Ее любили все Валерия Вербинина
        # Виктория Палей - автор остросюжетных романов. Но она не предполагала, что ее жизнь тоже однажды станет похожа на детектив… Вечер памяти погибшей год назад подруги Евгении превратился в череду необъяснимых убийств. Загородный дом, где собрались те, кому была дорога Женя, отрезало от мира - у всех пропали мобильные телефоны, а за окнами бушевала метель… Виктории пришлось на время забыть про книги и искать убийцу, который где-то совсем рядом, но мотивы его поступков совершенно необъяснимы. Оказывается, почти все находящиеся в доме мужчины когда-то были связаны с Евгенией весьма недвусмысленным образом, включая возлюбленного Виктории Кирилла. Но сейчас не время для ревности и выяснения отношений, ведь гостей остается все меньше…
        Валерия Вербинина
        Ее любили все
        Все персонажи и события, описанные в этом романе, а также место действия и наименование приведенного в тексте лекарства являются свободным художественным вымыслом. Любые совпадения с реальностью - не более чем случайность.
        Глава 1
        Завязка
        Клиент появится ровно в полдень. Откроет дверь - без стука, войдет в кабинет - без приветствия. Как будто так и надо. Никакого, пусть даже чисто формального,
«здрасте», никакого «до свидания» на прощание. Все разговоры, все слова - только по делу. По его делу, которым Толя Владимиров занимался уже не первый месяц,- и вовсе не для того, чтобы получить с клиента как можно больше денег, а потому, что дело и в самом деле выдалось муторное и в чем-то даже мучительное. Чем дальше, тем больше вопросов, а ответов на них не появляется.
        По натуре Толя вовсе не был любителем пустопорожней болтовни, но теперь, когда ему приходилось то и дело встречаться с клиентом, чтобы доложить тому о ходе расследования, сыщику стало остро не хватать нормального контакта. Хотя бы на уровне тех же «здрасте» - «до свидания». Да и обыкновенное «как дела» явно не повредило бы. Они поговорили бы о бывшей жене Толи, о его сынишке, которому уже шесть лет и который обожает смотреть гонки. Пусть даже это была бы формальная беседа, так, для затравки, но Толя пожаловался бы на жену, которая почти все алименты тратит только на себя, рассказал бы о наборе игрушечных машин, который недавно подарил сыну, и ему стало бы легче. Однако того, кого он сейчас ждал, Толина жизнь ни в малейшей мере не трогала, и он даже не делал вид, что она ему интересна. Поначалу Толя был не против такого чисто делового подхода, но в последнее время стал раздражаться. Получалось, что он живет только интересами клиента, тратит на него черт знает сколько времени, а тот даже не дает себе труда спросить, как обстоят дела у самого Толи. Сыщика воспринимают лишь как необходимое приложение
к расследованию, и не более того.
        Анатолий докурил сигарету, раздавил ее в пепельнице, мельком взглянул на часы. Без двух двенадцать. Хотя из-за шума шоссе Толя не слышал, как машина подъехала к дому, но он тем не менее был уверен, что дверь растворится минута в минуту и на пороге появится человек, которого он ждет. На всякий случай Владимиров еще раз просмотрел свои заметки, сложил листки, постучал нижним краем стопки о стол и убрал ее в папку. Разговор сегодня предстоял длинный и обстоятельный, и на всякий случай лучше все записи держать под рукой.
        А-а-а-й-у-а!
        Дверные петли, которые не смазывали с первого пришествия (и не собирались, судя по всему, торопиться с этим до второго), завизжали так, словно кого-то резали бензопилой. Толя невольно восхитился. Каждый раз приходить минута в минуту - это, знаете ли, уметь надо. Сыщик поднялся из-за стола.
        - Добрый день!
        Он и не пытался скрыть вызов, прозвеневший в простой фразе. Ну что, ответишь ты мне наконец такой же простой, ни к чему не обязывающей механической фразой или нет?
        - А что, он и в самом деле добрый?- поинтересовался клиент, аккуратно прикрывая за собой дверь.
        Дверные петли, побежденные, молчали. Толе, впрочем, захотелось что-нибудь сказать, но если бы он исполнил свое желание, пришлось бы искать другого клиента, а этого сыщик не хотел. Кризис, знаете ли, а на подарки Павлику деньги нужны. К тому же дело, за расследование которого платил гость, выдалось и впрямь любопытное. Не то что выслеживать по наводке ревнивого мужа любовника его жены и обнаружить, что это не любовник вовсе, а любовница. Толик аж поежился, вспомнив, какой скандал ему закатил тогдашний клиент, узнав правду. Как будто сыщик мог иметь к этому хоть какое-то отношение, ей-богу. Смотреть надо внимательнее, на ком женишься.
        Клиент сел напротив, и Владимиров увидел устремленные на него внимательные глаза.
        - Вы сказали мне по телефону, что в расследовании наметился определенный прогресс. - Как всегда, гость не стал тратить время на предисловия, а взял быка за рога.
        - Ну да.- Толик в свою очередь опустился на стул и стал перебирать свои заметки, хотя и без них отлично помнил все обстоятельства.- Давайте с начала. Вы хотели подробнее узнать обстоятельства смерти Спиридоновой Евгении Мстиславовны, по мужу Адриановой, 1979 года рождения, погибшей в автокатастрофе 17 января прошлого года. Верно?
        - Верно.
        - Когда вы обратились ко мне, вы высказали гипотезу, что Евгения Адрианова не могла погибнуть так, как это произошло, что она прекрасно водила машину и так далее.
        - Совершенно верно. Я много размышлял над обстоятельствами ее гибели и в конце концов решил, что ее убили, а автокатастрофу имитировали, чтобы замести следы. Но у меня не было никаких доказательств, и поэтому я пришел к вам.
        Он говорил совершенно ровным голосом, лишенным эмоций, однако сыщик отлично видел, как нервно пульсирует жилка на виске. Толя вздохнул.
        - И первое, что я вам сказал,- что действовать надо было сразу же, а теперь, когда прошло почти 9 месяцев, я вряд ли смогу вам помочь. Тем более что я лицо не официальное и не смогу добиться, к примеру, разрешения на эксгумацию. Хотя будь я даже официальным лицом,- Толя пожал плечами,- это было бы все равно трудно сделать. Потому что после гибели Адриановой велось следствие, которое пришло к выводу о несчастном случае, и только. Сама виновата, сама пострадала, все ясно, дело закрыто.
        Гость вздохнул.
        - А я вам сразу же ответил, что она не могла умереть так. Она очень дорожила этой машиной, это был,- клиент еле заметно поморщился,- подарок ее мужа. Чтобы она пробила ограждение и полетела вниз с обрыва, да к тому же в глухой местности, где за день проезжает всего десяток человек?!- Гость пожал плечами.- Простите, но в такую чушь я отказываюсь верить. И да, я настаиваю, что она отлично водила. Лучше многих, по крайней мере.
        Толя потер пальцем висок. Он никак не мог определить, раздражала его упертость клиента или, напротив, восхищала.

…Потому что в конце концов тот оказался прав.
        - Я предупредил вас, что расследование может оказаться долгим?- спросил Толя.
        - Время не имеет значения. Я хочу точно знать: ее убили или нет?
        - Ага, стало быть, вы все-таки сомневаетесь?
        Гость пожал плечами.
        - Есть крошечная вероятность того, что это мог быть несчастный случай,- нехотя буркнул он.- Потому что это произошло по дороге в каравеллу.
        - Куда, простите?
        - Каравелла - это дача,- пояснил клиент.- Евгения ее так называла. Почему - понятия не имею. Вообще-то, каравелла - это корабль, а дача эта ну никак на корабль не походит.
        - Дача принадлежала Евгении? Или вам?
        Клиент мрачно поглядел на Толю.
        - Дача принадлежала и принадлежит,- зло отчеканил он,- Валентину Адрианову. Ее мужу, который был как минимум в два раза старше жены и тем не менее благополучно ее пережил.
        - Я читал в материалах следствия, что Евгения, очевидно, ехала на дачу,- признался Толя,- но не знал подробностей. Про каравеллу и прочее. Потому что меня заинтересовал другой вопрос. Зачем человеку в разгар зимы на дачу? Ее муж сказал, что они бывали там только в летние месяцы.
        - Вот именно,- усмехнулся клиент.- Точно так же подумал и я.

«Подумать-то ты подумал,- мысленно сказал Толя,- только вот отчего-то ждал много месяцев, прежде чем обратиться ко мне. Интересно бы знать, почему?»
        - Можно, конечно, допустить,- сказал он вслух,- что она что-то забыла на даче и решила съездить забрать. Ну так, в порядке теории.
        - Угу,- кивнул клиент.- Только вот ее муж не помнит, чтобы Евгения говорила ему, будто она что-то там забыла. Мадам Палей, с которой Евгения дружила, тоже показала на следствии, что особой забывчивостью Евгения не страдала.
        - А мадам Палей можно верить?
        Клиент поморщился.
        - Она пишет детективные романы,- сказал он.- Но, в общем, да, наверное. Человек она достаточно наблюдательный, а с Евгенией они были знакомы много лет.
        - Однако следствие к ее словам не прислушалось,- заметил сыщик.- И в результате мы имеем молодую женщину, которая поехала зимой на дачу неизвестно зачем и не вернулась. И хотя совершенно непонятно, зачем Евгения туда ехала… я уж не говорю о прочих настораживающих обстоятельствах, все равно практически сразу же был сделан вывод о несчастном случае.
        - Потому что наша милиция ни черта не стоит.- Гость дернул ртом.
        - Я и сам бывший мент,- с улыбкой напомнил Толя.- Скажу вам честно: кому как повезет. Люди, которые вели следствие, были в своем праве.
        - В смысле?
        - В смысле, что у них на руках был акт экспертов. Вскрытие тела и прочее. На основании акта и был вынесен окончательный вердикт: несчастный случай.
        Он со смаком произнес вкусное слово «вердикт» и почти сразу же почувствовал, что ему неодолимо хочется курить.
        - Я закурю, вы не против?
        - Нет.

«А хоть бы и против, мне все равно»,- решил про себя Толя. Он жадно затянулся.
        - Когда я по вашей просьбе стал перепроверять обстоятельства, то был почти уверен: у меня ничего не выйдет. Акт есть, заключение есть, все честь по чести. В конце концов, Валентин Адрианов, муж покойной, был не последний человек, и если бы с его женой действительно было бы что-то не то, он бы этого так не оставил.
        - Вы и в самом деле так думаете?- усмехнулся клиент.
        Усмешка его, бог весть отчего, Толе совершенно не понравилась.
        - По вашим словам, он очень ее любил. Нет?
        - Все старики любят своих молодых жен. И забывают о них сразу же после похорон,- отрезал гость.- Вы видели Адрианова?
        - Нет.- Толя загасил сигарету.
        - Это человек, которого абсолютно ничего не интересует, кроме него самого и его книжек. Он и эта Виктория Палей - одного поля ягоды.
        - В самом деле?
        - Да. А вообще, я вам все уже рассказал. Они давно знакомы, старик писал детективы в советские времена, а под старость взялся опекать молодые таланты. Так и познакомился с Викторией, а через нее - со своей будущей женой. Никто не ожидал, что он женится на Евгении. Знаете, он был довольно известный писатель, а вокруг таких людей собирается, как бы это сказать…
        Толя терпеливо ждал, когда его гость подберет точное слово. Но гость, очевидно, решил все-таки не стеснять себя.
        - Мафия, или кружок, или ближнее окружение. Как вам угодно. Такая, знаете ли, мелкая шушера, которая сама ни на что не способна. И вот они занимаются тем, что вьют вокруг старика хороводы, твердят ему, какой он гений, и потихоньку существуют за его счет. Короче, окружение старика было просто убито, когда он женился. Все по разным, конечно, причинам, но тем не менее…
        - Когда вы говорите «окружение», то имеете в виду и Викторию Палей?- на всякий случай уточнил Толя.
        Гость задумался.
        - Нет,- сказал он наконец.- Палей - это кошка, которая гуляет сама по себе. Ни в какое окружение она не входит, но и к себе никого особо не подпускает. За исключением Кирилла, конечно.
        - Кирилл - это ее друг?
        - Да, они несколько лет живут вместе. То сходятся, то расходятся. Но к нашему делу это никакого отношения не имеет.- Гость вздохнул.- Я вам начал тут рассказывать про Адрианова. Короче, когда Евгения погибла, он погоревал-погоревал да и тиснул книжку. Очень плохую, кстати сказать. Детектив, где есть смерть от несчастного случая, безутешный муж и все такое. Понимаете, о чем я? Писатели - они же ненормальные. Всякое переживание используют для того, чтобы пустить в дело, и Адрианов такой же. Написал свой шедевр и успокоился. Уверен, он и думать о Евгении забыл, а вот его окружение - вряд ли. Они терпеть ее не могли.
        - Вы предполагаете, что кто-то из них мог ее убить?
        - Я бы этого не исключал. В случае, если убийство действительно имело место. Именно это я и попросил вас выяснить. Так как? Ее убили или нет?
        Толя глубоко вздохнул. Разговор приближался к решающему моменту. Последнее кольцо сигаретного дыма растаяло в воздухе. За окнами гремело шоссе. Выглянуло солнце, неласковое, зимнее, и помещение, которое Владимиров снимал в качестве офиса, окончательно потускнело, скукожилось и обнажило свое нежилое, захламленное нутро. Гость терпеливо ждал.
        - Да,- сказал наконец сыщик.- Убили.
        Глава 2
        Все начинается
        Слово упало, как камень, и раскололо тишину. Толя взглянул на лицо сидящего напротив человека и поразился, до чего же оно изменилось. Теперь, в свете бьющего в немытые окна солнца, оно вмиг сделалось серым, уставшим, почти старым. Хотя гость был вовсе не стар.

«А ты все-таки надеялся, что все было не так,- подумал Толя, зорко наблюдая за клиентом.- Что ты окажешься не прав, что это несчастный случай… дурацкий несчастный случай на зимней скользкой дороге. И ради этого не поленился заплатить мне столько денег, звонил, приходил, расспрашивал… А теперь…»
        Но что именно теперь, он додумать не успел. Клиент шевельнулся в кресле, оно скрипнуло. Солнце ушло за облака, и комната провалилась в полумрак. Толя скосил глаза на пепельницу и увидел, что она полна окурков.

«Ей-богу, пора все-таки завязывать с курением. Рак и все такое».
        - Вы же сами сказали, что существует официальное заключение,- напомнил гость. Голос его звучал глухо и безжизненно.
        - Да,- подтвердил Владимиров,- по бумагам все - не придерешься. Но я, знаете ли, так устроен, что бумажкам не очень доверяю. Я стал искать людей, перепроверять, наводить справки. И нашел.
        - Кого или что именно?
        - Некую,- Толя все-таки посмотрел в листки, лежавшие перед ним на столе,- Лидию Бурмистрову, 1983 года рождения.
        - Впервые слышу,- отрезал гость.
        - А вы и не должны были,- спокойно сказал сыщик.- Она присутствовала, когда профессор Свечников делал вскрытие тела Евгении Адриановой. Ассистировала, так это называется, кажется. Она училась у Свечникова в Первом медицинском, и они хорошо друг друга знают. Кстати, Бурмистрова окончила курс с красным дипломом.
        - К чему все эти подробности?- нетерпеливо спросил гость.
        - К тому, что Лидию вряд ли можно назвать человеком, который не разбирается в своем деле. То есть она, конечно, молода, но…
        - Можно ли ближе к делу?
        - А я как раз к нему и веду.- Толя откинулся на спинку стула.- Одним словом, в ходе вскрытия Лидию Бурмистрову кое-что насторожило, и она обратила на это внимание профессора Свечникова. Однако в акт о вскрытии тела то, что она заметила, не попало. Когда Лидия спросила, почему так получилось, ей намекнули - в очень мягкой форме, разумеется,- чтобы она занималась своими делами и не лезла в чужие. Бурмистрова, надо вам сказать, не тот человек, который будет снова задавать вопросы, на которые ей не хотят отвечать. Она все поняла и не стала настаивать, но, так как она давно знает профессора и считает его первоклассным специалистом, такое поведение ее сильно удивило. Конечно, она знала, что профессор - друг семьи Адрианова, писатель сам попросил его осмотреть тело жены, но… но…
        - Что именно заметила эта ваша Бурмистрова?
        Спросил как отрезал. Деловой человек, и только. Подавай ему самую суть, и без всяких лирических отступлений.
        - Я записал наш с ней разговор на диктофон. Если вас интересуют подробности, могу поставить запись. Я…
        - Меня интересует суть.
        Кто бы сомневался, в самом деле…
        - Удар по голове,- объявил Толя.
        - А конкретнее?
        - После такой катастрофы тело обычно сильно изувечено,- тихо сказал Толя.- Но Бурмистрова говорит, что она совершенно уверена: женщину, которая сидела за рулем, ударили по голове, сзади, и, скорее всего, несколько раз. Я тут записал разные медицинские детали, но по сути: свидетельница настаивает, что получить такую травму, сидя в машине, просто невозможно.
        Клиент отвел глаза:
        - Ваши выводы?
        - То, что сказала ассистентка профессора, меняет все. Получается, что смерть Евгении Адриановой произошла в результате ЧМТ. Черепно-мозговой травмы,- пояснил Толя,- которая произошла где-то в другом месте. После чего тело привезли на место якобы аварии, усадили за руль и имитировали дорожное происшествие.
        - Значит, мы имеем дело с убийством?
        - Получается, что да. И в свете этого поведение профессора Свечникова, уважаемого человека и друга семьи Адрианова, выглядит особенно интересным. По сути, он фальсифицировал данные вскрытия и утаил от следствия крайне важный факт. Который это самое следствие,- закончил Толя,- должен был направить по совершенно другому пути.
        Солнце вновь выглянуло было из-за тучи, брызнуло в стекло, но поняло, что тут ему нечего делать, и сразу же спряталось. Гость молчал.
        - Вот, собственно, и все,- сказал Толя.
        - Нет,- внезапно проговорил клиент.- Все только начинается.

«Так я и знал,- усмехнулся про себя Толя.- Сейчас он попросит меня расследовать ее убийство. Он же умный человек, неужели не понимает, что в таких делах, где все шито-крыто, никто никогда не доберется до истины?»
        - Вы хотите расследовать убийство?- напрямик спросил Толя.
        - Я хочу найти того, кто это сделал.
        Владимиров пожал плечами:
        - Должен вам заметить: теоретически убить Евгению Адрианову мог кто угодно.
        - Нет,- отрезал гость.- Ее нашли в машине, золотые кольца остались на руках, значит, это было не убийство с целью ограбления. Более того, убийца позаботился выдать смерть за несчастный случай. Если бы это был человек со стороны, он не стал бы так стараться. Это кто-то из своих.
        - Мафии или окружения Адрианова, как вы их называете?
        - Думаю, да.
        Толя задумчиво почесал висок. Ему не хотелось этого говорить, клиент платил щедро, даже более чем, но сыщик все же обязан его предупредить.
        - Я должен вам сказать, что в этом случае я вряд ли смогу вам помочь. Я имею в виду вот что: расследование убийства, да еще такого - крайне сложное дело. Нужно добиться эксгумации, нужно вызывать для дачи показаний свидетеля, то есть ассистентку. На нее наверняка начнут давить, в худшем случае даже попытаются убрать, потому что фактически это наш единственный свидетель… и тут нужна очень деликатная работа. Затем нужно прижать профессора Свечникова, который явно что-то знает, но темнит. Со всем этим лучше справятся официальные органы, а я… у меня просто нет полномочий. Я всего лишь частный сыщик, бывший мент, и никто не станет со мной разговаривать. Я и эту Бурмистрову нашел с большим трудом, и, если бы не ваши деньги, черта с два она стала бы со мной откровенничать.
        Клиент усмехнулся:
        - Не преувеличивайте, Анатолий Дмитриевич. Вы отлично справились со своей задачей. Раздобыли акт о вскрытии, материалы следствия и другие документы,- гость покосился на бумаги, лежавшие на столе,- к которым вас вообще не должны были подпускать. Уже одно это говорит о многом, знаете ли.
        Толик побагровел.
        - Нет, нет, я не хочу сказать ничего такого,- поспешил успокоить его гость.- Вы молодец, и за это я согласен заплатить вам сверх суммы, которую мы оговорили.- Он прищурился.- Использовали свои старые связи, да?
        - Вроде того,- нехотя подтвердил сыщик.
        - Можно спросить? За что вас выкинули из органов?
        Толик отвернулся. Он не любил вспоминать тот случай, но ему было ни капли не стыдно за то, что тогда произошло.
        Ну просто ни капельки, понимаете?
        - Превышение полномочий,- сквозь зубы молвил он.
        - А конкретнее?
        - Да так, ничего особенного. Прижал одного подонка, а он взял и помер у меня на допросе. Сердечко слабовато. Когда убивал,- Толя скрипнул зубами,- с сердцем все в порядке было, а вот у меня в кабинете…
        - Да? А я слышал, что вы его просто прикончили.
        Толя мрачно поглядел на своего собеседника.
        - Если бы я его просто прикончил, меня бы просто посадили,- с вызовом проговорил он.- Нет, я его не убивал. Хотя, наверное, стоило,- задумчиво прибавил он.

«А вообще интересно выходит,- смутно подумалось ему.- Ой-ой-ой как интересно. Значит, клиент навел про него справки, прежде чем к нему обращаться, и тот случай каким-то образом сыграл на его репутацию. Парадоксальным образом, надо сказать… потому что клиент просит взяться за расследование убийства не кого-нибудь, а человека, которого и самого обвиняли в убийстве. (Семья сердечника, например, обвиняла. Коллеги, конечно, прикрыли, но из органов все-таки пришлось в конце концов уйти.) Все равно. Мне совсем не жаль, что тогда все вышло именно так».
        - Должен сказать,- внезапно проговорил гость,- что я отлично вас понимаю.
        - В самом деле?
        - Да. Если бы я добрался до того, кто убил Евгению… Я поступил бы точно так же.

«Да брось ты,- вяло подумал Толя.- Знаем мы вас, господ в дорогих костюмчиках и фирменных дубленках. Знаем, как вы не любите мараться.- Но тут увидел глаза своего собеседника, и у него пропала охота даже мысленно острить на этот счет.- Елки-палки… Так он что, не шутит? Ну и ну…»
        - Так вы согласны продолжать расследование?- спросил клиент.
        - Я не официальное лицо,- сердито повторил Толя.- Дело надо открывать заново, и тут я не смогу вам помочь. Надо делать эксгумацию, и тут я опять не смогу помочь. Надо опрашивать всех друзей и знакомых, а со дня убийства прошел почти год. Все будут путаться в показаниях, кое-кто врать, и все слова надо будет проверять и перепроверять. Одним словом…
        Он заметил, что клиент не слушает его, и умолк.
        - Эксгумация не нужна,- наконец тихо проговорил гость, глядя куда-то за окно.- Евгению похоронили, и пусть она покоится с миром. Я не хочу ее тревожить. Кроме того, мы и так знаем, что ее убили, и эксгумация ничего нового не даст.
        - Вы так думаете?- спросил Толя.- А что, если ассистентка по каким-то причинам решила свести счеты с профессором и наврала мне с три короба? Что, если мы переоценили ее профессионализм? Что, если ее выводы ни гроша не стоят? Если она истеричка, польстилась на деньги и сказала то, что я хотел услышать? Если она просто дура, наконец?
        - Она произвела на вас такое впечатление?- прищурился клиент.
        - Нет, но я видел ее всего несколько часов, понимаете? Кто знает, что на самом деле у нее внутри!
        - А какое впечатление она на вас произвела?
        Толик немного подумал.
        - Неглупа,- с некоторым даже сожалением признался он.- Немного резковата, не пользуется косметикой, черное для нее черное, а белое - белое. Примерно так.
        - Она вам объяснила, почему решила сказать правду о профессоре?
        - Ну, она вообще не очень хотела со мной идти на контакт,- буркнул Толя.- Все у нее не было времени, она не разговаривает с незнакомыми людьми, я не официальное лицо, и прочее в том же духе. Но потом ее прорвало, да так, что она не могла остановиться. По-моему, ее особенно обидело то, что профессор Свечников назвал ее выводы смехотворными. Но вообще она заявила, что рада хоть кому-то сказать правду.
        - Угу,- кивнул гость.- Правду говорить легко и приятно… особенно за деньги.- Он дернул углом рта.- Мне нужна запись вашего разговора, та часть, где она оперирует медицинскими терминами. У меня есть знакомые врачи, очень хорошие, и я проверю, не дурачила ли она нас. Хотя лично я думаю, что вряд ли.
        - Хорошо,- сказал Толя.- Что-нибудь еще?
        Клиент пристально посмотрел на него.
        - Прежде чем я продолжу, я хотел бы знать, отказываетесь вы от дела или нет.
        - Я не говорил, что отказываюсь, но мои полномочия…
        - Чихать я хотел на полномочия. От меня вы уже получили карт-бланш, что еще надо? Если деньги, то это не проблема.
        Толя вздохнул:
        - Послушайте, как вы себе это представляете? Что я приду к подозреваемым с бумажкой частного сыщика, которая ничего ровным счетом не дает, и они будут мило со мной откровенничать? Да они просто пошлют меня… куда подальше. К тому же, по вашим словам, в смерти Евгении были заинтересованы не один человек, не два, а куда больше. И вообще, учитывая обстоятельства гибели…
        - Нет,- очень тихо проговорил гость,- вы не придете к ним с бумажкой частного сыщика. Все будет совершенно иначе. Вы увидите их всех в непринужденной домашней обстановке, походите, понаблюдаете, сделаете свои выводы, а дальше мы решим, что делать. Как вы вообще расследовали убийства, когда работали в милиции?
        - Да обыкновенно,- пожал плечами Толя.- Круг подозреваемых, их мотивы, установление алиби, проверка алиби - этот момент особенно важен. Улики, следы, отпечатки пальцев, показания свидетелей…
        - Улик нет, свидетелей тоже. Да и на отпечатки пальцев рассчитывать не приходится… значит, будем плясать от круга подозреваемых и их алиби. Ограбление исключено, как я уже говорил, то есть это был кто-то из своих.- Клиент немного поколебался, но все-таки спросил: - Скажите, а какие убийства труднее всего расследовать?
        Толя скривился.
        - Такие, где вообще ничего нет,- с отвращением признался он.- Кроме трупа. Ни улик, ни свидетелей, ни мотивов. Из серии - шел человек мимо, стукнуло ему в голову, он лишил человека жизни. И еще серийные, чтоб им пропасть.
        - Как же их раскрывают?- с любопытством спросил гость.
        - Вы не поверите,- хмыкнул Толя,- свет не без добрых людей. Иногда анонимные звонки очень выручают… хотя проверять их - та еще мука. Я же вам говорю, с серийными убийствами работать очень тяжело.
        - Нет,- покачал головой клиент,- к нам это не относится. Убийство, которое я прошу вас расследовать,- это обдуманное, хладнокровное преступление, которое совершил кто-то из тех, кого Евгения не боялась.
        - С чего вы взяли?
        - Если ее ударили сзади, значит, она стояла к нападавшему спиной. Все просто. Значит, не боялась.
        Логично, подумал Толя. Вполне логично. По правде говоря, странный клиент нравился ему все больше и больше. Но сначала надо кое-что уточнить.
        - Вы что-то говорили про домашнюю обстановку. Это как понимать?
        - Просто,- ответил клиент.- Валентин Адрианов собирает в каравелле - ну, на той самой даче - гостей, чтобы зачитать новое завещание. Ему уже под семьдесят, и он не молодеет, а завещать ему есть что, так что все окружение должно присутствовать. Вот туда мы с вами и наведаемся.
        Толя мрачно покосился на него:
        - Допустим, я буду там, и что именно это нам даст? Ну, увижу я их лица, услышу неизбежные разговоры о деньгах, даче и московской квартире в центре города.
        - Двести квадратных метров,- значительно напомнил гость.- Несколько миллионов долларов… и это лишь по предварительной оценке.
        - Помню,- буркнул Толя.- По старому завещанию квартира должна была отойти второй жене, как раз Евгении… И это, по вашим словам, кое-кого очень сильно возмутило.- Он вздохнул.- Я не спорю, несколько миллионов - именно та сумма, за которую в любой стране убьют не задумываясь, но вряд ли убийца в частной беседе признается мне, что именно он сделал это. Я вам уже говорил, что нужно заново открывать дело и проводить оперативно-розыскные мероприятия, то есть официально вызывать свидетелей, чтобы не могли отвертеться, и допрашивать, допрашивать, допрашивать. Именно по поводу убийства Евгении, а не по поводу завещания или чего-то еще. Вы понимаете меня? Все разговоры, которые будут вестись на этой встрече, для нашего с вами дела… ну, я почти уверен - совершенно бесполезны.
        - Есть один нюанс,- спокойно сказал клиент.- Встреча намечена на 17 января. Ровно год со дня смерти Евгении. Так что присутствующие будут неизбежно вспоминать ее, говорить о ней, о своем отношении к ней… А уж я постараюсь направить разговор в нужное вам русло, чтобы вы смогли получить максимум информации. О том, кто где был, кто что делал в тот день, когда ее убили… и так далее.
        Толя задумался.
        - Профессор Свечников тоже будет на встрече?- внезапно спросил он.- У меня ощущение, что начинать надо именно с него.
        - Будет,- кивнул клиент.- Он давний друг Илоны, первой жены писателя. Которая, сами понимаете, терпеть не могла вторую. Кстати,- вкрадчиво добавил он,- я смогу в случае чего оживить беседу и бросить пару намеков насчет фальсификации акта о вскрытии. Любопытно будет посмотреть на реакцию присутствующих… особенно Илоны и ее дочери от Адрианова. Как ни крути, больше всего от смерти Евгении выигрывали именно они.
        - Я это учел,- хмуро сказал Толя.- Что Илона или ее дочь Лиза могли убить Евгению, а профессор их прикрыл по старой дружбе. Так или иначе, начинать надо с профессора… по крайней мере, желательно.
        - Ну, Свечников мог прикрывать не только их, но и зятя Илоны,- бросил гость.- Или они все вообще могли сговориться. Или Свечникову заплатили, чтобы он не стал сообщать о своем открытии. Вариантов масса, сами понимаете… Так мы с вами договорились?
        - Считайте, что да,- весело ответил Толя.
        Гость поднялся с места, вытащил конверт и протянул его сыщику.
        - Аванс,- лаконично сказал клиент.- И на расходы. Потом рассчитаемся.
        - У меня вопрос.- Толя поднял палец.- В качестве кого я буду присутствовать на вечере?
        - Ближе к делу решим,- ответил его собеседник.- Я вам еще позвоню.
        Он двинулся к двери. Толя покосился на конверт - и все-таки не утерпел. Владимиров просто обязан был задать этот вопрос.
        - Можно узнать? Почему вы были так убеждены, что Евгению Адрианову убили?
        Клиент, уже взявшийся за ручку двери, обернулся.
        - Простите?
        - Когда вы пришли ко мне первый раз,- терпеливо пояснил Толя,- у меня создалось впечатление, что вы совершенно уверены в том, что ее смерть не была случайной. А между тем после ее гибели прошло уже много времени. За это время вы узнали что-то новое? Если не хотите отвечать, не отвечайте,- поспешно добавил он.
        Несколько мгновений клиент раздумывал, но потом, очевидно, решился. Он сунул руку в карман и достал оттуда мятый листок бумаги.
        - Когда я узнал, что она погибла…- Он поморщился.- Я не знал, что и думать. Когда мне сказали, что существовало завещание, по которому квартира отходила Евгении, у меня появились первые подозрения. Понимаете,- устало пояснил клиент,- очень трудно подозревать людей, которых ты знаешь лично, и не один год. Это только в детективных романах, стоит произойти убийству, как все сразу же начинают подозревать друг друга… Но окончательно я решился, когда мне пришло вот это. Потому что… потому что получается, не я один предполагал, что ее убили. Кто-то еще подозревал или даже знал наверняка. Только вот меня он обвинил совершенно зря.
        Он подошел к столу и положил на него бумажку, которую держал в руках. Мгновение Толя смотрел на гостя, а потом взял листок и развернул его.
        Поперек шла черная строка, отпечатанная на принтере:
        ЭТО ТЫ УБИЛ ЕВГЕНИЮ
        Глава 3
        Он и она
        - Я не поеду.
        - Кирилл!
        - Я сказал тебе: не поеду, и все. И тебе не советую.
        Виктория Палей, чье внимание было поглощено рассматриванием платьев в шкафу, обернулась.
        - Это еще почему?
        - Потому,- упрямо ответил ее любовник.- На кой они вообще тебе дались?
        - Валентин Степанович всегда хорошо ко мне относился,- сказала Виктория.
        - Ну да, потому что не мог тебя сожрать,- съязвил Кирилл. Как и все бизнесмены, он порой бывал до отвращения прямолинеен.
        - Ки-ри-илл!
        - Что - Кирилл? Знаю я ваши писательские нравы. Все друг другу завидуют и все друг друга ненавидят. Что, твой Адрианов не такой?
        - Нет,- твердо ответила Виктория,- не такой. В свое время он очень мне помог.
        - И что? Ты теперь обязана по гроб жизни быть ему благодарной? Прибегать, едва он тебя позовет?
        - Ты бы лучше помог мне выбрать наряд,- терпеливо сказала Виктория. Она извлекла из шкафа несколько вешалок.- Бирюзовое или нежно-зеленое?
        - Я тебя больше всего люблю без всяких нарядов,- проворчал Кирилл.- Вообще.
        Он услышал, как она смеется, и сделал вид, что обиделся. Однако через мгновение не выдержал и рассмеялся сам.
        - Нет, ну правда, зачем тебе нужен этот старик? Наталья же проговорилась по телефону, что пойдет разговор по поводу завещания. Или он собирается завещать тебе свое имущество? А?
        - Надеюсь,- объявила Виктория.- И я стану богатой невестой, выйду замуж за твоего шефа, и будешь ты у меня на посылках. Как золотая рыбка.
        Кирилл фыркнул:
        - Мой шеф женат, ты не забыла? На победительнице какого-то там конкурса. Мисс Россия или что-то в этом роде.
        - Сегодня женат, завтра разведется.
        - Виктория!
        - Я всерьез думаю насчет бирюзового,- сказала писательница, приложив к себе платье и глядя в зеркало.- К нему бы сумочку и красивого мужчину с лазоревыми глазами, и будет самое оно.
        Кирилл застонал и сделал несколько кругов по комнате. Он отлично знал, что Виктория шутит, но всякий раз у него екало сердце, когда она говорила так.
        Кроме того, у него самого глаза были карие.
        - И все-таки я не понимаю, зачем тебе нужно туда ехать,- проворчал он.- Только вечер портить.- Он подошел ближе и заглянул ей в глаза.- Мы бы с тобой посидели, поболтали, съездили бы куда-нибудь вместе… А?
        - Понимаешь,- объяснила Виктория, натягивая платье через голову,- дело вовсе не в завещании. Вообще-то, это вечер памяти Жени, если можно так сказать.
        - В смысле?
        - Она же погибла ровно год назад. Ты что, забыл?
        Кирилл нахохлился:
        - Ясно. И вместо того чтобы остаться со мной, ты срываешься с места и мчишься на другой конец области, чтобы выразить свои соболезнования! Зачем, Виктория? Ты можешь мне объяснить? Ей-то уже все равно!
        - Кирилл,- тихо сказала Виктория,- это нехорошо.
        - Что нехорошо?
        - То, что ты говоришь. Она же все-таки моя подруга. А Валентин Степанович немало для меня сделал.
        - Я и не спорю,- буркнул Кирилл. Он знал Викторию и понимал, что спорить с нею, когда она что-то решила, бесполезно; ивсе-таки его чисто по-мужски задевало, что он ни разу, никогда не мог ее переубедить.- Может, Адрианов и хороший человек, но его семейка…
        Виктория укоризненно покосилась на него и стала застегивать «молнию» на платье. Кирилл подошел к ней и стал помогать, но не удержался и поцеловал в плечо, а потом обнял.
        - Ты же можешь заболеть,- умоляюще напомнил он, заглядывая ей в глаза.- Ну там мигрень замучила, книгу дописывать надо, мало ли что…
        Виктория, не удержавшись, фыркнула:
        - Только не сегодня. Пусти, мне надо еще расписание электричек посмотреть.
        - Каких еще электричек?
        - Если ты меня не отвезешь, я поеду на электричке.
        - Ты что, с ума сошла?- вскинулся Кирилл.- Какая к черту электричка, там от станции топать еще километров десять! Я тебя отвезу.
        - И останешься там? Валентин Степанович ведь и тебя пригласил.
        - Ладно,- сдался Кирилл.- Не могу же я оставить тебя на съедение его прихвостням! А то они еще решат, что ты и впрямь претендуешь на наследство.
        - И подсыпят мне в бокал цианистого калия,- хмыкнула Виктория.- Как в каком-нибудь романе несравненной миссис Кристи.
        - Нет, тебя точно нельзя оставлять одну,- сокрушенно покачал головой Кирилл. И оба, не выдержав, снова рассмеялись.

…Снаружи сыпал мягкий, крупный, сказочный снег, и одна снежинка повисла на реснице Виктории и никак не хотела таять. И Кирилл поглядывал на свою очаровательную спутницу в пушистой светлой шубке и чувствовал, как сердце в груди тает.
        Это ощущение - ослепительного, незамутненного счастья, которое вот здесь, прямо рядом, только руку протяни, и коснешься,- он испытывал только с двумя женщинами в своей жизни. Одна из них осталась далеко-далеко, в юности; иона, и юность, и счастье кончились, оборвались, рассеялись в тот самый миг, когда девушка его мечты, капризно надув губы, сказала:
        - Слушай, Кирюш… Ты мне нравишься, но пойми же… Я не могу выйти замуж за нищего!
        (Это было в девяностые годы, а Кирилл происходил из семьи, небогатой даже по советским меркам, когда все были примерно равны. О, это было очень приблизительное равенство, но тем не менее…)
        Ему казалось, что он хорошо усвоил урок; надо стать богатым, чтобы быть независимым и больше никогда не слышать от женщин обидных слов. И Кирилл стал работать. Он работал много, упорно и не без успеха, но успех привлек к нему совсем другой сорт женщин - тех, которых интересовал только его счет в банке и которым сам он был по большому счету безразличен.
        В конце концов, как это всегда и бывает, он смирился - и со своей обеспеченностью, которая дала ему вовсе не то, о чем он мечтал, и с женщинами вокруг, которые говорили одно, думали другое, делали третье и лгали, лгали, лгали без конца. Пару раз он даже чуть было не женился - на тех, которые были чуть менее лживы и чуть более красивы, чем остальные; но его было не так-то легко поймать. К тому же он был наблюдателен и успел сделать выводы из скандальных разводов, в которые с незавидной периодичностью выливались браки людей его круга. А за разводами неизбежно следовал дележ имущества, склоки, сведение счетов, безобразные сцены на глазах общих детей, и это не считая по-настоящему тяжелых случаев. Ведь бывало, бывало в их кругу, что экс-жена просыпалась наутро в частной клинике для умалишенных, откуда ее не выпускали, прежде чем она не подписывала бумаги, по которым отказывалась от детей и претензий на имущество; бывало и еще хуже, когда экс-мужа (которому только пару лет назад прилюдно клялись в любви до гроба) находили в лесочке со связанными руками и пулей в затылке. А безутешная вдова, в одночасье
ставшая законной наследницей, уезжала на постоянное житье на далекие острова, где пляжи с белым песком и солнце светит круглый год.
        И вот, когда он, казалось бы, все узнал, все для себя решил и выбрал наилучшую линию поведения - никаких серьезных отношений, никаких намеков на марш Мендельсона, всегда и везде держать дистанцию и никого не впускать себе в душу,- в его жизни появилась Виктория Палей, не сердцеедка, не охотница за богачами, и даже не сказать чтобы красавица. Он поглядел в ее насмешливые глаза, в которых не было ну совершенно никакого уважения к его положению, связям, банковскому счету, всему тому, что он лелеял всю свою жизнь,- поглядел и пропал.
        Потом он не раз задумывался, что бы изменилось в его жизни, встреть он ее раньше, когда еще не был таким очерствевшим циником; потому что поначалу их отношения складывались тяжело, а вернее сказать, не складывались совсем. Виктория находила его спесивым, самовлюбленным, невыносимым болваном, который не читает книг (в глазах писателя, сами понимаете, это весьма существенный недостаток, похлеще любого смертного греха). Кирилла раздражали ее непохожесть на других, ее занятие - сочинение детективов, которое казалось ему если не странным, то, во всяком случае, несерьезным. К тому же его злило, что она не принимает всерьез его жизненные достижения, которыми он так гордился (и которые так ценили остальные женщины). Он находил чертовски подозрительным, что Виктория не просит у него денег, не требует подарков, не говорит о виллах и бриллиантах. В конце концов решил: она притворяется, чтобы в один прекрасный момент забрать у него все. И дал себе слово не допустить этого.
        Оказалось, нелегко привыкнуть к мысли, что на самом деле Виктории от него ничего не нужно; она ведь тоже подошла к их общению со своими собственными предубеждениями, которые он оказался бессилен побороть. И она была решительно настроена не принимать его всерьез. Но прямолинейный, жесткий, грубоватый с виду Кирилл оказался способен на невероятную гибкость и изворотливость там, где дело касалось ее. Он терпел насмешки (потому что чувство юмора, к тому же отточенное занятиями литературой, порой все же заводило ее слишком далеко), шел на такие компромиссы, на которые раньше вообще не счел бы себя способным. Порой, конечно, срывался, и тогда они ссорились и расходились. Но им становилось скучно друг без друга, хотя каждому нравилось изображать из себя этакого гордого одиночку, который никем и ничем не дорожит. Во всяком случае, друг без друга они долго обойтись не могли. Проходило время, опять созванивались, начинали встречаться и жить вместе. И теперь, когда их последняя размолвка осталась далеко позади, Кирилл особенно тщательно следил, чтобы не сболтнуть или не сделать чего-нибудь лишнего и не
оттолкнуть от себя Викторию. Он боялся, что очередной раз окажется последним, что она найдет себе кого-нибудь еще, неизвестный вытеснит его из ее сердца, и тогда ему окончательно придется вернуться в свою прежнюю жизнь, к недалеким золотоискательницам с пустыми глазами и пустыми сердцами. От этой мысли у него становилось горько во рту.
        Он смотрел в зеркало, как она пристегивает ремень и поправляет волосы под пушистой шапочкой. Виктория поймала его взгляд и улыбнулась.
        - Во сколько возвращаемся?- спросил он, стараясь говорить как можно безразличнее.
        Виктория немного подумала:
        - Валентин Степанович просил приехать часам к пяти. Наверное, в восемь все кончится, и тогда поедем обратно в Москву.
        - А, ну тогда ладно,- сразу же успокоился Кирилл.
        В конце концов, не стоило затевать сыр-бор из-за того, что она хочет провести несколько часов в обществе старого знакомого. Так Кирилл, по крайней мере, думал.
        И когда он потом спрашивал себя, не было ли у него предчувствия относительно того, каким окажется финал этого вечера, ему пришлось признать, что он не испытывал даже тени тревоги, выруливая на заснеженное подмосковное шоссе.
        Глава 4
        Гости собираются
        - Вика! Дорогая!
        Облако духов, толстый слой пудры, тщательно завитые седые волосы, гремучие многоярусные бусы, аура, полная тонкого яда. Позвольте представить: Илона Альбертовна, первая законная супруга знаменитого писателя Валентина Адрианова.
        - Какое милое платьице!- сюсюкает очаровательная старушка. И тут же: - Кажется, я уже видела его на тебе год назад, не правда ли?
        В переводе с женского языка это должно значить: ну что, дорогая, туше?? Фехтовальный термин, обозначающий укол.]
        - В прошлом году,- с улыбкой напоминает Виктория,- мы с вами не встречались.- Платье было совсем новое, Кирилл недавно привез его из Италии.
        - Ах, ну да, конечно же! Я не приезжала на похороны. Ты же знаешь, у меня слабое сердце. Антон Савельевич говорит, мне нельзя волноваться.
        Стоящий в нескольких шагах от них здоровяк кивает головой. С виду вы приняли бы Антона Савельевича Свечникова, доктора, профессора, светило науки и вообще уважаемого человека, за какого-нибудь шофера или охранника, а на самом деле он является ровно тем, кем является. С хозяином дома знаком очень давно, с его первой женой - еще дольше. Злые языки утверждали, что между Свечниковым и Илоной были когда-то романтические отношения, и если бы Свечников не был женат, Илона носила бы сейчас совсем другую фамилию. В молодости она пользовалась большим успехом, ее руки добивались многие, но в конце концов она выбрала малоизвестного тогда писателя Адрианова и, похоже, не прогадала. Вид у нее, во всяком случае, неизменно победный, словно она добилась в жизни всего, о чем мечтала.
        - Викуся, а это ваш муж? Представьте же нас!- И старая дама кокетливо поправила завитую прядь.
        - Мы не женаты,- тактично ответила Виктория.- Кирилл, это Илона Альбертовна. Мне кажется…
        - Кажется, нас уже знакомили,- сухо сказал Кирилл.- Довольно давно, но тем не менее.
        Илона протянула ему руку для поцелуя, но Кирилл сделал вид, что ничего не заметил. С некоторым разочарованием старушка опустила руку, но тотчас же сообразила, где сумеет взять реванш.
        - А почему вы не женаты? Я, конечно, понимаю, современные нравы и всякое такое, но когда любишь, какие могут быть сомнения? Валентин, к примеру, сделал мне предложение в первый же день знакомства.
        И она посмотрела на Викторию с тем особым, чисто бабским превосходством, которое в нашей стране всегда ощущает замужняя женщина (пусть и разведенная) над незамужней.
        Виктория почувствовала, что Кирилл (который не любил старух и плохо выносил, когда при нем пытались самоутвердиться за счет его женщины) вот-вот скажет какую-нибудь грубость, и предостерегающе сжала его локоть.
        - А где Валентин Степанович?- спросила она.
        Но уже увидела, как хозяин дома спускается по лестнице. И хотя он улыбался и выглядел оживленным, в сознании невольно мелькнуло: «Да, сдал…»
        Он отяжелел, погрузнел, и от Виктории не укрылось, как осторожно старый писатель переставляет ноги, как старается незаметно придерживаться за перила лестницы. От Натальи, домработницы Адрианова, Виктория знала, что незадолго до гибели второй жены писатель перенес инфаркт, который едва не стоил ему жизни. Но, несмотря ни на что, даже в свои неполные семьдесят Валентин Степанович смотрелся видным мужчиной. Широкие брови вразлет, орлиный профиль, копна белоснежных волос, отведенных назад со лба, падает на плечи. Князь да и только. Если вообще не король.
        - А, Виктория! Все-таки приехали, не забыли старика!
        Он взял ее за обе руки, всмотрелся в лицо, и она снова почувствовала себя студенткой - молодой наивной студенткой, которая в девяносто лохматом году пришла просить у знаменитого писателя совета, заниматься ей литературой или нет. Адрианов тогда на одну лекцию подменял заболевшего профессора, на их факультете он вообще не преподавал, и после лекции Виктория, набравшись храбрости, подошла к нему. (У нее в голове не укладывалось, что вот этот человек, чьи книги она читала, а кое-какие пассажи даже знала наизусть, стоит за столом и собирает свои заметки в старый портфель, не обращая на нее внимания, и она имеет наглость так бесцеремонно его беспокоить.)
        - Вам нужен зачет?- внезапно спросил Адрианов, по-прежнему не глядя на нее.
        - Что?- растерялась Виктория.
        - Вам поставить зачет?
        Он захлопнул портфель и все-таки поднял голову.
        - Нет, нет,- пробормотала Виктория.- Я… - Она собралась с духом и выпалила: - Я хочу стать писателем.
        Даже сейчас, когда она вспоминала об этой сцене, ее лицо смягчилось, губы тронула улыбка. И толстокожий Кирилл (который был тем не менее крайне чуток ко всему, что касалось Виктории) мгновенно догадался, о чем она вспоминает, и сердито отвернулся.
        Он отлично знал, что у него нет никаких оснований ревновать Викторию к писателю, что они просто друзья - даже не учитель и ученица, а именно друзья; но его злило, что этот старик присутствовал в ее жизни уже тогда, когда его, Кирилла, и в помине не было. Он ревновал к прошлому, а это куда хуже и мучительнее.
        - Я очень рад вас видеть, Виктория,- проговорил Валентин Степанович серьезно.
        - Я тоже,- ответила Виктория, и это было чистой правдой. Писатель уже отпустил ее руки.
        - Да,- сказал Адрианов как бы про себя и поглядел за окно.- Однако, метель!
        Профессор Свечников хмыкнул.
        - Какие-то странные прогнозы передавали по телевизору,- заметил он.- То потепление обещают, то мокрый снег, а то и вовсе рекордное количество осадков.
        - Ах, и не говорите!- кокетливо вскричала Илона Альбертовна.- Последнее время что ни Новый год, так обязательно дождь!
        В дверь позвонили, и в холле из кухни показалась домработница Наталья. На ней был фартук, испачканный мукой, и она на ходу вытирала руки.
        - Иду, иду!- крикнула она, когда звонок нетерпеливо повторился.
        И тут Виктория почувствовала на себе чей-то взгляд. Она его словно кожей ощутила. Повернув голову, увидела на верху лестницы, которая вела на второй этаж, молодого человека, светловолосого и ладно скроенного, который с любопытством рассматривал группу людей внизу. Точнее, не с любопытством, а сосредоточенно и будто изучающе, словно пытался уяснить, что они собой представляют.

«Это еще кто?» - неприязненно подумал Кирилл. Ему незнакомец не понравился сразу же и бесповоротно.
        Помедлив, тот стал спускаться по ступеням, и тут Виктория отчетливо увидела у него на виске косой шрам, как от старого пулевого ранения. Илона Альбертовна кисло улыбнулась.
        - Это Олег Петрович, мой новый секретарь,- представил его писатель.- Раньше моими бумагами занималась Женя, но теперь…
        Облачко набежало на его лицо, он умолк.
        - Может быть, пройдем в гостиную?- деликатно предложил Свечников, чтобы сменить тему разговора.
        Наталья меж тем уже впустила новых гостей. Миловидная девушка с длинными, вполщеки, ресницами отряхивала с воротника снег, а возле нее стоял человек, которого Кирилл не то чтобы не жаловал, а вообще терпеть не мог. Максим, он же Макс Доронин, богач, плейбой и красавец, он пару раз уводил у Кирилла его подружек. Это бы Кирилл еще стерпел, но однажды он застал Макса мило беседующим с Викторией, а это уже было куда серьезнее.
        Вслед за гостями в холл протиснулся коренастый малый с добродушной широкой физиономией, которого Кирилл не знал.
        - Максим Петрович, куда машину ставить? Она слишком большая, в гараж не заедет.
        - Ну поставь куда-нибудь,- с раздражением бросил Доронин.
        Шофер повернулся к выходу, но перехватил изучающий взгляд секретаря, который по-прежнему не проронил ни слова, и, как показалось Виктории, смутился. Бочком протиснувшись в дверь, покинул дом, Наталья вернулась на кухню.
        - Максим Доронин,- на всякий случай представил вновь прибывших Валентин Степанович.- А барышня… э…
        - Ира Короленко, очень приятно,- скороговоркой проговорила барышня и порозовела.
        Это был экземпляр из породы «девушек» - длинноногих, ухоженных и красивых, которые обязательно должны находиться рядом с таким мужчиной, как Доронин. Само собой, ее имя забыли сразу же после того, как оно прозвучало. Разговаривая о погоде, мировом кризисе и последних сплетнях, гости двинулись в гостиную, расположенную в боковом крыле дома. Там Кирилл сразу же завладел графином с прозрачной жидкостью, который стоял на круглом одноногом столике, но, к разочарованию бизнесмена, в нем оказалась всего лишь вода. Однако тут он завидел в гостиной новое лицо, которого не было в холле, и в легком остолбенении остановился.
        - Лев Подгорный,- объявил хозяин дома.- Думаю, все вы его знаете… кроме спутника Виктории, наверное.
        Однако спутник Виктории отлично помнил поименованного прохвоста. Лев Подгорный принадлежал, как и Виктория Палей, к тем немногим молодым дарованиям, которым в смутные и мутные девяностые маститый писатель Адрианов помогал, чем мог. Пользуясь выражением XVIII века, можно сказать, что Валентин Степанович им покровительствовал, но если Виктория вполне оправдала его надежды и сделалась писателем, то Лев Подгорный стал критиком, да еще каким! Ядовитым, желчным, разящим. Он принадлежал к тем устрашающе высокодуховным интеллигентам, которые не признают ни детектива, ни фантастики, ни любовного романа, и высмеивал их, а также их авторов, где только мог. Две недавние статьи Подгорного посвящались как раз последнему роману Адрианова, который зубастый критик разнес в пух и прах, и крушению современного детектива, причем тут Подгорный по старой памяти проехался и по Виктории, приведя ее как пример небесталанного, но, увы, безнадежно деградировавшего автора. С широкой улыбкой Кирилл подошел к критику, который надменно (так ему казалось) посмотрел на него и поправил очки.
        - Ух ты! Так критик Козьма Буквоедов - это вы?
        - Так точно, милейший,- самодовольно признал Подгорный. В следующее мгновение безымянная девушка Макса-плейбоя взвизгнула, а Илона Альбертовна широко распахнула глаза: все оттого, что Кирилл с размаху звезданул критика кулаком в челюсть. Подгорный был широк в плечах и в росте ничуть не уступал Кириллу, но неожиданность нападения сделала свое дело. Он отлетел на метр, потеряв очки, а мужчины бросились оттаскивать разъяренного бизнесмена, который явно был не прочь размазать своего противника по ковру тонким слоем. Объединенными усилиями Макс и профессор отодрали Кирилла от жертвы, а секретарь как-то очень ловко ввинтился между ним и критиком, чтобы оградить персону Буквоедова-Подгорного от дальнейших покушений. Кирилл попытался было вырваться, но его держали крепко.
        - Валентин!- плачущим голосом воззвала к мужу Илона Альбертовна.- Что же это такое?
        - Ничего страшного, дорогая,- успокоил ее писатель, который был смущен не менее бывшей жены.- Небольшая… э… размолвка.
        Виктория подошла к Кириллу вплотную и посмотрела ему прямо в глаза. Только вот ее спутнику все было нипочем: он дождался, дал-таки в пятак сукину сыну, из-за статейки которого Виктория плакала (тайком; она думала, что Кирилл ничего не видел, но, как уже говорилось выше, когда дело касалось Виктории, он видел все). Душа Кирилла пела, он воспрянул духом и решил, что сегодняшний вечер определенно прожит не зря.
        - Он ненормальный!- простонал растерянный критик. Сидя на полу, он ощупывал лицо.
        - Да оставьте же меня!- прошипел Кирилл на Макса и профессора, которые по-прежнему держали его.- Ладно, не буду я его трогать, пока хватит!
        - Что происходит?- С этими словами в комнату вошла сутулая молодая женщина с невыразительным лицом и длинным носом. Это была Лиза, дочь Адрианова, единственный его ребенок, родившийся к тому же достаточно поздно. Как это нередко случается с детьми знаменитостей, природа сполна отыгралась на ней за те дары, которые выделила в свое время родителям. У Лизы не было ни ядовитого шарма матери, ни импозантности отца, не говоря уже о его литературном таланте. Однако от нее с детства ждали каких-то особенных свершений, и чем более явно выражалось это ожидание, тем больше Лиза замыкалась в себе. В конце концов, разумеется, все смирились с тем, что она обычный человек, просто хорошая женщина, хорошая жена и хорошая мать двоих детей,- но, прежде чем это произошло, Лизе пришлось изрядно натерпеться. До сих пор у нее был замкнутый, настороженный вид человека, вынужденного держать круговую оборону, и требовалось нешуточное усилие, чтобы заставить улыбнуться это хмурое, некрасивое лицо.
        - Друг Виктории побил Льва,- трагическим шепотом сообщила ей мать.
        - Какой же он лев, если его побили?- весело спросил блондин, вошедший вслед за Лизой. Это был ее муж, Филипп Ермолов. Подвижный, обаятельный и приветливый, он составлял занятный контраст со своей супругой.- Привет, Макс! Ну вот, мы опять пропустили все самое интересное.
        - Это должно быть смешно?- сухо спросила Илона Альбертовна.
        Критик осторожно сел в кресло, пригладил волнистые темные волосы и стал протирать очки, подобранные с пола. Профессор Свечников, оставив Кирилла на Макса и секретаря Олега Петровича, подошел к Подгорному и стал осматривать место, куда пришелся удар.
        - Ради бога, простите, Валентин Степанович,- пробормотала растерянная Виктория.
        - Ничего, ничего,- успокоил ее хозяин дома и улыбнулся.- Я и не подозревал, что ваш друг так чувствителен к критике в ваш адрес!
        - Да уж!- хмыкнул Макс, покосившись на Викторию.
        Подгорный громко объявил, что не в его привычках находиться там, где ему не рады, и что он собирается незамедлительно вернуться в Москву. Однако Адрианов стал уговаривать его остаться. В конце концов, Лев ведь хорошо знал его покойную жену, и они собрались здесь вовсе не для того, чтобы ссориться. Лично он будет очень огорчен, если Подгорный уйдет. А потом, Наталья так старалась, приготовила его любимое мороженое. Услышав про мороженое, критик малость смягчился.
        - Хорошо,- сказал он наконец,- я остаюсь, но исключительно из уважения к вам, Валентин Степанович. Только пусть этот господин,- он подбородком указал на Кирилла,- держится от меня подальше!
        - А может быть…- несмело начала Илона Альбертовна. Она хотела предложить, чтобы буян и бузотер Кирилл удалился, но секретарь Адрианова опередил ее.
        - Не волнуйтесь. Я сяду между ними и прослежу, чтобы все было хорошо.
        Мягкий, очень спокойный голос. Даже не спокойный, а успокаивающий, вселявший надежду, что все будет именно так, как должно быть. Невольно Виктория поглядела на Олега Петровича внимательнее.
        - В самом деле?- с сомнением проговорила Илона.
        - А еще мы посадим между ними Кавериных,- вмешалась Лиза.- Они еще не приехали?
        - Надя звонила, передавала, что они задержались в дороге и будут позже.- Илона Альбертовна беспомощно пожала плечами.- Сколько хлопот, сколько хлопот,- она понизила голос,- и из-за кого!
        Олег Петрович отошел. Филипп зевнул и прикрыл рот рукой.
        - В любом случае,- сказал он скучающе,- все это скоро кончится.- Он обернулся к жене.- Ты сказала Наталье, чтобы она подавала на стол?
        - Да, конечно.
        - Неужели этот новый секретарь тоже с нами сядет?- с тревогой спросила Илона Альбертовна, до которой наконец дошел подтекст фразы Олега Петровича. С ее точки зрения, секретарь был чем-то вроде прислуги, и она сомневалась, что его присутствие за столом целесообразно. Было бы куда лучше, если бы он остался на кухне вместе с Натальей, дочерью домработницы Машей, которая помогала ей по хозяйству, и шофером Доронина.
        - Конечно, сядет,- сердито сказала Лиза. Неуместный снобизм матери коробил ее, тем более что секретарь стоял всего в паре шагов от них и мог все слышать.- Так распорядился отец.
        - Будем надеяться, он знает, что делает,- с сомнением ответила мать.
        Глава 5
        Подслушанный разговор
        Дверь хлопнула, впустив холодный воздух. Вместе с воздухом в кухню ворвалась невысокая девушка без шапки, в куцей курточке, которая даже с натяжкой не могла сойти за зимнюю, обтягивающих джинсах и ботинках армейского типа. Наталья Долгополова, подняв голову, укоризненно посмотрела на дочь.
        - Шестой час уже, а еда не готова, потому что я одна со всем не справляюсь,- проворчала домработница, перемешивая салат.- И где тебя только черти носят, Маша?
        - Что, баре без меня не обойдутся?- насмешливо парировала девушка. Вблизи было видно, что у нее курносый нос, мелкие, но довольно приятные черты лица и дерзкие светлые глаза. Оба уха были проколоты по три-четыре раза, ноздрю и губу украшал пирсинг. Она потерла покрасневшие от мороза руки и стала стаскивать куртку.
        - Ты бы хоть варежки с собой носила, горе ты мое,- буркнула Наталья, заправляя салат оливковым маслом.
        Не отвечая, Маша подошла к двери, которая вела во внутренние помещения.
        - Я с дороги видела - чуть ли не все окна в доме горят. Что, много народу понаехало?
        - Да все свои,- отозвалась мать.- Валентин Степанович, Илона Альбертовна, дочка, зять и друзья покойницы. Те, которые были на ее похоронах.
        - Можно?- С этими словами со двора в кухню вошел шофер Доронина.- Эка у вас тут душевно-то! Тепло!
        Маша мрачно посмотрела на него.
        - Ты еще кто такой?- неприязненно спросила она.
        - Шофер,- ответил вновь прибывший и непонятно отчего хохотнул.
        - Ну и катись отсюда, шоферюга,- еще неприязненнее проговорила Маша, и ее глаза сверкнули.
        - Ишь ты, какая умная,- задумчиво протянул шофер.- Шла бы сама, а?
        Маша смерила его взглядом, но поняла, что взглядом собеседника с места не сдвинешь - слишком уж уверенно он стоял на ногах. Поэтому она ограничилась тем, что подошла к столу и, смачно харкнув, плюнула в салат, который готовила ее мать.
        - Машка!- рявкнула Наталья, хватаясь за полотенце.- Ах ты дрянь!
        - Баре!- презрительно процедила Маша.- Ничего, слопают!
        И удалилась, хлопнув дверью. Наталья беспомощно поглядела на шофера, ставшего свидетелем безобразной выходки, и, тяжело вздохнув, выбросила почти готовую еду в мусорное ведро.
        - Что, некому по шее накостылять?- понимающе спросил шофер.- Переходный типа возраст, да?
        - И не говорите!- воскликнула Наталья.- Что с девкой творится, ума не приложу! Ведь такой хороший ребенок был!
        - А где ее отец?- поинтересовался шофер, усаживаясь за стол.
        - Там же, где и другие отцы,- туманно ответила домработница.- Ты есть хочешь? У меня толком и не готово ничего.
        - А давайте я вам помогу,- предложил шофер.- Морковку нарезать хотя бы. Или яблоки.
        - А справишься?- с сомнением спросила Наталья. С ее точки зрения, готовка была священнодействием, которое ни в коем случае нельзя доверять посторонним лицам. Даже если речь шла лишь о том, чтобы нарезать морковку.
        - Да я один живу, сам себя кормлю,- пожал плечами шофер.- Давай сюда доску.
        В противоположном крыле дома тем временем шел совершенно иной разговор.
        - Представляете, я недавно чуть ногу не сломала. Иду по улице, и вдруг мне навстречу черный кот! И нагло так переходит тротуар перед моим носом!
        - Да что вы говорите, Илона Альбертовна!
        - Ну я, конечно, сразу же повернула обратно. Но нога у меня как-то скользнула, и я чуть не упала! Это же ужас что такое!
        Виктория покосилась на секретаря, который сидел с совершенно невозмутимым видом.
        - Самовнушение,- пробормотала она себе под нос.
        - Что, простите?- живо обернулась к ней Илона Альбертовна.
        Хотя первая жена Адрианова постоянно жаловалась на то, что слух у нее с годами становится все хуже, при случае она могла прекрасно расслышать фразу, вполголоса произнесенную в другом конце комнаты.
        - Психологи это наверняка объяснят лучше, чем я,- спокойно сказала Виктория.- Но, в общем, имеют место два момента: самовнушение и отбор подходящих моментов. Черный кот - это классический пример суеверий. Человек его видит, пугается и подсознательно настраивает себя на худшее. Если ничего особенного не произойдет, он все равно выберет из ближайших по времени происшествий негативные и свяжет их именно с котом. Как видите, все очень просто.
        - Я не знаю, о чем таком вы говорите,- капризно сказала Илона Альбертовна.- Я знаю, что из-за этого кота я чуть ногу не сломала. Да!
        Валентин Степанович, удобно устроившийся в глубоком кресле, улыбнулся.
        - Как я написал в одном из своих романов, надо бояться не черного кота, а белой собаки,- заметил он.- Особенно если она бешеная.
        - Это верно,- с глубокомысленным видом поддержал его Дмитрий Каверин.
        Это был невысокий, неказистый человечек с рыжеватыми усами и такими же редкими волосами. Рядом с ним на диване сидела его пухленькая, круглолицая, веснушчатая жена, которая часто моргала, словно боялась расплакаться. Надя Каверина была подругой Евгении и теперь оказалась как раз напротив комода, на котором стоял большой портрет погибшей. В правой руке Надя держала бокал с вермутом, который едва пригубила.
        - Ах, вы все такие недоверчивые!- воскликнула Илона Альбертовна.- Говорите что хотите, я совершенно точно знаю, что из-за этого кота я чуть не погибла!
        - Ну что вы, Илона Альбертовна,- смиренно протянул Макс.- Уверен, вы еще всех нас переживете.- Интонация этих слов была такой невинной, что только человек, хорошо знавший плейбоя Макса, мог понять, что тот издевается.

