Тайный папа для двойняшек Марина Владимирова-Бойко
        - Мы ищем папу. В красивом костюме, с карими глазами и цветом волос, как у моего братика. По описанию вы нам подходите.
        - У нас к нему важное дело, - серьезным тоном подтверждает малыш.
        Изумленно вскидываю бровь, не понимаю, в чем дело. Передо мной двое юных созданий стесненно стоят и быстро хлопают длинными ресницами. Хотя, если приглядеться, они правы. У меня действительно карие глаза и цвет волос точь-в-точь, как у этого мальчишки.
        - А где ваша мама?
        - Мама?? - изумленно смотрят на меня.
        - Так вот, - девочка маленьким пальчиком указывает в сторону.
        Резко оборачиваюсь. О, мой бог! Это она… И она жива.
        Марина Владимирова-Бойко
        Тайный папа для двойняшек
        Пролог
        Кирилл
        - Мы ищем папу. В красивом костюме, с карими глазами и цветом волос, как у моего братика. По описанию вы нам подходите.
        - У нас к нему важное дело, - серьезным тоном подтверждает малыш.
        Изумленно вскидываю бровь, не понимаю, в чем дело. Передо мной двое юных созданий стесненно стоят и быстро хлопают длинными ресницами. Хотя если приглядеться - они правы. У меня действительно карие глаза и цвет волос точь-точь, как у этого мальчишки.
        - А где ваша мама?
        - Мама? - изумленно смотрят на меня.
        - Так вот. - Девочка маленьким пальчиком указывает в сторону.
        Резко оборачиваюсь. О мой бог! Это она… И она жива.
        Безотрывно смотрю на нее, на ее пластичную походку от бедра. Она идет навстречу. Пальто нараспашку, серо-голубые глаза блестят.
        Не изменилась, все такая же. Легкая. Женственная. Настоящая.
        Подходит ближе, берет детей за руки, бросает встревоженный взгляд в мою сторону. На мгновение застывает, продолжая безотрывно смотреть. Тот самый момент, когда глаза в глаза. Душа в душу.
        Конечно, она меня узнала, по-другому не может быть.
        В памяти всплывают события последней нашей встречи. Точнее, не последней. До сих пор помню разговор с ее матерью. Помню, каждое слово, которое ей сказал.
        Что случилось тогда, шесть лет назад? Почему она навсегда исчезла из моей жизни…

* * *
        Шесть лет назад…
        - Где она?
        - А я почем знаю. Собрала вещи и все. Ариведерчи!
        - Как не знаете!? Она ваша дочь.
        Женщина дотронулась широкой ладонью до копны взлохмаченных, выкрашенных в ржавый цвет волос и фальшиво ответила:
        - А кто ты такой, чтобы я перед тобой оправдывалась?
        - Я ее будущий муж. А вы говорите, ее нет! Куда она могла пойти? Куда?
        - Зятек, значит, - звонко рассмеялась. - Знаешь, сколько я таких зятьков перевидала? Вагон и маленькую тележку. Все они Аньку мою ищут, никто найти не может. Ха-ха!
        - Вы не соображаете, что говорите. Вспомнил Аню, ее волшебный голос, милые ямочки на щеках, нежные поцелуи, как наши сердца бьются в такт. Меня тут же бросило в дрожь. Я у нее первый, поэтому чтобы эта женщина тут ни говорила про зятьков и еще кого-то - не верю. Ни единому слову.
        - Верните мне Аню! Верните! - Мой голос огрубел, эмоции били через край. Хотелось схватить ее за грудки и трясти. Трясти! Пока трезвый разум не вернется к ней. Понимал, что это волна отчаянья, крик души, полная безысходность.
        Но она продолжала смотреть на меня бессмысленными глазами. Стояла напротив, поправляла старый халат, у которого оторвалось несколько черных пуговиц.
        - Куда делась Аня? - пытался до нее достучаться. - Моя милая, нежная Анечка, мой луч солнца, моя неземная, моя любовь…
        - Ты кто? - снова ее невнятный вопрос. Она пошатнулась в сторону, как шатается старая ива на ветру.
        Все тщетно, не понимает меня или не хочет понять. Разговаривать с ней все равно, что биться головой об стену.
        - Скажите, что я заходил. Хотел ее увидеть, завтра уезжаю.
        - Вот и правильно, уходи. Скатертью дорожка. Ты нам не нужен. Нам не нужен никто! - демонстративно выкрикнула и громко хлопнула передо мной дверью.
        Я продолжал стоять на лестничной площадке в полной тишине. Прислушиваться к отдаленному эху, которое доносилось с нижних этажей. Шум лифта, звон ключей. Кто-то медленно поднимался по бетонной лестнице. Тихие-тихие почти беззвучные шаги.
        Нет, никуда я не уеду! Я должен ее найти. Должен! Нопонятия не имею, где ее искать…
        Глава 1
        - Доброе утро, страна! - громко восклицаю, когда захожу в детскую. Широко распахиваю дверь и ставлю руки в боки. Реакции ноль целых, ноль десятых. Мои детишки продолжают сладко спать, подложив свои маленькие ладошки под пухлые щечки.
        - Ау! Опоздаем в садик!
        Ксюша сонно потирает глаза и тихо говорит:
        - Мамочка, еще немножко, еще пять минуточек…
        Ох, уж эти заветные пять минуточек. Опять будем бежать, как угорелые. Не знаю, как дети, но я точно буду бежать, ноги колесом, лишь бы успеть на маршрутку. А сегодня вообще-то обещали гололед. Поэтому если так дело пойдет, в лучшем случае меня ждет - бег на месте, в худшем - перелом тазобедренного сустава.
        Бросаю взгляд на настенные часы, как черные стрелки медленно ползут вперед. Сегодня еще столько дел, столько дел… Эти заветные пять минуточек ничего не изменят.
        Да уж, разбудить детей утром в садик - легче вызвать подъемный кран. И то не факт. Так крепко спят, мои совята. Вечером не уложишь, утром - не поднимешь.
        Подхожу к окну, отодвигаю плотную штору. Яркий поток солнечного света заполняет детскую комнату. Мои лапульки в своих байковых, ярких пижамах неохотно встают с теплых кроваток, сонно позевывая.
        Дети просыпаются, начинается обычное утро обычной мамы двух замечательных двойняшек. Арсения и Ксении. Мои любимки, мои сладкие пончики, мое счастье, любовь и особый смысл жизни.
        - Мамочка, а ты обещала сводить нас в развлекательный центр, - первое, что говорит Арсений, когда встает с кровати. Личико заспанное, темные кудряшки торчком.
        - Арсюша, штруделек ты мой сладенький! - целую его в макушку. - Раз обещала, значит, сходим. Свои обещания нужно выполнять.
        - И тетя Рита с нами пойдет? Пусть она с нами пойдет! - звучит уже не как вопрос, а жалобная просьба, он широко распахивает карие глаза.
        Черт, Рита! Обещала вчера перезвонить подруге и так этого не сделала. Вчера вечером, когда укладывала детей, - она звонила мне так, будто распродажа закончилась раньше, чем она получила аванс.
        Итак, планы на сегодня. Да-да, я из тех женщин, которые не только планируют, но и записывают список нужных дел. Ведь нужно все успеть, собрать мысли в кучу и все запомнить. Нужно столько всего запомнить! Собрать, надеть, убрать, постирать, купить, приготовить, причесать, найти, откопать, погладить, сэкономить и хотя бы успеть на маникюр. Да-да, последний пункт относится именно ко мне, все остальное к детям.
        Иногда, в моих исписанных блокнотах можно увидеть нарисованное черным маркером солнце или усердно выцарапанные заглавные буквы: «МАМА». Мои очаровашки тоже стараются, помогают. Но я только радуюсь. Хорошо, что черное-черное солнце нарисовано в блокноте, а не, к примеру, на обоях или на белоснежном кафеле в ванной, который я вчера драила до потери сознания.
        Сначала веду детей в садик, потом спешу на работу, еще нужно заскочить в банк. Когда вспоминаю слово «ипотека», - планка настроения тут же резко сползает.
        Я не сразу решилась, на этот важный, материальный шаг. Долго думала. Но последней отправной точкой моего терпения стал внеплановый визит хозяина последней съемной квартиры. Каждый раз он на меня смотрел так, словно еще немного - и выпрыгнет из штанов.
        - Я поднимаю арендную плату, - говорил он. - Но ты можешь этого избежать, - играл бровями, смотрел косо. Пялился на мою грудь, как на музейный экспонат. Интересно, его жена, в курсе о таком бонусе? Называется: «Переспать и избежать повышения тарифов».
        Я знала, на что он намекает. Его глаза так горели, что вот-вот - и он набросится на меня, без всяких там прелюдий, и церемоний. Крепкий, рослый, сильный. Что я против него? Как часто зовет меня Ксюшка: «божья коровка».
        Но волновало больше не это. Пока он жадно пылал ко мне страстью, - в соседней комнате играли дети.
        Конечно, вооружилась сковородкой. Но против такого крепкого бычка, только ручку сломаю, сковородки или свою - пока неизвестно. Надеюсь, это так и останется для меня тайной.
        В общем, его предложение не заинтересовало. Я категорично ответила: «нет», защищаясь одним из главных орудий современных женщин. После чего была вынуждена экстренно съехать. Нет, он меня не выгонял, он как раз ждал другого.
        Признаюсь честно, мать одиночку с двумя детьми и наглым котом по кличке Жулик - арендодатели неохотно принимают в жильцы. В итоге я психанула и пошла на поклон к банкам.
        Кстати, о Жулике. Жулик, точнее, Жуля - это кот. Ксюшка, когда притащила домой тощий комок шерсти с перепуганными глазами, сразу дала ему кличку - Жуля. Почему именно Жуля, ответ оказался простым. Так зовут кота Нины Васильевны - воспитателя в детском саду. Она для моей дочурки авторитет с большой буквы. В свои пять лет, Ксюшка часто с ней разговаривает по игрушечному телефону, делится секретами. Я только рада, хорошо, когда вот так, а не когда дети ищут заклинания, чтобы превратить воспитателя в жабу. А вот почему Нина Васильевна так назвала своего домашнего питомца, - я уже не выясняла.
        Мы медленно-медленно собираемся в садик. Ксюша помогает Арсюше натянуть колготки, потому что в отличие от своей сестрички по утрам он одевается со скоростью сейшельской черепахи. А нам, судя по времени, нужно максимально ускориться. Это только кажется, пять минуточек туда, пять минуточек сюда. А потом галопом по заснеженным улицам.
        Не скажу, что идти до детского сада далеко, но и не близко. Десять минут моим нормальным шагом. Но когда идешь с двумя маленькими детьми, у которых из-под вязанного шарфа выглядывают только глаза - эти десять минут могут показаться вечностью. И это тот самый момент, когда садовая улитка финиширует. Мы идем настолько медленно, насколько это можно.
        Топают в своих теплых комбинезонах, в которых больше похожи на неповоротливых, упитанных пингвинят. Щечки розовые от мороза, курносые носики красные.
        - Мама! Я кушать хочу! - твердит Арсюша.
        - Мама! Я не могу так быстро идти! - подтверждает Ксюша.
        Ну, вот, началось. Мои колобки начинают протест, когда до садика осталось все каких-то сорок метров.
        - Значит, так, детишки! - склоняюсь над ними. - Идем быстро, не разговариваем, потому что вы у меня самые терпеливые, самые смелые и самые-самые.
        - В садике опять будет каша? - не успокаивается Арсюша и шмыгает.
        - Арине купили куклу Лол, а мне нет, - печально произносит Ксю.
        - Поздравь ее от меня, - беру детей за руки и, пока они меня заваливают с утра пораньше вопросами, - довожу их до заветной двери детского сада.
        Заходим в помещение, помогаю раздеться, хотя мысленно уже еду в маршрутке.
        - Здравствуйте! Вы в прошлом месяце не сдавали на нужды группы. - В дверях появляется Нина Васильевна. Высокая, худая, пышногрудая, с широкими плечами женщина в темно-синем платье легко мне улыбается.
        - Да-да, - сдам сразу за два месяца, - натянуто улыбаюсь. - В следующем месяце.
        Да, проблема у меня не только со временем, но и с деньгами. Какую я бы матрицу не составляла, как бы ни крутила, как бы ни планировала расходы, - их просто не хватает. Тот самый случай, когда не где взять и не у кого занять. Арсюша просит съездить в развлекательный, как же туда не хочется ехать с пустыми карманами.
        На этой грустной ноте иду на остановку. Думаю, что приготовить на ужин, в каком супермаркете сегодня скидки, и слышу, как в кармане пальто вибрирует телефон.
        Ритка! И снова я ей не перезвонила, сейчас она мне выскажет по первое число.
        - Алло! Анюта! Ты куда пропала, черт тебя побери?! До президента легче дозвониться, чем до тебя.
        - Замоталась немного… - Прижимаю крепче мобильник к уху и ищу подходящее оправдание, но почему-то ничего не получается. Наверное, потому что его нет и Риту не так легко обмануть. Она настолько проницательна, что иногда мне кажется, что подруга читает мысли и может угадывать желания.
        - Плюшка ты с маком! Подруга тут за тебя беспокоится, волнуется. Кстати, у меня для тебя есть предложение! Закачаешься просто.
        - Говори, что у тебя там.
        Глава 2
        Кирилл
        Мое утро - самое обычное утро бизнесмена. Подъем в пять сорок, затем пробежка, контрастный душ, завтрак: пышный омлет с мясом краба, помидорами черри и свежей рукколой. Кофе... Ароматный, бразильский с ажурной пенкой и одной маленькой ложечкой сахара.
        Только идеальная чистота, только идеально белые рубашки, золотые запонки и дорогущий галстук. Стильный костюм, сшитый на заказ, черные кожаные туфли, начищенные до ослепительного блеска.
        Все должно быть безупречно, на своих местах. Моя мантра, мое кредо по жизни, мое главное условие в бизнесе. Четкий план, алгоритм действий, которого я придерживаюсь и следую этим правилам. Только благодаря этому я добился успеха.
        Смотрю на свое отражение в зеркале, провожу рукой по шелковистым волосам, поправляю пиджак. Неплохо. Я готов на все сто, нет… На все двести.
        Итак, сколько показывает мой «Ролекс»? Секундная стрелка плавно скользит по циферблату. Почти девять, пора на работу.
        Поездка на комфортабельном авто, мой личный водитель как обычно не задает лишних вопросов. Всегда молчалив и пунктуален. Я очень и очень тщательно подхожу к подбору личного персонала. Люди с улицы не соответствуют моему уровню.
        Захожу в офис, оформленный в стиле хай-тек. Люблю комфорт во всем, в том числе и в офисе. Современная техника, трансформирующаяся мебель, сегментированные картины поп-арт.
        - Кирилл Владимирович, вы просили напомнить… - раздается приветливый голос моей секретарши.
        Она встречает меня в просторной приемной, где пахнет ее сладкими, с нотами чайной розы духами. Ее белоснежная улыбка так сочетается с ярко-красной помадой, глаза блестят. Строгий костюм, лакированные туфли на шпильке. Да, ножки у нее ничего. Все-таки с секретаршей я не ошибся. Эффектный секретарь - визитка любого бизнесмена.
        - Вы хотели выбрать подарок для Альбины Сергеевны, - отрывает она от мыслей. - Из Таиланда она прилетает послезавтра.
        - Отлично!
        Все же я думал, что Альбина задержится подольше. СПА, экзотика, бескрайние морские пучины - бывает, месяцы там проводит, а в этот раз возвращается раньше обычного. С чего бы? Ах да, у нее день рождения. Хочет устроить пышный раут, собрать бомонд. Организовать помпезный вечер, на котором соберутся первые светские лица.
        А, подарок! Что же этой эффектной блондинке подарить на юбилей? Она давно мечтает о колечке, а я никак не решусь на этот шаг.
        Один раз я чуть не женился. Об этом сложно вспоминать… Все в прошлом. Жизнь холостяка вполне меня устраивает.
        - Кирилл Владимирович! - раздается мелодичный голос. - Там какая-то женщина спрашивает вас.
        - Что еще за женщина? - хмурю брови.
        - Сказала по личному делу, - подтверждает секретарь.
        Глава 3
        Мы договорились встретиться с Ритой после работы. Я заканчиваю в пять, затем бегу в сад за детишками, она приедет к нам в половине шестого. Как раз успею поставить чайник, немного прибраться и сделать бутерброды с докторской колбасой.
        Рита - единственный мой близкий человек, которому я могу доверить все что угодно. Яркая брюнетка с параметрами 90-60-90, выразительными карими глазами, ухоженной кожей и длинными ресницами. Она всегда стильная, элегантная, с улыбкой на миллион. Кстати, насчет своей улыбки она без стеснения говорит: «В мои зубы столько вложено, дешевле иномарку купить».
        Познакомились мы шесть лет назад, когда я забеременела и мне пришлось уйти из театра. Она, словно волшебная фея, пришла на помощь.
        Поэтому если бы не она, даже предположить не могу, что бы было дальше. Как в том остросюжетном фильме: «Новый экшен! Смотрите! Не пропустите! На что пойдет мать-одиночка с ипотекой и двумя детьми? Ограбит банк или продолжит барахтаться, как лягушка в банке со сметаной».
        Кстати, о моей нынешней работе. Не могу сказать, что я мечтала работать кассиром в супермаркете. Просто есть такая вещь - «надо». Надо платить за квартиру, покупать одежду детям, сдавать на нужды садика, водить к ветеринару прожорливого Жулика и все в таком духе.
        Сейчас я берусь за любую подработку. Внимательно читаю все объявления, расклеенные на столбах, особенно где виднеются черные заглавные буквы: «ТРЕБУЕТСЯ».
        Когда-то в прошлой жизни я училась в театральном училище. Иногда принимала участие в спектаклях. И это была работа моей мечты. Это тот самый момент, когда засыпаешь и перед сном произносишь, как заклинание: «Я люблю свою работу, я люблю свою работу…» Но пузатых туда не брали, а живот у меня был такой, что сначала в дверях появлялся он, затем медленно вползала я. Пришлось сначала взять академ, затем уехать. Нет! Об этом прошлом даже думать не хочется, потому что там был ОН. Отец моих двойняшек. Но не будем о грустном. Теперь я ношу красную форму вместо сценических костюмов и главный мой текст это: «Здравствуйте! Вам пакет нужен?» А главное, чтобы у моих очаровашек Арсения и Ксения все было хорошо.

* * *
        Сегодня Рита, как обычно, блистает. Стоит в дверях с пакетом вкусняшек для двойняшек и улыбается во все тридцать два зуба.
        На ней черная мутоновая шуба с капюшоном, замшевые сапожки на тонкой танкетке.
        - Ну и мороз! Все что угодно можно себе отморозить, - восторженно говорит, ставит пакет на пол и снимает кожаные перчатки. - Фух! - выдыхает. - Не представляю, как к вам добираться, если, к примеру, сломается лифт. Пятнадцатый этаж! Лучше всякого фитнеса.
        - Рит, ты их балуешь! - смотрю на тяжеленный пакет, затем перевожу взгляд на ее румяные от мороза щеки.
        - Я крестная или как? - Она широко расправляет руки и подходит ко мне ближе. Обнимает, крепче прижимая к своей холодной шубе. - Здравствуй, дорогая! - мягко произносит.
        - Привет! Так рада тебя видеть! - От нее пахнет морозной свежестью и моими любимыми духами.
        ?????????????????????????????????????????????????????????????????????В небольшую прихожую влетают дети. За ними, держа хвост пистолетом, бежит Жулик-спринтер.
        Риту рады видеть все, даже кот.
        - Тетя Рита! Тетя Рита! А вы пойдете с нами в развлекательный центр? - радостно интересуется Арсюша.
        - А вы себя хорошо в садике вели? - Она склоняется над ним.
        - Отлично! - подпрыгивает Ксюша и хлопает в ладоши.
        - Я даже всю кашу съел, - серьезно произносит сын.
        - Каша - это круто. Тогда обязательно поедем.
        - Ура-а-а! - С этим лозунгом они снова мчатся в свою комнату.
        Мы проходим на кухню.
        Она максимально компактная и не имеющая определенного стиля. Так сказать, слепили из того, что было.
        Круглый стол, четыре стула - кухонный «деревенский» гарнитур, двухкамерный холодильник почти до потолка. Простенькая люстра с одной вкрученной лампочкой и лимонного цвета занавески, а на подоконнике мой любимый фикус, который я изредка поливаю крепко заваренным байховым чаем.
        Дети врываются на кухню. Хватают по бутерброду и снова скрываются из поля зрения.
        - Есть за столом! - кричу им вдогонку, но в ответ тишина.
        - Что ты мне хотела рассказать, когда сегодня звонила? - обращаюсь к Рите и расставляю чашки.
        - Ах, да! Я хотела предложить тебе куда-нибудь сходить. Ты все работаешь, работаешь… Вот и Арсюшка просит прогуляться по торговому центру.
        На самом деле возможности гулять по торговому центру у меня нет и в ближайшее время не предвидится. Нужно еще придумать, как на минимум денег прожить максимум дней.
        - Рит, долг… я все верну.
        Да, она выручила меня не только, когда мой мир обрушился, как карточный домик, но и когда я взяла ипотеку.
        Наша квартира оказалась на пятнадцатом этаже, в ней ничего не было, кроме стен. Даже унитаза. Только входные двери, балкон и сплошной бетон в квадрате. Бетон на потолке, бетон на полу. В общем, требовался ремонт с нуля. Я никогда не свистела и не умела этого делать, но, когда увидела картину, невольно присвистнула. Но цена… Меня радовала цена за квартиру и то, что кредит одобрили без каких-либо проблем.
        Да, понимала, ремонт мне обойдется в копеечку, но если бы рассматривала другие варианты, возможно, в кредите мне бы отказали.
        Поэтому с ремонтом мне помогала Рита. Дала денег, клеила вместе мной с обои, штукатурила стены, выбирала ламинат и тащила его на пятнадцатый этаж.
        В итоге за пару месяцев квартира превратилась в квартиру, в которой есть минимум мебели и максимум простора. Светлые обои, отсутствие плотных штор, кружевных гардин. Много света, точнее, просто вкрученных в патрон лампочек, люстру купили гораздо позже.
        - Чтобы я этого больше не слышала, - обиженно подтверждает Рита.
        - Не обижайся, - едва касаюсь ее руки. - Я просто переживаю.
        - За себя попереживай лучше. Знаешь, что, Анют, я никогда не спрашивала про их отца… И ты никогда не рассказывала. - Она начала медленно размешивать чай.
        - Я не хочу о нем говорить. Никогда! - встаю из-за стола, подхожу к плите, затем хватаю полотенце и начинаю хаотично натирать тарелки, несмотря на то, что протирала их еще вчера. - Эта тема навсегда закрыта, и я не хочу ее поднимать ни при каких обстоятельствах.
        - Эх, Анютка, Анютка! - тяжело вздыхает Рита. - Мужика бы тебе! Настоящего!
        - Не нужен мне никто.
        - Зря. Такая красота пропадает. Ты классная, Ань. Талия, походка, ровная осанка. Удивительные серо-голубые глаза, которые при ярком солнечном свете становятся синими, как океан. Улыбка нежная-нежная, как творожно-сливочный крем. И главное - ты заслуживаешь счастья.
        Глава 4
        - Почему недоплатили?
        Я удивленно вскидываю бровь, когда строгая бухгалтерша называет мою зарплату. За свои кровные готова сражаться до последнего. Работать за спасибо как-то в мои планы не входит.
        - Я должна в этом месяце больше получить. Два раза выходила не в свои смены. Почему в день зарплаты происходит всякая ерунда? Почему рассчитываешь на одну сумму, а получаешь совершенно другую?
        - В этом месяце была большая недостача. Со всех высчитали. А еще ты не ту колбасу пробила, когда была контрольная закупка, - морщит бухгалтерша острый нос. Затем поправляет очки и продолжает спокойно пересчитывать купюры.
        Ну вот, началось…. Похоже, мои дела пошли хуже, чем я предполагала. Это что получается? За квартиру заплати, за все заплати, и все? Зубы на полку?
        Да, у нас бывают проверки. Называется контрольная закупка. Приходит тайный покупатель клеит неправильный штрих-код. Ну, это как заходишь в супермаркет нажимаешь на весах циферку. Показывается стикер к примеру не от банана, а от манго в эксклюзивной коробочке. И цена уже другая, и товар уже не тот. Однажды мне на кусок голландского сыра наклеили этикетку от пирожного «Матрешки». Да, это заметить можно, когда обращаешь внимание, что пробиваешь на кассе. Но мне еще повезло. Ирке вон в пакет картошки киви подложили. Пока не надкусишь - не отличишь.
        Мне это до ужаса не нравится. Да, не спорю, были времена и похуже, но тогда я была у себя одна, а сейчас другое дело. Я переживаю даже когда Арсюшка и Ксюшка не позавтракают в садике. Поэтому когда у тебя есть дети - твое отношение к жизни, к миру совсем другое.
        Надеваю форму, принимаю смену, иду на кассу. Планка настроения резко катится вниз, как тюбинг с высокой заснеженной горки. Понимаю, что снова не смогу накупить вкусняшек любимкам. На ужин у нас опять стакан молока и галеты. Никакого разнообразия…
        Продолжаю улыбаться коллегам, покупателям. Ладно, будем оптимистами. Зарплата вовремя - это раз. Работа вблизи от дома, всего две-три остановки - это два. Мне подходит график, можно отвести, забрать детей из сада - третий плюс. Ну и в-четвертых, я свободно могу пойти на больничный, если не дай бог детки заболеют. Моя сменщица всегда подменит - больничный оплатят, как положено. Так что закрываю глаза на маленькую зарплату, хоть с большим трудом, но все же закрываю и продолжаю улыбаться клиентам.
        Конечно, я хотела вернуться в театр. Пусть на маленькую сцену, но я мечтала снова почувствовать себя в роли. Снова ощутить всю энергию пантомимы: мимики, жестов, пластики. Когда все понятно без слов, когда воображение гуляет, как вольный ветер.
        - Пакет нужен? - интересуюсь у коренастого мужчины с плешивой залысиной и в безвкусной рубашке в клеточку.
        - Я что, похож на миллионера? - язвит он.
        До миллионера ему, как до Киева в неудобном положении. Но по инструкции я обязана задать этот вопрос, даже если напротив меня будут стоять грабители в черных балаклавах и наставлять пистолет.
        - Ань! Мужчина еще печень забыл! - крупная, рослая Лиля, больше похожая на дочь мясника подходит к кассе и тычет мне в лицо кусок замороженной говяжьей печени.
        - Сейчас прибью! Точнее пробью. И печень, и все остальное, - отвечаю ей, забираю субпродукт и снова включаюсь в работу.
        На работе время летит незаметно, только под конец смены начинаешь считать последние минуты до окончания рабочего дня. Затем отчитываешься, переодеваешься, быстрее чем в армии, и бежишь в сад за детками. Это самый радостный момент в конце каждого трудового дня. Когда не чувствуешь мороза, когда подошва старых сапог скользит по обледеневшей дороге. Ты вдыхаешь морозный воздух, предвкушая встречу с единственными любимыми ангелочками.
        - Мамочка! А у нас с тетей Ритой появился секрет, - восторженно произносит Ксюшка, когда мы переступаем порог квартиры.
        - Какой еще секрет?
        - Это секрет. - Ксюшка лучезарно улыбается, и ее трогательные ямочки становятся более заметны на пухленьких, порозовевших щечках.
        - Секреты от мамы, да еще с тетей Ритой - это сговор. - Помогаю Арсюшке снять сапожки развязать шапочку. Он пытается сам расстегнуть куртку, надувает щеки, пыхтит, морщит нос, в итоге у него ничего не получается.
        Да, с одеванием-раздеванием у сынишки проблемы. Но кто-то учится раньше, кто-то позже.
        - Не получается! - топает ножкой, с которой уже снят детский сапог на липучках.
        - Не спеши, все получится.
        - Сашка из группы непосед говорит, что я черепаха.
        - Не слушай его. Я уверена, что ты обязательно справишься с этими противными застежками, - весело подмигиваю ему и перевожу тему в другое русло: - Так что за секреты? - продолжаю допытывать детей, когда наконец-то удается снять верхнюю одежду.
        Дети не отвечают на мой вопрос. Весело хихикая, бегут в ванную мыть руки, я следую за ними по пятам.
        - Я первый! Я первый! - подтверждает Арсений, когда берет в ручки ароматное мыло.
        - Мам, тетя Рита сказала, что нужно искать папу, он сам не отыщется, - серьезным тоном продолжает заявлять Ксюша. - И дед Мороз его в мешке с подарками не принесет, потому что он слишком увесистый.
        - Какой? - последнее слово сбивает меня с толку. Я так и застываю в дверях. Увесистый… И где они только таких слов нахватались.
        Ксюшка хмурит бровки и поджимает нижнюю алую губку.
        - Да! - поддерживает сестру Арсений. - А еще она говорила, что хорошие папы на дороге не валяются, - говорит как-то по-взрослому. - Нужно искать в дорогих ресторанах, как она познакомилась с дядей Толей.
        - Так! Тетю Риту нужно в угол поставить при удобном случае, то она вас тут научит.
        - Мам, ты расскажешь, какой он, наш папа? Какие у него глаза? Цвет волос? - интересуются дети, а у меня создается впечатление, что они собрались составлять его фоторобот.
        Я подхожу ближе. Крепко-крепко обнимаю своих умняшек.
        Они обхватывают своими маленькими руками мою шею, крепко-крепко прижимаются, и сегодня это лучший момент. Когда забываешь об усталости, трудном рабочем дне.
        - Окей, будет вам сказка на ночь.

