Где искать любовь Алекс Вуд
        Панорама романов о любви # У Гвендолин МакНорман много проблем. Она молода и знатна, но не особенно красива и очень бедна. Самая большая привязанность юной леди- ее дом, родовой замок Гвендиль. Этот гордый и некогда прекрасный средневековый замок разваливается на глазах, а у нее нет средств, чтобы воспрепятствовать этому. В минуту отчаяния Гвен решает, что единственное спасение- это брак по расчету, но жизнь убеждает ее в том, что без любви счастья не построишь…
        Алекс Вуд
        Где искать любовь

1
        Дневник леди Гвендолин

10 ноября.
        Я очень люблю наш Гвендиль. Иногда, в мечтах, я представляю его таким, каким он был в пору своего расцвета…
        Перед замком простиралась зеленая долина. Далеко, насколько хватало глаз, виднелась ровная, ухоженная трава, гигантский газон, созданный усилиями замковой челяди. Посередине была узкая песчаная дорожка, ведущая к главным воротам замка, и любого путника, пешего или конного, всегда можно было заметить издалека.
        В праздничные дни долина оживала. Для лорда и леди раскидывали расписной шатер с пологом, затканным золотом. Он был украшен изысканными вышивками, и деревенские детишки любовались издали этим чудом, не осмеливаясь подойти поближе, чтобы не вызывать гнева закованных в латы стражей.
        По правую сторону от шатра обычно огораживали место для турниров. Рыцари на покрытых попонами конях съезжались, направляя друг на друга копья и бряцая доспехами. Прекрасные дамы сидели на специально выстроенных для этого случая террасах и, затаив дыхание, следили за ходом сражения. Сама леди порой неодобрительно качала головой, когда сражающиеся проявляли излишнюю жестокость.
        Она всегда была добросердечной, леди Гвендильского замка.
        Естественно, на этом развлечения не заканчивались. К вечеру на месте ристалища устанавливались длинные, грубо сколоченные столы, на которых красовалась всевозможная еда. Молочные поросята, зажаренные до хрустящей корочки, гуси с нежным прозрачным жирком, олень, загнанный и убитый лордом собственноручно, главное блюдо на пиру. И, конечно же, виски, знаменитый гвендильский виски, от которого туманились самые крепкие головы и развязывались самые сдержанные языки. Приходили музыканты, и всю ночь протяжные звуки волынки нарушали покой гвендильской долины.
        Не всем по вкусу было это простонародное веселье, где подчас нельзя было отличить лорда от простого охотника. Поговаривают, что благородную леди иногда возмущали жестокие шутки этого шумного праздника. Но обычай гласил, что раз в год стирается граница между сословиями в гвендильской долине, и тогда богатый землевладелец и бедный арендатор пируют за одним столом. Лорд Гвендильского замка был не из тех, кто пренебрегает традициями. Хотя даже он был вынужден идти на уступки и продолжать праздник для более благородных гостей уже в стенах замка.
        Ах, Гвендиль тех времен! Нет пера, достойного описать красоту твоих величественных стен, роскошь внутреннего убранства, где каждая мелочь свидетельствовала о могуществе и богатстве твоего хозяина! По праву ты считался жемчужиной Шотландского Нагорья. Суровы и холодны здешние места, враждебны к чужеземцам и неласковы к коренным жителям, но Гвендиль, прекрасный Гвендиль, даровал людям красоту и уверенность. Провести ночь в его стенах почиталось за великую честь. Черной завистью завидовали тем, кто пользовался особым расположением хозяев замка и мог возвращаться туда снова и снова.
        Гвендильский замок был очень велик. Он представлял собой даже не одно строение, а несколько. Настоящий средневековый город в миниатюре, окруженный крепкой высокой стеной. В случае необходимости здесь можно было выдержать осаду, что нередко случалось в те беспокойные времена и лишь подкрепляло репутацию замка как неприступного места.
        Но при всей своей неприступности гвендильский замок не производил впечатления мрачной крепости. Наоборот, в каждой постройке, даже самой незначительной, чувствовалась легкость и изящество. Лучше всего было подъезжать к замку в яркий солнечный день, когда перед путником неожиданно открывалась изумрудная долина, обрамленная по краям ровным рядом деревьев, а в самом конце ее- стройные белые башни Гвендиля, отчетливо выделяющиеся на фоне неба.
        МакНорманы владели замком с незапамятных времен. Он бережно передавался от отца к сыну. Многое терялось с течением столетий, когда собственность легко меняла хозяев. Бывшие фавориты становились изгнанниками, а их имущество- добычей вожделеющих королевских особ. Но Гвендиль, холодный, надменный, гордящийся своей красотой, оставался в семье МакНорманов.
        И порой я очень жалею о том, что какой-нибудь коварный воинственный англосакс не преуспел в своей попытке завладеть нашим замком, хотя немедленно укоряю себя за недостойные мысли. Мои благородные предки в пышных старинных одеяниях, взирающие на меня со стен картинной галереи, презирают меня за малодушие, но ведь они не видят наших счетов за электричество!
        Однако минута слабости проходит, я беру себя в руки и снова готова сражаться за Гвендиль до последней капли крови, вернее до последнего пенса, ибо именно так ведется борьба в двадцатом веке.
        Хотя хватит жаловаться, ведь я решила вести дневник не только для того, чтобы изливать в нем свои горести. Все мои предки оставили после себя значительные мемуары, и будет позорно, если я не приложу руку к семейному архиву. Никого больше в этой семье не волнует история МакНорманов- только меня, второго ребенка и старшую дочь.
        Меня зовут Гвен МакНорман, мне двадцать три года, у меня отвратительные рыжие волосы, белая кожа и гадкие веснушки, регулярно высыпающие каждую весну. Типичная шотландская наружность, но это уже личное.
        Официально я леди Гвендолин Маргарита Эрнестина МакНорман из Гвендильского замка. Мое имя внушает мне благоговейный ужас. Наверное, потому что оно созвучно с названием замка. Однако леди Сесилия МакНорман, урожденная Хемиш, моя мать, утверждает, что в то время увлекалась Оскаром Уайльдом и решила назвать меня в честь героини одной из его пьес, и что Гвендиль тут совершенно ни при чем. Но мне больше нравится думать, что мы с замком- тезки.
        Моя любовь к Гвендилю сродни религиозному фанатизму. Живи я в Средние века, меня бы сожгли на костре за языческие наклонности, но в наше терпимое время я могу абсолютно открыто провозглашать свое преклонение перед красотой Гвендиля. Вернее, перед его бывшей красотой, потому что от великолепия замка осталось немного. И если издалека он еще способен произвести впечатление, то вблизи не остается никаких сомнений в том, что замок изрядно поизносился и нуждается в капитальном ремонте. А так как МакНорманы двадцатого века и деньги- вещи несовместимые, я не думаю, что Гвендиль снова станет жемчужиной Шотландского Нагорья. По крайней мере, при моей жизни.
        Все это очень печально. Но гораздо ужаснее то, что меня никто не поддерживает. Джеймс МакНорман, мой старший брат, фактический владелец замка, заглядывает в Гвендиль не более двух раз в год- на Рождество и в день рождения мамы. Для него замок- всего лишь досадная обуза, от которой он с удовольствием избавился бы. Но, с другой стороны, посредством замка Джеймс может рассчитывать привлечь внимание какой-нибудь богатой наследницы, чей папаша сколотил состояние на торговле табаком или мылом. Титул, замок, хорошее воспитание- все это тоже неплохой капитал. Жаль, что Джеймс при этом не особенно хорош собой, бедняга.
        Впрочем, это можно сказать обо всех членах нашей семьи, разве что наша младшая сестра Кэролайн со временем превратится в настоящую красавицу. В отличие от нас с Джеймсом она темноволоса и темноглаза и может позволить себе задирать нос.
        Неприятности наши начались около пяти лет назад, когда от кровоизлияния в мозг скончался отец. Весьма досадное событие, даже учитывая тот факт, что он уже очень давно не жил с нами. Но только спустя месяц мы в полной мере осознали последствия этого несчастья. Когда пришло уведомление о том, что налог на собственность у нас не заплачен с прошлого года. Раньше я не особенно интересовалась этими вещами- отец был достаточно обеспеченным человеком и даже издалека заботился о Гвендиле и о нас. Но теперь владельцем замка был Джеймс, у которого не было и пенни за душой, а после прочтения отцовского завещания выяснилось, что мы можем претендовать разве что на его долги. Мы сами должны были думать о Гвендиле.
        Джеймс, как сейчас помню, пришел в ярость- мы продали его дорогое ружье, всех лошадей и старинное бабушкино колье, чтобы заплатить налог. К тому же надо было на что-то жить, платить за обучение Кэролайн. Раньше отец присылал нам кое-какие деньги, и это позволило мне и Джеймсу получить приличное образование. Однако теперь я не уверена, что Кэролайн сможет учиться в том же университете, что и мы. Юной леди МакНорман придется поубавить свои светские амбиции…
        Но все это такие пустяки по сравнению с судьбой Гвендиля. Веками МакНорманы заботились о его процветании. Для них замок был больше, чем просто дом. Я очень хорошо понимаю это чувство, но мои родные, увы, считают это девической блажью. Джеймс пытается заниматься сейчас биржевыми спекуляциями. В своих коротких письмах маме он уверяет ее, что, когда он преуспеет, он присмотрит для нас небольшой особнячок в спокойном пригороде, и мы заживем наконец как нормальные люди. Когда я читаю эти равнодушные строки, в которых он вполне серьезно рассуждает о продаже Гвендиля, я холодею и невольно начинаю молиться о том, чтобы моего брата постигла неудача и он не смог взять на себя заботу о нас. Ведь если Гвендиль будет продан, нам просто будет негде жить…
        То ли мои молитвы весьма успешны, то ли Джеймс- полная бездарность в вопросах бизнеса, но пока он не может похвастаться особенными успехами. Так, мелочь, которая позволяет ему держаться на плаву. Богатых наследниц на горизонте тоже не видно, и Джеймсу остается только похваляться перед мамой и мечтать вместе с ней. Она-то полностью одобряет и поддерживает его. Он всегда был ее любимчиком.
        Конечно, нельзя сказать, чтобы мы были совсем без средств. Кое-что у нас все-таки есть. В основном, доходы от арендаторов, но этого едва хватает. Гвендилю нужно так много, и я не представляю, что бы мы делали, если бы пожар в начале девятнадцатого века не разрушил большинство построек замка. У меня полно хлопот с главным зданием, я бы не выдержала, если бы мне пришлось заботиться о чем-то еще.
        Сейчас знаменитый гвендильский замок фактически разделен на три части. Первая состоит из обширного холла и правого крыла, где находится столовая и наши комнаты. В этой части запустение и разруха еще не поселились окончательно. Ко второй относятся картинная галерея и многочисленные гостевые покои, заставленные старой мебелью, унылые, затхлые, прячущие под толщей пыли сокровища Гвендиля.
        И, наконец, кошмарное левое крыло, где протекает потолок, отсыревают стены и, того и гляди, обрушатся переборки. А ведь именно там находится та самая Обеденная Зала, известная пирами, которые устраивали МакНорманы, принимая королевских особ. Я так и представляю себе чопорных дам в пышных платьях и гордых шотландских лордов, восседающих на чинных обедах в гвендильском замке…
        Но, кажется, я опять размечталась. Наверное, мне стоит попробовать написать книгу о прошлом Гвендиля, придумать попутно захватывающую любовную историю, чтобы легче читалось, и продать ее какому-нибудь издательству. Может быть, тогда мне удастся наскрести денег на ремонт.
        Или нет, лучше воззвать к общественности. Объявить о том, что Гвендиль- настоящий культурный памятник и нуждается в соответствующем обращении. Однако кто знает, что произойдет тогда. Отец рассказывал мне, что когда-то ходили разговоры о том, что замок давно следовало передать государству. Видите ли, такой широкий жест был бы вполне в духе МакНорманов! Слава Богу, отец любил Гвендиль не меньше, чем я, и только серьезные разногласия с леди Сесилией заставили его оставить нас. Я имею в виду себя и замок.
        Многих удивляет, почему я называю родную мать леди Сесилией. Такое происходит довольно часто, в том числе и при посторонних. Я должна сразу оговориться- она считает это вполне нормальным и даже поощряет подобное обращение. Так, по ее мнению, достойнее. Маму обуревают аристократические амбиции, даже удивительно, что при подобном отношении к собственной родословной ее очень мало волнует фамильный замок. Может быть, потому что Гвендиль принадлежит МакНорманам, а не Хемишам?
        И снова я сажусь на своего любимого конька. Но действительно очень обидно, когда гибнет такая красота, и ты не можешь ничего сделать, чтобы спасти ее.
        Вот уж никогда не думала о том, что достать деньги- это целая проблема. Нищета и скупость шотландских лордов вошли в поговорку, но я всегда была уверена, что в двадцатом веке ничего не стоит сколотить приличное состояние. Раз, два и готово. Однако, разбогатеть, работая учителем или секретарем, невозможно (ни к чему иному меня в университете не готовили), а биржевые спекуляции моего брата Джеймса с завидным постоянством оканчиваются провалом.
        Так что совершенно логично, что леди Сесилия постоянно думает о том, как бы получше пристроить Джеймса. О Кэролайн речь пока не идет, ей слишком мало лет, но, честное слово, у нее гораздо больше шансов составить приличную партию и восстановить Гвендиль. Хотя я очень сомневаюсь, что у нее возникнет желание сделать это…
        Лично я о замужестве пока не задумываюсь. По крайней мере, всерьез. Иногда по ночам я мечтаю о том, что в моей жизни появляется мужчина, который становится моим мужем. Я не знаю, красив ли он, высок, молод или стар. Но точно одно- у него очень много денег, и я с радостным сердцем приступаю к ремонту замка.
        Я знаю, что это ужасно неприлично- мечтать о богатом муже. Вернее, признаваться в этом. Но так как все мои подруги и моя мать втайне безумно желают того же, то я не понимаю, почему бы не сказать об этом вслух? Может быть, это как-то поможет?

2
        - Ах, тетя Пэм, я не знаю, что делать,- вздохнула крупная темноволосая женщина средних лет.
        Она сидела на диване и рассеянно листала модный журнал. Напротив нее расположилась морщинистая старушка в красивой дорогой одежде. Впрочем, присмотревшись к ней, можно было заметить, что она не так уж стара- глаза ее горели проницательным блеском, на губах играла насмешливая улыбка. После короткого разговора с ней любому становилось ясно, что леди Памела Хемиш, несмотря на свой безобидный внешний вид, никому не даст спуску.
        - А в чем дело на этот раз?- вкрадчиво поинтересовалась леди Памела у племянницы.
        Леди Сесилия МакНорман (а это была именно она) разразилась чередой душераздирающих вздохов. Тетя Пэм терпеливо слушала ее, зная, что ее «дорогая Сесилия» выскажется в любом случае.
        - Гвендолин не дает мне покоя,- наконец произнесла Сесилия.- Девочке уже двадцать три года, а она, вместо того, чтобы думать о замужестве, днем и ночью терзает меня этим ужасным замком!
        - Который, между прочим, является твоим домом вот уже двадцать пять лет,- мягко заметила Памела.- Помнится, когда ты выходила замуж за Эдуарда МакНормана, ты очень гордилась тем, что станешь леди Гвендильского замка.
        Никто не любит, когда ему напоминают о собственной непоследовательности, пусть даже таким любезным тоном. Леди Сесилия не была исключением.
        - Тогда Гвендиль был совсем другим,- сказала она, нахмурившись.- Двадцать пять лет назад все воспринималось совсем по-иному.
        Разговор затих. Леди Сесилия не знала, как продолжать после нетактичного замечания тети, а Памела не торопилась помогать ей.
        Памела Хемиш была младшей сестрой матери Сесилии. Это была подвижная пожилая леди, весьма наблюдательная и острая на язык. Она очень любила своих внучатых племянников и гордилась тем, что Сесилия вышла замуж удачно и родила столь замечательных детей. Конечно, были небольшие финансовые трудности… Но как без этого? Леди Памела смело могла называть себя философом- в семье Хемишей средств отродясь не водилось, и она привыкла всю жизнь сводить концы с концами. Это приучило ее спокойно смотреть на многие вещи и с достоинством воспринимать удары судьбы вроде краха на бирже или кражи семейных драгоценностей.
        Ее любимицей в семье МакНорманов была Гвендолин. Леди Памела считала, что девочка очень напоминает ее в молодости- те же живость характера и сметливость ума. Кэролайн была слишком похожа на Сесилию, поэтому не могла претендовать на первое место в ее сердце. К мужчинам леди Памела, убежденная старая дева, всегда относилась с опаской, и даже от Джеймса МакНормана она старалась держаться подальше. Зато Гвендолин была совсем другой, и леди Памела втайне строила планы, как она найдет ей достойного жениха среди своих аристократических знакомых. Увы, пока достойных не наблюдалось…
        - Я так и не поняла, в чем проблема с Гвендолин,- напомнила леди Памела после того, как прошло добрых десять минут.
        - Ах, тетя Пэм, неужели ты не понимаешь?- Сесилия досадливо повела плечом.- В ее возрасте у меня уже был годовалый Джеймс. Если бы у Гвен была семья или хотя бы приличный жених на примете, она бы перестала носиться с этим замком и постоянно требовать от меня денег на ремонт. Как будто я могу их достать!
        - А что слышно от Джеймса?- осторожно спросила Памела, чтобы переменить тему разговора.
        Каждый раз, когда она навещала МакНорманов, она слышала одно и то же- Гвендолин давно пора замуж, Гвендолин слишком много думает о замке, Гвендолин всех измучила разговорами о ремонте…
        - Джеймс работает,- коротко ответила леди Сесилия. О своем любимчике она могла говорить, не останавливаясь, но сейчас хвастаться было нечем.- Но пока… пока ему не очень везет.
        - Может быть, ему стоит поступить в какую-нибудь приличную контору и начать зарабатывать стабильные деньги? Я не сомневаюсь, что с его способностями и образованием он без труда…
        - Джеймс уже взрослый мужчина и поступает так, как считает нужным,- сухо произнесла леди Сесилия. Ее сын не нуждается в замечаниях и советах!- Он дельный мальчик и знает, что и как делать.
        Леди Памела смиренно опустила глаза. Все время одно и тоже. Дельный мальчик постоянно балансирует на краю пропасти, и не исключено, что когда-нибудь им все-таки придется продать Гвендиль, чтобы окупить его очередное безумство.
        - А как продвигается дело с той мисс Робертсон? Ты, кажется, рассказывала в прошлый раз, что их роман в самом разгаре…
        - Не напоминай мне об этом!
        Леди Сесилия взмахнула рукой. В прошлый раз она посвятила тетю Пэм во все подробности отношений Джеймса с некой мисс Роберт-сон, богатой наследницей одного американского миллионера. Они познакомились на вечеринке, и Джеймс утверждал без ложной скромности, что девица влюбилась в него с первого взгляда. Он уже подумывал о том, чтобы пригласить ее в Гвендиль и представить матери. Все его письма были полны описанием многочисленных достоинств мисс Робертсон. Леди Сесилия была вне себя от счастья и говорила только о будущей свадьбе Джеймса.
        Однако вчера пришло очередное письмо, из которого стало ясно, что ее радужные планы несколько преждевременны. Мисс Робертсон внезапно охладела к молодому аристократу и увлеклась другим, менее знатным, но более привлекательным претендентом на ее состояние. Естественно, что напоминание о мисс Робертсон было не очень приятно леди Сесилии. В который раз она мысленно упрекнула себя за несдержанность в разговорах. Но сожалеть было слишком поздно.
        - Эмилия Робертсон оказалась весьма ветреной девицей,- плаксиво произнесла Сесилия. Она как никто другой умела жаловаться.- В то время как бедный мальчик с ума по ней сходил, она вовсю строила глазки другому.
        - А она очень богата, эта мисс Робертсон?- вскользь поинтересовалась леди Памела. - Может быть, переживать совсем не стоит…
        Последнюю фразу она произнесла вполголоса, словно рассуждая сама с собой, но леди Сесилия прекрасно расслышала и была оскорблена до глубины души. Ее попытки представить Джеймса влюбленным и глубоко страдающим пропали втуне. Тетя Пэм не желала обманываться.
        - Ах, тетя, ты меня поражаешь,- досадливо проговорила леди Сесилия, откинувшись на мягкую спинку дивана.- Ты же знаешь Джеймса. Он такой ранимый и чувствительный. Конечно, я не могу сказать, что эта Эмилия составляла счастье всей его жизни, но он уже успел привязаться к ней… И вдруг такой предательский удар. И со стороны кого? Его близкого друга, Сэма Беверли!
        Леди Памела едва удержала лукавую усмешку. Она прекрасно знала, о ком идет речь. Сэм Беверли был добродушным здоровяком с пышущим здоровьем лицом и обаятельной улыбкой. Неудивительно, что девушка предпочла его. Бедняга Джеймс наверняка очень блекло смотрелся на его фоне.
        - И теперь я не знаю, что делать,- продолжала жаловаться Сесилия.- Скоро надо решать что-то с университетом Кэролайн. И левое крыло замка того и гляди развалится… Гвен пора замуж, а у меня нет ни одной сотни фунтов ей в приданое. Ей и так то вряд ли можно рассчитывать на приличную партию, а уж без приданого… Ужас!
        Леди Сесилия изящным жестом прижала надушенный платочек к глазам.
        - Да, все это весьма печально,- кротко согласилась с ней леди Памела, не желая вступать с племянницей в споры относительно будущего Гвендолин. Лично она была о ней гораздо более высокого мнения.
        - А тебе не кажется, что все-таки стоит позволить Гвендолин попробовать поискать работу?- спросила леди Памела через некоторое время.- У нее есть голова на плечах, и ты знаешь, сейчас молодые женщины очень неплохо устраиваются и…
        - Даже слышать об этом не хочу!- буквально выкрикнула Сесилия с раздражением. Удивительно, откуда у женщины, которая минуту назад демонстрировала явную слабость, взялись силы на столь активный протест.
        Вопрос о работе для Гвендолин неоднократно поднимался в этой семье. В Эдинбурге у нее была крохотная квартирка, оставшаяся после какой-то дальней родственницы, и девушка порывалась переехать туда и начать работать. Однако леди Сесилия была категорически против. У нее имелись вполне определенные взгляды на то, чем должна и чем не должна заниматься ее дочь, происходящая из одной из самых знатных шотландских семей. Все увещевания Гвендолин, взывания к здравому смыслу матери ни к чему не приводили- Сесилия твердо стояла на своем. Ослушаться матери Гвен не смела, да и при мысли о том, что ей придется покинуть Гвендиль, ее решимость таяла. И она старалась убедить себя в том, что вряд ли сможет найти достойную должность, чтобы заработать достаточно денег и помочь семье.
        Леди Памела находила все это весьма неразумным. В Гвендиле девочка заперта в четырех стенах. В Эдинбурге у нее будет гораздо больше возможностей познакомиться с достойным человеком и…
        Несмотря на то, что Памела Хемиш сама никогда не была замужем, она, как это часто случается с пожилыми дамами, питала непреодолимое пристрастие к сватовству. И хотя мужчины казались ей загадочными и опасными существами, она тем не менее внимательно присматривалась к тем, кого считала подходящей партией для той или иной знакомой девушки. Ее заветной мечтой было замужество Гвендолин, но, увы, пока ничто не предвещало, что ее желанию в скором времени суждено сбыться.
        - О, тетя Пэм, я так рада тебя видеть!
        В гостиную влетела невысокая изящная девушка с огромными голубыми глазами и задорными рыжими кудряшками. Длинная клетчатая юбка ловко сидела на ее ладной фигурке. С первого взгляда в девушке чувствовалась огромная жизненная сила, энергия и упрямый нрав.
        Ее вряд ли можно было назвать красивой- веснушчатые голубоглазые создания со вздернутыми носиками и четко очерченными скулами не особенно соответствуют общепризнанным канонам красоты. Но было в ней нечто такое, что заставляло и мужчин, и женщин всматриваться в нее снова и снова и искать ее общества. Неунывающее ни при каких условиях существо, преданное и надежное, с твердыми жизненными принципами и убеждениями- такова была Гвендолин Маргарита Эрнестина МакНорман из Гвендильского замка.
        Леди Памела с радостью приветствовала внучатую племянницу. С ее появлением в мрачной гостиной стало как будто светлее. Даже томная леди Сесилия оживилась. Впрочем, это можно было объяснить тем, что она чувствовала необходимость постоянно быть начеку в присутствии старшей дочери. От Гвендолин можно было ожидать всего. Кому-кому, а уж ее матери это было прекрасно известно.
        - Чудесно выглядишь, Гвен,- улыбнулась леди Памела, потрепав девушку по щеке.
        Гвендолин чуть нахмурилась. Она была очень невысокого мнения о собственной наружности, и каждое приятное слово по этому поводу казалось ей подозрительным. Не надо мне никаких одолжений, говорил ее серьезный взгляд. Но Гвендолин была слишком живого и деятельного нрава, чтобы долго сердиться. Морщинка на ее лбу разгладилась, и она принялась засыпать леди Памелу вопросами.
        Ее мать внимательно слушала ее и легонько покачивала головой. За двадцать три года она не устала удивляться тому, как у нее могла родиться такая дочь. Сесилия считала себя очень выдержанным человеком, вершиной спокойствия и невозмутимости, одним словом, всего того, что приличествует настоящей леди. Однако Гвендолин, с ее взрывным характером и безумными идеями, абсолютно не соответствовала представлениям ее матери о девушке благородного происхождения.
        - Гвен, дорогая, ты не могла бы говорить чуточку потише и помедленнее?- спросила леди Сесилия страдальчески, когда у Гвендолин иссяк запас новостей и вопросов.- Здесь довольно душно, а еще ты шумишь…
        Гвендолин покраснела. Она вообще чрезвычайно быстро заливалась краской, и это качество ее кожи особенно раздражало ее.
        - Прости, мама,- пробормотала она.
        - И потом, это просто неприлично. Пора бы уже научиться достойно вести себя,- продолжала леди Сесилия менторским тоном.
        Она искренне любила старшую дочь, но никогда не упускала возможность прочитать ей нотацию. Присутствие леди Памелы нисколько не смущало ее- ведь тетя Пэм была их родственницей, а, значит, с ее присутствием можно было не считаться.
        - Да, мама,- ответила Гвендолин спокойно, но глаза ее сердито блеснули. Она очень не любила, когда мать принималась поучать ее, особенно при посторонних.
        Леди Памела почувствовала, что пора вмешаться и перевести беседу в другое, менее опасное русло.
        - Ах, какая же я забывчивая!- с притворным огорчением произнесла она.- У меня совсем вылетело из головы, зачем я сегодня приехала к вам.
        И Сесилия, и Гвендолин с интересом посмотрели на тетю. Леди Памела состояла в очень активной переписке с половиной знатных семейств Шотландии и Англии и всегда была в курсе самых последних событий. Обычно это были самые заурядные слухи, но порой она баловала их чем-то действительно важным. Судя по интригующему виду, который напустила на себя Памела сейчас, это был как раз такой случай.
        - В чем дело, тетя Пэм? Не томи нас,- проговорила леди Сесилия с жадным любопытством. Всегда такая строгая к дочери, она порой забывала о собственных манерах.
        - Как вы смотрите на то, чтобы устроить в Гвендиле праздник?- спросила тетя Пэм и улыбнулась.
        На лицах ее собеседниц отразилось откровенное разочарование.
        - Праздник?- протянула Сесилия.- О каком празднике может идти речь? Денег совершенно нет, да и повода для веселья я пока не вижу.
        - Помните, в летописях Гвендиля есть упоминание о празднике, который раз в год устраивали в замке?- невозмутимо продолжала леди Памела.- Когда съезжались все соседи и родственники, и пир длился несколько дней?
        Гвендолин кивнула головой. Еще бы она не помнила! Это было время величия Гвендиля. Время, которое безвозвратно ушло.
        - По-моему, было бы изумительно возродить эту традицию. Конечно, не в былом масштабе, но можно было бы придумать что-нибудь…
        - О чем ты говоришь, тетя Пэм?- резко перебила ее леди Сесилия.- Праздник в Гвендильском замке? Никогда не слышала ничего более смешного! Какое веселье может быть в этих руинах?
        Гвендолин вспыхнула. Предложение леди Памелы, мягко говоря, странно, но это еще не повод для издевки! В конце концов, тетя Пэм очень здравомыслящая особа и наверняка за ее словами скрывается дельный план. И уж называть Гвендиль руинами леди Сесилия не имела ни малейшего права!
        Леди Памела дождалась, когда Сесилия отсмеется, и спокойно продолжила:
        - Вся округа знает, что вы разорены и еле сводите концы с концами. Было бы неплохо показать всем, что владельцы Гвендиля еще что-то представляют из себя. Не думаю, что это обойдется в такую немыслимую сумму. Я могла бы помочь. Немногим, конечно, но все-таки…
        - Если ты хочешь помочь нам, мы найдем деньгам более достойное применение,- отрезала леди Сесилия.- Ты меня удивляешь, тетя Пэм!
        - А на праздник можно было бы пригласить нужных людей.
        Тут Гвендолин звонко рассмеялась.
        - Немедленно выкладывай, что у тебя на уме, тетя Пэм. Перестань ходить вокруг до около. Бедную маму сейчас удар хватит из-за твоих идей.
        Леди Памела улыбнулась, и лучики морщинок побежали от уголков ее глаз по всему лицу.
        - Тебя не проведешь, Гвен. Сесилия, помнишь, шесть лет назад я ездила на свадьбу Уолтера МакНормана, вашего дальнего родственника? Ты еще оставалась дома, так как Кэролайн была серьезно больна?
        Сесилия наморщила лоб, вспоминая события шестилетней давности.
        - Кажется, да,- произнесла она неуверенно.- Этот Уолтер то ли кузен, то ли племянник моего покойного мужа…
        - Скорее всего, племянник,- уточнила леди Памела.- Но это чисто номинальное родство, я даже не могу припомнить в каком колене. Чистое совпадение, что у вас одна фамилия. Вас вполне можно считать однофамильцами, но все-таки какая-то общая капля крови у вас есть.
        - Они живут на побережье? Его супруга, кажется, очень богата?- спросила Сесилия, окончательно вспомнив, о ком идет речь.
        - Очень. Сэр Уолтер сам владеет весьма значительным состоянием. Несмотря на благородную кровь, у него есть деловая сметка и голова на плечах,- усмехнулась леди Памела.- В числе прочего он имеет несколько заводов по производству виски. Очень прибыльное дело, скажу я вам.
        - Виски!- фыркнула леди Сесилия, и Гвендолин тоже не смогла сдержать улыбку.- Подумать только, один из МакНорманов занимается производством виски!
        - Сейчас двадцатый век, моя дорогая,- кротко заметила леди Памела.- Каждый зарабатывает деньги, как может. И не переживай, пожалуйста, насчет его родства с вами. Уолтера вряд ли можно назвать одним из МакНорманов в том смысле, который ты имеешь в виду. Если хочешь, я могу посмотреть в своих записях и уточнить вашу степень родства.
        - Ладно, оставим в покое этого коммерсанта,- сказала Сесилия с легким презрением. - Какое он имеет отношение к нашему разговору?
        - Почти никакого. Просто я поддерживаю отношения с его матерью, весьма почтенной дамой, и она сообщила мне в письме, что скоро к ним приезжает младшая сестра жены Уолтера…
        - Господи, да какое мне до этого дело?- воскликнула леди Сесилия.
        - Которая очень мила, богата и хочет выйти замуж за человека благородного происхождения. Видимо, лавры сестры, леди МакНорман не дают ей покоя,- закончила леди Памела, не обращая внимания на возгласы племянницы.
        Леди Сесилия застыла на полуслове с открытым ртом. Вот с этого и надо было начинать, говорили ее глаза.

