Вайолетт Винспер Вайолетт Винспер
        # Во время бури в пустыне произошла авиакатастрофа. В живых осталось всего несколько человек и среди них - невеста Арманда Жерара - юная стюардесса, Рослин Брант. Этот молодой француз летел домой в Эль-Кадию в Сахаре, чтобы познакомить Рослин со своей семьей.
        Арманд погиб, а Рослин с амнезией находилась в больнице, где за ней ухаживали добрые монахини. Это был оазис в пустыне, со временем превратившийся в город, где в тени пальм над озером Темсина стояли роскошные виллы.
        Вайолетт Винспер
        Под вуалью
        Глава первая
        Когда Рослин без сознания привезли в больницу, она была раздета, но в правой руке продолжала сжимать обручальное кольцо со сверкающим бриллиантом. По-видимому, в последние минуты она любовалась им, читая выгравированные на внутренней поверхности кольца слова «Мы всегда будем вместе».
        А спустя несколько недель после авиакатастрофы бабушка Арманда решительно объявила Рослин, что она должна отправиться в Дар-Эль-Амра, так называлось поместье среди финиковых плантаций, где она сможет отдохнуть. Возможно, это поможет ей выздороветь, и к ней вернется память. Она добавила также, что сейчас отсутствие воспоминания о крушении и трагической гибели жениха были ей лишь во благо.
        Но даже собственное имя ничего не говорило Рослин.
        Ей сообщили, что она работала стюардессой в авиакомпании, жила в общежитие рядом с аэропортом в Мидлессексе, и что ей двадцать два года.
        - Бедная моя малышка,- поглаживая руку Рослин, проговорила мадам Жерар.- Завтра ты покинешь эту больницу и переедешь к нам. Твое присутствие будет для нас вечным напоминанием об Арманде.
        - Но, мадам, я не смею навязывать вам себя.- Рослин выглядела расстроенной и неуверенной.- Вы вовсе не обязаны нести за меня ответственность только потому, что…
        - Арманд любил тебя и хотел на тебе жениться.- Мадам Жерар обиделась.- Мы в Дар-Эль-Амре хотим, чтобы ты пожила у нас, потому что ты любила Арманда. В этом нет никакой благотворительности.
        Рослин покраснела.
        - Мадам, я прошу прощение за свое высокомерие.
        Это так любезно с вашей стороны пригласить меня на плантацию.
        - Вы настоящая англичанка,- красноречиво по-галльски пожала плечами мадам Жерар. - У меня был зять, которого, из-за его английской гордости, можно было назвать, как вы сказали высокомерным. Я все прощу вам, дитя мое, если вы больше не будете говорить о том, что вы навязываетесь.- Мадам Жерар широко улыбнулась. Морщинки у глаз, так умело скрытые с помощью косметики, все же указывали на ее возраст. На ней было платье из серого шелка и шляпа с полями, отчего глаза ее казались ярко-голубыми, как незабудки.
        - До завтра, милая,- она склонилась над Рослин и поцеловала ее в щеку.- До свидания,- добавила она по-французски.
        - До свидания, мадам,- также по-французски ответила Рослин.
        Еще долго после ее ухода в комнате, казалось, пахло незабудками.

«Должно быть, мадам Жерар очень сильно любила своего младшего внука»,- подумала Рослин и, наверное, уже в сотый раз взяла в руки фотографию Арманда Жерара, которую ей принесли по ее просьбе. Она внимательно изучала его красивое лицо, смеющиеся гальские глаза, глядящие на нее из-под изогнутых бровей.
        Она была похожа на Золушку, чей прекрасный принц умер, а хрустальный башмачок разбился. И лишь обручальное кольцо было свидетельством того, что когда-то она знала и любила человека, который смотрел на нее с фотографии и казался совершенно чужим. Она поднялась из плетеного кресла, в котором отдыхала, и направилась к висящему на стене небольшому зеркалу, пристально вглядываясь в серые глаза, рассматривая короткие белокурые волосы, не находя ничего выдающегося в подбородке, не говоря уже о том, что рот и нос у нее были совершенно обыкновенными.
        И что нашел в ней Арманд? На фотографии он был таким красивым, что, казалось, полюби он вместо нее, такой тощей и похожей на мальчишку, какую-нибудь красавицу, то его легко можно было понять. Возможно, до катастрофы она была чуть более привлекательной, с белокурыми до плеч волосами, которые безжалостно обрили на операционном столе.
        Рослин Брант… Она вслух произнесла свое имя, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить. От усилий брови нахмурились. Они были немного темнее, чем волосы. Рослин - Арманд…
        Это могли быть имена героев какого-нибудь романа.
        Она ничего не помнила. Память, как дым, ускользнула от нее, оставив лишь слезы. Благодаря заботе семьи Жерар она вернется в Англию, которая сейчас была для нее чем-то далеким и совершенно чужим по сравнению с местечком, которое называлось Эль-Кадия.
        Мадам Жерар немного рассказала ей об огромных плантациях финиковых пальм, самых урожайных во все Сахаре. Всем этим хозяйством руководил ее внук - Дуэйн Хантер. Его отец, гордый и высокомерный англичанин, как заметила ранее мадам, женился на ее дочери Селесте и увез ее жить на другие плантации в Британской Гвиане. Там она умерла, когда мальчику было около десяти лет. Дуэйн вырос на природе, образование получил в Англии, а потом вернулся помогать отцу в управлении большой плантацией, владельцем которой было государство.
        Четыре года назад, когда Дуэйну было двадцать семь, его отец, прожив почти всю жизнь на плантации в Гвиане, решил вернуться домой в Англию. В это же время мадам Жерар обратилась к внуку с просьбой приехать в Дар-Эль-Амра и взять на себя ведение дел на ее плантациях. Многие годы этим занимался ее сын, но он также умер. Арманд тогда еще был студентом в Европе, а Тристан, его брат, больше интересовался музыкой и композицией, чем выращиванием фиников.
        Очарованная названием плантации, Рослин спросила, что означает по-арабски Дар-Эль-Амра. Улыбнувшись, мадам ответила, что это означает «Дом хозяина».
        - Много лет назад этот дом был резиденцией богатого аги note 1[Note1: Ага - господин] , у которого был большой гарем, а внутренний дворик носил название Дворы Вуалей.
        Опечаленная потерей памяти, Рослин, тем не менее, с нетерпением ожидала переезда в Дар-Эль-Амра, где ей предстояло некоторое время пожить среди французских плантаторов. До свадьбы мадам Жерар была известной театральной актрисой. Нина Нанетт оставалась всеобщей любимицей парижской публики до того самого момента, пока Арманд Жерар-старший не ворвался в ее жизнь, сильный и загорелый, покорив ее навсегда тем, что выпил шампанское из ее туфельки.
        - Такие мужчины - большая редкость,- вздохнула она.- Они умеют любить и ранить, они делают жизнь одновременно раем и адом! Женщина может обрести мир, связав свою жизнь с более спокойным человеком, но тогда она не познает радости борьбы.
        - А был ли Арманд-младший похож на своего деда?- спросила Рослин.
        - Молодой Арманд был очаровательным веселым добрым парнем,- ответила ей мадам Арманд.- Он смог бы сделать твою жизнь чудесной, но нам не следует об этом говорить. Тебе и так предстоит много перенести из-за травмы головы и потери памяти.
        Странным и жутким было знать о себе только то, что говорили другие. Она узнала, что в Англии у нее нет семьи, а ее единственная подруга погибла во время аварии. Звали ее Джульетт Грей, и они раньше вместе жили в общежитии, так как Джульет тоже была стюардессой.
        Время в больнице пролетело быстро, и на следующее утро за ней приехала мадам Жерар, чтобы забрать ее с собой в Дар-Эль-Амру. Мало, что уцелело из ее багажа после катастрофы, и Нанетт, а именно так мадам просила ее называть, за день до того отправилась по магазинам и купила для Рослин нижнее белье, которое нужно было одеть под тонкое льняное платье. Она также приобрела для нее сандали, сумку из рафии note 2[Note2: Рафия - пальмовое волокно.] и шляпку в тон.
        Рослин не знала, как ее отблагодарить. Нанетт же просто отмахнулась от благодарностей, больше озабоченная тем, как сидит платье. В конце концов, она осталась довольна, что белое прямое платье великолепно смотрелось на стройной и по-мальчишески плоской фигурке Рослин. В сумочке была помада и пудра, и Нанетт критически наблюдала за тем, как Рослин накладывала косметику.
        - Не бойся яркости губ, детка,- посоветовала она.
        - Это подойдет твоему бледному личику. Но подожди, скоро у тебя будет великолепный пустынный загар, а здешнее солнышко превратит тебя в настоящую блондинку. Интересно, а умеешь ли ты ездить верхом? В любом случае Тристан или Дуэйн тебя научат. Нет ничего лучше для циркуляции крови в организме, чем ранний утренний галоп на хорошей лошади!
        При одной только мысли об этом у Рослин перехватило дыхание, но почему-то она была абсолютно уверена, что никогда в жизни не ездила верхом.
        - Я бы не отказалась научиться ездить верхом,- улыбнулась она.- А не слишком ли норовисты арабские скакуны?
        - Конечно,- совершенно спокойно ответила Нанетт.- Но и ты не из робкого десятка, а иначе ты бы не была стюардессой и не полюбила бы одного из Жераров.
        - А разве их следует бояться?- За улыбкой Рослин притаился неизвестно откуда появившийся страх - страх, которому она никак не могла найти объяснения.
        - Мы живем на самом краю пустыни, и, возможно, это сделало нас немного жестокими и дикими,- пожала плечами мадам и надела перчатки.- Итак, в путь, дитя мое, мы едем в Дар-Эль-Амру! Ты взволнована?
        Рослин кивнула. В это время они проходили мимо монахинь, и Рослин всех их благодарила и тепло прощалась.
        Затем она почувствовала, что приближается встреча с Дуэйном Хантером и Тристаном. По словам мадам, Тристан в настоящее время работал над оперой, в основе которой лежала легенда о любимице аги из Дар-Эль-Амры по имени Нахла, что в переводе с арабского означает «грациозность пальмы», и французском офицере, полюбившем ее. Скрывшись под вуалью и в женском платье ему ни раз удавалось пробираться в гарем, чтобы увидеться с Нахлой. Но, в конце концов, ага выследил их и в качестве подарка преподнес своей любимой наложнице голову офицера в драгоценном шлеме.
        Рослин подозревала, что у нее с Тристаном будет много общего во вкусах, что же касается его кузена, то он казался ей более твердым и даже грозным.
        У ворот больницы их ждала машина с водителем-арабом в униформе, и очень скоро они уже ехали по оживленным городским улицам. Водителю то и дело приходилось сигналить, чтобы прокладывать себе дорогу. По обеим сторонам улицы располагались ярусами дома с плоскими крышами, стены которых, окрашенные в белый, голубой и светло-коричневый цвета, отражали солнечные лучи. В галереях на первых этажах находились бесчисленные лавки.
        Над входом в каждую из них была укреплена рука Фатимы, сделанная из гипса или из дерева.
        Через открытые окна машины доносились запахи еды, в основном, специй, слив и козлятины. Рослин наклонилась вперед, с жадностью вбирая в себя происходящее: пеструю толпу арабов всех оттенков кожи, белую мечеть с голубым куполом и кружевным минаретом, верблюдов, склонивших печально головы у ворот фондуков.
        - Я как будто бы совсем в другом мире,- вздохнула она.
        Ее взгляд встретился со взглядом женщины, сидящей рядом. Выражение глаз у нее было задумчивым и печальным, как если бы она думала в этот момент об Арманде и о том, с каким удовольствием он показывал бы сейчас своей невесте красоты Эль-Кадии.
        И вот город остался уже позади, они мчались по дороге, проложенной по пустыне. Время приближалось к полудню, и солнце было почти в зените. Шоферу постоянно приходилось объезжать выбоины на дороге, чтобы уберечь своих пассажиров от тряски. Несмотря на то, что в машине был кондиционер, Рослин начала ощущать полуденное пекло. Гребни песчаных барханов слепили глаза, зубцы холмов вдали напоминали лестницу, ведущую в небо. В раскаленном воздухе очертания предметов были неровными и подрагивали.
        - Это Жебель-Д'Оро,- сказала ей Нанетт.- Если поближе посмотреть, то эти холмы странного цвета, как будто окаменелые языки пламени. Говорят, у туземцев там крепость.
        - Даже теперь,- удивилась Рослин.
        - Это - Восток, дорогая.
        Наннет вставила сигарету в мундштук и щелкнула зажигалкой. Дым «Молодого Капрала» был сладковатым и едким одновременно.
        - Людей пустыни невозможно приручить. Пустыня - прибежище волков, леопардов и ястребов, и далеко не всегда они четвероноги и крылаты.
        Рослин пригляделась к своей благодетельнице.
        - Актриса, все еще живущая в вас, обожает драматические ситуации, не так ли, мадам Жерар?- спросила Росли.- Признайтесь, ведь я заинтриговала вас тем, что потеряла память. Мне, уцелевшей после бури, вы предлагаете свой дом в качестве убежища.
        Нанетт негромко рассмеялась.
        - Да, вы заинтриговали меня, дитя мое. Признаюсь, что когда впервые увидела вас в бинтах и царапинах, вы скорее были похожи на мальчишку, и я никак не могла представить себе, что же нашел в вас красавец Арманд. Я могу лишь предположить, что он был очарован окутывающей вас таинственностью, вашими чистыми как дождевая вода глазами, в которых можно обрести желанный покой.
        На какое-то мгновение воцарилась пронзительная тишина. Рослин почувствовала, как бьется сердце, растревоженное только что услышанными словами Нанетт и палящим зноем. Было ли это немым вопросом? Может быть, она подумала, что Рослин что-то скрывала от нее, скрывала под маской несуществующей амнезии?
        Она отвела взгляд от огромного сверкающего рубина на руке Наннет, отвернулась к окну, пряча боль, которую могли выдать ее глаза. Они ехали по бесконечной дорогесреди гигантских темно-зеленых финиковых пальм ДарЭль-Амры, огромные листья которых на верхушках, соприкасаясь, образовывали навес над дорогой, загораживая от ярких лучей палящего солнца.
        Под пальцами правой руки Рослин ощущала выпуклость бриллианта на обручальном кольце из красноватого золота, подаренного ей Армандом Жераром. На кольце были выгравированы слова: «Мы всегда будем вместе». Но Рослин не помнила ни его, ни того, когда он сказал ей эти слова и надел ей на палец это кольцо.
        Она не могла этого помнить. Затаив дыхание, она слушала, как эхом отдавалось в деревьях пение птичек, а воздух наполнялся стрекотанием кузнечиков. Под деревьями было прохладно, как в морской пещере, дорога впереди была в золотых бликах пробивавшихся сквозь толщу пальмовых листьев лучей солнца.
        Между деревьями Рослин заметила белые одежды мужчин, работавших на плантации. Нанетт сказала, что скоро наступит время сбора урожая, и тогда, рассортировав финики по размерам и упаковав их в ящики, машины отвезут их порт, откуда они направятся в разные страны и города. Нанетт добавила с гордостью, что финики из Дар-ЭрльАмры были хорошо известны во всем мире.
        - Мы также выращиваем миндаль, апельсины, оливки, абрикосы, айву и инжир. Наши почвы чрезвычайно плодородны, так как их питают подземные источники. Да и мой внук Дуэйн полон разных идей, которые ему удается превратить в жизнь, так что теперь на наших плантациях, кроме фиников, мы производим гораздо больше других фруктов, чем в прежнее время.
        Янтарные спелые плоды сверкали в зелени ветвей. Когда машина повернула налево, то Нанетт показала Рослин одиноко стоящий белый дом в мавританском стиле. Его стены были как будто объяты пламенем алой бугенвиллии, напоминающей кровь дракона.
        - Дуэйн, когда приехал сюда, захотел жить один, в доме управляющего,- сказала Нанетт.- Этот дом всегда казался мне уединенным, спрятанным среди деревьев, но Дуэйн был неумолим.- Она засмеялась и потушила сигарету.- У него железная воля, и она ранит женщин, пока они не сдадутся ему на милость.
        Вскоре и дом Дуэйна остался далеко позади, а они все ехали и ехали по дороге, по обеим сторонам которой рядами росли низкорослые апельсиновые деревья. Их аромат наполнял воздух и казалось, что одновременно справляется тысяча и одна свадьба. Рослин все вдыхала этот аромат, и она была уверена, что всю жизнь он будет ее преследовать, как вдруг ей стали видны высокие мавританские стены и ворота, ведущие в Дар-Эрль-Амру.
        Через арку, напоминавшую огромную подкову, они въехали во Двор Вуалей, где когда-то давным-давно не спеша прогуливались любимые наложницы аги, и при каждом шаге позвякивали на их щиколотках золотые украшения. Лица закрыты чадрами из тонкой ткани, и лишь глаза, застенчивые или хитрые, как у персидской кошки, оставались открытыми.
        Рослин выбралась из машины и стояла в оцепенении, разглядывая плиты мозаики, треугольник фонтана и огромных размеров тенистое дерево, как бы разбрасывающее зеленоватую прохладу по всему пространству двора. Что-то символическое и радостное было в этом дереве. Казалось, что листья были вырезаны из нефрита.
        - Не думаю, что когда-нибудь в своей жизни я видела что-то более прекрасное, чем это место,- обернулась она к Нанетт, и в лучах солнца ее глаза ожили и заблестели.
        - Я предсказываю, что Эль-Кадия преподнесет тебе еще много сюрпризов,- улыбнулась Нанетт.- А теперь давай пойдем в дом. Ты слышишь музыку? Это - Тристан, работает над своей новой оперой.
        Они прошли по сводчатому проходу, украшенному лепниной. Музыка становилась все слышней, но когда высокие каблуки Нанетт застучали по плиткам большой гостиной, звуки смолкли. Это была огромная комната с высокими потолками, выполненными из кедровой древесины.
        Пол был застлан великолепными восточными коврами, кругом стояли низкие диваны и столики, лампы с чеканкой и инкрустацией из стекла цвета драгоценных поделочных камней.
        - Бабушка!- воскликнул по-французски худощавый молодой человек. Он стремительно поднялся из-за инструмента и подошел к ним. На вид ему было около тридцати, во всяком случае, так решила Рослин. Он был среднего роста, с темными волосами, слегка тронутыми сединой, романскими глазами и удивительно напоминал своего покойного брата.
        Рослин, должно быть, побелела, так как, несмотря на его вежливый поклон и приветственную улыбку, она заметила озабоченность во взгляде, а его пальцы крепко сжали ее руку.
        - Добро пожаловать, Рослин,- произнес он по-французски.- Надеюсь, вы уже хорошо себя чувствуете.
        - Последние слова были сказаны по-английски.
        Рослин вздохнула с облегчением: он, так же как и его бабушка, хорошо говорил по-английски. Даже если когда-то она и говорила немного по-французски, то сейчас она абсолютно ничего не помнила, как не помнила и всего того, что было с ней до катастрофы. Как не помнила она и Арманда, своего возлюбленного, голос которого, возможно, был таким же, как и у Тристана, а прикосновение его рук таким же нежным.
        - Я ничего не помню,- сказала она ему.- А в остальном чувствую себя очень даже хорошо. Спасибо месье.
        - Наверное, вы чувствуете себя, как новорожденное дитя.- Улыбка обнажила его ровные белые зубы.- Я полагаю, это интересно вновь родиться взрослым и открыть для себя по-новому целую гамму чувств и ощущений.
        - А теперь, мой дорогой, позаботься о том, чтобы этому дитя и мне принесли кофе. Я умираю от жажды после долгой поездки, да и у Рослин уже вполне достаточно впечатлений за сегодняшнее утро.
        Тристан насмешливо вскинул брови, посмотрел на свою очаровательную и элегантную бабушку и направился к центральному проходу. Он хлопнул в ладоши, и тотчас возникла фигура в белом, которая также быстро исчезла.
        Нанетт со вздохом опустилась на мягкие подушки дивана.
        - Садись, дитя мое,- приказала она, и Рослин устроилась на обитых декоративной тканью подушках для сидения. Она снова несмело оглядела комнату, остановив взгляд на черном инструменте, на котором играл Тристан, когда они приехали. Теперь же он стоял рядом с ним, слегка откинувшись, и разглядывал ее без тени стеснения. На нем были черные в рубчик брюки и песочного цвета рубашка.
        Рослин перевела взгляд с его глаз на мягкие арабские шлепанцы.
        - Ну, как вам наши владения в пустыне?- спросил он.- Здесь, на земле фаталистов.
        - Мне кажется, что я приехала из ниоткуда туда, где я…- тут Рослин заколебалась, потому что слова, которыми можно было выразить ее чувства, могли прозвучать мелодраматически.
        - Пожалуйста, продолжайте,- несколько свирепо произнес Тристан.- Не выношу, когда люди не договаривают до конца.
        - Ну что ж,- Рослин заметила, как разозлился Тристан, но это, скорее, ее раззадорило, чем обескуражило.- Странность пустыни меня ничуть не угнетает. Как будто бы мне суждено было здесь оказаться.
        - Совершенно естественные ощущения в подобных обстоятельствах,- сухо заметила Нанетт.- Арманд взял вас сюда, не так ли? Должно быть, он рассказывал вам о своей семье, живущей посреди пустыни, и несмотря на то, что ничего из того, что он вам говорил, вы не помните, вы нас приняли именно благодаря его рассказам.
        - Какой практичный ум для такой очаровательной женщины,- с любовью подшутил над ней Тристан.
        Нанетт посмотрела на свои накрашенные ногти, и сейчас она была такой же кокетливой, как и много лет назад,- Дорогой, это особый дар француженок, практичный ум в сочетании с очарованием.
        В этот момент в комнату неслышно вошел слуга, неся на подносе дымящийся глиняный кофейник, большие французские кофейные чашки и блюдо с фруктовыми пирожными. Когда Нанетт разливала кофе, комната наполнилась его ароматом, и все принялись с аппетитом есть. Вдруг со стороны центрального прохода послышались шаги.
        Рослин посмотрела вверх и увидела в проходе мужчину в широкополой шляпе, примятой с одной стороны. Он медленно снял ее, и луч солнца вспыхнул в его темнорыжих волосах.

«Осторожно!» - услышала Рослин внутренний голос.
        Взгляд его зеленовато-желтых глаз был настолько пронзительным, что Рослин захотелось от него спрятаться. От палящего солнца его загар был цвета невыделанной кожи, он производил впечатление человека жестокого и бескомпромиссного, твердо знающего, чего он хочет.
        - А ты как раз вовремя, успел к кофе, мой мальчик,- обратилась к нему Нанетт. Взяв кофейник, она взглянула на Рослин. В глазах появилась улыбка.- Не бойся его, детка. Этот варвар - мой внук Дуэйн.- И снова обращаясь к нему, она сказала,- Дуэйн, познакомься с невестой нашего Арманда!
        Большими шагами он пересек комнату и оказался рядом с ней. Ей пришлось откинуть назад голову, чтобы посмотреть на него. Он стоял, склонившись над ней, и от него веяло грубой мужской силой.
        - К-как ваши дела, господин Хантер?- протянула она руку, но он не взял ее. Большие пальцы находились в его боковых карманах брюк, он пристально изучал ее прищуренным взглядом привыкшего к яркому солнцу человека.
        - Итак, вы и есть Рослин Брант?- Его голос соответствовал внешности.- Почему-то я представлял вас иначе. Забавно, не правда ли?
        Тон у него был решительный, и Рослин, воспользовавшись случаем, резко ответила:
        - А я представляла вас именно таким, какой вы есть. И не нахожу в этом ничего забавного.
        Глава вторая
        - Вот это ответ,- фыркнул от смеха Тристан, в то время как его кузен сел рядом с бабушкой и взял кофе, который она ему налила, и добавил,- между прочим, а где Изабелла? Насколько я понял, она собиралась проехать с тобой верхом по плантациям.
        Дуэйн одним глотком выпил кофе и протянул чашку Нанетт, чтобы она ему налила еще одну.
        - Твоей оперной певице лучше заняться пением,- с медлительной манерностью проговорил он.- Спасибо, Нанетт, умираю от жажды.
        - Только не говори мне, что Изабелла свалилась с лошади, а ты оставил ее там, где она упала,- развеселился Тристан, закуривая манильскую сигару.
        - Не совсем так,- Дуэйн вытянул вперед длинные ноги. На нем были кожаные сапоги. Разделавшись в два укуса с пирожным, он продолжал.- Не мог же я весь день изображать из себя скучающего плантатора, вот и пришлось ей попыхтеть, чтобы за мной успевать. Когда десять минут назад мы вернулись обратно, она обозвала меня бесчувственным дикарем на своем очаровательном португальском и заковыляла в свою комнату, собираясь принять ароматическую ванну. Без сомнения, очень скоро она предстанет перед нами в восхитительном наряде, называемом платьем.
        - Девушка права, Дуэйн, ты и впрямь дикарь,- рассмеялась его бабушка, но в ее словах Рослин уловила нотки ностальгии.- Если и есть у тебя нежность, то ты без остатка отдаешь ее финиковым пальмам, макушками устремленным в небеса, а корнями уходящими в преисподнюю. Разве я не права, мой храбрец?
        - Неужели, когда-нибудь ты бываешь не права,- все так же растягивая слова, проговорил Дуэйн.
        Затем он решительно посмотрел на Рослин, в его глазах не было ни капельки сочувствия, напротив, в них горел огонь, который и зародил антагонизм между ними в ее сердце. Тристан был просто очарователен, кузен же его, казалось, не имел ни времени, ни желания проявлять сочувствие к женскому полу… во всяком случае, по отношению к себе Рослин этого не заметила. Когда его взгляд упал на сверкавший на ее левой руке бриллиант, то она, не сразу осознав, что она делает, закрыла левую руку правой. И это спонтанное действие тот час же добавило стального блеска его глазам, он был похож на ястреба, готового броситься на жертву…
        Рослин даже не заметила, что она не дышала, пока не услышала в салоне женский голос, нарушивший напряжение. Она повернула голову и увидела черные глаза, сверкнувшие поверх кружевного веера, скрывавшего нижнюю часть лица подобно чадре. Резьба по дереву, украшавшая проем центрального прохода, была наилучшей рамкой для великолепной фигуры незнакомки, облаченной в платье из шелка золотисто-солнечного цвета.
        - Ну, о чем я вам только что говорил?- снисходительно засмеялся Дуэйн, поднимаясь. Его желтоватозеленые глаза были устремлены на Изабеллу Фернао, которая в этот момент опустила веер и открыла лицо с римским профилем.
        - Матерь Божия!- сказала она по-португальски и, подойдя к нему, довольно крепко ударила его по щеке сложенным веером.- Никогда в жизни я больше не встану так рано, чтобы сопровождать тебя. Ты - настоящий тиран!
        - А я и не просил тебя сопровождать меня.- Как бы сверху вниз посмотрел на нее Дуэйн и ухмыльнулся. Несмотря на то, что Изабелла была достаточно статной и высокой, под этим взглядом она стала маленькой и хрупкой.
        - Это была ваша идея отправиться вместе со мной, донья Сол.
        - Меня зовут Изабелла.- Она метнула в его сторону соблазнительный взгляд, посмотрев прямо в глаза.
        - Я называю вас доньей Сол, потому что именно это впечатление вы на меня производите.- Он оглядел ее с ног до головы, и, хотя она была не из робкого десятка, она почувствовала некоторую стеснительность, так как, отвернувшись от него, она раскрыла веер и, спрятавшись за ним, едва дыша, рассмеялась. В обрамлении черных с блеском волос лишь сверкали ее темные глаза.
        И тут взгляды Рослин и Изабеллы встретились: светло-серые чистые глаза Рослин и темные сверкающие глаза Изабеллы Фернао.
        - А, так вы и есть та самая невеста бедняжки Арманда?- воскликнула она.- Юная англичанка, которая получила серьезную травму головы. Как вы себя сейчас чувствуете, дорогая?
        Чего было больше в этом вопросе, вежливости или снисходительности к ее положению? Карие глаза Изабеллы отражали золото ее платья, ногти у нее были длинные и заостренные на концах. Играя с веером, она грациозно перебирала пальцами. Во всем ее теле угадывалось соблазнительное очарование, на фоне которого Рослин, сидя на подушках, казалась просто подростком, почти ребенком.
        - Я оказалась в очень интересном доме, сеньорита,- ответила ей Рослин, подняв кверху острый подбородок.
        - С нами говорит эльф из английской лощины,- умильно рассмеялась Изабелла, опустившись на мягкие подушки дивана, и стала бесцеремонно разглядывать ансамбль, который мадам Жерар приобрела для Рослин.
        - Что будешь пить, Изабелла?- спросила Нанетт, с удивлением наблюдая за этой прекрасной представительницей романского народа.- Кофе еще горячий, или, может быть, ты хочешь сок?
        - Я бы выпила стаканчик апельсинового сока,- и Изабелла томно улыбнулась обоим мужчинам. Тристан подошел к столу, на котором стоял кувшин с апельсиновым соком, внутри которого находился сосуд со льдом. Он наполнил стакан и отнес его Изабелле.
        - Съешь пирожное?- обратился он к ней.
        - Да, с вишнями, мой друг.- Губы у нее были одного цвета с вишнями, лежащими сверху пирога. Было совершенно очевидно, что она купалась в мужском внимании.
        - Должно быть, это очень странно - ничего о себе не помнить,- обратилась она к Рослин.- А вы все забыли?
        Рослин, помня о том, что за ней сквозь дым сигары пристально наблюдают зеленые глаза со стальным блеском, еще крепче сжала руками колени.
        - Я не помню ничего, что касается моей жизни,- тихо сказала она. Лица людей и места, которые были мне знакомы, подобны картинкам из забытых сновидений. Они ускользают от меня как призраки. Я - я цепляюсь за них - но они не материализуются.
        - И что, теперь это всегда так будет?- Изабелла, как и все, кто обладает артистическими способностями, сейчас была полностью поглощена собой. В ее глазах скорее читалось любопытство, нежели сочувствие.
        Это не ускользнуло от внимания Рослин, и она съежилась при мысли о том, как умеют люди отстраняться от чужой боли и страданий. Нанетт была добра к ней, но даже она смотрела на Рослин с тенью сомнения во взгляде. Тристан был просто очарователен, но он был таким по природе, его взгляд был понятен без слов. Дуэйн Хантер давал ей понять, что его кузен Арманд никогда бы не смог бы полюбить такую девушку, как она. Его желтовато-зеленые глаза неотрывно смотрели на нее, его взгляд скользил сверху вниз, начиная с белокурого ежика волос, по тонкому лицу, и дальше по худенькому телу, которое могло бы легко потеряться в сильных мужских руках.
        - И все же я представлял вас совсем иначе,- медленно проговорил он.
        - Ты знаешь, что сказал тебе доктор,- повернувшись к ней, произнесла Нанетт, разглядывая ее внимательно, так, что на лбу между накрашенными бровями залегли складки.- Забудь, что ты забыла, и позволь своей памяти проснуться. Никакого насилия. Обязательно найдется средство, которое тебя расколдует.
        - Прямо как в сказке о спящей красавице,- проговорил Дуэйн.
        Изабелла хихикнула, как будто Рослин в роли спящей красавицы могла вызвать смех. Их глаза встретились, и она посмотрела на него оценивающим взглядом. У него была крепкая загорелая шея, широкие плечи под тонкой белой рубашкой, худой торс и длинные ноги. На нем были габардиновые брюки и запыленные сапоги для езды верхом.
        Он загасил сигарету, бросил ее на поднос и выпрямился.
        - Ну ладно, у меня еще есть дела,- объявил он, направляясь к выходу.- До свидания.
        - Дуэйн,- голос Нанетт заставил его остановиться и оглянуться. Широкополая шляпа уже была лихо сдвинута на самый лоб.- Ты что, так будешь жить, как раб на галере, привязанный к веслу?
        Его рот скривился в сардонической улыбке.
        - Мадам, а разве вам не нравятся счета за последнее время? Мне кажется, они выглядят убедительно.
        - А можно ли сказать, что ты выглядишь здоровым?
        - Сердясь на него, Нанетт изящно топнула ножкой по восточному ковру.- Ты совсем мало отдыхаешь. Ты, как голодный волк, все время рыщешь по пустыне.
        - Моя дорогая, я вас обожаю.- Он скорчил гримасу и поклонился. В следующее мгновение его уже не было в комнате, и лишь звук его тяжелых шагов эхом отдавался во Дворе Вуалей. Нанетт какое-то время еще казалась сердитой, но потом она встала и сказала Рослин, что хочет показать ей комнату, которую ей приготовили.
        - А что будем делать мы, Тристан?- Изабелла изящно изогнулась телом, положив руку на подушки.
        - А мы будем работать, моя примадонна,- и он побрел к инструменту.- Крик души моей оперной героини готов, и я бы хотел попробовать с тобой эту арию.
        Изабелла выпрямилась, вмиг забыв о томности, которую она только что разыгрывала. Сейчас это была певица, готовая заняться своим любимым делом.
        - Ты завершил арию Нахлы, в которой она поет о тонкой грани между любовью и ненавистью?- на одном дыхании выпалила Изабелла.- Ты работал над ней, пока я ездила верхом с Дуэйном.
        Тристан перелистывал ноты.
        - Нахла похожа на легкого мотылька, который боится пламени, и тем не менее, она не в силах сопротивляться боли, во власти которой она находится,- произнес Тристан задумчиво.- Такой я вижу ее, Изабелла. Именно эту сторону я прошу тебя в ней подчеркнуть.
        - Похоже, твоя опера обещает быть интересной, Тристан.- В этот момент Нанетт взяла Рослин за руку.
        - Любить - значит сгореть в пламени страстей и иллюзий, бабушка,- он поудобней уселся за инструмент и улыбнулся ей.
        - В своем цинизме ты недалеко ушел от Дуэйна,- раздраженно заметила Нанетт.- Любовь может стать самым прекрасным и радостным чувством, но современные молодые люди предпочитают делать из этого борьбу. Полагаю, финал твоей оперы будет трагичным, дорогой, хотя, судя по всему, Нахла увлеклась своим обожателем-офицером, а любить продолжала своего хозяина. Женщина не может не любить своего господина.
        - Бабушка, ты неизлечимый романтик,- усмехнулся Тристан и заиграл отрывок из
«Веселой вдовы».- Но я как смею отказать Изабелле в лебединой песне, если она так эффектно умирает на сцене?
        - Позвольте, маэстро,- Изабелла села за пианино, а Нанетт в сопровождении Рослин вышла из гостиной.
        Нанетт вопросительно посмотрела на Рослин.
        - Мои внуки так не похожи, не правда ли?
        - Тристан похож на Арманда,- тихо произнесла Рослин.
        У Нанетт перехватило дыхание.
        - Ты вспоминаешь его?- спросила она.
        - Я бы хотела, но нет, мадам. Я сужу по фотографии Арманда, которую вы мне дали.- Рослин взглянула на кольцо, знак любви, которую она тщетно пыталась вспомнить.- Я слышу пение сеньориты. У нее замечательный голос.
        - Жизнь безумно интересна для тех, кто нашел свое призвание, поэтому я никогда не отговаривала Тристана от занятий музыкой, наоборот, я его всячески поддерживала.
        - Мадам слегка передернула плечами и, взяв Рослин под руку, они стали подниматься вверх по кованой железной лестнице, ведущей на второй этаж.- Конечно, на плантации много дел, но у меня есть Дуэйн, и он прекрасно может с этим справиться. Он прошел хорошую школу у отца, жестокого, но способного человека. Я же теперь старею и утрачиваю всякий интерес к делам, не говоря уж о распрях между работниками и всяких прочих мелочах. Надеюсь, тебе понятно, о чем я говорю.
        Рослин улыбнулась и подумала, что для своих лет Нанетт была в прекрасной форме.
        - Я полагаю, мадам, вы заслужили отдых,- сказала она.
        - Ты должна называть меня Нанетт, дитя мое. Мне нравится слышать свой сценический псевдоним, ведь это так здорово - вспомнить о прошлом! О, Боже, прошу прощения, детка. Беда в том, что людям трудно почувствовать боль и страх других, если только этот другой не любимый муж или любимая жена. Кто знает, может быть, тебе удасться почувствовать связь с Армандом в этом доме, ведь он здесь вырос и провел юность. Этот дом хранит его веселый смех и любовь к жизни…
        Нанетт оборвала фразу на полуслове, вздохнула и остановилась. Перед ними была ярко-красная дверь овальной формы. Она открыла ее.
        Комната Рослин в Дар-Эрль-Амра была выкрашена в белый цвет, потолок был сделан из панелей кедра. Над большой низкой кроватью была натянута сетка от москитов. Пол застилали восточные ковры. Окна были маленькие с решетками и также были затянуты сеткой. Под окнами были ниши, где лежало много подушек. Там еще был шкаф для одежды и комод с зеркалом и баночками пудры, стоящими на вышитых подушечках.
        Рослин была очарована необычным восточным убранством, когда белые стены контрастировали с темными деревянными потолками. На низком столике из пальмового дерева в медной вазе она заметила веточки молодого олеандра.
        - Как ты думаешь, тебе понравится здесь?- обратилась к ней с вопросом Нанетт.
        - Мне уже здесь нравится,- заверила ее Рослин.
        - Давным-давно здесь, вероятно, жила любимица гарема,- Нанетт указала на узкие окна, ниши под ними, где девушка могла тайком наблюдать за своим господином, когда он был во дворе.- То были времена женского заточения на Востоке. Хозяин дома давал своей любимице цветную вуаль - это был знак того, что ночью он хотел быть с нею.
        - Однако, как ужасно, если хозяин не был привлекательным,- Рослин опустилась на колени в одной из ниш под окном и сквозь резную решетку смотрела во двор.- Интересно, а бывали ли случаи, когда девушка отказывалась от сомнительной чести быть любимицей господина?
        - Сомневаюсь, дорогая,- усмехнулась Нанетт.- Здешний ага. говорят, был красив собою, а потому, полагаю, наложницы боролись за право получить вуаль и провести с ним ночь. Эти вуали были дополнением к их повседневной одежде. Возможно, у любимых наложниц было что-нибудь еще в дополнение у вуали.
        Рослин повернулась к Нанетт, в глазах у нее горели огоньки.
        - Я понимаю, почему Тристан захотел написать оперу о Дар-Эрль-Амре. Волшебство здесь витает в воздухе.
        Под ветвями огромного дерева в саду произошло так много разных событий.
        Нанетт внимательно смотрела на Рослин, сидящую на подушках у окна. Луч солнца золотил ее белокурые волосы, нежно оттеняя линию щеки.
        - У тебя богатое воображение, дитя мое,- задумчиво сказала она.
        - Должно быть,- согласилась Рослин.
        - А вот у Арманда его было очень мало,- сказала Нанетт, быстрым шагом подошла к шкафу и рывком открыла его. Там висело с полдюжины платьев для молодой девушки, несколько блузок веселеньких расцветок, а также несколько пар узких ярких шаровар. Нанетт протянула руку и из самой глубины вытащила два белых свертка.
        - Это твое приданое, его нам прислали из лондонского магазина, пока ты находилась в больнице.- Бабушка Арманда посмотрела на Рослин долгим внимательным взглядом.- Должно быть, мой внук собирался здесь, в Дар-Эрль-Амре, отпраздновать свадьбу.
        Рослин не отводила глаз от белого кружевного платья, которое Нанетт держала в руках.
        - Вместе с платье была еще маленькая шляпка, украшенная жемчугом, и пара белых туфель. Дуэйн настаивал на том, что нужно как можно быстрее показать тебе эти вещи.
        Рослин встала и подошла поближе. Она хотела потрогать платье. Было ощущение, что она что-то вспоминает… И хотя ничего определенного она вспомнить так и не смогла, но ей казалось, что однажды она уже прикасалась к этой кружевной материи, она уже видела это платье с лифом в форме сердца. Нанетт также показала ей шляпку и туфли.
        Они показались ей до боли знакомыми.
        - У меня… У меня… были платья, вам не следовало беспокоиться…- сказала она дрожащим голосом.
        - Ты сильно похудела, пока была в больнице,- Нанетт убрала свадебное платье обратно в шкаф, вместе со шляпкой и туфлями. Показывая на дневные и вечерние туалеты, она сказала:
        - А эти придется немного ушить, так чтобы они тебе были впору. У меня есть швейная машинка, а моя служанка, которая делает это мастерски, об этом позаботится.
        - Благодарю вас, мадам.
        - Нанетт!- Неожиданно маленькие украшенные кольцами пальчики мадам Жерар сжали щеку Рослин. Под заостренными скулами были впадины.- Ты должна поправиться, Рослин. Ты худа, как цапля, одни глаза на худющем лице. Тебе было больно смотреть на свой свадебный наряд?
        - Вам это тоже было нелегко, Нанетт.
        - Конечно, нелегко. Дуэйн был совершенно прав. В Дар-Эрль-Амры больше ничего нет, что могло бы напомнить тебе о прошлом. Свадебное платье и маленькая шляпка, украшенная жемчугом, показались тебе знакомыми, не так ли? В тебе что-то шевельнулось, да?
        Рослин кивнула.
        - Я знаю, хотя и не помню, что эту шляпку я примеряла. Кажется, тогда со мной была Джульет Грэй. Мы даже вроде бы шутили по поводу ее шляпки.
        - Бедняжка Джульет погибла,- скорбно произнесла Нанетт.- Иншаалла! Тебе часто придется это слышать, дитя мое. Арабы говорят, чему суждено быть, того не миновать. А теперь я тебя оставлю, а ты отдохни. Рядом с кроватью у тебя колокольчик. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони, и к тебе придет кто-нибудь из слуг. Ягуб знает несколько языков, так что с ним проблем у тебя не будет.
        Ярко-красная дверь закрылась за Нанетт, а Рослин все продолжала стоять перед зеркалом шкафа, вглядываясь в странное, слегка затуманенное отражение. Было такое впечатление, что у нее на лице была надета маска, как если бы оказавшись на маскараде, не только окружающим, но и ей самой, не было до конца известно, кто же она.
        Она подошла ближе к зеркалу и, не мигая, смотрела на совсем незнакомое отражение. В ее серых глазах все еще оставался испуг того утра в больнице, когда она впервые осознала, что не помнит, кто же она. Она плакала от отчаяния, слушая доктора, который рассказывал ей, что ее заболевание носит временный характер, и что со временем к ней обязательно вернется память.
        Но как это было ужасно - не помнить ничего, кроме обрывочных картинок катастрофы: пламя, скрежет металла, крики… Говорят, она спаслась чудом. А боль от потери любимого должна была стать более терпимой со временем.
        Арманд… она произнесла вслух его имя и отчаянно попыталась представить себе этого человека, для которого она должна была надеть только что виденный свадебный наряд. Она вспомнила шляпку Джульет, украшенную бусинками. Она была абсолютно уверена, что когда любишь, то сердце и чувства гораздо более активны, чем разум! Но в ее сердце сейчас была точно такая же пустота, как и в голове.
        И тут она задрожала от охвативших ее сомнений. Возможно, она не любила Арманда, а согласилась выйти за него замуж, потому что он мог обеспечить ей достойную жизнь! Наверное, это и было объяснением, хотя вся ее природа этому противилась. Вероятно, что-то похожее мог чувствовать Дуэйн Хантер, когда смотрел на нее и видел на ее пальце обручальное кольцо.
