Прости и не прощайся Хелен Брукс
        Мелани выросла в приемных семьях, и это наложило отпечаток на ее дальнейшую жизнь. Несмотря на удачный брак с Фордом Мастерсоном, она не верит в счастье. Потеря ребенка приводит к тому, что она уходит от Форда, мучается сама и мучает его. А Форд делает все, что в его силах, чтобы удержать ее и вернуть к жизни.
        Хелен Брукс
        Прости и не прощайся
        Глава 1
        Мелани держала в руке письмо. Крупный, небрежный почерк. Буквы прыгали у нее перед глазами. Она зажмурилась, прежде чем прочитать написанное еще раз.
        Просто немыслимо. Неужели Форд этого не понимает? Ей пришлось прочитать письмо трижды, чтобы убедиться в том, что она не спит. Она узнала его почерк сразу же, как только взяла почту, просунутую под дверь. Сердце подпрыгнуло. Наверное, он пишет о чем-нибудь, имеющем отношение к их разводу? Вместо этого…
        Мелани сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
        Форд просит ее сделать кое-что для него. Ну, не совсем для него, а для его матери. Но это одно и то же. Они с Фордом не разговаривали несколько месяцев, и тут он со своим письмом… как гром среди ясного неба. Только Форд Мастерсон способен на такой театральный эффект. Он невыносим. Совершенно невыносим.
        Она швырнула письмо на стол и стала распечатывать остальную почту, одновременно жуя тост и глотая кофе. Маленькая столовая служила также и кабинетом, что было не очень удобно, если она хотела пригласить друзей на ужин. Хотя времени для светских общений не хватало. С тех пор как она рассталась с Фордом спустя несколько недель после Нового года, Мелани все силы отдавала работе в фирме по ландшафтному дизайну. Эту фирму она открыла через год после их свадьбы, сразу после того, как…
        В мозгу словно захлопнулись железные створки. То время было где-то там, куда ей нет пути. После ухода от Форда туда она ни разу не заглядывала. Так лучше.
        Просмотрев корреспонденцию, Мелани допила кофе и поднялась наверх в крошечную ванную, чтобы принять душ и одеться, прежде чем позвонить Джеймсу, своему весьма дельному помощнику, чтобы согласовать с ним дневной график. Джеймс был прекрасным работником, энергичным и старательным. При этом он был хорош собой - отлично сложенный, мускулистый, смуглый, он привлекал женщин, которые роились вокруг него, словно пчелы у банки с медом. Он частенько появлялся утром несколько помятым. Однако это никогда не отражалось на его работе, поэтому Мелани не на что было жаловаться.
        Одевшись в джинсы из денима и топ без рукавов, Мелани подвязала густые, длинные, пепельно-светлые волосы в хвост и смазала кожу солнцезащитным кремом, чтобы не обгореть, поскольку со своей чисто английской бледностью была этому подвержена. Сейчас, несмотря на август, даже в восемь утра было жарко.
        Прежде чем спуститься вниз, она распахнула окно спальни, чтобы впустить аромат роз. Коттедж был небольшой: спальня и ванная наверху, внизу миниатюрные гостиная и столовая с дверью на кухню, которая выходила в крошечный дворик с садом. Но Мелани все это очень нравилось. Каменная ограда и стены дома скрывались под вьющимися розами и жимолостью. Дворик был вымощен плиткой, украшен цветочным бордюром. Хватило места для кофейного столика и двух стульев. По вечерам Мелани наслаждалась ужином на воздухе, вдыхая душистый аромат и слушая чириканье птиц, жужжанье залетевшей пчелки или лениво следя за полетом ночной бабочки. Этот маленький домик спас ее в те первые мучительные дни после того, как она сбежала из роскошного дома, в котором жила с Фордом.
        Коттедж находился посередине ряда из десяти таких же домов, которые занимали в основном семейные пары или одинокие люди. Половина жителей приезжала на уик-энд из Лондона, чтобы укрыться в тихом месте, поскольку к юго-западу от столицы деревушки и городки все еще сохраняли старомодное очарование. Место, где жила теперь Мелани, находилось в шестидесяти милях от дома Форда в Кингстоне-на-Темзе. Мелани сочла это расстояние достаточным, чтобы случайно с ним не пересечься.
        Конечно, у нее были сомнения, выживет ли ее едва зародившийся бизнес, когда она переедет. Но дела настолько процветали, что спустя пару месяцев она смогла нанять Джеймса. Правда, суть работы немного изменилась. Когда она жила в Кингстоне-на-Темзе, то была занята планировкой игровых площадок в городских условиях. Теперь это был большей частью садовый дизайн, общественный либо частный. А также озеленение ландшафта и мелиорация. Иногда они с Джеймсом работали с архитекторами, проектировщиками, инженерами и геодезистами. Все зависело от той работы, которую предстояло сделать. А в частных садах и загородных поместьях работали вдвоем. Конторская работа была неизбежна, как и посещение участков для проверки, если были задействованы бригады рабочих.
        Поймав себя на том, что она уж слишком задумалась, Мелани отвернулась от окна и составила в уме план предстоящих на сегодня дел.
        Джеймс должен был проследить за сносом бульдозером нескольких старых свинарников, на месте которых заказчик хотел разбить сад из диких цветов. Мелани предложила для этого лужайку из дерна, на которой цветы успеют дать семена до того, как их скосят.
        И еще она собиралась сделать последние штрихи в регулярном саду, над которым они с Джеймсом трудились вот уже три недели. Эту собственность приобрели ушедший на пенсию управляющий банком и его жена. Они пришли в восторг от первоначального плана, предложенного им Мелани: аккуратная лужайка, окантованная выложенными плиткой дорожками, фруктовые деревья и необычной формы подстриженные кусты. Ненавязчиво и с большим вкусом.
        Мелани обожала свою работу. Что может быть интереснее, как не воплощение собственных задумок, соединение замыслов клиентов с практическими возможностями? Это не всегда было просто, особенно если заказчик увидел свой идеальный сад на фото в журнале или в брошюре. Такой сад неминуемо оказывался больше или меньше, чем предложенный участок. Но вот в этом и заключалась сложность и привлекательность ее работы. Мелани улыбнулась - таких клиентов у нее было достаточно. Она спустилась вниз и задержалась у двери в столовую, поймав себя на мысли, что каждое слово в письме Форда отпечаталось в мозгу.
        «Дорогая Мелани, прошу тебя об одолжении не для меня, а для Изабелл».
        В этом весь Форд! Мелани бросила взгляд на письмо, лежащее на столе. Сердце у нее гулко застучало. Никакого вежливого приветствия, даже не написал «здравствуй». Прямо переходит к делу.
        «Последнее время она плохо себя чувствует, а сад в Хиллвью слишком много для нее значит, хотя она этого и не признает. Сад нуждается в полной перестройке, удобной для нее, учитывая то, что ей почти восемьдесят. Беда в том, что она не позволяет даже садовнику войти на участок, поэтому у меня нет никакой возможности убедить ее впустить чужих людей. Но тебе она доверяет. Подумай об этом, хорошо? И позвони мне.
        Форд».
        «Подумай об этом»! Мелани покачала головой. Она не должна об этом думать, и звонить Форду она не собирается. Она настояла на том, чтобы между ними не было никаких общений, и не отступит от своего решения.
        Мелани подошла к столу, разорвала письмо и конверт на мелкие кусочки и бросила в корзинку. Вот так. С этим покончено. У нее сегодня достаточно дел и без Форда и его нелепой просьбы.
        Она стояла, уставившись в некуда. Что он имел в виду, когда сказал, что Изабелл плохо себя чувствует? Мелани представила милое лицо матери Форда, и сердце у нее сжалось. Ей было почти так же тяжело уйти из жизни Изабелл, как и из жизни ее сына, но Мелани знала, что все нити, привязывающие ее к Форду, должны быть порваны. Она написала свекрови коротенькую записку, в которой выразила сомнения в том, что Изабелл ее поймет, но что у нее веские причины так поступить и что это не повлияет на искреннюю любовь и уважение, которые она, Мелани, питает к ней. Она попросила Изабелл не отвечать. Когда же получила ответ, то вернула письмо нераспечатанным. Мелани разрывалась пополам, сделав это, но сомнений в том, что она поступает правильно, у нее не было. Она не хочет поставить Изабелл в положение третьего лишнего. Изабелл души не чаяла в Форде, своем единственном ребенке. Мать и сын были очень близки, ближе, чем обычно бывает, потому что отец Форда умер, когда мальчик был еще подростком.
        Зазвеневший мобильник вывел Мелани из задумчивости. Это Джеймс. На дороге случилась авария, и он сидит в пробке, которая растянулась на несколько миль. Он опаздывает и не сможет вовремя попасть на участок. Возможно ли, чтобы Мелани поехала туда одна и детально объяснила рабочим, что нужно сделать, а уж потом отправилась по своим другим делам? У них есть план на бумаге, но будет лучше, если они получат личные указания и начнут работу при ней.
        Мелани согласилась. После истории с предыдущим заказом, когда снесли абсолютно крепкую оранжерею, а старую ветхую теплицу оставили нетронутой, Мелани не доверяла тому, как рабочие читают чертежи.
        Вздохнув, она мысленно пробежала все свои утренние дела и решила уехать тотчас, а уж потом заняться документами, которые надеялась просмотреть до того, как уйти из дому. Через несколько минут она уже ехала к ферме в своем старом пикапе. День обещал быть беспокойным, но это хорошо… потому что тогда у нее не будет времени думать о письме Форда.
        День действительно выдался беспокойным. Мелани вернулась домой уже в полночь с солидным чеком в кармане от пожилой пары - они пришли в восторг от обновленного сада. Поставив пикап на мощенную булыжником парковку сбоку от коттеджей, Мелани прошла по узкой дорожке, тянувшейся вдоль задней части домов, к двери в увитой плющом стене. Дверь вела в ее крошечный садик. Она отперла ее и вошла в свой райский уголок покоя, вдыхая сладкий запах роз, украшавших стены. Она дома и хочет только одного - горячей ванны, где можно полежать и дать отдых уставшему телу. Ей настолько не терпелось закончить сегодня работу над проектом, что она даже забыла про ланч.
        Мелани закрыла садовую калитку и вошла в дом, как обычно, через кухню. Рабочие ботинки она оставила на пробковом коврике у порога и прошлепала босиком наверх. Она распахнула окно в ванной комнате, чтобы впустить запахи из сада.
        Спустя две минуты она лежала в горячей мыльной пене и смотрела на угольно-черное небо, на котором проглядывали первые звезды. Уже не один раз она порадовалась тому, что застройщики коттеджей обладали воображением, установив большую чугунную ванну под окном так, чтобы в ней можно было лежать и смотреть на постоянно меняющееся небо. Мелани не закрывала жалюзи до тех пор, пока не нужно было вылезти из воды, а в такие дни, как сегодня, было просто блаженством полежать в темноте и ни о чем не думать. Хотя как раз сейчас ей не удалось полностью расслабиться от преследовавших ее мыслей.
        Выходит, что Форд весь день был с ней, как бы она ни старалась не думать о нем. А она очень старалась. Она не хотела никаких общений с ним, даже отдаленных. Не хотела, чтобы он присутствовал у нее в мозгу и беспокоил ее. Он, а также Изабелл - это прошлое. В настоящем - и тем более в будущем - им нет места. Это вопрос самовыживания.
        Внизу зазвонил телефон, но там сработает автоответчик, и она решила еще понежиться. Мелани прикрыла глаза и глубже опустилась в пышную пену, ощущая, как из уставших мышц уходит напряжение. Прошло несколько минут, и теперь послышалась мелодия из спальни - это трезвонил мобильник в кармане рабочих джинсов. Наверняка Джеймс с сообщением, как прошел день. Мелани не стала вылезать из ванны. Сейчас ее личное время, а остальной мир может немного подождать.
        Она полежала в ванне еще полчаса. За это время автоответчик успел получить два новых сообщения. Мелани вымыла голову, замотала влажные волосы пушистым полотенцем и облачилась в купальный халат. Желудок напомнил ей, что за весь день она съела всего два тоста за завтраком. Решив, что еда - прежде всего, она, как была в халате, спустилась вниз.
        Едва ступив в маленький холл, она услыхала громкий стук в переднюю дверь. Мелани от неожиданности вздрогнула.
        Что еще такое? Это мог быть только Джеймс. У него какая-то неприятность, а связаться с ней по телефону он не смог. Конечно, сегодня вечером она хотела просто отдохнуть в одиночестве. Но, в конце концов, она - его начальство.
        Изобразив улыбку, Мелани затянула пояс на халате и открыла дверь.
        Высокий, под метр девяносто, мужчина, стоящий на пороге, явно был не Джеймс.
        Ее прострелил ужас. Она замерла.
        - Привет. - На грубовато-красивом лице Форда не было и намека на улыбку. - Я не вовремя?
        - Что? - Мелани уставилась на него, не веря своим глазам.
        Он выглядел замечательно. Белая рубашка, черные джинсы. Поджарый. Весь воплощение мужественности. Серо-голубые глаза под густыми, короткими черными ресницами пробежали по ее купальному халату.
        - Ты… кого-то принимаешь?
        Когда до Мелани дошел полный смысл его слов, ее бросило в жар, краска растеклась по щекам.
        - Что ты сказал? - медленно и сухо произнесла она.
        Форд немного успокоился. Значит, он ошибся. Но он целый день напрасно прождал ответа на свое письмо, а после того, как безрезультатно звонил ей несколько раз, решил выяснить, избегает она его или ее нет дома. Наверху в окне горел свет… а потом она появилась в дверях возбужденная и так одетая… или неодетая? Что ему остается думать?
        - Я просто подумал, что у тебя гости, - сказал он, протискивая плечо в проем на случай, если она попытается захлопнуть у него перед носом дверь. - Ты не отвечала на звонки.
        - Я поздно вернулась с работы и принимала ванну… - Мелани оборвала себя на полуслове. - С какой стати я тебе это объясняю? - рассердилась она. - И как у тебя хватает наглости предполагать, что я принимаю мужчину?
        - Это было очевидно.
        - Для тебя - возможно. Но не следует всех судить по себе. - Она продолжала сердито на него смотреть.
        - Я пристыжен.
        Его насмешливый вид стал последней каплей. Форд - единственный человек, который ее, всегда внешне выдержанную, мог вывести из себя.
        Мелани воспитывалась в приемных семьях и рано научилась держать свои чувства в узде, но с Фордом у нее это не получалось.
        - Уйди, пожалуйста, - натянуто произнесла она, пытаясь закрыть дверь, но ей мешало его плечо.
        - Ты получила мое письмо?
        По сравнению с ней он выглядел очень спокойным. Это просто оскорбительно! Так же как и его возмутительная инсинуация о мужчине у нее в постели.
        Мелани кивнула, оставив попытки закрыть дверь.
        - И?.. - мягко продолжал он свой допрос.
        - И что?
        Он пристально смотрел на нее своими серо-голубыми глазами, которые умели заглянуть ей прямо в душу.
        - Не притворяйся, что тебе все равно.
        На секунду ей показалось, что он имеет в виду себя, но тут же поняла, что он говорит о своей матери. Гнев у Мелани угас.
        - Как Изабелл? - тихо спросила она.
        Он пожал плечами:
        - Как всегда. Упрямая как осел.
        Мелани едва удержалась от улыбки. Мать Форда была более мягкой копией своего решительного, непреклонного сына, но такая же упрямая. Изабелл всегда с удивительной любовью и участием относилась к Мелани. О такой матери Мелани всегда мечтала. От этой мысли заныло сердце.
        - Ты сказал, что Изабелл плохо себя чувствует?
        - Она упала и сломала бедро в своем чертовом саду, а потом во время операции у нее возникли проблемы с сердцем.
        Мелани не на шутку забеспокоилась. Когда он сообщил в письме, что Изабелл нездорова, то она подумала, что у его матери грипп или что-то вроде этого. Но операция…. Изабелл могла умереть, а она ничего не узнала бы. Сердце бешено заколотилось.
        - Я… мне очень жаль, - прошептала она.
        - А мне еще больше, - мрачно заметил Форд. - Она не желает делать то, что ей говорят, и, кажется, любой ценой хочет снова попасть в больницу. Отказывается переехать жить ко мне или в какой-нибудь санаторий. Она заявила, что, как только ее выпишут, она вернется домой, невзирая на мнение врачей. Единственная уступка с ее стороны - это позволить мне нанять постоянную сиделку, пока она снова не встанет на ноги. Да и этого удалось добиться с трудом. Она невыносима.
        «И ты такой же», - подумала Мелани.
        Форд вел бы себя точно так же в подобных обстоятельствах. Он был невыносимым и… самым сексуальным мужчиной на Земле.
        Последнее соображение заставило ее потуже затянуть узел на поясе.
        «Не смей показывать, как его появление на тебя действует, - молча приказала себе она. - Ты же знаешь - все кончено. Будь сильной».
        - Мне очень жаль, - повторила она, - но, Форд, разве ты сам не видишь, что это нелепо - чтобы я выполняла какую-либо работу для твоей матери. Мы с тобой почти развелись.
        - Это касается нас с тобой. Но это не должно отразиться на твоем отношении к Изабелл. Разве не так? Она, между прочим, очень расстроилась, когда ты отослала ей обратно письмо, не прочитав.
        Удар ниже пояса. Но в этом весь Форд.
        - Так было лучше.
        - Да ну? Для кого?
        - Форд, я не намерена стоять здесь и ругаться с тобой. - Мелани проняла дрожь, хотя было тепло.
        - Тебе холодно. - Он распахнул дверь, от чего ей пришлось отступить назад в холл. - Давай обсудим все в доме.
        - Прости, но я что-то не помню, чтобы я тебя пригласила, - язвительно произнесла она. Хоть на это у нее хватило сил!
        - Мелани, мы были женаты два года, и, если только ты не притворялась все это время, ты любила мою мать. Я прошу тебя о помощи ради нее. О’кей? Ты на самом деле отказываешься?
        Два года, четыре месяца и пять дней, чтобы быть точной. И первые одиннадцать месяцев были раем. После этого…
        - Пожалуйста, уходи, - слабым голосом произнесла она. - Нашим адвокатам это не понравилось бы.
        - Ну их к черту. - Он взял ее за руку, отстранил и вошел в холл, закрыв за собой дверь. - Все они паразиты. Мне нужно с тобой поговорить - вот это важно.
        Он был рядом. Совсем рядом. И его запах, такой знакомый, будил интимные и соблазнительные воспоминания. Ей сделалось жарко, сердце забилось так часто, что готово было выскочить из груди. Форд - единственный мужчина, которого она любила, и даже сейчас Мелани ощущала силу его шарма. Но она осталась тверда и сказала:
        - Пожалуйста, уходи.
        - Послушай, - мягко произнес он, - приготовь-ка лучше кофе и давай поговорим. Хорошо, Нелл? Я ни о чем больше не прошу. Ради Изабелл.
        Он не касался ее, но Мелани вздрогнула. Суровая дисциплина, которой она научилась еще ребенком, помогла ей овладеть собой, услышав, как он назвал ее. Назвал придуманным им уменьшительным именем…
        - Не стоит этого делать, Форд, - еле слышно сказала она.
        - Наоборот, стоит.
        Мелани смотрела на него. Огромная фигура в ее маленькой прихожей. Черные волосы падают на лоб. Она знала, что он не примет отказа. А учитывая его почти двухметровый рост и крепкие мускулы… Что сможет сделать она, хрупкая женщина, ростом всего-то метр шестьдесят? Едва ли она сможет выдворить его из дома. Мелани отвернулась и бросила через плечо:
        - Видно, выбора у меня нет, - и направилась впереди него в крохотную гостиную.
        Форд пошел следом, в душе удивляясь, что ему удалось так легко проникнуть к ней в дом. Но пока что выиграна лишь первая битва, и до победы далеко.
        Он бегло оглядел комнату, где на каждой вещи была видна рука Мелани, начиная от двух мягких диванчиков с кремовой обивкой, штор в тон и толстого кофейного цвета ковра. А также старого, прекрасно отреставрированного викторианского камина с кучкой поленьев, лежащих рядом. Очень стильно и уютно. Модно, но не кричаще. Красивое продолговатое зеркало на противоположной стене делало комнату больше, но он не увидел ни единой картины или фотографии. Никаких личных штрихов.
        - Садись, а я принесу кофе. - Она указала на диван. Сняв с головы полотенце, она вышла.
        Но Форд не стал садиться, а пошел за ней на кухню, где стол завален файлами и бумагами, а на сушилке стояло несколько тарелок. Он готов держать пари, что она проводит большую часть времени работая.
        Мелани обернулась, заметила его взгляд и сказала:
        - У меня не было времени убраться сегодня утром, а накануне вечером я вернулась слишком усталой.
        Форд выдвинул стул и уселся верхом.
        - Можешь не извиняться.
        - Я и не извиняюсь. Я просто объясняю, - отрывисто ответила она.
        Не обращая внимания на ее враждебный тон, он с улыбкой сказал:
        - Милое у тебя жилище.
        Их взгляды встретились. По ее глазам было видно, что она не уверена, искренне он это сказал или нет. Но когда ее плечи немного расслабились, он понял, что она ему поверила.
        - Спасибо. Мне здесь нравится.
        - Кстати, Джанет просит передать тебе привет.
        Джанет - это домработница Форда. Она приходила каждый день на несколько часов убирать и гладить, а также готовила ему ужин. Она обладала веселым и добродушным нравом, несмотря на бездельника мужа и троих детей, которых она практически содержала. Мелани она очень нравилась. Джанет была с ней в тот день, когда случилось несчастье, и не отходила от нее до приезда скорой.
        Мелани отбросила эти мысли, приказав себе не думать об этом. Не сейчас. Безжизненным тоном она сказала:
        - И ей передай привет. - Чувствуя, что нужно выпить что-нибудь покрепче кофе, она открыла холодильник. - Есть вино, если не хочешь кофе.
        - Прекрасно. Спасибо. - Форд поднялся и подошел к задней двери. - Может, мы посидим там? - спросил он, открывая дверь во дворик.
        Мелани изо всех сил старалась не думать о том, что на ней под халатом ничего не надето. Но как же ей трудно, когда тело реагирует на него так, как всегда! Ему достаточно только взглянуть на нее, как кровь начинает бурлить в жилах, а все ее существо тает. Форд был одним из тех мужчин, которые обладали природным магнетизмом и мужественностью. Это было в его походке, улыбке, в каждом его движении. Высокий, широкоплечий, он производил неизгладимое впечатление. Мелани знала, что на его худощавом, мускулистом теле не было ни капельки жира, но что более всего притягивало любую женщину от шестнадцати до девяноста лет - это его лицо, немного грубоватое, чтобы быть конфетно-красивым, но очаровывающее своей привлекательностью. Резкие, угловатые черты, черные как смоль волосы, пронзительные серые глаза, выражение лица чувственное и одновременно насмешливое, а слегка искривленный рот добавлял ему шарма.
        Динамит. Именно так одна из ее подруг назвала его, когда Мелани и Форд только начали встречаться. И подруга была права. Но динамит обладает огромной разрушительной силой, он опасен. Она пригладила ладонью густые шелковые пряди, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Взяв бутылку вина и бокалы, она вышла в тенистый дворик. Форд уже сидел за столом, вытянув длинные ноги и запрокинув голову - он смотрел на буйно цветущие розы, которые увили заднюю стенку дома. Розы вкупе с пахучими растениями в горшках наполнили теплый неподвижный воздух сладким запахом. Через месяц-другой погода начнет портиться и станет ощущаться первая осенняя прохлада.
        В тот день, когда она ушла от Форда, шел снег. Прошло семь месяцев. Семь месяцев без Форда в ее жизни, в ее постели…
        Мелани поставила бокалы на стол и осторожно села, натянув полы халата на колени. Ну почему она не сбегала наверх и не оделась? Но тогда это выглядело бы так, словно она ждет, что он останется, а она хочет, чтобы он ушел как можно скорее.
        Она заставила себя не смотреть на него. Ей больно снова его видеть. Он заполнял ее сны каждую ночь с тех пор, как они расстались, а если не могла спать после эротических фантазий, то сидела здесь в темноте, когда все кругом спали.
        - Как ты? - Глубокий бархатный голос вернул ее к действительности.
        Мелани взяла в руку бокал и сделала большой глоток.
        - Прекрасно. А ты?
        - Великолепно. Просто великолепно. - Нельзя было не заметить сарказма в его голосе. - Моя жена уходит от меня, ссылаясь на какие-то непонятные разногласия между нами, а затем грозит мне запретительным судебным приказом, когда я пытаюсь заставить ее опомниться…
        - Да ты названивал мне по сто раз в день, и я повсюду на тебя натыкалась, - прервала его она. - Ты вел себя как одержимый.
        - А чего ты ожидала? Я знаю, что после несчастного случая все изменилось, но…
        - Не смей. - Мелани вскочила на ноги, глаза ее сверкали. - Я не желаю это обсуждать, Форд. Если ты приехал для этого, то сейчас же уходи.
        - Черт возьми, Нелл. - Он провел пятерней по волосам и тяжело вздохнул, борясь с волнением. Потом успокоился и холодно произнес: - Сядь и выпей вина. Я приехал, чтобы поговорить о саде в Хиллвью. О том, чтобы приспособить его для мамы. И все.
        - Думаю, тебе лучше уйти.
        - Прекрати.
        Глаза его смотрели на нее с насмешкой, губы скривились.
        - Ты действительно самый самонадеянный человек на всем земном шаре.
        И к ее несчастью, самый неотразимый.
        Форд пожал плечами:
        - Я смогу с этим ужиться. Да и наша планета не такая уж большая. - Он глотнул вина. - Сядь, - снова произнес он, - и перестань изображать викторианскую героиню из плохого фильма. Дай мне возможность объяснить, как сейчас обстоят дела у мамы. А уж потом ты решишь, как тебе поступить. О’кей?
        Она села. Что еще ей оставалось?
        - Помимо сломанного бедра у нее проблемы с сердцем, Нелл. Но главная проблема - это она сама. На днях я застал ее за обрезанием кустов. Она тайком вышла из дому, когда сиделка была чем-то занята. Я предложил нанять садовника или самому заняться садом, но она и слышать об этом не желает. Сад зарос, и это ее расстраивает. Его необходимо благоустроить, и она неохотно с этим согласилась, а затем категорически отказалась пригласить, как она выразилась, каких-то олухов, которые будут везде бродить. Могу поспорить, что, как только сиделка ей больше не понадобится - а это произойдет недели через две, - она выйдет в сад и одному богу известно, чем это кончится. Я могу приехать и найти ее без сознания или того хуже. Как ты знаешь, там почти акр земли - для нее это слишком.
        Он на самом деле был обеспокоен - Мелани это видела. Она смотрела на него, покусывая губу. Она знала, как сильно Изабелл любит свой сад. Когда они с Фордом еще были вместе, она с его матерью проводила много времени, работая на этом прекрасном участке вокруг старого дома. То, с чем Изабелл справлялась тридцать, двадцать, даже десять лет назад, теперь стало ей не под силу. Но Изабелл будет тосковать, потеряет надежду, если не сможет выходить в свой сад. Для сада необходим абсолютно новый план с упором на низких посадках, хотя и тогда, если оставить старые деревья, которые так любила Изабелл, ей придется согласиться нанять садовника, чтобы убирать опавшую листву и вообще наводить порядок. Маловероятно, что мать Форда пойдет на это…
        Мелани медленно высказала вслух свои соображения.
        - Мне, очевидно, нужно будет сделать оценку участка, но на будущее Джеймс, молодой человек, который у меня работает, весьма подошел бы. Он такой представительный и очень нравится пожилым дамам. - И молодым тоже, но этого Мелани не сказала. - Если Изабелл с ним познакомится, то, возможно, согласится, чтобы он приходил пару раз в месяц, чтобы убираться в саду, который я спроектирую.
        - Значит, ты это сделаешь? - мягко спросил Форд. - Ты согласна?
        Мелани подняла на него глаза. Что-то в его лице ее насторожило. Она играет с огнем!
        - На определенных условиях, - поспешила уточнить она.
        Черная бровь вопросительно изогнулась.
        - Я мог бы догадаться. С тобой все не просто. О’кей, какие же это условия? Надеюсь, ничего чрезмерного?