3
        - Тетя Пэм, ты просто чудо!
        Гвендолин невольно поморщилась. Ее мать так и светится от восторга, словно неведомая богачка уже стала женой Джеймса.
        - Расскажи мне поподробнее.- Леди Сесилия придвинулась поближе к тете.- Кто она, как ее зовут и все остальное. Было бы замечательно познакомиться с теми МакНорманами поближе. В конце концов, мы все-таки родственники!
        Гвендолин прыснула.
        - Гвен, милочка, тебе не пора заняться своими делами?- спросила леди Сесилия с кислой миной.
        Она совсем забыла, что здесь присутствует ее дочь, для которой ее матримониальные затеи всегда составляли источник неиссякаемого веселья.
        - Я бы предпочла остаться с вами, мамочка,- произнесла Гвендолин, не желая понимать намек.
        Леди Сесилия была абсолютно права, жалуясь на невоспитанность дочери. И сейчас она скорбно вздохнула, словно призывая леди Памелу в свидетели возмутительного поведения Гвендолин.
        - Я должна обсудить с тетей Пэм важный вопрос,- нахмурилась Сесилия.
        - Джеймс- мой брат, и я имею право знать все, что касается его,- отрезала Гвендолин и устроилась в кресле поудобнее, всем своим видом показывая, что никуда не собирается уходить.
        - Пусть остается, она уже большая,- вмешалась леди Памела.- В конце концов, Гвендолин имеет право знать, кого мы сватаем Джеймсу. Ведь его жена- будущая хозяйка Гвендиля.
        Настроение девушки резко испортилось. Тетя Пэм могла бы не упоминать об этом. Конечно, она прекрасно знает, что когда Джеймс женится и у него появятся дети, Гвендильский замок полностью перейдет в его распоряжение. Но зачем напоминать ей о том, что ее любимый дом на самом деле совсем не ее?
        - Хорошо,- вздохнула леди Сесилия.- Но я жду, тетя Пэм…
        Памела улыбнулась и сложила морщинистые руки на коленях. Она предвкушала реакцию Сесилии и не торопилась с рассказом.
        - Девушку зовут Марион Гастингс. Я видела ее фотографию в модном журнале. Она очень миленькая, прекрасно одевается…
        - И до сих пор не замужем,- пробормотала Гвендолин как бы про себя, но с расчетом быть услышанной.
        Леди Сесилия метнула на дочь угрожающий взгляд, но ничего говорить не стала.
        - Гастингсы очень состоятельная семья. Ее прадед разбогател, торгуя углем, и сейчас они владеют процветающей угольной компанией. Марион и ее старшая сестра Констанция- единственные наследницы всего состояния…
        - О, кузен МакНорман отхватил лакомый кусочек,- снова произнесла Гвендолин.
        - Замолчи, Гвен!- раздраженно бросила Сесилия.- Дай послушать!
        Гвендолин невинно захлопала ресницами.
        - Через две недели Марион приезжает погостить к сестре, и Джулия, мать Уолтера МакНормана, абсолютно определенно сообщила мне, что девочка намеревается как следует приглядеться к местным женихам. Американцы, видимо, ее не устраивают.
        - А сколько ей лет?- немедленно полюбопытствовала Гвендолин.
        - Двадцать восемь,- не очень уверенно ответила леди Памела и покосилась на Сесилию.- Конечно, Джеймс чуть моложе, но разве в этом дело…
        - Тетя Пэм, Джеймсу всего двадцать пять!- воскликнула Гвендолин с притворным укором.- Она на целых три года старше его. Нет, это не годится!
        - Гвендолин!
        На этот раз в голосе леди Сесилии послышался настоятельный приказ молчать.
        - В том же самом письме Джулия вскользь упомянула о том, что неплохо было бы наконец МакНорманам познакомиться со своими Дальними родственниками,- продолжала леди Памела после небольшой неловкой паузы.- Я сразу поняла, что она имеет в виду. Почему бы Марион Гастингс не выйти замуж за Джеймса МакНормана? Это был бы союз, блестящий во всех отношениях.
        - Неужели у Джулии МакНорман не нашлось другого жениха под рукой?- не выдержала Гвендолин.- С чего вдруг она вспомнила о нашем Джеймсе? Откуда она знает о его существовании?
        - Не забывай, деточка, что мы с Джулией часто пишем друг другу.- Тетя Пэм потупила глаза.
        - Ага, значит, она в курсе всех наших дел?
        - В какой-то степени, да,- признала Памела.- Я должна была намекнуть, что в материальном плане девушке нечего ожидать от брака с Джеймсом…
        - Какой позор!- фыркнула Гвендолин.- Дела нашей семьи настолько плохи, что абсолютно посторонние люди подсовывают Джеймсу каких-то перезрелых американских богачек!
        - Не говори ерунды, Гвен,- процедила леди Сесилия, смертельно оскорбленная словами дочери.- Никто никого не подсовывает Джеймсу. Почему бы молодым людям и не познакомиться? Раньше только так и заключались браки в благородных семьях, и что-то не видно, чтобы кому-то от этого было плохо!
        - Хорошо, как скажешь,- согласилась Гвендолин.- И что же ты предлагаешь, тетя Пэм?
        - Устроить в Гвендиле праздник, пригласить друзей и родных, и в том числе Уолтера МакНормана с семьей. Это было бы очень интересно и естественно…
        - И никто бы не догадался, что мы сватаем Джеймса,- закончила за нее Гвендолин.- Что ж, я считаю, что это великолепная идея. Если денежки этой мисс Марион пойдут на восстановление Гвендиля, я только за.
        Леди Сесилия изумленно оглядела дочь. Только что она бросала язвительные замечания в адрес брата и его предполагаемой невесты, а сейчас объявляет, что полностью поддерживает идею тети Пэм. В высшей степени непоследовательная натура!
        - Да, но где же нам взять деньги для праздника?- беспомощно спросила леди Сесилия.- Мы же не можем допустить, чтобы гости видели эти руины.
        - Я постараюсь помочь,- улыбнулась леди Памела. Ее идея пришлась по вкусу, это было очень приятно.- Мы обязательно что-нибудь придумаем. Гвендиль будет прекрасен. И Джеймс тоже.
        Женщины понимающе переглянулись.
        - Это было бы великолепно,- тихо сказала леди Сесилия.- Но я боюсь даже мечтать об этом.
        - А ты не мечтай,- произнесла тетя Пэм и стала подниматься.- Ты действуй. Напиши Джеймсу о празднике, пусть тоже подумает о том, где достать денег. Начинай составлять список гостей, где кого разместить…
        - Этим пусть Гвен занимается,- пожала плечами Сесилия.- Она у нас специалист по замку.
        - Одним словом, работы по горло,- заключила леди Памела.- Если хотите что-то получить, надо вначале как следует поработать. Так что думайте, девочки, а я пойду потихоньку. Мне еще к миссис Отерборн надо заглянуть.
        - Но ты ведь напишешь Джулии МакНорман насчет праздника?- обеспокоенно спросила Сесилия.- Не получится так, что эту Марион кто-нибудь ув… что ей не захочется приезжать к нам?
        - Мама боится, как бы добычу не украли из-под носа,- жизнерадостно заявила Гвендолин.
        - Я сегодня же вечером напишу Джулии,- спокойно ответила тетя Пэм, игнорируя замечание Гвендолин.- До свидания. Не провожайте меня, я сама найду дорогу. Уверена, вам есть о чем поговорить.
        И леди Памела вышла, подхватив свой объемистый ридикюль. Мать и дочь остались в гостиной одни. Гвендолин закинула ногу на ногу и принялась с независимым видом оглядываться по сторонам. Она знала, что сейчас начнутся нравоучения, и уже сожалела о том, что не смогла держать язык за зубами.
        - Гвендолин, я надеюсь, ты понимаешь важность этого праздника?- начала леди Сесилия.
        - Да. Нам ужасно нужны деньги. Мне это известно лучше, чем кому бы то ни было. Гвендиль…
        - Я не желаю больше слышать об этом! И без Гвендиля у нас полно проблем. Если Джеймс женится на хорошей девушке, мы все от этого только выиграем!
        - А вдруг эта Марион кривая и косая?- лукаво спросила Гвендолин.
        - Памела сказала, что она миленькая.
        - У тети Пэм все миленькие,- упорствовала Гвендолин.- Даже я. Нельзя как-нибудь взглянуть на эту девицу, прежде чем устраивать праздник и тратить уйму денег?
        Леди Сесилия задумалась. Конечно, Гвен несносная девчонка, но в ее словах есть разумное зерно. Джеймс будет не прочь жениться на состоятельной девушке, в этом леди Сесилия не сомневалась. Однако вряд ли он согласится опуститься до брака с не слишком привлекательной особой. Джеймс был очень чувствителен к общественному мнению, и если все вокруг начнут говорить, что лорд Гвендильского замка женился только ради денег… Нет, на это он точно не пойдет.
        - Но как мы можем взглянуть на нее?
        - Да, откровенные смотрины нынче не в моде. Какая жалость,- покачала головой Гвендолин.
        Несмотря на все свои насмешки, она знала, что женитьба Джеймса на богатой наследнице была бы наилучшим выходом из положения. Как ни прискорбно было это признавать.
        - Послушай, а что если ты съездишь к МакНорманам на недельку?
        - Я?- оторопела Гвендолин.
        Глаза леди Сесилии загорелись.
        - Все очень просто. Можно представить, что ты не совсем хорошо себя чувствуешь. Поправляешься после болезни. И тебе необходим морской воздух. Дом Уолтера как раз на побережье. Мрачное место, насколько я припоминаю, но воздух как раз то, что надо. Ты поедешь поправляться, и будет совершенно естественно, если ты остановишься у родственников. Мы с тетей Пэм напишем им и…
        - Мама, это невозможно!
        Гвендолин вскочила с дивана. Изумление, досада, злость- все по очереди отражалось на ее лице.
        - Почему?- удивилась леди Сесилия.- Это будет вполне естественно. А у тебя будет возможность поближе познакомиться с этой Марион. Великолепная идея! А потом последует приглашение на праздник…
        Леди Сесилия принялась бормотать что-то про себя, прикидывая, как лучше всего будет предупредить Уолтера и что Гвендолин нужно будет взять с собой. Гвен смотрела на нее с широко раскрытыми глазами. В этом была вся ее мать, с ее рассуждениями о приличиях и хороших манерах и абсолютно возмутительными поступками. Леди Гвендолин отправляется высматривать невесту для своего братца к незнакомым людям. Какой позор!
        - Я никуда не поеду,- отчетливо произнесла мрачная Гвендолин.
        Леди Сесилия подняла голову, потревоженная резким тоном дочери.
        - Что ты сказала?- спросила она, замечая нахмуренный лоб Гвен.- Что-то не так?
        - Я никуда не поеду,- повторила девушка.- Я не буду разыгрывать клоуна даже ради тебя или Джеймса. Они все сразу поймут, зачем я приехала.
        - Гвендолин, дорогая, не говори ерунды,- проворковала леди Сесилия. Она умела быть очень нежной, когда хотела.- Представляешь, как будет здорово съездить куда-нибудь. Ты же нигде не была. Я уверена, МакНорманы очень обрадуются тебе. Ведь мы же родственники, в конце концов. Тебе будет весело у них, гораздо веселее, чем здесь, а уж с приездом мисс Гастингс там, наверное, будут сплошные развлечения…
        - Не поеду,- буркнула Гвендолин.
        - Ты ведешь себя глупо. Тебя никто не съест. Неужели ты не хочешь познакомиться с Марион? Оценить ее? Подружиться с ней?
        - Проследить, чтобы ее никто не увел, как несравненную мисс Робертсон?- осведомилась Гвендолин с горькой иронией.- Ведь ты ради этого посылаешь меня туда? Тебе абсолютно все равно, красива Марион или нет, главное, что у нее есть деньги, и уже поэтому она подходящая партия для Джеймса. А как же кровь? Не ты ли всегда выступала за чистоту крови? Разве Джеймс не опозорит себя такой женитьбой?
        - Фу, Гвен, какой резкой ты можешь быть,- вздохнула леди Сесилия.- Очень некрасиво с твоей стороны напоминать мне о тех неосторожных словах. Сейчас не Средневековье, и можно забыть о законах крови. Принцы женятся на моделях, принцессы выходят замуж за охранников… Почему бы и нам не поступать точно также?
        - Если бы Джеймс влюбился в обычную секретаршу и привел ее в Гвендиль, ты бы тоже приняла ее с распростертыми объятиями?
        - Ты поражаешь меня, Гвендолин,- сухо произнесла Сесилия.- Неужели ты не понимаешь, что если в ближайшее время у нас не появится много денег, твой обожаемый Гвендиль развалится окончательно? И ты, и Джеймс, и Кэролайн заслуживаете гораздо большего, чем ваш отец был в состоянии вам дать. Почему же ты с таким презрением относишься к моим попыткам как-то уладить наши дела? Вот тетя Пэм все понимает, ей не надо ничего объяснять.
        Гладкий высокий лоб леди Сесилии прорезала скорбная складка. Сердце Гвендолин сжалось. Бедная мама, она ведь ни в чем не виновата. Она искренне любит их и желает им добра. И, в конце концов, разве она не права?
        - Прости меня,- жалобно улыбнулась Гвендолин и подошла к матери, которая по-прежнему стояла напротив нее.- Я бываю иногда такой глупой. Я поеду к МакНорманам и подружусь с Марион Гастингс, если ты этого хочешь.
        - Вот и умница,- просияла Сесилия и ласково погладила дочь по голове.
        Гвендолин на секунду прильнула к матери, раскаиваясь и недоумевая про себя, почему они так часто ссорятся и не понимают друг друга.
        - Послушай, мама,- вдруг заговорила она.- А ты никогда не думала о том, чтобы удачно выдать замуж меня? Может быть, какой-нибудь состоятельный мужчина захочет взять в жены леди Гвендолин МакНорман из Гвендильского замка?
        Леди Сесилия медленно покачала головой. Легкая улыбка порхнула по ее губам. Милая девочка! Конечно, ей уже пора думать о замужестве, и они обязательно найдут ей хорошего мужа. Но рассчитывать на то, что ее супруг будет состоятелен, просто смешно.
        - Почему?- обиделась Гвендолин.- Чем я хуже Джеймса?
        - Деточка, не забывай, что у Джеймса есть Гвендиль и имя. И притом он мужчина, к нему предъявляются совсем другие требования. А у тебя только знатное происхождение.
        - И это немало.
        - Да, но нынче между смазливым личиком и древней родословной мужчины выбирают первое,- вздохнула леди Сесилия.- Вот подрастет Кэролайн, и тогда мы посмотрим, что можно поделать…
        И с этими словами леди Сесилия вышла из гостиной, оставив оскорбленную до глубины души Гвендолин наедине со своими невеселыми мыслями.

4
        Дневник леди Гвендолин

15 ноября.
        Иногда я думаю, что было бы, если бы я меньше любила Гвендиль. Наверное, давно бы сбежала в Эдинбург, устроилась на работу и зажила нормально подальше от всех. Но одна мысль о том, чтобы покинуть замок, приводит меня в ужас. И именно ради Гвендиля я согласилась ввязаться в эту отвратительную авантюру. Подумать только- еду высматривать невесту для брата! Мама может выдумывать любые предлоги насчет моего здоровья и желания познакомиться с родственниками, но если у тех МакНорманов есть хотя бы капля ума, они сразу догадаются, где собака зарыта.
        Джеймсу решили пока ничего не говорить. Чтобы не внушать бедняге ненужные надежды. Он, наверное, никак не может оправиться после истории с мисс Робертсон. Однако думаю, что Джеймс все поймет, когда получит мамино письмо насчет праздника. Вряд ли она станет устраивать нечто подобное просто так, на пустом месте! Интересно, что он скажет. Каково это, когда тебя сватают?
        Наверное, мне стоит попросить тетю Пэм найти кого-нибудь и для меня. Джеймс терпеть не может Гвендиль, он не будет возражать, если я поселюсь здесь со своим мужем и приведу замок в порядок.
        Мечты, мечты, уважаемая леди Гвендолин. Как глупо в вашем зрелом возрасте предаваться безумным фантазиям. Разве ваша достопочтенная мать не сказала вам вполне определенно, что вам с вашей внешностью совершенно не на что рассчитывать?
        Бедная мама, она могла бы быть и потактичнее.
        И все-таки надежда не покидает меня. Через три дня я уезжаю на побережье, в поместье МакНорманов Питхарли, и кто знает, кого я там встречу и чем все это закончится!

20 ноября.
        Хлопоты настолько захватили меня, что я не притрагивалась к дневнику целых четыре дня. Зато теперь я как следует опишу все события.
        Сейчас я уже в Питхарли, сижу в огромной комнате, отведенной специально для меня. Если не выглядывать в окно и не видеть суровый шотландский пейзаж со скудной растительностью и свинцовым небом, то вполне можно вообразить, что находишься в каком-нибудь фешенебельном отеле европейской столице. Я не завистлива по натуре, но когда невольно начинаешь сравнивать Гвендиль с этим великолепием, настроение резко портится.
        МакНорманы очень милые, приветливые люди. По крайней мере, Уолтер. Прислал за мной на вокзал машину с шофером, встречал меня лично у входа, как и подобает заботливому родственнику. Леди МакНорман я увидела только за ужином. Бледная, анемичная женщина с неприветливым выражением лица. Но не буду делать поспешных выводов. Возможно, она не в восторге от наших матримониальных намерений относительно ее сестры. Я ее вполне понимаю.
        Леди Джулия, мать сэра Уолтера, приняла меня довольно настороженно, но когда я передала ей письмо тети Пэм, то сразу оживилась и стала поглядывать на меня более благосклонно. Хотела бы я знать, что милая тетушка там про меня написала! Надеюсь, мне не из-за чего краснеть…
        Так как я приехала довольно поздно, экскурсию по Питхарли устраивать не стали, хотя я умираю от желания поближе познакомиться с этим прекрасным домом. Это, конечно, не Гвендиль, но как роскошно он обставлен! Например, в своей комнате я чувствую себя по меньшей мере принцессой. Особенное восхищение вызывает пушистый ковер вишневого цвета, на который даже жаль наступать. Но и все остальное- мебель, гобелены, картины, лампы- изумительно. Может быть, чересчур пышно, но в целом производит неизгладимое впечатление.
        Единственное, что смущает меня, так это то, что мои окна выходят на побережье. За холмами вполне можно разглядеть угрожающего вида воду. Представляю, что здесь творится, когда поднимается ветер. Только в Питхарли я осознала, насколько смешон предлог, под которым я сюда приехала. Поправляться после болезни! Да ни один здравомыслящий доктор не отправит пациентку в такое место в это время года. Но МакНорманы, будучи воспитанными людьми, притворились, что так оно и должно быть. По крайней мере, сэр Уолтер.
        Если честно, то я не без усилия называю хозяина Питхарли сэром Уолтером. Так более благопристойно для дневника, но когда я вспоминая нашу первую встречу, то не могу удержаться от улыбки. Судя по маминым рассказам, я представляла себе солидного главу семейства, с почтенными сединами и морщинистым лицом. Почему-то я сделала вывод, что Уолтер МакНорман даже старше отца, поэтому у дверей Питхарли меня ожидал сюрприз. Когда я вышла из машины и ко мне подошел высокий молодой мужчина, я без всякого смущения поинтересовалась у него, кто он такой и когда я смогу увидеть сэра Уолтера. Мужчина расхохотался и отвесил шутливый поклон. Я была готова от стыда провалиться сквозь землю. Ведь тетя Пэм упоминала о том, что Уолтер женился только шесть лет назад! Вечно самая важная информация вылетает у меня из головы.
        Но сэр Уолтер ничуть не обиделся и тут же предложил мне называть его просто по имени. Все эти титулы заставляют меня ощущать себя столетним стариком, сказал он. Странная точка зрения! В нашей семье принято гордиться происхождением… Но Уолтер, в конце концов, скорее однофамилец, чем родственник, поэтому вправе думать все, что хочет.
        Попробую теперь описать его наружность, чтобы не забыть, когда мама и тетя Пэм начнут меня расспрашивать. Уолтер МакНорман очень высок и, наверное, поэтому немного сутулится. Ему тридцать пять лет, но выглядит он гораздо моложе. У него довольно длинные темные волосы, черные глаза, впалые щеки и нос с горбинкой. Совершенно нетипичная внешность для человека по фамилии МакНорман, но, как выяснилось тут же, унаследованная от матери-итальянки. Отсюда же, скорее всего, и живость характера и неиссякаемый запас красноречия.
        Да, и еще ко всему прочему, он очень красив. У меня строгий вкус, и мне нелегко понравиться, но Уолтер МакНорман действительно хорош собой.
        Впрочем, я уделяю его персоне слишком большое внимание. Потомки могут неправильно это истолковать. Ведь он интересует меня, в первую очередь, как близкий родственник женщины, которая, возможно, войдет в нашу семью. Хотя если Марион Гастингс похожа на свою сестру Констанцию, то она вряд ли придется Джеймсу по вкусу.
        Констанция МакНорман, как мне показалось, не особенно обрадовалась моему визиту. Она не вышла меня встретить, как подобает хозяйке дома, а за ужином едва цедила слова.
        Но ведь не надо забывать о том, кто она такая. Откуда дочке угольного короля знать, как должны вести себя настоящие аристократы? Очень жаль, что такой обаятельный мужчина, как сэр Уолтер, женат на ней. Никогда не видела более неподходящих друг другу людей. Констанция вялая, мрачная и абсолютно бесцветная. Я порой жалуюсь на то, что природа одарила меня слишком яркими цветами. Но Констанцию МакНорман она вообще обделила красками. Светлые безжизненные волосы, мутные глаза, желтовато-бледная кожа. Я так и не смогла понять, приятные у нее черты лица или нет.
        Все-таки, почему Уолтер выбрал ее? Денежные затруднения? Быть такого не может. Тетя Пэм уверяла, что он сам владеет значительным состоянием. И потом очень противно думать, что Уолтер способен жениться ради денег. Нет, оставьте это для таких, как Джеймс.
        Значит, любовь? Неизвестно почему, но эта мысль мне неприятна еще сильнее. Жаль, что я не попала на свадьбу Уолтера и Констанции шесть лет назад. Пусть мне было всего семнадцать, но я обязательно поняла бы, что кроется за этим союзом.
        Но хватит о МакНорманах. Я слишком мало знаю их, чтобы делать какие-то конкретные выводы. Послезавтра приезжает Марион Гастингс, и мне лучше приберечь свой дар наблюдения для нее.

21 ноября.
        Сегодня был самый восхитительный день в моей жизни. Я проснулась довольно поздно, и когда спустилась вниз в столовую, то встретила там только леди Джулию. Она была очень благосклонно ко мне настроена и сообщила, что Констанция неожиданно была вынуждена уехать. Какие-то срочные дела в городе. Вернуться она должна завтра вместе с Марион, а сегодня Питхарли был полностью свободен от ее кислой физиономии!
        Казалось, Уолтер тоже очень воодушевлен отсутствием жены. Думаю, она угнетающе действует на него, а без нее он словно оживает. Сразу после завтрака я натолкнулась на него в просторном холле, и он немедленно предложил мне устроить экскурсию по дому.
        Питхарли не обманул моих ожиданий. Конечно, ему далеко до Гвендиля, но по-своему это очень милое поместье. Это трехэтажное здание, без каких либо пристроек и флигелей. Так как местность вокруг довольно мрачноватая, то и снаружи Питхарли выглядит угрожающе- серые стены, массивные двери и ставни. Предкам Уолтера приходилось в первую очередь думать о безопасности, а не о красоте.
        Зато внутри Питхарли- совершенство. И я твердо убеждена в том, что это целиком и полностью заслуга Уолтера и его матери. Каждая комната Питхарли представляет собой настоящее произведение искусства. Я не особенно сильна в дизайне, но мне показалось, что здесь собраны образцы всех возможных стилей. В Питхарли есть и пышные, почти музейные покои, есть уютные уголки, словно сошедшие с обложки журнала по современному интерьеру. Есть и позолота, и мрамор, и темное дерево, и резьба, и гобелены, и картины, и фарфор. Как будто кто-то специально задался целью собрать в Питхарли все, что есть красивого, в противовес хмурой природе вокруг.
        Лишь мысль о Гвендиле изрядно портила мне настроение. Я не могла не сравнивать, а потом делать соответствующие выводы. Если так пойдет дело, то я буду счастлива сосватать Джеймса с этой Марион, даже если она в сто раз хуже своей сестры. Только подумать, во что можно превратить Гвендиль, если иметь для этого достаточно средств!
        Несколько раз я пыталась перевести разговор на Марион Гастингс. Насколько я поняла, с ней приезжают несколько ее друзей, так что с завтрашнего дня в Питхарли будет полно народа. Но Уолтер сразу теряет всю свою разговорчивость, как только речь заходит о мисс Гастингс. Мне неудобно настаивать и выпытывать у него подробности, ведь моя роль в этой истории довольно неприглядна. Но его уклончивость очень подозрительна. Я невольно начинаю размышлять над тем, что может скрываться за таким отношением. Неужели шесть лет назад перед Уолтером МакНорманом стоял выбор: Марион или Констанция? И по неведомым мне причинам он выбрал старшую сестру, а теперь сожалеет об этом? Или, наоборот, Марион отвергла его, и он был вынужден удовольствоваться Констанцией?
        Все эти мысли очень неприятны. Конечно, только из-за Джеймса. Ведь если между Марион и Уолтером что-то есть, то мой бедный братец останется ни с чем. Трудно предположить, что женщина, питающая какие-то чувства к Уолтеру, внезапно увлечется Джеймсом. Я очень люблю брата, но не обольщаюсь на его счет. По сравнению с Уолтером у него нет ни малейшего шанса.
        Какой позор! Я вполне определенно рассуждаю о том, что Марион Гастингс влюблена в мужа своей сестры или он в нее. Какое право я имею делать подобные выводы? Возмутительно. Леди Гвендолин должна быть выше таких мыслей, причем совершенно безосновательных. Завтра я все увижу собственными глазами и посмеюсь над этими глупыми догадками.

5
        Несколько дней назад утром в столовой Питхарли произошла следующая сцена. Уолтер, Констанция и Джулия собрались за завтраком и, после обмена стандартными фразами, пожилая леди вскользь произнесла:
        - Кстати, недавно мне позвонила леди Памела Хемиш, моя давняя знакомая. Она сказала, что ее внучатая племянница Гвендолин собирается на побережье. Я подумала, может быть, нам пригласить девочку погостить немного у нас? Племянница, Памелы, мать Гвен, была замужем за Эдуардом МакНорманом, который приходится тебе дядей. Ваши прапрапрапрадеды были братьями…
        Констанция скривилась. Когда леди Джулия начинала рассуждать о родословных и родственных связях, от нее не было никакого спасения.
        - Мама, Эдуарда вряд ли можно назвать моим дядей,- рассмеялся Уолтер, игнорируя жену.- Даже удивительно, что у нас одна фамилия. Но я прекрасно помню Сесилию МакНорман. Весьма капризная дамочка, мы с ней виделись на похоронах Эдуарда.
        - Ах, да,- просияла леди Джулия.- Я совсем забыла. Значит, ты согласен пригласить Гвендолин к нам? Здесь ей будет весело.
        - Пусть приезжает,- равнодушно пожал плечами Уолтер.- Не понимаю, правда, что делать на побережье в это время года, но раз уже ей так хочется…
        - Мое мнение, естественно, никого не интересует,- резко сказала Констанция.
        Судорога пробежала по красивому лицу Уолтера. Было видно, что только неимоверное усилие воли удерживает его от того, чтобы высказать жене все, что он о ней думает.
        - А что ты думаешь по этому вопросу, Конни?- спросил он с угрожающей вежливостью.
        - Я считаю, что в доме и так будет полно народу, когда приедет Марион,- заявила Констанция, ничуть не смущенная тоном мужа.- Она везет с собой кучу знакомых, и я не представляю себе, зачем нам лишний человек!
        Мать и сын быстро переглянулись. Уолтер открыл было рот, но леди Джулия покачала головой, предупреждая вспышку гнева.
        - Мы можем разместить гораздо большее число гостей,- сухо заметила она, но внимательный наблюдатель мог бы увидеть, что леди Джулия тоже едва сдерживается.- Раз к нам едет твоя родственница, то почему бы и родне Уолтера не навестить нас?
        - Я против!- высокомерно заявила Констанция.- Вы не можете игнорировать меня.
        - Мама, сообщи Памеле, что мы с радостью примем Гвендолин МакНорман,- хладнокровно обратился Уолтер к матери.
        Констанция поджала губы. Остаток завтрака прошел в абсолютной тишине, лишь периодически было слышно бряцанье столовых приборов.
        В день приезда Гвендолин Констанция заперлась у себя в комнате. Впрочем, никто не возражал. Уолтеру было проще самому встретить гостью. Он был с самого начала уверен, что дочь Сесилии МакНорман и его жена не поладят. Вспоминая надменную Сесилию, Уолтер не сомневался в том, что ее дочь будет очень на нее похожа, такая же заносчивая и хладнокровная.
        Гвендолин в два счета опровергла все его предварительные домыслы.
        Когда дверца машины распахнулась и оттуда, не дожидаясь помощи шофера, выскочила хрупкая рыжеволосая девушка, Уолтер не поверил собственным глазам. Кто бы мог подумать, что у Сесилии такая дочь, бормотал он про себя, спускаясь по ступенькам навстречу Гвендолин.
        Ярко-голубые глаза девушки пытливо оглядывали его. Видимо, Гвендолин тоже ожидала увидеть другого сэра МакНормана, и Уолтеру почему-то было особенно приятно то, что они не соответствуют бывшим представлениям друг о друге.
        Уолтер показал Гвендолин ее комнату и, оставив девушку приходить в себя после "долгой дороги, немедленно пошел разыскивать леди Джулию, чтобы поделиться с ней первым впечатлением. Энтузиазм сына насторожил леди МакНорман, и она решила холодно принять Гвендолин. Однако личное знакомство с девушкой, а потом и письмо Памелы, сыграли свою роль. Эта Гвендолин МакНорман весьма мила, решила леди Джулия.
        Что о Гвен подумала Констанция, никто не узнал. Но, судя по ее поведению, она не была в восторге от гостьи. Видя, как она ведет себя с Гвендолин за ужином, Уолтер был вне себя от ярости.
        - Ты хотя бы могла соблюдать приличия, Конни,- в сердцах бросил он, когда Гвендолин поднялась к себе.- Что Гвендолин подумает о нас?
        Констанция проигнорировала слова мужа. Леди Джулия попыталась восстановить хрупкий мир, но все было напрасно- неустойчивое равновесие между членами этой семьи было окончательно нарушено.
        На следующий день Констанция внезапно уехала в город. Она привыкла не давать мужу никаких объяснений, поэтому никто не удивился, когда горничная принесла весть о ее отъезде. У Уолтера камень с души свалился. Последний день перед приездом Марион он проведет в тишине и спокойствии.
        И в обществе Гвендолин МакНорман.
        Уолтер считал себя истинным ценителем женской красоты. Он никогда не рассыпался в лживых комплиментах, но уж если признавал чью-то привлекательность, то счастливица не сомневалась в его искренности.
        Назвать Гвендолин МакНорман красавицей Уолтер не мог. В ней не было плавности движения, томности взгляда, правильности черт, словом, всего того, что он привык ценить в женщинах. Но снова и снова он вспоминал ее задорную улыбку, пытливые глаза, изящную ручку с неженской силой рукопожатия.
        И все-таки она чертовски миленькая, говорил себе Уолтер, показывая Гвендолин дом. Он гордился Питхарли, и реакция Гвен была ему вдвойне приятна.
        - Я так рад, что вы оценили мои усилия,- признался он в конце экскурсии.- Некоторые считают, что гораздо логичнее было бы переехать в город, а не оставаться здесь, среди этих холмов и болот.
        - Ни в коем случае.- Глаза Гвендолин округлились.- Как можно покинуть свой дом, тем более такой красивый?
        Постепенно они разговорились, и Уолтер выяснил, что Гвендолин безумно любит свой Гвендильский замок и очень переживает из-за того, что он находится в таком плачевном состоянии.
        - Как же вы могли допустить такое?- удивился он.
        Гвендолин замялась. Меньше всего ей хотелось посвящать Уолтера в их финансовые затруднения. Она вообще не любила говорить на эту тему с посторонними, а сейчас все осложнялось тем, что Гвендолин фактически приехала в Питхарли, чтобы поправить денежные дела их семьи.
        - Гвендиль требует очень много средств,- пробормотала она наконец, потому что Уолтер терпеливо ждал ответа.
        Ее смущение открыло ему глаза. Наверняка после смерти мужа Сесилия испытывает материальные трудности, догадался Уолтер. И тут ему пришло в голову, что внезапный визит Гвендолин можно объяснить очень просто. Наверняка его мать и эта Памела Хемиш составили какой-нибудь очередной план замужества, на этот раз для Гвендолин МакНорман. Конечно, Уолтер ничего не имел против этого, но почему-то мысль о том, что Гвендолин приехала в Питхарли, чтобы искать жениха, была ему противна…
        На следующий день в Питхарли с самого утра поднялась невообразимая суета. Прислуга под присмотром леди Джулии носилась из комнаты в комнату, наводя последний глянец. Все знали, что если леди Констанции и ее сестре что-то придется не по вкусу, то слугам несдобровать.
        Лишь Уолтер и Гвендолин оставались спокойными в этой неразберихе. Гвен, конечно, живо интересовалась происходящим, но так как никто не ожидал от нее помощи, она не решалась вмешиваться в подготовку к приезду Марион. В конце концов, она тоже гостья!
        Но зато Гвендолин ни на минуту не переставала наблюдать. Мелкие несообразности в жизненном устройстве Питхарли, которые сразу бросились ей в глаза, все сильнее привлекали ее внимание. Например, было очевидно, что слуги воспринимают леди Джулию как настоящую хозяйку, в то время как Констанция для них словно не существует.
        Отношение Уолтера к жене тоже было весьма странным. Гвен знала, что слишком мало пробыла в Питхарли, чтобы делать определенные выводы, но то, что между Уолтером и Констанцией не все благополучно, было видно с первого взгляда. И нельзя сказать, чтобы это ее очень расстраивало…
        Наконец настал долгожданный момент. В той же самой машине, которая привезла Гвендолин с вокзала, приехала леди Констанция и Марион. За ними следовал огромный белоснежный лимузин. Гвендолин, наблюдавшая за процессией из окна, сделала совершенно правильный вывод, что там едут друзья и поклонники Марион, которых она повсюду таскала за собой. Уолтера ей было не видно, но она знала, что он стоит сейчас у входа, верный своим обязанностям хозяина. Гвендолин на секунду представила, каково было бы находиться сейчас рядом с ним, принимать гостей, улыбаться всем и обмениваться с ним едва заметными взглядами, понятными лишь им двоим.
        Гвендолин вздрогнула. Кажется, она начинает грезить наяву. Как глупо. Единственный человек, который имеет право стоять внизу с Уолтером, это Констанция, и не надо строить воздушные замки!
        Внизу послышались оживленные голоса, и Гвендолин жадно прильнула к стеклу, надеясь разглядеть что-нибудь.
        Первой из машины медленно вылезла Констанция. Гвендолин не могла разобрать слов, но было ясно по ее мрачному лицу, что она снова жалуется на что-то. Девушке стало безумно жаль Уолтера. Он так радовался вчера ее отсутствию! Неужели она не могла побыть в городе подольше?
        Но тут за Констанцией показалась стройная девичья фигурка, и Гвендолин забыла о леди МакНорман. Нехорошее предчувствие сжало сердце Гвендолин. Вопреки ее предположениям, Марион Гастингс не была ни косой, ни хромой. Совсем наоборот. Она была ослепительно хороша собой и обладала всем тем, что Гвендолин считала верхом совершенства в женщине. Конечно, сверху нельзя было разглядеть все в подробностях, но копны пышных белокурых волос и изящной фигурки в дорогой красивой одежде было для Гвен достаточно.
        Когда она спустилась вниз, чтобы принять участие в официальной церемонии представления, она убедилась в том, что ее первое впечатление о мисс Гастингс верное. У Марион были большие голубые глаза и румяные щечки, великолепный цвет лица и гладкая кожа. Тщательно обесцвеченные густые волосы волнами ниспадали на плечи. Марион была красива и знала это. В каждом жесте, движении, слове чувствовалась нотка самолюбования, но это ничуть не умаляло ее достоинства. С трудом верилось в то, что нахмуренная блеклая Констанция и яркая улыбающаяся Марион- сестры, причем с очень незначительной разницей в годах.
        Как нечестно, невольно подумала про себя Гвендолин, разглядывая Марион. Кому-то дается все: красота, богатство, уверенность в себе, а кому-то ничего…
        Вместе с Марион приехала целая группа молодых людей, которых по очереди представили леди Джулии и Гвендолин. Девушка приветливо улыбалась каждому и жала протянутые руки, но все имена моментально вылетали у нее из головы. Все мысли Гвендолин были заняты Марион Гастингс и ее возможным замужеством.
        Неужели такая красавица увлечется ее братом? В это трудно было поверить. Даже если Марион и хочет отдать свою руку непременно знатному англичанину, то легко представить себе, как красивейшие представители благородных семейств бросают все к ее ногам.
        Гвендолин украдкой посмотрела на Уолтера. Он обсуждал что-то с леди Джулией и Констанцией, очевидно что-то, имеющее отношение к размещению гостей. На его лице застыло нарочито-равнодушное выражение. Гвендолин показалось, что он нарочно избегает смотреть в сторону Марион и ее друзей. Как он мог выбрать Констанцию тогда, шесть лет назад?- мелькнуло в голове у девушки.
        Уолтер занялся размещением гостей, леди Констанция сразу удалилась к себе. Гвендолин вновь отметила, что это очень странно, но никто больше не обратил на это внимания. Марион Гастингс, та явно чувствовала себя как дома, хотя Гвендолин знала со слов Уолтера, что американка никогда не была в Питхарли до сих пор. Но Марион Гастингс привыкла к тому, что мир крутится вокруг нее, поэтому и Питхарли должен был подчиниться ей…
        Полная невеселых мыслей, Гвендолин уединилась в библиотеке. Она, леди Гвендильского замка, внезапно ощутила себя бедной родственницей. Все эти богатые самоуверенные американцы угнетающе подействовали на нее. Гвендолин вспомнила, как вполне серьезно полагала, что сможет отыскать себе здесь достойного мужа, и усмехнулась. Ей было трудно представить себя рядом с одним из этих расфранченных молодых людей с гладкими проборами и гортанными голосами. Они слишком разные… Если кто-то и подходил ей по складу ума и темпераменту, так это сам сэр Уолтер.
        Гвендолин немедленно устыдилась своих крамольных мыслей. Она лишь позавчера познакомилась с хозяином Питхарли, а уже рассуждает о сходстве их характеров! Лучше начать присматриваться к друзьям Марион. Хотя у нее вряд ли есть шансы- все они наверняка поклонники прекрасной мисс Гастингс. Гвендолин с унынием сознавала, что такой конкуренции ей не выдержать.
        - Отдыхаете от суматохи, Гвендолин? Я вам не помешаю?- раздался за ее спиной голос Уолтера МакНормана.
        Гвен с улыбкой повернулась к нему. Его она была рада видеть при любых обстоятельствах.
        - Ни в коем случае,- просто сказала она.- Ведь это ваш дом.
        А вот этого можно было и не говорить. Лицо Уолтера сразу помрачнело.
        - Вы моя гостья, и мне очень не хотелось бы тревожить вас,- несколько сухо произнес он.- Но, к сожалению, кроме библиотеки в Питхарли больше не осталось ни одного спокойного места.
        Гвендолин опустилась в кресло, сообразив, что Уолтер так и останется стоять, пока она не сядет.
        - Неужели вы не рады приезду гостей?- робко спросила она через некоторое время.
        Наверное, это был не самый удачный вопрос, но Гвендолин никак не могла собраться с мыслями. И потом ей казалось, что между ними уже существует определенное взаимопонимание… В конце концов, я гораздо ближе ему, чем Констанция или Марион, упрямо решила она про себя. Мы люди одной нации, одного воспитания, одних взглядов. Мы даже родственники по крови…
        - Рад,- прозвучал безжизненный ответ.
        Гвендолин ревниво пригляделась к Уолтеру. Его взгляд был устремлен вдаль, и она физически ощутила, что мысленно он совсем не в этой комнате, рядом с ней.
        - Мисс Гастингс очень красива,- храбро продолжила Гвендолин, надеясь докопаться до правды.
        Если бы у нее было время подумать, она бы обязательно сообразила, что ее настойчивость выходит за грани приличий. Но она была слишком поглощена новыми ощущениями, чтобы помнить о манерах.
        - Красива?- Уолтер равнодушно пожал плечами.- Наверное, да. Я слишком давно знаю ее и успел привыкнуть к ее внешнему виду.
        Его голос звучал с видимой небрежностью, но Гвендолин почудились страдальческие нотки. Она закусила губу и ринулась в бой.
        - Леди Констанция совсем на нее не похожа. Я бы ни за что не сказала, что они сестры.
        - И тем не менее это так.
        Уолтер явно не торопился вступать в пространные объяснения. Но так как уходить из библиотеки он тоже не собирался, Гвендолин справедливо решила, что этот разговор не так уж неприятен ему.
        - Если честно, я не запомнила ни одного имени сегодня,- призналась она с улыбкой. - Не представляю даже, что делать, если кто-нибудь из приятелей Марион захочет поговорить со мной.
        - Вас заинтересовали эти молодые люди?- пытливо спросил Уолтер.
        Гвендолин отметила, что он оживился. Словно обрадовался возможности поговорить о ком-либо, кроме Марион Гастингс. Однако сам вопрос несколько смутил Гвендолин. Ей было тяжело определить свое отношение к мужчинам, наводнившим Питхарли.
        - Они… они очень милые,- выдавила она из себя.- Не знаю, как себя вести теперь, ведь повторно меня никто не будет с ними знакомить.
        - Я бы не волновался на этот счет,- холодно произнес Уолтер.
        Вся заинтересованность куда-то испарилась, и Гвендолин почувствовала себя неловко. В чем она ошиблась?
        - Если возникнет надобность, вам станет известно имя того или иного молодого человека,- продолжал он так же неприветливо.
        Гвендолин поежилась под его пристальным надменным взглядом.
        - Но думаю, не стоит особенно на это рассчитывать. Все они- ярые поклонники Марион, а моя так называемая сестрица очень не любит соперниц…
        Кровь бросилась Гвендолин в лицо. Так ее еще никто не разу не оскорблял. Он утверждает, что она собирается охотиться за кем-нибудь из этих американцев! И даже не скрывает своего презрительного отношения!
        - Как вы смеете!- выпалила Гвендолин и запнулась. Разве Уолтер не прав в своих предположениях? Разве она не лелеяла надежду на то, что кто-нибудь в пестрой свите Марион Гастингс заинтересуется ею? Но все равно он не имел права бросать ей это в лицо.- Я ни на что не рассчитываю,- отчеканила Гвендолин и поднялась.- Меньше всего я собиралась сражаться с Марион за сердца мужчин!
        Ярость клокотала в ее груди. Ни секунду больше не останусь наедине с этим типом, бушевала она про себя. Как я могла думать, что мы с ним похожи! Уолтер МакНорман просто невоспитанный, грубый человек, вполне под стать своей американской женушке.
        При мысли о Констанции Гвендолин стало совсем плохо, и она, к собственному ужасу и стыду, обнаружила, что готова расплакаться прямо на глазах у Уолтера. Прочь отсюда, прочь немедленно!
        Но гордо уйти Гвендолин не успела. Уолтер вскочил на ноги и схватил ее за руку.
        - Простите меня, Гвендолин,- произнес он с искренним сожалением.- Мне не следовало этого говорить. Я не знаю, что на меня нашло.
        - Почему же? Вы сказали то, что думали. За что просить прощения?- спросила Гвендолин.
        Несмотря на все усилия держать себя в руках, ее голос дрожал, а в голубых глазах стояли слезы. Леди Сесилия очень удивилась бы, если бы увидела свою непокорную насмешливую дочь в таком состоянии. В Гвендильском замке давно было решено, что смутить или расстроить Гвендолин МакНорман практически невозможно.
        - Гвендолин, прошу вас,- умоляюще сказал он.- Простите меня.
        Ни Уолтер, ни Гвендолин не сознавали, что он по-прежнему сжимает ее руку. Но когда дверь в библиотеку внезапно распахнулась и на пороге показался неопознанный молодой человек из свиты Марион, они резко отпрянули друг от друга, словно застигнутые на месте преступления.
        - Пардон,- дурашливо забормотал молодой человек и осторожно закрыл за собой дверь.
        Воцарилась неловкая тишина. Гвендолин упорно старалась не смотреть на Уолтера. Она разглядывала книжные стеллажи и картины на стенах и лихорадочно придумывала, как бы ей выпутаться из неловкого положения.
        - Мне надо к себе,- наконец пробормотала она и быстро вышла из библиотеки, даже не взглянув на Уолтера.
        Гвендолин, конечно, сознавала, что поступает очень глупо. Но почему-то заставить себя вести подобающим образом она не могла.