«Ну, всех - это было бы чересчур,- подумал Филипп, не переставая улыбаться.- Я бы повесился».
        - Кто-нибудь хочет еще что-нибудь?- подала голос Лиза, исполнявшая роль хозяйки дома.- Ликеры, вермут, коньяк? Антон Савельевич? Олег Петрович?
        - Нет, спасибо, я не пью,- ответил секретарь.
        - Я тоже,- отозвался профессор.
        - Это вы сгоряча,- заметил Каверин.- А я бы принял еще коньячку.
        - Коньяк отличный,- поддержал его Макс, и они углубились в обсуждение различных видов и марок этого благородного напитка.
        Девушка с длинными ресницами, Ира Короленко, про которую все (не исключая Макса) успели забыть, сидела в углу, затаив дыхание, и то и дело переводила взгляд с лица старого писателя на Викторию Палей. Ира приехала в столицу из глубокой, дремучей провинции, и ей казалось необыкновенным и удивительным, что она сидит среди замечательных людей, которые пишут книги, и среди других, наверняка не менее замечательных, которые общаются с писателями каждый день. Она читала кое-что из детективов Адрианова, видела фото Виктории на обложках ее романов, и теперь молодая женщина в восхитительном лазоревом платье сидела на диванчике у старого черного пианино, закинув ногу на ногу. Возле Виктории примостился угрюмый брюнет с резким, решительным лицом, который не так давно на глазах Иры поколотил другого брюнета, того, который в очках, растянутом свитере и поношенных джинсах. Вид у Льва Подгорного самый что ни на есть демократичный, и только люди, которые очень хорошо разбираются в моде, могли заметить, что небрежный с виду свитер на самом деле стоит не меньше мотоцикла, а джинсы на критике точь-в-точь такие же,
которые надевает на прогулку знаменитый американский актер. Примерно в том же духе одет и спутник Иры - как бы небрежный костюмчик, вроде бы самая заурядная рубашка, но от них нельзя оторвать глаз. Впрочем, Макс Доронин в любой одежде смотрелся бы идеально. Он отлично сложен, а серые сверкающие глаза составляли замечательный контраст с каштановыми волосами. Некоторые граждане (по преимуществу почему-то лысые и с бесформенными фигурами) утверждали, что плейбой Макс волосы подкрашивает, что для этого у него в Париже имеется даже свой парикмахер, но, скорее всего, их устами говорила исключительно зависть. Хотя Макс и в самом деле нередко наведывался в Париж, как он лаконично говорил - по делам.
        - А метель-то не утихает,- заметил профессор Свечников, покосившись в окно.
        - Хорошо быть в это время где-нибудь в теплой стране,- вздохнула Надя.- И сидеть на берегу океана.
        - Ну, нам и тут неплохо,- с улыбкой сказал хозяин дома.
        - А мне как-то нехорошо от таких перепадов температуры,- пожаловалась Илона Альбертовна.- Да и из тропиков я вечно приезжаю совершенно разбитая. Наверное, организм уже привык к другому климату.
        - Вот-вот,- кивнула Надя.- И у меня то же самое.
        - Виктория, наверное, скажет нам, что это тоже самовнушение,- насмешливо заметил критик. Скула у него заметно распухла, и он старался избегать взглядом своего обидчика.
        - А кладбище, наверное, совсем снегом замело,- невпопад проговорил Валентин Степанович, глядя на метель.
        Дмитрий Каверин открыл рот, хотел что-то сказать, но обменялся взглядами с женой, крякнул и потер усы.

«Начинается»,- подумал Филипп. До чего же досадно, что годовщина гибели Евгении пришлась на субботу и он не смог отговориться делами, чтобы не присутствовать здесь. Он со скукой предвидел, что вечер будет на редкость унылым, гости будут лицемерно твердить, как им не хватает дорогой Евгении Мстиславовны, потом теща переберет вина и устроит истерику, что ее никто не ценит и никто с ней не считается. Начнется безобразная склока, Лиза, как всегда, попытается всех помирить, но у нее ничего не получится. А еще ходят слухи, что тесть собирался зачитать свое новое завещание, и если кто-то сочтет себя обиженным, тогда вообще пиши пропало.
        - Я был сегодня на ее могиле,- негромко продолжал писатель, словно ни к кому конкретно не обращаясь.- Как все это грустно. В других странах под кладбище нередко выделяют самое красивое место, а у нас…
        Илона Альбертовна поежилась, и ее бусы сразу же ожили и зашелестели. Как и многие, скажем так, не слишком молодые люди, она плохо переносила разговоры о смерти. Но на помощь ей сразу же пришел старый друг Свечников.
        - Бог дал, бог взял,- веско проговорил профессор.- Ничего не поделаешь.
        - Обидно,- просто ответил старый писатель, и его улыбка казалась в это мгновение совсем беспомощной.
        - Валентин, ты так говоришь, словно хотел бы, чтобы я умерла вместо нее.- Илона Альбертовна увидела отличную возможность устроить сцену и решила ее не упускать.
        - Мама!- тихо сказала Лиза.
        - Может быть, пора за стол?- вмешался Филипп.- Где Наталья, что она возится? Наталья!
        Домработница явилась через минуту и в ответ на расспросы объявила, что гости могут садиться, еда скоро будет. Приглашенные потянулись к выходу, причем Олег Петрович зорко следил, чтобы Кирилл не приближался к критику слишком близко. Однако бизнесмен, казалось, больше не помышлял о мести. Он смерил секретаря насмешливым взглядом и, взяв Викторию за руку, крепко сжал ее пальцы.
        - А ведь могли бы остаться дома,- шепнул он, жарко дыша ей в ухо.- И это было бы куда лучше.
        Ира Короленко немного замешкалась, прежде чем выйти из комнаты, и, заметив неподалеку Лизу, вполголоса спросила ее о чем-то. Выслушав ее, дочь писателя кивнула.
        - Прямо по коридору и направо,- сообщила она.
        - Спасибо!- просияла Ира и на цыпочках ускользнула.
        В коридоре Дмитрий Каверин подошел к Филиппу.
        - Я надеюсь, мы управимся до девяти?- спросил он, озабоченно двигая рыжими бровями.- Мы с Надей собирались вернуться пораньше, дела, знаете ли…
        - Конечно-конечно,- заверил его Филипп,- не волнуйтесь.
        Под сводчатым потолком столовой зазвенели шаги и голоса, бутылки и бокалы, стоявшие на столе, отбрасывали на скатерть яркие блики. Кирилл хотел выглянуть в окно, чтобы узнать, продолжается ли метель, но окна в этой части здания оказались странные, крошечные, формой похожие на капли. Бизнесмен решил, что архитектор то ли перемудрил, то ли попросту напился, когда готовил проект. Впрочем, Кирилл все-таки сумел рассмотреть, что снаружи по-прежнему снегопад.
        - Прошу к столу!- гостеприимно улыбаясь, говорил хозяин дома.- Виктория, прошу… Нет, Илоночка, не сюда, это место Лизы. Ты тоже рядом со мной, не волнуйся… Антон Савельевич! Вы с другой стороны от Илоны Альбертовны. Надя! Дмитрий! Сюда, если вы не против… Максим Петрович! Это место для вас, а ваша спутница сядет рядом. Кстати, где она?
        Вымыв руки, Ира поспешила обратно к гостям, но с непривычки заплутала в незнакомом доме и оказалась в незнакомой комнате, где пахло старостью, сквозь странное окно в форме капли была видна словно надкушенная, какая-то больная луна. Ира двинулась обратно, ориентируясь по голосам, которые доносились откуда-то совсем недалеко, но вместо столовой оказалась возле лестницы.

«Вот глупая!» - с досадой сказала себе Ира.
        Она принадлежала к тем людям, которые не умеют ориентироваться даже по самой наглядной карте и способны заблудиться не то что в трех, а даже в двух соснах. Несколько мгновений Ира размышляла, что делать дальше. Логичнее всего найти кого-нибудь из прислуги и попросить показать путь к столовой, но Ире было стыдно признаться, что она не способна сама разобраться с десятком комнат. Неожиданно она услышала голоса и увидела: в нескольких метрах от входа на кухню стоит секретарь хозяина, тот самый блондин со шрамом, который не дал кровожадному спутнику писательницы прикончить Льва Подгорного. Напротив - шофер Макса. Ира сразу же заметила, что вид у него на редкость сконфуженный. Мужчины не видели девушку, которую скрывала широкая лестница (значит, никак нельзя сказать, будто бы Ира подслушивала). Просто они разговаривали, не понижая голосов, и беседа их показалась Ире настолько странной, что она подкралась поближе и даже затаила дыхание от любопытства.
        - Я тебя спрашиваю, что ты тут делаешь,- проговорил секретарь. И хотя там, в комнате, Ира сочла Олега Петровича симпатичным, сейчас он показался ей неприятным.
        - А ты сам-то что тут делаешь, а?- вскинулся шофер.- Секретарь! Ты такой же секретарь, как я балерина! Кого хочешь обмануть, а?
        - Не твое дело,- отрезал Олег Петрович,- но если будешь путаться у меня под ногами…
        - Что тогда? Я шофер, ясно тебе? Всего лишь долбаный шофер! Потому что ты, между прочим, меня выжил!
        - Никто тебя не выживал, ты сам виноват. О чем ты вообще тогда думал?
        - А, ну да, ну да, верно. Легко быть чистеньким, да, Олег? Только вот не всегда можно быть правильным и одновременно правым. Может, я был не прав, что убил эту сволочь. Но я знаю одно: я поступил совершенно правильно!
        - Толя!
        - Ты меня не переубедишь!

«Боже мой, какой ужас,- мелькнуло в голове у Иры.- Надо срочно предупредить Макса! Его шофер - убийца! А этот второй, который знает про шофера, наверное, его сообщник! Кошмар, просто кошмар, никому доверять нельзя…»
        Когда Ира вошла в столовую, Лиза сразу же обратила внимание, что у девушки встревоженный вид.
        - Вы нашли то, что искали?- на всякий случай спросила дочь писателя.
        - Да-да,- пробормотала Ира, ища глазами Макса,- все в порядке.
        Она подошла к нему, чтобы рассказать страшную правду о его шофере, но не успела, потому что всеобщим вниманием завладела Илона Альбертовна.
        Глава 6
        Тринадцать плюс один
        - Это просто чудовищно! Я не сяду за этот стол!
        - Илона Альбертовна!
        - Мама, в чем дело?
        Не отвечая, первая жена писателя трагическим взором окинула стол.
        - Одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Верно, я не ошиблась! Нас за столом тринадцать человек!
        Критик Подгорный сразу же оживился.
        - О! Мы попали в детективный роман! И сегодня вечером,- добавил он, задорно глядя на Викторию,- кто-нибудь из гостей обязательно умрет!
        - Было бы неплохо,- сквозь зубы бормотнул Кирилл.
        Филипп озадаченно потер пальцем бровь и принялся считать. Зная характер Илоны Альбертовны, он не исключал, что она может устроить скандал на пустом месте. Стало быть, Адрианов и дорогая теща - два. Он с Лизой - четыре. Макс и девица, которая со встревоженным видом вцепилась в его руку,- шесть. Чета Кавериных - восемь. Профессор Свечников - девять, секретарь, который только что вошел в комнату,- десять. Виктория Палей и ее спутник - двенадцать… а где же тринадцатый? Верно, критик.
        - Тринадцать,- зачем-то уныло подтвердил Филипп.
        - Вот видите!- вскинулась Илона Альбертовна.
        - Все это глупости,- вмешался ее бывший муж.- Но, чтобы Илона не беспокоилась…- Он немного подумал.- Мы можем пригласить еще кого-нибудь.
        - Наталью?- нерешительно спросила Лиза.- А кто будет подавать на стол?
        - Моего шофера,- вмешался Макс.
        Он так и не понял, зачем Ира с безумным видом замотала головой и еще крепче вцепилась в его руку. Его стали раздражать эти телячьи нежности, он высвободился с недовольной гримасой.
        - Его зовут Толя,- продолжал Макс,- он бывший научный сотрудник или что-то в этом роде. Короче, мешать нам не будет.
        - Научный сотрудник?- поднял брови профессор.- Занятные нынче пошли шоферы!
        - Интеллигенции всегда приходилось нелегко,- объявил Каверин и улыбнулся. Он принадлежал к людям, которых хлебом не корми, дай сказать какое-нибудь общее место. На всякий случай жизни у него про запас всегда имелись десятки прописных истин, которые в его устах почему-то начинали казаться редкостной чушью. Викторию, во всяком случае, они раздражали, но она не раз сталкивалась с тем, что окружающие из-за этих же избитых выражений считали Дмитрия Каверина необыкновенно умным человеком. Вот и сейчас Лиза посмотрела на Надиного мужа с явным уважением.
        - Все, приглашаем,- распорядился Адрианов.- Наталья! Нам нужен еще один стул для нового гостя. Заодно и позовите его сюда.
        И он галантно отодвинул стул, помогая усесться жене. Илона Альбертовна устроилась на сиденье, мучительно размышляя о том, как тяжело в наши непростые времена сидеть за одним столом с секретарем и шофером и до чего людей может довести тяга к демократии.
        - Я надеюсь, он не стащит сервиз,- на всякий случай сказала она.
        Лиза укоризненно поглядела на мать. Сервиз был из фарфора с глазурью, производства страны под названием ГДР, давно исчезнувшей с карты мира. Такие сервизы в советское время водились в любом мало-мальски приличном доме, и требовалась очень большая фантазия, чтобы представить себе, что кто-то пожелает стащить это.
        - Макс,- прошептала Ира, косясь на дверь, откуда с минуты на минуту должен был появиться убийца Толик,- мне надо тебе кое-что сказать!
        - После, детка, после,- отмахнулся Макс.
        - Но Макс!
        Он повернулся к ней:
        - Ты что, мать твою, совсем вести себя не умеешь? Я же сказал тебе: после!
        Вот придурок, брезгливо подумал Кирилл, слышавший весь этот разговор. Мало того что связался с идиоткой, так еще и не умеет с ней обращаться. Он отвернулся, и взгляд его упал на унылое лицо Лизы, на ее длинный нос и сутулые плечи. Кирилл попытался представить себя на месте Фили, которому приходится видеть это каждый день, и он так расстроился, что у него чуть не пропал аппетит.
        - Кирилл,- шепнула Виктория.
        - Что?
        - У тебя на лице все написано. Не надо.
        Кирилл сделал большие глаза:
        - Что написано?
        И он сдавленно охнул, потому что его спутница (знаменитая писательница, если кто забыл) без всяких околичностей ущипнула его за бок.
        - Не надо так смотреть на Лизу. Она умная девушка и все понимает.
        - Какая она девушка, у нее двое детей,- сказал Кирилл-неисправимый, Кирилл-грубиян.
        - Ки-ри-илл!
        - Что - Кирилл? Давай вон у профессора спросим, можно ли оставаться девушкой с двумя детьми. Почему-то я уверен, он скажет, что нельзя.
        Виктория собиралась призвать своего спутника к порядку, но заметила, как Валентин Степанович, сидя во главе стола, осторожно массирует левую сторону груди. Она похолодела. «Неужели сердце?..»
        - Валентин Степанович!- тихо проговорила она, перегнувшись к нему через стол. Писатель поднял глаза.
        - Ничего, Виктория, не обращайте внимания… Стар я уже стал, сдаю.
        - Может быть, тебе таблетку?- спросил профессор.
        - Нет, не стоит.
        - И зачем вообще было все затевать…- негромко, однако же так, чтобы ее услышали все, проговорила Илона Альбертовна.
        Появился шофер Толя и уселся на свободное место напротив Кавериных. Наталья внесла последнее блюдо, окинула критическим оком стол - все ли на месте, не забыла ли чего-нибудь,- убедилась, что все в порядке, и исчезла.
        Поняв, что шофер сидит не рядом с ними, Ира немного успокоилась и стала вертеть головой, рассматривая комнату.
        - Какие картины странные,- сказала она Максу, показывая на стену, где висели несколько мрачноватых пейзажей с искаженными пропорциями.
        Макс посмотрел и нахмурился:
        - Это она рисовала.
        - Кто?
        - Евгения. Она же художницей была, ты что, забыла?
        - И часы стоят,- добавила Ира, глядя на старые часы, стоявшие на камине.
        Критик Подгорный, сидевший рядом, кашлянул. Он видел, что Макс вот-вот взорвется, но его это только забавляло.
        - Часы остановили специально, они показывают время смерти Евгении,- любезно сообщил он.- Вообще, кто-то мне говорил, что это была ее любимая комната в доме. Она любила сидеть у окна и рисовать.
        Ира совсем сникла. Она была не против того, чтобы хранить память об умерших, но останавливать часы - все-таки слишком. Ей чудилось в этом нечто нездоровое. В поисках поддержки она оглянулась на Кавериных, но те бодро накладывали салат на тарелки. Профессор Свечников разглядывал этикетку на одной из бутылок, старая дама с седыми кудрями о чем-то тихо беседовала с дочерью, секретарь словно растворился в воздухе и, хоть и находился среди гостей, абсолютно ничем не выдавал своего присутствия. Филипп явно скучал и поглядывал на часы, критик хмурился, а убийца-шофер, хоть и силился делать вид, что он тут просто так, то и дело поглядывал на присутствующих, которые, судя по всему, сильно его занимали. Ира заметила, что у шофера как-то подозрительно оттопыривается карман, и похолодела.
«Пистолет! Он носит с собой пистолет!» Она обернулась к Максу, чтобы предупредить его, но он встретил ее таким злым взглядом, что слова замерли у нее на губах.
        - Берите салат,- посоветовал ей Кирилл, который сидел слева от нее.- Иначе вам ничего не достанется.
        Но Ире кусок не лез в горло. Будто сквозь туман, она увидела, как старый писатель поднялся с места. Он обвел взглядом присутствующих и улыбнулся.
        - Прежде всего,- начал Адрианов,- я хотел бы поблагодарить вас всех за то, что вы приехали.
        - Ну что вы, не стоит, право же,- подала голос Надя.
        - Вы все мои друзья, вы все были друзьями Жени,- продолжал Валентин Степанович, и голос его дрогнул. Льющийся из хрустальной люстры электрический свет зажигал в бокалах золотые искры.- И вы все знаете, зачем мы тут собрались. Чтобы почтить память женщины, замечательной художницы, прекрасной жены…- Тут голос его дрогнул сильнее, и внезапно другим тоном Адрианов сказал: - Прости, Женя. Я никогда не умел говорить речи.
        Виктория почувствовала, как у нее по спине пробежали мурашки. У нее было хорошо натренированное воображение, и она легко могла представить себе, что таилось за этой оговоркой. Интересно, сколько раз, оставаясь наедине с собой, старый писатель говорил с умершей, звал ее по имени, плакал? У нее сжалось сердце.
        - Валентин,- капризно напомнила Илона Альбертовна,- тебе нельзя волноваться.
        - В самом деле,- поддержал ее профессор.
        - Папа, может, тебе лучше сесть?- жалобно спросила Лиза.
        Она думала: «Надо было отговорить его от этой безумной затеи. Но он во что бы то ни стало хотел собрать нас здесь… именно на старой даче, каравелле, как она ее называла… куда она зачем-то ехала в день, когда произошла катастрофа».
        - Нет, я постою,- ответил Валентин Степанович и ободряюще улыбнулся дочери.
        Он слегка коснулся рукой груди и, сделав паузу, продолжал:
        - Я бы хотел предложить тост за Евгению. Она навсегда останется такой, какой мы ее помним… в наших сердцах. Потому что, хотя ее больше нет с нами, пока мы ее помним… пока мы ее помним, значит, не все пропало. И в этот день…- Он махнул рукой, его губы дрожали.- Извините,- совсем тихо закончил он.
        Виктория поняла, что он находится на пределе, и поспешила на помощь.
        - За Евгению,- сказала она, поднимаясь с места. За ней следом поднялся Кирилл, потом Макс, потом Каверины, потом остальные. Молча выпили вино, дрожавшее в бокалах, и так же молча сели обратно за стол.
        Опустившись на сиденье, Виктория бросила взгляд на стоявшие часы. «Видит ли она? Знает ли она, там, где она сейчас, что ее не забыли, что… или это все наши иллюзии, как и бесконечные истории о призраках, о возвращениях, о верности живых тем, кто давно ушел и никогда не сможет все это оценить…»
        - Интересно, няня уже уложила детей спать?- вполголоса спросила Лиза у мужа.- Какая-то она бестолковая, по-моему.
        - Рано еще,- ответил Филипп.- А про няню ты зря. Хорошая девушка.
        - Я ей потом позвоню,- решила Лиза.
        Поскорее бы этот вечер закончился, мелькнуло у нее в голове. Они узнают условия завещания отца и разъедутся. Вообще, по правде говоря, можно было бы отлично устроить вечер памяти в Москве, а не тащить всех в эту глушь, откуда до МКАД не меньше часа. Да еще пробки, скверные дороги, гололед, метель, которая никак не хочет стихать…
        - Интересно, этот салат с чем?- задумчиво спросил критик, глядя на наполовину опустошенное блюдо, судя по всему, пользовавшееся популярностью у гостей.
        - С ядом,- тут же подоспел добряк Кирилл.
        - Полно вам, Кирилл,- укоризненно проговорила Надя.- Он с кальмарами.
        - Ядовитыми,- предостерег бизнесмен.- Вы что, забыли, что один из нас должен умереть?
        - Тьфу на вас,- возмутился Дмитрий Каверин.- Никто не умрет, нас за столом четырнадцать.
        - Это будет прорыв в детективном жанре,- хмыкнул критик, накладывая себе большую тарелку ядовитых кальмаров.- Кстати, Вика, если бы ты писала о нас свой очередной дефективчик, кого бы ты убила первым?
        - Она пишет детективы, а не дефективы,- угрожающе напомнил Кирилл и сжал вилку, как кинжал.
        - В любом случае к литературе сей жанр не имеет ни малейшего отношения.- Критик Подгорный сел на своего любимого конька и, судя по всему, вовсе не собирался с него слезать.
        - Докажи,- отрезала Виктория.- А я тебе в ответ докажу, что «Гамлет» - вполне себе детектив, причем мистический. И что истории с убийствами и расследованиями этих убийств сочиняли задолго до Эдгара Аллана По, который считается основоположником жанра. Кстати, про него ты тоже скажешь, что это не литература?
        - По много чего писал,- вывернулся Подгорный.- Не только детективы.
        - И Конан Дойль много чего писал,- кивнула Виктория.- И Честертон, и незабвенная миссис Кристи. Но лучшие их произведения созданы именно в жанре детектива. Хотя сам Конан Дойль считал, что лучшая его книга - роман «Белый отряд». Ну и кто его помнит?
        - Дорогуша,- сладким голосом произнес критик (он отлично помнил, что Виктория терпеть не могла, когда к ней так обращались).- Дорогуша, я говорю не о Конан Дойле и не о миссис Кристи, и даже не об авторе «Гамлета». Современная российская литература - вот что меня волнует. А ее уровень благодаря таким авторам, как ты и тысячи других болванов, которые клепают посредственные романчики, удручающе низок. Вот пепел Клааса, который стучит в мое сердце.- Он мило улыбнулся Ире, которая слушала его, широко распахнув глаза, и, судя по всему, не понимала ни слова из того, что он говорил.- Черт возьми, я могу гордиться, что в XIX веке в моей стране были Лев Толстой и Чехов, что в следующем веке, несмотря на все исторические изломы, мать их за ноги, Булгаков и Алексей Толстой, который таки крупный писатель, что бы о нем ни говорили. А сейчас - кем ты прикажешь гордиться сейчас? У нас тысячи, десятки тысяч графоманов, считающих себя писателями, хотя многие из них, замечу в скобках, попросту безграмотны. И эти бездари - давайте уж называть вещи своими именами,- эти симулякры, суррогаты, квазиписатели заполонили
все прилавки, их читают, а нормальные авторы никуда не могут пробиться.
        Услышав диковинное слово «симулякр», звучавшее как ругательство, Кирилл вытаращил глаза и поперхнулся. Виктория легонько постучала его по спине.
        - Наверное, это заговор?- предположил рыжий Дмитрий, насмешливо блестя глазами.
        - О да,- поддержала его Виктория.- И самая популярная авторша страны Жозефина Покрышкина стоит с базукой у входа в каждый книжный и силой заставляет несчастных читателей покупать ее книги.
        - Когда ничего, кроме нее, не печатают…- вновь начал Подгорный.
        - А я тебе говорю,- оборвала его Виктория,- что в любом мало-мальски приличном книжном книги на все вкусы. И детективы, и сочинения о ловле бабочек, и реалистический роман - не люблю я слово «мейнстрим», оно дурацкое. Современные писатели не настолько глупы, чтобы писать в стол, тратя колоссальный труд на тексты, которые никто не увидит… они ищут и находят небольшие издательства, готовые рисковать, и издаются, и получают премии, между прочим. Что касается детектива, фантастики, любовного романа, которые так тебе не нравятся,- когда вы наконец поймете, что нельзя охаивать весь жанр целиком, что нет ни хороших, ни плохих жанров, есть только книги, зачастую совершенно разные, и авторы, тоже разные. А тебе хочется, чтобы все покупали только книги о ловле бабочек, но этого не будет, не будет никогда!
        - О господи,- простонала Лиза.- Вы что, опять ссоритесь?
        - Это вечный спор интеллигентов между собою,- с широкой улыбкой пояснил Макс, который слышал всю перепалку.- Ведется он таким образом: «Дурак!» - «Сам дурак!»
        - Виктория пытается заставить меня уважать современную российскую литературу,- хмыкнул Подгорный.- Поскольку она лицо, так сказать, кровно в этом заинтересованное.- Он холодно улыбнулся.- Не обижайся, дорогуша, но моя миссия как критика - не дать восторжествовать таким, как ты. Кто-то должен сказать вам в лицо, что вы бездари и что ваши так называемые книги не стоят и ломаного гроша. И ваша болезненная реакция на мои статьи, между прочим, доказывает, что я прав. И вы знаете в глубине души, что я прав, но ничего не можете с этим поделать.
        - Сейчас они снова подерутся,- шепнул Филипп жене, косясь на побагровевшего Кирилла.
        - Я прошу вас!- сердито сказала Лиза.- Прекратите! Хотя бы в память о Евгении!
        - Да, в самом деле, а то как-то нехорошо,- пробормотала Надя.
        - Вот именно,- поддержал ее муж и налил себе еще вина.
        Однако Лев Подгорный не из тех людей, которые не постараются оставить последнее слово за собой.
        - Я так думаю, в очередном романе ты опишешь меня в виде какого-нибудь расчлененного трупа,- бросил он Виктории.- Или выведешь в образе маньяка-садиста, к примеру. Или…
        Он не успел закончить фразу. От конца стола, за которым сидел хозяин дома, донесся сдавленный хрип и через мгновение - стук опрокинутого стула и упавшего на пол тела.
        Лиза вскрикнула, Надя дернула рукой и опрокинула на скатерть бокал с вином. У Виктории потемнело в глазах. «Неужели…»
        - Антон!- пронзительно закричала Илона Альбертовна, приподнявшись на месте.- Скорее! Валентину дурно!
        Профессор Свечников склонился над писателем, распростертым на ковре, пощупал пульс. Вокруг столпились вскочившие со своих мест гости, и лица у всех были бледные и настороженные.
        - Ему нужен воздух,- объявил Свечников.- Возможно, это просто обморок… Так или иначе, лучше перенести его в спальню. Олег Петрович! Филипп! Помогите мне, пожалуйста…
        Лиза заплакала. Секретарь взглядом отыскал шофера Доронина и едва заметно кивнул ему на дверь. И частный сыщик Толя Владимиров подошел к двери и придерживал ее, пока мужчины выносили писателя. За ними, тяжело шаркая ногами, шагал профессор Свечников.
        Глава 7
        Минус один
        - Я уверена, с ним будет все хорошо,- в который раз повторила Илона Альбертовна.
        Секретарь и зять писателя вернулись через минуту, но профессор по-прежнему находился наверху, в спальне Адрианова. Гости беспомощно переглядывались, ожидание действовало всем на нервы.
        - Я пойду туда,- наконец сказала Виктория.
        - Я с тобой,- сразу же откликнулся Кирилл.
        Однако они не успели даже выйти из столовой, потому что вернулся профессор. Вид у него был на редкость мрачный.
        - Ну, как он?- нетерпеливо закричала Илона Альбертовна.- Антон! Он пришел в себя?
        Свечников немного помедлил.
        - Мне очень жаль,- пробормотал он наконец, пряча глаза.- Илона Альбертовна… Лиза… Валентин Степанович умер.
        Надя Каверина тихо ахнула и опустилась на ближайший стул. В глазах у нее стоял ужас. Даже плейбой Макс, казалось, находился в затруднении. Подумать только: пять минут назад сидел человек с ними за столом, и теперь он мертв…
        - Антон Савельевич,- серьезно спросил Филипп,- что случилось?
        - Сердце, по-видимому,- лаконично ответил профессор. Услышав его ответ, Лиза бурно зарыдала.
        - Я так и знала… так и знала…- бессвязно повторяла Илона Альбертовна, разжимая и сжимая руки и шелестя бусами.- Этот вечер… ох, этот вечер! Не стоило его устраивать!
        И тут, ко всеобщему изумлению, тихая, скромная, незаметная Лиза набросилась на критика.
        - Это вы!- крикнула она ему в лицо.- Это из-за вас он умер!
        - Дорогая,- пробормотал Подгорный,- вы в своем уме? Я-то тут при чем?
        - При том!- злым, звенящим от ненависти голосом крикнула Лиза.- Он написал роман… о себе и Евгении… о ее гибели… где описана вся их ситуация…- Она обернулась к Виктории.- Вы должны понимать, вы ведь тоже писатель! Он не мог носить в себе эту муку, он сошел бы с ума… И он написал книгу! А вы написали на нее свой мерзкий отзыв! Высмеяли его, его страдания… вот типа старик, который убивается по молодой… сырая, слабая книга… это за все то, что он для вас сделал! Я помню, когда он читал вашу статью, какое у него было лицо… как тогда, перед инфарктом… Ненавижу вас!- крикнула Лиза, топая ногой.- Чтоб вы сдохли вместе с вашей критикой!
        - Лиза, Лиза,- предостерегающе сказал Филипп.- Не надо, Лиза, не стоит. Твоего папу это все равно не вернет.
        - А если это и было тем, что его добило?- крикнула его жена.- Ты что, не понимаешь, в самом деле? Разве ему много было нужно?
        - Лиза права,- вмешалась Илона Альбертовна.- Но теперь мы не вправе об этом судить. Наверное, ему лучше там, где он сейчас. В конце концов, там он увидится с Евгенией…
        И после этой фразы в комнате установилась полная, абсолютная, ошеломляющая тишина.
        - Дама, простите, вы соображаете, что вы вообще плетете?- не выдержал Кирилл. Илона Альбертовна, с опозданием сообразив, что на этот раз перегнула палку, невинно захлопала накладными ресницами.
        - А что я такого сказала? Молодой человек! Я бы попросила вас…
        - Илона!- тихо, но очень выразительно проговорил профессор. С большим неудовольствием вдова Адрианова умолкла.
        Виктория, кусая губы, смотрела перед собой. Она вспоминала…
        Университет, аудитория, день, Адрианов с портфелем… И она.
        - Я хочу стать писателем,- повторила Виктория, волнуясь.
        - И вы спрашиваете у меня разрешения?- удивленно протянул Валентин Степанович.- Деточка! Так дело не пойдет. Или это сидит в вас, понимаете, как заноза, и вы будете сочинять, несмотря ни на что… никого не спрашивая, не думая ни о чьем мнении… или, извините старика, это блажь, которая скоро пройдет. Мода, не знаю что…- Он вздохнул.- Много вы уже насочиняли?
        - Да, но… все не то.
        Адрианов смерил ее ласковым, но немного насмешливым взглядом.
        - И, конечно, принесли мне рукопись, чтобы я вас разуверил,- хмыкнул он.- Длинную, длинную рукопись… страниц триста, шариковой ручкой. Так?
        - Нет. Просто… просто я не знаю, с чего мне начать.
        Она всхлипнула и опустилась на скамью.
        - Ну, это уже ни на что не похоже,- вздохнул Валентин Степанович, сильно смутившись.- Слезы… что ж это такое!- Он немного подумал.- Знаете что, выберите-ка из того, что вы насочиняли, рассказ, да приходите ко мне. Обсудим, поговорим и посмотрим, что да как. Только рассказ берите не очень длинный, а то разбирать его будет тяжеловато,- на всякий случай добавил он.
        - Хорошо,- сказала Виктория, поднимаясь с места.- Я приду.

…А теперь все кончено. И Валентин Степанович, которого она знала и которому, если называть вещи своими именами, стольким обязана, теперь только воспоминание и остывающее тело в комнате там, наверху. Виктория поймала сочувствующий взгляд Кирилла и отвернулась. По натуре она принадлежала к людям, которые, если им плохо, предпочитают оставаться одни.
        И в это мгновение всех удивила девушка Макса.
        - А я вот что подумала… Валентин Степанович… он умер сам или ему помогли?
        От неожиданности шофер, то есть Толя Владимиров, дернул локтем и опрокинул какую-то вазу, которая с грохотом повалилась на пол.
        - Извините,- пробормотал он, покраснев. Но никто даже не обратил на него внимания.
        - Так,- уронил Подгорный в пространство.- Еще одна поклонница убогих дефективчиков!
        - Вы что имеете в виду, простите?- побагровел Филипп.- Что моего тестя кто-то убил? Что за чушь!
        - Вот-вот,- кивнул критик.- Вот как раз после этой фразы в романе обычно и выясняется, что кто-то кого-то таки прихлопнул.
        Зять Адрианова хотел что-то сказать, но его опередил Кирилл. Судя по всему, спутник Виктории считал, что его разборки с критиком вовсе не закончены.
        - Не обижайтесь,- бросил он Подгорному,- но, по-моему, вы идиот.
        - А я и не обижаюсь,- парировал критик.- От идиота слышу!
        И он с удовольствием налил себе большой бокал вина, не обращая больше на Кирилла никакого внимания.
        - Вы можете смеяться надо мной сколько угодно,- храбро заявила Ира,- но я точно знаю: среди нас находится убийца. И кое-кто об этом знает!
        Она многозначительно поглядела на симпатичного секретаря Олега Петровича, который играл в какую-то особую, одному ему понятную игру.
        - Так,- вмешалась Надя Каверина.- Девушка, объяснитесь, пожалуйста.
        - А тут нечего объяснять.- Ира повернулась к своему спутнику.- Макс, я хотела тебя предупредить… насчет твоего шофера… Я слышала, как вон тот, который выдает себя за секретаря, назвал его убийцей. А он даже не отрицал. И вообще…
        Вообще плейбой Макс всех сильно удивил, разразившись потоком энергичной брани в адрес своей девушки. «Безмозглая тупица» было среди всего, что он сказал, самым нежным и ласковым выражением.
        - Кретинка! Что ты наделала!
        - А что я наделала?- пролепетала Ира, совершенно растерявшись. Она не понимала, почему Макс кричал на нее, когда она хотела только сделать как лучше.
        Шофер-убийца тихо, но выразительно матюгнулся и засунул руки в карманы. Сообщник убийцы, он же секретарь со шрамом, стоял и безмятежно улыбался. Филипп поглядел на него и нахмурился.
        - Вы не хотите ничего нам объяснить?- очень вежливо спросил Дмитрий Каверин.
        - Все это как-то странно!- поддержала его Илона Альбертовна.- Я могу допустить, что девушка нафантазировала, но… Вы же все-таки секретарь?- с надеждой спросила она.
        Олег Петрович вздохнул.
        - Нет,- сказал он скучающе,- я не секретарь. Я капитан Олег Петрович Кошкин из милиции и нахожусь в доме по соглашению с вашим покойным супругом. Он решил, что так будет лучше для дела.
        - Дела?- пролепетала Лиза.- Какого еще дела?
        - Речь идет о расследовании убийства его жены,- пояснил капитан Кошкин и поглядел на присутствующих спокойными светлыми глазами.
        Очень проницательными глазами, по правде говоря.
        - То есть мачеху моей жены убил его шофер?- спросил Филипп, глядя на капитана во все глаза.- Поэтому вы назвали его убийцей?
        - Нет,- ответил Олег Петрович,- это наш бывший сотрудник, который вынужден был уйти из милиции. Неудачное стечение обстоятельств, так сказать. К делу не относится.
        - Что, пристрелил подозреваемого?- задорно осведомился критик.
        - Не пристрелил,- признался Толя.- Просто подозреваемый… ну… переволновался и помер у меня на допросе. Бывает, знаете ли, но некоторые решили, что я виноват. Типа превысил полномочия, все дела.- Он покосился на Олега Кошкина и закончил: - Из милиции я ушел, ну и того… Нанялся в шоферы.
        Что ж, подумала Виктория, похоже на правду. Очень даже похоже. Только вот почему она ни капли не верит в то, что бывший сотрудник милиции случайно оказался в этом доме тогда же, когда там объявился и сотрудник настоящий?
        Филипп подошел к столу и налил себе бокал белого вина.
        - Извините,- проговорил он,- у меня голова идет кругом.- Он залпом выпил бокал и улыбнулся.- Значит, вы не секретарь, а… ну да. Шофер Макса - ваш знакомый, тоже не совсем шофер. Теперь что касается…
        - Прошу прощения,- вмешался профессор Свечников,- но я как-то не очень расположен верить словам людей, которые лично мне не известны.- Он обернулся к Кошкину.- Если вы работник милиции, у вас должно быть удостоверение. Будьте добры, покажите его нам. А то мало ли что вы с вашим другом могли нафантазировать, в самом деле…
        Глядя ему прямо в глаза, Кошкин достал книжечку и протянул профессору. Свечников внимательно изучил документ, хмурясь. На его переносице залегли глубокие складки.
        - Все в порядке, Антон?- шепотом спросила Илона Альбертовна.
        - Да,- ответил профессор, возвращая документ Кошкину.- Он настоящий сыщик.
        - Жаль,- скучающе протянул Подгорный.- Если бы мы были в каком-нибудь классическом английском детективе, сыщик наверняка оказался бы убийцей. Затасканный сюжетный ход, но зато весьма эффектный.
        Надя задумчиво кивнула.
        - Мне очень нравится «Мышеловка»,- сообщила она.
        - А мне всегда было жаль, что мисс Марпл никого не убила,- неожиданно подал голос Макс.- Такая противная старуха наверняка должна была кого-нибудь прикончить.
        - Почему это противная?- удивился Филипп.
        - Не знаю, мне она никогда не нравилась. В отличие от Пуаро, к примеру.
        - Чрезвычайно ходульный образ,- зевнул Подгорный.- Глупее только Шерлок Холмс. Ни семьи, ни родных, ни сколько-нибудь внятных связей, только набор дурацких привычек, переходящий из книги в книгу. Манекены, одним словом.
        - Я бы хотел,- вмешался Филипп,- все-таки получить кое-какие объяснения. Уверен, что этого желаю не я один.- Он повернулся к Кошкину.- Прежде всего, о каком убийстве вообще может идти речь? Насколько я помню, Лизина мачеха погибла в автокатастрофе.
        - И, между прочим, дело было закрыто,- подал голос профессор.
        - Оно открыто вновь,- спокойно ответил Олег Петрович и улыбнулся.
        - Почему?- встревожилась Илона Альбертовна.
        - На этом настоял муж покойной, Валентин Степанович. У него были некоторые, скажем так, основания думать, что его жена убита.
        - Покойный муж покойной,- буркнул Дмитрий себе под нос. Жена укоризненно поглядела на него.
        - Что за основания?- спросил Макс.
        - Он тебе не скажет,- отозвался критик, с аппетитом поедая апельсин.- Сошлется на то, что обязан хранить тайну следствия.
        - Послушайте,- вмешался профессор,- я не знаю, какие основания могли быть у Валентина, но… Все это как-то странно! Он кого-то подозревал? Считал, что к ее смерти мог приложить руку кто-то из домашних?
        - Это ваши догадки, профессор,- мягко заметил Олег Кошкин.- Лично я не говорил ничего подобного.
        - Иначе папа просто не стал бы держать это в таком секрете,- подавленно проговорила Лиза.- Ведь мы ничего не знали о новом расследовании. Скажите, он подозревал кого-то из нас? Да?
        - Чушь, чушь, чушь!- сердито воскликнул Свечников.- Валентин был немолодой человек, мало ли что ему могло показаться! Конечно, не все присутствующие ладили с Евгенией, но чтобы убить ее - это, простите, не лезет ни в какие рамки!
        - Это все слова,- отозвался Кошкин.- У вас есть доказательства?
        - Между прочим,- сердито пропыхтел Свечников,- коли уж речь зашла о доказательствах, то я осматривал ее тело! Потому что Валентин попросил меня об этом! И я ручаюсь, понимаете, своей репутацией ручаюсь, что Евгения Адрианова погибла в автокатастрофе, да, именно в автокатастрофе!
        По тому, как сверкнули глаза Олега Кошкина, Виктория поняла, что у капитана имеется наготове козырной туз, и этим тузом он сейчас профессора прихлопнет.
        А может быть, и не только профессора, да-с.
        - Значит, ручаетесь, да?- очень мягко промолвил Кошкин.- А вот результаты эксгумации говорят совсем о другом.
        Ира тихо ойкнула и поднесла ладонь ко рту.
        - Эксгум…- подавленно прошептала Лиза.
        - Да, Валентин Степанович дал разрешение поднять ее тело.
        - Это бесчеловечно!- вскинулась Илона Альбертовна.
        - Не тогда, когда речь идет об убийстве,- отрезал Олег Кошкин.
        И тут все услышали нервный, высокий, захлебывающийся смех. Смеялся Филипп Ермолов.
        - Да, вот так тестюшка,- проговорил он, отсмеявшись.- Привел в дом секретаря, который никакой не секретарь, тайком учредил новое следствие, а мы-то ни о чем и не подозревали. То-то я думал, что это он последнее время стал такой спокойный, почти не вспоминал о Евгении…
        Профессор, кусая губы, хмуро размышлял о чем-то.
        - Я допускаю, что мог что-то пропустить. Но убийство…- Он беспомощно пожал плечами.- Впрочем, мне и в голову не могло прийти.
        - Об этом мы с вами еще поговорим,- ответил Кошкин.- Потом.
        - Нет, мы хотим знать сейчас!- вмешалась Лиза.- Вы считаете, что Евгению убили? Почему? Как? Что именно вы нашли на ее теле?
        - У меня нет под рукой заключения наших экспертов, уж извините,- усмехнулся Кошкин.- Там девять страниц одних анализов и рассуждений. Коротко говоря, Евгении Адриановой проломили голову тяжелым предметом. Примерную форму этого предмета наши эксперты установили по следам, которые он оставил на костях черепа. При аварии такую травму Евгения Адрианова никак получить не могла, так что напрашивается вывод, что ее убили.
        - Я хотел бы знать фамилии ваших экспертов,- сердито проговорил профессор.- Их звания, заслуги и прочее. Потому что мало ли что они могли напридумывать в угоду Валентину!
        - Спокойно, профессор,- осадил его Филипп.- Ну ошиблись вы в своем заключении, мало ли, с кем не бывает.- Он обратился к Кошкину: - Я хотел бы уточнить один момент. Существует ли вероятность, что ваши эксперты ошиблись? Ну, допустим, был в машине некий предмет, который мог нанести Евгении травму, а получился эффект, как от убийства?
        - Я понимаю, о чем вы,- кивнул Олег Кошкин.- Фокус в том, что такого предмета в машине не было. Это совершенно точно.
        - Какой кошмар,- прошептала Илона Альбертовна.
        Дверь приотворилась, и в комнату заглянула домработница.
        - Валентин Степанович, вы закончили, можно убирать? А где Валентин Степанович?
        - Ха, а про вас-то мы совсем забыли,- заметил критик.- Непорядок! Кстати, обратите внимание на домработницу, Олег Петрович. Преданная всезнающая прислуга - непременная часть любого приличного детектива, а Наталья служит у Адрианова уже лет пятнадцать.
        Пока Олег Петрович объяснял, что случилось, пока домработница охала, ахала и уверяла всех, что у ее хозяина было богатырское здоровье, Кирилл подошел к Виктории.
        - Может, свинтим отсюда?- без дальнейших околичностей предложил он.
        - Нет,- коротко ответила Виктория, и по ее взгляду он понял, что настаивать бесполезно.- Мне надо поговорить с этим капитаном.
        - Зачем?
        - Если кто-то убил Женю, я должна знать, кто это сделал.
        Кирилл возвел глаза к потолку, хотел сказать что-то резкое, но передумал и только тяжко вздохнул.
        - Послушай, это ведь так просто не делается. Если капитан сидит здесь в засаде, это значит, помимо всего прочего, что на данный момент у них ничего нет. Они знают только, что кто-то проломил ей голову, но кто - не знают. Если бы у них было что-то большее, чем просто подозрения, они бы уже кого-нибудь арестовали. И вообще,- он доверительно наклонился к своей спутнице,- подумай сама. Теперь, когда Валентин Степанович умер, дело наверняка постараются прикрыть, и на этот раз - навсегда. Потому что старушка Илона не из тех людей, которые потерпят, чтобы ей задавали разные вопросы. Ну, сама понимаешь, насчет ее отношения ко второй жене и прочее. Да и остальные члены семьи тоже не лыком шиты. Автокатастрофа их вполне устраивала, и они сделают все, чтобы эта версия не изменилась.
        Виктория слушала и понимала, что Кирилл, который как всегда смотрел в корень дела, совершенно прав. Каким бы проницательным и цепким ни был капитан со шрамом, без поддержки Адрианова ему ничего не добиться. В конце концов, любое экспертное заключение можно объявить недействительным, вновь возбужденное дело закрыть, а все доказательства предать забвению. И тогда ни она, ни Кирилл, ни другие, кому небезразлична судьба Евгении Адриановой, уже ничего не смогут поделать.
        Но, как оказалось, она недооценила одного человека. Этим человеком был капитан Олег Кошкин.
        Глава 8
        Завещание, которого не было
        - Все это так неожиданно,- беспомощно проговорила Лиза.
        - Совершенно не вовремя,- поддержал ее муж.
        - И, между прочим, мы собрались здесь совсем для другого,- напомнила Илона Альбертовна.
        - Для чего же?- холодно спросил Макс.
        - Завещание,- напомнила неугомонная старушка.- Валентин обещал зачитать новое завещание!
        - Никакого завещания нет,- ответил Олег Кошкин.
        - Простите?
        - Ему нужен был предлог, чтобы собрать вас вместе,- пояснил капитан.- Он знал, что друзья Евгении приедут, чтобы почтить ее память, но в домашних он был вовсе не уверен. Поэтому сказал им, что заодно прочитает новое завещание… чтобы они не вздумали заболеть или отговориться неотложными делами.
        В столовой поднялся протестующий гул голосов.
        - Знаете, это просто смешно!- возмутился профессор.- Кем он себя воображал?
        - Постойте, постойте,- вмешался Дмитрий.- Я что-то не понимаю. Ну, собрал он нас, и что дальше?
        - А дальше,- подал голос критик,- товарищ капитан встал бы с места, представился бы честь по чести и предложил откровенно признаться, кто из присутствующих ухлопал гражданку Адрианову.
        - Ах, так мы еще и подозреваемые!- вскричала Лиза. Ее щеки пылали.- Прелестно, просто прелестно!
        - Вообще-то, план был несколько другой,- заметил Кошкин.- Валентин Степанович хотел сообщить вам о том, что дело вновь открыто, и поглядеть на вашу реакцию.
        - И по реакции выяснилось бы, что Евгению убили все присутствующие,- хмыкнул критик.- Каждый приложил свою руку к этому эпическому злодеянию.
        - Лев, прекрати,- попросила Виктория. Ее уже начали утомлять экскурсы в историю детектива.
        - А что?- Подгорный сделал большие глаза.- Что, разве не у каждого из присутствующих был мотив ее пристукнуть, а?
        - По-моему,- сухо сказал Филипп,- вы перегибаете палку.
        - А вот этого не надо, не надо,- вкрадчиво попросил критик. Он вышел на середину столовой и насмешливо оглядел притихших гостей.- Дамы и господа! Объявляется убийственный забег! Только раз, только в этом году! Номер первый - Илона Альбертовна! Семьдесят лет, прекрасная сохранность, такая доброта, что даже тараканы дохнут в радиусе десяти километров!
        - Хам!- взвизгнула старушка.- Антон, скажи ему!
        Профессор сделал угрожающее движение к критику, но Толя Владимиров аккуратно придержал Свечникова за рукав. Эскулап дернулся, сверкнул глазами, но Толя держал его крепко.
        - Делайте ваши ставки!- надрывался Подгорный.- Мотив убийства прозрачен, как африканский алмаз: деньги, первое завещание, квартирка в Москве, которую никому неохота отдавать! Теперь номер второй: Антон Савельевич Свечников! Лучший друг Илоны Альбертовны, делал вскрытие тела погибшей, только отчего-то не распознал, что под аварию было замаскировано убийство. Мотив? Сам же ее и прихлопнул, из-за неразделенной любви! Или чтобы помочь лучшей подруге завладеть московской квартиркой.
        - Вы соображаете, что мелете?- взорвался профессор.- Вы смеете обвинять - меня? Меня?
        - Номер третий!- не обращая на него внимания, кричал Подгорный.- Елизавета Валентиновна, падчерица убитой! Ну, тут все просто: деньги. Хотя как знать: может, и ревность тоже имела место, а?- И он многозначительно поглядел на Филиппа, который сразу же перестал улыбаться.
        - Знаете,- холодно сказал он,- вы сегодня уже схлопотали по физиономии, но я вижу, что мало!
        - Плавно переходим к номеру четвертому!- объявил критик.- Филипп Ермолов. Мальчик из провинции, сильно себе на уме, женился на - скажем так, далеко не красавице, но зато с влиятельным папой.- Лиза застыла на месте и побелела, как полотно.- А ведь с мачехой они были одного возраста, и мачеха, замечу в скобках, была куда привлекательнее дорогой супруги. Вы улавливаете, к чему я клоню, дамы и господа? Драма! Евгения грозит разоблачением их связи, Филипп делает в уме несложные подсчеты. Паника! Впереди развод, изгнание из московских пенатов и возращение в родимый Мухосранск с перспективой сдохнуть там и быть похороненным на местном болоте, отданном под кладбище. Нет уж, думает Филипп, ни за что! Как он решил эту проблему, вы уже знаете.
        Он ловко отскочил в сторону, когда разъяренный Ермолов сделал попытку врезать ему в челюсть. Олег Кошкин оттащил Филиппа, который яростно сопротивлялся.
        - И вы все это слушаете?- закричал зять Адрианова, брызгая слюной.- Провокаторы! Черт бы вас всех побрал!
        - Спокойно, Филя, спокойно!- продолжал куражиться Подгорный.- Всем отлично известно, какой ты подкаблучник и как боишься потерять расположение дорогой половины. Думаю, ты убил бы, если б женушка дала тебе такое указание. А она могла это сделать, как мы знаем, потому что у нее был мотив!- Лев задорно прищурился.- Интересно, почему при этих словах она так переменилась в лице? Неужели я попал в точку?
        - Какой вы странный…- пролепетала Ира.- Вы это что, всерьез?
        - Молчать, Белоснежка! Сейчас все сестры получат по серьгам. Итак, номер пятый - я сам! А за что, спросите вы? Да мало ли за что! Допустим, Евгения знала великую тайну, что за меня все статьи пишут негры, а сам я не то что писать, но и читать не умею.
        - Очень похоже на правду,- буркнул Кирилл себе под нос.
        - Делайте ставки, делайте ставки! Номер шестой - Макс Доронин. Ну, тут все просто: в юности был у них с Женькой романчик, но наш Макс - тот еще перец. Поматросил и бросил, и не ее одну. Ну а потом они снова встретились, и Максик, должно быть, стал страшно переживать. Как же так - Женька без него не утопилась и не пошла в монастырь, а вышла замуж за деньги, по понятиям нашего века - более чем удачно. Ревность, дамы и господа, и сподвигла его на это чудовищное преступление!
        - Трепло,- бросил Макс и отошел к окну, скрестив руки на груди.
        - Номер седьмой - безмозглое существо, чье имя я забыл. То ли Оля, то ли Юля, то ли Вера, то ли Ира. Существо отиралось возле Макса еще год назад, но он не слишком обращал на него внимание. Короче, вот вам мотив: существо пристукнуло Женьку, чтобы заполучить Макса.
        - Это он о ком?- с недоумением спросила Ира.
        - О вас, о ком же еще,- ехидно отозвался Дмитрий Каверин.
        - Но я…- пролепетала Ира и замерла с открытым ртом.
        - Номер восьмой: наша именитая детективщица Виктория Палей!- Подгорный закатил глаза.- О, тут все сложно, дамы и господа! Могу предположить, что Вика могла прихлопнуть лучшую подругу исключительно вдохновения ради. К примеру, дабы накатать очередной роман!
        - А что, любопытная версия,- оживилась Илона Альбертовна.
        - Ну да,- поддержала ее Надя.- А то все деньги да личные мотивы. Скучно, все это уже было миллионы раз.
        - Номер девятый - Кирилл.- Подгорный скривился и осторожно потрогал до сих пор ноющую скулу.- Какой мотив мог иметь он? Ну, скажем, ухаживал за Женькой, а она ему отказала. Или узнала его тайну - под прикрытием торговли китайскими трусами он на самом деле торгует стингерами. Бизнесмены, они же такие непредсказуемые!
        Кириллу очень хотелось врезать Подгорному еще разочек, так, чтобы тот замолчал, и желательно на достаточно долгий срок. Но поблизости была Виктория, а Кирилл не желал уронить себя в ее глазах.
        - Меня разоблачили,- объявил он, выдавив из себя подобие смеха.- Берегись, парень: теперь мне придется тебя прикончить.
        - Я и не сомневался в вашей доброте,- глумливо отозвался критик.- Так, кого еще мы не охватили? Надя Каверина, номер десятый! Она и Виктория были лучшими подругами покойной. Какой мотив может быть у лучшей подруги? Ясное дело, мужчина! Допустим, Женя приставала к Диме, перепутав его в потемках с Брэдом Питтом. Душа Нади этого не вынесла. Месть, и только месть!
        - Меня не забудьте,- подсказал Дмитрий, посмеиваясь.- Интересно, какая у меня причина была бы убить Евгению, а?
        - Ну, может, вы тоже торговали китайскими трусами,- пожал плечами критик.
        - Нет,- покачал головой Каверин.- Я сейчас работаю в строительной компании.
        - А, тогда все в порядке,- успокоился Подгорный.- Значит, э, в молодости вы по глупости женились, потом разошлись, потом встретили Надю и женились на ней. Первая жена стала вас шантажировать, и вы закатали ее в бочку с цементом.
        - Фу!- с отвращением сказала Надя.- Как такое могло прийти тебе в голову!
        - Ну должен же я выдумать хоть какой-нибудь мотив,- отозвался критик.- Короче, Женька узнала о судьбе жены номер один, потому вы убили и ее. Так… кто еще? А, ну да, Наталья. Номер двенадцатый. Ну, тут все просто: домработница всегда найдет, за что прикончить хозяйку. Особенно такую, которая не отличается особой аккуратностью и везде разбрасывает свои вещи.
        - Если бы только вещи!- обиженно сказала Наталья.- То краску акварельную прольет на почти новый ковер, то еще что…
        И она надулась, когда гости дружно рассмеялись. Смех был неискренний, вымученный, режущий слух, но он позволил создать хотя бы видимость милой шутки, в которой они только что участвовали. Что это вы, в самом деле, удумали, дражайший Олег Петрович? Разве вы не видите, что все присутствующие - милейшие, в сущности, люди, которые и мухи не обидят? Ну-ка, быстренько скажите вашим супер-пупер-экспертам, чтобы они пересмотрели результаты эксгумации, заройте Евгению обратно и отправляйтесь к себе на Петровку или еще куда ловить воришек и прочую шантрапу. И нечего подозревать уважаемых, честных, приличных людей в том, что они могли кого-то там убить. Да!
        Закончив перечислять подозреваемых, Лев Подгорный подошел к Виктории и смело встретил взгляд Кирилла.
        - В сущности, Виктория, я сделал твою работу,- негромко проговорил критик.- Это ведь твое дело - придумать мотивы и подать их товарищу сыщику на блюдечке. По крайней мере, в детективных романах все обстоит именно так.
        - Это должно быть смешно, да?- проворчал Кирилл.
        - На всякий случай напоминаю тебе,- продолжал Подгорный, не обращая на него внимания, словно его тут и не было,- что по канонам тех же романов обставить настоящего сыщика - дело чести. От души надеюсь, что ты найдешь, кто убил Женьку. Хотя до сих пор ты почему-то не рвешься расследовать ее смерть, а тихо-мирно стоишь в сторонке. И я задаю себе вопрос: почему?- Он театрально закатил глаза.- Неужели моя ужасная догадка была верна и наша милая детективщица таки приложила руку, а заодно и орудие убийства к гибели лучшей подруги?
        - Лев,- серьезно спросила Виктория,- я давно хотела тебя спросить: почему ты такой вредный? Ты ведь, кроме всего прочего, пишешь сценарии, получаешь во много раз больше, чем мы, скромные сочинители книжек. Откуда в тебе столько злости? Ты же не всегда был таким.