        Чрезмерной была обстановка - слишком интимная. Тишина, они одни в крохотном пространстве, душистый воздух, крупная фигура Форда совсем рядом и - и это не последнее обстоятельство - ее голое тело под халатом. Подобной ситуации она старательно избегала, пытаясь не видеть Форда последние мучительные месяцы. Да, ей не следовало впускать его в дом.
        Мелани залпом допила вино и налила еще для храбрости. Бокал Форда был наполовину пуст, но он закрыл его ладонью, когда она хотела долить ему вина.
        - Я за рулем, - коротко объяснил он и откинулся на спинку стула, заложив ногу за ногу. - Выкладывай свои условия. Не стесняйся.
        Насмешка помогла ей. Она выпрямилась. Ей казалось, что она стоит на краю пропасти. Одно неверное движение, и она пропала.
        - Но прежде… - Он нагнулся, взял ее руку, да так быстро, что она не успела отодвинуться, и сжал сильными пальцами кисть. Перегнувшись через стол, он спросил: - Ты все еще любишь меня, Нелл?
        Глава 2
        Форд Мастерсон весь в этом! Она должна была этого ожидать, быть начеку, потому что рано или поздно он застанет ее врасплох. Жесткость характера позволила ему в восемнадцать лет заняться недвижимостью, вложив в этот бизнес наследство, оставленное ему бабушкой. За шестнадцать лет фирма стала приносить многомиллионные доходы. Друзья считали его целеустремленным, непреклонным и бесстрастным. Враги награждали другими эпитетами, но даже они вынуждены были признать, что им лучше иметь дело с Фордом, чем с некоторыми мошенниками, работающими в этой сфере. Он мог быть безжалостным, когда того требовали обстоятельства, но его слово было надежным, что встречалось крайне редко в деловом мире, связанным с недвижимостью.
        Мелани смотрела на лицо Форда, грубовато-красивое лицо, всего в нескольких дюймах от нее. В полутьме его глаза блестели как перламутр, но по ним ничего нельзя было понять.
        - Форд, я же сказала, что не собираюсь обсуждать нас с тобой, - выдавила она.
        - А я не прошу ничего обсуждать. Достаточно сказать «да» или «нет». - Черные брови насмешливо выгнулись.
        Мелани покачала головой, и светлые волосы упали ей на лицо. Она выдернула руку из его пальцев.
        - Это бессмысленно. Все кончено - у нас все кончено. Примирись с этим и живи дальше… как я. - И обозвала себя лгуньей.
        - Ты так и не ответила на мой вопрос.
        - Я не обязана отвечать. - Чтобы унять дрожь, Мелани взяла бокал с вином и сделала несколько глотков, надеясь, что рука не трясется. - Это - мой дом, не забывай. И правила устанавливаю я.
        - Беда в том, что ты никогда не верила в счастливый конец. Ведь так, Нелл? - мягко спросил Форд.
        Она вскинула голову, и он увидел, что она замкнулась. С ней так было всегда - спрятать свои мысли, отстраниться, но почти всегда ему удавалось пробить эту линию обороны, при помощи которой она обычно держала людей на расстоянии. Он знал, что у нее было нелегкое детство. Она осталась сиротой в три года и своих родителей не помнила. Вначале она жила с бабушкой по материнской линии, но когда та умерла год спустя, никто из других родственников не взял Мелани к себе. И последовала череда приемных родителей. Мелани для себя решила, что она трудный ребенок, сущее наказание. Когда Форд в нее влюбился, он хотел все исправить. И до сих пор хочет. Единственное препятствие - сама Мелани. А это очень трудное препятствие.
        - Ты с первого дня нашего знакомства ждала, что мы расстанемся, - продолжал он все также спокойно. - Ждала, что у нас ничего не получится. Странно, что я сразу этого не понял - ведь было достаточно признаков.
        - Я не понимаю, о чем ты, - сквозь зубы процедила она.
        Он внимательно смотрел, как она допивает второй бокал вина. Ее голос и то, как она напряглась, говорили об обратном. Под маской сильной, деловой женщины, женщины с широкими взглядами, скрывалась другая Мелани. Испуганная. Он понял это в тот самый момент, когда пришел к мнению, что она никогда не верила, что они смогут начать заново. Она любила и доверяла ему - он это знал. Но он также знал, что эти чувства сделали ее ранимой и испуганной. Она была один на один со своими переживаниями всю жизнь до их знакомства - двадцать пять лет, - и эту прочную скорлупу трудно было разбить, но ему удалось. Она впустила его в свой мир. Правда, не очень далеко, а иначе они не находились бы сейчас в этой неразберихе.
        - Вначале после несчастья я винил себя, - сказал Форд, - и ты это знаешь. Винил за то, что мы отдалились, за то, что каждый разговор обрывался или перерастал в ссору. Глупо, но я не понимал, что ты приняла решение не допускать меня к себе, и даже ядерный взрыв ничего не изменил бы.
        Она не произнесла ни слова. Сидела, словно высеченная из камня. Каменная статуя. Прекрасная, но бесчувственная.
        - Несчастный случай…
        - Прекрати называть это несчастным случаем, - безжизненным голосом прервала его она, хотя сама настояла на том, чтобы они назвали случившееся именно так. - Это был выкидыш. Я была настолько неосторожна, что упала с лестницы и убила нашего сына.
        - Нелл…
        - Нет. - Она подняла руку, заставляя его замолчать. - Давай посмотрим правде в лицо. Случилось это и ничто другое, Форд. Он родился слишком рано, и его не смогли спасти. Еще несколько недель, и все могло бы быть по-другому, но в двадцать две недели у него не было шанса выжить. Я должна была оберегать его, а я не справилась с этим.
        Форд был рад, что она говорит об этом. Раньше она отказывалась это делать, заперев на замок свои чувства от него и вообще ото всех. С другой стороны, его ужаснуло то, что спустя шестнадцать месяцев она во всем винит себя. В то утро он ушел на работу. У нее немного кружилась голова, и она подольше полежала в постели. Джанет принесла ей поднос с завтраком около десяти часов, а в половине одиннадцатого Джанет услышала страшный крик и треск. Она бросилась из кухни в холл и увидела Мелани, лежащую внизу лестницы, а еда и поднос разлетелись в разные стороны.
        Это был несчастный случай. Трагический, ужасный, но все же несчастный случай. Но когда через несколько часов их сын родился мертвым, Мелани ушла в себя. Он не смог ее утешить, да она фактически и не подпускала его к себе. Ему даже казалось, что она его ненавидит. Наверное, потому, что он напоминал ей о том, что они потеряли. Они продолжали жить - трудно и мучительно. Мелани с головой погрузилась в работу. Форд видел ее не больше часа каждый вечер. Он находился в аду. И все еще там пребывает.
        Он хотел сказать, что несчастные случаи не редки, но это прозвучало бы банально. Форд встал и притянул к себе ее негнущееся, неподатливое тело.
        - Ты отдала бы ему свою жизнь, если бы смогла, - тихо произнес он. - Никто не считает тебя ответственной за то, что случилось, Нелл. Разве ты не видишь?
        У Мелани вырвалось прерывистое дыхание.
        - Пожалуйста, уйди.
        Какая она хрупкая, тоненькая, слишком худенькая! Она пошатнулась и побледнела, словно вот-вот потеряет сознание.
        - Что с тобой? Тебе плохо? - спросил он, и по ее неподвижному взгляду понял, что она держится за него, боясь упасть.
        - Я… кажется, немного опьянела, - пробормотала она. - Я сегодня не обедала и сейчас не успела поесть, а два бокала вина…
        Черт, он согласен напоить ее, чтобы разбить железный щит, за которым она укрылась! Стараясь, чтобы голос у него звучал мягко, он произнес:
        - Пойдем в дом, я тебя чем-нибудь накормлю.
        - Нет, я сама. Я… я тебе позвоню.
        Но никакая сила не заставит его уйти отсюда прямо сейчас, когда они начали разговаривать - по-настоящему начали - впервые после смерти Мэттью. Его прострелила боль, когда он вспомнил про сына, такого малюсенького, но уже полностью оформившегося человечка. Форд взял себя в руки. Ничего не говоря, он повел ее в дом. Усадив Мелани на стул в столовой, он прошел на кухню. Она не протестовала. Он открыл холодильник и повернулся к ней.
        - Я смогу приготовить вполне сносный омлет с сыром. - Форд замолк, увидев, как у нее по лицу текут слезы.
        Выругавшись себе под нос, он подошел к Мелани, поднял на ноги и обнял, шепча ей все те слова, которые давно хотел сказать. Что любит ее, что она для него - все, что жизнь без нее - ничто и что она не виновата в несчастном случае…
        Мелани прильнула к нему. Преграды рухнули, и она впитывала в себя его силу, знакомый мужской запах. Он ей необходим. Как никогда раньше. Она никого больше не любила и знала, что не полюбит. Форд - все, чего она когда-либо хотела. В глубине сознания пронеслась мысль, что она должна от него отстраниться, но какое же чудо быть в его крепких руках после всех этих одиноких месяцев! Она подняла голову и посмотрела на его лицо, красивое, с резкими чертами, и прошептала:
        - Поцелуй меня. Покажи мне, что ты меня любишь.
        Он приник ртом к ее губам нежным, легким поцелуем, а она в ответ разомкнула губы, требуя поцелуя другого - крепкого и чувственного.
        Она почувствовала, как он застыл, потом отбросил сдержанность и начал целовать ее с одержимостью утопающего, терзая ее губы страстными поцелуями. Ноги ее не касались пола, он прижимал ее к груди, не на секунду не отрывая рта от ее губ. А она обмякла в его объятиях. Все мысли о том, чтобы уйти, исчезли.
        Их интимная близость всегда была такой, о чем можно только мечтать, а она обходилась без Форда так долго. У Мелани кружилась голова. Ей необходимо снова ощутить его руки, его губы на своем теле, ощутить его внутри себя…
        Она едва сознавала, что Форд несет ее наверх по лестнице, потом она оказалась на пахнущих свежестью простынях постели, а он - рядом с ней. Темноту нарушал только слабый свет из окна. Не переставая целовать ее, Форд скинул одежду, снял с нее халат. Он ласкал жарким губами ей шею, впадинку под ухом, рот. Она застонала. Он ей нужен. Необходим.
        - Моя красавица, моя несравненная любовь, - бормотал он.
        В голове у Мелани не осталось ни одной ясной мысли. Все, чего она хотела, - это быть с ним рядом. Сила его страсти захватила и ее. Их тела извивались, готовые поглотить друг друга. Когда он погрузился в нее, она выкрикнула его имя, и ее тело сотряслось в унисон с ним. Волны невыразимого наслаждения бросили их в океан чистых, ничем не замутненных ощущений, где не было ни прошлого, ни будущего, лишь настоящее, где господствовали слепящий свет и обжигающий жар.
        Форд продолжал держать ее в своих объятиях, даже когда бешеный бег их сердец утих, а дыхание сделалось ровным. Он шептал нежные слова, а Мелани с закрытыми глазами лежала в кольце его рук, как это бывало раньше много раз после ночи любви. Она тихо вздохнула и через минуту уже крепко спала. Это был глубокий сон от изнеможения.
        Глаза Форда привыкли к полумраку. Он приподнялся на локте и глядел на нее, впитывая каждую черточку ее лица. Кожа - молочная с легким розовым отливом, веки белые как слоновая кость, с темными ресницами под тонкими, изогнутыми бровями, пухлые губы. Он осторожно убрал светлую шелковую прядку с ее лба. Неужели то, что произошло час назад, было реальностью?
        У него были женщины до Мелани. Когда он увидел ее на свадьбе друзей, то подумал, что хочет спать с ней, получить удовольствие от ни к чему не обязывающих отношений. Но после их первого свидания он влюбился, влюбился безумно, чего с ним до того не бывало. Они поженились через три месяца, в день ее рождения - ей исполнилось двадцать шесть лет, - и провели долгий волшебный медовый месяц на Карибах. Впервые в жизни он понял разницу между сексом и любовью, понял, что уже не захочет никогда разлучаться с этой женщиной.
        Они вернулись в Англию, где Мелани занялась основательной переделкой особняка в Кингстоне-на-Темзе, придав его холостяцкому дому недостающий уют. Когда они поженились, она отказалась от работы у садового подрядчика. Мелани хотела сразу завести ребенка, и Форд не возражал - то, чего хотела она, хотел и он. Он знал историю ее жизни, знал, что у нее никогда не было семьи и родных, понимал, как сильно она хотела собственных детей - плод их любви.
        Форд сосредоточенно смотрел на спящую Мелани. Вот чего он не понимал - тогда не понимал, - это то, что ее нетерпение завести настоящую семью обусловливалось прежде всего страхом. Она была похожа на обездоленного ребенка, который, попав в кондитерскую, запихивает в рот как можно больше сладостей, потому что боится, что вскоре его выгонят на холодную улицу.
        А потом у нее произошел выкидыш.
        Он подавил стон и закрыл глаза при мысли о том ужасном времени.
        Тогда все изменилось. Мелани изменилась. В тот день он почувствовал, что потерял жену, как потерял ребенка. Сначала он не сомневался в том, что пробьется к ней своей любовью, но шли недели, а затем месяцы, а стена, которую она воздвигла между ними, оказалась непробиваемой, и он начал беспокоиться. Как-то вечером он вернулся домой и понял, что она ушла - не было ее одежды, туфель, туалетных принадлежностей, все ее вещи исчезли. Он прочитал оставленную ему записку - она хочет развода. Он почти не удивился. Его душил гнев. Как она могла оставить его, когда ничто на свете не заставило бы его покинуть ее? В ту ночь он был не только в отчаянии - он боялся за нее.
        Мелани пошевелилась, плотнее прижимаясь к нему. Голова ее лежала у него на груди, а волосы веером рассыпались у нее по лицу. Он крепче обнял ее, такую маленькую, хрупкую, такую юную. Но в чем-то это впечатление было обманчиво. Она ушла от него и устроила по-новому свою жизнь и уже не один месяц прекрасно справляется сама.
        А он… Он просто существует, и все.
        Он не ожидал того, что только что произошло у них. Будет ли она утром сожалеть об этом? Он потерся подбородком о шелк ее волос. Черт, он должен быть уверенным, что она не пожалеет об этом. Во время одной из яростных ссор он сказал ей, что никогда ее не отпустит. И он был в этом тверд. Но он также не мог не видеть, что она дошла до предела и душевно, и физически. Тогда он перестал давить на нее. Но, может, уже хватит? Сегодняшняя ночь доказала, что она все еще его хочет, чего бы она ни думала по поводу их брака. А это начало.
        Мелани спала, а он неподвижно лежал в темноте. Он - человек с острым, проницательным умом. Это позволило ему сделать рывок из неизвестности к баснословному состоянию всего за несколько лет. И сейчас он анализировал каждое слово, каждый жест, каждое объятие, каждый их с Мелани поцелуй. Небо начало светлеть, а он все лежал и думал, продолжая прижимать к себе Мелани.
        Форд погрузился в сон лишь после того, как умолк хор птиц, чириканьем встречавших зарю.
        Глава 3
        Солнце уже стояло высоко, когда Мелани открыла глаза. Это был первый крепкий, глубокий сон после того, как она ушла от Форда. Очнувшись, она вспомнила, что было прошедшей ночью. И в ту же секунду осознала, что лежит, прижавшись к источнику ее умиротворенного состояния.
        Форд!
        От ужаса она замерла. А если Форд сейчас проснется? Щекой она чувствовала его ровное, размеренное дыхание. Осторожно приподняв голову, она удостоверилась, что он крепко спит.
        Мелани медленно освободилась от его рук, не сводя глаз с лица. С таких знакомых черт, морщинок и складочек. Во сне он казался моложе, почти мальчиком. Прямой нос, высокие скулы, рот, чувственный даже без улыбки, на подбородке темная щетина. На очень твердом подбородке. Таком же твердом, как и его обладатель.
        Господи, неужели она была настолько глупа, что снова спала с ним? Дыхание застряло в горле, живот стянуло. И вино здесь ни при чем. Она хотела его болезненно и страстно с тех пор, как они расстались. Вот в чем дело.
        Но она в нем не нуждается, решительно сказала себе она. Она доказала это. Разве она семь месяцев не прожила без него и вполне справлялась?
        Она едва выжила, потеряв Мэттью. Ей хотелось тогда умереть от горя и чувства вины. Она не хотела больше находиться в том месте, где что-то подобное могло снова случиться.
        Мелани тихонько встала с кровати. Ее трясло. Дрожь от живота растекалась по рукам и ногам. Она должна уйти из дому до того, как Форд проснется. Это трусливо, нечестно и эгоистично, но она должна. Она слишком его любила, чтобы дать надежду на то, что их брак сохранится. Все кончено, умерло, сгорело без малейшего шанса на воскрешение. Этот шанс умер в тот самый момент, когда она начала падать с лестницы.
        Тихо, как мышка, она подобрала одежду.
        Очутившись на кухне, Мелани быстро оделась, прислушиваясь, не раздадутся ли шаги наверху, затем написала ему записку, ненавидя себя за жестокость, но зная, что если она увидится с ним этим утром, то зальется слезами, а вся эта печальная история только усугубится.
        «Форд, я не знаю, каким словами выразить, насколько я сожалею о том, что случилось. Во всем виновата я, мое поведение прошлой ночью непростительно».
        Мелани на секунду застыла, в животе образовался ком. Какие слова подобрать, чтобы они не звучали слишком жестоко?
        «Я не смогу ни с кем быть вместе, и это не имеет отношения лично к тебе. Повторяю - дело во мне. Буду честной, я полна решимости относительно развода, но тем не менее займусь садом Изабелл. Позвони мне сегодня вечером. Но больше никаких визитов. Это основное условие».
        Мелани снова застыла. Как закончить подобную записку? Особенно после того, как они вместе спали.
        Навернувшиеся слезы зажгли глаза, но она их сморгнула и закончила:
        «Надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь меня простить.
        Нелл».
        Она подписалась уменьшительным именем. Хоть эту интимность она ему подарит. Она - низкое и подлое существо! Он пытался утешить ее вчера, а она практически умолила его лечь с ней в постель. Она сама все это спровоцировала.
        Прокравшись наверх, она положила записку поверх его разбросанной по полу одежды, которую он лихорадочно срывал с себя прошлой ночью. На него она не смотрела. У нее не было на это сил.
        Только когда она отъехала от дома, слезы потоком полились из глаз. Она разглядела среди деревьев придорожную стоянку, остановилась и выключила мотор.
        От угрызений совести и самоосуждения несчастье ощущалось еще болезненнее, и она рыдала до тех пор, пока не осталось слез. Потом вытерла глаза, высморкалась и вышла из машины, чтобы успокоиться на свежем воздухе. В листве деревьев вокруг стоянки чирикали птички. Мелани подняла наверх глаза и посмотрела на стайку воробьев. Жизнь для них так проста. И для всего животного мира. Это только люди, высшие существа, все усложняют.
        Кожа еще хранила запах Форда, а губы - вкус его губ. Обхватив себя руками, она вспоминала их ночь любви, его плоть внутри себя, вспоминала, как он вознес ее к небесам. Как уснула, положив голову ему на грудь и слыша ровное биение его сердца. Она словно вернулась домой - а это было не менее приятно, чем их физическая близость.
        Мелани выпрямилась и упрямо сжала губы. Она не станет об этом думать. Еще рано ехать на ферму, где их с Джеймсом ждала работа, но по пути находилось кафе, которое должно быть открыто. Она поедет туда и позавтракает.
        В кафе был всего один посетитель, водитель грузовика, который читал газету, запихивая еду в рот. Мелани заказала себе пару сэндвичей с ветчиной и чай и направилась в дамскую комнату, где заперла за собой дверь. Там, помимо уборной, оказался старый умывальник с потрескавшимся зеркалом. Уходя из дому, Мелани как следует не причесалась, не приняла душ и зубы не почистила. Она разделась и вымылась куском высохшего зеленого мыла, такого же древнего, как и умывальник. Потом извлекла из ржавого дозатора бумажные полотенца и вытерлась. Быстро одевшись, она расчесала волосы и завязала их в хвост, но прежде смазала кожу кремом от солнца, который всегда держала в сумке. С чисткой зубов придется повременить.
        Она уже собралась уйти, как бросила взгляд в зеркало и замерла. Неужели Форд увидел то, что увидела она? Неизбывную тоску в глазах. Но намного хуже другое. Он поэтому остался и переспал с ней? Он ясно заявил, что приехал по одной-единственной причине - поговорить о ее работе в саду Изабелл. Выходит, что он ее пожалел. Он не приближался к ней с тех пор, как она пригрозила ему запретительным судебным приказом. Может, после этого он встречается с другими женщинами?
        Мелани стало тошно на душе. Она вышла из туалета и вернулась в кафе. Водитель грузовика уже ушел, но появилась группа байкеров. Они уселись за тремя столиками, галдели и смеялись. Заметив, как они посмотрели на нее, она поторопилась опустить голову. Эта компания в кожаных куртках и татуировках на всех видимых частях кожи немного пугала, как и их громадные мотоциклы, припаркованные около ее старенького пикапа.
        Официантка принесла ей сэндвичи и чай, и Мелани, как можно быстрее поела, выпила чашку чая, встала и пошла к двери. Вдруг кто-то тронул ее за плечо. Она обернулась - высокий бородатый байкер протягивал ее сумку.
        - Ваша сумочка, - сказал он.
        Мелани сообразила, что оставила сумку на спинке стула.
        Парень прищурился и спросил:
        - Вы в порядке?
        - Да, да… благодарю вас, - пробормотала Мелани, чувствуя себя страшно неловко.
        - Уверены? - Голубые глаза по-доброму смотрели на нее из-под густых бровей.
        Мелани с трудом улыбнулась.
        - Все в порядке. Спасибо за сумку, - сказала она, подумав о том, что получила урок, как не следует по внешности судить о людях.
        Парень усмехнулся:
        - У меня большой опыт. Моя девчонка такая же рассеянная.
        Уже на дороге Мелани подумала о том, что на вопрос байкера, все ли с ней в порядке, честный ответ был бы «нет». А сможет ли она когда-нибудь ответить на такой вопрос «да»? Но тут нет ничьей вины, кроме ее собственной. Ей следовало хорошенько подумать, прежде чем выходить замуж за Форда, и стать как все. Она - не такая, как все.
        Мелани проехала мимо молодой мамы, которая везла ребенка в прогулочной коляске, и больно закусила губу. Ей до сих пор тяжело смотреть на матерей с детьми. Словно сердце проткнул нож.
        Всю жизнь все, кого она любила, уходили от нее самым трагическим образом. Сначала родители, затем бабушка, даже лучшая школьная подружка - единственная, потому что Мелани не была общительным ребенком, - утонула, когда отдыхала на каникулах с родителями за границей. Мелани не могла забыть охвативший ее ужас, когда директриса сообщила учащимся о смерти Пэм. Тогда Мелани подумала о том, что Пэм погибла из-за дружбы с ней.
        Зачем только она вышла замуж за Форда и захотела иметь от него ребенка! Она искушала судьбу, полагая, что удастся уйти от неизбежного. А в результате сердце Форда было разбито так же, как и ее. Она никогда не забудет его лицо, когда он держал в ладонях крохотное детское тельце. И в тот момент она поняла, что должна отпустить его, освободить от себя, чтобы он нашел счастье в другом месте. Форд сказал прошлой ночью, что она отдала бы свою жизнь за Мэттью, если бы могла, и он прав. Но она не смогла этого сделать, а вот защитить Форда от еще большего страдания сможет, если уйдет из его жизни. Как только их разведут, она уедет, далеко уедет, возможно даже за границу, а со временем он встретит кого-нибудь, с кем свяжет свою жизнь. Женщины из кожи вон лезли, чтобы обратить на себя его внимание, а он - страстная натура. Чего бы это ей ни стоило сейчас, она поступает правильно, думая о будущем. И прошлая ночь больше не повторится!
        Придя к окончательному решению, Мелани почувствовала себя немного лучше. Чтобы сделать добро, она должна быть жестокой. Это единственный выход.
        Форд не успел открыть глаза, как его охватило дурное предчувствие. Он не сразу сообразил, где он, а когда вспомнил, то повернулся посмотреть на Мелани и не увидел ее. В доме царила тишина, ни из ванной, ни снизу не доносилось ни малейшего звука. Затаив дыхание, Форд прислушивался, но ничего не услышал. Посмотрел на часы - стрелка перешла на цифру «девять». У него вырвалось проклятие. Почему он не проснулся раньше ее? Он вскочил с постели и пригладил ладонью спутанные волосы. Черт, как он мог это допустить? Но, может, она завтракает в саду, где они сидели вчера вечером?
        Не потрудившись хоть что-то на себя надеть, он сбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Но, даже не открыв еще заднюю дверь в садик, купающийся в солнечных лучах, он почувствовал, что Мелани там нет. Миниатюрный коттедж был пуст. Без ее присутствия казалось, что из дома исчезла душа.
        Обругав себя, он вернулся в спальню и тут увидел листок бумаги поверх своей одежды. Кремовый листочек. Это была записка. Усевшись на край кровати, он стал читать.
        Живот свело, как будто внутри поселилась холодная рыба и вгрызлась ему в кишки. Выходит, ничего не изменилось. После всего того, что у них было прошлой ночью - пожара страсти, - она полна решимости с ним развестись.
        Он запустил скомканной запиской в угол комнаты, встал и начал одеваться. Надо поскорее выбраться из ее дома, а иначе он что-нибудь здесь порушит.
        Внизу он запер заднюю дверь и вышел через переднюю, защелкнув автоматический американский замок. Его «астон-мартин» по-прежнему стоял на маленькой парковке. Форд сел в машину и, не закрыв дверцу, застыл, положив руки на руль.
        Чего он добился? Это утро - повторение череды предыдущих, когда он просыпался от чувственных сновидений, протягивал руку, чтобы коснуться Мелани, а вместо нее находил пустоту. В его объятиях она всегда была податливая, как шелк, и сладкая, как мед, ее тело раскрывалось перед ним, с готовностью принимало его и возносилось вместе с ним к немыслимому наслаждению. Но его тело жаждало не только плотской любви - ему была нужна вся Нелл, его Нелл.
        Форд проследил взглядом за черной кошкой, которая лениво шла по парковке. Кошка на минуту остановилась и с прищуром посмотрела на него зелеными глазами, потом отвернулась, потеряв к нему интерес, и продолжила свою медленную прогулку. Кошка, гуляющая сама по себе. Как Нелл. Она тоже потеряла к нему интерес подобно этому чертову созданию. А он нуждается в ней. Каждое мгновение его жизни она ему необходима. Он хотел просыпаться рядом с ней по уик-эндам, читать воскресные газеты в постели за утренними круассанами и кофе, смотреть телевизор, потягивая вино, ходить в театр или в кино или просто совершать долгие прогулки по вечерам рука об руку. В начале их брака они так и жили, они говорили обо всем на свете… или он так думал? Теперь он понял, что огромную часть своей духовной жизни она держала от него на замке.
        Хмурясь, он завел машину.
        Конечно, когда они познакомились, он узнал трагическую историю ее прежней жизни. Но он недооценил, насколько она травмирована. А может, из-за своего эгоизма он недоучел глубину ее страданий, был уверен, что справится в будущем со всеми трудностями.
        Форд осторожно съехал на своем мощном автомобиле с парковки на дорогу. Мысли его не отпускали. В одном он был уверен - она не ответила бы на его ласки так, как это произошло вчера, если бы его не любила. А когда он спросил ее, любит она его, она не сказала «нет». Но и «да» не сказала.
        Он позвонит ей сегодня, сделает так, как она предложила, но как же трудно будет ему удержаться от того, чтобы не вернуться и не забарабанить в дверь, пока она его не впустит. Он постарается убедить ее в своей любви. Но внутренний голос подсказывал, что он ничего не добьется. Он не один месяц ждал. Разве не так? Он подождет еще немного. Но на этот раз на его условиях. Она не возьмет обратно своего слова, она станет работать в Хиллвью, потому что он знает, как она привязана к его матери. По этой причине он и попросил ее помочь Изабелл.
        Ну, не только поэтому. Конечно, у матери проблемы с сердцем, но она не настолько несговорчива в отношении сада, как он представил это Мелани. Хотя Хиллвью действительно нужно капитально перестроить. Изабелл, бросив выразительный взгляд на его с Мелани свадебную фотографию на почетном месте над камином, заявила, что не позволит чужому человеку работать у нее в саду. Он знал, что мать на его стороне, знал, что она любила Мелани, как дочь, и тосковала без нее.
