Кольцо на счастье Ирэн Бург
        # Рэйчел Макгнот вела безупречную жизнь дочери безупречных родителей. Отец подобрал ей подходящего жениха, и вскоре Рэйчел предстояло стать безупречной женой молодого перспективного политика. Однако в один прекрасный день Рэйчел вдруг поняла, что ее тошнит от этой безупречности, идеальности и безукоризненности. Потому что все, что ее окружает, замешано на лжи, и все они - ее отец, мачеха, жених - лгут ежечасно, ежеминутно, ведь маски, которые они надели, давно стали частью их натуры. Но она, Рэйчел, больше не желает иметь ничего общего с людьми, манипулировавшими ею ради своих интересов. Что же ей делать? Исчезнуть. Превратиться в другого человека. Ей нужны новые документы, новое имя, новая жизнь. И в этой новой жизни все будет так, как захочет она, Рэйчел Макгнот!
        Ирэн Бург
        Кольцо на счастье
        Пролог
        Было около восьми вечера, пятница. В небольшом ресторанчике Нового Орлеана собиралась вечерняя публика. Странного вида мужчины и женщины. Они сидели за столиками без скатертей, тихо о чем-то беседовали, и, когда дверь открывалась, кое-кто из них бросал подозрительный взгляд, облегченно вздыхая, если видел знакомое лицо.
        Здесь подавали недорогую, без изысков еду, пиво, виски и скотч, столовое местное вино. В этом месте всегда дежурили особого типа девицы, которые, поймав добычу, устремлялись по деревянной лестнице наверх, в свои дешевые, пропахшие потом и приторно-сладким запахом туалетной воды комнатки.
        Владельцем этого ресторанчика, как и еще нескольких подобных заведений в дешевых кварталах Нового Орлеана, был Бобби Лоу, темнокожий коренастый человек неопределенного возраста. Начинал он свой бизнес с торговли девушками на улице, но, когда женился на Лоретте, обрел более весомое положение. Теперь его дело стало менее рискованным и более прибыльным. А еще, и что, может быть, для него было важнее, чем все остальное, он мог наслаждаться комфортом и каждый вечер слушать музыку. Его измочаленная во многих переделках душа расправляла крылья и устремлялась ввысь, как только он слышал что-либо стоящее.
        Блестящее лаком фортепьяно стояло в дальнем конце полутемного узкого зала. Медноволосая пианистка, склонив голову так, что не видно было ее лица, перебирала клавиши легко, как будто вела неторопливую привычную беседу в кругу друзей.
        В полутемный зал, освещенный лишь матовыми светильниками на столах, вошел высокий широкоплечий мужчина в добротном, но не модном костюме. Он помедлил в дверях, оценивая взглядом обстановку. Профессионально улыбаясь, к нему направился коротышка-метрдотель, креол лет пятидесяти с солидными усами, которые украшали его круглое как блин лицо, и с выпирающим из пояса светлых брюк животом.
        - Добрый вечер. Вы заказывали столик?- спросил он, профессионально приветливо улыбаясь, невольно прикидывая, кем бы мог быть этот посетитель.
        На праздношатающегося туриста не похож. Темный дешевый костюм, дорогая обувь. Тяжелая шея выпирает из-под расстегнутого воротничка немодной рубашки, галстук отсутствует.
        - Хотите пообедать?
        Мужчина приподнял густую темную бровь и пронзил коротышку быстрым, колющим, как удар кинжала, взглядом.
        - Я буду ужинать,- сказал он таким тоном, что возражать ему не хотелось. Попроси он открыть кассу и достать всю наличность, никто бы и не подумал сопротивляться.
        - Желаете присесть у стойки или займете столик? Есть свободный в глубине зала.
        Поздний посетитель бросил быстрый взгляд на стойку бара. За ней расположилась группка мужчин, рядом сидела девушка с длинными, обтянутыми светлыми лосинами ногами и скучающе играла соломинкой в полупустом бокале. Девушка лениво убрала прядь с лица, но, как только ее блуждающий взгляд поймал взгляд вошедшего, вмиг подобралась, закинула ногу на ногу и провела кончиком языка по ярко-алым, будто пропитанным кровью губам.
        - Я хочу поужинать в комфорте, бар мне не подходит,- ответил мужчина.
        Девушка у бара разочарованно поджала губы.
        Усатый коротышка провел мужчину в конец зала. Ловко лавируя между столиками, он профессиональным взглядом продолжал оценивать незнакомца. Тот наверняка был офицер - армии или полиции. Обручального кольца на руке нет. Скорее всего, в отпуске. Одинок, холост, скучает. В тусклом свете ресторанного зала волосы его казались совсем черными, большие крепкие ладони таили угрозу. Метрдотель указал на столик с двумя пустующими стульями и дернул подбородком, что должно было быть воспринятым как вежливость.
        - Скотч? Виски?- предложил метрдотель.
        - Бренди, бифштекс с кровью, много картофеля.
        Голос мужчины невольно заставил метрдотеля поежиться. Низкий, отрывистый. Приказ, не просьба.
        Метрдотель суетливо поклонился и, развернувшись, быстро направился на кухню. Только сделав несколько шагов, он понял, что выполняет не свойственные ему обязанности, отдал заказ официанту, а сам поспешил к бару. Глоток виски привел его в себя, а вышедшая под свет софитов полногрудая женщина с блестящими как золото волосами пообещала более приятное продолжение вечера.
        Златовласка стояла на вспыхнувшем от ярких прожекторов подиуме и выглядела так притягательно, что гул голосов в зале стал смолкать. Взгляды всех устремились к ней - пышнотелая, белокожая, с большими, жирно подведенными глазами, она как будто выставляла себя на продажу по самой высокой цене.
        - Лоретта, милашка! Лоретта, красотка! Привет, лапочка!- раздалось из зала.
        Лоретта бережно сняла микрофон со стойки.
        - Добрый вечер,- сказала она глухим томным голосом и махнула рукой, будто звала к себе в постель.
        - Привет, привет!- отозвался зал.
        Аккомпаниаторша коснулась пальцами клавиш, Лоретта запела. Зал завороженно слушал хрипловатый голос певицы, и только мужчину за дальним столиком в углу, что потягивал бренди, чувственный голос явно оставил равнодушным. Он с удовольствием хрустел хорошо прожаренной картошкой, жевал кровавый бифштекс, а закончив, закурил сигару, откинувшись на спинку стула. Казалось, его ничто не волнует.
        Он заметно оживился, только когда Лоретта закончила выступление. Певица принимала цветы и знаки внимания, девушка, аккомпанирующая ей, собрала ноты и, сунув под мышку, пошла к выходу.
        Мужчина, что так равнодушно воспринимал выступление певички, резко встал со своего места и, в несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, перехватил аккомпаниаторшу у выхода.
        - Кейли Сандерс?
        Девушка подняла на него глаза. Он не подал виду, как его поразил ее взгляд. У нее были изумительные глаза: ясные, чистые, но таящие загадку, влекущие. В них хотелось смотреть не отрываясь, хотя и становилось страшновато, как от высокого неба над высокогорным плато. Он перевел взгляд на ее губы. Лучше бы ему не делать этого! Ее чувственный мягкий рот так и звал к поцелую…
        Губы девушки дрогнули.
        - Мы знакомы?..
        - Вилли Дик.
        - Чему обязана?
        - Прошу уделить мне некоторое время. Буду признателен, если вы окажете мне честь и разделите мой досуг.
        - Мистер Дик, я не девушка для сопровождения. У меня был долгий, трудный день. Я устала. Будьте добры, пропустите меня. Я спешу домой.- Она на секунду запнулась. - Меня ждет муж,- сказала она нарочито громко и отчетливо.
        Девчонка совершенно не умеет врать, отметил про себя мужчина.
        - Ваша сестра ничего не знает о вашем замужестве.
        Она напряглась, взгляд выражал смятение.
        - Лилит дала мне о вас иную информацию. Вы одиноки и… глубоко переживаете за ее благополучие. Ведь так? Вам небезразлична судьба вашей любимой сестры?
        - Что с Лилит?..- выдохнула девушка, и ее бледное лицо пошло красными пятнами.
        - Немного терпения, я вам все расскажу.
        Он взял ее за руку - пальцы ее были холодны как лед - и повел за собой в глубь зала, усадил за свой столик.
        - Красное вино,- приказал он официанту.
        Заказ тут же был исполнен.
        Дрожащей рукой девушка поднесла бокал ко рту.
        Пока она пила, мужчина беззастенчиво разглядывал ее. На ней был тонкая белая в полоску блузка, свежая, без единого пятнышка. На безымянном пальце правой руки он заметил кольцо с крупным камнем. Лицо красивое, с правильными чертами. Выступающие скулы и темные круги под глазами свидетельствовали об усталости и делали девушку старше.
        - Выступления каждый день?- спросил он.- С утра и до глубокой ночи? И как давно вы ведете такой образ жизни? Не надоело?
        Она пожала плечами. Ее глаза выражали растерянность, а скованные, робкие движения вызывали у него снисходительную улыбку. Ему захотелось увидеть ее лицо при дневном свете, что-то подсказывало ему, что этот мечущийся взгляд противоречит гармонии всего ее облика. В другое время он давно бы сказал что-нибудь в ободрение, но сегодня вечером он - локти на столе, сцепленные в замок пальцы, полнейшая невозмутимость - смотрел ей в лицо, наслаждаясь созерцанием ее растерянности.
        Девушка отставила бокал и привычным движением заправила упавшую на лицо прядь волос за ухо.
        И вновь его охватило чувственное желание. Такого с ним никогда не было. Он, который в своей жизни сталкивался с немалым количеством кокеток и пустышек, лгуний и притворщиц, вдруг стал плавиться, как воск на солнце, только от одного вида изящной раковины уха с нежной, украшенной жемчужиной мочкой.
        - Как поживает Лилит?- произнесла тихим голосом девушка, осторожно ставя бокал на салфетку.
        Она была напряжена как пружина. Ее волнение не нравилось ему. Эта выпускница элитного университета зря назвалась сестрой Лилит, той самой мошенницей и воровкой, которая с детства знакома с полицейским участком.
        Придется проявить хитрость, чтобы изобличить чистюлю во лжи, подумал он.
        - Мы с Лилит приглашаем тебя на свадьбу,- легко переходя на фамильярный тон, сказал он и отметил, с каким недоверием она взглянула на него и тут же опустила глаза.- Хм… Ты, похоже, удивлена. Мы с… хм… твоей сестрой давно встречаемся. Вместе на рыбалку ездим. Велосипедные прогулки, пикники, барбекю и прочее. Как-то даже в опере были. Тоска.
        - Тоска,- машинально поправила она и густо покраснела.
        - Тоска зеленая. Поют, поют, и мало что понятно. В общем, мы смылись сразу, как только свет зажгли. Лилит ворчала, что я только зря деньги потратил. Ты же знаешь, что она довольно прижимиста, но вообще-то замечательная хозяйка. Вместе мы прожили достаточно, чтобы понять, что вдвоем нам лучше, чем поодиночке. Вот мы и решили пожениться,- с удовольствием продолжал врать он.- Лилит заказала себе платье по каталогу. Не из Парижа, конечно, но тоже недешевое. Мы даже намереваемся обратиться в фирму, чтобы свадьба у нас была как надо… Ну там лимузин, букеты, гости, вино и торт со взбитыми сливками…
        Он наклонился к самому ее уху, и она почувствовала его горячее дыхание. И исходящую от него угрозу, опасность.
        - И долго ты будешь слушать всю эту ахинею, а, Рэйчел Макгнот?- прошептал он.
        Девушка отпрянула от него, еле сдерживая слезы, внезапно проступившие у нее на глазах.
        - Вы ошиблись, я не Рэйчел, я - Кейли… Кейли Сандерс, родилась в Оклахома-Сити… Моя сестра Лилит…
        - Связана с шайкой мошенников, которые торгуют поддельными документами,- продолжил он, усмехнувшись.- Лилит пришлось признаться, что она продала тебе фальшивые документы. Ей совсем не улыбается несколько лет провести за решеткой. Надеюсь, и ты не желаешь предстать перед судом за нарушение закона?
        - Я ничего плохого не сделала. Просто… мне нужно было…- залепетала она, но вдруг осеклась и подозрительно посмотрела на него.- А вы кто такой? По какому праву вы задерживаете меня? Вы полицейский? Покажите жетон,- выпалила она и прикусила губу.
        Между ними воцарилось молчание, напряженное, выжидательное, взгляды скрестились - кто кого переглядит. Мужчина заметил, как от волнения у нее выступили капельки пота на переносице.
        - Мисс Макгнот, у меня к вам предложение. Рэйчел, мы сможем договориться,- неожиданно спокойно сказал он.
        Она вдруг нервно рассмеялась.
        - Все, что вы скажете, не имеет для меня никакого значения. Не старайтесь понапрасну, я уверена, никаких договоренностей между нами не может быть. Лучше уж обратитесь к тем, кто сидит у стойки бара. Обычно девушки на вечер ожидают свою добычу там.
        - А, так, значит, вы не отрицаете, что вас зовут не Кейли Сандерс, а Рэйчел Макгнот!- довольно улыбнулся он.
        Все-таки он поймал ее. Но праздновать победу ему еще рано. Она использует свой шанс, чтобы улизнуть. Если она закричит, что этот тип домогается ее, то Джимми, который смотрит за порядком в зале, вмиг вышвырнет этого нахала. Вмиг?.. Вряд ли… Мужчина, что так небрежно развалился на стуле напротив нее, отнюдь не казался слабаком. Под старомодным, явно тесным в плечах пиджаком угадывалось тренированное, мускулистое тело. Каждый его жест, каждое движение говорило о скрытой силе.
        - Мне нужно в дамскую комнату,- робко сказала она, приподнимаясь с места.
        Он тоже встал.
        - Вы что? Неужели вы намереваетесь сопровождать меня до туалетной кабинки?
        - Именно так, никак иначе.
        - Может, для верности вы наденете на меня наручники?
        - Если не возражаете.
        Он сунул руку за полу пиджака. Его губы улыбались, но взгляд был холодным. Она снова опустилась на стул.
        - Что вам надо от меня?- со слезами в голосе выдохнула она.
        - Только повиновения, детка.
        Последние его слова она восприняла как пощечину. Повиновения?
        - Никогда!
        Не успела она и пошевелиться, как почувствовала силу его цепких пальцев на своем запястье.
        - И все же, Рэйчел Макгнот, вам придется повиноваться. Я выполняю поручение вашего отца, мистера Макгнота. Мне велено в целости и сохранности доставить вас домой. Я понимаю волнение мистера Макгнота. Будь у меня миллионы и такое положение, как у вашего отца, мне бы тоже не понравилось, что моя дочь музицирует в каком-то сомнительном месте.
        - Я совершеннолетняя и могу распоряжаться своей судьбой сама.- Рэйчел попыталась высвободить руку, но он сжал ее еще крепче.- Мне больно,- процедила она.
        - Будет еще больнее, если попадешь в лапы крутым местным мачо. Хочешь, я шепну кому надо, сколько стоит твое колечко?- сказал он, отпуская ее руку.
        - Это искусственный камень,- как можно равнодушнее сказала она, невольно любуясь игрой света в гранях.
        - Девочка изволит шутить?
        Его глаза зло блеснули. Он, выросший в трущобах и всего в этой жизни добившийся сам, презирал избалованных белоручек, которым все и всегда доставалось даром.

1 Рэйчел
        Раннее детство Рэйчел было безмятежным. Ее отец работал, мать была домохозяйкой. Любимые родители боготворили свою единственную дочь. Отец, красивый, высокий мужчина, был прекрасным семьянином и много времени проводил с женой и дочерью. Летом они ездили отдыхать втроем на океанское побережье, в Рождество наряжали елку и приглашали гостей. Отец восторгался Рэйчел, называл «моя радость», уверял, что прекраснее нее нет на свете, и не упускал случая побаловать. В его глазах дочь была самим совершенством: красавица и умница. В тот день, когда девочке исполнилось семь лет, она получила в подарок от отца пианино. К ней на дом стала приходить учительница музыки, и большую часть времени Рэйчел отдавала себя штудированию гамм. Девочка делала несомненные успехи. Родители часто просили сыграть ее что-нибудь, когда в гости приходили друзья.
        - Ну разве она не умница?!- восклицал отец, когда, выйдя из-за фортепьяно, она кланялась гостям.- И к тому же красавица, правда. Да?- не уставал повторять он.
        Казалось, он обожал свою дочь больше всех и всего на свете. Рэйчел отвечала ему взаимностью. Дни летели за днями привычной чередой, складываясь в года. Рэйчел жила своей легкой счастливой жизнью.
        Но в один отнюдь не прекрасный день ее уютный, теплый мирок был безжалостно разрушен. Место отца за обеденным столом оказалось пустым. Рэйчел поймала взгляд воспаленных глаз матери. В них она увидела такую бездну страдания, что испугалась.
        - Что с папой?- вмиг похолодевшими губами произнесла она.
        Мать закрыла ладонями лицо и разрыдалась.
        - Дорогая… твой папа… он… он… не будет ужинать с нами сегодня,- найдя в себе силы, наконец произнесла она, когда справилась с рыданиями.
        - Он заболел?- испугалась девочка.
        - Нет-нет, он здоров. Просто… Ах, я не знаю, как и сказать… Он, он… он переехал жить в другой дом.- Мать смахнула слезу со щеки.
        - Вы поссорились?
        - Нет… Да… Я не знаю… Наверное, мм… мы поссорились.
        - Ты его обидела?
        - Я?! Как я могла его обидеть? Что ты такое говоришь?!
        - Тогда почему?
        - Я не знаю… я сама ничего не понимаю. И больше ни о чем не спрашивай. Не мучай меня.
        Мать выскочила из-за стола и бросилась вон. Рэйчел услышала только, как хлопнула дверь спальни.
        Это мама во всем виновата, решила Рэйчел. Ей было жаль мать, которой придется лишиться не только мужа, но и дочери. Раз ее родители не хотят жить вместе, значит, она будет жить с отцом. Он никогда не отдаст свою любимую дочь никому, он сам так говорил. Никогда. Никому. Он не оставит ее даже с матерью.
        Дни потянулись за днями. Рэйчел что есть сил старалась как можно больше проводить время за фортепьяно - ведь отец так любит слушать, как она играет! Она ждала. Вот сейчас откроется дверь, красивый, улыбающийся отец войдет в гостиную и ринется к ней. Он будет гладить ее по голове, расцелует в щеки и скажет, какая она молодец. Но шло время, а отец гак и не приходил за ней. Мама не разрешает ему встречаться со мной. Может, таким образом она хочет его наказать? Лишить самого для него дорогого - дочери, твердила себе Рэйчел.
        На ее одиннадцатилетие, когда отец так и не навестил ее, Рэйчел решила сама найти его.
        Однажды они проезжали мимо высотного здания офиса фармакологической корпорации, и ее мать, горько улыбаясь, сказала:
        - Вот здесь твой отец сейчас обитает. Его карьера пошла в гору. Теперь у него есть все, что он хочет.
        Рэйчел хотелось крикнуть: «Как так все?! А я?! У него нет меня! Самой любимой, единственной его дочери!» Но она промолчала.
        На следующий день, вместо того чтобы идти в школу, она отправилась в офис фармакологической корпорации. От сладко улыбающейся женщины у стойки ресепшен она узнала, что мистер Макгнот не принимает посторонних.
        - Я не посторонняя!- крикнула Рэйчел и попыталась прорваться к лифту.
        Охрана выдворила ее за дверь. Рэйчел простояла на улице весь день. Только вечером она мельком увидела подтянутую фигуру отца, когда швейцар распахивал перед ним дверь. Она было ринулась к нему, но остановилась. Рядом с отцом она заметила женщину в модном пальто цвета молодой листвы. Женщина улыбалась ему, он не сводил с нее глаз. Никогда в жизни Рэйчел не видела, чтобы отец так смотрел на ее мать…
        Опустошенная, подавленная, она стала медленно спускаться по ступеням. Все кончено, отец никогда не вернется домой. Мама права, он бросил их, оставил ради другой женщины. Ему нет никакого дела ни до своей бывшей жены, ни до единственной дочери. Новая женщина опутала его, околдовала.
        Она оглянулась, чтобы в последний раз взглянуть на отца, и тут он поднял голову.
        - Рэйчел, это ты? Дорогая, как ты здесь оказалась?
        Большие теплые руки отца легли на ее плечи.
        - Здравствуй, папа,- с трудом сдерживая слезы, выдавила она.
        - Какая милая девочка.
        Рэйчел повернулась на голос и встретила взгляд огромных, серых, чуть навыкате глаз.
        - Позволь представить, дорогая, это моя дочь Рэйчел.
        - Очень приятно,- улыбнулась женщина.- Милая девочка и, надеюсь, такая же умница, как отец?
        Рэйчел задохнулась от смешанных чувств. Она должна была ненавидеть эту женщину, но вместо этого - была восхищена. Высокие скулы, длинные иссиня-черные волосы, с элегантной простотой уложенные в прическу, чувственный мягкий рот. Глаза светятся умом и силой. Вторая жена отца показалась ей сказочно, по-королевски красивой. И все же даже ради самой идеальной женщины он не должен был бросать их с мамой! Обида сжала ее горло, из глаз потекли слезы. Отец вытер ее лицо своим большим, пахнущим чем-то очень приятным платком и, взяв за руку, довел до своей машины. Усадив на заднее сиденье, сел рядом. Его жена была отделена от них спинкой переднего сиденья, Рэйчел не видела ни ее безупречно чистого лица, ни гладкой прически, ни пронзительных темных глаз и была почти счастлива.
        Ее пригласили в дом. Это было двухэтажное здание с колоннами в колониальном стиле, с узкими окнами, натертым до блеска паркетом и старинной картиной на стене в гостиной. Жена отца говорила с ней ровным, мелодичным голосом, и Рэйчел было трудно понять, как она отнеслась к ее внезапному появлению.
        Рэйчел несколько раз бывала в новом доме отца, пока тот не переехал в Вашингтон. Она с матерью остались в Далласе.
        Вскоре ее мать, которая так и не нашла в себе силы жить, тихо скончалась в своей постели. Причиной смерти стала передозировка снотворного, и только Рэйчел знала, что ее мать умерла от разбитого сердца.
        В тот момент, когда она смотрела на гирлянду цветов, украшавшую последнее ложе ее несчастной матери, девочка наглухо закрыла доступ к своему сердцу. И, когда она переехала к отцу, между ними уже не возникло никаких теплых чувств.

2 Фрэнк
        Фрэнк Макгнот - мультимиллионер, управляющий и совладелец фармацевтической компании, один из влиятельнейших людей штата - слыл счастливчиком. После второй женитьбы, когда его ум и воля слились с капиталами семьи Донны, он смог достичь многого, о чем когда-то мечтал. У него был шикарный пентхаус в центре Вашингтона и вилла за городом, вертолет, парк автомобилей, когорта слуг, коллекция антиквариата и еще много чего необходимого и совсем ненужного. Одно его огорчало - Донна так и не родила ему наследника.
        Его вторая жена обладала множеством достоинств: красотой, которая с годами обрела еще большую силу, очарование, мудрость, такт. Благодаря капиталам и влиянию тестя Фрэнк Макгнот буквально взлетел по карьерной лестнице. Начал он начальником отдела и спустя шесть лет, когда тесть ушел в мир иной, Фрэнк возглавил корпорацию.
        Главный жизненный принцип, которому он следовал, был крайне прост: ставить на лидера. Как хорошая охотничья собака, он нюхом определял самых перспективных сотрудников, и успехи корпорации во многом зависели от правильно подобранной команды.
        В последнее время Фрэнк Макгнот все чаще задумывался над тем, чтобы расширить свое влияние на политическом поле. Он решил выдвинуть Кирка Слоутсона, считая его восходящей звездой на политической арене. Возможная женитьба Кирка на его дочери была в глазах Фрэнка дополнительным преимуществом.
        Впервые Фрэнк познакомился с Кирком, когда тому довелось выступать в суде, защищая интересы корпорации. Тогда Кирк в составе команды адвокатов как орешки расщелкал все претензии истцов в отношении якобы неэффективного лекарства. За время работы над делом Кирк Слоутсон сумел произвести на Фрэнка хорошее впечатление. Находчив, умен, хорошо образован. Он обладал внешностью киногероя - открытый взгляд, приятное лицо, ладная фигура - и особым обаянием, как магнитом притягивавшим людей.
        После победоносного завершения судебного процесса Фрэнк Макгнот пригласил Кирка на обед в респектабельный, очень модный и дорогой ресторан. За столом велась легкая, ни к чему не обязывающая беседа, и молодой человек даже не подозревал, какому тщательному анализу подвергается каждая его фраза, каждый жест.
        После приема, когда супруги Макгнот поднялись в свою спальню, Донна, расчесывая у зеркала свои длинные черные волосы, как бы вскользь сказала:
        - Дорогой, тебе не кажется, что Кирка Слоутсона стоит познакомить с Рэйчел? Кирк хорош собой и знает, что нужно делать в этой жизни. С ним Рэйчел сможет чувствовать себя вполне комфортно. Он для твоей дочери будет прекрасной партией. Как ты считаешь?
        - Я подумаю,- с удовольствием растягиваясь на свежих чистых простынях, ответил Фрэнк.
        - Ты не против, если я приглашу эту восходящую звезду к нам на виллу? Рэйчел, как я полагаю, до сих пор безотлучно обитает там? Ей пора бы встряхнуться. Сломанный палец, тем более на левой руке, не повод для трагедии.
        - Ты не права, Донна,- заметил Фрэнк, гася лампу на своей прикроватной тумбочке. - Для Рэйчел это действительно трагедия. Теперь ей придется навсегда проститься с мечтой о профессиональной карьере пианистки.
        Донна оглянулась на него. Ее муж стремительно приближался к шестидесятилетию. Мудрость и опыт сделали его лицо еще более притягательным, но тело уже заметно одряхлело. Неужто он стал еще и сентиментальным?
        - Не всю же жизнь рыдать над утраченными возможностями!- с раздражением заметила она.- Пора Рэйчел подумать о будущем. Что может быть для нее лучше, чем стать женой значимого в обществе человека? Как мне представляется, Кирк с его амбициями и умом, конечно, благодаря твоей поддержке, лет через пять-десять вполне может взойти на политический Олимп.
        - Продолжим этот разговор завтра, дорогая,- зевая, отозвался Фрэнк.- Иди скорей в кроватку, ко мне под бочок. Я соскучился…
        Более чем десятилетний брак не изменил его чувств к ней. Фрэнк любил свою вторую жену любовью настолько естественной, как воздух, которым дышал: чистый, охлажденный кондиционером и напоенный ароматами ее духов.
        - Подожди немного, дорогой, я еще должна принять ванну.
        Донна с еле заметной улыбкой отвернулась к зеркалу. Своей внешностью она пока не разочарована. Здоровый образ жизни, тщательный уход и небольшая пластическая операция - никто не даст ей больше тридцати.
        Когда она вернулась из ванной, благоухающая легкими ароматами парфюма, взбудораженная мыслями о близости, она застала Фрэнка спящим, и это ее обидело. Она любила заниматься любовью, наслаждаться ласками, объятиями, ощущать крепость мужского естества внутри себя. Неужели она порочная? Когда-то Фрэнк так ценил ее чувственность… Во время медового месяца ее сначала шокировали его частые порывы сексуальности, а потом она сама стала в них нуждаться. Она даже немножко гордилась, что оказалась такой способной ученицей в искусстве эротических забав. Однако с годами Фрэнк стал предпочитать платоническую любовь телесной. Но Донна еще достаточно молода, чтобы не испытывать сексуальных потребностей. И она слишком хороша, чтобы вести жизнь монахини. Хороша и привлекательна. Недаром же ее не оставляют своим вниманием мужчины гораздо моложе ее. Вот и Кирк Слоутсон отдает должное ее прекрасно сохранившемуся телу. Неужто этот красавчик по-настоящему в нее влюблен?..

