, принц? Япришел сюда просить тебя остерегаться вэти дни пищи ипитья.
        —Чтоты хочешь этим сказать? Ужнебоишьсяли ты отравы?
        —Конечно, принц. Мушир Изет втвоем дворце недаром. Мушир Изет — человек, откоторого можно всего ожидать.
        Мурад вмрачном раздумье бесцельно глядел перед собой.
        —Явсе еще неверю ввозможность этого, — сказал он после небольшого молчания.
        —Но,может быть, тыисполнишь неотступную просьбу мою ипринцессы быть вэти дни более осторожным, чемдоверчивым. Исполниже наше желание.
        Мурад подошел кстолу ипозвонил вколокольчик. Вошел Хешам. Онднем иночью находился припринце.
        —Знаешь, ктоссамой ночи находится вмоем доме? — спросил Мурад.
        Хешам, казалось, непонял всей важности этого вопроса.
        —Отвечайже! — приказал Мурад своему доверенному слуге. — Знаешь ты, чтослучилось там, внизу, вмоем доме?
        —Ничего особенного, ваше высочество.
        —Разве ты невидел мушира?
        —Мушира Изета? Нет, ваше высочество.
        —Такоттебя сумели скрыть его присутствие. Приказываю тебе никому ивиду неподавать, чтомне известно оприсутствии мушира, — сказал принц. — Яжду кобеду гостей, пусть накроют настол недля меня одного, каквсегда, аеще надве персоны.
        —Позволь, принц, — перебил Нури-паша своего шурина, — мнекажется, лучше будет, если ты отдашь это приказание уже встоловой, когда кушанья будут поданы. Я,кажется, угадываю твой план.
        —Хорошо, — сказал Мурад, следуя совету хитрого Нури. — Такмолчиже. Яжелаю обедать через четверть часа. Ступай.
        Когда слуга удалился, Мурад обратился кНури-паше:
        —Прошу тебя быть моим гостем. Мнехотелосьбы иметь свидетеля. Мыбудем обедать втроем, и, ядумаю, этобудет необыкновенно интересный обед.
        Нури улыбнулся.
        —Приглашение твое делает мне честь иочень радует меня, принц, — сказал он слегким поклоном, — только прошу тебя неоставлять моего предостережения безвнимания.
        —Увидишь сам, какя ценюего.
        —Этобудет дляменя большим утешением.
        Немного времени спустя Хешам доложил, чтообедать подано.
        —Проводи меня ибудь моим гостем, — обратился принц кНури ивместе сним отправился встоловую, гдебыл накрыт маленький столик дляпринца. Настоле дымились кушанья истоял хрустальный графин сшербетом.
        —Ступай вниз, — приказал Мурад своему слуге иотыщи мушира Изета. Передай ему мое желание видеть его уменя застолом.
        —Еслибы мы только могли видеть физиономию мушира приэтом известии, принц, — сказал Нури сязвительной усмешкой Мураду, когда ушел слуга. — Увидев меня здесь, ондогадается, кому обязан этой милостью ичестью.
        Вэто время Хешам спешил поступеням лестницы. Онпришел вовремя, застав мушира Изета уже нагалерее, готовым оставить дворец. Привиде Хешама лицо его невольно омрачилось, ион ускорил шаги.
        Нослуга принца догналего.
        —Прошу извинения, благородный мушир, — сказал он, — мнеприказано позвать тебя кстолу.
        Мушир Изет слегка вздрогнул.
        —Кстолу? — переспросилон.
        —Такприказал его высочество.
        —Хотя уменя иесть спешные дела всерале, ноэто приглашение светлейшего принца такая милость ичесть дляменя, чтоя следую затобой, — сказал мушир, быстро овладев собой.
        Хешам отвел мушира встоловую.
        —Принести приборы, — приказал Мурад слуге. — Нури-паша имушир составят мне компанию.
        Последний бросил язвительный взгляд настоявшего устола Нури, быстрые, проницательные глаза которого пристально смотрели намушира.
        —Какая неожиданная милость, мойсветлейший принц, — обратился Изет сглубоким поклоном кМураду, — сердце мое исполнено благодарности.
        —Скаких пор ты снова вмоем доме, чтобы помогать мне вличных моих делах? — спросил принц.
        Изет нисколько нерастерялся.
        —Гофмаршал вашего высочества сегодня утром принимал отменя срочные суммы, — отвечалон.
        Хешам между тем ставил стулья.
        —Януждаюсь вобществе, — продолжал Мурад простодушным тоном, садясь застол, — пора положить конец одиночеству. Яжелаю видеть усебя побольше гостей. Садитесь. Нури-паша принял сегодня мое приглашение, хотя он иимеет обыкновение всегда обедать спринцессой. Часто я немогу видеть его засвоим столом: этомоглобы рассердить мою сестру. Тыже, мушир, ссегодняшнего дня будешь постоянно разделять сомной трапезу, таково мое желание. Ибез отговорок! Язнаю, тыбудешь отговариваться делами — передай их вдругие руки, тыостанешься уменя ибудешь застолом забавлять меня твоим знанием всех новостей.
        Нури иИзет заняли свои места. Хешам стал разносить кушанья. Прежде всего он подал принцу блюдо скушаньем изриса, одним излюбимейших вТурции. Мурад положил немного себе натарелку. Хешам подал затем паше, тотсделал тоже. Наконец дошла очередь идо мушира Изета, ион вынужден был взять себе.
        —МысНури-пашой неимеем большого аппетита, — начал принц, — мыдавеча славно позавтракали, апотому необращай нанас внимания иешь вволю. Хешам, наполни бокал мушира, пусть он выпьет замое здоровье.
        Изет побледнел. Онпонял теперь план Мурада иувидел, чтопринц был предупрежден. Нохитрый мушир неупал духом, онбыстро сообразил, какему поступить вэтом опасном положении.
        —Какмогу я есть ипить, когда ваше высочество неприкасаетесь кпище, — сказалон.
        —Яприказываю тебе это. Пейзамое здоровье!
        —Приказание вашего высочества приводит меня взамешательство — незнаю, каки объяснить его, — отвечал Изет, недотрагиваясь нидо кушанья, нидо стакана.
        —Объясняй его какхочешь, носъешь все ствоей тарелки иосуши бокал.
        —Неужели меня будут принуждать кэтому? Этопохоже наподозрение, — осмелился сказать Изет, прикидываясь оскорбленным.
        Нури неспускал снего глаз.
        —Яприказываю тебе выпить замое здоровье, — повторил Мурад.
        Мушир, видя, чтовсе погибло, рискнул напоследнее: онхотел бежать.
        Вэто мгновение Мурад вскочил состула иприказал Хешаму принести заряженный пистолет.
        —Съешь все ствоей тарелки иосуши бокал, нето я застрелю тебя! — закричал страшно взбешенный Мурад, указывая ему натарелку.
        Хешам принес пистолет. Принц взял его вруку иположил рядом смуширом. Дрожа всем телом, Изет поневоле должен был исполнить приказание принца.
        —Надеюсь, чтообед нисколько неповредит тебе, — сказал Мурад смертельно бледному муширу, принуждавшему себя есть. — Сэтого дня, какя уже сказал тебе, тыбудешь каждый день обедать сомной. Скромность твоя завела тебя слишком далеко: если уменя нет аппетита, тыради этого недолжен голодать.
        —Ваше высочество поступает сомной очень странно, — заикаясь, произнес Изет. — Янезнаю…
        —Тынезнаешь, чему обязан честью обедать вмоем обществе? Яобъясню тебе это, мушир… Мойпрадед Солиман, опасаясь засвою жизнь, имел обыкновение заставлять повара пробовать каждое кушанье, прежде чем есть его самому. Тыназначен мне помощником исоветником — яизбрал тебя дляпробы кушаний примоем столе. Сегодня ты положил этому начало. Ночто стобой? — спросил Мурад, увидев, чтоИзет через несколько минут зашатался настуле.
        —Небольшой припадок… следствие немилости… — пробормотал мушир.
        Мурад позвонил.
        Несколько слуг вошли встоловую.
        —Муширу дурно, — сказал принц, — отнесите его настуле всоседнюю комнату, пусть он останется там. Выотвечаете мне занего своей головой, делайте что приказано.
        Слуги отнесли мушира вуказанную им комнату.
        —Подождем иувидим, — обратился принц кНури-паше, — обморокли унего только иликакая-нибудь болезнь. Тебеже спасибо запосещение иза предостережение. Передай также ипринцессе мою благодарность. Яжелаю чаще прежнего видеть тебя, Нури-паша, моим гостем. Тызнаешь, чтоя живу здесь водиночестве ирад буду найти втебе друга.
        XII.Соучастница
        Сирра предчувствовала угрожавшую ей опасность инедаром поспешно скрылась изразвалин Кадри, доведя Гассана ипринца докамеры бедной Реции; освобождение ее более всего остального беспокоило Сирру. Словно гонимая фуриями, спешила она назад. Неза себя боялась она, оначувствовала только, чтодолжна остерегаться. Ведь она еще недостигла своей цели, неисполнила своего намерения. Ейхотелось посрамить иуничтожить низкие планы Мансура, которым она притворно содействовала, онахотела постараться обратить зло вдобро. Вслучае, если ей это неудастся, онанамерена была низвергнуть Мансура.
        Соскоростью ветра бежала она покоридорам и, невстречая препятствий, даже неподозревала, чтотеперь-то иготовилась опасность Гассану, Реции иЮсуфу. Онабежала так быстро, чтоказалась тенью, икто увиделбы ее вэту минуту, тотниза что непринялбы ее зачеловеческое существо. Неотдыхая ниминуты, даже недавая себе времени перевести дух, спешила она вБостон-Джалла.
        Приближаясь кдому софта, онаксвоему ужасу увидела перед домом троих сторожей. Сильно размахивая руками, ониблуждали вокруг сфонарями, озабоченно что-то ища. Сирра сразу поняла вчем дело. Наверное, онизаметили ее отсутствие итеперь вужасе искали ее, заранее предвидя гнев Мансура-эфенди, когда он придет иузнает, чтоони упустили чудо. Сирра остановилась инаблюдала засторожами. Сосвоего места она могла видеть все, чтоони делали, небудучи сама замеченной. Кактолько они подошли кдеревьям икустам, окружавшим большой минарет, чтобы издесь сфонарем поискать исчезнувшую пророчицу, Сирра подкралась поближе ив то время, какони, осматривая кусты идеревья, отошли далеко отдома, проворно проскользнула воткрытые настежь двери. Затем поднялась полестнице, вытащила назад служившее ей недавно вместо каната полотно, побежала всвою комнату и, какни вчем небывало, легла спать.
        Только успела она это сделать, какуслыхала тихие шаги налестнице. Сирра нешевелилась, думая, чтоэто один изсторожей шел наверх посмотреть, нетутли она. Свет отдвух горевших унее вкомнате свечей слабо проникал вкоридор, дверь была довольно далеко. Новот внезапно показалась одетая влохмотья фигура. Сирра вздрогнула, онаясно различала старый желтовато-серый плащ, зеленую арабскую головную повязку ипод ней налице ярко сверкавшую золотую маску.
        —Сирра, — прозвучал голос вошедшего.
        —Яслушаю, — отвечала Сирра, мгновенно вскочив спостели инизко, досамой земли склоняясь перед Золотой Маской.
        —Тебе грозит опасность отМансура-эфенди, — продолжал глухой, замогильный голос Золотой Маски, — ноты восторжествуешь надним, если только поступишь согласно моим указаниям.
        —Говори. Яготова повиноваться тебе, — отвечала Сирра, неподнимая головы, точно боялась, чтоодин вид золотой маски ослепит ей глаза.
        —Ястобой. Тынепогибнешь, — продолжил снова прежний голос, — только делай то, чтоя тебе прикажу. Водин изследующих вечеров султан, переодетый вмундир мушира, явится ктебе ибудет спрашивать тебя обудущем. Неговори ему тех слов, которые будет подсказывать тебе Мансур, неназывая султана поимени, скажи ему вот какое пророчество:

«Донаступления третьего Рамазана[17 - Рамазан — сорокадневный пост умагометан.] опустеет трон пророка. Несмерть лишит повелителя правоверных престола, ачеловеческая воля ичеловеческая рука. Враги водворце страшнее гяуров. Потом напрестол взойдет Магомет Мурад подименем Мурада Пятого, ноего царствование продлится всего три месяца, затем трон пророка снова опустеет иопять это сделает несмерть, ачеловеческая рука. Затем наследует Абдул-Гамид иеще раз опустеет трон пророка. Нанем воссядет Мехмед-Решад-эфенди, итогда пророчество мое будет исполнено». Золотая Маска смолк.
        —Каждое изтвоих слов запечатлелось вдуше моей, — сказала Сирра, — янепременно исполню твою волю.
        Когда она подняла голову, Золотая Маска исчез, — тихие шаги его уже небыли слышны вдоме.
        Между тем сторожа вернулись сосвоих неудачных поисков. Онивидели, какЗолотая Маска вышел издома иисчез вомраке ночи, ноне осмелились преследовать его. Один изних поднялся вкомнату пророчицы. Сирра спала насвоем месте. Онневерил своим глазам ипозвал двух остальных. Словно вкопанные, остановились они привиде спящей пророчицы — этонебыл обман зрения. Та,которая исчезла икоторую они напрасно искали повсюду, вглубоком сне лежала теперь перед ними. Онитихонько вышли изкомнаты илегли надворе улестницы, решившись караулить. Тутони принялись совещаться, какпоступить им после всего случившегося, инаконец пришли крешению признаться вовсем баба-Мансуру, опасаясь, чтовпротивном случае наказание будет еще строже.
        Когда надругой день Мансур-эфенди явился вдом софта, всетри сторожа бросились ему вноги, прося прощения. Баба-Мансур удивленно посмотрел наних.
        —Чтослучилось? — спросилон.
        —Мыневинны, мудрый имогущественный баба-Мансур, — отвечал первый сторож. — Сирра, должно быть, уходила ночью издома.
        —Каксмели вы ее выпустить? — сгневом вскричал Мансур.
        —Мынезнаем, какэто случилось. Вполночь пришли мы наверх посмотреть свечи. Онибыли погашены, мыпринесли другие. Тутувидели мы, чтопостель, вкоторой обыкновенно спит Сирра, была пуста.
        —Онабыла, верно, вдругой комнате.
        —Мыобыскали весь дом, — отвечал второй сторож, — осмотрели всякий уголок, нонигде ее небыло. Всильном испуге вышли мы сфонарями наулицу, искали повсюду, нонигде немогли найтиее.
        —Какмогла она выйти издома, небудучи замечена вами? — грозно спросил Мансур.
        —Изокна сулицы висело полотно, понему, должно быть, онаиспустилась.
        —Аее вы так ине видели?
        —Нет, могущественный имудрый баба-Мансур, — сказал третий сторож, — когда мы наконец, нигде ненайдя ее, возвращались домой, тоувидели удома Золотую Маску, когдаже пришли наверх, Сирра уже спокойно спала, каквсегда, насвоей подушке.
        —Вывидели Золотую Маску?
        —Казалось, онвышел издома, — отвечал первый сторож.
        —Едва увидели иузнали мы его, какон уже исчез вомраке ночи, — прибавил второй.
        —Мыпоспешили наверх, мыстрашно боялись, мудрый баба-Мансур.
        Свозрастающим удивлением слушал шейх-уль-ислам последнюю часть доклада, всемрачнее имрачнее становилось его лицо. Какую связь имело все это? Былли Золотая Маска вдоме? Действительноли уходила Сирра? Имелли уход иприход Сирры что-нибудь общее споявлением Золотой Маски?
        Впервую минуту Мансур хотел дать сторожам почувствовать свой гнев, нопотом одумался.
        —Выдолжны загладить свою ошибку, — сказал он строго, — вотвам ктому удобный случай. Выдурно исполняли свою обязанность впрошлую ночь, тембдительнее должны быть вы вследующие ночи. Ноделайте вид, будто спите илиуходите прочь, чтобы придать более смелости той, которую вы караулите.
        —Хорошо, милостивый имогущественный баба-Мансур, мыэто сделаем, приказание твое будет исполнено вточности, — отвечали сторожа. — Мыпостараемся заслужить твое прощение.
        —Выговорите, чтовидели Золотую Маску здесь, около дома, — продолжал Мансур, — мневажно знать, войдетли Золотая Маска вдом илинет. Будьте бдительны. Если Золотая Маска придет вдом ивы увидите его, позаботьтесь, чтобы он немог уйти отсюда. Сторожа молчали, сильно смущенные словами Мансура.
        —Иливы боитесь Золотой Маски? — спросил шейх-уль-ислам.
        —Никто незнает, чтоэто такое, — отвечал один изсторожей. — Большинство говорит, чтоон неиз плоти икрови, какмы. Идругие утверждают, чтонельзя его нитронуть, нипреследовать, онделает одно добро ислужит предостережением длятого, кому является. Такговорят люди, мудрый имогущественный баба-Мансур, правдали это илинет, мынезнаем.
        —Чтобы нам это узнать иубедиться, чтотакое Золотая Маска, ваше дело только запереть двери иокна истеречь его, если он появится здесь вдоме, — приказал Мансур-эфенди, — всеостальное предоставьте мне. Неимеетели вы еще чего донестимне?
        —Мудрый иправосудный кади здесь иожидает тебя внизу, — доложил один изсторожей.
        Мансур-эфенди отправился вуказанную сторожем комнату. Таможидал его кади.
        —Язаставил тебя ждать, брат мой, — сказал Мансур, — нов эту ночь мне удалось захватить важную добычу идо сих пор пришлось провозиться сней.
        —Какую добычу? — спросил Гамид-кади.
        —Принца Юсуфа иадъютанта его Гассана. Онихотели силой освободить Рецию, нов чертогах Смерти попались мне вруки. Темнеменее дочь Альманзора, воспользовавшись суматохой, успела убежать.
        —Онаопять найдется. Такпринц Юсуф был там! — срадостью вскричал кади. — Этоему непройдет даром.
        —Ятолько что сделал доклад султану ипредоставил ему произнести надними приговор, — продолжал Мансур. — Онбыл страшно взбешен, темболее что преследовал относительно его известные тебе планы. Само собой разумеется, ядал ему понять, чтоподобные приключения могут дурно отозваться напринятом нами решении.
        —Так, так, брат мой, теперь нельзя более обвинять тебя впроволочке, — сказал кади, лукаво прищурив глаза. — Всеклучшему. Знаешьли, зачем я сюда явился?
        —Получить теперь вдвойне важную копию стого старинного документа, гдеговорится осокровище калифов? Япринес ее, брат мой, вотона, — отвечал Мансур иподал своему сообщнику аккуратно спрятанный вкожаном бумажнике документ. — Разбери его вместе сученым Али иподай нам надежду, чтобогатства наши еще увеличатся.
        —Будь спокоен. Сэтогоже дня мы вместе сАли примемся заразбор древнего документа, — сказал Гамид-кади, пряча бумажник вкарман своего сюртука. — Чтобудет дальше, решим насовете. Кночи увидимся вразвалинах, апока прощай.
        Кади ушел, ашейх-уль-ислам отправился вкомнату пророчицы.
        Сирра, пообыкновению, сидела напохожем натрон возвышении комнаты возле спускавшегося спотолка ковра. Длинная широкая одежда по-прежнему скрывала ее безобразную фигуру. Лицо ее было закрыто покрывалом, видны были одни глаза.
        Онанешевельнулась, когда вошел Мансур-эфенди. Онасидела спокойно иневозмутимо, какни вчем небывало, вожидании посетителей, ежедневно приходивших спрашивать ее илипросто дивиться чуду.
        —Чтоделала ты ночью? — сердитым, грозным тоном спросил ее Мансур.
        —Тыпришел мучить меня, эфенди? Тыхотел взять меня подсвое покровительство, яже взялась заэто служить тебе. Разве я неделаю этого, эфенди?
        —Тынарушила свое обещание, которое дала мне втот день, когда я принял тебя подсвою защиту, тыуходила ночью изэтого дома.
        —Ктосказал тебе это, эфенди, сторожа?
        —Говори, будешьли ты отрицать, чтоуходила издома итем нарушила свое обещание? Тымолчишь! Яжелаю знать, гдеты была.
        —Вразвалинах Кадри.
        —Вразвалинах? Зачем ты туда ходила? — спросил Мансур, крайне удивленный ее словами.
        —Затобой.
        —Замной?
        —Да,туда, куда ты отвел меня тогда, баба-Мансур, — отвечала Сирра.
        Шейх-уль-ислам вздрогнул. Кдосаде своей он увидел теперь, чтоСирра знала его имя. Егоглаза, сверкая злобой, встретились сглазами пророчицы, ноона твердо выдержала его грозный взгляд.
        —Такты нарушила ивторое обещание! — закричал он слегка дрожащим голосом, выдававшим его волнение. Егобесило, чтоорудие его, Сирра, уходила издома ик томуже знала его имя. — Язапретил тебе шпионить замной, иты обещалаэто.
        —Яине шпионила, баба-Мансур.
        —Какже узнала ты моеимя?
        —Яитогда уже знала тебя.
        —Такты притворялась, лицемерка! — вбешенстве закричал нанее шейх-уль-ислам, всеболее иболее сознавая опасность, вкоторой очутился, делая Сирру, таксказать, соучастницей всвоей тайне, орудием своих планов. — Такты меня тогда обманула!
        —Почему опасаешься ты того, чтоя знаю твое имя? Разве ты делаешь что-нибудь такое, чтозаставляет тебя скрываться? — раздраженно спросила его Сирра.
        —Каким тоном осмеливаешься говорить ты, недостойная моего участия тварь! — закричал шейх-уль-ислам. — Каксмеешь ты идти против своего благодетеля?
        —Мыобоюдно нуждаемся друг вдруге, баба-Мансур, благодеяние твое состоит втом, чтоменя держат взаперти идают мне скудное пропитание. Заэто я служу тебе пророчицей.
        —Замолчи! Нислова! Отвечай только намои вопросы, — приказал шейх-уль-ислам. — Яхочу знать, чтоделала ты ночью икто утебя был. Если ты осмелишься еще дольше медлить сответом, явырву его утебя силой.
        —Чтозначат твои угрозы, шейх-уль-ислам? — закричала Сирра, внеукротимом бешенстве вскочив сместа. — Чемнамерен ты принудить меня отвечать?
        —Наказаниями ипытками, какты этого изаслуживаешь.
        —Посмей только! — вскричала Сирра, дрожа отгнева. — Тронь меня только, тогда узнаешь! Илиты забыл, чтосделал меня орудием длядостижения своих тайных замыслов? Берегись употребить против меня насилие, смотри, берегись раздражать меня, нето я обличу тебя. Никакое наказание неможет меня постигнуть, всепадет натебя: ведь я проповедую потвоемуже внушению, говорю толькото, чтоты подсказываешь мне, стоя запортьерой. Чемугрожаешь ты мне замою службу? Пыткой? Тюрьмой вчертогах Смерти, гдеты заставляешь томиться бедную Рецию?
        Мрачным иудивленным взглядом пристально смотрел Мансур наСирру, внезапно ставшую бешеной фурией, этого он никак неожидал. Этобезобразное, всегда тихое существо выглядело теперь раненым змеем, внезапно получившим возможность ужалить врага.
        —Тыговоришь это вбезумии, — сказал шейх-уль-ислам.
        —Ненамекаешьли ты набезумие Ибама, которого велел замучить досмерти? Несмей прикасаться комне, предупреждаю тебя заранее. Этобылобы твоей гибелью. Тыгораздо умнее поступишь, продолжая делать своей соучастницей ту, которую ты находишь возможным оскорблять.

«Чемдопустить ей погубить меня теперьже, — добавил Мансур просебя. Онзнал теперь чего ему ждать ичего бояться. — Яуничтожу тебя, дура, прежде чем ты успеешь исполнить свою угрозу, — продолжал шейх-уль-ислам просебя. — Тыпозволила раздражению охватить себя дотакой степени, чтовысказала это предостережение, неподумав, чтооно тебеже готовит гибель, каксоучастнице вмоей тайне. Тынеможешь оставаться вживых. Участь твоя решена».
        Затем он громко сказал Сирре:
        —Яготов забыть ина этот раз простить тебе все, чтопроизошло ночью.
        —Яиожидала оттебя этого, баба-Мансур, — отвечала Сирра и, наблюдая зашейх-уль-исламом, прибавила: — Лучше, если мы будем действовать сообща ия по-прежнему буду служить тебе.
        —Яготов сделать так, какбудто ине слыхал твоих опрометчивых слов, — притворно согласился Мансур.
        Обазаключили мир, причем каждый имел свои планы. Каждый изних хотел погубить другого. Теперь все дело было втом, ктовэтой неравной борьбе одержит верх.
        XIII.Помощь вбеде
        Положение двух молодых офицеров впещере Эль-Куриб было ужасным. Дымначинал уже заполнять пещеру, едкий удушливый воздух проникал вгорло илегкие Сади иЗора. Лошади стали вести себя беспокойно, нетерпеливо постукивая копытами. Тогда оба товарища решились напоследнюю отчаянную попытку кспасению. Сделав додвадцати выстрелов внеприятелей, чтобы помешать им поддерживать пламя, ониистратили все заряды итогда, размахивая кинжалами, бросились квыходу вузкую трещину скалы, решившись оружием пробить себе путь илучше умереть поднеприятельскими ударами, чемзадохнуться впещере.
        Обаони вместе немогли поместиться вузкой трещине, пришлось идти поочередно. Сади шел впереди, заним Зора. Такпробивались они вперед, размахивая саблями. Злобный торжествующий крик врагов встретил их. Нес оружием наступали они, заграждая путь несчастным пленникам. Онинеимели вэтом нужды. Онимогли предоставить это огню. Широко ивысоко вспыхнувшее пламя служило достаточным страшным препятствием, преодолеть которое немог никто.
        Пятеро арабов пали вбитве, остальные вместе сКровавой Невестой увидели показавшиеся среди пламени фигуры неприятельских офицеров. Этобыло ужасное зрелище, ноприятное дляСолии иее братьев. Гонимые смертельным страхом, несчастные пробирались воблаках дыма среди высоко вздымавшегося яркого пламени. Онишли почти наверную смерть, чтобы только вырваться изпещеры илучше умереть вбою, чемзадохнуться вдыму. Ноогненное море было велико, чего изглубины пещеры они немогли видеть. Онинезнали, чтопламя загородило весь выход. Какую пользу могло принести им их мужество иоружие? Жар, огненными языками окружавшее их пламя — всеэто делало выход невозможным.
        Сади попробовал было пробраться сквозь пламя, ноогненные языки совсех сторон обвили его тело, водин миг обожгли ему ноги, вомногих местах зажгли одежду, такчто он вынужден был вернуться опять вглубину пещеры. Зора точно также должен был отказаться отэтой последней, отчаянной попытки кспасению. Вернувшись впещеру, обапринялись тушить вспыхнувшее платье.
        Теперь они окончательно погибли. Онибыли обречены намедленную имучительную смерть, оставался только один исход — самим покончить поскорее сосвоей жизнью. Дымуже так густо наполнил верхнюю часть пещеры, чтооба друга задыхались отнедостатка свежего воздуха. Ссостраданием взглянул Зора намучившихся, подобно им, лошадей, которые беспрестанно поворачивали головы ксвоим хозяевам, какбудто спрашивая их: зачем остаемся мы здесь? Почему неумчимся прочь отсюда?
        —Всекончено, Сади, — обратился Зора ксвоему другу. — Длянас нет больше никакой надежды наспасение. Умрем вместе. Убьем сначала наших верных животных итем избавим их отмучений, потом умрем исами.
        —Янебоюсь смерти, Зора, номеня печалит мысль оРеции, — отвечал Сади. — Онаснова осиротеет. Что-то будет сбедняжкой?
        —Успокойся, друг мой. Гассан, узнав онашей смерти, сочтет своим долгом вступиться задочь Альманзора ивзять ее подсвою защиту.
        —Мненесуждено было еще раз увидеть ее ипроститься сней, — сказал Сади. — Прощай, Реция, дазащитит тебя Аллах, яухожу оттебя.
        —Всекончено… я задыхаюсь, — прозвучал хриплый отдыма голос Зора. Оннемог более видеть Сади, хотя тот истоял почти рядом сним, такгусто пещера была наполнена черным дымом. — Лошади уже хрипят ивалятся… я облегчу им смерть… Атам мы исами бросимся насвои сабли.
        Сади иЗора подошли клошадям, которые уныло глядели нахозяев, словно жалуясь насвои мучения — тяжело было смотреть настрадания верных, беспомощных животных. Сади, боясь расчувствоваться, первый вонзил ханджар вгрудь своей лошади, кровь ручьем хлынула израны — онпопал прямо всердце. Животное сделало отчаянную попытку вскочить наноги, нотутже сглухим, жалобным ржанием грохнулось наземлю, утопая всвоей крови. Зора, по-видимому, скрепя сердце, последовал совету друга. Емубольно было убивать своего коня, такдолго верно служившего ему, однако он принужден был сделать это. Стиснув зубы, оннанес ему смертельный удар ибыстро отвернулся, чтобы невидеть его агонии.
        —Теперь наша очередь, — обратился он кСади. — Держи вруке свою окровавленную саблю, смерть наша будет отомщена.
        —Умрем вместе, Зора, — отвечал Сади, раскрывая объятия. — Скажем последнее прости друг другу, атам, какверные товарищи, умрем вместе.
        Зора обнял Сади, минуту длилось прощание. Дикий вой торжествующих врагов проникал впещеру снаружи, пламя закрывало весь вход, ав пещере два благородных, мужественных сердца готовились ксмерти. Онипростились, ещеодно рукопожатие, краткая молитва, икаждый изних начал искать себе место, гдебы укрепить ханджар итогда уже броситься нанего.
        Вэто самое мгновение торжествующие крики бедуинов смолкли имежду ними поднялась сильная суматоха, авслед затем раздались выстрелы.
        —Слышишь? Чтобы это значило? — спросил Зора, внезапно ободряясь.
        —Клянусь моим вечным спасением, этонаши солдаты. Арабы ответили навыстрелы, изавязалсябой.
        —Амы неможем выйти отсюда, — вотчаянии говорил Сади. — Мыдолжны остаться здесь изадохнуться, прежде чем будем освобождены.
        —Янемогу держаться больше наногах, немогу больше открыть глаза! — воскликнул Зора.
        —Потерпи еще несколько минут, друг мой, помощь близка, — утешал его Сади, хотя исам готов был лишиться чувств отдолгого вдыхания густого, едкого дыма.
        Бойвсе еще продолжался, этослышно было побыстро следовавшим один задругим выстрелам.
        Новот доушей пленных офицеров донеслись крики солдат.
        —Сюда, ониобложили вход огнем! — раздался громкий голос. — Может быть, обабея здесь. Прочь горящие головни!
        —Этоголос моего тшауша, — сказал Зора.
        —Сюда, все! — закричал тотже голос. — Пусть бегут остальные враги, мывсе равно их догоним. Очистим сначала вход впещеру.
        —Сюда! — крикнул наконец иСади, становясь увхода. — Мыздесь, впещере.
        Живо закипела работа. Солдаты, пришедшие стшаушем, чтобы отыскать Зора-бея, долгое отсутствие которого сильно их беспокоило, саблями проворно очистили вход отгорящих головней. Сади внемом восторге, будучи нев силах произнести нислова, велквыходу полубесчувственного отдыма Зора, свежий воздух начинал уже проникать впещеру.
        —Пойдем, пойдем! — кричал Сади, увлекая засобой товарища, хотя перед входом ивалялись еще раскаленные уголья, ноогонь был прекращен ипуть открыт.
        Зора, опираясь наруку своего друга ишатаясь, вышел навоздух, нотут он безчувств упал наземлю, иСади также потерял сознание, таким сильным было действие свежего воздуха. Маленький отряд солдат окружил их, громкими криками выражая свою радость, чтовожди их снова возвращены им. Только нарассвете Зора иСади пришли наконец всознание.
        Между тем солдаты обыскали пещеру инашли там мертвых лошадей. Ксчастью, имудалось поймать несколько арабских лошадей, такчто оба офицера взамен убитых лошадей получили новых.
        —Гдевраги? ГдеКровавая Невеста? — были первые слова Зора, кактолько он пришел всебя.
        Вслед заним очнулся иСади, жадно вдыхая чистый, освежающий воздух.
        —Мыдолжны погнаться заними! — вскричалон.
        —Онибежали, мыразбили их, — сказал тшауш обоим офицерам.
        —Кровавая Невеста недолжна ускользнуть отнас, — сказал Зора. — Дайте мне скорее лошадь. Мыдолжны преследоватьее.
        Сэтими словами он встал, струдом преодолевая слабость отдыма. Сади проворно вскочил иточно также потребовал себе лошадь иоружие.
        —Мыдолжны пуститься впогоню заними, — воскликнул он, — вочтобы то нистало догнать иуничтожить их, аглавное — захватить вплен Кровавую Невесту!
        Через несколько минут все были наконях. Зора поскакал вперед, заним следовал Сади рядом стшаушем, указывавшим направление, вкотором бежали оставшиеся вживых арабы.
        —Помощь пришла какнельзя более кстати, — сказал Сади, — ещенесколько минут, ивы нашлибы впещере одни трупы. Теперь мы можем совершить еще много подвигов ипрежде всего попробуем догнать бежавших врагов.
        —Куда они повернули? — спросил Зора своего унтер-офицера, ехавшего между ним иСади.
        —Онипомчались вэту ив ту сторону, — отвечал тшауш.
        —Такты сотрядом поезжай поэтому направлению, Сади-бей ия, мыповернем туда. Имотнас неуйти.
        —Втом направлении, куда ты намерен ехать, Зора-бей, лежит вдали неприятельский лагерь.
        —Всеравно, — отвечал Зора. — Делай, кактебе приказано. Ну,Сади-бей, пустимся впогоню.
        Тшауш должен был повиноваться. Сосвоими солдатами он поскакал втом направлении, которое указал ему Зора-бей, самже Зора вместе сСади повернули вдругую сторону.
        Между тем нанебе занималась уже заря икрасноватым светом обливала пустыню. Свежий утренний воздух подкрепил силы Сади иЗора. Сади нечувствовал даже боли отсвоих еще незаживших ран, будучи исполнен одного желания: догнать иуничтожить врагов. Егопрекрасное лицо дышало отвагой, онрешился страшно наказать врагов зате муки, которые они готовили ему иЗора-бею. Напеске ясно обозначался след лошадиных копыт, оставленный бежавшим неприятелем.
        —Видишь след? — сказал Сади. — Мнекажется, чтовэту сторону свернуло только двое всадников.
        Всесильнее исильнее пришпоривали они своих новых, ещенепривыкших кним коней искоро, каквихрь, мчались позалитой утренним светом пустыне.
        Тшауш иего солдаты давно уже скрылись извиду. Сади иЗора, несознаваясь всвоем истощении, бодро мчались вперед, однако каждый мечтал освежиться глотком воды илиподкрепить себя едой. Нов окружавшей их пустыне нечего было инадеяться найти что-либо подобное. Кругом небыло ниисточника, нималейшего жилья. Онибезотдыха мчались все дальше идальше. Наконец через несколько часов они увидели шатры небольшого племени кочевников, показавшихся им невраждебными. Изнуренные офицеры, проворно соскочив слошадей, подошли кшатрам, вокруг которых бродили лошади иверблюды.
        —Эй! — закричал изнемогавший отжажды Сади. — Дайте нам хоть несколько глотков молока иличего-нибудь другого, чтобы утолить жажду.
        Изпалатки вышел старый араб.
        —Судовольствиембы, господин, — отвечал он, — нополчаса тому назад здесь были два всадника ивзяли унас все, чтотолько было взапасе.
        —Двавсадника? Вызнаете их? — спросил Зора.
        —Ониизплемени бени-кавасов. Мойсын говорит, будто это были сыновья эмира.
        —Иони все взяли утебя? — спросил Сади.
        —Все, господин.
        —Куда они повернули?
        Старик указал им направление.
        —Яумираю отжажды, — сказал Сади, подавая старику несколько монет. — Хоть здесь ты ине можешь воспользоваться деньгами, нов Бедре илиМедине можешь наних что-нибудь купить себе. Дайнам только кружку молока.
        —Подождите, сударь, ясейчас подою кобылиц, онидадут еще немного молока, — отвечал араб.
        Вскоре он вернулся скружкой кобыльего молока, которое Сади разделил сЗора. Питательный, освежающий напиток чудесным образом подкрепил их силы иокончательно уничтожил все дурные последствия ночи.
        Поблагодарив старика, онивскочили налошадей ипомчались понаправлению, выбранному двумя всадниками, которых должны были скоро догнать, таккакте выехали только получасом раньше их. Сначала они могли различать следы беглецов напеске, носкоро они затерялись. Обатоварища остановили лошадей, чтобы посоветоваться, куда им теперь ехать. Сади только что хотел предложить взобраться нахолм иоттуда хорошенько осмотреть местность, каквдруг из-за выступа горы показался всадник. Егонеожиданное появление привело взамешательство Зора-бея, который первым заметил его, Садиже схватил пистолет.
        —Стой! — закричал всадник. — Нестреляй. Ясын старого Бену-Намура, вшатер которого вы сейчас заходили. Выищете двоих воинов изплемени бени-кавасов?
        —Да. Тызнаешь, гдеони?
        —Онинедолжны знать, чтоя предостерегаю вас, иначе смерть моя неизбежна, ноони ограбили нас, поэтому я стал их врагом. Берегитесь их, ониздесь захолмами взасаде подстерегают вас. Непроезжайте здесь, поверните лучше всторону, тогда подъедете кним стыла. Здесьже вы наверняка погибнете.
        —Благодарю тебя затвое предостережение. Этосыновья эмира бени-кавасов? — спросил Сади.
        —Да,храбрый бей, этоони.
        —Теперь скажи нам еще вот что: далеколи отсюда долагеря племени, тыведь хорошо знаешь эту местность.
        —Затри часа скорой езды можно донего добраться. Онлежит вон втой стороне, — отвечал сын Бену, указывая направление. — Если вы сдругой стороны поедете мимо холмов, тоувидите вдали черные горы, поверните кним ивы наткнетесь налагерь бени-кавасов.
        Зора подал молодому арабу прекрасный кинжал, один издвух, висевших унего напоясе.
        —Прими этот подарок внаграду затвое известие, — сказал он ему, — возьми его отнас напамять.
        —Благодарю, храбрый бей! — радостно вскричал молодой человек, любуясь кинжалом. — Еслибы мне ненадо было сторожить наш скот здесь нахолме, яохотнобы проводил вас, но, ксожалению, янемогу этого сделать.
        —Мыисами найдем дорогу, спасибо тебе, — отвечал Сади. Иоба офицера поскакали вуказанном направлении.
        —Такони здесь поблизости отдыхают иподстерегают нас, — после небольшого молчания произнес Зора, — значит, онинеуйдут отнас.
        —Будем осторожнее. Хотя я ивовсе ненамерен нападать наних стыла, номне нехотелосьбы также, чтобы иони разбойнически, из-за угла, подстрелили меня, — заметил Сади. — Яжелаю честного боя, лицом клицу.
        Вэто время они обогнули холмы, возвышавшиеся впесчаной пустыне ввиде отдельных, соединенных вместе конусов, искоро добрались догор. Онипришпорили лошадей, каквдруг изущелья выскочили навстречу им двое всадников, которые впервую минуту были поражены привиде турок. Сади иЗора впервый момент были также озадачены этой встречей, нопочти сейчасже опомнились. Онипомчались навстречу сыновьям эмира, размахивая ханджарами, ярко сверкавшими насолнце. Арабы успели уже приготовиться кнападению. Неукротимая ненависть ижажда мести возбуждали четырех всадников друг против друга. Одна только сторона могла живой оставить поле битвы.
        Страшное ивместе стем прекрасное зрелище происходило между горами. Судивительной ловкостью взмахивали сыновья эмира своими копьями истреляли изружей, ноне могли попасть вловко уклонявшихся отударов офицеров. Длинные копья бедуинов были тем более опасны, чтоих обладатели сранней юности всовершенстве умели владеть ими. НоСади иЗора были неменее искусные бойцы. Онихорошо знали все приемы своих противников, ихотя их сабли уступали копьям, однако они так искусно исмело наступали наврагов, чтовсе усилия бедуинов ранить их были безуспешны.
        Несмотря нато, чтоСади еще неоправился отраны, емупервому удалось разрубить голову своему противнику. Только тот попытался поразить Сади копьем, какпоследнему удалось отскочить всторону ив туже минуту сильным ударом раскроить бедуину голову. Ханджар вонзился так глубоко, чтораздробил череп араба, итот, неуспев даже вскрикнуть, упал слошади, которая, заметив падение своего всадника, мгновенно отскочила всторону. Сади хотел поспешить напомощь своему товарищу, нотот закричал ему, чтожелает один справиться сосвоим врагом.
        Лошадь Зора, ещекнему непривыкшая, была далеко нетак быстра иловка, каклошадь араба: этодавало последнему преимущество надего противником. Ноэту невыгоду своего положения Зора старался исправить непрестанным нападением, недавая неприятелю времени воспользоваться своим преимуществом. Араб хотел вочтобы то нистало выбить Зора изседла илисмертельно ранить его, ноЗора стаким искусством отражал все его удары, чтопоединок все еще неимел никакого результата. Новот бедуин, по-видимому, стал одерживать верх. Копье его задело круп лошади Зора. Тасделала прыжок, пытаясь сбросить своего господина. Сынэмира хотел уже нанести противнику второй, смертельный удар, нов эту минуту произошло нечто, обратившее насебя внимание бедуина итем наодин момент отведшее его глаза отЗора.
        Кним мчался сын старого араба Бену.
        Вэту самую минуту сабля Зора попала вправую руку противника — копье упало наземлю, вторым искусным ударом Зора-бею удалось убить врага, итаким образом оба товарища остались победителями.
        —Уезжайте, уезжайте скорее, иначе вы погибли! — раздался громкий голос араба. — Кровавая Невеста ведет сюда все племя. Пятьсот воинов идут сней. Вонвиднеется вдали облако пыли. Если они окружат вас, выпогибли. Выдолжны скрыться ипризвать сюда своих солдат. Ноя боюсь, чтоуже поздно.
        —Смелым Аллах помогает! — воскликнул Сади, иего прекрасное лицо осветилось мужеством. — Спасибо запредостережение. Мыдолжны вочтобы то нистало добраться досвоего лагеря ипривести сюда солдат. Вперед, Зора!
        —Найдя своих братьев убитыми, Кровавая Невеста дотех пор неуспокоится, пока недогонит вас! — закричал араб, указывая натрупы обоих бедуинов. — Дасохранит вас Аллах, храбрыебеи.
        XIV.Бегство Реции
        Когда Гассан ипринц Юсуф вместе сРецией, спеша вон изкоридора чертогов Смерти, внезапно увидели перед собой шейх-уль-ислама, окруженного дервишами, дочь Альманзора снова потеряла всякую надежду наспасение иедва нелишилась чувств отужаса.
        —Беги, — шепнул ей Гассан, — неупускай удобной минуты. Мыостанемся здесь. Тыже беги.
        Она, сама незная как, повиновалась этим словам и, пользуясь минутой, когда все внимание шейх-уль-ислама было обращено напринца Юсуфа иего адъютанта, решилась бежать. Пользуясь моментом замешательства, онаскользнула покоридору, куда проникал только слабый свет стого места, гдепроизошла встреча шейх-уль-ислама спринцем. Вдруг она невольно остановилась, доушей ее долетели умоляющие крики нежного детского голоса. Онивыходили из-за двери, возле которой она стояла.
        —Ах,освободите именя! — прозвучал жалобный голосок. — Возьмите меня ссобой.
        Реция узнала этот голос, онпринадлежал Саладину. Вероятно, онуслышал, чтовкоридоре происходило что-то, уловил отдельные слова, непостигая их связи, иневольно высказал свое заветное желание внадежде быть услышанным. Инадежда необманула его. Реция, стоя уего камеры, хорошо расслышала его слова.
        —Саладин, — шепнула она. — О,еслибы я могла взять ссобой его, моего бедного, милого мальчика!
        —Ктотам? Этоты, Реция? — продолжал тотже голос.
        —Этоя, Саладин.
        —Тысвободна? Такосвободи именя.
        —Дверь твоя заперта.
        —Онатолько назадвижке, яэто видел, Реция, попробуй только отодвинуть задвижку снаружи.
        Вэтой части коридора было совершенно темно. Вдали еще стояли Гассан, Юсуф, шейх-уль-ислам идервиши. Через какую-нибудь минуту ее бегство могли заметить, хотя Гассан истарался продлить сцену, чтобы дать ей время убежать.
        Дверь была заперта надве задвижки. Реция тихонько отодвинула их, дверь отворилась, иСаладин выбежал вкоридор.
        —Тише, — шепнула Реция, указывая вдаль, — уйдем скорее, милый мой мальчик, только скорее, иначе мы оба погибли.
        Саладин чуть было незакричал отрадости, снова увидевшись сгорячо любимой Рецией, но, вспомнив оее предостережении, боязливо молчал.
        Торопливо схватила она его руку иповлекла ссобой помрачному коридору. Далее они спустились поузкой лестнице ичерез несколько минут были уже надворе. Вэту самую минуту сверху раздались голоса их преследователей. Дервиши, заметив бегство Реции, поспешили заней стем, чтобы догнать ее иотвести назад.
        Ужас охватил обоих беглецов. Увлекая засобой Саладина, Реция спешила подвору вдлинный мрачный коридор, выходивший наулицу. Гонимая непреодолимым страхом, онабежала смальчиком. Колени ее дрожали, ималенькие ножки отказывались служить ей, ноона превозмогала усталость. Саладин, еелюбимец, сознавая опасность, напрягал все свои силы, чтобы успевать заней. Вкоридоре было так темно, чтоРеция должна была ощупывать дорогу левой рукой, чтобы ненаткнуться настену, правойже вела засобой мальчика.
        Онихотели уже выбраться наулицу, свежий ночной воздух дул им влицо, Реция свободно вздохнула, каквдруг Саладин встрахе обернулся назад.
        —Ониидут, ониидут сюда! — воскликнули его дрожащие губы.
        Реция также взглянула назад вкоридор, тампоказались преследовавшие ее дервиши сфакелами. Онибыстро приближались кбеглецам, иРеция, кужасу своему, поняла невозможность продолжать бегство подороге, тогда они непременно попалибы вруки своих преследователей, которые должны были вскором времени увидеть идогнать их. Саладин плакал отстраха. Тогда Реция потащила его кстенам развалин. Тамона завернула впримыкавший кним лесок стем, чтобы укрыться вего чаще. Этим она надеялась спасти себя имальчика. Подороге продолжать бегство было невозможно. Неполучив ниот кого помощи, онипопалибы непременно вруки преследователей. Саладин тотчасже понял намерение Реции. Горе иопасности рано развили внем рассудок. Теперь он сам тащил дальше свою спасительницу, беспрестанно оглядываясь назад.
        Дервиши сфакелами недошли еще довыхода изразвалин, когда Реция смальчиком были уже вкустах, укрывавших их отпреследователей. Вседальше идальше спешила она, тернии рвали ей одежду идо крови царапали ноги, ноона нечувствовала боли, всецело отдавшись мысли спасти себя имальчика.
        Ониуже отошли набольшое расстояние отстен искрывались уже подсенью деревьев, каквдруг Саладин, боязливо прижимаясь кРеции, шепнул ей, чтовидит надороге факелы. Реция влекла его все глубже иглубже вчащу леса.
        Пробежав назначительное расстояние подороге, некоторые издервишей решили, чтоздесь ненайти им беглецов, что, вероятно, теспрятались где-нибудь вкустах. Двое продолжали бежать подороге, адвое остальных сфакелами принялись обыскивать примыкавшие кразвалинам кустарники.
        Несмотря наотдаленность, Саладин иРеция заметили, чтодервиши повернули вкусты. Мальчик немог идти дальше. Егомаленькие ножки были изранены.
        —Такостанемся здесь, — скрепя сердце решила Реция. — Залезем вэтот большой, густой куст.
        —Аесли они найдут нас здесь, Реция?
        —Тогда мы должны будем вернуться внашу тюрьму.
        —Спрячемся хорошенько.
        Реция иСаладин раздвинули ветви высокого куста изабрались всамую его середину, совсех сторон окруженные густым лесом листьев иколючек. Здесь они надеялись укрыться отпреследователей. Было так темно, акустарник так густ, чтоони немогли видеть, чтопроисходило вокруг. Только поприближавшимся голосам ислабому свету они догадались, чтодервиши близко. Несчастные дрожали отстраха всвоем убежище. Ещеминута, ивсе должно было решиться. Чтоесли преследователи найдутих?
        Саладин крепко прижался кРеции, ита прислушивалась, затаив дыхание, — онаслышала уже шаги дервишей, ясно могла разобрать их слова. Онауслыхала, чтоиостальные два дервиша поблизости обыскивали кусты, убедившись, чтонадороге Реции небыло. Всеближе иближе подходили они ктому месту, гдеукрывались беглецы, обыскивая чутьли некаждый кустик. Вотони уже усамого их убежища, стоит им раздвинуть ветви — ибеглецы пойманы.
        Вдруг они повернули всторону.
        Реция свободно вздохнула ив радостном волнении обняла Саладина, теперь они снова стали надеяться. Ноуже через минуту один издервишей вернулся назад, какраз ктому кусту, гдесидели, прижавшись друг кдругу, Реция иСаладин. Теперь они совсем отодвинулись вдругую сторону. Дервиш раздвинул ветки ифакелом осветил густо разросшийся кустарник. Густо переплетенные между собой сучья скрыли беглецов. Дервиш незаметил их иопустил ветви. Теперь только Реция иСаладин были спасены. Обапреследователя отправились дальше.
        —Здесь их нет, — заметил один изних, — ведь неможемже мы обыскать весьлес.
        —Может быть, ихнашли другие?
        —Вернемся, чтопонапрасну терять время.
        Иоба дервиша вернулись вразвалины.
        Раздвинув немного ветви, Реция следила закрасноватым светом удалявшихся факелов. Вдали она увидела остальных дервишей, также безуспешно возвращавшихся назад, искоро, подобно блуждающим огонькам, мерцающий свет факелов совершенно исчез встенах развалин. Туттолько поднялась Реция, заней вскочил иСаладин.
        —Ах,моя милая, дорогая Реция, — вскричал он, — неоставляй меня! Возьми меня ссобой.
        —Куда? — невольно вполголоса вырвалось уРеции. — Куда нам теперь деваться?
        Вэто самое время шейх-уль-ислам вполне вознаградил себя заутрату дочери Альманзора, последнего отпрыска дома Абассидов, захватив всвои руки ненавистного ему принца Юсуфа иего адъютанта.
        —Теперь я узнаю ваше высочество, — сказал он, — темнеменее я должен просить вас пробыть здесь доутра, мненужно известить его величество султана онеожиданном происшествии. Ибей останется также привашем высочестве, пусть его величество сам произнесет приговор.
        —Ядолжен уйти! — вскричал принц Юсуф, увидев, чтоРеция уже убежала, тогда какнепреодолимая сила влекла его заней. — Зачем мне оставаться здесь, скакой стати?
        —Ваше высочество, вероятно, увлекшись соблазнительными речами, проникли вэти места, — отвечал Мансур-эфенди, — итеперь невыйдете отсюда дотех пор, пока его величеству султану небудет известновсе.
        —Намерение доложить обовсем его величеству султану ваша светлость может исполнить вовсякое время, — обратился Гассан кшейх-уль-исламу, имевшему право натитул светлости, — ноничто недает вашей светлости права держать здесь подарестом императорского принца именя. Подобное насилие неосталосьбы безпоследствий.
        —Побереги длядругих свои угрозы, — сказал Мансур-эфенди совсем высокомерием, накакое был только способен. — Яостаюсь присвоем решении.
        —Янемогу оставаться здесь! — воскликнул Юсуф, делая несколько шагов втом направлении, куда бежала Реция. — Ядолжен немедленно уйти.
        —Запереть ворота! — приказал шейх-уль-ислам.
        —Ваша светлость недумает опоследствиях подобного приказа? — спросил, дрожа отгнева, Гассан, между тем какнекоторые изокружавших Мансура дервишей бросились исполнять его приказание.
        —Яниза что неостанусь, еслибы даже осмелились употребить силу! — закричал Юсуф.
        —Будь рассудителен, принц, — шепнул Гассан.
        —Если вашему высочеству угодно расположиться поудобнее, здесь квашим услугам есть комната.
        —Мызаключенные? Такэто правда? — внегодовании спросил принц.
        —Этонеслыханное насилие, — сказал Гассан.
        —Начьей стороне вина инасилие, пусть решит его величество, — следяным равнодушием отвечал шейх-уль-ислам.
        —Такостанемсяже наэтом самом месте. Пусть решится, имеетли этот человек право поступать снами какс заключенными! — запальчиво вскричал принц, видя невозможность следовать задевушкой, красота которой произвела нанего невыразимое впечатление.
        —Отвашего высочества зависит выбор места, — ответил Мансур-эфенди, пожимая плечами. — Если вам угодно остаться здесь, япротив этого ничего неимею. Замной! — обратился он затем ксвоим спутникам.
        Дверь гулко захлопнулась заними.
        Принц Юсуф иГассан остались одни вкрайнем негодовании.
        Фонарь слабо освещал страшный коридор чертогов Смерти.
        —Чтоскажешь ты обэтом приказании, Гассан? — обратился крайне взбешенный всем этим принц ксвоему наперснику.
        —Скажу, чтомы должны пока уступить, чтобы остаться правыми.
        —Ясогласен стобой. Одно только тревожит меня.
        —Чтоже это такое, принц?
        —Чтоя немогу последовать заосвобожденной узницей. Утешимсяже той мыслью, чтопокрайней мере мы исполнили свое намерение иосвободили Рецию.
        —Ваше высочество хотелибы следовать заней? — спросил сильно удивленный Гассан.
        —Ах,да, Гассан, мнехотелосьбы еще раз увидеть ее, ещераз поговорить сней. О,какона хороша!
        —Кажется, ваше высочество очарованы ее красотой?
        —Мнетак хотелосьбы следовать заней, амы принуждены остаться здесь, — печально сказал Юсуф. — Пойдем вту камеру, гдетак долго томилось прелестнейшее существо насвете.
        Сэтими словами принц вошел вбывшую темницу Реции. Лицо его сияло радостью, точно он переступил порог святилища.
        —Вотздесь она жила, здесь она плакала, — продолжал он, — тамона отдыхала, вто окно смотрела. Останемся вэтой комнате, Гассан.
        Гассан молча смотрел наупоенного первой, чистой любовью принца, следуя заним.
        —Уголок этот был ее местопребыванием, егоосветило ее присутствие, — продолжал Юсуф. — Теперь я благодарен шейх-уль-исламу зато, чтоон неотпустил нас. Ямогу теперь быть там, гдееще час тому назад томилась Реция. Здесь ступали ее крошечные ножки, тамнапостели отдыхала она… Останемся здесь, Гассан, — сказал он, обнимая своего любимца. — Понимаешьли ты, чтонаполняет иволнует мою душу?
        —Ясудивлением слышу ивижу это, принц.
        —Чему ты удивляешься? Оттого, чтоя необращаю внимания наприставленных мне вуслужение рабынь иодалисок, аохотнее зову ксебе рабов, незаключаешьли ты, чтоя немогу любить ниодной женщины? Илитебя удивляет, чтотак внезапно все мое существо наполнено одной ею? — спрашивал Юсуф. — Разве я сам знаю, какэто случилось? Яувидел Рецию, итеперь меня всеми силами души влечет кней. Танепостижимая сила, чтонепреодолимо влекла меня принять участие вее освобождении, была уже предчувствием любви. Мнеказалось, чтоиначе немогло ине должно быть, точно нужно было освободить часть меня самого. Теперь я разгадал эту загадку.
        —Реция уже несвободна, принц. Боюсь, чтолюбовь эта будет несчастной.
        —Этовопросы, докоторых мне нет никакого дела, Гассан. Ядолжен увидеть Рецию — одна эта мысль занимает меня. Мнеприятно быть втой комнате, гдеона так долго жила. Видеть прелестную девушку, неспускать своих очарованных глаз сее прекрасного лица, слушать ее чудный голос — вотчто мне нужно. Всеостальное нисколько меня некасается.
        —Темеще пламеннее эта любовь, принц. Ябоюсь той минуты, когда ты изее уст услышишь, чтоона принадлежит другому, чтоона любит другого.
        Принц подумал сминуту.
        —Тыбоишься этого? — сказал он. — Яже — нет, Гассан. Тыдумаешь, еелюбит другой, ая думаю, чтовсе должны любить Рецию.
        —Ваше высочество…
        —Незови меня так, Гассан, вэтот прекрасный час, прошу тебя, зови меня своим другом, зови меня Юсуфом, неиначе.
        —Асвита, принц?
        —Когда мы одни, зови меня Юсуфом.
        —Какое счастье! — сказал Гассан, заключая принца всвои объятия. — Этоновое доказательство твоей благосклонности — большая честь дляменя, Юсуф.
        —Адля меня — этоеще никогда неиспытанное мной блаженство. Ночто ты хотел сказать?
        —Тыневерно понял меня, Юсуф. Ясказал, чтоРеция любит другого.
        —Этонисколько меня нетревожит, Гассан. Оставь мне мою прекрасную мечту, зачем стараешься ты разрушитьее?
        —Чтобы впоследствии непришлось тебе, Юсуф, испытать горькое чувство разочарования.
        —Неделай этого, даймне помечтать, оставь мне мою любовь. Знаешьли, Гассан, всетвои слова бессильны против этой любви. Онавладеет моим сердцем, онанаполняет мое существо, всеостальное исчезает перед ней. Недумай также, что, любя Рецию, ядолжен непременно обладать ею. Мнехотелосьбы только следовать заней, хотелосьбы еще раз увидеть ее, ещераз поговорить сней — чтобудет дальше, незнаю. Тыбеспокоишься обудущем, очем-то таком, чтомне ив голову неприходит. Яее люблю, Гассан, вотвсе, чтоя знаю.
        Такпрошла ночь. Утром принцу тяжело было расставаться стем местом, гдекаждый уголок напоминал ему оРеции.
        Крытая карета была, поприказанию султана, послана вразвалины. Юсуф ине подозревал бури, вызванной наего голову шейх-уль-исламом, ноГассан предвидел ее ивооружился твердостью. Карета отвезла принца сего адъютантом водворец Беглербег. Упоенный любовью, Юсуф был занят своими мечтами.
        Асултан ходил взад ивперед покабинету встрашном гневе напринца благодаря доносу иловкому подстрекательству Мансура. Оннемедленно велел позвать ксебе принца.
        Юсуф, какбудто нив чем невиноватый, спокойно вошел впокои своего державного отца. Онхотел уже подойти кнему, чтобы пообыкновению поцеловать унего руку, носултан гневным движением отстранил своего сына.
        —Чтоты наделал ночью? — сердито закричал Абдул-Азис. — Окаком неслыханном насилии докладывают мне? Разве достойно принца идти против законов? Неужели должны еще поступать комне жалобы намоего сына?
        —Моймилостивый владыка иотец изволит наменя гневаться? — спросил Юсуф.
        Егоудивленный тон, казалось, ещеболее усилил раздражение султана.
        —Чтоеще запритворство? — закричал он. — Тынезнаешь разве, чтоты наделал? Принц неслыханным своеволием довел себя дотого, чтопровел ночь взаключении, каккакой-нибудь пьяный софт! Прочь сглаз моих! Уменя нет более сына Юсуфа! Прочь сглаз моих!
        Втакие минуты султан немог владеть собой. Онбыл всильном раздражении.
        —Пощади, державный отец игосударь, — сказал Юсуф.
        —Неттебе пощады! Сераскир передаст тебе мой приговор! — вскричат султан.
        —Сераскир? Отчего милостивый мой отец иповелитель нескажет мне сам, какое наказание я заслужил?
        —Нельзяли безвопросов? Несмей выходить издворца, если нехочешь быть задержанным часовыми, — прибавил султан.
        —Такя издесь заключенный? — пробормотал Юсуф. Приказ этот, казалось, более всего печалил его: теперь он немог отыскивать Рецию.
        —Ступай всвои комнаты, — приказал султан, повелительным жестом указывая надверь.
        Юсуф попытался еще раз пасть кногам отца, нотот отвернулся отнего. Казалось, чтопринц разом потерял любовь отца.
        Задумчивый, вернулся он кГассану ирассказал ему онемилостивом приеме отца.
        —Яопасался этого, Юсуф, будем надеяться, однако, чтоего величество недопустит склонить себя кнасильственным мерам, нос той самой минуты, какты упомянул мне осераскире, япредчувствую беду, — смрачным видом отвечал Гассан.
        —Янесмею выходить издворца, немогу еще раз увидеть Рецию, вотчто самое скверное, — сказал сумасбродный принц.
        Вечером принцу доложили осераскире. Юсуф приказал ввести его. Приэтом свидании присутствовал Гассан. Сераскир передал принцу его смертный приговор!.. Юсуф был поражен, несколько минут он немог прийти всебя, потом упал вобъятия Гассана…
        XV.Смерть Мушира
        Весьма странным казалось то обстоятельство, чтому-шир Изет захворал откушанья изриса, которое был вынужден насильно съесть застолом принца Мурада. Былали схватившая мушира колика случайностью илиже следствием дозы мышьяка илистрихнина, «случайно» попавшей вкушанье?
        Мушир принадлежит кзнатнейшим государственным чиновникам притурецком дворе, вгражданском ведомстве он считается даже высшим чином изначит почти тоже, чтомаршал ввоенном. Мушир носит титул «девисти» (счастливец) ипо обыкновению ездит наслужбу вевропейском экипаже. Онможет возвышаться даже дозвания великого визиря. Другое дело мушир военного ведомства: здесь состав их многочисленнее, асодержание меньше. Несмотря наэто, онивсегда занимают соразмерно высокое положение. Мушир Изет носил титул девисти. Темболее имел он нато право стех пор, какбыл командирован надежурство всераль идолгое время втайне занимал должность шпиона запринцами.
        Замуширами непосредственно следуют рютбе-и-бама (высокийчин), распадающиеся надва класса. Титул их утуфетли (милостивый). Затем идут рютбе-и-ули ститулом зеадетлин (счастливый), опять-таки составляя два класса, далее мутемайиц взвании наших столоначальников ститулом эфенди. Затем следуют ранги других чиновников: рютбе-и-сализе (третий класс ститулом рифатлу (возвышенный) ирютбе-и-раблие (четвертый класс) ститулом ритуфетли (великодушный). Мелкие чиновники носят титул гамьетли (ревностный). Изслужителей церкви непосредственно зашейх-уль-исламом следуют судри ипять пайесов Стамбула исвященных городов: Билады, Арбы, Гумилии иАнатолии. Положение военных вбюрократическом мире выражается преимущественно вчине офицеров. Низшие чины уже названы раньше, упомянем теперь овысших. Втурецкой армии есть муширы вчине приблизительно наших полковников, затем пашей, дивизионных ибригадных генералов. Всеони почину стоят ниже другого эфенди гражданского ведомства.
        Говоря опаше, необходимо отметить еще, чтотитул этот жалуется какчиновникам, такивоенным идается только муширам имутесарифам (губернаторам второго разряда) провинций, хотябы они были только вчине мутемайицев, увоенныхже он может быть пожалован каждому офицеру вчине полковника ивыше. Запашой следует титул бей увоенных иэфенди (господин) уштатских, заним идет титул ага. Подэфенди разумеется вобиходе ученый, вбюрократическом мире часто весьма высокопоставленное лицо, даже сами принцы крови прибавляют ксвоему имени только титул эфенди.
        Министры вследствие своих обязанностей называются эр-киат-девлет (столпами правительства). Изчисла их избирается великий визирь. Наравне сшейх-уль-исламом он занимает высший сан, ноне имеет, подобно последнему, права натитул «светлости», хотя привсяком официальном выезде его исопровождают два офицера изармии, двое конных кавасов, двое слуг ичибукчи верхом налошади, вто время какшейх-уль-ислам только вторжественных случаях имеет свиту, нозато, конечно, егосвита больше ибогаче.
        Какмы теперь видим, муширы принадлежат квысшему классу чиновников, ихчасто назначают визирями, которым они, собственно, служат советниками, советникже великого визиря называется мустемар.
        Поприказанию принца Мурада внезапно заболевший мушир Изет был помещен водной изкомнат дворца иокружен строгим присмотром. Квечеру состояние больного стало настолько опасно, чтопозвали докторов. Тебыли вбольшом затруднении. Помочь они немогли, аобъявить обэтом несмели иограничились пропиской нескольких безвредных лекарств. Принц Мурад спал вэто время всвоей уборной насофе и, проснувшись, ужезабыл омушире. Затем он отправился кбрату своему Абдул-Гамиду стем, чтобы позавтракать унего, итолько тут вспомнил обольном мушире. Тогда он рассказал брату оприключении. Возвратясь домой, онпозвонил, чтобы послать слугу своего Хешама справиться омушире. Каковоже было удивление Мурада, когда вместо ожидаемого слуги явился новый, досих пор служивший только внизу, вкомнате чиновников.
        —ГдеХешам? — спросил принц.
        —Хешама водворце нет, ваше высочество.
        —Нетводворце? Такгдежеон?
        —Частому назад его увез Магомет-бей.
        Мурад знал теперь, гдебыл Хешам. Враги нашли нужным удалить отнего верного слугу.
        —Кактебя зовут? — спросил он нового слугу.
        —Мехмед, ваше высочество.
        —Нучто, какбольной мушир?
        —Он,ваше высочество, сейчас скончался.
        —Умер! ТакИзет умер?
        —Лежит холодный ибездыханный.
        —Сделанли уже доклад оего смерти всераль?
        —Частому назад мушир Изет через Магомет-бея послал заимамом ипередал ему свою предсмертную волю, — отвечал новый слуга Мехмед.
        —Аостальная прислуга еще водворце?
        —Только самое небольшое число, всеостальные отпущены изаменены новыми.
        Вту самую минуту вкоридорах раздались шаги иголоса. Казалось, чтокто-то плачет. Повременам ясно слышалось слово «Аллах» всвязи содним издевяноста девяти его прозвищ, сопровождаемых вздохами истонами.
        —Чтотам такое? — спросил принц.
        Мехмед вышел изкомнаты итотчасже вернулся.
        —Слуги имама уносят мертвого мушира, — доложилон.
        —Скороже все это делается. Впрочем, мнеэто очень приятно, — сказал Мурад. — Ктоведетих?
        —Имам.
        —Какможет имам отважиться натакое?
        —Онспровожатым.
        —Скаким провожатым? — сердито спросил разгоряченный вином Мурад.
        —Сновым муширом, ваше высочество, который займет место умершего.
        —Какего зовут?
        —Девлет Чиосси, ваше высочество.
        —Мнепомнится, мушир этот служит всерале? Позови его комне.
        Мехмед поспешно вышел, аМурад вожидании мушира уселся надиван. Вслед затем напороге комнаты показался новый шпион принца. Изет умер, нов лице этого Чиосси нашелся еще более ревностный ивнимательный наблюдатель, призванный следить закаждым шагом принца.
        Мушир Чиосси был уже немолод. Онбыл одет вблестящий мундир своего ранга. Физиономия его выражала скрытность илукавство. Ничего нельзя было прочесть наего лице, когда наконец он вошел вкомнату ис низким, почтительным поклоном остановился перед принцем.
        —Тыпослан комне водворец? — спросил Мурад.
        —Если ваше высочество согласны, — отвечал мушир сособенным язвительным ударением, — язайму место так скоропостижно умершего мушира Изета.
        —Ктоприслал тебя сюда?
        —Яявился сюда поприказу, который только что передал мне Магомет-бей.
        —Здешняя служба, мушир, очень опасна, сразу говорю тебе это. Ктонеможет переносить подаваемых мне кушаний, пусть лучше отказывается отнее заранее, — сказал Мурад сявной насмешкой. — Мушир Изет служит живым примером тому, какбыстро схватывает колика даже здорового человека итолько после одного кушанья.
        —Яуверен, ваше высочество, чтомушир Изет был болен еще дополучения приказания есть кушанье, которое, быть может, было ему противно.
        —Тогда я советую тебе, вслучае если ты также несовсем здоров, лучше небрать этого места, — продолжал принц. — Знай, чтоиты всегда будешь обедать сомной ипрежде меня отведывать все подаваемые мне блюда.
        Чиосси поклонился созлобной улыбкой.
        —Вашему императорскому высочеству остается только приказать, — отвечал он. — Ячувствую себя вполне здоровым ивысоко ценю честь обедать заодним столом свашим высочеством.
        —Знаетли султанша Валиде обэтом неожиданном приключении?
        —Ксожалению, янемогу отвечать наэтот вопрос, ваше высочество. Ясейчас только узнал оскоропостижной смерти мушира Изета иполучил приказ поспешить сюда, чтобы велеть вынести покойника изанять место мушира.
        —Тебе известно, почему сменили мою прислугу?
        —Вероятно, еевчем-нибудь подозревают.
        —Сменили икамердинера моего Хешама.
        —Должно быть, этопроизошло вследствие сегодняшнего приключения, смерти мушира Изета. Янезнаю, ваше высочество, другой причины.
        —Мневовсе ненравится эта перемена.
        —Часто доверяют слуге, который вовсе незаслуживает доверия, анапротив, только злоупотребляетим.
        —Яжелаю снова взять Хешама.
        Новый мушир зловеще пожал плечами.
        —Очень жаль, чтонемогу исполнить желания вашего императорского высочества, — отвечал он. — Насколько я слышал, слуги Хешама уже нет вживых.
        —Такего убили потому, чтоон нравился мне? — сказал принц Мурад.
        —Если ваше высочество недовольны новым камердинером Мехмедом, товашему высочеству стоит только всемилостивейше уведомить меня, ион будет сменен.
        —Такбедного Хешама действительно заставили поплатиться своей жизнью засмерть мушира, вкоторой он совершенно невинен, — продолжал Мурад, необращая внимания наслова Чиосси. — Мнетеперь всеравно, ктобы мне нислужил, каковбы нибыл следующий камердинер, янемогу удостоить его своего доверия, неподвергая его жизнь опасности, яочень хорошо понимаю это теперь.
        —Какя уже сказал, люди эти невсегда заслуживают подобного доверия, ваше высочество. НаХешаме лежит подозрение, чтоон несовсем невинен всмерти мушира.
        —Ступай, объясни всем им, чтоэто ложь, Хешам стоит выше подобного подозрения. Ноим пришлось, кстати, подпредлогом этого подозрения, взять его уменя изаставить поплатиться жизнью засвою верность. Неговори мне ничего обэтом слуге, верность его, безвсякого сомнения, достойна подражания. Вмоих глазах он стоит втысячу раз выше иного визиря илипаши, который подличиной верности ипреданности ловко умеет набивать свои карманы. Хешамже умер бедняком, ондаже небрал отменя жалованья. Онбыл мне верным слугой.
        —Быть вмелочах бескорыстным нетак трудно, — смногозначительной улыбкой заметил мушир. — Оннебрал жалованья, зато, может быть, ониначе умел вознаграждать себя.
        —Тыпотому это думаешь, чтотак поступает большинство внашем государстве, тыдумаешь, чтонедуг этот так заразителен, чтоуже ненайдется более ниодного слуги, которыйбы неворовал ине обманывал, ненаживалсябы выжимаемым привсяком удобном случае бакшишем[18 - Бакшиш — значит «наводку».]. Такзнайже, чтоневинно пострадавший сегодня Хешам был образцом бескорыстия, ондостоин удивления, яхочу воздать ему единственную награду, какую могу дать ему теперь после смерти, тоесть добрую память иотзыв, чтоон был честным человеком. Одно это слово ставит его выше других.
        Чиосси менялся влице отедва сдерживаемой им злобы.
        —Нетли увашего высочества еще поручения дляменя? — спросил он дрожащим голосом, едва владея собой. — Выслушивать похвалы слуге вовсе невходит вмои обязанности.
        —Нодля многих они достойны сочувствия. Мушир, яприказываю тебе, чтобы наего надгробном камне была сделана надпись: «Онбыл честным человеком», этолучше всякого саркофага. Теперь ступай, яхочу спать. Прикажи новому камердинеру Мехмеду принести мне кночи стакан шербету.
        Чиосси поклонился.
        —Приказания твои, светлейший принц, будут исполнены, — сказал он. — Желаю вашему высочеству продолжительного испокойногосна.
        И,злобно сверкнув глазами, онвышел изкомнаты. Последние его слова имели двоякий смысл, злобным тоном, скаким-то особенным ударением пожелал он принцу продолжительного испокойного сна… НоМурад ине подумал одвояком смысле слов мушира, онедвали даже слышал его слова, едвали обратил наних внимание. Егоодолевала усталость, ончувствовал сильный жар, ижажда мучилаего.
        Новот вкомнату вошел новый камердинер Мехмед сзолотым подносом, накотором помещались хрустальный бокал слимонадом изолотой холодильник сольдом. Онпоставил поднос нанизенький, круглый мраморный столик, стоявший возле постели, накоторой спал принц. Видпрохладительного напитка был так заманчив длятомимого жаждой Мурада, чтоон сейчасже спомощью золотой ложечки положил несколько кусков льда влимонад, чтобы сделать его еще холоднее, освежительнее, ис жадностью стал пить вкусный напиток. Сделав несколько глотков, оностановился, казалось, онпопробовал наязыке поднесенное ему питье инашел, чтооно имеет какой-то особенный, посторонний вкус.
        Туттолько Мурад вспомнил оновой прислуге ио необходимой предосторожности, которой он только что пренебрег. Горькая улыбка пробежала поего довольно полному, круглому лицу примысли, чтоон неможет безопасно выпить ниглотка. Принц вэту минуту позавидовал нищему. Теперь только чувствовал он всю безвыходность своего положения, оннемог даже утолить жажды, неподвергаясь опасности вкусить смерть слимонадом.
        Новый камердинер уже ушел. Мурад посмотрел нашербет, ещераз попробовал его, вкус его был дотого отвратителен, чтопринц сразмаху отбросил отсебя дополовины налитый лимонадом бокал. Онпопал вбольшое стенное зеркало, ионо созвоном разбилось. Прислуга слышала шум, ноникто нерискнул войти вкомнату. Между тем Мурада еще более томила жажда. Чтобы утолить ее, неподвергая себя опасности, онвзял врот несколько кусков льда, этоосвежило его, емустало легче, тогда какпосле лимонада внутренний жар, казалось, ещеувеличился. Проворно вскочив спостели, бросился он кокну, открыл его ижадно вдыхал пропитанный влагой ночной воздух. Немного погодя принцу стало вдруг дурно, онзашатался. Имовладело сильное головокружение. Тщетно пытался он добраться достола, чтобы удержаться занего ипозвонить. Визнеможении он упал наковер.
        Казалось, этобыло следствием питья. Ив самом деле питье это имело такое сильное действие, чтовыпивший его никогда больше непросыпался. Теперь только желание мушира получило свой настоящий смысл. Конечно, продолжительный испокойный сон наверняка предстоял тому, ктоложился спать после такого питья. Ктоприготовил его? Ктоподнес ему это угощение? Неужели недостаточно было одной человеческой жизни, ужеуничтоженной? Еслибы Мурад вэту ночь умер, народ еще долго незналбы ничего оего смерти, даже ничего неслыхалабы оней иприслуга. По-прежнемубы накрывали настол, стряпали, делали доклады, ничто невыдавалобы смерть, пока тем, ктодолжен был знать обэтом, невздумалосьбы официально известить окончине принца прислугу инарод. Затем былибы справлены поминки, иниктобы незнал, отчего умер принц.
        Через некоторое время Мурад стал шевелиться. Бледный, какмертвец, сзакрытыми глазами, непридя еще окончательно всебя ине собравшись ссилами, онпопытался встать, чтобы позвать напомощь.
        —Сюда! — закричал он слабым, беззвучным голосом. — Хешам! Яумираю! Позови доктора!
        Этобыло ужасное зрелище. Онсобрал последние силы, чтобы встать ипозвонить, нокогда он приполз кстолу ихотел уже, опираясь нанего, привстать спола, стол упал, иМурад снова упал наковер. Была поздняя ночь, никто неявлялся, беспомощный лежал принц всвоем покое, Хешама небыло, ановая прислуга пошла уже спать. Онпопытался закричать еще раз. Всвоем полубесчувственном состоянии он ине помнил, чтоХешама небыло.
        —Помогите! Сюда, Хешам! — кричал он. — Позови греческого врача! Яумираю! Шербетбыл…
        Тутголос его оборвался, даибез того никто неслыхал его хриплых криков. Вэту минут Мурад вполне походил намертвеца, только руки его конвульсивно сжались вкулаки так крепко, чтониодин человек нев силах былбы разжать их. Мускулы лица также подергивались конвульсиями. Носкоро он успокоился, совсем утих. Умерли он иличто-то могло еще спасти его? Онлежал точно вглубокомсне.