«Начинается,- с тоской подумал Кирилл.- Она взывает к его совести, а всего-то и надо - врезать ему сильнее, чем я сделал».
        Мгновение критик раздумывал, и по его лицу Виктория видела, что ему очень хочется сказать что-нибудь желчное и злое. Однако Лев сумел пересилить себя.
        - Деньги - это еще не все,- сказал он.- У меня, если ты не забыла, были разные идеалы, когда я пришел в эту долбаную литературу. Мне просто обидно, что мои идеалы никому не нужны. Лично против тебя я ничего не имею, хотя ты и пишешь ахинею. Но пока будешь ахинею писать, одобрения от меня не дождешься.
        - А если я скажу, что мне плевать на твое одобрение?- Когда надо, Виктория умела разговаривать очень жестко и совсем не по-интеллигентски.
        - Врешь,- усмехнулся Подгорный.- Потому что все вы, писатели, одинаковы. Да и люди вообще, надо сказать. Все любят, когда по шерсти, никто не любит, когда против. Кстати, на кого ты ставишь?
        - В смысле?
        - Кто, по-твоему, мог убить Женьку? Зря я, что ли, тут старался, развивал теории заговора и прочее?
        - Ты меня спрашиваешь?- сердито спросила Виктория.
        - Я спрашиваю автора детективов, которому вроде бы полагается знать, почему люди убивают друг друга. Нет?
        - Да глупости все это,- отмахнулась Виктория.- Если речь идет о Жене, то… Не знаю, кто и почему мог ее убить.
        - А я ведь привел несколько истинных мотивов, ты не заметила?
        Однако его собеседница покачала головой.
        - Нет,- сказала она,- это все не то. И вообще…
        Но она не успела развить свою мысль, потому что всеобщее внимание привлек спор между Олегом Кошкиным и профессором Свечниковым.
        Глава 9
        Находка
        Началось все с того, что профессор, глядя на остановленные часы, сказал:
        - Кажется, эти часы не идут.
        Он сделал машинальное движение, чтобы взглянуть на наручные часы, но тут же вспомнил, что отказался от них давным-давно, когда началась эпоха мобильных телефонов. К чему таскать с собой сто разных приборов? Посмотрел на дисплее мобильного, который час, и все.
        Поэтому профессор полез в карман за мобильником, но его не нашел и раздраженно обернулся к Илоне Альбертовне.
        - Я куда-то задевал свой мобильник… Кажется, уже поздно, и вообще пора по домам. Да!
        Однако тут вмешался Олег Кошкин.
        - Никто никуда не уйдет, пока я не получу ответы на свои вопросы. А с вами у меня будет особый разговор,- обратился он к профессору.
        Толя Владимиров, который не упускал ни единого слова своего бывшего коллеги, повеселел и приосанился. «Знает, что профессор не просто совершил ошибку, а нарочно дал неверное заключение»,- подумал он.
        - Очень интересно!- воскликнула Илона Альбертовна, с вызовом встряхнув седыми кудрями.- Вы что, молодой человек, всерьез поверили в смехотворную идею, что кто-то из нас мог убить Евгению?
        Олег Кошкин обернулся и смерил ее чрезвычайно внимательным взглядом.
        - Поверил ли я? Об этом пока рано говорить. Но ваш муж был уверен, что его жену убил один из вас.

«Ух ты, как они все сразу примолкли»,- подумал Кирилл. Он заметил быстрые взгляды, которыми обменялись Лиза и Филипп, Надя и Дмитрий, Илона и профессор. Ира смотрела на Макса, Макс хмурился и глядел в сторону. Домработница машинально вытирала руки о фартук. Глаза у нее были красные. У Виктории отрешенный вид, но Кирилл уверен, что на самом деле она сконцентрирована и не прекращает размышлять: кто? Кто же из них?
        - Валентин Степанович умер,- сдавленно напомнил Дмитрий Каверин.
        - Как-то очень вовремя,- с задумчивым видом заметил Подгорный.- Даже если бы я не читал детективов, я бы и то заподозрил неладное.
        - Вы гнусный провокатор!- прошипел Филипп.
        - Полегче, парень, полегче,- ухмыльнулся критик.- Ты вообще меня должен благодарить за свое семейное счастье. Потому что папа Адрианов одно время активно сватал свою дочку мне.
        Ах ты черт, в полном расстройстве подумала Виктория. А она-то в свое время гадала, почему между Валентином Степановичем и ее приятелем Львом словно черная кошка пробежала. Вот где, значит, истоки его крайне оскорбительного отзыва на последнюю книгу Адрианова. Старые счеты! Просто старые счеты, и больше ничего!
        Не выдержав, Лиза громко заплакала. Надя Каверина бросилась к ней.
        - Лиза, ну что ты… Лиза! Не обращай внимания на этого дурака.
        - В самом деле,- пробормотал Филипп.- Ты что, не понимаешь, что ему нравится нас стравливать?
        Гости, отвлеченные очередной провокацией Подгорного, не сразу обратили внимание на то, что Олег Кошкин уже стоял возле стола и, хмурясь, рассматривал на свет содержимое бокала, из которого старый писатель пил незадолго до смерти.
        - Ой,- сказала Ира несмело.- Кажется, он что-то нашел.
        - Бокалы все чистые,- проворчала домработница, по-своему истолковав движение капитана.- Никакой грязи там быть не может.
        Кирилл шмыгнул носом и покосился на Викторию.
        - Кажется, он обнаружил на бокале наклейку «цианистый калий»,- рискнул пошутить бизнесмен.- Тебе не кажется?
        - Что там?- подал голос Толя Владимиров.
        - Сам не пойму,- коротко ответил Кошкин.- Какой-то осадок.
        Профессор Свечников подошел ближе.
        - Вы не в курсе, что в вине может быть осадок естественного происхождения?- осведомился он саркастически.
        - Вся проблема в том,- серьезно ответил Кошкин,- что этот осадок не кажется мне естественным.
        - А что это лежит под столом?- спросила Надя внезапно.- Вон, что-то блестящее…
        Олег Кошкин нагнулся и осторожно подобрал лежавший у ножки стула кусок фольги, который при ближайшем рассмотрении оказался оберткой какого-то лекарства.
        - Вам известно, что это такое?- спросил он у профессора.
        Свечников холодно посмотрел на него, затем на первые буквы, отпечатанные на фольге, и ответил:
        - Да. Это проксивезин, французское лекарство.
        - От чего?- поинтересовался Кошкин.
        - Его прописывают гипертоникам,- раздраженно ответил профессор.- Чтобы сбить давление. Предваряя ваш вопрос, отвечу сразу же: Валентин Степанович не мог принимать ничего подобного. У него не было с давлением никаких проблем.
        - Извините, профессор,- усмехнулся Кошкин,- просто у меня странный случай. Человек выпил вино и умер. Я вижу осадок в его бокале и нахожу под столом облатку от таблетки. И у меня появляются совершенно разные вопросы, самый главный из которых - что будет, если проксивезин бросить в вино и дать выпить человеку без проблем с давлением?
        - Антоша!- простонала Илона Альбертовна, выпрямляясь.- Антоша, что же это такое? Ах!
        - Балаган какой-то,- пробормотал совершенно растерянный Свечников.- Честное слово!
        - Профессор, я задал вам вопрос,- тихо напомнил Кошкин.
        - Если бросить в вино и дать выпить…- Свечников безнадежно махнул рукой.- Прежде всего, это лекарство нельзя совмещать с алкоголем. Ни в коем случае! Иначе давление упадет слишком резко. И…- Он запнулся.
        - А если лекарство все-таки растворить в вине, оно может дать такой ясно различимый белый осадок?- настаивал Кошкин.
        - Откуда мне знать?- уже со злостью ответил профессор.- Я уже сказал вам, что это лекарство нельзя принимать с вином!
        - Но сама таблетка проксивезина - она белая?
        - Да, и очень быстро растворяется в любой жидкости.- Свечников дернул щекой.
        Виктория уловила ошеломленный взгляд Лизы, обращенный к матери, и сразу же догадалась о его причине. Ну конечно же… Ведь Илона Альбертовна была гипертоничкой, а раз так… Раз так, не исключено, что ей прописали проксивезин. И Лиза об этом знала, иначе не смотрела бы на мать так растерянно.
        - Мне бы хотелось попросить всех пройти в соседнюю комнату,- негромко проговорил Олег Кошкин.- А эту придется запереть до приезда следственной группы. Возможно, что здесь было совершено убийство.
        - Но ведь надо же прибраться…- пробормотала домработница.
        - Не надо, поверьте мне. Просто отдайте мне ключ.
        Один за другим гости вышли из столовой и потянулись в соседнюю комнату, которую хозяева обычно называли бильярдной. Посередине и в самом деле стоял старый бильярдный стол, крытый выцветшим зеленым сукном, но даже по его виду становилось ясно, что тут уже давно никто не играл. Вдоль стен стояли старые кожаные диваны, над которыми были развешаны картины в рамах - произведения Евгении.
        - Макс,- внезапно сказала Ира, шмыгая носом,- мне страшно.
        - Чего тебе страшно?- холодно спросил он.- Евгению убили, потом убили ее мужа. Все очень даже логично.
        Он отвернулся от нее и сел поближе к Виктории и Кириллу, которые устроились у окна в форме капли. Надя Каверина, морщась, смотрела на картину, которая висела на стене. Издали та казалась просто мешаниной пятен, но вблизи можно было разглядеть лицо и руки. Это было изображение диковинного человека, сидящего в кресле. В голове у него копошились какие-то крошечные фигурки, некоторые высунулись из черепной коробки и бесцеремонно, судя по всему, дергали его за волосы.
        - Это ее работа?- спросил Дмитрий, имея в виду Евгению.
        Надя кивнула.
        - Смотри, тут написано: «Портрет писателя»,- сказала она и вымученно улыбнулась. - Все-таки она талантливая была.
        Подгорный покосился на картину, оттопырив губу.
        - Лично я бы такое на стену не повесил,- заявил он.

«А ты прав, что и говорить,- внезапно подумала Лиза.- Как только станем тут хозяевами, картины уберем на чердак. Только на психику давят».
        Невольно Виктория обратила внимание на то, как гости и хозяева распределились по бильярдной. В одном углу устроились Илона Альбертовна, Лиза, которая утирала глаза, и хмурый Филипп. В другом оказалась она сама, Кирилл, неподалеку от них Макс и возле Макса - Ира. Между этими двумя группами расположились супруги Каверины. Критик отошел к окну и повернулся спиной ко всем, что, впрочем, весьма для него характерно. Толя Владимиров стал у дверей, домработница бродила по комнате, то и дело поправляя вещи или вытирая пыль. Профессор Свечников остановился у бильярдного стола, делая вид, что чрезвычайно интересуется им, но было заметно, что его мысли на самом деле витают где-то далеко. Последним в бильярдную зашел Олег Кошкин. Он хмурился, и в полумраке его глаза казались почти черными.
        - Вы будете вести следствие?- безнадежно спросила Лиза.- Я имею в виду, если папу отравили…
        Плечи ее задрожали, и она снова заплакала. Слезы скатывались по ее длинному носу и падали на юбку.
        - Снег все идет,- невпопад ответил Кошкин и поглядел за окно.- Антон Савельевич, если вы не возражаете, я бы хотел уточнить у вас пару деталей. Тет-а-тет.
        - Надо же, какие образованные пошли сыщики,- буркнул Лев, садясь на подлокотник кожаного кресла, в котором примостилась Виктория.- Знают такие умные слова.
        - Это будет допрос?- спросил профессор мрачно.
        - Нет. Просто беседа без протокола.
        Казалось, эти слова немного успокоили Свечникова.
        - Хорошо,- сказал он.- Все равно мне нечего скрывать.
        - Вот и замечательно,- серьезно ответил Кошкин.- Тогда побеседуем в библиотеке. Остальных я вызову потом.
        Он обернулся к Толе Владимирову, и хотя все присутствующие могли поклясться, что неприятный капитан не сказал своему бывшему коллеге ни слова, не подал никакого знака, не подмигнул, даже не переменился в лице, Виктория словно воочию видела, как мысль Олега Кошкина передалась лжешоферу Доронина. Ты здесь остаешься, подумал капитан, так что проследи, чтобы в мое отсутствие ничего не случилось. И Толя Владимиров приосанился и расправил плечи. Можешь положиться на меня, словно отвечал его взгляд. Я уж присмотрю за ними, чтобы они тут не порешили друг дружку.
        - Идемте,- сказал Кошкин профессору.
        - После вас,- с убийственной вежливостью отозвался тот.
        Они вышли из бильярдной, и дверь за ними захлопнулась.
        Глава 10
        Ты убил
        Профессор Свечников огляделся. Всюду, куда ни кинь взор,- корешки с названиями. Полки, полки, полки. Застекленные шкафы. Стол, а на столе книги с втиснутыми между страниц закладками. На другом столе в углу - пишущая машинка «Эрика», на которой Адрианов сочинил многие из своих романов. Один шкаф возле двери был отведен под авторские экземпляры покойного, и каких только изданий тут не было. Журналы с выцветшими названиями, сборники, несколько собраний сочинений Адрианова, переводы на иностранные языки - болгарский, немецкий, чешский, итальянский. Кое-где на полках стояли редкие открытки, какие-то старые фотографии, сувениры. Поморщившись, профессор сел.
        - Вы хотите поговорить со мной о том заключении, которое я дал?- спросил он.
        Олег Кошкин переложил стопку книг на столе, который стоял посреди библиотеки, и устроился на стуле. Теперь его и профессора Свечникова разделяли только стол да книги. Улыбнувшись, капитан положил руки на стол и сцепил пальцы.
        - Это была обыкновенная ошибка,- проговорил профессор.- Хотя я не исключаю возможности того, что ваши эксперты, проводившие эксгумацию, тоже могли ошибиться.
        Кошкин поморщился:
        - Собственно говоря, я хотел говорить с вами вовсе не об этом.
        - А о чем же? О таблетке, которая лежала под столом?
        Капитан не ответил, и профессор сердито передернул плечами.
        - Как-то все это странно, вы уж простите. В детективных романах случается сплошь и рядом, а в жизни - ну никак невозможно поверить, что кто-то всыпал яд в бокал Валентину, да так, что никто ничего не заметил. Нелепость!
        - Профессор,- терпеливо спросил Кошкин,- зачем вы убили Евгению Адрианову?
        Свечников застыл в кресле.
        - Что?
        - Я хочу знать, зачем вы ее убили,- недрогнувшим голосом повторил Кошкин и посмотрел ему прямо в глаза.
        И хотя профессор считал себя достаточно смелым человеком, этого взгляда он вынести не смог.
        - Это что, одна из ваших милицейских штучек?- злобно спросил он.- Ошеломить человека диким обвинением, а потом смотреть, как он будет оправдываться? Так, что ли?
        - А мне интересно, как вообще можно оправдаться,- последовал тихий ответ.- То, что вы якобы случайно напутали в заключении о вскрытии,- мелочь по сравнению с тем, что вы сделали до того. Но большая самонадеянность с вашей стороны - думать, что никто ничего не заметит и все будут молчать.
        - О чем это вы?- крикнул профессор, теряя терпение.- Вы что, обвиняете меня? Господи боже мой, да в чем же?
        Кошкин откинулся на спинку стула.
        - Все дело в том,- сказал он,- что когда Евгению Адрианову нашли в ее машине, она была еще жива.
        - Послушайте,- начал профессор,- я…
        - Нашел ее один из местных жителей, которые хорошо знают Адрианова и его жену. Этот человек, Святослав Тихонов, сразу же вызвал «Скорую» и предупредил, кто именно попал в аварию. В местной больнице всполошились, вспомнили о том, что вы друг Адрианова, и стали в свою очередь звонить вам. В результате,- Кошкин дернул ртом,- хотя Евгению не сразу смогли извлечь из машины, когда ее привезли в Москву, к вам, в одну из лучших клиник страны,- она еще была жива. У нее была проломлена голова, она находилась в коматозном состоянии, но жила. Дышала. А вот дальше начинаются совершенно непонятные вещи.
        - Евгению Адрианову,- злобно отчеканил профессор,- привезли ко мне мертвой. Все, что я мог сделать,- это распорядиться увезти ее в морг.
        - Да-да, вы позаботились, чтобы в бумагах остались именно такие сведения,- усмехнулся Кошкин.- Но я отыскал людей, которые дежурили в ту ночь, и они многое мне рассказали. У меня есть их показания, профессор. В письменном виде, заметьте. Так что я могу в любой момент дать делу ход.
        - И что они вам рассказали?- мрачно спросил профессор после паузы.
        - Достаточно. К примеру, как вы объявили, что в реанимации нет мест, хотя они были, и распорядились везти Евгению в общую палату. Ваш коллега доктор Баграмян пытался переубедить вас, но вы не пожелали слушать и просто ушли. Он пришел к вам еще раз, но вы просто закрыли дверь перед его носом. А Евгения Адрианова тем временем истекала кровью. Ее еще можно было спасти, но счет шел на секунды, даже не на минуты. К тому моменту, когда вы милостиво дали разрешение поместить ее в реанимацию, она была уже действительно мертва.
        - Вы ее видели?- холодно спросил Свечников.- Вы знаете, кого из больных можно спасти, а кого нет?- Он подался вперед, его глаза сверкали.- Как врач, я заверяю вас - ее состояние было безнадежным, поймите, безнадежным! Никакие переливания крови и никакие операции не могли помочь. Она все равно умерла бы, минутой позже или раньше,- все равно!
        - Врете!- крикнул Кошкин и стукнул кулаком по столу так, что стопка книг накренилась и рухнула на пол.- Она умерла потому, что вы сделали все, чтобы элементарно не оказать ей первую помощь! А вот почему вы так поступили, я могу только догадываться. В любом случае ваше поведение попросту отвратительно! И не менее чудовищно то, что вы стали после ее смерти травить своего коллегу Баграмяна, вынуждать его уйти, и все-таки в конце концов выжили его из больницы.
        - Баграмян - завистник и неудачник! Он попросту наговорил на меня!
        - Подобное приходило мне в голову. Но когда я сопоставил все, что услышал от разных людей о той ночи, то пришел к выводу: ваш коллега не лгал. Конечно, фактически вас обвинить невозможно. Вы не проломили Евгении Адриановой голову, вы не всыпали яд ей в вино. Вы просто не оказали ей помощь, в которой она нуждалась. И поэтому, дорогой уважаемый профессор, для меня вы убийца, и останетесь им, невзирая на все ваши заслуги.
        - Вы ничего не докажете! Запомните - ничего!
        - Таким образом,- словно не слыша его, продолжал Кошкин,- все становится на свои места. Я имею в виду факт, что вы предпочли не заметить во время вскрытия, что Евгения Адрианова была убита. Кто-то, кого вы хорошо знаете, проломил ей голову, и чтобы спасти убийцу, вы не стали оказывать несчастной помощь и фальсифицировали данные вскрытия. Кого именно вы покрываете, профессор?
        - Вы обвиняете - меня? Да как вы смеете!
        - Смею. Ну же, профессор, смелее! Так кто это был? Имя!
        - Ах, как вы самонадеянны!- рассмеялся его собеседник.- Брать на понт - вот как это называется, если я не напутал? У вас есть письменные показания, кажется? Разных мелких сошек, которые в жизни ничего не добились и не добьются? Ну так давайте! Вызывайте меня, попробуйте доказать хоть что-нибудь! А я вам раз и навсегда скажу: ничего у вас не выйдет! Ясно вам? И то, что я сделал, я сделал ради спокойствия Валентина и его семьи!
        - Именно поэтому Валентин Степанович сегодня окончательно успокоился?- резко спросил Кошкин.- Вы что, не понимаете, что происходит? Не видите, к чему привело ваше поведение? Убийца, который один раз остался безнаказанным, решил, что и второй раз ему все сойдет с рук! Так кто это был, профессор? Кто убил Евгению Адрианову?
        Свечников поднялся с места.
        - С меня хватит идиотских вопросов,- злобно проговорил он.- Я ухожу!
        Он двинулся к двери, по пути от волнения опрокинув стул.
        - Идите, профессор, идите,- бросил Кошкин ему вслед.- Я все равно вас найду. И запомните: на все свои вопросы я привык получать ответы. Так уж я устроен.
        Свечников хотел что-то ответить, но, очевидно, не нашел достаточно сильных слов, чтобы выразить обуревавшую его злость. Поэтому он ограничился тем, что грохнул дверью так, что стекла в раме жалобно звякнули.
        - Н-да,- буркнул себе под нос Олег.- Разговора не получилось.
        Хотя чего он, в самом деле, ждал? Что Антон Савельевич с первого раза легко пойдет на контакт и с ходу назовет имя, которое нужно ему, Кошкину?
        Капитан заметил, что на ковре валяются несколько книг, которые упали со стола - но когда именно это произошло, Олег не заметил. Наклонившись, он подобрал томики и вновь положил на стол.
        За окном утробно взвыл ветер, погремел для порядка черепицей и стих. И во внезапно наступившей тишине вдруг стало особенно отчетливо слышно, как тикают стенные часы.
        - Тон-тон-тон!- сурово сказали часы.
        - Ууууу!- тотчас же оживился ветер.
        Прикусив нижнюю губу, Олег вытащил из внутреннего кармана записную книжку, в которой мелким, аккуратным почерком были записаны данные по этому расследованию.
        Запись на одной из страничек - той, которую в данную минуту изучал Кошкин,- гласила:
        Подозрения В.С.
        Профессор явно знает. (Слово «знает» было подчеркнуто жирной чертой.)
        Кто?
        Илона Альбертовна.
        Лиза.
        Филипп.
        Все остальные не настолько дружны с С., чтобы он стал их покрывать. Но все эти варианты для В.С. просто убийственны, это же члены его семьи.
        Не решил, надо ли сказать В.С., что его жена была жива, когда ее привезли. Боюсь, эта новость может его убить. Он уверен, что ее сразу же отвезли в морг.
        Внезапно Кошкин понял, что он в комнате не один. Кто-то только что незаметно вошел в библиотеку и рассматривает его. Он поднял голову - и встретился взглядом с разбитного вида девицей с пирсингом в носу. Склонив голову набок, она насмешливо изучала его, жуя жвачку.
        - Так ты что, мент?- спросила девица. И хихикнула.
        - А я думал, Маша, ты в Москве,- сухо сказал Кошкин, убирая записную книжку.
        Предыдущие дни, когда он притворялся секретарем Адрианова, дочь домработницы прямо-таки не давала ему прохода. Другой мужчина мог считать себя польщенным таким вниманием, но только не Олег Кошкин. Ему претили бесцеремонность Маши и грубость, с какой она обращалась с матерью.
        - Ну даааа,- протянула Маша, перекатывая жвачку от одной щеки к другой.- А я ради тебя приехала. Ты что, не понял, что ли? А ты, значится, мусор. Гы! То-то я думала, че это ты такой тихий, незаметный, присматриваешься тут ко всем… Мусорок!
        - Шла бы ты отсюда, Маша,- попросил Кошкин. По натуре он вовсе не был груб, но жизнь научила его, что есть люди, с которыми бесполезно быть вежливым. Любую попытку общаться по-человечески они воспринимают только как проявление слабости.
        - Ага, щас,- проговорила Маша, и глаза ее сверкнули.- Да кто ты такой, чтобы мне приказывать? Это твой дом, что ли? Сам вали отсюда, пока цел. Приперся тут расследовать, понимаешь. Кто там эту сучку замочил, ага! Тоже мне, умный нашелся!
        Олег Кошкин со скукой предвидел, что придется-таки поставить Машу на место посредством сильно матерной тирады, но тут заметил в дверном проеме силуэт в бирюзовом платье и прикусил язык. В присутствии Виктории ему почему-то совсем не хотелось ругаться.
        - Олег Петрович, профессор уже ушел? Можно с вами поговорить?
        Она вошла в библиотеку, а вслед за ней тенью просочился в комнату верный Кирилл. Он смерил взглядом Машу, сразу же понял, что она собой представляет, и отвернулся.
        Что касается Виктории, она на Машу даже не смотрела.
        - Это по поводу смерти Евгении,- пояснила Виктория.- Не знаю, известно ли вам, но она все-таки была моей подругой.
        Все-таки она оглянулась на Машу, дожидаясь, когда та поймет, что лишняя здесь, и уйдет. Но Маша только покачнулась на носках и вызывающе уставилась на писательницу.
        - Олег Петрович, это кто?- подал голос Кирилл, большим пальцем указывая на девицу с жвачкой.
        - Маша,- ответил капитан.- Дочка домработницы.
        - Кому она домработница, а кому Наталья Алексеевна,- окрысилась Маша.
        - Ясненько,- вздохнул Кирилл.- А ну-ка, закрой дверь с той стороны.
        - Ты че, совсем борзой?- на всякий случай возмутилась Маша и даже жевать перестала.
        - Я сказал, дверь закрой,- повторил Кирилл. И вроде бы он не повышал голоса, и даже не ругнулся, но Маша отчего-то поджала хвост и отступила.
        Впрочем, у двери она все же решила взять реванш.
        - Козлы!- сипло объявила она, прежде чем скрыться из виду.
        И, нарочито громко напевая, стала спускаться по лестнице.
        - Интересно, как Валентин Степанович мог терпеть такое в своем доме?- задумчиво протянул Кирилл.- Я бы уже через десять минут вышвырнул это существо в окно. Любой суд, уверен, оправдал бы меня, а общество защиты людей от животных прослезилось бы и вручило мне медаль.
        - Кирилл, хватит цитировать мои же романы,- сказала Виктория. («Общество защиты людей от животных» было одним из любимых ее выражений.)
        - А кого мне еще цитировать?- пожал плечами ее спутник.- Твои книги, по крайней мере, я знаю наизусть.
        Виктория вздохнула:
        - Не обращайте внимания, Олег Петрович. Я…
        - Кажется, вы хотели поговорить со мной о Евгении Адриановой?- сказал Кошкин. Как и Толя Владимиров, он предпочитал суть дела любым лирическим отступлениям.
        - Да,- подтвердила Виктория.- Это глупо, я знаю, но у меня в голове не укладывается, что ее убили. Я хотела бы спросить: заключение экспертов, к которому они пришли, абсолютно точно?
        - Да, я уже говорил об этом.
        - Тогда другой вопрос. Вы сказали, что по характеру травм они вычислили… э… орудие убийства. Про него вы ничего не сказали, а между тем… между тем это очень важно. Что это было за орудие?
        - Они не вычислили,- ответил Кошкин, внимательно наблюдая за своей собеседницей. - Они установили предполагаемую форму этого предмета, скажем так. А почему вас так волнует этот вопрос?
        - Потому что Евгения была моей подругой,- удивленно ответила Виктория.- И если она была убита, я… Я хотела бы помочь в вашем расследовании.
        - У вас есть соображения, кто мог ее убить?
        Виктория озадаченно моргнула.
        - Знаете,- призналась она,- вы не обижайтесь, пожалуйста, но все это настолько похоже на мои романы… А в жизни это все-таки звучит… нелепо, что ли. Какие у меня могут быть соображения? Я могу только сказать, что это не я и не Кирилл.
        - Вы готовы представить мне непреложное алиби, несмотря на то что с момента преступления прошел целый год?- саркастически осведомился капитан.- Поздравляю. У вас отменная память.
        Кирилл громко выдохнул и засунул руки в карманы.
        - Я говорил тебе, что не стоило к нему идти?- спросил он.- Теперь мы наверняка первые подозреваемые в убийстве твоей подруги. Как и полагается по всем канонам жанра, кстати.
        Виктория внимательно посмотрела на капитана.
        - И поэтому вы не хотите ничего сказать мне об орудии убийства?- напрямик спросила она.- Или - признавайтесь честно - это такой же блеф, как, к примеру, результаты эксгумации, которых мы в глаза не видели? Ведь только благодаря вам мы знаем, что Евгению убили, а между тем…
        Однако в это мгновение их беседу прервал решительный стук в дверь.
        Глава 11
        Взаперти
        - Войдите!- крикнул Олег.
        Филипп Ермолов не вошел в комнату, а остался на пороге. За его плечом Виктория сразу же увидела раздраженное лицо Макса.
        - Знаете, товарищ капитан, господин капитан или как вас там,- с совершенно отчетливой злобой проговорил зять Адрианова,- это уже ни в какие рамки не лезет!
        Стенные часы захрипели, невнятно не то прокашляли, не то выхаркали девятый час и умолкли. Виктория поежилась.
        - Что именно вам не по душе, простите?- скучающе спросил Кошкин.- То, что мачеху вашей жены убили? То, что вашего тестя, возможно, отравили? Или вам просто не нравится мое присутствие?
        - То, что вы делаете,- это превышение полномочий, между прочим,- подал голос Макс.- Сомневаюсь, что вас за это погладят по головке!
        Кирилл подумал, что плейбой Макс явно выбрал выражение неудачно. Лично у него создалось впечатление, что собранный, сдержанный капитан со шрамом вообще мало кому позволил бы себя гладить по головке. Ну разве что любимой женщине, и то только если очень любимой.
        - Если вы по поводу господина Свечникова, то я как раз действую в рамках своих полномочий,- отрезал Кошкин.- И не вам меня учить.
        - Может, хватит придуриваться, а?- вскипел Филипп.- Кто тебе разрешил брать наши мобильники, а?
        - Какие еще мобильники?- терпеливо спросил капитан, решив на первый раз проигнорировать этот хамский переход на «ты».
        - Спокойно, Филя, спокойно,- вмешался Макс, видя, что Ермолов готов вот-вот взорваться.- Дело в том, что у нас у всех пропали сотовые телефоны. Его жена,- он кивком головы показал на Филиппа,- хотела позвонить няне, спросить, легли ли дети, и обнаружила, что аппарат куда-то исчез. Тогда Филипп стал искать свой. Представьте, его телефон тоже пропал.
        - Я всегда ношу с собой сотовый!- прошипел Филипп.- Работа, дети, да мало ли что, наконец… И если вы устроили его пропажу, вы за это ответите! Это незаконно!
        - Ну и что тут такого,- пожал плечами Кирилл.- Дал бы ему свой,- сказал он Максу.
        - Я бы с радостью,- задумчиво промолвил Макс, и в глазах его зажглись золотые звезды.- Но вот незадача: моего мобильника тоже нет.
        Виктория и Кирилл переглянулись. Писательница полезла в сумочку, расшитую бисером и бирюзой. Увидев ее растерянное лицо, Кирилл сразу же все понял и выругался.
        - У вас тоже?- нервно спросил Филипп.- Да что это такое, в самом деле…
        Он умолк, глядя на Кирилла, который хлопал себя по карманам. Бесполезно: его мобильник тоже как сквозь землю провалился.
        - Вот так ситуация,- усмехнулся Макс.- Значит, вам так же не повезло, как и остальным. Они тоже ухитрились где-то потерять свои телефоны. Все до единого, заметьте. Включая, кстати, вашего бывшего коллегу.
        - Это ваших рук дело?- напрямик спросил Филипп, глядя в лицо Кошкину.- Таким образом вы пытаетесь нас временно изолировать? Так, что ли?
        - Да на кой черт мне вас изолировать!- неожиданно разозлился капитан.- Как будто я потом не смогу вытащить каждого из вас на допрос по этому делу, если мне будет нужно…- Он поднялся с места.- Я оставил мобильник у себя в комнате, чтобы он мне не мешал. Пошли, позвоните няне и успокоитесь наконец.
        - Спасибо,- пробормотал Филипп. Теперь, когда ситуация более или менее разрешилась, он сожалел, что позволил себе сорваться. В самом деле, зачем капитану идти на такой глупый риск и лишать присутствующих средств связи?
        Кошкин вышел из комнаты, Ермолов и Макс Доронин последовали за ним. Но Виктория и Кирилл ненадолго задержались в библиотеке.
        - Мне все это не нравится,- наконец проговорил Кирилл.
        - Мне тоже,- честно ответила Виктория.- Раньше в доме у Валентина Степановича ничего подобного не водилось.
        - А я-то тоже хорош,- удрученно проговорил Кирилл.- Мне залезли в карман, а я ничего не заметил.
        - Все остальные вещи на месте?
        - То-то и оно. Кошелек с кредитными карточками и деньгами, ключи от машины и прочее.- Кирилл на мгновение умолк, а потом выпалил: - Знаешь, если бы у меня украли деньги, я бы чувствовал себя спокойнее.
        - Я тебя понимаю,- усмехнулась Виктория.
        В загадочной пропаже сотовых телефонов наверняка был какой-то смысл, и то, что они не могли его понять, делало ситуацию еще более зловещей. Виктория с Кириллом вышли из библиотеки и двинулись к комнате, которую занимал капитан.
        - Пока вижу только одно объяснение,- продолжал Кирилл.- Кто-то не хочет, чтобы мы сообщили о том, что тут происходит. А происходит явно что-то странное.
        - Глупости все это,- отмахнулась Виктория.- Мы не на необитаемом острове, а на даче в Московской области. Не надо путать жизнь и детективные романы… даже если это очень хорошие детективные романы.
        - А дача-каравелла стоит, между прочим, в отдалении,- с улыбкой напомнил Кирилл. - На холме. Причем Валентин Степанович вовремя подсуетился и выкупил весь прилегающий лес. Ближайшие соседи в паре километров… если вообще живут здесь зимой.
        - Да ладно, хватит тебе,- уже сердито сказала Виктория.- Железнодорожная станция в десяти километрах, неподалеку шоссе, а у всех присутствующих есть машины. Сели да поехали в Москву, тоже мне проблема!
        - А снег? А метель?
        - Что, такая метель, что не проехать по дороге? Перестань! Мы же добрались сюда без особых хлопот. Его комната там?- спросила Виктория, имея в виду Олега Кошкина.
        - Откуда мне знать? Вроде голоса оттуда доносятся.- Кирилл придержал спутницу за локоть.- Спорим?
        - Ты это о чем?
        - Спорим, у капитана тоже пропал мобильник? А то как-то неинтересно. У всех украли, а у него остался. Непорядок!

…Олег Кошкин выдвинул ящик стола, достал оттуда сотовый и протянул его Филиппу.
        - Держите!

«Ну вот, все и разрешилось»,- с облегчением подумал Макс. Сложившаяся ситуация не на шутку тревожила его.
        Филипп начал набирать номер, но внезапно остановился.
        - Слушайте, он не работает!
        - Как это не работает?- рассердился Кошкин.- Я только вчера его заряжал!
        - Да посмотрите сами!
        Капитан взял сотовый, подавил на кнопки, но бесполезно: аппарат был мертв.
        - Ничего не понимаю,- буркнул Кошкин себе под нос. Он перевернул хрупкий аппарат и отодвинул крышку аккумуляторного отсека.
        Ни аккумулятора, ни сим-карты на месте не было.
        Тут капитан отвел душу в крепком ругательстве, которое странным образом заставило присутствующих мужчин забыть о своих недавних подозрениях на его счет. В самом деле, человек, который так выражается, никак не может быть вором.
        - Что случилось?- осведомился Кирилл, вместе с Викторией входя в комнату.
        - Мне мобильник испортили,- буркнул Кошкин, не вдаваясь в детали.
        - И что теперь делать?- беспомощно спросил Филипп.
        Кошкин молчал, хмурясь и покусывая изнутри нижнюю губу.
        - У кого пропали сотовые?
        - У всех,- удивленно ответил Макс.
        - А конкретнее?
        Пожав плечами, плейбой перечислил. Он, Филипп, Лиза, Илона Альбертовна, Кирилл, Виктория, критик, шофер, он же бывший сыщик Толя Владимиров. Затем Надя и Дмитрий Каверины, Ира…
        - Ира - это кто?- удивился Кирилл.
        - Моя девушка.
        - А, да, верно, я забыл.
        - А вашим сотовым воспользоваться нельзя,- напомнил Макс Кошкину.- Так что…
        - Так что остаются домработница, ее дочь Маша и профессор. И еще,- Кошкин поморщился,- Валентин Степанович.
        Пораженные, все молчали.
        - Антон Савельевич говорил, что у него пропал сотовый?
        Филипп мгновение подумал:
        - Я не помню, был ли он тогда, когда мы обнаружили… Кажется, нет.
        - Профессор был наверху, в библиотеке,- напомнил Макс.- Вместе с вами,- добавил он, обращаясь к Кошкину.- Виктория и Кирилл шептались в углу, шептались, а потом ушли. Потом Фил захотел позвонить, ну, тут все и началось.
        - Ясно,- сказал Кошкин.- Теперь что мы будем делать. Вы и вы,- отнесся он к Кириллу и Виктории,- найдите профессора, если он еще не уехал, и спросите у него, при нем ли сотовый.
        - Вряд ли он уехал,- вмешался Макс.- Я не слышал шума мотора.
        - Прекрасно, значит, он в доме. Вы, Максим Петрович…
        - Просто Макс. Терпеть не могу,- пояснил плейбой,- когда меня называют по имени-отчеству, как какого-нибудь… старика.
        - Ладно. Вы, Макс, и вы, Филипп, идите искать Наталью Алексеевну и Машу. У Маши точно есть сотовый, насчет домработницы не уверен.
        - А вы пойдете искать сотовый Валентина Степановича?- спросила Виктория.
        - Да. По-моему, он положил его на стол в своей спальне, прежде чем идти к гостям.
        Макс нахмурился. Он отлично помнил, что тело писателя осталось лежать именно в спальне. Виктория отвела глаза.
        - Операция охоты за сотовыми открыта,- объявил Кирилл.- Где встречаемся?
        - Там же, где и все сейчас,- в бильярдной,- ответил Кошкин.- Вас это забавляет? По-моему, зря.
        В каждой более-менее многочисленной группе есть люди, которые, скажем так, задают тон. Причем это не обязательно те, кого считают лидерами или вожаками; ине те, кому вроде бы по внешним признакам полагается верховодить. Кирилл мог поклясться, что любой из гостей, которые находились сейчас в доме, зарабатывает куда больше капитана Кошкина; более того, он полагал, что и домработница, если уж на то пошло, должна получать больше, чем этот неприятный тип. И на социальной лестнице, по правде говоря, он, Макс и Филипп стояли куда выше (с Викторией все сложнее, потому что творческие профессии, как и творческие люди, не поддаются однозначной классификации). В общем и целом ни у кого из присутствующих не было никаких особых причин признавать главенство капитана, но стоило тому - не фразой даже, а тоном поставить Кирилла на место, как остальные сразу же молчаливо стали на сторону Кошкина. По взглядам Макса и Филиппа бизнесмен понял, что они его не одобряют, что его попытку разрядить ситуацию они считают совершенно неоправданной,- и, как будто этого было мало, Кирилл натолкнулся на молчание Виктории, как на
стену, и молчание это было однозначно осуждающее. Невольно он разозлился. Черт возьми, только пару минут назад плейбой и расчетливый зятек были готовы порвать мента на заплатки, а теперь они уже с готовностью выполняют его приказы. И Виктория тоже хороша - ничего, ну ровным счетом ничегошеньки не знает об этом типе и уже смотрит на него такими глазами, как будто только он один может указать им выход из ситуации, в которой они оказались.
        А Виктория смотрела на Кошкина и думала, что он очень симпатичный, но вот эта крайняя замкнутость и закрытость ему не идет. И еще она подумала, что дорого дала бы, чтобы увидеть, как капитан улыбается.
        - Ну что, идем?- деловито спросил Макс.
        Один за другим они потянулись к выходу из комнаты лжесекретаря. Последним из нее вышел сам Кошкин.
        Глава 12
        Ловушка
        В спальне старого писателя пахло какими-то лекарствами, нафталином и пылью. Половица жалобно скрипнула под ногой капитана, и хотя он по долгу службы успел достаточно насмотреться на мертвые тела, он поймал себя на мысли, что ему хочется поскорее отсюда уйти.
        Труп Адрианова лежал на кровати. Глаза писателя были закрыты, но нижняя челюсть отвисла, и на подбородке застыла струйка слюны.
        Однако Кошкина больше всего занимал не вид тела, а телефон, который лежал на столе в нескольких шагах от убитого.

«Похоже, тот, кто лишил нас связи, все-таки забыл про него».
        Капитан подошел к столу и взял телефон.

…Когда через несколько минут Кошкин вошел в бильярдную, Ира сразу же заметила, что у капитана на редкость мрачный вид.
        Макс сразу же подошел к Кошкину.
        - Ну, что?- с нетерпением спросил плейбой.
        Тот отрицательно покачал головой:
        - Сотовый я нашел, но та же история. Ни аккумулятора, ни карты. А у вас?
        - Сотовый Маши пропал, а у ее матери его вообще никогда не было. Она не очень в ладах с современной техникой, как я понял.- Макс поколебался.- Кроме того, профессор исчез.
        - Уехал?
        - Нет. Просто его нигде нет. Кирилл с Викторией не могут его найти.
        Кошкин вздохнул.
        - И все-таки странно, что у вас нет сотового,- в другом углу бильярдной неприязненно бросила Надя домработнице.- Практически у каждого…
        - Да что там,- поддержала ее Илона Альбертовна.- У любого школьника есть, и не один, а несколько!
        - Между прочим,- рассердилась домработница,- от ваших телефонов может рак мозга приключиться, да! И вообще, зачем мне мобильник, если я в любое время могу позвонить отсюда?
        - В смысле?- встрепенулась Лиза.
        - Ну да, в гостиной же есть местный телефон, вы что, забыли? Там надо набрать код, если звонить в Москву, или…
        В бильярдной поднялся гул голосов.
        - Милочка!- вырвалось у Дмитрия.- Что ж вы нам сразу-то не сказали?
        - Точно, телефон!- повторял обрадованный Филипп.- А я и думать о нем забыл!
        Лев насмешливо покосился на него:
        - А вот мне интересно: каким образом можно забыть, что у тебя дома есть телефон, а?
        - Это не дом, а всего лишь дача,- отрезал Филипп, поднимаясь на ноги.- Я полтора года тут не был. Евгения, пока жива была, не очень любила нас сюда пускать.
        Оживленно переговариваясь, все гурьбой вышли из бильярдной и направились в гостиную, где на тумбочке в углу действительно обнаружился допотопный, то бишь советских еще времен, желтоватый телефонный аппарат с диском. На правах хозяйки Илона Альбертовна уверенно оттеснила остальных от тумбочки.
        - Мама,- крикнула Лиза,- мне срочно надо позвонить няне!
        - А мне срочно надо позвонить друзьям,- парировала ее мать.- Чтобы они прислали другого, более квалифицированного следователя.- Она победно поглядела на Кошкина. - И еще этих, как их, санитаров, чтобы забрали тело.
        Она сняла трубку. Капитан подошел к Виктории, которая осталась стоять у дверей.
        - Значит, профессора Свечникова вы не нашли?
        - Его нигде нет,- ответил за Викторию Кирилл.- Машина стоит во дворе, ее видно из окна. Но в доме его нет.
        Олег Кошкин нахмурился.
        - Еще одна загадка,- буркнул он и повернулся к своему бывшему коллеге.- Толя! Ты не видел профессора после того, как он вышел от меня?
        Владимиров покачал головой.
        - Не видел, но зато слышал. Он топал где-то наверху, ругаясь на чем свет стоит.- Толя ухмыльнулся.- А потом вроде как умолк. Но к нам не заходил.
        - Послушайте-ка, а не могли вы его прикончить?- вмешался критик.- По примеру вашего коллеги, так сказать? Ну там, цеховая солидарность и всякое такое.
        Олег Кошкин смерил его тяжелым взглядом и, судя по всему, собирался сказать что-то чрезвычайно резкое, но тут его отвлекла Илона Альбертовна. Прижав к уху трубку, она медленно поднялась со стула.
        - В чем дело, мама?- сердито спросила Лиза.
        - Телефон не работает!- трагическим голосом вскричала мать.
        - Что?- болезненно вскрикнул Филипп.
        Он выхватил у тещи трубку и принялся крутить диск, затем стал нажимать на рычаги. Тщетно: аппарат молчал.
        - Так я и думал,- пробурчал Кирилл. В сущности, ничего подобного он не думал, но после исчезновения и порчи мобильников это было вполне логично.
        - Ты! Черт бы тебя побрал!- напустился на домработницу Филипп. Губы его от злости стянулись в узкую, недобрую ниточку.- Ты не заплатила за телефон, и его отключили! Идиотка!
        Наталья Долгополова вытаращила глаза.
        - Я… да вы что? Я за все платила исправно! Как хозяин велел!
        - Ага, платила,- веско уронил рыжий Каверин.- Себе в карман, конечно.
        - Да у меня и квитанции есть! Он должен работать!
        - Тогда почему не работает?- напустилась на нее Лиза.- Почему?
        - Откуда мне знать?- бормотала домработница.- Может, провода порвались под тяжестью снега…
        - Ну да,- насмешливо хмыкнул Подгорный.- В Россию в очередной раз пришла зима, и Россия в очередной раз оказалась к ней не готова.
        Илона Альбертовна, в ужасе прижимая руки к груди, опустилась на стул. Один за другим гости потянулись к молчавшему телефону и стали пробовать разбудить его. Они трясли аппарат, нажимали на рычаги, вытащили вилку из розетки и вставили снова - на случай, если что-то с контактом; Ира даже погладила телефон и сказала ему умильным голосом что-то ласковое. По ее словам, с техникой такое обращение безотказно. Но все оказалось напрасным: желтоватый аппарат упорно не подавал признаков жизни.
        - Связи нет,- наконец подытожил Макс.
        Дмитрий Каверин опустился на диван, но тотчас же вскочил с него.
        - Так,- объявил он звенящим от напряжения голосом,- с меня хватит. Я хочу уехать! Сейчас же! Вместе с женой! И вы не имеете права нас задерживать!- крикнул он Кошкину.
        - Честно говоря,- поддержал его Кирилл,- я тоже хочу. Вечер был очень интересный,- он поморщился,- но что-то он чересчур затянулся.
        - Вечеринка с отравлением,- зевнул Подгорный.- Присоединяюсь. Все эти тайны стали действовать мне на нервы. И вообще,- он таки не удержался от того, чтобы уколоть Викторию,- я всегда терпеть не мог детективные романы, расследования и прочую муть.
        Олег Кошкин отошел к стене и скрестил руки на груди. Как-то незаметно вокруг него сразу же образовалось пустое пространство.

…Потому что на самом деле никто не любит тех, кто задает тон, и людей этих терпят только до первой их осечки.
        - Ну что ж,- сказал он наконец.- Не стану вас задерживать.
        - Вот это мудро!- одобрила Илона Альбертовна.
        - Однако сам останусь здесь до прибытия следственной группы. Толя! Раз уж меня оставили без связи, у меня к тебе одна просьба.
        Понизив голос, он сказал Владимирову, что именно от него требуется. Тот пожал плечами:
        - Да не вопрос. Не сомневайся, позвоню и скажу, куда ехать.
        Шаркая ногами, он отошел.
        - Идем,- сказал Кирилл Виктории.
        - Послушай, Кирилл…
        - Нет, это ты послушай. Все кончено. Мы возвращаемся домой.
        И на этот раз она не стала спорить, чему в глубине души Кирилл был несказанно рад. Однако вслух Виктория не осмелилась выразить то, о чем она думала сейчас. Она вовсе не была уверена, что Кирилл поймет ее.

