Любимец фортуны Кэтрин Гарбера
        Любимец фортуны
        Кэтрин Гарбера
        Пролог
        — Почему вы здесь? — спросил Генри Девоншир.
        Он сидел в зале заседаний совета директоров «Эверест групп» в центре Лондона. Из окна отрывался приятный вид на Темзу.
        — Малькольм приготовил для вас послание.
        — Почему мы должны его слушать? — спросил Генри, пристально глядя на юриста.
        — Я думаю, вы сочтете, что ваш отец...
        — Малькольм. Не называйте его моим отцом.
        Малькольм всю жизнь отдал своему детищу — компании «Эверест групп». Неудивительно, что теперь, когда ему стукнуло семьдесят, он связался с ним и его сводными братьями: хочет быть уверен, что его дело не умрет вместе с ним.
        Джеф был старшим из трех братьев. Вообще говоря, Генри знал своих сводных братьев едва ли лучше, чем их биологического отца. Джеф — аристократ. Достаточно посмотреть на его истинно английский нос, чтобы убедиться, что в его жилах течет королевская кровь.
        — Мистер Девоншир умирает, — произнес Эдмонд Стром, — и хочет, чтобы то, что он создал тяжким трудом, его наследие жило в каждом из вас.
        Генри подумал, что Эдмонд у Малькольма кто-то вроде дворецкого.
        Или, скорее, мальчика на побегушках.
        — Он не создал наследия для нас, — сказал Стивен, младший из братьев.
        — Тем не менее он хочет сделать вам предложение, всем троим, — продолжил Эдмонд.
        Генри видел адвоката и личного секретаря отца чаще, чем самого отца. Например, именно Эдмонд вручал ему в детстве подарки на Рождество и на день рождения.
        — И я прошу вас сесть и позволить мне объяснить суть дела.
        Генри сел у края длинного стола. Он сумел стать первоклассным регбистом, но так и не дождался того, чего больше всего желал, — признания отца. Он не мог объяснить это лучше. Отец так и не оценил его достижений. В конце концов он перестал ждать и пошел своей дорогой.
        Непонятно, почему он пришел сюда. Может быть, просто из любопытства.
        Эдмонд положил на стол три конверта — по одному для каждого из них. Генри вскрыл свой конверт и прочитал письмо, которое отец написал им, всем троим.
        «Джеф, Генри и Стивен!
        У меня обнаружили рак мозга в последней стадии. Я испробовал все способы продлить свою жизнь, но безрезультатно. Думаю, мне осталось месяцев шесть.
        Ни у одного из вас нет по отношению ко мне никаких обязательств, но я надеюсь, что компания, благодаря которой я встретился с вашими матерями, будет по-прежнему процветать под вашим руководством.
        Каждый из вас займется одним из подразделений компании. Критерием успешности вашей работы будет полученная вами прибыль. Тот, кто добьется наилучших результатов, станет генеральным директором и председателем правления «Эверест групп».
        Джеф возглавит авиалинии «Эверест». Он был летчиком в военно-воздушных силах ее величества, много путешествовал. Этот опыт ему пригодится.
        Генри — студию. Я надеюсь, он привлечет музыкальные группы, которые уже продвигал раньше.
        Стивен — мегамаркеты «Эверест». Надеюсь, его талант определять, чего хочет публика, ему не изменит.
        Эдмонд будет следить за вашими успехами и докладывать мне. Я сам пришел бы сегодня поговорить с вами, но врачи запретили мне вставать с постели.
        Предупреждаю: вам следует избегать скандалов и сосредоточиться на управлении вверенными вам подразделениями, или сделка не состоится, независимо от полученной прибыли. Я совершил в жизни одну ошибку: позволил себе отвлечься от работы во имя личной жизни. Надеюсь, вы все трое извлечете из моей ошибки урок.
        Также надеюсь, вы примете мое предложение.
        Ваш Малькольм Девоншир».