«Желаю вашему высочеству продолжительного испокойногосна», — сказал мушир Чиосси. Принц Мурад действительно спал. Иливечным сном, илибыл только вобмороке — этого незнал еще никто.
        XVI.Султан ипророчица
        Ужасный приговор, произнесенный Абдул-Азисом своему старшему сыну, непроизвел особенного впечатления наЮсуфа. После ухода сераскира Гассан всильном волнении подошел кпринцу, итот горячо пожал руку своему адъютанту.
        —Уменя теперь, Гассан, только одно желание, — сказал он скаким-то ледяным спокойствием, сильно удивившим Гассана. — Мнехотелосьбы перед смертью еще раз увидеть Рецию.
        —Тынедолжен умереть, Юсуф, — страстно перебил его Гассан и, каксумасшедший, бросился изкомнаты.
        —Куда ты, друг мой? — спросил принц. НоГассан неслушалего.
        Бледный отволнения, приняв отчаянное решение, отправился он кАбдул-Азису. Каквоспитатель старшего принца он имел доступ ксултану. Гассан был сильно возбужден ивзволнован. Вэту минуту он ине думал обопасности ис презрением глядел влицо смерти. Неожиданное известие сераскира сильно встревожило его. Приговор этот казался ему невозможным. Какмог султан осудить насмерть своего любимого сына? Онмог сделать это только необдуманно, впылу гнева. Недумая опоследствиях, какугорелый, кинулся Гассан через императорские покои вкабинет султана. Тщетно пытались гофмаршалы иадъютанты удержать безумного, незнавшего никаких препятствий.
        Непрося аудиенции, бездоклада, ворвался Гассан вкабинет султана, встретившего его удивленным игневным взглядом, ибросился ему вноги.
        —Тывоспитатель принца? — спросил Абдул-Азис. — Какпопал ты сюда? Тызнаешь, чемрискуешь?
        —Моей жизнью, ваше величество, ноя только длятого ипришел сюда, чтобы повергнуть ее кстопам вашего величества! — возбужденным тоном воскликнул Гассан сосмертельно бледным лицом, носмелым, отважным взглядом.
        Султан был крайне удивлен этой неслыханной отвагой молодого офицера. Такого еще никогда небывало. Вэту минуту черты Гассана были так выразительны, такярко светилось вних презрение ксмерти, чтоАбдул-Азис невольно залюбовалсяим.
        —Разве ты незнаешь, каквходят комне? — гневно спросилон.
        —Ваше величество, то, чтосейчас произошло, уничтожает все преграды иобычаи. Аллах свысоты взирает нанас. Именем Всемогущего умоляю вас, выслушайте меня. Приговор надпринцем ужасен…
        —Понимаю, — перебил его султан. — Тыпомнишь, чтопринц некогда спас жизнь тебе итвоим товарищам, итеперь хочешь заплатить ему свой долг.
        —Ябуду взывать только кправосудию имудрости вашего величества, более ничего, — неустрашимо отвечал Гассан. — Приговор пал наневиновного. Яодин виновен вовсем. Прикажите умертвить меня, ваше величество, только пощадите принца.
        —Виноватли ты илинет, янежелаю знать, гнев мой разразился надпринцем, донос был сделан нанего. Приговор уже произнесен.
        —О,возьмите его назад, ваше величество. Подумайте только опозднем раскаянии ио невозможности вернуть назад приговор, ужеприведенный висполнение.
        —Гассан-бей!
        —Сжальтесь, ваше величество, надсобственной плотью икровью. Долженли я напомнить отеческому сердцу олюбимце? Ужасно увидеть, какпрольется невинная кровь принца, ине быть всостоянии помешать этому, одна мысль обэтом приводит меня втрепет. Неужели благороднейшее сердце должно перестать биться? Иза чтоже? Зачто наказание должно постигнуть пылкого, жаждущего высоких подвигов юношу? Ондолжен умереть заго, чтопомог мне приосвобождении бедной, несчастной девушки. Сжальтесь, ваше величество! Недопускайте доисполнения этого ужасного приговора. Впрошлом столетии, вотдаленной стране Пруссии, былкороль, который также хотел смертью наказать своего сына забезрассудный поступок юности. Однако вконце концов король внял просьбам своих вернейших слуг исоветников идопустил товарища его умереть вместо него. Кетте звали этого счастливца, которому дозволено было положить свою жизнь запринца исохранить длястраны величайшего изкоролей, — принц этот был Фридрих Великий. Последуйте, ваше величество, примеру этого короля, дозвольте мне быть Кетте дляпринца Юсуфа, дозвольте мне умереть занего, ясрадостью встречу смерть,
только оставьте жизнь принцу.
        Никогда еще ниодин смертный неосмеливался говорить так ссултаном. Ноникогда также никто нетрогал столь глубоко сердце султана, непробуждал внем всех чувств.
        —Ваше величество, позовите сюда караульных капиджей, — впылком, страстном порыве продолжал Гассан, — прикажите вонзить вэту грудь все штыки, яумру срадостной улыбкой благодарности наустах, если только, умирая, услышу слова: принц помилован!
        Султан был, по-видимому, тронут словами Гассана, может быть, даже отеческое сердце уже сожалело опроизнесенном впылу гнева приговоре.
        —Мужество твое служит лучшим доказательством того, чтоты нелукавишь всвоих словах, — сказал он Гассану. — Чтобы спасти принцу жизнь, тысделал то, начто досих пор неотваживался никто. Затвою любовь кпринцу тебе прощается твой необдуманныйшаг.
        —Хвала Аллаху, теперь я надеюсь нажизнь принца, умоляю ваше величество помиловать неменя, аего. Пусть я буду наказан, лишьбы он был прощен.
        Удивительное чувство овладело султаном; такого мужества, такой самоотверженной любви никогда еще неслучалось ему видеть. Невольно явилось внем желание неубивать, неотталкивать отсебя этого верного, жертвующего своей жизнью запринца, человека, ноприобрести внем одного изтех приверженцев, вкоторых нуждается икоторых желает себе всякий государь икоторые вособенности необходимы повелителю Востока: окруженный многочисленными опасностями, ондолжен владеть хоть одним верным сердцем, иметь всвите своей хоть одного человека, стоящего вневсякого подозрения. Врагов унего было довольно, друзьямиже он немог похвалиться.
        —Встань, Гассан-бей, — строго приказал султан. — Яхочу быть милосердным нетолько вотношении принца, нои тебя. Твое самовольное вторжение вмои покои будет тебе прощено. Яготов исполнить твое желание. Принц будет помилован, иты сегодня ночью умрешь вместо него.
        —Благодарю, горячо благодарю вас, ваше величество! — воскликнул Гассан. — Теперь я счастлив. Высшее желание моей жизни должно исполниться.
        —Передай принцу, чтоон прощен, нопозаботься отом, чтобы он снова непришел просить затебя, — продолжал султан. — Дозавтра я нежелаю видеть принца. Дозавтра. Сегодня снаступлением ночи ты должен быть уменя вкабинете, итогда узнаешь дальнейшие мои приказания, апока приготовься ксмерти.
        —Милосердие вашего величества наполнило радостью мое сердце, ипоследнее слово, которое произнесут мои уста, будет благодарностью зато, чтомне дозволено умереть запринца! — вблагородном порыве воскликнул Гассан. — Приказ вашего величества будет вточности исполнен мной.
        Султан отпустил Гассана, проводив его взглядом, вкотором живо отражались чувства, впервые вспыхнувшие вего душе.
        Гассан, после многочисленных приключений ииспытаний занесенный судьбой вСтамбул, поступил здесь ввоенное училище, хотя вомногих кругах втихомолку ипоговаривали, чтонекогда он занимался торговлей рабами. Теперь Гассан произвел насултана доселе небывалое впечатление. Ондолжен был сознаться, чтоГассан ему очень понравился ичто немешалобы иметь вблизи себя такого отважного офицера. Ещеболее усиливала это впечатление любовь кЮсуфу, которая снова вспыхнула внем спрежней силой исовершенно победила гнев. Гассан только ускорил эту победу. Слова: «Долженли я напоминать отеческому сердцу олюбимце? Ужасна мысль видеть, какпрольется кровь принца!» — невыходили изголовы султана. Вместе срасположением кГассану росло отвращение кшейх-уль-исламу, хотя впоследнее время ипроизошла перемена вотношениях султанши Валиде квеликому муфтию. Мансуру-эфенди удалось ловкими словами вызвать усултана раздражение против Юсуфа идовести его докровавого приговора против собственного сына. Ичто заужасное преступление совершил Юсуф? Шейх-уль-ислам выставил его поступок немыслимым произволом. Норазговор сГассаном произвел всултане
перемену, и, отпуская его, Абдул-Азис уже принял решение, окотором ине подозревал Гассан.
        Сторжествующим видом победителя вернулся он кпринцу игорячо обнялего.
        —Тыспасен! Мнеудалось отклонить оттебя ужасную опасность! — врадостном волнении воскликнул Гассан. — Теперь задача моя исполнена.
        —Благодарю тебя, Гассан, задружескую услугу. Яхочу поблагодарить имоего державного отца заего милость.
        —Только несегодня, Юсуф, отложи благодарность дозавтра. Такжелает его величество, — сказал Гассан, сияя счастьем, между тем какво дворце говорили оего предстоящей казни ине могли понять его торжествующего вида.
        —Скажи, какудалось тебе так скоро изменить намерение султана? Ясильно боялся затебя.
        —Неспрашивай, Юсуф, какудалось мне это. Будь доволен тем, чтоэто сделано.
        —Скажи, какой жертвой добился ты моего помилования? Какое-то ужасное предчувствие сжимает мне сердце, — сиспугом вскричал принц. — Лицо твое сияет таким странным торжеством, Гассан, скажи мне, чтоволнует тебя?
        —Ничего, кроме радости, чтоты спасен… Сегодня вечером я должен буду тебя оставить.
        —Оставить? — спросил принц.
        —Только накороткое время. Такприказал султан.
        —Гассан, япредчувствую что-то недоброе! — воскликнул принц. — Чтоты сделал дляменя?
        —Ятолько исполнил свой долг, ничего больше. Небеспокойся, Юсуф.
        —Тыхочешь меня оставить, даеще поприказанию моего державного отца… Тычто-то скрываешь отменя, ноя узнаю, ядолжен вочтобы то нистало узнатьэто!
        —Успокойся, Юсуф, ничего нет. Разве ты невидишь, какая искренняя радость, какое торжество светятся намоем лице?
        —Яровно ничего непонимаю. Тыдурно делаешь, Гассан, скрывая отменя правду. Янев силах отгадать, чтослучилось иличто должно случиться, нодушевная тревога говорит мне, чтотебе угрожает что-то недоброе.
        Гассан старался успокоить принца инавести его надругие мысли, чтонаконец иудалось ему сделать, напомнив принцу оРеции. Юсуф всей душой отдался этой любви ичувствовал непреодолимое желание снова увидеть Рецию.
        Наступил вечер.
        —Прощай, Юсуф, — сказал Гассан, стараясь казаться какможно спокойнее ивеселее, чтобы скрыть отпринца цель своего ухода. — Ядолжен идти впокои его величества.
        —Гассан, ятебя больше неувижу! — воскликнул принц.
        —Мыувидимся, принц, — отвечал Гассан, стараясь успокоить молодого человека.
        —Тыидешь, тыоставляешь меня, янепущу тебя одного, гдеты, тамдолжен быть ия.
        —Этого нельзя, Юсуф, яуже говорил тебе, чтосултан желает видеть тебя неранее, какзавтра. Мымужчины идолжны твердо встречать все удары судьбы. Чтобы нислучилось, принц, небудет ничего такого, чтонеслужилобы доказательством моей верности ипреданности. Ноя должен идти. Прости мне, чтоя должен тебя оставить, иначе нельзя. Ещераз прощай.
        —Тыневернешься, внутренний голос говорит мнеэто.
        —Тогда слюбовью вспомни обомне, Юсуф.
        —Аллах, сжалься. Скажи… Гассан… Останься!
        Гассан горячо прижал принца ксвоему сердцу, насильно вырвался изего объятий и, ещераз кивнув головой, бросился изкомнаты. Юсуф поспешил вслед заним. НоГассана уже небыло. Через час Юсуф узнал отадъютантов икамергеров, чтоГассан-бей вэту ночь должен умереть вместо принца. Известие это вызвало внем страшную печаль. Онхотел идти ксултану, ноне смел явиться кнему вэтот час, хотел догнать Гассана, отказаться отего жертвы, ногде был теперь этот благородный человек, вызвавшийся умереть занего? Вневыразимом отчаянии бросился он всвои покои, закрыв лицо руками, упал напостель иразразился неудержимыми рыданиями. Ондолжен был потерять своего друга, которого любил, какникого другого, ондолжен был потерять его ради сохранения собственной жизни. Этобыло ужасно.
        Вэто время Гассан был уже впокоях султана. Кнему подошел флигель-адъютант иобъявил, чтоему приказано всвоей военной шинели отправиться вовнутренние покои султана. Приказание это очень удивило Гассана. Однако он велел одному изслуг принести свою серую военную шинель и, надев ее, всопровождении флигель-адъютанта отправился вовнутренние покои султана. Зачем он должен был явиться вшинели, ис какой целью позвал его султан всвои внутренние покои? Недолженли он был получить здесь красный шнур, чтобы удавиться? Нозачемже было ему умирать вшинели? Внедоумении вошел он вярко освещенную комнату, гденаходился султан, ис низким поклоном остановился увхода. Кудивлению своему, онувидел, чтоисултан тоже был одет всерую военную шинель.
        Ночь недавно наступила. Богато разукрашенные драгоценными камнями стенные часы своим серебристым боем возвестили оее наступлении. Держа вруках маленький золотой ключ, султан подошел кпотаенной двери.
        —Идизамной, — резким, повелительным тоном обратился он кГассану, отворяя дверь. — Запри дверь занами.
        Сэтими словами султан вошел вслабо освещенный коридор, устланный коврами ислуживший только дляодного султана. Гассан, следуя заним сзолотым ключом, запер дверь. Чтозначило, чтосултан вместе сним уходил издворца? Пройдя длинный коридор, ониспустились нанесколько ступенек ивышли кбоковым воротам дворца. Там, свнутренний стороны, вставлен был ключ.
        —Отвори, — приказал султан. — Вели содвора подъехать сюда карете, ноникому неговори, чтодляменя. Кучеру прикажи ехать вСкутари итам остановиться вблизи большого минарета. Тыпоедешь сомной иничем невыдашь, ктоя.
        Гассан поклонился, всееще непонимая, кчему клонились все эти приказания. Ужнедолжнали была его казнь произойти вблизи минарета? Нозачемже туда ехал султан? Может быть, онсам хотел присутствовать приней? Всеэто было непостижимо. Молча отворил он ведущие набольшой двор Беглербега ворота, которыми султан дозволял пользоваться только притайных поручениях, ичерез двор игалереи прошел вбогатейшие конюшни, гденаготове стояло несколько сот сильных, породистых, прекраснейших лошадей. Двекареты были постоянно заложены: одна парадная длясултана, другая простая дляпридворных. Этой последней ивелел Гассан подъехать кворотам, отдав кучеру необходимые приказания.
        Султан поспешно вышел наулицу ивскочил вэкипаж. Гассан, заперев ворота, последовал заним, икарета быстро покатилась подороге кСкутари именее чем через час была уже вБостон-Джалла, близ большого минарета. Тамона остановилась. Обаофицера вышли. Гассан приказал кучеру дожидаться тут. Осмотревшись, оннеувидел ничего, чтомоглобы указать ему нанамерение султана, емуив голову неприходило, чтоони едут кСирре.
        —Проводи меня кдому зарощей возле большого минарета, — тихо сказал султан. — Чтобы нислучилось, тыдолжен быть сомной.
        Теперь только понял Гассан намерение султана и, следуя его приказанию, отправился кдому замученного софта Ибама. Тамвэто время происходило совещание между Мансуром-эфенди иГамидом-кади.
        Вэтот вечер Мансур несмел выезжать издома: оножидал султана, икади приехал кнему насовет.
        —После долгого бездействия дело пророка должно наконец снова восторжествовать. Этовысшая цель моей жизни, брат мой, — сказал шейх-уль-ислам Гамиду-кади. — Давно уже неделалось ничего дляславы имогущества полумесяца, пришло время загладить вину прошлого.
        —Все, чтоты избираешь своей целью, моймудрый брат, будет непременно достигнуто, яэто очень хорошо знаю, — отвечал кади.
        —Этой цели я готов пожертвовать своей жизнью, — продолжал Мансур. — Древний блеск империи Османов должен быть восстановлен, иесли народ встанет подзнамя божественного пророка, тоокажется непобедим. Надо возбудить фанатизм, ачто может разжечь его таким ярким пламенем, какне борьба сгяурами.
        —Посланцы твои, брат мой, неутомимо действуют ввассальных землях, раздувая пламя восстания, какие известия получил ты отних?
        —Прежде всего пламя восстания вспыхнет вБоснии. Тамуже начинает волноваться христианское население. Восстанут игорцы, заними последуют Сербия, Черногория иостальные вассальные княжества, — сказал Мансур, иглаза его засверкали зловещим блеском. — Пока огонь еще только тлеет, нопостоянно разжигаемый, онскоро вспыхнет ярким пламенем. ВСалониках нашелся повод квосстанию, иодного намека, одного знака довольно, чтобы вспыхнуло пламя раздора между правоверными игяурами.
        —Ядивлюсь твоим мудрым распоряжениям. Действуй, намнужна твоя неутомимая деятельность, твой всеобдумывающий ивсем пользующийся разум, чтобы разжечь такое пламя, чтобы ничтожную болгарскую девушку сделать орудием своих планов. Только великие люди, брат мой, способны натакие дела, ноподумалли ты отом, чтоможет случиться, если вспыхнувшее пламя достигнет таких размеров, чтоты нев силах уже будешь остановитьего?
        —Отнас будет зависеть, когда воспользоваться удобной минутой иподнять знамя пророка, — созловещим энтузиазмом отвечал Мансур. — Кровопролитие послужит очистительной жертвой делу всех правоверных, царство пророка получит новый блеск. Носкажи мне, какие сведения почерпнули вы смудрым Али-шейхом изстарого документа? Яполон ожидания, брат мой, таккакдля исполнения моих обширных планов нужны огромные средства. Первое исамое могущественное уменя вруках — этосила фанатизма, разожженного вовсех землях, надкоими сияет полумесяц. Второе средство ты должен открыть идоставить мне вруки. Длявосстановления прежнего блеска нашей империи, длядостижения ею могущества нужны суммы, которых прирасстроенной государственной казне нет внашем распоряжении. Чтоже содержит документ?
        —Мудрость твоя напала наистинный след, — отвечал кади. — Данный тобой старый документ есть действительно завещание калифов издома Абассидов, которые перед бегством укрыли свои сокровища вбезопасном месте. Документ переходил изрук вруки и, по-видимому, никто необращал нанего внимания ине потрудился разобрать его. Такон попал вруки последнего потомка Абассидов, старого толкователя Корана Альманзора, который последний имел право нанаследство калифов, носо смертью его сокровище неимеет наследников.
        —Только дочь его еще жива.
        —Этонисколько непомешает нашим планам, — продолжал кади. — Одно заставило меня призадуматься после разбора старинного документа, этобесследное инепостижимое исчезновение подлинного документа, яникак немогу объяснить себе этого.
        —Слава богу, чтоунас осталась копия. Таквдокументе действительно говорится осокровище Абассидов?
        —Да,брат мой. Мыузнали место, гдескрыли его калифы перед своим бегством, одного только незнаем мы, неразобранали рукопись раньше ине взятыли уже сокровища.
        —Самое простое средство узнать обэтом — немедленно обыскать это место. Назови мнеего.
        —Водном уединенном месте пустыни Эюб-Тей недалеко откараванной дороги возвышается, какгласит документ, громадная пирамида, неподдающаяся разрушительному действию времени. Внутри ее, там, гденаходятся мумии древних царей, лежат сокровища, оберегаемые мертвецами.
        —Победа! Победа! — воскликнул Мансур-эфенди. — Мывозьмем умертвецов громадные сокровища Абассидов, вкоторых они уже больше ненуждаются.
        —Наэтом месте рукопись пресеклась, — продолжал кади, — немногие строчки только дают понять, чтонаследующих листах ясно обозначено место ипуть внутрь пирамиды, нолисты эти илиуничтожены илизатеряны, одним словом, ихнет.
        —Такмы сами отыщем место ипуть впирамиду, братмой.
        —Мыперерыли ипересмотрели остальные документы, найденные вдоме Альманзора, нопропавших листов нет между ними, ини водной изостальных рукописей небыло инамека наэто объяснение.
        —Такбудем довольствоваться тем, чтоузнали. Ясам снесколькими заслуживающими доверия людьми припервом удобном случае отправлюсь куказанной пирамиде инайду доступ внее. Ядотех пор неуспокоюсь, пока недостигну того илииного результата. Ещеодин шаг косуществлению моих планов я намерен сделать сегодня ночью. Султан будет здесь вдоме.
        —Новый знак твоего могущества. Никогда еще неслучалось ничего подобного, братмой.
        —Онпридет, имоим долгом будет воспользоваться этим часом длядела нашей веры.
        —Понимаю, тыхочешь устами пророчицы расположить его впользу твоих планов иподготовить кпредстоящим событиям.
        —Яхочу призвать его кподвигам надело нашей веры, чтобы он содействовал достижению моей цели ине противился моим планам…
        —Яслышу голоса, — внезапно прервал разговор Гамид.
        —Этоон.
        —Похоже, чтоон неодин.
        Шейх-уль-ислам подошел кполуотворенной двери. Вэто время один изсторожей встретил внизу султана иего проводника.
        —Сним офицер, — сказал Мансур.
        Гамид-кади распрощался сшейх-уль-исламом ивышел издома, тогда каксултан всопровождении Гассана поднимался полестнице. Мансур-эфенди другим путем, содвора, тоже отправился наверх иникем незамеченный был уже насвоем месте. Гассан все еще непонимал, зачем взял его султан ссобой кпророчице, накоторую он после событий прошлой ночи смотрел совсем другими глазами. Ондолжен был умереть вместо принца, атеперь вдруг сопровождал султана вдом софта. Чтоже это значило?
        Абдул-Азис вошел вслабо освещенную комнату, гдечудо встало пообыкновению навозвышение. По-прежнему широкая идлинная белая одежда сзолотым шитьем закрывала всю ее фигуру. Какое-то мистическое, таинственное впечатление произвели насултана пророчица ився обстановка комнаты. Сторожа принесли длянего подушку, Гассан встал позади него.
        Новот зазвучал чудный, серебристый голос Сирры.
        —Когда придет помощь Божия ипобеда иты увидишь моих людей вступающими врелигию Аллаха, восхвали тогда твоего Владыку ипроси унего прощения, ибоон прощает охотно[19 - Сура Корана.].
        —Говорят, тыможешь видеть далекое будущее ипредсказывать людям их судьбу, — после непродолжительного молчания обратился кСирре Абдул-Азис. — Скажи мне, чтовидишь ичто знаешьты.
        Мансур шепнул ей сообразный его планам ответ, нокаков был его ужас, когда Сирра, которая всегда понимала ибуквально повторяла его слова, наэтот раз заговорила совсем другое — онедва верил своим ушам. Чтослучилось? Чтоон услышал?
        Сирра исполнила приказание Золотой Маски.
        —Донаступления третьего Рамазана трон пророка опустеет, — сказала она своим неземным голосом. — Несмерть лишит повелителя правоверных престола, ночеловеческая рука. Враги водворце страшнее гяуров. Затем вступит напрестол Магомед Мурад подименем МурадаV, ноего царствование продлится всего три месяца, затем трон пророка снова опустеет иопять нечерез смерть, апо воле людей. Следующий заним Абдул-Гамид будет царствовать еще меньше, ипрестол пророка опять опустеет. Егозаймет Мехмед-Решад-эфенди.
        —Замолчи! — вужасе вскричал султан: онстрашно дрожал иедва держался наногах подгнетом этого ужасного пророчества.
        Гассан был также поражен ее словами.
        —Уйдем скорей изэтого дома, — струдом выговорил султан ишатаясь вышел изкомнаты. — Идизамной.
        —Янина шаг неотступлю отвашего величества, — отвечал Гассан ивместе ссултаном оставил дом софта.
        Подороге Абдул-Азис быстро повернулся кследовавшему заним Гассану ивзволнованным голосом сказал:
        —Теперь ты видишь, чтоя только длявида принял твою жертву, чтобы испытать тебя. Тынеумрешь запринца. Яжелаю иметь тебя присебе. Садись сомной вкарету иникому неговори отом, чтоты сейчас слышал.
        XVII.Лаццаро ипринц
        Прежде чем следовать занитью нашего рассказа, заметим, чтоописанные здесь лица исобытия притурецком дворе хотя имогут многим показаться невероятными идаже нелепыми, однакоже все досих пор рассказанное, атакже ито, чтобудет рассказано далее, домельчайших подробностей строго придерживается истины. Равно исообщенное впрошлой главе пророчество известно всему Константинополю ирассказывалось повсюду еще доего исполнения. Всесобытия притурецком дворе уже ибез всякого преувеличения так ужасны, чтоостается только описать их взаимную связь ипричины. Чтоподобные происшествия еще возможны внашем столетии, этообъясняется только тем, чтоТурцию можно причислить скорее квладениям азиатских деспотов, чемкевропейским государствам. Вовсяком случае интересно проследить эти события, темболее что они, аравно иужасы войны, описанной нами вследующих главах, занимают иволнуют всю Европу.
        Теперь вернемся кнашему рассказу. Бегство Реции, изпонятных нам теперь побуждений, возбудило опасения Мансура иГамида-кади, темболее что вместе сРецией исчез ималенький принц Саладин. Обабыли равно важны дляначальников могущественных кадри. Реция какпоследняя вроде Абассидов, вырвавшись насвободу, могла помешать идаже стать опасной длязамыслов Мансура. Ачерез обладание принцем он хотел иметь влияние нанаследника престола Мурада, отца Саладина. Ивдруг оба неожиданным образом ускользнули отнего, даиказнь Юсуфа была отменена султаном. Хотя Мансур ипринял немедленно все надлежащие меры дляотыскания беглецов, ноэто было делом далеко нелегким приобширности турецкой столицы иразъединенности ее частей, отделенных друг отдруга водой.
        Навторой день после бегства принцесса Рошана послала своего доверенного слугу Лаццаро вразвалины споручением кшейх-уль-исламу. Грек уже несколько дней втихомолку обдумывал, какбы ему лучше устранить чудо. Онбоялся Сирры, знавшей все его преступления. Еслибы она обвинила его вподжоге, этомоглобы дурно кончиться длянего, несмотря назаступничество принцессы. Нокак ему было подступиться кней, когда она стала пророчицей? Тасверхъестественность, которая окружала личность пророчицы вглазах грека, ещеболее увеличивала его беспокойство. Какмог он заставить ее молчать илисделать ее безвредной, когда она раз уже воскресла измертвых? Страшным было выражение глаз Лаццаро, когда он попути вразвалины раздумывал осредствах погубить Сирру, одна мысль окоторой уже приводила его вбешенство иужас. Желтовато-бледное лицо его казалось окаменевшим. Всяжизнь сосредотачивалась водних глазах. Привзгляде нанего все видели только одни глаза, которые, казалось, имели какую-то таинственную силу, коль скоро он был ввозбужденном состоянии. НаВостоке настолько распространена вера взлой глаз, чтоомогуществе его упомянуто даже
вКоране, поэтому многие были объяты ужасом приодном взгляде наглаза Лаццаро. Такое ужасное могущество, такая сатанинская сила виднелись тогда вего бешеных взглядах, чтоясно было: человек этот способен навсе.
        Ненависть излоба Лаццаро были направлены теперь против Сирры — ноона была длянего недосягаема. Еслибы он только осмелился подойти кней, ондолжен был опасаться быть схваченным ирастерзанным ее сторожами иликоленопреклоненной перед ней толпой. Онслишком хорошо знал фанатизм магометанского населения. Вподобную минуту народ приходил втакое дикое бешенство, чтотого, ктовозбудил его, наместеже побивали камнями илиразрывали накуски, недопуская вмешательства кавасов. Расправа черни очень легко принимает чудовищный характер, нонигде она несклонна кфанатизму так, какв Турции. Между тем кактурки вдругих случаях вообще обнаруживают большое хладнокровие ис трудом могут быть выведены изтерпения, подобная толпа так опасна, чтоЛаццаро более чумы боялся ее ипотому неотваживался наоткрытую вражду против пророчицы. Грек вообще неотдавал себе ясного отчета втом, чтотакое была Сирра, незнал, чтоидумать оней. Онбоялся ее, иэто сильно мучило его, таккакона была единственным существом, которого боялся Лаццаро.
        Вразвалинах Кадри он узнал отсторожа вбашне Мудрецов, чтобаба-Мансур вотсутствии, аГамид-кади работает взале Совета. Лаццаро велел доложить ему осебе ивслед затем был введен ккади. Тотсидел устола иписал, перед ним лежали документы. Онвзял изрук грека письмо принцессы иприказал ему ждать ответа. Лаццаро поместился удверей. Должно быть, письмо заключало всебе важное известие. Кади заботливо спрятал его, затем обратился кслуге принцессы, которого знал уже много лет. Онхорошо знал, чтоэто грек убил сына Альманзора ипривез Рецию вчертоги Смерти.
        Письмо содержало, по-видимому, какое-то известие одочери Альманзора. Гамид-кади вторично развернул ипрочел его итогда только сказал:
        —Знаешьли, чтодочери Альманзора удалось убежать вместе спринцем?
        —Нет, мудрый кади. Лаццаро оттвоей милости впервые слышит обэтом бегстве, — отвечал грек, иглаза его дико сверкнули приэтих словах.
        —Имудалось бежать изразвалин, — продолжал кади. — Всепопытки отыскать их остались безуспеха.
        Лаццаро гордо ипрезрительно улыбнулся.
        —Если мудрому кади угодно будет поручить это дело мне, беглецы недолго пробудуг насвободе, — сказалон.
        —Язнаю, какты искусен вподобных делах, нона сей раз эта задача нелегкая. Чтобы облегчить тебе успех, сообщу тебе важную новость. Немы одни разыскиваем дочь Альманзора, принц Юсуф, ослепленный ее красотой, тоже ищетее.
        Лицо грека приняло злобное, полное ненависти выражение.
        —Светлейший принц? — спросил он. — О,дочь Альманзора счастлива, нечего сказать. Красота ее находит много поклонников.
        —Вчем успел принц Юсуф, янезнаю, нодумаю, чтоему легче будет отыскать ее след. Тыможешь разузнать обовсем, предложив принцу свои услуги вэтом деле.
        —Такдолжно быть, если ты это приказываешь, мудрый кади.
        —Сегодня вечером принц намерен отправиться вразвалины Хебдоман длярозыска дочери Альманзора. Знаешьли ты эти развалины?
        —Нево Влахернскомли они квартале, куда можно пройти через высокую арку ворот, оставив засобой большое Стамбульское кладбище?
        —Да,там. Через несколько часов ты можешь встретить там принца. Постарайся подойти кнему ипредложи ему свои услуги. Принц тебя знает?
        —Боюсь, чтосветлейший принц помнит меня, впрочем, темлучше, этоеще увеличит его доверие, — отвечал Лаццаро.
        —Этаместность далеко небезопасна, ислишком рискованно состороны принца отправляться вэтот притон цыган, нищих имошенников.
        —Любовь незнает опасностей, — усмехнулся грек. — Дочь Альманзора обворожила светлейшего принца. Чтобы отыскать ее, онготов идти хоть накрай света.
        —Узнаешьли ты принца, если он явится туда впростом платье?
        —Будь спокоен, мудрый кади, янайду светлейшего принца.
        —Отпроживающей там сволочи можно ожидать много дурного, — сумыслом заметил кади, чтохитрый грек очень хорошо понял. — Тынехуже других знаешь, чтонападения разбойников там нередкость. Отправляясь туда, принц, самтого неподозревая, подвергает себя опасности. Этоотребье Востока, персидские лудильщики инищие, зорко следят затеми, укого есть золото идрагоценности.
        —Да,смерть там недиво, — согласился Лаццаро, зловеще пожав плечами.
        —Тебе предстоит отвратить несчастье. Нотак какв этом костюме цыгане имошенники легко могут принять тебя запровожатого принца ипокуситься ограбить иубить также итебя, — сказал Гамид-кади, — тосоветую тебе лучше переменить одежду.
        —Кажется, явполне понял тебя, мудрый кади, спешу вточности исполнить твои приказания.
        —Может быть, тебе удастся через принца напасть наслед дочери Альманзора. Вотвсе, чего я оттебя требую, ничего другого ив мыслях уменя небыло, — заключил разговор осторожный кади, — ступай исообщи мне орезультатах твоей попытки.
        Грек удалился снизким поклоном. Прежде всего он вернулся вСкутари итам наодном изрынков купил себе красную феску итемный кафтан. Затем он отправился вуказанное ему Гамидом-кади предместье города.
        Отсеральского шпица вСтамбуле, пройдя некоторое расстояние вдоль высоких серальских стен итенистых платанов, прохожие достигают прежде всего того места насыпей, гдепроходит железная дорога. Развалившиеся башни чередуются спотрескавшимися насыпями[20 - Такописывает это место Константинополя барон Швейгер-Лерхенфельд всвоем сочинении «Подполумесяцем».], здесь итам кполуразрушенным стенам прилеплен ветхий домишко, асреди щебня растут пышные кустарники. Далее назапад лежат неодни насыпи, нои большая часть предместья, стоящая настарых развалинах. Ярко выкрашенные деревянные дома схарактерными балконами стоят наразбросанных вбеспорядке закопченных остатках цоколя идругих обломках камней, рядом зияют огромные трещины вдревних каменных руинах домов, уподножия которых лепятся скособоченные хижины турецких башмачников иперсидских лудильщиков. Назаднем плане виднеются жалкие лачужки, местами только высятся надними ослепительно белые минареты больших императорских мечетей.
        Здесь усеми башен, по-турецки, какуже упомянуто выше, Эди-Кули, пешеходы сворачивают сберега Мраморного моря назад кЗолотому Рогу вдоль огромных Юстинианских земляных валов. Тут, миновав почерневшие отвремени итакже обреченные наразрушение башенные колоссы, приходят карке ворот бывшего портала святого Романа. Через несколько проломов встенах выходят сначала набольшое Стамбульское кладбище смногочисленными каменными обелисками, затем достигают Влахерна, некогда большой части города, теперьже местечка, состоящего изгрязных, населенных евреями лачужек, значительную часть которых истребляют ежемесячные опустошительные пожары.
        Здесьже находятся иразвалины Хебдоман, притон египетских цыган, еврейских нищих игреческих мошенников. Вместе слетучими мышами искорпионами они разделяют эти мрачные убежища, ав прекрасные весенние дни праздношатающиеся ребятишки греются насолнце, наплитах иобломках колонн, остатках прежней роскоши, прежнего великолепия греческой империи.
        Какразвалины Кадри надругом конце города, такиэто угрюмое каменное здание ведет свое начало стого времени, когда Константинополь еще небыл завоеван турками. Развалины Хебдоман состоят изгруппы высоких инизких стен, заросших кустарниками ивьющимися растениями, здесь итам находятся отверстия вформе остроконечного свода. Местами заметны нижние части окон. Всеже вообще обрушилось, значительная часть громадных стен обвалилась ислужит убежищем дляразнообразнейших элементов уличной жизни Стамбула. Внутренность Хебдоманских развалин распадается набесчисленное множество отдельных помещений, изкоторых большая часть закрыта сверху инаполовину завалена мусором иобломками камней, такчто там образовались целые поселения, строго обособленные. Даже инад этими помещениями итам, посреди мусора итравы, живет множество бесприютных бродяг, слишком бедных иленивых длятого, чтобы занесколько пиастров нанять себе квартиру впорядочном доме.
        Это — пестрое смешение всевозможных племен, костюмов, наречий иобычаев. Настенах ивнизу натраве сидят илежат смуглые цыганские ребятишки, увходов, прислонясь кстене, стоят стройные цыганские девушки, сбоку старые полунагие укротители змей иперсидские фигляры сидят нашкурах зверей ис наслаждением покуривают трубки, кругом, всвоих помещениях, лежат опьяневшие отопиума нищие, стараясь блаженными сновидениями заглушить свои земные бедствия. Восточные музыканты игреки бренчат насвоих инструментах, дальше, вверху, наодиноком стенном выступе сидит накорточках молодой цыган иизвлекает изсвоей скрипки глубокие, жалобные мелодии, слышанные им ототцов, национальные песни их племени.
        Былуже вечер. Кэтому времени разноплеменные бродяги, сошедшиеся вКонстантинополь, подобно ночным птицам, оставляют свои дневные убежища иотправляются блуждать погородским улицам, выжидая удобного случая дляграбежа илиубийства. Вечерняя заря мало-помалу бледнела. Вместе сотлетом летучих мышей мошенники тоже вышли насвою ночную работу, употребляя день длясна. Вэто время какой-то мужчина втемном кафтане шел подороге квышеупомянутому убежищу всевозможных хороших идурных бесприютных горемык. Красная повязка наподобие чалмы обвивала его голову. Доразвалин было еще далеко, когда подразвесистым платаном он увидел лежащего человека. Человек этот, по-видимому, спал. Внешность его испугалабы всякого: спервого взгляда можно было узнать внем разбойника. Судя поего рябому лицу ибеспорядочной одежде, этобыл грек. Казалось, человека вкрасной чалме влекло кэтому бродяге, онтолкнул его, какбудто хотел что-то сказать. Нотот, очевидно, страшно опьяневший отопиума, ничего нечувствовал идаже непошевелился. Только незнакомец хотел повторить свою попытку разбудить его, каквдруг вблизи что-то зашевелилось, чего он прежде
вовсе незаметил. Подтолстым стволом платана сидел какой-то старик, поджав подсебя полуобнаженные ноги, сголыми руками иплохо прикрытым туловищем. Наголове унего была надета широкая грязная чалма. Чудное впечатление производило сильно загорелое отсолнца, морщинистое лицо его, обрамленное длинной, белой какснег бородой, ниспадавшей нахудощавую, костлявую грудь. Смуглые руки иноги его были поразительно худы, нов тоже время сильны икрепки. Нашее унего висела цепочка смощами, аниже — дудка. Возле него втраве лежали свернувшись семь иливосемь змей, головы которых почти касались голого тела старика. Неподвижно, каквосковая фигура, сидел он, прислонившись спиной кдереву. Онтолько тогда шевельнулся, когда человек вкрасной чалме вторично хотел толкнуть спящего бродягу.
        —Неделай этого, — сказал он, — грек убьет тебя, если ты теперь его разбудишь.
        —Как, тыукротитель змей? — спросил тот, ипри звуке его голоса все еще зоркие глаза старика так быстро иживо скользнули понему, какбудто он узнал этот голос ихотел удостовериться вличности этого человека.
        —Яегипетский укротитель змей Абунец ивчера ночью удостоился чести заставить танцевать моих змей вгареме всемогущего султана всех правоверных, — отвечал старик подошедшему кнему ближе незнакомцу.
        —Ачто, милость эта наполнила твои карманы? — спросил он. Укротитель змей промолчал.
        —Ятак идумал, — продолжал незнакомец, посмеиваясь, — гофмаршалы, начальники евнухов, слуги ивесь штат поглощают столько денег, чтоничего неосталось натвою долю. Язнаю все. Тыбедняк, яэто вижу.
        —Да,господин, ябеден, очень беден, — отвечал укротитель змей, опустив голову.
        —Отчегоже ты неможешь сам себе помочь? — продолжал тот. — Тыничего недостаешь, водворце богачей неполучаешь даже назначенных тебе денег: ихберут себе гофмейстеры ислуги. Иначе ибыть неможет. Если иты небудешь брать, тыумрешь сголоду вместе сосвоими змеями. Носкажи мне, непроходилли илине проезжалли здесь сейчас верхом молодой эфенди?
        —Молодой знатный господин?
        —Да,наруках унего дорогие перстни, карманы его туго набиты золотом.
        —Нет, сударь, такого пока еще невидел.
        —Такон еще придет.
        —Тыждешьего?
        —Яхочу предложить ему свои услуги.
        —Так, так. Ночто нужно молодому эфенди здесь, вХебдомане? — заметил старый укротитель змей. — Неслугуже намерен он отыскивать?
        —Да,правда твоя, старик, плохо пришлосьбы ему тогда. Здесь вразвалинах он ищет одну девушку смальчиком.
        —Турчанку?
        —Да,иочень красивую.
        Старик отрицательно покачал головой.
        —Нет, сударь, здесь невидел. Нов Скутари видел я вчера прелестную турецкую девушку сдесятилетним мальчиком.
        —Этоони! — воскликнул Лаццаро. — Их-то иищет молодой, богатый эфенди. Скажи ему это, когда он вернется изразвалин, может быть, ондаст тебе бакшиш.
        —Кажется, тыхочешь поступить кнему вуслужение?
        —Разумеется. Дайсначала ему пройти, чтобы мне встретиться сним уразвалин. Обратись кнему, когда он пойдет обратно.
        —Но,поступая кнему вуслужение, тынаверно скажешь, чтоя видел девушку имальчика вСкутари.
        —Зачем? Надоже итебе что-нибудь заработать.
        —Ах,ты очень добр! — воскликнул старый укротитель змей. — Абунец два дня уже ничего неел.
        —Нуачто, если он ничего тебе недаст? — сязвительной усмешкой спросил его тот. — Делай что хочешь, меня это нисколько некасается, онбогатый эфенди.
        Старик осторожно иробко осмотрелся кругом, неслышалли кто этих слов.
        —Тыочень добр, — сказал он затем, понизив голос. — Тыхочешь доставить кое-что старому Абунецу. Ядумаю даже, тыеще что-нибудь прибавишь, если… — прибавил он совсем тихо, — если я верно понял тебя.
        —Понял илинет, делай что хочешь. Ктоотсвоей честности умирает сголода, тотничего лучшего незаслуживает. Какие еще утебя, старик, сильные ноги ируки, ядумаю, тысправишься слюбым молодым парнем. Далеколи еще доразвалин?
        —Неочень.
        —Ладно. Мыпотом вернемся сюда, старик, — сказал человек вкрасной чалме, потом поклонился укротителю змей иснова вернулся надорогу.
        Онпоспешно пошел понаправлению кразвалинам, гдездесь итам стояли илежали девушки, женщины имужчины. Подойдя ближе, онуслышал шум ибрань. Всебросились ктому месту посмотреть, чемкончится крупная ссора между цыганом итурком.
        Лаццаро, — человек вкрасной чалме был он, какуже, наверное, отгадали читатели, — по-видимому, хотел сначала убедиться, ненашлили Реция иСаладин себе убежища вразвалинах.
        Увхода вних, всясгорбившись, сидела накорточках старая цыганка.
        Лаццаро подошел кней.
        —Уходишьли ты каждое утро вместе сдругими вгород илиостаешься здесь? — спросил онее.
        —Янемогу больше ходить, господин, явсегда здесь, — отвечала горбатая старуха.
        —Неприходилили вчера илисегодня новые бесприютные искать здесь убежища?
        —Да,сударь, целая толпа пришла сегодня ночью.
        —Небылоли между ними девушки смальчиком?
        —Тыговоришь оженщине сребенком наруках?
        —Каких лет был мальчик?
        —Нестарше четырехлет.
        —Нет, яговорю нео том, яспрашиваюо…
        Наэтом самом месте разговор их был прерван. Надороге Лаццаро увидел принца, безпроводника приближавшегося кразвалинам. Онбыл вевропейском костюме, счалмой наголове. Хотя платье его ибыло излучшей материи, ноничто необличало внем его высокого звания, темболее что он шел пешком. Однако порукам его, обтянутым перчатками, можно было угадать внем знатного турка.
        Лаццаро отошел отцыганки имедленно пошел навстречу принцу, делая вид, чтопринадлежит кобитателям развалин. Принц Юсуф, увидев его, знаком подозвал ксебе.
        —Тыживешь здесь? — спросилон.
        —Да,знатный господин, — отвечал тот вполной уверенности, чтопринц неузнал его, темболее что он был втурецком кафтане ичалме, ик томуже стемнело.
        —Яотыскиваю здесь одну девушку изСкутари, — продолжал Юсуф. — Знакомоли тебе это место?
        —Да,знатный господин, ябыл прежде слугой вдоме мудрого толкователя Корана Альманзора.
        Принц был поражен.
        —Тызнаешь идочь его? — сказалон.
        —Рецию, знатный господин?
        —Мнесказали, чтоона смальчиком отправилась сюда.
        —Дочь Альманзора? Тогда я зналбы обэтом. Нет, знатный господин. О,еслибы мне только увидеть ее! Нет, знатный господин, еездесьнет.
        —Нет? Тыточно это знаешь?
        —Также точно, както, чтонаднами Аллах. Такты, знатный господин, ищешь прекрасную Рецию?
        —Странная встреча, — задумчиво произнес Юсуф. — Ты,значит, былслугой вдоме ее отца?
        —Иропщу наАллаха, чтонемогу быть им более. Мудрый Альманзор невернулся, единственный сын его убит, весь дом опустел. Нознаешь, чтоя думаю? Там, вСкутари, живет старая Ганифа, прежняя служанка инаперсница дочери Альманзора, неу неели приютилась прекрасная Реция?
        —Очень может быть. Знаешьли ты эту служанку? Знаешьли, гдеона живет? — быстро спросил Юсуф.
        —Да,знатный господин.
        —Можешьли ты проводить меня кней?
        —Сейчас, если прикажешь.
        —Такпойдемже, проводи меня, янагражу тебя заэто.
        —Какую хорошую, беззаботную жизнь вел я прежде, пока еще жив был мудрый Альманзор, — сказал Лаццаро, немедленно собираясь сопровождать принца. — Чтоэто было завремя! Хотя там ине было распущенности, асоблюдались чистота истрогий порядок, нонам было хорошо. Каклюбящий отец, заботился Альманзор обовсех… Мыдолжны вернуться сюда надорогу ксеральскому шпицу, знатный господин, — перебил он свою речь. — Оттуда мы должны переехать вСкутари.
        —Тамждет меня моя яхта.
        —Темлучше. Ясейчасже увидел, чтоимею дело сознатным господином, — льстивым тоном сказал коварный грек, вместе спринцем Юсуфом удаляясь отразвалин. — Да,чудное было это время. Какропщу я наАллаха, чтомудрый Альманзор невернулся.
        —Теперь ты безместа? — сучастием спросил Юсуф.
        —После такого доброго господина трудно отыскать себе нового.
        Тообстоятельство, чтоэтот человек знал Рецию ибыл слугой вдоме ее отца, расположило принца вего пользу. Вдуше он решил уже взять его ксебе вуслужение.
        —Кактемно здесь, уплатанов, — сказал он после небольшого молчания, вместе сЛаццаро подходя ктому месту дороги, гдесидел старый укротитель змей.
        Глаза грека беспокойно забегали, отыскивая старого Абунеца.
        —Здесь темно, знатный господин, нос той стороны падает лунный свет нанашу дорогу, — сказал он так громко, чтоукротитель змей должен был его слышать, если он был еще поблизости. — Несказалли ты давеча, чтопрекрасная Реция имела присебе мальчика?
        —Да,десятилетнего мальчика, таксказали мне недавно вСкутари.
        —Проводнику твоему, который может быть твоим слугой, ничего неизвестно обэтом мальчике, — продолжал Лаццаро еще громче. — Еслибы я только знал…
        Вэту минуту между старыми, тенистыми деревьями возле дороги что-то зашевелилось.
        —Ктотут? — громко спросил принц Юсуф.
        Нов этот самый момент кним подступила высокая, окутанная мглой ночи фигура. Лаццаро, вполной уверенности, чтоэто укротитель змей ичто он бросится напринца, быстро приблизился кдеревьям. Новдруг он почувствовал удары двух здоровенных кулаков. Принцже вужасе отступил назад.
        —Чтоздесь такое? — воскликнулон.
        —Ничего, принц, ничего, — тихо сказал голос, — дело касается невас, авашего коварного проводника, идите спокойно своей дорогой.
        Впервую минуту, пораженный этой неожиданной встречей, Юсуф незнал, чтоему делать, темболее что кругом было совершенно темно. Раздался глухой стон.
        —Чтослучилось? — спросил он. — Ктоты такой?