«Женю убили - Валентина Степановича убили, едва он попытался расследовать ее смерть - капитану не дали даже толком начать расследование, спровоцировав панику у присутствующих. И я тоже ухожу, не попытавшись разобраться, а ведь Женя была моей подругой, и Валентин Степанович стольким мне помог… С чего начинается предательство - с равнодушия, с жадности, с желания сохранить свой внутренний покой? Как легко в книгах быть несгибаемой и говорить о справедливости… а в жизни… в жизни…»
        Она почувствовала, что совершенно запуталась, и приуныла.
        - Вика, твоя сумочка…- напомнил Кирилл.
        - Да, конечно.
        Они вышли во двор, под черное небо, с которого сыпал крупный, пушистый снег, и тотчас же в сердце у Виктории всколыхнулась тревога. Она увидела группу мужчин, стоявших возле темного джипа Доронина, и услышала раздраженные голоса.
        - Все четыре колеса!- донесся до Виктории конец фразы Макса.
        - Вы не поверите, но у меня тоже,- беспомощно признался Филипп.- Дмитрий! У вас машина в порядке?
        - Это порядок?- взвизгнул рыжий человечек, выскакивая из гаража.- Мне прокололи колеса! Как, интересно, я теперь уеду отсюда?
        - Что случилось?- заволновалась Илона Альбертовна.- Кто-нибудь может мне сказать, что тут творится?
        Подгорный усмехнулся.
        - Похоже,- негромко проговорил он,- кто-то хочет любой ценой помешать тому, чтобы мы уехали. Сначала связь, теперь это…
        В следующее мгновение Виктория услышала, как Кирилл тихо матерится, и поняла, что его машину постигла та же участь.
        - Если это капитан,- проговорил Кирилл сквозь зубы,- я оторву ему башку!
        - Он не выходил из дома,- напомнила Виктория.
        - Он мог это сделать тогда, когда якобы пошел за сотовым старика,- напомнил Кирилл.
        Однако автора детективных романов Викторию Палей было не так-то просто сбить с толку.
        - Получается, что он бы вышел на снег,- сказала она.- Вернулся бы в дом, а его обувь оставляла бы мокрые следы. Ничего подобного не было.
        - Он мог переобуться,- упрямо сказал Кирилл, которому очень хотелось, чтобы неприятный сыщик оказался злодеем.
        - Если бы он выходил наружу,- отрезала Виктория,- у него покраснели бы лицо и руки от мороза. Ты скажешь, что на руки он мог надеть перчатки, но этого мало. Мы же с тобой видели его там, в доме. Что, у тебя создалось впечатление, что он куда-то выходил?
        - Иногда ты такая умная,- проворчал Кирилл,- что мне прям страшно становится.
        Он услышал, как она смеется, и крепко сжал ее руку, затянутую в белую перчатку.
        - Макс,- шептала тем временем Ира своему спутнику,- мне страшно!
        - Да ладно тебе,- отмахнулся он.
        - Лиза! Где ты? Вы не видели Лизу?- спросил Филипп, беспомощно оглядываясь.
        - Она пошла в каравеллу,- пояснила Надя Каверина.- Сказать капитану, что произошло.
        - К черту капитана,- объявил Макс.- Давайте-ка подумаем, что мы сами можем сделать.
        - Ехать по зимней дороге на проколотых шинах, к примеру,- усмехнулся Подгорный.- Черт! Знал бы заранее, взял бы с собой запаску.
        - Точно!- Макс взволнованно прищелкнул пальцами.- Запаска! У меня есть одно запасное колесо, а у тебя, Фил?
        - Так машины-то совсем разные, и колеса разные,- раздраженно напомнил тот.- На кой мне колесо от твоего джипа?
        - Но у тебя есть запаска?
        - Даже две. В сарае за гаражом.
        - Тащи их сюда!
        - Макс, там только две…
        - Сюда, я сказал! Дмитрий! Открывай-ка багажник.
        - Это еще зачем?- нервно спросил Каверин.
        - Ты же хозяйственный мужик, а у вас с Филом почти одинаковые тачки. Так что давай сюда запаску. Заодно уедете с женой на его машине.
        - У меня нет запаски!- простонал Дмитрий, хватаясь за голову.- Вот черт!
        - Кирилл!
        - Ась?
        - Дай-ка посмотреть на твою тачку.- Макс подошел поближе.- Ничего себе! Где ты раздобыл такую машину?
        - Ты не поверишь,- ухмыльнулся Кирилл,- в Италии. Даже не думай, что мои колеса вам подойдут.
        - Жлоб!
        - Не жлоб, а реалист. А на джипах сегодня ездят одни блондинки, к твоему сведению, - отомстил ему Кирилл.
        Появился Филипп, волоча с собой два запасных колеса. Макс поднес их поближе к единственному во дворе фонарю, тщательно осмотрел и усмехнулся.
        - Колеса в порядке. Похоже, наш неведомый доброжелатель не подозревал об их существовании… Стало быть, два у нас есть. Кстати, чья это машина?
        - Тестя,- нехотя ответил Филипп.
        - Так какого черта ты молчал? У него такая же машина, как у тебя. Где он держит запаски?
        - По-моему, в багажнике. Одна там точно есть, а насчет второй…
        - Неси ключ!
        И зять Валентина Адрианова, взрослый человек и отец двух детей, сломя голову побежал исполнять поручение Макса.
        - Толя!- крикнул Макс.- Иди сюда и стереги колеса. Никого к ним не подпускай, понял?
        Хищно скалясь, Доронин подошел к Виктории. Судя по всему, этот красивый и беспечный с виду человек принадлежал к той категории людей, которых трудности только раззадоривают.
        - Сейчас мы поставим новые колеса на тачку Фила,- проговорил Макс.- Виктория, ты едешь?
        Почему-то Кириллу не понравилось это прямое обращение к его женщине. Он был почти рад, когда услышал тихое «нет».
        - Пока у вас только два колеса,- напомнил Кирилл.
        - Где два, там и четыре,- беспечно ответил Макс.- На крайний случай есть еще машина профессора, возьмем запаску у него.
        Кирилл задумчиво почесал висок.
        - Вообще-то его тачка не такая, как машины Адриановых,- с сомнением заметил он.
        - Я же сказал: на крайний случай. Что, по-твоему, тут происходит?
        - Да бредятина какая-то,- откровенно ответил Кирилл.
        Вернулся Филипп, неся ключи от машины тестя. Вслед за ним из дома вышли Олег Кошкин и взволнованная Лиза.
        - Просто хулиганство!- донесся до Виктории конец ее фразы.- Нет, ну кто мог это сделать?
        - Пока, боюсь, я не могу ничего сказать по этому поводу,- с расстановкой ответил Кошкин и прищурился.- Ага! Я тоже подумал насчет запасок. В любом случае, если допустить, что у кого-то была цель задержать нас здесь… надо признать, что он ничего не добился.
        - Фил!- крикнул Макс.- Сколько запасок там в багажнике?
        - Две!- торжествуя, крикнул зять Адрианова. Надя с облегчением вздохнула.
        - Так,- распорядился капитан,- теперь надо определить план действий. Толя! Помоги ребятам с колесами.- Он повернулся к Филиппу.- Это ваша машина? Отлично. Как только доберетесь до телефона…
        - Да-да, я уже все понял,- нетерпеливо кивнул тот.
        - Я дам вам листок с телефонами, по которым необходимо позвонить,- продолжал капитан.- Кого вы забираете?
        - В смысле?
        - Вы не можете ехать один с женой. В вашей машине достаточно места, чтобы туда поместились еще три человека. Стало быть…- он подумал,- возьмете с собой еще троих женщин. Возражений нет?
        Макс кашлянул.
        - Лично я вижу тут больше женщин,- заметил он.- Это не говоря о домработнице и ее дочери, которые остались в доме.
        - Все в порядке,- успокоила его Илона Альбертовна.- Наталья не едет, она будет стеречь дом до приезда этой… как ее… оперативной группы.
        Дмитрий Каверин оглянулся.
        - Но тогда все равно у нас четверо женщин,- буркнул он.- Надя, Илона Альбертовна, Виктория и… э… Лена.
        - Ира,- пропищало прелестное создание в сапогах на высоких каблуках, застенчиво глядя на него из-под длинных ресниц.
        - Пусть едет Илона Альбертовна,- вмешалась Виктория.- Я остаюсь.
        Подгорный зевнул и прикрыл рот ладонью.
        - Все покидают затонувшую каравеллу,- пробормотал он, глядя на дом.- Женщины и дети - первыми!
        - Милочка, вы уверены, что вам не надо ехать?- нерешительно спросила Илона Альбертовна у Виктории.
        - Я вполне могу подождать несколько часов,- ответила она. Кирилл, хмурясь, отвернулся. Теперь, когда он более здраво оценивал сложившуюся ситуацию, он начал беспокоиться, что Виктории придется задержаться в этом странном доме, где творится черт знает что. Допустим, она поступила так потому, что не хотела с ним расставаться, но все равно, это было неразумно.
        - Все готово!- весело доложил Толя Кошкину, вытирая руки.
        - Колеса в порядке?
        - В полном!
        Филипп сел за руль и завел мотор. Тот приглушенно заурчал, и Ира, услышав этот звук, чуть не прослезилась.
        Все-таки в доме уж очень, очень страшно.
        - Садись в машину,- сказал ей Макс.
        - А ты будешь здесь?- встревожилась она, только сейчас сообразив, что он остается.
        - Я сказал, садись в машину!
        Он почти затолкал ее в салон и захлопнул дверцу. Надя устроилась посередине на заднем сиденье. Лиза на переднем пристегивала ремень. Илона Альбертовна подошла к машине зятя, чтобы сесть, но заколебалась и обернулась к Виктории.
        - Послушайте, деточка…- не противным, не ядовитым, а каким-то очень простым и человечным голосом проговорила вдова писателя.- Я… зачем мне? В конце концов…- она поглядела на светящиеся окна,- он же там, а я… Куда мне ехать?- Она горько покачала головой.- Я остаюсь,- решительно сказала Илона Альбертовна.
        - Мама!- жалобно прошептала Лиза.
        - Нет,- твердо ответила Илона Альбертовна.- Поезжайте без меня.
        Воспользовавшись порывом великодушия у вредной старушки, Кирилл мягко, но настойчиво подтолкнул Викторию к машине.
        - Виктория, ты видишь, как все сложилось… Надо ехать! Надо выбираться отсюда… А за меня не беспокойся! Ты же знаешь, я всегда смогу за себя постоять, если что…
        - Кирилл, я не хочу ехать… Кирилл!
        Но он уже затолкал ее в машину и захлопнул за ней дверцу.
        Злясь на себя, на него, чуть не плача, Виктория видела, как каравелла медленно качнулась и стала уплывать назад. И ощущение у нее было - как у пассажира, покидающего гибнущий «Титаник» и знающего наверняка, что скоро, очень скоро корабль пойдет ко дну.
        Глава 13
        Круг замкнулся
        Почему-то все вернулись в дом, только когда машина, спустившись с холма, окончательно исчезла из виду. Не сговариваясь, прошли в гостиную на первом этаже и расселись по свободным местам.
        - Может быть, чаю?- светским тоном предложила Илона Альбертовна, которой Дмитрий помог снять шубу.
        Она перехватила иронический взгляд критика и прибавила:
        - Не волнуйтесь! Я лично прослежу, чтобы его не отравили.
        И вслед за этим ушла на кухню, отдавать указания домработнице.
        - Теперь остается только ждать,- буркнул Кирилл, косясь за окно.
        Уже произнеся эту фразу, он вспомнил, что она пришла к нему из недавнего романа Виктории и что в ее книге те, кто ждали, ничего хорошего не дождались. Невольно Кирилл надулся.
        - Можно вас спросить?- без обиняков начал Макс, плюхнувшись на стул напротив капитана.- Кто, по-вашему, за всем этим стоит?
        Кошкин поднял глаза.
        - Вы о чем?- бесстрастно осведомился он.
        - Я имею в виду,- Макс начал загибать пальцы,- убийство Евгении, отравление ее мужа, украденные телефоны и проколотые шины. Лично мне представляется, что это все звенья одной цепи.
        - Пока я знаю столько же, сколько и вы,- тихо напомнил Кошкин.
        - Ой ли?- сощурился Дмитрий Каверин.
        - Ну хоть какая-то версия у вас должна быть?- подключился Подгорный.- В смысле, кто это сделал и зачем?
        - В нашем деле,- заметил капитан,- версии без доказательств ничего не стоят.- Он обратился к Толе, который стоял у окна: - Машина Свечникова по-прежнему во дворе?
        - Угу,- ответил Толя.
        - Кто-нибудь из вас видел профессора после того, как он вышел из библиотеки?
        Выяснилось, что никто его не видел.
        - Не нравится мне все это,- проворчал Дмитрий.
        Олег поднялся с места.
        - Пошли,- сказал он Толе.
        - Куда это вы?- забеспокоился Кирилл.
        - Искать,- лаконично ответил капитан.
        - Я с вами,- внезапно объявил Макс.- Две головы хорошо, а три…
        - Четыре,- поправил его Кирилл.- Я тоже иду.
        - Посчитайте и меня, чего уж там,- подал голос критик.
        - Вы что, все уходите?- всполошился Дмитрий.- Ну уж нет! Я с вами!
        - Дима, мы идем искать безвременно пропавшего профессора,- насмешливо сказал ему Подгорный.- Не факт, что он отыщется в живом, так сказать, виде. Ты что, детективов не читал?
        - Да идите вы к черту с вашими детективами!- рассердился Каверин.- Я просто не желаю оставаться один, ясно? Этот дом действует мне на нервы!
        - Чертовски разумное решение,- хмыкнул Кирилл.- Потому что в детективе того, кто откалывается от коллектива, обычно находят потом с рукояткой ножа, торчащей в груди.
        - Или с простреленной головой,- вставил Макс.
        - Или вообще без головы,- поддержал его критик.
        Олег Кошкин обернулся и смерил шутников чрезвычайно цепким и даже, откровенно говоря, неприязненным взглядом.
        - Простите, вы не могли бы на минуточку заткнуться?- очень кротко попросил он.- Или тогда уж оставайтесь здесь и не ходите со мной.
        - Да нет, капитан, мы ничего,- сказал Подгорный, ухмыляясь во весь рот.- Лично я думаю, что на доктора произвела скверное впечатление смерть его друга, он пошел в туалет и потерял там сознание. Что-нибудь такое, о чем в детективах никогда не пишут, понимаете? А если он ударился головой и не может позвать на помощь…
        - Мы не будем гадать,- ответил Кошкин,- а просто осмотрим подряд все помещения, начиная со второго этажа. Хотя, вообще-то, ваша версия довольно любопытна. Если найдете какое-нибудь закрытое помещение, куда не получается войти, обязательно скажите мне.
        И они принялись за осмотр. Комната, заставленная старой мебелью и ящиками с каким-то хламом. Почти пустая комната, в которой только шкаф и два хромоногих стула. Комната без шкафов, со светлыми занавесками и испачканным мольбертом посередине. Спальня, судя по всему дамская, в которой все предметы завернуты в белые чехлы. На лицо Макса набежала тень.
        - Это спальня Евгении Адриановой,- пояснил Кошкин.- Нет, здесь никого нет. Идем дальше.
        Ванная, туалет. Никого. Библиотека, в которой капитан допрашивал профессора. Кирилл для порядка заглянул и туда, но, разумеется, ничего не нашел. Дальше по коридору располагались кабинет хозяина и его спальня, в которой теперь лежало его тело. Внезапно Подгорный остановился.
        - А в кабинете-то свет горит,- сказал он шепотом.
        - И не верхний, а от настольной лампы… что-то такое,- поддержал его многоопытный Толя.
        Кошкин оглянулся, прижал палец к губам, тихонько взялся за ручку двери и осторожно ее повернул. Дмитрий, не утерпев, глянул поверх его плеча - и застыл на месте.
        - Так-так, Илона Альбертовна,- сказал капитан.- Ну и что мы тут делаем, а? Вы же вроде пошли распоряжаться насчет чая.
        При появлении мужчин первая жена Адрианова сделала поспешное движение, чтобы спрятать листы бумаги, которые читала под лампой. Макс глазами указал на них Кошкину.
        - Отдайте-ка это мне,- мягко попросил тот, входя в комнату.
        Бросив на него взор, полный совершенно непередаваемой ненависти, Илона Альбертовна отдала ему листки.
        - А вы, оказывается, тот еще врун,- сказала она придушенным от злобы голосом.-
«Нет никакого завещания, нет никакого завещания»!- передразнила она.- А я словно чувствовала! Так и знала, что он даже после смерти попытается нам отомстить…
        - Да что тут такое, в самом деле?- не утерпел критик и, приблизившись к Кошкину, в свой черед посмотрел на листки.
        Это было заверенное по всей форме завещание Валентина Степановича Адрианова, написанное около месяца назад. Но если в самом факте завещания не было ничего особенного, то личность наследницы, которой должно было отойти все его имущество, могла удивить кого угодно.
        - Э… н-да,- на всякий случай сказал Дмитрий и пригладил свои жидкие усики.
        Илона Альбертовна опустилась на диван и королевским жестом отвернулась от мужчин. Фигура ее выражала прямо-таки безутешное горе.
        - Она что, его любовницей была?- выпалил Макс.
        - Маша-то?- мрачно спросила Илона Альбертовна.- Не знаю. Но это чудовищно! Все - ей, поймите, все! И квартиру на Тверской, и каравеллу, и деньги… А как же Лиза? А наши внуки?- Она воинственно тряхнула седыми кудрями.- Нет, вы как хотите, но я этого так не оставлю! Я буду бороться! Я адвокатов найму! Лиза и внуки - его законные наследники! Он не имел права их обделять!
        Злобно кривя рот, она умолкла.
        - Извините, Илона Альбертовна,- мягко проговорил Кошкин.- Но я действительно ничего не знал. Это завещание написано еще до того, как я здесь появился.
        - Ах, какое это имеет значение теперь,- отмахнулась старушка.- Но это же ужасно! Просто ужасно! Вы видели эту Машу? Видели, что она собой представляет? Вот вы, скажите,- теперь она говорила с одним Кириллом,- вы бы завещали ей хоть что-нибудь? Хоть ломаный грош?
        - Э…- в некотором затруднении проговорил Кирилл,- должен сказать, я…
        - Имея таких наследников,- деликатно пришел к нему на помощь Макс,- я предпочел бы жить вечно.
        - Ну, это вы загнули,- заметил критик.- А мне вот что интересно. Уж не собирался ли он и в самом деле зачитать это завещание, как обещал? То есть вам, капитан, он сказал, что никакого завещания нет и в помине, а сам…
        Олег Кошкин задумался.
        - Возможно,- нехотя признал он.- Возможно. Но что толку теперь гадать…
        И в то же мгновение все присутствующие услышали истошный визг.
        - Что там еще?- буркнул Толя.
        Мужчины заторопились к выходу из кабинета. Олег Кошкин запер завещание в стол, ключ забрал с собой и вышел из комнаты следом за Илоной Альбертовной, которая словно постарела на добрый десяток лет.
        - Я все равно опротестую этот смехотворный документ,- сердито сказала старушка, когда они шли по коридору.
        - Желаю удачи,- вежливо ответил Кошкин.
        И тут он увидел Машу, которая стояла у двери кладовки и пронзительно верещала, захлебываясь, на одной и той же ноте. И, хотя совсем недавно они жестоко поссорились, завидев его, девушка бросилась к нему.
        - Он там! Он там!
        Больше она ничего не могла выговорить. К капитану подошел Толя и кашлянул в кулак.
        - Такое дело, Олег Петрович… Кончили его.
        - Это профессор?- мрачно спросил Кошкин.
        Толя кивнул.
        - Значит, это ты его нашла?- задал капитан следующий вопрос, на этот раз Маше. Не сводя с него затравленного взора, девушка кивнула.
        - Когда?
        - Да только что,- буркнула она, отстраняясь от него.- Мне мать надоела… все бухтит и бухтит… я на кухне банку разбила от злости. Она мне говорит, давай убирай… Ну, я ей сказала… неважно, в общем, она стала реветь. Надоело, я пошла в кладовку… потому что у нас тряпка маленькая, надо было побольше… Вот. А он там и лежал. И смотрел на меня… Олег, он точно мертвый?
        Не отвечая, Кошкин подошел ближе и присел на корточки перед трупом. Для проформы он потрогал пульс, но рука у профессора Свечникова была уже холодная. В груди у Антона Савельевича торчала рукоятка ножа,- точь-в-точь как сказал Лев Подгорный, когда описывал, какой конец может ждать в детективе персонажа, который остался один. Из-под рукоятки по одежде текли струйки крови, которые казались теперь совсем черными.
        Илона Альбертовна приблизилась к кладовке, увидела тело старого друга, качнулась и закатила глаза. Судя по всему, она собиралась упасть в обморок, но так как никто из мужчин не сделал движения, чтобы ее подхватить, а падать на пыльный пол - это, знаете ли, как-то не комильфо, старушка прислонилась к стене и с мученическим видом отдышалась.
        - Какой кошмар… Какой кошмар!- бессвязно повторяла она.
        Но тут ей в голову пришла новая мысль, настолько соблазнительная, что Илона Альбертовна не могла за нее не ухватиться.
        - Послушайте, капитан,- умильно проговорила она, заглядывая ему в глаза,- а может быть так, что эта девица его пришила?
        - Вы че мелете?- рассердилась Маша.- Совсем крыша поехала, что ли?
        - Это правда, что убийцы не могут выступать наследниками?- сладко-сладко продолжала Илона Альбертовна, щурясь.- Правда ведь?
        - Мне очень жаль,- сказал Кошкин,- но Маша - наследница Адрианова, а не Свечникова. Кроме того, на данный момент нет никаких доказательств того, что она причастна хотя бы к одному из убийств.
        - Какая еще наследница?- уже сердито спросила Маша.- Ау! О чем вы? Прием!
        - Ну как о чем?- посмеиваясь, ответил Дмитрий.- По завещанию Валентина Степановича все должно отойти тебе. Поздравляю, девочка. Ухватила большой куш.
        - Да этого не может быть!- протянула Маша.- После того как я…
        И она застыла на месте с раскрытым ртом.
        - Поздравляю, поздравляю,- горько молвила Илона Альбертовна.- Окрутила старика, воспользовалась его слабостью. Да! Но только учти, Бог все видит…
        - Кто окрутил - я?- взвизгнула Маша.- Да ты, блин, совсем того? Да я бы за миллион с ним спать не стала! В отличие от некоторых! Да какое там спать - он с одной Евгенией сладить не мог, хоть пачками свою виагру лопай! Потому она от него и бегала по всем окрестным кобелям… Очень он мне нужен!- оскорблено прибавила Маша.
        - Да как ты смеешь порочить память моего покойного супруга!- взвилась Илона Альбертовна.- Он писатель был! Знаменитый! Светлая личность! Он…
        - Память не память, а старик есть старик!- парировала Маша.- И никакие заслуги в постели не считаются!
        - Может быть, мы прекратим пререкания на время?- вмешался Кошкин.- Здесь находится убитый, которого вы все знали. Предлагаю хотя бы из уважения к его памяти перенести дискуссии в другое место.- Он повернулся к Маше.- Ты что-нибудь здесь трогала?
        - Ну, дверную ручку,- хлюпая носом, сказала девушка.- Да откуда я знала, что он там лежит! Знала бы - в жизнь не полезла.
        - Вы все люди грамотные и наверняка смотрите детективы,- продолжал Кошкин, оборачиваясь к присутствующим.- Тем не менее у меня большая просьба - ничего здесь не трогать до приезда наших людей. Дверь кладовки не запирается, и поэтому я рассчитываю на вашу помощь. Договорились?
        - Капитан,- несмело спросила Илона Альбертовна,- а когда их увезут отсюда? Я имею в виду, моего мужа и…- Она указала глазами на нелепо обмякшее тело.
        - Через несколько часов,- успокоил ее Кошкин.- Мне нужно несколько часов, только и всего.
        - Вы-то чего так переживаете?- презрительно спросила Маша у Илоны Альбертовны.- Все равно я здесь буду хозяйкой, а не вы.
        Старушка затравленно сжалась, словно ее ударили. Почему-то, хотя среди присутствующих не было никого, кто бы принимал близко к сердцу судьбу Илоны Альбертовны, эта сцена произвела на всех очень неприятное впечатление.
        - Сначала, девушка, вам надо вступить в права наследства,- солидно сказал Дмитрий.- Это во-первых. А во-вторых, любое завещание можно опротестовать, если уж на то пошло. Особенно если имеются прямые наследники, чьими интересами пренебрегли.
        - А наследники пускай идут работать,- парировала неугомонная Маша.- Полы подметать или там фрукты на югах собирать. В метро, кстати, кассирам неплохо платят. Потрудятся лет этак с тысячу, и можно уже будет квартирку на Тверской купить. А?
        - Поскорее бы, в самом деле, приехали ваши люди,- сказала Илона Альбертовна бессильно.
        И тут все присутствующие услышали громкий стук в дверь.

«Однако, они быстро»,- подумал Макс, спеша к лестнице.
        Прыгая через две ступеньки, он слетел вниз и скрылся в холле.
        - Зря он так торопится,- пробурчал критик, который спускался одним из последних вместе с Илоной Альбертовной.- Надо бы ему сказать, чтобы он был осторожнее. В детективах, когда открываешь дверь не понять кому, это может плохо кончиться.
        Макс распахнул дверь - и застыл на месте.
        - Ты?- пролепетал он, не веря своим глазам.
        На пороге стояла Виктория, и вид у нее был такой, что даже Макс (не самый трусливый, в общем-то, человек) до смерти перепугался.
        - А где остальные?- вырвалось у Макса.- Почему ты вернулась? Где Ира, где все?
        - Они сейчас придут,- прошептала Виктория.- Они ведут Филиппа. Он ранен. Понимаешь,- она слабо усмехнулась,- мы не смогли далеко уехать.
        И, вымолвив эти слова, знаменитая авторша детективов самым позорным образом грохнулась в обморок.
        Глава 14
        Нож и ружье
        Со всех сторон машину облепляет снег, дорога теряется в метели и мгле, редкие фонарные столбы стоят как часовые.
        - Ничего,- говорит Филипп, чтобы приободрить женщин,- вот сейчас выедем на шоссе…
        Бах!
        Надя истошно завизжала. Машина вильнула, ее стало заносить вбок.
        - В чем дело?- крикнула Лиза.- Что происходит?
        - Сам не понимаю!- кричит Филипп.- Колесо, что ли, лопнуло…
        - Только не это!- стонет Ира, вцепившись в сиденье так, что побелели костяшки пальцев.- Только не это!
        Машина остановилась, и Филипп вышел посмотреть, что случилось. Не утерпев, Виктория вылезла следом.
        - Куда ты?- прошептала Надя. Глаза у нее сделались вполлица - испуганные и несчастные.- Вика, не ходи!
        - Филипп,- начала Виктория, подходя к водителю,- мы что, не сможем ехать дальше?
        - Я не могу понять,- сдавленно отвечает тот, обращая к ней затравленное лицо.- Почему колесо лопнуло? На что, черт возьми, мы могли наткнуться?
        И тут Виктория увидела прямо напротив, между деревьев, вспышку, и через мгновение до нее докатился сухой треск выстрела.
        - Сволочь!- заорал Филипп.- Стреляет по колесам!
        Второй раз стрелок, похоже, промахнулся, но от третьего выстрела еще одно колесо сразу же просело. Женщины с визгом выскочили из машины. Ира побежала куда-то, но тотчас же вернулась и вцепилась в Надю, как будто только та могла ее защитить. Никто не понимал, что надо делать: бежать? оставаться на месте? прятаться?
        Четвертый выстрел разнес вдребезги смотровое стекло. Похоже, тот, кто сидел в засаде за деревьями, не собирался размениваться на мелочи.
        - Сволочь!- не выдержал Филипп.- Гад! Ну я тебе покажу…
        И он бросился к лесу, в котором засел невидимый стрелок.
        - Филипп, не надо!- пронзительно закричала Лиза.- У него оружие!
        Последний выстрел попал в ветровое стекло, которое жалобно всхлипнуло. Филипп потерял шапку, дыхание со свистом вырывалось из его рта. Внезапно он вскрикнул и упал.
        - Он его убил!- обезумев, закричала Лиза.- Он убил его! Боже мой!

…Виктория открыла глаза.
        В нос ей сразу же ударил ни с чем не сравнимый аромат хорошего коньяка, а рокочущий баритон Макса где-то в вышине уронил:
        - …Вместо нашатыря.
        - По-моему, она пришла в себя,- сказал голос, кажется, Кирилла.
        Виктория повертела головой, оттолкнула рюмку, которую держал Макс, и хрипло спросила:
        - Где они?
        - Вернулись, уже вернулись, все в порядке,- успокоил ее Кирилл.
        - Если так можно сказать,- скептически хмыкнул Лев, примостившийся у изголовья дивана, на котором она лежала.
        - А Филипп?- Виктория никак не могла собраться с мыслями.
        - Подвернул ногу,- сказал Макс, залпом приканчивая коньяк.- Похоже, его геройство вышло ему боком.
        Критик задумчиво сощурился.
        - Жаль,- сказал он сквозь зубы.- Я бы дорого дал, чтобы он добрался до этого ублюдка.
        - А я бы дал вдвое дороже,- не остался в долгу Кирилл.- Как ты?
        Он протянул руку и помог Виктории сесть. Теперь, когда все кончилось, ей было немного стыдно за свою слабость.
        - Мы не смогли даже выехать на шоссе,- тихо сказала она.- Нам пришлось вернуться.
        - Чего, судя по всему, стрелок и добивался,- усмехнулся Подгорный.- Знакомый сюжет, да, Виктория? Группа людей находится в месте, отрезанном от всего мира, и лишена всякой связи. В жизни, честно говоря, такое никогда не должно происходить. Уж в наш век - однозначно.
        Виктория потерла рукой лоб.
        - Тебе налить коньяка?- спросил Макс.- Или чего-нибудь еще?
        - Я бы выпила кофе,- сказала Виктория, и Кирилл, опережая плейбоя, тотчас же рванул на кухню.
        - А где остальные?- спросила писательница.
        - Лиза с Филом, вся в слезах, но вроде держится,- ответил Макс.- У Фила нога распухла, он еле двигается. Там же этот, как его, Кошкин, расспрашивает свидетелей, что произошло.- Он поколебался.- Кстати, капитан обнаружил, что со стены в охотничьей комнате на первом этаже пропало одно из ружей.
        - Возможно, то самое, из которого стреляли по вашей машине,- вставил критик.
        - И кто мог его взять?- спросила Виктория.
        Макс смущенно почесал нос.
        - Э… вот с этим как раз большая проблема. Мы все были в доме и ходили из комнаты в комнату, а потом нашли труп.
        - Чей труп?- Виктория уставилась на него во все глаза.
        - Профессора Свечникова.
        - Зарезан подарочным клинком, который Адрианов купил в Сан-Марино на память о посещении сей замечательной страны,- смакуя каждое слово, объявил Лев.- Клинок взят с этажерки в кабинете покойного. В оном же кабинете, кстати сказать, было обнаружено весьма любопытное завещание, по которому - фанфары, господа!- все должно отойти неотесанной девице, дочке здешней прислуги. По этому поводу у Илоны Альбертовны чуть не случился сердечный приступ, но старушка благоразумно решила отложить его до другого раза.
        Тут отворилась дверь, и вернулся Кирилл, который осторожно нес чашку горячего дымящегося кофе.
        - Кхм,- сказал Макс, блестя глазами.- Я надеюсь, ты продегустировал его на предмет яда, старик?
        - Пошел к черту,- последовал ответ.
        - А ведь есть еще медленные яды,- подлил масла в огонь критик.- Очень, очень медленные.
        - А есть еще смерть от удушения,- парировал нахальный Кирилл.- Будешь много лезть, устрою тебе аф… асфиксию по всем правилам жанра.
        Он заметил, что Виктория улыбнулась, и приободрился. Однако молодая женщина почти сразу же перестала улыбаться и о чем-то задумалась.
        - Что?- спросил Макс, зорко наблюдая за ней.
        - Мне не дает покоя этот стрелок,- призналась Виктория.- Уверена, это кто-то из дома, раз ружье пропало.
        - Душа моя,- вздохнул Кирилл,- уверяю тебя, все были здесь. Мы пытались найти профессора, Илона Альбертовна шерстила в кабинете, искала завещание - сама понимаешь, дело поважнее, чем палить по машине. Дочка домработницы нашла тело, ее мы тоже видели. А сама домработница…
        - Между прочим,- внезапно сказал Макс,- как раз Наталью мы и не видели. По словам Маши, мать была на кухне, но это только слова. А что, если на самом деле домработница находилась в совсем другом месте?
        - Ну, наконец хоть что-то прояснилось,- проворчал критик.- Главная злодейка найдена! Сняв со стены ружье, она мчится в спринтерском темпе по лесу, чтобы перехватить машину с уезжающими. Затем стреляет, обратите внимание, в ночных условиях, причем чертовски метко - четыре выстрела из пяти попали в цель. Затем…
        - Постой, а откуда тебе известно, сколько именно было выстрелов?- подозрительно спросила Виктория.
        - Ну так я слышал, как капитан допрашивал Надю и его девицу,- Подгорный кивнул на Макса.- А ты что подумала? Что я раздвоился, и одна моя половина искала тут профессора, а вторая бегала с ружьем по окрестным лесам?
        - А я все-таки не верю, что это была домработница,- подал голос Кирилл.- На кой черт ей все это нужно? Смысла никакого нет.
        - Да и вообще, домработница в качестве главной злодейки - это как-то не красиво,- пожаловался Лев.- Не зря же в классическом английском детективе убийцей может оказаться кто угодно, только не прислуга. Какой интерес может быть в убийстве, совершенном слугой?
        - Тогда предложи свою версию,- сказала Виктория.
        - С радостью,- ответил критик.- У того, кто все это затеял, есть снаружи сообщник, с которым наш преступник поддерживает связь. Ружье снято со стены именно для того, чтобы мы верили, что стрелок - кто-то из тех, кто находится в доме. Заметь, нет никаких доказательств того, что по машине стреляли именно из этого ружья. Нет даже доказательств, что стреляли вообще из ружья, а не, допустим, из винтовки с оптическим прицелом. Но ружье пропало - мы сразу же делаем вывод, что два и два равно четыре, что ружье именно то, из которого стреляли. И, соответственно, начинаем подозревать того, кто на какое-то время выпал из нашего поля зрения, находясь в доме. Если бы мы не ходили все вместе по комнатам, получилось бы вообще роскошно: допустим, Кирилл мог бы сказать, что я куда-то пропал и, наверное, стрелок я, а от страха я мог обвинить хоть его, хоть Макса, хоть кого угодно. Ты что кофе не пьешь?- внезапно спросил он.
        - Да так,- неопределенно ответила Виктория.
        Все дело в ядах, подумала она с раздражением. Которые могут быть быстрые, а могут быть медленные. А могут вообще притвориться заурядной таблеткой от давления, например. Как проксивезин, которым отравили Валентина Степановича. Ведь отравили же? И капитан Кошкин, производящий такое положительное впечатление, капитан, который, собственно говоря, сам присутствовал при этом убийстве, до сих пор никого не нашел. Как не нашел ни стрелка, ни того, кто зарезал профессора Свечникова.
        Ни того, кто убил Женю год тому назад.
        Дымок над кофейной чашкой почти растаял. «А, да пошли все к черту»,- в порыве раздражения решила Виктория. Она взяла чашку обеими руками и не остановилась, пока не выпила до дна.
        Без стука в комнату заглянула Ира.
        - О! Вы уже пришли в себя? Капитан хотел бы с вами поговорить.
        - Минуточку,- сказала Виктория.- Кирилл, где моя сумка?
        Она достала из сумочки зеркало, прошлась пуховкой по щекам, поправила блеск на губах и улыбнулась Кириллу.
        - Теперь,- объявила Виктория,- я готова с ним разговаривать.
        Беседа с Олегом Кошкиным вышла недолгой. По сути, Виктории лишь пришлось подтвердить то, что рассказали ее спутники, сидевшие с ней в машине. Да, они ехали медленно, потому что дорога была скользкой. Да, сначала она услышала какой-то треск, но не поняла, что это выстрел. Конечно, они все ужасно испугались. Нет, у нее нет никаких соображений по поводу того, кто бы это мог быть. Нет, она не видела стрелка, потому что он находился далеко. Филипп Ермолов пытался добежать до стрелявшего, но подвернул ногу и упал, а потом выстрелы прекратились - так же внезапно, как и начались. Нет, она не догадалась посмотреть на часы и не может точно сказать, когда именно прозвучали первый и последний выстрелы.
        - У меня вопрос, капитан,- вмешался Лев.- Вопрос, который, я уверен, интересует и всех присутствующих тоже. Что нам теперь делать?
        - Пока - ждать утра,- хмуро ответил Кошкин.- Ваши близкие знают, где вы находитесь?
        - Да, но…
        - И они, конечно, звонят вам, а когда поймут, что вы не отвечаете, встревожатся. Думаю, завтра кто-нибудь подъедет узнать, что с вами, и нас вызволят отсюда.
        - Сегодня суббота,- напомнила Виктория.- Кроме того, область завалена снегом. Что мешает нашим родным решить, что мы просто остались переночевать у нашего друга Адрианова? Люди не любят делать лишних телодвижений, знаете ли.
        - А если даже кто-то и приедет,- вставил Макс,- что мешает стрелку прострелить ему шины точно так же, как он это сделал с машиной Фила?
        - Значит, мы вызволим себя сами,- отрезал Кошкин.- А пока нам придется провести ночь в этом доме.
        - В этом доме,- мрачно напомнил Подгорный,- уже находятся два трупа.
        - Значит, только от нас зависит, чтобы их не стало больше,- легко согласился капитан.
        - Послушайте,- взмолилась Ира.- Вы хоть предполагаете… ну, я не знаю…- Она собралась с духом.- У вас есть хоть какие-то соображения по поводу того, кто все это делает?
        - А у вас?- внимательно посмотрел на нее Олег.- Вы ведь знаете столько же, сколько и я. И что? Складываются какие-то правдоподобные версии?
        - Мы почти уверены, что стрелок - человек со стороны,- буркнул Макс.
        - Который связан с кем-то из тех, кто находится в доме,- уточнила Виктория.
        - С кем именно?
        - С человеком, который проколол шины и лишил нас всех связи.
        - Да? И зачем же он это сделал?
        - Чтобы изолировать нас от мира,- удивленно ответил Кирилл.
        - Да, но зачем?
        - Чтобы убить одного за другим, к примеру,- уже раздраженно проговорил Макс.
        - Не обижайтесь,- усмехнулся Кошкин,- но если бы его целью было убийство, он бы уже перестрелял по крайней мере пять человек. Тех, которые выскочили из машины на дорогу и в свете фонарей сделались отличной мишенью.
        Кирилл потемнел лицом.
        - Но ведь он убил Адрианова и убил профессора! Этого вы не можете отрицать?
        - Он, он,- проворчал Кошкин.- Почему именно он? Почему не она или, к примеру, не они? Что мы вообще знаем? Берем наши убийства - почему убили Валентина Степановича? Из-за того, что он хотел расследовать убийство своей жены? Из-за наследства? Из-за завещания? А профессор Свечников? Хотя с этим все как раз понятно - он убит именно потому, что знал, кто проломил голову Евгении Адриановой, и покрывал его.
        - Но тогда, значит, и Валентин Степанович…- начала Виктория.
        - Хорошо, допустим, основной мотив - убрать свидетеля и лицо, больше всех заинтересованное в расследовании. Но это никак не вяжется с тем, что мы оказались здесь взаперти, лишенные телефонной связи. К чему такие сложности?
        Подгорный вздохнул.
        - И главное, даже толком и подумать не на кого,- проворчал он.- Все мы более или менее знаем друг друга. Даже домработница - я помню ее с тех пор, как впервые появился в доме у Валентина Степановича… а это было очень давно,- задумчиво прибавил он.
        Олег Кошкин поднялся с места.
        - Не хотел этого говорить,- сказал он,- но все-таки придется. На всякий случай, - он вздохнул,- советую вам не терять бдительности. Да вы и сами, уверен, все понимаете.
        - Мы все поняли, капитан,- усмехнулся Макс.- Не волнуйтесь, мы сумеем за себя постоять.
        - Вот после таких фраз в детективах и появляются очередные трупы,- назидательно заметил критик.
        - Хватит, Лев,- оборвала его Виктория.- На всякий случай, Олег Петрович…- Она замялась.- Где вы будете, если что? Ну, вдруг, я имею в виду…
        - Я буду у себя,- ответил Кошкин.- В комнате на втором этаже. Так что, если что, не церемоньтесь.
        - Один?- хмыкнул Кирилл.- И вы что, не боитесь?
        - Нет,- раздумчиво ответил капитан.- Видите ли,- и тут он впервые улыбнулся,- я уверен, что смогу за себя постоять.
        Глава 15
        Чужие среди своих
        - Ну что ж,- объявил Кирилл,- будем держать круговую оборону.
        После ухода Олега Кошкина спутник Виктории развил бурную деятельность. Он оглядел комнату, в которой они находились, пощупал шпингалеты на окнах, осмотрел дверь и неодобрительно покачал головой.
        - Дверь не запирается, комната на первом этаже, так что при желании в окно может влезть кто угодно… Нет, нам это не подходит.
        - Ты куда?- встревожилась Виктория, видя, что он направился к выходу.
        - Искать место для ночлега,- объявил неунывающий Кирилл.- По принципу: моя спальня - моя крепость.
        - Я с тобой,- сказал Макс.
        - С какой это стати?- прищурился бизнесмен.
        - С такой, что нам лучше держаться вместе,- ответил Макс.- Ты, я и женщины - уже четверо. Просто так спать в этом доме я не собираюсь, кто-то должен будет дежурить. Сначала ты, потом я.
        - Интересно, а с какой стати я должен тебе доверять?- хмыкнул Кирилл.
        - Не будь дураком,- ответил плейбой.- С такой же, с какой я доверяю тебе. Я же не говорю себе: а что, если Кирилл и есть тот, кто позаботился для чего-то запереть нас в этом доме? Я просто знаю, что это не ты, и точка.
        - Так,- объявил Кирилл, косясь на Викторию.- В этом месте, полагаю, я должен растрогаться и выдать какую-нибудь умную фразу. Я и правда хотел что-то сказать, но уже забыл, что именно. Короче, ты прав: лучше нам не разбегаться.
        - А возьмите и меня в компанию, а?- подал голос критик.
        Кирилл с усмешкой повернулся к нему:
        - Не обижайся, Лев, но после того, что ты понаписал про Викторию, у меня нет никакого желания тебя видеть. Иди к родичам писателя, они тебя приютят.
        - Не хочу,- заупрямился критик.- Они все шипят и шипят про наследство, которое от них ускользнуло. А Илона Альбертовна гремит своими бусами точь-в-точь как гремучая змея, честное слово. Я загнусь от одного их общества.
        - Вот уж чего я никогда не понимал,- сказал Макс, пожимая плечами,- так это разборок из-за того, что кто-то кому-то чего-то не завещал. Ну захотел человек так распорядиться своим имуществом, и что с того? Пойди и сам заработай, сколько тебе надо.
        - Точно,- одобрил Кирилл.- Лично мне никто не завещал ни гроша, и ничего, не пропал же.- Он обернулся к Ире.- Э… как тебя там! Оля, что ли…
        - Ира,- обиженно напомнила девушка.
        - Так, ждите нас с Викторией здесь! Из комнаты - ни ногой! А ты брысь отсюда,- отнесся он ко Льву.
        - Виктория!- жалобно воззвал тот.- Ну пожалуйста… Просто мне жутко не хочется оставаться одному,- нервно прибавил он.
        - Ну так иди к домработнице, она тебя пригреет,- хмыкнул Макс.- Заодно познакомься поближе с ее дочкой, она теперь богатая наследница.
        - На кой черт они мне дались?- раздраженно спросил критик.
        - Можешь еще идти к Кавериным,- посоветовал Кирилл.- Они уже захапали самую теплую комнату в доме, уволокли к себе кучу еды и тащатся друг от друга.
        - Угу,- кивнул Макс.- А еще они взяли из библиотеки раритетное издание «Трех мушкетеров» с золотым обрезом. Жрут и грязными руками листают страницы. Хорошо, что старик этого не видит.
        Виктория потемнела лицом.
        - Эта парочка и в жерле действующего вулкана устроится с комфортом,- хмыкнул Кирилл.
        - Кирилл!- проворчала писательница.- Ты опять меня цитируешь?
        - Ну что поделаешь,- ухмыльнулся тот,- такие уж мы неотесанные, читаем исключительно классику.
        Ира в изумлении открыла рот. Пользуясь моментом, Подгорный решил пойти на крайнее средство, чтобы ему разрешили остаться.
        - Виктория, я могу, если хочешь, поклясться, что больше не напишу ни одного дурного слова про твои романы! Только не гони меня, ладно? Иначе моя смерть будет на твоей совести,- жалобно прибавил он.
        Макс фыркнул:
        - Не обижайся, Лева, но кому ты нужен, чтобы тебя убивать?
        - Как это кому - мне, например!- возмутился Кирилл.- При условии, конечно, что меня бы никто не видел. Но я, как Остап Бендер, чту Уголовный кодекс.
        - Ладно,- решилась Виктория,- пусть остается.
        - Ну вот,- притворно вздохнул бизнесмен.- Только я решился прикончить его в темном углу, и такой облом. Не радуйся, Левчик! Мы назначим тебя главным дегустатором. Цианистый калий ждет тебя!
        И, давясь от смеха, он вместе с Максом исчез за дверью.
        - Прямо как дети,- обескураженно сказала Ира Виктории.
        - Нет,- задумчиво ответила Виктория.- Это они так, притворяются. Чтобы мы меньше паниковали.
        Пока Кирилл и Макс рассматривали комнаты на этажах и совещались по поводу того, в какой из них лучше провести ночь, капитан Кошкин поднялся к себе. Возле двери его ждал Толя Владимиров.
        - Можно поговорить?- начал Толя.
        - В любое время,- ответил Олег.- Заходи.
        Войдя, бывший сыщик прежде всего достал сигареты.
        - Покурить можно? А то эта старая корова внизу, как увидела сигареты, раскричалась так, словно ей грозит помереть от рака легких. Смешная, ей-богу.
        - Толя,- сказал Кошкин терпеливо,- если у тебя что-то есть, тебе лучше сказать мне прямо. Ну?
        Толя сел на стул, щелкнул зажигалкой и закурил.
        - Да ничего у меня нет,- наконец с отвращением признался он.
        - Ты меня совсем уж за дурака держишь?- прищурился Кошкин.- Хочешь, чтоб я поверил, будто ты и впрямь только шофер? Я же знаю, ты в частные сыщики подался.
        - А,- с удовлетворением протянул Толя, выпуская клуб дыма.- Контора своих не забывает.- Он поскреб свободной рукой щеку.- Ладно. Короче, мужик этот, который Макс Доронин, нанял меня, чтобы я выяснил обстоятельства смерти мадам Адриановой номер два.
        - Вот так бы и сразу,- пожал плечами Кошкин.- Вопрос. Зачем она ему понадобилась?
        - Зачем, зачем,- нараспев протянул Толя.- Ты его рожу видел? Зуб даю, он с ней спал. Кстати, вскрытие показало, что она была на раннем сроке беременности.
        - Я помню,- спокойно ответил Олег.
        - Кроме того, он по почте получил очень странную цидульку. Анонимную, но она его встревожила. И он решил, что мадам умерла не просто так, а ее убили.
        - Уж не такого ли формата цидульку?- поинтересовался капитан, доставая из кармана сложенный вчетверо листок.
        Толя взял его и развернул. Поперек листа шла уже знакомая ему фраза:
        ЭТО ТЫ УБИЛ ЕВГЕНИЮ
        - Интересно,- протянул Толя, возвращая листок капитану.- Ну да. Весточка, которую он получил, была в точности такая. Вы проверили бумажку на отпечатки пальцев?
        - Так точно.
        - И что?
        Кошкин ограничился словом, которое высокодуховные граждане вроде Льва Подгорного никак не ожидали бы от него услышать. Впрочем, в переводе с матерного на русский оно означало, что отпечатков нет.
        - На моей цидульке тоже ничего,- вздохнул Толя.- Кроме отпечатков того, кто ее получил, само собой.
        - Что-нибудь еще он сказал? Полезное, я имею в виду?
        - Да ничего особенного. Типа они с этой Евгенией были друзья не разлей вода, а она была такая талантливая, что хоть помирай, и он просто обязан разобраться, что с ней случилось. Ну, я и сделал вид, что всему поверил.
        - А про остальных ее друзей он что-нибудь говорил?- спросил капитан.
        - Да тут все просто, в общем-то,- пожал плечами Толя.- С писательницей они были знакомы с универа или что-то вроде того. Виктория Палей была вхожа в дом к старику, который ей помогал. Ему не нравились обложки, которые делали к его книгам, и Виктория предложила привести свою подругу, которая хорошо рисовала. С этого, собственно, все и началось.
        Кошкин задумчиво кивнул:
        - Да, Валентин Степанович мне рассказал. А про Кавериных твой клиент что говорил?
        - Да ничего криминального, Олег. Жена, которая Надежда, давно дружила с Евгенией. Сама Евгения из провинции, на квартиру, сам понимаешь, денег нет, и Надежда пускала ее пожить - то к себе, то на дачу родителей, когда их там не было. Потом обе девушки вышли замуж, но общаться не переставали. Я напрямик спросил, не было ли у Надежды Кавериной каких причин невзлюбить Евгению, и клиент сказал, что ничего такого не заметил. Во всяком случае, муж Надежды Евгению точно не интересовал, ей других хватало.
        - А что насчет критика?
        - Он был знаком с Евгенией с того же времени, что и писательница. И Палей, и Подгорный были вхожи в дом к старику, но потом их дороги разошлись. Старик действительно хотел, чтобы его дочь вышла замуж за Подгорного, ну и…- Толя поколебался.- Кстати, мой клиент сказал, что это Евгения надоумила старика - попытаться выдать дочь за Подгорного. Типа тот в свое время не пожелал спать с самой Евгенией, ну и она решила позабавиться, устроить такую маленькую женскую месть. Подгорный, конечно, ни на ком не захотел жениться, и старик быстро лишил его своей поддержки. Короче, месть удалась.
        - Интересная деталь,- усмехнулся Кошкин.- Но очень похоже на Евгению Адрианову, как я ее себе представлял.
        - Про Кирилла, который с писательницей приехал, ты уже знаешь?
        - Знаю.
        - Ну, тогда я не знаю, что еще тебе рассказать.- Толя вздохнул, отыскал глазами пепельницу и раздавил окурок.- Семейку Адриановых ты видел своими глазами и, наверное, уже сделал выводы. Все они не любили Евгению. Старуха постоянно клянчила у писателя денег - то на себя, то на внуков, то еще на что-то, и однажды он, обозлившись, ляпнул, чтобы после его смерти они ни на что не рассчитывали, он устал быть дойной коровой и собирается оставить все второй жене. Они решили, что он шутит, но он действительно написал такое завещание. А примерно через месяц Евгения Адрианова была убита. И хотя убийство налицо, друг семьи Свечников написал заключение, что это обычная авария.
        - Он не только это сделал,- буркнул Кошкин, глядя в окно.- Ладно, неважно.
        - Я тебе помог?- спросил Толя с надеждой.
        - Да все нормально, Толян,- усмехнулся капитан.- Мне только интересно: сколько человек из присутствующих получали письма, будто они убили Евгению? И почему никто ни словом об этом не упомянул?
        - Думаешь, это массовая рассылка?
        - Уверен.
        - Ну и для чего все это?- нахмурился Толя.- Шантаж?
        - Нет, не думаю,- ответил Кошкин.- По-моему, автор писем действовал вслепую. Он знал, что Евгению убили, но не знал кто. Своими письмами рассчитывал встревожить убийцу и вынудить его совершить ошибку.
        - А откуда он мог знать, что ее убили?- возразил Толя.- Ведь до недавнего времени и речи не было о том, что это убийство.
        - Возможно, он не знал, просто его что-то насторожило,- сказал Кошкин.- Или некоторые обстоятельства показались ему подозрительными. Что-то в этом роде.
        - Некоторые обстоятельства…- угрюмо повторил Толя и задумался.
        Кошкин перегнулся к нему через стол.
        - Толя! Если у тебя еще что-то есть, я тебя прошу, не темни! Уже троих убили, а ты сам понимаешь, до чего рискованно залезать в такого рода дела…
        - Да нет,- отмахнулся Толя,- это все не то. Да и вообще к этому делу не может иметь отношения.- Он немного помолчал.- Просто у меня такое странное ощущение сегодня возникло… Как это называется - дежавю, да?
        - Что еще за дежавю?
        - Олег, я же сказал, я вовсе не о твоем деле,- устало ответил Толя.- Скорее о моем. Ведь я уже слышал этот голос… Совершенно точно слышал. И я его узнал. Как-то странно все это.
        Он поднялся с места.
        - О каком голосе ты говоришь, Толя?- спросил Кошкин, но тут в дверь без стука вошла запыхавшаяся домработница.
        - Олег Петрович,- важно объявила она,- нам надо поговорить! Сейчас же!
        - Да по телефону я его слышал, по телефону,- ответил Толя на слова капитана.- Ладно, Петрович, не обращай внимания. Мне надо подумать.
        - Ты только далеко не уходи, ладно?- крикнул Кошкин ему вслед.- Если хочешь, можешь переночевать у меня по соседству.
        - Да что ты, капитан, ей-богу,- обиженно буркнул Толя.- Я тебе что, маленький?
        И дверь за ним захлопнулась.
        - Что вам, Наталья Алексеевна?- спросил капитан у домработницы.
        Не сводя с него взгляда, она села и крепко сцепила пальцы.
        - Слушайте, капитан,- зашептала она.- Сколько вам надо дать, чтобы вы от Маши отвязались?
        Кошкин метнул на нее колючий взор и отвел глаза.
        - Во-первых, я взяток не беру,- холодно промолвил он.- А во-вторых, к вашей Маше я и не привязывался.
        Домработница недоверчиво покосилась на него.
        - Вы же ее обвинить собираетесь,- выпалила она.
        - В чем это?
        - Ну как - в чем? Она же труп Антона Савельевича нашла. Мы же ученые, знаем, как вы любите дела на людей вешать. Кто нашел, тот и убийца!
        Олег поморщился.
        - Это вам Илона Альбертовна напела?- без обиняков спросил он.
        Лицо Натальи Долгополовой страдальчески скривилось.
        - Она ко мне пришла и заявила, что ей все ясно,- выпалила домработница.- Я подавала на стол, значит, отравила Валентина Степановича я. А Машка профессора убила, потому что он что-то заметил и мог меня выдать. Илона Альбертовна и предложила, чтобы мы отказались от наследства, не то она даст делу ход. Но сами посудите,- домработница оглянулась и понизила голос,- зачем мне отца своего ребенка травить-то? Ничего плохого он нам с Машей не сделал!
        - А,- вяло протянул Кошкин.- Значит, Валентин Степанович - отец Маши?
        Какая занятная игра генов, подумалось ему. Как легко, можно даже сказать, играючи пролетарская генетика матери вытеснила интеллигентскую генетику отца.
        - Ну, а как же,- обидчиво произнесла Наталья Алексеевна.- А то зачем бы ему все ей завещать!
        - А Елизавета Валентиновна знает, что у нее есть, хм, сестра?- спросил Кошкин.

«И на кой черт я это спросил?» - устало подумал он. Какое ему дело до запутанных родственных связей разных Адриановых, законных и незаконных?
        - А это большой вопрос, Валентиновна она или, простите, Антоновна,- с торжеством ответила Наталья.- Вы небось слышали, что профессор Свечников сильно был неравнодушен к Илоне Альбертовне? Только вот незадача, она же из Латвии приехала в Москву учиться, у нее прописки московской не было. А профессор не дурак, он на дочке академика женился, который ему с карьерой помог. Ну и, сами понимаете, никак он не мог развестись, это значило крест на себе поставить, не меньше.
        Ну да, сказал себе Олег, профессор женился ради карьеры, а Илона Альбертовна, чтобы задержаться в столице, вышла замуж за начинающего писателя. Вскоре он стал сочинять детективы и прославился, так что ничего она не потеряла. Евгения вышла за старика, потому что он был богат и знаменит, Филипп Ермолов женился, чтобы не возвращаться в родную провинцию и опять же ради карьеры и знакомств… Черт бы их всех побрал, в порыве раздражения подумал Кошкин, да хоть кто-нибудь живет с кем-то не из меркантильных интересов, не из-за денег, связей и славы? Есть ли, мать ее за ноги, хоть какая-то любовь в этом лучшем из миров, или он безнадежно отстал, застрял в своем собственном романтизированном времени, а все остальные уже давно калькулировали любое чувство и вкладывают в него сердце (да и любые другие органы, если уж на то пошло) прямо пропорционально социальному статусу своего избранника?

«И что это у него лицо-то такое злое?» - думала растерянная Наталья Алексеевна.
        - Относительно Лизы - это вам Валентин Степанович сказал, что она не его дочь?- спросил Кошкин.
        - Ну, кто же в таком признается-то,- протянула домработница.- Мужчине-то уж тем более обидно. Но подозрения у него были, да, были. Поэтому он и не захотел ничего ей оставлять.- Она помедлила и льстиво улыбнулась.- Так вы на нашей стороне?
        - Нет,- коротко ответил Олег,- я сам по себе. Но если ваша Маша ничего не сделала, ей нечего и бояться.
        Наталья Алексеевна стала ловить его за руку и твердить, что они век его не забудут. Со стороны, должно быть, это выглядело на редкость нелепо, и капитан был рад, когда домработница наконец ушла.

«Семейные драмы, сериальные страсти… До чего же мне все это надоело. Интересно, почему он сказал про голос? Какой еще голос? Что-то ты темнишь, Толя… При чем тут какой-то голос?»
        За окнами завыл ветер, и тотчас боль иголочкой впилась в висок под шрамом, тоненьким пунктиром прострочила мозг. Морщась, Кошкин поднялся с места и добрел до ванной комнаты. Привычным жестом он включил свет, распахнул дверь - и замер.
        Ванна была полна воды, а в воде этой лежало множество мобильников. Самых разных конструкций, цветов и конфигураций. Из крана в воду одна за другой медленно стекали капли, производя звук вроде:
        - Ап… ип… ап…
        Кошкин на всякий случай оглянулся, убедился, что никто не стоит у него за спиной, протянул руку и извлек со дна ванны один из мобильников. Так и есть - ни аккумулятора, ни сим-карты. С изувеченного аппаратика стекала вода. Капитан положил его обратно в воду, оперся обеими руками о край ванны и задумался.

«Значит, вызов, да? Ну-ну…»
        И он представил себе, как его невидимый враг, сидя в укрытии, посмеивается над его усилиями. От злости у Олега даже потемнело в глазах.

«Ничего… Как написано в ее романе, хорошо смеется тот, кто смеется последним». (Он никогда не думал, что будет прибегать к цитатам из книг какой-то Виктории Палей, которые ему самому не слишком нравились, и вот поди ж ты…)

…Не подозревая о том, что творилось с капитаном, которого она только что оставила, домработница мирно спускалась с лестницы. Тут она наткнулась на Макса с Кириллом, которые тащили наверх обитую темно-зеленым бархатом софу.
        - Это вы зачем, куда ее?- встревожилась Долгополова.
        - Спокойно, женщина,- прогудел Макс,- все под контролем! Кирилл, что ты возишься, в самом деле? Пошли!
        Софу уволокли на второй этаж, а потом вниз бодрым шагом спустился один Кирилл. Он скрылся в охотничьей комнате, но через минуту вышел оттуда, таща с собой здоровенное ружье.
        - Лева!- крикнул Кирилл, входя в комнату, где сидели Виктория, Ира и критик.- Веди наверх наш гарем. Мы обустроили отличную комнатку в боковом крыле и притащили туда еще пару диванов. Места хватит на всех, хотя пять звезд не гарантируем.
        - А ружье зачем?- спросила Виктория, немного нервно косясь на него. Хотя по долгу, так сказать, основной профессии она то и дело вставляла в свои книги пистолеты, револьверы и ружья, в реальной жизни оружие наводило на нее оторопь, если не хуже.
        - На случай нападения инопланетян,- ответил Кирилл на ее вопрос.- Виктория, я удивляюсь на тебя, ей-богу. Какую ошибку раз за разом допускают персонажи детективных романов?
        - Доверяют тем, кому не следует доверять?- прищурился критик.
        - Нет,- сухо сказал Кирилл,- когда происходит первое убийство, все почему-то забывают о том, что за ним идет второе, и надеются непонятно на что. Ну а мы будем надеяться исключительно на крупный калибр. Если ночью к нам кто-то полезет, я разнесу ему башку и даже сомневаться не стану.
        - Кирилл,- сердито проговорила Виктория,- не разводи паранойю. Что, если ночью к нам постучится Надя, которой приснился страшный сон? Ты ее убьешь, а потом что? Тебя же посадят!
        - У нее есть муж, вот ему пусть и жалуется на страшные сны,- отрезал бесчувственный Кирилл и перехватил ружье поудобнее.- На войне как на войне, Виктория. Идем!
        - Я надеюсь, он пошутил насчет второго убийства?- пробормотала Ира, когда они выходили из комнаты.
        - Конечно, пошутил,- ухмыльнулся критик.- Потому что оно уже произошло. Теперь, если мы посчитаем и гибель Евгении, стоит ждать уже четвертое.
        - Ой,- потерянно сказала Ира и надолго умолкла.
        Они поднялись на второй этаж, завернули в боковое крыло и вошли в довольно большую комнату, обставленную безликой мебелью советских времен. Макс перетащил один из шкафов на середину комнаты, чтобы перегородить ее надвое и создать иллюзию личного пространства для каждой пары.
        - Так,- объявил Макс, оглядываясь, и уволок к двери тяжелое кресло.- Тут будет пост, кхм, часового… Кирилл, ты принес ружье? Отлично, я как раз о нем подумал. Нам с Иркой диван, вам софа, Льву - кресло-кровать.- Он кивнул на нишу между двумя окнами.- Предложения?
        - Это что, он будет на нашей половине?- возмутился Кирилл.
        - Ну да,- подтвердил Макс, ухмыляясь,- поскольку это Виктория потребовала оставить его с нами. По-моему, это справедливо.
        - По-моему, самое время тебя пристрелить,- объявил Кирилл критику.- На кой черт ты вообще нам нужен?
        - Так,- вмешалась Виктория, чье терпение было на исходе,- довольно глупостей! Мне надоели все эти дурацкие разговоры о том, что кто-то кого-то убьет и кого-то там пристрелит. И вообще у нас другая задача! Мы попали, скажем прямо, в непростое положение, и наша цель - не убивать, а выжить. Макс! Ты уверен, что все предусмотрел?
        - В смысле?
        - Один из вас будет сидеть у двери с оружием, с этим все ясно. Ну а остальные возможности? Если дом запалят с четырех концов, к примеру?
        - Ну, тогда уж либо сразу в окно, либо в дверь и вниз по лестнице,- пожал плечами Кирилл.- Лестница недалеко, окна невысоко, все-таки второй этаж.
        - Ну допустим,- с сомнением согласилась Виктория.- А как насчет туалетов? Они близко или туда придется идти через весь этаж?
        - А если кто-то проснется и захочет пить? Или есть?- подал голос Подгорный.
        - Телевизор бы тоже не помешал,- высказалась Ира.- Ток-шоу там посмотреть, или фильм какой…
        Кирилл театрально застонал:
        - Ток-шоу! Ну да, только ток-шоу мне сегодня не хватало, ага!
        - Мне тоже,- счастливо улыбаясь, призналась Ира.
        Макс отправился более тщательно изучать диспозицию и, вернувшись, объявил, что до туалета совсем недалеко, пройти мимо пары комнат, и ты на месте. Подгорный, которому инстинктивно не понравился его уверенный тон, отправился проверить данные разведки и примчался обратно с воплем, что до туалета топать в другой конец крыла, что их комнату вообще нельзя было выбирать в качестве места для ночлега и что убийца, который притаился под одной с ними крышей, наверняка их всех замочит, когда они пойдут по нужде.
        - В детективах,- кричал критик,- такого никогда не случается, но если бы я был на месте этого психа, то засел бы в уборной, и тогда вы бы точно от меня не ушли!
        - Значит, будем ходить в окошко,- ухмыльнулся Макс.
        - Макс!- прошептала шокированная Ира.
        - Нам надо выбрать другую комнату,- гнул свое критик.
        - Вот и выбирай,- согласился Кирилл.- И сам там оставайся.
        Почему-то это предложение не вызвало у Подгорного никакого энтузиазма. Он плюхнулся на кресло-кровать, которое жалобно скрипнуло под его весом, вытянул ноги и подоткнул под бок большую подушку.
        - Надо бы принести сюда еду и выпить,- напомнила Виктория.
        - Пусть человек с ружьем и идет,- зевнул критик, указывая на Кирилла.
        Тот удалился, через несколько минут вернулся, неся бутылку шампанского и тарелку с подмятыми яблоками.
        - Это все?- возмутился Макс.
        - Адриановы все захапали на правах хозяев,- пояснил Кирилл,- а душки Каверины сожрали то, что осталось. Надо было нам раньше шевелиться. Кстати, домработница хотела стребовать с меня денег за шампунь, но я ей не дал ни гроша.
        Он поставил бутылку и яблоки на стол и двинулся к дверям.
        - Кирилл, ты куда?- встревожилась Виктория.
        - Я быстро,- ответил ее спутник.
        Он и впрямь почти сразу же вернулся, неся с собой большой плед. В нише между окон Лев снял очки, засунул их в карман, пробормотал нечто невнятное и закрыл глаза. Виктория устроилась на софе, Кирилл бережно накрыл ее пледом.
        - Кто дежурит первым?- вполголоса спросил бизнесмен у Макса.
        - Ладно,- буркнул Макс, забирая ружье,- я. Спите!
        - Ты, главное, не спи,- предостерегающе промолвил Кирилл.- А то что-то не нравится мне этот домик.
        - Кого ты учишь!
        Ира, устроившаяся было на диванчике, подпрыгнула от огласившего комнату грохота. Она была уверена, что Макс невзначай разрядил себе ружье прямо в ногу и сейчас истечет кровью, но оказалось, что это Кирилл открыл шампанское, никого не предупредив.
        - Ты что, сдурел?- прошипел Макс, оправившись от испуга.
        - Да ладно тебе!- сказал бизнесмен, ухмыляясь во весь рот.- Предлагаю выпить шампанское, пока пузырьки не выветрились. Тост такой: за жизнь!
        - Присоединяюсь,- промямлил Подгорный, яростно терший глаза.- Отличный тост.
        За неимением бокалов они сделали каждый по нескольку глотков из горла, как натуральные пролетарии или вообще какие-нибудь бомжи.
        - А вкусное шампанское,- мечтательно сказала Ира, жмурясь.- Мне понравилось.
        - Яблочко?- спросил Кирилл.- Закусить?
        И паршивенькие, скажем прямо, яблоки с коричневыми боками пошли в дело так быстро, что тарелка скоро опустела.
        - Красота,- прошелестел Кирилл, пристраиваясь на софе рядом с Викторией. Он обнял ее одной рукой и притянул к себе.- Макс! Притуши свет, а то глаза режет.
        Плейбой послушался, и комната погрузилась в полумрак. Осталась гореть только ночная лампа на столе недалеко от входа.
        - Предлагаю все-таки ходить в туалет по двое,- подал голос критик из темноты.- А то мало ли что.
        - Да ты не волнуйся, будем ходить по двое,- успокоил его Кирилл.- И еще с ружьем.
        - Главное, не отстрелить себе впотьмах чего-нибудь,- прогудел Макс, и все засмеялись.
        Виктория прижалась к Кириллу и натянула на себя плед. Кирилл поймал в темноте ее руку и крепко сжал пальцы. Я здесь, говорил этот жест; яздесь, и я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Ничего не бойся, я с тобой и смогу тебя защитить. И, хотя Виктория не видела его лицо, она почему-то была уверена, что он улыбается.
        За шкафом ворочалась и вздыхала на узком диване Ира. В окно глядела одинокая звезда. Из угла критика донеслось тихое похрапыванье - судя по всему, Лев благополучно заснул.