3 Кирк
        Рэйчел вошла в гостиную. На ней было маленькое черное платье, которое настолько хорошо сидело на ее фигуре, подчеркивая все ее достоинства, что, казалось, специально было создано для нее. Мягкий свет лился из боковых ниш потолка, освещая Кирка Слоутсона, уютно устроившегося на мягком низком диване в глубине комнаты.
        - Добрый день,- равнодушно-вежливым тоном сказала она, подойдя ближе.- Ты один?
        - Теперь с тобой,- ответил Кирк, вставая и протягивая ей руку.- Иди сюда, присаживайся рядом.
        Но Рэйчел отошла к столику с лампой. Не сводя глаз с отбрасываемого абажуром круга света, в котором блестел сусальной позолотой корпус антикварных часов, она сосредоточилась на движении длинной стрелки, которая неумолимо приближалась к отметке «двенадцать». Раздались мелодичные звуки.
        - И сто лет назад кто-то слышал эту мелодию,- задумчиво произнесла она.
        - Н-да, старинные часы… Выбор миссис Макгнот, я полагаю?
        Откинувшись на спинку дивана, Кирк разглядывал девушку: стройные ноги, плоский живот, красивой формы грудь, узкие запястья, голову с тяжелыми, льющимися волнами по спине волосами.
        Он почувствовал, как желание охватывает его, и удивился. Послеобеденный час он провел с Донной, и та не дала ему спуску. Донна - замечательная любовница, но уж очень требовательна. Да и небезопасно иметь в любовницах жену своего босса. Но именно Донне он обязан тем, что Фрэнк Макгнот обратил на него внимание. И все же как усложнила ему жизнь связь с ней!
        Другое дело - Сесили. Свободная женщина, нежная и уступчивая, правда, немного легкомысленная. Зато с ней Кирк не чувствовал себя загнанным в угол. Каждый раз Сесили давала ему понять, что он для нее - подарок судьбы.
        Когда они впервые оказались в его квартире и Сесили сняла туфли, его поразило, что ему пришлось наклониться, чтобы дотянуться до ее мягких, оказавшихся податливыми губ. А потом, когда она легла рядом с ним в постель, новая неожиданность: его ладони не вмещали ее полные груди. Сесили умела его поразить. Кроме того, она обладала удивительным чувством юмора, была немного капризной, но, что его очень устраивало, совершенно неревнивой. Если бы он хотел вести обычную жизнь среднего американца, о лучшей жене Кирк мог бы не помышлять. Он же мечтал о большой карьере, и для таких целей кандидатура Рэйчел была для него пропуском в высшее общество. Он решил, что, как только станет мужем Рэйчел, тут же прекратит утомительную связь с Донной, но с Сесили не расстанется. Только с ней он мог позволить себе полностью расслабиться и быть самим собой.
        Кирк подошел к Рэйчел и, откинув прядь ее волос, будто невзначай коснулся ее шеи.
        - Знаешь, Рэйчел, у тебя очень красивая, нежная кожа,- сказал он и попытался изобразить некоторое подобие улыбки, но ничего не получилось. Лицо его выглядело глупым, а восхищение - фальшивым.
        Рэйчел, ничуть не смутившись, отстранилась от него.
        - Что-то ты к нам зачастил. Какие блага тебе посулил мой отец? Что за перспективы перед тобой нынче открыты? Говори откровенно.
        - При чем тут твой отец? Ты сама по себе очень привлекательная девушка.
        Кирк попытался ее обнять.
        - Итак, я хочу узнать условия сделки,- глухим голосом продолжила Рэйчел.- Что на кону? Должность заведующего юридическим отделом корпорации?
        Кирк развел руками и покачал головой, всем своим видом демонстрируя снисхождение. Для него она капризная избалованная девчонка, дочь богатого отца, но он готов ждать. Ее недоверие исчезнет, как только она узнает его ближе.
        - Так на какую должность ты метишь?- продолжила Рэйчел.- Или тебя манит политическая карьера? Выдвижение от Республиканской партии? Выборы в мэрию? Что для тебя самое вожделенное: большие деньги? большая власть?- Глаза ее гневно блестели. На миг она умолкла, затем продолжила тихим, дрожащим от обиды голосом: - Если бы ты знал, как меня угнетает, что меня используют как подставную фигуру. Я нужна отцу и мачехе только как пешка в их продуманной, выверенной до каждого хода игре.
        Отчаяние сдавило ей грудь, и у Рэйчел перехватило дыхание. Рэйчел устремила взгляд на циферблат старинных часов. Ей хотелось услышать от Кирка опровержение. Она ждала, что он найдет нужные слова, чтобы растопить лед ее недоверия.
        Кирк слегка растерялся от ее неожиданного гневного выпада, а главное, от того, что она вот так яростно вывела наружу его тайные помыслы. Хорошо воспитанная девушка должна уметь скрывать свои мысли, с раздражением подумал он, но заставил себя снова улыбнуться.
        - Ты мне нравишься, ты очень, очень интересная девушка,- повторил он и обнял ее за плечи.- Ты пугливая и изящная, как лань, хрупкая и ранимая, как экзотический цветок.
        - Кактус, с большими острыми колючками,- парировала она и попыталась вырваться из его объятий, но он только крепче прижал ее к себе.
        - Я вижу, как тебе плохо. Отец много сил отдает бизнесу, а всю свою любовь жене. Тебе ничего не осталось. Это несправедливо, я понимаю…- шептал он ей на ухо, и его горячее дыхание обжигало ее.- Я тебя понимаю, как никто другой. Я ведь тоже очень одинок, очень,- говорил он успокаивающе, ощущая, как вся она дрожит.- Мне не было и десяти лет, когда меня отправили в Англию. Вместо родительской любви - холодная вежливость воспитателей и педагогов. Я остался без детства. Ни ласк матери, ни отцовского участия.- Он почувствовал, как напряжение уходит из ее тела, и продолжил с еще большим жаром: - Нам обоим нужна нежность. Мы оба соскучились по любви. Дорогая, доверься мне.
        Рэйчел, дрогнув, припала к его груди. Неужели я такая никчемная, что от одного только участия готова растаять? Она взглянула на Кирка. Что ж… Он не хуже других, а может быть, даже лучше. И каким странным блеском горят его светлые до прозрачности глаза! Или это слезы?..
        - Мы нужны друг другу,- с неподдельной искренностью продолжил он.- Вдвоем мы будем вдвое сильнее. «Ты и я» превратится в «мы».- Его теплые губы коснулись нежной кожи Рэйчел у горловины платья, руки легли на ее грудь.- Давай забудем обо всех и обо всем. Никто для нас не важен, кроме нас двоих. Доверься мне. Я смогу позаботиться о тебе.
        Его руки нежно теребили ее груди под тонкой преградой ткани, его губы искали ее губы. Кирк увлекся своей новой ролью влюбленного.
        Увести ее наверх и там овладеть. Интересно, какова она в постели?- думал он, гадая, как заставить Рэйчел подчиниться его желанию.
        - Пойдем, пойдем со мной.- Он потянул ее за собой.
        - Нет-нет, я не могу…
        Он взглянул на ее растерянное лицо и, чтобы окончательно убедить ее, прошептал как можно проникновеннее:
        - Ты достойна большого счастья. Рэйчел, любовь моя…
        Близость ее тела вновь разбудила в нем желание. Он обхватил руками ее голову. В ее глазах он увидел такой страх и в то же время такую надежду, что его сердце дрогнуло. Ему удалось почувствовать своими губами ее дрожащие губы, но еле слышное движение в глубине гостиной предупредило его, что они не одни. Кирк украдкой взглянул через ее плечо. На пороге гостиной рука об руку застыли Донна и Фрэнк. Пусть супруги Макгнот удостоверятся в серьезности его чувств к Рэйчел! В притворной страсти он еще теснее прижал к себе Рэйчел.
        Девушка не отвергла его поцелуй, но, когда его язык попытался проникнуть в ее рот, она отстранилась. Кирк не разжимал объятий. Он дал возможность полюбоваться мистеру Макгноту на дочь в его объятиях и только тогда разжал руки и сделал шаг навстречу.
        - О… Добрый вечер… Я уговаривал Рэйчел пойти пообедать в ресторан, но она отказывается, говорит, что утомлена. Рэйчел выступала на благотворительном концерте в интернате для пожилых людей. Представляете, я сидел в зале, где средний возраст публики лет сто, не меньше.
        - И как тебе, малыш, в такой компании? Не потерялся среди солидных людей?- с иронией заметила Донна.
        - Вообще-то чувствовал я себя не совсем уютно. Надеюсь, свои зрелые годы мне не придется провести в богоугодном заведении.
        - Я уверена, что тебе, Кирк, подобная судьба не грозит. Ты слишком умен и предприимчив. Кстати, на сегодняшний вечер у тебя какие планы? Ты куда-то спешишь? - поинтересовалась Донна.
        - О, я как раз собирался уходить,- торопливо сказал он, но не тронулся с места.
        - Уходить? И не думай!- добродушно воскликнул Фрэнк.- Какого дьявола спешить вечером в субботу? Рабочая неделя позади, и ты от меня так просто не избавишься. Ты должен остаться на ужин.
        - Спасибо за приглашение,- вежливо ответил Кирк.- Что ж, я рад провести субботний вечер в столь приятной компании.
        - Тогда присаживайся. Думаю, ты не откажешься от аперитива перед ужином? Донна, составишь нам компанию? Рэйчел?
        - Мне надо принять ванну. К ужину я спущусь,- сказала Рэйчел и поспешно скрылась за дверью.
        Донна опустилась в глубокое кресло и вытянула перед собой затянутые в нейлон стройные ноги в изящных туфельках-лодочках.
        - Сейчас я продемонстрирую вам свое искусство. У меня есть чудный рецепт коктейля, мой фирменный,- сказал Фрэнк с обаятельной улыбкой.
        - Обо мне не беспокойся, дорогой,- предупредила его жена.- Ты ведь знаешь, я не люблю смешанные напитки.
        - Может, тогда итальянский вермут? Ты не против сухого мартини?
        Донна благосклонно кивнула и, протянув руку, взяла со столика глянцевый каталог.
        Кирк опустился на диван. Гостиная, где они находились, была похожа на своих хозяев. Это была большая комната, выполненная в стиле модерн, строгая, аккуратная и в то же время роскошная, какой и должна быть гостиная в доме не лишенных вкуса и достатка людей. Взгляд Кирка пробежался по стене, центром которой была картина в тяжелой раме, задержался на вуали занавесей французского окна, скользнул к каминной полке, украшенной изящными статуэтками… Ему только и оставалось, что озираться по сторонам, потому что Донна не сочла нужным поддерживать беседу. Она сидела напротив него и лениво перелистывала страницы.
        Взгляд Кирка проследовал за Фрэнком, который прошел в глубь комнаты, подошел к дубовому стеллажу, куда был вмонтирован бар, и извлек оттуда бутылку вермута, бутылку джина, три высоких стакана и шейкер. Он заметил, что бутылка вермута на две трети пуста, а бутылка джина едва почата. Вероятно, Донна чаще дегустировала вермут, чем Фрэнк готовил свой фирменный коктейль. Сверкающий никелем шейкер тоже казался совершенно новым.
        Фрэнк сказал, что сходит за льдом, и вышел.
        После затянувшейся паузы Кирк произнес:
        - Хороший вечер. Тепло, тихо. Ты не находишь?
        - Пожалуй,- нехотя отозвалась Донна.
        - Ты прекрасно выглядишь. Впрочем, как всегда. И как тебе удается быть всегда безупречной?
        Не поднимая головы, Донна продолжала изучать каталог. Она была гладко причесана, в твидовой светлой юбке и шелковой блузке с вертикальными темными полосками, на шее - нитка жемчуга, на запястье - браслет. Чужая и отстраненная, как будто никогда не скидывала одежды перед ним и он не видел ее обнаженной, с растрепавшимися волосами, с искаженным страстью лицом.
        - Вы с мужем готовитесь к аукциону? Хотите что-либо приобрести? Картину? Антикварную вещицу?
        Донна молчала.
        - Я заметил у вас на каминной полке замечательные часы. Начало девятнадцатого века или конец восемнадцатого? Очень интересная вещица. И прекрасно вписывается в обстановку.
        - А… Наше новое приобретение, Фрэнк одобрил мой выбор. Ведь так? Тебе по душе каминные часы?- сказала Донна, улыбаясь вернувшемуся Фрэнку.- Пришлось выложить немалые деньги, но мой муж остался доволен. Фрэнк знает толк в добротных вещах.
        - Австро-Венгрия, тысяча девятьсот пятый год,- похвастался Фрэнк.- Часы действительно замечательные. Идут точнее всех точных. Люблю безупречность во всем.
        Фрэнк бросил два кубика льда в стакан, отвинтив пробку, добавил вермута и протянул жене. Она отложила каталог, взяла стакан и подняла голову.
        - Спасибо, дорогой.
        Ее тонкие губы коснулись края стакана, и она, будто боясь обжечься, осторожно сделала глоток.
        Фрэнк откупорил бутылку джина и жестом виртуоза-бармена налил в шейкер джина и вермута, добавил что-то из флакона матового стекла с восточным орнаментом и, старательно встряхнув шейкер, разлил коктейль по бокалам.
        - Оцените, молодой человек.
        От волнения не чувствуя вкуса, Кирк сделал несколько глотков.
        - Ну?..
        - Весьма специфично… Очень интересный вкус,- сказал он первое, что пришло в голову.
        Отставив стакан, где не успел раствориться лед, Донна встала.
        - Пойду в столовую проконтролирую, все ли готово к ужину,- сказала она.
        Фрэнк занял ее место в кресле. Завязалась беседа. Фрэнк говорил о политике компании, о последних законопроектах, предложенных мэрии. Кирк поддакивал, кивал головой, изредка вставляя свои реплики и пил коктейль. Бокал Фрэнка оставался почти полным, он не отпил даже половины, а Кирк уже свой осушил. Фрэнк наполнил ему снова. И только когда почувствовал вкус льда на дне третьего бокала, он опомнился. Он спросил себя: а почему, собственно, я чувствую себя так неловко? И тут же вспомнил утомленное его бурными ласками тело Донны, ее глаза с поволокой; вкус губ Рэйчел, ее робкий взгляд.
        Как же угораздило меня попасть в эдакую передрягу? Как разорвать отношения с женой Фрэнка, не повредив своей начинающей набирать высоту карьере? И не ее ли инициатива продвигать меня по службе? А может, это именно идея Донны выдать за меня свою падчерицу?
        Однако Кирк не успел ответить себе на эти вопросы, так как вошла горничная и пригласила их к ужину.
        Столовая была похожа на гостиную: та же изысканность, дорогая, но не крикливая мебель из красного дерева, фарфоровый сервиз, бокалы тонкого стекла, идеальной белизны скатерть и свернутые в трубочку салфетки в серебряных кольцах.
        Рэйчел и Донна были уже за столом, Фрэнк занял свое место, указав Кирку на стул рядом с дочерью.
        - Приятного аппетита,- сказал Кирк.
        Они принялись за ужин молча и сосредоточенно. Служанка переменила тарелки, и Фрэнк, чтобы завязать разговор, задал Донне вопрос о том, нашла ли она что-либо стоящее в каталоге предстоящего аукциона.
        - В век стандартизации цена на эксклюзивные старинные вещи постоянно растет. Выгодно вкладывать в произведения искусства. Думаю, нужно обратить внимание на ювелирные изделия из золота. Пусть даже и двадцатого века или современные, но, естественно, нестандартные. Есть интересные мексиканские ювелирные украшения. Золото само по себе будет расти в цене, а если это работа настоящего художника…- Донна говорила спокойно, четко и размеренно. Продуманность и владение ситуацией ощущались не только в ее фразах, но даже в самих интонациях.
        Кирк молчал, ибо не владел подобного рода информацией и не хотел попасть впросак. Взгляд его перебегал с предмета на предмет, ни на чем не задерживаясь, и в конце концов остановился на лице Фрэнка, который слушал жену, отложив столовые приборы и промокнув губы салфеткой. Кирка поразило выражение его лица: глаза Фрэнка светились любовью, к которой примешивалось безграничное восхищение. Кирк только сейчас понял, насколько опасно было завести связь с Донной.
        Он перевел взгляд на Рэйчел, которая не участвовала в разговоре. Она смотрела прямо перед собой и, казалось, полностью поглощена своими мыслями.
        - Рэйчел, а ты любишь посещать аукционы?- спросил он, чтобы втянуть ее в общий разговор.
        - Что?..
        Ее лицо с широко раскрытыми, безучастными, словно невидящими глазами обратилось к нему. Это была уже не взволнованная близостью девушка, а призрачный образ, овеянный дыханием тоски по душевной близости.
        - Ты когда-либо приобретала эксклюзивные вещи на аукционах? И вообще, как ты относишься к старинным вещам?
        - Приобретение антиквариата - прерогатива Донны,- сказала она безучастно и опустила глаза в тарелку с почти нетронутым блюдом.
        Рэйчел сидела рядом с ним, их локти почти соприкасались, но она казалась такой далекой, словно была существом из другого мира, расположенного за пределами реального и осязаемого. Холодная и далекая…
        Кирком овладело желание оказаться в другом месте, в другой, более привычной для него обстановке, где он чувствовал бы себя более комфортно. Вот если бы не Рэйчел сидела рядом с ним, а Сесили… Не надо было бы притворяться, потеть от напряжения, чтобы только казаться влюбленным. Ах, если бы дочь Фрэнка Макгнота была хоть чуть похожа на его подружку! Немного игривости ей бы не помешало.
        - Я надеюсь, что у нашего гостя в скором времени тоже будет возможность приобретать по-настоящему стоящие вещи,- сказала Донна.- Кстати, Кирк, у тебя есть приглашение на прием у сенатора?
        - Мм… Нет, пока я ничего не получал.
        - Прием в честь дня города - важное событие. ВИП-приглашение открывает большие горизонты. Обед с нужными людьми дает больше возможностей, чем десятки деловых встреч в офисах. Фрэнк, я надеюсь, ты замолвишь словечко и Кирк будет приглашен?
        - Завтра мы с мэром играем в гольф. Думаю, смогу кое-что сделать для нашего протеже.- Фрэнк ободряюще улыбнулся и приподнял бокал.- За будущее! Рэйчел, подними бокал. Дочь, я верю, что ты не обманешь моих надежд. Наш род должен продолжиться.
        - Папа, тебе не кажется, что об этом говорить еще слишком рано?
        - Люди, которые умеют ставить цели и делают все возможное, чтобы их достичь, только эти люди могут вызывать уважение. И счастье, что при этом они полны сил и задора, красивы и здоровы. Так что у вас, молодые люди, все козыри на руках. Дерзайте. Имейте в виду, что удача - капризная кокотка.
        И тут Кирк почувствовал, что кто-то касается его ноги под столом. Не повернув головы, он украдкой бросил взгляд на Донну: яркие губы, призывный взгляд, чувственна гораздо больше, чем падчерица. Она, похоже, снова кокетничает с ним. Что ж, если для того, чтобы быть допущенным в самые высокие круги, ему нужно будет спать с Донной и жениться на Рэйчел,- это не та жертва, на которую он не мог бы пойти. Вот только что будет, если об этой нестандартной комбинации узнает Фрэнк?

4 Донна
        Кирк приподнял голову и прислушался.
        - Что случилось?- спросила Донна.
        Портьеры были задернуты, но она и в сумраке увидела, что его лицо исказилось от страха.
        - Мне кажется, здесь кто-то есть.
        - Тебе показалось, это сквозняк. Никто сюда не ходит. Этот гостевой домик всегда стоит закрытым, пока не начнется сезон охоты.
        - И все же мне как-то не по себе… А если это твой муж? Вдруг кто-то проследил за нами и доложил ему?
        Фрэнк? Нет. Он не интересуется подобными вещами и доверяет мне, как никому другому. К тому же он должен вернуться только в пятницу,- ответила Донна, но Кирку показалось, что голос ее дрогнул. Неужели она сама не верит в то, что говорит?
        Он соскользнул с кровати и стал натягивать брюки. Руки его не слушались, «молнию» заело, и он никак не мог застегнуть ширинку.
        - Да не трусь ты так.- С коротким раздраженным вздохом Донна откинулась на подушки. Волосы ее разметались, и она не пошевелила и пальцем, пока он дрожащими руками боролся с замком, искал носки и надевал туфли.
        - Как мне выйти незаметно?
        - Не суетись.- Она села на постели, накинула на себя рубашку, но не надела даже кружевных трусиков, брошенных пенным комком у ножки кровати.- Не мог это быть Фрэнк. Он никогда не возвращается раньше времени.
        - А кто же?
        Они говорили шепотом. Кирка трясло. У Донны мелькнула мысль, что в критическую минуту он способен на глупости, и неожиданно она разозлилась на него. Даже если кто-то из прислуги застал их вместе, стоит ли так паниковать? Она прислушалась. Ни звука не доносилось ни из соседней комнаты, ни со стороны прихожей.
        - Полная тишина,- констатировала она.
        Кирк сидел подле Донны и пытался найти предлог, чтобы побыстрее выпутаться из столь щекотливой ситуации.
        - И все же мне кажется, я кое-что слышал.
        - Что с того? Ерунда,- игривым тоном произнесла она и похлопала ладонью по пружинному матрасу рядом с собой.- Малыш, иди ко мне.
        - Прости, но я…- Он вдруг прервал начатую фразу и настороженно прислушался.- Вот, снова…
        - Ну что ты дергаешься, как марионетка?- Донна неодобрительно покачала головой.
        Он помрачнел, чувствуя, что теряет терпение, не зная, как быть.
        - Я слышал, как открывалась дверь, мне кажется, кто-то есть за стеной,- напряженным тихим голосом сказал он, хотя уже сомневался, не было ли то слуховой галлюцинацией.
        - Не трусь. Все двери заперты, я проверяла. А шум… То твое воображение, или просто гуляет ветер,- ответила она и поднялась.
        Сунув ноги в розовые туфли с пушистой оторочкой, она, как была, в накинутой на голое тело рубашке подошла к окну и поправила муаровую занавесь.
        Кирк смотрел на ее окутанную легкой тканью фигуру с мягкими плечами и узкими, как у юноши, бедрами и не мог избавиться от чувства неловкости. Он прервал близость и теперь стыдился своей паники.
        - Выпьешь?- предложила Донна.
        Он машинально кивнул. Так же машинально взял стакан из ее руки. Жгучая жидкость обожгла ему гортань.
        - Что это?
        - Лекарство от страха. Пей. Это виски.
        Он с усилием сделал еще глоток и, когда почувствовал некоторое облегчение, улыбнулся.
        - Наверное, я полный кретин. Прости меня. Иди ко мне, моя королева.
        Донна тут же оказалась у него на коленях. Обняв за шею, она притянула его к себе. Его рука юркнула под ее рубашку, нашла острие соска.
        - Мышка ищет теплую норку…
        - Какой нахал!- Донна сделала слабую попытку оттолкнуть его руку, но тут же еще теснее прижалась к нему.
        Его ладони окружили ее мягкие груди, язык скользнул по вздыбленному соску. Она застонала и задрожала всем телом. Кирк стал торопливо покрывать поцелуями ее руки, плечи, шею… Но в то же время некая доля притворства была в тех поцелуях, в прерывистых объятиях. Будто он хотел оправдаться перед ней за свою неуместную трусость.
        Донна глубоко вздохнула, и он прижался лбом к ее обнаженной груди, спрятал лицо, чтобы она не заметила выражение разочарования.
        - Все же, Донна, нам надо быть осторожнее. Ты же не хочешь, чтобы моя свадьба с Рэйчел расстроилась? Или твои планы изменились? Ты раздумала выдавать за меня замуж свою падчерицу?
        Он хотел бы напрямик спросить, неужто у нее возникли мысли расстаться с Фрэнком, но не посмел. А вдруг он сам, не желая того, подтолкнет ее к столь опрометчивому решению?
        Донна бросила на него быстрый взгляд и прочла в его глазах тревогу. Мальчик волнуется. Есть из-за чего.
        Не вставая с его колен, она потянулась за стаканом. Мелкими глотками она пила виски, и вуаль отстраненности легла на ее лицо. Она никогда не оставит Фрэнка. Пусть между ними давно нет интимной близости, зато он гарантирует ей высокое положение в обществе, изысканный комфорт, уважение и даже зависть со стороны очень многих. Сила привычки слишком велика. Она не станет отказываться от семейного комфорта даже ради самого темпераментного молодого самца. К тому же страсть так недолговечна…
        В браке с Фрэнком она была уже больше десяти лет. Поначалу Донна ценила его ум и тщеславие, напор и умение достигать цели. Сочетание этих его личностных качеств, денег и влияния ее отца помогли им стать супружеской парой, которой завидуют все. Она ценила мужа за доброту, преданность ей и удивлялась его необузданному темпераменту. Бывало, за одно только утро он брал ее трижды. Его страстность была неистовой, но с годами поутихла, уступив место нежности. Фрэнк был до крайности внимательным и заботливым мужем, спешил исполнять каждое ее желание. Поначалу он дарил ей цветы, приглашал в рестораны, покупал какие-то мелочи. С ростом благосостояния его подарки становились все дороже, зато, увы, на ласки он становился все более скуп. Ей приходилось удовлетворять свое чувственное желание на стороне. Она спала с танцовщиком и художником, с брокером и скучающим туристом. Чаще всего встречи были случайными и мимолетными. В удовлетворении своей чувственности Донна никогда еще не заходила так далеко. Неужто она позволила себе влюбиться? Или просто Кирк напомнил ей Фрэнка, каким он был десятилетие назад?
        - Я никогда не покину Фрэнка,- сказала она, отставляя пустой стакан.- И сейчас я с тобой потому, что прежде всего забочусь о себе. Ты обеспечиваешь мое телесное здоровье, не больше. Твой темперамент согласуется с моим. Ты поддерживаешь мой жизненный тонус, я даю тебе возможность выпустить пары. Как я понимаю, Рэйчел не та девушка, чтобы кружить голову темпераментному мужчине. Такие, как моя падчерица, хороши для того, чтобы обеспечивать тыл. Что может быть лучше, чем образцовая образованная жена, которая занимается благотворительностью среди престарелых и убогих? Ты же займешься иной благотворительностью… Ну же иди ко мне… сделай мне хорошо… ты знаешь, что я люблю.

5 Рэйчел
        Рэйчел облюбовала охотничий домик, расположенный в глубине сада, как свою тайную обитель, где она могла бы наслаждаться уединением. Увитый плющом дом красного кирпича состоял из небольшой прихожей и двух смежных комнат. В одной, которая была ближе к входу, стояла большая кровать, стол, стулья, бар. За ней - располагалось совсем небольшое помещение с рядами стеллажей, на которых нашли свое пристанище старые, ненужные вещи. В нише располагался небольшой диван и кресло. Рэйчел любила этот укромный уголок. Устроившись в мягком кресле, она раскрывала книгу и погружалась в чтение, улетала в страну фантазий. Иногда прямо в кресле ее настигала дремота. Вот и сегодня под стук капели за окном она случайно заснула. Ее разбудили голоса в соседней комнате. Первым ее порывом было объявить о своем присутствии. Но когда она, повернув ключ в замке, приоткрыла дверь, то услышала:
        - Ты просто виртуоз чувственности, мой мальчик. Кирк, дорогой, кто тебя научил так обращаться с женщиной? Уж случайно не моя ли падчерица была твоей наставницей в науке любви? Я начинаю ревновать.
        - Да что ты такое говоришь?! Рэйчел заморозит любого, кто приблизится к ней. Я кругами ходил вокруг нее чуть ли не полгода и так и не уложил ее в постель. Она холодна, как Снежная королева из сказки. Ты же чувственная, отзывчивая, она же… Ладно, не буду о грустном. В том, что Рэйчел не большая любительница постельных забав, есть и положительная сторона. По крайней мере, у меня не будет поводов сомневаться в своем отцовстве. Если, конечно, у нас когда-нибудь получится зачать ребенка.
        - Ребенок?.. Зачатие… О чем ты говоришь?! Какая гадость эти маленькие, крикливые сопляки… Нельзя портить подобными мыслями столь чудное занятие, как любовь.
        Рэйчел стало душно, как будто под грудиной застрял кусочек угля, по всему телу возник легкий озноб, ноги подкашивались.
        Прикрыв дверь, она без сил упала в кресло. Ей хотелось вырваться из западни, в какой она оказалась, но выскользнуть незамеченной ей не удастся: для того, чтобы выйти из дома, сначала нужно пересечь комнату, где расположились любовники.
        - Что случилось?- донеслось из-за тонкой перегородки. Рэйчел давно узнала низкий, с придыханием голос мачехи.
        - Кто-то пробовал отворить дверь,- дрожащим голосом произнес Кирк.
        Вероятно, звук поворота ключа, а может быть, ее бьющегося у самого горла трепещущего сердца заставил любовников насторожиться.
        Рэйчел уставилась прямо перед собой. В темноте были еле видны очертания каминной полки, стеллажа с книгами, стола, стульев. Голоса за стеной то звучали отчетливо, то стихали, как будто их относил ветер.

«Рэйчел не та девушка, чтобы кружить голову темпераментному мужчине… Что может быть лучше, чем образцовая образованная жена, которая занимается благотворительностью среди престарелых и убогих?.. Иди ко мне… сделай мне хорошо…»
        Рэйчел не хотела стать свидетельницей любовного поединка своего жениха с ее мачехой. Она толкнула дверь и, едва различив в свете ночника две сплетенные в объятиях обнаженные фигуры, пронеслась к выходу.
        Свежий, прохладный воздух обжег ее разгоряченное лицо. Во тьме ее встретили дрожащие на ветру кусты и деревья, но в ее воображении ей виделись любовники, колышущиеся взад-вперед, словно раскачивалась сама земля.
        Она мчалась по дорожке к дому, в котором провела последние свои годы и который так и не успела принять как свой. Наскоро побросав вещи в дорожную сумку, она сбежала по лестнице и вывела машину из гаража.
        Опомнилась она, когда мчалась по автостраде. Ей захотелось навсегда покинуть этот город, чтобы больше не видеть лживых улыбок Донны, не встречаться с отцом, который так и не смог полюбить свою единственную дочь. И навсегда забыть Кирка, обещавшего ей так много и не давшего ничего… Исчезнуть. Раствориться. Превратиться в другого человека. Рэйчел больше не хотела иметь ничего общего с людьми, предавшими ее. Но как и где она может спрятаться, если стоит отцу сделать один звонок, и специально обученные люди отыщут ее и доставят обратно? Отец ни за что не откажется от своих планов, не в его это характере. Он решил выдать ее замуж за Кирка Слоутсона и не примирится с ее неповиновением. Разве что узнает о связи его протеже с Донной… Нет, она не в силах рассказать отцу о том, что жена ему изменяет. В давние времена гонца, доставившего дурную весть, бывало, казнили. Если она расскажет о связи Кирка с Донной, Фрэнк Макгнот скорее простит жену и возненавидит дочь.
        Рэйчел грустно улыбнулась. И тут ей пришла спасительная мысль. Ей нужны новые документы, новое имя, новая жизнь. Она подумала о Лилит. Занимаясь благотворительностью, Рэйчел познакомилась с ней в центре реабилитации недавно вышедших из заключения. Она помогла ей найти работу, сняла для нее квартиру, дала денег на обустройство. В порыве благодарности Лилит назвала ее сестрой и пообещала, что, когда Рэйчел понадобится помощь, она может рассчитывать на нее.
        - Для тебя я готова на все и даже больше,- заверила ее Лилит.- Никто и никогда не заботился обо мне так, как ты. Я не останусь перед тобой в долгу. Если тебе будет трудно - приходи. Ведь мы с тобой теперь как сестры.
        С помощью своей «сестры» Рэйчел приобрела новые документы. Пусть для «сестринской» заботы цена оказалась достаточно высокой - она оставила Лилит свой «бентли», зато Рэйчел могла быть спокойна - под именем Кейли Сандерс ее никто и никогда не найдет.
        Рэйчел сидела в зале аэропорта, дожидаясь своего рейса, и в ее голове, как на испорченной виниловой пластинке, все повторялся и повторялся разговор двух любовников. Наконец в это болезненное бормотание вклинился голос, объявляющий посадку на рейс в Новый Орлеан. Через десять минут Рэйчел была в самолете, через полтора часа самолет описал полукруг и начал снижаться. Она выглянула в окно и залюбовалась потрясающей картиной: ярко-синяя вода в окружении изрезанной линии берега.
        Они приземлились с резким толчком, и Рэйчел задержала дыхание, чувствуя, как самолет надрывно тормозит. Двигатели протестующе завыли - и наконец наступила секундная тишина. Потом послышались звуки отстегиваемых ремней, люди заговорили между собой, стали продвигаться к выходу. Она взяла свою сумку и покинула самолет.
        Новый Орлеан встретил Рэйчел теплым бризом. В мягком, насыщенном ароматами цветов воздухе она различила еле заметные оттенки запаха моря. Взяв такси, она доехала до набережной.
        И вот она сидит на берегу, глядя на мерно набегающие волны. Был вечер, солнце стремительно скатывалось к горизонту. Она не заметила, как стемнело. В голове ее снова и снова вертелись одни и те же слова, жалящие ее, уязвляющие, ранящие ее душу. Она не слышала ни музыку, доносящуюся из прибрежного кафе, ни мужских голосов, окликавших ее. Она не столько думала о том, что говорила Донна и что отвечал ей Кирк. Не размышляла о его расчетливости, не приходила в ярость от того, что он предпочел ей Донну. Нет. Ей было больно осознавать, что любовь для нее остается недостижимой мечтой.
        Рано лишившись материнской любви, она так и не познала любви отцовской. Кирк поманил ее обещанием нежности и преданности. Она не сразу распахнула перед ним свою душу, но он был очень настойчив и терпелив в своих ухаживаниях, был безукоризненно вежлив. Вставал, когда она входила в комнату, открывал перед ней дверь, преподносил цветы, сопровождал на благотворительные балы и концерты. Он был предупредителен. Никогда не приходил к ней без предварительного звонка, не дарил ненужных вещей, не докучал излишним вниманием, но обращался с ней так, как будто она была настоящим сокровищем для него. Сокровищем? Ну да, ценным приобретением. Дочь Фрэнка Макгнота нужна была ему, как пропуск на строго охраняемый объект.
        Но даже не лицемерное поведение Кирка, не алчная чувственность Донны, а предательство отца подкосило Рэйчел. Значит, то, что отец позволил умереть ее матери, своей первой жене,- не случайность. Богатство и власть - вот идолы, которым он поклоняется. Сначала он оставил свою семью, чтобы благодаря Донне подняться по карьерной лестнице, сейчас он использует свою дочь, чтобы получить доступ в политическую элиту.
        Накинув ремень дорожной сумки на плечо, Рэйчел шагала по набережной. Мимо проплывали освещенные витрины магазинов, мельтешащие огни на фронтонах кафе слепили ее, разноголосица песен, льющихся из динамиков, оглушала. Рэйчел свернула на дорожку бульвара. Теперь она шла между рядами шелестящих листвой пальм, и только огоньки сигарет выхватывали из тьмы лица незнакомцев.
        Один мужчина окликнул ее, затем еще один, темный силуэт двинулся ей навстречу… Она поспешила вынырнуть из темноты под свет уличных фонарей. Рядом с ней притормозила машина. Кто-то свистнул ей из салона. Она не ответила и, озираясь по сторонам, почти побежала. Вровень с ней по улице медленно ехал автомобиль. С ней поравнялся еще один мужчина. Высокий, худощавый, в крикливой цветастой рубашке.
        - Красотка, не надо так спешить. Зачем убегаешь? Хочешь работать в одиночку? Не боишься, что тебя обидят?
        Его цепкие пальцы схватили ее за локоть, развернули к себе. Холодный, режущий взгляд готов был пронзить ее насквозь.
        - Извините, вы ошиблись, наверное,- сказала она, не опуская глаз. Он не должен видеть, что она испугана, что она одна и ее защитить некому.
        На секунду черты его жесткого лица смягчились. Внезапно она поняла, что ей необходимо избавиться от этого несущего опасность человека. Она метнулась к шоссе и замахала обеими руками. Машина остановилась немного впереди, дожидаясь ее.
        И тут она споткнулась и упала на колени посреди улицы. Мужчина в цветастой рубашке склонился над ней.
        - Малышка совсем одна… Такая беззащитная.
        Краем глаза Рэйчел видела машину, все еще ждущую, словно водитель не мог решить, стоит ли ему вмешиваться. Она знала, что, если он уедет, у нее не хватит сил избавиться от этого неприятного, таящего опасность мужчины. Но силы оставили ее, слезы подкатили к глазам. Сидя на коленях и обхватив обеими руками дорожную сумку, она плакала навзрыд. Ей было все равно, что о ней кто подумает. Ей было плевать на все. Ей было плевать на полу длинной цветастой рубашки, на светлые мятые брюки, которые она видела краем глаза, на тяжелый перстень с крапинами бриллиантов на пальце мужчины. Она не знала, зачем он остановился рядом, она не надеялась ни на его снисходительность, ни на сострадание. Она сидела на медленно остывающем от ночного воздуха тротуаре, а человек в цветастой рубашке стоял рядом, и до нее доносился запах табачного дыма… Она со страхом подумала, что вот сейчас он докурит гною сигарету, бросит окурок на землю, растопчет каблуком и… Что будет с ней? Ей не убежать, не скрыться от этого темного человека.
        Когда она услышала, как открывается и закрывается дверца машины и кто-то идет к ней, она с надеждой подняла голову. Лицо водителя слилось с темнотой ночи. Он остановился чуть поодаль, заговорил. Жесткость в голосах обоих мужчин подсказала Рэйчел, что они спорят из-за нее.
        Темнокожая рука протянулась к ней и взяла за запястье, грубо дернув вверх. Вторая рука схватила ее сумку. Он повел ее к машине. У нее не хватало сил ни чтобы отбиться, ни чтобы спросить, куда ее везут и что он хочет с ней делать. У нее не хватало сил ни взглянуть на него, ни заговорить с ним. Он тоже молчал. Каждый раз, когда машина останавливалась у перекрестка, у Рэйчел возникала мысль, что можно легко открыть дверцу, выйти и убежать, но она не убегала. Силы ее оставили.