        Сейчас он вернется домой, примет душ, переоденется, выпьет крепкого горячего кофе и поедет в офис, а вечером позвонит Мелани. И он не станет себя обманывать, что вернуть Мелани будет легко. Он просто пойдет по этому трудному пути, пока не… Форд тряхнул головой. Он пойдет вперед. Никаких «пока не».
        Глава 4
        День выдался не особенно тяжелым, бывало и тяжелее, но когда Мелани вернулась вечером в коттедж, то едва держалась на ногах. Как бы она ни старалась думать о чем-то еще, а не о Форде, не анализировать без конца то, что произошло, у нее ничего не получалось. Мысли так ее измучили, что она уже не знала, на каком она свете. Джеймс раз десять спросил, что с ней. А что бы сказал ее деловой помощник, если бы она поведала ему, что находится на грани нервного срыва? Он наверняка рассмеялся бы, потому что считал ее уравновешенной, собранной современной женщиной. Все так считали. Только Форд понимал, какая она на самом деле. Хватит думать об этом! Если она собирается жить по-новому - а она едва не испортила эту новую жизнь прошлой ночью, - то обязана управлять своими мыслями. Все так просто. И не просто.
        В ванной она открыла краны, потом вошла в спальню и заставила себя посмотреть на постель. Пустая постель со смятыми простынями. Ей стало больно. Мелани сняла простыни и запихала в корзину с грязным бельем, затем распахнула окна, чтобы впустить пахучий ночной воздух. Неужели ей кажется, что она до сих пор ощущает особый запах Форда - смесь дорогого лосьона и его собственного запаха? Этот запах всегда ее пьянил.
        Снимая джинсы, Мелани заметила в углу комочек бумаги. Ее записка. Ох, Форд, Форд, Форд…
        Она зажмурилась, но все равно слезы потекли по щекам. Что он почувствовал, читая записку? Не надо об этом думать. Не надо и все. Мелани подобрала скомканную записку и зажала в ладони. Стыд и чувство вины нахлынули на нее.
        Она не переставала плакать, пока лежала в ванне, пока мыла голову. Лишь ополоснув лицо холодной водой, смогла взять себя в руки. Хватит киснуть!
        Мелани достала старую уютную пижаму, заколола волосы в пучок на макушке и спустилась вниз, чтобы приготовить поесть - по пути домой она купила продукты. Но она с трудом заставила себя хоть что-то проглотить, потому что сидела как на иголках, ожидая звонка Форда. Тем не менее ей удалось съесть все, что положила на тарелку. На сытый желудок ждать звонка стало немного легче.
        Звонок раздался в восемь часов.
        - Привет. - Голос Форда звучал спокойно и ровно. Она ожидала, что он спросит, как она, или скажет что-нибудь по поводу ее позорного бегства тем утром, но Форд есть Форд - он не поступает так, как от него ожидают. - Нам надо уладить детали твоей работы в Хиллвью. Ты ведь сказала, что у тебя есть определенные условия?
        - Да. - У Мелани из горла вылетело что-то похожее на писк. Она прокашлялась. Низкий, бархатный голос Форда породил у нее шквал эмоций, которые ей не хотелось оживлять. - Но прежде хочу спросить - ты уверен в том, что Изабелл не возражает против моего появления после… после всего?
        - После того как ты ушла и потребовала развод? - невозмутимо произнес он. - Можешь быть абсолютно уверена - моя мать всегда придерживалась мнения, что все происходящее между женатыми парами - их дело, и только их. Ты же ее знаешь. Итак, твои условия?
        Мелани поняла, что ее поставили на место, поэтому отрывисто произнесла:
        - Во-первых, несмотря на то, что ты сейчас сказал, мне необходимо приехать, увидеть Изабелл и узнать, хочет ли она, чтобы эту работу сделала я. Если она захочет, тогда я возьмусь, но все планы обсуждаются между мной и твоей матерью. Я не хочу, чтобы ты вмешивался.
        - Ты что, представляешь себе, что моя мать позволит мне вмешаться? - сухо осведомился он.
        - Я имею в виду…
        - Ты имеешь в виду вот что: ты не желаешь, чтобы я мозолил тебе глаза, внезапно появлялся у тебя на пороге и так далее.
        Именно так.
        - Я не могу препятствовать тому, чтобы ты навещал мать, - уклончиво ответила она, чувствуя неловкость, - но при теперешних обстоятельствах было бы лучше, если бы ты этого не делал, когда я там.
        - Замечательно!
        О, черт, все идет намного хуже, чем она представляла.
        - Конечно, если у Изабелл ухудшится здоровье…
        - Тогда меня пустят в дом, - закончил он.
        - Послушай, Форд…
        - Следующее условие, - последовало в ответ.
        Мелани вздохнула.
        - Мы с Джеймсом сейчас заняты, намечается еще одна работа, которую нельзя отложить, но это не надолго. У нас на подходе в середине сентября значительный заказ, но я связалась с клиентами, и они готовы немного подождать. В общем, они сказали, что предпочитают, чтобы работы были произведены весной, потому что… - Она замолчала. Зачем она про это начала? - Потому что хозяйка ждет ребенка в конце октября и не очень хорошо себя чувствует. Муж счел, что строительство может плохо на ней отразиться. Поэтому у нас есть время для Изабелл.
        - Дела у тебя, видно, идут отлично.
        Мелани с трудом проглотила слюну.
        - Да, неплохо.
        - Я должен прояснить одну вещь, и это не будет обсуждаться с моей матерью. Я намерен сам заплатить за работу - это рождественский подарок ей, - но она слишком щепетильна, поэтому я ничего не скажу, пока работа не закончится. О расходах не беспокойся, выбирай самый лучший материал, но не могла бы ты сообщать ей цену намного меньшую, чем в действительности? Как только ты представишь мне смету, я заплачу полностью столько, сколько ты укажешь. Понятно?
        Мелани на минуту задумалась. Она довольствовалась бы минимальной прибылью, но если Форд все оплатит… Выходит, она сможет назначить свою обычную цену. И она понимала, почему Форд держит это в секрете до fait accompli[1 - Совершившийся факт (фр.). (Здесь и далее примеч. пер.)]. Изабелл чрезвычайно гордилась своим успешным сыном, но всегда отказывалась принять от него хоть пенни, заявляя, что после смерти отца Форда осталась с выплаченной ипотекой и страховкой мужа. У нее также была собственная солидная пенсия - она много лет до рождения Форда проработала на государственной службе, а родила Форда поздно - ей было сорок три.
        Мелани кашлянула.
        - Понимаю. Меня устроит, если оплата будет поступать по мере того, как продвигается работа. Наличными.
        - Прекрасно. Когда ты сможешь поговорить с ней?
        - Может, завтра вечером?
        Лучше поскорее с этим покончить.
        - Хорошо. Я позвоню ей сегодня и скажу, что я предложил тебе заняться садом и что ты согласилась, но прежде должна оценить фронт работ, и что ты повидаешься с ней завтра. О’кей? Что-нибудь еще?
        От его делового, холодного тона ей хотелось закричать. Это нечестно, неправильно! У них была сумасшедшая ночь, она спала в его объятиях, а сейчас он говорит так, словно обсуждает контракт с коллегой. Мелани постаралась, чтобы ее голос звучал так же бесстрастно, как и у него.
        - Думаю, что на этом пока остановимся.
        - В таком случае спокойной ночи. - И повесил трубку.
        Мелани уставилась в стену.
        - Вот свинья.
        Но, по крайней мере, плакать ей не хотелось. Швырнуть что-нибудь - да, но не плакать.
        Следующим вечером, когда Мелани позвонила Изабелл, та почти сразу взяла трубку, и голос ее, как обычно, звучал доброжелательно. А уже в воскресенье днем в два часа Мелани предстала перед матерью Форда в ее чудесном викторианском доме в десяти милях от Кингстона-на-Темзе, где Мелани жила с Фордом.
        Мелани сильно, до дрожи, волновалась, когда звонила в дверь, но ей открыла не Изабелл, а сиделка в форменном платье. Она провела Мелани в уютную гостиную, где, несмотря на теплую погоду, потрескивали дрова в камине.
        Сиделка вышла, оставив их с Изабелл вдвоем.
        - Здравствуй, моя дорогая. - Мать Форда сидела на диване почти вплотную к огню. Она подставила Мелани щеку для поцелуя, как делала прежде, потом жестом пригласила сесть с ней рядом. - Садись сюда. Я не сказала сестре Баннистер, кто ты. Она любопытная особа и постоянно сует свой нос куда не просят. Слава богу, что она уходит через неделю, а лучше бы поскорее. Не дождусь, когда останусь одна у себя дома.
        - Здравствуйте, Изабелл. - Голос у Мелани дрогнул.
        Она ожидала увидеть мать Форда бледной и изможденной, но Изабелл нисколько не изменилась. И ее гостиная тоже. Казалось, что за семь месяцев здесь все осталось по-прежнему: те же книжные полки до потолка вдоль двух стен, та же старомодная мебель, на полу тот же толстый шерстяной узорчатый ковер, те же тяжелые с рисунком портьеры на окне. Мелани сделала глубокий вдох и спросила:
        - Как вы? Форд мне сказал, что вы лежали в больнице.
        Изабелл улыбнулась:
        - Я имела глупость сломать бедро, а потом сердце начало пошаливать, но чего ожидать в моем возрасте? А как ты, дорогая?
        - Очень хорошо, спасибо. - У Мелани была заранее заготовленная и отрепетированная речь. - Изабелл, я вернула ваше письмо не потому, что не хотела с вами общаться. Я… просто не могла.
        Серо-голубые глаза, такие же как у Форда, ласково смотрели на нее.
        - Я знаю это, дорогая. Тебе нужно было начать с чистого листа, а мы слишком были привязаны друг к другу.
        Мелани хотелось положить голову Изабелл на колени и плакать, плакать, как после смерти Мэттью. Изабелл тогда плакала вместе с ней, говорила, что Мелани всегда будет его помнить, но у нее появятся другие дети и тогда горечь от потери утихнет. Испугавшись своих чувств, Мелани поспешила сменить тему.
        - Я правильно поняла: вы хотите перестроить сад?
        Изабелл с присущим ей изяществом кивнула, поняв, что Мелани не желает никаких душевных излияний.
        - Хочу - не совсем подходящее слово. Лучше сказать - необходимо. Должна признать, что последнее время мне стало трудно им заниматься.
        - А садовника вы не хотите?
        - Периодически, но не каждый день. Как ты знаешь, я занималась садом несколько часов почти ежедневно. Мне это доставляло удовольствие. Я пока что могу кое-что делать, но далеко не все.
        - Значит, если мой помощник будет приезжать, скажем, два раза в месяц, вас это не очень обременит? - спросила Мелани. - Вам понравится Джеймс, я уверена.
        - Я не сомневаюсь. А сейчас сестра Баннистер принесет нам чай. Потом мы вместе осмотрим сад, согласна?
        Мелани кивнула. Честно говоря, ей не терпелось выйти из этой комнаты. Она сразу же увидела, что их с Фордом свадебная фотография в красивой золотой рамке висит там, где и раньше. Мелани старалась туда не смотреть. Высокий, темноволосый улыбающийся мужчина и сияющая новобрачная казались ей чужими, настолько отдалилась она от девушки на фото.
        Было ясно, что сестра Баннистер заметила сходство, потому что, вернувшись с чайным подносом, с любопытством просверлила своими глазами-буравчиками Мелани. Можно понять желание Изабелл отделаться от такой въедливой компаньонки, которую Форд - из самых лучших побуждений - навязал своей матери.
        Когда Мелани спустя три часа уехала из Хиллвью, то уже имела четкое представление о том, чего хочет Изабелл и - что более важно - чего не хочет в своем обновленном саду. Они договорились не избавляться по возможности от старых деревьев, но Мелани посоветовала Изабелл разделить участок на отдельные отсеки, которые переходили бы один в другой, и таким образом создавалось впечатление единого целого. Легкость в уходе - главная забота, поэтому Мелани посоветовала густо посаженные вечнозеленые растения, которые образуют «крышу», что не позволит расти сорнякам. Большой утопленный пруд следует обложить галькой, что также предотвратит рост сорняков. В одной части сада - площадка, где можно посидеть, а в другой - альпийская горка с солнцецветом, вербаскумом и голубоглазкой. Эти цветы придадут декоративной каменной горке переливающийся эффект, гравий обеспечит дренаж и убережет от заболачивания.
        Изабелл с интересом слушала все предложения Мелани. Ей понравилась идея вьющихся тропинок к беседкам, а также внутренних двориков и лужаек с ромашками, которые будут источать приятный яблочный запах, и подрезать их нужно лишь изредка по сравнению с обычными, засеянными травой.
        Площадка с деревянным настилом, окруженная душистым кустарником; покатый склон для любящих солнце растений с ярким цветением; клумбы с большими кустами в окружении цветов лаванды или декоративной травы - Изабелл воспринимала все предложения с живым интересом.
        Они договорились, что Мелани сделает масштабные рисунки и теперешнего сада, и нового, с предполагаемыми изменениями, чтобы Изабелл смогла остановиться на том варианте, который ей понравится. Как только Изабелл будет уверена в своем выборе, Мелани представит детальный план для посадки растений, а также объемные рисунки таких рельефных сооружений, как пруд, беседки, зеленые дорожки и фигурно выстриженные садовые деревья. Изабелл вольна предлагать что-то свое - план не был чем-то постоянным и неизменным.
        Они распрощались тепло. Изабелл задержала ее в объятиях, и у Мелани в горле застрял ком. Рядом с Изабелл она почувствовала себя на своем месте. Но она волевым усилием отбросила эти мысли и стала думать о рисунках, которые сделает, ориентируясь на свои записи. Ей пришли в голову кое-какие новые соображения: посадить вокруг каменной изгороди цветы, а по верху стены пустить вьюнки; в дальнем углу соорудить пологую деревянную лесенку, оживив галькой и различными растениями.
        Она хотела, чтобы сад был для Изабелл, как и раньше, приятным местом уединения, поэтому планировала извивающиеся дорожки, тенистые уголки с деревьями и кустами, лужайки с альпийскими горками и прудиками. А также много скамеек, где Изабелл могла бы отдыхать в любое время.
        Перестройка потянет на кругленькую сумму, но почему, в конце концов, прежний сад Изабелл, который ее свекровь всегда содержала в идеальном порядке, не может превратиться во что-то такое же красивое, но менее трудоемкое?
        Приехав домой, она сварила кофе и уселась в столовой за расчеты. Она как раз переносила все измерения, которые сделала днем, на предварительный план, когда зазвонил телефон. Она подняла трубку и автоматически произнесла:
        - Мелани Мастерсон слушает.
        - Здравствуйте, Мелани Мастерсон. Это Форд Мастерсон.
        Сердце рикошетом отлетело от ребер. Но ей удалось произнести более-менее нормальным голосом:
        - А, привет, Форд. Я работаю.
        - Я тебя не задержу. - Слегка шутливая интонация исчезла.
        Она промолчала.
        - Я просто звоню, чтобы поблагодарить за твой визит к маме. Я недавно разговаривал с ней по телефону, и хотя она немного опасается, что ее ненаглядный сад изменится, но вполне готова к предложенным тобой изменениям. Я очень признателен тебе, Нелл.
        Как всегда, когда она слышала свое уменьшительное имя, внутри разливался жар, обжигая оголенные нервы. Его власть над ней безгранична! Ей стало страшно. Ничего не изменилось. От одного лишь звука его голоса она начинает дрожать, настолько сильно она его хочет.
        - Нелл? Ты где?
        - Я здесь, - собрав волю в кулак, ответила она. - И не надо меня благодарить. Ты, я полагаю, даешь себе отчет, что это будет очень дорого, если сделать все должным образом.
        - Конечно. Позволь напомнить тебе, что я кое-что стою и что деньги для меня не проблема. Я просто хочу, чтобы ей понравилось.
        - Понравится. - Надо кончать разговор! Ее тянет говорить с ним, слышать его густой обволакивающий голос. И зачем она взялась за эту работу? Это безумие. Она нарывается на беду. - Форд, обещаю - ей очень понравится.
        - Ни на секунду не сомневаюсь, - сказал он. - Я верю в тебя, Нелл. Всегда верил.
        - У меня полно дел. Я свяжусь с тобой, как только Изабелл точно решит, чего хочет, а я все спланирую и подсчитаю. До свидания, Форд.
        - Спокойной ночи, любимая. Сладких снов.
        Он положил трубку, прежде чем ее оглушенное сознание вновь заработало. Любимая? Сладкие сны? А как же выдвинутые ею условия? Мелани пошла на кухню сварить еще кофе, чтобы успокоиться. Она-то ведь не сказала ему ни единого ласкового слова, но он шестым чувством ощутил ее настрой.
        Она снова взялась за работу, но сосредоточиться не удавалось. И все из-за него. В конце концов, она приняла аспирин, потому что голова раскалывалась, и легла спать. Полночи она ворочалась с боку на бок, а вторую половину ее преследовал образ Форда.
        Тем не менее, когда она проснулась ранним утром в понедельник, к ней вернулась железная решимость. Что бы то ни было, развод неминуем. С этой мыслью она села завтракать. Ничто не предотвратит развод. Абсолютно ничто. Только так она сможет снова обрести душевное спокойствие и не чувствовать себя мокрой курицей.
        Глава 5
        Следующие четыре недели - несмотря на опасения Мелани - прошли без каких-либо общений с Фордом. Мелани заканчивала работу над другими контрактами, но дважды съездила к Изабелл. Они уладили спорные вопросы, и обе остались довольны.
        Во второй раз Мелани взяла с собой Джеймса. Он знал все личные обстоятельства Мелани, но счел совершенно естественным, что жена, которая разводится с мужем, берется за работу для бывшей свекрови.
        Мелани не могла не заметить, что Изабелл немного опешила, впервые увидев Джеймса - этого Адониса с обворожительной улыбкой, который был способен обаять кого угодно. Чтобы свекровь не сделала неправильных выводов, Мелани отвела Изабелл в сторонку, пока Джеймс делал замеры в дальнем конце сада, и уверила, что между ними исключительно деловые отношения.
        - Конечно, дорогая, - согласилась Изабелл с милой улыбкой, словно ничего подобного не могло прийти ей в голову. Тем не менее Мелани потом заметила, что свекровь улыбается Джеймсу намного теплее. Джеймс со своей стороны вел себя как обычно и к концу дня уже покорил Изабелл.
        В ночь накануне работ в Хиллвью Мелани плохо спала. Августовская жара переросла в бабье лето, и в сентябре было даже жарче. Почва везде высохла, и, хотя это предпочтительнее для работ, чем дождь и грязь, погода не была идеальной. Но не предстоящая работа не давала ей спать в четыре утра и заставила спуститься вниз, сварить себе кофе и пойти во дворик. Это был Форд.
        После той ночи, когда они спали вместе, не было ни минуты, чтобы он не присутствовал у нее в мыслях. И даже во сне он врезался ей в подсознание. Но она ничего от него не слышала. Ни слова. Ни телефонного звонка. Ничего. Она представила Изабелл смехотворно низкую смету - как он просил, - а настоящую, чтобы подчеркнуть официальный характер работы, переслала ему в офис. На следующий день ей позвонила секретарша Форда с сообщением, что мистер Мастерсон доволен сметой и чек она получит по почте. Так и произошло. С его подписью в положенном месте.
        Мелани стало ясно - Форд смирился и начал жить дальше. Последняя дурацкая сцена, когда она почти что умолила его лечь с ней в постель, а затем дала ему понять, что он ей не нужен, переполнила чашу его терпения. Она его не винила. Да и как могла? И кому нужна такая идиотка? Но почему ее сердце разрывается на части, если происходит то, к чему она стремилась?
        Мелани тяжело вздохнула и залпом допила кофе. Она задрала голову и посмотрела на темное небо с сотнями мерцающих звездочек. Она должна обуздать свои чувства. Ее мечты о счастье давно разбились, так почему она все еще живет прошлым? Она не такая, как все, - именно этого Форд не понимал. И не его вина, что он женился на женщине, приносящей несчастье. Но она никогда больше ни к кому не приблизится - таким образом она избежит боли для себя и для других.
        Кофе был допит. Небо посветлело, проснулись птички, но Мелани продолжала сидеть. Тело у нее налилось свинцом.
        Она почти не спала с тех пор, как Форд вновь появился в ее жизни. Хотя почему вновь? Он вообще не исчезал, если быть честной. Она могла не разговаривать с ним, не видеть его эти семь месяцев, но все равно он был рядом.
        Ей стало жалко себя. Не может же она провести остаток жизни в таком плачевном состоянии. Горе от потери Мэттью навсегда будет с ней. Она с этим примирилась, она будет горевать по нему, пока жива. Он навсегда останется в ее сердце. Но то чувство потери, которое она испытывала к Форду, было иным и намного более сложным.
        Хватит анализировать! Она закрыла глаза. Первые солнечные лучи упали на лицо. Часам к десяти - одиннадцати будет палящий зной, но сейчас солнце приятно грело. Она устала - физически, умственно, морально, - но должна держаться. Сколько на свете людей, которым намного хуже, чем ей: людей со смертельными и серьезными болезнями. Она, по крайней мере, молодая, сильная и здоровая. Она не смеет превращаться в нытика - она всегда терпеть их не могла.
        Мелани немного взбодрилась. Оставив кофейный поднос на кухне, она поднялась наверх, чтобы принять душ. В семь часов она уже была в пути, заехав за Джеймсом, который снимал дом вместе с тремя друзьями. Бессмысленно им обоим каждый день совершать поездку в сотню миль по одному и тому же маршруту. Они ехали в Хиллвью по дорогам, еще не заполненным утренним транспортом, и прибыли в дом Изабелл в девятом часу.
        Первое, что бросилось Мелани в глаза, - это припаркованный «астон-мартин» Форда. У нее екнуло сердце. Джеймс не заметил ее волнения. Он вылез из пикапа, потянулся и начал разгружать оборудование. Мелани взяла себя в руки и стала ему помогать. Зла не хватает на Форда. Ведь он обещал не появляться, когда она здесь. Он прекрасно помнит, что сегодня она приступает к работе у Изабелл. Он ведет себя нечестно.
        Она услышала, как открылась передняя дверь, и шестым чувством поняла, что там стоит Форд, но не посмотрела в его сторону, продолжая помогать Джеймсу. А Форд тем временем прошел к тому месту, где они в нескольких метрах от его автомобиля припарковали свой пикап.
        - Доброе утро, - сдержанно поздоровался он.
        Мелани подняла голову и увидела, что серо-голубые глаза смотрят холодно. Ее охватил гнев. Да как он смеет смотреть на нее вот так? Он вообще не должен здесь находиться.
        - Доброе утро, Форд, - в тон ему ответила она. - Я сегодня начинаю работу в саду. Ты забыл?
        - Нет, не забыл, - невозмутимо произнес он и протянул руку Джеймсу: - Я - Форд Мастерсон, муж Мелани. А вы, как я понимаю, Джеймс?
        Мелани забыла, что взяла на работу Джеймса уже после того, как ушла от Форда, и мужчины не были знакомы. Джеймс пожал руку Форда неуверенно, почти робко, а Форд не сделал ни малейшей попытки проявить дружелюбие и подозрительно прищурился.
        Джеймс пробормотал вежливое «здравствуйте», поспешил отдернуть руку, сказав, что ему нужно перенести инструменты к дому, и быстро отошел.
        - Ты так обрисовала своего помощника, словно он юный парнишка, почти что школьник, - недовольным тоном заметил Форд. - А он взрослый мужчина. Ему лет двадцать пять?
        - Что? - не поняла Мелани. - При чем здесь Джеймс?
        - И на мой взгляд, он держится очень уверенно, - мрачно добавил Форд. - Во всех отношениях.
        - Джеймс после университета успел попутешествовать по миру, и я ни разу не обмолвилась, что он юный мальчик. - Мелани гневно взглянула на Форда. - И вообще тебя это не касается. Кстати, почему ты здесь?
        - Выходит, я прав. Ему двадцать четыре - двадцать пять?
        Господи, ну что его зациклило на возрасте Джеймса?
        - Ему двадцать шесть. И повторяю, зачем ты здесь?
        - Меня рано утром призвала мама. Ей показалось, что к ней в печную трубу залетела птица. О’кей? И прежде чем ты спросишь, отвечаю - нет, там не было никакой птицы.
        Несколько лет назад большой дикий голубь упал в трубу, зацепился за выступ в нескольких метрах выше камина и отчаянно бился, пока Форд не приехал и не вытащил его. При этом слой сажи и копоти покрыл всю комнату. Мать Форда еще не раз устраивала ему «ложный вызов» - она жила в страхе от того, что разведет огонь и нечаянно сожжет живьем какую-нибудь птицу, хотя Форд повторял ей, что установил сетчатый металлический зонт над дымовой трубой, чтобы предотвратить как раз такой случай.
        Мелани стало стыдно за свои подозрения, и - хотя она скорее умрет, чем признается даже себе, - ее немного задело то, что его приезд не имеет никакого отношения к желанию с ней увидеться.
        Форд откинул упавшие на лоб волосы и продолжил свой «допрос»:
        - Итак, этот Джеймс, он женат? У него есть постоянная подружка?
        Он ревнует! Мелани с удивлением уставилась на него. Неужели он подумал… Она не знала, считать это комплиментом или оскорблением. Неужели он подумал, что такой молодой красавец, как Джеймс, заинтересуется замужней женщиной на два года старше его? Да его девицами можно заполнить футбольное поле! Мелани решила расценить слова Форда как оскорбление и ледяным тоном ответила:
        - Личная жизнь Джеймса никого не касается. Он работает у меня, и все. Ты понял, Форд?
        Но Форда это не убедило - было видно по его лицу.
        - Он благоволит к пышным брюнеткам, которые умеют играть в теннис и сквош, могут ночь напролет танцевать в клубах, а затем отправиться кататься на лодке, - твердо заявила Мелани. - Но даже будь я его типом красоты, а он моим, все равно из этого ничего не следует. Я его хозяйка, а он мой работник. Конец истории.
        Форд шумно выдохнул. Мелани опустила глаза. Она испугалась, что он может увидеть то, чего ему не следует видеть, - ее любовь к нему, которую ей трудно скрыть. Он не успел с утра побриться, и эта небритость удесятеряла его грубоватую красоту. Он умопомрачительно хорош собой: в открытом вороте рубашки видны темные волосы на груди, льняные брюки обтягивают бедра. Мечта любой девушки. А также их мам и бабушек.
        - Наверное, сейчас мне следует сказать, что я сожалею и что не имею права спрашивать, но я не сожалею, и у меня есть все права спросить. Ты - моя жена.
        Как же трудно это произнести, но она это сделает!
        - Все кончено, Форд.
        - Это никогда не будет кончено, - резко ответил он. - Нас соединял не лист бумаги, Нелл, или священник, который сказал несколько слов, и не два золотых кольца. Ты моя, душой и телом. Я тебя люблю, и я знаю, что ты меня любишь.
        Он не сводил с нее глаз, но барьеры были возведены, и он не смог ничего прочитать на ее лице.
        - Мы не можем вернуться в старое, - сказала она тихо, но твердо.
        - Нет. Мы не можем, - также тихо сказал он. - У нас был сын, и он умер, но он навсегда будет частью нас. И нашей печалью. Но ты и я, мы не вместе. Ты продолжаешь казнить себя за то, что не было твоей виной. Этому надо положить конец.
        - Что? - Она вскинула голову, словно он дал ей пощечину.
        - Ты делаешь именно это, Нелл, понимаешь ты это или нет. Ты и меня наказываешь тоже, - сказал он. Это жестоко. Жестоко то, что он ей говорит, но он ее потеряет, если не заставит одуматься.
        - Ты ничего не понимаешь.
        Он поморщился и приказал себе сохранять выдержку. Как она может заявлять такое, когда все, что он делал после смерти Мэттью, - это старался понять ее?
        - Дело не только в тебе. Тебе это в голову не приходило? - Форд увидел, как возвращается ее помощник - будь он проклят! - насвистывая популярный мотив, и подавил сильнейшее и совершенно необоснованное желание двинуть ему в нос. - Я тоже любил Мэттью.