* * *
        На самом деле я обожаю проводить время с детьми и чем дольше, тем лучше. Зимними вечерами мы удобно располагаемся на диване, накрываемся теплым пледом, Жулик сворачивается калачиком в ногах и тихо мурлыкает. Мы включаем диснеевский мультик и в обнимашках и потешках проводим холодные вечера. А еще я читаю им сказку перед сном. Иногда они просят рассказать меня о работе, о том, как прошел мой очередной день. Всегда делятся своими секретами: кто в садике не поел кашу, кто не слушался и, сидя на стульчике, ждал злого дядю полицейского, который в итоге так и не пришел.
        Но сегодня для детей приготовлена другая сказка. Они просят рассказать про папу, и я знаю, чья это инициатива. Ох, Рита! Вечно она хочет меня за кого-то замуж выдать. Понимаю ее заботу, но я взрослая девочка. Уже двадцать восемь годиков
        - У него большие карие глаза, он высокий, носит деловые костюмы…
        Как только начинаю говорить об их отце, воспоминания о той, прошлой, жизни заполняют все мои мысли, да так плотно, не остается ни единого пробела, будто я хотела поговорить об этом всю свою жизнь.
        Вспоминаю о его горячих поцелуях, помню, как обнимал, как шептал на ухо, и волна колких мурашек пробегает по телу. Внутри все немеет и резко обрывается. Я сжимаю ладони в кулаки и прикрываю глаза. Как же сложно думать о нем, как же сложно. Ведь я себе запрещала, запрещала думать о нем. Даже на минуту, на мгновение вспоминать о его сильных руках, мужественном взгляде.
        - Мамочка! Что с тобой?
        Дети всегда все чувствуют. Даже когда я прихожу с работы уставшая и стараюсь им искренне улыбаться.
        - Ничего, просто вспоминаю.
        - У тебя лобик вспотел. - Арсюшка дотрагивается маленькой ладошкой до моего лба. - Дай поцелую!
        - И я. - К моей щеке тянется Ксюшка, которая лежит рядом на руке.
        Получив порцию целовашек, я разрешаю детям и Жуле остаться. Мы вместе засыпаем. Детки крепко спят по бокам, закинув на меня свои теплые ножки. Спят до тех пор, пока солнце не покажется на горизонте, а будильник не прокричит свое заветное: «ку-ку».
        Я долго еще не могу заснуть. Думаю, почему так? Почему все сложилось именно так? Неужели я никогда не смогу вычеркнуть его из памяти? Он навсегда будет в моем сердце?
        Глава 5
        - Ну что, детишки? Вы готовы к поездке в развлекательный центр на комфортабельном авто тети Риты?
        - Да! Ура-а-а! - кричат двойняшки почти в один голос и разбегаются по разным сторонам.
        - Мама, где мой шарф? А конструктор можно взять?
        - А моя машинка? Можно я возьму две?
        Дети мечутся по комнате в поиске своих любимых вещей. Набивают свои маленькие рюкзачки игрушками, будто собираются в долгий поход.
        - Анютка, ты чего без настроения? Сегодня выходной! Детей везем на прогулку. Зайдем в кафешку, полакомимся твоими любимым тирамису. А ты кислая, как квашеная капуста. - Рита хлопает меня по плечу.
        - Да так, не спалось. Долго заснуть не могла.
        С одной стороны, я зря завела разговор с детьми на эту тему, а с другой - они вправе знать, кто их отец.
        - А Жулю мы с собой возьмем? - Арсюша держит на руках пушистый ком шерсти. Морда недовольная, шевелит усами, виляет длинным хвостом.
        - Нет, мой хороший, ему лучше остаться дома.
        После моих слов кот вырывается из рук сына, прыгает на пол и, активно передвигая лапами, убегает в зал. В отличие от других котов, Жулик терпеть не может гулять, тем более зимой, когда большими хлопьями метет снег, а ветер, раскачивая макушки деревьев, хлещет по окнам. В такое время года он спит под батареей, широко раскинув лапы.
        Мы выходим на улицу, поток свежего зимнего воздуха ударяет в лицо. Холодный ветер морозит щеки, кружит маленькие снежинки в воздухе. Дети открывают ротики, пытаясь поймать снег.
        - Давно горло не болело? - строго обращаюсь к ним. На счет болеть - это отдельная тема. У Арсюшки чаще всего горло, у Ксюшки - насморк. Наш педиатр постоянно советует везти детей на море. «Свежий воздух, смена климата положительно влияют на иммунную систему», - твердит она.
        Двойняшки одновременно переводят взгляд на меня:
        - Мама! Но сегодня же столько снега! - восторженно произносит Ксюшка и поправляет варежки.
        - Ага, - подтверждает Рита. - Пробки сегодня будут офигенные! - отвечает подруга и начинает пробираться к машине. - А еще главное не забуксовать…
        - Мы подтолкнем! - дружно отвечают дети.
        - Обязательно! - Рита поднимает большой палец вверх и заливается хохотом. - Эксплуатация детского труда, твою дивизию, - доносится ее тихое ворчание.
        Машина у Риты действительно классная. Роскошный внедорожник класса люкс белоснежного цвета с уютным кожаным салоном, вместительным багажником.
        Рита удивительная. Яркая брюнетка, которая обожает ретро-образы и просто стильную одежду.
        Она всегда и везде чувствует себя в своей тарелке. Никогда не против пострелять глазками, мило поболтать с симпатичным незнакомцем, причем завязать разговор ей всегда удается легко.
        Обожает читать модные журналы, однажды даже снималась в рекламе минералки.
        Она носит обтягивающие брюки и юбки-тюльпан выше колен.
        Любит ярко-красную помаду, на фоне которой ровные зубы еще белоснежней. Ей нравятся эксклюзивная косметика и парфюмерия. Не переносит бижутерию, отдает предпочтение украшениям из драгоценных металлов.
        Я полная ее противоположность. Мои ноги не такие накачанные, из косметики лишь бальзам для губ и детский крем. Нет, есть еще духи, но подарила мне их Рита на Новый год. И одежду я предпочитаю другую. В моем гардеробе нет экстравагантных, тем более эксклюзивных нарядов. Удобные джинсы, мокасины или туфли-лодочки. Я ношу сапоги только на низком каблуке, в коротких юбках не всегда чувствую себя комфортно. В ящике для белья - бюстгальтеры с мягкой чашечкой, купленные на распродаже.
        Я люблю свободные майки с надписями, а зимой - вязаные свитера оверсайз, которые можно растянуть до самых коленок.
        В общем, если мы чем-то похожи с Ритой, так только ростом. Это как на батарейках. Стоит плюс и минус, но по этой схеме все работает. Так получилось и с нами. По какой-то химической, а может, физической причине мы сдружились, и она стала для меня единственным близким человеком. Крестной мамой моих очаровашек.
        - Мы три года вместе, и он никак не дойдет до ЗАГСа, - начинает она разговор, когда мы садимся в машину. Хлопает по рулю, заводит мотор. - Знаешь, какие намеки я ему только не делала!
        - Мам, а мы на всех горках покатаемся? - перебивает наш разговор Арсений.
        - Надеюсь.
        - Мамочка, а знаешь, почему нельзя пить молоко с малосольными огурцами? - раздается голос Ксюши с заднего сиденья.
        Ну вот, режим почемучек включен. Сейчас будет задаваться тысяча и один вопрос. Только успевай отвечать.
        Нас встречает огромный торговый центр. Яркие витрины, неоновые огни, движущиеся вверх-вниз эскалаторы и самый огромный фэшн-ритейл, который я когда-либо видела.
        - Мама, смотри! Большой плюшевый медведь раздает листочки! - восклицает Арсюшка. - Можно мы подойдем поближе посмотрим?
        - Конечно.
        Дети бегут вперед, Рита продолжает говорить на волнующую ее тему:
        - Я вот не понимаю, когда он сделает предложение? Когда буду старая, скрюченная и будет это выглядеть так: «Давай, что ли, распишемся, пенсия уже не за горами»? Когда его осенит?
        Я внимательно смотрю на подругу:
        - Не знаю Рит. Мне кажется дело не в тебе, дело в нем. Если мужчина не хочет - его ничем не заставишь.
        - Это печалит больше всего, дорогая подруга.
        Замечаю, что дети убежали слишком далеко, ускоряю шаг и вижу, что они разговаривают с мужчиной. До боли знакомым мужчиной. Когда подхожу ближе, сомнения рассеиваются. Бог мой! Это же ОН!
        Глава 6
        Кирилл
        Альбина врывается в кабинет, звонко постукивая каблуками стильных лабутенов. Ее эффектное появление заставляет отвлечься от работы и обратить все внимание на нее.
        - Ты не приехал в аэропорт! - вытягивает малиновые губы в трубочку, когда подходит ближе.
        - Замотался, так много дел, - перевожу взгляд на бумаги, которые хаотично разбросаны у меня на столе. - Как долетела? - Делаю вид, будто ничего не случилось. Черт! Я просто забыл встретить ее в аэропорту. И как это произошло? Ведь хотел… Или думал, что хотел.
        - Превосходно! - восторженно произносит она. - Стюардесса твоего частного самолета пролила на мою новую блузку сок, неумеха. - Она садится на край стола и закидывает ногу за ногу. Ее точеные, загорелые, длинные ножки сразу бросаются в глаза. - Надеюсь, ты не забыл, что у меня скоро день рождения? - Она наклоняется в мою сторону, хватает галстук и тянет к себе.
        Упираюсь лицом в ее открытое декольте, ощущая сладкий аромат сладких, карамельно-цветочных духов. Да, все же отдохнула она хорошо, силушки поднабрала.
        - Так, все, хватит! - вырываюсь из ее коварных рук. Поправляю галстук и иду к двери. - У меня много работы и вообще я очень занят, - открываю двери, указываю рукой на выход.
        - Я соскучилась! И мне нужна новая шубка. - Она широко улыбается, обнажая ровные зубы.
        - Хорошо, будет тебе шуба. Песец подойдет?
        - Вполне, - отвечает на полтона ниже.
        Она встает со стола и походкой манекенщицы идет ко мне:
        - Бросай к черту эту работу. Поехали со мной по магазинам, там найдем укромное местечко, - кладет руки на плечи. - Как насчет уединиться в тесной примерочной самого дорого бутика? - Последние слова она шепчет на ухо.
        Альбина… Всегда яркая, дерзкая, неукротимая, настойчивая. Всегда умеет добиваться своего. Найдет подход. Казалось бы, блондинка… но нет. В ее светлой головке много нехороших мыслишек. Она сможет устроить самый коварный план, поэтому даже я не в курсе, что она задумала.
        Перевожу взгляд на циферблат наручных часов.
        - У меня сейчас совещание. Я занят! - Мой голос грубеет.
        Она легко целует меня, оставив след помады на щеке, затем неохотно покидает кабинет.
        Сколько я знаю Альбину? Всю свою жизнь! Бывшая теннисистка, обладательница золотых наград «За достижения», сейчас просто светская львица. Наши семьи дружили, и моя мать, когда смотрела в большие зеленые глаза Альбины всегда говорила: «Она станет прекрасной партией для моего единственного и горячо любимого сына». Не думал, что мамины слова станут пророческими. Еду за кольцом, на юбилей Али решено сделать предложение.
        С Альбиной удобно. Она изящна, красива, хороша в постели, следит за модой, может вести светские беседы. Идеальная женщина для нашего круга. Казалось, все хорошо… только мне вот чего-то сильно не хватает. Пока не могу понять, чего именно.
        Совещание проходит в закрытом режиме. Обсуждаются новые проекты, цели, стратегии. Сегодня мои коллеги слишком активно интересуются, не падает ли спрос на недвижимость, но я с большой уверенностью заявляю, что этот вопрос на у меня на строгом контроле.
        А дальше планирую пообедать в ресторане морепродуктов. Для меня сегодня специально выловили аппетитного тунца. Обожаю стейк из тунца с гарниром из брюссельской капусты или белого трюфеля.
        - Останови! - говорю своему водителю, когда мы проезжаем один из крупнейших торговых центров. Черт! Подарок! Альбина…
        Выхожу из машины, поправляю воротник пальто и вдыхаю морозный воздух.
        Захожу в просторный зал и целенаправленно иду в ювелирный. Какие ей колечки нравятся? Золото? Платина? Где больше брильянтов или алмазов? Черт! И почему я ее выгнал, почему отказался от ее предложения насчет примерочной. Я собираюсь сделать ей предложение и гоню прочь?! Такую женщину, как Альбина, хотят все, это сложно отрицать…
        - Дядя, добрый день! - за моей спиной раздается детский голос.
        Я тут же отвлекаюсь от своих мыслей и оборачиваюсь. Передо мной двое детей, девочка и мальчик лет четыре-пяти, и мило улыбались.
        - Добрый… - Не пойму, в чем дело. Любопытно, чем обязан такому вниманию. Делаю шаг навстречу.
        - Мы ищем папу. В красивом костюме, с карими глазами и цветом волос, как у моего братика. По описанию вы нам подходите.
        - У нас к нему важное дело, - серьезным тоном подтверждает малыш.
        Изумленно вскидываю бровь, не понимаю, в чем дело. Передо мной двое юных созданий стесненно стоят и быстро хлопают длинными ресницами. Хотя если приглядеться - они правы. У меня действительно карие глаза и цвет волос точь-точь, как у этого мальчишки.
        - А где ваша мама?
        - Мама? - изумленно смотрят на меня.
        - Так вот. - Девочка маленьким пальчиком указывает в сторону.
        Резко оборачиваюсь. О мой бог! Это она… И она жива.
        Безотрывно смотрю на нее, на ее пластичную походку от бедра. Она идет навстречу. Пальто нараспашку, серо-голубые глаза блестят.
        Не изменилась, все такая же. Легкая. Женственная. Настоящая.
        Подходит ближе, берет детей за руки, бросает встревоженный взгляд в мою сторону. На мгновение застывает, продолжая безотрывно смотреть. Тот самый момент, когда глаза в глаза.
        Конечно, она меня узнала, по-другому не может быть.
        Я вглядываюсь в ее хрупкое лицо и все больше и больше понимаю, что это она. Аня! Моя милая, нежная Анечка, ради которой я был готов свернуть горы, переплыть океан. Я падал на колени, разбивал руки в кровь, готов был продать душу дьяволу, лишь бы ее вернуть, воскресить… И вот она сейчас передо мной. Не знаю, как это возможно. Не знаю, как дальше верить своим глазам.
        Глава 7
        Его голос заставляет меня вздрогнуть. Беру детей за руки и крепко сжимаю их маленькие ладошки.
        - Ты? - говорит он так, будто увидел привидение. Сморит в упор, как тогда, шесть лет назад, при первой нашей встрече, когда крепко сжимал меня в своих объятьях, шептал нежно: «Люблю».
        ????????????????????????????????????????????????????????????????????? - Ты жива?! - не скрывает удивления.
        На что он надеялся? Что я где-нибудь сгину с лица земли? Конечно… Только этого и ждал, что меня нет и уже никогда не будет.
        - Как видишь. - Мой голос грубеет.
        - У тебя дети…
        Он никогда не узнает правду. Даже эта случайная встреча не позволит рассказать, что он отец двойняшек.
        - Пойдемте, дети, мы спешим, - разворачиваюсь в обратную сторону и быстро иду. А в голове поселяется дикое желание обернуться. Посмотреть еще раз в его карие глаза.
        - Дети, я вас очень прошу, никуда далеко не отходим!
        Нервно сглатываю и прибавляю шаг. А он все такой же… Высокий, сильный, уверенный в себе. Атлетическое телосложение, смуглая кожа, проницательный взгляд. Темно-каштановые волосы, широкие брови, а легкая небритость ему только к лицу.
        - Мамочка, ты только не ругайся, мы сами к этому дяде подошли… - Дети едва успевают за мной. Я нервничаю, волнуюсь, сердце колотится в груди. А еще мне плохо верится, что это просто совпадение.
        - К незнакомым дядям, тетям не подходим или вы забыли уже, чему я вас учила?! - разговариваю на повышенных тонах, когда мы возвращаемся к Рите.
        Они обиженно смотрят на меня, опустив головы.
        - Мы больше так не будем! Мамочка, любимая…
        - Обещаем! - звонко подтверждает Арсений.
        - Мои вы хорошие. - Их слова, улыбки растрогали. Стараюсь улыбаться, хотя в данной ситуации это невероятно сложно.
        Рита в растерянности смотрит на меня.
        - Ты чего, подруга? - округляет глаза.
        - Я? Ничего, - верчу головой в разные стороны. Главное, не оглядываться, не смотреть в его сторону. Ушел? Или еще здесь? Нет, меня не должно волновать. Забыть, будто ничего не произошло. И зачем я только вспомнила о нем! Плохие мысли, как и плохие люди, притягиваются…
        - Мне кажется, от того мужика ты вернулась другая. На тебе лица нет. Бледная, будто тебя вытравливали, как надоедливую моль.
        - Спасибо за комплимент, дорогая подруга, - отвечаю расстроенно.
        - Не, ну а че? - ставит руки в боки, притопывает носком замшевого сапожка.
        - Пойдем в кафе? - смотрю на Риту.
        - Побежа-а-а-ли! - крикнули дети и метнулись в сторону золотой вывески кафетерия.
        Когда мы заходим в кафе, меня трясет то ли от холода, то ли от страха, я сама не понимаю от чего. Колкая дрожь пробирает насквозь. Не успокаивает аппетитный аромат французских булочек и молотого кофе, который витал в небольшом, уютном зале, не успокаивает даже то, что Рита сейчас рядом и дети, и казалось, все хорошо.
        Дети, сняв верхнюю одежду, сразу направляются в игровую зону, мы с Ритой занимаем свободный столик. Дожидаясь официанта, я постоянно бросаю взгляд на детей.
        - Кто этот мужик, после встречи с которым тебя трясет, как от электрошокера? - не отступает Рита.
        - Да так, знакомый из прошлой жизни, - отвожу глаза в сторону. Дети играют в догонялки, кто быстрее добежит до детской горки и спустится с нее, попав сразу в бассейн с разноцветными шариками. Напротив нас сидит влюбленная парочка. Мужчина в бежевом свитере под горло явно старше девушки, он постоянно касается рукой ее рыжих волос, она широко распахивает глаза и мило улыбается ему в ответ.
        Я стараюсь отвлечься, не думать о вопросе Риты, забыть это роковое мгновение, после которого холод, нервы и голова кругом.
        Смотрю на баристу, молодого парня в клетчатом фартуке. Он стоит за стойкой и разливает кофе с густой, ажурной пенкой по белоснежным чашкам. Весело подмигивает мне, когда ловит мой взгляд на себе. Я смущенно отворачиваюсь. Но разговора с Ритой не избежать.
        - Это мой бывший, - печально произношу я и глубоко выдыхаю.
        - Вот это да! Кино и немцы. Он отец? - Последние два слова она произносит вполголоса.
        - Я не хочу о нем знать. Видеть, слышать, думать! - продолжаю я.
        - Конечно! Куда же нам, мы гордые! А дети? О них ты подумала? Да его один костюм тысячу баксов стоит, если не больше. А у детишек глаз зоркий, как они быстро вычислили своего папочку.
        - Что? - вскидываю бровь. - Это и был ваш секрет? - вспоминаю, что говорила Ксюша, когда рассказывала про секреты с тетей Риты.
        - Нет, Аня, ты просто не понимаешь… Ты красивая, умная, добрая. Тебе нужен настоящий мужик! Такой, чтобы ух, ах и ох. Понимаешь?
        - Не нужен мне никто, я уже говорила. А моим детям не нужен такой отец, даже если у него все несметные богатства. Я сама их воспитаю, землю буду рыть, если нужно…
        - Ты пытаешься закрыться в себе, вычеркнуть его из жизни. А может, наоборот? Нужно все рассказать, тогда станет легче?
        - Ты точно хочешь услышать эту историю?
        К нам подходит официант, расставляет чашки с черным кофе и липовым чаем для двойняшек, затем приносит аппетитные пирожные. Рита заказала велюровые эклеры, я остановила свой выбор на ягодном тирамису, а дети всегда в восторге от шоколадного торта и ванильного мороженого.
        - Да! - Она восклицает и тянет руку к кружке.
        Снова смотрю на детей, как они весело и беззаботно играют. Они мое все: счастье, радость, любовь. Без них я не представляю, каким может быть моя дальнейшая жизнь.
        Снова поворачиваюсь к Рите и начинаю свой рассказ:
        - Эта история началась около шести лет назад. Я тогда училась на втором курсе театрального училища, мне дали мою первую и последнюю роль….
        Глава 8
        Ленинградская область. Шесть лет назад…
        - Завтра репетиция в пять! Не опаздывай!
        - Отлично! - легкая улыбка засияла на моем лице. - Буду вовремя. Прикладываю ладонь к виску, как примерный пионер.
        - Не ерничай…, - режиссер с интересным именем Лука и редким отчеством Изосимович потирает подбородок и лукаво смотрит на меня.
        - Окей, - продолжаю улыбаться и смотреть, на его седую голову.
        - Ладно, все иди! Не мозоль мои утомленные глаза.
        - До свидания! - закинув рюкзак на плечо, сажусь на корточки, завязываю шнурок белого кроссовка, затем еще благодарю и покидаю главный зал театра.
        - Ю-х-у-у-у! Сколько же счастья, сколько счастья! Когда твои мечты начинают сбываться. Еще на первом курсе мечтала, что буду играть на сцене. Играть, импровизировать, дарить эмоции зрителям. Эх, вот прямо сейчас хочется сыграть что-нибудь такое пронзительное, до мозга костей, до глубины души.
        Открываю массивные двери театра и выхожу на улицу. Жаркое, весеннее солнце слепит глаза. Зажмуриваюсь. Расправляя руки в разные стороны, делаю глубокий вдох. Как же хорошо, всего от одного короткого предложения: «Ты утверждена на роль Кузнецова Анна! Ты утверждена».
        Быстро спускаюсь вниз по длинной лестнице, спешу на остановку.
        Моя первая роль, утвердили! Пусть маленькая, пусть второстепенная, но роль! Как гордо звучит: «роль». От этой мысли хотелось прыгать до потолка, поделится с этой новостью со всем миром.
        Окрыленная этой мыслью запрыгиваю в пустой троллейбус с протертыми сидушками, еду домой, . Задумчиво смотрю в окно, представляю себя на сцене. Буду стараться, буду сегодня зубрить речь до тех пор, пока не посинеет под глазами. Буду репетировать, репетировать, пока за окном не стемнеет и не покажется большая луна.
        А дома все как обычно. Лучше бы не возвращалась, честное слово.
        Дверь со скрипом открывается, и я прохожу на кухню. Сизый дым поднялся к потолку, грязная посуда в раковине, на столе два пустых граненых стакана, надкусанный малосольный огурец. Пустая, стеклянная бутылка откуда-то упала и покатилась к моим ногам.
        - Явилась?! - послышался голос матери.
        Поднимаю глаза. Она сидит за столом щурит глаза, вытирает сальные руки о старый, потертый халат.
        - Нагулялась? - задает следом еще один вопрос.
        Ее ярко-рыжие волосы прилизаны, в серых глазах - белая пелена тумана, полное лицо отражает недовольство.
        - Я вообще-то учусь, если ты еще об этом помнишь.
        - Матери плохо…, лучше бы сбегала до Шурки, полечила бы.
        - Друзей своих проси.
        Сколько раз я слышала эту песню? Мне стыдно, что сейчас передо мной сидит моя родная мать. Ее язык заплетается, едва соображает, что говорит.
        - Я не посыльный, - грубо отвечаю, снимаю обувь, беру кроссовки в руки и прохожу в свою комнату. Запираюсь на все замки.
        - Не дочка ты мне! Слышишь! Фиг тебе, а не квартира! Я все сыну оставлю.
        Облокачиваюсь спиной о деревянную дверь, смотрю на серый потолок. Совсем уже мозги набекрень. Какой еще сын? Я единственная у нее дочь.
        После того, как отец ушел из семьи - у моей матери началась совершенно другая жизнь и я в ней всего лишь деталь, дополнение к мебели. Вроде бы существую… Но как я учусь, с кем дружу, что ела на завтрак - мама давно не в курсе.
        Она скатилась до такой степени… В ее сорок с копейками она выглядит на все шестьдесят. Крупные морщины на лице, мешки под глазами. Сначала мне было стыдно выходить на улицу, смотреть в лицо соседям, а сейчас все равно. Бесконечный бардак в квартире, каждый день новые дружки, подружки от которых разит за три километра.
        Если бы я могла, давно ушла. Но продолжаю жить с ней под одной крышей, потому что не могу ее бросить. Она моя родная мать.
        Сколько я ей говорила, сколько пыталась донести. Склонялась у ее колен и слезно просила:
        «Мама! Не пей, пожалуйста, ради меня. Ты же меня любишь, мамочка?»
        Она кивала, говорила, что бросит, а через пять минут после нашего разговора снова собиралась в пивнушку, как на какой-то праздник. Расчесывала грязные волосы, надевала бабушкин парадно-выходной платок, который давным-давно проела моль.
        Соседи говорили, что у моей матери болезнь. Что ее нужно отправить в клинику или однажды подожжет квартиру и они тоже пострадают. Когда я этот вопрос озвучила маме, ответ оказался очевиден: «Какая клиника? Ты о чем? Я не больная. Это вы все больные на голову, шизофреники…»
        С отцом я не общалась. Точнее он не общался с нами. В последний раз, когда звонила - ответила его новая жена. Сказала, что у него слишком много важных дел. Она говорила это с таким уклоном, что мне лучше не звонить и не беспокоить ее и его.
        - Стерва! - кричала я в трубку. Да, больше не звонила, да и папа сам не изъявлял желания видеться со мной. Он тоже особо не интересовался моими делами. Для него я тоже вроде бы существую. Но как учусь, что предпочитаю на завтрак, какого числа у меня день рождение - он не помнил или не хотел помнить.
        В итоге я была у себя одна. И раз так сложились обстоятельства, пообещала себе не сдаваться. Никогда. Не при каких условиях. В моих планах - идти только вперед, не оглядываясь на неудачи.
        А дальше, как обычно. Мамины друзья что-то обсуждают. Их голоса, как зажеванная пленка на магнитофоне. Замедленные, монотонные, громкие. Через стену мне хорошо все слышно. Но я привыкла не обращать внимания, пропуская мимо ушей их неадекватный бред.
        Становлюсь напротив зеркала, ставлю руки в боки. Улыбаюсь своему отражению. Иногда я думаю, как же хорошо, что я больше похожа на отца: высокий лоб, изогнутые брови, большие карие глаза, ровный нос, смуглая кожа. Стройная талия, плоский живот, худые руки и длинные пальцы. Хочется сказать: «неплохо сохранилась».
        Прикрыв ладонями лицо, отбросив все пустое, я вспоминаю, что мне впервые предстоит сыграть на сцене. Буду играть в театре, эта мысль окрыляла, радовала и вдохновляла одновременно.
        - Молилась ли ты на ночь Дездемона? - я нахмурила брови и строго посмотрела на свое отражение в зеркале.
        - О да! Молилась…, - меняю интонацию, на более грустную, дотрагиваюсь тыльной стороной ладони до лба и театрально закатываю глаза.
        Нет, это не моя роль, это я так, импровизирую. Возможно, когда-нибудь и сыграю Дездемону, но это пока лишь мои мечты. В этот раз мне придется играть в комедии по произведению Чехова. А еще у меня интересный сценический костюм: теплые вязанные носки, хлопковая юбка чуть ниже колен, простая рубаха с вышивкой, на шее вязанка сушеного чеснока а в руках - ощипанные куры. Я должна буду заплести косички, завязать светлые волосы платком в стиле «Солоха» и яростно кричать на главного героя, выразив сразу несколько эмоций: бесстрашие, импульсивность, легкое помешательство. К примеру, когда маленький ребенок чего-то очень сильно хочет, топает ножкой, поджав алые губки. Но когда за стенкой послышался дикий ор и звон битой посуды - настроиться на образ сложно.
        А когда все стихло - в дверь моей комнаты, (не смотря на яркую табличку: “Не входить, убьет”) постучали.
        Я медленно подошла к двери.
        - Там Тамаре плохо, - говорил мужчина через дверь, называя имя моей матери.
        Я приоткрыла дверь. Передо мной стоял высокий мужчина в грязной клетчатой рубашке. Черная борода, грязные волосы. Казалось, он не брился и не умывался лет двести.
        - Лежит без сознания, - продолжает он.
        Покидаю комнату иду следом за ним. Матери на кухне нет. Собираюсь идти в зал, где она обычно спит на диване, но этот высокий, грязный мужик перекрывает мне дорогу.
        - Что ты из себя невинную корчишь?
        - Вы чего? - делаю шаг назад и округляю глаза.
        Краем глаза замечаю, что матери не плохо, а напротив очень даже хорошо. Она спит на диване, подняв кверху ноги.
        Бью его в пах и вырываюсь. Бегу к двери.
        - Ах ты с…, - он ринулся за мной.
        Я успеваю открыть входные двери и босиком вылетаю в подъезд. Быстро спускаюсь вниз по лестнице. Пулей выбегаю из подъезда на улицу. Прохладный весенний воздух ударяет в лицо. Бегу вдоль темных улиц, цветущих деревьев и зажженных фонарей. Спотыкаюсь, падаю, поднимаюсь снова на ноги и продолжаю дальше бежать. Куда я бегу? Босиком по влажной траве? Да куда подальше, от этого бардака. Перевести дух, отдохнуть, подумать, все что угодно… Затем резко оборачиваюсь. Свет фар ослепляет, следом гулкий хлопок, визг тормозов, темнота в глазах и полное отключение создания.
        Глава 9
        Кирилл
        Шесть лет назад…
        Наш лимузин подъехал к роскошному особняку Ивлевых около семи часов. Возле их загородного дома толпились люди в дорогих вечерних нарядах, что-то или кого-то активно обсуждали.
        Я вышел из машины и огляделся. Загорались фонари, гулял легкий ветер, небо становилось темно-фиолетовым. Наступал поздний вечер. Очень скучный вечер, терпеть не могу эти пафосные приемы. Но вынужден быть здесь.
        Обхожу машину с другой стороны, поправил пиджак и открываю дверь лимузина.
        Она выходит из авто. Аристократическая осанка, строгий, изучающий взгляд. Моя мать всегда выглядит на высшем уровне. Икона стиля и красоты. Ее наряды вызывают восторг и возмущение. После очередного выхода в свет заголовки модных журналов так пестрят ее прототипами.
        Сегодня она снова переплюнула все стандарты и выглядит фешенебельно. Элегантное черное платье в пол от кутюр, брильянтовое колье, блестящие волосы идеально уложены и волнами падают на ее открытые плечи.
        К нам тут же подошла высокая женщина в золотистом платье. Пару раз я видел по телеку, кажется, у нее брали интервью, но как ее зовут и кто она такая так не запомнил. Скорей всего мне это совершенно не важно. Без разницы кто она такая и почему ей так интересна персона моей матери.
        - Агния! Моя дорогая! - воскликнула она. От ее писклявого голоса чуть не заложило уши. Голос дрель или голос перфоратор. Вот с чем больше ассоциируется. - Так рада тебя видеть! - она снова обратилась она к моей матери. Сколько же наигранности в ее словах. Неискренности и лести.
        Я отошел в сторону. Моя мать с этой гламурной куклой начали о чем-то перешептываться. Как обычно, обнимаются при встрече, ненавидят друг друга за глаза.
        Терпеть не могу эти скучные приемы. Когда толпа народа в дорогих смокингах обсуждают свои доходы. У кого появился лишний миллион, как он появился, как правильно его вложить. Позвонить Джексону? Завалится в клуб с другом - это лучше, чем слушать последние сплетни и находиться здесь.
        - Завтра приезжает Альбина с родителями со своей маленькой сестрой, - за моей спиной раздается уверенный голос матери.
        Она берет меня под руку, мы заходим в дом. Яркий свет огромной хрустальной люстры бьет в глаза. Гладкий, глянцевый пол, роспись и лепнина на стенах. Официанты в белоснежных рубашках разносят прохладительные напитки на серебряных подносах, доносится живая музыка. Довольно неплохо.
        - И что? Пусть приезжает, - натянуто улыбаюсь ей в ответ.
        - Вы неплохо смотритесь вместе. Она из хорошей семьи, ты бы пригляделся к ней.
        - Нет, - также спокойно отвечаю я. - Она не в моем вкусе. - Понимаю, что мою мать в большем случае волнует статус, положение, чем нормальные отношения.
        - Ты такой же, как и твой отец.
        - Отца уже как десять лет нет с нами, может, не будем тревожить его память?
        - Что за манеры? Неужели тебя этому учили в твоем Лондоне? - в ее голосе слышится строгость. Она приподнимает свой аккуратный подбородок и выставляет изящную кисть руки вперед.
        - Нет, не этому, - так же холодно отвечаю ей и хочу смешаться с толпой, которая находится в зале.
        До жути скучно. Покидаю компанию матери и выхожу на улицу. Подставив лицо прохладному ветру, вдыхаю свежий весенний воздух. Прохожу вдоль аккуратно подстриженной топиарной изгороди. Где-то рядом пел свою песню сверчок. Я забрался на высокий холм и видел, как вдали, в большом городе зажигаются миллионы огней. Высокие здания мерцали яркими огнями, словно наряженные елки зимой.
        От особняка Ивлевых доносилась негромкая музыка. Жалостливо плакала скрипка. Почему я считаю, что такие пафосные мероприятия не для меня?
        Нужно тайно покинуть это увеселительное мероприятие. Достаю из кармана пиджака мобильник, набираю Джексона. Не отвечает. Лишь долгие длинные гудки, вместо его хриплого баритона. Решаю поколесить на своей спортивной тачке по городу. Тем более гости так заняты светской беседой, тошно от их наигранной лести и бесконечных комплиментов. «Ах, Розочка у тебя волшебная прическа! Ах, Виола ты в этом платье великолепна!» А на самом деле это платье висит на ней, как на корове балахон. Противно, приторно до оскомины.
        Я попросил водителя пригнать мне мою спортивную тачку. Затем завел мотор и дал по газам.
        Ночной город, драйв и оглушительная музыка из колонок моего авто.
        Я гнал по пустынной трассе, вдоль ярких витрин, выжимая максимум. Зазвонил телефон, на дисплее высветилось: «Джексон». Вот же жук. Я немного сбавил скорость и потянулся к телефону, который лежал на переднем сиденье спорткара А потом что-то пошло не так…
        Она вылетела на дорогу из ниоткуда. Я резко дал по тормозам, машину развернуло в обратную сторону и снесло в кювет.
        Вот же… Что за белка выскочила на дорогу? Слишком большая белка.
        Выхожу из машины, подбегаю к ней. Она лежит на асфальте, распластав руки. Лежит, не шевелится. Черт! И чего же ты под колеса дорогих тачек бросаешься.
        Я взял ее за теплую руку и она тут же открыла глаза. Какие же нежные руки у этой незнакомки. Перевожу взгляд на ее босые ноги. Ничего себе! Еще и без обуви кросс бежала.
        - Все в порядке? - обращаюсь к ней.
        Она вырывает руку и смотрит на меня широко раскрыв глаза, будто дикая кошка попалась в ловушку и не знает, как теперь сбежать.
        - Вполне, - раздается ее тонкий голосок. Такой, как будто скрипка на скучном приеме заиграла веселее. Еще немного и ноги сами по себе отправятся в пляс.
        При свете полной луны мне удается лучше рассмотреть ее миленькое личико. Кто она? Эта чарующая незнакомка. Откуда выпрыгнула? Из каких кустов?
        Поднимается на ноги, игнорируя мою помощь. Гордая что ли? Или слишком самостоятельная? Интересно сколько ей? Двадцать или больше. Зато одета, как бог знает кто. Из приюта что ли? И почему мне это все так интересно, словно я попал пернатым мячом для гольфа сразу в две лунки.
        - Ты чего под колеса бросаешься? - спрашиваю без тени улыбки.
        - Внимательней нужно быть на дороге, - язвит.
        Не обращаю внимания, что она говорит и с интересом смотрю на нее, склонив голову на бок.
        - За тобой гнался кто-то?
        - Нет, - стоит напротив меня и смотрит в глаза так, будто хочет посмотреть куда-то дальше, в глубину моей души.
        - Давай тебя подвезу!
        - Не надо я сама.
        Идет, по пустынному бездорожью хромает, держится за правый бок. Я бросаю машину иду вслед за ней.
        - Садись в машину, тебе нужно показаться врачу.
        - Я сама…., - не договаривает и валится с ног, теряя создание. Я подхватываю ее. Беру на руки. Легкая, как пушинка.
        - Вот же взялась на мою голову. И где здесь ближайшая больница?
        Глава 10
        Открываю глаза и не понимаю, где нахожусь. Белый потолок, просторные окна, из которых льется солнечный свет, заполняя всю комнату. А потом мужская голова со стильной стрижкой склоняется надо мной.
        - О! Наконец-то ты пришла в себя. Третий час спишь. Я уже запарился тут сидеть.
        Быстро моргаю и продолжаю смотреть на незнакомца. Кто он? - пытаюсь приподняться на локти. Что произошло? Кажется, припоминаю… Я бежала, бежала, а потом бах! Все, свет выключили. Не думала, что так бывает. Слева под ребром тут же заныло. Больно пошевелится, я снова падаю на мягкую подушку.
        - Ну ты даешь, - перевожу взгляд на него и наблюдаю, как он широко улыбается. У него такие белоснежные зубы, вот-вот и солнечные зайчики заиграют на стенах от его ослепительной улыбки.
        - Это ты меня сбил?
        - Я сбил, я привез тебя сюда и готов понести должное наказание. Накажешь меня? - в его голосе чувствуется ирония.
        - Хам! - восклицаю и пытаюсь повернуться на другой бок. Но оказалось это сложно, острая боль пронизывает мое тело, особенно когда я собралась сделать глубокий вдох. И за что мне это?
        Еще раз осматриваюсь. Я в больничной палате. Вот только этого мне не хватало… Дышать тяжело, все тело болит, будто меня долго и нудно колотили палками. А этот улыбается, пытается подбодрить. А в пять репетиция, моя первая репетиция! Даже не знаю, в какой я больнице и смогу ли я встать с кровати. Как мне теперь быть? Как? Зря только радовалась, неслась на крыльях домой.
        Как же мне нужна эта роль, но сейчас лежа на твердой кровати понимаю, что эта возможность растворяется на мелкие атомы. Боже, как же нужна мне эта роль! Хоть ты не отворачивайся от меня и не лишай такой возможности. Я думала, думала и казалось, что вот-вот разревусь перед этим высоким, незнакомым парнем в костюме скорей всего который сшит на заказ.
        - Откуда ты вылетела? Босиком, без документов? - прерывает мои мысли своим очередным вопросом.
        - Неважно.
        - И как зовут, не скажешь?
        - Аня.
        - Кирилл, - он протягивает свою широкую ладонь.
        - У меня сегодня важная репетиция, - смотрю в потолок и думаю, как можно выкрутится из этой ситуации.
        - Музыка? - Кирилл убирает руку, которую я так и не пожала, поднимается со стула, снимает красивый пиджак, вешает его на спинку стула и расправляет свои широкие плечи. - Играешь на скрипке?
        - Нет, я играю в театре. Мне нужно быть ровно в пять и не опаздывать.
        - Да? Я подумал, ты на скрипке играешь. Такой у тебя жалостливый вид. Но походу дела репетиция тебе сегодня не светит. Как бы сказал мой отец: «Здоровье дороже». Но ничего, ты поправишься. Потом еще сыграешь еще своего Шекспира.
        Почему он решил, что я хочу сыграть именно Шекспира? Откуда этот высокий брюнет в дорогом костюме с внешностью телезвезды, знает о моей мечте? О моей главной роли в жизни. Да, если бы меня спросили, какую роль мне бы хотелось сыграть, я бы без раздумий ответила - хочу Шекспира, хочу трагедию, хочу играть любовь! Возможно, потому что мне всегда ее не хватало.
        Вспоминаю, почему я и откуда бежала, забыв надеть хотя бы тапочки. Я бежала из собственного дома.
        Как жили мои родители, до того момента, как отец ушел из семьи? Нормально жили. Мама работала в ателье. Отец - дальнобойщик, хоть и редко бывал дома, но всегда привозил мне сладости, особенно, когда возил грузы за границу. У меня у первой в школе появились жвачки и сидишный плеер. Они ругались, как все обычные люди. Когда отец забыл помыть посуду, в особенности сковородки (он всегда забывал их мыть), а мать погладить ему рубашки и собрать тормозок в дорогу. Но в тот день, когда он объявил моей матери, что у него другая - она сразу побежала в магазин за горькой, будто ей требовался для этого только повод.
        После его ухода, она два дня проклинала отца. Постоянно повторяла популярную фразу: «Я ему отдала свою молодость, всю себя! А он скотина неблагодарная!».
        Я утешала ее, плакала с ней ночами и пыталась ненавидеть отца. А потом все пошло, как по хорошо накатанной дороге. Постоянные мамины «посиделки» стали привычными, будто так и должно происходить. “Мне нравится моя жизнь и я не хочу ничего менять”, - говорила она, когда я снова поднимался острый вопрос.
        В палату заходит седоволосый мужчина в белом халате. Поправляет очки, внимательно смотрит на меня, затем интересуется о самочувствии:
        - В ближайшее время вам нужен покой, - выносит свой вердикт. - Нужные лекарства я пропишу - бубнит и переводит взгляд на моего нового знакомого, слегка приспуская очки.
        - У меня репетиция.
        - У вас перелом ребра, - строго подтверждает врач.
        Сжимаю ладони в кулаки. Все! Все против меня. Какие лекарства, какой покой, у меня другие планы и новые произошедшие изменения никак в них не вписываются.
        - Я зайду еще вечером, - покидает палату и мы снова остаемся вдвоем. Другие аккуратно застеленные кровати, стоящие рядом с моей - пустуют. Кирилл смотрит мне прямо в глаза и продолжает улыбаться.
        - Ты есть хочешь? - переводит взгляд на мои босые ноги, которые выглядывают из-под клетчатого одеяла. - Слушай, а обувь тебе не помешает…
        Глава 11
        Это бы самый вкусный бутерброд, который я когда-либо ела. Хотелось съесть еще один, но как-то стесняюсь. Боюсь, что он подумает, что слишком много ем. Ем, ем никак не наемся. На три дня вперед. Даже боли не чувствую, хотя бок продолжает ныть.
        - Как тебе лосось? - он прерывает мои мысли.
        - Кто? - удивленно вскидываю брови и резко перестаю жевать.
        - Малосольное филе рыбы, которая у тебя сейчас на бутерброде.
        - Ммм… Ничего вкуснее не ела, - поднимаю большой палец вверх. - Спасибо! Очень вкусно. Мягкий хлебушек с тонко-тонко нарезанными ломтиками нежного розового мяса рыбы и колечком свежего огурчика. Оказывается как мало нужно человеку для счастья, всего лишь немного вкусной еды.
        Смотрю то на него, затем снова на бутерброд.
        - В следующий раз пиццу закажем, Неополетанну.
        - Кого? - широко распахиваю глаза. Нет, что такое пицца я знаю, но хотелось больше подробностей. Пышная ли? Много ли сыра, который так и тает во рту. Или больше томатного соуса? С колбасой, грибами и маслинами?
        - Что тоже не пробовала?
        - Неопалетану нет, - легко улыбаюсь ему в ответ. - Пробовала пиццу, на дрожжевом тесте, когда сама готовила. Называется: «Слепила из того, что было в холодильнике».
        - Ты точно из лесу вышла.
        - Не смеши! Бок болит, - снова не скрываю улыбки. Он веселый. Возится со мной, еды принес столько, на все хирургическое отделение хватит. А еще у него такие глубокие глаза, в которые хочется смотреть безотрывно. Бездонные, карие и очень-очень красивые.
        - Ты не рассказала, как ты оказалась на дороге?
        - Случайно. Почему интересуешься?
        - Интересно.
        - Это не ответ.
        - А что тогда?
        Наш разговор заходит в тупик. Он отвечает коротко, быстро, словно загоняет в ловушку. Умен… Явно не привык, чтобы его вопросы так и остались висеть в пустоте.
        Это мне нравилось. Нравилось, когда раздавался его бархатный смех, когда потирает свой волевой подбородок, затем переводит взгляд на меня. Мне нравилось смотреть на него сверху вниз, разглядывать его идеально-начищенные лакированные туфли итальянского бренда, смотреть, как он поправляет золотистые запонки на рукавах, изредка хмурит широкие брови.
        - Слушай, мне бы сбежать, отсюда, хотя бы на часик? - У меня действительно сегодня репетиция. Моя первая репетиция. Это очень важно для меня. Понимаешь?
        - Даже не думай. Врач сказал, тебе нужен покой три недели, а еще кушать фрукты и мыслить позитивно.
        - И ты три недели будешь приносить фрукты, бутерброды, рассказывать забавные истории?
        - Почему бы и нет?
        - Это все из-за того, чтобы я не написала заявление?
        Он серьезно смотрит на меня, затем резко поднимается со стула, поправляет пиджак и подходит к входной двери.
        - Глупенькая ты.
        После этих слов покидает палату, громко хлопая за собой дверью.
        Похоже ему на это глубоко наплевать, а я… Кто тянул за язык? Тот самый момент, когда ты что-то не то ляпнула, а теперь жалеешь. Хотя уже не знаю о чем больше. О том, что он сейчас вот так внезапно ушел или мне действительно не стоило этого говорить.
        С болью в груди поднимаюсь с кровати. Невозможно сделать глубокий вздох. Опускаю голову и чувствую, как теплые слезы покатились по щекам. Ну почему? Почему это произошло со мной, в самый неподходящий момент? Нет, так нельзя! Я сильная. Смахиваю слезы, стараюсь выпрямиться и перевожу взгляд на коробку из-под обуви, которую принес он.
        Стиснув зубы, зажмурив глаза делаю маленький шаг. Под тугой повязкой, которая обмотана вокруг моей талии, что-то неприятно хрустнуло. Боль… Такая нестерпимая, режущая.
        Не помню, как дошла до двери, придерживаясь одной рукой за стену. Шаг за шагом я медленно приближалась к выходу.
        А потом двери распахнулись настежь. На пороге палаты стоит он с шикарным букетом в руках. Нежный, тонкий, медовый аромат персиковых роз медленно заполняет вокруг все пространство. Сколько их там штук? Десять? Пятнадцать? Даже сложно сосчитать, голова кругом.
        - И куда ты такая нарядная? - грубо спросил он.
        Смотрю на него исступленно, чувствую, как щеки вспыхнули огнем. Пошевелиться не могу, ответить тоже. Все силы на исходе, дыхание перекрывает. Он подходит еще ближе и становится напротив меня. Стою в нескольких сантиметрах от него. Близко-близко. Почти упираюсь в его широкую грудь, ощущая как звуки тают между нами. Поднимаю глаза, замечаю маленькие щетинки на его щеках, как блестят влажные глаза.
        Хотелось положить свои хрупкие ладони на сильную грудь и сказать: «Мне очень нужна эта роль, понимаешь? И я пойду со сломанными ребрами или со сломанной ногой…. Сквозь дождь и вьюгу. Поползу на четвереньках. Потому что это не просто мой единственный шанс, моя мечта. И я хватаюсь за эту хлипкую надежду руками, ногами, словно бросаясь в омут головой. Потому что я подведу труппу, подведу свою непутевую мать. Почему мать? Потому что завтра она прогуляет все до последней копейки и нам снова будет нечего есть. И эти бутерброды, я буду вспоминать, как нечто особенное".
        - Отойти с дороги, пожалуйста, - говорю тихо, так как каждый вздох, каждое слово мне дается с таким трудом.
        - Нет, - перечит мне. - Ты сейчас вернешься в кровать обратно! Холодно в коридоре. Еще простудишься.
        Он обхватывает мою руку, и моя ладонь тонет в его большой руке.
        Глава 12
        И время бежит быстротечно. Ем пиццу, скорей всего лучшую в городе, слушаю его забавные истории. Про море, музыку, отличные фильмы, которые он рекомендует посмотреть.
        - Терпеть не могу Битлз! - восклицаю. Хочется хлопнуть в ладоши, от его настойчивости, но сейчас любые мои движения были немного ограничены. Почти, как мумия, только голова шевелится: кивает, поворачивается в разные стороны.
        Теперь, когда его визиты стали слишком частыми, а наши разговоры длинными и увлекательными - я переживала за свою внешность. Постоянно поправляла взлохмаченные волосы, перед его приходом долго-долго чистила зубы и умывалась прохладной водой, чтобы хоть немного придать свежести, бледному лицу.
        - Ты просто ничего не понимаешь в хорошей музыке.
        - Что я должна в ней понимать? Сейчас песни все на один мотив, - отвечаю с улыбкой на лице. Да, его бархатный голос заставлял меня улыбаться. Широко, искренне, как обычно улыбаются собеседникам, с которыми до жути интересно.
        -Это сейчас, раньше было по-другому.
        Да, глупо отрицать, но с Кириллом легко. Он не похож на обычных парней, которые клеились ко мне, когда я не торопливо возвращалась домой после очередных занятий. В его лексиконе не было таких слов: «Телка, деваха, краля», которые обычно употребляют парни с нашего района.
        Иногда я удивлялась ему. Почему каждый день он приходит в новом костюме, смотрит на меня открытым взглядом. Смотрит так, будто между нами, что-то происходит. Будто ударила молния, оставив в сердцах мощный заряд энергии. И заиграли искры в наших глазах.
        Это когда, думаешь, мечтаешь, предвкушая очередную встречу. Когда представляешь, как лучше сесть, встать, чтобы случайно коснуться его сильной руки.
        Кирилл приходит сразу после обхода врачей и уходит после семи. Когда в очередной раз за ним закрывается дверь, тоска словно съедает насквозь, я с большим нетерпением жду, когда наступит следующий день.
        Благодаря ему я стала меньше расстраиваться и думать о том, что мой первый спектакль накрылся медным тазом. Понятно, что незаменимых людей нет и на мое вакантное место быстро нашли симпатичную девушку. Когда я узнала об этом из уст менеджера по подбору актеров, то печально вздохнула с мыслью: «Это же моя роль! Была моя…». Но пообещали, что не выгонят и следующий спектакль точно будет мой.
        Спустя несколько недель мне заметно стало легче. Словно сбылись слова седоволосого врача: «Заживет все, как на собаке». Теперь могу свободно встать с кровати и не спеша пройтись от кровати до туалета, от туалета до умывальника. Я несколько раз звонила соседке, наш телефон давно отключили за неуплату, поэтому звонила ей. Интересовалась, как мать, но она отвечала, что не за какие коврижки в этот притон не пойдет.
        Когда Кирилл появился на пороге моей палаты, я снова широко заулыбалась.
        - На самом деле ты мало рассказываешь о себе. - Он берет спелое яблоко, которое лежит на тумбочке и подбрасывает его вверх.
        - Не знаю, что рассказать. - На самом деле, мне хотелось сказать ему больше, чем можно и больше, чем нужно. Но у меня появился страх. Особенно, когда он увидит или узнает, как я живу, кто моя мать, а еще, что мой отец давно ушел из семьи. Понимаю, что так нельзя, лучше рассказать. Но я оттягивала этот момент до последнего.
        Трудно вспомнить, когда мы делали в квартире ремонт. Последний раз отец переклеивал обои, когда я ходила в девятый класс. Я тогда прибежала со школы, быстро переоделась в домашние шорты и майку, затем помогала разводить клей и грунтовать стены. Сейчас от нашей работы остался только пшик. Обои потемнели, местами отклеились и это не самое худшее. Последний мамин так сказать: кавалер, точнее кавалерище с пивным животом и ядерным перегаром, не в состоянии держаться на ногах, схватился своими клешнями за штору и оборвал ее вместе с карнизом. Грохнулся на пол, а тот самый карниз так стукнул его по лбу, он еще долго не мог вспомнить, что произошло и где он находится. Я пыталась вернуть все на место, ставила стул на стул, хотела дотянуться с молотком и гвоздем в зубах до потолка, но увы. Гвозди не вбивались, потому что этот невменяемый «друг» вырвал все с мясом. Все рушилось, черствело, ломалось. Наша нормальная среднестатическая семья превратилась в… Как же не хочется повторять слова соседки.
        - Ты тоже мало рассказываешь о себе.
        - Задавай любые вопросы! - с легкой иронией звучит его голос.
        Я спрашиваю, он отвечает и мне казалось, что могу слушать его вечно. Он рассказывает, что в детстве был грозой двора, мальчиком-хулиганом, которого отправили учиться в Лондон, чтобы он хоть немного остепенился. Нет, он не говорил прямо, что он из богатой, образцово-показательной семьи. Просто несложно догадаться, что это так.
        - Где ты любишь ужинать?
        - Дома, перед телевизором.
        И снова его приятный, бархатистый смех.
        - С тобой не соскучишься. Знаешь, что я хочу? - проводит рукой по волосам.
        - Что?
        - Хочу пригласить тебя в ресторан, когда выпишут.
        ****
        Кирилл сдержал свое слово сразу, как только за мной захлопнулась входная дверь больницы, а лечащий врач на прощанье весело помахал мне ручкой.
        - Поехали, отметим твое выздоровление? - сказал он, когда мы вышли на улицу, затем указал рукой на свою красную спортивную машину с откидным верхом.
        - Знаешь, я не могу. Мне домой нужно.
        - Успеешь домой, - чеканит он, берет за руку и тянет к авто.
        Такие стильные салоны автомобилей я видела только в кино. Кажется, Вин Дизель гонял на такой тачке в первом форсаже, а может во втором - не важно. Если бы мне кто-нибудь рассказал, что я буду ехать в такой машине - ни за что не поверила!
        - Я заказал столик в ресторане. Для нас.
        - Не могу в ресторан, - бросаю взгляд на свои потертые джинсы. Какой ресторан? О чем он? Даже переодеться не знаю во что…
        - Поехали сначала в магазин, накупим шмоток? - он словно угадывает мои мысли.
        - Нет, - настаиваю на своем.
        - Это не обсуждается! - заводит мотор, и машина резко трогается с места.
        Боже! Мне все это снится. Эксклюзивное вечернее платье в пол, дорогущий ресторан и медленный танец с парнем. Нет, не с парнем… С мужчиной из мечты. Вот-вот ущипну себя за руку и проснусь, волшебство рассеется и карета превратится в тыкву. Или вернусь домой, увижу обветшалые стены, переоденусь в старенькую пайту и погружусь в свою привычную реальность. Потому все что сейчас происходит со мной - так не бывает.
        - Я отменил все деловые встречи, - вкрадчиво шепчет мне на ухо и кладет руки на талию.
        Я крепче обхватила его плечи и продолжаю танцевать в такт музыке.
        - Зачем?
        - Ты того стоишь.
        Выходим на террасу. Спускаются сумерки, зажигаются огни, дует прохладный ветер. Кирилл останавливается напротив и смотрит прямо в глаза. Тот самый момент, когда душа, открыта для другой души.
        Стоит настолько близко, что я отчетливо слышу аромат его дорого парфюма. Пленительный шлейф опьяняющих специй и грейпфрута.
        Он протягивает ко мне руку и заправляет выпавший локон за мое ухо.
        - Ты красивая, - мягко произносит он.
        - Я…Я…, - пытаюсь что-то ему сказать, но слов не хватает, будто перекрыли кислород и дыхания не хватает. Только сердце сильнее стучит, словно хочет вырваться из груди на волю.
        А потом не понимаю, что происходит. Его сильные руки обвились вокруг моей талии, я всем телом прильнула к нему. Прикрываю веки и чувствую, как мои губы соприкасаются с его горячими губами.
        Глава 13
        Были ли у меня когда-нибудь серьезные отношения с парнями? Нет. Любые отношения всегда уходили на второй план. Признаюсь честно, ничего кроме театра не интересовало. Больше нравилось посещать премьеры спектаклей, я с восторгом смотрела на талантливую игру других актеров и всегда громко аплодировала.
        С Кириллом все по-другому. После очередной встречи с ним летела домой на крыльях, думала о его страстных поцелуях, и сладкая нега жаркой волной растекалась по венам.
        Особенно когда вспоминала, как мы целовались под тенью цветущих яблонь. Белые лепестки срывал ветер и кружил их в весеннем воздухе. Кирилл нежно целовал меня, когда солнце скрылось за серыми тучами, когда грянул первый гром и проливной дождь хлынул, как из ведра. Мы смеялись, шутили, бежали по лужам, прикрыв голову его курткой.
        Прятались в машине, на заднем сиденье. Я снимала с себя мокрую одежду, он преданно заглядывал мне в глаза, я продолжала раздеваться.
        - Ты точно хочешь этого? - спросил он, когда прильнула к нему.
        - Да, - с трепетом отвечала.
        И теперь гром прогремел в моем сердце, в моей душе.
        А потом мы долго лежали в обнимку. Я проводила пальцем по запотевшим окнам и болтала с ним о сущих пустяках.
        Это была эйфория, страсть, химия любви, которая не поддавалась никакому логическому объяснению.
        Мне хотелось, чтобы это длилось вечно, чтобы время остановилось свой бег. Только он, я и наше взаимное чувство.
        Иногда мне казалось, что мы встречались тайком. Я назначала встречу подальше от своего дома, стеснялась говорить о матери и вообще избегала этого разговора. Он не торопил меня, не мучил расспросами, и это еще больше нравилось.
        А в последнюю нашу встречу он выглядел немного расстроенным.
        - Я хочу тебе кое-что подарить.
        - Что? - с интересом смотрела на него. На самом деле мне хотелось, чтобы он взял меня за руку и мы пошли гулять в парк. Гулять вдоль озера, кормить лебедей, сидеть на дальше скамейке и целоваться без остановки.
        Он достал из кармана небольшой футляр из красного бархата. Открыл его.
        - Это кольцо - наша фамильная ценность. Оно принадлежало моей бабушке. Однажды она мне сказала: «Подари его той, которая будет дорога твоему сердцу, как никто».
        - Я не могу это принять! - смотрела на красоту, как завороженная. Он взял меня за руку и надел украшение. Колечко с брильянтом засияло на безымянном пальце.
        - Глаз не отвести. Это… - у меня не хватало слов.
        - Ты так дорога моему сердцу! Так сильно дорога, что я не представляю без тебя своей жизни.
        Бросилась к нему в объятья, как в омут с головой, хотя иногда мне хотелось реветь от безысходности. Особенно когда задумывалась, кто он и кто я. Между нами такая пропасть, которую не перейти, не переплыть, не преодолеть никакими путями.
        - Знаешь, я тебе должна кое-что рассказать…
        Он будто чувствовал мои сомнения и тихо ответил:
        - Мне плевать на все. Мне нужна только ты.
        Его ответ так успокоил, так утешил, что я снова забыла обо всем. Может, это и есть любовь? Чистая, искренняя, настоящая.
        - Мне нужно уехать на пару дней, - следом сказал он.
        - Куда?
        - В Ниццу.
        - Я буду сильно скучать.
        - Я тоже.
        Он целовал мои ладони. А мне так сильно не хотелось его отпускать.