        Онближе подошел ктому месту, гдебыло сделано неожиданное нападение наего проводника, ноне мог видеть ниего, нинападавшего, только что-то шумело ишевелилось между деревьями. Ночерез минуту все смолкло. Грек куда-то исчез, напрасно принц звал его, искал между деревьями потому направлению, откуда донесся донего последний звук, онникого ненашел, кругом все было тихо ибезмолвно, какв могиле.
        XVIII. Победа
        Сади иЗора оставили поле битвы, гдевчестном бою пали сыновья эмира. Онибыстро поскакали коткрытой равнине, узнав отмолодого пастуха онеприятельских силах, приближавшихся туда, по-видимому, сцелью окружить их ивзять вплен.
        —Боюсь, чтотшауш сосвоим отрядом попался вруки бедуинов, — сказал Зора своему товарищу. — Онрискнул зайти слишком далеко.
        —Коварные арабы заманили его ксвоему лагерю, — отвечал Сади. — Должно быть, Кровавая Невеста уже там, ато ее воины немоглибы выступить напомощь ее братьям стем, чтобы захватить нас вплен.
        —Теперь прежде всего нам надо пробраться всвой лагерь, — продолжал Зора, — всеостальное внастоящую минуту вещь второстепенная. Толькобы нам соединиться сосвоими солдатами, атам мы уж одолеем врагов.
        —Так, так, мойхрабрый Зора-бей, надо приступить крешительному шагу.
        —Чемскорее мы это сделаем, темраньше можем победителями вернуться народину.
        —Знаю, чтоты жаждешь вернуться вСтамбул.
        —Ябеспокоюсь оРеции.
        —Ая думал, чтотебя обворожила принцесса. Онатебя любит, Сади, инедурнобы было, еслибы ты сделался пашой иженился напринцессе. Невозражай ничего, друг мой, — полушутя, полусерьезно сказал Зора, — нельзя отталкивать отсебя счастье, если оно случайно выпадает нам надолю. Оноибез того только раз вжизни улыбается человеку. Если он им вовремя невоспользуется, топотеряет его навсегда ивсю жизнь будет вэтом раскаиваться. Будь благоразумен, Сади, следуй голосу рассудка, недавай воли своим чувствам.
        —Тыхорошо умеешь читать наставления другим, — сказал, смеясь, Сади, — как-то идут твои дела спрекрасной англичанкой,а?
        —Тосовсем другое дело, Сади, онадипломат, ия чувствую большое желание присчастливом возвращении народину избрать тоже поприще. Тыже, напротив, намерен продолжать военную карьеру и, если достигнешь звания паши, какбудет заманчиво длятебя жениться напринцессе. Поверь мне, гордость ичестолюбие возрастают вместе снашим возвышением. Теперь ты еще ине думаешь обэтом, сегодня ты сомневаешься всправедливости моих слов, нопридет время, когда ты напути кславе будешь ослеплен честолюбием.
        —Принцесса комне благосклонна, недумаешьли ты, чтоя буду отрицатьэто?
        —Короче говоря, оналюбит тебя.
        —Иэто может быть, номежду нами лежит такая глубокая пропасть, чтонечего идумать обисполнении твоих слов, другмой.
        —Пропасть эта вскором времени будет уничтожена. Вспомни оНури-паше, оЭдхем-паше, обаженаты напринцессах.
        —Янехотелбы быть наих месте.
        —Тоопять-таки другое дело, Сади. Онинето, чембылбы ты, нехозяева всвоем доме. Ночто там такое — видишь тыдым?
        —Этопыль, друг мой, — отвечал Сади. — Облако пыли, поднятое конями наших врагов.
        —Твоя правда, теперь я исам это вижу, мыдолжны держать немного правее, чтобы, миновав их, добраться досвоего лагеря. Мыпотом наверняка найдем их вгорах, гдемы давеча были.
        —Мыдолжны держать вправо, — сказал Сади через несколько минут, когда они уже свернули немного всторону отвидневшегося вдали облака пыли. — Нопосмотри-ка сюда, Зора, итут, кажется, тоже подымается вдали легкий туман.
        —Клянусь бородой пророка, иэто облако пыли.
        —Если мы повернем еще правее, нампридется сделать круг.
        —Этоничему непоможет, Сади, однако неможемже мы броситься вруки такой массы арабов, чтобы они окружили иубили нас. Этобылобы безумием.
        Зора повернул немного правее, иСади последовал заним, хотя ис внутренним колебанием. Бедуины были близко идолжны были увидеть их надалекой пустынной песчаной равнине, местами только вздыбленной холмами. Чтобы остаться незамеченными, онидолжны были сделать дальний обход. Обатоварища слегка пришпорили лошадей, иверные животные соскоростью ветра понеслись попустыне.
        Вдруг Сади вздрогнул иостановил своего коня.
        —Чтотакое? — спросил, подскочив кнему, Зора.
        —Стой! — закричал Сади. — Посмотри-ка туда.
        Ион указал ему надругую сторону горизонта: тамвдали поднималось облако, адругие, сбоку, заметно увеличились.
        —Мнекажется, мыокружены неприятелями, — мрачно сказал Зора, остановив лошадь, завидев облака пыли. — Совсех сторон идут сюда небольшие отряды.
        —Втаком случае нам ничего больше неостается, как, спрятавшись где-нибудь поблизости, ждать их приближения изатем всамом удобном месте пробиться сквозь их ряды, — отвечал Сади. — Этоединственное длянас средство соединиться сосвоими солдатами.
        —Онихотят отрезать нам сообщение, окружить нас ивзять вплен. Спешимся, Сади. Икони, ивсадники должны лечь; если они увидят нас, прежде чем пойдут врассыпную, тонам придется иметь дело нес отдельными воинами, нес маленьким отрядом, носо всеми, итогда мы погибли.
        Обаофицера проворно соскочили слошадей.
        —Пойдем вон туда, гдебуря нанесла песка наподобие окопа, — вскричал Сади иза узду отвел своего коня козначенному месту. — Ляжем заэтот холм ибудем караулить неприятеля.
        Зора последовал заним кнанесенному ветром песчаному холму, закоторым, повсей вероятности, действительно совсех сторон окруженные неприятелями офицеры хотя ине нашлибы себе защиты, зато могли укрыться дотех пор, пока невысмотрят, скакой стороны удобнее пробиться сквозь неприятельские ряды. Тамони легли, подняв головы. Вместе сними улеглись илошади. Обаофицера были теперь прикрыты, мчавшиеся вдали совсех сторон неприятели немогли их видеть. Должно быть, ихсозвала сюда Кровавая Невеста исама предводительствовала ими, таккакв одном отряде Сади вскоре заметил развевающееся поветру знамя.
        Чтобы неупустить неприятельских офицеров изсвоих рук, арабы, какувидели теперь Сади иЗора, разделились нанебольшие отряды, которые нанекотором расстоянии друг отдруга мчались кодному общему пункту, гдеони инамерены были соединиться. Каждый изних, по-видимому, состоял издвадцати илитридцати воинов нарасстоянии около четверти мили отряд ототряда. Таким образом ничто немогло ускользнуть отних, иСади иЗора поняли, чтоони только чудом могли счастливо пробраться между этими отрядами. Изсвоей засады они ясно видели направление отдельных неприятельских партий ипри приближении их заметили, чтоотряд сознаменем остался далеко слева. Нодва отряда все еще мчались прямо наних. Ичем ближе подходили они, темболее увеличивался между ними промежуток, только вдали казавшийся незначительным. Благодаря этому возросли инадежды офицеров пробиться между отрядами. Кругом, ссеми различных сторон, приближались отдельные толпы бедуинов и, может быть, много еще было других, которых заотдаленностью немогли видеть Сади иЗора. Изэтих отрядов те, которые собеих сторон шли прямо наних, казались им наиболее удаленными друг        —Здесь мы должны пробиться, — решительно сказал Сади. — Дадим им подойти нанесколько сот шагов, затем вскочим налошадей ибросимся вперед. Враги собеих сторон кинутся нанас. Мывыстрелим вближайших, атам пришпорим лошадей иринемся вперед, кнашему лагерю.
        —Тыправ, Сади, мытак исделаем, — согласился Зора. — Теперь уже лучше можно судить овеличине отрядов. Вкаждом, ядумаю, больше сорока всадников. Кровавая Невеста собрала все свои силы иразделила их наотряды, чтобы тем вернее уничтожить нас, значит, ейудалось убежать оттшауша иего солдат.
        —Темлучше, друг мой, толькобы нам избежать опасности идобраться долагеря, таммы можем допустить Кровавую Невесту ивсе ее силы донападения идать им последнюю, решительную битву.
        —Ониподходят ближе — воттот отряд налево назначительное расстояние отстоит отнас, другой направо тоже далеко, хотя иближе первого, вту сторону мы идолжны отправиться. Заряженоли твое ружье?
        —Да,иружье, иоба пистолета.
        —Моетоже, — вполголоса сказал Сади. — Ненадо упускать удобной минуты. Раз, два, три — вперед! Дапоможет нам Аллах!
        Онипроворно вскочили, между тем какнеприятельские отряды собеих сторон промчались мимо. Ноони увидели иузнали обоих офицеров. Раздался дикий крик, бедуины бросились кним. Сади иЗора, казалось, погибли. Около сотни всадников бросились наних, надвоих. Каждый отряд содержал допятидесяти человек. Сади иЗора первые выстрелили изсвоих винтовок, затем перебросили ружья наспины, таккакнекогда было заряжать их, ипоскакали. Беспорядочный шум поднялся совсех сторон, арабы помчались кним иза ними. Гремели выстрелы, ипули свистели вокруг двух смелых всадников, пытавшихся пробиться сквозь окружившие их неприятельские ряды.
        Поднялась невыразимая суматоха, крики бешенства, выстрелы, ржание лошадей — всеэто сливалось вкакой-то беспорядочный гул. Притомже бедуины так поспешно бросились впогоню занеприятелями, чтоследы их обозначались двумя столбами пыли. Когда они рассеялись, видно было, чтоарабы, пригнувшись кшеям лошадей, всвоих белых развевающихся плашах, мчались поодному направлению. Обаофицера могли ускользнуть отних.
        Ониуже хоть немного, новыиграли расстояние, итак какдело шло обих жизнях, тоони вовсе нехотели потерять своего преимущества. Позади них раздавались еще отдельные выстрелы, нопули непопадали вцель. Мало-помалу бедуины истратили все заряды, азаряжать им тоже было некогда, надо было догнать неприятелей, амежду арабами некоторые обладали такими лошадьми, скоторыми редко какая другая могла сравняться вбыстроте ивыносливости.
        Эти-то всадники ипустились теперь впогоню, надоже было показать, начто способны их кони. Сади иЗора никак невозможно было ускользнуть отних, какбы нигнали они своих лошадей.
        Когда прочие арабы увидели, чтошесть лучших лошадей помчались впогоню ичерез несколько минут уже далеко оставили засобой всех остальных, тораздались дикие крики радости. Обаофицера услышали их и, оглянувшись назад, увидели, чтошесть бедуинов насамых быстрых лошадях опередили других иприближались кним.
        —Насдогоняют! — закричал Сади своему товарищу, ехавшему впереди. — Ноим незахватить нас! Сшестью бедуинами мы справимся, если дело дойдет доэтого.
        —Вперед. Употребим вдело шпоры, ведь остальные тоже близко, — отвечал Зора. — Ссотней нам несовладать, нето что сшестью, гденакаждого изнас придется только потри противника, аэто нетак много.
        —Смелее! Стаким товарищем, какты, ясправлюсь ис сотней! — вскричал Сади, взмахнув рукой.
        —Арабы все больше ибольше отстают, итолько шестеро быстро приближаются кнам. Пистолеты вруки, Сади, каждому изнас надо сделать подва выстрела, накаждый изних должно пасть поодному врагу, тогда останутся только два, ас ними мы живо справимся.
        Сади горел нетерпением покончить сосвоими преследователями ивыстрелил еще раньше приглашения Зора. Пуля сшибла одного араба слошади.
        —Ловко попал! — закричал Зора итоже выстрелил, неостановив лошади, атолько обернувшись.
        Почти втоже время иСади дал второй выстрел, ипо какой-то странной случайности обе пули попали водного.
        —Какжаль! — воскликнул Сади. — Моглибы бытьдва.
        —Тыслишком тороплив, выстрел пропал даром, теперь идет последний.
        Видя, кактоварищи их пали, сраженные неприятельскими пулями, остальные четверо бедуинов проворно отскочили вразные стороны, заметив, чтоЗора еще раз прицелился вних.
        НоЗора был метким стрелком. Хотя он ине попал втого всадника, вкоторого метил, таккактот неожиданно рванул всторону свою лошадь, вставшую приэтом надыбы, нозато пуля ударила вглаз лошади ипрошла вмозг, бедное животное сделало бешеный прыжок ирухнуло наземлю, придавив ногу всадника.
        —Иот этого мы избавились, — сказал Зора, — осталось только трое. Сними мы справимся, если они догонятнас.
        —Остальные, кажется, прекратили преследоватьнас.
        —Каквидно, онирассылают вовсе стороны нарочных, вероятно, длятого, чтобы уведомить остальные отряды освоей неудаче.
        —Пусть они соединяются, — отвечал наэто Сади, — потом ненадо нам будет сгонятьих.
        Трое остальных арабов, увидев, чтоофицеры истратили все заряды, судвоенной силой бросились заними, имхотелось отомстить врагам заубитых, хотелось догнать их иловким взмахом копья выбить изседла. Опасность все еще была велика дляСади иЗора, перевес был теперь настороне врагов. Длязашиты небыло уних ничего, кроме сабель, нечего делать, надо было довольствоваться иэтим. Онипроворно обнажили клинки, накоторых оставались еще запекшиеся капли крови сыновей эмира.
        —Стой! — закричал Сади.
        Онвнезапно повернул лошадь и, взмахнув саблей, бросился натроих бедуинов. Егопримеру последовал иЗора. Копье было опасным орудием вруках сынов пустыни, лошади которых повиновались знаку своего господина. Ноничто немогло противостоять безграничному мужеству обоих офицеров. Нападение их было так быстро инеожиданно, чтоарабы невольно отступили.
        Сади иЗора поспешили воспользоваться своим преимуществом. Вто время какСади был занят двумя, Зора удалось ловким ударом повалить лошадь третьего, абедуин безлошади всеравно что побежден. Хотя он ловко выскочил изседла, новыронил приэтом копье.
        Двумя прыжками Зора очутился возле Сади, сильно теснимого бедуинами, ипомог ему одолеть обоих врагов. Вскоре им удалось изрубить одного исильно ранить другого, третийже, сброшенный слошади, вскочил налошадь одного изубитых и, невступая вбитву, бросился ксвоим товарищам известить их обучасти пятерых воинов.
        —Этоеще больше рассердит их, — сказал Сади, вместе сЗора отправляясь дальше. — Клянусь бородой пророка, мысделали сегодня пробу. Вперед, мыдолжны какможно скорей добраться долагеря инемедленно вместе совсеми солдатами выступить против них. День этот еще неокончен. Надеюсь, чтоон будет славным днем нашей жизни.
        —Тебе следует награда победителя, — отвечал Зора, — твое мужество безгранично. Ноеще важнее твои расчеты иумение пользоваться благоприятной минутой. Принцесса была права, открыв втебе талант ипредсказав тебе блестящее будущее. Тебе, Сади, предоставляю я лавры иохотно отступаю перед твоим превосходством…
        —Нислова более, Зора, — перебил его Сади. — Мыоба выдержали тяжелый день ииз настоящей опасности вынесли свои жизни — ноон еще неокончен.
        —Мыможем отдохнуть минуту, — заметил Зора после небольшого молчания ипридержал своего сильно взмыленного коня. — Кажется, впылу боя мы свернули снастоящей дороги.
        —Солнце садится там, значит, ехать надо сюда, — сказал Сади.
        —Видишьли ты кругом возвышения?
        —Нет, горизонт заволокло тучами.
        —Мыилине натой дороге, илиеще так далеко отлагеря, чтораньше ночи нам донего недобраться. Однако молодой пастух полагал, чтоон нарасстоянии трех иличетырех миль.
        —Едем дальше, — предложил Сади.
        —Лошади очень устали.
        —Ядумаю, мыстобой, Зора, устали больше, однакоже несмеем изаикнуться обэтом.
        —Нутак едем, — согласился Зора.
        —Будем держаться немного левее, — сказал немного спустя Сади. — Кажется, втой стороне лежат холмы, затянутые сизой дымкой.
        —Вэтой пустыне гораздо хуже, чемнаморе, — сказал Зора. — Кажется, намздесь легче всего сбиться спути.
        —Кночи будет вдвое хуже.
        —Амой желудок дьявольски пуст. Чтотам — одно молоко, составившее нашу единственную пищу сегодня.
        —Успокойся, — улыбнулся Сади. — Влагере мы найдем все необходимое.
        Ион такими яркими красками стал обрисовывать своему товарищу все удовольствия хорошего обеда, чтоскоро одержал верх, иЗора, смеясь, снова погнал лошадь.
        —Ого, посмотри-ка туда! — закричал он наконец, кактолько последние лучи заходящего солнца окрасили горизонт. — Чтотам такое, другмой?
        —Хорошо, чтобы оправдались твои слова, чтобы это были те холмы, закоторыми лежит наш лагерь, — отвечал Зора. — Нотеперь мне исамому кажется, чтомы нанужной дороге.
        Онипомчались дальше ичем ближе подъезжали они кгорам, темяснее видели, чтоони напути кцели. Наступила уже ночь, когда их окликнули часовые, иони увидели перед собой лагерь.
        Тшауш сосвоим отрядом невернулся, наверное, онипопали вруки Кровавой Невесты истали жертвой ее дикой мести.
        Пока оба офицера после тяжелых трудов ипродолжительного поста подкрепляли себя пищей, солдаты готовились квыступлению. Пушки снова были разобраны инавьючены наверблюдов. Войско выстроилось, приведя впорядок ружья иприхватив ссобой провиант. Через полчаса солдаты, вооруженные ивполне готовые кбою, сидели наконях.
        Подкрепив себя пищей инемного отдохнув, Сади иЗора объявили своим воинам, чтонаэтот раз надо одержать решительную победу, чтовсе враги собрались наравнине ичто придется выдержать упорный бой. Солдаты радостными криками отвечали своим смелым вождям, подвиги которых были им уже известны имужество которых было примером дляних. Зора иСади стали воглаве своих отрядов ис разных сторон оставили лагерь. Онирешили разъединиться ипотом собеих сторон внезапно напасть нанеприятеля, чтобы вочтобы то нистало вызвать его нарешительный бой ив заключение одержать блистательную победу. Впрочем, онидержались недалеко друг отдруга, чтобы привнезапном нападении иметь возможность после первыхже выстрелов немедленно соединиться.
        Между тем Кровавая Невеста была вневыразимом бешенстве; впервые услыхала она, чтовсе принятые ею меры остались тщетными ичто оба офицера падишаха все-таки ускользнули отнее, вто время какона уже твердо рассчитывала иметь их всвоей власти. Небыло никакой надежды науспех дальнейшего преследования, иСолия решила сначала отыскать братьев изатем уже, соединившись сними, продолжать враждебные действия против турецких войск. Каковже был ее ужас, когда она нашла обоих братьев убитыми. Этоеще сильнее разожгло вгруди Солии дикое бешенство инеукротимую жажду мести. Каксумасшедшая бросилась она ктрупам, которые печально обступили воины, затем вскочила идрожащим голосом поклялась дотех пор неуспокоиться, пока неистребит всех врагов илисама непадет вбитве. Арабы последовали ее призыву истолпились подзнаменем Кровавой Невесты. Всесклятвой обещали илистрашно отомстить засмерть своих вождей, илипасть всражении. Затем обоих воинов погребли натом самом месте, гденашла их Солия, иогромными камнями завалили их могилу. Так, среди пустыни, покоились рядом, головами кМекке, обабрата Кровавой Невесты.
        Совершив погребение, бедуины снова вскочили наконей. Солия развернула знамя, таккакрешила немедленно вести своих воинов наврагов, победить илиумереть. Ейхотелось известием обокончательном истреблении ненавистных врагов обрадовать престарелого отца, содним старым слугой оставшегося влагере, прежде чем сообщить ему печальную весть осмерти обоих сыновей. Бешенство ижажда мести неудержимо влекли ее вперед, словно вихрь, мчалась она воглаве своих войск поравнине, залитой лучами заходящего солнца, понаправлению кнеприятельскому лагерю. Ейхотелось нетолько истребить войска падишаха, нои жестоко наказать те соседние племена, которые отказали ей впомощи итем нанесли всем им оскорбление, которое Солия хотела непременно смыть кровью. Кровь, одна кровь наполняла все планы изамыслы этой дочери пустыни. Неукротимая жажда мести руководила каждым ее шагом. Ненависть пересилила то чудное чувство, которое овладело ею привиде смелого неприятельского вождя, иона хотела видеть всех врагов мертвыми усвоих ног ине успокоиться дотех пор, пока последний неиспуститдух.
        Воины Кровавой Невесты были увлечены ее мужеством. Жажда брани томила их стой минуты, какони увидели трупы сыновей их эмира. Допоследнего человека, допоследней капли крови решили они биться идико стремились заразвевающимся поветру знаменем Кровавой Невесты, которая, какгероиня, впереди всех мчалась внеприятельский лагерь. Привзгляде наэто войско, впоследних лучах заходящего солнца скачущее попустыне, всякийбы подумал, чтоничто нев состоянии удержать его. Какрой призраков, вбелых развевающихся плащах мчались бедуины, численностью своей превосходя военные силы, бывшие враспоряжении уСади иЗора.
        Солнце уже закатилось, ивечерняя мгла покрыла пустыню. Нанебе засияли первые звезды, ивечерняя прохлада сменила удушливый дневнойжар.
        Новот Солия внезапно вздрогнула: вдали она увидела какую-то придвигавшуюся кним черную массу. Этобыло турецкое войско. Воины Кровавой Невесты тоже увидели приближающихся солдат падишаха. Настала решительная минута. Солия велела своим воинам остановиться, дать врагам подойти поближе изатем внезапно броситься наних. Такое быстрое нападение всегда имело успех, этоона нераз испытала. Тщетными оставались всегда все попытки регулярных войск противостоять дикому натиску такой орды, употребляющей вдело сначала пули, азатем свои длинные копья.
        Бледный свет луны извезд освещал равнину. Ослепленная ненавистью, неимея понятия онастоящем военном искусстве, онавидела только приближавшихся неприятелей ине подозревала, что, бросившись вперед сосвоим знаменем идавая сигнал ковсеобщей атаке, онавлекла своих воинов насмерть ина гибель. Длинной шеренгой своодушевлением последовали заней бедуины ив одну минуту далеко растянулись вобе стороны, чтобы окружить неприятеля. Проворно выстрелили они изсвоих длинных ружей, и, когда солдаты ответили им темже, арабы отскочили вразные стороны иснова споднятыми копьями бросились нанеприятеля.
        Отрядом турецких войск командовал Сади. Сневозмутимым спокойствием отдавал он приказания ивелел своим солдатам открыть сильный огонь победуинам. Кровавая Невеста иее воины были встречены градом пуль, много их легло наместе, нооставшиеся также неудержимо стремились вперед. Завязался горячий, отчаянный бой. Занесколько минут сыны пустыни окружили весь отряд Сади исвоими длинными копьями страшно опустошали ряды солдат падишаха. Бедуины были уже уверены всвоей победе. Бившаяся впередних рядах Кровавая Невеста уже заранее торжествовала, каквдруг битва неожиданно приняла другой оборот.
        Вдали раздались звуки трубы. Зора-бей повыстрелам узнал оначале боя ипоспешил сосвоим отрядом помочь Сади принудить ксдаче илиокончательно уничтожить племя бени-кавасов. Чудесной музыкой прозвучали трубы дляСади, который сражался каклев инамерен был победить ибез помощи Зора. Новрагам давали большой перевес их оружие ихорошо обученные лошади. Имного солдат падишаха плавали уже вкрови. Зато икровь бедуинов тоже окрасила песок пустыни. Много храбрых воинов Солии легло наместе.
        Благодаря неоспоримому искусству владеть копьями арабы непременно одержалибы победу, темболее что они были вдвое сильнее отряда Сади, но, ксчастью последнего, раздавшиеся звуки труб имели могущественное действие насолдат, число которых уменьшилось процентов надесять. Воодушевленные новым мужеством, сеще большим ожесточением бросились они засвоим командиром набедуинов, словно хотели одни пожать лавры этой ночи, неподелившись сприближающимися товарищами.
        Всвоей неукротимой злобе Солия неслыхала сигналов приближающихся врагов. Онадаже неследила более зауспехами своих воинов, разубедившись вих перевесе. Глаза ее были прикованы кСади, смелому неприятельскому вождю. Донего она хотела добраться, чтобы сразиться сним. Этонепреодолимое желание влекло ее вперед. Спомощью ханджара она пробилась сквозь неприятельские ряды иувидела себя наконец уцели. Сади-бей мчался прямо нанее. Впервую минуту он неузнал вней Кровавую Невесту, таккак, чтобы удобнее было сражаться, онапередала знамя одному изсвоих воинов. Нострастный крик, вырвавшийся изее груди, выдал вней женщину. Несколькими прыжками коня он очутился передней.
        —Сдайся мне состальными твоими воинами! — закричал он. — Ты,Кровавая Невеста!
        —Нет, нет, никогда! — страстно воскликнул Солия, бросаясь наСади.
        —Втаком случае ты погибла вместе совсем твоим племенем, — отвечал Сади. — Нехочешь иначе, такумриже!
        Начался поединок, смотря накоторый, трудно было решить, чему более дивиться: дикойли настойчивости инеукротимой злобе Солии илиискусству Сади, который хотел неубивать ее, азахватить живой. Ондолжен был призвать напомощь всю свою ловкость, чтобы противостоять ее беспрестанным бешеным нападениям. Словно богиня мести, кактигрица, бросалась она наСади. Сражающиеся расступились вокруг них. Казалось, происходил кровавый турнир, гдеборьба шла нена жизнь, ана смерть. Вовремя этого поединка явился сосвоим отрядом Зора, ис этой минуты участь арабов была решена. Онибыли внезапно окружены вновь прибывшим неприятелем, нохотя они иясно видели свое поражение, онинесогласились сдаться потребованию Зора.
        Новот одному изсолдат Сади удалось овладеть знаменем, убив ятаганом несшего его воина. Арабы испугались — ониискали Кровавую Невесту, носвет луны был слишком слаб длятого, чтобы можно было ясно видеть все, чтопроисходило кругом. Знамя было потеряно, Кровавой Невесты нигде небыло видно… Ивсе оставшиеся вживых бедуины бросили оружие, когда Зора снова потребовал сдачи.
        Втуже минуту смелому Сади, всееще сражавшемуся сСолией, удалось наконец обезоружить свою противницу, ранив ее вправую руку.
        —Убей меня! — закричала Кровавая Невеста. — Замою голову назначена награда. Убейже меня!
        —Нет, — отвечал Сади, — тыдолжна живой отдаться мне вруки. Сдавайсяже!
        —Нет, никогда! — вскричала Солия ихотела левой рукой вонзить себе всердце кинжал.
        НоСади вовремя успел схватить ее руку и, соскочив сседла, силой снял слошади бешено сопротивлявшуюся Солию. Кровавая Невеста походила напойманную львицу. Онавсе еще делала отчаянные попытки умертвить себя, новсе было тщетно. Сади приказал нескольким солдатам связатьее.
        —Покорись твоей участи! — закричал он ей. — Посмотри-ка туда: остаток твоего племени сдался победителям.
        Смрачно сверкающими глазами, неговоря нислова, вневыразимом отчаянии стояла связанная Кровавая Невеста ивидела, какмаленькая кучка ее воинов, избежавших смерти, сложила оружие. Побежденная Солия находилась теперь вруках ненавистных врагов, подвластью того, кого она ненавидела более всех остальных. Онатолько выжидала удобного случая умертвить себя. Сосвязанными руками, окруженная караулом неприятелей, онастояла, подобно заключенной вневоле гиене, имрачно смотрела напокрытое кровью итрупами поле битвы, гдеплемя ее кончило свое существование.
        Только Зора узнал оподвиге Сади, какнемедленно поспешил кнему, оставив пленников поднадзором своих солдат. Торопливо соскочив слошади, онбросился обнимать друга.
        —Победа, Сади, победа! — радостно воскликнул он, горячо сжимая его всвоих объятиях. — Яуслышал выстрелы ипоспешил сюда, нопришел только затем, чтобы быть свидетелем твоих подвигов. Тывзял вплен Кровавую Невесту. Большего торжества ижелать нельзя.
        —Мыуцели, друг мой, — отвечал Сади. — Спасибо тебе затвое появление наполе битвы, безтебя победа небылабы одержана так быстро ирешительно.
        —Тебе следует получить награду победителя, Сади. Тыспленной Кровавой Невестой возвратишься вСтамбул, чтобы втриумфальном шествии отвести ее водворец султана. Ямог только довершить твою победу. Вывсе, — обратился он ксолдатам, — приветствуйте нашего храброго ипобедоносного Сади-бея!
        Сшумной радостью последовали солдаты приглашению Зора, иобширное поле битвы огласилось торжествующими криками победителей, прославлявших Сади.
        —Даздравствует Сади-бей! — громко разнеслось повоздуху.
        Впервый раз войска султана праздновали такую блистательную победу среди этой пустыни.
        —Поконям! — скомандовали офицеры, когда пленные арабы были уже привязаны: Кровавая Невеста — кседлу своей лошади, апрочие воины — клошадям солдат. — Пусть срассветом пришлют изБедра помощь раненым, амертвым найдется здесь одна общая могила.
        Затем шествие вместе спленниками двинулось котдаленному неприятельскому лагерю, чтобы прихватить вплен еще нескольких остававшихся там воинов. Этодлинное шествие, вкотором можно было видеть иликующие, ипечальные, удрученные горем лица, медленно двигалось попесчаной пустыне, слабо освещенной бледным светом луны. Только кутру добрались они долагеря бени-кавасов, ноон казался вымершим. Ниодин звук, ниодно движение между палатками ненарушали мертвой тишиныего.
        Прислабом утреннем свете Сади иЗора отправились вшатер эмира.
        Увхода впалатку они нашли престарелого эмира мертвым — онпредпочел умереть, чемпережить поражение. Возле него лежали ивоин, принесший известие опоражении, истарый слуга, последовавший примеру своего господина и, подобно ему, лишивший себя жизни.
        —Онпредпочел смерть позору, — сказал Сади, указывая натруп эмира. — Вдуше этого человека было много истинного величия. Отдадимже ему последний долг ина восходе солнца припушечной пальбе предадим его прах земле. Затем двинемся вБедр иоттуда спленниками изавоеванной добычей вернемся вСтамбул, куда гонцы еще раньше принесут известие онашей победе. Племя бени-кавасов получило достойное наказание.
        XIX.Новый фаворит
        Вследствие пророчества Сирры ивстречи сМансуром-эфенди натеррасе дворца султанша Валиде отказалась отсвоей вражды кнему. Онатак всецело верила вчудеса изнамения, чтослова пророчицы были длянее законом. Шейх-уль-ислам заметил эту перемену иупотребил вдело всю свою хитрость, чтобы увеличитьее.
        Водин изследующих дней султанша Валиде приказала муширу Изету дать заметить Мансуру, чтовназначенный час она желает встретить его вАй-Софийской мечети. Валиде имела собственную мечеть вСкутари ичасто являлась туда, чтобы вприсутствии всего народа совершать свои молитвы. Вокрестностях мечети, отделанной мрамором, усултанши Валиде было несколько академий, называемых медресе, квартиры длястудентов, столовые длябедных, больница, бани икараван-сарай, убежище дляпутешественников. Всеэто делала она длятого, чтобы быть любимой народом. Нов назначенный день она квечеру отправилась нев свою мечеть, нов большую, роскошную Ай-Софию, увхода вкоторую желала она наобратном пути встретить шейх-уль-ислама.
        Прежде чем войти вмечеть, каждый магометанин производит омовение внаходящемся перед дверью ее бассейне. Всобственной мечети султанши Валиде был устроен длянее особый бассейн, здесьже, вАй-Софии, былтолько один, общий. Слегка обмакнула она туда несколько пальцев икоснулась ими лба, незакрытого покрывалом. Ниснаружи, нивнутри мечети невидно ниобраза, нирезьбы. Коран строго запрещает изображать людей иживотных. Зато стенные украшения, состоящие изарабесок иизречений из Корана, украшают интерьер магометанских церквей, стены которых ночью бывают освещены бесчисленным множеством ламп. Богослужение наВостоке невеличественно ине торжественно, оносостоит изодних механически произносимых молитв ичтения текстов изКорана. Вкаждой мечети, встороне, обращенной кМекке, находится большой мраморный престол святого пророка, ик нему должен быть обращен лицом каждый молящийся.
        Константинопольские мечети делятся надва класса: императорские церкви джами-эс-салатин имолельни, известные подименем меджидие. Первых шестнадцать, последних около ста пятидесяти. Кроме наибольшей ипрекраснейшей извсех мечетей Ай-Софии, ежегодный доход которой достигает полутора миллионов пиастров, кимператорским мечетям принадлежат: мечеть Эюб, мечеть МагометаII, далее мечети БаязидаII, СелимаI, мечеть наследного принца (Шайзаде), затем АхмедаI, СолиманаI, Наи-Джами, Палиде, Аясма, Нури-Османа, Лалели (Тюльпанная мечеть) имножество других.
        Айя-София была соборной церковью Константинополя, когда он был еще христианским городом. В538году после неоднократных пожаров император Юстиниан принялся вновь отстраивать его сбольшим против прежнего великолепием. Спустя двадцать лет обрушилась восточная половина большого купола, ноЮстиниан восстановил поврежденную церковь, иона стала еще прекраснее ипрочнее. Чтобы дать хотябы некоторое понятие овеличине ироскоши этой, теперь магометанской, церкви, заметим, чтодляпокрытия ужасных издержек наее сооружение пришлось придумать новые налоги ивычеты изжалованья чиновников. Стены исводы выведены были простыми плитами, нороскошь колонн превзошла собой все досих пор известное. Тутбыли всевозможные виды мрамора, гранита ипорфира: фригийский белый мрамор срозоватыми прожилками, зеленый изЛаконии, голубой изЛивии, черный кельтский сбелыми прожилками ибелый босфорский — счерными, египетский звездчатый гранит ипорфирные колонны, взятые Аврелием изСолнечного храма вБаальбеке, восемь зеленых колонн, привезенных изхрама Дианы вЭфесе, атакже ивзятых изТрои, Кизика, Афин ис Кикладских островов.
        Впоследствии турки еще более украсили эту великолепнейшую изцерквей. МагометII воздвиг два столба, подпирающие юго-восточную часть храма, обращенную кморю, иодин минарет. Султан СелимII выстроил следующий, немного ниже первого. МурадIII соорудил остальные. Доста архитекторов руководили постройкой Ай-Софии, пять тысяч рабочих занимались строительством направой стороне истолькоже налевой. Попреданию, план был вручен императору Юстиниану ангелом, явившимся ему восне. Семь споловиной лет продолжалась само строительство. Когда все было уже кончено, император всочельник 554года наквадриге поехал вцерковь. Онвелел заколоть тысячу быков, тысячу овец, тысячу свиней, десять тысяч кур ишестьсот баранов. Втоже время тридцать тысяч мер ржи итриста талантов золота розданы были народу. Впоследствии, когда призавоевании Константинополя турками церковь эта была обращена вмечеть, вней было сделано очень мало перемен, такчто Ай-София служит длянас хорошо сохранившимся памятником давно минувшей эпохи и, вероятно, некогда будет снова возвращена христианству, откоторого она столько времени была отчуждена.
        Вбольшом куполе бросается вглаза известное изречение изКорана: «Аллах есть светильник неба иземли». Текст этот вночи Рамазана бывает волшебно залит морем света оттысячи тысяч ламп, которые, помещаясь тройным кругом одна наддругой, обрисовывают свод купола. Между ними висят букеты ипучки искусственных цветов изолотые блестки.
        Углубление церковной ниши, гдепомещался престол сдарохранительницей, было центром большого полукруга ссемью ступенями, ведущими кместам длясвященников. Таккакместо это прямо выходило навосток, тооно немогло быть мирабом, молитвенной нишей спрестолом пророка, святилищем исповедников ислама. Магометане должны молиться, обратившись лицом потому направлению, вкотором лежит Кааба вМекке. Константинопольские мечети должны иметь свой мираб наюго-западе, ипотому вовсех тех, которые были прежде христианскими церквами, молящиеся никогда необращались лицом прямо калтарю, авсегда стояли вполоборота кнему. Против престола, вцентре обширной церкви, находилась христианская кафедра. Нанекотором расстоянии отнее помещается теперь минибар, кафедра мусульман, предназначенная длябогослужения каждую пятницу, снее-то проповедник, называемый хатибом, провозглашает молитву засултана. Настоящиеже проповеди, повременам бывающие здесь, произносятся схристианской кафедры, причем хатиб входит нанее сдеревянным мечом вруке взнак воспоминания опобеде пророка. Двазнамени накафедре, одно справа, другое слева, означают победу
ислама надхристианством.
        СМурадаIII ведут свое начало две огромные мраморные вазы внижней части здания, изкоторых каждая содержит дотысячи мер воды. Каждый день они наполняются свежей водой ипохожи наогромные кропильницы. Нашпицах минаретов ярко сверкают золоченые серпы луны, самый большой находится нанекогда осененном крестом главном куполе, каквечный, далеко бросающийся вглаза символ торжества полумесяца. Вясную погоду надвадцать миль кругом виден он сморя ввиде светлой точки, словно напоминая всем остальным народам Европы, чтоводной ее части итеперь еще вместо креста господствует враждебный ему символ. ВАй-Софии находятся три посещаемые многими мусульманские святыни: светящийся камень, холодное окно ипотеющая колонна, почитаемая внароде чудом.
        Потеющий столб находится налево увхода, введущих напаперть северных воротах храма, авыступающей нанем влаге приписывают чудодейственную, целебную силу. Появление этой влаги легко объясняется тем, чтоколонна эта, какпесчаная, вбирает всебя много паров изокружающего воздуха изатем всухом воздухе выделяет влагу насвоей поверхности. Этообстоятельство итеперь еще дает возможность наживаться некоторым слугам ислама, каждую ночь они смачивают колонны водой.
        Недалеко оттех ворот мечети, через которые въезжает туда изсераля султан, ивблизи мираба лежит выходящее насевер окно, постоянно холодное, укоторого знаменитый Шейх-Ак-Шамиддин, наставник МагометаII, впервые излагал вэтой церкви Коран. Сэтого времени место это стало священным длявсех учителей ипроповедников ислама. Ещеизвестный турецкий путешественник Эвигия всвоих описаниях Константинополя упоминает очудесном действии холодного окна. Итеперь еще верят, чтосвоей прохладой оно доставляет особенную мудрость учителям. Проникающий вэто окно свежий северный ветерок поддерживает внем прохладу, авесьма понятно, чтовсвежем, прохладном месте иучителя, ислушатели чувствуют себя бодрее инаходчивее, чемвовсех других, сжаркой, удушливой атмосферой.
        Светящийся камень находится вверхней галерее. Этосветлый, прозрачный камень; многие принимают его заоникс, нона самом деле это нечто иное, каккусок персидского мрамора, который вбирает всебя солнечные лучи иискрами отражает их. Чудо светящегося камня — ничто всравнении счудесным освещением мечети вовремя семи святых ночей, вособенности вночь Предопределения (пятнадцатая ночь Рамазана), называемую Лейлет-Эль-Кадр, вкоторую сходит снеба пророк. Вэту ночь султан сбольшой процессией является вАй-Софию и, выслушав богослужение, присвете бесчисленного множества разноцветных ламп возвращается всераль, аоттуда, какуже было сказано раньше, отправляется вДолма-Бахче продолжать свое брачное торжество. Вэтот день вовсей пышности собирается там полный состав шейхов, имамов, хабибов, мурдинов идругих низших служителей церкви.
        Изостальных мечетей самая роскошная — мечеть Солимана Великого, представляющая собой блестящее произведение турецкой архитектуры. Огромный главный купол поддерживается четырьмя колоннами, величайшими вКонстантинополе, которые внижней части имеют дотринадцати футов вобъеме. Купол футов надвадцать выше Ай-Софийского, внутренность тоже украшена текстом издвадцать четвертой суры Корана: «Аллах есть светило неба иземли. Егосвет есть мудрость, скоторой горит лампа подстеклом. Стекло блестит каксолнце, лампа наполнена маслом священного дерева. Невосточное, незападное это масло, оносветит длявсякого, ктотолько захочет!»
        Затем следует мечеть АхмедаI, изкоторой всегда отправляется караван вМекку, потом МагометаII, завоевателя Константинополя. Мечеть эту строил греческий архитектор Христодул ив награду получил отсултана всю смежную улицу. Предание говорит, будто Магомет, рассердившись наХристодула зато, чтотот построил эту мечеть ниже Ай-Софийской, вследствие чего пришлось подпилить две прекраснейшие идлиннейшие колонны, велел отрубить ему обе руки.
        Надругой день Христодул пошел ксудье сжалобой нажестокий поступок султана. Кади приказал султану явиться насуд. МагометII повиновался голосу закона, которому должны подчиняться все безразличия, нопри этом взял ссобой подкафтан бердыш. Султан хотел сесть перед кади, нотот приказал ему стоять наравне систцом. Христодул повторил свою жалобу, объяснив, чтостолбы ивсю мечеть сделал он ниже длятого, чтобы она могла лучше противостоять землетрясению, иза то султан велел отрубить ему руки итем лишил его возможности добывать себе пропитание. Магомет выставил свой поступок наказанием. Наэто кади сказал:
        —Падишах, блеск порождает часто несчастье. Низкие стены твоей мечети никому немешают молиться ислужить вней Аллаху. Еслибы даже вся твоя мечеть состояла изодних драгоценностей, всеравно ничего незначилабы она вглазах Аллаха. Отрубив руки этому человеку, тысделал противозаконный поступок. Оннеможет более работать. Натебе теперь лежит обязанность заботиться оего семействе. Чтоскажешь ты наэто?
        —Чтоправда, топравда, — отвечал султан. — Пусть решит закон.
        —Закон, — продолжал кади, — определяет отрубить тебе руки вслучае, если тот человек несогласится наполюбовную сделку.
        —Ясогласен выдавать ему ежегодную пенсию изобщественных сумм, — возразил султан.
        —Нет! — вскричал кади. — Неиз общественной казны. Твоя вина, тыив ответе, вотмой приговор.
        —Ну,так я готов каждый день давать ему подвадцать кусков золота, довольно будет этого?
        Архитектор удовольствовался этим вознаграждением, итяжба была прекращена.
        Туттолько воздал кади должное почтение султану.
        —Осудья, счастье твое, чтоты беспристрастно решил это дело, еслибы ты изуважения кмоему сану произнес приговор нев пользу архитектора, яубилбы тебя вот этим бердышом, — сказал тогда султан.
        Замечательны еще странные названия некоторых мечетей, которыми они обязаны своему происхождению. Так, например, одна изних называется Тадки-Джедим (прими, ясъелбыэто). Оналежит недалеко отПсаматийских ворот и, должно быть, была воздвигнута кутилой, который, внезапно раскаявшись всвоем чрезмерном обжорстве, стал ежедневно откладывать вшкатулку те деньги, которые употреблял прежде настол, скопил таким образом значительную сумму ина эти деньги построил мечеть. Когда дворецкий подавал ему меню, онвместо того, чтобы заказывать блюда, бросал деньги вшкатулку сословами: «Прими, ясъелбы это!». Другая мечеть носит название Лити-Богадата (шесть пирожков). Онабыла основана придворным булочником султана МагометаII, обязанным ежедневно доставлять кстолу его шесть горячих пирожков иза то получившим монополию наторговлю мукой. Онсильно нажился засчет бедняков ив старости дляоблегчения своей нечистой совести построил мечеть. Рассказывают, однако, чтожертва эта нисколько непомогла лихоимцу: поокончании постройки взбешенный народ ворвался вего булочную иутопил его вквашне.
        После этого беглого очерка истории происхождения турецких церквей вернемся ксултанше Валиде. Какмы уже знаем, онаотправилась вАй-Софию итам, наженской галерее, совершив свою молитву, пошла напаперть. Невдалеке втени колонн стоял шейх-уль-ислам. Султанша направилась кнему. Заметив это, Мансур совсеми знаками глубокой преданности тоже пошел кней навстречу.
        —Явижу, чтоты пришел намой зов, мудрый шейх, — заговорила Валиде. — Проводи меня немного поулице, мненужно задать тебе один вопрос.
        —Кажется, светлейшая государыня хочет удостоить меня своим доверием. Этотакая честь дляменя, чтоя прежде всего спешу изъявить ей свою благодарность, — отвечал хитрый шейх-уль-ислам, дляисполнения замыслов которого прежде всего надо было сделать султаншу своей союзницей.
        —Да,я хочу довериться тебе, мудрый шейх. Впервый раз после продолжительного молчания я снова обращаюсь ктебе. Придворные интриги разъединили нас, — говорила султанша Валиде, возвращаясь всопровождении Мансура-эфенди всераль. — Яочень рада, чтонаступила наконец перемена внаших отношениях.
        —Можетли кто-нибудь более меня ценить твою благосклонность, светлейшая государыня, явсеми силами постараюсь доказать тебе свою преданность.
        —Тысейчас узнаешь, зачем я звала тебя, — продолжала султанша. — Япришла винтересах нашего могущественного султана, или, лучше сказать, меня привлекла сюда забота опрестолонаследии. Тынехуже меня знаешь онедостатках нашего законодательства вэтом отношении, имое единственное желание — изменить существующие унас поэтому предмету постановления итем успокоить моего державного сына. Тымолчишь, мудрый шейх?
        —Яслушаю. Говори все, светлейшая государыня.
        —Отодного твоего слова, оттвоего толкования закона зависит многое. Тыможешь ввести взакон перемены, если докажешь их необходимость. Будем действовать сообща, инам нетрудно будет придать вес этим нововведениям.
        —Тыдумаешь, светлейшая султанша, чтобудет возможно отменить древние законодательства императорского дома?
        —Если инет, товсе-таки ябы хотела, чтобы дляпринца Юсуфа было сделано исключение.
        —Тыжелаешь, чтобы после кончины султана вместо законного наследника вступил напрестол принц Юсуф?
        —Тыугадал. Впрочем, тыеще раньше знал обэтом желании.
        —Подобный переворот всуществующем порядке вещей должен быть тщательно взвешен, — уклончиво отвечал шейх-уль-ислам.
        —Будем действовать сообща.
        —Своим предложением, светлейшая султанша, тыделаешь мне большую честь.
        —Согласенли ты принятьего?
        —Япересмотрю все законы итогда увижу, возможнолиэто.
        —Этот ответ я уже вторично слышу оттебя.
        —Тыдолжна извинить меня натом основании, чтоникто безизвестных гарантий ивыгод нерешится натакой важный ирискованныйшаг.
        —Тыжелаешь вознаграждения, понимаю.
        —Невознаграждения, атолько работы, светлейшая султанша, участия вгосударственных делах, одним словом, опекунства.
        —Вступив напрестол, принц Юсуф будет слишком велик дляопеки.
        —Ну,тогда назови это местом первого тайного советника.
        —Тырассчитываешь занять место возле меня?
        —Снеограниченными правами.
        —Обэтом надо еще поговорить ипосоветоваться, мудрый шейх, носначала я хочу выслушать оттебя, какого рода желаешь ты иметь место: возле меня илинадо мной?
        —Возле меня недолжно быть никого, светлейшая султанша.
        —Понимаю, — сказала султанша. — Нопрежде чем согласиться натакие условия, ядолжна еще подумать. Через несколько дней ты узнаешь мое решение.
        Этими словами она дала понять шейх-уль-исламу, чторазговор их кончен.
        —Дазащитит исохранит тебя Аллах, светлейшая султанша, — отвечал Мансур ис низким поклоном оставил двор сераля.
        Султаншаже отправилась всвои покои, чтобы покончить некоторые дела, прежде чем вернуться всвой летний дворец. Тамона предалась размышлениям.

