Купи меня дорого Роза Ветрова
        Получив страшный диагноз, в поисках баснословной суммы на лечение я отчаялась настолько, что решила ограбить богатого однокурсника. Но у Судьбы свои насмешки и неожиданные повороты. Вляпавшись по самое не хочу, я попала в настоящее рабство к сумасшедшему, который изнывал от скуки. И теперь он решил поиграть.
        #неоднозначный герой
        #принуждение
        #очень откровенно
        Обязательный ХЭ.
        В тексте присутствует нецензурная лексика, строго 18+
        РОЗА ВЕТРОВА
        КУПИ МЕНЯ ДОРОГО
        ГЛАВА 1
        Не успела я выехать из своего района, как природа решила поиздеваться надо мной: с неба ударил косой дождь. Чертыхаюсь и только сильнее кручу педали, с ужасом чувствуя, как из луж неприятно брызгает на спину. Опять крылья перекосило. Блин, приеду грязной. Нормальный человек бы взял и развернулся домой, но мне нужно учиться. И так опаздываю. Нельзя пропускать занятия, иначе плакал мой бюджет, на котором я третий год надрываюсь, как папа Карло. Очки вмиг запотели и покрылись каплями дождя, видимость была никакой. Нужно было просто их снять и убрать в рюкзак (без них, конечно, вижу хуже, но вполне терпимо), но я боялась потерять время. Лекция вот-вот начнется. Так и добиралась до универа, промокнув до нитки. Когда доехала до своей альма-матер, дождь прекратился.
        - Ну конечно же! - злобно буркнула себе под нос, нажимая на педали.
        Кое-как разглядев в запотевших очках пустующую парковку универа, поворачиваю руль налево, чтобы занять местечко в самом углу, как раз для двухколесного транспорта.
        Левую ногу тут же простреливает резкая боль, я чувствую, как подлетаю вместе с велосипедом, и меня отбрасывает в сторону. Одна нога придавлена весом велосипеда и моим телом, ладони разодраны в кровь от столкновения с асфальтом, руль ударяет прямо в живот, заставляя охнуть. Сбили прямо на территории универа. Буквально сижу в огромной грязной луже. Короткая плиссированная юбка задралась почти до пояса, являя всему миру мое простое хлопковое белье. Очки улетели в сторону. Даже светлая футболка, заправленная в юбку, - и та пострадала. Еще и промокла насквозь, белый лифчик просвечивает. Тихий ужас.
        - Черт! Твою ж… - бормочу растерянно, оглядывая кровавые коленки. Как же больно! А потом мой крик разносится по всей улице, оглушая даже меня. - Козел вонючий! Где твои глаза!
        Поднимаю свои и тут же в страхе умолкаю, столкнувшись с тяжелым, как кувалда, взглядом, прямо из-за лобового стекла. Из открытого окна приглушенно доносится музыка. Урод даже не потрудился вытащить свою задницу наружу. Сидит и пялится.
        Я знаю этого человека. Ян Истомин. Он тоже учится в нашем универе, правда на другом факультете, но бывают у нас и совместные лекции по истории или по экономике. Крайне неприятный и опасный тип, все девчонки его избегают и боятся даже в глаза смотреть, о нем ходит немало очень плохих историй. Реально плохих и грязных, заставляющих при виде него сворачивать в ближайший коридор, даже если тебе туда не нужно.
        Такие, как он и его дружки всегда скучают и находят себе развлечения, издеваясь над другими. Причины могут быть абсолютно любыми: внешний вид, финансы, родители и так далее. Поговаривают, что в пятнадцать он даже отсидел в колонии для несовершеннолетних, что-то связанное с изнасилованием школьницы. Кусаю губы, внезапно испугавшись, но он уже медленно и лениво выходит из навороченной тачки, засовывая руки в карманы, а следом за ним и его дружок.
        - Куда лезешь, чучело?! - рявкнул на меня его друг, Эдик Летов, подходя близко и со всей дури пиная мой велосипед, из-под которого я пыталась выбраться. Педаль впилась в ногу, а цепь вообще поползла вниз. - Из-за таких, как ты, потом срок вешают!
        В шоке смотрю на них, опешив от такой откровенной наглости. Чувства возобладали над разумом, который шептал не лезть на рожон, а лучше бежать отсюда без оглядки. Они же абсолютно безбашенные отморозки, от меня и пятнышка не оставят. И все же обида была сильнее страха и инстинкта самосохранения, я яростно смотрела, как крутившаяся по оси педаль останавливается, жалобно поскрипывая.
        - Это вы куда смотрите! - не выдержала я, разозлившись на его выпад. - Это уже территория университета, нужно сбрасывать скорость! Оборзели совсем на своих корытах!
        Ну с корытом я, конечно, загнула. Мне на такую машину в жизни не накопить, но промолчать не могла.
        Хотела выбраться из-под проклятого велосипеда, колесо которого почти превратилось в восьмерку, но придурок Летов вдруг поставил ногу прямо на колесо, вдавливая в меня велосипед еще сильнее, впечатывая полоски спиц в мое бедро.
        - Не высовывайся нахрен, страшилка, - продолжал угрожать парень, а я, как загипнотизированная, смотрела на приближавшуюся расслабленной походкой темную фигуру его друга. Стало по-настоящему страшно, но вместе с чувством страха появилась и взрывная смесь адреналина в крови.
        Он даже не остановил своего дружка. Просто стоял и смотрел, цинично усмехаясь. Не знаю, что меня больше разозлило: открытая агрессия одного или полное равнодушие второго.
        - Думаете, если есть деньги, можете себя так вести и оставаться безнаказанными? Весь мир у ваших ног? - разъярилась я, напрягаясь и спихивая с себя велосипед и ногу Летова. - Деньги - это ничто!
        - Деньги - это все, - спокойно заявляет Истомин и, щелкая зажигалкой, закуривает сигарету прямо на территории универа. Голос у него низкий и глубокий, говорит он чуть растягивая слова.
        Оглядываюсь в надежде увидеть кого-то около главного корпуса, желательно преподавателей, но никого нет. Истомин насмешливо прослеживает за моим взглядом, делая очередную затяжку. Не удивлюсь, что ему все сходит с рук. Понимаю, что он пугающе пристально разглядывает мои исцарапанные ноги, испачкавшееся белье, дешевую одежду. Судорожно начинаю все поправлять. В кедах хлюпает вода.
        - Да завидует она, глянь, шмара какая, - брезгливо гогочет Летов, сплевывая рядом со мной. Пенистый плевок почти попадает мне на ногу. Мне противно, но сцепив зубы, я молчу, стараясь не смотреть им в глаза. Избегаю любого контакта.
        Поспешно поднимаясь, стараюсь унять дикую дрожь в коленях. Ничего страшного, они просто мои однокурсники, моего возраста. Ничего они мне не сделают. Но страх никак не унимается под змеиным взглядом блеклых голубых глаз Истомина. Под ними темные круги, выделяющиеся на бледном лице болезненными пятнами. Обдолбанный, что ли?
        Решив ничего не отвечать, а лучше поскорее убраться отсюда, наклоняюсь к велосипеду и поднимаю его, чувствуя, как грязная вода стекает по голым ногам. И я бы тихонько сбежала от них, но этот козел выпускает дым мне прямо в лицо, когда я выпрямляюсь.
        - Ты… - сжимаю руль до побелевших пальцев, во мне все клокочет от ярости. Однако через мгновение я пораженно застываю, чувствуя, как чужая рука залезла мне под юбку и проводит ладонью прямо по промежности, касается пальцами бугорка под тонкой тканью.
        - Хочешь заработать? - спрашивает он из-под опущенных век. Разглядывает мои трясущиеся коленки.
        - Охренел, что ли?! - отпустив велосипед, бью его по руке, потрясенно делая шаг назад. Велик с грохотом падает на асфальт. - Убери свои грязные лапы!
        Какого черта?! Меня трясет от негодования и вселенского унижения. За что они так со мной?
        Рядом продолжает хохотать мерзкий Эдик. Ну точно обкуренные.
        - Ян, пусть бесплатно сосет. Нах ей платить?
        Сволочи. Какие же вы сволочи…
        Только не расплакаться перед этими подонками, ни за что. Но слезы предательски наворачиваются на глаза. Поспешно оглядываюсь в поисках упавших очков, и сразу же слышу хруст стекла. Истомин раздавил мои очки, наступив на них массивным черным ботинком.
        - Мои очки! - в ужасе поднимаю на него свои глаза, еле сдерживая слезы. Почему человеку так нравится унижать других? Что происходит в этот момент в его голове?
        Его высокая фигура давит своей нехорошей энергетикой.
        - Купишь другие, - с безразличием пожимает плечами. - Деньги для тебя все равно ничто.
        - Пиз*ец, кто носит такую оправу в двадцать первом веке? - Эдик пинает в сторону останки моих очков. Смотри, бро, она тебе бампер поцарапала. Как будешь расплачиваться, чучело? На коленях видимо.
        Ну это уже слишком. Не выдерживая такого откровенного буллинга, я подбираю свой велик и бросаюсь в сторону, надеясь просто сбежать, но кто-то больно хватает меня за волосы, прямо за хвост и тянет назад.
        - Куда помчала, коза? Мы еще не закончили, - передо мной перекошенное лицо Летова, чувствую странный запах, исходящий от него, и в очередной раз удостоверяюсь, что они под травкой. Кожа больно натянулась на голове, обжигая. Кажется, Летов решил снять с меня скальп. Тащит за волосы обратно к Яну, и, как бы я не брыкалась, вырваться не удается. Вот же влипла!
        - Кто такая? - спрашивает вдруг Истомин, докуривая сигарету и потушив окурок ботинком.
        - Ч-что? - дрожу, испуганно глядя в безжизненные глаза. Тягучая мутная вода.
        - Имя есть, говорю?
        С любопытством разглядывает, засунув руки в карманы, как какую-то зверушку. Черные волнистые волосы небрежно упали на лоб, широкая линия челюсти, нос с небольшой горбинкой. Он напоминает мне коршуна. На черной футболке замечаю логотип известного бренда. С упоением рассматриваю его, лишь бы не смотреть в эти неживые глаза. Мы учимся уже на третьем курсе, но, естественно, он меня даже не знает, никогда не интересовался. Скорее всего, он меня даже не замечал. И слава Богу.
        Я обладаю весьма неприметной внешностью: каштановые волосы в косе или стянуты в хвост, карих глаз почти никогда не видно за очками, косметикой я не пользуюсь. Одеваюсь тоже неброско, а вот в короткой развевающейся юбке очень удобно, как бы смешно не звучало, крутить педали. Пытаясь сэкономить на проезде, я еще в прошлом году купила велосипед, и теперь добираюсь до универа на нем. Сейчас был только сентябрь, но осенью, когда будет грязно и мокро, придется оставлять велосипед дома.
        - Чего молчишь? Боишься? Да отпусти ее, - кивает Летову, ледяными пальцами цепко хватает за мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. С облегчением чувствую, как Летов отпускает мои волосы.
        - С-Саша. Саша Митрофанцева, - проговариваю с дрожью в голосе, еле разлепив пересохшие губы.
        - Боишься, Саша?
        Пытаюсь увернуться, но он еще сильнее сжимает мое лицо, надавливая на щеки и бесстрастно глядя на мои жалкие попытки.
        - Н-нет. Не боюсь.
        - Смотри на меня.
        Тотчас подчиняюсь, не в силах проигнорировать подавляющий властный тон.
        Еще мгновение мы смотрим друг другу в глаза, и по моему позвоночнику пробегает липкий ужас, что он со мной сейчас что-то сделает. Ударит, плюнет в лицо или опять полезет под юбку. Мне страшно, но я пытаюсь не показывать этого, стараюсь изо всех сил.
        - Катись отсюда. - Истомин вдруг теряет ко мне интерес и опускает свою руку. Мне не нужно повторять дважды. Почувствовав свободу, я снова схватила свой велик и быстро шагом бросилась прочь, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег и не оглянуться.
******
        - Где тебя черти носят? - шикнула мне на ухо лучшая подруга Златка, едва я села с ней за парту, запыхавшаяся. - А ты чего такая грязная и мокрая?
        Я недовольно покосилась на грязную юбку. Потеряла кучу времени, оттираясь обычной туалетной бумагой в уборной.
        Злата, как и я, была жуткой ботаншей, училась на бюджете и тоже жила с бабушкой. Наверное, на этой почве мы и сдружились поначалу. Чувствовали себя похожими. Только внутренне, конечно, внешне мы абсолютно разные. Златка кудрявая блондинка с серыми глазами. Красотка была бы. Но все портила прыщавая кожа и излишний вес. Злата любила грешить булками и сладким, и сколько я ни ругала ее, все без толку. Потом, соответственно, она ныла мне какая она безвольная амеба и т. д. и т. п. Одно и тоже третий год.
        - Злат, я с Истоминым и Летовым пересеклась.
        Подруга испуганно зажала рот рукой, выпучив глаза.
        - Серьезно? Теперь понятно, почему ты так дерьмово выглядишь.
        - Спасибо, - обиделась я.
        - Что они хотели от тебя? - принялась расспрашивать подруга, доставая шоколадку и разворачивая обертку.
        - Да ничего. Сбили меня прямо на парковке. - Показываю подруге ободранные локти и колени. Та качает головой. А я вдруг вспоминаю наглую руку под моей юбкой, и мне опять стало нехорошо.
        - Саня, будь осторожна. Они же ненормальные, абсолютно. Весной Потапкина так избили, он с гипсом на руке ходил, помнишь?
        Потапкина я помнила, и его синее в гематомах лицо тоже. У этих уродов были деньги, поэтому они многое позволяли себе, чувствуя безнаказанность. Я не завидовала их богатству. Чему завидовать, если у них на душе пусто? Деньги не помогают быть человеком. Точно не в их случае.
        - Надеюсь, больше с ними не пересекусь, - шепотом проговорила я, записывая тему лекции. - Этот Истомин - жуткий тип, представляешь, предлагал мне заработать.
        - Как? - тупо спросила Златка, перестав на секунду жевать.
        - А вот так! - снова разозлилась я. - Руки распустил, под юбку полез.
        - Вот, сволочь, - ужаснулась подруга. - Мало отсидел, надо было пожизненный ему впаять.
        - Это слухи, - махнула я рукой. - Уверена, он бы не сидел, даже если бы было за что.
        - Это да, с его-то приданным. Прикинь, говорят, он в настоящем замке живет. Ну это поместье вообще-то, но ему одному на кой фиг оно сдалось?
        - Не знаю, у богатых свои причуды. Велик мне сломали, - сокрушалась я. - А мне еще в больницу сегодня ехать, результаты анализов и снимки пришли. Сказали приехать, все скажут только при личной встрече. А теперь и не знаю, как успею в другой конец города. Сволочи, все из-за них.
        Пару недель назад я почувствовала себя неважно: головокружение и сильная слабость буквально не давали мне спокойно заниматься. Златка посоветовала сходить к врачу и сдать анализы.
        - Ох, Саня, не попадайся ему какое-то время на глаза, забудет об этом инциденте. Летов без Истомина никто, а вот этот сумасшедший и один представляет из себя конкретную угрозу.
        - Думаю, с этим проблем не будет. Я мастерски умею сливаться с интерьером и маскироваться.
        - Да уж. Это удел таких лузеров как, как мы, - тяжко вздохнула подруга. - Вот бы в резюме потом этот прокаченный скилл указать…
        ГЛАВА 2
        - Вот здесь, видите небольшая киста в затылочной части? - До меня почти эхом доносится голос врача. Настолько меня пришибло к стулу новостью. По результатам биохимического анализа и электроэнцефалографии обнаружилось наличие опухоли. Еще и слишком заковыристой, насколько я поняла.
        «Мне всего двадцать один», - хотелось возразить мне, но даже на это я не была способна. Сидела, открыв рот и застыв, глядя на движущуюся указку доктора по снимку моего мозга.
        - Александра, вы слышите меня? - доктор коснулся рукой моего плеча, и произнес уже чуть более мягким тоном: - Нам повезло, что опухоль обнаружилась на ранней стадии. У нас есть достаточно времени, чтобы успеть сделать операцию. Вот только…
        - Да? - я чуть ожила при слове «операция». Значит все не так страшно, я не умираю?
        - Такую операцию мы здесь не сможем провести, но их делают в Германии. В Дюссельдорфе есть клиника, которая сможет взяться за вашу операцию. Все будет довольно быстро. Вот только…
        Опять его «вот только». Да что такое?
        Вопросительно смотрю на него, и, вздыхая, врач наконец произносит то, что так боялся сказать.
        - Операция будет стоить примерно триста тысяч евро.
        В затупе смотрю на него, пытаясь пересчитать на рубли. Какой сейчас вообще курс? Я как-то не особо связывалась с валютой. Не приходилось, видите ли.
        - Эмм… Это… - бормочу я, возведя глаза к потолку. Так, от восьмидесяти пяти до девяноста умножаем на триста. Или лучше… Нет, возьму одну цифру. Ах, черт.
        - Это почти двадцать семь миллионов рублей, - ровно произносит врач, прервав мои попытки, и быстро что-то пишет на бумаге, пока я пытаюсь осмыслить услышанное.
        - Вот телефон, звоните напрямую мне. Если сумму удастся собрать в ближайшие две недели, то риски будут минимальны. Но чем больше мы тянем, тем ближе приближаемся к той черте, когда опухоль может стать неоперабельной.
        Он говорил что-то еще, но я уже не слушала. Перед глазами встало лицо бабушки.
        Почти двадцать семь миллионов рублей. Черт.
        В маршрутке ехала, уставившись невидящим взглядом в окно. Не могла понять свои ощущения. Ни страха умереть, ни страха мучиться от болей у меня не было. Только одно стучало в голове железным молотком, разрывая виски.

**
        - Ты сегодня поздно, - бабушка вышла ко мне навстречу, шаркая пушистыми тапками по полу.
        - Допзанятия были, - целую ее в морщинистую сухую щеку и двигаю на кухню, чтобы отнести продукты.
        Карточка с бабушкиной пенсией была у меня, потому что она почти не выходила на улицу после инсульта, хоть врачи и советовали больше проводить времени на свежем воздухе. Да только где? Из подъезда только выйди - сразу загазованное шоссе через лужайку. Вряд ли ей станет тут лучше.
        Я все мечтала свозить ее на море в далеком будущем, а теперь даже не знаю.
        У меня даже работы нет. Кроме жалкой стипендии я ничего не имею. И даже если я сейчас устроюсь на работу, это мне не поможет.
        - Опять ничего не ела, ба! - я осматриваю содержимое полок, приподнимаю крышки кастрюлек.
        Борщ нетронутый, голубцов столько же, сколько я и варила вчера.
        - Да аппетита не было. Не бухти, сейчас с тобой поем. А ты чего такая грязная, как из помойки? Ужас, юбка вся в разводах…
        - Велик поломался по дороге, а утром еще дождь был, шлепнулась в лужу. - Ложь из моих уст вылетала слишком просто, и меня это угнетало.
        - Чем завтра займемся? - спросила бабушка. - Выходные начинаются. Сыграем в лото?
        - Сыграем, - согласилась я. - Предлагаю в парк выбраться.
        Бабушка скривила лицо, но кивнула. Я втайне обрадовалась, что не пришлось ее уговаривать. Пока тепло, нужно как можно чаще выгонять ее на улицу.
        Поужинав, мы разошлись по комнатам: бабушка уютно угнездилась смотреть «Поле чудес» с Якубовичем, а я легла на кровать, бессмысленно пялиться в потолок. Страшный диагноз никак не исчезал из головы, не давал отвлечься.
        Конечно, мне было страшно умереть. Врала я сама себе, когда думала, что страха нет. Мне всего двадцать один, у меня вся жизнь впереди, ведь так?
        И еще сердце сжималось от страха за свою бабушку. Она только недавно пережила инсульт и врач сказал делать все необходимое, чтобы у нее не возникало причин для беспокойства. А тут любимая и единственная внучка умирает. Ее это убьет. Я точно знаю, что она не переживет.
        Она и сама частенько поговаривает, что если бы не я, долго бы не задержалась на этом свете. И хоть я всегда машу рукой и демонстративно вздыхаю на эти реплики, сейчас я не могу их проигнорировать.
        Обвела взглядом квартиру в нашем районе. Даже если ее продать, то это будет только одна десятая часть суммы. Где же взять остальное? Кто мне даст такой кредит?
        Думать одной было тяжело и невыносимо, поэтому я решила поделиться со своей тайной со Златкой. Все-таки, она моя лучшая подруга, может подскажет что-то, даст совет как быть.
        Я набрала знакомый номер, но потом тут же сбросила. Нет, о таком лучше сказать лично, не по телефону.
        Не зная, как еще отвлечься от плохих мыслей, я достала лекции и усиленно принялась делать домашнее задание. Через какое-то время мне это удалось, и рука перестала подрагивать и привычно запорхала над тетрадными листами.
        ГЛАВА 3
        По розовощекому лицу подруги бежали слезы ручьем. Даже я еще не плакала, а Злата уже на Средиземное море воды собрала. Такая она впечатлительная.
        - Как же так? Как такое может быть? - всхлипывает подруга, сжав мою руку. Я сижу, отвернувшись к панорамному окну кафешки и ничего не отвечаю. Я и сама не знаю. Жизнь пнула меня под самый зад, столкнув с дороги на обочину. - Саш, ты же такая молодая…
        Острым скрежетом последняя фраза режет меня по сердцу.
        - Давай расскажем Тиму. Он подскажет, у него всегда в голове план по любому поводу, - предлагает Злата, и, впервые за всю нашу встречу, я чувствую себя обнадеженной.
        Как я могла забыть про Тимку?
        Тимка - мой лучший друг, завершающий наше ботаническое трио. Правда, в этом году с экономики он перевелся на факультет прикладной информатики, поэтому теперь встречаемся с ним только на совмещенных лекциях. В прошлом году мы были не разлей вода, всюду были втроем. А теперь только я и Злата. Но все равно продолжаем дружить и тусоваться вместе.
        - Да, давай, - взволнованно согласилась я, встрепенувшись. - Я как-то даже не подумала о нем.
        Подруга права. Тимка самый оптимистичный и деятельный энтузиаст, которого я когда либо знала. У него всегда куча идей в голове, всегда на все есть решение. Он, наверняка, придумает что делать.
        Когда Златку с ее бабушкой в прошлом году хотели лишить жилья и выселить из-за неуплат, Тимка среди знакомых юристов нашел толкового, который смог им помочь реструктуризировать ипотечный займ. А мне прошлым летом помог устроиться на стажировку в приличную фирму. Все лето я работала, набиралась опыта, но и заработала неплохо.
        И все же сущие копейки по сравнению с тем, сколько мне нужно сейчас.
        Надо отдать Тиме должное - он без лишних расспросов и предварительного трепа примчался в кафе сразу же, как только я сказала, что у меня к нему серьезный разговор.
        - Привет, девчонки, - поздоровался с нами Тимка, потрепав каждую по голове. - Чего кислые?
        - Фу, чем руки воняют? - шлепнула его по руке Злата. - Ты, надеюсь, не в штанах перед этим чесал?
        - Злата! - морщусь я. Тимка лишь хохочет.
        - Не дрейфь, не в штанах. Это я собаку бездомную гладил у выхода.
        - Ну вот вшей мне не хватало для полного счастья! - воскликнула подруга, смахивая с головы воображаемых паразитов.
        У меня наконец-то начало подниматься настроение. Обожаю нашу троицу, а особенно их тандем. Обычно их словесная перепалка заставляет ржать до слез и колик в животе.
        - Ну, выкладывай, Сань, чего зависла?
        Ну вот. Прощай только родившийся смех.
        После того, как он заказал себе пасту с сыром и чай, я, дождавшись, когда отойдет официант, рассказала все, как есть. По мере моего рассказа у Тимы вытягивается лицо, хмурятся брови. Взлохматив свои пшеничные кудри, он методично протирает очки. По привычке я, глядя на него, снимаю свои и делаю то же самое. У старых очков оправа еще хуже (она вообще роговая) - их выбирала бабушка. Наверное, решила понастольгировать по моде своих годов.
        - Хреново, Митрофанцева. Очень хреново. - И смотрит на меня серьезным взглядом ореховых глаз. В нем больше нет той веселости и беззаботности, с которыми он пришел. - Тебе нужно делать операцию.
        - Надо, ага, - послушно соглашаюсь.
        Мы все замолчали на пару минут, обдумывая патовую ситуацию. Вздыхая в ладони, я убираю упавшие на лоб волосы.
        - Ладно, ребят. К чему все это? Давайте посмотрим правде с глаза, - обвожу их отчаянным взглядом. - У меня нет этих денег. Эта сумма немыслима для меня.
        - Значит, если у тебя ее нет, ты должна подумать о том, у кого она есть. Попросить взаймы, - не уступает Тим.
        - Бред какой, кто мне даст ТАКУЮ сумму?
        Он поднимает указательный палец вверх. Неосознанно смотрю туда, куда он направлен. На потолке лишь ровная побелка.
        - Тот, для кого она не является огромной, - заключает парень и торжественно смотрит на меня из-под очков.
        - Я же не смогу ее отдать. Как? Эта сумма будет пожизненно висеть на мне. Кто, зная это, даст взаймы двадцать семь миллионов?
        - Ммм, пока не знаю, девчонки. Я просто размышляю. Главная мысль: для тебя эта сумма непосильная. А для кого-то вполне себе обычная.
        - А если сбор открыть? - встряла Злата. - Ну знаете, как по телевизору. Отправьте смс с кодом на номер…
        - Там столько несчастных детей в очереди в этих фондах. И те ждут и надеются. Ты что? - махнул рукой Тима. - Сане там ничего не светит.
        Очередной вздох над столом.
        Мы еще недолго обмусоливали мою новость, потом Тим извинился и убежал на вечернюю подработку в интернет-кафе, обещав еще подумать, а мы со Златой поплелись по улице. Она загадочно притихла.
        - Саш, я тебе скажу кое-что, а ты послушай. Не перебивай, даже если покажется что я несу полнейшую ахинею. Просто выслушай.
        - Да, конечно. Я слушаю, - слегка напряглась я. Ее тон не оставляет выбора.
        - Это даже хорошо, что Тима ушел, при нем такое не скажешь, - продолжала нагнетать обстановку подруга.
        - Да говори уже! - не выдержала я. Злата поправила лямку джинсового комбинезона, собираясь с мыслями.
        - Ты же еще девственница? - запнувшись, спросила Злата. Я замерла от неожиданности, что-то во мне сразу начало догадываться к чему она клонит.
        - Ээ… да… Но причем тут…
        - Ты можешь продать девственность, - тихо заключает она, вмиг покраснев.
        Она, как и я, была невинной, и на тему половой жизни нам с ней нечего было обсуждать, кроме пары-тройки жалких поцелуев. Блин, поцелуи даже не являются частью половой жизни. Да, невинными в двадцать один могут быть только такие лохушки, как мы. Конченные ботанши.
        Издаю нервный смешок.
        - Злат, спасибо, конечно, за высокую оценку, но думаю ни одна девственная плева не была продана на аукционе за такую сумму.
        - Ты можешь попробовать продать девственность и, например, несколько ночей.
        - Много ночей, ты хочешь сказать.
        - Саш…
        - Ты с ума сошла?! - закипаю я. - Ты за кого меня принимаешь? Ты же знаешь, я лучше умру, чем займусь проституцией и лягу под незнакомых мужиков.
        - Ладно-ладно, я просто предлагаю уже любой вариант, - помахала она руками, защищаясь.
        - Это ужасный вариант. Неприемлемый!
        - Я поняла. Остынь.
        Странно и дико, но наш разговор со Златой никак не выходил из головы. Я вдруг задумалась об этом варианте всерьез, хоть на подругу и наехала. Кричала, что лучше умру, а сама шарю в интернете в поисках таких сайтов. Сумасшествие какое-то.
        Запрос «продать девственность дорого» выводит на десятки подозрительных сайтов. Открываю первый и начинаю читать. Доступ ограничен, приходится, поежившись, регистрироваться. Почти сразу чувствую, как меня начинает выворачивать. Здесь висят объявления с обеих сторон (как у работодателя и соискателя). Девушки пишут свой возраст, описание внешности, многие прикладывают фото в полный рост, но с размытыми лицами. Есть даже прикрепленные к аккаунтам аудио с голосами. Диапазон возраста скачет так сильно, заставляя лицо гореть. На разных любителей, так сказать.
        Кошмар какой-то.
        Перехожу к объявлениям мужчин, и снова мое лицо перекашивает, как будто ложку говна проглотила. Фу, бля. Реально?
        Многие мужчины прикладывают фото, листаю их и начинаю дико ржать. Нет, ну а что, я тут фитнес-моделей ожидала увидеть? Лысые, бородатые, сальные, толстые, похожие на зэков и душевнобольных. Одним словом - извращенцы. Какой нормальный человек будет регистрироваться на сайте и покупать девственность?! У многих аккаунтов стоят золотые звезды. Профи-дефлораторы. Пиздец, жесть.
        Боже, я не смогу этого сделать. Не могу вот так сразу. Если бы хотя бы была видимость пары свиданий… И все равно, чистой воды проституция.
        Роняю голову и смех внезапно переходит в слезы. Я начинаю плакать, не выдерживая тяжкого груза на плечах.
        К черту все! Я же не собираюсь реально продавать себя, лишь бы выжить?
        Эта мысль снова приводит в чувство, заставляя выпрямиться палкой.
        Прекратив свою истерику, высмаркиваюсь и пересиливаю себя. Отбросив все мысли и эмоции, создаю объявление. Наклеив смайл на лицо, загружаю фото в купальнике. Записываю голос, прочитав небольшой отрывок Уолта Уитмена. Поэтическая девственница, блин. Пишу свою баснословную сумму. Многие подумают что шутка такая, всякие отбросы сольются. Если кого-то заинтересует, то реального человека. С реальной суммой денег.
        Вытираю пот со лба и закрываю этот грязный сайт.
        ГЛАВА 4
        Перед тем, как ехать в универ, из простого любопытства я решаю проверить сайт, на котором выставила свою девственность на продажу, и столбенею. За ночь мое объявление нашло несколько откликов.
        Нажимаю на первый и с упавшим сердцем читаю кучу грязи, выливаемой на меня. Пользователь едко спрашивает, «что там за золотая дырка» за такую сумму. Все лицо горит от стыда и унижения, но я, словно мазохистка, листаю дальше. Один предлагает сумму в десять раз меньше, другой пишет, что готов подумать при личной встрече, после осмотра, кто-то желает познакомиться. Меня подташнивает, но все это было вполне ожидаемо. Меня захотят осмотреть, как родовитую кобылу. Я сама иду на это, ведь согласилась, раз повесила это объявление. Так почему же болезненно реагирую на эти мерзкие сообщения? Листаю до конца, но из всего этого лишь в одном сообщении читаю заветное и страшное «готов купить».
        Открыв пользователя, не нахожу о нем никакой информации. На аватарке лицо в тени, темная кепка на глаза, возраст тридцать лет. Ник John4811. Больше ничего. Поддаюсь глупому импульсу и отвечаю ему.
        «Когда и где? Деньги нужны сразу».
        Пока кручу педали отремонтированного велика, слышу как булькает телефон. Пришло сообщение. Но решаюсь его прочитать, только когда паркую свой двухколесный транспорт.
        JOHN4811:
        «Смелая малышка. Есть еще фото?»
        Свои фото по сети я точно не собираюсь распространять, даже за ту, в купальнике отчаянно сгораю от стыда и переживаю, что однажды она окажется на порно-сайте. Твердо пишу «нет».
        В душе искренне надеясь, что извращенец сольется. Но этого не происходит.
        JOHN4811:
        «Отель «Пальмира» в 23.00, сегодня. Деньги переведу на счет сразу после завершения сделки».
        При слове «сегодня» меня начинает лихо трясти, паника просачивается под кожу и напитывает собой каждую пору. В противовес этому, другое слово позволят остаться на поверхности разумной реальности. Сделка. Это всего лишь сделка.
        Почти не видя ничего перед собой, иду в сторону крыльца, продолжая тыкать на кнопки.
        «Договорились».
        Господи помилуй, я действительно согласилась. Сегодня ночью незнакомый мужчина лишит меня девственности за деньги. Стало противно, захотелось помыться от одной телефонной переписки.
        Пока шла и загипнотизированным взглядом пялилась в экран, не заметила впереди идущего человека. Нечаянно наступаю ему на пятку и утыкаюсь лицом в твердую спину, прямо между лопаток. В нос бьет еле уловимый древесный парфюм вперемешку с приятным мужским запахом. Свежесть кедра мягко оттенена специями и горьким грейпфрутом.
        - Извините, - растерянно лепечу, делая шаг назад и тут же застываю.
        Черная футболка поворачивается, и на меня раздраженно опускается прижигающий взгляд Истомина. Под его глазами темные круги, он выглядит не выспавшимся.
        Обреченно жду когда он размажет меня по стенке, не отпустит же восвояси в самом деле. Так и есть, он тянет ко мне длинные пальцы, резко сдергивает очки. Успеваю заметить, что костяшки сбиты в кровь. Становится дурно.
        - Эй!
        Но парень лишь смотрит сквозь них на небо, чуть приблизив к лицу.
        - Подумал, может в твоих очках дело. Но, похоже, у тебя действительно глаза на заднице. - Надежда остаться неузнанной тлеет потухающим угольком. Конечно, он меня помнит.
        - Я… Я не видела, прости, - от обуявшего страха начинаю заикаться, но продолжаю глазеть на него. Не могу отвернуться, его взгляд не отпускает.
        В каждом голубом зрачке разглядываю желтые прожилки. Тяжелые веки, изогнутые ресницы и густые черные брови делают его бледное лицо выразительным. Нос явно был однажды сломан, на переносице маленький тонкий шрам, который смотрится весьма… органично. Темные волнистые волосы почти завиваются на концах. На высокой скуле еле заметная родинка. Его лицо, если бы не отталкивающее выражение брезгливости, можно было назвать красивым.
        Парень продолжал смотреть на меня, не моргая, и я вдруг поняла, что мы пялимся друг на друга неприлично долго. В голову лезет непрошенная картина нашей прошлой встречи на злосчастной парковке и его наглая рука у меня под юбкой. Резко опускаю глаза вниз, покраснев до кончиков ушей.
        - Современная экономика сейчас уже начнется, - бормочу, затеребив края своей блузки. - Ну у меня. У тебя не знаю, кхм…
        Его губы чуть дергаются в усмешке. Ян сразу понял, что я лгала, упрямо делая вид, что мы с ним никогда не пересекались.
        - Эм… Я пойду, - я осторожно обошла его, и, не видя преграды в виде его хватки или пригвождающего к земле взгляда, как в прошлый раз, даю деру в сторону крыльца. Между лопаток жжет, Истомин провожает меня душащим пристальным взглядом, просто остановившись на месте.
        Неприятное давящее ощущение проходит лишь только когда я забежала в корпус, вспомнив, что нужно дышать. Черт побери, как же меня пугает этот псих!
        Усевшись между Златой и Тимой в самой большой аудитории, где должна пройти совместная лекция, с досадой хлопаю себя по лбу: очки так и остались у Истомина в руках.
        Когда он заходит внутрь аудитории, все разговоры сразу притихают. Мне кажется каждый студент сейчас сидит и молится про себя, чтобы этот отморозок не сел к нему.
        Крикнуть со своего места: «Ян, я у тебя очки забыла!», естественно, для меня смерти подобно. Я лишь прячу глаза в учебнике, когда он с безразличием проходит мимо нашего ряда, поднимаясь выше. Ну конечно, первый ряд только для ботаников. Само собой разумеющееся, очки он мне не отдает, и я уже смирилась с их кончиной, едва заметив пропажу. Наверняка, они ютятся на дне ближайшей мусорки.
        Всю пару Истомин благополучно проспал на последнем ряду. А после нее с IT-шниками мы больше не пересекались.
        Попрощавшись с Тимкой, я и Злата направлялись из столовой на последнюю пару. На часах было почти два, и мое сердце начинало колотиться все рванее и хаотичнее, когда я отсчитывала время до встречи в отеле.
        И еще был вполне реальный страх: а вдруг мне не заплатят? Обманут? Тогда моя унизительная потеря девственности будет лишь напоминанием о моей глупости и всей бредовости этой затеи.
        Впрочем недолго. Я усмехнулась. Ведь без операции я скоро умру.
        Злате про свое решение я пока говорить не намерена. Она, конечно же, будет потом спрашивать как все прошло. Это слишком.
        Черт, это все слишком.
        Вечером я спряталась в комнате, чтобы не выдать свое волнение перед бабушкой. Стрелки часов неумолимо приближались к нужному часу, в моей душе, с каждым пройденным ими кругом циферблата, происходил невероятный раздрай. В любую секунду я была готова то заплакать, то захохотать, то завыть.
        Почему это все происходит со мной? Чем я прогневала Господа Бога?
        Устав мучиться, я незаметно для бабушки достала ее валерьянку и выпила приличное количество капель. То ли валерьянка, то ли сработавший эффект плацебо сыграли свое дело. На какое-то время мне стало на все наплевать. Я выдохнула и начала спокойно собираться. Тщательно приняла душ и с помощью бритвы привела в порядок все стратегические места. Надела чистое белье и, скромное, но не унылое, платье до колен. Красивый узелок на поясе стал дополнением моего образа. Из косметики использовала только тушь. Собрала в сумочку необходимые вещи, и последним положила заранее купленные презервативы.
        Сглотнув, оглядела себя, похлопала по щекам, чтобы убрать мертвенную бледность (испуг в глазах даже валерьянка не убрала). И отправилась в это сумасшедшее ночное приключение.
        - Ба, я к Златке сегодня. У нас проект совместный, полночи будем готовиться. - Когда я стала столько врать самому близкому мне человеку? Тошнит от самой себя. - Не забудь таблетки перед сном выпить, ладно?
        - Ладно, ладно. Хорошо вам погрызть гранит науки. А чего такая нарядная? - Бабушка отвлеклась от телевизора, разглядывая мой наряд.
        - Да обычная вроде. А платье просто решила носить, а то летом даже не успела. Скоро придется до следующего сезона в шкаф повесить.
        - Не надо такое платье в шкаф вешать, - согласилась бабушка. - Ну беги.
        Она поцеловала меня в лоб, и, с раздирающей потерянностью в груди, я покинула квартиру.
        Отель «Пальмира» оказался небольшим трехэтажным зданием, с рядом номеров, выходящих балконами на парковку. Неухоженный газон, забитая до отказа урна, окурки прямо на крыльце… Впечатление не самое приятное. В голове мелькает мысль, что это обыкновенный притон.
        Ты действительно предполагала, что для тебя снимут люкс в «Хаятт» и усыпят путь до кровати лепестками роз?
        Все во мне кричит развернуться и бежать отсюда без оглядки. Разве похоже это место на то, где мог бы встретиться со мной богатый состоятельный мужчина?
        Если только он хочет остаться инкогнито. Меня это более чем устраивает. Я тоже не хочу рассказывать о себе подробно и делиться историями из детства.
        ***, - шепчут остатки разума. - На глаза снова наворачиваются слезы от вселенской безысходности и отчаяния. Все тело, до кончиков пальцев на ногах, пробивает дрожь.
        Чтобы дальше не рассусоливать в голове дебаты и не сбежать трусливо на другой конец света, я достаю телефон и быстро набираю:
        «Я здесь».
        Меня ждет незамедлительный ответ.
        JOHN4811:
        «Жду тебя в номере 233».
        На спотыкающихся ногах я вытираю слезы и иду вперед.
        ГЛАВА 5
        Около крохотной стойки в углу, я робко останавливаюсь, предполагая, что без ключа меня не пропустят. Или вообще сочтут за проститутку и вызовут полицию. Наверное, я, и впрямь, сейчас проститутка. Ведь иду продавать свое тело, осознанно.
        Ярко пахнет дешевыми специями.
        Потрепанная жизнью тетка за стойкой бросает на меня полный безразличия взгляд и снова начинает наворачивать лапшу быстрого приготовления из пластиковой миски.
        - Мне в двести тридцать третий, - на всякий случай уточняю.
        - Проходи, не стесняйся, - добродушно доносится из под хлюпающей лапши. Панибратское отношение к постояльцам здесь, наверное, норма. - Второй этаж.
        Киваю ей и поднимаюсь по старой скрипучей лестнице на этаж выше. Передо мной узкий коридор с тусклыми лампочками. Сердце бьется об грудную клетку, норовя ее пробить. Трясущиеся ноги на высоких каблуках перестают слушаться. Прижимая крохотную сумочку к груди, я плетусь мимо одинаковых полосок дверей.
        Возле номера с цифрой «233» я не даю себе время на раздумья, коротко, но настойчиво стучу и тут же замираю, готовая вот-вот грохнуться в обморок.
        Дверь распахивается почти сразу. На пороге стоит не молодой, и не старый мужчина. Я почти не успеваю разглядеть его, свет в номере приглушен. Он приглашающе взмахивает рукой, делая шаг назад и впуская меня внутрь. Как оглушенная, я прохожу, впиваясь в мужчину пристальным взглядом.
        Редковатые волосы зачесаны на пробор сбоку, на нем оливковая рубашка, которая неудачно оттеняет его лицо, делая его поросячье-розовым. Но мужчина не уродлив. Просто отталкивает. Глаза, нагловатые и темные, разглядывают меня в ответ, жадно обшаривая мое тело. От этого взгляда я ежусь и обхватываю себя руками. орет мое подсознание, и все во мне с ним соглашается.
        - Ты великолепна, - с придыханием произносит мужчина, и мой былой энтузиазм завял окончательно. Голос у него высокий и с фальцетом, но слушать его мне неприятно.
        - Как вас зовут? - решаюсь спросить, перекидывая свой взгляд с мужчины на обстановку номера. Пытаюсь расслабиться, но все тело словно окоченело и превратилось в мертвое дерево. Конечности мешают.
        Номер на удивление просторный и чистый, хотя вся мебель и убранство явно старые.
        - Валентин. Ты так себе меня представляла? - самоуверенно спрашивает, растягивая полные губы в улыбке. - Ты превзошла все мои ожидания.
        Оставляю вопрос не отвеченным, не желая выглядеть грубо. Валентин точно не на мой вкус, и пока не расположил меня к себе ни капли. В данную минуту, меня бы никто не смог расположить. Это все грязно и неправильно. Не уверена, что смогу перебороть противное ощущение, поэтому киваю на предупредительно заказанное шампанское и клубнику.
        - Можно бокал? Я нервничаю… - Для себя решаю что выпью, только если бутылку откроет при мне. Незаметно заглядываю в бокал - там чисто.
        - Конечно, девочка моя! - Валентин тотчас засуетился, пока я спрятала свое сморщившееся лицо в волосах. «Девочка моя». Серьезно?
        Хлопок от пробки, искристое журчанье золотистой жидкости. Фужер с шампанским выпиваю почти залпом, игнорируя маслянистые глаза собеседника. Он тоже отпивает из своего бокала и тянется ко мне рукой. Потная ладонь по-хозяйски ложится мне на колено, начиная поглаживать. Я замечаю белесый ободок на безымянном пальце. Валентин предварительно снял кольцо. Он женат?
        Сумбур скачущих мыслей заставляет на мгновение растеряться.
        Раздается незнакомая трель телефона, отрывая меня от хаоса в голове. Он торопливо сбрасывает звонок.
        - Извини, дела. Но я все сегодня отменил ради тебя. Присаживайся.
        Правильно говорят: молчание золото. Валентину удается поднять во мне немыслимый степень раздраженности, который немного приглушал чувство страха. Я села на краешек кровати. Садиться за рабочий стол было глупо и неуместно. Валентин садится рядом.
        - Ты чего такая пугливая? Не бойся, я буду очень нежен и аккуратен. Тебе понравится, - шепчет мне на ухо. Я чуть отодвигаюсь от него.
        - Вы уже такое делали? Я имею ввиду с девушками с этого сайта? - Не знаю, зачем спрашиваю такую ересь, наверное, просто оттягиваю неприятный момент.
        - Нет, ты у меня тоже будешь первая, - смеется. А я вдруг понимаю, что он лжет.
        - Как я могу поверить вам, что вы меня не обманете и честно заплатите всю сумму? - тихо спрашиваю главный вопрос, который меня тревожит.
        - Никак, - пожимает он плечами. - Но я перекину аванс до того, как это случится. Даже ровно половину. Ты мне очень понравилась. Могу сделать это сейчас.
        Блефует или правда готов?
        Я смотрю на него, и у меня никак не вяжется целостная картина.
        Нет у него этих денег. Весь его внешний вид, начиная от потасканных туфель и заканчивая обычными недорогими часами, кричит об этом. И телефон у него неизвестной марки, простой смартфон. Понимаю, что внешний вид не показатель состоятельности, но, наверное, во мне говорит интуиция, потому что я просто чувствую, что права.
        Дура. Какая же я глупая дура.
        Шампанское выполняет ровно противоположную функцию и отрезвляет меня. Наполняет спокойствием и расчетливостью. Паниковать сейчас нельзя. Нужно выбираться отсюда. Он может быть запросто психопатом или… маньяком.
        Боже, где были мои мозги?!!! Что я натворила?!!! Здесь могла бы сидеть целая компания мужчин, и меня мог бы попробовать каждый… Спокойствие вмиг улетучивается, я снова начинаю трястись, как перепуганная мышь.
        - Выпей еще, - Валентин наливает еще шампанского, и я послушно выпиваю. - Ну что, ты в порядке?
        - Я в порядке, спасибо, - мило улыбаюсь ему через силу. - Просто непривычно. Понимаете, мне деньги нужны…
        Включаю дурочку и пару минут рассказываю ему свою слезливую историю. Он морщится и перебивает:
        - Позже расскажешь, раздевайся. Ты же согласна?
        - Согласна, - послушно киваю и бросаю на него проникновенный взгляд. Стараюсь не переигрывать, делать все естественно. - Только давайте душ сначала примем? Кхм, по отдельности, я стесняюсь.
        Валентин весь расплывается от удовольствия, видимо разомлев от представленной картины.
        - Да, конечно. Полотенца лежат на полке у раковины.
        - Я после тебя, - смотрю прямо в глаза. - Допью шампанское, чтобы снять волнение.
        - Ты можешь присоединиться, - чужеродное сладковатое дыхание вперемешку с ярким парфюмом касается моего лица, потому что он наклоняется ко мне и начинает раздеваться.
        Прямо тут будет?!
        Сбросив рубашку и брюки прямо с бельем, он стоит напротив меня и поглаживает эрегированный член. Поперхнувшись шампанским, чувствую, как во мне поднимается давно съеденный ужин. Впервые вижу член вживую, и его внешний вид мне неприятен. Это нормально или только у меня так? Или может все потому, что Валентин абсолютно чужой человек? Не любимый мужчина?
        - Нравится? - хрипло спрашивает мужчина, и, сжимая фужер, я выдавливаю тихое «да».
        Довольный собой мужчина делает шаг ко мне, сокращая расстояние между моим лицом и своим половым органом. Между нами больше метра, но я даже отсюда могу разглядеть каждый волосок в его паху.
        - Сначала в душ, - лепечу, продолжая ссылать его в ванную комнату.
        - Ладно, ладно. Ты меня завела, девочка моя. Я скоро вернусь, - подмигивает мне и, наконец-то, исчезает с поля моего зрения вместе со своими некрасивыми причиндалами.
        Едва услышав шум воды, хватаю свою сумочку и бросаюсь к двери, дергая за ручку. Закрыта!!!
        Твою ж мать!!!
        Предусмотрительный мужик закрыл ее на ключ, а я даже не заметила!
        В панике начинаю метаться по номеру, думая, как выбраться. Вспомнив, что мы на втором этаже, бросаюсь к балкону. Французский балкон обнадеживает и настраивает мой побег на положительный результат.
        В последний момент схватила брюки мужчины и вышвырнула их вниз первыми. На случай, если он вздумает за мной гнаться. Следом бросила свою сумочку. Перекинула ногу и довольно ловко поползла по решетке до первого этажа. Как раз вовремя, чтобы услышать внезапную тишину. Шум воды в ванной прекратился.
        Испуганно спрыгнула вниз и сильно отбила пятку, тихо вскрикивая от резкой боли. Скинула каблуки и, зажав их подмышкой вместе с сумочкой и прихрамывая, на первобытном адреналине шагнула в темноту кустов, обогнула здание и перешла на бег.
        Бежала, наплевав на боль в ноге. Пока не начало колоть бок. Только тогда остановилась и нагнулась, не в силах отдышаться.
        Холодная ночь сентября и асфальт уже остывший… Босые ноги замерзли, но обуть босоножки не решаюсь, постоянно оглядываясь. Вдруг этот извращенец меня преследует?
        Но никого не было, и я, ежась от ночной прохлады, шла не пойми куда. На ближайшей заправке зашла в магазин и купила бутылку водки.
        Ни кому до меня не было дела, и, сжав горлышко в ладони, я вышла наружу.
        А снаружи шел дождь. Начинаю трястись от ярости и отчаяния.
        - Да что со мной не так?! - ору, подняв лицо к небу, и, наплевав на все, выхожу под первые капли.
        Горячая жидкость опаляет горло, я иду вдоль дороги, пошатываясь в пьяном тумане, решив дойти пешком до Златы. Не к бабушке же мне возвращаться в таком виде, в самом деле. Хотя у Златы тоже бабушка, и она точно будет задавать вопросы. Босоножки несколько раз падают в грязные лужи, скорее всего, я их больше не смогу надеть, потому что они развалятся от влаги.
        - К черту! Сегодня гуляем! - пьяно кричу пролетающим мимо машинам.
        Кто-то сигналит, предлагает подвезти, но я никак не реагирую, продолжая упрямо двигаться вперед. Дождь уже льет, как из ведра, я пьяно плачу вместе с ним, размазывая тушь по щекам.
        - Девушка, садитесь, подвезу.
        - Куда собралась, красавица?
        - У вас что-то случилось?
        Я только истерично хохочу в ответ, отпугивая людей.
        - Да я просто подвезу, мне по пути, - один попался особо настойчивый. Мутным взглядом оглядываю его иномарку.
        - Блевать хочу, - громко икаю для наглядности, и «попутчик» быстро ретируется в брызгах дождя. Провожаю его диким смехом и снова прикладываюсь к бутылке.
        Через минут десять замечаю, что меня «пасет» черный джип. Едет за мной на расстоянии, не делая попыток познакомиться или подвезти. Я останавливаюсь, и он тоже. Сквозь пелену дождя и разделяющие нас метры я не могу различить лицо за рулем. А может это вкаченный в меня алкоголь не позволяет.
        Вспомнив о бутылке, отпиваю еще один горячий глоток и продолжаю двигаться в никуда. Раздражающие меня босоножки летят в кусты на обочине. Все равно им конец.
        Платье облепило фигуру и неприятно хлопает по бедрам мокрой холодной тканью. Но через секунду и это забывается, потому что алкоголь притупляет все чувства. Мое фиаско с продажей девственности накрывает меня с головой, и я начинаю спотыкаться и бежать вперед, громко плача и не выпуская из руки стеклянное горлышко. Резко оборачиваюсь, чтобы увидеть, что черный джип по-прежнему катит за мной.
        - Катись к черту! - мой вопль проносится на пустынной дороге, даю голову на отсечение, этот козел все слышал. Но продолжает преследовать.
        - Мне не страшно. Я все равно скоро умру, - пьяно шепчу сама себе.
        Почему в моей жизни все так сложно? Почему именно я? Я же ничего не делала плохого. Я и мухи не обидела. За что мне все это? Разве это не наказание?
        Вытираю то ли слезы, то ли дождь. Все спуталось.
        - Прости, ба, - плачу, резко разворачиваясь.
        Иду прямо на джип. Тот затормозил.
        - Прости, ба, - как заклинание шепчу. - Прости… Прости….
        Свет фар ослепляет мое лицо, я ничего не вижу. Подхожу совсем близко. Прикладываюсь к бутылке и потом ложусь на мокрый асфальт перед блестящим капотом. Прямо под колеса.
        ГЛАВА 6
        Лицо заливает дождем, все вокруг плывет и размывается. Алкоголь сделал свое дело, все чувства притуплены. Нет ни страха, ни злости, ничего. Абсолютная пустота, что до дыр разъедает мою привычную необходимость быть правильной.
        Надо мной склоняется лицо, но оно искажено игрой тени от автомобиля и слепящего света фар. Ничего не различить.
        - Настоящая суицидальная попытка или глупый способ привлечь к себе внимание? - раздается над ухом. Голос ровный и спокойный, в нем ни капли раздражения или гнева, что я легла под колеса, ни каких-то пронизанных желанием ноток. Но он же преследовал меня.
        - Хочешь познакомиться? - безучастно спрашиваю и тут же замолкаю, чувствуя, как мир начинает вертеться на лопастях вертолета. Нет, нет… только не это!
        Едва успеваю перевернуться на бок, как меня выворачивает наизнанку и водка вместе с шампанским выходит обратно. Боже… Все вокруг сужается до грязной лужи, в которой я лежу. Теперь я сполна ощущаю себя на самом дне.
        Как в каком-то фильме ужасов криво ползу к обочине, чтобы исчезнуть в овраге. Через минуту меня настигает чужое прикосновение, мягкое, но требовательное. Меня поднимают и ставят на колени. Мягкость тут же исчезает. Чужие пальцы с силой надавливают на мой рот, заставляя челюсть разжаться. Какого черта?
        Пытаюсь развернуться и ударить рукой, отпихиваю от себя жесткие бедра. Но наглые руки удерживают мой рот открытым. Слабо мычу в попытке призвать помощь, в голове лихорадочно пульсирует мысль, что меня сейчас изнасилуют орально.
        Однако совсем неожиданно в рот начинает заливаться чистая вода. Поперхнувшись от неожиданности, сплевываю, но манипуляции безжалостно продолжаются, нос зажат и мне приходится глотать. Вода стекает по подбородку, шее и груди, но это не важно. Я промокшая насквозь от дождя и луж, и это никакой роли сейчас не играет.
        Меня заставили выпить, наверное, целый литр, прежде, чем отпустить. Покачиваясь на дрожащих коленях, не чувствуя впивающийся в кожу асфальт, я удерживаюсь в неприличной позе на ладонях. Через буквально несколько секунд, внутренности бунтуют и содержимое желудка вновь выходит наружу. Теперь уже алкоголь с водой. Мужская рука держит мои распущенные влажные волосы вверх. Какой, блядь, галантный.
        Дрожь пробивает каждую клеточку тела, каждое нервное окончание, но все происходящее мне безразлично. Будто не со мной. Апатия не отпускает и когда мне умывают лицо остатками воды из бутылки. В свете фар и звуке почти неслышного мотора, я все еще различаю дождь. Слышу барабанную дробь, это падают капли на капот. Вижу золотистые косые линии.
        Глаза слипаются, уплывающее сознание отмечает, что конечностям холодно. Вот бы уснуть долгим сном, проснуться, а это всего лишь кошмарный сон. У меня моя прежняя жизнь и повседневные заботы. Ни единой лжи между мной и близким мне человеком. Беззаботные выходные с друзьями. Как все быстро полетело к чертям.
        В теле необычайная невесомость, оно парит, легкое и эфемерное. Внезапно понимаю, что меня несут на руках. Руки сильные и крепкие, как и хватка. Мне не вырваться, даже если бы я не была пьяной.
        Ах, какая я глупая. За один чертов вечер подвергла себя риску множество раз. Совершенно наплевала на свою жизнь. Так, может это и справедливо, что у меня ее забирают? Может, я недостойна?
        Прижавшись к теплой шее незнакомца носом, вдыхаю легкий запах кедра и под ложечкой начинает посасывать от нехорошего предчувствия. Странное чувство дежавю, как будто все это со мной уже происходило.
        Меня усаживают на пассажирское кресло, пристегивают ремень, фиксируя мое непослушное тело. На колени падает насквозь промокшая сумочка. Нужно достать телефон и позвонить в службу спасения. Но руки отяжелели, я не могу даже пошевелить пальцами.