* * *
        Я любовалась украшением при первом удобном случае. Когда приходила в театр, переворачивала кольцо обратной стороной, чтобы оно не так бросалось в глаза.
        А сегодня, когда вернулась домой, на лестничной площадке столкнулась с мужчиной в сером плаще. Он выходил из нашей квартиры. Опустив голову, не поздоровавшись, прошел мимо меня и спустился.
        Меня это немного смутило, так как он совершенно не был похож на маминых дружков.
        - Второй раз уже приходит! - послышался голос соседки за спиной. Я обернулась и увидела ее полное, удивленное лицо, которое высунулось на лестничную площадку. На голове - бигуди, на лице остатки какой-то зеленой вязкой консистенции. Словно она умывалась, умывалась и недоумывалась. Она указывала толстым пальцем с идеальным французским маникюром на мою дверь и возмущенно говорила:
        - Не первый раз уже приходит. Представительный такой.
        - Вы его знаете?
        - Да сдался он мне! Ой, смотри, Анька! Натворит Тамарка дел! Ой натворит, а отвечать будешь ты! - грубо воскликнула, затем захлопнула дверь, так и не дождавшись моего ответа.
        Ну вот высказалась, слила яд и сбежала. А я стояла перед деревянной дверью своей квартиры и понимала, что не хочу туда заходить. «Надо Федя, надо!» Мать, наверное, там с голодухи совсем с ума сошла. Скорей всего, последнюю луковицу доедает.
        Прошла в квартиру. Почти все, как обычно, только из закуски у нее сырокопченая колбаса, сыр. Не понимаю, откуда такие богатства? А она умеет удивлять. Мать сидит за столом. Верхние пуговицы ее халата расстегнуты, волосы торчком, по ходу дела, только проснулась.
        - Что, нагулялась? Профурсетка!
        У моей матери был один существенный фетиш, на который я уже давно не обращала внимания. После того как она щедро зальет глазенки, тут же начинает разбрасываться вульгарными фразочками. Обливать токсинами матерных слов, да таких, что иногда я удивлялась ее словарному запасу.
        - Мама! Кто это мужчина в плаще?
        - Это сын! Сын мой! - Она била себя кулаком в грудь, глаза ее горели, будто подожгли бутылку с самым высокоградусным спиртом. - Тьфу на тебя, гадина такая! - И реальный плевок полетел на пол.
        Теперь я знаю, как красивые женщины превращаются в настоящих лепреконов. Смотрела на свою мать и отчетливо это понимала.
        - Ясно. «Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша».
        Наверное, так нельзя говорить про родную мать, которая уже давным-давно не похожа на ту заботливую маму, которая читала мне сказки перед сном, покупала ванильное мороженое и помогала с домашней работой. Которая говорила мне, чтобы я всегда верила в свою мечту и никогда не оглядывалась.
        Мне стоило обратить на такие первые «звоночки», послушать соседку, но сейчас мое сердце, моя душа были заполнены другим. Кирилл стал моим бескрайним небом с алмазной россыпью сияющих звезд.
        Глава 14
        - Мамочка! Мамочка! Можно мы еще немного погуляем?
        Я прерываю разговор и смотрю на своих любимок. Они подбегаютк столику. Радостные, счастливые, раскрасневшиеся. Сколько восторга в их глазах. Все же Рита права, мы давно никуда не выбирались.
        Последний наш поход был на каток. Рита тогда ползала на коленках по гладкому льду, приговаривая: «Чего не сделаешь ради любимых крестников!» Я же не рискнула вообще надевать коньки. Да, увы, кататься мы с подругой не умеем, и это еще мягко сказано. «Ты когда-нибудь видела корову на льду? - восторженно поинтересовалась Рита, когда наконец-то поднялась с колен и встала на коньки. - Вот она! Перед тобой. Собственной персоной».
        Но Ксюша очень любит фигурное катание, и Арсюша ее во всем поддерживает. На самом деле они очень дружны.
        Ксюшка продолжает смотреть на меня невинным взглядом, сложив руки перед собой.
        - Мамочка, пожалуйста! Ну еще чуть-чуть погуляем, сегодня ведь выходной.
        - Конечно, мои хорошие, только осторожней, - ласково провожу ладонью по их гладким волосам, целую в макушки.
        - Не носитесь, как угорелые! - кричит им вдогонку Рита.
        - Да, теть Рит! - Они машут нам, шлют воздушные поцелуи.
        Я наблюдаю, как они бегут на горку, затем по очереди скатываются, попадая сразу в небольшой бассейн с разноцветными шарами. И их веселый, звонкий смех заполняет все свободное пространство.
        Пью уже холодный чай, чтобы хотя бы немного смочить пересохшее горло, и перевожу взгляд на Риту.
        - Вот это да! Етишкин пистолет! - бьет кулаком по столу так, чашки подпрыгивают. - Официант! Повторите! - Она машет рукой так, будто заказывает банкет на тысячу персон, а не кофе. Бариста озадаченно смотрит на нее, пожимает плечами и продолжает натирать стаканы. - А что дальше? - округляет глаза. - Он уехал? Кто этот мужик в плаще? Знаешь, я хотела предложить в кино сходить, но тут сюжет покруче будет. Тем более дети еще долго будут резвиться на горке. И откуда у них столько энергии? Будто маленький пропеллер за плечами. Почему ты никогда мне не рассказывала об этом? - Она задает тысячу и один вопрос.
        - Знаешь, не всегда приятно вспоминать о прошлом, тем более рассказывать, кто твоя мама.
        - А что было потом?
        - А потом пришла она. И мой мир рухнул пополам.
        - Кто? - Рита широко распахивает глаза. - Тебе, наверное, тяжело рассказывать обо всем этом. - Ее взволнованный тон меняется на более спокойный.
        - Все нормально, Рит. Мне кажется, что даже стало легче, когда я тебе начала рассказывать. Наверное, иногда нужно излить душу. Знаешь, я так их люблю, своих двойняшек. Готова ради них свернуть горы. Это такая сильная, безграничная любовь.
        - И они тебя очень любят. - Рита обхватывает мою руку и мило улыбается.
        Глубоко выдыхаю и готовлюсь рассказывать дальше.
        - Не припомню, какой это был недели, но зато отчетливо помню, какое-то это было число. Семнадцатое мая. Теперь эта дата словно въелась ржавым гвоздем в мой настенный календарь.

* * *
        Ленинградская область, шесть лет назад…
        Я сладко зевнула и потянулась на кровати. Теперь, когда в моей жизни появился Кирилл, я постоянно просыпаюсь в хорошем настроении. Тем более сегодня мне снился он. Мужественный, харизматичный и красивый до умопомрачения.
        В квартире царила полная тишина. Я предположила, что мама ушла (как она сама часто выражалась, «до своего кореша»), поэтому решила немного прибраться в квартире, сходить в магазин, затем сварить рисовый суп. В холодильнике, как обычно, ничего съедобного: маргарин, половинка луковицы.
        Включила музыку, натерла окна старыми газетами, выкинула выстроенную в ряд батарею пивных бутылок, затем помыла полы. Подпевала под пронзительные куплеты Уитни Хьюстон. Использовала деревянную швабру в качестве микрофона. А потом остановилась в прихожей возле высокого зеркала. Смотрела на свое отражение и услышала настойчивый стук в дверь.
        «Возвращение блудной мамы» - первое, что пришло в голову. Шутка, но я рада видеть ее, в каком бы состоянии она ни вернулась.
        Но я ошиблась. Это далеко не мама. Стройная, высокая, эффектная блондинка. Она стояла передо мной, хлопала длинными ресницами и держала за руку маленькую девочку, которой два-три года от силы. У голубоглазой девочки с косичками в руках плюшевый заяц, и смотрела она так наивно.
        - Добрый день! Меня зовут Альбина. Я жена Кирилла, а это наша маленькая дочь, - произнесла она так громко, что у меня заложило в ушах. Появился оглушительный звон. Когда сразу бьют во все колокола. Когда сосед включает «Рамштайн», стучит по батарее в выходной день, в шесть утра.
        Я не спрашивала у нее, как она узнала мой адрес. Я боялась смотреть в ее глаза, будто взяла чужое, а теперь мне до ужаса стыдно.
        - Надеюсь, вы все поняли.
        - Да.
        Небольшие каблуки ярко-красных туфель застучали по бетонной лестнице, этот звук гулким эхом отдавался в моей голове.
        И мир треснул пополам. Я сжимала ладони в кулаки с такой силой... Короткие ногти впивались в кожу и ранили. Эта была нестерпимая боль. Как выстрел в голову. Словно сотни острых осколков вонзаются тебе в спину, словно ты сгораешь заживо, словно у тебя отняли все: голос, душу, способность дышать, видеть, улыбаться. Не думала, что именно так разбивается сердце. Одним словом, одним предложением, погружая в беспроглядную темноту.
        Теперь понимала, что все сходится. Ему было удобно встречаться где-нибудь на нейтральной территории. В кафешке, в парке. Мы занимались любовью в его машине, заезжали на квартиру его друга, он не приглашал меня к себе.
        Не помнила, сколько просидела у себя в комнате пялясь в одну точку. Я не слышала звуков, не понимала смысла слов. Мне хотелось реветь, но слезы будто высохли в глазах. Ничего не осталось в душе. Лишь одна отравляющая пустота. Мамочка! Как же больно, как же больно мне…
        Глава 15
        Кирилл
        Слышал голоса Альбины и моей матери:
        - Даже Ивлевы говорят, что мы как мама и дочка с моей маленькой сестренкой.
        - Да, у вас такая существенная разница в возрасте.
        - Отец женился второй раз, а его молодая жена хотела ребенка.
        - Думаю, у вас с Кириллом будут замечательные дети. Тем более в нашем роду могут родиться близнецы или двойняшки.
        - Не знаю, готова ли я пока к детям.
        Появился в гостиной, их голоса утихли.
        - Кирилл! Как я рада тебя видеть! - воскликнула Альбина и подошла ближе ко мне. Поцеловала в щеку, обняла за плечи. Ее голубоглазая сестричка сидела на мягком диване и дергала за длинные уши плюшевого зайца. Какая милая девочка, совершенно не похожа на свою старшую сестру.
        Моя мать стояла возле камина, сложив руки перед собой.
        - Мне нужно поговорить с тобой, - обратился к ней, игнорируя Альбину.
        - Что случилось? - вскинула бровь.
        - Я женюсь, мама. По приезде из Франции сделаю ей предложение.
        - Наконец-то! - Она хлопнула в ладоши. - Я могу поздравить вас, Альбиночка? - На ухоженном лице появилась легкая улыбка.
        - Это не Альбина, мам.
        После моего ответа женщины застыли, будто деревянные статуи.
        - Кто она? - раздался строгий голос матери. В один миг она ожила и быстро заморгала. Выражение ее лица изменилось. В больших, выразительных глазах проглядывали лукавые искры. Она сделала шаг навстречу и поправила идеально накрахмаленную белую блузу.
        - Ее зовут Аня. Аня Кузнецова. Она играет в театре, и она замечательная.
        - Ты хочешь сказать, она не из нашего круга? Какая-то выскочка? Содержанка?
        - Не нужно о ней так говорить, тем более ты ее не знаешь.
        - Я и не хочу знать всяких дворовых девок! Это немыслимо...
        Напряжение между нами нарастало. Она так яростно стояла на своем. В общем, Армагеддон надвигался. Я предполагал такую реакцию. Она просто помешана на моей женитьбе с Альбиной. Так что я не слишком удивлен. Но я должен об этом ей сказать. Аня - моя единственная, с которой хочу связать свою жизнь, хочу, чтобы она стала матерью моих детей.
        - Ты не посмеешь! - Она указала на меня пальцем. - Ты! Ты! - закипела, покраснела. Вот-вот и лопнет, как мыльный пузырь. Разве сложно понять, что я хочу жениться на девушке, которую люблю? Независимо от ее статуса, вероисповедания и других обстоятельств.
        - Я хочу быть с Аней. И точка, мама.
        Маленькая сестренка Альбины подошла ко мне и взяла меня за руку:
        - Дядя, пойдем лучше в сад. Тетя ругается.
        Подхватил сестренку Альбины на руки.
        - Пойдем, а хочешь научу рисовать тебя большого зубастого крокодила?
        - Да! Да! - Она захлопала в ладоши и показала маленькие белые зубки.
        - Я этого не допущу! Слышишь?! - продолжала выкрикивать мать у меня за спиной.

* * *
        Очередной брифинг закончился мыслью о ней. Целых пять дней без Ани… Это время показалось мне вечностью. Но беспокоило другое. Она не поднимала трубку все это время. Звонил, писал смс, все тщетно - в ответ ненавистная тишина. Впервые в жизни понимал, что могу ее потерять. И эта реальность раздирала мне душу. Позвонил Джексону, попросил узнать о ней, он согласился мне помочь, но время продолжало идти, перетекать, словно песок сквозь пальцы.
        Бросил все. К черту переговоры, конференции. Хотел видеть, хотел целовать ее алые губы.
        Как только мой самолет приземлился в аэропорту, решил сразу поехать в театр.
        - Мне нужен адрес Ани Кузнецовой, - достал бумажник и подошел ближе к полной женщине в очках. Сотрудница театра сидела за столом, листала модный журнал. Затем приспустила очки на самый кончик носа и стала гипнотизировать взглядом мой кошелек.
        - Не один вы нашей Аней интересуетесь.
        - Кто еще? - отлистал купюры. Щедро заплатил ей.
        - Да ходят тут разные. Всех не запомнишь.
        - А вы освежите память, - достал еще несколько купюр и кинул на стол.
        - Молодая, эффектная, но не представилась. Адрес записывать будете?
        - Безусловно.
        Я долго тарабанил в деревянную дверь.
        Когда мне открыла странная женщина, тут же с порога сказал:
        - Мне нужна Аня.
        - А ты кто?
        Обратил внимание на ее странный вид.
        - Ее будущий муж. А вы?
        Она пренебрежительно смотрела на меня.
        - Ее родная мать. А ты зятек, значит, - звонко рассмеялась. - Знаешь, сколько я таких зятьков перевидала? Вагон и маленькую тележку. Все они Аньку мою ищут, никто найти не может. Ха-ха!
        - Вы не соображаете, что говорите.
        Вспоминаю Аню, ее волшебный голос, милые ямочки на щеках, нежные поцелуи, как наши сердца бьются в такт. Я у нее первый, поэтому что бы эта женщина тут ни говорила про зятьков и еще кого-то - не верю. Ни единому слову.
        - Верните мне Аню! Верните! - Мой голос огрубел, эмоции били через край. Хотелось схватить ее за грудки и трясти. Трясти, пока трезвый разум не вернется к ней. Понимал, что это волна отчаянья, крик души, полная безысходность.
        - Ты кто? - снова ее невнятный вопрос. Она пошатнулась в сторону, как шатается старая ива на ветру.
        Все тщетно, не понимала меня или не хотела понять. Разговаривать с ней все равно, что биться головой об стену.
        - Уходи. Скатертью дорожка. Ты нам не нужен. Нам не нужен никто! - демонстративно выкрикнула и громко хлопнула передо мной дверью.
        Стоял на лестничной площадке, смотрел на закрытую дверь прислушиваясь к каждому шороху. Я не должен был уезжать, не должен оставлять ее!
        А потом зазвонил мобильный. Достал из кармана пиджака телефон, ответил на звонок:
        - Мужайся, Кирилл. Мне только что перезвонили… - медленно произнес Джексон. - Ее нет в живых…
        Мое сердце словно вырвали из груди. Оно еще бьется, пульсирует в чужих руках, но ты уже ничего не чувствуешь. Теперь и я не чувствовал ничего. Это хуже, чем стихийное бедствие: беспощадный, мощный поток цунами, который сметает все на своем пути. Вирус, который поглощает тебя изнутри. С этим невозможно бороться, этому нельзя противостоять.
        Не помнил, как приехал к кирпичному двухэтажному зданию, как зашел и распахнул железную дверь. Как всего одним движением руки отодвинул в сторону лысого мужчину в белом халате, который встал у меня пути.
        Зато отчетливо помнил, как в нос ударил запах формалина и еще чего-то такого, что оставило горький осадок внутри. Помнил, как пересохло горло, мигали лампы и пол скрипел под ногами.
        - Я хочу ее видеть! Аня! Аня Кузнецова.
        - А, вы про эту девушку из автокатастрофы? Слишком много увечий, лицо травмировано, сложно опознать. Документов при себе не имелось. Мы просим опознать по отличительным признакам.
        Я прошел в большой зал, где так веяло холодом.
        Тело, накрытое белой простыней. Видел только ее светлые волосы. Хрупкая рука свисала с железной каталки. А на безымянном пальце кольцо. Мое кольцо, которое я подарил перед отъездом.
        Разве так? Так выглядит кромешный ад?! Ударил кулаком о стену, упал на колени, прикрывая руками лицо. Мне хотелось выть, разбивать руки в кровь. Кричать, бежать, как бежит дикий зверь в погоне за своей добычей. Я же… Я же не представляю своей жизни без нее.
        За короткое время она стала для меня всем. Мой космос, мой мир, моя Вселенная. Мое прованское солнце, чистый воздух, бескрайнее лазурное небо и цветущая земля. Когда дышать и не надышаться только ею, только ею…
        Снова хотел запутаться в ее волосах, вдыхая аромат лаванды, хотел целовать впадинку у виска, слушать волшебный голос. Хотел повторять ее имя, чтобы она снова надевала мою рубашку по утрам и жизнерадостно улыбалась.
        А теперь мне говорят, что ее нет, и с этим безумием невозможно смириться.
        - Ее вещи? - Надо мной склонился все тот же мужик в белом халате.
        Обратил внимание на серую куртку, замотанную в полиэтиленовый пакет. Ее вещи. ЕЕ!
        - Да. Я могу забрать их?
        Он кивнул.
        В последний раз набрал номер Ани. Оглушительную тишину разорвал едва уловимый звук мобильного, доносившийся из этого чертового пакета.
        Глава 16
        - Анька! Открывай! Открывай немедленно!
        Я проснулась от настойчивого стука в дверь. Кто-то не просто стучал, а выбивал двери с диким ором в придачу. Сначала показалось, что это снова вернулась она. Какая она яркая - Альбина. От нее так веяло деньгами, роскошью. Скорей всего, под стать ему. И дочка у них очень милая. Глупо было думать, что у него никого нет.
        Но вряд ли это она сейчас выбивает мою дверь. Она настолько корректно выражалась, так себя преподносила, будто тут одни отбросы общества, а она бельгийская королева.
        Я даже толком ничего не могла ответить, что-то промямлила от неожиданности. Да, ко мне не каждый день приходят жены парней. Такого не признаю. Для меня семья - это святое. Отношения с женатым - табу. Хотя бы по той самой причине, что отец бросил нас, ушел к другой. И во всех смертных грехах я долгое время винила только его новую жену.
        Нет, не смогу… Не смогу разбить чужую семью, это намного сильнее меня.
        Сонно потерла глаза, затем медленно встала с кровати и поплелась в коридор, шаркая тапками.
        - Что случилось? - спросила, когда открыла дверь.
        Передо мной стояла соседка. Руки в боки, глаза горели. Орала, возмущалась, кривила губы и громко топала. Есть такие женщины - скандалистки. Заводится с пол-оборота и если сегодня не поругается - все! День не удался.
        - Что, что. Мать твою упаковали в лучшем виде и увезли. А ты все спишь, спишь. Проспишь все на свете.
        Но ей ли объяснять, что я не спала всю ночь. Думала, размышляла и если заснула, то только под утро.
        - Куда? - никак не могла понять, в чем дело. Как упаковали? Как подарки упаковывают? Да, подарочек мама - то, что надо. Все же я не до конца еще проснулась. Или она говорит слишком странные вещи.
        - Где ей самое место. В дурке. Что она вытворяла! Где это видано, - возмущалась соседка. - Бегала раздетая и кричала: «Бомбардировщики атакуют». Какие, к едрене фене, бомбардировщики? Все, съехала с катушек окончательно.
        Бросив все, я поехала к ней.
        Белые стены, белые потолки и яркий, ослепляющий свет.
        Мама сидела в смирительной рубашке. Глаза нервно бегали из стороны в сторону.
        Подошла ближе к ней, хотела провести рукой по ее взъерошенным волосам. Она резко дернулась и поджала губы.
        - Они здесь, - почти прошептала. - Враги наступают. Контрреволюция! - говорила так убедительно, так… что казалось, вот-вот выйдут люди с флагами, красным знаменем, и будет шествие, будет парад.
        - Мама…
        Я не находила подходящих слов. Больше всего на свете мне не хотелось видеть ее в таком состоянии. Она не такая, это все зеленый змий, который вселился в нее и травит душу. Она хорошая, добрая, чуткая. Просто нужно изгнать этого демона раз и навсегда. А врачи… Они ей помогут. Я верю, иначе не может быть.
        В белой комнате, держа руки за спиной, появился врач.
        - Скажите, доктор, что с ней? - обратилась к нему.
        - Пойдемте… - Он указал мне рукой на выход. И лишь когда мы выходим в коридор, снова обратился ко мне.
        - У вашей мамы типичная шизофрения.
        - Ей можно помочь?
        - Можно. Почему нельзя. - Он остановился возле окна. - Но лечение стоит денег. Мы, конечно, сделаем все, что в наших силах…
        Деньги. А денег у меня нет. Хотя…
        После разговора с ним я прибежала домой и впопыхах достала шкатулку. Наверное, при других обстоятельствах никогда бы на это не решилась. Взяла кольцо, которое подарил мне Кирилл, и крепко сжала в руке. Я забуду его. Навсегда. У меня получится.
        Ломбард, в котором принимали ювелирные изделия, находился в трех остановках от дома. Когда я ездила в центр, всегда обращала внимание на большую вывеску.
        Разжала ладонь, посмотрела на красивое колечко. Продать кольцо - все равно, что расстаться с мечтой. Кирилл… Ты так стремительно ворвался в мою жизнь и так же стремительно исчез из нее. Но я очень сильно хочу, чтобы ты был счастлив. А деньги… они сейчас нужнее маме.
        Глава 17
        - Почему так мало? - округлила глаза.
        - Камни не учитываются, - ответил оценщик. - Мы принимаем только золото и платину.
        Интересно, чем им алмазы-то не угодили? Оказывается, не все так, как хотелось бы. У каждого свои правила, и каждая такая организация любит их диктовать. Но меня так и подталкивало крикнуть этому усатому дядьке, лицо которого не помещалось в маленьком окошке: «Лохотронщики!» Не знаю, как сдержалась. Просто иногда воспитание не позволяло сказать всю жесткую правду в глаза, даже когда она так сильно нужна.
        - Я могу купить, - раздался женский голос за моей спиной. - Я хорошо заплачу.
        Медленно повернула голову.
        - Что? - переспросила, вдруг не расслышала ее и мне показалось.
        - Я хочу купить ваше кольцо. Хорошо заплачу, наличными. Вам же нужны деньги? - уверенно повторила она.
        Передо мной светловолосая девушка в ярко-сиреневом пиджаке. Открытый взгляд, выразительные глаза. Смотрела на нее, и мне казалось, в ней есть что-то такое… Очень похожее на меня.
        В пятом классе со мной училась девочка (потом она перешла в другую школу). Мы часто играли с ней в сестричек, так как были похожи. Когда я надевала ее одежду, учителя часто принимали меня за нее. Но стоило мне заговорить… Да, голоса у нас были совершенно разные. У нее писклявый и резкий, как работающая бензопила. У меня более спокойный, рассудительный. Я думала, что так должна уметь каждая актриса - перевоплощаться в кого угодно, даже в соседскую девочку в очках, с косичками, в которые вплетены красные шелковые ленточки. Я вплетала такие же, имитировала ее неровную походку. Усердно протирала платком стекла запотевших очков с двойными стеклами, поправляла старомодный берет и широко улыбалась, показывая самодельные брекеты.
        - Купить? - заинтересованно посмотрела на нее.
        Она расплылась в улыбке, будто чеширский кот, и предложила поговорить в более удобной обстановке.
        Вышли на улицу, остановились в тени высокого дерева. Рядом шумели проезжающие машины, они проносились на полной скорости, оставляя после себя серое облако выхлопов. Но этот шум и испорченный воздух совершенно не мешали нам разговаривать. Из своей маленькой сумочки, словно по взмаху волшебной палочки, она достала пачку запечатанных купюр. Именно в таком формате деньги выдают в банке.
        - Здесь много. Вы можете еще продать свою куртку? У нас вроде похожие размеры.
        Она права. У нас похожее телосложение. Даже прически одинаковые. Бывает же так. К примеру, идешь, идешь на улице, а тебе навстречу твой двойник. Ну или просто где-то он есть, а ты об этом не знаешь. Скорей всего, сейчас именно такой случай. Если сильно не приглядываться - мы похожи.
        - Очень надо. Прошу вас. На эти деньги вы сможете купить десять курток.
        - Вы тоже. - Я засомневалась. Да, ее предложение показалось мне странным, но таким заманчивым. Интересно, риск действительно дело благородное или все же в нем нет смысла. Умела ли я рисковать? Нет. Скорей всего, при других обстоятельствах я бы поступила иначе. Послала бы эту незнакомку к чертовой бабушке с ее странными предложениями. Но сейчас другая ситуация. Мой мир опустошен до такой степени, когда не хочется ничего, когда все валится из рук.
        - Хорошо, - сняла куртку, передала ей вместе с кольцом. На улице не так холодно. Уже почти конец весны, скоро наступит лето. Тем более будет повод обновить гардероб. Как-то я слышала, что от старых вещей нужно избавляться. Вот, пожалуйста, делаю первый шаг.
        - Она не слишком новая.
        - Не важно, - ответила и быстро натянула мою куртку. Примерила колечко, любуется, как смотрится на ее тонком пальчике украшение. А мое сердце сжала тоска. Куда же меня несет эта длинная извилистая дорога? Когда черные полосы уже сменятся хотя бы на нейтральные?
        - Зачем вам моя куртка?
        - Я же не спрашиваю, зачем вам деньги.
        И на этой не слишком радостной ноте вопросы отпали сами собой. Мы попрощались.
        Незнакомка быстрым шагом направилась к парковке. Села в машину и дала по газам.
        Посмотрела ей вслед, а потом вспомнила про телефон… Он же был в кармане. В кармане моей куртки!
        Я бросилась ее догонять, но поздно. Серебристая иномарка быстро скрылась за поворотом.
        Только этого мне не хватало для полного счастья. Посеять телефон. Я отдала ей все, что так тревожило, волновало до глубины души.
        Мне казалось, что Кирилл везде, в этом кольце, которое я так загорелась продать. И моя куртка до сих пор пахла его дорогим парфюмом. Мне казалось, что я должна от всего этого избавиться, чтобы забыть. Навсегда.
        Хорошо еще, что солнце светит. И мне не холодно. Почти не холодно.

* * *
        - Вот деньги. - Я ворвалась без стука в кабинет врача. - Я могу ее увидеть? - спросила на одном дыхании.
        - Понимаете, тут такое дело… - Его печальный голос не сулил ничего хорошего. - Пару часов назад у нее случился сердечный приступ, мы позвонили вам.
        - Что? Что вы сказали? - Я не верила своим ушам. Хотя отчетливо понимала, к чему он клонит. Пытался подобрать нужные слова, как-то правильно сказать, что ее больше нет. В моей жизни, в душе и в этом гребаном грешном мире.
        Утопиться и не встать. Я думала, это конечная. Когда едешь в пустом автобусе, выходишь на последней остановке, а по серому асфальту холодный ветер гоняет пыль. Поднимает ее в воздух, ты зажмуриваешься сильно-сильно, чтобы копоть не попала тебе в глаза, в рот, уши. И вот ты бредешь совершенно одна, пытаешься плакать, а вместо этого смеешься таким истерическим смехом. Апокалипсис души, черт его побери!
        Вот она, бетонная стена, которую пытаешься протаранить лбом с отсутствием какой-либо логики (ну как корова упирается рогами в столб), а в итоге ничего не происходит. Как там говорят: «Все равно, что биться головой о стену».
        Ну давай, судьба-судьбинушка, забери у меня все! Чего там мелочиться? Оказывается, нужно всегда быть предельно осторожным со своими высказываниями, пусть даже мысленными.
        Я думала, это все. Обратная точка отсчета. Но нет, мне еще была уготована встреча с моим так называемым «братцем». Мама, мама… Несмотря ни на что, так сильно люблю тебя. И всегда буду любить.
        Глава 18
        - Тетя Рита, а вы знали, что наша мама, как пуговка?
        - Это почему? - Рита приподнимает изогнутую бровь и обхватывает маленькую ладошку Ксении.
        - Потому что на ней все держится, - подтверждает Арсений. - Это нам воспитатель в детском саду так сказала.
        Рита заулыбалась.
        - Какие у вас они мудрые, воспитатели.
        - Да, а еще мама должна нами гордиться. И освободить полку для будущих медалей. Я буду будущим игроком КХЛ, а Ксюша будет заниматься фигурным катанием. Нам потребуется большая полка, длинная.
        - Обязательно, - тоже расплываюсь в улыбке.
        Смотрю на их вспотевшие лица и понимаю, что устали мои сладкие, набегались. Пора ехать домой, кормить Жулика, купать и укладывать детишек.
        Да и разговоров на сегодня тоже слишком много. А что может остановить женщину, когда она разговаривает с подругой? Разве только противопехотный танк, и то не факт.
        Нужно собираться домой. Дети вымотались и уже неохотно смотрели в сторону детской комнаты.
        Всю дорогу Рита молчит, будто медленно переваривает поступившую информацию. Иногда бросает косые взгляды в мою сторону, пока дети напевают мотив из очередной рекламы, которую часто крутили по радио: «Застрахуйся, застрахуйся!» - поют они в один голос, в итоге получается неплохое соло.
        Не самая удачная песня, но все же….
        - Может, лучше песенку про елочку? - предлагает Рита, убавляя громкость на магнитоле.
        Дети быстро меняют репертуар и звонкими голосочками исполняют популярную детскую песню.
        Сегодня Рита остается у нас. Дети слезно просят ее не уезжать, почитать сказку, слепить их пластилина чебурашку (что у Риты прекрасно получается), поэтому она звонит своему бой-френду и говорит, что сегодня остается у меня. Возможно, он таким ее решением не сильно доволен, потому что когда она сообщает ему эту новость, то сразу отставляет телефон от уха на приличное расстояние и пропускает минутную нотацию, доносящуюся из динамика.
        При чем ее ночевке в нашей уютной берлоге обрадовались не только дети, но и Жулик. Как только он видит Риту на кухне, сразу запрыгивает к ней на колени, подняв хвост. Мурчит, ластится, касается мокрым носом ее щеки.
        - Ань! Ну дай ему кусочек колбаски! Ну пожалуйста… А лучше два.
        Да, Жулик, точно знает все подходы. Как можно получить лакомство, при этом ничего не делая.
        А когда мы уложили детей, выключили свет и улеглись на диване под теплое одеяло, она наконец-то говорит:
        - Анют, ты очень сильная. Такая сильная, как Геракл.
        - Ритуль, ну ты и рассмешишь на ночь глядя. Он же мужчина.
        Она тихо хихикает, а потом резко затихает.
        Какое-то время мы лежим молча, смотрим в темный потолок, на котором изредка играют тени от ночника.
        - А что было дальше? - тихо спрашивает она. - Вы долго встречались с этим… козлом? Прости, у меня других слов нет. Как можно так работать на два фронта? Я бы на месте его жены оторвала ему кое-что. То, что часто плохому танцору мешает.
        - Нет. Но это были два самых незабываемых месяца. Я никогда так не любила и уже вряд ли смогу полюбить. А дальше все понеслось, как по накатанной. Мне пришлось уехать в Питер и больше никогда не возвращаться в родные края.
        - Это когда ты приехала в центр и мы познакомились?
        - Почти.

* * *
        Ленинградская область. Шесть лет назад…
        Я не могла находиться дома одна. Когда мамы не стало, я перебирала ее вещи, искала черный платок, который она надевала на похороны бабушки, и не знала, с чего начать. Как все организовать, что делать, куда идти?
        Было страшно, когда выключаешь свет. Казалось, что стены давят, каждый шорох пугал. Я с содроганием смотрела в окно, вспоминая маму. Несколько раз пыталась дозвониться отцу, хотя какое ему теперь дело. Давным-давно мы для него чужие. У него своя семья.
        Не могла находиться дома. Одна в пугающей темноте с мыслями, которые съедали изнутри.
        Выбежала из квартиры, долго бродила вдоль цветущих улиц, пошла в место, где всегда находила утешение - в театр.
        - Можно я тут немного посижу? - спросила у Ларисы Ивановны, которая стояла возле гардеробной и перебирала буклеты. Когда первый раз услышала ее должность - капельдинер, стало немного смешно.
        Лариса Ивановна с модной завивкой и аккуратным маникюром цвета бордо всегда оставалась в театре «до последнего». Она недавно вышла на пенсию, в связи с этим у нее появилась куча свободного времени. Возможно, поэтому она приходила раньше, уходила позже всех. От коллег я как-то слышала, что она живет одна с котом Тишкой и кроликом Васькой.
        Она перевела на меня взгляд и взволнованно спросила:
        - Конечно! Ты такая бледная. Что-то случилось?
        - Я просто… Посижу и все.
        - Ну посиди. А я пока чай сделаю. И блинчики с мясом, сегодня жарила перед работой. Взяла с собой. Пойдем, попьем чайку? Чего сидеть тут, как три тополя на Плющихе.
        В пыльной, плохо освещенной комнате, где свалены старые реквизиты, стояли стол, пара стульев. Рядом на полках тарелки, алюминиевые бидончики для молока (как при СССР), сковородки, обувь, канделябры и широкие шляпы с перьями. А еще маленькая лесенка, старая клетка для птиц, свисавшая с потолка. В этой небольшой подсобке столько всего поместилось. Наверное, это талант - так умещать предметы.
        Она подстелила на стол газету и расставила кружки.
        - Лука Изосимович, режиссер ваш, уехал.
        - Я знаю.
        Она удивленно посмотрела на меня.
        - Я думала, ты к нему.
        - Нет, я так просто…
        Она протянула мне аккуратно свернутый в трубочку блинчик, а я почувствовала, как тошнотворный ком подкатывает к горлу. Прикрыла рот ладонью. Где? Где? Где же тут уборная?
        - Моя ты хорошая! Так ты что, ребеночка ждешь?
        Глава 19
        Наверное, если бы не Лариса Ивановна, не знаю, справилась бы я сама со всем этим... Так много всего навалилось. Не успела разгрести одну проблему, как следом другая. Даже не знаю, от чего мне больнее. От тех вещей, которые происходили вокруг, или от того, что сейчас творилось в душе. Скорей всего, мы все по-разному реагируем на такие разрывы в жизни. Некоторым хочется закупориться и не выползать из своего панциря, другим - рассказать целому свету о своей тревоге. Я же в каком-то замешательстве, легком помутнении. Единственная новость, которая меня окрыляет - это новость о моей беременности.
        «Тоска за тоской прожигает сердце дотла. Испепеляет, будто раскаленная магма» - ну это я так, навеяло что-то.
        Последующую неделю оставалась у Ларисы Ивановны. Не то чтобы мне хотелось ее беспокоить своим присутствием, но она так настаивала, так слезно просила, что я невольно согласилась.
        В ее двухкомнатной, скромно обставленной квартире уютно и светло. Просторный зал, пол которого устелен ворсистым ковром. Большая полка с книгами, на стенах - вышитые бисером иконы.
        - Мое хобби, - сказала она и указала на настоящий шедевр ручной работы. Затем взяла на руки пушистого серого кота и почесала его за ушком. Он довольно мурлыкал, шевелил усами и неодобрительно смотрел на меня.
        А затем прошла еще неделя. Лариса Ивановна пекла пироги с капустой и постоянно интересовалась моим самочувствием. Понимала, в какой-то степени пренебрегаю ее радушием, все равно нужно возвращаться домой.
        - Ты можешь остаться столько, сколько тебе нужно, - ответила, когда я сообщила о своем решении.
        - Спасибо вам за все! Вы так добры ко мне.
        - Я одинокая старая женщина, что мне еще остается, - сказала и улыбнулась в ответ.
        - Ничего вы не старая.
        Она обиженно махнула рукой в мою сторону.

* * *
        Наверное, это тот самый случай, когда домой лучше бы не возвращалась.
        Когда понимаешь, что ключ от квартиры не походит к замку. Пытаешься провернуть его раз, второй, третий, а он не проворачивается.
        Что происходит? Это что шутка? Розыгрыш?
        Однажды наш режиссер спросил: «Вот вы возвращаетесь домой, а дверь не открывается. Ваши действия?» И тут выстроенные в ряд актеры, в том числе и я, паникуют. В недоумении начинаем просовывать руки в карманы брюк, джинсов, копошиться в сумочках, доставая оттуда фантики из-под конфет, магазинные чеки, прокомпостированные билеты, у кого-то завалялся билет с предыдущего спектакля. Мы шерстили свои карманы в поиске того самого нужного ключа, но его там не было и не будет. Похожая ситуация происходила сейчас со мной. Мой ключ оказался не совсем моим ключом.
        Начинала думать, у кого из соседей может быть телефон слесарей. А потом двери моей квартиры открыл тот самый мужчина. Широкие плечи, лицо гладко выбрито, стрижка под ноль. Кожа светлая-светлая, словно он никогда не загорал. На шее массивная золотая цепь. Он прищурил маленькие серые глазенки и с недовольством посмотрел на меня.
        Да-да, кажется, я его видела! Это тот самый мужчина в плаще. В последнюю нашу встречу он так спешил, когда выходил из квартиры. Я обратила на него внимание, так как он не был похож на одного из маминых дружков. И откуда у него ключи? Неужели она дала ему запасные. Зачем? Это его она называла сыном? Ничего не понимаю… Одни лишь вопросы.
        - Тебе чего? - спросил он. Вел себя так спокойно, будто ему все обязаны.
        - Что? Что происходит? - широко распахнула глаза и внимательно смотрела на него.
        Захлопнул передо мной дверь, а через минуту появился снова, но уже с какой-то бумажкой.
        - У меня дарственная на эту квартиру. Тамара Кузнецова передала право собственности мне. Все законно, в присутствии нотариуса.
        - Этого не может быть! - прикрыла ладонями лицо. - Это все какое-то большое недоразумение!
        Сын… Значит, вот так он выглядит.
        Первое, что мне пришло в голову, это пойти в полицию. Они разберутся, обязательно, по-другому не может быть.
        Несколько часов сидела перед кабинетом участкового. А когда он появился, взахлеб, почти задыхаясь, объяснила ему ситуацию.
        - Разберемся, гражданочка, разберемся! - ответил он мне, вешая на спинку стула темно-синий пиджак с круглыми золотистыми пуговицами. А потом ему кто-то позвонил, и он начал говорить со мной совсем по-другому:
        - Понимаете, оспорить дарственную на недвижимость очень сложно. Даже самому близкому родственнику. Да, закон предусматривает ее отмену, но это судебные иски, долгие и тяжелые разбирательства.
        - Это сговор. Я пойду в прокуратуру! Я до президента дойду, - кричала в полной безысходности.
        - Ваше право. От себя мы сделаем все возможное, чтобы посодействовать в вашей проблеме.
        Покинула здание, когда уже спустились сумерки, воздух стал прохладным. Я ничего не добилась. Не могу все вот так оставить. Решила еще раз поговорить с ним, с этим аферистом.
        Вернулась домой и заметила, как из темного переулка выходят двое. Высокие, бритоголовые в кожаных куртках. Такой себе привет из девяностых, хотя на самом деле уже другие времена.
        - Ну что, телка? - сказал один из них, когда подошли ближе. Вид у них устрашающий, глаза злые, зубы скалят.
        - В ментовку решила заявить? - почти зарычал один из них.
        Я прижалась к стенке и коснулась рукой живота.
        - Лучше тебе сидеть и не рыпаться. Вали из города, если тебе жизнь дорога. А за хату забудь. Усекла?
        Я нервно сглотнула и кивнула в ответ. Они все знают. Все…
        Глава 20
        Они знают, что еще час назад беседовала с участковым, знают куда я направилась, что планирую делать дальше. Они явно шаг впереди. Явно не первый день в этой системе. Они запугивают, смотрят остервенелым взглядом, словно все происходящее впорядке вещей. Для них это обыденно. Я же в тихом ужасе, называется: волосы дыбом. Образно конечно, но что-то вроде этого.
        Бросили в водоворот страстей - выкручивайся, как хочешь. Плыви, барахтайся, придумывай новые способы выживания. Мне так хотелось объявить самую настоящую войну этим рыцарям наживы. Хрупкая и беззащитная против злых и накаченных. Нет, я не собралась с ними драться, в таком неравном бою точно проиграю и это еще мягко сказано. Стоит им только щелкнуть пальцем, меня тут же сдует попутным ветром. Вот попытаться доказать правду, найти необходимые доказательства в рамках закона. Я должна это сделать, но есть одно большое но… Я жду ребенка, в первую очередь думаю о нем.
        Я стану мамой. Буду качать малыша на руках, петь колыбельные и защищать от всего мира. Сейчас мой малыш дороже всех квартир, дороже всего на белом свете. Эта мысль останавливает. А закон бумеранга еще никто не отменял. Отдача обязательно прилетит, просто нужно время. Пересчитав наличность (деньги от проданной куртки и кольца), закинув рюкзак за плечи медленно иду на автовокзал. Уехать, начать все с чистого листа.
        Питер встречает меня прохладой. Весенней, легкой. С запахом ароматной выпечки, духов и свежего огурца. Один глоток свежего воздуха вселяет надежду на светлое, радостное будущее.
        Не знаю почему Питер, возможно потому что я люблю этот город, а возможно потому живу…, точнее жила в пригороде. Иногда я мечтала об алых парусах, особенно когда заканчивала школу, когда представляла свой выпускной бал. Рисовала в своем воображении сказочный фрегат, который мчится по высоким волнам, а легкий ветер развивает багряные паруса и тысячи фейерверков взрываются в ночном темно-синем небе.
        Прогулявшись по Невскому, заглянув на Гороховую я решила передохнуть на заднем дворе, собрать мысли в кучу.
        Сижу на лавочке, смотрю на пустующую детскую площадку и слышу голос из неоткуда:
        - Держи вора! На меня бежит бородатый мужик, в черной кепке, в черной рубашке. Ноги колесом, в руках зажата женская сумочка. За них на каблуках плетется темноволосая женщина и активно машет руками.
        В общем, мне лишь осталось подставить подножку этому неприятному типу, которой вот-вот пронесётся вихрем передо мной. И моя уловка сработала.
        Бородатый летит кубарем, а ее эксклюзивная сумочка мне в руки.
        - Там же билеты на концерт Аллегровой! Первые места! - тараторит стройная брюнетка, когда подлетает ко мне.- Ах ты! - пинает его ногой в бок, пока грабитель неподвижно лежит на асфальте и корчится от боли. Похоже он ушиб ногу.
        - Ай! Больно же! - злодей прикрывает лицо руками.
        - Ах ты скотина древнегреческая! Не на ту ты брюнетку нарвался покемон косолапый, - оскорбляет, как может. Думаю, все же заслуженно он свалился. Чужое брать нехорошо, очень нехорошо.
        - Полицию вызывать будем? - я протягиваю ей сумку.
        - Да руки еще об него марать. Она снова подходит к нему более изящной походкой и снова пинает его в бок.
        - На! На! Получай. Разлегся мне тут. Вот из-за таких как ты скотина бабы перестают верить в настоящих мужиков. Мы для них все! Под нож ложимся, грудь увеличиваем, а они мелочь по карманам тырят протиратели штанов. Иди работать боров! - она так громко возмущалась, что по ходу грабитель сам в шоке.
        - Ну ладно хватит. Думаю для него лекции про настоящих мужиков, все равно что музыка для глухого.
        После моих слов, он каким-то образом снова становится на ноги и бежит, как трусливый заяц без оглядки. Лишь когда отбегает на приличное расстояние крутит пальцем у виска.
        - Вот и след простыл, - она провожает его беглым взглядом. - А ты говоришь в полицию. Ах люди! - она берет меня под руку слегка сузив свои лисьи глазки. - Люди - меркантильные, себя превозносящие особи. Одним словом Гомосапиенс. Не все конечно... И добренький нужно быть только для близких.
        - А если близких нет.
        На ее красивом, ухоженном лице появилась застывшая улыбка.
        - Меня Рита зовут, - она протягивает руку.
        - Аня, - обмениваюсь с ней легким рукопожатием.
        А ты чего тут в гордом одиночестве?
        Не знаю почему, но я ответила ей на этот вопрос не задумываясь. Возможно потому что мне казалось, что ей можно доверять, а возможно потому что я совершенно ее не знаю. Иногда накатит. ты выговариваешься посторонним людям, потому что думаешь, что никогда их не встретишь.
        - Мой парень - женат, я беременна, мне негде жить, а еще я потеряла очень близкого человека, - высказываюсь я.
        Она резко закашялась.
        - Слушай да у тебя полный боекомплект.
        - Сама знаю. Встаю со скамейки, поправляю плечики рюкзака и направляюсь вперед.
        - Подожди!
        Оборачиваюсь. Она растерянно стоит, быстро моргает.
        - Хочу предложить. Как на счет снимать квартиру вместе? По финансам платим поровну.
        Глава 22
        - На этом моя история заканчивается. Как развивались дальнейшие события ты уже знаешь, - мягко отвечаю и прикрываю глаза. Вот рассказала и легче стало, будто сбросила тяжелую ношу, которая так тяготила. Знаю, что Рита поймет, не осудит, даст нужный совет, когда это так необходимо. Иногда мне кажется, что Рита больше, чем подруга, она как родная сестра.
        Судьба, а может другие высшие силы посылают нам людей, которые так нужны нам в трудные моменты нашей жизни.
        - Да уж, - произносит Рита, глубоко вздыхая. - А дальше мы с тобой арендовали квартиру, все было хорошо, пока я не переехала к своему бойфренду. Возможно, сейчас об этом жалею. Он же обещал мне, что женится, клялся в верности и любви. А в итоге? То ему пельмени не доваренные, то суп пересоленный. Вот вчера с работы прихожу, говорю ему: я устала, готовь себе сам! И что ты думаешь? Пошел в магазин, приготовил спагетти, меня покормил, сам поел. Их мужиков дрессировать надо. Хотя не всегда это работает, но все же факт остается фактом.
        - Я так тебе за все благодарна Рит. Не нужно жалеть. Я очень-очень хочу, чтобы ты была счастлива.
        - Да прекрати, - отмахивается она. - Я сама из небольшого городка. Вот вырвалась на волю, словно птица из клетки. Питер всегда для меня был каким-то особенным городом. Культурная столица, город классиков и все в таком духе.
        - Ладно, давай спать.
        - Заснешь тут после таких историй не то чтобы спать, креститься хочется. Хотя знаешь что? Мне кажется, что тут попахивает жареным.
        - О чем ты?
        - Ну жила себе, планы строила, а тут появился принц, причем не хилый такой принц и все в твоей жизни пошло наперекосяк. Не верю в такие совпадения.
        - Просто одно на другое навалилось. Говорят же: «Беда не приходит одна».
        - Иногда люди узнают ее уже слишком поздно. Когда все мосты сожжены. Да и в сложившейся ситуации не знаешь, где искать эту правду. Вот ты его встретила в этом торговом центре? Что ты почувствовала?
        Снова представляю его. И сердце так гулко забилось в груди. Тук-тук, тук-тук. Это как страх и радость, волнение и грусть. Когда черное и белое, кровь и молоко.
        Отворачиваюсь от Риты на другую сторону, почти упираюсь лицом в холодную стену. Сложно врать самой себе. Я помню все, ничего не забыла.
        - Давай спать Рит, то с тобой так до утра можно проболтать. Я не решаюсь ответить на ее вопрос и быстро меняю тему.
        - Это точно. Споки моя дорогая. Завтра новый день, новые победы.
        И я засыпаю с мыслью о нем.