«Японимаю твои планы, тыхочешь повелевать, захватить всвои руки кормило правления. Новместе стем ты думаешь, чтоя переживу султана. Покрайней мере нерассчитываешь намою смерть. Ядумаю, мыеще увидимся стобой, великий муфтий. Ясделаю тебе уступки, тыполучишь достаточные выгоды, нонадо мной небудет править никто!»
        Несколько дней спустя водворце принца Мурада произошел случай, стоивший муширу Изету жизни, ав тот вечер, когда смертельно занемог сам принц, султан всопровождении Гассана ездил вдом софта.
        Надругой день рано утром Гассан явился вприемную султана. Флигель-адъютанты ивесь придворный штат были крайне удивлены неожиданным появлением впавшего внемилость идаже осужденного насмерть адъютанта принца, казнь которого все считали уже делом решенным. НоГассан исам неумел найти никакого объяснения внезапной благосклонности кнему султана. Онисам незнал, чтовсе это значило ичто ждало его впереди, ивсе еще думал пожертвовать своей жизнью запринца. Онзаметил, какшептались придворные приего появлении. Никто неотваживался подойти ковпавшему внемилость, никто нехотел говорить сосужденным насмерть. НоГассан был нетакой человек, чтобы чем-нибудь смущаться. Онбезмалейшего замешательства обратился кдежурному камергеру спросьбой передать гофмаршалу, чтоон явился поприказанию его величества ипросит аудиенции. Всеобщее удивление возросло еще более, когда Гассан, впавший внемилость идаже осужденный насмерть, былудостоен аудиенции. Между прислугой разнеслась уже весть, чтонакануне поздно вечером он был проведен ксултану иникто невидел, какон вышел изцарских покоев. Всеэто было крайне непостижимо.
        Некоторое время спустя все удостоенные втот день аудиенции высшие сановники находились уже вприемной ис нетерпением ожидали минуты, когда явится гофмаршал, чтобы отвести их ксултану, некоторыеже, вполной уверенности, чтоих позовут первыми, спрезрением смотрели наостальных. Нокаковоже было их удивление, когда подошедший гофмаршал объявил, чтоего величество желает принять адъютанта принца Юсуфа Гассан-бея. Сгордыми вопросительными лицами ивздернутыми носами смотрели они намолодого офицера, которому султан оказал предпочтение перед всеми. Этобыло непостижимо. Какая нужда была ему вэтом адъютанте? Покакому случаю он был принят первым? Недоумевая, качали они головами, делали всевозможные предположения, ноникто немог доискаться настоящей причины.
        Гассан был отведен вкабинет султана.
        —Исполнилли ты, Гассан-бей, поручение, которое я возложил натебя сегодня ночью повозвращении водворец? — спросил его султан.
        —Приказание вашего величества исполнено, яявился сдокладом издворца принца Мурада, — отвечал Гассан.
        —Ночью мушир принес известие осмерти принца.
        —Мушир слишком поторопился сообщить осмерти принца, недождавшись результатов его болезни, — продолжал Гассан-бей. — Действительно, принц Мурад внезапно захворал вечером ибольше часа пробыл безпомощи вборьбе сосмертью. Затем судорожным движением он опрокинул стол, гдестоял колокольчик. Шумдошел допередней, иновый камердинер поспешил вспальню принца. Оннашел его наковре совсеми признаками тяжкой болезни ипрежде всего позвал мушира Чиосси.
        —Тотли это мушир, чтоприходил сюда ночью?
        —Точно так, ваше величество.
        —Мнепомнится, кпринцу был командирован другой мушир.
        —Мушир Изет. Вчера после обеда он скоропостижно умер отколик водворце принца.
        —Ипринц также заболел? Странный случай. Говори дальше.
        —Новый мушир, войдя кпринцу, прежде всего велел перенести его накровать, вэто время принц был всостоянии изнеможения, очень похожем насмерть, иЧиосси, послав залейб-медиком, сампоспешил сюда объявить осмерти принца.
        —Яочень рад, чтоизвестие это оказалось ложным.
        —Благодаря искусству врача, принявшего все необходимые меры кспасению, принц немного оправился иподает теперь надежды навыздоровление.
        —Пусть внаграду выдадут лейб-медику принца тысячу дукатов измоей шкатулки! — воскликнул султан. — Янехочу смерти принца иего братьев, пусть неговорят, чтоя нарушил свою клятву.
        —Хотя светлейший принц ивпадал еще раз воцепенение, носегодня утром врачу удалось наконец устранить опасность.
        —Значит, принц спасен?
        —Светлейший принц изволил заснуть, илейб-медик уверил меня, чтонаступил решительный перелом болезни идело идет квыздоровлению.
        —Говорилли ты сновым муширом?
        —Точно так, ваше величество.
        —Чтоможешь ты сказать онем?
        —Спозволения вашего величества, япредпочитаю молчать.
        —Высказалли ты принцу мое соболезнование?
        —Меня донего недопустили, ноя поручил сделать это врачу.
        —Ядоволен твоим докладом. Теперь я сообщу тебе одну новость, которая, надеюсь, обрадует тебя. Япрощаю принцу его проступок, тебяже перевожу изего штата всвой ипредварительно жалую тебя своим личным адъютантом исекретарем.
        —Милость вашего величества слишком велика! — воскликнул Гассан, бросившись наколени.
        Султан взнак своей особой благосклонности дал ему поцеловать свою руку, чего досих пор он никогда неделал поотношению ник одному изсановников.
        —Тысегодняже вступишь висполнение своей обязанности, — продолжал султан, — ия желаю, чтобы ты бессменно находился примоей особе. Вбудущем тебя ждет назначение пашой иливеликим шейхом, если ты только оправдаешь мои ожидания. Надеюсь иметь втебе верного исамоотверженного слугу. Ктосрадостью хотел умереть запринца Юсуфа, тот, надеюсь, всем пожертвует иза своего господина иповелителя. Онивсе должныбы быть такими, — продолжал султан, указывая наприемную, — ивсе прикидываются готовыми умереть изпреданности иверности комне, нобоюсь, чтоесли дело дойдет доэтого, тониодин изних непожертвует заменя своей жизнью, какты хотел пожертвовать своею запринца.
        —Япостараюсь оправдать доверие изаслужить благосклонность вашего величества, — отвечал Гассан дрожащим отволнения голосом.
        —Яхочу дать тебе новое доказательство своего доверия, удостоив тебя еще одного поручения, — продолжал султан. — Яхочу приказать тебе арестовать ту пророчицу вдоме софта, слова которой ты уже слышал. Носначала ты должен допытаться, чтоэто заличность. Разузнай хорошенько обовсем исообщимне.
        —Приказание вашего величества будет вточности исполнено.
        —Теперь позови комне сюда гофмаршала.
        Гассан бросился исполнять приказание султана. Гофмаршал был очень удивлен, чтосултан дал это поручение бею. Снизким поклоном он вошел вкабинет султана.
        —Ятолько что пожаловал Гассан-бея моим бессменным адъютантом исекретарем, — обратился Абдул-Азис кгофмаршалу, — ипотому объяви всем маршалам икамергерам, чтоГассан-бей имеет право бездоклада входить вмои покои. Этомоя воля. Ступайте.
        Гофмаршал иГассан были отпущены.
        Новое светило взошло приКонстантинопольском дворе — Гассан-бей стал явным любимцем султана, яснее всего доказывало это всем то обстоятельство, чтоон мог бездоклада входить впокои султана, чемнемог похвастаться ниодин сановник. Гассан невольно улыбался, замечая внезапную перемену придворных вотношении кнему. Всесразу стали кнему почти раболепно ласковы ипреданны, ипридворные чиновники, которые досих пор высоко поднимали перед ним головы, внезапно стали считать зачесть осведомиться оего здоровье. Скоро повсюду узнали, чтоон сделался новым фаворитом.
        XX.Ложное известие
        Нападение укротителя змей нагрека произошло вомраке ипритом так быстро, чтоон насилу пришел всебя, хотя он нетак легко терял присутствие духа. Лаццаро твердо надеялся нато, чтоукротитель змей обратит внимание наего спутника итолько поошибке схватил его самого. Всеэто произошло так быстро инеожиданно, чтогреку непришлось даже обороняться. Когдаже он пришел всебя, тобыл вглубоком мраке, царившем между деревьями. Онпопробовал обороняться ипроизнести несколько слов, нострашные удары кулака укротителя змей лишили его речи, авслед затем ичувств.
        Когда Лаццаро пришел всебя, онеще лежал встороне отдороги между деревьями. Ужерассветало. Вголове его была такая путаница, чтоон сначала немог собраться смыслями, ипрошло много времени, прежде чем он вполне оправился иприпомнил случившееся. Онструдом поднялся.
        Старого укротителя змей, который угостил его вместо принца ударами кулака, ислед простыл, принц Юсуф тоже давным-давно ушел. Черты укротителя змей напоминали ему кого-то, ноон немог вспомнить, накого тот походил. НоЛаццаро неприписывал ошибку дурному умыслу старого укротителя змей, асчитал ее следствием темноты, царившей вблизи деревьев. Онговорил себе, чтостарика самого зато постигло чувствительное наказание, потому что вто время, каку принца Юсуфа он, безсомнения, нашелбы значительную сумму, теперь он остался безприбыли, таккаккарманы Лаццаро остались нетронутыми. Оннашел вних все свои наличные деньги.
        Мало-помалу он оправился отнападения, ихотя голова его болела еще вомногих местах, однако его здоровая натура быстро преодолела последствия ночи. Онпоклялся привстрече состарым укротителем змей Абунецем воздать ему примерное наказание заего ошибку ипопробовал встать, чтобы добраться доближайшей цистерны. Этооказалось труднее, чемон думал. Оннеоднократно падал натраву ина мох, прежде чем снова был всостоянии твердо держаться наногах. Затем он дотащился донаходящейся близ развалин цистерны иосвежил водой голову. Вода принесла облегчение, ончувствовал только сильную боль вголове, ив то время, какк нему совершенно вернулись силы, онуже начал строить планы надень.
        Когда уже совсем стало светло, онотправился нату сторону Скутари, водворец принцессы, и, исполнив здесь свои обычные обязанности, принялся разыскивать Рецию иСаладина, которых укротитель змей видел наулицах этого предместья. Между тем ему снова пришла мысль, чточерты этого старика кого-то напоминали ему, ноне находил он никакого тому объяснения ипродолжал свои поиски Реции. Квечеру ему пришло вголову, чтоона, может быть, уженаходится вразвалинах Кадри, ион отправился туда, чтобы донести обовсем кади илибаба-Мансуру.
        Последний какраз находился вразвалинах. Грек донес ему, чтослучилось ночью, иуслышал изуст Мансура, чтоРеции иСаладина нет вразвалинах.
        —Ихвидели вчера вСкутари, — продолжал Лаццаро, — ноя немог найти их, яхотел узнать обовсем здесь.
        —Твое усердие, которое ты неоднократно выказываешь, побуждает меня предостеречь тебя отдочери старой снотолковательницы, которая, каквоскресшая измертвых, находится вдоме софта, — сказал Мансур-эфенди, которому пророчица казалась опасной после того, какпри встрече ссултаном произнесла слова неМансура, асвои собственные, которые были длянего невыразимо удивительными. — Пророчица обвиняла тебя, аты знаешь, чтогреки вследствие своей дурной славы немогут более рассчитывать напокровительство законов. Хотя ты ислуга принцессы, нотвоя высокая покровительница небудет всостоянии защитить тебя, таккакобвинение пророчицы слишком тяжко.
        Лаццаро давным-давно, какмы знаем, опасался подобной мести Сирры — теперь она наступила.
        Черный Карлик донесла нанего, иему предстояла смерть заподжог, еслибы кади исследовал обвинение.
        —Обвинение Сирры внушено ей местью.
        —Яжелаю тебе добра, таккакя неоднократно замечал твое усердие, потому ипредостерегаю тебя. Если пророчица будет допрошена повсей форме, если она потребует быть выслушанной, тотебе нельзя будет более помочь.
        —Ябуду ивпредь служить тебе, мудрый имогущественный баба-Мансур, ябуду беспрекословно исполнять каждое твое приказание, даймне только ствоей великой мудростью совет вэтом затруднительном положении.
        Мансур хотел воспользоваться этим орудием, чтобы заставить Сирру, которая казалась ему опасной, исчезнуть издома софта идоставить ее вразвалины, ноон нехотел участвовать вэтом открыто. Набралось много обстоятельств, возбудивших внем крайнее недоверие кСирре. Тообстоятельство, чтоЗолотая Маска должен был быть вдоме софта, ночное исчезновение чуда, ееугрозы каксоучастницы втайне и, наконец, еесамостоятельное данное султану предсказание. Мансур немог более верить ей, ондолжен был, скорее, бояться ее. Однако он сам немог участвовать вовнезапном исчезновении пророчицы, точно также, каки вдоме софта недолжно было ничего случиться. Сирру нужно было выманить оттуда. Дляисполнения этого дела Мансур обратил внимание начасто используемого длявсевозможных услуг грека.
        —Есть только два средства, могущие предохранить тебя отпоследствий доноса: бегство илипрепятствие пророчице обвинить тебя, — сказал он сважным видом. — Илиты избежишь наказания, иливоспрепятствуешь приговору. Последнее средство, если оно только возможно длятебя, бесспорно лучше. Если несостоится повторение обвинения ипророчица непотребует твоего наказания, тоиникакого суда небудет длятебя.
        —Прости мне один вопрос, могущественный имудрый баба-Мансур, — сказал грек после короткого раздумья, — несостоитли пророчица подтвоим покровительством?
        —Подтакимже покровительством, каки все прочие верующие.
        —Тытрогал ее — изплотили икровиона?
        —Каквсе прочие люди.
        —Ясперва думал, чтоона дух, призрак. Потом говорили, будтобы она чудо.
        —Доказано, чтоона каким-то досих пор необъяснимым образом была извлечена измогилы, вкоторую ты сам опустилее.
        —Да,я сам, мудрый имогущественный шейх. Онабыла мертвая, ничего другого я немогу сказать.
        —Однако, должно быть, жизнь еще была вней.
        —Этопревышает мое понимание. Довольно того, чтоона жива. Тысказал мне, чтоона ненаходится подтвоим покровительством, благодарю тебя затвой совет ипомощь.
        —Онаоткрыто обвиняет тебя втрех преступлениях иприглашала ксебе назавтра кади, — сказал Мансур. — Онаутверждает, чтоты поджег дом Сади-бея.
        Мансур-эфенди следил своим взглядом задействием его слов нагрека иделал паузу после каждого обвинения.
        Лаццаро позеленел, оночень хорошо знал, какое наказание предстояло ему, еслибы дело дошло дорасследования.
        —Онаутверждает далее, чтоты умертвил сына толкователя Корана Альманзора.
        —Потвоему поручению, могущественный имудрый баба-Мансур, потвоему повелению.
        Мансур внезапно привскочил сместа.
        —Чтоговорит твой язык! — сгневом воскликнул он. — Помоему приказанию? Ядавал тебе поручение?
        —Непоручение, нет, несердись наменя заневерное слово, номне казалось, тогда я понял,что…
        —Тебе казалось, тыпонял! — гневно перебил его Мансур. — Придержи свой язык. Повторение подобных слов неможет вторично пройти тебе безнаказанно.
        —Смилуйся, мудрый имогущественный баба-Мансур.
        —Пророчица утверждает, в-третьих, чтоты пытался умертвить ее, чтобы заставить ее молчать, чтоты изувечил ее, отрубив уней руку, ичто ты заживо похоронилее.
        —Еслибы ты мне только дал волю, владыка надвсеми владыками, ясумелбы устранить пророчицу безшума ине возбудив ничьего внимания, — сказал Лаццаро.
        —Какты это сделаешь?
        —Обещаю тебе, чтопророчица сама оставит дом софта. Обещаю тебе привести ее сюда вразвалины, — отвечал грек.
        —Будетли она вдоме софта илиздесь вразвалинах, дляменя всеравно, толькобы ты избежал всякого наказания.
        —Яимею твое дозволение, мудрый имогущественный баба-Мансур, дляменя достаточно этого.
        —Яотказываюсь отвсякого участия вэтом деле, иначе ты вконце концов опять скажешь, чтодействовал помоему поручению, — сказал Мансур-эфенди. — Неплати вторично замою доброту подобной неблагодарностью. Ступай.
        Лаццаро встал сковра, накотором он стоял наколенях.
        —Хвала ислава тебе, мудрый имогущественный шейх! — воскликнул он изатем оставил комнату совета ибашню Мудрецов.
        Несколько минут он простоял враздумье наулице. Стемнело, ондолжен был действовать вэтотже вечер, завтра могло быть уже слишком поздно. Слова Мансура лучше всего доказали ему, чтоопасность была длянего велика. Лаццаро посоветовался сам ссобой испустя немного времени, казалось, ужеотыскал план действия, — этодоказывала его дьявольская улыбка идикий блеск его страшных глаз.
        —Пусть будет так, — пробормотал он. — Главное дело втом, чтоя должен только вкрайнем случае прихватить ее ссобой — меня ужасает Черный Карлик. Чтобы нипроизошло, ябоюсь Сирры. Лучше всего хотелосьбы мне наэтот раз видеть ее мертвой инастолько мертвой, чтобы она более невоскресла. Ядумаю, лучше всего употребить огонь, этот опыт нравитсямне.
        Лаццаро оставил развалины Кадри инаправился кпредместью Скутари. Затем он отправился вомрак кдому, гдежила старая Ганифа, прежняя служанка прекрасной Реции, дочери Альманзора.
        Вдоме было тихо итемно, когда Лаццаро подошел кнему. Казалось, старая служанка уже легла спать.
        Онпостучал внизу, ивслед затем кто-то вышел намаленький, наподобие балкона, выступ дома.
        —Ктотам внизу? — спросил женский голос.
        —Потише. Уменя есть длятебя известие.
        —Известие дляменя? Посмотрим. Откогоже?
        —Нетыли старая служанка Ганифа?
        —Этоя. Атыкто?
        —Япринес тебе важное известие.
        —Говориже, чтобы это могло быть.
        —Знаешьли ты Черную Сирру?
        —Дочь старой снотолковательницы?
        —Чудо вдоме софта.
        —Знаюли я Сирру? Конечно.
        —Тыдолжна велеть Сирре вэтуже ночь отправиться кворотам Скутари, Ганифа.
        —Ктоприказывает это? Ктопосылает тебя?
        —Реция, дочь Альманзора.
        Наверху набалконе внезапно стало тихо.
        —Чтоже это такое, — сказала наконец старая Ганифа, снова прервав молчание, — этостранно. Какже может Реция что-нибудь прислать сказать мне, когда она находится здесь, уменя.
        —Если Реция утебя, тогда это ошибка, — отвечал Лаццаро внизу, — тогда это неона была.
        —Ктоже ты, говори?
        —Нарочный принца Юсуфа иГассан-бея, которые освободили прекрасную Рецию.
        —Так, так. Нарочный принца ихраброгобея.
        —Удержи только дочь Альманзора подтвоим надзором! — воскликнул грек глухим, притворным голосом. — Янемедленно сообщу принцу иблагородному бею, чтоона находится втвоем доме.
        —Чтоже скажешь ты очуде? — спросила Ганифа, которая была любопытна, какбольшинство старых одиноких женщин.
        —Черная Сирра должна прийти кворотам Скутари.
        —Яустрою это, теперь, когда я знаю, чтоты слуга храброго Гассан-бея, — вызвалась старая служанка.
        —Найдешьли ты теперь так поздно доступ кСирре?
        —Обэтом небеспокойся.
        —Онадолжна поскорей прийти кворотам итак, чтобы стража вдоме невидела ее ухода.
        —Хорошо. Ктовелел сказать ейэто?
        —Только передай ей, чтоэто очень важно, тамона узнает обовсем. Скажи, чтоповеление идет отженщины, илилучше, скажи отГассан-бея ипринца Юсуфа.
        —Отблагородного бея ипринца. Тогда она придет.
        —Заворотами уплатанов ее будут дожидаться, тамбудет стоять карета, пусть она сядет внее.
        —Карета! Вероятно, карета принца?
        —Да,все остальное она услышит там, онатакже увидит прекрасную Рецию.
        —Всеэто я скажуей.
        —Поспеши. Пусть Сирра будет осторожна ипостарается незамеченной выйти издома, никто недолжен знать, чтоона оставила дом, — тихо продолжал грек.
        —Аесли она непойдет вэту ночь?
        —Онавочтобы то нистало должна идти. Завтра будет уже слишком поздно.
        —Оназахочет узнать, зачем должна она идти туда?
        —Лучше, еслибы она наперед незнала этого.
        —Ноесли она потребует этого?
        —Тогда скажи ей, чтостарая Кадиджа лежит присмерти.
        —Старая Кадиджа присмерти! Возможноли это? Да,я должна сейчасже сказать ей это, тогда она немедленно должна отправиться туда, — сказала старая Ганифа. — Могули я сопровождатьее?
        —Мненепоручено дозволять тебе это, мнеприказано только, чтобы Сирра пришла кворотам.
        —Ая уж устрою это. Старая Кадиджа присмерти. Какмогло случиться это так неожиданно?
        —Ябольше ничего незнаю обэтом. Поспешите.
        —Яиду, — отвечала старая Ганифа иисчезла сбалкона.
        Лаццаро остался стоять внизу, втени дома. Случай открыл ему местопребывание Реции. Онаскрывалась вдоме старой Ганифы ине предчувствовала, ктовнизу только что узнал ее местопребывание. Грек мог вэту ночь приобрести двойную добычу. Если ловко взяться задело, тоон мог, кактолько удалится старая Ганифа, завладеть Рецией, таккактеперь знал, гдеона, азатем мог также захватить Сирру, таккакнельзя было сомневаться втом, чтоСирра немедля поспешит положному известию кплатанам перед воротами Скутари.
        Против второго дома находился внизу, накаменном фундаменте, стенной выступ, закоторым, вуходящем назад углу, находился маленький деревянный домик. Этоместо показалось греку самым удобным длятого, чтобы спрятаться. Поэтому он прошел через улицу втемноту каменных стен, затем завыступ иотсюда следил задомом старой Ганифы.
        Немного времени спустя старая служанка вышла, закутанная вчерный платок, издома намрачную извилистую улицу. Онапритворила засобой двери дома, ноне заперла назамок, чтовызвало угрека злобную улыбку. Ностарая Ганифа, казалось, вдруг испугалась, таккакона внезапно вернулась иснова подошла кдвери дома. Теперь она заперла ее итогда только отправилась кдому софта рядом сбольшим минаретом. Грек проводил старую служанку взглядом — через несколько минут она исчезла вомраке позднего вечера вузких, грязных имрачных улицах этого квартала.
        Демоническая улыбка скользнула тогда погубам грека. Оннашел Рецию! Онабыла одна внеохраняемом доме. Стоило ему только отворить дверь ипроникнуть внутрь дома, иона была уже вего власти. Вокруг было тихо ипусто. Никто немог услышать крика Реции опомощи, когдабы он проник вкомнату, гдеона находилась, когдабы он наконец увидел себя уцели своих желаний иимел прекрасную девушку всвоей власти. Ктомог помешать ему удовлетворить свое страстное желание? Ктомог стать ему поперек дороги? Затем он мог доставить Рецию обратно вразвалины, чтобы тем вернее уберечь ее отрук других. Вдобавок он мог еще заэто ждать награды отГамида-паши.
        Старая, полусгнившая дверь дома небыла длянего препятствием. Хотя Ганифа изаперла ее, ноэто неостановило Лаццаро. Потеряв извида старую служанку, онсейчасже поспешил кдому, таккакне мог терять ниминуты. Онизовсей силы навалился надверь, чтобы сломать ее. Емухотелось избежать шума, чтобы неразбудить ине предостеречь Рецию наверху. Наконец дверь поддалась сильному натиску — гнилое дерево было разломано, — перед греком лежал старый, темный коридор…
        Хотя внутреннее расположение дома старой служанки Ганифы ине было ему известно, нотак какстарые дома Константинополя почти все внутри устроены наодин лад, тоон мог стакойже уверенностью пройти внутрь, какбудто был взнакомых покоях. Чтобы ненаткнуться начто-либо ине произвести шума, онвытянул руки, чтобы ощупать заднюю стену идверь надвор илина лестницу. Вкакой комнате находилась дочь Альманзора, покинутая Сади Реция, какговорил себе грек, оннезнал, нов маленьких домах небывает так много комнат, чтобы трудно было отыскать ту, гдепребывала Реция. Онсперва поднялся постарой деревянной лестнице инаверху вошел вкомнату, дверь которой старая Ганифа оставила отпертой. Глаза Лаццаро сверкнули — прислабом свете месяца, проникавшем туда содвора вокно, онзаметил спавшую Рецию — онбыл уцели. Дочь Альманзора была вего руках. Какая награда предстояла ему, еслибы он, ловко воспользовавшись беззащитностью Реции, доставил ее вруки кадри, которые искали ее ихотели иметь всвоей власти. Вэтом мрачном, пустынном доме Реция немогла убежать отнего: поблизости небыло никого, ктомогбы прийти наее крики опомощи ивступиться
занее.
        Лаццаро вошел втемную комнату. Реция проснулась отшума, произведенного греком, ис диким криком ужаса вскочила… Ужедавеча, когда старая Ганифа разговаривала сгостем, ейпоказалось, будто звук его голоса хорошо был знаком ей. Теперьже она внезапно увидела перед собой того, кого боялась, каксмертельного врага. Ужас охватил ее. Издесь, среди ночи, внезапно явился этот страшный человек. Неужели он имел доступ всюду? Неужели он будет преследовать ее доконца света?
        Когда Лаццаро хотел подбежать кней, Реция убежала отнего. Страшная, ужасная погоня началась втесных комнатах дома старой Ганифы. Реция попробовала убежать отсвоего преследователя, который, непереставая, мучил ее своими словами любви, однако наэтот раз она, казалось, погибла, наэтот раз она должна была уступить его пылкому желанию назвать ее своей. Вдруг Реция отворила дверь, которая вела намаленький балкон, Лаццаро последовал заней итуда. Недумая ниминуты, Реция соскочила через железную решетку балкона натемную пустую улицу ив тоже время ее громкий крик опомощи нарушил тишину ночи. Грек заскрежетал зубами, иглаза его устремились ктому месту, куда исчезла Реция. Затем он поспешил вниз, чтобы преследоватьее…
        XXI.Сади-паша
        —Тыговоришь, чтооба офицера уже вернулись? — спросил султан своего адъютанта Гассана.
        —Сегодня утром корабли вашего величества вступили вгавань, — отвечал тот. — После блестящих побед войска возвращаются вСтамбул, чтобы сложить кногам вашего величества полученные вдобычу трофеи.
        —Курьеры уже сообщили мне, чтоплемя мятежников истреблено идочь эмира взята вплен. Яхочу наградить победителей позаслугам. Ониположили быстрый конец войне.
        —Благосклонность вашего величества будет высшей наградой дляСади-бея иЗора-бея.
        —Мнепомнится, онитвои товарищи идрузья.
        —Однако я поступилбы нев духе моих храбрых товарищей, еслибы замолвил заних слово вашему величеству, онихотят собственными подвигами заслужить прощение.
        —Ониуже сделали это, исполнив мои приказания.
        —Итеперь уних одно только желание: получить отвашего величества дозволение натриумфальное шествие.
        —Пусть им будет это дозволено. Ясам хочу изокон сераля быть свидетелем их триумфа, — отвечал Абдул-Азис. — Онинаказали мятежное племя, водворили наконец мир, этодостойно награды. Дабудет забыто прошлое. Ссылка отменена. Твои товарищи могут вступить вгород, яотдам сераскиру соответствующие приказания. Меня удивляет толькото, чтоон еще недонес мне обэтом.
        Вэту минуту вкабинет султана явился дежурный камергер идоложил ему опринцессе Рошане. Абдул-Азис отдал приказание ввести принцессу. Гассан стал, какпочти всегда, свидетелем следующего разговора. Снекоторого времени он безисключения вовсякое время дня безотлучно находился приособе султана.
        Принцесса вошла вкабинет ибыла чрезвычайно любезно принята султаном.
        —Очень рад тебя видеть, — сказал он, — садись возле меня. Мневсе еще непредставляется случая поздравить тебя собручением, принцесса. Мнекажется, тыочень долго выбираешь.
        —Извини меня, дорогой мой дядя исултан, чтоя все еще немогу ответить натвой вопрос: яеще невыбрала, — сказала принцесса. — Явсе еще ненашла человека, достойного моей любви, аесли инашла его, тоуспехи его ненастолько велики, чтобы назвать его моим супругом.
        —Твои притязания слишком велики, принцесса.
        —Вособенности одно превосходит все остальное: этобыть руководимой любовью, мойдобрый дядя исултан. Тызнаешь, чтоФуад-паша, умерший несколько лет тому назад вНицце, мудрый министр исоветник, искал моей руки, ноя нелюбила его. Тызнаешь, чтоКирулли-паша, двоюродный брат вице-короля Египта, былумоих ног, ноя знала его склонность кодалискам ине принадлежу кженщинам, чуждым ревности. Янемоглабы вынести необходимости разделять любовь моего супруга смоими служанками.
        Султан улыбнулся, онвремя отвремени любил разговаривать спринцессой Рошаной.
        —Яуже привык слышать оттебя совсем особенные мнения, — сказал он, — тыимеешь европейские взгляды, ия думаю, тыохотнее всего жилабы сосвоим супругом втаком месте, какПариж илиВена.
        —Ошибаетесь, дорогой мой дядя исултан, япредпочитаю остаться здесь, ядобрая, ревностная дочь божественного пророка. Супруга я все еще неимею, ноимею любимца ипришла квашему величеству просить занего.
        —Любимца? Говориже, ктоэто, принцесса, мнелюбопытно узнать твой вкус.
        —Яхочу просить занего, моймилостивейший дядя исултан, — продолжала принцесса, — иклянусь тебе, чтоон достоин твоей милости иблагосклонности.
        —Яхочу услышать егоимя.
        —ЭтоСади-бей, один издвух предводителей твоих войск, которых ты послал против мятежных бедуинов.
        —Сади-бей! Тызанего хочешь просить, принцесса?
        —Тынаказал его вечной ссылкой, дорогой мой дядя исултан.
        —Итем обидел тебя. Ссылка, ямогу сказать тебе длятвоего успокоения, ужеотменена.
        —Отменена? О,благодарю, горячо благодарю, мойдобрый дядя! — пылко воскликнула принцесса. — Твоя милость пала надостойного, ибогде найдешь ты между твоими офицерами такого, который далбы подобные доказательства своей храбрости? Гдеможно встретить офицера, который одержалбы такие победы? Кровавую Невесту он везет живую, онвезет пленную вСтамбул, чтобы привести ее ктвоему трону. Чтонеудалось никому другому, того он достиг иприобрел оружием.
        —Ты,безсомнения, ходатайствуешь задостойного, принцесса. Ясудовольствием награжуего.
        —Доказательства его неустрашимой храбрости налицо. Тымногих посылал вдалекую страну, мойдобрый дядя исултан, нони одному неудалось достигнуть того, чтосделал Сади. Восхищают его мужество, егоблагородный ум, еговозвышенное сердце, еговеликодушие. Отвсех ходатайств он отказался. Онхотел сам пробить себе дорогу, хотел возвыситься своими заслугами, оннив чем нехотел быть обязанным посторонней помощи. Этовелико, мойдорогой дядя исултан, эторедко, этопризнак благородного характера, иесли такой слуга вашего величества недостоин особой благосклонности, тогда ее незаслуживает ниодин человек вовсем обширном государстве.
        —Твой восторг дляменя лучшее доказательство достоинств молодого офицера.
        —Онвозвращается какпобедитель, мойдорогой дядя исултан, онприближается спленными врагами, которых он втриумфальном шествии приведет ктебе, кступеням твоего трона.
        —Явижу, тыуже вдуше своей пожаловала ему награду, которая кажется тебе справедливой идостойной, — сказал султан. — Говори, принцесса, назови мне, какой ты просишь награды?
        —О,мой добрейший дядя исултан, тыосчастливишь меня, тынаградишь истинные заслуги, если ты Сади-бея заего подвиги пожалуешь титулом паши! — воскликнула принцесса.
        —Тыумеешь награждать ипросить, — отвечал Абдул-Азис.
        —Ноя мыслю справедливо, мойдорогой дядя исултан, этот титул неслишком высок дляСади-бея. Никогда еще неповергала я кногам твоим просьбы длясебя, неоставьже эту сегодняшнюю просьбу безвнимания.
        —Яочень рад, чтопожалованием этого ранга могу обрадовать два сердца: твое, принцесса, имолодого победителя. Пусть будет по-твоему.
        —Тыхочешь возвысить его дозвания паши?
        —Пусть будеттак.
        —О,благодарю, мойдобрейший дядя исултан!
        —Янадеюсь этим действительно приобрести твою благодарность, принцесса. Ноя исполняю твою просьбу тем охотнее, чтоона касается достойного.
        —Онполучит бунчук паши! — воскликнула принцесса всильной радости, которая яснее всего обнаруживала ее любовь. — Сади будет богато награжден тобой. Благодарю, горячо благодарю!
        —Иты сама вручишь ему императорский приказ, заключающий его назначение.
        —Позволь мне присутствовать вто время, когда ты возвысишь его ипожалуешь пашой, моймилостивый дядя исултан, — попросила принцесса, — позволь мне явиться вТронный зал квеликому торжеству, ия буду обязана тебе лучшим часом моей жизни.
        —Пусть будет так. Яхочу отпраздновать победоносное возвращение моих войск, ипусть впразднестве этом принимают участие идамы, — сказал султан. — После доклада сераскира я назначу день, когда должен совершиться торжественный въезд, итриумфальное шествие должно закончиться праздником взалах сераля. Яхочу этим примером моей милости ибогатой награды поощрить идругих ктакомуже усердию. Перед собравшимся придворным штатом ив присутствии всей свиты я хочу наградить заподвиги.
        Аудиенция принцессы была окончена, ипосле пылких слов благодарности она оставила кабинет. Гассануже дано было поручение передать сераскиру приказание немедленно доложить обокончании похода против мятежного племени.
        Наследующий день сделан был подробный доклад, изкоторого видно было, чтокакСади-бей, такиЗора-бей отличились необычайной храбростью. Самсултан теперь нетолько дал позволение натриумфальное шествие погороду досераля, нои назначил дляэтого следующий день иопределил считать его праздником дляпридворных чиновников ивойска. Затем он назначил, чтошествие должно будет окончиться вТронном зале ичто наэтом торжестве будут присутствовать принцы, принцессы ивсе сановники. Такое высокое отличие еще никому невыпадало, ивсе были удивлены, получив императорский приказ. Уженакануне праздника были сделаны приготовления ктриумфальному шествию, ис быстротой ветра разнеслась повсему городу весть, чтопленная Кровавая Невеста сосвоими воинами вцепях будет проведена повсему городу ксералю итам они, кактрофеи, будут повергнуты победителями кступеням трона султана.
        Снаступлением праздника повсей обширной гавани все корабли были украшены флагами и, когда шествие оставило большие морские пароходы ивышло наберег, десять пушечных выстрелов возвестили всему народу начало торжества. Всеулицы, через которые должно было пройти шествие, были полны любопытными, итысячи народа стояли накрышах ибалконах, между тем какзакрытые покрывалами женщины сидели уокон, желая увидеть знаменитого Сади-бея, имякоторого было предметом всеобщих толков. Рассказывали чудеса оподвигах его иЗора-бея, находившегося подле него, ивсе свозрастающим любопытством иожиданием смотрели наприближение шествия, таккакдавно уже вКонстантинополе непредставлялось случая любоваться подобным триумфальным шествием.
        Наконец сберега показались первые всадники — этобыли императорские гвардейцы, которые расчищали дорогу идолжны были смотреть затем, чтобы привиде пленных врагов невозникли беспорядки. Через некоторое время появились всадники вроде герольдов верхом, которые время отвремени трубили всвои золотые трубы, какбы желая этими далеко разносящимися звуками возвестить всем оприближении желанного шествия. Заними показался отряд победоносных войск сверблюдами, тащившими пушки, совсем так, какони двигались попустыне. Громкий радостный крик встретил смуглые, мускулистые фигуры солдат.
        Затем следовали пленные, закованные вцепи арабы всвоих белых плащах — ихбыла целая толпа. Втоже время лошади иверблюды везли взятые вдобычу меха, оружие, шатры идрагоценности эмира.
        Снова раздался громкий, радостный крик, пленныеже сыны пустыни шли сгорбившись ибыстрыми шагами, какбудтобы нехотели слышать нирадостных криков победителей, нивидеть их. Затем следовал маленький хор музыкантов, который брали ссобой войска, играя торжественный марш. Ноон был заглушен криками тысячной толпы. Шумбыл невообразимый, воодушевление народа было всеобщим итаким сильным, каким еще никогда небывало. Слышны были слова: «Сади-бей, Зора-бей, Кровавая Невеста».
        Вотпоявилась иона. Онасидела, закованная вцепи, насвоей лошади. Знамя, которое она носила всражениях, было прикреплено клошади, таккакдержать его она нехотела. Таксовершился въезд Солии. Рядом сней ехали справа Сади, слева Зора, приветствуемые совсех сторон криками одобрения тысячи голосов толпы, криками знатных, взмахами платковдам.
        Сади сосчастливой улыбкой отвечал напоклоны, ииз уст вуста переходили слова удивления его красоте. Сади внезапно сделался героем дня. Победитель бедуинов, смелый боец, которому удалось страшную Кровавую Невесту[21 - Теперь можно сказать, чтоКровавая Невеста, дочь эмира изплемени бени-кавасов, лицо невымышленное. Все, чтоздесь оней рассказано, основывается направде.] живую доставить стриумфом вСтамбул, сделался предметом уважения, обожания, имногочисленные лавровые венки летели сбалконов наего пути, сбрасываемые вего честь прекрасными женскими ручками. Хотя Зора также принимал участие вэтих отличиях, нопредпочтение все-таки отдавали Сади, таккакон был гораздо красивее и, какгордый победитель, приводил ввосторг девушек иженщин.
        Другой отряд победоносных войск замыкал длинное шествие, которое смузыкой ибарабанным боем, пригроме пушек направилось ксералю, гдедолжно было произойти настоящее торжество. Набольшом дворе стояли длинными рядами вернувшиеся солдаты Сади иЗора, после того каксултан кончил смотреть наприближение шествия. Сераскир сосвоими офицерами отимени султана встретил вернувшихся победителей уворот сераля ивелел затем раздать солдатам денежные подарки. Сади иЗора соскочили слошадей, также иКровавая Невеста должна была слезть сконя, имежду тем каксолдаты спленными бедуинами остались внизу, набольшом дворе, обаофицера сКровавой Невестой были введены сераскиром вовнутренние покои сераля. Сади-бей нес вруках отнятое знамя Солии. Впередней появились гофмаршалы, чтобы сособенной торжественностью ввести их вТронный зал кпадишаху.
        Абдул-Азис сидел насвоем высоком золотом троне, подле него стояли принцы, заними высшие сановники, министры, придворные чиновники ибольшое число высших офицеров, изкоторых Гассан был ближе всех ксултану. Придворные дамы заняли свои места наверху вгалереях Тронного зала, идаже султанша Валиде явилась участвовать вэтом редком празднестве. Впереднем ряду сидела также принцесса Рошана вроскошном костюме. Наступенях трона стояли пообеим сторонам пажи, позади трона — визирь, всевсвоих блестящих мундирах.
        Удверей Тронного зала Сади иЗора были приняты великим визирем, который подвел их кступеням трона. Кровавая Невеста также должна была приблизиться кнему.
        Сади-бей поверг знамя кногам султана, затем он иЗора опустились наколени. Кровавая Невеста стояла, мрачно ипристально смотря перед собой сдерзким видом, ейнебыло дела доокружавшей ее роскоши, онадумала только освоем позоре, огибели ее племени.
        —Сади-бей! Зора-бей! — громко сказал султан. — Какпобедители возвращаетесь вы народину. Вынаказали мятежное племя бени-кавасов ипривезли мне какживой трофей дочь эмира вмою столицу. Ядоволен вашими успехами ихочу перед моими собравшимися здесь придворными наградить иотличить вас. Яназначил заголову Кровавой Невесты цену вдвадцать тысяч пиастров, яудваиваю ее, чтобы каждый извас мог получитьее.
        —Лучшая награда вашего величества заисполненный нами долг есть почетное шествие, устроенное нам, — сказал Сади громким голосом. — Знамя я повергаю кногам вашего величества, гофмаршал несет сюда кступеням трона врученные ему мною договоры спрочими эмирами далекой страны. Давсемилостивейше примет их ваше величество.
        —Ствоей стороны было очень умно иловко воспользоваться добытыми оружием успехами, Сади-бей. Тыповерг кмоим ногам знамя племени ивручил маршалу договоры, яхочу тебя заэто еще особенно отличить моей милостью, и, чтобы поощрить других ксоревнованию, яжалую тебя пашой!
        Втуже минуту подошел маршал сознаком трех бунчуков вруках иподнял его надСади, который был так тронут всем этим, чтонемог произнести нислова…
        Наулице загремели пушки.
        —Тыполучишь знаки твоего нового сана измаршальской палаты, Сади-паша, — продолжал султан, — инадеюсь, чтоэто отличие, которое выпадает надолю только немногим избранным, поощрит тебя кновым подвигам.
        Сади, стоя наколенях перед султаном, взволнованным голосом произнес несколько слов благодарности.
        Всеобщее удивление царило вкругу присутствующих. Султанские жены ипринцессы судовольствием ис большим участием смотрели напрекрасного молодого офицера, которому готовилось такое блестящее поприще икоторому итеперь уже дивились изнатный, ипростолюдин. Сади был ослеплен, упоен, этого он неожидал. Едвали даже он был всостоянии сразу постигнуть значение этого повышения. Онбыл неожиданно причислен квысшим офицерам исановникам. Ондостиг положения, какого досих пор недостигал никто другой наего месте. Зора-бей, нисколько незавидуя Сади, однако немного смущенный, стоял встороне вто время, кактот обращал насебя всеобщее внимание иутопал вблаженстве.
        Теперь всеобщее внимание обратилось наКровавую Невесту, которая воковах стояла вТронном зале ио которой носились такие слухи, чтоникто ненадеялся увидеть посланные войска. Самсултан рассматривал пленную синтересом, апринцессы идругие женщины сверху глядели нанее ишептались между собой. Султан отдал приказание отвести внадежную темницу кровожадную аравитянку, руки которой умертвили так много его солдат.
        Такокончилось торжество вернувшихся народину войск, исултан сосвоими советниками иминистрами оставил Тронный зал. Теперь только Гассан подошел ксвоим друзьям исердечно приветствовал их. Сначала он поздравил Сади, затем обратился ксмущенно улыбавшемуся Зора.
        —Теперь я скажу тебе, мойхрабрый Зора, почему ты неполучил еще здесь, вТронном зале, особенного отличия, какСади, — говорил Гассан тихим голосом. — Тебе также предстоит повышение инеожиданная радость. Твое высочайшее желание исполнится. Тывступаешь надипломатическое поприще ибудешь военным атташе припосольстве, тыможешь заявить, куда хочешь отправиться.
        —Гассан, друг мой, правдули ты говоришь? — горячо воскликнул Зора, забыв свою прежнюю сдержанность.
        —Чтоя говорю, товерно. Через несколько дней ты получишь касающиеся этого известия.
        —Этоистинная радость дляменя, — сказал Сади, — этоделает мое счастье полным. Одно мое возвышение немоглобы вполне осчастливить меня.
        —Теперь мы все трое напути кславе, — обратился Гассан ксвоим друзьям, — ноя должен следовать засултаном. Сегодня вечером мы опять увидимся. Выеще должны рассказать мне свои военные приключения.
        После этого Гассан поспешно удалился, аЗора иСади вместе сКровавой Невестой, вслед загофмаршалом, оставили Тронный зал. Взоры Сади скользнули вверх погалерее. Наверху узолотой решетки стояла принцесса Рошана. Онузнал ее. Онаблагосклонно приветствовала его рукой, какбудтобы хотела знаком принести ему свое поздравление. Тогда перед глазами Сади восстала соблазнительная картина земного блеска ичеловеческого величия, теперь он чувствовал все могущество соблазна честолюбия, богатства, блеска иславы. Принцесса любила его. Теперь он был паша, сановник, длякоторого открыт был путь кпочестям, ив душу прокралась мысль, чтобылобы недурно иметь право назвать принцессу своей супругой…
        Ноон уже оставил Тронный зал, идярядом сКровавой Невестой, которую он вместе сЗора должен был препроводить вгосударственную тюрьму. Народ принял обоих офицеров ипленницу громким криком, совсех сторон стекались толпы народа видеть победителей иКровавую Невесту. Сади иЗора передали пленницу сторожам подземной государственной тюрьмы, иее повели вподземные камеры.
        Вследующуюже ночь Кровавой Невесте удалось удавиться припомощи своего покрывала. Онанемогла переносить позор неволи. После того, какона так долго была охраняема днем иночью, онаулучила наконец удобный час, когда заней ненаблюдали, чтобы лишить себя жизни.
        Таккончилась полная приключений жизнь этой дочери пустыни.
        XXII.Наказание предателя
        Великий визирь Махмуд-паша, управлявший министерством иностранных дел, отличавшийся своей страстью кинтригам итак мало заботившийся облаге страны, чтоона страдала подего управлением, находился врабочем кабинете вдвоем сдоверенным секретарем муширом Рашидом.
        —Вотназначение Зора-бея, ваша светлость, — обратился мушир квеликому визирю, подавая иперелистывая документ.
        —Этот Зора-бей, кажется, тотсамый офицер, которого отличила англичанка мисс Сара Страдфорд? — спросил Махмуд-паша.
        —Точно так, ваша светлость, — отвечал Рашид, улыбаясь. — Зора-бей переводится вдипломатический корпус иназначается военным атташе, такгласит нота.
        —Неговорилли ты мне, чтомисс Сара Страдфорд играет вЛондоне тайную, важную роль?
        —Точно так, ваша светлость. Мисс Страдфорд отчасти дипломат, пользующийся дипломатической борьбой длясвоих личных выгод, — отвечал Рашид. — Яполучил вчера подробное объяснение ее стремлений исвязей. Оее прошлом никто незнает или, лучше сказать, никто нехочет знать.
        —Какое нам дело допрошлого, мушир Рашид, будем держаться настоящего.
        —Внастоящее время мисс Страдфорд играет немаловажную роль. Она, каксообщают мне посекрету, влиятельная фаворитка первого английского министра, ноледи Страдфорд недовольствуется этим успехом. Мнесообщают, чтоона также причисляет ксвоим поклонникам ифранцузского посланника вЛондоне.
        —Ифранцузского посланника? — спросил удивленный Махмуд-паша. — Всамом деле, эталеди предана скорее приключениям, чемполитике.
        —Ошибаетесь, ваша светлость, — заметил Рашид сдвусмысленной улыбкой. — Ядумаю, чтоледи предана более всего дипломатическим интригам, ив заключение всего, она, будучи фавориткой английского министра ипричисляя французского посланника ксвоим поклонникам, действует попоручению третьего.
        —Знаешьли ты этого третьего?
        —Этотайна, ваша светлость. Даже моему агенту, который действует очень ловко иот которого нетак-то легко что-нибудь скроется, неудалось узнать, ктоэтот третий, который скрывается заледи Страдфорд ируководит ее действиями. Только известно, чтоанглийский министр ничего незнает оглавном двигателе поступков леди, афранцузский посланник ничего незнает обанглийском министре.
        —Ловкая интриганка эта леди, всамом деле, — сознался великий визирь, — идля нас былобы важным шагом склонить насвою сторону эту леди, хотьбы через того, чьибумаги мне были здесь только что поданы.
        —Если только он способен кэтой задаче, — прибавил мушир Рашид.
        —Нужно подвергнуть его испытанию. Мнеговорили, чтоэта англичанка изъявила желание снова надругом пути встретиться смолодым беем, ачто она подэтим другим путем подразумевала дипломатию, этоясно. Приглашенли сюда Зора-бей?
        —Он,безсомнения, ужеожидает вприемной.
        —Если он ловок исмел, онможет принести нам вЛондоне положительную пользу, — продолжал великий визирь, — дело только втом, чтобы он постарался забрать всвои руки все нити ине допустил сделать себя орудием леди.
        —Чтобы сделать ее орудием, нужно, ядумаю, более чем всовершенстве знать придворные интриги. Леди кокетничает сдвумя могущественными сановниками, нелюбя ниодного, единственно длятого, чтобы через них царить иблистать, икак она ловка, лучше всего видно изтого, чтониодин изэтих, конечно, умных иопытных господ ничего незнает одругом. Тотже, которого любит леди, через нее будет господствовать иуправлять теми двумя остальными, такчто они незаметят этого.
        —Новедь неизвестно, ктоэтот третий?
        —Ксожалению, какя уже докладывал вашей светлости, моему агенту, несмотря навсе его старания, неудалось узнать этого.
        —Такпусть Зора-бей узнает это. Попросите его сюда, яхочу немедленно говорить сним.
        Мушир отправился вприемную ивслед затем ввел вежливо раскланивавшегося Зора квеликому визирю.
        —Мойхрабрый бей, — обратился кнему Махмуд-паша. — Настало время, когда твое желание может быть исполнено, иты заменишь меч пером.
        —Этазамена мне крайне приятна, ваша светлость, — отвечал Зора-бей. — Ядавно уже страстно желаю вступить надипломатическое поприще.
        —Ноты недолжен совершенно изменять своему военному поприщу, — продолжал великий визирь. — Мырешили назначить тебя военным атташе какого-нибудь посольства. Приэтом мне пришло наум произошедшее некоторое время назад твое знакомство сознатной англичанкой.
        —Этодоказательство незаслуженного участия радует меня, ваша светлость.
        —Этаангличанка мисс Сара Страдфорд принадлежит кчислу влиятельных дипломатических дам, мойхрабрый бей, имой долг обратить твое внимание нато, чтоты, если только ловко примешься задело, быстро будешь посвящен ею вовсе тайны. Нодля этого тебе необходимо быть осторожным исуметь привлечь леди насвою сторону; ятолько упоминаю обэтом, нисколько нежелая оскорбить твою проницательность.
        —Леди — самая любезная дама, какую когда-либо приходилось мне знать, ваша светлость, идля меня давно желанное удовольствие иметь случай снова увидеть ее, — сказал Зора.
        —Относительно дел ты обратишься кнашему посланнику вЛондоне, — продолжал великий визирь. — Утебя будет свой отдел, ипотому тебе легко будет сговориться сним. Нужные бумаги будут вручены тебе. Когда ты думаешь уехать?
        —Немедленно, ваша светлость, кактолько окончу здесь вСтамбуле дело чести, — отвечал Зора-бей. — Тутдело онаказании лживого иковарного изменника, которое я еще преждебы исполнил, еслибы приказ султана неожиданно неотправил меня вссылку.
        —Амноголи времени займет исполнение этого дела чести?
        —Только несколько дней, пока несостоится дуэль, затем я оставляю Стамбул.
        —Яеще раз хочу видеть тебя, чтобы передать тебе бумаги. Норазве это дело чести неможет кончиться полюбовно?
        —Нет, ваша светлость, онодолжно быть решено оружием.
        —Какя ниубежден втвоем искусстве владеть оружием, новсе-таки ты незастрахован отопасности быть раненым, итогда ты небудешь всостоянии ехать.
        Зора убедил великого визиря внеизменности своего решения, рассказав ему, вчем дело, неназывая имени виновного.
        —Этобыло делом мести иненависти, причина которой непостижима дляменя, — заключил он. — Мывсе трое через этот обман были приговорены ксмерти, затем Сади-бей ия были избавлены отсмертной казни иотправлены вссылку.
        —Аиз этой ссылки освободила тебя иСади-пашу ваша храбрость, — прибавил великий визирь. — Тыина новом поприще найдешь много случаев выказать твое мужество, присутствие духа иум. Бумаги твои будут наднях подготовлены.
        Зора-бей был отпущен ипростился свеликим визирем сосвойственной ему изысканной вежливостью, затем отправился верхом вБеглербег, гденадеялся застать Гассана иСади.
        Сади-паша вэтот день наособой аудиенции докладывал султану ипринцу Юсуфу оподробностях похода, аГассан взял короткий отпуск, чтобы исполнить некоторые дела вгороде. Когда Зора приехал вБеглербег, онзастал Сади-пашу поокончании аудиенции впокоях дворца, занимаемых Гассаном. Онипоздоровались, иСади немог достаточно нахвалиться милостивым приемом, оказанным ему султаном ипринцем.
        —Анаш товарищ Гассан действительно любимец султана? — спросил Зора.
        —Султан желает его постоянно иметь присебе. Кажется, султан встревожен тем обстоятельством, чтоГассан выпросил иполучил короткий отпуск. Нопринц Юсуф, кажется, ещеболее привязан кнему.
        —Вотмы все достигли первой ступени кнашим целям, чтобы иметь возможность взбираться далее навысоту. Выже двое поднялись даже выше, чемдопервой ступени. Ячерез несколько дней уезжаю вЛондон, Сади.
        —Такнам действительно предстоит разлука?
        —Иначе ибыть неможет. Ноя слышу шаги.
        —ЭтоГассан возвращается наконец отМагомет-бея. Гассан вошел вкомнату иприветствовал своих друзей. Онбыл серьезен, почти мрачен.
        —Поручение твое исполнено ине исполнено, смотря потому, какты это примешь, — сказал он Зора.
        —Такты застал Магомет-бея? — спросилтот.
        —Да,всерале.
        —Сообщилли ты ему, покакой причине Зора-бей посылает ему вызов? — спросил Сади.
        —Явкоротких словах объяснил ему, чтомежду нами решено было жребием, кому следует наказать его заизменническую шутку, которую он сыграл снами некоторое время тому назад, — сказал Гассан. — Сначала он сделал вид, какбудто ничего незнает. Когдаже я совершенно спокойно иобстоятельно заявил ему, чтотогдашний таинственный вестник был никто иной, какон, оннаконец сознался вэтом. «Если ты этого непременно хочешь — да, этобыл я, — сказал он, — исделал это, чтобы наказать вас заунижение, нанесенное вами моему полку. Итак, этобыл я, чтоже далее?» «Япришел вызвать тебя попоручению Зора-бея, победоносное возвращение которого должно быть известно тебе, — сказал я. — Зора-бей предоставляет тебе выбор оружия, места ивремени, одним словом, все, ижелает только наказать тебя затогдашнее предательство».
        —Отлично сказано! — воскликнул Зора. — Но,поправде, этот презренный плут стоит, чтобы его наказали просто хлыстом. Нопродолжай, мойблагородный Гассан.
        —«Наказать? — спросил он, — продолжал Гассан свой рассказ. — Ипринял исполненный ненависти угрожающий вид. — «Тыпришел вызвать меня отимени Зора, этовсе, ничего больше? Ядумаю сделать твоему другу одолжение, неприняв твоего вызова».
        —Неприняв вызова? — воскликнули водин голос Сади иЗора.
        —Приэтом он оскалил зубы, какбудто этот ответ доставлял ему дикое удовольствие, — продолжал Гассан. — Ятакже, каки вы, переспросил его, ион отвечал мне: «Янепринимаю вызова, потому что Зора нев одном чине сомной ия нехочу застрелить его, чтобы ненавлечь насебя неприятностей».
        —Этожалкий плут! — воскликнул Сади. — Онвмоих глазах стоит ниже самой негодной собаки.
        —«Такя беру насебя вызов», — отвечал я ему. Онпожал плечами. «Тыбей башибузуков, я — бейкапиджей», — сказал он презрительно, такчто я почувствовал искушение бездальнейших разговоров проткнуть его шпагой.
        —Хорошо, чтоты удержал свой порыв, — сказал Зора, хотя бледный, носпокойный. — Этот презренный мальчишка, этот приспешник Мансура только того ихотел, чтобы ты наложил нанего руку, чтобы иметь повод кновому обвинению, ихотя ты адъютант самого султана, всеже он, благодаря силе кадри, могбы кое-чем тебе напакостить.
        —Стоитли более говорить обэтом? — обратился Сади ксвоим друзьям. — Предоставьте мне возможность потребовать отнего удовлетворения.
        —Оннедаст его тебе нив коем случае, — продолжал Гассан. — Иот твоего имени повторил я ему вызов, ноон спрезрительным видом сказал мне вответ, чтоон небудет нибиться, нистреляться, таккакуверен, чтоубьет противника, аему вовсе нет охоты из-за нас путешествовать вкрепость.
        —Тогда мы должны принудить его кэтому! — воскликнул Сади вволнении.
        —Илинаказать, гдебы мы его ненашли, — сказал Зора хладнокровно, хладнокровие его было только внешнее; егопоразительно бледное лицо выдавало его внутреннее волнение.
        —Посоветуемся насчет этого, — сказал Гассан. — После того, какон высказал мне это решение, яобъявил ему, едва владея собой, чтопусть он пеняет насебя самого запоследствия своего малодушного образа действий, затем я спрезрением повернулся кнему спиной ивышел. Мойсовет теперь, чтобы все дело предоставить султану наего разрешение.
        —Всеэто хорошо, мойдруг, — отвечал Зора, — ноты знаешь нехуже меня, ктоскрывается заэтим Магомет-беем. Боюсь, чтобы нам неполучить вответ совета опримирении.
        —Яостаюсь притом, чтомы должны принудить его дать нам удовлетворение непозднее, каксегодня! — воскликнул Сади.
        —Какже ты его заставишь, если он находится всерале исмеется вглаза вответ натвой вызов? — спросил Гассан.
        —Клянусь бородой пророка, ядумаю, этобылобы хорошо.
        —Яхочу испытать другое средство, — заметил Зора после некоторого молчания. — Сегодня вечером Магомет-бей, безсомнения, сменится иотправится всвой конак. Выже после заката солнца, взяв ссобой греческого врача иофицера, который взялсябы исполнять обязанность секунданта уМагомета, поезжайте кпустынному месту водворе серальского шпица. Там, направо, нанекотором расстоянии отдороги стоят несколько старых деревьев, тамждите меня изахватите ссобой пистолеты. Ябуду усераля ждать Магомета. Когда он выйдет оттуда, язаставлю его следовать замной.
        —Аесли он непоследует затобой? — спросил Гассан.
        —Тогда… Нууж незнаю, чтопроизойдет тогда, — отвечал Зора.
        —Ядумаю, оннебудет отговариваться, — заметил Гассан.
        —По-моему, попытай твое счастье иливызови его придругих офицерах, — посоветовал Сади.
        —Этонепринесет никакой пользы. Тыеще мало знаешь его, — возразил Гассан.
        —Тутпоможет только страх немедленного наказания, — сказал Зора. — Людей, подобных ему, можно исправить, только приставив кгруди кинжал. Если он непоследует моему вызову, тоя публично заставлю его защищаться, иесли это непоможет, тогда пусть уходит сунизительными палочными побоями, таккакничего другого незаслуживает.
        —Решено, Зора. Гассан ия отправляемся после заката солнца кназначенному месту вместе сврачом исекундантом дляМагомет-бея, — сказал Сади, — итам будем ждать твоего прихода.
        —Вероятно, яприду неодин, — заключил Зора разговор. Затем три друга расстались. Гассан хотел привезти ссобой пистолеты иофицера, Сади сходить загреческим врачом, аЗора сделать несколько визитов, таккакеще много часов оставалось досмены Магомета сдежурства всерале.
        Зора снова успокоился, какбудто ничего особенного недолжно было случиться сним вечером. Онокончил свои визиты, иникто изего знакомых недогадался опринятом им решении. Снаступлением вечера Зора отправился наулицу сераля. Часть ее, ведшая вквартал дворца султана, была пуста. Здесь обыкновенно можно было видеть только экипажи знатных чиновников, конные ипешие караулы иприслугу сераля. Дежурство Магомет-бея должно было скоро кончиться. Зора пришел пешком ив очень заметном волнении прохаживался поулице. Мимо него катились экипажи, выехавшие издвора сераля. Начинало смеркаться. Приближался новый караул.
        Зора направился кворотам, таккактеперь каждую минуту мог прийти бей капиджей. Несколько конных офицеров оставили сераль ивежливо раскланялись сЗора, проезжая мимо. Наконец вворотах показалась фигура Магомета. Зора должен был сильно сдерживаться, чтобы неприйти вдикое раздражение привиде ненавистного изменника. Кровь бурно клокотала вего жилах.
        Когда бей вышел наулицу, Зора направился кнему.
        —Тыотверг мой законный вызов, Магомет-бей, — обратился он кнему.
        Начальник капиджей был изумлен этой неожиданной встречей.
        —Ты,кажется, подстерегал меня наулице? — спросилон.
        —Япришел сам спросить тебя, хочешьли ты теперьже дать мне удовлетворение?
        —Тыуже слышал мой ответ.
        —Яприглашаю тебя следовать замной ксеральскому шпицу, тамготовы свидетели иоружие.
        —Повторяю тебе, чтоя непринимаю твоего вызова, разве тебе еще мало этого? Илия еще должен сказать тебе, чтомне наскучила твоя навязчивость?
        —Если ты нехочешь иначе, такзащищайсяже, презренный! — воскликнул Зора, бледный отнегодования, иобнажил саблю.
        —Безумный, — сказал Магомет-бей, — чтоты делаешь подокнами императорского дворца!
        —Чтобы заэтим нипоследовало, тынеускользнешь отменя.
        —Ятребую, чтобы ты вложил свою саблю вножны! — воскликнул Магомет-бей, ноЗора так стремительно напал нанего, чтоон должен был обороняться, если нехотел погибнуть.
        —Этонападение убийцы, — прибавил он, затем обнажил саблю. — Пусть вся ответственность падет натвою голову.
        —Яхочу наказать тебя, жалкий предатель, честь моя обязывает меня кэтому. Обороняйся!
        Жаркий поединок начался подстенами императорского дворца. Сабли звенели исверкали всвете только что вышедшей луны. Зора так стремительно нападал наМагомета, чтотот отступил нанесколько шагов. Ониприблизились кворотам. Скрежеща зубами отбешенства из-за этого неожиданного нападения, которое принудило его кзащите, Магомет отражал удары своего противника иждал только случая обезоружить его, чтобы тогда бездальнейших разговоров донести онем ипредать его военному суду. Ноэтот коварный план Магомета разбился обискусство Зора владеть оружием. Через несколько минут Магомет понял превосходство своего соперника, онкипел яростью ирешил заманить Зора водвор сераля.
        —Ого! — воскликнул тот. — Японимаю твой план, мошенник, тыснова хочешь употребить вдело твое коварство, чтобы победить ипогубить меня. Нона этот раз тебе это неудастся, таккакя теперь знаю твои предательские уловки. Нис места! Твоя трусость недолжна восторжествовать, оставайся здесь наулице. Только один изнас сойдет сместа. Таков обычай между воинами, укоторых еще понятие очести непотеряно, каку тебя. — ИЗора, нанося удары, отрезал своему исполненному бешенства противнику отступление кодвору императорского дворца, ловко пробравшись нату сторону.
        Магомет понял, чтоесли поединок продолжится еще несколько минут, тоон пропал, таккакему уже пришлось ограничиться одной обороной.
        Зора твердо решил наэтот раз наказать предателя ини зачто невыпустить его теперь, когда принудил его защищаться. Неговоря нислова более, онвозобновил нападение, чтобы посреди улицы окончить дуэль.
        Теперь Магомет надеялся только нато, чтоизсераля придут свидетели иразведут противников. Тогда дело Зора былобы скверно, потому что этот бой подокнами императорского дворца, этонападение, этопринуждение кобороне, конечно, походило гораздо более напокушение наубийство измести, чемнадуэль. Всеприключение моглобы таким образом иметь самые дурные последствия дляЗора, еслибы Магомет-бей обвинил его впокушении наубийство, темболее что заним стояли Мансур-эфенди иГамид-кади. Приговор мог пообстоятельствам быть тяжелее истроже, чемон думал, ноЗора вовсе недумал опоследствиях, онрешил наказать негодяя.
        Вдруг Зора нанес удар, достав шеи илиплеча Магомет-бея. Кровь брызнула из-под клинка, ноМагомет продолжал биться, всеболее иболее предаваясь желанию невыпустить ненавистного врага, пока непридут свидетели, инаконец ему показалось, будто он слышит шум шагов заворотами дворца.