        - Но не ты стал причиной его смерти.
        - И не ты, хоть и объявила об этом во всеуслышание! - Форд не собирался кричать. Прежде чем выйти из дому, он приказал себе быть спокойным и рассудительным. Но, по крайней мере, после того, как он заорал, свист прекратился.
        Она отвернулась, губы сжались в твердую линию. По опыту он знал, что ему ее не переломить.
        - Мне надо работать. - Мелани посмотрела на Джеймса, который, опешив, стоял поодаль. - Джеймс, пойдем поможешь мне.
        Чувствуя, что если он сейчас же не уйдет, то скажет или сделает что-нибудь такое, о чем потом пожалеет, Форд развернулся и направился к дому. Мать ждала его в холле.
        - Я слышала, как ты кричал, - укорила его она.
        Он любил мать. Она была умной, доброй женщиной со старомодными изящными манерами и чувством достоинства, присущим ее поколению. Поэтому он проглотил проклятия, готовые сорваться у него с языка, и коротко ответил:
        - Да, кричал, а иначе я ее придушил бы, так что скажи спасибо, что я всего лишь закричал.
        У Изабелл расширились глаза. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала.
        - Я уезжаю. - Форд наклонился и поцеловал ее в лоб. - Позвоню тебе позже.
        Когда он вышел из дома, то ни Мелани, ни Джеймса не было видно, но их голоса слышались за каменной оградой сада. Он бросил взгляд на боковую калитку, но потом решил, что ничего не выиграет от того, что скажет «до свидания». Широким шагом он прошел к своему «астон-мартину», открыл дверцу, сел и завел мотор. Машина мгновенно рванула вперед.
        Все произошло не так, как он рассчитывал. Форд с такой силой вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев. Он не ожидал, что ее помощник похож на молодого Джорджа Клуни. А чего стоит ее холодное высокомерие?
        Приехав домой, он начал метаться по комнатам подобно загнанному зверю вместо того, чтобы принять душ и переодеться в костюм. Куда бы ни падал взгляд, везде было напоминание о Мелани. Как только они поженились, Мелани пригласила дизайнеров по интерьеру, и ее рука ощущалась на всех вещах в доме. Ему нравился ее вкус. Ему вообще нравилось все в ней, черт возьми! Правда, бывали минуты после ее ухода, когда тоска настолько его одолевала, что он ловил себя на мысли, что лучше бы ему никогда ее не встречать.
        Форд и вообразить не мог, что у него возникнет такая жизненная проблема, как невозможность достучаться до нее. Он был уверен: что бы с ними ни случилось, он в состоянии защитить ее и поддержать, что все испытания они встретят вместе. Но он ошибся. И эта ошибка стоила ему брака. Форд прошел в большую кухню-столовую и без сил опустился на стул у стола.
        Он все еще сидел, погрузившись в свои невеселые думы, когда в десять часов появилась Джанет.
        - Мистер Мастерсон, что вы делаете здесь в это время? - Она настояла на том, чтобы обращаться к нему таким образом, хотя он не раз говорил ей называть его Фордом. - Вы не заболели?
        Форд поднял на нее пустой взгляд и посмотрел в круглые, как у птички малиновки, глаза этой миниатюрной женщины. Джанет была его другом и наперсницей, а не только домработницей. Жизнь у нее была трудной, но об этом никогда не догадаешься, такой легкой и веселой была она в общении. За десять лет, что она проработала у Форда, когда он купил этот дом, они стали близкими людьми. Она относилась к нему по-матерински и смотрела на него, как на одного из своих сыновей, при случае могла и отругать. А он рассказывал Джанет все, в отличие от родной матери. И не потому, что Изабелл его не поняла бы или не дала хорошего совета, но после смерти отца Форд чувствовал себя обязанным оберегать мать от проблем и волнений.
        - Я сегодня утром видел Мелани, - сказал он. - Мирного разговора не получилось.
        - О господи! - Джанет поспешила включить кофеварку. - Вы уже поели?
        Он отрицательно покачал головой.
        После яичницы с беконом и кружки горячего кофе он почувствовал себя немного лучше. Джанет поставила перед ним вторую кружку, налила кофе и себе и уселась напротив за кухонный стол.
        - Ну, что случилось? - спросила она.
        Он вкратце пересказал ей разговор с Мелани, а Джанет слушала его, не прерывая. Помолчав, она сказала:
        - Вы думаете, что у миссис Мастерсон роман с ее помощником?
        Форда словно ударило током.
        - Нет, конечно.
        - Но вы все равно собираетесь с ней расстаться?
        - Да нет же, - рассердился он. - Джанет, вы же хорошо меня знаете.
        - Тогда почему вы сидите здесь и хлюпаете носом?
        Форд смущенно улыбнулся.
        - Я ведь говорила вам, когда она ушла, что вам предстоит долгая работа и от вас потребуется терпение и настойчивость. Помните? - Джанет налила им обоим еще кофе. - В тот день до приезда скорой… у нее был не только обычный шок - это-то понятно, - но миссис Мастерсон на самом деле верит, что на ней лежит клеймо… что она приносит несчастье всем, кто к ней близок.
        Форд не мигая смотрел на Джанет. Джанет и раньше про это упоминала, но он не придал ее словам особого значения, полагая, что Мелани слишком здравомыслящая, чтобы верить в такую чушь.
        - Но это вздор какой-то.
        - Это знаете вы, и знаю я, но что касается миссис Мастерсон…
        Форд откинулся на спинку стула.
        - Господи! Она умная, образованная женщина. Я не думаю…
        - Она - молодая женщина, которая потеряла первенца, и она полностью винит себя в этом несчастье. А события ее прошлой жизни? Погибли родители, умерла бабушка, утонула школьная подруга… Да она всех потеряла. Подумайте сами, мистер Мастерсон. У Мелани было несчастное детство, она привыкла держать внутри свои переживания, а все кругом видели, какая она внешне спокойная и выдержанная. Она не могла говорить о своих чувствах даже с вами. И уж простите меня, не забывайте, что вы мужчина. Мужчины сильны логикой.
        Форд посмотрел на кольцо на пальце левой руки.
        - Постойте, дайте мне сообразить. Вы говорите, она считает, что если мы будем вместе, то со мной что-нибудь случится?
        - Миссис Мастерсон, возможно, прямо так не скажет, но я думаю, что дело обстоит именно так. А также у нее синдром вины: почему мне быть счастливой после того, что случилось. - Джанет пожала плечами. - По ее разумению это совершенно объяснимо.
        - Черт! Это ад какой-то, - вырвалось у Форда.
        - Вот именно, - кивнула Джанет. - Поэтому спасайте ее от нее самой.
        - Как? - с отчаянием воскликнул Форд. - Каким образом, Джанет?
        Джанет встала и начала убирать со стола.
        - Этого я не знаю, но вы найдете путь, потому что сильно ее любите.
        Форд печально хмыкнул:
        - А я-то думал, что у вас на все есть ответ.
        - Она очень вас любит, мистер Мастерсон, - вот что вы должны помнить. Это ее ахиллесова пята.
        - Вы действительно так думаете? Что она все еще меня любит?
        Джанет с улыбкой смотрела на мужчину, которого воспринимала как собственного отпрыска. У мистера Мастерсона, такого сильного человека, мягкое сердце, и это нравилось ей в нем больше всего. Некоторые мужчины, тоже богатые и красивые, считают себя подарком для женщин, но к мистеру Мастерсону это не относится. Он, конечно, может быть безжалостным, но как бы он стал тем, кем стал, без жесткости?
        - Я уверена, она вас любит, - мягко произнесла Джанет. - Так же как вы ее. А любовь всегда найдет путь. Помните это, когда у вас будет такое же настроение, как этим утром. - Она погрозила ему пальцем. - Договорились?
        Форд встал. Серо-голубые глаза потеплели. Что бы сказали его деловые конкуренты, если бы увидели сейчас этот взгляд?
        - Джанет, вы - сокровище. Что бы я без вас делал?
        - Так всегда говорит мой муженек, опустошив мой кошелек и ввалившись в дом после очередной попойки в пабе, - сказала Джанет.
        - Он вас не стоит. Да вы ведь это сами знаете, правда?
        Джанет улыбалась вслед уходящему Форду. Она, конечно, согласна с ним относительно ее Джеффа. Что касается мистера и миссис Мастерсон, то они были идеальной парой. Джанет всегда так считала и надеялась, что они разрешат свои трудности. Она подбодрила мистера Мастерсона, но все же опасалась, что миссис Мастерсон не вернется домой… если только не произойдет чудо.
        Глава 6
        Была уже середина ноября. Погода стояла теплая, никаких заморозков. Но Мелани не думала о погоде, когда вышла из кабинета врача. Она села в пикап и уставилась в ветровое стекло.
        Она не видела Форда с тех пор, как начала работать у Изабелл. Правда, он звонил ей несколько раз, якобы поинтересоваться, как продвигаются дела в саду матери. От своего адвоката она узнала, что тот ждет, когда Форд наконец подпишет документы о разводе. Два дня назад она сама позвонила Форду домой.
        Мелани устало откинулась на старое, потрескавшееся сиденье пикапа и прикрыла глаза. Форд был в хорошем настроении, извинился за задержку, сославшись на массу дел, но что особенно ей досадило, так это женский голос, который донесся до нее из трубки. Она не стала спрашивать, с кем он был, потому что не имела на это права, но мысль о другой женщине ранила ее сильнее, чем можно было предположить.
        Глупо. Форд волен видеться с кем пожелает. Но в ту ночь она не смогла заснуть, а на следующее утро приехала на работу совершенно разбитой. Кончилось тем, что она упала в обморок, насмерть перепугав своего помощника.
        Бедняга Джеймс. Он разволновался не на шутку: а что, если ей станет дурно за рулем? В конце концов, чтобы только его успокоить, Мелани позвонила своему врачу, и этим утром она вошла в кабинет доктора Чизолма со словами, что у нее стресс, она плохо себя чувствует, пусть ей пропишут какие-нибудь таблетки и все обойдется. Доктор мягко напомнил ей, что врач - он, и, задав несколько вопросов, отправил на полное обследование.
        Трясущимися руками Мелани хотела включить зажигание. Она должна вернуться к работе. В Хиллвью полно дел, и надо использовать каждый погожий день. Старожилы предсказывали, что теплые октябрь и ноябрь предполагают холодные декабрь и январь, поэтому необходимо закончить все работы к середине декабря.
        Но вести машину Мелани не смогла. Ее всю трясло. Она сидела, согнувшись, пытаясь осознать случившееся. Она ждет ребенка. Ребенка Форда. Одна-единственная ночь в августе имела такие последствия, которые не могли ей и присниться в самых диких снах. Странно, что ее не насторожило ни исчезновение месячных, ни усталость и слабость, переходящие в приступы тошноты. Она решила, что причина в стрессе. Вероятно, она закрыла свое сознание от возможности того, что есть вероятность беременности, но сейчас ошибка исключена. У нее беременность тринадцать недель.
        Когда она была беременна Мэттью, то в первые дни несколько раз теряла сознание. Мэттью. О Мэттью, Мэттью… Она заплакала.
        - Прости, мой драгоценный, - бормотала она. - Я не хотела, чтобы это случилось. Я люблю тебя, всегда буду тебя любить. Ты ведь это чувствуешь, правда?
        Мелани не знала, сколько времени она сидит вот так. Она очнулась лишь в тот момент, когда дверца около водительского сиденья неожиданно распахнулась и около нее на корточках оказался Форд.
        - Нелл? Нелл, что с тобой? В чем дело?
        Он - тот человек, которого она хотела увидеть и в то же время не хотела. Объяснить это она не смогла бы и самой себе.
        - Что… что ты здесь делаешь? - заикаясь, вымолвила она.
        Он закрыл дверцу, обошел капот и сел с ней рядом. Рычаг передач не помешал ему обнять ее.
        - Мама увидела, что сегодня утром Джеймс приехал один, без тебя, и спросила, где ты. Джеймс сказал, что ты поехала к врачу и что он беспокоится о тебе. Черт возьми, Нелл, я же твой муж. Если кто и имеет право беспокоиться о тебе, так это я. Что случилось?
        У нее не было времени обдуматься, решить, что ему сказать… если вообще сказать. Но нет, она должна ему сказать. Он имеет право знать. Он - отец. О господи, этого не должно было произойти.
        Мелани вспомнила о том, какие тяжести она таскала последнюю неделю, и вознесла молитву за то, что не потеряла крохотное существо, растущее у нее внутри. Но теперь ее обуял страх, доводящий до оцепенения: а вдруг с ребенком что-то случится из-за нее?
        - Нелл? - Голос Форда прозвучал где-то поверх ее головы. - Что бы ни было, мы все одолеем. О’кей?
        Его слова подействовали на нее как удар хлыста. Она отстранилась, вытерла глаза тыльной стороной ладони - словно маленькая девочка - и выпалила:
        - Я беременна.
        Смысл сказанного не сразу дошел до Форда. Как только мать позвонила ему с сообщением, что Мелани у врача, что она плохо себя чувствует уже несколько недель и никому ничего не говорит, он вообразил, что она больна всеми возможными смертельными болезнями. В последний раз, когда он ее видел, она показалась ему очень худенькой и хрупкой. Форд терзался от чувства вины. Ему следовало что-то сделать уже тогда. Ведь всем известно, что некоторые заболевания можно успешно вылечить, если быстро принять меры.
        А тут прошли недели, месяцы…
        Он, как безумный, понесся по адресу приемной врача, который Джеймс дал его матери. Краем глаза он следил за каждым автомобилем, который ехал в противоположном направлении, на случай, если Мелани будет проезжать мимо. Он был готов к тому, что она уже уехала, когда подъехал к парковке у приемной врача, но тут увидел пикап, в нем - Мелани. Она склонилась над рулем, обхватив голову руками. Его охватил такой страх, какого он никогда раньше не испытывал.
        - Что ты сказала? - переспросил он. Вид у него был такой же, как у нее, когда доктор Чизолм сказал ей, что она беременна.
        - Я… я жду ребенка. - Она собралась с силами. - Та ночь в августе, когда ты пришел ко мне в коттедж… тогда это и случилось. У меня беременность тринадцать недель.
        Хорошо знакомым ей жестом он откинул назад волосы.
        - Но ты ведь пьешь противозачаточные. - По этому поводу они много спорили после того, как у Мелани произошел выкидыш, - она настаивала, что будет принимать таблетки, чтобы избежать новой беременности. Вначале он был терпелив, понимая, что ей нужно время, чтобы справиться с несчастьем. Но затем после крайне болезненной перепалки она заявила, что вообще не хочет больше детей. И в тот самый вечер, вернувшись домой, он не застал ее - она ушла.
        - После того как мы расстались, не было нужды принимать противозачаточные, - сказала она.
        Он уставился на нее. До того, как она ушла, особой надобности в таблетках не было - она едва подпускала его к себе, даже для поцелуя. Она отдалилась от него, замкнулась и загнала его в тупик. И в этом тупике он находится до сих пор. Но… Форд вдруг полностью осознал то, что она ему сказала. Она беременна. Беременна их ребенком.
        Лицо его засветилось, а Мелани отодвинулась от него и уперлась спиной в дверцу.
        - Нет, - пробормотала она, и в ее голосе прозвучал страх. - Я не хочу этого… разве ты не понимаешь? Это ничего не изменит между нами.
        - Ты сошла с ума? - хрипло произнес он. - Разумеется, изменит. - Вдруг его осенило, и он не мог скрыть своего ужаса. - Ты что, хочешь сделать аборт?
        Господи, ну как такое могло прийти ему в голову!
        - Конечно нет! Как ты мог такое сказать?
        - Давай все проясним. Ты хочешь ребенка, но ты не хочешь меня? Ты это пытаешься сказать?
        Мелани побелела:
        - Я не имела этого в виду.
        - Тогда, черт подери, что ты имела в виду? - Форд перешел на крик и из последних сил овладел собой. - Послушай, давай выйдем отсюда, сядем где-нибудь в кафе и все обсудим.
        - Нет!
        Форд чувствовал, что снова закипает. Да она просто выставляет его каким-то чудовищем! Она - его жена, и это - их ребенок, а она не желает даже поговорить с ним! О чем она думает, черт возьми?
        Тут она сделала глубокий вдох и сказала:
        - Форд, прости, но я не успела привыкнуть к этому. К тому же мне необходимо вернуться на работу…
        - Черта с два. - Лицо его потемнело. - Не забывай, что у тебя беременность тринадцать недель. Подумай о ребенке.
        Ребенок. У нее закружилась голова.
        - Женщины во всем мире работают во время беременности. Я объясню ситуацию Джеймсу, скажу ему, что не буду поднимать и переносить тяжести. Но мне нужно работать, Форд. И я хочу работать.
        - Но ты недостаточно хорошо себя чувствуешь, - упорствовал он.
        - Теперь, когда я знаю, что со мной, буду есть часто и понемногу, постараюсь не переутомляться, но нормальная жизнь продолжится. - И добавила, чувствуя, что необходим компромисс: - Я позвоню тебе сегодня вечером. Обещаю.
        - Мне этого недостаточно. Я хочу как следует все с тобой обсудить. Ты носишь моего ребенка, Нелл. Сегодня вечером мы идем ужинать. Будь готова к восьми.
        Ей совсем этого не хотелось. Она опасалась возможных вечерних приступов тошноты, и к тому же быть вместе с Фордом - это лишнее напоминание о том, что она потеряла.
        - Я не думаю…
        Она не докончила, потому что он поцелуем зажал ей рот, рукой легонько стиснул грудь, а языком провел по зубам.
        Мелани не протестовала. Не могла. И так было всегда. Стоило ему коснуться ее, как она таяла от желания, покоряясь его всепоглощающему притяжению. Вот поэтому она так отчаянно пыталась отдалиться от него. Сначала эмоционально, а затем и физически - уехав. Но он снова вошел в ее жизнь, и с гибельными последствиями… для нее. Но нет, она не смеет думать об их ребенке как о несчастье.
        Она поцеловала его, как в ту роковую ночь в августе. Его губы действовали на нее, словно наркотик.
        Сбоку подъехала другая машина, и Форд неохотно отодвинулся от Мелани. Она откинула прядь волос с разгоряченной щеки. Форд пробил брешь в ее обороне, которую она воздвигла против окружающего мира. Когда она его встретила, он заставил ее поверить в счастливый конец, в то, что его любви достаточно, чтобы защитить ее от всего и всех. Но он был не в состоянии уберечь Мэттью от нее, от того, что из-за нее погиб их ребенок.
        Молодая мама с маленьким ребенком, который едва научился ходить, вылезла из остановившейся рядом машины. Было видно, что она беременна. Ей было не больше восемнадцати, глаза горят, лицо веселое, мини-юбка, легинсы обтягивают неимоверно длинные ноги. Глядя на нее, Мелани почувствовала себя старой каргой. Вот на какой женщине следовало жениться Форду. На юной, сияющей и без душевных расстройств.
        - Форд, мне пора вернуться на работу. Сейчас.
        На этот раз он не стал спорить.
        - О’кей. Но уж, пожалуйста, объясни все Джеймсу, Нелл. У меня имеется шпион, который сообщит мне, если ты будешь плохо себя вести. Не забывай об этом.
        Он шутил, но тем не менее его слова подействовали на нее как ушат холодной воды. Изабелл. Этот ребенок - ее внук. Мелани снова охватила паника. Так, наверное, чувствует себя рыба, когда попадает в сеть, а вырваться у нее нет никакой возможности.
        - Значит, сегодня в восемь?
        По его глазам было ясно - отказ он не примет. Мелани кивнула.
        Он усмехнулся:
        - Не смотри на меня так, словно перспектива ужина с отцом твоего ребенка хуже смерти. Моему самолюбию было нанесено достаточно ударов за последнее время.
        Уже потом Мелани спрашивала себя, что заставило ее сказать то, что она сказала. Возможно, она вспомнила женский голос, когда разговаривала с ним по телефону. Или из-за его уверенности в том, что ее беременность решит все проблемы?
        - У меня нет сомнений, что существует масса нежных пальцев, желающих пощекотать твое самолюбие, - сказала она с намеренным безразличием.
        Серо-голубые глаза Форда превратились в льдинки. Она тут же пожалела о своей опрометчивости.
        - Изволь объясниться. - Он просверлил ее взглядом.
        Она дернула плечом:
        - Нечего объяснять. Я просто сказала, что уверена - женщины выстроились в очередь, чтобы составить тебе компанию, и все. И с восторгом это сделают, не сомневаюсь.
        - И на чем же основано такое утверждение?
        - Форд, я прекрасно понимаю, что не имею никакого права критиковать тебя за то, что ты встречаешься с другими женщинами. Ты свободен делать то, что пожелаешь.
        - Да ну? - огрызнулся он. - А это… - он вытянул левую руку с широким золотым обручальным кольцом, - ничего не значит? Так? Подумай хорошенько, любовь моя. Для меня это очень много значит.
        «Ну и лицемер».
        - Я знаю, что с тобой кто-то был в тот вечер, когда я позвонила насчет документов на развод, - ответила она.
        - Что? - Он нахмурился. - А, да, ты права. - Его голос прозвучал вкрадчиво. - Действительно, у меня были гости. Я устраивал обед по поводу дня рождения мамы. Были только она и несколько ее пожилых приятельниц. Не знаю, кого ты услышала, Мелани, но уверяю тебя, что каждой приглашенной даме было за восемьдесят.
        Ну и влипла она! Она не только забыла про день рождения Изабелл, но и выставила себя сварливой ревнивицей. Собрав в кулак остатки достоинства и подняв подбородок, она посмотрела на него:
        - Ясно. Но ты вовсе не обязан отчитываться передо мной. Я всего лишь сказала, что ты волен поступать как заблагорассудится.
        - Нет, Нелл, не волен.
        Какое облегчение! Он снова назвал ее уменьшительным именем. Но она все равно упрямо повторила:
        - Я не имею права…
        - Ты имеешь полное право потребовать от меня такой же верности и честности, каких я требую от тебя, Нелл. И позволь еще кое-что сказать. Когда я произносил брачные обеты, то произносил каждое слово от всего сердца. Поняла? - Форд в душе был доволен, что Мелани его ревновала, но виду не показал. - Заеду за тобой в восемь вечера.
        Она хотела было возразить, но, взглянув на него, увидела на его лице такую нежность и беспокойство, что смогла лишь слабым голосом произнести:
        - Зачем только Джеймс проговорился твоей маме! Я его отругаю.
        - Ругай на здоровье, - уже весело откликнулся Форд и открыл дверцу пикапа. Задержавшись на секунду, он повернулся к ней и спросил: - А ты все-таки собиралась сказать мне о ребенке?
        Она почувствовала себя величайшей грешницей на Земле. И искренне ответила, стараясь, чтобы голос прозвучал помягче:
        - Ты узнал бы об этом первым, Форд, даже если бы не появился сейчас здесь. - Честность заставила ее добавить: - Но, возможно, у меня заняло бы пару дней, чтобы свыкнуться с этой мыслью.
        Он непонимающе посмотрел на нее:
        - Неужели настолько ужасно носить нашего ребенка?
        Это - самое ужасное и самое прекрасное ощущение, какое только может быть. Но как объяснить ему то, что она не может объяснить самой себе?
        - Я должна ехать, - натянуто сказала она.
        Он кивнул:
        - Езжай осторожно. Кстати, что ты собираешься сказать моей матери? Она волнуется за тебя, Нелл.
        Мелани закусила нижнюю губу:
        - Правду, полагаю.
        Эта правда дорого ей обойдется. Так же как и этот разговор с Фордом. Изабелл не поймет, почему при теперешних обстоятельствах они не начнут все заново. Мелани ждала, что ей придется очень трудно. А еще труднее будет, когда Форд осознает, что она не вернется к нему.
        - До свидания, Форд. И… спасибо за то, что приехал, - сказала она, и голос у нее сорвался.
        Он улыбнулся:
        - Ты не должна меня благодарить. Я твой муж, не забыла?
        Он стоял и ждал, когда она отъедет. Высокий, широкоплечий мужчина стоял, засунув руки в карманы и слегка приподняв плечи. Он выглядит таким сексуальным. И она беременна от этого потрясающего мужчины… ее мужа. Ей бы чувствовать себя самой счастливой женщиной в мире…
        Глава 7
        Изабелл, должно быть, стояла у окна, поджидая ее, потому что в ту минуту, когда Мелани подъехала к дому, передняя дверь распахнулась.
        - Мелани, дорогая. - Изабелл стояла, опираясь на трость, которой стала пользоваться после перелома бедра. - Ты можешь уделить мне пару минут, прежде чем пойдешь в сад? - крикнула она, когда Мелани захлопнула дверцу пикапа.
        Решив покончить с этим поскорее, Мелани прошла в дом.
        - Я как раз приготовила кофе и хотела отнести чашку милому Джеймсу и еще угостить его фруктовым кексом, который он так любит, - сказала Изабелл, направляясь на кухню, со вкусом обставленную в деревенском стиле. Джеймс очень быстро стал «милым Джеймсом», что нисколько не удивило Мелани. - Сядь, пока я займусь Джеймсом, и отрежь себе кекса, хорошо? И налей нам обеим кофе.
        Мелани боялась, что сейчас расплачется, и молча кивнула. Когда она еще жила с Фордом, то по утрам очень часто помогала Изабелл в саду, а в одиннадцать часов они обычно пили кофе с кексом, болтали и смеялись. Но сегодня ей не до смеха.
        Фруктовый кекс был у Изабелл фирменным десертом. Мелани вдруг ощутила сильный голод, поскольку проспала и не позавтракала.
        Вернулась улыбающаяся Изабелл.
        - Такой милый мальчик этот Джеймс. Мне кажется, что он недостаточно хорошо питается. Он всегда набрасывается на кекс, словно умирает с голоду. - Серо-голубые глаза выразительно смотрели на Мелани. - А ты, дорогая? Ты хорошо питаешься? Последнее время ты что-то бледненькая. Джеймс сказал, что ты утром поехала к врачу.
        Мелани проглотила кусок кекса и кивнула.
        - Да, я неважно себя чувствовала, но со мной все в порядке. Я… я не понимала, но… - Мелани замолчала. Сказать, что с ней оказалось труднее, чем она думала, особенно когда видит перед собой озабоченное лицо Изабелл. - Я жду ребенка. - И поторопилась уточнить: - Ребенка Форда.
        Изабелл - третий человек, кто сегодняшним утром был ошеломлен этим сообщением. Но она быстро овладела собой.
        - Это замечательно, дорогая! - радостно воскликнула она и взяла Мелани за руку. - Когда младенец должен появиться на свет?
        - Весной, в мае. - Как похоже на Изабелл - не задавать очевидных вопросов! Мелани была ей за это благодарна. Но все-таки надо кое-что пояснить. - Форд приехал ко мне как-то вечером в августе, чтобы обсудить… обсудить мою работу здесь, у вас в саду. И… и само собой… - Мелани смутилась и замолчала.
        - Я рада за вас обоих, - сказала Изабелл. - А Форд знает?
        Мелани кивнула:
        - Он приехал к приемной врача, когда я уходила оттуда. - Затем быстро добавила: - Но это не значит, что мы снова будем вместе, Изабелл.
        Наступило молчание, которое нарушила Изабелл:
        - Я правильно понимаю - ты больше его не любишь?
        - Нет. Я люблю Форда. Конечно, я его люблю.
        - И я знаю, что он тебя тоже любит. Очень. Поэтому прости меня, но я не совсем понимаю…
        Мелани изо всех сил старалась не расплакаться, что ей не удалось. Ее рыдания не были похожи на изящный дамский плач. Она рыдала громко и душераздирающе, слезы лились потоком, из носа капало, и даже когда она почувствовала, как руки Изабелл обхватили ее, она не могла остановиться. Она оплакивала Мэттью, своего дорогого мальчика, оплакивала Форда, чье сердце она разбила, оплакивала все мечты и надежды, обратившиеся в прах. И еще она плакала от боли за этого нового ребенка, крошечного человечка, который не просился на свет…
        Плач перерос в икание и всхлипывание. Изабелл принесла влажную холодную салфетку и полотенце и вытерла ей лицо, словно она была трехлетней девочкой, а не тридцатилетней женщиной. Измученная Мелани неподвижно сидела на стуле, голова у нее раскалывалась, глаза щипало, а тем временем свекровь сварила свежий кофе. Поставив на стол две дымящиеся кружки, Изабелл тоже села и взяла руки Мелани в свои, похожие на пергамент.