* * *
        Этим ранним утром будильник звонит долго, настойчиво. Рита проводит рукой по моему лицу, словно пытается что-то нащупать, хватает меня за нос, тем самым будит.
        - Заткни его! - возмущается она.
        - Он не затыкается, - понимаю, что она говорит о будильнике, который никак не умолкает.
        Рита ворчит, неохотно поднимается с постели.
        - Кто придумал утро? Вот кто? - задается она вопросом.
        Щурюсь от солнечного света, который нагло пробирается сквозь закрытые шторы. Затем накрываюсь одеялом с головой и опять погружаюсь в сон.
        А потом окончательно просыпаюсь, когда с кухни доносятся голоса моих двойняшек и Риты.
        - Тетя Рита! Тетя Рита! А яйца несут только курочки?
        - Не только. Еще страусы и даже крокодилы.
        - Крокодилы?
        - Да-да. Большие такие аллигаторы.
        Они так весело щебетали, из кухни пахло чем-то вкусным. Запах мясного, сытного и очень-очень аппетитного. Захотелось, как можно скорее подорваться с кровати, почистить зубы и пойти попробовать кулинарное творение Риты и детишек, которые скорей всего ей активно в этом помогают.
        Встаю с кровати просовываю ноги в розовые тапочки, поправляю смятую пижаму в зеленый горошек, приглаживаю волосы, которые сейчас больше похожи на солому, взятую из стога сена для какой-нибудь буренки. Торчат в разные стороны в стиле панк-рок. Да, пик женственности если и существует, то только не в утренние часы, когда требуются спички, чтобы открыть глаза.
        Когда иду в прихожую в дверь стучат. И кого нелегкая принесла в такую рань?
        - Вы что-то заказывали? Продукты с доставкой на дом? - обращусь к Рите.
        - О, Ань, ты проснулась. Да, заказывали.
        - Откроешь двери? - А то у нас руки в тесте.
        - И в муке, - подтверждают дети.
        Заглядываю на кухню, вижу двух перепачканных очаровашек и Риту в моем фартуке.
        Личики детишек, перепачканы мукой. Они пытаются дотянуться до теста, рассыпая муку на пол, как песок в песочнице, затем весело мне улыбаются.
        Ну что же, прекрасное начало утра.
        - Окей, - отзываюсь я.
        В полусонном состоянии открываю двери и резко пробуждаюсь от сна. Мгновение и земля остановилась. Жизнь пронеслась перед глазами. Он. Это он. Не верю своим глазам. На пороге стоит Кирилл, держит в руках большого плюшевого зайца.
        Глава 23
        Кирилл
        Черт, что это было? Мимолетное виденье? Галлюцинация, которая оказалась явью. Моя реальность потеряла всякий смысл. Но я видел ее! Видел ее усталые глаза, алые губы и милые ямочки на бархатистых щеках. Такое ощущение, что этот отрезок времени, долгих шесть лет - его не существовало.
        Вспоминаю, как целовал ее, как крепко сжимал хрупкие плечи и это было словно вчера. Стучал в двери ее квартиры, разговаривал с матерью, искал, бредил, а когда нашел - потерял самого себя.
        Понимаю, до конца мне сложно поверить своим собственным глазам, когда ты долгое время думаешь, что ее нет и уже никогда не будет. Эта случайная встреча, как удар под дых. Когда тебе всю жизнь говорили, что черное - это черное, а затем оказалось все наоборот. Теперь не можешь думать, что все может сложится по-другому, потому что верил в обратное.
        Но с появлением Ани, с этой неожиданной встречей - тьма рассеялась и мир стал другим. Ярким, с ароматом ее свежих духов.
        Она все такая же почти не изменилась. Красивая, желанная, от нее сложно оторвать взгляд. Сердце неистово бьется в моей груди. Встреча перевернувшая мою жизнь.
        Берет детишек за руки и уверенно походкой идет вперед. Скрывается за яркими витринами, будто ее никогда не было.
        С ужасом смотрю как она уходит. Такое гадкое чувство, острая боль ломающая кости и душу. Я готов на все что угодно, лишь бы она хоть на еще на одно мгновение осталась. Задержать! Не пускать! - вот что кричал мой разум. Только имею ли я на это право? Она не моя. Уже не моя и от этой мысли больнее всего.
        Теперь у нее своя семья, дети, совсем другая жизнь, которая не связывает со мной. И теперь уже никогда не будет связывать. Наше время прошло, все упущено, все растворилось, как сизый махорочный дым. Только что-то подсказывает, ее не нужно отпускать. Чувства новой волной накатили еще сильнее и сильнее, будто прорвало плотину и мощный поток воды, высотой с огромный небоскреб пронесся стеной по каньону. Оказывается, пережить конец света можно, только что дальше? А дальше ничего. Пустота. Строить все заново, по кирпичику, не рубить с плеча.
        Хочу знать что произошло. Почему я думал, что она погибла в автокатастрофе, хотя на самом деле она жива. Ошибка, совпадение или хорошо продуманная стратегия? Если она просто хотела уйти, почему просто об этом не сказать в глаза.
        После этой встречи я не мог думать ни о чем. Офис, важные переговоры и даже ювелирный магазин (собственно за этим я сюда и приехал) - все ушло на второй план. Перед глазами она и только она.
        Я не знал с чего начать. Почему так случилось? Лишь одни вопросы, вопросы и никаких ответов.
        Почему-то кажется, что это не могло быть случайностью. Все что произошло - либо она сама так захотела, либо вмешался кто-то еще. Каким способом докопаться до истины - пока не знаю, но обязательно все выясню.
        Впервые за долгое время, когда смотрю на ночной город через большое панорамные окна и вижу, как загораются миллионы огней - думаю только о ней. Аня не выходит из головы. Тогда, когда я узнал о ее гибели почти сразу уехал в Лондон. Бывший партнер по бизнесу отца согласился продать часть акций, да и мать без конца твердила, что лучше уехать, так будет проще забыть. Как же сложно вспоминать о том самом времени. И как я жил без нее? Не думал о ней, хотя нет… Старался не думать.
        Что говорили ее милые детишки? Они подошли ко мне? Что-то весело щебетали про папу. Перепутали меня со своим отцом? И где этого козла нелегкая носит? Почему они его ищут? Почему он оставил жену, детей? Просто уехал? А если не уехал, если его просто нет и она сейчас не замужем?
        Последний вопрос стал, как наваждение.
        Тут же звоню начальнику своей службы безопасности:
        - Алло! Мне нужно, чтобы ты узнал адрес. Ее зовут Анна Кузнецова.
        Глава 24
        Мне хотелось резко захлопнуть дверь, закрыться на все замки и никогда-никогда не открывать. Видеть его слишком больно, слишком неожиданно.
        Все так быстро происходит. Еще вчера я боялась думать о нем, запрещала возвращаться к тем далеким воспоминаниям. А сегодня Кирилл стоит напротив так близко, что можно протянуть руку и коснуться его.
        Он сжимает огромного плюшевого зайца, внимательно смотрит на меня. До сих пор не верю в происходящее. Где-то там произошло короткое замыкание, хорошенько так коротнуло и все внезапно изменилось. Мой мир, моя обыденная жизнь.
        Начинаю нервничать, паниковать, даже забываю в каком виде сейчас стою перед ним. В старой пижаме в горошек и прической: «привет из курятника».
        Стыдно. Хотя теперь понимаю, зачем некоторые девушки ложатся спать накрашенными, в шелковом пеньюаре и чулках. Однозначно ждут бывшего.
        Теряюсь, не знаю что сказать, смущенно опускаю взгляд в пол. Боюсь взглянуть на него, потому что наши взгляды снова встретятся и мои щеки запылают огнем. Такое ощущение, что слова, буквы перемешались между собой и если я что-нибудь сейчас скажу, то получится полная околесица. Абракадабра, настоящее алфавитное ассорти.
        - Привет, - первый начинает разговор. Говорит так, будто вчера мы мило беседовали, а сегодня собрались посетить парк аттракционов, сводить детей в «Кинг Сэндвич».
        - Как? Как ты здесь оказался? - тихо спрашиваю, пытаюсь взглянуть на него. Затем оглядываюсь по сторонам, замечаю, что в длинном коридоре нет никого кроме нас. Лишь шум лифта, яркий свет ламп и его умопомрачительный запах парфюма.
        - Проходил мимо, - продолжает стоять на своем.
        Врёт. Опять врёт. Жене бы своей бы так рассказывал, вешал лапшу на уши, только успевай вилкой сбрасывать. Мимо он проходил. Шесть лет ходил, ходил, а тут что-то стукнуло в голову и решил пройти. Почему нельзя сказать правду? Может потому что некоторым ее слишком сложно говорить?
        Нет, Кирилл я уже не та наивная дурочка, которая будет верить тебе без всяких сомнений. Которая шире распахнет дверь, пустит тебя в свой дом, в свою жизнь.
        - Этот заяц, это детям, - протягивает он игрушку.
        - Спасибо, не нужно, - отвечаю и наконец-то собираюсь с мыслями. Пришел и пришел, сейчас также уйдет. Не увижу больше его. Тем более разговор у нас не клеится.
        - Мне пора бежать. Дети.
        - Ясно.
        Хочу хлопнуть перед его носом дверью и не могу это сделать. Что-то останавливает меня. Не дает возможности захлопнуть эту чертову дверь. Сколько мы вот так будем стоять друг напротив друга. Сложно уйти, будто эту встречу ждала всю свою жизнь. Что же ты делаешь Кир, зачем мучаешь меня, зачем снова появился в моей жизни.
        Хоть и понимаю, что эта встреча самое лучшее, что могло произойти со мной за последнее время, но все равно хочу прогнать его. Он зря пришел, но его появление так волнительно. Это как Новый год. Когда ждешь, предвкушаешь наступление праздника, готовишь самые вкусные блюда, думаешь, что надеть, какую сделать прическу. И вот наступает тот самый момент, бьют куранты, запускают фейерверки. Радость, чувство эйфории тебя переполняет.
        Наверное если бы не случайное появление бойфренда Риты мы так бы бесконечно продолжали стоять, пялиться на друг друга, как школьники, которые собрались прогулять уроки.
        - Я это…, раздался грубый голос, высокого крепкого мужчины, который больше похож на боксера, чем на бизнесмена. И где Ритка его откопала? Лицо кирпичом, уши оттопырены, два метра ростом, голова побрита налысо. Голубая рубашка, темно-синие джинсы, больших руках вертит ключи от машины. И что ему нужно? Не вытерпела душа поэта, за Риткой приехал. Хотя появился почти вовремя.
        Кирилл злостно смотрит на него, как смотрят на врагов народа. А потом язвительно обращается к нему:
        - На вот, детям передашь. Пихает ему зайца. Бойфренд Риты в недоумении берет игрушку и смотрит на меня прищурив один глаз. Вот он! Одноглазый Джо. Увидишь такого в городе, развернешься и пойдешь в обратную сторону. Нет, даже не пойдешь. Побежишь. Смотрю на него и все больше убеждаюсь, не пара он нашей Рите. Зря она переживает на счет замужества.
        - Вообще-то она попросила приехать, - отвечает он Кириллу.
        - Она не должна просить. Сам должен приезжать - злостно отвечает Кир, а затем разворачивается и направляется быстрым шагом к лифту.
        Вот и все. Вот и сказочки конец. Закрываю дверь, несколько секунд перевариваю информацию. Зачем приходил называется?
        Дядя шкаф, точнее Ритин бойфренд стоит в прихожей, пригибает голову (потолки у нас низкие, поэтому если он расправит свои плечи, точно стукнется макушкой), снимает туфли, которые больше похожи на спасательную шлюпку.
        - Рит к тебе пришли! - кричу из прихожей и до сих пор не могу прийти в себя. Нет! Нет! Аня ты не должна этого делать, но рука непроизвольно тянется к дверной ручке.
        Затем резко распахиваю дверь в надежде, что Кирилл еще здесь, еще не ушел.
        И он не ушел.
        Стоит возле лифта, ждет, будто не хочет уходить и ищет для этого еще одну причину, а когда я появляюсь на лестничной площадке поворачивает голову в мою сторону.
        - Я хотела сказать, - мой голос дрогнул.
        - Я тоже.
        - Это муж моей подруги. Точнее будущий муж.
        - Может, поужинаем завтра? С детишками?
        Я расплылась в улыбке.
        Глава 25
        - Да. Завтра в шесть.
        - Я заеду, - уверенно произносит он.
        - Хорошо, - неуверенно отвечаю я.
        Он весело подмигивает, заходит в лифт.
        Двери лифта закрываются и тарахтящая, железная коробка начинает медленно спускаться вниз, а я продолжаю неподвижно стоять пока до меня окончательно не доходит, что говорю, что делаю? Почему? Где моя голова? Явно отсутствует. Сердце говорит, голова не думает. Нет-нет! Нужно срочно отменить встречу. Это ошибка. Роковая, бессмысленная ошибка. Просто потратить время, которого особо у меня и нет. Стирки вон куча, глажки, пыль нужно протереть с самых верхних полок, тарелка в микроволновке стала крутиться в обратную сторону, еще розетка держится на честном слове. Попробую сама отверткой прикрутить, электрика пока дождешься, рак на горе исполнит какую-нибудь симфонию или арию с напевом. Нет, не могу не смотря на то, что выпал еще один шанс.
        Я привыкла все планировать, а эта встреча, случайная или посланная судьбой - совершенно не входит в мои планы. Одним махом все пошло наперекосяк. Действую по наитию, словно с закрытыми глазами.
        Но это счастье. Вот он реактивный двигатель, который возносит тебя до небес. Когда глаза светятся, как фианиты, когда улыбка до самых ушей, внутри все клокочет, сердце выпрыгивает из груди и дыхания не хватает.
        Мы просто поужинаем, как старые друзья. Поговорим, обсудим, нам есть что обсудить, погоду например. Причем тут погода? Да при том! Мне до ужаса хочется с ним поговорить о чем угодно. Хоть о курсе рубля, инвестициях и пусть я в этом совершенно ничего не понимаю. Смотрю на обвалы валют, как на драму про альпинистов.
        Мне очень интересно, как складывается его жизнь, хотя судя по костюму, дорогим наручным часам - неплохо. Но я не об этом. Хочу узнать, как прошел его день, какие планы на завтра, как пролетели этих долгих шесть лет.
        Облокачиваюсь спиной о закрытую дверь и стараюсь до мелочей воспроизвести в памяти наше знакомство, которое запомнилось на всю жизнь. Как ласково называл меня, как целовал в шею, шептал, любил, был нежен и искренен. Он завораживал одним взглядом, пробирающим до колких, ледяных мурашек. Я хотела знать о нем все: какую музыку слушает, что предпочитает на завтрак, во сколько он засыпает и просыпается, какие планы на завтрашний день. Я спрашивала, какой любимый цвет, кто он по гороскопу. Интересовалась всем, полностью погружаясь в его мир.
        Он всегда отвечал, путь даже на мои бредовые вопросы. Вопросы, которые больше напоминали студенческую анкету. Когда даешь друзьям заполнить, а потом оставляешь ее на память, а спустя время перечитываешь, погружаясь в воспоминания об этом человеке.
        Кир - овен, любит накрахмаленные до скрипа белоснежные рубашки, его туфли всегда начищены до зеркального блеска. Слушает Битлз, интересуется современным искусством и фильмами про войну. Он сильный, независимый, целеустремленный, смело принимает сложные решения. С ним легко и свободно. Интересно и весело. Он всегда умеет подобрать нужные слова, сказать их в нужный момент. Обожает итальянскую пиццу, огненные закаты и мои сладкие, пробуждающие страсть поцелуи. По крайней мер он мне так говорил. И я верила ему. Как же ему верила!
        - Эй, подруга, что с тобой? Аууу!
        - Что? - растерянно поворачиваю голову, когда Рита проводит ладонью возле моих глаз.
        - Взлетная к облакам?
        Не понимаю о чем она говорит. Оторопело продолжаю смотреть на нее.
        - Спускайся с Марса на землю, ты все еще с нами.
        - Ах, да, - быстро моргаю.
        - Где заказ? Час назад еще продукты заказывали. Они что там оливки прямо с Греции везут?
        - Опаздывают наверное, - бубню себе под нос. Конечно, такое появление бывшего может привести в недоумение кого угодно, тем более, когда чувства еще живы. Ох, как они живы. Кровь закипает, думать ни о чем другом не хочется.
        Не отвечаю на вопрос Риты, потому что до конца не могу прийти в себя. Что он говорил? Проходил мимо, пригласил на ужин. Не помню его слова дословно, но они до сих пор эхом отдаются в моей голове.
        Лучше присесть. Лучше подумать.
        - Аня! Очнись! Так несите нашатырный спирт или чего-нибудь покрепче, похоже тут тяжелый случай. - Рита мельтешит перед глазами. Ходит туда-сюда, как заводная кукла. Совсем не обращает внимания на своего будущего мужа, который застыл в прихожей, как статуя.
        - А ты чего тут топчешься? - расстроенно обращается к нему. Ставит руки в боки, сдувает челку со лба. Что это за откормленный бакс-банни? - она указывает рукой на бойфренда в белых носках, который одной рукой сжимает шею кролика, вот-вот и отлетит головешка у плюшевой игрушки.
        - За тобой приехал, - раздается его стальной голос. - А этот от мужика, - выдвигает плюшевого вперед.
        По всей видимости, дома происходит какой-то хаос. Кроме основных событий, есть еще события, так сказать: второстепенные.
        - Мама! Мама мы слепили из теста снеговика и сварили его! - слышится голос моих любимок из кухни и я оживаю. Мои сладкие пончики, мое счастье. Все вот это, что происходит вокруг…. Меркнет против их волшебных, детских улыбок, звонких голосов.
        - Мамочка мы его украсили. Укропом и петрушкой. - Мамочка! Мамочка! - тараторят в один голос и подбегают ко мне. Крепко обнимают меня, целуют, гладят по взъерошенным волосам.
        Ощущаю тепло их ладошек на своих щеках.
        - Мама! Мочка ты съешь нашего снеговика? Мы очень старались.
        - Обязательно мои хорошие! Все съем, даже крошек не оставлю, - говорю и думаю о том, что они должны встретиться со своим папой.
        Глава 26
        Не знаю, как все рассказать Рите. С чего начать, как дальше действовать. До сих пор не могу прийти в себя, не смотря на то, что этой новостью хочется поделиться со всем белым светом.
        Нахожусь в каком-то ступоре. Сижу, смотрю в одну точку, сложив руки на коленях изумленно хлопая ресницами. Как выйти из этого транса? Как снова обрести то равновесие обыденной жизни, которое как оказалось таким шатким. Натянутая до своего максимума шелковая нить разорвалась, как рвутся капроновые женские колготки. Внезапно, в самый неподходящий момент.
        «Все может измениться в один миг!» - вот с таким лозунгом сейчас встречали меня мои же мысли. «Не ожидала? А он приперся», - говорил мой разум.
        В основном я всегда ко всему готова. К неожиданному приходу критических дней, когда прорвало трубу, хлещет фонтаном, затапливая соседей. Я готова, даже когда объявляют за час до начала утренника и детям нужно погладить рубашки, сделать поделки, найти костюм белочки. Но в этот раз другой случай. Экстраординарный. Игра против всех правил.
        Рита заканчивает с приготовлениями. С кухни доносится соблазнительный аромат выпечки. Пахнет сдобой, вишневым вареньем, которое когда-то варила моя бабушка и закатывала в банки.
        - Пирог почти готов! - восклицает она, надевает на руку огромную розовую варежку, открывает духовку и с пылу-жару достает аппетитное лакомство.
        Дети тут же прибегают из комнаты, садятся за стол, хватают ложки. Иногда я им удивляюсь, как они все организованно, дружно делают. Тот самый случай, когда детки-конфетки похожи не только внешне, но и внутренне. Жалеют друг друга, всегда поддерживают. К примеру, вчера подходит Арсюшка невинными глазками смотрит на меня и говорит тоненьким голоском: «Сестричка пальчик поранила, нужно ватку приложить».
        Как ни странно, бойфренд Риты ведет себя тихо, не задает лишних вопросов. Что Рита ему говорит, то он и делает. Говорит: «сядь», - он садится. Говорит: «жуй молча», - он тут же прекращает что-либо рассказывать. А когда он доедает очередной кусок пирога, она с легкостью в голосе просит его покинуть наше мероприятие.
        Он снова соглашается. Кивает, надевает свои очень большие туфли, чем-то напоминающие деревянную лодку с веслами и, схватив напоследок еще один кусочек пирога - уходит мило прощаясь с детьми.
        - У меня завтра свидание, - тихо сообщаю я к ней.
        Рита надувает щеки, затем начинает громко кашлять. Доносится протяжное "кхе-кхе!"
        Арсюшка с Ксюшкой подбегают и начинают хлопать ее по спине.
        - Так же поперхнуться можно, - краснеет, удивлённо смотрит на меня затем тянется к стакану с водой. Жадно пьет, затем снова смотрит на меня, широко раскрыв глаза.
        - Рит, сама в шоке. Все так неожиданно происходит.
        - Ну ты даешь подруга! Сама она не знала… Во дает! - отрицательно качает головой.
        Когда дети поели, я снова начинаю этот разговор:
        - Это был он. Он приходил.
        - Знаешь, мужик вот так просто не будет ходить туда-сюда по квартирам, прихватив под мышку зайца, кролика или как его там.
        - Не знаю, что думать Рит, все так неожиданно.
        - Вот в этом вся и фишка! - восклицает она, подмигивает и наставляет на меня указательный палец. - Когда все происходит неожиданно, спонтанно!
        - Я привыкла все планировать.
        - Планировать, когда в очередной раз придет к тебе твоя любовь - все равно что предугадать конец света. - Так подруга! Бери выходной. Звони своей сменщице-переменщице…
        - Зачем? Я не могу. У меня куча дел, - развожу руками.
        - Можешь, еще как можешь. Дела твои не серый волк, в лес не убегут. Детей в сад, а мы с тобой устроим грандиозный шо-о-о-опинг! - она радостно хлопает в ладоши, затем лукаво потирает руки.
        На хлопок тут же прибегают дети держа за лапы новую игрушку. Теперь носятся с ней, кормят, спать укладывают.
        Убедившись, что у мамы с тетей Ритой назревает серьезный разговор, снова скрываются с поля зрения.
        - Рит, мне бы тут до зарплаты продержаться. Какой шопинг?
        - Обычный. Точнее нет! Необычный! - картинно закатывает глаза. Нафантазировала себе уже там.
        - Маникюр, педикюр, прическу сделать, ноги побрить. Полный комплект. Он должен взглянуть на тебя и ахнуть.
        - Он сегодня на меня взглянул и обалдел, когда я появилась в пижаме в зеленый горошек и прической… Знаешь, когда перья в волосах случайно застряли. Юмба-пумба одним словом. Точнее хиппи нервно стоят в сторонке, платочки теребят. Он знаешь, как на меня смотрел? Я раскраснелась, как вареный рак.
        - Это не от этого, он так на тебя смотрел, - отмахивается. Встает из-за стола, подходит ближе.
        - Так что собирайся подруга! - хлопает по плечу, как боевого товарища.
        Понимаю, что спорить с Ритой бесполезно. Против лома нет приема - никакие аргументы не действуют. Если Рита загорелась идеей, то это все. Никто не в силах ее остановить.
        - Ах, Анютка! У тебя так глаза горят. Знаешь, может все не так, как ты думаешь? Может он развелся, осознал, покаялся? Поговорите, обсудите и самое главное - он их отец, - она показывает пальцем в сторону детской. А знаешь, как для детей важен для детей отец?
        ?????????????????????????????????????????????????????????????????????- Знаю, - отвечаю и опускаю глаза. Потому что на собственной шкуре ощутила, как была разбита моя семья.
        Глава 27
        Не знаю, чтобы я делала без Риты, иногда мне кажется, что ее послал ангел хранитель. Когда сидишь в гордом одиночестве на лавочке, слушаешь как свистит ветер, пересчитываешь мелочевку в кармане, думаешь, хватит ли на пирожок с картошкой, а тут появляется она. Точнее грабитель, потом она. И пусть иногда Рита бывает резкой, решительной, слишком непредсказуемой. Пусть иногда ее решения не всегда объективны и понятны. Пусть ее настроение меняется, как флюгер на ветру. Она все равно для нас - самая лучшая.
        Я вот так не могу все бросить и умчаться, к примеру на другой конец земного шара. А Рита может. Рита может все! Сегодня рассказывать о том, что она пораньше ляжет спать и этой же ночью позвонит, сообщит, что она улетает в Стамбул.
        Дети ее очень любят. Бывают по десять раз на день спрашивают: « А когда придет тетя Рита? Когда?». Часто рисуют ее. А еще голубое небо, птичек, маму, папу и Жулика. Мы все нарисованы фломастерами, держимся за руки и улыбаемся желтому, круглому с косыми лучиками солнышку.
        На самом деле даже представить не могла, что все вот так может быть. Кирилл когда-нибудь постучится в мою дверь. Я открою, он пригласит меня на ужин. Уже сегодня буду думать, что надену, что скажу ему при нашей встрече. До сих пор сложно поверить в происходящее.
        Рита гонит по трассе, совершенно не замечая знаков. Будто мы опаздываем на главное событие в жизни. На мой вопрос: куда мы так спешим, ответ очевиден - «За новыми шмотками».
        Как-то недавно мы пересматривали с Ритой и детишками отличный фильм про далматинцев и меня посетила мысль, что некоторые дамы не перед чем не остановятся лишь бы получить заветную вещь. Сейчас Рита напоминала мне ту самую женщину в погоне за стильными шубками. Правда, для полного образа ей не хватает длинного мундштука и такой же оригинальной прически.
        - Так девочки! - первое, что говорит Рита, когда мы заходим в модный магазин одежды. - Для этой скромной дамы, нужен самый сногсшибательный наряд. Чтобы мужики ахали и падали к ее ногам, - командует она и указывает на меня пальцем.
        Перед нами столпились юные девушки в белоснежных блузках и черных обтягивающих юбках чуть ниже колен.
        - Конечно-конечно! - соглашаются они. - Все сделаем. У нас как раз новая коллекция.
        Это были наряды, которые часто видела по телевизору или листая ленту соцсетей. Роскошные, вечерние, кружевные, многослойные, напоминающие многоуровневый торт. Когда много крема и джемовой прослойки. С широкими юбками, завышенной талией или легкие, свободные, игривые с яркой расцветкой. Смотрю на свое отражение в зеркале, в какой-то момент не узнаю себя. Почему-то примеряя такие наряды, мне сразу вспоминается показ мод. Когда высокие, стройные женщины походкой цапли проходят по подиуму, стреляют глазами, прикладывая руку на бедро. Вот именно так чувствую сейчас себя. И та неудобная, слегка мешковатая форма, которую надеваю приходя на работу сейчас так далеко-далеко, где-то там, в другой жизни.
        Мне казалось, что все что организовывает Рита - все зря. Во-первых, мне не слишком неудобно в финансовом плане. Смотрю на ценники, прихожу в легкое замешательство, начинаю ей возражать, но она неохотно говорит:
        - Неудобно штаны через голову надевать или спать на потолке, все остальное в пределах разумного.

* * *
        - Мама! Мамочка! Ты такая красивая! - дети с восторгом смотрят на меня. Широко улыбаются, прижимая свои маленькие ладошки к груди.
        - Мамочка ты настоящая принцесса, - подтверждает Ксения.
        - Мам, а теперь, когда ты стала настоящей принцессой, мы заведем собаку? - Арсений с интересом разглядывает мое блестящее платье с открытыми плечами, которое так переливается при свете лампы.
        - Так выглядишь ты на все двести двадцать. Я еще тебе свою шубу дам, будет огонь! Теперь осталось включить свое актерское обаяние и он в твоих руках, - подтверждает Рита.
        - Почему на двести двадцать?
        - Ну это так… Почти, как под напряжением, - после этих слов она звонко рассмеялась. Да, у Риты свой юмор. Называется: «Сам шучу, сам смеюсь». Так что ты не волнуйся, заказывай дорогие блюда, стреляй глазами. А мы тут пока с детишками развлечемся, да? - она весело им подмигивает.
        - Да! Да! - захлопали они в ладоши. - Мы будем запускать Жулика в космос.
        Жулик, сидящий в нашей скоромной компании тут же повернул морду в сторону детишек.
        - Ну так далеко, думаю не надо, - улыбаюсь.
        Когда последний раз я была в ресторане с мужчиной? Даже припомнить сложно. Хотя припоминаю. Это был корпоратив, посвященный Новому году, когда коллеги закусывали майонезными салатами, танцевали на столе, выкрикивая слово: “горько!”. Почему именно “горько”, до сих пор остается загадкой, хотя в том хаосе, который проходил под песни пышногрудой проводницы - может кто-то успел пожениться.
        На том самом корпоративе меня на танец пригласил наш электрик - длинноусый, уже лысеющий мужчина чуть ниже меня ростом. Сначала пригласил потанцевать, затем без каких церемоний предложил поехать ко мне, так как дома у него жена. Я прекрасно понимала его намеки, потому тут же ответила, что у меня дома двойняшки и очень суровый кот. Не знаю, что его больше напугало, но он тут же извинился и переключился на бухгалтера.
        - Рит! Уже без пяти минут! Он обещал заехать в шесть! - тут же засуетилась, растерялась, почувствовав, как в один миг мои щеки запылали огнем.
        Боже! Так волнительно. Это точно происходит со мной?
        Но когда дети взяли меня за руки и застенчиво улыбнулись - вся тревога тут же улетучилась.
        - Еще целых пять минут, знаешь сколько всего можно сделать, - подтверждает Рита и я слегка успокаиваюсь.
        Кирилл не опоздал. На белом лимузине он заехал за мной ровно в шесть.
        Это был ресторан из сказки. Лепнина на стенах, антуриумы в греческих кашпо, официанты в элегантных галстук-бабочках разносят аппетитные блюда на серебряных подносах. Яркий свет хрустальных люстр, круглые столы, застеленные белоснежными скатертями, приятная живая музыка.
        Нам подают огромного краба с топленым маслом и чесноком, нежнейшую строганину из нельмы с невероятно вкусным тайским соусом, медом и горными сливами.
        Мы постоянно молчим. А когда наши взгляды случайно встретились - я смущенно опускаю глаза.
        Не знаю, с чего начать разговор. Хотя думала, планировала, что скажу, но на самом деле все гораздо сложнее.
        Мы выходим на террасу. Загораются огни, в темно-синем небе сияют звезды. Морозный ветер дует в лицо. Он снимает пиджак, накидывает мне на плечи. Сразу становится так тепло, уютно. Такой окутывающий, аромат его мужественного парфюма, олицетворяющий небо, свободу, заснеженные вершины скал.
        Кирилл становится напротив меня. Смотрит искренно, с особым чувством в глазах.
        Преданно смотрю на него, а за моей спиной вырастают крылья.
        - Еще вчера я не мог об этом мечтать, - говорит он. - Аня, Анечка…, - произносит мое имя так нежно.
        Склоняется надо мной, вот-вот его губы соприкоснуться с моими губами.
        До сладкой дрожи, до помутнения в глазах. Сердце колотится, подпрыгивает в груди.
        Я чувствую его горячее дыхание, я чувствую, как меня накрывает и останавливаюсь.
        - Подожди, - упираюсь ладонями в его сильную грудь. - Я тебе должна сказать. Кое-что важное…
        Глава 28
        - Важное?
        - Да, - говорю и набираю в легкие больше воздуха. Вот и настал этот момент, когда хочу все ему рассказать. Но как только решаюсь сказать, наш разговор прерывает звонок. Внезапный, неожиданный. Мысли снова перемешались, собрались в непонятный узел, особенно, когда понимаю кто ему звонит.
        Он достал из кармана пиджака мобильный и резко отвечает:
        - Да, Альбина, я тебя внимательно слушаю.
        Вот тот тяжеленный шлакоблок, который бесцеремонно закидывают в твой огород. Когда все становится уже неважным. Развеивается, как пыль на ветру.
        Отходит в сторону, вижу, как он активно что-то обсуждает. Размахивает руками, жестикулирует. Не слышу о чем он говорит, да и не хочу слышать, хоть до меня доносятся лишь обрывки фраз и сердце бьется еще сильнее. Только теперь по-другому. Такой едкий осадок, такая горечь подкатывает к горлу. Еще немного и слезы выступят на глазах. Хочется скрыться, стать невидимой, убежать. Хочется отдать все на свете, чтобы не осознавать, кто ему позвонил.
        Он разговаривает с ней. С ней! И это больнее всего.
        Помню ли я имя его жены? Конечно, помню. Он так въелось в память. Даже сама того не хочу, но стоит лишь где-то услышать или кому-то проговорить это имя, как в мыслях сразу всплывал ее образ. Стильной, яркой. Да, имя Альбина, стало для меня, как красная тряпка для быка. Сразу на него реагирую. Когда кто-то случайно произнесет в толпе ее имя или в очередной раз услышу, как зовут племянницу сменщицы. Имя, как наваждение, то о чем совершенно не хочется вспоминать.
        Я снова растерялась, снова не могу говорить о волнующем меня вопросе. Что я хотела сказать? Зачем? Почему? Я хотела сказать, что дети… Арсюша и Ксюша - его сын и дочь. Наши очаровательные двойняшки, которых люблю больше всего на свете. «Они твои дети», - вертелось у меня в мыслях перед тем, как зазвонил его телефон. Я хотела сказать ему, что родила двойняшек. Но теперь это все неважно. Потому что мы - уже где-то там на заднем плане, вроде бы есть, вроде бы мелькаем, но на самом деле нас нет. Наверное, меня захлестнуло полное отчаянье. Я снова хотела верить ему, но обожглась. Теперь стою на морозном ветру, стягиваю с плеч его пиджак и ругаю себя. Не нужно было соглашаться! Не нужно…
        На самом деле, это кажется, что легко сказать. Все гораздо сложнее, потому что не знаешь, какая будет реакция. Хотя почему не знаешь? Уже догадываешься, стоило ей позвонить и все изменилось, будто по щелчку пальцев. Ласковый и нежный стал чужим и холодным.
        Я задрожала, бросила на него мимолетный взгляд и решила вернуться в зал. Нет, ничего не получится. Я не готова к такому, как бы сильно чувства накрывали меня.
        - Важный звонок? - спрашиваю, когда он спустя время возвращается за наш столик.
        - Не совсем. Просто нужно было поговорить. Сегодня я отменил важную встречу.
        Если честно мне не хочется думать о Кирилле плохо. Лучше в такой ситуации не думать о нем совсем. А как же не думать? Когда он сейчас сидит напротив меня, пытается заглянуть куда-то в глубину души, а я сопротивляюсь этому всеми силами.
        - Думаю, мне пора, дети, - откладываю салфетку в сторону. - Спасибо за чудесный ужин, - натянуто улыбаюсь.
        - Уже уходишь? - сосредотачивает взгляд на мне.
        Не отвечаю, поднимаюсь со своего места.
        Он подходит ближе берет меня за руку. Какие же теплые и сильные у него ладони. Мне хочется сказать, что он тот самый, который защитит от всех бед.
        - Я провожу, - отвечает он.
        - Хорошо, - завороженно продолжаю смотреть в его глубокие глаза.
        - Убегаешь?
        - Нет. Просто нужно идти, - говорю первое, что приходит в голову. Хочу вырваться, избежать его прикосновений, но ничего не получается. Почему ему так сложно сказать «нет»?
        - Я хочу тебя видеть завтра и после завтра, - не отступает. Продолжает настаивать на своем. Он крепче обхватывает мои запястья, его глаза еще больше заблестели.
        Склоняется надо мной, легко целует в губы и какие-либо сопротивления бесполезны.
        - Ты расскажешь, что произошло? Почему ты исчезла из моей жизни? - спрашивает, когда отрывается от моих губ.
        Оборачиваясь по сторонам. Никто не обращает на нас внимания. Ни парочка за дальним столиком, ни официанты, которые внезапно появляются в зале, с серебряными подносами.
        А я… Хочу еще один шанс, еще одну надежду на будущее. Его пусть короткие поцелуй заставляет забыть обо всем на свете. Может я ошибаюсь? Может это все не правда. Как там говорила Рита: “Не стоит рубить с горяча”.
        - Да, я все тебе расскажу, - неуверенно отвечаю я и сердце снова неистово забилось в груди.
        Наш разговор откладывается до завтра. Не знаю радоваться мне или нет, но я так сильно хочу увидеть его снова и снова.
        Глава 29
        - Ну расцвела! - прямо с порога восклицает Рита, когда я возвращаюсь домой. - Золотые рыбки, так оживленно плавают в твоих глазах. Ну как все прошло? - ставит руки в боки.
        - Не знаю… - грустно отвечаю. Как дети? Заснули? - пытаюсь перевести разговор в другое направление.
        - Да, только недавно уложила. Причем еле-еле уложила. «Мы маму будем ждать, вместе с папой», - Рита цитирует детишек, поднимая руки вверх, будто сдается полиции.
        - Папу…, - огорченно выдыхаю.
        - Нет, все сложно, как во всемирной интернетной паутине. Сначала они ждали супергероя. Ждали-ждали, не могли заснуть. Ведь каждый нормальный ребенок мечтает его встретить, но потом быстро переключились на папу… - она так быстро говорила. Ее голос медленно уходит на задний план. Такое состояние, когда долго-долго ходишь на высоченных каблуках, а потом приходишь домой, снимаешь, забрасываешь неудобную обувь в дальний угол и плюхаешься на диван, закинув ноги повыше, чтобы снять напряжение. Или когда попадаешь под сильный проливной дождь, который обрушился на тебя внезапно. И у тебя нет ни зонта, ни дождевика, но когда приходишь домой, понимаешь, что промокла до последней нитки.
        - Я думала, ты совсем домой не вернешься. Ну там знаешь, вечер затягивается, переходит в более интимную обстановку, - ее губы сомкнулись в легкой улыбке.
        - Мы обменялись номерами телефонов, он сказал, что позвонит завтра, - опускаю глаза, а затем резко поднимаю взгляд, снова смотрю на Риту:
        - Он хочет меня видеть сегодня, завтра и каждый день. Я не решилась, ему сказать про детей. Позвонила она, его жена, - с последним словом голос дрогнул. Нервно сглатываю, эта неприятная ситуация проваливается куда-то вглубь меня.
        - Что же она прилипла к нему как банный лист. Знаешь, это все равно хорошая новость и мне хочется танцевать, - она берет меня за руки и начинает легко вальсировать.
        Не могу без улыбки смотреть на Риту. Она может превратить проблему в волшебную монетку, которую опускаешь в автомат и получаешь банку газировки.
        - Я бы сейчас врубила музыку на всю катушку. Так дети спят.
        - Лучше не надо, им завтра в садик, а они и так с трудом просыпаются. Хоть подъемный кран вызывай. Спасибо тебе Рит. Иногда мне кажется, что там за спиной у тебя крылья. Ты так легко относишься к любой проблеме, так поддерживаешь в нужный момент. Это важно, очень важно.
        Рита крепко меня обнимает.
        - Ничего подруга! Прорвемся!
        Когда Рита уезжает, переодеваюсь, вешаю красивое платье в шкаф. Ложусь в кровать, смотрю на темный потолок и разбираю наш разговор с Кириллом до мелочей, вспоминаю каждое слово. Хотя что там вспоминать… Я постоянно молчала, только смотрела на него, пусть искоса, так между прочим, но от каждого взгляда мое сердце с каждым разом билось еще сильнее. Кирилл так волнует меня.
        Долго не могу заснуть, а когда просыпаюсь, снова хватаюсь за телефон.
        Хоть начинается обычное утро, обычной мамы очаровательных двойняшек, я думаю о нем. Своим появлением он сколотил в моей душе ураган эмоций и теперь это торнадо никто не в силах остановить, если только он сам - Кир.
        Мне сложно объяснить, но я постоянно беру в руки телефон, смотрю нет ли пропущенных, входящих смс. Жду утром звонка, когда отвожу детей в садик, жду днем, когда пробиваю колбасу на кассе, когда отчитываю сдачу, пробиваю пакет, вежливо приговариваю: «Приходите к нам еще!». Жду после работы, когда спешу на маршрутку, готовлю ужин, когда снова наступает ночь.
        Но он так не позвонил, ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Три дня ожидания, похожие на истязание, на бесконечность, серую монотонность будней.
        Когда, как на иголках, вздрагиваешь от любого звонка. Когда постоянно не забываешь снять с беззвучного режима. А потом просто решаешься, потому что так нельзя, просто невыносимо.
        Дрожащей рукой набираю номер. После чего мне высветилось: “только экстренные звонки”. Сейчас это и был самый экстренный звонок в моей жизни. Когда поворошили старую рану, насыпали туда пуд соли, а что дальше? А дальше рассмеялись в голос и исчезли. Словно это шутка, злая клоунада. Как том фильме про очень непонятного клоуна, который хотел стать стендап-комиком. Как он тогда зловеще и неудержимо смеялся.
        Зависла симка в самый неподходящий момент. Никогда еще такого не было. Когда решилась набрать Кирилла, обязательно что-то случилось. В такие моменты готова разобрать телефон по кирпичику.
        Перезагружаю, терпеливо жду. Пока телефон перезагружается - уже десять раз передумываю. Что я тут извожусь, хотел бы давно набрал. Только себя мучаю и дети… Дети видят мое бледное лицо не понимают, что происходит со мной.
        Передумываю, подхожу к окну. Что он хотел? Начать с чистого листа? А что случилось потом? Увидел меня и испугался? Нет, не похож он на труса. Может что-то случилось? И от этой мысли сердце ёкнуло так глубоко.
        Набираю, в ответ протяжные гудки, а потом резко сбросили. И оглушающая тишина. Лишь слышно, как свой ритм отбивают стрелки настенных часов, как заработал телевизор у соседей сверху. Такое ощущение, что в один момент перерезали кабель, соединяющий миллионы городов, закрыли доступ, избавились от чего-то надоедливого. Будто стою на краю обрыва, свинцовые тучи нависают надо мной, холодный ветер дует в лицо. Ты знаешь, что происходит, но не видишь, кто тебя сейчас толкнет в спину.
        ?????????????????????????????????????????????????????????????????????Сжимаю телефон в руках, припоминаю, что было вчера. Один день накладывался на другой, не замечаю очевидных вещей. А вчера треснуло зеркало в ванной, думала это дети, теперь не знаю, что думать.
        Глава 30
        С каждым днем погода становилась непредсказуемой. То снег, то солнце показывается из-за хмурых туч, то снова завывает порывистый ветер, гонит серые облака и срывается мелкий снег. «Держать себя в руках и верить в лучшее», - с таким лозунгом я проживаю день за днем, хоть слезы сами катятся по щекам и новая волна отчаянья захлестывает с такой силой, что не удержаться. Нервы сдают, душа наизнанку. Остается тихо реветь в подушку, чтобы никто не видел, не слышал.
        Дети… Дети все чувствуют. Когда укладываю их спать, читаю сказку про волшебников, они смотрят на меня выразительными глазками и спрашивают:
        - Мамочка, почему ты такая грустная? Ты устала на работе? Знаешь, когда я вырасту, заработаю много-много копеечек и тебе не придётся работать, потому что не хочется, чтобы ты грустила, - высказывается Арсюшка.
        - Я тоже. Мамочка, можно мы тебя обнимем, - подсказывает дочь и протягивает ко мне ручки.
        - Да мои хорошие, - крепко обнимаю их, целую в пухленькие щечки. Целовать не нацеловаться. Обнимать - не наобниматься.
        Это самые бесценные моменты. Мои дети. Мой якорь, моя путеводная звезда. Я так их люблю, иногда даже представить себе не могу насколько сильно.
        - Ну все спать! - накрываю детишек тёплым одеялом. Выключаю свет, включаю ночник и мерцающие созвездия ночника тут же закружились вальсом на потолке.
        Хватит с меня. Один раз он исчез из моей жизни, можно было предположить, что исчезнет и второй. А я развесила уши для ролтона.
        У меня дети, у меня ипотека, а я вбила себе в голову любовь, причем несуществующую. Захотел - пришел, захотел ушел. Дом открытых дверей какой-то. Думает что ему все позволено. Как иногда высказывается: «Рита кукиш накишь тебе Кирилл Владимирович!». Это была твоя последняя попытка номер два. Больше не будет. Как бы не пронзала грудь острая пика.
        Уходи Кирилл из сердца вон под аплодисменты. Уходи.
        Да, в такие моменты, мне так хотелось, чтобы появилось такое лекарство по типу валерьянки, когда выпиваешь, успокаиваешься и напрочь забываешь о человеке. Жаль, что пока медицина в этом вопросе сильно отстаёт.
        Тот самый момент, когда дважды наступаешь на одни и те же грабли. Набила себе уже пару шишек и все равно ждешь, что позвонит в дверь, напишет смс. Хотя почему жду до победного - сама не знаю. Уже и так ясно, что все. Гейм Овер.
        Пытаюсь переплакать, переболеть, понимаю, так нельзя. Можно довести себя непонятно до чего. А мне еще смену работать, тем более сегодня пересчет.
        А Кирилл… Пусть его мужественный взгляд будет всплывать перед моими глазами, пусть забыть его сложнее, чем покорить Эверест, пройти Китайскую стену или совершить кругосветное путешествие на параплане. Каждый день, снова и снова буду пытаться забыть его. Моя боль, мое предназначение.
        Да, у меня никогда не было серьезных отношений. Потому что в сердце живет он. Как живёт в наших сердцах любовь, надежда, вера. Это сложно искоренить. Все равно, что попытаться переделать человека, создать «нового» Франкенштейна.
        В такой ситуации меня поддерживает Рита. Часто звонит, заходит в гости. А в последний свой визит, наблюдая мое не совсем мое адекватное поведение, (когда я появляюсь в прихожей в разных носках) предлагает переключиться. Сначала я думала, что она как обычно скинет на мессенджер мне список комедий, но в этот раз она переплюнула все предложения.
        - Ты скоро вместо телефона, утюг к уху будешь прикладывать! Ты вообще спишь? - возмущается, ставит руки в боки. - Глаза красные, как у альбиноса. Есть такое замечательное выражение, не помню, кто сказал, но процитирую.: «Не нужно слёзы лить в подушку, бери пузыри иди к подружке». А что посоветует тебе твоя подруга? - спрашивает с легкой улыбкой. - Тебе нужны отношения. Когда не просто секс без обязательств, а когда все серьезно, - после сказанных слов, она будто преобразилась. Глаза заблестели, в уголках губ показались милые ямочки. Она всегда так интересно улыбается, слегка приподнимая свои черные изломанные брови, показывая белоснежные зубы.
        - Рит, я конечно все понимаю, - возмущенно развожу руками. Но я как-нибудь сама.
        - Так ты его не забудешь, тебе точно говорю! - она бьет кулаком по столу. Чашки подпрыгивают, я невольно икаю. - Знаешь, как я в десятом классе за одним убивалась. Если бы не мой новый будущий муж - на свет бы появилась еще одна Анна Каренина.
        - Ты никогда мне об этом не рассказывала, - заинтересованно смотрю на нее.
        Рита огорченно вздохнула и поднесла чашку с чаем ко рту.
        - В общем, план такой…
        Глава 31
        Кирилл
        - Я хотел вечно вглядываться в ее удивительные глаза, которые смотрят так искренно, так открыто. Как ее упустил? Как?? Не нахожу ответа, никакого логического объяснения, но это единственное, что я не смогу простить себе.
        Сбивал руки в кровь, проводил часы напролет в гордом одиночестве, смотрел на все сквозь пальцы. Мне словно без конца наступали на сердце, но шестеренка моей души продолжая крутиться вперед меняя одни события на другие. Так и проходили дни, месяцы и даже годы. Я просто уходил с головой в работу. В памяти всегда есть и будет она. Моя милая, прелестная Анечка.
        Мы стоим на террасе, прохладный дует в лицо, подхожу ближе, обнимаю ее за плечи, чувствую, как пахнет ее кожа, ее шелковистые волосы и мне сложно держать себя в руках.
        Провожу пальцем по линии подбородка, затем слегка приподнимаю ее голову вверх. Склоняюсь над ней, почти касаюсь ее нежных губ, как слышу звонок.
        - Кажется твой телефон, - тихо шепчет.
        Черт! Как все не вовремя. Да пусть весь мир замедлит свой бег, так сильно хочу ее целовать, скользить пальцами по гладкой коже и понимать, что она моя и только моя.
        - Беру трубу, неохотно отвечаю и отхожу в сторону:
        - Да, Альбина.
        - Я тут места не нахожу себе, звоню несколько раз, ты не поднимаешь трубку? - раздается ее визгливый голос в трубке.
        - Альбина, послушай, нам нужно обсудить…
        - Ты знаешь, мне так плохо. Ты приедешь? - отвечает она голосом умирающего лебедя. Создавалось такое ощущение, что она вот-вот потеряет сознание.
        - Что случилось?
        - Мне так плохо, - продолжает стоять на своем. - Приезжай, прошу тебя… - Разве ты можешь оставить меня одну, беззащитную девушку в таком состоянии?
        Тяжело дышу в трубку. Приехать лишь для того, чтобы она собирала вещи и выметалась побыстрее из моей квартиры и заодно из моей жизни тоже. Дать понять, что у меня другая женщина, тем самым расставить точки над «i».
        Я больше не хочу терять Аню. Ни за что на свете, ни при каких обстоятельствах. Хочу целовать ее в губы, говорить обо всем на свете. Она вернула мне то чувство, которое давно умерло и если честно я не думал, что его можно воскресить. Мне словно вернули самого себя, после долгих лет разлуки.
        Когда завершаю разговор с Альбиной, то снова возвращаюсь к Ане, замечаю грусть в ее глазах. Она растерянно смотрит на дверь, которая ведет к выходу.
        - Мне пора.
        Не думал. Что так быстро пройдет этот вечер. Как же незаметно летит с ней время. Не хочу чтобы она уходила, как же сильно не хочу ее отпускать. Я словно скован цепями. Вот она. Так рядом, так близко, но не дотянуться, не прикоснуться.
        - Я провожу.
        Понимаю, что она сейчас уйдет. Знаю, что не имею права на нее давить, требовать и если она захочет - все расскажет сама. Просто всему свое время.
        И лишь когда она говорит, что мы можем увидеться завтра - уезжаю. Потому что знаю, что завтра без нее уже не наступит никогда.