        Зора нисколько незамечал успеха, длянего этого было недостаточно, онхотел примерно наказать противника. Нетеряя ниминуты, онснова напал наМагомет-бея. Сабля его сверкнула ввоздухе ив следующую минуту он стакой силой ударил поголове начальника капиджей, чтотот, смертельно раненный, пошатнулся.
        Вэту минуту вворотах показался мушир Рашид и, увидев, чтоМагомет зашатался иготов упасть, поспешил кнему, чтобы поддержать знакомого ему офицера.
        —Чтоздесь происходит? Чтослучилось? — воскликнул он, бросаясь кМагомет-бею.
        —Узнаешьли ты меня? — прозвучал слабый голос Магомет-бея.
        —Конечно, яузнаю тебя, мойблагородныйбей.
        —Яжертва подлого нападения, отомсти заменя имою смерть Зора-бею. — Этобыли последние слова Магомета.
        —Тыслышал мое имя? — обратился Зора-бей кмуширу. — Ноя избавлю тебя отдоноса ивсех хлопот, таккаксам рано утром отправлюсь вбашню сераскира дляразрешения моего дела. Теперь, если этот бей твой друг, позаботься только отом, чтобы его доставили вегодом.
        —Этонеслыханное дело, — произнес разгневанный мушир Рашид. — Несчастный бей умирает намоих руках.
        НоЗора уже удалился, онпрошел вкараульню иприказал прислать врача, затем отправился туда, гдеего все еще ждали оба его товарища, чтобы уведомить их ослучившемся.
        Умирающий Магомет-бей был привезен всвой конак, икогда врачи подошли кего кровати, имничего уже неоставалось делать, какподтвердить наступающую смерть.
        XXIII. Жертва непримиримого врага
        Когда Реция, немедля ниминуты, безстраха перескочила через решетку балкона ивыбежала наулицу, онаиспустила громкий крик опомощи. Грек стоял наверху набалконе, когда раздался крик ипрокатился поузкой, мрачной улице. Минуту он простоял вожидании, затем поспешил издома вниз полестнице заубежавшей Рецией, таккакв доме вовсяком случае он немог остаться. Апотому он оставил дом какможно скорее ипришел вниз еще вовремя, чтобы увидеть убегающую Рецию.
        Нотак никто ине слышал ее крика, наулице по-прежнему все было тихо ипусто, обитатели маленьких ветхих, деревянных домов вокруг уже легли спать, может быть, крик опомощи ипроник кним вих сновидениях, ноне пробудил крепко спавших. Лаццаро нехотел упустить Рецию, которую несчастный случай бросил вего руки, поэтому он поспешил заней, чтобы непотерять ее изглаз. Тутона свернула, попав наболее широкую иоживленную улицу, нокогда Лаццаро повернул заней, тоона точно провалилась сквозь землю. Онстоял инапрасно искал ее глазами, нигде небыло видно ее, онаисчезла бесследно. Куда могла она деться? Грек враздумье прошел через всю улицу, онглядел вовсе стороны, искал ее вовсех переулках изакоулках между домами, новсе было напрасно, Реция пропала, ион немог понять, каким непостижимым длянего образом удалось ей убежать отнего. Какмогло это случиться, оннемог постигнуть, нотем неменее должен был отказаться отпреследования, тогда какбыл уже так близок кисполнению своего желания. Егоохватило бешенство насамого себя, зачем он неспрыгнул вслед заней вниз наулицу ине схватил ее тотчасже. Еслибы он был там, онанемоглабы
никаким образом исчезнуть отнего. Теперь он сам был виноват вслучившемся. «Покрайней мере, — думал он, — Черная Сирра неускользнет отменя».
        Еслибы Сирра поверила словам старой Ганифы, ккоторой она немогла иметь недоверия, тоона попалабы взападню, изкоторой наэтот раз ей нетак-то легко былобы уйти, вэтом он поклялся себе. Сирра была длянего отвратительна стех пор, каквоскресла измертвых истала пророчицей, нострах его перед ней был еще сильнее его отвращения. Достаточно было длянего слов Мансура, чтобы доказать, какие опасности предстоят ему, аон давно уже боялся их. Ноон надеялся наконец избавиться отэтого страха. Несмотря наэто, встреча сСиррой вовсе небыла ему приятна. Он,виных случаях небоявшийся ничего, ощущал неприятное чувство примысли оней, оннемог отогнать отсебя это чувство ужаса, стех пор, когда Сира, какпризрак, сидела унего наспине идушила его. «Ноя должен вочтобы то нистало избавиться отэтого тяжелого чувства, отэтого ужаса истраха», — говорил он себе.
        Онзнал, чтоона жила, каки прочие люди, чтоона была изплоти икрови и, следовательно, ееможно было убить.
        Онпринял решение наэтот раз убедиться вее смерти, онхотел сжечь ее, чтобы она исчезла бесследно, иэта мысль успокаивала его. Когда пламя истребит ее безобразное тело, онанебудет всостоянии снова восстать изгроба, чтобы свидетельствовать против него. Оннехотел более хоронить ее, арешил развеять прах ее поветру.
        Ондошел додеревянных ворот Стамбула искрылся вих глубокой, мрачной тени, чтобы его вовсе небыло заметно вслучае, если Сирра явилась туда вследствие ложного известия илибыла уже поблизости. Перед воротами царил еще больший мрак, чемнагрязных улицах Стамбула, таккакна той дороге, которую назначил грек, небыло газовых фонарей, только наулице, ведущей кБеглербегу, горели фонари. Между тем было уже поздно, когда Лаццаро добрался долежащей близ берега иосененной платанами дороги. Возле нее было болото ироскошно разрослись камыши.
        Лаццаро бросил взгляд наворота. Сирры еще небыло видно. Пришлали она? Грек знал, чтоСирра осторожна инедоверчива. Ноона ничего немогла заметить, таккакГанифа неузнала его. Когда грек добрался доплатанов, было уже заполночь ис этой стороны перед воротами было тихо ибезлюдно, побольшойже улице, которая вела кБеглербегу ик селениям поэту сторону Босфора здесь итам катились кареты искакали всадники. Лаццаро встал позади платана, докоторого почти доходили камыши. Когда Сирра показаласьбы уворот, емустоило только нагнуться, чтобы остаться незамеченным, амежду тем изсвоего убежища он мог видеть все. Тутон ирешил караулить Сирру. Какдикий зверь, спрятавшийся вкамыши, чтобы броситься надобычу, какзмея, неподвижно вомраке поджидающая ничего неподозревающую жертву, такиздесь вомраке ночи враг караулил бедную, несчастную Сирру, всмерти которой он поклялся…
        Вэто время старая Ганифа, неподозревая ничего дурного, шлакдому софта. Когда она пришла туда, тобыло уже поздно, иона услышала отсидящих накорточках вблизи дома нищих, чтоуже два дня вдом никого недопускают. Ноона решилась вочтобы то нистало проникнуть кСирре.
        Почемуже вдом никого недопускали? Чтослучилось? Онаподошла ближе. Двери были заперты. Чтоже ей теперь было делать? Старая Кадиджа могла непрожить доследующего дня, каксказал ей посланный принца Юсуфа иГассан-бея.
        Одно окно внизу было освещено. Онаподошла кнему ипостучала. Окно открылось, ипоказалась голова худощавого ходжи Неджиба.
        —Ктотам? Ктоты? — спросилон.
        —Старая Ганифа, господин, мнехотелосьбы пройти кпророчице.
        Ходжа, по-видимому, былуже извещен Мансуром обэтом посещении, потому что тотчасже впустил старую Ганифу.
        —Тыможешь подняться наверх, — сказал он, — яустал ихотелбы лечь спать, пока ты неуйдешь, язапру дверь только назадвижку.
        —Хорошо, мудрый эфенди, — сказала старая Ганифа. — Хорошо, больше тебе ничего ненадо иделать, списпокойно, япотом уйду иснова захлопну дверь. Небеспокойся обомне.
        Онабыла рада, чтотаким образом Сирра могла незаметно вместе сней оставить нанесколько часов дом, чтобы поспешить кстарой Кадидже, прежде чем та отойдет ввечность.
        Наверху вкомнате Сирры, казалось, ещегорел огонь, слабый свет проникал налестницу. Старая Ганифа, низко согнувшись, ждала, пока худощавый ходжа внизу невошел вкомнату ине запер засобой дверь, только тогда она поднялась поступенькам лестницы. Онадействовала сбольшой поспешностью, проникнутая важностью своего поручения. Сирра только легла, когда старая служанка Реции, которую Сирра хорошо знала, внезапно вошла кней. Подле ковра горели еще две свечи.
        —Этоты пришла, Ганифа? — спросила Сирра.
        —Однили мы, дочьмоя?
        —Да,если затобой неследуют сторожа.
        —Ониостались внизу.
        —Тогда ты можешь говорить смело.
        —Япришла ктебе сизвестием.
        —Прежде всего отвечай мне, гдеРеция? — спросил Сирра своим ангельским голосом, строгательной доверчивостью схватив руку старой Ганифы ипритянув ее ксебе.
        —Будь спокойна, дочь моя, — отвечала добрая старуха, — Реция уменя.
        —Утебя? Тогда я спокойна, береги ее, добрая Ганифа. Агде маленький принц?
        —Саладин также вбезопасности.
        —Этодляменя большая радость. Утебя Реция хорошо оберегаема, ноя все-таки трепещу заее жизнь.
        —Старая Кадиджа дотех пор неуспокоилась, пока неразорила дом мудрого, благородного Альманзора. Онадостигла этого, ктознает каким образом.
        —Неговори обэтом, Ганифа, — сказала Сирра печальным тоном. — Скажи, чтопривело тебя, сюда?
        —Поручение ктебе, дитя мое. Ничто неземле неостается безнаказанным, — продолжала старая Ганифа, устремив взор свой кнебу, — длякаждого пробьет последний, тяжкий час, иблаго тому, ктоможет счистым сердцем ибез всякого трепета идти ему навстречу.
        —Чтоже запоручение принесла ты мне, Ганифа?
        —Частому назад благородный Гассан-бей ипринц Юсуф прислали комне нарочного.
        —Гассан-бей? Нарочного?
        —Да,я должна была тотчасже собраться ипоспешить ктебе, нонадо, чтобы никто неслыхал, чтоя сообщу тебе.
        —Ачтоже имеешь ты сообщить мне? — тихо спросила Сирра.
        —Чтобы ты ускользнула издома, — отвечала старая Ганифа тоже тихо, нос невыразимой важностью.
        —Издома? Кудаже?
        —Кстарым деревянным воротам. Перед ними, уплатанов налево, найдешь ты карету, воспользуйсяею.
        —Кчемуже?
        —Тыдолжна отправиться кстарой Кадидже.
        —Я? Кмоей матери?
        —Да,Сирра. Старая Кадиджа лежит присмерти, каксообщил мне посланный, тыдолжна сейчас идти туда, завтра, может быть, будет уже поздно.
        —Моямать? Иэто сообщил посланный Гассан-бея?
        —Он,должно быть, знал уже обэтом, онговорил тогда еще ободной женщине илидевушке, этоя несовсем поняла, главное дело втом, чтостарая Кадиджа присмерти ичто ты должна отправиться кплатанам надворе перед воротами.
        —Этостранное известие, — заметила Сирра враздумье. — Зачемже я пойду кплатанам?
        —Ядумаю, тамбудет ждать карета, чтобы никто невидел твоего ухода.
        —Акарету прислал туда благородный Гассан, друг Сади? Этодляменя слишком много чести, — сказала Сирра. — Ялучше сама пройдусь поулицам.
        —Отсюда тебе легко будет уйти сомной, ходжа устал испит.
        —Темлучше, ятотчасже поспешу вГалату. Еслиже я пойду кворотам, ядаром сделаю большой круг инаконец приду слишком поздно, добрая Ганифа.
        —Тогда непользуйся каретой, тыправа, тыумна иловка, тыпроберешься кводе, атам тебе легко будет пройти кматери. Можешь неидти кворотам, яскажу тому, ктождет тебя вкарете, чтоты лучше прямо побежишь туда.
        —Ах,да, добрая Ганифа, сделай это. Пойдем скорее. Знаешьли ты, ябольше невернусь сюда, если мне только удастся уйти.
        —Тыбольше невернешься сюда?
        Сирра потрясла головой.
        —Уменя свои планы, — прошептала она, — ивраги Реции вмоих руках. Если они неоставят ее, уменя есть средство наказатьих.
        —Чтоты говоришь? — вскричала старая Ганифа, сильно удивленная.
        —Ядосих пор стремилась кэтой цели, теперь я достигла ее, — продолжала Сирра, иее большие темные глаза так грозно сверкнули, чтостарая Ганифа совсем испугалась. — Теперь они непосмеют более преследовать бедную Рецию. Нопойдем. Мыдолжны уйти. Тыговоришь, чтоходжа спит?
        —Да,Сирра, внизу никогонет.
        —Идругого сторожа такженет?
        —Яего невидела.
        —Такубежим отсюда.
        —Икудаже ты денешься?
        —Непримешьли ты меня ксебе, добрая Ганифа?
        —Я? — спросила она. — Тогда вмой дом будут приходить люди. Чтоже будет сРецией исо мной?
        —Никто небудет приходить ктебе, никто недолжен знать, чтоя утебя.
        —Так, так. Значит ты будешь уменя посекрету?
        —Тынебоишься этого, Ганифа?
        —Ядумала только оРеции.
        —Небойся, онанебудет больше жить встрахе иопасности. Кактолько я буду увас, яскажу вам все. Ядолжна поспешить вГалату кмоей матери, чтобы еще увидеть ее ипоговорить сней. Онапоступила сомной некак мать, новсе-таки она остается ею. Пойдем.
        Ганифа иСирра тихо оставили верхний этаж ипрокрались кстарой лестнице. Внизу вкоридоре было мрачно ибезмолвно, какв могиле. Ониобе счастливо вышли вкоридор изатем вдвери, которые отворила старая Ганифа. Сирра шмыгнула вместе сней издома ибыла едва заметна. Тогда старая Ганифа снова заперла дверь. Наулице она рассталась сСиррой. Вто время, какта поспешила ккустам убольшого минарета, чтобы поэтой дороге достигнуть узких, ведущих кберегу улиц иоттуда переехать вГалату, старая служанка издома толкователя Корана Альманзора, неподозревая ничего дурного, повернула понаправлению, гдевнекотором отдалении стояли старые деревянные ворота Скутари. Онаочень спешила, чтобы незаставить долго ждать поверенного благородного Гассан-бея — онанедумала отом, чтошла насмерть, чтоминуты ее сочтены.
        Небыло видно низги. Небо покрылось облаками, подул сильный ветер. Старая Ганифа плотнее закуталась вплаток ибольшое покрывало, окутавшее ее голову, и, сгорбившись, пошла дальше. Погода была неприятная, иона сильно продрогла. Скаждой минутой становилось темнее, начал накрапывать мелкий дождь.
        Старуха дошла додеревянных ворот. Полночь давно уже прошла, нигде небыло видно нидуши. Войдя вворота, онавзглянула всторону платанов, нотам стоял такой туман, чтоона ничего немогла различить. Оназнала дорогу иповернула налево — ивскоре увидела перед собой первые деревья идолжна была ощупать их руками, тактемно было кругом. «Здесьли карета?» — хотела она закричать и, сгорбившись, прошла еще несколько шагов, чтобы лучше видеть. Вэту минуту кто-то схватил иприжал ее кземле. Этослучилось так быстро инеожиданно, чтоона немогла даже опомниться. Старая ислабая женщина немогла защищаться. Оначувствовала только, чтопришел ее последний час. Онахотела позвать, хотела закричать, хотела обороняться, — ноне могла ничего сделать. Хотя она всмертельном страхе исопротивлялась, ночто значило ее сопротивление всравнении сосверхчеловеческой силой того, ктонеожиданно напал нанее вомраке ночи? Нистона, никрика несорвалось сее уст — впоследнее мгновение, когда она лежала соцепенелыми членами, наклонился надсвоей жертвой тот, ктобросился нанее идушил ее. Старая Ганифа пристально посмотрела вужасное лицо грека Лаццаро,
ион, казалось, узнал ту, кого схватил вомраке ночи… Чтопроизошло далее между платанами вкамышах, скрыла ночь своим черным покрывалом.
        Вэто самое время Сирра сосвойственной ей ловкостью ипроворством спешила поузким улицам Стамбула, пробираясь посвоему обыкновению вглубокой тени домов. Онапоходила наживотное и, еслибы действительно кто-нибудь увидел ее скользившую удомов тень, тониктобы непринял ее зачеловеческую, такгорбата иизуродована, такмала ибезобразна была Сирра. Нов душе ее соединялись все добрые качества, чтобы вознаградить зато, чемобделила ее природа внешне. Онабыла умна идобра ипреследовала важные планы. Сирра допустила Мансура-эфенди употребить ее дар длясвоих целей только длятого, чтобы низвергнуть его. Приэтом она следовала неодному внушению своего сердца, нои голосу Золотой Маски. Онаспособна была теперь низвергнуть иобличить всемогущего шейха. Чтоона преследовала свои собственные планы, онузнал изответа, который она дала поприказанию Золотой Маски. Теперь было время оставить его. Ноне длясебя делала Сирра все это. Еепобудило кэтому беспрестанное преследование Реции после того, каку нее были уже похищены отец ибрат. Преследования шли откадри, отМансура иГамида-кади, теперь вруках своих она имела противодействующую
силу, иона, жалкий урод, хотела воспользоватьсяею.
        Дойдя донабережной, Сирра нашла много каиков, нони одного лодочника. Недолго думая, онасела впервую лучшую лодку, оттолкнула ее отберега истала грести одной рукой. Путь через всю гавань вГалату широк, ноона быстро проплыла его. Онапривязала лодку кодному известному ей довольно отдаленному месту набережной вблизи той улицы, гдестоял старый деревянный дом ее матери, снотолковательницы иколдуньи Кадиджи.
        Сирра быстро дошла достарого, маленького дома. Тамвсе было тихо итемно. Неужели старая Кадиджа уже умерла? Неужели никто неутешил ее впредсмертных муках? Сирра подошла кдвери — онабыла заперта. Никто нешевелился внутри дома, никакого стона небыло слышно. Сирра постучала, никто невышел наее стук. Онапостучала еще громче — всетоже молчание. ТутСирра легко ипроворно, каккошка, подошла кполуоткрытому окну, совсем отворила его иприслушалась — внутри ничего небыло слышно, ещеменьше могла она что-нибудь видеть прицарившем там мраке. Тогда Сирра влезла вокно итихо пробралась вкомнату. Глаза ее должны были сначала привыкнуть кцарившему там мраку, поэтому она простояла несколько минут неподвижно. Потом, подойдя кстарой постели, накоторой всегда спала ее мать Кадиджа, онаосторожно ощупала ее. Постель была пуста, старой Кадиджи небыло вкомнате.
        Сирра зажгла маленькую стоявшую настоле лампу иначала обыскивать коридор, маленькую спальню иостальные комнаты, нони больной, нимертвой нигде небыло. Неужели Кадиджу уже унесли? Неслишкомли поздно пришла Сирра? Дверь дома была заперта. Всебыло по-прежнему. Внизу вкомнате настоле еще лежали остатки обеда: рыбные кости, сладкий рис имаисовый хлеб. Потушив лампу, Сирра вылезла вокно наулицу. Едва только она очутилась внизу, какуслышала произносимые вполголоса слова человека, который приближался, разговаривая исмеясь сам ссобой. Онаприслушалась: этобыла мать Кадиджа. Такона говорила всегда, возвращаясь ночью впьяном виде домой. Сирра неверила своим глазам.
        Тутподошла старая Кадиджа. Онабыла здорова, вовсе неумирала ине была больна. Следовательно, известие старой Ганифы было неверно, иСирра решилась немедленно отыскать дом старой Ганифы иее саму. Предварительно она убедилась своими глазами, чтомать Кадиджа возвращалась изближайшей таверны, опьяневшая отопиума.
        Старая Кадиджа незаметила Сирры, сидевшей накорточках удома: было слишком темно, имысли ее носились вдругом мире. Шатаясь, дотащилась она допостели ибросилась нанее. Сирра убедилась, чтоизвестие оболезни матери было ложное. Онанемедленно поняла сосвойственной ей проницательностью, чтозаэтим скрывался какой-то дурной умысел, чтоГанифа присвоей недальновидности стала жертвой обмана. Сирра немогла еще разгадать цели этого ложного известия. Ноона решила тотчасже разузнатьвсе.
        Убедившись, чтоКадиджа была жива издорова, Сирра поспешно вернулась клодке иотправилась вСкутари. Подороге ей пришло вголову, чтотут действовал некто иной, какЛаццаро, ичто, безсомнения, дело шло оРеции. Что, если она придет слишком поздно? Что, если Реция снова попала вруки своих сильных врагов? Тогда помощь изащита Сирры легко могли остаться безуспеха. Кчему привелобы то, чтоона выведала план Мансура ивыступила против него, если Реции уже небыло? Какмогла она найти след Реции, еслибы даже низвергла шейх-уль-ислама? Тысячи мыслей ипредположений волновали ум Сирры вто время, какона судивительным проворством гребла кСкутари, добралась доберега иснова привязала каик напрежнем месте.
        ТутСирра выскочила наберег ипоспешила потемным, грязным улицам. Моросил мелкий, какпыль, дождь, такчто нарасстоянии нескольких шагов ничего невозможно было разглядеть. Онадошла додома старой Ганифы, дверь небыла заперта — одно это укрепило ее предположение оновом несчастье. Онапоспешила вприхожую иокликнула старую служанку — ответа небыло. Неужели она еще невернулась отплатанов? Этобыло непостижимо, таккакСирра вэто время сделала вдесятеро больший путь. Домбыл пуст, Реции небыло. Сирра еще раз позвала Ганифу и, неполучив ответа, вышла издома. Онарешила узнать, гдебыла Ганифа. Ногде искать ее? Одно только, чтомогло навести ее наслед, этото, чтоона отправилась кдеревянным воротам. Может быть, подороге она ивстретит Ганифу, может быть, онамежду платанами все еще ждет карету. «Добрая старуха, — думала Сирра, — была вызвана туда только затем, чтобы совершенно свободно можно было явиться вее дом заРецией иСаладином. Ганифа ине подозревала этого. Безсомнения, онавсе еще ждет заворотами».
        Сирра спешила помрачным, безмолвным улицам кдеревянным воротам. Онабыла полна беспокойства, ожидания истраха заРецию имальчика. Еслибы ей только отыскать Ганифу, сней вернется она кней вдом инемедленно примется зарозыски. Только грек Лаццаро мог участвовать вэтом деле инаверное попоручению Мансура. Мансур игрек доживают свои последние дни, если ей удастся обличить их гнусные поступки итем добиться их падения. Ноудастсяли ей это? Еслибы она даже идоказала плутовство Мансура ипреступления грека, то, спрашивается, нашелсябы теперь вКонстантинополе такой справедливый судья, кактот, который непобоялся некогда осудить султана? Всекади были подчинены Гамиду-кади. Донос должен был дойти донего, пройти через его руки. Приего отношениях сМансуром-эфенди что могло изэтого выйти? Сирра была достаточно умна, чтобы сообразить все это. Укогоже должна была она искать правосудия? Укого другого, какне уГассан-бея, чтобы сосвоим доносом прямо добраться досултана. Один султан стоял выше шейх-уль-ислама, конечно, какмы уже упоминали, тоже только визвестном отношении. Когда надобно было свергнуть султана, достаточно
было решения главы церкви, такчто вэтом случае он стоял выше султана. Нов то время султан еще достаточно крепко держал вруках бразды правления, чтобы уволить шейх-уль-ислама отего звания инаказатьего.
        Новот Сирра достигла ворот ичерез них вышла кизвивающейся уберега тропинке, гдеросли платаны. Начинало уже рассветать. Когда она подходила кплатанам, ейпоказалось, будто позади нее кто-то шмыгнул через ворота понаправлению кгороду, ноона необратила наэто внимания ипошла дальше. Сероватый туман ичастый мелкий дождь застилали слабый утренний свет. Наконец она добралась доплатанов иокликнула Ганифу. Ответа небыло. Ничеловека, никареты нигде небыло видно. Вдруг нога Сирры наступила начто-то большое, онанагнулась иневольно вскрикнула. Перед ней лежала мертвая Ганифа, плавая всвоей крови. Сирра сослезами бросилась кдоброй старой служанке, знавшей ее сдетства. Ганифа была уже мертва. Онанешевелилась, хотя ине успела еще похолодеть. Нопечать смерти уже лежала наее лице. Кровавая пена струилась изорта, полуоткрытые, словно стеклянные, глаза, заостренный нос — всесвидетельствовало, чтосмерть уже наступила.
        Сирра пробовала поднять ее, обращаясь кней сласковыми словами, называя ее самыми нежными именами, всебыло тщетно: старая Ганифа ничего больше неслышала. Вопли Сирры, сидевшей накорточках возле мертвой, надрывали душу.
        Вдруг вворотах послышалсяшум…
        Чтотам такое случилось? Голоса ишаги приближались. Утренние лучи все более иболее разгоняли мрак ночи, ивскоре можно было заметить, чтоэто были пять илишесть жандармов, приближавшихся сгромкими криками.
        Сирра поднялась сместа.
        —Вотона! Вотона! — воскликнули они. — Здесь уплатанов лежит убитая.
        —Авот ичудовище, убившееее.
        —Схватите убийцу! Онанеможет еще расстаться сосвоей жертвой, — кричали кавасы, окружив Сирру имертвую Ганифу.
        Впервую минуту Сирра непонимала вчем дело, нонаконец, придя всебя, онахотела все объяснить, нонапрасно, кавасы необращали никакого внимания наее слова. Онисхватили несчастную какубийцу Ганифы, которая немогла опровергнуть этого обвинения, ипотащили вместе струпом вближайшую караульню, гдебросили Сирру вкамеру.
        XXIV.Арест Зора
        —Этодобром некончится, — сказал Гассан вмрачном раздумье, когда Зора уведомил его иСади орезультате своей встречи сМагомет-беем.
        —Иначе ибыть немогло, этого плута нельзя было оставить безнаказания, атак какон нехотел принять честного вызова, тоиполучил должное возмездие засвои поступки, — отвечал Зора-бей.
        —Япоступилбы также, — согласился сним Сади.
        —Всеэто хорошо, ново всех случаях надо действовать сообразно обстоятельствам, — заметил Гассан. — Вмешательство мушира Рашида, этого приспешника Мансура, способного навсе, делает вмоих глазах это приключение еще опаснее.
        —Мненичего более неостается делать, какзавтраже утром отправиться вбашню сераскира иобстоятельно донести обовсем, — сказал Зора.
        —Ябоюсь, чтодонесение это сдругой стороны уже сделано, изавтра утром ты опоздаешь сосвоим.
        —Конечно, этобылобы досадно, — заметил Сади. — Этот Магомет был, каквы помните, правой рукой Мансура-эфенди иГамида-кади.
        —Аони неоставят безотмщения смерть своего приверженца илюбимца, яготов поручиться заэто, — продолжал Гассан. — Внастоящую минуту они уже знают ослучившемся, апотому мне хотелосьбы немедленно принять меры.
        —Мнекажется, тыпринимаешь дело серьезнее, чемоно есть, — сказал Зора. — Спор, перешедший впоединок, вкотором одна сторона тяжело ранена, — вотивсе.
        —Между прочим, этого достаточно длятого, чтобы подвергнуть тебя смертельной опасности, несмотря навсе твои заслуги, — возразил Гассан. — Япостараюсь отвратить худшее и, покрайней мере, усултана предупредить других.
        —Сделай это, друг мой, асам я рано утром явлюсь снадлежащим докладом, тогда относительно остального мы можем быть спокойны.
        Тридруга вернулись вгород имежду тем, какЗора иСади отправились насвою общую квартиру, Гассан немедленно поехал вБеглербег. Чего он опасался, тоуже случилось. Весть оприключении подокнами дворца была уже доставлена Мансуром-эфенди имуширом Гамидом водворец идошла досултана, который был ею сильно раздражен. Гассан тотчасже понял опасность, ноон непостигал всей ее глубины. Шейх-уль-ислам был уже вкабинете султана. Попросьбе Мансура ненавистный ему Гассан должен был навремя аудиенции оставить кабинет. Этообстоятельство неприятно подействовало насултана, таккакотсутствие Гассана ненравилось ему, хотя он иуступил желанию Мансура-эфенди.
        Шейх-уль-ислам сважным видом вошел вкабинет ипреклонился перед султаном.
        —Чтоты имеешь мне донести, великий муфтий? — спросил Абдул-Азис.
        —Япришел вымолить увашего величества наказание наголову недостойного, — отвечал Мансур-эфенди, едва сдерживая свое бешенство, — наголову офицера изармии вашего величества, который небывалым образом злоупотребил оказанным ему доверием имилостью. Непо опрометчивости, нев минуту раздражения совершен этот поступок, онсовершен сумыслом иобдуманно.
        —Окаком поступке ты говоришь?
        —Незнаю, донесеноли уже вашему величеству, чтосегодня вечером совершено убийство начальника капиджей Магомет-бея.
        —Убийство? Яслышал опоединке, — сказал султан. — Этодругого рода дело.
        —Поединком назвать это нельзя, таккакМагомет-бей непринял вызова. Этобыло убийство, ане дуэль. Зора-бей поджидал начальника капиджей, подкараулил его изатем, несмотря наотказ его принять вызов, обнажил против него оружие.
        Лицо султана омрачилось.
        —Конечно, этонепоединок, — сказал он, — хотя итот былбы также достоин наказания. Яжелаю, чтобы мои офицеры жили всогласии.
        —Зора-бей вомраке ночи подкараулил начальника капиджей уворот дворца ив своей безмерной дерзости, даже неприняв вовнимание места, заколол Магомет-бея подокнами дворца вашего величества.
        —Заколол? Убил?
        —Магомет-бея более нет вживых.
        —Этонеслыханно! Иеще подокнами сераля.
        —Это-то иувеличивает тяжесть моего обвинения.
        Султан позвонил. Вошел дежурный адъютант.
        —Позови Гассан-бея, — приказал султан.
        Когда Гассан явился назов, шейх-уль-ислам искоса глядел нанего, неизменяя своего положения.
        —Гассан-бей, отправляйся немедленно сдвумя офицерами кЗора-бею иарестуй его, — приказал султан, подходя кписьменному столу иподписывая приказ обаресте. — Зора-бей совершил тяжкое преступление. Язнаю, чтоон твой друг, нонадеюсь, обязанности поотношению ксултану стоят утебя выше дружбы. Делай, чтотебе приказано, иотведи офицера втюрьму сераля, итам пусть он ждет следствия иприговора.
        Шейх-уль-ислам судовольствием выслушал этот приказ. Ондобился новой победы иготовился прибавить своему делу иприверженцам новое могущество изначение. Искоса поглядывал он наГассана, нотот ничем невыдал своего волнения. Онпоклонился ивышел изкабинета.
        Что, если Гассан вместо того, чтобы арестовать товарища, поможет его бегству? Мысль эта наминуту встревожила Мансура, ноон тотчасже успокоился, сказав себе, чтотогда он имелбы двух ненавистных людей всвоих руках имогбы окончательно устранитьих.
        Султан был раздражен приключением иобещал шейх-уль-исламу строжайше наказать виновного.
        Чтокасается Гассана, тоон нисколько небыл огорчен, чтоименно ему досталось поручение арестовать Зора, напротив, онбыл доволен этим обстоятельством: онмог устранить угрожавшую Зора опасность — забыться ив минуту раздражения поступить вопреки повелению султана вслучае, еслибы оно было передано ему другим, инаконец, онмог избежать огласки. Ондаже невзял ссобой двух офицеров, нос приказом обаресте вкармане один отправился наквартиру Зора.
        Онзастал его одного. Сади небыло дома. Зора побледнел притаком позднем посещении Гассана.
        —Тызнаешь, зачем я пришел? — сказал тот, заперев засобой дверь. — ГдеСади?
        —Онхотел идти куда-то вгости. Нотебе, безсомнения, нужен только я, Гассан?
        —Да,ты.
        —Вчем дело?
        —Предостережение мое сбылось скорее, чемя даже полагал, Зора.
        —Тыпришел известить меня обопасности, мойдруг, спасибо тебе заэто. Может быть, даже посоветовать мне бегство?..
        —Теперь уже поздно, — перебил Гассан своего друга глухим голосом.
        —Чтоэто значит? Чтоозначает этот зловещийвид?
        —Вотответ, — сказал Гассан, подавая Зора собственноручно подписанный султаном приказ обаресте.
        Зора пристально посмотрел набумагу, затем наГассана.
        —Ты… иты вручаешь мне этот приказ! — воскликнул он дрожащим голосом.
        —Да,Зора-бей, я. Неотворачивайся отменя. Мнекажется, тыменя непонял. Япринес тебе приказ потому, чтовруках другого он былбы длятебя ужаснее. Япринес его тебе, чтобы известить тебя обопасности исговориться обовсем дальнейшем.
        —Вовсе нет, — отвечал Зора, отстраняя его движением руки. — Именно потому-то мне так больно итяжело это известие, чтооно передано мне тобой. Только потому, чтопотерять друга гораздо ужаснее, чемссознанием своей правоты попасть подсуд.
        —Так-то ты принимаешь мое посредничество?!
        —Такпринимает его мое сердце, Гассан. Тыпришел арестовать меня. Итак, небудем попусту терять слов, яследую затобой.
        Нетакая натура был Гассан, чтобы после подобных слов еще давать объяснения иоправдываться, онтолько мрачным взглядом посмотрел наЗора, видно было, чтоему тяжело было выслушивать отнего эти слова, однакоже он несказал ничего.
        —Яхочу только написать несколько строк Сади, — сказал Зора, взяв бумагу иперо. — Япопрошу его онекоторых услугах, накоторые он, может быть, согласится, дляменя они очень важны.
        Гассану так ихотелось сказать: даймне эти поручения, Зора, неотрекайся отменя. Предоставь мне позаботиться отом, чтодлятебя важно… Ноопять-таки он несказал ничего. После слов Зора, после его внезапной ледяной холодности ислов опотере друга он немог произнести слов, просившихся наего уста.
        Нодолжноли роковое недоразумение действительно разлучить двух верных, испытанных друзей? Казалось, почти что так. Зора сел, предложив стул Гассану, инаписал несколько строк, затем встал, надел фуражку ипередал свою саблю Гассану. Рука его дрожала приэтом. Этобыло слишком даже дляне столь чувствительного Гассана.
        —Зора! — воскликнул он. — Возможноли, чтобы ты мог усомниться вмоей дружбе?
        —Разве я недолжен был сделатьэто?
        —Мывэтом случае думаем различно, — сказал Гассан, — вотивсе. Мансур-эфенди явился ксултану сжалобой натебя. Султан поручил мне арестовать тебя, ия доволен был этим, хотя меня втоже время ипечалило постигшее тебя несчастье. Ноя говорил себе: тыможешь известить Зора обовсем, следовать затобой будет ему легче, чемзапосторонним… атеперь…
        —Ячувствую, чтообидел тебя! — воскликнул Зора, раскрывая объятия. — Прости мне мою горячность, Гассан, мнебыло больно получить приказ обаресте изрук моего друга.
        —Обсудим совершенно спокойно, чтонам делать, — продолжал Гассан после того, какони сЗора дружеским объятием заключили мир. — Тише, яслышу шаги! ЭтоСади возвращается домой.
        —Темлучше, будем держать общий совет, таккакдела плохи.
        Сади вошел вкомнату ив нескольких словах был извещен обовсем.
        —Настал час объявить Мансуру-эфенди войну нена жизнь, ана смерть, — сказал Сади. — Ондотех пор неуспокоится, пока суровый приговор необрушится наЗора.
        —Тоже самое думаю ия, онненавидит нас, — согласился Гассан. — Имея Зора всвоей власти, оннетак-то легко снова выпустит его изсвоих рук. Явидел вкабинете султана этого высокомерного Мансура-эфенди, ондотех пор неуспокоится, пока непогубит Зора.
        —Апока он сделал уже достаточно, добившись сосвойственной ему быстротой моего ареста, — сказал Зора. — Япропал.
        —Ясам опасаюсь этого.
        —Тыдолжен быть освобожден! — воскликнул Сади.
        —Неделай только теперь еще одного необдуманного поступка, — сказал Гассан, — ато мы окончательно проиграли.
        —Нет, нет, выслушай только мое предложение, — продолжал Сади. — Завтра принцесса Рошана дает празднество вчесть нашей победы надплеменем Кровавой Невесты. Зора нельзя будет явиться напраздник, мыже стобой отправимся.
        —Ядолжен буду сопровождать султана, который наполчаса явится напраздник.
        —Хорошо. Исултанша Валиде также приедет, аона явная противница шейх-уль-ислама.
        —Теперь уже нето, — перебил Гассан своего друга. — Султанша Валиде надеется, чтоМансур будет ей содействовать вотмене закона опрестолонаследии.
        —Такмы должны постараться сообщить султанше Валиде, чтоМансур только обманывает ее ипользуется ею длясвоих целей, — предложил Сади.
        —Какже ты докажешь это? — спросил Зора.
        —Всеэто устроится. Главное дело втом, чтобы какможно скорее низвергнуть шейх-уль-ислама иосвободить нашего друга Зора.
        —Этолегко сказать, — возразил Гассан серьезно враздумье, — ноу него столько средств исоюзников.
        —Принцесса Рошана сзавтрашнего дня будет его противницей! — воскликнул Сади.
        —Если ты этого достигнешь, — сказал, смеясь, Зора, — тыдокажешь толькото, чтоя уже давно говорил: принцесса страстно любит тебя.
        —Несмотря наэто, янедумаю, чтобы она допустила падение Мансура, — заметил Гассан.
        —Ядокажу вам противное. Япреследую цель низвергнуть этого враждебного нам ислужащего только своему властолюбию Мансура, этопервое. Вероятно, завтрашний праздник доставит мне желанный случай, таккак, безсомнения, Мансур также явится водворец. Еслибы я только знал способ обличить его коварные замыслы.
        —Ярассказывал тебе, чтослучилось ствоей Рецией, спринцем исо мной, — сказал Гассан, — поэтому ты можешь судить овлиянии имогуществе человека, которого мы хотим низвергнуть.
        —Безделицы пусть остаются надолю мальчиков иробких! — воскликнул Сади, положив руку наплечо Гассана. — Насже манят великие задачи. Ну,мой друг Гассан, твою руку взнак союза! Зора ина этот раз былбы третьим, еслибы небыл разлучен снами приказом султана. Ноон вочтобы то нистало должен быть спасен иосвобожден.
        —Благодарю вас, друзья мои, — сказал Зора спокойно иласково, пожимая руки своих товарищей, — ятеперь снова узнал, чемвладею, имея рядом ссобою вас. Ктоимеет двух таких друзей, тотможет спокойно положиться наних, отправляясь взаключение. Идем, Гассан, куда должен ты отвести меня?
        —Втемницу сераля.
        —Это, конечно, жестоко, — продолжал Зора, — нопусть будет так. Прощайте, друзья мои. Янемог поступить иначе, вызнаете мою вину, ив вашем мнении я ничего нетеряю, этого дляменя достаточно.
        Сади иЗора дружески простились, затем последний вместе сГассаном оставил квартиру. Ониотправились всераль, издесь Гассан велел попросить ксебе маршала императорского дворца. Тотуже лег спать, ноего разбудили, ион скоро явился. Гассан показал ему приказ обаресте.
        —Ядолжен доставить благородного Зора-бея втюрьму, — сказал он, — сделай милость, прикажи провестинас.
        —Клянусь моей бородой, этопренеприятный сюрприз! — воскликнул маршал, который давно уже знал иглубоко уважал Зора. — Храбрый иблагородный бей арестован?
        —Надеюсь, чтоскоро все разъяснится ипримет другой оборот, — отвечал Гассан. — Пожалуйста, прикажи оказывать благородному Зора все уважение, какого заслуживает такой храбрый воин его величества.
        —Ясам позабочусь обэтом, — отвечал маршал.
        Затем он велел позвать кастеляна этого отделения огромного дворца, который явился сфонарем ис ключами.
        Нанижнем этаже сераля близ последнего двора между толстыми каменными стенами расположены камеры, окна которых плотно заделаны решетками, адвери — изтолстого железа. Комнаты эти прежде предназначались дляхранения императорских капиталов, вновейшееже время дляэтого назначены новые помещения, ктомуже заведующие государственным имуществом, следуя примеру всех нынешних государей, большую часть сокровищ вносят виностранные банки. Стех пор комнаты эти стояли пустые иуже неоднократно использовались каккамеры дляарестованных высших чиновников сераля, внезапно впадавших внемилость. Вэти-то отдаленные камеры, ккоторым вел целый ряд коридоров, отправились Гассан, маршал икастелян вместе сЗора-беем.
        Приличный стол исодержание этого заключенного должно было идти изкухни сераля, гдеготовили навсех дворцовых чиновников. Чтобы получить понятие обобширности этой кухни, оприслуге иоб издержках, которых она требовала, достаточно будет упомянуть здесь, чточетыре жены султана получают ежегодно почетыреста тысяч франков ичто кприслуге их принадлежат триста одних только рабов. Сюдаже относятся целые группы танцовщиц, певиц, горничных ислужанок, сверх того пятьсот евнухов, такчто водном гареме садится застол ежедневно около тысячи человек. Если сюда причислить многочисленных чиновников ислуг султанских покоев, тополучится целая толпа людей, насодержание которых ежедневно затрачиваются огромные суммы, которые присултане Абдул-Азисе простирались додесяти миллионов ежегодно.
        Кастелян открыл железную дверь иосветил путь. Гассан, Зора имаршал вошли вкамеры, вкоторых был сырой, затхлый воздух. Всямеблировка их состояла изнескольких вделанных встены шкафов, нескольких столов иподушек; вкаждой камере было также поодной свисавшей спотолка люстре, подобно тем, какие встречаются вмаленьких церквах.
        Водну изэтих камер был заключен Зора, остальные были заперты. Засветили люстру, позаботились ио теплом одеяле наночь, такчто Зора нив чем нетерпел недостатка изаключение его походило скорее надомашний арест.
        Таким образом арестовав своего друга, Гассан вернулся вБеглербег ина следующее утро передал султану саблю арестованного офицера. Сераскир должен был немедленно произвести подробное истрожайшее следствие поэтому делу; такприказал султан, бывший всамом дурном расположении духа.
        XXV.Ночное празднество
        Водворце принцессы Рошаны было устроено празднество вчесть победоносного возвращения императорских войск ивзятия вплен Кровавой Невесты, нособственно праздник ее давался вчесть одного Сади иназначения его пашой. Принцесса разослала многочисленные приглашения, ис наступлением ночи залы ее дворца наполнились разодетыми придворными дамами икавалерами. Только снедавнего времени, стех пор, какевропейское влияние начало вытеснять все предрассудки, вТурции вошли вобыкновение подобные праздники. Новсякий раз наэто нужно было согласие султанши Валиде, которой вполне подчинялась вся общественная жизнь женщин. Принцесса Рошана, очень хорошо зная, каксултанша Валиде любит участвовать вподобных празднествах, прежде всех лично пригласила ее. Таким образом султанша ничего немогла иметь против этого праздника.
        Когда Валиде явилась напраздник, наней было бархатное платье темного пунцового цвета, вышитое золотыми колосьями. Лицо ее было закрыто тонким покрывалом, аголовной убор составляла драгоценная диадема избирюзы. Напринцессе Рошане, богатство которой вошло впословицу, было светло-зеленое, украшенное золотом платье, роскошный головной убор избриллиантов, ана лице, также каку всех присутствующих придворных дам, тонкое покрывало. Одни кавалеры были впарадных военных мундирах, другие — вчерных европейских костюмах.
        Нагалерее большого главного зала, посреди которого бил душистый фонтан, помещался отличный хор музыкантов принцессы. Большой зал дворца, вкотором принцесса только что приняла султаншу Валиде итеперь принимала министров иих жен, былотделан снеобыкновенной пышностью исовершенно впарижском вкусе.
        Потолки были украшены такой живописью, что, глядя вверх, казалось, будто все эти фигуры движутся. Огромная люстра сбесчисленным множеством огоньков заливала весь зал морем света иотражалась взеркальных стенах зала, такчто те казались бесконечными. Вдоль стен были поставлены мягкие диваны, ав нише, отделявшейся отзала пунцовой шелковой портьерой, помещались высокие, наподобие трона, кресла длясултана исултанши Валиде. Всоседнем зале слуги раскладывали назолотые подносы ибеспрестанно разносили закуски илакомства, ачерные невольники нахрустальных блюдах разносили фрукты. Подавали также шербет иводу сольдом.
        Шейх-уль-ислам также явился снекоторыми главными своими советниками исановниками. Принцесса была его давнишней союзницей, апотому привходе взал он поспешил засвидетельствовать ей свое почтение. Нопринцесса Рошана немогла уделить ему много времени, онадолжна была приветствовать визирей идругих знатных гостей, явившихся наее приглашение. Сказав несколько приветливых слов некоторым высшим сановникам, чтобы расположить их всвою пользу, Мансур-эфенди обратился кГамиду-кади, также удостоенному приглашения принцессы.
        —Мынакануне великих событий, брат мой, — тихо сказал шейх-уль-ислам Гамиду-кади, подходя вместе сним кпунцовой портьере султанской ниши, — вследующие дни многое должно решиться.
        —Тынаходишь, чтоарест пророчицы имеет тяжкие последствия? — спросил Гамид-кади.
        —Этовозможно, ноя надеюсь вовремя предупредить эти последствия.
        —Онанесмела уйти, — сказал кади. — Мыдолжны вытребоватьее.
        —Изменить этого теперь уже нельзя, брат мой. Надо только предупредить дурные последствия. Другое событие кажется мне более важным. Скоро будет помолвка принцессы Рошаны.
        —Помолвка? Когдаже?
        —Мнепочти кажется, чтосегодняшний праздник имеет вид помолвки.
        —Акто тот счастливец, кого принцесса удостоила своей благосклонностью?
        —Сади-паша.
        —Новоиспеченный солдатский вождь? Быть неможет, Мансур-эфенди.
        —Известие это передано мне изверного источника, — отвечал шейх-уль-ислам. — Лаццаро, слуга принцессы, доверил мне эту тайну.
        —Сначала еще должен дать свое согласие султан.
        —Оноуже дано.
        —Этого неможет быть, — быстро сказал кади. — Один изэтих трех друзей офицеров, какты увидишь изпоследних приказов ирапортов, впрошлую ночь попал внемилость ибыл арестован.
        —Зора-бей, язнаю это… Ярассчитываю нато, чтоостальные два офицера помогут ему иприбегнут ккакому-нибудь насилию, тогда они пропали.
        —Принцесса сСади-пашой? Этобылобы ничем незаменимой потерей, — прошептал Гамид-кади.
        Вэту минуту разговор обоих сановников был прерван грохотом труб.
        —Султан, — сказал шейх-уль-ислам своему советнику иповеренному.
        Роскошно одетые пажи вошли взал ивстали пообеим сторонам входа. Двацеремониймейстера возвестили опоявлении падишаха. Затем вошел султан вчерном европейском костюме сбольшой орденской звездой нагруди. Позади него шел Гассан, заним следовали остальные лица, составлявшие блестящую свиту султана.
        Принцесса вышла навстречу дяде и, поблагодарив его замилостивое посещение, повела внишу кпредназначенным длянего креслам. Султан приветствовал султаншу Валиде ипригласил ее сесть рядом ссобой. Принцесса должна была также несколько минут пробыть сним, идядя был сней очень любезен. Затем он велел позвать ксебе шейх-уль-ислама идругих присутствующих сановников, которым хотел оказать благосклонность, икаждого удостоил несколькими приветливыми словами.
        Султанша Валиде улучила время, когда султан разговаривал сминистрами, ивстала, чтобы посмотреть натолпу гостей, чтодоставляло ей большое удовольствие. Недалеко отсебя она заметила Гассан-бея иобратилась кнему. Оназнала, чтоон был новым любимцем султана ичто ему предстояло блестящее будущее. Султанша расспрашивала его онекоторых неизвестных ей гостях.
        —Апринц Юсуф неприехал? — между прочим спросилаона.
        —Егоимператорское высочество остались дома послучаю нездоровья.
        —Передай принцу, чтоя очень жалею обэтом иохотно воспользоваласьбы случаем сблизить его сшейх-уль-исламом.
        —Ошибаетесь, светлейшая повелительница, принц Юсуф слишком хорошо знает намерения шейх-уль-ислама, чтобы ждать отнего чего-нибудь хорошего, — тихо отвечал Гассан.
        —Ты,какговорят, поверенный принца — такэто его собственные слова ты передаешьмне?
        —Точно так, светлейшая повелительница. Кроме того, принц Юсуф считает, чтодни этого шейх-уль-ислама сочтены.
        Султанша Валиде удивленно взглянула наГассан-бея.
        —Накаком основании? — спросила она. Затем, недождавшись ответа, заметив Сади, сказала: — Неновыйли это паша?
        —Точно так, ваше величество, этоСади-паша, взявший вплен Кровавую Невесту.
        —Яжелаю, чтобы ты представил мне обоих офицеров, — приказала султанша Валиде.
        —Ксожалению, светлейшая повелительница, ямогу представить вам только одного изних, другойже, Зора-бей, арестован впрошлую ночь.
        —Арестован? Зачто?
        —Запоединок, вкотором убил своего противника, и, ксожалению, противник этот был Магомет-бей, поверенный шейх-уль-ислама.
        —Такя хочу говорить сСади-пашой, — сказала султанша Вахиде.
        Гассан поклонился исквозь толпу гостей поспешил кСади, который вэто время разговаривал сМахмудом-пашой, великим визирем инекоторыми высшими сановниками. Извинившись, чтобеспокоит, онобъявил Сади, чтосним желает говорить султанша Валиде.
        —Дела наши идут хорошо, — успел шепнуть своему другу подороге Гассан. — Сирра, пророчица, ужеболее нев руках Мансура. Ядолжен был арестовать Сирру.
        —Арестовать? — спросил Сади.
        —Отимени султана, запророчество. Сирра сегодня вечером сообщила мне обовсем, чтодлянас важно. Ятеперь полон надежд. Через Сирру мы низвергнем шейх-уль-ислама. Ядовольно-таки много знаю онем. Если он будет обличен, если Сирра расскажет все, емуневозможно будет увернуться.
        Вэто время оба офицера подошли ксултанше Валиде.
        —Сади-паша, светлейшая повелительница, победитель мятежников, — представил Гассан своего друга, низко склонившегося перед султаншей.
        —Ямного наслышана отвоей храбрости, — обратилась кнему султанша, — иочень рада, чтосултан так отличил тебя своей милостью, Сади-паша.
        —Очень благодарен вашему высочеству замилостивое участие, — отвечал Сади, — ноэта похвала относится неко мне одному, нои кмоему товарищу, который, ксожалению, неможет принять ее, таккаквследствие необдуманного поступка попал внемилость кшейх-уль-исламу. Иза это он теперь томится втюрьме сераля.
        Султанше Валиде очень понравился молодой паша, иона заставила его рассказать обовсем случившемся сЗора.
        —Мнеочень жаль твоего храброго товарища, Сади-паша, надеюсь, чтоследствие оправдает его, — сказалаона.
        —Следствие будет проведено нев его пользу, может даже быть, чтоон поплатится жизнью, если этого пожелает шейх-уль-ислам, — осмелился заметить Сади. — Но,говорят, чточудо оказалось обманом, — прибавилон.
        —Чудо? Пророчица? — спросила султанша Валиде, крайне удивленная.
        —Если следствие открыто обнаружит это, значит пророчица нечто иное, какслепое орудие Мансура-эфенди, — отвечал Сади.
        —Чтоты говоришь, Сади-паша! Какможешь ты возводить подобное обвинение напророчицу?
        —Насколько оно справедливо, пусть докажет следствие, светлейшая повелительница. Гассан-бей получил приказание арестовать пророчицу.
        —Арестовать чудо? Быть неможет! Откогоже?
        —Отего величества султана.
        —Яэтого еще незнала. Накаком основании?
        —Запророчество. НоГассан-бей немог арестовать пророчицу.
        —Ятак идумала.
        —Пророчица, орудие Мансура-эфенди, была уже арестована жандармами: еенашли натрупе одной убитой старухи.
        —Клянусь нашим божественным пророком, этодляменя непостижимо. Правдалиэто?
        —Заэто я ручаюсь своей головой, светлейшая повелительница. Если Сирра, невинно захваченная имучимая кавасами…
        —Невинно, да, этоправда. Тогда они должны страшно поплатиться заэто.
        —Если Сирра неумрет внезапной смертью, тоистина выйдет насвет.
        —Онанедолжна умереть. Гдеона?
        —Вкараульне жандармов, вСкутари.
        —Янемедленно прикажу доставить ее обратно вдом софта.
        —Тогда она погибла.
        —Янепонимаю тебя, Сади-паша.
        Сади увидел, чтоГамид-кади обратил внимание шейх-уль-ислама нанего ина султаншу Вахиде, ихотя он ибыл далеко отСади ине мог слышать его разговора ссултаншей, новсе-таки немешало быть осторожнее.
        —Мнеостается только обратиться квашему величеству свсепокорнейшей просьбой отправить пророчицу Сирру всвой дворец, чтобы избавить ее отвсех оскорблении, мучений иопасностей.
        —Хорошо, ясделаю это сейчасже! — воскликнула султанша Валиде решительно. — Позови комне Керима-пашу, моего камергера, ясейчас дам ему поручение послать адъютанта сприказанием привести пророчицу комне водворец.
        Сади поблагодарил ипоклонился. Новый шаг был сделан, новый невидимый удар был нанесен Мансуру. Онбыл тем значительнее, чтоМансур немог иподозревать онем. Сади немедленно отыскал Керима-пашу ипослал его ксултанше Валиде.
        Султан уже уехал спраздника принцессы, остальные гости еще свободнее предались удовольствиям. Женщины, принимавшие участие впразднестве, мало-помалу удалились всмежные комнаты иболтали там, елимороженое иликурили папиросы.
        Сади, убедившись, чтоКерим-паша вышел иззала небудучи замечен Мансуром иего приспешниками, только что хотел снова войти взал, какк нему подошла доверенная служанка принцессы.
        —Эсме поручено просить тебя, благородный паша, следовать заней, — тихо сказалаона.
        —Кемты послана? — спросил Сади.
        —Тысейчас узнаешь это, благородный паша, — отвечала Эсме ибоковым ходом привела его кдвери.
        —Войди туда, — сказала она, указав надверь, затем неслышно удалилась помягким коврам, застилавшим весьпол.
        Сади открыл дверь ивошел вмаленькую комнату, обитую зеленым атласом. Первое, чтобросилось ему вглаза, этовеликолепная золотая подставка стремя бунчуками — знаком достоинства паши, надними висел лавровый венок, окруженный свечами. «Тебе принадлежит торжество этого дня! — было написано сверкающими буквами, состоявшими какбы измаленьких, едва заметных блуждающих огоньков. — Слава тебе, Сади!» Сади осмотрелся. Вмаленькой комнате никого небыло, казалось, невидимая рука устроила все это. Этот предназначенный Сади сюрприз, конечно, былделом принцессы. Сади был сильно обрадован иосчастливлен этим чрезвычайно льстившим его самолюбию сюрпризом, ссияющим лицом глядел он наблестящие знаки своего достоинства. Онбыл так погружен всозерцание, чтодаже незаметил, какзашумела портьера ипоказалась стройная фигура принцессы. Онаувидела Сади изаметила его восторг.
        —Прими это отменя взнак моей благосклонности, — тихо сказалаона.
        Сади обернулся и, увидев Рошану, опустился перед ней наколени.
        —Благодарю, горячо благодарю тебя, принцесса! — взволнованно прошептал он, страстно целуя протянутую ему руку.
        —Тыбыстро исполнил свое обещание, Сади, тывозвратился победителем, тыдостиг тех блестящих знаков достоинства, которые висят там, — сказала принцесса, поднимая Сади сколен. — Примиже отменя эти отличия ипозволь пожелать тебе всякого счастья. Сади, этот праздник устроен вчесть тебя итвоего товарища Зора-бея — ия желаю обоих вас видеть вчисле моих гостей.
        —Янемогу представить тебе, светлейшая принцесса, моего друга Зора-бея, онстал жертвой низкой измены, — отвечал Сади.
        —Жертвой измены? Пойдем вмой будуар, Сади, ирасскажи мне обовсем.
        Ипринцесса повела Сади измаленького зеленого кабинета всоседнее помещение, немного побольше, куда слегка долетали нежные, чарующие звуки музыки.
        Будуар Рошаны представлял смесь восточной пышности севропейским вкусом. Мягкие, обитые светло-пунцовой шелковой материей диваны, обтянутые дорогами коврами стены, ниши сзолотыми висячими лампами — всеэто манило котдыху инеге. Кругом стояли прелестные мраморные столики совсевозможными дорогими безделушками, часы измрамора, античные вазы иразличные вещи изянтаря. Всередине будуара спотолка спускалась люстра, лампы которой были закрыты матовыми колпаками. Уокна стяжелыми затканными золотом занавесями стоял дорогой, отделанный золотом иперламутром письменный столик принцессы ина нем золотой письменный прибор, украшенный драгоценными камнями.
        Принцесса ввела Сади вэту роскошную комнату, гдеони были совершенно одни, вошла водну изполукруглых ниш иопустилась надиван. Сади, стоя перед ней наколенях, рассказал ей обовсем, чтопроизошло между Зора иМагомет-беем.
        —Тыправ, Сади, Магомет был фаворитом Мансура-эфенди, — сказала она, — шейх-уль-ислам никогда непростит Зора-бею убийства его доверенного слуги.
        —Задача моя теперь — освободить Зора инизвергнуть Мансура.
        —Этослишком смелый план, Сади, оставь его. Онможет испортить все твое будущее.
        —Когда я отправлялся вбой, тыговорила иное, принцесса, итвои слова были дляменя талисманом, зачем ты наэтот раз предостерегаешь меня? Будь лучше заодно снами, помоги нам внашем деле, оставь Мансура-эфенди, прошу тебя!
        —Если ты просишь, Сади, янемогу отказать тебе, тыеще никогда непросил.
        —Будь нашей союзницей, тогда дни Мансура сочтены.
        —Если ты объявишь эту войну, ябуду натвоей стороне, Сади.
        —О,благодарю, принцесса, благодарю! — воскликнул Сади вупоении: любовь Рошаны, еепрелестный, обольстительный образ ироскошная обстановка заставили его забыть все остальное. Онбыл один сней внише полутемного будуара, онстоял наколенях перед диваном, накотором лежала Рошана, — принцесса отвечала наего любовь, онмог назвать ее своей. Егоманили блеск ибогатство, ноеще более предполагаемая красота Рошаны иупоение этой минуты. Онобнял ее ис любовью смотрел нанее, онасклонилась кнему ив ее прекрасных черных глазах сверкнуло целое море любви иблаженства.
        —Любишьли ты меня? — спрашивала она едва слышно трепетным голосом.
        —Выслушай мое признание, опринцесса, да, ялюблю тебя. Последние преграды между нами должны рухнуть, тыдолжна быть моя, безраздельномоя.
        —Неспрашивай, нетребуй ничего, лежи уног моих, ижизнь будет блаженством, — шептала Рошана.
        —Будь моя! Будь безраздельно моя! — страстно шептал Сади ихотел приподнять покрывало сее лица.
        Ноона поспешно отстранила его руку.
        —Чтоты хочешь сделать? — спросила она супреком.
        —Будь моей! Даймне взглянуть натвое лицо, даймне поцеловать твои губы, — отвечал он, устремив нанее страстный взгляд.
        —Ятвоя, ноне пытайся увидеть меня. Обещаю тебе все, только неэто.
        —Несердись наменя, тыдаешь мне так много, таксогласисьже быть моей.
        —Ятвоя, мойвозлюбленный, наконец-то я втвоих объятиях, — шептала Рошана вблаженном упоении.
        —Аты недашь мне взглянуть натвое лицо? — тихо спросил Сади, обвив рукой стан принцессы.
        Онапоспешно опустила руку напокрывало, боясь, чтобы он неприподнял его, точно подним скрывалась тайна. Кругом водворилась тишина. Музыка смолкла. Гости разъехались. Сади держал всвоих объятиях Рошану, иоба упивались блаженством полной, взаимной любви — забыт был весь свет, забыто было все, чторазделяло их, принцесса ссияющими глазами лежала вобъятиях своего возлюбленного, иСади нагруди Рошаны вкушал все радости иблаженство жизни.
        Новнезапный шорох пробудил его отблаженного сновидения. Рошана была втаком упоении, чтоничего неслыхала, ничего невидела. Сади обернулся всторону полутемного будуара. Емупослышался глухой голос, какбы выходящий измогилы: «Сади, вспомни оРеции». Онвстал. Чтотакое это было? Небылли это голос совести, напоминавший ему опокинутой девушке? Онпристально посмотрел вполутемный покой. Какбудто там что-то зашевелилось. Сади казалось, чтоон видит все это восне. Послабо освещенному красноватым светом будуару пронеслась какбудто призрачная фигура, которая уже нераз являлась Сади, налице ее он ясно разглядел блестящую золотую маску.
        Сади сострахом вскочил.
        —Чтостобой, мойвозлюбленный? — тихо спросила принцесса, тоже поднявшись сместа.
        —Золотая Маска, — прошептал Сади, указывая набудуар.
        —Тебе пригрезилось, Сади, яничего невижу, — сказала, улыбаясь, Рошана.
        —Сади, вспомни оРеции! — прозвучало тихо, совсем тихо. Сади бросился изниши. Комната была пуста — призрак исчез.
        XXVI.Борьба из-за пророчицы
        Вернемся еще раз взал принцессы. Когда шейх-уль-ислам отсултана снова вернулся кГамиду-кади, последний обратил его внимание нато обстоятельство, чтосултанша Валиде разговаривала сначала сГассаном, потом сСади. Мансур-эфенди еще небыл уверен всултанше, союз, заключенный между ними, былеще непрочен. Апотому его сильно беспокоил разговор обоих офицеров ссултаншей, ончувствовал, чтонадего головой собирается гроза. Гассан иСади были его врагами, онзнал это, иони скаждым днем приобретали все большее значение. Наибольшаяже опасность грозила ему отСирры, если она еще небыла казнена заубийство старой Ганифы. Оннадеялся наэто ипредпочел довремени незаботиться оней.
        Новот Гамид-кади заметил, чтослуга принцессы, хитрый грек Лаццаро, неподвижно стоял упунцовой занавеси царской ложи. Сэтого места его немогли видеть нисултанша, ниГассан, ниСади, между тем какон мог ясно подслушать их разговор. Лаццаро, по-видимому, ждал здесь приказаний, насамомже деле он поместился здесь только затем, чтобы все высмотреть иподслушать. Егоумысел удался, ожидание необмануло его. Онстал свидетелем важных разговоров.
        Онвнезапно очутился возле Мансура-эфенди, осторожно посматривая посторонам.
        —Важное известие, — шепнул онему.
        —Говори. Тебе надо многое загладить, — мрачно сказал Мансур-эфенди.
        —Гассан иСади сообщили султанше Валиде, чточудо было нечто иное, какобман.
        Мансур вздрогнул, оннеошибся, гроза готова была уже разразиться.
        —Ониговорили опророчице, исчезнувшей издома софта? — спросилон.
        —Онисообщали неслыханные вещи. Ониобъявили, чтопророчица была твоим орудием. Гассан-бей должен был поприказанию султана арестовать ее запророчество, ноон нашел ее уже вруках кавасов, обвиненную вубийстве старой служанки Ганифы.
        —ТакСирра еще жива?
        —Да,она жива. Гассан иСади, чтобы доказать свое тяжкое обвинение, просили султаншу Валиде взять пророчицу ужандармов иотправить кней водворец.
        —Нуичто сказала султанша?
        —Онатолько что дала своему камергеру Кериму-паше поручение вытребовать Сирру.
        Мансур-эфенди побледнел, глаза его засверкали мрачно ибеспокойно. Опасность была больше, чемон даже предполагал, иэтим он обязан был греку, который вместо Сирры задушил служанку. Хотя он, желая загладить свою ошибку ивыйти сухим изэтого дела, ипризвал кавасов арестовать Сирру, когда та лежала натрупе убитой, ноэто теперь навлекло величайшую опасность наголову Мансура-эфенди. Весь этот неожиданный оборот дела оказался опасен, онмог низвергнуть Мансура, темболее что пророчество вызвало усултана сильное раздражение. Заэто последнее обстоятельство иухватился шейх-уль-ислам. Ещеневсе пропало. Онмог еще рассчитывать напобеду. Еслибы ему удалось захватить всвои руки Сирру, прежде чем это сделают его противники, тоон мог быть уверен, чтоодним ударом отвратит все их козни. Всезависело оттого, удастсяли ему овладеть ею. Султанша Валиде уже послала своего камергера доставить Сирру кней водворец. Нужно было вочтобы то нистало опередить его. Стоило Кериму-паше явиться ккавасам ипередать им приказание султанши, иСирра втуже ночь былабы вее власти, таккаккараул несмел медлить ниминуты висполнении приказа
могущественной матери султана.
        Керим-паша быстро прошел через зал. Султан собирался уже ехать.
        —Ступай скорей вслед запашой, — обратился Мансур-эфенди сбыстрой решимостью кЛаццаро, — следуй заним почти докараульни, затем сделай вид, будто догоняешь его. Скажи, чтосултанша Валиде велела вернуть его, чтобы еще что-то сообщить ему. Вероятно… — прибавил он, ногрек уже спешил исполнить данное ему поручение.