        С тяжелым сердцем она стала осматривать комнату.
        Ванная была устроена в алькове. Вода в Дар-Эрль-Амре была артезианской, она же питала огромные плантации финиковых пальм и фруктовых деревьев. Найдя халат, банное полотенце, мыло и соль для ванны, Рослин открыла кран и пустила воду. Вскоре она разделась и с наслаждением опустилась в прохладную воду. После поездки по пустыне было приятно освежиться.
        После ванны, расслабившись, она уютно устроилась на подушках и стала просматривать французские журналы, лежавшие на столике из пальмового дерева. Через некоторое время раздался стук в дверь, и она по-французски сказала «Войдите!»
        Вошел слуга в платье и с подносом в руках. Гордый улыбчатый араб сообщил ей на гортанном английском, что его зовут Ягуб и что по приказанию мадам он принес молодой госпоже обед.
        Расставляя блюда на столике, он с любопытством на нее поглядывал, но при этом не забыл сообщить, что обед состоит из лукового супа, телячьих котлет с овощами и блинов с медом.
        - Все выглядит так аппетитно,- поспешила уверить его Рослин, которая при виде еды поняла, что проголодалась.- А что, мадам Жерар тоже обедает у себя в комнате?
        - В это время дня мадам всегда ест у себя,- ответил он и улыбнулся, кивком головы одобрив, что Рослин принялась за обед. Она же с удовольствием поглощала суп с булочкой.- Солнце в полдень печет нещадно, и мы в ДарЭрль-Амре делаем все возможное, чтобы сохранить здоровье нашей госпожи.
        Рослин посмотрела на Ягуба. У него была безукоризненно постриженная бородка, а на голове - бледнозеленый тюрбан паломника в Мекку.
        - Мадам рассказала мне, что вы говорите на нескольких языках,- сказала она с восхищением.- Ваш английский великолепен, Ягуб.
        - Вы так добры, молодая госпожа.- Он низко ей поклонился.- В молодости я много путешествовал, сопровождая писателя из вашей страны, господина Бранта. Он написал много книг о Востоке, и для меня было бы честью, если бы вы захотели прочитать некоторые из них.
        - С удовольствием, Ягуб,- радостно ответила Рослин.
        В больнице были книги, но все они были на французском, и тот факт, что она постоянно искала что-нибудь почитать, говорил о том, что она была книжным червем.
        Ягуб был чрезвычайно обрадован, что ему представился случай отобрать для молодой госпожи книги писателя, с которым однажды путешествовал. С гордостью он показал Рослин дарственные надписи на нескольких книгах, а она, своим неподдельным интересом к чтению завоевав себе в этом доме верного друга, после обеда удобно расположилась на подушках, предвкушая длительное удовольствие.
        Но в три часа ее прервали - к ней пришла служанка мадам. Она не говорила ни слова по-английски, но смогла объяснить Рослин, что пришла за одним из платьев, чтобы успеть переделать его к вечернему семейному ужину. Рослин выбрала шифоновое в складку серо-голубого цвета. Ей пришлось его примерить, а Мариам в это время отметила, на сколько его нужно было убавить в талии и в бедрах. Она унесла платье с собой, а Рослин, оставшись одна, никак не могла найти себе места, и читать ей больше совсем не хотелось.
        Она села на подушки у окна и стала смотреть вниз на Двор Вуалей через резную решетку. Большое развесистое дерево величаво застыло посреди двора в послеполуденном зное. Тишину нарушало лишь журчание воды в фонтане да стрекот кузнечиков. До нее доносился пряный аромат с плантаций, и Рослин поняла, что мысленно она уже оказалась рядом с одиноко стоящим среди деревьев домом в мавританском стиле. Там, где в уединении проживал Дуэйн Хантер, целиком посвящая себя деревьям.
        В памяти ярко всплыла картина их первой встречи.
        Она увидела, как он стоял в арочном проходе у входа в гостиную и смотрел на нее внимательным и пронзительным взглядом. В его медных взъерошенных волосах отражалось солнце, а глаза, казалось, были цвета лишайника. В тот момент, когда их взгляды встретились, она поняла, что он настроен отнюдь не дружелюбно, поэтому, узнав, что он живет отдельно, она почувствовала громадное облегчение.
        Возможно, годы жизни в диких джунглях ожесточили его, сделали его настолько самостоятельным, что у него не было чувства жалости к таким, как она.
        Она откинулась на подушки и, утомленная событиями сегодняшнего дня, заснула. Когда она проснулась, в комнате было темно. Она встала и направилась к выключателю.
        От яркого света она зажмурилась и не сразу заметила, что Мариам уже принесла платье и аккуратно положила его на кровать. Вечерние туфли из темно-голубой парчи стояли рядом. Затаив дыхание, она сунула в них ноги и только после этого с облегчением вздохнула. Затем она удивилась, что на какое-то мгновение ей показалось, что они будут ей или велики, или малы. Боже, как странно, ведь не мог же у нее измениться размер ноги, только потому что она сильно похудела.
        Она приняла душ, затем облачилась в шифоновое платье и стала изучать свое отражение в зеркале шкафа. Мягкие складки платья скрывали угловатость фигуры, серые глаза казались немного голубыми из-за цвета ткани, и она решила последовать совету мадам, накрасив губы поярче.
        Она полагала, что выглядит совсем неплохо, и, вспомнив, как захихикала Изабелла Фернао в ответ на замечание Дуэйна о спящей красавице, она улыбнулась.
        - Черт побери,- прошептала она и добавила,- а ты мне тоже не нравишься, господин Хантер.
        Она отошла от зеркала, погасила свет и вышла из комнаты.
        Коридор освещался лампами, расположенными на стенах на некотором расстоянии друг от друга, свет от которых был направлен к потолку, что создавало впечатление прохладного подземного прохода. По обеим сторонам располагались такие же, как и у нее, овальные двери, видимо, ведущие в спальни. Она подумала, что разноцветные двери имели два преимущества: во-первых, это было красиво, а во-вторых, гостям не трудно было отыскать свою комнату.
        Рослин уже приближалась к сводчатому проходу в конце коридора, как вдруг ей показалось, что, выходя из своей спальни, ей следовало бы повернуть налево, а не направо, как это сделала она. Она уже почти повернула, чтобы исправить свою ошибку, как вдруг заметила сбоку узкую лестницу, ведущую наверх. Она остановилась в нерешительности, но не смогла устоять перед соблазном проверить, куда же вела эта лестница. Она думала, что попадет на крышу.
        И… оказалась права. Она стояла и смотрела в небо цвета серого дыма, над ней горели арабские звезды. Она испытывала радость и, подойдя к парапету на краю крыши, увидела, что дом смотрит прямо в пустыню, суровую и темную, молчаливую, но хранящую в себе еле уловимые посторонним ухом звуки: шелест пальмовых листьев, лай шакала вдалеке да блеянье овец в одном из дворов.
        Рослин вдыхала пряный аромат ночного воздуха ЭльКадии. Она чувствовала, что сливается воедино с загадочной пустотой, простирающейся на мили вокруг, ей казалось что она часто всего этого великолепия. Ей подумалось, что Арманд, наверное, часто рассказывал ей о своей семье и о Дар-Эрль-Амре.
        Неожиданно она схватилась за парапет левой рукой, и в ярком свете звезд на пальце вспыхнул бриллиант, прозрачный как слеза. На нее вновь нахлынули воспоминания: когда спасатели нашли ее, она была довольно далеко от обломков самолета, крепко сжимая в руке обручальное кольцо с бриллиантом.
        - А теперь без паники!- скомандовала она себе, хотя ее все еще трясло от воспоминаний.
        - Меня зовут Рослин, Рослин Брант,- шептала она, с ужасом сознавая, в каком положении находится.- Мне двадцать два года, я работаю стюардессой и живу в Англии…
        Наверное, ей следовало бы вернуться в Англию, где все было так знакомо, возможно, это поможет ей выбраться из этого темного пустого тоннеля…
        - Добрый вечер, Джульет,- раздался голос у нее за спиной.
        Сердце сжалось, она резко обернулась и на фоне звездного неба увидела высокую мужскую фигуру. Из-за игры теней казалось, что нижнюю часть лица скрывала маска… но глаза - эти видящие тебя насквозь сверкающие глаза она бы не спутала ни с какими другими!
        Глава третья
        Рослин в напряжении застыла у парапета, подобно загнанному зверьку, а над ней в полутьме нагнулся Дуэйн Хантер.
        - Почему… Вы назвали меня Джульет!- К ней вернулся голос.
        - Не мог удержаться,- в своей медлительной манере произнес Дуэйн.- Та сцена на балконе, а, да вы все равно не вспомните. Я постоянно забываю, что вы потеряли память.
        - Это жестоко, господин Хантер.- Рослин вцепилась в зубчатый парапет.- Но если вашему семейству необходим инквизитор, чтобы проверить, не притворяюсь ли я, то я понимаю, почему они выбрали именно вас.
        Сощурив глаза, он улыбнулся, а Рослин показалось, что тени вокруг зловеще сгущались.
        - Почему вы подпрыгнули, когда я вас назвал Джульет?- проскрежетал он.
        - Да потому что это было, как выстрел в темноте, господин Хантер.- Она открыто приняла его вызов.- С того момента, как мы впервые увидели друг друга, вы невзлюбили меня. Вы считаете, что я простушка, и ваш красавец брат никогда бы не смог мной увлечься. Но, знаете, любовь - забавная штука…
        - Самая злая шутка, направленная против человечества,- согласился он сухо.
        - И я думаю, что вы полагаете, что защитившись цинизмом, можно избежать стрел Купидона?- Абсолютно непостижимо, но она вдруг осознала, что получает от их разговора огромное удовольствие. Несмотря на то, что катастрофа лишила ее памяти, она не затронула ее остроумия.
        Дуэйн Хантер спиной прислонился к парапету, и Рослин почувствовала укол его глаз.
        - Как справедливо заметила Изабелла, вы говорите сами за себя, моя сказочная фея, - его голос стал опасно нежным.- Остроумие есть признак ума в состоянии тревоги и настороженности, а не растерянности. Поэтому позвольте мне предупредить вас, Рослин Брант, что если вы задумали сыграть с нами в игру, то вам придется за это расплатиться, а это будет не слишком приятно. Нанетт добрая женщина с открытой душой, и я не допущу, чтобы какая-то девчонка водила ее за нос, тем более такая, как вы, которой предоставили стол и кров, не говоря уже о многом другом.
        Рослин чувствовала себя так, как будто бы ей только что дали пощечину, и ей хотелось сделать то же самое. Но несмотря на то, что руки у нее чесались, достоинство не позволило ей уподобиться Дуэйну, и, резко повернувшись, она пошла прочь. Он тотчас же схватил ее крепко за руку выше локтя и развернул спиной к парапету. Он был совсем рядом, и одеждой они касались друг друга. Рослин ощутила его дыхание и почувствовала силу его хватки. Она смотрела на него дикими глазами и не видела в нем и капли жалости к себе.
        - Почему вы не ударили меня, мисс «Невинные глазки»?- язвительно спросил он.
        - Я не стану унижаться до борьбы с животным,- холодно ответила она.
        В этот момент он еще крепче прижал ее к зубчатой стене. Сила его рук и неизвестность намерений заставили Рослин отпрянуть еще больше, и теперь она могла бы очень легко свалиться в проем стены. Он смотрел на нее сверху вниз, в дьявольской улыбке сверкали белые зубы.
        - А у вас острый язычок,- зло усмехнулся Дуэйн.
        - Ну, ничего, посмотрим, как вам удасться избежать неприятностей.
        Она вынуждена была ударить его ногой по голени, забыв, что на ней были мягкие парчовые сандалии, а голень его была такой же крепкой, как и все его тело.
        - Вы… Как вы смеете так со мной обращаться?- Дыхание перехватило, и она едва сдерживала гнев. Тут она почувствовала, что больно ударила палец на ноге.
        - По-видимому, здесь не обошлось без влияния этой части дома,- наслаждаясь ее борьбой, сказал Дуэйн.- Ведь это - гаремная башня.
        - Неужели?
        Он отпустил ее, и, хотя она еще чувствовала раздражение, ей стало интересно. Она оглядела все вокруг, и по спине ее пробежал холодок. Тени прошлых интриг и насилия, вероятно, не спешили покидать это место, где воедино сплелись любовь и ненависть.
        - В старых домах всегда живут призраки,- как бы между делом заметил Дуэйн.- В этом частично их очарование.
        Рослин быстро посмотрела на него. Хотел ли он напугать ее?
        - Я не боюсь призраков и привидений. И меньше всего здешних. Арманд провел тут большую часть своей жизни, и я…
        Она не договорила и перевела взгляд на пустыню, это безбрежное море темно-янтарного цвета, с островком посередине, куда ее занесло после катастрофы, а человек, стоящий сейчас рядом, был готов вновь ввергнуть ее в пучину неизвестности…
        - Вас пугает пустыня?- неожиданно задал ей вопрос Дуэйн.
        - Если бы я ответила вам «Нет», то вы улыбнулись бы с циничным превосходством человека, знающего пустыню со всех сторон. Я очарована ею, господин Хантер, во всяком случае тем, что мне до сих пор довелось увидеть.
        - Это вы верно заметили,- позволил он себе согласиться с ней.- После того, как я провел здесь четыре года, я не могу с уверенностью сказать, люблю ли я ее или ненавижу. Иногда мне кажется, что больше всего на свете мне нравится дикая необузданная пустыня, я люблю ее как норовистую лошадь или женщину.
        - А у меня сложилось впечатление, что вы не очень-то жалуете женщин, господин Хантер.
        - Бедуины говорят, что женщина состоит из грехов сатаны.
        - Значит, как я полагаю, мужчины - сущие ангелы, так?- парировала она.- А вообще-то,- поймав блеск его кошачьих глаз, добавила она,- говорят, что холостяки - братья дьявола.

«Подходящее слово для этой башни ужасов и плеток»,- подумала она.
        - А что вы предпочитаете, джунгли или пустыню?- спросила она.
        - Итак, я вижу, вас уже предупредили о том, что своей неотесанностью и дикостью я обязан джунглям?
        - Мне рассказала о вас мадам Жерар. Но тогда я и не подозревала, что это было предупреждением.
        - Теперь вы знаете меня лучше?
        - Я знаю самое худшее,- ответила Рослин, проводя пальцем по ссадине на руке.- А какого рода плантации были у вас в джунглях?
        - Розовое дерево, каучук, ананасы и кофе,- перечислил он.
        - А вы отдаете предпочтение финиковым пальмам?
        - В некоторой степени, да. Ведь это - владения Жераров, а я - тоже Жерар. Результаты моих усилий заметны по нашим карманам. Я воспринимаю как личную победу, когда нам удается собрать хороший урожай, или когда одна из моих идей приносит реальные плоды.
        - Могу себе представить, что Дар-Эрль-Амра, место гораздо более привлекательное, чем плантации в джунглях, где время от времени льют проливные дожди.
        Глаза Дуэйна опять сузились и стали похожи на кошачьи, и опять Рослин почувствовала беспокойство.
        - Как же так, вам знакомы сведения из области географии, а о себе вы ничего не помните?
        - Врач в больнице сказал, что это - одна из особенностей амнезии,- ей снова пришлось защищаться.- Я не играю никакую роль. господин Хантер. Моя голова абсолютно пуста, что касается моей личной жизни… а моя помолвка с вашим кузеном реальна для меня только благодаря вот этому кольцу.
        Сквозь щелочки смотрели на нее по-кошачьи зеленовато-желтые глаза Дуэйна. Он подошел к увитой зеленью стене и сорвал нежный кремового цвета бутон. Оборвав лепестки, он обнажил его сердцевину. Все это время Рослин наблюдала за ним, и ей показалось, что в этом было нечто угрожающее. Затем он выбросил изуродованный цветок за парапет, взял ее под руку и сказал, что им пора спуститься вниз к ужину.
        Ей было любопытно, всегда ли он приезжал сюда к ужину. Она чувствовала, как крепко сжимают руку его пальцы, как не проходит напряжение в теле. Она надеялась, что он не приезжает сюда каждый день. Она так хотела, чтобы ей не пришлось с ним встречаться чаще, чем это будет необходимо.
        Столовая в Дар-Эрль-Амре была столь же необычна, как и его обитатели; все ели за маленькими столиками, рядом с которыми стояли низкие пуфики. Рослин оказалась рядом с мадам Жерар, очень элегантной в кружевном платье цвета слив. Изабелла сидела между двумя мужчинами.
        Ее глаза были сильно накрашены, платье - в тон губ, цвета светло-розового вина. Она в равной степени одаривала сидящих рядом мужчин остроумием, язвительностью и смехом. Рослин не могла не отметить живости и грациозности ее жестов, движений головы. Приглушенный свет отражался в заколке из драгоценного металла, которая удерживала шиньон.
        - Нанетт, как любезно было с вашей стороны посадить меня рядом с двумя мужчинами, - обратилась она к мадам Жерар.- Почему же вы не приберегли одного из них для себя и, конечно же, крошки Рослин?
        - Не такая я уж и добрая, Изабелла.- Нанетт промокнула салфеткой губы и отпила из высокого бокала белое вино.- Я не могла решить, которого из моих внуков ты избрала для пытки на сегодняшний вечер, поэтому я позволила им разделить тебя.
        Изабелла рассмеялась, и ее сопрано раскатисто зазвучало по всей комнате.
        - Да, вы немного зловредны, мадам. Так долго прожив на Востоке, вы восприняли традиции полигамии.
        - Я впитала в себя и многие другие традиции Востока.- Она улыбнулась Рослин и продолжила.- В ЭльКадии я прожила уже почти пятьдесят лет, во времена войны и мира, так что теперь, когда бываю в Париже, чувствую себя там чужой.
        - Но Париж никогда не забудет своей Нины Нанетт,- галантно добавил Тристан и, повернувшись к бабушке, поднял за нее бокал.- За тебя, Нанетт, за женщину с изюминкой!
        - Спасибо, Тристан.- Взгляд голубых глаз стал мягче, и, повернувшись к Дуэйну, она спросила,- Ну, а что же скажешь ты, мой мальчик? Что ты можешь предложить своей старой бабушке?
        - Ты никогда не состаришься, пока твои глаза остаются голубыми,- сказал он своим обычным тоном, немного с ленцой.
        Рослин видела, как Нанетт затаила дыхание, затем, склонив седую до голубизны голову в сторону своего внука, наполовину англичанина, она продолжила ужин. На первое у них был острый суп под названием шорба, и Рослин была рада возможности время от времени запивать его сухим вином.
        - Витрины Парижа похожи на сценические декорации, и платье, которое сейчас на мне надето, было куплено именно там,- заметила Изабелла.
        - Платье вам идет, донья Сол, но вы бы и в хламиде выглядели сексуально,- съязвил Дуэйн.- А как боль после утреннего галопа, поутихла?
        - Не понимаю, как только ты смеешь меня об этом спрашивать, дикарь!- Склонив голову, Изабелла внимательно смотрела на загорелое лицо Дуэйна.- Ты совершенно бесчувственный,- заключила она.

«Браво, Изабелла!» - подумала Рослин, взглянув на Дуэйна, серый шерстяной костюм которого был скорее похож на стальные доспехи. С полуулыбкой он смотрел на португалку Изабеллу, отраженный свет приглушал зелень его глаз, и взгляд уже не казался таким злобным, как тогда, на гаремной башне.
        Ягуб и его помощник, молодой араб, принесли второе: лопатку газели, фаршированную травами, с овощным гарниром. Молодой слуга подошел к Рослин и протянул ей блюдо с овощами. Она подняла вверх серые глаза, чтобы поблагодарить, но улыбка так и застыла у нее на устах - так резко отпрянул он назад, чуть не уронив блюдо, бормоча что-то себе под нос. Рослин расстроилась, но это не мешало ей почувствовать на себе острый взгляд Дуэйна Хантера. Он сказал несколько слов по-арабски, и слуга тотчас же подал блюдо с овощами. Рослин трясущимися руками положила себе совсем немного. Реакция слуги окончательно сбила ее с толку и причинила боль.
        - Все хорошо, дитя мое,- услышала она голос Нанетт, которая успокаивающе поглаживала ее по руке.- Арабы очень суеверны, но скоро ты к этому привыкнешь.
        - Суеверны?- Рослин все еще не могла прийти в себя после происшедшего.
        - Да, это все ваши глаза,- резко сказал Дуэйн.- Арабы не доверяют серым глазам.
        Рослин передернуло оттого, как он это сказал. Она склонилась над тарелкой, а слезы застлали глаза. Она моргала, чтобы не расплакаться, но желание бежать из этого дома было настолько велико, что не так-то просто было его контролировать. Она автоматически брала вилкой еду и ела, даже не чувствуя вкуса. Изабелла посмотрела на нее долгим взглядом, полным открытого любопытства. Скоро разговор возобновился, но для Рослин это был просто шум голосов.
        Она испытывала боль и неловкость. Больше всего она сейчас жалела о том, что не отказала в столь гостеприимном предложении мадам Жерар. Она решила, что завтра же утром сообщит Нанетт о своем отъезде в Англию.
        Кофе подали в салоне, их обслуживал Ягуб. Рослин устроилась с чашкой на подушках. Она почувствовала себя защищенной, приняв решение об отъезде из Дар-ЭрльАмры. Теперь уже не имело никакого значения, что о ней могут сказать или подумать.
        К ней подошел Тристан с маленькой рюмочкой коньяка.
        - Добавить вам немного в кофе?- с улыбкой спросил он.- Кофе с коньяком - замечательный тонизирующий напиток.
        Ей нравился Тристан, который был так похож на бедного Арманда. Она протянула ему чашку, и, пока он наливал коньяк, она вдохнула его аромат.
        - Ну, вот,- сказал Тристан,- выпейте это, и все ваши заботы и тревоги забудутся.
        - Спасибо, месье,- улыбнулась она ему в ответ.
        - Пожалуйста, мадемуазель.
        Она посмотрела, как Тристан подошел к пианино, а потом почувствовала на себе взгляд Дуэйна из-за дыма только что раскуренной сигары. Она выпила остаток кофе и почувствовала, что может совершенно открыто посмотреть на Тристана, который выглядел по-французски элегантно в безупречно сидящем пиджаке.
        - Хотите, я что-нибудь сыграю для вас?- он так же, как и она, прямо смотрел ей в глаза.- Рослин, вы похожи на белочку.- И в это мгновение его пальцы коснулись клавиш, заиграв веселую мелодию, звуки которой становились все выше и выше, и казалось, что они исчезают в гуще листвы под самой кроной.
        Рослин расхохоталась и подумала, что наверняка это был эффект кофе с коньяком. Изабелла не могла долго выдержать отсутствия внимания к собственной персоне и, шурша шелковым платьем цвета светло-розового вина, присоединилась к Тристану за инструментом.
        - Это очень оригинально,- сказала она,- но ради любви к музыке, не мог бы ты сыграть что-нибудь драматичное и эмоциональное?
        - Другими словами, ты хочешь сказать, что-нибудь такое, чтобы Изабелла могла спеть?- передразнил ее Тристан.- Что же ты хочешь, моя примадонна?
        Хотя Изабелла была тщеславна и даже немного зла, но Рослин уже достаточно хорошо знала ее голос и поэтому предвкушала, как же она сейчас споет. В это время певица и композитор оживленно обсуждали, какую арию она исполнит. Остановились на песне половецкой девушки из «Князя Игоря», которую Изабелла обожала. Она встала в позу, откинула назад голову и деланно-застенчиво опустила глаза.
        - Не совсем тот образ,- вмешался Дуэйн,- тебе бы больше подошли Далила или Саломея.- Он явно наслаждался происходящим.
        И тут же, прямо на глазах, она стала Саломеей. Это была сцена, в которой царь Ирод видит, как Саломея при свете луны целует в губы голову Иоанна Крестителя. Изабелла подошла к столику, на котором стояли фрукты, и взяла из вазы розовую и зеленую дыни. Рослин слышала, как усмехнулся Дуэйн, и сквозь дым сигары видела, что у него был довольный вид.
        Несколько мавританских светильников неярко освещали комнату. Изабелла пела, стоя наполовину в тени. Ее великолепное глубокое колоратурное сопрано заставляло забыть, что сама она была человеком довольно поверхностным.
        Рослин слушала, обхватив колени руками, и когда прозвучали финальные звуки арии, то у нее по телу пробежали мурашки. Последовавшую за этим исполнением тишину нарушили аплодисменты, которыми слушатели щедро вознаградили выступление Изабеллы. Как позже выяснилось, содержание арии положило начало дискуссии о сложном и многозначительном чувстве любви.
        - Полагаю, после смерти, это - величайшая драма нашей жизни,- Тристан порывисто встал из-за инструмента и внимательно посмотрел на каждого из присутствующих. На лице была скорбная улыбка, тронутая печалью.- Я имею в виду Любовь с большой буквы, жестокую и беспощадную. Любовь, как развязку, как конец, обещающий продолжение.
        - Подобно выдержанному коньяку, любовью нужно наслаждаться не спеша.- С загадочной улыбкой, держа в руках коньячную рюмку, произнесла Нанетт.- Вот я смотрю на эту рюмку, а коньячные рюмки чем-то напоминают хрустальные шары для гадания, не правда ли?- и снова я вижу ошибки, совершенные в прошлом, и сознаю, что причинила боль из-за собственной властности. Но для меня все это сейчас в прошлом, я ничем не могу помочь ни одному из вас четверых, если вы сделаете свои ошибки.
        - Будет тебе, Нанетт, то, что ты была счастлива с дедушкой - общеизвестно.- Тристан поднялся и подошел к табачному столику, чтобы взять сигарету. Дуэйн протянул ему зажигалку, и взгляды двух братьев встретились.
        - Счастье, подобно аромату коньяка: когда рюмка пуста, аромат самый сильный,- едко заметила их бабушка.
        - Счастье - это послевкусие, оно так стремительно, чтоподчас его трудно оценить тогда, когда ты счастлив. И это абсолютно бесспорно, счастье - это память сердца.
        - А я хочу счастья прямо сейчас,- заявила Изабелла, картинно жестикулируя.- Я требую, чтобы жизнь дала мне что-нибудь, пока я молода.
        - Жизнь многим одарит, но она способна и обмануть,- с усмешкой произнесла Нанетт. Взгляд ее голубых глаз, казалось, буравил насквозь сидящего напротив на диване мужчину.- Ну, что ты на это скажешь, дорогой мой? Цинизм - часто лишь прикрытие романтического сердца, хотя в твоем случае у меня есть большие сомнения.
        Дуэйн Хантер взял с блюда персик и, разломив его пополам, вынул из сердцевины косточку. Он выглядел озадаченным.- Я полагаю, персик мог бы быть лучшим символом для Евы, сорвавшей плод в райском саду. Мягкий и соблазнительный снаружи, но посмотрите на это!- И он поднял вверх твердую косточку, затем положил ее в пепельницу и с беззаботным наслаждением надкусил персик.
        - Где ты научился быть таким циничным?- резко спросила Нанетт, так как будто бы сцена с персиком в действительности причинила ей боль.- Что случилось с тобой в зеленых джунглях, которые были твоим домом? Была ли это женщина, Дуэйн?
        - А что, это обязательно должна быть женщина?
        Рослин перевела взгляд на Дуэйна, который в это время вытирал руки большим белым носовым платком. Падающий свет лишь подчеркивал медь волос, обрамляющих резко очерченный строгий профиль.
        - Ты - представительница романских народов, Нанетт. Для тебя жизнь есть вечная борьба полов.- Дуэйн говорил медленно и лениво.- А я и не чистый британец, и не француз. Во мне идет война между чертами характера и того, и другого народа. А если я - циник, то значит, я таким родился.
        - Неужели? Очень любопытно.- Нанетт как-то старомодно посмотрела на него.- Напомни мне, дорогой мой, о том, что я бы хотела с тобой поговорить однажды. Это будет длинный и личный разговор. Я не хочу, чтобы кто-то из моих внуков был лишен романтизма,- а именно такое впечатление ты производишь.
        - Может быть, я и не романтик,- усмехнулся Дуэйн,- но всегда получаю удовольствие от длинных приватных бесед с красивыми женщинами.
        Нанетт улыбнулась в ответ и какое-то время рассматривала кольца на пальцах. Затем она обратилась к Рослин.
        - Бедняжка, у тебя был сегодня такой длинный день, твои серые глаза уже закрываются. Пойдем, нам обеим пора спать.
        Дуэйн тотчас же подошел к Нанетт и помог ей подняться. Он склонился над ней, и Рослин показалось, что он возмужал уже в юности, когда был почти мальчишкой. Она никак не могла представить его ребенком, а вот Тристан вдруг предстал в облике моряка.
        - Продолжайте веселиться, дети мои,- Нанетт улыбнулась Изабелле и обоим мужчинам. - Спокойной ночи.
        - Спокойной ночи,- эхом отозвалась Рослин, оглядываясь на оставшееся трио: Изабеллу, грациозно расположившуюся на диванных подушках, Тристана, ярко выделяющегося на фоне инструмента, и облаченного словно вброню Дуэйна в сером костюме. И лишь Тристан улыбнулся ей вслед.
        С Нанетт она рассталась у своей голубой двери, унеся с собой ощущение хрупкого фарфора, мастерски расписанного, но со временем потрескавшегося, так что все время казалось, что он вот-вот разобьется. Будет тяжело прощаться с Нанетт, но Рослин уже приняла решение, пока ДарЭрль-Амра не окутала ее своими чарами, пока она еще может воспротивиться зову пустыни.
        Арабская кровать была очень странной, но удобной.
        Она еще долго не засыпала, слушая пение цикад и тиканье часов на прикроватном столике.
        Она предположила, что было уже очень поздно, когда со Двора Вуалей стали доноситься слова прощания.
        - Кто же она была, Дуэйн?- Проникнув через резные решетки, до нее донесся голос Изабеллы Фернао.- Была ли она привлекательной, та женщина, которая ожесточила твое сердце?- Я никогда о ней не говорю,- затем, уже более мягко, он добавил.- Спокойной ночи, донья Сол. Когда-нибудь вы обязательно должны для меня снова спеть.
        Послышался звук удаляющихся шагов, и вскоре он замер в ночи под пальмами, а где-то в пустыне уныло завывал зверь.
        Рослин приподнялась на локте и взбила большую квадратную подушку, лежавшую на круглом валике. Первый день вне больницы был наполнен событиями, и несмотря на то, что она сильно устала, сон никак не проходил.
        Она все думала о семействе Жерар, перед ней, как в калейдоскопе, вставали их яркие лица, на которые бурная история наложила отпечаток, сделав из властными и неповторимыми.
        Эта история включала период террора, с виселицами и гильотиной. Солдаты, воюющие в Сахаре, плантаторы, основавшие здесь форпост, женщины, сильные и прекрасные одновременно.
        Уже засыпая, Рослин подумала, что женщина в жизни Дуэйна, наверное, была такой же. Она была красивой, из разряда тех, кто разбивает сердца, оставляя горечь. Те, кто залечивает раны, уже не могут стать прежними, в них поселяется твердость, недоверие к женщинам, которое безумно трудно преодолеть.
        Веки стали тяжелыми, и ресницы мягко опустились.
        Когда пустынный хищник подошел совсем близко к стенам Дар-Эрль-Амры и завыл, Рослин уже спала как дитя.
        Глава четвертая
        Рослин проснулась, когда солнце коснулось коричнево-желтых стен Дар-Эрль-Амры. В больнице она уже привыкла к кровати с сеткой, но она никогда не видела, как проникают сквозь резные решетки гаремных окон лучи солнца. Какое-то время она не понимала, где находится.
        Вскоре она вспомнила, что это было семейное поместье Жераров в пустыне. Вчера сюда из больницы ее привезла мадам Жерар. Лежа в постели, она мысленно представила себе все события вчерашнего дня. Затем, откинув сетку, она встала.
        Ее решение покинуть Дар-Эрль-Амру наверняка рассердит Нанетт, а, может быть, даже причинит боль. Она, конечно же, скажет ей, что прошло еще слишком мало времени, чтобы привыкнуть к странным обычаям Жераров. Если бы Жераров было только двое, но ведь был еще и третий - мужчина, который ей никогда не понравится, так же, как и она ему. Именно он и стал причиной ее решения больше не задерживаться в этом доме.
        Она соскользнула с постели и босиком направилась к окну. Солнце приятно припекало шею и руки, ее ноздрей достиг пряный аромат утреннего воздуха. Что-то подсказывало ей, что жизнь, о которой она сейчас ничего не помнила, не была солнечной. Она выросла в сиротском приюте, позднее домом стало общежитие. И хотя работала она стюардессой, расписание полетов не оставляло ей много шансов для того, чтобы увидеть города, куда они летали. Единственное, что она должна была бы хорошо запомнить, так это буфеты в аэропортах.
        Солнце отвлекло ее от грустных мыслей, и, поддавшись импульсу, она поспешила в ванну, чтобы почистить зубы и принять душ. Ей не терпелось скорее выйти на улицу. Двор был пуст, только слышалось воркованье птиц.
        Вернувшись в комнату, она открыла шкаф и выбрала золотистые брюки и кремовую хлопчатобумажную блузку, которые сидели на ней довольно свободно из-за того, что в больнице она здорово похудела. Решив, что на улице еще не жарко, а значит, шляпу можно было не надевать, она расчесала волосы и поспешила вниз, во Двор Вуалей.
        Молодым всегда легче чувствовать себя частью природы, и Рослин, пока бродила по двору, совершенно бессознательно слилась воедино с утренней свежестью листвы и цветов. Над тесно растущими кустами роз роились пчелы, своим жужжанием напоминая трели птиц. Неподалеку рос куст белых камелий, которые всегда стоили дорого в цветочных магазинах. Было там и палисандровое дерево, и стриженные кусты ароматного можжевельника. Фонтаны еще не работали, стоя в тени огромного чарующего дерева.
        Рослин протянула руку и дотронулась до листьев цвета нефрита, которые появлялись на дереве каждый год. Всю свою долгую жизнь это дерево было своеобразным стражем двора. То тут, то там в стене попадались крошечные отверстия, и когда Рослин посмотрела в одно из них, то взгляд ее упал прямо на ту комнату, которая сейчас была салоном.
        Она догадалась, что евнухи подглядывали за наложницами гарема в то время, как те, позвякивая драгоценностями, томно возлежав на подушках, вели неспешные разговоры, лакомились всякими сладостями, что делало их пухленькими и желанными в глазах мусульманских мужчин.
        Рослин нахмурилась, вспомнив, как вчера вечером во взгляде Дуэйна мелькнуло сомнение. Действительно, так странно было помнить массу всяких пустяков из школьных учебников и при этом не вспомнить хоть какие-нибудь подробности из собственной жизни. Через отрастающие волосы она нащупала на голове шрам длиной около двух сантиметров. Из-за того, что кожа еще окончательно не зарубцевалась, ей приходилось пользоваться щеткой, а не расческой, чтобы не повредить незаживший шов.
        Она вздохнула, в задумчивости глядя на плакучие ветви дерева. В голове возникла мысль о Джульет Грэй.
        Сердце забилось неровно. Почему Дуэйн Хантер назвал ее вчера этим именем? Почему он считал, что она притворяется? Почему он не верил, что она в действительности невеста его брата? Такая ошибка была совершенно невозможна. Расследование катастрофы проводили официальные представители Лондона, и они сказали ей, что она - Рослин Брант… потом это кольцо. Когда ее нашла поисковая группа, в руке у нее было крепко зажато обручальное кольцо. Затем вместе с другими, немногими уцелевшими после катастрофы, ее отвезли в больницу. Двое позже умерли, а третий вернулся домой в Англию еще до того, как Рослин позволили встать с постели.
        Ее пробрала дрожь, когда она вспомнила, как очнувшись в больнице, она не помнила ни своего имени, ни чего бы то ни было о своей жизни. Это было самым ужасным, поэтому, когда они обратились к ней, назвав ее Рослин, у нее возникло ощущение, что это имя ей знакомо. Она кивала, как бы подтверждая, что знает это имя.
        Затерявшись в мыслях, Рослин открыла калитку для рабов в стене и вышла со двора. Ей вспомнились слова Дуэйна Хантера, сказанные им вчера вечером под ее окнами.
        Его короткое признание Изабелле в том, что в его жизни была женщина, о которой он никогда не говорит. Именно из-за нее он стал таким циничным. Наверное, он сильно любил ее, если она оставила у него на сердце такой глубокий шрам.
        Рослин никак не могла представить себе Дуэйна Хантера влюбленным. Даже соблазнительная Изабелла вызывала у него лишь усмешки.
        Солнце наполнило ярким светом Двор Вуалей, а Рослин вдруг почувствовала прохладу. Оглядевшись, она поняла, что гуляет в тени огромных финиковых пальм, листья которых напоминали огромные вентиляторы. На фруктовых деревьях среди листвы виднелись плоды. Вдоль дорожки, по которой она шла, в ирригационных каналах квакали лягушки, а над головой, в верхушках деревьев, щебетали птицы.
        Зачарованная, она шла все дальше и дальше, едва замечая, что проходы между деревьями были совершенно одинаковые, причудливо затененные зеленоватым светом.
        Человеку, впервые сюда попавшему, не так-то просто было найти дорогу обратно. Ей совсем не попадались рабочие, которых в больших количествах она видела вчера, когда ехала из больницы. Она и представить себе не могла, что площадь плантаций достигала пятидесяти квадратных миль, что сегодня рабочие были заняты совсем на других участках этих бескрайних плантаций фиников, саго, олив и бетельных пальм. В течение уже долгого времени Рослин не ощущала такого покоя.
        Спустя некоторое время она заметила, как что-то блеснуло впереди между деревьями. Это был ручей, бегущий в зеленой прохладе пальмового леса, по обеим сторонам которого росли травы и цветы. Она присела на колени и набрала в ладони прозрачной воды. В горле пересохло, и она с жадностью выпила, протерев влажными руками виски и шею. Она прекрасно себя чувствовала и, опустившись на корточки, огляделась вокруг.
        Сквозь листья пальм виднелось ярко-голубое небо, слегка подернутое золотисто-медовой дымкой. Лучи солнца, словно пики, пронизывая насквозь густые кроны пальм, припекали плечи. Раннее утреннее солнце раскалилось добела.

«Пора возвращаться домой»,- подумала она, но вокруг была такая тишина. Белка с темно-полосатой спиной и пушистым хвостом стремительно прыгала вверх по стволу пальмы, напомнив Рослин о странной мелодии, которую вчера вечером играл Тристан. Из ручья выпрыгнула жаба и застыла неподвижно, уставившись на Рослин огромными темно-коричневыми глазами. Она ощущала полное единство с окружающими ее существами и, отдыхая на берегу ручья, она разглядывала в нем свое отражение.
        - Лесное зеркало,- прошептала она с улыбкой,- скажи, что мне делать: остаться или уехать?
        По воде пошла рябь, как будто от кошачьей лапы. У Рослин похолодела спина, и, повернувшись, она увидела в нескольких ярдах от себя гладкошерстное, похожее на кошку существо, с зелеными глазами, злобно глядящими на нее.
        Казалось, в жилах заледенела кровь. Животное, виляя хвостом, похоже, было готово прыгнуть на нее. Верхняя губа приподнялась, обнажив грозные клыки. Рослин встала, и животное зарычало.
        - Стоять!- услышала она резкий окрик.
        Стоя в оцепенении, Рослин увидела, как из-за деревьев стремительно выпрыгнуло еще одно животное, чем-то напоминающее кошку, и с размаху приземлилось на спину коварному хищнику. Уже через мгновение в воздухе чувствовалась ярость борющихся животных, брызжущих слюной, рвущих друг у друга шерсть, катающихся по земле, пока, наконец, оба не плюхнулись в воду, и тогда крупная кошка скрылась от атаковавшего ее длинноногого пса, выскочившего на берег и принявшегося отряхиваться.
        - Боже, Хамра!- Дуэйн Хантер похлопывал по мокрой красноватой шерсти собаку, осматривая ее после только что закончившегося поединка. На этот раз все обошлось только царапинами. Рослин наблюдала за ним, а сердце, казалось, билось где-то в горле.
        - Как хорошо, что вы оба оказались здесь,- все еще дрожа сказала Рослин.
        - Вам не следовало бы прогуливаться здесь, думая, что вы в Мидлэссексе,- сердито заметил Дуэйн.- Горные кошки и дикие собаки время от времени спускаются вниз. Только что вы чуть было не стали предметом их добычи, они, нападая, могут здорово покалечить.
        - Я знаю.- Ее передернуло от его слов, и ей захотелось найти защиту в собаке, которая подошла к ней немного ближе. Она попробовала ее погладить, но собака тут же отошла назад.
        - Салуки note 3[Note3: Салуки - порода охотничьих собак.] - не домашние собаки. Они - охотники.
        - Сухо добавил Дуэйн.
        - Для вас это подходящая компания.- Она видела перед собой темную медь его волос, надменное выражение лица, темную шею, оттеняемую белизной ворота рубашки.
        Бриджи были заправлены в сапоги из марокканской кожи.
        - Я вижу, вы уже немного оправились от испуга.- Она заметила, как в его глазах засверкали огоньки.- А теперь, не скажите ли вы мне, что вы делали вдали от дома?
        - Конечно, скажу.- Она засунула руки в карманы брюк и приподняла вверх подбородок.- Мне захотелось прогуляться перед завтраком, а здесь, в тени пальм было так прохладно и тихо, что я потеряла чувство времени.
        - И направления,- он щелкнул пальцами, и собака подошла к нему.- Вам бы лучше зайти ко мне и выпить кофе и что-нибудь съесть. Затем я отвезу вас в Дар-Эрль-Амру. Она не была уверена, хотелось ли ей принять его приглашение.
        - Ну, ладно, пойдемте,- и он стал большими шагами удаляться прочь, Хамра бежала впереди. Какое-то мгновение Рослин колебалась, но потом пошла следом за ними, отряхивая с брюк прилипшие травинки. Когда он оглянулся и остановился, чтобы она смогла их догнать, Рослин захотелось убежать.
        - Полагаю, что меня вы испугались сильнее, чем кошки,- усмехнулся Дуэйн.
        - Вы такой же дикий,- еле переводя дыхание, ответила она. Ей приходилось почти бежать, чтобы угнаться за ними.
        - Я не такой милый как Тристан. не правда ли?- расхохотался он. И здесь, в зелени пальм, его смех показался еще более громким и раскатистым, так что маленькие птички в тревоге скрывались в густых кронах деревьев.
        - Тристан похож на Нанетт, а она самая лучшая из всех женщин: элегантная, остроумная, с добрым сердцем.
        - Да, она очень добрая,- согласилась Рослин, подумав, что будет совсем не просто уехать из Дар-Эрль-Амры.
        - Ее посещения, пока я была в больнице, были для меня более, чем приятны, и я…
        - Вы можете сделать ей больно, но было бы лучше для вас, если бы вы и не пытались. - Глаза цвета зеленой меди сверкнули так же зловеще, как глаза дикой горной кошки.