* * *
        Альбина встретила меня в шелковом розовом пеньюаре. Она кокетливо улыбается быстро хлопая своими пышными ресницами.
        - Я должен тебе что-то сказать, - перехожу к делу сразу с порога.
        Альбина словно чувствует, извивается как змея, ищет лазейки избежать этого разговора. По мне лучше сразу отрезать, чем все эти долгие церемонии прощания. «Давай останемся друзьями», - как же я ненавижу эту фразу.
        - Я так волновалась, - она кладет руки мне на плечи.
        Обхватываю запястья, медленно убираю ее руки. Смотрю в ее хитрые глаза. Что-то замышляет? Как оказывается я был слеп.
        - Что-то случилось милый?
        - Я ухожу. Наша помолвка отменяется.
        Она застыла на равном месте широко открыв рот. Ее взгляд становится безумный и отрешенный одновременно.
        - Как?? Этого не может быть… Я не верю! Мы столько лет вместе! Столько всего пережили! Мы как одно целое. Мы вместе. Мы всегда будем вместе! Ты не можешь так поступить! - восклицает, округляет глаза. Отстраняется от меня, начинает мерить комнату шагами, прикладывая ладонь ко лбу.
        - Скажи ,что это неправда?! - переводит взгляд на меня. Скажи, что это все ложь!
        - Это правда.
        Ее истерический смех озаряет комнату.
        - Нет! С этим же невозможно смириться.
        Устраивает настоящий концерт, спектакль, где играет одну постановку. Бедную, несчастную, обиженную.
        - Скажи, ты был у нее? - продолжает говорить и не сводит с меня взгляда.
        - Да, я был с ней. Теперь я всегда буду с ней.
        - И чем она лучше? Чем?
        - Всем, - также спокойно отвечаю.
        - Этого не может быть. Точнее я хотела сказать… Мне так плохо, - она касается тыльной стороной ладони ко лбу, закатывает глаза и снова плавно падает на мягкий диван.
        - Мне пора. Думаю ты все поняла. Вещи можешь собрать завтра, - достаю из кармана ключи от машины и направляюсь к выходу.
        - Подожди! - тянет ко мне свои руки. - Мне так плохо… Я поеду с тобой. Мне нужно в больницу. Да-да, именно, в больницу.
        - Вызови такси и езжай куда хочешь.
        - Разве ты не можешь меня подвести? Тем более у нас столько моментов, нужно обсудить. Что мы скажем прессе, как заявить о нашем расставании?
        - Сказать правду.
        - Да, конечно! - она словно оживает. - Но сам знаешь этих журналистов, они могут перекрутить в свою сторону. Тем более родители, как сказать им. Все так настроены на нашу свадьбы. Твоя мама уверена, что на моем юбилее ты объявишь о нашей помолвке.
        - Не объявлю, - также холоден с ней.
        - Давай все обсудим, по дороге? - спрашивает об этом так, будто собралась в церковь исповедоваться
        - Ладно, буду ждать тебя в машине.
        На ее кукольном личике появилась легкая улыбка:
        - Я скоро. Только переоденусь.
        В этот раз она не заставила себя долго ждать. Обычно Альбина одевается часа два. Я успеваю выпить кофе, ответить на все звонки и прочитать все важные сообщения, пришедшие на электронную почту. В этот раз она надела обычное серое пальто, а светлые волосы заплела в хвост. Минимум косметики, минимум обаяния. Теперь она казалось обычной. Не выделяющейся из толпы.
        - Я не надеюсь, что ты передумаешь. Просто не хочу закрываться на все замки. Мы можем общаться как и прежде.
        - У нас нет общих тем.
        После моего ответа она поджала губы и повернула голову к окну.
        Завожу мотор, машина трогается с места. Она стала такой тихой, даже на мгновение показалось, что стала ниже ростом.
        - Для меня это стало большой неожиданностью. Как сказать родителям, журналистам, мы столько лет вместе, - Альбина снова начинает этот разговор, когда мы выехали с паркинга и я разогнался по трассе.
        - Это все мелочи.
        - Ты хоть чуть-чуть чувствуешь что-то ко мне?
        Мне не хотелось врать. Иногда правда звучит не слишком приятной, но она сама пожелала услышать ответ:
        - Нет.
        - Так не доставайся же ты никому! - громко восклицает, вцепившись в руль мертвой хваткой.
        Машина виляет из стороны в сторону. Еще немного и мы вот-вот съедем с дороги. И это в лучшем случае.
        - Что ты делаешь?! Отпусти…
        Она делает все, чтобы помешать мне. Цепляется за руль, закрывает руками мои глаза. Хочу убрать ее руки, остановить авто, но резко идет что-то не так… Скрип, хлопок, звук битого стекла, резкий оглушающий грохот и боль, будто тебе ломают кости. Такое ощущение, что машину перевернуло несколько раз в воздухе, а затем с грохотом, с треском кузов авто упал на асфальт.
        И все стихло, лишь оглушающая темнота перед глазами, тянет куда-то ко дну, засасывает в воронку.
        Глава 32
        Начало дня оказалось более приятным, чем события произошедшие ранее. До сих пор сложно поверить в происходящее, но когда достаю из шкафа платье и туфли, в которых я совсем недавно ходила в ресторан с Кириллом, все становится очевидным, хоть и очень-очень болезненным.
        Но из-за всех сил стараюсь забыть, мыслить позитивно. Вот светит солнце, тает снег, перечислили аванс и дети сегодня идеально послушные. Рисуют в комнате, даже как-то подозрительно тихо.
        А когда заглядываю к ним, они тут же поворачивают головы, смотрят на меня своими удивительными глазами:
        - Мамочка, хочешь мы поможем тебе всю посуду помыть?
        Я как бы не против. Понимаю, что нужно приучать детей к труду и обороне, но в прошлый раз, когда разрешила помыть детям посуду - закончилось не очень удачно. Стол, стулья, раковина и даже Жулик - все в мыльной пене. Жулик превратился в большой мыльный пузырь. Шерсть, хвост, борода из пены, только глаза и уши торчат. Я смотрела на эту пена-пати, которую устроили дети и первое о чем подумала - главное, чтобы не затопило соседей.
        Поэтому, когда есть дети - каждая минута на счету. Нет, есть мамочки которые рассказывали совсем страшные истории: чупа-чупс в волосах, утонувший телефон в унитазе, съеденный детьми кошкин обед - нет такого ничего не было (и очень надеюсь, что не будет). Если и есть шалости, то мелкие, их можно пережить без последствий, как для детей, так и для окружающих.
        - Давайте тогда все вместе, дружной командой? - весело подмигиваю.
        - Ура! - закричали дети и бросив карандаши подбежали ко мне.
        А кода посуда вымыта - пора перекусить. Дети просят испечь блинчиков со сгущенкой, я двумя руками «за». Достаю сахар, ванилин, взбиваем желтки, Арсюшка с Ксюшкой подают необходимые ингредиенты, затем наматывают круги вокруг банки со сгущенкой, рассказывая истории из жизни садика. Вроде все как обычно, пока в двери не постучала Рита.

* * *
        - Так подруга! У меня для тебя отличная новость! - она влетает в квартиру, как фурия, говорит запыхавшись, будто за ней бежал маньяк, но к его счастью он не догнал Риту.
        Быстро расстегивает замшевые сапоги, снимает шубу. Смотрит на меня так загадочно.
        - Что ещё за новость? - скрещиваю руки на груди.
        В последнюю нашу встречу, мы разговаривали о том, что лучший способ забыть мужчину - это переключится на другого. Нет, Рита не предлагает серьезные отношения, а даже наоборот. В ее коварном плане - отвлечь меня от обыденной жизни. «Познакомиться, пофлиртовать, сходить на свидание», - говорила она. Эту ее информацию я пропускала сквозь пальцы, не придавая никакого значения.
        - Собирайся! - наконец-то восклицает она. Ее глаза еще больше заблестели.
        - Что? Где? Куда? - продолжаю растерянно стоять в прихожей и смотреть на нее.
        - Как куда? На свидание. Мужчина просто атас. Представительный, свой бизнес. Добрый, щедрый, ищет как раз такую, как ты. Милую, обаятельную.
        - Рит, какое свидание? У меня сегодня другие планы, я блины жарю, с детьми собрались мультик интересный посмотреть.
        - Блины подождут, а вот стоящий мужик ждать не будет, - хмурит брови, наставляет на меня указательный палец.
        И почему она прилипла ко мне с этой идеей, как банный лист.
        Но пока я не сказала: «Хорошо, завтра схожу», - Рита не сменила тему для разговора.
        Может она права? Может это поможет? Перемены, общение с новыми людьми. Ведь Кирилл до сих пор приходит ко мне во сне, я думаю о нем когда еду, по утрам в маршрутке, когда делаю кофе или листаю ленту новостей. Он до сих пор в моих мыслях, в моей душе и сложно думать о ком-то другом.
        Это был действительно представительный мужчина. Конечно, что именно он представлял, никак не могу понять, хотя…
        Крупный, невысокого роста, с небольшой залысиной. Его возраст точно приближался к сорока годам. Орлиный нос, карие глаза, темные-темные, как смоль волосы. Классическая кожаная куртка с воротником, черные перчатки и лакированные туфли с длинным носком.
        Такой себе типичный мужчина кавказской национальности, который стоит на рынке, продает горячие хачапури. И который обязательно скажет: «Вай, вай, вай! Падхади! Налэтай! Сочный хачапур прэобретай!».
        Вот сейчас стоит он в безлюдном парке, где ветер раскачивает почерневшие ветви деревьев, пустуют лавочки и слышно, как под ногами скрипит снег. Вертит в руках телефон, озаряется по сторонам. Я сначала хотела незаметно уйти, но он ловко взял инициативу в свои руки и как только делаю шаг в сторону - тут же быстро подходит ближе и обращается ко мне:
        - Здравствуйте! - говорит с легким акцентом. Все же я оказалась права. Он откуда-то оттуда с теплого, солнечного Кавказа. - Я только вас и жду.
        - Меня? - переспрашиваю.
        - Да. Я сразу вас узнал, с первого взгляда.
        Не могу припомнить, где мыы могли видится, скорей всего - нигде.
        Отвечаю молчанием. Как-то растерянно себя чувствую, смущаюсь, зато мой новый знакомый ведет себя весьма уверенно.
        - Пойдемте, прогуляемся? - выставляет руку вперед. - Сегодня чудесная погода.
        - Я слегка поежилась от холода. Не такая уж она и чудесная, ну что же, недолго можно прогуляться. Делаю шаг вперед и обращаюсь к нему:
        - Меня зовут Аня, а как зовут вас?
        Глава 33
        - Идеальная женщина, она должна быть такой… - мой новый знакомый начинает загибать свои короткие, мясистые пальцы. - Доброй, покладистой, хозяйственной. Чтобы я приходил домой, а там чистота, порядок, рубашки выглажены, вкусный обед на столе, а она встречает тебя в красивом пеньюаре с улыбкой на лице. И чтобы выполняла всегда, свои супружеские обязанности, без всякой там головной боли и других причин. В общем, красивая, умная, женственная, - он мечтательно закатывает глаза, затем резко останавливается и переводит нерешительный взгляд на меня. - Вот такую как вы Анна, - после сказанных слов, делает шаг навстречу мне. Подходит почти вплотную, я чувствую, как ударяет в нос запах его резкого одеколона.
        Поморщившись, делаю шаг назад.
        Кажется, что он ищет не женщину, а робота. Без эмоций, характера, без впечатлений и внутренней оболочки. Она просто будет делать, так как хочется ему. К примеру, когда Ксюшка нажимает кнопочку на своей интерактивной кукле с большими голубыми глазами и наставляя указательный палец говорит, что ей делать. «Василиса - пой. Василиса - смейся», - и кукла начинает петь, говорить или смеяться. Мне показалось, что ему нужна эта кнопка.
        Как-то я слышала, чтобы сложить первое впечатление о человеке, нужно пообщаться с ним двадцать минут. Это был именно такой случай. Я не могу сказать, что мой новый знакомый мне приятен, но и неприятен он мне тоже не был. Просто не мой мужчина. Так бывает. Когда с первого взгляда, с первой минуты чувствуешь всем телом, что сейчас перед тобой стоит именно тот самый. Со своими особыми феромонами, которые так увлекают, так вдохновляют. А сейчас я не чувствовала этого, даже дружеской симпатии не чувствовала. Словно очередной знакомый, с которым нас ничего не связывает.
        Теперь постоянно оборачиваюсь, достаю из кармана телефон и ищу весомую причину, чтобы завершить наше знакомство, как можно быстрее.
        Но товарищ никуда не спешит. Прогуливаясь вразвалочку по парку, теперь он рассказывает о своей машине. О дорогих запчастях, зимней резине о том, какой у нее «движок», цитирую его: «сколько жрет бензина».
        Тяжело вздыхаю и говорю, что мне пора, дома ждут дети.
        - Дети? - его словно ошпарило кипятком. Резко изменился в лице, смотрит удивленно, словно я ему открыла Америку.
        - Да, у меня двое очаровательных двойняшек. Ксюша и Арсюша.
        - Ты была замужем? - резко переходит на «ты», так и не дожидаясь моего ответа.
        - Да, точнее нет, - его вопрос явно застал меня врасплох.
        - Дети…, - он задумчиво потирает подбородок. Я не знал, что у тебя есть дети.
        Конечно не знал. Я ему не говорила. Да я за все наше знакомство вообще почти ничего не сказала. Постоянно говорит только он. И почему болтливость не приписывают к мужчинам? Вон как тараторит без остановки. Точно язык без костей.
        - Дети…, - продолжает растерянно говорить. - Я как-то не готов к детям, - хмурит широкие брови, которые вот-вот сойдутся на переносице.
        В этот момент я так рада этим словам.
        - Хорошо. Это очень хорошо.
        - Конечно, жаль. Очень жаль…
        - Мне пора, - мягко отвечаю. - Всего доброго!
        Он печально смотрит на меня, словно не хочет отпускать.
        - М-да, был рад познакомиться. Может поцелуемся на прощанье?
        - Что? - делаю вид, будто не расслышала его вопроса. Решил если сжигать мосты, так до последнего. Рисковый мужчина этот…, как его там. Боже он даже не представился. Наверное, сейчас такая мода пошла, когда не нужно имен, цветов и комплиментов. Сразу в постель. А уж потом, если будет необходимость.
        - Да так, ничего… Мысли в слух, - он втягивает шею поглубже в ворот своей кожаной куртки и отворачивается.
        А когда я дохожу почти до самого выхода, догоняет меня. Дышит тяжело, говорит обрывками фраз:
        - Я… Хотел… Подумал. Мы можем просто встречаться по выходным? Ну там знаешь… Ты просто мне так понравилась.
        - Думаю, у вас все будет хорошо в этом плане. Не нужно встреч, - натянуто улыбаюсь и ухожу. Смотрю, как снова срывается снег. Зарываюсь носом в теплый, вязанный шарф и не оглядываясь быстрым шагом иду на автобусную остановку.
        Глава 34
        Кирилл
        Мои веки дрогнули. Медленно открываю глаза. Вспышка белого света, мерцания ламп, мне снова хочется погрузиться в темноту.
        Затем слышаться голоса, как отдаленное эхо, как звон битого стекла.
        Хочу нормально видеть, слышать, но все плывет перед глазами и этот оглушительный звон в ушах, будто рядом бьют в соборный колокол.
        Медленно приподнимаюсь и снова пытаюсь все разглядеть, понять происходящее. Где я? Что происходит? Что произошло? Медленно поворачиваю голову, оглядываюсь по сторонам. Белая комната, белая постель. Солнечные лучи жадно пробираются через большие окна.
        - Он пришел в себя! Он пришел! - слышится знакомый голос. Я знаю этот голос, но откуда? Откуда я его знаю? Задаю себе этот вопрос и никак не могу найти ответа.
        Светловолосая женщина подходит ко мне и своими холодными пальцами касается моей руки. Смотрит так жалостливо, вот-вот на ее глазах выступят слезы.
        Рядом с ней стоит мужчина в белом халате. Седые волосы, глубокие морщины. Он держит в руках стетоскоп и внимательно смотрит на меня.
        - Как вы себя чувствуете? - у него грубый, хриплый голос.
        - Почему я здесь? Что случилось?
        После моих слов в просторную палату влетает еще одна женщина звонко цокая каблуками. Строгая, элегантная, в изящном темно-синем кружевном платье. Ее встревоженный взгляд устремлен только в мою сторону. Ей явно больше сорока, но вот в таком состоянии определить ее точный возраст - сложно.
        - Мой мальчик! - говорит, когда подходит ближе.
        Кажется я ее знаю или не знаю. Как же сложно это понять. Видел ее только где? При каких обстоятельствах?
        Снова откидываюсь на подушку. Смотрю в потолок и понимаю, что ничего не могу вспомнить. Детство, свой адрес, вспомнить, каким маршрутом привычней всего езжу на работу. Я даже не могу вспомнить свое имя! И от этой мысли еще сильнее резкая боль сдавливает грудь. Кто же я черт возьми? Кто?
        - Кто вы? - обращаюсь я к женщинам.
        - Я твоя мама, а это твоя невеста - Альбина, - женщина с идеально уложенными волосами показывает сначала на себя, затем на светловолосую девушку.
        - Невеста? - хочу еще раз взглянуть на нее.
        - У нас через неделю свадьба, - подтверждает Альбина и быстро хлопает длинными ресницами.
        - Свадьба… - тихо произношу. Какая еще свадьба? Если для меня эта девушка все равно, что случайная знакомая. Одна из тысячи прохожих. А говорит невеста... Мне даже голос ее слышать не хочется. Разве такое может быть?
        Я ничего не помню. Нет, это не тот момент, когда проснулся после шумной вечеринки, это когда совсем пустота. Жирный пробел от воспоминания к воспоминанию. Когда сломался комп, ты включаешь его и все сохраненные файлы безвозвратно стерты.
        - Скажите он сможет все вспомнить? - женщина, которая представилась моей матерью, начинает задавать вопросы врачу.
        - Точный ответ на этот вопрос, вам никто не даст. Все зависит от обстоятельств. Помогайте ему вспомнить все. События, места в которых он часто бывал или любит бывать. Память вещь такая если ей напоминать постоянно…
        - Мы отправим его в лучшую клинику! - восклицает и снова этот неприятный звон в ушах. - Швейцария! - восторженно произносит блондинка. - Мы вместе поедем в Швейцарию, мы все равно собирались в свадебное путешествие.
        Голова кружилась, я постоянно напрягал память, но мысли, как отрывки фраз, как болезненные вспышки света.
        - Что произошло? - наконец-то спросил я.
        Мужчина в белом халате склоняется надо мной и пощупав пульс спокойно отвечает:
        - Автокатастрофа. Вы чудом остались живы. Если бы не случайно проезжавший грузовик, то все могло закончиться плачевно для вас.
        - Ничего не помню, - дотрагиваясь ладонью до лба.
        - Это неудивительно, - подтверждает врач. - После такой аварии. Вас спасло только чудо. Ах, да! И водитель проезжающий на грузовике. Но сейчас вашему здоровью ничего не угрожает, вы сильный, крепкий и вы поправитесь. А память… Знаете, в жизни каждого человека есть такие моменты, что называется - лучше бы не помнить.
        - Это не про меня я хочу помнить все. Каждый момент своей жизни, какой бы он не был. Хороший или не очень. Даже если мне захочется его снова забыть.
        Что в данном случае страшнее всего? Не знать, что с тобой происходило до этого момента. Вот ты проснулся и жизнь, мысли - все как с чистого листа.
        - Как произошла авария?
        - Милый, тебе нужно успокоиться, - блондинка поправляет свои локоны и садится на край кровати. У нее стройные ноги, загорелая кожа. Но она выглядит такой чужой, такой неестественной, словно манекен, снятый с витрины дорогого бутика.
        - Я хочу знать, что произошло. Я должен знать все! - говорю с такой угрожающей интонацией, что снова вертолеты в голове.
        - Милый…, - блеяла она как овечка. - Ты уехал от меня, хотя я говорила, что тебе не нужно садится за руль.
        Глава 35
        - Анюта! Это стопроцентный вариант! - Рита стоит в центре зала и театрально размахивает руками. Глаза горят, темные локоны взъерошены. Одним словом: доктор Эйнштейн доказывает теорему.
        - Спортсмен, красавец, тренер в фитнес-клубе. Настоящий альфа-жеребе… Точнее альфа-самец. Ты бы видела его бицепсы! - упасть и не встать. Это то что тебе надо! - гордо восклицает она.
        Я слушаю, слушаю ее. Усердно наглаживаю белые маечки Арсюшки и Ксюшки и не понимаю: почему она решила, что мне именно это надо?
        - Нет! - крепко сжимаю в руках утюг, который выпускает большую струю пара в сторону Риты. Кажется, у подруги проснулся самый настоящий азарт под названием: «Хочу женить подругу любыми способами и целями». Машина запущена и теперь Риту не остановить.
        - С меня прошлого раза хватило, - продолжаю я. - Кстати, ты никогда не думала подрабатывать свахой? У тебя неплохо получается.
        Рита пропускает мой вопрос мимо ушей и продолжает «гнуть свою линию». Наматывает круги вокруг гладильной доски, поднимая руки вверх, доказывая, что первый блин всегда бывает комом.
        - Да, в прошлый раз ошибочка вышла, но кто же знал! В этот раз все по-другому. Стопроцентный, проверенный вариант, - она останавливается и смотрит на меня. - Вы просто поужинаете, пообщаетесь. Не понравится - всегда можешь уйти. Так сказать: послать ко всем чертям, пока трамваи ходят.
        - Не вижу смысла ходить туда-сюда. Тем более времени у меня не так много, - оставляю утюг и снова подхожу к шкафу. Да, у Риты есть одна маленькая особенность: она любит все видеть в белом цвете. Замечает сначала хорошее, а затем, может быть увидит негатив. С одной стороны хорошо, а вот с другой… Это как одна из ее историй, когда она после шумной вечеринки вернулась домой с красавцем-парнем, а наутро проснулась в постели с тощим, старым поленом. «Буратино-пенсионер», - именно так о нем она высказывалась.
        - Мне сегодня нужно погладить, на работу собраться. Еще в магазин сбегать, творога свежего купить. Хочу сырников детишкам приготовить.
        - А я тебе помогу! И в магазин схожу, и форму твою наглажу до малейшей складочки. Тем более глажка не волк, далеко не убежит. А ты у себя одна, ты должна помнить об этом, - ее голос звучит настойчиво.
        - Ладно… - не успеваю договорить, как Рита подпрыгивает почти до потолка и хлопает в ладоши.
        Тут же в зале появляется Жулик. Трется об ноги Риты, ластится, будто одобряет ее решение. Сейчас-сейчас пушистый предатель, я тебя покормлю.
        На самом деле мне прошлого свидания хватило. Особенно когда мужчина кавказской национальности сворачивал губы в трубочку, играл бровями и лез целоваться.
        Причем, сразу после того свидания, когда я пришла домой на меня с вопросами набросились дети: «Где мамочка была?» «А мама встречалась с дядей?». От их вопросов чувствую себя неловко, хотя спрашивали они с таким волнительным взглядом, это когда смотришь захватывающий фильм, а на самом интригующем моменте появляется реклама.
        Хотя хочется так же как и Рита - верить в лучшее. Хотя больше всего на свете мне хотелось, чтобы этот альфа-мега-тренер оказался Кириллом. Моим Кириллом. Но иногда желания сбываются.
        Я закуталась в теплый длинный шарф, надела вязаную шапку из ангорки. Подвожу губы перламутровой помадой, объясняю очаровашкам, что я ненадолго.
        Сегодня погода не располагала к долгим прогулкам. Казалось, что зима навсегда пришла в наш город. Мороз крепчал, мел большими хлопьями снег, завывала метель. Все белым-бело, будто разорвали пуховую подушку и теперь пускают перья по ветру.
        Арсюшка говорит, что это все Снежная Королева. Когда метель, пурга и ледяное сердце. После его слов Ксения подбегает к брату и крепко-крепко его обнимает.
        - Мой братик, мы тебя не отдадим, - крепко сжимает его в своих детских объятьях. - Мамочка, скажи, что мы его никому не отдадим?
        - Никому, - склоняюсь над ними, провожу ладонью по их бархатистым щечкам. Какие же они любимые. Самые-самые. На что я готова ради их счастья? Да на все!
        Этот мужчина действительно привлекателен. Точеный греческий профиль, загорелая, почти бронзовая кожа, рельефное телосложение. Хорошо одет, по-спортивному. Темно-синяя дутая куртка, шапка, белые кроссовки. Стоит одиноко на площади, сжимая в ладонях чахлый букетик ромашек.
        - Привет! - легко произносит, когда я подхожу ближе и улыбается. Мне показалось, что у него нет переднего зуба. Пожимаю плечами. Может хоккеист или боксер? А может, просто показалось.
        Протягивает цветы, шмыгает носом и снова широко улыбается. В этот раз точно не показалось. Скорей всего Рита видела его бицепсы, но не видела его зубы. Потому что они как рояль - через один.
        Сначала мы гуляли по площади, а когда начали спускаться сумерки и загораться фонари - забрели на ярмарку.
        Возле маленьких ларьков толпились люди. Играла заводная музыка, сверкали огни иллюминации, создавая праздничное настроение. Все смотрели, выбирали, покупали. Я тоже засматривалась на витрины. На яркие вязаные шарфы, шапки, кожаные сумки, кошельки, ремни.
        Но в какой-то степени мой очередной новый знакомый напоминал мне скульптуру из музея. Когда вроде красиво, а внутри пустота. К примеру, когда открываешь красивую обертку, а там пустышка.
        - Я один из лучших спортсменов. Лучший в городе, почти лучший в стране! - заявлял он с гордо приподнятой головой. - Я потомственный тренер. Мой дед тренировал знаменитый футбольный клуб.
        Почему-то его слова не подкупали. Даже вот на какую-то сотую часть. Возможно он хотел произвести впечатление, делая только хуже. Слишком самолюбивыми казались его слова.
        Снова думаю, что все зря. Можно вот так бесконечно ходить на свидания, знакомиться с новыми мужчинами - ничего не получится. По той самой причине, потому что сердце давным-давно отдано другому.
        Как-то я услышала интересное выражение: “Когда заканчиваются отношения, мы не уходим на поиски нового человека, мы уходим на поиски себя”.
        Наверное, так сейчас происходит со мной.
        - Давайте посмотрим, какие там продают сувениры? - перебиваю его речь, в которой он снова восхваляет самого себя.
        - Ага, - коротко отвечает и мы идем в направлении лавки, украшенной гирляндами. До меня доносится аромат липового чая, пахнет карамелью. Понимаю, что не прочь бы согреться, перекусить и выпить чашечку.
        - Знаете, мне пора домой, - мне в конце-концов надоело слушать, какой он уникальный. А мы тут так - простые смертные.
        - Знаете, как я в пять лет отжимался? От пола сорок раз и еще мог на кулаках. Знаете сколько грамот и медалей? Вся стена увешана! - он не умолкает. Наверное, я смогу незаметно уйти, а он так и будет продолжать говорить о себе.
        Прощаюсь, разворачиваюсь и там вдалеке, где толпятся люди вижу мужчину. До боли знакомого мужчину. Он стоит ко мне в пол оборота, поправляет кожаные перчатки и о чем-то беседует со светловолосой девушкой в красивой шубке. Приглядываюсь и понимаю, что это он.
        Это был Кирилл.
        Глава 36
        Кирилл
        - Не рекомендую вам еще выписываться. Вам необходим постельный режим! - громко восклицает седоволосый мужчина в белом халате и растерянно смотрит на меня.
        - Нормально все, - медленно встаю с кровати, смотрю на свои руки на которых остались шрамы от осколков. Авария… Что же было до нее?
        Мне говорят, что мой отец управлял целой империей, что моя мать - светская львица, а невеста - звезда гламурных журналов.
        Мой дом - один из самых роскошных домов в городе. 15 спален, 2 бассейна, огромная библиотека, круговой балкон. Я обожаю играть в бильярд и гонять по ночной автостраде. В моей трехъярусной парковке более сотни эксклюзивных автомобилей вип-класса.
        Только я ничего этого не помню. Ни-че-го.
        Снимаю пиджак с вешалки и направляюсь к выходу, слегка прихрамывая. После того как сняли гипс, нога все еще ноет.
        - Все же я рекомендую! - продолжает говорить доктор уже более настойчиво.
        - Мне нужно во всем разобраться. Понимаете?
        Он с полным отчаянием в серых, почти стального цвета глазах смотрит на меня. Сжимает в руках историю болезни, пытается найти ещё весомые аргументы, чтобы задержать, не пускать .
        - Я вас прекрасно понимаю, но как ваш лечащий врач не могу допустить этого, чтобы вы сейчас вот так ушли. Нужно еще обследование, чтобы исключить…
        Открываю двери и уверенно выхожу из палаты, не дослушав его речь.
        Покидаю здание больницы. Останавливаюсь на пороге, оглядываюсь по сторонам и чувствую, как морозный ветер ударяет в лицо.
        Замечаю прохожих в теплых куртках, шубах, машины скорой помощи, десятки незнакомых лиц. Спешат, бегут, суетятся. Никого не узнаю. Не узнаю, даже себя!
        Спускаюсь по ступенькам, сажусь на пустующую лавку, стоящую рядом. Я должен все вспомнить, должен! Обхватив голову двумя руками, пытаюсь вспомнить все.
        У меня словно вырезали важные моменты моей жизни. Это как с завязанными глазами. Когда идешь и не видишь куда идти.
        Напрягаю память, пытаясь вспомнить детали, моменты из прошлого, хоть что-нибудь, но все тщетно… Лишь огромный пробел, пустота, вспышка света, которая режет глаза, как острая бритва. Остается лишь вдохнуть эту черноту с незнакомыми лицами, шепотом и осознанием, что ничего не помнишь.
        - Дорогой! Почему ты тут сидишь? - раздается над моим ухом женский голос.
        - Что? - поднимаю голову. И вижу ее, ту самую расфуфыренную куклу которая называет себя моей невестой.
        - Ах, ты…
        - Ты должен быть в больнице, врачи позаботятся о тебе.
        - Я сам разберусь, - встаю со скамейки, расправляю плечи. Ускоряю шаг, иду к машине. К какой только машине?
        - Хорошо, хорошо, - она во всем соглашается со мной, плетется сзади, рассказывает о том, что завтра нужно согласовать меню для банкета и что сегодня опоздала на маникюр.
        Какой банкет? Какой к черту маникюр? Зачем мне вся эта информация? Прибавляю шаг, двигаюсь в сторону парковки. Сейчас больше всего мне хотелось не слышать, не видеть ее.
        - Подожди! - доносится ее голос за моей спиной. Ну, подожди, пожалуйста! - отчаянно кричит.
        Оборачиваюсь. На своих шпильках и белоснежной шубке, как у породистой болонки она догоняет меня. А когда подходит ближе, растерянно смотрит в глаза. У нее такой встревоженный взгляд, словно хочет что-то сказать, но боится.
        - У нас скоро свадьба, Кирилл, а ты бегаешь от меня, - она останавливается напротив меня, натянуто улыбается, оголяя свои белоснежные, ровные зубы.
        - Понимаешь, я не могу жениться на тебе, пока все не вспомню.
        - Как? - округляет глаза, тянет руку к моей щеке, хочется коснуться своими тонкими пальцами, но я ее опережаю. Крепко обхватываю ее запястья.
        - Не верю, что ты моя невеста. Не верю! Ты это понимаешь? - нависаю над ней, смотрю прямо в глаза.
        - Знаешь, не узнаю тебя.
        - Это я не узнаю себя.
        - Милый, мне кажется, что ты мне не веришь. Я всегда была рядом с тобой. В любые моменты. Счастливые, радостные или когда тебе было плохо, - она тяжело задышала и отвернулась. А затем резко повернула голову и снова посмотрела на меня, только теперь по-другому. Более решительно и непринужденно.
        - Хочешь мы поедем домой? Посмотрим наш фотоальбом. Я покажу фото, где мы вместе. Расскажу, как мы летали на Гоа и ты целовал меня под пальмами. Ты все вспомнишь, обязательно…
        Продолжаю вглядываться в ее лицо, замечая как розовеют ее щеки на морозном ветру и почему-то мне казалось, что она хочет этого меньше всего на свете. Чтобы я вспомнил все.
        Кирилл