        - Поговори со мной, - тихо сказала она.
        - Ох, Изабелл, я не знаю, как это объяснить. - Мелани медленно покачала головой.
        Старая дама вздохнула:
        - Ты - дочь, которой у меня не было. Ты ведь это знаешь, да? И это никогда не изменится, что бы ни сулило будущее. Но винить себя за то, что не было твоей виной, надо прекратить, дитя мое.
        Мелани посмотрела на нее сквозь мокрые ресницы:
        - Я не чувствую, что имею право на счастье после того, как потеряла Мэттью, и я боюсь…
        - Чего боишься? - спросила Изабелл.
        - Я боюсь, что с Фордом что-нибудь случится, если я буду с ним, а теперь ребенок… - Мелани положила ладонь на живот. - Думаю, я должна жить одна, Изабелл.
        - Глупости, моя дорогая, - заявила Изабелл, которая всегда говорила без обиняков. - Ты пережила трагедию, потом у тебя началась депрессия - и до сих пор продолжается. Если бы ты согласилась полечиться, то, вероятно, сейчас чувствовала себя лучше.
        Мелани вскинула подбородок.
        - Я не хотела никакого лечения. Мэттью заслужил того, чтобы я горевала о нем. Это было все, что я смогла для него сделать. - Она вытерла глаза и высморкалась. - Я знаю, что вы желаете мне добра, Изабелл, но я должна сама решить, что мне делать дальше.
        - Да, дорогая, но не сделаешь ли ты для меня одну вещь? Для всех нас? Повстречайся с Фордом… сейчас. Он очень тебя любит. Просто поговори с ним, объясни, что ты чувствуешь. Не отстраняй его. Этот ребенок также и его ребенок.
        Мелани кивнула, проглотила ком в горле и сказала:
        - Я встречаюсь с ним сегодня вечером.
        - Вот и хорошо. А теперь выпей кофе и съешь еще кусочек кекса. Лучше два. Ты должна поддерживать свои силы, и помни - ты ешь за двоих.
        - Диетологи сделали бы вам выговор за такую точку зрения.
        - Не сомневаюсь, но я никогда не прислушивалась к тому, что говорят диетологи, и не собираюсь делать это сейчас. - Изабелл засмеялась. - Ты же знаешь - я своевольная старая дама.
        - Вы прелестная дама, - с нежной улыбкой ответила Мелани, а у Изабелл увлажнились глаза.
        Мелани съела еще два куска кекса, они поговорили о том, как продвигается работа в саду, о погоде и на другие нейтральные темы, после чего ушла сообщить новости Джеймсу, а Изабелл тут же стала звонить Форду.
        Джеймс по просьбе Изабелл был занят сооружением большого пруда, искусно укладывая камни, чтобы подчеркнуть перепады воды. Зная, как трепетно Изабелл относится к дикой природе, Мелани предложила по краям пруда посадить стелющиеся растения, чтобы они вились по отмелям и там могли бы укрыться мелкие рыбешки и амфибии, а птички могли попить воды и побарахтаться.
        Джеймс поднял голову, услышав шаги Мелани, и с тревогой посмотрел на ее лицо с воспаленными после слез глазами и покрасневшим носом. Он встал с колен.
        - Не волнуйся, - сказала она, предвидя его вопросы. - Но мне надо кое-что тебе сообщить, потому что я не смогу какое-то время поднимать и переносить тяжести. Я жду ребенка.
        Джеймс сделал шаг назад с таким видом, будто опасался, что она родит прямо здесь.
        Мелани не удержалась от смеха, а Джеймс со смущенной улыбкой спросил:
        - Это Форд?
        - Разумеется, - кивнула Мелани. - Кто же еще?
        - Значит, вы снова вместе?
        - Не совсем.
        - Понятно.
        Хорошо, что Джеймс принимал людей такими, какие они есть. Ей предстоит достаточно объяснений разным людям, но хоть Джеймсу ничего не нужно объяснять.
        - Ребенок родится в начале мая. Не лучшее время, я понимаю. Мы обычно очень заняты уборкой после зимы.
        - Ничего, справимся, - улыбнулся Джеймс.
        - Я уже думала о том, чтобы нанять еще кого-нибудь, чтобы подготовиться к весне. - И уточнила на случай, если Джеймс сочтет, что его ущемляют: - Они будут твоими помощниками.
        Он кивнул:
        - Как решите, так и будет.
        Мелани улыбнулась, и они приступили к работе, хотя голова у нее шла кругом. Остаток дня она проработала автоматически. Мысли бурлили, как в кипящем котле, надежды, сомнения и страхи - все смешалось, но когда она ехала домой в темных ноябрьских сумерках, то поняла, что ей надо делать. Возможно, она знала это с того самого момента, когда доктор Чизолм сказал ей, что она носит ребенка. Ребенка Форда.
        Мелани припарковала пикап и устало прошла к коттеджу, где, как обычно, оставила рабочую одежду и ботинки на кухне, потом поднялась наверх, чтобы принять горячую ванну. Около семи часов она вышла из ванной, расслабленная и порозовевшая. Ее потянуло прилечь хоть на несколько минут, прежде чем начать одеваться к приходу Форда. Она забралась под пуховое одеяло и заснула, едва голова коснулась подушки.
        Глава 8
        Форд знал, что ему предстоят не простые дни. Он знал это и без звонка матери, но, когда она пересказала ему свой разговор с Мелани, он пришел к мнению, что Джанет была права.
        Он хмурился, направляясь к коттеджу Мелани. Черт, он ее не понимал. Он любит ее, любит больше, чем жизнь, но это сжигающее ее стремление наказать себя - а косвенно и его - за то, чего никто из них не мог предотвратить, не укладывалось у него в голове. А ее убеждение, что она приносит несчастье всем, кто ей дорог, было абсолютной чушью. Мать сказала ему, что эта мысль поселилась в мозгу у Мелани до того, как они поженились, но корни скрываются в ее прошлом. Выкидыш усугубил то, что со временем могло исчезнуть совсем. Но случилось то, что случилось.
        С мрачным и сосредоточенным лицом Форд крепко сжимал руль. Он был натянут как фортепианная струна. Усилием воли он заставил себя успокоиться и снизить скорость. Что, черт возьми, ему делать? Как убедить Мелани, что его жизнь без нее - пустота, лишенная радости и удовлетворения? У нее в голове все перемешалось, раз она решила, что защитит его, если обрубит нити, связывающие их. На самом деле она убивает его, режет на куски. А теперь у них появится ребенок, плод любви. Любовь дала ему жизнь, основой их отношений была любовь. Так было с первого свидания. И даже раньше, потому что он ждал, когда в его жизни появится вот такая Мелани, и сразу же узнал в ней свою вторую половинку. Все очень просто.
        Через дорогу пулей пронеслась лисица. Фары высветили рыжий пушистый хвост. Форд посмотрел на спидометр и сбавил скорость. Последнее время он часто превышал скорость. Это еще одно напоминание, что самообладание ему изменяет. Беда в том, что в его мыслях в первую очередь всегда присутствовала Мелани. Мать сказала ему, что Мелани грозит нервный срыв. У него едва не сорвалось с языка, что ее сына ждет то же самое.
        Форд мрачно усмехнулся. Да нет, с ним такое не случится. Хватит матери и без того волнений. Да и банально это. Он не позволит себе развалиться на части, потому что собирается вернуть жену во что бы то ни стало, а новость про ребенка означает лишь одно - это должно произойти как можно скорее. Ему осточертели эти игры в развод. Когда она от него ушла, то он ей сказал, что она разведется с ним только через его труп. И от этого заявления он не отступится.
        Форд бросил взгляд на соседнее сиденье - там лежал огромный букет из бутонов роз и белых звездочек под названием «Дыхание ребенка», а рядом бутылка игристого вина, разумеется безалкогольного. Мелани во время ее прошлой беременности была одержима навязчивой идеей есть и пить только то, что полезно. У него потеплел взгляд. Она погрузилась в книги по уходу за младенцами, выпивала литры молока, а когда в первый раз почувствовала, как ребенок шевелится у нее в животе, то была вне себя от радости. Она стала бы замечательной матерью. Из-за собственного печального детства она была полна решимости окружить их ребенка любовью и заботой. Сегодня он напомнит ей об этом, если она будет настаивать на своей нелепой затее с разводом.
        Он перебрал в уме все за и против, которые представит Мелани. Он был абсолютно уверен, что учел все.
        Форд поставил машину на маленькой стоянке у коттеджей. Он почувствовал себя уверенно. Она любит его, а он любит ее. Это - самое важное, что следует помнить. Это и еще маленькое чудо, которое зародилось в ту летнюю ночь. Это чудо - составная часть их любви. Уж это она не станет отрицать. А весной они получат живое тому доказательство - мальчика или девочку.
        На Форда нахлынула такая волна любви к Мелани и к его еще не родившемуся ребенку, что стало трудно дышать. Он ошибался, думая, что она отчасти винила его в смерти Мэттью; он понял это после разговора с Джанет и с матерью - Мелани винила только себя. Может, ему не следовало позволить ей отдалиться от него в те первые дни после выкидыша? Но доктора убедили его дать ей время, говорили, что для некоторых женщин естественно отгородиться от того, что случилось. Но с Мелани все оказалось по-другому. Почему он послушался, когда ситуация подсказывала ему не дать ей замкнуться? Он не знал, как ему поступить, вот в чем была его беда. Тогда они все еще находились в романтической ауре влюбленности новобрачных, потом пришла радость от того, что она беременна. Жизнь для них была волшебной сказкой. А затем в одну секунду их мир разлетелся на осколки. У него до сих пор перед глазами ее лицо, когда он приехал в больницу, куда ее доставили с преждевременными схватками.
        Он тряхнул головой, отгоняя это видение, которое постоянно мучило его.
        Форд вышел из машины и посмотрел в сторону коттеджей. Как бы он хотел, чтобы она сегодня же вернулась с ним домой! Джанет посоветовала ему не принимать от нее «нет». Совет хороший, но ведь дело касалось не кого-нибудь, а Мелани с ее идеями. Он кисло усмехнулся. Его жена похожа на пушинку, но она - крепкий орешек.
        Совсем близко послышалось уханье совы, но больше никаких звуков - ночь тихая и спокойная. Вот бы у него на душе было также. Форд глубоко вдохнул ночной воздух, чувствуя себя солдатом перед битвой, и с сарказмом подумал, что это не далеко от правды. Потому что Мелани чертовски грозный противник.
        У двери в коттедж он еще раз набрал в грудь побольше воздуха, прежде чем позвонить. Он ожидал увидеть свет на нижнем этаже, но дом был погружен в темноту. Форд нахмурился, подождал несколько секунд и снова позвонил. Тишина. Он бросил взгляд на часы - без двух минут восемь. Не может быть, чтобы она ушла, лишь бы не встречаться с ним. Нет, Мелани так не поступила бы. Мелани не трусиха, и слова своего она не нарушит. Она сказала, что будет дома. Что случилось?
        Испугавшись, он начал что было мочи колотить в дверь. Если она не откроет, он постучит в соседний коттедж - он заметил, что там горел свет. Ее пикап стоял на парковке, значит, она не уехала. Если только она не лежит в доме покалеченная…
        Когда же дверь со скрипом раскрылась, у него вырвался вздох облегчения. Мелани стояла в домашнем халате, который был на ней в августовскую ночь, веки отяжелели от сна, а светлые волосы взъерошены.
        - Форд? - Голос у нее звучал сонно. - Я прилегла всего на несколько минут. Который час?
        - Восемь. - Смертельный страх уступил место не менее сильному желанию уложить ее обратно в постель.
        Он протянул ей цветы и нагнулся за бутылкой, которую поставил на землю, когда колотил в дверь.
        - Входи, и спасибо за цветы. Розы… мои любимые.
        - Знаю. - Он улыбнулся и в ответ получил улыбку. Он прошел за ней в дом, и на этот раз она не предложила ему посидеть в гостиной, как гостю, а повела на кухню.
        - Прости, я не готова, - сказала она, ища в буфете вазу. - Мне нужно несколько минут. Может, пока что-нибудь выпьешь? Кофе, сок, бокал вина?
        - Кофе было бы здорово. - Он не хотел кофе, но не хотел, чтобы она упорхнула наверх. И вдруг у него вырвалось: - Мы можем никуда не ходить, если ты устала. Я закажу что-нибудь сюда. Чего тебе хотелось бы? Китайская кухня, индийская, тайская?
        По ее лицу было видно, что она раздумывает. Наверное, о том, что пойти с ним на ужин было бы менее интимно, а если остаться, то не надо переодеваться. Форд молчал и ждал, пока она расставляла цветы и варила кофе.
        Наконец Мелани произнесла:
        - В соседней деревне есть китайский ресторанчик. Рекламная брошюра вон там, под коробкой из-под печенья. - Она указала на жестяную коробку. - Попробуй заказать, пока я оденусь.
        - Ради меня можешь не одеваться.
        По ее лицу он понял, что совершил промах, и поспешно сказал:
        - Шучу. Что заказать?
        - Что угодно, мне все равно. Налей себе кофе. Я скоро. - Она отвернулась и ушла.
        Он немного посидел, подумал, потом налил кофе в кружку. Мелани выглядела усталой. Она похожа на настороженную кошку. Теплую, беленькую кошечку с большими глазами и самой милой мордочкой на свете. Правда, эта очаровательная кошечка вполне способна при случае выпустить коготки.
        Он извлек листок из-под жестяной банки и просмотрел меню. Думал он недолго, взял телефон и сделал заказ, который мог бы утолить аппетиты не менее чем трех персон: цыплята - под апельсиновым соусом и по-кантонски с кисло-сладким; королевские креветки, грибы и зеленый перец с пряным соусом из черной фасоли; фаршированные креветками яйца; говядина с имбирем и зеленым луком; поджаренный рис и крекеры со вкусом креветок.
        Форд прошелся по столовой - там был относительный порядок, лишь в углу стола стопки документов. Он переложил бумаги на пол, отыскал в буфете столовые приборы, подставки под тарелки, салфетки и бокалы. Затем налил себе еще кофе.
        Нелепо, но он нервничал, в животе трепетало, как на их первом свидании. Это свидание произошло уже на следующий день после свадьбы общих друзей. Тогда он едва выдержал двадцать четыре часа - так не терпелось с ней увидеться. Он повел ее в шикарный ресторан, изображал преуспевающего магната и все время боялся, что она не захочет снова с ним встретиться. Он подвез ее до дому, и она пригласила его в свою скромную квартирку выпить чашечку кофе. Только кофе, подчеркнула она.
        Они проговорили три часа.
        Он улыбнулся, вспоминая, как это было. Он никогда за всю свою жизнь не разговаривал вот так с женщиной, но с Мелани разговор тек просто и естественно. Он рассказывал ей про себя все, ничего не скрывая. И она тоже. Или он думал, что она тоже рассказывает ему все.
        Форд прошел к задней двери, открыл и оказался в садике. Ночь была прохладной, но не холодной. Свет из дома падал на аккуратно убранное к зиме пространство садика. Запаха роз уже не ощущалось, но пахло чем-то другим. Он огляделся - несколько кустов в больших кадках еще цвели.
        - Мне нравится, чтобы зимой оставались яркие краски, - раздался сзади голос Мелани. - Видишь в углу калину? Правда, красиво смотрятся эти гроздья темно-розовых цветов? А орегонский виноград? У него листва зимой делается красной. Я посадила немного в саду у Изабелл.
        Мелани подошла к нему и встала рядом. На ней был белый шерстяной свитер и джинсы, а волосы затянуты в хвост. Без макияжа она выглядела шестнадцатилетней девочкой. Его охватил такой порыв любви, что он не сразу нашел в себе силы сказать:
        - Это оттуда так пахнет?
        - Это запах зимней жимолости. - Она указала на куст у стены дома. - Ее называют зимней красавицей, а цветы сохраняются всю зиму до весны. Правда, красивая?
        - Да. - Он не мог отвести глаз от ее лица. - Очень красивая.
        Она посмотрела на него, и он заметил, что она дрожит.
        - Ты замерзла. - Он взял ее за руку и развернул в сторону дома. Какая она хрупкая! Кажется, сожми он ее чуть сильнее, и она разобьется. - В кофейнике осталось еще кофе. Пойдем, я налью тебе чашку.
        - Я теперь ограничиваюсь одной-двумя чашками чая или кофе в день, - покачала головой она. - Из-за кофеина.
        Он вспомнил бесчисленные запреты, которые она наложила на себя во время прошлой беременности. Есть же на свете женщины, которые едят и пьют все, что захотят, курят и даже принимают наркотики и при этом рожают здоровых детей, а Мелани… Он, конечно, не сторонник такого эгоистичного отношения, но Мелани с первых дней беременности все делала правильно. Верх несправедливости то, что она потеряла Мэттью. Форд тихо спросил:
        - Может, тогда выпьешь сок? Или давай откупорим бутылку игристого, которую я привез с собой? Оно безалкогольное.
        Они вернулись в дом, и на кухне Мелани встала так, чтобы их разделял стол, всем своим видом давая понять, что она не намерена переходить границы.
        - Форд, я согласилась увидеться с тобой, но не думай, будто это означает что-то большее. Мы просто должны поговорить. Этот ребенок такой же твой, как и мой. Я это сознаю.
        Это уже кое-что. Не много, но лучше, чем если бы пришлось убеждать ее в этом.
        - Дело в том… - начала она, но он не дал ей договорить.
        - Мы не будем обсуждать дела на пустой желудок. Еда прибудет с минуты на минуту. О’кей?
        И тут раздался звонок в дверь.
        Через минуту стол ломился под изобилием ароматных горячих блюд, завернутых в фольгу.
        Форд опасался, что Мелани поклюет как птичка, но она с аппетитом голодной кошки попробовала всего. Когда они наконец наелись, Мелани откинулась на спинку стула.
        - Божественно. - Она удовлетворенно вздохнула. - Я и не подозревала, что такая голодная.
        Он засмеялся:
        - Ты ешь за двоих, любовь моя.
        Она нахмурилась:
        - Форд…
        - Или за троих. Учти, могут родиться близнецы. Со стороны моего отца есть двойняшки. Так что кто знает?
        У нее расширились глаза.
        - На этой неделе я иду на УЗИ. Дам тебе знать, если это близнецы.
        - Было бы здорово, - лукаво заметил он. - Двойная радость.
        - И двойное кормление, двойные памперсы… - Она замолчала, словно что-то вспомнила. - Форд, нам надо поговорить. Сейчас.
        - О’кей. - Он улыбнулся, хотя сердце у него ушло в пятки - он чувствовал, что ничего хорошего его не ждет. - Пойдем в гостиную.
        Когда они ели, она была в более-менее спокойном состоянии, даже пару раз засмеялась над веселыми историями, которыми он старался ее развлечь. Но сейчас она натянута, как струна. В гостиной она села на один из диванов с таким видом, что ему ничего не оставалось, как сесть на другой.
        - Итак? - Форд понял, что больше не вынесет недомолвок. - Что ты хочешь сказать, Нелл?
        - Я… я не смогу оставить ребенка у себя, когда он родится. Думаю, забрать его должен ты.
        Форд был готов к чему угодно, но не к этому. От неожиданности он открыл рот и не сразу смог произнести:
        - Что ты сказала?
        - Лучше, если ребенка будет воспитывать один из его биологических родителей, - безжизненным голосом продолжала Мелани. - У тебя есть мать и полно родственников. У ребенка будет родной дом, ты достаточно обеспечен, чтобы нанять самую лучшую няню, и у тебя есть Джанет…
        - Что такое ты несешь? - Форд не мог поверить своим ушам. Лишь невероятность услышанного удержала его от крика. - Да самая лучшая нянька в мире не заменит ребенку мать - мать, которая будет обожать его, как это сможешь делать только ты. Ты рождена быть матерью, Нелл. И ты знаешь это не хуже меня.
        - Нет, - все тем же деревянным голосом сказала она. - Я не смогу растить его.
        Форд едва сдерживался.
        - Почему? Объясни. Ты обязана это сделать. Обязана мне, не говоря уже о нашем неродившемся ребенке. Ты подумала о том, что наш сын или дочь почувствует, когда узнает, что мать не захотела его видеть после рождения?
        Мелани на секунду прикрыла глаза.
        - Зачем ты это сказал? Это нечестно.
        - Да, черт возьми, нечестно. Но это факт.
        - Я и говорю о фактах. - Она вскочила. - Если я оставлю его у себя, то с ним что-нибудь случится. Как было с Мэттью. Или с тобой что-нибудь случится. Что-то ужасное, и тогда нашей семьи больше не будет. И это произойдет из-за меня. Разве ты до сих пор этого не понял? Я не должна быть рядом с ребенком, потому что я его люблю.
        Форд в полном недоумении смотрел на нее. Она стояла, застыв и стиснув ладони. Он видел, что она верит в то, что говорит. Тогда он мягко и тихо произнес:
        - И поэтому ты ушла от меня, от нашего брака. - Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Он хотел, чтобы она услышала себя, осознала всю чудовищность своего признания. - Ты так часто повторяла себе эту выдумку, что в результате сама поверила в нее.
        Только сейчас он понял, насколько сильно тоже в этом виноват. Ему следовало твердо настоять на том, чтобы после смерти Мэттью она проконсультировалась со специалистами. Заставить ее противостоять таинственным злым силам. Но тогда он побоялся причинить ей еще большую боль. Боялся потерять ее. Вот ирония судьбы - он теряет ее сейчас.
        - Это не выдумка. - Она прерывисто вздохнула.
        - Нет, выдумка.
        Он встал, подошел к ней и обнял ее негнущееся тело.
        - Нелл, жизнь не дается нам в аккуратной, безопасной упаковке. Люди умирают после несчастных случаев, от болезней, от старости и… в результате выкидышей и еще рождаются мертвыми. Ты не виновата в смерти Мэттью. Я не знаю, почему это случилось. Я тогда кричал и упрекал Бога, но я точно знаю - ты не виновата. Вбей это себе в голову.
        - Не могу. - Она отодвинулась от него. - Я должна защитить ребенка, Форд. Если ты заберешь его, а я не стану вмешиваться в ваши жизни, все будет хорошо.
        Она побледнела, глаза - загнанного зверька. Форд испугался, что довел ее до предела душевных сил. Он судорожно соображал, что ему делать. Ровным, негромким тоном он произнес:
        - Я возьму ребенка, Нелл. Это не обсуждается. Но, как мне кажется, ты кое-что должна для него сделать. Я хочу, чтобы ты обсудила то, что ты чувствуешь, с кем-то, кто разбирается в подобных несчастьях. Ты сделаешь это для него? И для меня?
        Она отшатнулась:
        - Ты говоришь про врача? Ты считаешь меня сумасшедшей?
        - Бог с тобой. - Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она отгородилась от него! Форд шагнул к ней и взял ее холодные руки в свои. - Но я знаю такого специалиста. Одна моя хорошая знакомая занимается подобными проблемами. Она давно предлагала побеседовать с тобой конфиденциально, только ты и она. Согласна? Нелл, тебе понравится Мириам, вот увидишь.
        - Я не знаю. - Мелани отняла от него руки.
        - А я знаю, поверь мне. Ты сделаешь это? Что ты теряешь? Я люблю тебя, Нелл. Я всегда буду тебя любить. Если не для себя, сделай это для меня.
        Он заметил ее смятение - по глазам заметил. И интуитивно коснулся ее щеки. Кожа была нежная, как шелк. И теплая, как растопленный мед. Нагнувшись, он ее поцеловал и притянул к себе.
        Они стояли и молчали. Форд уткнулся носом ей в макушку, а Мелани прижалась к его груди. Ее волосы пахли яблоком - она любила яблочный шампунь - и еще ванилью - от духов. Почему от таких двух безобидных ароматов кровь у него запульсировала? Мелани всегда так действовала на него. Он до боли хотел ее, но взял себя в руки, зная, что сейчас ей нужно только утешение.
        Он прошептал:
        - Я позвоню завтра Мириам и попрошу ее встретиться с тобой. Она очень занятая дама, но мы давние друзья, и я знаю, что она найдет для тебя время.
        - Давние друзья? Что это значит? - Голос у нее звучал глухо, потому что она прижималась лицом к его груди.
        Да она ревнует! Он подавил улыбку.
        - Она - мать близкого друга, бабушка шести внуков и состоит в счастливом браке уже сорок лет.
        Он не стал говорить, что Мириам очень высоко котируется в профессиональной среде.
        - Форд, это ничего не изменит. Ты же это знаешь. - Она подняла на него полные слез глаза. - Ты должен смириться с неизбежным… как я.
        - Все, о чем я тебя прошу, - это увидеться с ней. - Он снова поцеловал ее. Поцелуй оказался крепче, чем он хотел. Но она прильнула к нему, и от его сдержанности не осталось и следа, руки касались самых интимных мест. Он подхватил ее и прошептал прямо в губы: - Я хочу тебя. Сейчас. Но если хочешь, чтобы я ушел, я уйду.
        Ответом ему был поцелуй. Полный желания. Форд понес ее наверх по лестнице в спальню, где уложил на кровать. Они начали с неистовостью срывать одежду. Потом он улегся с ней рядом, заключил в ладони ее лицо, осыпая страстными, крепкими поцелуями.
        Мелани умела не только получать любовь, но и дарить. И теперь ее руки и губы с жадностью заскользили по его телу. Они оба стонали, извивались, обнимая друг друга. Грудь ее налилась в его ладонях. Он взял в рот один розовый сосок, а она вскрикнула:
        - Они… они теперь более чувствительные.
        Он переключился на ее рот, просунул язык внутрь, потом легонько прикусил ей нижнюю губу.
        - Ты такая красивая, любовь моя, - бормотал он. - Я не могу больше ждать.
        - Так не жди.
        Она была готова принять его, влажная и теплая, а он - соединиться с ней. Она обвила его ногами, приподнялась, и они задвигались в унисон, взлетая над краем бездны… бездны чистого наслаждения. Потом он заключил ее в кольцо своих рук, его бедро лежало поверх ее ног. Она открыла опьяненные глаза и услышала, как он прошептал:
        - Ты и не знаешь, сколько раз я стоял под холодным душем среди ночи.
        - Форд, нам не нужно было…
        - Нет, нужно. - Он отвел прядь волос с ее лица. - Я хотел тебя, а ты хотела меня. Все очень просто. Не усложняй.
        - Но это ничего не…
        - Ничего не изменит, - закончил за нее он. - Да, я знаю. Не беспокойся. Спи. - Он натянул на них стеганое одеяло.
        - Это нечестно… для тебя, - смущенно прошептала она.
        - Нелл, поверь мне, я смогу жить с такого рода нечестностью, - усмехнулся он.
        Она улыбнулась ему.
        - Спи. - Он чмокнул ее в кончик носа. - Все хорошо.
        Она заснула почти мгновенно, прижавшись к нему. А Форд лежал и смотрел на нее долго-долго. Он сказал ей, что все хорошо. Какая глупость! Его жена сообщает, что намерена отдать ему ребенка и исчезнуть из их жизней, а он говорит, что все хорошо. Но он не позволит ей этого сделать. Если все и не столь хорошо, но яснее, чем было до сих пор.
        Он осторожно провел пальцами по ее животу. Ему показалось или он действительно ощутил небольшую выпуклость? Его ребенок там живой, крошечный, но с каждым днем набирает силу.
        Слезы закололи веки. Он прошел тяжелый путь после смерти Мэттью, и этот путь они с Мелани еще не прошли до конца. Но, несмотря ни на что, чудо случилось - Мелани беременна. Та единственная ночь любви произвела этого ребенка, и не важно, что ему еще предстоит, но они станут семьей. Даже если ему придется похитить Мелани и увезти ее с ребенком куда-нибудь подальше, пока она не примет это как данность.
        Мелани пошевелилась во сне, пробормотала его имя. Какая мелочь, но это его подбодрило. Она принадлежит ему. С этой мыслью он заснул.
        Глава 9
        Мелани первая проснулась на следующее утро. Ей было тепло и уютно. Отчего это? Вдруг она все поняла. Форд. Он лежал, свернувшись и прижимаясь к ее спине, положив руку ей на живот.