        Она была не в силах отвести от него взгляд.
        - Помните о двух килкенийских котах note 4[Note4: Килкенийские коты - фольклорные персонажи (Прим. перев.)] , которые дрались до тех пор, пока от них не остались только хвосты.
        - Неужели будет то же самое, если я останусь в ДарЭрль-Амре,- спросила Рослин.
        - Неизбежно, мисс Брант.
        Они остановились и, как будто по обоюдному согласию, посмотрели друг на друга. В зеленоватой тени пальм ее глаза были цвета серого нефрита.
        - Я думаю, мне лучше уехать из Дар-Эрль-Амры,- сказала она.
        - Нет,- покачал он головой.- Я не позволю, чтобы кто-то сделал Нанетт больно. Вы останетесь ровно столько, сколько захочет Нанетт. Вы останетесь потому, что она потеряла Арманда - только по этой причине.
        И прежде, чем Рослин успела уйти, он крепко вцепился ей в запястье и поднял вверх ее руку. Луч солнца заиграл в крупном бриллианте.
        - Нанетт боготворит три кольца, которые ей дал муж.
        Когда Тристану, потом мне и, наконец, Арманду исполнился двадцать один год, мы каждый получили по такому кольцу, который, в свою очередь, мы должны будем подарить женщинам, на которых мы женимся. Вы носите кольцо Арманда без тени сомнения. Надпись на внутренней стороне была сделана моим дедом, именно таковы были его чувства к Нанетт, что они будут вместе в жизни и смерти.
        - И вы отказываетесь верить, что Арманд мог чувствовать нечто подобное ко мне,- тихо произнесла она.
        Тишина окутала их, пока Дуэйн внимательно изучал ее лицо. Потом запела птичка, и Рослин попыталась высвободить руку. Это оказалось невозможно. У него были стальные пальцы, подобно его взгляду, упрямые, как его подбородок, жестокие, как его слова.
        - Мне не пристало судить Арманда в отношении женщин,- в своей обычной манере произнес Дуэйн.
        - И тем не менее, вы пытаетесь меня оценить, господин Хантер. Вы думаете, что я простушка, в чем вы несомненно правы, но ведь не всех привлекают сойки, кому-то нравятся и корольки.
        Слегка приподняв брови, он свободной рукой взял ее за подбородок и повернул голову вправо.
        - Нет, вы не красавица,- спокойно согласился он, но вы и не королек. Я бы сказал, что вам больше подойдет хамелеон.
        - Хамелеон - это тот, кто постоянно меняется,- с негодованием проговорила Рослин.
        - Совершенно справедливо.- Он сжал ей подбородок, потом отпустил, и уже в следующее мгновение они вышли из зелени плантаций и оказались перед входом в мавританский дом. Собака залаяла, бросилась через внутренний дворик и исчезла в доме.
        Дом был построен из местного камня, в нем было что-то таинственное, как показалось Рослин. Судьба и впрямь решила поиграть с ней, ведя ее, как овечку, в волчье логово.
        Она огляделась вокруг и увидела, что плитка была украшена цветными арабесками, стояли чугунные скамейки и каменные вазы с ярко-красными геранями, ноготками, голубыми ирисами и высокими лилиями. По белым оштукатуренным стенам каскадом спускались паучий вьюн вперемежку с коричнево-красной бугенвиллией.
        Дом окружали большие деревья, защищая его от палящего солнца, с одной стороны, а с другой стороны, увеличивая риск попадания молнии во время грозы.
        - Проходите в дом и выпейте стакан абри note 5[Note5: Абри - прохладительный напиток. (арабск.)] . Это, пожалуй, самый прекрасный освежающий напиток, который я знаю. Она шла рядом с ним по двору и вскоре оказалась в одной из комнат дома, как и все другие, выходивших в сад, имевший форму полумесяца и окруженный стеной. В этом доме не было верхнего этажа, крыша была плоской, и там, как заметила Рослин, на жаре висело белье.
        У Рослин перехватило дыхание, когда она впервые переступила порог берлоги Дуэйна Хантера. Пол был устлан шкурами животных, обитающих в джунглях, мебель - из тростника, светильники и посуда - в мавританском стиле.
        Большую часть комнаты занимали полки с книгами, стоявшими в полном беспорядке. В шкафу со стеклянными дверцами висело несколько ружей, на резном комоде из кедрового дерева стояла стерео-аппаратура, а на маленьком столике рядом - музыкальная шкатулка с танцовщицей на крышке.
        Этот предмет подтолкнул Рослин к догадке. Он выпадал из общего стиля комнаты, и она подумала, что шкатулка, вполне вероятно, могла принадлежать той женщине, о которой Дуэйн никогда не говорил.
        - Дайте отдых ногам, пока мой слуга Дауд приготовит пару бокалов абри и что-нибудь на завтрак.
        Рослин не смогла устоять перед диваном, накрытым шкурой оцелота, и, воспользовавшись предложением Дуэйна забралась на него с ногами и свернулась калачиком. Хозяин дома в это время пошел на кухню отдать распоряжения о завтраке. Среди шкур пятнистых животных из джунглей Рослин почувствовала себя первобытным человеком. Именно в джунглях охотник научился быть самодостаточным человеком, он познал силу собственной воли, он узнал, какподчиняются этой воле окружающие, и вовсе не заботился о том, боятся они его или не любят.
        Она не заметила, как он вернулся, и даже немного испугалась, когда он мелькнул в поле зрения, по-животному гибкий и проворный.
        - Я нашла в вас одно сходство с Тристаном - вы тоже любите музыку,- показала она рукой на стереоаппаратуру.
        - Это укрощает дикое сердце.- Он усмехнулся, глядя на свернувшуюся калачиком Рослин.- Вы хотите, чтобы я что-нибудь поставил, пока мы будем завтракать?
        - А у вас есть электричество?- спросила она.
        - Сколько угодно.- Многозначительно посмотрел он на нее.- У Дар-Эрль-Амры свой генератор, я же, естественно, пользуюсь этим преимуществом.
        - Естественно,- пробормотала она, со всей силой вцепившись в шкуру оцелота, без сомнения убитого Дуэйном note 6[Note6: Фамилия Дуэйна в переводе означает
«охотник».] . - Вы всегда получаете то, что хотите, не правда ли?
        - Нет, парочку раз в дураках оставался я.- Он поднял крышку проигрывателя и взглянул на пластинку.- Что касается моего вкуса в отношении музыки, то здесь я несовременен. Эта пластинка - одна из моих любимых. Я часто слушал ее на плантациях в сельве. Это - «Кавалер роз».
        - «Кавалер роз»,- повторила она, улыбнувшись.- Вы бы скорее вооружились дубиной.
        - Без сомнения.- Он поставил пластинку с музыкой Рихарда Штрауса и уменьшил звук, так чтобы они смогли разговаривать. В комнату залетела сверкающая всеми цветами радуги стрекоза, и они оба наблюдали, как она кружила, натыкаясь на стены. От нее было невозможно отвести глаз, она как бы притягивала к себе магнитом, точно также, как и горящие глаза Дуэйна.
        - Обычно особи мужского пола у стрекоз жестоко обращаются со своими собратьями,- заметил Дуэйн.- В сельве некоторые из них достигают размера птиц.
        - Вы скучаете по той жизни?- спросила она.- В вашем голосе слышны ностальгические нотки.
        - Это был мой дом,- жест выдал в нем настоящего франка. Худой, загорелый, с горящими, словно турмалин, глазами на жестком лице, он напоминал корсара семнадцатого века.- Дар-Эрль-Амры, несомненно, кое-что компенсирует, ведь я - хозяин всех этих владений, плантаций площадью пятьдесят квадратных миль с финиковыми пальмами и прочими фруктовыми деревьями, которые требуют ухода. К тому же есть еще и пустыня, по бескрайним просторам которой я люблю скакать верхом.
        - Пятьдесят квадратных миль?!- эхом отозвалась Рослин.- Я и предположить не могла, что плантации столь огромны.
        - Конечно, особенно если учесть, с какой беспечностью вы отправились на утреннюю прогулку.- Он ядовито усмехнулся, обнажив белые зубы.- А ведь там и змеи живут, и скорпионы. Иногда с гор спускаются дикие кошки.
        - Это предупреждение не заходить на вашу территорию?- Она смотрела на него как ребенок, который не может понять, что имеет в виду взрослый, разговаривая с ним.
        - Вовсе нет. Но в любом случае это не парк, и кроме змей и скорпионов, здесь есть арабы-рабочие.- Он оглядел ее мальчишескую фигурку с головы до ног.- Вы слишком миниатюрны для них, это верно, они предпочитают женщин в теле, но все равно вы - женщина, а я не могу быть одновременно в десяти местах.
        - Уверен, что стараетесь,- колко заметила она,- и все-таки, что вас заставляет думать, что я останусь в ДарЭрль-Амре?
        - Конечно, останетесь.
        - Из-за того, что могу бесплатно есть и спать, не говоря о многом другом, не так ли?
        - Остра, как бритва, да?- Снова в его глазах появился этот загадочный блеск. Он наклонился к бюро и взял оттуда резную деревянную фигурку индейца в позе изготовившегося стрелка. Большим пальцем он провел по дереву, уже и без того отполированному многочисленными прикосновениями.- Возможно, вы и подумывали о том, чтобы уехать, но теперь, вдохнув воздух пустыни, это будет трудно. Есть люди, которых влечет дикая природа, а есть и такие, которые навсегда остаются привороженными такими местами, как Париж.
        - Так вам кажется, что меня больше привлекает дикая природа?- Ее так взволновала эта мысль, что она забыла о том, как крепко сжимали железные пальцы ее запястье некоторое время тому назад, как испугалась она, как зловеще в тени пальм сверкнул бриллиант на кольце.
        - Время покажет,- растягивая слова, произнес он. В этот момент в комнате появился слуга, молодой человек в джелобии note 7[Note7: Джелобия - одежда прямого покроя. (арабск.)] и маленькой красной тюбетейке. Он поднес Рослин запотевший бокал с розовым абри. Подняв глаза, она очень удивилась - на нее смотрели раскосые голубые глаза.
        - Эль-Румх не часто завтракает дома,- сообщил ей Дауд.- Я готовлю черный кофе во фляжке и немного фиников с собой, когда он с утра отправляется на плантации.
        - Я уверена, что Эль-Румх предпочитает именно эту еду,- с серьезным видом произнесла Рослин, одновременно бросив взгляд на хозяина слуги.
        - Я готовлю кебаб из печени с помидорами и луком.
        - Он потянул воздух вздернутым носом.- Здорово пахнет, не правда ли?
        - Я предпочитаю абри прежде, чем растает лед,- и он быстро подхватил с подноса стакан.- А теперь давай-ка поторопись на кухню, прежде чем твои кебабы не превратились в угли.
        Дауд тотчас же отправился на кухню. Его улыбка неожиданно обнаружила на смуглом лице какие-то черточки европейца.
        - Он - бербер,- как бы отвечая на вопросительный взгляд Рослин, заметил Дуэйн.- Арабы и они - совершенно разные народы.
        - Но вы. так же как и арабы, придерживаетесь точки зрения, что серым глазам нельзя доверять,- холодный как лед напиток имел чудесный пряный вкус.
        - Серые глаза безучастны.- Он смотрел на нее поверх ободка бокала, и взгляд этот, казалось, пронизывал ее насквозь.- В серых глазах есть какая-то тайна. Может быть, потому, что они отражают свет и тень, как глубокое озеро.
        - Я должна поехать посмотреть озеро Темсина,- быстро сказала Рослин, и щеки у нее зарделись.- Почему слуга называет вас Эль-Румх?
        Он равнодушно пожал плечами.- Так зовут меня в этих местах.
        - Что означает это имя?
        - Будь я проклят, если расскажу вам.- Он засмеялся отрывисто и отставил пустой стакан.- Вы женщины любопытны, как лошади.
        - Как лестно.
        - Я никогда не льщу.- Его рот перекосился.- Лесть делает женщин притворно застенчивыми, и мне это не нравится.
        - Я думаю, что вам многое в женщинах не нравится,- осмелилась заметить Рослин.
        - Как и в лошадях, в женщинах мне нравится характер.
        - Женщины на втором месте, как я посмотрю.
        - А почему бы и нет?- Он был тверд и непреклонен.- Женщины гораздо чаще бывают менее верны, чем лошади, и хотя и те, и другие любят сахар, но лошадь не способна сделать из мужчины идиота.
        - Насколько я вас понимаю, господин Хантер, таким образом вы определяете мужчину, который любит?
        - Понимайте это, как хотите, мисс Брант. Любовь - это игра для дураков, и если бы в эти сети не угодил Арманд, то он бы вернулся домой намного раньше и скорее всего был бы сейчас жив.
        От боли у нее свело лицо.
        - Арабы говорят «Иншаалла». А разве вы не верите в судьбу?
        - Ну, если согласиться с тем, что все наши жизни уже давно расписаны, тогда этот мир - лишь кукольный театр, а мы - марионетки, которых дергают за веревочку. Мне это не нравится. Я хочу быть хозяином своей судьбы.
        - Вы намереваетесь сравнять горы с землей?- На ее лице застыла полуулыбка.- Вы высокомерный человек, господин Хантер, и довольно страшный.
        - Для утлого суденышка у вас большие паруса, мисс Брант.- Он уже стоял рядом с диваном и, улыбаясь, протягивал ей руку, чтобы помочь подняться.
        - Я думала, что вы никогда не льстите женщинам.- Поднявшись с дивана и стоя напротив, ей пришлось немного запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него, крепкого, высокого, загорелого.
        - Я и не делаю этого,- язвительно ответил он.- А детей не стоит принимать в расчет, а вы, в своих брючках, свернувшись на шкурах, ужасно напоминаете мне ребенка.
        - А вы соответствуете своей фамилии,- жестом указала на шкуры Рослин.- Нескольких животных, по крайней мере, сразила ваша меткость.
        - Ягуара и леопарда убил я,- согласился он с усмешкой.- Они оба - хищники, и сами убивают ради того, чтобы убить. А что касается оцелота, то это подарок вождя племени Дживаро. Хранит ли ваша память сведения об этом племени и их основном занятии?
        Каким же он мог быть саркастичным! У нее руки чесались дать ему по физиономии, но она отвернулась и зашагала прочь. Потом остановилась в арочном проходе, откуда хорошо был виден сад.
        - Ваша голова могла бы быть достойным трофеем,- кинула она через плечо.- Не понимаю, почему Дживаро до этого не додумались.
        Он рассмеялся у нее за спиной. Рослин быстро вышла во дворик, где на чугунном дворике Дауд собирал завтрак.
        Он улыбнулся ей загадочно, а она как-то совсем рассеянно ответила ему. Она совсем не хотела завтракать вместе с Дуэйном Хантером в его внутреннем дворике. Он ей абсолютно не нравился. Когда Дауд скрылся в доме, она подлетела к Дуэйну и застала его стоящим у пальмы. Он громко смеялся и срывал листья с бугенвилии.
        - Вы так уверены в себе,- начала она с обвинения.- Вы защищены от уколов и боли, которые испытывают большинство людей.
        - Я защищен от уколов и боли?- Он удивленно поднял брови.- Вы уверены в том, что у меня иммунитет от этого?
        - Да, вначале именно так я и думала.- Она сорвала несколько цветков со вьюна и затем безжалостно добавила.- Я была очень удивлена, услышав о том, что все-таки нашелся человек, пробивший брешь в вашей броне, и насколько я это поняла, эта честь принадлежит женщине.
        Во дворике повисла тишина, которую через секунду пронзил вопль Рослин, когда Дуэйн схватил ее за плечи.
        - Кто вам сказал об этом?- От его взгляда у нее мурашки побежали по спине.- Вы узнали это от Нанетт?
        - Нет… н-нет…
        - Тогда, от кого же?- Он продолжал трясти ее,- Ну, давайте же, говорите.
        - Вчера вечером я слышала, как вы говорили об этом Изабелле.- Рослин вдруг стало по-настоящему страшно, у него была железная хватка, а зеленые глаза метали молнии.
        - Пустите меня, мне больно!
        Но бороться с ним было еще больнее.- Неужели же никто и никогда не учил вас уважать частную жизнь других людей?
        - Вам следует говорить потише с Изабеллой, когда вы прощаетесь прямо под моими окнами.- Рослин отступала.- Я вовсе не желаю подслушивать секреты, которые вы ей доверяете. Мне совершенно неинтересно, и вообще, это не мое дело, что какая-то женщина превратила вас в камень и сделала таким циничным.
        И опять между ними повисла зловещая тишина: слышно было только, как жужжат цикады цикады и журчит вода, давая напиться деревьям. Сердце Рослин бешено колотилось, и, хотя ни один мускул на лице Дуэйна не шевелился, ей все удалось заметить, что какое-то мгновение назад он вздрогнул от боли.
        И то, что он вздрогнул, лишь подтвердило ее вчерашние мысли - ему все еще не безразлична была женщина, которую он знал до своего переезда в Дар-Эрль-Амру.
        Глава пятая
        Напряжение превратилось в осязаемое жужжание.
        Рослин заметила весело порхающую крошечную красногрудую колибри, которая была похожа на детскую игрушку.
        - Давайте лучше займемся кебабами, пока они не остыли.
        Дуэйн пропустил ее вперед. Он был сдержанно вежлив. Когда они подошли к столу, он помог ей сесть, отодвинув стул. Дауд наблюдал за ними с нескрываемым интересом. Как только оба сели, Дауд с гордостью снял крышки со стоявших перед ними тарелок.
        - Завтрак подан,- сказал он по-французски,- и, обернувшись к Рослин, добавил.- Госпожа, как вы думаете, ведь я хорошо говорю по-английски и по-французски?
        - Так же хорошо, как и готовишь,- улыбнувшись, Рослин жестом указала на еду, стоявшую на столе. Кусочки печени на кебабе перемежались помидорами и луком, корочка на хлебе блестела, сливочное масло было в форме розочек, а рядом с аппетитными пончиками стоял кувшин с медом.
        - Ты превзошел себя, Дауд,- одобрительно проговорил Дуэйн.
        Дауд просиял от гордости, и, налив кофе в небольшие чашечки в подстаканниках, он достал букетик ноготков и положил его рядом с тарелкой Рослин.
        - Приятного аппетита,- вновь по-французски сказал Дауд и поспешно удалился.
        Рослин рассмеялась, взяла букетик ноготков, чей легкий запах смешивался с ароматом пряного кофе и как бы растворялся в солнечных лучах, проникающих сквозь кроны деревьев.
        - Просто очаровательно!- многозначительно произнесла Рослин.
        - Если вам удалось расположить к себе бербера или араба, то значит, у вас есть отличный друг на всю жизнь,- сообщил Рослин Дуэйн, отправляя в рот кусочек кебаба.- Но они могут быть и безжалостны, как грифы, и хитры, как швейцарские банкиры. Я нашел Дауда пару лет назад. Тогда он сторожил поля берберов, вооруженный рогаткой, распугивающей птиц, покушавшихся на скудный урожай, выращиваемый буквально на скалах. Он практически голодал и просто горел желание работать слугой у кого-то из европейцев. Все, что он готовит - национальная еда местных жителей, и, боюсь, моим гостям приходится с этим мириться.
        - Вы никогда не боитесь, господин Хантер,- возразила Рослин.- А что касается меня, то мне нравится все, что я сейчас ем. А у хлеба совершенно незнакомый аромат.
        - Это хлеб из семолины note 8[Note8: Семолина - разновидность манной крупы. (Прим. перев.)] , - объяснил Дуэйн.- Поэтому он такой хрустящий. Хотите еще? Я позову слугу…
        Она покачала головой.
        - Нет - нет, мне все нравится, особенно с маслом.
        - А как вам кофе?
        Она кивнула, и он налил еще.
        - Хорошо приготовленный арабский кофе - это лучшее, что я знаю. Но мой вам совет - держитесь подальше от прозрачного мятного чая. Он такой же ужасный на вкус, как и на вид.
        - Итак, для вас совершенно очевидно, что я остаюсь в Дар-Эрль-Амре,- продолжила разговор Рослин через некоторое время. От пончиков с медом губы у нее были сладкие и липкие.
        - Нанетт нуждается в вас. Предупреждаю, будьте кней добры.- Она - самая главная женщина для меня, и я могу чертовски рассердиться, если будет что-то не так.
        - Абсолютно уверена, что можете.- У нее предательски задрожали губы, но она скрыла их за салфеткой. Он снова и рассердил ее, и сделал больно. Когда тебя в чем-то подозревают, то это ощущение не из приятных, даже если тебя подозревает Дуэйн Хантер, для которого не существует женщин, за исключением собственной бабушки и очаровательной певицы, чей голос, похоже, укрощает дикое сердце.
        Когда пришло время везти Рослин домой, Дуэйн попросил Дауда распорядиться, чтобы в конюшне оседлали лошадь. Рослин вся сжалась, когда услышала, что Дуэйн упомянул только одну лошадь. Она напряженно смотрела на него, пока он закуривал сигару.
        Солнце ярко освещало медь его волос, а крепкий дым окутывал лицо.
        - Даже если бы умели ездить верхом, я бы не стал рисковать отправлять вас одну на берберском скакуне,- с нарочитой медлительностью проговорил Дуэйн.
        - А разве мы не можем пройти пешком?- слабо попробовала возразить Рослин.
        - Я и так потерял много драгоценного времени сегодня утром, мисс Брант,- с усмешкой поглядывал на нее Дуэйн сквозь дым сигары.- Нет причины для тревоги. Берберские кони - порода легко возбудимая, я же хорошо умею с ними управляться. Чего вы боитесь?
        Ему и без вопросов все было ясно: к столу подошла собака, она все еще остерегалась Рослин, и только, когда она с удовольствием принялась за остатки кебаба с ее тарелки, наступило явное облегчение.
        Во дворик привели берберского коня в седле. Он был бежевого цвета с темно-золотистой гривой, лоснящейся на солнце. Он все никак не мог успокоиться, пока к нему не подошел Дуэйн и не потрепал его по грациозно изогнутой шее. Он говорил с ним по-берберски, затем повернулся к Рослин, которая уже подошла к ним и, кажется, боялась лошади гораздо меньше, чем хозяина.
        - Лекна и не почувствует вас на спине, так как вы весите не больше, чем мой плащ, который я обычно надеваю, когда отправляюсь по вечерам покататься верхом.
        - Ее зовут Лекна? Какое замечательное имя!- Бледная рука Рослин лежала на шелковистой гриве, крепко сжимая ее пальцами. В этот момент Дуэйн без предупреждения подхватил ее и посадил в седло. Уши у Лекны были плотно прижаты к голове, а каждый мускул уже был готов слиться с ветром. Дуэйн одним прыжком оказался в седле позади нее и взял поводья, так что Рослин оказалась в его крепких объятиях.
        - Ну что, готовы?- спросил он.
        Она кивнула. Оказавшись в его объятиях, Рослин даже вздохнуть не могла. Плечом она чувствовала прикосновение его груди, твердой и сильной, ощущала биение его сердца.
        Лошадь пустилась легким галопом и, миновав сводчатые ворота внутреннего дворика, они оказались среди финиковых пальм, где их словно крылом накрыла зеленая прохлада. Рослин сидела, не шелохнувшись, она боялась прикосновения его вздымавшейся груди у нее за спиной.
        Это естественное ощущение близости тела другого человека делало Дуэйна менее грозным, но в то же время не давало Рослин успокоиться.
        - Какие высокие здесь деревья,- все еще нервничая, сказала она.
        - Да, от десяти до пятнадцати метров,- услышала она в ответ.- Эти же деревья росли в Эдеме. Вы знаете, у финиковых пальм интересная история.
        - Нет, мне об этом ничего не известно.- Перед глазами у нее были крепкие загорелые руки Дуэйна, сжимавшие поводья.
        - У каждого мужского дерева есть около десяти «невест», которые после опыления приносят ему «потомство».
        Финиковая пальма начинает плодоносить в возрасти восьми лет, а в тридцать она достигает своего расцвета. В общей же сложности пальма плодоносит почти сотню лет. Необыкновенно, правда?
        - Женщинам следовало бы у них поучиться,- весело согласилась Рослин.- Не удивительно, почему вы влюблены в эти деревья.
        - Не удивительно,- рассмеялся Дуэйн.- Где та женщина, которая на протяжении ста лет будет так заботиться о муже? Давать пищу для пропитания, тень - в полуденный зной, крышу и постель - абсолютно все, и даже покой для души.
        - Я бы и не предположила, что вас может привлекать покой, даже для души,- сказала Рослин.- Итак, если природа дает покой, то, значит, и мы, женщины, должны хотя бы немного его обеспечить. Ведь мы же тоже часть природы, не так ли?
        - Да, но вы намного тоньше, чем джунгли или пустыня.
        - Вы сказали, господин Хантер, что меня должна привлекать пустыня. Вы действительно так думаете?
        - А что в этом странного?- Голос оставался ровным.- Вчера наверху, на гаремной башне, вы, кажется, были очарованы ее таинственностью, ощущением бесконечности, предполагающим забывчивость.
        У Рослин промелькнула мысль, что теперь ей приходится бороться не только со своей забывчивостью, но она не стала ему об этом сейчас напоминать - для нее ее амнезия была, как красная тряпка для быка. Сидя рядом с ним в седле, она понимала, что не может с ним бороться, скорее, она даже сознавала, что его милость никогда не будет сладкой.
        - Если вам очень хочется получше узнать пустыню, осмелюсь заметить, что вы можете уговорить Тристана сопровождать вас.- Он посмотрел на нее, опустив взгляд, и так случилось, что их взгляды встретились. В зеленоватой тени пальм в его взгляде мелькнуло нечто дьявольское, все, что было диким в пустыне, в его пустыне, казалось, отражалось в его глазах.
        - А Тристану нравится пустыня?- спросила она.- Он кажется таким рафинированным.
        - Несмотря на свои городские манеры, у Тристана иллюзий в отношении мест и людей гораздо больше, чем было у меня даже тогда, когда я был мальчишкой,- сухо последовал ответ.- В этом он похож на своего тезку, бретонского рыцаря - кавалер в поисках несчастной девицы.
        - Любому ясно, что Тристан - добр.- Рослин пребывала в постоянном напряжении оттого, что рука Дуэйна почти обнимала ее, и она всем телом ощущала его стальные мышцы.
        - Любому также ясно, что я - полная ему противоположность.- Казалось, что его смех касался ее шей, она ощущала тепло его дыхания, и вдруг что-то на дороге заставило коня встать на дыбы. Рослин буквально пригвоздило к Дуэйну и, хватаясь за поводья, он еще крепче прижал ее рукой. Затянув поводья, он заставил перейти лошадь на легкий галоп. Рука ослабла, он посмотрел на нее, заметив, как тяжело она дышит.- Простите, я, верно, сделал вам больно.
        Она покачала головой, и, хотя он уже больше не касался ее, она продолжала ощущать крепость его тела.
        Постепенно тень начала из зеленоватой превращаться в золотистую, и через несколько минут они уже подъезжали к желтовато-коричневым стенам Дар-Эрль-Амры. Рослин почувствовала облегчение. Ей уже нетерпелось поскорее избавиться от Дуэйна Хантера.
        - Я оставлю вас здесь,- сказал он, и конь остановился почти у самого входа. Дуэйн соскочил с седла и подал ей руку.
        - Спасибо, что пришли мне на помощь, что накормили,- подняв на него свои серые прозрачные глаза, сказала Рослин. Здесь, в тени, ее лицо напоминало лицо молодой ведьмы.
        - Это произошло чисто случайно, что мы с собакой оказались там,- уголки рта тронула беспечная и язвительная усмешка.- Судьба - так говорят в этом краю саранчи и меда.
        - А вы не верите в судьбу,- как бы напомнила ему Рослин.
        - Я не создан, чтобы принимать, я хочу брать. А вы, юная Рослин, насколько вы женщина, чтобы понять, что в этом состоит основное различие двух полов?
        Брови вытянулись в одну жесткую линию, кожа на лице натянулась, очертив скулы. Глаза были цвета пальмовых листьев, остроконечных как пики, пронзающих наполненный солнцем воздух.
        - Я знаю, что каждый раз при встрече нас ждет борьба,- сказала она.- Вы меня предупредили.
        - Мужчины и женщины постоянно находятся в состоянии битвы, а предмет не важен.- Даже в объятиях друг друга они лишь черпают силы для нового сражения.
        - Как же вы цинично смотрите на жизнь,- упрекнула его Рослин.
        - Ну, я не законченный циник. Секс - одна из фундаментальных истин, и совсем немногие способны на это взглянуть прямо. Вместо этого они рядят секс в романтические одежды, покрывают его вуалями иллюзий, пряча под маской мечты основной природный инстинкт. Лучше видеть вещи в их истинном свете, мисс Брант. А мечты - для тех, кто хочет, чтобы им было больно.
        С этими словами он повернулся и вскочил в седло. Он помахал ей на прощанье и развернул лошадь, слившись с ней воедино, их контур был ясно виден на фоне деревьев. И всадника, и лошадь наполняла такая сила, что Рослин невольно отпрянула назад, к кусту, с которого на ее обнаженные руки и плечи посыпались пряные лепестки. Дуэйн направил лошадь, и очень скоро их силуэт исчез среди деревьев, а топот копыт сменился тишиной.
        Когда Рослин вошла в ворота Дар-Эрль-Амры, раб у ворот позвонил в колокол. Стены, окружавшие поместье, были высокие, они надежно охраняли крепость, в которой ей предстояло оставаться до тех пор, пока ее болезнь не отступит.
        Спящую красавицу пробудил от сна поцелуй, подумала она. Вздохнув, Рослин присела под плакучим деревом в середине внутреннего дворика и стала наблюдать, как, переливаясь в лучах солнца, поднимались вверх струи фонтана. Кто бы ни была она до катастрофы, ясно было одно - природа вызывала в ней самые глубокие переживания. С людьми ей было гораздо сложнее.

«…Книги в бегущих ручьях, и хороша во всем». Она откуда-то помнила эти строки, но, так как ее память была чрезвычайно избирательной, она не могла рассказать Нанетт, как счастливы они, должно быть, были с Армандом, любила ли она его.
        Любовь - тихая радость, которая растет в глубине, лавина, сметающая дамбы, загадка, дикое желание - все это оставляет свои отметины, раны на сердце, подчас такие глубокие, что их невозможно забыть.
        А она тем не менее забыла, что же это за чувство - любовь, и потому теперь она должна была сомневаться, испытывала ли она ее когда-то в полной мере? Она дрожала под горячим солнцем пустыни, зная, как почти безнадежно она жаждет узнать правду, скрытую где-то в тайниках мозга, потому что ключ был утерян. Ей невыносима была даже мысль о том, что она могла бы обмануть мужчину… но в то же время, когда Дуэйн Хантер говорил ей об обмане, она ощущала странное чувство вины, как будто бы подсознательно ей было известно, что у него были причины ей не доверять!
        Нет, только не это! Она вскочила и побежала прочь отсвоих мыслей, к уюту дома, к Тристану и его музыке.
        В последующие несколько дней Рослин больше не предпринимала вылазок в пальмовый лес, где неожиданно она могла повстречаться с Дуэйном.
        За завтраком вместе с Тристаном они ели холодную дыню, горячие булочки и пили кофе. Им было легко общаться, и они быстро стали друзьями к несколько притворному удивлению Изабеллы.
        Изабелле также предложили оставаться в Дар-ЭрльАмре столько, сколько она пожелает. И так как в данный момент у нее не было никаких оперных ангажементов, она с радостью приняла приглашение.
        Тристан рассказал Рослин, что они познакомились, когда Изабелла пела в его опере
«Ар Мор» по мотивам бретонской легенды. Это была его первая опера, которая принесла ему большой успех на сцене.
        - Я думаю, что единственное, что нужно этой женщине от моего Тристана, так это его арии,- однажды утром сказала Нанетт Рослин, когда по дому разливался чарующий голос Изабеллы.- В какой-то мере я рада. Я бы не хотела, чтобы мой внук терял время с женщиной, которая бы ему не подходила или плохо с ним обращалась.
        Рослин в это время рассматривала альбом с фотографиями времен Нанетт на сцене. Она не думала, что Тристан был влюблен, но его бабушка, видимо, думала именно так, иначе бы она не завела этот разговор.
        - Она очень привлекательна,- просто заметила Рослин.- Контраст черных волос и золотистой кожи неотразим.
        - Она привлекает Тристана, дитя мое,- просматривая счета по хозяйству, говорила Нанетт,- но ты, должно быть, заметила, что она положила глаз на пустынного дикаря?
        - А вы не боитесь, если он попадется в ее сети?- улыбнулась в ответ Рослин, рассматривая фотографию Нанетт в треуголке, украшенной перьями.
        - Конечно, не боюсь,- рассмеялась Нанетт весело и задорно.- Дуэйн сумеет постоять за себя в любой ситуации, а вот Тристан - идеалист, он очень чувствителен. Он может решить, что Изабелла по натуре также мила, как и ее голос, Дуэйн же слишком практичен, чтобы позволить себя одурачить. Даже если женщине удастся привести его к алтарю, в дальнейшем править балом будет он. Я знаю. Я была женой его деда.
        - Но он такой циник по отношению к женщинам.- Рослин широко раскрытыми глазами смотрела на Нанетт.- Вы действительно думаете, что он может жениться на Изабелле?
        - Несмотря на свой цинизм в отношении женщин, а значит и брака, ему придется, как впрочем и всем мужчинам, быть реалистом.- Нанетт пристально смотрела на Рослин поверх очков.- Дуэйн мужчина, которому нужна женщина, которую он будет любить и знать, что он ей нужен.
        - А как же карьера Изабеллы?- спросила Рослин.- Неужели вы полагаете, что она предпочтет отказаться от обожания публики и поселиться в пустыне? Я уверена, ваш внук никогда не будет жить в городе.
        - Занятная идея, не правда ли?- посмеиваясь, Нанетт отложила в сторону ручку.- Дуэйн в городе - все равно, что лев в клетке. Его дед был точно таким же, поэтому я бросила сцену и приехала жить сюда в Дар-Эрль-Амру. А я, знаешь, была намного знаменитей, чем Изабелла. Это было время галантных и остроумных кавалеров, вина и вечеринок, а я все это просто обожала. Шикарные наряды, шампанское, красивые молодые люди, флирт, танцы - Париж был у моих ног! Но когда в моей жизни появился Арманд, я нисколько не сопротивлялась. Это был тип мужчины, от которого невозможно было дождаться уступок.
        Здесь, в Эль-Кадии, в его палатку ударила молния, и я, как Руфь, следовала за ним везде.
        - И вы никогда не пожалели о своем решении, Нанетт?- Рослин обожала разговаривать со своей хозяйкой о ее прошлом.
        - Никогда не следует жалеть о большой любви, даже если с ней приходят боль и огорчения.- Нанетт сняла очки и положила их в бархатный футляр. Затем она подошла к Рослин и села рядом с ней. Ее голубые глаза внимательно наблюдали за девушкой.
        - Три недели ты у нас, и уже немного поправилась. Это прекрасно.- Довольная, Нанетт кивнула.- Тебе лучше, дитя мое? Ты уже не так нервничаешь, стала спокойней.
        - О, мне намного лучше,- поспешила заверить Рослин женщину, которая была к ней безмерно добра.- Ваш пустынный воздух действует на меня тонизирующе.
        - Тристану следует поехать с тобой вместе на лошадях и показать тебе пустыню. Теперь ведь ты уже поправляешься.- Нанетт взяла в свою худенькую руку Рослин. На пальце больше не сверкал яркий бриллиант. Рослин заперла кольцо в ящике вместе со шляпкой Джульет… Она чувствовала, что эти две вещи принадлежат друг другу.
        - Тебе больно носить это кольцо?- тихо спросила Нанетт.
        - Оно было мне немного велико, и я боялась его потерять.- Рослин не решалась продолжить, но все-таки добавила.- Нанетт, вы разрешите мне его вам вернуть? Мне сказали, что оно ваше. Вы дали его Арманду, когда ему исполнился двадцать один год.
        - Ах, да. У меня была романтическая идея о том, что каждый из моих внуков подарит своей избраннице кольцо. Все три кольца были моими любимыми украшениями. Я полагала, что кольцо, благословенное любовью, должно принести счастье.- В голубых глазах промелькнула боль.- Нет, малышка, это кольцо - теперь твое. Это все, что у тебя есть от Арманда… и одновременно совсем не все. У нас хранится много игрушек и вещей, которые принадлежали Тристану и Арманду. Дневники, коллекция всевозможных безделушек - Тристан тебе покажет. Возможно, это пойдет тебе на пользу - прикосновение к вещам, которые принадлежали Арманду - книги, вещи. Может, так восстановится потерянная связь между вами.
        Рослин должна была бы обрадоваться этой перспективе, но все было наоборот, она как бы внутренне съежилась.
        Ей казалось, что она боится повстречаться с темным призраком среди детских вещей Арманда.
        Ежедневно, в сопровождении арабских слуг, Нанетт обходила дом, чтобы убедиться, все ли было в порядке.
        Предоставленная самой себе, Рослин поднималась на крышу гаремной башни. Это стало ее любимым местом отдыха.
        Она любила сидеть там в любое время дня среди кадок с цветами и выгоревшей мебели. На мили вокруг простиралась пустыня, огромное песчаное море цвета янтаря, где так же, как и на воде, вздымались волны. Изменчивое и манящее, оно то возбуждало ее, то успокаивало.
        Однажды Ягуб назвал пустыню садом Аллаха. Он тогда принес ей на крышу апельсиновый сок и печенье в виде звезд и полумесяцев, испеченное по старинным рецептам гарема, когда девушки в вуалях проводили свое свободное время на башне.
        Сидя в старом плетеном кресле, дотрагиваясь до цветов, растущих в кадках, Рослин неторопливо размышляла о словах Ягуба - «сад Аллаха». Шляпа была надвинута на лоб, потому что в полуденные часы невозможно было смотреть на солнце и выжженные пески - глаза слезились. Необозримый простор с цитаделью Жебель-Д'Оро вдали, где, говорят, жили разбойники.
        Поверить в это в ее возрасте было бы глупо и смешно, но все легенды и поверья древности взывают к нашему воображению. Зловещий огонь, где нашли приют джины - эти повелители бурь… Интересно, возьмет ли ее туда с собой Тристан?
        Неожиданно она вся подалась вперед - ее внимание привлек арабский всадник, галопом, словно ветер, несущийся по пустыне. Его черный плащ, развеваясь, скорее походил на крыло птицы, готовой взлететь.
        Когда они исчезли, пустыня, кажется, вдруг странно опустела. Это напоминало тишину в конце победного гимна. Рослин предалась грустным размышлениям, потом, взяв книгу, она углубилась в чтение. Так прошло время до обеда.
        Дуэйн Хантер, по своему обыкновению, появился неожиданно. Кажется, ему нужно было обсудить что-то с Нанетт - дело касалось споров рабочих на плантациях по поводу оплаты их труда, что могло привести к беспорядкам во время сбора урожая.
        - У тебя же есть право улаживать подобные дела так, как ты считаешь нужным,- сказала ему Нанетт за обедом.
        - Дуэйн, ты же прекрасно справляешься со всем нашим хозяйством. И у меня поэтому возникли подозрение, что реальной причиной твоего визита является необходимость в женском обществе. Ну, давай же, признайся, что я права.
        Он ничего признавать не стал, но в уголках рта угадывалась улыбка, когда он наливал вино в бокал Нанетт.
        - Какая же ты доверчивая женщина, Нанетт,- в неторопливой манере произнес Дуэйн. - Не боишься ли ты, что я за твоей спиной захвачу власть.
        - Для такого рода действий ты чересчур британец,- едко заметила Нанетт. Она искоса посмотрела на него, потом добавила,- Дуэйн, устрой себе выходной. Один день без работы вдали от финиковых пальм не повредит ни тебе, ни им. Всем вам четверым, молодые, необходима какая-то перемена. Поезжайте в город, походите по магазинам, покатайтесь на яхте, потанцуйте в клубе. Дорогой, когда ты танцевал в последний раз?
        - А разве он умеет танцевать?- рассмеялась Изабелла. Рослин заметила, как заблестели у нее глаза.- Дуэйн, прошу, согласись на это предложение Нанетт. Оно звучит так заманчиво.
        Просьба Изабеллы была как поцелуй, а Рослин заметила, что лицо Дуэйна напряглось, обозначились скулы, а зеленые глаза волком смотрели на алые губы Изабеллы.
        - Тристан, ты как?- обратился Дуэйн к кузену.
        - Я полагаю, что это гениальная идея.- Тристан был занят телятиной в мятном соусе.
        - А как же наша потерявшаяся малышка?- Дуэйн взглянул на Рослин.
        Она густо покраснела. В этот момент она ненавидела его, и единственное, чего ей хотелось, так это поехать в Эль-Кадию вдвоем с Тристаном. Она уже повернулась к нему, как бы ища защиты, и, почувствовав ее взгляд, он ободряюще улыбнулся.
        - Конечно, Рослин поедет с нами.- Таким образом все было решено.
        Настроение у всех поднялось, потому что предстоящая поездка привела Изабеллу в самое чудесное расположение духа.
        - Я одинаково люблю петь и танцевать. Ведь ты же будешь танцевать со мной, Дуэйн? Обещай!
        Он взглянул на нее, выражение его лица было загадочным. Изабелла ответила ему таким же взглядом. Она была слишком уверена в своей красоте, чтобы сомневаться, что не сможет затмить той, другой, женщины. Грациозно и смело она вытащила алую розу из стоящей на столе вазы и бросила в Дуэйна. Он поймал ее и смял в руке: неожиданно в комнате запахло свежестью.
        - Меня устраивает суббота,- сказал он.- Мы отправимся рано утром в микроавтобусе Рено.
        - У меня есть идея,- Тристан загадочно смотрел поверх края бокала с вином.- Почему бы нам не отправиться в эту поездку на все выходные? Мы могли бы переночевать в гостинице, и нам бы не пришлось усталым вести машину поздно ночью. Да и девушкам будет трудно.
        Дуэйн посмотрел так, как будто бы его это меньше всего волновало. Неожиданно для всех он легко уступил и, добавив, что не может остаться на кофе, подошел к одному из диванов, чтобы что-то взять. Это был черный плащ для верховой езды. Рослин его сразу же узнала. Такой же, как был на всаднике!
        Итак, всадником, которого она видела, сидя на крыше гаремной башни, был Дуэйн. Он принадлежал пустыне, он был ее частью, частью ее гор, так что Изабелле придется использовать весь свой талант, чтобы увезти его отсюда.
        Дуэйн попрощался и вышел из комнаты в сопровождении Изабеллы. Она, улыбаясь, смотрела на него и все что-то говорила, напоминая сойку, чирикающую рядом с ястребом.
        - Что нашло на нашего Дуэйна?- усмехнулась Нанетт.- Тристан, не кажется ли тебе, что наш мальчик влюбился?
        Тристан пожал плечами и протянул Рослин очищенный апельсин. Как говорят арабы, красивая женщина - что западня, и даже самые осторожные мужчины неизбежно в нее попадают.
        Глава шестая
        Рослин была готова себе признаться, что поездка в Эль-Кадию, город в пустыне, казалась ей очень интересной.