«Вероятно, султанша скоро последует засултаном — прежде чем вернется паша. Тогда игра будет нами выиграна. Прежде всего надо отправиться ксултанше Валиде, отвлечь ее, атем временем мне удастся овладеть Сиррой».
        Затем шейх-уль-ислам обратился кГамиду-кади.
        —Нетеряя времени отправляйся вкараульню кавасов, мойбрат, — сказал он. — Надо вочтобы то нистало опередить наших противников. Пророчица недолжна попасть вих руки. Ееподозревают вубийстве. Поспеши вкараульню. Если захотят ее вытребовать откавасов, тооткажи воимя закона. Тогда я твердо буду уверен, чтовэтот промежуток времени никто несможет опередить меня. Через несколько часов, аможет быть, ираньше, ясам буду вкараульне ивытребую эту тварь. Апока непозволяй отпускать подозреваемую вубийстве. Таким образом мы выйдем победителями изборьбы, вспыхнувшей запророчицу, которая стала длянас очень важной.
        —Спешу исполнить твое желание, мудрый Мансур-эфенди, — отвечал Гамид-кади ипотихоньку вышел иззала. Грек уже исчез ипоследовал запашой.
        Необходимые приготовления были сделаны Мансуром сосвойственным ему присутствием духа иэнергией. Холодная улыбка невероятной гордости уже скользила поего лицу. Оннадеялся напобеду, наприобретение Сирры, таккакпобеда должна была остаться затем, ктозавладеет пророчицей. Если Мансуру-эфенди удастся предупредить иодолеть противников, онистрашно поплатятся занеслыханную дерзость — желание свергнуть его. Один изофицеров был уже вего власти, всеравно что уничтожен, тойже участи должны подвергнуться иостальные, хотя один изних ибыл любимцем султана, адругой — почти женихом принцессы. Кроме того, Рошана была, помнению Мансура, егосоюзницей, может быть, даже через нее ему удастся захватить всвои руки ипогубить Сади. Онидолжны быть устранены — этобыло первое, чтоон намеревался сделать, завладев Сиррой.
        Шейх-уль-ислам вышел иззала ив ожидавшей его уподъезда карете немедленно последовал вБеглербег засултаном, которого хотел использовать всвоих целях. Тут, правда, емумешал Гассан, ноэто немогло остановить его. Дело шло опобеде, аМансур-эфенди принадлежал ктем энергичным характерам, которые вподобном случае незнают нипрепятствия, нистраха.
        Вслед засултаном вошел вБеглербег иМансур, иедва султан вступил всвои покои, какза ним последовал ишейх-уль-ислам.
        Гассан, каки всегда, былприсултане. Узнав оприбытии Мансура, Гассан тотчас понял, кчему ведет эта необычная аудиенция. Нопомешать ей он немог, таккаксултан приказал ввести шейх-уль-ислама.
        Мансур низко поклонился султану иизвинился запозднее беспокойство, затем, взглядом указав настоящего вотдалении Гассана, попросил аудиенции сглазу наглаз. Султан сделал знак своему адъютанту удалиться.
        —Япришел донести вашему величеству, чтопочитаемая многими пророчица, — сказал он, — которую адъютант вашего величества тщетно искал вдоме софта, находится визвестном мне месте ичто необходимо отвести ее вболее надежное место.
        —Тызнаешь, гдеона находится, великий муфтий?
        —Да,эта благодаря различным странным обстоятельствам прослывшая запророчицу личность, прошлое которой покрыто мраком неизвестности, — продолжал Мансур-эфенди, — исчезла издома софта. Какэто произошло ипо какому поводу, этого я нев состоянии объяснить вашему величеству, знаю только, гдеона теперь находится.
        —Гдеже?
        —Вкараульне кавасов, вСкутари.
        —Вкараульне кавасов? Какэто случилось? Разве ее схватили?
        —Кавасы нашли ее натрупе старухи, убитой впрошлую ночь.
        —Такее подозревают вубийстве?
        —Кажется, чтотак, ваше величество. Пока еще ничего неизвестно, носледствие должно раскрыть нетолько это дело, нои прежние ее деяния. Этапрослывшая пророчицей личность слишком долго была покрыта непроницаемым, таинственным мраком. Теперь время приподнять эту завесу.
        —Ясам желаю этого, — перебил султан шейх-уль-ислама, вспоминая острашном длянего пророчестве, — ипоручаю тебе заключить эту обманщицу внадежную тюрьму иназначить надней следствие.
        —Приказание вашего величества будет немедленно исполнено, — отвечал Мансур-эфенди, который только иждал этого приказания.
        —Пусть ее запрут втюрьму сераля, — продолжал султан.
        —Приказание вашего величества заключить обманщицу ипреступницу внадежную тюрьму будет исполнено. Ноя принужден буду избрать длянее другую тюрьму. Всерале уже находится один извернувшихся народину офицеров, находящихся спророчицей втайных сношениях.
        —Втайных сношениях? — спросил Абдул-Азис.
        —Янемогу скрыть этого отвашего величества. Подробности неизвестны, новсе указывает нато.
        —Такпредоставляю тебе заключить колдунью вдругую тюрьму, — заключил султан позднюю аудиенцию. — Если будет нужно, тысогласуешь все свеликим визирем.
        —Обвинительный акт находится уже вруках кади Стамбула.
        —Такпустьже произнесут приговор.
        Шейх-уль-ислам был отпущен иочень был доволен своим успехом. Теперь он уже более несомневался впобеде и, когда после низкого поклона он удалился изпокоев султана, топрежняя гордая ивызывающая улыбка снова заиграла наего лице. Онвышел водвор и, приказав кучеру какможно скорее ехать вкараульню кавасов вСкутари, селвкарету. Лошади помчались вовесь опор, искоро Мансур был устарого, полуразвалившегося дома, гденаходилась караульня Скутари.
        Неопередилли его Керим-паша? Вэту минуту должно было решитьсявсе.
        Мансур вышел изкареты. Навстречу ему шел издома Гамид-кади. Мансур радостно вздохнул — победа была наего стороне. Сирра была вего руках.
        —Посланный султанши Валиде был уже здесь?
        —Нет, здесь никого небыло.
        —Значит Сирра еще вкараульне?
        —Безсомнения,там.
        —Говорилли ты скавасами, мойбрат?
        —Яизбегал всякого шума.
        —Хорошо, теперь мы должны поспешить.
        —Былли ты усултана?
        —Всеотлично. Всепредоставлено нам, султан желает только одного — наказания иустранения страшной пророчицы, еенемедленной передачи внаши руки, чтобы сделать ее безвредной.
        —Тыуже принял какое-нибудь решение, мудрый Мансур-эфенди? — спросил кади.
        —Яподороге расскажу тебе обовсем. Надеюсь, тыпоедешь сомной? — отвечал шейх-уль-ислам. — Прежде всего отправимся вкараульню кавасов. Янеуспокоюсь дотех пор, пока Сирра небудет внаших руках.
        Мансур-эфенди иГамид-кади вошли вбольшую, полную табачного дыма караульню жандармов. Вседремали, ктосидя, ктолежа. Увидев верховного судью Константинополя, кавасы вскочили смест иначальник их приблизился ккади совсеми знаками глубочайшего почтения.
        —Естьли еще здесь вкараульне существо, подозреваемое вубийстве иназываемое пророчицей ичудом? — спросил кади.
        —Да,мудрый имогущественный Гамид-кади, — отвечал начальник жандармов. — Моилюди захватили ее натрупе старухи, которая, казалось, была задушенаею.
        —Япришел заней, — продолжал Гамид-кади повелительным тоном. — Передай ее мне, чтобы могло начаться следствие.
        Начальник жандармов дал знак двоим изсвоих людей, ивслед затем они измрачной, сырой тюрьмы вытащили Сирру вкомнату, гденаходились Мансур-эфенди иГамид-кади. Сирра вздрогнула, увидев этих двоих, — теперь она знала свою участь, знала, чтопогибла, попав вруки ненавистных врагов.
        —Свяжите руки иноги подозреваемой вубийстве иотнесите ее вкарету, — приказал Гамид-кади.
        Жандармы повиновались стой поспешностью, которую они всегда выставляли напоказ перед высшим начальством. Онисвязали руки иноги несчастной девушки, называя ее исчадием ада, отродьем сатаны, игрубо потащили ее вкарету, куда вслед затем сели Мансур иГамид-кади, приказав кучеру ехать кнабережной.
        Мансур-эфенди свободно вздохнул. Теперь всякая опасность миновала. Керим-паша опоздал. Гассан иСади потеряли своего свидетеля.
        —Куда мы едем? — спросил кади дорогой.
        —Ятолько что думал обэтом инашел, чтоесть только одно место, которое может служить надежной тюрьмой дляопасной преступницы, — отвечал Мансур-эфенди. — Этобашня палача перед Перой.
        Сирра слышала все, ноне шевельнулась ибезмолвно выслушала приговор, по-видимому, покоряясь предназначенной ей участи, ноболее точный наблюдатель заметилбы поее сверкающим взглядам ипо закрытому старым, темным покрывалом лицу, чтоона прислушивалась ккаждому слову ивнимательно следила завсем, неупуская ничего извида.
        —КБудимиру, палачу? Тыправ, моймудрый брат, этосамое приличное место, — согласился Гамид-кади, акарета покатилась дальше искоро доехала донабережной.
        Сирра нечувствовала нималейшего ужаса примысли, чтоее везут кчеркесу-палачу. Оназнала уединенный, глухой дом Будимира, неоднократно приходила она туда изГалаты, знала ипалача, истарую башню, вкоторой он жил, ипотому нисколько небоялась своей новой тюрьмы. Напротив, ейбыло очень приятно, чтоее отправляют именно вэто глухое, уединенное место. Онавсе еще нетеряла надежды обличить инизвергнуть ненавистного, прибегающего книзким средствам Мансура-эфенди. Одно ужасало ее, этомысль, чтоМансур иГамид-кади, прикрываясь законом, велят казнить ее заподозрение вубийстве. Онадавно уже несомневалась втом, чтоубийство старой Ганифы было совершено греком попоручению Мансура иГамида-кади ичто приэтом расчет был именно нанее. Теперь, когда она была вовласти кади, небыло никакой возможности, даибесполезно было приводить доказательство своей невиновности.
        Нанабережной лодочник отнес связанную Сирру влодку, куда сели Мансур иГамид-кади иприказали везти себя вПеру, кканалу, проходящему через лежащий наберегу заТафиной цыганский квартал.
        Было совсем тихо, илодка неслышно плыла отСкутари кпротивоположному берегу. Скоро они добрались доканала. Лодочнику велено было повернуть иехать доСимон-Перы. Вцыганском квартале, состоящем изполуразвалившихся шатров илавок, здесь итам слышались шум ивеселье, сверкали огоньки, вероятно, пировали богатые иностранцы, забавляясь цыганскими песнями, танцами имузыкой.
        Скоро лодка пристала ксовершенно пустынной местности заПерой. Неподалеку стояла старая башня, окруженная стеной иотданная вовладение черкесу-палачу Будимиру. Гамид развязал ноги Сирре, аМансур расплатился слодочником. Затем они отправились вдом кБудимиру, чтобы передать ему Сирру. Никому ив голову непришлобы искать ее вэтом убежище.
        XXVII. Союзница
        После отъезда султана исултанши Валиде гости еще некоторое время оставались напразднике принцессы ипотом незаметно удалились один задругом. Гассан должен был сопровождать султана ипотому немог дождаться результата посольства Керима-паши, ноон был твердо уверен, чтотот непременно доставит Сирру водворец султанши Валиде, азначит, была еще надежда низвергнуть Мансура. Последние гости заметили отсутствие Сади-паши ипо секрету говорили друг другу, чтововнутренних покоях принцессы, вероятно, вэтот вечер празднуется помолвка, нопока нехотят делать ее гласной, ивесь остальной вечер, пока неразошлись последние гости, только иговорили, чтоосчастье молодого, смелого офицера ио любви принцессы.
        Вдруг водворец запыхавшись вошел камергер султанши Валиде и, узнав, чтогоспожа давно уже отправилась ксебе водворец, опрометью бросился туда.
        Вскоре вернулся иЛаццаро. Онзастал еще ненавистного ему Сади вбудуаре своей госпожи иуспел подслушать происходивший между ними разговор. Кровь бросилась ему вголову привиде Сади вобъятиях принцессы. Зависть, злоба кэтому счастливцу вспыхнули внем, амежду тем он должен был видеть его возлюбленным своей госпожи и, очень может быть, даже назвать его своим господином. Мысль эта бесила грека, оннемог выносить ее, смертельно ненавидя Сади-пашу, нопринужден был скрывать свои чувства.
        Сади поздно оставил дворец принцессы. Водворе ждал его щегольский экипаж принцессы, который Рошанаподарила ему вместе слошадьми, кучером илакеем, ноСади непринял этого подарка.
        Наследующее утро едва успел он проснуться, какслуга доложил ему оГассан-бее, итолько Сади вскочил спостели, какуже друг его быстрыми шагами вошел вкомнату.
        —Мнеочень нужно поговорить стобой, Сади, хорошо еще, чтоя застал тебя дома, — сказал он. — Ядолжен передать тебе одно важное известие: Керим-паша слишком поздно пришел вкараульню кавасов.
        —Слишком поздно? Быть неможет! — сказал Сади.
        —Темнеменее это так, ончас тому назад был уменя вБеглербеге исообщил обовсем.
        —Нокакже это случилось?
        —Должно быть, мойразговор ссултаншей Валиде подслушали, таккакв это время шейх-уль-ислам иГамид-кади стояли оба недалеко, ониопередили Керима-пашу ипотребовали Сирру.
        —Ивзяли ее ссобой?
        —Таксказали жандармы.
        —Тогда дело наше плохо. Нокак могло случиться, чтоКерим-паша запоздал?
        —Недалеко откараульни его догнал слуга принцессы исказал, чтосултанша Валиде еще что-то хочет передать ему, вследствие чего тот вернулся.
        —Этобыл обман, — перебил Сади своего друга, — этот слуга принцессы мошенник. Рошана должна сегодняже прогнатьего.
        —Да,обман, ошибка, какоправдывался этот грек: султанша Валиде вовсе недавала подобного приказания.
        —О,это негодяю непройдет даром. Ондавно уже мне ненравится. Непонимаю, какможет принцесса терпеть около себя этого грека: унего пренеприятныйвид.
        —Всеэто пустяки, друг мой, важно то, чтомы потеряли Сирру, ас ней иединственное орудие, которое моглобы доставить нам успех вборьбе сМансуром-эфенди, — сказал Гассан. — Всеостальное вздор.
        —Мыдолжны возвратитьее.
        —Намбы только узнать, куда дел ее Мансур! Нонет никакой возможности сделать этого, и, ктознает, живали еще Сирра.
        —Ееувезли ночью — куда? Неизвестно.
        —Теперь самое главное — найти место.
        —Заэтим-то я ипришел ктебе, Сади, — продолжал Гассан. — Ясостою присултане. Узнавать что-нибудь через него — напрасный труд. Тыдолжен приняться задело ивоспользоваться всеми возможностями, чтобы какможно скорее выяснить местопребывание Сирры.
        —Какпоживает Зора?
        —Если нам неудастся расположить вего пользу великого визиря, который опасается влияния Мансура насултана, ипобудить его доказать, чтовеликий визирь играет придворе неменее значительную роль, втаком случае я опасаюсь, чтобы наш друг неподвергся продолжительному заключению вкрепости.
        —Нооб этом после. Внастоящее время все зависит оттого, найдемли мы Сирру. Спадением шейх-уль-ислама будет помилован иЗора.
        —Этоудастся, этодолжно нам удасться! — воскликнул Сади.
        —Мнепришло вголову одно средство.
        —Какое, Гассан?
        —Тыдолжен постараться расположить внашу пользу принцессу.
        —Этоуже наполовину сделано.
        —Оначасто бывает вразвалинах. Может быть, намудастся получить отнее некоторые сведения. Тыдолжен склонить ее кэтому.
        —Непрощели будет нам самим отправиться туда?
        —Недля тоголи, чтобы нас арестовали, какнекогда меня спринцем? — спросил Гассан. — Нечего идумать обэтом, другмой.
        —Язнаю вСтамбуле одного нищенствующего дервиша, попробуем послать его напоиски пророчицы.
        —Всеэто напрасно, Сади. Мансур знает наши намерения иопасается нашей вражды, ипотому можешь судить, какосторожно наэтот раз он примется задело, ипослу твоему, конечно, неудастся разыскать следы Сирры, — сказал Гассан. — Илион отвез пророчицу, которая присвоем уме надеялась перехитрить шейх-уль-ислама, вразвалины, илинад ней уже исполнен тайный приговор.
        —Приговор неможет остаться тайной, таккаксам султан приказал арестовать пророчицу, — отвечал Сади.
        —Казнь должна быть совершена палачом Будимиром.
        —Что, еслибы нам навести унего справки?
        —Этоник чему непривелобы, — отвечал Гассан. — Мойсовет: расположить внашу пользу принцессу ипоручить ей розыски.
        —Япоследую твоему совету, — отвечал Сади, который был очень рад представившемуся ему случаю посетить Рошану. — Яотправлюсь кпринцессе ине сомневаюсь, чтоона окончательно перейдет нанашу сторону.
        —Япоручаю тебе все это дело, — заключил Гассан. — Тызнаешь, чтозависит отуспеха твоего визита кпринцессе. Яже возвращаюсь вБеглербег.
        —Япровожу тебя додворца принцессы, — сказал Сади ивместе сГассаном вышел издома.
        Удвора Рошаны они расстались. Сади отправился водворец, итак какблагодарю перстню он имел вовсякое время доступ кпринцессе, ктомуже вся прислуга уже знала его, оннемедленно был принят ипроведен вгостиную. Грека он невидел вкомнатах. Только теперь вспыхнуло внем явное отвращение кЛаццаро. Чтоон взале мечети угрожал Реции, этого Сади незнал. Онвидел только его неприятное лицо иузнал теперь, чтогрек неизвестно скакой целью занимался тайным шпионажем заним иза своей госпожой и, вероятно, былподкуплен Мансуром. Вовсяком случае он твердо решил устранить этого опасного негодяя, еслибы даже принцесса иимела кнему большое доверие. Онникогда еще необращался кней нис какой просьбой, иэту она должна была непременно исполнить.
        Рошана была удивлена иобрадована приходом Сади ивелела Эсме провести его вбудуар. Онанаслаждалась воспоминаниями оминувшей, чудной ночи, когда вошел Сади, еевозлюбленный.
        Принцесса отпустила служанок ипорывисто протянула ему руки.
        —Благодарю, чтопришел! — воскликнул она, иглаза ее сияли радостью. — Милости прошу.
        —Тытак любезно встречаешь меня, принцесса, — отвечал Сади. — Меня какой-то неодолимой силой влечет ктебе, точно ты владеешь всесильными чарами. Янемогу жить безтебя, немогу нележать утвоих ног, неговорить, чтоя принадлежу тебе.
        —Мнекажется, тычем-то сильно озабочен, — обратилась принцесса кмолодому человеку.
        Вэто время запортьерой показалась итотчасже снова исчезла голова Лаццаро.
        —Оттвоего взгляда, принцесса, неускользнет ничто, — отвечал Сади.
        —Ибов нем светится любовь, Сади. Нескрывай отменя ничего.
        —Явчера рассказывал тебе опланах Мансура, оего вражде ио пророчице, — сказал Сади, иголова грека снова показалась из-за портьеры. — Тыдала мне понять, чтонебудешь против нас. Теперь случилось нечто длянас очень важное. Пророчица, единственная свидетельница против Мансура иего планов, увезена им, иникто незнает, куда она девалась.
        —Чтоже может произойти?
        —Наше падение.
        —Этого быть недолжно.
        —Если ты будешь нашей союзницей, принцесса, томы победим.
        —Вэтой борьбе интриг вы нуждаетесь впомощи женщины, — сказала, улыбаясь, принцесса. — Впрочем, тыправ, Сади, втаких случаях необходима хитрость ипомощь женщины. Выхотите узнать, куда ночью отвезли пророчицу?
        —Отэтого зависит все, принцесса.
        —Сэтой минуты я ваша союзница, Сади! — воскликнула принцесса ипротянула молодому паше свою руку. — Яперехожу навашу сторону.
        —Благодарю заэто новое доказательство твоей милости идоброты. Тыобъявляешь себя нашей союзницей, теперь я несомневаюсь внашей победе, — отвечал Сади, страстно целуя протянутую ему руку. — Тебе удастся разузнать вразвалинах Кадри, куда отвезена Сирра, намтолько это инужно знать.
        —Выузнаете это, — обещала Рошана. Вэто время голова грека снова исчезла запортьерой. — Ясъезжу кМансуру ипостараюсь разузнать обовсем.
        —Только, пожалуйста, будь осторожнее, принцесса, берегись обмана, берегись шпиона здесь, втвоем дворце.
        —Вмоем дворце? — сказала вспыхнув Рошана. — Тыдумаешь, янев безопасности здесь?
        —Боюсь, чтотак. Утебя есть слуга, которому ты доверяешь, — продолжал Сади, — номне кажется, оннезаслуживает твоего доверия.
        —Кто? Лаццаро?
        —Да.
        —Яниразу еще незамечала заним ничего дурного.
        —Темнеменее, однако, обрати внимание намое предостережение: твой слуга всоюзе сМансуром ипередает ему все планы. Доказательство этого унас вруках.
        —Какое доказательство?
        —Султанша Валиде после разговора сГассаном поручила своему камергеру взять Сирру изкараульни кавасов кней водворец. Новот подороге его догоняет твой слуга иобъявляет, чтосултанша велела вернуть его, чтобы дать ему еще кое-какие приказания. Керим-паша действительно вернулся иотправился ксултанше, нотам оказалось, чтовсе это была ложь ичто султанша непоручала греку ничего подобного. Всеэто было придумано сцелью дать Мансуру время захватить пророчицу.
        —ОтЛаццаро я менее всего ожидала измены.
        —Очень жаль, принцесса, чтоприходится разочаровывать тебя вслуге, которого ты удостаивала своим неограниченным доверием. Однако лучше тебе теперьже утратить веру внего, чемдойти доэтого горьким опытом.
        —Тыправ, Сади, — сказала Рошана. — Онорудие Мансура-эфенди, егошпион.
        —Такие слуги, служащие двум господам, всегда опасны.
        —Онуже более неслуга мне, пусть служит тому, ради кого он обманул мое доверие, — гневно возразила Рошана ивзялась заколокольчик.
        —Негорячись, принцесса, — тихо сказал Сади.
        —Ондолжен немедленно оставить мой дворец, — решила принцесса ипозвонила.
        Вошла Эсме.
        —Позови комне Лаццаро ивели подавать карету, — приказала Рошана.
        Служанка удалилась.
        —Яхочу сейчасже ехать вразвалины кМансуру иразузнать оместопребывании пророчицы, — обратилась принцесса кСади. — Сегодня вечером приходи комне заответом.
        Эсме вернулась сдокладом, чтоЛаццаро водворце нет. Швейцары внизу вгалерее утверждали, чтоон только что вышел издома.
        —Янедавала ему никаких приказаний! — гневно воскликнула принцесса. — Он — неверный слуга. Передай швейцарам, чтоя приказываю им больше непускать Лаццаро комне водворец. Янехочу его больше видеть.
        —Такему отказано? — вскричала Эсме, сильно удивленная этой неожиданной отставкой Лаццаро, который столько времени повелевал остальными слугами ислужанками.
        —Да. Пусть он неосмеливается более показываться мне наглаза, — сказала Рошана. — Двери моего дома заперты длянего. Пойдем, Сади-паша, проводи меня докареты.
        Отличия, выпавшие надолю молодого паши, ясно показывали всем, чтопринцесса любила его ине хотела отныне скрывать своего намерения отдать ему свою руку. Прислуга тотчасже смекнула, чтоотставка грека, этого столько времени полновластного слуги, ненавистного всем, была сделана повнушению молодого паши, ивсе были ему зато очень благодарны. Вообще вся прислуга Рошаны очень полюбила Сади ирадовалась его будущему браку сих госпожой.
        Рошана поехала вразвалины иотправилась вбашню Мудрецов, взал Совета, гдеона уже нераз бывала. Вту самую минуту, какона намеревалась войти вгалерею башни, грек собирался уже уходить. Увидев принцессу, онпоспешно шмыгнул всторону ивстал втени, желая остаться незамеченным. НоРошана заметила иузнала его. Теперь она сама убедилась, чтоСади говорил правду. Неудостоив его ниодним словом, онапрошла мимо, бросив нанего взгляд глубочайшего презрения, чтобы дать понять, чтоона его узнала, несмотря натемноту галереи. Лаццаро, видя, чтоего узнали, хотел что-то сказать всвое оправдание, ноэто неудалось.
        Опринцессе уже доложили, ипривратник распахнул перед ней двери вкруглый зал, гдебыли шейх-уль-ислам иГамид-кади. Рошана была встречена холодным, проницательным взглядом Мансура, ноне такова была она, чтобы испугаться подобных взглядов. Всяфигура Мансура-эфенди доказывала, чтоздесь сейчас что-то произошло, чтодоклад был уже сделан.
        —Чтоэто значит? — начала принцесса сгордо поднятой головой. — Нуждаясь всвоем слуге, ядолжна отыскивать его вбашне Мудрецов? Меня очень удивляет, чтовы пользуетесь моим слугой длятого, чтобы шпионить замной.
        —Мыудивлены твоим словам, светлейшая принцесса, — отвечал Мансур, пожимая плечами. — Мыничего незнаем изтого, чтоты говоришь нам впорыве гнева.
        —Этодурно рекомендует тебя итвое дело ине делает чести твоему сану, великий муфтий, чтоты прибегаешь колжи! — воскликнула принцесса.
        Мансур-эфенди вздрогнул, какужаленный змеей.
        —Скаких это пор принцесса прибегает кподобным выражениям иобвинениям! — воскликнул он. — Этоподвергает ее опасности небыть больше принятой вэтом месте.
        —Ябольше исама непобеспокою вас своим посещением: впоследний раз видите вы меня здесь, — гордо отвечала принцесса.
        —Значит, тыпришла объявить нам разрыв?
        —Высами вызвали его стой самой минуты, какосмелились подкупить моего слугу. Янеза тем пришла, чтобы что-нибудь объявить вам, наэто уменя есть слуги. Моюблагосклонность вы употребили возло. Япришла узнать отвас оместопребывании пророчицы.
        —Язык твой, светлейшая принцесса, такизменился совчерашнего празднества, чтоты должна извинить нас, если мы несовсем понимаем его, — отвечал Мансур-эфенди резким тоном. — Говорят, тебе неудалось намерение твое сочетаться браком смолодым пашой, который своим быстрым возвышением обязан твоей благосклонности, отсюда понятно твое раздражение, однакоже…
        —Замолчи! — перебила Рошана Мансура. — Этоложь! Ашейх-уль-ислам, раззаслуживший подобный упрек, неможет долее оставаться насвоем высоком посту. Яоткрыто обвиняю тебя волжи, иэто погубит тебя, дерзкий. Молодой паша, окотором ты говоришь, ничем мне необязан. Онслишком благороден, чтобы принять награду, имнезаслуженную. Эторедкий пример внашем государстве, ижелательно былобы, чтобы он нашел многих подражателей. Яеще некончила! — повелительно воскликнула принцесса, когда Мансур хотел возразить ей. — Подожди, пока я тебе позволю отвечать. Ятребую, чтобы ты сказал, гденаходится Сирра-пророчица. Если ты откажешься открыть мне ее местопребывание, этобудет доказательством твоего страха ивины, великий муфтий: еслибы ты небоялся показаний пророчицы, тебе нек чему былобы скрывать ее местопребывание. Отвечай мне теперь!
        Мансур-эфенди дрожал отзлобы, никто еще никогда неосмеливался обращаться кнему сподобными словами. Он,которого боялись все, даже султан ивеликий визирь, стоял теперь перед женщиной, называвшей его лжецом.
        —Если я никому неговорю оместопребывании этой личности, виновной вгнусном обмане, нато моя воля — иволя эта непреклонна, — сказал он дрожащим голосом. — Впрочем, заэтими сведениями я должен посылать всех кмудрому справедливому кади Стамбула иСкутари, — продолжал он, указывая наГамида. — Этадевушка, допускавшая называть себя чудом, подлежит его суду ивполне зависит отего воли.
        —Яспрашиваю вас обоих: выведь действуете заодно. Назоветели вы мне место, куда вы заключили пророчицу?
        —Яневижу никакого основания исполнить твое требование, светлейшая принцесса, — отвечал Гамид-кади.
        —Таквы недадите мне никакого объяснения?
        —Никакого, — сказали водин голос Мансур иГамид.
        —Такдругой потребует его увас! — грозно воскликнул принцесса, причем насмешливая улыбка скользнула погубам Мансура. — Бойтесь меня: теперь я ваша противница!
        Ис этими словами она отвернулась отних инаправилась квыходу.
        Былуже вечер, когда она оставила башню Мудрецов. Выйдя изразвалин, онаувидела старого полунагого укротителя змей, который стоял надороге удерева ипросил милостыню. Увидев принцессу, онсложил нагруди свои худощавые руки иопустился наколени. Рошана бросила ему несколько монет, причем ясно расслышала следующие многозначительные слова, которые успел шепнуть ей старик.
        —Опринцесса, неищи Сирру здесь, онаупалача Будимира.
        Удивленная принцесса только хотела обратиться свопросом кстарику, каквдруг возле своей кареты заметила Лаццаро. Тутона сразу поняла, чтоприсутствие ее слуги побудило старика так тихо произнести свое таинственное известие.
        Онабыстро подошла ккарете. Лаццаро открыл дверцу.
        Онстоял укареты всмиренной, раболепной позе, ожидая принцессу.
        —Чтотебе здесь надо? — спросила Рошана всильном негодовании.
        —Твоей милости, высокая повелительница! Сжалься надо мной, выслушай меня! — отвечал грек ибросился наколени.
        —Прочь сглаз моих, негодяй! — закричала нанего принцесса.
        —Прости, выслушай меня. Смилуйся, светлейшая принцесса!
        —Длятебя уменя нет более снисхождения. Нетеряй слов понапрасну. Двери моего дворца заперты длятебя. Никогда более непытайся проникнуть комне, нето мои слуги плетью прогонят тебя, изменник!
        Иотвернувшись отнего, онапоспешно вошла вкарету.
        Лаццаро отскочил назад иподнялся, страшно сверкнув глазами.
        —Этотвоих рук дело, Сади-паша, — пробормотал он, скрипя зубами. — Ямешаю тебе втвоих любовных похождениях. Этого Лаццаро никогда непростит тебе. Разуже я поклялся втвоей смерти, когда ты похитил уменя Рецию. Теперь чаша переполнилась. Хорошоже, паша, тыпрогоняешь меня издворца принцессы, заэто я проткну твое сердце кинжалом, гдебы я тебя нивстретил!
        XXVIII. Мать исын
        Теперь вернемся кРеции ипринцу.
        Реция отправилась кстарой служанке Ганифе ис радостью поселилась унее, чувствуя себя здесь вбезопасности. Сматеринской заботой ухаживала добрая старуха задочерью Альманзора иза маленьким принцем, ите дни, которые Реция провела вэтом доме, были отдыхом дляизмученной физически иморально девушки. Здесь впервые, благодаря старой, верной изаботливой Ганифе, онаузнала кое-что оСади. Онауслышала, чтоон давно уже нев Стамбуле, ав Аравии, итеперь ей было понятно, почему он досих пор немог найти способа отыскать ее. Этонемного успокоило ее, хотя, сдругой стороны, онабыла полна тревоги зажизнь Сади. Тоска ибеспокойство все более иболее мучили бедняжку идовели ее дотого, чтоона немогла уже далее оставаться уГанифы, несмотря навсе заботы иласки старухи. Онарешилась оставить Константинополь иследовать заСади. Нопредварительно она должна была отвести вбезопасное место маленького принца: оставить его уГанифы она нехотела, нежелая подвергать старуху опасности, которая некоторым образом угрожала всякому, ктодавал приют принцу илией.
        Старая служанка низа что нехотела отпускать Рецию, новсе ее просьбы иубеждения были тщетны. Вособенности она беспокоилась оздоровье Реции иупотребила все усилия, чтобы удержать ее, ноничто непомогло. Реция простилась сней, поблагодарила ее завсю ее доброту ив один пасмурный вечер оставила ее дом, ведя заруку Саладина. Ночь была холодная идождливая. Наступила зима, которая здесь заполнена пасмурными, холодными днями, дождем иизредка даже снегом. Куда девались прекрасные весенние дни, теблаженные часы, вкоторые она впервые увидела Сади иотдала ему свое сердце, когда она переехала вего дом какнежно любимая жена ивкусила все блаженство взаимной любви? Отэтих прекрасных часов, отлучезарных дней неосталось всердце ничего, кроме одного воспоминания, тоски ибесконечной любви.
        Куда было ей идти? Гдедолжна она была искать убежище? Ночь была так страшна, онадрожала отхолода, вседалее идалее бредя погрязным улицам. Ниот кого немогла она получить известия оСади, никто непринимал участия вней ив мальчике. Онахотела бежать изСтамбула. Одно намерение, казалось, всецело овладело ею: ейхотелось вочтобы то нистало следовать заСади, еслибы даже дляэтого пришлось ей пройти тысячи миль. Мысль освидании сСади была так прекрасна, ради нее можно было перенестивсе.
        НоСаладин немог следовать заней. Гдедолжна была она оставитьего?
        —Ах,Реция, милая Реция, ятак устал! — жаловался он. — Амы все еще должны блуждать ночью. Лучшебы нам остаться устарой Ганифы.
        —Успокойся, моймилый Саладин. Послушай-ка, чтоя тебе скажу. Если хочешь, ясведу тебя ктвоему отцу?
        —Кнашему отцу, Альманзору?
        —Нет, моймилый мальчик, ктвоему отцу.
        —Ябольше незнаю никакого отца.
        —Видишьли, — сказала Реция, выйдя нанабережную исадясь смальчиком впустую лодку, чтобы немного собраться ссилами, — Альманзор вдействительности небыл твоим отцом, онтолько взял тебя навоспитание оттвоего настоящего отца, принца Мурада.
        —Тыуже раз говорила мне это, — отвечал полусонный Саладин.
        —Хочешьли ты ксвоему отцу, принцу?
        —Да,если он любит меня. Реция, тыведь тоже останешься умоего отца?
        —Нет, моймальчик, ядолжна уйти.
        —Уйти? Кудаже?
        —Далеко, кмоему Сади.
        —Ах,лучше возьми меня, возьми меня ссобой, милая Реция, — сказал мальчик.
        —Тынеможешь идти так далеко. Акогда ты будешь уотца, тебе ненадо будет блуждать более, милое мое дитя, утебя будет защита ипокой. Теперь принцу нечего более опасаться затвою жизнь, какв то время, когда ты был отдан навоспитание моему отцу.
        —Ноты ведь неостанешься сомной?
        —Нет, Саладин, этого я немогу обещать тебе.
        —Нопочемуже ты хочешь теперь отдать меня?
        —Потому что унас нет никакого убежища.
        —Ах,милая Реция, мыочень бедны инесчастны, — сказал маленький принц, иголос его звучал так печально итрогательно, чтоуРеции надрывалось сердце.
        Ночто ей было делать сСаладином? Если она ради свидания сСади готова была перенести все лишения игоре, токакое право имела она подвергать этому ребенка.
        —Вотвидишь, милое мое дитя, — сказала она ему, — твой отец богат, онпринц, ион, верно, ужедавно скучает потебе итолько неможет найти тебя. Нокак обрадуется он, если ты теперь вернешься кнему, иты какпринц будешь жить вдовольстве исчастье. Каждое твое желание будет исполнено, иу тебя будут слуги, которые станут тебе повиноваться.
        —Иникто больше небудет преследовать меня?
        —Никто. Тыбудешь жить вроскошном доме.
        —Ах,это прелестно!
        —Тыбудешь играть впарке, аотец твой будет ласкать тебя, — продолжала Реция.
        —Нотебя небудет сомной, — проговорил, вспомнив, Саладин.
        —Ядолжна уйти. Пойдем, яотведу тебя котцу.
        Мальчик беспрекословно последовал заРецией, онбыл уверен влюбви той, которая столько времени заменяла ему мать. Онивышли изпустой лодки наберег иотыскали каик, гдееще был лодочник, который иперевез их напротивоположный берег.
        Реция знала, чтопринц жил всвоем маленьком дворце наэтой стороне Босфора, инемедленно отправилась туда сСаладином.
        Ночь давно уже наступила. Всееще шел мелкий, холодный дождь наподобие тумана. Чуть брезжил сероватый утренний свет, нона востоке уже начинала разгораться заря. Саладин механически следовал заРецией, которая вела его заруку. Глаза его совершенно закрывались. ИРеция также очень устала.
        Новот они пришли кпарку. Одна избеседок небыла заперта. Реция вошла внее сСаладином. Должно быть, богатый владелец забыл запереть дверь. Вбеседке было много диванов. Реция заперла дверь, уложила спать Саладина, потом легла исама. Освежающий сон нанесколько часов заставил их забыть все невзгоды. Яркое солнце разбудило Рецию. Онамигом вскочила. Ноникто еще невходил вбеседку. Онаразбудила Саладина ивместе сним покинула свое ночное убежище. Поблизости они нашли цистерну, гдеиосвежились холодной водой. Затем Реция повела мальчика кмаленькому дворцу принца Мурада.
        Вкараульне она велела доложить осебе: слуга провел ее внижние покои рядом сгалереей. Тамгордый, важный человек, которого слуга назвал муширом Чиосси, взял унее мальчика иотпустил ее. Реция, решив, чтоотцовский дворец лучшее убежище дляСаладина, простилась сним, что, впрочем, нелегко ей было сделать, таккакмаленький принц низа что нехотел отпускать ее, ипоспешно удалилась.
        Водворе ей пришло вголову, чтоследовалобы отдать ребенка самому Мураду. Онавернулась сцелью увидеть самого принца, ноприслуга недопустила ее. Этоеще более увеличило беспокойство инедоверие Реции, сильно тревожившейся оСаладине. Какни слаба была она, темнеменее решилась остаться возле дворца ивыяснить, чтобудет сСаладином. Знатный, гордый, молчаливый мушир невольно возбуждал вней недоверие, которое еще более возросло стех пор, какона оставила дворец.
        Реция села наскамью втени дерева близ дороги, откуда она ясно могла видеть ворота встене, окружавшей двор ипарк дворца. Упроходившего мимо разносчика она купила несколько фиников, утолила голод ипредалась своим мыслям. Тоска оСади гнала ее прочь изКонстантинополя, онадолжна была следовать заним, онадолжна была непременно увидетьего.
        Несколько часов спустя ворота открылись, Реция поспешила туда. Уподъезда стоял экипаж. Изнего вышел довольно полный господин лет двадцати пяти счерными жидкими бакенбардами иусами, вевропейском костюме, только наголове была пунцовая чалма. Налице его отпечатались страдания. Это, должно быть, былпринц Мурад. Заним следовал тот господин, который взял унее ребенка икоторого слуги называли муширом Чиосси. Реция подошла ккарете. Привиде ее мушир побледнел иглазами искал слуг, чтобы велеть прогнатьее.
        —Принц Мурад! — воскликнула закрытая покрывалом Реция.
        Изумленный принц повернулся кдевушке и, приняв ее запросительницу, бросил ей несколько золотых монет. НоРеция неподняла их ипродолжала:
        —Принц Мурад, дочь Альманзора сегодня привела ктебе водворец твоего сына принца Саладина иотдала его этому муширу, — прибавила она, указывая наЧиосси.
        Принц Мурад удивленным ивопросительным взглядом обратился кЧиосси.
        —Гдемой сын? Правду говорит эта девушка? — вскричалон.
        —Точно так, ваше императорское высочество, — отвечал споклоном мушир, меняясь влице, — маленький принц находится водворце.
        —Иникто неизвестил меня обэтом? Никто непривел комне принца Саладина?
        —Обэтом, вероятно, забыли, ваше императорское высочество.
        —Как! Забыли передать отцу его ребенка? — запальчиво спросил всегда хладнокровный, почти флегматичный принц инемедленно вернулся водворец. — Ятоже когда-нибудь забуду награждать своих слуг. Этонеслыханное дело! Гдемойсын?
        Чиосси увидел, чтовынужден отвести маленького принца котцу. ОРеции более никто незаботился. Ноона достигла своей цели, отдала Саладина принцу иуспокоенная покинула дворец. Когда через некоторое время принц Мурад вспомнил одочери Альманзора, иСаладин снесколькими слугами бросился водвор, чтобы позвать Рецию, онабыла уже далеко.
        Реция велела лодочнику перевезти себя надругой берег иотправилась впуть — отыскивать Сади. Ноноги ее скоро устали, ик вечеру, пройдя значительное расстояние, онапочувствовала, чтослишком поздно ухватилась замысль следовать замужем: невыразимая усталость одолевала ее. Онабыла нахолме, далеко запредместьем Скутари. Поблизости было разбросано несколько бедных хижин. Здесь жили обнищавшие иливыселенные изгорода мастеровые. Онисами построили себе эти жалкие, покосившиеся деревянные хижины изанимались выделкой циновок, туфель, починкой посуды. Работу свою они сбывали вгороде итем зарабатывали скудное пропитание. Недоброй славой пользовались эти люди, леность инерадение довели их дотого, чтоони вели совершенно животную жизнь, обкуриваясь опиумом.
        Реция взглянула нахижины, еетак ивлекло туда, онануждалась влюдской помощи прежде, чемнаступит холодная ночь. Ноона немогла идти далее иупала возле дороги. Начинало быстро темнеть. Смертельный страх овладел несчастной женщиной, онабыла одна вэтом уединенном месте вдали отвсякой людской помощи. Оназвала, ноникто неприходил. Бедняжке казалось, чтоона умирает, онаплотнее завернулась всвою одежду иприслонилась кдереву. Темнота совершенно скрывала ее, слышны были только ее тихие стоны.
        Вэто позднее время одна горбатая старуха возвращалась изгорода, гдеона продавала работу своего мужа, старого башмачника Гафиза, ивыручила заэто немного денег. Ввеселом расположении духа, гордо побрякивая монетами, шлаона ксвоей хижине, гдевлачила жалкое существование вместе смужем.
        Старая Макуса иГафиз были родом изПерсии, ноуже сдавних пор жили вКонстантинополе. Сначала они были довольно зажиточны, имели отличный дом, новсевозможные несчастья мало-помалу разорили их, истарый Гафиз сделался башмачником. Ноэто нисколько неуменьшило его добросердечия, еговеселого нрава истрасти кстихотворству. Сидя всвоей жалкой хижине имолотком вколачивая сапожные гвоздики, онсочинял втакт какие-нибудь стихи. Когдаже Макуса бранилась, чтослучалось очень часто, таккакона низа что немогла привыкнуть ксвоей бедственной жизни, Гафиз отвечал стихами ибыл очень доволен, если они ему удавались.
        Этастранная чета была самой почтенной между обитателями маленьких хижин, хотя старая Макуса впоследнее время ине пренебрегала никакими средствами дляприобретения денег. Гафиз был ималым доволен, онникогда неговорил нио своей прежней зажиточности, нио своем несчастье итерпеливо переносил свою участь, неропща даже ив тех случаях, когда ему приходилось голодать. Всвое утешение он сочинил наэтот случай опять-таки стихи.
        Тыдуха нетеряй, Гафиз!
        Придется встарости узнать,
        Кактяжко, больно голодать,
        Чтоб прихорошем ты житье
        Небыл суровым книщете.
        Итак, старая Макуса шла этой дорогой и, услыхав тихие стоны, пошла кместу, откуда они доносились, чтобы узнать вчем дело. Небудь она ввеселом настроении благодаря полученным деньгам, онанесделалабы этого иравнодушно прошлабы мимо, таккакдавно уж потеряла чувство сострадания. Нокакбы то нибыло, онаподошла кдеревьям итам нашла Рецию, которая только что родила мальчика.
        —Здесь, надороге! — вужасе воскликнула старуха, оказав необходимую помощь молодой матери. — Чтоэто значит? Какпопала ты сюда?
        Реция рассказала ей, какона собиралась следовать заблагородным ихрабрым Сади-беем, новнезапно, охваченная болью, упала здесь надороге.
        —Сади-бей? — спрашивала старуха свозрастающим интересом. — Такты жена Сади-бея?
        —Да,ноон далеко отсюда. Итеперь мне негде даже преклонить голову.
        —Иеще сребенком! Этого быть недолжно, тынайдешь здесь приют. Утебя будет что поесть, ималютке будет сделано все необходимое, — продолжала Макуса, рассчитывая набогатую награду отмолодого офицера. — Ясейчас схожу заГафизом, чтобы он помог мне отнести тебя вместе сребенком внашу хижину.
        —О,неужели ты это сделаешь? — сказала Реция сослезами радости инадежды, чтоее новорожденный ребенок недолжен будет оставаться наулице вэту холодную, неприветливую ночь.
        —Непременно. Иначе ибыть неможет, — отвечала старуха ихотела идти всвою хижину заГафизом.
        —Постой, — сказала Реция, струдом поднимаясь наноги. — Ямогу идти, япойду стобой.
        —Темлучше. Даймне ребенка, Реция, японесуего.
        Подороге Макуса сказала Реции, какзовут ее имужа, упомянула, чтоон башмачник, ибыла очень довольна, когда та сунула ей вруку остаток своего небольшого капитала внаграду заоказанные услуги.
        —Этолишнее, Сади, вернувшись, может заплатить мне завсе издержки, — сказала старуха, однако охотно взяла деньги.
        Реция рассказала ей, чтоона дочь Альманзора, чтокроме Сади унее нет никого насвете, ичерез четверть часа Макуса так хорошо ознакомилась совсеми обстоятельствами жизни Реции, какбудтобы знала ее впродолжение многих лет. Оназаботливо несла ребенка, завернув его всвое платье, аРеция, собрав последние силы, следовала заней. Свою странную находку надороге старуха считала счастливым случаем: онабыла твердо уверена, чтовернувшийся офицер сторицей вознаградит ее завсе труды изаботы.
        Наконец кое-как добрались они дохижины, гдебыло уже тихо итемно. Старый Гафиз, экономя освещение, ужелег спать. Дверь оставалась незапертой.
        —Пойдем, пойдемже, Реция! — подбодрила ее старуха ивошла вхижину, состоявшую издвух комнат. Впервой насоломенной постели лежал Гафиз, который привиде посетителей удивленно поднялся сместа.
        —Опять гости? — спросил он, нов темноте никак немог разглядеть, ктотам пришел сего женой. — Кого еще ведешь ты ссобой?
        Макуса вкратце рассказала ему ослучившемся. Тогда Гафиз поспешно оделся всвой старый кафтан изасветил огонь.
        —Милости просим, — приветствовал он Рецию и, улыбаясь, смотрел намаленького, новорожденного мальчика, длякоторого Макуса тотчасже стала приготовлять ванну. — Славный, маленький мальчик. Этого я ине воображал. Свари молодой госпоже супа, Макуса.
        —Да,да. Сейчас, одно задругим, — отвечала та ипринялась стряпать наплохом очаге, стоявшем вуглу комнаты.
        —Яже покамест приготовлю длямолодой матери постель изсвежей маисовой соломы, — заметил Гафиз. — Ито благодать, чтоудается ина соломе спать, — проговорил он просебя врифму.
        —Ахда, пожалуйста, приготовь мне постель, ятак устала, — созналась Реция, которая едва стояла наногах, дактомуже держала ребенка.
        Гафиз отправился всоседнюю комнату итам приготовил постель дляРеции. Приэтом он качал головой отудивления насвою жену, которая вдруг стала так сострадательна, чтоприняла ксебе молодую мать сребенком. Этого сней никогда еще неслучалось.
        Присутствие Реции сребенком вдоме старого башмачника, нарушив вечное однообразие его жалкой жизни, принесло ему развлечение иудовольствие. Онсам устал, была уже поздняя ночь, однако он неограничился устройством постели. Когда Реция уже легла, онпослал жену покормить бедную, слабую мать, асам принялся делать ванну ребенку. Строгательной заботливостью взял он его наруки исам выкупал.
        —Старик идитя, близкая родня, — бормотал он, улыбаясь, таккакмальчик спокойно выносил всю эту процедуру, какбудтобы добрый старик доставлял ему удовольствие. Идействительно, трогательную картину представлял старый башмачник, возившийся смалюткой.
        Наконец мать исын успокоились, итогда только легли Гафиз иМакуса. Реция свободно вздохнула, оналежала, держа нагруди свое дитя, подгостеприимной кровлей добрых людей, здесь она была вбезопасности отсвоих преследователей, здесь она могла спокойно ожидать возвращения Сади, отца ее ребенка, ис блаженной улыбкой представляла она себе ту минуту, когда покажет вернувшемуся отцу его сына, сладкий залог их любви. Подвпечатлением этих мыслей иобразов бедная страдалица заснула. Благодетельный сон отрадно подействовал нанее после всех тревог этого дня ипрошлой ночи, темболее, чтовобъятиях унее лежало ее дитя.
        Рано утром проснулась Макуса ис удивительной заботливостью принялась ухаживать заслучайно попавшимися вее руки питомцами, такчто старый Гафиз немог достаточно надивиться этому.
        —Оначует деньги, — бормотал он, улыбаясь. Рано сел он заработу, нокак можно осторожнее принялся задело, чтобы неразбудить спящих всоседней комнате Рецию иребенка. — Если моя старуха держит ее, значит она чует деньги, ибоничего нет длянее насвете, чтоона любилабы так, какденьги.
        Мать исын отлично чувствовали себя подгостеприимным кровом этой хижины, окруженные нежным, заботливым уходом добрых людей. Реция вскоре могла встать спостели. Малютка был ее утехой игордостью, иона сблаженной улыбкой утверждала, чтоон был уже вылитый отец. Старик часто качал ребенка наруках. Макуса стряпала длямолодой матери иухаживала заней. Проходили дни заднями, неделя занеделей, аРеция ссыном все еще спокойно жили вхижине старого башмачника.
        Новот однажды кстарому Гафизу пришел сосед ирассказал, чтонаследующий день будет праздноваться торжественный въезд пленной Кровавой Невесты иофицеров Зора-бея иСади-бея, вернувшихся победителями. Услышав эти слова, Реция побледнела отрадостного волнения ииспуга. «Сади-бей, — сказал он. — Онвернулся победителем!» Приэтом известии старая Макуса оскалила зубы отудовольствия.
        —Вотвидишь, — сказала она, — теперь наступили твои красные деньки. Онвозвращается назад, даеще победителем. Какрад он будет увидеть тебя итвоего сына!
        —Ах,я-то какобрадуюсьему!
        —Втолпу, навъезд, тынедолжна ходить, Реция. Чтоскажет Сади, увидев тебя втолпе?
        —Акакбы мне хотелось, Макуса, видеть его наблестящем празднике, гордо сидящим наконе.
        —Ещеувидим, онли это, еголи будет радостными криками приветствовать народ. Пусть пойдет туда мой муж, он, кстати, узнает, гдеживет Сади-бей иимеетли он снова жилье здесь вСтамбуле. Гафиз скажет ему, гдеон может найти свою жену исына, — уговаривала ее старая Макуса; онаниза что нехотела отпускать Рецию одну сребенком, боясь лишиться награды отее мужа, онарешила, чтолучше будет, если Сади-бей прямо изих хижины получит свою жену исына, тогда награда будет вернее.
        Какона желала, такисделала. Гафиз один пошел вгород ик вечеру вернулся всвою хижину сизвестием облестящем триумфальном шествии ио назначении Сади пашой. Этарадостная весть вызвала всеобщий восторг, конечно, изразных побуждений укаждого: уРеции излюбви ксвоему Сади, устарой Макусы — изкорыстолюбия. Онарассчитывала, чтопаша совершенно иначе наградит заоказанную его жене иребенку помощь, чемпростой бей. Теперь тем более недолжна она была выпускать изсвоей хижины Рецию ссыном. Онаобъявила, чтолучше завтра сама пойдет вгород ипередаст Сади-паше известие оего жене иребенке, иРеция волей-неволей должна была уступить ее желанию: ведь она была вее руках. Сверх того старуха умела так ловко обставить свое предложение, чтодаже Гафиз итот должен был сним согласиться.
        Старая Макуса надела свой лучший наряд, остаток прежней роскоши: старое, сразводами платье ипестрый платок. Обеодежды своим покроем иполинялыми красками сразу выдавали свою древность, ноМакуса важничала этими остатками прежней роскоши. Онагордо вышла изсвоей хижины ипрошла мимо хижин остальных мастеровых, чтобы бедный люд подивился ее наряду иувиделбы, чтоона совсем нето, чтодругие. Реция была всильном волнении, еетомило ожидание, даже старый Гафиз итот очень интересовался результатом задуманного его женой путешествия. Нонапрасны были все их ожидания. Макуса вернулась вечером, неразыскав Сади-пашу. Собственного жилья унего еще небыло. Усераля она понапрасну прождала несколько часов, спрашивая онем. Одно только то узнала она, чтопринцесса Рошана устраивает празднество вчесть Сади-паши. Онанамерена была вэтот день отправиться вгород итам, перед дворцом Рошаны, ждать Сади. Реция была безутешна, онахотела сама отыскать своего Сади, ностарая Макуса удерживалаее.
        —Зачем будешь ты блуждать поулицам? Илиты думаешь, чтоузнаешь более меня? — говорила старуха.
        —Недумай этого, — согласился сосвоей дражайшей половиной Гафиз, многозначительно идобродушно улыбаясь. — Предоставь все Макусе. Что-нибудь разузнать, выведать — этоуж ее дело, верьмне.
        —Номнебы так хотелось отыскать его. Может быть, старая Ганифа знает что-нибудь онем, — говорила Реция: невыразимая тоска сжимала ее сердце.
        НоМакуса непускалаее.
        —Скоро вечер, — говорила она, — положись наменя, явсе устрою, тебе нек чему идти.
        Однако Реция ее непослушалась. Хорошенько укутав ребенка, онавзяла его наруки, простилась сГафизом иМакусой, обещав им вернуться сбогатой наградой, ипоспешила вСкутари. Старуха была внесебя отдосады натакой оборот дела, онабоялась остаться спустыми руками; Гафизже пытался успокоитьее.
        Всумерках Реция достигла предместья иотправилась кстарой Ганифе. Сневыразимой радостью приняла ее добрая старуха, нежно ласкала ицеловала ребенка. Онаоставила Рецию ночевать, нов эту ночь пришел Лаццаро, чтобы припомощи старой Ганифы заманить пророчицу кплатанам перед воротами Скутари. Вэту ночь Реция вынуждена была, спасаясь отгрека, спрыгнуть сбалкона ивторопях оставила там ребенка. Ейудалось убежать отсвоего беспокойного преследователя, вочтобы то нистало хотевшего назвать ее своей. Водно мгновение сширокой улицы завернула она впереулок и, быстро обогнув его, вернулась вдом Ганифы, чтобы взять там свое сокровище, своего возлюбленного сына. Ганифы нигде небыло, иРеция, сознавая всю опасность своего пребывания вее доме, вторично ушла изнего. Посреди ночи, прижимая ребенка ксвоей груди, чтобы защитить его отхолодного исырого ночного воздуха, онапобежала котдаленной хижине старого башмачника. Неза свою жизнь дрожала она, ноза жизнь своего ненаглядного дитя. Вхижине старого Гафиза они оба были вбезопасности, надо было спешить туда. Оназастала Макусу еще неспящей. Едва отворила она дверь, какстаруха
уже угадала, ктопришел.
        —Этоты, Реция? — спросила она. Вэто время проснулся истарик.
        —Да,я опять пришла квам ожидать моего Сади.
        —Неговорилили я тебе, чтоты ничего неузнаешь? Предоставь мне, яуж отыщу благородного Сади-пашу, — сказала старуха, очень довольная тем, чтомать исын снова очутились вее руках: онавочтобы то нистало хотела сделать их золотым дном длясебя.
        Реция рассказала ослучившемся сней.
        —Здесь ты унас вбезопасности, — говорила Макуса, — ложись спать. Счастье еще, чтоты была так отважна. Ох,эта молодежь никогда ничего ислышать нехочет.
        —Вотона иопять права, — заметил сонный Гафиз. Реция легла насвою постель всоседней комнате искоро заснула вместе ссыном.
        Втот вечер, когда должно было состояться празднество упринцессы, старая Макуса, снова одевшись всвой парадный наряд, отправилась кодворцу, перед которым уж собралась большая толпа любопытных. Экипажи сгостями въезжали водвор, иМакусе невозможно было говорить там сСади-пашой.
        Когда он отправился водворец ибольшинство гостей собралось уже там, женщина смело вошла водвор иоттуда поднялась нагалерею. Здесь она, разумеется, встретила непреодолимые препятствия: дворцовый караул бросился прогнать ее. Макуса хотела закричать невольникам, чтоей нужно видеть одного изгостей, нобешеные крики их ошеломили ее. Онанасилу могла опомниться иобъяснить им, чтоона должна видеть Сади-пашу.
        Теотвечали, чтоэто невозможно. Сади-паша наверху, взалах принцессы, накоторой он скоро женится, иникто несмеет беспокоитьего.
        Услышав это, старая Макуса обезумела отиспуга.
        —Что! — закричала она. — Чтовы там такое говорите? Яспрашиваю оСади-паше.
        —Мыонем иговорим.
        —Высказали, будто он женится ца принцессе?
        Невольники подтвердили это исказали старухе адрес Сади, нопри этом заметили, чтоэто только его временная квартира, таккакдля него уже строится новый дом. Макуса стояла какгромом пораженная. Еслибы слуги довольно бесцеремонно непрогнали ее сгалереи, азатем содвора, онавсе еще оставаласьбы неподвижно натомже месте. О,это была ужасная весть, одним ударом разбившая все ее надежды набогатую награду. Егоудостаивала своей любви принцесса. Теперь, разумеется, онуже более неспросит отой, которую он некогда любил икоторая теперь стоской ожидает его. Ондолжен быть супругом принцессы. Несметно богатая имогущественная принцесса Рошана хотела выйти занего замуж. Онавсе еще продолжалабы расспрашивать увсех иу каждого, нопрежде чем собралась она смыслями, была уже наулице.
        Перед дворцом стояло много любопытных, ожидавших прибытия султана исултанши Валиде. Макуса обратилась свопросом кнескольким разговаривающим между собой женщинам:
        —Разве вы незнаете, чтобудет помолвка принцессы?
        —Безсомнения, — отвечали те. — Молодой, прекрасный Сади-паша обворожил ее. Этокрасивый офицер. Онпривез Кровавую Невесту, онлюбимец двора. — Имного чего еще рассказывалиони.
        —Какже мне этого незнать, — заметила одна изженщин счувством собственного достоинства. — Сестра моя — судомойка здесь водворце изнает все. Славная парочка будет — принцесса ипрекрасный Сади-паша. Втайне они уже помолвлены, сегодняже будут открыто праздновать их помолвку.
        Этого было слишком много длястарухи. Онапоспешно отправилась домой. Водну минуту рушились все ее надежды. Чего еще могла она ждать отпаши, который женится напринцессе? Какое теперь ему дело доРеции? Вневыразимом волнении вернулась она поздно ночью всвою хижину, гдеее снетерпением ждали Гафиз иРеция. Напороге она споткнулась: бешенство идосада недавали ей ничего видеть.
        —Воттебе ираз! — вскричала она. — Всекончено. Всепогибло. Твой Сади-паша…
        —Чтоже такое случилось? — всмертельном страхе спросила Реция.
        —Вотчто случилось. Вэту ночь твой Сади празднует свою помолвку спринцессой!
        —Спринцессой? Такэто правда? — беззвучным голосом произнесла Реция.
        —Какое ему теперь дело дотебя, — продолжала старая Макуса. — Онболее ине думает отебе. Выссыном теперь вольные пташки.
        Реция, рыдая, закрыла лицо руками.
        —Ктоже сказал тебе это? — спросил Гафиз, которому скорбь Реции глубоко проникала всердце.
        —Ктомне сказал? Люди, знающие это, — бешено вскричала старая Макуса. — Ты,может быть, думаешь, чтоя сама выдумала всеэто?
        —Чтоты, — успокаивал Гафиз свою расходившуюся супругу, — ятолько спрашиваю, ктотебе это сказал?
        —Дворцовый караул. Ноне довольствуясь этим, яеще спросила улюдей, стоявших перед дворцом. Тамбыла одна женщина, сестра которой водворце кое-что значит. Какже ей было незнать этого? Иона подтвердила мне тоже самое. Онидавно уже помолвлены, потому-то он ине заботится оРеции иребенке. Ондавно домогается брака спринцессой, ита, должно быть, добезумия любит красивого молодого офицера.
        Гафиз молчал.
        Бедная Реция вернулась всоседнюю комнату ксвоему ребенку, тамона легла нажесткую, соломенную постель, плакала ив отчаянии ломала руки. Унее никого теперь небыло. Одинокая, покинутая, онапогибла, иникакой надежды насчастье небыло больше вее сердце. Ееединственным сокровищем, наследником Сади, полюбившего другую, — былсын. Неведая нигоря, нистраданий, онбезмятежно спал возле плачущей матери.