        Она очень осторожно отвела в сторону его руку и повернулась к нему лицом. Он крепко спал, одеяло спустилось до пояса, открывая широкие мускулистые плечи, черные волосы на груди. Она полюбовалась им, потом тихонько встала. Она не собирается убегать, как раньше, но и притворяться не хочет, будто они - женатая пара, которые вместе проснулись.
        Мелани подобрала свои вещи и на цыпочках прошла в ванную, заперев за собой дверь. Уже полностью одетая и причесанная, она заглянула в спальню. Форд сидел в постели, заложив руки за голову. Сердце у нее забилось, как у загнанной лошади. Им можно упиваться, он - воплощение фантазий любой женщины.
        - Привет, любимая, - томным голосом произнес он. - Закончила туалет?
        Она судорожно кивнула. А он откинул одеяло и встал. Господи! Она не смогла отвести глаз. Она много раз видела Форда обнаженным и никогда не переставала восхищаться его потрясающим телом. Он двигался с плавностью дикой кошки, на выступающих мышцах ни капли жира. Она хотела скрыться на лестнице, но не успела - он взял ее за руку и удержал. Крепко поцеловав в губы, он прошел в ванную. Странно, что он ограничился одним поцелуем - по его набухшему члену было понятно, что он возбужден не меньше, чем она.
        С горящими щеками она сбежала вниз по лестнице. Ее слегка затошнило. Только эта неприятность, связанная с беременностью, по-настоящему ее удручала. Мелани заставила себя проглотить сухое печенье. Если этот ребенок будет развиваться так же, как Мэттью, то ее ждут еще две или три недели тошноты.
        Мелани включила кофеварку. Она стояла, положив руку на живот. Какое же чудо, эта маленькая жизнь у нее внутри!
        - Я расскажу тебе о твоем братике, малыш, как только ты достаточно подрастешь, чтобы понять, - зашептала она. - Он был нашим первым ребенком, и мы его очень-очень любили, но и тебя мы тоже будем любить.
        Поймет ли это дитя, что она должна его оставить ради его же благополучия? Он может ее возненавидеть. Но какое это имеет значение по сравнению с тем, что он будет в безопасности и у него будет счастливая жизнь? Правильно ли она поступает? Да, да, правильно. Она не должна сомневаться в себе. И никаких повторений прошлой ночи. Она не смеет больше видеться с Фордом, потому что, если он будет здесь, перед ее глазами, тогда вся ее решимость растворится.
        - Что случилось? - Голос Форда нарушил ее мысли.
        Мелани резко повернулась и отняла руки с живота.
        - Ничего. Ничего не случилось.
        - Ты стоишь здесь с таким видом… У тебя ничего не болит?
        - Я прекрасно себя чувствую. - И тихо добавила: - Я думала о Мэттью, вот и все. Я… я не хочу, чтобы о нем забыли. Я хочу, чтобы этот ребенок знал, что у него был брат.
        - Конечно. Нелл, это само собой.
        - Форд, если я соглашусь увидеться с Мириам… я хочу… я хочу, чтобы ты пообещал не приезжать сюда снова. Это мое условие.
        Он сделал шаг назад. Лицо у него исказилось, словно она ударила его.
        - Мы не можем… - Как помягче выразиться? - Я не хочу, чтобы ты бывал здесь. Это все усложнит и сделает окончательное расставание более тяжелым. Я сама справлюсь.
        - А если не справишься? - угрюмо произнес он. - Что тогда? Или все это касается исключительно тебя?
        Теперь она выглядела так, будто пощечину получила она.
        - Ты носишь моего ребенка, - подчеркнуто спокойно сказал он. - Это дает мне определенные права, не так ли? Ты не можешь отодвинуть меня в сторону, словно я не существую.
        - Я не отодвигаю тебя. Во всяком случае, не от ребенка.
        - А, понятно. - Он поднял брови. - Значит, я обещаю держаться подальше следующие девять месяцев…
        - Шесть. У меня беременность уже три месяца.
        - Шесть. А что потом? Мне звонят и говорят, что ребенок родился и что я могу приехать и забрать его? Ты так себе это представляешь?
        Она уставилась на него. Конечно, у него есть основания разозлиться, но она тоже разозлилась.
        - Я не обязана была сообщать тебе, что беременна. Во всяком случае, не так скоро.
        - Если я правильно запомнил, ты была вынуждена сказать мне, потому что я появился тогда у приемной врача. Так? Я не очень-то уверен, что ты сказала бы мне, будь у тебя время подумать.
        Вероятно, от того, что он затронул больной вопрос, мучивший ее двадцать четыре часа, Мелани пришла в ярость.
        - Я не намерена больше обсуждать это, но хотелось бы напомнить тебе, что это - мой дом и я имею полное право пускать к себе на порог того, кого захочу. - Глаза у нее сверкали, руки вызывающе уперлись в бока.
        - Если бы ты не была беременна, я бы вбил в тебя хоть немного разума, - процедил он сквозь зубы.
        Она знала, что Форд никогда не тронет женщину. Она вздернула подбородок и язвительно ответила:
        - Попробуй, но не забывай, чем я зарабатываю себе на жизнь. Я сильнее, чем выгляжу.
        - Никогда в этом не сомневался, - натянуто произнес он. - Это - твоя самая лучшая и самая плохая черта, с которой ты прожила двадцать пять лет до того, как встретила меня, но сейчас эта особенность может разрушить остаток твоей жизни. Ты не должна отталкивать меня, Нелл. Ты не должна бороться одна. Неужели ты не понимаешь, для чего существует брак? Быть рядом в радости и горе, в богатстве и бедности, в болезни и здравии. Я люблю тебя. Моя любовь будет вечной. Я не собираюсь отказываться от тебя, что бы ты ни говорила или ни делала, так что запомни это хорошенько.
        - А ты запомни хорошенько, что я не могу быть такой, какой ты хочешь, чтобы я была. Я не подхожу тебе, Форд. Я никому не подхожу.
        - Ты - самое прекрасное, что было со мной, - сказал он. - Самое прекрасное.
        Она пристально смотрела на него.
        - Я хочу, чтобы ты уехал, Форд. Прямо сейчас. Я серьезно.
        Он это понял. Но он должен сказать кое-что напоследок.
        - Нелл, еще до несчастья ты ждала взрыва. У тебя это превратилось в пророчество, которое обязательно должно реализоваться. И только ты сможешь это изменить. Боюсь, что не в состоянии повлиять на тебя ни словами, ни действиями, но надеюсь, что у тебя хватит мужества заглянуть себе в душу и увидеть то, что ты должна увидеть ради нашего ребенка и ради нас.
        - Ты закончил? - Подбородок у нее был гордо вздернут.
        Он долго смотрел на нее, потом вернулся в столовую, где на спинке стула висел его пиджак, оделся и, не говоря больше ни слова, вышел из дома.
        Мелани слышала, как за ним захлопнулась дверь. Она чувствовала себя больной, разбитой и ужасно несчастной, хотя и считала, что поступила так, как должна была поступить.
        Спустя какое-то время она налила кружку кофе и села на диван в гостиной. Она смотрела в окно, по которому били капли дождя. Ей стало холодно. Приближающаяся зима брала свое.
        На следующий вечер, когда она кончала обедать, зазвонил телефон. У Мелани не было аппетита, но она заставила себя приготовить омлет с сыром после того, как приняла ванну и переоделась в пижаму. Она понимала, что теперь должна питаться основательно, поэтому помимо омлета выпила стакан молока и закончила еду крамблом с яблоками и заварным кремом.
        Когда она взяла телефонную трубку, то сердце у нее подпрыгнуло. Но это оказался не Форд. Женский голос произнес:
        - Могу я поговорить с миссис Мастерсон?
        - Я у телефона.
        Это, должно быть, та самая Мириам, о которой говорил Форд.
        - Я Мириам Коттон. Форд попросил меня позвонить вам.
        - А, да. - Мелани занервничала. Но она дала слово Форду. Если она встретится с этой Мириам, он оставит ее в покое. - Я… мне нужно условиться о встрече с вами, миссис Коттон. Вы, как я понимаю, очень заняты, поэтому я пойму, если встреча отодвинется.
        Когда она положила трубку, голова у нее шла кругом. Она увидится с Мириам завтра после работы. Она не сомневалась в том, что Форд поторопил события. «Куй железо, пока горячо» - его принцип.
        Мелани битый час сидела, погрузившись в раздумье и глядя на адрес и телефон, данные ей Мириам. Может, позвонить и отказаться от встречи? Она была испугана. Окостенела от страха. Ладони, сжатые в кулаки, лежали на коленях. Форд сказал, что она должна найти силы, чтобы заглянуть глубоко в свою душу. Зачем ей подвергать себя такому испытанию? А вдруг это не закончится добром? Что будет, если ей станет еще хуже?
        Ее охватила паника. Но тут в голове промелькнуло еще кое-что, сказанное Фордом. То, о чем она пыталась не думать, но что проникло в подсознание, и было готово в любую минуту выскочить на поверхность. Он сказал, что она все время ожидала взрыва, того, что их брак распадется. Что это превратилось у нее в пророчество и что только она сама может это изменить. Тогда она настолько разозлилась, что хотела его задушить и сказала себе, что это неправда и что с его стороны нечестно заявлять такое.
        Она зажмурилась. Он прав.
        Она открыла глаза и встала. Сил не было. Она не станет больше об этом думать. Она ляжет спать, а утром решит, что ей делать. Но в голове уже оформилось решение, потому что и другие слова, сказанные Фордом, глубоко вонзились в сознание. Она обязана это сделать ради ребенка. Возможно, ее ждут мука и боль, а копание в прошлом откроет ящик Пандоры с такими ужасными вещами, которые лучше не выпускать на поверхность. Но если она не попробует, то никогда ничего не узнает.
        Мелани настолько устала, что легла в постель, даже не почистив зубы. Но за секунду до того, как провалилась в сон, в мозгу промелькнуло: она поедет к Мириам не только ради ребенка. И ради Форда тоже.
        Мириам Коттон оказалась совсем не такой, какой ожидала увидеть ее Мелани. Во-первых, кабинет находился в уютной пристройке к террасе ее дома эдвардианской эпохи. Окна выходили в сад, обнесенный оградой: аккуратный газон, клумбы, а посередине - огромное вишневое дерево. Да и сама Мириам стала открытием: густые седые волосы с остатками прежних ярко-рыжих, мальчишеская стрижка, худощавая фигура в джинсах и просторной синей рубашке. У нее была открытая улыбка, большие голубые глаза и морщинки, что неудивительно для женщины ее возраста. Она производила впечатление человека, который живет в мире с собой. Мелани она мгновенно понравилась.
        Мелани сидела в кресле около горящего камина - искусственного, как весело сообщила ей Мириам. Она весь день готовила себя к тому, что ей придется лечь на специальную кушетку, и боялась этого, а теперь немного успокоилась. В матери приятеля Форда было что-то такое, что внушало доверие.
        Мириам сидела в кресле напротив и улыбалась ей.
        - Прежде чем мы начнем, я должна прояснить одну вещь - все, о чем мы говорим, о чем вы мне расскажите, будет строго между нами. Форд - славный человек, но и он не узнает ничего из сказанного в этой комнате, если только вы не захотите поделиться с ним. Даю вам слово.
        - Спасибо. - Мелани еще больше успокоилась. Она не хотела иметь никаких секретов от Форда, но мысль, что она хоть что-то контролирует, ободрила ее.
        - Форд говорил мне, что вы ждете еще ребенка? - спокойно произнесла Мириам.
        Мелани кивнула. Она была рада, что Мириам сказала «еще», не стала исключать Мэттью.
        - Да, весной. - Поколебавшись, Мелани сказала: - Полагаю, это основная причина… Нет. Это не так. Это - одна из причин, почему я здесь. Думаю, что новая беременность довела все до критической стадии.
        - Все? - тихо спросила Мириам.
        Мелани посмотрела на доброе лицо женщины, сидевшей напротив. Она заметила на стене комнаты семейные фотографии, а на одной из них - маленькая девочка в инвалидном кресле. Эта женщина знает, что такое беда и сердечная боль. Да и без фотографии ясно - видно по глазам.
        - Может, я начну с самого начала? - спросила Мелани. - Я хочу сказать - с детства.
        - Это было бы хорошо. И не торопитесь. Вы можете приходить ко мне так часто, как пожелаете. Каждый вечер, если захотите, до тех пор, пока не почувствуете, что готовы остановиться. Форд был замечательным другом моего сына, так что вы пользуетесь преимуществом. Договорились?
        Мелани уехала от Мириам в семь часов, выжатая, как лимон. Она, всегда гордившаяся тем, что держит свои чувства при себе, проплакала целых два часа. Теперь, вспоминая это, она ужаснулась.
        Она села в пикап, который оставила в нескольких метрах от дома Мириам. Ее старенькая машина выглядела неуместно среди дорогих автомобилей на престижной улице. Но Мелани было все равно. Прежде чем завести мотор, она сделала несколько глубоких вдохов. Она засомневалась в полезности этих бесед - после переживаний двух часов она чувствовала себя намного хуже. Мириам, видно, догадалась, как ей тяжело, потому что заверила ее, что такое происходит вначале со всеми. Она должна упорно двигаться вперед, чтобы выйти из другого конца тоннеля. Так сказала Мириам. А если она застрянет в тоннеле? Что тогда?
        Мелани выехала с парковки на дорогу. Руки и ноги от усталости налились свинцом. Она выпрямила спину и подняла подбородок. Она обещала Форду и выполнит свое обещание. Она вернется сюда завтра, и будет возвращаться в следующие дни. Столько, сколько потребуется.
        Мелани ехала медленно, соблюдая предельную осторожность. Очутившись наконец в коттедже, она быстро соорудила себе ужин и повалилась в постель. Она уснула, едва голова коснулась подушки.
        А утром поехала в местную больницу на УЗИ. Она помнила, как они с Фордом вместе отправились на УЗИ, когда ждали Мэттью. Как были взволнованны и как опасались, что вдруг что-то окажется не так.
        На этот раз она сидела одна в приемной. Из кабинета вышла молодая пара - они держались за руки и улыбались.
        Когда Мелани легла на кушетку, то все повторилось, как тогда. Врач, которая делала УЗИ, с улыбкой сказал ей, что все идет хорошо, сердцебиение сильное и отчетливое, ребенок развивается как положено и волноваться нет причин.
        Она вышла из больницы, сжимая в руке два снимка ребенка у себя в утробе, не в состоянии сдержать слезы облегчения и счастья.
        Мелани посидела какое-то время в пикапе, собираясь с духом, чтобы позвонить Форду на мобильный. Он ответил тут же:
        - Нелл? Что случилось?
        - Ничего не случилось. Я сделал УЗИ. С ребенком все замечательно. Я просто хотела, чтобы ты знал. У меня для тебя есть снимок. Я оставлю его у Изабелл.
        Он не сразу ответил, а когда заговорил, то голос у него прозвучал хрипло.
        - Слава богу. А уже можно определить, мальчик это или девочка?
        - Нет. А ты хочешь узнать? С Мэттью они не смогли определить.
        - Я не знаю. А ты хочешь?
        - Я не уверена. Я позвоню тебе, когда будет известно. А теперь мне пора на работу. До свидания, Форд.
        - До свидания, Нелл, - все также хрипло произнес он.
        У нее ушло еще десять минут, чтобы вытереть глаза и успокоиться. Потом она завела машину и выехала с территории больницы. Когда она подъехала к дому Изабелл, то полностью овладела собой.
        Изабелл настояла на том, чтобы Мелани выпила горячего, прежде чем присоединиться к Джеймсу в саду. Свекровь была в восторге от снимка ее будущего внука.
        - Ты не возражаешь, если я сделаю себе копию, а уж потом отдам снимок Форду? - спросила Изабелл после горячего шоколада и булочек с заварным кремом. - Он заедет позже к обеду. Может, ты останешься?
        Мелани покачала головой:
        - Я собираюсь к Мириам.
        Мелани подумала, что будет правильно не скрывать от свекрови своих визитов, и о вчерашнем визите она ей сказала.
        - С моей стороны не будет назойливым, если я спрошу, как все прошло? - поинтересовалась Изабелл.
        - Конечно нет. Но я не могу пока ничего ответить, потому что сама не уверена. Это было… болезненно.
        - Но хоть какая-то польза есть?
        Мелани пожала плечами:
        - Не знаю, Изабелл. Думаю, время покажет. - Она допила шоколад и встала. - Пойду помогу Джеймсу с посадкой.
        Выйдя из дома, она подняла лицо к серебристо-серому небу. Как может боль принести пользу? Следующие визиты ее страшили.
        Ноябрь перешел в декабрь, морозный и ослепительный от снега, но Мелани и Джеймс успели закончить работы у Изабелл к концу первой недели декабря.
        А Форд сдержал слово. Он не приезжал в коттедж и не звонил ей. Да он мог провалиться в тартарары, а она ничего не узнала бы. Это раздражало Мелани, и она ругала себя за непоследовательность.
        Гордость мешала ей говорить о нем с Изабелл. Что она могла сказать свекрови? Спросить, как он себя чувствует? Счастлив ли он? После того как Изабелл спросила, не останется ли она пообедать в тот день, когда она сделала УЗИ, свекровь говорила о чем угодно, только не о Форде, и Мелани заподозрила, что свекровь выполняет указания сына.
        Конечно, она могла ошибаться. Возможно, у нее паранойя, но, что бы то ни было, жаловаться она не имела права.
        Но она скучала по нему. Ужасно скучала. Когда в начале года она ушла от него, ей было очень тяжело, но тогда она смирилась с тем, что с ее браком покончено. Она окунулась с головой в работу, обустраивала свой новый дом, старательно выполняла дизайнерскую работу, добиваясь процветания своего ландшафтного бизнеса. Хотя это не заменило ей Форда, но мысли на какое-то время заняло.
        Но сейчас…
        В ту августовскую ночь он вновь открыл дверь, захлопнуть которую она была бессильна. Он проник в ее мысли… и в тело - она положила руку на свой округлившийся живот. Она хотела его видеть, хотела помимо своей воли, а по мере того, как сеансы у Мириам продолжались, желание ее росло.
        Она находилась в каком-то странном состоянии: глубоко укоренившиеся страхи, а также ощущение того, что она нелюбима и никчемна - то, что она всегда прятала от окружающих за внешней сдержанностью и деловитостью, - были извлечены на поверхность. Ей пришлось примириться с этим. Постепенно этот плотный сгусток боли, страха и отчаяния, обосновавшийся у нее в сердце, начал медленно исчезать. И хотя происходило это не без душевных страданий, ей становилось легче. В нее начала проникать мысль о том, что она не была ответственна за смерть родителей и бабушки, и за трагическую гибель подруги. Ничего из этого не было ее виной.
        Воспринимать таким образом выкидыш было труднее, поскольку рана еще кровоточила. Преодолеть это ей помогло то, что Мириам плакала с ней вместе. Она призналась Мелани в том, что потеряла шестимесячного ребенка и долгое время потом винила себя.
        - Обычно мы, женщины, берем вину на себя, наказываем себя, пытаемся понять необъяснимую трагедию, - сказала Мириам, вытерев глаза. - Но вы не виноваты. Вы отдали бы жизнь за Мэттью, как и я отдала бы свою за жизнь моего ребенка.
        - Форд как-то сказал мне то же самое, - задумчиво произнесла Мелани.
        - Он прав. - Мириам ласково похлопала ее по руке. - Он очень вас любит. Не многих женщин любят так, как Форд любит вас. Вы можете ему верить. Но вы ведь сами это знаете?
        Но может ли она верить себе? Она очень хотела бы. Больше всего на свете она хотела бы оставить прошлое позади и поверить, что сможет быть хорошей женой и матерью, а также разумной и оптимистичной. Но как узнать, есть ли у нее твердость духа, чтобы добиться этого, или она снова погрузится в старые страхи и волнения, которые сломают ее и тех, кто ей дорог?
        Накануне сочельника Мелани вспоминала разговор с Мириам. Она устроилась на диване в гостиной около горящего камина и смотрела по телевизору старый рождественский фильм, не очень внимательно следя за сюжетом.
        Они с Джеймсом закончили работу в саду Изабелл, и Джеймс укатил на Рождество к родителям в Шотландию, хотя Мелани подозревала, что его больше привлекал праздник Хогманей[2 - Хогманей - торжественная встреча Нового года в Шотландии.]. Джеймс пригласил Мелани поехать с ним, поскольку в доме родителей всегда полно народу на праздники и еще один человек их не обременит. Но она отказалась. Друзья приглашали ее на рождественский обед, а также Изабелл и Мириам, но Мелани вежливо всем отказала.
        Она запретила единственному человеку, с кем хотела провести Рождество, приближаться к себе и разрывалась на две части, желая позвонить Форду, чтобы просто услышать его голос, и опасаясь чего-то такого, что может иметь последствия. Она купила для него рождественскую открытку, но потом решила не посылать, потому что не придумала нужных слов. Она позвонит ему после Рождества, чтобы сообщить о последнем УЗИ. А до этого осталось две недели.
        Мелани положила ладонь на пополневший живот и в ответ почувствовала трепетание. Она улыбнулась. За последнюю неделю это участилось и вызывало у нее умиление. Ее ребенок живет, растет и двигается. Она заметила, что этот младенец начал двигаться намного раньше, чем Мэттью, но знающие подруги заверили ее, что со вторым ребенком все происходит именно так. И каждый раз, когда крохотные ручки и ножки били ее изнутри, она спрашивала себя, сможет ли передать их ребенка Форду и уйти. Ее это убьет. Мелани плотно закрыла глаза. Будет ли ее уход лучшим выбором для малыша? Она уже не была в этом уверена. Была уверена до того, как начались сеансы у Мириам, но теперь… Чем больше она разбиралась в себе, тем чаще лелеяла надежду. Возможно ли это? А если она обманывается надеждой?
        - Мелани, вы не Иона, приносящий несчастье. - Мириам сказала это на их последнем сеансе, когда они прощались. - Вы такая же, как все. Некоторые люди плывут по жизни без каких-либо проблем, у других - масса проблем, но все дело случая, пусть это и несправедливо. Я не могу обещать, что остаток вашей жизни будет похож на корзину с цветами, никто не может, но я могу сказать, что у вас есть выбор прямо сейчас. Вы можете либо видеть сплошные негативные стороны жизни и убеждать себя, что наступил конец света, либо взять жизнь за горло и подчинить своей воле. Понимаете, о чем я?
        - Как Касси и Сара? - ответила Мелани.
        Сара - это маленькая девочка в инвалидной коляске с фотографии. Красивая, с вьющимися каштановыми волосами и огромными прозрачными зелеными глазами. Но у нее врожденный дефект позвоночника. Касси, ее мать, посвятила ей свою жизнь, а летом у Касси диагностировали рассеянный склероз. По словам Мириам, ее дочь полна решимости противостоять болезни всеми возможными способами. Сара, хоть и совсем маленькая девочка, обладала таким же сильным характером, как и Касси. Мириам гордилась ими, а Мелани она призналась, что пролила много слез, но так, чтобы дочь и внучка этого не видели, потому что ни одна из них не позволяла проявлять жалости к себе.
        - Вы можете быть такой же, Мелани, - сказала Мириам. - Я знаю это.
        В камине искрами вспыхнуло полено. Это отвлекло Мелани от размышлений. И она бросила взгляд на кучку дров - их осталось мало, да и ящик для угля был пуст. Надо сходить за дровами и углем, пока не стемнело. Мелани неохотно поднялась с дивана. Летом Джеймс помог ей соорудить в саду навес для запаса дров и мешков с углем. Пристройка примыкала к забору участка местного фермера, где у него стояли сараи для сена, поэтому он и не возражал.
        Мелани открыла дверь во двор, и ледяной порыв ветра ударил ей в лицо. Над головой нависло темное небо, хотя было только три часа дня. Она наполнила ящик углем и унесла в дом. Затем пошла за дровами, взяла несколько поленьев, а когда вернулась, чтобы взять еще, то заметила какое-то движение около ограды за поленницей. Она испугалась, что это крыса - соседи говорили, что видели пару старых крыс, которые пролезли из сараев фермера. Мелани побежала в дом. Сердце от испуга стучало, как барабан. Но, затворив дверь, она поняла, что должна все-таки пойти и посмотреть, что это. А если там застряла птица или какой-нибудь зверек? Зачем только ее понесло во двор? Сидела бы дома и смотрела телевизор! Она надела пальто и снова отворила дверь. Кажется, за эти несколько минут температура упала. Для детей, конечно, такое снежное и морозное Рождество - большая радость. Мелани прошла к навесу. Она была готова тут же отпрыгнуть, если этот грызун с глазами бусинками сделает движение в ее сторону.
        Но на нее уставилась не крыса. Протиснувшись в узкую щель, на дровах сидела, дрожа, маленькая полосатая кошка с огромными янтарными глазами.
        - Привет. - Мелани протянула руку. Но кошка отпрянула. - Эй, не бойся. Иди ко мне, киска.
        Мелани несколько минут уговаривала кошку ласковыми словами, но ничего не добилась, только замерзла и дрожала не меньше животного. Она разглядела, что кошка - кожа да кости, но живот у нее раздутый, а это означает, что кошка либо с котятами, либо больная. Обуреваемая жалостью к бедняжке, Мелани пошла в дом за кусочком цыпленка, надеясь едой выманить ее. Но кошка не вылезла из своего укрытия.
        - Я не могу оставить тебя здесь. Ну, пожалуйста, выходи, - едва не плача, умоляла Мелани.
        С каждой минутой становилось все темнее, дул пронизывающий ветер, но не бросать же животное на произвол судьбы? Мелани боялась отодвинуть поленья, за которыми пряталась кошка, потому что тогда могла рухнуть вся поленница и придавить несчастную. Мелани попыталась до нее дотянуться, но не доставала всего несколько дюймов.
        - Нелл? Что, черт возьми, ты здесь делаешь и с кем разговариваешь? - раздался сзади голос Форда.
        Она обернулась. Это он. То ли от холода, то ли от резкого движения, то ли от облегчения, что он рядом и поможет ей, но темнота перед глазами сгустилась, в ушах зашумело, и Мелани с корточек упала на мягкое место. Все, что она успела запомнить, это отчаянное желание не потерять сознание.
        Глава 10
        Мелани не потеряла сознание. Форд опустился около нее на колени и обнял, советуя глубоко дышать и не двигаться. Да она ни на что другое не была способна. Только вдыхать его запах, ощущать его рядом, такого большого, сильного, уверенного. Когда он хотел взять ее на руки, Мелани, запинаясь, выговорила:
        - Нет. Нет, Форд. Там кошка. Ей плохо.
        - Кошка? О чем ты? Женщина, ты замерзла. Я отнесу тебя в дом.
        - Нет! - Она оттолкнула его руки. - Там кошка, вон там за дровами. Она больна или ждет котят, а может, и то и другое. Посмотри сам. - Мелани с помощью Форда поднялась на ноги, но с места не сдвинулась и повторила: - Посмотри вон туда. Я не могу до нее дотянуться. Форд, мы не можем оставить ее здесь в такую погоду…
        - Хорошо, хорошо. - Увидев, что она держится на ногах и с ней, по-видимому, все нормально, Форд всмотрелся туда, куда она ему показала. Сначала он подумал, что она все сочинила, а потом увидел маленькое существо, которое пряталось за поленьями. - Да, вижу. Ты уверена, что она не вылезет оттуда и не убежит домой, как только мы уйдем?
        Господи! Какие же мужчины бестолковые! Мелани терпеливо сказала:
        - Абсолютно уверена. Да ей и бежать некуда. Разве ты не видишь, что она смертельно боится людей? И она голодная.
        Форд прищурился, пытаясь в почти полной темноте разглядеть кошку:
        - По-моему, она достаточно упитанная. Кругленькая такая.
        - Это у нее живот круглый, а остальное - кожа да кости. Господи, мы должны что-то сделать.
        - Хорошо. - Форд был даже благодарен этой кошке. Он приехал, потому что услышал, что погода ухудшается. Это послужило оправданием, которое он никак не мог придумать, чтобы увидеться с Мелани. Не станет же она возражать против того, что он заехал посмотреть, достаточно ли у нее запасов, поскольку надвигается снежная буря? Форд скупил чуть не половину супермаркета, не забыл и про деликатесы по случаю праздника. Он надеялся, что Мелани смягчится и пригласит его зайти и что-нибудь выпить, но чего он уж точно не ожидал, так это подобного приема. Пусть и обязан он бездомной кошке, но, как говорится, нищим не приходится привередничать.