        Ей хотелось пройти по магазинам. Говорили, что в это время года в некоторых частях озера Темсина можно увидеть фламинго.
        Был вечер пятницы. В Дар-Эрль-Амру на ужин и поиграть в карты съехались друзья Нанетт. После ужина Рослин уединилась в гаремной башне. Ее амнезия была предметом разговора за ужином, это вызвало у нее подавленное состояние.
        Для людей посторонних было, возможно, чем-то интригующим встретить человека, лишенного всякой памяти о себе. Для Рослин же это по-прежнему было пугающим - часть ее разума была как будто затянута густым туманом, который никак не хотел рассеиваться. Иногда ей казалось, что она улавливает призрачные очертания, но, прежде чем она могла разглядеть их, чтобы узнать, они исчезали безвозвратно.
        Это сводило ее с ума, доводило почти до слез, потому что она знала, стоит ей четко вспомнить хотя бы что-то, туман рассеется, и она снова станет самой собой, перестав быть по выражению Дуэйна потерявшейся девочкой.
        Она беспокойно ходила по крыше. Дымчатый шифон платья создавал иллюзию вуали, которую когда-то носили девушки, жившие в башне. На небе был виден молодой серебристый месяц, символ Востока, а у него на хвосте как будто повисли несколько звезд. Ночь была теплая, верхушки пальм застыли неподвижно.
        Пространство, огромное пространство, думала Рослин, вглядываясь в пустыню, которая навевала покой и приводила в состояние забытья, но в отличие от амнезии, это не причиняло боли. Пустыня скрывала в себе множество тайн, там появлялись и исчезали лунные тени и самые разнообразные звуки.
        Неожиданно она замерла, услышав призрачные звуки романса «Плачет душа», исполняемого на гитаре.
        Музыка прекратилась. Повернувшись, она увидела рядом у парапета Тристана с гитарой, висевшей у него на плече. С темными волосами, высокий, благородный, он был похож на средневекового бретонского трубадура, от которых и вели свой род Жерары. Он был без вечернего пиджака, а поверх белой рубашки на нем был надет кожаный жилет. Она мягко улыбнулась, подумав, как не похож он был на своего кузена: спокойный, но в то же время и веселый, с темными, как черника, глазами.
        - Мне понравился этот романс. Он был созвучен моему настроению.
        - Твоя душа плачет, Рослин?- Он стоял рядом, свет луны отражался в его темных волосах.- Естественно. Как же может быть иначе в твоем случае? Любовь не умирает со смертью любимого человека, и я понял, что наш разговор за ужином тебя немало огорчил.
        - Я чувствую себя такой потерянной, Тристан,- призналась Рослин.- Иногда я в панике цепляюсь за воспоминания вчерашнего дня, чтобы хоть как-то быть уверенной в дне завтрашнем. Понимаешь?
        - Конечно,- кивнул он в ответ.- Но оттого, что ты будешь расстраиваться, лучше не будет. В твоей памяти оставили неизгладимый след люди, события, места - и все в прошлом. Очертания их размыты, и тебя это волнует, но не переживай, они в тебе, и однажды, совсем неожиданно они оживут, и ты вспомнишь, где ты была и куда идешь.
        - Ты всегда утешаешь и подбадриваешь меня,- со вздохом, как маленький ребенок, тихо сказала Рослин.- Поиграй немного, пожалуйста, прошу тебя.
        - Не знаю, стоит ли. Он пристально вглядывался в ее лицо: бледное, треугольной формы, и ни страшненькое, и ни хорошенькое, но лукавое.- Гитара - инструмент ностальгического характера, а я не хочу, чтобы ты легла спать в грустном настроении. Рано утром мы отправимся в ЭльКадию. Ты ждешь этой поездки, Рослин?
        - Очень,- ответила она.- Не думаю, что когда-нибудь в жизни я бывала на восточных базарах.
        - Базары очаровательны, огромное количество изделий ремесленников и народных умельцев. Я угощу тебя кофе-мокко, мы поднимемся на вершину минарета.
        - Как интересно!- взволнованно произнесла Рослин, уже предвкушавшая поездку.- А как ты думаешь, твой кузен не против того, чтобы я поехала?
        - Почему ты так говоришь?
        - Он… я ему не нравлюсь.- Она касалась пальцами шершавой стены, где огромные зеленые светлячки сияли в лунном свете, как драгоценные изумруды.- Он считает, что я обманщица и притворяюсь.
        - Ты? Притворяешься?- Тристан улыбнулся и нежно дотронулся до ее щеки.- Да ты даже не знаешь, как начать такой обман, не говоря уже о том, как его постоянно поддерживать. Нет, Дуэйн жесткий, и людей чувствительных он всегда будет задевать своей грубоватостью. Ты узнаешь его получше и поймешь, что он совсем не плохой парень. Он как необработанный алмаз пустыни.
        - Нет, скорее уж ягуар,- сказала она.- Однажды его больно ранили, и теперь он уже не различает, друг перед ним или враг.
        Тристан улыбнулся своей мягкой ироничной улыбкой.
        - Возможно, и так. Подобно молнии, любовь не всегда смертельна, но если уж она тебя заденет, то может оставить глубокий след на долгие годы.
        Рослин наблюдала за Тристаном, который, взяв гитару, стал наигрывать тему любви из своей новой оперы. Такие мелодии обычно хорошо запоминаются. Вначале в ней слышалась мольба, постепенно превращающаяся в ярость, и вот нежность уже совсем почти исчезла, растворяясь в последних аккордах.
        - Чудесная мелодия, но в ней есть что-то варварское,- сказала Рослин.- Она ласкает и ранит одновременно.
        - Так же, как любовь.- Его гальские глаза смотрели с улыбкой. Любовь - дело тонкое. Это и оружие, и сетиодновременно. Любовь - это безумие, с помощью которого людям удается сохранить разум, но эмоции мужчин и женщин в любви различны. Женщину обычно смущает мужчина с разносторонним характером, мужчину же, наоборот, привлекает в женщине ее качество, сравнимое с хамелеоном, ее постоянная изменчивость: это и мать, и любовница, и советчик, и куртизанка.- Тристан посмотрел вдаль на пустыню.- С тобой легко разговаривать, но опасно, Рослин. Твои серые глаза, кажется, вытаскивают из мужчины то, чего обычно он никому не рассказывает.
        - Просто я, наверное, умея слушать.- И тем не менее, ты всегда интересно говоришь.
        - Рослин,- он коснулся ее плеч,- ты - доброе дитя, и как жаль, что жизнь так сурово обошлась с тобой уже сейчас.
        Она подняла на его глаза. Они были совсем близко, на расстоянии поцелуя: девушка и мужчина, по разным причинам тянущиеся друг к другу, на пути к дому нашедшие временный приют. Губы Тристана коснулись ее губ, он обнял ее, и в этот момент они услышали звук каблуков по каменному полу. Они отошли друг от друга и увидели Изабеллу, наблюдавшую за ними.
        Серебристый свет луны падал ей в лицо, и Рослин заметила в ее глазах презрение. Она не знала, что делать с поцелуями Тристана, но он не должен был отдавать их другой женщине.
        - Итак, Изабелла?- руки Тристана крепко сжимали Рослин за талию.
        - Я подумала, что здесь наверху смогу насладиться прохладой после духоты и сигаретного дыма в салоне,- и снова она бросила на Рослин презрительный взгляд.- Но здесь очевидно еще жарче.
        Щеки Рослин горели, а ведь в поцелуе Тристана не было никакой страсти. Когда это бывало, чтобы в первом поцелуе присутствовала страсть? Это всего лишь вопрос, ищущий ответа, а Изабелла ворвалась и не дала этому сформироваться.
        Друг за другом они прошли через башню и стали спускаться вниз. В коридоре Рослин попрощалась и поспешила к двери своей комнаты. Оказавшись одна, она, не включая свет, так и осталась стоять, прислонившись спиной к двери, и пытаясь вспомнить свои чувства во время того поцелуя. Сердце учащенно билось. Она ответила на этот поцелуй из-за того, что Тристан чем-то напоминал Арманда? Нуждалась ли она в утешении? И разве мужчины могут дать это утешение только таким путем?
        Она вздохнула. Ей бы хотелось, чтобы Изабелла не была свидетельницей их поцелуя.
        Наступило раннее утро субботы. Выйдя во Двор Вуалей после завтрака, Рослин почувствовала, как прян был воздух. С минуты на минуту должен был появиться Дуэйн, но ей еще надо было попрощаться с Нанетт, и она стремглав бросилась в дом и вверх по лестнице в комнату Нанетт.
        В эти дни у Нанетт вошло в привычку завтракать в постели. Когда Рослин вошла в спальню, то Нанетт намазывала маслом треугольный зажаренный кусочек хлеба. Голубоватая москитная сетка была отдернута назад. Она, словно рама, оттеняла снежно-белую седину Нанетт, а яркий утренний свет выдавал возраст хозяйки. Она без тени улыбки наблюдала за Рослин, когда та вошла в комнату, подошла к кровати и уселась на краешек, тоненькая, похожая на подростка в ярко-малиновой блузке и кремовых брюках.
        - Дитя мое, сегодня ты выгладишь как беззаботный сорванец, из этого я делаю вывод, что ты готова весело провести время за пределами Дар-Эрль-Амры. Скажи мне,- и Нанетт занялась тем, что потянулась за кофейником, чтобы налить себе еще кофе,- а имеет ли отношение к твоему настроению мой внук?
        - Вы имеете в виду Тристана?- Рослин покраснела.
        Она поняла, что Изабелла уже потрудилась и посеяла семена некоторой подозрительности в сердце Нанетт. Ей даже казалось, что она слышит голос Изабеллы, которая говорит:

«Эта девчонка уже, похоже, забыла Арманда. Я видела ее вчера вечером на гаремной башне, когда она целовалась с Тристаном».
        - Сказка о спящей красавице чудесна, но это - жизнь, это - реальность,- мягко, но абсолютно серьезно сказала Нанетт.- Если ты ищешь в Тристане Арманда, то вам обоим может быть больно. Я надеюсь, что ты понимаешь, что не все мужчины с легкостью относятся к поцелуям.
        Рослин опустила глаза на крепко сжатые в кулак руки на коленях и пожалела, что не может спрятаться от людей и остаться одна со своими печалями и болью, которые другие причиняют ей почти постоянно.
        - Я бы не стала развлекаться с Тристаном из чистого любопытства,- сказала Рослин с некоторой грустью,- он слишком хорош для этого. Я же для него просто ребенок.
        Рослин подняла глаза - серые, казавшиеся бездонными, огромные на ее почти детском лице.
        - Он поцеловал меня, потому что пожалел, а я позволила ему это сделать, потому что мне самой себя иногда бывает жалко.
        - Я вовсе не намеревалась огорчать тебя, малышка.- Худая старческая рука с близко расположенными венами опустилась на руку Рослин.- Я просто забочусь о своих внуках. Я переживаю, когда жизнь делает им больно, хотя мне прекрасно известно, что без этих ран и царапин, этих ударов, от которых мы оправляемся, жизнь не была бы такой богатой.
        Пожилая и молодая женщины какое-то время внимательно смотрели друг на друга, потом Нанетт быстро проговорила: - Подойди к моему туалетному столику и принеси мне маленькую круглую шкатулку. Там у меня кое-что есть для тебя - сущий пустяк, но тебе, молоденькой, это будет кстати.
        Шкатулка стояла на невысоких ножках. Нанетт опустила туда пальцы и извлекла браслет, украшенный пластинками с изображением сюжетов французских басен.
        - Мне подарили его, когда мне было шестнадцать. А теперь я хочу отдать его тебе. Он симпатичный, не правда ли?- Нанетт улыбнулась и застегнула браслет на запястье Рослин.
        - Он просто очарователен, Нанетт,- снова щеки Рослин порозовели.- Но я не знаю, имею ли я право принимать от вас подарки.
        - Я тебе его уже подарила,- решительно произнесла Нанетт.- Моей дочери, с ее светским вкусом, он никогда не нравился, но тот же вкус изменил ей, когда она вышла замуж за грубоватого, но очаровательного британского плантатора. Я с тревогой наблюдала за их романом, но, к счастью, брак оказался удачным. Вскоре у них родился ребенок, Дуэйн, и я знала, что он полностью займет жизнь моей жизнерадостной и веселой дочери Селесты. Мне было бы ужасно тяжело сознавать здесь, вдали, если бы брак их не удался. Она была самой младшей, маленькой девочкой, о которой так всегда мечтал мой муж, и потому ее счастье для меня значило очень много.
        Нанетт с грустью смотрела на Рослин, чьи огромные глаза на юном лице как будто бы напоминали ей о дочери.
        - Спасибо за браслет, Нанетт,- сказала Рослин, наклоняясь к ней, чтобы поцеловать. Морщинистая нежная кожа словно шелком обтягивала красивой формы кости лица.- Я буду всегда бережно хранить его.
        - Что хранить?- послышался голос Дуэйна Хантера, уже стоявшего рядом с кроватью Нанетт. Очевидно, он решил самолично подняться и забрать Рослин, из-за которой задерживался их отъезд в Эль-Кадию. Только теперь она поняла, что некоторое время назад она слышала автомобильный гудок, но была слишком поглощена рассказом Нанетт о Селесте.
        Она вся напряглась под пронзительным взглядом желто-зеленых глаз, неподвижно смотрящих на браслет, который она тщетно пыталась прикрыть пальцами другой руки.
        Как же ненадежно было это прикрытие! Эмаль пластин блестела между тонкими пальцами.
        - Я только что подарила Рослин браслет на память,- сообщила Дуэйну бабушка.- Итак, внук, мне приятно видеть тебя в приличной одежде. Постарайся получить удовольствие от этой поездки! Расслабься и забудь о плантациях!
        - Вполне вероятно, что этим я и займусь!- Он усмехнулся и наклонился к Нанетт, чтобы поцеловать ее.
        Только что этого места коснулись губы Рослин. Сама она уже стояла у двери. Она была бы рада убежать к машине, но это было бы по-детски. Поэтому она осталась и, нервно улыбаясь, попрощалась с Нанетт. Она вышла из спальни Нанетт первой. Следом шел Дуэйн в легком костюме, бежевой шелковой сорочке, расстегнутой сверху и открывавшей крепкую загорелую шею, по цвету даже темнее рубашки.
        Они были уже на середине коридора, когда он неожиданно схватил ее за руку и немигающим тяжелым взглядом посмотрел на эмалевый браслет. Она не смотрела на него, но даже сквозь густые ресницы ей виделся металлический блеск его глаз, она ощущала грубую силу его хватки. Ее пугала его почти дикая сила, которая заставляла женщину трепетать и призывать на помощь свой разум.
        - Красивый,- тихо проговорил он,- я имею в виду браслет.
        - Я знаю, что вы имеете в виду.- Подбородок у нее дрогнул.- Вы уже говорили мне о том, что я осталась здесь не только из-за крыши над головой, не так ли, господин Хантер?
        Прищурившись, он, не мигая, смотрел на нее, она попробовала высвободиться, но он лишь еще крепче сжал ее запястье, которое было совсем близко от его лица.
        - Никто не может выглядеть так невинно,- процедил он сквозь зубы,- если только это не ребенок или дурак, а вы - и не то, и не другое.
        - Отпустите меня!- Она отчаянно пыталась освободиться от его железной хватки, беспомощная, словно птица в лапах у кошки.- Вам для счастья необходимо клевать меня! Я… я полагаю, что вы не хотели бы брать меня в эту поездку, но я назло вам обязательно поеду!
        - Мне на это наплевать, мисс Брант!- Он иронично рассмеялся.- Мне абсолютно все равно, поедете ли вы в Эль-Кадию или нет. Почему это должно меня волновать? Вы не в моем вкусе.
        - И вы не в моем также,- парировала Рослин.- Вы высокомерны, грубы, таких, как вы, проще всего ненавидеть! Никогда не встречала подобных мужчин!
        - А скольких, кроме Арманда, вы встречали?- спросил он в своей обычной манере, растягивая слова.
        - Я… не знаю.- Ей было больно, она все еще пыталась освободиться из крепких тисков.- Я могу быть кем угодно, всем, чем вы только меня не называли, но в одном я абсолютно уверена - наша неприязнь взаимна. Я ненавижу, когда вы до меня дотрагиваетесь, когда вы лишь приближаетесь ко мне. Я жалею любую женщину, которая считает, что вы достойны любви. Вам кажется, вы - единственный в этом мире, кто пострадал от разочарований и боли. Огромное количество людей любят друг друга, но в конце концов по самым разным причинам расстаются, но я уверена в том, что они не похожи на вас, такого желчного и грубого, лишенного щедрости. Кому-то это слово кажется бесполезным, лишенным смысла, но я благодарна Нанетт за то, что она щедра ко мне. Ее щедрость идет от самого сердца, и я бы предпочла умереть, чем стать Иудой в отношении такого доброго и милого человека.
        Рослин откинула назад голову, и луч солнца, проникший сквозь решетки, коснулся ее коротких золотистых волос, обрамлявших маленькое личико с огромными серыми глазами. Щеки и шея были в тени, кожа бледного оттенка, а губы алели ярко, как будто бы от только что страстно произнесенных слов.
        - Я полагаю, господин Хантер, что Нанетт о любви известно намного больше, чем вам. Мы хрупки в любви, но одновременно очень сильны! Какое счастье, если мы не позволим мелочам заслонить величие этого чувства и будем прокляты, если позволим разрушить его красоту. Сейчас я ничего не понимаю, и это правда, но я очень хочу все вспомнить. Я очень хочу вспомнить это состояние - когда любишь ты и любят тебя, несмотря на то, что я потеряла любовь.
        В тишине, стоя совсем близко от него, она слышала биение его сердца. Ей невыносима была эта его близость к ней, и, когда она вдруг она услышала автомобильный гудок, нарушивший тишину, она резко рванулась от него и побежала - вниз по лестнице, через холл, во двор, на солнце, где Тристан стоял и ждал ее.
        Он улыбнулся и протянул руки навстречу. Изабелла уже сидела в машине на переднем сиденье и припудривала нос. Она выглядела гордой и неприступной, как царица Нефертити. Рослин быстро села на большое заднее сиденье и наблюдала за одновременном, который устраивался впереди на месте водителя. Тристан сидел рядом, Изабелла рассматривала профиль Дуэйна, а он заводил машину. И вот уже они миновали арку ворот и выехали из-под зеленоватозолотистой тени плантации на автостраду.
        Солнце нещадно палило над пустыней. Скоро они проехали мимо черных палаток, стоящих вокруг скважины. Неподалеку стояли верблюды и жевали колючки, как будто бы это была сочная и мягкая трава, рядом блеяли овцы и козы. Вокруг воды с кувшинами суетились женщины, их бедуинские лица были закрыты чадрами. Мужчина разделывал мясо рядом с палаткой - все это напоминало библейскую сцену, не изменившуюся за прошедшие тысячелетия.
        Возможно, что точно также шли по пустыне Мария и Иосиф, подумалось Рослин. И точно также, их гостеприимно встречали бедуины.
        Изабелла сказала, что настоящие арабы совсем не похожи на шейхов из фильмов и романов.
        - Надеюсь, что совсем не похожи!- вступил в разговор Дуэйн.- Это - настоящие люди, мужчины и женщины, высеченные из огня и воды своей земли. На самом деле, шейх в пустыне немногим отличается от пастуха. Это - кочевник, который открывает глаза впервые в жизни в палатке, женится на девушке из своего племени, редко беря в жены вторую, не говоря уже о третьей или четвертой. Небо для него - крыша, песок - его пол, кровать, и, в конце концов - его последний приют.
        - Ты говоришь о них так, Дуэйн, как будто бы ты им завидуешь,- насмешливо и иронично рассмеялась Изабелла.- Уж не хочешь ли ты сказать, что подобная жизнь тебя привлекает?
        - Конечно, привлекает,- ответил за брата Тристан, подмигивая Рослин.- Дуэйн - примитивный человек, ему мало что нужно, не так ли, кузен?
        - Верно,- в его голосе чувствовалась усмешка.- С самого детства я много проводил времени с индейцами в джунглях, у них я научился ловить рыбу, метить дорогу, ходить на плотах по быстрым рекам. Это была настоящая жизнь.
        - Ты жалеешь, что уехал?- Тристан достал сигареты. Рослин покачала головой, отказываясь, а Изабелла, которая не курила, чтобы не повредить голос, взяла одну для Дуэйна, прикурила ее и вложила ее в губы Дуэйна. Затянувшись, он выпустил дым, который вместе с дымом от сигареты Тристана образовал облачко у них на головами.
        - Иногда меня одолевает неукротимое желание почувствовать запах дымящихся шариков дикого каучука,- признался Дуэйн.- Откусить мясистую папайю, отведать рыбы, приготовленной в листьях банана. На одном из участков плантаций мы выращивали фасоль тонка - боже, какой это был аромат! Мы охотились на пак, тихих как пауки, на кайманов. А какое замечательное блюдо - хвост аллигатора!
        - Прекрати, Дуэйн,- с отвращением произнесла Изабелла.
        - Но это так, моя дорогая,- заговорил он в своей манере.- Джунгли - это рай дьявола, и я чувствовал себя там, как дома. Я восхищался потоками дождя, ощущая себя водопадом, меня приводил в восторг гром языческих барабанов, а заходящее солнце окрашивало реки в цвет красного вина. А индейцы пели на своем языке «Ллора, ллора, корозон!»
        - А что означают эти очаровательные звуки?- спросила Изабелла.
        - Плачь, плачь, мое сердце!- Сидя сзади, Рослин видела, как их взгляды встретились и задержались на какое-то мгновение, а затем циничная улыбка коснулась его бронзовой щеки.- Кажется, в том, что нам нравится, нет особого смысла. Эти непроходимые леса и дождь - гораздо чаще там было невыносимо жарко, и тем не менее: временами они волновали подобно поцелую ангела.- Рослин не могла не наблюдать за этой парой, хотя это напоминало подглядывание через стекло за целующимися. Но ведь поцелуй Изабеллы вряд ли можно было считать ангельским. Она скорее напоминала о буйстве и испорченности, она была из тех женщин, которые обращают мужей в свою веру, заставляя их жить так, как угодно им. Этим двоим придется научиться искусству компромиссов, подумала Рослин, если то, что происходит между ними, перерастет в любовь.
        - Приходилось ли тебе быть свидетелем языческих ритуалов за те годы, что ты прожил в джунглях?- спросил кузена Тристан.
        - Несколько раз,- пожав плечами, ответил Дуэйн.
        - В джунглях процветает колдовство, и совершенно не трудно поверить в существование богов дождя и духов огня, когда по ночам в верхушках деревьев дико кричит mae da lua, а луна не тонет в реке, когда богиня Луны Джасси пляшет во всей своей красе на поверхности дьявольской реки.
        - Звучит потрясающе,- отозвался Тристан.- Дуэйн, я не помню, чтобы ты когда-нибудь раньше говорил об этом.
        - Наверное, для этого нужно настроение,- пожал плечами Дуэйн.
        - Настроение отдыха, сердце мое,- словно кошечка, промурчала Изабелла.- Не правда ли, великолепно ощущать себя свободным?
        Он рассмеялся, а затем, вытянув руку, достал что-то из бардачка. У Изабеллы перехватило дыхание, а Дуэйн перебросил это что-то через плечо Тристану, но вместо Тристана, оно попало на колени к Рослин.
        Сморщенная голова размером с черно-коричневый апельсин, спутавшиеся волосы, закрывающие сморщенные веки, губы, скривившиеся в гримасе. Тристан ухватил ее за волосы и поднял.
        - О, Боже,- воскликнул он,- неужели она настоящая?
        - Настоящая,- быстро оглянувшись назад и посмотрев на Рослин, сказал Дуэйн. И специально для нее добавил: - Вот так я мог бы выглядеть теперь, если бы Дживаро выбрал мою голову, чтобы сделать цанцу note 9[Note9: Цанца - амулет.] .
        - Для чего они это делают, Дуэйн?- обратился к нему Тристан.- Они и сейчас продолжают использовать головы для этого?
        - Время от времени,- ответил Дуэйн.- Это делается для сохранения чести семьи или племени, но каждый, кто срубит голову, в свою очередь, будет обезглавлен представителем семьи или племени, чью голову он добыл раньше. Итак, это длится бесконечно, подобно тому, как в пустыне существует кровная вражда, а на Сицилии и Корсике - вендетта. Все мы знаем, что постепенно этот обычай отмирает, но окончательно он еще не умер.
        - А женщинам они когда-нибудь отрубают голову,- задала Изабелла вопрос, который уже некоторое время вертелся на языке у Рослин.
        - Нет, женщинам нечего беспокоиться,- усмехнулся Дуэйн.- На самом деле, у индейцев женщинам живется совсем неплохо, пока они держаться вдали от колдовства, что является чисто мужским занятием. Если женщину поймают там, где собрались мужчины, особенно при наличии старейшин и врачевателей, беды не миновать. В остальном же их почитают и любят - так что любая цивилизованная женщина им может позавидовать. Какой молодой холостяк в нашем обществе пойдет на испытание своей готовности к браку, сидя в мешке и подвергаясь укусам муравьев.
        - Ну, это уж слишком,- засмеялся Тристан,- если бы я был индейцем, я бы оставался холостяком!
        - А если бы ты влюбился, друг мой?- Изабелла, повернувшись, с любопытством разглядывала Тристана.- Разве за любовь не должно страдать?
        - Над этим стоит подумать,- ответил он.- Но мне кажется, что в нашем обществе страдание не ценят. Скорее уж вознаградится безразличное отношение к чувствам другого человека. Если быть кратким, то люди чувствительные, способные на такие чувства как любовь, как раз и получают меньше всего, хотя заслуживают многого. Ничего нет странного в том, что они прячутся под маской личных амбиций. Кто их может осудить? Они вынуждены так поступать, чтобы выжить в этом, так называемом, цивилизованном обществе.
        - Тристан,- насмешливо заговорила Изабелла,- какое выступление! Это только для меня или и для Дуэйна тоже?
        Взгляд Тристана задержался на темно-рыжих волосах Дуэйна, затем, по-гальски улыбнувшись, он передал Изабелле цанцу. В какой-то степени это не было лишено определенного смысла. Вот голова, казалось, говорил он, а сердце еще предстоит завоевать.
        Рослин взглянула в окно и поняла, что пески пустыни остались позади. Они отдалялись все дальше и дальше и вот оказались у громадной арки Баб-Эль-Кадии, городских ворот, расположенных в освещенной солнцем стене, уходящей вправо и влево, создающей впечатление огромного неприступного бастиона.
        Глава седьмая
        Арабская гостиница, в которой они остановились, с виду напоминала старый замок. Она была очень живописной, но в ней не было водопровода, и воду нужно было носить в комнату в глиняных кувшинах.
        Рослин она сразу же понравилась, так как располагались рядом с озером Темсина, примостившись на скале, уступами спускавшейся к воде. С балкона своей комнаты Рослин могла любоваться озером, в самом центре которого на сверкающей поверхности прохладной воды находился остров, по цвету напоминающий изумруд. От великолепия открывшегося вида у нее перехватило дыхание. Ей очень хотелось броситься в воду, так как она была почти уверена, что умеет плавать.
        Она закрыла глаза и пыталась удержать едва уловимое ощущение воды, освещенной лунным светом, отраженных в ней звезд, берега и кого-то, бегущего к ней навстречу и протягивающего руки. Рослин протянула свою, но там была лишь пустота. Она быстро открыла глаза, и ее слегка затуманенный взор упал вниз, во двор гостиницы.
        Прямо под ее балконом широко расставив ноги стоял Дуэйн Хантер. Куртка была расстегнута, солнце освещало шею и руки.
        Он с любопытством наблюдал за ней… Рослин у себя на балконе, протягивает руку навстречу кому-то невидимому. Краска залила щеки, она бросилась в комнату и долго стояла там, плотно сжимая руками виски, пытаясь проникнуть за закрытую дверь в своем сознании… дверь, которая только что, приоткрывшись чуть-чуть, снова захлопнулась.
        Она почти что вспомнила что-то, и это что-то было связано с озером.
        Она умылась и спустилась вниз, где ее ждали остальные. Сердце ее учащенно билось, а щеки горели от возбуждения. Сегодня ночью, когда все заснут, она обязательно пойдет на берег озера. Будет луна, и тогда она легко сможет по скалистой тропинке спуститься к озеру. Одна, у воды, в свете луны, она, возможно, сможет удержать всплывающую в ее памяти картинку: ей навстречу по берегу, вытянув руку бежит человек.
        - Я думаю, всем нам не помешает промочить горло, прежде чем мы отправимся в город, - сказал Дуэйн, и тут же официант принес им прохладительный напиток. Их столик стоял в тени лимонного дерева во внутреннем дворике.
        Рядом с тем местом, где они сидели, осыпающиеся стены соединялись со скалой, и там свила себе гнездо пара чернохвостых аистов. Это был их дом, где они жили, не обращая никакого внимания на людей, находящихся от них совсем близко.
        - А они не проявляют никакого беспокойства,- заметила Рослин.
        - Аисты на Востоке - священные птицы,- сказал ей Тристан.- Они убивают змей, принося удачу в дом, на котором строят свое гнездо.
        - Если бы аист поселился у меня на крыше,- насмешливо сказала Изабелла,- я бы испугалась, что он может принести мне небольшой сверток.
        - А я всегда полагал, что латинянки любят детей,- поглядывая на Изабеллу, произнес Дуэйн.- У них обычно большие семьи.
        - Дети - это очень мило,- пожала плечами Изабелла,- но у меня - карьера. К тому же старые представления о женщине, которая должна ограничить свою жизнь домом и семьей, больше не популярны у женщин передовых взглядов. Дуэйн, ведь ты наверняка против того, чтобы женщина была всецело привязана к дому.
        - Ничто живое нельзя ни к чему привязать,- согласился он,- но большинству мужчин импонирует идея бессмертия, а для ее достижения больше всего подходят собственные дети.
        - И как только такое можно говорить!- Слова сорвались с губ Рослин раньше, чем она успела их удержать.- Дети для того, чтобы любить их, смеяться вместе с ними. Они вовсе не зеркало, в котором мужчина видит собственное отражение. Неужели же для вас, господин Хантер, дети - это способ достичь бессмертия?
        Дуэйн изучающе посмотрел на нее поверх края бокала, засмеявшись, он обнажил белые ровные зубы.
        - Я несентиментальный человек, мисс Брант. Я довольно рано научился смотреть на вещи реально, а то, что любовь и брак романтичны - годится лишь для этих птиц.- И он указал на аистов: их золотистые клювы касались друг друга, создавая впечатление поцелуя.
        Рослин отвернулась от него, взглянула на озеро, сердясь на себя за то, что позволила ему задеть свои чувства.
        Неужели есть женщина, которой бы понравился мужчина, напрочь отрицающий нежность? Наверняка, он нарочно не давал ей проявляться… если она вообще у него была.
        - Неужели же нам так необходимо жариться и пылиться на этих шумных торговых рядах? - Изабелла сидела на стуле, откинувшись назад, в платье белого шелка со светло-коричневым рисунком. В тон ему были серьги с камнем того же цвета. Она зевнула, прикрывая рот рукой.- Я думаю, это так скучно.
        - А Рослин бы хотелось посмотреть на восточный базар,- сказал Тристан, взглянув на Изабеллу.- Ты знаешь, если ты вот так будешь сидеть, развалившись, и ничего не делать, то ты растолстеешь со временем.
        - Растолстею?! Только подумайте! Как ты посмел такое сказать?
        Он осмелился. Темные глаза загадочно наблюдали за Изабеллой, которая соскочила со стула и схватила широкополую шляпу.
        - Тогда, давайте, пойдем сейчас же!- И она с явным неодобрением посмотрела на Рослин.
        Рослин перехватила этот ее взгляд, но ей было все равно. Всем мил не будешь, а то, что она нравится Тристану, с лихвой перекрывало нелюбовь к ней Изабеллы и Дуэйна.
        Эти двое шли впереди по широкой лестнице из неровных ступенек. Рослин с Тристаном шла за ними, любуясь переливчатым блеском воды, яхтами и пальмами, видневшимися в проеме арок. Среди узких улочек с домами, окруженными высокими стенами, которые вели к центру базара, они очень скоро потеряли из вида Дуэйна и Изабеллу.
        Улицы петляли, то там, то тут, переходя в шумные переулки, проходы расходились и снова сходились - в этом лабиринте приезжему не составляло никакого труда потеряться.
        На узкой лестнице в ряд стоят корзины с цветами - мимоза, гвоздики, розы, лилии весело поглядывают на проходящих, пока их не сморит полуденный зной. В коробах, устланных травой, словно на больших щитах, лежали апельсины, золотистые дыни, гранаты, иногда разрезанные в форме сердца - все это покрывалось пылью, поднимаемой шаркающей по земле толпой.
        Кругом происходило что-то, достойное внимания, как например, справа бородатый писарь писал письма под диктовку женщин. На некоторых из низ были надеты бурки note 10[Note10: Бурка - покрывало с узкими прорезями для глаз.] , через прорези на вас смотрели с особым очарованием темно-карие восточные глаза.
        - Не находишь ли ты, что эти женщины загадочны?- с улыбкой посмотрела на Тристана Рослин. В базарной толчее он шел совсем близко от нее, кончиками пальцев касаясь ее руки.- Должно быть, мужчину интригуют эти сурьмяные глаза и крашенные хной пальцы.
        Он улыбнулся ей в ответ, и она снова подумала о том, какой же он милый.
        - Вы, белые женщины, меня привлекаете гораздо больше,- сказал он.- А знаешь ли ты, что сделало с твоими волосами африканское солнце?
        - Они выгорели,- легкомысленно ответила Рослин.
        - Ну, нет,- запротестовал Тристан.- Оно их позолотило. В этих брюках ты похожа на афинского мальчика-раба, и должен тебе сказать, ты просто очаровательна.- Неожиданно он крепко сжал ее руку.- Но сегодня вечером ты наденешь платье, и мы будем танцевать, не так ли?
        Она кивнула, не глядя на него, а сердце учащенно забилось, так как Рослин вспомнила о данном себе обещании отправиться на озеро сегодняшней ночью.
        О, эти волнующие запахи базара! Свешивающаяся из корзин зеленая мята, порошки трав и смеси пряностей. Хна на подносах - веселая и радостная косметика Востока!
        Арабский кофе с примесью ванили, козлятина на вертеле, теплый хлеб. Проходя мимо парфюмерной лавки, она почувствовала терпкие запахи амбры и мускуса.
        Тристан остановился, он хотел купить ей флакон духов с каким-нибудь экзотическим запахом, но, смеясь, Рослин отказалась, говоря, что она женщина совсем другого типа. Их взгляды встретились, и Тристан посмотрел на ее губы.
        - Ты еще совсем дитя,- и он позволил ей увлечь себя туда, где была лавка тканей. Пальцы Рослин касались лимонного и зеленого шелка, гладили мягчайший бархат.
        Ей хотелось почувствовать, осознать и вобрать в себя жаркий, шумный, пропитанный запахами воздух восточного базара!
        Безудержная фантазия предсказателей, любовные напитки и ядовитое зелье, амулеты на все случаи жизни: от болезней, от опасности в пути, для рождения сына. И когда старик-колдун протянул на ладони маленький золотистый амулет в форме Руки Судьбы, Рослин поняла, что она должна его купить. Она открыла сумочку, чтобы достать деньги, и покачала головой в сторону Тристана.
        - Ты не можешь купить мне счастливую судьбу,- запротестовала она,- за нее я должна заплатить сама.
        Все детали были хорошо проработаны, хотя ценности особой он не представлял - разве что был абсолютно очарователен. Рослин не переставала ощупывать его пальцами, пока они шли по базару. Сотворит ли чудо эта маленькая Рука Судьбы, ведь Рослин так хотела выбраться из этого своего состояния, где она чувствовала себя потерянной.
        Почувствовав на себе взгляд Тристана, она улыбнулась ему.
        - Ты должна позволить мне купить для тебя какой-нибудь подарок,- сказал он.- Пойдем, что тебе нравится: бусы, шарф, кольцо со скарабеем note 11[Note11: Скарабей - священный навозный жук древних египтян.] 1.
        - Подарок?- шепотом повторила она.- Хорошо.
        - И она показала пальцем на то, что с самого момента их прихода на базар привлекало ее.- Купи мне клетку с певчими птичками.
        - Ты странный ребенок!- воскликнул Тристан.- Что ты собираешься с ними делать?
        - Отпустить их.- С болью смотрела она на птичек в клетке. Птички пели, потому что на базаре был полумрак, а Рослин было невыносимо слышать их жалобные трели.
        Тристан подошел к торговцу птицами и купил самую большую клетку, где заперты были девять или десять птичек. После этого они стали выбираться из этого шумного полутемного из-за решеток пространства базара. И вот уже скоро яркий солнечный свет заставил Рослин зажмуриться.
        Она надела шляпу и опустила на глаза переднее поле. Ясные серые глаза с благодарностью смотрели на Тристана.
        - Спасибо тебе за подарок. А теперь давай найдем какое-нибудь тихое место, где я смогу выпустить птиц на волю.
        - Я знаю отличное место,- сказал Тристан,- если твои ноги еще идут. Бродить по базару с непривычки довольно утомительно, к тому же мы пробыли там достаточно долго. Интересно, а где Дуэйн с Изабеллой?
        - Изабелла не горела желанием идти на базар, поэтому, возможно, она заставила твоего кузена отвести ее в какое-нибудь менее шумное место,- спокойно заметила Рослин.
        - Да, кажется, они хотели побыть вдвоем,- улыбнулся Тристан, глядя на Рослин, которая без всякой тени смущения несла клетку с птицами, которым очень скоро намеревалась дать свободу.- А нам ведь хорошо вместе, не правда ли? Сейчас мы выполним нашу миссию милосердия, а потом отыщем какое-нибудь кафе, где прохладно и готовят настоящий кофе-мокко, как я и обещал.
        - А как же минарет?- спросила Рослин.- Когда я его увижу?
        - В свете звезд, дорогая. Мы протянем руки и коснемся их.
        - Как замечательно,- улыбнулась Рослин, от волнения у нее перехватило в горле.
        Они шли вверх по ступенчатым улочкам, вдоль которых тянулись глухие высокие стены с металлические дверями. За ними прятались дома с их загадочной внутренней жизнью, неведомой прохожему. От Нанетт Рослин знала, что у Дуэйна были друзья-арабы, которые оказывали ему гостеприимство и делились с ним охотничьими трофеями - совершенно очевидно, наивысшая честь, которой здесь, на Востоке, мог удостоиться европеец.
        Они выбрались из города и пришли на старые руины. Песок засыпал разрушенные колонны и частично внутренние проходы, остатки стены служили прибежищем для аистов, свивших здесь свои гнезда. Уцелел лишь один угол здания, который не подвергся эррозии,- по нему можно было догадаться, что когда-то давным-давно здесь была неприступная крепость. Лежащий внизу город был похож на светло-желтые пчелиные соты, местами выщербленные, а высокие минареты вздымались ввысь как палочки-леденцы.
        - Вот то место, о котором я тебе говорил,- обратился Тристан к Рослин.- Отныне оно будет называться Бастион Ангела.- Поставив ногу на полуразрушенный фундамент, он наблюдал, как Рослин, открыв клетку, выпустила птиц на волю.
        - Я не ангел,- улыбнулась она ему в ответ.- Просто птицы не созданы для того, чтобы жить в клетке. Кстати, что теперь с ней делать?
        Сделана она была из лозы, а следовательно не представляла никакой ценности, поэтому Тристан растоптал ее.
        - Ну, вот и все, раз ты так не любишь клетки.
        Рослин некоторое время молча смотрела на Тристана, потом она робко улыбнулась.
        - Ты считаешь меня странной?- спросила она.- Я знаю, эти птицы могут снова попасться в силки, но все равно какое-то время они насладятся свободой и будут счастливы.
        - Мгновения счастья - это то, чего ждет каждый из нас.- Он выглядел насмешливо и серьезно одновременно.
        - Когда мы это понимаем, нас, по-видимому, можно назвать взрослыми.
        - Но я бы не хотела пресытиться счастьем. Мне даже страшно, что это может произойти, ведь тогда перестанешь радоваться чувствам, запахам, самой сути вещей. А именно это и составляет богатство жизни, не так ли? Если ты слеп, но не потерял ощущений, то тебя уже нельзя назвать слепым.
        - Страдания сделали тебя мудрой, дорогая,- он мягко повернул Рослин к себе лицом, слегка приподняв подбородок.- Но есть и другого рода ощущения. Ощущения того, что происходит в твоей душе.
        - Я знаю,- твердо сказала она.
        - Я бы прямо сейчас хотел закончить поцелуй, прерванный вчера ночью, но я не буду этого делать.
        - Я понимаю, Тристан.- Им не нужно было слов, они и без них прекрасно понимали друг друга. Ей не нужно было объяснять, что он был очень похож на Арманда по фотографиям, а значит, возможно, ей бы хотелось, чтобы ее обнимали другие руки. Сейчас им не были нужны ни слова, ни поцелуи, им нужен был покой. Они стояли рядом в окружении полуразрушенных нагретых солнцем крепостных стен и слушали, как под ногами поет песок.
        - Пойдем,- нарушил тишину Тристан,- пора обедать.
        Неожиданно почувствовав себя свободной, как те певчие пташки, которых она выпустила из клетки, Рослин захотела отведать арабской кухни, что они и сделали в небольшом открытом кафе под тентом-грибком, расположившимся рядом с мечетью. Они ели бурак-рулет из рубленной баранины с шалфеем и мятой, запеченный в тесте. На десерт был кус-кус note 12[Note12: Кус-кус - вид пудинга.] из манной крупы, со сливками, абрикосами, сливами и сладким миндалем.
        Когда из маленьких чашек они пили густой и крепкий кофе-мокко, Тристан рассказывал о Париже, о том, как в самом начале ему пришлось преодолеть трудности, связанные с его выбором - он предпочел учебу в академии музыки, вместо того, чтобы изучать управление плантациями.
        - Тогда мой отец еще был жив, хотя и болен, и если бы не Нанетт, которая прекрасно понимала, насколько необходима мне была музыка, то я бы сейчас совершенно бесстрастно, не в пример Дуэйну, управлял нашими владениями.
        - А разве его чувства называются страстью?- Рослин представила себе высокомерное хищное лицо Дуэйна.
        - Я бы назвала это амбициями.
        - Отчасти и это верно.- Проведя пальцем по ободку чашки, сказал Тристан.- Амбиции, направленные на то, чтобы Дар-Эрль-Амра была первоклассной плантацией, самой плодородной в здешних местах, чтобы она могла считаться королевой всех плантаций. Я никогда бы не смог бы вкладывать в это дело столько чувств и благодарен судьбе, позволившей Дуэйну приехать сюда и взять на себя все дела по хозяйству. Он во многом человек более способный, чем я. Я - мечтатель, Дуэйн же - реалист. Иногда я завидую ему, потому что он крепко стоит на земле, и тем не менее, я не перестаю размышлять над тем, какие разрушенные мечты заставили его стать настолько земным и забыть о небесах.