* * *
        Это был действительно большой дом. Хожу по гостиной, касаюсь бархатистой спинки дивана, останавливаюсь возле мраморного камина, разглядываю картины с изображением пейзажей, портретов и никак не узнаю всего, что окружает сейчас с меня. Думал, что это поможет мне, хоть на минуту, хоть на мгновение вспомнить и осознать, что я здесь был. Обедал за большим длинным столом, заглядывал на кухню, где суетится у плиты рослая женщина в белом переднике и откуда доносится сытный аромат мясных блюд. Но казалось, что ничего не имеет значения. Ни место, ни время, ни происходящие события.
        А потом Альбина берет меня за руку и ведет в комнату.
        Мы пересекаем огромную гостиную, поднимается по лестнице. Все как в первый раз.
        - Узнаешь? - она широко распахивает двери. Я переступаю порог, казалось бы своей спальни.
        Но я словно не жил здесь никогда.
        Современная комната, где так свежо и просторно.
        Глянцевый пол, золотые барельефы, которые выделяются на темном фоне стен, приглушенный свет, несколько фотографий в рамке, стоящих на стеклянном столе возле окна.
        Подхожу ближе, беру в руки рамку, внимательно разглядываю ее. А блондинка права. На фото мы вместе с ней, стоим в обнимку, улыбаемся жаркому солнцу. Нас окружает золотой песок и бескрайнее лазурное море. Она в открытом купальнике, солнцезащитных очках, одной рукой поправляет свою соломенную шляпку, другую руку положила мне на плечо.
        - Нет, не узнаю. Совершенно ничего, - отставляю фото в сторону и поворачиваюсь к ней лицом.
        Она преданно заглядывает мне в глаза.
        - Мы здесь часто проводили вечера. Вдвоем. Только ты и я, - указывает своим тонким пальчиком на большую кровать.
        Закрывает двери на ключ, затем возвращается ко мне обратно и начинает расстёгивать пуговицы на своей белой блузке.
        - Я соскучилась Кир, - подходит вплотную, проводит тонкими пальцами по моей спине и я чувствую ее горячее дыхание.
        - Ничего не будет, - легко отвечаю, отталкивая ее.
        - Кир не понимаю, что происходит с тобой? - возмущается, хмурит брови.
        Рывком иду к двери, провожу ладонью по волосам, затем резко останавливаюсь. Разворачиваюсь и возвращаюсь к ней обратно, припер ее к самой стенке.
        - Что-то тут не сходится. Ты говоришь, что моя невеста, а я не хочу тебя. Я даже…, - сдерживаю себя, сжимаю ладони в кулаки.
        - Ты просто устал. Давай поужинаем, прогуляемся? Все, что хочешь…
        - Нет, - твердо отвечаю. Покидаю комнату, громко хлопнув за собой дверью.
        Спускаюсь в гостиную. Долго сижу в тишине, слушая, как монотонно постукивают стрелки часов. Смотрю в одну точку. Затем разглядываю статуэтки, расставленные на одной из полок. Мое внимание привлекает литая фигурка театра масок. Всего две эмоции: радость и печаль. Беру ее в руки, рассматриваю со всех сторон. Хм… А в этом что-то есть. Может я был заядлым театралом, только мне об этом не говорят?
        Альбина тихо всхлипывает, когда я снова захожу в комнату. Тушь растеклась и сейчас она выглядит не так соблазнительно.
        - Извини, я погорячился, сажусь на край кровати рядом с ней. Ты так носишься со мной, а я ничего не могу вспомнить. - Давай прогуляемся. Ты хотела куда-то сходить?
        Она смахивает слезы и легко улыбается.
        Сначала мы долго ходим по магазинам, затем долго гуляем по площади, смотрим, как загораются фонари, как покрывается коркой льда Нева, как где-то рядом проезжает дребезжащий трамвай и как в лунном свете поблескивает свежевыпавший снег.
        Альбина много рассказывает о себе, обо мне, точнее о нас. Я спрашиваю у нее своих про друзей, знакомых. Она неохотно отвечает, что у меня есть непутевый друг Джексон, после чего дает понять, что больше не хочет обсуждать эту тему.
        - У меня есть младшая сестренка. Она чудная. Учится в Англии. У нас существенная разница в возрасте, но когда она приезжает на каникулы - мы вот также гуляем по Манежной и все думают, что она моя дочь, представляешь?
        - Ты хочешь детей? - задаю ей встречный вопрос.
        - Честно? Я к этому не готова. Я столько сил и времени вложила в свой имидж. Мне просто сейчас это совершенно не нужно. Тем более сейчас есть суррогатное материнство. А ты? Ты хочешь детей?
        - Да. И был бы безумно рад, узнать, что у меня есть дети. Именно дети. Два, три, а может четыре чудесных малыша.
        А один момент изменилась в лице, а потом резко переменила тему для разговора:
        - Давай пойдем, посмотрим, что там продают? - указывает в сторону шумной толпы и ярких огней.
        Неохотно иду за Альбиной и где-то рядом, за своей спиной слышу до боли знакомый мелодичный, женский голос:
        - Извините, мне пора…
        Резко оборачиваюсь, смотрю по сторонам, начинаю пробираться через толпу, искать глазами, тот самый мимолетный звук, пытаюсь уловить ту знакомую интонацию еще и еще раз. Кто это? Кто сказал? Но люди, окружающие меня - продолжают суетится. Кто-то покупает, кто-то выбирает. Для них ничего не произошло. А для меня - треснул лед под ногами.
        Продолжаю вглядываться в лица, пытаясь найти, услышать, понять. Что-то промелькнуло внутри меня, что-то до боли знакомое и ранило в самое сердце.
        Я же слышал этот голос, когда-то давно. Год, два, а может три назад. Только где? Когда? При каких обстоятельствах?
        Продолжаю искать глазами, но все растворилось, исчезло. Стало на свои места, словно и не было этого момента и я не слышал ничего. Так показалось… Померещилось. Взбудоражило разум и душу, а затем бесследно исчезло, растворилось, как пелена сигаретного дыма.
        - Ты слышала? - обращаюсь к Альбине.
        - Что? - переводит взгляд на меня. - Лучше посмотри какие здесь сумочки из кожи продаются. Блеск!
        - Мне кажется, что я вспомнил.
        - Что? - она сосредоточенно смотрит, хотя еще буквально секунду назад ее интонация была совершенно другой. Она напряглась, сжалась, ее взгляд застыл.
        - Да так, ничего показалось.
        - Ты точно устал. Сейчас позвоню нашему водителю, пусть отвезет нас домой.
        И мы поехали домой. А я все думал. Откуда? Почему? И тысяча вопросов продолжают без ответа всплывать в голове.
        Глава 37
        - Извините, мне пора… - быстро проговариваю и скрываюсь за широкой спиной упитанного дяденьки, стоящего рядом с нами, так как еще немного и я столкнусь лицом к лицу с Кириллом. Не хочу этого. Хочу скрыться, затеряться в толпе, провалиться сквозь землю, но не встречаться с ним. Чтобы никто никогда не узнал, что я была здесь, видела его. Его взгляд, мимику, жесты. Это оказывается так сложно. Сложно и больно одновременно.
        Больше всего на свете не хочу этого, потому что не знаю, что скажу в ответ. Если он спросит или наоборот - не спросит ничего. Мое лицо и так залилось краской, еще ненароком заикаться начну. Это конечно все шуточки, как еще подбодрить себя, когда окончательно замёрзла и мои ресницы вот-вот покроются инеем. Тот самый случай, когда любовь не греет. Она замерзла, почти, как сейчас мои ноги в дермантиновых ботинках.
        Заложив руки в карманы куртки, прибавляю шаг. Ежусь от холода, зубы стучат. Сейчас главное успокоиться. Почти, как на сеансе у психотерапевта: расслабится и попытаться отбросить все лишнее.
        Интересно это судьба специально сталкивает нас? Зачем? Для чего? И сколько так будет продолжаться? Такая случайная встреча сокрушительно ранит меня.
        Иногда живешь в маленьком городе, где население чуть больше тридцати тысяч и не видишь даже соседей. А тут… Тут не знаю, что и думать. Неужели и правда, что мир тесен. Даже слишком тесен.
        Я же помню эту светловолосую девушку, да не спорю ее сложно забыть. Это она приходила ко мне, именно она говорила, что является женой Кирилла и у них есть маленькая дочь.
        - Боже, я хоть спортсмен, но еле-еле тебя догнал! - слышится запыханный голос моего знакомого.
        Он подходит еще ближе, переводит дыхание и в полной растерянности продолжает говорить:
        - Ты куда так быстро убежала?
        Понимаю, что с меня хватит. Всех этих женихов. Просто убиваю время. Больше всего мне хочется оказаться дома. Принять горячую ванну, надеть махровый халат и поцеловать детей в их сладкие щечки.
        Ксюшка так сильно хочет заниматься фигурным катанием. Может у меня растет дома будущая олимпийская чемпионка, а я теряю время непонятно на что… Пытаюсь забыть то, что в принципе забыть невозможно.
        - Всего доброго, - отвечаю ему на прощанье. Разворачиваюсь,. иду в обратную сторону, через пару метров оглядываюсь, а он так и продолжает стоять и смотреть мне вслед.
        Домой возвращаюсь поздно. Сначала долго жду автобус, затем долго не могу вызвать такси, а когда наконец-то мне подыскали машину - подъехал автобус. Вот он, наглядный закон подлости, который все же существует. И на самом деле все это было ерундой, по сравнению, что творилось у меня в душе. Такое глубокое разочарование. Кирилл… Как же я хочу тебе верить. Как я хочу тебе доверять. Как же много хочется тебе сказать и в тоже время ответить молчанием, зная, что ты все понимаешь без слов.
        Дети еще не спят. Но уже переоделись в свои теплые пижамки, почистили зубки и легли в кровать.
        - Мамочка! Ты расскажешь, нам сказку на ночь?
        - Конечно, конечно.
        - А знаешь, что я подумала? - обращаюсь к Ксюше. - Мы завтра пойдем покупать тебе коньки. Пойдем на занятие по фигурному катанию.
        - Правда? - округляет глаза. Резко скидывает одеяло, подскакивает и начинает прыгать на кровати.
        - Ура! Ура!
        Ее следом поддерживает брат и детская комната взрывается от аплодисментов. Все же такие новости нужно сообщать не на ночь глядя.
        - Я буду кататься на коньках! Мамочка ты самая лучшая! - она подпрыгивает почти до самого потолка.
        - Так ну это завтра. А сегодня спать.
        - Ты расскажешь, сказку про красную шапочку и серую шубу?
        - Какую еще шубу? - смотрю удивленно, изгибая бровь. Если про шубу, то знаю только гоголевскую “Шинель”. Но думаю, такое им еще рановато читать.
        Арсюшка снова смеется и так по-взрослому отвечает сестренке:
        - Ксюш, не шубу, а волка!
        - Точно, волка, - на ее удивительно личике появляется лучезарная улыбка. -- Кажется я перепутала. Но за такой его поступок, с него точно нужно спустить шубу.
        Арсюшка прикрывает маленькими ладошками глаза и покачивает головой..
        - Сестренка, иногда с тобой бывает сложно. Давай лучше сказку слушать.
        - Давай, - отвечает она и детишки снова удобно расположились в своих кроватях.
        А поздно вечером на мессенджер пишет Рита: «Извини меня подруга, я хотела как лучше, но у меня все равно есть план».
        Скорей всего Рита та самая женщина у которой всегда есть план и, причем он никогда не просиживает на скамейке запасных, она всегда сумеет реализовать.
        А мне просто хочется закрыть глаза и перед сном снова подумать о Кирилле. Но думать о нем - это все равно, что съесть пирожное в двенадцать часов ночи. Ты себе запрещаешь, но очень хочется.
        Кирилл… Я уже смирилась, что мое сердце не может тебя забыть. Только вот как жить с этой мыслью, я пока не понимаю.
        Глава 38
        - Мамочка! Они чудесны! - восторженно произносит Ксюшка и сильнее прижимает к себе новые коньки. Ее милое личико светится от радости, столько восторга в ее детских глазах. Я не помню, чтоб она так радовалась, когда Рита ей подарила на Новый год интерактивную куклу, которая стоит, как пол моей зарплаты.
        - Я буду очень-очень стараться. Чтобы у меня все получалось. И лутц, и аксель.
        - Что? - откуда она такие слова знает? Я от фигурного катания далека, как Марс от Луны, а Ксюшка знает. Значит ей интересно, а значит все получится. Только в данном случае ругаю себя, что нужно было раньше купить коньки, записать в секцию. Только почему-то постоянно откладывала этот шаг на потом. Самая себя спрашиваю: почему? Живем-то мы сейчас.
        - У тебя все получится. Я верю в тебя! - провожу ладонью по ее мягким волосам. Моя застенчивая крошка Ксюшка. Хотя бедные твои колени…
        - Еще купим тебе красивый, блестящий костюм и ты будешь сверкать, как мама на свидании, - поддерживает сестру Арсений.
        Ну вот, от детей ничего не утаишь.
        - Мамочка, а ты ходила на свидание с нашим папой? - дети быстро переключились на еще одну волнующую для них тему.
        Я задумчиво смотрю на Жулика, который наматывает круги вокруг себя, пытаясь поймать свой хвост.
        Очень сложно, говорить об этом. А в данном случае практически невозможно. Когда внутри и так все закипает, потому что ты видела его только вчера. С другой женщиной, хотя совсем недавно мы ужинали в ресторане, он говорил, какая я красивая, касаясь своими сильными пальцами моего лица.
        - А знаете что? Кажется, у меня в холодильнике для вас кое-что есть.
        Мои очаровашки сосредоточенно смотрят на меня, будто я прячу от них что-то вкусненькое у себя за спиной.
        - Мороженое! - я легко улыбаюсь. - Ванильное!
        - Мамочка! Ты самая лучшая! - защебетали дети.

* * *
        На следующий день мы едем на первое Ксюшино занятие. Она жутко волнуется, ее пухленькие щечки розовеют, а я как оказывается даже толком не умею зашнуровывать коньки. Это тоже своего рода искусство. Но ничего, все приходит с опытом.
        - У тебя все получится. Я в тебя верю, - говорю, когда мне наконец-то удается справляться со шнурками.
        Поднимаю голову и вижу лед. Холодный, освежающий. Большое табло, яркий свет, пустующие трибуны. Мы ждем когда придет тренер, а пока ждем - смотрим, как другие девочки занимаются.
        Это очень красиво. Феерично. Слышно, как скользят лезвия и этот звук почему-то успокаивает.
        Завораживает, как они набирая скорость, разворачиваются, стремительно едут назад, сердце екает, когда они подпрыгивают, парят в невесомости, исполняя тот самый лунц, о котором говорила Ксюшка. Как они грациозны и изящны, когда опуская ногу вниз вращаются все быстрее и быстрее.
        Я представляю, что когда-нибудь такие же нереальные трюки будет исполнять моя дочь и мне уже хочется гордиться ею.
        Но когда Ксюшка выходит на лед, то первые три минуты только падает, причем на ровном месте. Сразу начинаю думать, что может эту затею лучше бросить. Потому что смотреть, как она расшибает себе колени - занятие не из самых приятных. Она падает и поднимается, падает и поднимается, когда другие детки-новички лежат на льду, делая ангелочков.
        Скорей всего это упорство у нее от мамы. Когда твой мир рушится, а ты поднимаешься и продолжаешь идти, не смотря ни на что. Когда другие лежат, ползут, а ты встаешь на ноги и идешь, не зная куда приведет эта дорога, похожая на скользкий, гладкий лед.
        А потом звонит Рита. Она долго и нудно извиняется. Пока Арсении сидит на скамейке с флажком в руке болеет за сестренку - отхожу в сторону, чтобы с ней спокойно поговорить.
        Она рассказывает про ещё один запасной план, но я не слушаю. Рита выдыхает, тихо шепчет в трубку:
        - Я расхожусь со своим. Чувствую себя, как моя мать после развода. Вроде свободна, вроде никто не мешает, а вот расставаться тяжело. Дело привычки или все же чувства - сложно понять. Он заявился вчера и сказал, что забирает вещи, - здесь делает паузу и печально вздыхает. - Никогда не думала, что меня могут вот так бросить. Он же обещал, что женится на мне.
        - Они много что обещают, - поддерживаю подругу.
        - Говоришь в самую точку. - Поворачиваю голову и вижу как группа детей с которыми занималась Ксения покидают каток.
        В этой небольшой толпе юных фигуристов не наблюдаю своих детей. Вглядываюсь в детские личики. Где Арсюшка? Где Ксения? Где мои дети? Телефонная трубка непроизвольно выпадает из моих рук.
        - Вы не видели, девочку в розовой курточки и мальчика в синей шапочке? - растерянно спрашиваю у молодой девушки в костюме тренера.
        - В раздевалку уже убежали, - приветливо отвечает она.
        И я начинаю искать ту самую раздевалку.
        Глава 39
        Бегаю из раздевалки в раздевалку. Куда же подевались мои милашки-очаровашки? Почему убежали…
        Заглядываю в одну из душных раздевалок, в которой хоккеисты.
        Высокие, широкоплечие парни в защитной экипировке, в железных шлемах, крагах, размахивают клюшками, что-то активно обсуждают. Натягивают наколенники, доставая их из больших спортивных сумок. При виде меня утихают, а кто-то от удивления открывает рот.
        Упс… Кажется я не туда попала.
        - Ты проходи! Чего на пороге стоишь, - кивает один и машет рукой в их сторону.
        - Спасибо парни. Как-нибудь в другой раз, я детей ищу. Дико извиняюсь и продолжаю поиски. Восемь раздевалок. Зачем так много?
        Очень сложно что-то делать, когда переживаешь. Понимаю, что дети где-то здесь, где-то рядом, но все равно волнуюсь. Сколько раз мы обсуждали эту тему. А они постоянно убегают, словно маленькие птички, которых выпустили на свободу. То папу они ищут, то Жулика выгулять, а на этот раз что?
        Следующая раздевалка. Открываю двери и замираю. Сначала не могу произнести ни слова, а потом быстро прихожу в себя. Конечно, такое не каждый день увидишь. В общем, такое лучше совсем не видеть, ну если только в кино.
        Мужик в обтягивающем черным трико наставляет пистолет на милую девушку, светлые волосы которой свисают неровными прядями вдоль спины.
        - Я не изменяла тебя с ним, не изменяла! - трепещет она и молитвенно прикладывает руки к груди. Быстро моргает, хлопает длинными ресницами. Вот-вот и по ее впалым щекам покатятся слезы.
        «Он же сейчас выстрелит в нее!», - мысль быстролетной стрелой проносится в моей голове.
        - Отошел от нее! - в их разговор встреваю я. Почти подлетаю к девушке, которая больше похожа на хрупкую незабудку, которой вот-вот оторвут лепестки, закрываю ее спиной. - Сейчас полицию вызову, - продолжаю я и ставлю руки в боки.
        Мужчина в недоумении смотрит на меня, опуская пистолет.
        - Кто это, черт возьми? - за моей спиной раздается мужской грубый голос. - Уберите ее с площадки! - Кто эта перепуганная дамочка?
        Оборачиваюсь, вижу упитанного мужчину, который не брился дня три, если не больше. На его черной футболке заглавными, белыми буквами написано: «Режиссёр». Как я раньше не догадалась, хотя предполагала. На самом деле паника такая вещь - непредсказуемая.
        - Где мои очки? Ах, вот они! - он снимает очки, которые у него на голове, надевает их и внимательно разглядывает меня.
        Теперь я вижу камеры. Много камер. Хочу извиниться, но почему-то растерянно продолжают стоять, смотреть на все того же небритого мужчину. Он смотрит на меня склонив голову, я смотрю на него, потом девушка с нумератором в руках осторожно подходит ко мне.
        - Уйдите, пожалуйста с площадки. Здесь снимают кино.
        - Что? Кино? - Вы снимаете здесь кино?
        - Да, - тихо процедила она. - И режиссер очень зол. Из-за вас придется целую сцену переснимать.
        - Я ищу своих детей! - уверенно восклицаю.
        - Идите, ищите их в другом месте, - она указывает рукой мне на дверь.
        - Пардон! - кланяюсь им до самого пола, как когда-то давным-давно делала это в театре, а затем ухожу.
        Это случайно раздевалка не с номером «13»? Потому что сегодня как бы пятница.
        Но как только покидаю эту раздевалку - вижу своих двойняшек и тут же выдыхаю. Они стоят в длинном, широком проходе взявшись за руки.
        Наконец-то! Я уже вся испереживалась. Потеряшки-очаровашки мои. Потерялись на ровном месте. Ну вот нашлись и сердце ровно застучало в груди.
        - Мамочка мы тебя потеряли!
        - А я вас! - подбегаю к ним, крепок их обнимаю. Пойдемте, здесь что-то непонятное происходит.
        - Мне очень понравилась кататься на коньках. У нас тут еще будет физкультура. ОФП называется, представляешь?
        - Представляю, - легко улыбаюсь Ксюше в ответ.
        Мы переодеваемся, снимаем коньки, надеваем теплые куртки. Движемся к выходу, когда нас догоняет та самая девушка, в руках которой был нумератор. Штуковина, с которой говорят три заветных слова перед началом съемок: «Внимание! Камера! Мотор!».
        - Подождите! Подождите! - кричит, бежит, спотыкается. А когда подбегает, едва касается моего плеча.
        - Я вас ищу.
        В недоумении смотрю на нее.
        - Зачем?
        - Вы понравились нашему режиссёру. Он просит сняться вас в одном эпизоде. Очень просит. Не отказывайтесь, пожалуйста.
        Глава 40
        Немного теряюсь от такого неожиданного предложения и пока растерянно смотрю на новую знакомую, Ксюшка тянет меня за руку и тихо, почти шепотом отвечает: «Мамочка соглашайся».
        Я никогда не мечтала о кино. Даже никогда об этом не думаю об этом. Мне всегда казалось, что играть на камеру и играть перед зрителями - две разные, несовместимые вещи.
        Во-первых, в театре совсем другая пластика. Свобода, изящество, легкость. Чувство инерции, скорости и баланса. Нужно чувствовать свое тело, чувствовать себя.
        Во-вторых, театре у актера нет права, на ошибку, а вот в кино… Одним словом, пока режиссер не поседеет.
        В-третьих, атмосфера. Для меня живую игру актёра - увы, не заменить просто инсценированными картинками. Когда играешь в театре, когда за твоей спиной раздаётся тысяча аплодисментов, когда кричат «Браво!» и дарят цветы, к примеру твои любимые лилии. Это мурашки по коже, это такой непередаваемый заряд энергии. Даже когда валишься с ног, думаешь, что еще немного умрешь от голода (репетиции, спектакли мы всегда играли на голодный желудок) - у тебя открывается второе дыхание и ты готов играть еще и еще, хотя бы потому что перед тобой дорогой сердцу зритель.
        Она протягивает визитку, не дожидаясь моего ответа:
        - Будем ждать вас завтра в восемь. Если возникнут вопросы - звоните, - быстро уходит, я продолжаю стоять и смотреть ей вслед. Наверное, самые важные события в нашей жизни происходят спонтанно, когда ты этого совершенно не ждешь. Еще час назад я не могла предположить, что такое может случиться, а кто бы рассказал - не поверила.
        - Мамочка, ты будешь играть в кино?
        - Все может быть, - обхватываю теплые ладошки детишек.
        - Ура! Ура! - закричали дети. - Маму покажут в кино, по телевизору!
        - А у меня для вас серьезный разговор. Больше никуда не убегаем, это понятно? - обращаюсь к ним серьезным тоном. Если честно, я очень переживала, особенно не знаешь куда бежать и где искать.
        - Хорошо, - ответили в один голос они на пол тона ниже. - Мы больше так не будем.
        Покидаем здание ледовой арены, медленно идем по ночному городу на остановку. Накрапывает мокрый снег, поднимается холодный ветер, я потуже завязываю детям шарфы и прибавляю шаг. Успеваем сесть в пустой автобус, едем домой. Дети устали, шмыгают курносыми носами, молчат. А я почему-то в такие моменты вспоминаю маму. Как много хотелось ей рассказать.
        Вспоминаю, как часто дома стою у окна провожу пальцами по запотевшему стеклу, припоминая свой родной город, где родилась, где гуляла по цветущей аллее, любила пройтись вдоль озелененного парка и в такие бесценные моменты, казалось я была счастлива.
        Не могу понять в какой момент, все пошло не так, как надо. Может, когда отец решил уйти из семьи, а может, когда я впервые встретила Кирилла, а после череда непредсказуемых событий. Вот и Рита говорит, что жизнь слишком непредсказуема, не знаешь чего ждать завтра. Кстати о Рите. Она позвонила ближе к восьми и расстроенным голосом спросила:
        - Можно я сегодня переночую у тебя?
        - Конечно, я буду ждать тебя к ужину.
        Рита приезжает, когда я уже почти накрываю на стол. Сладкий аромат жасмина и миндаля врывается в прихожую вместе с ней.
        Ставит сумки на пол, снимает шубу. Поправляет волосы, перед зеркалом, а потом обращается ко мне:
        - Не могу ночевать одна, так скоро кошмары будут сниться.
        Перед тем, как зайти на кухню Рита бросает тоскливый взгляд, будто вопрос о ее личной жизни никогда не будет решен.
        Дети уплетают спагетти с томатным соусом, мягким хлебом и тефтельками. Они наматывали на вилку длинные макароны и обсуждают очередную серию мультфильма, просмотренную накануне. А потом видят в дверях Риту, бросают вилки и подбегают к ней.
        - Тетя Рита! Тетя Рита! - восклицают своими звонкими голосами. - Мы так рады тебя видеть!
        - Привет мои хорошие. Я скучала за вашими сладкими щечками.
        - Тетя Рита, а ты знала, что у нас в садике есть плохой мальчик? Он конфеты втихаря ест , - отвечает серьезным тоном Арсений.
        - Да, так делать нельзя, - Рита отрицательно качает головой. Ленин завещал делиться.
        - Тетя Рита, а кто такой Ленин? - с интересом спрашивает Ксюша.
        - О-о-о, это такой дядя…
        Пока они ведут переговоры, ставлю тарелку для Риты, завариваю зеленый чай с мятой. Как бы не складывались обстоятельства, я рада, что она сейчас здесь. Скорей всего в такой ситуации ей нужна поддержка, а я даже предположить не могу, чем я могу ей помочь.
        - Мамочка, а можно я потом доем?
        - Я тоже! - поддерживает брата Ксюша.
        Неохотно киваю. А когда дети скрываются в комнате, сажусь напротив Риты.
        - Я видела его, - отвечаю ей. - Когда знакомилась с этим спортсменом.
        Вилка из ее рук выпала, она смотрит на меня застывшим взглядом, шевелятся только губы.
        - А он тебя?
        - Не знаю. Может просто сделал вид, что не видел.
        - Это точно судьба! - она указывает на меня пальцем. Почему ты мне об этом не говорила?
        - Я подумала, что сейчас не так важно, как твоя ситуация.
        - Ах, ерунда. Я почти его забыла. Скорей всего я просто спешу выйти замуж. Признаюсь тебе, как лучшей подруге - мне чертовски сильно хочется там побывать. Насколько сильно, что я готова выдать замуж и тебя тоже, - после этих слов уголки губ ее дрогнули и она легко улыбнулась. - Поэтому буду ждать своего принца, даже если он еще не родился.
        Рита опустила взгляд в тарелку, а потом, пытаясь выловить из своей порции листики базилика, продолжает говорить:
        - А если поговорить с этой? Женой Кирилла? Она же не знает, что у вас есть общие дети.
        Глава 41
        То, что Рита выдумщица - давно предполагала. Почти с первого дня нашего знакомства. Выдумщица не в том плане, что любит придумывать очередную историю, а сделать уже из готовой - сенсацию. Дать ей вторую жизнь. Точнее перекрутить на свой маневр так, как на ее взгляд было бы удобней.
        - Рит. Ты о чем? Что я скажу? Извините-подвиньтесь, у меня дети, - я отрицательно качаю головой. - Нет, это недопустимо, тем более, он счастлив с ней, - нервно сглотнув, не понимаю, как нелегко об этом говорить.
        - Это ты наверняка знаешь? Что он счастлив? - Риткины глаза заблестели. - Когда счастлив - налево не ходят, - ее голос становится, почти ледяным. Вот она строгая учительница с ярко-красной помадой на губах, обтягивающей ее стройные бедра юбке и аккуратным маникюром. Для полной картины ей только указки не хватает.
        Меня бросает в пот. Рита, как скажет - хоть стой, хоть падай. И что в ее понимании значит: «налево»? Скорей, всего она не имела ничего плохо, но в какой-то степени - права. Я и есть то самое «лево». Пусть я не видела никогда обручального кольца на его сильных пальцах, даже в нашу последнюю встречу, когда танцевала с ним, когда слышала его приятный, бархатистый голос и когда его слова казались мне слаще ванильного крема.
        Встаю из-за стола, хочу как можно скорее прекратить этот разговор. Казалось, все и так хорошо. Все просто прекрасно, пока он снова не появился в моей жизни. Внезапно, резко, непредсказуемо.
        - Все! Стоп Рит. Хватит. Я тебя очень прошу, давай забудем этот разговор и больше не будем поднимать эту тему, - говорю и чувствую, как воздуха в легких не хватает, потому что это очень сложно и как оказывается с каждым днем только сложнее. Такое ощущение, что эта тошнотворная карусель не остановится никогда. Возможно, Рита хочет докопаться до самой глубины, до самой сути, а для меня уже ничего не имеет значения.
        Потому что сложно забыть. Сложно не помнить отца своих собственных детей.
        - Знаешь, что он сказал, при нашей встрече? Тогда в торговом центре? Он спросил: жива ли я? Он так был удивлен! Ты даже себе не представляешь, как он был удивлен… - стою в центре кухни, развожу руками, затем резко подхожу к двери, закрываю ее. Прислоняюсь спиной и медленно сползаю вниз, словно выдохшиеся атлет из последних сил пытается добежать свой марафон. Прикрываю лицо руками и едва сдерживаю слезы. Не хочу, чтобы дети слышали, как плачу, не хочу чтобы видели меня в таком состоянии. Их маленькие сердечки застучат, они взволнованно спросят поджав губки: «Мамочка, мамочка, не плач, мы тебя никому не дадим в обиду». А соленые слезы сами по себе катятся по моим щекам, не могу сдерживать больше их. Потому что сильно люблю и не хочу в этом признаваться даже самой себе.
        Рита подбегает ко мне, падает на колени рядом со мной . Обнимает, гладит по волосам.
        - Тише-тише! Не нужно слез. Они не достойны, чтобы мы вот так лили слезы ручьем.
        - Он мысленно похоронил меня Рит, понимаешь? А может не только мысленно. Я хотела рассказать ему все. Про Арсюшку с Ксюшкой, что у него растет замечательный сын, прелестная дочка. Он бы мог гордиться ими. Если бы он только видел, как Ксюша старалась на первом занятии, как держалась на льду - у него бы точно дрогнуло сердце. А еще… А еще они часто спрашивают о своем папе. А я каждый раз не знаю, что ответить им. Знаешь, что спрашивают в садике их одногодки? Задают всего один вопрос: “У тебя что нет папы?”. Они все понимают, у них такой возраст, они впитывают любую информацию, как губки. Может Кирилл и должен знать, потому что он их отец, но сейчас больше всего на свете мне не хочется этого делать! Знаешь почему? Потому что…., - и здесь я не нахожу аргументов.
        - Прости. Я опять все испортила. Хочешь, до гадалки съездим? Хочешь за мороженным сбегаю? Пломбир в вафельном стаканчике, как ты любишь? Или сварю вкуснейший кофе с ажурной пенкой? - успокаивает, крепче прижимает меня к своей груди, целует в макушку. И мы сидим вот так на полу, пока по ту сторону двери не дает знать о себе Жулик. Жалобно мяукает, словно поддерживает меня в моем минутном порыве страстей. Истерика, когда накатило так, что это нужно выплеснуть, как старый хлам с пятнадцатого этажа, долго лежавший на полке. Который я хранила, копила, считая, что когда-нибудь пригодится, а на само деле, от этого нужно давно избавиться.
        - До гадалки зачем? - успокаиваюсь, вытираю слезы. Лучше оставить все как есть, не изобретая велосипед. Тем более у меня роль… Точно, роль и как я могла об этом забыть.
        - Рит, кажется я буду сниматься в кино.
        Она звонко рассмеялась.
        - Это что? Шутка такая?
        Смотрю на нее заплаканными глазами.
        - Нет Рит, я говорю серьезно.
        - Тогда чего мы тут расселись? Это событие нужно срочно отметить! Да Жулик? Продолжая сидеть на полу, Рита стучиться в дверь. - Тук-тук Жуля. Сначала поплачем, потом отпразднуем.
        Глава 42
        Кирилл
        Я помню, как завести свою тачку, я помню, как завязать галстук…, я все это помню. Но я не помню родных, близких, их имена. Словно лет двадцать вычеркнули из моей жизни.
        Сначала думал, что все вернется на свои места, когда увижу мать, затем буду рассматривать семейные фотографии, но нет. Ни единого намека, лишь только маленькая статуэтка и голос, который сейчас я считаю своим бредом, причем блондинка тоже так считает.
        Мне сложно называть ее по имени. И с каждым разом делать все сложнее, и сложнее. Она звонит с утра, весело щебечет, что отправится в солярий, сможет приехать только к вечеру, а я ей равнодушно отвечаю: «не приезжай».
        Скорей всего именно после этих моих слов, она примчалась, как потерпевшая, совершенно забыв о своих важных делах.
        - Что случилось милый? - спрашивает с интересом, заглядывая в глаза.
        Человек не понимает, это все равно, что объясняться с фарфоровой вазой, которая стоит у матери в гостиной.
        - Я же сказал не приезжать.
        - Кир! Как ты можешь…, - выбегает из гостиной вся в слезах. Эти ее постоянные истерики, слезы, (потому что не по ее, потому что не так как ей нужно) не трогают совсем.
        А я продолжаю ворошить свою память, хочу вспомнить все. До последней мельчайшей детали. Постоянно об этом думаю. Перебираю имена в случайном порядке: «Саша, Маша, Даша, Паша….», - ничего не получается. Глупая затея, а ведь доктор говорит, что у меня не самая последняя стадия амнезии.
        Моя мать постоянно ходит с вознесенной вверх годовой, будто ей все должны штуку баксов. Иногда это немного напрягает.
        Сегодня она впервые появилась на кухне. По слухам она никогда не заходит туда, где суетится персонал, работают слуги. Да, это ее появление все равно, что боги спустились на землю с Олимпа. Я же наоборот не могу есть за длинным, хорошо сервированным столом и слушать ее нотации. К примеру, после моей аварии она усилила охрану, приказала наставить камер там, где это совершенно не нужно.
        - Излишняя безопасность не помешает. И дорогой сын, ты должен быть немного повежливее с Альбиночкой.
        - Я ничего ей не должен, - мой резкий тон явно не нравится матери. Она смотрит на меня, а я смотрю на нее, на ее гладком, ухоженном лице нахожу пару черт, принадлежащих мне тоже, обращаю внимание на ее шикарное грифельного цвета платье эксклюзивного кроя и думаю, что может она хотела, чтобы у нее родилась дочь? Постоянно так за нее заступается, носится с этой Альбиночкой, как с дитем малым.
        - Ты изменился дорогой сын, сам на себя не похож, - продолжает она. - Не ужинаешь со мной, не посещаешь светские мероприятия.
        Пропускаю ее реплику мимо ушей.
        - Поеду сегодня до Джексона, кажется он мой друг.
        - Джексон всегда мне не нравился, - ее тон холодеет.
        Беру со стола ключи от авто, встаю с барного стула и спешно покидаю место, где всегда пахнет чем-то вкусным.
        Она кричит мне вслед что-то типа: «Вернись немедленно!», но я слишком быстро пересекаю столовую, лавируя между длинным столом и рядом стоящей тумбой-баром. Я же должен все вспомнить! Почему этого не хочет Альбина? Почему этого не хочет моя собственная мать.

* * *
        Это оказалась просторная холостяцкая квартира. Нет, даже не просторная, точнее пустая. Все что я мог увидеть в комнате с большими окнами, светлыми стенами и высокими потолками, так это диван, стол, пара черно-белых фоток на стенах и небольшой коврик, похожий чем-то на шкуру убитого медведя.
        Джексон встретил меня с заспанным лицом, в трусах-боксерах и такой же помятой, как его лицо белой майке. Но когда он наконец-то продрал глаза, я заметил что они у него слегка узковатые. Странное чувство видеть лучшего друга впервые в жизни.
        - Пива хочешь? - спросил он прямо с порога. Мы проходим на кухню, где в раковине гора грязной посуды, на столе остатки китайской еды.
        Джексон подходит к холодильнику, достает жестяную банку, одним движением руки открывает и быстро опустошает ее.
        - О! Хорошо пошла! - сжимает в руке банку и выкидывает в набитое до отказа ведро с мусором.
        Обращаю внимание, что на левой руке у него татуировка. Лицо девушки с длинными волосами. Он улавливает мой взгляд и быстро произносит:
        - Ты себе такую же хотел сделать.
        - Теперь не хочу.
        Он идет за второй банкой. Отодвигаю в сторону белые пластиковые контейнеры, в которых когда-то была еда и, расстегнув верхнюю пуговицу пиджака сажусь за стол.
        - А ты чего в такую рань?
        - Скоро обед, так что не рано.
        Он заливисто рассмеялся.
        - Ну ты брат даешь. Видать хорошо тебе досталось, кстати я очень удивился, когда мне сказали, что ты в аварию попал, - он берет еще одну банку из холодильника и садится напротив меня.
        - Это почему? Теперь я могу рассмотреть более детально. Широкие брови, высокие скулы, белоснежная улыбка и русые волосы, которые продолжают торчать в разные стороны.
        - Потому что ты не попадаешь в аварии. Ты круто гоняешь. Дизель со своим форсажем нервно курит в сторонке.
        Он явно преувеличивает.
        - Тебе однажды девчонка под колеса бросилась. Это была самая страшная авария в твоей жизни, а тут на ровном месте, вот я удивился. Кстати сегодня заезд был, - делает еще один глоток и зачем-то поднимает банку вверх. - А тебя не было.
        - Ту девушку, которую я чуть не сбил, где она?
        - А ты реально ничего не помнишь? Да погибла она кажется. Ты тогда себе места не находил. Это давно было. Лет семь назад. Мы с тобой тогда по кольцевой гоняли. Хорошее было время дружище!
        - А Альбина?
        - А что Альбина? - его слегка оттопыренные уши покраснели, выражение лица изменилось и сам он напрягся, словно не хотел слышать ее имени.
        - Я конечно твой друг, но с бабами ты сам как то всегда разбирался.
        - Не помню ничего.
        - Ну тогда слушай… Сначала ты хотел купить байк, в лет двенадцать. Твой отец тебя отговорил, кстати хороший был мужик…
        Джексон рассказывал. О ночных клубах, девушках, машинах. Он говорил много, но в его словах не было сути, лишь события интересные ему самому.
        - А ты не знаешь откуда это? - показываю ему статуэтку с изображением театральных масок.
        Он взял ее в руки, покрутил со всех сторон, а потом легко ответил:
        - Впервые вижу.
        Глава 43
        Устроить настоящий праздничный вечер у нас с Ритой скорее получилось, чем не получилось. Пока она побежала в магазин за нашим любимым тортом «Захер» с мармеладной прослойкой, я укладываю детей спать, затем ставлю чайник, кормлю Жулю и почему-то неожиданно вспоминаю свое далекое прошлое.
        Мне тогда исполнилось семнадцать, я заканчиваю школу. Обычная, наивная девушка, со светлыми волосами, ненавидящая алгебру с физикой и мечтающая сыграть главную роль по пьесе Шекспира.
        Как обычно после уроков возвращалась домой. Теплый май, цветущие клумбы и ожидание больших перемен. Перемен, как с уроков, так и в жизни. Окончание школы - это еще один опыт, еще одни двери, ведущие в большую, взрослую жизнь.
        Мой одноклассник - невысокий парень плотного телосложения, в черной рубашке, в черных зауженных штанах, с очень сложным не запоминающимся для меня именем (вечно забывала, как его зовут) Евсей - догнал меня уже возле местно рынка. Обычно на этом базаре толкучка, а еще наша соседка продает по не слишком демократическим ценам петрушку, кинзу, чеснок, выращенные на даче.
        Он перегородил мне путь и его широкая спина, затмила солнце. Он перевел дыхание, широко раскрыл свои большие серые глаза и убедительно сказал:
        - Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
        Я рассмеялась, и скорее всего мой заливистый смех был слышен на соседней улице. На той самой улице, где жила я, где тетя Галя - соседка снизу выносит мусор в пластиковом ведре, где Сашка - местный десятилетний мальчуган гоняет на самокате. Где на сером асфальте еще не высохли лужи после проливного дождя, а с четвертого этажа, из открытых окон доносилась громкая музыка русского рока.
        - Только не нужно смеяться, я не шучу, - делает шаг навстречу мне.
        - С чего это вдруг? - поправляю лямки рюкзака и прищурившись с интересом смотрю на его круглое лицо.
        - Поступаю после школы в духовную академию. Хочу стать священником. Понимаешь, потом просто нельзя, будет поздно. Вот я и решился, - опускает голову, будто в чем-то виноват передо мной.
        - Круто! Поздравляю!
        Нет, я знала, что его родители помешаны на религии и не находила ничего в этом предосудительного в этом. Хотя считаю, что ребенку нужно давать право выбора, чем пихать учиться его туда, куда хотелось бы им, а им бы так и хотелось, чтобы он был ближе к Богу. А Евсею скорей всего хотелось жениться. Но это так домыслы…
        Тогда я ему сказала, что-то типа: «Ты хорошо подумал?» и не отнеслась к его словам серьезно, а сейчас думаю, что это было единственное искреннее, сказанное от души предложение руки и сердца, потому что все то что говорил Кирилл, в итоге оказалось большим враньем. Это ранило душу, обжигало сердце. Теперь я повторяю про себя всего два слова: «любовь слепа», как в качестве успокоительного, правда легче от этого не становится.
        Мы уединились с Ритой на кухне, приглушив свет. Разговариваем, как можно тише, потому что маленьким совятам завтра рано вставать в садик.
        - Почти, как день рождение. Ем торт поздно вечером в компании лучших друзей, - смотрит на меня затем переводит взгляд на Жулю, который крутился возле стола, а потом пользуясь удобным моментом запрыгивает к ней на руки.
        Я рассказываю о последних событиях, о том как Ксюшка каталась на коньках, о том, как я попала не в ту раздевалку.
        - Слушай, приключения тебя сами находят. Но к хоккеистам я бы тоже заглянула, - она весело мне подмигивает. - А знаешь, что я думаю? - она задумчиво смотрит на меня, словно летает где-то в облаках. - Вы будете вместе с Кириллом. Вот увидишь. Вспомнишь, потом мои слова, когда он бросит ее, и навсегда вернется к тебе.
        После ее слов я чуть не поперхнулась. Рита неисправима.
        - Это если только во сне или при очень, очень случайных обстоятельствах. Второе пришествие, Армагеддон к примеру. Но у меня встречный к тебе вопрос: почему ты так решила?
        - Ну-у-у, - она закатывает глаза. - Я точно не могу тебе ответить на этот вопрос, просто я так хочу и мне так кажется.
        - Неплохие аргументы.
        - Вот знаешь, что меня смущает, - никак не успокаивается она. Кольца он не носит это раз…, - загибает пальцы.
        - Рит, ты придираешься. В конце-концов он мог его снять перед встречей со мной.
        - Предусмотрительный гад, - теперь она поджимает губы.
        - Ладно, все. Давай не будем о нем.
        - Извини, я просто не могу успокоиться. Это знаешь, когда завели газонокосилку, рычажок сломался, а теперь все… Прет, как танк, не остановится, пока бензин не закончится. Слушай, а мне опять этот спортсмен звонил, - Рита пытается сменить тему.
        - Какой ещё спортсмен? Который без зубов?
        - Без зуба! Одного… Наверное… Так вот, зубы сейчас стоматологи вставляют, поэтому дело это поправимое, главное, чтобы человек был хороший. Адрес твой спрашивал. Ты ему очень понравилась. Говорит, что заснуть не может, постоянно думает о тебе.
        Глава 44
        Долго рассматриваю визитку со всех сторон. Приятная на ощупь бумага, где на черном фоне золотыми буквами выбито: имя и телефон. Обычно такие визитки бывают у бизнесменов, но теперь я знаю, что не только у бизнесменов, но и у режиссеров тоже.
        Немного сомневаюсь. Быть или не быть? Звонить или не звонить? Это когда вытянул счастливый билет и думаешь: правда ли это? Не снится ли мне это?
        Однажды добрая тетя Рита заказала для Ксюшки с Арсением аниматора на их день рождение. Оживленный персонаж из их любимого мультфильма постучался к нам в двери. Молодой парень в костюме Микки-Мауса пришел вместе с подарками, хлопушками, музыкой, кремовым тортом и устроил грандиозный праздник. Дети были вне себя от радости. Пели, танцевали, запускали разноцветные воздушные шары в голубое, бескрайнее небо прямо с балкона. Сколько же счастья было в их удивительных глазах, а потом они спросили: «Мама это нам только снится?» Вот сейчас похожий момент. Может это только снится? Может из-за того, что я всегда мечтала вернуться на сцену, а может все потому, что для меня роль - это как еще одна маленькая жизнь.
        Если говорить о жизни, то в последнее время я часто повторяю про себя, что жизнь - непредсказуема. Ещё вчера я пробивала колбасу на кассе, а сегодня запрыгиваю в переполненный автобус и еду на телестудию.
        Проезжаю мимо ярких витрин, пустых остановок. Через толстое стекло, смотрю, как люди неспешно выходят из магазинов, как мигает светофор, а крепкого телосложения мужчина в ядовито-зеленом жилете размахивает полосатым, как зебра жезлом регулируя движение машин. Вспоминаю всего два слова: "Камера, мотор", а после вздрагиваю. Приятное волнение окутывает с головы до ног, но я знаю, что все пройдет, стоит лишь влиться в новую колею.
        Со мной уже происходило подобное, когда я впервые услышала, что утверждена на роль в театре. Пусть маленькую, пусть второстепенную, но утверждена.
        Как сейчас помню эти моменты. Как спешу в театр на репетиции, как заучиваю текст и часами повторяю скороговорки для улучшения дикции. Думаю над каждым сказанным словом, над каждым сделанным жестом. И это счастье любить то, что делаешь с большой душой, с открытым сердцем.
        "Какая польза от этого театра"? - этот вопрос задавала мне вопрос бывшая соседка, которая видела, как я сбегаю из дома на репетиции.
        Я тогда легко ей отвечала: "Приходите, и вы сами все увидите”.
        Можно купить в магазине молоко, красивое платье, новый смартфон, но разве можно купить смех или слезы? Можно ли купить тот самый инструмент, который натянет, а потом отпустит ту самую струну твоей души? Эмоции, которые ты увидишь там, на сцене - они не продаются. И просто так на рынке их тоже не раздают. Мне хотелось ответить ей именно так, громко выкрикнув, встав в позу, а потом понимаю, что она не поймет. Сложно доказать человеку что-либо, если он слишком сильно убежден в обратном.
        Театр… С запахом весны, цветущей сирени, сладким воздухом, с пробуждением новых чувств, теплыми объятиями и с бесконечными воспоминаниями о Кирилле. Потому что все начиналось именно тогда, когда он ворвался в мою жизнь, как ураган, широко распахнув двери. Не вычеркнуть, не перечеркнуть. “Любовь никогда не умрет”. Это бессмысленно и категорично думать и считать, что может произойдет обратное. Понимаешь, когда проходит пять, затем шесть лет. Когда твои дети растут и все больше и больше становятся похожи на своего отца.
        А дальше, когда переступаю порог высотного здания, затем оказываюсь на съемочной площадке - все завертелось, возвращалось, как паровая карусель. Свет ярких прожекторов, камеры, строгий голос режиссера. Костюмеры, гримеры. Все происходит очень быстро, но слаженно.
        - Не думала, что сегодня буду сниматься в кино.
        - А это нормально, - отвечает рыжеволосая девушка, которая пушистой кистью наносит мне грим на лицо. Сейчас все отснимут быстро.
        На счёт “быстро” она скорей всего преувеличила. По сценарию я снимаюсь в нескольких эпизодах и по какой-то причине режиссер решил отснять их сразу.
        Домой возвращаюсь, лишь поздно вечером. Вымотанная, голодная, но счастливая. Это как провести целый день в аквапарке. “Устали, но хотим еще”, - именно так говорят мои дети.
        Захожу на кухню, бросаю сумку на пол, широко расправляю руки и радостно восклицаю:
        - Мне предложили контракт! Мне предложили…, - говорю и чувствую, как дыхания не хватает.
        Рита, дети подбегают ко мне и набрасываются с объятиями, я едва удерживаюсь на ногах от их порыва и стараюсь обнять их сразу всех.
        - Ур-а-а! - разносился их звонкий смех по всей квартире. Арсюшка с Ксюшкой затопали, запрыгали. А потом мы все дружно рассмеялись.
        - Наша Анька - знаменитая актриса.
        - Ты явно преувеличиваешь, - отвечаю Рите, которая успела забрать детей из сада и даже приготовить ужин.
        - Мамочка! Мамочка! А когда мы увидим тебя в кино? - защебетали дети.
        - Очень скоро мои хорошие. Очень скоро…
        Глава 45
        Кирилл
        - Дружище! - Джексон хлопает меня по плечу. - Ты обязательно все вспомнишь. Это не проблема. Я вот после очередной вечеринки, когда просыпаюсь в одной постели со стройной брюнеткой тоже ни черта не помню. Как оказался дома, как затащил ее в кровать. Может я ее знаю, а может нет. Но на самом деле меня мало это волнует, я продолжаю жить дальше и не парюсь на этот счет. Может тебе так нужно?
        - Тут другое, - чеканю я. Не помнить один вечер или пол жизни. - Не помнить имя своей матери или забыть имя женщины, которая случайно оказалась в твоей квартире. Это огромная разница.
        Отходит в сторону, неохотно кивает.
        - А кто сказал что один вечер? - округляет глаза, проводит рукой по взъерошенным волосам. - Знаешь, я бы с удовольствием много чего бы забыл, - улыбка сползает с его лица. - Я к тому, что может лучше и не вспоминать? Забыл и забыл. Может оно само вспомнится, когда придет время, а ты просто торопишь события. Слушай, у меня знакомый есть, так у него амнезия, он уже два года ничего не помнит, так знаешь, говорит, что проживает вторую жизнь. Типа: “До” и “После” и не жалеет. Так даже лучше. Не придется сожалеть о прошлом и пытаться его изменить если слишком сильно накосячил.
        Вскинув брови еще раз внимательно смотрю на него. Неужели он действительно мой друг? Друг бы помог мне вспомнить, а этот помогает забыть. Да, в такой ситуации забыть легче, чем вспомнить все.
        - Мне нужна моя жизнь. Ни другая, ни вторая. Моя. - Встаю со своего места. И вспомнить все - это осознать, кто ты на самом деле. Наконец-то поверить в происходящее.
        Джексон словно замер, слегка приоткрыв рот.
        - Ладно братишка! Как скажешь…
        И на этой не совсем радостной новости, мы прощаемся.
        Жалею ли я о том, что посетил “берлогу” Джексона? Нет. В последнее время я ни о чем не жалею. Сейчас меня больше беспокоит, что я буду делать, если память не вернется ко мне? Уеду, подальше отсюда. Тем более, что меня здесь держит? Абсолютно ничего.