6 Хью
        Он тогда впервые увидел ее. Худенькая, с собранными в хвост каштановыми волосами, она сидела на корточках перед клумбой, на которой алели махровые бегонии. На ней был голубой с белыми полосками трикотажный костюм: тенниска с короткими рукавами и бриджи, закрывающие колени. Она не могла не слышать, как он подошел, но не обернулась. Ее рука тянулась к цветку, и он отметил, какие у нее тонкие, длинные пальцы. Кроме того, он успел заметить трогательную гибкость ее шеи, узость талии и изящные щиколотки. Ему всегда нравились женщины с такими фигурами.
        Хью был взволнован той встречей. Отчего? Он и сам не знал. Девушка ухаживает за цветами, что в этом особенного?
        Когда же Фрэнк Макгнот представил ее как свою дочь, Хью немного опешил. Очень странно, что она совершенно не готова к праздничному приему Гости во фраках и вечерних платьях уже начали съезжаться, а дочь мультимиллионера разгуливает по саду без макияжа, в трикотажном костюмчике и босиком! Разве ей безразлично, как она выглядит? Неужели девушке, как и ему, в тягость светские приличия?.. Хью был удивлен. Его знакомые женщины слишком большое внимание уделяли своему внешнему облику и предпочли бы скорее умереть, но не попасть кому-то на глаза в ненадлежащем виде. Хорошенькие, со вкусом одетые, они одаривали его своим вниманием, но бывали разочарованы его холодностью. В меру приличия он был вежлив с ними, но его сердце в их присутствии билось ровно.
        Хью слыл закоренелым холостяком. Ему казалось, что он не создан для семейной жизни и может оставаться самим собой лишь в статусе холостяка. Он дорожил своей свободой и не хотел себя связывать никакими обязательствами. Однажды он уже был женат, но брак оказался неудачным. После годичного совместного существования под одной крышей он недоумевал, как мог так обмануться. До замужества милая и обаятельная девушка в супружестве превратилась в капризную и глупую стерву. Безудержная погоня за развлечениями, стремление заполнить шумом ночных дискотек пустоту в себе - вот что составляло ее каждодневное существование. К тому же в своих пристрастиях к шумным сборищам она не знала ни удержу, ни оглядки. С ней он чувствовал себя как загнанная лошадь, которую то и дело хлещут кнутом и вонзают в бока шпоры. Хью не был нелюдимом. Знал, что такое по-настоящему рисковать жизнью, и, может быть оттого, что не раз был на волосок от гибели, особенно ценил каждый момент.
        В их доме царил сумбур, обстановка представляла собой случайно собранные вещи. Не было ни особых ритуалов вроде милых семейных ужинов или тщательно накрытого к завтраку стола с двумя чашками кофе и хрустящими круассанами. У них с женой не было своих собственных праздников вроде дня первого поцелуя или встречи майского рассвета, ибо только теплом и лаской можно связать воедино и наполнить смыслом подобные ритуалы. Каждый из них жил своей жизнью, и было естественно, что они расстались.
        Опыт неудачной женитьбы научил его бдительности. Теперь он пытался угадать, что скрывается за изящным фасадом в каждой милой и на первый взгляд симпатичной женщине: душевная пустота, нежелание взрослеть или банальная глупость? Он хотел бы ошибаться, но те немногие связи, которые он завязывал после женитьбы, всякий раз приводили его к разочарованию. Когда же он впервые увидел Рэйчел, такую хрупкую, нежную, тянущуюся к цветку, что-то в нем дрогнуло.
        Она показалась ему особенной, непохожей на всех тех, кого он знал прежде. Он гулял среди гостей, переходя от одной компании к другой, говорил привычные фразы, улыбался, делал комплименты, но все время поглядывал по сторонам. Ему хотелось еще раз увидеть Рэйчел. Может, в вечернем туалете ее «особенность» растворится?
        - О, Хью, привет! Как поживаешь?- услышал он за спиной голос хозяина.
        Хью протянул руку Фрэнку и не мог скрыть своего волнения, когда заметил в полушаге от него Рэйчел.
        На этот раз она была в простом, но изящном черном платье, перехваченном в талии широким коричневым ремнем. Волосы ее были распущены и струились по плечам. Выглядела она вполне достойно, но слишком скромно для такого большого приема. Хью еще раз отметил ее изящную фигурку, бледное, с идеально ровной кожей лицо и свежие, яркие губы.
        - Рэйчел, дорогая, прием скоро закончится, а ты не садилась за рояль. Сыграй нам что-нибудь,- попросил ее отец.- И никаких возражений. Ты не на конкурсе виртуозов. Здесь все свои.
        Девушка стояла, опустив голову, но когда подняла глаза, Хью поймал ее взгляд. Он не мог не признать - самым красивым в ее облике были глаза: небесно-синие, живые и не по возрасту мудрые. У него возникло ощущение, что он давно искал этот взгляд. В обычной обстановке он бы давно уже произнес какую-нибудь банальность. Но сегодня вечером он смотрел ей в глаза, не пытаясь нарушить молчание пустыми фразами, и наслаждался утекающим мгновением загадочной близости.
        - Вы любите Гершвина?- спросил он, разрывая затянувшуюся паузу.
        - Мой любимый композитор.
        Без дальнейших уговоров она села за рояль, плавным, изящным движением опустила руки на клавиши…
        Хью слушал ее зачарованно. В музыке отражалась ее душа, тонкая, ранимая, отзывчивая. В ее исполнении музыка потрясала силой, глубиной чувств - и в то же время в ней звучала мольба о помощи. Хью закрыл глаза, чтобы остаться наедине с мелодией. Красноречивее любых слов музыка рассказывала о печали, страдании, тоске и жажде любви. Волнение охватило его. Каждая музыкальная фраза отзывалась в нем неожиданной для него болью. Такая девушка способна на большое чувство, подумал он. И он готов был распахнуть перед ней свое сердце.
        Каково же было его разочарование, когда в конце вечера Фрэнк Макгнот торжественно представил Кирка Слоутсона как будущего мужа Рэйчел.
        Прикрыв веки, чтобы яркий верхний свет не резал глаза, прислушиваясь к искренним и притворным поздравлениям, Хью понял, что ему больно. Грусть окутала его густым промозглым туманом. Грусть была странная, путаная, в ней смешалось все: и ощущение удивления от нежданно нахлынувших чувств, и горечь опоздания, и тоска по невозможному - такая глубокая, какой он никогда не испытывал. Потрясенный этими мыслями, поглощенный ими безраздельно, Хью мечтал, что если бы вдруг, шестым чувством угадав, что с ним происходит, Рэйчел перестала принимать поздравления гостей, оттолкнула бы обнимающего ее Кирка и подошла к нему, чтобы просто попрощаться… В тот же миг все с ним стало бы в порядке. Но его рациональная часть говорила ему, что Рэйчел обратила на него не больше внимания, чем на цветы, украшавшие зал, и вряд ли вспомнит, кто он, если им доведется встретиться в другое время и в другом месте. Она поразила его, он же остался для нее незамеченным, безликим, одним из многих…
        Хью заставил себя еще раз взглянуть на Рэйчел. Рядом со своим женихом она казалась вполне счастливой. Кирк стоял рядом с ней, обвив рукой ее плечи. Она вся подалась к нему движением, которое свидетельствовало о полном доверии. Вот почему она согласилась выйти за него замуж, догадался Хью. Из-за желания поддержки, из-за этой сильной, внушающей доверие руки, из-за его обещаний заботиться о ней. Рэйчел слишком молода, она еще испытывает неосознанный страх перед жизнью. А быть может, Кирк стал ее первым мужчиной и ему она обязана первым открытием своей чувственности?.. Или все же она поддалась влиянию отца?
        Хью посмотрел на мистера Макгнота, весь вид которого свидетельствовал об удовлетворенности. Он явно гордился дочерью, которую мало замечал, когда та была ребенком, но, когда расцвела, поторопился пристроить за своего протеже. Хью знал, что в своей политической игре Фрэнк выдвигает своего ставленника - Кирка Слоутсона. Не ради ли прикрытия и гарантии того, что блестящий молодой юрист и выдвиженец от Республиканской партии будет послушной марионеткой в его руках, Фрэнк жертвует счастьем дочери?
        Когда банкетный зал почти опустел, Хью чуть ли не последним подошел к молодой паре. Он пожал руку Кирку, вежливо улыбнулся Рэйчел. У них был возбужденный вид, цветущий вид влюбленной пары.
        - Будьте счастливы,- отделался Хью дежурной фразой.
        Рэйчел ответила ему немного смущенной улыбкой и тихо произнесла:
        - Благодарю за пожелание. Мы обязательно будем счастливы. Обязательно,- повторила она, будто убеждала саму себя.- Ведь правда, Кирк?
        Дождавшись ободряющей улыбки жениха, она перевела свой взгляд на Хью. Ее теплый взгляд заставил его забыть обо всем на свете. В ту минуту для него исчезло все: зал, полный гостей, гул голосов, шелест одежд, шарканье подошв…- он утонул в небесной синеве ее глаз. Его сердце сорвалось с цепи, гулко заколотилось, пальцы судорожно сжались в кулаки. Рэйчел еще некоторое время не сводила с него мягкого, недоуменного взгляда, но явно испытала облегчение, когда он попрощался.
        На следующий день они с Рэйчел встретились, когда он входил в ресторан, где был назначен деловой обед. Хью придержал перед ней дверь, а она его поблагодарила тем тоном, каким говорят с незнакомцами. Он еще некоторое время смотрел ей вслед, но она не почувствовала его взгляда.
        Хью не мог забыть Рэйчел. Он старался выбросить ее из головы, но ничего не получалось. Ее образ преследовал его: она приходила к нему во сне, садилась рядом, брала его руку в свои ладони… Он замечал ее хрупкую фигурку среди прохожих, ее лицо возникало на мониторе его компьютера, мешая сосредоточиться. Он никогда не отличался особой впечатлительностью. Так отчего болезненное воображение так мучит его?
        В конце концов мысли о Рэйчел так измотали его, что появилось желание увидеть ее вновь. Хью принял приглашение Фрэнка посетить его виллу в ближайший уик-энд. Может быть, встреча в обыденной обстановке, без очарования летнего вечера, без пряного запаха цветов и волшебства музыки, сможет отрезвить его?
        Хью не увидел Рэйчел. Она пропала. Уехала, не оставив адреса. Исчезла без следа. В беседе с ним Фрэнк Макгнот был откровенен:
        - Не понимаю, почему она так поступила! Бросить дом, семью… И это в то время, как вовсю идет подготовка к свадьбе! Ты же знаешь, что моя дочь обручена с Кирком Слоутсоном?
        - Я был на приеме в честь помолвки.
        - Вот-вот. Рэйчел поступила очень опрометчиво. Разве такой благодарности я ожидал от единственной дочери? Не оставить адреса и ни разу не позвонить! Она даже не подумала, как может повлиять ее глупая эскапада на авторитет Кирка. Я, да что там я, отделение Республиканской партии нашего штата возлагает свои надежды на столь блестящего молодого человека. А если эти прощелыги из желтой прессы что понюхают? Нет, нам совсем не надо, чтобы помолвка расстроилась. Ну случается, молодые ссорятся, с влюбленными такое бывает. Но зачем вот так сразу - бац, и бежать из дому? Хоть бы сказала куда. Ладно, меня не было в Вашингтоне, но я же на связи. И даже если вне зоны доступа, у меня есть секретари, и вообще… Разве проблема просто сообщить, что, мол, я там-то и там-то? Уж я нашел бы возможность доказать ей, что она неправа. Безумная девчонка! Разве она понимает, как своим поведением вредит мне?- Некоторое время он молчал, глядя куда-то внутрь себя и сосредоточенно потирая виски. Затем Фрэнк поднял глаза и посмотрел на Хью.- Я с тобой делюсь, потому что доверяю и…- Он вздохнул.
        Наступила затяжная пауза. Вид у Фрэнка был озадаченный и несколько смущенный, как у человека, который не привык делиться своими проблемами.
        - Полагаю, мистер Макгнот…- решил помочь ему Хью.
        - Просто Фрэнк.
        - Фрэнк… Хочешь знать мое мнение?
        - Я хотел бы не только выслушать твой совет, я рассчитываю на большее. Мне известно, что ты служил в неком спецподразделении. Сведения из конфиденциальных источников, но, полагаю, ты оставил службу и не связан обязательствами?- Фрэнк смотрел на него требовательно, оценивая Хью заинтересованными, полными доверия и в то же время холодными глазами.- У тебя есть опыт освобождения заложников,- сказал он отрывисто.
        - Так Рэйчел похищена!- воскликнул Хью слишком горячо, чем выдал свое волнение.
        - Нет-нет, ничего подобного. У меня возникала такая мысль, но жена меня разуверила. Рэйчел все же еще слишком молода и наивна. Донна говорит, что перед свадьбой у невест частенько бывают срывы. Нервы и все такое… К тому же, если бы это было похищение, давно бы кто-либо объявился с требованием выкупа. А тут - ничего.
        - В полицию, как я полагаю, вы не обращались.
        - Естественно.- Фрэнк сидел прямо, с высоко поднятой головой, но в его позе чувствовалась некая искусственность, как будто он изображал уверенность, на самом деле будучи испуганным до предела.- Нам не нужна огласка,- понизив голос, добавил он.
        - Поиски автомобиля? Была прослежена история банковской карты? Она снимала что-то со своего счета? Когда? Где?
        Чем больше вопросов задавал Хью, тем больше росла в нем уверенность, что ни чета Макгнот, ни Кирк Слоутсон ничего не предприняли, чтобы отыскать Рэйчел.
        - Виски? Бренди? Скотч?- предложил Фрэнк.
        - Спасибо, воздержусь. Так когда Рэйчел исчезла?
        - А мне, пожалуй, стоит выпить. Может, все же виски? У меня есть чудесный виски пятнадцатилетней выдержки.
        Фрэнк встал и через некоторое время вернулся с наполненными на треть стаканами, в которых плескалась золотистая жидкость. Один стакан он поставил на низкий столик перед Хью, другой поднес к губам. Сделав несколько глотков, Фрэнк снова сел в кресло.
        - Рэйчел нет дома больше недели,- сказал он.
        - А конкретнее?
        - Ну… Донна сказала мне об этом два дня назад. Если требуется, я узнаю точнее.
        - Значит, вы не предпринимали никаких попыток ее найти?
        - Мм… Я надеялся, что Рэйчел вот-вот объявится. Да и сейчас меня не оставляет мысль, что долго дуться она не сможет. Дочь очень привязана ко мне… очень… Да и долго она не может скрываться. У нее нет доступа к нашему общему счету, а на ее личной банковской карте средств не так уж много. Пополнение идет каждые две недели, но, естественно, я приостановил все платежи.
        Он допил остатки виски и выпрямился - лицо его было искажено. Похоже, он страдал. Но отчего? Было ли ему досадно, что из-за опрометчивого поступка дочери ему приходится менять свои планы? Или он беспокоился о судьбе будущего брака Рэйчел с Кирком Слоутсоном? Или все же мучился неизвестностью о судьбе Рэйчел?
        Хью взял стакан со столика. Виски действительно был хорош.
        Некоторое время они молча потягивали крепкий напиток. Старинные часы на камине дали знать о себе мелодичным звуком. Хью встал.
        - Я найду Рэйчел,- уверенно сказал он.
        - Я знал, что ты не откажешь мне в моей просьбе.- Фрэнк поднялся с кресла и протянул ему руку.- Я уверен, что эта глупая история не обретет огласки.
        - Можешь не сомневаться.
        Они скрепили свою договоренность крепким мужским рукопожатием.

7 Рэйчел
        - Кейли Сандерс?
        Девушка подняла на него глаза. Она собрала всю свою волю, чтобы не показать свой страх. Перед ней стоял широкоплечий мужчина, немного за тридцать, с пробивающейся в угольно-черных волосах проседью, высокий, но не настолько, чтобы ей пришлось задирать голову. У него были большие, темные, настороженные глаза, которые смотрели так, будто ему не раз приходилось сталкиваться с трудностями. Ей показалось, что они где-то встречались. Уж не тот ли это мужчина, что настиг ее в темноте бульвара Нового Орлеана в первый день ее приезда? Он хотел, чтобы она осталась с ним, но Бобби спас ее. Неужели она так нужна ему, что он отыскал ее в этом Богом забытом месте?
        Стальными тисками страх сковал все ее существо.
        - Мы знакомы?..- произнесла она, с трудом справляясь с онемевшими губами.
        - Вилли Дик,- представился мужчина.
        Нет, это имя ни о чем ей не говорило. Мужчина держался с достоинством, но костюм на нем был явно не из дорогих, не говоря уже о потрепанной на манжетах рубашке. Уж не детектив ли он? Она испытала некоторое облегчение. Уж лучше разговаривать с представителем власти, чем с какой-то темной личностью.
        - Чему обязана, мистер Дик?
        - Прошу уделить мне некоторое время. Буду признателен, если вы окажете мне честь и разделите мой досуг.
        Рэйчел вспыхнула. Так это клиент, который просто хочет развлечься с ней. Нет уж, дудки! Бобби обещал ей, что в ее обязанности будет входить только игра на фортепьяно, а не обслуживание всяких прощелыг.
        - Мистер Дик, хочу разочаровать вас. Я не девушка для сопровождения. И вообще… У меня был долгий, трудный день. Я устала. Будьте добры, пропустите меня. Я спешу домой.- Она на секунду запнулась. Нужно привести веский аргумент, чтобы этот тип отстал от нее раз и навсегда.- Меня ждет муж,- сказала она громко и отчетливо.
        Мужчина снисходительно улыбнулся и покачал головой.
        - Ваша сестра ничего не говорила мне о вашем замужестве. Лилит дала мне о вас иную информацию. Вы одиноки и… глубоко переживаете за ее благополучие. Ведь так? Вам небезразлична судьба вашей любимой сестры?
        Этот человек знает Лилит? Все же кто он, этот Вилли Дик? Неужто все же полицейский? Или все же он - темная личность, преступник, который узнал ее настоящее имя и строит планы ее похищения, чтобы впоследствии получить от отца выкуп? А вдруг он держит Лилит как заложницу?
        - Что с Лилит?..- выдохнула она, не замечая, как дрожит ее подбородок.
        - Немного терпения, я вам все расскажу.
        Он взял ее за руку - будто в капкан попала - и повел за собой в сумрак полутемного зала, усадил за столик в глубине ниши, откуда хорошо просматривалась та часть подиума, где стояло блестящее лаком пианино.
        Чтобы немного прийти в себя, она сделала глоток бренди. Мужчина в дешевом костюме стал что-то говорить ей, она не слушала.
        - Как поживает Лилит?- наконец произнесла она.
        Он стал говорить о свадьбе, мол, они с ее сестрой хотят пожениться и прочее. Какая неумелая ложь! Она-то знала, что Лилит предпочитает женщин и у нее есть давняя подруга, с которой они сблизились еще во время их последнего тюремного заключения. Лилит вышла на полгода раньше, а Дейла присоединилась к ней, когда Рэйчел уже сняла для Лилит квартиру и помогла устроиться на работу.
        Так называемый жених Лилит наклонился к самому ее уху, что-то горячо зашептал. В его словах, в его горячем дыхании Рэйчел угадала угрозу, опасность для себя.
        - И долго ты будешь слушать всю эту ахинею, а, Рэйчел Макгнот?- неожиданно спросил он.
        Она отпрянула от него. Неужто все же этот Вилли Дик - преступник, узнавший от Лилит ее настоящее имя?
        - Вы ошиблись, я не Рэйчел, я - Кейли… Кейли Сандерс, родилась в Оклахома-Сити… Моя сестра Лилит…
        - Связана с шайкой мошенников, которые торгуют поддельными документами,- продолжил он, усмехнувшись.- Лилит пришлось признаться, что она продала тебе фальшивые документы.
        Рэйчел не могла скрыть облегчения, что имеет дело с представителем власти, но не хотела показывать свою слабость.
        - По какому праву вы задерживаете меня? Вы полицейский? Покажите жетон,- выпалила она и прикусила губу.
        Между ними воцарилось молчание, напряженное, выжидательное, взгляды скрестились - кто кого переглядит.
        - Мисс Макгнот, у меня к вам есть предложение. Рэйчел, мы сможем договориться, если ты пойдешь со мной. Ты хорошая девочка,- с улыбкой сказал он и положил руку на ее колено.
        Она стряхнула его руку и нервно рассмеялась. Как много ухищрений, чтобы только затащить ее в постель! Кто бы знал, как ей надоели грязные предложения!
        - Лучше уж обратитесь к тем, кто сидит у стойки бара. Обычно девушки на вечер ожидают свою добычу там.
        - А, так, значит, ты не отрицаешь, что тебя зовут не Кейли Сандерс, а Рэйчел Макгнот!- довольно улыбнулся он, скрещивая руки на груди.
        Она растерялась, что он сумел подловить ее, но в ту же минуту к ней пришло решение. Она должна скрыться от него. Бобби должен отдать ей пусть и поддельные, но ее документы, и она сегодня же улетит… Но куда? В Вашингтон, домой? Снова нос к носу столкнуться с мачехой? Объясняться с отцом? Стать женой Кирка, чтобы только доставить удовольствие отцу?!
        - Что вам надо от меня?!- вскрикнула она.
        - Только повиновения, детка.
        Повиновения? Всем нужно от нее только одно - чтобы она стала марионеткой в их руках!
        - Никогда!
        Она вскочила со своего места, но тут же почувствовала силу его цепких пальцев на своем запястье.
        - И все же, Рэйчел Макгнот, вам придется повиноваться. Я выполняю поручение вашего отца, мистера Фрэнка Макгнота…
        Чувство протеста не оставляло ее, и в то же время она испытала облегчение. Она подчинится этому человеку, к которому, сама не зная почему, начала испытывать симпатию. К тому же ее не оставляло ощущение, что они уже где-то встречались. Она так и сказала:
        - Мне кажется, мы знакомы. Повторите, пожалуйста, ваше имя.
        - Ну если сейчас вы Рэйчел Макгнот, то я назову свое настоящее имя. Я Хью Ларсен. Вы не помните меня? Я бывал у вас…
        - Ах, Хью Ларсен!- Она с облегчением рассмеялась.- Ваш маскарад запутал меня. Вот сейчас я вспомнила вас. Вы как-то были у нас на приеме. Застали меня в саду босиком и в домашней одежде.- Она хмыкнула, и в ее глазах мелькнули шальные искорки.- Видели бы вы тогда свое лицо! Вы были вне себя от моего вида. Одетый с иголочки денди и замарашка,- вот так мы, наверное, смотрелись со стороны. Что ж с вами нынче случилось? Мы поменялись местами. Как вы могли надеть на себя вот это?.
- Двумя пальцами она дотронулась до лацкана его пиджака.- У какого старьевщика вы откопали этот костюмчик?
        - Мне кажется, я поступил вполне разумно, прибегнув к услугам местного секонд-хенда. Зачем мне привлекать к себе излишнее внимание? Публика здесь, я вам скажу, весьма сомнительная…
        Словно дождавшись нужной реплики, мужчина, который сидел чуть поодаль, шатающейся походкой подошел к ним и, приставив стул, уселся за их столик, втиснув свое толстое тело между Хью и Рэйчел, заперев ее тем самым в углу.
        - Я - Ник,- сказал он, выдыхая пары виски.- Меня здесь все знают под именем Бык. Приношу извинения, что ворвался к вам в компанию, но иного выхода у меня не было. Мне наскучило быть одному. Моя крошка работает, а мне ой как тоскливо, когда она… в общем, когда она…
        Хью оборвал невнятное бормотание пьяницы, сказав, чтобы он возвращался на свое место.
        - Не стоит ссориться со мной, малыш,- ответил Бык, и его грубое лицо еще больше покраснело.- Я ж не просто так к вам присел. Хочу предупредить тебя, старик, что твоя девчонка влипла, как муха в варенье,- прошептал он, наклонившись к Хью и обдавая его насквозь проспиртованным дыханием.- Эта красотка - девочка Бобби и черномазый имеет на нее о-о-очень большие виды. Ты знаешь, что девчонка не такая уж простушка, какой прикидывается?
        - Понятно,- сказал Хью, делая вид, что Бык открыл для него что-то новое.- А кто она? Ты сам-то знаешь?
        - О-о-о…- Бык поднял палец вверх и закатил глаза.
        - Не хочешь ли пропустить еще стаканчик?- спросил Хью, надеясь, что выпивка развяжет ему язык.
        - Разве что из уважения к доброй компании…
        Хью заказал еще скотч. Одним глотком Бык осушил порцию и со стуком поставил стакан на стол.
        - Девчонка не из наших краев. Бобби нанял человека, чтобы тот все узнал о ней. Лоретта шепнула своему муженьку кое-что на ушко. У хозяйки мозги-то водятся и чутье, как у лисы. Что-то ей подсказало, что эта крошка не из простых,- сказал Бык ему доверительно и сделал знак официанту.- Еще разок, приятель. Мой друг меня угощает.
        Пока Бык ждал выпивку, повисло молчание. Рэйчел смотрела испуганно, не имея возможности выбраться из-за стола, Бык загораживал ей выход. Он сидел вполоборота к ней и катал перед собой в потных ладонях пустой стакан.
        - Похоже, твоя девочка из тех,- наконец выдавил он, указывая толстым пальцем куда-то вверх.- Бобби ни за что тебе ее не отдаст. Как только ее угораздило оказаться в этих местах?- Он тупо уставился в свой пустой стакан.
        Хью заметил, что Рэйчел побледнела. Он сделал ей знак, чтобы она не волновалась.
        - Что-то долго не несут выпивку. Давай, друг, лучше пересядем за стойку. А то каждый раз ждать…- сказал он и, подхватив Быка под локоть, потащил к бару.
        Улучив момент, Рэйчел встала из-за стола и направилась к двери, но стоящий у входа мужчина в грязных джинсах и непонятного цвета расстегнутой до пупа рубахе, выставив густо поросшую темными волосами руку, преградил ей дорогу. Его маленькие черные глазки-пуговки зло поблескивали, а вывернутые наружу ноздри дрожали. Он был похож на самца гориллы, охранявшего свою территорию.
        - Куда, дорогуша, торопишься? Постой со мной, лапонька.- Пухлые мокрые губы растянулись в неприятной улыбке.- Какая ты хорошенькая, крошка…
        Человек-горилла сделал выпад и хотел было обнять ее, но Рэйчел успела отскочить.
        - Ах, какая малышка недотрога. Чистюля с тонкими пальчиками. Пианистка чертова, белая кость. Хотелось бы на тебя взглянуть эдак через полгодика. Будешь такая же половая тряпка, как все эти грязные девки.- Он громко заржал, обнажив мелкие и острые, как у грызуна, зубы.
        Воспользовавшись моментом, Рэйчел рванулась к двери, но была вновь остановлена. Одним рывком человек-горилла дернул девушку на себя. Она уткнулась носом в пахнущую потом волосатую грудь, хотела отстраниться, но он так выкрутил ей руку, что она присела от боли.
        - Ну-ка, детка, выкажи мне уважение, пощекочи моего мальчика,- хрипло заржал он, несколько ослабив хватку, но не выпуская ее из своих потных рук.
        Рэйчел смогла выпрямиться. Она была зла как никогда. Когда-то она посещала курсы самообороны, теперь эти знания ей должны были пригодиться. Она отвела ногу назад, как ее учили, и сделала выпад, целя между его ног. Мерзавец сумел увернуться, зато она, потеряв равновесие, упала на грязный от множества подошв пол.
        Человек-горилла заржал, а когда она подняла голову, грубо схватил ее за плечи и дернул вверх.
        - Ах ты, грязная шлюха! Поднять руку на меня!
        - Ногу!- крикнул кто-то и заржал.
        - Да ты знаешь, что ни одной девке я не позволю даже неласково посмотреть на меня? Как же я ненавижу таких чистых дамочек!- Человек-горилла схватил ее за шею и привлек к себе.
        Рэйчел не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, а он, не переставая вопить, тряс ее из стороны в сторону. От его зловонного дыхания - смесь перегара, вонючего табака и чего-то резкого, вроде чеснока,- ее мутило. Он кричал, что убьет ее, если она посмеет еще хоть раз выразить ему неуважение. В глазах у нее потемнело, голос гориллы, казалось, доносился откуда-то издалека, и ей уже стало казаться, что все кончено. И когда сознание стало оставлять ее, он разжал руки. Рэйчел попыталась устоять, но ноги не держали ее. Она попыталась найти дверь. Но только она нащупала ручку, как тяжелая рука опустилась ей на плечо. Она застыла, ожидая удара. Но тут ее плечо вновь почувствовало легкость.
        Едва она опомнилась, как услышала звуки борьбы, протяжный стон, переходящий в хрип, и увидела, как ее обидчик рухнул на предусмотрительно подставленный под него стул.
        Кто-то схватил ее за руку. Она было замахнулась, чтобы защититься, но ничего не получилось - теперь обе ее руки были несвободны. Она повернула голову. Прямо перед ней стоял Хью Ларсен. Вздох облегчения вырвался из ее груди.
        - О, Хью. Как ты вовремя,- выдохнула она.

8 Хью
        Его взгляд метнулся к столику, где он оставил Рэйчел. Стул, на котором она сидела, уже занимал щуплый паренек в белой рубашке. Хью оглядел зал. Рэйчел не было. Что ж… Его задача выполнена, он нашел девушку и отправил сообщение Фрэнку, что его дочь в Новом Орлеане. Правда, он не стал уточнять, в каком именно месте нашел и за каким занятием.
        Как только Хью сунул в карман мобильник, тут же его слух уловил подозрительный шум в вестибюле.
        Расплатившись в баре за очередную порцию скотча для Быка, он поспешил к выходу. Рэйчел отбивалась от громилы-охранника, который преграждал ей путь. Пришлось ввязаться в драку.
        Несколькими ударами Хью поставил нахала на место. Точнее будет сказать, посадил. Первым ударом Хью заставил того отцепиться от девушки, после второго колени у парня подкосились, и он рухнул на стул, который успел подставить Хью. Это было так неожиданно, что двое парней, наблюдавших за дракой, заржали.
        Хью поспешил к Рэйчел.
        - Я же сказал ждать меня на месте,- выпалил он, крепко держа ее за плечи.- Ну почему ты такая нетерпеливая?! Давай быстрей сматываться отсюда.
        Он отворил дверь и, не отпуская ее руки, повел через толпу курящих на парапете мужчин. Рэйчел послушно шла за ним, уткнувшись в его спину, опасаясь смотреть по сторонам.
        - Эй, парень, куда ты ведешь мою девчонку?- раздалось откуда-то сбоку.- Погоди, куколка, не спеши! Я не заслужил твоего невнимания.
        Из тьмы улицы вышел темнокожий мужчина-крепыш. Это был Бобби, хозяин ресторанчика. Одет он был в ярко-желтую полосатую рубашку и черные брюки. По тому, как он двигался, можно было понять, что этот человек облечен властью. Челюсть у него была вытянута вперед, на губе висела сигара, а голову украшала шляпа-котелок. Бобби остановился перед ними: руки в карманах, глаза будто пули.
        - Мы просто вышли прогуляться,- залепетала Рэйчел.- Просто погулять, ничего больше. Вечер так хорош! С тех пор как я приехала, я ни разу не гуляла. Так хочется подышать морским воздухом. Моя работа на сегодня закончилась. И вообще… Почему бы мне не прогуляться в приятной компании? Я вам ничего не должна. Я свободная женщина…
        - Свободная? Ха-ха! Что я такое слышу? Ха-ха. Девочка изволит шутить.- Глаза-пули превратились в узкие щелочки.- Ха-ха-ха. Вы слышали?! Она мне ничего не должна… Ха-ха!
        Продолжая натужно ржать, он оглянулся, чтобы призвать собравшихся в свидетели. Это было его ошибкой. Хью сделал еле заметное движение рукой, и вот Бобби, хватая ртом воздух, стал оседать на землю.
        - Быстро за мной!
        Глядя на распластанное на земле тело Бобби, Рэйчел не могла двинуться с места.
        - Ты его убил? Он мертв?
        - Если бы!- Хью выругался и схватил ее за руку.- У нас всего несколько минут. Скоро он очнется, и тогда у нас будет верный шанс стать трупами.
        Рэйчел покачала головой, но не сделала и шагу. Тяжелые мужские фигуры стали выдвигаться из темноты.
        - Идиотка! Мы тут погибнем!- Хью сжал ее руку и потянул за собой.
        - Мне больно,- начиная осознавать всю остроту ситуации, пробормотала она.
        - Будет еще больнее, если мы не уберемся отсюда.- Он отпустил ее руку.- Быстро за мной!
        Хью рванул с места, Рэйчел что есть силы побежала за ним. Хью нырнул в темноту густого кустарника, и буквально через несколько секунд раздался шум двигателя.
        Сливающийся с ночной тьмой черный автомобиль поднял целое облако песка и гравия и резко остановился перед Рэйчел. Помаргивая от пыли, она потянула на себя дверцу и плюхнулась на переднее сиденье.
        Хью развернул машину, газуя и скрипя тормозами, распугивая парней, мчавшихся наперерез машине. «Опель» промчался мимо и юркнул за угол на узкую, темную и безлюдную улочку. Позади них раздался рык набирающих скорость мотоциклов. Хью прибавил газу, но развить большую скорость арендованный накануне «опель» не мог: слишком темными и узкими были улочки, попадавшиеся ему на пути. Если в ближайшее время не повезет и Хью не сможет вывести машину на шоссе, у людей Бобби есть большой шанс добраться до них. За преследователями было явное преимущество: знание местности, скорость, маневренность.
        - Похоже, за нами погоня,- побледнев, прошептала Рэйчел.
        - Оторвемся,- твердо произнес Хью, хотя еще не знал, как отделаться от преследователей.
        Он крутанул руль вправо и… едва успел дать по тормозам - фары машины осветили грубую, с проплешинами отсыревшей штукатурки стену.
        - Тупик,- выдохнула Рэйчел".
        - Переждем.- Он выключил фары и взял Рэйчел за руку, почувствовав, как она дрожит. Ему захотелось успокоить ее, вселить уверенность.- Все будет хорошо,- сказал он шепотом.- Вот увидишь. Положись на меня.
        Она прижалась к нему всем телом. Ей не хотелось даже шевелиться. Что же будет дальше? Рэйчел старалась держать себя в руках, внутри же у нее все бурлило от страха. Она корила себя за то, что так необдуманно вела себя. Можно было иначе показать отцу, как она разочарована. Она должна была вызвать его на прямой, откровенный разговор и решительно, да, решительно настоять на свободе выбора своего будущего. Она не стала бы говорить ему о предательстве Донны, но дала бы понять, что верность для Кирка - понятие абстрактное. Если он изменяет ей будучи женихом, то что будет через несколько лет? На чем будет держаться их брак, если уже сейчас ни он, ни она не испытывают того всепоглощающего чувства, которое зовется любовью? Чувство, которое она испытывала к Кирку, было симпатией, ей нравились его ухаживания, с трудом, но она начала доверять ему… Но, когда она узнала о его связи с Донной, он тут же лишился ее доверия, и симпатия переросла не в любовь, а в презрение, может, даже брезгливость. Все это она должна была сказать отцу, вместо того чтобы бежать без оглядки из дому. Теперь же она, освободившись от
нежеланного для нее супружества, кажется, вообще может лишиться всего…
        Мимо них, надрывно ревя моторами, промчались несколько мотоциклов. Хью почувствовал, как Рэйчел напряглась.
        Некоторое время они сидели, прижавшись друг к другу и вслушиваясь в тишину. До того противоестественной была эта тишина, что им начало казаться, будто они остались совсем одни на всем белом свете.
        - Пожалуй, нам пора,- еле слышно произнес Хью.- Еще немного терпения, и я отвезу тебя в аэропорт.
        Он завел мотор и вывел «опель» из тупика. Медленно, очень медленно машина ползла по совершенно безлюдной темной улице. Высокие неровные стены домов нависали над ними неприступными скалами. Создавалось впечатление, что в домах никто не живет, жители покинули их в надежде на лучшую жизнь. Однако в тот самый момент, когда Хью собрался прибавить скорость, произошло неожиданное.
        Неизвестно откуда взявшись, с внезапностью, которая заставила ударить его по тормозам, перед машиной возникла фигура молодой девушки. Опыт службы подсказывал Хью, что останавливаться в столь острой ситуации крайне опасно, но то было рефлекторное движение, которое заставляет любого водителя притормаживать даже перед перебегающей дорогу кошкой. Не то что перед хрупкой девушкой!
        Незнакомка стояла на дороге и отчаянно махала руками. Первое, что он заметил сквозь запыленное ветровое стекло, были ее всклокоченные, иссушенные перекисью волосы, круглые глаза и ярко-алый рот, искривленный страхом. Когда она шагнула ближе, Хью увидел, что в ее ушах болтается нечто похожее на миниатюрные висячие замки, что ее черные кожаные брюки и жилет в заклепках, цепях и цепочках, а на шее болтается черный с красным платок. Девушка бросилась к машине и, положив руки на капот, разрыдалась.
        - Ей нужна ваша помощь,- сказала Рэйчел.
        Не успел Хью что-либо возразить, как она открыла дверцу со своей стороны. Это было роковой ошибкой. Еще один человек, который, возникнув из того же «ниоткуда», схватил Рэйчел за руку. Это был Бобби!
        - Детка изволит капризничать. Убежала от своего папочки. Нет, дорогуша, пора домой, бай-бай,- притворно улыбаясь, запричитал он, продолжая крепко сжимать ее запястье одной рукой, другую он держал в кармане.- Давай-ка сядем в машинку и устроимся поудобней. Мне кажется, нам по пути.
        - Послушайте,- начал Хью осторожно, предполагая, что Бобби вот-вот может пустить в ход оружие: стилет, электрошокер, нож. А если пистолет или револьвер?- Может, мы договоримся?- продолжил он заискивающим тоном.- Я понимаю, такая девочка что-то стоит. Сколько? Двести долларов? Пятьсот? Тысяча? Я готов заплатить за ночь с этой милашкой. Если дело только в деньгах…
        - Ну разумеется, мне нужны деньги,- хмыкнул Бобби и наконец достал руку из кармана.- Денежки я ой как люблю. Только вряд ли, красавчик, у тебя в портмоне есть столько купюрок, сколько мне хочется. Эй, куколка!- крикнул он застывшей у капота девушке.- Я их всех называю куколками,- пояснил он Хью, и его толстые губы раздвинулись в притворной улыбке.- Эта особенно ценная для меня. Чудо, а не девка. Страшнее всех головорезов, что я когда-либо встречал. Ничего не боится,- продолжил он, глядя на светловолосую девушку в кожаном костюме с цепями.
        Крашеная блондинка оторвала руки от капота «опеля» и подняла голову. Ее светлые глаза горели злостью, алый рот кривился презрением. Вразвалочку она подошла к левой дверце машины. Теперь Бобби и Куколка стояли по обеим сторонам. Рвани Хью вперед в этот момент, его маневр наверняка бы удался.
        Хью понимал, что ценность представляет для них только Рэйчел. Он мог бы сбежать, добраться до полицейского участка, добиться, чтобы вся полиция Нового Орлеана была поднята на ноги. Но на это потребовалось бы достаточно много времени. А если Бобби, почуяв опасность, просто избавится от девушки? Или упрячет так, что никто и никогда до нее не доберется? Бобби хорошо знает всех и вся в этом юроде и может сделать так, что девушку никто не найдет. Нет, он должен стать ее защитой. Жаль, что он не вооружен. Фрэнк Макгнот дал ему поручение просто найти дочь. Его задача была выйти с ним на связь и доложить, где находится Рэйчел. Надо же было ему ввязаться во всю эту историю! Но как он может оставить девушку в лапах проходимцев? Кровь вскипела в Хью, как только он увидел, как охранник издевается над ней. Нет, он никак не мог остаться в стороне. И, если Рэйчел грозит опасность, он должен спасти ее во что бы то ни стало. Этот Бобби еще пожалеет, что связался с ним… Вот только нужно быть осторожным. Похоже, что в кармане брюк Бобби держит
«пушку»…
        Хью не шелохнулся, когда Бобби открыл дверцу со своей стороны, а Куколка одновременно со своей.
        - А теперь, мистер, мы поедем с вами, или лучше будет сказать, вы поедете с нами, - сказал Бобби.- Предупреждаю, что со мной не нужно шутить, и тогда все будет по-мирному. Если вы, уважаемый, переберетесь на заднее сиденье ко мне, Куколка сядет за руль, а моя пианисточка примостится рядом с ней, такой расклад будет правильным. Я буду приглядывать за вами и за моей девочкой. Предупреждаю, никаких лишних движений. Без героизма. И хотя я не убийца - боже сохрани!- однако при мне есть нечто, что может причинить вам вред. Если вам любопытно, со мной мой верный друг, весьма эффектный револьвер тридцать восьмого калибра. Ну как, готовы занять свои места?
        Рэйчел метнула взгляд на Хью. Он торопливо кивнул, словно говоря ей: «Делай как он говорит. Не будем рисковать понапрасну».
        Хью освободил место водителя и перешел назад. Куколка села за руль. Бобби толкнул Рэйчел на переднее сиденье, а сам примостился сзади нее.
        Несколько секунд они сидели в молчании.
        - Итак, мистер, могу я знать, кем вы приходитесь Кейли Сандерс? Или как ее настоящее имя?
        - Кейли Сандерс,- подтвердил Хью.- По крайней мере, я знаю эту девушку под этим именем. Я же вам говорю, мы только что познакомились. Я пришел отдохнуть в ресторан, девушка мне показалась симпатичной. С моего места виден был только краешек сцены, где стояло пианино, так что у меня было достаточно времени, чтобы оценить ее достоинства. Мне по вкусу длинные волосы с медным отливом. И лицо чистенькое. А кожа… что твой персик.- Он цокнул языком.- Правда, достоинства ее личика я оценил чуть позднее. Я пригласил Кейли к своему столику, мы выпили, девушка согласилась со мной прогуляться. Я ж не знал, что у вас тут особые правила. Если кому нужно заплатить за нее, чтобы провести ночку, я заплачу.
        - А во сколько вы оцените свой удар?- Недобрая улыбка исказила лицо Бобби.- Мне совсем не понравилось валяться бездыханным трупом.
        - Ну уж и трупом?.. Вы живы и, как я надеюсь, вполне здоровы,- осторожно заметил Хью.
        - И все же я никому не прощаю обиды.
        - Прошу прощения, если я с вами был груб.- Хью изобразил на своем лице сожаление. - Это вышло случайно. Вижу, что кто-то девушку обижает… Кейли очень просила покатать ее по городу. Говорит, она тут больше недели, а нигде не была. Очень прискорбно, вы не находите? И как я мог отказать в просьбе этой милой девушке? Тем более после ее игры на фортепьяно! Разве можно устоять после ее музыки? Мне кажется, вы тоже неравнодушны к хорошему исполнению?
        - А-а-а, она и вас обвела вокруг пальца,- хихикнул Бобби, потирая свой крупный нос.- Я тоже попался на эту удочку. Думал, она, как вы изволили выразиться, милая девушка. Размилейшая! Волшебная… Другое дело моя Лоретта. На всю эту хрень - синие невинные глазки, гладкая белая кожа, музыкальные пальчики - на все это ей плевать. Моя женушка совсем другое смогла разглядеть. Она у меня глазастенькая. Вы знаете, у девочки документик-то оказался фальшивый. А вот камешек на пальчике настоящий. Ведь так, моя дорогая?
        Рэйчел попыталась возразить, но он поднял ладонь и остановил ее, прежде чем она успела открыть рот.
        - Сними-ка колечко, дорогуша,- сказал Бобби.- Очень уж оно по нраву моей женушке…
        Куколка издала звук, похожий на тот, с каким хряк на бойне прощается с жизнью.
        - Впрочем, моей Куколке тоже хочется новую игрушку. Так что, милая, снимай колечко, а то вдруг Куколка случайно… совсем случайно своими острыми зубками откусит твой тонкий, нежный пальчик. Как тогда ты будешь играть на пианинке, а? Моя Куколка отчаянная. Уж если ей чего-то хочется, она принимает решительные меры. Так что советую снять колечко с пальчика и не рисковать понапрасну.
        Рэйчел взглянула на Хью. Тот еле заметно кивнул. Ей ничего не осталось, как расстаться с кольцом.
        - Зашибись!- присвистнула Куколка.- Небось тыщу-другую потянет. Конечно, изумруд не бриллиант, но зато золото, и платина, и вообще… Я такое только на картинках в глянцевых журналах видела. Очень красивая штучка. Если такое носят за просто так, то что же говорить о том, какие денежки у этих богачей в сейфах припрятаны! Лоретта умная стерва, девчонка явно не из простых. Такие штучки в китайской лавочке или супермаркете не покупают…
        Куколка блаженно водила кистью руки по ребристой поверхности рулевого колеса, любуясь изящным кольцом на своем огрубевшем пальце.