        - Возможно, это - женщина,- произнесла Рослин.
        И она была в этом абсолютно уверена.
        - Да, чаще всего причиной в подобных случаях бывает женщина.- Тристан улыбнулся и посмотрел на Рослин.- Тебе нравится кофе-мокко?
        - Мне нравится все, что было сегодня, Тристан: базар, певчие птички, которых ты позволил мне отпустить на волю, наш обед, твои рассказы о Париже и о музыке.
        Купол соседней мечети отбросил тень на их столик, а они все сидели и разговаривали. Опустели улицы, закрылись ставни на окнах. В дверях кафе стоял официант - в его позе была покорность. Казалось, он думает, что только сумасшедшие европейцы сиесте note 13[Note13: Сиеста - послеобеденный дневной отдых.] предпочитают разговоры.
        Он беспокойно переминался с ноги на ногу.
        - Мы не можем больше здесь оставаться,- прошептал Тристан.- Нам нужно уходить, иначе этот бедняга сойдет с ума.
        Она наблюдала, как с чувством явного облегчения к ним подошел официант, и в этот момент ей пришла в голову мысль о том, что то, что сейчас завершилось, уже больше никогда не повторится. Ей стало грустно. Следующее мгновение счастья требует тщательной подготовки, подобно тому, как на гончарном круге неспешно из бесформенной глины начинает вырисовываться очертание будущей формы, прекрасной и хрупкой.
        Рослин достала пудреницу и припудрила слегка заблестевший нос. Когда она клала пудреницу обратно в сумку, то ее взгляд вдруг остановился на маленьком поблескивающем амулете - Руке Судьбы - единственном вещественном воспоминании о сегодняшнем дне, пролетевшем так быстро.
        Как грустно и страшно, что то, что уже прошло, никогда не вернется. Никогда уже нельзя будет увидеть только что увиденное выражение лица, услышать те же интонации голоса. Каждый солнечный луч и каждая тень не повторятся снова. Все движется и изменяется в каждый следующий момент, подчиняясь воле судьбы.
        - Если мы сейчас отправимся на озеро, то в это время дня лодок обычно не бывает,- словно читая ее мысли, сказал Тристан. Он понял, что ей совсем не хотелось возвращаться в гостиницу.
        - Очень жарко,- сказала она.- Наверное, нам лучше пойти в гостиницу.
        Они зашагали вверх по холму: на пути им попадались пустые повозки, город замер, как заколдованный.
        - Город спит, и лишь спящая красавица и принц бодрствуют,- как бы размышляя вслух, сказал Тристан.
        От жары и выступившего пота темные завитки волос прилипли ко лбу. Уставшие они вошли в гостиницу. Тристан взял ключи у пустой стойки, и они медленно стали подниматься вверх по лестнице. Когда они подошли к ее двери, Тристан отпер ее.
        - Отдохни. Сегодня вечером я опять поведу тебя в город.- Прислонившись к стене, он посмотрел на ее мальчишечьи брюки и рубашку.- Надеюсь, ты захватила с собой платье для танцев.
        Она кивнула. Затем у нее возникла мысль.
        - А что если я не умею танцевать?
        - Тогда я тебя научу.- И он ободряюще улыбнулся.
        - Я буду с радостью снимать с этих серых глаз одну вуаль за другой - я полагаю, тебе придется многому научиться.
        - Ты хочешь сказать, что я наивна?- Она покраснела. Это было заметно даже сквозь загар.- Ты - светский человек, и я удивляюсь, что я тебе не надоела.
        - Совсем нет, и ты это знаешь.- Он посмотрел на залитые румянцем щеки.- Ты еще слишком молода. Тебе не льстит то, что ты привлекательна для мужчины. С другой стороны, ты еще не в том возрасте, когда женщины становятся жеманными и делают это сознательно. Арманд вырос в Европе, и я был склонен считать, что его девушки должны были бы быть привередливыми и хвастливыми.
        - Может быть, с Армандом я вела себя именно так,- неуверенно пожала плечами Рослин.- Кто знает? Я - нет, к тому же говорят, мы бываем такими разными.
        - Конечно, внешний облик совсем не всегда отражает внутреннюю сущность.- Он улыбнулся, взял ее руку и поднес к губам.- Я воспользуюсь тем, что ты не привередлива и совсем не хвастлива, надеюсь, твое платье хорошенькое?
        - Какая очаровательная картина - Тристан и Изольда!- услышали они знакомый голос.
        На другой стороне коридора открылась дверь, и, когда Тристан обернулся, Рослин заметила, как у него за спиной прошла Изабелла Фернао. В ней было что-то, что напугало Рослин. Позже она поняла, что на Изабелле было надето шифоновое платье в крупный цветок, скорее, даже это была ночная рубашка - в разрезе, скрываемом складками, мелькнула голая нога. Роскошные волосы свободно падали на плечи.
        Комната, из которой она только что вышла, была не ее. Позади в дверях стоял Дуэйн: его медного цвета волосы были немного всклочены, рубашка расстегнута до самого пояса.
        - Где вы были все это время?- Настойчиво потребовала от них Изабелла.- Вы заблудились?
        - Думаю, что да.- Тристан продолжал держать Рослин за руку, и ей показалось, что в его ответе был и другой смысл.- А как вы… с Дуэйном?
        Он сверкнул глазами в сторону своего кузена, стоящего в дверях своей комнаты, откуда только что в ночном пеньюаре вышла Изабелла.
        - Мы зашли в лавку тканей.- Дуэйн говорил несколько лениво, как бы в унисон позе, которую он принял.
        - Изабелла захотела купить отрез габардина - не так ли, милая? Когда мы вышли, то стали вас искать, но вы, вероятно, к тому времени уже были в самом центре базара. Я полагаю,- и тут Дуэйн посмотрел на руки Тристана и Рослин, которые они продолжали держать вместе,- вы не скучали без нас.
        - Взаимно,- мягко ответил Тристан.
        - Боже,- Изабелла оглядела Рослин с головы до ног,- неужели ты водил бедняжку по городу в такую жару? Не удивительно, что она так ужасно выглядит.
        - Я… мне нужно пойти помыться,- и Рослин попятилась в комнату. Затем она с отчаянным юмором добавила:
        - Тристан, отпусти мою руку, пожалуйста. Она мне нужна, без нее трудно мыться.
        Он отпустил ее. Попрощавшись, она закрыла дверь и таким образом вышла из этой ситуации. Бедный Тристан!
        Ему, должно быть было больно увидеть глиняные ноги идола, вернее было бы сказать, голые ноги и голое тело подтонким покровом прозрачного шифона!
        Рослин ополоснула лицо, шею и руки прохладной водой, затем тщательно вымыла ноги, грязные от базарной пыли, и легла. Широкая арабская кровать была удобной и мягкой. Она лежала на спине и смотрела на вращающийся под потолком огромный вентилятор, который не приносил облегчения, потому что за день воздух в комнате стал горячим. Если забыть о жаре и не шевелиться, то было вполне сносно.
        Она знала, что позже, когда зайдет багровое пылающее солнце, воздух станет прохладней. Она старалась думать именно об этом и ни о чем другом. Вскоре она задремала, и ей снилось, что она опять очутилась на базаре, но на этот раз она потерялась, и уже безнадежно. Она пыталась что-то объяснить, но никто ее не понимал. Тогда она побежала, спотыкаясь об огромные тыквы, то и дело попадая во дворы, где из-за висящей в воздухе дымки, она ничего не могла разглядеть, как будто бы ей мешала вуаль. В конце концов, она оказалась на площади. Вокруг стояли дома, в которых были лишь маленькие узкие, подобные бойницам, окна и сплошные стены, как в замке.
        Ей стало страшно. Сиены, казалось, приближались к ней, готовые сомкнуться. Стало совсем темно, и в слезах она проснулась. Села. Сердце бешено колотилось. Никто на этом свете, ни одна душа не знала, не в силах была понять, как это ужасно - потеряться, потеряться так, как она. Рослин встала и включила свет. Комната выглядела угрюмо и неприветливо. Дышать было нечем. Она знала, что нужно выйти на улицу. Накинув легкий халатик, она открыла балконные ставни и вышла. Солнце уже почти село.
        На западе небо было словно громадный восточный ковер: переливы карминно-красного, темно-золотистого и бледно-зеленого. С площадки на минарете завывал муэдзин. Небо из темно-коричневого сделалось лиловым, внизу, в дымке, блестела гладь озера.
        Она чувствовала, как под рукой на шее бился пульс.
        Позже, пообещала она себе. Когда взойдет луна, и все уснут, а я успокоюсь.
        Наверное, она была немного сумасшедшей, а искатьвстречи с призраками в лунном свете было даже опасно, но ее уже ничего не могло остановить. Ей необходимо было узнать, кто же это бежал по берегу озера, протягивая руки ей навстречу… там, внизу, на берегу озера Темсина, эта неясная фигура должна материализоваться - в этом Рослин была уверена…
        А сейчас пора одеваться к ужину.
        Платье, которое она привезла с собой, было одним из приданного: из голубого шелка, до колен, на плечах перехваченное как плащ у герольда; когда она его покупала, она не помнила.
        Глава восьмая
        Они собрались в пустом фойе гостиницы - двое мужчин в белых пиджаках из плотного шелка поверх темных брюк, Рослин - в голубом платье с пелериной из белого меха, которую Нанетт заставила ее взять с собой. Она сказала, что в Париже это могло бы сейчас выглядеть немного старомодно, а в Эль-Кадии, где перемешана мода разных времен, это будет в самый раз, к тому же после захода солнца становится достаточно прохладно.
        Нанетт оказалась права - Рослин было тепло в легкой пушистой пелерине.
        А вот и Изабелла, торжественно и важно спускающаяся вниз по лестнице. На ней огненно-рыжее кружевное платье и длинные черные перчатки. На запястьях поверх перчаток сверкают бриллиантовые браслеты, манто - из плотного темного шелка. Скользящей походкой Изабелла грациозно прошла по вестибюлю - манто волнами ниспадало на длинное кружевное платье.
        Она блестела и сверкала как огонь. Подойдя к Дуэйну, она остановилась с гордым видом, как будто он был Люцифером, воспламенившим ее красоту.
        - Я заставила вас ждать?- Рослин наблюдала за Изабеллой, когда та задала этот провокационный вопрос.- Ты должен меня простить.
        - Ты фантастически прекрасна,- улыбнулся Дуэйн,- а поэтому сегодня вечером я прощу тебе что угодно.
        - Простишь ли ты мне, если я украду твое сердце?- мягко спросила Изабелла.
        - Возможно, если ты найдешь его,- лениво произнес Дуэйн.
        - Только не притворяйся, будто у тебя его нет.- Она подняла голову и была похожа на цветок, любующийся собой.- Ведь раньше оно у тебя было, любовь моя.
        Он слегка нахмурился, и Рослин заметила это. Он собирался что-то сказать, возможно, о том, что она говорит о вещах, которые не стоит обсуждать при всех. Но в этот момент Изабелла уже весело говорила с Тристаном.
        - Мужчины, вы уже решили, куда поведете нас? Конечно, здесь невозможно ожидать кабаре и музыки, как в Лиссабоне - этом чудном, утонченном и веселом городе, в котором так много театров и ночных клубов.
        - Совершенно естественно, что Эль-Кадия не может соперничать с Лиссабоном,- сухо заметил Тристан и посмотрел на Дуэйна.- Я думаю, что мы отправимся в «Танцующий Олень». Что скажешь, друг мой?
        - Звучит отлично.- Улыбка коснулась уголков губ.
        - Ты знаешь о светской жизни в Эль-Кадии гораздо лучше меня, старик. Я - всего лишь плантатор, но название этого места разжигает интерес. А разве олени могут танцевать?
        - Танцевать будет Изабелла,- она властно взяла Дуэйна под руку, и они впереди Тристана и Рослин вышли из гостиницы. Справедливости ради стоит заметить, что они были неотразимой парой: охотник и великолепный сокол у него на руке.
        Особое очарование и загадочность вечернему городу придавал месяц, похожий на кривую турецкую саблю, скользящий над восточными крышами и минаретами - и неужели в такую ночь кто-то мог сомневаться, что олень умеет танцевать? Кругом ощущалось присутствие тайны - в воздухе, наполненном ароматами неизвестных пряностей, загадки прошлого незримо окутывали улочки - в этом у Рослин не было ни малейших сомнений.
        Достаточно было взглянуть в ее глаза, чтобы узнать о ее чувствах. Садясь в такси, она улыбнулась Тристану - в этот момент глаза у нее были асфальтово-серыми, темными, как глубокая вода. За ней следом сел Тристан, захлопнул дверцу, и уже в следующее мгновение машина резко рванула вперед, так что Рослин отбросило вправо, и она ощутила прикосновение к белому шелковому пиджаку. Подняв удивленные глаза, она смогла увидеть только надменный подбородок Дуэйна и тотчас же отпрянула назад. Она сидела между двумя братьями словно под высоким напряжением. Изабелла же удобно расположилась на переднем сиденье.
        Их такси ехало вниз по той же улице, по которой они с Тристаном гуляли днем. Петляя по узким кривым улочкам, громко сигнала, они наконец-то выбрались на оживленную центральную магистраль.
        Рослин поглядывала в окно со стороны Тристана и очень надеялась, что «Танцующий Олень» не окажется одним из современных ночных клубов, ярко освещавших бульвар и появившихся здесь в огромном количестве за последнее время.
        Ее надежды крепли по мере того, как осталась позади пестрая шумная оживленная толпа, в которой почти не было женщин в вуалях, а большинство лиц было открыто и выглядело совсем по-европейски. Эль-Кадия переживала бум роста, а ее жители привыкали к новым порядкам - какая жалость, если смотреть на это глазами романтиков.
        Кафтаны и бурнусы note 14[Note14: Бурнус - арабская верхняя мужская или женская одежда.] не шли ни в какое сравнение с творениями европейских модельеров. Но вот шум и неоновые огни остались далеко позади, и Рослин догадалась, что они направляются в старую часть города.
        Заскрипели тормоза, и такси резко остановилось перед аркой. Рослин чувствовала возбуждение, и, когда вслед за Тристаном выбралась из машины, то, возможно, из-за своего состояния, а, может быть, из-за высоких каблуков, она споткнулась на мощеном тротуаре. И тотчас же ее подхватили сильные руки, не дав ей упасть. Меховая пелерина затрещала по швам - бедная Нанетт!
        - Спасибо,- сказала она, не оглядываясь, и тотчас же освободилась от крепких рук. Она видела, как эти дикие зеленые глаза не оставили без внимания пелерину - еще одну милость, оказанную Рослин.
        Ее била мелкая дрожь, и когда Тристан взял ее под руку, то он спросил, не холодно ли ей.
        - Нет, только не в этой пелерине.- И уже громче она добавила.- Твой добрая бабушка настояла на том, чтобы я взяла ее с собой.
        Она почувствовала, как медная шевелюра слегка обернулась в ее сторону, и ей стало грустно оттого, что она снова была вынуждена защищаться. Каждый ее поступок в глазах Дуэйна Хантера выглядел подозрительно - так было с самого начала, и ей уже пора было бы к этому привыкнуть.
        Тристан не сводил с нее глаз, пока они шли по внутреннему дворику ресторана
«Танцующий Олень».
        - Ты же так хотела сегодня повеселиться,- тихо сказал он.- Что тебя огорчило? Я знаю, что это так - это видно по твоим глазам.
        Она не знала, стоит ли говорить об этом, но слова сами собой слетели с ее губ.
        - Время от времени меня охватывает чувство отчаяния, Тристан. Будто я тону, кругом темно, и я очень хочу, чтобы мне помогли выбраться на свет - узнать, кто же я на самом деле, чем занималась, что пережила… до авиакатастрофы.
        - Ну, конечно же, какая еще могла быть причина у твоей грусти?- Он с нежностью и пониманием сжал ее руку.- Мне, да и всем остальным, очень просто произносить слова утешения, говорить, что все будет хорошо. И тем не менее, я все-таки хочу спросить тебя, моя дорогая, не хочешь ли ты, чтобы мы поужинали вдвоем? Мы можем пойти, куда ты захочешь.
        Рослин еле удержалась, чтобы не согласиться, но тогда Дуэйн сразу бы догадался, что она бежит от него, от его проницательных зеленых глаз, от его присутствия за столом. Она видела, что он постоянно наблюдает за ними, оценивая, насколько силен интерес к ней его кузена Тристана.
        У него вполне возможно хватит нахальства, чтобы пригласить ее танцевать - ведь ему прекрасно известно, как она ненавидит его прикосновения… тем приятней будет ему отказать.
        - Нет, давай останемся,- сказала она,- это чудесное местечко.
        Тристан посмотрел на ее гордо поднятую голову.
        - Я думаю, тебе здесь понравится,- сказал он, когда они входили в ресторан. Пахло шафраном и дымком, журчала вода в фонтанах, а от небольших настольных ламп исходил желтоватый свет.
        Пары танцевали в сопровождении небольшого оркестра, расположившегося в задней части ресторана. Проходя мимо танцующих, она заметила огненно-рыжее кружево рядом с белым шелком. Они подошли и сели за столик для четверых.
        - Что ты хочешь - выпить или потанцевать?- спросил Тристан.
        Он подозвал официанта и заказал два дайкири note 15[Note15: Дайкири - прохладительный напиток на основе апельсинового сока.] . Взгляд его темных глаз остановился на голубом платье Рослин, которая в это время изящно сбросила с плеч мягкую и легкую меховую пелерину.
        - Ты очень мила,- тихо сказал Тристан.- В лесах Франции есть такой цветок, бледно-голубой, но если его сорвать,- и тут, почти коснувшись Рослин, он отвел руку.
        - Рослин, ты сделала так, что я тебя немного боюсь теперь.
        Музыка продолжала играть, а люди вокруг разговаривали и смеялись.
        - Неужели меня можно бояться?- нервно засмеялась Рослин.
        - А разве ты не знаешь, что мужчины боятся женщин?- Тристан смотрел на нее, загадочно улыбаясь.- Особенно тех, кто им слишком нравится.
        - Тристан,- ее серые широко раскрытые глаза смотрели на него с мольбой.- Мы не должны говорить ни о чем подобном, я… я… еще не готова к этому…
        - Я знаю,- быстро проговорил он.- Мы должны ждать, когда ты полностью выздоровеешь, когда кончится это раздвоение, когда твоя душа снова обретет мир.
        Официант принес напитки, положил на стол меню. У дайкири был немного терпкий привкус, и ей это понравилось. Она принялась пить небольшими глотками, оглядывая в это время ресторан. Ей нравился мягкий туманный свет настольных ламп, который окутывал глаза словно вуалью и лишал их блеска. Также мягко перемешивались здесь Запад с Востоком, это было заметно даже в мелодиях оркестра.
        Пара темнокожих рук выбивала ритм на барабане, а куэмбри note 16[Note16: Куэмбри - национальный музыкальный инструмент.] дополнял звучание оркестра странными свистящими звуками.
        - Мы закажем еду, когда Дуэйн и Изабелла вернутся к столу,- сказал Тристан, изучая меню.- Ты проголодалась, Рослин?
        Она кивнула, хотя по правде говоря, она чувствовала слишком сильное напряжение, чтобы есть. Она еще больше напряглась, когда музыка замерла, и танцоры покинули площадку. Она услышала мягкий женский смех, и вот Изабелла уже садилась за столик, довольная собой. Дуэйн галантно придвинул ей стул.
        Она подняла глаза и украдкой посмотрела на Дуэйна, но его хищное лицо, как всегда, было непроницаемым. Желто-зеленые глаза сверкнули по ее голубому платью и тоненькой открытой шее. У нее от этого еще крепче сжались пальцы, держащие стакан, и она подумала, почему же Изабелла так хотела завоевать мужчину, напрочь лишенного нежности.
        - Вам обоим будет крайне интересно узнать, что Дуэйн - великолепный танцор,- и с дразнящей улыбкой Изабелла посмотрела на Дуэйна.
        - Изабелла, видимо, решила, что вся моя жизнь была ограничена общением с индейцами в джунглях, да танцами змей,- сухо отозвался Дуэйн.- Мы будем пить шампанское?
        Он позвал официанта. Изабелла смотрела на него томным взглядом из-под длинных густых ресниц.
        - А где же еще ты проводил время?- с любопытством спросила она.
        - Иногда в Рио, птичка моя. В грешном и порочном Рио.
        - Понятно, Дуэйн. Тебе невыносима была постоянная монотонность жизни в джунглях, да? Тебе нужны были яркие огни и женщины в красивых нарядах. Осторожно, мой дорогой, так я один за другим выведаю все твои секреты.- Ее улыбка сверкнула подобно бриллианту.- Должна заметить Тристан, в «Танцующем Олене» довольно приличный оркестр. Ты и малышка Рослин обязательно должны потанцевать.
        - Сначала мы собираемся поесть. Итак, давайте закажем ужин. Еда здесь так же хороша, как и музыка.
        Следующие несколько минут ушли на изучение огромного меню. Затем пришел официант с шампанским.
        Пробка надулась, как только ее вынули из горлышка, и сверху образовалась бело-голубая шапка из пены. Когда официант разливал шампанское в бокалы, кверху струйками поднимались крошечные прозрачные пузырики. Тристан поднес бокал к самому носу.
        - Я чувствую запах боярышника, французской земли и лесных фиалок,- сказал он, приблизив губы к шампанскому.
        - У тебя слишком большое воображение,- насмешливо заметила Изабелла.- Стоило тебе увидеть на бутылке этикетку «Долина Луары», как ты тут же перенесся во Францию. Не знаю, почему бы тебе не купить дом и не поселиться там?
        - Я так и сделаю, когда почувствую, что пора,- ответил он.
        - И когда же ты это почувствуешь, хотелось бы узнать?
        Рослин заметила явное любопытство во взгляде Изабеллы, но к счастью, внимание певицы переключилось на что-то другое.
        - Дуэйн, это цветы лотоса?- Она рукой показала в сторону фонтана. Сорви мне, пожалуйста!
        - Ты что, собираешься его съесть?- Он рассмеялся и добавил.- Говорят, если узнаешь вкус лотоса, никогда не покинешь место, где он рос.
        - Ты хочешь, чтобы я попробовала это на себе?- Цветком она подразнила его губы.
        - Я полагаю, что тебе больше придется по вкусу цыпленок табака на твоей тарелке,- саркастично заметил Тристан.
        - Грубиян!- С гордостью истинной латинянки она вставила цветок в темные волосы.- Иногда мне трудно поверить, что ты наполовину француз. Французы всегда уважают романтический настрой женщин. Они великолепно умеют поддержать женское притворство.
        - Я никогда не любил притворства.- Неожиданно голос его стал жестким и колким, словно жало. Рослин даже подняла на него глаза, на минуту прервав еду. И тут, перехватив ее взгляд, Дуэйн, не отпуская ее, прямо спросил:
        - Вы танцуете?
        Она не могла говорить. Слова застряли где-то в горле.
        В это время он встал и подошел к ней, протягивая загорелую руку.
        - Иди, Рослин,- это был голос Тристана.- У тебя есть гарантия Изабеллы, что Дуэйн не отдавит тебе ноги.
        Но она переживала не за свои ноги, а за чувства. В этот момент послышался голос Изабеллы.
        - А разве наша больная с амнезией знает, умеет ли она танцевать? Рослин может отдавить Дуэйну ноги.
        - Если так, то вряд ли я это почувствую.- Пальцы Дуэйна крепко сомкнулись вокруг запястья, и он, рывком заставив Рослин подняться, повел ее к площадке для танцев.
        - Я… я не хочу танцевать… я не умею! Это был отчаянный шепот, потом у нее перехватило дыхание, так как неожиданным резким движением он заключил ее в объятия, из которых невозможно было вырваться.
        - Расслабься и наслаждайся танцем,- глядели на Рослин сверху вниз, словно пронзая ее насквозь, зеленые глаза Дуэйна.- Арманд слишком любил веселиться, чтобы влюбиться в девушку, не умеющую танцевать.
        Так вот оказывается, чем он занимался - он ее проверял. Рослин затрясло, она наступила ему на ногу, перестав чувствовать ритм, потеряв ощущение всего, что происходило вокруг - кроме одного - жестокости Дуэйна. Он сделал так, что она еще несколько раз неловко споткнулась, затем отпустил. Переполняемая негодованием, Рослин заспешила к столику. Изабелла улыбалась, Тристан же, увидев Рослин, встал ей навстречу. Брови были нахмурены.
        - Бедняжка, Дуэйн,- Изабелла встала и, оглядев бледную Рослин, добавила,- пойдем, дорогой, и я постараюсь сгладить неумение Рослин танцевать.- На лице и в глазах - недобрая усмешка.
        - Вне всякого сомнения,- сказал он, и они пошли к танцующим. Рослин осталась вдвоем с Тристаном. Она вся дрожала, не смея поднять глаз. Тристан пересел поближе к ней. Она взяла бокал с вином, но рука так дрожала, что ей пришлось поставить его обратно.
        - Типичное поведение моего кузена, прямо в стиле Байрона.- Тристан жестом подозвал официанта и попросил принести два кофе с коньяком.
        Он сидел и барабанил кончиками пальцев по столу. Вид у него был отрешенный, брови нахмурены. Вскоре принесли кофе и коньяк. Рослин налила немного коньяка и быстро выпила свою чашку, ожидая, что это прибавит ей храбрости.
        - Почему в стиле Байрона?- спросила она.- Испытав пытки, ему необходимо подвергнуть им и остальных? Не думаю, что это так.
        - Нет?- Тристан, полуприкрыв глаза, внимательно изучал Рослин.- Тогда каков же ответ?
        - Просто я ему не нравлюсь. Он думает, что я играю, притворяюсь, и мне становится интересно…
        - Что тебе интересно?- Тристан наклонился к ней, когда она сделала паузу. Она в ответ лишь молча покачала головой. Музыка кончилась, и она вновь почувствовала, как напрягся каждый нерв в ее теле. Секунды отделяли ее от присутствия Дуэйна.
        - Хочешь, мы уйдем?- обратился к ней Тристан, увидев, как она побледнела.
        Она кивнула, быстро взяла пелерину и накинула ее на плечи. Она больше не чувствовала той гордости, которая вначале не позволила ей струсить и убежать.
        Оставшаяся часть вечера была испорчена, хотя вместе с Тристаном они взобрались на башню муэдзина. Мечеть напоминала узкий и вытянутый кверху свадебный пирог.
        Наверху она пыталась дотянуться до звезд, которые, казалось, были так близко и походили на ледяные цветы. Дул легкий ветерок, а луна была закрыта небольшими облаками.
        - Похоже, в воздухе пахнет дождем,- сказал Тристан.- И хотя он вовсе не искал предлога, чтобы уйти, но именно так показалось Рослин, и на душе у нее стало еще тяжелее. По винтовой лестнице они спустились во двор, сняли тапочки, которые им пришлось надеть, прежде чем они вошли в мечеть, и отдали их служителю.
        Их поездка в гостиницу на вершине скалы в конном экипаже могла бы оказаться романтичной, но между ними чувствовалось напряжение. Они немного поговорили о мечети, в которой только что побывали, потом Тристан замолчал; казалось, он погрузился в собственные мысли. Рослин взглянула на него украдкой и впервые заметила сходство между ним и Дуэйном: нос, решительный подбородок. Веселые глаза, словно прикрытые вуалью век.
        Они приехали в гостиницу, и после того, как уехал фиакр, они все еще в нерешительности стояли на улице.
        - Да, сегодня ночью обязательно будет дождь,- пробормотал Тристан. И вдруг он схватил ее за руки и крепко сжал их.- Перестань мучить себя, малышка. Ты забыла, как делать некоторые вещи, но в твоем состоянии это совершенно естественно. Тебе сказали, кто ты, сколько тебе лет, некоторые другие детали, но есть еще многое, чему тебе придется научиться заново. Рослин, ты меня слушаешь?
        - Да, конечно, Тристан.

«Но почему,- думала Рослин,- там, в „Танцующем Олене“ ты был таким далеким и озабоченным? Неужели и ты сомневаешься во мне?»
        - Ты вдруг показалась мне такой хрупкой,- заметил Тристан.- Слезы в глазах. Пойдем, тебе пора спать.
        Пока они поднимались вверх по лестнице, взяв ключи у столика портье, который, казалось, постоянно пустовал, она вдруг почувствовала, что к горлу подступает истерический смех.
        - Ни звука, никаких признаков жизни - все спит,- усмехнулась она.- Как ты думаешь, они счастливы? Это место похоже на замок, а мы в нем…
        - …как спящая красавица и принц,- глядя на Рослин, закончил Тристан. Он стоял, поглаживая длинными изящными пальцами мех на пелерине.- Если бы я поцеловал тебя, спала бы пелена, которая тебя окутывает?
        - Нет, ведь там, на бастионе ангелов, мы решили, что поцелуи могут оказаться опасными.- И глаза ее опять стали серьезными.- Они могут заставить меня забыть о том, что я должна помнить твоего брата.
        И тотчас же в полутьме коридора она увидела, как сменилось выражение его глаз: они вновь холодно смотрели на нее. Он резко отдернул руку и пожелал ей спокойной ночи.
        - Спокойной ночи, Тристан,- сказала Рослин и решительно закрыла дверь.
        Было половина двенадцатого. Рослин, ожидая полуночи, беспокойно ходила по комнате. Именно в полночь она собиралась пойти к озеру. Там, в одиночестве, под шепот воды ей, возможно, удастся вспомнить, кто же она.
        На ней все еще было голубое платье. Было бы обидно разорвать его, спускаясь по обрыву к озеру, поэтому она бережно свернула его и переоделась в брюки, рубашку и сандалии. Платье, которое так нравилось Тристану, она повесила на вешалку. Дорогой Тристан… добрый рыцарь. Если Арманд походил на него манерами и внешностью, она наверняка должна была бы его любить.
        Она все продолжала ходить по комнате: беспокойство не покидало ее. «Ты - Рослин», сказали они ей тогда в больнице. Да и как можно было в этом сомневаться, если ее нашли крепко сжимавшей в руке обручальное кольцо Арманда - символ их любви.
        Как оно могло у нее оказаться, если только не сам Арманд подарил ей его!
        И вот она здесь, в этой странной арабского стиля комнате. Ее сердце гулко бьется в тишине, и явственно слышится голос: «Добрый вечер, Джульет!»
        Взгляд блуждал по комнате, оглядывая голые стены, как бы служащие напоминанием о том, что так же пусто было в ее памяти. И вдруг, забыв о том, что Изабелла с Дуэйном еще, возможно, не вернулись, она подошла к двери, выключила свет и вышла в коридор. Все было тихо. Она осторожно закрыла дверь и быстро направилась к лестнице. В сандалиях на веревочной подошве ее шаги были бесшумны.
        Оказавшись у лестницы, она вдруг остановилась, так как снизу доносились голоса. Они становились громче, и тут Рослин поспешила спрятаться в туалете. Когда парочка проходила мимо, она услышала мужской голос, говоривший: «Я не хочу участвовать в игре, которая называется обманом».
        - Ну, хватит сердиться,- насмешливо отозвался женский голос.- Ты ведешь себя, как будто это преступление, если женщина немного попритворяется.
        - Я знаю, Изабелла, к чему может привести женская ложь, что она может сделать с мужчиной…
        - Бедный Дуэйн,- продолжала ворковать Изабелла.
        - Неужели ты никогда не позволишь другой женщине залечить раны в твоем сердце?
        Он не ответил, и через несколько минут Рослин услышала, как хлопнула дверь.
        Затаив дыхание, слушала этот разговор Рослин, стоя в туалете. Теперь, почувствовав себя на свободе, она вышла в коридор. Быстро сбежав по лестнице, она вышла из гостиницы. Когда она подошла к тропинке, ведущей вниз, дыхание опять участилось. Тропинка оказалась круче и каменистее, чем она предполагала, и как только она начала спускаться, то оцарапала лодыжку.
        На пол-пути она остановилась, чтобы перевести дыхание. Высоко над ней, на скале, стояла гостиница, в которой освещенными были лишь пара окон. В мерцающем свете луны она походила на темный замок. Ей казалось, что она убежала оттуда, как если бы это было логово злых духов.
        Она снова начала спускаться и вскоре оказалась на берегу. Под ногами были песок и камни. Вокруг, словно часовые, стояли пальмы. Их тонкие стволы, изогнувшись, склонялись к воде, отбрасывая серебристые тени.
        Засунув руки в карманы брюк, Рослин пошла вдоль берега. Ночь была наполнена звуками стрекочущих цикад, шелестом пальмовых листьев и хлопками крыльев летучих мышей. Эти звуки ее не тревожили, Они были частью ее состояния. Через некоторое время она остановилась и села на песок. Обхватив согнутые в коленях ноги, она смотрела на серебристую гладь озера.
        Ей не было холодно. Она почти забыла о том, что происходило вокруг. Тихо и настойчиво она пыталась заставить свой мозг вернуться в то состояние, которое было тем утром.
        Луна отражалась в озере, образуя лунную дорожку… и неожиданно Рослин задрожала от возникших воспоминаний. Ей так нравилось плавать по лунной дорожке, несмотря на то, что иногда приходилось уплывать немного в сторону, так как хозяин пристально следил за ночными нарушителями своих владений. Озеро рядом с аэродромом, где они жили, было частным владением, и им не разрешалось там плавать.
        Это было большое озеро, по берегам которого росли ольха и ива, ветвями склоняясь прямо к самой воде. Они обычно вытирались, стоя под деревьями, и, одеваясь, слушали шелест листьев и уханье совы, тихо смеясь.

«Тихо, не то нас услышат»,- Рослин отчетливо помнила, как она произносила эти слова. Но ее подружка только смеялась в ответ, танцуя вокруг деревьев.

«Не бойся хозяина, он никогда не приходит к этому месту по ночам: - он думает, что мы - лесные нимфы».
        Эти веселые беззаботные слова приходили на память Рослин, когда она смотрела на рябь воды озера.
        Рослин резко поднялась и застыла, стоя на берегу озера Темсина. Ей слышался счастливый смех, смех, словно серебристый колокольчик, как лунная дорожка на озере… как серебристые волосы девушки…
        - Что ты здесь делаешь?- раздался неожиданно за спиной у Рослин резкий голос. На этот раз это не был голос призрака.
        Она быстро обернулась, и в глазах ее застыла тревога, как только она увидела стоящую рядом с ней высокую фигуру.
        - Это… вы,- только и смогла вымолвить она. Повернувшись, она опрометью бросилась бежать. Она неслась вдоль берега, а над озером послышались раскаты грома.
        Глава девятая
        Над озером светила луна. По берегу бежала женщина, а за ней вдогонку - мужчина. И когда он, наконец, догнал ее, она в страхе закричала. В темноте Рослин оказалась в ловушке: несколько пальм, сплетясь стволами, оказались для нее капканом.
        Он без труда и крепко пригвоздил ее к чешуйчатому стволу одной из пальм.
        - Маленькая дикая кошка!- прорычал он.- Почему ты убегала от меня? Ты что, вообразила себе, что я гнался за тобой. Ты что, не понимаешь, что сейчас будет гроза? Ты не слышишь грома?
        Возбужденная преследованием и близостью этого человека, она слышала только стук своего сердца.
        Он прижимался к ней своим черным шерстяным свитером. Крепко разведя в сторону, сжимал в своих ее руки, так что она походила на морскую звезду. Она чувствовала вволосах его дыхание и предприняла слабые попытки бороться с ним.
        - Отпусти меня, Дуэйн,- молила она.- Пожалуйста.
        - Да в чем дело?- усмехаясь, спросил он.- Ты испугалась моих намерений? Поэтому ты так припустилась от меня?
        - Ты испугал меня - я побежала ни о чем не думая.
        - Сейчас ты тоже меня боишься?
        - Ты делаешь мне больно,- ответила она. Но это было не совсем верно. Хотя ее руки были прижаты к чешуйчатому пальмовому стволу, но ладони были в ладонях Дуэйна. И хотя он был так близко, что она чувствовала, как вздымается его грудь, ей было тепло и приятно от прикосновения его шерстяного свитера… тепло и приятно, так что абсолютно неосознанно ей захотелось положить голову ему на грудь и затеряться в этом тепле.
        Их взгляды встретились. Испугавшись, что он может догадаться о ее желании, она тотчас же отвела глаза в сторону и стала смотреть на озеро, поблескивавшее среди деревьев.
        - Что ты здесь делаешь?- требовательно спросил он.- Ты что, лунатик?
        - Я… пришла, чтобы побыть одной. Подумать и постараться выяснить, кто же я.- Голос Рослин звучал хрипло.- Здесь у озера мне вспомнилось озеро в Англии, где я, бывало, плавала в компании…- Неожиданно она задрожала, готовая расплакаться.- Это была девушка. Совсем не Арманд. Это была девушка, которую я хорошо знала…
        Она почувствовала, как по щекам побежали горячие слезы, но ей было абсолютно все равно, заметит их Дуэйн или нет. Сквозь слезы она видела, как мерцает серебристая поверхность озера. Потом она почувствовала, как рука Дуэйна поднялась по спине к основанию шеи и заставила ее повернуться к нему. Его склоненное лицо освещала луна, глаза пристально смотрели на нее.
        - Кто была эта девушка?- спросил он.- Ты помнишь, как ее звали?
        Рослин отрицательно покачала головой. По щекам бежали слезы.
        - Я… я бы очень хотела это вспомнить…
        - Могла ли этой девушкой быть Джульет Грэй?
        - Джульет?- Она ушла от вопроса, и в это время над озером сверкнула молния. Нет, только не это! Как ужасно было думать о том, что та белокурая девушка с серебристыми волосами, весело смеявшаяся на берегу того озера, теперь была мертва… погибла в авиакатастрофе. Но тем не менее, было совершенно очевидно, что девушка, с которой они по ночам любили купаться в озере в Англии, была ей хорошо знакома. Она была ее хорошей подругой.
        И снова небо осветилось вспышкой молнии. Она была направлена вниз, к самым пальмам, и Дуэйн резко дернув ее за руку, побежал с ней подальше от деревьев на открытое место. Дождь полил как из ведра, и уже в следующее мгновение они промокли до нитки.
        - Мы должны найти хотя бы какое-то укрытие, пока не кончится ливень,- сказал Дуэйн, оглядываясь вокруг.
        - Смотри, вон там виднеется что-то похожее на навес. Бежим! Они бежали, а ноги проваливались в мокрый песок. Вслед им гремел гром и вспыхивали молнии. Дождь лил стеной, как будто Зевс устроил вечеринку, обрушив на землю потоки воды, сопровождая их гулкими раскатами грома.
        Они оказались перед дверьми гаража для лодок. Когда они открывали дверь, то молния осветила внутреннее пространство, и они увидели по сторонам от себя две плоскодонки, свернутые канаты, сложенные паруса, несколько весел и полки с краской и всевозможными лодочными приспособлениями.
        Сунув руку в карман брюк, Дуэйн достал оттуда зажигалку. Небольшое пламя осветило эллинг, откуда сильно пахло краской и смолой. Слабое пламя дрожало, точно вотвот собиралось погаснуть, а над головой послышались свистящие звуки.
        - Это всего лишь летучая мышь,- заметил Дуэйн коротко.- Нам повезло с освещением - здесь лампа.
        Это была небольшая керосиновая лампа. Встряхнув ее, Дуэйн понял, что на дне есть немного керосина. Он снял стеклянный колпак и зажег фитиль. Поставив лампу обратно, он посмотрел на Рослин.
        От дождя рубашка прилипла к телу, а волосы прядками свисали на лоб. Она немного дрожала - мокрая, холодная, нервничающая под пристальным взглядом Дуэйна.
        Перешагнув через одну из лодок, он подошел к ней.
        - Ты, кажется, промокла больше, чем я,- дотронулся он до ее рубашки, не замечая, или не желая замечать, что она задрожала еще сильнее от его прикосновения.
        - Ты не можешь оставаться в этой мокрой одежде,- и быстрым движением он снял свой черный свитер, заменивший шелковый пиджак. Пощупав, он протянул его Рослин.- Ты можешь надеть вот это, так как дождь почти не промочил шерсть. Боже, да у тебя же зуб на зуб не попадает. Снимай-ка сейчас же свою рубашку, быстро, ну же, не то простудишься!
        Она стояла у двери лодочного гаража, по крыше барабанил дождь. Хотя она и понимала смысл произнесенных Дуэйном слов, но сделать то, что он просил, она не могла.
        Ее продолжало колотить, и она чувствовала себя раздавленной.
        - Есть две вещи, которые сводят меня с ума в женщинах: ложная скромность и упрямство. На - лови!- И он кинул ей свитер, который она автоматически поймала.- Я отвернусь, а ты снимай свою рубашку и надевай мой свитер. И делай, как я тебе говорю, иначе я сам сниму ее с тебя, Рослин Брант.
        Ее трясло, и она увидела, как сквозь узкие щелочки смотрят на нее зеленоватые глаза Дуэйна. Он отошел и закурил сигарету. Дрожащими пальцами она принялась расстегивать рубашку, потом, сорвав ее, просунула руки в рукава свитера и быстро через голову натянула его на себя.
        Свитер еще хранил тепло его тела, попахивая дымом и мужским одеколоном. В бедрах он был ей свободен, так что скорее она была похожа на мальчишку-сорванца во взрослой одежде, чем на молодую женщину.
        В тот момент, когда она расправляла рубашку на корпусе лодки, чтобы она просохла быстрее, повернулся Дуэйн и посмотрел на нее оценивающим взглядом.
        - Черт возьми!- И на лице у него появилась усмешка.- И как только вы могли себе вообразить, что при виде вас я могу потерять над собой контроль. Несмотря на то, что я вырос в джунглях, мисс Брант, и у меня есть свои представления о женщинах.

«Да уж»,- подумала Рослин и тут же представила себе, как выходила из его спальни Изабелла в прозрачном пеньюаре, под которым легко угадывались очертания ее тела.
        - Наверняка, эта гроза скоро кончится,- сказала она.
        - Вряд ли.- В это мгновение сверкнувшая молния осветила помещение, и следом за ней прогремел гром, да такой силы, что, казалось, рушились прибрежные скалы.- Теперь-то, я полагаю, вы убедились в том, что наш климат, как впрочем, и наши эмоции, нельзя назвать умеренными.
        - Начинаю это понимать.- Она прислонилась к лодке, на которой была разложена рубашка, приподнимая пальцами прилипшие к вискам волосы, всем телом ощущая тепло свитера, связанного из грубой шерсти.
        - Надеюсь, вы не жалеете, что отдали мне свитер,- добавила она.
        Он стоял, прислонившись к пальмовому стволу, который служил подпоркой для крыши лодочного гаража. За дымом от сигары прятались зеленые глаза. От него исходила опасность мужской силы, она отражалась даже в сверкающей меди его волос. И несмотря на то, что сила эта была под его контролем, Рослин не оставляло беспокойство.
        - Я привык к крайностям местного климата,- продолжал он разговор.- Вы и представить не можете, как холодно иногда бывает в пустыне, особенно по ночам и перед рассветом. Солнце здесь жаркое, но климат, в действительности, весьма прохладный. Можно сказать,- он лениво взглянул на кончик догорающей сигары,- что он похож на женщину.