        - Кто ты такой? Что тебе от меня нужно? - выдавливаю из себя осипшим голосом.
        Горло саднит. Зубы, оказывается, уже давно отбивают чечетку. Вся кожа сплошь в мурашках от холода.
        Тут же послышался шум печки.
        Мне не отвечают, я пытаюсь сфокусироваться на профиле мужчины за рулем. Очков на мне нет, но я и без них вблизи вижу нормально. Вот только не будучи в хлам пьяной.
        Все вокруг меня мажется темными мазками, уютное сиденье и тепло автомобиля радушно предлагают вырубиться. За окном мелькают заправки, лес. Много леса. Меня везут за город.
        - Кто ты такой, мать твою? Куда ты меня везешь?
        Острый профиль поворачивается как раз под уличным фонарем, и я начинаю различать черты лица. Волнистые темные волосы, тяжелый пристальный взгляд из под опущенных ресниц, словно высеченные из камня скулы. Красиво очерченные губы раздвигаются в до боли знакомой ухмылке.
        - Даже обидно, что ты меня не узнала, Саша.
        Да, теперь сомнений быть не может. Куда-то в лес меня везет Ян Истомин. Закрыв глаза, я обессиленно падаю в пустоту.
        ГЛАВА 7
        Очнулась от настойчивой вибрации телефона, слышимой совсем рядом. Еле разлепив глаза, тянусь к тумбочке, на которой мерцает экран. В комнате темно, ни черта не видно. Звонит бабушка. Резко усевшись в кровати, тут же охаю, когда в висок пинает железная нога похмелья. Поморщившись, пытаюсь собраться с мыслями.
        Телефон продолжает настойчиво вибрировать.
        - Алло? - голос высохший и скрипучий, я пытаюсь прочистить горло.
        - Саша, ты как там? - спрашивает бабушка, и мне на миг кажется, что она все знает. Знает, где я была вечером. Что делала. Как убегала из отеля и блевала на обочине.
        Стоп, Саша. Успокойся. Откуда ей об этом знать?
        - Нормально, - пытаюсь говорить непринужденно.
        Но попытка с треском проваливается, когда черная простыня оседает и сбивается на бедрах, и я с ужасом вижу, что на мне нет одежды. Судорожно проверяю под простыней, и тут же чувствую, как все лицо бросает в горячую краску. На мне нет ничего. Ни единого клочка одежды.
        - Проект сделали? - доносится в трубке голос.
        - А? Да-да. Сделали, - бормочу, ныряя обратно под ткань и накрываясь с головой. Боже, что тут произошло?
        - Ну, не буду вам мешать. Я просто хотела сказать, что соседка, Нина Васильевна, зовет меня с собой на дачу. Съезжу с ней, дома не очень хочется сидеть одной.
        - Да, конечно, ба, поезжай. Я… - вылезаю и насторожено оглядываюсь, но в комнате, кроме меня, никого нет. - Я буду вечером.
        Закончив разговор, я встала, по-прежнему удерживая простынь и прикрываясь, и прошла к окну. Распахнув тяжелые портьеры, сощурилась - в глаза ударил яркий свет. На улице уже светло. На меня смотрел глухой хвойный лес. В комнате жутко пахло перегаром, поэтому я распахнула окно, впуская свежий сентябрьский воздух.
        Обернувшись, уставилась на огромную чужую комнату.
        Королевского размера кровать со столбиками и балдахином, но выглядевшая при этом современно, темно-серые, будто голые, бетонные стены. Тумбочка у кровати, странная картина на стене. Перевернутый вниз крышами, под землю, город. Тоже в мрачных серо-черных тонах. На полу черный мягкий ковер. И, казалось, отсутствие ярких светлых цветов должно угнетать и делать обстановку мрачной, но почему-то все здесь было цельным и даже приятным. Каждая вещица подходила другой.
        Холостяцкая комната. Это спальня Истомина? Он здесь спит?
        Почему-то была уверена, что да. Все на это указывало. Подойдя к дверям в стене, открыла огромные створки. Просторная гардеробная с полками и вешалками, размером с бабушкину квартиру. Всюду только мужская одежда.
        - едко шепчет внутренний голос.
        Свое платье я так и не обнаружила. Как и белье. Ни под кроватью, ни в огромной, отделанной мрамором ванной комнате (конечно же, черной). Нигде не было.
        Закрыв дверь спальни на щеколду, и, на всякий случай, придвинув кресло, я бросилась в душ, приводить себя в порядок, поскольку состояние мое было плачевное. Волосы спутались и висели тусклыми паклями, грязные и неухоженные. Под глазами разводы от туши, набитые ватой мешки под глазами. И запах. Боже мой, какой от меня шел отвратительный запах. Словно я в помойке всю ночь ковырялась.
        На стеклянной полке одинокая щетка и тюбик пасты. Мыло в специальном дозаторе. Открыла шкафчик, но там лишь бритвенный станок и пена дорогой известной марки. Больше ничего. Очень аскетично.
        Первым делом выдавила на палец мятной пасты и постаралась тщательно почистить зубы, насколько это возможно. Затем бессовестно залезла в душ и вылила на себя половину содержимого геля для душа. Единственного, что здесь стоял. В нос ударил знакомый запах кедра (значит, это не парфюм), снова возвращая меня во вчерашний вечер. Как он меня нашел? Или эта встреча была случайной? Простое совпадение?
        Вполне может быть. Наш город не огромная столица, чтобы такая встреча стала невозможной. Зачем он преследовал меня?
        И главный вопрос: ведь ничего же не было? Иначе я бы почувствовала. Это ведь первый раз, хотя бы утром, но я бы почувствовала вмешательство. А я не чувствую ничего. Осмотрела себя вдоль и поперек, но не заметила никаких следов насилия. Кажется, пронесло. Мог бы такой человек, как Ян Истомин, просто помочь? Безвозмездно? Сомнительно.
        Было бы проще спросить мой адрес или вызвать мне такси с моего же телефона. Зачем везти сюда, в свое поместье? Капец, он и правда живет в огромном поместье. Это были не пустые сплетни.
        Полотенце было одно, и им явно уже воспользовались, оно еще сохранило влагу. Выбора не было и, мысленно извинившись за наглость, я вытерлась им насухо. Стараясь не думать о том, что пару часов назад им вытирал свое тело Истомин.
        От волнения и тревожных мыслей, сама не заметила, как похмелье отступило на второй план, оставляя в голове проблемы поважнее.
        В спальне, по-прежнему, никого не было. Обернутая в полотенце, с мокрыми волосами, я прошмыгнула к двери приоткрытой гардеробной. Разнообразием одежды и, тем более, цветами, она не отличалась. Футболки, рубашки, брюки, толстовки - почти все черное, серое, или просто темное. Чувствуя себя в замке графа Дракулы, надевая первую попавшуюся футболку, постоянно оглядывалась. Голые ноги мне решительно не нравились, поэтому я натянула еще и черные джинсы. Жесткая грубая ткань чуть натянулась на бедрах, потому что это была моя выдающаяся часть, но в целом застегнулись. Парень был прилично крупнее меня.
        В мешковатой одежде я была похожа на беспризорника, но это в разы лучше, чем выйти отсюда голой.
        Вернув кресло на место, я осторожно открыла щеколду и выглянула наружу. Передо мной широко расстилался коридор, погруженный в полумрак. Поразительно. В нем горделиво сочетались причудливая старинная мебель, антикварные светильники на стенах, шелковые обои с золотистым тиснением. И… потрясающей красоты картины.
        Шла по коридору, открыв рот. Ренуар и его «Площадь», узнаваемые мазки Рембрандта, Веронезе. Я приблизилась. Это оригиналы?! Обалдеть… И таких картин тут множество.
        В шоке оглядываюсь, пытаясь остановиться у каждой картины, в итоге мой медленный шаг превратился в какой-то заторможенный эффект. Еще было много дверей, но я не знала, имею ли я право заглядывать в них. Впрочем, одна из них в любом случае должна быть выходом из этого коридора.
        Решившись, открываю первую попавшуюся, и, с грохочущим сердцем, столбенею. Комната нежилая. Спальня. Вся мебель и зеркала занавешены специальными чехлами. Кровать тоже под белой тканью. Стены отделаны деревянными панелями, с шелковыми вставками, как и в коридоре.
        Следующая комната идентичная первой. Очередная нежилая спальня.
        Открывая двери, обнаруживаю гостиную, тоже всю спрятанную в чехлах, посередине скрытый под тканью, рояль. Заглядываю в столовую, в библиотеку. Комнаты меньше и больше. Разные. Но всех их объединяет отсутствие жизни и огромное количество белой скрывающей материи. Только спальня хозяина сильно отличается от всего остального современным интерьером и отделкой.
        Что это за гребанный замок? Он точно тут живет?
        Очередная дверь ничем не отличается от остальных, я хватаюсь за ручку и поворачиваю ее вниз. Но не успев открыть дверь, шарахаюсь в сторону, потому что кто-то выходит с обратной стороны.
        ГЛАВА 8
        - Проснулась? - его взгляд пронзает насквозь, заставляя сердце пугливо трепыхаться.
        Затем медленно и плавно спускается к моей груди, изгибам бедер, обжигая кожу, словно не смотрит, а касается. По плечам пробегают мурашки, и я с леденящим ужасом чувствую, как твердеют соски, проступая под тонкой тканью футболки. Он видит и это.
        Обхватываю себя руками, как бы невзначай. Ян продолжает смотреть, даже не моргает.
        Быстро опустив глаза, не выдерживая губительной глубины его омутов, рассматриваю его одежду. Хочется истерично рассмеяться, потому что наша одежда очень похожа.
        Ну да, я же в его одежде. А у него тут все черное.
        - Зачем ты меня сюда привез? - прокашлявшись, спрашиваю, пытаясь заглянуть за дверь, но он тут же ее закрывает.
        - Нужно было отвезти тебя домой? - в голосе слышу легкую иронию. Снова обжигает чувство стыда за события вчерашнего вечера. Кошмар. Это, правда, была я?
        Боже, меня тошнило на обочине, а он держал мои волосы.
        - К друзьям, - неуверенно бормочу я, рискнув снова взглянуть ему в лицо. Ян выглядит утомленным и не выспавшимся.
        - Я похож на извозчика? - поднимает бровь.
        Мудро решаю на это ничего не отвечать.
        - Где мое платье? - Нервы во мне начинают оголяться, едва я представляю его руки на своем теле.
        - Выбросил, - пожимает плечами.
        - Зачем? Это было мое лучшее…
        - Вряд ли, - перебивает парень. - Выглядело отвратительно, нужно было вообще сжечь.
        Надеюсь, меня не тошнило на саму себя. Чееерт. Про белье, наверное, смысла спрашивать нет.
        - Ты меня раздевал? - запнувшись, задаю терзающий меня вопрос.
        - Да.
        Лицо вспыхивает под его прямым взглядом. Он даже ни капли не смутился.
        - То есть… хочешь сказать… ты…
        - Да, я все видел. Я же тебя раздевал.
        В ответ на это заявление хлопаю глазами. Ррр. Лучше бы я молчала. Сама виновата. И почему он такой бестактный? Нормальный человек бы извинился, нашел бы оправдание. Сказал бы, что платье промокло насквозь или слегка испачкалось. Что он не смотрел, в конце концов. Нормальный человек отвез бы меня домой.
        - А мои очки?
        - Какие очки? - в бледно-голубых глазах искреннее недоумение. Истомин начинает шагать куда-то, я иду за ним.
        - Очки. Парковка. Ты их забрал, - пытаюсь напомнить.
        - Не знаю, - останавливается на мгновение, задумавшись. - Выбросил, наверное.
        - Кто давал тебе право выбрасывать чужие вещи? - закипаю я, еле поспевая за его широким шагом. Истомин не соизволил ответить.
        Спускаемся по лестнице вниз, я даже успеваю осмотреть высокие потолки огромной залы, которая, впрочем, тоже выглядит неживой. Спрятанная мебель под чехлами явное тому доказательство.
        Обилие картин знаменитых художников, скульптуры в углах и на лестнице, антикварные сабли на стенах в очередной раз поражают мое воображение.
        - Настоящие? - почему-то шепотом спрашиваю. Парень рассеяно смотрит на то, куда я указываю рукой. - Картины. Очень похожи на оригиналы.
        - Это они и есть, - голос абсолютно незаинтересованный. Словно он тут живет в каракулях младшего братишки, а не в шедеврах, которым место в главных музеях мира.
        - Вчерашняя встреча - совпадение?
        - Да. Я увидел тебя босую, выходящую из заправки с бутылкой в руке. Мы столкнулись в дверях, но ты даже не заметила.
        Мы выходим через небольшой коридорчик, поворачиваем, и потом я врезаюсь ему в спину, потому что Ян резко затормозил.
        - Что-то хотели, Ян Вячеславович? - из-за стола встает небольшая худенькая женщина в черной форме прислуги, на ней кипельно-белый фартук. - Завтрак готов.
        Огромная кухня, которая запросто могла бы существовать при изысканном ресторане. Классические резные шкафчики из темного дерева с узорами, круглый дубовый стол и массивные стулья с атласными сиденьями. На такие и королеву Елизавету не стыдно посадить.
        - Женская одежда в доме есть?
        Если прислуга удивлена, то ничем это не выдает. Ее лицо остается неизменной непроницаемой маской.
        - Нет. Женской нет. Если только прикажете достать старые сундуки.
        - Нет, - поморщился парень. - Это лишнее.
        - Есть, вообще-то, один комплект, - вдруг вспоминает она. - Моя одежда. Та, в которой я приехала…
        - Забудьте, - перебил он и отвернулся от нее, удивляя меня с каждой минутой.
        - Если ты разрешишь… - вклиниваюсь я, но мне слова не дают.
        - Покормите девушку и отправьте домой, - прозвучал сухой приказ.
        - Подожди, а как же… У меня вопрос.
        - Что? - спрашивает, глядя мне в глаза. Женщина незаметно отворачивается, делая вид, что занята кастрюлями.
        - Ты здесь живешь? - ляпнула первое попавшееся голову. Это утро кажется таким странным.
        - Да. Ты это хотела спросить? - Ян убирает волосы со лба, и я неосознанно любуюсь его длинными музыкальными пальцами. Сбитые костяшки почти зажили.
        - У меня сумочка наверху осталась. Там телефон, ключи, деньги.
        Смотрит неотрывно на мои губы, пока я говорю. Болезненное покалывание в них делает мою речь невнятной. От его наглого проникновенного взгляда низ живота начинает наливаться тяжестью. Переминаюсь с ноги на ногу.
        - Пойдем.
        Опять поднимаемся наверх. Встряхиваю влажными волосами, сбрасывая наваждение.
        Странное ощущение. Это же Ян Истомин. Пугающий отморозок всего универа. Богатенький мажор, плюющий на общепринятые правила и нормы. Ломающий руки однокурсникам, топчущий мои очки и нагло лапающий меня под юбкой. Я должна бежать отсюда так, чтоб пятки сверкали. А вместо этого шагаю за ним по коридорам, напоминающим скорее закрытые выставки, нежели жилые помещения. Мне любопытно, я слишком заинтригована происходящим, чтобы просто уйти.
        - А ты где спал? - У меня еще много волнующих вопросов. - Признаюсь, я видела некоторые комнаты. Почти все нежилые…
        - Я не спал, - бросает, не обернувшись.
        - Что? Это из-за того, что я спала на твоей кровати? Не нужно было…
        - Я не сплю по ночам, - перебивает меня в очередной раз. И поражает тоже.
        Не спит по ночам? Перед нужной дверью он останавливается и бросает на меня снисходительный взгляд, с барского плеча решив пояснить:
        - Я сплю днем. А ночью работаю.
        - Где? - в моем голосе нескрываемое удивление.
        - Это не твое дело, Саша. - Он прикрывает веки, отчего его взгляд становится привычно тяжелым. - Забирай свои вещи и уходи. Кажется, ты чувствуешь себя превосходно.
        Запихиваю в до сих пор мокрую сумочку телефон, проверяю содержимое. Презервативы режут глаза, и внезапно на меня словно потолок обрушивается. Как же я не подумала!
        Ян Истомин богат. У него прорва денег, он мог бы мне помочь. Покосившись, смотрю на него. Стоит, равнодушно скрестив руки на груди, терпеливо ждет, когда я уберусь восвояси.
        Нет, просто так он не поможет. Но чем он хуже любого извращенца с того сайта? Он молод и, признаюсь, хорошо сложен и красив. И от него приятно пахнет. Конечно, однокурсник меня сильно пугает, но отвращения, как тот же самый Валентин, не вызывает. Только непонятный страх. Такая у него энергетика, с этим ничего не поделать.
        Готова ли я пойти на это? Если подумать, он мне однажды предлагал заработать. Выложит ли он за меня такую сумму?
        Пальцы начинают дрожать, потому что я медленно достаю презервативы. Сжав коробку в руке, практически сминая, подхожу к нему. Тягучие омуты припечатывают меня к паркету, не давая больше пошевелиться. Это и не нужно. Я уже и так рядом. На расстоянии вытянутой руки.
        - Ян… - комком проглатываю свой страх.
        - Да?
        - Ты предлагал мне заработать.
        В комнате повисла густая тишина. Его глаза поразительно быстро темнеют. Или это его зрачки так сильно расширились, поглощая голубой ободок? Он молчит, ожидая продолжения, но я чувствую, как атмосфера в комнате начинает меняться.
        Облизнув пересохшие губы, я разворачиваю ладонь, не позволяя себе размышлять слишком долго.
        - Купи меня… - все равно запинаюсь. - …дорого.
        ГЛАВА 9
        Его выражение лица изменилось. В нем нет изумления. Только затопившая меня волна брезгливости, от которой хочется хлестнуть себя по лицу и привести в чувство. Но мне ни капли не жаль, что слова уже не вернуть обратно.
        Я и не хочу их возвращать. Я хочу жить. Вот так банально. И мораль, и прочая херня мне сейчас абсолютно неинтересны. Я внезапно ощущаю спокойствие и отрешенность. Все во мне настроено на новые частоты. Никто до меня не сможет достучаться. С таким же успехом камаз мог влететь в бетонную стену, и то меня бы это не отвлекло от моей преследуемой цели. Выжить, не смотря ни на что.
        - Сколько ты стоишь? - внезапно приближается, вставая почти вплотную.
        Мне приходится поднять подбородок. Мне больше это не унизительно, я ровно держусь и не теряю лицо. Сама ведь начала эту заварушку.
        - Триста тысяч евро, - произношу на удивление спокойным голосом.
        Чуть изогнутые темные брови взмывают вверх. Истомин начинает смеяться. Отстраненно отмечаю, что у него ровные белые зубы. И смех низкий и бархатный, как и его голос, в другой ситуации его было бы приятно слушать. В уголках глаз появились мимические морщинки, зрачки блестят от смеха.
        Я продолжаю молчать и просто смотреть на него.
        - Это не шутка. - Констатирует он, умолкнув, но продолжая улыбаться.
        - Нет.
        - Интересно. - Он вдруг делает шаг назад и смотрит на меня сбоку, словно впервые видя. Или заново разглядывая. Я позволяю ему и это, не отвожу взгляд, пока его глаза гуляют по моему телу и ощупывают.
        Совсем внезапно он вдруг снова приближается, глядя мне в глаза и вжимается в мои бедра своими. Я явственно ощущаю твердую эрекцию. Пытаюсь отодвинуться, но сзади только стена. Ян меня хочет. Словно в подтверждение моей догадки, он произносит:
        - Я могу тебя трахнуть бесплатно, - от его тона с легкой хрипотцой меня бросает в легкую дрожь. - Просто взять то, что хочу. Ты мне все позволишь.
        Он запускает свои руки под футболку и сжимает свои ладони на моей талии, поглаживая большими пальцами пупок. Его прикосновение меня ошпарило.
        - Не позволю.
        - Значит возьму так, - его руки поползли вверх, прямо к моей груди.
        - Ты не посмеешь, - яростно шепчу, отпихивая его от себя. Но Ян добирается до цели и грубо сжимает мою грудь пятерней. В моем горле начинает першить. - Катись к черту. Убери свои руки! Сволочь!
        - Ты что-то путаешь, девочка. - Одна рука исчезает, парень хватает меня за волосы так сильно, что на глазах выступают слезы. - Не забывайся. Не знаю, что ты там выдумала себе, раз я подобрал твою грязную шкуру с той обочины. Но выброси это из своей пустой головы.
        - Возьмешь только за деньги, - упрямо мотаю головой.
        - Обыкновенная проститутка, - с отвращением бросает он. - Как и думал.
        - Ты же сам предлагал заработать? - выплевываю, во мне плещется злость. - Или у тебя нет таких денег?
        - Предлагал, - хмыкает. - Деньги есть. Но я готов дать за твою дырку не больше десяти тысяч деревянных.
        - Триста тысяч евро, - повторяю, как попугай, проглатывая обиду от его неприятных слов..
        Странная я. Десять тысяч рублей за мое тело мне кажется унижением, а за триста тысяч евро готова спокойно ноги раздвинуть. Какая разница сколько? Ведь вопрос только: да или нет? Ублюдок прав, я самая обыкновенная проститутка. Со слепой амбицией на высокую цену.
        Истомин издевательски качает головой.
        - Вот беда. Ты столько не стоишь. Попытай счастья в другом месте.
        Понимаю, что все происходит не так, как было задумано, и между нами много недосказанности. Спохватившись, вытаскиваю его руку из футболки, которая по-прежнему сжимала мои ребра.
        - Послушай… Я не проститутка. Мне просто очень нужны деньги…
        - Мне не интересно, - перебивает Истомин, его равнодушие меня охлаждает. - Пусть хоть твоя младшая сестренка нуждается в срочной операции по удалению опухоли, мне плевать.
        Сестренки у меня нет, но он близок к правде. И ему все равно. Ни капли понимания или сочувствия. А что я, собственно, хотела? Он прав. Выдумала в своей голове невесть что, обыкновенного отморозка почти в свои спасители записала. Он просто хотел меня трахнуть, судя по всему. За сумму, которая мне ничем не поможет. А теперь уже и вовсе не хочет.
        - Пошла вон отсюда, - добивает последним ударом. - И не попадайся мне больше на глаза, если не хочешь нарваться на неприятности.

**
        - Так и сказал? - переспрашивает Злата, поглаживая меня по волосам.
        Она сидит на диване, я лежу, положив голову ей на колени. Опять плачу. Ужас, слезомойкой стала.
        На полу у моих ног сидит Тимка и усердно о чем-то думает.
        Я рассказала своим друзьям все. И про попытку продать девственность, про свою пьяную истерику на дороге, про Истомина. Держать в себе это было тяжело, и, трудно признаться, но я хотела слабовольно получить совет или помощь. Вывалить этот тяжелый груз на кого-то еще. Мои друзья никогда меня не оставят, в этом я была уверена.
        Тимка, конечно, ругал меня на чем свет стоит.
        - Саня, ты дура! Идиотка безмозглая! - орал у Златки в квартире, где мы собрались. Ее бабушка ушла по магазинам. - Тебе просто нереально повезло, что ты смогла удрать из того притона. Ты понимаешь что этот мужик - обычный извращенец, который лишает таких тупых куриц, как ты, девственности бесплатно?! Естественно, он им не платит. Или ты в полицию можешь обратиться? Мол, покупатель убежал. А тут триста штук евро…. Ты просто, пиздец, меня поражаешь!
        - А что мне было делать? - отбивалась я, понуро опустив голову. Мне было стыдно смотреть друзьям в глаза после своего рассказа.
        - Сказать нам!
        - О том, что собираюсь продать себя через мерзкий сайт?
        - Слушай, мы не осуждаем тебя за это, и о этичной стороне произошедшего никто не говорит! Я знаю, что ты не просто так это сделала, - продолжал распекать меня друг. - Я говорю о твоей слепоте и наплевательскому отношению к безопасности. Никакого чувства самосохранения. Ты ведь не подумала, что в номере могло сидеть десять мужиков вместо одного?!
        - Подумала, - призналась я тихо. - После.
        В ответ послышался лишь Златин тяжкий вздох. Тимка продолжил меня отчитывать.
        Потом вернулась бабушка Златы и накормила нас домашними пельменями. Объевшись, мы снова уползли в Златину комнату и теперь усиленно думали, что делать дальше. Планы в моей голове иссякли, я устало опустила руки. Ничего не поделать.
        - Девчонки, решение есть, - вдруг подает голос Тима. Я медленно опускаю глаза на его кудрявую макушку. Он оборачивается. - Вопрос только в том, как далеко вы готовы в этом зайти. Я, в любом случае с тобой, Саш.
        - Я тоже, - подала голос Злата, но Тимка покачал головой.
        - Сначала выслушайте. Больше никаких продаж девственности, почек и так далее.
        Я села на диване, поднявшись с колен подруги. Тон Тимы мне не нравился, но почему-то в его голосе я услышала надежду. Она передалась и мне.
        Злата тоже затихла, приготовившись слушать.
        - Эту сумму мы украдем. - Вот так словно обухом по голове, заявляет наш друг.
        - Будем грабить банк? - изумленно спрашивает Злата, и тут же, оглянувшись на дверь, зажимает рот руками. Переходит на шепот: - С ума сошел!
        Моя челюсть буквально вываливается.
        Но Тимка нетерпеливо закатывает глаза.
        - Ага, еще в масках американских президентов. Злат, ты боевиков пересмотрела?
        - Нет, но ты же сказал, что будем воровать.
        - Да, только ограбим одного человека.
        - Кого? - глупо хлопая ресницами спрашивает Злата.
        Мы с Тимой переглядываемся и выдаем хором:
        - Яна Истомина.
        ГЛАВА 10
        - Эээ, будем выносить картины и мебель? - на полном серьезе уточняю я, но Тимка отрицательно качает головой.
        - Нет, ты что. Как их реализовать? Это все очень сложно. И, естественно, не для таких дилетантов, как мы. Нет, с антиквариатом и картинами мы связываться не будем.
        - Тогда что?
        - Кибер-кража. Мы снимем эту сумму с его счета. Если она там есть, конечно, - добавляет насмешливо.
        - Есть, - уверенно произношу я. Почему-то была в этом уверена. К тому же, ни для кого не было секретом, что Истомин богат. Его отец оставил ему нехилое наследство.
        - Но он же тоже IT-шник, - подает голос Злата. Он звучит неуверенно. - Не забывайте об этом. Он может вычислить нас в два счета. Плюс мы же будем снимать со счета в банке, там наверняка хорошая охранная система.
        - То, что ему достанется диплом программиста - ни о чем не говорит. На парах он почти не появляется, а если и появляется, то спит. Все его проекты туфта и лажа, слабые. Он в программировании почти не сечет, - качает головой Тима. - В отличие от меня. И есть у меня еще пара знакомых, я свяжусь с ними, думаю они смогут помочь. Только не бесплатно конечно.
        - Будем воровать больше положенной суммы? - с участившимся биением сердца спросила я.
        - Конечно. Ты же ему обозначила сколько тебе нужно, любой свяжет ниточки, - терпеливо пояснил друг.
        Я замолчала, не зная, что сказать. Мы реально собрались устроить кибер-кражу? Мы сможем? Горстка студентов третьего курса? И что я при этом испытываю?
        Страх? Да. Я боюсь, что все с треском провалится, и нас посадят за решетку. Надолго. Это же преступление. Уголовная ответственность. О Боже…
        Чувство вины перед Истоминым? Нет. Так ему и надо. Должна же быть хоть какая-то кара для таких подонков, как он. После того утра в его поместье, к сплетням по поводу участия Истомина в изнасиловании школьницы, я начала относиться серьезно.
        Сволочь. Видно, чувство безнаказанности ему нехило развязало руки.
        - На это все потребуется несколько дней, может неделя. Я должен связаться с той парочкой.
        Тим вскочил, его глаза лихорадочно заблестели. Он загорелся идеей, и нелегальность будущей операции вскружила ему голову. Это же Тим, главный ботан нашего курса. Прыщавый тощий мальчишка, с которым я чисто случайно села на самой первой паре первого курса. Прыщи ушли, дружба крепла. Акции Тимы, как главного отличника, уверенно претендующего на красный диплом, стабильно росли. Даже мы со Златой сильно уступаем. Я-то вообще, понятно, выползаю за счет зубрежки. Как еще умудряюсь на бюджете держаться, удивительно…
        Такие близкие друзья у меня появились только в институте. В школе я была на отшибе, там к заучкам всегда одно отношение. На первом курсе, обретя друзей, я расправила крылья. Была счастлива жить своей тихой жизнью, но теперь уже с этими двумя, ставшими мне родными.
        Имела ли я права их втягивать во все это?
        - Ребята, вы же понимаете, насколько это опасно? - покачала я головой. В тысячный раз оглянулась на дверь и понизила голос. - Если нас поймают, то упекут за решетку! Я не могу так вами рисковать.
        - Есть другой выход? - посмотрел на меня Тима, почесывая переносицу. - И ты зря во мне сомневаешься. По поводу моих способностей. Я отличный программист, и меня уже многие приглашали в команду. Сам ректор передавал приглашение в одну крутую IT-компанию.
        - Тем более! Ты рискуешь своим будущим, - протестовала я. - Я не могу этого допустить!
        - Я решил. - Тима смотрит на меня прямо. - Саш, я с тобой.
        Минутная игра в гляделки ни к чему не приводит, и я сдаюсь.
        - Злату в это не втягиваем, - твердо говорю ему. Парень согласно кивает.
        - Она там и не нужна. Собственно, ты тоже.
        - Нет! - качаю головой. - Я буду участвовать во всем. И если что-то пойдет не так, я не хочу чтобы это все свалилось на вас.
        - Как глупо…
        - Тим! Это мое окончательное слово, - упрямо смотрю на него, не отводя решительного взгляда. Тим в итоге соглашается.
        - Ладно, черт с тобой.
        - Подождите, - влезла Злата. Подруга тут же подпрыгнула с дивана, уперев руки в бока. - Вы что-то очень быстро и ловко меня слили. Даже не спросив. Я в деле.
        - Злата! - мы вместе с Тимкой настроились сопротивляться, но подруга топнула ногой.
        - Я с вами. Саша, мне обидно думать, что ты не считаешь меня близким человеком, готовым ради тебя рискнуть.
        - Да нет же, - растерянно уставилась на нее. - Я знаю, что ты готова. Но если в этом нет необходимости…
        - Есть, - возразила Злата. - Необходимость для меня. Я буду участвовать, и мы все вместе раздобудем для тебя эти чертовы деньги.
        Я переводила взгляд с одного друга на второго, внезапно осознав, что по щекам текут слезы. Я знала, что они хорошие друзья, но не ожидала, что они будут бороться вместе со мной до последнего, ломая все барьеры. Наплевав на свое будущее, спасать мое.
        - Спасибо, - севшим голосом пробормотала я, шмыгая носом. - Спасибо вам, что вы есть.
        Слезы хлынули водопадом, но это были радостные слезы. Слезы счастья. Я не одна.
        Почувствовала, как руки обхватывают мое тело. Друзья обняли меня в свой кокон, закрывая от бед.

**
        В крохотной темной комнатушке слышится только гул процессоров и звук отпиваемого кофе из кружки. Тимка непрерывно смотрит в экран и делает что-то невероятное в небольшом черном окне: бешено строчит какие-то голубые и зеленые символы, набор иероглифов. Я ни черта не понимаю. Но от этого алгоритма выплывают новые окна, и он продолжает работать там.
        - Прошел информационную систему безопасности Panda, - он находит нужным пояснить мне, и я неуверенно киваю головой, по-прежнему ничего не понимая. - Опция расширенной защиты тоже пройдена. Непрерывный мониторинг всей активности системы временно приостановлен и заблокирован. Можно двигаться дальше.
        Мой телефон тихо вибрирует. На экране высвечивается «Злата».
        - Я за дверью, открой, - еле слышно проговаривает подруга и бросает трубку.
        Я спешу открыть входную дверь.
        Эту однокомнатную квартиру мы сняли на месяц, находимся тут уже третий день почти безвылазно, и сегодня все должно произойти. После этого квартира попустует еще месяц, и только потом хозяйка обнаружит, что тут никто не жил. Поддельные документы с моим неузнаваемым фото сделал сам Тимка, поэтому никто не знал, что в квартире сейчас находится Александра Митрофанцева, а не Анастасия Иванова.
        - Ну что там? - шепотом спрашивает Злата, пропихивая в крохотный коридор огромные пакеты.
        - Ты полкафе вынесла? - с сарказмом спрашиваю я. Она лишь хмыкает.
        - Первое, второе, третье и компот. На каждого из нас. На двое суток.
        - Офигеть, - пораженно принимаю пакеты из ее рук.
        Не зная, как нам помочь, Злата взяла на себя роль домработницы и девочки на побегушках, даже чашку от кофе нам не разрешалось мыть, дабы не отвлекаться от процесса. Хотя я просто сидела рядом и смотрела на монитор, ничего не соображая. Но Тимке было так комфортнее: чтобы кто-то сидел рядом, пока он занимается фокусами с кодами и шифрами.
        Мой старый компьютер, который смогли перепрошить, и стандартное программное обеспечение - это от меня. От Тимы - специальные вредоносные ПО, которые он раздобыл от своих темных приятелей.
        - Что там? - повторяет свой вопрос Злата, когда заходит в комнату, где обосновалась наша «база».
        - Прошел Панду, - со значимым видом говорю ей.
        Злата косится на Тимку.
        - Это игрушка?
        Я прыскаю, но Тима даже не улыбается. Не отрывает сосредоточенного взгляда от монитора.
        - Система информационной безопасности, которая способна обнаруживать вредоносные скрипты и макросы. Просто пока не мешайте.
        - Да-да, конечно.
        Мы тихо уселись рядом. Раздалось очередное тихое постукивание клавиш.
        - Чтобы проникнуть в системы банка, в котором у Истомина открыт счет, мы выдаем себя за регуляторов фондовой биржы. Вот видите, - он тычет в экран. - Это регистрационные данные финансистов «СеверКапитал». Мне удалось украсть их вчера. Утром я использовал эти данные для отправки электронных писем, содержащих вредоносные программы, которые… Вуаля! Дали нам доступ к системе Яна Истомина. Вот его счет.
        И через секунду его восклицание:
        - Офигеть, у него бабла! Да он пропажу этих жалких трехсот штук евро и не заметит.
        Расширенными глазами мы смотрели на монитор. Ничего себе. Я, конечно, знала, что он мажор. Но чтобы до такой степени… такие суммы вообще существуют?
        И пусть и малую, но все же часть, мы только что сняли. Так просто?
        Хотя нет, ни разу не просто. Передо мной черное окошко и горстка символов. Как это вообще возможно? Тимка сейчас представлялся волшебником или крутым хакером. Он такой и есть. Это же немыслимо.
        И другая мысль, вцепившаяся в меня намертво: прямо сейчас мы стали преступниками. Мошенниками и ворами. Назад пути нет.
        - Триста пятьдесят тысяч евро только что переведены на твой счет в Гонконге. Ну не твой, конечно, а пока на подставное имя. - На его губах мелькает улыбка. - Переведем через Paysend и потом сделаем пару проводок через дополнительные анонимные проги. Опять же, часть суммы останется на счетах «добродетелей» в Гонконге. Их уже не найти. Здесь ты сможешь снять оставшуюся сумму почти сразу. Правда частями, но это уже не важно. Триста штук евро будут раскиданы по нескольким счетам в разных банках. Снимешь с каждого по два раза. Здесь уже все легально, не придраться.
        Он торжественно поворачивается к нам и широко улыбается. Я понимаю, что помимо радости, от того, что он смог помочь мне, в нем появилось еще кое-что - его распирало от гордости. Он смог. Тимка решился взяться за это дело не только из альтруизма и искреннего желания помочь мне. Ему хотелось попробовать свои силы. Он рискнул всем. И у него получилось. Твою ж…
        - Доделываем работу, примерно через трое суток сможешь снять деньги. Ты станешь миллионершей, - он широко улыбнулся и подмигнул мне.
        И вроде я должна радоваться, что все получается, что мне удастся оплатить операцию и выжить, но грохочущее сердце не на месте. Оно сжалось в плохом предчувствии. Только что мы совершили чудовищную ошибку.
        ГЛАВА 11
        Всю неделю я сходила с ума, и вообще превратилась в дерганную разбитую неврастеничку. Теперь я плохо спала по ночам, вздрагивая и просыпаясь от каждого шороха. Мне все время казалось, что это пришла за мной полиция. Что мы натворили… Я хотела сделать так, чтобы бабушка ничего не знала и не волновалась, но сама делала все, чтобы случилось обратное.
        В больницу не звонила. Мне было страшно воспользоваться этими деньгами, которые теперь в необходимом количестве висели на моем счету. Думала, что еще можно все вернуть обратно, хотя уже замарана так, что никогда не отмыться. Проститутка, воровка. Куда еще меня может понести? В стрессовой ситуации человек всячески цепляется за жизнь. Идет по головам других, рушит все вокруг, спасая свою драгоценную жизнь. Только во что в итоге превращается сам?
        Я начала себя за это ненавидеть. Перестала даже смотреть в зеркало, настолько мне было противно мое лицо, это неуемная тяга к жизни в нем и малодушная надежда, что все обойдется. Даже если я выживу, даже если нас не посадят, я не стану прежней. Я перешагнула черту, украла у человека. Какой бы Истомин ни был, я не имела никакого права даже думать о его деньгах. А я их присвоила.
        Злата тоже ходила, тревожно оглядываясь по коридору. Тима ударился в учебу, сказал это помогает не загоняться. Я так не могла, ничего в голову не лезло, кроме содеянного преступления.
        На самом деле, врач уже звонил мне сам и расспрашивал о моем самочувствии, деликатно уточнил про операцию. Не знаю почему, но я соврала, что денег еще нет. Обещала, скоро будут. Боли в голове можно запросто отнести к моему душевному состоянию, но я сказала и о них. Записавшись на очередной прием, я тоскливо шла к маршрутке.
        Есть такая фраза: ничто не предвещало беды. А у меня все наоборот.
        Даже воздух вокруг меня был не такой, как обычно. Напряженный и осязаемый. Тяжелый, будто кислорода в нем почти не осталось, одни только выхлопные газы. Голова раскалывалась, слегка подташнивало.
        У меня буквально развилась паранойя, мне казалось, что однокурсники постоянно на меня смотрят, люди на улице смотрят, люди в автобусе смотрят. Хотелось закрыться в кабинке туалета и сидеть там, закрыв глаза и уши. Молиться, чтобы это все оказалось дурным сном.
        Кутаясь в тонкую ветровку, я отрешенно бреду в универ, выйдя из автобуса. На самом деле на велосипеде можно ездить до поздней осени, я так и делала в прошлом году. Но, в свете последних событий, я стала очень рассеянной, мозг отказывался работать. Чуть не попав на велике под машину, убрала его на зиму на балкон.
        В универе встретилась со Златой. Выглядела она не лучше меня, загнанный взгляд, грязные волосы… Как и я, подруга переживала не лучшие времена. Весь флер авантюризма произошедшего спал, оставив неприятную грязную наготу правды: мы мошенники. Воры. Преступники. Но обсуждать это вслух мы не решались.
        В тысячный раз проклинаю себя, что ввязала во все это своих друзей. Вместе с этим решаю, что нужно ложиться на операцию. Разве не ради этого мы нарушили закон? Будет бредово подвергнуть их риску просто так, ни для чего…
        - У нас совместная пара с ним, - тихо говорит Злата.
        Поежившись, я кивнула. Пара всего одна, но с ним. Это значит, сегодня мы впервые увидим Истомина после нашего ограбления. Вру, я видела его пару раз вдалеке, но трусливо сбегала в ближайшие аудитории, со скачущим в галопе сердцем ожидая, когда он пройдет. Пару раз наши взгляды пересекались в коридоре. Я испуганно замирала, ничего не могла с собой поделать. Стояла, притихнув, и вспоминала, что нужно дышать только когда он с безразличием отводил взгляд. Но совместная пара впервые. Надеюсь, он снова будет на ней спать…
        - Успокойтесь, - шикает на нас подошедший Тима. - Вы как две трясущиеся мыши.
        - А вдруг он знает? - нервозный лихрадочный тон меняет мой голос почти до неузнаваемости.
        - Вряд ли. Проделанный алгоритм хорош тем, что усложняет поиски с каждой потерянной минутой. Все протоколы давно исчезли, успокойтесь. Уже давно в новостях бы крутили, что банк ограблен. Значит, наш объект даже не в курсе. Там все очень правдоподобно: он сам лично все перевел. Банк и не дернулся. Прошло уже несколько дней, нас невозможно вычислить уже никому. Говорю же, с его бабками, он и не заметил, что пару копеек не хватает.
        - Тише ты, - шиплю в ужасе, начиная озираться. Но никого не вижу. - Прекрати обсуждать это здесь.
        - Согласна, - Злату передергивает, она укоризненно смотрит на Тиму.
        - Ладно-ладно, - в своей капитуляции он поднимает руки вверх. - Тогда будем обсуждать экономику?
        - Ага, - вяло отреагировала я, вползая в аудиторию за друзьями.
        Почти все уже на месте, не оглядываясь по сторонам, я быстро сажусь за парту. Друзья присаживаются рядом.
        Только разложила конспекты и листовки, как в аудиторию заходит главный объект моих мыслей. Не успеваю спрятаться за тетрадью, лишь застываю, пальцы с ручкой так и повисли в воздухе застывшим кадром.
        Придавливающий взгляд падает прямо на меня, но не надолго. Соскальзывает и устремляется в сторону. Парень проходит мимо расслабленной уверенной походкой, оставляя меня сидеть с горящими щеками.
        Всю пару я почти не слышу, что говорит преподаватель, окунувшись в новые ощущения: буравящий взгляд печет и сверлит мой затылок, заставляя сгорать в своем личном аду.
        То, что я была у него дома кажется таким диким и невозможным. Приснилось, в самом деле? Я спала в кровати Яна Истомина…
        Прижимаю ладони к лицу, но оно продолжает пылать. Сижу оголенным электрическим проводом, готовая заискриться и взорваться от малейшей капли. Меня потряхивает. По замкнутому кругу проклинаю себя за то, что мы сделали. В мире столько людей, больных раком. Они борются. Сражаются честными методами. Наплевав на гордость, протягивают руку для милостыни, собирают по копейке откуда придется. Плачут и надеются… Многие ведь побеждают.
        Но я поступила совершенно иначе. Неприемлемо. Нелегально. Растерев все свои моральные принципы в порошок. Безвозвратно утратив право быть незапятнанным и честным человеком, проживающим достойную жизнь. Теперь это не про меня.
        Явственно ощущая жжение между лопаток, незаметно поворачиваюсь и тут же чувствую, как стынет кровь в жилах, все внутри меня холодеет: Ян неотрывно смотрит в мою сторону и, резко вскинув глаза на мое лицо, начинает улыбаться. Нехорошей, предвещающей беду улыбкой. От нее начинаю задыхаться и мелко дрожать. Меня прошибает страшное понимание: он знает. Боже мой, он знает!
        - Что с тобой? - на мою руку падает рука Тимы. Я поворачиваюсь к нему со слезами и шепчу свою догадку.
        - Он все знает, Тима… Нам конец, - губы еле шевелятся, одеревеневшие от парализующего страха. - Он все знает.
        - Сомневаюсь, - успокоил меня Тима. - Все прошло без сучка, без задоринки.
        - Он смотрит на меня. Все время смотрит. Он знает, - как умалишенная повторяла я, почти в бреду.
        Тима сжимает мою руку.
        - Тише, - цедит шепотом. - Полная аудитория студентов. Ты привлекаешь внимание. Все хорошо. На тебя много кто пялится, ты симпатичная умная девушка. Замри, нахрен, Саша.
        Парень болезненно сжал мои пальцы, приводя меня в чувство.
        - Шансов вычислить нас уже нет. Он ничего не знает. Истомин просто озабоченный урод, который мечтает залезть тебе под юбку. Поэтому и пялится. Он к тебе подходил?
        - Нет, - выдавливаю из себя.
        Собственно, он, и правда, не подходил. Да, пересекались взгляды, но, наверное, это неудивительно, что ему любопытно. Я ночевала в его кровати. Я и сама стала смотреть на него в разы чаще, нежели раньше. Раньше, можно сказать, практически не замечала.
        - Вот и ответ. Если подойдет, то мягко отшей его и не влезай в неприятности.
        - А если он подозревает меня? Ведь украденная сумма близка к той, что я озвучила. - Меня все время тревожил этот вопрос, но я знаю, что скажут друзья: тогда нужно было воровать больше. Мне же казалось, чем меньше сумма, тем меньше вина. Ха. Смех и слезы.
        - Ничего кроме своих подозрений он предъявить не сможет. Угомонись.
        Злата все это время молча слушала и сидела с отстраненным видом. Я была уверена на все сто процентов, что она сожалеет о содеянном. Жалеет, что поторопилась со своим решением помогать. Я не осуждала ее, ведь я и сама сожалела. Ее глаза были красными, но сухими. Она избегала смотреть на меня.
        После пары, подруга сказала, что ей нужно к заведующему кафедры, и растворилась. Тима побежал на подработку в интернет-кафе.
        Дождавшись, когда Истомин выйдет из аудитории, я безрадостно поплелась на парковку, путь через нее был мне короче. Выглянув из-за угла, проверила, что его внедорожника нет, и только тогда пошла через пустующую разметку.
        Выйдя за ворота универа, и повернув за угол, чтобы пойти к маршрутке, я ошарашенно замерла. Прямо за углом оказался черный внедорожник Яна. Сам он стоял снаружи, облокотившись о пассажирскую дверцу, и расслабленно выкуривал сигарету. Сегодня было ветрено, но он был в тонком свитшоте и, казалось, не замечал холода.
        Развернуться и уйти в другую сторону, после того, как он меня увидел, очевидно, выглядит глупым, поэтому я медленно пошла на него, чувствуя, как с каждым шагом тяжелеют ноги, будто им привязали по крупной гире. Он молча смотрел, как я иду в его сторону, продолжая спокойно затягиваться. Во мне калейдоскопом мелькнуло желание попробовать сигарету. Может это смогло бы успокоить мои натянутые нервы и бурлящую лавой кровь? Вряд ли.
        Приблизившись, собираюсь пройти мимо его машины, но он окликает меня.
        - Саша.
        Неуверенно смотрю на него, готовая вот-вот хлопнуться в обморок. И стою на месте. Конечно, он не просто так тут стоит.
        - Привет, - бросает Ян, изучающе оглядывая меня.
        - Привет, - насторожено отвечаю ему.
        - Все нормально? Ты чего такая шуганная?
        После его слов с меня вдруг сошло семь потов и гора с плеч упала. Стало чуть легче дышать. Однако, расслабляться я не спешила.
        - Ты же сам сказал не попадаться тебе на глаза…
        - Да, сказал.
        Его пристальный взгляд, как обычно нервирует. Но ведь он нервировал меня и до кражи. Странное ощущение происходящего молниеносно возвращается, ползет липким холодом по спине. Напряженная тишина между нами сковывает конечности.
        - Ты что-то хотел? - выжидающе смотрю на него, рискнув поднять глаза.
        - Да ничего. Очки твои нашел в машине. Нужны?
        Облегченно выдыхаю.
        - Да, конечно.
        Подхожу ближе к машине, когда он, открыв дверцу, начинает ковыряться в бардачке. До меня доносится теплый кожаный запах салона.
        Ян поворачивается, протягивая мои очки. Хочу их взять, но неожиданно он больно хватает меня за ладонь и дергает на себя.
        - Ты что?…
        На мой нос и рот мгновенно опускается какая-то вонючая тряпка, и все начинает плыть перед глазами. Не мешкая, парень хватает меня за подмышки и, приподняв в воздухе, сажает непослушное безвольное тело в кресло. Щелчок застежки. А дальше стоит рядом и спокойно докуривает свою сигарету, разглядывая меня, пока я отчаянно борюсь с тяжестью в веках. Неумолимо меня клонит в сон. Язык с трудом ворочается, я не могу издать ни звука.
        В последний момент, перед тем, как вырубиться, успеваю разглядеть сумрачное выражение его лица и горько осознаю: он знает.
        Бросив окурок на асфальт, он захлопывает мою дверь, и вместе с хлопком, исчезает и мое сознание.
        ГЛАВА 12
        Открыв глаза, щурюсь в темноте, осознавая при этом, что мой самый страшный кошмар превратился в явь. Меня поймали. Волоски на руках встают дыбом от предстоящей кары. Этот псих меня не отпустит.
        Рядом непрерывно слышится женское рыдание, с трудом поворачиваю непослушную шею и различаю в потемках Злату. Ее белокурые волосы спутались, упали на лицо, но это была она.
        - Все хорошо, все хорошо, - бормочет с правой стороны Тим. Его голос я тоже узнаю сразу.
        Поворачиваюсь теперь к нему. Тима постоянно шмыгает носом, и, с леденящим ужасом, я различаю на его лице блестящую корку. Кровь. Много крови. Бляяядь, мы вляпались по самое не хочу. Не меня поймали. поймали.
        Пытаюсь вскочить, но не могу даже пошевелиться. Все мы сидим на стульях, со связанными за спинками руками, словно в паршивом боевике. В каком-то тусклом, но огромном подвале. Конечности и задница затекли так, что перестаю их чувствовать, но это сейчас самая наименьшая из проблем, которые меня тревожат.
        - Нам конец, он нас убьет, - надрывно плачет Злата, я же не могу издать ни звука: все во рту пересохло.
        Пока мозг лихорадочно соображает, что делать, я пытаюсь прокашляться. И, когда мне это удается, в помещении загорается крохотная лампочка, слабо освещая пространство вокруг. Серые бетонные стены, затхлый плесневелый запах. Меня начинает трясти в преддверии чего-то непоправимого. Неужели это все происходит по-настоящему?
        В подвал заходит темная фигура, лица еще не видно, но уже по походке и, поглощающей стены и потолок, ауре, сжимающей пространство до крохотной клетушки, я знаю, что это ОН.
        Встает прямо под свет лампочки перед нами, превращаясь в сплошную черную тень. Только макушка светится, создавая на голове золотистый ореол. В голове дурацкая мысль, что Ян похож на падшего мятежного ангела.
        Поднимает руку и чуть толкает лампочку в жестяном конусе, заставляя ее покачиваться на проводе. Его призрачная фигура то исчезает в темноте, то снова появляется перед нами, будто фантомное видение. Глядя на него, поджимаю пальцы на ногах, пытаясь свернуться в калачик и раствориться, телепортироваться. Но, конечно же, продолжаю сидеть на месте.
        Просканировав каждого из нас, он оставляет лампочку в покое.
        - Ну что, блядь, кучка Оушенов, попались? - безжалостный голос почти эхом разносится по подвалу.
        Злата снова начинает шумно всхлипывать. Только сейчас, при блеклом свете, я могу разглядеть лица своих друзей. Увиденное меня пугает.
        И если Злата просто зареванная, вся в слезах и соплях, то Тимка, мой близкий и родной друг Тимка, в темно-алой, почти черной крови, которая уже начала запекаться на его коже. Нос странно разбух, и меня окатило тошнотворное понимание, что его сломали. Под обоими глазами раздутые гематомы, по подбородку засохшие струйки крови.
        - Тима… - в ужасе сглатываю я, делая попытку пошевелить руками. Тщетно. Они были крепко связаны у меня за спиной. Как и мои ноги.
        - Вы меня за лоха держите, у которого можно нагло и безнаказанно снять деньги со счета? - вкрадчиво спрашивает Ян, присев на корточки передо мной. Змеиные глаза упираются прямо в меня, гипнотизируют. Мне становится жутко. Язык словно к небу прилип, я не могу выдавить ни слова. - А ты упертая, сучка. Не получилось продать свою дырку, так в карман полезла. Охренеть… Вы просто не представляете, как я обалдел, когда узнал.
        Плач Златы переходит в рыдание.
        Со своего места я могла разглядеть кровь на его кулаках.
        «Наверное Тимы», - отрешенно подумала я, перед тем, как мои глаза закрылись в желанной отключке. Но буквально через секунду лицо обожгла несильная пощечина.
        - Спать пока рано, дорогуша, - процедил Истомин, вцепившись в мое лицо, сжимая крепко подбородок. Его губы злобно дергаются.
        Пытаюсь сфокусировать свой взгляд на нем, и мне это удается. Ощущения странные, как будто мне все равно, что со мной будет. Наверное, в глубине души я даже выдохнула, что все так заканчивается. Моя же совесть съедала меня живьем, рано или поздно, я бы просто сошла с ума от неправильности содеянного. А теперь меня постигнет наказание, которого я заслуживаю. Все так и должно быть. Это логический конец. Равнодушно смотрю на сидящего передо мной парня. Могу ли я обвинять его в сумасшествии, если сама такая? Только бы отпустил моих друзей… Их вины нет.
        Ян щурит глаза, явно пытаясь понять, почему я не плачу и не умоляю.
        Притупленно слышу, как завывает Злата, и корочка льда, замораживающего мои чувства, начинает понемногу трескаться. Во что я их втянула…
        Словно в подтверждение моих мыслей, Ян переводит взгляд с меня на Тиму.
        - Заткните ее немедленно, или я сделаю это сам, - слышу ледяной тон.
        От его угрозы, она стала плакать еще сильнее. Тим тут же попытался успокоить подругу.
        - Тшш, Злата, помолчи. Все хорошо, все будет хорошо, - повторял свою мантру надтреснутым голосом, на что Истомин иронично хмыкнул. Повернулся снова ко мне.
        - Сильная, да? - оценивающе смотрит в глаза и совсем неожиданно убирает мой упавший на лицо локон за ухо. Нежным медленным движением, чуть касаясь пальцами щеки.
        Оно мне не нравится. Пугает. В ответ на это движение с отвращением дергаюсь назад, расширенными глазами глядя, как его губы дергаются в улыбке.
        - Там за дверью стоят два человека, - доверительным тоном сообщает мне, указывая в темноту пальцем. - Это они помогли мне устроить ваше замечательное воссоединение.
        Ужасное предчувствие поднимается от пальцев ног, топит до самого затылка. Мне не нравятся ни слова, которые он произносит, ни тон, такой бездушный и далекий. Он нами играет. Гребанный псих.
        - Не думаешь же ты, что я сам могу управиться сразу с тремя. Нет, Саш, я не такой. Но именно за твою доставку решил взяться самостоятельно. Ты меня, птичка, удивила, - улыбается жуткой улыбкой. - Так вот, к чему это я. Там за дверью два человека. Здоровые такие бычки, подруга не даст соврать. Один ее тащил.
        Слева снова раздается слабый всхлип притихшей Златы. Разум все еще не хочет понимать, к чему он клонит, только чувствую накатывающую дурноту.
        Чудовищные слова раздаются оглушающим выстрелом в лоб.
        - Хочешь я пущу твою подружку по кругу?
        Меня накрывает волной слабости и отчаяния. Ян же встает и неторопливо подходит к Злате, запрокидывает ее застывшее от ужаса лицо. Подруга беззвучно плачет, пока он нажимает на ее рот, заставляя его широко открыться. В испуге от происходящего Злата мычит, а этот ублюдок просовывает ей большой палец внутрь, острый взгляд, при этом, не отрывается от меня ни на секунду. - Поимеют ее ребята и в рот, и куда-нибудь еще, и по-разному. Они изобретательные.
        - Не нужно… - сдерживая рвотный позыв, выдавливаю из себя, колючие глаза Яна сощуриваются.
        - Или вот: поиметь в задницу могут твоего дружка. - На этих словах Тимка побледнел белым полотном и задрожал крупной дрожью. Его напускное спокойствие вмиг исчезло. - Уверен, за пару зеленых купюр, они с удовольствием сделают и такое.
        - Пожалуйста… - прошептала я, чувствуя, как по щекам катятся слезы.