* * *
        Мне не снятся сны. Совершенно. Сначала казалось, что они помогут вернуть мне память. По крайней мере, так говорит мой лечащий врач, который звонит по три раза на день, дает рекомендации. Но с каждым днем я все отчетливее понимаю, что уже ничего не поможет. Даже если я снова разогнавшись по максимуму врежусь в тот самый столб.
        Сегодня впервые за долгое время еду в офис. Уверенно чувствую себя за рулем. Бывает же так, руки помнят - голова нет.
        Рассматриваю свой просторный с холодно-серыми оттенками кабинет, где витает запах вискозы и тмина. Смотрю на картины и не понимаю странной мозаичной абстракции, изображенной на них. Смотрю на стол, массивное кожаное кресло, настольную лампу. Разглядываю все под разным углом и не нахожу ничего, чтобы где-то глубоко внутри меня откликнулось. Чтобы я сжал ладони в кулаки и громко воскликнул: “Да, черт, возьми! Я это помню!”. Но ничего не происходило. И я не знаю, что нужно для этого сделать. Чтобы вспомнить все.
        Разговариваю с адвокатами, учредителями, деловыми партнерами. В такие моменты кажется, что мир сужается вокруг меня. Мне нравился мой кабинет, но мне не нравилось, то что происходит вокруг.
        Они крепко пожимают мне руку и постоянно интересуются моим самочувствием. Это ужасно напрягает. Рассказывают истории из своей жизни, приводят примеры своих трагедий и потерь, как это делал Джексон, но это не меняет сути.
        Когда в очередной раз появляюсь в приемной, моя секретарша в белой, обтягивающей блузке, не успевает закончить телефонный разговор. До меня доносятся обрывки фраз и до боли знакомое имя. Имя, которое хочется слышать меньше всего:
        - Да, он уже здесь Альбина, только что пришел, - кладет трубку и переводит взгляд на меня, будто ничего не произошло.
        Секретаршу точно уволю. Не нужно быть Нострадамусом, чтобы понять, что каждый мой шаг она докладывает блондинке. Интересно, она делает это на постоянной основе или такие изменения произошли только в связи с последними событиями. Да какая разница. Это уже не имеет значения…
        День тянулся один за другим. Все похоже на рутину, будто чего-то не хватает. Самого главного, самого важного в моей жизни. И я пока не понимаю чего именно. Нет, эта мысль не пугает, она настораживает.
        Единственное, что мне удалось о себе узнать, так это то, что я никогда редко опаздываю, и почти всегда вожу машину сам. Только в исключительных случаях, (когда перебрал) за мной заезжает водитель.
        А еще каждый вторник провожу совещание и частенько задерживаюсь до полуночи. Много работаю, много пью черного крепкого кофе. Оказывается это все, что знают коллеги. Складывается впечатление, что меня никто не знает так хорошо, как я сам. А теперь и эта связь утеряна.
        Думаю о словах Джексона, все же он мой друг, (после моего визита звонил несколько раз, приглашал в бар) и тут что-то тут явно не сходится. Он не говорит об Альбине. Если бы я хотел сделать ей предложение - он бы наверняка знал. Стоило мне только о ней подумать, как сразу раздался телефонный звонок. Резко снимаю трубку:
        - Милый, ты сегодня будешь на моей презентации? Я тебя очень жду, - ее голос становится жалостливым. - Будет столько гостей, - продолжает она. - Важных лиц, может ты кого-то вспомнишь…
        Сбрасываю. Сейчас больше всего на свете я хотел вспомнить и она об этом знает.
        Я должен расставить все точки над «i». Она должна знать, что никакой свадьбы не будет. Ничего не будет. Между нами такая огромная пропасть и с каждым днем я ощущаю ее сильнее и сильнее. Альбина - она не моя. Чужая, холодная, пытающаяся кого-то заменить, навязав себя. Потому что ей так хочется, потому что она так решила или ей так удобно. Между нами нет чувств. Только бездонное дно. И я хочу ей об этом сказать.
        А солнце клонилось к закату, когда я возвращался домой. Альбина звонит мне раз пятнадцать, а может больше. Я не считаю. Пишет смс и даже фотку присылает с проходящего за городом банкета. Неинтересно. Мне до ужаса неинтересны все эти светские мероприятия. Где нет ни капли искренности, только лесть и преследование каких-то своих интересов.
        Включаю режим полета, сажусь в тачку и смотрю через лобовое стекло, сложив руки на руле. Я продолжаю водить машину, не смотря на то, что мне совсем недавно сняли швы. Зная, что совсем недавно я врезался на ровном месте. У меня нет страха. Нет опасения, что это может произойти снова и снова.
        Приезжаю домой за полночь. Альбина сидит на мягком диване перед плазмой, переключает каналы.
        - Ты не приехал. Я тебя так ждала, - сухо говорит, не оборачиваясь.
        - Я за вещами, уезжаю.
        - Куда? Я хочу с тобой, - встает с дивана, подходит ближе.
        - Нет.
        Не знаю почему я смотрю не на Альбину, а экран телевизора. Почему меня привлекает яркая картинка, которая мелькает на экране.
        А потом мгновение и еще одно. В меня словно вдохнули еще одну человеческую душу. Вижу ее. ЕЕ! Затем легкий щелчок и простое понимание вещей. Я знаю ее, я помню ее и я люблю ее.
        Глава 46
        Ровно в шесть ноль-ноль Жулик запрыгивает на кровать (можно часы сверять, всегда приходит вовремя), мурчит, тычит мокрым носом в лицо, давая понять, что хозяйке хватит спать, нужно вставать готовить завтрак. Да, с Жулей точно будильник не нужен, но это хорошо в будние дни, а вот в выходные, когда хочется еще хотя бы просто полежать с закрытыми глазами, кажется что большой рыжий комок шерсти пришел не очень вовремя.
        И сегодня, ранним, солнечным утром, когда лежу в постели, смотрю на кота и начинаю строить планы на день. А что сегодня? А сегодня у меня снова съемки и я безумно рада. Эта мысль окрыляет.
        Даже не смотря на то, что встаю рано, прихожу поздно, не понимаю, откуда у меня берется столько сил. Наверное, мне нравится то, что я делаю. Очень нравится!
        Как только я встаю с кровати, Жуля спрыгивает, бежит на мягких лапах впереди меня задрав хвост. Сейчас-сейчас, я тебя покормлю.
        После того, как миска кота наполнилась кормом, иду в детскую будить деток в сад. А когда захожу в комнату понимаю что, что-то не так. С утра мои лапочки выглядят вяло. Тихо лежат в своих кроватках, накрывшись теплыми одеялами. Глазки открыты, щечки красненькие. Дотрагиваюсь до лобика Арсюшки, затем Ксюшки - температура у обоих, причем высокая.
        - Мамочка у нас горлышко болит. Сильно.
        - Мои сладкие, мои хорошие… Мама позвонит доктору, - суечусь возле них. Не знаю, что сделать в первую очередь: искать телефон или жаропонижающее. И почему нельзя делать два дела одновременно? И почему у меня только две руки? Когда заболевают дети, для меня это всегда удар ниже пояса, потому что больше всего на свете я хочу, чтобы они были здоровы.
        Наверное, даже когда им исполниться по сорок лет, я все равно буду вот так крутиться с градусником у изголовья их кроватей, затем бежать на кухню доставать малиновое варенье и делать витаминный чай с лимоном.
        Самое сложное для меня, когда дети болеют. В такие моменты я всегда паникую, чувствую себя не в своей тарелке. Тот самый момент, когда никакая валерьянка не поможет. Особенно, когда высокая температура и ее невозможно сбить. Арсений и Ксения редко температурят по отдельности. Если заболели, то сразу вдвоем. Мои двойняшки-очаровашки, ничего-ничего, скоро вы поправитесь и мы пойдем кататься с горки на детскую площадку.
        И лишь, когда я дозвонилась доктору, понимаю, что все отменяется. Садик, съемки и даже наш совместный поход в магазин. Осталось лишь позвонить на телестудию, предупредить, что сегодня меня сегодня не будет. А мне даже страшно подумать, как я об этом скажу.
        - У вас сегодня съемки, вы не забыли? - я не успеваю ничего сказать, как в телефонной трубке раздается грубый голос режиссера.
        - Нет, не забыла. У меня дети заболели. Высокая температура, я не могу их оставить.
        - Что? - его интонация резко меняется. Его без того грубый голос становится еще более дерзким. - Вы хоть представляете о чем сейчас говорите? - продолжает разговаривать на повышенных тонах, будто сейчас прорвет плотину и все что у него накипело, еще до нашего разговора, обрушится на меня, как мощное цунами. - Что вы сейчас просите? - Вы даже не понимаете! Семеро одного не ждут, - он резко отвечает, сбрасывает, а дальше слышатся короткие гудки.
        После этого короткого разговора сердце еще долго колотится, как у воробья, которого подкарауливает тот самый Жорик. А у меня нет ничего дороже, чем мои дети.
        Моя карьера так же стремительно закончилась, как собственно и началась. Он прав. Ради меня одной съемки останавливать не будут. Найти замену всегда проще, чем что-то перестраивать, искать другие выходы.
        С таким темпом жизни привыкаешь ждать неприятностей оттуда, откуда не ждешь совершенно. Я запомнила этот урок еще давно, когда моя мама попала в больницу. Когда постучалась в собственную квартиру, понимая что у меня уже ничего нет.
        Но лучше об этом не вспоминать. Давно отучаю себя жить прошлым. Сейчас главное, чтобы дети были здоровы, самое главное…
        И лишь когда температура у моих очаровашек сбивается до тридцати семи я прихожу в себя. Могу свободно выдохнуть, подумать о чем-то другом, совершенно постороннем. К примеру, что можно приготовить на ужин и как вернуться в обычный ритм жизни. Это оказалось проще простого. Нужно лишь немного времени, терпения и сил.

* * *
        - Ты уже не увольняешься? Все? Спектакль окончен? - высокая, крепкая с цветом волос, как у спелой сливы директор нашего магазина встречает меня на пороге, скрестив руки на груди. - Закончилась карьера актрисы, - продолжает говорить, а на ее обветренном лице появляется довольная ухмылка, будто она только этого и ждала, причем предположив, что события развернуться именно так, а не иначе.
        - Закончилась, - сухо отвечаю.
        - Я так и знала. Туда попадают только двумя путями, а ты со своими нравственными принципами не под один пункт не попадаешь. Талант - это конечно хорошо, но деньги и связи - лучше.
        - Не всегда, - не знаю, кто меня дернул ввязаться с ней в спор. Но дело сделано, поздно о чем-либо сожалеть.
        Сейчас начнет свою лекцию про «хорошую жизнь». Как все покупается и все продается. Да, ей уже скоро исполнится пятьдесят, она постоянно говорит про свой богатый жизненный опыт, а еще ей всегда кажется, она знает больше, чем все остальные.
        - А дети? А дети как?
        - Лучше уже. Сегодня первый день в садик пошли. Ангина. Перенесли в легкой форме.
        - Ладно, - теперь ставит руки в боки. - Иди, переодевайся, работа ждет. Тут тебе не кино! Тут блокбастер покруче.
        - Хорошо.
        Несмотря на все обстоятельства, мне хочется ей сказать спасибо.
        Иду в подсобку, надеваю форму, затем выхожу в зал. Все как обычно, будто и не было всего этого. Режиссер, роль, игра в кино. Та самая атмосфера, которую можешь прочувствовать изнутри. Когда все чувства перемешаны между собой: радость, счастье, восторг. Когда первый дубль продолжается, пока режиссер не скажет: «снято». Когда есть обеденное время, но не знаешь, когда оно наступит. Когда заходишь в гримерную и ощущаешь витающий запах пудры и сладких духов.
        Остается погрузиться с головой в работу, затем на землю спустятся сумерки и черные стрелки часов покажут ровно пять часов. Я закончу смену и побегу за очаровашками в садик.
        Выхожу на улицу, холодный воздух ударяет в лицо. Сегодня снова идет снег. Маленькие снежинки падают мне на ресницы и тают. Обычная зимняя, питерская погода: холодно и сыро. Поднимаю воротник пальто, натягиваю кожаные перчатки, дохожу до перекрестка и замечаю, как на встречу идет он. Кирилл.
        Уверенная походка, широкие плечи расправлены, взгляд устремлен на меня.
        И сердце встрепенулось, как птица, которая вот-вот взлетит к небесам. Нет, я не останавливаюсь, просто сбавляю темп. Ловлю воздух ртом, делаю вид, что ничего не случилось, хотя на самом деле очередная встреча с ним - кульбит моей души.
        Останавливаюсь лишь тогда, когда он подходит ко мне совсем близко.
        Теперь могу рассмотреть его мужественное лицо с близкого расстояния. Кирилл не изменился. Все такой же. Сильный, мужественный, только его глубокие, как бездонное небо глаза стали грустнее обычного. Как же я люблю… Люблю в них смотреть и эта мысль снова съедает мне душу. Разрывает на мелкие частицы изнутри и сейчас мне так хочется спросить: «Зачем ты мучаешь меня, Кир?». Уходя - уходи.
        - Привет, - мягко произносит он. И эти бархатные нотки в его голосе, заставляют меня вздрогнуть, будто световая вспышка пронеслась над моей головой.
        - Привет, - продолжают безотрывно смотреть на него. Не чувствуя холода, не замечая прохожих, не слушая шум машин, не ощущая основных инстинктов и тягостных мыслей, которые бьют маленькими молоточками в моей голове.
        Как обычно скажет, что проходил мимо? Или наши дороги случайно переплелись? Не верю… Я уже ни во что не верю.
        - Спешишь?
        - Да, нужно детей из садика забрать.
        - Я подвезу? - указывает на свое элитное авто, припаркованное рядом с магазином, где я работаю.
        - Не нужно, тут недалеко, - легко отвечаю и мы продолжаем стоять друг напротив друга, смотреть в глаза, будто весь мир вращается только вокруг нас.
        Глава 47
        Сколько раз он уходил из моей жизни, а я кусала губы в кровь, продолжая ждать его. Как только рана начинает затягиваться, боль притупляться - он снова появляется в моей жизни и мне хочется… Хочется бежать со всех ног против ветра, пробираясь сквозь огромные сугробы и реветь навзрыд. Потому что так нельзя! Потому что я уже боюсь, что все повториться снова и снова. Он разобьет сердце, исчезнет, без звонков и прочих сожалений. И я не знаю можно ли разорвать этот замкнутый круг…
        Мне бы хотелось спросить: «что ты здесь делаешь?». Потому что я не верила, что сейчас, на этом перекрестке двух дорог, он оказался случайно.
        Но я хочу верить ему. С ним я верю, что любовь существует без слов, она так гулко бьется в груди, невозможно ничем заглушить этот прерывистый стук. Я верю что огромный, космический мир - он тесен. И то, что противоположности притягиваются, как неодимовый магнит.
        - Мне нужно с тобой поговорить, - он смотрит на меня так, будто хочет сказать что-то важное.
        Я вижу свое отражение в его глубоких глазах. Я смотрю на его влажные губы, его загорелые скулы и мне так хочется к ним прикоснуться.
        Мы недолго молчим. Я не спешу с ответом, хочется ответить совсем не то, чего требует ситуация. Скорей всего с ним вот так можно простоять целую вечность. Смотреть в его глаза и просто молчать. И эта тягучая, как нефть тишина, кажется такой приятной.
        - О чем? - я продолжаю стоять на холодном ветру и смотреть, как падает снег, как белоснежные снежинки мягко ложатся на его темные волосы.
        - О нас, - он напротив, не медлит с ответом.
        - Сколько раз мы разговаривали, разве это что-то исправит?
        Он улыбнулся, засунув руки в карманы своего стильного пальто.
        - Знаешь, у нас все так получается… Не так как нужно. Я хочу это исправить. Очень сильно хочу.
        - А мне кажется, что наше время вышло. Может тогда, шесть лет назад, когда ты приходил ко мне в палату, делал вкуснейший бутерброд с рыбой и не пускал в театр с переломанными ребрами. Можно тогда нам стоило поговорить? Может именно тогда у нас все получилось?
        Мне показалось, что после моих слов снег закружился в воздухе еще сильнее. Вихрь снежинок в быстром вальсе падал на лицо. Я делаю шаг вперед, тем самым сокращая расстояние между нами.
        Очередной раз хочу поверить ему. Коснуться рукой его небритой щеки, преданно заглянуть в его уставшие глаза. «Он женат», - эти слова звонким эхом отдаются в моей голове. «Он никогда от нее не уйдет», - от таких мыслей становится только хуже.
        - Ты совсем замерзла, пойдем! - командует, берет за руку, ведет к машине.
        Как же мне хочется сопротивляться! Умом, разумом, но только не сердцем. Сердце говорит: «иди! Иди вслед за ним и не о чем не думай!». Но легче думать, что все получится, а в итоге снова горько сожалеть потом.
        В салоне его авто так тепло. Так отчетливо пахнет его парфюмом. Терпким, природным, энергичным, как и он сам. Я словно погрузилась в свое прошлое. Тогда, когда мы встречались ним, когда он касался моей кожи, проводил пальцем по линии подбородка и говорил, что ему нужна только я.
        - Говори, куда ехать, - его голос отвлекает меня от посторонних мыслей.
        Нервно сглатываю и называю адрес садика. Не вижу смысла скрывать. Если он захочет - узнает. С его связями, возможностями он может все и даже больше.
        - Я увидел тебя по телевизору…, - заводит мотор и начинает разговор, а я стараюсь не смотреть в его сторону. - Мне долго время не давала покоя эта фигурка, - он достает из кармана литую фигурку театра масок. - Я все думал, почему? А потом вспомнил, когда увидел тебя. Ты играла в театре. Сколько я туда бегал, сколько я тебя искал! И я продолжал искать тебя, пока мне не отдали твои вещи и телефон.
        Не слушаю его. Несет какую-то чушь, про вещи, фигурку, ищет себе оправдание. Однажды Рита рассказывала, что женатые мужчины способны придумать все, что угодно.
        Мы подъезжаем к детскому саду. Он останавливает авто и разворачивается ко мне.
        - Спасибо, что подвез.
        - У тебя дети…
        - Да, двойняшки.
        - Кто их отец?
        - Отец? - я будто не слышу его вопроса. Как же трудно об этом говорить вот так. Хотя про себя я тысячу раз проговаривала, как я об этом ему скажу. Как скажу и почему скажу.
        - Познакомишь меня с ними? - он словно не хочет, чтобы я покидала салон его авто, пытаясь задержать меня любыми вопросами, а я уже приоткрыла дверь и собралась выходить.
        - Я познакомлю тебя с ними завтра. Просто это не так просто. Я должна их подготовить, все рассказать…
        - Я заеду в семь, - хмурит брови, смотрит на меня так решительно.
        Выхожу из машины, громко хлопаю дверью и быстрым шагом направляюсь к железным воротам детского сада. Иду, слышу, как тихо скрипит снег под ногами и стараюсь ни о чем не думать, но мысли путаются в моей голове.
        Он догоняет меня, почти у входа. Берет за руку, разворачивает к себе. Я успеваю издать лишь короткий вздох.
        Кирилл склоняется надо мной, крепко зажав мои холодные ладони в своих руках:
        - Я хочу, чтобы ты знала я все равно приду только к тебе, даже если это окажется невозможным. Даже если мне снова скажут, что тебя больше нет.
        Глава 48
        Кирилл
        Не могу оторваться от экрана. Мне хочется смотреть на нее безотрывно. На ее легкость, на ее платиновый цвет волос, как она улыбается… Оказывается я так редко видел ее искреннюю улыбку. Удивительная, потрясающая, в каком-то безвкусном жилете, но словно сошедшая с картины Поля Сезанна. Мне так хотелось крикнуть на всю огромную гостиную: я готов за этот взгляд, за одно прикосновение к ней без раздумий и сожалений отдать свою жизнь.
        И обломки моей вселенной склеились пусть еще в хаотичный пазл. Я словно приобрел, немыслимо нужное, необходимое, та самая бочка меда, без ложки дегтя.
        Я будто получил свою жизнь обратно. Какое-то время ей кто-то пользовался, терзал, вбивал гвозди, а теперь вернул, слегка поношенную, истерзанную, но вернул.
        От этой мысли хочется сесть в тачку, разогнаться на максимум и поехать к ней по скоростной автостраде, чтобы неоновые огни, музыка и наглый ветер, врывался в приоткрытое окно. И сигаретный дым, отголоски разговоров, и светофоры, быстро меняющие цвет. Все неважно, я просто еду к ней.
        То самое чувство, когда ты стоишь на пристани, смотришь, как плещется лазурная вода, как играют по волнам солнечные блики, как оттеняют бескрайнюю синеву неба парящие облака. И вот дует прохладный ветерок, колышется, шелестит зеленая листва и ты прикрываешь глаза, расправляешь руки и просто знаешь наперед, что снова сможешь заключить в свои объятья.
        Отрываю взгляд от экрана и медленно поворачиваю голову.
        Блондинка стоит рядом, смотрит на меня широко раскрыв глаза.
        Все медленно встает на свои места, словно кинопленку отмотали назад. Я проживаю один день за другим.
        Вот поздний вечер, зажглись фонари, вот я сажусь в машину. Вот рядом блондинка, она самая. Ее сложно перепутать с другой, манеры, жесты и это ее кукольное, неестественное лицо. Она что-то доказывает мне, активно размахивает руками. А вот она говорит, что поедет со мной, нам нужно еще раз все обсудить. Зачем-то соглашаюсь. И именно здесь я допустил ошибку.
        Единственную ошибку в своей жизни.
        Альбина стоит повернувшись ко мне лицом, смотрит на меня так, будто перепуганного зверька, загнали в угол, выхода у нее нет и больше никогда не будет.
        - Это не я…, - пятится назад. - Это не я…, - повторяется и упирается в стену. Все. Ей некуда дальше идти.
        А я уже знаю. Знаю, как она в тот вечер, когда случилась авария исцарапала мне глаза, как ее ногти впивались мне в кожу, а после выпрыгивает из машины на полном ходу, а мне ничего не оставалось… Я помнил, как авто вместе со мной переворачивается в воздухе, как груда железа с грохотом падает на землю. Все происходит так быстро. Сейчас я знаю, что в такой аварии выжить - это все равно, что получить второй шанс.
        И только сейчас вспоминаю, как я лежу на холодном, сером асфальте. Тишина, вокруг никого. Лежу, смотрю на звездное небо и не могу пошевелиться, чувствуя, как немеет все тело. Как из бедра хлещет кровь, образуя целые алые реки.
        Бензобак пробит. Небольшая струйка бензина течет в мою сторону. Вот-вот и всполохнёт. Даже сложно представить, какой будет пожар. Клубы едкого дыма, столбом поднимутся к небу, горящая шина покатится по асфальту, упадет, где-то там в траве и будет дальше догорать, только я этого, наверное уже не увижу.
        Отключаюсь, будто просто сплю и мне снится она. Аня. Стоит возле меня, держит в руках цветы и яркий белый свет позади нее, слепит мне глаза: «Вставай! Ты слышишь, вставай Кирилл! Ты должен встать!». Не знаю, как но мои глаза резко открываются и я встаю, делаю шаг в сторону, еще один, а следом раздается взрыв. Мощный, оглушающий. Летящий обломок ударил мне в висок и снова темнота.
        Я пришел в себя в больнице и ничего не помнил. Ни блондинку, ни собственную мать. И Аню я тоже забыл.
        Нет, у меня нет вопросов, зачем она это сделала. Какие здесь могут быть вопросы.
        Подхожу ближе к ней. Она продолжает испуганно смотреть на меня. Тяжело дышит, ее зрачки расширяются, заполняя всю радужную оболочку.
        - Что? - она так взволнованно говорит, будто воздуха в ее легких не хватает. Она понимает, что сейчас я смотрю на нее по-другому. Она чувствует мой испытывающий взгляд на себе.
        А меня волновал всего один вопрос:
        - Скажи, это ты вещи Ани мне подсунула? Вещи, телефон? И та девушка…
        Она почти вжалась в стену.
        - Я все расскажу… Все.
        - Я просто тебя очень сильно люблю, понимаешь? Жизни без тебя не представляю, - говорит и скорей всего не верит своим словам. - Я же все делала ради тебя. А ты только о ней и думал. Всегда. Мне даже казалось, когда ты потерял память, тоже думал о ней.
        Разве это любовь? Эта слишком сильная тяга к хорошей жизни. На что она надеялась? Что я не вспомню? Или что меня больше никогда не будет. Да, для нее это был бы самый оптимальный вариант. Думаю, она бы скорбела. Сильно, пронзительно и так естественно. Говорила бы пламенные речи, о том, как нам его не хватает, вытирая слезы шелковым, носовым платком.
        - Просто так получилось, - пожимает плечами, не знает, что сказать. - Я не понимала, что делаю. Так внезапно все произошло. Я не думала, что произойдет авария, что все так повернется.
        - Ты ни о том говоришь.
        - Обещай, что ты отпустишь меня? А я все тебе расскажу и уеду, к родителям в Лондон. Ты больше никогда меня не увидишь. А я… А я забуду тебя и все что происходило между нами. Забуду, как ты забыл.
        - В твоем положении торговаться, не самый лучший вариант.
        - Ты просто меня не понимаешь.
        - Я и не хочу тебя понимать! - ударяю кулаком об стену. - Как и не хочу видеть и слышать! Как можно тебе верить? Как можно с тобой о чем-то договариваться? - склоняюсь над ней и чувствую, как она дрожит.
        - Твоя мать, когда узнала, что ты с этой нищенкой…
        - Как ты ее назвала?
        - Я не помню как ее зовут! - произносит почти слезно.
        - Ее зовут Аня. Запомни это. На всю жизнь свою запомни! - ударяю кулаком возле ее лица и в этот момент показалось, что все стены в доме содрогаются.
        - Хорошо-хорошо, - соглашается и продолжает свой рассказ дальше. - Она тогда узнала, не знаю как и сказал прийти к ней домой вместе с сестренкой. Не помню, в какой это день было, столько времени уже прошло...
        - Ты ни о том говоришь.
        - Обещай, что ты отпустишь меня? А я все тебе расскажу и уеду, к родителям в Лондон. Ты больше никогда меня не увидишь. А я… А я забуду тебя и все что происходило между нами. Забуду, как ты забыл.
        - В твоем положении торговаться, не самый лучший вариант.
        - Ты просто меня не понимаешь.
        - Я и не хочу тебя понимать! - ударяю кулаком об стену. - Как и не хочу видеть и слышать! Как можно тебе верить? Как можно с тобой о чем-то договариваться? - склоняюсь над ней и чувствую, как она дрожит.
        - Твоя мать, когда узнала, что ты с этой нищенкой…
        - Как ты ее назвала?
        - Я не помню как ее зовут! - произносит почти слезно.
        - Ее зовут Аня. Запомни это. На всю жизнь свою запомни! - ударяю кулаком возле ее лица и в этот момент показалось, что все стены в доме содрогаются.
        - Хорошо-хорошо, - соглашается и продолжает свой рассказ дальше. - Она тогда узнала, не знаю как и сказал прийти к ней домой вместе с сестренкой. Не помню, в какой это день было, столько времени уже прошло...
        - Ты ни о том говоришь.
        - Обещай, что ты отпустишь меня? А я все тебе расскажу и уеду, к родителям в Лондон. Ты больше никогда меня не увидишь. А я… А я забуду тебя и все что происходило между нами. Забуду, как ты забыл.
        - В твоем положении торговаться, не самый лучший вариант.
        - Ты просто меня не понимаешь.
        - Я и не хочу тебя понимать! - ударяю кулаком об стену. - Как и не хочу видеть и слышать! Как можно тебе верить? Как можно с тобой о чем-то договариваться? - склоняюсь над ней и чувствую, как она дрожит.
        - Твоя мать, когда узнала, что ты с этой нищенкой…
        - Как ты ее назвала?
        - Я не помню как ее зовут! - произносит почти слезно.
        - Ее зовут Аня. Запомни это. На всю жизнь свою запомни! - ударяю кулаком возле ее лица и в этот момент показалось, что все стены в доме содрогаются.
        - Хорошо-хорошо, - соглашается и продолжает свой рассказ дальше. - Она тогда узнала, не знаю как и сказал прийти к ней домой вместе с сестренкой. Не помню, в какой это день было, столько времени уже прошло...
        - Ты ни о том говоришь.
        - Обещай, что ты отпустишь меня? А я все тебе расскажу и уеду, к родителям в Лондон. Ты больше никогда меня не увидишь. А я… А я забуду тебя и все что происходило между нами. Забуду, как ты забыл.
        - В твоем положении торговаться, не самый лучший вариант.
        - Ты просто меня не понимаешь.
        - Я и не хочу тебя понимать! - ударяю кулаком об стену. - Как и не хочу видеть и слышать! Как можно тебе верить? Как можно с тобой о чем-то договариваться? - склоняюсь над ней и чувствую, как она дрожит.
        - Твоя мать, когда узнала, что ты с этой нищенкой…
        - Как ты ее назвала?
        - Я не помню как ее зовут! - произносит почти слезно.
        - Ее зовут Аня. Запомни это. На всю жизнь свою запомни! - ударяю кулаком возле ее лица и в этот момент показалось, что все стены в доме содрогаются.
        - Хорошо-хорошо, - соглашается и продолжает свой рассказ дальше. - Она тогда узнала, не знаю как и сказал прийти к ней домой вместе с сестренкой. Не помню, в какой это день было, столько времени уже прошло...
        Глава 49
        - Мамочка, куда мы так спешим? Почти не успеваем за тобой…
        Останавливаюсь. Замираю. Прислушиваюсь. Шорох, рев машин, отъезжающих с парковки и приветливое «здрасти» родителей, забирающих своих детей из детского сада. Мы стоим возле железной калитки и действительно, почему я бегу? Куда я бегу? Зачем я бегу? Сама не понимаю. Скорей всего, это нервное. Стоит лишь представить, что расскажу ему про двойняшек, и по телу пробегает нервная дрожь.
        Возможно, боюсь его реакции. Нет, он должен знать и моя ошибка в том, что я не сделала этого раньше. Но лучше поздно, чем никогда.
        Наверное, после очередной встречи с ним, я буду отходить, как после долгого запоя. Как делала моя мама, когда в очередной раз решалась завязать. Но лучше об этом не вспоминать. И я отбрасываю эту мысль от себя, как что-то ненужное.
        Сажусь на присядки перед любимками, смотрю в их выразительные глаза и легко улыбаюсь. Они смотрят на меня с таким пониманием, с такой нежностью.
        - Мамочка, мы тебя так сильно любим.
        - А я вас очень сильно люблю.
        Их ладошки в пушистых варежках тянутся к моим плечам.
        Обнимают крепко-крепко. Вот-вот я не удержу равновесия и завалюсь вместе с ними в сугроб. Думаю, для них это будет безумно весело.
        - Предлагаю сегодня устроить самое настоящее чаепитие, - говорю, когда заканчиваются наши дружеские объятья. - Чай с яблоками и корицей? Или с лимоном, медом и имбирем?
        - С печеньками! - Ксюшка улыбается, на ее личике появляются заметные ямочки.
        - Да. С пряниками, ванильными! - Арсений подпрыгнул.
        - А можно будет взять твою косметичку? - также радостно произносит Ксюшка.
        - Зачем косметичку?
        - Хотелось быть такой же красивой как ты…
        - С косметичкой мы тоже что-нибудь обязательно придумаем.
        И лишь, когда мы приходим домой, дети переодеваются в домашнее: шорты и слегка растянутые, но удобные майки, моют руки, садятся на диван, включают мультики, я решаюсь с ними еще раз поговорить на волнующую для меня тему:
        - Хочу познакомить вас с одним человеком.
        - С кем мамочка? - Арсюшка округляет глаза.
        - Ты такой недогадливый братик! - Ксюшка берет его за руку.
        - Помните, вы меня спрашивали…, - я сильно нервничаю и не могу даже договорить.
        - Почему шоколадные конфеты такие вкусные? - Арсений никак не поймет в чем дело.
        - Нет, дело тут не в конфетах, мои дорогие сладкоежки.
        - Где наш папа? Наш тайный папа? - Ксюша задает вопросы с такой легкостью, что мне тоже становится немного спокойней.
        Дети к этому относятся проще, намного проще. Это я слишком волнуюсь и переживаю. В этом плане взрослым сложнее.
        - Да, - говорю и выдыхаю. - Вы у меня такие умняшки.
        - Круто! А мы пойдем с ним на детскую площадку? - С интересом спрашивает Арсюша.
        - Возможно.
        - Ура!
        Дети захлопали в ладоши и принялись друг друга обнимать. Такие искренние, дружеские объятья брата и сестры. Если честно, мне даже сложно подсчитать сколько раз на день они обнимаются.
        - А тетя Рита? Она давно не приезжала к нам в гости.
        Рита резко пропала. Не отвечает на телефонные звонки, не перезванивает. Хоть в розыск подавай. Как же сильно мне хотелось с ней поделиться, рассказать, что снова со мной произошло. Она бы точно, беззаботно хлопнула бы меня по плечу сказав, что моя жизнь полна непредсказуемых событий.
        Дети еще долго не могут заснуть. Сегодня тот самый случай, когда нужно десять раз попить водички перед сном, второй раз почистить зубы и сходить в туалет. Не спится моим очаровашкам. Мне тоже, и тому есть причина. Они ждут встречу с папой, а я жду встречу с человеком, которому уже давно принадлежит мое сердце. И как оказывается, ждать всегда сложнее.
        Обожаю проводить время с детьми. Когда выходной, когда не нужно рано вставать. Когда крепко обнимаешь, целуешь в заспанные щечки, желаешь доброго утра, а потом идешь готовить завтрак.
        Мы рисуем, играем в прятки, пьем чай с маленьких кружечек, пытаемся все дружно запеленать куклу Ксюши.
        А после того, как они съедают всю овсяную кашу, (что удивительно) просто замучили вопросами: когда состоится знакомство и когда мы пойдем на детскую площадку?
        На площадку пришлось идти ближе к обеду, когда я загружаю стирку, мою посуду и несколько раз звоню Рите. Она продолжает не отвечать, а я продолжаю волноваться. Надеюсь, она скоро объявится и с ней ничего не случилось, потому что на самом деле я волнуюсь.
        Дети резвятся на площадке, доносится их звонкий смех. Смотрю, как Арсюшка съезжает с заснеженной горки, как Ксюшка пытается слепить маленького снеговика. Катает снежные комочки, ставит друг на друга, а они падают и рассыпаются. Да, сегодня небольшой морозец, но все же снег лепится плохо.
        - Мамочка! Мне варежки мешают, можно снять?
        - Без варежек ручки замерзнут, - отвечаю Ксюше, которая пытается справиться с мини-снеговиком.
        И она снова продолжает пытаться, что-то слепить.
        Упорство… Даже не могу сказать от кого она унаследовала такую черту. Скорей всего не от меня.
        Ну вот сейчас немного погуляем, подышим свежим, морозным воздухом и пойдем кормить Жулика. Скорей всего, он ждет нас под дверью, а если не ждет, то обычно встречает, когда мы возвращаемся домой.
        А еще нужно купить чехлы для коньков, сделать поделку в детский сад, забежать в детский магазин, купить постельное белье по скидке. У меня планы. Столько планов. Постоянно планирую, составляю, распределяю. Так проще, так легче. Появляется уверенность в завтрашнем дне.
        Но в мои планы совершенно не вписывается то, что происходит дальше.
        Я даже предположить не могу, что увижу ее еще когда-нибудь. Мне хватило всего одной встречи, которую я запомнила на всю жизнь.
        Я не знаю, что мне сделать, чтобы наконец-то разорвать этот замкнутый круг.
        Он - я - она и мои дети.
        Не помню, как она присела на скамейку возле меня, наверное я слишком погружена в свои мысли. Но цветочный шлейф ее духов, песцовая шубка возвращает меня в реальность. Поднимаю голову и смотрю на нее, она же смотрит вдаль, как играют мои дети. Задумчиво смотрит и молчит и взгляд у нее такой отстраненный, она даже почти не моргает.
        Даже представить не могу, что ей нужно.
        - Они очень похожи на него. Это сложно не заметить, мальчик особенно, как две капли воды. В основном, на пап больше похожи девочки. А я так и не родила ему детей, - наконец-то произносит она.
        Не понимаю к чему клонит, почему она здесь, что хочет этим сказать? Всего одна встреча с ней и возникает столько вопросов.
        Снова перевожу взгляд на нее, но она так спокойна, так уравновешена. Словно ей не нужно было набираться храбрости, чтобы прийти сюда. Она просто взяла и пришла, потому что так решила.
        - Я уезжаю, - и снова ее тихий, вкрадчивый голос.
        Не свожу глаз с двойняшек. Хочется встать, подбежать к ним, обнять их под любым предлогом. Поправить шапочку Ксюшки, завязать потуже шарфик у Арсюшки. Они так рядом мои родные, так близко, а она что-то говорит про моих детей.
        - Кажется, это твое, - она расправляет ладонь и протягивает в мою сторону.
        И екнуло в сердце, да так глубоко. Потому что я сразу узнаю. Разве такое можно забыть. Я помню, как я ходила в ломбард, но самое главное я помню, как он мне его подарил, как надевал мне на безымянный палец правой руки и говорил, что я стану его женой. «Навеки, вечные», - шептал он мне.
        На ее тонкой ладони лежало то самое кольцо, которое мне подарил Кирилл.
        Нет, это колечко ни с каким другим не перепутаешь.
        - Как оно у тебя оказалось?
        - Я наверное, должна перед тобой извиниться, но мне ужасно не хочется этого делать, - продолжает говорить так же тихо, будто нас кто-то подслушивает, кто-то еще сидит рядом с нами, но рядом с нами никого нет.
        - Я вернула тебе то, что давно должно принадлежать тебе. Возьми, оно твое.
        Аккуратно беру украшение в руки и словно окунаюсь в то самое время, которое было для меня, как наваждение.
        Она поднимается со скамейки, уходит не прощаясь.
        Я сжимаю кольцо с такой силой, которая сосредоточена в моей руке и смотрю ей вслед.
        Глава 50
        - Дети! Собираемся! У нас осталось меньше десяти минут.
        - Мама, мамочка! Подожди! Останови время…, - Арсюшка выбегает из комнаты с огромным плюшевым медведем, которого подарил Кирилл.
        - Можно мы его с собой возьмем? И Жулю посадим в переноску, и тоже с собой возьмем?
        - Мой дорогой сын, думаю, пусть они лучше ждут нас дома.
        Жуля словно чувствует, прячется за открытой дверью, которая ведет на кухню, тем самым давая понять, что такое путешествие, да еще в переноске, явно не для него. Да, наш пушистый любимец всегда неохотно покидает свою зону комфорта, а вот дети напротив, просто светятся от счастья, что этот зимний вечер проведут подальше от дома. Когда я им сказала, что мы едем в гости, они одолели меня вопросами: «Когда? Почему? Зачем?». Причем эти вопросы задавались почти каждые пять минут. Они никак не могли дождаться, пока наступит вечер.
        - Мамочка! А еще мы нарисовали рисунок, - в прихожей появляется Ксюша. Для сегодняшнего вечера она выбрала свое самое красивое платье, которое надевала на утренник. Белое, кружевное, с пышной юбкой из фатина. Я завязываю шелковый бантик на ее чудесные, блестящие волосы. И вот передо мной самая настоящая принцесса! Арсюшка тоже готов. Сам почти ровно прицепил галстук-бабочку, которую мы покупали тоже по случаю новогоднего утренника.
        Дети протягивают мне рисунок.
        Смотрю на белый лист бумаги, на котором нарисовано четыре человечка. Желтым фломастером изображено солнышко, голубым - старательно выведены облака и птички-галочки улетают куда-то далеко-далеко. Человечки улыбаются, держаться за руки. Что-то есть в нем такое узнаваемое, доброе и по-настоящему семейное.
        - Это я, - объясняет Ксения и указывает на нарисованного человечка с косичкой. - Это Арсюша, ты и наш папа. Мы хотели сказать ему, что мы его очень ждем, даже если он очень далеко и хотим подарить этот рисунок.
        Рисунок выпадает у меня из рук. Плюхаюсь на пуф, стоящий позади меня. Обхватив голову, думаю о том, что Кир… Он часть нашей семьи и как бы я это не отрицала, как бы не противоречила самой себе - этого не отнять. Пройдет время и все равно будет именно так, не иначе. Даже если черные стрелки часов остановятся или вовсе пойдут назад.
        - Мамочка, почему ты грустишь? Что рисунок тоже нельзя взять?
        Я чувствую, как теплая ладошка Ксении дотрагивается до моей щеки.
        Целую ее мягкие, гладкие пальчики.
        - Нет, рисунок мы обязательно возьмем с собой, он замечательный.
        Рита звонит без пяти семь, в тот самый момент, когда кто-то стучится в двери. Снимаю трубку:
        - Рит, я сейчас не могу говорить.
        - Ах, Анюта, - она словно не слышит меня, говорит так воодушевленно, словно парит где-то далеко в облаках. - Со мной такое приключилось!
        - Со мной тоже.
        - Кажется, я влюбилась. Такое чувство, что я просто знаю, что ко мне пришла моя настоящая любовь. Знаешь, оказывается это невозможно не почувствовать. Ты просто знаешь и все тут.
        «Я тоже», - машинально хочу ответить, но быстро понимаю, что это произошло довольно давно, а с Ритой похоже недавно.
        - И как его зовут? - сильнее прижимаю телефон к уху.
        - Джексон. Два дня я провела у него. Два незабываемых дня! - она восклицает так, что слышатся помехи. - Всего два, а будто провела роскошный месяц в Испании. Наверное, я впервые узнала, как выглядит счастье.
        - Рит, я так рада за тебя! - сейчас мне захотелось ее обнять.
        - Хочешь, я сейчас приеду? - легко произносит она.
        - Сейчас не надо. Не могу. Давай завтра? И не пропадай. Мы с детьми жутко волнуемся за тебя, - сбрасываю не дожидаясь ее прощальной речи, так как в дверь стучат еще сильнее.
        Открываю. Передо мной высокий мужчина в строгом черном костюме. Мне не видно его лица из-за большой охапки ало-рубиновых роз, которую он держит в руках.
        - Я водитель Кирилла Владимировича. - Он сказал, чтобы я отвез вас в его загородный дом, - говорит и протягивает цветы .
        - Я растерянно смотрю на шикарный букет, вдыхаю их сладкий, медовый аромат. Интересно сколько их здесь? Больше сотни?
        Замечаю небольшую записку, быстро беру ее в руки и бегло читаю:
        «Прости… не успеваю приготовить для вас сюрприз. Очень жду!».
        Мне хотелось приложить эту коротенькую записку к груди, как тот самый рисунок, который нарисовали дети.
        Теперь, когда вижу его скуластое лицо, вспоминаю, что я его однажды видела. Когда Кирилл заезжал за мной на белом лимузине и мы ездили ужинать в ресторан, этот самый мужчина был за рулем.
        - Хорошо, мы сейчас спустимся, - я улыбаюсь ему в ответ и снова перевожу взгляд на розы. На самом деле, от них сложно отвести глаз.