9 Рэйчел
        И тут Рэйчел совершила необдуманный поступок. Локтем она пихнула Куколку в бок и попыталась открыть дверцу машины со своей стороны.
        Револьвер оказался в руке Бобби мгновенно. Он наклонился вперед и, ухватив сзади скромный изгиб воротничка ее блузки, засунул ствол так глубоко вдоль спины Рэйчел, что виден был только его кулак, сжимающий рукоятку. От прикосновения холодного металла к теплой коже спина Рэйчел напряглась, под тонким покровом блузы выпятились лопатки. Тут же все мышцы Хью превратились в камень, но Бобби опередил его:
        - Оставайтесь на месте, защитник юных девушек. Ведите себя тихо, а не то я спущу курок. Случайно, не по злому умыслу… Пух, и сделаю маленькую дырочку в этом хрупком тельце. Если девочка еще раз дернется, пулька вылетит из револьверчика и… может поцарапать спинку девочки, а может застрять в сладкой попке. Это риск, на который я должен пойти, чтобы девочка стала послушной. Предупреждаю, я раскупориваю свою игрушку…
        Раздался тихий щелчок - револьвер был снят с предохранителя.
        - Прошу тебя, не шевелись!- вскрикнул Хью.- Ради бога, будь осторожна!
        В его голосе Рэйчел послышалось не отчаяние, но приказ. Она помнила, как Хью справился с охранником, как одним ударом свалил Бобби с ног, и то, что в данной ситуации он ничего не предпринял, означало, что на то был особый резон. Вероятно, он не хотел рисковать ею ни в малейшей степени. Она надеялась, что при любой возможности, как только Бобби немного утратит бдительность, а Куколка будет занята дорогой, он сможет что-нибудь предпринять. Она ждала от Хью слов поддержки, но вместо этого услышала:
        - Машину я взял напрокат до завтрашнего утра. Думаю, кое-кому не понравится, если я верну ее с залитым кровью сиденьем.
        Хитрость - самое безопасное оружие, подумала Рэйчел.
        - Уберите пушку,- тихо произнесла она.- Думаю, и Лоретта не будет в восторге, если вы меня продырявите.
        - Да ладно, Бобби, не кипятись. Всем нам будет лучше, если девку вернем в сохранности,- вступила в разговор Куколка.- Вот только что делать с этим парнем? Если ты не против, я сама разберусь с ним. У меня давно руки чешутся. Неужто тебе не хочется посмотреть, как красавчик корчится, когда я прострелю ему, допустим, коленную чашечку или что повыше, самую важную для всех мужиков драгоценность? Гы-ы-ы,- засмеялась она, демонстрируя зияющие между зубами дыры. Вероятно, девушка не раз распускала кулаки и в ответ получала в челюсть.
        - Не суетись, Куколка,- осадил ее Бобби.
        Несколько секунд он держал паузу. Наконец с нарочитой неторопливостью вытащил пистолет из-под блузки Рэйчел и, продолжая держать за рукоятку, положил себе на колени. Теперь темное дуло смотрело на Хью.
        - Приятель, убери-ка пушку. Зачем тебе убивать добропорядочного налогоплательщика? И если тебе небезразлично мое происхождение, то знай - в моих жилах течет итальянская кровь. Мои двоюродные братья хоть и давненько перебрались с Корсики, уважают старинные традиции. Братья Корелли. Слышали о таких?
        - Боже, и почему, как на варенье мухи, ко мне слетаются всякие темные личности?- решила подыграть ему Рэйчел.
        Она закрыла глаза руками. Ее сердце билось в учащенном ритме. К ней пришло запоздалое сожаление. Мало того что она подвергает опасности себя, теперь Хью на волосок от гибели. Что же она должна предпринять, чтобы защитить себя и его от опасности?
        - Бобби, давай не будем ссориться,- примирительно сказала Рэйчел.- Вернемся домой, я сыграю тебе что-нибудь на фортепьяно, ты отдохнешь. Давай прямо здесь высадим моего незадачливого ухажера, а? Машину вернем в прокатную фирму. Где вы ее брали, мистер?
        - Эй, Куколка, трогай!- вместо ответа сказал Бобби.- Едем в наше убежище.
        Револьвер скрылся в бездонном кармане его брюк, и в его пальцах оказалась толстая сигара. Развернув целлофан, он яростно откусил ее кончик и выплюнул тягучую струйку слюны в приоткрытое окно. Бобби курил сигару, медленно затягиваясь и медленно выдыхая. Рэйчел завороженно следила, как сизое кольцо дыма на мгновение нимбом зависло над головой Куколки и медленно растворилось в воздухе, будто разочаровавшись, что в той не нашлось ни грамма святости.
        Четверть часа спустя они оказались на узкой прибрежной дороге. Шумел невидимый в ночной темноте залив. Куколка хранила молчание, изредка нарушаемое ругательствами и пронзительным свистом, который она испускала, обгоняя другие машины.
        Бобби выбросил остаток сигары в приоткрытое окно. Судя по его виду, он немного расслабился, стал болтать о том о сем. О скуке прижимистой жизни, о возможностях, какие дают большие деньги, о том, что произойдет, если какая-либо из его куколок проявит своенравие, и о чем угодно, что взбредало ему в голову. Наконец он замолчал. Откинувшись на спинку сиденья, он даже прикрыл глаза. Хью сидел неподвижно. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни один палец не пошевелился. Интуиция подсказывала ему, что Бобби настороже и проверяет, насколько можно доверять ему. Сделай Хью малейшее движение в его сторону, тут же получил бы в лучшем случае ответный удар, но с большей вероятностью - пулю в бок.
        Так прошло еще минут двадцать. Перед ними разматывалось береговое шоссе, освещаемое яркими фонарями. Хью и Рэйчел обменивались взглядами, но не позволили себе ни слова. Куколка вела машину как прежде лихо, но уже не ругалась и не свистела. Одной рукой крепко сжимая колесо руля, другой она достала пачку сигарет, закурила.
        Неожиданно Рэйчел повернулась к ней и шепотом спросила, не найдется ли у нее леденца или мятной жвачки.
        - Меня укачивает,- объяснила она с виноватой улыбкой.
        - Нежная девочка,- сквозь зубы процедил Бобби и открыл глаза. Он явно не спал ни секунды.- Куколка, выбрось-ка сигарету. От табака девушки дурнеют. А я люблю нежную кожу…
        Черные как уголь ладони опустились на плечи Рэйчел…
        Прежде чем Бобби испустил вопль, его руки дернулись вверх, будто он принимал поражение. Хью нанес ему еще удар, еще. Глазные яблоки Бобби, казалось, вот-вот выпадут из глазниц, из широко раскрытого рта рвался сиплый выдох, который никак не мог перейти во вдох. Пока он хватал руками воздух, его револьвер оказался в руках Хью.
        - Я убью эту стерву,- только и успела пригрозить Куколка, как в тот самый момент получила рукояткой револьвера по голове.
        - Держи руль!- крикнул Хью.
        Рэйчел молниеносно перегнулась над распростертой Куколкой и с силой повернула брошенное рулевое колесо вправо. Револьвер выпал из рук Хью и, скользнув по полу, завертелся под ногами.
        Не снижая скорости, их автомобиль пересек шоссе в сторону обрыва, круто уходившего к заливу. Хью сделал выпад вперед и, наклонившись над бесчувственной Куколкой, ухватил рулевое колесо и принял крутить его в противоположную сторону.
        - Смотри за Бобби!- предупредила Рэйчел, перехватывая у него руль.
        Ее опасения были не напрасными. Наклонив голову, Бобби шарил по полу руками. По тому как он на секунду застыл, Хью угадал, что револьвер у Бобби в руках. Не тратя драгоценного времени на размышления, Хью обрушил всю силу своих кулаков на защищенный лишь шляпой череп Бобби. Бобби начал сползать с сиденья.
        Рэйчел кинула на них взгляд через плечо.
        - Осторожней!- заорал что есть силы Хью, заметив, как на Них неумолимо несутся фары встречной машины.
        Рэйчел крутанула руль, и туша трейлера с шумом проскользнула мимо. Еще немного их по инерции несло вперед, но вот машина встала у обочины.
        - Давай выбираться,- сказал она, отнимая руки от руля и покосилась на Куколку, которая лежала без движения.
        - А с ними что?
        - Стащим в кювет. Для верности я свяжу их. Подай-ка скотч из бардачка.
        Сначала они вытянули на дорогу обмякшее тело Куколки и обмотали клейкой лентой ее руки, затем ноги. Той же процедуре подвергся Бобби. Убедился, что тот не может шевелить конечностями, Хью похлопал Бобби по щекам.
        - Эй, приятель, просыпайся! Сладок твой сон, но нужно открыть глазки.
        Как только Бобби шумно вздохнул и его веки дрогнули, Хью тут же залепил ему рот скотчем.
        - Мм…- Бобби силился что-то сказать, но получалось только невнятное мычание.
        - Слушай, Бобби. Мы тебя с твоей Куколкой оставим здесь,- начал Хью доверительным тоном, как будто разговаривал не с преступником, а с добрым приятелем.- Ты не волнуйся, дорогой. Ты и так, бедолага, настрадался. Полагаю, Куколка тоже вскоре придет в себя. Ротик ей мы не стали заклеивать. Надеюсь, своими острыми зубками она сможет перегрызть путы. Если захотите - можете позвать на помощь Лоретту. Мобильник я вам оставлю. Только предупреждаю - никого больше не впутывайте в эту историю. Дороже встанет.- Он наклонился к нему так, чтобы Бобби видел выражение его глаз.- Советую тебе и всем вам забыть все, что здесь произошло. Ты никогда не встречал Кейли Сандерс, и я для тебя совершенно пустое место. Иначе… Не думаю, что у тебя будет красивая жизнь, если узнают, что ты украл дочь очень влиятельного человека. Шантажистов и похитителей людей отчего-то не очень то любят. Ты же не хочешь остаток жизни провести за решеткой? Без свежего воздуха, сигар и милых своих куколок?
        - Мм…- промычал Бобби.
        Хью хлопнул его по плечу и отошел к машине. Рэйчел встретила его скупой улыбкой. Усталость и напряжение делали ее лицо строже… и еще красивее. Если бы она не была помолвлена, он бы не смог устоять… Но Рэйчел любит Кирка Слоутсона, и он должен помнить об этом. Эта девушка кажется такой чистой, такой искренней, она не станет метаться от одного мужчины к другому, как утлая лодчонка между двумя берегами. Но отчего она оказалась в Новом Орлеане, в весьма подозрительном месте? Что ее побудило бежать из дому? Ссора с мачехой или диктат отца? Или необходимость самоутверждения? Или?.. Что толку гадать! Он выполнил поручение Фрэнка Макгнота, и будет правильным, если он сопроводит ее до Вашингтона.
        Он завел мотор. Дорога отдалялась от залива и теперь шла мимо спящих домов и вытянувшихся в струнку деревьев, образовавших живой коридор. Как только показались огни заправочной станции, Хью свернул с шоссе и направил автомобиль к бензоколонке.
        Пока полусонный рабочий заправлял бак, Хью с Рэйчел обменялись взглядами. Ей показалось, что в его глазах она увидела нежность.
        - Благодарю,- прошептала она.- Из-за моей глупости мы чуть не погибли. Бобби казался мне таким, таким… Даже не знаю, как сказать… Нет, я не представляла его ангелом. Но он приютил меня, его жена показалась мне внушающей доверие… Какими они оказались злыми людьми! Я и не знала, что такое бывает.
        - Ты много чего еще не знаешь,- вздохнул Хью и привлек ее к себе.
        Она доверчиво прильнула к его плечу и, глядя на него сверху вниз, спросила:
        - А теперь что?
        Хью молчал. Рэйчел не шевелилась, наслаждаясь его близостью. Она ощущала тепло от его сильной руки, обнимавшей ее за плечи, гулкое биение его сердца. Его пальцы окунулись в ее волосы. Прикосновения были такими легкими, будто ветерок запутался в прядях. Она не видела его лица, но ей казалось, что она каждой клеточкой чувствует устремленный на ее поникшую голову взгляд.
        - Ты хочешь мне что-то сказать? Что?
        Он молчал. Ей пришло на ум, что этот человек просто-напросто выполняет свои обязанности. Чувство порядочности, долг, ответственность и… чуткость. Он понял, что она нуждается в его участии, так почему бы не обнять ее, не прижать к себе? Разве ему сложно?
        Можно сколько угодно рисовать в воображении самые неприятные перспективы и даже быть уверенной, что именно так и произойдет в действительности. Однако когда предположения подтверждаются, это всегда бывает болезненным. В сущности она догадывалась, что Хью с ней не по собственной воле. Но когда она услышала об этом из его уст, сердце ее болезненно сжалось.
        - Рэйчел, ты знаешь, я здесь по поручению твоей семьи. Ты должна связаться с отцом. Я доложил мистеру Макгноту, что ты в Новом Орлеане, но не стал вдаваться в подробности. Не думаю, что ему стоит знать о Бобби и его Куколке. Мне кажется, вся эта история должна быть стерта из твоей памяти. Ты должна забыть все свои приключения и все, что связано с этим ресторанчиком. Кейли Сандерс должна быть похоронена. Раз и навсегда. Репутация будущей жены выдвиженца от Республиканской партии должна быть безупречной.
        В то время как он произнес последнюю фразу, она подняла на него глаза. Хью смотрел куда-то вдаль. Его жесткий взгляд выражал не столько нежность, сколько холодное отчуждение, как будто мыслями он далеко от того места, где находится, в сотнях миль от нее. Рэйчел захотелось напомнить о себе.
        - Неужели можно забыть, как ты рисковал ради меня? Ну ладно, я сама виновата в своей глупости, но почему ты должен был подвергаться опасности? Все, что случилось со мной сегодня, перевернуло мою жизнь. Моя кожа помнит прикосновение дула револьвера, я вся дрожу когда подумаю о том, что Бобби мог выстрелить. Эта жуткая Куколка с ее цепями, замками, зубами! Она с удовольствием бы расправилась и с тобой, и со мной. Нет, я не могу вычеркнуть из памяти ни минуты сегодняшнего дня. Нет, не могу.
        Это было сказано тихо, искренне, серьезно. Хью усмехнулся, польщенный, но тут же взял серьезный тон:
        - Рэйчел, разве дело в наших желаниях? Прежде всего я человек долга. Ни твой отец, ни тем более твой жених подробности этой истории не узнают. Я буду нем как рыба. А для них мы сочиним такую легенду.- Секундная пауза, и он продолжил: - Я нашел тебя в частном пансионе хорошей репутации, где женщины занимаются психотерапией, принимают массаж, ванны с минеральной водой и прочее. Тебе, допустим, хотелось в последний раз взглянуть на свое предстоящее замужество со стороны. Для этого ты удалилась, чтобы все обдумать. И чем больше ты была в разлуке с… с… черт, вылетело имя твоего жениха…
        - Кирк,- еле слышно подсказала она.
        - Ах да, Кирк Слоутсон… Так вот… ты скучала, сожалела о своем побеге. Ты ждала… ждала…
        - Я ждала… Ты прав. Я действительно ждала… Я и сейчас жду…
        Она посмотрела на него так, словно и его вынуждала заглянуть ей в глаза. В них была мольба и в то же время тревога, как будто она приглашала заглянуть в ее душу.
        Не дождавшись от него ответа, Рэйчел вдруг выскочила из машины и побежала по дороге. На мгновение он остолбенел, уставившись на пустое сиденье. Потом, мысленно обругав себя глупцом, тоже вылез из машины, но, сколько он ни напрягал зрение, ему так и не удалось разглядеть ее силуэт.
        - Рэйчел, вернись! Пойми, я взял на себя обязательства перед твоим отцом. Ты тоже не вольна делать все, что заблагорассудится. Ты должна подумать о людях, которым ты дорога!- кричал он куда-то в темноту. Некоторое время спустя он добавил уже чуть слышно, будто уговаривая самого себя: - Мы не можем делать все, что нам хочется.
        Ответом ему была тишина. Охваченный беспокойством, Хью снова позвал:
        - Рэйчел! Рэйчел! Вернись!- В его голосе теперь слышались почти отчаяние.
        Она появилась из темноты, войдя в пространство, освещенное фонарями. У Хью вырвался короткий счастливый вздох.
        - Рэйчел, дорогая…
        Он кинулся к ней, но был остановлен ее холодным взглядом.
        - Значит, ты взял на себя обязательства доставить меня по назначению, как дорогую вещь?
        - Как ценность, очень большую ценность. Но отнюдь не как вещь.
        - Доставляй. Не забудь взять расписку, что ничего не испортилось при транспортировке.
        Она подошла к машине и, распахнув дверцу, скользнула на заднее сиденье.

10 Кирк
        Почувствовав прикосновение влажной ладони к своей щеке, он проснулся, открыл глаза. Перед ним стояла Сесили. На ней был яркий халатик, застегнутый только на пару верхних пуговиц.
        - Эй, соня, вставай!- с улыбкой произнесла она.- Ты что, намереваешься проспать весь уик-энд? Поднимайся, я приготовила завтрак. Тарталетки с гусиным паштетом и ветчина тебя устроят? И кофе. Очень горячий, крепкий кофе. Такой, какой ты любишь.
        - Я предпочту на завтрак тебя. Красотка, иди ко мне в кроватку.- Кирк попытался обнять ее за голые ноги, но Сесили увернулась.
        - Поспешность хороша только при пожаре,- рассмеялась она и погрозила ему пальчиком.- Завтракай, я пока поплаваю. Мало что сравнится с удовольствием окунуться в утреннее озеро.
        Она убежала. Кирк натянул на себя шорты, футболку и вышел из шале. Солнце стояло уже совсем высоко. Сесили оставила на столе под полотняным зонтом кофейник, чашку, накрытое салфеткой блюдо с бутербродами и тарталетками. Кирк с удовольствием жевал, потягивал кофе и поглядывал на сверкающую гладь воды.
        Он думал о Сесили. О такой женщине мечтает любой мужчина. И, если бы не обстоятельства, он был бы самым счастливым мужчиной на свете. Кирк прикрыл глаза, вспоминая вчерашний разговор. Он признался Сесили, что должен жениться на дочери Фрэнка Макгнота. Разговор был тяжелым, но он знал, как добиться своего. Недаром ему прочат удачную карьеру в большой политике.

…Вечер был теплый, и, когда Кирк вернулся с двумя бокалами вина, Сесили сидела у окна, глядя на застывшие в тишине и неподвижности деревья, черные на фоне звездного неба. Глаза ее опухли от слез, но она успокоилась. В свете лампы ее профиль был обрисован четко, как камея. Черты правильные, красивые, и все лицо - нежное и в то же время строгое. Кто бы знал, как это будто вырезанное из мрамора лицо преображается в минуты страсти! Он-то знал, какой Сесили может быть нежной и отзывчивой, напористой и уступчивой. И эта переменчивость в ней волновала Кирка. Поразительно, что ни одна женщина так и не смогла потеснить в его сердце Сесили. Ни малышка Рэйчел, ни тем более Донна с ее расчетливостью и утомительным сладострастием.
        Он прошелся взад-вперед по комнате, не зная, что сказать. Поджав губы, Сесили явно ждала от него каких-то слов, и он понял, что должен ее успокоить, дать ей веру в то, что мало что изменится в его отношении к ней.
        - Брак с Рэйчел Макгнот я расцениваю как хорошую сделку, не более,- начал он осторожно.- Ты же знаешь, всем сердцем я твой. Да, мне приходится вступить в брачные отношения с дочерью Фрэнка Макгнота, но это совсем не помешает нам с тобой любить друг друга. Если все выйдет так, как мы планируем, у меня будет достаточно средств, чтобы обеспечить тебе ту жизнь, какую ты заслуживаешь. Ты будешь жить в самых комфортабельных условиях. Я обеспечу тебя домом в престижном районе. Ты будешь вхожа в высший свет, будешь иметь все, что захочешь. Личного самолета и яхту не обещаю, но одежду и обувь от самых модных кутюрье, сумочки, драгоценности… Ты можешь придумать себе самое экзотическое хобби, допустим…
        - Коллекционировать тарантулов,- пробурчала она.
        - Ну зачем ты так?! Допустим…- Он вспомнил старинные часы на каминной полке в доме Макгнотов.- Допустим, можно коллекционировать антикварные вещицы: часы, статуэтки. Я видел в каталоге аукциона Сотбис занятные вещицы. Ты будешь летать в Милан на оперу; в Рим, чтобы послушать проповедь Папы; одеваться - в Лондон и Париж… Ну, как ты расцениваешь такие перспективы? Разве плохую жизнь я тебе обещаю?
        - Ты так говоришь, будто выступаешь со своей предвыборной программой. А тебе не приходит в голову, что и я, и твоя будущая жена - не пешки в твоей игре, а живые, чувствующие люди? Ты говоришь, что любишь меня.- Она вздохнула.- И я тебе верю. Но не теми ли же словами с теми же самыми интонациями ты объяснялся в любви Рэйчел Макгнот?
        - Да как тебе такое могло прийти в голову?!- с жаром воскликнул Кирк, хотя знал, что доля правды в словах Сесили все же есть.
        Его талант и заключался в умении манипулировать людьми с помощью слов. Но не эта ли его черта так привлекла Фрэнка Макгнота? Для политика важно, чтобы его слова убеждали людей. Он сумел убедить Рэйчел в своей любви, и это тешило его тщеславие.
        - Запомни, я люблю только тебя, с Рэйчел у нас совершенно иные отношения. Очень часто супружество - это прежде всего союз, заключенный с определенными целями. Вряд ли Рэйчел ждет от меня верности и страсти.
        Глядя в его такое чистое, красивое лицо, Сесили спросила:
        - Тебе не кажется, что ты своими словами просто-напросто запутал девушку? Тебе не жалко Рэйчел Макгнот? Каждая девушка мечтает получить себе в дом любящего мужа и страстного любовника в свою постель.
        - Не думаю, что у Рэйчел есть какие-то шансы на мою привязанность. Мы с ней не так часто будем видеться. У политика так много дел,- улыбнулся он.
        Она пожала плечами.
        - Какой же ты дрянной человек, Кирк. Обманщик и карьерист.
        - Не дрянной, а самый обыкновенный. Тебя послушать, так я мерзавец, потому что по уши в тебя влюблен. Это, знаешь ли, совсем не на руку моей карьере. Но что поделать, если я не волен в своих чувствах? Ты пленила меня. Раз и навсегда.
        - Я оказалась легкой добычей,- отозвалась она горько.
        Он дотронулся до ее локтя, но она отдернула руку. Ее полные яркие губы задрожали, и она вдруг разрыдалась.
        - Об одном прошу: оставь меня в покое. Я тебя ненавижу, презираю. Как ты можешь…
        Не закончив фразы, она вскочила и выбежала из комнаты. Он последовал за ней и, выйдя из шале, машинально глубоко вдохнул свежий ночной воздух. В высоком небе ему подмигивали, будто подбадривали, звезды.
        Он нашел Сесили у самой кромки воды. Ее легкое белое платье пятном выделялось во мраке. Она выглядела хрупкой, как изящная фигурка в коллекции фарфора Донны Макгнот.
        - Не могу я тебя оставить,- сказал он, обнимая ее.- Но ты должна меня понять. Я обязан именно так поступить, должен…
        - Не касайся меня. Ради всех святых, уйди.
        Она попыталась вырваться, Кирк не отпускал. Теперь она рыдала безудержно.
        - Милая моя, неужели ты не знаешь, что я буду любить только тебя одну? Только ты одна мне нужна,- говорил он своим глубоким, обволакивающим голосом.
        - Чушь! Пусти меня сейчас же. Пусти, черт тебя побери!
        - Не надо плакать, дорогая. Ну да, я поступил, может быть, слишком поспешно. Прости меня. Если хочешь, я дам обратный ход и откажусь от брака с Рэйчел Макгнот. Милая, если ты скажешь, чтобы я отказался от всего… Если ты настаиваешь… Пусть мы будем бедны, пусть…
        Содрогаясь и плача, она прижалась к нему теснее. Ей так были нужны его объятия, ей так хотелось снова оказаться в близости с ним! Уже не от гнева и возмущения, а от нарастающего желания она вся дрожала, слабела. Словно ее тело растаяло в тепле его рук.
        - Как ты мог поступить со мной так жестоко?!- рыдала она.- Ведь я тебя люблю больше жизни! Никто никогда тебя так не полюбит!
        - Я знаю, знаю. Ты моя драгоценность. Мой ангел. Моя девочка.- Он стал ее целовать.
        - Нет, нет,- лепетали ее губы, в то время как все ее тело горело желанием.
        Он стал покрывать поцелуями ее лицо. Что это шепчут ее губы? Что за звуки доносятся до его слуха? О, это горячие, несвязные слова любви.
        Он прижал ее крепче. Ей казалось, что своими объятиями он защищает ее от всех несправедливостей мира.
        Сесили тихо стонала под его ласками. Глаза ее были закрыты, лицо мокро от слез. Он нашел ее губы…
        Ее ноги подкосились, и он увлек ее прямо на мягкий, рассыпчатый, еще теплый от солнца песок. Это было блаженство. Она сгорала дотла и вновь возрождалась. Что с ней будет дальше? Не все ли равно? Она уже не принадлежит себе, она его продолжение, только часть любимого мужчины, клеточка его тела…
        А потом он отвел ее, ослабевшую, умиротворенную, в дом, усадил в глубокое кресло.
        Она сидела, устремив в пространство невидящий взгляд.
        - Вина хочешь? Может, чего-нибудь съешь?- осторожно предложил он.
        Она помотала головой. Он подошел к бару, налил белого вина, принес ей.
        - На-ка, выпей, тебе станет лучше.
        Он поднес тонкостенный бокал к ее губам, она отпила немного, подняла голову, ее глаза приобрели осмысленное выражение. Он стоял, глядя на нее сверху, и в его глазах поблескивал самодовольный огонек.
        - Ну что, ты все еще считаешь меня негодяем?
        Она опустила глаза.
        - Конечно, ты негодяй, но я знаю, что и сама не лучше. Мне так стыдно.
        - Глупышка.- Он погладил ее по голове, будто маленькую девочку.
        - Принеси фрукты. Они в моей Машине остались. Я забыла выгрузить корзину из багажника.
        - Готов исполнить любой каприз моей принцессы.
        Кирк легко шагал по дорожке, прислушиваясь к своим ощущениям. В голове было пусто, руки, ноги - все тело словно налилось весенними соками. Он открыл дверцу машины и, повернув к себе зеркальце заднего вида, убедился в том, что его лицо выражает только уверенность. Глаза светятся ярким огнем, на слегка затененном загаром лице особенно ярко выделялись губы…
        - Хорош как всегда,- бросил он своему отражению.- Баловень судьбы.
        Он не мог удержать улыбки. Как все замечательно складывается! Что это была за вспышка страсти! Что на них такое нашло? Нет, такие чувства он ни к кому не может испытывать, только к Сесили. Какое блаженство она умеет дарить ему… Он не хочет отказываться от нее. Она - единственная женщина, которая ему нужна. А Рэйчел, Донна и все остальные? Стоит ли думать о них сейчас, когда ему так хорошо с Сесили?..
        В ту ночь он овладевал ею трижды, но наутро был свеж и бодр. В отличие от Донны, Сесили не изматывала его, а, наоборот, как будто вливала в него новые силы.
        И вот он сидит под пляжным зонтом, потягивает кофе. Истома окутала все его существо. Холодные капли, долетевшие до его голых коленей, заставили Кирка открыть глаза. В шаге от него, чуть согнувшись, спиной к нему стояла Сесили и, фыркая, трясла головой. От ее мокрых волос, будто с шерсти собаки, во все стороны летели брызги.
        И все же ей не хватает утонченности, подумал Кирк. Вот если бы она обладала манерами Донны…
        Он был поражен, как Донна отреагировала на исчезновение падчерицы: совершеннейшее хладнокровие, никаких бурных эмоций, только трезвый расчет. Теперь он понял, что она выжидала, как девчонка проявит себя. В течение нескольких дней от Рэйчел не было никаких известий, в желтую прессу ничего не просочилось.
        - Пожалуй, мне придется рассказать Фрэнку о глупой выходке дочери,- сообщила она ему при первом удобном случае. Со времени последнего свидания в гостевом домике они не встречались и не перезванивались. Это было их совместное решение - прекратить все контакты.- Вряд ли девчонка будет болтать лишнее…
        - А если все же проболтается?- еле слышно, будто опасаясь, что кто-то сможет прочитать секрет по его губам, спросил он.
        - Я буду все отрицать,- ответила она тем невозмутимо веселым тоном, каким говорила почти всегда.- Ты, я знаю, сумеешь сыграть любую роль, это твоя суть. Сделай так, чтобы, когда девчонка объявится, она была бы не уверена уже ни в чем. Может, ей приснилось? Или она обозналась. Пусть она почувствует себя виноватой. Принуди ее к оправданиям за совершенные ею глупости. Я уверена, за то время, что она отсутствует, Рэйчел сумела попасть в какую-нибудь неприятную ситуацию. Она такая глупышка!
        После десятидневной паузы Кирк был уведомлен, что Рэйчел нашлась. Не сегодня завтра он должен встретиться со своей невестой…
        - У тебя такой озабоченный вид. О чем думаешь, дорогой?- прервала его мысли Сесили.- Неужто прикидываешь, как дать отставку дочке богатого папеньки?
        - Дорогая, как ты хороша! Ты просто очаровательна!- вместо ответа воскликнул он и улыбнулся.
        Сесили, как завороженная, не могла оторвать глаз от его мягких, нежных, как атлас губ. Она наклонилась, Кирк обвил своими теплыми руками ее холодные от влаги плечи. Он не позволил себе никаких эмоций, кроме выражения радости на своем лице. На самом деле ему были неприятны ее ледяные губы, влага ее волос, лихорадочно горящие глаза.
        - Мой милый, как я тебя люблю.
        Она оказалась у него на коленях. Ему ничего не оставалось, как обнять ее. Он не шевелился и молчал. Перед глазами вновь встала Донна, Рэйчел, он сам и Сесили - марионетки, безнадежно запутавшиеся в нитях кукловода.
        - Мой милый, как я тебя люблю,- повторила она, и ее щека коснулась его затылка.- Как сделать так, чтобы это блаженство не заканчивалось? Все продолжалось и продолжалось… Без конца и без начала…
        Она шептала какие-то еще милые глупости. Его сбивало с толку, до чего она была эмоциональной. Сдержанность ей претила, Сесили кипела, бурлила, выплескивала эмоции. Подчас ему казалось, что ей не мешало бы быть более сдержанной.
        - Нет, я ни с кем не хочу тебя делить. Не смогу. И если ты посмеешь даже подумать о какой-нибудь другой женщине…
        Он украдкой взглянул на нее: лицо облеплено мокрыми волосами, капельки влаги на переносице… Отчего любимая женщина иногда кажется чужой, даже отталкивающей? Не оттого ли, что она начинает претендовать на единовластие, хочет наложить свою руку на то, что ей не принадлежит? Если Сесили хочет получить его целиком, это может быть очень опасным для него, очень.
        Его рука, обвивавшая ее за талию, разжалась сама собой.
        - Дорогая, тебе надо переодеться. Ты простудишься,- как можно нежнее произнес он.
        - Какой ты заботливый, как папочка,- рассмеялась она.
        Кирк поднял глаза на нее, и его лицо вновь озарилось улыбкой. Он протянул руку и изо всех сил ущипнул ее за бок, затем начал щекотать.
        - Ой, ой! Хи-хи!- Она вскидывала руки и дрыгала ногами.- Прекрати… Хи-хи… Ой, прекрати… Ха-ха-ха!- Наконец она сползла с его колен и, перевернувшись на спину, задрыгала ногами.- Умираю, ох, умираю от смеха…
        Кирк отступил от нее. Отдышавшись, она села на соседний складной стул и надула губки.
        - Какой ты коварный,- капризным голосом произнесла она, стряхивая песчинки со своего тела.
        - А ты сомневалась?
        - Ничуть.- Она откинулась на спинку стула, удовлетворенно поблескивая глазами.
        Какое-то смутное беспокойство овладевало им. Внешне Сесили была само очарование, но Кирк почувствовал во всех ее действиях нрав кошки. С виду милая и очаровательная, она готова выпустить острые коготки и вцепиться в него, как в свою жертву.
        Нет, он должен что-нибудь придумать, чтобы держать Сесили в отдалении. Когда нужно, он будет приближать ее, когда исчезнет желание - отдалять. Только такой расклад в их отношениях может его устроить. И брак с Рэйчел Макгнот - прекрасный повод держать Сесили на коротком поводке.