        Генри покачал головой. Этот человек только что признался, что считает их рождение ошибкой. Он не знал, как воспримут это Джеф и Стивен, но сам чувствовал себя оскорбленным.
        — Меня это предложение не интересует.
        — Должен предупредить вас, прежде чем вы скажете «нет», что, если хотя бы один из вас откажется, открытые на ваши имена и имена ваших матерей кредиты после смерти вашего отца будут отозваны и переданы в распоряжение компании.
        — Мне не нужны его деньги, — сказал Джеф.
        Генри тоже не нуждался в этих деньгах. Но матери они не помешают: она и ее второй муж растят двух сыновей. Хотя Гордон — старший тренер «Лондон айриш» и зарабатывает весьма неплохо, лишние деньги для них отнюдь не лишние, особенно если иметь в виду, что придется платить за обучение в университете двух парней.
        — Можем мы обсудить эту проблему втроем? — спросил Стивен.
        Эдмонд кивнул и вышел из комнаты. Как только дверь за ним закрылась, Стивен встал.
        — Мне кажется, нам стоит это сделать, — сказал он.
        — Я не уверен, — ответил Джеф. — Он не должен был делать никаких оговорок в своем завещании. Если хочет оставить нам что-нибудь — пусть оставляет.
        — Но дело касается наших матерей, — заметил Генри. Внимательно подумав, он встал на сторону Стивена. Малькольм порвал с его матерью, когда узнал, что она беременна. Это всегда возмущало Генри, и ему хотелось дать матери хотя бы часть того, что значило для Малькольма больше, чем живые люди, которых он встречал на своем пути.
        — Да, — сказал Джеф задумчиво. — Я тебя понимаю. Что ж, если вы двое готовы на это пойти, я с вами. Но мне не нужны ни его одобрение, ни его деньги.
        — Мне тоже.
        — Итак, мы принимаем его предложение? — спросил Генри.
        — Я — да, — ответил Джеф.
        — Я думаю, он должен нашим матерям кое-что помимо денег на воспитание ребенка. И шанс получить большую прибыль, чем получал он... Это — кое-что, от чего я не могу отказаться.
        Глава 1
        Астрид Тейлор начала работать в «Эверест групп» ровно неделю назад. Если верить инструкции, ей предстоит делать примерно то, что обычно делают няньки: она будет личной секретаршей одного из сыновей Малькольма Девоншира. Но тут хорошо платят, а это главное на сегодняшний день...
        Ее опыт работы у легендарного Мо Роллинса открыл перед ней двери студии «Эверест групп». И она была рада, что ей не задали слишком много вопросов касательно ее ухода с последнего места работы.
        — Добрый день, мисс Тейлор. Я — Генри Девоншир.
        — Добрый день, мистер Девоншир. Очень приятно.
        Генри протянул ей руку. Она пожала ее. У него большие сильные руки с коротко остриженными ногтями. На лице с квадратным подбородком выделяется нос, который, кажется, был сломан не один раз. И неудивительно: Генри был первоклассным игроком в регби, пока травма не вынудила его уйти из большого спорта. Но он сохранил стройность фигуры и спортивную стать.
        — Зайдите через пять минут ко мне в кабинет, — сказал он, — и принесите все, что касается отдела звукозаписей, — финансовые документы, списки групп, с которыми надо заключить контракт, и тех, от которых надо отказаться.
        — Да, мистер Девоншир.
        Он остановился на пороге кабинета.
        — Пожалуйста, зовите меня Генри.
        Она кивнула.
        Черт, у него обворожительная улыбка. От этой улыбки что-то дрогнуло у нее в сердце. Глупо! Она читала о нем в газетах и журналах. Он — игрок. У него каждый день новая девушка.
        — Пожалуйста, зовите меня Астрид, — сказала она ему.
        Он кивнул.
        — Вы давно здесь работаете?
        — Всего неделю. Меня наняли специально для работы с вами.