        - Или хочешь, отсоси у меня на их глазах. - Безжалостные глаза смотрят на меня испытующе, Ян вынимает палец из рта подруги. - И, может быть, я пощажу их.
        Продолжая беззвучно плакать, я смотрю с мольбой на своего однокурсника, который холодно и расчетливо придумывал нам кару. Он не просто отморозок. Он сумасшедший жестокий отморозок, и месть его будет страшна. Кусаю губы до крови и отчаянно мотаю головой.
        - Я прошу тебя…
        - Просишь.
        Оставив перепуганную Злату в покое, он проходит мимо меня и со всего размаху ударяет Тимку ногой в живот. Я громко кричу до хрипоты, почти не слыша своего голоса. Стул покачивается и грохается на спинку вместе со стонущим другом. Рядом странно булькает Злата, ее голова виснет на плече - подруга падает в обморок. Я продолжаю исступленно мотать головой, сорвавшись с острого края, по которому ходила, в самую бездну.
        - Не надо, пожалуйста… Пожалуйста… - умоляю, глотая слезы. - Я все сделаю. Это я их втянула. Они не причем. Это я… Я все сделаю.
        - Конечно сделаешь, - согласно кивнул он. На его лице ни радости, ни торжества, только безумно пугающая уверенность.
        Рывком этот безумец дергает меня за волосы на затылке вниз, чтобы я смотрела на него. Приближается близко-близко, почти касаясь носом. Чувствую его теплое дыхание, смешанное с неуловимым запахом проклятого кедра. Светло-голубые глаза смотрят холодно.
        Говорит тихо, но каждое слово оглушает раскатистым громом, уничтожая любую надежду на пощаду.
        - Скажу целовать ноги - поцелуешь. Скажу отсосать - отполируешь мой член до блеска. Скажу оттопырить задницу - и ты будешь меня в нее принимать. Буду иметь тебя столько, сколько захочу. Так, как захочу. В любой момент времени. И у тебя нет выбора.
        Пока он говорил, я лишь сжимала зубы и прикрывала в изнеможении глаза, стараясь абстрагироваться от его слов.
        Но время идет, а утро не наступает. С горечью во рту я принимаю этот факт.
        Хочется что-то говорить, только бы отвлечь его от мести и выполнения обещанного прямо сейчас. Если он унизит меня здесь, на глазах моих друзей - это меня сломает. Если мы останемся наедине, я верю, что останусь сильной. Все переживу. Даже самые мерзкие из унижений.
        - Как ты узнал, - еле ворочая языком спрашиваю я. - Тим же был уверен…
        - Твой друг хорош, - Ян соглашается. - Только он не учел факт, что я еще лучше. В банке до сих пор не знают, что произошло ограбление. Он все очень тонко сделал. Обставил все так, будто это я самолично перевел деньги. Я не стал заявлять о пропаже суммы.
        Коротко смеется.
        - Я взломал свой собственный счет в банке, всю систему. И смог отследить вашу длинную реку до самых истоков. Смог даже вскрыть прошивку твоего компа, имейлы. Было непросто, скажу я тебе. Дрочащий на тебя ботан заставил меня изрядно попотеть со своей схемой. Но, как видишь, мне удалось.
        - Но КАК тебе удалось? - глухо подает свой голос лежащий Тима.
        Закусив до режущей боли щеку, чувствуя металлический привкус крови, поворачиваюсь и смотрю на него. Вид у друга ужасный, но в целом он держится. Истомин подходит и одним рывком поднимает стул.
        - О чем ты? Озвучь внятнее.
        - Я был уверен на все сто процентов, что ты во всем этом не шаришь… Твоя успеваемость низкая, а проекты, - он опасливо смотрит на усмехающегося Яна. - Слабые. Не рабочие попросту. Я же видел твои работы. Я и не подозревал… что ты на таком уровне.
        - Потому что я не такой идиот, как ты, чтобы афишировать свои умения. Плевать мне на успеваемость… Дипломные корки для меня не золотые ворота в будущее, а обыкновенная галочка. Все, что мне могут дать на занятиях, я уже, увы, давно знаю. А вербовка ректора в «заграничную топ-компанию» мне не интересна.
        Тим сглатывает и отводит глаза, не выдерживая беспощадного взгляда Истомина.
        - Почему ты не обратился в полицию, - задала я тревожащий меня вопрос. - Ты же мог сдать нас.
        - И сейчас могу. Это к слову, чтобы не расслаблялись.
        - Но ты же не сделал этого сразу…
        Снисходительно смотрит на меня.
        - Мне было интересно узнать все самому. Такая скука съедала, а тут необычная задачка нарисовалась. Браво. Это стоило этих денег.
        - И что теперь с нами будет? Отпусти их, - тихо прошу, не отрывая от него глаз. Слезы солеными дорожками сохнут на щеках. - Ты же понимаешь, что они тут не причем. Деньги нужны были мне.
        - Знаю. Но неужели ты думаешь они уйдут отсюда безнаказанными? - Сам же отрицательно качает головой, отвечая на свой вопрос.
        - Не надо…
        - А что же до тебя… - ровно продолжает. - Я купил тебя. Как ты и хотела. Уговорила, так сказать. Ты охуенный менеджер по продажам, Саша. Так что будешь отрабатывать. Прямо сейчас.
        Обреченно смотрю на него, стараясь успокоиться и не рыдать.
        - Только не здесь, пожалуйста… - еле выдавливаю из себя эти слова.
        - Стесняешься друзей? - Черные брови ехидно взмывают вверх.
        - Пожалуйста… Прошу тебя. - Я все же не выдерживаю. Горячая одинокая слеза срывается и бежит вниз, очерчивая влажный след на щеке. Губы дрожат, а сердце разрывается от боли, но я стараюсь держаться.
        Со своего места вижу, как Ян сжимает челюсть, и на ее широкой линии играют желваки. Он морщится.
        - Прошу тебя…
        - Да перестань ты. Думаешь, меня возбуждает такая чернуха? Мне хотелось посмотреть, насколько далеко ты готова зайти ради своих друзей. Они зашли далеко ради тебя. Мне интересно только ТВОЕ наказание. Пойдем отсюда.
        - Куда? - тихо спрашиваю.
        - Воплощать его в жизнь.
        ГЛАВА 13
        Из подвала мы поднимаемся наверх и внезапно оказываемся в одном из просторных коридоров поместья. Значит, мы у него.
        Иду за его спиной, тру запястья после веревок. На картины больше не смотрю, каждая из них сейчас меня раздражает. С ненавистью и страхом прожигаю ему спину между лопаток, но Ян расслабленно идет вперед, не обращая на меня ни малейшего внимания, и, вскоре, я узнаю его комнату.
        Нерешительно топчусь на пороге.
        - Что встала? - устало потирает глаза и смотрит на меня в упор. - Ванная комната, ты уже знаешь где. Одежду оставь на полу, ее выбросят. Пахнет подвалом. Примешь душ и залезай в кровать. Жди меня.
        С этими словами он начал стягивать с себя футболку, абсолютно не смущаясь моего присутствия. Бросив ее на пол, пошел в гардероб, пока я оцепенело разглядывала его мускулистую спину, ровную впадину позвоночника и ямочки над ремнем джинсовых брюк. Еще успела разглядеть широкую грудь и идеальный пресс. Мерзкий говнюк не пренебрегает залом.
        Видимо, вытащив первую попавшуюся футболку, он, на ходу натягивая ее, двинул в сторону выхода.
        Вспомнив кое о чем, я нерешительно окликаю его.
        - Послушай… - Парень терпеливо ждет продолжения, и я собираюсь с духом. - Моя бабушка не знает где я, наверняка переживает. Ей нельзя волноваться, она старенькая и недавно пережила инсульт. Можно я позвоню ей?
        - Нет необходимости. Твоя подруга уже все сделала.
        Удивленно смотрю на него расширившимися глазами.
        - И что она сказала?
        - Правду, - издевательски улыбается. - Что ты загуляла с парнем.
        С этими словами он оставил меня одну, пока я растерянно хлопала ресницами. Это должно бабушку успокоить?!
        После его ухода дышать стало свободнее, и я, наконец, отмерла. Смиренно прошла в ванну, понимая, что наказания мне не избежать. Ян меня отымеет, как и сказал.
        Захожу в душевую кабину, зло покосившись на гель для душа. Глубоко вздыхаю и принимаюсь тщательно мыться. Что ж, так тому и быть. Сама виновата. Разве можно остаться безнаказанным, украв триста пятьдесят тысяч евро?
        Если подумать, то лучше отдаться Истомину, чем сидеть много лет в тюрьме. Может, узнав какая я неискушенная и абсолютно неопытная в сексе, ему быстро надоест? Зачем ему в постели такая, как я, надолго? «Накажет» и отправит восвояси. Не поверю, что ему не хватает внимания. Он, конечно, многих пугает, но не урод и, как оказалось, с прекрасным телосложением. А уж его кошелек и вовсе делает его для девушек интересным парнем. Не всех, но многих. У нас таких полно в универе.
        На простых смертных, как Тимка, они даже не посмотрят. Как откровенно говорила одна одногруппница, Леночка Лядина: «инвестировать в будущее нужно правильно». И распыляться на перспективных, но пока еще безденежных ухажеров, она не собиралась.
        Черт, какая же нехорошая у меня с ним история. Но ведь он прав. Вышло так, как я и хотела. Он согласился на эту покупку. Значит деньги на операцию у меня есть, нужно только отработать и исчезнуть навсегда. Универ придется поменять, конечно. Уверена, он не упустит возможности поиздеваться, а то и предать огласке то, что я продалась ему за деньги. Этот позор меня всю жизнь будет преследовать. Но и черт с ним, главное чтобы всю ДОЛГУЮ жизнь.
        Намывшись до скрипа кожи, я вытерлась по-прежнему единственным полотенцем, хоть и другим, и осторожно выглянула из-за двери, боясь, что Ян уже ждет.
        Но его не было.
        Прошмыгнув к нему в гардеробную, выбрала свободную футболку и улеглась в кровати. Спряталась от всего мира под одеялом, задыхаясь от духоты, но не решаясь вылезти.
        Сколько я так просидела - неизвестно. Спустя примерно час, я вылезла из своего кокона, протянула руку к ночнику и уставилась в черноту потолка. Ожидание томило и нервировало. В своей голове я уже перемусолила тысячу изощренных мыслей того, что мне придется делать, и как ублажать его. Тело пробивала непрекращающаяся дрожь.
        «Да что ж такое!», - обессилев от напряжения, я встала и еще раз умыла лицо. Прохладная вода привела в чувство.
        Время на специальной докстанции показывало только девять вечера. Сколько мы пробыли в этом подвале? Несколько часов, судя по-всему.
        И хотя спать не хотелось, утомленное от пережитого стресса тело вырубилось спустя еще часа возни в кровати. Всю ночь я проспала без сновидений, только под утро вернулась чуткость. Сонная, я уловила легкий шум в комнате, и, внезапно вспомнив, где я, и что меня ожидает, замерла, и так лежала натянутой струной.
        Тихие шаги проплыли мимо меня, на секунду задержавшись рядом. Судя по всему, Ян меня разглядывал. Я лежала и молилась, чтобы мои ресницы не дрожали, выдавая с головой, что я проснулась. Однако, грохот моего сердца оглушал только меня.
        Снова шаги, щелчок двери, и, через мгновение, шум льющейся воды. Парень ушел в ванную.
        Пытаясь успокоиться, я приказывала себе не паниковать. Это должно случиться, ничего не поделать. Нужно просто принять, как данность.
        К моменту, когда он вышел из душа, я готова была отдать Богу душу прямо в кровати. По-прежнему делая вид что сплю, с замершим сердцем слушала шорохи и шаги. Почувствовала, как прогибается матрас. Парень вытягивает свое тело, его прохладный после душа бок касается прямо моих обнаженных ягодиц. Неосознанно вздрагиваю, но больше не шевелюсь, и не дышу. Черт, выдала себя с потрохами.
        Но Ян, кажется, не заметил. Потому что буквально через минуту, его дыхание выравнивается и становится монотонным. Еще через десять минут, удостоверившись, что он уснул, я осторожно поворачиваюсь и приоткрываю один глаз. Не веря своей удаче, рассматриваю в полумраке его тело.
        На нем пижамные штаны и больше ничего. Спит на спине, широко раскинув руки. Лицо умиротворенное и расслабленное. Какое-то время, загипнотизировано смотрю, как опускается и вздымается его грудь, различаю темные пятна сосков.
        Уснуть больше не получается, и я осторожно встаю, стараясь не разбудить рядом спящего Истомина. Но тот спит крепким богатырским сном, и не вздрагивает даже тогда, когда я поворачиваю ручку двери.
        Вчера я смотрела не только на его спину, но и по сторонам тоже, пытаясь запомнить дорогу из подвала. Сейчас я хочу спуститься туда, чтобы просто удостовериться, что мои друзья живы и целы. От этого психопата можно ожидать чего угодно.
        Дверь в нужное помещение не была заперта. Встревоженно вглядываюсь в темноту, но даже без лампочки могу различить, что подвал пуст. Никого нет. Только три одиноких стула стоят ровно посередине.
        Отпустил ли Ян моих друзей или перевел в другое место? А есть для этого смысл? Неужели пощадил?
        Телефона у меня нет, и как с ними связаться - я не знаю. Злить своего похитителя не хочется, поэтому бегу обратно наверх, стуча босыми пятками по величественному мрамору. Неожиданно останавливаюсь у знакомой двери. Запомнила ее, потому что на ней странная лепнина-узор в виде слепого льва.
        Из-за этой двери в прошлый раз вышел Ян, когда я ночевала у него после того злополучного вечера. Оглядываюсь в испуге, но камер не вижу. Решительно опускаю ручку вниз и открываю дверь. Истомин в полной мере чувствует себя хозяином, потому что здесь нет ни одной запертой двери. Все открыты.
        Даже без света я вижу это странное логово информационных технологий и кибернетики. В центре огромной комнаты стоит старинный стол, а на нем сразу несколько мониторов, процессоры. Бесконечные линии проводов. Почти многие из компьютеров бесшумно работают, потому что на экранах открыты черные окна, похожие на те, что открывал Тима, в них мигают непонятные символы.
        Перед столом, который напоминает произведение искусства, стоит современное кожаное кресло на колесиках, облицованные под бетон стены абсолютно пусты, ни одной картины, только какие-то приборы и щитки. Технологический прогресс тут дышит из каждой поры, и только один антикварный стол выделяется ядовитым пятном.
        Вот значит, где он работает. И что же он делает? Такой сильный хакер, как Ян может делать многое…
        Решив больше не испытывать Судьбу, я возвращаюсь в спальню и аккуратно усаживаюсь на кровати. Ждать, когда он наберется сил и проснется.
        Сколько я так сидела, - не могу точно сказать, на часы я устала смотреть. Казалось проходит час, а на деле минут десять. Разглядывать спящего парня мне тоже быстро надоедает и я тупо пялюсь в потолок.
        Позже в его тумбочке нашла какую-то книгу про внутреннее устройство буферного процессора. Читала эту нудную и непонятную муть, пока не придремала.
        Когда проснулась, на часах уже был полдень. Быстро фокусирую взгляд на парне, он так и лежит в той же позе, только голова повернута в мою сторону. И как у него ничего не затекло?
        Словно по будильнику громко заурчало в животе, дико хотелось есть. На этот звук Ян внезапно открывает глаза и в наступившей следом тишине смотрит на меня, не мигая.
        - Извини, я не хотела будить, - смущенно бормочу, застигнутая врасплох.
        Его сонный взгляд скользит по моим губам, опускается ниже, рассматривает книгу на моей груди, с которой я уснула. С необычным жаром в животе вспоминаю, что на мне нет белья, а футболка ничего не прикрывает, и если бы не одеяло…
        - Проголодалась? - смотрит на часы и встает.
        - Да, - честно признаюсь, стараясь не смотреть на его спину.
        - Помнишь, как идти на кухню?
        - Эмм… кажется, да.
        - Анна тебя накормит, спустись к ней. Я приду позже, - он направился в сторону душа. - Весь вспотел, с тобой жарко спать.
        - Ты не пришел ночью, - осторожно подбираю слова, игнорируя его замечание.
        - Успела соскучиться? Наверстаешь упущенное, - долетает ироничное, и парень скрывается внутри.
        Недовольно смотрю на захлопнувшуюся дверь. Как будто я настаивала спать в его кровати. Мог бы отправить меня ждать в любую из других комнат. И ничего мне не надо наверстывать. Лучше бы еще пару дней не выходил из своего логова. А еще лучше - вечность.
        После обеда, так и проведенного в одиночестве, накрытом в большом изящном зале, по всей видимости столовой, я вернулась назад, устав от неизвестности. Анна со мной почти не разговаривала, вежливо смывшись. Наверное, насчет этого ей были даны особые распоряжения.
        Меня тревожит, что с моими друзьями… Как там бабушка? Пускай уже Истомин берет все, что ему нужно и отпускает к чертовой матери.
        С такими мыслями, я распахиваю дверь спальни. Его здесь нет. Ррр.
        До самого вечера я его не вижу. Раздраженно измеряю расстояние комнаты от угла до угла, читаю дурацкую книжку, опять в одиночестве ужинаю. Это огромное поместье, в котором чувствуешь себя букашкой, начинает сильно угнетать.
        Перелистывая очередную страницу, лежа на заправленной кровати, резко поднимаю взгляд на шум. Внутрь заходит Ян с бумажным пакетом в руке.
        - Чего ты от меня хочешь? - захлопываю книгу и раздраженно встаю, нападая. - Держишь меня весь день тут, как зверушку в клетке. Ты, кажется, хотел трахаться? Так чего ты тянешь? Возьми уже, что тебе нужно и перестань издеваться над моим душевным равновесием.
        Произнесенное мной же в грубой форме слово режет слух, но меня все бесит. Что за кошки-мышки?
        Лениво улыбаясь на мою гневную тираду, он швыряет пакет на кровать.
        - Мне нравится твое рвение. Надеюсь, ты сейчас его проявишь. Надевай это и порадуй меня.
        Недоуменно смотрю на пакет. Надевать и порадовать? О чем он?
        В пакете вижу ярко-красное кружево и чувствую, как пылают щеки.
        - Что это?
        - А ты как думаешь? Твоя форма, - посмеивается и вальяжно падает в кожаное кресло.
        - Мне обязательно это надевать? Может…
        - Думала бревнышком полежать подо мной и все? Извини, за каждый евроцент тебе попотеть придется. Ты теперь моя личная шлюха. - Урод довольно подмигивает.
        Яростно поджимая губы, беру пакет и иду в ванную комнату. Во мне бушует вулкан. Я действительно думала, что он просто займется со мной сексом разово и потом отпустит? Да, думала. Ау, Саша. Спустись уже с небес на землю!
        Тонкий кружевной бюстгальтер, между полушариями соблазнительная ложбинка. Трусики-стринги, пояс и чулки. Как оригинально.
        Смотрю перед выходом в зеркало. Глаза поблескивают от переизбытка эмоций, щеки раскраснелись. Губы, от моих постоянных покусываний, покраснели и опухли. Провожу влажной вспотевшей ладонью по непослушным волосам и выхожу.
        Истомин сразу же ловит в сумасшедший плен своих глаз. Подперев скулу пальцами, сидит и неотрывно пялится, не упуская из вида ничего. Меня подергивает, и вообще, дико колбасит внутри, но я неторопливо шагаю к нему. Парень тут же делает жест рукой, останавливая.
        Непонимающе смотрю на него. Он лишь указывает пальцем на пол.
        - Хочу чтобы ползла ко мне на коленях, - доносится его чуть охрипший голос.
        Ну конечно. Привет, жестокая реальность.
        - Тебе нравится меня унижать? - тихо спрашиваю.
        - Мне нравится наказывать, - невозмутимо отвечает Ян, и мне хочется броситься и полосовать его лицо ногтями, настолько я захлебнулась в своем негодовании.
        Исступлено рычу про себя, но делаю, как он говорит. Не могу не сделать. Опускаюсь на колени, опираясь ладонями об пол. Медленно ползу к креслу, ощущая прохладный мрамор под ногами. Подобравшись к его ноге, обтянутой темной тканью джинсов, ласково трусь об колено щекой и поднимаю лицо к нему, натянуто улыбаясь.
        Его брови взлетают вверх, он смеется.
        - Мило. - По изменившемуся голосу слышу, что этому дьяволу нравится происходящее.
        - Расстегни ремень, - прозвучал властный приказ.
        Сглотнув комок в горле, протягиваю дрожащие руки и делаю, как он говорит, долго завозившись с пряжкой. С ужасом замечаю эрекцию, каменный бугор подпирает ширинку. Резко вскидываю на Яна глаза.
        - Вытащи его наружу, - следует дальше.
        Пальцы словно после болезни Паркинсона, ходят ходуном, как ненормальные, Ян внимательно на них смотрит.
        - Чего ты трясешься? Никогда не делала минет?
        - Нет, - нервно признаюсь.
        Про то, что вообще ничего не делала, не вижу смысла говорить. Я уже знаю, что он меня все равно не отпустит. Ян это тут же подтверждает.
        - Значит, сейчас будешь учиться. - Потемневшие зрачки буквально вжимают меня в мрамор до боли в коленях.
        ГЛАВА 14
        - Вытаскивай, - повторяет жесткий приказ, и я понимаю, что время игр закончилось. И мое унижение на коленях, это так, ерунда. И не унижение вовсе.
        Мне придется это пережить. Сколько раз я должна себе это повторить, чтобы наконец принять этот сокрушительный факт?
        Нехотя оттягиваю белую резинку его трусов и, сглотнув от страха, прикасаюсь пальцами к его внушительному органу. Кожа шелковистая и упругая, горячая. Крупная головка поблескивает в тени моего тела, закрывающего неяркий свет.
        Вытащить его не составляет проблем, потому что, отяжелевший и подрагивающий от скопившейся в нем крови, член сам норовит выбраться на свободу. В джинсах ему тесно. Зависла на мгновение, не зная, что делать с ним дальше, и как вообще все это происходит.
        В голове кавардак, абсолютный цейтнот.
        - Сожми его ладонью, - подсказывает севшим голосом Ян. - Не сильно, но крепко.
        Подчиняюсь, делая так, как он говорит, чуть сжимаю член рукой, ощущая, как в ладонь мне бьются пульсирующие вены. Не представляю, как он уместится у меня внутри, если я не могу сомкнуть на нем даже пальцы.
        Разжимаю и сжимаю еще раз, действуя интуитивно. Над головой слышу приглушенный стон. Как заколдованная смотрю только на орган, чувствуя, как низ живота наполняется странной тяжестью, а соски поднывают. В ажурном бюстгальтере мне душно и тесно, хочется освободить ноющую грудь.
        Неужели мои необычные ощущения от этого человека в кресле? Он меня даже не трогает, только смотрит и тяжело дышит. Разве это возможно?
        Но прикосновения к его твердой и горячей плоти заставляют проснуться неведомую доселе чувствительность. Наверное, так заложено природой. Будят во мне женское естество, делая весь процесс природным и правильным. Хотя с последним я не согласна.
        Это все нихрена не правильно. Я не люблю его, а он меня. Но мы здесь, в этой словно уменьшившейся в размерах комнате. Стоим за чертой.
        - Прикоснись языком, - хриплый голос доносится, вытаскивая меня из плена суматошных и сбивчивых мыслей.
        Тяжелая ладонь опускается на мой затылок, поглаживая макушку. Направляет.
        С противоречивыми чувствами провожу языком по блестящей головке, отстраненно удивляясь насколько у нее бархатная и нежная кожа. Вкус солоноватый, чуть терпкий и непривычный, но никакого отвращения нет. Скольжу языком еще раз, теперь опускаясь с головки вниз, по мощному стволу, пробуя на вкус и его. Жаркий выдох над головой говорит о том, что я все делаю правильно.
        - Теперь обхвати губами и возьми его в рот целиком. Начни сверху, затем плавно опускайся вниз. Вот так.
        Одной рукой упираюсь в его твердое бедро, второй сжимаю член у основания и начинаю бесконечные движения вверх-вниз. Инстинктивно провожу языком и втягиваю в себя головку, краем уха слыша, как Истомин втягивает воздух сквозь зубы. Мерзавцу нравится.
        Стыдно и дико признаться, но это нравится и мне. Мои бедра подрагивают, трепет ощущается в каждой разгоряченной клеточке. Кажется, заниматься сексом не так уж и плохо, как я представляла. И даже это грязное извращение, в виде меня, в откровенном белье и на коленях, ублажающую отморозка нашего универа, меня не отталкивает. Наоборот, неожиданно заводит.
        Наверное, все дело в том, что я проходила в девственницах до двадцати одного, другой причины быть не может. Ведь сам Истомин тип неприятный и пугающий. Я и в страшном сне не могла представить, что он же и будет меня так сильно заводить. Грань между страхом и возбуждением очень тонка, сейчас и вовсе стерлась.
        Приспособившись к заданному темпу, продолжаю ласкать его член. Рука, сжимающая мой затылок, по-хозяйски начала опускаться вниз по спине, длинные пальцы ощупывали каждый позвонок, посылая острые импульсы по всему телу. Наклонившись надо мной, он поддел пальцами резинку трусиков и чуть потянул вверх, сдавливая ноющую промежность кружевом и заставляя меня гортанно простонать.
        Ах, черт! Я и не подозревала, что возбуждена настолько, и он сполна мне дал это ощутить.
        Испуганно замираю, волна стыда и смущения накрывает и топит с головой.
        - Блядь, не останавливайся, - звучит сверху и, вздрогнув, я послушно возвращаюсь к члену, продолжая облизывать его языком, и к своим новым ощущениям.
        Останавливаюсь только на короткий миг, чтобы посмотреть на влажный от моей слюны орган. Увиденное мне нравится, и я сжимаю ствол губами, чуть поцарапав при этом нежную кожу зубами. Реакция Яна неоднозначна: он тянет в кулаке мои волосы, словно предупреждая, чтобы я убрала зубы, но при этом продолжает нажимать на затылок, опуская мою голову снова и снова. Тяжелое дыхание падает на меня теплым одеялом.
        Его вторая рука снова тянет трусики вверх, и я невольно делаю бесстыдное движение бедрами, приподнимая попу вверх. Между ног все горит и требует освободительного прикосновения, которое не заставляет себя долго ждать. Горячие пальцы требовательно отодвигают насквозь мокрый клочок ткани в сторону и касаются влажных складок, уничтожая последние трезвые мысли в голове. Размазывает влагу по клитору. Меня ведет в сторону, как пьяную.
        - Охренеть, ты мокрая, - доносится сверху и, неожиданно, он убирает руку, вызвав во мне стон разочарования.
        Но тут же встает с кресла, придерживая меня за затылок, и не давая выскользнуть из капкана.
        Колени уже ноют, кожу саднит от жесткого холодного мрамора, но парень и не думает о пощаде. Более того, он глубоко вгоняет свой член мне в рот, заставляя поперхнуться.
        - Подними подбородок. Расслабь глотку.
        Глотку?! Мамочки… Неужели он…
        Не успеваю подумать, как он наматывает мои волосы на кулак, не давая пошевелиться. Передо мной все тут же размыто поплыло, это слезы застлали глаза.
        Заполняя до предела, член входит снова, и дальше начинается полнейшая вакханалия. Мне мало воздуха, но все в голове отключается. Не чувствуется боль в коленях или волосах. Мир сужается до одного повторяющегося по замкнутому кругу движения. Толчок, грубый и напористый. Слезы льются из глаз, слюни текут по подбородку, губы онемели. Снова толчок. Снова и снова. До потемнения в глазах. Отправляя реальность далеко в черную пропасть.
        Истомин трахает меня в глотку, все саднит и горит будто в адовом пекле. Челюсть застыла от неменяющегося положения. Вцепившись побелевшими пальцами в его бедра, пытаюсь удержаться и не упасть. Но понимаю, что он и этого мне не позволит. Я марионетка в его руках. Купленная за большие деньги шлюха, и отношение ко мне соответствующее.
        Иногда он останавливается и замирает, отстраненно я понимаю, что отморозок растягивает удовольствие. Дает себе передышку, чтобы не кончить прямо сейчас. Хотя я, кажется, уже готова отключиться.
        Сволочь… Как же ненавижу…
        Мысли рваные и не законченные, и даже их он выбивает из головы очередными рывком и толчком. Кажется проходит вечность, прежде чем мое сознание возвращается.
        Волосы на затылке снова натягиваются, а раскаленный член неожиданно подрагивает и остается во рту, оставляя глотку в покое. Ян бурно и обильно кончает, выпуская воздух сквозь зубы. Я чувствую, как в натертое небо ударяет горячая и густая струя спермы, заставляя содрогнуться от непривычных ощущений.
        - Глотай, - рычит Истомин, не отпуская из хватки, и мне невольно приходится это делать, чтобы добраться до желанного воздуха. Проглотить все до последней капли.
        Он медленно отстраняется и приседает на корточки передо мной. Я пытаюсь отдышаться и сфокусироваться, по-прежнему держусь за него.
        Смотрит абсолютно невменяемым взглядом в мои замутненные глаза, резко вытирает большими пальцами слезы, удерживая за пылающее лицо.
        - Ну что, сучка, это тебе не вялый хер ботана сосать.
        - Я же говорила, что никогда… - нахожу в себе силы пробормотать.
        - Ага, - смеется. - Охотно верю. Продолжим?
        Рывком поднимает меня с пола и, скользнув взглядом по покрасневшим коленкам, толкает в сторону кровати, звонко шлепнув при этом по заднице. Дрожащие ноги почти не слушаются.
        - Давай-ка посмотрим, что ты еще «не умеешь».
        ГЛАВА 15
        Оказавшись в кровати, я не выдерживаю, и от дрожи в ногах буквально падаю на живот. Но лежу совсем недолго, меня резко дергают вверх, ставят на на колени.
        Опять на колени… Нравится ему доминировать, что ли? Показывать свое превосходство?
        Неуловимым движением Ян щелкает застежкой бюстгальтера, и тот сползает вниз, повисая на моих запаястьях. Медленно стягивает тонкие трусики вниз, обжигая кожу сухими и горячими пальцами. Чувствую круговорот мурашек по всему телу, даже на обнаженных ягодицах. Проводит по ним рукой, задевая промежность, заставляя испуганно вздрогнуть.
        Пытаюсь отключиться от происходящего. Это ведь должно было однажды случиться. Не нужно придавать этому процессу такую исключительность. Это всего лишь секс…
        Указательным пальцем Ян поддевает и резинку чулка, но, по всей видимости, передумывает, потому что чулок в скором времени остается на месте.
        Сейчас все произойдет… Какого черта лишиться девственности так страшно, до судорог в ногах? Я вся дрожу, словно чихуахуа на выгуле (и поза подходящая), и процесс меня больше ни капли не возбуждает. Истомин неплохо выбил из меня всю дурь по поводу моих желаний и непривычных возбуждающих ощущений.
        Шорох одежды и звон пряжки ремня, как по команде, вытягивают меня в струну, я напрягаюсь и застываю, сжавшись в ужасном ожидании.
        Как он сможет засунуть в меня?
        Слышу шум разрываемой фольги, Истомин достает презерватив. Ровно и спокойно дышит за моей спиной. Словно очнувшись от оцепенения, все же решаю рискнуть, и быстро разворачиваюсь, поджимая ноги под попу.
        - У меня никогда не было, - смущенно выпаливаю, глядя в потемневшие омуты.
        - Да что ты? - звучит ироничное в ответ, и я понимаю, что он не верит.
        - Я говорю правду, ты будешь первым, - шепчу, обхватив себя руками, чтобы хоть как-то прикрыть наготу. Блуждающий и опаляющий взгляд парня по моему телу меня нервирует. - Какой смысл врать, если ты все равно узнаешь?
        Смотрит на меня целую вечность, принимая решение. Змеиные глаза не выпускают из своего удушающего захвата. Мне, и впрямь, становится нечем дышать. Грудная клетка горит огнем.
        Почему все так неправильно?
        - Ты права, никакого. Только факт наличия девственности не играет никакой роли. Я. Тебя. Купил. - Холодно заявляет и швыряет колечко презерватива на пол. - Если ты, сучка, врешь по этому поводу, и, тем более, наградишь меня «букетом», я тебе устрою настоящий ад. Еще будешь умолять меня отправить тебя в тюрьму.
        В ответ на это лишь сглатываю и растерянно хлопаю глазами, не зная, что сказать. Знаю, его угрозы не имеют над собой почвы, но все равно становится страшно. Этому человеку, как всегда, удается с легкостью меня запугать.
        - Ложись на спину, - бросает мне Истомин, и, не давая опомниться, проводит широкой ладонью по ноге вверх, едва я делаю так, как он приказывает.
        Очерчивает изгиб бедра и затем опускает обжигающую ладонь на мое лоно, отчего я заметно дергаюсь.
        - Расслабься и прекрати дрожать. - Полуприкрытыми глазами смотрит на меня, одним движением другой руки раздвигает мои крепко сжатые колени.
        Глубоко вдохнув, делаю как он велит, пытаюсь абстрагироваться от страха перед будущей болью. Все это делают, чего я трясусь, как ненормальная?
        Дико так все… Моим первым мужчиной будет Ян Истомин…
        Всякая чушь вылетает из головы едва он касается большим пальцем клитора. Знакомый жар проходится от кончиков пальцев на ногах, заполняет даже уши. Ян водит пальцем по кругу, размазывая по бугорку вновь появившуюся влагу, и я, наконец, расслабляюсь, вновь потерявшись в острых ощущениях.
        Другой рукой он скользит по моей талии, сжимает несильно кожу, задевает пупок и проходится по ребрам. Незаметным движением проводит грубыми костяшками пальцев по полушарию груди и соску, отчего мышцы на животе напрягаются и затем дергаются. Совсем неожиданно на вершинку соска опускается его горячий влажный рот, заставляя меня тихо вскрикнуть и выгнуть спину навстречу. Он продолжает умелые и увереные манипуляции, пока я тихо растворяюсь за пределами реальности, обернутая в сладкую вату.
        Ужасная экзекуция на мраморном полу кажется чем-то далеким и не существующим, словно этого не было. И вообще ничего не было. Все выдумка, миф. Моя настоящая действительность это только мое растаявшее снегом тело и его потрясающие руки, уносящие меня в запредельные пространства.
        Языком ведет дорожку вверх по моей шее, горячо дыша прямо под моим ухом, прикусывает мочку. Моя реакция незамедлительна. В пояснице остро и пронзительно стреляет, все тело покрывает волной томительного предвкушения.
        Приглушенные стоны разносятся по комнате, с удивлением понимаю, что это мои. Но уже не могу ничего контролировать. Даже сейчас ведет он, и только от него целиком и полностью зависит получу я наслаждение или нет.
        Один палец проскальзывает внутрь лона, растягивая и подготавливая. Неосознанно подаюсь вперед, пытаясь сократить расстояние между нами. Круговые движения по клитору не прекращаются ни на мгновение. Палец медленно и плавно входит и выходит, издавая влажные звуки.
        Простыня подо мной предательски намокает. На короткий миг меня вновь омывает смущением, но в этот момент Ян прикусывает кожу на моей шее и сжимает распухший клитор между пальцами, заставляя все внизу пульсировать. Вдребезги разбиваются последние остатки смущения, поднимая все на абсолютно другой уровень. Мне хочется этого человека здесь и сейчас.
        Невнятно мычу, царапая его плечи, двигаюсь навстречу, не выдерживая короткой паузы, которая кажется вечностью.
        Около моих губ скользят почти неощутимым движением его губы. Жарко выдыхает около моего рта, вновь ласкает внизу, напористей и жестче. Мир тут же застывает в одной точке и, разбившись на кусочки, разлетается в разные стороны. Громко кричу, вцепившись в его плечи, трепыхаясь под его руками пойманной бабочкой. Выгибаю спину, содрогаясь от оглушающих спазмов.
        Мой первый в жизни оргазм… Пальцы продолжают ласкать, а я вздрагивать, стон застывает глубоко в горле, пока я выныриваю на поверхность.
        Внезапно ощутив сквозь невесомую негу тяжесть мужского тела, распахиваю глаза, встретившись с поблескивающими в полумраке глазами. Прочитать выражение его лица невозможно, знаю только одно: Ян сильно возбужден. Этому служит упирающаяся в мое лоно каменная разгоряченная плоть. Устроившись между моих колен, он разводит их сильнее и медленно входит внутрь. Хоть и расплавленная от его ласк, почти не позволяю ему это сделать, неосознанно сжимая внутренние мышцы.
        - Расслабься и впусти меня, - снова звучит в тишине его хриплый приказ.
        Он вновь начинает поглаживать грудь, трет между пальцев сосок. Его руки везде. От его ласк внизу живота опять накрывает теплыми волнами. Послушно расслабляю мышцы и пытаюсь привыкнуть к чужому вторжению. Внутри становится слишком тесно, начинает саднить. А Ян все продолжает двигаться вперед…
        Уперевшись в преграду, от неожиданности моргает и резко поднимает на меня глаза, уставившись нечитаемым взглядом. Какое-то время смотрим друг на друга, замерев в тишине.
        Запоздало испугавшись происходящего, прикусываю губу и делаю жалкую попытку отползти назад. Но Ян не дает этого сделать. Пальцами сжимает мое бедро, не давая ускользнуть, и одним рывком неумолимо подается вперед. Вскрикиваю от внезапной, раздирающей низ живота, боли. По телу проходит болезненная рябь, коленями сжимаю бедра парня изо всех сил, мысленно умоляя его не двигаться. Руками упираюсь в широкую грудь.
        Боже, как больно… Дрожу, как лист на ветру, но Ян замирает и, наверное, дает привыкнуть мне к новым ощущениям.
        Странно, его грубый тон никак не вяжется с его прикосновениями. Нежными и осторожными.
        Пальцем молча вытирает скатившуюся по виску слезинку. Ничего не говорит. Но смотрит по-другому, слегка удивленно и задумчиво, явно силясь что-что понять.
        Боль постепенно стихает, остается только саднящее и ноющее ощущение. Может, не так и страшно.
        Едва я об этом думаю, как он делает медленное движение назад, а затем опять вперед.
        Его руки везде. Мнут, ласкают и сжимают. Горячие поцелуи по моей влажной коже, легкие укусы. Шея, грудь и плечи. Живот и бедра. Нет ни одного сантиметра на моем теле, оставшимся без его пометки. Все это сильно отвлекает от боли внизу, которую, я почти перестаю ощущать.
        Длится все не очень долго. Неожиданно для себя мне хочется узнать, какие на вкус у него губы. Но поцеловать их не решаюсь, хотя они так близко…
        Сдавленый мужской стон, пальцы, до боли сжимающие ягодицы. Затем особенно мощный толчок, и Ян резко выходит из меня, удерживаясь за бедро. Живот обжигает горячим и липким.
        Пытается отдышаться у моего лица, почти придавив меня своим телом. После приподнимается на руках и размазывает семя по моему животу, будто помечает. Сам вытирается простыней. Его член в моей крови. Устало прикрываю глаза.
        - Ты не врала. - Вопросительно произносит. - Сколько тебе лет?
        Глаза вновь приходится открыть. Смотрю только на его лицо, стараясь не опускаться взглядом ниже. Черные пряди волос намокли и прилипли ко лбу, Ян смотрит из под опущенных ресниц.
        - Двадцать один, как и тебе.
        - Мне больше, - вносит поправку. - Как так вышло, что ботан не залез к тебе в трусы?
        Не дает ему Тим покоя. Глубоко вздыхаю.
        - Какое тебе до этого дело? - недружелюбным тоном отвечаю я. - Что ты вообще до него докопался?
        - Теперь это стало моим делом. Отвечай.
        - Мы просто друзья, - нахмурившись, говорю правду. Но парень лишь коротко смеется.
        - Ты такая наивная. Тогда вот еще вопрос: что ты делала на трассе?
        Теперь с недоумением смотрю на него, пытаясь понять, к чему он клонит.
        - Ты о чем?
        - Я был в полной уверенности, что ты обыкновенная шалава. Встретил пьяную на дороге, ты предлагала себя за деньги, гондоны с собой таскаешь. Еще Летов мне говорил, что за бабки даешь.
        - Чтооо? - в шоке приподнимаюсь на кровати, позабыв о наготе.
        Кошмар. Такие сплетни реально ходят обо мне в универе? Но с чего? Я же серая мышка, никому не мешаю. Какого черта?
        - И ты всегда веришь сплетням? - с прохладцей спрашиваю его, но он лишь хмыкает.
        - Нет, хотел проверить. Ты тогда отпрыгнула, как ошпаренная. А потом сама попросила тебя купить. Противоречиво, знаешь ли. Картина целиком не складывалась.
        - Что ж, - осмеливаюсь взглянуть на него. - Теперь ты знаешь. Ты меня наказал. Я унижена.
        Издевательски качает головой, темный взгляд мне не нравится.
        - Я тебя еще даже не начал наказывать. И на униженную ты меньше всего похожа. И за жесткий минет извинений даже не надейся услышать. В конце концов, можно отсасывать на трассе за деньги, приберегая свою дырку для особого случая.
        - Да как ты смеешь… - Чувствую, как во мне поднимается кипящая магма, хочет захлестнуть все вокруг, сжечь дотла и уничтожить в своей смертельной ярости.
        - Собирайся и катись отсюда. Через пару дней я объявлюсь. Думаю, нет смысла говорить тебе, что прятаться бессмысленно. Так же, как и давать надежду твоему задроту. Ты теперь моя. Я тебя купил. И буду иметь тебя так, как хочется мне.
        Ярость мгновенно стихает.
        - И что будет дальше? Я буду ублажать тебя по первому зову? - обреченно шепчу севшим голосом.
        - Именно так.
        ГЛАВА 16
        - Что за мальчик? - Бабушка поворачивается на секунду и лукаво улыбается, переворачивая котлеты.
        Ну конечно. Злата же сказала ей, что я с парнем была. Так приказал ей Ян. Бабушка думает, что я встречаюсь, у меня романтические отношения.
        - Да так… - робко отвечаю. - С универа. Извини, что так неожиданно пропала.
        Мямлить перед бабушкой было ужасно стыдно. И несправедливо.
        - Так давно пора бегать по свиданиям, оставаться у мальчика с ночевой. - Бабушка подмигивает. - Тимка что ли твой?
        - Нет, ты что? - удивляюсь я. Что ж мне все его сватают? - Мы же просто друзья.
        - Да? Ну ладно. Я просто спросила. А кто же тогда?
        - Эмм, его Ян зовут. Истомин, - бормочу я. Решаю не врать хотя бы в чем-то, если это возможно.
        Она на миг задумывается, вспоминает. С бабушкой мы очень близки. Обычно. И она знает все о моих друзьях и тех, с кем я общаюсь.
        - Что-то не припомню. Хотя фамилия знакомая. Его отец не тот самый Истомин? Каких-то дворянских кровей был, погиб в аварии лет пять назад. Жил в старинном особняке. Его пытался муниципалитет отобрать, Истомин-старший кучу долгов после себя оставил.
        - Да, тот самый, - вздыхаю. - Про долги не знаю, сын живет там же.
        - Ммм, странно. Познакомь хоть как-нибудь. Судя по блеску твоих глаз, у вас все серьезно.
        Я тут же поперхнулась водой, которую только начала пить. Пытаюсь прокашляться.
        - Котлетку будешь? - спрашивает как ни в чем не бывало бабушка.
        - Позже. Пойду позвоню. - Перед моим уходом Ян вернул телефон, и мне не терпелось позвонить друзьям. В такси это не удалось, телефон был разряжен.
        Оказавшись в своей комнате, воткнула телефон на зарядку и побежала принимать ванну. Истомин не дал мне такой возможности, отправив восвояси. Как могла чистила живот влажными салфетками, до всего остального в такси было как-то неудобно добираться.
        Сняв одежду - ужаснулась. Все тело в ярких засосах, укусах и кровоподтеках. На ягодицах синяки в виде пятерни, так сильно он сжимал мою задницу. На грудь лучше вообще не смотреть, а шею придется закрывать водолазкой с высоком горлом. Обалдеть. Засосы есть даже на животе и бедрах. Мама дорогая…
        Между ног горит и саднит, и я с наслаждением залезаю в горячую ванну. Обдумываю и рефлексирую, вспоминаю все события. Голова идет кругом. Хоть фильм снимай.
        На звонок Злата ответила сразу же, будто только и ждала, когда я позвоню.
        - Мы уже у меня. Приходи срочно.
        Ее взволнованный тон не оставил мне ни единого шанса просто полежать дома на кровати, глядя в потолок и размышляя о бренности бытия.
        Дверь открыла ее бабушка.
        - Еще одна явилась, - недовольно пробурчала она, рассматривая мое лицо. - Ну, ты вроде нормальная.
        О чем это она? Что значит нормальная?
        Взволнованно захожу в комнату подруги и ошарашенно застываю при виде своих друзей. Буквально роняю челюсть на пол.
        - О Боже…
        - Ага, привет, - вяло отреагировала подруга. - Я знала, что тебе понравится.
        У Тимы жуткие черные фингалы под глазами, на носу гипсовая накладка. Лицо разбухшее, как в ужастике. Он выдавливает из себя слабую улыбку и тут же морщится от боли.
        А Злата… лысая. Ее голова полностью обрита, но вкупе с ее весом и накрашенным лицом, подруга напоминает мне панка. Осталось только макушку ядовито-зеленым покрасить. Лысая Злата, Тима с синим лицом, я вся в засосах… Ну и компания.
        Не выдерживаю и начинаю истерично хохотать, опустившись на пол. Ян поимел нас всех.
        - Перестань, - шикает Злата. - Я и так бабушку выпугала, пришлось соврать, что на спор волос лишилась. Она думала, что надо мной издеваются в универе.
        Тут же виновато замолкаю.
        - Она близка к правде, - вставляет Тим. И смотрит на меня долгим внимательным взглядом. Жует губы, прежде чем решиться и тихо спросить: - Ты как?
        Пожимаю плечами, откидываясь спиной на комод.
        - Нормально.
        - Он… Он сделал с тобой что обещал? - осторожно спрашивает подруга, присаживаясь рядом. Ее рука нашла мою и несильно сжала.
        Перевожу взгляд с одного друга на другого. В глазах Златы любопытство и страх. В Тимкиных неприкрытая ненависть и… грусть. В груди нехорошо екает. Неужели окружающие видят больше, чем я? Тимка что-то ко мне испытывает?
        Опускаю глаза и просто киваю.
        - Ох, милая… - она на мгновение обнимает мое одеревеневшее тело.
        - Сука. Он еще за все поплатится, - выплевывает Тимка, вскакивая с кресла.
        - Эй, ау! Это мы поплатились, нет? Мы обокрали его! Он мог запросто засадить нас в тюрьму. А он этого не сделал. - Я пытаюсь мыслить здраво. - Любой бы на его месте был в ярости.
        - Ты его защищаешь? - Тим шокирован. Я лишь закатываю глаза.
        - Я просто хочу быть объективной.
        - Я согласна с тобой. Мы еще неплохо отделались, - согласилась Злата. - Ну мы с Тимой… Ты же…
        - Перестань.
        - Он сделал тебе больно? - не унималась подруга. И тут же зажала рот рукой. - Изнасиловал?
        - Злат, можно я не буду это с вами обсуждать? Я жива, цела. Со мной все в порядке. Никто меня не насиловал. Просто… это случилось.
        - Он не бил тебя? - влезает Тима. Его глаза продолжают гореть нехорошим огнем,
        - Нет. Он меня не бил. Вобщем-то я получила то, что планировала сделать изначально. Я хотела продать себя, - горько смеюсь. - Покупатель нашелся. Буду думать как быть дальше.
        - Да уж, это приключение можно назвать самым ярким событием в моей жизни, - усмехается Злата и проводит рукой по лысой голове. - А ты, Тим, хоть сможешь похвастаться своим детям в будущем, что тебе ломали нос.
        - Угу, - пробормотал он, отворачивая лицо.
        - Ты записалась к врачу? Теперь ты можешь сделать операцию. Ради этого мы пережили наше приключение.
        «Приключение». Да уж. Говорить о том, что я все еще должна спать с Истоминым, я пока не стала.
        - Да, я записалась на субботу. Врач сказал, что на нашей встрече соберется консилиум. Будем обсуждать предстоящую операцию. С нами на видео-связи будет немецкий врач, который возьмется делать операцию. Так что через пару дней будет точно известна дата отъезда. Тогда уже придется сказать бабушке. Про деньги совру, что из фонда выделили. Надеюсь, это будет моя последняя ложь. Как-то так.
        Я тяжело вздыхаю. Сама не знаю, как все произойдет, и неизвестность меня пугает. А вдруг операция пройдет неудачно? Боже…
        - А как себя чувствуешь? - спросил Тим.
        - Да ничего, - пытаюсь вспомнить случаи недомогания, но кроме головных болей ничего не вспоминаю. - Голова иногда болит.
        - У меня тоже часто. За эти пару недель такой стресс пережить, - успокоила Злата.
        - В универ завтра пойдете? - осторожно спрашиваю, и подтверждая мою догадку, оба машут руками.
        - Мы пока на больничном, - отрицательно качает головой Злата. - Я попросила бабушкину знакомую мне выписать. Пока парик нормальный не подберу - туда ни ногой. За Тима и просить не надо. А ты?
        - А что я? Пойду, конечно. Бюджетное место нельзя терять.

**
        Все эти дни я хожу в универ и вздрагиваю, едва вижу вдалеке черноволосую макушку. Каждый раз ошибаюсь, это не он, а кто-то другой, и меня накрывает волной облегчения.
        Как он будет вести себя со мной на людях? Унижать? Заставлять встать на колени? Или, может, вовсе сделает вид что незнакомы?
        А еще из головы не выходили его слова, что по универу обо мне гуляет нехорошая молва. Откуда этот бред? До последних сумасшедших недель я вела себя тише воды, ниже травы. Никого не трогала. Никому не мешала. Господи, да я кроме Златы и Тимы почти ни с кем не общалась. На совместных проектах с другими одногруппниками пересекались только по учебным моментам.
        Так кто же мог пустить обо мне такой ужасный слух?
        Один раз увидела вдалеке Летова, тут же бросилась вон из коридора, придерживая скачущий за спиной рюкзак.
        Как заговорить об этом щекотливом вопросе с однокурсниками, чтобы что-то выяснить - не знала, поэтому просто плюнула и продолжила заниматься учебой, настойчиво игнорируя взгляды в спину, которые неожиданно стала замечать. Может Злата что-то слышала. Спрошу у нее.
        В пятницу меня трясет весь день, потому что Ян обещал объявиться, а мне дико страшно и не хочется оставаться с ним наедине.
        Сразу после последней пары звонит мой телефон, на экране высвечивается незнакомый номер. Черт.
        Испуганно игнорирую звонок, хоть и понимаю, что Истомин будет очень зол. Меня просто пробивает дрожь, я даже физически не смогу ответить на звонок, попросту буду заикаться.
        Надев ветровку, выхожу и обреченно иду на парковку, зная, что он будет ждать меня там. Ну или за забором на углу, как в прошлый раз.
        Так и есть. Его внедорожник вижу сразу на краю парковки, черным пятном он бросается мне в глаза. Наверное, я бы узнала его, даже если бы тут была припаркована сотня черных джипов.
        Сам Ян стоит около другой машины и о чем-то разговаривает с незнакомым мне парнем. Меня не замечает.
        Как идиотка топчусь на месте, не зная, что предпринять. Подойти и вмешаться? Или верным песиком ждать у его машины? Или может вообще дать отсюда деру?
        Только собралась выполнять третий вариант, как Ян словно почувствовал мое присутствие. Коротко оборачивается и буквально пригвождает меня к месту недобрым взглядом. Побег тут же отменяется.
        Попрощавшись с парнем, он сам подходит ко мне, потому что я так и стою истуканом посередине парковки.
        - Проблемы с телефоном? - резко спрашивает, недовольно скрестив руки на груди.
        - Н-нет, - мямлю невнятно. - Ты звонил?
        Решаю разыграть дурочку. Молчу, тупо уставившись на парня, разглядываю его одежду, лишь бы не смотреть в глаза. На нем привычно темные оттенки, массивные ботинки. Обоняние улавливает невесомый запах кедра.
        Он ничего мне не отвечает, лишь разворачивается и идет к своему авто. Я остаюсь стоять на месте.
        Около пассажирской дверцы раздраженно оборачивается, видимо, не услышав моих шагов за спиной.
        - Я жду, - нетерпеливо бросает, распахивая дверцу.
        - Может перенесем нашу встречу на другой раз? - начинаю сумбурно лепетать, испуганно сканирую стеклянными глазами салон его авто. - У меня немного болит голова и…
        Замолкаю, осознав, какую чушь я несу. И насколько моя ложь банальна.
        Ян продолжает ждать, но я вижу, что его терпение на исходе.
        Быстро оглянувшись, с неудовольствием замечаю на парковке кучу знакомого народу. Но делать нечего, и я залезаю внутрь салона. Захлопнув за мной дверцу, он обходит спереди и садится на водительское место.
        Поправляю шарф на шее. Если завтра меня снова будут осматривать, врачи придут в ужас от того, что творится с моим телом. Обреченно вздыхаю и всю дорогу смотрю в окно, избегая взгляда однокурсника.
        В голове нелепая мысль, что я еду с ним в третий раз, но впервые в трезвом уме и ясном сознании. Давлю смешок.
        Около огромных ворот, он подносит магнитную карту, и они разъезжаются. Припарковавшись прямо у главного входа своего огромнейшего особняка, он выключает двигатель и поворачивается ко мне.
        - Зачем тебе эти деньги? - как гром среди ясного неба раздается в тишине неожиданный вопрос. В его голосе напряжение, толика любопытства и… что-то еще, что я пока не могу понять.
        Я не хочу выглядеть жалко, но частичка меня хочет оправдаться за содеянное. Почему я решилась на такой отчаянный шаг. Я не жду прощения. Но хочется, чтобы он хотя бы понял мотивы.
        Сглатываю, прежде чем заговорить.
        - Я больна… Мне нужны деньги на операцию. Иначе я никогда и ни за что не сделала бы такого.
        По мере того, как я говорила, лицо Яна каменело, а глаза словно покрывались коркой льда. Он холодно взглянул на меня и чему-то усмехнулся, покачав головой.
        - Я сказала что-то смешное? - не выдерживаю я.
        - Нет, отнюдь. Тоскливо от тебя, пиздец. Пойдем. - С этими словами он выходит наружу.
        О чем он, черт возьми? Это, все-таки, жалость?
        И в голове тут же мелькает призрачная надежда. Может… он меня отпустит?
        - Куда мы идем? - осторожно спрашиваю. Он зло поворачивается ко мне. Я совсем не понимаю эту злость.
        - Как куда? Трахаться, конечно же. Для чего я тебя сюда привез?
        ГЛАВА 17
        - Мои друзья всего лишь помогали мне. Зачем ты так с ними?
        Мы зашли в его комнату, и я пытаюсь всячески отвлечь его от задуманного, но тщетно. Ян стягивает с себя толстовку, затем берется за футболку. На моем вопросе замирает и вопросительно смотрит на меня, края футболки снова падают вниз, прикрывая тренированный пресс.
        - Злату оставил без волос, а на лице Тимки живого места нет.
        Он вдруг коротко хохочет. С неприязнью смотрю на него. Истомин перестает смеяться и поясняет.
        - Я всего лишь заплатил тем ребятам и попросил придумать для твоей подруги кару. Без насилия и физической расправы. Не знал, что остригут. Ботана да, сам лично отделал. Этот сука выбесил меня. Будет знать впредь, как загребать чужое. И подруге твоей наука. Или ты думала, я должен оставить их безнаказанными? Может, еще покормить перед отъездом нужно было? В том, что с ними случилось, виновата только ты.
        - Я же сказала… - но парень меня перебивает.
        - Больше всего на свете ненавижу ложь, - внезапно говорит мне и подходит вплотную, обволакивая своим запахом и теплом. - А из тебя она слишком часто изрыгается.