«Нет,- думала Виктория,- нельзя спать, нельзя, никак нельзя… Странно, ведь такой был уютный дом, а теперь от него исходит одна угроза. Каравелла… Это была фантазия Евгении, но я ей подсказала… рассказала эту историю, и про стихотворение тоже… Дом, у которого посередине в разные стороны отходят два крыла… да… А все думают про корабль… а зря… Дом…»
        И она сама не заметила, как заснула.
        Глава 16
        Размер, который имеет значение
        - Ты заснул, мать твою!
        - Я не засыпал!
        - Да? Ты должен был разбудить меня в четыре! Четыре…….! Сколько сейчас на часах? А?
        - Да пошел ты!
        - Сам пошел! А если бы к нам явился убийца?
        - Че ты пылишь, а? Никто же не пострадал!
        - А если бы нас тут перерезали, как кроликов? Придурок!
        Они бранились шепотом, ожесточенно, но Кирилл все-таки поднял голос, и Виктория проснулась.
        - В чем дело?- промямлила она, пытаясь перевернуться на другой бок.
        - Он заснул!- с негодованием сказал Кирилл, оборачиваясь к ней.- Хорошо еще, что все обошлось…

«Как я могла заснуть?- в недоумении подумала она.- Я же была так испугана… Я была уверена, что теперь ни за что не сомкну глаз! А вместо этого…»
        - На тебя никогда нельзя положиться!- напустился Кирилл на Макса.- Если ты устал, то надо было честно сказать! Я бы стал дежурить первым!
        Макс собирался что-то сказать, но тут раздался негромкий стук в дверь.
        Двое взрослых мужчин, сразу же забыв о своих разногласиях, синхронно вцепились в ружье и потянули его, каждый к себе. Разумеется, они добились лишь того, что уронили его на пол. Ира заворочалась за шкафом, подняла голову.
        - Что там?- сонно спросила девушка.- Макс!
        Стук в дверь повторился, но теперь это уже был громкий, властный стук, который даже не пытался притвориться деликатным.
        - Кто там?- подал голос Кирилл.
        - Капитан Кошкин.
        - В чем дело, капитан?
        - Открывайте.
        - Мы, кажется, спросили, в чем дело,- несмело заметил Макс, косясь на бизнесмена.
        - Открывайте…..!
        - И зачем грубить?- буркнул себе под нос Кирилл. Но дверь все-таки открыл.
        Войдя, Кошкин окинул комнату чрезвычайно цепким взглядом.
        - Вы были тут всю ночь?- без обиняков спросил он.
        - Разумеется,- с удивлением ответил Кирилл, пожимая плечами.
        - Ничего не слышали?
        - А что именно мы должны были слышать?- вступила в разговор Виктория.
        Не отвечая, Кошкин повернулся к Максу Доронину, который как раз нагнулся за ружьем и положил его на стол возле двери.
        - Где ваш шофер?
        - В смысле? А, ну да,- вспомнил Макс.- Честно говоря, я его не видел.
        - Когда?
        - Простите?
        - Сколько именно времени вы его не видели?- Кошкин пытался сдерживаться, но было заметно, что это плохо у него получается.
        - Со вчерашнего дня. Собственно, он не совсем мой шофер, то есть…- Макс замялся.
        - Он вел для вас расследование?
        - Да. Вообще-то…
        - Он работал на вас,- безжалостно продолжал Кошкин.- И хотя вы так удачно заперлись в этой комнате, его вы почему-то пригласить к себе забыли.
        - Честно говоря,- начал Кирилл, хмурясь,- я не понимаю…
        - Капитан,- внезапно спросила Виктория,- почему вы говорите об этом человеке в прошедшем времени?
        Кошкин вздохнул и повернулся к ней.
        - Почему? А как иначе я могу о нем говорить, если его больше нет?
        И в комнате повисла нехорошая, напряженная, мучительная тишина.
        - Его убили?- угрюмо спросил Макс.
        Капитан кивнул.
        - Очевидно, он вышел во двор покурить. Домработница вспомнила, что Илона Альбертовна накричала на него, чтобы он не курил в комнатах. Во дворе кто-то напал на него сзади и задушил его веревкой из кладовки. Так я его и нашел,- с неожиданной для него беспомощностью заключил Кошкин.
        - Мне очень жаль, капитан,- пробормотал Макс.
        - Ни хрена вам не жаль,- огрызнулся его собеседник.- Вам наплевать, что у него была жена и маленький сын и что для них он теперь… как вы верно подметили, Виктория, навсегда останется в прошедшем времени.
        - Как же он не защищался?- дрожащим голосом спросила Ира.
        - А вы?- Капитан зло посмотрел на нее.- Как вы, интересно, стали бы защищаться, если бы на вас напали сзади?
        - Но у него же был пистолет…- пробормотала Ира и осеклась.
        - Пистолет?- Кошкин нахмурился и повернулся к Максу.- Минуточку. Вы знали, что Толя носил с собой оружие? Вообще-то, он не имел на это права.
        - Я, честно говоря, не в курсе,- сказал Макс, избегая его взглядом.
        - Вы уверены, что это был именно пистолет?- Теперь Кошкин переключился на Иру.
        - У него оттопыривался карман,- еле слышно ответила девушка.- Как, знаете, в детективных фильмах…- Она осеклась.- Я подумала… то есть мне показалось…
        По ее голосу Виктория поняла, что Ира готова заплакать.
        - Послушайте,- начал Макс,- если мы можем чем-то помочь… Если я могу что-то сделать…
        Мгновение Кошкин о чем-то хмуро раздумывал, покусывая изнутри нижнюю губу. Затем кивнул:
        - Да. Я должен буду поговорить с каждым из вас.
        Лев Подгорный сладко всхрапнул, попытался повернуться на своем неудобном ложе и проснулся.
        - Что такое, в чем дело?- сонно пробормотал он.
        - Еще одного убили,- дрожащим голосом сказала Ира.- Сыщика.
        - А, ну туда капитану и дорога,- отозвался критик и надел очки.
        После чего встретил взгляд Олега Кошкина. По совести, этот взгляд нельзя было назвать ни каким-то особенно злобным, ни чрезмерно свирепым, ни испепеляющим, и вообще, Лев имел все основания считать, что его никаким взглядом не прошибешь,- но тут, надо признаться, Подгорный не на шутку струхнул.
        - Э…- в некотором смущении начал он.- Я, собственно, только что проснулся… и не очень хорошо соображаю.- Он заискивающе улыбнулся.
        - Врожденный или приобретенный?- выпалил Кошкин.
        - Прошу прощения?
        - Ваш кретинизм врожденный или приобретенный? Судя по всему, врожденный. Потому что приобрести такой затруднительно. Даже за деньги!
        Критик понял, что наступила пора встать в позу Безвинно Притесняемой Интеллигенции (да-да: пишется только с большой буквы), и на всякий случай поправил очки.
        - Я не понимаю, капитан,- начал он тоном, исполненным сдержанного достоинства,- с какой стати…
        - Лев, заткнись!
        Виктория сама от себя не ожидала такой грубости - потому что к вышеприведенной фразе она, по правде говоря, кое-что добавила; иэто кое-что - если уж говорить совсем начистоту - совсем не красило ни писательницу, ни женщину, ни просто человека. Но цели своей она достигла, Лев умолк, застигнутый врасплох. Макс, отчего-то улыбаясь, старательно делал вид, что разглядывает потолок.
        - Извините, капитан,- сказала Виктория.- Я бы хотела узнать… мы все хотели бы узнать…- Она собралась с духом.- В этом доме произошло уже третье убийство. Неужели опять никто ничего не заметил?!
        - Ну почему же,- ответил Кошкин, и шрам на его виске дернулся,- я получил массу ценных сведений. Домработница клянется, что ни она, ни дочь никуда не выходили. То же самое мне заявили Адриановы и Филипп Ермолов. Равно как и супруги Каверины, которые мило провели время в обществе героев месье Дюма. Так что теперь я готов ставить что угодно, что вы тоже скажете мне, будто не выходили из дома.
        - Никуда мы не выходили!- раздраженно проговорил Макс.- Я дежурил у двери и готов поклясться!
        - Так хорошо дежурили, что заснули?- вкрадчиво спросил Кошкин.
        - Минуточку,- подозрительно проговорил Кирилл,- откуда вам известно… Вы что, подслушивали?
        - Нет. Просто некоторые разговаривают слишком громко, а я не обязан затыкать уши. Еще раз: кто-нибудь из вас куда-нибудь выходил этой ночью?
        - Ну я выходила,- жалобно сказала Ира.- После шампанского. А Макс меня проводил.
        Кирилл поперхнулся:
        - Макс! Так вы что, оставили нас без охраны? И оставили дверь открытой?
        - Хватит ныть, ничего с вами не случилось,- фыркнул плейбой.
        - Но мы не выходили из дома,- тотчас же прибавила Ира, обращаясь к Кошкину.- И Макс никого не убивал!
        - Какой у вас размер обуви?- внезапно спросил Кошкин у Макса.
        - А при чем тут это?- удивился тот.
        - При том. Какой?
        Мгновение плейбой буравил капитана взглядом.
        - А не скажу,- неожиданно объявил он.- Пока вы не объясните, зачем это вам надо.
        - Могу объяснить,- подозрительно легко согласился Кошкин.- Возле тела Толи были следы. Мужские. Их не успело занести снегом. Кстати, следы вели прямо в дом, так что могу вас обрадовать: тот, кто убил его, наверняка один из людей, которые находятся в каравелле. Так какой у вас размер?
        Лев Подгорный зевнул.
        - Господи, до чего старый трюк,- с отвращением сказал он.- Отпечатки обуви мужские, значит, это была женщина. Которая нацепила мужскую обувь, чтобы сбить нас со следа. Голосуем?- Он прищурился.- Виктория, ты за кого? Вернее, против кого, учитывая обстоятельства?
        - У него 43-й размер,- проговорила Виктория, игнорируя критика.
        - Ты это о ком?- с недоумением спросил Кирилл.
        - О Максе, о ком же еще?
        Скулы Кирилла медленно начали наливаться красным.
        - Та-ак,- протянул он.- Ясненько.
        - Что тебе ясно, ясновидящий?- передразнила его Виктория.- Мне Женька говорила. Она ему как-то подарок подбирала. Обрадовать хотела. Пришла с подарком, а он с другой бабой в постели. Помнишь, Макс? Или уже все забыл?
        Злость, звеневшая в ее голосе, поразила Кирилла. Такой он Викторию никогда не видел - и, по правде говоря, не подозревал, что она может такой быть.
        - Ты что, собираешься теперь меня во всем обвинять?- неуверенно пробормотал Макс.
        - Да,- с ожесточением выпалила Виктория.- Потому что ты, сволочь, сломал ей жизнь. Ты убедил ее, что раз она тебе не нужна, то и никому нужна не будет. И она ухватилась за первого попавшегося человека, за Валентина Степановича. Который был не такой, как ты, но это уже ничего не могло изменить. Потому что она его не любила и знала, что никогда не полюбит. Ей не надо было выходить за него замуж. Не из-за того, что его первая жена - стерва, которая над ней куражилась, то есть пыталась куражиться, не из-за того, что Женька получилась ровесницей своей падчерицы. Просто не стоило, и все. А ты, гаденыш, пришел на ее похороны. И смел лить там лицемерные слезы, хотя твоим слезам цена такая же, как тебе самому.
        - Не смей так со мной разговаривать!- крикнул Макс.- Ты… ты… Да откуда ты знаешь, что я тогда пережил!
        - Да и вообще как-то некрасиво…- начала Ира, хлопая ресницами.
        - Заткнись! Не лезь в наш разговор, поняла, ты?
        Это сказала вовсе не Виктория, а Макс, за которого девушка пыталась заступиться.
        - Начинается,- буркнул себе под нос Лев. Каким бы он ни был - или ни притворялся - циником, все эти разборки ему претили.

«А он, оказывается, психопат,- подумал Кирилл, с опаской наблюдая, как дергается лицо Макса, как мелкие брызги слюны вылетают из его злобно кривящегося рта.- И как я этого раньше не замечал?»
        - Давайте не будем отвлекаться,- попросил Кошкин.- В данный момент меня интересуют не нюансы ваших взаимоотношений с госпожой Адриановой, а кое-что посущественнее. Господин Подгорный, какой у вас размерчик?
        - 44-й,- буркнул Лев. Не довольствуясь этим ответом, капитан подошел к нему и осмотрел его ботинок.
        - Ваша очередь, Кирилл,- сказал он, оборачиваясь к спутнику Виктории.
        - У меня 41-й размер,- раздраженно ответил тот, снимая обувь.- Нате, проверяйте!
        И Кошкин таки проверил, надо отдать ему должное.
        - Вам, конечно, это кажется забавным,- проговорил он, возвращая бизнесмену его собственность,- а мне, в свете того, что ночью убили моего товарища,- не очень.
        В следующее мгновение он мягко положил руку на ствол ружья и прижал его к столу, чтобы не дать никому возможности воспользоваться оружием.
        - Идемте, Максим Петрович.
        - Куда?- мрачно спросил Макс.
        - Поговорить. С глазу на глаз.
        - Вы что, подозреваете меня в убийстве?- вспыхнул плейбой.
        - Я этого вовсе не говорил,- поставил его на место Кошкин.- Я сказал: поговорить. Большая разница, знаете ли.
        - И все, что я скажу, будет использовано против меня?- иронически осведомился Макс.- Так, что ли?
        - Не обязательно. Оно может быть использовано и против других. Все зависит от степени вашей откровенности.
        Макс Доронин прикусил губу, сосредоточенно раздумывая.
        - Ладно,- выдавил он из себя наконец.- Но должен вам сказать, если вы подозреваете, что я убил вашего приятеля, то это вы зря. Я никого не убивал. Вообще.
        - Об этом мы тоже поговорим,- вежливо ответил Кошкин.- После вас.
        Он пропустил Макса в дверь и, прежде чем уйти, забрал с собой ружье.
        - Это вам не понадобится,- сказал он Кириллу, опередив его протест.
        И дверь за ним захлопнулась.
        Глава 17
        Макс
        Двое мужчин миновали узкий коридор и вошли в библиотеку, в которой Кошкин не так давно допрашивал профессора Свечникова. Макс остановился посреди комнаты, оглядываясь. Что же до капитана, то он сразу же сел за стол и положил на него конфискованное ружье.
        - Садитесь, прошу вас,- буркнул он.
        Макс усмехнулся:
        - Я давно не читал детективов, но в книгах, по-моему, за таким приглашением обычно следуют сенсационные признания. Вы этого от меня ожидаете, капитан?
        - Нет,- ответил Кошкин,- я ожидаю фактов, и только. Скучных, серых, непритязательных фактов, которые помогут мне понять, кто заварил всю эту кашу и зачем.
        - Вряд ли я смогу многое вам рассказать.- Макс все-таки сел боком к столу своего собеседника и, вытянув руку, принялся постукивать пальцами по полированной поверхности.- Если вас интересует, почему я нанял Анатолия Владимирова…
        - И это в том числе.
        - Ну, тут все очень просто. Гибель Евгении сразу же меня насторожила, я ведь знал, что она прекрасно водила машину. Потом я стал сопоставлять разные мелочи, узнал о завещании Адрианова, который хотел все оставить второй жене, и мне стало ясно, что у его родных был очень веский мотив. А потом я получил анонимное письмо.
        - Оно при вас?- спросил Кошкин.
        - Нет. Да в нем не было ничего особенного. Просто некто обвинял меня в том, что я убил Евгению.
        - И это вы называете «ничего особенного»?- вздернул брови Олег.
        - Ну, мало ли на свете ненормальных, капитан.
        - Согласен,- усмехнулся его собеседник,- но это еще не значит, что мы обязаны с ними мириться.
        - Думаю, вы правы,- после небольшой заминки согласился Макс.- Короче, чем больше я думал о случившемся, тем сильнее настораживался. И тогда я решил разобраться во всем до конца. Для этого, собственно, нанял вашего бывшего коллегу.
        - И что именно ему удалось обнаружить?
        - А разве он вам не говорил?- удивился Макс, пытливо глядя на капитана.
        - Вы же читали детективные романы? Считайте, что я вас проверяю, Максим Петрович.
        - Он нашел даму, которая ассистировала на вскрытии профессору Свечникову. Та обратила его внимание на странные травмы черепа, но профессор тем не менее уверенно подмахнул заключение о рядовом несчастном случае.
        - И таким образом вскрытие превратилось в скрытие,- неожиданно для себя скаламбурил Кошкин.- Ваши выводы?
        - А какие еще тут могут быть выводы? Свечников знал, кто убил Евгению, и решил спустить все на тормозах. Однако стоило появиться вам, капитан, с вашим напором, с вашей настойчивостью, как тот, кто убил Евгению, всполошился и поспешно избавился от ненужного свидетеля.
        Слова «напор» и «настойчивость» Макс насмешливо подчеркнул голосом.
        - Конкретней, Максим Петрович, конкретней,- скучающим тоном промолвил Кошкин.- Мне нужны имена. Так кого, по-вашему, покрывал профессор Свечников?
        - Скорее всего, Илону Альбертовну. Или кого-то из членов семьи, что тоже вероятно. И тогда все становится на свои места. Сначала они убивают Евгению, понимают, что им за это ничего не будет, и решают: а почему бы не продолжить? Второй жертвой становится несчастный Адрианов. Тут, однако, все идет наперекосяк, потому что выясняется: секретарь Адрианова никакой не секретарь, а опытный сыщик, то есть вы. И им приходится спешно соорудить третье убийство - человека, который мог их выдать.
        - А Толя Владимиров?
        - Ну вы же сами все понимаете, капитан. Скорее всего, он успел что-то понять или до кого-то добраться. Однако они оказались быстрее и нанесли удар первыми.
        - Занятно получается,- раздумчиво заметил Кошкин.- То у вас убийца Илона Альбертовна, иначе говоря, она. Потом оказывается, что убийцы - они, то есть их много.- Он улыбнулся, и Макс, который доверял этой улыбке меньше, чем дружескому объятию удава-людоеда, внутренне сжался.- А еще кто-то полагает, что убийца - вы. Ведь не зря же вы получили ту анонимку. Кто-то позаботился послать ее именно вам… и это наводит на определенные размышления,- задумчиво добавил Кошкин.
        - Я уже говорил вам: я никого не убивал,- сердито проговорил плейбой.- Понятия не имею, какие такие следы вы нашли во дворе возле убитого Владимирова, но лично я сегодня ночью не выходил из дома. И Евгению я тоже не убивал, а если вы собираетесь обвинить меня в том, что я мог как-то сократить дни старика Адрианова или профессора, то… Простите, это просто нелепо.
        - Ну что вы, что вы,- усмехнулся Кошкин.- Просто занятно, в доме собралось столько людей, подкованных в области детектива. И если бы все это было сюжетом романа…- Он немного подумал.- Конечно, я не Виктория Александровна. Но если бы я был писателем, то, наверное, убийцей все-таки бы сделал вас.
        - Да?- возмутился Макс.- И что бы у вас получилось? Что я убил Евгению, а потом нанял сыщика, чтобы расследовать ее смерть? Причем в конце концов убил бы и его тоже, да? Бред какой-то!
        - Ну авторы детективов ведь не могут сочинять прямолинейные истории,- улыбнулся Кошкин, и тут Макс почувствовал, что удав обвился-таки вокруг него и вот-вот проглотит, словно уверенный в себе, непрошибаемый мужчина был милой маленькой мышкой.- Сюжет, к примеру, такой. Вы убили Евгению и дали взятку профессору, чтобы он молчал. Все замечательно, но тут до вас доходят слухи, что тело подняли и, похоже, нашли следы убийства. Чего уж проще - вы шлете сами себе довольно глупое письмо, якобы анонимное, и под предлогом этого письма нанимаете сыщика Владимирова, чтобы в случае чего предстать чистеньким.- Макс дернул щекой.- Увы, сыщик оказался не настолько глуп, и его приходится убрать. Также вы убиваете Адрианова, чтобы не осталось лиц, заинтересованных в расследовании, и профессора, который мог вас выдать.- Макс вскочил с места, но Кошкин резким движением потянул к себе ружье, так что фактически его собеседник оказался под прицелом.- В финальной сцене, как водится, вы пытаетесь убить прыткого сыщика, то есть напористого и настойчивого меня. Так, кажется, вы меня охарактеризовали?
        - Вы больной,- прохрипел Макс, не сводя глаз с Кошкина.- Просто больной!
        - Нет, это вы больной,- вернул ему комплимент капитан,- раз так реагируете на мои выдумки. Я же сказал, что собираюсь потягаться с Викторией Александровной в ее ремесле, и только. Сядьте, Максим Петрович. Наш с вами разговор еще не закончен.
        - Знаете,- признался Макс, сев обратно на стул и нервно расстегивая воротник рубашки,- что-то у меня вообще пропала охота с вами разговаривать.
        - И тем не менее нам придется кое-что обсудить. Евгения Адрианова была беременна от вас?
        И Макс словно физически почувствовал, как глаза собеседника впились в его лицо.
        - Это так важно?- пробормотал он, ненавидя Кошкина всей душой.
        - Это может быть очень важно,- ответил тот.- Давайте, Максим Петрович. Вы же хотите знать, кто ее убил? Я тоже хочу это знать. И если вы на одной стороне со мной, то вы не станете ничего от меня скрывать. Ничего,- с расстановкой, по слогам повторил Кошкин.
        - Вы сукин сын,- мрачно сказал Макс.- Но каким бы сукиным сыном вы ни были, они не дадут вам довести следствие до конца. Просто - не дадут. У них слишком много связей, а у вас слишком маленькая зарплата. Они задавят вас.
        - А мы не станем спрашивать у них разрешения,- очень спокойно ответил Кошкин.- Мы сами решим, что нам можно, а что нельзя.- Он откинулся на спинку стула.- Вы так и не ответили на мой вопрос.
        - Как я могу ответить, если не знаю?- с раздражением проговорил Макс. Он покосился на капитана, но тот даже не улыбнулся.
        - То есть в принципе это мог быть и ребенок Адрианова?
        - Наверное. Но Женька себя не стесняла. Я совершенно точно знаю, что у нее был кто-то еще.
        - Кто именно?
        - Думаете, она мне сообщала?- усмехнулся Макс.- И вообще, это было… глупо.- Он поколебался.- Знаете, по-моему, она хотела банально мне отомстить. За… за то, как я себя с ней вел. Но, знаете, когда женщина начинает тягаться с мужиком в распутстве, это всегда выглядит… Жалко,- закончил он.
        - Так,- сказал Кошкин.- А теперь пересмотрим всю историю вашей дружбы с Евгенией от начала до конца. Материалы дела я читал, так что на официальной версии не станем задерживаться. Вы знали ее давно, еще до замужества, у вас был роман, вы расстались, она вышла замуж, вы общались только по очень большим праздникам, хоп - она умерла, вы приехали на ее похороны, и все. Теперь правду, Максим Петрович, и ничего, кроме правды.
        - Правду о чем? Я действительно знал ее еще до замужества. И у нас действительно были… отношения.
        Почему-то Кошкину понравилось, что плейбой сказал «отношения», а не «роман» или какое-нибудь другое, более вульгарное слово.
        - Дальше.
        - Дальше что? Мы расстались.
        - Э, нет, так не годится,- предостерегающе проговорил Кошкин.- Мы же уговорились: правду, и ничего, кроме правды. Вы ее бросили?
        - Ну… да.
        - Почему?
        - Не знаю. Хотя нет, знаю. Потому что был дураком.- Макс дернул ртом.- Знаете, как это бывает… Мне казалось, что отношения исчерпаны, и вообще, баб много, незачем на ком-то задерживаться. Как-то так.
        - Для нее это было ударом?
        - Было, да,- мрачно признал плейбой.
        - И что? Она познакомилась с Адриановым?
        - Да. Виктория их познакомила, но без всяких таких мыслей. Ему требовался для чего-то художник, а Женька замечательно рисовала. Да и вообще она была яркая, талантливая личность. А он старик, много ему надо, чтобы увлечься?
        Кошкин сделал вид, что зевает.
        - И когда вы узнали об их свадьбе, вам это страшно не понравилось.
        - Он совершенно ей не подходил,- раздраженно сказал Макс.- Да она и сама скоро поняла, какую совершила ошибку.
        - Это вы ей помогли понять?- невинно поинтересовался Кошкин.
        - Да, через какое-то время мы стали снова встречаться,- нехотя признал его собеседник.- Но она изменилась.- Он вздохнул.- Это трудно объяснить… Короче, Валентин Степанович был очень заботливым мужем, просто идеальным. Это не только в подарках выражалось, но и во всем его отношении к ней… Но чем лучше он с ней обращался, тем хуже ей становилось. Она терпеть не могла его родственников, а они то и дело встревали. Она начала ненавидеть его. Меня тоже.- Макс умолк.- Она делала вещи… нарочно, которые, она знала, могли меня ранить. Заводила романы направо и налево и потом мне о них со смехом рассказывала. Или могла исчезнуть и неделями не звонить, а потом я встречал ее и натыкался на совершенно равнодушное, пустое лицо. Я думаю, я сделал ей очень больно тогда, когда ее бросил… и она захотела отыграться. И этот ее брак, и ее романы - все было ради этого. И в конечном счете все это стало меня утомлять. Я начал подумывать о том, чтобы расстаться с ней насовсем… да и ее, похоже, тоже утомила наша борьба. В общем… Я был уверен, что дело идет к окончательному разрыву, а потом зазвонил телефон, и Виктория
сказала мне, что Жени больше нет. Вот и все.
        Он отвернулся, и Кошкин видел, что Макс еле сдерживается, чтобы не заплакать. Слезы и этот человек казались чем-то несовместимым, но капитан отчего-то ни капли не удивился, обнаружив, что и у Доронина есть сердце.
        - На ее похоронах ударил мороз, и было так мало народу… Десятка полтора человек, не больше. Валентина Степановича поддерживали под руки… потому что он только оправился после инфаркта. Боялись, что он не переживет ее смерть. Говорили на кладбище какие-то дурацкие речи… А еще до того, во время прощания, когда играл марш Шопена, что-то случилось, мелодия стала запинаться… никак не могла кончиться. Как будто Евгения не хотела уходить от нас… И я на всю жизнь запомнил все это, этот проклятый марш, эти лица… Почему обязательно ей надо было умереть? Почему не старухе, не Адрианову, не его убогой дочери, наконец? Никто бы не заметил их отсутствия, никто бы не стал о них жалеть…- Он умолк.
        - А дальше?- тихо спросил Кошкин, прерывая затянувшуюся паузу.
        - Дальше?- Макс встряхнулся.- Ну, я пришел домой… Ира сидела на ступеньках. Это в мороз, в коротенькой шубе… Забавная девушка, все время за мной бегала, и… не уверен, что только из-за денег. За этот год мы уже раза три расходились, и всякий раз она возвращалась. Меня сначала раздражала ее собачья преданность и это заглядывание в глаза, но… Как-то привык. Хотя глупа она, как полено… С Женькой можно было говорить о чем угодно. С этой - нет.
        - Скажите, а Ирина Короленко знала Евгению?
        - Да, конечно.
        - А о ваших отношениях?
        Макс поморщился:
        - Да о них все знали, по-моему. Только старик закрывал глаза, наверное, его это устраивало. А что она вас заинтересовала? Или вы всерьез считаете, что она может оказаться убийцей?
        - Я обязан рассмотреть разные версии,- спокойно ответил Кошкин.- Если судить с точки зрения мотива, что у нас есть? Возможно, Евгению убили родные ее мужа, чтобы получить наследство. А возможно, ее могла убить ваша девушка, чтобы заполучить вас. Вы думали об этом?
        - Какая-то чепуха, простите,- сердито сказал Макс.- Я бы не подозревал Иру даже в страшном сне!
        - И последний вопрос,- проговорил Кошкин.- Пока последний,- со значением уточнил он.- Вы упоминали, что у Евгении Адриановой были разные романы. Кто из присутствующих, не считая вас, был ее любовником?
        - Началось копание в грязном белье,- вздохнул Макс.- Нет, те люди, о которых вы хотите знать, так сказать, со стороны. Я же говорю, мимолетные увлечения, чтобы меня позлить.
        - Да? А Подгорный что-то говорил такое о Филиппе Ермолове. Или у него разыгралась фантазия?
        - Евгения терпеть не могла Фила,- сухо сказал Макс.- Называла его червяком, приспособленцем и ничтожеством. Вот в таком духе они общались.
        - А об ее отношении к Дмитрию Каверину вы что можете сказать?
        - Ничего. Она его просто не замечала. Считала, что ее подруга Надя неудачно вышла замуж. Надя, по-моему, думала то же самое о Женьке, но вслух этого не говорила.
        - А Лев Подгорный?
        - Он ее когда-то отверг, и она его невзлюбила. Нет, ничего между ними не было.- Макс с любопытством посмотрел на Кошкина.- А что, вы думаете, ее мог убить кто-то из ревности? Ну тогда я должен быть у вас главным подозреваемым. Тем более что и размер мой подходит, и получается, что убил я уже двоих.
        - Какой еще размер?- спросил Кошкин, глядя на него своими спокойными светлыми глазами.
        - Но вы же сказали, что следы на снегу…- начал Макс и угас.
        - А я что, говорил, что они были вашего размера? Ни о чем таком я не упоминал. Это все ваши домыслы, Максим Петрович. Домыслы, и больше ничего.
        Макс хотел выругаться, но тут его накрыло с головой странное чувство. По природе он был циник, и чувство это оказалось для него внове, но пришлось, все-таки пришлось с ним считаться.
        - Знаете,- с восхищением проговорил Макс,- вы… вы… Нет, я лучше промолчу.
        Все еще улыбаясь, он поднялся из-за стола. Ай да капитан, ай да сукин сын! Неужели он все-таки сумеет поймать того, кто убил Евгению? Сейчас, честно говоря, Максу не просто хотелось в это верить - он понял, что Олег Кошкин действительно на это способен.
        - Вы возвращаетесь к себе?- спросил его собеседник.- Вот и отлично. Заодно попросите друга нашей писательницы заглянуть ко мне. Есть разговор.
        Глава 18
        Кирилл
        - Во всем признаюсь, во всем каюсь, согласен на пожизненное заключение в рассрочку,- были первые слова Кирилла, когда он переступил порог.
        Олег Кошкин прищурился:
        - И в чем же вы это признаетесь?
        - В том, что я ни в чем не виноват,- ответил Кирилл, еле сдерживая смех.- Никого не убивал, головы не разбивал, таблетки в бокалы не подбрасывал. В общем, если что, я вас предупредил.
        - А вы шутник,- заметил Кошкин.- Садитесь.
        - Виктория тоже говорит, что она давно бы от меня ушла, если бы не мое искрометное чувство юмора,- объявил Кирилл, присаживаясь напротив капитана.- Кстати, как на этом корабле насчет завтрака? Убийства убийствами, а оставшихся в живых, между прочим, кормить надо.
        - Это не ко мне, а к Наталье Алексеевне,- ответил капитан.
        - Ага, щас,- хмыкнул Кирилл.- Наталья Алексеевна теперь мамочка Самой Главной Наследницы. Мы ведем себя, как правящая королева, и все ответы цедим исключительно через губу. На мой вопрос, когда будет завтрак, я был послан… в Гонолулу. Надеюсь, Илона Альбертовна подсыпет домработнице от своих щедрот хорошую порцию яда, а то мадам совсем уж стала зарываться.
        - А вы не только с юмором, но и исключительной доброты человек,- насмешливо заметил капитан.- Ну что, поговорим о нашем деле?
        - А у нас с вами,- заметил бизнесмен в пространство,- никаких дел нет.
        - И говорить не о чем?- осведомился Кошкин и достал из кармана распечатку с какими-то данными. Там были обозначены номера телефонов, длительность разговоров и стояли еще какие-то цифры. Часть номеров обведена синей ручкой.
        - Что это?- спросил Кирилл, косясь на распечатку.
        - Разговоры Евгении Адриановой, которые она вела с мобильного в последний месяц своей жизни,- ответил Кошкин и протянул листок собеседнику.- Узнаете?
        - Что именно я должен узнавать?- хмуро спросил Кирилл, не беря распечатку в руки.
        - То, что подчеркнуто,- это ваш номер, Кирилл. С тех пор вы позаботились его сменить, но все базы данных, как вы знаете, сохраняются довольно долгое время. Кстати, последний в своей жизни звонок Евгения тоже адресовала вам. Ну что, начнем сеанс признания?
        - В чем?- с совершенно отчетливой злостью спросил бизнесмен.
        - Почти половина звонков - вам, причем во многих случаях вы не брали трубку. Так что теперь я хочу знать все, что она тогда сказала. Ну, и все остальные подробности тоже.
        - Мне надо подумать,- буркнул Кирилл.
        - Думайте. Впрочем, я могу позвать Викторию Александровну и задать ей те же самые вопросы.
        - Не вмешивайте сюда Викторию, черт бы вас побрал!- выругался Кирилл.- Ей вообще не нужно знать!
        - Знать - о чем? Давайте, Кирилл. Чистосердечное признание облегчает следствие. Кроме того, во многих случаях оно также облегчает жизнь. Только не надо пытаться меня убедить, что вы с Евгенией Адриановой обсуждали плюшевых мишек и поэтому созванивались чуть ли не каждый день. Я не поверю.
        Кирилл глубоко вздохнул и как бы невзначай покосился на ружье. Олег перехватил его взгляд и выразительно покачал головой.
        - Ладно,- проворчал Кирилл.- Короче, я свалял дурака. Я отлично видел, что за человек эта Евгения, но она меня поймала. А отвязаться от нее было ой как тяжело.
        - Подробнее, пожалуйста,- тихо попросил Кошкин.
        Кирилл засунул руки в карманы и обмяк на стуле.
        - Знаете, капитан, я скажу вам откровенно. Если вы спросите Викторию о ее подруге, Виктория скажет, что Евгения была замечательная. Художница, талант, тонкая натура, все дела. А я вам скажу, что она была дрянью, каких поискать. И это я еще стараюсь быть вежливым, заметьте.
        - Я оценил,- кивнул капитан.
        - Раз уж вы вели следствие, то должны были заметить: с Евгенией никто не дружил. Почти никто. В ее жизни были мужики, которые… ну, тут все ясно. Только две подруги, обе, Виктория и Надя,- с фиг знает каких времен. Они прощали Женьке ее закидоны, потому что верили, что она талантливая. А вообще женщины с ней не дружили, и это, кстати сказать, знак.
        - А вы считали, что у Евгении Адриановой не было таланта?- спросил Кошкин.
        - Весь этот дом увешан ее картинами,- пожаловался Кирилл.- Вы их видели? Либо темные краски, либо какие-то кошмарные лица, либо все пропорции поехали не понять куда. По ее работам, по-моему, и так все понятно. Это был человек с внутренним надрывом. Ну или разладом, называйте как хотите. Ей было плохо. Не знаю, из-за этого никчемного брака, или она уже родилась такая, или у нее просто жизнь не удалась. Но раз уж она страдала, то старалась осложнить жизнь и другим. Вы меня понимаете?
        - Стараюсь,- честно ответил Кошкин.
        - Все дело в том, что я не писатель,- вздохнул Кирилл.- Виктория бы вам все это выложила как на блюдечке и еще бы психологическую базу подвела. Я могу только описать то, что я видел. Мне Евгения не нравилась. Вообще не нравилась, и, конечно, она это поняла. И тут я ее недооценил. Я думал, она начнет меня избегать, но есть такие люди, которые любят, чтобы было сложно. По-простому не хотят никак. А еще я с Викторией, это уже чисто бабское. Увести мужика у лучшей подруги - святое дело.- Он поморщился.- Короче, я попался.
        - Вы меня удивляете,- заметил Кошкин.- Я-то был уверен, это точно не про вас.
        - Представь себе, я тоже,- со смешком ответил Кирилл. Он и сам не заметил, как перешел с капитаном на «ты».- Понимаешь, у меня возникли сложности с Викторией, поругались из-за какой-то чепухи, и тут появилась Женька. Типа я вас помирю, все дела. И я раскис. Ну, она и воспользовалась моментом… Меня тогда любая баба голыми руками могла взять,- жалобно добавил бизнесмен.- Это я уже потом сообразил, что она вроде как поджидала, чуть ли не в засаде сидела, прикидывала, когда время настанет. Я, когда протрезвел, сразу же ей сказал, что это ошибка. Ну, она и заявила, что понимает меня, не сердится и всякое такое. А потом…- Он скривился, как от физической боли.
        - И что же было потом?- спросил капитан.
        - Она в меня вцепилась, как репей,- раздраженно сказал Кирилл.- По-моему, она решила: я - то, что надо, чтобы выскочить из неудачного брака с Адриановым. Не старый, обеспеченный, все дела. Я пытался ей объяснить, что не собираюсь на ней жениться, что в принципе не собираюсь с ней связываться, что мне нужна Виктория, и вообще, Виктория - ее подруга, какого черта она себя так ведет? Но она не оставляла меня в покое, а когда поняла, что ничего не обломится, стала грозить рассказать обо всем Виктории. Типа мы давно уже вместе, а ты идиотка, что ничего не заметила. И тут я испугался. Потому что она реально могла нас поссорить, ну и… Я бы потерял Викторию. А этого я не хотел.
        Он умолк.
        - Черт,- сказал он растерянно.- Вроде как получается, что я только что сам сделал на себя донос. Типа я мог из-за этого убить Евгению и прочее. Только вот я ее не убивал. Хотя, не скрою, иногда у меня руки чесались. Для себя она уже все решила, а я должен был помалкивать и делать, что она велит. Если я пытался сопротивляться, она опять начинала меня шантажировать, что все расскажет Виктории. Это было невыносимо. Я уехал за границу в командировку, выпросил на работе, надеялся, что за это время хоть что-то переменится. Какое там! Только я приехал, она уже оборвала мне телефон. Что мы будем встречаться и всякое такое. Я ей сказал, что не хочу встречаться у меня, делаю ремонт… вот. Я и в самом деле начал ремонт в квартире, чтобы она туда не совалась,- усмехнулся Кирилл.- Дошел, называется. Ну, она мне и сказала, что есть дача, никого там сейчас нет, мы можем встречаться. Я взорвался, наорал на нее, она тоже стала орать, что все расскажет Виктории… ужас. Короче, я пришел домой и напился от злости. Заснул, а тут опять она звонит… Я сдуру и поднял трубку.
        - Это и был ее последний звонок?- спросил Кошкин.- С этого места, пожалуйста, как можно подробнее.
        - Постараюсь,- мрачно ответил Кирилл.- Значит, так… Сначала я даже не узнал ее голос. Она рыдала, как ненормальная, и все говорила о каком-то ребенке. Что он умер, или умрет, и что это ужасно. Что надо что-то делать… что-то вроде того. Я даже решил, что она выпила. То, что она говорила, это был такой бред! Хотя я сам тоже плохо соображал тогда,- извиняющимся тоном добавил он.- Сами понимаете, голова трещит, во рту словно полк скунсов побывал, а на другом конце провода истеричка кричит, что надо принимать меры… Вот.
        - Что еще она сказала?- спросил Кошкин, чрезвычайно внимательно слушавший его рассказ.
        - Ничего особенного. Повторяла, как заведенная: ужасно, ужасно, ужасно. В конце концов я притворился, что у меня села батарея, и бросил трубку. А наутро мне позвонила Виктория. И я узнал, что Женька умерла.
        - Вы знали о том, что Евгения была беременна?- спросил капитан.
        - Потом узнал,- сухо ответил Кирилл.- Валентин Степанович сказал Виктории, а она - мне. Если вы меня спросите, что я об этом думаю, я отвечу: авторство неизвестно. Насколько я понял, она не прекращала общаться с Максом, когда клялась мне в вечной любви. Да и муж ее тоже наверняка покупал виагру не для занятий китайским языком.
        - Напрашивается вывод, что это и есть тот ребенок, о котором она говорила в своем последнем разговоре. Нет?
        - Тогда почему он умирает?- фыркнул Кирилл.- Или она решила, что может таким способом еще круче меня шантажировать? Типа, женись на мне, а то я его убью? Ну и кто она после этого, спрашивается?
        - Может быть, вы запомнили еще какие-нибудь подробности вашего последнего разговора?- Похоже, Кошкин решил проигнорировать его вопрос.- Она упоминала, где находится? Может быть, говорила, что куда-то едет?
        Кирилл задумался и почесал щеку.
        - Знаете, там на заднем фоне были какие-то уличные шумы. Машины, что-то такое. Но никаких подробностей. Хотя не уверен, я же говорю вам, что был пьян. Я из нашего разговора вообще помню только обрывки. Но то, что она была не в себе - это точно.
        - Хорошо,- сказал Кошкин, поднимаясь.- Если вы вдруг вспомните еще что-то…
        - Всенепременно,- проворчал Кирилл.- Галопом прискачу.
        - А пожизненное в рассрочку пока отменяется,- добавил капитан.- Можете идти.- И, словно спохватившись: - Кстати, вы не получали в последние месяцы никаких писем?
        Кирилл, который уже открыл дверь, застыл на пороге.
        - Какие еще письма? Вы о чем?
        - Анонимные. Ну, знаете, разные ненормальные такое пишут…
        - Никакого письма я не получал,- буркнул Кирилл, исподлобья поглядывая на Кошкина.- И вообще не понимаю, о чем вы.
        Как-то незаметно он снова сделался с капитаном на «вы», и это «вы» говорило о многом.
        - Это хорошо,- одобрительно кивнул Кошкин.- Тогда до встречи за завтраком.
        Глава 19
        Виктория
        - И тут появляется жертва милицейского произвола! Аплодисменты! Он вырвался из застенков, он еще жив!
        Такими словами встретил Лев Подгорный возвращение Кирилла в комнату-крепость.
        - Мальчики, ну что вы за ужасы такие говорите,- надулась Ира. Сидя у окна, она пыталась навести безупречный макияж.
        - Сильно пытали?- спросил Макс.- По-моему, он быстро тебя отпустил.
        - А что ему взять?- объявил Кирилл, хорохорясь.- Только посмотри на меня, и сразу же увидишь: это лицо честнейшего человека, которому нечего скрывать. Поэтому, как только он спросил меня, кто всех убил, я сразу же ответил: она!
        И он указал на Иру. Девушка ойкнула и уронила пудреницу.
        - Кирилл, это не смешно!- сердито проговорила писательница.
        - Ну надо же мне было что-то сказать,- пожал плечами Кирилл.- Вообще в твоем детективном романе, Виктория, этот ход пошел бы на ура. Милая девочка, такая очаровательная, такая, кхм, пустоголовенькая - и вдруг в последней главе разоблачается и превращается в крутого суперагента-убийцу. Ха! Кья!- И он изобразил нечто вроде позы из кун-фу.- «Это все была маска, дамы и господа! На самом деле я хожу по стенам, грызу кабеля и укладываю кобелей в штабеля». Отличная рифма! Виктория, с тебя причитается. В случае экранизации моей бессмертной идеи требую процент!
        Лев покатился от хохота. Макс буравил весельчака взглядом, раздумывая, сказать ему что-нибудь эдакое, затейливое, или ссориться с дураком - себе дороже. Но так как Кирилл слыл человеком, который не преминет, если что, дать сдачи, плейбой решил, что все-таки ругаться себе дороже.
        - Кажется, зеркало треснуло,- пробормотала расстроенная Ира.- Ну что за невезение такое, в самом деле!
        Ее губы дрожали, она была готова заплакать.
        - Пойдем завтракать или что?- предложил Кирилл.
        - Тебе какой завтрак - с ядом или без яда?- поинтересовался Лев.
        - Я хочу есть,- отрезал бизнесмен,- а домработница, кажется, уже видит себя хозяйкой этого дома. От отвязной девицы, которая является ее дочерью, я уже услышал, что много есть вредно. С горя я даже заглянул к Адриановым, но вид их рож мне сразу же отбил аппетит. Теперь их рядом нет, а я голоден, как волк. Риторический вопрос: кто из нас умеет готовить?
        - Это не риторический вопрос,- вмешался Лев.- Риторический вопрос - это…
        - Я не умею готовить,- призналась Ира.- Совсем.
        - Насколько я помню, Виктория тоже не дружит с плитой,- заметил Макс.
        - Чума на оба ваши дома,- вздохнул критик.- Пошли.
        - В смысле?- удивился Кирилл.
        - В смысле, мне надо посмотреть, что осталось на кухне, и в зависимости от этого мы будем завтракать,- ответил Лев и пояснил: - Да, я умею готовить. Мои женщины даже уверяют, что чертовски хорошо. И что?
        - Его женщины!- пробормотал впечатленный Макс.
        - Да, время от времени они меняются,- хмыкнул Подгорный и поправил очки.- Ну что, двинули?
        Маленькая сплоченная группа из пяти человек спустилась со второго этажа на первый и завернула на кухню. Здесь Лев сразу же стал проверять диспозицию, то есть залез в холодильник, а затем стал изучать консервные и прочие банки, стоявшие в шкафу.
        - Подай-ка мне фартук,- без всяких околичностей велел он плейбою. Ира, опередив Макса, выполнила его приказ.
        - Итак,- подытожил Лев, повязав фартук,- у нас есть макароны, мука, разные виды масла, соль, сахар, горошек, кукуруза, хрен - гусары, молчать!- горчица, гречка, растворимый кофе, яйца - гусары, я сказал: молчать!- сыр и лоскуток окорока. С голоду не помрем. Кирилл! Подай-ка мне вон ту сковородку. Юля! Давай сюда масло, пригодится.
        - Я не Юля, я Ира!- беспомощно поправила его девушка.
        Через десять минут на кухне винтом закипел водоворот священнодействия. Что-то шипело на плите, шкворчало в умелых руках Льва, булькало и пахло так соблазнительно, что сонный Дмитрий, выбравшийся из своего укрытия, тотчас же проснулся, сделал, как рыжий сеттер, охотничью стойку и повел носом.
        - Надя!- позвал он жену.- Кажется, что-то готовят!
        - И чего это вы тут затеяли на моей кухне?- проворчала домработница, заглядывая в дверь.
        - Она еще не твоя,- мстительно ответил Кирилл, не забывший ее грубости.- Кыш!
        Бурча себе под нос разные слова, которые выражали ее сомнение в умственных способностях гостей покойного писателя, Наталья удалилась. Кирилл встревоженно оглянулся.
        - Макс… А где Виктория?
        - Только что была здесь,- удивленно ответил плейбой.
        Тут нехорошее предчувствие не то что кольнуло Кирилла в сердце, а со всего маху врезало ему кулаком куда-то под дых. Бизнесмен побелел, покраснел, заметался и опрометью выскочил из кухни.
        - Виктория! Виктория, где ты? Что за скверные шутки!