6
        Дневник леди Гвендолин

23 ноября.
        После вчерашнего позорного разговора в библиотеке я по возможности избегаю оставаться с сэром Уолтером наедине. Он произвел на меня очень дурное впечатление. Я была о нем совершенно иного мнения. Он казался мне таким воспитанным и образованным джентльменом, а сейчас я понимаю, что была жестоко обманута. Что ж, мне урок на будущее- прекрасная родословная, привлекательная внешность и хорошие манеры еще ни о чем не говорят.
        Весь день сегодня я посвятила знакомству с вновь прибывшими американцами. Правда, Марион Гастингс удостоила меня лишь пятиминутным разговором за завтраком, а потом занималась своими делами. Но я на нее не в обиде. Если честно, мне не особенно хочется с ней общаться. Зато ее приятели оказались очень милыми. Мое предубеждение против них растаяло без следа. Николас Кармайкл, например, великолепно рисует, а Джимми Батлер чудесно играет на пианино. Остальные пока не проявили никаких талантов, но я уверена, что они все очаровательные молодые люди. Они ведут себя очень достойно.
        Леди Джулия снабжает меня различными сведениями. Отец мистера Кармайкла- известный в Штатах финансист, а Джимми Батлер- наследник судостроительной империи. У Берти Максуэла очень состоятельная тетушка, которая в нем души не чает. Мне порой кажется, что в Питхарли собрался весь цвет американской молодежи. От громких названий и баснословных цифр кружится голова, и мне постоянно приходится напоминать себе, что я леди Гвендолин из Гвендильского замка, и это кое-что значит даже в мире, где правит доллар.
        Леди Джулия на удивление внимательна ко мне. Может быть, тетя Пэм написала очередное письмо или позвонила. Или леди Джулия хочет таким образом компенсировать полное пренебрежение со стороны Констанции и Марион? Я не знаю, но мне очень приятно с ней общаться. Разве что я бы не возражала, чтобы она меньше рассуждала о достоинствах мистера Кармайкла или мистера Максуэла. Создается впечатление, что она забывает, что мы собираемся сватать Марион Гастингс, а не меня, и что возможным женихом выступает мой брат Джеймс, а не американский приятель Марион.
        Невольно я сравниваю Джеймса с этими блестящими молодыми людьми. Ему придется нелегко. Конечно, у них нет титула или замка, зато достаточно денег, чтобы купить и то, и другое. Почему Марион не выбрала до сих пор кого-нибудь из них? Или ей нравится возить за собой свиту поклонников и наслаждаться их преклонением? Может быть, но здесь, в Питхарли, они ей явно не нужны. И вчера, и сегодня она близко к ним не подходит- сидит либо в своей комнате, либо с сестрой, либо, как ни отвратительно это сознавать, уединяется с Уолтером МакНорманом.
        Мои былые подозрения на ее счет укрепляются с каждой минутой. Марион, похоже, совершенно забывает о том, что ее сестра- супруга Уолтера. Столь явное внимание к мужу Констанции очень компрометирует ее, но Марион, видимо, все равно. Она может позволить себе все, что угодно, с ее-то внешностью…
        Но я забываю о цели своего визита. Я должна поближе присмотреться к Марион Гастингс и решить, подойдет ли она Джеймсу. Вернее, он ей.
        Относительно Марион меня терзают двоякие ощущения. С одной стороны, я восхищаюсь ее красотой и умением преподнести себя, но, с другой стороны, я не могу представить ее в Гвендиле. Она слишком современная. Хотя, наверное, если бы у меня были ее средства, я бы тоже покупала все лучшее и шла в ногу со временем.

24 ноября.
        Сегодня после обеда случилось нечто возмутительное. Марион с сестрой уехали в город за покупками, основная часть гостей последовали за ними. В Питхарли остались только я, Уолтер, его мать и кто-то из молодых людей мисс Гастингс, то ли Николас, то ли Джимми. Я шла по коридору к себе в комнату, чтобы спокойно изучить вчерашнюю газету. Но буквально на пороге меня перехватил Уолтер. Я говорю именно
«перехватил», потому что никаким другим словом нельзя описать его отвратительное поведение. Он загородил собой вход в мою комнату, схватил меня за руку и требовательно спросил, почему я стала избегать его.
        Какое поразительное самомнение! Как будто мне есть до него дело! Хотя, конечно, я старалась держаться от него подальше после сцены в библиотеке. Но я даже представить себе не могла, что он это заметил, ведь Марион Гастингс занимала почти все его время!
        С приличествующим достоинством я ответила, что он ошибается, что я ни в коем случае не стала бы избегать его общества. Мама бы безусловно гордилась мною, если бы слышала меня.
        Но Уолтер на этом не успокоился. Он продолжал выпытывать, не обидел ли он меня чем-нибудь. Должна сразу признаться, что если он начинает настаивать, то ему практически невозможно отказать. За два дня холодной войны между нами я уже успела забыть, какими проникновенными могут быть его черные глаза. Мне стало не по себе. Вдруг кто-нибудь из прислуги увидит нас в коридоре? Какие выводы они могут сделать?
        Уолтер не оставлял меня в покое до тех пор, пока я не пообещала ему, что перестану прятаться от него.
        - Мы ведь останемся друзьями, Гвендолин, да?- спросил он под конец.
        Друзьями! Я чуть не рассмеялась ему в лицо. Ни одна женщина в здравом уме не сможет быть ему другом- для этого он слишком хорош собой. На месте его достойной супруги я бы ни на минуту не оставляла его одного, особенно, когда в доме есть такая красивая девушка, как Марион.
        Одним словом, почитать газету мне так и не удалось. Когда я наконец убедила его в том, что не держу на него зла, и он позволил мне войти в мою комнату, послеобеденное чтение потеряло для меня всякую прелесть.

7
        Вечером было решено пить чай в библиотеке. Все хрустящие булочки, пирожные с воздушным кремом, фруктовые рулеты из слоеного теста и прочие сладости, которыми славился Питхарли, были перенесены из столовой в библиотеку. Леди Джулия немного поворчала, но Уолтер мог уговорить кого угодно.
        - Нас совсем мало, мама,- уговаривал он ее словно ребенок.- Остальные вернутся только завтра. Почему бы не отступить от рутины и не устроить себе небольшой праздник? Я уверен, Гвендолин не будет против…
        Один лукавый взгляд в сторону покрасневшей девушки убедил его в том, что она готова поддержать его в любом начинании. Леди Джулия тоже посмотрела на Гвендолин и сдалась.
        Николас Кармайкл, тот самый художник-финансист, который не присоединился к свите Марион сегодня, тоже не возражал. Он остался в Питхарли в надежде сделать в одиночестве несколько зарисовок мрачных, но живописных окрестностей, однако погода сыграла с ним злую шутку. Сразу после отъезда Марион полил дождь, и Николас был вынужден весь день бродить по дому как привидение.
        Гвендолин была уверена, что ничего хорошего из этого торжественного чаепития не выйдет. Вряд ли у Николаса и Уолтера есть о чем поговорить. Значит, получится лишь обмен стандартными фразами и общеизвестными шутками. Но она ошибалась. В этот вечер хозяин Питхарли был на высоте. Забавные остроты так и сыпались с его языка. Николас Кармайкл тоже оживился и перестал походить на привидение из заброшенного замка. Разговор не умолкал ни на минуту, и у Гвендолин уже начали болеть щеки от смеха.
        Это был самый изумительный вечер, проведенный ею в Питхарли. Она невольно удивлялась про себя, почему Уолтер, такой скованный и надменный в присутствии Констанции и Марион, становится совершенно другим, когда их нет рядом. Словно два абсолютно разных человека скрываются под одной внешностью.
        Эпизод с замужеством был полностью забыт, Уолтер МакНорман прощен. Гвендолин хотелось лишь одного- чтобы таких вечеров было впереди как можно больше.
        Когда чаепитие закончилось и слуги унесли приборы и остатки лакомств, веселье приобрело более спокойный характер. Леди Джулия достала вечное вязание и, устроившись в глубоком мягком кресле, принялась щелкать спицами. Уолтер постоял немного у окна, потом присел на подоконник. Вся комната была перед ним как на ладони.
        Гвендолин сидела на диване, подогнув ноги, и с блестящими глазами внимала каждому его слову. Уолтер рассказывал о своих путешествиях по Востоку. Это было настолько увлекательно, что Гвендолин даже не могла поверить в то, что все это происходило с ним на самом деле. Николас Кармайкл успел сходить в свою комнату за пачкой листов и карандашом, и теперь усердно рисовал что-то. Учитывая то, что его кресло стояло как раз напротив Гвендолин, а также частые взгляды, которые он кидал на девушку, нетрудно было догадаться, кого он избрал моделью.
        - Что вы там рисуете, Николас?- внезапно спросил Уолтер, закончив очередную захватывающую историю.
        - Гвендолин,- невозмутимо ответил Кармайкл, не отрываясь от работы.
        Он один из всех мужчин, приехавших вместе с Марион, называл Гвен по имени, объясняя это тем, что само его звучание вдохновляет его на шедевры.
        - Меня?- встрепенулась Гвендолин. Она одна не замечала трудов Николаса, слишком поглощенная рассказами Уолтера.- Не надо меня рисовать!
        В голосе девушки прозвучал настоящий ужас. Кармайкл тут же опустил карандаш.
        - Почему, Гвендолин?- рассмеялся Уолтер.- Неужели вам не интересно?
        - Я не люблю, когда меня рисуют,- пробормотала недовольная Гвендолин.
        И когда фотографируют тоже, хотелось добавить ей. Рисуйте красавицу Марион, а меня оставьте в покое. Хватит с меня моего отражения в зеркале.
        - Предрассудок,- презрительно фыркнул Николас и продолжил работу.
        Гвендолин залилась краской. Теперь ее сочтут капризной девицей, которая набивает себе цену.
        - Гвен, милочка, ты просто не обращай внимания на художника,- успокаивающе проворковала леди Джулия.- Мне очень интересно посмотреть, что получится у мистера Кармайкла.
        Гвендолин пожала плечами, делая вид, что ей все равно. Они не догадываются об истинной причине ее нелюбви к портретам и фотографиям, и замечательно. Пока они думают, что это всего лишь девический каприз и желание пококетничать, она готова позировать.
        - Гвен, вы к себе несправедливы,- раздался голос Уолтера.
        Никто не обратил внимания на его слова, все были слишком заняты своим делом. Но Гвендолин медленно повернулась к нему и, встретив понимающий взгляд его черных глаз, покраснела еще сильнее. Он видит. Он догадывается. Ну и пусть. Она гордо вздернула голову. Мнение всех этих людей не страшит ее!
        - Я считаю, что художникам не стоит растрачивать свой талант на меня,- отчеканила она.- Николас, вы зря тратите время. Вам следовало выбрать более достойный объект. Мисс Гастингс, например…
        - Только не говорите мне о Марион!- воскликнул Кармайкл с неподдельным ужасом.- В жизни больше не буду ее рисовать!
        Гвендолин стало жаль беднягу. Видимо, его сердце больше не в состоянии выдерживать страдания, которым его подвергает златокудрая Марион.
        - А в чем дело?- насмешливо спросил Уолтер.- Чем она так не угодила вам, Ник?
        Гвендолин была готова растерзать Уолтера за бесцеремонность. Неужели трудно догадаться? Ник, как и все остальные, безумно влюблен в нее без всякой надежды на взаимность. Или в Уолтере говорит ревность?
        - Она ничего не понимает в живописи,- буркнул Николас. Эта тема была ему явно неприятна.
        - Но разве модель должна разбираться в живописи?- искренне удивилась наивная леди Джулия.
        Она-то не чувствовала истинной подоплеки этого разговора. Гвендолин сидела как на раскаленных углях.
        - Конечно, это совершенно необязательно!- воскликнул Николас, продолжая яростно терзать бумагу.- Но Марион считает, что художник должен лишь отображать ее красоту, а еще лучше приукрашать ее. Что такое искусство никак не укладывается в ее хорошенькой головке!
        Гвендолин было жаль его и всех других, страдающих от неразделенной любви. Себя она пока не думала относить к их числу, но при виде интереса, который Уолтер проявлял к персоне мисс Гастингс, ей становилось очень тоскливо.
        - Хорошо,- кивнул Уолтер,- а чем же тогда Гвендолин отличается от Марион? Разумеется, за исключением нелюбви к позированию. Неужели вы думаете, что ей не хочется, чтобы вы изобразили ее как можно прекраснее? Разве женщинам есть дело до вашего искусства?
        Гвендолин буквально задохнулась от возмущения. Уолтер говорит так, как будто ее нет здесь. Неужели он не понимает, что оскорбляет ее?
        - Не знаю…- протянул Кармайкл, пытливо оглядывая Гвендолин.
        Девушка заерзала на месте, смущенная его пристальным взглядом.
        - Гвендолин кажется мне совсем другой,- продолжал Николас невозмутимо.- Конечно, я могу ошибаться, но точно одно- ее голова не забита лишь драгоценностями и поклонниками…
        - Ах, мистер Кармайкл, вы, кажется, забываете, что Гвендолин находится здесь,- улыбнулась леди Джулия покровительственно.- Вы не боитесь вскружить девушке голову своими комплиментами?
        - Лично я не услышал ни одного комплимента в адрес Гвендолин, мама,- довольно резко заявил Уолтер.- Лишь одни голые факты.
        Гвендолин поджала губы. Естественно, ему не очень понравилось то, что о его обожаемой Марион посмели отозваться в таком тоне. В любом случае глупо сердиться на бедного Ника- оскорбленная любовь побуждает его говорить такие горькие слова.
        - Дорогому кузену даже в голову не может прийти, что кто-то сочтет нужным сказать мне комплимент, Джулия,- пояснила Гвендолин с непринужденной улыбкой.
        Обида на Уолтера была так сильна, что она не могла молчать.
        Пожилая леди растерянно оглянулась на сына. Атмосфера накалялась.
        - Леди Гвендолин полагает, что я слеп и глух и не в состоянии оценить ее многочисленные достоинства,- саркастически заметил Уолтер, обращаясь к матери.
        Гвендолин открыла рот. Что происходит? С чего он вдруг ополчился против нее?
        - Дети, успокойтесь,- умиротворяюще сказала леди Джулия, словно Уолтер и Гвендолин были несмышлеными малышами.- Что подумает мистер Кармайкл, если вы начнете ссориться?
        - О, не обращайте на меня внимания,- махнул рукой американец.- Я буду просто рисовать. Представьте, что меня здесь нет. У меня есть одна идейка…
        И он углубился в работу. Но Гвендолин не собиралась больше препираться с Уолтером. Наоборот, она решила подчеркнуто не замечать его. Такой приятный вечер был безнадежно испорчен.
        - Вы не поделитесь с нами вашей идеей, Ник?- спросила девушка ласково.- Очень интересно, на что я могла вас вдохновить…
        Гвендолин подчеркнуто отвернулась от Уолтера. Можете провалиться сквозь землю с вашими занимательными историями и проникновенными взглядами, сэр МакНорман! Вы не единственный человек в Питхарли, с которым можно приятно провести время!
        - Вообще-то я не очень люблю рассказывать о своих замыслах,- протянул Кармайкл, но Гвен видела, что ее просьба польстила ему.
        Она удвоила усилия, леди Джулия присоединилась к ней.
        - Хорошо,- сдался наконец Николас.- Я пытаюсь изобразить вас, Гвен, как древнеримскую богиню Диану. Мне кажется, что вы- точный тип…
        - Я?- звонко расхохоталась Гвендолин.- Древнеримская богиня? С моими рыжими волосами и веснушками? Вы мне льстите, Ник.
        - Дело не в цвете волос,- поморщился Кармайкл.- А в характере. Диана, богиня охоты, жительница лесов, надежно скрывающих ее красоту от любопытных глаз. Сильная, ловкая, независимая, беспощадная, но в то же время очень нежная и женственная. Горе неосторожному смертному, который осмелится преследовать ее в лесной чаще, но кто знает, не ожидает ли наглеца в конце пути заветный приз… С Дианой никогда нельзя знать наверняка…
        Николас устремил вдаль мечтательный взгляд. Гвендолин почувствовала, как кончики ее ушей предательски запылали. Это называется, напросилась! Как теперь уберечься от града язвительных насмешек Уолтера?
        - Да вы настоящий поэт, мистер Кармайкл,- тактично нарушила многозначительную тишину леди Джулия.- Я умираю от желания увидеть готовый портрет…
        - Если Гвендолин согласится мне позировать каждый день, я быстро закончу его,- сказал Николас.- Что скажете, Гвен? Согласны забыть о своей нелюбви к позированию?
        - Х-хорошо,- неуверенно ответила девушка.
        Молчание Уолтера пугало ее. Почему он не высмеивает ее? Решил приберечь насмешки для более удобного случая? Например, когда все вернутся. Марион Гастингс будет рада лишний раз посмеяться.
        - Я уверена, что получится изумительный портрет,- продолжала леди Джулия.
        Гвендолин была благодарна ей за легкий, ни к чему не обязывающий разговор, но в то же время ее смущали многозначительные взгляды, которые леди Джулия порой кидала в ее сторону.
        - Мистер Кармайкл- чудесный художник,- ворковала пожилая леди.- Я уверена, у вас получится изумительный портрет.
        - Вы мне льстите, вы слишком добры ко мне,- стал протестовать Николас.
        Этот обмен маленькими любезностями мог бы продолжаться до бесконечности, если бы не Уолтер.
        - О, моя мать никогда не станет льстить,- произнес он иронично.- По крайней мере, намеренно…
        Все почувствовали себя неловко.
        - Если вы позволите, я покину ваше общество,- продолжал Уолтер, не обращая внимания на всеобщее замешательство.- Мне нужно сделать несколько звонков.
        И он стремительно вышел из библиотеки.
        - Ох, мой сын порой такой забывчивый,- извиняющимся тоном сказала леди Джулия, но ее слова никого не обманули. Уолтер повел себя очень некрасиво. Гвендолин не узнавала воспитанного хозяина Питхарли.
        Остаток вечера они провели спокойно. Николас рисовал, Гвендолин откровенно скучала, а леди Джулия вязала бесконечный шарф. Когда пришло время идти спать, Гвендолин с облегчением покинула библиотеку. Почему-то в отсутствие Уолтера все казалось невероятно нудным…
        Перед тем, как ложиться спать, Гвендолин понежилась в теплой ванне с ароматной пеной, а потом, завернувшись в белоснежный банный халат, купленный специально для поездки в Питхарли, устроилась с книгой в кресле. Однако спокойно почитать ей не дали. Не успела она перевернуть и страницу, как в дверь постучали. Это была леди Джулия.
        - Гвендолин, милочка, вы еще не спите? Меня мучает бессонница, и я решила поболтать с вами немного. Вы не против?
        - Конечно, нет.
        Гвендолин распахнула дверь и пригласила леди Джулию, недоумевая про себя, что на самом деле привело почтенную леди к ней в такой час. Комнаты леди Джулии находились довольно далеко от комнаты Гвендолин, и вряд ли она пришла из-за простого желания побеседовать с ней…
        На леди Джулии был просторный темно-синий халат с золотой каймой по краям, в этом домашнем одеянии она смотрелась гораздо моложе, чем в строгих платьях, которые она обычно надевала днем. Ее сходство с сыном особенно бросалось в глаза сейчас, и Гвендолин чувствовала себя из-за этого очень неспокойно. Все, что сейчас ей требовалось,- это как можно меньше напоминаний об Уолтере МакНормане.
        Леди Джулия помолчала немного, собираясь с мыслями. Гвен явно видела, что та пришла к ней с какой-то целью. Неужели Уолтер говорил с ней обо мне?- испугалась она. Что она собирается мне сказать?
        - Знаете, Гвен,- наконец начала леди Джулия,- завтра возвращаются Констанция и Марион, в доме будет полно народу, и мне трудно будет улучить минутку, чтобы откровенно поговорить с вами…
        Гвендолин сжала руки. Догадки, одна неприятнее другой, возникали в ее голове. Сейчас ее попросят уехать или намекнут о том, что и мечтать не стоит о свадьбе Марион и Джеймса. Или упрекнут в том, что она недостойно себя вела. Леди Джулия обожает своего сына и, скорее всего, решила, что Гвендолин ведет себя с Уолтером слишком непочтительно…
        - Что вы думаете о Николасе Кармайкле, дитя мое?- последовал неожиданный вопрос.
        Гвен только раскрыла рот.
        - Ник… он очень милый,- произнесла она, запинаясь.- И симпатичный…
        Ей было очень трудно ответить на этот вопрос, потому что она никогда не думала о своем отношении к Кармайклу. Он казался ей таким же, как все остальные- в меру привлекательный, в меру воспитанный. Немного скучноват, конечно, но это, наверное, лишь потому, что она не всегда его понимала. Да и знакомы они совсем недолго.
        - Его отец очень состоятельный человек, а Николас- единственный наследник… К тому же он действительно славный юноша, добрый и образованный. Возможно, такой юной и очаровательной девушке, как ты, его внешность кажется несколько… простой, но ведь это не главное?
        Растерянная Гвендолин кивнула. Она не понимала, к чему ведет ее собеседница. Никто не сомневается в достоинствах Николаса Кармайкла, но зачем так срочно понадобилось говорить об этом на ночь глядя?
        - Лично мне Николас очень симпатичен. Но, естественно, это ни в коем случае не должно на тебя влиять…
        - Джулия, ради Бога, объясните, в чем дело,- взмолилась Гвендолин.- Почему вы говорите мне все это?
        Леди Джулия озадаченно посмотрела на девушку.
        - Деточка моя, неужели вы не видите, что Николас к вам неравнодушен?
        Гвендолин невольно рассмеялась. Так вот в чем дело. Элементарное внимание со стороны молодого человека уже толкуется в ее пользу.
        - Мы же так мало друг друга знаем,- сказала она, видя, что леди Джулия ожидает ответа.- К тому же о какой симпатии ко мне может идти речь? Ник влюблен в Марион и…
        - И думать об этом забудьте. Никакой Марион нет и в помине,- резко перебила ее леди Джулия.- Гвен, дорогая моя, разве можно быть настолько наивной? Николас глаз с вас не спускает, сегодня никуда не поехал с Марион, собирается рисовать ваш портрет. Неужели вы забыли, сколько приятных слов он наговорил вам?
        - Обычный разговор,- пожала плечами Гвендолин.- Это ничего не значит. Как можно влюбиться в меня, когда на свете есть Марион Гастингс?
        Леди Джулия лукаво усмехнулась.
        - Хорошо. Я не буду вас ни в чем разубеждать. Только обещайте мне как следует подумать над тем, что я сказала, ладно?
        - Хорошо,- кивнула Гвендолин.
        Но только ради этого не стоило спускаться вниз на ночь глядя, непочтительно добавила она про себя. Видно, леди Джулия также охвачена страстью к сватовству, как и моя тетя Пэм. Лучше бы она употребила свое умение на благо Джеймса. Со мной это бесполезно…