        Что? О чем это он? Так разозлился, что я не брала трубку?
        - Что ты имеешь ввиду? Я не лгала…
        - Заткнись. Я купил тебя не для разговоров. Снимай с себя все, - звучит жесткий приказ.
        Глубоко вздохнув, делаю как он сказал. Но нехотя и медленно. Стою в простом хлопковом белье, скромный комплект из самого обычного отдела известной сети масс-маркета. Ян при этом не отходит от меня ни на шаг, пока раздеваюсь, мои локти и колени задевают его твердое тело. Но шаг назад сознательно не делаю. Его аура давит и подчиняет, но я упрямо стою на своем.
        Хочется крикнуть: «Я тебя не боюсь!».
        Но это будет неправда. Я его боюсь, и, ой как, сильно. И пугающая реакция на него тоже не нравится. Он мне никто. Он мне неприятен, как человек. Он унижал меня. Втаптывал в грязь словами и действиями. Но от его накрывающего горячим цунами взгляда меня смывает с моих привычных берегов. Низ живота наливается свинцовой тяжестью, а по крови начинает бежать адреналин, едва я представляю, как он входит в меня или трогает своими длинными пальцами.
        Возможно, всему виной то, что он у меня первый.
        Протягивает руку и пальцем ведет по незатейливому повторяющемуся узору на бюстгальтере в виде крохотных розочек. Скользит вверх по лямке. Моя кожа тут же покрывается мурашками от невесомых прикосновений. Плавно обходит меня, не прекращая путешествовать пальцем по моему плечу.
        Неспешно разглядывает свою покупку.
        Спускается к лопатке, чувствую, как трогает родинку. В абсолютной тишине раздается щелчок застежки. Знаю, что будет дальше, но все равно делаю это. Машинально сжимаю ткань руками на груди, чтобы не уронить, но казавшиеся нежными пальцы неожиданно жестко дергают бюстгальтер вниз, срывая напрочь под мой сдавленный всхлип.
        Ян обходит меня кругом и снова встает перед лицом. Цепко хватает за мой подбородок и поднимает вверх, его глаза больше не выражают ни капли былой нежности или осторожности. Большой палец проходит по моей нижней губе, ощупывает мягким прикосновением. Но затем Истомин тут ж сминает мои губы грубо, потягивая лицо на себя.
        Не пощадит.
        В прошлый раз он действительно сдерживал себя, наверное, мог наплевать на мою девственность и просто порвать. Но он этого не сделал. Но сейчас… Пустой, ничего не выражающий взгляд. Ему безразлично что со мной будет. От осознания жуткой правды хочется забиться под кровать.
        Приближается близко-близко, шепот острыми иглами впивается под кожу, не оставляя ни какой надежды.
        - Тебе отлично это удается. Играть в кроткую овечку. Много лохов облапошила? Удивительно, как ты так долго оставалась девственницей. Ненавижу, когда мне пытаются морочить голову. Очень сильно ненавижу, - цедит и резко толкает меня в грудь.
        Ничего не успеваю подумать или ответить. Вскрикнув, теряю равновесие и пытаюсь ухватиться хоть за что-нибудь, но хватаю только воздух, и падаю на спину. Падаю на кровать. Судорожно выдыхаю, уставившись на парня. Ян стоит и смотрит на меня свысока из под опущенных ресниц. Его темная фигура придавливает, заставляет замереть и не шевелиться. Он наклоняется и сдергивает с меня трусики одним движением. Забирается в кровать на самый краешек.
        Не понимаю, что за игру он ведет, и что означают его слова. Но сейчас он пугает меня до чертиков.
        - Стоять, - звучит резкое, едва я пытаюсь отползти на другой край кровати. Истомин хватает меня за лодыжки и дергает на себя. Сипло дышу, оказавшись прямо на его возбужденном под тканью штанов члене. В клитор упирается металлическая пряжка расстегнутого ремня. Горячит и охлаждает одновременно.
        Пульс отдает звенящим гонгом в висках, кажется, что кровь закипает и выливается из краев своих сосудов. Страх непримиримо граничит с возбуждением.
        Истомин покачивает бедрами, и рельефная пряжка впивается сильнее, заставляя тихо вскрикнуть и предательски истекать влагой. Его пальцы тут же проходятся по ней, растирают. Не мешкая, он погружает пальцы в мое лоно, начинает ласкать.
        Ток проходит по оголенным нервам, все внутри меня искрится. А глаза словно накрывают теплым тягучим облаком. Я изгибаюсь и подаюсь навстречу, вцепившись ногтями в мужские предплечья. Все это выше меня. Этот человек обладает странной силой надо мной. Я не хочу его останавливать. Я хочу делать все, что он скажет, если ощущения будут вот так меня кромсать на кусочки, растворять на атомы.
        Вскоре пальцы выскальзывают из меня, и, закусив губу, я покорно и нетерпеливо жду продолжения. Давление и пульсация внизу невыносимы, хочется протянуть руку и самой закончить им начатое. Хоть я никогда такого не делала. Но я сдерживаюсь.
        Замутненными глазами смотрю, как он раздевается, не отрываясь от меня ни на секунду. Пожирает взглядом, заставляет задыхаться. И ждать. Ждать, когда же он дотронется…
        Все вокруг начинает кружиться, вспыхивает в красном пламени, потому что Ян хватает меня за бедра и сразу же насаживает на себя, жестко и сильно, одним движением. Со всего размаху, до самого основания. Пытаюсь сдержать стоны, но совершенно не получается. Его член глубоко внутри меня, растягивает и пульсирует. Чувство великолепной наполненности прошибает пузырьками до самого мозга. Приподняв меня за спину, закидывает мои непослушные руки на шею и сам начинает двигаться во мне. Дышит жарко и влажно в лицо. Опять хочется поцеловать… Но едва я думаю об этом, как он начинает двигаться сильнее, меняет темп, с плавного на более резкий. В мучительном желании откидываю голову назад, подставляю шею, в которую он тут же впивается болезненным поцелуем. Кусает, а потом сам же зализывает рану.
        Сколько мы занимаемся сексом сидя, я не могу понять. Но только я начинаю уплывать в своем экстазе, как Ян останавливается, пытаясь отдышаться. И забрезживший на горизонте яркий слепящий свет опять отдаляется. Пространство вновь наполняет адской жгучей лавой, оно сжигает до кончиков пальцев, требует немедленного освобождения.
        Калейдоскоп постыдных поз. Я сверху, скачу на нем, впиваюсь пальцами в грудь и шею, оттягиваю его голову за волосы. Удивляюсь, как он позволяет мне это делать. Смотрю куда угодно, только не в его затягивающие на свое дно омуты. Закатываю глаза, чувствуя что оргазм приближается, сжимаю мышцы влагалища, как он тут же из меня выходит.
        Мой разочарованный стон тонет глубоко в горле, потому что Истомин нажимает на затылок, заставляя ласкать его орально. Мой собственный солоноватый вкус мне нисколько не противен, я принимаюсь скользить влажным ртом по гладкой упругой коже, сжимаю губами широкую головку. В голове мутный плен, заколдованное марево. Возбуждение и похоть отравили кровь в моих венах своим ядом.
        В этот раз с готовностью глотаю все до капли, находясь при этом почти на пике. Еще немного до вершины…
        Ян готов продолжить сразу же. Словно тряпичную куклу ставит меня на колени и надавливает на поясницу, отчего я прогибаюсь в призывной позе. Кожа горит, а ноги дрожат. Я так хочу, чтобы он вошел в меня. Но изверг медлит и тянет, играя в свою темную игру.
        Чувствую как в лоно упирается головка, неосознанно подаюсь ягодицами к Истомину ближе.
        Наклонившись к моему уху, Ян перебрасывает мешающие волосы на другое плечо, его дыхание щекочет до мурашек.
        - Хочешь кончить? - раздается среди нашего тяжелого дыхания его вопрос, и теперь его игра становится мне понятной. Он меня.
        ГЛАВА 18
        Меня слишком ломает, чтобы гордо послать его к черту. Я действительно хочу… Все внутри меня просит освобождения.
        - Хочешь я тебя трахну жестко и сильно? Выбью из тебя последние остатки разума. Заставлю кричать до хрипоты и истекать влагой. Хочешь? - дьявол искушает умело и вкрадчиво. Его рука ползет по внутренней стороне бедра, влажной от испарины.
        Тянусь к нему, но он отодвигается и лишь проводит членом по моей абсолютно мокрой промежности. Я всхлипываю, уткнувшись лицом в подушке.
        Хочешь?
        - Да… - со стоном отвечаю, находясь в полубредовом состоянии.
        - Не слышу. - Несильно тянет за волосы. Поворачиваю голову. Приходится поднять веки, потому что поблескивающие в полумраке глаза требовательно ждут ответа. Ох, ну и взгляд. Он прямиком из преисподней.
        - Да. Хочу.
        - Чего ты хочешь? - упрямо спрашивает, и я сдаюсь, снова всхлипывая.
        - Хочу чтобы ты меня трахнул. Жестко и сильно. Выбил из меня последние остатки разума. Заставил кричать до хрипоты и истекать влагой. Я хочу тебя.
        Кто-то чужой сказал моим голосом. Это не могла быть я.
        Ответом мне стал сильный и звонкий шлепок по ягодице, затем его член ворвался внутрь меня, погрузился глубоко, заполнил всю. Принялся вколачиваться с яростной силой, выбивая из меня хрипы.
        Хриплое дыхание и хлюпающие звуки. Много влаги и бешеное напряжение, которое должно разорваться высоковольтным разрядом и спалить все дотла. Тяжелая грудь, соски торчат. Моя спина, мокрая от пота. Мужские пальцы, сжимающие бедра. Иногда эти пальцы поднимаются вверх и выкручивают соски, мнут талию. Исступленно и похотливо двигаюсь вперед-назад, насаживаясь на твердую плоть. Чувствую, как теку, снова приближаюсь к слепящему сладкому свету. Мои стоны, первобытные и гортанные, вперемешку с его участившимся рваным дыханием.
        Волосы снова падают на лицо, но мне плевать.
        Снова шлепок по заднице, так, что по телу проносится волна удовольствия. Я ли это?…
        Бедра дрожат в сладком предвкушении, Ян продолжает трахать меня жестко и сильно, как обещал. Оргазм наступает внезапно и слишком ярко. Забившись в экстазе, я начинаю кричать, перестав различать все вокруг. Перед глазами лишь белесые круги.
        Парень не останавливается, наматывает мои длинные волосы на кулак, оттягивает назад. Входит снова и снова. Я изгибаюсь, мне не хватает дыхания. Но сразу же за первой волной приходит вторая. Не такая быстрая, как первая, но сильная и, черт возьми, такая сладко-продолжительная. Невероятно-прекрасное ощущение уносит далеко за пределы этой комнаты.
        Хочется выть от наслаждения, и, кажется, я себе в этом не отказываю. Тело горит в его объятиях, словно спичка. Полная потеря связи с происходящим.
        - Ах, черт, - хриплым голосом выдыхает сзади парень, и горячая струя спермы обжигает спину и поясницу. Возможно, даже попадает на волосы. Как и в прошлый раз, он размазывает свое семя по моей коже.
        Мы, как две вспотевшие гончие, пытаемся восстановить дыхание.
        Не успеваю сделать пару глубоких вздохов, как между ягодиц снова упирается его стояк.
        Что? Опять? О Боже… Я думала…
        Спину прошибает ледяной пот, озноб пробегает даже по рукам до ногтей, едва я осознаю
        - Не надо, я…
        - Стой, как стоишь, - жестко командует Ян, но я дрожу, испугавшись того, что он хочет сделать.
        От прикосновения его пальцев к анусу, вздрагиваю и пытаюсь увернуться, но хваткая рука крепко держит за шею.
        - Я все равно возьму тебя туда. Везде возьму, - не оставляет надежд Истомин, удерживая меня на месте.
        Прикрываю глаза и смиренно жду, пытаясь ни о чем не думать. Скоро все закончится.
        Опять внизу его пальцы. Растягивают всю влагу из лона, тянут ее выше. Ласкают сжатое от обжигающего стыда узкое колечко. Он входит медленно, но мне все равно туго и больно. Вскрикиваю от резких и неприятных ощущений. Как мне это пережить?..
        - Расслабь мышцы, - следует приказ. Его рука начинает ласкать и без того припухший и возбужденный от прошлых оргазмов клитор. Ян продолжает входить и выходить постепенно, сантиметр за сантиметром.
        Становится легче, когда он выходит наружу со всей длины. Однако, через секунду неумолимо входит обратно.
        Мое сиплое дыхание в подушку, его ласкающие меня внизу умелые пальцы… И скользящий плавно, будто поршень, его член, трахающий меня анально. Не знаю, когда я успеваю отключиться от грязной реальности, но вот уже мгновение, и я надрывно и возбужденно подаюсь навстречу его толчкам. Он отпускает мой клитор, и теперь я сосредотачиваюсь только на новых, странных, но оглушающих в горячем удовольствии ощущениях.
        «Такое не возможно, не возможно», - бьется в агонии загнанный разум, но через секунду я громко кричу, абсолютно потерявшись и запутавшись в происходящем.
        Оказываюсь совершенно не здесь и не сейчас. Стенки ануса рефлекторно сжимаются в своем первом и диком оргазме, по моим щекам совершенно отчетливо текут слезы. Все внизу мокро, горит и пульсирует в жадном первобытном экстазе. Сразу за своим криком чувствую, как Ян кончает в попу, вызывая острые вспышки внутри. Растапливая меня лужей перед ним окончательно. Неспешно выскальзывает из меня, и со стыдом я чувствую, как по бедру стекает его сперма. Его след.
        Прячу в подушках свое полыхающее лицо и обреченные слезы. Он так быстро сделал из меня безвольную игрушку в своих руках. Страстно желающую получить изрядную порцию наслаждения. Еще недавно я не имела ни малейшего понятия, что такое секс, а теперь похожа на охочую до него шлюху, выполняющую любую прихоть своего хозяина. Лишь бы он милостиво разрешил кончить.
        Все тело подрагивает от стыда и до сих пор пробивающих насквозь спазмов, я подтягиваю под себя ноги и прячусь, избегая взгляда.
        Но наказывать физически ему явно мало. Влажная от пота фигура нависает надо мной, обдает терпким мужским запахом. Точнее смешением запахов наших тел…
        - Хочу прояснить кое-что, - сильная рука разворачивает меня. Смотрю прямо в его дьявольские глаза, ощущая, как щеки сильнее заливаются пунцовой краской. - Еще раз ты меня обманешь - и я от тебя мокрого места не оставлю. Настоящее наказание не предполагает, что наказуемый получает удовольствие от происходящего. Но я сжалился, потому что ты слишком слезно умоляла и с упоением отрабатывала.
        Застываю на его словах, отказываясь верить в услышанное. Зачем он так?
        Но жестокие слова продолжают жалить и втаптывать в землю, кроваво и беспощадно.
        - Ты обыкновенная шлюха, которая решила нагло засунуть деньги в мой карман. Мне плевать на них, можешь расслабиться и тратить в свое удовольствие. Поимею твои дырки еще пару раз, и свалишь с моих радаров нахрен, поняла? Но если за это время ты еще хоть раз солжешь мне, я сотру тебя в порошок, и клеймо грязной шлюхи не покинет тебя, даже если ты решишь уехать на другой конец света. Не терплю, когда меня пытаются держать за лоха.
        - О чем ты? Я не лгала… - обескураженно лепечу.
        - Вчера я пробил тебя досконально. Вскрыл все базы, в которых ты только можешь быть. Ни ты, ни твоя единственная бабушка - не больны. Твоя лысая подруга и твой задрот тоже не страдают в плане здоровья. Никто из твоего окружения не болеет серьезней ангины. А значит, слезливую историю про спасение своей жизни заткни, блядь, в зародыше. И больше не пытайся меня разжалобить.
        - Что? - оторопело спрашиваю, силясь понять, о чем он вообще. Что он несет?!
        - Собери свои манатки и уматывай вон отсюда. Я позвоню, когда ты мне понадобишься.
        С этими словами он встал и, не стесняясь наготы, спокойно направился в душ, оставив меня смотреть ему вслед с невероятно обалдевшим выражением лица.
        Из-за слез ни черта не видно, я хватаю впопыхах свои вещи, натягиваю одежду прямо на свое грязное помеченное тело. Хватаю рюкзак и телефон, бегу прочь, вон из этого места, вытирая слезы.
        Подожду такси снаружи, за забором. Лишь бы не дышать этим пустым безжизненным воздухом, не видеть этих удушающих стен.
        Девять пропущенных звонков из клиники ставят меня в ступор. Спотыкаюсь и нелепо падаю на асфальт перед огромным фонтаном в центре разбитого парка. Жгучая обида и проклятые слезы усиливаются в стократ. Из коленки бежит кровь, но, не оглядываясь на особняк, я поднимаюсь и на непослушных ногах бреду дальше.
        Открываю сообщение от врача: «Александра, перезвоните как можно скорее. Это срочно!».
        Девять пропущенных звонков. Странное сообщение. Что, блядь, происходит?!
        ГЛАВА 19
        - Александра, вы слышите, что я вам сказал? - Врач, как там его, Борисович, сидит как положено, на уровне моих глаз, пока произносит новости. Мягко смотрит на меня.
        Я уставилась на него застывшим остекленевшим взглядом. Силюсь понять, что он говорит. Чего? Ошибка? Такое вообще возможно?
        - Мы приносим свои глубочайшие извинения, - продолжает.
        Рядом с ним сидит заведующий отделением и главная медсестра. Их сочувствующие и полные раскаяния взгляды меня не трогают. Я буквально оцепенела.
        - Понимаю, что вас сейчас обуревают двоякие чувства, - осторожно влезает заведующий. - Давайте сосредоточимся на положительном - вы абсолютно здоровы. Есть только обычные симптомы утомленности и упадка сил, но все это мелочи.
        - Как такое возможно? - я вздрагиваю от собственного голоса и отмираю. - Вы понимаете, что я пережила? Как такое возможно в двадцать первом веке, в эру компьютеров и технологий?
        - Мы все понимаем, и глубоко сожалеем. Увы, это просто самая нелепейшая из ошибок. В связи с тем, что в нашей городской клинике вводили новую компьютерную систему учета больных, все промежуточные результаты хранились в архиве на бумаге. Систему учета ввели довольно быстро, но медсестра, которая должна была прикрепить эти анализы, уволилась… новая, пришедшая спустя неделю, не получила никаких распоряжений. Ваши анализы всей пачкой вместе со снимками перепутали с почти однофамилицей, поэтому у нас были ложные сведения… ваши настоящие пришли чуть позже, попали в общую кучу неприкрепленного… - он продолжал журчать ручьем, рассказывая мне про бардак в больнице, и как его самого это злит. Тон ласковый и успокаивающий.
        Я слушаю все это и думаю только обо одном: бред. Какой это бред. Как такое может произойти? Это просто невероятно…
        «Вы хоть знаете, что я пережила?! Знаете, что мне пришлось сделать, чтобы раздобыть эту гребанную сумму?! Нарушить закон и совершить преступление!!! Знаете, как мне пришлось расплатиться?!» - ору в своей голове до хрипоты, разрываю связки до нехватки кислорода.
        Но в реальном мире молчу, чувствуя, как все во мне сжимается и трескается.
        «Ваша нелепая ошибка испортила мою жизнь!»
        «Я вас всех ненавижу!!!»
        - Может мы можем чем-то помочь? - возвращает из бушующих во мне проклятий участливый голос. - например, направить к хорошему психологу. Вы столько пережили за это время. Абсолютно бесплатно, естественно.
        Начинаю истерично смеяться. Живот горит и надрывается от смеха, смотрю на их озадаченные лица и перехожу на громкий хохот, вперемешку со слезами. Врачи переглядываются, делают знак медсестре, и та подрывается к ящикам.
        - Не нужно. - Моя истерика закончилась так же быстро, как и началась. - Все в порядке. Я буду жить. Не это ли самое главное?
        - Все совершенно точно. Жаль, что вышло все вот так. Но ведь главная новость невероятно положительная!
        В этом кабинете мне больше нечего делать. Как сомнамбула я поднимаюсь с жесткого стула и иду к выходу.
        - Александра! - стою в пол-оборота, протягивая ручку к двери. На оклик доктора механически поворачиваюсь. - Вы в праве подать жалобу на все наше отделение, но я прошу вас - подумайте. Никто не будет разбираться с системой и человеческим фактором. Разбираться будут с конкретными людьми. Нас могут лишить лицензий. Прошу вас, просто не принимайте поспешных решений. Взвесьте все тщательно.
        Меня это абсолютно не тревожит. Ну, в смысле, я и не думала писать никаких жалоб. Зачем мне это? Я тоже совершила кучу ошибок. Осознанных, а неслучайных. Но меня вдруг прошибает новая мысль.
        - Та девушка, с которой вы меня перепутали… Вы обнадежили ее, сказали, что все в порядке? Ведь у нее в истории болезни сначала были мои результаты?
        Врач молча кивает.
        - Мы уже сказали ей правду. Она была здесь сегодня до вас. Не думайте об этом. - Взгляд врача хмурый и задумчивый. Он глубоко вздыхает, потирая очки. - Если хотите, снова можете сдать все анализы для уверенности. Но могу точно сказать, что в этом необходимости нет. Вы здоровы. Извините еще раз за все. И удачи.
        Отстранено киваю и ухожу прочь.
        На улице дождь и слякоть. А на мне тончайшая ветровка. Денег на хорошую куртку нет. Я говорила бабушке, что эта ветронепродуваемая.
        Серое небо заполонило тяжелыми тучами. Промозглая погода сбивает с ног. Я достаю звенящие монеты из кармана, высчитываю на маршрутку. Хватает. В последнее время я слишком часто тратилась на такси, еще и за город. Это сильно ударило по бюджету.
        О деньгах, которые теперь лежат на моем счету, я даже не хочу думать. Я верну все до копейки Истомину обратно. Мне они не нужны. Теперь уже нет.
        Странное чувство - спокойствие, вперемешку с поднимающейся вновь истерикой, поглощает целиком. Наполняя яростью и опустошением.
        Хочется и смеяться, и плакать.
        Счастливо радоваться и больно бить себя по лицу кулаками.
        Падать и лежать мертвым сном в грязной луже. Танцевать и прыгать под осенним дождем.
        Крушить все вокруг до крови на руках. Обнимать прохожих и просто им улыбаться.
        Выйти на дорогу и смотреть на бешено рвущие в мою сторону колеса. Вернуться с энтузиазмом к учебе и жизни.
        Меня ломает и скручивает от противоречий. Промокшей курицей я доезжаю до дома, на полусогнутых ногах вхожу внутрь. Бабушка выходит встречать меня с привычной лопаткой в руках. По квартире ползет запах моих любимых оладий. Я не выдерживаю и начинаю беззвучно плакать, глядя на родное морщинистое лицо.
        - Что ты! Что ты! - всплескивает руками бабушка, и, на ходу вытирая их о передник, бросается меня обнимать. - Что случилось, моя хорошая? Сашенька, ну что ты?
        - Все хорошо. Все хорошо, - сипло бормочу в складках ее пахнущего мукой и молоком платья. Слезы впитываются в ситцевую ткань. - Теперь, правда, все хорошо.
        - Моя девочка, - бабушка гладит меня по мокрым и грязным волосам. Я вся сплошная грязь. И внутри, и снаружи. Даже до сих пор не отмылась от следов Истомина. - Это из-за него? Не расстраивайся. Первая любовь она всегда такая. Болезненная, мучительная. На то она и первая, что мы не знаем, что с ней делать. Еще все наладится. Все будет хорошо.
        …
        Я плачу еще сильнее, обняв ее изо все сил. Как же я счастлива, что останусь жива. И как же мне плохо…
        - Этот Ян еще будет бегать за тобой, помяни мое слово. - Я усмехаюсь и шумно всхлипываю. - А не смейся. Вот увидишь.
        Говорить ей всю правду я не намерена, сейчас это точно ни к чему.
        - Иди скорей раздевайся и проходи на кухню. Твоих оладий любимых напекла. Ох, ты мокрая. Иди, иди. Не хватало еще заболеть ангиной. - На этих словах хочется выть еще громче, но, чтобы не волновать родного человека, я останавливаю себя и послушно бреду в душ. Мне хочется отмыться. От себя самой.
        В ванной тоскливо смотрю на свое отражение: распухшие глаза, искусанные губы. Снимаю одежду и тяжко вздыхаю: новая порция засосов и отметин сумасшедшего однокурсника. Завтра же поговорю с ним о том, чтобы вернуть ему эти проклятые деньги. За минусом пятидесяти тысяч, конечно. Но их я, скажем, отработала… Только отпустит ли он меня?
        Как он там сказал? Еще пару раз поимеет, и я исчезну с его радаров?
        При мысли о сексе с ним, внизу все начинает гореть и стягиваться в узел.
        Отсутствие в нем всяческих рамок в момент близости безусловно притягивает, хоть и пугает тоже. Хотя о чем это я? Он просто берет то, что купил. Сполна.
        Наевшись оладий, вечером созываю всю нашу бедовую бригаду к себе. Наверное, мое лицо выглядело таким же изумленным и глупым, в момент, когда со мной разговаривали врачи, как и вытянутые лица моих друзей.
        - Саш, это какое-то реалити-шоу? У тебя тут камеры? Куда смотреть? - Злата начинает озираться, я не понимаю: демонстративно или натурально, и поэтому просто выдавливаю смешок.
        - Получается… - Тимка сглатывает. В его глазах боль, которую я не хочу объяснять самой себе. - Ты переспала с Истоминым впустую?
        Смотрю на них, по привычке жуя губы. Затем расстегиваю верхнюю пуговицу блузки с высоким горлом, обнажая участок кожи с его отметинами.
        - И не один раз.
        Злата подпрыгивает на месте.
        - Ты с ним…?
        - Тшш… Да, - тихо шепчу. - Я не хотела говорить. Но и врать вам тоже не хочу. Вы пошли со мной на такое…
        - Ох, Саша… - подруга крепко обнимает меня, а я в этот момент избегаю смотреть в глаза Тиме. Они горят и полыхают нехорошим огнем, но заговорить об этом - нарушить зыбкое равновесие дружбы между нами. Может, до всей этой истории, если бы он только признался… Возможно я бы дала себе шанс об этом подумать. Но сейчас об этом не может быть и речи.
        - Злат, - я спрашиваю совершенно о другом, внезапно вспомнив. - Ты ничего не слышала о слухах обо мне в универе? Кто-то распространяет плохое…
        Запинаюсь, почувствовав как она вздрагивает. Знает.
        - Я не думала, что ты знаешь, - виновато смотрит на меня. - Не хотела тебя расстраивать. Это же просто чушь.
        - Кто это?
        - Говорят, что от Летова пошло.
        - Зачем ему? - недоуменно смотрю на подругу. Та лишь пожимает плечами, мол не знает.
        - Саш, да он же наркоман конченный. Вечно обкуренный.
        - Вы о чем вообще? - Удивленно влезает Тим, переводя свой взгляд с меня на Злату. - Какие слухи?
        - Хорошо, что ты не интересуешься студенческой жизнью, - Злата хлопочет его по плечу. - Ничего особенного.

**
        После занятий я попрощалась со Златой, провожая белобрысый парик взглядом. Потом пошла на парковку искать Истомина. Мой звонок он просто сбросил.
        На парковке вижу его автомобиль, сердце екает при виде него. Ян стоит и разговаривает с какой-то девицей, кажется на курс старше. Она поворачивается в профиль, и я узнаю ее по точеному носу и пухлым губам. Вика Карельская. Ее все знают. Мисс краса универа все четыре года, что учится здесь. Подрабатывает моделью, инста-блогерша.
        Какое-то время наблюдаю за ними издалека, не решаясь подойти. В груди неприятным скрежетом полосуют по сердцу стальные когти. Он крутит с кем-то еще? В перерывах между жестким сексом со мной? Я на него не претендую, упаси Боже. Но вот так…
        И я такая дура. Ни разу не подумала о средствах защиты. Ну что за идиотка? Он еще злился, что я могу чем-то «наградить» его. А сам… Сволочь.
        Карельская над чем-то заливается, растягивает розовые губы в белоснежной улыбке. Касается наманикюренными пальцами широкого плеча. Истомин как обычно неулыбчив и спокоен. Но позволяет ей вторгаться в свое личное пространство.
        Влезать сейчас - пытке подобно, но деньги, висящие на моем счету, давят неприятным грузом. Я хочу со всем этим покончить к чертовой матери.
        Прочищаю горло и, не дожидаясь окончания их приятной и непринужденной беседы, подхожу ближе, обращаясь непосредственно к Яну.
        - Мы можем поговорить?
        Неприязненный взгляд девицы подпекает, она морщится. Но мне все равно. Значение сейчас имеет только вспыхнувшие интересом глаза напротив.
        ГЛАВА 20
        - Пойдем, - он кивает Вике, прощаясь таким образом. Она недовольно поджимает губы, испепеляя меня взглядом.
        Впрочем, ее чувство гордости не позволяет ей вставлять какие-либо реплики, поскольку они уже не уместны. Парень невежливо отвернулся от Виктории, не дожидаясь ее «пока», и открывает мне дверь авто.
        - Мы можем поговорить здесь, снаружи, - я вдруг растеряла всю свою решительность. Даже уютный кожаный салон нисколечко не привлекает, а даже наоборот. Я не хочу никуда ехать с Истоминым.
        - Садись. Я тебя ждал, - кувалдой бьют его слова, и, не смотря на мое явное нежелание, я испытываю облегчение, что он не послал меня куда подальше в присутствии Вики. И еще глупую девчачью удовлетворенность, что утерла неприятной девице нос.
        Карельская, до этого медлившая и ковыряющая в своей сумке, раздраженно взмахнула своей пышной гривой и ушла, оставив нас наедине. Покосившись на Яна, вижу только то, что обычно: ему все равно.
        Собравшись с духом, подхожу к нему ближе и встаю напротив, ощущая, как во мне все натягивается, а мир теряет свои краски. Темная аура Яна начинает неумолимо поглощать и давить.
        - Я предлагаю забыть все, что между нами произошло. Больше никаких встреч и «пару раз». Я хочу вернуть тебе деньги. Триста тысяч обратно. Пятьдесят, извини, уже вернуть невозможно.
        Выпалив свою тираду, я умолкаю, настороженно глядя на однокурсника.
        - Забыть. - Истомин наклоняет голову на бок и всматривается в меня. Я стараюсь не дрожать и держаться ровно.
        - Именно так. Я верну тебе деньги и буду свободна. Ничего тебе не должна. Нехватающую сумму, будем считать, «отработала». - Последние слова даются с трудом, голубые глаза горят недобрым пламенем, темнеют с каждой секундой, с каждым моим словом. Я не выдерживаю и опускаю взгляд, не в силах справиться со своим страхом.
        - С чего ты решила, что сначала воруешь, а потом можешь вернуть все обратно и зажить прежней жизнью, как ни в чем не бывало? Я говорил, что ты можешь уйти? - от его слов по коже пробегает озноб. Тон ледяной и колючий, пробирающий до костей своими шипами. - Нет. Я тебя не отпускал. А деньги потратишь. Они твои.
        - И чего ты хочешь? Чего ты, в итоге, хочешь? - я повышаю на него голос. - Унизить? Наказать? У тебя какой-то список того, что я должна сделать? Чего ты хочешь от меня?
        - Для начала чтобы ты посадила свою строптивую задницу в машину, - сухо бросает парень. - И выполнила свою часть сделки. Может и список есть.
        Усмехаюсь, глядя на него. Растягиваю губы в гадкой улыбочке. Меня ведет в сторону. Начинаю нести несусветную чушь.
        - У тебя какие-то предпочтения? Как ты хочешь в последние разы? Раком? Боком? Сверху?
        - Сядь в машину, - цедит парень, на его скулах играют желваки. Мне кажется, еще секунда, и он начнет меня душить прямо на этой гребаной парковке.
        Обреченно понимаю, что просто так он меня не отпустит. С хладнокровием залезаю в машину. Ян выруливает на дорогу.
        - Так что в списке? - стараясь прикрыть свое презрение, спрашиваю.
        Ян поднимает бровь и долго над чем-то думает. Над пресловутым списком, наверное.
        - Может хочешь чтобы я оделась горничной? Медсестрой или училкой? - говорю уже вполне серьезно, по крайне мере, сама начинаю в это верить.
        Но этот мерзавец коротко смеется. Смотрит на меня с любопытством. В глазах озорной блеск.
        - Ну, раз уж должен быть список, - заявляет он. - Стриптиз хочу.
        - Чего? - опешив, поворачиваю к нему голову.
        - Я знаю, что ты почти десять лет занималась танцами. Разными видами, - добавляет. - Мне интересно посмотреть, как ты будешь двигаться и все с себя снимать. Для меня.
        Он больше не смеется, и я понимаю, что он это серьезно.
        - Что ты еще интересного выяснил? - с прохладцей спрашиваю, но парень быстро спускает меня с небес на землю.
        - Больше ничего, твоя жизнь до этого была довольно скучна.
        Козел.
        Мне было не скучно. Свои извращенные понятия о скуке, и как от нее избавиться, пусть оставит при себе.
        Пожимаю плечами. Мне плевать на происходящие. Стриптиз, так стриптиз. После всего пережитого - это ерунда.
        - Тогда купи мне кое-что, - равнодушным голосом прошу его. Невидяще смотрю в лобовое стекло, но краем глаза замечаю, как он бросает на меня быстрый взгляд.
        - Хорошо, - спокойно заявляет. Мои губы дергаются, но улыбаться не выходит. Не получается.
        - Ты даже не спрашиваешь что именно. Вдруг попрошу что-то жутко дорогое, - язвлю.
        - Дорогие покупки бывают занимательными, - ровно парирует, намекая то, что происходит между нами. Но подхватывает мою игру. - Что ты хочешь?
        - Останови у «ЦентрПлаза».
        Выхожу осуществлять задуманное, все во мне горит и требует расправы над этим подонком. И свои деньги на эту чушь я не планирую тратить. У меня их и нет. Но игрушке необходима красивая упаковка.
        Стриптиз. А намекает, что нет списка.
        А то я не поняла, что у этого извращенца есть пара пунктиков. Судя по тому кроваво-красному белью, которое он на меня напялил в первый раз.
        Целенаправленным шагом стучу низкими каблуками по блестящему кафелю. Во мне сыпется что-то сухое и острое, как стекольная крошка, царапая нутро. Но ярость это хорошо. Это просто великолепно. Она поможет мне продержаться еще немного. Я буду его послушной игрушкой. Такой, как он хочет. Сделаю все, что он скажет. А после, пошлю его смачно на три буквы, отработав проклятую часть сделки.
        Истомин идет тенью за мной, потому что я машинально увеличиваю шаг, едва он равняется. Даже рядом не хочу с ним идти. Не знаю, раздражает его это или нет, но он молча следует за моей спиной. Оплачивает покупку в дорогом отделе нижнего белья, которое я даже не мерила. Просто назвала свои размеры и попросила принести «самое откровенное и пошлое, что у вас есть». Продавщица лишь подмигнула, заглянув через плечо и увидев Яна с абсолютно индифферентным лицом.
        Больше для задуманного мне ничего не нужно, и я поворачиваю обратно на подземную парковку.
        Всю дорогу едем в тишине, я демонстративно отвернулась и пялилась в окно, ни разу не взглянув в его сторону. Его это как будто устраивало.
        В знакомом до рези в глазах поместье, когда мы идем по коридорам, я не удерживаюсь и спрашиваю:
        - Почему все комнаты нежилые?
        - Зачем мне это все одному? - отвечает вопросом на вопрос.
        - Ну, не знаю. Проще тогда жить в обычной квартире, а не в трех комнатах огромного поместья.
        - Это фамильный дом. Слишком большая в нем история. - Удивительно, но парень даже удосужился сдержанно пояснить.
        История. Древний род. И какой в этом смысл, если в такой громадине ты живешь одиноким призраком?
        - Хочешь есть? - неожиданно задает вопрос. Не смотря на то, что есть я хочу, я этого не собираюсь делать. Иначе растеряю весь пыл. Однако в желудке после длинного учебного дня предательски громко урчит при слове «есть».
        Ожидаю насмешки, но он вежливо разворачивает меня в сторону кухни.
        - Анна тебя накормит.
        - Не нужно, я…
        - Мне все равно нужно быстро решить один вопрос. После обеда жди в спальне, - с этими словами Истомин скрывается в одном из коридоров.
        Между нами голый секс, и даже малейшее проявление заботы мне странно и только раздражает. Но я покорно иду перекусить.
        В этот раз Анна была так же несговорчива, но предложила вина, и я, пожав плечами, согласилась. Перед боем мне было просто необходимо расслабиться. Весь запал устроить ему убийственный стриптиз растаял, как дым, едва я перешагнула порог этого дома.
        Не смотря на голод, мне кусок в горло не лез от волнения, зато алкоголь с легкостью ударил в голову. Всего один бокал красного и я уже чувствую в себе невесомую легкость. Может стриптиз и получится. Ха.
        Так и не перекусив толком ничем, поднимаюсь в спальню.
        Так, что тут у нас? Переодеваюсь в откровенное кружевное белье черного цвета. Натягиваю на ноги в тон ему чулки-сеточки. Фу, пошлятина. Консультант попала в точку. Трусики - высокие стринги, щекотно впиваются в задницу и промежность, немного трут при ходьбе, отчего я неосознанно сжимаю колени.
        Неторопливо подхожу к зеркалу в гардеробной, чтобы оценить. Гладкая упругая кожа, круглая попа и призывно торчащая грудь. Весь этот бесовский наряд можно назвать одним словом - шлюха. Жирными буквами. Поправив тонкие резиночки на попе, соединяющие пояс с чулками, жалею, что нет подходящей обуви. Ладно, встанем на носочки.
        Косметики с собой нет. Да я и так почти не крашусь. Буду только чувствовать себя папуасом с непривычки. Поправив волосы, нахожу нужный трек в своем смартфоне, предварительно подключив его к док-станции. Все готово.
        Но проходит еще вечность (в виде десяти минут), а придурка нет. Разозленная, я подрываюсь с кресла, и вырываю док-станцию с зарядки. Прямо как есть, в своей амуниции, выхожу в коридор и решительно иду к двери со слепым львом.
        Во мне пожар горит и ярость клокочет. Меня все это достало. Этот псих достал. Его коридоры достали. И все, все, все это достало.
        Распахиваю дверь и стою, глядя сверкающим взглядом внутрь темной комнаты. Со всех экранов сияет свет, чуть осветляя комнату, но в целом выдерживая полумрак. Идеально.
        На шум Ян оборачивается и застывает в своем кресле, заторможено снимая наушники с шеи. Его глаза начинают полыхать, поджигают во мне все мои искры. На их глубоком дне отражаются мерцающие символы с мониторов.
        Не разрывая зрительного контакта, почти с грохотом водружаю док-станцию на стол, наклоняясь над лицом Яна. Уверена, нахал носом коснулся моей груди. Включаю песню и швыряю смартфон туда же рядом, отступая назад. Чтобы было больше места. Но места и так навалом. Тут пять человек смело могут танцевать.
        Рассеянно отмечаю, что около одного из мониторов лежат мои очки. Но тут же отбрасываю из головы все ненужное, сосредоточившись на своем.
        Из динамика громко доносится музыка. Поймав нужный бит, я начинаю плавно и умело двигаться. Если бы можно сгореть от взгляда, я бы давно превратилась в серый пепел. Но мне впервые ни капли не страшно перед этим человеком. Я чувствую в себе разрушительную силу.
        ГЛАВА 21
        Легкие поглаживания по своим чуть вспотевшим бедрам. Мучительно-долгое путешествие пальцев с шеи по груди. Палец ныряет в аппетитную ложбинку, ладонь сминает налитую тяжесть.
        Вторая рука в это время играет с резинками трусиков. Я качаю бедрами, выписываю восьмерки под весьма подвижную музыку.
        Это все мои руки.
        Со своего места ухмыляюсь, заметив, что у мерзавца уже давно стоит, а сам он смотрит исподлобья, вцепившись пальцами в подлокотники кресла.
        Крадусь на цыпочках под музыку ближе, отбрасываю волосы назад и наклоняюсь над креслом, так, чтобы показать свою грудь во всей красе.
        Незамедлительно чувствую наглые руки, ползущие по моим бедрам к талии. Шлепаю по ним, отбрасывая прочь. Ответом мне служит убийственный взгляд, но Ян подчиняется моим правилам игры.
        Резко развернувшись, выпячиваю задницу, покачивая в такт музыке. По ягодице начинает скользить горячий влажный язык. Как же меня заводит эта сволочь… но я опять отталкиваю.
        Отхожу на безопасное расстояние и танцую, танцую, потерявшись в чувственных ощущениях. Раздвинув ноги, присаживаюсь и сразу опускаюсь на колени, прогибаюсь низко в пояснице, чтобы у него был самый лучший обзор. Хотя куда лучше… итак в первом ряду сидит.
        У меня своя война. Из полуприкрытых глаз наблюдаю за ним. Ползу в его сторону, не забывая покачивать призывно задницей. Ему нравится. Как заколдованный смотрит на мои соблазнительные изгибы, не моргает. Рот чуть приоткрыт, вижу кончик языка, на шее хаотично пульсирует вена.
        Что дальше?
        По его коленям подняться выше, пробежать руками по твердым бедрам. Сжать в кулаке через ткань штанов налитый кровью член, вырывая из парня сиплый выдох.
        Встав в полный рост, одной рукой держусь за выглядывающую из-за плеча спинку кресла, и ставлю ногу на подлокотник, прямо на мужское запястье. Удерживаюсь на цыпочках. Спускаю лямки бюстгальтера вниз, оголяю грудь, оставив белье просто стягивать ребра.
        Внутри меня закипает ртуть, возбуждение ползет отравляющим ядом, поражая все клеточки тела. Отодвигаю тонкую полоску трусиков в сторону и начинаю поглаживать влажный клитор, лаская и неспешно мастурбируя на его глазах. Алкоголь бьет лопающимися пузырями в мозг. Движения благодарно отзываются во всем теле, наполняя все жаром.
        И почему я не делала этого раньше?
        Возбужденный Истомин ерзает на месте, сглатывает. Мои губы дергаются в ироничной улыбке. Полупьяным взглядом наблюдаю, как с его виска ползет капля пота.
        Хмельное чувство власти над ним сводит с ума. Он, пиздец как, меня хочет. Костяшки пальцев побелели от того, как он вцепился в кожаную ткань.
        От ласкательных манипуляций я начинаю приглушенно стонать. Мне невероятно хорошо и драйвово.
        Наклоняюсь чуть ближе, жарко выдыхая ему в лицо.
        - Хочешь дотронуться? - вкрадчиво шепчу, оголенными сосками провожу по его груди. - Я вся твоя. Сделаю все, что ты хочешь. Только дотронься. Здесь или здесь. А можно вот тут, ммм, - запускаю в лоно средний палец, большим продолжая ласкать набухший бугорок.
        Уговаривать долго его не приходится. Жесткая ладонь хватает меня за талию и дергает на себя, усаживая прямо на вздыбившийся орган. Вторую запускает в волосы и притягивает мое лицо к своему.
        Неожиданно на мой рот обрушиваются его губы, горячие и властные, наши встретившиеся зубы издают короткий звонкий стук.
        Мы целуемся впервые.
        В ураганном поцелуе меня уносит в царство грешников. Все внизу намокает сильнее, чем от собственных ласк. Целоваться с ним кажется порочнее, чем заниматься сексом.
        Чувственные требовательные губы не дают доступа к кислороду, жаркий скользящий язык подминает под себя, подчиняет. Жадно исследует мой рот, разгоняя кровь по моим венам быстро и шумно. В ушах гудит.
        Мне все это становится нужным и невыносимым. Низ тяжелеет и тянет. Все во мне требует его вторжения.
        Тихо всхлипнув, начинаю возиться с пряжкой его ремня. Ян мне помогает.
        Еще мгновение и он во мне. Из моего горла вырывается хриплый звук. Я хватаюсь за крепкую шею, и мы начинаем нашу бешеную скачку, по поначалу не замечая ничего вокруг, опьяневшие друг от друга. Но вскоре из-за подлокотников поза становится неудобной. Не выходя из меня, он меняет позу. Меня просто разворачивают спиной, от движения его члена внутри начинаю стонать, пытаясь хоть за что-то ухватиться. Но опору я уже давно потеряла.
        Между нами что-то нездоровое. Нехорошее. Он меня купил. А я наслаждаюсь грязным сексом, превращаясь в обезумевшую шлюху. Где здравый смысл?
        Вся моя власть над ним улетучилась, как едкий дым. Он снова доминирует и подчиняет. Ухватив меня под колено насаживает на себя, жестко и сильно. Сквозь зубы дышит в мое ухо, щекоча волосами кожу.
        В этой откровенной и пошлой позе мы оба доходим до пика почти одновременно, буквально за минуту. Потерявшись в ощущениях, я кричу, откинув голову ему на плечо, хватаюсь за влажную от пота шею, держу руки в замке. Еще мгновение и он дергает меня на свой живот, обильно изливаясь на бедра в вульгарных чулках и на сдвинутые в сторону трусики. Мы оба тяжело дышим. Возвращаемся в действительность.
        - Это не совсем стриптиз, - бормочет рваным, с низкой хрипотцой голосом. - Ты так ничего с себя и не сняла.
        Я медленно отпускаю его шею и сползаю с его колен, стараясь игнорировать бегущее по ноге его семя.
        Оборачиваюсь и холодно смотрю на него, отстраненно замечая бьющие в глаза детали: влажная прядка вьющихся черных волос на лбу, розовые царапины на шее от моих ногтей, выпачканная белесыми пятнами футболка. И горящие сумасшедшим огнем голубые глаза, еще чуть замутненные после яркого оргазма. Поправляю трусики, опустив их на место. Натягиваю обратно лямки бюстгальтера.
        - На этом все. Я больше не приеду сюда, - спокойно заявляю ему.
        Как и ожидалось, его взгляд не предвещает ничего хорошего.
        - Мы это уже обсудили. Я. Тебя. Купил.
        - Плевать, - упрямо перебиваю, не ощущая ровным счетом ничего. Ни страха, ни вины. Лишь опустошенность. - Я больше не хочу этим заниматься.
        С грацией пантеры он хищно поднимается с кресла, сузив глаза. Я бесстрашно молчу, продолжая смотреть прямо на него.
        - Ты будешь. Делать то. Что я тебе скажу. - Его голос становится еще ниже, по моей коже пробегают жуткие мурашки. Гребанный псих. Просто ненормальный.
        - Катись к черту, - тут же прикусываю язык, и чтобы сгладить, добавляю уже чуть мягче: - Деньги я тебе верну.
        Неосознанно делаю шаг назад. Еще один. Но бесшумно сократить между нами расстояние ему удается слишком быстро.
        - Ты что-то недопоняла, Саша. Давай-ка я тебе помогу, - обманчиво доверительным тоном произносит и приближается ближе.
        Встает вплотную. Проводит костяшками по щеке. Идти больше некуда, в поясницу впивается резная ручка двери.
        Сердце норовит разорвать грудную клетку и выпрыгнуть. Смотрю на него большими глазами. Что я там говорила? Нет страха? Наивно заблуждалась! Страх есть, и он готов поглотить меня целиком так, что я свалюсь без чувств в ноги этому психу.
        - Твою целку сейчас могли иметь товарки в тюрьме. Не мало перепадало бы и охранникам. - Я вздрагиваю от его ужасных слов, чувствуя, как начинает першить в глазах. Но Ян безжалостно продолжает. Его тон спокоен и слишком гладок: - С твоими друзьями произошло бы ровно то же самое. Твоя бабушка, возможно, пережила бы новый инсульт.
        - Замолчи…
        - И это, возможно, уже не пережила бы ты сама.
        - Нет…
        - Я отпустил твоих друзей, сука, целыми. Ты скачешь на моем члене и наслаждаешься. Не обнаглела ли ты, дорогуша?
        Слезы катятся по моим щекам, но я гордо вскидываю подбородок, смахивая их резким жестом. Толкаю его в грудь, в попытках глотнуть больше воздуха. Все внутри меня взрывается и испепеляет дотла.
        - Да! Обнаглела! Да! Да! Да! - ору, как сумасшедшая. - Да, я наворотила столько всего! Я всего лишь хотела жить!!! И не хочу больше выполнять свои обязательства! Вот такой я гнилой человек!!! И делай с этим что хочешь! Ударь! Бери силой! Сажай в тюрьму! Мне плевать! Я больше не буду с тобой трахаться! Я ненавижу тебя! И себя я ненавижу тоже!
        Мои безумные крики проносятся эхом по полупустой комнате, оглушают даже меня саму. Злость на него, на весь мир и больше всего на себя разъедает ржавчиной.
        Взбешенный парень хватает меня за шею, крепко сжимая до темных кругов перед глазами. Дышит, как бешеный зверь, его ноздри широко раздуваются.
        - Нет, ты будешь…
        - Черта с два, - уперто перебиваю. - Тебе придется взять меня силой.
        - Значит буду брать силой, раз не хочешь по-хорошему, - злобно выдыхает в лицо.
        Слышится треск разрываемого белья.
        ГЛАВА 22
        Я молчу, с безразличием взирая на него из под опущенных ресниц. Делай что хочешь, проклятый дьявол. Слезы катятся вниз, очерчивая солеными дорожками пылающие щеки.
        Треск рвущейся ткани - это зверь сдирает с груди тонкие кружева. Яростно швыряет на пол. Туда же летят крошечные трусики. Кожа горит. Сердце уже давно обуглилось.
        На этот акт вандализма я лишь сжимаю губы и силюсь, чтобы не зажмуриться крепко-крепко. Кажется, раньше я действительно жила скучной жизнью.
        Из-за слез все передо мной размывается, его лицо искажается, превращаясь в неживую маску. Но это выше моих сил, и горячие дорожки стремительно летят вниз.
        К внутренней стороне бедра прижимается возбужденная твердая плоть, я вздрагиваю, но стою, будто окоченевшая. Застывшая и неживая.
        Всего доли секунд отдаляют меня от чужого насильного вторжения. Я действительно его не хочу сейчас.
        Все сгорело и упало кучкой отсыревших углей на полу, там где я оттанцевала свой последний позорный танец. И если он захочет трахнуть меня, то ему ничего не останется, кроме, как взять меня силой. Я выгорела, морально и физически. Устала от происходящего, от своего саморазрушительного пути, по которому бежала сломя голову. Готовая упасть и разбиться. Ведь впереди ничего нет… Эти эмоциональные качели выматывают. Я в жизни столько не переживала, как в эти недели.
        Ян медлит, не выпускает из хватки, тяжело дышит. Руки то сжимают мое тело крепче, то начинают дрожать, разжимать поочередно пальцы.
        - Сука! - в дверь рядом с моей головой с грохотом впечатывается кулак. Он не может этого сделать.
        Странное чувство разочарования, вперемешку с облегчением, привносит сумятицу в мою голову. Мне было бы легче, если бы он вышел за грань. Ненавидеть его было бы легче. А так… В конце концов, во всем этом бале сатаны виновата только я. Как ни крути, этот псих попал под колеса моего сорванного с тормозов поезда не по своей воле.
        Истомин делает шаг назад, сразу становится свободнее. Делает глубокий вдох.
        - Еще одна встреча, и ты свободна, - безапелляционным голосом выдает свой вердикт.
        Упрямо не сдается. Да почему ты такой?!
        Мое тело, еще минуту назад каменное и чужое, вновь меня слушается. Отрицательно качаю головой.
        - Нет…
        - Да, Саша. Уговор был следующий: еще пара встреч и конец. Сегодня вычеркиваем, остается одна. Одна встреча, и ты свободна, - повторяет, как заведенный. Чтоб тебя…
        - Навсегда? - облизнув пересохшие губы, тихо уточняю.
        Ян кивает.
        - Навсегда.
        - И больше ты ко мне не приблизишься?
        Смотрит долго и пронизывающе.
        - Не приближусь, - наконец словно нехотя выдавливает.
        Можно было закончить начатое прямо сейчас, не дожидаясь следующего раза. Чтобы не затягивать. Но я была слишком истощена эмоционально, чтобы переживать сверх того, что уже произошло в этой комнате.
        - Хорошо. Еще одна встреча. Я могу сейчас уйти?
        - Да. Можешь. - Он прекрасно собой владеет, словно не готов был растерзать с минуту назад.
        Под хмурый и сверлящий взгляд парня, я подхожу к столу и забираю свои очки. Затем отворачиваюсь от него и ухожу, оставив его в сияющей слабым светом комнате.

**
        Если бы я знала, какая беда ждет меня в универе, ни за что бы не пошла. Ненавижу буллинг в любом его проявлении, и честно говоря, была в полной уверенности что мои стычки с одногодками остались в школе. Наивно полагала, что в институте учатся взрослые и адекватные люди.
        Сегодня совместная пара с «айтишниками», и мне до жути не хочется встречаться с Истоминым.
        Но его на паре не было, и я немного выдохнула. Как оказалось, зря. Ощущение, что мне пялятся в спину, не покидало до конца занятия. Паранойя разыгралась не на шутку. Его же здесь нет.
        Но эффект усиливался.
        С моим появлением затихали в кабинетах. Разглядывали с любопытством.
        Кажется, я схожу с ума.
        Тима с утра не появлялся, отправился в поликлинику по поводу своего гипса на носу. Злата, как обычно, бежала в библиотеку едва был перерыв. Мне бы тоже, по-хорошему, заняться учебой, а не Еще немного и из бюджета мне дадут под зад ногой.
        На большой перемене иду в сторону столовой под сопровождающие насмешливо взгляды. Поправляю рюкзак, чувствуя себя неуютно. Хочется спрятаться за свои очки.
        Витька Сомов, идущий по забитому студентами коридору навстречу, смотрит на меня, похабно улыбаясь, и вдруг делает грязный жест рукой и ртом. Имитирует в руке член.
        Какого черта это должно означать?
        Раздается смех вокруг. Я притормаживаю и вдруг вижу это: осуждение, брезгливость и презрение. Света Клочкова задевает плечом, и увидев, кто перед ней, отпрыгивает с криками «фууу, отмываться в туалете придется». Подружки хохочут.
        Растерянно озираюсь, не понимая, что происходит.
        - У него большой? - вдруг «заговорщицки» спрашивает Анфиса Симакова, растягивая губы в издевательской улыбке.
        - Ч-что? - глупо переспрашиваю. - Это ты мне?
        Моя реплика вызывает новую бурю смеха. Я совсем растерялась. Нехорошее предчувствие беды паучьими лапами плетет из паутины удавку на моей шее. Быстрым движением вытираю со лба холодную испарину.
        Вдалеке слышу как кто-то совершенно отчетливо произносит слово «шалава».
        Меня начинает трясти. Это шутка такая?
        Не выдержав давления и перекошенных злобным смехом лиц, я просто трусливо сбегаю. Но до конца коридора добежать не удается. Кто-то ставит подножку. Как будто нам по десять лет. Успеваю выставить руки перед собой и ободрать ладони в кровь вместе с коленями, падая на жесткую поверхность.
        - Рабочая поза? - тут же гогочет чей-то голос.
        - А сколько он тебе платит?
        - Ян говорит ты в задницу любишь.
        Меня охватывает самая настоящая паническая атака.
        Стены давят, пол и потолок начинают вертеться передо мной и расплываться. Меняться местами. Чувство глубокого унижения глотает в свою пасть под всеобщее улюлюканье.
        - Саша! - в толпе искаженных лиц, я вижу одно: родное и близкое. Тяну руки, пытаясь ухватиться. Меня поднимают с пола. - Не трогайте ее!
        - Тоже хочешь под раздачу, жируха? - Злате начинают угрожать, она испуганно замолкает. Быть аутсайдером тяжело и совсем не круто. Я тут же хватаю ее за руку и тяну из круга.
        - Пойдем отсюда. Это просто тупое стадо.