        — Хорошо. У нас не будет разногласий по поводу того, кто тут главный.
        — Нет, сэр. Босс — вы.
        — Вот именно.
        Она стала собирать нужные бумаги. Памятуя о том, чем завершилась ее карьера на прежнем месте работы, она обещала себе, что на сей раз будет держаться строго профессионально. Ее привлекали мужчины, она признавала, что флиртует больше чем надо, но это было у нее в крови.
        Она смотрела ему вслед. Флиртовать на работе нехорошо, но он просто чудо. Конечно, с ним у нее ничего не выйдет: люди его круга общаются с топмоделями. Но она всегда питала слабость к голубым глазам и очаровательной улыбке. И то, что Генри ей нравился еще десять лет назад, когда был начинающим боковым в «Лондон айриш», совершенно не важно.
        Итак, она готова выполнить поручение Генри. Все нужные ему материалы есть у нее в файлах. Она сделала для него распечатки и скопировала файлы на их общий сервер.
        Ее телефон зазвонил.
        — Компания «Эверест-студия». Секретариат Генри Девоншира, — сказала Астрид в трубку.
        — Нам надо поговорить.
        Это был ее прежний босс и любовник Даниель Мартин. Даниель немного походил на исполнительного продюсера Саймона Ковелла, который превращал в золото все, к чему прикасался. Но когда золото теряло блеск, Даниель уходил. Это Астрид познала на собственном опыте.
        — Не думаю, что мы можем сказать друг другу что-нибудь новое. — Меньше всего на свете Астрид хотелось говорить с Даниелем.
        — Генри Девоншир, возможно, решит иначе. Встречаемся через десять минут внизу, в сквере между ратушей и Тауэрским мостом.
        — Я не могу. Босс меня вызывает.
        — Он недолго будет твоим боссом, если мы не поговорим. Думаю, мы оба это знаем. Я не отниму у тебя много времени — всего несколько минут.
        — Хорошо, — ответила Астрид. Она смутно догадывалась, что Даниель может погубить ее карьеру в студии «Эверест» несколькими небрежно брошенными словами о ее приключениях на прежнем месте работы.
        Конечно, она не могла точно знать, что хочет от нее Даниель: их отношения кончились очень нехорошо. Но, может быть, теперь, когда она вернулась в музыкальную индустрию, он хочет как-то загладить свою вину?
        По крайней мере, она на это надеялась.
        Она отправила Генри сообщение, что скоро вернется, и включила автоответчик. Через пять минут она уже шла, высматривая Даниеля, по зеленой аллее на берегу Темзы, мимо множества устроивших себе перекур служащих разных учреждений.
        Сначала она увидела его медового цвета волосы. День был пасмурный и прохладный, и Даниель поднял воротник своего любимого военного покроя плаща.
        Несмотря на обиду на него, Астрид не могла не признать, что выглядит он отменно. Женщины заглядывались на него. Многие были явно разочарованы, увидев, что он идет к ней. Раньше завистливые взгляды этих женщин порадовали бы ее. Теперь она знала — завидовать, собственно говоря, нечему. Даниель Мартин очарователен только внешне.
        — Астрид.
        — Привет, Даниель. У меня мало времени. Что ты хотел мне сказать?
        — Зачем ты пошла работать в «Эверест»?
        — Они меня взяли. Я должна где-то работать. У меня, видишь ли, нет доходов с капитала.
        — Не болтай глупости.
        — Я не болтаю. Что именно ты хочешь сказать?
        — Что, если ты станешь переманивать моих клиентов, я тебя уничтожу.
        Она покачала головой.
        Как мог он до такой степени не знать ее?
        — Я никогда не стала бы этого делать. Я не стремлюсь пробиться за чужой счет.
        — Я тебя предупредил. На всякий случай. Если ты станешь обхаживать моих клиентов, я позвоню Генри Девонширу и расскажу ему все, что щелкоперы не прознали про нас с тобой.