        - Или умеренный, о чем не так просто догадаться, но с возможными отклонениями до прохладного.- Ее дерзость на самом деле была всего лишь защитой, сработавшей из-за того, что они остались одни в грозу.
        - Конечно,- согласился он.- В пустыне всякое бывает, как и в отношениях с женщиной.
        - А вы, господин Хантер, предпочитаете иметь дело с настроениями пустыни, а не женщины, не так ли?
        - Да.- И она заметила его саркастическую улыбку.
        - Вы правы. Мужчина в случае с пустыней имеет возможность получить наслаждение, не затрагивая собственных чувств.
        - Разделяет ли Изабелла ваши чувства?
        Только после того, как Рослин задала свой вопрос, она полностью осознала смысл сказанного. Дуэйн не шевельнулся, но она видела, как под белой рубашкой напряглись мышцы, обозначив грудную клетку и плечи. Бросив окурок на пол, он загасил его каблуком.
        - А почему собственно Изабелла должна ответить на мои чувства?- В своей обычной манере произнес Дуэйн.
        Рослин была не в силах взглянуть на него, она знала, что не мигая, на нее с усмешкой смотрели желтоватозеленые глаза.
        - Я же не школьница,- вызывающе сказала Рослин.- Я знаю, что мужчина и красивая женщина не говорят о погоде или о пустыне, когда они одни в спальне.
        - Так чем же они занимаются?- В его голосе прозвучала решительность.
        Краска залила ей лицо. Ведь то, что было между ними и Изабеллой, ее абсолютно не касалось. И странно, что вместо того, чтобы рассердиться, он, скорее, был удивлен и весел.
        - Простите,- пробормотала Рослин.- Простите мне мою дерзость.
        Она отвернулась, и ее тонкая шея казалась особенно хрупкой на фоне черного свитера из грубой шерсти.
        - Да, вы действительно дерзки,- согласился он.- Ошибка молодых в том, что они стремятся заглянуть туда, куда не осмеливаются проникать даже ангелы, а такие ошибки нужно исправлять.
        Интонации его голоса заставили ее посмотреть на него: она вся напряглась. Он шел к ней, и в свете лампы его тень казалась огромной. Сквозь щели дул ветер, на улице гремел гром, и тут она почувствовала, как, схватив, он опрокинул ее на корпус перевернутой лодки.
        - Нет, вы не смеете,- задыхаясь, шептала она.
        - Не смею чего?- Не отпуская, он смотрел в ее огромные от испуга глаза. Тело обмякло и было ватное, словно у куклы.- Отшлепать вас или поцеловать?
        - Я… я ненавижу вас! Отпустите меня!
        - Не отпущу, пока не сделаете выбор,- поддразнивал Дуэйн.- Нашлепать ли мне эту очаровательную маленькую попку или поцеловать эти несдержанные розовые губки?
        - Вы… вы… не посмеете!
        - Я посмею и то, и другое, и вы это прекрасно знаете.
        - Он как-то недобро рассмеялся и посадил ее около двери.
        - А теперь посидите немного здесь и остыньте! Ведь я схватил вас не из-за внезапного порыва страсти, мои намерения были более благородными - и вы сейчас в этом убедитесь!
        Смеясь, он подошел к лодке, на которой она только что сидела, и стал внимательно изучать паутину, на которой, когда она там сидела, никого не было. Теперь же там сидел огромный черный волосатый паук с согнутыми лапками - при виде его Рослин охватил ужас, и по телу пробежала дрожь.
        - Не думаю, что это ядовитый паук,- спокойно произнес Дуэйн,- но сначала, когда й его увидел, то именно так и решил. Не правда ли, он красив? А вы боитесь пауков?
        - Он омерзителен,- прошептала Рослин.- Я бы умерла, если бы увидела его так близко, когда там сидела.
        - Вы хотите, чтобы я с ним разделался?- спросил он.
        - Не могли бы вы положить его в банку и выбросить в окно?
        - Сжалились над пауком?- язвительно спросил он Рослин.- Посмотрите на полке пустую жестянку от краски да сухую кисточку и поторопитесь, милая. Наш волосатый друг уже зашевелился, а я вовсе не хочу потерять его из виду.
        В этом их желания совпадали, и Рослин, быстро перешагнув через лодку, взобралась на кучу свернутых парусов, лежащих на полу. Она искала подходящую банку и вскоре нашла одну, почти совсем пустую, и что-то, напоминающее кисточку. Спрыгнув с кучи парусов, она осторожно приблизилась к Дуэйну.
        - Вот, сказала она, стараясь не смотреть в сторону паука.- Спасибо. А теперь идите к двери и стойте там, пока я не посажу нашего друга в банку.
        Ему не пришлось повторять ей это дважды. Она крепко сжала руки, так что ногти впились в ладони. Дуэйн в это время ловким движением с помощью кисточки извлек паука из паутины и опустил в банку, прикрыв ее рукой. Он попросил Рослин открыть ему дверь, так как он полагал, что открывать окно будет сложнее, а паук уже щекотал руку.
        Она сразу же догадалась, что Дуэйн не был до конца уверен в том, что паук не был ядовитым. Одним движением она широко распахнула дверь и отступила в сторону, чтобы дать Дуэйну возможность выбросить как можно дальше жестянку с пауком. На улице шел дождь.
        Он, улыбаясь, смотрел на нее. Лицо было мокрым от дождя, с волос на Рослин упала большая капля, и она сделала шаг назад.
        - Пусть дьявол оправдает его!- сказал Дуэйн.
        - Вряд ли можно было сделать для меня нечто большее, господин Хантер.- Он отошла еще дальше, давая ему возможность закрыть дверь. В это время раздался такой грохот, что было впечатление, что рушится скала. На гром это было совсем не похоже!
        Через минуту все стихло, наступила тишина, которую нарушили два глухих удара шлепнувшейся грязи.
        - Что это было?- прошептала Рослин.
        - Оползень. И, если не ошибаюсь, то на берег обрушилась добрая половина скалы.
        Быстро войдя под навес, он взял лампу и поспешил назад на улицу. Рослин пошла следом, совершенно забыв о буре. Она, также как и Дуэйн, была озабочена размером оползня.
        Она бежала рядом, а тревога не покидала ее. Вспышки молнии, словно серебристые шпаги, преграждали им путь.
        Вот они уже пробирались по грязи. Дуэйн предупредил Рослин, что в этом месиве могут быть большие глыбы камня, и вывихнуть ногу было совсем нетрудно.
        Ей и без слов было понятно, что он пытается найти дорожку, по которой они оба спускались сюда. Она молилась, чтобы он нашел ее в целости и сохранности, иначе, как же они смогут вернуться назад, туда, где было спокойно и безопасно. Спускаться сюда вообще было полным безумием: только теперь она осознала это достаточно ясно.
        - Дуэйн, а что делали вы здесь, внизу?- Этот вопрос уже полчаса вертелся у нее на языке, и она совсем не понимала, почему именно сейчас она решилась его задать.
        - Я отправился на прогулку.- Его слова заглушались раскатами грома.- Неужели вам пришло в голову, что я следил за вами?
        Она негодующе посмотрела на него, в это время озеро как будто вспыхнуло серебристым пламенем. Отсвет его упал на фигуру Дуэйна, резко обозначив его широкие плечи и красиво посаженную голову.
        - Конечно, нет,- прокричала она в ответ, так как была уверена в том, что когда она спускалась сюда, они с Изабеллой говорили… об обмане, и о том, как он не любит тех, кто ввязывался в подобные игры.
        Она уже запыхалась, пытаясь успеть за Дуэйном. Постоянно натыкаясь на каменные глыбы, смешанные с грязью, она поняла, что они уже находились в непосредственной близости от того места, где и произошел оползень.
        Сейчас Дуэйн был на несколько метров впереди нее, освещая фонарем поверхность скалы.
        - Боже милостивый!- Услышала Рослин возглас Дуэйна.- Вся тропинка - это месиво из грязи и камней. Иди сюда и посмотри!
        Ей так не терпелось увидеть все собственными глазами, что она перестала быть осторожной. Теперь под ногами было не просто месиво из земли и камне: смытые куски глины, перемешавшись с землей, образовывали ямки, наполненные скользкой жижей. Рослин как раз угодила в одну из таких ям и, поскользнувшись, в одно мгновение очутилась на земле, больно ударившись правым плечом. Некоторое время она лежала в оцепенении, лил дождь, но из-за сильной боли в плече она никак не могла подняться. Когда к ней подошел Дуэйн, она все еще пыталась встать сама. Он схватил ее свободной рукой.
        - Ну что же ты натворила?- спросил он, слыша, как она стонет.
        - Я… я упала в грязь. П-плечо больно.
        Он осветил лампой ее бледное лицо и фигуру. Она была вся в грязи. Поставив лампу рядом, он осторожно ощупал плечо.
        - Ооой!- только и смогла сказать Рослин.
        - Я знаю, что тебе больно,- сказал Дуэйн,- но ты ничего не сломала. Какого черта, ты не могла быть более осторожной?
        - Я… я только хотела посмотреть, во что превратилась тропинка. В каком она состоянии, очень плохом?
        - Боюсь, что да. Подниматься наверх здесь было бы чистым безумием! Она напоминает ледяную горку. где вместо льда скользили куски глины и камней. Опасно также пытаться использовать остатки скалы в качестве опоры - сейчас это просто не получится. Под напором несущихся сверху камней и глины, в скале могли образоваться трещины, и, ухватившись за скалу руками, мы лишь можем спровоцировать новый обвал.
        - Но…- почти задыхаясь, проговорила Рослин,- не можем же мы провести здесь всю ночь…
        - Мы заночуем в лодочном гараже.- В голосе Дуэйна Рослин услышала решимость.- Было бы сумасшествием сейчас попробовать подняться. Вероятно, что это не последний оползень, а значит, мы можем оказаться погребенными под кучей грязи и камней.
        - Ты бы попробовал, если бы был один?- рассерженно спросила Рослин, дрожа от боли и нестерпимого желания оказаться сейчас в гостинице, чтобы смыть прилипшую грязь и лечь в постель.
        - Возможно,- согласился Дуэйн.- Но ведь сейчас я не один. Я застрял тут с тобой, маленькая озорница, и нам обоим придется постараться и сделать все возможное, чтобы переночевать здесь в безопасности. Грязь подсохнет, как только взойдет солнце. А теперь, милая леди, давайте отправимся назад в гараж.
        - Я туда не пойду!
        - Нет, пойдешь, негодная девчонка!- Он поднял лампу и взял ее за левую руку. Она пыталась высвободиться из этих железных тисков, но причинила себе лишь боль. По щекам ручьем текли слезы.
        - А теперь не усугубляй нашего положения,- обратился к ней Дуэйн.- В гараже сухо, а мы оба промокли до нитки. Если ты хочешь заболеть, то у меня нет такого желания! Пожалуйста, будь благоразумной, прежде чем я на тебя по-настоящему не рассержусь!
        - Рассердись!- Все никак не могла успокоиться Рослин.- С тобой я ощущаю себя в большей безопасности, когда ты сердишься и посмеиваешься надо мной. Я к такому обращению больше привыкла, чем к этому вниманию и заботе.
        - Ты просто маленькая глупая девчонка…- он продолжал крепко сжимать ее левую руку. Тут над озером вспыхнула яркая молния, зигзагом разделив небо пополам, осветив на какие-то секунды месиво под ногами, и вонзилась в стоявшую неподалеку пальму. Послышался грохот, и прямо на глазах у Рослин дерево в одно мгновение превратилось в горящий столб огня!
        - Ну, давай же! Надо отсюда выбираться!- Не дожидаясь возражений, он обхватил ее рукой за талию и приподнял над землей. Он шел большими шагами, под ногами хлюпала жижа, и уже через несколько минут они были у лодочного гаража. Он вошел внутрь, все еще держа Рослин под мышкой, словно матерчатую куклу, и закрыл дверь.
        Дверь скрипнула, он опустил Рослин на пол. Теперь они стояли и смотрели друг на друга в мерцающем свете лампы.
        - Бедняжка, если бы ты только видела, на кого ты похожа!- Откинув голову назад, он рассмеялся: волосы у него были мокрые и темные от дождя.
        - Ты и сам похож на черта,- парировала Рослин. Затем, застонав от боли в плече, она прислонилась к одному из пальмовых стволов, служивших опорами для крыши, и рукой принялась смахивать с лица воду.- Ты помнишь, как мгновенно заполыхало дерево?- Задрожав, спросила Рослин.- Оно напомнило мне самолет, когда произошла авария - он тоже вспыхнул и как будто бы от боли весь скорчился - это все, что я помню, потом я и сама потеряла сознание.
        - Как твое плечо?- Поставив лампу на полку, Дуэйн обернулся к Рослин: лицо было выпачкано грязью.- Если бы я нес тебя, как мешок с овсом, то все было бы ничего, но ты же упрямая, как осел!
        - Спасибо,- отозвалась Рослин.- Несомненно, это лучший способ общения с женщиной.
        - А разве тебе это не нравится?- И он удивленно поднял брови.- А знаешь, я встречал подобных женщин. Они считают оскорбление прелюдией к соблазнению.
        - Не удивительно теперь, почему ты так циничен по отношению к женщинам. Раз тебе приходилось иметь дело с подобными…- и она презрительно вскинула подбородок.
        Но глядя на мокрые от дождя волосы, из-под которых на нее пристально смотрели притягательные глаза, она почувствовала некоторое беспокойство. Под намокшей рубашкой было видно его сильное и крепкое тело.
        На улице, словно барабанная дробь, ударялись о холодные металлические опоры капли дождя. Здесь же, внутри, в этом лодочном гараже, они были абсолютно одни…
        Рослин и Дуэйн Хантер, дикий и непредсказуемый человек!
        - Почему женщины всегда слышат скрытый смысл в любой фразе мужчины?- обратился к ней Дуэйн.
        - Не все женщины это слышат.- С этими словами она оттянула мокрый ворот свитера от шеи.- Как было бы хорошо сейчас принять горячий душ, а потом вытереться мягким теплым полотенцем!
        - Я бы тоже не отказался!- насмешливо глядя на выпачканные грязью ботинки и брюки, произнес Дуэйн.- Неплохо бы было еще и выпить стаканчик горячего глинтвейна.
        - А я бы не отказалась от большой чашки горячего сладкого кофе.
        - Вместо этого, малышка, нам придется обходиться тем, что у нас есть,- нахмурившись, он пристально смотрел на сложенные на полу паруса. Затем, обернувшись к Рослин, которая все так же стояла у столба, прикусив губу, чтобы унять дрожь, спросил: - Твое плечо… Оно все еще болит?
        - Да, немного больно,- призналась она.- Наверное, я его вывихнула.
        - Дай-ка я посмотрю, что можно сделать, чтобы не болело. Только стой спокойно, не вырывайся.
        - Но ты всегда такой грубый!
        - Ты думаешь, наверное, что я совсем бесчувственный!
        - Да, бесчувственный - не слишком приятный.- На нее в упор смотрели эти зеленые глаза с золотисто-желтым блеском. Она почувствовала, как он приподнял намокший свитер и начал массировать шею там, где она соединялась с плечом. Прикосновения его были мягкими, но глубокими. Руки были теплые, а кожа в мозолях от долгой работы с деревьями и землей, и их плодами…
        - Может быть, индейцы и примитивны, но они многое знают о человеческом организме. Так индейские женщины лечат своих детей, когда те падают с дерева,- неторопливо говорил Дуэйн.- Вот здесь больно, да?
        Эта большая теплая мозолистая рука, прикасавшаяся кшее, плечу и позвоночнику, расслабила ее. Рослин захотелось спать. Боль уходила… а вокруг была какая-то волшебная тишина.
        - Ммммм,- только и смогла произнести она. Рослин вдруг поняла, что дождь кончился. Буря улеглась, а ей с Дуэйном предстоит остаться здесь до утра.
        - Вот здесь,- его дыхание шевелило волосы на висках.- Ну, как теперь? Тебе легче?
        - Немного. Спасибо за чудесный массаж.- Теперь, когда он уже больше не прикасался к ней, она вдруг осознала, что у нее поднят свитер, и быстрым движением она одернула его вниз.
        - Лучше бы его снять тебе на ночь,- хмурясь, сказал Дуэйн.- Может, я смогу оторвать кусок от этого паруса, и ты в него завернешься, как в саронг note
17[Note17: Саронг - индонезийская национальная одежда.] 1. Паруса совсем сухие. Теперь только осталось найти нож или ножницы.
        Он переступил через лодку и стал осматривать полки в поисках ножа или ножниц. Лампа стала дымить, а это означало, что заканчивался керосин. Рослин подумала о том, что она была не права, когда решила, что Дуэйн бесчувственный. Он безусловно был по-своему добр и заботился о других.
        Она заметила, как на нем стала высыхать рубашка.
        Хотя он казался таким же крепким, как и его деревья, но вряд ли ему было удобно в мокром. Она сделала шаг вперед, но тут же отступила снова назад. Она хотела предложить ему снять рубашку, но не знала, как сказать, чтобы это не прозвучало… провокационно.
        Послышался смешок, но тут же она вновь стала серьезной.
        - Над чем ты смеешься?- С любопытством спросил Дуэйн.
        - Ни над чем. Вообще-то я думала, как предложить тебе снять рубашку и при этом не показаться нахальной, то есть я не хочу, чтобы ты подумал, что мне захотелось посмотреть на твое тело. Пожалуйста, сними ее… Ты ведь говорил, что не хочешь заболеть.
        - Заболеть? Да, плантаторам это передается по наследству…- Он вытащил рубашку из-под ремня, снял ее и выжал. Когда он снова повернулся к полкам, то свет от лампы упал ему на спину, и Рослин увидела бледную полоску шрама вдоль правого плеча на фоне мускулистой загорелой спины. Наверняка, это след звериной лапы. Может быть, ягуар спрыгнул на него с дерева, когда Дуэйн обернулся к нему спиной… такой же шрам, только внутри, оставила на его сердце женщина. Это она сделала его таким: теперь доброту приходилось прикрывать некоторой жесткостью, а иногда даже жестокостью…
        Она заметила, как у него на лице напряглись мышцы, когда он обернулся к ней. Он быстро снял рубашку, как будто эта ситуация его стала раздражать.
        Глава десятая
        Он нашел что-то острое и разрезал парусину.
        - Извини, что я доставляю тебе столько беспокойства,- вздрагивая при каждом звуке, сказала Рослин.
        - Извиняться, когда дело сделано, ни к чему, уже ничего не исправишь. Эта парусина, конечно, немного жестковата и грубовата, но в ней ты не замерзнешь и сохранишь благопристойность. Ты знаешь, как завернуться в саронг?
        - Нет. Но я уверена, что вы, господин Хантер, как дамский угодник, этим искусством владеете.- В ответ на его язвительное замечание парировала Рослин.
        Он быстро повернулся и посмотрел на нее. В тусклом свете лампы он походил на индейца. Из-под сросшихся густых черных бровей на Рослин смотрели зеленоватозолотистые глаза.
        - Боитесь, что я не окажусь истинным джентльменом?- Смерив Рослин взглядом с головы до ног, он как-то недобро рассмеялся.- Жаль, что тут нет зеркала, не то бы вы увидели, на кого вы похожи. Пожалуй, больше всего вы напоминаете котенка, которого хотели утопить, опустили в воду, но в последний момент передумали. Держите, кошечка. Хотите, чтобы я показал вам, как завернуться в саронг?
        - Я сама справлюсь,- сказала Рослин и, взяв парусину, бросила на него испепеляющий взгляд, если только вообще возможно говорить об этом, имея в виду Рослин.
        Дуэйн посмотрел на нее тем же взглядом в ответ, ему стало интересно. Затем, повернувшись к ней спиной, он продолжал разматывать рулон парусины.
        - На этом мы будем спать,- сказал он, не оглядываясь.- Возможно, она нам и дальше пригодится. Ну, как, справляетесь?
        Она уже сняла его мокрый свитер и теперь пыталась завернуться в парусину, но она хорошо знала, что скорее, это было похоже на тогу, чем на величественный саронг.
        - Прекрасно,- ответила Рослин, снимая брюки.
        - Мне можно повернуться и взглянуть, как соблазнительно вы выглядите?- с сарказмом в голосе произнес Дуэйн.
        - Что заставляет вас быть таким… таким невыносимым? Я не просила вас оставаться со мной и предпочла бы попробовать вскарабкаться наверх.
        - По этому поводу у меня нет никаких сомнений.- Он лениво повернулся к ней, продолжая пристально на нее смотреть. В уголках рта застыла улыбка, смешанная с удивлением.- Киска, конечно, вас трудно назвать моделью Гогена, но заправьте свободный угол ткани в складку у бедра.
        Вот так! Теперь вы вне опасности! Вам удобно?
        - Как блохе, попавшей в пламя. Вероятно, вас это совсем не волнует - то, что мы сейчас здесь, но мне это совсем не нравится. Люди могут всякое подумать.
        - Говоря люди, вы, конечно, имеете в виду Тристана?
        - Теперь он показывал свое удивление, вскинув брови.- Дитя мое, он слишком хорошо меня знает, чтобы подумать, что я смогу вас хоть пальцем тронуть.
        - Уверена, что Тристан знает ваш вкус, но женщины гораздо менее выдержаны.
        - А теперь, вы, конечно же, имеете в виду Изабеллу?
        Она кивнула в знак согласия, поддерживая переднюю часть своего облачения. Она ощущала неловкость и была уверена, что выглядела точно так же.
        Дуэйн изучающе смотрел на Рослин, прищурив глаза.
        Затем он вновь занялся устройством их постели. Переворачивая лодку набок, мышцы у него на спине напряглись. Он освобождал место для небольшого ялика. Затем он взял лампу, и на какое-то мгновение стало темно, потом с ее помощью он тщательно осмотрел внутреннюю поверхность лодки и, убедившись, что там не было пауков, уложил на дно парусину.
        - Вполне удобное место для отдыха,- обратился он к Рослин.- Ты можешь разместиться в одном конце, а я - в другом. Хорошо?
        - Да, господин Хантер.- Она уже почти сменила гнев на милость, ведь не могла же она не признать, что Дуэйн Хантер был изобретательным. Во всяком случае, лодка с подстилкой из парусины выглядела гораздо более привлекательно, чем голый пол.
        - Нам следовало бы устроиться на ночлег раньше, чем в лампе кончится керосин. Оп, вставай же!- Взяв на руки, он перенес Рослин через борт лодки.- Когда я устроюсь на своем месте, то вытяну край парусины, чтобы нам накрыться. Ты пока укладывайся, а я должен разложить свою рубашку и свитер - к утру они просохнут.
        Рослин клубочком свернулась на дне лодки, наблюдая, как Дуэйн положил свои вещи рядом с ее рубашкой, брюками и грязными сандалиями. Пламя в лампе светило уже неровно, вот-вот обещая погаснуть. Когда Дуэйн ступил в лодку, то она начала плавно раскачиваться. Рослин была рада, когда услышала, как Дуэйн положил на пол ботинки.
        Ведь он был таким высоким, что, вытянувшись во сне, его ноги, наверняка, будут прямо у лица Рослин.
        Она почувствовала, как он вытягивает парусину с одной стороны.
        - Накрывайся, как следует,- сказал он ей.- Я как следует проверил, нет ли там какой живности в складках.
        Да, этой парусине далеко до лучшего постельного белья, не так ли? Ну, да ладно, нам хотя бы не будет холодно.- Рослин почувствовала, как Дуэйн вытянул ноги.- Мои ноги где-то у твоего лица, да?- спросил Дуэйн.
        Она дотронулась до них рукой.- Надеюсь, ты во сне не брыкаешься,- сказала она.
        - Бог знает. Было бы лучше, если бы мы оба сейчас… подожди, я сейчас попробую продвинуться немного повыше под сиденьем. Ой!
        - Что случилось?
        - Думаю, поставил себе синяк.- Она слышала, как он закряхтел, и решила, что он ударился не сильно.- Утром в гостинице синяк станет поводом для разговоров, да?
        Рослин предположила, что Изабелла для симметрии наградит его еще одним.
        Она слушала, как он устраивался, и, хотя они не касались друг друга, она ощущала его тело каждым своим нервом. На улице квакали древесные лягушки. Было слышно, как плещется вода в озере, и, вторя этим звукам, шелестели пальмы.
        - Ты уже спишь?- В темноте голос Дуэйна прогремел как гром.
        - Нет, пытаюсь.- Рослин пыталась найти удобное положение и положила себе руку под щеку.
        - Извини, что не знаю никаких колыбельных. Когда я был совсем маленьким, моя няня из индейцев пела мне одну, то тебе она, наверное, покажется очень странной.
        - Ты, видно, мальчишкой был таким же диким, как индейцы,- сквозь дрему произнесла Рослин.
        - Это было неизбежно, особенно, когда…- он вдруг остановился, и Рослин почувствовала, как он беспокойно заворочался.- Забавно, я имею в виду любовь. Любовь к месту, так же как и любовь к человеку. Она проникает внутрь человеческого существа.
        - Ты жалеешь, что уехал из джунглей?- спросила Рослин.
        - Я не о себе,- ответил ей Дуэйн спустя некоторое время.
        - Я думала…
        - Нет. Я не жалею. Я все равно так никогда не прочувствовал до конца той жизни, как мой отец. Для него там был и его дом, и смысл его жизни, и игра.
        Из разговоров с Нанетт Рослин знала, что Дуэйн был скрытным человеком, особенно, если это касалось его личной жизни, а потому она была вдвойне удивлена, что именно с ней он говорил о своем отце. Может быть, необычность ситуации способствовала столь дружескому расположению? Темнота скрывала их друг от друга, и, возможно, Дуэйн думал, что говоря с ней об отце, он сможет внушить ей спокойствие, и она перестанет нервничать, что осталась с ним одна.
        - Наверное, ему было тяжело уезжать из тех мест,- сказала она.- Нанетт рассказывала мне, что он вернулся в Англию, и именно поэтому ты согласился управлять плантациями в Дар-Эрль-Амре.
        - Он устал и был болен. Несмотря на то, что он любил те места, джунгли могли бы убить его. В конце концов, он согласился и вышел на пенсию, поселившись в Лоубойз, в графстве Кент, в маленьком загородном доме, оставленном ему братом.
        Дуэйн замолчал, а лягушки все продолжали задавать свои вопросы.
        - Ты устала,- сказал он через некоторое время.- Должно быть, хочешь спать.
        - Эта усталость и не дает мне заснуть, во всяком случае - пока,- ответила Рослин. - Если у тебя есть желание говорить, то мне приятно было бы услышать твой рассказ.
        - Как детям перед сном, да?
        - Да,- ответила Рослин. Дети в спальне сиротского приюта. Она никак не могла вспомнить это место, где выросли и она, и Джульет Грэй. Сиротский приют - не лучшее место на белом свете. Она никогда не знала теплоты и родительской ласки. Поэтому ей очень хотелось, чтобы Дуэйн продолжил свой рассказ об отце.
        - А как живется твоему отцу в Англии?- спросила она.
        - Лучше, чем я предполагал. Его письма стали веселее, чем были. Пару лет назад я писал ему, чтобы он переехал ко мне в Дар-Эрль-Амру, но он не согласился. Он сказал, что все здесь наполнено воспоминаниями, а у него нет сил встретиться с ними вновь. Он так и живет в Лоубойз и, кажется, нашел в той жизни свои преимущества. Там любому понравится.
        - А ты был там?- Рослин почему-то никак не могла представить Дуэйна в тихой сельской местности.
        - Я взял отпуск и поехал туда вместе с отцом, когда он ушел на пенсию. В Лоубойзе некоторое время никто не жил, а потому его нужно было привести в порядок - отремонтировать и подновить. Мы все это сделали сами, потом разбили сад за домом и построили птичник, где отец собирался заняться разведением кур. Это было так непохоже на то, чем обычно раньше занимался отец. И для меня это было тоже новым. Дом в стиле Тюдора с деревянным крыльцом. Рядом кусты жимолости, своими ветвями как бы образующие навес над ступенями. Запахи утесника, хмеля, сохнувшего в печке.
        - Я знал, что для того, чтобы как следует там обжиться, потребуется много времени, и я предложил отцу, что останусь с ним, найду работу, но он и слышать об этом не хотел. Если человек принес в жертву работу, которую он любил, то в конце концов, он зачахнет и станет никому не нужным, так он говорил. Без него в джунглях уже было совсем не так, как раньше, и поэтому я с радостью воспользовался предложением Нанетт. Новые обстоятельства, и работа, которую я знал и любил.
        Некоторое время стояла тишина. Затем Дуэйн добавил: - Джунгли хранили воспоминания, а я уже не мог с этим справиться. Я не думаю, что когда-нибудь снова вернусь туда.
        Он больше ничего не говорил, и Рослин решила, что он заснул. Укрывшись парусиной и согревшись, она лежала и думала о том, что же произошло с ней в течение последних часов, с того самого момента, когда Дуэйн заставил ее споткнуться в танце. как она его тогда ненавидела. А теперь… теперь она не знала, что же о нем думать.
        В раздумье веки ее отяжелели, она уснула. Кругом все стихло.
        Лучи утреннего солнца заглянули в окно лодочного гаража. Пройдясь по помещению, солнце остановилось сначала на лице девушки, а потом и мужчины, спящих в разных концах одной из лодок. Мужчина спал, уткнувшись лицом в крепкую загорелую руку. Девушка под лучами солнца зашевелилась. Через несколько минут она уже открыла глаза и стала, прищурившись, оглядываться вокруг.
        Боже, где она?
        Она села и тут увидела спящего Дуэйна.
        Почувствовав боль в плече, она тотчас же вспомнила приключения вчерашней ночи. Была ужасная гроза. Шел проливной дождь, сверкали молнии, одна даже расщепила ствол могучей пальмы. Дорожку к гостинице совсем смыло, и Дуэйн сказал, что они должны остаться здесь до утра.
        И вот это утро наступило. Было радостно от того, что светит солнце и поют птицы. Расправив спину и потянувшись, она выбралась из своей ночной постели. Стараясь не разбудить Дуэйна, она пробралась к тому месту, где была разложена с ночи для просушки одежда. Рубашка почти высохла, брюки же были еще влажными. Она застегнула молнию. Смотря на спящего Дуэйна, который должен был вот-вот проснуться, она заметила, что во сне в нем совсем не было его обычного высокомерия, агрессивности, он выглядел ручным, почти мальчишкой.
        Черты лица казались мягче, но происходило это потому, что глаза были закрыты, а губы, наоборот, приоткрыты.
        Когда солнце почти коснулось его лица, Рослин поспешила к двери и, отодвинув щеколду, вышла наружу.
        Над озером все еще висел утренний туман, но солнце уже начинало припекать, и лужи, следы вчерашнего дождя, понемногу подсыхали. Она подошла к самой воде и пригорошней зачерпнула немного, чтобы ополоснуть лицо. Вытерев лицо просохшим носовым платком, она затем намочила уголок в воде и почистила им зубы. Расчески с собой не было, и пришлось пальцами пригладить сбившиеся во сне волосы.
        Все равно вид у нее, должно быть, был ужасный, но поделать с этим было нечего.
        В воздухе пахло грязью и обломками деревьев, как это бывает после бури или урагана, а по тому, как пели птицы, Рослин поняла, что было еще раннее утро. Птички поменьше и побольше стаями летали между берегом и островом посередине озера. Какое-то время она наблюдала за ними, потом, повернувшись, направилась к лодочному гаражу.
        Она застала Дуэйна сворачивающим парусину, на которой они проспали ночь.
        - Доброе утро,- немного нервничая, сказала Рослин.- Чем я могу помочь?
        - Да, ничего. Я уже почти закончил.- Он поставил лодку в ее прежнее положение, она опять была готова к ремонту. Вытерев руки о брючины, Дуэйн натянул свитер. В нем уже не было того мальчишки, которого увидела Рослин, пока он спал. Небритый и непричесанный, он был похож на разбойника.
        - У тебя концы волос мокрые,- сказал Дуэйн, направляясь к выходу,- ходила к озеру умыться?
        Она кивнула, сунула руки в карманы брюк и сделала безразличный вид. Он был немногословен. Встретившись с ним взглядом, Рослин снова увидела в его глазах холодный зеленоватый блеск. Он опять был готов к бою. Вместе с ночной бурей ушла и непринужденность, которую она почувствовала вчера во время их разговора.
        Дуэйн всматривался вдаль, где по берегу озера были раскиданы обломки пальмового ствола, ветки, листья, птичьи гнезда. Солнце светило все ярче. Туман над озером почти рассеялся. На лужах образовалась корка.
        - Я пойду ополосну лицо, и потом посмотрим, как там дела с тропинкой, ведущей вверх к гостинице.
        - Да,- ответила Рослин.- А который сейчас час?
        Он посмотрел на часы, ремешок которых был лишь немного темнее его загорелой руки.
        - Без двадцати шесть.- В улыбке Рослин разглядела некоторую издевку.- Нам удастся вернуться, пока не обнаружат наше исчезновение. Ты же переживаешь?
        - Какое это имеет значение?- Вскинув вверх подбородок, она надеялась выглядеть более решительной.- Все равно же кто-нибудь их обслуги нас увидит.
        - Они подумают, что мы возвращаемся в гостиницу после прогулки,- заметил Дуэйн.
        - Да, конечно,- продолжала, не веря в эту версию, Рослин.- А я и не подумала об этом.
        - Не кипятись, не стоит,- упрекнул ее Дуэйн и, повернувшись, пошел к озеру. Песок поскрипывал под подошвами его ботинок. Набирая полные пригорошни воды, он ополаскивал лицо и волосы. Закончив туалет, он вытерся рубашкой, которая еще только вчера, вся белая и накрахмаленная, так элегантно смотрелась на нем под парадным пиджаком. Подойдя к Рослин, он пригладил волосы. Жесткие и густые, не желающие подчиняться, они отливали темной бронзой в лучах яркого утреннего солнца.
        - Уже легче, но я бы не отказался пойти куда-нибудь поесть.- Он выжидающе посмотрел на нее.- Съесть бы целую тарелку жареных снетков с огромным куском подрумяненного хлеба с маслом, а потом выпить дымящегося ароматного кофе. Ну, как тебе моя идея?
        - Ты просто садист,- ответила ему Рослин.- Господин Хантер, позвольте вам заметить, что чем скорее мы поднимемся в гостиницу, тем скорее оба позавтракаем.
        - Вчера дорожка представляла собой груду грязи, камней и обломков деревьев, так что вряд ли сегодня нас ожидает легкий подъем. Сначала я попробую подняться один - и не надо сверкать своими огромными серыми глазищами! Если я скажу тебе оставаться внизу и немного подождать, то тебе так и придется поступить. Возможно, мне понадобится помощь и веревки, чтобы поднять тебя.
        - Я же не беспомощное дитя,- зашумела Рослин.- Если ты можешь взобраться по этой скале, то и я смогу. И даже ты меня не остановишь.
        - Ты так думаешь?- Сунув руки в карманы, он стоял, пристально глядя на Рослин.- Я могу понять твое упрямство, потому что и сам был когда-то таким, но ведь у тебя есть еще одна причина, по которой ты хочешь вернуться в гостиницу никем не замеченной. Тебе же не хочется, чтобы кто-то узнал о твоем ночном приключении. Ты боишься, что Тристан может что-нибудь подумать. Для него ты маленькая девочка, сидящая в тени цветущего персикового дерева, и ты не хочешь разрушить этот романтический и очаровательный образ.
        - Ты… ты - чудовище!- Она попыталась нанести ему удар в челюсть, но Дуэйн без труда перехватил ее руку и крепко сжал.
        - Ты ведь и не подозреваешь, киска, что сама отнюдь не любезна, если не сказать, не менее жестока.- Теперь он крепко сжимал обе ее руки. Слегка приоткрыв рот, он, улыбаясь, глядел на нее, показывая ровные белые зубы. Рослин покраснела, а в глазах сверкали яростные огоньки.
        - Вчера днем вы с Тристаном видели, как из моего номера вышла Изабелла,- продолжил Дуэйн.- И вы оба решили, что я занимался с ней любовью. И ты вбила себе в голову, что Тристан подумает, что этой ночью было продолжение - но уже с тобой в главной роли. Не так ли?
        Румянец стал еще гуще.
        - Почему ты сказал, что я жестока?
        - Вам, женщинам, не нравится такое слышать, не правда ли?- Он весело улыбался.- Даже самым сильным это не по нраву, я знаю. Ну ладно, я скажу тебе, чем мы с Изабеллой занимались у меня в номере вчера, если это немного тебя успокоит, и ты перестанешь думать о том, что может подумать о тебе Тристан. Незадолго до этого мы вернулись в гостиницу после обеда, и я уже собирался прилечь, когда она постучалась в дверь моего номера. Мы обедали в открытом кафе, и от солнца у нее разболелась голова, а таблеток у нее не оказалось. Прожив в этом краю достаточно долго, я научился принимать меры предосторожности и умею предугадывать возможные последствия, а потому, подобно тетушке Полли, у меня всегда с собой лекарства от головной боли, от живота и от малярии.
        - Так вот, я приготовил лекарство для Изабеллы, и она выпила его у меня в комнате. Она уже направлялась к себе, как тут в коридоре повстречалась с вами. Вы увидели ее в соблазнительном пеньюаре, с распущенными волосами.
        Так что ничего удивительного нет в том, что вы, мисс Кошечка, могли обо всем этом подумать.
        - Вчера вечером я не притронулся к вам, потому что хотел, чтобы вы решили, что у меня другой вкус. И вообще, для меня защищать вас, абсолютного ребенка, в ночи - в этом было столько новых ощущений. К тому же я не хотел, чтобы вы подумали, что привлекательны для меня.
        - Но ведь я ничего такого не делала,- запротестовала Рослин.
        - Нет, но вы решили, что мой кузен может предположить, что вы неотразимы.
        - Да, в отличие от вас,- Рослин опять покраснела,- он ко мне расположен.
        - И раз это так, то здесь обязательно должна присутствовать ревность, не правда ли?
        Рослин утвердительно кивнула.
        - Такова человеческая природа.
        - Эта наша природа постоянно представляет для нас проблему,- сухо заметил Дуэйн. - Мы не понимаем самих себя, так же как не понимаем других. И если бы мы не были загадками для самих себя, то вчера ночью вы бы восприняли меня, как старшего брата, и ни секунды бы не раздумывали над чем-то другим.
        - Дело в том,- и она грустно рассмеялась,- что вы никак не напоминаете мне брата.
        - А как же я по-вашему выгляжу?

«Как гром и молния,- подумала про себя Рослин.- Как все, что связано с джунглями и пустыней».
        - Вы очень твердый, и знаете это,- вслух сказала она.- Вы не обладаете качествами Тристана и вашей бабушки, в присутствии которых чувствуешь себя легко и свободно.
        - Прошу прощения, что это так, но вы не должны забывать, что я не чистокровный отпрыск. Я смесь французской сучки и английского бульдога, а их дитя не могло быть ничем иным, кроме как тем, кого вы перед собой видите. А временами, и вам это, видимо, хорошо известно, мой лай больнее, чем мой укус.
        Она улыбнулась, но где-то внутри она почувствовала, что в этом не было ничего смешного. Широко раскрытыми, полными удивления глазами, смотрела на Дуэйна Рослин.
        Резко отпустив ее, он сказал, что пора подниматься наверх.
        Солнце поднялось еще выше, и поверхность озера отливала теперь металлическим блеском. В воздухе было слышно жужжание каких-то насекомых, привлекаемых спекшейся грязью и остатками живности на берегу. Рослин не переставала отмахиваться от назойливых мух, а Дуэйн в это время отбрасывал с прежней дорожки камни, облепленные глиной.
        Ей было наплевать на его решение, наплевать на собственную безопасность, она совсем не хотела оставаться здесь внизу, атакуемой прожорливой мошкарой и песчаными мухами.
        - Давай попробуем,- обратилась она к Дуэйну.- Они меня совсем скоро съедят.
        Он оглянулся назад, через плечо поглядывая на Рослин.
        - Хорошо,- ответил он.- Но я пойду вперед, а ты будешь строго следовать за мной. Понятно?
        - Я же не ребенок.- И она смахнула назойливую муху, пытавшуюся пробраться за ворот рубашки.- Ну, пошли же, пожалуйста! Я умираю от желания скорее выпить чашечку кофе и принять душ.
        - Слава Богу, это легче, чем прорубать новую тропу в джунглях,- усмехнулся Дуэйн. - А эти мухи - так просто божьи коровки по сравнению со своими сородичами из джунглей.
        - Я так и думаю,- ответила Рослин.- Но там, наверное, люди надевают маски, чтобы защититься от них?
        - Может быть,- согласился Дуэйн.- А теперь смотри. Держись за мой ремень, когда мы начнем подниматься.- И он показал ей ремень под свитером на брюках.
        - Держись крепко! Иди след в след за мной, никакой самодеятельности!
        - Ну, ладно, капитан!- И она попыталась пошутить, но то, что еще вчера было вполне приличной дорожкой, сегодня представляло собой груду камней, перемешанную с грязью. Казалось, что подняться вверх просто невозможно.
        То там, то тут торчали обломки скалы. А если какой-нибудь из этих обломком оторвется и полетит вниз, то им с Дуэйном не поздоровится.
        - Знаешь,- обратился к ней Дуэйн,- ты можешь отправиться в лодочный гараж и подождать меня там. Всего лишь около часа, да и мух там нет.
        - Я не боюсь подъема. И ты бы не предпринял его сам, если бы не верил в его возможность. Тебе нравится быть сильным и независимым. А те, кому больно, теряют свою силу и сдаются на милость победителя.- Она понимающе улыбнулась.- А ты на это не пойдешь.
        - Ну, тогда, пошли, умная кошечка.- И он, повернувшись лицом к скале, поставил ногу на торчавшие корни деревьев, пробуя их прочность. Рослин тем временем, просунув руку под ремень, крепко взялась за него. Они начали взбираться вверх.
        Каждый шаг стоил больших усилий и напряжения.
        Она продолжала одной рукой сжимать ремень Дуэйна, а другой помогала себе, цепляясь за торчавшие рядом ветви, корни или камни. Она вспотела, болели икры ног, а царапины щипали. Дуэйн постоянно останавливался, давая ей возможность передохнуть. Над головами летали птицы, как будто хотели полюбопытствовать, для чего они предпринимают это восхождение.
        - Мне бы сейчас крыло голубя,- заметила Рослин.
        - Я думаю, лучше бы орла - он бы оказался полезнее.- Тогда я смог бы поднять тебя и в клюве перенести прямо наверх.
        Вершина скалы теперь уже была всего лишь в нескольких метрах от них. Солнце припекало, и Рослин чувствовала под рукой влажную от пота кожу Дуэйна. Они опять двинулись в путь, и Рослин почувствовала, как напряглись мышцы спины. Она, как верный пес, шла след в след Дуэйну.
        Они были уже почти дома - Рослин, казалось, ощущала аромат свежеприготовленного кофе - как у нее из-под ног вылетел камень: она оступилась и повисла на ремне Дуэйна.
        Он покачнулся, когда с собственному весу прибавился вес Рослин, но тотчас же схватился рукой за корягу.