…В своей комнате Олег Кошкин включил компьютер и стал распечатывать на цветном принтере какие-то фотографии, которые он сделал несколько часов назад с помощью фотоаппарата покойного писателя. Неожиданно в коридоре послышались легкие шаги, и без стука в комнату вошла Виктория.
        - Я правильно поняла, что вы ищете мокрую обувь 42-го размера?- выпалила она, валясь на стул.
        Капитан метнул на нее хмурый взгляд.
        - С чего вы взяли?- без особого энтузиазма спросил он.
        - С того, что ни 41-й, ни 43-й, ни 44-й размеры вас не заинтересовали. Значит, речь идет… ну, о 42-м размере. Хотя, по правде говоря, это может быть и 40-й, к примеру. Только 40-й может быть и женский, а раз вы так уверены, что это был мужчина…
        Тут она нагнулась и извлекла из принтера свежеотпечатанный листок, сделав это так быстро, что капитан не успел ее перехватить.
        - Это вещественное доказательство,- сухо сказал Олег.- Будьте так добры, отдайте его мне.
        Виктория, не отвечая, всмотрелась в изображение.
        - Это что, и есть след того, кто убил вашего друга?
        Но тут Олег весьма невежливо выхватил листок из ее руки.
        - Он был мне не друг,- сверкнув глазами, ответил капитан.- Просто коллега.
        - По-моему, это какой-то ботинок,- объявила Виктория.- С подошвы на снегу даже отпечаталась часть надписи.
        - Я понял,- кивнул Кошкин.- Это название фирмы.
        - А вы искали эту обувь?
        - Не так быстро,- усмехнулся капитан.- В этом доме слишком много комнат. Кое-что я успел осмотреть, но… сами понимаете, спрятать такой предмет, как пара ботинок, не составит труда.
        - Знаете, Олег Петрович,- сказала Виктория,- мне кажется, вам нужен помощник.
        - И вы хотите предложить себя?- что-что, а схватывать на лету Олег умел.
        - Некоторым образом.
        - А почему я должен согласиться?- внезапно спросил Кошкин.
        - Потому что я хочу найти того, кто убил Евгению. И потому, что я… э… ну, скажем так, кое-что понимаю в убийствах.
        - Вот как? Вы работали в милиции? В прокуратуре, в следственном комитете?
        - Нет.- Виктория заставила себя улыбнуться.- Я всего лишь писатель.
        - И вы думаете, что ваш колоссальный опыт в раскрытии книжных убийств, которые вы же сами и придумали, может нам помочь?
        - А сарказм вам не идет,- сухо (куда суше, чем ей хотелось) промолвила Виктория. - Почему вы не хотите принять мою помощь?
        - Я не могу брать в помощники лицо, которое проходит как возможный подозреваемый, - спокойно ответил Олег.- Уж извините.
        - И не подумаю,- парировала Виктория.- Интересно, в чем же вы меня подозреваете? Уж не в убийстве ли Евгении, часом?
        - А почему бы и нет? Мало ли что могут не поделить ближайшие подруги, в конце концов,- туманно отозвался Кошкин.
        - Женщины,- задумчиво сказала Виктория,- могут не поделить только одно: мужчину. - И тотчас же: - Вы всерьез считаете, что я могла убить Женю только из-за того, что Кирилл с ней спал?
        - Так вы знали?- удивился ее собеседник.
        - Прошу прощения, вы за кого меня принимаете? Мы же взрослые люди, в конце концов! Конечно, я поняла по поведению Кирилла, что у него кто-то есть. Но по тому же самому поведению было ясно, что никакой радости от этого он не испытывает. А вскоре Женя меня осчастливила известием, что она с ним живет. Подошла ко мне на издательской вечеринке и сообщила, нисколько не смущаясь, глядя прямо мне в лицо.
        - А вы?
        - А что я? Точно так же, глядя прямо ей в лицо, ответила: «Ну и что?» После чего мы радостно вцепились друг другу в волосы и принялись с удовольствием их драть. Можете проверить, я до сих пор ношу парик.- И Виктория совершенно беззастенчиво рассмеялась.- Нет, вы все-таки поверили! На долю секунды, но тем не менее!
        - Знаете,- признался Кошкин, потирая лоб,- у меня от вас всех уже голова идет кругом. Между прочим, ваш друг думал, что вы не перенесете разоблачения и бросите его.
        - Конечно, мне было очень неприятно,- усмехнулась Виктория.- Я же живой человек, в конце концов. Но если вы думаете, что из-за Кирилла я могла убить Женю, то мне придется сделать вывод, что вы плохо знаете людей. Все закончилось именно так, как я говорю: она сказала мне об их отношениях, я спросила: «Ну и что?» - и она удивилась: «Как, ты разве не собираешься за него бороться?» Пришлось ей напомнить, что я никогда ни за кого не борюсь.
        - Вы такая фаталистка?- осведомился Кошкин, который отлично знал женщин и был склонен не верить ни единому слову своей собеседницы.
        - Я не фаталистка, а реалистка,- парировала Виктория,- и чертовски гордая притом. Не вижу смысла бороться за человека, который тебя не ценит. Победы этого рода всегда выглядят очень жалко, а поражения - еще жальче.
        - Ваше здравомыслие меня пугает,- сказал Кошкин, испытующе глядя на нее.- И что, на этом ваш милый разговор закончился?
        - Фактически да, потому что Женя скоро от меня отошла. По-моему,- добавила Виктория с улыбкой,- она была несколько разочарована, что я не стала устраивать скандал.
        - И вы продолжали считать ее своей подругой,- буркнул капитан.- Интересно, как же она обращалась с теми, кто не был ее подругами?
        - Вас интересует ее психологический портрет?- спросила его собеседница.
        - Да, и даже очень. Потому что от разных людей я слышал, прямо скажем, взаимоисключающие версии. А в таком деле личность жертвы нередко дает ключ к разгадке того, кто мог ее убить и за что.
        - Видите ли, Олег Петрович,- сказала Виктория, глядя на картину на стене, довольно правдиво изображавшую натюрморт с мертвыми птицами.- Человека нельзя описать двумя-тремя словами. Любой человек - это не мазок на картине, это целая картина. Где-то он проявит бессердечие, где-то великодушие, где-то будет героем, а где-то - последней сволочью. Если вы спросите меня, какой была Евгения, я постараюсь ее описать как можно полнее, но не думаю, что мой портрет будет абсолютно исчерпывающим. Вы понимаете, о чем я?
        - Так какой была Евгения?
        - Она была талантливая художница, если мы будем брать творческую сторону ее личности. И неуравновешенный, неустроенный человек, если уж говорить о характере. Искренняя, правдивая, бескорыстная, все это в ней было. Но она опускала руки, если что-то шло не так. На нее было легко повлиять, но она всегда мучилась, если понимала, что под этим влиянием сделала что-то неправильно. А когда находилась в разладе с собой и с окружающим миром, в ней просыпался провокационный дух. Это заявление на вечеринке, которое она мне сделала,- из разряда таких вот провокаций.- Виктория умолкла.- Иногда я думаю, что все пошло наперекосяк, когда Макс ее бросил. Он это сделал, потому что ему нравилось строить из себя плейбоя, а плейбой ведь не может привязаться к одной женщине. Ради этой глупой маски он поломал жизнь и себе, и ей. А иногда я думаю, что вместе им было бы ничуть не лучше, чем Жене с Валентином Степановичем, и даже хуже, потому что Макс порывистый, он не умеет в некоторых ситуациях проявить мудрость. Ну и, конечно, он не перестал бы ходить налево, это точно. И она бы устраивала ему скандалы, а потом стала бы
соревноваться с ним в количестве романов, что-нибудь такое. И все равно бы они в конце концов разошлись, потому что Макс в глубине души стопроцентный мещанин, и он ее никогда не понимал. Ни ее творчество, ни ее метания. Он бы сказал, что это глупые бабские капризы, и все, на большее он не способен. Просто он одноклеточный, мир воспринимает просто: черное - белое, постель, но никаких обязательств, все художники уже умерли, а творчество здесь и сейчас - блажь, особенно если этим занимается женщина. И Женя бы его не переделала, потому что одноклеточный организм не может стать многоклеточным. Ему этого не дано.
        - А вы жестокая, Виктория Александровна,- заметил Кошкин, слушавший ее очень внимательно.- Очень жестокая.
        - Думаете? Просто меня бесят такие люди, как Макс. Которые сначала ломают жизнь, а потом приходят поплакать на могилке. Людей надо любить, пока они живы, знаете ли. Конечно, я понимаю, что он вовсе не лицемерил, что жизнь не так проста, как мне хотелось бы, но… но…
        - Мне хотелось бы уточнить один момент,- сказал Кошкин.- Вы говорили, что Евгения была склонна к провокациям. Не могла ли она… допустим, в одной из таких провокаций зайти слишком далеко?
        Виктория вздохнула:
        - Тут мы возвращаемся к тому, о чем я вам уже говорила. Человек - это не мазок, а картина. И хотя Евгения была такая бесшабашная, и могла позволить себе вроде бы достаточно странные выходки… я вам скажу сразу же: она чувствовала границу, которую не стоит переходить. Ей нравилось подразнить, позлить, если она была не в духе, и только. Есть, знаете ли, такие провокаторы, которые все время ходят по грани, их среди женщин много. Так вот, Женя была… ну, просто провокатор от неустроенности. Собственно, поэтому мысль о том, что ее убили, плохо укладывается у меня в голове. И если вы спросите у меня, почему ее убили, я скажу однозначно - характер тут ни при чем. Она бы никогда не перешла грань, за которой становится опасно.
        - Допустим,- мягко промолвил Кошкин.- Но если она попросту недооценила кого-то? Если грань, которая казалась такой далекой, на самом деле оказалась очень близко? Вы понимаете, о чем я?
        - А вот тут я могу только гадать,- сказала Виктория.- Да, может быть, недооценка имела место. Хотя…- Она задумалась.
        - Скажите, Виктория Александровна, если бы вы писали роман и вам нужно было выбрать убийцу из числа присутствующих, кого бы вы выбрали?- внезапно спросил ее собеседник.
        - Никого,- ответила Виктория.- У меня, знаете ли, хорошо развитое воображение. Но все равно: ни одного из этих людей я не могу представить в роли убийцы, который проломил Жене голову, а затем сделал все, чтобы обставить ее гибель как несчастный случай.
        - А вы учитывали возможные мотивы? Жадность, знаете ли, двигатель подавляющего большинства преступлений. А родные Адрианова, к примеру, могли потерять очень много.
        - О,- усмехнулась Виктория,- кого вы учите? Материальные мотивы присутствуют во многих моих романах, но… Это не они. Я имею в виду, не родственники Валентина Степановича. Я знаю их всех, знаю давно, и скажу так: они трусы. Что Илона Альбертовна, такая воинственная с виду, что тихая скромная Лиза, которой всегда было неуютно в семье. Про Филиппа и говорить нечего - максимум, на что он способен, это брак по расчету. Но даже ради этого он не смог бы кого-то убить, не тот характер.
        - А вы в курсе, что Илона Альбертовна страдает гипертонией?- невинно осведомился Кошкин.
        - И поэтому может употреблять проксивезин, которым отравили Валентина Степановича? Вы это имеете в виду?
        - Ну да, а еще за столом она сидела рядом с ним. Неплохая возможность отравить бывшего мужа, как вы думаете?
        - Да, но все это как-то нелепо, знаете ли,- вздохнула Виктория.- Смахивает на детективный роман, автор которого не утруждал себя выбором сюжета. И как удачно мы сразу же находим под столом оболочку от таблетки именно этого лекарства. И осадок в бокале налицо, и заключение врача, что эти таблетки несовместимы с алкоголем.- Она поморщилась.- Знаете, у меня такое ощущение, что кто-то пытается водить нас за нос. Все разыграно как по нотам, так четко, что даже оторопь берет.
        - Ага, значит, не у одного меня такое ощущение,- усмехнулся капитан.
        - Забавно, правда? Получается, что кто-то очень хочет перевести подозрения в сторону семьи Адрианова. И все так логично, как никогда не бывает в жизни. Потому что сущее, как удачно выразился мой коллега господин Гёте, не делится на разум без остатка.
        - Согласен. Ваш коллега, Виктория Александровна, сказал чертовски правильно.
        - Так вы возьмете меня к себе в помощники? Раз уж мы с вами мыслим в одном направлении, не стоит упускать такую возможность. Кроме того, я знаю, где находится то, что вы ищете.
        - И что же я ищу?
        - Коричневые сношенные ботинки 42-го размера, недавно побывавшие в снегу,- эффектно ответила Виктория.- У левого, кстати, оторвана часть шнурка.
        - А откуда вы знаете, что они…- начал Кошкин и умолк, буравя писательницу взглядом.
        - Потому что я их видела,- призналась Виктория, улыбаясь, как чеширский кот.- Я подумала: куда их можно спрятать? Засунуть в шкаф? Выбросить в окно? Или положить туда, где их попросту не догадаются искать?
        - Где вы их нашли?
        - В пианино, капитан, в пианино,- насмешливо ответила писательница.- Старом черном пианино с резным ирисом на крышке, которое мирно стоит в гостиной на первом этаже. Так что у нашего убийцы есть чувство юмора, и оно мне не нравится. Дело в том, что улика, спрятанная в пианино, появляется в одном из первых романов Валентина Степановича.- Капитан вопросительно поднял на нее глаза.- Кто-то явно бросает нам вызов. Но этого мало. Дело в том, что я нашла, кому принадлежали эти ботинки.- Виктория достала из сумочки фотографию и положила ее на стол.- Порылась в семейных фотоальбомах, без разрешения, конечно, но для успеха нашего дела это не имеет значения. Не правда ли, как интересно все закручивается, капитан?
        Глава 20
        Семья
        - Что вы от меня хотите, капитан?
        - Это ваши ботинки или нет?
        - Похожи на мои! Ну и что?
        - Это просто старые ботинки,- вмешалась Лиза.- Мой муж давно их не носит, они лежали где-то в кладовке или в ящике.
        - Ага,- протянул капитан.- Значит, обувь все-таки ваша.
        Филипп, который полулежал на диване, вытянув пострадавшую ногу, злобно уставился на Кошкина.
        - Мы можем узнать, в чем дело?- вмешалась Илона Альбертовна.
        - В том,- невозмутимо ответил капитан,- что именно эти ботинки были ночью на человеке, который, возможно, убил моего коллегу Анатолия Владимирова. После чего убийца вернулся в дом и переобулся, а ботинки спрятал… в укромном месте.
        - Какая интересная версия!- возмутился Филипп.- Между прочим, я еле могу ходить! Я подвернул ногу, если вы забыли! И ночью никуда из дома не выходил!
        - Я могу подтвердить,- вмешалась Лиза.- Никто из нас не покидал пределов дома!
        - А он нам скажет,- уронила в пространство Илона Альбертовна,- что наше алиби ничего не стоит и что мы наверняка покрываем друг друга. Что Филипп соврал насчет ноги, потому что его слова нельзя проверить, ну… и так далее.
        - А мы ему ответим,- с неожиданной твердостью промолвила Лиза,- что у него нет доказательств. Да, это обувь Филиппа, да, он когда-то ее носил. Но это вовсе не значит, что именно он был в этих ботинках ночью, не значит, что он вышел из дома и уж тем более не значит, что мог кого-то убить.
        И она с торжеством поглядела на Кошкина. Кончик ее длинного носа победно дернулся.
        - Елизавета Валентиновна,- с улыбкой сказал Олег,- мне нечего добавить.
        - Не обижайтесь, капитан,- отрезала Лиза,- но вам вообще нечего здесь делать.
        - Вот как? А я-то как раз хотел поговорить с Илоной Альбертовной о проксивезине. Думал, она согласится меня просветить.
        - А вы хам,- громко объявил Филипп.- Не боитесь, что вам накостыляют по шее?
        - Что такая мелкая угроза?- поинтересовался Кошкин.- Может, сразу пригрозите, что проломите мне голову? Или воткнете в меня нож?
        Илона Альбертовна рухнула в кресло и с мученическим видом стала тереть виски.
        - А я все думаю,- снова подала голос Лиза.- Уж не вы ли все это устроили?
        - Что именно?- спросил капитан.
        - Заперли нас обманом в этих стенах и стравливаете друг с другом, пока кто-нибудь не сознается в убийстве этой гадины. Ну что, я права? Такие у вас методы?
        - Лиза!- неодобрительно проговорила мать.
        - Поясните, пожалуйста, кого вы имели в виду, говоря о гадине,- с необычайной кротостью попросил Кошкин.- Может быть, вашего отца? Или его вторую жену? Или, может быть, Антона Савельевича Свечникова?
        - Не придуривайтесь,- бросила Лиза. Глаза ее сузились, голос звучал холодно и зло.- Разумеется, я имела в виду милую Женечку. Которая делала все, чтобы отравить жизнь моему отцу и всем нам.
        - Лиза, Лиза,- предостерегающе вмешалась Илона Альбертовна,- сейчас ты наговоришь бог весть что, и он решит, что это ты ее убила. Не надо, деточка.
        - Он ей машину подарил,- удрученно проговорила Лиза, не обращая на мать внимания. - Кольца дарил, бриллианты. А мне? Мне что дарили всю жизнь? Пластилиновый набор, когда мне было десять? Платьице из кошмарного полиэстера на совершеннолетие? Лиза, не шуми, Лиза, не смей водить детей в дом, Лиза, папа работает, не мешай ему, вот тебе рубль на кино и эклеры, топай отсюда. Лиза, папа работает! И одно и то же, всю жизнь, всю жизнь!- В ее голосе зазвенели истерические нотки, она заломила руки.- Вот сидит моя мать, которая прожила с ним бог знает сколько лет, между прочим! Он хоть одну книгу ей посвятил? Хоть пару строк? Хоть что-нибудь? Нет! Илона, готовь борщ, Илона, ты опять приготовила черт знает что, Илона, ко мне друзья придут, мы с ними посидим в честь новой экранизации, а ты побудь где-нибудь в уголке, не мозоль глаза. Вот и все! Все, что она от него видела! И изредка - какая-нибудь одежда из заграничной поездки. Вечно не того размера, между прочим! Потому что он знал - жена все стерпит!
        - О господи,- пробормотала Илона Альбертовна.- Деточка, я не знала, что на тебя все это так влияет. Я и внимания не обращала, честное слово…
        - А романы с актрисами?- злобно выпалила Лиза.- Когда по его книгам стали снимать фильмы, то… это же ужас что такое! То собирал вещи и кричал, что он уйдет, то - никуда я не уйду, это моя квартира, а ты убирайся в свою Латвию… Или дома! Приходишь из школы, а на столике чья-то губная помада… Или духами пахнет… ненавижу духи! С тех самых пор ненавижу! А мама плакала, да! И терпела! И думала, что я ничего не вижу! И когда они наконец разошлись и перестали мучить друг друга, это было такое счастье! И ко мне папа стал относиться гораздо лучше, и вообще… Но нет! Надо было, чтобы появилась она! Мы все думали, что он женится на своей секретарше, Елене Аркадьевне,- пояснила она.- Тоже была та еще стерва, заставила отца развестись с мамой, все бегала вокруг него, такая шелковая, готовая на все услуги - ах, Валентин Степанович, ох, Валентин Степанович, какой вы талантливый, ах, какой обаятельный, дальше некуда. Но вот когда появилась Евгения, знаете, мы зауважали Елену Аркадьевну! Она хотя бы из интеллигентной семьи была, переводила книги, японский знала, между прочим! А Евгения? Что она себе позволяла?
«Валя, твоя ошибка природы уже приперлась?» Это при мне! И обо мне! Делая вид, будто не видит, что я нахожусь рядом! «Что, ошибка природы, вспомнила о папочке, значит, денежки понадобились?» Вот что она мне говорила! А папа делал вид, что это милая шутка, и знай себе посмеивался! Вы взрослый человек,- напустилась она на Кошкина, - вот вы мне скажите: это смешно? Смешно, когда вас так обзывают?
        - Нет,- честно ответил капитан.- Вовсе не смешно.
        - Вот видите! Почему, ну почему я ни разу не поставила ее на место? Все это проклятое интеллигентское воспитание! Которое никуда не годится, если имеешь дело с хамами вроде Евгении! Когда она поняла, что не получит отпора, она совсем распоясалась! Спала со всеми подряд… а у папы случился инфаркт, когда он узнал! Он едва не умер, хорошо, маме вовремя сказали, она позвонила Антону Савельевичу, папу перевели в лучшую больницу… Вы об этом не знали? Ну так теперь знайте! И вы ходите тут, роняете намеки свои многозначительные, что мама могла его отравить… это же ужасно! И мы никак, ничем не можем защититься, потому что да, мы же наследники по закону, и у нас никакого желания нет изображать, как мы любили Евгению и ценили ее. Никакого!
        - Но тем не менее,- подала голос Илона Альбертовна,- мы ее не убивали.
        - Однако кое-кто, насколько мне известно, посчитал иначе,- заметил Кошкин.- И не поленился дать вам знать.
        Лиза и Филипп обменялись растерянными взглядами.
        - Ах вот вы о чем…- протянула Лиза.- Скажите, эти письма - только честно - это ваших рук дело?
        - Вы говорите об анонимных письмах с текстом типа «Ты убил/убила Евгению»? Нет. Но мне нужно знать, кто именно из вас их получил. Возможно, таким образом я вычислю того, кто их отправлял.
        - Ну я получил такое письмо,- нехотя буркнул Филипп.- И сразу же его разорвал. Только похожее письмо пришло и Лизе, и она… У нее случилась настоящая истерика.
        - Понимаете,- сказала Лиза, обращаясь к капитану,- я наивно верила, что со смертью Евгении все закончится… А все стало только хуже. Папа очень мучился без нее, развесил по стенам ее картины, часами сидел в ее комнатах, запрещал там что-то менять… И я не знала, что сделать, чтобы помочь ему. Это было невыносимо.
        - Ясно,- кивнул Кошкин.- Илона Альбертовна, как насчет вас? Вы получили анонимное письмо?
        - Да,- сухо сказала Илона Альбертовна.- И не только я, кстати сказать.
        - Вот как? Кто же еще?
        - Антон,- вздохнула старушка.- Покойный Антоша получил точно такое же послание и сказал об этом мне. Кстати, то письмо, которое получила я, вас интересует?
        - А оно при вас?
        - Представьте себе, молодой человек.- И старушка, щелкнув замочком, полезла в свой ридикюль.
        - Когда вы его получили, Илона Альбертовна?
        - Там на конверте стоит штамп. Не сомневаюсь, вы сумеете прочесть.
        Кошкин взял из ее рук смятый конверт, поглядел на дату и улыбнулся.
        - И что, все эти месяцы вы носили письмо с собой?
        - Не совсем,- безмятежно ответила Илона Альбертовна.- Я хотела вчера показать письмо Валентину и посмотреть на его лицо. Я была уверена, что это он послал его мне. Понимаете, это было вполне в его духе - наивно думать, что вот, он пошлет обличительное письмо, и убийца запаникует и обязательно сознается. Но раз такие же письма получили моя дочь и зять,- она вздохнула,- это исключено. Вам тут Лиза наговорила бог весть что, как ее отец не любил, но она глупая девочка. Она-то давно забыла, как попала в больницу во втором, кажется, классе, и врачи не знали, что делать, такое серьезное было заболевание. А Валентин ходил по квартире из угла в угол и ревел, как белуга. Сколько он тогда денег потратил, чтобы ее вылечить, не счесть. Зато пластилин она помнит, да. Но не помнит, как ее отец вляпался тогда в какую-то антисоветчину, и его разом перестали везде печатать. Пластилин в подарок - это только потому, что у нас денег не было. А на торт и конфеты мы заняли у его любовницы, она, кстати, актриса была, но неплохая женщина. Ее знакомый из политбюро и помог нам потом разрулить всю эту историю. Прошло совсем
немного времени, Советский Союз перестал существовать, и он выбросился из окна. Ходили, правда, слухи, что ему помогли умереть, но я думаю, вряд ли. Он не у дел остался, никому не нужный, стал пить, а много ли человеку надо… Та актриса потом замуж еще два раза выходила. Сначала за оператора, но это такие ненадежные мужчины… вот она и нашла себе какого-то бизнесмена. Американца, по-моему, но русского происхождения…
        - Илона Альбертовна,- тактично заметил Филипп,- по-моему, нашему гостю все эти подробности абсолютно ни к чему.
        Лиза, не отрываясь, смотрела на мать, словно сегодня увидела ее впервые в жизни.
        Или она сама впервые поняла то, о чем даже не догадывалась прежде?
        - В самом деле,- сказал Кошкин,- давайте вернемся к нашим делам. Имели место четыре убийства: Евгении Адриановой, которое произошло год назад, ее мужа, отравленного вчера, профессора Свечникова, который вчера же был зарезан, и Анатолия Владимирова, убитого сегодня ночью. Есть ли у вас, здесь присутствующих, какие-то - ну, не знаю, подозрения, или соображения, или вы что-то знаете по поводу этих убийств?
        - Можно я?- вмешался Филипп.- Так вот.- Он глубоко вздохнул.- Когда убивали Евгению, я был на работе, а моя жена - дома с детьми. Илона Альбертовна, насколько мне известно, находилась в своей московской квартире. Таким образом, никто из нас не мог в это же время быть на дороге, ведущей в каравеллу, и инсценировать гибель Евгении. Это ясно? У всех нас алиби.
        - И кто же может его подтвердить?
        - Мои дети,- удивленно ответила Лиза.- Его коллеги по работе, наверное. И швейцар маминого дома.
        - Ну да, и спустя год они все будут помнить в мельчайших деталях,- усмехнулся Кошкин.- Не говоря уже о том, что дети не могут выступать свидетелями. Тем более ваши.
        - Понимаю,- сердито сказала Лиза.- Вам очень хочется верить, что никакого алиби у нас нет!
        - Ничего подобного,- ответил Кошкин.- Непреложное алиби значительно сузило бы круг подозреваемых. Видите ли, то, что профессор Свечников по неизвестной мне причине подтасовал результаты вскрытия, очень сильно осложнило расследование. Потому что оно было начато спустя долгое время, когда многие детали уже успели забыться, а это значит, что работы у меня только прибавилось. Сами понимаете, проверять алиби за вчерашний день и за год до этого дня - совершенно разные вещи.
        - Понимаем,- ответила Илона Альбертовна, безмятежно улыбаясь.- Но это ваша работа, и раз уж вы ею занимаетесь, ваши проблемы, как именно что проверять. Лично я заверяю вас, что ни я, ни члены мой семьи не причастны ни к одному из убийств. Всех четверых человек, которых вы перечислили, убил кто-то другой. И раз уж зашла речь о проксивезине,- тут она улыбнулась еще шире,- я могу направить вас к моему врачу, который покажет вам рецепты, которые выписывал мне, а заодно расскажет, почему он отсоветовал мне принимать это средство. Я уже много месяцев его не принимаю, понимаете? Так что меня пытался подставить - если говорить современным языком - кто-то, кто не в курсе, что я уже не пью эти таблетки. И я от всей души надеюсь, капитан, что вы его найдете раньше, чем нас всех тут перебьют.
        Глава 21
        Лев
        - Где ты была?- напустился Кирилл на Викторию, едва она переступила порог кухни.
        - Отлучилась по делам,- уклончиво ответила она. По правде говоря, ей не очень хотелось откровенничать в присутствии посторонних, потому что помимо их тесной компании тут же сидели и супруги Каверины, с блаженным видом уплетавшие содержимое своих тарелок.
        - Каким таким делам?- взвился Кирилл.- Господи боже мой! Я обегал весь дом! Я уж думал, тебя зарезали, и ты лежишь где-то и истекаешь кровью! Я тебя ненавижу, честное слово! Что ты со мной делаешь?
        - Лева!- громко воззвала Виктория, чтобы прекратить эту перепалку, которую она находила совершенно неуместной.- Для меня остался завтрак или кое-кто все уже слопал?
        Макс обратил к ней виноватое лицо.
        - Ну так чертовски вкусно,- признался он с набитым ртом.- Главное, вроде бы ничего особенного, но оторваться невозможно.
        - Абсолютно невозможно!- подтвердил Дмитрий.
        - Ага, вы уже не жалеете, что пригрели несчастного критика, занозу в объемистом седалище российской словесности?- развеселился Лев.- Не дрейфь, Виктория! Сейчас я тебе сварганю омлет, дабы ты не загнулась с голоду.
        - На меня тоже приготовь,- пробурчал Кирилл и обратился к Виктории: - Больше так не делай, хорошо? Не уходи неизвестно куда без предупреждения!
        - Да ей просто стало обидно, что случились уже четыре трупа, а следствие ни туда, ни сюда,- хмыкнул Лев, подходя к плите.- Вот она и решила провести свое собственное расследование… Что, Виктория, я не прав?
        - Правда?- загорелась Ира.- Вы что-то нашли? Потому что этот капитан - я скажу вам честно, он симпатичный! Но разве симпатичный мужчина может быть умным?
        Отчего-то, услышав эти слова, Макс поперхнулся и кашлял очень долго, хотя Кирилл от избытка дружеских чувств и постучал его как следует по спине.
        - Все в порядке, Кирилл,- просипел плейбой, откашлявшись.- Виктория, ты действительно что-то выяснила?
        - Да ничего я не выяснила,- с досадой ответила молодая женщина.
        - Ага!- заметил Лев, разбивая яйца на сковородке и выкидывая скорлупу.- Первое правило сыщика - скрытность!
        - Лев!
        - Что - Лев? Это один из самых распространенных писательских соблазнов - начать вести себя, как твои герои. Между прочим, публика отчасти провоцирует писателей на такое поведение, потому что вольно или невольно ассоциирует личность автора с его наиболее удачными созданиями. Однако для некоторых писателей подобные эксперименты заканчиваются весьма плачевно! Вспомни хотя бы Оскара Уайльда: что случилось с ним, когда он захотел вести себя, как Дориан Грей?!
        - А какое второе правило сыщика?- спросила Надя, как завороженная глядя на поварские манипуляции критика.
        - Второе правило сыщика,- с умным видом изрек Подгорный,- не помереть до конца расследования.
        Макс фыркнул.
        - Потому что,- продолжал критик, с непостижимой ловкостью швыряя на сковородку кусочки ветчины, горошек, кукурузу из банки и ломтики сыра,- на пути сыщика попадаются, в зависимости от детективного поджанра, страшные убийцы, которые не хотят, чтобы он добрался до еще более страшной истины, озабоченные девицы, которые на каждой странице норовят затащить его в постель, затем… кто затем? А, ну да, всякие граждане, которые мечтают о власти над миром, сидя, к примеру, в сибирской тайге. Тут же нервные свидетели, которые не хотят говорить, что они видели, экзальтированные дамы, которые жаждут затащить в постель кого-то другого, и от этого сыщик страшно мучается. Ира! Э… ты не могла бы подать мне масло?
        Восхищенная тем, что хоть кто-то удосужился запомнить ее имя, Ира подала ему масло.
        - Вообще,- продолжал Лев, встряхивая сковородку,- самая большая проблема детектива - это, конечно, проблема героя. Потому что, по правде говоря, сыщик всегда идиот, и автору требуется недюжинный талант, чтобы скрыть это обстоятельство.
        - Ну, знаете ли, тут вы загнули!- заметил Дмитрий.- А Шерлок Холмс? Комиссар Мегрэ? Ниро Вулф?
        - А Эркюль Пуаро?- сердито спросила его жена.
        - Олухи, остолопы, болваны, шарлатаны и прохиндеи,- упиваясь каждым словом, изрек Лев.- Ни одному из этих граждан я бы не доверил даже чистить фамильное серебро - при условии, конечно, если бы оно у меня было. Во-первых, они никогда не могут вычислить убийцу с первого раза. Они кружат вокруг убийцы, который надувает их, как хочет, и за их спиной попросту смеется над ними. Во-вторых, обычно они доползают до истины, когда число убитых достигает трехзначной цифры. У них под носом убивают, убивают и убивают, а они знай строят умные теории вместо того, чтобы попросту схватить преступника за шкирку и сказать ему: дорогуша, все эти смерти были выгодны только вам, значит, вы их и совершили! В-третьих, они живут в хрен знает каком веке, еще до дактилоскопии, да что там дактилоскопии - такой необходимой штуки, как свидетель, который просто шел мимо. Потому что вы можете говорить все, что угодно, но самое важное в раскрытии преступлений - это свидетель, который заметил и запомнил! А вторая важная составляющая - это улики и отпечатки пальцев. Зато мастера сыска чертовски подкованы по части логики, которая,
замечу мимоходом, напрочь должна вырубаться, как только дело касается людей. И вот, вместо того чтобы искать свидетелей и улики, эти великие мыслители вяло ругаются с правоохранительными органами - вспомните, к примеру, несчастного инспектора Лестрейда, вся вина которого заключается в том, что он служил в полиции,- играют на скрипке, строят совершенно дикие умозаключения и в конце концов - поскольку автор, естественно, на их стороне - после горы трупов и чудовищных промахов таки находят истинного виновника. И при этом, между прочим, читатели восхищаются горе-сыщиками, хотя в жизни таким людям не подали бы руки.
        - Лев,- серьезно спросила Виктория,- ты что, излагаешь нам конспект своей будущей статьи? Так гладко говоришь, словно по писаному!
        - Вот что значит пишущий человек!- хмыкнул Подгорный.- Сразу же меня поймала! Возникает вопрос: какого черта тогда читатели так привязаны к этому жанру, если сыщики - идиоты, жертвы обычно не вызывают ни капли симпатии, а преступники настолько ловки, что водят ищеек за нос вплоть до предпоследней главы? Сколько лет назад мистер Моэм сочинил статью - неплохую, кстати сказать,- под названием
«Упадок и разрушение детектива», а этот паршивый детектив ничуть с тех пор не упал и не разрушился! Слово мастеру своего дела. Виктория, вот как ты объясняешь этот феномен?
        - Лев,- последовал незамедлительный ответ,- иди к черту!
        - Отвечай или я сейчас же отдам твой завтрак Кавериным,- без зазрения совести объявил шантажист.- И ты умрешь от голода! Ну? Почему детектив так популярен, скажем откровенно - незаслуженно популярен, а?
        - По двум причинам,- сдалась Виктория.- Во-первых, каждый человек хоть раз в жизни хотел кого-нибудь убить. А во-вторых, детектив в конечном итоге показывает торжество справедливости, то есть то, что в жизни присутствует далеко не всегда. В жизни можно убить и уйти безнаказанным, обворовать миллионы людей и процветать, не зная хлопот. А в детективе преступник всегда пойман и несет наказание, и, конечно, этот момент интуитивно очень симпатичен читателям, кто бы они ни были.
        - Поздравляю, ты заслужила свой завтрак,- объявил Лев и выложил его на тарелку.- Плюс третья причина: это самый простой жанр, который почти стопроцентно гарантирует чистое развлечение. Тебя может мутить от приторности любовного романа, ты можешь зевать от фантастики, но детектив по крайней мере обещает, что ты не будешь скучать.
        - А мне?- возмутился Кирилл, косясь на тарелку Виктории.
        - Мы тоже не против добавки, если честно,- подала голос Надя.
        - Вот и готовьте сами,- ответил Лев, расплываясь в улыбке.- Повар берет отгул.
        - Кирилл, возьми у меня, тут все равно слишком много,- шепнула Виктория. Ее друг сделал мученическое лицо, но вскоре без всяких церемоний залез вилкой к ней в тарелку.
        - Пожалуй, мы пойдем,- нерешительно сказал Дмитрий и стал подниматься, но тут на кухне появилось новое лицо.
        - А, вот вы все где,- протянул Олег Кошкин.- Очень хорошо. Мне надо поговорить с теми из вас, с кем я еще не успел побеседовать. По отдельности,- на всякий случай уточнил он.
        - И со мной тоже?- подала голос Ира.
        - Да,- серьезно подтвердил Кошкин,- и с вами.
        Надя и Дмитрий переглянулись.
        - Честно говоря,- нерешительно начала Надя,- я не знаю, чем мы могли бы вам помочь… Конечно, мы расскажем все, что знаем о Евгении, но… то, что происходит,- это такая дикость!
        - Минуточку,- вмешался критик,- Олег Иваныч…
        - Олег Петрович,- ледяным тоном поправил его капитан.
        - Мы искренне уважаем ваше желание найти виновника этих ужасных событий,- объявил Лев, глядя Кошкину в глаза.- Но если бы мы что-то знали, разве мы стали бы скрывать?- Он обернулся к присутствующим.- Кто видел, как кто-нибудь бросал таблетку в бокал Валентина Степановича?
        - По-моему, это глупо,- пробормотала Надя.- Ведь и так понятно, что никто ничего не видел.
        - Отлично. Продолжаем наш экспресс-опрос! Кто видел, как некто взял подарочный нож из коллекции хозяина, либо был свидетелем, как некто уединился с этим ножом и покойным профессором на пару, либо как тот же некто воткнул нож в вышеназванного профессора? А? Отвечайте!
        Гробовое молчание было ему ответом.
        - Может, кто-то из присутствующих выходил ночью из дома?- с интересом спросил Лев.- И убил коллегу присутствующего здесь Олега Петровича?
        - Мы уже говорили, что никуда не выходили!- пропищала Ира, косясь на пустую сковородку на плите.
        - И наконец,- плачущим голосом закончил Подгорный,- если кто-то из присутствующих имел несчастье проломить голову второй супруге Валентина Степановича Адрианова, я умоляю его немедленно сознаться.
        - По-моему, нелепо подозревать кого-то из нас,- буркнул Кирилл.
        - Ну да,- подозрительно легко согласился Лев.- Предлагаю во всем обвинить домработницу или наследницу всего законно нажитого Адриановым имущества. Поэтому пусть настоящие убийцы быстренько пойдут и подбросят им все необходимые улики. Олег Петрович будет счастлив проявить смекалку, мы все хором воскликнем: «А ведь мы так и думали!» - и нелепое расследование подойдет хоть к какому-нибудь концу… а, черт! Отпусти!
        Последнее слово Лев уже не промолвил, а прохрипел, потому что вскочивший с места Макс схватил его за горло.
        - Тебе это кажется очень смешным, да?- проскрежетал плейбой.- Смерть - это повод для шуток, да? Интересно, что бы ты сказал, если бы тебе самому проломили голову? А? А?
        У Виктории имелось сильное подозрение, что в этом случае Лев попросту ничего не смог бы сказать - не только смешного, но и вообще ничего. Однако она благоразумно удержала свое мнение при себе.
        - Ты что, с ума сошел?- захрипел Подгорный. Его лицо налилось красным.- Олег Петрович, он же меня убьет!
        - Вы собираетесь его убить?- поинтересовался Кошкин у Макса.
        Плейбой отрицательно мотнул головой, но пальцы все-таки не отпустил.
        - Тогда это меня не касается,- объявил жестокосердный капитан, которому выходки Льва, судя по всему, успели изрядно надоесть.
        - Макс!- в ужасе прошептала Ира.- Макс, что ты делаешь? Перестань!
        - Вы же его задушите!- поддержал ее Дмитрий.
        С видом величайшей неохоты, словно делая всем присутствующим невесть какое одолжение, плейбой отпустил Подгорного, и тот, кашляя и растирая шею, повалился на табурет.
        - Ненормальный!- прохрипел он, косясь на Макса.
        - Так,- вмешался Кошкин.- Пока вас не убили, любезнейший, давайте-ка поднимемся в библиотеку. Там и ответите на пару моих вопросов.
        Он увел Подгорного, а через несколько мгновений в кухню заглянула Илона Альбертовна. Старушка выразила предположение, что гости уже уничтожили все запасы пищи, а стало быть, ее семье грозит смерть от голода. Попутно мадам Адрианова номер один подпустила пару ехидных намеков насчет того, что все кому не лень распоряжаются в доме, как хозяева. Поняв, что они тут лишние, Виктория, Кирилл, Ира, Макс и супруги Каверины потянулись к выходу.
        - Наталья!- крикнула Илона Альбертовна.- Наталья! Кто будет готовить завтрак?
        - И чего вы тут раскричались?- проворчала домработница, входя в кухню.- Кому надо, тот сам себе приготовит!
        - Жаль, что я не видел выражения лица старухи,- шепнул Кирилл на ухо Виктории.- Уверен, оно стоило того, чтобы на него посмотреть.
        В библиотеке тем временем Олег Кошкин пытался разговорить Подгорного, но сделать это было нелегко. Критик принадлежал к тем интеллигентам, которые считают святым долгом презирать любую власть и ее представителей, и ему не было дела, что капитан всего лишь пытался расследовать происшедшие убийства. Поэтому Олегу пришлось выслушать монолог, в котором присутствовали некий инспектор ГИБДД (взяточник и прохиндей), некий следователь, который пытался для благонадежности статистики посадить какого-то знакомого Льва (знакомый, само собой, был чист, аки агнец), некий участковый (который пил, как рыба), некий милиционер (который для облегчения следствия подбрасывал улики тем, кого он выбирал на роль преступников) и еще несколько чрезвычайно несимпатичных персонажей.
        - Я глубоко вам сочувствую,- проговорил Олег Кошкин, выслушав своего собеседника. - Но какое отношение все это имеет к делу, которым я занимаюсь?
        - Никакого,- воинственно ответил Лев,- просто все вы одной породы. Не сомневаюсь, что, если начальство требует от вас найти преступника, вы и в самом деле попытаетесь перевести стрелки на тех, кто послабее. Потому, собственно, я сразу же упомянул о домработнице и ее дочери, чтобы лишить вас такой прекрасной возможности.
        Олег Кошкин отлично понимал теперь, почему Доронин схватил критика за горло, но Макс был частным лицом и мог делать, что ему заблагорассудится, а капитан все-таки находился при исполнении обязанностей. Поэтому он нервно шевельнул пальцами, поглядел на лежавшие перед ним на столе распечатки фотографий и, не повышая голоса, спросил:
        - Скажите, вы получали анонимное письмо?
        - Какое еще письмо?- насторожился Лев.
        - Такое короткое,- пояснил Кошкин.- Напечатанное на лазерном принтере. В котором вас обвиняли, что это вы убили Евгению. Ну как? Поговорим об этом или по-прежнему будем мусолить тему того, как у нас в органах все плохо устроено?
        - А вы не так уж просты, капитан,- объявил Подгорный с видом астронома, который открыл новую планету, и поправил очки.
        - Вас уже пытались шантажировать, я имею в виду, в связи с Евгенией?
        - Нет,- поспешно ответил Лев,- до шантажа дело не дошло, но я не сомневался, что скоро получу письмо с требованием денег.
        - И вы его получили?
        - Пока - нет.
        - Вам повезло,- с глубокомысленным видом заметил капитан.- А вот кое-кому повезло гораздо меньше.
        Все, что он говорил о шантаже, было чистой воды блефом, импровизацией, придуманной на ходу, но капитану было важно увидеть реакцию Льва. Впрочем, она оказалась именно такой, как он ожидал.
        - Черт возьми,- проворчал Лев,- получается, тут не только убийства, но и шантаж?
        - Да,- не моргнув глазом ответил Кошкин.- И все это мне приходится расследовать.
        - Но если кто-то платил шантажисту деньги,- вскинулся Лев,- значит, он и есть убийца!
        - Боюсь, все не так просто,- ответил капитан. Объяснение, в общем-то, пришло само собой.- Просто есть некоторые обстоятельства, которые не должны были всплыть наружу. Связанные, скажем так, с Евгенией Адриановой, но не с ее смертью.
        - И что, Кирилл платил? Вот идиот!
        - А кто вам сказал, что это был именно Кирилл?- поинтересовался Кошкин.
        - Да ведь все просто. Наверняка Женька крутила с ним роман, а Виктория бы точно не обрадовалась, если бы узнала. Она же ревнивая, как все бабы. А Кирилл, конечно, тот еще осел.
        - А мне интересно, почему у вас все ослы и идиоты?- невинным тоном спросил капитан.- Книжные сыщики - идиоты, я - идиот, Кирилл - идиот, а вы почему-то никогда.
        Стоит отдать Льву должное: он умел держать удар.
        - Я тоже идиот. Оказался в этом доме и вляпался не понятно во что,- усмехнулся он.- Но, по крайней мере, я не убийца. Я пишу статьи, и только. А еще сценарии, порой перерабатывая такую муть, что повеситься хочется. Скоро, кстати, мы будем экранизировать последнюю книжку Валентина Адрианова. Ее и читать-то невозможно, даром что бестселлер, но вытянуть из нее фильм - вообще нереально.
        - Вам настолько не нравился Валентин Степанович? Или только его книги?
        Лев мрачно покосился на сыщика.
        - Валентин Степанович - честный советский писака,- с вызовом ответил он.- Не самый худший, кстати сказать, но…- Он поморщился.- Видите ли, капитан, советские детективы, причем все,- это тот самый рак, который становится рыбой на безрыбье. Вторичные, неумелые, дурно написанные книги со штампованными героями, неправдоподобными злодеями и четкой идеологической подкладкой. Из-за идеологии, кстати сказать, в стране под названием СССР находились в пренебрежении целые жанры. Хотя я не понимаю, да и ни один здравомыслящий человек никогда не сможет понять, чем фэнтези, к примеру, могло навредить курсу компартии. Но, вероятно, в эльфах и гномах проглядывало нечто буржуазное, не иначе.
        - Мы говорим не о фэнтези,- вернул его на землю Кошкин, отлично знавший, что Лев способен еще долго разглагольствовать на тему литературы.- Мы говорим об одном писателе, Валентине Адрианове… и, в частности, о том, почему вы написали на его последний роман такой оскорбительный отзыв.
        - Да нормальный это был отзыв, капитан,- раздраженно ответил критик.- Роман плохой, вот в чем дело. Просто плохой!
        - Нормальный отзыв, значит? По-вашему, писать «маразматически нелепый сюжет» и намекать на личные неурядицы автора, да еще в таком пренебрежительном тоне, в порядке вещей?
        - Сюжет там действительно нелепый,- отрезал Лев.- Да и вообще, старик давно исписался, если говорить начистоту. Даже лучший роман Адрианова, который сделал его звездой,- «Теорема инспектора» - всего лишь бледное подражание Агате Кристи, которую он очень высоко ставит. А о других его книгах и говорить нечего.- Подгорный вздохнул.- Только если вы думаете, что я из-за этого затаил на старика злобу и прикончил его, то выбросьте это из головы. А что касается остальных жертв, то, по правде говоря, мне нет до них никакого дела.
        - Даже до Евгении? Мне казалось, вы дружили.
        - Нет. Хотя бы потому, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна в принципе. В молодости я верил, что у нее есть талант, что она многого добьется, и это заставляло меня закрывать глаза на ее выходки. А потом я понял, что таланта там, в общем-то, кот наплакал, зато неизрасходованной желчи и истерии - сколько угодно. Думаю, в конце концов она бы успокоилась, благополучно пережила бы старика и нашла бы себе мужа помоложе. Того же Кирилла, к примеру… А вместо этого ее убили. Кто, почему, за что - загадка для меня, поверьте, точно так же, как и для вас. А вообще, строго между нами, глупая, как и она сама. Не удивлюсь, если узнаю, что и причина тоже. Хотя вряд ли вы станете обращать внимание на слова человека, который всех считает идиотами, верно, капитан?
        Глава 22
        Аутодафе
        Четыре убийства.
        Тринадцать свидетелей, оставшихся в живых. Включая, кстати, его самого.
        Безнадежно, совершенно безнадежно. Все нити рвутся в руках, да что там рвутся - превращаются в змей и, шипя, уползают куда-то, так что он вообще их не видит.
        - Мы ничего не видели…- (А если и видели, то не скажем.)
        - Мы ничего не знаем…- (И знать не хотим, кстати.)
        - Мы не имеем никакого отношения…- (А если и имеет, опять-таки не скажем ни словечка. Что, капитан, съел?)
        - Неужели вы думаете, что кто-то из нас может быть к этому причастен?- Надя оскорбленно сморщила курносый нос.- Но тут же одни приличные люди! Как-то нехорошо… так думать… и вообще…
        - Расскажите мне лучше о Евгении,- попросил Кошкин.
        - Что вам рассказывать?- уже с раздражением проговорила Надя.- Да и так все известно, по-моему… Давно знали друг друга, давно дружили… помогали друг другу, это же были девяностые, сами понимаете… Я больше общалась с одной Женей, чем с Викторией и этим… критиком. Они меня в свои умные беседы не приглашали…
        Показалось Кошкину или в тоне Нади мелькнула легкая обида?
        - А что вы можете о них сказать? Я имею в виду, о писательнице и Льве Подгорном?
        - Он был весельчак,- отозвалась Надя.- Такой открытый, обаятельный… не то что сейчас, честно говоря. Сейчас он очень едкий, битый жизнью, и ему это не идет. А Виктория - знаете, довольно неприятная личность. Такая высокомерная, ни здрасьте, ни до свидания. Хотя, наверное, ее тоже нельзя винить, это все ее корни.
        - Какие еще корни?- проворчал Олег.
        - А вы не знаете?- Надя с упреком посмотрела на него.- Она же не Палей, а Палеолог… вот как. Византийские императоры, между прочим, и она из той же семьи, да-да… там была принцесса, которая вышла замуж за одного из наших царей, давно, очень давно, и вот вместе с ней приехали некоторые ее родственники. И они назывались Палеолог, все время, пока не пришла революция, а вместе с ней… ну, понятно, что началось. Тогда носить царскую фамилию было ох как опасно… И прадед Виктории испугался и решил на всякий случай фамилию сменить на похожую, но попроще. Сменил, да, но при смене фамилии паспортистки что-то напутали, и получилось только хуже, потому что Палей - родственники последнего царя Николая, его двоюродная сестра и другие. Виктория рассказывала, как ее прабабушка ругалась - шило на мыло, называется. Они все время жили в страхе, что за ними придут, не из-за одной фамилии, так из-за другой. Но, кажется, обошлось.
        Олег Кошкин не принадлежал к людям, которые придают значение родословным; не слишком высоко ставил он дворянские, княжеские и прочие корни, из которых нередко вырастают гнилые либо попросту непрезентабельные деревья. Но в это снежное январское утро, когда все они были заперты в подмосковном доме, охраняемом безумным стрелком, его почему-то тронуло, что одна из его знакомых, сдержанная писательница с умными глазами, оказалась самой что ни на есть настоящей византийской принцессой. Это, в сущности, мелочь, которая не имела - и не могла иметь - никакого отношения к делу, но она словно напоминала о том, что есть какой-то совершенно другой пласт жизни, предки, потомки, иные времена, Восточная Римская империя, Константинополь, торжествующий и роскошный - и он же много лет спустя, поверженный, пылающий город с уходящим в закат куполом Софии, город, в который Палеологи уже никогда не вернутся. И контраст между миром, овеянным легендами, и мирком заснеженной каравеллы, где правили страх и недоверие, выступал особенно разительно.
        - Я окончила университет, начала преподавать, потом встретила Диму, он был бухгалтером,- бубнила Надя, не замечая, что собеседник едва ее слушает.- И Женя тоже вышла замуж. Мы продолжали общаться, хоть и не так плотно, как раньше.
        Усилием воли Олег Кошкин заставил себя вновь включиться в беседу.
        - Она звонила вам за несколько дней до смерти. Припоминаете разговор?
        - Звонила?- Надя задумалась.- Ну да, вроде звонила… Говорила о какой-то выставке, куда она хотела пойти, и приглашала с собой. Только я тогда занята была. - Она улыбнулась.- А вы что, ищете причину, по которой я могла бы ее убить?
        - А вы знаете хоть одну? Если да, лучше скажите мне,- отважился пошутить Кошкин.
        - Нет, ну это как-то обидно, когда тебя даже не подозревают,- засмеялась Надя.- Может, я могла бы ее ревновать, если бы она обращала на Диму хоть какое-то внимание. Но он не в ее вкусе. Она всегда говорила, будто он похож на таракана. Может, ей так казалось из-за того, что он рыжий, не знаю…- Надя поежилась.- Ох, ну и язычок…
        - Скажите, вы получали какие-нибудь анонимные письма?- спросил капитан.
        - Анонимные?- раздельно, по слогам повторила Надя.- Да нет, не припомню. По поводу чего вообще их могли нам слать?

«Интересно, как она говорит: не я, а мы,- подумал Кошкин.- Дружная, однако, у нее должна быть семья… с тараканом».
        - Ну, допустим, кто-нибудь мог вас обвинить, что вы убили Евгению,- как бы невзначай уронил он, наблюдая за своей собеседницей.
        - Фу,- разочарованно пожала плечами Надя.- Вы меня извините, но это все такие глупости…
        Кошкин не стал спорить и следующим вызвал для беседы ее мужа. Дмитрий Каверин не сказал ему ничего нового. Да, он знал Евгению, но в основном с ней общалась Надя, с которой Евгения знакома куда дольше. Что он думал о Евгении, кстати?
        - Красивая женщина,- вздохнул Дмитрий с явной ностальгией.- Но характер…- Он покрутил своей рыжей головой.- Тот еще, доложу я вам!
        Вызванная на допрос Ира заметно нервничала, невпопад хихикала и поглядывала на дверь. Такое поведение, по логике вещей, следовало счесть наиболее подозрительным, но Кошкин отлично знал, что от такой девушки, как Ира, ждать чего-то иного нереально.
        Знала ли она Евгению? Немного. Они встречались пару раз на вечеринках, и… в общем, это все. Не получала ли Ира анонимных писем?
        - Каких еще писем?- удивилась девушка, широко распахнув глаза.
        Олег Кошкин полез в карман и предъявил ей образец угрожающего послания. Ира озадаченно моргнула и, как показалось капитану, даже малость переменилась в лице.
        - Нет, я… я ничего подобного,- еле слышно проговорила она и поглядела за окно.- Охота же вам всем этим заниматься… Лучше бы придумали, как нам выбраться отсюда. Кто-то стрелял в нас… украл телефоны, проколол шины… И, как назло, снаружи опять метель.
        Для очистки совести капитан вызвал на допрос и домработницу с дочерью, само собой, по отдельности. Ни к чему хорошему это не привело: Наталья Алексеевна громким шепотом, который наверняка было слышно в противоположном крыле дома, стала уверять его, что тут все убийцы, которые за копейку зарежут, а Маша попросту беззастенчиво расхохоталась, когда Олег спросил ее, не известно ли ей что-нибудь, что может пролить свет на обстоятельства гибели четырех человек.
        - Ой, ну уморил! На кой они мне вообще сдались?
        - А один из них был вроде бы твой отец,- напомнил ей капитан.- И, кажется, в завещании тебя не обидел.
        - Ага, после того, как при жизни рожу от меня воротил,- хихикнула Маша.- И че, я должна быть ему благодарна? Да ни в жизнь! Раз завещал все мне, значит, точно знал, что его семейка жену ухлопала. Сговорились и шлепнули ее, а потом его. Только вот с наследством у них вышел облом!
        И, напевая, она удалилась.
        В то же самое время, когда капитан безуспешно пытался разговорить Машу, в бильярдной за закрытыми дверями состоялся военный совет. Совет этот не искал, кто виноват, но героически - стоит отдать ему должное - пытался решить вопрос, что делать.
        На совете присутствовали Илона Альбертовна, Лиза, ее муж, Каверины, Макс, Ира, Кирилл, Виктория и критик, общим числом десять человек.
        - Нам надо выбираться отсюда!- кричал Филипп.
        - Для тебя с вывихнутой ногой это очень актуально,- поставил его на место Подгорный.
        - Перестаньте!- вмешалась Лиза.- Кто-то должен… ну я не знаю, добраться хотя бы до станции и дать знать о том, что тут творится.
        - А соседи?- подал голос Кирилл.- Может, ближе все-таки до них?
        - Они в это время всегда в Альпах.
        - Весь вопрос в том, кто пойдет к станции,- объявила Илона Альбертовна.
        - Я не пойду,- сразу же заявил бизнесмен.- Учитывая товарища с ружьем, который засел в лесу…
        - У нас и самих найдутся ружья,- напомнил Дмитрий.
        - Вот и иди, раз такой умный,- отозвался Кирилл.- Сидеть с ружьем в засаде и идти с тем же ружьем в качестве мишени - две большие разницы, как написано в каком-то Викином романе.
        - Вы мужчины или кто?- попыталась надавить на самолюбие присутствующих Илона Альбертовна, трагически воздевая руки.
        - Конечно!- поспешил развеять ее сомнения Лев.- Но нам как-то не улыбается стать мертвыми мужчинами, знаете ли.

«Чтоб я еще раз согласилась поехать куда-то за город…- думала Ира, переводя взгляд с одного присутствующего на другого.- В следующий раз пусть вывозит меня на Сейшелы! Или на Канары! Ух, там сейчас тепло, валялась бы на бережке в купальнике…» И она погрузилась в мечты о пестрых раковинах, аквамариновом море и нагретом песке, в который так и хочется зарыть ладони.
        - Но мы же должны хоть что-то сделать!- в который раз повторила Лиза.- Что нам, сидеть тут и ждать, когда нас всех убьют?
        - В этом доме уже три трупа,- сказала ее мать и содрогнулась.- Жутко даже подумать!
        - Да что вы все как дети,- скривился Подгорный.- Нашли кого бояться! Куда хуже тот, кто их довел до жизни такой, пардон за шутку! И вообще, опасаться всегда надо живых, а не мертвых!
        - Ну и кто же всех убил?- крикнул Филипп.- Как насчет версий? А? Вон этот сыщик - ищет, ищет, а до сих пор ничего не нашел! Лодырь, да? Лентяй, без взятки не почешется? А вот сам как начинаешь думать - кто?- так сразу и оторопь берет! Все же свои! Все сто лет друг друга знаем! Что, не так? А между тем кто-то убил Евгению! Кто-то отравил тестя! Я уж не говорю об остальных…
        - А может быть, Валентин покончил с собой?- внезапно спросила Илона Альбертовна. - Последнее время у меня создалось такое впечатление, что он… Что он устал жить,- беспомощно закончила она.- Словно Евгения звала его за собой, понимаете?
        - Ну, даже если и так…- пожал плечами Лев.
        - Ровно год спустя после смерти жены, заметьте,- вмешался Кирилл.
        - Да, но это никак не объясняет остальные смерти,- отозвалась Виктория.- Потому что Антон Савельич с собой точно не кончал, да и бывший сыщик тоже.
        - Вот именно! И поэтому мы не может здесь оставаться!- воскликнула Лиза.- Надо выбираться из этого чертова дома, пока не поздно!
        Маша, проходя мимо дверей бильярдной, уловила отголоски сердитых голосов и прислушалась. Илона Альбертовна предложила отрядить в дорогу двух мужчин и как следует их вооружить, чтобы они добрались до станции без приключений.
        - Снегу, между прочим, намело по колено,- нерешительно заметил Макс.
        - Какие же вы трусы!- вырвалось у Лизы.
        Маша хихикнула и двинулась мимо висящих на стенах картин дальше, в свою комнату. Но тут взгляд девушки упал на написанный Евгенией женский портрет с искаженными пропорциями лица, и Маша, споткнувшись, упала.
        - Вот черт!- выбранилась она, вскакивая на ноги.
        Девица была раздосадована, потому что считала, что в трезвом виде падать могут только придурки, а это к ней ну никак не относится. Пошла было дальше, но невзначай покосилась на другую картину, изображавшую горящие деревья, которые вздымали ветви, как руки, и тут споткнулась снова.
        - Нет,- проговорила девушка, сидя на ковре,- надо что-то с этим делать!
        А в бильярдной меж тем продолжался все тот же опостылевший, непростой разговор.
        - Филипп не может идти,- солидно говорила Илона Альбертовна, которой казалось, что в кои-то веки присутствующие пришли к согласию.- Значит, на станцию пойдут Кирилл и Дмитрий.- И она заискивающе, что случалось с ней крайне редко, улыбнулась.
        - Не пойду,- объявил Кирилл, нимало не смущаясь.
        - Это почему?- И Илона Альбертовна так широко распахнула глаза, что стало ясно, что они действительно (как уверяла она в молодости) голубого цвета, а не серого.
        - Потому что Виктория останется здесь, потому что она будет волноваться, а я буду волноваться, думая о ней,- объяснил Кирилл.
        - Какие же вы все ничтожества!- взорвалась Лиза.- Ищете какие угодно предлоги, чтобы ничего не делать!
        - Я не желаю, чтобы меня подстрелили,- холодно сказал бизнесмен.- Хотите геройствовать? Сами и идите!
        - Надо разделиться,- подал голос Лев.
        - То есть?- повернулся к нему Макс.
        - Один пойдет лесом и зайдет стрелку в тыл,- объяснил Подгорный.- А другой тем временем двинется по дороге. Желательно не по прямой, которая выходит на шоссе и дальше к станции, а какой-нибудь малоизвестной.
        - Отлично,- одобрил Макс.- Вперед, Лева!
        - А кто будет готовить еду оставшимся в доме?- невинно осведомился Подгорный.
        - Значит,- несмело сказала Илона Альбертовна,- это будут… ну, допустим, Дмитрий и Макс.
        - Я вообще предлагаю отправить в дорогу тех, кого не жалко,- тотчас же подал голос Дмитрий.- Как насчет великого сыщика?
        Кирилл ухмыльнулся.
        - Что-то мне подсказывает,- шепнул он Виктории,- что никуда капитан не пойдет. Не такой он дурак.
        - Но план идти вдвоем, чтобы один человек зашел стрелку в тыл, а другой двигался к станции, кажется мне разумным,- гнула свое Илона Альбертовна.
        - А если стрелок там не один?- внезапно спросила Виктория.- Что, если их там несколько?
        Все притихли и только молча озирались друг на друга.
        - Признайтесь честно: вы просто не хотите никуда идти,- с горечью проговорила Лиза.
        - Ну почему?- отозвался Макс.- Просто мы здравомыслящие люди…
        - Просто нам есть что терять,- оборвал его Лев.- И мы не хотим подохнуть, уж извините.
        - В конце концов,- добавил Кирилл,- если мы задержимся здесь на пару дней, кто-нибудь из близких станет волноваться и либо даст знать ментам, либо сам сюда подъедет.
        - Так среди нас есть один мент!- воскликнул Макс.- Конечно, его начальство знает, где он! И если его долго не будет, они пришлют сюда людей узнать, в чем дело.
        - Лев, как у нас с едой?- спросила Виктория.
        - На пару дней точно хватит,- подумав, ответил их повар.- Но придется опустошить все банки.
        Надя приподнялась на локте и всмотрелась в окно.
        - Что это она делает?- пробормотала Надя.
        - Кто?- спросил Макс и обернулся.

…Маша вытащила из дома еще одну охапку картин и бросила их на снег. Оказалось, что сдирать со стен творения покойной Евгении Адриановой было ох как непросто, настолько прочно они были приделаны. У некоторых картин оказались поломаны рамы, другие были покорежены и помяты.
        - Вот,- сказала Маша злобно, кривя губы,- больше вы не будете меня доставать!
        Она топнула ногой и достала из кармана зажигалку.
        - Ты чем это занимаешься?- спросил Олег Кошкин, как по волшебству материализовавшийся позади.
        - А тебе-то что?- огрызнулась Маша, щелкая зажигалкой. Налетел холодный ветер, и пламя потухло.
        - Прекрати,- миролюбиво попросил Кошкин. Вроде бы миролюбиво, однако в глубине его зрачков что-то полыхнуло.
        - Че лезешь, а?- напустилась на него девушка.- Ну че ты лезешь? Объяснение тебе нужно, да? Пожалуйста! Мне надоело это дерьмо, которым увешан весь дом! Посмотришь на картины эти - и жить не хочется! Вот я и решила от них избавиться.- Она снова щелкнула зажигалкой, но безуспешно.
        - Ты в своем уме?- спросил капитан, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.
        - А че?- Маша вошла в раж.- Здесь все мое! Дом мой! И картины мои! Че хочу, то и буду делать!- Она поглядела на груду, лежавшую на снегу.- Блин, надо их бензином полить, не то гореть не будут.- Маша обернулась к Максу, который в костюме, без шапки, без дубленки выскочил из дома.- Эй! Бензин есть?
        - Что?- пролепетал Макс, совершенно растерявшись.
        - Да хочу сжечь на фиг всю эту хрень,- равнодушно ответила Маша, показывая на картины.
        Вслед за Максом из дома показались и другие. Олег видел, как в окне кухни мелькнуло лицо Натальи Алексеевны - и тотчас же пропало.
        - Вы что творите?- прошептала Лиза, переводя взгляд с изувеченных картин на торжествующее лицо девицы с пирсингом в носу.
        - А че?- удивилась Маша.- Вам-то какое дело? Вы же все равно терпеть ее не могли! И ваще, это мои картины теперь! Папуля мне все завещал!- И она насмешливо показала Адриановым кончик языка.
        - Знаете, милочка,- подала голос Илона Альбертовна, и был этот голос неожиданно тверд, как алмаз,- когда я гляжу на вас, то понимаю, что такое кондовое быдло. Густопсовое быдло, как выражался мой покойный муж. Да!
        - Чего?- взвизгнула Маша.- Да ты чего на меня тянешь? Старая…!
        - Не забывайся, красавица, не забывайся,- сказал Филипп и, нагнувшись, поднял со снега одну из картин - ту самую, с горящими деревьями, которые в отчаянии тянули к зрителю свои ветви-руки.
        - А ну положь!- крикнула Маша, наступая на него.- Это мое, понял? И я это спалю, хоть бы вы все тут раком стали! А хочешь взять себе - плати! Плати, понял? И задешево я вам ничего не отдам!
        Все это походило на дурной сон, на кошмар, который никак не хочет кончиться; иВиктория, которая стояла тут же, держась за руку Кирилла, невольно подумала, что, наверное, во все времена все было именно так, и точно так же вандалы грабили Рим, и приверженцы Савонаролы сжигали картины и статуи великих мастеров. Маша хотела добавить еще что-то - без сомнения, насмешливое, оскорбительное и злое, но тут вмешался Макс и с размаху, по-мужски грубо, кулаком ударил ее по лицу.
        Маша как-то судорожно всхлипнула и, покачнувшись, упала в снег. И в это самое мгновение все кончилось. Кончилась самоуверенная девица, которая нагло заявляла о своем праве сжечь все, что ей не нравится; кончились и хамство, и наглость, и претензии на то, что ей почему-то должно быть позволено больше, чем остальным. Осталась затравленная девушка, почти подросток, которая испуганными огромными глазами смотрела на гостей, полукругом стоявших возле нее; ина ее лице был написан неприкрытый страх.
        - Сука,- сказал Кирилл и не добавил ничего.
        Дмитрий одобрительно кивнул и подкрутил ус. Странно, но именно в это мгновение люди, которые только что спорили до хрипоты и обвиняли друг друга в малодушии, почувствовали себя объединенными, сплоченными. Потому что все они были разными, и взгляды на жизнь у них были разные, и к покойной художнице они относились по-разному, но все считали, что картины уничтожать нельзя. Даже если они тебе не нравятся, даже если их написал человек, который тебе не симпатичен, все равно - кощунственно так обходиться с чужим трудом.
        По ступеням в заснеженный сад метнулась полная женская фигура. Маша приподнялась на локте и сплюнула кровь. По ее щекам потекли слезы.
        - Ма-а-ма! Он меня ударил!- завыла она, кривя рот и окончательно превращаясь в маленькую обиженную девочку.
        - Да что ж это такое!- возмутилась домработница, подбегая к ней и пытаясь поднять ее на ноги.- Маша… Машенька! Боже мой! Олег Петрович! Что же вы не вмешались? Как же вы могли допустить?
        - Я ничего не видел,- сказал Олег Петрович, который отлично видел все. Но в данной ситуации капитан Кошкин был бы последним человеком, который стал бы вмешиваться.
        - Вы - звери, вот вы кто!- набросилась Наталья Алексеевна на присутствующих.- Звери!
        И тут Лев Подгорный показал себя во всей красе. Положим, это была хамская краса, чего уж там говорить; однако она вызвала всеобщее молчаливое одобрение.
        - Сделайте одолжение, засуньте вашу дочурку туда, откуда вы ее вытащили,- сказал он.- На переработку, потому что она нам осточертела.
        Домработница вытаращила глаза, но тут же нашлась.
        - А вы убирайтесь из нашего дома! Это наш дом! Валите отсюда! Все вы, поняли? И вы тоже!- крикнула она в лицо Лизе, которая оказалась к ней ближе всех.
        - Сейчас ты у меня сама свалишь, гнида,- негромко, но крайне отчетливо проговорил Филипп.- На кладбище.
        Наталья Алексеевна обвела взглядом гостей, прикинула, что их много, а их с Машей только двое, и решила повременить с вступлением в наследство.
        - Ничего, Маша, ничего,- ласково говорила она, поднимая дочь с земли.- Идем в дом, тут холодно. А они пусть провалятся! И готовить я вам больше не буду!- громко прибавила она.- На стирку-уборку тоже можете не рассчитывать!
        - Ой, как мы испугались,- сладко пропела Илона Альбертовна, щуря глаза.
        Мать и дочь двинулись к дому, но на полпути Маша высвободилась и сердито оттолкнула Наталью Алексеевну.
        - Да отстань ты от меня, дура!- бросила Маша. Мало-помалу к ней возвращалось привычное хамство.
        С неба вновь начал сыпать снег, но на этот раз он был мелкий и колючий.
        - Давайте заберем их в дом,- сказала Лиза, указывая на полотна.
        Никто не стал возражать, и вскоре гости вернулись в каравеллу, неся с собой спасенные работы Евгении. Макс разложил их на диванах и на столе в бильярдной и, морщась, рассматривал поврежденные рамы.
        - Вы не возражаете, если я возьму себе кое-что?- очень вежливо спросил он у Лизы.
        - А почему вы спрашиваете у меня?- удивилась та.- Вы же слышали: хозяйкой здесь будет это… это создание.
        - Я не считаю ее хозяйкой чего бы то ни было в этом доме,- последовал ответ.- Хозяйкой я считаю вас.
        Лиза внимательно поглядела на него.
        - Конечно,- неловко сказала она,- берите, если хотите.
        Доронин кивнул.
        - Не сомневаюсь, что вы захотите с ней судиться,- сказал он.- Если что, можете вызвать меня как свидетеля. Обещаю любую помощь.
        - Спасибо,- пробормотала Лиза.- Мы… если что, мы с вами свяжемся.
        Филипп, для которого поход в сад не прошел даром, повалился в кресло в углу и, морщась, стал растирать ногу. Илона Альбертовна, стоя возле него, задумчиво смотрела в окно.
        - Да,- сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь,- удружил нам Валентин с этим завещанием!
        - Согласен,- мрачно промолвил зять.- Лиза!
        - Что?- спросила его жена.
        - Ты не помнишь…- Филипп понизил голос и воровато оглянулся.- У твоего отца где-то стоял коньяк, не то столетний, не то 50-летний… Мне бы выпить, а то я в свитере на улицу выскочил, когда все побежали.
        - Хорошо,- сказала Лиза,- я сейчас…
        Она вернулась через несколько минут, неся с собой початую бутылку и небольшой бокал.
        - Она что, открыта?- удивился Филипп.- Кажется, твой отец говорил, что у него рука на нее не поднимется…
        - Небось Надя с Дмитрием нашли,- неприязненно ответила Лиза, оглядываясь на Кавериных.- Даже в кабинет отца залезли… Будешь?
        - Да, только чуть-чуть.- Он примирительно улыбнулся.- Извини, что я заставил тебя… ходить туда.
        Лиза метнула на него быстрый взгляд.
        - Ничего,- сдержанно ответила она.- Будем надеяться, что няня без нас позаботится о детях…
        - Конечно, позаботится,- заверил ее Филипп, залпом опрокидывая коньяк. Он закашлялся и поперхнулся.
        - А у меня душа болит,- пожаловалась Лиза.- Как они там без нас? Мы ведь никогда еще не разлучались…
        - Да ладно тебе, не разлучались! А помнишь, как мы в Париж ездили? Тоже без них.
        - Да, но это было другое, понимаешь… Совсем другое!
        И дочь Адрианова, тяжело вздохнув, взяла из рук мужа бокал и налила туда коньяка, но уже для себя.
        Глава 23
        Орудие убийства
        - Олег Петрович, можно войти?
        - Да, конечно, Виктория Александровна.
        Полки, полки, полки. Книги, книги, книги. Кое-где за стеклами - старые поздравительные открытки, подписанные детским почерком Лизы, разные сувениры, привезенные из путешествий - фарфоровые собачки, крокодил в шляпе, прозрачный шар с Пизанской башней внутри. Несколько фотографий, по преимуществу черно-белых. Адрианов и съемочная группа его первой экранизации, Адрианов и Барсова, звезда экрана 70-х - кажется, она умерла в психушке уже в 90-е годы. Но на фото она торжествующе улыбается, закинув голову… и в этой ее манере закидывать голову Виктория впервые подмечает что-то общее с Евгенией.
        Другое фото - Адрианов между братьями Елисеевыми. Эти тоже были знаменитыми авторами детективов в советские времена. И все трое теперь там, где когда-нибудь окажутся все живущие.
        Еще одно фото было цветным, и при виде его у Виктории сжалось сердце. Конец 90-х, поляроидный снимок, сделанный в этой самой библиотеке. Посередине - Адрианов, похожий на старого льва, но веселый и словно помолодевший, а по сторонам - она в каком-то жутковатом безвкусном наряде (привет тогдашней нищете) и тоненькая, светловолосая Евгения в желтом джемпере.