        И, сказав это, он повернулся и пошел прочь. А она смотрела ему вслед и думала, как же ей защитить себя от него.
        Она вернулась обратно в небоскреб компании «Эверест» и доехала на лифте до своего этажа, не обменявшись ни с кем ни единым словом.
        Она остановилась у двери кабинета Генри.
        — Можно?
        Он разговаривал по телефону, но жестом пригласил ее войти.
        Она положила нужные ему материалы на край стола.
        — Звучит привлекательно. Я буду там сегодня в девять вечера, — говорил Генри. — Двое. Нас будет двое. — Он повесил трубку и посмотрел на нее. — Сядьте, Астрид.
        — Да, сэр.
        — Спасибо за подготовленные материалы. Прежде чем мы погрузимся в работу, расскажите мне немного о себе.
        — Что именно? — спросила она. Рассказывать ему всю свою прошлую жизнь казалось неразумным. Надо попросить сформулировать вопрос более конкретно, иначе она в конце концов проболтается о том, о чем лучше помалкивать.
        Она надеялась, что работа в студии «Эверест» станет буфером между ее прошлым и ее будущим, ведь такой буфер был ей просто необходим. Ей необходима работа, которая захватила бы ее настолько, чтобы она перестала думать о том, что могло бы быть и как все могло бы быть, и опять научилась жить.
        Просто жить.
        — Для начала, почему вы работаете в студии «Эверест»? — спросил он, откидываясь на спинку кресла и складывая руки на груди.
        Его черный свитер растянулся на могучих бицепсах. Она подумала, что он явно тренировался не жалея сил.
        — Меня взяли, — сказала она вслух. После разговора с Даниелем она боялась говорить слишком много.
        Он засмеялся.
        — Значит, это для вас просто заработок?
        Она пожала плечами:
        — Если честно, не только. Я на самом деле люблю музыку, и мне казалось, это должно быть здорово — стать членом вашей команды. Шанс открыть новую звезду... — Она опять пожала плечами. — Я всегда думала, что могу стать законодателем моды. Теперь у меня есть шанс узнать, действительно ли это так.
        Одно время она считала, что сможет стать продюсером звукозаписей. Она понимала специфику этой профессии и какого труда она требует, но вскоре осознала также, что такая работа не соответствует ее характеру. Она не могла страстно любить артистов, пока их продвигала, а потом, когда те встанут на ноги, холодно от них отвернуться. Ей хотелось считать себя человеком цельным.
        — Тогда вам будет легче работать со мной. Вы мне будете нужны скорее в качестве личного ассистента, чем в качестве секретаря. Готовьтесь к тому, что я буду занимать вас двадцать четыре часа семь дней в неделю. У нас не будет фиксированного рабочего времени. Я, видите ли, хочу, чтобы это отделение «Эверест групп» приносило максимальную прибыль. У вас есть возражения?
        — Нет, сэр. Мне говорили, что работа будет крайне утомительна.
        Она на это и рассчитывала. Ей нужна была утомительная работа, чтобы не оставалось времени думать о своей погубленной жизни.
        Он кивнул и одарил ее этой своей полуулыбкой.
        — Как правило, мы не будем сидеть в этом офисе. Мне бы хотелось вести дела из моего дома в Бромли или моей лондонской квартиры. А по вечерам мы будем слушать музыкантов.
        — Это меня устраивает, сэр. — Честно говоря, ей не нужно было много спать.
        — А теперь к делу. Я хочу, чтобы вы завели файл с информацией от некоторых агентов — искателей талантов. Я пришлю вам электронное послание с именами людей, которые работают на меня.
        Она кивала и по мере того, как он излагал ей условия работы, делала для себя заметки. Генри, хотя газеты представляли его эдаким плейбоем, создал сеть, которую мог использовать для бизнеса.
        — Что-нибудь еще?
        — Да. Я умею распознавать талантливых исполнителей, когда слушаю их выступление, но хочу слышать независимое мнение.
        Она кивнула.