8
        Откровения леди Джулии застали Гвендолин врасплох. Она была уверена в том, что все эти мужчины влюблены в Марион. Иначе просто не может быть. Леди Джулия просто выдает желаемое за действительное. Но сколько бы Гвендолин не убеждала себя в этом, она не могла выкинуть Николаса из головы. Вдруг леди Джулия права, и он на самом деле неравнодушен к ней?
        Гвендолин проворочалась без сна всю ночь и утром встала с темными кругами под глазами и решимостью как следует понаблюдать за мистером Кармайклом. Если леди Джулия не ошиблась… то что может быть лучше? Николас подходит ей по всем статьям, и на его деньги можно было бы привести Гвендиль в порядок…
        К собственному удивлению, Гвендолин обнаружила, что это соображение больше не находит горячего отклика в ее душе. Дома ей казалось, что она примет любое предложение при условии, что жених будет богат. Но теперь, когда на горизонте появился достойный претендент, Гвендолин одолевали сомнения. Замужество по расчету. Звучит ужасно. А как же любовь?
        И тут Гвендолин весело рассмеялась. У нее нет ни одного доказательства чувств Николаса, кроме слов леди Джулии, а она уже размышляет, достойно ли выходить за него замуж из-за денег!
        Спустившись в столовую к завтраку, Гвендолин узнала, что Марион и компания вернутся домой только к вечеру. Значит, им предстоит еще один свободный день. И у меня будет возможность лучше приглядеться к Нику, решила про себя Гвендолин, оглядывая украдкой Кармайкла. Сегодня утром он показался ей гораздо привлекательнее, чем обычно. Длинные темные волосы, обрамлявшие его продолговатое лицо, придавали молодому человеку меланхолический вид.
        А он бы неплохо смотрелся в Гвендиле, подумала девушка, отводя глаза.
        И тут на нее словно повеяло холодом- она натолкнулась на мрачный взгляд хозяина Питхарли. Гвендолин покраснела. Значит, Уолтер наблюдал за ней все это время и видел, как она рассматривала Николаса. Как неудачно! Он без труда поймет, что означают эти взгляды. И у него появится лишний повод презирать ее.
        Гвендолин наклонила голову, злясь на то, что мнение Уолтера так много для нее значит. Он не имеет права так осуждающе смотреть на меня, вертелось у нее в голове. Я должна попытаться устроить свою жизнь!
        После завтрака Кармайкл напомнил Гвендолин о ее обещании позировать. Леди Джулия многозначительно подняла брови, но никто, кроме девушки, этого не заметил. Только Гвендолин собралась открыть рот, чтобы изъявить согласие, как Уолтер быстро произнес:
        - Простите, Ник, но я думал, что Гвендолин уделит мне немного времени сейчас. Надо обсудить кое-какие семейные дела…
        Гвендолин была изумлена до глубины души. О каких делах он говорит? Тем более семейных? Она беспомощно огляделась по сторонам. Николас пожимал плечами, давая понять, что уступает хозяину Питхарли. Но тут на помощь пришла леди Джулия.
        - Не думаю, что у тебя что-то срочное, Уолтер- сказала она сыну и сладко улыбнулась.- Не стоит отвлекать Гвендолин от позирования, она вчера еле согласилась и сегодня может передумать. К тому же для художников очень важен именно утренний свет, не так ли, мистер Кармайкл?
        Ник склонил голову в качестве ответа. Гвендолин закусила губу. Все это слишком смахивало на фарс, в котором она играла не самую завидную роль.
        - Не смею мешать искусству!- воскликнул Уолтер с кривой улыбкой.
        Гвендолин и Николас вышли из столовой. Что творится с Уолтером?- хмурилась девушка. О чем он хотел со мной поговорить?
        В качестве мастерской Николас выбрал небольшую светлую комнатку на первом этаже, которая одно время служила рабочим кабинетом для леди Констанции. Кармайкл усадил Гвендолин на маленький диванчик, сам расположился на стуле напротив и принялся чертить что-то в своем блокноте. Поначалу девушка чувствовала себя неловко- Ник все время молчал, а сама она не знала, с чего начать разговор. К тому же она не имела ни малейшего понятия о том, как ведут себя художники во время работы. Может быть, у них не принято разговаривать с моделями?
        Так прошло мучительных полчаса. У Гвендолин затекла шея, но она боялась повернуться и нарушить позу. Ник, казалось, было полностью поглощен работой. Внезапно он отбросил в сторону бумагу и с досадой произнес:
        - Ничего не получается. Я только все порчу сегодня. Неудачный день, видимо.
        Он встал, и Гвендолин с облегчением пошевелилась. Шея отдавала ноющей болью.
        - Вы слишком строги к себе, Ник,- сказала она, разминая затекшее место рукой.- Можно мне взглянуть?
        Он наклонился, поднял наброски и подал их Гвендолин.
        - О, как похоже,- прошептала она, пораженная точным сходством.- Только в жизни я вовсе не такая красивая. Вы мне льстите.
        Николас рассмеялся.
        - В жизни вы в сто раз лучше,- категорично заявил он.- Только не в красоте дело.
        Он подошел к девушке, смело взял ее за подбородок и развернул ее лицо к свету.
        - Я плохой художник. У меня не получается уловить выражение ваших глаз. То, что делает вас незабываемой и уникальной…
        Сердце Гвендолин екнуло. Какие еще доказательства ей нужны? Леди Джулия совершенно права- Николас влюбился в нее как мальчишка!
        - Вы не против, если мы продолжим немного позднее?- спросил Ник и сел рядом с Гвендолин.
        - Конечно,- неуверенно ответила она.- Я в вашем распоряжении.
        - Расскажите мне о себе,- неожиданно попросил Ник.- Я хочу знать о вас все.
        Наверное, я должна чувствовать себя польщенной, подумала Гвендолин. Рядом со мной сидит привлекательный молодой человек, которому я нравлюсь, и нет ни одной причины, по которой я не могу ответить ему взаимностью. Почему же мне так неловко?
        - Мое полное имя Гвендолин Маргарита Эрнестина. Правда, кошмар?- улыбнулась девушка.- Моя мама питает исключительное пристрастие к пышным именам. Наше родовое поместье- Гвендильский замок. Может быть, вы что-нибудь о нем слышали. Мой отец умер пять лет назад…
        - А кем вам приходится Уолтер? Он ваш двоюродный брат?
        - О нет,- покачала головой Гвендолин.- Мы иногда так называем друг друга, но на самом деле наше родство относительно. Какие-то далекие прадеды были близкими родственниками, даже удивительно, что у нас одна фамилия.
        - Понятно,- сказал Ник, нахмурившись.- Значит, вы не родственники…
        - Мы и встретились-то впервые пять дней назад, когда я приехала в Питхарли,- пояснила Гвендолин.- Мама решила, что морской воздух будет для меня полезен.
        Помня о том, что явилось настоящей причиной для посещения Питхарли, Гвендолин решила долго не останавливаться на вопросе здоровья.
        - У меня есть младшая сестра Кэролайн Августа и старший брат Джеймс, фактический владелец Гвендиля. Но только ему нет до замка никакого дела и…
        - Погодите,- перебил ее Николас.- Вы хотите сказать, что вы сестра того самого Джеймса МакНормана, за которого наша великолепная Марион собирается замуж?
        Щеки Гвендолин предательски запылали.
        - Да, Джеймс МакНорман мой старший брат,- промямлила она,- но я не понимаю, о каком замужестве идет речь…
        - Правда? Странно,- хмыкнул Николас.- Неужели ваша семья не в курсе? Марион только и говорит о том, что станет скоро настоящей леди, такой же, как ее сестра.
        - То есть она собирается выйти замуж за Джеймса?- уточнила Гвендолин, не веря своим ушам. Она-то думала, что мисс Гастингс находится в абсолютном неведении относительно их планов.
        - Ну по крайней мере она все время дразнит Конни тем, что скоро станет леди МакНорман. Нетрудно было разобраться, что к чему…
        - Может быть, имеется в виду какой-нибудь другой МакНорман? Это довольно распространенная фамилия,- пробормотала растерявшаяся Гвендолин.
        Сотни вопросов терзали ее. Откуда Марион узнала про Джеймса? Ей должна была осторожно рассказать про него леди Джулия, но в таком случае Марион не могла рассуждать о замужестве до приезда в Питхарли!
        - Не Уолтер же,- рассмеялся Николас.- Не думаю, чтобы в Шотландии было полно МакНорманов, желающих жениться на Марион Гастингс.
        - Все равно ничего не понимаю,- нахмурилась Гвендолин.- Откуда Марион стало известно про Джеймса? Разве они знакомы?
        - Вам виднее,- произнес Николас лукавой улыбкой.- Вы его сестра.
        - А вы ее поклонник,- парировала Гвендолин довольно невежливо.
        - Я?! Поклонник Марион?!- звонко расхохотался Кармайкл.- Помилуйте, Гвендолин, что дает вам право так оскорблять меня?
        - Но… но зачем же вы тогда приехали в Питхарли вместе с ней?- спросила сбитая с толку девушка.
        - Я давно хотел посмотреть Шотландию,- флегматично ответил Кармайкл.- Но путешествовать в одиночестве я не люблю. Мы с Марион давно знаем друг друга, и я решил присоединиться к ней, когда она собралась навестить сестру. Смею вас уверить, моя дорогая Гвендолин, что из всех мужчин, которые приехали вместе с Марион, у нее только два настоящих поклонника- Джимми Батлер и Фрэнк Сидней. Остальные либо были в нее влюблены, но уже вылечились, либо просто друзья, как я. Марион любит окружать себя толпой мужчин. Вы меня понимаете?
        Николас придвинулся поближе к Гвендолин и взял ее за руку.
        - Можете поверить мне, милая Гвен, что я не питаю к Марион Гастингс никаких чувств…
        С этими словами Кармайкл поднес к губам руку Гвендолин и поцеловал ее.
        Прежде чем Гвендолин осознала, что это все значит и что она делает, она отдернула руку и вскочила с дивана.
        - Что вы себе позволяете, мистер Кармайкл!- вскричала она гневно.
        Выражение бесконечного удивления на его лице несколько отрезвило ее. Действительно, что такого ужасного он сделал? Поцеловал ей руку? Разве она не хотела приглядеться к нему поближе, чтобы выяснить, действительно ли она нравится ему или это всего лишь выдумка леди Джулии? Если Николас Кармайкл на самом деле к ней неравнодушен, она должна быть счастлива…
        Все это было совершенно верно, но Гвендолин четко знала одно- его прикосновение было ей неприятно.
        Однако Николас превратно понял ее. Ему даже в голову не приходило, что его персона может вызвать такое отвращение. Реакцию Гвендолин он приписал девичьей скромности и был восхищен ее застенчивостью.
        - Простите меня, Гвендолин!
        Он вскочил вслед за ней.
        - Я не хотел вас обидеть, поверьте мне. Вы… вы такая изумительная, вы самая прекрасная девушка из всех, которых я знаю… Я не хочу, чтобы вы истолковали мое поведение как неприличную вольность…
        Он выглядел настолько растерянным, что негодование Гвендолин быстро уступило место смеху.
        - Я ни в коем случае не думаю так о вас, Николас,- ответила она с подобающим достоинством, но еле сдерживая улыбку.- Просто я никак не могла ожидать такого…
        - Почему?- удивился Николас.- Неужели настолько красивая девушка не привыкла к выражениям самой искренней страсти?
        Это надо запомнить, решила про себя Гвендолин. Фраза, достойная средневекового рыцарского романа. Жаль, что мама не слышит, как меня только что назвали красивой!
        - Ник, я предлагаю оставить эту тему,- сдержанно произнесла Гвендолин.- Лучше расскажите мне поподробнее о намерениях Марион относительно моего брата.
        Теперь, когда Гвендолин точно знала, что Ник не питает к мисс Гастингс никаких чувств, она могла позволить себе порасспросить его как следует.
        - Как скажете,- ответил Кармайкл несколько угрюмо. Он, видимо, не ожидал, что его пышные фразы будут встречены так холодно.- Но я бы с гораздо большим удовольствием поговорил с вами о моих собственных намерениях…
        - Ник, прошу вас, не сейчас…
        Гвендолин сама не могла понять, почему она не разрешает Нику говорить. Он явно настроен серьезно, в другой раз он может вести себя совсем по-другому. Но что-то внутри нее управляло ею и не давало произнести единственно правильные слова.
        - Хорошо,- неохотно согласился он.- Все очень просто. Когда мы приехали в Лондон, Марион получила письмо от своей сестры насчет Джеймса МакНормана. Инициатором, насколько я понял, выступила эта милая старушка, мать Уолтера. Марион сразу загорелась. Она вообще давно бредит английскими аристократами…
        - Мы шотландцы,- гордо поправила его Гвендолин.
        - Какая разница,- небрежно махнул рукой Николас, не сознавая, что наносит себе непоправимый урон в глазах Гвендолин.
        Девушка поджала губы. Ох уж мне эти американцы, говорил ее неодобрительный взгляд. Но Кармайкл ничего не замечал и продолжал рассказывать о том, как Марион всем уши прожужжала насчет своего знатного жениха.
        - Простите, Ник, но чем объясняется такой интерес с ее стороны?- наконец спросила Гвендолин. Раз уж они начали выяснять подробности этой затеи, надо разобраться со всем до конца.- Мисс Гастингс очень богата, красива, окружена вниманием. С чего это она так радуется возможности выйти за Джеймса? Ведь они даже не знакомы. Сразу должна сказать, что он совсем не богат и отнюдь некрасив.
        Ой, мама бы убила меня за такие слова, тут же раскаялась Гвендолин. Надеюсь, он не побежит тут же к Марион и не доложит ей обо всем…
        Николас растерянно почесал в затылке.
        - На самом деле меня это тоже удивляет,- признался он.- Но Марион странное создание. Ее малейшие капризы всегда исполнялись. Никогда не знаешь, что ей придет в голову в следующий раз.
        Гвендолин почувствовала себя оскорбленной. Ее брат- очередной каприз избалованной миллионерши!
        - Мисс Гастингс убедится, что сэр Джеймс МакНорман не будет играть при ней роль шута,- сухо произнесла она, не заботясь о том, что может ранить чувства Николаса. Ведь, в конце концов, разве он и его приятели не выглядели со стороны покорными слугами красавицы Марион?- Если она собирается замуж за моего брата, то должна быть готова жить по его правилам.
        - Ого,- засмеялся Николас.- Если ваш брат похож на вас, то я не сомневаюсь, что так оно и будет…
        - И все равно это бессмысленно,- продолжила Гвендолин через некоторое время.- Ни разу не встретиться с человеком и рассуждать о свадьбе с ним. Скажите, вы давно знаете Марион?
        - С детства. Наши отцы хорошие приятели, и мы с ней довольно регулярно виделись.
        И тут блестящая идея осенила Гвендолин.
        - И с ее сестрой Констанцией вы тоже близко знакомы?- непринужденно спросила она.
        - Конечно. Хорошо помню, какой она была до того, когда вышла замуж. Очень живой и кокетливой.
        О большем нельзя было и мечтать. Ник подал ей как раз ту реплику, на которую она не смела надеяться.
        - Неужели?- удивилась она.- Мне трудно представить себе леди МакНорман живой и кокетливой. Разве мог Уолтер так повлиять на нее? Или это климат виноват…
        Гвендолин изо всех сил притворялась равнодушной. Николас Кармайкл весьма проницательный молодой человек. Главное- не дать ему догадаться, что этот вопрос интересует ее гораздо сильнее, чем все предыдущие вместе взятые.
        - Скорее характер Конни. Для нее самое главное- обойти сестру. Видели бы вы ее довольную физиономию на свадьбе! Лично я не встречал более счастливую невесту. Только неизвестно, чему она радовалась больше- тому, что выходит замуж за любимого человека или тому, что обошла сестру. В то время все были уверены, что Уолтер поведет к алтарю младшую сестру.
        Вот оно. Сердце Гвендолин забилось. Она и не надеялась на то, что Николас окажется настолько болтлив.
        - Марион?- воскликнула она с притворным изумлением.- Как так может быть?
        - Очень даже просто. Наверное, мне не стоит об этом вспоминать,- замялся Кармайкл. Он явно ощущал себя неловко, но желание посплетничать превозмогло.- Старина Уолтер был одно время без ума от Марион!
        У Гвендолин потемнело в глазах. Одно дело догадываться о чем-либо, и совсем другое- получить этому прямо подтверждение.
        - Гвендолин, с вами все в порядке?- испуганно спросил Ник.- Вы так побледнели…
        - Все хорошо.- Она попыталась выдавить улыбку.- Здесь очень душно.
        Она задышала притворно тяжело, притворясь, что ей действительно стало дурно из-за духоты. Николас немедленно вскочил и стал распахивать окна. Гвендолин без интереса наблюдала за ним. Мысли ее были далеко. Пока она еще не спрашивала себя, почему известие о чувствах Уолтера к Марион причинило ей такую боль. Но предчувствие будущих страданий уже наполнило ее душу.
        Я должна взять себя в руки, твердила она про себя. Иначе Ник заподозрит, насколько это для меня важно, и я не смогу больше у него ничего выпытать.
        - Так лучше?- спросил Николас озабоченно, когда распахнул окно.
        Гвендолин кивнула.
        - Спасибо, это минутная слабость,- улыбнулась она.- Но присаживайтесь, пожалуйста, Ник, и давайте продолжим наш разговор…
        Однако, к ее величайшему ужасу, Кармайкл истолковал ее невинные слова в совершенно ином смысле. Он подсел к Гвендолин очень близко и, взяв ее за руку, проникновенно заговорил:
        - Гвендолин, вы так напугали меня! Вы должны заботиться о себе!
        Гвен почувствовала себя очень неловко. Она заерзала на месте, не решаясь отнять руку и всей душой желая, чтобы Николас свернул на более интересную тему. Но Кармайкл, расценивший ее слова как призыв к действию, не собирался возвращаться к скучному вопросу взаимоотношений Марион и Уолтера.
        - Вы необыкновенная девушка, Гвендолин!- произнес он с воодушевлением.- Я понял это, как только увидел вас в холле Питхарли…
        Смятение Гвендолин возрастало с каждой секундой. Что делать? Повиноваться естественному порыву и оттолкнуть от себя Николаса? Возможно, он не возобновит попытку приударить за ней и она потеряет выгодного жениха… Леди Сесилия и тетя Пэм точно не одобрили бы этого поведения. Однако все внутри Гвендолин корчилось от отвращения при мысли о том, что Ник сейчас попробует обнять ее или поцеловать.
        Но девушке не пришлось делать выбор. Дверь комнаты открылась, и их уединение было нарушено никем иным, как сэром Уолтером МакНорманом.

9
        - Простите, что мешаю вам работать,- начал он деловито, но тут же осекся.
        Гвендолин и Николас занимались чем угодно, но только не рисованием. Они сидели рядышком на диване в неприличной близости друг от друга, по крайней мере, по мнению Уолтера. Кармайкл держал девушку за руку, и по их лицам, вернее, по лицу Николаса было видно, что это вторжение для него очень неприятно.
        - Звучал гонг к обеду,- сухо сказал Уолтер.- В этой комнате его не слышно, и я подумал, что вас нужно позвать.
        - Спасибо,- еле слышно прошептала Гвендолин.
        Какая дурацкая ситуация! Теперь Уолтер будет убежден в том, что она начала охоту за американским женихом. И ему абсолютно все равно, что это Николас добивается ее внимания. А, впрочем, какая разница…
        - Мы уже идем,- бодро произнес Ник и встал с дивана, по-прежнему держа Гвендолин за руку.
        Девушка послушно поднялась за ним, не смея взглянуть на Уолтера. В полнейшем молчании они пошли в столовую, Николас и Гвендолин чуть позади Уолтера. Кармайкл уверенно держал Гвендолин за руку, а она не знала, куда посмотреть. В столовой их уже ждала леди Джулия. Увидев Ника и Гвен, она расплылась в улыбке. Девушка была готова поклясться, что пожилая леди едва заметно подмигнула ей.
        Однако страдания Гвендолин на этом не закончились. Уолтер упорно отмалчивался за обедом, и леди Джулия любезно принялась развлекать всех разговором. После нескольких реплик, на которые отвечал лишь Николас, она произнесла:
        - У меня есть предложение. Давайте устроим небольшой бал после возвращения Констанции и Марион. Молодежи, должно быть, скучно в Питхарли, почему бы не развлечься немного?
        При этом леди Джулия так многозначительно посмотрела на Гвендолин, а затем на Кармайкла, что девушке стало неловко. Она считает, что так у нас будет больше возможности пообщаться друг с другом, с отчаянием подумала Гвендолин. Милая Джулия! Бедняжка и не подозревает, что современные мужчины сами создают условия для объяснения в любви. Если бы она видела решимость Ника сегодня утром, то она бы не хлопотала так о бале…
        - Бал? Изумительная идея,- живо откликнулся Николас.- Я уверен, все девушки будут в восторге.
        Он умильно посмотрел на Гвендолин.
        - Но что скажет хозяин дома? Вы за, Уолтер?
        Уолтер больше не мог отмалчиваться.
        - Пусть решает леди Гвендолин,- официально сказал он.- Я не смею противоречить ее желаниям.
        Леди Джулия вопросительно посмотрела на сына. Нотка горечи, которую она уловила в его голосе, была ей в новинку.
        - Но что думаешь ты?- стала настаивать она.
        - Я не могу запретить гостям Питхарли проводить время по собственному усмотрению, - пожал плечами Уолтер.- Но у меня есть предчувствие, что скоро у нас будет более чем достаточно поводов для празднования…
        Гвендолин встрепенулась. На что Уолтер намекает? Неужели он думает, что между нею и Николасом Кармайклом все зашло так далеко? Судя по его мрачному взгляду, устремленному на ничего не подозревающего художника, это предположение было не лишено вероятности.
        - Ах, Уолтер, вечно ты создаешь трудности,- заметила леди Джулия недовольно, но благоразумно решила не продолжать эту тему. Поведение сына насторожило ее.
        После обеда леди Джулия позвала Гвендолин немного прогуляться. По сравнению с вчерашним днем погода наладилась, и они вполне могли насладиться хорошей прогулкой. Гвендолин чувствовала, что Джулия хочет побеседовать с ней о Кармайкле, и внутренне сжималась при мысли о том, что его действительно можно считать идеальной парой.
        Леди Джулия пространно высказалась относительно погоды в окрестностях Питхарли, а потом словно невзначай спросила:
        - Кстати, Гвендолин, как прошел ваш утренний сеанс? Далеко ли мистер Кармайкл продвинулся в своей работе?
        - Он очень требователен к себе,- неохотно ответила девушка. Тема погоды казалась ей более интересной.- Такими темпами он никогда не закончит мой портрет…
        - Ну, думаю, здесь дело совсем не в требовательности,- рассмеялась леди Джулия.- Позирование- такой прекрасный предлог, чтобы насладиться вашим обществом без лишних свидетелей.
        Гвендолин невольно покраснела. Пожалуй, леди Джулия права, и портрет- всего лишь предлог…
        Но признаваться в этом Гвендолин очень не хотелось, и она небрежно ответила:
        - На самом деле мы с ним беседовали отнюдь не о его чувствах, а о Марион Гастингс и моем брате Джеймсе.
        Они еще ни разу не обсуждали с леди Джулией, зачем Гвендолин приехала в Питхарли. Сейчас наступил подходящий момент, чтобы затронуть эту тему. Гвендолин убивала двух зайцев одним камнем- отвлекала внимание от своей скромной персоны и пыталась выяснить, что известно Джулии по поводу свадьбы Джеймса.
        - Я была очень удивлена,- продолжала Гвендолин,- когда мистер Кармайкл сообщил мне о том, что Марион известно о существовании Джеймса МакНормана и она серьезно собирается за него замуж.
        - Неужели?- воскликнула леди Джулия озадаченно.- Но откуда она узнала?
        Они обменялись быстрыми взглядами. Конечно, это был очень щекотливый вопрос, но недомолвки могли лишь испортить дело.
        - Я ей ничего не говорила,- категорически заявила Гвендолин.- Это может быть только Констанция или Уолтер.
        - Нет, только не Уолтер,- улыбнулась леди Джулия.- Он понятия не имеет об истинной причине вашего приезда сюда. У моего сына, весьма своеобразное представление о браках, он бы был против нашей маленькой затеи. Уолтер добрый мальчик, но никогда не знаешь, чего от него можно ожидать…
        Еще бы, хмыкнула Гвендолин про себя. Но в данном случае вполне возможно предсказать его реакцию. Так он и позволит сватать свою обожаемую Марион за другого мужчину. И не надо приплетать жизненные принципы!
        - Значит, это леди Констанция,- заключила Гвендолин.- Хотела бы я знать, зачем она это сделала. В таких вопросах спешка может только навредить.
        Леди Джулия лукаво усмехнулась. Юная Гвендолин рассуждала как умудренная опытом сваха!
        - Это уже неважно,- благоразумно сказала леди Джулия.- Главное, что Марион в курсе и, по вашим словам, совсем не возражает, чтобы познакомиться с Джеймсом.
        - Не возражает?- рассмеялась Гвендолин.- Она повсюду рассказывает, что станет вскоре леди МакНорман!
        - Вам ведь не очень нравится Марион, не так ли, Гвен?- проницательно спросила леди Джулия.
        Девушка закусила губу. Она искренне старалась быть объективной, что поделать, если она считает Марион пустоголовой кокетливой девицей, слишком избалованной родительскими деньгами и собственной красотой!
        - Если честно, я не уверена, что из нее получится хорошая жена для Джеймса,- призналась Гвендолин, но тут же поправилась, вспомнив усилия, которые приложили Джулия и Памела для того, чтобы состоялась их встреча.- В любом случае решать должен он, а не я.
        - Мне иногда кажется, что из Марион вряд ли получится хорошая жена для кого бы то ни было,- задумчиво сказала леди Джулия.- Вот вы- совсем другое дело…
        - Я?- вспыхнула Гвендолин.
        - Конечно. Подумайте как следует насчет Николаса Кармайкла. Он вполне достойный молодой человек, и вы очень ему понравились. Я такие вещи вижу сразу.
        - Николас Кармайкл просто развлекается на отдыхе! Почему бы не закрутить тривиальный романчик с местной жительницей?- с досадой воскликнула Гвендолин.- Через две недели он вернется домой и думать забудет о моем существовании!
        - Значит, вы должны за эти две недели сделать так, чтобы он не забыл,- флегматично произнесла леди Джулия.- Все в ваших руках, милочка. Все будут очень счастливы, если вы так удачно выйдете замуж. Марион не очень надежна. Вы меня понимаете?
        Гвендолин понимала. Она кивнула головой, чувствуя себя бесконечно несчастной. МакНорманы из Гвендильского замка обнищали до такой степени, что обязаны любой ценой заполучить себе состоятельного супруга!
        - Не расстраивайтесь, дорогая моя,- продолжила леди Джулия успокаивающе.- Такое случается сплошь и рядом. Хорошо еще, что у вас есть надежные друзья, которые могут вам помочь…
        Леди Джулия рассуждала на эту тему, а Гвендолин молча шла рядом и кивала головой. Больше она не решалась ни о чем спрашивать- это было слишком больно и унизительно. В Гвендиле все казалось таким простым и естественным- Джеймс женится, она выйдет замуж, и замок обретет былое великолепие. Но сейчас Гвендолин сознавала с досадой, что для этого у нее совсем не тот характер.
        Вот Марион- та не дрогнула бы. А ей самой делалось дурно при одной мысли о том, что чужой, неприятный ей мужчина будет иметь на нее права. Было легко мечтать о выгодном замужестве, когда не было ни одного реального претендента. А сейчас, когда ее мечта неожиданно осуществилась, Гвендолин испугалась.
        - А как же любовь, Джулия?- робко спросила девушка.- Ведь это очень важно. Неужели никто не думает о ней сейчас, когда выходит замуж?
        - Любовь?- Брови леди Джулии взлетели вверх.- Прелестная вещь для романов. Где искать любовь в жизни? Да и надо ли это? Например, я. Родители устроили мой брак с отцом Уолтера. О любви не было сказано ни слова, но спроси меня, считаю ли я себя несчастной! И притом у меня замечательный сын. Или взять Марион Гастингс. Когда-то она вбила себе в голову, что любит Уолтера и с тех пор не знает покоя. Сколько достойных молодых людей она отвергла! Сейчас бы рада вернуть их, да поздно.
        У Гвендолин все поплыло перед глазами. Уже второй человек сегодня говорит ей об отношениях между Уолтером МакНорманом и Марион Гастингс.
        - Почему же тогда Уолтер не женился на ней?- через силу проговорила Гвендолин.- Ходят слухи, что он тоже был неравнодушен к ней.
        - Наверняка Николас Кармайкл- источник этих слухов,- догадалась леди Джулия.- Вот не думала, что сплетни об этом распространились так далеко. Уолтер и вправду интересовался одно время этой девицей.
        Гвендолин стало тяжело дышать.
        - Но он вовремя сообразил, что из брака с ней ничего хорошего не выйдет, и обручился с ее сестрой… Гвендолин, что с вами?
        Лицо девушки покрыла смертельная бледность. Вот и ответ на все вопросы, мелькнуло у нее в голове. Марион приехала сюда, чтобы заполучить Уолтера. Его семейная жизнь с Констанцией явно не сложилась, и решительная сестренка вздумала попробовать еще раз. Поэтому Марион и рассуждала с такой уверенностью о том, что скоро станет леди МакНорман, как Констанция. Без сомнения, это и произойдет в скором времени. Только Марион будет не леди Джеймс МакНорман, а леди Уолтер МакНорман.
        - Гвен, дорогая моя!
        Гвендолин очнулась и обнаружила, что стоит, прислонившись к стволу дерева, а леди Джулия трясет ее за плечо и обеспокоенно заглядывает ей в глаза.
        - Ох, и напугали же вы меня,- сказала леди Джулия с облегчением, когда увидела, что взгляд девушки приобрел осмысленность.
        - Все в порядке,- слабо улыбнулась Гвендолин.- Просто закружилась голова.
        - Боюсь, наш воздух только вредит вам.- Леди Джулия озабоченно покачала головой. - В Питхарли не самый здоровый климат в это время года. Сколько раз говорила Уолтеру, что зимой и осенью надо отсюда уезжать…
        - Простите, что напугала вас. Может быть, нам лучше вернуться в дом?- предложила девушка.
        Леди Джулия поспешно согласилась, и они повернули назад, каждая была занята собственными мыслями и неожиданными догадками. Девочку явно что-то угнетает, размышляла леди Джулия. Она меняется на глазах. Очень похоже на неразделенную любовь…
        Мысли Гвендолин вертелись около того же предмета. Неужели я была настолько глупа, что влюбилась в Уолтера?- с тоской думала она. Невероятно, бессмысленно и ужасно больно. Гвендолин старалась убедить себя, что это просто игра воображения. Но стоило ей лишь представить себе, что Уолтер свободен и ведет себя по отношению к ней так же, как Николас Кармайкл, и сердце начинало неистово колотиться. Она могла обманывать других, но притворяться наедине с собой было глупо. Гвендолин Маргарита Эрнестина МакНорман из Гвендильского замка постыдно влюбилась в своего дальнего родственника, почтенного женатого человека сэра Уолтера МакНормана.