        - Ты охренела, шаболда? - Болезненный тычок в плечо.
        - Отсосешь за пятьсот?
        - Олень, ей Истомин неплохо платит. Нах ты ей сдался, нищеброд?
        - Ну она же и до него «подрабатывала», - не унимается шутник, а я пытаюсь дышать и хоть немного получить воздуха. Они все его у меня отбирают. Не разбираю кто есть кто, не могу сосредоточиться ни на одном лице, кроме Златиного.
        Проталкиваюсь наобум, но нас не хотят отпускать. Вталкивают обратно. Но в этот момент в коридоре появляется два преподавателя, и я, пользуясь случаем, дергаю Злату за руку, и мы бежим прочь отсюда.
        Едва забегаем за угол и оказываемся в пустынном коридоре, как я сгибаюсь пополам и начинаю, задыхаясь, плакать.
        - Саш…
        - Как он мог?… - неверяще произношу треснутым голосом. - Зачем?..
        - Он ублюдок, Саш… Ну пожалуйста, - Злата плачет рядом, поглаживая меня по волосам. - Не плачь, все наладится, вот увидишь.
        - Как? - размазываю слезы и горько улыбаюсь. - Все знают, что я сплю с ним за деньги. Он растоптал меня. Как и обещал… Как мне дальше здесь учиться, Злат? Они все… все… смеялись…унижали…
        Я начинаю реветь, окончательно сломавшись внутри. Надрывно и отчаянно.
        - Я не могу туда вернуться, - качаю головой в сторону коридоров. - Не могу…
        - Не переживай, - успокаивает подруга, вытирая свои слезы. - Я скажу преподу, что ты заболела. Иди домой.
        - Извини меня. Мне жаль, что ты подвергаешься этому вместе со мной. Это все из-за меня.
        - Перестань. Меня и без тебя не жаловали. Надо было парик снять и поржать над их вытянутыми рожами.
        Смеемся обе сквозь слезы. Прощаемся.
        На улице вдыхаю свежий осенний воздух, пытаюсь прийти в себя. Кто-то опять задевает плечом, толкает. Опять по замкнутому кругу смешки.
        Не все спешат отсидеть все пары. Кто-то, как и я, сваливает после обеда.
        Я поспешно спускаюсь с крыльца и бреду через парковку. Едва наступаю на разлинованный асфальт, как тут же спотыкаюсь, потому что вижу черный блестящий джип. Небо хмурое, осеннее. Серое. И асфальт темно-серый. Атмосфера соответствующая. Депрессия и тоска. Есть ли в этом хоть капля жизни?
        Меня словно сжигают заживо. Заставляют глотать битое стекло. Иначе чем объяснить эту рвущую на части боль в груди и горле?
        Но вместе с болью от самых пяток вверх поднимается ненависть. Разрушительная, лютая ненависть.
        За белой ослепляющей пеленой в глазах я еле различаю, как парень неторопливо выходит из авто. Увидел меня. Наклоняется и достает что-то из салона. Розы. Обычный не пафосный букет с темно-алыми, будто густая кровь, лепестками.
        Смотрит прямо на меня и странно улыбается. Сволочь.
        «Сколько он тебе платит?»
        «Ян говорит ты в задницу любишь».
        Что за странный жест с цветами? Этот подонок поимел меня по всем фронтам. Хочет унизить прилюдно?! Не-на-ви-жу. Ненавижу!!!
        Мир сужается до черного авто и такой же черной, лишенной всяких красок, высокой фигуры. Дикий зуд в руках заставляет сжимать кулаки и впиваться ногтями в сухую потрескавшуюся кожу. Сама не понимаю как, но подрываюсь и бегу быком на красную тряпку. Ору нечеловеческим голосом, безумно и по-звериному. Ничто меня остановить уже не может.
        Собственный голос до хрипоты давит на грудь. Взрывает разум. Бьет внутрь.
        Растерянное отшатнувшееся от меня лицо. Руки, сжимающие зеленые, без обертки, стебли. И моя слепая ярость, уничтожающая все на своем пути.
        - Сволочь!!! Ненавижу тебя!!! - абсолютно невменяемым голосом кричу, вцепившись в самое яркое пятно этого черного мутного болота - букет.
        Вырываю из рук и неистово хреначу по ненавистному лицу. Лепестки кровью осыпаются в грязь под ногами. Лежат сломленные и раздавленные. Как моя жизнь.
        Он почти не защищается, только поднял руки в слабой попытке прикрыть себя. Стебли с шипами царапают ошалевшее лицо и руки, оставляя потрясающие красные борозды.
        Едкое удовольствие разносится чужеродным суррогатом по венам. Уничтожить. Разрушить все вокруг себя. Отправить этот мир в бездну. Заполонить красным.
        Я хочу только этого.
        ГЛАВА 23
        Я смачно втаптываю нежные лепестки широким каблуком сапога в грязный асфальт. Представляю, что давлю этого ублюдка. Исступленно мотаю головой.
        - Успокойся! - исцарапанными руками Ян пытается меня ухватить, но тщетно. В меня словно бес вселился.
        - Не трогай меня! - кричу так, что срываю голос. - Не прикасайся!
        - Саша!
        Подонок выкручивает мне руки, и я начинаю неистово визжать, оглушая всю парковку. Смотрят люди, шепчутся, но мне плевать. Я извиваюсь и выскальзываю, чувствуя, как хватка ослабевает.
        - Да подожди ты, сумасшедшая, - подхватывает под ребра, прижимает к себе.
        В эту секунду в нашу борьбу вмешивается третий. Влетает желтым пятном куртки.
        - Отпусти ее, урод! - сквозь зубы цедит Тим и дергает меня на себя, отлепляя от Истомина. - Не смей ее трогать!
        Глаза Яна недобро сужаются. На бледной щеке в царапине выступила кровь.
        - Если не хочешь, чтобы я обновил твой гипс - свали отсюда, нахер.
        - Ты ее не тронешь больше. Никогда. - Тим не уступает, сжимая мою руку, прячет за спину.
        Выглядит он, конечно, слабее и ниже Истомина, но сейчас я благодарна ему за поддержку. В груди становится теплее. Но все равно боль от обиды побеждает. Меня потряхивает.
        - Я тебя размажу, недоносок, - Ян хватает его за грудки, приближает свое лицо. - Мокрого места не оставлю.
        - Перестань, - слезно шепчу, вмешиваясь. - Перестань быть таким…
        - Каким? - взгляд резко перескакивает на меня.
        - Таким гадким, мерзким… - его глаза темнеют, на скулах желваки ходуном ходят.
        Но меня уже трудно остановить.
        - Ненавижу тебя. За то, что ты сделал. Не трогай меня и моих друзей. Не приближайся никогда, оставь нас в покое, - яростно шепчу. - Иначе я пойду на большее преступление, чем воровство.
        Он хмуро смотрит на меня. Тим выдергивает свою куртку из его хватки и опять берет мою ладонь в свою.
        Тянет меня прочь.
        - Пойдем отсюда. Он недостоин и твоего мизинца.
        Истомин ничего не отвечает и даже не трогает нас. Всю дорогу, до тех пор пока мы не скрылись с парковки, меня в спину провожает его тяжелый взгляд. Так хотелось обернуться. Но я приказала себе этого не делать.
        - Что произошло? Почему тебя так трясет, Саш? - допытывается Тимка, не позволяя вырвать руку.
        Прямо смотрю на друга. Слез больше нет. Высохли, оставив после себя выжженную, лишенную жизни, пустыню.
        - Он всем рассказал. - Мне не нужно было пояснять о чем речь. Тимка меняется в лице, он сжимает кулаки.
        - Гребаный отморозок… Как же он достал…
        - Тим..
        - Я ненавижу его уже больше, чем ты!
        Трель телефона разрывает карман, прерывая его гневную тираду. Звонят из банка.
        - Александра Дмитриевна?
        - Да, это я.
        - Обрабатывали ваш запрос на перевод денег. Бенефициар отклонил операцию на перевод денежных средств.
        - Что? - переспрашиваю, пытаясь вникнуть в сложный сейчас для меня текст.
        - Получатель не принимает деньги от ваших ФИО, давно запрет стоит, - терпеливо поясняют на том проводе более простым языком. - Может, мы можем предложить вам открыть долгосрочный вклад? Или вложиться в ценные бумаги и драгоценности? Подъезжайте в наш офис, обратитесь в отдел…
        - Нет, не нужно, - перебиваю, отмахнувшись от назойливых предложений.
        Значит, деньги он не хочет забирать обратно ни в какую. Что ж.
        Положив трубку, я, больше не раздумывая, набираю номер врача.
        - Александра? - слышу в его голосе легкую настороженность.
        Всей своей командой они, по-прежнему, боятся, что я накатаю жалобу.
        - Антон Борисович, - неожиданно вспоминаю его имя. Спокойно спрашиваю: - Та девушка, почти моя однофамилица, чьи анализы перепутали с моими… Она запланировала операцию?
        И на случай, если он меня не понимает, спросила прямо:
        - У нее есть деньги?
        - Нет, - после недолгих раздумий отвечает врач. В его голосе слышу усталость. - К сожалению, такой суммы у ее семьи нет.
        - Планируйте операцию, - отвечаю ему. - Сейчас я заеду к вам для получения реквизитов. Деньги уже есть.

**
        Грубо расталкивая студентов в коридоре, Ян стремительно направлялся в кабинет, где у нее сейчас должна проходить пара. Шел напролом, не задумываясь. Слишком хорошо знал ее расписание. Почти наизусть.
        Широко распахивая дверь, принялся всматриваться в лица удивленных и притихших студентов. Увидев нужное ему, подошел и без щепетильностей схватил перепуганную девицу под локоть.
        - На два слова, - предельно вежливо попросил, при этом сильно дергая за собой. Та нехотя поплелась за ним.
        В спину доносится смешок и странная фраза «еще одна поработать пошла». Медленно развернувшись, Ян неторопливо подходит к тут же умолкнувшему патлатому пареньку.
        - Ну-ка повтори, на случай, если я ослышался, - его обманчиво спокойный голос привел сидящего ушлепка в неописуемый ужас. Наклоняется к нему, давит змеиным взглядом.
        Все притихли и, если была бы возможность, катапультировались бы из окон.
        Он сначала побледнел, потом покраснел.
        - Н-нет… Я не имел ввиду н-ничего такого… Просто ляпнул, не подумав. Извини, бро. - При слове «бро» Ян презрительно усмехается, оставив неудачника сидеть дрожащим сусликом. Его он вообще не интересует сейчас.
        - Выйдем на минуту, - кивнул застывшей в углу девчонке. Злата, кажется.
        За дверью, где не было лишних ушей, он тут же на нее набросился.
        - Какого черта происходит?!
        - О чем ты?
        - Дуру не изображай. Ты все прекрасно поняла. И, наверняка, в окно пялилась, как и остальные. Ничего не пропустила, - он указал пальцем на свое исцарапанное лицо.
        - А ты не понимаешь почему? - настороженно переспросила она.
        - Если бы понимал, то вряд ли тратил сейчас свое время на пустые разговоры с тобой, - начал раздражаться Ян. - Давай выкладывай.
        И Злата все рассказала ему. Не пропуская не единой детали.
        По мере ее рассказа, его тело заполняло яростью. Кровь в венах бурлила кипятком от злости. Прямо сейчас готов был рвануть вперед и колотить эти глупые рожи. Но девица его и вовсе ошарашила.
        - Она же думает, что ты все всем рассказал. Хочешь сказать это не так?
        В ответ на это Ян изумленно на нее уставился. Но отвечать ей не счел нужным. Вместо этого спросил о другом.
        - Не знаешь, от кого пошли эти слухи?
        - Так от дружка твоего, Эдика Летова. Небось на пару и распространяли… - не дослушав девушку, он резко развернулся и бросился вниз по лестнице.
        Свое расписание он знал хуже, поэтому пришлось проверять в главном холле. Однако ни в одном из предполагаемых кабинетов, Эдика он не нашел. Как сгинул. Надежду разбить ему морду сейчас приходиться похоронить.
        Вмиг успокоившись, Ян решает поехать к нему домой. По телефону такое не выяснить. Но знает, что днем его не найти, дома всегда тот появляется под ночь.
        Мчаться за Сашей сейчас - затея, тоже, так себе. Для начала необходимо выяснить подробности у Летова. К тому же, ей нужно успокоиться. В девушку словно бес вселился.
        Ян потрогал царапину, уселся за руль.
        Как же он облажался. Ведь нутром чувствовал, что не такая она. Не могла быть такой. Как все, блядь, запуталось. Зачем она попросила купить ее? Зачем ей деньги, которые она так и не потратила?
        «Откуда ты упала на мою голову?..» - простонал парень и надавил на газ, отправившись домой.
        На кухне уже был накрыт обед. Анна всегда накрывала, потому что Ян никогда не предупреждал ее когда будет. И ел всегда на кухне. Он тихо ненавидел эти огромные неживые комнаты, пафосную лепнину и позолото. Но был связан с этим домом крепкими узами. Не мог его бросить.
        Сама экономка в это время обычно смахивала пыль в одной из таких комнат. Анна не работала у них, когда еще был жив отец. После его смерти Ян распустил всю прислугу, кое-как рассчитавшись с ними. Прожигающий свою жизнь отец в наследство оставил только кучу долгов и неприятных слухов.
        Яну тогда едва восемнадцать исполнилось. Поместье осаждали то журналисты, то власти. Пришлось продать кое-что из дома и нанять дорогостоящих адвокатов. А еще поднимать все из глубокой задницы.
        Работать днями и ночами напролет, сколачивать не самое легальное в мире состояние. Нет, он не воровал. Но провел много сделок, граничащих с мошенничеством. Уходил от уплаты налогов. Отмывал бабки. Много чего делал.
        И честным трудом тоже занимался. Создал множество мобильных приложений и игр, которые хорошо продавались на рынке. На все это ушло долгих пять лет.
        Нужды в деньгах давно не было, и Ян сфокусировался на последнем. Разрабатывал софт и приложения, занимался тем, что было интересно.
        Доев обыкновенный борщ, он поставил тарелку в раковину. Анна порывалась готовить изысканные блюда, но парень быстро пресек ее попытки. Он предпочитал есть самую простую пищу. Домашнюю. Сидеть на этой кухне, где пахнет специями и свежим хлебом. Ловить это зыбкое ощущение домашнего уюта, которого у него никогда толком не было.
        За свою жизнь отец не работал ни одного дня. Был жутким снобом, выбирал с кем общаться, а от кого воротить нос. Кичился своей голубой кровью. Прожигал состояние, оставленное дедом, слишком стремительно и неконтролируемо. Пристрастился к наркотикам, которые в последствии уничтожили его. Он попросту разбился на машине, будучи под влиянием наркотических веществ. Слава Богу, больше никого с собой не захватил на тот свет. И на том спасибо.
        На телефон пришло уведомление. Отложив кусок хлеба, который он жевал, в сторону, Ян рассеянно взглянул на экран. И тут же под ложечкой засосало.
        Саша потратила деньги.
        ГЛАВА 24
        По сути, его не должно волновать, деньги ее. Сам ведь жестко имел ее за них. Наказывал. И за вранье тоже.
        Он почти смирился с этим фактом. Хоть сначала и пробил досконально всю информацию. Размазал бы ее по стенке, если бы она продала себя ради того задрота. Но опять пальцем в небо. Отслеживал ее счет, чтобы удостовериться, что деньги она добыла не на обыкновенного ебаря.
        Говорила, что умирает.
        Понял, что застыл перед столом, сидит в одной позе не шевелясь с минуту.
        «Что ж за гребаный день такой», - устало подумал он.
        Чтобы отвлечься, пошел наверх поработать.
        Пусть эта девица катится к черту. Наивный он осел. Цветы купил. Ну это же просто смешно. Знал ведь, что она продала себя ему. Просто так, ради приятной суммы. Вложилась в будущее, так сказать.
        Он знал, конечно, что жила она в достатке сильно ниже среднего. И чем она отличалась от тех девиц, которые также норовили залезть к нему в кошелек? Осаждали, не смотря на его, мягко говоря, нехорошую репутацию. Готовые страдать и отдаваться ради денег.
        Ничем. Может тем, что открыто предложила тело за деньги.
        Только почему так хреново и неприятно в груди? Как будто он оказался обманутым. Хотя знал с самого начала. Думал, что знал. Что она торгует телом.
        Черт его дернул тогда плестись за ней по дороге. Неожиданно для себя самого пожалел ее на обочине. Пьяная и насквозь промокшая шла в никуда. Явно не в себе была. Ее могли запросто на первой встречной машине увезти. А потом она презервативы ему в руку пихнула.
        «Купи меня дорого».
        А потом еще хлеще… Нагло обокрала на пару со своими лузерами.
        И даже ее девственность ни черта не значит. Ведь могла же по-другому… Опять замкнутый круг.
        «Черт».
        Пока работал, все время отвлекался. Не мог сосредоточиться.
        - Черт! - психанул и все-таки открыл черное окно, начиная вбивать шифр.
        Хотел отпустить ее на все четыре стороны. Пусть катится ко всем чертям. Свалилась на его голову, перевернула все вверх дном. Ведь приказал себе не думать.
        Как она там сказала?
        «Не приближайся и не прикасайся. Иначе я пойду на большее, чем воровство».
        Психанутая стерва. И какого дьявола его интерес к ней не угасает, а только становится сильнее?
        «Продажная шкура. Шлюха. Проститутка», - как мантру повторял про себя.
        Но ни хрена не помогало.
        Словно заколдованный продолжает думать о ней, о сумасшедшем времени, проведенном вместе. При мысли о ней без одежды в паху привычно начинает ныть. Твердеть.
        Всплывшее окошко со взломанными данными вызывает в нем только недоумение. Что это за муть?
        Она перевела деньги на счет какой-то клиники в Германии?
        А потом прочитал еще раз данные платежа. Для операции А. Д. Митрофановой. Открыл подробнее. Какая-то Алиса Дмитриевна. Кто это, блядь, вообще?
        Что-то екает, смутная догадка уже просится наружу, но он упрямо ее отпихивает.
        Открывает новое окно и переносит данные туда. Добавляет кучу понятных только ему символов. Пробивает по базам. Увиденное ставит в ступор.
        А.Д. Митрофанова, 19 лет. Какой-то трудночитаемый диагноз. Гугл выдает, что это опухоль головного мозга. Запланирована операция в Германии, в клинике, куда Саша перевела деньги.
        Что за хрень? Вызывает только больше вопросов. И не смотря на свое упрямство, он уже догадывается в чем дело. Но никак не хочет мириться с бьющей под дых правдой.
        Ян подрывается, не желая терять больше времени. Мчится в сторону больницы, в которой поставили диагноз. Мусолит в голове имя врача, чтобы не забыть.
        Не замечает, как за его джипом по трассе следом едет неприметный грязный автомобиль.
        Еще через час выходит из больницы абсолютно обалдевший от новостей. Пара оранжевых купюр, и медсестра признается в произошедшем.
        С потрясенным лицом садится в авто. Все встает на свои места разгаданным пазлом.
        «Саша, блядь», - лупит кулаком по рулю.
        Как такое может быть?! Одна ошибка в винтике, и весь механизм нарушается. Она пошла на преступление.
        Только теперь знает, что у нее не было выбора. Разве кто-то дал бы ей денег просто так? Он и сам бы не дал.
        Ощущение такое, будто кислоты выпил залпом. Желудок горит, дыхание учащается.
        Надавливая на газ, Ян мчится на бешеной скорости к Летову. Чтобы выяснить недостающие кусочки. Хватит ходить вокруг да около.
        Тот открывает дверь своей квартиры в центре, глаза мутные.
        «Опять обдолбался, сволочь», - одно и тоже в голове при виде Летова.
        - Ооо, бро, привет, - тянет к нему свои объятия. Но Ян больше не теряет времени. Итак слишком его потерял. Со всего размаху бьет друга по расплывшемуся в улыбке лицу. С превеликим удовольствием.
        С глухим звуком тот улетает обратно в глубь квартиры.
        - Ты че, сдурел? - орет, прижимая руку к окровавленному носу.
        - Давай сразу перейдем к делу, - Ян заходит внутрь, аккуратно прикрывая за собой дверь. Чтобы соседи не подумали еще чего. Присаживается на корточки.
        - Да я немножко всего. Капельку, брат. Ты же знаешь, в завязке, - принялся отчитываться Эдик.
        Ян лишь поморщился. Раньше он постоянно давал ему в морду, едва видел обдолбанным. Он на дух не переносил наркоту. Слишком часто видел ее неприятные последствия в детстве.
        Эдик принимал эту кару с готовностью. Всегда приходил в себя и благодарил, божился. В тысячный раз клялся, что это в последний раз. Но оказывается, этот способ потерял свою ценность уже после первого кулака.
        - Мне насрать. Надоело быть твоей нянькой. Хочешь сдохнуть - сдохни.
        - Ян…
        - Я по другому поводу, - перебивает Ян, подтаскивая к себе бывшего друга поближе за рубашку.
        - А? - удивленно смотрит Летов.
        - Саша Митрофанцева. Это ты разнес слухи о ней? - по забегавшим глазам придурка сразу понял, что он. И не успел тот ответить, как Ян просто спросил его: - Зачем, блядь? На кой черт она тебе сдалась?
        - Полегче, задушишь, - просипел Эдик. Ян даже не заметил, что уже слишком сильно тянет за воротник. Лицо парня напротив побагровело.
        - Просто ответь, зачем ты это сделал? Ты же видел, что я интересовался ею, едва мы все поступили на первый курс.
        - Да помню. Видел, - отвечает Летов, присаживаясь на полу. - И не я один видел. Вика на тебя давно запала, попросила помочь. Она же извелась вся.
        - Какая еще Вика? - в затупе Ян смотрит на взъерошенного парня.
        Летов коротко смеется.
        - Карельская, какая еще. Ты же, не стесняясь ее присутствия, спрашивал у меня про Митрофанцеву.
        - Я думал она за тобой таскается. Мне до нее вообще дела нет.
        - Ага, за мной, - хмыкает Эдик. - Нет, бро. Карельская по твою душу. Уж я как ни пытался. Просто ты слишком часто отшивал ее, сам того не замечая. Вику твой интерес к Митрофанцевой задел, и она решила, что нужно тебя немного дезинформировать по поводу нее.
        - Немного? - опять свирепеет Ян.
        - Успокойся. Ты сам хоть раз проверил слухи? Нет. Сразу поверил, - словно к стене припечатывает Эдик. Его слова отрезвляют.
        Он прав. Ян ведь сразу поверил. Хотя понравилась, едва ее увидел на первой совмещенной паре. Спрашивал у Эдика. Сам тогда прогуливал весь месяц, работал. Никого даже не знал толком.
        Не подходил к ней по одной причине - они слишком из разных миров. Она - этакая девочка-заучка, опрятная и гладко причесанная. А он - сын наркомана и шлюхи, вечно попадающий в неприятные ситуации. Его все бояться начали еще на первом курсе. Слишком много за ним плелось хвостом потасовок. Что ж поделать, если кулаками решить вопрос удается быстрее всего… И Саша его до жути боялась. Столько раз разворачивалась и ретировалась, едва он в коридоре появлялся.
        А потом подходить к ней и вовсе отпало желание. Он испытывал искреннее презрение, ведь глупо поверил дурацким сплетням. Которые в итоге оказались неправдой. Просто замечательно.
        Еще тогда на парковке, когда она почти попала под колеса на своем велике, сделал вид, что не знает ее. Спрашивал имя. Упивался ее страхом. Хотелось раздавить ее. За то что она.
        Оставив Летова сидеть на полу, молча выходит за дверь и снова садится в машину.
        Ночь рассыпается темными тенями и рваными всполохами. Воздух холодный, промозглый. Город стынет.
        Не выдержав какофонии мыслей в раздутой голове, закуривает сигарету, хоть и приказал себе завязать с этим.
        На быстрой скорости выруливает на пустынную трассу. Выключает раздражающее радио. Хочется побыть в тишине и перестать рефлексировать. Обрести чертов покой.
        Почти доезжает до поворота на поместье, как всего его резко и неожиданно швыряет вперед от мощного удара. В грудь кувалдой выстреливает подушка безопасности, стремительно надувается. Не дает толком дышать.
        В зад джипа врезалась машина.
        - Да блядь! - в сердцах бросает Ян, нажимая на тормоз. Закрутившись на подмерзшей трассе, внедорожник, со скрежетом шин, останавливается. В салон проникает запах жженой резины. Ян выкидывает недокуренную сигарету, что по-прежнему держит в руке, в открытое окно. - Что за день!
        Если бы он только знал, что долгий злополучный день и не собирался заканчиваться.
        Кое-как отпихнув раздутую подушку в сторону, выходит из авто в темно-синие сумерки и ежится от ветра. Куртка осталась в салоне.
        И сразу чует неладное, увидев, как из заляпанного грязью седана к нему направляются два здоровых бугая в черном. Просто знает, что по его душу.
        В мозгу мелькает последняя разумная мысль, что нужно будет переложить биту из багажника под сиденье, а потом в его челюсть врезается здоровый каменный кулак, отбрасывая все из головы.
        Не удержавшись от внезапного сильного удара, Ян отлетает назад и падает на жесткий асфальт, протирая его задницей. Сразу же пытается встать, широко расставив ноги. Сплевывает сгустки крови, но не успевает принять нужную позицию, потому что получает удар ногой в живот. Сипло выдохнув, сгибается пополам, но снизу по лицу снова бьют тяжелым ботинком. Подбрасывая его голову вверх.
        Тупая боль. Теперь кровь хлещет из носа и брови, заливая глаза и подбородок.
        Из легких будто весь воздух вышибли. Он задыхается и, в попытках глотнуть кислород, давится своей собственной кровью. Кашляет, пытаясь сохранить равновесие. Парни лупят молча, по лицу, в живот и ребра. В одни и те же места. Словно хотят стереть из этого мира. Один держит за спиной, оттягивая за волосы, второй старается.
        Повиснув на том, что держит сзади, Ян собирается с силами и со всей дури бьет ногой в грудь впереди стоящего. Тот отшатнувшись, делает несколько шагов назад. Но удерживается на ногах.
        Это дает немного времени. Резко и сильно поддает головой назад, ударяя по лицу буквально на ощупь. Слышится хруст сломанного носа.
        Цепкие руки отпускают, бугай с отборным матом ощупывает свой нос.
        - Держи его крепче! - на него снова кидается первый. Второй, с носом, помогает.
        Снова скручивают вырывающееся тело. За кровью ни черта не видно, перед глазами все красно-черное. Градом сыпятся удары.
        Через какое-то время Ян перестает чувствовать вспышки боли, лицо будто занемело, превратившись в сплошное кровавое месиво. Зыбкая опора под ногами плывет, но парень не теряет надежды вырваться.
        «Только не в пах, суки, - повторяет про себя. - Я еще должен заделать детей».
        Смеется, обнажая кровавые зубы.
        - Смешно? - не выдерживает один из них. Злится, начинает бить сильнее. Тяжело дышит от усердия.
        Голова Яна повисла на груди, он уже не ощущает ничего, тело ему больше не принадлежит. Весь превратился в набитое соломой чучело. Обессиленно смежил веки.
        Только в один момент почувствовал резь в локтях, когда приземлился в осеннюю траву. Сухую и мерзлую. Его измученное тело швырнули за обочину.
        Через мгновение раздался визг шин, парни уехали.
        В терзающей внутренности пытке глухо простонал, пытаясь подняться, но сил не было. Упал лицом вниз, вдохнул запах затхлой травы и сырой мерзлой земли. Запах безысходности. Но самого холода даже не почувствовал.
        Конечности не слушались, сознание уплывало прочь. Колыбельная завывающего ветра накрывала сладким сонным маревом.
        ГЛАВА 25
        Вакуум. Пустой, натянутый вакуум в моей голове. Все эмоции остались на парковке, среди стоптанных моими ботинками лепестков роз. Руки исцарапаны, я слишком сильно сжимала стебли. Но эти царапины ерунда по сравнению с ранами на сердце.
        Кровоточащими и болезненно ноющими.
        И даже ненависти больше нет. Только вселенская тоска, усталость и апатия ко всему происходящему.
        Я знала на что шла, когда предложила купить себя именно этому человеку. Так чего теперь роптать? Я наступила в благополучно разложенный собою капкан.
        Ощущение будто душу вынули, как тряпку. Скрутили, отжали, похлестали по грязному полу… А потом обратно швырнули. Мол, пользуйся.
        Еще немного и мне понадобится психолог в срочном порядке. Может, еще не поздно позвонить Антону Борисовичу? Что он там говорил про бесплатную психологическую помощь?
        - Сашуль, ты сегодня рано, - в дверях, как обычно, встречает бабушка. Натягиваю на лицо улыбку. Хочу соврать про заболевшего препода, а потом качаю головой. Ну сколько можно? Ведь я могу сказать правду? Просто помягче.
        - Ох, бабушка… Сегодня день трудный. Если честно - я бессовестно сбежала, - откровенно признаюсь. С облегчением понимаю, что это намного лучше.
        Бабушка у меня самая лучшая. Самая понимающая.
        - Ну и правильно. Отдыхать тоже нужно, - заговорщицки подмигивает. - Тебе бы на море. Совсем исхудала. Бледная, как поганка…
        - А тебя с кем оставлю? - Так говорю, как будто у меня есть деньги рвануть на море. Нет, я не могу себе это позволить. Но такие разговоры мы с бабушкой, бывает, водим.
        - Я не могу сериал свой оставить ни на день, ты что, - привычной фразой отшучивается она. - Обед греть?
        - Ммм, нет, спасибо. Я не очень хочу. - Мне, и впрямь, кусок в горло не полезет после всех событий.
        - Как дела с твоим Яном?
        - Не хочу об этом, - хмурюсь я. И тут я ни капли не вру, это правда. - Ба…
        Смотрю на нее, затеребив края кофты. Смотрит на меня вопросительно.
        - Меня Тим поцеловал сегодня…
        Искреннее удивление, отобразившееся на ее лице, вызывает грустную улыбку. Мое лицо было похлеще, когда он это сделал. Уверена на все сто процентов.
        - Я думала он просто друг.
        - Ага… Я тоже так думала, - вяло отвечаю, перестав вмиг улыбаться.
        Зачем ты это сделал, Тим? Зачем все испортил?
        Для меня это не стало прямо шоком, но удивлена была, да.
        Мы едва с ним отошли от парковки, как я вырвала руку из его ладони. Пришла в себя.
        - Что такое? - Тим посмотрел пристальным взглядом. - Тебе неприятно, что я держу тебя за руку?
        - Нет, что ты, - слабо отозвалась я. - Ты же мой друг, откуда может быть неприязнь?
        - Просто друг.
        Изменившийся тон, отчаяние в голосе и горящие глаза - мне все это решительно не понравилось в нем. Не нужно, Тима…
        - Я не хочу быть просто другом, - заявил он, неумолимо руша все барьеры.
        Больше не получится притворяться и делать вид, что не понимаешь.
        Смотрела на него, не зная, что сказать. Точнее знала что, но не представляла. Чтобы не ранить, не обидеть, не унизить.
        Это же Тимка. Мы со Златой, не стесняясь его, обсуждали разные темы. Нет, в белье перед ним мы, конечно, не ходили, но обсуждали парней в инстаграмме, искусство поцелуя (как будто хоть одна из нас умела нормально целоваться) и женские сериалы. Он и сам иногда участвовал в дурацких беседах, смеялся над нами. Мы с ним столько конспектов вместе написали, нос к носу. И я никогда не видела, не чувствовала…
        И он меня поцеловал. От неожиданности я даже не сразу оттолкнула. Стояла, разинув рот, хлопала глазами. Его теплый язык и настойчивые губы не вызвали во мне ни единого отклика. Только глубокое сожаление, что он выбрал не ту.
        - Не надо, Тим, - я, наконец, уперлась руками в грудь и слегка нажала, отталкивая его. - Зачем ты так со мной?
        - Я хочу…
        - А я нет! - противилась я.
        Если честно, я противилась еще и потому, что нас могли вместе увидеть. Да, моя репутация окончательно растоптана, но я не хочу опускать руки и, тем более, давать этим голодным акулам лишний повод покусать меня.
        К тому же, он видел в каком я состоянии. Слабая и потерянная. Воспользоваться шансом сейчас - это так низко. А мне не хотелось думать о нем в таком ключе.
        - Саш, ты мне давно нравишься… - продолжил неугомонный друг. Наверное, уже бывший друг. Прежними отношения уже не будут. - Давай попробуем…
        Я неистово покачала головой. Так не должно быть. Я не хотела его обманывать и давать ложную надежду. Между мной и Тимом никогда ничего не будет. Нет.
        - Перестань, прошу тебя, - перебила его пламенную речь. - Не надо. Ты мне друг, и ничего больше.
        - А этот ублюдок? - разозлился внезапно Тим. Ревнует.
        - Я с ним сплю! И ты это знаешь! Перестань вынуждать меня говорить об этом вслух!
        - Ты говоришь в настоящем времени, - горько заключил парень. - То, как он поступил с тобой, не открыло тебе глаза.
        Разговор свернул совсем не в ту сторону. Я тоже начала злиться. Ну, конечно, я больше не собиралась спать с этим подонком. Но это совершенно не Тимкино дело.
        - То, как он поступил со мной - вполне логические последствия моих необдуманных и противозаконных действий. Я же знала, кому решила перейти дорогу. Знала изначально. И кричать сейчас, и удивляться - по меньшей мере глупо.
        - Ты его, как будто, защищаешь, - обвинительным тоном заявил Тим. - Сама же убить его была готова на парковке.
        - Действовала на эмоциях, - с безразличием пожала плечами. - Тим, думаю не стоит продолжать этот бессмысленный разговор. Я домой. Пока.
        - Саша…
        - Между мной и тобой ничего не будет. Прости, мне очень жаль, - твердо произнесла я. Затем развернулась и быстрым шагом пошла прочь. Отправилась в больницу, как и хотела.
        Сейчас лежу в своей кровати, ворошу по памяти события. Унижение и буллинг отходят на второй план, кажутся уже не таким значительным.
        В универ идти все равно придется. Я не доставлю им такой радости и даже не возьму академический отпуск. Нет, я вернусь с гордо поднятой головой и сяду на свое привычное место. Пусть катятся к чертям. Слова из их пастей - это просто пустой звук. Я переживу это.
        А если хоть одна сволочь посмеет меня тронуть, клянусь, я отвечу. Хватит уже. Достало.
        Да и в конце концов, любая новость перестает быть новой. Скоро всем приестся обсуждать «мою продажность», и я спокойно буду учиться дальше. Друзей у меня там, и так, не было, кроме Златы и Тимы. Всеобщее расположение я никогда не стремилась заполучить. Так что не пропадем.
        И если с вопросом учебы все было ясно, то с Тимой все только еще больше запуталось. А с Яном так вообще.
        Я не понимала, зачем он так поступил со мной? Я же согласилась на последнюю встречу… Или это был всего лишь способ унизить? Отомстить, так сказать. Доказать свою силу надо мной. Это сделало его счастливым? Успокоило?
        Вопросы вихрем кружили в голове.
        Наверное, да.
        Как же больно от этого. Я знала, какой он. Но как же больно…
        В моменты близости он был искренним, отбрасывал маску равнодушия. Не просто бездушно имел. Брал меня всю без остатка. Выпивал до дна. Но и тянул за собой вверх, к сладким порочным вершинам. Предавал своей страсти и чувственности, открыл мне доселе неведомый мир. Я же за ним в самый омут нырнула…
        Вот только он никогда не подумает обо мне лучше. Между нами всегда будут стоять проклятые деньги.
        Вздыхаю и прячу горящее лицо под подушкой. Так и провалялась в кровати почти до самой ночи, лишь один раз выползая перекусить.
        Перед сном увидела звонок от Златы.
        - Как ты? - сразу спрашивает подруга. Я выдавливаю робкую улыбку.
        - Ничего, успокоилась. Завтра приду.
        - Серьезно? - радуется она. - Это правильно. Ну их всех.
        - Я тоже так думаю. Много чести будет, пропускать занятия из-за стада недоумков.
        - Согласна. Я по какому поводу звоню… - возбужденно продолжает Злата. - Мне кажется, твой Ян никому ничего не говорил. Не виноват он.
        - О чем ты? - встревоженно переспрашиваю. Даже проигнорировала слово «твой»
        - Он сегодня зашел злючий к нам на пару, вытащил меня, чтобы разузнать, почему ты в таком состоянии. Удивлен был, когда услышал. Просто не мог быть он.
        - Может это великолепная актерская игра? - с сомнением ответила я.
        - Да нет. Это же Истомин. Думаешь, он бы притворялся? Если бы хотел размазать - размазал бы. Уж ты лучше всех знаешь.
        Она права. Ян бы никогда не играл и не притворялся. Такой, как он, рубит правду матку или наоборот слова лишнего не скажет. И если подруга говорит, что он был удивлен и растерян, значит так и есть.
        Хмурю брови, откидывая подушку в сторону.
        - Но кто тогда?
        - Эдик Летов точно знает. Не зря все говорят, что изначально от него шло все про тебя.
        - Да что ж я такого ему сделала?! Мы с ним сроду не пересекались.
        - Не знаю, - сочувственно промолвила Злата.
        А я в ужасе прикрыла рот рукой.
        - То есть, я Истомина ни за что по лицу отхлестала? - На другом конце слышится звонкий смех подруги.
        - Ну, в целом да. Как он тебя еще на месте не придушил…
        - Была такая мысль. Что же теперь делать? - сокрушенным голосом чуть ли не взвываю я. Как я могла так попасть впросак?
        - Извиниться, думаю. Давить на жалость, объяснить, что это всего лишь недоразумение.
        Ах, если бы все было так просто.
        Мне же теперь страшно к нему подойти будет. Может по телефону? В его присутствии я абсолютно теряюсь и начинаю трястись, как перепуганная мышь. Уже представляю, как будет заплетаться мой язык и стыдливо бегать глаза, едва он посмотрит на меня своим фирменным тяжелым взглядом.
        Да уж, лучше по телефону. Надеюсь, он не спит. Он же вроде работает по ночам…
        Я открываю контакты и набираю его номер.
        ГЛАВА 26
        Длинные гудки, томительное время ожидания. Ян не берет трубку. Или игнорирует после случившегося, или действительно занят.
        Ладно, звоню и правда поздновато. Подойду к нему завтра в институте. Делать нечего.
        Я преспокойно уснула и спала беспробудным сном всю ночь. Сны мешаются разноцветным калейдоскопом, как размытые неясные сюжеты. И среди всего этого его лицо. Почти в каждом сне. Наваждение какое-то. И тут мне нет покоя.
        В универе появляюсь, когда пара вот-вот должна начаться. Захожу, извинившись, вместе с преподом, с усилием игнорируя шепотки и взгляды. Бухучет сегодня дается туго.
        Но вскоре экономические задачи отвлекают от лишнего, втягивая в свои ребусы с головой. Мы со Златой щелкаем их одна за другой, подтверждая свои золотые титулы ботанов. Шепотки утихают, всем становится не до меня. Наш препод умеет завалить по полной, не оставляя времени на телефоны и болтовню.
        Только после пары слышу, как Света Клочкова обсуждает меня, не стесняясь, с Леной Лядиной. Слышу в их речи такие слова, как «заявилась», «стыд», «давалка». Кажется, скрежет моих зубов слышен на весь кабинет.
        Решительно подхожу к ним, отбрасывая все сомнения и страхи.
        - Вы хотите мне что-то сказать прямо? - холодно смотрю на них. - Зачем же за спиной? Лучше в лицо. Вот она я, перед вами. Слушаю внимательно.
        Обе слегка замялись, не ожидая от меня такого напора. Переглядываются. Помалкивают.
        Потом Клочкова все же не выдерживает и язвит:
        - Я бы на твоем месте на край света бежала. Никогда не отмоешься.
        На эту реплику мило ей улыбаюсь.
        - А я не грязная. И если услышу от вас хоть еще одну необоснованную реплику или обсуждение, я доложу на вас в нужные инстанции за клевету. Свидетели всегда найдутся. Первыми же и заложите друг друга.
        Мой голос уверенно чеканит слова, припечатывая однокурсниц к месту. В пол вросли, не иначе.
        - В любом случае, педсовет ваши фамилии без внимания не оставит. - На сим заканчиваю свою речь и подхожу обратно к Злате. Девушки ретируются из кабинета. Остальные молчат, не лезут.
        Отлично, на том и порешили.
        - Ох и смелая ты, Митрофанцева, - восхищенно шепчет Злата. - Клочкова же теперь вся изойдется, что не ответила ничего.
        - Да пусть катится в ишачью задницу. Надоели, сил нет. Я пришла сюда учиться, а не ерундой заниматься.
        Больше никому до меня не было дела. Вряд ли из-за моей тирады в том кабинете. Я смотрю на вещи трезво. Просто людям быстро надоедает мусолить одно и тоже. Хочется новых хлеба и зрелищ. А я уже для них прошедшее и потерявшее актуальность событие.
        Тем более, что на весь институт прогремела другая новость, которая ошарашила меня не меньше остальных: Ян Истомин попал в реанимацию.
        В ужасе переглядываемся со Златой. Я зажимаю рот рукой, чувствуя, как все во мне падает вниз, рушится. В груди пустеет дыра. Это сердце рухнуло вниз.
        Какие-то подонки въехали в его джип, потом жутко избили парня, живого места не оставив, и столкнули за обочину.
        - О Боже… Как такое может быть?! - осипшим голосом восклицаю. Не своим голосом.
        Злата остолбенело смотрит на меня, конспекты выпадают из ее рук.
        - Кошмар какой! Что за звери могли такое сделать?
        Каждые полчаса к полученной информации добавлялись детали, от которых к горлу поднималась тошнота.
        Ему сломали два ребра. Отбили органы. Порвали селезенку, вызвав внутреннее кровотечение. Превратили лицо в сплошную гематому.
        Это не обычные грабители, потому что его портмоне с крупной наличкой так и осталось в автомобиле. Кто-то сводил с ним счеты.
        Тут же начали ходить слухи о его темных делах и неслыханном богатстве, которое ни черта не наследство.
        Не досидев до последней пары, я попрощалась со Златой и побежала искать Летова. Говорят, что все эти новости он принес. Конечно, он же самый близкий друг Яна. Самый первый обо всем узнает.
        Во мне нет ни страха, ни презрения, ни ненависти к Летову. Только дикое желание узнать, где Ян находится. Меня потряхивает от услышанного за день. Как же так?..
        Летов при виде меня ни капли не удивляется. Разговаривает со мной так, как будто мы с ним общались до этого. Называет по имени. Исподтишка подглядываю за ним, настороженно относясь к такой перемене.
        - Хреновые дела, Саш. Я вообще думал, что это твоя расправа. Слухи о вашем странном романе только глухой не слышал.
        - Да что ты? А не ты ли постарался об этих слухах? - злюсь на этого придурка. Как он мог на меня подумать?
        И злость такая бессильная. Чую от Летова запах травки.
        - Что ты, вас пол-универа видело. Вместе катаетесь на его машине. Хочешь сказать, до остановки подвозил? А вот по другим слухам, каюсь, виноват. Прости, Саш. Я же не думал, что так выйдет. - Он беспечно улыбнулся, сверкая белыми зубами.
        Захотелось их пересчитать кулаком. Жаль, не умею бить в морду.
        - А как, ты думал, выйдет? Смешно и весело?! Зачем тебе это было нужно? Что я тебе сделала, подонок?!
        - Ну не злись, Сань… Скажу одно - не для себя делал. Для одного человечка. Соперница у тебя, короче, имеется. - От его фамильярности меня еще больше колбасило. Я готова была накинуться и полосовать его лицо ногтями. Еле сдерживалась, потому что нужное он мне так и не сказал. Только про какую-то соперницу. Куда его понесло вообще?
        - Так где он лежит? Можешь сказать? Или дальше будешь впустую сотрясать воздух? За тобой должок!
        - Ладно-ладно, не кипятись ты так. - Хочется плюнуть в его сторону, как когда-то сделал он. Но уподобиться ему не готова. Что с него взять? Он же наркоман явный. Улыбается, как ненормальный. Явно под чем-то. Ладно, хоть не агрессивный, как обычно.
        Наконец, он соизволил назвать мне адрес больницы. Крупных больниц в нашем городе несколько, и тратить драгоценное время на поиски нужной - не могла себе позволить.
        Запихнув заветную бумажку с адресом в карман, бросаюсь к выходу.
        - Да тебя не пустят все равно! В реанимации он, говорю же…
        Мне плевать. Я просто знаю, что должна что-то сделать. В любом случае, грызть гранит науки у меня сейчас точно не получится.
        Но Летов оказался прав. Никто меня не впустил, и толком ничего не сказал. Я не ближайшая родственница. А есть ли у него братья или сестры? Тети, дяди?
        Я ровным счетом ничего не знаю о нем.
        Сюрприз ждал меня и когда я пришла через несколько дней, дождавшись перевода Яна в палату интенсивной терапии.
        - Пациент поручил никого к нему не впускать, - отрицательно покачала головой медсестра. - Он лечится платно, так что увы, девушка. К нему нельзя.
        - Может вы передадите, что Саша…
        - Четко сказано, никого. Ни Саша, ни Маша, ни Паша.
        - Хотя бы скажите как он?
        - Его жизни ничего не угрожает. Пациент хочет уединения хотя бы на ближайшие дни. Девушка, вы представляете в каком он состоянии? Езжайте домой.
        Я ушла ни с чем.
        Наверное, я бы тоже никого не хотела видеть, если бы со мной случилось такое. Ему как минимум больно и не до посетителей. Не до меня уж точно.
        Кто мог сделать такое? И что у тебя за темная работа, сумасшедший?

**
        Дни шли один за другим, слухи обо мне не исчезли, но по крайней мере поутихли.
        Мой пыл, по поводу навестить Яна в больнице, тоже охладился. Я приказала себе успокоиться. В конце концов, он сам виноват, что занимается нехорошими делами. Все плохое карается рано или поздно.
        А еще, стыдно признаться, я выдохнула с облегчением. Я боялась встречи с ним, боялась последствий своей яростной вспышки на парковке. Боялась, что то нездоровое и болезненное между нами продолжится. Будет отравлять меня и дальше, пока не поразит последнюю клеточку в теле.
        Только зона поражения была уже достаточно глубока. Я и сама не заметила, как погрязла в этом странном человеке, как в густом тряском болоте.
        Мне хотелось его. Я засыпала ночами с мыслями о его обнаженном теле, плавно и чувственно движущихся руках. Представляла его возбужденный член, со стыдом и диким неконтролируемым желанием опускала свою ладонь вниз под одеяло. Проскальзывала под резинку трусиков и ласкала себя, трогала грудь, видя перед собой разные картины.
        То он смотрит на меня из полуприкрытых глаз, а я ползу к нему на коленях по мраморному полу. То он широко раскидывает мои ноги, проникая внутрь резко и глубоко. То его горячий влажный язык скользит по покрытой мурашками ягодице. То целует губы требовательно и жадно, подчиняя одним поцелуем. То я качаюсь на нем плавно и умиротворенно, будто на волнах. А то наступает настоящий шторм, и меня взмывает вверх-вниз часто и влажно. Я сходила с ума.
        Каждый раз кончала до белых вспышек перед глазами, вытирала непрошенные слезы и ложилась спать. Проклинала себя за свою испорченность, ведь мне хотелось ощутить его вживую внутри себя хотя бы еще раз.
        Я продалась ему, вынудив его на эту покупку. А теперь сама страдаю.
        Дура. Самая настоящая дура. Нужно было пересдать анализы в платной клинике, а лучше в двух. Сравнить все. И не было бы этой терзающей на куски истории. Так много «нужно было» и «если»…
        Я больше ни разу не позвонила и не пришла. Вычеркнула его из своей жизни, продолжая мучиться и глухо стонать в подушку ночами. Пытаясь прийти в себя. Тщетно.
        Потерялась в одинаковых, лишенных красок, днях. Училась, проводила время с бабушкой. Общалась со Златой, и иногда даже с Тимой. Впрочем, только в присутствии Златы.
        Я делала вид, будто ничего не произошло. С облегчением поняла, что он подхватил мою игру. Казалось, все вернулось к прежней жизни, до злополучного диагноза.
        Вот только когда квартира погружалась в ночную тишину, после очередного оргазма от собственной руки, мне хотелось громко выть и склеивать себя обратно. Картинки наконец исчезали перед глазами, будто я выпивала нужную таблетку, чтобы обрести ясность в голове.
        Что ты сделал со мной, дьявол? Во что ты меня превратил?
        ГЛАВА 27
        С момента, как Ян попал в больницу, прошло уже почти два месяца. Он уже давно выписался и долечивался дома, об этом мне поведал Эдик Летов, подойдя на совмещенной паре. Как будто я спрашивала.
        Я только начала приходить в себя и отвлекаться от назойливых мыслей о своем однокурснике. Но иногда нет-нет, да выглядывала черноволосую макушку в общем коридоре. Истомин не появлялся.
        Жизнь потихоньку входила в прежнее русло.
        Уже завтра начинается сессия, а после нее экватор. Так называемая середина пяти лет учебы. По этому случаю наш курс собрался праздновать в клубе. Злата тоже хотела пойти, но у меня особо желания не было, поэтому уже который день я отмалчивалась.
        По расписанию сегодня стоит последняя совмещенная пара с программистами. После чего оба факультета больше никогда не пересекутся. Это будет означать конец во всем, что связано с Истоминым.
        Привычным движением раскладываю свои конспекты, достаю очки. Общими фразами отделываюсь от Златиной реплики, в разговор вклинивается Тим. Шутки сыпятся одна за другой.
        И хотя я рада, что мы с ним пытаемся вернуться к тому, что было, в душе понимаю, что наши отношения и отдаленно не напоминают прежние. Во мне таится нехорошее предчувствие, что все это может иметь накопительный эффект.
        Злата до сих пор не знает про наш поцелуй. Ну, или делает вид, что не знает. Потому что иногда я ловлю на себе ее странные взгляды. Внимательные и изучающие.
        Обычно, когда в кабинет заходит препод, студенческий шум не прекращается. Но сегодня в аудитории раздается непривычная тишина, потому что прямо следом за ним идет… Ян.
        Я вся подбираюсь, застываю каменным изваянием. Забываю, что нужно дышать.
        - О, Истомин, - препод наконец соображает, что тишина среди учащихся возникла не по его причине. - Давно вас не было. Проходите скорее, усаживайтесь.
        Тот в своей привычной манере даже не удосужился ответить, лишь искоса взглянул на него. Светло- голубые глаза равнодушно скользнули по партам, не задерживаясь на мне ни одной лишней секунды. Ян прошел мимо меня, обдавая далеким и еле уловимым ароматом кедра и свежих цитрусов.
        От одного его запаха все внутри меня начинает плавиться и бурлить. Сердце стучит, как ненормальное, в явно предсмертной агонии.
        Его походка спокойная и расслабленная, как всегда. Своим широким шагом он преодолевает мою парту за какой-то жалкий миг. Поднимается наверх, не оборачиваясь. Выглядит чуть бледнее обычного, но, в целом, в порядке. Ни одного синяка или царапины. Все зажило. Как будто и не было жуткого нападения.
        А вот у меня наоборот, такое ощущение, что огнестрельное ранение в груди появилось. Так раздирающе жжет и тянет в болезненной тоске.
        Всю пару я сижу, как на иголках, но… его взгляда на себе не чувствую. Все во мне порывается повернуться и посмотреть наверх, но разум берет вверх над чувствами.
        Я решила двигаться дальше. Оставить все это сумасшествие позади. Так чего сейчас дергаюсь в глупых порывах?
        Однако, как только препод с нами прощается, сижу и тупо тяну время. Медленно складываю свои канцтовары. Тима специально подгоняет, но я, как заторможенная, его не слышу. В моих ушах белый шум, от устремленного в одну точку взгляда парта вот-вот воспламенится. Злата глядит на меня испытующе, затем спрашивает у Тимки про последнюю задачу. Отвлекает его. Тоже не торопится. Я ей благодарна, хоть и не понимаю, что со мной творится.
        Не знаю, зачем я это делаю. Ведь мне все равно…
        Слышу его шаги. Просто знаю, что его. Подбираюсь и опять замираю.
        Воздух раскаленный и натянутый до предела. Им невозможно дышать.
        Ян спускается вниз и уходит, тихо переговариваясь с Летовым. На меня так и не посмотрел. Как будто меня не существует. Может, он тоже принял решение вычеркнуть меня из своей жизни, как и я?
        Больше мы с ним за весь день не пересекаемся.
        После пар, я прощаюсь с друзьями и с колотящимся в ребрах сердцем шагаю на парковку. Но его там нет. Его нет и за углом универа. Ян Истомин уехал.
        Во мне тут же закипает злость. На саму себя.
        Наивная безмозглая идиотка.
        С садомазохистским удовольствием мысленно размазываю себя по стенке. Что я, собственно, хотела? Чтобы он подошел ко мне и спросил: «Привет, Сашуль, как дела?». Бред сивой кобылы. Я должна выдохнуть и обрадоваться, больше никаких встреч с ним, от которых потом нужно собирать и склеивать себя по кускам, задыхаясь от неправильности происходящего. Все, конец.
        Вот только откуда мучительное ощущение, что по груди словно тупым ножом полосуют?

**
        Кое-как сдав сессию на отлично (это стоило мне огромных трудов, потому что одно наваждение никак не позволяло сосредоточиться на учебе), я засобиралась в клуб, неожиданно для себя самой. Темой вечера был кибер-панк, что уже должно было меня насторожить. А так же напомнить, что все что связано со словом «кибер» у меня на плохом счету. Но я упрямо готовилась, обрадовав Злату. У той костюм был готов сразу же, едва обозначили тематику.
        Тим тоже, как и я, выразил желание пойти только в последний момент. И я догадываюсь по какой причине. Ложных надежд я ему не даю, но чувствую, что он не смирился.
        В этот раз собираемся у Златы. Дверь открывает ее бабушка.
        - Еще одна… Жопы еле прикрыты, совсем стыд потеряли, - обругивала меня ее бабушка, пока закрывала дверь.
        Пробормотав что-то невнятное, я юркнула в Златину комнату, избегая дальнейших разговоров. С ее бабушкой всегда сложновато.
        - Ух! Красотка! - восхищенно восклицает Злата, а я в свою очередь с восторгом смотрю на нее.
        Подруга скинула парик, и покрасила свою короткую щетину в кислотно-розовый цвет. Из одежды на ней хитросплетенный суперкороткий комбез в стиле милитари, ненастоящее оружие сбоку.
        - Специалист Бюро Общественной Безопасности, - поясняет, крутясь перед зеркалом.
        - Кайф! - одобрительно показываю пальцы вверх. - А я просто девушка-робот.
        - Не просто девушка-робот, а секси девушка-робот! Ноги от ушей! Правда, Тим?
        - Угу, - буркнул Тим. На нем тоже пиджак в том же стиле, что и Златин комбез.
        - А ты кто? - робко улыбаюсь, глядя в его глаза. Напряжение постепенно уходит. Его губы растягиваются в улыбке.
        - Главный Специалист Бюро Общественной Безопасности.
        Я начинаю смеяться, пока Злата тычет локтем ему в бок.
        - Присоседился в моему образу, хитрый лис, - бухтит подруга, но сама тоже смеется.
        На мне очень короткий кожаный сарафан черного цвета, но юбка не в обтяжку, а свободно болтается, чтобы было удобно танцевать. Образ дополняют кожаные сапоги на приличной платформе, абсолютно белый парик-каре и соответствующий макияж. Его мне делала соседка снизу, Катюшка, которая еще училась в школе, но уже обладала таким талантом. Мое лицо поделено на несколько участков тонкими линиями, как будто собрано из деталей. На обнаженных руках тоже пара таких линий. Я же девушка-робот. Бездушный андроид.
        - Ну что, поедем? Сегодня пьем и веселимся! Сессия позади! - Злата обнимает нас за плечи. - Ну?