        — Почему, сэр?
        — Вероятно, потому, что я именно такой человек, на которого рассчитывают все эти исполнители. Я молод, общителен и знаю сцену. Подозреваю, что эти качества развили во мне чутье к нашему делу. А как насчет вас, Астрид?
        — Я люблю музыку. — Сразу по переезде в Лондон она погрузилась в его ночную жизнь. Она и ее сестра Бетанн жили вместе, выполняли черную работу и проводили большинство ночей с друзьями в клубах. Но потом Бетанн стала помощником юриста и невестой, и ее жизнь изменилась. — Меня наняли отчасти потому, что я была личным помощником Даниеля Мартина.
        — А что вы предпочитаете? Какого типа музыку вы любите?
        — Такую, в которой есть душа, — сказала она.
        — Это...
        — Старомодно?
        — Нет, интересно.
        Выйдя от него, она постаралась сосредоточиться на работе. Но ей очень понравился Генри. Гораздо сильнее, чем должен нравиться начальник. А он — ее начальник.
        Об этом надо помнить постоянно, если не хочешь опять остаться с разбитым сердцем и пустым счетом в банке.
        Генри наблюдал за ней, когда она шла к двери. Он решил, что его новая личная помощница — умненькая, забавная, немного слишком бойкая. Ее присутствие в его офисе, в его команде сделает его работу гораздо приятнее.
        Многие считали, что он — не более чем знаменитый спортсмен и филантроп, но Генри была свойственна и деловитость. На самом деле он играл всерьез, и мало кто знал, что работать он мог еще серьезнее.
        Этот урок преподал ему его отчим, Гордон Фергюсон. Впервые они встретились, когда ему было восемь лет, за два года до того, как Гордон и его мать поженились. Гордон, теперь старший тренер «Лондон айриш», тогда был только помощником тренера. Но он помог Генри так отточить технику игры, что тот превратился в одного из лучших капитанов своего поколения.
        Кабинет Генри находился на верхнем этаже здания компании «Эверест групп». Это была угловая комната с приятным видом на Лондонский Глаз на другом берегу Темзы. Но он оглядывал этот удачно расположенный кабинет с чувством некоторого неудовлетворения: он знал, что не сможет работать в таком отгороженном от мира, стерилизованном помещении.
        Ему требовалось выйти наружу.
        Но сперва он хотел узнать немного больше о своей помощнице и о работе, за которую взялся.
        Сначала, когда Генри только узнал о предложении Малькольма, ему было все равно, выйдет он победителем из этого состязания или нет, но теперь, здесь, в нем заговорил дух соревнования. Не зря Федерация регби назвала его игроком года. Он хотел быть лучшим.
        Только лучшим.
        Он просмотрел подготовленные Астрид отчеты, делая пометки и стараясь не думать о стройных ногах этой девушки. И о ее улыбке, о ее полных нежных губах. Пока она сидела тут, напротив него, он не раз спрашивал себя, каковы могут быть эти губы на вкус. Да, она очень, очень привлекательна.
        Он считал, что заводить романы там, где работаешь, неразумно, но он знал себя и знал — его помощница его интригует. Он решил, что не должен обнаруживать свой интерес к ней, если Она сама не проявит интереса к нему. Она была нужна ему для победы в этом состязании, а победа, честно говоря, была для него гораздо важнее любовного приключения.
        — Генри?
        Астрид стояла в дверях. Ее стриженые вьющиеся волосы касались щек. Ему на самом деле нравилась ее короткая юбка в обтяжку. В этой клетчатой юбке и сапогах до колен девушка казалась выше ростом. Гладкий черный свитер обтягивал ей грудь, и Генри вдруг осознал, что смотрит на нее не отрываясь.
        Астрид тихонько кашлянула.
        — Да, Астрид?
        — Я должна пойти в юридический отдел относительно некоторых деталей нашего предложения Стеф. Вы не возражаете, если я какое-то время не буду отвечать на телефонные звонки?