* * *
        Когда двухстворчатые ворота распахнулись и автомобиль заезжает на большую территорию, дети тут же спрашивают:
        - Мамочка, это замок из сказки?
        - Не совсем.
        Похоже мой ответ не удовлетворил, их бровки поползли куда-то вверх и они с большим удивлением выглядывают в окно за которым виднеется большой заснеженный сад.
        На самом деле, я не знаю, что именно ответить им, а когда машина остановилась и мы проходим в дом, сложно скрыть удивление даже мне. Настоящее произведение искусства. Хочется оглядываться, всматриваться в роскошный интерьер, прикасаться к изумрудному бархату и фарфоровым скульптурам.
        А потом в просторном холле появляется Кирилл, в темно-синем костюме тройка, который так идет ему.
        Дети смущенно смотрят на него, а когда он подходит ближе - тихо обращаются:
        - А мы тебя знаем, - отвечает Ксюшка.
        - Сразу узнали, - подтверждает Арсюшка.
        - А у нас для тебя подарок, - дети протягивают ему рисунок. - Он называется: мама, папа, мы - счастливая семья.
        Он берет в свои сильные руки рисунок, внимательно разглядывает его.
        - Классно!
        - Это мы вместе с сестренкой рисовали.
        - У меня для вас тоже подарок, - он протягивает им свою открытую ладонь. - Пойдем?
        Дети кивают, берут его за руки и вместе поднимаются по ветвистой лестнице. Я иду вслед за ними. Медленно ступаю по мраморным ступенькам.
        Мы поднимаемся на второй этаж, а когда проходим в комнату с большими окнами, дети тут же кричат:
        - Мама! Мама! Смотри! Сколько здесь игрушек! Робот-кошка! Леди божья коровка! - дети ринулись вперед.
        Это были игровая комната в которой было все и даже больше. Однажды с детьми мы просматривали картинки в интернете, нам случайно в ленте попалось фото игровой. Двойняшки назвали ее «Комната мечты». Там были горки и бассейн, наполненный разноцветными шарами. Там был настоящий замок принцессы и железная дорога. Был подвесной гамак и большая черепаха, на которой можно прыгать. Там было все о чем они мечтали. А сейчас казалось, их мечта сбылась.
        - У тебя красивый дом.
        Кирилл поворачивается ко мне лицом.
        - Это и твой дом. Я хочу, чтобы он стал твоим. Я хочу, чтобы ты осталась в нем навсегда.
        Он касается моих плеч, а я опускаю взгляд в пол.
        - Я разговаривала с твоей женой, она сказала, что уезжает.
        - Моя милая Аня, я никогда не был женат.
        Глава 51
        Кирилл
        - Вспоминай все до последнего момента.
        Впервые ее слово имело значение. Я хотел слушать, понимать, что она говорит. И она говорила. Медленно, взволнованно, опустив голову вниз.
        - Хорошо-хорошо. Я постараюсь все вспомнить, только прошу, не делай поспешных выводов.
        - Говори! - стою на своем.
        И на выдохе, она отвечает:
        - В тот вечер был сильный дождь, я очень удивилась, когда она появилась на пороге моего дома в черном плаще. Она стояла под ливнем с открытым зонтом, выглядела взволнованно, я никогда не видела ее такой.
        - Кто она? - повышаю голос.
        - Твоя мать. Она всегда говорит, что мы так подходим друг другу, мы так давно дружим и просто обязаны быть вместе. Тем более наши родители, всегда общались. Вспомни семейный ужин или презентацию? А Рождество? Даже Новогодние каникулы мы проводили вместе.
        Я молчал. Ее слова были похожи на правду. На слишком страшную правду, которую хотелось слышать меньше всего. Я слушал блондинку и не верил своим ушам. Моя родная мать, та самая женщина, которая целовала меня в детстве в щеку, при этом приговаривая: «хороший мальчик» - разбила мою жизнь. Остались лишь одни обломки.
        - Значит, моя мать?
        - Да. Я просто желала тебе лучшего. Твоя мама говорила, что эта девушка из неблагополучной семьи прицепились к тебе, как пиявка и если мы не вмешаемся… Ее мать - пьяница, отец давно ушел из семьи. Она не из нашего мира Кирилл.
        - Да что ты понимаешь! - делаю шаг в сторону. Хожу перед-назад, затем снова подхожу к камину и пытаюсь без лишних эмоций выслушать ее. Кто бы не были ее родители, какой статус она бы не занимала - все неважно. Но если понадобиться я все, без остатка брошу к ее ногам.
        Я помню тот самый момент, когда она открылась мне. Когда сползая с больничной кровати, с переломанными ребрами, она собралась играть в театре. Я перегородил ей путь. Обхватил ее тонкое запястье и взглянул на ее маленькую едва заметную родинку возле шеи. Я чувствовал пульсацию, чувствовал, как мое сердце гулко забилось в груди. Не мог оторвать взгляда, а она продолжала стоять напротив меня потрясенная и взволнованная с особенно выразительными глазами.
        Потому что Аня - она как глоток чистого воздуха, как свежий, ласковый ветер, как зеркальное озеро, в котором отражается синее, бескрайнее небо. Потому что она настоящая, не наигранная, не искусственная. Она живая, она вдохновляющая, умеющая любить, понимать, окрылять. Потому что без нее сложно представить свою дальнейшую жизнь. Я даже думать не хочу, как я жил все эти годы без нее! Скорее всего не жил, а так… Существовал, подыгрывая Альбине.
        Нет, это не оправдывает меня и я, если бы не та случайная встреча в торгом центре - продолжал идти по накатанной.
        - Я пришла к Анне, - она выговаривает ее имя с большим трудом, словно пытается проглотить застрявший в горле ком. - Я пришла к ней шесть лет назад со своей маленькой сестрёнкой. Когда я впервые ее увидела, она мне показалась несчастной, серой мышкой, которой повезло один раз в жизни, потому что она встретила тебя.
        - Что ты ей сказала? - сейчас я готов вытрясти из Альбины душу.
        - Я сказала, чтобы она оставила тебя в покое. Не бегала за тобой, так просила твоя мать.
        - Как ты посмела… Даже дышать в ее сторону.
        В такие моменты я готов был крушить стены. Бежать со всех ног, без оглядки, будто мне стреляют в спину. А потом остановиться, оглянуться по сторонам и обессиленным упасть на колени перед ней. Перед самой родной и желанной. Перед моей Аней. Моей…
        - А сестру зачем с собой взяла? Для убедительности? Или чтобы Аня подумала, что у нас семья, дети и мы просто счастливы?!
        - Да, - ее голос дрогнул. Наконец-то она поднимает голову, и я вижу нескончаемый страх в ее ядовито-серых глазах.
        Как же сложно ей говорить правду, все равно что идти против самой себя.
        - Дальше что? - не могу успокоиться. Не могу смириться. После каждого ее сказанного слова, мои ребра сжимаются, мешая нормально дышать. Меня сложно ударили под дых, но я не сломлен. Продолжаю стоять и нокаутировать противника широкой, белоснежной улыбкой.
        - А потом ты должен был ее тоже забыть. Она должна исчезнуть из твоей жизни. Должна сменить адрес, уехать из города, умереть для тебя. Потому что ты будешь искать и не успокоишься пока не найдешь ее.
        Все становится на свои места. Теперь я понимаю, что в морге, я увидел другую девушку, очень похожую на нее. У нее был такой же цвет волос и кольцо, которое я дарил, она тоже носила на безымянном пальце. Да, в тот момент, мне было сложно смотреть на Аню, я и не смотрел, я был убит, разбит, подавлен. Мне хватило всего лишь деталей. Мелких, но таких значимых для меня.
        - Кто та девушка, которую я видел вместо Ани? - я снова прижал ее к стене.
        Она опускает плечи, склоняет голову на грудь, будто сейчас собралась молиться своим внутренним богам, которые засели в ее блондинистой голове и что-то там нашептывают. Разлучить. Разбить. Ненавидеть. Да, Альбина может только разбивать, а собирать обломки после побоища, как-то не в ее стиле. Ломать всегда проще, чем строить.
        - Я не знаю, как ее звали. Ту самую девушку, которая согласилась нам помочь. Она просто была очень похожа на Аню. Я просто думала… Мы думали, что так будет лучше Мы заплатили ей, хорошо заплатили, она согласилась помочь, а потом она попала в аварию.
        ?????????????????????????????????????????????????????????????????????- Так же, как и я попала в аварию?
        Альбина молчит, отворачивается, словно хочет выкрутиться, но никак не выходит.
        Делаю шаг в сторону.
        - Я не знаю. Знаю лишь, что у нее были ее вещи и поэтому так случилось, я лишь потом забрала кольцо.
        Теперь Альбина не выглядит яркой, эффектной блондинкой. Теперь она путает слова, даже заикается. От страха, от боли или от своего вранья, в котором увязла, как в торфяном болоте.
        С Аней мы потеряли для нас очень ценную вещь - время. Мы потеряли столько времени. А Альбина сейчас стоит передо мной оправдывается, говорит, что она ни в чем не виновата. Хотя она знает? Разве она знает, что настоящая любовь не тонет, не угасает, не попадает в аварии. Ее не убить, не раздавить, не переехать. Настоящая любовь - она вечна. Она навсегда.
        - Ты сейчас пойдешь к Ане и будешь перед ней извиняться и это минимум, что ты сделаешь для нее.
        - Нет! Я никуда не пойду! Только не перед ней, - она словно оживает.
        - Пойдешь! Побежишь и сделаешь, как я скажу.

* * *
        Когда Альбина ушла, я продолжал сидеть в гостиной, сложив руки на коленях и опустив голову вниз. Я не помню, сколько я вот так просидел, слушая, как отбивают свой монотонный ритм стрелки часов.
        Я просто отпустил блондинку, хотя был готов сделать так, чтобы она ответила за свои поступки.
        Она сказала, что извинится перед Аней, отдаст ей кольцо. Она жалобно скулила, умоляла со слезами на глазах, чтобы я ее отпустил. И она уедет, больше я никогда не увижу.
        Я думал, что скажу Ане. Хотя мне совершенно не хочется ей ничего говорить. Просто подхватить на руки и целовать ее алые губы. Но мучил всего один вопрос: Аня, после всего, что произошло, она сможет простить меня?
        Моя мать появилась в гостиной. Слышу, как стучат по паркету каблуки ее дорогих, лакированных туфель. Слышу ее тонкий аромат парфюма, который вместе с ее приходом заполняет все свободное пространство.
        - Я всегда буду тебя оберегать, - раздается ее уравновешенный голос.
        Да, ее ничто не выбьет из ее привычной колеи.
        - Оберегать? - поднимаю голову и смотрю прямо ей в глаза. - Да, ты мне жизнь сломала!
        - Это все ради твоего блага, - также спокойно отвечает, слегка приподнимая подбородок.
        Я встаю с дивана и ближе подхожу к ней.
        - Ты перед ней тоже извинишься.
        - Кто я? - заливисто смеется. - Перед этой выскочкой? Да ни за то на свете! - и снова ее оглушающий хохот. - Я лучше в пропасть провалюсь, чем буду извиняться. Я никогда не перед кем не извинялась. Даже перед твоим отцом. Поэтому ты просишь невозможного. А если ты поедешь к ней - то ты поступишь против моей воли. Я не даю согласия на ваш брак. Запомни, никогда! - снова ее высокомерный тон.
        - Я завтра я приведу ее в наш дом.
        - Не посмеешь! - восклицает, отводит плечи назад и ее бледное лицо тут же покрывается красными пятнами.
        - Я хочу сделать ей предложение. Ане. Я хочу, чтобы она стала моей женой. Законной, единственной женой.
        - На зло мне? - сбавляет тон.
        - Нет.
        - Мы уезжаем! С Альбиночкой… - Я не потерплю такого отношения. Извиняться… Ха! Она нищенка, оборванка! А я буду перед ней извиняться. Я сейчас же ей позвоню, и мы уедем в Венецию. Да, уедем!
        - Уехать не получится, - раздается голос Джексона, который незаметно появляется в гостиной. Он не один, в сопровождении двух мужчин в форме. С ними Альбина, на ее руках неадеты наручники.
        - У нас появился свидетель, - в этот момент Джексон улыбнулся.
        - Что происходит? - моя мать растерянно разводит руками. - Снимите с нее это, немедленно, - указывает пальцем на наручники.
        - Я ни в чем не виновата! - откликается Альбина и строит страдальческую гримасу.
        - Ты? Ни в чем? - подтверждает Джексон. - Да на тебе смертных грехов больше чем на плешивой собаке блох. - А как же покушение на убийство? Тебе же такое обвинение предъявлено?
        - Какре еще покушение? - моя мать явно не понимает, что происходит.
        - Видимо вы не в курсе. Я вам расскажу одну забавную историю о том, как Альбиночка, ваша обожаемая невестушка, хорошо, что не состоявшееся, но вы ее таковой считали, чуть не угробила вашего сына. Сколько она ждала, что ты Кир сделаешь ей предложение! Сколько над этим работала! Вложила сил, времени, чтобы ты вот так с легкостью ее бросил? Ушел к какой-то там… После того, как ей позвонила твоя Кир секретарша и сообщила, что ты едешь Альбине за кольцом - она чуть не подпрыгнула до потолка. Оставался всего один шаг, маленький такой шажок, а тут снова появляется Аня, которая по идее, давно похоронена и забыта.
        У всех удивленные лица. Моя мать понимает что происходит. Сама наливает из графина в пустой стакан воды и делает несколько глотков.
        - Когда она поняла, что Кирилл не собирается на ней жениться, то терпеть поражение, так с фанфарами. Она же была почти уверена, что ты сделаешь ее своей женой, уже и банкет заказала на тысячу персон и журналисты в теме. Как бы она выглядела перед ними, когда бы ты объявил, что между вами все кончено, что ты ее бросаешь? Для нее это выглядело смешно и недопустимо. Поэтому лучше ты бы для нее погиб и она бы бедная-несчастная потерявшая жениха искала утешения на плече у твоей матери. Они же вместе, заодно, у них даже есть общая тайна. И снова она связанная с Аней. Это они у нее отобрали квартиру, сделали, так что она была вынуждена уехать из своего небольшого городка.
        Я не сводил глаз с Джексона. Все ждали, что он скажет дальше.
        - В той аварии, Альбина выпрыгнула из машины, а Кир чудом остался жив. И этому есть свидетель. Вы же об этом не знали?
        - Я не хотела! Я не думала, что так все получится, - выкрикивает Альбина.
        - Думать, это не про тебя, - подтверждает Джексон. Они уводят ее, а моя мать сидит, как окаменелая.
        - Не могу поверить! Не могу…, - она прикрывает ладонями лицо.
        Догоняю Джексона на улице. Когда блондинка сидит в полицейской машине все также в наручниках, а мой друг собирается уезжать вместе с ними.
        - И кто этот свидетель?
        - Этот свидетель я, - он весело подмигивает.
        - Не было никаких свидетелей. И камер наблюдения тоже не было.
        - Были. Хотя бы по той самой причине, что я твой друг Кир, и всегда им буду. Если твое великодушие готово отпустить эту стерву, то мое - нет. Она должна получить, то что ей полагается. По заслугам.
        Глава 52
        - Что? - оборачиваюсь. - Что ты говоришь? - не могу поверить его словам. Но еще раз взглянув в его глубокие глаза мне захотелось верить ему, доверять как самой себе без всякого сомнения.
        Нам о многом нужно поговорить. Возможно, понадобиться время, много времени, чтобы все понять и переосмыслить. Почему нам пришлось расстаться, а через столько времени встретиться вновь и самое главное: хочу ли я этого? Быть в этом доме, вглядываться в его мужественное в лицо, видеть его белоснежную улыбку? Скорей всего никто не может так улыбаться, так как он. Потому что меня бросает в жар и внутри все замирает, только от одного его присутствия.
        Да, я хочу быть в этом доме. Я хочу быть рядом с ним, потому что именно рядом с ним я чувствую себя, как дома. Где в камине уютно потрескивают поленья и я набросив на плечи теплый плед прислонюсь к его сильной груди и Кир согреет меня, согреет мою душу.
        Шесть лет - это много. Это такой огромный промежуток времени, но создается впечатление, что я рассталась с ним только вчера. Сколько всего прошло за это время. Дети… Они так быстро повзрослели. Я помню, как я их пеленала, как качала на руках, пела колыбельные. И единственный вопрос, который я себе тогда задавала: почему все сложилось именно так, а не иначе? Почему Кирилл исчез из моей жизни?
        Как же долго я задавала себе этот вопрос. А теперь чувствуя его близость, я могу услышать ответ, который сейчас мне покажется совершенно неважным.
        Мы просто стоим на пороге комнаты, в полуметре от друг друга и этот момент мне кажется особенным.
        - У тебя шрам, возле виска, - хочу прикоснуться к нему, но он перехватывает руку, целует мои запястья и так открыто говорит:
        - Ты простишь меня?
        - За что?
        - Я бы никогда не сделал тебе больно. Я бы никогда этого бы не допустил. Та женщина, которая приходила к тебе шесть лет назад с маленькой девочкой - это Альбина и ее младшая сестренка. И она не моя жена.
        - Я…, - хочу что-то сказать, но к нам подбегает Ксюшка.
        - А вы придете ко мне на соревнования? - тянет Кирилла за рукав. - Я покажу вам, как катаюсь на коньках. Это здорово, правда.
        - Конечно приду. А сейчас пойдемте ужинать?
        - Ура! Ура! - Ксюша захлопала в ладоши. Арсюшка подбежал к нам и мы обхватив их теплые ладошки спустились вниз.
        Длинный, хорошо сервированный стол стоял в центре большой комнаты. Томно горела большая хрустальная люстра, полная женщина в белом фартуке расставляла на столе приборы. Дети тихо спрашивают у меня можно ли им сесть за стол, а потом в красиво обставленной комнате, где так запахло тушеным луком появляется она.
        Высокая, статная. На ней черное, длинное платье в пол с открытыми плечами. Приподняв свой волевой подбородок она стреляет глазами, будто метает молниями.
        - Это моя мама - Агния.
        - Для вас Агния Брониславовна, - раздался ее уверенный голос, в котором чувствовались стальные нотки.
        - Анна, можно просто Аня, - смущенно произношу и прячу глаза. Ее присутствие почему-то сковывает. Такое же ощущение у меня возникало, когда я общалась со светловолосой девушкой, которая говорила, что она жена Кирилла.
        Мы сели за стол. Его мать сидит напротив меня, а я почему-то боюсь даже взглянуть в ее сторону.
        - Скажите, а у ваших детей есть отец? - отложив вилку в сторону, она пристально рассматривает Арсения и Ксению, а потом переводит взгляд на Кира.
        - Есть, - коротко отвечаю.
        - Наш папа летчик. Но он обязательно прилетит к нам на вертолете с большим букетом цветов для мамы и ванильным мороженным для нас, - серьезно заявляет Арсений и тянется к креманке с ванильным мороженым, украшенным дольками клубники.
        - Мы пожалуй пойдем…, - я собираюсь уходить. Ее вопрос меня застал врасплох. Как въедливая трель отдается у меня в голове. Я знаю почему она задает этот вопрос, чтобы поставить меня в неловкое положение.
        - Да нет, милочка, оставайтесь, - он демонстративно бросает салфетку на стол. - Уйду я. Тем более у меня был ужасный день и я жутко устала.
        Двойняшки отрываются от мороженного, встают из-за стола и подходят к ней.
        Арсюшка протягивает к ней свою ладошку:
        - Пойдемте мы вам поможем. Проведем вас до вашей комнаты.
        Вскинув брови, удивленно смотрит на них, меняя гнев на милость:
        - Вы очень любезны молодые люди. Ну что же… Пойдем.
        - А вы сказки любите? - они медленно идут к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. - Мама нам часто рассказывает сказку про Красную шапочку, когда мы устаем, - до меня доносится милый голосок Арсения.
        - Как волк съел бабушку? Думаю, это не самая удачная сказка. Так вы устаете?
        - Да, бывает после садика. А у вас красивые сережки, - отмечает Ксюша.
        - Да, с этими сережками связана одна замечательная история.
        - Вы нам расскажите? - защебетали дети.
        А потом они поднимаются по лестнице и их голоса утихают.
        Я перевожу взгляд на Кирилла, который сидит рядом.
        - Я должна сказать тебе кое-что важное.
        - Говори, - раздается его баритон.
        - Арсений и Ксения, они…, - и жизнь словно пронеслась перед глазами. С того самого момент, как я в первый раз увидела его, как я узнала, что беременна, как переставляла с Ритой мебель в своей маленькой квартирке, как спешила на работу, думая о том, чтобы мои дермантиновые сапоги выдержали морозы и не расклеились в самый неподходящий момент. А сейчас я сижу в этом красивом доме, за шикарным столом и пытаюсь ему сказать, что двойняшки...
        - Я знаю, - тихо отвечает он.
        - Как? - растерянно смотрю на него.
        - Просто чувствую. Ведь они так похожи на меня. Они мои дети.
        Встаю из-за стола, подхожу ближе к камину. Вот сказала и стало так легко, словно упал тяжелый камень с груди.
        Он подходит ближе ко мне, касается ладонью моей щеки и преданно смотрит в глаза.
        - Моя милая Аня, я вспоминаю о тебе по несколько часов в день. Сейчас даже представить не могу, как я жил без тебя все это время.
        Ничего не отвечаю. У меня перехватывает горло от его смелости, от его близкого присутствия, от его сказанных слов.
        - Ты думаешь обо мне… Почему? - нерешительно спрашиваю и понимаю, что говорю совсем не то, что хочу сказать.
        - Я не могу без тебя жить. Я люблю тебя Аня. Я так сильно тебя люблю.
        Он снова целует мои ладони, так сильно прижимает к своим горячим губам. И я решительно выдыхаю, бросаюсь к нему на плечи, как в омут с головой. Как же долго я ждала этого момента, чтобы просто обнять, чтобы поцеловать его в губы и эта вспышка света, это трепетное волнение разливается по венам, пока Кир не подхватывает на руки и не начинает меня кружить в воздухе.
        - Отпусти меня Кир! Отпусти…
        - Нет! Не отпущу! - кружит еще сильнее и комната вращается вокруг нас, сливаясь в одну закрученную спираль.
        - Не отпущу, пока не скажешь «да», пока не согласишься стать моей женой!
        Глава 53
        - Ты очень красивая невеста! - восклицает Рита. - Кирилл увидит тебя в этом роскошном платье, точно сойдет с ума. Если уже не сошел, - она легко улыбнулась.
        Я снова смотрю на свое отражение в зеркале. И мне кажется, что на меня сейчас смотрит другая Аня. Влюбленная, яркая, в свадебном платье с кружевом и вышивкой цвета айвори. Однозначно, любовь меняет людей. Это понимаешь, когда видишь его снова и снова, когда смотришь в его глубокие глаза и знаешь, что можешь прикоснуться к его губам, а он тебя обнимет и скажет, что все хорошо, что мы всегда будем вместе.
        - Кстати, тебе опять звонил этот режиссер, - Рита снова отвлекает меня от мыслей. - Надоедливый мужик, хочу тебе сказать. Я пять раз объясняла ему, что у тебя свадьба. А он пристал, как банный лист, дайте мне Аню! Дайте мне Аню! - Рита поднимает руки вверх, меняя интонацию на более грубую.
        Смотрю на подругу и улыбаюсь.
        - Рит…, - тихо произношу я.
        - Что? - так же тихо отвечает она.
        - Я счастлива. Кир, хочет, чтобы я переехала к нему после свадьбы. Тем более дети, они в нем души не чают. И он для них все. Они так быстро сдружились, даже удивительно.
        - Да уж… представляю, как его маман обрадуется. - Рита нагнетает. Поставив руки в боки, начинает расхаживать по глянцевому полу свадебного салона, постукивая высокими каблуками своих красных лакированных туфель.
        - Если честно, она не обрадовалась. Всячески избегает меня, а вчера сказала, что ее не будет на нашей свадьбе.
        - Не удивительно. С ее звездной болезнью, как она вообще разговаривает с простыми смертными.
        - Зато все свободное время она проводит с двойняшками. Своей гламурной тусовке она так их и представляет: «Это самые лучшие внуки на свете, хоть я и не чувствую себя бабушкой».
        Рита рассмеялась, а потом ее лицо становится более серьезным:
        - Нет, все же его не было слишком долго. Где он был, когда у тебя отошли воды и ты рожала? Когда бежала из собственного города, потому что тебе угрожали? - Рита злится, ходит вперед-назад и активно размахивает руками, затем резко останавливается, смотрит на меня, будто ее посетила, какая-то особенная мысль:
        - Ты простила его. Простила ему все без остатка. И этих долгих шесть лет, будто и не было в вашей жизни.
        - Иногда так складывается наша жизнь, поэтому я не знаю, что именно я должна ему простить. И даже если так… Мне сложно строить обиды на человека, которого я люблю.
        Рита поджимает губы, хочет добавить что-то еще, но в просторный зал влетают дети. Их озорной смех сразу разрядил обстановку.
        - Мамочка смотри! - Ксюшенька в кремовом ажурном платье, в ее шелковые волосы вплетены цветы, Арсений настоящий джентльмен и ему очень идет черный костюм с бордовой галстук-бабочкой. В своих маленьких ручках они держат плетеные корзинки.
        - Мамочка! Мамочка! Посмотри, какие у нас лепестки роз! - восклицает дочь и протягивает мне корзинку, полную нежно-розовых лепестков. - Мы будем тебя посыпать.
        - Здорово.
        Склоняюсь над детьми и целую их в гладкие макушки.
        Когда дети снова убегают, перевожу взгляд на Риту и вижу, как она смахивает слезу:
        - Ну вот, выдаю лучшую подругу замуж.
        - Рит, ну ты чего…
        - Это от радости. Ладно, хватит, пора ехать. Банкет у вас насколько заказан?
        - Кажется на шесть, - неуверенно произношу. Все же не думала, что будет такая пышная свадьба, думала, что мы просто распишемся и посидим где-то в тихом местечке всей семьей. Но мать Кирилла, когда узнала об этом - влетела в мою комнату и сказала об этом так, что у меня отпали сразу все вопросы.
        - Милочка! - говорила она. - Ты хоть понимаешь, за кого выходишь замуж?! Лучше привыкай, что теперь ты всегда будешь на виду и журналисты всегда будут задавать кучу вопросов.
        Свадебный лимузин подъехал к салону, расположенному на самой центральной улице города. Рита протягивает мне букет невесты из нежно-голубой гортензии и весело подмигивает.
        А я замираю, стою возле машины, сжимая гортензии и не могу сделать шаг вперед. Чувствую, как свежий ветер дует мне в лицо, как развивает прозрачную фату.
        - Волнуешься?
        - Немного.
        Из лимузина выходит высокий парень в смокинге. Он проводит рукой по волосам и заразительно улыбается нам.
        Рита при виде его широко открывает рот.
        - Ты? Что ты тут делаешь?
        - Я дружок на свадьбе, - раздается его бас.
        - Ты? Джексон, но как?
        - Кир и Джексон - они друзья, - подтверждаю. - Разве ты не знала?
        - Нет! А вы все знали и молчали? - Рита не скрывает удивления.
        - Моя дорогая Рита, тебе лучше сесть в машину и я тебя все объясню. - Он подходит ближе, обнимает ее за плечи и помогает сесть нам в авто.
        Всю дорогу я жутко нервничаю, а потом вспоминаю, что он меня ждет возле дворца бракосочетания и мне становится легче.
        Кир великолепен. Его белый костюм, броская бабочка сидит на нем идеально. И вот мы стоим друг напротив друга, он нежно обхватил мои руки, преданно заглядывает в глаза:
        - Моя единственная Анна, сегодня я беру тебя в жены. Я так благодарен тебе. Потому что с тобой я узнал, какой сильной бывает настоящая любовь. Ты мой смысл жизнь, моя душа, мое бескрайнее небо, моя Вселенная. Я хочу заботиться о тебе, всегда поддерживать в горести, радости или печали. Я клянусь тебе в верности и преданности до конца своих дней. Я люблю тебя!
        Кирилл надевает на палец мне обручальное кольцо. Целую его и просторный зал взрывается от аплодисментов.
        А потом ресторан, гости, танец жениха и невесты. Мой букет ловит Рита. Подруга сидит за соседним столиком с Джексоном и он не сводит с нее глаз.
        - За тебя моя милая, - Кир поднимает бокал, когда мы выходим на террасу, чтобы немного передохнуть от суеты, которая царит в зале.
        - За тебя мой дорогой муж.
        - А у нас впереди еще один праздник.
        - Какой?
        - Твоё день рождение. И у меня для тебя небольшой подарок, - он достает из кармана ключи.
        Не знаю, что я чувствую, когда беру их в руки. Радость? Печаль? Или некое замешательство? Но я знаю, какие двери они открывают.
        - Мне показалось, что это много значит для тебя.
        Я сильнее прижалась к его груди.
        - Да, Кир. Мой дом, где я выросла, он так много значит для меня.
        Глава 54
        Мой родной город почти не изменился. Здесь все также, когда я уезжала. Все те же серые улочки, и клумба с ярко-желтыми крокусами, деревянные скамейки, стоящие в тени высоких деревьев. Припаркованные в длинный вряд машины и Матвей Иннокентьевич - учитель музыки, живущий в первом подъезде все так же выгуливает своего старого пса. Хотя теперь, кажется, что Матвей Иннокентьевич и его сторожевая собака шесть лет назад выглядели как-то бодрее.
        А вот та самая автобусная остановка, на которой я дожидалась маршрутку, чтобы доехать до театра. Я всегда так торопилась, так спешила и боялась опоздать, но эта была совершенно другая жизнь. Словно другое измерение, еще одна вселенная, которая до сих пор живет в моем сердце, возможно, это немного печалит меня, потому что сложилось именно так, а не иначе. Ведь я не так все себе представляла.
        Театр… Мне нужно всего лишь произнести это слово, чтобы планка настроения поднялась вверх.
        Когда я приехала в город, мне очень хотелось, хотя бы на минуточку, увидеть ту самую сцену, где я была утверждена на свою самую первую роль в своей жизни.
        Когда открываю массивные деревянные двери и захожу в прохладное помещение, то вижу женщину с модной завивкой.
        Она стоит возле раздевалки, в темно-синем жилете и держит в руках театральный бинокль.
        - Лариса Ивановна! Лариса Ивановна! - громко восклицаю.
        - Девочка моя! - она переводит взгляд на меня, расправляет руки, делая шаг навстречу. - Как я рада тебя видеть! Тебя не узнать, после последней нашей встречи. Ты изменилась, похорошела. Теперь на твоем лице сияет такая живая улыбка.
        - Я так рада вас видеть.
        - Моя ты девочка! У тебя все хорошо?
        - Да. Даже более чем.
        Мы долго разговариваем. Она рассказывает о постановках, сцене, о театральных событиях и о том, что на одном из спектаклей был полный аншлаг.
        - Хочу пригласить вас в гости.
        - С удовольствием приду. Мы придем, - отвечает она, когда в коридоре появляется Лука Изосимович и возможно ему хотелось остаться незаметным для нас, но не получилось.
        - Что? Я? Когда? - у него растерянный вид. - Ну конечно пойдем! - его добродушное лицо расплывается в улыбке.
        ****
        Мы с Ритой почти закончили накрывать на стол.
        Джексон постоянно обнимает Риту, целует в щеку при первой удачной возможности.
        А когда мы вдвоем выходим с ней на кухню, она быстро шепчет мне:
        - Он сделал мне предложение, - затем быстро берет поднос в руки и скрывается в зале.
        Лука Изосимович постоянно улыбается Ларисе Ивановне, так бережно обхватывает ее за талию, кажется между ними проскочила такая мощная искра. Мы с Киром стоим у окна и смотрим, как дети разбирают подарки.
        - Слушайте, я так и не понял эту историю с лысым мужиком, который в этой квартире временно проживал? Точнее он тут даже не жил, как только Аня уехала из города - сразу забрал свои вещички и скрылся в неизвестном направлении? - Рита задает вопрос, когда мы наконец-то все вместе собираемся за круглым столом.
        - Это Альбина, - Джексон отложил бутерброд. - Ее рук дело. Ловко все подстроила и с документами, и с бантидами договорилась. Мне вообще кажется, что ей удовольствие приносило делать гадости, мягко говоря: гадости, а потом строить из себя невинную жертву. Но теперь все. Ей грозит до восьми лет лишения свободы.
        - Ну что дорогие мои! Не будем о грустном! - Лука Изосимович расставляет бокалы. - Давайте выпьем за молодоженов!
        - Ура! Давайте! - его поддерживает Джексон.
        Все приготовились поднимать бокалы. А потом в дверь постучали.
        Все присутствующие замерли и растерянно посмотрели на меня.
        - Мы кого-то еще ждем? - спрашивает Рита.
        - Нет, - отрицательно качаю головой.
        Иду к входной двери, открываю и не могу скрыть удивления. На лестничной площадке, у порога моей скромной квартиры, в которой еще не совсем закончен ремонт стоит Агния Брониславовна и старается не смотреть мне в глаза.
        В такие моменты можно испытать всю палитр чувств: вины, неловкости, восторга и непонимания.
        - Добрый вечер, - легко произносит она.
        - Добрый.
        - Бабушка! Бабушка! - закричали дети и примчались в прихожую. - Ты пришла! Мы так рады тебя видеть…
        - Проходите, - говорю я. - Мы как раз собрались отмечать.
        Она неуверенно сделала шаг вперед.
        - У тебя день рождения, - останавливается в прихожей. - Поздравляю.
        - Спасибо, - пожимаю плечами.
        - Девочки! - в прихожей появляется Лука Изосимович. - А почему к столу не проходим? Уже все налито, разогрето. Проходим-проходим, не задерживаемся.
        И мы снова собрались все вместе.
        - Анечка! Мы хотим поздравить тебя с твоим днем рождения! Пожелать тебе, чтобы твои мечты сбывались. Всегда. При любых обстоятельствах, - произносит Рита.
        - А почему у вас вся закуска такая горькая? Горько! Горько! - Лука Изосимович выше поднимает бокал.
        - За молодоженов! За их настоящее счастье.
        Эпилог
        Пол года спустя…
        Я не могу дождаться, когда Кир вернется из Парижа! Всего два дня его нет, а я уже чувствую себя, как не в своей тарелке. И как я жила с этим раньше? Совершенно не понимаю… Хотя мы постоянно созваниваемся, но мне так не хватает его присутствия, тем более в моем положении, о котором я узнала только вчера. Когда я взяла в руки тест - сначала не поверила, потом посчитала - по сроком все сходится. О Боже! И как теперь об этом сказать Кириллу, но поделиться с ним этой новостью хочется больше всего на свете.
        - Ты не спускалась к завтраку? - Агния Брониславовна изгибает бровь, смотрит с подозрением, когда я с Ксюшей и Арсюшей появляюсь в гостиной. - Завтрак - очень важен для нашего организма.
        - Мы поедем в аэропорт, встречать Кирилла. Он сегодня возвращается из Парижа, - пытаюсь уйти от ее вопроса.
        - Хорошо, я прикажу водителю, чтобы он вас отвез.
        Хочу возразить, что мы сами прекрасно доберемся, но она быстро скрывается за дверью, ведущей в холл. Теперь мать Кирилла проявляет к нам слишком много заботы, иногда это кажется даже смешным.
        Кир прилетает частным самолетом ровно в шесть. Я волновалась пока шасси самолета не коснулись земли.
        А дети, так торопились, будто опаздывали на самый грандиозный праздник с разноцветными воздушными шарами и маршмеллоу. Они тоже скучают и всегда его так сильно ждут. Мы его ждем.
        Идем на встречу к нему, он спускается по трапу. В его руках большой букет роз и что-то еще. Лишь когда он подходит ближе, я могу разглядеть, что это большая коробка с мороженым.
        - Кир! Дорогой! - я бросилась к нему на плечи. И он обнимал меня с такой силой, что казалось в его объятьях трудно дышать.
        -Это тебе, - он протягивает мне шикарный букет ало-красных роз.
        - Мама! Мамочка! Я же говорила, что наш папа вернется на самолете с мороженным и цветами для тебя, - восторженно произносит Ксюшка, крепко держа за руку брата.
        Дети стоят напротив нас, улыбаются, щуря свои глазки от жарких, солнечных лучей. С восхищением они смотрят на нас, продолжая держаться за руки.
        - Мамочка! Папочка! Вы такие красивые…
        - А вы такие молодцы, - Кир протягивает им коробку с мороженным. Арсюшка с Ксюшей хватают угощения и бегут обратно к машине.
        - Я люблю тебя больше жизни, - произносит он так, до дрожи в коленях.
        - И тебя люблю.
        - Мне кажется, ты грустишь, - он мягко обхватывает мои плечи. - У тебя все хорошо?
        - Кир, просто я хотела сказать. Я жду ребенка…
        И после моих слов он широко улыбнулся.
        - Моя милая Аня! - Кир подхватывает меня на руки. - Я так счастлив! Я так рад! Эта лучшая новость, которую я хотел услышать за всю свою жизнь.
        - Кир, - говорю сильнее обхватив его шею. - Отпусти, я тяжелая.
        - Ни за что на свете! Я теперь всегда буду носить тебя на руках. Всегда.
        КОНЕЦ