        - Пьем и веселимся! - подхватываем хором.
        - Я все слышу! - доносится раздраженный голос Златиной бабушки. - Полегче там.
        Мы тихо смеемся и идем на выход. Ботаны едут отжигать.
        В клубе уже полно народу, оживленный танцпол забит до отказа. Много людей незнакомых, много с нашего универа, но с других курсов. Кажется, экватор отмечаем не только мы.
        Тим уходит за напитками, а мы с подругой осматриваемся. Она кричит мне на ухо, обсуждает костюмы гостей, но я почти не слушаю. Всматриваюсь в мельтешащие лица, неосознанно ищу. Нахожу почти сразу же.
        Ян сидит на барном стуле вполоборота, лениво слушает Летова, облокотившись локтем о барную стойку. Перед ним бокал виски со льдом, в руках дымится сигарета. Рядом с ними сидит… Вика Карельская.
        Летов и Карельская в костюмах (если эти две тряпочки, едва прикрывающие сиськи и зад Карельской, можно назвать костюмом), а Ян в обычной черной футболке и, в тон им, темных брюках.
        Ну да, не представляю его, выбирающего себе костюм на вечеринку. Карельская прилипла к его плечу, как банный лист, постоянно наклоняется и шепчет ему что-то на ухо. Ее волосы падают ему на лицо, он терпеливо убирает их, слушает ее болтовню.
        Я даже не успею расстроиться или разозлиться, как Злата дергает меня куда-то в сторону. Тим занял нам места у бара.
        К черту Истомина. К черту Карельскую. Я же не вздумала ревновать, верно?! Между нами был просто секс. А теперь все закончилось и нужно двигаться дальше.
        Настроившись провести веселый вечер в компании друзей, я почти залпом выпиваю первый коктейль. Алкоголь ударяет в голову, и мы с подругой тянемся танцевать. Там царит ажиотаж. Тим остался пить дальше.
        Под действием выпитых коктейлей вечер начинает играть другими красками. В сторону Истомина я больше приказываю себе не смотреть, специально отвернувшись от него и танцуя к барной стойке спиной.
        После очередного коктейля на меня нападает странное непривычное возбуждение и энергия. Я начинаю танцевать еще активнее. Злата не отстает, мы теряемся в лучах света и сверкающей цветомузыки под великолепный сет диджея. Я прилично вспотела, но так хорошо еще никогда себя не ощущала. Столько драйва, неуемной энергии, которую непременно хотелось выплеснуть на всех.
        Сквозь сладкую негу, вперемешку со своими непрекращающимися движениями, я тянусь к Злате, выкрикивая ей в ухо.
        - Ты сама купила коктейли?
        - Нет, - беспечно машет головой, - не прекращая свой безумный танец. - Витька Сомов угостил. Сказал в знак примирения.
        - Дурила! - сокрушаюсь я бедовости своей подруги.
        Вот уж точно мы с ней два сапога пара. Наш пресловутый интеллект крепко спит, когда он так нужен в подобных ситуациях. Можно и дальше стенать, но под действием странного вещества в крови меня прет не по-детски, и я совершенно не к месту смеюсь. - Нам что-то подсыпали.
        Кричу, можно сказать, в никуда, потому что Злата никак не реагирует. Лишь продолжает бесконечные движение на танцполе. И блаженно улыбается. Приплыли.
        Через пару мгновений и я перестаю сопротивляться утаскивающей в свое логово эйфории. Прикрыв глаза, отдаюсь музыке. Чувствую ритм, растворяюсь в своей атмосфере.
        Перед глазами все мельтешит, лица меняются. Не вижу рядом ни Златы, ни Тима. Зато передо мной возникает человек, которого я никак не ожидала увидеть.
        - Нравится?
        - Ты козел! Что ты нам подсыпал, урод?! - рычу Витьке Сомову прямо в лицо, стараясь перекричать громыхающую музыку.
        Он лишь приобнимает меня за плечо, сокращая расстояние между нашими лицами.
        - Да расслабься ты. Просто экстази в порошке. Всего лишь хотел извиниться. Наслаждайся, малышка. Ты классная! - морщусь от жужжания в ухе, пытаюсь отстраниться, но Сомов как клещами вцепился.
        - Давай вместе потанцуем. Просто танцы, - словно в подтверждение поднимает руки вверх и делает шаг назад. Оставляет мне больше личного пространства.
        Ой, да иди ты куда подальше! Я злюсь, но злость довольно быстро проходит. Беспечная неконтролируемая радость вновь выталкивает все остальное, прочно занимая трон. По телу проносятся приятные покалывания, мне до одури хорошо.
        Прыгаю и качаю бедрами на танцполе, мотаю головой. Ощущаю чужие руки на своей талии, мои же закидывают на мужскую вспотевшую шею. Дыхание прямо у моих губ, резкая мята вперемешку с алкоголем.
        - Поехали отсюда, малыш, - опять Витька Сомов. Достал, сил нет.
        В изнеможении упираюсь в его взмокшую майку кулаками.
        - Танцевать хочу, - язык лыка не вяжет. Я буквально бормочу, хотя следовало бы заорать чтоб катился псу под хвост.
        Глаза неумолимо закрываются, слишком много слепящего света, а вот ноги на удивление слушаются, с упоением топчут танцпол. Точнее, сами по себе, живут своей жизнью. Господи… Как прийти в себя?
        Как назло, диджейский сет сегодня просто божественный, хотя, в таком состоянии, я бы так дергалась и от Надежды Кадышевой. Свет софитов скользит по рукам и лицу, ласкает кожу. Каждый звук отдает барабанной дробью в ушах. Или это хмельная кровь стучит, бурлит неистово своими темными реками, перегоняя нарастающее тепло по всему телу.
        Где-то так близко и совершенно далеко потерялся Ян Истомин. Выкуривает свою сигарету и, возможно, иногда бросает на меня свой острый взгляд. А может с Карельской уже давно уехал…
        Обхватываю себя руками, покачиваюсь в такт музыке. Белые волосы парика светятся неоновым светом, искусственные пряди падают на лицо. Представляю, как Ян протягивает руку и, сжимая талию, дергает на себя… Я бы даже осталась в парике…
        Бесстыдно и неуместно возбуждаюсь.
        А дальше мне совершенно сносит крышу. Я перестаю понимать происходящее. Лишь какие-то короткие стоп-кадры мелькают перед лицом. И все это под ослепляющую светомузыку.
        Вот был Витя Сомов. Вот перед глазами никого. Вот Витя Сомов на полу. Держится за лицо, из-под руки бежит кровь. Его губы двигаются, что-то кричат. Ни черта не соображаю. Продолжаю крутиться вокруг своей оси, юбка взмывает вверх.
        Снова танцую одна.
        Вот появляется очередное мужское лицо, я не знаю этого человека. Наклоняется, зовет куда-то. Я устало прикрываю глаза, не переставая танцевать.
        Впервые в жизни попробовала запретное вещество, и не по своему желанию. И как остановить это безумие - я не знаю.
        Сколько я так протанцевала с закрытыми глазами - не могу понять. Может прошло тридцать секунд, а может и целый час. В таком состоянии мне трудно понять.
        Когда я открыла глаза, то увидела перед собой лицо. Просто стоит напротив меня, не двигаясь. Глаза недобро потемнели. Вокруг нас дергается под бесноватую музыку человеческая масса. Ян курит сигарету, выдыхая дым прямо на меня. Костяшки пальцев опять в крови. Я бы подумала, что это галлюцинации, но запах никотина слишком реально щекочет нос.
        Впервые его тяжелый свинцовый взгляд меня не придавливает. Он просто не может справиться с хаосом в моей голове. Поэтому сердце испуганно подпрыгивает ровно на мгновение. Контроль давно не у меня. Мною управляет дурацкая таблетка. Или порошок, не знаю, что там было…
        Ни один мускул не дрогнул на моем лице, я лишь облизываю вмиг пересохшие губы и продолжаю двигаться. Наши глаза не отрываются друг от друга ни на секунду. В эту минуту невозможно понять, кто из нас кролик, а кто удав.
        ГЛАВА 28
        Меня привычно затягивает в глубокую трясину его потемневших глаз. Протянуть руку и коснуться его лица. Провести пальцами по чувственным губам. Разгладить хмурую складку между бровей. Убрать вьющийся черный локон со лба. Многое хочется сделать.
        Спросить: «Ты спишь с Карельской? Испытываешь ли ты, при этом, то же самое, что и со мной?»
        «Как ты себя чувствуешь? Злишься, что я не звонила?»
        «Почему прошел мимо и не заговорил со мной?»
        «Ты вспоминал обо мне? Думал хоть иногда? Потому что я - все время»
        Но вместо этого, под влиянием вещества в крови, спрашиваю совершенно другое. Какую-то нелепую чушь.
        - Сколько тебе лет?
        Если он и удивляется моему вопросу, то не подает виду.
        - Двадцать три.
        - Ты не должен учиться на последнем курсе? - любопытство сильнее меня.
        - Должен, - спокойно отвечает, докуривая сигарету. Бессовестно бросает окурок прямо на пол, тушит ботинком. - Я оставался на второй год в школе два раза. В пятом и в седьмом классе. Был трудным подростком.
        Неосознанно хмыкаю. Как будто сейчас ты сильно изменился…
        - Я под экстази, - зачем-то говорю ему. Все это время, кстати, продолжаю танцевать. Своей замершей фигурой он вызывает диссонанс на танцполе. Выделяется.
        - Вижу, - мрачно отвечает.
        - Я не хотела. Мне подсыпали, - глухо объясняю, пытаясь оправдаться. Я же не принимаю всякую дрянь, я вообще не такая. Другая.
        - Знаю. Виновный уже наказан.
        Кровавые костяшки пальцев тому доказательство. Он всегда такой? Решает все с помощью пролитой крови? Поэтому и сам оказался в такой переделке. От него же бежать нужно без оглядки, чтоб пятки сверкали. А я стою перед ним, танцую и мечтаю, чтобы он до меня дотронулся.
        Голову опять кружит, а упертый дьявол, по-прежнему, стоит недостаточно близко. Не выдержав, сама подхожу к нему и пробегаю пальцами по его рукам, от самых кончиков пальцев и вверх до футболки. Провожу по расслабленным плечам.
        - В прошлый раз твой танец закончился тем, что я чуть в тебя не кончил, - бросает Ян. Его губы дергаются в легкой улыбке. Сердце выдает кульбиты от одного ее вида. Он так мало мне улыбался. Почти никогда.
        Ничего остроумного или достойного не приходит в голову, поэтому я просто двигаюсь около него, касаюсь бедрами его ног. Его руки незамедлительно вжимают меня в твердое горячее тело. Даже сквозь одежду это чувствую. Мне нравится, как он на меня реагирует.
        Дыхание щекочет основание шеи, заставляет сжимать колени в остром желании. Но когда рука нагло проскальзывает под юбку и сжимает ягодицу, я испуганно дергаюсь.
        - Ты что?! Здесь столько народу…
        - Всем плевать. Они сами под наркотой. - Пальцы подцепляют и оттягивают ажурную резинку чулков. Через пару секунд резко отпускают, отчего упругая ткань больно прижигает кожу. Я вздрагиваю. Но в то же время это действие меня заводит…
        - Я бы отшлепал тебя хорошенько за твое непристойное поведение. Танцуешь для этих уродов, - мои веки прикрываются от его жаркого шепота. Парень прикусывает меня за мочку уха. - Ты можешь делать это только для меня.
        Сжимаю в изнеможении зубы, когда чувствую его пальцы на кромке трусиков.
        - Не надо, - отпихиваю его наглую руку, но Ян упрямо дергает меня на себя. Тянет в какой-то темный угол.
        В клубе темно, свет скользит лучами по извивающимся телам. Многие и впрямь выглядят пьяными или под кайфом. Да уж, студенческая вечеринка.
        Перестаю озираться, потому что снова ощущаю его вторжение на запретную территорию. Связь с реальностью потеряна. Я таю в его руках, обмякла в объятиях, прижатая к шершавой стене. Неподалеку целуется еще одна сумасбродная парочка.
        Палец проскальзывает внутрь меня, а в шею впиваются его зубы. С тихим стоном ползу вниз по стене, потому что ноги перестают слушаться и удерживать в поплывшей действительности. Он - это какое-то сумасшествие, чистой воды безумие. Как мне сохранить жалкие остатки разума, если я готова отдаться ему прямо здесь… в этом темном углу? Крепкая хватка удерживает меня на месте словно тряпичную куклу.
        - Ты вся течешь. - От этих грубых слов я только всхлипываю сильнее, вцепившись в его плечи. Его напор усиливается.
        - Я хочу тебя, - выдыхаю хмельным голосом.
        - Вижу.
        Внутрь лона вторгаются два пальца. Ян бесцеремонно ласкает, сжимает и давит влажный клитор. Круговыми движениями водит, создавая в моей голове мутный сумбур. Царапаю его плечи, пока разум окончательно не покидает стены клуба.
        - Сделай это…
        - Что сделать? - шепот проникает до самого моего основания. Плавит низ живота, наливает свинцовой тяжестью.
        - Возьми меня…
        Я - это не я, слова сами вылетают из горла дрожащим полустоном.
        - Сумасшедшая, - тихо смеется, проводит носом по моей щеке. - Я возьму тебя обязательно. В другой раз. В подходящем месте. У нас еще одна встреча, помнишь?
        О чем он? Я ни черта не соображаю что происходит.
        - Я хочу сейчас… - хнычу, чувствуя приближение оргазма.
        - Рад, что ты скучала. Но тебе придется потерпеть. Хоть мне с трудом удается сдерживать себя и не отодрать тебя хорошенько у этой облезлой стены.
        Появляется непрошенная мысль, что я действительно сумасшедшая. Больная на всю голову. Я не могу вытворять такое здесь, пусть и в темном углу, но все же… Это общественное место.
        Однако здравая мысль быстро заглушается несущимся на меня ураганом из самых разнообразных эмоций. Страсть, желание, первобытная жажда. Эгоистичная нужда.
        - У меня на примете местечко получше, - продолжает Истомин, доводя меня до исступления.
        - Какое местечко? - слабо откликаюсь, сжимая бедра. Но он их просто растолкал рукой, развел в стороны.
        - Пока секрет. Поедешь со мной?
        - Ммм… - Каждая клеточка тела растворяется в нем, теряет свои границы. Пальцы под моей юбкой движутся жестче и сильнее. Неумолимо приближается долгожданный оргазм.
        - Поедешь? Отвечай? - требовательно спрашивает, несильно щипая кожу прямо.
        Судорожно глотаю воздух.
        - Да… Поеду…
        - Хорошо. Ты согласилась. Помни об этом и завтра утром, - предупреждает парень.
        Честно говоря, я вообще не понимаю, что он говорит. Что-то отвечаю на автопилоте, уронив голову на плечо и воткнувшись носом в основание шеи. Глубоко вдыхаю запах кедра. Запах, которым я стала бредить.
        - Я хочу тебя, Ян… - снова повторяю. Пряди парика упали на лицо, вдоль позвоночника выступает испарина.
        - Повтори еще раз… Мое имя… - поднимает за подбородок и прижимает свой лоб к моему, проводит языком по губам.
        - Ян… - почти не успеваю договорить, потому что на меня обрушивается сильнейший оргазм и его губы.
        Мычу, задыхаясь от пронзившего насквозь наслаждения и ненасытного языка. Бьюсь в его руках, словно пойманная бабочка. Но не могу прийти в себя, даже когда тело успокаивается, а все внизу перестает дико пульсировать.
        Ноги почти не слушаются. С трудом волочу их за собой, следуя в неизвестность за Истоминым. Он придерживает меня за талию, тянет за собой. Мои ботинки на платформе мешают, но Ян не дает мне упасть, расталкивает толпу людей и целеустремленно идет к выходу.
        ГЛАВА 29
        Открыв глаза, сонно разглядываю развевающийся от легкого сквозняка балдахин. Руками сжимаю черный шелк простыней. Я опять у него дома. Да что ж такое…
        Воспоминание вчерашнего вечера едкой кислотой заливается в горло, вызывая горечь. Морщусь, вставая с кровати. Удивленно понимаю, что полностью одета. Только за спиной вьются собственные волосы, парик исчез. Да нет ботинок на ногах.
        Все указывает на то, что я просто спала. Между нами ничего не было. Ну не считая того, что он вытворял со мной в клубе. На глазах у такого количества людей! Я сама просила его взять меня…
        Кошмаааар….
        В изнеможении простонав от собственной глупости, прошмыгиваю в ванну, чтобы привести себя в порядок. Увиденное, конечно, удручает.
        Мешки под глазами, не смытый макияж, всклоченные растрепанные волосы. Разводы на руках.
        Отмыв свой грим с лица и рук, все же принимаю правильное решение дать деру домой и не пользоваться душем у Яна Истомина.
        В этом году меня слишком плотно связывает с ним крепкими веревками. И в его доме я стала появляться чаще, чем у Златы. Как там она, интересно? Я ее беспечно бросила…
        Услышав шум в комнате, испуганно подпрыгиваю, и на ватных ногах буквально заставляю себя выйти наружу.
        Ян стоит посередине комнаты и быстро строчит в телефоне. На нем другая одежда и еще чуть влажные волосы. Только бледная кожа и круги под глазами выдают, что он не спал. Работал перед компьютером.
        При моем появлении, он отрывает взгляд от гаджета и неторопливо оглядывает съежившуюся фигуру. Я не знаю куда деться от смущения.
        - Ты привез меня к себе, - утверждение, но произношу вопросительным тоном.
        - Как и в первый раз, ты была не в себе, - ровно поясняет. - Вряд ли твоя бабушка оценила бы твои расширенные зрачки и развратные танцы.
        - О Боже… - я в ужасе закрываю горящее лицо руками. Потом спохватываюсь. - Она меня ждет!
        - Я звонил ей вчера. Она в курсе где ты находишься.
        - Ты звонил моей бабушке? - изумленно роняю челюсть на пол.
        - Ну да. Она, оказывается, знает мое имя, - иронично смотрит. - Меня это удивило.
        Черт. Теперь это выглядит так, словно я по-девичьи делилась с бабушкой сокровенными мечтами и влюбленностью. Пфф. Но я же не влюблена в него.
        Однако то, что он позвонил ей, меня сильно удивляет. И невольно радует. Ян, оказывается, не такой подонок, каким хочет казаться. Ведь запомнил, наверняка, мои слова о пережитом бабушкой инсульте. Иначе к чему такая забота?
        Парень продолжает с интересом разглядывать меня, мне становится опять неловко. Щеки покрываются жаром. Он вчера говорил про еще одну встречу. Он хочет сейчас или…?
        Волшебное действие таблетки давно исчезло, оставив после себя съедающее заживо чувство стыда. Во что я превратилась? Алкоголь, продажа себя… Теперь еще и наркотики. Зашибись. Тошнит от себя самой.
        - Я… Эмм… Домой, пожалуй, поеду, - промямлила, с упоением разглядывая узор на мраморном полу. Не могу смотреть в его слишком внимательные глаза.
        - Есть хочешь? - опять ставший привычным вопрос. Я отрицательно мотаю головой.
        Какой тут есть? Мне бы спрятаться в темную глубокую норку, и не выглядывать оттуда долгое время. Желательно пару дней.
        - Хорошо. Идем, я тебя отвезу, - он хватает свитер, что лежал на кресле. Натягивает на себя.
        - Не стоит. Я вызову такси. Ты выглядишь уставшим, не спал, наверное, - запротестовала я, рискнув взглянуть ему в лицо. Оно оставалось бесстрастным.
        - Все нормально. Никаких проблем, - он пожал плечами. - Ну? Идешь?
        Мне ничего не оставалось, как следовать за ним по бесчисленным коридорам.
        Его джип был в полном порядке, как будто никакого столкновения и не было.
        - Кто эти люди? Которые напали? - осторожно спросила, когда автомобиль на быстрой скорости выехал на трассу.
        Ян искоса взглянул на меня, но все-таки ответил.
        - Не смог выяснить. Номера были заляпаны грязью.
        - Это как-то связано с твоей работой?
        - Может быть, - парень нахмурился, размышляя о чем-то своем.
        Какими опасными делами он мог заниматься? И возможно ли, что нападение может повториться? Его хотели напугать и предупредить, или что-то хуже?
        - Хм, - только и вымолвила я, боязливо оглядываясь на едущие за нами машины. Это не остается незамеченным.
        - Не о чем переживать. Тебе ничего не угрожает, - одно мгновение голубые глаза смотрят на меня, потом возвращаются к дороге. Плавным движением руки поворачивает руль. Неосознанно смотрю, как длинные пальцы сжимают руль, переключают рычаг скорости. Все его действия расслабленные и уверенные. Потихоньку и я расслабляюсь, перестав озираться. Почему-то верю, что он сможет меня защитить, не смотря на то, что себя не смог.
        Мы едем и разговариваем о каких-то мелочах. В основном про прошедшую сессию. Ян не скрывает, что закрыл ее с трудом. Ну, кроме предметов, связанных с программированием, конечно.
        Но меня в принципе удивляет тот момент, что мы разговариваем. Нормально, по-человечески, без угроз и ненависти, без грязи и сексуального подтекста.
        Набираюсь храбрости и раздвигаю границы нашего диалога, спрашивая, чем он занимается сейчас. Затем с искренним интересом слушаю про его проект. Он рассказывает, без бахвальства и собственной значимости. Просто и лаконично, но в то же время заставляя меня еле сдерживать нотки удивления в голосе, когда вставляю свои реплики.
        Видно, что Ян невероятно сильно разбирается в этой сфере, да и вообще, производит впечатление умного человека. Нет, я никогда не думала о нем, как о глупом и недалеком. Как-то даже в мыслях такого и не могло возникнуть. Но сейчас поражена.
        Он не говорит общими или заученными фразами, и в каждом вопросе имеет свое обоснованное мнение.
        - Это круто, - открыто восхищаюсь. - Я пользуюсь одним из твоих приложений. Обалдеть.
        Парень чуть улыбается.
        - В этом году принял приглашение участвовать во всемирно известной, в кругах программистов, конечно, конференции в Дубае. Она начнется через несколько дней.
        - Здорово. Будешь представлять свои проекты?
        - И это тоже, - кивнул он. - К чему я веду… Поедешь со мной. Мне нужна спутница.
        Я аж поперхнулась воздухом на его словах. Что? Я? С ним в Дубай?
        - Но… То есть… Это же… - я бормотала что-то невнятное, попросту не зная, что сказать.
        - Ты же согласилась на встречу, - его тон, и весь он сам, вмиг изменился. Посуровел и похолодел. Атмосфера стала напряженной. Как будто мы не стали ближе хоть немного за эти полчаса. Нет, наверное. Разве возможно так быстро? - Опять на попятную?
        Резко тормозит у моего подъезда.
        - Да нет… Просто это… неожиданно. Я думала мы встретимся у тебя, - растерянно произношу.
        - Можем и у меня. У меня там есть недвижимость. Не очень обжитая, конечно, я от силы там пару раз был.
        - Да нет же. Я не об этом. - Я окончательно теряюсь в собственных мыслях и бессвязных словах.
        - В институте каникулы. Загранпаспорт, проверял, - есть. Так в чем проблема? - резко спрашивает, глядя сердитым взглядом. Затем его взгляд неожиданно проясняется, как будто он нашел ответ на свой вопрос. - Тебе не о чем волноваться. Все расходы, я естественно, беру на себя.
        Но об этом я, честно говоря, даже еще не успела подумать. Для меня, в принципе, было диким - лететь в другую страну с Яном Истомином. Наедине.
        Необычно об этом даже просто размышлять.
        - Я могу подумать? - я попросту хотела убежать от ответа хотя бы сейчас.
        - Нет, - жестко бросает Ян. - Ты сейчас спустишь мне свой паспорт.
        - Но я…
        - Ты дала слово, что у нас будет еще одна встреча, - он начинает злиться. Пальцы на руле побелели от хватки. - Сдержи его, Саша. Выполни свою часть уговора и катись куда хочешь, если тебе так невмоготу.
        Последняя часть фразы заставляет сердце съежиться.
        Что ж. Ему всего лишь нужна спутница. И провести приятное с полезным. Ведь я должна ему еще одну ночь.
        Смиренно проглатываю обиду. В конце концов, он прав. Я обязана выполнить свою часть уговора. До конца. Вот только сейчас все воспринимается куда больнее, чем в начале. Странный парадокс.
        - Хорошо, - тихо произношу. - Я сейчас принесу.
        Когда я спускаюсь вниз с паспортом, он молча забирает его через окно и, кивая на прощание, срывается с места.
        Стою истуканом, провожая взглядом его машину, потом в полном раздрае бреду обратно домой. Дома, приведя себя в порядок, кое-как отвязалась от бабушкиных расспросов про «своего жениха». Позвонила Злате.
        - Саша! Ты где потерялась? Куда исчезла? У меня новость - закачаешься! - воскликнула подруга. - Я тоже лишилась девственности!
        ГЛАВА 30
        - Да ладно?! С кем? - поразилась я. Нам обеим давно пора было это сделать, засиделись в девах. Даже Тим об этом знал и постоянно подтрунивал над нами.
        - Ты только не удивляйся, - хихикает подруга, и я невольно напрягаюсь. Меня осеняет догадка.
        - С Тимом?! - ахаю в шоке.
        - Да нет же, - отмахнулась подруга. - С ума сошла? Он мне как брат. Он, кстати, вчера дико надрался. Не пережил твои танцы около Истомина.
        - Ч-что? - чувствую, как уши начинают гореть. Слабо отзываюсь: - Но причем тут я?
        - Ой, да ладно, я же не совсем в танке. Вижу, что между вами происходит.
        - Ничего такого…
        - Знаю. Иначе Ян бы нашего Тиму в порошок стер.
        На этих словах я напряглась еще сильнее. Но тут же вспомнила о чем был разговор изначально.
        - Погоди… Так с кем ты переспала?
        - С Витей Сомовым, - довольно выдает подруга. Моя улыбка тут же растворяется.
        - С ума сошла?! Он же нам наркотики подсыпал в алкоголь!
        - Ну да, - беспечно соглашается Злата. - И ему за это спасибо. А то проходила бы в девственницах до тридцати лет.
        - Но с Сомовым… Это же так…
        - Твой Истомин, что ли, лучше? - внезапно разозлилась подруга. - Или у вас вышло по любви?
        - Нет, но… - я пристыженно замолчала. Злата права. Кто я такая, чтобы осуждать ее. Не я ли сама размышляла о том, какой стала? И если Сомов вызывает неприязнь у меня, то это не значит, что такие же чувства испытывает моя подруга.
        Просто перед глазами стоит картина, как он ко мне клеится и зовет уехать. Я помню. Неприятно как-то перед Златой.
        - Тебе он нравится? - осторожно спрашиваю.
        - Я не питаюсь ложными надеждами. Но если он позвонит мне, то да - я поеду и сделаю это еще раз.
        - Понятно, - вздыхаю так, чтобы подруга не услышала. - А Тим-то где?
        Я вдруг вся начинаю полыхать от стыда, едва представляю, что он нас видел в темном углу. Видел, чем мы занимались. Это чужим людям мы неинтересны и они нас не замечали. А те, кто осознанно ищет взглядом, ведь увидят… Руку Яна под моей юбкой, то как мы приклеились друг к другу. Я, прижатая к стене. Кончаю от его наглых пальцев. Ох, черт… Голова бедовая.
        Тиме нельзя такое видеть. Да блин, никому нельзя. Я совсем слетела с катушек.
        - Тим накидался и исчез, я не видела, - отвечает подруга.
        Еще я рассказала Злате, что Ян берет меня с собой в Дубай. Ее восторженная реакция отдавала неприкрытой завистью. Но завистью доброй. Я надеюсь.
        - Класс! Мне кажется наш Истомин от тебя, - выносит вердикт Злата, я лишь качаю головой на эту сумасбродное заключение и посмеиваюсь.
        - Ему просто нужна спутница, - не соглашаюсь с ней. То, что Ян в принципе может в голове не укладывается.
        - А я думаю он в тебя втрескался и не хочет отпускать. Просто удержать не может, и поэтому не знает как себя с тобой вести, - настаивает подруга. - Повезло тебе.
        Повезло?!
        Я столько пережила: ложный страшный диагноз, попытку продать себя абсолютно незнакомому чужому мужчине, воровство и то, что случилось после. Истомин просто имел меня, когда хотел. Да, мне тоже было хорошо, но, в конечном итоге, это все ничего не значит. Он вышвырнет меня, едва получит свое. Последняя встреча и прощай, Саша.
        А потом я буду собирать себя по кусочкам, умирать от унижения. Все это еще ждет меня. Я не смотрю на мир в розовых очках. Знаю, как будет.
        Я ничего не могу с этим поделать, мне просто нужно выдержать этот последний раз. А потом разберемся. Но говорить, что мне повезло… Захотелось встряхнуть ее за плечи и привести в чувство.
        Она думает, что он в меня влюблен. Это просто смешно. Я бы почувствовала такое. Не смогла бы не заметить.
        После разговора со Златой остался осадок. Не от ее слов, в целом. Просто в очередной раз рассматриваю правду под лупой, вижу, как все будет дальше. Ничего хорошего.
        Бабушка на мою новость отреагировала так, как я и боялась. Обрадовалась и, мысленно, наверное, уже на нашей свадьбе плясала. Она же не подозревает, как все обстоит на самом деле…
        Все эти дни я сильно нервничала, то и дело проверяла погоду. Зимой в Дубае не жарко, но одежды решила взять разной. Хотя не имела ни малейшего понятия на сколько дней мы туда летим, и главное, будем ли куда-то ходить? Возможно, Ян будет спать целый день и бесконечное количество раз брать меня ночью.
        Я испытывала самые противоречивые чувства. Сама в себе запуталась. Едва подумаю о том, как он в меня входит, глубоко и со своим агрессивным напором, как чувствую жар между ног, трусики предательски намокают. Все внизу жаждет. Ждет с нетерпением.
        А вот в груди ноет и болит. Кричит бежать от него, хотя уже давно поздно.
        Я вдруг с ужасом поняла, что начала что-то к нему испытывать. Что-то необъяснимое, болезненное и горько-тоскливое. Это не могла быть любовь. Ведь не могу я любить его только за то, что он потрясающе занимается сексом. Но едва я подумаю о том, что скоро всему придет конец, как на сердце начинает припекать. Я привязалась к этому человеку.
        Через несколько дней он просто написал, что вылет через пару часов и, пока я носилась по дому, как оголтелая, собираясь, приехал и ждал меня внизу.
        Я, по-прежнему, не обладала никакой информацией насчет будущей поездки, а потому, чтобы не попасть впросак, собрала маленький чемодан, который пришлось взять у Златы. Загранпаспорт у меня хоть и был, но никогда не использовался по назначению. Вместе с подругой мы планировали полететь в Турцию, как с бабушкой приключилось несчастье, и она пережила инсульт. Тут уже было не до поездки на море.
        Ян закинул мой чемодан в багажник, пока я усаживалась на пассажирское кресло. Практически без разговоров добрались до стоянки в аэропорту. Все, по-прежнему, ощущалась таким странным и неправильным. Нас ничего не связывало, кроме нескольких ночей, но вот мы шагаем рядом к стойке регистрации, получаем билеты, идем в бизнес-зал - попить кофе и дождаться вылета в тихой обстановке.
        Я лихорадочно пыталась придумать тему для общей беседы, но Ян, похоже, чувствовал себя расслабленно, и неловкости, как я, не испытывал. Иногда отвечал, скупо и односложно. О чем-то усиленно размышлял, и вообще, был не со мной. У меня даже развилась паранойя, я стала думать, что он жалеет, что взял меня с собой, и теперь я его нереально напрягаю.
        В общем, я тихо сходила с ума.
        Спотыкалась, то и дело, на ровном месте. Истомин придерживал за локоть, пару раз косился на меня, но ни разу не съязвил и не прокомментировал мою неуклюжесть.
        Его чемодан оказался таким же небольшим, как и мой, и я про себя выдохнула и обрадовалась, что решила не набирать барахла. Собственно, и набирать-то нечего было. В этом крохотном чемоданчике уместился почти весь мой скарб. Жаль, мое лучшее платье кануло в бытие, после той ужасной ночи, когда меня рвало на обочине, а Ян силой вливал в меня воду.
        В самолете он почти сразу вырубился, подсунув под голову небольшую подушку. Воздушное судно еще даже не взлетело. Я сидела в широком кресле у окна, его место было рядом через проход. Бизнес- класс. Ну конечно, зачем ему лететь экономом, когда на его счету столько нулей.
        Откровенно разглядываю его, пока предоставляется такая возможность. Даже не верится, что этот обычный с виду парень - миллиардер. Мои губы дергаются в легкой улыбке. До сих пор помню свой шок, когда увидела сумму на его счету. Наверняка, этот счет не единственный. Уверена, богатые люди хранят свое добро разными способами и в разных банках.
        Так-то мне нет до этого дела, и та украденная сумма, которая потом висела на счету, вызывала только страх. Даже после того, как стала «моей» со слов Истомина.
        Черные ресницы чуть подрагивают от слепящего из моего иллюминатора света, отбрасывая тени на щеки, и я прикрываю пластиковую шторку. Губы не сжаты, как обычно, в упрямую твердую линию, а расслаблены. Помню, какие они чувственные и бесцеремонные.
        Черный, как смоль, слегка вьющийся локон упал на лоб, захотелось протянуть руку и убрать непослушную прядку. Темная линия бровей тоже прояснилась, парень крепко уснул.
        Со своего места я видела, как монотонно и спокойно вздымалась и опускалась его грудная клетка.
        Проходящая мимо молоденькая стюардесса набросила на него легкий плед, с интересом разглядывая его лицо и сильные руки, скрещенные на груди. Нажала на кнопку, раскладывая кресло.
        Я раздраженно отвернулась к окну. Отказалась от услужливо предложенного шампанского, прикрыла глаза и тоже попыталась уснуть. Сон не шел, и я смотрела фильмы, один за другим. Думая о своем и пропуская смысл того, что происходило на экране.
        Когда подавали красиво сервированный обед, я попросила стюардессу не будить моего спутника. Та лишь удивленно взглянула на меня и, разочарованно кивнув, ушла со своим подносом обратно. Не знаю, зачем я это сделала. Хотя вру. Знаю, конечно же.
        Во-первых, я уверена, что он не спал ночью, а потому ему нужно набираться сил. А во-вторых (это главная причина), мне не хотелось смотреть за тем, как она обхаживает его на моих глазах. Мы с ним не пара, и он вряд ли намекнет ей что я с ним, а смотреть на весь этот флирт со стороны мне унизительно и неприятно. Лишний раз доказывает, что моя роль в этой поездке весьма однозначна и проста. Я чувствовала себя чемоданом. Достать, взять что нужно, а потом пинком отправить в пыльный угол после использования.
        Почти перед посадкой Ян открыл глаза и тут же посмотрел на меня. Запоздало понимаю, что пялилась на него весь полет, а потому не упустила момент, когда он проснулся.
        - Я попросила не будить тебя. Обед уже был, - слегка виновато пробормотала я. Он кивнул, доставая бутылку воды из кармана сиденья.
        - Спасибо. Я выспался.
        В зоне прилета нас уже ожидал человек в костюме с табличкой с нашими именами. Так необычно. Залезая вслед за Яном в прохладный кожаный салон автомобиля, я успевала крутить головой по сторонам и рассматривать все вокруг. В конце концов, я впервые заграницей.
        Меня многое поражало. Даже здание аэропорта напоминало дворец, настолько роскошной была его отделка и убранство.
        - Мы едем в отель. Так будет проще, не нужно заморачиваться с едой и уборкой, - нарушает тишину Ян.
        - Да, конечно, - соглашаюсь я. А что мне еще остается делать?
        Если даже забитый индусами аэропорт напоминал дворец, то в богатом фойе отеля, я и вовсе растерялась. Смотрелась чужеродно и неуместно в своем простеньком брючном развевающемся костюме и истоптанных балетках. А это был мой самый приличный наряд. Я сильно нервничала и прятала взгляд. От меня за версту разило нищетой.
        Но нас встречали так, словно перед ними были принц Уэльский и Леди Ди. Тихая услужливость персонала зашкаливала.
        - Ваш пентхаус располагается на западной стороне, у вас будут потрясающие закаты. Высота расположения номера позволяет рассмотреть шпили соседних зданий выше облаков. Такое явление происходит как раз в текущий сезон, из-за обилия тумана. Вас проводит мой коллега, - распинался на английском администратор отеля.
        - Да, спасибо, - вежливо ответил Ян, подписывая лежащие перед ним документы.
        На самый последний этаж нас провожало сразу два человека. Один из них был занят нашим багажом, а второй торжественно нес ключ. Наверное, мы бы и сами смогли открыть двери пентхауса, но я не перечила, Ян вообще не обращал на них никакого внимания, вновь погрузившись в свои мысли.
        Интерьер пентхауса не описать словами. Поражал до глубины души. Ничего кричащего и вычурного, никакой позолоты и объемной лепнины. Но при этом мебель дорогая и изысканная, много свободного пространства и света. Это была огромная квартира с высокими панорамными окнами, из которых открывался обалденный вид. Шпили рядом стоящих высоток, облака и… бескрайний Персидский залив. Прямо отсюда я видела блестящую на солнце воду.
        - Как красиво, - восхищенно воскликнула я, вглядываясь в багровый закат, когда сотрудники отеля ушли с щедрыми чаевыми. Служащий на ресепшене был прав. Это просто невероятно.
        Хотела повернуться к Яну и позвать его ближе, показать на вихрь темных всполохов в небе, но в этот момент сильные руки обвились вокруг талии, выбивая из меня всякие мысли. Он вжимает меня в стекло, прижимаясь к моей попе каменным возбужденным членом, ведет носом по шее, вызывая на коже табун мурашек. Рука быстро проскальзывает под блузку и сжимает налившуюся грудь. Из меня неосознанно вырывается еле слышный стон.
        ГЛАВА 31
        Он взял меня прямо здесь, у окна. Прижатую грудью и щекой к прохладному из-за кондиционера стеклу.
        Просто спустил мои свободные шелковые брюки вниз, раздвинул ноги и провел пальцами по промежности, удостоверяясь, что я готова.
        Да, я была готова для него без предварительных ласк и прочих прелюдий. Низ живота налился тяжестью, едва он опустил свои руки на мою талию, крепко сжимая стан.
        Около моего лица в стекло уперлась его рука, покрытая вздувшимися венами. Продолжая удерживать меня второй рукой, он вошел одним движением, вызывая в моем горле расплавленный всхлип.
        Практически одетые, молчаливые, мы двигались навстречу друг другу, оглушительно тяжело дыша.
        Раз, два, три… десять…
        Для разрядки мне потребовалось чуть больше минуты. Задрожав от настигнувшего врасплох оргазма, я покорно прижалась к окну, пытаясь удержаться на ногах, поглощенная острой волной наслаждения. Потому что так сильно хотелось свалиться кулем к его ногам. Стекло запотело от моего горячего влажного дыхания, спрятало весь мир за крохотными каплями, размывая до неузнаваемости.
        Еще пара движений и Ян кончает вслед за мной, крепко прижав мою задницу к своему паху. Излился внутрь меня, сжимая бедро до синяков.
        - Блядь, - тихо прорычал мне между лопаток. - Я в тебя кончил.
        Я уже поняла. И хорошо, что испугавшись «букетов» от разных Карельских, я побежала к врачу проверяться. Все было в порядке, но зато мне дали ценный совет принимать противозачаточные таблетки и подобрали препарат. Поэтому я продолжала расслабленно висеть, прижатая его твердой широкой грудью.
        - Я пью таблетки, - пробормотала сквозь негу. Мне было хорошо, черт побери, не смотря ни на что.
        Еще какое-то время мы стояли, приводя дыхание в порядок, успокаиваясь. Потом Ян выскользнул из меня, за спиной послышался звук молнии и звон пряжки ремня. Он взял, что хотел.
        Опьянение от полученного удовольствия быстро прошло, охолодив суровой реальностью. Меня взяли в эту гребаную поездку для утех.
        Но когда стояла под теплыми струями воды в душе и услышала звук открываемой створки, даже не вздрогнула. И не сопротивлялась, когда он снова брал меня, поднимая разморенное тело на руки, заставляя обнимать его мускулистый торс ногами. Брал жадно и ненасытно, прижав к влажной стене. Потерявшись в ощущениях, я трепетала, с упоением отдаваясь его силе и напору. Металась, когда он терзал опухшие от поцелуев губы, то и дело перекрывал кислород, не желая отпускать мой рот.
        Кожа на шее, груди и плечах покрывалась красными пятнами неизбежных засосов. Мои стоны заглушала бьющая барабанной дробью в стеклянные стенки душевой кабины вода.
        Ужинали прямо в номере, уставшие после перелета и секса. Но когда легли спать, не перекинувшись друг с другом и гребаным словом, он снова притянул меня к себе, подцепляя пальцами резинку трусиков.
        - Давай немного отдохнем, - взмолилась я, сжимая его руку и останавливая. В промежности все горело и припухло от его предыдущего вторжения.
        - Ладно, - разочарованно произнес Ян, вытаскивая руку. Но продолжил сжимать в своих объятиях, уткнувшись носом в волосы. - Просто ты так вкусно пахнешь…
        Ничего не ответив на его слова, я лежала, замерев. Чувствовала, как колотится его сердце под моим плечом, отдавая эхом в груди.
        Сколько мы так пролежали - не могу сказать, казалось, прошла вечность. Засыпать в обнимку было непривычно, жарко и неудобно. Но парень продолжал меня удерживать, и мне ничего не оставалось, как уснуть, утомленной после всех событий сегодняшнего дня.
        На подкорке сознания мелькнула запоздалая мысль, что он не спит по ночам, а дальше, я с облегчением вырубилась, измотанная морально и физически.
        Всю ночь мне снилось, как мы занимаемся сексом. Я таяла и елозила на влажных простынях, слишком реалистично чувствуя его требовательные ласки. Легкий укус в плечо заставил сонно открыть глаза и понять, что меня трогают не только во сне.
        - Ммм? - я еще спала, не могла выбраться из сладкого плена собственного марева. Но реальность ничем от него не отличалась.
        Кружевные трусики болтались на щиколотках, его рука неторопливо ласкала влажный клитор. Мой разомлевший голос был ему сигналом для активных действий, потом что в ту же секунду горячий и возбужденный член вошел в меня. Тихо вскрикнув от пронзившего удовольствия, я так и лежала на боку, полусонная, до конца не соображавшая, что происходит.
        Мне было хорошо и приятно, но сонливое состояние не отпускало, не позволяя сосредоточиться и кончить.
        И я вновь заснула, даже не выплыв окончательно из своей воздушной неги на берег, едва почувствовала горячий всплеск внутри себя. Он все равно взял свое.
        Утром, когда я проснулась, сразу поняла, что произошедшее не было сном. На бедрах засохшие разводы его спермы, трусики отсутствуют.
        Ян безмятежно спит на спине, раскинув руки. Абсолютно обнаженный и ничем не прикрытый.
        С алеющими щеками смотрю на его вздыбленный орган, который в отличие от своего хозяина не спит, а бодрствует, всегда готовый на подвиги. Не выдержав, накрываю его до пояса простыней и встаю, чтобы умыться и принять душ.
        Не зная, чем себя занять, я вышла из спальни и, присев на огромный диван, листала журналы. Заказала по телефону легкий завтрак, выпила кофе с круассаном. Выходить в город одна я не рискнула. Вдруг он разозлится, что ушла без его ведома.
        Вдруг я ему, когда он проснется.
        Я горько усмехаюсь, вглядываясь в прибитое пылью небо сквозь окна своей золотой клетки.
        Проснулся Ян часов через шесть. Пока он умывался, я отважилась и заказала ему кофе с таким же круассаном, как и себе.
        Его взгляд метнулся к моей съежившейся на диване фигурке, когда он вышел в одних черных джинсах, с еще влажным торсом.
        - Это мне? - удивленно взглянул на скромный завтрак.
        - Да. Я не знаю, что ты любишь, - смущенно промямлила я. - Попросила то же, что и себе. Если нужно…
        - Все в порядке. Спасибо, - поблагодарил меня Ян. - Я почти не завтракаю по утрам.
        - Это потому что ты просыпаешь завтрак, - робко улыбнулась ему. Атмосфера была напряженной, но Ян не вел себя как подонок, и я потихоньку начинала расслабляться.
        - Согласен, дурная привычка, - кивает парень. - Но я живу в таком режиме уже много лет.
        - О. - Только и ответила, не зная что сказать.
        В комнате вновь воцарилась неуютная тишина, разрушаемая только очередным глотком отпиваемого кофе.
        - Что будем делать? - осторожно спросила его, поджимая под себя ноги. На мне было простое летнее платье, не яркое и даже невзрачное, но очень удобное и красиво подчеркивающее мою талию и бедра.
        То, каким взглядом смотрел на меня Ян, давало повод думать, что я лишилась разума, и платья на мне нет вовсе. Я сглотнула, обнимая плечи руками. Он словно нехотя отвернулся от меня, возвращаясь к своему кофе.
        - За тобой скоро прибудет специально нанятый человек. Покажет город, проведет по магазинам. Мне нужно быть весь день на конференции. Сегодня там скучно, будут обсуждаться разработки и разные проекты. Гала-вечер завтра. Выбери себе подходящее платье и туфли, понаслаждайся достопримечательностями. Увидимся только вечером.
        - Хорошо, - только и ответила я, обескураженная его речью.
        Прикусив губу, он вдруг посмотрел на меня немигающим взглядом, затягивая в темную глубину своих зрачков.
        - Мы улетаем отсюда послезавтра, - напряженно бросил, не выпуская из своего колдовского гипноза.
        - Хорошо, - снова ответила я, смахивая несуществующие соринки с подола. Что ж, поездка короткая. Это, наверное, даже лучше…
        - Я не сказал самое главное, - перебил мои мысли Ян. - После окончания конференции мы летим дальше. У нас есть неделя отдохнуть на Мальдивах. После этого мы вернемся домой.
        Я смотрела на него, растерянно хлопая ресницами. Что? Еще неделю с ним? Мальдивы?
        - Почему не сказал сразу? - тихо спросила его.
        - Боялся, что ты откажешься, - пожал плечами. - Потому что, таким образом, наша растягивается.
        Да, наверное, я бы отказалась. Я же думала будет короткая поездка. А теперь мне попросту некуда деваться. Он обхитрил меня, не хочет отпускать так просто. Возьмет свое сполна.
        Неожиданно вспомнила слова Златы, что он от меня. Может ли такое быть?
        Вряд ли. Его вид никак этого не выдает, и нет повода так думать. Я тяжело вздыхаю.
        - Я не взяла купальник. Проверяла погоду в Дубае…
        - Купишь все необходимое. Карту я тебе оставлю, - спокойно распорядился Ян, доставая свой кошелек.
        - Не нужно… - запротестовала я, чувствуя, как начинают гореть уши.
        - Я так хочу, - настойчиво бросил Ян. От его слов мои плечи поникли еще больше.
        Ну конечно. Он хочет видеть игрушку в красивой обертке, а не в дешевых китайских шмотках.
        - Как скажешь, - проглотив обиду и горечь, ответила я.
        Раздался звонок телефона, отвлекший Яна от внимательного рассматривания моего лица.
        Поговорив со служащим с ресепшена, он положил трубку.
        - Тебя уже ждут внизу. Твой сопровождающий.
        ГЛАВА 32
        - Карта и наличные у тебя в сумке, - пояснил Ян, уже переодеваясь, когда я вышла из ванной комнаты, перед тем, как покинуть пентхаус.
        - Эээ… Спасибо, - я нерешительно взяла пресловутую сумочку и быстро ретировалась вниз, стараясь не смотреть на его обнаженную грудь.
        Моим сопровождающим оказался вовсе не мужчина, как я почему-то подумала, а молодая девушка невероятной красоты.
        Ярко-голубые глаза, обрамленные густыми ресницами, идеально очерченные пухлые губы, точеный носик, выраженные скулы. Белые брючки в обтяжку выгодно подчеркивали упругие ягодицы, а шелковая блузка оттеняла золотистый шикарный загар. Светлые локоны были тщательно уложены, неяркий макияж завершал образ. Она хорошо подготовилась ко встрече.
        На мне, по-прежнему, мое невзрачное платье и все те же самые балетки. Рядом с ней я невольно чувствую себя убого.
        Она сначала смотрит на меня прищуренным взглядом, затем ослепительно улыбается, распознав во мне свою подопечную.
        - Я - Мила, - на чистом русском представилась девушка.
        - Я - Саша, - неуверенно ответила ей, стараясь не разглядывать эту красотку слишком пристально.
        - Приятно познакомиться, - она мило улыбнулась мне. - Предлагаю сначала посмотреть достопримечательности в центре, пока мы тут, затем перекусить и отправиться погулять по пляжу и посетить Бурдж Аль-Араб. Знаменитый отель-парусник. Съездить в Палм-Джумейра можно завтра. После пляжа еще будет шоппинг.
        - Да, конечно. Как скажете. Я здесь впервые.
        - Что ж, договорились, - она вдруг изящно откидывает волосы назад и заглядывает ко мне за плечо, на кого-то уставившись.
        Неосознанно оборачиваюсь и замираю, слыша, как сердце грохочет гонгом в ушах. Из лифта в нашу сторону идет Ян. И выглядит он просто сногсшибательно.
        На нем классические брюки, идеально сидящая на плечах белоснежная рубашка, в руке болтается пиджак. Но дело совсем не в одежде, а в притягательной уверенности, которую он излучает. А она у него на миллион. Его аура и мощная энергетика приковывают к себе взгляды всех в фойе. Молодой, красивый и успешный. И мое сердце привычно замерло при виде него.
        Ему даже идет быть таким: неулыбчивым и скрытным. Каждой девушке неосознанно хочется его разгадать.
        Мила вся подбирается и выпрямляет спину, на глазах превращаясь в горделивую царицу. В мою сторону даже не смотрит, весь ее интерес обращен к нему. Он приближается к нам в несколько широких шагов, смотрит на часы на запястье, потом на меня.
        - Добрый день, Ян, - Мила сразу же переключает внимание на себя. - Мы как раз обговорили наши планы на сегодняшний день.
        - Здравствуйте, Мила, - кивнул ей, коротко взглянув на девушку.
        Снова ко мне поворачивается, смотрит. Мне отчего-то неловко, и я вдруг замечаю огромную глубокую пропасть между ним и мной. Мы из параллельных миров. Живем не в одной вселенной. Просто я слишком надолго затерялась в его мире. Застряла в лабиринте, не зная, как выбраться.
        А еще вижу разницу между мной и Милой. Мои волосы связаны в обыкновенный пучок, на лице ни грамма косметики. Ногти без покрытия, просто короткие и аккуратно постриженные, но все же… Про одежду и говорить не хочется.
        В груди невыносимо колет от мысли, что ему больше подходит такая, как Мила. Яркая райская птичка, которая будет его только украшать. А таким, как я - место в тени. Ночью в скрипящей кровати, когда никто не видит и не слышит.
        Отворачиваюсь от них, пряча слезы. Активно смаргиваю, чтобы никто не увидел, делаю вид, что ковыряюсь в сумочке. Это так унизительно.
        Мила как раз увлеченно рассказывает о том, что мы с ней будем делать, слышу его короткие односложные ответы. Не знаю, из вежливости, или просто он, в принципе, не умеет показывать заинтересованность. Однако, я все равно чувствовала себя лишней.
        - Ян, присоединяйся к нам на обед, - предложила девушка, продолжая ему улыбаться. - Ничего что я на «ты»? Ты молодо выглядишь.
        Ее льющийся, как ручеек, голос становится невыносимо слушать.
        - Да, ничего. - Он перекинул пиджак на другую руку. - Возможно присоединюсь, если вы еще будете в центре. Под меня не подстраивайтесь. Наслаждайтесь. Ну, я пойду?
        Он как будто спрашивал у меня. Смотрю на него, не понимая, что он хочет услышать.
        - Эээ, да. Удачи? - вопросительно ответила ему, перетаптываясь на месте. Уголки его губ дергаются.
        - Спасибо, - Ян все не уходит.
        Стрелой в сердце пронзает удручающая мысль, что он стоит тут из-за Милы. Она ему понравилась.
        - Ты с пустыми руками, - продолжаю бессмысленный разговор, не понимая, что творится у меня в душе.
        Ревность, и ощущение собственной ненужности, и бессильная злость на весь мир, и жгучее желание выцарапать Миле ее прекрасные голубые глаза. Все смешалось в кучу.
        - Все что нужно - на флэшке и в телефоне.
        - Точно, - прикусила язык от сказанной глупости. Лучше помалкивать и не выглядеть невеждой. - Ну тогда пока.
        - До встречи.
        Он, наконец, оставил нас, шагая размеренным шагом к выходу, где его уже ждало такси.
        Обе уставились ему вслед, провожая взглядами широкую спину. Мила отвела глаза, только когда я тактично закашляла рядом.
        Начали мы, конечно, с главной достопримечательности Дубая, с его сердца - Бурдж-Халифы. Великолепная высоченная башня, смотровая площадка, с которой весь город - как на ладони.
        Затем взмывающие вверх поющие фонтаны на территории Дубай Молла, огромная Рамка, относительно новое примечательное место города, расположенное в парке Забиль.
        Мила оказалась прекрасным гидом, знала все тонкости туризма в этом потрясающем городе. Вместе с самыми известными местами, показывала и рассказывала про небольшие неприметные здания. На каждое у нее обязательно была в кармане история или связанное событие. Что говорить, работу свою она делала прекрасно.
        Я много фотографировала на телефон, в основном просто виды. Но пару раз Мила забирала мой гаджет и заставляла попозировать в кадре.
        Ян позвонил мне, когда мы только усаживались за столик в одном из ресторанов на Шейх Зейд Роуд. Я так и не смогла объяснить где мы, поэтому Мила просто забрала телефон из моих рук и, заливисто смеясь, объяснила ему расположение места.
        - Тебе что-нибудь сказать? - спросила его девушка, почти незаметно накручивая локон на палец.
        Я смотрела на нее ровным взглядом, хотя все внутри меня клокотало от ярости. Его ответа я так и не узнала, но официант приносил все на двоих, поэтому сделала предположение, что он предпочитает выбирать самостоятельно. Лицо девушки теперь неимоверно раздражало.
        Ян появился минут через десять. Рукава рубашки закатаны до локтей, обнажая крепкие руки, верхние пуговицы расстегнуты.
        - Ян, мы здесь! - Мила улыбнулась ему белоснежной улыбкой и помахала со своего места. Да чтоб тебя.
        Сев напротив меня, он быстро пробежал глазами по меню и сделал заказ.
        - Ну, как у вас дела? - спросил, едва официант отошел от столика.
        - Здорово! - начала я рассказ, откладывая вилку в сторону. - Столько всего увидели, сделали массу фотографий.
        - Да, мне пришлось постараться, чтобы заставить тебя постоять в кадре. Ты не очень любишь фотографироваться, - влезла Мила.
        - Да, как-то не очень, - бормочу, вмиг сдувшись. А неугомонная девица продолжает, как ни в чем не бывало:
        - Я, если честно, тоже не любитель. Мне хватило съемок в прошлом. Подрабатывала моделью, когда было свободное время. Это так утомляет. Очень загруженный график.
        - Зато сейчас ты нашла себя в туризме. Гостеприимно принимать туристов, наверное, дело нелегкое, - вежливо поддержала диалог, хотя все внутри меня бесновалось.
        Мое воспитание не позволяло обрывать разговор, даже если он мне не был интересен. Этот же дико злил.
        - Я одна из лучших. Именно поэтому Ян вышел на меня через агентство, в котором я работаю. Работа бывает сложная, но всегда интересная. Ничего, однажды ты тоже найдешь себе занятие по душе, как мы. Тогда поймешь, о чем я говорю.
        - Ммм. Да, обязательно.