11 Рэйчел
        Вжавшись пылающей щекой в подушку, Рэйчел лежала без сна на своей роскошной кровати. Она вспоминала, как они с Хью сидели в машине, как он неспешно подал ей руку, как она коснулась своими пальцами его ладони и… о чудо, ее колечко с изумрудом вновь у нее. Вздох радости вырвался из ее груди.
        - О, большое спасибо,- прошептала она и прижала руку с кольцом к своей груди.
        - Будет правильным, если это украшение останется у тебя.
        Не дело оставлять такую милую вещицу у какой-то сомнительной личности. Куколка явно плохо воспитана. Родители ее не научили, что брать чужие вещи нехорошо. Тем более, как мне показалось, ты очень дорожишь этим кольцом с изумрудом?
        - Ты прав, мне эта вещица очень дорога, очень,- подтвердила она, и ее щеки вспыхнули от волнения.
        - Подарок от жениха,- высказал предположение Хью.- Именно это кольцо подарил тебе Кирк Слоутсон на обручение, так? Я угадал?
        Рэйчел недоуменно смотрела ему в лицо, отмечая, как жесткая складка рта расслабляется, взгляд становится холодным, линия плеч выпрямляется, будто тяжелая ноша наконец-то сброшена. Он выполнил свои обязательства, доставил ее по месту назначения, и теперь рад освободиться от неприятного поручения.
        Она ничего не ответила ему. А ей так хотелось рассказать Хью о своем прошлом. О том дне, когда мать в отчаянии стала уничтожать оставшиеся вещи неверного мужа. Она резала ножницами его галстуки, рвала рубашки, топтала брюки и, сняв кольцо с пальца, швырнула его в распахнутое окно.
        Рэйчел тогда долго ползала под кустами, плакала и вздыхала, вороша опавшие листья. Когда стали сгущаться сумерки и она совсем обессилела, мать с электрическим фонариком в руках пришла ей на помощь. Вместе они продолжили поиски и в конце концов вытащили из расщелины между камнями кольцо. Изумруд вспыхнул в луче фонаря, и сердце Рэйчел наполнилось радостью. Она тогда загадала: если сумеет отыскать отцовский подарок, судьба будет к ней милостива и к ней вернется любовь…
        Из распахнутого окна донеслось щебетание птицы - скоро утро, а Рэйчел так и не сомкнула глаз.
        Ее тело помнило последнее крепкое объятие Хью, ободряющее похлопывание по спине его большой теплой ладони и слова:
        - Верь в себя. Ты сильная. Ты даже не подозреваешь, какая сила кроется в тебе. Ты справишься со всеми трудностями, какие станут у тебя на пути. Только не рискуй понапрасну. Ты замечательная девушка. Чудесная, удивительная, необыкновенная. Ты достойна счастья.
        Он взял ее за плечи и, не отнимая рук, отодвинул ее от себя. Рэйчел словно впервые увидела его глаза - темные, как грозовое небо, с проблесками еле уловимого янтарного оттенка, добрые и ясные. И пока она смотрела на него, выражение его глаз изменилось, стало темнее и глубже. Словно мягкой пеленой окутал ее этот взгляд.
        - Ты не такая, как все,- с силой выдохнул Хью,- ты особенная. Я рад, что узнал тебя ближе. Я верю в тебя.
        Узкая ладонь опустилась ей на плечо - так просто и все же так неожиданно. Рэйчел отпрянула от Хью и встретилась с настороженным взглядом Донны. Ее рука соскользнула с плеча Рэйчел, она улыбнулась, но улыбка вышла у нее несколько напряженной, неискренней.
        - Рэйчел, дорогая, с приездом. Как поездка? Довольна отдыхом? Все же надо было нас предупредить, что тебе нужно на некоторое время уединиться. Ты заставила нас поволноваться. Зачем тебе нужен был какой-то никому не известный пансион, когда к твоим услугам все лучшие СПА-салоны Вашингтона? Ну, если захотелось что-нибудь поэкзотичнее, так я посоветовала бы тебе Майами. Я не раз пользовалась услугами одного закрытого женского клуба. Нет, ты поступила неразумно. Очень неразумно.
        Пока они ехали в машине домой, Донна говорила Рэйчел о том, что она должна помнить, как дорожит ею отец, как важна для него честь семьи, что он возлагает большие надежды на будущее дочери в браке с Кирком…
        Перед мысленным взором Рэйчел возникло ровное, без единого изъяна лицо мачехи. Неужели она не испытывает раскаяния?- подумала Рэйчел. Неужели связь с женихом падчерицы - для нее вполне заурядное событие, если она может смотреть мне в глаза, не испытывая ни стыда, ни сожаления?
        Рэйчел села на постели. Очередной день не сулил ей ничего, кроме суеты. Вечером они с Кирком должны быть на дефиле модного дизайнера. Именно из его коллекции Рэйчел предстояло выбрать себе свадебное платье.
        Началось дефиле. Рэйчел не столько смотрела на подиум, сколько наблюдала за публикой. Многие из присутствующих явно скучали, другие делали вид, что им интересно глазеть на манекенщиц, напоминающих тщательно сконструированные механические игрушки. Среди публики попадались очень красивые и такие идеально-ухоженные женщины, что спутники, сопровождавшие их, казались только скромным приложением к их шикарным туалетам.
        Рэйчел и Кирк были идеальной парой. По крайней мере, так оценивали их многие.
        - О, вы замечательно смотритесь вместе,- сказала сотрудница фирмы, специализирующейся на проведении свадеб.
        Интересно, как часто она произносит эту фразу?- подумала Рэйчел, глядя на вежливо-холодное лицо служащей.
        Кирк наметил в коллекции три платья, в одном из них Рэйчел предстояло идти под венец.
        Субботним днем Кирк оставил все свои дела и сопроводил Рэйчел в салон, где наблюдал за примеркой. В последнее время Кирк был к ней особенно внимателен.
        - Это тебе очень к лицу,- сказал он, когда Рэйчел вышла из примерочной в длинном белом платье.- Кажется, будто этот наряд создан специально для самой лучшей невесты. Вышивка со стразами на корсете выглядит изысканно и очень дорого. Полагаю, все оценят эксклюзивность модели. Считаю, нам стоит пригласить на свадьбу самого лучшего фотографа. Многие престижные издания с удовольствием поместят твои фотографии. Уверен, ты не против обложки в «Вог».
        Рэйчел посмотрела на себя в высокое - от пола до потолка - зеркало. При ярком освещении лицо ее казалось особенно бледным. Свадебное платье подчеркивало плавные линии фигуры и особую строгость лица.
        Кирку она вдруг показалась очень красивой, более того, ее печальные глаза, которые, казалось, глядели куда-то вглубь, смотрели и не видели окружающие предметы, придавали облику Рэйчел особое очарование и загадочность. Дорогое свадебное платье для Рэйчел не было доказательством ее превосходства и состоятельности, как женщины. Она принимала всю эту суету вокруг своей особы, как некое ритуальное действие: скучное, обыденное, но необходимое.
        Он не мог отвести от нее взгляда - так она изменилась. И дело было не только в особой роскоши платья. Рэйчел изменилась сама по себе, она изменилась так, как меняется девушка, с которой ты расстался, когда она была еще нескладным подростком, и встретился вновь, когда она расцвела первой своей хрупкой красотой молодой женщины.
        Кирк вдруг перестал понимать, почему он так долго не замечал ее достоинств, почему завел связь с Донной, зачем нужна была ему Сесили. Боясь отказаться от чувственных удовольствий, он преувеличивал необходимость всех этих отношений. Зачем ему все остальные женщины, когда вот эта красавица совсем скоро станет его собственностью? Из-за своей глупости он чуть не потерял ее.
        - Платье сидит на Рэйчел просто идеально. Эта модель приглянулась мисс Фолрайт, но она не оставила предоплату. Придется мне ей отказать,- сказал кутюрье, любовно оглядывая пенящийся кружевами подол.- Каролина Фолрайт, знаете, выходит замуж за мистера Куклина. Он из России, очень-очень богат, но манеры… Всегда торгуется, как будто он не в салоне одежды от-кутюр, а на своем русском базаре.
        - Каролина Фолрайт?- будто очнувшись от сна, переспросила Рэйчел.- Пусть это платье достанется ей. Думаю, ей оно больше к лицу,- сказала она, скрываясь за дверью примерочной. Она была знакома с Кери и, как и многие, удивилась ее решению выйти замуж за иностранца, но лучащиеся счастьем глаза приятельницы убедили Рэйчел в том, что любовь не признает никаких границ.
        - Но зачем? Как так?.. Почему вы отказываетесь от платья?- Кутюрье искренне огорчился.
        Он только хотел набить цену, вот и обмолвился о Каролине Фолрайт. Многолетняя практика подсказывала ему, что в негласном соревновании каждая женщина мечтает подставить ножку другой. Но сегодня обычная тактика не сработала.
        - Убедите свою невесту,- воззвал кутюрье к Кирку.- Это платье - настоящий шедевр. Зачем уступать его кому-то?..
        Кирк лишь пожал плечами. Ему самому непонятно было поведение Рэйчел.
        Они ушли, так и не сделав покупки.
        - Хочешь прогуляться?- спросил Кирк, когда они вышли на улицу.
        Она кивнула, предполагая, что Кирк попрощается с ней, но не тут-то было.
        - Мне тоже хочется пройтись пешком,- сказал он.
        Они шли молча. Танцующей походкой их обогнала длинноногая платиновая блондинка и на перекрестке скрылась из виду. Кирк проводил ее взглядом.
        - Ты не боишься свернуть шею?- нарушила молчание Рэйчел.
        Кирк рассмеялся.
        - Ты это о чем?
        - Ты похож на гончую, вышедшую на охоту. У тебя острый нюх на хорошеньких женщин.
        Кирк вновь рассмеялся. На этот раз громче, чтобы скрыть свое смущение. Он не привык, чтобы его ловили на слабостях.
        - Ну что ты такое говоришь?!
        Рэйчел скептически приподняла бровь.
        - Просто у нее довольно элегантная прическа,- сказал он первое, что пришло в голову.- Прекрасный цвет волос… Как ты думаешь, натуральный? Кстати, как ты поняла, что я смотрю на нее?
        Рэйчел склонила голову набок и заговорщически улыбнулась.
        - Я прошла отличный тренинг в Новом Орлеане, научилась просчитывать траекторию даже мимолетных взглядов.
        Кирк нервно хохотнул.
        - Мне не остается ничего иного, как признать себя виновным. Извини. Все дело в слишком необычном цвете волос. Мне стало интересно, натуральная она блондинка или нет. Извини. Отныне я буду смотреть только на тебя. Да и кто может составить достойную конкуренцию моей невесте? Милая, ты так прекрасна…
        - Прекрати.
        - Ты слишком волнуешься перед свадьбой, дорогая. Нельзя так нервничать. Зря ты от платья отказалась. У меня не так много времени, чтобы каждый раз сопровождать тебя. Ах ты моя капризулька.
        - Оставь, пожалуйста.
        Он поймал взгляд Рэйчел. В ее глазах таилось безнадежное разочарование. Рэйчел походила на обиженного ребенка, и в то же время в ней чувствовалась отчаянная храбрость - как у готового к решительной схватке воина.
        Кирк успокаивающе похлопал ее по руке.
        - Здесь неподалеку есть отличная кондитерская, где варят замечательный кофе. Давай заглянем.
        Поскольку Рэйчел колебалась, Кирк потянул ее за руку и увлек за собой. Они расположились в плетеных креслах под матерчатым тентом.
        - Такой хороший день. Прекрасная погода. Когда бываю с тобой, то подпитываюсь энергией, как от электростанции. Ха-ха,- рассмеялся он, ожидая, что она поддержит смехом его шутку, но Рэйчел только улыбнулась. Но Кирк и тем остался доволен, не так часто в последнее время его невеста улыбалась ему.- Меня посетила гениальная идея,- промурлыкал он.
        - Идея?.. Гениальная? Хм.
        - Давай проведем этот день вдвоем. Ты и я. Я хочу предложить тебе прогулку за город. Мне известно одно замечательное местечко: чистейшее озеро, кругом ни души, уютное шале с камином.

«И скольких женщин ты приглашал в это чудное местечко?» - вертелся на языке у Рэйчел вопрос, но она промолчала.
        - Я хочу провести с тобой весь этот чудесный день,- продолжал тем временем Кирк. - Мы будем много разговаривать, гулять. Можно поплавать. Ты любишь плавать?
        Она пожала плечами.
        - Я приглашаю тебя на свидание,- уточнил он и, перегнувшись через стол, поцеловал ее. Он метил в губы, но Рэйчел, чуть отвернувшись, подставила ему щеку.- Не хочешь за город, давай наметим другую программу,- невозмутимо сказал Кирк.- Как может провести воскресенье молодая пара, у которой есть возможность сорить деньгами? Твои предложения, дорогая.
        - Мои предложения?- Она задумалась. Кирк отставил чашку с кофе и сделал заинтересованное лицо.- Можно пойти на симфонический концерт. Очень интересный коллектив. Дирижер из Англии, пианист из Италии, оркестр, наш.- Рэйчел прекрасно знала, что Кирка от одной мысли о классической музыке клонит в сон. Он по-прежнему смотрел на нее, но глаза его были пустыми, как будто его мысли витали где-то далеко.- После концерта мы можем сменить костюм на спортивный и совершить велосипедную прогулку. Нагуляем аппетит и поедем ужинать в ресторан.- Несмотря на то, что Кирк был рядом с ней, ей казалось, что между ними - пропасть.- Закажем бифштекс с кровью. Ты не против бифштекса? Эй, ты меня слушаешь?
        - Конечно, слушаю, дорогая,- ответил Кирк, отводя взгляд от девушки, которая расположилась за соседним столиком. На ней была мини-юбка и короткий топ, чтобы все могли любоваться ее длинными ногами и пирсингом в пупке.- Я слушаю тебя со всем вниманием. Мы пойдем на концерт, покатаемся на велосипедах, потом отправимся ужинать в ресторан, закажем… Может, все же отдохнем около озера? Там нам никто мешать не будет.
        - Мне никто не мешает. А вот ты все время поглядываешь на других женщин. На каждую мало-мальски симпатичную мордашку, которая попадает в твое поле зрения.
        - Да перестань, тебе показалось! Я изучаю свой электорат. Соотношение симпатичных женщин и остальных.
        - У тебя появляется особый блеск в глазах, когда ты изучаешь свой электорат.
        - Ты ошибаешься, дорогая. Это радость быть с тобой рядом.- Кирк нежно дотронулся до ее руки.- Только ты меня вдохновляешь.
        - Ты серьезно?
        - Рэйчел, милая…
        - Ты действительно считаешь, что тебе достаточно одной женщины?
        - Абсолютно,- ответил Кирк, чувствуя, что предстоит неприятное объяснение.- Замечательный кофе, ты не находишь?
        - Хороший.- Рэйчел поставила чашку на блюдце и промокнула губы салфеткой.
        Ее голос - сухой, отстраненный - насторожил Кирка. Ему не нравилось, когда с ним разговаривают, будто делают одолжение. Подавив раздражение, он продолжил:
        - Я абсолютно уверен, что мы будем счастливы,- повторил он.- Ты лучшая из женщин, какую я когда-либо встречал.
        - О, я польщена! Неужто я удостоилась приза зрительской симпатии в твоем личном конкурсе красоты?
        - Давай без сарказма. У нас будет прекрасная семья,- гнул свое Кирк.- Передо мной открываются все дороги, и я смогу обеспечить тебя всем лучшим, что есть в этом городе. У меня будет самая лучшая жена, которую я люблю всем сердцем.
        - И ты будешь облизываться на каждую красотку, оказавшуюся в радиусе пяти метров.
        - Ты преувеличиваешь.
        - Преувеличиваю? Пожалуй… Тебе удобнее рассматривать красоток с гораздо меньшего расстояния. Чем ближе, тем приятнее.- Рэйчел усмехнулась.- Я заметила твои взгляды. Это инстинкт охотника, я понимаю.
        - Господи, Рэйчел!
        - Если женщина просто миленькая, ты облизываешься, а если она красивая, умная, да еще и со связями… Например, такая, как Донна. Ты разве что не выворачиваешься наизнанку.
        - Послушай, дорогая, у меня выдался свободный день, погода как нельзя лучше, у нас с тобой скоро свадьба, и нет никакого смысла все портить. Давай проведем этот день в свое удовольствие.
        - Боюсь, наши удовольствия могут не совпасть.
        - Давай выпьем вина,- предложил Кирк.- Французское? Калифорнийское? Может, шампанского?
        - Нет настроения.
        - Ты хочешь поссориться?
        - Нет, зачем?- Голос у Рэйчел был спокойным, и Кирк никак не мог угадать, чего Рэйчел добивается.
        - Еще пройдемся?- предложил он, ожидая возражений.
        - Что ж, пойдем.
        Он взял ее под руку, она не выказала неудовольствия. Они шли по многолюдной улице, Кирк старательно смотрел себе под ноги, чтобы, не дай бог, снова не дать Рэйчел повода для ссоры. Он рассказывал ей новости, которые утром услышал по телевизору, обросшие мхом - светские сплетни.
        - Каролина Фолрайт - глупышка. С ее положением в обществе глупо выходить за какого-то нувориша из России. Ты со мной согласна, дорогая?- спросил он, чтобы как-то втянуть ее в разговор. Любая женщина готова посплетничать.
        К его досаде, Рэйчел не выказала ни толики интереса.
        - Как ты думаешь, стоит послать Каролине приглашение на нашу свадьбу? Ты же приняла приглашение на ее бракосочетание?
        Она лишь равнодушно кивнула.
        Сдержав раздражение, Кирк улыбнулся. Он должен растопить все нарастающую корку льда в их взаимоотношениях, или ему придется распрощаться с карьерой политика.
        - Я хочу тебе кое-что сказать, Рэйчел. Ни одна из женщин мне не нравится так, как ты. Ни одна. Я тебя обожаю. Для меня нет никого дороже тебя.
        - Понимаю.
        - Ты мне веришь?
        - Разумеется, нет. Я стараюсь понять тебя, зачем тебе все это надо,- сказала она задумчиво.- Зачем тебе нужна была моя мачеха, зачем ты уверял меня в своей любви, зачем сейчас, когда все открылось, ты делаешь вид, что между вами ничего не было? Зачем ты настаиваешь на нашем браке?- Рэйчел говорила словно сама с собой.- Я стараюсь убедить себя: то, что произошло в гостевом домике,- случайность, Донне просто захотелось развлечься. Я догадывалась, что она изменяет моему отцу… Но не предполагала, что она зайдет так далеко.
        - Мы с Донной оказались там совсем случайно. Я не знаю, что ты слышала, только ты сделала совершенно неправильные выводы. Ты ошиблась,- уверенно сказал Кирк, следуя наставлениям Донны.- Ты сама виновата, убежала так поспешно и ни в чём толком не разобралась. Надумала себе трагедию, мучаешься сама и меня мучаешь.
        - Я не мучаюсь, если быть откровенной - сейчас мне все равно. И мне совершенно безразлично, что ты кидаешь взгляды по сторонам, с одинаковым интересом разглядываешь девчонку в мини-юбке и манекен в витрине магазина. Немного обидно, конечно, осознавать, что тем же взглядом ты одариваешь и меня.
        - Ну что ты такое говоришь?! Тебе просто кажется. Ты ревнуешь?
        - Раздражаюсь по пустякам.
        - Ты просто устала и проголодалась. Может, зайдем пообедаем?
        Рэйчел кивнула.
        Жестом Кирк остановил такси, и вскоре они уже входили в модный французский ресторан. Они сели у окна. Незабудки в широкой стеклянной вазе были того же цвета, как и небо за стеклами высоких окон, как и глаза Рэйчел.
        Подошла молоденькая официантка и широко улыбнулась. Кирк отметил ее удивительно красивые пухлые губы и идеально ровные зубы.
        - Фирменное блюдо,- заказал Кирк.- Салат из авокадо и креветок. Шампанское. Не возражаешь, дорогая?
        - Лучше коньяк,- ответила Рэйчел.
        - Коньяк - подтвердил Кирк.
        Официантка принесла заказ.
        Кирк поймал себя на том, что слишком внимательно разглядывает ее фигуру. Но было на что посмотреть! Девушка обладала идеальными пропорциями. Он еще не видел женщин с такой безупречной фигурой и не мог предположить, что возможна столь высокая степень совершенства. Когда она наклонилась, чтобы поставить перед ним тарелку, он успел прочесть ее имя на бедже, прикрепленном к блузке с таким вырезом, чтобы Кирк смог по достоинству оценить свежесть ее кожи.
        - Салли,- сказал он и дотронулся до ее руки, будто хотел проверить, действительно ли у нее столь совершенная, гладкая кожа,- посоветуйтесь с шеф-поваром по поводу десерта. Нам хочется чего-нибудь необычного.
        - У нас есть великолепные швейцарские сыры. Или вы предпочитаете сладкое?
        - Виноград, манго, ломтик дыни,- перечислила Рэйчел.
        Кирк даже вздрогнул - столько холода было в ее голосе. Неужто она умеет читать его мысли?
        Салли кивнула и одарила Кирка такой улыбкой, что у него мурашки побежали по коже.
        Рэйчел скептически улыбнулась.
        - Да, я смотрю на хорошеньких женщин,- признался он, заметив ее взгляд.- Только совсем не так, как ты навыдумывала себе. Тебя же восхищают всякие безделушки или там… симфонии, а я люблю живые шедевры. Разве возбраняется любоваться красотой молодой женщины?
        - Ты смотришь на них так, словно хочешь ими обладать,- со скучающим видом возразила Рэйчел.- Ты не хочешь признаться, но тебе мало одной женщины. Даже будь она само совершенство. Ты не создан для супружества, Кирк.
        - В определенном смысле,- Кирк говорил тихо, будто беседуя сам с собой,- в определенном смысле то, что ты говоришь, имеет под собой основания. Ты можешь расценивать это как мою небольшую слабость. Кто-то играет на саксофоне, как Ричард Гир, кто-то любит выпить, как наш бывший президент. А кто-то любит свою жену и при этом отдает дань красоте других женщин. В этом мужская природа. Из этого не следует, что я не признаю твоих достоинств и должен отказаться от брака с тобой.
        - Я так не считаю.
        - Салли, еще два коньяка и десерт!- крикнул Кирк.
        - Тебе понравилась официантка, ведь так?- спросила Рэйчел.- И ты прикидываешь, как назначить ей свидание. Я угадала?
        - Нет, совсем не так,- покачал головой Кирк.- Нет… Ты ошибаешься…- Его взгляд выражал растерянность.
        - Кирк, признайся. Признайся самому себе…
        Салли поставила на стол два бокала и блюдо с нарезанными тонкими ломтиками фруктами и крупными ягодами черного и янтарного винограда.
        - Желаете еще что-нибудь?- осведомилась она.
        - Нет, спасибо,- вежливо ответила Рэйчел.
        Как только Салли отошла, Кирк, глядя в холодные, будто отражающие свет глаза Рэйчел, начал:
        - Ты знаешь, чтобы успешно продвигался бизнес, нужна поддержка в эшелонах власти. Определенные позиции в бизнесе не позволяют твоему отцу занять важный политический пост. Фрэнк делает ставку на меня. Я готов на все, чтобы оправдать его доверие, и когда я думаю о будущем, то возникает картина благополучной семейной жизни. Но что по-твоему семья? Когда муж как приклеенный сидит около твоих ног? Ты достаточно взрослая, чтобы понимать: семья - это то место, куда хочется возвращаться, чтобы отдохнуть, набраться сил. Ведь даже зверь возвращается в свою нору, чтобы зализать раны, полученные в драке. А политика - это очень, очень жестокая борьба. И мне, как никому другому, нужен крепкий тыл…
        - И достаточно богатая супруга,- добавила Рэйчел, давая понять, что ее не проняло красноречие Кирка.- Я тебе рекомендую найти слепую и глухую жену, которая будет спокойно сидеть дома в то время, пока ты будешь развлекаться с какой-нибудь очередной красоткой.
        Кирк покачал головой. Рэйчел смотрела на него, пытаясь уловить хоть тень раскаяния, но не могла прочесть на его лице ничего, кроме самодовольной уверенности.
        - Ты никак не можешь простить мне Донну. Но если бы ты могла понять… Если бы захотела! В том, что случилось в гостевом домике, мало моей вины. Ты же знаешь, как трудно устоять перед напором твоей мачехи. С такими женщинами лучше дружить, чем наживать в них врага. И все же я готов признать - это было моей большой ошибкой. Может, самой большой ошибкой моей жизни.- Он потянулся к ней, коснулся пальцем ее ладони.
        - И много-много маленьких ошибочек в виде официанток, секретарш и прочих.- Рэйчел отдернула руку.- Согласись, я права. Ты как голодный кот у витрины рыбной лавки.
        Кирк вытер свою взмокшую от напряжения ладонь полотняной салфеткой, сделал глоток коньяка. Он чувствовал, как горячая волна раздражения накрывает его с головой.
        - Если хочешь знать правду…
        - Правду? Разве ты знаешь, что это такое? Для тебя лгать то же самое, что дышать. Ты так поднаторел в искусстве лжи, что забыл, что такое искренность и откровенность.
        - Ты так считаешь?
        - Я в этом уверена. Разве не так? Скажи, разве ты не облизываешься от вида смазливого личика или упругой попки какой-нибудь простушки-красотки? Тебе не кажется, что это низко рассматривать женщину только как объект для удовлетворения своего неуемного сексуального аппетита? Как далеко ты ушел от самца гориллы, завоевавшего власть в стае для того, чтобы спариваться с самками?
        - Да такова вообще мужская природа!- Кирк уже не мог сдерживаться.- Когда я думаю о будущем, о тех возможностях, какие дает власть, я думаю обо всех женщинах, каких я могу заполучить. Знаю, я такой не один, в том нет моей исключительности. Затащить свеженькую красотку в свою постель - это стремление свойственно всем мужчинам, за исключением импотентов и гомосексуалистов. Да, мне нравится сидеть рядом с тобой. Но мне нравится и Салли, и Донна, и Сесили…- Он прикусил язык, кровь бросилась ему в лицо.
        - Кто такая Сесили?
        - Не важно,- отмахнулся он и поспешил продолжить: - Мне нравятся актрисы, допустим, Анжелина Джоли, мне нравятся танцовщицы, модели… Я ощущаю себя счастливым рядом с взращенной красотой, на которую потрачены многие и многие годы. Мне нравятся женщины, будто специально созданные для того, чтобы ими восхищались все, но обладали очень и очень немногие… И я хочу быть из тех избранных, кому открыт доступ к самому лучшему, будь то еда, выпивка или женщины.- Он допил коньяк и отщипнул виноградину.- Вот так. Я рад, что сказал тебе все это. Пусть между нами не будет недомолвок.
        - Между нами не будет недомолвок,- повторила Рэйчел лишенным эмоций голосом.
        - Ты сама того хотела,- жестко ответил Кирк, уже сожалея о сказанном и раздражаясь на Рэйчел, потому что она заставила его раскрыть душу.- Но повторяю: это нормально для здорового молодого мужчины. Любить и уважать свою жену и желать других женщин.
        Рэйчел смяла салфетку в руке и бросила на тарелку.
        - Ты уверен, что любишь меня? Ты уверен, что хочешь видеть меня своей женой?
        - Я люблю тебя, и я хочу, чтобы ты стала моей женой,- повторил Кирк, как отличник за учительницей.- Ты хорошо образована и красива.- Кирк накрыл ее руку своей.- Если ты хочешь свободы… в рамках приличия, конечно…
        Она убрала свою руку.
        - А если ты когда-нибудь встретишь женщину, которую полюбишь по-настоящему… Так полюбишь, что тебе станет не нужна никакая другая…
        - Не говори глупостей.- Кирк придвинулся к ней, погладил по плечу.
        Рэйчел перехватила его руку. Глаза ее потемнели от гнева.
        - И все же… Наступит день, когда ты встретишь настоящую любовь и уйдешь от образованной, красивой, обладающей всеми достоинствами жены…
        Кирк молчал, его взгляд остановился на Салли, облокотившейся на барную стойку.
        - Уйдешь?- повторила Рэйчел.- Отвечай. Не молчи. Я права?
        Кирк повернул голову к ней.
        - Никогда. Я люблю тебя и доказал это. Разве я тебе устроил сцену после того, как ты, не предупредив, сбежала? Мне все равно, как ты проводила время без меня в Новом Орлеане. Я не пристаю к тебе с вопросами. Думаешь, я поверил в сказки про пансионат, уединение и прочие женские штучки? Мне известно, что твое уединение было фиктивным. Я даже знаю, с кем ты его разделила. Как тебе этот мужлан Хью Ларсен?- Он со злорадством заметил, как вспыхнули глаза Рэйчел. Откинувшись на мягкую спинку стула, Кирк скрестил руки на груди.- Ну-ка расскажи, как ты проводила время в компании этого обладателя крепких кулаков?
        - Если ты завел связь с моей мачехой, я посчитала для себя возможным приглядеться к другим кандидатурам на роль преданного супруга. И, знаешь, Хью показался мне вполне… вполне достойным мужчиной.
        - Не хочешь ли ты сказать, что этот… этот… Что весь этот разговор ты затеяла, чтобы я почувствовал себя виноватым? Ты обвинила меня во всех не совершенных мною грехах, чтобы просто-напросто дать мне отставку? Ты хочешь разорвать помолвку? И ради кого… Ты сошла с ума!