        - Попробуй взяться за мою ногу другой рукой и подтянуться.- Оглянувшись через плечо, обратился к ней Дуэйн.- Вот так. Не отпускай! Используй меня как опору и подтягивайся. Ну, как? Получается?
        Полностью подчинившись, Рослин следовала его указаниям. Она схватила его за левую лодыжку и попыталась подтянуться. Ей удалось подтянуться головой до уровня бедра Дуэйна. Сердце бешено колотилось. Перед глазами возникала снова и снова картина того, как они вдвоем, сорвавшись, летят вниз.
        Это чуть было не случилось. Неожиданно, оказавшись дополнительным весом для Дуэйна, она чуть было не сорвала его вниз.
        - И… и… извини меня за то, что произошло.- Так здорово, что у тебя молниеносная реакция.
        - Это всего лишь привычка. С тобой все в порядке?
        - Да, спасибо. А с тобой? Твой ремень - он, наверное, сильно врезался?
        - Ты не такая уж тяжелая. Ну, ладно, пора двигаться дальше. Ты же сказала, что умираешь от желания выпить чашечку кофе и принять душ, помнишь?
        - Когда я произнесла эти слова, я раздразнила Провидение.- Ей стоило больших усилий говорить непринужденно, как будто ничего не произошло.- Все, чего я хочу сейчас, так это добраться до вершины и почувствовать под ногами твердую землю.
        Они сделали последний рывок и вот уже наверху, на траве, переводили дыхание.
        - Итак, нам это удалось,- решительно произнес Дуэйн.
        - Благодаря тебе.- Она села и оглядела себя. Рубашка была порвана, брюки запачканы грязью, а волосы от пота прилипли к вискам. Вид у нее, должно быть, был ужасный. А Дуэйн, сидя рядом, еще больше походил на разбойника.
        Он поднялся и подал ей руку.
        - Да ты и сама храбрая.- Он улыбнулся и похлопал ее по щеке, как ребенка.- А теперь пойдем и выпьем кофе.
        Прежде, чем отправиться следом за ним, она еще раз оглянулась назад. Озеро поблескивало внизу, а в нем, как в зеркале, отражались тени летающих над ним птиц. Это место она никогда не забудет… если только память об этих днях не исчезнет как сон, когда к ней вернется память о прошлом.
        Когда она догнала Дуэйна, он смотрел на часы.
        - Все еще рано. Может быть, нам удастся остаться незамеченными.
        - Ты имеешь в виду,- начала Рослин,- что мы никому не скажем, как мы провели эту ночь?
        - Но ведь это же совсем не их дело, разве не так?
        - Но ведь там, внизу, ты говорил…
        - Забудь о том, что я говорил там, внизу.- Они были почти у самого входа в гостиницу. Все было тихо.- Ты знаешь, уже здесь, наверху, я кое-что понял.
        Их взгляды встретились, и Рослин снова увидела, как смотрят на нее с небритого лица зеленые глаза.
        - Я не хочу, чтобы о этом нашем небольшом приключении узнала Изабелла. Во всяком случае, если этого можно избежать.
        И действительно, каким-то чудом им удалось совершенно незамеченными добраться до своих комнат. Рослин тут же занялась приготовлениями, чтобы принять душ, а через десять минут у дверей ее комнаты стоял слуга с подносом, на котором дымился кофе, большая чашка и молочник со сливками.
        Неужели это Дуэйн? И, обратившись к слуге с вопросом, она получила утвердительный ответ.
        Рослин подумала, что он по-прежнему оставался для нее загадкой. Допивая вторую чашку кофе, она мысленно представляла себе все, что произошло с ними сегодня ночью.
        Все это могло бы показаться сном, но та девушка с серебристыми волосами и веселым смехом, и ее собственные слезы, вызванные подсознательной памятью о том, что ее подруга погибла во время катастрофы.
        Бедняжка, она уже никогда не сможет танцевать вокруг плакучих ив у того озера, там, где они раньше жили…
        Кофе кончился, и Рослин вытянулась на постели, всем телом ощущая ее удобство и комфорт после той ночи, проведенной на дне плоскодонки, рядом с парой мужских ног у своего лица. Она больше не была уверена, нужно ли скрывать их ночное происшествие.
        Глава одиннадцатая
        Рослин была рада, что в последующие дни Дуэйн был занят делами на плантациях, и она встречала его совсем редко. Теперь их связывала тайна.
        Большую часть дня Тристан работал над новой оперой. А вечерние часы, когда в воздухе была разлита прохлада, он седлал пару лошадей, и они отправлялись на прогулку. Ей был необходим инструктор, и Тристан оказался хорошим учителем - очень скоро Рослин чувствовала себя уверенно в седле и могла во время прогулок наслаждаться красотой пустыни, неясной, как бы размытой. Они болтали о его музыке, о его поездках. Эти вечерние часы были приятным времяпрепровождением для них.
        Воспоминания о ночи, проведенной с Дуэйном, отошли на задний план. Их обоих устраивало поскорее забыть об этом эпизоде. Рослин самым решительным образом была настроена не ощущать своей вины за случившееся. Странные вибрации, казалось, наполняли все вокруг, когда они весело смеялись над эпизодами из жизни Тристана, связанными с его пребыванием в среде музыкантов и певцов, тех, кто был причастен к созданию драмы на сцене и в жизни.- Мы, живущие в этом мире, все склонны драматизировать,- говорил ей Тристан.- Иногда я думаю о том, что бы произошло, если бы мы стали героями и героинями опер.
        Понимаешь, не существует никакого другого искусства, кроме оперы, в котором бы до такой степени были усилены любовные переживания.
        - Я не могу вспомнить, слушала ли я когда-нибудь оперу,- призналась с легкостью Рослин.- Мне нравится музыка, мне нравится слушать, как поет Изабелла. У нее потрясающий голос.
        - Этот голос может усилить любые эмоции,- сухо согласился Тристан.- Да, у нее большое вокальное дарование и она замечательная актриса.
        - А ты давно с ней знаком?
        - Около трех лет. Мы познакомились в Париже, когда она пела в опере «Кармен». Я тогда только что закончил свою оперу «Ар Мор» и представлял ее себе в главной роли.
        К счастью она приняла мое предложение, и я считаю, что успешная премьера состоялась во многом благодаря ее таланту.
        - Она во всем тебя так восхищает, Тристан?
        Он отрицательно покачал головой.
        - Мое отношение к ней ничего общего не имеет с моим восхищением тобой,- откровенно признался Тристан.
        - Ты так мало меня знаешь,- словно споря с ним, сказала она.- Может быть, я способна на ужасные поступки, например, обман.
        - Большинство женщин способны на это.- Он рассмеялся, и в этом смехе был слышен гальский цинизм.- Так же, как и большинство мужчин. Это заложено в человеческой природе, и либо стоит это принять, либо придется остаться без друзей.
        Ей понравился такой ответ. Как будто бы камень свалился у нее с души, и она снова могла дышать легко и свободно.
        - Ты серьезный и зрелый человек,- сказала Рослин.
        - Это потому, что я - француз,- ответил он ей.
        Она изучала его при свете звезд. Даже в этом чисто арабском плаще-накидке он не был похож на араба, а вот Дуэйн в нем выглядел как настоящий хищник пустыни.
        - А ты собираешься когда-нибудь поселиться во Франции? Тебе ведь нравится жить здесь, в пустыне, ощущать эту свободу, любоваться этими яркими звездами?- обратилась к нему Рослин.
        - До какой-то степени Эль-Кадия, могу сказать, у меня в крови,- и взгляд его поднялся к небу и звездам, а потом обратился к бескрайним просторам пустыни.- Но Бретань - как раз то место, где я бы мечтал поселиться. Я хотел бы купить дом у моря среди виноградников. Вечера в Бретани теплые, наполненные звуками моря. А любимая еда - вальдшнеп, вымоченный в вине и поджаренный на костре из виноградной лозы. Или же уха из раков, а потом сливовый пирог с сахаром. Эта часть Франции мне больше всего по душе - с ее древними преданиями и простыми рыбаками. Вдоль моря много пещер и гротов, лесов и прекрасных пляжей. Именно там я писал «Ар Мор». Однажды я снова вернусь туда и куплю дом.
        По дороге домой, в Дар-Эрль-Амру, эти слова Тристана эхом отзывались в мыслях Рослин. Тогда, в темноте, Дуэйн с ностальгией говорил ей о дальних краях - о том месте, куда он больше никогда не вернется, потому что слишком болезненными были его воспоминания.
        Иногда он приезжал в Дар-Эрль-Амру на чашку вечернего чая с бутербродами. И тогда он беседовал со своей бабушкой, сидя под раскидистым деревом. Нанетт по обыкновению вечерами была в пелерине из оцелота. Временами он смеялся над острыми замечаниями Нанетт, а Изабелла, изнывая от скуки в салоне, выползала на улицу и… совершенно очевидно ревновала его к другой женщине, несмотря на то, что этой другой женщиной была его бабушка.
        Тристан из-за рояля бросал веселый взгляд в сторону Рослин, а она вспоминала то воскресное утро на вершине скалы над озером Темсина, когда Дуэйн сказал, что ему бы не хотелось, чтобы об их небольшом ночном приключении стало известно Изабелле. Должно быть, Изабелла Фернао ревнива, если даже бабушка Дуэйна способна вызвать у нее приступы этого сильного чувства!
        Но как можно устоять перед чарами Нанетт? Она так щедра и великодушна, так прекрасно умеет пошутить, ее чувство юмора с годами не скудеет.
        Каждое утро Рослин приходила к ней в комнату и каждый раз получала от общения с ней огромное удовольствие.
        - Я завтракаю в кровати, потому что ленива,- обычно говорила Нанетт. Но бывали моменты, когда она действительно выглядела усталой, а над верхней губой Рослин замечала посинение. Тогда ее охватывала тревога.
        - О чем ты думаешь?- спросила ее однажды Нанетт.- О том, что в один прекрасный день твои белокурые волосы станут седыми, а гладкая кожа станет морщинистой? Тебя беспокоит неизбежность старости, дитя мое?
        - Нет, если я смогу прожить свою жизнь как вы.- Рослин пыталась скрыть тревогу. Сегодня утром Нанетт выглядела особо бледной и уставшей. Она уже съела свой завтрак и теперь лежала, откинувшись на подушку. Обычно же, после завтрака, она просматривала почту, или же читала последние журналы «Вог» или «Эль».
        - То, о чем ты говоришь, зависит от наших воспоминаний, от того, насколько они приятны. У меня их много. Их также много, как цветков на розовом кусте, и каждое мне приятно, иногда с оттенком грусти, но чаще, радости. Мне доставляет радость воспоминание о моем первом триумфе на сцене, когда я стояла по щиколотки в цветах. Очень галантный и достойный молодой человек пригласил меня на ужин - мы ели икру и пили шампанское. Это было еще до встречи с Армандом! Если бы я так и не встретила его, то, наверняка бы, вышла замуж за того достойного молодого человека. Он был дипломатом, а я тогда бы стала яркой звездой парижского общества.
        - Тогда бы вы, наверное, не были так счастливы, как с Армандом!- Убежденная в правоте своих слов, проговорила Рослин.- Вы же вышли замуж по любви.
        - Да, мое романтичное дитя, я действительно вышла замуж по любви - хотя должна тебе сказать сейчас, что теперь у меня есть некоторые возражения. Другие мужчины были более внимательными, чем Арманд, казалось, что они способны были меня лучше понять. Они обожали мои капризы, готовы были их удовлетворять. Арманд же этого никогда не делал, он никому, и мне в том числе, не уступал. Женщина должна была или принять его таким, какой он есть, зная, что в зависимости от настроения он будет либо боготворить ее, либо будет с ней жестоким, или же она должна была уйти и найти себе другого, обычного мужчину. Моя семья и мои друзья считали его диким. Он не целовал дамам ручки, он не одаривал их комплиментами. Он был близок к земле, крепок, как деревья, которые он сажал и за которыми ухаживал, и так же непредсказуем, как ветер в пустыне. Каждый раз, когда я встречалась с ним, мне хотелось убежать,- Нанетт ностальгически улыбнулась,- но я бегала по кругу, как самка оленя бегает от самца. Мне необходима была видимость борьбы, даже когда круги сужались до объятий его рук.
        Взгляд Нанетт остановился на молодой девушке, сидящей рядом с кроватью. Ее худое молоденькое личико было чрезвычайно серьезным, а огромные серые глаза казались бездонными.
        - У тебя взгляд нетронутой любовью девушки,- задумчиво проговорила Нанетт.- В твоем возрасте я уже достаточно знала про любовь. Этого забыть невозможно, даже если ты прошел через страшные испытания.
        Взгляд светло-голубых глаз был таким пристальным, что Рослин пришлось отвести глаза. Она смотрела на сложенные на коленях руки, левая на правой, и на безымянном пальце не было кольца со сверкающим бриллиантом, символизирующим любовь.
        - Видно, ваш Арманд был уникальным человеком,- мягко заметила Рослин.- Как и чувства, которые он в вас вызывал.
        Нанетт вытянула руку и приподняла Рослин за подбородок, Потом, покачав головой, он улыбнулась.
        - Нет, я встречала ему подобных - во всем, кроме одного. Мой муж не был скрытным человеком. Он от меня ничего не утаивал. У того, другого - скрытность бросается в глаза. Он хранит в себе то, что причиняет ему боль, а это совсем не здорово. Если бы он был ребенком, я бы наверняка смогла заставить его поделиться со мной, но он - мужчина, и очень сильный, и хранит свою тайну.
        Нанетт откинулась на подушки, и глаза у нее потемнели.
        - Я нутром чувствую, что это связано с женщиной, и знаю, что несмотря на боль, которую она ему причинила, он все еще любит ее.
        Имя этого другого мужчины не было упомянуто, но Рослин знала, что Нанетт имела в виду своего внука, наполовину англичанина.
        - Мужчина с детства несет в себе огромное количество романтических иллюзий, связанных с женщиной, и если их поколебать и одновременно причинить боль, то в мужчине будет убита нежность и отвага.- Нанетт вздохнула.- Это-то как раз и произошло с тем мужчиной, о котором я тебе говорю. Боже, я кажется, умудрилась сделать из этого тайну. Я говорю о своем внуке Дуэйне. Ты, наверняка, уже и сама догадалась, не так ли, дитя мое?
        Рослин слегка кивнула.
        - Ты проницательна, малышка.- Во взгляде Нанетт угадывалась ирония.- Своей уверенностью и авторитетом Дуэйн напоминает пашу. Людям посторонним он никогда не показывает своей уязвленной души.
        - Господин Хантер цинично отзывается о женщинах.
        - Рослин начала тоном отстраненным, видимо, приняв на себя замечание о посторонних.- Вы - единственный человек, которого он обожает и боготворит. Вы для него богиня, Нанетт. Так он мне сказал.
        - Я польщена,- улыбнулась Нанетт.- Скажи мне, а ты называешь его господином Хантером, когда обращаешься к нему?
        Рослин слегка покраснела, вспомнив, как она обращалась к нему и какие вещи говорила ему в лицо.
        - Он не так очарователен, как Тристан, не правда ли? С ним ты никогда не бываешь подчеркнуто официальна, как я заметила. А к вам в ваших поездках на лошадях когда-нибудь присоединялся Дуэйн?
        - Нет, но он же всегда занят делами на плантациях.
        Да я уверена, что для него мы скачем слишком медленно.
        - Вполне возможно. Он напоминает арабского наездника в своем плаще-накидке, и только испортит вам идиллическое настроение ваших прогулок. Его не так-то просто понять, не так ли, дитя мое? И еще труднее полюбить. Не человек, а крепость. Без входа - и для врагом, и для друзей.
        Незаметно для себя Рослин мяла в руках кружевное покрывало Нанетт, а, заметив, поспешила расправить складки.
        - Я нахожу приятной компанию Тристана,- призналась она.- Сегодня после обеда мы поедем в Аджину, он обещал мне показать там пещеру с наскальными рисунками древних времен.
        - Я надеюсь, ты получишь удовольствие от этого урока истории,- сухо заметила Нанетт.- Изабелла, пока вы вдвоем скачете верхом, спит полуденным сном красоты. Она словно золотистая кошечка, да? Ленива и чувственна.
        Нанетт была права, подумала Рослин. Но она не могла представить себе, что мужчина мог бы назвать ее так, как называл ее Дуэйн - кошечка.
        В три часа пополудни в тот день Рослин и Тристан отправились в Аджину. Было жарко. Песок, цвета львиной гривы, переливался в лучах яркого солнца. Пустыня лишь на горизонте упиралась в горы. Рослин, пряча глаза от слепящих лучей, поглубже натянула шляпу и опустила поля.
        На ней была рубашка с длинным рукавом, чтобы не сгорели руки. Сзади к седлу был прикреплен плащ, так как на обратном пути домой, когда солнце уже сядет, могло быть прохладно.
        Они скакали рядом и молчали, но это было молчание понимающих друг друга людей. И тут Рослин осознала, что во время разговора с Нанетт, та не предупредила ее о том, что Тристан имеет сходство с Армандом… видно, она уже больше не считала, что Рослин воспринимает его, как напоминание о погибшем Арманде, его родном брате.
        Подъехав к пещерам, они привязали коней у деревьев тамариска. Тристан достал фонарик. Они вошли в пещеру, и луч света вспугнул спящих группками летучих мышей.
        - Это совершенно безобидные создания,- уверил ее Тристан.- Они никогда не тронут.
        Она поверила его словам, хотя летучие мыши показались ей лохматыми и страшными, будто настоящие мыши, только с крыльями. Но вскоре, рассматривая рисунки на стенах пещеры, она совсем о них забыла. Со стен на нее смотрели животные с бивнями, у некоторых из них были длинные шеи, и вид у них был доисторический. Там также были сцены охоты и семейные сцены у костра.
        - Интересно,- начала размышлять вслух Рослин,- отличаемся ли мы, люди современные и насколько, от этих древних наших сородичей, сидящих в кругу, обменивающихся новостями и разделяющих трапезу… и имеющих привязанности.
        - Такие основы не меняются со временем,- произнес Тристан, пальцем ощупывая рисунок.- Человеческие желания в целом остались теми же. Человек охотится, ест, воспроизводит потомство, умирает. Возможно, что эти древние были счастливее тех, кого теперь называют цивилизованными людьми. Возможно, они были не такими задиристыми, потому что каждый имел возможность удовлетворить свои агрессивные желания на охоте, добыть шкуру и мясо зверя для своей женщины и заслужить поцелуи и объятия.
        Рослин рассмеялась над этими словами Тристана, и ее смех эхом отозвался в пещере.
        - А как ты думаешь, современным женщинам все еще нравятся пещерные дикари?
        - Ты же сама женщина,- глядя на Рослин темными глазами, сказал Тристан,- вот ты и скажи мне.
        - Мне бы не хотелось, чтобы меня за волосы поволокли и бросили на волчью шкуру,- рассмеялась Рослин.- Да и волосы у меня сейчас слишком короткие.
        - Я надеюсь, ты позволишь им вырасти подлинней. Ты, наверняка, будешь похожа на Алису с белокурыми волосами до плеч, Алису в поисках страны Чудес.
        - Сейчас я Рослин в стране Чудес.- Взгляд ее серых глаз стал серьезным.- Я уже пять недель провела в ДарЭрль-Амре, и мне кажется, что пора возвращаться в Англию. Может, там, среди знакомых мест, ко мне скорее вернется память.
        - Но ведь там в Англии у тебя никого нет, а здесь у тебя Нанетт, я.- Словно пытаясь ей об этом напомнить, говорил Тристан.- Ты только подумай, как я буду по тебе скучать!
        - Но я не могу себе больше позволять злоупотреблять гостеприимством Нанетт,- запротестовала Рослин.- Не до бесконечности же.
        - Ничто не длится вечно, дорогая!- И Тристан загадочно улыбнулся.- Разве тебе плохо в Дар-Эрль-Амре? Мы так стараемся, чтобы ты чувствовала себя здесь, как дома.
        - Тристан, но я же совсем не об этом…
        - Я думаю, что ты и сама точно не знаешь, о чем ты. Пойдем,- и он взял ее за запястье.- По пути домой мы проедем через деревню Аджина. Это совсем не такое уж обычное место. Мне кажется, тебе будет интересно взглянуть на дома и их обитателей.
        Они вышли из пещеры, отвязали коней и отправились в обратный путь. В долине уже не было того знойного марева, а вершины гор Жебель-Д'Оро острыми пиками уходили прямо в голубое небо. Эта земля была способна захватить воображение, завлечь и испугать бесконечностью желтых песков, испещренных глубокими оврагами, напоминающими ироничную улыбку на лице пустыни, с затерянными селениями, такими, как Аджина, напоминающими соты с золотистым медом.
        На улице бегали полуголые детишки, играя в пыли среди каменных глыб. Но вот они заметили двух всадников, и тотчас же принялись скакать и прыгать, выкидывая причудливые коленца прямо у ног лошадей. Они ничего не просили, они лишь смотрели огромными темными глазами прямо в глаза Рослин, и ей было жаль, что у нее нет с собой никаких сладостей. Так она сказала потом Тристану, когда ватага ребятишек осталась позади.
        - Эти люди живут так, как жили их предки. Им не нравится, когда незнакомцы дают их детям сладости.
        - Даже если это будет несколько конфет?
        - Оглядись вокруг, Рослин. Это место, где все еще живы древние табу: здесь женщины носят чадру и верят в силу дурного глаза.
        В деревне действительно витал дух таинственности; женщины в страхе и суеверии застывали у порога своих жилищ, когда Рослин обращала на них свой взгляд. Но их нигде не было видно, они были в своих домах, и лишь один раз через приоткрывшуюся дверь мелькнул женский силуэт, плотно скрываемый от посторонних глаз покровом одежды.
        Лишь на мгновение Рослин поймала взгляд темных, почти черных глаз мужчины, в лице которого с высокими скулами было что-то азиатское. У него был орлиный с горбинкой нос и борода клином. Он стоял и смотрел на них, пока они с Тристаном ехали по деревне. Рослин было не по себе, и она обрадовалась, когда почти уже на самом выезде они увидели группу женщин, набиравших воду из колодца.
        Что думали о ней эти местные женщины, разглядывая ее буквально с головы до ног: распознали ли они в ней женщину или им все было безразлично? Она пыталась представить себя на месте одной из них, и уже при одной мысли о возможном заключении в доме, так похожем на крепость, ей стало страшно.
        - Когда-нибудь их жизнь станет другой или нет?- обратилась она с вопросом к Тристану, когда они выехали за пределы Аджины.
        - Старейшина уже старый и придерживается строго феодальных взглядов, но после его смерти его сын обязательно кое-что изменит. Он хочет, чтобы дети учились, а люди узнали новые методы обработки земли. Тебе, наверное, трудно представить, что эта сухая и потрескавшаяся земля способна плодоносить, да?
        - С трудом себе это представляю,- отозвалась Рослин.- Кажется, что камней здесь больше, чем земли.
        - Да, но под ней находятся родники с водой.- Мне сказали, что, возможно, эти холмы, а потом и дома придется сравнять с землей, чтобы претворить в жизнь ирригационный план. Так можно будет решить проблему продовольствия.
        - Именно это и изменит их жизнь, не правда ли?- Воодушевленно произнесла Рослин. - Тристан, а этот план удастся осуществить?
        - Я в этом уверен. Человек, который скоро станет управлять этой деревней, а ты его видела - он наблюдал за нами, пока мы ехали по деревне,- стал членом правления Ассоциации продовольствия, которую учредил Дуэйн.
        - Дуэйн?
        - Да.- Тристан увидел ее широко открытые глаза, удивленный взгляд, и широкая улыбка появилась на его лице.- У Дуэйна огромный интерес к этим людям, к земле, на которой они живут. Мне этого не дано. Во многом он - повторение нашего деда, врожденный колонист, идеалист, верящий в правоту задуманного. Он создан для этой жизни.
        - А что будет, если он женится?- спросила она.
        - Если он женится, то его жене придется сложить палатку и, подобно библейской Руфи, отправиться за ним следом, в пустыню.
        Рослин представила себе Изабеллу и подумала, что вряд ли ее можно отнести к женщинам типа Руфи, которые последуют туда, куда пойдет их муж. У нее на первом месте была карьера, ей необходим был город. Она по природе была из тех, кто берет, а не отдает.
        - Ты думаешь, что Дуэйн захочет жениться на Изабелле?- спросил Тристан.
        Она кивнула в знак согласия.
        - Нанетт, например, бросила все, и в первую очередь, свою карьеру и вышла замуж за моего деда. Женщины совершенно непредсказуемы, а потому, я полагаю, что это вполне возможно. Дорогая,- и голос его зазвучал мягко и проникновенно,- посмотри на закат!
        С замиранием сердца они оба смотрели, как на западе словно расплескивались по небу краски - от золотисто-огненного до пурпурно-розового. Мимолетная захватывающая дух красота, которая уже скоро подернется пеленой темного фиолета, а на ней зажгутся яркие холодные звезды.
        - Восхитительно!- застегивая плащ, произнесла Рослин.- Но если бы это продолжалось дольше, то стало бы просто невыносимо.
        Подобно двум призракам, не произнося больше ни единого слова, они ехали верхом по пустыне, на которую опускались сумерки, быстро сменяемые ночной прохладой, и увозили с собой неизъяснимо странные ощущения от посещения Аджины. Проезжая мимо плантаций, они услышали, как пел свою простую песню араб-работник.
        В этот вечер к ужину прибыл Дуэйн. Воздух был напоен ароматами деревьев и цветов, и под огромным деревом во Дворе Вуалей они пили кофе и вели беседу.
        - Дуэйн, Рослин очень заинтересовалась твоим ирригационным проектом в районе деревни Аджина.- Тристан наклонился к Изабелле, которая держала зажигалку, пока Тристан прикуривал. Откинувшись назад, он позволил Рослин заметить, как пристально наблюдала за ней Изабелла.
        Пламя зажигалки погасло, и в полумраке теперь лишь угадывался силуэт Изабеллы в белом платье с вышивкой.
        - Если там ничего не предпринять, то население Аджины умрет с голоду.- Кончик горящей сигары Дуэйна приблизился к Рослин.- Вздутые животики детишек действуют на совесть, не так ли мисс Брант?
        - Да, на тех, у кого эта совесть есть,- согласилась Рослин.
        - А вам было удивительно узнать о том, что она у меня есть?- лениво протянул Дуэйн.
        - Вобщем-то, нет.
        - Довольно, не собираетесь ли вы приделать мне крылышки, только потому, что я решил позаботиться о местных ребятишках?
        - Крылышки вам не подойдут,- продолжала Рослин.- Господин Хантер, могу ли я вас попросить об одной любезности?
        - Ну же, торопитесь, я не хочу, чтобы эта сверкающая новизной любезность утратила свой блеск. Говорите!
        - Тристан сказал мне, что местные жители не любят, когда взрослые незнакомцы дают детям сладости. Не могли бы вы сделать что-нибудь, чтобы изменить их подобное отношение?
        - Почему? Вы что, хотите устроить там ярмарку сладостей с бесплатной раздачей конфет?
        - Нет нужды в вашем сарказме по этому поводу,- распаляясь, сказала Рослин, услышав из темноты хихиканье Изабеллы.
        - Вам могут показаться странными обычаи этих жителей Сахары,- сухо и резко продолжил Дуэйн.- Но даже в Америке есть места, жители которых намеренно живут уединенно, оберегая традиции своих предков. И слава Богу, если они могут себя обеспечить всем необходимым. Но в случае с Аджиной, и я думаю, для вас не секрет, дела обстоят несколько иначе. Они не выживут без посторонней помощи. Но когда европейцы пытаются что-либо изменить в селениях, подобных этому, то главным для них девизом должно быть одно слово - терпение. Архаичные представления невозможно уничтожить одним махом, поэтому нужно запастись гигантским терпением.
        Он сильно затянулся, и кончик сигары в темноте стал ярко-красным.
        - Запомните, Рослин, то, о чем я только что сказал. Не пытайтесь отправиться туда в одиночку с коробками конфет для малышей. Их матери все равно не оценят даже самых добрых ваших намерений. Они примут вас за сероглазую ведьму…
        - Дуэйн, ну это уже слишком! Рослин сама-то почти еще дитя, добрая и нежная, она не понимает всех твоих проблем,- и тут на полуслове Нанетт прервалась и схватилась за сердце.
        - В чем дело, Нанетт?- В эту секунду же Дуэйн был уже рядом с ней.
        Она какое-то время ничего не говорила, не могла, и было видно, что каждый вздох дается ей с трудом. Потом спазм прошел, и она позволила Дуэйну на руках отнести себя в салон. Уже при свете они увидели, как побледнела Нанетт.
        - Немножечко бренди тебе пойдет на пользу,- Рослин поспешила к буфету, где стояли рюмки. За спиной она услышала, как Дуэйн, обращаясь к Тристану, просил вызвать врача.- Позвони мне домой, Тристан, и скажи моему слуге Дауду сесть на машину и как можно быстрее отправляться за доктором Сулейманом.
        - Но ведь Сулейман - араб,- попытался возразить Тристан.
        - Разве это имеет какое-то значение?- В голосе Дуэйна звучали нетерпеливые нотки. - Он великолепный врач, а Дауд найдет его гораздо быстрее, чем ты или я. Самый ближний французский доктор - в городе, а туда - час езды, и столько же обратно.
        - Ладно,- Тристан поспешил к телефону, а Рослин села возле Нанетт и помогла ей выпить несколько маленьких глоточков бренди. Дуэйн на коленях стоял около дивана и что-то говорил по-французски, обращаясь к Нанетт и поглаживая ее худенькую руку. Что-то незнакомое для Рослин было в нем в этот момент.
        Изабелла стояла рядом, теребя в руках шифоновый платок. Увидев, как Рослин посмотрела на Дуэйна и попросила его не беспокоиться, она вдруг остановилась. Прищурившись, она смотрела, как совсем близко друг от друга были головы Рослин и Дуэйна - одна белокурая, другая - огненно-медная.
        И хотя Рослин было по-прежнему странно видеть Дуэйна в новой роли, ей вовсе не было странно ухаживать за его бабушкой. Ее реакции были абсолютно естественными, она вела себя как стюардесса, готовая прийти на помощь человеку в беде. У нее не дрожали руки, когда она сняла с Нанетт нитку жемчуга и положила ее на подушки, умело подложенные под спину, чтобы легче было дышать.
        В ней была мягкость и спокойствие, и при свете ламп ее белокурые волосы делали ее поистине красавицей, глядя на которую, Изабелле хотелось ее расцарапать, словно кошке.
        То, чего не заметила Рослин, не скрылось от глаз Нанетт и… Дуэйна.
        Глава двенадцатая
        - Доктор сейчас будет, моя дорогая,- обращаясь к своей бабушке, мягко улыбнулся Дуэйн.- Он - чудный человек и обязательно сделает все, чтобы тебе стало лучше.
        Она кивнула и долго пристально на него смотрела. Затем она перевела взгляд на Рослин, которая тотчас же догадалась, что Нанетт хотела поговорить со своим внуком наедине. Она поднялась и подошла к двери, которая вела во Двор Вуалей. Легкий прохладный ветерок шевелил ветви громадного старого дерева. За спиной она слышала низкий голос Дуэйна.
        Изабелла оставалась там же, где и была. Было очевидно, что ей хотелось услышать, о чем же был разговор. Рослин же была абсолютно уверена в том, что Дуэйн обещал своей бабушке продолжать дело, начатое его дедом, и заботиться о плантациях. Работа на плантациях, вдали от Лиссабона и Парижа и блеска оперных сцен.
        Когда приехал доктор Сулейман, Дуэйн перенес Нанетт на руках в ее комнату и очень быстро спустился в салон. Юсеф только что подал кофе, а Рослин его разливала в подаваемые Тристаном французские чашки из тонкого фарфора.
        Изабелла поудобнее устроилась на диване и кивком пригласила Дуэйн сесть рядом с ней. Он принял ее приглашение и со вздохом опустился на подушки.
        - Доктор Сулейман уже может что-то сказать о состоянии Нанетт?- обеспокоенно спросил Тристан.
        - Ты же знаешь докторов.- И Дуэйн большим глотком отпил кофе.- Они ничего не желают говорить, пока не вывернут пациента наизнанку.
        - А ты уверен, что этот человек знает свое дело?- не переставая беспокоиться, спросил Тристан.
        Дуэйн удивленно поднял глаза.
        - Вряд ли я бы отдал Нанетт в руки того, кто не компетентен,- резко проговорил Дуэйн.- Она слишком много для меня значит. Я для твоего сведения, Тристан, доктор Сулейман получил образование в Алжире и в Англии, где специализировался на внутренних болезнях. Он мог бы работать в любой из самых известных клиник в мире и зарабатывать кучу денег, но он выбрал Эль-Кадию и ее жителей. Я уже не раз пользовался его услугами, когда что-то случалось на плантациях, и я смею тебя уверить, что его методы лечения современны, а способности первоклассны.
        - Ну, я же просто спросил,- Тристан, протянув руку, положил ее на плечо Дуэйна.- Мы же оба переживаем, мой дорогой. Это так понятно, ведь в этом мире разве есть человек, который может занять в нашем сердце место Нанетт?
        Рослин потягивала кофе, но он ее не слишком-то согревал, а от слов Тристана ей стало еще холодней. Он начал ходить взад и вперед по салону, и в конце концов, подойдя к роялю, опустился на стул, как будто бы только здесь он мог обрести спокойствие и отдохнуть от одолевавших его тревожных мыслей.
        Изабелла, подогнув под себя ноги, внимательно изучала Дуэйна. Рослин видела, как сначала ее взгляд остановился на взъерошенных волосах, затес скользнул вниз по щеке, не пропустив крупного носа, и дальше узких губ и твердого подбородка. О чем думала сейчас Изабелла - о том, что будет нелегко заставить этого человека нарушить свое обещание?
        Неожиданно, так как никто не слышал приближающихся шагов, в комнату вошел мужчина. Он был хорошо сложен, худощав. Несмотря на то, что на нем был европейский костюм, принять его за европейца было невозможно: у него были немного раскосые глаза и впалые щеки. По выражению лица можно было предположить, что он соединяет в себе хитрость с долготерпением и отличным чувством юмора. У него были тонкие, как у женщины, красивой формы руки.
        - Мадам Жерар сейчас спит,- произнес он по-английски.- Уверяю вас всех, что причин для беспокойства нет. Когда людям за семьдесят, то сердце уже устало. Я прописываю ей абсолютный покой и постельный режим на ближайшие две-три недели. Хорошо бы нанять сиделку, во всяком случае, чтобы быть уверенным в том, что мадам выполняет режим.
        - А вы можете помочь найти сиделку, доктор Сулейман?- обратился к нему Дуэйн.
        - Конечно, господин Хантер, если вы меня об этом просите.
        - Я бы считал, что мадам Жерар необходимо показать кардиологу,- вступил в разговор Тристан.- Я не оспариваю ваших слов, доктор Сулейман, но мой бабушка выглядела чрезмерно слабой и тяжело дышала.
        - Если вас это успокоит, то обязательно, месье, вызовите специалиста,- доктор Сулейман слегка улыбнулся.
        - И тем не менее я повторяю, что мадам Жерар находится уже в том возрасте, когда сердечная мышца теряет прежнюю эластичность. У нее также присутствуют некоторые признаки анемии, и этим я займусь более тщательно.
        - Несомненно, Доктор Сулейман, мы хотим, чтобы вы продолжали наблюдать за мадам Жерар,- твердо сказал Дуэйн.- Ее затрудненное дыхание как раз и связано с анемией, не так ли? А что вы можете сказать о боли?
        - Боль в этой области не всегда свидетельствует о заболевании непосредственно этого органа, в данном случае сердца, господин Хантер. Уверяю вас, для ее возраста у мадам крепкое здоровье, но наш климат в конце концов влияет на большинство европейцев, даже самых здоровых, и ей сейчас просто необходим отдых и покой, во всяком случае, на некоторое время. И если мне будет позволено, я уберу у нее все признаки анемии.
        - Вне всякого сомнения, доктор Сулейман,- Дуэйн устало улыбнулся и протянул доктору руку.- Боже, какое же это облегчение услышать ваши слова. Надеюсь, вы понимаете, что мы тут только не думали, ожидая вас.
        Араб слегка наклонил голову, а затем, повернувшись, взял у Рослин чашечку кофе, которую она ему приготовила.
        - Я очень хочу пить, спасибо,- сказал он по-французски.
        - Я англичанка, доктор,- улыбнулась ему в ответ Рослин.- Если мадам не серьезно больна, можно ли мне быть ее сиделкой?
        - Ты же не медсестра, дорогая,- воскликнул Тристан.
        - Стюардессы должны уметь ухаживать за больным, да и Нанетт, может быть, предпочтет меня незнакомому человеку.- И Рослин посмотрела сначала на Тристана, потом на Дуэйна.- Если только вы, господин Хантер, не хотите взять кого-то другого,- добавила она, обратившись к Дуэйну.
        - Я не собираюсь проводить голосование по данному вопросу,- сухо сказал Дуэйн.- Но если Тристан хочет видеть вас сиделкой, а доктор Сулейман считает, что вы с этим справитесь, то у меня просто нет права голоса.
        - Для этого не требуется никаких особых навыков,- сказал доктор Сулейман, с любопытством и интересом поглядывая на Рослин.- Единственно, что неукоснительно должно соблюдаться, так это постельный режим. Легче всего этого может добиться тот, у кого есть хорошее терпение, желание и… очарование.
        Рослин почувствовала, как покраснела от сделанного ей комплимента. Дуэйн хладнокровно наблюдал за тем, как Тристан обнял Рослин.
        - У мисс Брант амнезия,- обратился к доктору Тристан.- Но она держит себя молодцом.
        - С точки зрения психологии амнезия - чрезвычайно интересное состояние.- В улыбке доктора Сулеймана было одновременно и любопытство, и симпатия.- Некоторое время назад мы с господином Хантером обсуждали это заболевание. Один из его рабочих получил сильный ушиб головы и страдал полной потерей памяти, но это продолжалось всего лишь сорок восемь часов. А сколько это состояние длится у вас, мисс Брант?
        Рослин ответила, и он посмотрел на нее озабоченно.
        - Амнезия у хрупкой молодой девушки может длиться намного дольше, чем у открытого сильного мужчины.
        Возможно, также, что в прошлом скрывается то, о чем вы не хотите вспоминать…
        - А разве вы не знаете,- в разговор вступил Тристан,- что мой брат, жених мисс Брант, погиб в авиакатастрофе, во время которой она получила серьезную травму головы?
        Доктор Сулейман пристально смотрел на Рослин. Допив кофе, он поставил чашку на блюдце.
        - Возможно, вам потребуется много времени, чтобы после такого потрясения прийти в себя, и, вероятно, лишь такое же потрясение вернет вам память.
        - Неужели для этого мне необходимо попасть еще в одну катастрофу?- в ужасе смотрела на него Рослин.
        - Ну, конечно же, нет.- И он быстро замотал головой.- Я имею в виду эмоциональное потрясение. У большинства женщин эмоции подобны струнам скрипки - если они напряжены, то начинают фальшивить, как и перетянутые струны. Когда вы с этим столкнетесь, мисс Брант, вы вспомните все, что сейчас кажется безвозвратно потерянным. А теперь,- и он посмотрел на часы,- разрешите откланяться.
        И уже обращаясь к Тристану, доктор Сулейман заметил.
        - Вне всякого сомнения пригласите кардиолога, чтобы он осмотрел госпожу Жерар, но я думаю, что он лишь подтвердит вам мои слова.
        - Я в этом абсолютно уверен, Тристан.- Рослин заметила, что когда он произносил эти слова, смотрел в ее сторону.- Обычно при постановке диагноза доктор Сулейман оказывается прав.
        Затем они ушли. Рослин повернулась к Изабелле, чтобы пожелать ей спокойной ночи, но та, не обращая на нее никакого внимания, прошла мимо. Тристан поймал удивленный взгляд Рослин и в недоумении лишь пожал плечами.
        - Изабелла обожает быть в центре всего,- сухо заметил Тристан.- Ей совершенно не понравилось, что сегодня вечером Дуэйн был занят не ей.
        - Она слишком эгоистична,- тихо сказала Рослин.
        - Зная, как вы оба любите Нанетт…- и слова застряли у нее в горле. Она принялась собирать чашки, поставила их на поднос, приготовив все для Юсефа.
        Уже через несколько дней Нанетт почувствовала себя значительно лучше. Она полностью доверяла доктору Сулейману и отвергла идею Тристана проконсультироваться у кардиолога.
        - Мое старое сердце не может быть иным после семидесяти трех лет жизни, наполненных любовью. Доктор, который меня лечит, знает свое дело.
        В то же время она не одобряла уколов, предписанных ей доктором Сулейманом, и каждый раз после укола любила поворчать.
        - Скоро я буду похожа на старую игольницу - ни одного живого места.- Обратилась она однажды утром к доктору Сулейману, который делал ей очередной укол в руку.
        - Да полно вам, вы же наслаждаетесь тем, как все мы хлопочем вокруг вас,- улыбнулся доктор.- А мои уколы - как эликсир молодости и красоты - они уже вернули вам ваш обычный блеск в глазах.
        - А вы, проказник!- вторила ему Нанетт.- Почему вы работаете здесь, в Сахаре, а не где-нибудь, где вы могли бы заработать кучу денег?
        - Потому что это - мой дом, мадам. Здесь так много нужно сделать, но больным людям это будет не под силу.
        - Еще один первопроходец,- ворчала Нанетт.- Говорил ли вам Дуэйн, что мы бы хотели отдать в ваше распоряжение деньги, выделенные на клинику?
        Он утвердительно кивнул.
        - Вы, надеюсь, примите их?
        - Разве может собака отвернуться от куска мяса?- Со свойственным ему юмором пошутил доктор Сулейман.
        - Я благодарен за это вам обоим. Я знаю, что это не благотворительность, просто вы хорошо понимаете здешнюю ситуацию.
        - Дуэйн слишком горд сам, чтобы предложить кому-то благотворительную помощь, Бен Сулейман. Я могу понять, почему вы двое стали друзьями. Вы оба способны поставить работу превыше всего в вашей жизни. С такими мужчинами всегда немного страшно, не так ли, Рослин?- И Нанетт внимательно посмотрела на девушку.
        Рослин прибирала за доктором.
        - Медсестре не пристало выносить суждения о таком человеке, как доктор,- парировала она с улыбкой.
        - Меня можно испугаться, мисс Брант?- спросил он ее.
        - Страшно только в том смысле, что в ваших руках находится жизнь других людей,- ответила она.- Каждому непосвященному страшно перед лицом знаний и навыков врача.
        - Ну, вас-то как раз непосвященной назвать нельзя, сестричка!- И он уважительно с улыбкой посмотрел на Рослин.- Вы исключительно владеете своим ремеслом.
        - Спасибо, доктор.- На Рослин был белый халат специально для нее принесенный доктором Сулейманом, и он ей очень шел.- Нанетт так добра ко мне, что я рада, что теперь могу хоть что-то сделать для нее.
        - Боже правый, ну как же независимы эти британцы!