        — Конечно нет. Ведь это ненадолго.
        Он уже успел оценить положительные моменты работы в большой компании. Тут можно давать поручения и знать, что они будут исполнены быстро. А это именно то, что ему сейчас нужно. Иногда, в перерывах между сделками, касающимися спортивной обуви и безалкогольных напитков, Генри выполнял работу продюсера — в одиночку. Кроме того, он в течение двух сезонов выпускал спортивное шоу для детей. Конечно, он пользовался преимуществами, которые давала ему его слава, но иногда приходилось самому делать и всю черную работу. Тогда он злился.
        Она улыбнулась:
        — Я хотела сделать вам приятное.
        — И преуспели в этом, — ответил он.
        Она ушла, а он повернул кресло так, чтобы смотреть в окно, а не на закрытую дверь. Он всегда держался немного сам по себе, и это ему нравилось. Но желать кого-то, кто работает на тебя... Он решил, что она будет у него чем-то вроде прораба.
        Он должен помнить, что она — его служащая. Следствием романа его матери с продюсером записей ее песен явились конец ее музыкальной карьеры и его, Генри, появление на свет. Иногда он спрашивал себя, жалеет ли она об этом. Она никогда не обсуждала эту тему.
        Он отогнал эти мысли. Теперь иные времена. Люди ко многому относятся не так, как в семидесятых годах. И все-таки ему не хотелось бы, чтобы Астрид чувствовала себя неуютно в офисе рядом с ним.
        Но, с другой стороны, он понимал, что не сможет долго сопротивляться желанию схватить Астрид в объятия и попробовать эти шаловливые губки на вкус.
        Зазвонил телефон. Он снял трубку:
        — Генри Девоншир.
        — Генри? Это мама.
        Ему нравилось, что она всегда называет себя, хотя знает: он ни в коем случае не может ее ни с кем перепутать.
        — Привет, мам. Как дела?
        — У меня к тебе просьба, — сказала Тиффани Мелоун-Фергюсон. — Ты знаешь кого-нибудь на Четвертом канале?
        Он знал там кое-кого и опасался, что мама хочет опять попытаться оказаться в центре внимания. Когда поп-звезды и знаменитости семидесятых-восьмидесятых годов стали появляться в спортивных шоу Четвертого канала, мама чуть не сошла с ума и решила, что, раз его единоутробные братья уже большие, она тоже может попытать счастья.
        — Я уже много раз говорил со всеми, кого там знаю.
        — Может быть, попробуешь еще раз? Гордон предлагает мне создать шоу наподобие американского «Бакалавра», но для регбистов. Я знаю их стиль и, уж конечно, могла бы найти подходящих девочек. Не то что эти унылые силачки из бульварных газетенок.
        Идея ему понравилась. Он сделал несколько заметок, задал несколько вопросов.
        — Посмотрим, что я смогу сделать.
        — Ты чудо, Генри. Я тебя целую.
        — И я тебя целую, мама, — сказал он и повесил трубку.
        С минуту он рассеянно крутил в руке свой мобильный телефон. Потом кто-то тихонько кашлянул. Он поднял голову и увидел, что в дверях кабинета Астрид.
        — Да?
        — Мне нужна ваша подпись на этих бумагах. Человек искателя талантов Роджера Мак-Миллана занес сюда эту рекламку с запиской, что они выступают сегодня. Мне нужно получить от вас еще кое-какую информацию о Стеф, — сказала она, протягивая ему пачку бумаг. — Он жестом пригласил ее войти. — Кроме того, начальник юридического отдела просит о встрече с вами для обсуждения процедуры подписания контрактов. Я знаю, вы говорили, что мы будем работать не в вашем офисе, а в Бромли, но группа менеджеров просит назначить им время для встреч с вами. Должна ли я пригласить их к вам в офис?
        Он откинулся на спинку кресла.