12 Донна
        Она остановилась перед порыжевшим от времени гобеленом, изображавшим сцену охоты.
        - Шотландия. Конец семнадцатого века.
        Донна повернула голову в сторону говорившего, отметив про себя свежесть лица и худощавость фигуры говорящего. Мужчине было не больше тридцати, и он обладал всеми теми качествами, в которых она так нуждалась. Ей вспомнилось последнее свидание с Кирком, и на нее нахлынула волна жаркого сексуального желания, в последнее время остро мучившего ее.
        Не оглядываясь, она поспешила из галереи. Серебристый «линкольн», предоставленный ей отелем, тут же подкатил к входу. Седовласый шофер в униформе открыл перед ней дверцу машины.
        Они подъехали к утопающему в зелени отелю, где она останавливалась, когда бывала в Майами. Донна вошла в роскошное фойе, прошлась по ковровой дорожке.
        - Мистер Макгнот просил передать, что будет ближе к ночи,- предупредил ее управляющий, с поклоном пожавший ее руку.
        Донна поежилась. Переход от жары улицы к прохладе фойе вызвал у нее дрожь или неожиданное известие о приезде мужа?
        Лифт поднял ее на верхний этаж. Сбросив одежду, она направилась к ванной комнате, на некоторое время задержавшись перед зеркальной стеной. Донна критически оглядела свое отражение в зеркале. Она неплохо сохранилась для своих лет: стройная, с тренированным телом и подтянутой операцией высокой грудью. Лицом своим она тоже осталась довольна. Немного усталое, но морщин практически нет - не зря же она тысячи долларов тратит на косметику, всевозможные процедуры и самые эффективные препараты. Она еще может посоревноваться с молоденькими женщинами.
        Приняв освежающий душ, она надела легкий шелковый халат, нашла в баре выпивку и с бокалом мартини вышла на террасу. Внизу простиралась территория пляжа с шезлонгами, на которых, вытянувшись во весь рост, загорали солидные мужчины и женщины и совсем юные девушки и юноши. Лазоревые волны, отороченные кружевом пены, накатывали на желтый песок. Чуть поодаль она заметила волейбольную площадку. Загорелые тела игроков притянули ее внимание. Донна вновь почувствовала острый, мучительный приступ сексуального желания. Одним залпом она осушила мартини. Еще совсем недавно у нее не было подобных проблем, но с того времени, как Фрэнк охладел к сексуальным играм, она не находила себе места, мучаясь от неудовлетворенности.
        Она надела модный купальник, накинула парео и покинула номер. Спустившись на лифте, Донна вышла прямо на пляж и танцующей походкой направилась к бару.
        - Двойной виски, тарталетку с икрой, ломтик лимона.
        Она не сделала никакого лишнего движения, когда молодой мужчина опустился на соседний высокий табурет, и только после некоторой паузы, после того как он сделал заказ, Донна подняла на него глаза. С развитой мускулатурой и красивым загаром, он беззастенчиво разглядывал ее и через тонкую трубочку потягивал коктейль.
        - Привет,- сказал он и улыбнулся, показав крупные, кажущиеся особенно белыми на загорелом лице зубы.
        Один взгляд на обнаженный мужской торс - и она изнывает от желания!
        - Меня зовут Рудольф Камински. Хотелось бы познакомиться со столь очаровательной женщиной.
        Если бы Фрэнка не было в Майами, она вряд ли удержалась бы от знакомства… А сейчас ей приходится строить из себя недотрогу.
        Не удостоив мужчину ответом, она отставила стакан с недопитым виски и пошла по вымощенной плиткой дорожке к морю. Скинув парео прямо на песок, вошла в воду. Донна яростно работала руками и ногами, словно хотела уплыть от самой себя. Плавала она до изнеможения и, выйдя на берег, почувствовала себя настолько обессиленной, что еле доплелась до номера. Скинув мокрый купальник и даже не приняв душ, она бросилась на постель.
        Часы показывали без четверти пять, когда Донна открыла глаза. Пообедав в номере, она спустилась в салон красоты. Пока она наслаждалась покоем и мартини, обходительный парикмахер мыл ей голову и укладывал волосы, а девушка-китаянка делала ей массаж ног и полировала ногти.
        К семи она была в полном порядке. Оценив себя в зеркале, Донна почувствовала удовлетворение от того, как выглядит. Светлое платье с глубоким вырезом на спине подчеркивало стройность ее фигуры.
        Телефон зазвонил, когда она подходила к бару. Хмурясь, она нажала кнопку громкой связи.
        - Мадам, здесь один человек, он называет себя… Камински… Он говорит, что вы назначили ему встречу. Он очень настаивает. Как мне поступить?
        - Пусть поднимается на левую террасу,- ответила она после непродолжительной паузы.
        Отчего не провести приятно время в компании с молодым мужчиной? Вряд ли Фрэнк надолго задержится в Майами… День-два, а затем она снова будет предоставлена самой себе.
        Донна вышла на террасу, опустилась в кресло и приняла соблазнительную позу. Она испытывала некоторое волнение, предвосхищая небольшую, но яркую интрижку. Этот Рудольф Камински неплохо сложен и по тому, как уверенно он себя подает, вероятно, хорош в постели.
        - Спасибо, что согласились на встречу со мной. Надеюсь, я вам буду полезен.
        Она открыла глаза. На этот раз на Камински была белоснежная рубашка, брюки цвета мокрого песка и летние кожаные туфли. Она обратила внимание на безукоризненность его одежды, но вот обувь была довольно изношенной, со стоптанными каблуками. В руках у него был портфель, вышедший из моды в прошлом веке. Но что ее больше всего раздражало - на нем были солнечные очки, которые скрывали его взгляд.
        - Слушаю вас, мистер Камински,- сказала она, будто делала одолжение.
        - Если позволите, я присяду.
        Он подтащил стоящий в отдалении стул и сел напротив нее.
        - Что вы хотите мне сообщить, мистер Камински?- спросила она снисходительным тоном.- Вашу назойливость оправдает только что-то очень важное.
        - Зовите меня Рудольфом. Простите меня за мою смелость, но находиться в компании столь очаровательной женщины - для меня это целое событие.
        Он улыбнулся ей, снова продемонстрировав крупные белые зубы, достойные рекламировать зубную пасту.
        Донна ответила на его улыбку еле заметным кивком. Она была уверена, какой бы предлог он ни выдвинул - именно она сама интересует этого молодого мускулистого самца. Если он предложит ей свидание, она не станет отказываться. И даже заплатит ему… Подарит ему новые туфли и модный кожаный портфель. Она закинула ногу на ногу так, что подол ее платья приподнялся, и с удовольствием отметила, как по лицу молодого мужчины пробежала еле заметная тень.
        Легкий ветерок шелестел листьями пальм, отдаленная тихая музыка сливалась с аккомпанементом набегавших на песок волн. Отчего-то Донну вдруг охватило тревожное волнение.
        - Я видел, как вы плаваете. Уплываете далеко и надолго. Могу предположить, что вы не боитесь рисковать,- сказал он после небольшой паузы.
        Донна не ответила. Рудольф смотрел прямо на нее, но за стеклами темных очков она не различала его взгляда. Это ее нервировало.
        - Чем вы занимаетесь, мистер Камински? Рудольф…- спросила она, чтобы понять, к какому классу общества тот принадлежит. С одной стороны, номер в этом престижном отеле не каждому по карману, но с другой… Кое-какие детали его одежды и манера поведения свидетельствовали, что молодой человек не обладал теми средствами, чтобы быть вровень ей.
        - Я человек свободной профессии. Езжу туда-сюда, встречаюсь с людьми, знакомлюсь. Мне нравится такая жизнь. Не могу сидеть в четырех стенах, да и не хочу брать на себя ненужные обязательства.
        - Ненужные обязательства? Позвольте спросить, какие обязательства вы считаете для себя нужными, а какие нет?
        Он непринужденно рассмеялся, вновь продемонстрировав два ряда крепких белых зубов. Мистер Камински явно знал о своих достоинствах. Наверняка он любит многочасовой секс, подумала Донна.
        - Если вы о том, обзавелся ли я семьей, то скажу - нет, у меня нет ни жены, ни детей,- сказал он с легким смешком.- Зачем спешить? Я еще достаточно молод. Мне нравится ощущение свободы. Для меня очень важно быть независимым. Да и что, скажите, может быть слаще, чем ощущение свободы?.. Разве что деньги. Очень большие деньги.
        Он снова рассмеялся, и, глядя на его гладкое холеное лицо с темным загаром, Донна прикидывала, кто он: жиголо, мужчина для эскортуслуг или… репортер светской хроники? Она должна выяснить, кем он является, прежде чем принять решение, стоит ли ей сближаться с ним.
        - Вы остановились в этом отеле?
        - Иначе как я с вами мог бы встретиться?- ответил он с самодовольной улыбкой, которая заставила Донну насторожиться.- Здесь шикарное обслуживание и вообще… Лучшего места для отдыха нельзя представить. Мне здесь очень понравилось. Поэтому, миссис Макгнот, не судите меня строго.
        - Почему я вас должна судить или нет? Мне вообще мало до вас дела. Это вы были столь настойчивы и добились со мной встречи.
        - Прошу меня извинить, если я показался вам несколько бесцеремонным. Но я должен был прежде поговорить с вами, а уж потом… решить, как дальше действовать. Мне кажется, у меня есть кое-что интересное для вас.
        В сознании Донны загорелся сигнал тревоги. Неужто этот красавчик торговец кокаином? Но она уже более года не притрагивалась к белому порошку.
        - Мне ничего не надо.- Она резко встала.- Я возвращаюсь в номер. Прошу больше не искать со мной встречи.
        Он смотрел на нее снизу вверх и улыбался. Его взгляд по-прежнему прятался за чернотой стекол, и это выводило Донну из себя.
        - И все же, миссис Макгнот, вам стоит выслушать меня. Не думаю, что в преддверии избирательной кампании некоторые сведения о частной жизни Кирка Слоутсона обрадуют штаб Республиканской партии. Ведь именно ваш муж Фрэнк Макгнот протежирует своему будущему зятю? Я не ошибаюсь?
        Сердце Донны учащенно забилось, но, призвав на помощь всю свою выдержку, она сумела выказать хладнокровие.
        - Кирк Слоутсон? Что натворил этот мальчишка? Неужто перебрал со сладким? Или его поймали на пристрастии к азартным играм? Или дело в женщинах? Какая Моника Левински смогла соблазнить этого доверчивого парнишку?
        - Как мне расценивать вашу иронию? Если вам все равно, то, полагаю, вашему мужу совсем не безразлично, с какими женщинами встречается его будущий зять накануне свадьбы? У меня есть очень интересные сведения. И это касается не только Кирка Слоутсона, но и вас, миссис Макгнот.
        Он похлопал ладонью по видавшему лучшие времена портфелю.
        - Вы блефуете,- сказала Донна.- Если бы у вас было что-то стоящее, вы чувствовали бы себя намного увереннее.
        - Я вам кажусь робким и застенчивым? Ха-ха-ха.- Его звонкий мальчишеский смех показался ей издевкой.
        - Отчего ж тогда вы прячете глаза за темными стеклами? Не мне, а вам есть что скрывать.- Он хотел ей возразить, но она остановила его: - Ничего больше не хочу слушать. И не смейте меня преследовать.
        - Как вам угодно, миссис Макгнот. Не смею вас задерживать. Уверен, не одна газета готова опубликовать то, что у меня в портфеле. Вот только не знаю - будете ли вы довольны снимками? Мне кажется, тот ракурс, в каком я вас снял, не совсем удачен. Вдруг вы будете переживать, что на вас не то платье или макияж неудачен? Хо-хо… Прошу прощения, я ошибся. В тот раз на вас платья совсем не было.
        Она вспыхнула. С каким удовольствием она сдернула бы с этой наглой физиономии отвратительные темные очки! Посмотреть бы ему в глаза да отхлестать по щекам. Ей стоило больших усилий держать себя в руках.
        Он расстегнул портфель. Поколебавшись, Донна вновь опустилась в кресло.
        - Сними очки,- сказала она без лишних сантиментов.
        - Я не люблю яркого солнца.
        - Боишься, что твои лживые глаза тебя выдадут?
        Он хмыкнул и сдвинул очки на лоб. Во взгляде его светлых глаз сквозила дерзость. Он явно оценивал Донну, ожидая увидеть на ее лице страх или растерянность. «Ну уж нет,- решила она,- этого ты от меня не дождешься».
        - Хотелось бы услышать ваше мнение.- Он протянул ей большой конверт.
        Она не сделала ни одного лишнего движения, даже не пошевелила пальцем. Хмыкнув, он вытряхнул из конверта фотографии, одну положил ей на колени. Не дотрагиваясь, она взглянула. Картинка была немного размытой, но две тесно сплетенные обнаженные фигуры, мужская и женская, хорошо угадывались.
        Донна не выразила никаких эмоций. Тогда он положил на ее колени еще одну фотографию, потом еще одну… Все тот же сюжет: мужчина и женщина занимаются любовью. Донна догадалась, что снимки были сделаны издалека с помощью специального объектива, к тому же картинка не могла быть четкой из-за того, что мешала пелена муаровой занавеси.
        - Уберите все это,- сказала она, испытывая облегчение.
        - Вам не понравилось?.. А что вы скажете на это?
        Он положил перед ней последнюю фотографию с таким выражением на лице, будто достал последний козырь.
        На этот раз картинка была четкой. Передний план: она и Кирк. На заднем плане - охотничий домик.
        - Вполне приличный снимок. Мне нравится, как я здесь выгляжу,- сказала она, но так и не притронулась к карточке.- Вы не находите, что цвет индиго мне к лицу?
        - Но…
        - Вы больше ничем не хотите меня удивить?- Донна с удовольствием отметила растерянность на его лице.
        - Мне кажется, все понятно. Это вы и Кирк Слоутсон.
        - Я не слепая, вижу. Ну и что с того? Ни для кого не секрет, что мы знакомы.
        - И даже очень близко. Обратите внимание, где находится рука вашего милого дружка. Да-да, его ладонь на вашей вполне аппетитной попке. Судя по снимку, не скажешь, что вы возмущены.
        Донна встала. Карточки рассыпались по полу.
        - Если вы попробуете бросить тень на мою репутацию, я обвиню вас в клевете,- сказала она, глядя в его светлые глаза.- Вы знаете, что у Макгнотов очень дорогие юристы. А ваша желтая газетенка готова нести миллионные издержки из-за столь невразумительных снимков?..
        - А если я покажу их вашему мужу? Думаете мистер Макгнот будет доволен?- На его лице появилась глумливая ухмылка.
        Донна побледнела. Она в упор смотрела на мерзкого папарацци, будто искала в нем хоть тень той привлекательности, какую она замечала раньше.
        - Может, мы договоримся?- Он вновь водрузил на нос темные очки.- Я не так много запрошу за свою работу. Десять тысяч, и все снимки и карта памяти от фотоаппарата будет у вас.- Он улыбнулся во весь свой белозубый рот.

«Такому палец в рот не клади, откусит всю руку,- подумала Донна.- Десять тысяч - не проблема. Но стоит мне уступить, его аппетиты возрастут. И где гарантия, что он на этом остановится? Начнет преследовать меня. И вот я в капкане. Ну нет, я не уступлю этому нахалу!»
        - Прощайте!- кинула она через плечо и ушла с террасы.
        Рудольф Камински собрал карточки с пола. Он рассчитывал на иную реакцию.
        На самом деле он осознавал шаткость своей позиции: снимки действительно были маловыразительными. Но если бы эта богатая стерва заплатила, то он смог бы еще некоторое время понежиться в роскоши. Теперь же ему нечем платить ни за выпивку, ни за арендованный автомобиль. И доступ в самые шикарные отели, где бы он мог подцепить себе богатую дамочку, тоже был закрыт - швейцары любят щедрые чаевые.
        Он даже выругался с досады. Что ж, если он вынужден терпеть лишения, то заставит и ее пострадать. Пусть Фрэнк Макгнот полюбуется, как его женушка проводит свободное время!

13 Фрэнк
        Фрэнк залпом осушил стакан. Виски обожгло гортань, но не дало необходимого для него расслабления. Перед ним лежало несколько снимков: нечетких, с еле различимыми контурами двух обнаженных тел. Он мог бы тут же разорвать их, выбросить и забыть - не дело реагировать на анонимки. Но если бы в его силах было стереть из памяти картины, вставшие в его воображении!.. Как Донна кричит от страсти, как изгибается, как бурно реагирует на объятия, поцелуи, как прижимается всем телом… Так она отдавалась ему. Вероятно, так же она наслаждалась и в компании с танцовщиком (Фрэнк знал о нескольких эпизодах ее эротических приключениях). На этот раз Донна зашла за грань дозволенного, выбрав себе в любовники Кирка Слоутсона.
        Фрэнк никогда не думал, что их с женой отношения зайдут в тупик. Для него другие женщины как будто не существовали. Душой он был привязан только к Донне. И он хотел многого от нее: чтобы вся ее жизнь принадлежала только ему, и Донна давала ему в том подтверждение. Но она тоже хотела многого от него. До сегодняшнего дня он был уверен, что он справлялся со своей ролью любящего и заботливого мужа. Он окружил Донну той роскошью, какой она была достойна. Нельзя сказать, что в том была его особенная заслуга,- он только продолжил путь, по которому шел его тесть. И все же Фрэнк сумел превзойти отца Донны, увеличив их состояние в несколько раз. Правда, в последнее время ему не очень везло. На рынок вышли новые игроки и потеснили его компанию. Именно потому, что его бизнес нуждался в государственных заказах, он и хотел продвинуть Кирка в политические круги.
        На белом свете полным-полно самых заманчивых возможностей, но каждому в жизни выпадает лишь одна-две. Ему повезло, когда он встретил Донну. Он рвался к славе, да и к деньгам тоже. Он добился много… Неужто из-за какой-то случайной интрижки он готов все потерять?..
        Не дотрагиваясь до снимков, он локтем сбросил их в мусорную корзину. Но, немного подумав, все же вынул их и, подойдя к уничтожителю бумаг, одну за другой кинул в прорезь. В контейнер полетели узкие полоски бумаги.
        Вот и все. Больше нет ничего. Нужно забыть обо всей этой мерзости, как будто ее и не было, думал он, тщательно моя руки под струей воды. Надо бы ускорить приготовления к свадьбе. Чего откладывать? Как только Кирк наденет на палец Рэйчел кольцо, они переедут в свой дом. В скором времени начнется предвыборная кампания, и у паршивца не будет ни минутки свободной. А как ему самому дальше строить отношения с Донной?..
        Пока он сушил руки под теплой струей воздуха, к нему пришло решение: надо приобрести билеты на лайнер и пуститься с женой в кругосветное путешествие? Может, праздная жизнь в роскошной каюте вновь сблизит их?.. Он не хотел разрушения их брака.
        Фрэнк вышел из отеля и, пройдя по дорожке, застыл в неподвижности, наблюдая, как волны мягко скользят по песчаному берегу. Присев прямо на песок, он стал вспоминать то время - казалось, это было в другой жизни,- когда он вот так же сидел на берегу, готовясь сделать предложение милой девушке Кристин. Его возлюбленная была хрупкой и податливой, как стебелек ивы, а глаза у нее были синие, бездонные и доверчивые. Такие же глаза у их дочери Рэйчел…
        Воспоминания навалились на него с силой забытой боли. Ему вспомнилось, как он дрожал в возбуждении, пытаясь предугадать ее ответ, как страшился услышать отказ. Когда же он сделал ей предложение, она разрыдалась. Сквозь слезы призналась, что беременна. Она до смерти боялась аборта, а у него появилось чувство, будто он попал в силки. Но Рэйчел появилась на свет, и он любил ее или, по крайней мере, старался любить.
        Фрэнк вздохнул. Любовь нельзя определить как постоянную величину, каждый любит по-своему, как умеет. Его первая жена любила его до самозабвения, до самоотречения, но его чувства к ней иссякли раньше, чем прорезались зубки у их дочери. Фрэнк, думая о тех годах, когда он был в первом браке, возблагодарил судьбу за то, что они остались позади. Он не был счастлив с Кристин, задыхаясь в тесном пространстве супружества и невозможности реализовать все свои таланты. Он тогда был молод и мечтал о большой карьере. Брак с Донной предоставил ему такую возможность. И как же она была тогда хороша! Фрэнк улыбнулся приятным воспоминаниям.
        Впервые он увидел Донну на какой-то вечеринке. Она сидела в кресле в соблазнительной позе, совмещая ленивый разговор с каким-то спортивного вида мужчиной с дегустацией фруктового салата. Она поймала взгляд Фрэнка, и в то же самое время стрела Амура пронзила его сердце. Донна встала и направилась к нему. Он залюбовался ею: темными, с золотистыми от солнца бликами волосами, достающими до лопаток, очаровательным тонким носиком с горбинкой, янтарными глазами и умопомрачительной фигурой. Ее первая жена Кристин тоже считалась хорошенькой, но в сравнении с Донной явно проигрывала. Донна обладала чувственной, даже роковой внешностью, была умна, обаятельна и обладала исключительным вкусом. К тому же он считал, что Кристин с ее мелочностью и меркантильным подходом к деньгам, с ее узостью взглядов и психологией домохозяйки, даже с ее влюбленностью в него - попросту слабохарактерная обывательница.
        Нет, не из-за денег и больших карьерных перспектив он женился на Донне. Он был влюблен в нее до безумия.
        Почему-то ему стало грустно, и это была печальная грусть. Фрэнк думал о том, как вернется в номер, как увидит Донну. После нескольких неприятных минут, когда он рассматривал фотографии, где его жена была запечатлена занимающейся любовью с Кирком, он чувствовал, как к нему вновь возвращается желание ею обладать. Неужто ему необходима ревность, как острая приправа к привычному блюду? Неужели, чтобы разгорелась его страсть, он должен знать, что его жена желанна не только для него? Дух соперничества всегда окрылял его.
        Фрэнк не спеша встал и бодрым шагом направился к отелю. С минуту он выждал за дверью, готовясь к встрече с женой, и вошел в номер. Она подняла глаза от монитора ноутбука, и по выражению ее строгих глаз он понял, что она расстроена.
        - Что нового в Интернете?
        Донна вяло улыбнулась.
        - Пираты вновь захватили какое-то судно. Доллар стабилизируется. Евросоюз собирается на форум. В этом сезоне на пике моды восточные мотивы.
        Он наклонился к ней и, поцеловав в щеку, отметил легкий запах алкоголя.
        - Не слишком ли ты пристрастилась к мартини, дорогая? Будь осторожна. Алкоголь плохо сказывается на состоянии кожи. Ты же не хочешь превратиться в старушку?
        Он легонько ущипнул ее за щеку и, обхватив губами нежную мочку ее уха, постарался, чтобы это выглядело авансом того, что произойдет, когда они лягут в постель.
        - Ты молодец, что выбрал время для меня. Я скучала,- протянула она дрожащим от возбуждения голосом. Глаза ее приобрели яркий оттенок, кожа порозовела.
        - Ни завтра, ни послезавтра никто и ничто меня не будет интересовать, кроме тебя, дорогая. Я отменил все дела.- Фрэнк доверительно положил ей руку на плечо, предвкушая приятное продолжение вечера.
        Но торопиться не стоит. Нужно ее чуть потомить, чтобы она показала высший класс. Да и ему не мешало принять кое-что для поддержания тонуса.
        - Ты молодец,- повторила она.
        - Я знаю.
        - Ты всегда так в себе уверен?
        - Всегда. Именно за это ты меня и любишь. Или нет?
        - Конечно да.- Она улыбнулась.- Ты умеешь поставить вопрос так, чтобы услышать в ответ только подтверждение. Очень важное качество, не так ли? Может, тебе самому стоит пойти в политику?
        Его рука невольно сжала ее плечо. Она дернулась, чтобы освободиться, поднялась. Фрэнк сел на ее место. Возбуждение пропало. Ему потребуется время, чтобы вернуть себе игривое настроение. Может, стоит заглянуть на один из сайтов, где были запечатлены девочки в самых откровенных позах? Пожалуй, он сделает это позже, сейчас же стоило ознакомиться с деловыми отчетами. Даже удаляясь на отдых, он просил секретаря высылать ему все необходимое.
        - Ты не смотрела мою почту?- спросил он, орудуя мышкой.
        - Ты же знаешь, я не читаю чужие письма.

«Только спишь с другими мужчинами»,- подумал он.
        Среди деловой переписки он увидел письмо от Рэйчел. Что-то дрогнуло у него внутри от неприятного предчувствия. Еле заметное движение пальца - и вот ее письмо открылось на мониторе. Взгляд Фрэнка заскользил по строчкам:

«Папа, наверное, я трусиха, раз не смогла объясниться с тобой с глазу на глаз. Я должна была тебе давно признаться, но у меня не хватало смелости. И вот теперь я тебе пишу. Надеюсь, ты меня поймешь. Поймешь и простишь. Я люблю тебя, но должна поступить по своему усмотрению. Знаю, что ты строил планы на мой брак с Кирком. Увы, вынуждена тебя разочаровать. Я не люблю Кирка и не хочу быть его женой. Ты сам когда-то говорил, что в этой жизни нет ничего более важного, чем любовь. И только потому, что ты нашел истинную свою любовь в Донне, ты ушел от своей первой жены, моей матери. Когда-то я тебя осуждала. Теперь же понимаю, как никто другой. Для того чтобы простить, надо понять, прочувствовать, прожить те же чувства…
        Когда я закрываю глаза - я вижу его, когда открываю - надеюсь увидеть. Мне хочется слышать его слова, ощущать рядом с собой. Я не понимала, что, когда любимый человек просто рядом, пусть он молчит, пусть занят своими мыслями, пусть даже дремлет или спит, к женщине приходит совсем иное ощущение жизни. Женщина ощущает себя совсем иначе, когда любит.
        Папа, я полюбила. Хорошо, что я не успела сотворить глупость и выйти замуж без любви. Не сердись на меня и пожелай мне счастья.
        Привет Донне. Целую, Рэйчел».
        Немигающими глазами Фрэнк смотрел на монитор ноутбука. Дочь не назвала имени мужчины, но Фрэнк догадался, кто он.

14 Хью
        Сумерки - самое удобное время для раздумий. После того как солнце садится и четкие очертания предметов сглаживаются, наступает момент, когда приходят воспоминания. Хью Ларсен сменил шумный город на тишину загорода и уединился в своем шале, которое он приобрел больше года назад. Посреди старого сада деревянный домик вполне удовлетворял его стремление к отдыху.
        В последнее время все чаще его охватывало ранее неизвестное ему чувство тоски. Он не мог побороть отвращение к спецшколе, где служил тренером по самообороне. Не развлекала его и игра на бирже, и приятельские вечеринки. После сильных эмоций, какие Хью испытал в Новом Орлеане, вся его повседневная жизнь показалась ему пресной, лишенной смысла. Как будто ярким прожектором высветилось все, что его окружало, и он увидел суетность, никчемность, мелочность всех тех вполне привычных для него поступков, из которых складывался каждый его день. Он вдруг осознал, что по сути ничего другого не делает, кроме как бежит от настоящих чувств, отгораживается от того единственного, что наполняет смыслом каждое мгновение бытия. И каким бы ни выглядел он в чужих глазах - сильным, мужественным, решительным,- на самом деле он слабак, что позволил какой-то пошлой женщине, какой была его первая жена, разрушить его веру в искренность и откровенность, в понимание и взаимопроникновение, в самоотречение - в любовь. После неудавшегося брака он не искал теплоты и задушевности, но видел в поступках любой женщины лишь продуманную
расчетливость и стремление к удовлетворению тщеславных амбиций.
        Все женщины, которых он встречал, виделись ему внутренне холодными, ищущими удовлетворения собственных амбиций. Нежность и преданность для них - признак дурного тона. Он научился обходиться случайными редкими связями, главное - держать свои чувства под контролем, не позволять себе вновь обмануться, увлечься. Ему казалось, такая тактика - единственно верная. Маска немного циничной отстраненности придавала ему романтический ореол. Не хотя того, он стал особо заманчивой добычей для ищущих пикантных побед женщин. Но какой для него в том был смысл? Все эти забавы для скучающих дам - лишь бездушная чепуха. В его душе поселились усталость и разочарование.
        Всякий раз, когда его одолевала суета, Хью уезжал в свой отдаленный домик и исцелялся общением с природой. Высокое синее небо над головой не умело лгать, хотя оно бывало и коварным: иногда лазоревую синь затягивала пелена туч, и из них стекали потоки воды. Но вот тучи рассеивались и вновь сияло солнце, освещая повеселевшие от влаги деревья и кустарники, траву и цветы. Совершенство природы исцеляло его. Умиротворение входило в его душу.
        На этот раз все было иначе, долгожданный покой все никак не приходил. Рэйчел ворвалась в его мысли. Хью и не подозревал, что почти каждую ночь ему придется испытывать острое одиночество, неясное, расплывчатое, но тягостное томление.
        Лето подходило к концу, он сидел у открытого окна, через которое в комнату врывался теплый воздух, напоенный ароматом цветов, раскрывавшихся в сумерках. Он отложил книгу - скользя глазами по строчкам, он не понимал смысла слов - и потянулся за пультом. Холодным светом озарился экран телевизора, появилась четкая картинка: тенистая улочка, две сплетенные в объятиях фигуры отбрасывали одну колеблющуюся тень…
        Хью улыбнулся. Поцелуи любовников на телеэкране не взволновали его, но вновь направили его мысли к Рэйчел. Он вспоминал эпизоды такого неожиданного для него недавнего счастья. Он чувствовал, что между ними возникло то единение, какое может быть только у тех, кто вместе претерпел трудности. Вдвоем они выдержали нешуточные испытания, опасность спаяла их крепкими узами. Но Хью понимал, что вряд ли можно рассчитывать на ту же близость и доверительность, когда все опасности остались позади.
        В аэропорту Вашингтона, когда на прощание он обнял Рэйчел, ему показалось, что и ей не хочется с ним расставаться. Всем телом она прижалась к нему, окружая его тем особым теплом, какое возникает только между по-настоящему близкими людьми. Ему захотелось увидеть ее лицо, и он чуть отстранился. Ее взгляд поразил его: в нем не было ни зова, ни кокетства, скорее некий вопрос или желание поддержки. Ему захотелось подбодрить ее, вселить в нее уверенность.
        - Ты не такая, как все,- говорил он, вкладывая все свои чувства в свои слова.- Ты особенная. Я рад, что узнал тебя ближе. Я верю в тебя…
        Он прижал ее к себе сильнее, ее дыхание участилось. Хью, казалось, слышал, как бьется пульс в тонкой жилке у ее виска. Он прижался лицом к ее лицу и стал шептать какие-то глупые, никчемные слова, первое, что приходило в голову. Она что-то отвечала, но он не разбирал слов, как, впрочем, и она. Он ощущал только благоухание ее кожи, нежный бриз ее горячего дыхания и наслаждался удивительным волшебством этой нежданной близости, прижимаясь к ней все теснее, словно хотел наполниться податливой доверчивостью ее тела. И вдруг он представил, что она уже много лет рядом с ним. Им сразу же овладело отчетливое чувство радости, тихого блаженства. Вот так каждый бы день из года в год обнимать ее плечи, касаться губами виска, чувствуя, как тепло их тел становится общим… Растроганный этим воображаемым образом, Хью зарылся лицом в ее волосы.
        Что это могло быть еще, как не любовь, которая пришла к нему нежданно-негаданно? Он вот-вот был готов признаться в тех чувствах, которые нахлынули на него, сказать, что не хотел бы с ней расставаться, но случайно пойманный холодный режущий взгляд Донны, которая возникла рядом с ними, как чертик из табакерки, отрезвил его.
        - Мистер Ларсен, мы перевели на ваш счет некую сумму,- громко сказала она.- И не возражайте. Вы выполнили свою работу, и мы считаем необходимым выплатить вам гонорар. Макгноты не привыкли оставаться должниками.
        Он заметил, как погасли огоньки в глазах Рэйчел: она была явно разочарована. Что ж… Он действительно выполнял поручение Фрэнка Макгнота, вернул его дочь в лоно семьи - и на том его миссия закончена.
        Рэйчел опустила голову и тихо сказала:
        - Прошу прощения, Хью, что я заставила тебя рисковать.
        - Рисковать?- удивилась Донна.- Что ты такое говоришь, Рэйчел?
        - Она шутит,- улыбнулся Хью.- Я рисковал лишь своей репутацией холостяка. В том месте, куда спряталась Рэйчел, так много было весьма привлекательных женщин… Настоящие куколки.
        Рэйчел невольно фыркнула.
        - Пока ты развлекалась, мы не находили себе места. Могла бы подумать о своем отце, он волновался. Я уже не говорю о твоем женихе - он места себе не находит,- холодно отчитала ее Донна и протянула руку Хью.- Благодарю вас за оперативную работу.
        Хью коротко пожал ее холеную ладонь.
        - Проводить вас?- спросил он, глядя на Рэйчел.
        - Нас ждет машина. Обедаем мы вместе с Кирком. Он так переживал, что ты не даешь о себе знать. Нехорошо ты поступила, эгоистично. Но об этом поговорим позднее.- Переведя взгляд на Хью, Донна коротко бросила «прощайте» и, взяв Рэйчел за руку, потянула за собой.
        Рэйчел рывком высвободила свою руку и подошла к Хью. Ее взгляд привел его в замешательство. В нем была и потребность участия, и мольба, и в то же время требовательность. Он не готов был дать ей никаких гарантий.
        - Ты ничего не хочешь мне сказать?- спросила она.
        - Ты хорошая девушка, очень хорошая и…
        - Рэйчел, идем,- настойчиво напомнила о своем присутствии Донна.- Я распорядилась, и тебя ждут в салоне. Тебе нужно привести себя в порядок. Не забывай, что у тебя, как у женщины, есть обязательства.
        Даже не повернув головы в ее сторону, Рэйчел продолжала смотреть на Хью.
        - Мы еще увидимся?- произнесла она, казалось, с трудом выталкивая слова.
        - Рэйчел!- Донна оттеснила ее и встала между ними.- Мистер Ларсен, прошу нас простить, но мы спешим.
        - Да-да, я понимаю. Не смею вас задерживать.
        - Хью,- с безнадежным видом сказала Рэйчел,- ты ничего не хочешь мне сказать? Неужели все, что произошло с нами,- все было просто так? Никаких следов не осталось?
        - Тебе лучше об этом забыть,- ответил он, имея в виду, что не стоит хранить в своей памяти воспоминания о том, что они были на волосок от гибели. Пусть Бобби и Куколка с течением времени покажутся ей персонажами выдуманной, не реальной истории.
        - Забыть?- Она вспыхнула.- Если ты так считаешь…
        Развернувшись, Рэйчел пошла прочь.
        Хью досадовал на себя: он нашел не те слова для прощания.
        До него доходили сведения, как Рэйчел готовится к свадьбе, в Интернете были опубликованы фотографии: Рэйчел и Кирк на модном дефиле, Рэйчел примеряет свадебное платье. В его пенных кружевах она была просто обворожительна. Хью оставил мысли, что может претендовать на внимание этой замечательной девушки, но невозможность встречи с ней стала для него тяжким, нагоняющим тоску испытанием, и только лишь благодаря своему железному самообладанию ему удалось все же сладить с собой. Он гордился своей жертвенностью, понимая, что не имеет никакого права на нее. Тем не менее его томление и то удовольствие, которое он получал от размышлений о ней, вызывали у него чувства сродни удивлению: неужели он еще не приобрел той доли цинизма, что спасает от сентиментальности, не настолько огрубел, что еще смеет на что-то надеяться?!
        Когда он узнал, что помолвка Рэйчел расстроилась, он испытал настоящую радость. Ему даже было не важно, кто инициатор расставания, главное - она вновь свободна.
        - Что с того, если я просто позвоню ей?- громко, вслух сказал он, будто хотел убедить самого себя в правильности решения.- Просто спрошу, как она поживает, или еще что-нибудь, что придет в голову. Почему бы нет? Простой разговор знакомых, ни к чему не обязывает.
        Подняв трубку, он набрал номер виллы Макгнотов. Хью волновался, и в то же время ему было приятно от мысли, что всего через несколько секунд он будет разговаривать с Рэйчел. У него было предчувствие, что сегодня он сможет сказать ей что-то весьма веское, чтобы она согласилась встретиться с ним.
        Прижав трубку к уху, он откинулся на спинку стула с полузакрытыми глазами и слушал длинные гудки. Хью пытался мысленно представить себе, каким будет голос Рэйчел, обрадуется она или просто удивится? Как она выглядит? Усталой, спокойной или возбужденной? Вероятно, она находится в своей комнате, удобно устроившись в кресле читает или гуляет по Интернету. Может, она развлекается в каком-нибудь клубе в кругу друзей? Или ужинает с подругой? Он не знал, как Рэйчел проводит это приятное сумеречное время. Он гнал от себя мысли о том, что она страдает после расставания с Кирком Слоутсоном.
        Гудки в телефоне оборвались, сердце его остановилось.
        - Вас слушают,- раздался немного нетвердый голос.
        - Это Хью Ларсен. Могу я поговорить…
        - А, Хью! Ха-ха. Слетаются мошки на сладкую булочку!
        Он узнал голос мачехи Рэйчел. Похоже, та была немного навеселе.
        - Послушайте, миссис Макгнот…
        - Можно просто Донна. Я рада твоему звонку. Хоть кто-то скрасит мое одинокое существование…