«Кто же нас тогда снимал?- подумала Виктория.- Лева? Ну конечно, он!»
        Книги. Полки. Шкафы. Старые часы: тон, тон, тон. Уют? Уют, но потревоженный. И вновь за окном в форме капли бесшумно падает снег.
        Стоя за столом, Олег бросил на свою гостью как бы безразличный, но на самом деле очень внимательный взгляд. И Виктория, которой на самом деле очень нужно было поговорить с капитаном, все же смутилась и, изменив направление, подошла к другому столу, который спрятался в углу. На поверхности этого стола расположилась пишущая машинка «Эрика» с белыми буквами на черных клавишах. Старая, старая машинка, произведенная в забытой стране под названием ГДР.
        - А лента-то заправлена,- сказала вслух Виктория.
        - Что, простите?- удивился Кошкин.
        - Лента в машинку заправлена,- повторила писательница.- Хотя буквы, по-моему, уже сбиты…- Она всмотрелась в застывшие железные паучьи лапки с выступающими из них литерами.- А нет, не сбиты. Разве что хвостики кое-где… в «д», к примеру… или
«б»… Я тоже писала когда-то на машинке,- пояснила она, оборачиваясь к капитану.- В эпоху компьютеров этого, конечно, не понять.
        Олег Кошкин, которому когда-то тоже пришлось иметь дело с пишущими машинками, и даже с «Эрикой», ничего не ответил. Вместо этого он спросил:
        - Вы пришли поговорить со мной о компьютерах?
        - Нет,- решилась Виктория.- Я хотела бы побольше узнать об… об орудии убийства.
        - В свете того, что имели место несколько…- начал капитан, но Виктория, тоже обладавшая способностью схватывать на лету, тотчас же опередила его.
        - Я имею в виду тот предмет, которым была убита Евгения. Почему-то вы так и не прояснили этот момент… и я начинаю задавать себе разные вопросы.
        - Какие же?- буркнул Олег.
        - Что, если вы не уверены, что она вообще была убита? Или попросту не знаете, чем именно, и ваши слова о том, что такую травму нельзя получить при аварии, блеф?
        Капитан вздохнул и сел.
        - Видите ли,- со смешком сказал он наконец,- нам редко приходится иметь дело с абсолютным знанием.
        - Ага,- с удовлетворением протянула Виктория.- То есть вы все-таки не уверены в том, что ее убили?
        - Нет, нет,- терпеливо ответил Кошкин.- В том, что ее убили, сомнений нет. Я имею в виду вот что. Нам не попадаются, к примеру, свидетели, которые говорят: «В
8 часов 30 минут 10 секунд вечера в прошлый вторник я видел соседа Сивухина, который с таинственным видом выходил из здания сберкассы на Прямой улице, зажав под мышкой три мешка с деньгами».- Виктория прыснула.- Понимаете, о чем я? Максимум, что может показать свидетель - это то, как он видел неподалеку от сберкассы, на Косвенной улице, кого-то, кто показался ему похожим на соседа Сивухина. Возможно, что тот что-то тащил, но в свете фонарей свидетель мало что разглядел и не уверен даже, что это Сивухин.
        - Я поняла,- кивнула Виктория и повторила: - Ну так что там с орудием убийства?
        Однако по лицу капитана она поняла, что ей будет не так-то легко вытащить из него правду, которую Кошкин почему-то считал важным до поры до времени хранить в тайне.
        - Современные спецы,- начал Олег,- способны творить чудеса. Но…
        - Я верю,- нетерпеливо ответила Виктория.- Только давайте договоримся. Не надо, умоляю вас, дешевых приемов, которые я сто раз описывала в своих книгах. Вы будете ходить вокруг да около, морочить мне голову, потом кто-нибудь постучит в дверь, и вы сбежите под надуманным предлогом, а потом я где-нибудь в углу обнаружу ваш хладный труп и буду ругать вас последними и предпоследними словами, что вы ничего не сказали мне об орудии убийства.- Она перевела дыхание.- Вы скажете мне, чем убили мою подругу, или нет?
        - Я бы сказал, если бы знал,- мрачно ответил Кошкин.
        - Так вы не знаете?!- возмутилась Виктория.
        - Только общие данные.
        И капитан полез в другой карман, из которого извлек на свет несколько листов в прозрачной папочке, аккуратно сложенных вчетверо для того, чтобы их можно было в этот самый карман уместить.
        - Коротко говоря…- он пробежал листки глазами.- Тяжелый предмет, круглой формы, диаметром предположительно около 15 сантиметров. С формой не все так просто - она не просто круглая, а отчасти ребристая, причем ребра неровные. Материал, из которого сделано орудие убийства, установить не удалось, но это не железо, не сталь и не металлы, иначе травмы черепа носили бы несколько иной характер. Да, было выкрашено в желтовато-бежевый цвет, частицы которого нашли в волосах и на костях черепа, где были нанесены удары. Хотите посмотреть на фото частиц краски? Они сильно увеличены, но цвет так лучше можно понять. Химический состав краски указан на обороте, но мне сразу же сказали, что ничего особенного он не дает. Краска как краска.
        Виктория взяла листок и посмотрела. На черном фоне были выделены какие-то желтоватые неровные пятна. Она попыталась сосредоточиться и подумать, что бы это могло быть, но пятна упорно маячили перед глазами и мешали понять что бы то ни было. Чтобы не видеть их, Виктория перевернула листок и уставилась на результаты химического анализа.
        - Краска дорогая или дешевая?- спросила она, чтобы спросить хоть что-то.
        - Ни то ни се. Обычная.
        - А что именно ей могли покрасить?
        - О,- протянул Кошкин,- тут масса возможностей. Пластик, фарфор, гипс, дерево, предметы домашнего обихода…
        В это мгновение Виктория ненавидела книжных сыщиков. Любой книжный сыщик, заметьте, только глянул бы на фото и сказал: «О! Как интересно! Позвольте, что это мне напоминает? Ну да, Ватсон! Отдых в Довиле в тысяча восемьсот не-помню-каком году. Там еще была герцогиня Моветон со своим мужем Александром, и собачка у них была в точности такого цвета. А почему я вспомнил о собачке? Потому что она носила трость хозяина, но хозяин нас интересовать не должен! Все дело в том, что у трости моего друга Мориарти, Ватсон, был набалдашник в точности такой формы и цвета, какие нам только что описал мистер Кошкин. Точно! Художница была убита набалдашником трости! Во всем виноват профессор Мориарти, он жив, и мне опять придется сбросить его в водопад!»
        Какая чушь, сказала себе Виктория, и при чем тут трость? Кто в наше время носит с собой трость? Нет, Евгению явно убили чем-то другим…
        Круглый предмет с неровными ребрами, диаметр около 15 сантиметров, желтоватая краска…
        И почему у нее это ощущение, что она где-то видела, заметила, краем глаза зацепила именно этот предмет, что он остался где-то глубоко, глубоко в подсознании и теперь мучает ее, упорно не желая проявляться?
        - Вы знаете, что это?- спросил Кошкин, внимательно наблюдая за ней.
        - У меня четкое ощущение, что я где-то нечто подобное видела,- призналась Виктория, отдавая листок.- Но не могу вспомнить! Черт возьми!
        Она нервно запустила пальцы в волосы, пытаясь успокоиться.
        - Я тоже ломал себе голову,- признался капитан.- Учитывая, как она была убита - ее ударили сзади и потом били по голове, уже когда она упала,- это был достаточно мобильный предмет… с подставкой, ручкой или чем-то вроде того, потому что просто круглый предмет в руке не удержишь.
        - Ее били, когда она упала?- изменившимся голосом спросила Виктория.
        - Да. Беспорядочно, но с большой силой и, вероятно, яростью.
        И тут его собеседница залилась слезами.
        - Извините,- всхлипнула она,- но я… у меня просто воображение хорошо развито… я могу представить, как это было… и…
        Капитан поглядел на ее лицо, полез в стол, извлек оттуда пачку бумажных платков и протянул Виктории. Без стука в дверь заглянул Кирилл, который проводил свою подругу до библиотеки и после долгих уговоров согласился остаться снаружи.
        - В чем дело?- растерялся он.- Она плачет?
        Взгляд, который Кирилл бросил на капитана, не сулил тому ничего хорошего, но Виктория поспешила успокоить своего друга.
        - Мы говорили о Жене… о том, как ее убили. Нервы у меня ни к черту,- извиняющимся тоном промолвила она.

«Знал бы, что все так обернется,- с тоской подумал Кирилл,- ни в жизнь бы сюда не поехал».
        Вслух, впрочем, он сказал:
        - Вам бы лучше спуститься вниз, капитан.
        - Это почему?- спросил Кошкин.
        - Домработница качает права. Требует, чтобы мы убирались из дома ее дочери. Орет, что сжигать картины Евгении - их право, а если мы возьмем картины, она подаст на нас в суд. Дикость какая-то,- вздохнул Кирилл.
        - Хорошо,- сказал Олег,- я спущусь.
        Он поднялся из-за стола.
        - Вы бы взяли с собой оружие,- посоветовал бизнесмен, косясь на него.- Мало ли что. У меня создалось впечатление, что просто так с этой стервой не сладить.
        - У меня нет оружия,- ответил Кошкин и, подумав, уточнил: - Сейчас нет. Видите ли,- он усмехнулся,- я ведь играл роль обычного секретаря, и никто не предполагал, что все обернется таким образом.
        Уже на лестнице Олег и его спутники расслышали громкие голоса, доносящиеся из холла. Спустившись туда, они застали очаровательную картину: рассвирепевшая домработница выбрасывала за порог шубы и вещи гостей, которые столпились вокруг и пытались ее урезонить.
        - Развели тут!- визгливо кричала она.- Свой порядок, понимаешь! Ничего! Мы и сами наведем порядок, какой нам надо! Это наш дом!
        - Послушайте,- вмешалась Илона Альбертовна,- что вы себе позволяете?
        - Убирайтесь!- вопила Наталья Алексеевна.- Здесь все наше! Вашего тут ничего нет! Дождалась-таки… после стольких лет унижений! И теперь я никого тут не потерплю!- Она подбоченилась и топнула ногой.
        - Интересно, куда вы прикажете нам идти?- возмущенно спросила Надя.- У нас украли мобильники, испортили машины! Мы не можем уехать отсюда!
        - Вот собирайтесь в кучу и топайте до станции!- заверещала домработница.- Ничего у вас не отвалится, если своими ногами дотопаете!
        Дмитрий Каверин первый заметил появление Кошкина и бросился к нему.
        - Олег Петрович, сделайте что-нибудь! Эта особа уже всех достала!
        - Плевать я хотела на вашего Олега Петровича!- взвизгнула Наталья.- Вот!
        И в подтверждение своих слов она плюнула на пол.
        - Не плюйте на свою собственность, милочка,- процедила сквозь зубы Илона Альбертовна.- Проплюетесь!
        Не ожидая, чем закончится эта душеспасительная дискуссия, Кирилл вышел во двор и подобрал со снега шубу Виктории и свою куртку. Домработница попыталась захлопнуть дверь, но он отшвырнул рассвирепевшую бабу и вернулся в дом.
        - Вон! Я сказала, все вон! И мусора своего прихватите!
        - Так,- внезапно объявил Лев.- Предлагаю вариант из «Убийства в Восточном экспрессе». Сейчас возьмем нож и зарежем эту дрянь вместе с ее дочкой. Каждый для верности нанесет по удару, а Олег Петрович, точь-в-точь как Пуаро в вышеназванном романе, благородно закроет глаза на это дело. Как вам мой план?
        Наталья Алексеевна попятилась.
        - Ах так! Вы мне угрожаете!- пролепетала она, но в ее тоне уже сквозил страх, и самоуверенности в нем явно поубавилось.
        - В доме и так куча трупов,- поддержал критика Дмитрий, посмеиваясь.- Одним больше, одним меньше - какая разница?
        Домработница обвела взглядом лица гостей, и они ей не понравились настолько, что она решила искать защиты у «мусора».
        - В вашем присутствии, кстати сказать, меня обещают убить!- крикнула она.- А вам хоть бы что!
        - Правда?- изумился Кошкин.- Лично я ничего такого не слышал.
        Судя по всему, капитан в случае надобности обладал завидной способностью становиться совершенно глухим.
        - Ну, ничего,- проскрежетала Наталья.- Мы найдем на вас управу! Маша! Маша! Ты где?- И она побежала звать дочь и союзницу.
        Филипп, хромая, вышел наружу и стал собирать вещи. Часть гостей последовала его примеру.
        - Филипп!- взывала Илона Альбертовна.- Не помни мою шубку!- Она сокрушенно покачала головой.- Боже, какую же гадость держал в доме все эти годы бедный Валентин!
        - Не обращайте внимания,- посоветовала Надя, собирая свои вещи и вещи мужа.- Дорвавшиеся хамы - они все такие.
        Но тут Илона Альбертовна заметила, что ее зять стоит, недоуменно озираясь, и вновь переключилась на него.
        - Филипп! В чем дело?
        - Шубы Лизы нигде нет,- нервно признался он.
        - А!- хищно обрадовалась старушка.- Так Наталья еще и воровка! Миленько, миленько!
        Кошкин оглянулся.
        - Кстати,- обронил он,- самой Елизаветы Валентиновны здесь тоже нет. Где она?
        И в следующее мгновение все услышали вопль, от которого кровь застыла в жилах.
        - Что еще такое?- пробормотал Макс.
        Вопль повторился. Вмиг позабыв про шубы, толкаясь локтями, гости поспешили туда, откуда доносился крик.
        - Вот будет номер, если Лизку тоже того,- тихо сказал Лев Виктории.
        Однако это была не Лиза.
        Войдя в бильярдную, где по-прежнему повсюду лежали и сохли картины Евгении, гости увидели престранную сцену. На бильярдном столе, прижавшись щекой к картине, полулежала мертвая Маша Долгополова. Ноги ее свешивались на пол, одна рука почти касалась ковра. Холст, на котором покоилась ее голова, был прорезан по диагонали, и изо рта Маши на него капала кровь.
        Возле дочери с безумным лицом стояла Наталья и, поднеся руки ко рту, кричала, кричала, кричала, не переставая. Она умолкла только тогда, когда подошел мрачный Кошкин и, отодвинув ее в сторону, потрогал запястье девушки.
        - Скажите, она жива?- вцепилась в него Наталья.- Она ведь жива?
        Очень осторожно капитан перевернул тело, увидел раны на груди, нож с длинным лезвием, лежащий на холсте в луже крови, и покачал головой.
        - Это же нож из кухни!- пролепетала Ира.- Такой же, как те, которыми мы ели утром!
        - Да,- машинально ответила Виктория, глядя на закапанный кровью холст.- «Сирени на закате»… Кто бы мог подумать! Ведь это самая лучезарная из ее работ.
        Глава 24
        Исчезновение
        В сущности, картина преступления нарисовалась довольно скоро.
        - Когда вы в последний раз видели вашу дочь живой?
        - На кухне… Она плакала, потом стала ругаться… Потом взяла нож… и ушла.
        - Что за нож? Тот, с которым ее нашли?
        - Вроде бы,- плача, ответила Наталья.
        - Зачем она его взяла?
        Домработница подняла на него полные слез глаза.
        - Я что, знаю, что ли? Она передо мной не отчитывалась… Мне показалось, она что-то задумала…
        - Задумала? К примеру, порезать ненавистные картины?
        - Может быть,- всхлипнула Наталья.
        Итак, Маша дождалась, пока все уйдут из бильярдной, а это произошло довольно скоро, когда Илона Альбертовна решила, что из-за картин, разложенных на диванах, в бильярдной стало мало места. Поэтому она пригласила всех на свою половину, чтобы в который раз обсудить создавшееся положение и решить, что делать. Часть гостей потянулась в комнату Илоны Альбертовны, причем Виктория и Кирилл куда-то исчезли, а Лиза ушла к себе за аспирином, сказав, что у нее болит голова.
        - И все, за исключением этих троих, сидели в вашей комнате?- спросил Кошкин.
        - Нет, не все,- подумав, ответила старушка.- Вас там тоже не было.
        А потом к ним ворвалась домработница, ставшая хозяйкой, и устроила скандал. Наталья Алексеевна потребовала, чтобы гости очистили дом, а когда Дмитрий ответил насмешкой, в ярости побежала в холл и стала выбрасывать вещи во двор.
        - Итак,- подытожил капитан,- когда вы ушли из бильярдной, Маша проскользнула туда и начала резать картины. За этим занятием кто-то зарезал ее саму, судя по всему, использовав тот самый нож, который она принесла с собой. Илона Альбертовна и те, кто находился с ней, не могли этого сделать. Алиби есть также у Виктории и Кирилла, которые находились со мной. Остается,- он обернулся к Филиппу,- ваша жена. Где она?
        - Я не знаю,- сдавленно ответил Филипп.
        - Ее шубы нет на месте,- вмешался Макс.- Он сам так сказал.
        Дмитрий Каверин развеселился:
        - Очаровательно! Убила эту бестолочь и сбежала. А мы должны расхлебывать!
        - Молчи, таракан недобитый!- злобно выпалил Филипп.
        - Ну зачем такие оскорбления…- поджала губы Надя.
        - Ты тоже заткнись, веснушчатая гадина!
        - Хватит, хватит, уймитесь все,- вмешался Кошкин.- Значит, так. Поскольку это место преступления, мы уходим отсюда, и я его запираю.- Он вздохнул.- Собственно говоря, если Елизавета Валентиновна совершила убийство и бежала, за ней надо снарядить погоню, и заняться этим должен я. Только вот есть у меня подозрение, что если я хоть на полчаса оставлю дом, то по возвращении найду еще парочку трупов. Поэтому сейчас мы тихо-мирно переместимся в желтую гостиную. Это такая комната в дальнем крыле, где обои желтого цвета. Там мы побеседуем с вами, и, может быть, вы еще что-нибудь вспомните. И огромная у меня к вам просьба: никуда не расходитесь. Последствия, как вы и сами убедились, могут быть весьма… плачевными.
        Наталья Алексеевна зарыдала.
        - Я хочу ее догнать!- простонала она сквозь слезы.- За что она убила мою девочку, а? Что Маша ей сделала?
        - Спокойно, спокойно,- буркнул Кошкин.- Идите лучше с гостями и проследите, чтобы еще кто не сбежал.

«Ну надо же, какой хитрец»,- невольно подумала Виктория, слышавшая весь разговор. Однако оказалось, что она недооценила хитрость Олега Петровича. Потому что, когда все оказались в желтой гостиной, капитан извинился, сказал, что ему надо выйти на пять минут, и исчез.
        Наталья Алексеевна, злобно хмурясь, села у дверей и сложила руки на коленях. Вид ее выражал непреклонную решимость не выпускать отсюда никого.
        - Уже десять минут прошло,- заметил Лев, косясь на часы.- Спорим, что следующий труп будет его?
        - Ты проиграл,- ответила Виктория.- Убивать его некому - мы все здесь.
        - Ну, он мог для разнообразия покончить с собой,- предположил неунывающий Лев.- Хотя это будет против правил детектива.
        - Он только что ходил по двору,- подала голос Ира.- Я видела в окно.
        - Что же вы ничего нам не сказали?- обиделась Надя.
        - А вы не спрашивали,- ответила девушка.
        - И что он там делал?- спросил Макс.
        - Ну…- Ира подумала.- Ходил, осторожно так, как на цыпочках. С фотоаппаратом. А зачем ему фотоаппарат, я так и не поняла.
        - Он нашел ее следы,- сказал Кирилл Виктории, и писательница утвердительно кивнула.
        Олег Кошкин постоял у забора, вглядываясь в лес. По следам, которые заворачивали за дом, он сразу же определил, куда именно ушла Лиза, и, сфотографировав для материалов дела ее отпечатки, двинулся в том же направлении, то и дело проваливаясь в снег чуть ли не по колено.

«Куда она могла отправиться? Да еще в длинной шубе…»
        Судя по всему, Лиза - наверное, чтобы не попасться на глаза стрелку - выбрала окольную дорогу и рискнула пойти через лес.

«Вероятно, она знает тропинку… Какая к черту тропинка?- одернул себя капитан.- Там же снега навалило не меньше, чем здесь… А если она собьется с пути, упадет и сломает ногу? Провалится в яму? А, черт побери!»
        Если бы Толя Владимиров был жив, Кошкин оставил бы с ним гостей, а сам рискнул пойти за Лизой. Но тело Толи было перенесено в сарай за гаражом, а Кошкин остался совершенно один, если не считать добровольной помощницы Виктории Палей, которая покамест мало чем ему помогла, по правде говоря.
        И он вернулся в дом скрепя сердце. Но тут в голову ему пришла новая мысль, и он заглянул в охотничью комнату. Так и есть: на стене теперь не хватало двух ружей.

«Так… То есть она решила пойти сама за помощью… взяла ружье… допустим… Но зачем тогда убивать Машу? Тем более если хотела уйти незаметно…»
        Кошкин был недоволен собой, и для этого у него имелись все причины.

«Я похож на сыщиков из романов, которые описывал этот критик,- усмехнулся он.- У меня на руках куча трупов, а расследование так и не продвигается…»
        Он вернулся в желтую гостиную, сказал, что будет вызывать гостей по одному в соседнюю комнату, и принялся за работу. Сначала поговорил с Филиппом. Не создалось ли у того впечатления, что его жена могла сама пожелать отправиться за помощью?
        - Может быть,- мрачно ответил Филипп.- Ей надоели пустопорожние беседы, она волновалась за детей… Но чтобы Лиза кого-то убила… не укладывается в голове!
        - Но вам она не сказала, что уходит?
        - Нет. Может быть, боялась, что я стану ее отговаривать?- Филипп слабо усмехнулся.- Я ведь, скажем прямо, тот еще паникер.
        - В данных обстоятельствах,- дипломатично ответил Кошкин,- я вполне вас понимаю.
        Затем он вызвал Илону Альбертовну. Не отлучался ли кто-то из тех, кто находился в ее комнате? Не заметила ли она чего-то подозрительного?
        - Нет. Нет!
        - Тогда, может быть, кто-то задержался или пришел позже всех?
        - Мой зять, но у него болела нога, и он шел медленно.
        Знала ли она, что ее дочь собралась уходить? И тут ответ был отрицательный. И, конечно, Илона Альбертовна была совершенно уверена, что Лиза никак не могла быть убийцей.
        - Понимаете, это исключено, это просто исключено! В конце концов, я мать, и я знаю своего ребенка!
        - Тогда кто же мог это сделать?
        - Не знаю,- с сомнением сказала Илона Альбертовна.- Но явно не тот, кто находился в моей комнате!
        Кошкин потер лоб, в лучших традициях детективного романа представил себе, как Виктория и Кирилл, сговорившись, вернулись в бильярдную и убили Машу, а затем хладнокровно поднялись к нему, чтобы обеспечить себе алиби.
        А вообще, кроме шуток: чем больше трупов появлялось в этом запутанном деле, тем упорнее некоторые пытались его убедить, что в доме собрались одни исключительно порядочные люди, неспособные на убийство.
        - Будьте так добры, позовите сюда господина Подгорного,- попросил Олег старушку. - Мне надо кое-что уточнить.
        Критик явился в явно приподнятом настроении, и капитан, заметив это, сделался мрачнее тучи.
        - Поговорим?- предложил он.- Насчет «Убийства в Восточном экспрессе».
        - Поговорим,- легко согласился Лев.- Кстати, вы знаете, какое событие послужило отправной точкой для создания этого романа?
        - Меня сейчас не литература интересует,- огрызнулся Кошкин,- а то, почему вы предложили зарезать домработницу и ее дочь, а через минуту выяснилось, что дочь действительно зарезана. Как прикажете это понимать?
        - Как простое совпадение,- с готовностью ответил Лев.- Кстати, отмечу один подозрительный момент. Предложение ухлопать обоих было сделано в присутствии одного работника милиции, которого,- Лев ухмыльнулся,- вы отлично знаете, потому что каждый день видите его в зеркале. Вопрос: почему данный работник никак не отреагировал?
        Капитан вздохнул.
        - Знаете,- без особой даже кровожадности признался он,- я надеюсь, что когда кого-нибудь еще в этом доме убьют, это будете вы.
        - Наши надежды чертовски совпадают,- сознался критик, ухмыляясь еще шире.- С той поправкой, что я надеюсь, что ухлопают вас!
        И он удалился с гордым сознанием своего превосходства.
        Оставшись один, Кошкин выругался. Но надо было продолжать расследование, и поэтому он пригласил для беседы Макса Доронина.
        - Знаете,- объявил плейбой, переступая порог,- мне кажется, я могу сказать, кто имел возможность убить эту девицу.
        - Кто же?- без особого энтузиазма спросил Кошкин.
        - Да Виктория проговорилась, что она о чем-то беседовала с вами, а Кирилл ждал ее за дверью,- объявил Макс.- Откуда она знает, что он ее ждал, а не сошел, к примеру, вниз, чтобы убить дочку домработницы?
        И он с торжеством поглядел на своего собеседника.
        Кошкин не стал говорить, что похожая мысль только что пришла ему в голову. Вместо этого он спросил:
        - Скажите мне лучше, Максим Петрович, зачем вы рассылали эти письма?
        И с интересом поглядел на лицо своего собеседника. А поглядев, убедился, что был совершенно прав.
        Видите ли, Олег Кошкин при всех своих недостатках был чертовски опытный сыщик.
        - Какие еще письма?- попытался выиграть время плейбой.
        - Ну как же. «Ты убил Евгению». Одно из них получил Валентин Степанович, а потом передал мне. Позже я узнал, что были и другие адресаты, а для предосторожности вы послали такое же письмо и себе.- Кошкин вздохнул.- Скажите мне, только честно: на что вы надеялись?
        - Это вам Ира сказала, что я…- начал Макс и запнулся.
        - Почему именно она?
        - Потому что она лазила втихаря у меня в компьютере, вот почему,- сердито ответил Макс.- Все искала, не пишут ли мне другие бабы. Значит, она?
        - Нет,- безмятежно ответил Кошкин.- Она вас не выдала. Признаться, я насторожился уже тогда, когда в вашем присутствии предположил, что письма могли посылать вы. У вас лицо тогда стало, как у пойманного с поличным. А ваша девушка… Когда я показал ей одно из посланий, она стала все отрицать. Но у нее был такой вид, что я сразу же понял, кого она может покрывать. Только одного человека, Макс. Вас.
        - Ну хорошо,- буркнул Макс.- Сдаюсь. Письма посылал я.
        - Зачем?
        - А вы не понимаете? Я хотел разворошить этот муравейник. Хотел, чтобы они все забегали. Чтобы стали советоваться, не шантажируют ли их, и прочее. Кроме того, я думал, что убийцей окажется тот, кто станет отрицать, что получил письмо.
        - И давно вам пришел в голову этот план?
        - Нет. Сначала, когда Евгении не стало, я хотел только одного: забыть. Кроме того, причина ее смерти тогда не казалась мне подозрительной. Но потом я узнал о завещании ее мужа, и в голову мне стали лезть разные мысли… Я не знал, что делать. А еще через некоторое время Виктория проговорилась, что Евгения ждала ребенка. У меня вот тут все перевернулось.- Макс показал на левую сторону груди.- Я думал: боже мой, ведь кто-то убил их обоих. И когда прошло месяцев девять после ее гибели, эта мысль не давала мне покоя. Я думал, вот, она могла бы родить ребенка, если бы не умерла. Моего ребенка.- Он закусил губу.- Тогда я послал письма тем, кто, как я считал, мог ее убить, а потом вышел на вашего приятеля. Я хотел узнать все до конца.
        - Так кто мог ее убить, по-вашему?- спросил капитан.
        - Прежде всего ее муж, конечно. Потом его дочь, зять, первая жена. Потом Кирилл, которого она не любила, но у него явно что-то с ней было. Несерьезное, конечно, но тем не менее. Все. Хотя на всякий случай я отправил письма Льву и профессору, но это так… для подстраховки.
        - А вашу подругу Иру, к примеру, вы исключаете?
        - Это смешно, поймите,- раздраженно ответил Макс.- Ирина слишком глупа, она бы сразу же попалась. Да и Свечников ни в жизнь не стал бы ее покрывать.
        - А почему он стал бы покрывать Кирилла?
        - Потому что тот богат. За деньги, само собой, а вы что думали?

«А Иру покрывал бы, к примеру, если бы она заплатила ему натурой»,- подумал циничный Кошкин, слишком хорошо знавший жизнь. Однако он поглядел на удрученное лицо плейбоя и решил, что не стоит его добивать.
        - Я хотел еще спросить вас о Толе. Скажите, а он…- Кошкин поколебался.- Когда вы его видели в последний день, он ничего особенного не говорил?
        Макс кивнул.
        - Именно это я и пытался вспомнить,- сказал он.- Знаете, мне показалось, что за ужином он был как-то напряжен. Что-то он понял, это очевидно… или уловил… И это его убило,- мрачно закончил Доронин.
        - Он не упоминал о звонке, к примеру? О голосе в трубке? Со мной он начал говорить про какой-то звонок, но нас прервали.
        - Он что, имел в виду мои звонки?- удивленно спросил Макс.
        - Не знаю.
        - Очень странно,- сказал Доронин, хмуря брови.- Нет, если вы думаете, что его убил я…- Он пожал плечами.- Уверяю вас, у нас были нормальные рабочие отношения!
        Тут он заметил, что капитан смотрит куда-то поверх его плеча, и резко обернулся. В дверях стояла Виктория Палей.
        Глава 25
        Герцог Моветон
        - По-моему, я вас еще не приглашал,- насупившись, объявил Кошкин.- Как вы прошли мимо Натальи Алексеевны?
        - Кирилл ее задержал,- ответила Виктория.- Но это все мелочи. Есть разговор.
        - Что еще за разговор?
        - Очень важный.- Она метнула взгляд на Макса и добавила: - Нет, не здесь. В библиотеке.
        Макс усмехнулся и поднялся с места.
        - Если она будет вас убивать, зовите на помощь,- весело сказал он.
        - Всенепременно,- проворчал Кошкин.- Ну, что вы еще придумали?- продолжал он, когда за плейбоем закрылась дверь.
        Тон его Виктории, откровенно говоря, не понравился, но в тот момент она решила не обращать внимания на мелочи.
        - Я же сказала - в библиотеке.
        Они вышли из комнаты, поднялись по лестнице и вошли в библиотеку.
        - Тинн!- важно сказали часы при появлении гостей и умолкли.
        - Половина,- машинально отметил капитан.- Так в чем дело, Виктория Александровна?
        - Я знаю, что представляло собой орудие убийства,- объявила Виктория.- Все дело в герцоге Моветоне.
        - Э? Не понял.
        - Я тоже сначала не поняла,- согласилась писательница.- Это, знаете, была такая мысленная импровизация на тему Шерлока Холмса. И я не сразу сообразила, зачем туда влез герцог Моветон, которого звали Александр. Вообще-то, моветон - это никакая не фамилия,- пояснила она.- По-французски это означает «дурной тон», и в позапрошлом веке это слово часто встречается в текстах наших классиков.
        - Я в курсе,- объявил Кошкин, косясь на свою собеседницу. Мало ли что, в самом деле, может быть в голове у человека, способного на мысленные импровизации.- Виктория Александровна, нельзя ли ближе к делу? Я…
        - А мы и так к нему близки,- парировала Виктория.- Дальше некуда.
        С этими словами она оглядела полки, отодвинула в сторону стекло и вытащила поляроидную карточку, на которой были изображены она, Адрианов и Евгения.
        - Держите!
        Кошкин озадаченно нахмурился:
        - Зачем?
        - А вы посмотрите повнимательней,- посоветовала коварная Виктория.- Подсказка: полка без стекол. Снимок сделан в этом же кабинете, но много лет назад. Замечаете разницу?
        Капитан взял карточку в руки. Верно, вот шкаф… вот полки… виден даже угол открытки… И на одной из полок стоит небольшой бюст… погодите-ка… знакомые очертания, но на такой небольшой площади фиг что поймешь… Кто же это такой, в самом деле?
        - Ну да, это он и есть,- подтвердила Виктория.- Александр Македонский. Сувенир из Греции. Небольшой бюст желтоватого цвета, на подставке, довольно тяжелый - я однажды его держала в руках, когда помогала Валентину Степановичу переставлять книги. А теперь в кабинете его нет. Думаю, это и есть ваше орудие убийства. То, что ваши эксперты приняли за ребра на круглой поверхности, это волосы на голове бюста.
        Капитан посмотрел на Викторию, на карточку, сел, резким движением выдернул из стола ящик, а из ящика выхватил лупу, как тореадор - мачете. После чего сел и принялся изучать снимок.
        - Так,- выдохнул он, когда закончил изучение.- Из этого снимка я уже все выжал. Мне нужны другие, где запечатлен этот замечательный бюст.
        - Тогда надо искать старые фотографии Валентина Степановича,- сказала Виктория.- Сделанные в этом кабинете. Принести альбомы? Я знаю, где они лежат.
        Спустя полчаса с небольшим капитан мог уже числить себя счастливым обладателем трех фотографий, не считая поляроидной, где в кадр попал тот самый бюст. На одном цветном снимке Александр получился во всех деталях, и, разглядывая его, Кошкин все больше убеждался во мнении, что и в самом деле, это могло быть орудие убийства.
        - Так,- сказал Кошкин, откидываясь на спинку стула.- Что же у нас получается? Орудие убийства пропало. Самый поздний снимок, где оно оказалось в кадре, сделан год с небольшим тому назад. Между прочим, если внимательно смотреть фотографии, то видно, что сувениры и некоторые книги сейчас аккуратно переставлены, чтобы стало незаметно, что бюст куда-то делся. Получается… Получается, что совпадений слишком много.- Он вздохнул.- Итак. Евгения собирается встречаться с… с одним человеком на некой даче. Имелась в виду, конечно, каравелла, которая зимой пустовала.
        - Откуда это известно?- насторожилась Виктория.- Я имею в виду, про дачу и прочее?
        - Ну, она позвонила этому человеку и сказала, что они будут встречаться,- туманно ответил Кошкин, поглядывая на нее.
        - С Кириллом, да?- напрямик спросила писательница.- Вы ведь о нем говорите? Потому что, если речь шла о Максе, то вряд ли у них были проблемы с тем, где встретиться.
        - Сдаюсь,- сказал капитан.- Вы очень догадливы, Виктория Александровна. Итак, на чем мы остановились? Ну да, Евгения отправляется в каравеллу, а дальше - дальше мы можем только гадать. Возможно, что она встретилась здесь с кем-то из членов семьи, которые увидели прекрасную возможность отделаться от нее. Возможно, что Евгения, у которой был острый язычок, просто перегнула палку и… стряслось то, что стряслось. Схватив первое, что попалось под руку, а именно этот бюст, неизвестный или неизвестные проломили ей голову. Она находится в коматозном состоянии, но выглядит мертвой, а убийца или убийцы решают от греха подальше имитировать несчастный случай. Он, она или они отвозят ее на дорогу, усаживают за руль и изображают аварию, в результате которой Евгения Адрианова получает множество дополнительных травм. Профессор Свечников, к которому в больницу привозят Евгению, видит, что она в коме, но твердо намерен не оказывать ей помощи. Затем…
        - Что?- пролепетала Виктория, в ужасе глядя на него.- Так Свечников…
        - Фактически добил ее,- хмуро пояснил Кошкин.- Или дал ей умереть, называйте это как хотите. И это был его первый непростительный поступок. Второй - что во время вскрытия он понял, что Евгения была убита, но сделал все, чтобы скрыть этот факт. И третий его поступок, который меня просто бесит,- что он дал самым дурацким образом себя ухлопать, вместо того чтобы внятно сказать мне, кто стоит за всем этим. Впрочем, учитывая место преступления, это может быть любой из членов семьи плюс домработница и ее дочь.- Кошкин вздохнул.- Будьте так добры, заберитесь на стол. С ногами, пожалуйста.
        - Это еще зачем?- удивилась Виктория.
        - Затем,- ответил бессердечный капитан,- что я собираюсь тут все осмотреть. Особенно - пол и ковер. А вы будете мне мешать.
        Отбросив всякие церемонии, Виктория подчинилась и залезла на стол, а Кошкин убрал в сторону стулья и принялся скатывать ковер.
        - На что именно вы рассчитываете?- вздохнула Виктория, наблюдая сверху за странными манипуляциями соратника.
        - На то, что человеку нельзя проломить голову так, чтобы не осталось следов,- отрезал капитан.- Если кровь капает, она неизбежно должна куда-то попасть, а если она попала куда-то, то черта с два ее выведешь. Если орудие убийства постоянно находилось в этой комнате, девять из десяти, что преступление случилось тут же.
        Ползая на коленях по полу, Кошкин рассматривал каждое пятно и одновременно изучал изнанку ковра. Скорчившись на насесте, Виктория пыталась хоть что-то понять по его лицу, но капитан был по-прежнему хмур и сосредоточен. Судя по всему, пока он не отыскал то, что рассчитывал. Наконец он выпрямился и спросил:
        - Виктория, вы вроде часто бывали здесь. Скажите-ка, у вас, случаем, нет ощущения, что в этой комнате меняли ковер?
        - Нет,- покачала головой писательница.- По-моему, это тот же ковер, что и всегда тут лежал.
        - Ну ладно,- вздохнул Кошкин.- А теперь переместитесь куда-нибудь в другое место. Мне надо осмотреть пол под столом.
        Виктория забралась с ногами на подоконник, а Кошкин с прежней обстоятельностью принялся изучать пол и ковер в центре комнаты. Потом переместился к угловому столу, на котором стояла пишущая машинка. Она жалобно звякнула, когда капитан поднял ее и отнес на свободное место. Угловой стол он тоже отодвинул, но ничего под ним не обнаружил.
        - Какие выводы?- бодро спросила Виктория.
        - Да никаких,- хмыкнул Кошкин.- Следов убийства я в этой комнате не обнаружил. Стало быть, имеют место десять процентов, о которых я упоминал. Либо ее убили в другой комнате гостеприимного дома, либо наши выводы ошибочны и на самом деле мы пошли неверным путем. Либо, наконец, ее убили в этой комнате и тем орудием убийства, которое вы вычислили, но, к примеру, некто позаботился настелить на пол пленку или брезент, чтобы не оставить никаких следов. Тогда это уже умышленное хладнокровное убийство.
        На этом месте в дверь заглянул Лев Подгорный, доложил, что Наталья едва не выцарапала глаза Кириллу, который ее держал, но Кирилл запер домработницу в ее комнате, где пленница верещит уже добрых полчаса. Лично он из ее воплей узнал несколько ругательств, о существовании которых не подозревал, несмотря на обширные познания в русском языке. Пока никто больше не убит, и в сердцах теплится смутная надежда, что так будет и впредь. Кроме того, Лев довел до сведения капитана, что все оставшееся в живых население каравеллы хочет обедать, в связи с чем стоит принять какие-нибудь меры.
        - Какие могут быть меры? Готовьте обед,- отозвался капитан и, когда Лев собрался уходить, добавил: - На всякий случай предупреждаю, что за все несовместимые с жизнью вещества, которые окажутся в еде, отвечать будете вы.
        Лев заржал, как конь, заверил Кошкина, что сделает все от него зависящее, чтобы травить редко, но метко, и удалился. Вздохнув, капитан стал раскатывать обратно ковер и ставить на место столы и стулья.
        - Получается, мы по-прежнему ничего не знаем?- с горечью спросила Виктория.- Никаких следов нет, и пять человек…- Она осеклась.- Женя, и Валентин Степанович, и профессор, и ваш друг, и…
        - Толя не был моим другом,- с раздражением ответил Кошкин.- Я не могу называть другом человека, который убивает подозреваемого на допросе. Просто коллега, и точка.
        - А почему он это сделал?- спросила Виктория нерешительно.
        - Толя ловил маньяка,- отозвался Кошкин.- Который убивал детей. В конце концов нашел одного педофила, с большим трудом, по анонимному звонку. Опергруппа выехала на место и обнаружила там останки ребенка. И Толя не выдержал. Не знаю, что он там сделал с этим подонком, вероятно, давил на болевые точки, или просто артерию пережал, чтобы следов не оставить. Короче, подозреваемый умер, и его семья подняла такой шум… Начальство пыталось отстоять Толю, но тогда как раз была кампания по чистке органов, и его уволили. Но самое скверное не это.- Кошкин закусил губу.- Или у того маньяка нашелся продолжатель, или… В общем, похоже, что Толя убил не того. Потому что дети по-прежнему пропадают. Только их никто больше не находит.
        За дверью зазвенели голоса, раздались чьи-то шаги, и без стука в библиотеку влетел Кирилл.
        - Она вернулась,- выпалил он.
        - Кто?- спросил Кошкин.
        - Лиза,- с торжеством ответил Кирилл.- По-моему, самое время спросить у нее о последнем убийстве, капитан!
        Глава 26
        Разбитые надежды
        Слева лес, справа лес, впереди лес и неизвестность. Пар вырывается изо рта, сапоги проваливаются в рыхлый снег почти по колено.
        Надо идти. Надо идти… и не думать… не думать…
        Тяжелое ружье оттягивает руки, деревья стоят, как заколдованные великаны. Прежде Лиза и не подозревала, что природа может казаться такой враждебной. Наоборот, что может быть поэтичнее - заснеженный лес, шапки снега на разлапистых елках. Прямо-таки очаровательная картинка из детской книжки… ну, допустим, стихотворений какого-нибудь Некрасова.
        - Карр!
        Лиза вздрогнула и шарахнулась. Ворона снялась с ветки ели, отчего вниз полетели комья снега, еще раз хрипло каркнула и черным камнем метнулась прочь.

…А еще где-то в лесу засел стрелок… правда, Лиза нарочно пошла в сторону, противоположную той, где он может находиться… И все же сердце колотится так громко, словно хочет выскочить из груди.

«Ненавижу лес»,- решила Лиза через несколько минут.
        Она давно поняла, что сбилась с тропинки, и теперь шла наугад, то и дело прислушиваясь. Вдруг ей повезет и она выйдет, срезав путь, прямо к железной дороге…
        Но вокруг по-прежнему был только угрюмый, насторожившийся лес. И идти ей становилось все труднее и труднее. Длинная шуба цеплялась за наст, в сапоги набился снег. На глазах у Лизы выступали злые слезы, которые тотчас же замерзали, но она упорно шла и шла вперед.

«Если я не справлюсь, то никто не справится… Дети, наверное, уже пообедали… Валя и Рома… Если я узнаю, что няня забыла их покормить, я ее выгоню, честное слово… Нет. Она славная девушка, хотя немного бестолковая… Не надо думать о плохом.- Нога Лизы зацепилась за какой-то сук, притаившийся под снегом, и молодая женщина едва не упала.- Надо собраться…- Она подняла глаза.- Снегирь! Боже мой, снегирь! Сколько лет я их не видела…»
        Красногрудый снегирь посидел на веточке, косясь на нелепую фигуру в шубе, потом фыркнул и улетел. Лиза огляделась. Больше всего она боялась увидеть на снегу чужие следы, ведь это означало, что стрелок находится где-то рядом. Но видны были только отпечатки птичьих лапок и ямки, оставшиеся от ног какого-то крупного зверя.

«Косуля… нет, не косуля… Папа говорил, что в этих лесах столько живности раньше водилось, а теперь… Да какая разница? Куда же теперь идти…»
        Она беспомощно огляделась и тут увидела за елкой чьи-то горящие глаза. Поколебавшись, зверь вышел из укрытия и замер, метя снег хвостом.

«Собака…- сообразила Лиза.- А где собака, там и люди… И жилье… И можно позвать на помощь…»
        - Собачка!- умильным голосом позвала она.- Собачка, иди сюда…
        Зверь сделал еще один шаг по направлению к ней, и тут Лиза остолбенела… Он был серый, поджарый и совсем не по-собачьи скалил острые, длинные зубы.
        В следующее мгновение Лиза в полной мере ощутила правдивость избитого литературного штампа «сердце ушло в пятки». Оно не то что ушло, а оборвалось и ухнуло куда-то вниз, в пропасть паники и ужаса.

«Волк! Настоящий волк! Боже мой, это же волк!»
        Нет, вы поймите, быть избалованной столичной жительницей, видеть волка только на картинке или в передаче о животных… снисходительно понимать, что это почти легенда, что никаких волков давно уже не осталось или почти не осталось, и вообще сказка о Красной Шапочке - чепуха и блажь… и вдруг самой оказаться на месте этой Красной Шапочки… ой, ой, ой.
        - Не подходи,- прошептала Лиза, вцепившись в ружье, словно волк мог ее понимать. А серый, похоже, понимал куда больше, чем полагается зверям. Потому что он насмешливо оскалил зубы и не подошел, а как-то боком прыгнул ближе, косясь на молодую женщину.
        Пора было принимать меры против представителя живой природы, которая - как отчетливо понимала теперь Лиза - ей была в это мгновение абсолютно, стопроцентно ненавистна. Да здравствуют городские джунгли, дома-коробки и чахлые скверы! И пусть сгинут волки, как их там - санитары леса, да?- вместе с этими самыми лесами…
        Трясущимися руками Лиза подняла ружье и нажала на спусковой крючок. Ничего.

«Оно не заряжено!» - в ужасе поняла молодая женщина.
        Снова и снова в отчаянии она нажимала на проклятый крючок, а волк, поняв, что бояться ему нечего, тем временем подходил все ближе и ближе. И уже в то мгновение, когда Лиза думала, что пора бросать ружье, бросать все и лезть на дерево, повыше, авось получится спастись хоть таким образом,- ружье дернулось в ее руках и изрыгнуло огонь.
        Пуля ушла в ель, но этого оказалось достаточно. Волк подпрыгнул на месте, развернулся и тенью скользнул в чащу леса, а Лиза, опустив ружье, бессильно смотрела ему вслед.
        Несмотря на мороз, по телу струился горячий пот.
        - Карр!- язвительно изрекла ворона, садясь на раненую ель.
        И, горбясь, смотрела, как молодая женщина в длинной шубе повернулась и побрела по своим собственным следам обратно - в страх и неизвестность, к людям, которые, если вдуматься, все-таки чуточку лучше настоящих, живых волков.

…- В-волк,- заикаясь, проговорила Лиза.- Настоящий, живой волк… Как же я испугалась!
        Она вцепилась обеими руками в кружку горячего чая, которую ей протянул муж. Зубы колотились о край кружки, когда она пила.
        В комнату вошел Олег Кошкин, а за ним - Кирилл и Виктория. Капитан огляделся.
        - Домработницу освободите,- сухо распорядился он, и Кирилл, подмигнув присутствующим, отправился выполнять приказ.- Елизавета Валентиновна, могу я спросить, почему вы бежали?
        Лиза сглотнула.
        - Я боялась… за детей,- выдавила она из себя.
        - Это вы убили Марию Долгополову?
        - Что?- Лиза выпрямилась.- Нет, я… Как вы могли подумать?
        - А что, разве вы ушли не поэтому?
        - Нет, конечно! Я поняла, что если я хоть что-нибудь не сделаю, то и никто не почешется… И ушла.
        - А могла убить девицу, между прочим,- подал голос Дмитрий.- Мотив налицо: деньги.
        - Как вы можете так думать!- набросилась на него Илона Альбертовна.
        - Запросто,- отозвался Каверин.- Только, если девица была наследницей, и ее ухлопали… Не уверен, но, мне кажется, после нее должна наследовать мать.
        - Про мать ничего в завещании свекра не сказано,- вмешался Филипп.
        - Ага!- насмешливо протянул Лев.- Стало быть, дочку домработницы все-таки ухлопали вы! Или для верности вы еще и домработницу приплюсуете?
        - И вообще, что тут гадать,- подала голос Ира, хлопая ресницами.- Она говорит, будто ушла, муж явился на совещание последним… конечно, это они убили! Кроме них, никто просто не мог этого сделать!
        - Милочка,- надменно объявила Илона Альбертовна,- увольте нас от своих великих теорий, пожалуйста!
        - А что я?- обиженно сказала Ира.- Что я-то? Это же элементарно!
        - Олег Петрович!- Старушка, как всегда в критических случаях, вспомнила о представителе власти.- Вы же не думаете, что мы могли…
        - Такие, как вы, могут что угодно,- сказала Надя тихо, но, однако же, вполне отчетливо.
        - А может, это вы всех убили, а?- накинулся на нее Филипп.- На пару с вашим муженьком! С виду такие примерные, положительные… а в детективных романах как раз такие всегда и убивают, да!
        - Мы не в детективном романе, между прочим!- возмутилась Надя.- У меня что, был повод убить Евгению? Или, может, я сидела рядом с вашим тестем и могла подбросить ему таблетку в вино? Нет! Рядом с ним сидели ваша теща и ваша жена! А профессор что, стал бы меня покрывать, если бы я убила Евгению? Смешно! О шофере Максима Петровича вообще говорить нечего, я раньше его даже не видела! А дочка домработницы не мне перешла дорогу, и не я должна была наследовать то, что получила она! И я не понимаю, да, не понимаю, почему присутствующий здесь капитан закрывает глаза на абсолютно очевидные факты. Все эти преступления были выгодны только очень узкому кругу людей! Очень узкому кругу!- повторила она, и ее лицо пылало.
        Хлопнула дверь, и в комнату стремительными шагами вошла Наталья Алексеевна, за которой едва поспевал Кирилл.
        - Олег Петрович!- отчаянно закричала она.- Мне надо вам кое-что сказать! Вот этот - он запер меня, да, запер! Я уж думала, они пойдут вас убивать!
        - Очень хорошо, что вы здесь,- серьезно сказал Кошкин.- Мне надо с вами поговорить. Что же касается всех остальных, то,- он повернулся к критику,- поручаю их вам.
        - В смысле?- нахмурился Лев.
        - В смысле, что пора обедать. Да, и огромная просьба: никуда не расходиться и надолго не отлучаться.
        - Я не буду ничего есть!- тотчас же объявила Илона Альбертовна.- Еще не хватало, чтобы меня отравили, как моего покойного мужа.
        - Очень хорошо, значит, мне достанется больше,- проворчал Кирилл.
        - Вы не станете меня задерживать?- несмело спросила Лиза у капитана.
        - А толку? Мы все тут задержанные,- усмехнулся тот.
        Ворча, гости вышли из комнаты, и вскоре в ней остались только капитан и Наталья Алексеевна.
        - Послушайте,- начала домработница, с надеждой глядя на него,- я тут подумала… Если Маша… если она… Я ведь ее мать, значит, наследница первой очереди? Получается, все теперь будет мое?
        - Я не в курсе юридических тонкостей,- уклонился от прямого ответа Олег,- но возможно.
        Наталья Алексеевна хлюпнула носом. Судя по всему, в мозгу ее зрела неотвязная, упорная мысль.
        - Сколько вы возьмете за то, чтобы меня охранять?- внезапно спросила она.
        - В смысле?
        - В смысле,- Наталья Алексеевна оглянулась,- я жить хочу, чтобы попользоваться денежками. Только и всего. А раз уж они дочку мою, то… Значит, следующей я буду. Так сколько вы возьмете?
        - Обещаю, что буду приглядывать за вами,- сказал Кошкин после паузы.- Но сначала у меня один вопрос. Вы помните бюст, который стоял на полке в библиотеке? Небольшой, но довольно тяжелый. Сувенир из Греции. Александр Македонский.
        Машинально он отметил, что у его собеседницы сразу же сделался виноватый вид.
        - Ой, и вы о том же…
        - Что значит - и я?
        - Валентин Степанович тоже насчет него спрашивал,- понизив голос, проговорила домработница.
        - Перед смертью, что ли?
        - Да нет, давно уже… Он сразу заметил, что бюста на месте нет.
        - И что же вы ответили?
        - Да разбила я его,- с досадой ответила Наталья Алексеевна.- Пыль вытирала, то да се… А он упал. И в куски.
        - Когда это было?- мрачно спросил капитан.
        - А это что, важно?- удивилась домработница.- Да давно уже. С год назад, наверное. У Валентина Степановича, если помните, был инфаркт, он поправлялся, решил побыть на свежем воздухе… И меня послали навести в доме порядок. Ну, я наводила, и того… хлопнула. Да он недорогой был, Валентин Степанович тогда и не заметил. Я книжки переставила маленько, и другие сувениры тоже…- зачем-то стала оправдываться она.
        Кошкин потер лоб.
        - В день, когда погибла Евгения, вы или Валентин Степанович были в каравелле?- резко спросил он.
        - Нет,- удивленно ответила Наталья Алексеевна.- Он был в Москве, собирался сюда подъехать как-нибудь, но ему еще нехорошо было, он поездку все откладывал. А я была в квартире на Тверской.
        Ну да, стала бы Евгения ехать в каравеллу, если бы знала, что там муж или домработница. Логично. Вполне логично.
        Только почему у него ощущение человека, только что пережившего крушение всех своих надежд? Словно они разбились вместе с тем самым бюстом Александра Македонского.
        Ведь так хорошо все складывалось: Виктория нашла след, стоит отдать ей должное. И орудие убийства исчезло так вовремя. Но в любом случае Евгения была убита не в библиотеке, Кошкин был совершенно в этом убежден. А теперь получается, что и с орудием убийства они ошиблись.
        Это, конечно, если домработница не лжет. Но она боится за свою жизнь, какой смысл ей врать сейчас?
        - Вы, главное, не уходите далеко,- буркнул Кошкин.- Держитесь ко мне поближе, ясно? Это в ваших же интересах.
        Наталья Алексеевна вытерла слезы и кивнула.
        - Больше вы ничего не хотите мне сказать?- на всякий случай спросил он.
        И она замешкалась. На долю секунды, но тем не менее Кошкин сразу же насторожился.
        Однако она ответила, глядя ему в лицо:
        - Нет, Олег Петрович. Ничего.
        Глава 27
        Неожиданная развязка
        Виктория толкнула дверь, но изнутри раздалось недовольное бурчание.
        - Занято!- ответил голос, принадлежащий неизвестно кому.
        - В конце крыла есть еще один туалет,- просипел Кирилл сзади. И, хотя обстановка была самой неромантической, он таки изловчился и поцеловал свою спутницу в шею.
        - Тогда я туда,- сказала Виктория с улыбкой.
        - Я с тобой,- тотчас же объявил Кирилл.
        - Кирилл! Это неприлично!
        - Когда даже власти призывают мочить в сортире, никаким сортирам нельзя доверять, - нашелся неисправимый Кирилл.- Не говоря уже о том, что это феерически экзотичное место преступления. Ни в одном детективе…
        - Кирилл, хватит. Я сейчас вернусь.
        - Виктория, я не шучу! Виктория…
        - Тут всего пара шагов. И не вздумай меня провожать!
        И Виктория сбежала, пока Кирилл не раздумал и не успел за ней устремиться.
        Однако, покинув самую важную комнату в любом доме, Виктория задумалась. И задумалась потому, что в голову ей пришла очень простая, но крайне неприятная мысль.
        Мысль быстро разрослась, пустила корни и потащила за собой логическую цепочку. И была эта цепочка чрезвычайно неприглядна и отчасти, скажем так, неправдоподобна, но тем не менее нуждалась в дополнительной проверке.
        На всякий случай писательница сказала себе: «Этого не может быть», затем - «Надо сказать капитану». Но тут некстати вспомнила, каким тоном разговаривал с ней Кошкин, когда она, можно сказать, на блюдечке преподнесла ему орудие преступления, и у нее пропала всякая охота откровенничать с Олегом Петровичем о чем бы то ни было.
        Поэтому Виктория воровато оглянулась, убедилась, что за ней никто не подглядывает, и бросилась в холл. Через минуту, натянув шубку и сапоги, она уже пересекала двор в направлении гаража.
        Миновав машину Кирилла и джип Макса, Виктория подошла к автомобилю, на котором приехали супруги Каверины, и несколько мгновений задумчиво глядела на спущенные колеса. Но, очевидно, не они были тем, что интересовало писательницу, потому что она отрыла на полке с инструментами подобие ломика и, вздохнув, принялась ковырять крышку багажника.
        Очевидно, у тишайшей Виктории Александровны в роду водились не только византийские императоры и прочие самодержцы, но и граждане поосновательнее, потому что через пару минут крышка поддалась, и самозваная сыщица, с удовлетворением выдохнув, подняла ее.
        И попятилась, потому что в нос ей сразу же ударил нехороший, навевающий самые скверные мысли запах. Бензин слегка заглушал его, но даже это амбре не могло его перешибить. Принюхавшись, Виктория определила, что пахнет не только свернутый брезент, который там лежал, но и весь багажник.
        Сдерживая подступающую к горлу тошноту, Виктория вытащила из кармана перчатку - дорогую перчатку из белой лайковой кожи. Перчатку, прямо скажем, было жаль, но подругу Евгению, ради которой Виктория все это затеяла, еще жальче. Пересилив себя, Виктория надела перчатку и принялась обшаривать брезент.

«Пока они там будут обедать, пока Лев наговорит всем колкости, а Илона Альбертовна поругается с остальными…»
        Тут у нее потемнело в глазах, она покачнулась и невзначай едва не ухватилась голой левой рукой за багажник, чтобы не упасть. Но Виктория тотчас же поняла, что этого нельзя касаться ни в коем случае, иначе она до вечера будет отмывать руки мылом, и у нее так и не возникнет ощущения, что она их отмыла.