        - Что ты собираешься сделать? - спросила Мелани. - Мы должны ей помочь.
        Понимая, что такой шанс выпадает редко, он кивнул в сторону коттеджа:
        - Открой дверь и захлопни, как только я впущу кошку в дом.
        - Но ты же до нее не дотянешься!
        - Дотянусь.
        Если есть Бог на свете, то он дотянется. Убедившись, что Мелани встала в дверях коттеджа, он просунул руку в узкую щель между оградой и дровами. Кошка зашипела, выпустила когти, но ему удалось схватить ее за загривок и вытащить наружу. Мелани права - бедняга тощая, как скелет, за исключением раздувшегося живота, наверняка полного котят.
        Форд вырос среди кошек и собак и знал, как держать животное. Он прижал кошку к теплому шерстяному пальто, ласково ее успокаивая. И даже не выругался, когда она снова выпустила когти.
        Мелани продолжала волноваться и после того, как они внесли кошку в дом. Форд, не отпуская кошку с рук, велел Мелани налить в блюдце теплого молока и приготовить какую-нибудь еду.
        - У тебя найдется для нее картонная коробка?
        Мелани налила молока в блюдце и стала мелко нарезать кусочек цыпленка.
        - Я могу принести одеяло.
        - Что угодно подойдет.
        Кошка немного успокоилась, но продолжала дрожать. Форд гладил ее, и, к его удивлению, кошка не вырывалась, а неподвижно лежала у него на коленях. Как долго кошка обходилась без еды, можно лишь догадываться. Но то, что ей пришлось нелегко, было ясно по ее виду. Скорее всего, это была домашняя кошка, а когда хозяева поняли, что у нее будут котята, она стала для них обузой.
        Мелани поднесла блюдце с молоком кошке, и за несколько секунд оно опустело. Со слезами в горле Мелани произнесла:
        - Бедняжка. Как мог кто-то выбросить такую красивую кошечку?
        - Трудно это понять, - мрачно заметил Форд. - А теперь попробуй дать ей цыпленка. Я не хочу ее отпускать с рук - она может удрать.
        Цыпленка постигла участь молока. Форд расстегнул пальто и пристроил кошку у себя на груди на кашемировом свитере. Он запахнул полы, так что животное оказалось в теплой норке.
        - Нужно ее согреть. Сейчас это самое главное, - сказал он.
        - Принести еще еды? - спросила Мелани и, протянув руку, погладила полосатую головку. Кошка съежилась, но потом успокоилась.
        - Нельзя давать ей слишком много и сразу - она очень долго ничего не ела, и ее может вырвать. Подождем час-другой.
        - Я никогда в жизни не была так рада кого-нибудь увидеть, - честно призналась Мелани, глядя прямо в глаза Форду.
        Кого-нибудь. Не его конкретно. Но опять же это лучше, чем ничего. Он улыбнулся.
        - Я оставил своего белого скакуна на парковке, но приятно узнать, что я все еще могу растопить сердце прекрасной дамы. Кстати, у меня в машине полно разной еды.
        - Полно еды?
        - Обещают снежные заносы, и я хотел быть уверенным, что у тебя достаточно продуктов. - Учитывая свои «успехи» с кошкой, он решил попытать счастья. - И я надеюсь, что мы можем вместе поесть… до того, как я уеду.
        - Это было бы замечательно, - ответила она, серьезно глядя на него своим карими глазами.
        Кошка начала мурлыкать, а Форд тоже едва не замурлыкал и с улыбкой сказал:
        - Послушай, как она мурлычет. Милая кошечка. Несмотря на все, что с ней случилось, она готова нам доверять.
        - Я сварю кофе. Правда, без кофеина.
        - И прекрасно, что без кофеина. - Для него нектаром показалась бы грязь, смешанная с водой.
        Форд пил кофе, а кошка прижалась к его груди и заснула. Они с Мелани разговаривали о всяких мелочах, стараясь не касаться болезненных тем. За окном завывал и свистел ветер, сотрясая стекла.
        Мелани принесла одеяло, и они устроили кошке кровать в пластмассовой корзинке для белья. Еще раз покормив животное, Форд осторожно извлек кошку из-за пазухи и уложил в корзинку. Кошка мгновенно заснула, а Мелани перенесла корзинку к батарее на кухне.
        - Она совсем молодая, - сказал Форд, глядя на пушистый клубок. - Но она с котятами, и, если я не ошибаюсь, они скоро появятся.
        - Как скоро? - переполошилась Мелани. В детстве ей не приходилось заниматься с животными, а уж что касается рождения котят…
        - Трудно сказать. Может, через несколько часов, а может, и дней.
        - Но мы успеем довезти ее к ветеринару?
        - Это может ей навредить. - Форд задумался. - А как далеко ближайшая лечебница?
        - Понятия не имею.
        - Посмотри в телефонном справочнике, а я пока что принесу продукты из машины. - Он взглянул на часы. - Скоро пять, но они должны еще работать. Я им позвоню - может, кто-нибудь согласится приехать на дом.
        - Но они нас не знают. Мы ведь не являемся их клиентами, - засомневалась Мелани.
        - Сначала спросим.
        Не думая о том, что она делает, Мелани обхватила его за шею, крепко поцеловала и тут же быстро отошла от него.
        Он, совершенно ошарашенный, смотрел на нее.
        - Это за что?
        - За заботу.
        - О кошке?
        - Не только о кошке.
        Интуиция подсказала ему не торопить события.
        - Я - за продуктами, а ты ищи номер телефона.
        Когда он позвонил в ветеринарную лечебницу, которая находилась в пятнадцати милях в ближайшем городке, там не слишком были любезны, но в конце концов соединили с ветеринаром. К счастью, ветеринар оказалась молодой женщиной, только недавно начавшей практику и с энтузиазмом относящейся к работе. Форд, правда, использовал свое обаяние и к тому же был готов сразу по телефону расплатиться кредитной картой за визит, а за дальнейшие расходы - наличными.
        Но Мелани, слушая его разговор, была абсолютно уверена, что все дело в его шарме, когда ветеринар сказала, что приедет через час.
        Когда Мелани открыла сумки, принесенные Фордом, то не поверила своим глазам, увидев такое количество продуктов. Тут был и запеченный окорок, и индейка, и аппетитные канапе, а еще свиной пирог с кисло-сладкой фруктовой приправой, сыры всевозможных сортов, консервы, рождественский пирог, украшенный Санта-Клаусом, коробка шоколадных кексов, сладкие пирожки, овощи, орехи, фрукты и еще много чего.
        - Форд, да семья из четырех человек не съест столько за неделю, - слабым голосом произнесла Мелани, вынимая содержимое из последней сумки. - Ведь здесь только я. Что на тебя накатило?
        - Наверное, я догадался, что у тебя гость. - Он улыбнулся, глядя на нее поверх горы пакетов на столе.
        - Гость? - Она покраснела и стала засовывать пакеты в холодильник.
        Он кивнул на спящую кошку.
        - О да, конечно, но она едва ли много съест.
        На секунду Мелани подумала… Но нет, он не посмел бы навязаться ей в гости. Если бы она хотела, чтобы он провел Рождество с ней, то пригласила бы его. Но хочет ли она этого? Или, чтобы быть честной, хочет ли она того, во что это может вылиться после Рождества? Потому что одно она знала наверняка - она не может больше безответственно вести себя по отношению к нему. Она должна быть уверена в себе. А она не была уверена. Не была. Или была?
        - Кошке надо кормить котят, и она наверстает упущенное время, - пошутил он по поводу привезенной еды.
        И словно по заказу, кошка проснулась, потянулась и раскрыла большие янтарные глаза, потом вылезла из-под одеяла. Когда Форд поднял ее из корзинки, она не сопротивлялась, только мяукнула. Мелани быстро согрела еще молока и нарезала цыпленка, но на этот раз Форд поставил кошку на пол. Опустошив оба блюдца, кошка потянулась, пошла к своей постели, запрыгнула туда и улеглась на одеяле. Потом посмотрела на них.
        Мелани опустилась на колени и стала гладить полосатую шерстку, под которой проступали ребра.
        - Она такая красивая, - шептала Мелани, - и такая смелая. И как, наверное, испугалась, потому что котята вот-вот должны родиться, а у нее нет ни дома, ни еды. Удивительно, что она так долго продержалась.
        Под ладонью ощущалось ритмичное подергивание - кошка урчала и мурлыкала, - а Мелани хотелось плакать. Как можно так жестоко обойтись с живым существом? Выбросить зимой на улицу, когда у кошки нет никакой возможности выжить, и у котят тоже?
        - Но теперь она обрела тебя, - мягко произнес Форд. - И она чувствует, что ты о ней позаботишься.
        - Ты думаешь, что я должна оставить ее у себя? - Мелани подняла на него глаза.
        - Да. Ей нужен кто-то, кто будет любить ее безоговорочно.
        Мелани сморгнула навернувшиеся слезы.
        - Она такая тощая. Форд, я боюсь, что она не переживет роды. А котята? Что с ними будет? Если их мать едва не умерла от голода, какими они могут появиться на свет?
        - Не спеши. Думаю, что она сильнее, чем выглядит. Не ставь на ней крест.
        - Я и не собираюсь.
        - Вот и славно. - Он улыбнулся. - Значит, у нее есть шанс прорваться.
        Звонок в дверь прервал их разговор. Ветеринар оказалась крупной розовощекой женщиной и к тому же сердечной и с ласковыми руками. Кошка покорно отнеслась ко всем манипуляциям.
        - Ей, скорее всего, не больше года. Такая милая кошечка, - сказала ветеринар, закончив осмотр. - Она сама еще котенок, и это плохо. Ей трудно будет рожать, а сил у нее нет. Учитывая то, что она так отощала, я не знаю, будет ли у нее достаточно молока для котят и вообще - переживут ли она и котята роды.
        - Что мы можем сделать, чтобы она выжила? - спросил Форд.
        - Главное для нее - отдых и еда, еда и отдых. У вас есть лоток, чтобы ей не выходить на холод? Важно, чтобы она все время была в тепле.
        - Лотка нет, но мы что-нибудь найдем, - сказал Форд.
        - Ночью вы ничего не найдете. Езжайте со мной в лечебницу, и я дам вам один из наших, а также специальный корм для беременных и кормящих кошек. Сейчас я сделаю ей укол витаминов, а как только она немного окрепнет, ей понадобится вакцинация от кошачьего гриппа и других болезней. Полагаю, что роды начнутся очень скоро, хотя в ее случае трудно сказать точно когда. Если роды начнутся и будет что-то не так, позвоните мне. Вот номер моего мобильного. - И с улыбкой добавила: - Почти гарантирую, что она начнет рожать, как только я сяду за рождественский завтрак.
        - Вы так любезны и добры, - сказала Мелани.
        - Это особый случай, - ответила ветеринар. - А сейчас в течение суток кормите ее понемногу и почаще. Но должна вас предупредить - шансы родить живых котят у нее малы. Я дам вам капли с витаминами - будете добавлять ей в пищу, хотя, боюсь, уже поздно что-либо изменить.
        Мелани кивнула:
        - Мы все равно попробуем.
        - Хорошо. Ласково разговаривайте с ней. Вы не прочитаете этого в журналах по ветеринарии, но, по моему мнению, доброта творит чудеса с животными, с которыми плохо обращались. Они понимают намного больше, чем мы думаем.
        Ветеринар дала еще несколько указаний и уехала вместе с Фордом, а Мелани осталась с Табитой - так она решила назвать кошечку. Она была как на иголках, пока отсутствовал Форд. Перед отъездом он перенес корзинку в гостиную, и теперь Мелани сидела на коврике перед камином. Она включила телевизор, но ее внимание было приковано к спящей кошке. Она молилась, чтобы роды не начались до возвращения Форда. Он знает, что надо делать. Он всегда знает.
        Мелани почувствовала огромное облегчение, когда в замке повернулся ключ и она услышала его голос. Она выбежала в коридор и затараторила:
        - Ты все привез? Может, дать ей немного кошачьей еды? А куда мы поставим лоток? Как ты думаешь, мы поймем, когда ей нужно сделать свои дела?
        Форд с веселым удивлением смотрел на нее.
        - Да, да, поставим лоток около корзинки.
        Он заполонил собой крошечный коридор и выглядел таким… неотразимым. Она сама не знала, как у нее вырвалось:
        - Ты останешься на ночь на случай, если что-нибудь случится?
        Он довольно улыбнулся.
        - Я не собираюсь оставлять тебя одну, Нелл. А теперь мы займемся нашей пациенткой - покормим ее. Да и нам пора поесть. О’кей? Что-нибудь быстрое, ветчина и яйца. У тебя найдется для меня лишнее одеяло и подушка? Я буду спать на диване.
        - Ты не поместишься на моих диванах. С кошкой останусь я.
        - Тебе необходимо выспаться. - Он посмотрел на ее живот, обтянутый платьем из ангоры. - Я прекрасно устроюсь. Давай-ка посмотрим, как кошке понравится кошачий суп.
        Они открыли банку - противно запахло рыбой. Но Табита прикончила блюдце на одном дыхании.
        - Кошачья черная икра, - заметил Форд, вспомнив цену этого кушанья. - Наверное, мне стоит выйти из моего бизнеса и заняться кормом для кошек.
        Мелани улыбнулась. Как здорово, что он здесь! И не только из-за Табиты.
        Они ужинали в столовой. Посередине стола красовался зеленый остролист с ярко-красными ягодами. В гостиной благоухала маленькая елка, украшенная игрушками и блестками. Все это создавало впечатление праздника. У Мелани не было никакого желания отмечать Рождество. Не было… до тех пор, пока она не услышала голос Форда.
        По настоянию Мелани корзинку с Табитой поставили так, чтобы можно было ее видеть, когда они ели. После ужина Мелани отнесла кофе и шоколадные кексы в гостиную, а Форд переместил туда же Табиту и устроил у камина. Кошечка не возражала и спокойно выглядывала из корзинки.
        Шоколадные кексы были такие вкусные, что Мелани проглотила один за другим три штуки и в смущении посмотрела на Форда:
        - Я буду размером с дом до того, как родится ребенок. Теперь, когда тошнота прекратилась, все, о чем я думаю, - это о еде. Не успею съесть завтрак, как жду ланча, а потом обеда. А тут Рождество… Сколько искушений: кексы, сливовый пудинг, шоколад.
        - Нелл, для меня ты всегда выглядишь великолепно. - Он приподнял ей подбородок, слизал липкую шоколадную капельку с уголка рта и начал целовать… целовать так, словно в мире никто больше для него не существовал. Ее губы, мягкие, теплые и сладкие, как глинтвейн… Она поцеловала его в ответ, провела руками по плечам и запуталась пальцами в волосах.
        Он, осмелев, стал целовать ее крепче и требовательнее. И как-то само собой она очутилась у него на коленях. Дорожка из поцелуев обжигала ей шею и впадинку на груди.
        У Мелани перехватило дыхание, а Форд приподнял ей голову, чтобы увидеть ее раскрасневшееся лицо.
        - Я хочу тебя, - прошептал он, - все время хочу. За письменным столом, в машине, дома, когда ем или принимаю душ. Нет ни минуты, чтобы я о тебе не думал. Ты у меня в крови, ты это знаешь? На всю жизнь. Это такая сладкая боль, с которой невозможно бороться.
        - А ты хочешь бороться? - еле слышно спросила она.
        У него скривились губы в горькой улыбке.
        - Иногда мне казалось, что боль утихнет, если с ней бороться, но нет, я не стал бороться.
        Когда она поцеловала его, он сомкнул ладони у нее на груди, ощутив сквозь шерсть платья, как напряглись соски. Она не стала возражать, когда он потянул наверх подол. Наоборот, она подняла руки, помогая ему стянуть платье через голову. Сквозь кружевной бюстгальтер просвечивала пополневшая грудь. Выемка на груди стала глубже, живот округлился. У Форда дыхание от волнения застряло в горле. Ее тело изменилось, приспосабливаясь к его сыну или дочке. Сердце разрывалось от любви, любви собственника этого великолепия, принадлежавшего только ему одному.
        - Ты такая красивая, Нелл, - шептал он, не скрывая слез. - Такая красивая.
        Они раздевали друг друга, лаская легкими прикосновениями рук и губ, пока, обнаженные, не смогли больше сдерживать желания. Тогда Мелани устроилась поверх него и стала медленно опускаться, принимая его в свое теплое и мягкое лоно. Он изо всех сил старался не торопиться, чтобы она одновременно с ним испила полную сладострастную чашу. Ее восторженное лицо доставило ему не меньшее удовольствие, чем само чувственное наслаждение.
        Он почувствовал, что она достигает экстаза, и в упоении соединился с ней. Спустя несколько минут расслабленная Мелани прижалась к нему.
        - Скажи, что это не сон, - пробормотал ей на ухо Форд.
        - Нет, не сон, - ответила она.
        Он увидел, что она дрожит, протянув руку, снял со спинки дивана плед и укрыл их обоих. Она положила голову ему на грудь и через минуту уже спала. Тишину нарушало только шипение и треск в камине. Пахло сосновыми дровами. Форд посмотрел на корзинку. Кошка тоже мирно спала, маленькое полосатое тельце поднималось и опускалось в такт с дыханием.
        «Я твой должник, потому что сейчас, благодаря тебе, я никуда не уезжаю отсюда», - молча произнес Форд.
        На стенах комнаты плясали тени от отблесков пламени в камине и от огоньков на елке. Форду казалось, что он лежит в теплой, уютной пещере. За окном выл и стонал ветер, в стекла бил дождь со снегом.
        Прижимая к себе Мелани, Форд закрыл глаза.
        Глава 11
        Отдаленный гул нарушил сон Мелани. Она открыла глаза и увидела, что лежит щекой на груди Форда, а гул - это стук его сердца. Внутри у нее задвигалось дитя, и довольно прытко, словно понимая, что его отец рядом.
        Мелани улыбнулась своим фантазиям. Приподняв голову, она посмотрела на Табиту - кошка крепко спала.
        «Господи, пожалуйста, пусть все хорошо закончится и для нее, и для котят, - молча молилась Мелани. - Пожалуйста».
        Форд сказал - Табита знает, что может доверять им, что ей нужен кто-то, кто любил бы ее безоговорочно. Сейчас она поняла, почему его слова так созвучны ее душе. Вот так Форд поступал с того самого дня, когда они познакомились, - он всегда ставил ее нужды перед своими, и в спальне, и вне спальни, и его любовь была беспредельна.
        Она прерывисто вздохнула.
        После смерти Мэттью она ушла в себя, занималась самобичеванием, была настолько убеждена, что она - человек, приносящий несчастье, и что Форду было бы лучше без нее, что ей и в голову не приходило, будто она может ошибаться. Она была слишком эгоцентрична и не думала о том, что он тоже страдает. Она многое узнала о себе на сеансах у Мириам, и кое-что из этого ей было тяжело переварить.
        Но Форд не видел ее такой, какой она сама себя видела. Он любил ее. Любил безгранично и безоговорочно. Так, как он призывал ее любить Табиту. Когда она от него ушла, он сказал ей, что никогда ее не отпустит. Она может с ним развестись, сбежать на другую сторону света, отказываться видеть его или разговаривать с ним, он все равно никогда не оставит попыток заставить ее одуматься и вернуться к нему. Тогда это ее испугало, даже повергло в ужас. Но сейчас…
        Мелани посмотрела на его спящее лицо. Сейчас она была ему благодарна. Мелани провела рукой по животу. Она никогда не сможет уйти от своего ребенка и от отца этого ребенка. Господи, как она могла, пусть и на минуту, подумать об этом?
        А сейчас? Если она возвращается к Форду, то это будет соединение телом, душой и мыслями. Она просила Бога о счастье для Табиты, но она должна верить в такое же счастье и для себя. Верить, что может без колебания отдать себя в руки Форда, отдать ему ту часть себя, которую она всегда оберегала от посягательства.
        Мелани услыхала царапанье - это проснулась Табита и стала вертеться в корзинке. Кошка замяукала, завыла, потом выпрыгнула из корзинки и скрылась за другим диваном.
        О нет. Мелани рывком села и этим разбудила Форда, который сонно пробурчал:
        - Что такое… Нелл?
        - Кажется, Табита рожает. Что будем делать?
        Форд сел, спустил ноги с дивана и откинул со лба взъерошенные волосы.
        - Где она?
        - За тем диваном. Ветеринар говорила, что она может спрятаться.
        Форд встал и, как был голый, прошлепал по комнате и заглянул за диван. Черт, Нелл права - кошка ведет себя в точности как предупреждала ветеринар.
        Повернувшись к Мелани, он подобрал их разбросанную одежду.
        - Мы мало что сможем сделать. Разве что следить за ней. Я переставлю корзинку за диван, если она захочет туда залезть. Оденься и приготовь нам выпить чего-нибудь горячего.
        - Как же все это скоро произошло, - испуганно сказала Мелани.
        Форд погладил ее по щеке.
        - Не паникуй. Это может передаться кошке. Животные чутко улавливают настроение. Принеси для нее теплого молока и еды. А теперь будь хорошей девочкой и оденься.
        На кухне Мелани увидела в окно, что ледяная крупа превратилась в снег и снежный покров был уже несколько дюймов высотой. Кружились пушистые снежные хлопья, а небо затянули нависшие облака. Если снегопад продолжится, как же до них доедет ветеринар?
        Мелани заставила себя заняться делами. С Табитой все будет хорошо. И с котятами тоже. Так должно быть.
        Табита вылакала молоко, но до еды не дотронулась. Вой из-за дивана усилился, и Мелани с трудом сдерживалась, чтобы усидеть на месте, а не ходить взад-вперед по комнате. Форд принес еще дров и угля, а потом уселся на пол и стал наблюдать за Табитой. Первый котенок родился через три часа, но кошка не захотела возвращаться в корзинку. Она умело откусила детское место и облизала детеныша своим шершавым языком. Когда Форд увидел, что котенок шевелится, то вздохнул с облегчением, больше обрадовавшись за Мелани, чем за кошку.
        Следующий котенок родился довольно быстро, и Табита проделала с ним все то же, что и с первым.
        - Ты только посмотри, Форд, - прошептала Мелани. - Она будет прекрасной матерью. А котята живы и чувствуют себя хорошо.
        Он посмотрел на Мелани - она лежала рядом с ним на ковре. Он хотел было предупредить ее, что еще рано радоваться и что все может пойти не так гладко: могут родиться еще котята, и им может не повезти, как первым двум, да и Табита слишком истощена, чтобы пережить дальнейшие роды. Но, заглянув в карие глаза Мелани, он прикусил язык и молча погладил ее по руке.
        Они ждали очень долго и не смели уйти со своего наблюдательного пункта. Наконец, на свет появился третий котенок, и Табита снова занялась его облизыванием. Затем подхватила кроху и положила в корзинку, куда до этого отнесла двух других детенышей. Потом она быстро разделалась с едой и молоком - все это Форд подсунул ей под диван поближе к корзинке - и улеглась около котят, а до этого не обошла своим вниманием лоток.
        - Как ты думаешь, котят всего три? - спросила Мелани. У нее затекла шея, она ужасно устала, но при этом ощущала небывалый подъем.
        - Похоже, что так. - Форд старался не показать, какое он испытал облегчение, что все обошлось. Табита, кажется, успешно справилась с родами, невзирая на свое плачевное состояние, а котята уже успели присосаться к ее животу. Хорошенько разглядеть их не удалось, видно было только, что они мокрые и гладкие после облизывания и мало похожи на кошек.
        - Что нам делать теперь? - Мелани села и повертела шеей. - Не хотелось бы оставлять ее одну.
        - Пусть Табита отдыхает - она это заслужила. - Форд встал и поднял Мелани на ноги. - Отправляйся спать, а я лягу здесь и буду за ней присматривать.
        Мелани смотрела на своего мужа. Она знала, что должна сказать.
        - Отнеси корзинку наверх и поставь около батареи в спальне, чтобы мы были рядом на случай, если ей понадобится помощь.
        Форд пристально на нее посмотрел.
        - Я… я больше не хочу спать одна, - прошептала Мелани. - Я была не права… во многом не права, Форд. Наверное, в глубине души я это знала, но благодаря Мириам все вышло на поверхность, все сомнения и страхи. Я… я хочу, чтобы мы были вместе не только на Рождество, но и до конца наших жизней и…
        Она не успела закончить, потому что оказалась в его объятиях. Он подхватил ее на руки и целовал так, словно для них никогда уже не наступит завтра. А она целовала его в ответ точно так же и прижималась к нему так же крепко.
        Поставив Мелани на ноги, он подвел ее к дивану и усадил себе на колени.
        - Ты уверена? - мягко спросил он. - Уверена, что все сомнения и страхи позади?
        Он заслужил правду. Она провела ладонью по его лицу.
        - Я хочу быть такой, - честно призналась она. - И сейчас я знаю себя намного лучше, но думаю, что не совсем избавилась от них.
        - Но это естественно, Нелл. - Он крепко поцеловал ее в губы. - Волнения и страх сопутствуют любви, потому что боишься потерять того, кого любишь. Но лучшее в тебе дает силы преодолеть неуверенность. Понимаешь, о чем я? - Он снова ее поцеловал. - И почти все время твоя лучшая сторона побеждает. У тебя было трудное начало жизни, и у тебя развился защитный механизм - держать людей на расстоянии, чтобы тебе не причинили вреда и чтобы ты не навредила им. А потом появился я, и все изменилось. Даже если бы с Мэттью все обернулось по-другому, ты все равно рано или поздно почувствовала необходимость открыть то, что ты прятала глубоко внутри своей души. Это произошло бы медленно, более естественно.
        - Но случился выкидыш. Мэттью умер. - Ей было очень больно это произнести, но природа боли за последние несколько недель неуловимо изменилась.
        - Да, он умер. И горе останется навсегда. Ко гда происходит подобное несчастье, всегда возникает много всяких «если бы» и «но». Не только ты одна винила себя. Я знал, что тебе в тот день нездоровилось. Я мог бы остаться с тобой дома. И Джанет тоже себя упрекает, потому что допустила, чтобы ты сама отнесла вниз поднос.
        Мелани кивнула. Сколько раз она хотела повернуть время вспять? Много, много раз. Она переживала каждую минуту того утра, пока ей не начинало казаться, что она сходит с ума. Это необходимо прекратить. Раз и навсегда. Она должна быть сильной для этого ребенка и для Форда, и для памяти Мэттью.
        - Он был такой красивый, - сквозь слезы вымолвила она.
        - И такой крошечный. - Голос Форда прозвучал сдавленно и хрипло. - Он почти ничего не весил в моих руках.
        Она прижалась лбом к его лбу, их слезы перемешались, но впервые с тех пор, как умер Мэттью, это были целебные слезы.
        - Я люблю тебя, - тихо сказала Мелани. - Я всегда тебя любила и всегда буду любить. Я хочу, чтобы ты это знал. Ты - моя вторая часть, лучшая.
        - Ничего подобного. - Он крепко ее поцеловал. - Для меня ты совершенство во всем, никогда этого не забывай. И я никогда не причиню тебе боли, Нелл. Я, конечно, могу временами тебя раздражать, но причинить тебе боль - никогда. У нас будут дети… - он положил руку ей на живот, - и внуки, мы вместе состаримся. Как тебе это?
        - Звучит заманчиво.
        - А как насчет того, чтобы поужинать в постели? А утром - завтрак в постели, может, даже ланч в постели?
        Форд принес на подносе хлеб с хрустящей корочкой, ароматную ветчину, канапе и сыр, пирог из свинины и рождественский пирог. Но вначале устроил Табиту с котятами около батареи в спальне.
        После праздничной еды Мелани свернулась калачиком под боком у Форда. За окном кружились крупные снежинки, Табита мирно спала в корзинке, котята грелись у теплого материнского брюшка, и Мелани подумала, что это был самый лучший ужин в ее жизни.
        Затем, сытые и довольные, они снова погрузились в любовные ласки, медленные и чувственные - торопиться им было некуда. Мелани заснула в объятиях Форда. Ей хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась. За несколько часов ее жизнь изменилась до неузнаваемости, а Форд стал для нее неизмеримо ближе, чем когда-либо раньше. Возможно, это произошло из-за того, что тяжелые испытания, через которые они прошли, сделали их сильнее. А может, от того, что она впервые ничего от него не скрывала. Эти мысли пролетели в ее сонном мозгу. Она перестала быть настороже, перестала обороняться и поэтому смогла больше не подавлять свои чувства.