15 Рэйчел
        Она зашла в кафе и заказала фруктовый салат с йогуртом, цейлонский чай и булочку с кунжутом. Дома Рэйчел не позавтракала, а долгая прогулка вызвала у нее аппетит. Рассчитавшись по счету, она вышла на улицу и, пройдя с полквартала, вдруг увидела Хью. В толпе прохожих она различила его широкие плечи, голову с аккуратной стрижкой, уверенную походку, прямую спину. Хью шел впереди на расстоянии не более двадцати шагов.
        Она хотела догнать его и почти догнала, но заметила, что Хью не один. Рядом с ним женщина в светлом костюме с блестящим лаком пакетом с надписью «Диор». Вероятно, она только что сделала покупку в фирменном магазине. Дама взяла Хью под руку. Рэйчел будто споткнулась, сердце ее ухнуло куда-то вниз. Ей хотелось увидеть лицо женщины и в то же время она желала отдалить миг узнавания.
        Но вот Хью отрицательно покачал головой, и сердце Рэйчел забилось в частом ритме: наверняка эта женщина - просто прохожая, возможно, заблудившаяся туристка. Вот сейчас они разойдутся, и можно будет окликнуть Хью.
        Некоторое время пара стояла на месте и после оживленного обмена репликами вновь двинулась вперед. В этой части города толпа была довольно густой. Хью ловко лавировал между прохожими, направляя свою спутницу на свободное место. Рэйчел, как заправский детектив, следовала за ними в десяти шагах позади. Вероятно, женщина о чем-то говорила, а Хью, чуть склонив к ней голову, слушал. Время от времени они останавливались. Рэйчел все ждала, что женщина покинет Хью, но, похоже, та с удовольствием принимала его вежливость за что-то большее.
        Пристально глядя в спину элегантно одетой даме, так уверенно себя чувствующей в компании Хью, Рэйчел не могла справиться с волнением, у нее возникло ощущение, как пропадает, словно соскальзывает с нее прежнее чувство легкости, растворяется в разочаровании удовольствие от прогулки. Она почувствовала себя обманутой, отстраненной от радости жизни, и на какое-то мгновение у нее промелькнула мысль, что она полная неудачница.
        В походке уверенной в себе женщины, в особом повороте головы, в каких-то жестах она угадала Донну.
        Рэйчел смотрела вслед удаляющейся паре и никак не могла поверить. Нет, такого не может быть! Донне мало было увести ее отца, разбить их семью и сделать ее мать несчастной. Мало было соблазнить ее жениха. Теперь она взялась за Хью! Рэйчел не могла поверить, что Хью, как и ее отец, как и Кирк, как многие другие случайные и не совсем случайные мужчины в жизни Донны, поддастся на все ее ухищрения. Рэйчел не хотелось верить, что Хью как-то связан с ее мачехой, и все ждала, когда же они разойдутся в разные стороны.
        Рэйчел постаралась подойти ближе. У нее еще теплилась надежда, что она ошиблась. Может, страх перед новым разочарованием делает ее столь мнительной? Неужели любая женщина с хорошей фигурой и уверенной походкой должна внушать ей опасения? Или все же она боится происков Донны? Но, скорее всего, это вовсе не ее мачеха. Мало ли элегантно одетых женщин, предпочитающих одежду от «Диор»!
        Но вот парочка, замедлив шаг, остановилась на перекрестке, как будто обсуждая, куда бы направиться дальше. Последние сомнения Рэйчел рассеялись: рядом с Хью была Донна! Это ее тонкий профиль, ее тщательно уложенные волосы, наконец, это свойственная только ей манера слушать, чуть наклонив голову, не глядя собеседнику в глаза. Вот Хью обнял ее за плечи, наклонился к ней, что-то шепча в ухо. Какой доверительный, чуть ли не интимный жест! Рэйчел угадала на его лице слабую улыбку. Донна ответила ему кивком головы. Они были похожи на двух заговорщиков: им чуточку страшно, но одновременно и радостно оттого, что их секрет не раскрыт.
        Первым ее порывом было - бежать, но Рэйчел сдержалась. Что толку в том, что она постоянно избегает конфликтных ситуаций? Разве можно назвать разумным ее побег из дому после того, как она узнала о связи мачехи с Кирком? Чего она добилась своим побегом? Разве что подвергла себя и Хью смертельной опасности. Зато ее твердая выдержка и настойчивость привела к расторжению ее помолвки с Кирком, позволила ей снова обрести свободу. Сколько бы ни убеждала ее Донна, как бы ни сердился отец - она была непреклонна в своей позиции. Никакие веские доводы уже не могли подвигнуть ее к заключению брака с человеком, которого она мало того что не любила, даже не питала к нему уважения. Нет, Кирк Слоутсон - не ее мужчина. В этом она была твердо уверена, и свою уверенность она смогла донести до сознания отца. Скрепя сердце ему пришлось согласиться с ее решением.
        Чтобы не видеть больше воркующей парочки, Рэйчел принялась разглядывать витрину. Она смотрела на свое отражение в зеркальном стекле - молодая, немного неуверенная в себе девушка, вполне привлекательная, с красивыми волосами и хорошей кожей. Две полоски, прорезавшие ее лоб, говорят не о возрасте, а о большой сосредоточенности. Она не должна казаться такой мрачной, такой озабоченной собственной судьбой. Немного легкомысленности ей не помешает. Рэйчел улыбнулась своему отражению, лоб разгладился, и на щеках появились ямочки. Теперь ее отражение как будто подбадривало ее, говорило: не стоит опасаться трудностей, ты достаточно хороша и умна, чтобы не бояться конкуренции.
        Она похвалила себя за выдержку. Продолжая смотреться в витрину, она заставил себя трезво проанализировать, какими причинами можно объяснить прогулку Хью с Донной. Возможно, каким-то образом Донна догадалась о тех чувствах, которые пробудил в Рэйчел Хью? Движимая неистребимой потребностью к лидерству, ведомая скрытым желанием самоутверждения нереализованной в своей чувственности женщины, она стремилась завладеть теми мужчинами, кто хоть каким-то образом оказывал знаки внимания Рэйчел. Классическое противостояние красавицы-мачехи и расцветающей, но не знающей еще своей силы падчерицы налицо. Рэйчел улыбнулась своему открытию. Что ж, она смогла обойтись без психоаналитика, чтобы выявить скрытые пружины, побуждающие Донну искать возможности к самоутверждению. Теперь она знает ее слабое место и готова к открытой борьбе. Хью заслуживает того, чтобы за него побороться.
        Немного поплутав по кварталу, Рэйчел заметила парочку в уличном кафе. Они сидели за столиком, перед Донной стоял бокал мартини, Хью довольствовался стаканом апельсинового сока.
        Когда Рэйчел подошла поближе, то услышала слова Донны:
        - Мне хотелось бы взять несколько уроков силовой борьбы. У вас хорошие рекомендации. Нет-нет, не говорите, что не работаете с женщинами. Я слышала от вас это не один раз. Для меня вы должны сделать исключение.- Она положила свою изящную ладонь поверх его большой и крепкой кисти, слегка поиграла ухоженными пальчиками с модным маникюром.
        Рэйчел заметила, как на лице Хью появилось выражение пренебрежительной снисходительности.

«Если Кирка ей легко было затащить в постель, Хью вряд ли способен упасть на лопатки от ее приемов неприкрытого кокетства»,- подумала она.
        Рэйчел зашла за спину Хью и, положив руку ему на плечо, заметила, как кокетливое выражение соскользнуло с лица Донны.
        - О, Рэйчел,- сказал Хью, оглядываясь.- Как хорошо, что ты выбрала время сегодня… Донна сказала, что ты не можешь… что ты расстроена… Ты… о, ты прекрасно выглядишь.
        Он пристально смотрел ей в лицо, будто хотел увидеть следы переживаний. Наверняка Донна наплела ему, что ее падчерица убивается по своему неудавшемуся браку, опечалена расставанием с Кирком. Рэйчел улыбнулась, чтобы продемонстрировать свое хорошее самочувствие.
        - Донна, ты прошлась по магазинам? С обновкой тебя,- сказала она, кивнув на пакет с надписью «Диор».- Что на этот раз? Платье? Шарфик? Туфли? Довольна своими покупками?
        Донна просто чуть дернула подбородком. Это могло означать что угодно: от приветствия до подтверждения, что покупки были удачными. Она с трудом скрывала свое раздражение. И кому бы понравилось, когда тебя уличают во лжи? А Донна явно солгала, чтобы добиться свидания с Хью.
        - У меня сегодня чудесное настроение,- сказала Рэйчел, присаживаясь к ним за столик.- Ты знаешь, Хью, мы с Кирком решили расстаться. Он не готов к браку, да и я, если быть откровенной, отнюдь не была увлечена им. Отец, конечно, огорчен, но… - Она вздохнула.- Я столько выложила ему аргументов, что устала. Не хочу больше ни оправдываться, ни что-либо объяснять. Лучше посмотрите, что у меня с собой.- Она раскрыла сумочку и достала журнал.- Страница двадцать один. Хью, я не знала, что ты нуждаешься в рекламе.
        Он взял из ее рук глянцевый журнал, раскрыл на указанной странице. Те несколько мгновений, что он рассматривал разворот, выражение любопытства на его лице сменилось удивлением, а затем и досадой.
        - Какая ерунда. Зачем все это?
        Донна перехватила из его рук журнал, углубилась в изучение текста, с дотошностью рассматривая каждую фотографию.
        - Хью, ты попал в поле зрения светской хроники. Тебя, как я вижу, это не радует. Или ты досадуешь, что в рейтинге самых видных женихов Вашингтона у тебя лишь почетное двадцать третье место?
        - Когда я сталкиваюсь с подобной чушью, мне хочется постричься в монахи.
        Донна заметила удивленное выражение на лице Рэйчел и расхохоталась. Хью ответил смешком.
        - С монашеством я все же переборщил. Но когда какой-то сомнительный тип с фотокамерой врывается в мою частную жизнь, хочется бросить всю эту суету и удрать куда-нибудь подальше.
        - Скрыться от чужих глаз. О. это мне близко,- томно вздохнула Донна, стараясь намекнуть на нечто общее между ними.- Мне тоже иногда хочется выбираться в такие места, где можно было бы сохранять инкогнито, где можно рассчитывать, что никто не помешает, не испортит настроения…
        Рэйчел поняла ее намек, но не стала реагировать.
        - Я люблю гулять в этом районе. Когда я была маленькой, отец не раз меня брал с собой на прогулки. Джорджтаун был его излюбленным местом,- сказала она.- Мы ели мороженое, он покупал мне воздушные шары, сладкую вату на палочке. Для меня это место - как символ праздника.
        - Соглашусь, здесь неплохо,- сказала Донна, поднося бокал с мартини к тщательно накрашенным губам.- Это место очень удобное для покупок.
        - Когда-то отец в одном из местных магазинчиков купил вот это.- Рэйчел вытянула руку. На ее пальце сверкнул изумруд.
        - Хм… У тебя есть многое чего и получше. Изумруд в золоте - это вообще не твой стиль,- заметила Донна, стараясь уязвить падчерицу, но, взглянув на Хью, была еще более раздосадована.
        Он смотрел Рэйчел в глаза, и между этими двоими было нечто особенное, будто они были единственными хранителями какой-то важной тайны.
        - Рэйчел, заказать тебе что-нибудь выпить?- спросила Донна обиженным, как у ребенка, голосом. Ей явно было не по себе, она не привыкла, чтобы ею пренебрегали.
        - Я только что перекусила,- ответила Рэйчел.- Впрочем, от кофе не откажусь. Капучино, пожалуйста.
        - Чашку капучино и двойной виски,- сказала Донна официанту таким громким голосом, что мужчина за соседним столиком оторвал глаза от газеты. Он задержал на ее лице взгляд, Донна ответила ему сдержанной улыбкой. Его внимание придало ей уверенности.- Как много в жизни случайностей,- заговорила она, поигрывая пустым бокалом от мартини.- Подчас жизнь кажется такой предсказуемой, такой однообразной, как длинное, гладкое, без единого изъяна скоростное шоссе. Едешь спокойно по такой дороге, и кажется, что ничего плохо с тобой не может случиться. И только ты расслабишься, как - раз, и какой-нибудь лихач вылетает прямо перед тобой. Не успеешь среагировать и…
        Еле заметное движение ее пальцев, и бокал, опрокинувшись, исчез под столом. Некоторое время Донна молчала, будто удивляясь, что не слышит звук разбивающегося стекла, затем скосила глаза на пол. Бокал, притулившись к ножке стола, лежал на боку цел и невредим. Она подняла глаза и, встретив недоуменный взгляд Рэйчел, усмехнулась и продолжила свои рассуждения об играх случая. Донна явно опьянела, и ее понесло.
        - Одна мысль недавно пришла мне в голову. Любому из смертных приходится быть игрушкой в руках случая. Кажется, все спланируешь, рассчитаешь каждую мелочь, продумаешь каждую деталь. Но тут вмешивается его величество случай, и все летит в тартарары,- говорила она, все более увлекаясь.- Вот если бы твой отец, Рэйчел, десять лет назад не надел на корпоративную вечеринку дурацкий галстук в черно-желтую полоску, я вряд ли обратила бы на него внимание. А тут вижу - красивый, видный, по разговору вполне здравомыслящий мужчина, тогда откуда у него эта чудовищная тряпка на шее? Разве может этот красавец сам догадаться повязать на шею подобную гадость? Все дело в женщине, решила я. Извини, Рэйчел, но твоя мать не обладала ни умом, ни вкусом.
        - Прекрати!- вспыхнула Рэйчел.
        - Я права, и ты это знаешь. Твой отец достоин был лучшей спутницы, поэтому он выбрал меня.
        - По крайней мере, мама была верна своему мужу.
        - Боже, какая скука! Ты думаешь, это нужно мужчине? Мужчины не нуждаются в святости женщины, ибо сами склонны к греху. Когда-то я тоже считала, как это мерзко, ужасно, когда мужчина, полагая, что влюблен в девчонку, говорит то же самое, что и любой другой до нее. А ведь такое поведение вполне нормально для человеческой природы.
        - Я совсем так не считаю,- вмешался в разговор Хью.- Люди по-настоящему верны лишь тем чувствам, которые по-настоящему испытывают. Искренность и верность - те ценности, которые никогда не подвергаются инфляции.
        - Искренность, верность, преданность… О чем таком ты говоришь? Что это такое и под каким соусом все это можно подать? Может, ты хотел сказать: наивность и назойливость? Ха-ха. Вот ты, милый мальчик, позарился на эту девчонку…- Донна махнула рукой в сторону Рэйчел.- А что в ней особенного? Ни шика, ни лоска, ни хорошего вкуса. Извини, Рэйчел, но в тебе все больше проступают черты твоей вульгарной матери.
        Лицо Рэйчел стало каменным, Хью покачал головой, показывая тем самым, что ему неприятен весь этот разговор.
        - Миссис Макгнот, скажите, а что сегодня на пике мужской моды? Какой галстук вы рекомендуете мне приобрести,- спросил он, чтобы придать разговору иное направление.
        - Я предпочла бы, чтобы ты меня называл Донна. Просто Донна и все. Разве я похожа на матрону, чтобы передо мной расшаркиваться? Или ты так боишься меня, что держишься на расстоянии? Мне же, наоборот, хочется узнать тебя ближе. Мне хотелось бы видеть тебя без галстука, и вообще…- Она прищурилась, будто оценивала достоинства его фигуры, розовый язычок пробежался по ее губам.- Давай-ка выпьем на брудершафт. Эй, еще два виски!
        - Нет-нет, заказа больше не будет,- торопливо сказал Хью подоспевшему официанту.
        За столом воцарилось молчание, нарушаемое только тихими разговорами за соседними столиками.
        - Так как же твои дела, Рэйчел? Как ты себя чувствуешь в качестве бывшей невесты? - наконец нарушила молчание Донна. Больше всего ей хотелось унизить падчерицу, обнажить перед Хью все ее слабые стороны.
        - Не волнуйся, Донна, я отлично себя чувствую. А вот как ты сама? Как твои дела? Что-то ты в последнее время слишком налегаешь на крепкие напитки,- холодно парировала Рэйчел.
        - Мои дела? О, мои дела… Мои дела отвратительные,- жалобно сказала Донна после непродолжительной паузы. Лицо ее, казалось, побледнело, в глазах читалось отчаяние.
        - Разве? Мне кажется, мой отец тебе во всем потакает.
        - Потакает? Пожалуй… О, мой милый, мой дорогой муж… Фрэнк… Милый Фрэнк. Что говорить, он меня любит.- Она невесело улыбнулась.- Можно сказать - боготворит… Но мне от того не легче. Может, если бы он не был обо мне такого высокого мнения, мне было бы проще. Порой так сложно держать себя безупречно… О, Рэйчел, не смотри на меня, будто хочешь прожечь дырку, я знаю, какого ты обо мне мнения. Согласна, я не святая, но ты еще слишком молода, неопытна, а я - женщина со всеми своими женскими качествами. Не моя вина в том, что мужчины замечают меня. Может, в том мой талант?.. А вот ты, Рэйчел, во всем и всегда сомневаешься. Позволь мне дать тебе совет.
        - А мне он нужен?- Рэйчел блеснула глазами, с трудом сдерживая гнев.
        - Хочешь остаться неудачницей - пожалуйста. Только запомни: та, которая сомневается, уже проиграла. Вот если вспомнить Кирка…
        - Я не хочу о нем слышать.
        - Ну и не слушай. Только пока ты раздумывала, хорош он или плох, я уже составила о нем определенное мнение.- Донна хохотнула и с вызовом посмотрела на Рэйчел.
        - Мне все равно, какое ты о нем составила мнение. Мне вообще нет никакого дела ни до тебя, ни до Кирка. Вот только жалко отца.
        - Твой отец не нуждается в жалости,- скривилась Донна.- Он презирает всякие признаки мягкотелости. Он выше всякой суеты вроде случайных связей и прочего… Может, ему даже импонирует, что его жена способна увлечь кое-кого? Он-то знает, что вне конкуренции.
        Как только она сделала паузу, Хью тронул ее за локоть и произнес мягко:
        - Донна, может, вызвать для вас машину?
        - Спасибо за заботу.- Она отрицательно покачала головой и одним глотком допила виски. Некоторое время Донна сидела неподвижно, наслаждаясь теми ощущениями, какие дал ей последний глоток.- Почему, ну почему все так отвратительно?!- воскликнула она, и в ее голосе послышались нотки отчаяния.- Виски отличное. День теплый. Я могу позволить себе одежду от Диора. А мне хочется рыдать, выть в голос. Почему, а? Ну почему? Скажи, Хью, скажи!
        Ее глаза засверкали от накативших слез. Хью почувствовал себя неловко и в поисках поддержки оглянулся на Рэйчел. Она сидела, опустив голову, будто покорно ожидала окончания скучной пьесы.
        - Какой-то час назад мне казалось, что я счастлива. Я ждала новых эмоций. И я их получила. Я купила блузку из последней коллекции, это мало кто может себе позволить, и была довольна своей исключительностью. Потом Хью наговорил мне комплиментов…
        Рэйчел пресекла ее идиллические воспоминания:
        - К чему ты клонишь?
        - Ни к чему!.. То есть я хочу сказать… А что я хочу сказать? Хм, не все ли равно… Иногда мне хочется забыть все свои манеры, каким меня обучили в самой лучшей школе для хороших девочек, и совершить какую-нибудь глупость. Например, выбросить в окно твой, Рэйчел, рояль. И послушать, какие звуки он издаст, когда разобьется в щепки. Или раздеться догола и искупаться в фонтане посреди города. Или бросать бокалы и слушать звон стекла.- Она пнула ножку стола.- Впрочем, бокалы нынче столь крепки, что не бьются. Короче говоря, иногда мне хочется скинуть с себя всю эту мишуру хороших манер и получить удовольствие от совершенно несуразных поступков. Наплевать на мнение окружающих, хороший вкус, принятые нормы. Ах, как мне хочется совершить что-нибудь абсурдное! Хью, хочешь, я тебя поцелую?.. О, знал бы ты, как я умею целоваться, никогда бы не отказался!
        Донна попыталась встать, но ноги ее не держали, и она вновь рухнула на стул. Наверное, впервые в жизни Рэйчел видела ее в таком беспомощном состоянии.
        - Мне придется проводить ее. Она совершенно расклеилась,- сказала Рэйчел, наклонившись к Хью так тихо, чтобы Донна ее случайно не услышала.
        - Пожалуй… Если хочешь, я тебе составлю компанию.
        - Благодарю, так будет лучше.
        Хью подхватил Донну под руку. Рэйчел шла сзади, отстав всего на полшага. «Как она одинока,- думала она,- одинока и несчастна». Походка Донны, спотыкающаяся, неровная, вдруг опустившиеся плечи - все говорило о беспомощности. Утратив над собой контроль, отринув гордыню, Донна превратилась в обычную обуреваемую страхом остаться без внимания женщину. Рэйчел стало искренне жаль ее, и, когда Донна повернула к ней голову, она ободряюще улыбнулась. Но вместо признательности она заметила в потемневших глазах мачехи всплеск ненависти, который, конечно, тут же ей простила. Разве можно сердиться на раненого зверя? Сердиться - глупо, но, пожалуй, стоит держаться от него подальше.
        Они подошли к перекрестку, Хью остановил такси, Донна, опускаясь на заднее сиденье, потянула его за собой.
        - Мне плохо, плохо… Не оставляй меня одну!
        Хью оглянулся на Рэйчел. Она отрицательно покачала головой. Ей совсем не импонировало оставаться в компании мачехи, которая с удовольствием плыла по волнам своих желаний: то она кокетничала, обволакивая Хью сетями своего обаяния, то рыдала, выдумав, что она несчастна. Сейчас она изображает нуждающуюся в помощи… Неужели Хью настолько слеп, что готов поддаться на ее хитрости? Не успела она придумать, как ей поступить, если мачеха продолжит свою тактику, как увидела, что Хью уже устраивается на заднем сиденье такси рядом с Донной. Первой ее реакцией была злость и разочарование.
        Не поддавайся на ее уловки!- хотелось ей предупредить его, но Рэйчел вовремя остановила себя. Зачем? Что ею движет? Страх, неуверенность в себе? Или она боится за него? А кто он такой на самом деле? Она мало что знает об этом мужчине. Ей показалось, что там, в Новом Орлеане, их потянуло друг другу, но не было ли то самообманом? Может, Хью так же, как Кирк, просто нуждается в женщине? В любой женщине, обладающей гладким лицом, ухоженным телом и имеющей достаточно крепкое финансовое положение. Может, он тоже расценивает побежденную женщину как некое свое достижение, как престижную награду победителя?
        Увидев на ее лице растерянное выражение, Хью сделал движение, намереваясь выйти из машины.
        - У меня здесь еще кое-какие дела. Мне будет спокойнее, если ты сопроводишь Донну до дома,- сказала она, приклеив к своим губам лучезарную улыбку.
        Рэйчел охватило особое чувство, смесь отчаяния и азарта: она испытает Хью, проверит на прочность. Если и он не устоит перед уловками Донны, то Рэйчел без сожаления вычеркнет его из своей жизни.
        Без сожаления ли?..

16 Донна
        Такси неспешно двигалось в широком потоке других автомобилей. На преодоление расстояния до нужного ей места могло уйти около часа, но Донну это не раздражало. Ей нравилось чувствовать себя немного расслабленной после мартини и двойного виски, ей нравилось быть красивой и иметь в спутниках интересного мужчину. Тем более поднимало ее настроение ощущение победы. Еще в аэропорту, когда она встречала падчерицу после ее глупого побега из дома, она заметила, что этих двоих влечет друг к другу. Видя, как Хью наклоняется к Рэйчел, как обнимает ее плечи, как шепчет ей что-то на ухо, она остановилась в изумлении. Никогда Донна не видела падчерицу такой взволнованной, окрыленной, может, немного испуганной перед той бурей чувств, какие поднялись, наверное, впервые в ней. У Рэйчел от трепетной радости так и лучились глаза. Ее тихий смех отозвался в Донне болью.
        Она поймала себя на том, что завидует падчерице: ее свежим, еще неизведанным чувствам, ее молодости, даже ее неопытности и наивности. Да, она когда-то тоже была влюблена, и ее тоже любили. Но это было так давно! Картина чужого счастья заставила Донну страдать. Неужели у нее все позади, неужели она больше не почувствует того волшебства любви, какое расцвечивает весь мир яркими красками? Это несправедливо. Почему она должна ложиться на дорогие шелковые, но не согретые любовным теплом простыни своей одинокой постели, в то время как ее падчерицу будут согревать объятия любимого? Увы, Донна была одинока. Даже когда ее муж ночевал дома, они все равно были разделены. Фрэнк не раз отказывал ей в близости, отнекиваясь занятостью или усталостью. Даже когда случалась их редкая близость, она не испытывала ни радости, ни подъема. Наутро Фрэнк не выглядел счастливым, он прятал глаза, чтобы не показать ей, как выдохся. Может быть, прежде всего думая о здоровье мужа, она все чаще прибегала к случайным встречам и недолгими связям? Но разве она достойна вести жизнь, полную самоотречения, когда она еще полна сил и
желаний?.. Она богата, она молода и способна заткнуть за пояс какую-то глупую девчонку. Каждый раз, когда Донна смотрела на падчерицу, она убеждалась в своем превосходстве.
        Первое впечатление от Рэйчел было великолепным, но при внимательном рассмотрении каждый мог бы различить, что носик у нее чуть вздернут, а на переносице будто от тяжелых мыслей появляются морщины. Еще лет пять - и бороздки навсегда лягут на ее лицо. Глупо было ей завидовать. Гораздо интереснее вступить с ней в негласное соревнование и выйти из него победительницей. Без особого труда Донне удалось соблазнить жениха Рэйчел. Ее недолгая связь с Кирком доставила ей большое удовольствие, но продолжение могло быть опасным для ее брака. Тем более после того, как какой-то прощелыга попытался ее шантажировать. В тот раз фотографии были маловразумительными и ни одна бульварная газетенка не соблазнилась ими. Чтобы больше не искушать судьбу, Донна порвала с Кирком. К ее сожалению, Рэйчел эту жертву не оценила и помолвку расторгла. Фрэнк был недоволен. Хорошо, что Рэйчел не стала рассказывать отцу о причине отмены свадьбы.