10
        В Питхарли их ожидало неприятное известие о том, что Констанция и Марион, а также неизменная свита молодых людей, уже вернулись из своей развлекательной поездки. После того, что Гвендолин узнала о Марион и Уолтере, ей меньше всего хотелось видеть блестящую мисс Гастингс. Но Марион было необходимо общество- от мужчин и Конни она успела устать за эти два дня, и Гвен была для нее идеальной собеседницей. Мисс Гастингс казалась себе в два раза красивее и обаятельнее на фоне Гвендолин.
        Нет, конечно, она очень мила, думала Марион про себя с презрительным снисхождением в то время, как выкладывала Гвендолин все новые подробности их поездки. Но разве ее можно сравнить со мной…
        Гвендолин интуитивно угадывала это отношение и чувствовала себя отвратительно. Хуже всего было осознание того, что Марион права. Ее нельзя не любить. Ею нельзя не восхищаться. Она действительно может позволить себе роскошь любить и быть любимой. А ей, Гвендолин, лучше вообще забыть о том, что такое любовь, и помнить о Гвендиле, которому срочно нужен ремонт, о сестре Кэролайн, которой нужно учиться… Если Николас Кармайкл считает ее привлекательной и имеет относительно нее серьезные намерения, то она должна быть довольна!
        Марион не оставляла Гвендолин в покое до самого ужина. Но и тогда она постаралась сесть поближе к ней, чтобы иметь возможность продолжить разговор. Гвендолин безумно страдала от неожиданной общительности мисс Гастингс, но не могла ничего придумать, чтобы отделаться от своей навязчивой собеседницы.
        - Кстати, Гвендолин, вы должны обещать нам кое-что,- заявила Марион между прочим, накладывая себе в тарелку нежный гусиный паштет.
        Гвендолин очнулась от своих печальных мыслей и вопросительно посмотрела на свою мучительницу. Какой еще неприятный сюрприз припасла для нее эта охотница за мужскими сердцами?
        - Вы обязательно должны привезти в Питхарли своего брата Джеймса. Я столько о нем слышала, он очень меня заинтересовал…
        Марион приятно улыбалась, но Гвендолин ощутила к ней такой приступ ненависти, что с трудом удержалась от резких слов.
        - Мой брат очень занятой человек,- сухо сказала она.- Если вам так хочется его увидеть, вам стоит приехать в Гвендиль. Хотя там он тоже нечасто появляется. У него слишком много дел…
        Интонации Гвендолин были какими угодно, но только не любезными. Однако Марион не замечала этого или предпочла не замечать.
        - Правильно ли я поняла вас, Гвен?- воскликнула она нарочито громко.- Вы приглашаете меня в Гвендильский замок для свидания с вашим братом? Как это мило с вашей стороны! Я даже мечтать не могла о таком приглашении!
        Гвендолин нехотя кивнула головой. Марион ловко подстроила ей ловушку. Она уже поняла, что в словесной интриге ей не угнаться за разговорчивой американкой.
        - Конни, Гвен только что пригласила меня в Гвендильский замок!- произнесла Марион, повысив голос, чтобы сестра за другим концом стола расслышала ее.
        Впрочем, в этом не было надобности, так как мисс Гастингс имела привычку всегда говорить весьма отчетливо, и ее беседа с Гвендолин уже давно была всеобщим достоянием.
        - Я рада за тебя,- сдержанно ответила леди Констанция,- говорят, что Гвендильский замок очень красив.
        Повисла неловкая пауза. Гвендолин чувствовала, что сейчас она обязана пригласить в замок еще и Констанцию с Уолтером, и леди Джулию, и всех этих мужчин, включая Николаса Кармайкла. Но она очень хорошо знала, что они не в состоянии принять такое количество гостей достойно. Конечно, если они все-таки решатся устроить праздник, то волей-неволей придется потратиться, но так как пока ничего не было продумано точно, Гвендолин боялась делать опрометчивые приглашения. К тому же после великолепия Питхарли Марион и Констанция будут презрительно морщить носы в Гвендиле, а этого она не переживет.
        Гвендолин беспомощно оглянулась. Казалось, все за столом не отрывают от нее глаз и ждут, когда же она наконец вспомнит о приличиях и пригласит в Гвендиль всех присутствующих.
        - Я боюсь показаться вам слишком самонадеянным,- внезапно заговорил Уолтер,- но я считаю, что Питхарли- прекраснейшее поместье в Шотландии.
        Гвендолин была так благодарна ему за помощь, что даже не подумала обидеться на это возмутительное заявление. Уолтер принялся рассуждать о достоинствах Питхарли, отвлекая всеобщее внимание от Гвендолин.
        После ужина Гвендолин попыталась ускользнуть незамеченной к себе в комнату. Но когда она шла по коридору, радуясь, что так удачно избежала новых разговоров о Гвендиле, ее догнал Уолтер.
        - Мне нужно с вами переговорить,- сказал он, окликнув девушку.- Думаю, в библиотеке нам будет достаточно удобно.
        У Гвендолин не хватило сил воспротивиться ему. Да и особого желания тоже. Девушка послушно шагала за Уолтером, прикидывая про себя, о чем именно он хочет с ней поговорить.
        Они вошли в библиотеку, и Уолтер плотно закрыл за собой дверь.
        - Чтобы нас не потревожили,- лаконично заметил он.
        Живое воображение Гвендолин тут же нарисовало для нее массу крамольных сцен, во время которых было бы нежелательно присутствие третьих лиц. Находиться с Уолтером в одной комнате было чрезвычайно волнующе. И хотя Гвендолин уже неоднократно говорила себе, что ей не на что рассчитывать, ее сердце все равно сладко замирало при одном взгляде на него.
        Как он красив, с тоской думала девушка, удивляясь тому, что ей понадобилась почти неделя, чтобы разобраться в собственных чувствах.
        - Прошу вас, присаживайтесь,- предложил он.
        Гвендолин изящно опустилась в большое кресло, сознавая, что Уолтер не спускает с нее глаз.
        - Я хочу кое о чем спросить вас, Гвендолин,- заговорил наконец Уолтер.- Только пообещайте мне, что вы скажете мне правду.
        - Хорошо,- кивнула девушка, несколько смущенная таким оборотом.
        Уолтер по-прежнему не садился, а стоял напротив нее, заложив руки за спину. Гвендолин инстинктивно вжалась в спинку кресла, словно боясь того, о чем может сейчас пойти речь. Она слишком ясно понимала, что начни он допытываться о ее чувствах к нему, она не сможет скрыть правду…
        Но Уолтер не собирался говорить с ней о любви. И только услышав его вопрос, Гвендолин с горечью осознала, что подсознательно ждала от него именно слов о чувствах.
        - Скажите мне, Гвендолин, как обстоят финансовые дела вашей семьи?
        Разочарование было так велико, что до нее не сразу дошел смысл вопроса. Уолтер был вынужден добавить, думая, что она лишилась от возмущения дара речи.
        - Не сочтите меня наглецом, но я действительно хотел бы знать, чтобы…
        Окончание фразы Гвендолин не разобрала. Да ей было не до того, чтобы вслушиваться в оправдания Уолтера. Она вскочила с кресла, сжимая кулаки, на щеках ее проступили красные пятна.
        - С какой стати я должна информировать вас о денежных делах моей семьи?- прошипела Гвендолин.- Еще никто не оскорблял меня так сильно!
        Уолтер поморщился.
        - Гвен, эта средневековая страсть вам не идет. Можете считать меня невоспитанным человеком, но не забывайте, что вы пообещали дать мне искренний ответ.
        - Я же не знала, о чем вы спросите…
        Ей уже было немного стыдно за то, что она принялась разыгрывать из себя героиню мелодрамы. Но Уолтер не имеет права задавать ей такие вопросы!
        - Гвен, прошу вас, успокойтесь.- Уолтер подошел к девушке, взял ее за плечи и усадил обратно в кресло.
        От его прикосновения у нее закружилась голова. Я готова ответить на любые вопросы, отстранение подумала девушка, если он будет так дотрагиваться до меня…
        - Я не хотел вас обидеть,- продолжал Уолтер.
        Он присел перед Гвендолин на корточки, так что смотрел теперь на девушку снизу вверх. Ей приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы вникать в суть того, о чем он говорит. Ее положение ухудшалось еще тем, что Уолтер взял ее за руку, стараясь наладить контакт между ними.
        - Это может показаться вам странным, ведь мы так недавно знакомы, но меня действительно волнуют дела вашей семьи. Мама упоминала, что после смерти вашего отца у вас фактически не осталось средств к существованию, а ваш брат не особенно удачлив в делах. Это так?
        Гвендолин кивнула. Она невольно вспомнила, как сегодня другой мужчина уже сидел так близко от нее и сжимал ее руку. Какая огромная разница между Николасом Кармайклом и Уолтером МакНорманом! От первого хотелось убежать как можно дальше, ко второму хочется прижаться и никогда не отпускать его от себя…
        Девушка вздрогнула. Эти мысли могут быть очень опасны, ведь если Уолтер догадается, то последствия даже страшно себе представить.
        - А чем именно занимается ваш брат?
        - Играет на бирже,- ответила Гвендолин и машинально добавила:- И ищет себе богатую невесту.
        Это было уже лишнее. С запоздалым сожалением девушка вспомнила слова леди Джулии об отношении Уолтера к подобным бракам. Гвендолин очень не хотелось, чтобы он с презрением стал относиться к ее брату. В Конце концов, это задумка леди Сесилии, а не Джеймса…
        Уолтер нахмурился. Гвендолин ужасно захотелось протянуть руку и расправить морщинку, прорезавшую его гладкий лоб.
        - Не самое подходящее занятие для мужчины,- заметил он.
        Гвен всей душой была с ним согласна, но необходимо было принять во внимание все аспекты проблемы. Она могла привести сотни причин, чтобы оправдать Джеймса, но предпочла сделать вид, что не находит ничего отвратительного в таком поведении.
        - Нормальное занятие. Не хуже любого другого, производства виски, например,- холодно заметила она.
        - Вижу, вы хорошо осведомлены о моих делах,- усмехнулся Уолтер, вставая.
        Первым порывом Гвендолин было схватить его за руку и потянуть обратно. Как он посмел покинуть ее? Но она вовремя опомнилась.
        - Итак, Джеймс МакНорман считает, что сможет поправить свои дела с помощью женитьбы? И у него есть кто-либо на примете?- спросил Уолтер.
        Гвендолин была удивлена. Неужели Уолтер действительно не в курсе, что его любимая Марион собирается замуж за Джеймса? Леди Джулия упоминала о том, что ему никто не говорил об их планах, но Гвендолин не могла поверить в то, что он на самом деле ни о чем не подозревает. Или это просто искусная комедия, разыгрываемая непонятно зачем?
        - Мы думали… как-то так получилось…- пролепетала Гвендолин, не зная, как затронуть столь щекотливый вопрос.- Одним словом, его хотят познакомить с Марион.
        - Марион? Никогда не слышал ничего более смешного!- Уолтер запрокинул голову и захохотал.
        Гвендолин нахмурилась. Что такого веселого в ее словах? Или Уолтер настолько уверен в чувствах Марион, что не воспринимает их затею всерьез? Как он может так вести себя, ведь он женат на ее сестре!
        - Между прочим, мисс Гастингс обо всем осведомлена и ничего не имеет против этого знакомства,- брюзгливо сказала Гвендолин.
        - О, Марион- большая любительница всяческих авантюр!- иронично воскликнул Уолтер, но сжигаемая ревностью Гвендолин усмотрела в его насмешке только оскорбленную любовь.
        - Значит, мама ловко все устроила,- заговорил Уолтер через некоторое время, как будто обращаясь к себе.- Одним ударом двух зайцев… Весело! Никогда не думал, что у моей матери такая склонность к профессии свахи!
        Гвендолин никак не могла понять, к чему он клонит. Но разъяснение не заставило себя долго ждать.
        - Ну с братцем у нее вряд ли что-то выгорит,- продолжал Уолтер,- а вот сестричка- это настоящий успех…
        Этого Гвендолин уже вынести не могла.
        - О чем вы говорите?
        - Не притворяйтесь такой невинной, Гвендолин,- резко бросил Уолтер. Его глаза потемнели, он обвиняюще разглядывал девушку.
        - Вы приехали в Питхарли вовсе не затем, чтобы поправить здоровье и наладить родственные связи, не так ли? У вас были вполне определенные намерения.
        Гвендолин невольно покраснела и опустила голову.
        - Вы решили прокатиться по стране и заодно присмотреть себе женишка!
        Девушка вздрогнула, словно ее ударили.
        - Моя мать, несомненно, приложила к этому руку. У нее огромный талант и опыт в этом деле. Она прирожденная сваха. Что ж, я могу принести ей свои поздравления. Бедняга Кармайкл настолько пленился вами, что вот-вот сделает вам предложение! Ради миллионов его отца стоило проделать столь долгий путь в наш холодный край. После того, как Николас сделает вам предложение, ваше здоровье, несомненно, значительно поправится!
        Кровь бросилась Гвендолин в голову. Какое право он имеет так оскорблять ее?! Даже если допустить, что все, сказанное им, правда, то где же повод для презрения и насмешки? Разве девушка не может желать выйти замуж и искать себе достойного мужа? Разве ее брат не вправе мечтать о богатой невесте? Так делалось во все времена, и Уолтер не должен смотреть на нее так, как будто она совершила ужасное преступление!
        - Даже странно, что все произошло так быстро,- продолжал Уолтер со все большим озлоблением,- по-моему, вы не принадлежите к категории женщин, способных пленять с первого взгляда…
        Это стало последней каплей. Гвендолин разозлилась до такой степени, что не находила больше слов. Зачем объяснять этому человеку то, что он физически не в состоянии понять? Она медленно встала и с достоинством произнесла:
        - Если сэр МакНорман считает возможным оскорблять гостью в собственном доме, то это не означает, что я готова выслушивать его оскорбления.
        Тон Гвендолин привел Уолтера в чувство. Он схватился за голову и сокрушенно произнес:
        - Я ненормальный! Как я мог наговорить такое! Простите меня, Гвендолин, прошу вас. Это мой итальянский темперамент, унаследованный от матушки. Порой я совершенно не могу себя контролировать. Я не хотел вас оскорбить, я не понимал, что говорю…
        С этими словами он подходил все ближе и ближе к девушке. Гвендолин стояла как зачарованная. Она отказывалась понимать этого человека. В чем причина этих неожиданных приступов ярости? Посторонний человек не станет рассуждать с таким пылом о вещах, которые его совершенно не касаются. Она еще могла посочувствовать Уолтеру, когда разговор коснулся Марион и Джеймса, но чем вызвана его злость относительно ее скромной персоны?
        - Я вас не понимаю, Уолтер,- честно призналась Гвендолин, испытывая горькое удовлетворение при мысли, что, пусть неизвестно почему, но мысль о ее возможном замужестве раздражает его.
        Лицо Уолтера побледнело. Было видно, что его терзают какие-то эмоции, но он не решается дать им выход. Он стоял так близко от Гвендолин, что она могла бы протянуть руку и дотронуться до него. Девушка удивлялась сама себе. Одна ее часть искренне возмущена поведением Уолтера и чувствует себя оскорбленной, но другая… Другая наслаждалась этим разговором, наслаждалась обществом Уолтера, его близостью и откровенностью.
        - Скажите, Гвендолин, зачем вам нужен этот Кармайкл?- наконец проговорил Уолтер через силу.- Вы… любите его?
        Вопрос был настолько неожиданный, что Гвендолин на секунду лишилась дара речи. Любит ли она Николаса Кармайкла? Кто может интересоваться этим? Только сам Николас. Или человек, который неравнодушен к ней…
        У Гвендолин перехватило дыхание. Впервые нескромное предположение, что Уолтер испытывает к ней симпатию, закралось к ней в голову.
        Нет, этого не может быть. Он женат на Констанции, он влюблен в Марион. Они знакомы всего неделю. Он сам признал, что она некрасива. Воспоминание об этом придало Гвендолин сил. Она отступила на шаг и ледяным тоном сказала:
        - Я не понимаю, какое отношение мои чувства имеют к нашему разговору.
        - Но ведь вы собираетесь за него замуж?- настаивал Уолтер.
        Гвендолин тут же указала ему на преждевременность его вопроса.
        - Мне трудно сказать, собираюсь ли я за него замуж или нет, до того, как он сделает мне предложение.
        Страдание исказило лицо Уолтера.
        - Но когда он сделает, вы согласитесь?
        - Если он сделает,- поправила его Гвендолин, увиливая от ответа.
        - Перестаньте играть со мной, Гвен!- Уолтер рванулся к девушке, схватил ее за плечи и как следует встряхнул.
        Его руки были сильными и горячими, сквозь тонкую ткань блузки Гвендолин ощутила тепло его ладоней. И почему меня угораздило влюбиться именно в этого мужчину?- отстраненно подумала она. Как было бы хорошо, если бы мое глупое сердце выбрало Кармайкла…
        - Вот уж не думала, что ваша итальянская кровь заводит вас так далеко,- прошептала Гвендолин, с сожалением отодвигаясь от Уолтера. Дух противоречия заставил ее продолжить:- Раз уж вам так важно знать, то да, я выйду замуж за Николаса Кармайкла, если он попросит меня стать его женой!
        На Уолтера было страшно смотреть. Он сжал зубы так, что на скулах проступили желваки.
        - Но вы не любите его, не так ли?- пробормотал он.- Не может быть, чтобы вы питали какие-то чувства к этому мальчишке…
        - Нет, я не люблю его,- устало согласилась Гвендолин. Этот спор о ее чувствах уже начал надоедать ей.- Но какое это имеет значение?
        - И вы готовы продать себя?- продолжал Уолтер, не обращая внимания на ее слова.- Вы, леди Гвендолин из Гвендильского замка?
        Гвендолин поджала губы. Легко Уолтеру рассуждать! Он никогда не знал, что такое нужда! Она не имеет права быть такой же разборчивой. Просто не имеет права.
        - Да, я, леди Гвендолин из Гвендильского замка!- воскликнула девушка с горечью.- И если бы на ваших глазах, Уолтер, ваш дом, ваша крепость, единственное наследие ваших предков разваливалось на куски, вы бы и не такое сделали, чтобы спасти его!
        - Значит, все дело только в замке?- спросил Уолтер вполголоса.
        Девушка молчала. У нее больше не было сил возражать. Конечно, можно было бы ответить, что Николас- очень милый молодой человек и что со временем она научится любить его… Но к чему ложь? Она слишком ясно сознавала, что вряд ли найдется мужчина, который сумеет занять в ее сердце место Уолтера МакНормана.
        Только об этом Уолтеру было совсем необязательно знать.
        - А как же любовь, Гвендолин?- спросил Уолтер, слово в слово повторяя ее вопрос, заданный леди Джулии во время их прогулки.- Представляете ли вы себе, что значит жить бок о бок с человеком, к которому вы ничего не испытываете? Ведь вам придется не только встречать его за завтраком, обедом и ужином. Вы должны будете постоянно общаться с ним, делить с ним свои радости и невзгоды. Спать с ним в одной постели, наконец…
        Уши Гвендолин предательски заалели. Этот аспект до сих пор не приходил ей в голову. Но вопрос Уолтера пробудил в ней воспоминания о сегодняшних прикосновениях Николаса. Девушка точно знала одно- ее ощущения в тот момент были весьма далеки от приятных…
        - Я… я привыкну, наверное,- проговорила она смущенно.- Со временем.
        - Неужели ваш брат не может найти более достойного способа поправить дела семьи?
        Гвендолин пожала плечами.
        - Джеймс не очень любит Гвендиль,- нехотя призналась она.- Он неоднократно говорил, что не прочь продать его. Я боюсь, что даже если он и поправит свои дела удачной женитьбой, наш замок останется в том же состоянии, что и сейчас…
        - И вы решили подстраховаться,- закончил за нее Уолтер.- Похвально.
        - Почему бы и нет?- с вызовом спросила Гвендолин. Она терпеть не могла, когда ее жалеют, а сейчас в тоне Уолтера ей явственно почудились сочувственные нотки.- Мне двадцать три года и давно пора замуж, как утверждает моя мать. У меня нет ни приданого, ни, как вы справедливо заметили, привлекательной внешности, чтобы рассчитывать на большое количество претендентов на мою руку. Девушка в моем положении должна быть счастлива, когда такой молодой человек, как мистер Кармайкл, обращает на нее внимание. А что до любви… Где ее искать? Да и зачем?
        Одни неприятности от нее, сокрушенно добавила про себя Гвендолин.
        - Вы не должны так думать о себе, Гвен,- покачал головой Уолтер.- Вы очаровательная девушка, и если бы вы не относились к себе так строго, вы бы увидели, что вы вызываете восхищение, где бы вы ни появились. Николас Кармайкл- всего лишь первая ласточка. Удивительно, что до сих пор вы не отдали никому свое сердце…
        - Вы же сами сказали, что я некрасива,- мстительно напомнила ему Гвендолин, чувствующая себя на вершине блаженства после слов Уолтера.
        - Я не имел в виду это,- досадливо поморщился он.- Вы не бросаетесь сразу в глаза, как, например, Марион, но зато потом от вас невозможно оторваться. Чувства, которые вызывает она, поверхностны и ни к чему не обязывают, но зато вы, Гвендолин, внушаете настоящую страсть…
        Уолтер говорил безо всякого выражения, но его глаза выражали целую гамму эмоций. Гвендолин боялась посмотреть на него, боялась выдать желаемое за действительное, боялась жестоко обмануться. Но глаза Уолтера магнитом влекли ее к себе. Огонь, горевший в них, согревал сердце девушки и пробуждал в нем надежду.
        Наступила тишина. Гвендолин стояла, загипнотизированная взглядом Уолтера, и не думала о том, что своим поведением выдает свои чувства с головой. Впрочем, если бы она была способна размышлять в тот момент, она бы сразу поняла, что поведение Уолтера тоже говорит о многом.
        Но Гвендолин не была в состоянии проводить какой-либо анализ. Она вся находилась во власти неизвестных дотоле ощущений. Ожидание, надежда, любовь и отчаяние- все перемешалось в ее сердце, и она едва сознавала, что происходит с ней сейчас.
        Гвендолин не поняла, как она очутилась в объятиях Уолтера. Она только почувствовала, что его руки крепко обнимают ее за талию, а она обхватила его за плечи и прижимается щекой к его груди. Сердце Уолтера неистово колотилось, и Гвендолин завороженно слушала этот ритм страсти.
        Она была сейчас бесконечно счастлива. Гвендолин не задавала ни себе, ни ему никаких вопросов. Она не думала ни о прошлом, ни о будущем. Настоящее сузилось для нее до пределов этой заставленной книгами комнаты. Не существовало ни Констанции, ни Марион, ни Николаса, ни ее обожаемого Гвендиля- только сильные руки Уолтера, обнимающие ее, и биение его сердца…

11
        Дневник леди Гвендолин

25 ноября.
        Мир перевернулся с ног на голову. Все изменилось, я не нахожу ничего привычного ни в себе, ни в окружающих. Я по-прежнему леди Гвендолин Маргарита Эрнестина МакНорман, но кроме имени и титула во мне не осталось ничего прежнего. Я желаю того, что еще вчера приводило меня в ужас, а жизнь, которую я вела раньше, кажется мне теперь отвратительной и недостойной.
        Я не знаю, сколько времени Уолтер обнимал меня. Сейчас я спрашиваю себя, не сон ли это, но события, произошедшие потом, вполне убеждают меня в том, что он действительно обнимал меня! Как я жалею сейчас о том, что не воспользовалась возможностью и не сказала ему о своей любви. Но я была слишком потрясена и не могла вымолвить ни слова. Неужели Уолтер интересуется мною? Почему это объятие не длилось вечно?
        Однако сейчас бесполезно задавать себе эти вопросы. Все закончилось и вряд ли повторится снова, потому что сказочные мечты не сбываются в нашей жизни. Не успела я как следует насладиться близостью Уолтера, как суровая реальность вторглась в мой мир и безжалостно разрушила его…
        Видимо, мне суждено постоянно попадать впросак в библиотеке Питхарли. Надо же было так случиться, чтобы Николас Кармайкл и Джимми Батлер вздумали заглянуть в библиотеку именно в тот момент, когда Уолтер обнимал меня. Я вся горю от стыда, когда вспоминаю их лица. Наверное, Уолтеру следовало вообще запереть дверь библиотеки. И тогда гостям не пришлось бы лицезреть весьма пикантную сценку- леди Гвендолин в объятиях хозяина Питхарли. Женатого человека, между прочим!
        Это сейчас я могу вспоминать об этом с юмором, хотя и горьким. Но тогда невозможно было описать мой ужас. У Николаса и Джимми вытянулись лица, и они встали как вкопанные, не зная, что сказать. Я была готова сквозь землю провалиться. Однако что меня поразило больше всего, так это поведение Уолтера. Он и не подумал меня опустить, а обнимал с прежней нежностью, словно в библиотеке по-прежнему никого не было. Интересно, что бы произошло, если бы я последовала его примеру. Может быть, Николас и Джимми просто повернули бы обратно и оставили бы нас в покое? Но такого не случилось, потому что я, которая всегда так гордилась своей выдержкой и умением сохранять хладнокровие в любых ситуациях, поступила самым позорным образом. Я вырвалась из рук Уолтера и выбежала из библиотеки, оставив мужчин объясняться.
        Я не представляю себе, что делать дальше. Несомненно, известие о том, что Уолтер обнимал меня в библиотеке, уже облетело весь дом. Сегодня уже слишком поздно, чтобы выходить и я могу спокойно отсидеться в своей комнате, но завтра… завтра мне придется выйти ко всем, и как я это переживу, я не знаю. Я, леди Гвендолин, позволяю Уолтеру МакНорману, женатому человеку, обнимать себя!
        Самое ужасное, что мне ни капельки не стыдно, и если бы у меня была возможность повернуть время вспять, я бы сделала все точно так же. Я люблю Уолтера, и поистине не моя вина, что он уже связал свою судьбу с другой женщиной! Если Марион Гастингс считает себя вправе питать чувства по отношению к мужу сестры, то чем же хуже я, посторонний человек?
        Я поражаюсь сама себе. Как такие мысли могут приходить мне в голову? Я дрянная, испорченная девчонка, мои благородные предки ужаснулись бы, если бы знали, о чем я думаю. Я всего неделю в Питхарли, а успела натворить таких дел! Я была искренне готова выйти замуж только ради денег, и вдобавок влюбилась в женатого мужчину!
        Мама бы очень удивилась…

26 ноября.
        Сейчас уже утро, но я все равно пишу. Дневник- единственное средство для меня хоть как-то привести в порядок мысли. Признаюсь сразу- завтрак я пропустила. Просто струсила и сказалась больной. Я не могу спуститься в столовую и хладнокровно сидеть за одним столом с его женой, Марион. Я не вынесу их злобы и его равнодушия. Ведь Уолтер наверняка действовал под влиянием момента, сегодня он уже должен сожалеть о том внезапном порыве. Мне нужно время, чтобы успокоиться.
        Через два часа я собралась с духом и достаточно проголодалась, чтобы отважиться покинуть пределы своей комнаты. Словно преступница я кралась по коридору, молясь про себя, чтобы мне на пути никто не попался. Мне повезло, и я беспрепятственно добралась до кухни. Милейшая миссис Нитц, известная искусница по части мясных блюд и сладкого, была несколько удивлена, увидев меня, но, будучи благовоспитанной особой, ничего не спросила. Она налила мне кофе и дала булочки, оставшиеся после завтрака. Я и не догадывалась, что до такой степени хочу есть. Видимо, осознание грядущей беды не настолько сильно терзало меня, чтобы я потеряла всякий аппетит.
        Поблагодарив миссис Нитц, я ушла, справедливо полагая, что мое странное поведение вскоре станет предметом обсуждения всей прислуги Питхарли. Они ни за что не упустят случая посудачить на мой счет. Но мне теперь все равно. Если меня обсуждают в гостиной, то почему бы им на кухне не делать то же самое?
        И по-прежнему все та же проблема стоит передо мной. Что же делать дальше? Снова укрыться в комнате и притвориться больной? Но я же не могу прятаться до бесконечности. Когда-нибудь мне придется выйти хотя бы для того, чтобы уехать из Питхарли. К тому же я больше не могу выносить неизвестность. Любые насмешки посторонних людей лучше самоистязания. Значит, мне пора взять себя в руки и пойти куда-нибудь, где есть возможность встретить других- в холл, курительную комнату, библиотеку…
        Но нет, только не туда. В библиотеку Питхарли я не войду ни за какие сокровища мира. Слишком много воспоминаний, постыдных и сладких, связано с этим помещением. Лучше посидеть и подумать, не найдется ли более разумного выхода…
        И вот самое страшное уже позади- я только что вернулась из очередной вылазки. Надо сразу сказать, что мое любопытство и осторожность были по заслугам вознаграждены. Я узнала очень много нового и полезного, но сколько боли мне принесло мое открытие…
        Но все по порядку. Поразмыслив, я поняла, что самым логичным было бы побеседовать с леди Джулией. По ее поведению я сразу пойму, как обстоят дела. Удивляясь про себя, почему эта мысль сразу не пришла мне в голову, я быстро пошла по лестнице на третий этаж, где располагались покои леди Джулии. Я знала, что в это время она обычно бывает у себя- занимается необходимыми счетами и письмами.
        Я оказалась права- леди Джулия была у себя. Дверь, ведущая в ее главную комнату, была чуть приоткрыта, и я явственно слышала ее голос. То, что она с кем-то беседует, несколько обескуражило меня. Я решила просто подождать снаружи, когда она освободится.
        Все это я говорю лишь для того, чтобы потомки МакНорманов, которые будут впоследствии читать мой дневник, не заподозрили меня в том, что я бесстыдно решила подслушать разговор Джулии и ее пока неведомого мне собеседника.
        Впрочем, как только я услышала голос человека, находящегося в комнате Джулии, я сразу позабыла обо всех благих намерениях. Вместо того чтобы отойти подальше и присесть на маленький диванчик в углу, как я планировала, я прильнула к стене и стала самым позорным образом слушать разговор, совершенно не предназначенный для моих ушей. Все мысли о воспитании и приличиях были благополучно отброшены в сторону.
        Искушение было слишком велико- собеседником Джулии был никто иной, как Уолтер.
        Поначалу сердце мое колотилось так сильно, что я не могла разобрать ни слова, хотя и Уолтер, и его мать говорили достаточно громко. Усилием воли я заставила себя успокоиться.
        Я просто обязана была это сделать, потому что эти двое наверняка говорили обо мне и обсуждали эпизод в библиотеке. Иначе Уолтера просто бы не было в комнате матери. Они никогда не беседовали по утрам, когда леди Джулия занималась своими делами.
        Наивная самонадеянность! Первые же слова, которые я расслышала, убедили меня в том, что речь идет отнюдь не о бедняжке Гвендолин.
        - Я отказываюсь тебя понимать, Уолтер,- сухо проговорила леди Джулия.
        Я никогда не слышала, чтобы она использовала такой повелительный тон с обожаемым сыном.
        - Мне жаль, мама, что ты воспринимаешь это именно так,- сухо ответил Уолтер. Его интонации тоже явились для меня сюрпризом.- Я думал, что ты поддержишь меня…
        - Поддержу тебя, когда ты ведешь себя как несовершеннолетний мальчишка?- фыркнула леди Джулия.- Ты меня удивляешь.
        Я так и представляла себе презрительное выражение ее лица. Хотя Джулия была очень мила со мной, я не забыла ее первоначальной холодности.
        - Мне тридцать пять лет, мама. И я, кажется, уже имею право принимать решения.
        Было очевидно, что только сыновняя почтительность удерживает Уолтера от резких слов. Что же произошло между ними? Я даже стала жалеть о том, что слишком много времени потратила на булочки и кофе и не поднялась сюда раньше, чтобы присутствовать при самом начале разговора.
        Хотя, конечно, подслушивать нехорошо.
        - Разве я когда-нибудь сопротивлялась твоим решениям?- осведомилась леди Джулия.
        Так как ответа не последовало, я заключила, что Уолтер мимически выразил несогласие с матерью, потому что позднее она обиженно протянула:
        - По-моему, мать имеет право советовать сыну, как ему лучше поступить в том или ином случае. Я старше и опытнее тебя…
        Уолтер рассмеялся.
        - Тебе нет равных, мама. Значит, теперь ты называешь советом то, что ты фактически вынудила меня жениться на Констанции и тем самым испортила мне жизнь? Это ты называешь положительным влиянием мудрой матери?
        Леди Джулия всхлипнула. Я невольно пожалела ее, но в то же время я не могла сомневаться в правдивости слов Уолтера. Если вспомнить настойчивость, с которой леди Джулия сватала меня и Николаса, то легко представить себе, что она творила, когда дело коснулось ее собственного сына.
        - Ты не должен так говорить со мной, я хотела, чтобы ты был счастлив. Все было хорошо, и не я виновата в том, что сейчас ваши отношения испортились,- плаксиво произнесла леди Джулия, прибегнув к извечному женскому оружию- слезам.
        - Ах, мама, не надо разыгрывать комедию,- резко сказал Уолтер.- Ты прекрасно знаешь, что наш брак с Констанцией был с самого начала обречен на провал и будет только лучше, если мы наконец разведемся. Давно пора исправлять ошибку, совершенную много лет назад.
        Не успело мое сердце забиться в радостном предчувствии после упоминания о разводе, как леди Джулия разрушила все мои сокровенные надежды.
        - Ты совершишь очередную ошибку, если женишься на ней,- заявила она.
        Кто имелся в виду? На одну секунду мне показалось, что разговор идет обо мне. Почему? Тяжело сказать, но дурацкое сердце замерло в сладком предвкушении, не слушая доводов разума. Однако потом здравый смысл возобладал над фантазиями. Они же говорят об ошибке, совершенной шесть лет назад. Когда Уолтер, влюбленный в одну сестру, женился на другой. Теперь пришла пора исправить роковую оплошность. Не зря Марион Гастингс вздумала приехать в Питхарли в такой мрачный месяц, как ноябрь…
        - И потом, Уолтер, развод будет позором для нашей семьи,- продолжала леди Джулия, ободренная молчанием сына.- Подумай о том, что скажут другие.
        - Моя женитьба на Конни Гастингс была позором,- мрачно заметил он.- К тому же мы, к счастью, не венчались в церкви, так что развод будет пустой формальностью. На общественное мнение можно не обращать внимания. Разводы в наше время не такая уж редкость, мама.
        - Ты сошел с ума,- обреченно произнесла леди Джулия. Видимо, она стала понимать, что убедить сына в этот раз невозможно.- Подумай хотя бы об имуществе! Сколько средств Констанция вложила в твои заводы!
        - Она сможет остаться акционером, если пожелает,- хладнокровно ответил Уолтер.- Или я с удовольствием куплю ее долю.
        - Бедняжка этого не переживет!
        - Смею тебя заверить, что чувства моей дражайшей супруги по отношению ко мне уже не те, что были,- сказал Уолтер с сарказмом.- Я уверен, что она совсем не против развода.
        - Ты уже говорил с ней об этом?
        - Еще нет…
        - Вот видишь!- торжествующе воскликнула леди Джулия.- Ты ничего не понимаешь в женщинах. Констанция без ума от тебя. Вы так долго прожили вместе. Будет безумием разрушить ваш брак и ваше деловое партнерство.
        - А, так вот в чем дело,- рассмеялся Уолтер.- С этого и надо было начинать, а не рассуждать о наших чувствах и приличиях. Ты так беспокоишься о благосостоянии нашей семьи, что готова пожертвовать счастьем родного сына?
        - Господи, да с чего ты решил, что твое счастье в этой девчонке?- воскликнула леди Джулия с досадой.- Я не сомневалась, что за столько лет ты уже привык к своей жене, даже полюбил ее… Ведь она такая умница…
        После этих слов у меня не осталось и капли сомнения относительно личности женщины, в которую влюблен Уолтер. Марион Гастингс, вот кто вызывает такую жгучую неприязнь в груди леди Джулии. Шесть лет назад она не позволила сыну жениться на ней, и сейчас одна мысль об их союзе приводит ее в дрожь. Как же сильно она ненавидит ее, раз удивляется тому, что за столько лет Уолтер не позабыл ее и не привязался к своей жене…
        - Мама, мы говорим о разных вещах,- устало вздохнул он.- Я больше не могу выносить это существование. События последней недели убедили меня в том, что я еще не совсем потерял способность чувствовать…
        Каждое слово Уолтера кинжалом вонзалось в меня. В то время, когда я даже боялась мечтать о его любви, он думал о другой! Он открывал для себя новую способность чувствовать! Я прикусила руку, чтобы не застонать. Еще не хватало, чтобы они меня здесь застукали.
        - Уолтер, ты рассуждаешь, как ребенок. Состояние Констанции очень велико. Ты погубишь нас этим шагом. Что станет с заводами?- благоразумно заметила леди Джулия.- Нельзя же думать только об удовольствии…
        Да, но состояние Марион не меньше, захотелось сказать мне. Думаю, она с радостью поддержит любое начинание Уолтера. Хотя вряд ли мать и сын обрадуются моему вмешательству. Такой беседе не нужны свидетели. Слишком уж тема щекотливая.
        - Если я скажу, что за годы совместной жизни с Конни я значительно увеличил наше состояние и теперь мы вполне независимы, ты не будешь возражать против нашего развода?- спросил Уолтер.
        Этот вопрос застал леди Джулию врасплох. Меня тоже. Тетя Пэм уверила меня, что Уолтер и до женитьбы на богатой наследнице обладал значительным состоянием. Получается, что это не так, и в основе его брака с Конни Гастингс все тот же расчет. Вот чем объясняются его горькие слова насчет подобных свадеб. Он все это испытал на себе…
        - Что ты хочешь этим сказать, Уолтер?- наконец выдавила из себя леди Джулия.
        - Что я достаточно преуспел в делах,- ответил он весело.- И могу теперь обойтись без помощи Конни.
        Уолтер рассмеялся. Видимо, вытянувшаяся физиономия леди Джулии представляла собой поистине забавное зрелище. Я пожалела, что не могу видеть ее в этот момент.
        - Мама, давай поговорим начистоту. Ты хотела, чтобы я женился на Конни и поправил материальные дела нашей семьи. Помнится, ты долго рассуждала о былой славе и величии МакНорманов и ужасалась расточительности отца, из-за которой Питхарли был обременен долгами. Ты уверяла меня, что мы все заслуживаем гораздо большего, и в минуту слабости я поддался твоим уговорам…
        Мне тут же вспомнилась леди Сесилия. Она рассуждает примерно также о Джеймсе и его женитьбе. Но, увы, ее сын, в отличие от Уолтера, не настолько хорош собой, чтобы американские миллионерши падали к его ногам.
        - Тебе же нравилась Констанция,- слабо возразила Джулия.
        - Ты прекрасно знаешь, что нет,- отрезал Уолтер.
        Это было уже слишком. Выслушивать из его собственных уст признания в том, что он был увлечен другой женщиной,- это свыше моих сил.
        - Но это сейчас к делу не относится,- продолжал Уолтер через некоторое время.- Я не хочу ворошить прошлое и обвинять тебя в чем-либо. Достаточно того, что я казню сам себя. Но точно могу сказать одно- сейчас наше финансовое положение значительно улучшилось. Если желаешь, я посвящу тебя в детали. Однако ты вполне можешь поверить мне на слово. Я считаю, что выполнил свой сыновний долг. Ты можешь гордиться мной, МакНорманами, нашими заводами, Питхарли, всем чем угодно. А мне оставь женщину, которую я люблю. И учти- развод с Конни неминуем, независимо от того, что ты думаешь по этому поводу!
        Леди Джулия ненатурально засмеялась.
        - Ах, какой ты горячий, Уолтер. Весь в меня.
        Я очень хорошо понимала, о чем сейчас размышляет Джулия. Ей нет никакого дела до любви Уолтера, она сама признавалась в том, что для нее не существует такого понятия, как любовь. Только деньги имеют для нее значение, и раз Уолтер говорит, что эта проблема давно решена, она не будет препятствовать ему ни в чем.
        Уолтер что-то сказал, но я, будучи занята собственными мыслями, ничего не поняла.
        - И все равно твой выбор меня удивляет,- ответила ему леди Джулия.- Она милая девочка, но несколько непонятная. Ты хотя бы уверен в ее взаимности?
        Да, это был очень важный вопрос. Может быть, Марион попросту играет с ним, как шесть лет назад? Действительно, трудно разобраться, что мисс Гастингс чувствует и думает на самом деле.
        Впрочем, какая мне разница. Ее отношение к нему не имеет значения.
        - Я уверен,- тихо сказал Уолтер.- Хотя мы еще ни о чем не говорили.
        Джулия снова засмеялась.
        - Забавно ты рассуждаешь. Не говорил ни с одной, ни с другой, но не сомневаешься в том, что одна даст согласие развестись с тобой, а другая- выйти за тебя замуж.
        - Звучит смешно,- согласился Уолтер.- Но есть вещи, которым не нужны доказательства. Я видел ее глаза. Я знаю, о чем говорю…
        Слушать то, как Уолтер говорит о неоспоримости чувств Марион, было невозможно. Я на цыпочках отошла от двери комнаты. К чему просить совета у леди Джулии? Все уже забыли о столь незначительном происшествии, как объятия в библиотеке. Грядут более важные события- развод и свадьба, в которых леди Гвендолин нет места.
        Ей пора собираться домой.