        Перед тем как окончательно погрузиться в сон, Мелани посмотрела на Табиту с котятами и улыбнулась - три малюсеньких существа старательно сосали молоко. Они уже высохли, шерстка распушилась. Один казался светлее двоих других, и вся троица выглядела вполне здоровой.
        Мелани твердо решила оставить у себя Табиту со всеми тремя котятами. В их доме в Кингстоне-на-Темзе большой сад - идеальное место для четырех кошек. Она уже представляла, как котята играют и гоняются друг за дружкой по лужайкам и кустам, взбираются на деревья, нежатся на солнышке или прячутся в тени. Табита никогда больше не узнает, что такое голод и страх. Все это проносилось в голове у Мелани, пока она не уснула.
        Мелани пробудилась утром в канун Рождества от крепкого поцелуя. Она открыла глаза и увидела, что комната утопает в свете, а Форд, на котором, кроме кухонного фартука, ничего не надето, улыбается ей.
        - Ваш завтрак, мэм. - Он указал на поднос с английским завтраком - тосты, джем и апельсиновый сок на тумбочке у кровати. - Мадам желает чего-либо еще?
        Разве может такое быть, чтобы обычный пластиковый фартук оказался настолько эротичным? Фартук обвивал бедра Форда, волосы на груди мысом спускались к талии и пупку. Он выглядел немыслимо сексуальным. Она обхватила его шею руками, а когда он наклонился, потянула вниз на кровать.
        - Я люблю тебя, - сказала она, с жадностью целуя его. - Очень сильно.
        - То, что я чувствую к тебе, словами не выскажешь. - Он заключил ее лицо в ладони и смотрел, не мигая, в бархатисто-карие глаза. - Ты ведь знаешь, что я тебя никуда больше не отпущу? Что бы ни случилось в будущем, чего бы оно нам ни сулило, хорошие времена или плохие, я не отступлюсь. О’кей?
        - О’кей. - Она снова его поцеловала.
        - А после Рождества я отвезу тебя домой. И не возражай.
        - Меня и Табиту с ее выводком. - Мелани каждое слово сопровождала поцелуем. - Я всегда хотела завести когда-нибудь домашних животных. А тут четверо за один заход.
        - Мы возьмем их всех?
        - Конечно. Табита это заслужила.
        - А я? - Форд крепко прижал Мелани к себе, и она животом ощутила его набухший член. - Чего заслуживаю я?
        - Всего, - прошептала она.
        - Ну, в таком случае…
        Он зацеловал ее. Все тело у Мелани запульсировало и затрепетало от желания, от лихорадочного возбуждения.
        Как она могла жить эти долгие, одинокие месяцы без него? Это было существование, а не жизнь. Жизнь - это быть рядом с Фордом, чувствовать его, любить его. И дело не только в плотской близости, в его нежности, заботе о ней, терпении и любви, которые он выказывал ей с первых же дней, как они встретились. Даже когда умер Мэттью, он ни разу не обвинил ее, утешал ее, не считаясь с собственным горем.
        Она отвечала поцелуем на каждый его поцелуй, лаской на каждую ласку, а когда он раздвинул ей бедра, она с радостью приняла его в свое лоно. Их соитие вознесло обоих на небывалую высоту, они одновременно достигли вершины чувственного восторга, и когда их накрыли сладостные волны, оба в унисон выкрикивали имена друг друга.
        Потом они лежали, обнявшись и постепенно возвращаясь в реальность дня.
        Форд с улыбкой провел кончиком пальца по губам Мелани.
        Она ощутила движение ребенка, на этот раз сильнее, чем обычно, и, поймав руку Форда, положила себе на живот:
        - Чувствуешь?
        У него засветилось лицо.
        - Да. Слегка колышется, но… да, я чувствую.
        - Наш ребенок, Форд.
        И, сказав это, она поняла, что страх окончательно исчез.
        Глава 12
        Снегопад возобновился еще до ланча, но Форд успел расчистить дорожку к навесу и запастись дровами и углем. Они чувствовали себя очень уютно, сидя, обнявшись, перед камином, смотрели телевизор, ели купленные Фордом деликатесы и любовались на Табиту с котятами. Кошка с жадностью поглощала еду, словно наверстывала упущенное время, а три котенка выглядели на удивление крепенькими.
        Была уже середина дня, снег прекратился, и небо сделалось перламутровым с серебристыми полосками. Вдруг раздался стук в дверь - на пороге стояла девушка-ветеринар в высоких зеленых резиновых сапогах, теплых брюках и пуховике, от чего казалась вдвое толще.
        - Я ездила на ферму не далеко отсюда и вот решила заглянуть к вам, - весело сообщила она, словно не стояла по колено в снегу. - Как наша пациентка?
        Пока ветеринарша осматривала Табиту и котят, Мелани приготовила ей горячее питье. Закончив осмотр, она объявила, что и кошка, и котята вполне здоровы.
        - Рыжий котенок - мальчик, а с черно-белыми пятнами - девочки. Кошка, судя по всему, отлично справляется с обязанностями матери. - Она залпом выпила кофе и ушла со словами: - Рада сказать, что все хорошо, что хорошо кончается.
        - Да. - Форд взял Мелани за руку и повторил: - Действительно, все хорошо, что хорошо кончается. Счастливого Рождества.
        В первый день Рождества они проснулись очень поздно, хотя и легли рано. Их любовные игры затянулись, и лишь на рассвете они наконец погрузились в сон в объятиях друг друга.
        Утро было ясным и сияющим, небо - голубоватый хрусталь, а пейзаж вокруг коттеджа - зимняя сказка. Издалека доносился звон церковных колоколов. Казалось, что мир, укрытый белым покрывалом, заново родился.
        Форд принес кофе Мелани в постель. Ее не оставляло восхитительное ощущение истомы и приятной лени. Но тут увидела рядом со своей чашечкой кофе и тостом завернутый в красивую бумагу подарок. Она встрепенулась.
        - Форд, а я ничего для тебя не приготовила. Ну зачем? Не нужно было этого делать.
        - Нет, нужно. - Он улыбнулся на такую чисто женскую реакцию. - К тому же у меня было небольшое преимущество перед тобой - я знал, что приеду сюда, и собирался оставить это для тебя после того, как уеду.
        - Что там?
        - Сама посмотри, но сначала… - он обнял ее и нежно поцеловал, - счастливого Рождества, моя любимая.
        Она развязала ленточку и развернула бумагу, потом открыла крышку коробочки и… ахнула - внутри лежала изящная брошь: два миниатюрных попугайчика из драгоценных камней касались в поцелуе друг друга крыльями и клювиками.
        - Форд… - Мелани подняла на него глаза, - какая красота! Где ты это отыскал?
        - Мне сделали это на заказ. - Он поцеловал ее в кончик носа. - Брошка говорит о том, что я хочу говорить тебе каждый день.
        Камни переливались в солнечном свете, падающем из окна, птички казались живыми. Сердце у Мелани запело от счастья. У них все будет хорошо, они пережили бурю и выстояли. Она в это верила.
        Первый день Рождества выдался на славу. Форд приготовил обед, они слушали рождественские гимны и песни по CD-плееру. Форд не разрешил Мелани ему помогать, сам умело разложил еду по блюдам, а когда полил бренди сливовый пудинг и поджег, она не удержалась от радостного визга.
        Табита умяла кусочки индейки и до последней капли вылизала сливки с блюдца, после чего устроилась в корзинке со своим пушистым семейством, явно не желая перебираться куда-то еще от тепла в камине.
        После ланча Мелани с Фордом слепили во дворе снеговика. Солнце расцветило небо красными, золотыми и фиолетовыми дорожками, воздух был морозным и бодрящим, а где-то совсем близко лаяли собаки.
        На мгновение Мелани пронзила боль от того, что с ними нет Мэттью. Он, наверное, уже начал бы ходить и радостно топал по снегу.
        - Ты думаешь о нем.
        Она не ожидала, что Форд за ней наблюдает, а когда он заключил ее в объятия и крепко прижал к себе, она прошептала:
        - Я бы так хотела сказать ему, что мы его любим, что всегда будем любить. И не важно, сколько еще детей у нас будет, он навсегда останется нашим бесценным маленьким мальчиком, нашим первенцем.
        - Когда родится этот ребенок, мы станем семьей, Нелл, и хотя горе от потери Мэттью никогда не исчезнет, ты научишься жить с этим горем и перестанешь чувствовать себя виноватой. И сможешь испытать счастье и радость.
        - Ты веришь в это? На самом деле?
        - Да, верю. - Его глаза блестели в сгущающихся сумерках. - Мы должны продолжать жить, заботиться и любить других детей, которые нам будут посланы.
        - Откуда ты знаешь, что я временами так и чувствую? - Мелани подняла на него широко раскрытые от удивления глаза.
        - Да потому, что я сначала чувствовал то же самое. Я думаю, что все родители чувствуют это после потери ребенка. Это не только ужасное несчастье, но оно противоестественно - родитель не должен пережить своего ребенка.
        Она прильнула к нему. Сколько в нем силы и понимания!
        - На этот раз все будет хорошо, да? - тихо выговорила она. - Я не смогу вынести, если…
        - Ничего не повторится. - Он пальцем приподнял ей подбородок и заглянул в глаза. - У нас будет прекрасный сын или дочь, Нелл. Обещаю. Посмотри на Табиту и верь. О’кей?
        Она неуверенно улыбнулась:
        - Люди подумают, что это глупо… глупо верить, что для нас это добрый знак, потому что какая-та кошка родила и выжила, несмотря ни на что.
        - Мне наплевать, что думают люди. - Он крепко прижал ее к себе. - И не забывай, что сейчас Рождество - время чудес и исполнения желаний. Кто мог подумать всего несколько дней назад, что мы с тобой будем вот так стоять, Нелл? Но мы же стоим обнявшись. Мы снова вместе и стали сильнее, чем раньше. А что касается чуда… - он дотронулся до ее живота, - то всего лишь одна ночь любви, и зачат этот ребенок.
        - Значит, ты говоришь, что мы - часть рождественского чуда? - улыбнулась Мелани.
        - Абсолютно точно. - Он засмеялся и поднял глаза к эффектному полосатому небу. - Посмотри - зрелище в стиле модерн специально для нас.
        Мелани тоже засмеялась:
        - Ты - помешанный.
        - Помешанный на тебе. Не отрицаю. - Он повернул ее лицом к снеговику в забавном наряде - розовом, пушистом шарфе и соломенной шляпе с лентами и цветочками. - Снеговика мы с тобой нарядили?
        - Да.
        - В таком случае предлагаю вернуться в дом и согреться.
        - Перед огнем с кружкой дымящегося шоколада?
        - Можно и так. - Глаза у него загорелись. - Но не совсем то, что я имел в виду. Я думал кое о чем более… приятном.
        - Более приятном, чем горячий шоколад?
        - На сто процентов.
        - О, в таком случае…
        - И помни. - Он взял в ладони ее холодное лицо, и глаза у него сделались серьезными. - Я люблю тебя, а ты любишь меня. Все остальное - все! - вторично.
        Мелани кивнула. Она хотела этому верить. Ей необходимо было верить.
        - Я люблю Рождество.
        Она обвила его руками за шею, а он поцеловал ее в лоб, едва не уронив у нее с головы ярко-красную шапку с помпоном.
        - Это лучшее время года, - хрипло произнес он. - Самое лучшее.
        Глава 13
        Мелани вспоминала колдовство Рождества, когда в последнюю неделю мая Форд вез ее в больницу.
        Лучшей погоды нельзя было и желать. Почти месяц стояли теплые, солнечные дни, больше характерные для Средиземноморья, чем для Англии, и Джеймс с помощником, которого наняла Мелани, торопились, чтобы успеть все сделать. Компания Мелани имела стабильную репутацию надежной, с первоклассными результатами, а это сулило хорошие перспективы. Но Мелани не думала ни о Джеймсе, ни о процветании компании. «Астон-мартин» Форда несся к больнице, а она вспоминала очарование тех дней, когда они с Фордом находились в уединении их особого мирка. Ну и Табита с котятами, конечно, были с ними.
        Котята быстро росли и успели приобрести отличительные черты. Двух кошечек назвали Холли и Айви, а котика - Ноуэл. Эта троица порой бывала неуправляемой, но Табита оказалась строгой матерью. Мелани их обожала, но любимицей все-таки осталась Табита. Полосатая кошка бегала за Мелани, как собачка, и больше всего любила лежать у ее ног или на коленях. Свой непослушный выводок она усмиряла, давая котятам оплеухи лапой и шипя на них, но в общем и целом это была счастливая семейка.
        - Ты уверен, что все кошки остались в доме, когда мы уезжали? - забеспокоилась Мелани.
        - Абсолютно уверен, - терпеливо ответил Форд. Мелани уже дважды задавала ему одни и тот же вопрос. - Телевизор выключен, задняя дверь заперта. О’кей?
        Мелани улыбнулась ему. У нее уже несколько часов продолжались схватки, но они не были регулярными, и поэтому особой срочности ехать в больницу она не видела. Вдруг схватки сделались интенсивными и сильными, с меньшими промежутками. Форд перепугался. Сумка с вещами была давно собрана, но он почему-то не сразу смог ее найти.
        Мелани посмотрела на спидометр и сказала, стараясь не выдать своего волнения:
        - Форд, у нас скорость пятьдесят вместо дозволенных тридцати в этой зоне.
        - Знаю.
        - У нас достаточно времени. - Не успела она это произнести, как началась новая схватка.
        Форд бросил на нее взволнованный взгляд, но не снизил скорость.
        - Я же говорил тебе, Нелл, что надо было выехать несколько часов назад.
        - Все хорошо. - Схватка отпустила, и Мелани смогла снова ему улыбнуться. - Трех будущих мам с курсов для беременных отправили домой из-за ложной тревоги. Я не пережила бы, если бы это случилось со мной. Я хотела быть уверенной.
        Форд застонал.
        - А как тебе родить ребенка в машине? - Он тут же понял, что сморозил глупость, и быстро добавил: - Конечно, мы бы с этим справились, но я предпочитаю, чтобы ты была в больнице.
        Она тоже это предпочитала и тоже начала сомневаться, не припозднились ли они, но Форду не призналась. Он и так несется сломя голову.
        Мелани переключила свое внимание на ребенка. Они с Фордом решили, что не станут выяснять его пол на двадцатой неделе. Им это было не важно. Единственное, что их волновало, - это чтобы ребенок родился здоровым.
        Они приехали в больницу в благоухающих летними запахами сумерках, но Мелани впервые была глуха к красоте цветущих кустов вокруг парковки, потому что следующая схватка сжала тисками ей живот. Она вонзилась в руку Форда ногтями.
        - Я побегу за креслом. - Форд с загнанным выражением лица огляделся, словно кресло стояло во дворе. - Сядь обратно в машину.
        Она с силой вцепилась в него, переживая еще одну схватку, потом твердо заявила:
        - Я не собираюсь ехать в кресле, Форд Мастерсон. Схватки каждые четыре минуты, и в этот промежуток мы успеем дойти до приемного покоя.
        Он с восхищением смотрел на нее. После Рождества она вернулась с ним домой в Кингстон-на-Темзе и легко приспособилась к прежней жизни. Она поражала его своим спокойствием. В отличие от него - последние недели перед рождением ребенка он был сам не свой. Они отделали детскую в бледно-лимонных и кремовых тонах и приготовили все к появлению малыша.
        Сейчас у Форда от волнения и беспокойства за Мелани внутри все тряслось. Он не ожидал, что она будет так страдать, хотя мог бы догадаться.
        Они не успели дойти до приемного покоя, как началась следующая схватка. Мелани снова ухватилась за него. Его охватил страх. А если ребенок родится прямо на парковке? Почему он не настоял на том, чтобы приехать в больницу раньше? Но она такая упрямая. И в то же время такая замечательная, красивая, удивительная.
        Мелани отпустила его кисть, и он увидел у нее на лбу капельки пота.
        - Ох. - Она улыбнулась. - Ты помнишь, что говорили нам на курсах, если ребенок появится неожиданно?
        - Не помню.
        Он почти нес ее до дверей приемного покоя, но стоило им войти внутрь, как всем занялся больничный персонал. Форд почувствовал хоть какое-то облегчение. Очень скоро они были отправлены в родильное отделение и оказались в родильной палате. В голове у Форда царила полная сумятица, но когда он посмотрел на Мелани, которая внимательно слушала и выполняла указания акушерки, то у него в мозгу все встало на свои места.
        - Ты прекрасно справляешься, любимая, - шептал он. Если бы только он мог взять на себя ее боль! - Уже скоро.
        На самом деле схватки с промежутками в три минуты продолжались еще два часа. Для Форда время тянулось бесконечно, хотя врачей это, кажется, не беспокоило.
        Мелани начала уставать, она даже погружалась в дрему на пару минут, но руку Форда по-прежнему сжимала очень крепко. Она улыбалась ему и говорила, что все хорошо. Он чувствовал себя беспомощным и задавал акушерке ненужные вопросы, пока эта достойная особа не испепелила его взглядом.
        Но после полуночи весь процесс ускорился. У Мелани начались потуги, пришла вторая акушерка, обе встали у согнутых ног Мелани, а он сидел рядом и держал ее за руку. Он боялся, что у нее не осталось сил, но, как всегда, оказался не прав там, где дело касалось Мелани. Она тужилась, пыхтела и дышала так, как ей велели.
        Спустя двадцать минут родился их сын, которого акушерка назвала великаном и положила на руки Мелани. Форд знал, что, проживи он даже сто лет, никогда не забудет, с каким выражением Мелани смотрела на маленькое сморщенное личико. А младенец открыл ясные серо-голубые глаза, словно узнал свою маму.
        - Привет, - тихонько произнесла она. Слезы текли у нее по лицу, когда она поцеловала атласный лобик. - Я твоя мама, мой драгоценный. А это твой папа. - Она повернулась к Форду с сияющей улыбкой и увидела, что у него тоже мокрые щеки.
        - Он такой красивый. - Форд нежно поцеловал ее, а потом протянул руку к своему сыну, который немедленно схватил его за палец с удивительной для такого крохи силой. Он засмеялся. - Ты только посмотри на эту шапку черных волос.
        - Он будет красивым в папу, - заметила одна из акушерок, с улыбкой глядя на счастливых родителей. - Да он крепкий парень. Уверена, что весит больше десяти фунтов.
        На самом деле Люк Форд Мастерсон весил десять фунтов и девять унций.
        Мелани держала сына на руках и гладила кончиком пальца детскую щечку, а Форд пристроился сбоку на кровати и обнимал ее за плечи.
        - Как ты себя чувствуешь? - спросил он.
        - Божественно, - ответила она, - и немного печально. Только не думай, что я люблю его меньше, но просто я подумала про Мэттью…
        Он кивнул и сжал ей плечо.
        - Форд, правда, он красивый? И он уже похож на тебя. У него твой нос. Видишь?
        Форд смотрел на своего сына, самого красивого ребенка во всей Англии, но… он выглядит так, как и положено младенцу. Интересно, почему женщины могут видеть то, что большинство мужчин не видит? Он улыбнулся.
        - Я бы предпочел, чтобы он был похож на тебя.
        - О нет, - не согласилась Мелани. - Наши дочери будут похожи на меня, а сыновья - на тебя.
        Господи, после того, что она только что вынесла, она уже думает о следующих детях! Форд был потрясен. Он крепко поцеловал ее в губы.
        - Я люблю вас, миссис Мастерсон.
        - А я люблю вас, мистер Мастерсон. Навсегда.
        Эпилог
        Семья Мелани и Форда разрасталась. Спустя восемнадцать месяцев после рождения Люка появились девочки-близнецы Эйми Мелани и Софи Изабелл. Как и предсказывала Мелани, девочки были копией их матери. А двумя годами позже родился Джон Уильям. Уильям - это имя отца Форда.
        После рождения близнецов они перебрались из Кингстона-на-Темзе в деревню, в огромный старый елизаветинский особняк с обширным земельным участком и великолепным садом. Для детей там было раздолье. Они даже соорудили шалаш недалеко от дома на гигантском дубе. Мелани не нашла в себе сил продать коттедж - с ним были связаны незабываемые воспоминания о том чудесном Рождестве. Теперь в коттедже жил Джеймс - к нему перешла большая часть дел в фирме, у него было пятеро помощников, а также пожилая сотрудница, которая занималась канцелярской работой. К семейству Табиты присоединились две приблудные собаки, но верховодили кошки. Дети подросли и получили в свое распоряжение двух пони, потом Мелани приютила старенького ослика.
        Они были вполне счастливы, но когда Джон пошел в школу, Мелани решила, что пора поговорить с Фордом о том, что долгое время подсознательно крутилось у нее в голове. Весной умерла Изабелл. Она жила вместе с ними несколько лет, поскольку ей стало трудно находиться одной в своем доме.
        Мелани и Форд сидели у бассейна и наблюдали за детьми - своими и детьми друзей, - играющими в воде. Был чудесный июньский день, высокое безоблачное сине-голубое небо, из сада долетали пьянящие запахи.
        Мелани повернулась к Форду - он загорал в шезлонге рядом с ней. Как всегда, когда она смотрела на него, пульс у нее учащался. В одних плавках, поджарый и мускулистый, он волновал ее, и волновал так сильно еще и потому, что не сознавал своей неотразимости. Она наклонилась и прижалась долгим поцелуем к его губам, потом откинулась в шезлонге и сказала:
        - Мне надо поговорить с тобой.
        Он улыбнулся, серо-голубые глаза сощурились.
        - Можешь заранее не уславливаться о встрече, любовь моя. Мы ведь женаты, помнишь? - пошутил он.
        О да, она это хорошо помнит. Божественные, полные блаженства ночи на огромной кровати были постоянным напоминанием.
        - Форд, я серьезно. Я хочу, чтобы мы с тобой взяли в семью ребенка. Ребенка, который никому не нужен. Такого, каким была я.
        Форд выпрямился.
        - Теперь, когда Джон пошел в школу, а твоей мамы больше нет с нами, думаю, что пришло время. Когда я ухаживала за Изабелл, то чувствовала, что ей необходимо все мое внимание, но сейчас я свободна от этих забот.
        Форд внимательно смотрел на свою жену. Он никогда не уставал смотреть на нее. Ему казалось, что она становится моложе с каждым прожитым годом, счастье семейной жизни позволило ей не утратить детской непосредственности и живости воображения.
        - Ты в этом уверена? - спросил он. - Ведь это предполагает серьезные изменения, и поначалу будет нелегко. И детям придется привыкать.
        Мелани кивнула, радуясь тому, что он наотрез не сказал «нет».
        - Я знаю. Поверь мне - это не прихоть. А наших детей я люблю… не выразить словами, как сильно. И они всегда будут у меня на первом месте. Но… - Она замолкла, подбирая убедительные аргументы. - Они понятия не имеют о том горе, с которым некоторые дети живут каждый день, и, слава богу, что не знают. Но если такие дети будут жить вместе с ними в одном доме, то наши собственные четверо детей вырастут лучшими людьми. Форд, я не хочу, чтобы они росли, не понимая того, что не всем повезло так, как им. Я… я помню, что чувствовала, когда была ребенком, и хочу отдать долг. Я хочу помочь обездоленным детям, дать им возможность быть желанными и любимыми. У нас громадный дом, так что мы вполне сможем обойтись без четырех гостевых комнат - мы ведь все равно редко ими пользуемся.
        Форд сосредоточенно наморщил лоб.
        - А как быть с уходом за столькими детьми? Им же нужно посвящать время и внимание. Я могу чаще бывать дома, но не постоянно, и я не хочу, чтобы ты одна этим занималась, Нелл. Тебе трудно пришлось, пока ты ухаживала за моей мамой, и, хотя дети - это совсем другое дело, тебе понадобится помощь.
        - Я это знаю. Видишь ли, я поговорила на днях с Джанет. Ты ведь знаешь, что мы иногда обедаем вместе?
        Форд кивнул. Он знал, что Мелани не теряла связи с их прежней домработницей, виделась с ней и на Рождество посылала подарки.
        - Так вот. Тебе ведь известно, что ее муж умер в прошлом году, двое детей обзавелись семьями и уехали, с ней осталась одна дочка, у которой трудности в развитии, но она отлично умеет готовить и убираться в доме, как и ее мать. Я знаю, что Джанет очень хотела бы приехать сюда и работать экономкой, а дочка будет ей в помощь. Втроем мы прекрасно справились бы с хозяйством. У меня освободится время и для наших детей, и для приемных. Форд, все получится. Я знаю, что получится. Но ты тоже должен этого захотеть.
        - А где Джанет с дочкой будут жить? Во флигеле, который мы построили для мамы?
        - Тебе это не нравится?
        - Нет, что ты. - Он запустил ладонь в волосы, как делал всегда, когда что-то обдумывал или был взволнован. - Но я должен детально во все вникнуть… Мы должны.
        - Полностью с тобой согласна.
        - Будут проверки, волокита и еще бог знает что. Нам придется сообщить подробности нашей жизни совершенно чужим людям, прежде чем мы получим разрешение.
        - Я тоже это себе представляю, но… Форд, я хочу попытаться. Если ничего не выйдет, - она пожала плечами, - значит, так тому и быть.
        У Форда на лице промелькнула улыбка.
        - Нелл, я знаю тебя - ты ни за что не отступишь, раз для тебя это так важно, да? - Он наклонился к ней и коснулся рукой ее щеки. - То, что важно для тебя, важно и для меня - и ты это знаешь.
        Когда он вот так на нее смотрит, то единственное, чего она хочет, - это утонуть в его объятиях. Но она довольствовалась тем, что сжала ладонями его лицо и крепко поцеловала.
        - Значит, я могу навести необходимые справки?
        Форд поднес к губам ее левую руку и коснулся пальца с обручальным кольцом.
        - Мы будем заниматься этим вместе. О’кей?
        - О’кей, - прошептала в ответ Мелани. Как же она его любит!
        Социальные службы приняли их весьма благожелательно, однако, как и предполагал Форд, без бюрократических проволочек не обошлось. Но к Рождеству они получили все необходимые документы и привезли на праздники детей, мальчика и девочку.
        Дети успели настрадаться за свою недолгую жизнь и смотрели на всех взрослых с недоверием - а мальчик едва сдерживал злость, - но стоило Мелани увидеть эти испуганные личики, как она сразу их полюбила.
        Вечером в канун Рождества Мелани села у кровати мальчика и рассказала ему историю маленькой девочки, которая чувствовала себя одинокой и всеми брошенной. Ребенок слушал, враждебно глядя на нее, но когда она сказала, что та маленькая девочка - она, куда-то исчезли недоверчивость и угрюмость, и он начал задавать вопрос за вопросом. А потом его собственная печальная история вылилась наружу. Дети в доме крепко спали, зная, что утром найдут в чулках подарки, а Мелани два часа разговаривала с мальчишкой, пока он не заснул.
        Когда она спустилась вниз, Форд подвел ее к высоким окнам. Редкие снежинки падали на сверкающий белый покров, деревья вокруг дома завораживала своей белоснежной красотой.
        - Новый мир, - прошептал Форд, прижимая к себе Мелани. - Вот чего я хочу для этих детей, Нелл. Я слышал, как ты разговаривала с мальчиком. Я знаю, что ты преобразишь его жизнь.
        - Мы оба это сделаем. - От волнения у Мелани сел голос.
        - Но ты в большей степени. - Он улыбнулся, целуя ее. - Нелл, у нас будет еще много рождественских чудес. Наша семья разрастается, и это замечательно. И все благодаря тебе, любовь моя. Все благодаря тебе. Чем я тебя заслужил?
        - А я думаю о том же каждый раз, когда смотрю на тебя, - прошептала она. - Ты не отпустил меня, когда я ушла. Ты пришел за мной. Ты и не представляешь, что это для меня значило.
        - Мы не позволим этим малышам уйти. - Форд посмотрел на жемчужное небо, с которого падал снег. - Нас ждет еще одно волшебное Рождество, моя любимая.
        Так и произошло.
        notes
        Примечания
        1
        Совершившийся факт (фр.). (Здесь и далее примеч. пер.)
        2
        Хогманей - торжественная встреча Нового года в Шотландии.