        Всюночь Реция немогла сомкнуть глаз. Настало утро, аона все еще неспала, всееще струились слезы поее бледным, исхудалым щекам. Новот одна мысль внезапно овладела ею: онабыстро вскочила сместа, ейхотелось самой убедиться вовсем. Онахотела сама услышать то, чему все еще неверила ичего немогла себе даже представить. Онасейчасже решилась идти кСади испросить его, правдали, чтоон хотел покинуть иотвергнуть ее. Проворно оделась она, закутала ребенка ивместе сним оставила хижину старого Гафиза. Онаотправилась вгород. Старая Макуса сказала ей, гдежил Сади-паша.
        Солнце высоко поднялось нанебе, когда она дошла доворот Скутари, когдаже она стревожно бьющимся сердцем подошла кквартире Сади, былуже полдень, такдалек был путь. Оназадыхалась отволнения: одна минута должна была решитьвсе.
        Навстречу ей вышел слуга. Трепетным голосом вбессвязных словах спросила она оСади-паше.
        —Егосиятельства благородного Сади-паши нет дома, — отвечал слуга.
        —Мненадо его видеть, — сказала Реция.
        —Благородный Сади-паша отправился водворец светлейшей принцессы инеизвестно, когда его сиятельство вернется оттуда.
        —Водворец принцессы Рошаны? — спросила Реция, едва владея собой.
        —Нуда, мойгосподин женится напринцессе, — подтвердил слуга.
        Реция должна была собрать все силы, чтобы невыдать своей слабости перед слугами, чтобы отглубокого потрясения нелишиться чувств, чтобы громко невскрикнуть отскорби иотчаяния: оначувствовала, чтовсе погибло.
        Слуге были безразличны ибедная мать, илежавший наее руках ребенок. Онудалился, оставив ее одну. Сердце ее разрывалось начасти, оназадыхалась, порывисто вздымалась ее грудь, ейказалось, будто пол колеблется унее подногами.
        —Возможноли это? — спрашивала она себя, выходя, словно пьяная, изего квартиры. — Неужели это правда? Неужели Сади забыл свои клятвы?
        Ноона все еще сомневалась ввозможности его измены. Иснова разрывалось ее сердце отскорби, лишь только вспоминала она слова старой Макусы ислуги. Еетоска, любовь иверность, неужели все было напрасно? Аее дитя, которое было прижато теперь кее груди, залог их любви, неужели ионо должно быть покинуто, должно погибнуть?
        Погруженная всвои грустные мысли, Реция незаметно подошла кхижине старого Гафиза. Былтеплый день, онсидел заработой уоткрытой двери. Тамстояла истарая Макуса и, вероятно, ждалаее.
        Реция сама незнала, какдобралась доих хижины, незнала, чтосней будет: онабыла вотчаянии. Гафиз неспрашивал ничего, онтолько взглянул наРецию иугадал все. Другое дело Макуса.
        —Что, убедилась ты теперь? — спросила она вошедшую Рецию. — Иначе ибыть немогло. Онбросил тебя. Кактеперь быть?
        —Да,кактеперь быть? — механически повторила заней Реция изабилась сребенком вугол.
        Надругойже день жадная Макуса дала ей понять, чтоона ей втягость, ведь она более уже немогла рассчитывать нанаграду. Гафиз, напротив, старался своим ласковым обращением сРецией загладить грубые выходки своей жены иночью упрекал заэто старуху.
        —Чтонам сней делать? — злобно возражала ему Макуса. — Чемнам кормить ее, когда мы сами едва можем достать себе кусок хлеба?
        —Покрайней мере небудь так груба сней.
        —Груба илинет, всеже мы неможем держать ее усебя.
        —Завтра работа будет готова, тыотнесешь ее вгород, вотунас ибудут деньги.
        —Онаведь красивая женщина ивсегда может найти себе другого, чего она, глупая, такгорюет опаше, который вовсе ине думает оней, — сказала Макуса.
        Реция неспала ив соседней комнате слышала каждое слово, онабыла втягость старикам, онихотели избавиться отнее иот ее ребенка. Чтобыло ей делать? Куда деваться смальчиком, который так безмятежно спал теперь унее наруках?
        Наследующее утро старая Макуса отправилась вгород относить работу ис несколькими вырученными занее пиастрами вернулась квечеру всвою хижину. Должно быть, онавыведала что-нибудь новенькое: этобыло видно поее многозначительному виду. Поговорив смужем оработе, онаобратилась кРеции, которая, удрученная скорбью, молча сидела встороне.
        —Уменя есть кое-что идля тебя, — сказала она. — Долголи будешь ты тут плакать исокрушаться? Красота проходит, нетничего хуже тайной скорби: онасушит человека, вызывает седину вволосах иморщины налице ипреждевременно старит его. Какая польза тебе плакать исокрушаться? Ведь изменить ничего нельзя. Тыдолжна начто-нибудь решиться. Разве ты немолода ине прекрасна? Зачемже тебе приходить вотчаяние? Тебя ожидает лучшая жизнь, тыможешь быть так счастлива, какникто.
        Реция унылым взглядом посмотрела настарую Макусу.
        —Счастлива? — спросила она безрадостным голосом.
        —Тыхороша имолода, — продолжала старуха, — тывсегда можешь составить свое счастье. Сегодня я случайно встретила старого торговца Бруссу изСтамбула ижаловалась ему натвое беспомощное состояние. «Гм, — заметил он, — если, какты говоришь, онамолода ихороша, я, может быть, приищу ей хорошее местечко. Пришли ее комне, япосмотрю там, чтосней делать. Богатый Формоза изПеры хочет купить себе жену. Быть может, онаему ипонравится, итогда она может быть уверена всвоем счастье».
        —Богатый Формоза? — спросил Гафиз. — Этохороший пожилой господин.
        —Вотвидишь! Яобещала Бруссе, чтоты завтра придешь кнему.
        —Чтобы он меня продал? Чтобы я стала женой человека, которого я никогда еще невидела, человека нелюбимого? — вскричала Реция. — Нетребуй отменя этого.
        —Как, тыотказываешься отподобного счастья? — сказала созлобой Макуса. — Воткак! Чегож тебе еще надо? Чего ты намерена ждать? Невозвращенияли Сади-паши? Нееголи свадьбы спринцессой?
        —Тыдолжна спокойнее говорить сней, — заметил Гафиз. — Онапринимает все это близко ксердцу.
        —Онадолжна слушаться советов старых, опытных людей. Ребенка я возьму утебя, пусть он воспитывается здесь, тыбудешь каждый месяц платить мне заего содержание, — говорила Макуса, — никто недолжен знать, чтоты была женой Сади. Завтра я отвезу тебя кБруссе, если только тот тебя увидит, тыбудешь иметь хорошее место вбогатом доме, этоверно.
        —Сжалься надо мной ине принуждай меня кэтому. Янемогу быть женой другого, ялучше готова умереть.
        —Говорю тебе, чтоты дура! — бешено вскричала старая Макуса. — Недумаешьли ты вечно оставаться здесь? Поупрямься-ка еще уменя! Отчего ты нехочешь идти кдругому?
        —Неспрашивай меня. Янемогу этого сделать. Япринадлежу Сади, хотя он меня забыл ипокинул.
        —Ая говорю тебе, чтозавтра ты пойдешь сомной кБруссе! — вбешенстве вскричала старуха. — Небезумнаяли она? Любит человека, который изнать ее нехочет! Даеще отвергает такой прекрасный случай составить свое счастье. Старый Формоза ищет жену всвой гарем, таккаку него умерла его любимая жена. Очень мне надо спрашивать, хочешьли ты илинет. Тыдолжна слушаться опытных старых людей: онилучше должны знать, чтохорошо ичто дурно, ипозаботиться отом, чтобы ты непогибла. Любовь кпаше! Какое дело ему дотвоей любви иверности!
        Реция ничего неотвечала, онасделала вид, какбудто покорилась, покрайней мере так объясняла себе старуха ее молчание. Бедняжка неподвижно сидела, глядя водну точку. Онаслышала каждое слово старухи, которая через торговца невольниками Бруссу хотела продать ее старому богатому турку и, конечно, получить заэто свою долю барыша. Онавидела, чтотеперь все погибло. Онастояла упропасти, накраю гибели. Еехотели оторвать отее ребенка, отее единственного сокровища, отнее требовали, чтобы она нарушила любовь иверность Сади. Нет, онаникогда несделает этого. Лучше встретит она смерть. Да,смерть казалась ей спасением. Мысль разом избавить себя иребенка отвсех нужд искорбей, отвсех забот ибедствий имела длянее вэту минуту что-то невыразимо заманчивое. Тогда все былобы кончено. Тогда она сохранилабы верность своему Сади. Чтоей было вжизни теперь, когда он ее покинул? Онанесердилась нанего, непроклинала его, хотя сердце ее иразрывалось начасти, онапростила ему все. Онабыла бедной, недостойной его девушкой, егоже ожидали блеск, слава ивеличие, ейнеместо было вего доме. Лучше всего ей было умереть вместе сребенком.
        Пожелав спокойной ночи старикам, онапообыкновению отправилась всоседнюю комнату исделала вид, будто легла спать. Когда старики заснули ив передней комнате воцарилась тишина, онатихо иосторожно поднялась спостели.
        Реция прислушалась: всебыло тихо. Чтобы успокоить проснувшегося ребенка, онапокормила его грудью и, когда тот заснул, встала. Кругом были тишина ибезмолвие. Онаосторожно отворила дверь всоседнюю комнату. Гафиз иМакуса крепко спали, ихгромкий храп раздавался вкомнате.
        Реция тихо прокралась мимо их постелей, тихонько отворила дверь вприхожую. Холодный ночной воздух пахнул нанее, ноона даже ине почувствовала этого, такбыла взволнована. Онабыстро вышла навоздух, осторожно притворив засобой дверь. Никто неслыхал ее ухода. Повсюду вхижинах было тихо, всеуже спали. Сребенком наруках она бежала прочь, бесцельно стремясь вперед. Еепреследовала одна мысль — поскорее избавить себя исвое дитя отвсех скорбей этого мира. Пробегая пополю, онавдруг заметила вдали два огненных глаза приближающегося локомотива. Лучнадежды блеснул наее лице. Что, еслибы она сцелью избавиться отсвоего отчаяния ибеспомощного состояния вместе сребенком бросилась нарельсы? Водну минуту все былобы кончено.
        Онаторопливо направилась крельсам. Ясно слышался шум приближающегося поезда. Совзглядом, обращенным кнебу, онапоцеловала своего ребенка.
        —Такдолжно быть! — воскликнула она. — Только нанебе ждет нас спасение ипокой, здесь наземле мы беспомощны иобречены нагибель.
        Крепко прижав малютку ксвоей груди, онаопустилась нарельсы; горе иотчаяние ее были так велики, чтоона нечувствовала приэтом нималейшего страха. Напротив, ейказалось, будто она уже готова была вступить вту блаженную обитель, гдекончаются все земные бедствия.
        Онаподнялась. Громче раздавался шум локомотива, словно бешеное фыркание ужасного дракона согненными глазами. Наминуту ею овладел ужас.
        —Прощай, мойСади, яумираю затебя! — воскликнула она изатем снова легла между рельсами.
        Ночной мрак скрывал страдальцев отглаз машиниста, даеслибы он ивидел их, тобыл уже поздно тормозить поезд итем спасти несчастных.
        Свист локомотива возвестил городу оприближении поезда. Вэту самую минуту вагоны переехали несчастную мать исына…
        XXIX.Бегство Зора
        Принц Юсуф напрасно употреблял все старания, чтобы отыскать следы Реции, ноон все еще неуспокоился, хотя ине говорил более Гассану освоем желании еще раз увидеть прекрасную девушку. Юсуф платонически любил Рецию. Онвовсе ине думал назвать ее своей. Онхотел только еще раз увидеть ее, ещераз поговорить снею. Онабыла так прекрасна: емухотелось остановить свои пламенные взгляды наее лице, наее чудных выразительных глазах. Ноему никак неудавалось ее увидеть, хотя он ине жалел ничего, чтобы только отыскатьее.
        Гассан, приобретавший все большую ибольшую благосклонность султана, неговорил Сади более нислова оРеции стех пор, какзаметил, чтомежду ним ипринцессой завязалась любовь, которая скаждым днем принимала все более иболее серьезный характер. Оботкрытой помолвке небыло иречи, султан еще недал наэто своего согласия, ночто вскором времени она должна была состояться, вэтом Гассан несомневался, апотому имолчал оРеции. «Еслибы Сади еще думал оней, — рассуждал Гассан, — онмогбы спросить онейсам». НоСади неспрашивал. Этонисколько неудивляло Гассана, всердечных делах он был нечувствителен, почти суров. Емунеказалось странным, чтоСади отрекся отсвоей первой любви теперь, когда ему, смелому, домогающемуся величия иславы паше, выпала надолю любовь принцессы. Оннаходил естественным, чтоСади был настолько умен, чтобы всем остальным пожертвовать ради этого блестящего будущего, темболее что Рошана была прекрасна, заманчива ивеличественна. Высота ее сана ибогатство еще усиливали это обаяние иувеличивали число домогавшихся ее руки.
        Сообщая своему другу, чтопринцесса Рошана стала их союзницей, Сади нислова несказал нио своей помолвке, нио своей любви кРошане. Гассан ине спрашивал его обэтом; онбыл рад, чтоони нашли новую союзницу вборьбе сшейх-уль-исламом, ивместе сСади надеялся, чтоей удастся открыть местопребывание пророчицы.
        Однажды вечером Сади был уГассана вБеглербеге. Вдруг навзмыленной лошади прискакал туда слуга ипередал ему собственноручную надушенную записку принцессы. Этузаписку принес один изее невольников наквартиру кСади икак можно скорее велел передать ее паше. Сади взял записку иотпустил слугу. Тутон развернулее.
        —Читай скорее, ягорю нетерпением узнать, чтоэто такое, — сказал Гассан.
        Сади стал читать вслух:
        —«Союзница твоя извещает тебя, чтовремя между твоим посещением иполучением этих строк она провела нев бездействии. Во-первых, япрогнала своего неверного слугу Лаццаро. Во-вторых, ярассорилась сМансуром. В-третьих, благодаря счастливому случаю, отодного старого укротителя змей я узнала, гдепророчица…»
        —Принцесса знает это! — горячо перебил его Гассан.
        —«Если ты поторопишься, — продолжал Сади, — тысегодняже можешь иметь ее всвоих руках, итогда тебе итвоему товарищу Гассан-бею удастся освободить Зора-бея, чего я отдуши желаю, таккакэто итвое желание. Пророчица — упалача-черкеса Будимира».
        —Учеркеса-палача. Дальше. Читай дальше!
        —Якончил, — отвечал Сади. — Последние слова — доказательства благосклонности комне.
        —Письмо это важно длянас, Сади. Поспешимже немедленно кпалачу!
        Вэту минуту разговор обоих друзей был прерван. Явился камергер султана ипо высочайшему повелению позвал Гассана. Султан желал, чтобы он сопровождал его напрогулку.
        Новая помеха.
        —Ясейчасже отправлюсь один, — сказал Сади ипростился стоварищем.
        Гассан поспешил ксултану. Садиже издворца отправился кберегу исел вприготовленную длянего лодку, приказав гребцам грести кпротивоположному берегу иповернуть вканал.
        Начинало быстро темнеть. Какстрела, скользила поводе лодка. Сади был исполнен ожидания инетерпения. Еслибы вследствие письма ему удалось найти пророчицу учеркеса-палача, онбылбы новой, большой благодарностью обязан принцессе. Онитак уже гордился тем, чтоодного его слова было достаточно, чтобы она перешла надругую сторону, гордился тем, чтоона называла себя его союзницей ичто его желания были также иее. Ссамого возвращения унего небыло ниодной спокойной минуты. Умчались, таксказать, всепреследовавшие его злополучия: чины ипочести буквально посыпались нанего. Итеперь его занимала только одна мысль — отыскать Сирру.
        Лодка завернула вканал, который тянулся далеко вглубь страны заПерой иТофаной. Сосложенными нагруди руками Сади задумчиво глядел вдаль. Наконец лодка подъехала ктому месту, гдеСади должен был выйти. Онприказал гребцам ждать его здесь и, завернувшись всвою военную шинель, пешком отправился котдаленному дому палача. Старая, мрачная башня резко выделялась среди ровной, пустынной местности. Нидома, нихижины, нидуши кругом. Этачасть константинопольских окрестностей пустынна, ровна ипочти обнажена. Кое-где только виднелись обросшие деревьями холмики, нои те имели очень печальныйвид.
        Наконец Сади добрался достены, окружавшей совсех сторон старую башню, инасилу отыскал вней маленькую деревянную дверь. Онанебыла заперта. Сади толкнул ее — онаотворилась, такчто он, даже непостучавшись, могпробраться водвор палача. Этобросилось ему вглаза. Свнутренней стороны двери находилась большая тяжелая задвижка. Неужели Будимир всегда оставлял дверь открытой?
        Сади подошел кстарой, огромной башне, которая вбылое время служила, вероятно, сторожевым пунктом приукреплениях. Теперьже, полуразрушенная сверху, онатолько внизу предстаатяла совершенно крепкие комнаты. Двор был невелик. Какраз посреди него стояла башня. Вуглах его, устены, валялись бревна, доски, части виселицы ибольшие позорные столбы. Сбоку помещался старый, черный, дровяной сарай. Сади заметил, чтоводном изнижних покоев горел огонь, иподошел книзенькому окошку, которое, каки все башенные окна, была мало изаделано решеткой. Онзаглянул вкомнату иувидел палача Будимира. Этобыл уже пожилой человек; онсидел устола и, казалось, что-то рисовал илизаписывал нанем мелом. Егообрамленное седой бородой воинственное, испещренное рубцами лицо, егобольшие серые глаза, устремленные настол, всепоказывало, чтоон был сильно чем-то занят.
        Сади подошел кдвери, ведущей вбашню, — онатакже небыла заперта. Оноткрыл ее ипо мрачным сводчатым коридорам отправился вту сторону, гденаходилась комната Будимира. Вдруг вконце коридора открылась высокая, огромная, тяжелая дверь ина пороге ее показался палач сосвечой вруке. Онвышел посмотреть, ктоходит покоридору. Каковоже было его удивление, когда он увидел перед собой молодого офицера.
        —ЯСади-паша, — сказал офицер. — Мненужно переговорить стобой. Тынеосторожен, Будимир, какможно оставлять двери открытыми?
        —Тывправе, благородный паша, сделать мне этот упрек, — отвечал палач мрачным тоном, егобесил подобный упрек. — Большая опрометчивость оставлять двери открытыми здесь, втюрьме, ноя-то неимею этой привычки иготов побожиться, чтодавеча, каки вовсякий другой вечер, запер их назадвижку.
        —Тогда я немогбы пройти сюда, — сказал Сади ипоследовал заширокоплечим высоким мужчиной вего комнату. Тамон заметил, чтоБудимир что-то мелом нарисовал настоле.
        —Подойди ближе, благородный паша, — сказал палач. — Чтопривело тебя вмою избегаемую всеми башню?
        —Чтоты рисуешь там, Будимир? — обратился Сади кпалачу вместо ответа.
        —Да,видишьли, — отвечал палач, — ясоображаю, насколько выдержат некоторые бревна идоски. Сегодня ночью я снесколькими работниками хочу устроить виселицу, итакую высокую, чтобы ее можно было видеть издали.
        —Виселицу? Длякого это? — спросил Сади.
        —Длямнимой пророчицы, задушившей старую аравитянку Ганифу.
        —Такона приговорена ксмерти?
        —Недавно мудрый исправедливый Гамид-кади прислал мне приказание: завтра, после заката солнца, вздернуть мнимую пророчицу нависелице.
        —Оназдесь утебя втюрьме?
        —Да,благородный паша, онатам, наверху, водной изкамер.
        —Тыуже готовишься сооружать длянее виселицу, анеизвестно еще, будетли она насамом деле казнена.
        —Какможет это подлежать сомнению, когда слово мудрого иправосудного кади решило уже ее участь? Онаосуждена насмерть.
        —Ноона еще жива, апока она жива, приговор может еще быть отменен.
        —Ктоимеет наэто власть, мойблагородный паша? — спросил палач.
        —Могущественный султан.
        —Неповерю я этому, благородный паша, какглубоко ниуважаю я тебя итвои слова. Еговеличество султан неможет уничтожить приговора шейх-уль-ислама икади.
        —Номожет отменить его иназначить новое следствие, иэто непременно случится. Кади очень торопится. Впрошлую ночь только передал он тебе пророчицу, сегодня произнес приговор, азавтра уже должна она быть нависелице.
        —Такгласит приказ, благородный паша.
        —Хорошо. Ноживали она еще илибедное создание уже умертвили, чтобы только заставить ее молчать, изавтрашняя казнь нечто иное, каккомедия дляпублики?
        —Нет, мойблагородный паша, мнимая пророчица еще жива.
        —Проводи меня кней, мненадо ее видеть исказать ей несколько слов.
        —Негневайся натвоего раба, благородный Сади-паша, если он осмелится заметить тебе, чтоему предписано присутствовать приподобных посещениях, — сказал палач.
        —Тыможешь иобязан сделать это, Будимир. Можешь слушать, чтоя буду говорить сСиррой, пророчицей. Недумай, чтоя хочу принуждать тебя нарушать твои обязанности, — отвечал Сади, очень довольный тем, чтоему удалось хоть отыскать Сирру. Дозавтрашнего утра он имел еще время сделать пророчицу орудием против Мансура иотвести отнее ужасную смерть. Ноон недолжен был терять времени, если только хотел добиться того, чтобы теперьже, впоследнюю минуту, успешно предупредить быстрые ирешительные действия Мансура иего помощника.
        Палач взял ключи исвечу.
        —Прошу следовать замной, — обратился он кСади иотправился изкомнаты постарому сводчатому коридору. Вконце коридора находилась дверь, закоторой, вероятно, находилась лестница. Будимир хотел отворить ее, нов эту самую минуту ему почему-то пришло вголову осветить верхнюю часть двери, гдебыло сделано маленькое окошечко. Стекло было выдавлено. Этообстоятельство всвязи соткрытыми дверями показалось палачу странным иподозрительным. Человек немог выдавить стекла иубежать через окно, онобыло так высоко, даидверь была такая гладкая искользкая, чтонебыло никакой возможности добраться поней доокна. Дверь была крепко заперта. Будимир открыл ее. Сильный порыв ветра чуть было незатушил свечу. Нооткудаже мог он выходить?
        Будимир несразу нашел объяснение этого, онподнялся сСади поветхой, широкой каменной лестнице наверх. Тутпомещалось то отделение башни, гдеобыкновенно содержались уже обреченные насмерть жертвы. Оносостояло изнескольких расположенных рядом комнат, всеони были снабжены чрезвычайно крепкими дверями ималенькими, заделанными решеткой оконцами, иникогда еще неудавалось бегство ниодной изжертв палача. Сосвечой влевой руке исо связкой ключей вправой он подошел всопровождении Сади кодной издверей истал отпирать ее. Большой ключ упрямо гремел встаром, заржавленном замке, ночто могло противостоять страшной силе пальцев Будимира? Дверь быстро отворилась.
        —Вэтой камере содержится мнимая пророчица, — сказал он Сади, освещая комнату. — Подойди ближе, мойблагородный паша.
        Сади последовал его приглашению. Вкамере кроме низенькой постели да каменного стола, накотором стояла кружка сводой илежало немного хлеба, ничего иникого небыло. Сади смотрел вовсе стороны, отыскивая глазами Сирру.
        —Тыошибаешься, палач, здесь нет пророчицы, этакомната пуста.
        —Пуста? — вужасе спросил Будимир итоже вошел вкомнату, осмотрел каждый уголок, везде ища Сирру, нонигде ее небыло. — Онаубежала, — сказал он, дрожа отгнева истраха.
        —Убежала? Да,твоя правда. Здесь возле двери сделала она отверстие встене, вынув несколько кирпичей.
        —Дляменя это непостижимо, словно эта Черный Карлик нечеловек, — проворчал палач, рассматривая отверстие встене.
        —Пророчица убежала итаким образом ускользнула отприговора кади.
        —Такэто она открыла все двери внизу. Этого еще никогда небывало. Этоможет стоить мне головы.
        —Ясоветовалбы тебе умолчать пока оее бегстве, — обратился Сади кпалачу, лицо которого было мрачно исердито, — очень может быть, чтодозавтра она еще инайдется. Посвети-ка мне, янапрасно пришел сюда.
        Сэтими словами Сади оставил башню палача иотправился кканалу, тамон нашел свою лодку, которая иперевезла его обратно вгород.
        Между тем Гассан, совершив прогулку ссултаном, нашел время избрать другой путь дляскорейшего освобождения Зора. Сэтой целью он отправился квеликому визирю Махмуду-паше. Этот важный государственный сановник благодаря своим искусно сплетаемым интригам имел большое влияние насултана. Онвсоюзе сдругими визирями составлял силу, которой должен был бояться Абдул-Азис. Мало-помалу им удалось захватить всвои руки все привилегии, ив то время какпрежние министры были впостоянном страхе впасть внемилость султана, нынешние визири могли образовать союз, который никого иничего более небоялся. Султан был ограничен всвоей власти, различные лица хватались закормило правления. Возникла тайная борьба зауправление, причем важную роль играли придворные интриги, иочень понятно, чтопритакой погоне завластью немного оставалось надолю самого султана. Султанша Валиде, шейх-уль-ислам, великий визирь, остальные министры, послы иностранных держав, всестремились руководить управлением, вседобивались верховной власти, всепитали честолюбивые замыслы и, завидуя остальным, каждый старался осуществить свои планы, неразбирая средств.
Самсултан давно уже заметил, чтопредсказанные ему старым нищим дервишем враги были его сановниками исоветниками, которые своим дурным управлением разоряли страну идумали только отом, какбы увеличить свою казну иудовлетворить свое честолюбие. Прежде султан пользовался таким твердым инеограниченным самодержавием, чтодаже великий визирь трепетал перед ним, иминистры прималейшей ошибке илиподозрении дрожали засвою жизнь, теперьже дела начали принимать другой оборот.
        Махмуд-паша мог похвалиться, чтовполитике он всемогущ, разумеется, только втом, чтокасалось определений ирешений Турции. Онсамовластно распоряжался страной. Султан Абдул-Азис его слушался и, по-видимому, даже побаивался.
        Кэтому-то сановнику иотправился Гассан, предварительно подав великому визирю через одного своего приятеля мушира иностранных дел рапорт, покоторому Зора-бея требовали вЛондон. Приэтом докладе Махмуд-паша сейчасже вспомнил оледи Саре Страдфорд ипредался размышлению отом, чтоприсутствие Зора вЛондоне былобы очень выгодно дляТурции.
        Вэту самую минуту доложили оГассане, адъютанте инаперснике султана. Великий визирь велел ввести его всвой кабинет.
        —Тыпришел сизвестием изкабинета его величества, мойблагородный бей? — спросил Махмуд-паша.
        —Нет, ваша светлость, прошу извинения, япришел почастному делу, — отвечал Гассан. — Ине моему собственному, апо делу моего арестованного друга Зора-бея.
        —Разве Зора-бей арестован? — спросил удивленный великий визирь.
        —Странно, чтоваша светлость еще неполучили донесения обэтом отсераскира, — сказал Гассан ивкратце рассказал ослучившемся, причем непощадил ишейх-уль-ислама, очень хорошо зная, чтовеликий визирь сним неособенно-то ладит.
        —Этонедело! — сердито воскликнул Махмуд-паша вответ надонесение Гассана. — Этого быть недолжно. Министерство иностранных дел нуждается вЗора-бее.
        —Яслышал, ваша светлость, чтоЗора-бей должен отправиться внаше посольство вЛондоне.
        —Разумеется, икак можно скорее, оннужен там, онназначен туда военным атташе.
        —Одного слова вашей светлости будет достаточно, чтобы помешать действиям шейх-уль-ислама, — сказал Гассан. — Еговеличество султан могбы освободить Зора-бея, новлияние Мансура-эфенди так велико! Онприлагает все усилия, чтобы помешать этому.
        Этислова пробудили ввеликом визире старое чувство соперничества.
        —Шейх-уль-ислам может делать что угодно впределах его власти, — отвечал Махмуд-паша, — нодел дипломатии Мансур-эфенди касаться недолжен.
        —Яопасаюсь, ваша светлость, чтовследствие влияния шейх-уль-ислама арест Зора протянется еще долго.
        —Тыдумаешь, мойблагородный Гассан-бей, чтоего величество султана нельзя склонить кприказу обосвобождении твоего друга?
        —Боюсь, чтотак, ваша светлость.
        —Втаком случае мы должны сами взяться заэто дело, — коротко объявил Махмуд-паша. — Зора-бей недолжен дольше оставаться здесь, оннужен вЛондоне.
        —Смеюли я доложить овашей светлости вкабинете его величества?
        —Нет, сегодня немой день, — поспешил ответить великий визирь.
        —Втаком случае смеюли я секретно сообщить вашей светлости еще одну новость?
        —Говори, яслушаю.
        —Днимогущества шейх-уль-ислама сочтены.
        —Чтопривело тебя ктакому заключению?
        —Более чем смелые планы исредства Мансура-эфенди должны привести его кпадению.
        —Тызнаешь еще больше?
        —Мнекажется, ваша светлость, чтонаднях должна решиться его участь.
        —Будь что будет, апока нужно противодействовать влиянию шейх-уль-ислама, которое должно быть уничтожено. Зора-бей должен уехать. Ясчитаю лучшим, чтобы он попытался убежать изтюрьмы, уехал вэтуже ночь и, неостанавливаясь нив Вене, нив Кельне, прямо отправился вЛондон. Прежде чем он прибудет туда, мывыхлопочем ему помилование. Прежде чем он устроится вЛондоне, онуже будет назначен военным атташе.
        —Слова вашей светлости пробуждают вомне радость иблагодарность. Можноли считать их окончательным решением, приказом? — спросил Гассан.
        —Мненичего неизвестно обаресте Зора-бея. Япередам тебе бумаги, необходимые дляего отъезда, иЗора-бей может вэтуже ночь оставить Стамбул.
        —Абегство изтюрьмы, ваша светлость, выставите необходимостью?
        —Ябуду его защищать.
        —Приношу вашей светлости благодарность заэту милость.
        Великий визирь подошел кписьменному столу, выбрал несколько приготовленных бумаг, подписал их ипередал Гассан-бею, который принял их сглубоким поклоном.
        —Обегстве, всущности, неможет быть иречи. Дело идет скорее обисполнении приказа министерства иностранных дел, — сказал Махмуд-паша. — Если шейх-уль-ислам постарался отправить нужного нам офицера втюрьму, тодолжен быть готовым ктому, чтомы его освободим, когда он нам нужен, вотивсе. Ядам отчет заэто, когда придет время, перед его величеством султаном. Тебе ничего неостается делать, какпередать бумаги Зора-бею ипозаботиться отом, чтобы он вэтуже ночь сэкстренным поездом выехал изСтамбула. Времени еще довольно.
        Гассан взял бумаги, поблагодарил пашу ив радостном волнении оставил дом великого визиря. Оннемедленно отправился всераль. Было еще непоздно. Онзастал смотрителя того отделения огромного императорского дворца, вкотором помещалась тюрьма. Тотнизко поклонился влиятельному, высокопоставленному офицеру — давно всем уже было известно, чтоГассан стал любимцем султана.
        —Открой мне тюрьму, — приказал Гассан. — Ядолжен передать благородному Зора-бею этот приказ, который я итебе показываю, чтобы ты непомешал ему оставить тюрьму.
        —Оставить тюрьму? — спросил удивленный смотритель.
        —Прочитай этот приказ министерства иностранных дел.
        —Мудрый ивысокий Мансур-эфенди был здесь иприказал мне соблюдать особенную бдительность.
        —Вотэти бумаги предписывают немедленный отъезд Зора-бея военным атташе вЛондон.
        —Если ты говоришь иприказываешь мне это, благородный бей, янеосмеливаюсь противоречить тебе, — сказал смотритель, самнезная, чтоделать, иотворил камеру, вкоторой находился Зора-бей. Тамбыла уже зажжена лампа.
        Увидев Гассана, Зора бросился кнему навстречу.
        —Будь желанным гостем вмоем одиночестве! — воскликнулон.
        —Твое одиночество должно кончиться, — сказал Гассан, дружески поздоровавшись сЗора.
        —Разве шейх-уль-ислам уже низвергнут? — спросил Зора.
        —Тише, — сказал Гассан, таккаксмотритель был вкоридоре имог слышать их разговор. — Ещенет, номы сСади надеемся, чтодни его сочтены, нообо всем этом ты узнаешь уже вЛондоне.
        —ВЛондоне?
        —Да,Зора, тывэтуже ночь должен отправиться туда.
        —Значит, ядолжен бежать?
        —Да,пожалуй что так, нопо приказу великого визиря иминистерства иностранныхдел.
        —Какую связь имеет все это, яничего непонимаю.
        —Всеочень просто. Вминистерстве иностранных дел незнают, чтоты арестован, тыназначен военным атташе вЛондон сприказом немедленно отправиться кместу назначения.
        —Друг мой, тыговоришь правду?
        —Воттвое назначение.
        —ВЛондон? Ведь это мое заветное желание! Всем этим я обязан тебе.
        —Нислова более, друг мой, нельзя терять ниминуты. Тыдолжен ехать сночным поездом, — сказал Гассан ивручил своему товарищу бумаги, который их перелистывал внесебя отрадости.
        —Какое счастье! Всевпорядке… я бегу… илинет, яуезжаю… вот приказ.
        —Счастливого пути, Зора, перед тобой открывается новый мир, новое поприще, — сказал Гассан, прощаясь сосвоим другом. — Дапоможет тебе Аллах. Присылай известие осебе ипомни своих друзей вСтамбуле.
        —Благодарю, Гассан, горячо благодарю завсе, кланяйся Сади! — воскликнул Зора.
        Гассан поспешно оставил тюрьму, вслед заним вышел иЗора. Внизу ожидал его смотритель.
        —Ты,насколько возможно, облегчал мой арест, воттебе внаграду, — сказал Зора, подавая старому смотрителю значительную сумму.
        Старик чуть незаплакал отрадости, поцеловал руку Зора ипожелал ему всякого благополучия. Затем он снова запер двери камеры ивернулся всвое жилище внизу сераля.
        Зора немедленно отправился насвою квартиру. Сади еще небыло дома. Онпоспешно велел укладывать чемоданы иотправился нажелезную дорогу. Вполночь он уже мчался кновой, давно манившей его цели.
        Вэто позднее время шейх-уль-ислам, возвращаясь изсераля, зашел наквартиру смотрителя исообщил ему, чтозавтра кади отошлет документы ксераскиру, итогда уже начнется следствие.
        Ужас охватил старого кастеляна приэтих словах.
        —Благородный Зора-бей уже уехал, — сказал совершенно озадаченный смотритель.
        —Уехал? Зора-бей?
        —Точно так, ваша светлость, двачаса назад благородный бей оставил тюрьму.
        —Онее оставил? Чтоэто значит? Тыего выпустил?
        —Поприказу его светлости великого визиря, который Зора-бею передал благородный Гассан-бей.
        —Значит, онименя опередили, — пробормотал шейх-уль-ислам смрачным видом. — Ноне все еще пропало, егоможно догнать исхватить.
        Затем, обратившись ксмотрителю, сказал, чтоон будет привлечен заэто кответственности.
        Бледный отстраха смотритель хотел просить помилования, ноМансур-эфенди неслушал его ибыстро вышел изкоридора, решив немедленно употребить все средства, чтобы помешать бегству Зора.
        XXX.Падение шейх-уль-ислама
        Приняв Сирру изрук Мансура-эфенди икади, палач запер ее водну изкомнат наверху башни, гдемы были уже вместе сСади. Черный Карлик спокорностью переносила все, онанислова неговорила Будимиру, приносившему ей хлеб иводу. Нокогда вслед зауходом Мансура-эфенди икади палач запер все ворота идвери ив башне воцарилась тишина, Сирра проворно вскочила сместа. Глаза ее привыкли ктемноте, онавидела нехуже кошки иясно могла рассмотреть всю камеру. Окошечко было очень высоко, ноэто была еще небеда, таккакона лазала лучше любой кошки. Скверно было то, чтооно так плотно икрепко было заделано решеткой, чтоСирра нев состоянии была ничего сним сделать. Онапробралась кдвери истала разглядывать ее. Табыла так толста икрепка, чтоСирра немогла идумать открыть ее. Но,пробуя замок икрюки, онанашла, чтозадвижка была слаба, инаконец после небольших усилий ей удалось ее вытащить; задвижка была железная изаостренная. Вголове Сирры сейчасже возникла мысль воспользоваться этим орудием длясвоего бегства, иона немедленно решилась сделать отверстие где-нибудь встене. Этобыла нелегкая работа, ноСирра принялась занее сосвойственной
ей настойчивостью. Онаочень хорошо понимала, чтовстене, выходящей наулицу, этого сделать невозможно, онабыла так толста икрепка, чтодаже рабочие совсеми необходимыми инструментами только занесколько дней моглибы пробить вней отверстие. Ктомуже палач, войдя вкомнату, могзаметить все. Сирра должна была отыскать более удобное место искоро нашла его встене, выходящей вкоридор. Онабыла тоньше ик томуже лежала задверью, чтосовершенно скрывало ее отглаз Будимира. Сирра немедленно принялась заработу. Припомощи железной задвижки она стала скоблить раствор между кирпичами. Твердая стена долго противостояла ее усилиям. Наконец кутру ей удалось вытащить один кирпич. Боясь быть замеченной палачом, который мог скоро прийти кней, онаснова вставила кирпич вотверстие ирукой размела весь мусор.
        Только через несколько часов пришел кней Будимир, принес свежую воду ихлеб исейчасже удалился. Сирра поспешно продолжала работу. Онамогла действовать только одной рукой, другой унее небыло, нонедостаток силы восполнялся ловкостью. Втечение дня отверстие значительно увеличилось, ак вечеру водном месте оно уже доходило докоридора. Надо было быть осторожнее. Онадолжна была употребить все средства, чтобы вэтуже ночь совершить побег. Онанапрягла все усилия ис еще большим рвением принялась заработу. Кее счастью, Будимир весь день ивечер непоказывался. Снаступлением ночи отверстие было так велико, чтоона могла проскользнуть внего. Немедля нисекунды, онапробралась вкоридор. Вставив задвижку обратно вдверь, Сирра проскользнула налестницу испустилась вниз.
        Новот, подойдя квысоким крепким дверям, которые внизу отделяли лестницу отприхожей, онауслышала шаги палача. Затаив дыхание, онаприслушивалась. Сердце замерло вней отиспуга иожидания. Простояв несколько минут, онавскочила наширокие перила ипо ним поднялась домаленького окошечка наверху двери. Длявсякого другого небылобы никакой возможности влезть так высоко, нодля Сирры небыло никакого препятствия, которого она несумелабы преодолеть. Окно неоткрывалось — этобыло досадно. Ктомуже наверху нево что было упереться, такчто Сирра должна была сейчасже спрыгнуть. Надворе бушевал ветер. Погода была очень плохая. Комната палача была далеко. Онамогла отважиться разбить стекло. Онаснова взобралась наверх ибыстро ирешительно выдавила стекло, — зазвенев, полетели вниз осколки. Сирра прождала минуту, — дольше держаться она немогла, — никто неприходил. Будимир неслыхал шума. Проворно, каккошка, пролезла она вобразовавшееся отверстие иудержалась рукой завнешний край двери. Затем она освободила руку испрыгнула наплиту большой прихожей, откуда расходилось несколько коридоров.
        Теперь она была спасена. Палач неявлялся. Тихонько прокралась она кбольшим дверям башни иосторожно отодвинула задвижку. Теперь открылись перед ней двери темницы. Онавышла насвободу итакже тихо притворила засобой дверь. Быстрыми шагами миновала она двор, подошла кмаленьким воротам внаружной стене, также осторожно отодвинув засов. Онабыла свободна иизбавилась отстрашной опасности. Затворив засобой ворота, нетеряя ниминуты, онаопрометью бросилась через поле, чтобы ближайшей дорогой добраться доберега, переправиться вБеглербег итам, всултанском дворце, отыскать Гассан-бея.
        Наберегу она нашла много лодочников ипереехала вБеглербег. Досих пор все какнельзя лучше удавалось ей. Теперь наступало главное дело: нужно было присодействии Гассан-бея убедить султана внизких замыслах иинтригах Мансура-эфенди иво чтобы то нистало низвергнуть шейх-уль-ислама. Сирра счастливо пробралась мимо стражи водвор, проскользнула вгалерею, гдетуда-сюда шныряли слуги. Уодного изних она спросила оГассан-бее. Онпоспешил наверх узнать, былли тот водворце. Нов ту минуту, когда невольник вернулся сответом, чтоГассана там нет, Гамид-кади всопровождении двух слуг вошел вгалерею дворца, направляясь вэто позднее время впокои султана.
        Вдруг он увидел перед собой Сирру. Наминуту он остолбенел отудивления: неужели это ужасное создание имело двойника? Какпопало оно сюда, тогда какдолжно было сидеть втюрьме палача? Заметив кади, Сирра страшно испугалась, носо свойственным ей присутствием духа сейчасже хотела ускользнуть отнего ипотихоньку выбраться изгалереи. НоГамид-кади дал знак своим слугам схватить ее, чтоим удалось сделать уже водворе. Затем он приказал им отвести пойманную кпалачу, такчто крассвету Будимир снова имел всвоих руках ускользнувшую отнего жертву. Наэтот раз он позаботился поместить ее вболее надежную камеру, чтобы она еще раз небежала отнего, исам принялся караулить свою жертву.
        Кади отправился ксултану представить ему наутверждение приговор, присудивший мнимую пророчицу ксмерти нависелице, иАбдул-Азис скрепил его своей подписью. Онбоялся пророчества, заранее предсказавшего ему скорое низвержение спрестола, идумал уничтожить его действие, бросив втюрьму иказнив пророчицу.
        Наследующий вечер, тотчас после заката солнца, пророчица должна была быть повешена натой площади, вблизи которой совершила она свое мнимое преступление надстарой Ганифой, таккакникто нехотел ислышать ее оправданий.
        Перед деревянными воротами Скутари напесчаном, обнаженном холме палач построил виселицу, форма которой знакома каждому ина которую всякий смотрит неиначе, какс тайным ужасом. Вотсутствие свое Будимир поставил своего помощника перед дверью камеры, гдебыла Сирра, чтобы наэтот раз уже невыпустить ее изрук, асам принялся заработу. Сначала он полагал, чтомнимая пророчица будет сожжена, иприготовил уже все нужное дляустройства костра. Теперьже ему нужно было только поставить виселицу, чтобыло длянего делом привычным. ТаккакБудимир работал надвиселицей один, тонастал полдень, аона все еще небыла готова.
        Вэтот день вечером, тотчас после заката, должна была совершиться казнь лжепророчицы. Былпасмурный, холодный, зимний день, иобитатели Константинополя, по-видимому, нежелали выходить изсвоих домов. Ктомуже только немногие знали опредстоящей казни: Мансур-эфенди предпочел ничего неразглашать оней ине делать ее публичной, оннезнал еще, какое впечатление произведет начернь казнь прежде всеми почитаемой чудом имногими посещаемой пророчицы. Могло дойти довозмущения, додемонстрации, ихотя вподобном случае одного торжественного появления его наместе казни всопровождении его свиты былобы достаточно дляудержания фанатичной толпы, новсе-таки такой мятеж мог иметь дурные последствия, ибылобы лучше совсем избежать его. Еслибы только Сирра закончила свою жизнь нависелице, всякая опасность былабы устранена. Темнеменее вид виселицы все-таки привлек несколько любопытных прохожих, ониподошли кэшафоту, нонашли там одних кавасов, откоторых немогли получить никаких сведений.
        После обеда, окончив свою работу, Будимир вернулся втюрьму. Оннемедленно пошел ксвоему помощнику ивелел отворить дверь комнаты, гдесидела его жертва. Онхотел убедиться, тамли еще она была. Затем он принес ей красную блузу, какую всегда должны были надевать присужденные ксмерти нависелице, иприказал надеть ее ибыть наготове, таккакскоро придет ее последний час. Отдав все необходимые приказания, Будимир отправился водвор ипринялся запрягать старого, одряхлевшего наслужбе мула внизенькую повозку столстыми стенками.
        Через час должно было закатиться солнце. Доместа казни было довольно далеко. Будимир вернулся вкамеру заключенной, которая, следуя его приказанию, оделась вкрасную блузу. Онаказалась вэтом костюме страшней иужасней, чемкогда-либо. Красная одежда, покрывавшая ее безобразное тело, была слишком длинна длянее ишлейфом волочилась поземле. СамБудимир судивлением смотрел наСирру, одетую вкрасную блузу. Такого страшного существа он никогда еще невидел. Ввоображении его рисовалась она нависелице, этобылобы зрелищем, какое завсю жизнь еще ниразу неприходилось видеть самому палачу.
        —Готовали ты, Сирра? — спросил он. — Сойдем вниз, пора тебе идти насмерть. Наместе казни имам прочтет тебе напутственную молитву. Ненужноли тебе сказать еще что-нибудь?
        Сирра вместо ответа отрицательно покачала головой, затем между палачом иего помощником вышла водвор, гдеожидала их низенькая двухколесная повозка. Будимир открыл опускную дверь сзади ивтолкнул Сирру внебольшое, замкнутое совсех сторон пространство. Сверху было отверстие, заделанное железными прутьями, наподобие клетки, чтобы преступники могли видеть небо, ноне смели идумать обегстве. Дверь затворили, палач взмахнул кнутом, имул потащил повозку. Рядом сней шел, держа вожжи, Будимир, аза ним — егопомощник.
        Такэтот экипаж добрался дотого места наберегу Босфора, гдепостоянно был наготове большой паром дляперевозки маленьких экипажей, животных итому подобного. Повозку вкатили напаром, игребцы принялись заработу. Будимир видел, чтонельзя терять ниминуты. Емупоказалось, чтомуэдзины возвестили уже онаступающем закате. Сирра сидела неподвижно, словно птичка вклетке. Оназабилась вугол ипристально смотрела вперед. Теперь, казалось, онанемогла более рассчитывать напомощь испасение. Ненашлось никого, ктобы помог ей обличить шейх-уль-ислама. Ещенемного иона будет уже наместе казни, близ которого она нашла труп доброй, старой Ганифы. Сирра несомневалась, чтобедная старуха стала жертвой Мансура игрека иубита вместо нее. Онабыла уверена, чтосмерть назначалась именно ей, Ганифаже случайно вместо нее попалась вруки подстерегавшего свою жертву убийцы.
        Напротивоположном берегу повозку выкатили спарома, иБудимир снова погнал своего мула, чтобы скорее добраться доместа казни.
        Квечеру густой туман покрыл весь Константинополь, море иворота игустым покрывалом завесил ужасный эшафот. Апотому только небольшая кучка зрителей собралась перед старыми, деревянными воротами иостановилась вблизи эшафота подождать, чтобудет. Между тем Сирра вполне покорилась своей участи испокойно, безтрепета шла навстречу смерти. Еесокрушала только мысль, чтоона неувидит больше Реции ине всилах будет помочь ей. Онадолжна была умереть, неузнав, нашелли ее Сади ивзялли ее подсвою защиту. Нокакую пользу могли принести теперь вопросы исожаления? Участь Сирры была решена. Скаждым часом день клонился кконцу, апосле заката солнца она должна была распроститься сжизнью, неположив конца низким планам иделам Мансура. Оноставался продолжать свои дела, безнаказанно совершать злоупотребления своей властью. Сирра проиграла вборьбе, должна была уступить ему, иМансур поспешил заставить ее молчать.
        Вэто время Гассан был вдвоем ссултаном вего кабинете. Онзнал, чточерез несколько часов совершится казнь пророчицы ичто сней погибнут все средства книзвержению шейх-уль-ислама. Скаждым часом влияние Гассана наАбдул-Азиса возрастало, ион мог позволить себе больше, чемкто-либо другой. Новот вкабинет явился камергер иобъявил Гассану, чтошейх-уль-ислам водворце инастоятельно просит султана обаудиенции. Гассан поручил камергеру продержать шейх-уль-ислама дотех пор, пока он непридет звать его вкабинет султана.
        —Чтотам такое? — спросил султан, когда камергер безмолвно удалился.
        —Мансур-эфенди просит аудиенции увашего величества, — отвечал Гассан, сразу угадавший, чтотот пришел доложить султану обегстве Зора.
        —Чтоты хотел сообщить мне сегодня утром овеликом муфтии ио приговоренной ксмерти лжепророчице? — спросил султан.
        —Яхотел открыть вашему величеству, чтопророчица эта была орудием Мансура-эфенди.
        —Орудием Мансура? Длячего?
        —Длятого, чтобы спомощью ее усилить свою власть, свое могущество ипрежде всего расположить всвою пользу светлейшую султаншу Валиде.
        —Этотяжкое обвинение, Гассан-бей, — сказал Абдул-Азис.
        —Яникогда нерешилсябы легкомысленно рисковать доверием иблагосклонностью вашего величества, — отвечал Гассан. — Яговорю правду. Мансур-эфенди пользовался длясвоих целей тем уродом, которому он дал название «чудо» исделал пророчицей, онасама призналась мне вэтом. Ещенеушло время допросить ее, однако надо поторопиться, Мансур-эфенди очень проворен, онхочет устранить эту соучастницу своих тайн, которая кажется ему теперь опасной, исегодняже вечером совершится ее казнь.
        —Ведь пророчица обвинена вубийстве.
        —Этоложное обвинение, сделанное длятого, чтобы скорее ипод прикрытием закона совершить ее казнь.
        —Кавасы нашли ее возле трупа.
        —Убитая была дружна сней. Убить хотели пророчицу, итолько случай спас ее. Еевызвали ложным известием издома софта вэто отдаленное место. Вместо нее пошла та, которая через несколько часов после того была найдена убитой.
        —Когоже ты подозреваешь, Гассан?
        —Пока еще я немогу ответить наэто вашему величеству, ноклянусь Аллахом, чтопророчица несовершала этого преступления.
        —Позови комне великого муфтия, — приказал султан, когда Гассан пробудил внем первый след более важного подозрения. Емуснова пришло вголову, чтоМансур-эфенди все еще недал ответа поповоду вопроса опрестолонаследии. Этозамедление, этомолчание были всеравно что отказ. Итак, всемилости, которыми осыпал Абдул-Азис шейх-уль-ислама, пропали даром, онпонял это. Втуже минуту ему впервые показалось подозрительным, чтомать его, султанша Валиде, впоследнее время совсем перестала враждовать сшейх-уль-исламом инедоверчиво относиться кнему, по-видимому, заключив сним мир. Ужнезаговорли это? Неправли Гассан? Этот Мансур неодинли изтех врагов, которых он должен опасаться присвоем дворе?
        Абдул-Азис вполне верил вГассана. Егообвинение имело вэту минуту насултана действие, откоторого можно было ожидать самых лучших результатов. Носултан, казалось, хотел поставить шейх-уль-ислама лицом клицу свозведенными нанего обвинениями. Гассан ввел Мансура вкабинет. Тотсразу угадал беду, кактолько его заставили ждать, вособенности когда его ненавистный враг пришел проводить его ксултану. Однако он ничем невыдал своей ненависти инедоверия, нос гордой, величественной осанкой прошел вкабинет султана. Оннизко поклонился императору исделал недовольный вид, когда Гассан встал возле своего повелителя.
        —Тыпришел доложить мне, чтопророчица будет казнена? — спросил Абдул-Азис.
        —Япришел квашему величеству сдругой вестью, — отвечал Мансур-эфенди, неудостоив Гассана даже взглядом. — Свестью, которая провела меня вкрайнее изумление икоторую я немедленно должен довести досведения вашего величества.
        —Тывозбуждаешь мое внимание, великий муфтий. Чтоэто заизвестие?
        —Убийца Магомет-бея, начальника твоих телохранителей, впрошлую ночь бежал изтюрьмы сераля.
        —Офицер, который содержался там подарестом? — сдосадой спросил султан.
        —Зора-бей, ваше величество, бежал ночью, ивсе попытки догнать изадержать его были тщетны.
        —Убежал? Какэто могло случиться?
        —Двери открылись перед Зора-беем, — отвечал Мансур-эфенди сироничной улыбкой.
        —Двери открылись?
        —Обстоятельство это кажется удивительным, — продолжал шейх-уль-ислам, злобно улыбаясь, — нос дозволения вашего величества я сейчасже разрешу загадку.
        —Говори.
        —Молодой офицер, который стоит возле вашего величества, приказал открыть двери ивручил беглецу необходимые бумаги.
        Султан вопросительно взглянул наГассана.
        —Чтотакое? Чтовсе это значит? — строго сказалон.
        —Егосветлость, мудрый иправосудный шейх-уль-ислам изволит говорить правду, ваше величество, — невозмутимо отвечал Гассан. — Зора-бею прислан был приказ изминистерства иностранных дел. Онбыл назначен военным атташе вЛондоне инемедленно ночью уехал кместу своего назначения, гдеон, вероятно, добьется такихже успехов, каки вборьбе смятежными арабами.
        —Иты, Гассан-бей, вручил ему этот приказ?
        —Точно так, ваше величество.
        —Япришел просить ваше величество опреследовании беглеца ио наказании виновного, — продолжал Мансур. — Яявляюсь истцом.
        —Разве ты незнал, чтоЗора-бей был арестован помоему именному приказу? — обратился султан кГассану. — Какмог ты явиться подателем бумаг?
        —Япоступил посовести. Зора-бей — верный слуга вашего величества. Тотже, которого он наказал занедостойный поступок, служил невашему величеству, ашейх-уль-исламу, — бесстрашно отвечал Гассан. — Пусть гнев вашего величества падет наменя ина Зора-бея, насподкрепляет утешительное сознание, чтомы верой иправдой служим вашему величеству иникому больше!.. АМагомет-бей душой ителом предан был его светлости шейх-уль-исламу иисполнял одни лишь его приказания. Никогда немоглибы вы, ваше величество, удостоить его полного доверия.
        Мансур-эфенди задрожал отбешенства приэтих словах Гассана.
        —Апотому настарания шейх-уль-ислама отомстить Зора-бею заначальника капиджей надо смотреть неиначе, какна попытку отомстить засмерть своего протеже, чтобы возбудить тем сильнейшую привязанность вего преемнике, — продолжал Гассан. — Яже того мнения, чтосолдаты иофицеры какогобы то нибыло государства немогут служить двум господам, чтоони должны быть верными, преданными ипокорными слугами своему императору иникому больше.
        Султан был поражен словами Гассана, и, когда тот смолк, наступила пауза.
        —Яжелаю сначала выслушать доклад великого визиря оделе того офицера, который ночью убежал изтюрьмы, — строго сказал Абдул-Азис, иэтот ответ дал понять шейх-уль-исламу, чтоон проиграл дело. — Махмуд-паша сообщит мне оназначении Зора-бея, и, ядумаю, онокрайне важно инеобходимо.
        —Крайне важно инеобходимо, такя слышал изуст Махмуда-паши, — подтвердил Гассан. — Зора-бей отправлен впосольство вЛондоне, гдеон имеет важные связи.
        —Доклад великого визиря разъяснит это дело. Мнеговорят, — обратился султан кшейх-уль-исламу, который стоял перед ним бледный сосверкающими глазами, — мнеговорят, чтовоскресшая измертвых девушка, называемая пророчицей, состояла подтвоим надзором ируководством. Такли это, великий муфтий?
        Мансур ожидал всего, только неэтих слов, которые прямо показывали, чтосултан уже явно недоверяет ему. Абдул-Азис пристально истрого смотрел наМансура, итот должен был собрать все свое присутствие духа, чтобы невыдать ужасного действия этого вопроса.
        —Правда, ябыл вдоме софта, чтобы убедиться вчуде, — отвечал он тихим беззвучным голосом. — Вотивсе.
        —Гдетеперь тот софт? — спросил султан.
        —Онсошел сума.
        —Яспрашиваю, гдеон, великий муфтий, тыпонял меня?
        —Онумер, ваше величество.
        Приэтих словах Мансура Абдул-Азис быстро взглянул нанего. Взгляд этот был красноречивее слов, онясно показал шейх-уль-исламу, чтосултан знает слишком много.
        —Ктоэто, ваше величество, приписывает мне руководство пророчицей? — обратился Мансур-эфенди ксултану. Онпонял теперь опасность своего положения идолжен был употребить все, чтобы только победить, впротивном случае ему грозила гибель.
        —Гассан-бей, ядаю тебе право отвечать, — обратился султан ксвоему адъютанту.
        Обапротивника стояли теперь друг против друга.
        —Яимею доказательство моих слов, — начал Гассан. — Егосветлость шейх-уль-ислам незахочет, даине всостоянии будет отрицать то, чтопророчица поимени Сирра, дочь старой снотолковательницы Кадиджи изГалаты, была орудием планов. Егосветлость нев силах будет также опровергать, чтопророчица только повторяла слова, которые он подсказывал ей, стоя заковром.
        —Подсказывал ей! — вскричал султан.
        —Свидетельница еще жива. Стоит вашему величеству приказать, иона, пока еще неказнена, будет приведена сюда. Отнее мы узнаем правду.
        Мансур-эфенди видел, чтопадение его близко, однакоже он нехотел так легко отказаться отигры.
        —Слишком поздно. Солнце заходит. Лжепророчица сейчас примет достойное наказание, — сказалон.
        —Втаком случае перед высоким лицом его величества, — обратился Гассан кМансуру, — яспрашиваю вашу светлость, правдули я сказал, инадеюсь, ваша светлость недопустит того, чтобы допрашивать свидетелей, подчиненных вашей светлости. Яповторяю свое показание, чтопророчица была орудием вашей светлости итолько повторяла те слова, которые ваша светлость подсказывалей.
        —Говори! Правдали это? — спросил Абдул-Азис, едва сдерживая гнев примысли обобращенном кнему обвинении.
        —Надеюсь, ваша светлость небудет принуждать меня допрашивать ходжу Неджиба идругого сторожа пророчицы, вамиже поставленных, — прибавил Гассан.
        —Тыприставил кней сторожами своих слуг? — вскричал султан, недожидаясь ответа отсмертельно бледного шейх-уль-ислама. — Довольно! Яненуждаюсь впоказаниях слуг великого муфтия. Всетак, какутверждаешь ты, Гассан-бей, невероятное оказалось правдой. Итак, пророчица была орудием вруках Мансура-эфенди. Тебе представится случай, — обратился он кпоследнему, — вуединении, водиночестве подумать отом, чтоты наделал ичто произнес устами той лжепророчицы.
        Шейх-уль-ислам хотел просить султана выслушать его объяснения, нострашно разгневанный Абдул-Азис наотрез отказалему.
        —Тыузнаешь мои дальнейшие приказания, — сказал он, — атеперь ступай.
        Мансур-эфенди был низвергнут, впал внемилость иперестал быть главой всех магометан. Онбыл слишком горд длятого, чтобы пасть вноги султану, аможет быть, даже видел бесполезность подобного унижения, апотому иудержался отнего. Онограничился безмолвным поклоном ивышел изкабинета, бросив наГассана взгляд смертельной ненависти.
        Сэтой минуты Мансур перестал быть шейх-уль-исламом, таккаксултан мог сменять иназначать его, ноникогда, однако, немог присудить его ксмерти илилишить имущества.
        —Тыоказал мне новую услугу, обличив этого неверного слугу моего трона, — сказал султан своему адъютанту, когда они остались вдвоем. — Теперь я верю, чтопророчица была невиновна.
        —Несчастное орудие этого человека, которого постигла теперь немилость вашего величества, должно поплатиться жизнью зато, чтопоказалась ему опасной, — отвечал Гассан. — Солнце закатилось, ив эту минуту несчастное создание должно умереть.
        —Этому небывать! — воскликнул султан. — Пророчица должна жить, чтобы доказать вину Мансура-эфенди.
        —Ваше величество, прикажите…
        —Яприказываю пощадить жизнь пророчицы.
        —Если только непоздно, если палач всвоем усердии неисполнил уже приговор Мансура иего сообщника ине казнил несчастную, онабудет спасена.
        —Поспешиже исполнить мое приказание, — сказал Абдул-Азис своему любимцу.
        Гассан поклонился ибросился вон изкабинета.
        Может быть, Сирра, несчастная жертва Мансура, была еще жива, может быть, Гассан мог еще вырвать ее изрук палача, который уже вез ее наместо казни.
        notes
        Сноски