        Истомин с любопытством перекидывал взгляд с меня на Милу, даже не догадываясь, что ловкая девица пытается на моем сером фоне выглядеть выигрышней.
        Снова уткнувшись в свой салат, я вяло отвечала на их реплики. Потеряла последние капли интереса к разговору, потому что Мила искусно увела его в ту сферу, о которой я не имела ни малейшего представления - бизнес-туризм, разработки технологий в Дубае, выставка Экспо, о которой я только слышала. Но заговорить боялась, не хотелось попасть впросак.
        Мила оживленно спорила и, иногда, наоборот, поддерживала его тезисы. Ян же то и дело бросал на меня взгляды, вежливо продолжал беседу. Отвечал открыто и развернуто.
        С неконтролируемой досадой я поняла, что ей удалось его увлечь. Хотелось встать из-за стола и уйти прочь. А лучше перед этим вылить свой латте бесячей девице на голову, чтобы ее локоны перестали так раздражающе блестеть.
        Но вместо этого я сидела и молча слушала их затянувшийся диалог.
        Распрощавшись у такси, до которого Ян проводил нас, мы поехали дальше. Но атмосфера между мной и девушкой изменилась. Вместо дружелюбной превратившись во враждебную и неловкую. Нам обеим было в тягость ехать друг с другом и находится в ограниченном пространстве.
        Мила, наверняка, голову себе сломала в вопросе: что такая серая мышка, как я, забыла около такого видного парня, как Ян.
        Дальнейший обзор достопримечательностей практически прошел мимо меня. Дорогущие яхты на пирсе, район Марина - красиво, да. Но так далеко от меня и всей моей жизни. Потеряв запал, я почти не фотографировала, вежливо слушала ее, то и дело поглядывая на часы.
        Вымотанные, мы приехали обратно в Дубай Молл, чтобы выбрать платье к завтрашнему вечеру.
        Шагая за Милой по блестящей плитке огромного здания с множеством бутиков и отделов, я с искренней робостью смотрела на вывески и названия. Боясь туда даже входить.
        Что говорить, даже известные бренды масс-маркета мне, в большинстве случаев, были не по карману. Пару раз мы со Златой заказывали с известного китайского сайта. Только подруга обплевалась, когда одежда пришла явно не по ее размеру, и перестала заказывать. Мне более-менее подошло, цена устраивала, поэтому я продолжила там покупать себе одежду.
        Но Мила не остановилась ни у одного из этих отделов. Вместо этого она повернула в галерею, где вмиг опустело. Народу не было. Вывески известных мировых брендов приводили в трепет, да что там, в ужас. Я боялась, что, как в фильме «Красотка», меня вышвырнут вон отсюда, не захотят обслуживать. Ободранные носы моих балеток буквально кричат, что все здесь мне не по карману и не по статусу.
        Однако я следовала за Милой в один из таких бутиков, не желая показывать ей своих чувств. С трудом заставила себя расправить плечи, стараясь абстрагироваться от ужасных ценников. Двадцать тысяч дирхам за платье! С ума сойти! Золотыми нитями оно, что ли, расшито?!
        Когда услужливые девушки предложили нам свою помощь, не разглядывая, и вообще никак не показывая своим видом, что у нас что-то может быть не так, я немного расслабилась. К черту. Все не так плохо. Ян хочет купить мне дорогое платье на вечер, пусть так. Я вряд ли куда-то смогу его надеть снова, а потому будем считать этот маскарад частью всей нашей игры.
        Мила кисло покачала головой, когда одна из девушек предложила рассмотреть новую коллекцию, необычайно подходящую к ее цвету глаз. Она молча села в бархатное кресло, пока сотрудницы бутика листали передо мной каталог или приносили платья. Однако никакого чувства торжества я не испытывала и в помине. Это всего лишь тряпки, а девушка видит перед глазами то, что хочет видеть. Сказку. Жизнь Золушки. И то, как Золушке приходится расплачиваться за жизнь в замке, ей невдомек.
        Хотя нет. Вот тут-то она как раз все понимает. Но продолжает видеть розовую сказку.
        Долго я не мучилась с выбором, потому что почти сразу остановила свой взгляд на длинном черном платье из струящейся, будто прибитой звездной пылью, ткани. Соблазнительный корсаж без лямок и длинный разрез чуть сбоку перебивали его сдержанный цвет. Подобрав к нему туфли-лодочки и жакет, я подала карту Яна, вдруг испугавшись, что все это нелепая шутка, и сейчас я попаду в дурацкую неловкую историю. Пальцы дрожали, пока я вводила оставленный мне пин-код, я затаила дыхание. Но транзакция прошла успешно, и меня принялись чуть ли не поздравлять с покупкой и желать приятного вечера.
        К тому времени, когда мы, наконец, выбрались из молла, с парой купальников, сарафанов и пляжных тапочек, с меня сошло семь потов, а на улице уже стемнело.
        - На сегодня все, - сухо попрощалась со мной Мила, едва такси остановилось у отеля. - До завтра.
        - До завтра, - устало ответила я, забирая свои пакеты.
        ГЛАВА 33
        Весь следующий день мы опять бегали, как угорелые. Мила косилась на мои засосы на шее, но ничего, естественно, не говорила.
        Я пыталась прикрыть шею шелковым платком, но весьма безуспешно, потому что легкий шелк развевался от малейшего дуновения ветерка.
        Следы бурной ночи (и предыдущих тоже) покрывали мелкими пятнышками все мое тело, и я с досадой размышляла о том, как мне придется маскировать их сегодня перед вечером, чтобы спокойно надеть открытое платье. Потому что когда я его покупала, об обыкновенных засосах даже не подумала.
        Сегодня Ян с нами не обедал, но Мила была какая-то возбужденная, то и дело поглядывала на часы. Мало ли, - решила я про себя. Мы распрощались с ней раньше положенного и без малейшего сожаления. Надеюсь, я никогда ее больше не увижу.
        Мне нужно было время, чтобы принять ванну, прежде чем отдаться в руки визажисту, который будет колдовать над моим лицом и волосами.
        Однако, перед тем как эту самую ванну набрать, я решила спуститься вниз, в магазинчик при отеле, где видела вкусно пахнущие пены. Выбрав пузырек с запахом душистого иланг-иланга, я расплатилась и двинулась к дверям, как увидела краем глаза поставившую меня в ступор картину: прямо за плечом кассира блестело начищенное прозрачное стекло, и мне было прекрасно видно, как из такси вылез парень с девушкой - Ян и Мила.
        На ней откровенное алое платье, выгодно оттеняющее загорелое лицо и золотистые локоны, высоченные шпильки. Она стояла около его плеча и что-то тихо говорила, солнечно улыбаясь белоснежной улыбкой.
        Он слушал, перекинув пиджак через плечо. Светло-голубая рубашка измялась в такси, но даже это не портило его вид.
        Сердце рухнуло вниз, оставив на своем месте зияющую дыру. Так больно мне еще никогда не было. Умертвляющая боль повсюду, пропитала каждую клетку моего тела, не оставив ни малейшей надежды на жизнь. Я превращаюсь в горький пепел.
        Сжимая пузырек в руках, отхожу за колонну, с холодной решимостью наблюдая за ними. Отчаяние и обида отходят на второй план, проиграв в неравном сражении с моей ненавистью и отрезвляющей яростью.
        Я не позволю себя втаптывать в пол, как тряпку. Никогда. Пора подниматься с колен.
        С презрением смотрю, как Мила сжимает его плечо и, попрощавшись, уходит, плавно покачивая бедрами. Походка плавная и грациозная. Чтобы он ничего не пропустил. Оглядывается, и, заметив, что Ян продолжает смотреть, ослепительно улыбается и машет наманикюренной рукой.
        Даже когда он отворачивается от нее и, нахмурив брови, входит внутрь отеля, я все никак не могу прийти в себя.
        Стою застывшим изваянием у колонны, сама превратившись в гипсовый столб. Смотрю невидящим взглядом в одну точку, и возвращаюсь в реальность, только когда консультант осторожно окликает меня, встав рядом. Спрашивает, все ли со мной в порядке.
        Ни черта не в порядке. Этому мерзавцу мало иметь меня одну, он залез и к Миле под юбку. А та и рада зеленый свет дать. Стервозная сука. Расцарапав ладони собственными ногтями, я буквально влетаю в пентхаус, проскользнув в душ. Нежиться в ванной мне больше не хочется.
        Ян заходит внутрь практически сразу же. Полностью обнаженный. Неспешно приближается ко мне, и я вся вытягиваюсь в струну, деревенею.
        Вздрагиваю, когда его руки притягивают меня к крепкому торсу, упираюсь дрожащими ладонями в широкую грудь. На нас льется вода.
        - Я не хочу, - голос почти не слушается меня. Меняет тона до неузнаваемости. Неживой и сломленный.
        Он внимательно оглядывает меня, не говоря ни слова, но я твердо вжимаюсь в угол кабинки, преодолевая дикое желание прикрыться руками. Он все видел и так. Пошел он к черту. Не хочу лишних расспросов, не хочу лгать и слышать ложь. Не хочу его сейчас! Хочу чтобы он оставил меня в покое!
        Все время, пока я намыливаю голову, он просто стоит и смотрит. Хочется сквозь землю провалиться, но Ян и чувство такта - несовместимы, кажется.
        Своим присутствием он меня душит, мне мало пространства. А ведь он просто стоит и молчит.
        Наспех закутавшись в широкое полотенце, почти бегом выскакиваю из ванной комнаты. И только услышав шум заново включаемой воды, выдыхаю.
        Ох, и вечер мне предстоит!
        Но я больше не дам себя в обиду!
        Визажист оказалась очень талантливой и шустрой девушкой. Я так и не поняла ее национальность, но английский был превосходным, и мы с ней быстро нашли общий язык. Проделанная работа мне понравилась.
        Собрав мои волосы в изысканную вечернюю прическу, она оставила пару вьющихся локонов свободно ниспадать возле шеи. Макияж практически был незаметным. Легкий, подчеркивающий мягкие черты моего лица.
        Визажист давно ушла, а я все никак не могу выйти из спальни, боясь встретиться с Яном.
        Боялась за себя. Что разозлюсь и сболтну лишнего. Поставлю себя в жалкое положение. Необходимо собрать остатки гордости и пережить этот вечер. Не стоять в укромном уголке, не быть его тенью.
        Вернуть себе свое имя, снова стать Сашей. Прежней веселой Сашей.
        Я и забыла, когда в последний раз хохотала. Так, чтобы до колик в животе. Как раньше.
        Все настолько изменилось. Разделило мою жизнь на призрачное прошлое и еще более неустойчивое настоящее. Про будущее лучше вообще не думать.
        Будем сегодня веселиться. Делать то, что я умею лучше всего - упорно выживать среди акул, танцевать и пить. А всякие Истомины пусть катятся к черту.
        С такими боевыми мыслями я вышла из комнаты и споткнулась на новых лодочках, увидев Яна, стоящим замеревшей темной фигурой у окна. Он сразу повернулся на звук, чуть приоткрыл рот, в попытке что-то сказать.
        Мерзавец тоже выглядит великолепно. Белоснежная сорочка, черный смокинг с длинными лацканами, и в тон ему галстук-бабочка.
        Сейчас мы очень подходим друг другу. Какая ирония. Я стала подходить ему, едва на мне оказалось платье больше трехсот тысяч рублей. Не знаю, куда посмеяться.
        - Ты выглядишь… потрясающе, - медленно проговорил парень, не отрываясь от меня ни на секунду.
        - Спасибо. Ты тоже, - отстраненно пробормотала я.
        - У меня есть кое-что для тебя. Подарок, - он словно очнулся, вспомнив что-то. Подходит ближе, на расстояние маленького шага.
        В его руке появилась длинная продолговатая коробочка. Удивленно смотрю на него. Что за…?
        Крохотный замочек на бархатном прямоугольнике еле слышно щелкает, перед моими глазами возникает сверкающая россыпь прозрачных камешков. Поднимаю глаза на Яна, не совсем понимая. С трудом отрываюсь от волшебного, чарующего мерцания камней. Настолько гипнотизирует игра света.
        - Бриллианты. Я подумал, что тебе подойдут, - его голос едва заметно дрогнул. Разглядывая мою шею, он заметил замаскированное тональным кремом характерное для своего поцелуя пятнышко.
        В другой ситуации я бы отказалась от такого баснословно дорогого подарка. Или может смущенно благодарила. Может растерялась бы.
        Но сейчас перед глазами стоит картина у входа отеля.
        Мне все равно.
        - Спасибо, - вежливо и отчужденно отвечаю ему. Покорно наклоняю шею, чтобы он смог застегнуть ожерелье на моей шее.
        Манящий аромат кедра и цитрусов, как мое личное проклятие, преследует по пятам. Проникает в поры на коже, стоит Яну только просто встать рядом.
        Отхожу от парня на безопасное расстояние, как только замок оказывается застегнут. Чувствую на себе его приклеенный взгляд.
        Сам вечер прошел как в тумане. Выпила бокал шампанского практически залпом, едва мы только вошли в огромный зал, где уже вовсю шел гала-вечер. Дорого и со вкусом одетые женщины, черно-белый дресс-код мужчин. Никогда бы не поверила, что мир программистов может быть таким. Раньше я вообще думала, что типичный айтишник - это прыщавый располневший рохля с длинными волосами в хвосте. Обязательно немытыми пару недель.
        Такие тут, кстати, тоже были, но их было так мало, что это больше смахивало на вечеринку для особ голубых кровей или, как минимум, занимающих важный пост.
        - Впечатляет, - промолвила я, когда мы отошли в сторонку. С Яном то и дело здоровались разные люди, ему приходилось представлять меня по правилам этикета. В этом мире технологий его многие знают.
        Выглядела я на все сто, и, впервые, чувствовать всеобщее внимание мне было приятно. Тешило задетое самолюбие.
        - А я переживала, что буду слишком нарядной.
        - Это серьезное мероприятие, - пожал плечами Ян.
        - Заключил выгодную сделку? - полюбопытствовала я, цепляя с подноса предлагающего напитки официанта еще один бокал шампанского.
        - Да. Поездка продуктивная, - лаконично ответил он.
        Вскоре после торжественной речи, я почувствовала, что захмелела. Ян отошел куда-то, оставив меня одну. В этот момент заиграла живая музыка. Медленная, приглашающая пары на отполированный паркет. Не успела я схватить третий бокал, как передо мной возникло холеное лицо мужчины. Темные глаза смотрят цепко и заинтересованно.
        - Александра, позволите? - Оказывается, нас уже представляли друг другу, но его имя, хоть убейте, я не помню. - Воспользуюсь случаем, пока Ян отсутствует, и приглашу такую очаровательную барышню на танец.
        - Да, конечно, - уверенно кивнула ему, обрадовавшись такой перспективе.
        Я танцую, Ян кусает локти. Все, как положено. Хватит уже мне киснуть в уголке, пора веселиться.
        - Я - Денис, - улыбнувшись, напомнил мне кавалер, и я кивнула в знак благодарности.
        Руки спокойно лежат на моей талии, глаза смотрят в упор, немного смущая.
        - Вы невероятно красивы, Саша, - мягко заявляет Денис, пока мы двигаемся под тревожные звуки виолончели. - Но вы наверное слышали это множество раз. Приелось.
        Хотелось откинуть голову и захохотать во все горло.
        «Мы как-то с Яном больше трахаемся, а не разговариваем», - мысленно ответила ему, а вслух так ничего не сказала.
        Денис оказался весьма разговорчив и на редкость смешлив. Его юмор был на высоте, и с нашего пятачка то и дело раздавался веселый смех. Ян куда-то пропал, но я, немного прибитая алкоголем и расслабленной атмосферой, чувствовала себя превосходно.
        - Так не хочется оставлять тебя тут одну, - с сожалением проговорил Денис, придерживая меня за локоть. - Но я уже почти час не курил. Сейчас кого-нибудь покусаю.
        - Только не меня, пожалуйста, - захихикала я, опьяненная его вниманием и отзывчивостью.
        - Ну вооот, все планы вдребезги, - отшучивается он. А потом вдруг наклоняется и шепотом предлагает: - Хочешь со мной? А то вдруг тебя кто умыкнет.
        - Я с Яном пришла, - решила ему напомнить. Но он лишь отмахнулся.
        - Знаю. Пока он занят, я чувствую ответственность за тебя. Стояла, скучала. От меня, шута такого, хоть повеселела немного.
        - Это точно. Мне кажется, на мой дикий ржач уже весь зал обернулся.
        - Снобы, - махнул рукой Денис. - Каждый здесь себя считает талантливым вундеркиндом, а на деле пару приложений сделали, от которых миру ни жарко, ни холодно.
        В ответ на мои поднятые брови, смеется, махая рукой:
        - И я такой же.
        Его самоирония мне нравится, мы снова тихо посмеиваемся, пытаясь сдерживать себя.
        - Так что, покурить на балкон выйдем? Там уже тоже народу набилось…
        - Выйдем конечно. - Я смело иду за ним, вдруг отчетливо чувствуя, как между лопаток жжет тяжелый взгляд.
        ГЛАВА 34
        Катись к черту, Ян Истомин!
        А, я уже это говорила?
        - Ты не куришь? - интересуется Денис, глубоко и с наслаждением затягиваясь.
        - Нет.
        - А зря. Такой кайф. Я заядлый курильщик.
        Мы стоим на огромном балконе с широкой баллюстрадой. Зона для курящих. Тут и там стоят нарядные группки людей, перекуривают, общаются.
        - Откуда знаешь Яна? - Я не могу удержаться от терзающего меня вопроса. - Извини, на друзей вы мало похожи.
        Денис хитро прищуривается, стягивая бабочку и пряча ее в карман.
        - Я старше самого Яна, но младше его отца. Особо не общался ни с тем, ни с другим. Но друг друга знаем давно. Мой старший брат водил дружбу с его отцом.
        - О, ничего себе, поворот, - удивляюсь я.
        На улице легкий ветер, и я ежусь от прохлады, разгоряченная после шампанского и душного воздуха внутри. Денис молниеносно снимает с себя пиджак и набрасывает мне его на плечи, не слушая мои протесты. От него пахнет мужским парфюмом, терпко и интенсивно. Запах чужого мужчины.
        Мне не очень нравится. Непривычно.
        - То есть, ты видел Яна маленьким? - улыбнувшись, спрашиваю, все равно с благодарностью кутаясь в теплую ткань.
        - Ага, видел, - посмеивается Денис. - Ян был дико асоциальным и замкнутым ребенком. Тихий ужас. Я вообще удивлен, что он тут, еще и с такой потрясающей девушкой.
        Вот как. Это вполне вяжется с образом неулыбчивого пугающего однокурсника.
        Комплимент Дениса я попросту проигнорировала.
        - Однажды моему брату колеса ножом проткнул, представляешь?
        - Были причины? - В груди холодеет от представленной картины: маленький черноволосый мальчик разгуливает по огромному поместью с ножом.
        Жесть.
        - Да черт его знает. Вокруг всей их семьи столько тайн. У Яна не было матери. Ну, то есть была, конечно. Эта биологическая мать сбагрила ребенка отцу спустя пару недель после его рождения. Вячеслав был в шоке, не знал, что с ним делать. Но оставил, конечно. Родной отец, как никак. Днк даже делал. Скандала боялся, хотя в итоге и погиб скандальной смертью. Разбился в аварии, находясь под наркотическими веществами.
        - Какой ужас…
        - Да, в детстве Яну было не сладко, не смотря на окружающую роскошь. Но и он платил миру тем же. Я побаивался его, если честно. Такой себе на уме. Мрачный агрессивный ребенок. Няни в слезах и ужасе бежали из их дома вереницей. Мало какая оставалась больше, чем на пару месяцев.
        Я стояла и слушала с округлившимися глазами. Захмелевшего Дениса пробила на откровенные истории из прошлого, и я решила не упускать возможность узнать о своем загадочном любовнике хоть что-то.
        Но Денис, как назло, тут же свернул разговор про Яна, увлекшись рассказами из своего детства. Которое, увы, мне было неинтересно.
        - Я еще одну выкурю, не против? - с мольбой смотрит на меня.
        - Кури конечно, я в порядке. Мне не холодно, - указываю глазами на его пиджак на моих плечах.
        - Хочешь попробовать? - вдруг спрашивает, протягивая мне свою сигарету.
        Я мешкаю с ответом. Первой реакцией было желание отказаться. Но потом вдруг что-то стрельнуло в моей голове, азартное. И я потянулась губами к сигарете.
        До фильтра оставалось расстояние в каких-то пару сантиметров, как кто-то выбивает сигарету из пальцев Дениса легким движением руки. Тлеющий огрызок летит на выложеный плиткой пол. Гаснет.
        Перед нами стоит Ян. Таращусь на него, выбитая из колеи его появлением.
        - У меня есть целая. Я угощу. - Его голос вроде спокойный и ровный, но я чувствую во всей его фигуре угрозу. По спине пробегает неприятный холодок. Волосы на голове почти шевелятся. Меня не покидает стойкое ощущение, что я играю с огнем.
        Все дело в его глазах. Они меняются до неузнаваемости, вижу в них свое будущее наказание.
        Икаю от пронизывающего насквозь ужаса. Ничего пробовать уже не хочется. Но сказать «нет» в его нечитаемое лицо мне страшно.
        Дрожащими губами я обхватываю фильтр. Ян чиркает перед лицом зажигалкой, огонь отбрасывает под его глазами жуткие пляшущие тени.
        Я слишком поспешно втягиваю в себя никотин и быстро прячу руку, потому что она тоже нервно трясется. Кашляю от горького противного дыма, слезы брызнули из глаз. Мучаюсь еще пару секунд, прежде, чем он вырывает сигарету из моих пальцев, и, прямо как есть, тлеющую, сжимает в кулаке, ломая. Швыряет в специально стоящую рядом урну.
        - Тебе хватит. Поехали отсюда, - едва различимая ярость в его голосе не вызывает желания ослушаться.
        Ругаясь на себя и его полигамное нутро, нехотя передвигаю ногами, семеня за его широким шагом. Растворяюсь в затопившей меня ревности и обиде, не замечая ничего вокруг. Через миг утыкаюсь в твердую грудь носом, когда он резко оборачивается.
        - Так и уедешь в чужом пиджаке? - еле слышным голосом спросил.
        Уж лучше бы заорал, ей-богу. Потому что от его тона замертво упасть хочется. Кажется, он сейчас готов стереть меня в порошок.
        - Мне было холодно, и Денис одолжил, - лепечу что-то бессвязное.
        - Я жду, - глаза темнеют, из бледно-голубых превращаясь в темные мрачные дыры.
        Бегом скидываю с плеч теплую ткань и возвращаю Денису, который так и стоит, примолкнув около перил. В нескольких шагах от нас.
        - Чуть не уехала в нем, извини, - отдаю пиджак и возвращаюсь обратно, даже не дослушав что говорил мне в след новый знакомый.
        Мы уходим с праздничного вечера, атмосфера между нами накаляется до предела. По пути к выходу я почти не различаю лиц и силуэтов. Все смешалось в огромное разноцветное пятно. Безликую массу. Иногда вспоминаю смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Потому что Ян больно тянет за локоть, абсолютно не интересуясь, успеваю я за ним или нет.
        С силой усаживает меня в такси, рывком запихивая на заднее сиденье. Молча усаживается рядом и отворачивается к окну. На меня не смотрит. Его побелевшие костяшки сжатых в кулаки пальцев говорят сами за себя. Он готов превратить меня в крошку от льда своей холодной яростью.
        Меня же все это начинает раздражать и бесить.
        Устроил мнимую сцену ревности? Или что это вообще? Как он смеет?
        Сам преспокойно развлекается с Милой. На кой черт я нужна ему? Зачем он потащил меня в эту поездку?!
        От меня тоже искрит злостью, однако он сильнее меня. Я это понимаю. Мне остается только штормить и бушевать внутри себя, ковылять за ним на неудобных туфлях. Иногда останавливаться и ловить босой ногой туфлю. Все это не прибавляет моральных сил, знаете ли. Ставит в унизительное положение.
        В номере, когда он чуть ли не волоком протащил меня, слабо сопротивляющуюся, от лифта до дверей, я с трудом вырываю локоть из его стальной хватки.
        Словно нашкодившего пса за загривок притащил, чтобы наказать.
        - Убери свои руки! Кем ты себя возомнил?! - срываюсь и кричу на него. Просто не выдерживаю всего, что на меня навалилось.
        Его поведение бесит с самой первой минуты нашего с ним соприкосновения.
        У меня начинается обыкновенная женская истерика. В каком-то рваном всхлипе оглядываю стены пентхауса. Хочется орать, срывать голос, колотить стены кулаками. Разбивать все тут вдребезги. Делать хоть что-то, чтобы изменить свое прогнившее настоящее.
        В ведерке со льдом стоит шампанское. Приглашающе переливается хрусталь начищенных фужеров. Комплимент от администрации отеля.
        Все это пшик. Сдуется, как воздушный шарик, исчезнет из моей жизни. Мне не нужно во всем этом погрязать.
        - Это ты кем себя возомнила? - сузив глаза, делает шаг вперед. Я рефлекторно отхожу. - Выставляешь меня посмешищем. И уже не в первый раз. Гребаная стерва, лучше тебе сейчас закрыть свой рот.
        Дико хохочу, подожженная его репликой будто фитиль от бомбы.
        Ян сдергивает с себя верх от смокинга и швыряет его на пол. Исступленно дергает бабочку. Может ему душно и жарко. Мой же больной рассудок видит в его действиях совсем другое.
        Черта с два он получит меня! Больше никогда и ни за что!
        С силой выхватив бутылку с шампанским из ведерка, выставляю ее впереди себя, держу в трясущихся руках за горлышко.
        - Только попробуй подойди, подонок! Я тебя размажу! - Мой высокий голос срывается от собственного крика. - Расколю ее об твою голову!
        Зло усмехнувшись, Ян делает ко мне шаг и резким движением легко выхватывает бутылку из моих рук и швыряет ее обратно в ведро с громким звуком. Пытается схватить меня за руки, но я луплю по его груди и лицу, отталкивая его прочь.
        - Отвали от меня! Не прикасайся! Ненавижу!
        - Тебе нравится так делать?! - Парень в бешенстве выплевывает слова. - Размазывать меня по стенке? Ненавидишь меня от всей души. Но течешь, как обыкновенная сука.
        Сволочь! Как же мне хочется сделать ему больно!
        Зарычав, кидаюсь на него сильнее, готовая исполосовать его красивое холодное лицо ногтями. Но он больше не готов терпеть. Схватив запястья одной рукой, дергает на себя. Второй проскальзывает прямо в разрез платья, ныряет под трусики, трогает промежность. Чувствую от него легкий запах алкоголя. Не я одна пыталась расслабиться на вечере.
        Вытаскивает блестящие от смазки пальцы наружу, как доказательство. Цинично усмехается.
        - Что на это скажешь?
        На моих глазах выступают слезы, но я лишь упрямо вздергиваю подбородок. Ему в лицо так и просится плевок.
        Моя неприкрытая ненависть не остается незамеченной. И мерзавец знает, как приструнить меня.
        - Хочу видеть тебя на коленях, - равнодушным голосом произносит он. Смотрит полуприкрытыми глазами.
        Все внутри меня застыло. Он хочет наказать меня, как и в самый первый раз. Отыметь в глотку.
        - Не надо, - тихо шепчу, смаргивая слезы.
        - Почему же? Тебе прекрасно идут натертые колени, - зло смеется, отпуская руки.
        - Ты пьян, - отшатнулась от него, отступая назад.
        - Делай, что тебе положено делать, - цедит парень. - Ложись на диван и раздвигай ноги.
        Начал расстегивать ремень, вытягивая его из шлеек.
        - Гори в аду, сукин ты сын! - Я исступленно дергаю платье вниз. Оно падает бесполезной кучкой к ногам. На мне ничего, только тонкие кружевные трусики. И переливающееся ожерелье из бриллиантов.
        Я ложусь на диван на колени, принимая откровенную собачью позу. Упираюсь в темный бархат лбом, стараясь абстрагироваться от происходящего.
        Ноги моей завтра здесь не будет. Пусть берет свое сегодня. А завтра я исчезну отсюда.
        Он медлит, наверняка разглядывает меня. И тоже. Долгая тишина пугает, я не выдерживаю и оборачиваюсь через плечо.
        Выражение его лица мне не нравится. Объятая страхом, перевожу глаза на ремень в его руке. Ян отмечает мою оробелую растерянность, перехватывает испуганный взгляд. Обдает презрительной усмешкой.
        - Да, твоей заднице не помешала бы пара красных горящих полос. Чтобы долго сидеть не могла. - Мрак, поглотивший Яна заставляет трястись до чертиков.
        - Зачем ты так? - Горечь растекается по моему языку, травит.
        - Зачем ТЫ так?! - Он приближается и упирается в спинку дивана руками. Но не прикасается ко мне, его силуэт нависает, как фантом. - Зачем ты вообще свалилась на мою, блядь, голову?! Сидишь у меня вот здесь!
        Показал ладонью то ли на горло, то ли на сердце. Не понять в таком хаосе его неуловимые движения. Его тень поглощает меня в бездну. Отчаянно трясу головой. Все это действительно происходит со мной?
        - Боишься меня? - не дожидаясь ответа, продолжил: - Правильно, бойся. Я тебя сейчас размазать готов.
        - Так размажь, - бесцветно и безжизненно отвечаю ему. - Размажь и успокойся. Потешь свое самолюбие.
        Снова утыкаюсь носом в мягкую ткань, она впитывает мои слезы мгновенно.
        Ян бешено рычит за моей спиной, резко и неожиданно натягивает цепочку ожерелья на моей шее, сжимая ее в кулаке, как удавку. Хватаюсь за горло, пытаясь вдохнуть глоток воздуха. Бессильно тереблю камешки.
        - Чего ты хочешь? Что мне сделать? Что тебе купить? - надтреснутым голосом спрашивает возле моего уха, обдавая раскаленным дыханием.
        Меня пронзает чудовищная мысль, что он меня точно задушит. Парень абсолютно ненормальный. Сумасшедший.
        Хриплю, в попытке вырваться, но хватка не ослабевает, а наоборот, все сильнее и сильнее. Но едва перед глазами появляются разноцветные круги, как цепочка лопается. Россыпь бриллиантов разлетелась по комнате, будто горох, жалобно звеня.
        Жадно вдыхаю драгоценный воздух и, дрожа, вжимаюсь в диван. Боюсь обернуться.
        Послышались быстрые приглушенные шаги, со всей дури хлопнула дверь. Этот псих ушел.
        Я так и лежала на этом неудобном бархатном диване, свернувшись в кокон. Просто не было сил встать, чтобы хоть умыться. Вытирала руками слезы, размазывая косметику. Жалела себя до тех пор, пока не уснула. Полуобнаженная, в туфлях, с дурацкой прической.
        Но когда Ян вернулся, открыла глаза мгновенно. Застыла на своем месте, слушая легкий шум и шорох в комнате. С опозданием заметив что, ничем не прикрытая, замерзла.
        Шум был подозрительно странный, какой-то размазанный и рваный. Прерывистые шаги. Сжимаю веки, претворяясь спящей.
        И только когда парень склонился надо мной, я поняла, что случилось. Он был в стельку пьян. Шатался и еле держался на месте. Сильный запах виски обволакивал меня всю, потому что Истомин и не думал уходить. Вместо этого он поднял меня на руки и, пошатываясь, понес мое одеревеневшее тело в спальню.
        Бережно уложил в кровать, скинул лодочки и накрыл простыней. Лег рядом прямо в рубашке и брюках, положив голову мне на живот. Мое сердце стучало, как сумасшедшее, норовя разорвать меня на кусочки. Но я молчала, не выдавала, что не сплю.
        - Я не могу тебя отпустить, Саша. Не могу. - Тихо бормочет, обнимая изо всех сил, утыкаясь носом в простыню.
        Словно утопающий хватается за мою талию, как за спасательный круг, крепко держит.
        - Я же сдохну без тебя, глупая.
        Замираю от его слов, резко открыв глаза.
        ГЛАВА 35
        Так многое хочется спросить. В моей голове роем пчел жужжат вопросы.
        Почти отваживаюсь и открываю рот, как слышу легкий свист. Он заснул, опаляя меня дыханием даже сквозь простыню. Ну отлично.
        И если Ян спал всю ночь, как убитый, то я, наоборот, не могла сомкнуть глаз. Пялилась в темноту, мучаясь от игры собственного воображения. Его голова была тяжелой, придавливала меня к матрасу, не давая возможности пошевелиться. Руки вцепились мертвой хваткой, не расслабляются даже во сне.
        Так и лежала до самого утра, мучаясь в его удушающих объятиях. Ломая голову над его неожиданными словами.
        Он что-то испытывает ко мне? Ян?
        И может ли просто секс перерасти в нечто большее?
        Также этой ночью я поняла следующее: я могу сколько угодно бегать от действительности, но ничего не изменится. Я могу сколько угодно играть словами. Выдумывать что-то. Прятаться в своей скорлупе. Ничего не изменится.
        Я люблю этого странного человека, что лежит, свернувшись калачиком, в моих ногах.
        Ненавижу тоже. Ударить хочется. Сделать ему больно, как он мне. Выплеснуть свою злость, чтобы мне хоть чуточку стало легче.
        Но с горькой и отчаянной тоской на сердце понимаю, что его слова с таким же успехом могу себе присвоить и я.
        Я даже не заметила в какой момент он въелся мне под кожу так глубоко и прочно. Когда это случилось?
        Значит ли это, что он тоже испытывает чувства? Но как же тогда все его слова, унижения и… Мила, счастливо улыбающаяся ему? Вылезающая вслед за ним из такси.
        Может в его словах скрыт иной смысл? Он имел ввиду что-то другое. Но какой, черт побери, иной смысл может быть в такой однозначной фразе?
        И все же… Он пьян. Я не могу всерьез относиться к его словам.
        Рррр. Как пухнет голова!
        Промаявшись, уснула под утро, опустошенная и уставшая.
        Не знаю, сколько я так проспала, но веки затрепетали от легкого щекочущего движения по шее. Как будто кончиком шершавого пальца провели.
        Тихо выдохнула, почувствовав вместо пальцев горячие мягкие губы. Целуют шею по кругу.
        Резко открыв глаза, отшатываюсь от неожиданности, потому что надо мной нависает Ян. Застывшие глаза смотрят на меня виновато, угрюмо. Хмурая складка на лбу, сдвинутые брови. С влажных прядей волос мне на обнаженную грудь падают капли воды, убегают прямо в ложбинку. От него пахнет мылом из отеля. Черная футболка и темные брюки - ни следа от пьяного в хлам парня.
        Натягиваю простыню повыше, пряча грудь от его блуждающего взгляда.
        Нервно кусает губы, снова смотрит в область шеи. Невольно провожу ладонью, но на шее ничего нет.
        - Болит? - тихо спрашивает, поднимая на меня глаза.
        То, каким тоном он спрашивает, словно говорит о том, что больно ему самому.
        - Нет, - так же тихо отвечаю. Приподнимаюсь в кровати и смотрю в зеркало сбоку, пытаясь понять, о чем он.
        Так и думала. На шее остался след вчерашнего выплеска его гнева. Багровая борозда от бриллиантовой удавки. В изнеможении прикрываю веки, снова опускаясь на подушки.
        - Я… Я… Переборщил вчера. Был не в себе, - бормочет он, хватая меня за руки. Сжимает в ладонях мои кулаки. - Прости меня, Саш. Я не хотел причинять тебе боль.
        - Нет, ты как раз этого хотел, - отрешенно качаю головой, не соглашаясь с ним.
        Он замолкает, глядя на меня исподлобья. Затем делает глубокий вдох и будто решается.
        - Я ревновал. Просто с ума сходил от ревности. - Резко поднимаю на него свой взгляд, совсем не ожидая услышать эти слова. - Мне нужно было отойти по важному вопросу на десять минут, но когда я вернулся, ты уже терлась с этим… Еще и в его одежде. От тебя за версту пахло другим мужиком. Думал задушу тебя прямо в такси! Ты хохотала рядом с ним, была такой…
        - Какой? Какой такой? - бессильно спрашиваю.
        - Искренней. Живой и настоящей. А рядом со мной ты замыкаешься в себе. Даже не улыбаешься. Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы ты по-другому взглянула на меня.
        Затихаю от его льющейся откровенности, боюсь спугнуть мгновение. Когда он еще может быть таким? Но пока смысл с трудом до меня доходит.
        - Перестань меня покупать, - безрадостно произношу. - Остановись. Ты уже купил меня однажды. Перестань делать это дальше, втаптывать меня в грязь…
        - О чем ты? - растерянно смотрит на меня.
        - Все это, - обвожу взглядом стены пентхауса. - Платье, бриллианты. Зачем, если мы знаем оба, что все скоро закончится? Ты мог бы взять меня там, в своем поместье. Или в машине. Где угодно. Зачем показывать мне эту богатую жизнь, для чего?
        - Да, ты права, - опускает голову. - Я пытался впечатлить тебя. Купить. Заставить хоть как-то остаться рядом.
        - Зачем? Тебе нужна игрушка рядом? - Мой голос трескается, как нагретое стекло, хочется выть от своих предположений и неутешительных доводов.
        Ян упрямо молчит, сжав зубы. Словно его сейчас ломает изнутри, и сказать мне причину он не может.
        - Ты забыл, что у меня теперь тоже есть много денег. Мне достаточно, - усмехаюсь, вставая с кровати. Прикрываюсь простыней и иду в сторону душа. Но то, что он говорит дальше, заставляет замереть на месте.
        - У тебя нет этих денег. Я знаю на что ты их потратила. Я все знаю, от начала до конца, - бросает в спину.
        Прибивает к месту своими словами. Застает на пару секунд врасплох.
        Что ж, неудивительно, что он отследил транзакцию. Это же Ян. Чертов компьютерный гений. Хакер высшего уровня. Для него это плевое дело.
        Поворачиваюсь, глядя на него пустым взглядом.
        - Вряд ли.
        Вопросительно поднятые брови, легкое недоумение на лице. Спокойно поясняю.
        - Вряд ли ты знаешь ВСЕ от начала до конца, - усмехаюсь, глядя ему в глаза. - Помнишь ты встретил меня пьяную на обочине. Знаешь, что я там делала? Думаешь, просто так прогуливалась? Подумай хорошенько…
        Осознание доходит до него, Ян сжимает зубы. Желваки ходят ходуном на его линии челюсти, но он молчит.
        - Да, пыталась продать себя. Не на дороге, а до этого. Пошла в номер к незнакомому мужику. Предложила ему свою девственность за триста штук евро.
        Еле слышно смеюсь, с ядовитой злостью вспоминая события.
        - Выложила свое фото на специальном сайте в полный рост. Переписывалась с этим мужиком. Валентин, ха-ха-ха. Обычный такой мужик. Нормальный…
        - Прекрати, - перебивает меня Ян, сжимая виски руками. - Забудь об этом всем.
        - Как забыть? - сипло шепчу. - Как забыть, если жизнь полетела на самое дно? Я же тебя ограбила! Воровка я, самая обыкновенная. Продалась, как шлюха. Я и есть шлюха. Твоя личная шлюха.
        - Саша, хватит, - морщится и подходит ко мне. - Я знаю главное. Плевать на остальное. И фото твое удалю отовсюду, где смогу найти. Нехрен ему висеть в сети.
        Разговор идет куда-то не в ту сторону. Я запуталась в происходящем, в своих чувствах.
        - Что ты хочешь? - Я так вымоталась от этих эмоциональных качелей, хочется упасть пластом. Лежать и не шевелиться. Дико все надоело.
        - Тебя хочу, - просто отвечает. - Рядом. Всегда.
        На мой растерявшийся пыл и вытянувшееся лицо, негромко поясняет.
        - Я не умею признаваться в чувствах. Делаю это впервые. Но, кажется, я… люблю тебя. - Слова даются ему с трудом. По Яну видно, что слово «любовь» не встречается в его словаре в принципе. Его лицо покрывается розовыми пятнами, но он держится. - Дай мне шанс изменить все. Мы начали не лучшим образом. Да блядь… Как же трудно объяснить.
        Он запинается, тревожно жуя губы и неотрывно глядя на меня.
        Я же все это время стою, ошарашенная. Ян меня любит?!
        Это… Это не сон?! Он действительно говорит мне эти слова?
        Но… Как же…
        - Зачем тебе тогда Мила, если ты меня… любишь? - мой голос вздрогнул на последнем слове. Мне тоже непривычно его произносить.
        Верить ему или нет?
        На его лице искреннее недоумение.
        - Мила? Это которая гид?
        - Да, она самая. Я видела вас вместе, вы вылезали из такси. Она была такой счастливой… - хриплый голос срывается на шепот. В глазах появляются слезы.
        Ян хлопает глазами, неверяще уставившись на меня. В один шаг преодолевает расстояние и пристально рассматривает мое сумрачное лицо вблизи. Ищет в нем что-то. Это нервирует.
        - Подожди… Ты ревнуешь, что ли?! - Слышу в его тоне изумление и… радость. Начинаю раздражаться.
        Его это радует?! Я чуть с ума не сошла! И плакала, и злилась, в своей голове столько всего перекрутила.
        - Ты правда ревнуешь? - допытывается, сжимая мою руку. Второй удерживает за подбородок, не дает отвернуться от его испытующего взгляда.
        Вот же упертое создание. Сердито отбрасываю его руки.
        - Да, ревную! Понятно?! Взял меня сюда, а сам за моей спиной с ней таскаешься! Кому бы это понравилось?! Я видела вас из окна магазина! - перехожу на крик.
        Обескураженно смотрит, уголки его губ вздрагивают в улыбке.
        - Нам, правда, довелось один раз приехать вместе на такси. Она попросила, сказала, что ей в ту же сторону. Я не стал отказывать. Мы встретились случайно. У входа в здание, где проходила конференция. Выпили кофе, да, - признается, почесывая переносицу. - У меня в голове новый проект крутился, нужно было побыть в тишине. А тут и она предложила выпить кофе. Я же не знал, что она будет болтать без умолку и в кафе, и в такси.
        - Ты пялился на ее задницу! В обтягивающем красном платье! - в ярости кидаю новое обвинение. Я же видела своими глазами. Он просто мне врет!
        И пусть я сейчас выгляжу смешно, пусть нелепо. Я хочу все это высказать. Хватит копить на сердце. Но его дико удивленный взгляд вызывает теперь сомнения и у меня. Ставит в ступор.
        - Я не помню цвет ее платья, и вряд ли пялился на ее зад. Говорю же, я в голове проект прокручивал. Мне вообще плевать на Милу!
        - Хочешь сказать, ты не знал, что она к тебе клинья подбивает? - Даже не верилось, что я так себя накрутила. Я сама в это все верила!
        Растерянно хлопаю ресницами.
        - Не знал! Ну, то есть, в такси уже догадался, - оправдывается Ян. Потом внезапно умолкает. - Это же абсолютно не важно. Важно другое…
        - Ты спал с Карельской?
        Устало вздыхает.
        - Нет, я не спал с Карельской. Я сплю только с тобой.
        Я продолжаю молчать, просто уставившись на него. Теперь Ян начинает злиться.
        - Ты слышала, вообще, что я тебе сказал?! Я тебе в любви признался! И чтобы не напридумывать себе невесть что из-за услышанного минуту назад, я спрошу у тебя прямо: ты хоть что-то ко мне испытываешь? Помимо ненависти, разумеется. Мне хочется, чтобы ты ответила правду. Если чувствуешь, что я хоть немного тебе нравлюсь, то я тебя ни за что не отпущу. Не хочу тебе ничего обещать, сама видишь, какой я - ревнивый, агрессивный придурок. Но я буду стараться. Буду знать, что ты только моя. - Он замолчал на мгновение, прожигая на моем месте дыру. Затем мрачно продолжил: - Но если ничего не чувствуешь - тогда ты свободна. Я больше не могу играть в эти игры. Выматывает, пиздец. Так что скажи мне прямо сейчас, Саша.
        С каждым его словом во мне все переворачивается и падает вниз. Ощущение, словно я лечу на американских горках. До сих пор не верю, что все это происходит на самом деле. Ян Истомин признается мне в любви.
        А еще ставит перед выбором. Долгожданная, но зыбкая свобода или рискованный прыжок в неизвестную темноту за ним.
        ГЛАВА 36
        Смотрю на него, продолжая молчать. Слов было много. Целая вереница, сыплющаяся словно из рога изобилия, грохочущая эхом по стенкам. Но все это в моей голове.
        В реальности я не издаю ни звука. Язык будто онемел. Нелепость какая. Но я действительно не могу им пошевелить. Начинается настоящая паника.
        - Скажешь что-нибудь? - смотрит на меня мрачнее тучи. Тоже уже что-то, наверняка, себе выдумывает.
        Я боюсь упустить что-то важное и хрупкое, поэтому просто хватаюсь за его футболку, прижимаюсь к нему крепко, подрагивая. Носом утыкаюсь в ткань на груди, вдыхаю привычный любимый аромат кедра, теперь уже смешанный с запахом мыла.
        - Я… с тобой, - смущенно бормочу в напрягшиеся мышцы, боясь поднять на него глаза.
        Его руки тут же крепко обхватывают мое тело, губы касаются волос на макушке.
        - Это значит…
        - Это значит, я тоже люблю тебя, - поднимаю лицо, чувствуя себя уверенней.
        Это все по-настоящему. Не глупый розыгрыш. Я могу ему признаться, потому что он тоже говорит мне правду.
        - Саша…
        Прижимается губами к моим губам, целует так долго и упоительно сладко. Мы теряем счет времени, растворяемся друг в друге.
        Я дрожу, как подтаявшее желе. И это просто поцелуй!
        - Охренеть. Не верится… - хмыкает мне в губы Ян, отрываясь от меня. Ласково проводит пальцем по припухшей от его поцелуя нижней губе.
        - Согласна. Так все странно. - Мои щеки все еще пылают, мне стеснительно смотреть ему в глаза.
        Ян внезапно смотрит на часы и чертыхается.
        - Нужно собираться. У нас вылет уже совсем скоро.
        - Да, конечно.
        Я послушно собираю свои вещи, как вспоминаю кое о чем.
        - Ян… А ожерелье? Оно же на полу.
        - Утром уборщица все собрала. Не переживай, мы заменим его на новое.
        - Это совсем не обязательно, - пролепетала я, смущаясь. - Я просто спросила…
        - Я знаю. Позволь мне самому решить, что я хочу тебе подарить. Ну, то есть, если оно тебе не понравилось, ты, конечно, выбери другое… - он запнулся.
        - Нет, нет! Я совсем не об этом!
        Мы как два смущенных дурака, что-то бормочем, еще испытываем неловкость. Потому что до конца не осознаем, как все обернулось. Возможным счастьем для нас. Нет, не так.
        Обязательным счастьем для нас.
        …В самолете большую часть пути мы продремали. Когда приблизились к ярким красочным атоллам, меня было не оторвать от иллюминатора. Вид сверху был просто потрясающий! Будто разбросанные по сочной голубой ткани изумрудные камни. С предвкушением представляю как увижу этот рай воочию!
        Аэропорт стоял на воде. Прямо на выходе, вместо такси, на пирсе плавно покачивались белоснежные катера. Встретивший нас человек повел нас к одному из них, выглядевшему крупнее и мощнее своих своих братьев.
        На катере были только мы с Яном. Всю дорогу мы, не стесняясь обнимались и целовались, пока плыли до нашего острова, сидя на кожаном диванчике. Подставляя лица освежающему ветерку. Наглые руки Яна то и дело норовили залезть под летний сарафан, но я боялась, что капитан у штурвала обернется и увидит. Со вспыхивающим лицом я отталкивала его руки, судорожно сжимая колени.
        Ему словно нравилось моя застенчивость и смущение, потому что он постоянно ухмылялся, когда мои глаза стреляли в спину капитана.
        - Я от тебя места живого не оставлю, как только доберемся до места, - низкий шепот опаляет висок. Ян прикусывает меня за мочку уха. - Так сильно хочу тебя.
        От одних его слов я ерзаю на месте сильнее, чувствуя, как между ног начинает ныть и увлажняться. С ним я всегда теряю голову напрочь.
        Он не соврал. Едва мы добрались до своей укрытой от лишних глаз виллы на воде, как он набросился на меня, толкая на огромную кровать. На ней что-то выложено лепестками роз и экзотическими растениями, но мы бесцеремонно падаем на это живое покрывало, сминаем своими разгоряченными телами. Сливаемся в одно целое.
        Потолок, стены, даже его лицо размывается, будто дождем. Мы двигаемся в каком-то диком первобытном голоде. Без капли смущения смотрю вниз, разглядывая нас, внизу. Влажный крупный член входит и выходит, словно поршень. Могу рассмотреть каждую венку на его плоти. Эта откровенная картина невероятно заводит.
        Мои бедра подаются ему навстречу, порочно распахиваясь. Как же хорошо… С ума сойти!
        Взрываясь фейерверком от оргазма, я, не стесняясь, громко вскрикиваю под придавившим к матрасу телом, обхватывая взмокшую поясницу Яна ногами, царапаю плечи. Двигаемся быстро и резко, словно утоляя жажду. Ян кончает вслед за мной, изливаясь в меня и тяжело дыша во впадину на моей шее.
        В душе снова берет меня, не давая шанса намылиться вкуснопахнущим гелем. Широко расставленные ноги, прогнутая в пояснице спина… Мои влажные волосы в его кулаке. Бедра бьются под шум воды, но хлюпающие звуки все равно слышны. Моя голова будто набита ватой, сквозь которую ломится одна и та же безумная надрываная фраза: «о боже… о боже… о боже…». Экстаз заполняет меня всю до кончиков пальцев на ногах, меня мажет в сторону, но Ян не дает упасть, удерживая мое тело, обессиленное и размякшее.
        На виллу нельзя попасть по суше или пирсу. Его здесь нет. Ужин доставляют на настоящем деревянном каноэ. Экзотические фрукты, морепродукты на гриле, какие-то закуски. Стол ломится от изысканных яств. Мы расслабленно валяемся на плетеном диване, разглядывая пестрых рыб под стеклянным полом под ногами. Сквозь раздвинутые огромные прозрачные двери виден невероятный оранжево-красный закат.
        Я уже давно наелась, но Ян все равно обмакивает креветку в соус и кладет мне в рот. На закат почти и не смотрит, разглядывает меня. Его глаза блуждают по моему лицу, изгибам тела. Могу поклясться, что он любуется.
        - Ух, ты! Акула! - раздается мой восторженный вопль.
        Акула, конечно, рифовая, мелкая, но мне все равно нравится.
        Ян взглянул на проплывающую тварь мельком, чуть улыбаясь. Ничего не отвечает.
        Лишь опускается на подсвеченный пол. Тени суетливо плавающих рыб падают ему на обнаженный торс, на лицо. Какой же он красивый.
        До сих пор не верится, что мой.
        Широкие ладони касаются моих лодыжек, медленно скользят вверх к бедрам. Сбитое дыхание касается коленки, затем внутренней стороны бедра, ведет носом и губами прямо за пальцами. По всей коже тут же выступают мурашки, я поджимаю пальцы на ногах от легкой щекотки.
        И только когда мои трусики плавно поехали вниз, а горячий язык влажно прикоснулся к пылающей коже бедра, до меня дошло, что он хочет. Стыдливо дернулась, вжимаясь в диван.
        - Что… ты…
        Смотрит поплывшим взгляд снизу, настойчиво притягивает меня ближе.
        - Не надо, - смущенно упираюсь, пытаясь сжать колени.
        Бесполезно, он уже давно удобно между них устроился.
        - Я хочу.
        - Но…
        - Просто откинься на подушки и расслабься, - бормочет мне в кожу, не позволяя сдвинуться ни на сантиметр.
        Все равно в панике вздрагиваю, когда его язык уверенно касается моего клитора. Сжимаю губы от стыда, пыхчу на ровном месте, продолжая бестолково елозить. Ян лишь усиливает напор и крепко сжимает руками ягодицы, словно приказывая мне успокоиться. И я послушно сдаюсь. Все равно он это сделает, раз сказал. Едва перестаю фокусироваться, как меня тут же пронзает волна удовольствия…
        На следующий день я проснулась изнуренная после бурной бесконечной ночи. Вспыхнула, вспоминая в каких позах, и куда он меня брал. Ничего не упустил… Делал это по-разному. Нежно, неспешно, резко и жестко. Это вообще возможно - заниматься сексом всю ночь подряд? Вот это либидо у него… Я под конец была готова свалиться, ноги дрожали так, что думала еще не скоро буду ходить.
        Ян еще спит, а мне все равно непривычно спать так долго, хоть я и спала от силы часов 5. Но чувствую себя замечательно, отдохнувшей. Как будто не участвовала в безумной ночной гонке.
        При свете дня до меня, наконец, доходит, в каком райском месте мы оказались. Ярко-лазурная прозрачная вода, уходящая за горизонт, чистое небо. Справа виден безлюдный пляж острова, обрамленный густыми зелеными кустарниками. Кажется, вчера объясняли, что это наша приватная территория. При желании поваляться на белоснежном песке, добраться туда можно на каноэ. Сам отель отсюда не было видно, и мне нравилось это уединение.
        Проснувшийся Ян находит меня на шезлонге у нашего бассейна, абсолютно нагую. Мне ни разу в жизни не доводилось загорать даже топлесс, а тут… Решила попробовать, и, честно, говоря мне очень нравилось это волнительное чувство. А еще возбуждало.
        - Ммм, мне нравится твой внешний вид. Тебе идет отсутствие одежды, - хрипло произносит, наклоняясь и целуя меня в губы. Опускается ниже, к груди. Под обернутым вокруг бедер полотенцем топорщится возбужденный член. Вот же ненасытный.
        - Завтрак на столе, - мягко уворачиваюсь от него, но он подхватывает меня на руки.
        - Хорошо, пойдем на стол.
        - Ян! - смеюсь и хлопаю его по плечу, но у самой все внутри трепещет. Меня до краев наполняет счастьем. Мне нравится, что он так быстро от меня заводится.
        После порции утренних ласк он неторопливо завтракает, я пью свежевыжатый сок. Смотрим друг на друга, улыбаемся.
        - Завтра мы с ночевкой уплываем в океан, - бросает, делая глоток кофе. - Яхту пришвартуют к девяти утра.
        - Пришвартуют?
        - Да. Мы поплывем на ней вдвоем.
        - А капитан как же… - растерянно смотрю на него.
        Он продолжает улыбаться.
        - Капитаном завтра буду я. Будешь моим матросом?
        - А ты можешь управлять судном? - не веря спрашиваю его.
        - Ну да, - пожимает плечами. - Я не только за компом торчал все детство. Мне нравились лошади, но отец регулярно отправлял меня по зарубежным школам яхтинга, потому что конный спорт ему казался недостаточно достойным для сына аристократа. Устаревшим. Сначала ездил на обучение, потом на практику. Я с легкостью могу управлять и парусной, и моторной яхтой. Не переживай, права международного образца.
        - Обалдеть, я даже не знала…
        - А что ты вообще знаешь обо мне? - смотрит испытующе. В ответ на мое молчание, хмыкает. - Так и знал.
        - Так же, как и ты обо мне.
        - А вот и нет. Я знаю о тебе многое, - Ян качает головой. - У меня даже есть вся твоя медицинская карта в электронном виде. Знаю, что в десять лет ты переболела пневмонией, ломала руку в тринадцать, упав с велосипеда. Ты живешь с бабушкой лет с пяти. Ипотеку только недавно закрыли. Про твоих родителей тоже все знаю. Говорить вслух не буду, наверное, тебе может быть больно. В школе училась на отлично, золотая медалистка. Про занятия танцами тоже, как помнишь, знаю. Могу дальше перечислять, хочешь?
        Губы снова дергаются в легкой улыбке.
        Я сижу и растерянно смотрю на парня, не ожидая это все услышать. Он копался во всем этом, чтобы узнать меня ближе или зачем? Однако сейчас он меня не пугает, хотя тот факт, что он взламывал какие-то базы данных или соцсети, несомненно пугать должен.