12
        Гвендолин закончила писать и закрыла дневник. Затем она внимательно изучила скудное содержимое своего кошелька. Как раз хватит на обратную дорогу, но вот как ей добраться до города? Оставаться в Питхарли после того, что она услышала, она не могла. Слишком больно будет наблюдать за торжеством Марион. Ведь не сегодня-завтра всем станет известно, что она вскоре выйдет замуж за Уолтера…
        Гвендолин с большим удовольствием предпочла бы просто вызвать такси и исчезнуть. Никому ничего не объясняя. Уехать, чтобы больше никогда не возвращаться в этот дом, забыть его как кошмарный сон. Но это было невозможно. Во-первых, у нее нет денег, а во-вторых, это будет слишком невежливо. Что бы ни происходило, леди МакНорман из Гвендильского замка должна помнить о собственном достоинстве. Значит, придется проинформировать хозяев о своем отъезде и попросить их отвезти ее в город.
        Она стала собирать вещи. Их было немного, и она быстро закончила. Теперь оставалось самое трудное- разговор с хозяевами. О том, чтобы встретиться с Уолтером, не могло быть и речи. Гвендолин невыносимо страдала при мысли, что никогда больше не увидит его, но в то же время знала, что церемония прощания будет слишком болезненна. Она не выдержит и признается ему во всем, опозорив себя этим на всю жизнь. Нет, достаточно будет поставить в известность хотя бы одного члена семьи, чтобы он передал остальным ее извинения. За ужином они порассуждают немного о причудах маленькой леди Гвендолин и забудут о ее существовании.
        Конечно, есть еще Николас, с жалостью подумала девушка. Он, кажется, испытывает ко мне искреннюю симпатию. Но что поделать? Я не могу стать его женой, несмотря на все его миллионы. Впрочем, возможно, он и не собирался делать мне предложение.
        Это соображение несколько утешило Гвендолин. Ей было очень неприятно думать, что она оставляет позади себя разбитое сердце, но гораздо хуже было то, что она увозила разбитое сердце с собой…
        Гвендолин вышла в коридор. Она уже не таилась, как несколько часов назад. Все страхи, терзавшие ее тогда, казались такими мелкими и смешными сейчас. В коридоре ей встретилась горничная, и Гвендолин спросила ее, где может быть леди Джулия.
        - Она беседует у себя с сэром Уолтером,- вежливо ответила девушка.
        Гвендолин была разочарована. Она надеялась, что беседа матери с сыном давно закончилась, и рассчитывала найти Джулию в одиночестве. Она не сомневалась, что та не станет ее удерживать. В этой семье проблем хватает и без ненужной гостьи.
        Однако теперь Гвендолин была вынуждена отказаться от первоначального плана. Леди Джулия была недосягаема…
        - А леди Констанция и мисс Гастингс беседуют сейчас в гостиной,- продолжила горничная.
        Гвендолин встрепенулась. Леди Констанция? Почему бы и нет? Ведь она тоже член этой семьи. Пока, по крайней мере. И она, несомненно, обрадуется, когда Гвендолин сообщит о своем отъезде.
        - Благодарю вас,- произнесла Гвен и решительно направилась в гостиную.
        Было бы лучше, если бы Констанция была одна. Больше всего на свете Гвендолин не хотела встречаться с Марион Гастингс. Но если она будет медлить, то ее решимость уехать растает, и она останется в Питхарли. Невозможно даже представить себе страдания, через которые придется ей пройти, когда Уолтер официально объявит о своем желании развестись с Констанцией, чтобы жениться на Марион…
        Гвендолин вошла в гостиную. Это была просторная светлая комната с полукруглыми диванчиками и небольшим столиком, на котором гости Питхарли иногда раскладывали карты по вечерам. На стене над камином висел портрет леди Джулии в молодости. На ней был элегантный костюм для верховой езды, и правой рукой она держалась за гриву гнедого коня. Сходство Джулии с сыном сильно бросалось в глаза.
        Гвендолин на секунду остановила взгляд на этом портрете. Те же черные глаза, густые волосы, овал лица и горделивая посадка головы… Леди Джулия надменно смотрела на Гвендолин, словно вопрошая ее, почему она медлит и ничего не говорит.
        Констанция первая нарушила тишину.
        - Вам уже лучше, Гвен?- спросила она резко.- Как вы себя чувствуете?
        - Да, благодарю вас,- робко ответила Гвендолин, вовремя вспомнив, что утром сказалась больной, чтобы не выходить к завтраку.
        Марион и Констанция во все глаза разглядывали девушку. Они обсуждали одну очень неприятную тему, касающуюся их наследства, и вторжение Гвендолин было весьма некстати. Ее молчание очень удивляло их.
        - Если вы не против, мы бы с сестрой хотели поговорить наедине,- заметила Марион.
        В отсутствии мужчин она не считала нужным быть вежливой. Эта леди Гвендолин с ее рыжими кудрями и наивными глазами была ей глубоко неприятна. Особенно после того, как она поймала несколько выразительных взглядов, адресованных ей Уолтером.
        - Извините меня за вторжение,- покраснела Гвендолин, придя в себя от резкого тона Марион.- Я не хотела вам помешать. Просто леди Джулия и Уолтер заняты, и я решила попросить вас, Констанция…
        - Я вас внимательно слушаю,- проговорила Конни более мягко и заинтересованно.
        - Мне очень жаль причинять вам неудобство, но дела складываются так, что я вынуждена немедленно вернуться домой. Это очень срочно. Я уже собрала вещи и хотела просить вас, чтобы меня довезли до вокзала.
        На лице Марион появилась такая откровенная радость, что Гвендолин стало жаль себя. Неужели ее удачливая соперница не могла проявить хотя бы чуточку милосердия и не демонстрировать своего восторга так явно?
        Констанция владела собой лучше. Но в ее голосе явно послышались нотки торжества, когда она произнесла:
        - Мне очень грустно слышать это. Надеюсь, ничего серьезного не произошло?
        - Заболел мой брат,- солгала Гвендолин,- сегодня утром мне позвонила мама и срочно попросила меня вернуться…
        Надеюсь, они не станут проверять, звонил ли сегодня кто-нибудь из Гвендиля или нет, подумала девушка.
        - Ваш брат?- воскликнула Марион с притворным беспокойством.- Как досадно. А я так рассчитывала с ним познакомиться…
        - Я не сомневаюсь, что вам еще представится такая возможность,- с горечью произнесла Гвендолин.
        Когда вы станете леди Уолтер МакНорман и нанесете нам родственный визит, добавила она про себя.
        - Конечно, такое дело не терпит отлагательств,- произнесла Констанция и встала.- Я покину вас на несколько минут, чтобы отдать распоряжение…
        Она вышла из гостиной, оставив Гвендолин наедине с Марион. Гвен не успела даже заикнуться о том, что не стоит брать на себя такой труд,- супруга сэра Уолтера могла бы просто позвонить, и к ней немедленно пришла бы горничная, чтобы передать любое поручение.
        Но у Констанции были свои намерения. Ей не терпелось как можно скорее избавиться от гостьи. К тому же будет неплохо, если пока никто не узнает о том, что Гвендолин уехала. Особенно Уолтер. Несмотря на всю свою внешнюю вялость, Констанция отнюдь не была глупой или ненаблюдательной. Внимание, которое ее сестра оказывала Уолтеру, совершенно не пугало ее. Но вот внимание, с которым Уолтер относился к Гвендолин МакНорман, весьма настораживало. Одним словом, Констанция была счастлива, что брат Гвендолин внезапно заболел и девушка вынуждена покинуть Питхарли.
        Через пять минут Констанция вернулась. Гвендолин очень ей обрадовалась- общество Марион было ей чрезвычайно неприятно.
        - Мы с Марион проводим вас до машины,- учтиво сказала Констанция.
        Гвендолин стала протестовать, но Конни была неумолима. Девушке ничего не оставалось делать, как подчиниться. Она быстро сходила в свою комнату за вещами и через несколько минут уже стояла у главного входа в Питхарли вместе с Констанцией и Марион.
        - Прошу вас передать мои извинения Уолтеру и леди Джулии,- спокойно произнесла Гвендолин.- Боюсь, что мой внезапный отъезд может показаться им невежливым…
        - О, я уверена, что они все поймут,- ответила Констанция со сладкой улыбкой.
        За все время своего пребывания в Питхарли Гвендолин не встречала в ней столько учтивости и внимательности. Можно было подумать, что ее отъезд кажется леди Констанции величайшим благом. Будь Гвендолин в меньшем смятении, она бы призадумалась над причиной такой резкой перемены в поведении Конни. Но она была слишком взволнована и расстроена, чтобы обращать внимание на такие пустяки. Главное- уехать поскорее из Питхарли и снова обрести былое спокойствие.
        Гвендолин тепло распрощалась с Констанцией и Марион и села в машину. За рулем был не шофер Уолтера, а малознакомый ей молодой человек. Гвендолин узнала в нем Питера, слугу Конни, который приехал из Штатов вместе со своей хозяйкой. В его обязанности не входило встречать и провожать гостей, но зато Гвендолин не сомневалась, что он предан Констанции и вряд ли будет распускать преждевременные слухи относительно ее отъезда.
        Вопрос, правильно ли она поступила, уехав так неожиданно, не предупредив Уолтера, впервые пришел Гвендолин в голову. То, что Питер сидел за рулем, свидетельствовало о том, что Конни желает, чтобы об отъезде Гвен узнали как можно позже…
        Но Гвендолин запретила себе думать об этом. Возможно, Уолтер стал бы уговаривать ее остаться еще чуть-чуть, так как элементарная вежливость побудила бы его сделать это. Она бы, несомненно, поддалась на уговоры, ведь ему невозможно отказать…
        Представлять все это было слишком больно, и Гвендолин решила немного поболтать с шофером, чтобы хоть как-то отвлечься. По мере увеличения расстояния между нею и Питхарли, ее отчаяние росло, и она не была уверена, что не попросит повернуть машину обратно. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы не совершить столь позорный поступок.
        - Скажите, пожалуйста, а что случилось с Алистером?- спросила она водителя.- Ведь он всегда отвозит гостей на вокзал.
        - Алистер не очень хорошо себя чувствует,- немедленно ответил он.- Леди Констанция попросила меня заменить его.
        И для этого леди Констанция лично сходила в комнату прислуги, подумала Гвендолин. Очень интересно. Я была уверена, что Констанция придает большое значение своему титулу и всегда ведет себя соответственно.
        Попытка разговорить Питера ни к чему не привела. Он отделывался односложными ответами, делая вид, что дорога поглощает все его внимание. Гвендолин решила оставить его в покое и заняться осмотром окрестностей. Но вид за окном был слишком безрадостен и мрачен, чтобы им наслаждаться, и Гвендолин считала минуты до того момента, когда они наконец доберутся до города.
        Через сорок минут, показавшиеся Гвендолин вечностью, они прибыли в город. Питер вызвался посмотреть расписание и купить билет для Гвендолин. Она знала, что нужный поезд отходит примерно через полчаса, и совершенно не радовалась новому ожиданию. Но шофер вернулся с приятным известием. Оказывается, расписание было изменено буквально несколько дней назад. Теперь поезд Гвендолин отходил гораздо раньше. Если бы они задержались в пути, то, несомненно, опоздали бы, и девушка невольно порадовалась поспешности, с которой Констанция отнеслась к ее просьбе.
        Расположившись со своим небольшим багажом в уютном купе, Гвендолин почувствовала себя в относительной безопасности. Вдали от Питхарли и ее хозяина она снова обретет присутствие духа и жизнерадостность. События этой недели будут восприниматься со временем как совершенно незначительные происшествия. Хотя сейчас тяжело было поверить в то, что она сможет с равнодушной улыбкой вспоминать, как Уолтер обнимал ее…
        Слезы выступили на глазах Гвендолин, когда поезд наконец тронулся. Она сделала свой выбор, и если МакНорманы из Питхарли обвинят ее в невоспитанности, никто не сможет ее упрекнуть в том, что она поступает недостойно, пытаясь вырвать с корнем эту никому не нужную любовь.
        Напротив Гвендолин уселся пожилой джентльмен в очках на крупном мясистом носу. Он сделал несколько отрывистых замечаний по поводу мерзкой погоды, но, не встретив отклика со стороны Гвендолин, достал газету и погрузился в чтение. Девушка с сожалением осознала, что в суматохе не догадалась позаботиться о газете или журнале, которые очень помогли бы скоротать путешествие. Сосед Гвендолин с таким интересом читал свою газету, что она не выдержала и решила заняться своим дневником.
        Конечно, сейчас я не в том состоянии, чтобы бесстрастно перечитать эти строки, честно призналась она себе. Но, возможно, это отвлечет меня и позволит взглянуть на это дело с другой стороны…
        Гвендолин открыла сумочку и пошарила там рукой. Ничего, кроме кошелька и расчески, там не было.
        И зачем я упрятала его в чемодан, удивлялась она сама себе, вытаскивая свой небольшой чемоданчик на свет Божий. Джентльмен напротив тут же предложил свою помощь, но Гвендолин решительно отклонила ее. Она открыла чемодан. Поверхностный поиск убедил ее, что дневника там нет. Она принялась искать более тщательно, перетряхивать каждую вещь, не думая о том, что в купе присутствует посторонний человек. Ее ужас возрастал с каждой секундой.
        - Вы что-то забыли, мисс?- спросил ее сосед с явным сочувствием.
        - Надеюсь, что нет,- ожесточенно пробормотала Гвендолин, возобновляя поиск.
        - Если вы хотите, я могу выйти, и вы спокойно все посмотрите,- добродушно предложил мужчина.
        - О, я была бы вам очень благодарна,- сказала девушка, покраснев.
        Мужчина тут же вышел, а Гвендолин без тени колебания вывалила содержимое чемодана на полку.
        Через десять минут она убедилась в полной тщетности своих попыток. Среди ее багажа дневника не было. Значит, она оставила его на столе в своей комнате в Питхарли. Можно только надеяться, что она убрала его в ящик. Впрочем, любопытные горничные, которые придут убрать ее комнату, без труда найдут его и там. Отчаяние охватило Гвендолин. Как можно быть такой рассеянной! Раньше она не замечала в себе такого недостатка…
        Гвендолин проклинала себя и была готова даже сойти на ближайшей станции, чтобы вернуться в Питхарли и забрать дневник. Хотя, скорее всего, в тому времени дневник уже обнаружат, и она только подвергнет себя дополнительным унижениям.
        Гвендолин быстро сложила вещи обратно и села к окну, лихорадочно пытаясь вспомнить, что именно она писала. Результат получился неутешительный. Она очень точно охарактеризовала и красоту, и радушие Уолтера, и неприятные манеры его жены, и капризный характер Марион. Наедине с собой она не стеснялась и вполне откровенно излагала свои впечатления. Более того, она весьма пространно останавливалась на финансовых затруднениях своей семьи, так что перед заинтересованным читателем будет развернута полная картина.
        Девушка со стоном прислонилась к оконной раме. Мерное движение поезда успокаивало ее, и она постепенно приходила в себя. Как сильно Уолтер будет презирать меня, если прочитает этот дневник, думала Гвендолин обреченно. Наивная девочка не придумала ничего лучше, как влюбиться в него! В его жизни наверняка было столько разбитых сердец! Вот и еще одно- леди Гвендолин из Гвендильского замка. Какое унижение. Как он будет смеяться над ней!
        Однако если бы Гвендолин могла бы видеть сейчас Уолтера, ее уверенность в том, что он будет презирать ее и насмехаться над ней, сильно поколебалась бы. Потому что в этот самый момент он был на вокзале и бегал в поисках поезда, который увозил ее сейчас домой. Когда же Уолтер наконец выяснил, что из-за перемены в расписании поезд ушел на полчаса раньше, он так стремительно побледнел, что служащий вокзала участливо предложил ему стакан воды.
        Гвендолин уехала, ничего не сказав ему. Уолтер предпочел бы любую, самую горькую правду этой неизвестности. Он совершенно случайно услышал, как Констанция говорила своей сестре, что наконец они избавлены от общества этой веснушчатой девицы. Уолтер потребовал объяснения, которое было ему нехотя дано.
        Он немедленно помчался в город. Но Гвендолин выехала слишком давно, чтобы он мог застигнуть ее в пути. Одна надежда была на то, чтобы найти ее на вокзале,- Уолтер хорошо знал расписание и был уверен, что встретит Гвендолин в зале ожидания. Его надежды были жестоко обмануты. Она уехала. Тайком и неожиданно, выдумав нелепый предлог. Уолтер лучше кого бы то ни было знал, что Гвендолин никто не мог позвонить из дома хотя бы потому, что телефон в Питхарли был сломан со вчерашнего дня.
        Мрачными были мысли Уолтера, когда он возвращался домой. Он был так уверен в ее чувствах… Теперь приходилось признать, что леди Джулия была права, когда советовала ему не делать поспешных выводов.
        Я все равно узнаю, в чем причина ее внезапного отъезда, думал он, стиснув зубы. Ей придется объяснить мне, что все это значит. После того, что произошло между нами в библиотеке, я имею на это право. Я не отпущу ее от себя просто так…

13
        По мере приближения к замку Гвендолин осознавала, что ей предстоит весьма неприятный разговор с матерью. Ее вести вряд ли придутся леди Сесилии по вкусу. Надежды, возлагаемые матерью на брак Джеймса и Марион, будут разрушены, и Гвендолин не сможет ничего предложить взамен.
        Известие о ее помолвке с Николасом Кармайклом утешило бы леди Сесилию. Гвендолин заранее знала, что будет бесполезно объяснять матери невозможность этого союза, и она благоразумно решила ничего не говорить ей о Николасе. Тем более что та и не ожидает от нее никаких подвигов в матримониальном плане.
        От станции до Гвендильского замка было всего три с небольшим мили, и Гвендолин решила немного прогуляться. Она чувствовала, что нужно довести себя до полного изнеможения, чтобы хотя бы немного поспать ночью.
        Прогулка освежила ее. Как приятно возвращаться домой! Девушка невольно убыстряла шаг, чтобы скорее увидеть Гвендиль. Только сейчас она осознала, насколько она соскучилась…
        Ноябрь не самое удачное время для любования окрестностями Гвендильского замка, но девушке было все равно. И мрачной осенью, и белоснежной зимой, и радостной весной она одинаково любила свой дом и умела находить очарование в каждом времени года.
        Когда наконец башни Гвендильского замка показались вдали, у Гвендолин перехватило дух. Разве возможно, что это величественное здание принадлежит ее семье? Как она могла восхищаться роскошью Питхарли? Поместье Уолтера МакНормана не выдерживает никакого сравнения с Гвендильским замком, несмотря на все средства, вложенные в него.
        Если бы Уолтер видел Гвендиль, мечтательно подумала Гвендолин, он бы влюбился в него…
        Воспоминание об Уолтере было некстати. Девушка ощутила, как радость от возвращения домой несколько померкла. Мне не следовало вообще туда ездить, горько произнесла она и, решительно сжав губы, зашагала по тропинке к замку.
        Сказать, что леди Сесилия была удивлена внезапному возвращению дочери, значит, не сказать ничего. Когда Гвендолин появилась перед ней, та целую минуту не могла произнести ни слова. Девушка тоже не торопилась с объяснениями, так как ничего приятного она не могла сообщить матери.
        - Как ты добралась от станции?- наконец выдавила из себя изумленная леди Сесилия.
        Она уже начала спрашивать себя, что означает это преждевременное возвращение и, зная характер Гвендолин, не ожидала ничего хорошего.
        - Пешком,- хладнокровно заявила Гвендолин, предчувствуя взрыв негодования со стороны матери.
        Но леди Сесилия была слишком занята другими мыслями, чтобы упрекнуть дочь за столь недостойную выходку.
        - Я очень устала и хочу есть,- объявила Гвендолин, усаживаясь на диван.- Ты не могла принести мне что-нибудь из кухни?
        В Гвендиле была одна-единственная служанка, миссис Фитцвильям, она же кухарка, горничная и экономка, и ее старались не дергать по пустякам.
        Леди Сесилия была настолько ошарашена, что не могла вымолвить ни слова. Но вечно так продолжаться не могло и, обретя дар речи, леди Сесилия воскликнула:
        - Ты же должна была приехать только через неделю! Что случилось?
        - Я очень соскучилась по Гвендилю и тебе, мама,- спокойно ответила Гвендолин.
        Реакция леди Сесилии была именно такой, на какую она рассчитывала. Лицо ее почтенной матери пошло красными пятнами.
        - Ты хочешь сказать, что уехала из Питхарли, не выполнив свое поручение, только из-за каких-то дурацких сантиментов?- произнесла она угрожающе.
        Гвендолин поморщилась. Колкий ответ так и просился на язык, но она предпочла сдержаться. В конце концов, негодование матери можно понять.
        - Мама, я пробыла в Питхарли достаточно долго, чтобы понять, что нам нечего ожидать с той стороны.
        - Что? С чего ты это взяла?- взволнованно спросила леди Сесилия.- Эта Марион Гастингс настолько неприятна?
        - Скорее наоборот,- пожала плечами Гвендолин.- Она очень привлекательна и уверена в себе. Не думаю, что такая жена подошла бы Джеймсу, но…
        - Не тебе решать, кто подойдет Джеймсу, а кто нет!- в запале перебила ее леди Сесилия.- Ты поражаешь меня, Гвен! Ты не в состоянии делать подобные выводы, зачем ты берешь на себя такую ответственность?
        - Ты не дослушала меня, мама,- упрекнула ее Гвендолин.- Да, Марион не отвечает моим представлениям об идеальной жене для Джеймса, но я бы и слова не сказала против. Однако есть другие причины, по которым этот брак никогда не состоится.
        Леди Сесилия затаила дыхание. Она была уверена, что все это лишь выдумки ее дочери, чье живое и богатое воображение было ей хорошо известно. Ведь леди Памела уверяла ее, что Марион спит и видит, как бы стать женой аристократа. Чем Джеймс ей не пара?
        - Марион Гастингс любит другого,- с трудом произнесла Гвендолин.- И скоро выйдет за него замуж.
        Горькое разочарование отразилось на лице Сесилии. Гвендолин и не догадывалась, что ее мать возлагала на этот призрачный союз такие надежды.
        - А ты уверена?- спросила леди Сесилия упавшим голосом.- Может быть, тебе показалось?
        - Нет,- без колебаний заявила Гвендолин.- Об этом говорилось как о вполне решенном деле. Нам лучше забыть об этом.
        Леди Сесилия поджала губы. Если бы я была на твоем месте, явно говорил ее взгляд, я бы приняла все меры, чтобы такого не произошло!
        - А ты рассказывала ей о Джеймсе?- осторожно поинтересовалась она через некоторое время.
        - Мама, неужели я должна была рекламировать своего братца?- рассмеялась Гвендолин.- Как ты себе это представляешь? Ах, мисс Гастингс, я знаю одного изумительного молодого человека, он лишь один в состоянии сделать вас счастливой?
        - Ты все смеешься,- неодобрительно покачала головой леди Сесилия.- И все-таки, мне кажется, ты могла бы что-нибудь предпринять…
        А я и предприняла, с горечью подумала Гвендолин. Я даже влюбилась в ее будущего мужа, но, увы, моих слабеньких чар оказалось недостаточно, чтобы отвлечь его от прелестей Марион. Впрочем, я его понимаю.
        - Какое разочарование,- прошептала леди Сесилия.- Тетя Пэм вполне определенно говорила, что Марион не прочь стать леди МакНорман.
        Она ею и станет, чуть не сорвалось с языка Гвендолин. Но ей не хотелось полностью посвящать мать в события последней недели. Пусть все идет своим чередом. Тетя Пэм обязательно выяснит все детали предстоящей свадьбы у своей подружки Джулии. Надо лишь немного подождать.
        - А как там Уолтер и его супруга?- спросила леди Сесилия, вовремя спохватившись, что с этого надо было начинать.- Он все такой же красавчик?
        Гвендолин вздрогнула. Она совсем забыла, что мать знакома с Уолтером.
        - Сэр МакНорман, безусловно, очень хорош собой,- сумела выдавить она из себя.
        Леди Сесилия кинула на дочь лукавый взгляд.
        - На твоем месте я бы в него влюбилась,- заявила она.- Самая подходящая кандидатура для первой любви.
        - Раз ты точно знаешь, что сделала бы на моем месте, то почему ты не поехала вместо меня?- ответила Гвен с излишней резкостью.
        - Господи, ну что ты за человек,- вздохнула леди Сесилия.- Ничего тебе нельзя сказать. Учти на будущее, девочка, что мужчины не любят столь прямолинейных женщин.
        - Скажи уж сразу, что они не любят таких некрасивых,- выпалила Гвендолин.
        - Ты знаешь, что я вовсе не это хотела сказать,- проговорила с наигранной обидой леди Сесилия.
        Они немного обсудили путешествие Гвендолин и обитателей Питхарли, старательно избегая всего, связанного с Марион Гастингс. Потом Гвендолин вспомнила, что хочет есть, и с милостивого разрешения леди Сесилии пошла на кухню.
        Миссис Фитцвильям, верная экономка замка, встретила ее с восторгом. Гвендолин была счастлива, что та не задает ей никаких неприятных вопросов, а просто радуется ее возвращению.
        Мама бы могла многому у нее поучиться, размышляла Гвендолин, наблюдая, как миссис Фитцвильям хлопочет у плиты. По крайней мере, умению делать Гвендиль уютным и желанным…