«Но уж этот-то прекрасный образчик мужчины ей не достанется!» - решила Донна, как только увидела Хью в аэропорту и воспользовалась первым удобным случаем, чтобы назначить ему свидание. Она уже не помнила, что говорила, когда Хью позвонил и по счастливой случайности именно она подняла трубку. Хью поверил, что Рэйчел отказывается кого-либо видеть, страдая из-за расставания с женихом, никого не принимает и сама не выходит из дому. Благодаря своему красноречию Донне удалось выманить Хью из его холостяцкой норы. Ей давно хотелось обзавестись постоянным любовником. Почему бы не остановить выбор на нем?
        Донна еще раз окинула Хью оценивающим взглядом. Под тонкой рубашкой и брюками угадывался рельеф его крепкого тела. Она положила руку на его бедро в дюйме от ширинки и подняла глаза. Ее будто тряхнуло разрядом электрического тока, закружилась голова, все поплыло перед глазами, зато приобрели отчетливость разные мелочи: ровная строчка воротничка расстегнутой под горлом рубашки, бугорок кадыка, а главное, странный оттенок его глаз, напомнивший ей бархат беззвездной ночи. «Он тоже испытывает волнение,- подумала Донна.- Или у меня просто разыгралось воображение?»
        Она сцепила зубы, чтобы подавить стон от накатившего желания. Как было бы здорово, если бы он отвез ее в свою холостяцкую берлогу! Хотя вряд ли его дом в глубине тенистого сада, который она тщательно рассмотрела на фотографиях, опубликованных в журнале, можно назвать берлогой. Небольшой деревянный дом, увитый плющом, скорее напоминал прибежище отшельников-гномов из сказки. Как бы она хотела стать Белоснежкой!
        Она вздохнула. Ей потребуется еще некоторое время, чтобы он взял инициативу на себя. Сегодня же у нее одна цель - сделать все, чтобы уложить его в свою постель. Она должна добиться своего во что бы то ни стало. Он и не заметит, как окажется у нее в сладком плену.
        - Вы очень предупредительны, Хью. Редко в наше время встретишь мужчину с таким чутким сердцем и такими сильными руками. Как всегда, она начнет с комплиментов.
        Донна опустила ладонь на его руку, сжала его пальцы. Хью улыбнулся и не отнял руки. Окрыленная первой победой, она прижалась к нему плотнее, склонила голову на его плечо, закрыла глаза. В ее арсенале был большой запас женских уловок от неприкрытой лести и грубого кокетства до мимолетных, интригующих взглядов и жестов, кажущихся естественными и в то же время манящими, обещающими очень многое… всё…
        Она приоткрыла глаза и поймала его изучающий взгляд.
        - А я думала о тебе. Ты давно попал в мое поле зрения.
        Он приподнял бровь.
        Что бы это значило: скепсис или все же удивление?
        - Такие, как ты, мужчины влекут к себе женщин. И не делай удивленным лицо, ты это знаешь. Сильные, мужественные мужчины - в наших кругах редкость. Бизнесмен и спортсмен, тренер - уникальное сочетание. Ты, говорят, не раз побывал в передрягах. Это правда, что ты участвовал в освобождении заложников?
        - Это вышло случайно. Я не люблю вспоминать.
        - Понимаю. А вот бедняжка Рэйчел приняла твой профессионализм за нечто большее. Ты ведь расскажешь, какую глупость эта девчонка натворила? Как тебе пришлось рисковать, чтобы вызволить ее?
        - Рисковать? Ну что ты…
        - Только не надо сказок про пансионат и прочее. Мне звонили… Кто-то пытался выудить у меня за нее выкуп. Скажи, Рэйчел действительно была в опасности?
        Донна почувствовала, как он напрягся. Не стоило заводить этот разговор. Зачем ему знать, что она не посчитала нужным отреагировать на угрозу, она ничуть не поверила, что Рэйчел могла пострадать, если они не уплатят выкуп. Пять миллионов долларов! Глупые люди эти вымогатели. На что они надеялись? Она даже не сообщила об их требованиях Фрэнку и пустила все на самотек. Хью выручил Рэйчел из неприятной ситуации, а она уговорила мужа выплатить ему гонорар. Они потеряли пять тысяч долларов вместо пяти миллионов. Знал бы Фрэнк, какой она оказалась предусмотрительной!
        - Так ты мне расскажешь, в какую историю попала дурашка Рэйчел? Ладно, ладно, не буду настаивать… Подожду, когда тебе самому захочется поделиться.- Ее тон нельзя было назвать серьезным, но взгляд позволял предположить, что между ними возникло взаимопонимание. Донна в любое мгновение ждала от него каких-либо знаков внимания.
        - Тебе лучше?- поинтересовался он.
        - Да-да… Намного. Спасибо, что сопровождаешь меня.
        Он лишь нахмурился и, устремив взгляд вперед, будто разглядывал дорогу. После нескольких минут молчания Хью спросил:
        - Водитель знает адрес? Мы свернули.
        - Впереди громадная пробка, чтобы добраться до дома, потребуется не меньше часа. Но у меня есть запасной вариант.- Она постаралась придать своему голосу томные оттенки.- Есть тут неподалеку одна квартирка. Я как раз раздумываю, не приобрести ли ее. Не хочешь посмотреть?
        - Ты обратилась не по адресу,- сказал Хью несколько грубо.- Полагаю, мне стоит выйти здесь.
        - Не спеши. Разве тебя затруднит просто сопроводить меня? Как-то мне не совсем комфортно одной входить в совершенно пустую квартиру.
        - Может, вызвать специалиста по недвижимости? Я вряд ли могу дать дельный совет. Вон там, за перекрестком, я, пожалуй, сойду.
        Она не хотела его отпускать, но, видя, как он ерзает на сиденье, как поглядывает в сторону, понимала: ему не терпится сбежать. Ну конечно, как еще он должен себя вести? Он должен держать марку. Считает для себя нужным притворяться, что она ему неинтересна. Она ведь мачеха Рэйчел. Сценарий тот же, что и с Кирком: он хочет набить себе цену, прежде чем сдастся.
        - Мы заглянем только на одну минуту. Я еще не совсем пришла в себя. К тому же это Фрэнк поручил мне присмотреть кое-что для Рэйчел. Он хочет сделать Дочери подарок. Я была уже там с риелтором, но мне он показался не заслуживающим доверия. Очень хотелось бы услышать совет человека, незаинтересованного в процентах от продажи. Но с другой стороны, мне кажется, что тебе не безразлично, в какой обстановке и в каком окружении будет жить Рэйчел.
        Ее маневр принес успех: Хью перестал ерзать и успокоился.
        Четверть часа спустя они уже поднимались на скоростном лифте, который доставил их на двадцать второй этаж. Донна отворила дверь пластиковой карточкой-ключом, и они оказались в просторном холле со стандартной мебелью. Не задерживаясь, Хью прошел в гостиную, из гостиной - в комнату с окном чуть ли не во всю стену, с диваном, креслами, стеллажами и нишей для домашнего кинотеатра или музыкального центра. Последним помещением, что они осмотрели, была спальня.
        Донна скинула туфли и, вытянув ноги, присела на пуф.
        - Будь добр, принеси что-нибудь выпить, мне что-то не по себе. Голова кружится, и ноги совсем не держат.
        Хью удалился. Донна тут же вскочила. Она скинула жакет, оставшись в полупрозрачной блузке без рукавов и юбке, целомудренно закрывающей колени. Она стояла вполоборота к окну, чуть выставив в сторону ногу ровно так, чтобы в разрезе юбки ее ногу в чулке было видно вплоть до бедра.
        Донна всегда удивлялась, как хорошо действуют на мужчин старые, проверенные женские уловки. Она знала, что большинство женщин считают ниже собственного достоинства использовать хитрости, чтобы добиться внимания мужчин, хотя подобная тактика - классика взаимоотношений полов. Это только наивные дурочки вроде Рэйчел считают, что мужчины сами будут предпринимать первые шаги. Нет, мужчины, как мошки, летят в отрытое окно.
        Хью не размышляя подставил ей руку, остановил такси, уселся с ней рядом, оставив девчонку гулять в одиночестве по милому ее сердцу Джорджтауну. Весь недолгий путь он делал вид, что его тяготит ее общество, а сам ничуть не возражал, когда ее колено касалось его ноги или когда ее рука сжимала его руку.
        - Вот вода.- Он протянул ей стакан и, как только их пальцы соприкоснулись, тут же отдернул руку.- Кухня мне понравилась. И вообще… Мне кажется, квартира неплохая.
        Донна отметила, что он смущен. О, вполне естественная реакция перед первой близостью.
        - Наверное, Рэйчел здесь будет неплохо. В гостиной можно поставить фортепьяно. Она чудесная исполнительница, я был просто очарован ее игрой. Так понимать музыку, уметь передать глубинные чувства с помощью звуков… Рэйчел замечательная девушка…
        Донна раздраженно посмотрела на него. Неужели он не чувствует, что сейчас совсем не к месту делать комплименты ее падчерице! Скрыв обиду, она улыбнулась. Ее рука будто сама собой скользнула вдоль бедра. С удовлетворением Донна отметила, что Хью задержал свой взгляд на тонкой полоске кожи, что виднелась в прорези ее юбки.
        - Итак, тебе здесь нравится,- сказала она кокетливо.- Спасибо за воду. Но, мне кажется, мы сможем найти что покрепче.
        - Я бы от кофе не отказался.
        - Кофе? А…- Она хотела сказать, что для нее гораздо привлекательнее будет что покрепче. В баре, который она предупредительно наполнила, были мартини, виски, ром. Достойный арсенал, чтобы хорошо проводить время. Она арендовала эту квартиру для встреч с Кир-ком, но после мерзкого шантажа со стороны папарацци решила не рисковать и разорвать связь. Теперь же уютное гнездышко могло пригодиться для свиданий с этим вполне аппетитным мужчиной. Она еще раз оценивающим взглядом окинула его с головы до ног.
        - Давай посмотрим, можно ли приготовить эспрессо,- сказала она и, взяв его за руку, потянула за собой.- О, я и не заметила, здесь есть кофейный аппарат,- оказавшись в кухне, сказала Донна, не замечая, что переигрывает.- Сможешь справиться с этим чудовищем? Мне двойной и без сахара.
        Беря у него кофейную чашечку, она остановила свой взгляд на его пальцах - длинных, крепких, с красивыми закругленными ногтями, постриженными достаточно коротко.
«Какие прекрасные ощущения, когда эти пальцы касаются моих рук. И что будет, когда я почувствую их на своей груди?» - подумала Донна, замечая, как напрягаются ее соски.
        Хью со своей чашкой в руке опустился на низкий диванчик. Донна примостилась рядом, наблюдая, как он, закрыв глаза, вдыхает аромат свежеприготовленного кофе.
        Поглядывая на него, она пригубила кофе.
        - Слишком горячий. Извини, я на минутку,- сказала она, вставая.
        Из бара в гостиной она выудила бутылку виски и, отвинтив пробку, сделала несколько глотков, затем она скользнула в ванную комнату. Глядя в зеркало, она поправила прическу и подкрасила губы. Легкая истома делала ее движения неточными, и губная помада никак не ложилась ровно. Она вытерла рот бумажным полотенцем, бросила себе под ноги, откинув крышку, села на унитаз. «Интересно, каков Хью в постели?- думала она, в то время, как ее мочевой пузырь пустел.- Смелый, энергичный, немного рискованный? Может, он любит жесткий страстный секс или его заводит нечто совершенно неординарное?..»
        Она не стала надевать трусики. Ее посетила идея: она преподнесет Хью такой сюрприз, о котором он не посмел бы попросить эту глупышку Рэйчел. Предвкушая секс-приключение, Донна пришла в сильное возбуждение. Хью должен оценить ее по достоинству. Кирку очень нравилось, когда она хулиганила.
        Донна поспешно стянула с себя юбку. Расстегивая пуговицы, она вспоминала, как в последний раз развлекалась со случайным парнишкой-консьержем. Было это недели две назад. Он свернул для нее косячок, а она, раздвинув ноги, возлежала на кушетке, в то время как мальчишка пробовал на вкус ее розовый бутон… Тем не менее секс, который по-настоящему удовлетворил бы ее, все чаще оставался для нее недосягаем. Разве случайные любовники могут дать ей то, в чем она нуждается по-настоящему?! Она должна сделать все, чтобы Хью увлекся ею всерьез. Донне хотелось увидеть, как он задрожит от одного ее вида, а прикоснувшись к ее телу, окажется в полной ее власти. Она будет наслаждаться его ласками, она заставит его сделать для нее все, что ей виделось только в самых рискованных фантазиях…
        Из кухни донесся голос Хью. Он зовет ее? Она прислушалась. Похоже, он говорит по телефону. Глядя на себя в зеркало, Донна подумала, уж не Рэйчел ли он звонит. Впрочем, это уже было не важно. Сейчас он увидит ее, и эта глупая девчонка исчезнет даже из его воспоминаний.
        Донна радовалась, что надела тонкие, с кружевной резинкой чулки и открытый бюстгальтер. Шею ее украшало колье. Белые чулки, черный бюстгальтер и жемчуг… Так изысканно и так сексуально!
        Услышав шаги Хью, она широко распахнула дверь ванной и предстала перед ним: улыбающаяся, с высоко поднятой головой и призывным взглядом.
        - Сюрпри-и-з…
        Он остановился как вкопанный, не зная, что сказать, как отреагировать. Он казался изумленным, сконфуженным, но Донна и не ожидала иной реакции.
        - Не ожидал? Или все же надеялся?
        Она сделала шаг к нему, однако Хью тут же отшатнулся и даже отгородился от нее вытянутой рукой.
        - Что такое?! Нет-нет…
        - Да-да,- широко улыбаясь, сказала она и, схватив его руку, сделала выпад, прижала его к стене и поцеловала.
        Его губы оказались жесткими и непослушными. Что ж, она не будет спешить. Грациозно выгибая спину и покачивая бедрами, Донна стала сгибать колени и медленно опускаться на корточки. При этом она играла пальцами, привлекая его внимание к своей груди. Хью, как под гипнозом, не мог двинуться с места. Его глаза были распахнуты до предела, рот приоткрыт, и из его груди рвалось прерывистое дыхание.
«Что же с тобой будет, красавчик, когда я начну играть с тобой по-настоящему?» - думала она, протягивая к нему руку. Донна расстегнула верхнюю пуговицу на его брюках и уже взялась за язычок молнии, как он схватил ее за запястье и оттолкнул от себя. Она шлепнулась на ягодицы, повалилась на бок, больно ударившись локтем.
        - Ты с ума сошел? Мне больно!
        Выглядела она нелепо, и это было более всего обидно. Донна чуть не плакала.
        - Помоги же мне, что стоишь, как истукан,- проворчала она раздраженно.
        Обхватив ее за талию, Хью попытался поставить ее на ноги, но она, сцепив в замок руки, повисла на его шее, поджав ноги. Ему ничего не оставалось, как подхватить ее на руки. Когда он попытался посадить ее на диван, она так и не разжала рук, и он повалился на нее. Она расхохоталась.
        - Ну же, ну, возьми меня!- закричала она, чувствуя, как он пытается высвободиться из ее цепких рук.
        - Да прекрати ты наконец.
        Она видела его раскрасневшееся лицо прямо перед собой, его жаркое дыхание обжигало ее щеку. Она хотела убедить себя, что он возбужден ее близостью, но боялась посмотреть в его глаза, и Донна стала извиваться под ним, надеясь распалить его еще больше. Хью обязан овладеть ею, иначе просто не может быть. Неужели он откажется от столь соблазнительного тела?..
        Донна взглянула ему в лицо и от неожиданности разжала руки: на нем застыла брезгливая гримаса. Хью тут же встал и растерянно стал озираться по сторонам.
        - Я не позволю с собой так обращаться!- гневно воскликнула Донна.
        Она уже сидела на диване, крепко сжав в коленях ноги. Ей было досадно, больно, ее раздирало отвращение к самой себе и в то же время жалость. До чего она докатилась, что какой-то паршивец позволил оскорбить ее своим отказом! Она была в растерянности: что делать, как поступить, чтобы избежать дальнейшего унижения? Она зло кусала губы, не зная, что сказать, как поступить.
        Хью исчез в ванной. Через некоторое время он вышел с одеждой Донны в руках.
        - Миссис Макгнот, будет лучше, если вы оденетесь - сказал он, отбрасывая ее своей вежливостью на недосягаемое расстояние.
        Донна подняла голову. Слезы застыли в ее глазах.
        Он приблизился и осторожно положил ее одежду рядом с ней. Дрожащими руками она взяла блузку.
        Какое унижение! Что ж ей теперь делать? Неужели ей придется смириться с поражением?..
        - Что я сделала не так? Почему, ну почему ты так со мной поступил? Растоптал… Унизил…
        Она дрожала. Казалось, тела у нее нет - одни оголенные нервы: у Донны возникло впечатление, будто она стоит на краю пропасти, и сделай он хоть малейшее движение, выкажи пренебрежение - и она полетит вниз.
        - Я сожалею, что так получилось.
        Хью смотрел на нее с презрением. Ее мучило ощущение, что ее предали. Глядя ему в глаза, она вдруг поймала себя на мысли: лучше бы она вообще не заметила его, прошла мимо, когда Хью обнимался с Рэйчел. Или, коль скоро сделанного не исправишь, надо покончить с этим раз и навсегда. У нее возникло отвратительное желание выпрыгнуть из окна. После прыжка с двадцать второго этажа что от нее останется? Она поежилась. Потом ей пришла спасительная мысль отомстить Хью. Она убедит всех, что он - импотент, извращенец, не способный к нормальным сексуальным отношениям. Скорее всего, это соответствует истине. Иначе как объяснить, что он отказался от нее?
        - Я хочу знать почему…- выдавила она.
        - Я пойду,- сказал он.- Я не хотел, чтобы так получилось.
        - Это из-за Рэйчел?
        Он задумчиво покачал головой.
        - Чем она лучше меня? Скажи, чем? Я понимаю, она молодая. А вы все падки на свежачок. Но и я не старушка. Может, Рэйчел и моложе меня, но то не достоинство - недостаток. Она наивная, глупая, вздорная… У нее жуткая наследственность. Она… она… Ты знаешь, что ее мать была певичкой в каком-то ресторанчике и спала со всеми подряд? Потом она вынудила Фрэнка жениться на ней только потому, что залетела. А он был настолько благороден, что женился на ней. Но когда Фрэнк ее поставил на место, она начала его шантажировать, что, мол, если он уйдет из семьи, покончит с собой.
        - Мне известно, что Рэйчел рано осталась без матери.
        - Ее мать наглоталась таблеток, и ей было совершенно наплевать, что станет с ее дочерью. Вот и пришлось Фрэнку взять дочь к себе. Он выполнил свой отцовский долг и ни разу не спросил, каково мне… Как будто если у меня нет своего ребенка, я должна полюбить кого-то чужого. Я вынуждена была каждый день из года в год строить из себя заботливую мамочку. И что я получила от Рэйчел взамен? Ни благодарности, ни уважения. Я с ней разговариваю, а она - трям-трям-трям по клавишам. Я ей говорю: будь добра, прекрати свои гаммы и пассажи. А она все стучит и стучит по клавишам. Будто я пустое место.- Она на секунду прервала свою тираду, будто хотела глотнуть воздуха перед последним рывком.- Ну да, я не сдержалась, хлопнула крышкой рояля. Но я не думала, что она не успеет убрать руки. Она сама виновата, что довела меня до такого состояния. Я всего лишь сломала ей палец, а она отравила мне всю жизнь…
        - Мистер Макгнот знает причину, отчего Рэйчел отказалась от профессиональной карьеры исполнительницы?- еле сдерживая гнев, спросил Хью. С каждой минутой, что он находился в компании Донны, она становилась все более ему ненавистной.
        - Рэйчел просто пустышка. И сломанный палец - лишь предлог, чтобы остаться дома рядом с папочкой. Чтобы никто не знал, какая она бездарь.
        - Рэйчел очень талантлива.
        Хью был удивлен, как могла Донна до такой степени ненавидеть свою падчерицу. Одержимость идеей своего превосходства, владевшая ею беспредельно, делала ее уязвимой. Она явно завидовала таланту Рэйчел, ее молодости и красоте. Донна боялась показаться слабой; страшилась, что кто-то ее застанет не в надлежащем виде, без макияжа, прически, дорогой одежды. Все это ей было необходимо, чтобы каждый раз чувствовать себя на высоте. Она нуждалась во всеобщем внимании, ей хотелось, чтобы ею восхищались, боготворили, превозносили ее достоинства. Как допинг ей нужно было всеобщее восхищение. Она мечтала купаться в лучах славы, но не была наделена никакими талантами.
        И вот в ее жизни появляется падчерица: угловатый нескладный подросток. После смерти матери Рэйчел нуждалась в утешении, в любви. Но что она нашла в доме отца? Скорее всего, ее едва замечали. И только когда «гадкий утенок» превратился в лебедя, Донна стала выказывать признаки нервозности. Она никак не могла потерпеть, чтобы кто-то затмил ее. Ревность, глупая, недостойная, мучительная терзала ее душу, подтачивала душевное здоровье. Фрэнк отдавал должное музыкальному таланту дочери, гордился ею, может, даже полюбил. Чувства мужа к жене ослабевали, зато к дочери они становились все глубже. И этого Донна не могла стерпеть. Наверняка именно она была инициатором помолвки Кирка с Рэйчел. Поскорее выдать замуж падчерицу, чтобы та не мозолила ей глаза. Решить-то она решила, но каким трудным для нее делом это оказалось. Видеть, как молодые мужчины отдают предпочтение не ей, а ее падчерице! Донна не могла допустить такого. И если она пыталась соблазнить его, Хью, и это у нее не вышло, то Кирк стал ее любовником. Вот причина побега Рэйчел из дома, сделал открытие Хью.
        - Ты мне противна,- сказал он жестко и вышел, хлопнув дверью.

17 Рэйчел
        Она проводила взглядом удалявшееся такси. Рэйчел стояла у кромки тротуара, и в сердце у нее было пусто. Радость и удовольствие, страх и надежда - все, что наполняло его прежде, куда-то исчезло, растворилось в потоке машин, поглотившем автомобиль с Хью и Донной. Рядом с ней люди, стуча каблуками и шаркая подошвами, куда-то спешили, разговаривали, жестикулировали, но Рэйчел ничего вокруг не замечала. Так она стояла некоторое время, опустошенная, лишенная опоры… Потом вдруг она почувствовала, что ей невыносимо оставаться на месте. Она побродила немного, а устав, зашла в первое попавшееся кафе. Когда же она, получив заказ, огляделась, оказалось, что, не считая двух ярко накрашенных женщин в длинных атласных платьях, вокруг одни мужчины. Некоторые из них были в старинных камзолах, кто-то в джинсах и рубашках, но со следами грима на лице. Вероятно, здесь отдыхала массовка после уличного представления.
        В кафе Рэйчел получила много неожиданных для нее предложений: один мужчина пригласил ее поучаствовать в публичной казни времен Гражданской войны, двое других - стать партнершей в эротическом фильме, третий, представившийся продюсером,- совершить с ними прогулку в Мексику. Имея за плечами опыт Нового Орлеана, Рэйчел, не потеряв хладнокровия, дала достаточные чаевые, и обслуживающий ее официант принял меры к тому, чтобы оградить ее от особо назойливых. Она отставила плохо прожаренный стейк и заметила, что молодой человек с давно не бритым лицом следит за ней. Его напряженный взгляд привел ее в замешательство, и Рэйчел была несказанно обрадована, когда услышала мелодию своего мобильного телефона.
        - Рэйчел, это я, Хью,- услышала она.- Как ты? Я нашел твой номер телефона… и вот - звоню.
        - О, дорогой, как я рада тебя слышать,- сказала она громко и отчетливо, чтобы тип с трехдневной щетиной на лице услышал ее.- Я в «Клаб Сан», это неподалеку от мостика, на берегу Потомака… Ты за мной заедешь?
        - Что-то случилось?- В его голосе прозвучала тревога.
        - Пока нет. Только, мне кажется, я пользуюсь здесь слишком большим вниманием.
        - Только не паникуй, Джоржтаун - не окраины Нового Орлеана. Оставайся на месте. Я еду.
        Рэйчел опустила трубку в карман и улыбнулась. Напряжение покинуло ее. Хью возвращается к ней, как бы ни пыталась соблазнить его Донна.
        Немного погодя к ее столику подошел небритый мужчина и представился: он художник и не позволит ли она сделать ее портрет. По тому, как жадно он оглядывал стейк на тарелке, Рэйчел поняла, что он не опасен, просто очень голоден. Она пригласила портретиста присесть к ней за столик.
        - Если можно… Я вижу, вам не понравилось. Простите, я давно не ел мяса.- Не дожидаясь ее ответа, он придвинул тарелку и, как только Рэйчел кивнула, начал жадно есть.
        Когда официант подошел к ней, озабоченный вторжением за ее столик подозрительного типа, Рэйчел успокоила его, заказав себе салат и ростбиф с жареной картошкой для художника. Поев, он достал из холщовой сумки ножницы и черную бумагу. Некоторое время он сосредоточенно разглядывал ее профиль, затем его маленькие ножницы стали резво гулять по бумаге. Не прошло и пяти минут, как ее силуэтный портрет, наклеенный на плотный картон и вставленный в рамку, лежал перед ней.
        Рэйчел развеселилась. Голодный художник действительно оказался виртуозом. Она предложила ему заплатить за свой портрет, но он отказался, сославшись на то, что она и так заплатила за его обед.
        - Мне было приятно смотреть на вас,- добавил он, вытирая губы. Его глаза от обильной еды затуманились, кончик носа покраснел.
        - Но я настаиваю,- сказала Рэйчел, убирая свой портрет в сумку.
        - Будет замечательно, если обед мы закончим…- Он запнулся, исподлобья глядя на нее.

«Неужто он предложит мне пройти с ним в ближайшую гостиницу или пригласит к себе?» - подумала она. Она испытывала симпатию к этому человеку, явно не обделенному талантом. Ей не хотелось думать, что ее расположение он мог бы воспринять как нечто большее.
        - Вы не против, если я выпью?.. Кружка пива - и мы в расчете,- предложил он.- У меня давно не было такого хорошего обеда. Хотя, как я вижу, здешняя еда вам не совсем по вкусу.
        - Овощной салат вполне съедобный.
        - Может, все же пиво попробуете?
        Рэйчел заказала две кружки. Пока ее случайный знакомый, попивая пиво, рассказывал о местной публике, она наблюдала за Хью, который, остановившись рядом, пристально разглядывал лица посетителей кафе, не замечая ее, хотя она находилась на расстоянии вытянутой руки от него.
        Он снова обвел взглядом зал, но, так и не найдя Рэйчел, достал телефон и, только когда рядом с ним раздалась мелодия, наконец увидел ее.
        - Как хорошо, что ты пришел,- сказала Рэйчел.
        - Я тоже рад,- ответил он, подавая ей руку.
        Они шли по набережной. Ее рука лежала в его руке, их пальцы были переплетены. Его рука на ощупь была твердой и теплой - настоящей рукой мужчины, что ей нравилось. Рэйчел ответила на пожатие, которым Хью давал понять, что готов оберегать ее, и уголки ее губ приподнялись в слабой улыбке, будто она хотела, но боялась признаться, что счастлива вновь оказаться с ним рядом. Казалось, все вокруг них изменилось, воздух был напоен особыми свежими нотками, городской шум не казался таким назойливым.
        - Мне хорошо с тобой,- сказала Рэйчел и что-то добавила, но звук затормозившего рядом автомобиля заглушил ее слова.
        Хью обнял ее за плечи, она огляделась вокруг. Внезапно ему показалось, что они окружены врагами: хаос уличных звуков мешает им услышать друг друга.
        - Я не хочу тебя потерять,- сказал он.
        - Ты видишь, я не убегаю. Я с тобой.
        Внезапно вспыхнувший неподалеку скандал нарушил их идиллию. Крики, ругань, вой полицейских сирен…
        - Сейчас бы оказаться на краю света,- сказала Рэйчел.
        - Будет исполнено, моя принцесса.
        Хью крепко обнял ее. Она доверчиво прижалась к нему, подняла голову, потянулась к нему. Но, как только он почувствовал, как дрогнули ее губы, Рэйчел стиснула челюсти, ее губы стали твердыми, неподатливыми. Она едва успела отреагировать на его поцелуй, как тут же оттолкнула. В ее глазах сверкнула такая паника, как будто Рэйчел с трудом удержалась на самом краю бездны. Хью ободряюще улыбнулся ей. Некоторое время она смотрела ему в глаза. Недоверие, надежда, снова сомнение отражались на ее лице.
        - Скажи, почему ты поцеловал меня?- наконец с трудом выдавила она из себя.- Если для тебя это просто так… легкое приключение и… Такое же, как с Донной. Почему ты оставил ее и вернулся ко мне?
        Она опять взглянула ему в лицо, и Хью понял, что она страшится его ответа. Но что он мог ей сказать? Он не знал, как объяснить ей свои поступки. Правдой было то, что, согласившись на встречу с Донной, он хотел быть ближе к ней. Встреча с ее мачехой для него была всего лишь извилистой тропинкой, которая могла бы привести его к ней, к Рэйчел. Донна ничуть не увлекла его, наоборот, рядом с ней, особенно когда они остались наедине, он почувствовал, что задыхается от ее притворства, ее жеманства, надуманных комплиментов. Ни слова искренности, ни доли правды. Такая женщина в его жизни уже была, Хью на всю жизнь получил прививку от лицемерия и напускных чувств. Другое дело Рэйчел…
        Глядя в ее напряженное лицо, Хью хотелось вселить в нее уверенность, дать ей силы поверить в себя.
        - Не спрашивай ни о чем. Не проси меня ничего объяснить. По сравнению с тобой все женщины для меня - ничто, их просто не существует.
        - В самом деле?- переспросила она недоверчиво.
        - Разве ты это сама не чувствуешь?
        Рэйчел стояла перед ним, и теплый ветерок играл ее волосами, вплетая в пряди золотые нити заходящего солнца. Она показалась Хью такой легкой, чуть ли не воздушной: вот дунет ветер, и она улетит. Не обретя, он потеряет ее.
        Он склонился к ней, обняв ее хрупкие плечи, почувствовал легкий аромат ее волос, похожий на аромат нагретой на солнце хвои, и сладковатый запах духов на ее коже.
        Рэйчел не противилась его объятиям, но все же Хью чувствовал невидимую стену, что разделяла их. Она была рядом, он ощущал ее запах, но она была отдалена от него своими мыслями. Широко раскрыв глаза, Рэйчел, казалось, прислушивается к самой себе.
        Ему стало жаль ее, такую потерянную, недоверчивую, боящуюся даже призрака боли. Она казалась ему раненой птицей, которая хочет подняться в воздух и в то же время не решается расправить крылья.
        Он крепче сжал ее плечи.
        - Скажи же что-нибудь! Рассердись! Закричи и прогони меня! Оттолкни! Но не стой как соляной столб.
        Она оглянулась на него. В ее глазах читалась такая мольба!
        - Рэйчел, я сам не знаю, что тебе сказать. Если бы все было так просто,- начал он слегка дрожащим голосом.- Каждый раз, когда мои мысли возвращаются в то время, когда я тебя увидел за фортепьяно, услышал, как ты играешь… Не знаю, я не мастак говорить… Но я будто выздоровел. У меня такое ощущение, что я долго, очень долго болел, сердце еле стучало, руки, ноги, вся моя душа будто окоченела. Твоя музыка вдохнула в меня жизнь. Я поверил, да, я поверил, что на свете еще есть нечто, ради чего стоит жить.
        Он еще некоторое время помолчал, будто прислушиваясь к своим мыслям.
        - А помнишь, как мы возвращались из Орлеана? Рэйчел, до чего же это был чудесный полет! Помнишь, как моторы лайнера взревели и ты оглянулась на меня, будто искала поддержки. Я взял твою руку, она дрожала, и, пока самолет не поднялся в воздух, ты не отпускала меня. В тот момент я осознал, что счастлив. Как полный дурак, как мальчишка, только от того что держу твою руку, я был на седьмом небе.
        Мы плыли над землей, моторы работали исправно, за иллюминаторами казалось недвижным воздушное покрывало облаков. Ты была рядом со мной - и для меня не было ничего важнее. Стюарты разносили напитки, сосед слева шелестел страницами журнала, кто-то сзади убаюкивал ребенка, кто-то спал, кто-то смеялся… Мы были отделены от всего этого. Мы двое и все остальные. Наверное, эти же чувства переживают те, кто поет дуэтом… Я знал, что эти мгновения нашего единения не повторятся, что ты вскоре должна стать чужой женой, и мне было больно от этого, и в то же время я был счастлив. Я поглаживал твои руки, чтобы чувствовать, что ты пока еще рядом со мной. Твои пальцы казались мне такими тонкими, нежными. Твоя рука, как мостик через пропасть, соединяла нас. Мостик был хрупким… ненадежным… И все же целый час, а то и больше, пока наш лайнер нес нас над облаками, как я гордился, что я - твой защитник и ты принадлежишь мне. Я любовался твоим профилем на фоне синего неба, такого же синего, как твои глаза… Но все имеет свой конец. Оказавшись в Вашингтоне, мы вновь были разъединены… Я пытался забыть тебя, уговаривал себя,
что ты - не моя женщина, ты счастлива с тем, с другим… Я видел твою фотографию в белом подвенечном платье. Ты очень красива, Рэйчел, очень… И знаешь, я вне себя от счастья, что ты разорвала помолвку.
        - Я не могла выйти замуж за Кирка. Я уважаю отца - он настаивал на нашем браке, но я не могу… Я не люблю Кирка и, если быть откровенной перед самой собой, никогда не любила. У меня была надежда, что с ним мне не будет так одиноко. Но когда я узнала тебя… я растерялась… Я еще не встречала таких мужчин, как ты.
        - Ты хочешь пойти со мной?
        - Хочу ли я пойти с тобой? Да, хочу… Но… я не знаю, что тобою движет: сострадание, жалость ко мне?
        Хью посмотрел на нее.
        - По-моему, ты себя недооцениваешь.
        Она улыбнулась.
        - Я не знаю, какое мое место в рейтинге невест. Твое же место определено, ты внесен в список самых видных женихов.
        - О, быть двадцать третьим из, может быть, сотни холостяков Вашингтона - великая честь!- рассмеялся он.
        Ее плечи выскользнули из-под его руки, и вот она оказалась прямо перед ним. Хью не мог отвести взгляд от ее тревожных, подрагивающих губ: так любуются свежестью лепестков розы, желая почувствовать аромат, но опасаясь пораниться о шипы. У Рэйчел были свежие, яркие губы, чуть приоткрытые в немом призыве. Хью подумал о том, как она отреагирует на этот раз, если он ее поцелует. Неужели снова встретит его поцелуй настороженно, не поймет, как сильно его тянет к ней?
        Хью осторожно приблизил свои губы к ее губам. Поцеловал он ее не сразу: какое-то мгновение он еще медлил, чувствуя ее прерывистое дыхание. Он еще только предвкушал поцелуй, когда губы Рэйчел уже встретились с его губами. Ее поцелуй был легким, недоверчивым, будто она боялась саму себя. Или своим поцелуем она испытывала Хью?
        Он обнял ее, прижался к ней всем телом. Пусть она ощутит его тягу к ней. Он перехватил инициативу, стал целовать ее настойчивее, крепче. Он почувствовал, как и Рэйчел подалась к нему, ее губы медленно раскрылись, как раскрываются на солнце лепестки цветка…
        Он был поражен ее порывом. Разжав объятия, Рэйчел улыбнулась. Хью молчал, он не знал, как быть дальше.
        - Ты не пригласишь меня к себе? Мне хочется увидеть то место, где тебе бывает хорошо,- наконец сказала она.
        Машина осторожно шуршала шинами по шоссе. Вдоль дороги плотным строем стояли деревья, приветствуя их дрожанием ветвей. Прикрыв глаза, Рэйчел сидела рядом с Хью. Хью следил за дорогой.
        Он хотел бы заглянуть в душу Рэйчел, прочесть ее мысли. Решить, как ему быть. Эта искренняя, нежная, настоящая - действительно ли она уверена в своих чувствах к нему? Ее нежданная и внезапная решительность немного насторожила его. Что, если она только из соперничества с мачехой решилась на свидание с ним? Или ее толкает любопытство? Или стремление к самоутверждению?
        Он остановил машину перед своим домом и тут же почувствовал, как рука Рэйчел легла ему на колено. Ее глаза доверчиво смотрели на него. Ее взгляд чудесным образом успокоил его: столько в нем было доверия и радости.
        Они вошли в дом. Пока Хью возился на кухне, Рэйчел огляделась. Обстановка была простой и лаконичной. Кресло, диван, журнальный стол, домашний кинотеатр, стеллаж с книгами… Ничего лишнего, и в то же время каждая вещь была не случайной. Покоем веяло от глубокого кресла, от низкого дивана с немного потертой обивкой. Мягкий вечерний свет, льющийся из французского окна, сглаживал очертания предметов.
        Хью зажег светильник на столе, подкатил сервировочный столик.
        - Надеюсь, ты не откажешься выпить немного вина?- спросил он, расставляя бокалы. - У меня есть прекрасное «шардоне» тысяча девятьсот девяносто третьего года.
        Рэйчел улыбнулась. Она сидела, подогнув под себя ноги, одна рука покоилась на спинке дивана, другая - на коленях. Она чувствовала себя уютно, как будто добралась до конечной станции своего пути.
        Хью разлил вино по бокалам, один протянул Рэйчел. Свет от лампы отразился в стекле серебряными отблесками.
        - Звезда в бокале,- сказала она, пригубив.- Холодный, чистый вкус, будто пробуешь Млечный Путь…
        - Выдумщица.
        Они сидели в сумерках дома, вслушиваясь в тишину.
        - Странное у меня ощущение. Будто я вне реальности или на каком-то необитаемом острове,- сказала Рэйчел.- Обычно, когда становится совсем тихо, тишина как бы хранит следы звуков и бывает настолько мимолетной, что ее воспринимаешь как паузу между звуками: шумом машины, пылесосом горничной и словами, словами, словами. Иногда мне кажется, что люди заслоняют себя разговорами, боясь остаться в тишине. Вдруг придут ненужные воспоминания…
        - Ты страшишься своего прошлого?
        - Я та еще трусиха.
        - А будущее тебя не пугает?
        Она покачала головой. Тишина все сильнее соединяла их, будто общее покрывало окутывало их своей прозрачной пеленой.
        - Знаешь,- заговорил Хью,- когда мы с тобой попрощались… там, в аэропорту… я столько раз возвращался мыслями к тебе. Каждый день: утром, когда просыпался, мне виделось твое лицо рядом. Днем я различал тебя среди прохожих. Вечером, когда не мог заснуть, я вспоминал тебя, Новый Орлеан, наше приключение на шоссе. Бобби и Куколка в моих воспоминаниях представали выдуманными персонажами захватывающей истории. Подчас мне бывало жутко только от одной мысли, что ты подвергалась опасности. И все же я испытывал радость, что мы были вместе, и… если быть честным перед самим собой, я осознаю… я был счастлив. Я был счастлив, когда увидел твое лицо, когда ты опустилась на стул рядом со мной… И когда в темноте салона арендованного «опеля» мы сидели бок о бок, прислушиваясь к отдаляющимся звукам мотоциклов наших преследователей. Даже когда ты отчаянно боролась с Куколкой. И в то же время никогда я не испытывал такого страха… Никогда не простил бы себе, если бы с тобой что-то случилось.
        - Со мной случилось… Я… я… я не просто так оказалась здесь. Мне есть что тебе сказать. Ты мне очень дорог, Хью, очень. И… и мне все равно, что со мной будет потом, главное, сейчас я с тобой, ты - рядом.
        Руки Рэйчел легли на плечи Хью, его взгляд встретился с ее напряженным, решительным взглядом. На какое-то мгновение он будто опустился на морское дно, грудь сдавило тяжестью, сердце замерло, дыхание прервалось.
        - Я немного растеряна, Хью. Подобных чувств я никогда не испытывала. Это что-то особенное, ни на что не похожее. Мне кажется, я… я люблю тебя.
        Он смотрел на нее с каким-то трепетным удивлением, радость наполняла его сердце.
        - Я растерян и… Я так рад…- прошептал он.
        Это прозвучало так нежно и тихо, что Рэйчел даже показалось, что он не произносил никаких слов, что это всего лишь игра ее воображения. Но глаза Хью смотрели ей в лицо, а губы шептали:
        - Боже, Рэйчел, как я рад, что ты нашла в себе силы сказать это… Ты мне тоже дорога, только я не смел… не смел признаться даже самому себе, что влюблен. Влюблен как мальчишка. В тот день, когда я впервые увидел тебя, с забранными в хвост волосами, в тенниске, босиком… как только увидел тебя - я пропал.
        - Пропал?- Она вопросительно приподняла бровь, а на его лице появилась виноватая улыбка.
        Хью притянул ее к себе. Его жадный поцелуй словно разбудил дремавшие в ней чувства. Рэйчел мало было его губ, его рук, ей хотелось полностью, всем телом слиться с ним.
        - Ты не пожалеешь?- Голос Хью вдруг стал хриплым.- Пока не поздно… Подумай…
        - Не хочу думать! Хочу чувствовать. Мне надоело быть благоразумной девочкой. Я хочу… я хочу… я хочу…- Рэйчел стала покрывать поцелуями его лицо, шею, в то время как ее руки, будто сами по себе, расстегивали пуговицы на его рубашке.
        - Я должен остановить тебя… Но я не могу… не могу…
        - Люби меня, прошу, люби!..- истово просила она.- Как будто есть только этот миг, только сегодня, только сейчас…
        Прошли минуты, часы, или это была вечность? Они не знали. Они были далеко, где не было времени - одно лишь упоение, не знающее границ, неистовое, самозабвенное…
        Рэйчел не могла сдержать бурных рыданий, рвущихся из груди. Хью разжал объятия, но его рука, как мостик, продолжала соединять их тела. Его ладонь продолжала скользить от бедра к талии, от талии к груди, кружа вокруг сосков. Снова и снова чувственная бурная радость заполняла Рэйчел. Потом наступил момент, когда она, изнемогая от желания, притянула Хью к себе. Задыхаясь, она тихо прошептала:
        - Невозможно… Так не бывает… Нет… Да… Да!
        Наконец Рэйчел заснула, склонив голову на плечо Хью. Он не мог отвести от нее взгляда. И только когда веки ее сами собой опустились, отсекая свет наступившего утра, он провалился в сон…
        Внимание!
        Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
        После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
        Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.