        - Да уж, - бормочу, не зная, что на это ответить. - Тогда и я задам тебе пару вопросов, можно? Навыками хакера я, увы, не обладаю.
        - Задавай, - соглашается Ян.
        Рано обрадовавшись, я почему-то начинаю совсем не с того.
        - Денис сказал, что будучи маленьким ты проткнул ножом колеса его брату. Зачем ты это сделал?
        Ляпнула и тут же прикусила себе язык, досадуя на свое любопытство. Наверняка, ему не понравится вопрос.
        Так и есть, легкая улыбка мгновенно пропала с лица, а глаза потемнели.
        ГЛАВА 37
        От своего же вопроса я сижу, притихнув, жалея, что из всего меня интересующего спросила именно это.
        - Да, порезал, - признается Ян. - У меня была веская причина. Я сделал это для того, чтобы он больше не появлялся в нашем доме. Старший брат Дениса распространял наркотики, в том числе и моему отцу привозил.
        - О-о-о, - только и выдохнула я, пораженная его признанием.
        Я ведь думала о чем угодно, но не об этом. Даже и в мыслях не было.
        - Прости… Я не знала.
        - Можешь спрашивать что угодно. Я не хочу чтобы между нами остались секреты. Отвечу на любые вопросы, даже на самые бестактные.
        И хоть на его лице больше нет улыбки, я не чувствую угрозу. Заметно расслабляюсь. Он не на меня злился, а лишь на всплывшего в памяти человека, который, как ни крути, приложил руку к смерти его отца. Пусть никто ему насильно наркотики не впихивал, но такие дилеры - продавцы смертью.
        - Дениса я, кстати, тоже не жалую. В свое время были подозрения, что он так же занимался распространением. Он неплохо шарит в компьютерах, пару раз я отслеживал его деятельность в даркнете. Предположить можно что угодно, но у меня были подозрения на то, что он тоже гребаный барыга. Помогал своему братцу сбывать товар, искал клиентов через сеть.
        - Что такое даркнет?
        - Скрытая сеть. Поддерживает полную анонимность своих пользователей. Используется для осуществления нелегальных дел. Наркота, оружие, торговля органами и живыми людьми.
        - Какой кошмар! - обескураженно смотрю на него.
        - Да. Но также, там ты можешь легко стать жертвой кибермошенников или наткнуться на контент, который никогда не хотела бы видеть.
        Закусив губу, вспоминаю его рабочий кабинет в темноте, где свет появлялся только от мерцающих мониторов. Кучу проводов, висящих как лианы в джунглях. Все в универе говорят, что Ян занимается темными делами.
        - И… Ты работаешь в этом сайте?
        Он немного мнется.
        - Не совсем. Но мне приходилось с ним сталкиваться несколько раз в прошлом, когда была сильная нужда в финансах. После смерти отец оставил поместье на грани разорения, нужно было что-то предпринимать. Я брался за вполне мирную работу на этом сайте. Помогал людям отмывать бабки и прочее. Мне капал большой процент за чисто проделанную работу и конфиденциальность. Сейчас я, правда, этим не занимаюсь. Деньги, которые я накопил, смог приумножить в тысячи раз. Хм, тоже наверное, не очень легально.
        Удивленно поднимаю брови. Но его признания не слишком выбивают из колеи. Я и не ожидала, что он сидит и только программы пишет.
        - Я создал несколько алгоритмов, позволяющих продавливать акции в цене, а затем, когда они уже у тебя в кармане, повышать их стоимость до небес. Одна математика и определенная последовательность. Но об этом тебе, наверное, скучно слушать.
        - Да нет, почему же..
        - Не знаю, что Денис успел тебе рассказать про мою мать. Но скорее всего то, что успел - правда. - Он слегка запнулся, словно обдумывая что-то, но затем решился. - Моя биологическая мать - обыкновенная проститутка. Говорю сейчас не о ругательстве, а о профессии. Не имею ни малейшего понятия как и где мой отец связался с ней, но факт остается фактом. Они встречались несколько раз, затем она забеременела. Странно, что не стала шантажировать отца, требовать денег. Просто подбросила ему меня спустя пару недель. Скорее всего, просто тоже сторчалась. Поэтому я шлюх на дух не переношу. Папочка не очень-то рад был такому подарку. Но, побоявшись скандала, оставил меня. Особого участия в моем воспитании он, конечно же, не проявлял. Но оплачивал нянек, занятия, игрушки и все прочее. У меня всегда было все самое лучшее. Жаль, что самого отца в моей жизни толком и не появилось. После того, как отец пристрастился к наркотикам, он и вовсе не выходил из своего кабинета. Вмазанный валялся то на диване, а то прямо на полу. Иногда в луже собственной блевотины. А когда приходил в себя, был дерганным и нервным.
Агрессивным. Мне много раз приходилось видеть ломку. Это жутко.
        С каждым словом во мне все обрывалось, падало вниз. Мне было неимоверно жаль его. Остаться без матери так рано… Да, мои родители тоже погибли, когда мне было всего пять. Мирно ехали на работу в одном автобусе с террористом, завербованным студентом с самодельной взрывчаткой. В том кошмаре никто не выжил… Я стараюсь об этом даже не думать, не вспоминать, иначе боль разъедает, как кислота ржавый металл.
        Но от меня никто не отказывался… Меня любили, холили, лелеяли… После их смерти всю ответственность по моему воспитанию взяла на себя бабушка. Я росла в любви.
        - Вот такой у меня охренительный бэкграунд, - заключает Ян, вставая со стула. - Тебя это не пугает?
        - Ты в этом не виноват, - тихо произношу и тоже встаю. - Конечно, мне все равно. Я люблю.
        Подойдя к нему близко, обхватываю руками, крепко обнимая. Мне хочется поддержать его, но я не знаю как. Наверное, слова тут лишние.
        Он без слов понимает меня и мои терзания, сжимает в знак благодарности.
        - Слушай… У меня еще один вопрос назрел, - вспоминаю, с наслаждением вдыхая его ставший таким родным запах.
        - Ммм? - Ян бормочет мне в макушку. Его плечи чуть напряглись, эти разговоры давались ему нелегко.
        - Почему после нападения, ты прошел мимо меня в универе, словно не знаешь?
        - Ну, помнится, наша встреча на парковке окончилась весьма своеобразно.
        Я пристыженно молчу, вспоминая, как хлестала его букетом по лицу.
        - Прости… Я так и не извинилась. Я же думала все сплетни твоих рук дело. У меня тогда в глазах помутнело от ярости и ненависти.
        - Я так и понял. Правда позже. Собственно, тогда у меня уже начала от тебя крыша ехать, и мне это не нравилось. Решил, что мне все эти сложности не нужны. Только ненадолго меня хватило. Как ни пытался тебя игнорировать, все равно постоянно на тебя пялился. Пока ты не видела. На экваторе каждый второй около тебя крутился. Кулаки дико чесались.
        - И ты всех разогнал… - вспоминаю эпизод на танцполе.
        - Самую малость.
        Про древний слух, что Ян якобы причастен к изнасилованию школьницы, даже не стала спрашивать. Ну бред же. Вряд ли у него были проблемы с противоположным полом, вон и Карельская, красавица универа, за ним бегала.
        Я ему верю. И верю, что он не способен на такую подлость.
        Остаток дня мы болтаем, рассказываем истории из детства. Много смеемся. Хоть от некоторых его историй плакать хочется. Но Ян рассказывает все так, что места для грусти почти не остается. Не пытается разжалобить.
        На следующий день потрясающая яхта с ослепительно белым парусом рассекает гладь океана. Ян стоит у штурвала, в одних только шортах. Легкий ветерок дует в лицо, развевая волосы. Он слегка загорел, озорная мальчишеская улыбка ему очень идет, разительно отличает его от привычного хмурого и мрачного образа.
        Мой нос немного обгорел, поэтому я теперь набрасываю на голову соломенную шляпу. Впрочем, ветер ее постоянно срывает, удержать невозможно. Подол моего белого сарафана тоже все время норовит взлететь, но я уже давно махнула рукой. В конце концов, кроме нас, на яхте никого нет, с таким же успехом мы могли ходить и без одежды.
        - Иди сюда! - Ян машет мне рукой, приглашая к штурвалу. Стоит у него босиком, широко расставив ноги. - Хочешь попробовать?
        - Я даже не знаю, - вмиг испугалась я. - А вдруг у меня не получится, и нас унесет куда-нибудь…
        - Да куда нас унесет? - смеется. - Ветра почти нет, а мотор я несильно включу. Я буду рядом. Ну, давай же.
        Что я, собственно, теряю? Когда я еще попробую управлять потрясающей шикарной яхтой?
        С такими мыслями я решительно приближаюсь к штурвалу…
        Это были замечательные два дня полного уединения. Мы плавали, загорали на палубе и ныряли с масками, когда рядом, будто птицы, плавно и величественно проходили манты. Иногда попадались другие яхты или катера, обычно около атоллов. Некоторые дружелюбно махали. Широко улыбаясь, я махала им в ответ.
        Происходящее похоже на сказку. И дальнейшее наше пребывание на вилле тоже. Мы беспрестанно занимались любовью, спали, нежились на солнце и плавали. Много разговаривали. Иногда я ловила себя на мысли, что все это кажется сном. А еще боялась, что нашему счастью придет конец. Боялась того, что так все гладко и волшебно было сейчас. Слишком все было идеально.
        К сожалению, неделя пролетела быстро. Мы вернулись домой.
        Приземлившись, я, первым делом, отзвонилась бабушке. Заверила ее, что у нас все хорошо. По ее хитрому тону я поняла, что она меня уже и домой-то не особо ждет. Слова бабушки про меня и Яна оказались пророческими. Пока разговаривала, то и дело косилась на соседа, надеясь, что он меня не слышит. Но Ян с безмятежной улыбкой на лице ковырялся в телефоне.
        Любопытство оказалось сильнее меня, я незаметно подглядела через плечо в надежде узнать, чем он там занимался с такой улыбочкой.
        Все довольно просто. Сортировал фотографии с отдыха.
        С облегчением выдохнула. Я и не подозревала, что окажусь такой ревнивой.
        Получив багаж, решила позвонить и Злате, узнать, как у нее дела.
        - Саша! - взволнованным голосом начала Злата. - У меня беда. Катастрофа!
        Она громко заревела в трубку. Злата плачет только в действительно дерьмовых ситуациях. По моей спине пробежал холодок.
        - Тише, тише! Что случилось?! Что-то с твоей бабушкой? - я застыла на месте. Ян взглянул на меня с тревогой.
        - Н-нет… С бабушкой все в порядке. О, Господи… Я умереть хочу, - рыдает подруга.
        - Злата, - севшим голосом ответила я. - Ты что такое говоришь, миленькая? Перестань… Прекрати плакать, расскажи мне нормально, что произошло.
        - Витька Сомов… Урод проклятый… - сквозь всхлипы различаю слова, что падают на меня обухом. - Выложил наше с ним видео в интернет…
        - Какое видео? - в затупе переспрашиваю.
        - Такое… Хоум-видео.
        - Хоум-видео? - продолжаю неистово тупить.
        - Как мы занимаемся сексом! - Злата снова издает звук, похожий на вой.
        Несколько секунд я ничего не отвечаю, пытаясь осмыслить услышанное. Приплыли.
        - Может там невидно тебя, - растерявшись, бормочу какую-то чушь. У меня действительно нет слов.
        - Там есть такие сцены… Мое лицо крупным планом… Я уже видела…
        Она плачет, а во мне злость полыхает и на Сомова, и на подругу. Поглупела она рядом с ним, что ли?
        - О чем ты думала, когда согласилась снимать такое видео, идиотка?! Где были твои мозги?! - ору, не выдержав. Лихорадочно оглядываюсь, но в аэропорту шумно. Всем плевать на нас.
        Нет, ну что за дура!
        Ян стоит рядом, хмурит брови, напряженно смотрит на мое потрясенное лицо.
        - Я думала он меня любиииииит, - плачет эта бестолочь.
        Я тяжело вздыхаю.
        - Ты дома?
        - Д-да… Планирую тут замуроваться до конца своих дней. - Попытка пошутить есть, значит не все так плохо.
        Ох, и вляпалась ты, Злата!
        - Держись, мы сейчас приедем, - бросаю ей и нажимаю отбой.
        Растерянно смотрю на Яна, не зная, как сказать. Но по услышанным обрывкам фраз он и так все понял. Без лишних слов взял меня за руку и повел на парковку.
        ГЛАВА 38
        Подъехав к Злате, Ян выключил двигатель и посмотрел на меня.
        - Подняться с тобой?
        - Думаю, да, - робко ответила я.
        Я не имела ни малейшего представления что делать в таких случаях, что приключился со Златой. Очень надеялась, что Ян подскажет, как можно выкрутиться из щекотливой ситуации.
        - Идем, - он вышел из машины, плотно застегивая куртку. Непривычно, тут - ветреная зима.
        Дружно входим в старый подъезд обычной панельки (мой дом точно такой же планировки лохматого года). Лифт не работает, поднимаемся на четвертый пешком. Злата ждет на площадке, в домашних пушистых тапках-зайцах, растянутой футболке и потрепанных джинсах.
        Первое, что бросилось в глаза - подруга похудела. Скинула килограмм шесть-восемь, не меньше.
        Розовый ежик уже отрос на пару сантиметров, теперь волосы торчат в разные стороны, краска частично смылась. Злата выглядит как домовенок Кузя. В дрожащих руках тонкая сигарета, подруга смолит на пропахшей кошачьей мочой и плесенью лестнице.
        Увидев нас, подскочила и бросилась в мои объятия.
        - Сашаааа, - вновь зарыдала подруга, вжимаясь в мое плечо. Я крепко обняла ее.
        - Тшш, не плачь. Успокойся, мы обязательно что-нибудь придумаем.
        Вся моя злость на безрассудность подруги улетучилась по дороге. Злата всего лишь хотела женского счастья, быть обычной девчонкой, не аутсайдером-ботаном. Ходить на свидания с парнем, заниматься любовью, испытывать страсть.
        Я ведь тоже всего этого хотела. И поступала не менее опрометчиво, чем она. Если подумать, Ян мог меня в такую грязь втоптать, что страшно представить…
        Хмуро покосилась на него, пытаясь отбросить отвратительные мысли.
        - Козел! Урод! Ненавижу его! - завывала на груди подруга. Мягко погладив ее по коротким волосам, я отстраняюсь и вытираю ее бурные слезы.
        - Во-первых, выброси сигарету. Этот подонок не стоит того, чтобы начинать гробить свое здоровье, - решительно произношу.
        Ян все это время стоит и не произносит ни слова.
        - Да, я так… Пока бабушка ушла к подруге до вечера, решила расслабиться… Ни хрена не помогает.
        Она швыряет недокуренную сигарету в пустую консервную банку, прикрученную к перилам для этих целей.
        - Сомов сказал, зачем это сделал? Шантаж или просто поиздеваться?
        - Я с ним больше не разговаривала. Не берет трубку, игнорирует сообщения. Он меня размазал, - снова всхлипывает. - Я в универ боюсь идти. Это конец, Сашуль. Это видео будет меня преследовать до самой смертиииии.
        Снова порывается зареветь, но Ян перебивает, сделав шаг вперед.
        - Пойдем, будешь показывать.
        - Видео? - ужаснулась подруга, сложив губы в букву «о».
        - Нет, альбомы свои детские, - язвит Ян. - Конечно видео, мне нужно знать ресурс, на который оно загружено.
        Злата смотрит на меня с мольбой, я пожимаю плечами. Если ей нужна помощь, значит придется смириться с тем, что это видео увидит тот, кто будет эту помощь оказывать.
        - Идем, - обреченно произносит Злата и заходит в квартиру. Входим внутрь за ней, скидывая обувь в прохожей. На наш звук тут же выбегает жирный рыжий кот Сэм. Трется пушистым хвостом о мои ноги. На Яна смотрит с презрением. Тот его и вовсе не замечает, чуть не наступает на лапу. Зашипев, рыжее чудовище поспешно ретируется на кухню.
        В своей комнате подруга мотает мышкой по коврику, комп оживает, показывая непристойный сайт. Кажется, Злата его миллион раз пересмотрела. Надеялась, таким образом исчезнет?
        - Вот, - кивает на крохотное превью одного из видео. - Наслаждайтесь.
        Огромными буквами написано название ролика, читаю. Мгновенно начинают пылать уши. «Соска», «минет», «шкура» - тошнит от одних этих слов. А это самые мягкие, если можно так сказать. Содержимое не хочу смотреть, отворачиваюсь, с покрасневшими щеками смотрю на Яна.
        Ян садится за стол, но не торопится открывать видео. Он фоткает на свой телефон название сайта. Открывает профиль загрузившего видео, фоткает данные профиля. Делает еще какие-то манипуляции в настройках сайта, выделяет, фотографирует. Ни черта не понятно. Злата смотрит настороженно.
        - Ты не будешь смотреть?
        - Нет необходимости. Расслабься, меня не возбуждают лысые девушки с кислотной макушкой, - ровно отвечает ей.
        Подруга фыркает, но ничего не отвечает. Лишь нервно вымеряет комнату шагами.
        - А какие возбуждают? - я вклиниваюсь, задавая вопрос. Как-то машинально получилось.
        Ян поворачивается ко мне на мгновение, словно не веря, что я действительно это спросила.
        - Меня ты возбуждаешь, - сказал, как отрезал.
        Еле сдерживаюсь, чтобы не расплыться в дебильнейшей улыбке. Рядом тычет в бок подруга, строит глаза, что-то показывает на пальцах, лыбится так же, как и я. Отпихиваю ее вон. Какое-то время возимся за его спиной.
        Через минут пять он поворачивается к нам.
        - Поехали ко мне домой. Вся работа будет за моим компьютером, у меня нет с собой всего необходимого. - Смотрит на Злату. - Возьми свой телефон и провод к нему. Тоже пригодится.
        - Мне тоже с вами ехать? - осторожно спрашиваю его. Он смотрит на меня таким многозначительным взглядом, словно я сказала вселенскую глупость. - Хорошо, я просто спросила.
        Он уже идет к выходу, семеним за ним в прихожую. Обувшись, коротко бросает:
        - Жду внизу.
        И ушел. Мы со Златой остались вдвоем. Переглядываемся, обе начинаем хихикать. Златка на мгновение забывает о своем несчастье.
        - Сашка, какой он у тебя классный! Как мы раньше этого не замечали? Он же офигенный!
        - Ага, согласна, - смеюсь.
        - А уж как он на тебя смотрит… Пожирает взглядом, - не унималась подруга. - Так у вас как, все серьезно?
        - Не знаю. Вроде как да, - я скромничаю, потому что элементарно боюсь сглазить. Смешно, ну и пусть.
        - Классно, - вздыхает она. - Я тоже ведь так хотела… чтобы и у меня все было здорово… Дура, поверила ему…
        Ее глаза стремительно увлажняются. Но она быстро берет себя в руки.
        - Идем, я переоденусь.
        В комнате, пока она молча переодевается, я снова подаю голос.
        - У тебя еще все будет здорово. Все наладится. Где наша не пропадала…
        - Да, только если это видео уже видели… или, о боже, скачали… - ее голос срывается.
        - Ян поможет. Обязательно все сделает, как надо. У него получится. Он и не такое умеет, помнишь?
        - О, да! Тот кошмар в подвале до конца жизни не забуду, - хмыкает она. Проводит рукой по волосам. - Все же он человек, не монстр какой, как мы думали. Пощадил нас, как ни крути. Мы с Тимом отделались по-легкому. Волосы, да сломанный нос. Ты, в конце концов, обрела с ним счастье.
        - Как там Тим? Ты не видела его? Не просила о помощи?
        - Нееет, ты что! Я эти дни из дома не выбираюсь вообще. Пока каникулы еще ничего. Тим пропал, не звонит, не пишет. А я вот только тебе сообщения кидаю, боюсь и носа показать.
        - Ладно, разберемся.
        - Спасибо, - сердечно благодарит меня.
        - Еще пока не за что. Да и я тут не причем. Ян все делать будет.
        - Тебе спасибо, что не читаешь нотации и не говоришь о моей глупости. Я и сама знаю, - горько выдавливает Злата.
        - Ну, если честно, сначала думала тебе по голове настучать, - прищуриваюсь. - Только что это даст? Ты уже взрослый человек. Своя голова на плечах есть. Идем.
        Но Злата подошла ко мне и крепко обняла. Я сомкнула руки вокруг нее, обнимая в ответ. Как этот год сильно поменял нашу жизнь.
        Едва спустились вниз и сели в машину, как Ян рванул с места, очищая дворниками лобовое стекло. Начался снегопад.
        Перед старинным зданием поместья Злата озиралась и смешно пучила глаза, показывая мне жестами и мимикой что-то типа «обалдеть». Я закатила глаза и улыбнулась.
        - Офигеть, Рембрандт? - не удержалась все-таки подруга, когда мы прошли через гостиную, поднимаясь по величественной мраморной лестнице.
        - Ага, - тихо ответила я ей.
        - Надо было просто одну картину унести и все дела, - шутит, толкая меня в плечо.
        Я краснею до кончиков волос.
        - Злата, - шиплю еле слышно. - Заткнись.
        Ян только издает звук, похожий на хмыканье, и ничего не отвечает на ее реплику. Свой чемодан оставляет на первом этаже, мы двигаемся в комнату со слепым львом. Комнату, в которой находится его компьютерное логово.
        Не теряя времени, включает всю свою технику, мониторы и процессоры. Просит Златин телефон, открывает переписку с Сомовым, но интересует его не содержимое, а лишь номер. Ковыряется долго и нудно. Мы стоим с ней, как два истукана, пока он делает что-то нам совершенно не понятное.
        - Идите на кухню. Анна обед накрыла, поешьте, - спокойно распоряжается. - Мне нужно часа два. И телефон тоже пока нужен.
        Уставшая и голодная после перелета, я не противилась. Повела Злату по знакомым коридорам, попутно вспоминая дорогу на кухню.
        - Потрясно! - шепчет Злата, когда Анна деликатно удаляется. - Скоро ты тут будешь жить, хозяйничать!
        - С чего ты решила…
        - Ой, да брось.
        О нашем будущем я, конечно, думала, но все равно мне пока трудно представить, что мы будем жить вместе. Вряд ли его устроит, если я буду жить у бабушки. С другой стороны, я боюсь оставлять ее одну. Вдруг ей понадобится помощь, не дай Бог, может произойти что-то, пока я преспокойно сплю здесь. Даже не знаю…
        Анна так и не появляется на кухне, поэтому, решив сделать Яну пару бутербродов и чай, я, и впрямь, начала хозяйничать на кухне. Открывать ящики, холодильник в поисках нужного.
        Пообедав, возвращаемся обратно. Ян благодарит за мною собранный перекус, делает глоток чая, продолжая творить волшебство за монитором. Только собираемся удалиться, чтобы не мешать его работе, как он поворачивается.
        - Готово.
        Злата бросается к монитору, разглядывая пресловутый сайт. Ян отодвигается, предоставляя ей мышку и вскинув брови. Она бешено мотает колесиком, кликает туда-сюда. Ищет. Ролика нет.
        - И все? - словно не веря, спрашивает.
        - Все, - подтверждает Ян. - Ни один пользователь не успел его скачать. А теперь этого видео не существует в принципе. Сомов удалил.
        - Как?!
        - Я отправил ему вирус, который он собственноручно активировал. Долго объяснять. Да и нужно?
        - Неа, - счастливо улыбается подруга.
        - Здорово! - обрадовалась я.
        - Обалдеть, не верится… С-спасибо, Ян..
        - Спасибо, - я тоже благодарю за то, что он впрягся за мою подругу.
        Парень лишь пожимает плечами, откусывая бутерброд.
        - Не за что.
        Чуть позже отвозит нас домой. Сначала Злату, потом меня. Он хотел (как я и предполагала), чтобы я осталась ночевать у него, но, все-таки бабушка давно меня не видела, поэтому я пообещала ему, что останусь на всю ночь в другой раз.
        Ян помогает поднять мой чемодан, дверь уже открыта, бабушка стоит на пороге.
        - Ой, - только и говорю я, застигнутая врасплох такой встречей. Бабушка, не теряя времени, распахивает дверь пошире.
        - Сейчас все вместе будем пить чай и знакомиться!
        Переглядываемся и, скинув одежду, проходим на кухню, а там уже есть один гость.
        ГЛАВА 39
        - О, Тим… - произношу растерянно, застряв на пороге.
        Чувствую, как мою спину обдает напряжением - это Ян стоит за ней, изначально намереваясь пройти внутрь, но теперь замирая на месте.
        - Привет, - он отвечает вполне уверенно и абсолютно не смутившись. Словно знал заранее, что приеду я не одна.
        - А у нас Тимка в гостях, - радостно оповещает бабушка. - Ну чего встали, не проходите?
        Я поспешно села за обеденный стол, Ян молча присел на соседний табурет, с Тимом не здороваясь. Впрочем, тот тоже молчит, они будто не замечают друг друга.
        - Такие загоревшие, отдохнувшие, - бабушка берет на себя полноправную роль хозяйки, достает пироги. Весь вечер стрекочет, непринужденно ведет беседу с Яном, иногда вспоминает и про Тиму.
        Скуксившись, я сижу, попивая свой остывший чай. Пирог не лезет, есть не хочется.
        Время идет, а гости все сидят, и оба друг на друга поглядывают, словно ожидая, кто из них свалит первым. А бабушка рассказывает про рецепт опары на пирог… Что за бред происходит?
        - Я устала, - делаю жирный намек и смотрю по очереди на обоих парней.
        Мне сейчас действительно хочется остаться одной, принять ванну, отдохнуть с дороги.
        Оба поспешно встали, к моему удивлению.
        - До завтра. Я позвоню, - сдержанно прощается Ян, двигаясь к выходу.
        Бабушка суетливо подпрыгивает, начинает собирать какие-то пакеты.
        - Я тебе пирога с капустой домой сейчас дам. Позже перекусишь.
        Закусив губу, чтобы не рассмеяться, смотрю как Ян озадаченно смотрит то на пирог, то на бабушку, не решаясь взять сверток.
        - Что вы, не стоит беспокойства…
        - Бери, говорю. Обидеть, что ли, хочешь?
        - Нет-нет, - тут же хватает пакет.
        Теперь я многозначительно смотрю на Тима, который не торопится обуваться, в отличие от Яна.
        - Я задержусь на пять минут, мне нужно поговорить с тобой, Саш, - неожиданно выдает.
        Отчего-то стремительно начинаю краснеть. Пытаюсь прокашляться.
        - О чем?
        - Потерпи минутку. Проводим твоего кавалера.
        Ян стиснул зубы, угрожающе двигаясь вперед, но в этот момент бабушка всучила ему его куртку. Смотрю на него с мольбой, мысленно упрашивая не реагировать на выпад Тимы. Он тут же остывает. Плотно застегивает куртку, косится на мою бабушку и, так и не поцеловав меня на прощание, уходит.
        - Ну, о чем ты хотел поговорить? - нетерпеливо спрашиваю, когда остаемся с Тимой наедине в моей комнате. Мне реально не терпится выпроводить его. Прежними отношения уже не будут. Я, наконец-то, окончательно поняла и разобралась с этим. Дружба закончилась.
        - Хотел рассказать тебе один секрет, - внимательно смотрит на меня, не мигая.
        Светлые волосы торчат в разные стороны, курносый нос и веснушки придают ему слишком юный вид. Только все равно это больше не тот Тим. Не смотря на его милое и, если можно так сказать, доброе лицо, в нем чувствуется другая аура. Тяжелая и нервирующая.
        Неосознанно напрягаюсь, всем своим нутром чувствуя подвох.
        - Секрет?
        - Да, секрет.
        И, не давая мне времени на размышления, выдает:
        - Дело в том, что это по моему заказу Истомина избили той ночью на трассе, - говорит так обыденно, ни капли сожаления или чувства вины в голосе.
        Во рту мгновенно пересыхает. С ужасом смотрю в его светлые глаза. Мое напускное спокойствие рассыпается, словно песок между пальцев.
        - Что?! Ты шутишь?
        Это просто дурацкая шутка. Тим не может такого сделать. Это же… … Ян лежал в реанимации!
        - Нет, не шучу.
        - Но… Зачем? - обессиленно спрашиваю, опускаясь на диван.
        Зачем эта жестокость?! Ведь Ян отпустил его. Да, с переломанным носом, но ведь мы тогда действительно заслужили все, что получили…
        - Потому что я любил тебя целых гребанных три года. А этот подонок просто взял и соблазнил тебя. Принудил к сексу. Ты, наивная, чистая и добрая девочка, ложилась каждый раз под него, потому что не было выбора. А он пользовался.
        - Перестань… - шепчу потрясенно. - Он никогда не брал меня силой…
        - Да одна фигня. Даже если тебе было с ним хорошо, - желваки на его скулах бешено двигаются, когда он говорит это. - Пойми ты, наконец, он тебе не подходит.
        - Да что ты!
        - Да! Ты - светлый и мягкий человек, а он - слишком жестокий, грубый. Такой сомнет, растопчет и не заметит. Он наиграется и вышвырнет тебя.
        - Хватит! Я не хочу это слушать! Тебе лучше уйти.
        Тим тяжело вздыхает, смотрит исподлобья. Я не узнаю его. Совершенно чужой человек.
        - Скажи, ведь я не нужна тебе так уж сильно? - скрещиваю руки на груди, злясь на этот разговор. - В тебе просто играет соперничество. Тебя бесит, что Ян сильнее тебя во всем. Ведь так?
        - И это тоже, - пожимает плечами. - Мне не стыдно признаться. Но зря ты сомневаешься в моих чувствах.
        - Между нами никогда ничего не будет, - качаю головой.
        - Знаю, - его это не удивляет. - Я смирился с тем, что ты никогда на меня не посмотришь по-другому. Но меня утешит, если ты никому из нас не достанешься.
        - Ян - мой парень!
        - Теперь у нас с тобой общий секрет, - он словно не слышит меня, продолжает говорить. - Тебе нужно сделать выбор: промолчать и подставить под удар ваши отношения (рано или поздно он все равно выяснит. Он уже близок к разгадке. О его способностях действительно можно говорить долго). Этим ты выиграешь для меня время. Я смогу исчезнуть, пока он не добрался до меня.
        Смотрит на меня, склонив голову на бок. Похож на сумасшедшего.
        - Либо ты рассказываешь ему всю правду. Ваши отношения только укрепятся.
        - А ты…?
        - А от меня он живого места не оставит. Ты же знаешь.
        - Зачем ты мне это рассказал?? - Он только что озвучил зачем, но меня переполняют эмоции. - Ты ничем не лучше него! Ты намного хуже! Что ты натворил, глупый?! Ян же тебя в порошок сотрет…
        - Ты можешь соврать ему, - хитро улыбается. - Сделать вид, что не знала… Но я такого варианта, наверное, сам не допущу.
        Не смогу я соврать ему. Потому что вранье еще глубже затянет меня в зыбкую топь болота.
        - Я сдам тебя. Я не смогу об этом промолчать! Он же каждый день ищет! Думаешь, я смогу смотреть на это молча, зная, кто виноват во всем?!
        - Это твой выбор. Помни об этом, когда неожиданно встретишь меня на улице в инвалидном кресле.
        - Уходи! Пошел вон! - Ору, не стесняясь бабушки. Смахиваю слезы тыльной стороной ладони.
        Дверь тут же распахивается, без стука входит бабушка.
        - Саша, что случилось?!
        - Ничего, мы немного повздорили, - отвечает за меня Тим. - Извините за беспокойство, я уже ухожу.
        После его ухода и пространных объяснений бабушке, я упала на свой раскладной диванчик в комнате, разглядывая потолок. Погруженная в свои неутешительные мысли. Наедине со мной моя тревога.
        Я не могу потерять Яна. Не могу ему соврать. Тим прав, он все равно узнает. Вопрос времени. Но как рассказать?
        Ведь, если признаться самой себе, я боюсь того, что Ян сделает с Тимой. Просто так он точно его не отпустит…
        И что мне делать?

**
        Начался новый триместр. Я ночевала то дома, то у Яна. По-настоящему наслаждаться временем, проводимым с ним, не получалось.
        Надо мной, словно Дамоклов меч, висела тайна, в которую посвятил меня Тим.
        Я часто нервничала, грызла ногти. Порывалась рассказать Яну, и тут же умолкала, не способная вымолвить ни слова. Тим спокойно разгуливал по универу, иногда бросая на меня многозначительные взгляды и что-то подобие улыбки. Камикадзе чертов. Специально тянет время. Сам себе могилу роет.
        Ян хмурился, разглядывая меня. Потом однажды все-таки припер к стенке.
        - Что случилось? - спросил меня после последней пары.
        Тим как раз исчез за углом, в коридоре, предварительно подмигнув мне.
        - О чем ты? Все в порядке.
        - Не делай вид, будто не понимаешь. Не ври мне, пожалуйста. Ты же знаешь, как я ненавижу ложь.
        От его слов я начинаю чувствовать себя еще только хуже. Он не простит меня. Я должна признаться сейчас. Хватит оттягивать неизбежное.
        - Я… - сглатываю, глядя в бездонные омуты его глаз.
        « - Я не могу потерять тебя!» - кричу в своей голове.
        - Что случилось? - уже мягче повторяет, поглаживая меня по щеке. - Я как-то обидел тебя? Сделал что-то не так?
        - Нет, что ты… Дело не в тебе…
        - А в чем же? Или в ком? - взгляд его темнеет. - Саша говори, хватит ходить вокруг да около!
        - Пообещай мне, что ты не станешь причинять никому вреда. Что бы ты сейчас не услышал.
        Он еще больше хмурится.
        - Как я могу дать тебе такое обещание?
        - Прошу тебя! Умоляю тебя! - я нахожусь на грани.
        - Эй, да что с тобой? - смотрит уже с тревогой. Гладит мои волосы и плечи.
        - Нет, - лихорадочно отбрасываю его руки. - Сначала пообещай.
        - Ладно-ладно, - сдается парень. - Выкладывай, что у тебя там?
        - Ты, правда, не станешь ничего делать?
        - Да нет же, говори! - его терпение вот-вот лопнет.
        Меня трясет, я замолкаю, испугавшись происходящего. На меня опускается безысходность.
        ГЛАВА 40
        - Я… Я знаю, кто напал на тебя, - нервно терзаю губы. Ногтями впилась в кожу на ладонях, но боли не чувствую. Во мне слишком сильно бушует адреналин.
        Мне по-настоящему страшно.
        Ян замирает. Со своего места вижу, как стремительно расширяется его зрачок.
        - Я недавно узнала. Прости, что сразу не сказала… - Его красивое застывшее лицо размывается из-за слез в моих глазах, искажается.
        - Кто это? - изменившимся голосом спросил Ян. Но на удивление он держит себя в руках, голос тихий вкрадчивый. Это-то и пугает.
        Я вдруг четко осознала, что он сейчас напоминает мне самого себя в подвале. Расчетливый, сумасшедший незнакомец. Мне его не остановить.
        Тихая слеза катится по щеке. Продолжаю смотреть на него и молчать, губы дрожат.
        - Кто это, Саша? - вцепляется жесткими пальцами в мои плечи. Он вглядывается в мое лицо, ищет ответ. Каким-то образом угадывает. - Твой дрочер?!
        Осознание, неверие в его глазах, то, как он, открыв рот, отстраняется от меня - служат сигналом.
        Ян порывается броситься в сторону, догонять виновника, но я успеваю схватить его за край толстовки.
        - Не надо, прошу тебя! Ты же обещал!
        - Ты вынудила меня дать это глупое обещание! Я не имел ни малейшего представления о чем шла речь!
        - Не трогай его, прошу! Оставь… Забудь…
        - Я лежал в больнице с порванной селезенкой! Бритоголовые братки из меня отбивную сделали! Да я, блядь, молитвы вспоминал, лишь бы мне яйца на месте оставили и не сделали ущербным овощем, потому что, боюсь даже представить, смог ли бы я жить дальше. А ты говоришь - забыть?! Ты, верно, с ума сошла!
        - Я прошу тебя… - плачу, мертвой хваткой вцепившись в его одежду.
        - Ты просишь о невозможном, - холодно отчеканил Ян, покачав головой.
        Резко отцепил мои пальцы от себя и стремительно зашагал к выходу из универа.
        Что же мне делать? Он же его с землей сравняет. Как мне спасти Тима и не потерять Яна?
        Опомнившись, бегу за ним, на ходу вытирая слезы. Пусть Тим уже уедет отсюда, сбежит на край света… Пусть Ян просто не догонит его…
        Но, к сожалению, этому было не суждено сбыться.
        Тим стоял на парковке около наших однокурсников, о чем-то трепался с ними. Беззаботно смеялся, откинув назад голову.
        В движениях Яна нет резкости или видимой агрессии, но я чувствую беду. Его напускное спокойствие не сулит ничего хорошего. Только конец. Катастрофу.
        - Не надо! - кричу, что есть сил, но, оглушенный ненавистью, Ян не слышит.
        Он ничего не слышит и не видит, кроме одной точки, в виде однокурсника, перед собой. Поскальзываясь на снегу, пытаюсь догнать, помешать, сделать хоть что-то, но уже поздно. С рухнувшим вниз сердцем, смотрю, как Ян подходит к побледневшему Тиму в окружении притихших однокурсников. Произносит спокойным голосом, от которого кровь в жилах стынет:
        - Давай-ка, пересчитаем тебе зубы.
        - Не надо! - Все-таки нахожу в себе силы подбежать. Хватаюсь за руку Яна, но он без усилий стряхивает меня, словно надоедливую букашку.
        Взгляд Тима обращен не к своему палачу, а ко мне. Смотрит на меня с легкой грустью. Осуждает мой выбор.
        - Это конец, - произносит одними губами, а дальше кулак Яна впечатывается ему прямо в щеку.
        Как в замедленной съемке вижу перекошенное лицо Тима, как изо рта вылетают сгустки крови, вперемешку с белыми осколками. С ужасом осознаю, что это кусочки зубов.
        Его кровь брызгает мне на лицо и светлый пуховик, потому что я стою слишком близко. Осколки невесомо царапают кожу. Во мне поднимается рвотный позыв, в глазах темнеет. Вмиг ослабевшие ноги не держат обмякшее тело.
        Сажусь прямо в снег, невольно отмечая, что брызги крови уже и здесь, переливаются на свету, как рубины. Дальше все плывет, я только успеваю заметить склонившуюся огромную тень над лежащим в снегу человеком. Неподвижным человеком. Тень рвано дергается, повторяет одно и тоже движение. Кулаком вниз. Меня вот-вот вырвет. Спасение для меня приходит из темноты, куда я просто проваливаюсь, потеряв сознание.
        Ян
        …Визг машин, крики толпы.
        На кулаках кровь вперемешку со снегом. Удар за ударом обрушиваешь на кровавое лицо. Хруст переломанных хрящей и кости на носу, пара выбитых зубов.
        …
        Мир взорвался на миг, плевать на гнилую толпу. Тебе хочется ударить в эти глупые рожи. Пусть не смотрят. Или пусть смотрят.
        Пинок под ребра, кулаком в бровь. Рвется кожа. Да, ты сейчас бьешь лежачего.
        Ты сейчас никого не видишь. Слепо сражаешься с самим собой.
        Занесенный кулак останавливается в пяти сантиметрах от стонущего рта. Медлишь. Хочется закончить начатое. Ведь ты тоже не должен был там лежать.
        Краем глаза смотришь на. Лежит на холодном снегу с закрытыми глазами. Бледные губы в чужой крови. Лицо в алых брызгах. Темные густые ресницы дрожат, потому что на них опускаются и тают снежинки.
        Кровавыми пальцами поднимаешь чужие веки. Светло-карие глаза, почти как у нее, пытаются сфокусироваться. В одном лопнули капилляры, начинает заплывать.
        Мычит, хочет что-то сказать. Давится своей кровью. Как ты тогда давился. Тебе не дали шанса вдохнуть воздуха. Продолжили отбивать органы. Ты мог там просто сдохнуть на грязной обочине, но оказался на редкость живучим.
        Ботан с трудом разлепляет губы.
        - Я… ее… целовал… - пытается ухмыльнуться, но тут же морщится от боли.
        Руки чешутся, хочется вколотить его в заснеженный асфальт вровень, но ты берешь себя в руки. История с ним завершена. Ты не хочешь потерять.
        Вместо этого ты встаешь с колен и поднимаешь свою драгоценную ношу на руки, предварительно отбросив густые волнистые волосы с нежного лица. Вязаная шапочка в задний карман джинсов. Идешь под ошалевшие взгляды в толпе.
        Ее бархатная кожа не должна быть изуродована кровью и ошметками зубов. Ее губы не могут быть целованными чужими губами. Только твоими. Ее тело не может знать чужих рук. Только твои.
        В машине пристегиваешь ее ремнем безопасности. Влажной салфеткой осторожно вытираешь испачканное лицо. Остаются разводы от крови.
        От печки ее пухлые губы начинают приобретать розовый цвет. Ты нажимаешь на газ и выезжаешь домой. Да, давно было пора забрать ее домой.
        У крыльца стоишь еще долго, не паркуешь машину. Смотришь, как она спит. Ведь спит уже. Еле слышно сопит, чуть заметно подрагивают пальцы на коленях. Снится что-то не очень хорошее.
        И сколько еще таких ночей она будет вздрагивать?
        Только ты эгоистично не хочешь отпускать ее. Хочешь дышать ею. Жить.
        Делать счастливой. Умеешь ли ты? Не знаешь. Но теперь будешь учиться.
        Уронил голову на руки, что, по-прежнему, сжимают руль. Терпеливо ждешь, когда она проснется. Тебе совсем не трудно. Нравится наблюдать за ней, даже когда она спит и ничего не делает.
        Твои веки тоже тяжелеют и опускаются. Слишком тепло и хорошо рядом с ней…

**
        Когда я очнулась, то не сразу поняла, где нахожусь. На улице стемнело, спросонья трудно что-либо разглядеть. Но вскоре смазанные тени начинают приобретать очертания. До меня доходит, что я в машине. Крепко спала на откинутом сиденье.
        Рядом спит Ян, прислонившись к рулю. В темноте можно разглядеть его почти черные костяшки пальцев. Засохшая кровь.
        Память услужливо подсказывает сцену на парковке универа. Тим лежит в снегу, не шевелится. Ян склонился над ним…
        Рука не слушается, пока я пытаюсь отстегнуть ремень безопасности. Ян тут же вздрагивает и резко поднимается. Его глаза поблескивают в темноте. Мы молчим. Настороженно смотрим друг на друга.
        Он тянет ко мне руку, но от этого простого жеста я вся вжимаюсь в спинку сиденья. Ян хмурится, его губы превращаются в строгую линию. Мне неловко за свою реакцию, но уже поздно.
        - Ты меня боишься? - тихо спрашивает.
        От его упавшего голоса мне становится тоскливо. Я же не хотела обижать его. Просто все это…
        - Нет. Извини, просто день такой… - вслух произношу такой же сумбур.
        Пытаюсь улыбнутся ему, но, кажется, делаю все только хуже.
        - Жив твой дрочер. Целехонек. Почти. Заново сломанный нос и выбитые пару зубов будем считать легкой расплатой.
        Меня затапливает волной облегчения. Я знаю, что Тим заслуживает наказания. Я все прекрасно понимаю. Я просто запуталась. Заявить на него в полицию? Его посадят. Такого я тоже не хочу. Мне его все равно жаль. Как и Яна в тот злополучный день, конечно же.
        Но никак не отреагировать - это тоже по меньшей мере странно. Черт, я запуталась.
        Тяжко вздыхаю.
        - Спасибо. И… прости еще раз.
        - Да ладно, проехали. Как ты?
        - Нормально, - смущенно бормочу, трогая лицо и рассматривая в темноте пальцы. Но крови не видно, Ян вытер все. - Я должна была сказать раньше. Я недавно узнала, буквально пару дней назад. Он сам признался мне. И что просила его не трогать, извини. Безнаказанным его ведь тоже нельзя отпускать. Просто мне было так страшно…
        - Хватит извиняться. Иди сюда, - он отстегнул меня и притянул к себе. Усадил сверху, крепко вжимая в себя. - К черту его. Хотя тот факт, что он тебя поцеловал, меня еще долго будет злить.
        - Я не хотела… - обескураженно произношу, упираясь руками в его грудь.
        - Знаю. Иначе ботан бы сделал это раньше. Забудь о нем. Он сейчас тут абсолютно лишний, - сжимает мою ягодицу, выбивая из меня легкую улыбку. - Как здорово, что ты носишь юбки…
        С легкостью задирает ее вверх, но с колготками приходится повозится. Куртки, теплая одежда все летит в сторону. Мне это нужно сейчас, как и ему. Атмосфера стремительно меняется. Низ живота наполняется знакомым теплом.
        Губы Яна находят мои и ни на миг не оставляют, сминают, как ураган, подчиняют. Но мне так нравится ему подчиняться…
        С удовольствием прикасаюсь к горячим обнаженным плечам, провожу пальцами по мускулам, поглаживаю и сжимаю. Чуть привстаю, когда он расстегивает ремень и ширинку. Вслед за этим сразу же вскрикиваю от удовольствия и неожиданности, потому что Ян входит без предупреждения, резко опуская меня на себя. В поясницу впивается руль, а в бедро металлическая пряжка его ремня. Но мне все равно. Вскоре эти мелочи исчезают из моей головы, оставив место только эйфории и сладкому предвкушению.
        - Ты моя, - рычит в ухо, двигаясь во мне и сжимая талию широкими ладонями. - Моя…
        - Ммм, - мне слишком хорошо, что отвечать не хочется. Но он ощутимо прикусывает грудь, призывая ответить. - Твоя…
        Укус тут же сменяется жарким поцелуем. Целует место укуса нежно и страстно, словно зализывая рану.
        В темноте зимнего вечера мы прячемся в автомобиле от всего мира, жаждая друг друга бесконечно. Со всей своей безумностью и неопределенными взглядами на будущее. Только одно знаем точно: мы не можем друг без друга. Наша история, пусть и абсурдная, нездоровая в самом начале, превратилась в настоящую любовь. Страстную, пылкую, бездонную и… несовершенную.
        Но есть ли в совершенстве смысл?
        Не всем отношения суждено строиться по привычной в социуме линии. И если наша - изогнутая, запутанная кривая, что ж. Так тому и быть.
        Ведь главное, что мы счастливы.
        ЭПИЛОГ
        Праздничный вечер подходит к концу. Ноги невыносимо гудят на высоких шпильках, но переобуться в балетки - не положено по этикету.
        Поправив невидимые складки на своем нежно-розовом, пастельных оттенков платье в пол, я улыбаюсь гостям. Непринужденно вступаю в беседу, если того требует ситуация. Сегодня я нарасхват.
        - Вы такая умница! Колоссальная работа за какие-то два года! - мне улыбается пресс-секретарь мэра нашего города. Сам он тоже где-то здесь, нас уже познакомили в самом начале светского раута.
        Для сегодняшнего вечера мой фонд использует просторы величественного поместья. Сейчас его помпезность и размах, как никогда, кстати. Высоченные потолки, вычурная лепнина с позолотой, витражи, блестящий паркет и потрясающие картины. Все идеально.
        Мы с Яном здесь не живем. Он сам не особо хотел тут жить, а для меня этот замок так и не стал бы уютным гнездышком. Слишком все в нем напоминало безмолвный музей и его бесконечные коридоры.
        Поэтому, когда Ян предложил купить новый дом и переехать, я с радостью согласилась.
        - Нужно переезжать в закрытый поселок и дружить с соседями, - заявил он. Я, помнится, тогда поперхнулась. Ян, и дружить с соседями? Играть вечерами в покер, носить выпечку? Серьезно?
        Он посмотрел на меня как ни в чем не бывало.
        - Нашим будущим детям нужен социум, свобода, общие детские площадки. Что им эти стены и бестолковые картины? Разве во всем этом есть жизнь?
        И я абсолютно согласна. Хоть картины и люблю.
        Мы переехали довольно быстро, отстроив дом своей мечты. Ну, «дом» это мягко сказано… Особняк, в котором смело могли жить три многодетные семьи.
        Снобизм в моем супруге (забыла сказать, что мы по-тихому расписались и посидели в ресторане, не делая из нашего дня громкое событие) напрочь отсутствует. В нашем доме спокойно уживаются предметы из баснословно дорогих европейских каталогов и обычной Икеи. Все очень даже неплохо сочетается, на мой вкус. Меня эта черта в нем только радует.
        Целыми днями Ян занимается своей компанией, которую решил вывести частично в режим оффлайн. Компания-то у него давно, но все сотрудники работали на удаленке. А столько работы требует традиционного режима… С полгода ездил в офис с недовольным лицом. Упорно игнорировал рубашки. Затем организовал всю необходимую работу, найдя толковых руководителей, и теперь лишь выполняя роль наблюдателя. Недовольное лицо исчезло.
        Поместье пустовало. Мы в нем появлялись редко. Анну забрали с собой мне в помощницы в новый дом.
        Сильной ностальгии и любви к старинному особняку у Яна я не слишком заметила, поэтому рискнула предложить ему один проект. Он с легкостью согласился.
        Теперь поместье официально является частным музеем, где работают люди, от организаторов мероприятий до экскурсоводов. Рассматривать предметы и живопись можно бесконечно на многочисленных выставках.
        Все вырученные деньги идут в фонд, который я организовала. В нашем фонде мы боремся за жизнь наших подопечных, пытаемся победить рак и другие тяжелые болезни, выделяем средства на срочные операции. Как детям, так и взрослым. Недавно, например, помогли одной взрослой женщине, которую дома ждали трое деток…
        Кстати, в моем фонде работает Алиса Митрофанова. Та самая девушка, которой деньги Яна спасли жизнь. Наша встреча была для меня неожиданной. Она пришла устраиваться на работу в мой фонд волонтером, там и призналась кто такая и откуда меня знает. Медсестры так и не сохранили мою просьбу втайне. Но теперь я, конечно, этому только рада. Мы с ней сдружились. Алиса берет на себя много обязанностей, после своей истории, ей тоже хочется помогать людям.
        Собственно, мне так же.
        Очень сильно фонд спонсирует Ян. Мне было неловко использовать его деньги, но он настоял.
        - Зачем нам суммы, которые мы не в силах потратить? Если они пойдут во благо, спасут чьи-то жизни - то значит всю работу я проделывал не зря.
        Фонд расширялся, развивался. О нем узнавали люди, спонсоры прибавлялись.
        Сегодняшнее мероприятие на самом деле своеобразный рекламный ход. Дорогой, конечно. Эти деньги, потраченные на напитки, закуски и программу могли бы пойти в дело, но я стараюсь об этом не думать. Приходится быть расчетливой. Потратив столько, наш фонд получит в десятки раз больше. Приглашены самые влиятельные и богатые люди, на них я и делаю ставки. Многие совсем не против жертвовать деньги, просто они толком не знают куда и как. Мы им в этом помогаем.
        Моей поясницы коснулась знакомая теплая рука.
        - Как ты? Устала? - спрашивает муж, на мгновение прижимая меня к себе, гладит по животу. Белоснежная рубашка и черный смокинг как всегда ему невероятно идут.
        - Тише ты, это неуместно, - легонько отталкиваю, но сама, конечно же, рада его вниманию.
        - Касаться своей жены всегда уместно, - парирует Ян, протягивая мне бокал с соком. - Это тебе.
        - Я уже пять таких выдула, - смеюсь. - Гости уже подозрительно косятся на еду, глядя, как часто я бегаю в туалет.
        Ян лишь улыбается, опять смотрит на мой живот.
        - Что, заметно уже? - чуть напрягаюсь.
        Именно сейчас для моей работы нужно повременить с новостью. В офисе начнется бум. Придется все на Алиску взваливать.
        - Еще нет, - с сожалением произносит муж.
        Он с нетерпением ждет нашего малыша. Это так мило, что я готова расплакаться от счастья.
        В моей руке вибрирует телефон. При взгляде на экран, губы растягиваются в улыбке.
        - Саша, я наверное, не вовремя? - спрашивает бабушка.
        - Все в порядке, официальная часть завершена, все речи произнесены, - успокаиваю ее. - Народ ходит, общается. Зря не приехала.
        - Ой, что там забыла такая старая бабка, как я? У меня, к тому же, загар пятнами слезает. Ну ты видела.
        Совсем недавно мы вернулись с ней из путешествия. Побывали на море вместе, как и хотели. Ян был загружен работой, но, подозреваю, он просто не хотел мешать нашей первой совместной поездке. Свежий сицилийский воздух, спокойные вечера и прогулки по воде - мы потрясающе провели время. Ну, и загорели слегка.
        Живет бабушка, по-прежнему, в своей квартире, и переселяться ни к нам, ни в другое место категорически отказалась. Мол, в своих вещах и обстановке привычней и спокойней.
        - Родишь, и перееду помогать. А сейчас мне там что делать?
        - Ничего, Анна все делает. Сериалы лежи смотри.
        - Тю, скука какая. Так и помру быстро, лежа на диване. Мне двигаться надо. Под окнами клумбу посадила, загубят соседи. Кто поливать будет, пропалывать?
        Чувствовала она себя превосходно, каждый день придумывала занятия, дома почти и не сидела. На том и порешили.
        - Златка твоя тут у меня в гостях сидит, гостинцы привезла свои заграничные, - возвращает к разговору бабушка.
        - Ух ты, классно! Приезжайте к нам вместе, ключи у тебя есть. Мы с Яном будем часа через полтора, раньше не могу, извини.
        - Будем, будем… Погоди, эта мартышка у меня трубку вырывает, дюже соскучилась по тебе… - Последнее слово я еле услышала, словно оно было сказано в сторону.
        Зато через секунду в ухо загорланил голос подруги.
        - Сашка, я приехала на неделю! Сегодня с винишком к тебе еду. Бухать будем!
        - Ага, - улыбаюсь, радостная ее слышать. Про то, что беременна и не пью, решаю пока не говорить. Да и не здесь же.
        Полгода назад Злата, вооружившись рекомендательными письмами ректора универа уехала работать во Франкфурт, в финансовую компанию. Сначала стажером, теперь вот на постоянной основе. Свою бабушку прихватила с собой.
        Видимся мы, конечно, редко, но я рада за подругу. Она хотела сделать себе карьеру, начала усердно этим заниматься.
        Ян не очень хотел, чтобы я работала, но возмущаться, конечно, не стал. Работу с фондом поддержал, подозреваю, потому что не думал, что это будет отнимать столько времени. Злата активно помогала мне на первых порах вплоть до отъезда.
        Потрепавшись с ней еще немного, кладу трубку, возвращаясь к гостям. Ян подхватывает меня под руку.
        - Адские туфли, - с изнеможением бормочу под нос.
        Через полтора часа с удовольствием скидываю обувь, расположившись на заднем сиденье автомобиля, положив голову на плечо мужу. Сегодня нас везет водитель.
        В машине не холодно, но он все равно набрасывает на меня пиджак, обнимает за плечи. Я не отказываюсь от пиджака, потому что по привычке с наслаждением втягиваю в себя родной древесный запах. Мягкий кедр с горьким грейпфрутом. Выяснила, что это и шампунь, и парфюм из той же серии селективной марки. Самый вкусный запах на свете. Его запах.
        Ян берет мою ладонь в свою, нежно перебирает пальцы, крутит кольца (помолвочное и обручальное), разглядывает. Гладит меня по волосам, неуловимо целует в макушку.
        - Ммм, - бормочу, уплывая в приятный сон, уставшая и довольная.
        - Я люблю тебя, - шепчет на ухо, убирая прядки волос.
        В это мгновение весь мир лежит у моих ног. Хочется творить, свершать, любить и просто радоваться жизни. Наверное, нам было предначертано быть вместе самой Судьбой.
        - И я люблю тебя… Как же сильно я тебя люблю…
        КОНЕЦ