14
        Гвендолин прожила дома полмесяца, когда от Джеймса было получено письмо, извещавшее о его скором приезде. За это время и леди Сесилия, и леди Памела неоднократно расспрашивали девушку о подробностях ее визита в Питхарли, не подозревая, что тем самым причиняют ей ужасную боль. Гвендолин было достаточно собственных мыслей, она не нуждалась в том, чтобы ее постоянно заставляли вспоминать обитателей Питхарли, описывать их наружность, оценивать их поведение. Ей приходилось все время быть начеку, чтобы не выдать себя неосторожной фразой. Ситуация ухудшалась тем, что Гвендолин уже не могла, как раньше, излить свои чувства в дневнике. Она боялась, что и на этот раз оставит его где-нибудь на видном месте, и кто-нибудь ненароком прочитает его. Ей было страшно представить сарказм матери, если та вдруг прознает о ее чувствах к Уолтеру.
        Унылое настроение Гвендолин нагнетало атмосферу в замке. Леди Сесилия становилась раздражительнее с каждым днем, Кэролайн капризничала и требовала развлечений. Раньше веселый нрав Гвендолин сглаживал все разногласия, но теперь она не замечала, что творится вокруг. Усилий леди Памелы, часто навещавшей МакНорманов, явно не хватало, чтобы подбодрить всех членов семьи.
        Известие о приезде Джеймса пришлось как нельзя кстати. Владелец Гвендиля не баловал семью визитами, и все только и делали, что терзали себя догадками относительно причины этой внеплановой милости. В письме Джеймс ничего не сказал по этому поводу, тем самым подстегнув всеобщее любопытство. Даже Гвендолин чувствовала, что ее увлекает волнение, с которым леди Сесилия ожидала приезда любимого сына.
        Наконец настал торжественный день. Все рассчитывали, что он приедет с самого утра, и поэтому были весьма разочарованы, когда даже в обед от него не было ни слуху, ни духу. Леди Сесилия не отходила от окна, надеясь первой заметить приближение машины.
        Но лишь ближе к вечеру ее нетерпение было вознаграждено. Вдали показалось старенькое такси.
        - Джеймс едет!- воскликнула леди Сесилия и бросилась в холл, чтобы встретить сына.
        Гвендолин, Кэролайн и миссис Фитцвильям поспешили за ней. Машина остановилась у входа, из нее выскочил улыбающийся Джеймс. Леди Сесилия протянула руки, чтобы обнять сына, но он повернулся к задней дверце и, открыв ее, помог выйти из машины незнакомой худенькой девушке.
        Леди Сесилия замерла на месте. Ее материнское сердце почуяло подвох. Джеймс никогда не привозил в Гвендиль женщин. Гвендолин с интересом разглядывала девушку, которая робко приближалась к ним под руку с Джеймсом. Она была невелика ростом, и Джеймс, не отличавшийся богатырским сложением, очень выгодно смотрелся на ее фоне. Гвендолин боялась делать поспешные выводы, но эта девушка с первого взгляда понравилась ей.
        - Гвен, а кто это?- жадным шепотом спросила Кэролайн.- Джеймс что-нибудь писал про нее?
        Кэролайн была всегда слишком занята собственными делами, и половина того, что происходило в семье, пролетало мимо ее ушей.
        - Сейчас узнаем,- также тихо ответила Гвендолин.- Кажется, это что-то серьезное…
        Гвендолин была совершенно права. Джеймс подошел к ним со своей спутницей, поприветствовал мать и сестер и торжественно произнес:
        - Познакомьтесь, пожалуйста, это Агата. Моя жена.
        На секунду стало так тихо, что можно было расслышать, как с крыши капает вода после вчерашнего дождя.
        Гвендолин опомнилась первой.
        - Поздравляю тебя, Джеймс,- произнесла она с улыбкой и протянула руку перепуганной Агате.- Очень рада познакомиться с избранницей брата.
        - Спасибо, Гвен,- сказал Джеймс с чувством.- Агата, это моя сестра Гвендолин…
        На его веснушчатом лице была написана благодарность за первые теплые слова.
        - Но почему ты ничего не написал нам?- спросила Гвендолин, потому что леди Сесилия по-прежнему хранила молчание, а Кэролайн и миссис Фитцвильям не осмеливались ничего говорить до того, как станет ясна ее реакция.
        - Я хотел устроить сюрприз,- растерянно протянул Джеймс.
        Гвендолин рассмеялась. В этом был весь Джеймс. Он с детства обожал преподносить родным известия в самой неожиданной форме. Хотя леди Сесилия отрицательно относилась к этой привычке, она всегда ему все прощала…
        А в этот раз все может быть по-другому, подумала Гвендолин, оглядываясь на мать. Если, конечно, эта Агата не дочь какого-нибудь миллионера, что, судя по ее внешнему виду, маловероятно.
        - Рада приветствовать вас в Гвендильском замке,- послышался голос Сесилии. Она наконец пришла в себя в достаточной степени, чтобы вспомнить о своих обязанностях хозяйки.
        Они прошли в дом и расположились в большой гостиной, самой приличной комнате Гвендиля. Миссис Фитцвильям отправилась хлопотать насчет чая, забрав с собой Кэролайн. Старшие члены семьи остались наедине. Сесилия нескромно разглядывала бедняжку Агату, которая боялась даже глаза поднять. Гвендолин тоже изучала избранницу брата, но с гораздо более теплыми чувствами.
        Новоиспеченная леди МакНорман обладала приятной, хотя и неброской внешностью. Ее темные волосы длиной по плечи были густыми и блестящими, и время от времени Агата принималась теребить прядку у лба. Было очевидно, что она очень смущается.
        Леди Сесилия не делала ничего, чтобы успокоить девушку. Она была слишком оскорблена тем, что Джеймс не поставил ее в известность относительно своих планов и женился украдкой. Она даже боялась подумать о том, кто такая Агата, и из какой она семьи. То, что она небогата, сразу бросалось в глаза- и манера поведения, и более чем скромная одежда выдавали в ней человека в стесненных обстоятельствах. Неудивительно, что леди Сесилия отнюдь не была в восторге от выбора сына.
        Гвендолин храбро поддерживала разговор. Они с Джеймсом непринужденно болтали о пустяках, в то время как самые важные вопросы оставались незатронутыми. В одном Гвендолин была уверена- брат любит свою жену. Во взглядах, которые Джеймс изредка кидал на притихшую Агату, читалась заботливость и привязанность. Гвендолин невольно представила себе яркую и развязную Марион на месте Агаты. Нет, об этом было страшно подумать. Она не сомневалась, что ее брат сделал правильный выбор.
        Миссис Фитцвильям и Кэролайн принесли чай с печеньем и булочками, и через мучительных полчаса Агата умоляюще посмотрела на мужа. Джеймс понял без слов.
        - Если ты не возражаешь, мама,- обратился он к леди Сесилии,- я бы хотел показать Агате ее комнату. Она очень устала после дороги и хотела бы отдохнуть.
        Гвендолин была готова поклясться, что Агата больше устала от враждебного молчания леди Сесилии, чем от путешествия, но она благоразумно промолчала.
        - Я даже не знаю, где вас разместить,- леди Сесилия наконец разлепила губы.- Я ожидала тебя одного, Джеймс, так что понимаешь…
        - Я думаю, что комната Джеймса без труда вместит и его, и Агату,- решительно сказала Гвендолин.
        Поведение матери приводило ее в ужас. Леди Сесилия настолько безоговорочно не одобряла выбор сына, что не желала даже дождаться подробного рассказа о невестке. Вместо того чтобы расспросить Агату как следует о ее родственниках и успокоиться, леди Сесилия предпочла окружить себя броней высокомерного молчания.
        Впрочем, тут же подумала Гвендолин с насмешкой, возможно, мама лишь хочет показать бедняжке, в какую благородную и гордую семью она попала.
        - Вы не возражаете, если я провожу Агату?- спросил Джеймс, поднимаясь.- Я вполне согласен с Гвен, моя комната подойдет.
        Леди Сесилия величественно кивнула, и через минуту молодоженов след простыл.
        И вот тогда разразилась настоящая буря.
        - Как он мог так поступить со мной!- воскликнула Сесилия негодующе, как только за Джеймсом и Агатой закрылась дверь.
        - А что он, собственного говоря, сделал?- поинтересовалась Гвендолин, невозмутимо намазывая апельсиновый джем на булочку. Во время официального чаепития обстановка была настолько накалена, что она не решалась отвлечься на еду. Зато теперь можно было вознаградить себя за все усилия.
        - Привести в дом неизвестно кого!
        - Ты же ничего не знаешь об Агате, не торопись с выводами,- предостерегла ее Гвендолин.
        Но леди Сесилия не желала ничего слушать.
        - Я ничего не хочу о ней знать. Мне все стало ясно с первого взгляда. Эта подлая интриганка обманом заставила Джеймса жениться на ней и теперь надеется быть принятой в почтенную семью!
        Описание Агаты, абсолютно не соответствующее оригиналу, разозлило Гвендолин.
        - Меньше всего Агата похожа на подлую интриганку,- выпалила она,- и ты это прекрасно знаешь. Тебя просто раздражает, что Джеймс женился без твоего ведома. К тому же ты ревнуешь его!
        Леди Сесилия была возмущена до глубины души. Особенно потому, что она чувствовала правдивость слов дочери. Но она не успела излить свое негодование на голову Гвендолин, потому что в гостиную снова вошел Джеймс. Его худощавое лицо выражало праведный гнев, и Гвендолин вжалась в кресло, предчувствуя скандал.
        Но леди Сесилия предупредила вспышку возмущения. Она бросилась сыну на шею и судорожно прижала его к себе.
        - Джеймс, дорогой, я так соскучилась по тебе!
        Со своего места Гвендолин ясно видела, что Джеймса смягчил этот материнский порыв. Он нежно обнял леди Сесилию.
        - Я тоже скучал, мама…
        Но когда выражения восторга подошли к концу, и леди Сесилия усадила Джеймса рядом с собой на диван, к неприятным вопросам все равно пришлось возвращаться.
        - Где ты ее откопал, Джеймс?- нетактично спросила леди Сесилия, разрушив восстановленный мир.
        - Я бы попросил, мама, чтобы ты не отзывалась о моей жене в таких выражениях,- нахмурился он.- То, что я женился без твоего ведома, не дает тебе права оскорблять ее.
        - Мама хочет сказать, что умирает от желания узнать все об Агате,- со смехом произнесла Гвендолин.- Она просто слишком волнуется, чтобы думать о выражениях.
        Леди Сесилия метнула в сторону дочери неодобрительный взгляд.
        - Я не думал, что ты так нас встретишь, мама,- обиженно проговорил Джеймс.- Все, кто знают Агату, без ума от нее, и я был уверен, что ты полюбишь ее с первого взгляда.
        - Я ничего не знала о ее существовании до сегодняшнего вечера,- справедливо возразила леди Сесилия.- Ты неправильно поступил, Джеймс, когда скрыл от нас факт своей женитьбы.
        Тут уже не выдержала Гвендолин.
        - Хватит томить нас, Джеймс. Немедленно выкладывай, кто такая Агата, как ты с ней познакомился, когда вы поженились?
        - Неделю назад,- улыбнулся Джеймс, отвечая на последний вопрос.- И с тех пор я смело считаю себя самым счастливым человеком в мире.
        - Где ты с ней познакомился?
        - На работе,- последовал лаконичный ответ.- Она машинистка в конторе, в которую меня устроил Чарльз Феррингтон. Помните, он еще женат на Лидии Честер, дочери графа Саута.
        - Машинистка?!- воскликнула леди Сесилия с ужасом.
        - Ты работаешь?- удивилась Гвендолин.
        - Я понял, что из меня никудышный биржевой игрок,- пояснил Джеймс, игнорируя восклицание матери.- Чарльз давно предлагал мне помощь, и я решил наконец, что стабильная работа мне не помешает. Вполне приличное местечко, скажу я вам, вот только мне пришлось отказаться от него.
        - Почему?- спросила Гвендолин.
        - Мы с Агатой собираемся уехать в Штаты,- невозмутимо ответил Джеймс.
        Леди Сесилия схватилась за сердце. Это было больше, чем она могла вынести.
        - У Агаты недавно умер дальний родственник, какой-то троюродный дядя, у которого в Техасе отличное ранчо. Так получилось, что она- его единственная наследница. Но по условиям завещания она не имеет права продавать ферму первые пять лет, а должна сама приехать и жить на ней. Мы подумали, что перемена климата пойдет нам на пользу…
        - Ты собираешься уехать в Америку, чтобы ухаживать за коровами?- прошептала потрясенная леди Сесилия.- Ты, Джеймс МакНорман, владелец Гвендильского замка, будешь работать на ранчо…
        - Ты же знаешь, что титул никогда не имел для меня большого значения,- спокойно ответил Джеймс.- Мы с Агатой чувствовали бы себя неловко в Гвендиле. Я не сомневаюсь, что Гвен сумеет позаботиться о нем в наше отсутствие.
        Он подмигнул сестре.
        - Я, конечно, буду очень скучать без вас,- продолжал он,- но мы обязательно будем ездить друг к другу в гости. Гвендолин будет роскошно смотреться верхом на гнедой лошади…
        - Было бы интересно знать, на какие средства вы будете путешествовать!- саркастически произнесла леди Сесилия.
        - Я возьму все расходы на себя, естественно,- улыбнулся Джеймс.- И насчет Гвендиля не беспокойтесь тоже. Конечно, не обещаю ему полную реставрацию, но самый необходимый ремонт начнем в ближайшее время.
        И Гвендолин, и Сесилия смотрели на него, раскрыв рот.
        - Я разве не говорил вам, что американский дядюшка оставил Агате также полтора миллиона долларов?- невинно осведомился Джеймс.
        В него немедленно полетела подушка, посланная меткой рукой матери. Джеймс весело захохотал.
        - Как ты можешь так обращаться со мной, негодный мальчишка!- воскликнула леди Сесилия, но по ее лицу было видно, что ее отношение к женитьбе сына резко изменилось в положительную сторону.
        Однако про себя Гвендолин не могла сказать ничего подобного. Известие о наследстве насторожило, а не обрадовало ее. Неужели Джеймс выполнил страстное желание матери и нашел себе богатую наследницу? Глядя в его честное, открытое лицо, Гвендолин очень не хотелось в это верить.
        - Но я должен сразу сказать вам,- заговорил Джеймс, словно угадав сомнения сестры,- что, когда я предлагал Агате стать моей женой, я не имел ни малейшего представления об этом наследстве. Для меня она была дочерью скромного судьи без всяких титулов и средств.
        - Неужели она не знала, что после смерти дядюшки все перейдет к ней?- осторожно поинтересовалась Гвендолин.
        - Они не поддерживали с ним никаких отношений,- улыбнулся Джеймс, сразу разгадав подоплеку вопроса.- Так что можешь быть совершенно спокойна на этот счет. Я не опозорил себя женитьбой по расчету.
        Леди Сесилия фыркнула. Тон сына очень не нравился ей, но в конечном итоге ей не на что было жаловаться.
        - Ты должен был обо всем написать мне,- строго сказала она.- Я бы приняла вас совсем по-другому.
        - Наверное, да,- не без горечи согласился Джеймс.- Ты до полусмерти напугала Агату. Но у тебя будет время наладить с ней отношения, потому что до нашего отъезда в Штаты мы будем жить в Гвендиле. Надеюсь, ты не возражаешь?
        - Ни в коем случае! Я буду только рада.
        Гвендолин была счастлива, что все разрешилось так удачно. Джеймс получил прекрасную жену, которую он безумно любит, и на ремонт замка есть небольшая сумма. Перед сном Гвен с приятным удивлением вспомнила, что сегодня впервые ее мысли не были заняты Уолтером МакНорманом. Можно было надеяться, что со временем ее сердце полностью остынет. Пребывание Агаты и Джеймса в Гвендиле должно сыграть свою положительную роль. Они собирались провести дома около месяца, и Гвендолин искренне радовалась тому, что ей не придется проводить целые дни в одиночестве, размышляя об Уолтере.

15
        За два дня до отъезда Джеймса и Агаты было решено устроить торжественный семейный обед. Хотя приглашена была только леди Памела, бедная миссис Фитцвильям, экономка, с самого утра не находила себе места: жаркое не должно было подгореть, взбитые сливки осесть, мороженое растаять. Гвендолин и Агата вызвались помогать ей, но как истинный творец миссис Фитцвильям за всем следила сама.
        Обедать собирались в пять часов, но леди Сесилия специально просила тетю Пэм приехать пораньше, чтобы в очередной раз обсудить детали путешествия Джеймса. Материнское сердце кровью обливалось при мысли о том, что сын уедет так далеко, и Сесилии было необходимо, чтобы кто-нибудь постоянно говорил ей о том, что так будет лучше. Гвендолин и Кэролайн уже устали делать это, и основное бремя легло на плечи леди Памелы.
        Гвендолин находилась в кухне, когда приехала тетя Пэм. Она не слышала звонка, и поэтому, когда к ней подлетела взволнованная Кэролайн и принялась сбивчиво что-то говорить, она была очень удивлена.
        - Что произошло? Успокойся, пожалуйста, и объясни нормально,- сказала она, вытирая руки полотенцем. Она раскатывала тесто для пирожных, и ей очень не понравилось, что сестра отвлекла ее от столь важного дела.
        - Приехала тетя Пэм?- спросила Гвен, уловив имя Памелы.
        Кэролайн закивала головой. Ее глаза лихорадочно горели, но она не могла вымолвить ни одной связной фразы из-за волнения.
        - Господи, Кэролайн, да в чем же дело?- воскликнула Гвендолин с растущим раздражением.
        - Пойдем со мной!- потребовала Кэролайн.- Ну, пожалуйста, Гвен, пойдем!
        Гвендолин послушно пошла за Кэролайн, зная по опыту, что проще подчиниться, чем выяснять, что случилось. Лучше увидеть все собственными глазами. Младшая сестра, так же как и Джеймс, обожала устраивать родным различные сюрпризы.
        Кэролайн привела ее за собой в холл. Там, под величественными сводами Гвендильского замка собрались все- леди Сесилия, Джеймс с Агатой, тетя Пэм. Но помимо них там находился еще один человек, при виде которого Гвендолин невольно подалась назад. Меньше всего она рассчитывала увидеть в Гвендиле его. Темноволосый высокий мужчина разговаривал с леди Сесилией, на губах его играла вежливая улыбка. Гвендолин на секунду подумала, что она бредит, но звуки его голоса убедили ее в том, что перед ней на самом деле Уолтер МакНорман.
        - А вот и Гвендолин,- громко объявила Кэролайн, лишая сестру всякой возможности к отступлению.
        Все развернулись к Гвен, и ей ничего не оставалось делать, как подойти к Уолтеру и поприветствовать его. Она едва соображала, что делает и говорит. Подсознательно она чувствовала, что выдает себя с головой. Леди Сесилия наверняка обратит внимание на ее смущение и сделает соответствующие выводы. Но ее смятение от этой внезапной встречи было слишком велико, к тому же оно росло с каждой секундой. Гвендолин ничего не могла с собой поделать.
        - Добрый день, Гвендолин, я очень рад вас видеть,- произнес Уолтер сдержанно и протянул девушке руку.
        Она подняла свою руку и с ужасом увидела, что ее пальцы испачканы в муке. Она молниеносно отдернула ее и спрятала за спину. Уолтер улыбнулся.
        - Я не хотел отрывать вас от дела,- заметил он.- Но ваша очаровательная сестренка настояла, чтобы позвать вас…
        Гвендолин покраснела как пион.
        Леди Памела сочла необходимым вмешаться в этот весьма интригующий разговор. Она принялась уже в который раз за сегодняшний день объяснять, каким образом Уолтер оказался здесь. Гвендолин старалась внимательно слушать ее, ведь тетя Пэм рассказывала это для нее. Однако понять смогла только то, что он совершенно неожиданно появился у нее в доме, когда она уже собиралась выходить, чтобы ехать в Гвендиль. Узнав о ее намерениях, Уолтер непринужденно предложил составить ей компанию, и так как тетя Пэм не представляла себе, что с ним делать, она с радостью согласилась.
        Леди Сесилия стала выражать восторг по поводу такого желанного возобновления знакомства, но по ее глазам было видно, что она несколько удивлена.
        Гвендолин не знала, куда посмотреть. Ей казалось, что она везде натыкается на недоумевающие, вопросительные взгляды. Но еще страшнее было смотреть на него. Однако куда бы она ни повернулась, она везде видела краешком глаза его стройную фигуру в дорогом темном костюме.
        Наконец с неловкими приветствиями и изъявлениями радости было покончено. Гвендолин пробормотала что-то насчет теста и позорным образом сбежала на кухню. Но работать она была уже не в состоянии. Ее руки дрожали, и миссис Фитцвильям, понаблюдав за ее жалкими попытками раскатать тесто, усадила ее на стул и дала стакан воды.
        - Приди в себя, деточка,- лаконично сказала она и сама принялась за тесто.
        Гвендолин залпом осушила стакан. Виски бешено пульсировали, и она сжала лоб ладонями, чтобы хоть как-то успокоиться. Зачем он приехал?- спрашивала она себя снова и снова. Почему он не остался в Питхарли со своей разлюбезной Марион?
        Горечь охватила сердце девушки. Она очень хорошо понимала, что последние недели тешила себя сладким самообманом. Конечно, ей было гораздо веселее в обществе Джеймса и Агаты, но глупо было надеяться, что с их помощью ей удастся навсегда забыть Уолтера. Эта привязанность пустила слишком глубокие корни в ее душе. Сердце Гвендолин обливалось кровью при мысли о том, что для Уолтера это всего лишь визит вежливости, и он даже не представляет себе, какие страдания ей причиняет. Если бы у нее хотя бы было время подготовиться! Если бы он предупредил о своем визите заранее! Она бы настроилась и не сидела сейчас, спрятавшись от всех и пытаясь успокоиться.
        - Гвен, голубушка, ты не подскажешь мне, что именно предпочитает наш гость?- обратилась к ней миссис Фитцвильям.- Я вполне успею приготовить его любимое блюдо и подать к обеду. Ему должно понравиться такое внимание.
        - Я… я не знаю,- пробормотала Гвендолин, покрываясь холодным потом при мысли о том, что через два часа ей придется покинуть свое надежное убежище и присоединиться к остальным в столовой.
        - Очень жаль,- неодобрительно покачала головой миссис Фитцвильям.- Это пришлось бы очень кстати…
        А мне бы пришлось кстати успокоительное, подумала Гвендолин, но тут же устыдилась собственного малодушия. Почему она должна прятаться от этого человека в собственном доме? Неужели леди Гвендолин настолько слаба, что не справится с чувствами и пренебрежет долгом гостеприимства?
        Эти соображения воодушевили Гвендолин. Она встала со стула, расправила юбку, гордо вздернула подбородок.
        - Я пойду переодеваться,- произнесла она с достоинством.- Надеюсь, вы справитесь без меня?
        - Луиза мне поможет,- улыбнулась миссис Фитцвильям.
        Луиза была молодая служанка, нанятая недавно в помощь экономке. Теперь МакНорманы могли позволить себе это.
        Гвендолин сделала несколько шагов и со стоном прислонилась к дверному косяку. Дневник! Как же она могла забыть о нем?! Вдруг он попал Уолтеру в руки, и теперь тот в курсе всех ее переживаний и размышлений? Естественно, как человек воспитанный он ни взглядом, ни словом не выдаст того, что читал ее дневник, но от этого легче не становилось. Гвендолин знала, что у нее не будет ни секунды покоя, пока Уолтер находится в замке.
        Когда она переодевалась в своей комнате, в дверь постучала леди Сесилия.
        - Гвен, дорогая, могу я переговорить с тобой?
        Гвендолин замерла. Нехорошее предчувствие охватило ее.
        - Конечно, заходи, мама,- ответила она ровно.
        Леди Сесилия вошла и аккуратно затворила за собой дверь.
        - Ты собираешься надеть этот кошмар?- воскликнула она, увидев, что Гвендолин держит в руках свое любимое темно-коричневое платье.- Даже не думай!
        - Почему? Оно мне идет, и я его очень люблю…
        - Неужели у тебя нет ничего более нарядного? У нас же гости!
        Гвендолин пожала плечами.
        - Не думаю, что Уолтер заметит, что на мне надето,- возразила она.- Не стоит так суетиться.
        - Что между вами произошло?- подозрительно спросила леди Сесилия.- Ты была сама не своя там, в холле. Мне было очень за тебя стыдно, дорогая моя.
        Если бы ты все знала, милая мама, усмехнулась про себя Гвендолин, ты бы испытала гораздо больший стыд!
        - Я просто растерялась,- проговорила Гвендолин с деланным равнодушием и отвернулась от матери, притворяясь, что возится с замком платья.
        - Надеюсь, что за обедом ты будешь вести себя как следует. Я посажу его рядом с тобой.
        - Что?!- Гвендолин выронила платье из рук.- Я буду сидеть рядом с Джеймсом и Кэролайн!
        - Не говори ерунды,- отрезала леди Сесилия.- Уолтер МакНорман- очень милый молодой человек. Или ты его боишься?
        Гвендолин тряхнула волосами. Никого я не боюсь, говорил ее вызывающий вид. Леди Сесилия удовлетворенно улыбнулась.
        - Вот и славно. Будь умницей, Гвендолин. Тетя Пэм поведала мне нечто потрясающее, и я надеюсь, что ты будешь очень внимательна к Уолтеру…
        - Что тебе рассказала тетя Пэм?- настороженно спросила Гвендолин.
        По лицу леди Сесилии было видно, что с нее взяли слово не раскрывать секрета, однако желание поделиться с дочерью новостью возобладало.
        - Уолтер развелся со своей женой! Два дня назад их брак был официально расторгнут.
        - Не такая уж это и новость,- хмыкнула Гвендолин.
        - Ты об этом знала?!- воскликнула леди Сесилия.- И ничего не сказала нам?
        - Об этом ходили слухи,- уклончиво ответила девушка.- Мне не хотелось участвовать в их распространении.
        - Странная ты, Гвен,- поджала губы леди Сесилия.- Поделиться с матерью сведениями ты называешь распространением слухов. Но, так или иначе, Уолтер теперь свободен…
        Тон леди Сесилии был интригующим.
        - Не думаю, что он долго таковым останется,- пробормотала Гвендолин с деланным равнодушием.
        На самом деле это известие глубоко потрясло ее. Значит, все, что она подслушала тогда у дверей спальни леди Джулии, правда. Уолтер развелся с Констанцией и теперь собирается жениться на Марион. Все ясно. Непонятно только, зачем он приехал сюда… Но этому наверняка есть логичное объяснение.
        - Я с тобой полностью согласна,- проговорила леди Сесилия.
        - А, кстати, ты случайно не в курсе, что он здесь делает?- спросила Гвендолин, чтобы отвлечь мать от беседы о будущем матримониальном счастье Уолтера.- Решил развеяться после развода?
        - Я думала задать тебе тот же самый вопрос,- сказала леди Сесилия многозначительно.- Ты провела в Питхарли неделю, после которой Уолтер развелся и тут же примчался сюда. Ты не находишь, что это говорит о многом?
        - Нет,- отрезала Гвендолин. Если бы мама только догадалась о том, какие муки ей причиняют ее неосторожные слова!
        - Ты удивительно наивна, девочка,- покачала головой леди Сесилия.- Я думаю, что за этим что-то кроется. Уолтер- очень интересный мужчина, притом весьма состоятельный… На твоем месте я бы присмотрелась к нему…
        Лицо Гвендолин пылало от унижения. Родная мать подвергает ее таким пыткам!
        - Кажется, в нашей семье уже нет финансовых трудностей,- сказала она излишне резко.- И нет необходимости устраивать брак по расчету для меня!
        - Никто и не говорит о замужестве по расчету,- обиделась леди Сесилия.- Просто если в дом, где есть девушка на выданье, неожиданно приезжает молодой мужчина, по всем статьям годящийся в женихи, вполне естественно, что возникают такие мысли…
        - У меня таких мыслей не возникает,- перебила ее Гвендолин.- Смею тебя уверить, что Уолтер МакНорман мне совершенно неинтересен. Как и я ему.
        - А у меня сложилось совсем иное впечатление,- протянула леди Сесилия.
        Гвендолин подпрыгнула на месте. Неужели она чем-то выдала себя?
        - Не знаю, конечно, ничего насчет тебя, ты всегда была со странностями,- развеяла ее сомнения леди Сесилия.- Но он, как мне кажется, к тебе неравнодушен…
        Гвендолин поперхнулась.
        - За тот час, что мы провели вместе, он говорил только о тебе,- пояснила леди Сесилия.- И когда мы вышли ему навстречу, то первым делом поинтересовался, а где же ты.
        - Все это очень легко объяснить,- пожала плечами Гвендолин.- Элементарная вежливость. После того, как я прожила у него неделю, он не мог не спросить обо мне.
        - Вежливость?- засмеялась леди Сесилия.- Я бы не назвала воспитанным человека, который в течение часа говорит на одну и ту же тему. Хотя, если предположить, что ты его интересуешь, все встает на свои места.
        Злость душила Гвендолин. Как будто мало ей собственных страданий! Мама словно задалась целью причинить ей как можно большую боль. Подумать только, она пришла сюда, чтобы убедить ее в том, что Уолтер МакНорман в нее влюблен! Можно ли представить себе подобную слепоту?
        - Помнится, ты как-то говорила мне, что мной вряд ли можно заинтересоваться,- ехидно напомнила Гвендолин.
        - Разве я могла такое сказать?- искренне удивилась леди Сесилия.- Скорее всего, ты неправильно меня поняла. Конечно, ты не красавица, но в тебе есть очарование. Ты бы очень хорошо смотрелась с Уолтером.
        Гвендолин закусила губу. Похоже, ее матерью овладела очередная навязчивая идея. Не хватало еще, чтобы она в открытую начала сватать ее.
        - Можешь успокоиться, мама. Я точно знаю, что если Уолтер МакНорман влюблен в кого-то, то только не в меня!- воскликнула Гвендолин.
        - Ты снова что-то от меня скрываешь,- упрекнула ее леди Сесилия.- Нужно больше доверять матери.
        - Взаимно,- сухо произнесла Гвендолин.- Тебе тоже не помешало бы доверять мне. Если хочешь знать, Уолтер давно влюблен в Марион Гастингс. И теперь они, скорее всего, поженятся!
        Леди Сесилия застыла с открытым ртом.
        - Он влюблен в сестру собственной жены?- повторила она неверяще.
        Гвендолин кивнула. Пусть мама сразу отбросит ненужные мечты и не терзает ее больше фальшивыми предположениями!
        - Но тогда зачем он приехал сюда?- резонно спросила леди Сесилия.- Он должен бы сейчас находиться рядом с Марион.
        - Я не знаю. Уолтер всегда поступает так, как считает нужным. Тебе лучше спросить о причинах этого визита его самого.
        - И все равно это очень подозрительно,- пробормотала леди Сесилия.- Ты абсолютно уверена?
        - Да,- выдохнула Гвендолин.
        Она чувствовала, что сил для продолжения этой бессмысленной беседы у нее не было. Еще чуть-чуть, и она сорвется прямо в присутствии матери. Неужели леди Сесилия ничего не видит?
        - Очень жаль,- сказала Сесилия со вздохом.- Он такой милый… И мне действительно показалось, что он питает к тебе какие-то чувства. Никогда я так не ошибалась…
        И она вышла из комнаты, забыв о том, что просила Гвендолин как следует принарядиться для гостя. Сейчас это не имело уже никакого значения.
        Гвендолин медленно вошла в столовую, проклиная себя за нерешительность. Она слишком долго просидела в своей комнате, собираясь с духом, и теперь была самой последней. Все взгляды повернулись в ее сторону, как только она показалась в двери.
        - Наконец-то!- воскликнула леди Сесилия.- Я уже хотела послать за тобой Луизу.
        Не говоря ни слова, Гвендолин проследовала к своему месту. Как и было обещано, по ее правую руку расположился Уолтер. Он галантно отодвинул ее стул. Она присела, боясь поднять на него глаза. Гвендолин МакНорман внезапно превратилась в трусиху. В собственном доме она ощущала себя нежеланной гостьей.
        Зачем он приехал? Зачем он приехал?- спрашивала она себя снова и снова, даже не думая о том, что было бы вполне естественно, если бы она повернулась к своему соседу и прямо спросила его об этом.
        За время всего обеда Гвендолин не произнесла ни слова. Есть ей совершенно не хотелось, но она заставляла себя открывать рот и проглатывать куски казавшейся безвкусной пищи. Искусство миссис Фитцвильям, которая превзошла в тот день саму себя, осталось ею незамеченным.
        Каждый раз, когда Уолтер заговаривал, Гвендолин невольно вздрагивала. Она ужасно боялась, что он вздумает обратиться к ней, и ей придется отвечать. Но Уолтер странным образом игнорировал ее. Он беседовал со всеми, даже пару раз спросил о чем-то молчаливую Агату. Лишь Гвендолин была обделена его вниманием.
        Гвен не возражала. Девушка точно знала, что если сейчас Уолтер заговорит с ней и она посмотрит ему в глаза, то он без труда догадается о ее чувстве. А вот этого ей очень не хотелось.
        К тому же, думала Гвендолин с горькой иронией, не исключено, что он и так все знает благодаря моему дневнику и моей глупости.
        Гвендолин едва дождалась конца обеда. Когда леди Сесилия наконец поднялась и любезно предложила выпить кофе в гостиной, она собралась с силами и произнесла заранее заготовленную речь.
        - Прошу вас извинить меня, но я неважно себя чувствую. Я лучше поднимусь к себе.
        Леди Сесилия посмотрела на нее с упреком, тетя Пэм- с любопытством, Джеймс и Агата- с искренним сочувствием. Что было во взгляде Уолтера, Гвендолин не узнала. Посмотреть на него она не осмелилась.
        - С тобой все в порядке, Гвен?- заботливо спросил Джеймс.
        Гвендолин отчаянно закивала головой, желая в первый раз в жизни, чтобы на нее в этой семье обращали меньше внимания.
        - Хорошо, дорогая, иди к себе,- милостиво позволила леди Сесилия.
        Гвендолин быстро направилась к выходу, но порадоваться не успела.
        - Надеюсь, недомогание не помешает вам завтра показать мне ваш великолепный замок, Гвендолин?- спросил Уолтер за ее спиной.
        Гвендолин встала как вкопанная. Он впервые заговорил с ней за весь обед, и ей ничего не оставалось делать, как повернуться к нему.
        - Я думаю, в любом случае у вас будет достаточно провожатых,- учтиво произнесла она.- Джеймс или Кэролайн с удовольствием заменят меня…
        Она не могла понять выражение лица Уолтера. Что это было? Недоверие? Любопытство? Стремление угадать ее реакцию?
        - Ни в коем случае,- громко запротестовала леди Сесилия.- Вы не ошиблись в выборе гида, Уолтер. Гвендолин лучше всех знакома с историей замка, она сообщит вам такой ворох подробностей, что вы еще не рады будете. Из всех моих детей она одна питает такой интерес к Гвендилю.
        Девушка покраснела. Ее рассказ о чувствах Уолтера к Марион Гастингс, видимо, не произвел на мать должного впечатления. Гвен чувствовала, что попала в ловушку. Если она сейчас начнет сопротивляться, все насторожатся. И не без основания.
        - Надеюсь, что завтра я почувствую себя лучше и буду в состоянии устроить для вас экскурсию,- выдавила из себя Гвендолин.
        Уолтер наклонил голову, и она вышла из столовой.