        - И она чисто по-гальски воздела руки к небу.- Вы посмотрите, только теперь это дитя счастливо! Она отплачивает мне за то, что я когда-то сделала для нее!
        - Ну, будет вам, Нанетт.- И Рослин принялась деловито поправлять подушки в изголовье.- Вы сейчас переутомитесь и не сможете принять посетителей.
        Даже будучи больной и лежа в постели, Нанетт хотела выглядеть настоящей женщиной. После ухода доктора Сулеймана она причесалась и привела в порядок лицо.
        - Если я буду бледной и непричесанной, то я обязательно расстрою своих внуков.- Нанетт внимательно изучала свое отражение в зеркале, которое держала Рослин.- Эта ночная рубашка - не самый шикарный наряд, не правда ли? Ты знаешь, на свадьбе у меня было небесно-голубое шелковое платье. Это был любимый цвет моего мужа. Он говорил мне, что мои глаза даже ярче голубого неба пустыни!
        - Они просто восхитительны!- уверяла ее Рослин.
        - Мужчинам нравится, когда у женщин красивые глаза,- улыбнулась Нанетт.- У тебя они огромные и просто обворожительные, малышка! Это твое истинное сокровище!
        - Но ведь это серые глаза ведьмы!- С легкостью произнесла Рослин.- Мне нужно быть очень осторожной, чтобы не навести на кого-нибудь порчу.
        И в тот же момент в дверь постучали. В комнату вошел тот, кто сказал ей о том, что у нее серые глаза ведьмы.
        Хотя в комнате Нанетт было великое множество цветов, он принес еще один, в горшке. У растения были сиреневато-малиновые цветы. Он направился прямиком к кровати Нанетт и, склонившись, поцеловал ее в щеку.
        - Спасибо за цветок, Дуэйн, и пожалуйста, садись!
        Ты такой высокий, что я могу сломать шею, если мне придется смотреть на тебя, пока ты стоишь, мой дорогой!
        Он опустился на стул, который подозрительно заскрипел под тяжестью его тела.
        - Я чувствую себя как слон в посудной лавке,- и он метнул взгляд в сторону Рослин.- Как ведет себя ваша пациентка, сестра? Не причиняет ли она вам хлопот?
        - Нет, ничего такого, с чем я не могла бы справиться.
        - Рослин нюхала цветы, которые только что принес Дуэйн, пытаясь скрыть свое удивление, каким же неуклюжим он казался здесь в окружении изящной французской мебели.
        Совершенно очевидно, ему было гораздо удобнее в простой и даже какой-то дикой обстановке его собственного жилища.
        - Каждый день я вижу определенное улучшение, Нанетт,- обратился к ней Дуэйн.- Бен Сулейман хорошо знает свое дело.
        - Я его очень люблю, за исключением тех моментов, когда он делает очередной укол мне в руку.- Нанетт смотрела на пакет, который не выпускал из рук Дуэйн.- Что у тебя там, очередной подарок для меня?
        - Ты - француженка до мозга костей,- поддразнил ее Дуэйн.- Здесь же может быть мое белье из стирки, но ты, в свойственной тебе манере, не можешь предположить ничего иного, кроме того, о чем ты уже сказала.
        - Ну, конечно же, ты что-то принес мне,- а, может быть, и моей медсестре. Может, это коробочка конфет?- Хитро добавила Нанетт.
        Он посмотрел на Рослин, вскинув брови, и вынул из пакета очаровательную музыкальную шкатулку, которая так неестественно смотрелась в его мужской гостиной.
        Он поставил ее Нанетт на кровать.
        - Для тебя, моя красавица,- тихо произнес Дуэйн.
        - Я подумал, она сможет тебя развлечь!
        Нанетт дотронулась пальцами до танцовщицы, и неожиданно слезы навернулись на глаза.
        - Но Дуэйн! ты же всегда обожал эту музыкальную табакерку! Она принадлежала Селесте, твоей дорогой матери. Я и думать не могла о том, чтобы попросить ее у тебя!
        - Я хочу, чтобы она была у тебя, Нанетт. Это ведь ты подарила ее maman. Она все еще играет, а девушка танцует. Посмотри, я ее сейчас заведу!- И вот зазвучала мелодия, а танцовщица в такт музыке исполняла свои пируэты.
        Рослин была околдована танцующей фигуркой, но когда она посмотрела на Дуэйна, то в его глазах она увидела боль и гнев. Эту боль он ненавидит… Он порывисто встал и подошел к резному окну, выходящему на балкон. Огненно рыжими казались его волосы в лучах солнца. Высокий, сильный и неприступный перед лицом этой боли… во всяком случае, так казалось Рослин.
        Когда музыка смолкла, он повернулся к Нанетт.
        - Это женская безделушка,- сказал он.- Я хочу, чтобы она была у тебя.
        - Но, дорогой, я знаю, как много значит для тебя эта вещица твоей матери,- но, посмотрев на него, Нанетт тут же добавила, что она с удовольствием принимает этот подарок и благодарит его за доброту.
        - Иди сюда,- и она похлопала по покрывалу на кровати.- Иди сюда и поговори со мной! Расскажи мне, как идут дела на плантациях, и какой ожидается урожай.
        Рослин вышла, оставив их вдвоем. Она спустилась вниз, прошла мимо салона, где Изабелла и Тристан работали над последним актом оперы. Музыка сопровождала ее по дороге во Двор Вуалей, необычная восточная мелодия, которая быстро врезалась в память. Сев под деревом, она продолжала слушать долетавшие до нее звуки.
        Рослин знала, что когда Нанетт поправится, она соберет чемодан и отправится в Англию. Ее время уезжать уже почти наступило…
        Не уезжать, а убегать, казалось, говорил ей внутренний голос. Да, ты именно убегаешь, и тебе это отлично известно.
        Она хотела бы не согласиться с этим, но именно так это и было. Она бежит из Дар-Эрль-Амры, потому что знает, что уже рассеивается туман ее амнезии, она становится той, которая никогда не любила Арманда Жерара! Инстинктивно она с самого начала ощущала, что никогда не была влюблена в него! А когда она об этом вспомнит окончательно, то она не посмеет смотреть в глаза Нанетт, которая так верила, так надеялась, и именно из-за этого оставила Рослин здесь, потому что она была ниточкой, связывающей Нанетт с ее внуком.
        Взгляд Рослин рассеянно блуждал по Двору Вуалей… именно здесь, впервые в жизни, она почувствовала, что значит иметь семью и быть ее частью, и ей невыносимо больно была даже мысль о предстоящем отъезде! Никогда больше не слышать протяжного пения работников плантаций! Никогда больше не видеть закатов, переливающихся всеми возможными цветами! Не видеть луны, словно огромный золотой шар висящий в ночном небе среди ярких звезд!
        Мысли вдруг стали совершенно невыносимы, она резко встала и готова была бежать, куда глаза глядят, как вдруг услышала шаги. Она обернулась и прямо перед собой увидела Дуэйна.
        Ее притягивали как магнитом его зеленовато-желтые глаза, хотя больше всего на свете ей сейчас хотелось убежать.
        - Я хотел поблагодарить вас за то, что вы так замечательно ухаживаете за Нанетт.
        - Не стоит благодарности,- она отступала назад и не могла остановиться. Неожиданно она спиной уперлась в ствол дерева.
        - Вас что-нибудь испугало?- спросил Дуэйн.
        Она отрицательно покачала головой. На фоне огромного ствола дерева она казалась особенно хрупкой и бледной.
        - Я видел, как вы буквально вскочили.- Он подошел ближе и наклонился к ней.- Вы так много сделали для Нанетт в последние две недели. Может быть, поэтому ваши нервы напряжены.
        - Нет, я сидела и думала и вдруг поняла, что должна идти распорядиться насчет обеда для Нанетт.- Она сделала движение, чтобы уйти, но он преградил ей дорогу. Она опять спиной почувствовала ствол дерева.
        - Не можете дождаться того момента, когда вам удастся спрятаться в доме,- мрачно пошутил Дуэйн.- После того маленького приключения на озере Темсина, вы каждый раз убегаете от меня. Чего вы боитесь? Того, что рано или поздно станет известно о том, что тогда мы провели ночь в лодке вдвоем?
        - Не говорите никому!- Слова сами, без ее воли, сорвались с губ. В голосе слышалось отчаяние, и она попыталась изобразить улыбку, показывая на старое дерево.- Не произносите секретов у этого дерева, оно может накликать беду!
        - Неужели?- И рот Дуэйна расплылся в улыбке. И в следующее мгновение его загорелые сильные руки уперлись в ствол дерева, так что голова Рослин оказалась прямо между ними. Она снова почувствовала себя его пленницей, как тогда на озере.
        - Вы так легко попадаете в беду, мисс Брант!- проговорил Дуэйн.
        - Это действительно так может показаться,- согласилась с ним Рослин. На этот раз она не почувствовала в себе обычного желания что-то ему доказать. Утро было знойное и тяжелое, и она чувствовала себя точно так же. У нее не было сил сопротивляться, даже если эти губы предложат ей борьбу.
        - Что происходит?- Неожиданно Дуэйн прищурил глаза.- Вы что съели какой-нибудь фрукт, предварительно его не помыв?
        Она попыталась улыбнуться. Она знала, что разумно было бы согласиться с этой версией Дуэйна.
        - Сегодня как-то трудно дышится,- сказала она.- А что же касается фруктов, то не смогли бы вы сорвать для меня пару апельсинов, чтобы я приготовила Нанетт сок?
        Он тут же повернулся, сорвал пару ярко-оранжевых плодов и протянул их Рослин.
        - Возможно, скоро будет песчаная буря,- сказал Дуэйн.- Обычно перед бурей воздух тяжелый, и трудно дышать.
        - А когда будет буря?- с тревогой спросила его Рослин.- Ведь они ужасны, не так ли?
        - Когда буря в самом разгаре, то на сотни метров вокруг ничего не видно,- сказал Дуэйн.- Пустыня после этого становится как бы бесформенной, но здесь, в ДарЭрль-Амре, вы в полной безопасности, да и буря еще не так скоро начнется.
        - Я надеюсь, Нанетт не станет от этого хуже,- озабоченно произнесла Рослин.
        - Я скоро вернусь,- и он потянулся к калитке и, уже открывая, добавил,- мы постараемся ее отвлечь от мрачных мыслей. На вашем месте, между прочим, я бы не стал никуда уходить.
        - Нет-нет,- как-то рассеянно произнесла Рослин, смотря вслед уходящему Дуэйну. Калитка за ним захлопнулась, а вокруг висела какая-то почти осязаемая тишина. И только тут Рослин поняла, что из салона больше не доносилась музыка. Она повернулась, чтобы пойти к дому, и тут увидела стоящую в дверях салона Изабеллу.
        - Ты такая занятая все эти дни, Рослин.- Певица стояла, прислонившись спиной к одной из колонн, медленно сжимая и разжимая пальцы.- Я видела, как ты собирала апельсины для своей пациентки.
        - Да,- ответила Рослин. Она чувствовала, как неспокойно стало у нее на душе, когда она встретилась глазами с Изабеллой. Если она стояла здесь уже какое-то время, то наверняка слышала все, о чем говорил ей Дуэйн.
        - А вот я совершенно не гожусь для того, чтобы ухаживать за больными!- Голос ее был сладок, как мед.- Но я все думаю, что бы я могла сделать, чтобы принести хоть какую-нибудь пользу - ты так устала, бедняжка! Я знаю! Сегодня после обеда я покатаю тебя на машине! Свежий воздух будет тебе на пользу!
        Рослин смотрела на певицу с нескрываемым удивлением. Она ожидала от нее всего, что угодно, но не дружеских излияний.
        - Очень мило с вашей стороны, Изабелла, предложить свои услуги,- сказала Рослин, - но Нанетт волнуется, если меня долго нет.
        Рослин думала, что отправится верхом после обеда, несмотря на предупреждение Дуэйна о буре. И вот теперь, поддавшись импульсу, она сказала, что не возражает поехать ненадолго с Изабеллой.
        - Да, у меня действительно немного болит голова,- призналась Рослин.
        Изабелла удивленно вскинула брови.
        - Возможно, это травма головы дает о себе знать?
        - Может быть,- заставила себя улыбнуться Рослин.
        - Получасовая поездка по пустыне разгонит боль, но мы не должны задерживаться, потому что…
        - Потому что Нанетт будет беспокоиться, я знаю.- Докончила фразу Изабелла. В следующее мгновение она уже удалялась прочь, добавив через плечо,- я жду с нетерпением, когда мы отправимся прокатиться.
        Она ушла, и Рослин осталась в коридоре одна… Ей вспомнились тревожные зеленые глаза Дуэйна, когда он предупреждал ее о том, что не стоит никуда отправляться в связи с приближающейся бурей. Рослин ощущала очень сильное беспокойство, а воздух был таким тягучим и плотным, что она с трудом дошла до кухни.
        - Юсеф,- обратилась она к слуге,- когда будет буря?
        Он остановился и прислушался. Далеко в пустыне уже ощущалось движение песка.
        - Не сейчас,- ответил он.- Возможно, сегодня вечером.
        Глава тринадцатая
        Когда Рослин спускалась вниз по лестнице, чтобы встретиться с Изабеллой, слуги в доме были заняты тем, что плотно закрывали двери и окна. Рослин не сказала Нанетт, что отправляется прокатиться с Изабеллой на машине. Из-за приближающейся бури Нанетт стала бы волноваться и не смогла бы как следует отдохнуть.
        Изабелла уже ждала ее в машине. На ней был костюм из чесучи и шляпа с полями и повязанной вокруг тульи шифоновой лентой в горошек. Она открыла Рослин дверь. На Рослин было светло-голубое платье, которое делало ее еще моложе. На голове, так же как и у Изабеллы, была шляпа с полями, защищающая глаза от солнца.
        - Воздух стал каким-то тяжелым,- заводя машину, сказала Изабелла. Они выехали через арку из Дар-ЭрльАмры и по прохладной зеленой дороге, прорезающей плантации, отправились по направлению к главной магистрали.
        Проезжая мимо стоящего обособленно дома Дуэйна, Изабелла оглянулась, как будто в надежде увидеть на террасе высокую ладную фигуру хозяина. Но единственным, кого смогла заметить Рослин, был слуга Дуэйна, Дауд, в делом традиционном одеянии.
        - Я действительно не понимаю, как Дуэйн может жить здесь среди всех этих деревьев, - заметила Изабелла.
        - По ночам здесь наверняка стоит шум от цикад и лягушек.
        - Я думаю, он привык к деревьям,- сказала Рослин.
        - Особенно, если подумать, сколько лет он провел в джунглях Амазонии.
        - Он просто привык жить среди дикой природы,- Изабелла посигналила рабочему с плантации, переходящему дорогу, по которой они ехали.- Но любые привычки можно изменить. К тому же человек с его способностями мог бы зарабатывать куда больше денег, руководя делами, сидя за столом, а не гробя свою жизнь на плантациях.
        - Возможно, он принадлежит к тем людям, которые находят удовлетворение в том, чтобы жить на природе.
        Лично я не могу представить себе господина Хантера за рабочим столом,- твердо прибавила Рослин.- Я полагаю, такая жизнь его попросту сгубила бы.
        Изабелла ничего не ответила. Они ехали по шоссе, и стрелка спидометра держалась где-то по середине между семьюдесятью и восемьюдесятью. По обеим сторонам была пустыня, у дороги росли кустарники выгоревшего зеленоватого оттенка. Они были единственным, что разбавляло однообразие желто-коричневого цвета. Небо было настолько ярко-синим, что на него невозможно было смотреть без очков.
        - Почему ты обращаешься к Дуэйну так официально?- растягивая слова, произнесла Изабелла.- Я уверена, что ваши отношения не всегда были такими официальными.
        - Ты ошибаешься,- тут же отреагировала Рослин.
        - Нам так и не удалось перейти на дружеский тон.
        - А как вам удалось стать любовниками?
        Какое-то время Рослин не могла прийти в себя от услышанного. Она взглянула на Изабеллу, чей профиль, как будто бы выточенный из слоновой кости, оттенял шарф.
        - Ты же прекрасно слышала, что я сказала,- процедила сквозь зубы Изабелла.- Я слышала все, что говорил сегодня Дуэйн, стоя рядом с тобой во дворе. Он сказал, что ты боишься, что станет известным, что вы провели ночь вдвоем на озере Темсина. Чего ты боишься? Ты думаешь, что Тристан считает тебя невинной девочкой, а Нанетт полагает, что ты любила ее внука Арманда?
        - Прекрати сейчас же!- приказала Рослин.- Ни в одном твоем слове нет и доли правды. Дуэйн и я были застигнуты на берегу разразившейся бурей, и нам пришлось провести ночь в лодочном гараже. Но могу заверить тебя, что он не занимался со мной любовью.
        - А что же вы делали там вдвоем на берегу?- руки крепко сжимали руль, иногда немного поворачивая его то вправо, то влево, объезжая неровности дороги.
        - Мы не были там вдвоем - во всяком случае, ни с самого начала.- Рослин приходилось почти кричать из-за резкого порыва ветра, а рукой придерживать шляпу. - Я захотела прогуляться, а ему, как оказалось, тоже пришла в голову эта мысль: озеро в ту ночь было таким загадочным, а луна просто завораживала. У меня и в мыслях не было встретиться с ним, а он не предполагал, что ему придется провести ночь со мной в лодочном гараже. Во время бури тропинку, ведущую вверх к гостинице, размыло, и нам ничего другого, кроме того, как ждать утра, не оставалось.
        - Почему же вы в такой тайне держали ваше невинное приключение?
        Вопрос был абсолютно по делу, но Рослин была не расположена жалеть чужие чувства, ведь ее чувств этот допрос явно не учитывал.
        - Так захотел Дуэйн,- сказала она.- Это была его идея никому ничего не говорить. Я полагаю, он знал, что ты можешь сделать неверные выводы.
        - Или что я как раз сделаю правильные выводы,- Изабелла злилась.- Все кошки в темноте серы - а я думаю, на дне лодки было как раз темно,- и все кошки урчат, когда их ласкают.
        - А некоторые царапаются, мисс Фернао.- Глаза Рослин сверкали.- Я считаю, что вы оскорбляете Дуэйна тем, что полагаете, что он станет заниматься любовью с любой женщиной, с которой вынужден провести несколько часов наедине, а меня - тем, что думаете, что я ему это могла позволить. Я полагаю, что он не находит большинство женщин неотразимыми, даже тех, кто красив.
        И тут она попала в точку. Изабелла метнула на Рослин полный бешенства взгляд, а из-за этого машина угодила прямо в выбоину, от чего подпрыгнула, а Рослин прикусила губу.
        - Ты получила то, зачем позвала меня в эту поездку, а теперь поехали домой. К тому же небо выглядит несколько подозрительно. Небо из ярко-голубого превращалось в желтокоричневое. Жара, казалось, давила. Это особенно ощущалось в открытой машине, теперь, когда Изабелла сбросила скорость.
        - Возможно, тебе суждено разделить эту бурю со мной,- лениво произнесла Изабелла.
        - Я не думаю, что мы сможем получить от этого удовольствие, или же ты думаешь иначе?- Напряжение Рослин достигло того предела, когда она готова была сесть за руль и повернуть машину в сторону Дар-Эрль-Амры. Кругом была лишь бесплодная пустыня, и только где-то вдали виднелись очертания Жебель-Д'Оро, сливающиеся воедино с огненно-рыжим небом.
        - О чем вы говорили - той ночью?- Продолжал свой допрос инквизитор.
        - О его отце, о том, где он живет сейчас.
        - Ну, если вас обоих застиг ливень, то вы, должно быть, до ниточки промокли.
        - Конечно, промокли.- Раздражение вывело Рослин из себя.- Нам пришлось раздеться, чтобы просушить одежду. Скажи мне, Изабелла, мы что, едем к месту происшествия?
        Рослин не изменило ее чувство юмора, но она не учла его отсутствие у своей спутницы. На дороге не было машин, и Изабелла, резко повернув руль, заставила машину встать почти поперек. Шифоновый шарф закрыл ей глаза. Она попыталась поправить его рукой, но в следующую секунду он, уже подхваченный ветром, слетел с нее и опустился на пыльную дорогу рядом с машиной. Изабелла ударила потормозам, и машина резко остановилась.
        - Ты не можешь поднять шарф?- обратилась она к Рослин.- Я так сентиментально привязана к нему. Рослин открыла дверь и вышла. Она обошла машину и подошла к тому месту, где, свернувшись, как змея, в пыли лежал шифоновый шарф. Когда она наклонилась, чтобы его поднять, она услышала, как машина рванула с места. Она подняла голову… и не могла поверить своим глазам… Изабелла была уже далеко, оставив Рослин одну посреди пустыни.
        - Изабелла!- выкрикнула Рослин.- Подожди меня!
        Она была уверена, что машина остановится, но та вскоре скрылась за подъемом впереди. Она уже совсем пропала из виду, когда, обессилев, Рослин добралась до подъема. Впереди была только пыль да песок. Невероятно, но Изабелла оставила ее здесь одну, за много миль от Дар-Эрль-Амры. Ее душили слезы и гнев.
        Какой же она оказалась простушкой! Как она только могла поверить Изабелле? Ведь предупреждал же ее Тристан, что женщины, подобные Изабелле, могут быть чудовищно мстительной из-за обуревающей их ревности?
        Но, нет… Не может быть. Сейчас она вернется за ней. Даже Изабелла не могла быть настолько жестокой, чтобы оставить ее одну на дороге, посреди пустыни, в нескольких милях от дома… теперь, когда надвигается буря.
        Рослин сжала губы и начала с трудом идти вперед, каждую секунду ожидая, что вот-вот ее нагонит машина с открытым верхом. В руке она сжимала шифоновый шарф.
        Скоро ее хлопчатобумажное платьице прилипло к телу, а ногам стало горячо от раскаленного асфальта, потому что тонкие подошвы сандалий были плохой защитой. Она решила, что легче будет идти по песчаной обочине, где песок под ногами хрустел, как крошки хлебных сухарей.
        Она пыталась подсчитать, сколько ей потребуется времени, чтобы пешком добраться до плантаций. Она и это чудовище проехали на машине минут пятнадцать, а это значит, что она была достаточно далеко от дома. Ночь наступит прежде, чем она доберется до Дар-Эрль-Амры. Взглянув на небо, она поняла, что скоро начнется буря.
        Солнце заволокла темная дымка, и оно было похоже на котел с расплавленным золотом. Это было тягучее густое золото, которое не выливалось из котла, но от которого шло вязкое тепло. Рослин испытывала благодарность, так как уж лучше было медленно свариться, чем быстро зажариться.
        Что они подумают там, в Дар-Эрль-Амре, когда Изабелла вернется одна, без нее?
        Да, ничего, напомнила она себе. Ведь она никому не сказала, что отправляется на прогулку - даже Нанетт. Тристан же закрылся у себя в комнате и даже обедал там, потому что работал над каким-то отрывком из оперы. Она не видела его с самого утра. И лучше бы она совсем не видела Дуэйна сегодня утром. Ведь именно их разговор стал причиной и теперешних злоключений.
        Сердце екнуло, так как ей показалось, что она услышала какой-то звук. Отчетливый шаркающий звук - это мириады песчинок внезапным сильным порывом ветра поднимались вверх, словно сердитый вулкан. Ее бросило в дрожь, а затем сердце билось уже в горле, так как сквозь облако пыли прямо навстречу ей по дороге ехала машина.
        Это был микроавтобус Рено - возникший ниоткуда, подобно карете Золушки, и Рослин стало страшно, что это может быть просто видение.
        - Эй!- закричала она, размахивая руками.- Пожалуйста, не могли бы подвезти меня?
        Машина резко затормозила, и Рослин уже бежала, благодарная, навстречу своему спасению.
        - Какого черта,- произнес водитель,- что ты делаешь здесь одна?
        Рослин заморгала слипшимися от пота ресницами, и загорелое лицо, с зелеными, словно у кошки, глазами, приняло четкие очертания.
        - Ой,- только и смогла вымолвить она,- это - вы.
        - Да,- усмехнувшись, сказал Дуэйн,- я. - Он наклонился и открыл дверь. Она забралась на сиденье рядом с ним, размышляя, что же такого она успела натворить, что судьба была к ней так неблагосклонна. Надо же было такому случиться, что именно Дуэйн должен был стать свидетелем ее несчастья.
        - Ну, что ж,- положив руки на руль, обратился к ней Дуэйн,- я жду объяснений, мисс.
        - Это ваша подружка,- дрожащим голосом начала Рослин,- завезла меня сюда и бросила посреди дороги.
        - Моя кто?- Он смотрел на нее так, как смотрят накретинов.
        - Да, я оказалась полной кретинкой, когда приняла приглашение Изабеллы поехать покататься.- Она теперь немного лучше контролировала свой голос, но хуже - чувства.- Наверное, она невротичка, потому что вообразиласебе, что вы и я… тогда ночью на озере Темсина хорошо развлеклись.
        - Ах, вот в чем дело,- Дуэйн потянулся за сигарой и прикурил. Тонкие струйки дыма выходили из его ноздрей.
        - Итак, Изабелла слышала наш сегодняшний утренний разговор?
        Рослин кивнула. Горло у нее настолько пересохло, что даже говорить было больно.
        - В чем дело, малышка?- Загорелые пальцы приподняли поля шляпы и дотронулись до вспотевшего виска.
        - Сколько времени ты провела на дороге?
        - Наверное, полчаса,- с трудом выговорила Рослин.- У меня в горле очень сухо…
        Он тотчас же повернулся и достал с заднего сиденья кожаный курдюк с водой. Рослин слышала, как булькала в нем вода. Она открыла пробку и залпом выпила, наверное, пару стаканов прохладной долгожданной воды. Вода стекала по подбородку и попала ей на шею.
        - Я умирала, так хотелось пить.- С благодарной улыбкой она отдала Дуэйну курдюк. - Спасибо. Проверив, хорошо ли закрыта пробка, он положил его на место. Затем, открыв бардачок, он достал оттуда несколько маленьких лимончиков и положил ей на колени.
        - Вода утоляет жажду, но жар еще не утих,- улыбнулся он.- Пососи эти лимоны. Кажется - это лучшее средство, которые я знаю от сухости в горле.
        Она не медля ни секунды положила лимончик в рот.
        - Боже, какое чудо! Прямо манна небесная!
        Он улыбался, глядя на нее, словно перед ним был ребенок.
        Двигатель машины оставался включенным, но даже он не мог полностью заглушить этот особенный шаркающий звук, распространившийся теперь, кажется, повсюду.
        - Будет сильная буря,- тихо произнес Дуэйн.- Изабелла знала о ней?
        Рослин слизнула сок с губ.
        - Я не знаю. Вот этот ее шарф сдуло ветром, и она попросила меня выйти и поднять его. Я и предположить не могла, что она уедет и бросит меня одну.
        - Она повела себя так, как большинство невротиков.- Дуэйн стряхнул пепел в открытое окно.- Очаровательные чаровницы, у которым меньше, чем у детей, присутствует ощущение того, что они могут сделать что-то не так. Я знал, что представляет собой Изабелла с того момента, как увидел ее. Она восхитительна, полностью занята собой, бессовестна. Таким, как она, нет дела до чувств других людей. Единственное, что для них важно, это их собственные желания.
        Он сильно затянулся, и когда Рослин посмотрела на него, он смотрел прямо перед собой - лицо его напоминало высеченную из камня маску. Он смотрел в глаза фактам, и Рослин знала, что это причиняло ему боль.
        - Моя мать была такой же, как Изабелла,- тихо сказал он.- На нее было так приятно смотреть, и в равной степени неприятно знать ее.
        То, что только что сказал Дуэйн, было для Рослин столь неожиданно, что некоторое время она никак не могла оценить смысл сказанного. И уже некоторое время спустя, пока они продолжали ехать, до нее вдруг дошла правда произнесенных им слов - и она была потрясена и подавлена.
        Женщина, которая причинила Дуэйну такую боль, была его собственной матерью. Селеста, обожаемая дочка Нанетт… женщина, о которой он не смел говорить, потому что не мог причинить боль своей бабушке.
        - Моя мать ушла от моего отца, когда я был еще мальчишкой,- продолжал свой рассказ Дуэйн.- Ей надоел отец, надоела жизнь в лесу. Она убежала с одним богатым бразильцем - владельцем кофейных плантаций. Они переехали в Лиму, где несколько дней спустя оба погибли во время землетрясения. Отец так и не смог до конца оправиться от того, что произошло. Он был убежден, что если бы поехал за ней, то смог бы убедить ее вернуться домой. Я в этом сильно сомневаюсь. Я был еще совсем ребенком, я любил ее, ведь она была моей матерью, но я был свидетелем ссор, примирений и страданий, которые она причиняла моему отцу.
        - В ее жизни были и другие мужчины, кроме того бразильца,- в сердцах добавил Дуэйн.- Связи, которые отец ей прощал, потому что знал, что ему не следовало на ней жениться. Он был готов ради нее пойти на то, чтобы бросить работу, но тогда появился этот бразилец. Я помню его, хотя забыл всех остальных. Он был ей под стать. Во всяком случае, ей ни в коем случае нельзя было выходить замуж за человека, который хотел жить рядом с природой.
        Он замолчал. Рослин слышала, как бьется ее сердце, как поднимается ветер, видела, как темнее вокруг. Было грустно. На губах был песок. Песчинки прилипли к вспотевшему лбу.
        - Жаль, что так все получилось, Дуэйн,- сказала она. Что еще она могла сказать? Что страшно было потерять мать дважды: один раз, когда она убегала с чужим человеком, а второй раз, когда узнали о ее смерти?
        - Я не хочу тебя пугать,- ему пришлось даже повысить голос, чтобы его было слышно из-за страшного гула ветра, который нес огромное множество песчинок, ударявшихся в лобовое стекло.- Но кажется, мы оказались в самом эпицентре бури.
        - Сейчас мне уже не страшно,- сказала она. Это звучало странно, потому что ветер завывал, подобно огромному количеству орущих кошек. Она чувствовала на себе взгляд Дуэйна, он грустно улыбался. Она улыбнулась в ответ, потому что теперь она поняла, что делало этого человека таким твердым и бесчувственным при поверхностном рассмотрении.
        - Похоже, мы обречены переносить бури вместе,- сказал он.
        - Было бы ужасно остаться здесь одной.- И она вздрогнула.- Благодарю Бога, что он послал мне тебя.
        - У меня были кое-какие дела в Аджине,- и тут он резко нажал на тормоз, потому что порывом ветра поднятый песок перекрыл видимость. Было такое впечатление, что они продираются сквозь туман - только туман был этот из мириадов песчинок. С каждой секундой ветер усиливался, они были в самом центре бури, когда вдруг чья-то невидимая рука приподняла их машину и отбросила на обочину дороги. Дуэйн пытался справиться с управлением, удерживая руль, а Рослин бросило вперед, и она ударилась головой о приборную доску.
        Она закричала от боли, когда ее голова ударилась обо что-то твердое… подступила тошнота, а потом она сползла вниз. Дуэйн с силой нажал на тормоза, и машина наконец-то остановилась, несмотря на все попытки стихии ее перевернуть.
        Она почувствовала на себе руку, которая смачивала ушибленный лоб. Прикосновение было нежным и мягким.
        Она открыла глаза и увидела тревогу на лице Дуэйна.
        - Г-где мы?- спросила она, не совсем еще придя в себя.- Мы попали в аварию?
        Он помотал головой и подал ей фляжку с водой.
        - Возьми, выпей. Тебе лучше?
        Она кивнула и с удивлением изучала лицо, на котором никогда ничего подобного не замечала.- Дуэйн смотрел на нее с нежностью.
        - Кажется, у меня приличная шишка,- неуверенно проговорила она.
        - Да, дорогая.- Она слышала, как он сглотнул слюну.- Тебе повезло, что ты ударилась лбом, а не глазом.
        - Ммм…- Рослин все еще слабая, попыталась пошевелить головой.- Что это за шум? Это шумит у меня в голове?
        - Все хорошо,- обнимая Рослин, ответил Дуэйн, а в это время очередной порыв ветра обрушил на машину потоки песчинок.- Во время песчаной бури всегда стоит страшный гул, но здесь, в машине мы вдвоем в полной безопасности.
        Гул все нарастал, и в приступе охватившего ее страха, Рослин уткнулась в плечу Дуэйна и крепко обхватила его руками. Ей казалось, что мир сейчас рухнет, она была почти без сознания. Ногти впивались в его тело через рубашку, но Рослин этого не осознавала. Все, что она еще помнила, это то, что рядом был Дуэйн - ее единственная и твердая опора, и она еще крепче прижалась к нему, дрожа всем телом.
        Вдруг в один миг окружающая ее темнота раскололась, и открылась правда. Она почувствовала сильнейшую боль, резь: так бывает, когда в темной комнате неожиданно загорается яркий свет.
        Через некоторое время она почувствовала, как нежно он поглаживал ушибленное место на лбу.
        - Дуэйн?- прошептала она.
        - Да, моя дорогая,- его рука продолжала нежные поглаживания, и боль утихала,- что ты хочешь мне сказать?
        - Дуэйн,- его имя как бы само по себе сорвалось с ее губ.- Я не Рослин Брант. И никогда ей не была.- Ты Джульет, конечно,- ответил он.- Ты - Джульет Грэй.
        - Да,- выдохнула она.- Все подумали, что я Рослин из-за кольца, которое оказалось у меня, и потому, что мы были немного похожи внешне.
        - Ты помнишь, как все произошло?- И в его голосе слышалась огромная нежность.
        - Это было ужасно,- и опять, сама не замечая того, она сжала плечо Дуэйна.- Я стояла в проходе, разговаривая с Рослин и Армандом… вдруг все в миг потемнело, самолет затрясло, и последнее, что я отчетливо помню, как Рослин протянула мне руку, чтобы я не упала. Именно на этой руке она носила кольцо. И, видно, я стащила это кольцо у нее с пальца, когда жуткая сила расколола самолет на части.
        - Да, именно так все это, видно, и произошло.- Взяв Рослин за подбородок, Дуэйн приподнял ей голову, чтобы лучше рассмотреть черты лица, такого знакомого и, одновременно, другого сейчас, при тусклом свете их временного прибежища.- Я думаю, что ты и Рослин только внешне немного напоминали друг друга.
        - У нее был гораздо более легкий характер, она была, как беззаботная пташка, но так как у нас были похожи фигуры и белокурые волосы, которые вне работы мы обе носили распущенными, то большинство пилотов принимало нас за сестер. Она и Арманд были страстно влюблены друг в друга. Для меня всегда оставалось тайной, что любовь могла так легко быть забыта - во всяком случае, казалось, что я ее забыла. На самом деле ответ на этот вопрос оказался очень простым: мое сердце никому не принадлежало, когда наш самолет разбился. Я была обыкновенной стюардессой, а не Рослин Брант - невестой, летящей на представление семье своего жениха.
        И она посмотрела на Дуэйн - огромными бездонными серыми глазами Джульет Грэй.
        - Что заставило тебя предположить, что я не настоящая Рослин Брант?- спросила она.
        - Лучше всего я знаю, Джульет, что мужчины влюбляются в неподходящих женщин,- начал Дуэйн.- Мне было интересно узнать, не сделал ли Арманд то же самое.
        Неужели мой веселый молодой кузен был очарован тихой и глубокой девушкой, для которой родным домом является природа. Непосредственно перед помолвкой я получил от Арманда письмо, где он по-французски романтично писал мне о своей избраннице: веселой, легкой, любящей танцевать - прямо ему под стать.
        - Так вот почему ты тогда пригласил меня танцевать - в тот вечер - в вечер, когда мы оказались на озере Темсина,- и на ее лице застыла полуулыбка. Она медленно подняла глаза, рассматривай его шею, подбородок, губы. Он сказал, что она была тихой. И глубокой. Он так говорил, что эти ее качества начинали выглядеть достоинствами, как будто бы они были гораздо более важными, чем веселость, легкость и красота.
        - Танцы меня никогда особенно не занимали,- сказала Джульет.- Мы с Рослин всегда были друзьями, но общим у нас был лишь приют. И обе мы были чрезвычайно счастливы, когда смогли оттуда уехать.
        - Могу себе представить,- невесело произнес Дуэйн.
        - В подобных заведениях нет тепла, а благотворительность и любовь - совсем не одно и то же.- Она вздохнула.- Приходится придумывать собственную семью, или же искать ее на страницах книг. Приходится придумывать поцелуи, которых никогда не знал. Если бы я хоть чуточку была, как Рослин, то стала бы целоваться с пилотами и, возможно, это помогло бы скрасить одиночество. Мы только внешне были похожи, но наши желания и мысли всегда были разными.
        - Там, в самолете, я сказала ей, что ей повезло - ведь скоро она обретет семью, став женой Арманда. Подсознательно, после катастрофы, я, вероятно, именно поэтому отождествляла себя с ней, но не потому, что мне нужен был жених, а потому что я хотела обрести семью.
        - Но ты можешь по-прежнему быть членом этой семьи,- напомнил ей Дуэйн.
        - Нет,- покачала головой Джульет.- Я поеду в Англию.
        - А разве тебе не нравится Тристан?- Вопросительно посмотрел на нее Дуэйн.
        - Да, он мне очень нравится, но только как друг,- ответила она.- И точно так же нравлюсь ему я.
        В полумраке глаза Дуэйна были больше желтоватыми, чем зеленоватыми. Он пристально смотрел на Джульет.
        - А ты в этом уверена?- твердо спросил он.- Ты сказала, что в момент катастрофы твое сердце никому не принадлежало, а что же теперь?
        - Мое сердце - это мое дело.- Совершенно неожиданно она опять начала с ним бороться. Ей было очень больно из-за желания быть всегда рядом с ним.- Дуэйн, отпусти меня!
        - Ну уж, нет,- казалось, что он теряет над собой контроль.- Слишком часто ты говорила, что ты не хочешь моих прикосновений, моей дружбы, а поэтому мне все равно нечего терять, если я сделаю это.
        Это оказалось объятием… время перестало существовать, дышать было нечем, Джульет растворилась в бесконечном поцелуе. Его рот был плотно прижат к ее губам, ей было даже больно… пока она не сдалась и не перестала сопротивляться… и потом с закрытыми глазами, но в полном рассудке, она отдалась во власть его поцелуя, который, казалось, наполнил все ее существо, так что даже для сердца уже не было места - оно готово было вырваться наружу…
        - А теперь можешь меня ударить,- оторвавшись от нее наконец сказал Дуэйн.
        - Зачем?- прошептала она. Голова все еще кружилась. Поцелуй Дуэйна окончательно вернул ее к жизни.
        - Я подумал, что ты захочешь это сделать после того, как я поцеловал тебя,- голос у Дуэйна был хриплым.
        - У меня нет никаких сил,- вздохнула она.- Дуэйн, ты странный человек.
        - Точно, я - неотесанный дурак, который хорошо умеет ухаживать за деревьями,- согласился он с ней.- Я - тот, кто считал когда-то, что любовь есть то же самое, что и боль.
        - Любовь?- неуверенно переспросила она.- Я что, схожу с ума, или ты имеешь в виду то, о чем говоришь?
        - Я говорю то, что имею в виду и то, что чувствую.- И он крепко сжал ее в объятиях.- Меня интересуют твои чувства, Джульет.
        - Джульет,- повторила она следом.- Я чувствую себя так. будто только что родилась, так, как будто только теперь начинаю жить. Дуэйн, скажи, почему иногда ты был так жесток со мной?
        - Потому что я и не собирался быть добрым,- хрипло проговорил он.- Я не мог поверить, что еще существует такое редкое качество, как простота. Подобно дикарю в джунглях я не переставал испытывать тебя, и нет ничего удивительного в том, что временами тебе хотелось дать мне пощечину.
        Она улыбнулась и провела пальцем по шраму на щеке, благословляя ощущение радости и ясности ума. Она упивалась охватившим ее чувством, ей было приятно ощущать сильное плечо, на котором покоилась ее голова, касаясь его щекой, ей было тепло: ее согревала любовь.
        - Тебе придется научить меня быть слабым и человечным, моя милая,- сказал он.
        - Мой дорогой тиран,- и она тихо рассмеялась.- Я не хочу, чтобы ты стал слабым, и сейчас ты кажешься мне очень даже человечным.
        - Но я хочу искупить причиненные тебе страдания,- и он губами коснулся шишки на лбу.- Как я смогу это сделать?
        - Никогда не сомневайся во мне,- мягко проговорила она.- Я люблю тебя, Дуэйн. Я хочу быть с тобой рядом всю жизнь. Я хочу заботиться о тебе, и любовью разогнать ту горечь, которую ты узнал еще совсем ребенком. Мы оба были очень одиноки…
        - Слишком одиноки, моя дорогая…- И он снова крепко обнял ее.- Но я должен жить и работать здесь, в пустыне. Сможешь ли ты разделить со мной такую жизнь?
        - Для меня это совсем не трудно,- улыбнулась она.- Я по своей природе такая же, как Руфь: куда пойдешь ты, Дуэйн, туда же пойду и я, и буду счастлива.
        Он поцеловал ее: сначала нежно и легко, а потом страстно. Там, за пределами их убежища, буря утихала, почти стих ветер, и постепенно пустыня приобретала свои привычные очертания. Голова Джульет спокойно лежала у Дуэйна на плече. Рядом с этим сильным мужчиной она наконец-то почувствовала безопасность, она нашла свой дом, и теперь они, в конце концов, заключили мир. Она любила и была любима, и от сознания этих истин ей было так сладко.
        - Бедная Рослин,- прошептала она.- Но сейчас они вместе, она и ее любовь. Навсегда.
        Когда буря окончательно стихла, они с Дуэйном поехали домой, в Дар-Эрль-Амру. Им предстояло многое объяснить. По дороге они остановились в доме Дуэйна, и он провел ее внутрь. Там он взял небольшую коробочку и вынул из нее кольцо, которое подарила ему Нанетт; кольцо, предназначавшееся его невесте. Он надел его на левую руку Джульет, золотое кольцо с бриллиантом и жемчужиной - кольцо любви. Жемчужина символизировала женщину, а бриллиант - мужчину.
        Кольцо Ромео и Джульетты.
        notes
        Примечания
        Note1
        Ага - господин
        Note2
        Рафия - пальмовое волокно.
        Note3
        Салуки - порода охотничьих собак.
        Note4
        Килкенийские коты - фольклорные персонажи (Прим. перев.)
        Note5
        Абри - прохладительный напиток. (арабск.)
        Note6
        Фамилия Дуэйна в переводе означает «охотник».
        Note7
        Джелобия - одежда прямого покроя. (арабск.)
        Note8
        Семолина - разновидность манной крупы. (Прим. перев.)
        Note9
        Цанца - амулет.
        Note10
        Бурка - покрывало с узкими прорезями для глаз.
        Note11
        Скарабей - священный навозный жук древних египтян.
        Note12
        Кус-кус - вид пудинга.
        Note13
        Сиеста - послеобеденный дневной отдых.
        Note14
        Бурнус - арабская верхняя мужская или женская одежда.
        Note15
        Дайкири - прохладительный напиток на основе апельсинового сока.
        Note16
        Куэмбри - национальный музыкальный инструмент.
        Note17
        Саронг - индонезийская национальная одежда.