1
        Муэдзин — служитель мечети, криком сминарета призывающий мусульман кмолитве.

2
        Кавасы — турецкие полицейские исыщики.

3
        Сака — водовозы.

4
        Капиджи-баши — дворцовая стража, обязанная день иночь охранять священный плащ Магомета.

5
        Мушир — значит советник, служит титулом длявысших гражданских чиновников.

6
        Магомет (Великий) — основатель названной его именем религии, родился вапреле 571года вМекке. Родители его, Абдаллах иАмина, принадлежали хотя кзнатному, нообедневшему роду Куррейш, который имел всвоих руках светскую власть вМекке иправо присмотра занаходящимся вэтом городе храмом, священной Каабой. Собрание откровений Магомета есть Коран.

7
        Такисчисляют варабских племенах военные силы, посланные наполе битвы.

8
        Софт — таквТурции называют изучающих законоведение ибогословие.

9
        Кпреступлениям, которые делают дневной пост недействительным, принадлежит, поверованию турок, также излословие — этот нравственный пост достоин подражания.

10
        Джемади — такназываются утурок пятый ишестой месяцы.

11
        Бейлер-Беги — владыка надвладыками.

12
        Хандшар, илиятаган, — обычное оружие наВостоке, онодлиннее кинжала, слегка изогнуто изаострено свнутренней стороны. Рукоятка обыкновенно бывает изметалла, ноиногда ииз слоновой кости илизубов моржа, убеднейшихже воинов издерева. Ножны покрыты кожей илибархатом.

13
        Гяуры — таким унизительным именем магометане называют христиан Боснии, Сербии итак далее.

14
        Суры — отделы илиглавы, накоторые делится Коран.

15
        Текст изшестой суры.

16
        Ей-мунлук — маленький дом состоловой игостиной.

17
        Рамазан — сорокадневный пост умагометан.

18
        Бакшиш — значит «наводку».

19
        Сура Корана.

20
        Такописывает это место Константинополя барон Швейгер-Лерхенфельд всвоем сочинении «Подполумесяцем».

21
        Теперь можно сказать, чтоКровавая Невеста, дочь эмира изплемени бени-кавасов, лицо невымышленное. Все, чтоздесь оней рассказано, основывается направде.