16
        На следующее утро Гвендолин решила сказаться больной, чтобы избежать мучительного осмотра замка вместе с Уолтером. Но не тут то было. Леди Сесилия лично пришла к ней в комнату, чтобы удостовериться, что строптивая доченька не выдумала какой-нибудь благовидный предлог, чтобы уклониться от своего долга.
        - Мама, я не хочу показывать Уолтеру замок,- повторяла Гвендолин снова и снова в тщетной надежде убедить мать оставить ее в покое.
        - Ты не имеешь права вести себя так невежливо,- безапелляционно произнесла леди Сесилия.- Он наш гость, и раз он изъявил желание, чтобы ты показала ему Гвендиль…
        Леди Сесилия многозначительно замолчала, намекая на то, что за этой просьбой кроется нечто важное.
        - Мама, у тебя не получится сосватать нас,- со вздохом сказала Гвендолин.
        - А я и не собираюсь,- фыркнула леди Сесилия.- Я уверена, что Уолтер выберет себе жену и без моей помощи.
        - Он уже ее выбрал!
        - Я не буду с тобой спорить!- Леди Сесилия обезоруживающе вскинула вверх ладони. - Но только будь любезна, обойдись сегодня без фокусов и покажи Уолтеру замок. Может быть, ему захочется помочь нам с ремонтом.
        Гвендолин возмущенно округлила глаза.
        - А что?- продолжила леди Сесилия.- Очень неплохая идея. Он, в конце концов, наш дальний родственник. А денег Джеймса на все не хватит.
        - Мама!- укоряюще воскликнула Гвендолин.- Я сделаю все, что ты скажешь, только, пожалуйста, не вздумай просить Уолтера о помощи.
        - Я и не собиралась. Разве что он сам предложит…
        Гвендолин ясно видела, что мысль о том, что богатый родственник просто обязан помочь их родовому гнезду, прочно поселилась в голове леди Сесилии. Единственно, что она могла сделать, чтобы предотвратить неловкую ситуацию,- это постоянно быть рядом с Уолтером. При ней мать не осмелится заговорить о ремонте Гвендиля.
        Гвендолин выпроводила мать из комнаты и стала собираться. По сравнению с вчерашним днем она чувствовала себя гораздо спокойнее и увереннее. В конце концов, все, что ей требовалось, это привыкнуть к мысли о том, что Уолтер живет с ней под одной крышей.
        Гвендолин вышла в гостиную. Уолтер уже ждал ее там. Он улыбнулся, приветствуя девушку, и сердце Гвен радостно затрепыхалось. Несмотря ни на что, она была счастлива видеть его. Пусть через несколько дней он покинет Гвендиль и вернется к своей Марион, но сейчас у нее есть возможность смотреть на него, говорить с ним, слышать его голос…
        - Надеюсь, вы сегодня чувствуете себя лучше?- учтиво спросил Уолтер.
        - Да, намного,- ответила Гвендолин.- Наверное, вчера разразилась какая-нибудь магнитная буря…
        Гвендолин ощущала, что без труда переходит на тот легкий дружественный тон, который установился между ними в Питхарли. Может быть, он и в глаза не видел моего дневника, утешала она себя. Значит, мне не нужно прятать глаза и краснеть.
        - Я сгораю от нетерпения познакомиться с вашим изумительным замком,- заговорил Уолтер после небольшой паузы.
        Несмотря на большую, по сравнению со вчерашним днем, непринужденность, Гвендолин
«никак не могла заставить себя поддержать беседу.
        - Боюсь, вы будете разочарованы,- покачала головой девушка.- Пока ничего не сделано, и его состояние ужасно…
        - Но вы планируете заняться ремонтом в ближайшее время?- спросил Уолтер.
        - Скорее, реставрацией,- засмеялась Гвендолин и осеклась.
        Она вспомнила одну из своих бесед с Уолтером, когда признавалась ему в том, что единственная возможность собрать деньги для ремонта замка заключалась для них в удачной женитьбе Джеймса или ее замужестве.
        Уолтер, похоже, думал о том же самом.
        - Скажите, пожалуйста, Гвен, а новоиспеченная леди МакНорман обладает значительным состоянием?
        Гвендолин вспыхнула до самых кончиков волос.
        - Джеймс женился на Агате не ради денег,- процедила она сквозь стиснутые зубы.
        Она ощутила необыкновенный прилив неприязни к Уолтеру, и это подействовало очень ободряюще. Из этого следовало, что она в состоянии контролировать себя в его присутствии. Может быть, со временем она сможет полностью избавиться от этой привязанности.
        Уолтер ничего не сказал, но по выражению его лица Гвендолин догадалась, что он не верит ей.
        - Может быть, мы все-таки начнем осматривать замок, вместо того, чтобы обсуждать личные дела моего брата?- спросила она, гневно раздувая ноздри.
        - С превеликим удовольствием,- ответил Уолтер насмешливо.
        Ярость девушки, похоже, лишь забавляла его.
        - Тогда начнем с левой части,- заявила Гвендолин внезапно, хотя первоначально в ее планы не входило показывать Уолтеру полуразрушенное левое крыло.
        Он послушно последовал за ней. Гвендолин вела его по темным извилистым коридорам замка, ни на минуту не замолкая. Она любила рассказывать о Гвендильском замке, а заинтересованность Уолтера вдохновляла ее. К тому же она боялась, что тишина может неблагоприятно повлиять на ее настроение. И Гвендолин заливалась соловьем.
        Уолтер молча слушал ее и лишь изредка задавал вопросы. Она привела его в знаменитую Обеденную Залу. Сейчас она представляла собой довольно жалкое зрелище: стены облупились, оконные рамы рассохлись и скрипели при малейшем дуновении ветра, высокий мозаичный потолок потемнел и потрескался.
        - Осторожно, пол в центре может провалиться,- своевременно предупредила Гвендолин Уолтера, когда он бездумно направился в самую середину, чтобы как следует оглядеть помещение.
        Уолтер вздрогнул и отошел к стене. Обеденная Зала Гвендильского замка выглядела так, как будто стены ее могут в любой момент обрушиться и похоронить под собой гостей.
        Но Гвендолин смотрела вокруг другими глазами. В своем воображении она представляла себе Обеденную Залу иначе- до блеска натертый пол, роскошные, затканные золотом гобелены, закрывающие стены снизу доверху, накрытые столы, сверкающая столовая утварь, яства, при виде которых текут слюнки…
        Во главе стола восседает хозяин Гвендильского замка, радушный и приветливый. Он внимательно следит за тем, чтобы никто из гостей не был обижен на пиршестве. У него прекрасные темные волосы и благородные черты лица, и не одно женское сердце начинает учащенно биться, когда его взор ненароком останавливается на его обладательнице. Но все знают, что любые надежды тщетны. Потому что о любви лорда МакНормана к его супруге слагают легенды.
        Вот и она сама, легкая, тонкая, с копной рыжих кудрей, немного робеющая из-за всеобщего внимания. Она еще не очень уверенно чувствует себя в роли хозяйки Гвендиля, ведь совсем недавно она стала женой лорда. Это ее первый пир, и она хочет, чтобы все прошло хорошо. Многие замечают ее волнение, но далеко не все сочувствуют ей.
        Но взгляд одного человека обладает поистине магической силой- юная хозяйка сразу приободряется, стоит ей лишь посмотреть в сторону своего супруга. Его темные глаза постоянно следят за ней и вливают в нее уверенность в себе. Любовь, связывающая лорда и леди Гвендильского замка, так прекрасна, что даже самые злые языки умолкают, и самые ревнивые сердца перестают источать черную зависть.
        - Гвендолин, я…
        Уолтер закашлялся. Гвендолин вздрогнула и пришла в себя. Кажется, она только что грезила наяву. Куда исчезли благородные гости в праздничной одежде и столы, заставленные лакомыми блюдами? Где шум застольной беседы и бряцанье шутовских бубенчиков? Ничего не осталось от ее прекрасного сна. Только лишь завывание осеннего ветра за окном…
        Гвендолин перевела глаза на Уолтера, и на одну секунду ей показалось, что сон еще продолжается. Потому что в его темных глазах она читала любовь, заботу, восхищение, одобрение, словно она была той самой маленькой перепуганной хозяйкой средневекового Гвендиля, любимой женой лорда…
        Она провела рукой по волосам, мучительно придумывая, что бы сказать, и в то же время не желая нарушать многозначительную тишину. Но почему молчит Уолтер? Куда подевалось его язвительное остроумие? Что он разглядел такое в ее лице, что не может оторвать от нее глаз?
        - О чем вы думали сейчас, Гвендолин?- хрипло спросил Уолтер, шагнув ближе к девушке.
        Она инстинктивно отступила назад, к окну.
        - У вас было такое выражение лица, как будто вы были очень далеко отсюда,- продолжал он.
        - Я думала о прошлом Гвендиля,- ответила девушка.- О пирах, которые устраивались в этой Зале. О своих предках, былых хозяевах замка.
        О мужчине, который как две капли воды похож на тебя, добавила она про себя с отчаянием. Но это всего лишь мечты…
        - Иногда мечта может стать явью,- тихо заметил Уолтер, и Гвендолин к ужасу своему осознала, что произнесла последнюю фразу вслух.
        Ее охватила паника. Что она скажет в следующий раз? Хватит ли у нее выдержки продолжить этот тет-а-тет?
        Гвендолин принялась бормотать что-то насчет необходимости вернуться в более обжитую часть замка, где можно посмотреть картины и старинную утварь, но Уолтер уже не слушал ее. Он подошел вплотную к Гвендолин и, обняв девушку за талию, повелительно привлек ее к себе. Блаженство, испуг, праведное негодование разом нахлынули на нее и помешали ей адекватно отреагировать на столь возмутительный поступок.
        Уолтер же не дожидался реакции Гвендолин. Он наклонился к ней и прижался губами к ее полураскрытым губам. Если она и собиралась оттолкнуть его, то сейчас всякая возможность для этого была потеряна. Уолтер слишком крепко держал ее, чтобы она могла сопротивляться, да и ее собственное тело повело себя самым предательским образом. Оно прижалось к Уолтеру, и никакая земная сила не была в состоянии разъединить их.
        Гвендолин не могла сказать, как долго Уолтер целовал ее- минуту, пять, десять или целую вечность. Время потеряло свое значение в этой полуразрушенной Обеденной Зале. Единственное, что терзало Гвендолин сейчас, это осознание того, что она по-прежнему грезит и поцелуи Уолтера всего лишь игра воображения.
        Это ощущение только усилилось после того, как Уолтер оторвался от ее губ и тихо спросил:
        - Ты ведь выйдешь за меня замуж, дорогая моя?
        Гвендолин никогда не могла понять раньше, почему люди от счастья плачут. Однако сейчас она почувствовала, что на глаза наворачиваются предательские слезы.
        - Гвендолин, ты слышишь меня?- обеспокоенно спросил Уолтер и провел ладонью по ее щеке. Его рука была теплой и нежной, и Гвендолин потерлась о нее.
        - Слышу,- ответила она мечтательно.
        Звуки собственного голоса привели ее в чувство. Она не спит! Она на самом деле стоит у окна в Обеденной Зале Гвендиля, Уолтер МакНорман обнимает ее и предлагает стать его женой. Гвендолин невольно отпрянула от него. Уолтер неохотно расцепил руки.
        - Я… я не понимаю,- сказала она, заикаясь.
        - Что же такого непонятного в моих словах?- усмехнулся он.- Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Если ты против, я тотчас уеду и не буду смущать тебя своим присутствием.
        Гвендолин захлопала ресницами. Он ее любит?
        - Но как это может быть?- пробормотала она, не в силах осознать такой простой факт, столь велика была ее убежденность в том, что он неравнодушен к Марион Гастингс.
        - Не понимаю, почему ты так удивлена,- пожал плечами Уолтер. По нему не было видно, раздосадован ли он таким поведением Гвендолин.- Мне тяжело сказать, когда все это началось… Может быть, когда я впервые увидел тебя, такую задорную и очаровательную. Я совершенно не ожидал, что у Сесилии такая дочь. Ты настолько не похожа на женщин, с которыми я привык общаться, что я поначалу не мог определить, как я к тебе отношусь. С остальными всегда было очень просто…
        - И когда же ты понял?- спросила Гвендолин с широко раскрытыми глазами.
        - Когда мама сообщила мне, что Ник Кармайкл в тебя влюбился,- сказал Уолтер и натужно рассмеялся.- Я всегда считал себя человеком спокойным, унаследовавшим флегматичный темперамент от отца, но тогда во мне словно что-то взорвалось. Я наговорил тебе всяких глупостей, и лишь ревность была этому причиной. А потом ты неожиданно исчезла и не дала мне возможности объясниться с тобой…
        Гвендолин сжала пульсирующие виски. Как она могла так ошибаться?
        - Значит, ты развелся с Констанцией из-за меня?- прошептала она.
        - Не совсем,- улыбнулся Уолтер.- Хотя, конечно, ты значительно ускорила этот процесс. Мне вообще не следовало жениться на ней.
        Он досадливо поморщился.
        - Наша совместная жизнь была ошибкой от начала до конца. Я пошел на поводу у матери и сделал предложение богатой наследнице, которая была ко мне очень неравнодушна. Я давно хотел развестись и предпринимал для этого кое-какие шаги, но только знакомство с тобой заставило меня ускорить события. Ты очень плохо думаешь обо мне, Гвендолин? Если бы я мог заставить тебя понять…
        Он взял девушку за подбородок и приподнял ее личико. Щеки Гвендолин пылали от стыда, но она нашла в себе силы сделать мучительное признание.
        - Я знаю, почему ты женился на Констанции,- выпалила она.- Я подслушала твой разговор с леди Джулией в день моего отъезда. Случайно…
        Уолтер рассмеялся.
        - Вот молодчина,- тихо заметил он. Но тут новая догадка осенила его.- Погоди. Раз ты слышала мой разговор с матерью, то… Почему же ты уехала?
        Он схватил Гвендолин за плечи и заглянул ей в глаза.
        - Ведь я же как раз признавался ей в том, что люблю тебя и хочу на тебе жениться!
        - Я… я подумала, что речь идет о Марион,- пролепетала несчастная Гвендолин.- Я не слышала начало разговора, и ты ни разу не назвал по имени женщину, на которой собираешься жениться после развода с Констанцией.

17
        Минуту Уолтер ошеломленно смотрел на нее.
        - Марион?- переспросил он медленно.- Ты решила, что я люблю Марион Гастингс? И это после того, что между нами произошло в библиотеке? Неужели ты ничего не почувствовала, Гвендолин?
        - Ревность не способствует проницательности,- криво усмехнулась девушка.- К тому же я всегда была уверена в том, что я не привлекаю мужчин.
        - Глупышка,- ласково проговорил Уолтер и притянул Гвендолин к себе.
        - Погоди.- Она вывернулась из его объятий.- Мы так и не выяснили насчет Марион. Николас уверял меня, что ты был в нее влюблен.
        Лицо Уолтера потемнело.
        - Хотел бы я знать, с какой стати мистер Кармайкл вмешивается в дела, которые его совершенно не касаются!
        - Не уклоняйся от ответа,- потребовала Гвендолин.- Я хочу знать правду. Что произошло между вами тогда, шесть лет назад?
        - Как прикажете, моя прекрасная госпожа,- вздохнул Уолтер.- Хотя я предпочел бы не вспоминать об этом. Я познакомился с Марион и Констанцией, когда путешествовал по Америке вместе с матерью. Не стану скрывать, что младшая сестра очень увлекла меня.
        Гвендолин ощутила спазм боли.
        - Одно время мне казалось, что она отвечает мне взаимностью, но потом я понял, что самое главное для Марион- это приобретение нового поклонника для свиты. Таковым я становиться не собирался. Да и мое увлечение постепенно шло на спад. В Марион нет ничего такого, что могло бы действительно привязать мужчину. Многие понимали это и вскоре покидали ее ради более достойных женщин. Но самый болезненный удар ей нанесла родная сестра.
        Уолтер усмехнулся.
        - Конни всегда очень живо интересовалась мною и не без помощи нашей дорогой леди Джулии расставляла огромное количество ловушек. Так сложились обстоятельства, что я в конце концов сделал ей предложение и тем самым убил двух зайцев- успокоил леди Джулию относительно нашего финансового положения и отомстил Марион.
        Гвендолин поджала губы, всем своим видом показывая, что считает подобное поведение недостойным.
        - Да, я знаю, что поступил неправильно,- сознался он со вздохом.- Но разве ты никогда не ошибалась, моя неумолимая красавица? Я добился, чего хотел. У меня теперь было достаточно средств, чтобы поправить свои пошатнувшиеся дела, а Марион Гастингс поняла, что она не единственная женщина в мире. С тех пор я не раз пожалел о том, что поддался минутному порыву. Жизнь с Констанцией была невыносима. Поначалу она надоедала мне своей ревностью, а потом потеряла ко мне всякий интерес.
        - А как Марион отнеслась к вашей свадьбе?- поинтересовалась Гвендолин.- Ох, и разозлилась она, наверное…
        - Не то слово,- улыбнулся Уолтер.- Она рассвирепела. И на свадебной вечеринке была ужасно мрачной. У нее внезапно открылись глаза. В тот же вечер она объявила мне, что все это время была от меня без ума, но не могла разобраться в собственных чувствах. Она дошла даже до того, что предложила немедленно бежать.
        - Какой ужас!- ахнула Гвендолин.
        - Да,- кивнул Уолтер.- У меня была примерно такая же реакция. Больше всего меня угнетало то, что я целых два месяца считал, что искренне люблю эту женщину.
        - А Констанция знала о вашем разговоре?
        - Я ей ничего не рассказывал. Но она прекрасно знает свою сестренку и догадалась о многом. Первые два года нашей семейной жизни они вообще не общались. А потом отношения наладились, они стали регулярно писать и звонить друг другу, и мы даже несколько раз навещали Гастингсов в Америке…
        - Но Марион не излечилась от своей привязанности,- задумчиво произнесла Гвендолин.- Я же видела, как она на тебя смотрела в Питхарли.
        - Лучше бы ты так на меня смотрела,- засмеялся Уолтер.- Я бы тогда не сомневался в твоих чувствах, и мы могли бы быть вместе намного раньше.
        Гвендолин зарделась.
        - Я по-другому воспитана,- ответила она с достоинством.
        - Я же шучу.- Уолтер обнял ее, и на этот раз она не сопротивлялась.- Ты веришь мне?
        - Да,- прошептала она, но дух противоречия снова ожил в ее груди.- А почему тогда Марион повсюду говорила о том, что собирается стать леди МакНорман. Не моего же брата она имела в виду на самом деле…
        Уолтер поморщился.
        - Из тебя бы вышел отличный следователь,- попытался он уйти от прямого ответа.- Ты ничего не оставляешь без внимания.
        - Уолтер!
        - Хорошо, хорошо,- кивнул он.- Одно время, когда мы гостили у Гастингсов, Марион в шутку сказала, что позволит сестре насладиться семейным счастьем еще несколько лет, а потом она приедет и заберет себе ее мужа. Они обе были несколько нетрезвы тогда, и это показалось им отличной остротой.
        - Какая гадость,- скривилась Гвендолин.
        - Я знаю. Поэтому я и не хотел посвящать тебя в детали. А на этот раз еще и моя драгоценнейшая мамочка постаралась. На пару с твоей тетей Пэм они состряпали заговор, чтобы сосватать Джеймса и Марион. Смехотворно…
        - Наверное,- пробормотала Гвендолин.- Но я именно затем и приехала в Питхарли, чтобы познакомиться с Марион и посмотреть, подойдут ли они с Джеймсом друг другу.
        - Значит, это и было причиной твоего приезда?- воскликнул Уолтер.
        Гвендолин кивнула, не понимая, почему он придает ее словам такое значение.
        - Господи, как я же я был слеп!- Уолтер хлопнул себя ладонью по лбу и расхохотался.- А я-то был уверен, что матримониальные интриги моей мамочки распространяются и на тебя, и что ты приехала в Питхарли, чтобы присмотреть себе богатого женишка! А уже потом вас осенила мысль о том, что можно сосватать Марион и твоего брата.
        Гвендолин вновь покраснела. Предположение Уолтера не было лишено достоверности. Она действительно думала о том, чтобы найти себе состоятельного мужчину. Но первоначально ехала знакомиться с Марион. Какое счастье, что ей не надо лгать по этому поводу!
        - Я думала только о брате,- гордо объявила она.
        - Но внимание Николаса было тебе приятно…
        Она вскинула голову.
        - Мистер Кармайкл- весьма интересный молодой человек.
        - Но ведь ты не собиралась за него замуж?
        В глазах Гвендолин блеснули задорные огоньки.
        - А почему бы и нет? Как говорит леди Сесилия, я ведь девушка на выданье…
        - Никаких Николасов Кармайклов,- покачал головой Уолтер.- Раз твоя мать так хочет выдать тебя замуж, то ей придется удовольствоваться мною в качестве зятя. Хотя, кажется, ты так и не ответила мне. Ты согласна стать моей женой?
        - И ты еще спрашиваешь!- воскликнула она и порывисто обняла его.- Я даже мечтать не могла о таком счастье!
        - Я тоже,- честно признался он.- Когда мой шофер сообщил мне, что ты уехала, я чуть с ума не сошел…
        - Твой шофер?- удивилась Гвендолин.- Но разве не Констанция предупредила тебя? Она должна была передать тебе и леди Джулии мои извинения. Они с Марион провожали меня.
        - Я узнал об этом намного позднее,- мрачно произнес Уолтер.- Можешь не сомневаться, Констанция и не думала передавать мне твои слова или извещать меня о твоем отъезде. Она, видимо, собиралась дать тебе возможность уехать как можно дальше, чтобы я не успел вернуть тебя. Конни гораздо проницательнее, чем кажется на первый взгляд. Мои чувства к тебе не долго оставались для нее секретом. Но, слава Богу, в Питхарли еще есть преданные мне люди. Как только я узнал, что ты уехала, я помчался на вокзал.
        - А поезд уже ушел,- закончила за него Гвендолин.- Там поменяли расписание. Но почему ты не поехал за мной дальше?
        - Я не был уверен, что ты примешь меня,- вздохнул Уолтер.- Может быть, ты уехала именно потому, что не желала меня больше видеть. Я не мог быть настолько навязчивым. Я вернулся в Питхарли, переговорил с Конни…
        Тут лицо Уолтера осветила мрачная улыбка, и Гвендолин невольно поежилась. Наверное, несладко пришлось Констанции во время этого разговора.
        - И вскоре начал бракоразводный процесс,- закончил Уолтер.- Вот и вся моя история. Теперь я свободный человек и умираю от желания назвать тебя своей женой.
        Гвендолин счастливо зажмурилась. Чего еще можно пожелать? Уолтер снова потянулся к ней, но она остановила его. Надо было выяснить еще кое-что.
        - А как же ты вдруг решился приехать в Гвендиль?- спросила девушка.- Раз ты не был уверен в моих чувствах и не поехал за мной сразу, то почему же это не остановило тебя сейчас?
        - Не мог же я вечно бояться,- пробормотал Уолтер неуверенно, избегая взгляда Гвендолин.
        Она почуяла подвох.
        - Очень интересно получается. Ты настолько сомневался в моем отношении к тебе, что позволил мне уехать. Потом занялся разводом и, став свободным человеком, тут же примчался сюда, чтобы сделать мне предложение руки и сердца. Неужели тебя останавливало только то, что ты женат?
        - Можно подумать, что ты не рада тому, что я приехал.- Уолтер перешел в наступление.- Откуда такая настойчивость?
        Но у Гвендолин были свои причины допытываться.
        - Ты же не мог быть уверен в том, как у меня обстоят дела с Ником,- продолжала она.- А вдруг я убежала с ним?
        - Кармайкл остался в Питхарли,- резонно заметил Уолтер.
        - Неважно,- махнула рукой Гвендолин.- Немедленно выкладывай, почему ты приехал сюда!
        - Потому что я люблю тебя,- последовал немедленный ответ.
        Гвендолин молчала. Одно подозрение буравчиком сверлило ее мозг. Неужели Уолтер нашел ее дневник?
        - Но что-то должно было повлиять на тебя,- настаивала она.- Если все так, как ты говоришь, ты бы приехал гораздо раньше и не томил бы меня столько времени…
        Гвендолин осеклась. Замечательно выходит. Она еще ни разу не сказала ему о своей любви, а уже начинает предъявлять претензии. Но Уолтер и не думал пугаться. Он рассмеялся и произнес:
        - Ладно, мой грозный судья, я признаюсь. В твоей комнате была найдена одна вещица, которая очень повлияла на мое решение поехать в Гвендиль…
        Уолтер лукаво поглядывал на девушку. Гвендолин была готова сквозь землю провалиться от стыда. Значит, все верно. Уолтер нашел ее дневник!
        - Ты… ты читал его?- спросила она осипшим голосом.
        - Не весь. Только те отрывки, где ты вскользь упоминала о своем отношении ко мне. Для лирической героини ты была на редкость сдержанна, Гвендолин.
        Но девушка не была настроена на шутливый лад.
        - То есть как не все?- нахмурилась она.
        - Дневник нашла моя мать сразу после твоего отъезда,- пояснил Уолтер.- Она рассказала мне о нем только после того, как я официально развелся с Констанцией.
        - Но почему?
        - Видимо, она хотела убедиться в искренности моих чувств,- пожал плечами Уолтер. - Ее поступки не всегда понятны мне. А может быть, она не хотела, чтобы ты стала причиной нашего развода. Хотела, чтобы я прошел через все это сам…
        - И она показала тебе только часть?- осторожно спросила Гвендолин.
        Он кивнул.
        - А что, там были какие-то компрометирующие материалы?
        Гвендолин отчаянно замотала головой.
        - Более того,- продолжи Уолтер,- она подала мне несколько страничек, а потом на моих глазах сожгла их в камине вместе со всей тетрадью.
        - Правда?- обрадовалась Гвендолин.- Значит, она просто хотела доказать тебе, что я тебя люблю?
        - Видимо, так,- улыбнулся Уолтер.- И я был на седьмом небе от счастья. Хотя, конечно, это не идет ни в какое сравнение с тем, когда слышишь эти слова из твоих уст…
        - Я очень люблю тебя,- прошептала Гвендолин, блаженно замирая в его объятиях.- Я буду так часто говорить тебе об этом, что ты устанешь.
        - Ни за что. Теперь, когда я нашел тебя, я еще сильнее хочу слышать об этом.
        И они начали наперебой рассказывать друг другу о своей любви, прерываясь только для того, чтобы целоваться. Обеденная Зала Гвендильского замка давненько не была свидетельницей подобных сцен, наполненных любовью и радостью.

18
        Дневник леди Гвендолин

20 декабря.
        Очень жаль, что я не умею рисовать. Выражение лица леди Сесилии, когда мы с Уолтером сообщили ей потрясающую новость, было достойно кисти художника. Хотя моя почтенная мать и намекала на чувства Уолтера ко мне, она никак не ожидала, что окажется настолько права. К тому же я приложила немало усилий, чтобы убедить ее в обратном…
        Бедная мама! Когда Уолтер появился перед ней и с самым серьезным лицом попросил у нее руки ее дочери, я думала, что она упадет в обморок. Она даже переспросила его, а потом посмотрела на меня, рассчитывая, видимо, что я опровергну его слова. Но я могла лишь улыбаться.
        - Это так неожиданно,- пролепетала леди Сесилия.
        - Почему?- спросил Уолтер.- Как мать взрослой дочери вы должны быть готовы к такому повороту событий. Я люблю Гвендолин…
        Мое сердце забилось учащеннее.
        - И смогу обеспечить ей достойную жизнь.
        Тут, боюсь, я опять покраснела. Дурацкое лицо! Впрочем, раз Уолтер находит его красивым, то я не имею права жаловаться.
        Леди Сесилия внимала ему с открытым ртом. Кто бы мог подумать, что моя поездка в Питхарли так закончится!
        Как выяснилось позднее, тетя Пэм была в курсе планов Уолтера. Он рассказал ей о своих намерениях, как только появился у нее. Иначе она ни за что бы не взяла его с собой в Гвендиль. А я-то сердилась на нее за то, что она привела незваного гостя!
        Джеймс и Агата очень рады за меня. Брат был приятно удивлен, а его жена по секрету шепнула мне, что подозревала, что именно за этим Уолтер и приехал в Гвендиль.
        - Он так на тебя смотрел все время,- поведала она мне на ухо.
        Похоже, все в этом доме о чем-то догадывались, одна я предпочитала терзать себя ненужными страданиями!
        На следующий день мы провожали Джеймса и Агату в Америку. Раньше мы хотели проехать с ними немного, чтобы посадить их на самолет, но у нас слишком много дел. Предстоит подготовка к свадьбе. Уолтер настаивает на венчании, и у нас с мамой хлопот по горло. К тому же надо будет выкроить время, чтобы навестить леди Джулию в Питхарли. Мама горит желанием познакомиться с ней, да и тетя Пэм давно не видела свою подругу.
        Очень жаль, что Джеймс с Агатой не смогут присутствовать, но по завещанию дядюшки они должны приехать на ферму до весны. Уолтер предлагал им остаться, хотел даже сделать Джеймса своим компаньоном, но мой братец очень упрям. Идея разводить коров на собственном ранчо пришлась ему по душе. Гвендиль никогда не был ему особенно дорог. Вот что он сказал мне на прощание:
        - Я рад, сестренка, что ты остаешься здесь. У вас с Уолтером это получится лучше, чем у нас с Агатой.
        - Что ты имеешь в виду?- спросила я.
        - Из вас выйдут настоящие хозяева Гвендиля. Лорд и леди МакНорман,- пояснил он.- А меня всегда тяготила эта аристократическая мишура. Так что производи поскорее на свет наследника, и в будущем он станет владельцем замка.
        - А как же ты и твои дети?
        Я не могла поверить в то, что Джеймс фактически передает Гвендиль мне.
        - Мои дети будут заправскими американцами и будут раз в год навещать свою тетушку, устраивать набеги на соседние поселения и терзать твои уши ужасным акцентом,- рассмеялся Джеймс.
        Я не стала уточнять, серьезно ли он настроен или нет. Сейчас Джеймсу кажется, что Гвендиль не нужен ему, но кто знает, что он будет чувствовать через двадцать лет. Но одно уже хорошо- пока полноправными владельцами замка будем мы с Уолтером.
        Уолтер… Как только я подумаю о нем, на душе сразу становится легко и радостно. Какое счастье, что я оставила в Питхарли свой дневник! Иначе все могло закончиться очень печально… Хотя Уолтер уверяет меня, что приехал бы в Гвендиль в любом случае. Я ему верю, но сердце все равно замирает от ужаса, когда я представляю себе, что очень легко могла бы лишиться его.
        Вскоре мы все отправились в Питхарли. Насколько радостней было это путешествие по сравнению с первым! Тогда я вошла в поместье Уолтера как гостья, теперь как будущая хозяйка.
        Леди Джулия встретила нас с распростертыми объятиями. Признаюсь честно, я несколько боялась этой встречи. Ведь леди Джулия читала мой дневник… Но постепенно я успокоилась. В конце концов, там не было ничего предосудительного, кроме тех частей, где я убеждаю себя в необходимости выйти замуж за Николаса Кармайкла. Но самое главное, что Уолтер не видел этого.
        Тетя Пэм и леди Джулия проболтали весь вечер, а мы с Уолтером показывали маме и Кэролайн Питхарли. Леди Сесилия была в восторге. Я подозреваю, что она с гораздо большим удовольствием жила бы здесь, а не в Гвендильском замке. Но мысль о том, что Гвендиль должен скоро преобразиться, утешила ее. Я предчувствую, что нам с Уолтером придется выдержать не одну битву, сдерживая ее аппетиты.
        От пребывания Констанции и Марион здесь не осталось и следа. Словно сестер Гастингс никогда не было в этом доме. О них никто не вспоминает, и это порой очень удивляет меня. В конце концов, Констанция прожила здесь шесть лет.
        Но бывшая леди МакНорман очень мало волнует меня. Я скоро стану хозяйкой Питхарли, и мои дети будут резвиться в этих роскошно обставленных комнатах.
        Вчера Уолтер преподнес мне свадебный подарок- жемчужное ожерелье, переходящее в его семье по наследству от отца к старшему сыну. Это настолько прелестная вещица, что я лишилась дара речи.
        - Ты достойна самого красивого,- шепнул Уолтер.
        Но боюсь, что даже в этот трогательный момент я не удержалась от глупого вопроса.
        - Как же Констанция согласилась расстаться с ожерельем?
        Уолтер нахмурился, и я поняла, что сморозила глупость.
        - В качестве свадебного подарка я купил Конни в ближайшем ювелирном магазине кольцо с бриллиантом,- нехотя проговорил он.- И я буду очень тебе благодарен, если ты перестанешь напоминать мне о том, что я когда-то был женат на этой женщине.
        Его слова порадовали меня гораздо больше, чем подарок. Констанция была его женой так долго, что я поневоле начинаю ревновать, но реакция Уолтера на одно лишь упоминание о ней очень успокаивает меня.
        Наконец день свадьбы, до которого, казалось, было так много времени, наступил. Я была уверена, что проведу эту последнюю ночь без сна. Но, к моему удивлению, я прекрасно спала и утром встала бодрая и отдохнувшая. У леди Сесилии с самого утра глаза были на мокром месте. Я попыталась успокоить ее, но безрезультатно. Ей внезапно стало очень грустно из-за того, что ее дочь выходит замуж. Представляю, как бы она огорчилась, если бы я осталась старой девой.
        Если честно, то я никогда не думала, что быть невестой настолько восхитительно. В доме полно родственников и знакомых, все заботятся о тебе, прикладывают массу усилий, чтобы ты хорошо выглядела. Меня все балуют. Столько внимания я никогда не получала в своей жизни. Возможно, это объясняется не моим исключительным положением, а богатством моего жениха. Но в любом случае я безумно счастлива.
        Свадебное платье шилось по моему специальному эскизу. Я перерыла архивы Гвендиля и выбрала великолепный наряд. Светло-кремовое платье, расшитое золотыми цветами, с завышенной талией и длинными пышными рукавами, перехваченными в нескольких местах лентами. На шее обязательно жемчуг, подаренный Уолтером, и в прическу я тоже вплету небольшие жемчужины, чтобы полностью соответствовать образу средневековой невесты.
        Леди Сесилия, конечно, была против такого наряда. Она предпочла бы пышное белоснежное платье из модного каталога. Я видела у нее в комнате кипы свадебных журналов. Но я была непреклонна и победила. Я уверена, что Уолтер одобрит мой выбор.
        Венчание состоится в местной церкви, и к алтарю меня поведет дальний родственник по материнской линии. Я беспрестанно представляю себе эту картину и не могу дождаться того момента, когда пойду в церкви по узкому проходу между скамьями навстречу Уолтеру.
        Возможно ли, чтобы человек был настолько счастлив?- иногда спрашиваю я себя. Чем я заслужила такую награду? Мне делается дурно при мысли о том, что я могла осознанно отказаться от такого блаженства. С каким бы ужасом я ждала этого дня, если бы на месте Уолтера был Николас Кармайкл! Никакие миллионы не заставили бы меня преодолеть свое отвращение. Мне искренне жаль тех девушек, которые поддаются ложному очарованию денег и бросаются на богатых женихов, как бабочки на огонь.

27 декабря.
        Прошла неделя с этого знаменательного события. Имя мое по-прежнему Гвендолин МакНорман, но теперь я гордая замужняя дама. Мы с Уолтером проводим наш медовый месяц в горах Швейцарии, в царстве вечной зимы. Удивительно то, что мы встретили там Николаса Кармайкла с очень привлекательной девушкой, француженкой Элоизой. Николас был искренне рад видеть нас, зато Уолтер был далеко не в восторге. Несмотря на то, что я его жена уже целую неделю и каждый день говорю ему о своей любви, он не перестает меня ревновать.
        Однако Ник, похоже, совсем излечился от своей привязанности ко мне. Он ухаживает за своей спутницей и не обращает на меня, солидную замужнюю даму, никакого внимания. Он поведал нам, что Марион Гастингс была в ярости, когда вести о нашей помолвке достигли ее ушей. Удивительно, как быстро новости путешествуют с континента на континент! По словам Николаса Марион закатила настоящую истерику, и ей даже пришлось вколоть успокоительное. Какова была реакция Констанции, никто не знал. Сразу после развода с мужем она уехала в круиз по Нилу. Надеюсь, она там встретит свое счастье…
        Наш медовый месяц изумителен, но я все чаще и чаще вспоминаю Гвендиль. Для девушки, которая всю жизнь прожила в одном месте, это странно, но я ужасно скучаю по дому. Я ничего не говорю Уолтеру, чтобы не расстраивать его, потому что он искренне наслаждается нашей швейцарской жизнью и строит планы насчет летнего путешествия по Италии. Но я предпочла бы вернуться домой как можно скорее и заняться замком.
        Уолтер иногда подшучивает надо мной, говоря, что Гвендиль мне дороже всего на свете.
        - Если бы тебе пришлось выбирать между замком и мною, то у меня не было бы никакого шанса,- сказал он мне как-то с улыбкой.
        Но мы оба знаем, что это неправда. Как бы я ни была привязана к замку, теперь в моей жизни есть более важные вещи. Любовь Уолтера заставила меня по-другому посмотреть на очень многое. Я совсем не та Гвендолин, которой была вначале.
        Леди Джулия как-то спрашивала меня в праведном изумлении, где же искать любовь в наше время? Теперь я могла бы ей точно ответить- в собственном сердце. Надо только прислушаться к себе и не позволить алчности и корыстолюбию заглушить голос искренней любви.