«Как леди Макбет… то есть наоборот…- Она рассердилась на себя.- Черт, что за дурацкая писательская привычка ко всему тащить литературные реминисценции! Покажите мне еще хоть одного человека, который на берегу океана, стоя на ветру, будет вспоминать ехидную строчку из письма Пушкина: «Ветер стоит такой, что вырвет рога у Дмитрия Нессельроде»… а, черт!»
        Она отступила от багажника - и почти тотчас же увидела Дмитрия Каверина, который стоял неподалеку и с сожалением глядел на нее. Позади него в тени была видна Надя, и лицо у нее было еще более сокрушенное, а губы подрагивали, словно она была готова заплакать.
        Подрагивали точь-в-точь так, отметила про себя наблюдательная Виктория, как когда Надя смотрела на портрет убитой Евгении там, в каравелле.
        - Нехорошо копаться в чужих вещах, Виктория,- сказал Дмитрий, дергая щекой.- Нехорошо!
        - Ты сначала объясни, как у тебя в багажнике оказались детские пальцы,- ответила Виктория и поудобнее перехватила ломик.
        Супруги обменялись растерянным взглядом.
        - Так,- сказал Дмитрий. Очень деловито, спокойно и хладнокровно.- Она одна, нас двое. Надо как можно быстрее кончать и возвращаться в дом.
        - Ты все-таки догадалась,- вздохнула Надя, доставая с полки с инструментами какую-то длинную и чертовски опасную (как сообразила Виктория) железяку.- Очень жаль, Виктория. Честно, я так хорошо к тебе относилась…
        - Стоять!
        Нет, никогда Виктория не радовалась так, как сейчас, услышав этот голос. Правда, к
«стоять» Кирилл прибавил кое-что еще, позаковыристее, но это совершенно неважно.
        Дмитрий шарахнулся. Надя обернулась и со страхом посмотрела на Кирилла, который стоял на пороге гаража, нацелив на них ружье.
        - Кирилл… Да вы что…- пролепетала она.
        И даже улыбку изобразила вполне натуральную, надо отдать ей должное.
        - Кирилл!- заверещала Виктория.- Не слушай их, стреляй! Они убийцы! Они больные! Стреляй, не слушай их!
        - Кирилл, не надо самосуда! Отдайте ружье!
        Это Кошкин, который только что появился в гараже в сопровождении Макса и критика. За Максом, спотыкаясь по снегу в тапочках, бежала Ира, без шубы, без шапки, и в глазах застыл ужас.
        Дмитрий дернулся в сторону Виктории, и Кирилл, не став гадать, что бы это значило, выстрелил. Каверин взвыл и осел на пол. Из простреленной ноги текла кровь.
        - Дима!- взвизгнула жена, бросаясь к нему.- Димочка!- Чуть не плача, она обернулась к Кириллу, в ее глазах стояли слезы.- Вы - животное! Убийца!
        Кошкин отобрал у Кирилла ружье и подошел к Кавериным. Завидев его, Дмитрий как-то сжался, а Надя, которая перевязывала ногу мужа своим шарфом, приподнялась.
        - Они сумасшедшие, они сумасшедшие!- скороговоркой, взахлеб твердила она, указывая на Кирилла и Викторию.- Они все нам подбросили! Это они, они!
        - Ну да, а убить вы Викторию Александровну обещали так, для развлечения,- усмехнулся Кошкин.- Что у них в багажнике?- спросил он у писательницы.
        - Окровавленный брезент,- ответила Виктория.- И еще я нашла там отрубленные детские пальцы. Думаю, они и есть маньяки, которых ловил ваш коллега. Другого объяснения у меня нет.
        Дмитрий взвыл и вцепился в жену.
        - Я не хотел…- проскулил он.- Я ни в чем не виноват! Я вообще… невменяемый… Меня нельзя судить…
        - Димочка, Димочка,- бормотала она, гладя его по плечу,- Димочка, не надо, пожалуйста! Димочка!
        Гараж меж тем наполнялся народом. Одной из первых прибежала Илона Альбертовна в криво надетой шляпе из каракуля, потом Наталья Алексеевна, Лиза, которая помогала идти хромавшему Филиппу… Кошкин покосился на присутствующих, вполголоса попросил Макса и Льва стеречь убийц, а сам отошел к их машине.
        - Имейте в виду,- задорно крикнула Надя,- я буду все отрицать!
        Кошкин посмотрел на содержимое багажника, вытащил из кармана платок, с его помощью приподнял брезент, увидел лежащие под ним пальцы и потемнел лицом.
        - Это что, это они?- шептала Илона Альбертовна.- Боже, какой кошмар! Мне бы и в голову не пришло!
        - Он сказал: голос по телефону,- пробормотал капитан.- И еще: это мое дело, а не твое.- Он повернулся к Виктории.- Анонимный звонок, вот в чем дело. Толя узнал голос женщины, которая выдала по телефону человека, которого он потом убил на допросе. И хотя улики были налицо, исчезновения детей не прекратились. Это вы подставили того несчастного,- Кошкин поморщился,- подбросили ему один из трупов… Что, Толя тогда слишком близко к вам подобрался?
        - Не говори с ним, Дима!- взвизгнула Надя.
        - Нашу машину запомнил свидетель, чтоб ему пропасть,- простонал Дмитрий Каверин, судорожно сжимая и разжимая пальцы.- Все газеты напечатали данные… И Надя сказала - надо найти козла отпущения… А тот человек вернулся после отсидки… Жил в соседнем дворе… все родители запретили там гулять своим детям… Почему бы не сделать доброе дело? Перенесли труп на пустырь, потом Надя позвонила и сказала, что видела, как тот тащил тело… Ух, как быстро ваши тогда примчались! Волокли его, я помню… по ступеням… кого она назвала… и пинали…- Он хихикнул, и от этого хихиканья у всех присутствующих пошел мороз по коже.
        - Это вы убили Толю?- мрачно спросил капитан.
        - Куда нам было деваться,- с горечью ответила Надя.- Он все смотрел на меня за ужином… так смотрел… И на Диму косился… Потом ко мне подошел, слава богу, никто не видел, стал спрашивать про мой звонок… Я притворилась, что не понимаю, о чем речь, и ушла… Но проблему надо было решать.
        - Минуточку,- вмешался Макс.- Я хочу понять. Евгению убили они? Это они сделали?
        - Она сама виновата!- взвизгнул Дмитрий.- Зачем поехала на нашу дачу? И не предупредила! Хотела с кем-то там встречаться! А я там тело оставил…- Он умолк.
        - Я была уверена, что он больше не посмеет, что все кончилось,- бормотала Надя.- Он очень испугался, когда нас едва не нашли. Но у него опять началось… Он никогда не любил детей! Они еще в детстве над ним издевались, дразнили его… рыжий-рыжий-конопатый, убил дедушку лопатой… били его, а он слабый был, не мог защититься. Потом мы поехали куда-то на отдых… нам дали кошмарный номер, напротив ресепшена, там сын хозяев бегал по холлу и вопил, и все громил… реактивный ребенок, невозможно уснуть! Мы просили поменять номер, но сезон, сами понимаете… отель набит битком, отдых испорчен… целых две недели, столько денег потрачено! А потом мальчик исчез… а Дима ходил довольный, улыбался… Полиция приехала, искала… нашла труп мальчика в море, но его удушили до того, как туда бросить… Вот с тех пор у Димы и началось…
        - И вы с ним жили?- пролепетала Илона Альбертовна, меняясь в лице.- Жили с таким человеком? Покрывали его? Да?
        - А что поделать? Он мой муж!- жалобно протянула Надя.- Я его люблю… Как же выдать родного человека?
        - Но Евгения,- хрипло проговорил Макс,- она же была вашей подругой! И вы так натурально лили слезы на ее похоронах… Боже мой!
        - Она погибла всего лишь потому, что поехала на дачу своей подруги Нади,- сказал капитан.- Там нашла труп и стала в панике звонить Кириллу. Но он был… скажем так, не в себе и не понял, о чем она говорит.
        - Она мне звонила за несколько дней до этого, намекала насчет дачи, но у Димочки опять началось, он снова убил, и я не соображала, о чем она говорит…- лепетала Надя.- А она поняла только, что мы там не живем… а он труп прятал, чтобы потом вывезти… Хорошо, мы ее перехватили, когда она уезжала. Там дорога узкая… Она узнала меня, выскочила из машины, стала кричать, что на нашей даче убийцы, что надо звать милицию, все дела… Она даже не поняла, что это Дима. Мы пытались ее успокоить… Говорили, что ей померещилось. Но она отвела нас туда… и мы поняли, что выхода нет, она нас выдаст…- Надя всхлипнула.- Она хотела звонить в милицию… Сказала, она понимает, что нам неприятно, но это чудовищно, это же убийство ребенка… Я очень хорошо к ней относилась, поверьте! Но она не оставила нам выбора, и я ее ударила… сзади…
        - Чем?- дернув щекой, спросил Кошкин.
        - Что под руку попалось… Бюст какой-то.
        - Александр Македонский?- вырвалось у Виктории.- Вы тоже были в Греции?
        - Ну были, а что… Сувенир привезли… А-а!
        Надя сдавленно закричала, потому что Макс набросился на нее и стал беспорядочно избивать. Капитан кинулся между ними, но Виктория отлично видела, что ни критик, ни Кирилл, ни Филипп даже не сдвинулись с места.
        - Боже мой… боже мой…- лепетала Лиза.- А я же одно время хотела их крестными пригласить… к Роме… Какой ужас!
        Кошкину удалось не без труда оттащить-таки Макса от их жертв, но напоследок плейбой все-таки изловчился и ударил ногой Дмитрия по ране. Тот завыл… По его лицу градом катились слезы.
        - Ира!- рявкнул капитан.- Что вы стоите? Держите вашего бойфренда, чтоб его!
        Ира послушно вцепилась в руку Макса, но тот с бешеной гримасой стряхнул ее.
        - Я даже не думал на них!- закричал он, обращаясь непонятно к кому.- На кого угодно думал! Но не на них!
        - Так,- вмешался Лев.- Во-первых, напоминаю присутствующим, что обед стынет. Во-вторых, мое предложение а-ля Агата Кристи остается в силе. Предлагаю линчевать этих гадов и забыть все случившееся. Да!
        - Я не допущу самосуда,- холодно сказал Кошкин, и шрам на его виске дернулся.
        - Вам обязательно надо казаться лучше всех?- поинтересовался Кирилл.- Слушайте, вы что, в самом деле думаете, что они не заслужили смерти? После того, что они сделали?
        - А еще они могут уйти от суда,- неожиданно подала голос Лиза.- Невменяемость и все такое. Или взятку дадут кому надо, сбегут за границу и будут смеяться над нами.
        - Мы не будем гадать,- отрезал Кошкин.- Наталья Алексеевна! Дайте-ка мне ключи от комнат.
        - Они не все запираются,- пробормотала домработница, отдавая ему связку ключей.
        - Мне нужна комната с надежным замком,- сказал капитан.- И пустая. Чтобы я не нашел их в петельках, когда вернусь.- Он выразительно покосился на Макса.
        - На втором этаже есть пустая комната,- пробормотала Наталья Алексеевна.- Со старой мебелью. Там только шкаф и пара стульев, кажется…
        - Годится.- Кошкин кивнул задержанным.- Пошли!
        - Как я пойду?- взвизгнул Дмитрий.- Этот мерзавец прострелил мне ногу!
        - У меня нет носилок,- отрезал Кошкин.- Кирилл! Помогите ему идти.
        - И не подумаю,- отрезал Кирилл, тайком прижимая к себе руку Виктории.- Я скорее помогу им навсегда принять горизонтальное положение. Цитата из неизвестного автора.- И он крепко сжал руку этого самого «неизвестного автора».
        - Ничего не поделаешь,- сказал капитан.- Придется вам, Надя, вести вашего мужа. Если вы не хотите, чтобы он сломал шею по дороге.
        И Надя действительно подняла Дмитрия на ноги и повела его из гаража, а за ними шел Кошкин с ружьем в руках и связкой ключей - в кармане.
        - Я бы хотела сказать, что они никогда мне не нравились,- пробормотала Илона Альбертовна. Она наконец-то вспомнила о криво сидящей шапке и поправила ее.- Но не могу! С виду они казались обыкновенными людьми… Такая дружная пара… и с виду у них все было хорошо…
        - Давайте вернемся в дом,- предложила Виктория.- Здесь все-таки прохладно.
        Ира заплакала. Макс наконец-то удосужился заметить, в каком она виде, и набросил ей на плечи свою дубленку.
        Один за другим присутствующие потянулись в каравеллу. Лев сразу же отправился на кухню разогревать обед. Остальные прошли в желтую гостиную и бессильно осели там на диваны и кресла. Отчего-то ни у кого уже не было аппетита, хотя из кухни доносились самые соблазнительные ароматы.
        - Мне надо помыть руки,- спохватилась Виктория.
        И на этот раз она не стала возражать, когда Кирилл проводил ее до ванной комнаты.
        - Как же ты поняла, что это они?- спросил бизнесмен, когда она в который раз натирала ладони мылом.
        - Когда узнала, что Евгения в тот день ехала на дачу, чтобы…- Виктория умолкла.- Она бы не поехала на свою дачу, потому что туда мог в любой момент приехать Валентин Степанович, который поправлялся после обширного инфаркта. Она попросила, наверное, Надю об услуге, как это было в молодости много раз… Но тогда странно, почему Надя никому об этом не сказала. И еще я вспомнила испуг Каверина, когда все искали запаски и его попросили открыть багажник… Все это показалось мне странным, но, понимаешь, когда знаешь людей, то есть думаешь, что знаешь их… нелегко смириться с мыслью, что ты, может быть, не прав и что на самом деле они не такие. Но багажник меня заинтересовал, и я все-таки залезла туда.- Она умолкла и снова стала скрести руки мылом.- Хорошо, что ты меня нашел,- внезапно закончила она.
        - Я увидел из окна, как ты бежишь к гаражу,- проворчал Кирилл.- Побежал в охотничью комнату, схватил ружье и кинулся следом… Ну, скажи мне, что я молодец. И перестань тереть руки, они и так чистые.
        Виктория хлюпнула носом, выключила воду и повернулась к Кириллу.
        - Да,- подтвердила она,- ты молодец.
        Глава 28
        Кукловод
        Олег Кошкин оглядел комнату. Шкаф, продавленный стул, в углу - колченогий стол, под окном - батарея. Держа в поле зрения непредсказуемых супругов Кавериных, капитан подошел к окну и пощупал шпингалеты.

«Второй этаж… Да нет, никакой гарантии это не дает… Абсолютно никакой. Они запросто могут сбежать… А я этого не хочу. Не только из-за Толи, но и вообще».
        Дмитрий Каверин повалился на стул, размотал женин шарф, которым была перевязана его простреленная нога, и, морщась, стал осматривать рану. Надя стояла, засунув руки в карманы своего полушубка, и с вызовом смотрела на капитана.
        - Это что, наша камера?- спросила она.
        - Вроде того,- ответил Кошкин.
        Надя воинственно вздернула подбородок.
        - В гараже вы очень ловко воспользовались моментом,- начала она.- Но письменных показаний от нас вы не добьетесь! Не говоря уже о том, что доказательства…- Она умолкла.
        - Я уже догадался, я понятливый,- кивнул Кошкин.- Он же работает теперь в строительной фирме, да? Вот почему трупы детей с некоторого времени исчезали бесследно? Вы просто расчленяли их и замуровывали.
        - Я вам ничего не скажу,- сухо сказала Надя.
        - Зачем вы убили Адрианова - чтобы прекратить расследование смерти Евгении?
        Надя молчала.
        - А профессор Свечников? Он что, понял, кто убил Евгению? И пытался вас шантажировать?
        Снова молчание.
        - А Маша что-то видела, но из вредности не сказала?
        Дмитрий хихикнул.
        - Мы понятия не имеем, о чем вы,- нагло объявил он.
        - Сколько детей вы убили?
        И услышал в ответ:
        - Я несчастный невменяемый человек, капитан! Меня пожалеть надо, а вы…
        И снова мерзкое хихиканье.
        Однако терпение капитана, как и все в мире, имело свои пределы. Он закинул ружье за спину и покосился на окно.
        - Отпустите!- завизжала Надя.- Отпустите, вы…
        Она попыталась вырваться, пробовала запустить когти в лицо Кошкина, но капитан вовремя уклонился. Он подтащил сообщницу безумца к батарее и приковал ее к вертикальной трубе наручниками, которые достал из кармана.
        - Сволочь! Мусор!- крикнула Надя и плюнула ему в лицо.
        Она загремела наручниками, пытаясь освободиться. Кошкин вытер лицо и оглянулся на Каверина.
        - Не смейте меня трогать!- завизжал Дмитрий, но Кошкин и его подтащил к батарее и приковал намертво. А потом все-таки не удержался и врезал. Раз, другой, третий.
        - Это за Толю,- сквозь зубы сказал капитан.- И за все остальное тоже.
        Надя тихо заскулила. В глазах ее сверкала ненависть.
        - Если вы думаете, что мы будем молчать о том, что вы нас били…
        - Вас?- протянул Кошкин.- Вас я не бил. Хотя вы, конечно, еще отвратительнее, чем ваш гнусный супруг.
        - Потому что не донесла?- крикнула Надя с вызовом.- Что, капитан? Давайте, скажите мне это в лицо! И кто бы я была после этого, а? Жена маньяка, да? Хуже прокаженной! Меня бы вышвырнули с работы! Никто бы мне после этого не протянул руки!
        - Кисонька, я же не маньяк,- умоляюще протянул Дмитрий.- Я просто немного больной человек! Ты же сама говорила!
        - Димочка, не переживай,- залепетала Надя.- Мы найдем врачей! Они нам помогут! Вот увидишь, помогут!
        Чувствуя в душе непередаваемое омерзение, капитан шагнул к выходу. А за его спиной Надя продолжала все так же нежно сюсюкать со своим чудовищным супругом.
        Грохнув дверью, Кошкин запер ее на два оборота и подергал, чтобы убедиться, что теперь Каверины точно не сбегут.

«Надо будет проверить счета профессора… Вероятно, он действительно их шантажировал. Или пытался… Иначе зачем бы им его убивать?»
        Когда он вошел в желтую гостиную, Илона Альбертовна взволнованно приподнялась с места.
        - Вы их заперли?- прошептала она.- Они не смогут вырваться?
        - Нет,- хмуро ответил Кошкин,- исключено.
        - А я за суд Линча,- уронил Филипп.
        - Это на словах легко,- отрезал Кошкин.- А если бы я вам дал ружье и сказал: идите пристрелите их?
        - Я взял и пристрелил бы,- ответил Филипп, глядя ему в лицо.- Потому что у меня самого дети. Вот так-то, капитан.
        - Подсудное дело, между прочим,- заметил Олег.
        При этих словах Макс встал и двинулся к выходу.
        - Макс!- пролепетала Ира, растерявшись, но тут же вскочила с дивана и бросилась следом за ним.
        - Я в сортир,- заорал плейбой, выведенный из себя,- в сортир! Оставь меня в покое, наконец! Дура!
        И он вышел, грохнув дверью.
        Илона Альбертовна оглянулась на присутствующих, бесшумно скользнула к двери и, приоткрыв ее, проследила за уходящим Максом.
        - Он сказал правду,- объявила она, возвращаясь на место.- Он пошел в туалет.
        Никто ей не ответил.
        - От имени всех присутствующих,- продолжала Илона Альбертовна,- я должна выразить вам благодарность, капитан, за то, что вы так умело справились с этим делом.
        - Умело?- мрачно переспросил Кошкин. Он явно собирался сказать что-то резкое, но тут, вытирая фартуком руки, в комнату вошел бодрый Лев.
        - Среди горошка и прочей чепухи я откопал две банки тушенки,- доложил он, блестя глазами,- так что у нас будет мясо. Немного, потому что, сами понимаете, две банки - все равно что ничего, но…
        И тут они все услышали звук, который Илона Альбертовна поначалу приняла за хлопанье пробки, кое-кто из мужчин - за чиханье мотора, женщины - за неуместный шум… и только Кошкин сразу же догадался, что это такое.
        - Черт!- выкрикнул он и ринулся к двери.
        Вслед за ним побежали и все остальные. Ира сразу же вспомнила о Максе, испугалась, хотела всех опередить, но в суматохе у лестницы потеряла тапочку и ушибла ногу. Остальные меж тем уже успели унестись на второй этаж. Чуть не плача, кляня последними словами домашнюю обувь, которую она терпеть не могла, в отличие от шпилек, Ира заковыляла наверх, запуталась, вошла не в ту комнату, двинулась обратно, но вместо этого попала в ванную. Через пару минут она все-таки вышла на голоса людей, которые застыли у какой-то двери, не смея войти. По взглядам, которые встретили девушку, она сразу же почувствовала, что случилось худшее.
        - Макс?- пролепетала она, входя в комнату, причем гости как-то все разом раздвинулись, чтобы пропустить ее.
        Он стоял посреди комнаты с трясущейся челюстью, держа в руке пистолет, а возле батареи на наручниках обмякли два мертвых тела, в которых всадили не меньше шести пуль. Дмитрий Каверин и его жена.
        - Макс,- пробормотала Ира, еще не очень сознавая, что произошло, но понимая, что все кончено, пути назад нет, а может быть, не было с самого начала. Макс повернулся и посмотрел на нее каким-то удивленным, пустым взглядом… и она вяло подумала, что этот взгляд ее пугает, что она никогда не видела у него такого лица, но по-настоящему ей все же не было страшно.
        - Так, Макс,- вмешался Кирилл, выдвигаясь в комнату.- Хватит дурить. Отдай пушку.
        Они с Кошкиным переглянулись и придвинулись ближе. Макс опустил глаза, посмотрел на пистолет, словно не очень понимая, что это такое. И двое мужчин как-то очень ловко окружили его, без заламывания рук и тому подобного, и капитан выдернул у него из руки оружие, а Кирилл аккуратно придержал за плечи.
        - Спокойно, Макс,- предостерегающе сказал бизнесмен.- Хватит. Ты настоящий мужик, я тобой горжусь. Да что там - все мы тобой гордимся, кто бы там что ни утверждал про самосуд. Возьмешь себе лучшего адвоката, и все будет тип-топ. Может, даже условным отделаешься, чем черт не шутит. А если что, Ирка тебе передачки будет носить. Ведь будешь же?- обратился он к Ире.
        - Да,- сказала она беззвучно.- Буду.- И заплакала.
        Капитан меж тем рассматривал оружие, которое держал в руке.
        - Это пистолет Толи?- спросил он.- Тот, который пропал? Так это вы его взяли?
        Макс медленно покачал головой.
        - Нет… Я был в сортире… и услышал шум… Я поднялся по лестнице… дверь была открыта. Я вошел и увидел их… А пистолет лежал на полу. Я его подобрал… Вот и все.- Он как-то жалко, беспомощно усмехнулся.- А вы что, решили, что я их убил?
        Все только молчали и переглядывались.
        - Психологическая травма,- пробормотала Лиза.- Бедный. Он не может поверить в то, что натворил.
        - Значит, дверь была открыта?- мрачно спросил Кошкин, глядя на обвисшие на наручниках тела.- Я же запер ее! На два оборота!
        Виктория нахмурилась.
        - Наталья Алексеевна,- спросил Кошкин у домработницы,- у кого еще были ключи от этой комнаты?
        - У хозяина,- ответила та и поглядела с испугом.
        - Где они хранились?
        - В его кабинете.
        - Так.- Кошкин повернулся к Максу.- Вы взяли ключи в кабинете?
        - Я говорю вам, я никуда не ходил,- с раздражением ответил тот.- И я их не убивал! Хотел, но… пороху не хватило. Я услышал выстрелы! И когда пришел…- Он поморщился.- Кто-то убегал по коридору. Совершенно точно, я слышал шаги!
        - Это какой-то бред,- пробормотал Лев.- Кто мог куда-то убегать? Они были в гостиной! Я как раз вошел туда и сказал насчет еды, и тут началось! Все, понимаете, в момент выстрелов находились внизу! Здесь никого не было!
        Филипп предостерегающе тронул его за локоть и, когда Лев обернулся, показал на висок. Мол, хватит мучить человека, ну в голове на мгновение помутилось, потом придумал он, придумал плохо, ну что ж поделаешь… И Лев умолк.
        - Ладно, хватит,- вмешался Кошкин.- Я запираю эту комнату. Оружие изымается как вещественное доказательство.- Он поморщился.- Идем вниз, все вместе. Максим Петрович, я очень рассчитываю, что вы не станете делать глупостей. Нас и так осталось мало. Еще вчера в этом доме было шестнадцать человек, а сегодня нас только десять, и очень хотелось бы верить, что хотя бы это число не будет меняться.
        - В самом деле!- пробормотала Илона Альбертовна.
        - Договорились? Тогда идем.
        И все, чувствуя себя какими-то особенно разбитыми и уставшими, развинченной походкой двинулись к лестнице. Последним шагал Кошкин, приглядывая за Максом, которого под локоть вела незаменимая, преданная Ира.
        Они вошли в гостиную, и Илона Альбертовна шепотом пожаловалась, что хотела бы чего-нибудь выпить. И Лев Подгорный, чуткая душа, понимающе кивнул, смотался на кухню и приволок из холодильника бутылку вермута.
        - Слишком крепкие напитки не предлагаю,- объяснил гурман,- на пустой желудок будет чересчур.
        Филипп объявил, что он тоже не прочь выпить, Кирилл присоединился к нему, остальные тоже не стали отказываться, и Наталья Алексеевна тотчас побежала вынимать фужеры из серванта. Краем глаза, но Виктория все-таки следила за ней, мало ли что. Но ей тотчас же стало стыдно, и она отвернулась. Взгляд ее упал на Иру, которая горячо шептала что-то любовнику. Тот молчал и хмурился.
        - Я до сих пор не могу в себя прийти,- признался Лев, разливая вермут по второму разу.- Так как же все это происходило?
        - Каверины испугались разоблачения и убили Евгению,- сказал Кошкин, хмуро потирая висок.- Кто знает, их дача далеко?
        - Нет,- подала голос Виктория.- Километрах в двадцати отсюда.
        Капитан кивнул.
        - Тогда им было проще простого отвезти ее в машине на дорогу, ведущую в каравеллу, и сымитировать аварию. Они очень хотели скрыть факт убийства… потому что следствие могло выйти на них. Несчастный случай, чего уж проще…
        - Они могли разыграть ограбление и случайное убийство,- заметил Кирилл.- Нет?
        - А куда девать машину?- возразила Виктория.- Можно снять кольца с рук и выбросить, кошелек, украшения… Но с машиной слишком много хлопот, тем более зимой. К тому же если бы следствие поняло, что ограбление для отвода глаз, то… для Кавериных опять плохо.
        - Но все обошлось,- подключился Кошкин.- За исключением того, что профессор Свечников кое-что заметил. Он знал, что Евгению убили, и, вероятно, понял кто. Потом Валентин Степанович добился того, чтобы тело его жены было эксгумировано… Все эти люди представляли опасность. Вдобавок Толя, который узнал голос, сообщивший ему о лжеманьяке… Хотя все это надо будет проверять и перепроверять.
        - Вы хотите сказать, что ничего еще не кончено?- встрепенулась Лиза.
        - Я не понимаю, как Каверины могли убить Машу,- с раздражением ответил Кошкин,- если в то же самое время они были вместе с вами в комнате Илоны Альбертовны. И я почти уверен, что Машу убил кто-то другой.
        - Вы так и не раскрыли самый интересный момент,- подал голос Макс.
        И по тому, как блестели его глаза, Виктория поняла, что плейбой и впрямь заготовил для них нечто интересное.
        - О чем это вы?- сухо спросил Кошкин.
        - О том,- процедил Макс,- каким образом мы оказались здесь без связи, отрезанными от всего мира. О том, почему никто из нас не смог отсюда выбраться. И о том, почему некто чертовски меткий и, судя по всему, часто имеющий дело с оружием, прострелил шины на машине Филиппа, когда возникла опасность, что люди, находящиеся в ней, все-таки могут прорваться.
        И он торжествующе покосился на Кошкина. Тот беспокойно шевельнулся.
        - Я готов выслушать вашу версию,- произнес он после небольшой заминки.- Потому что, скажу вам честно, этот вопрос чрезвычайно меня занимает.
        - Ни хрена он вас не занимает,- отрезал Макс.- Потому что за всем этим стоите вы. Да, вы, капитан, и не прикидывайтесь, что дело Евгении Адриановой для вас не больше чем просто расследование. Вы ее знали, и скажу даже больше - вы ее любили. Как я, как ее муж, мы после ее смерти не могли спать спокойно. Вы тоже хотели знать, кто ее убил, очень хотели, и когда Валентин Степанович начал новое расследование, вы тотчас же включились. Это была ваша идея - изолировать нас, спровоцировать и смотреть, как скоро убийца выдаст себя. Ваша ведь, да?- Кошкин молчал.- Ну-ка, вспомним, кто подходил ко всем нам, когда мы приехали и переодевались тут, в холле? Кто мог незаметно при небольшой ловкости рук - а я не сомневаюсь, что по долгу службы капитан имел дело с разными личностями и мог много чему от них научиться,- итак, кто мог безнаказанно украсть сотовые у полутора десятка человек так, чтобы ни один ничего не заметил? Секретарь, дамы и господа, вежливый, неприметный секретарь! И он же наверняка перерезал телефонные провода, чтобы лишить нас последней надежды, и продырявил шины. Но вот незадача - он не знал о
запасках, которые хранились в сарае! Подозреваемые могут ускользнуть! Что же тогда делает наш изобретательный Олег Петрович, а? Правильно: снимает со стены ружье и мчится через лес. Несколько выстрелов, и готово! Беглецы вынуждены возвратиться!
        - Э…- пробормотал Лев,- ты меня извини, но вот этот момент никуда не годится. Он же не покидал дома! Мы все ходили по комнатам и искали профессора!
        - Значит, у милейшего Олега Петровича был сообщник, готовый выполнять его указания,- тотчас же нашелся Макс.- А ружье, к примеру, было спрятано для отвода глаз. Представление продолжается, кукловод по-прежнему дергает за ниточки! И я не могу даже сердиться на вас,- с ожесточением продолжал он.- Пока я ходил вокруг да около, вы хладнокровно достигли своей цели! Ведь вы осматривали тело вашего убитого товарища, больше к нему никто не подходил! И вы тогда же, бьюсь об заклад, забрали у мертвеца пистолет. А потом, когда все думали, что вы просто запрете этих мерзавцев, и кто вслух, кто в глубине души упрекал вас за излишнюю мягкость, вы достали глушитель, да, да, и хладнокровно убили их, в упор, прикованных к батарее, когда они не могли сопротивляться. Браво, капитан! Глушитель вы, конечно, потом выбросили, пистолет положили на пол, открыли дверь и вышли! И когда вы спустились к нам, у вас было такое лицо - снова браво!- как будто ничего не произошло! Не знаю, как вы ухитрились имитировать звуки выстрелов в ваше отсутствие, но наверняка у вас под рукой было припасено какое-нибудь устройство. Что там
сказано на этот счет у незабвенной миссис Кристи, а?- пронзительно крикнул он.- Виктория! Лев!
        - Воздушный шар специфического назначения,- нехотя буркнул критик.- Только там были не выстрелы, а…
        - Крик,- кивнула Виктория.- «Рождество Эркюля Пуаро». Кстати, не самый лучший из ее романов.
        - И ведь до чего правильным был расчет,- с горечью сказал Макс, обращаясь к Кошкину.- Сколько ни проси людей держаться вместе и не расходиться, хоть один непременно уйдет! И я ушел, услышав выстрелы, прибежал, как идиот… и что я вижу? Трупы! Зачем я поднял пистолет? А вы бы что сделали на моем месте? Но тут врываются все остальные, видят убитых, меня с пушкой… кто виноват? Верно, я! Вы психолог, да? Или вы с самого начала считали меня дураком?
        - Вы дали очень интересное объяснение сложившейся ситуации,- усмехнулся Кошкин, и по его лицу присутствующие видели, что этого человека невозможно ничем пронять.- Но я должен вам сказать, что оно больше подходит для какого-нибудь романа. Я не знал Евгению Адрианову, и меня послали расследовать ее смерть только потому, что Валентин Степанович настоял, чтобы ему дали лучшего специалиста в этой области. Каковым я и являюсь. А все остальное, простите, ваши домыслы. Уже одно то, что я должен был предвидеть, что встречу под видом вашего шофера своего бывшего коллегу, мало того - предвидеть, что этот коллега будет таскать с собой пистолет, и заранее запастись глушителем, чушь неимоверная. Да и устройства, которые должны в мое отсутствие имитировать выстрелы, тоже не лезут ни в какие рамки.
        - В самом деле,- пробормотал Лев.
        - Вот как?- вспылил Макс.- Тогда как вы объясните факт, что у вас в ванной валяются все наши мобильники, без аккумуляторов и симок? Может, они сами к вам пришли? Потому что Ира их там видела!- донес он до сведения присутствующих.- Мы искали их, искали, а они, оказывается, вот где! Ну-ка, Олег Петрович, как вы это объясните?
        - Очень просто,- усмехнулся капитан.- Мобильники мне подбросили.
        - Кто?- напирал Макс.- Я? Она?- Он ткнул пальцем в Викторию, которая молчала, хмуря брови, и делала какие-то заметки в своей записной книжке, которую они извлекла из сумки.- Кто мог это сделать, Олег Петрович, и главное - зачем?
        Виктория захлопнула записную книжку и обвела присутствующих повеселевшим взглядом.
        - Я знаю, кто,- неожиданно звонким голосом промолвила она.- И хватит орать, Макс. Олег Петрович тут совершенно ни при чем. Уж можете мне поверить!
        Глава 29
        По законам детективного жанра
        - Я так понимаю, это должна быть последняя глава?- невинно поинтересовался Лев.- Финальное разоблачение, все дела?
        - Тогда налейте мне еще,- попросила Илона Альбертовна.- Надеюсь, в бутылке не окажется цианистого калия? А то было бы как-то неловко,- пояснила она, кокетливо поводя плечиком.- Развязка - и очередной труп!
        - Мама!- с укором пробормотала Лиза. Но Илона Альбертовна, не слушая ее, ловко опрокинула бокал и вызывающе улыбнулась.
        - Вся ваша беда в том, что вы не можете посмотреть на ситуацию со стороны,- начала Виктория.- Вы находитесь внутри и не видите того, что вне. А между прочим, это очень важно.
        И она улыбнулась.
        - Виктория, если ты заготовила откровение, лучше поторопись,- буркнул Макс.- Не то как бы этот капитан с холодными глазами тебя не пристрелил из базуки, которую он припрятал где-нибудь в кармашке, а следом за тобой - и всех нас.
        - Страсти какие!- вырвалось у Натальи Алексеевны.
        - Нет, капитан тут ни при чем,- безмятежно отозвалась Виктория.- Каким бы он ни был - ну, я не знаю, исполнительным, влюбленным, упорным,- он никак не мог оказаться автором этой штуки.
        - Автором?- пролепетала Лиза.- Виктория, о чем ты?
        - Да, да, автором,- усмехнулась Виктория.- Потому что все мы попали в структуру детективного романа, вот в чем фокус. Классического, солидного, герметичного детектива, который сочетает закрытое пространство, множество подозреваемых и множество мотивов. И заканчивается, между прочим, эффектной и совершенно неожиданной развязкой.
        - Она сошла с ума,- пробормотал Филипп.- Вот это номер! Какой роман? Какая к черту развязка? О чем вообще речь?
        - Вика, с тобой все в порядке?- с тревогой осведомился Лев.- Я понимаю, одна мысль о том, что ты сидела за столом с убийцами-маньяками, хоть кого выбьет из колеи. А ты же еще их и уличила!
        - Продолжайте, Виктория Александровна,- очень вежливо попросил Кошкин. И по блеску его глаз Виктория убедилась, что он понял, куда именно она клонит.
        - Мне надо еще выпить,- пробормотала Илона Альбертовна и без всяких околичностей завладела бутылкой с остатками вермута.
        - В чем-то, между прочим, Макс был прав, хоть и не до конца,- продолжала Виктория.- Понимаете ли, он всего лишь бизнесмен. Он не писатель и некоторых вещей, очевидных для писателей, не понимает. Но тем не менее он догадался, что нас не просто так искусственно отрезали от мира. И замысел - спровоцировать и выжидать, пока убийцу не вычислят либо он сам себя не проявит - понял верно. Но в отношении автора ошибся. Потому что автором было совершенно другое лицо. Это был человек, имеющий дело с детективным жанром; более того, это не просто читатель, а тот, кто сочиняет сам. Именно поэтому мы то и дело натыкались на стандартные ходы, описанные в литературе. Ужин, за которым собраны люди, которые могли быть причастны к некоему преступлению, переодетый сыщик в числе гостей, яд в бокале, толки о завещании, которого сначала нет, потом оно появляется,- все это элементы повествования, которое вы, не сомневаюсь, встречали в сотнях книг. В сущности, это штампы, более или менее талантливо использованные уже миллионы раз - но когда вы столкнулись со всем этим в действительности, то растерялись. Кроме того, автор
очень ловко отводил от себя подозрения, подбрасывая то одну, то другую ложную улику - опять-таки вполне в духе романа. Это и мобильники в комнате капитана, и ботинки 42-го размера, завалявшиеся в кладовке, и лекарство, которое то ли употребляет один из гостей, то ли не употребляет. Несомненной удачей автора, конечно, надо считать то, что не только события развивались по законам детективного жанра, но и люди не устояли перед его магической властью. Вчера и сегодня мы все узнавали друг о друге что-то новое, со всех слетели маски, и я думаю, что больше всего об этом нам может рассказать Олег Петрович. Но самое главное заключается в том, что автор книги, или автор представления, или кукловод - называйте его как хотите - достиг своей цели. Он хотел найти тех, кто убил Евгению, и покарать их, и он добился своего. Возможно, он прибегнул к инсценировке потому, что понял: в обычной жизни ему никогда не уличить тех, кто ее убил. Значит, оставалось действовать методами, которые он уже не раз описывал. И результат, надо сказать, превзошел его ожидания… равно как и ожидания всех нас.
        - Имя!- громко потребовал Кирилл.- Вика, ты не могла сначала просто назвать имя, а потом объяснить, почему этот гражданин так поступил, а? Ей-богу, ты заимствовала худшие черты у своих вымышленных сыщиков!
        - Честное слово, вы меня удивляете,- вздохнула Виктория.- Ну подумайте сами, ведь это же так просто! Кто из нас пишет детективные романы? Кто настолько любил Евгению, что ради нее пошел бы на все, или почти на все, а?
        - Значит, это ты?- прошептал Макс.- Вы так с ней дружили? И ты додумалась до… до всего этого?
        - Я всегда знала, что это она!- победно объявила Илона Альбертовна, приканчивая бутылку.- Тихий омут! Не обижайся, Виктория, но ты всегда производила на меня именно такое впечатление!
        - Дорогие мои,- насмешливо проговорила Виктория,- я знаю, конечно, что не все вы читаете мои романы, но все-таки вы должны были понять! То, что я только что вам описывала,- это не мой жанр! У меня были бы… ну, не знаю… история, Византия, крестоносцы, философский камень, мистика, наконец! А классический детективный роман в том смысле, о котором я говорила, сочиняет совсем другой человек!
        И она обернулась к двери:
        - Валентин Степанович! Воскресайте, чего уж там! Довольно морочить нам головы!
        Илона Альбертовна икнула и вытаращила глаза.
        - Виктория, вы все-таки сошли с ума!- прошептала Лиза.
        - Нет,- очень твердо ответила та.- Потому что только это объясняет все неувязки… равно как и шаги, которые Макс слышал в коридоре, когда никто, поймите, никто не мог от него убегать!- Она возвысила голос.- Валентин Степанович! Хватит притворяться, в самом деле!
        Скрипнула дверь, и в следующее мгновение бутылка плавно выскользнула из руки Илоны Альбертовны и, упав на пол, разбилась. Никто даже не обратил на это внимания.
        - Ой,- сказал Филипп и поднял руку, словно собираясь перекреститься, но тотчас же передумал и руку убрал.
        На пороге стоял Валентин Степанович Адрианов, живой, здоровый и совершенно невредимый. Со спокойной, открытой улыбкой он оглядел присутствующих, задержал свой взгляд на Кошкине и кивнул ему.
        - Папа!- простонала Лиза.- Папа, боже мой, ты жив!
        Она метнулась к нему и зарыдала у него на груди.
        - Все-таки догадалась, да?- сказал старый писатель Виктории.- А я почему-то думал, что сообразит он.- И он указал на капитана.
        - Валентин,- пробормотала Илона Альбертовна.- Валентин, я ровным счетом ничего не понимаю! Ты должен все нам объяснить!
        - По-моему, вам и так уже рассказали,- усмехнулся Валентин Степанович.- Хотя я могу попробовать сделать это в другом жанре, предположим, сказки.- Он вздохнул.- Итак, жил-был старый писатель. Писатель он был не то чтобы супер, но уважаемый, и дела его шли хорошо. И любил писатель прекрасную принцессу, но в один далеко не прекрасный день она умерла. Закручинился старый писатель, вспомнил кое-какие обстоятельства и решил, что умерла не просто так. Ну а дальше вам все известно. Я подозревал всех вас,- сказал он совершенно другим, тяжелым и неприязненным голосом.- И тебя тоже, Виктория, потому что нашел в компьютере переписку Жени с твоим Кириллом. Но так как самый близкий друг, я имею в виду Антона, лгал мне, причем открыто, глядя в глаза, я понял, что никогда не доберусь до истины.- Он пожал плечами.- А ведь я не смог бы умереть спокойно, не зная, кто ее убил. Потому что для кого мне было теперь писать книги, которые она не могла бы прочесть, и вообще…- Он отвернулся.- Так что ничего, кроме смерти, мне не оставалось. Но сначала я хотел узнать. И уничтожить тех, кто отнял ее у меня.
        - Папа,- встревожилась Лиза,- может быть, тебе лучше сесть?
        Она подвела отца к креслу, и он грузно опустился в него, величавый, как старый король. И у Виктории мелькнуло в голове, что не зря он только что выбрал жанр сказки.
        - Давайте с начала,- предложил Макс, растирая лоб.- У меня голова идет кругом. Итак, вы собрали нас, чтобы отрезать от мира. Украденные мобильники - это дело ваших рук?
        - Не совсем,- ответил Валентин Степанович.- Я стащил мобильник у Маши и испортил свой, а также капитана. А остальные мобильники украла она.- Он указал на домработницу.- По моему приказу. Я сказал ей, что хочу, чтобы нам не мешали неуместными звонками. А так как я намекнул, что они с дочерью внакладе не останутся и что после моей смерти их ждет очень приятный сюрприз, Наталья не стала колебаться.- Он улыбнулся.- Правда, я так и не понял, почему она стала уверять вас, что Маша моя дочь, а Лиза, наоборот, не моя. Вообще-то, отец Маши был обыкновенным пьяницей, который давно умер. Упал в канаву, когда зимой возвращался домой, или что-то в этом роде. А про Лизу даже смешно говорить, что она может быть дочерью Антона, потому что они с Илоной задолго до этого перестали встречаться.
        - Ну надо же было как-то объяснить, почему завещание на Машу,- обиженно пропыхтела домработница.- Они уж ее в любовницы зачислили. Обидно, однако!
        - А потом вы разыграли свою смерть?- мрачно спросил Филипп.
        - Нет,- безмятежно ответил Адрианов.- Вообще-то, прежде всего я договорился с Антоном, чтобы он сказал, что я умер. Это было необходимо, чтобы вы поверили, что меня убили. Антону была не по душе моя затея, но я объяснил, что не знаю, на кого написать завещание, и хочу посмотреть, как семья отреагирует на мою смерть. Вроде такой невинный розыгрыш. По-моему, я не очень его убедил и до последнего боялся, как бы он не сказал тебе, Илона.
        - Ах,- протянула Илона Альбертовна,- вот почему он так резко оборвал меня, когда я сказала, что тебе будет лучше с Евгенией… Он знал, что ты все услышишь!
        - Ну да,- кивнул Валентин Степанович.- В общем, я незаметно всыпал себе в бокал лекарство, которое ты давно не принимала, закатил глаза и упал под стол, а под столом бросил еще и оболочку от таблетки. Чтобы не сомневались, что меня отравили.
        - Ну, знаете ли!- возмутился Кирилл.
        - Дальше,- невозмутимо промолвил Валентин Степанович,- меня уносят наверх, потом выходит Антон и говорит, что я мертв. Так что в задуманном мною романе я сам стал первой жертвой. Тут, впрочем, все начало развиваться не совсем так, как я предполагал. Оказалось, что не только Олег Петрович является, как принято сейчас выражаться, ментом, но еще и господин Доронин привел с собой частного сыщика. Впрочем, Виктория, наверное, поддержит меня, что импровизации у умелого автора только украшают задуманный сюжет. Пока я действовал так, как задумал. В качестве трупа я мог делать что угодно, главное - не попадаться никому на глаза, что в таком большом доме вовсе не невозможно. Мобильники у меня, телефонный провод я отсоединил, оставалось проколоть шины. И, как назло, я совершенно забыл про запаски в сарае.
        - Папа…- пролепетала Лиза.- То есть это был ты? Это ты стрелял по нашей машине?
        - Ну да,- не без смущения признал писатель.- Вы все забыли, что я когда-то был отличным охотником. Вот и пришлось вспомнить навыки. Конечно, я не хотел никого убивать, мне надо было просто задержать вас.
        - Знаете,- выпалил Кирилл,- следствие следствием, но, по-моему, это бесчеловечно. Там же была Лиза! И ваш зять, если уж на то пошло!
        - Ах, молодой человек, что такое бесчеловечно?- вздохнул Валентин Степанович.- Все делать ради любимой дочери, ради нее же терпеть много лет ее мать с ее - прости, Илона, но я должен тебе это сказать - склочным, отвратительным характером, и что получить в конце? Признание, что я был плохим отцом? Что не дарил машины и бриллианты, значит, сволочь?
        - Так ты слышал?- пролепетала Лиза.- Папа, папа! Зачем?
        - Нет, ты зачем все это говорила?- без всякой злобы спросил писатель.- Зачем после похорон Евгении, в этом самом доме, стоя на лестнице, сказала: слава Богу, что все кончилось и эта дрянь больше не будет здесь распоряжаться? Зачем разрывала мне сердце? Чем я это заслужил? Тем, что захотел пожить для себя? Я так вам мешал, да? Скажи, Лиза: мешал? Почему дети считают, что родители должны делать все так, как хочется им, и никогда не спрашивают, чего же хотят сами родители?
        Не отвечая, Лиза упала на стул и разрыдалась. Ее угловатые плечи ходили ходуном.
        - Может быть, поговорим о профессоре Свечникове?- мягко предложил Кошкин.- Если в качестве трупа вы подслушивали чужие разговоры, то…- Он поморщился.- Вы ведь слушали и нашу с ним беседу? Да?
        - Да,- подтвердил Валентин Степанович.- И из нее я узнал, что он мало того что утаил ее убийство - он не оказал ей помощь. Почему вы не сказали мне об этом раньше, молодой человек?
        Кошкин мрачно посмотрел на него.
        - Я опасался, что это может вас… слишком сильно ранить,- буркнул он.- Мне бы такое точно не понравилось.
        - А, тогда вы меня понимаете,- улыбнулся Адрианов.- Понимаете, почему я его убил. Подарочным сан-маринским клинком из своего кабинета… уже одна эта деталь могла выдать, что я жив. Но я был в такой ярости…
        - Как это было, Валентин Степанович?- подала голос Виктория.
        - О, деточка, очень просто,- улыбнулся писатель.- Я поймал его и стал обвинять в подлости. Он взвился, начал блажить, что хотел как лучше, что Евгения испортила мне жизнь, что из-за нее у меня был инфаркт, когда я едва не умер… И самое мерзкое было то, как он оправдывался: якобы делал все исключительно ради меня! А ведь до инфаркта меня довела Маша, да, когда я уличил ее… она украла у меня деньги… и она стала кричать, что я старый осел, что Евгения меня обманывает и с тем, и с этим, и все об этом знают и смеются. От нее шла волна такой злобы… просто поразительной, да… для такой молодой девушки… Вот почему Машу так удивило содержание завещания… Но мы, кажется, говорили об Антоне, да? Столько народу я ухлопал в своих книгах, а в жизни… в жизни никак не мог решиться, хоть и знал, что он мерзавец. Так вот, не выдержал я тогда, когда он обвинил меня же в убийстве Евгении. Он нашел, по-моему, в одной из ран осколок и решил, что это кусочек бюста, стоявшего у меня на полке. А я помнил, что Наталья этот бюст разбила. Может быть, конечно, что он не знал… и решил, что я или Илона убили Евгению… Но у меня в
глазах помутилось, и я его зарезал. Словом,- задумчиво продолжал Адрианов,- сюжет развивался своим чередом, от убийства до убийства. Но на этой стадии все пошло кувырком, потому что вторым трупом неожиданно стал Антон, а должен был стать Лев, чтобы напряжение, так сказать, не спадало.
        Критик выпрямился на стуле.
        - Позвольте!- заверещал он.- То есть как?
        - Я тебя убить хотел,- равнодушно признался Валентин Степанович.- За ту мерзкую рецензию, которую ты написал на мою последнюю книгу. Уверен, Виктория меня поймет. Наверняка у нее после некоторых случаев тоже руки чешутся… прикончить их авторов.
        - Нет, это просто…- пробормотал Подгорный и сник.- Я и подумать не мог, что вам придет в голову такое!
        - А, ты думал, что все безнаказанно?- усмехнулся Адрианов.- Что ты будешь оплевывать меня, который тебя же, щенка, вывел в люди, а я стану только молчать и утираться?
        - Ничего такого я не думал,- пробормотал Лев.- Мне просто не понравилась ваша книга! Что, теперь за каждый отрицательный отзыв надо расстреливать?
        Валентин Степанович сощурился.
        - Ладно, побегай пока,- милостиво разрешил он.- Тебе крупно повезло, что вслед за вторым убийством в каравелле случилось третье.
        - Вы его видели?- вмешался Кошкин.- Вы видели, как убили Толю?
        - Нет,- признался Адрианов.- Я увидел через окно уже лежавшее во дворе тело. Тогда поднялся, вспомнил о вас, о том, как мне расхваливали ваши способности, взял старые ботинки зятя - у нас с ним одинаковый размер, кстати,- и вышел.
        - Я не нашел возле тела следов, кроме ваших,- буркнул Кошкин.- Хотя…
        - Ну да,- кивнул писатель.- Он лежал возле крыльца, а Наталья крыльцо-то как раз расчистила. Думаю, он стоял на крыльце, хотел закурить, а убийца подкрался сзади, потому и не оставил следов. А я топтался вокруг тела по снегу, потом заметил пистолет и взял его. Не знаю зачем, но подумал тогда, что может пригодиться. Тут мне, честно говоря, сделалось неуютно, и когда я вернулся к себе, то достал бутылку старого коньяка и выпил немного, чтобы прийти в чувство.
        Так, подумал Филипп, вот и разъяснилась тайна початой бутылки… Разгадка событий, происходящих в доме, была у них под носом, но никто ничего не заметил. Кроме Виктории, конечно, и то - уже когда все было кончено.
        - А ботинки спрятали в пианино?- спросила Виктория.- Как в вашей книге? И я не догадалась!
        - Я хотел бы уточнить про мобильники,- подал голос Кошкин.- Их подбросили мне вы? В качестве вызова?
        - Ну да. Сами понимаете, для меня было важно, чтобы вы не расслаблялись. И я решил немножко вас… подразнить. Но надо отдать вам должное, вы и без этого копали как следует. Потом вы с Викторией стали обсуждать орудие убийства, заключение экспертов… ну, я за стеночкой и слушал. А потом…
        - Скажите, Машу вы убили из-за картин?- спросил Макс.- Потому что она хотела уничтожить работы вашей жены? Или потому, что довела вас до инфаркта?
        Наталья Алексеевна охнула и стиснула руки.
        - Валентин Степанович! Ведь это же неправда?- с мольбой спросила она.
        - Правда,- подтвердил Валентин Степанович.- Когда она начала картины кромсать… я не выдержал.
        - Изверг!- закричала домработница.- Ирод! Чтоб тебе пусто было!
        Она сделала попытку броситься на хозяина, но ее оттащили, и она, бессвязно всхлипывая, опустилась на стул.
        - Наконец наступил тот момент, которого я ждал. Их все-таки нашли… правда, я думал, Олег Петрович, что это будете вы, в смысле, отыщете убийц. Но Виктория оказалась порасторопнее.- Валентин Степанович усмехнулся.
        - Вы проследили за мной, взяли запасные ключи, вошли к ним и убили их из Толиного пистолета,- мрачно подытожил Кошкин.- Так?
        - Так,- согласился старый писатель.- Пулями поставил точку, что-то в этом роде. Вообще, должен сказать, это был мой лучший роман. Возмездие, безнадежная любовь и прочее.- Он усмехнулся.- Ну, и о себе, конечно, я узнал много интересного. Чего уж там скрывать… Полезно иногда для разнообразия побыть мертвецом.
        - Папа, я не хотела тебя обидеть,- дрожащим голосом проговорила Лиза.- Совсем не хотела… Но Евгения говорила обо мне такие вещи…
        - Потому что ты задирала перед ней нос,- возразил Валентин Степанович.- Ты тоже, деточка моя, очень сильно ее обижала. Но теперь-то что об этом говорить? Ты-то вон жива и радуешься жизни, а ее уже год как нет.
        Олег Кошкин вздохнул:
        - Вы сознаетесь в убийстве Антона Савельевича Свечникова, Марии Долгополовой, а также Надежды и Дмитрия Кавериных? Простите, но я должен официально задать этот вопрос.
        - Конечно, сознаюсь,- благодушно ответил старый писатель.- Чего уж скрывать…
        - Тогда я вынужден вас арестовать,- признался Кошкин.- Только… э…- Он замялся. - Помнится, Виктория Александровна что-то упоминала о структуре детектива… Мне не нравится, чтобы в этой структуре некоторые преступники в самом конце книги кончали с собой. Ваше дело, конечно, наделает шуму… Ну и, в общем-то, я сомневаюсь, что вас посадят надолго, учитывая все обстоятельства. Это так, между нами.
        - Нет,- усмехнулся Валентин Степанович,- самоубийства вы от меня не дождетесь. А приговор… мне совершенно все равно, каким он будет, поверьте мне.
        И тут все услышали невероятное: где-то в соседней комнате требовательно заверещал телефонный звонок. Виктория поглядела на Адрианова.
        - Ну да, ну да,- кивнул он.- Я не резал провода, а так… кое-что перемкнул, скажем так. А теперь все вернул на место.
        Лиза встряхнулась.
        - Боже мой!- крикнула она.- Дети! Я должна срочно позвонить няне!
        И она вылетела из комнаты.
        - А мне надо звонить своим,- вздохнул Кошкин,- и доложить им, что расследование завершено, но нужна опергруппа, эксперты, и срочно.- Он покачал головой.- Да, Валентин Степанович, ну и натворили вы дел!
        - Ничего,- утешила его Илона Альбертовна.- Я буду носить ему передачи.
        - Ты всегда меня понимала, дорогая,- поклонился писатель и, взяв ее руки, галантно поцеловал их.
        - Никогда я тебя не понимала,- вздохнула Илона Альбертовна, отнимая руки.- А ты, оказывается, страшный человек, Валентин! Но не могу сказать, что мне это совсем не нравится.- Она покачала головой.- И почему из-за меня никто никогда никого не убивал? Ведь это же так романтично!
        Оживленно беседуя, присутствующие потянулись из комнаты. Олег Кошкин шагал возле убийцы и, по правде говоря, чувствовал себя малость нелепо. Все в этом деле с самого начала было не так, как в других, и финал его тоже оказался вовсе не таким, как думалось.
        Виктория ушла в кухню, утащила со сковородки кусочек тушенки (которую, кстати сказать, на дух не выносила) и с аппетитом съела едва ли не половину того, что приготовил Лев, после чего отправилась на поиски Кирилла. Тот стоял в очередь к телефону, потому что все хотели позвонить, и каждый разговор затягивался надолго. Наскучив ждать, Виктория вышла в коридор и увидела Филиппа, который стоял у форточки и курил. Мгновение писательница подумала, подойти к нему или нет, но потом все-таки решилась.
        - Знаете, Филипп, я не могу понять одну вещь,- без обиняков призналась она.- Как Валентин Степанович мог убить Машу, если он в то же самое время подслушивал наш разговор с капитаном? Может быть, вы мне объясните?
        - Подожду вашего объяснения,- буркнул Филипп.
        - Оно вам не понравится,- задумчиво сказала Виктория.- Потому что именно вы вошли в комнату Илоны Альбертовны последним, ссылаясь на больную ногу. Значит, теоретически вы вполне могли убить Машу, когда увидели, как она пытается кромсать картины. Но тогда получается, что эти картины вам дороже, чем я думала. Или их автор вам так дорог?
        Филипп метнул на нее быстрый взгляд и отвернулся.
        - Вы же отлично помните, какой была ваша подруга,- негромко проговорил он.- Яркая, сексуальная… жизнь в ней ключом била. А дома у меня…- Он поморщился.- Да, Евгения мне нравилась. Но она меня всерьез не принимала. Вообще. Только когда я увидел, как это создание пытается уничтожить ее картины, я не выдержал. И убил.
        - То есть Валентин Степанович вас видел, но решил прикрыть,- усмехнулась Виктория.- Ладно, я никому ничего не скажу. Если капитан не догадается…
        Она повернулась и встретилась с ним взглядом.
        - Вы так бесшумно ходите,- пробормотала Виктория.- Как настоящий преступник.
        - Да нет, какой я преступник,- ответил Олег Петрович.- Куда уж мне…
        И он выразительным взглядом смерил Филиппа, который аж поежился.
        - Вы меня арестуете?- несмело спросил он.
        - Посмотрим,- усмехнулся капитан.- Что у нас есть? Ваш поздний приход на место общего сбора и нож в крови. С которого, поскольку он весь в крови, невозможно снять отпечатки пальцев. К тому же Валентин Степанович взял на себя вину.- И без перехода: - У вас же двое детей, кажется?
        - Да. Мальчик и… мальчик.
        - А,- уронил Кошкин.- Ну что ж, семья - это хорошо.
        И он отвернулся, очевидно, считая разговор законченным.
        - Они уже едут сюда,- сказал он Виктории.
        - Ваши коллеги?
        - Конечно. Будет много фотографий, много скучной, рутинной работы и много вызовов на допросы. Потом, Валентин Степанович - человек известный, и одним кратким сообщением в разделе хроники происшествий дело не ограничится. Его драму будут пережевывать во всех деталях, будут судачить по поводу Евгении, по поводу гостей, по поводу вас… Начнут зазывать во всякие ток-шоу, и вообще…- Он вздохнул и посмотрел в окно.- Но вот чего я не могу понять, так это почему дом - корабль.
        - Простите?
        - Евгения называла этот дом каравеллой,- терпеливо пояснил Кошкин.- Почему? Он же совсем не похож на корабль. Основной корпус, от которого отходят два поперечных крыла… это же…
        - Каравелла - это не корабль,- внезапно подал голос Филипп.- Это самолет.
        - Самолет?- прищурился Кошкин.
        - Ну да, был когда-то такой самолет… французский,- пояснила Виктория.- Видели, какие необычные в доме окна во многих комнатах - в форме капель? Вот и у этого самолета были такие же.
        - Назвать самолет как корабль - это сильно,- заметил капитан.- А известно, почему это было сделано? Все-таки такие непохожие вещи…
        - Известно,- кивнула Виктория.- Название взяли из стихов поэта Жозе-Марии де Эредиа о конкистадорах. Я не помню дословно, но там говорится о завоевателях, которые на своих белых каравеллах видят, как из глубин океана поднимаются в небо новые звезды… что-то такое. Помню, я тогда переводила статью о самолетах, пересказала Евгении эту историю, и она восхитилась. И потом, когда она увидела этот дом, она назвала его каравеллой… и с тех пор все его называли только так.
        - Спасибо,- очень вежливо ответил Кошкин.- Это последнее, что я хотел узнать.
        notes
        Примечания

1
        Фехтовальный термин, обозначающий укол.