        — Нет. Лучше назначить специальный день для подобных встреч в офисе. Мне надо прослушать шесть докладов, так?
        — Да, сэр.
        — Назначьте их всех на завтра. — Игра в регби научила его, что, если не идти к своей цели, никогда ее не достигнешь и что слаженная работа команды — залог победы. — Астрид, принесите мне личные дела всех сотрудников. Я просмотрю их, потом вы сможете составить расписание часов приема. Есть еще что-нибудь срочное?
        — Юридический отдел и бухгалтерия. Для того чтобы подписывать контракты, вы должны быть внесены в список лиц, имеющих право подписи.
        — Вы принесли нужные формы? — спросил он.
        — Они лежат в самом низу этой пачки. Как только вы их подпишете, я спущу их в бухгалтерию.
        Он достал формы из-под прочих бумаг и подписал. Кроме того, ему пришлось подмахнуть еще несколько внутренних форм. Астрид подготовила их заранее и отметила место, где надо было поставить подпись.
        — Спасибо, Астрид, — сказал он, протягивая ей подписанные бумаги. — Вы отличный помощник. Уверен, Даниель был в отчаянии, когда лишился вас.
        Она покраснела, отвела взгляд и сказала только:
        — Всегда к вашим услугам, сэр. Будет еще что-нибудь, прежде чем я уйду?
        Некоторое время он смотрел на ее губы. Он чувствовал, что тяга к ним не доведет его до добра, но в тот момент желал только одного — попробовать эти губы на вкус.
        Глава 2
        Астрид очень надеялась, что Генри не станет звонить Даниелю и узнавать, почему она оставила прежнее место работы. Она знала, что, хотя они стали очень близки за время их романа, ничего хорошего Даниель о ней не скажет. Черт возьми, он только что сам это заявил.
        А потом, в конце, — ее болезнь... он не захотел понять.
        Стремясь не дать прошлому вырваться наружу, она прижала руку к животу.
        Остаток дня Астрид провела в попытках сосредоточиться на работе. Но Генри, освоившись на новом месте, часто вызывал ее к себе в кабинет. И она чувствовала себя околдованной — самую малость.
        Он оказался умным и забавным. Но даже невинный флирт на работе не безопасен. Разве она не получила на эту тему горький урок?
        Она спустилась в юридический отдел и передала соответствующему сотруднику подписанные Генри формы.
        Вернувшись к себе, она заглянула в кабинет Генри узнать, нет ли новых заданий, но там никого не было. Она прослушала несколько песен Стеф Кордо, которые слышала утром по радио. Одну песню она переписала и внесла в свой список. Работая с Даниелем, она усвоила, что надо как можно больше знать об артистах и группах, с которыми хочешь заключить контракт. Так что Стеф — первая из многих исполнителей, которых ей предстоит слушать. И так легче понять предпочтения Генри.
        Генри вернулся через несколько минут и привел с собой трех незнакомых Астрид мужчин, которым тут же предложил пройти в свой кабинет.
        — Фиксируйте мои звонки, — велел он Астрид.
        — Да, сэр. Можно сказать вам два слова?
        — В чем дело?
        — Этих людей нет в вашем расписании. Вы не хотите, чтобы ваши встречи организовывала я?
        — Конечно, хочу. Просто я еще не привык к тому, что у меня есть помощник, — произнес Генри.
        Она кивнула:
        — Вам понадобится что-либо в ближайшие полчаса?
        — Это очень жесткий срок, — сказал Генри.
        — Извините. Дело в том... Я хотела бы отлучиться на ленч. Моя сестра позвонила и сказала, что может со мной встретиться.
        — Тогда идите. Думаю, все это время я буду занят.
        — Не хотите, чтобы я принесла вам что-нибудь перекусить?
        — Нет. Я должен встретиться с моими... сводными братьями. Мне до сих пор странно выговаривать эти слова.
        — Я слышала, последнее время вы стали общаться.
        — Где вы это слышали?
        — Я... я прочитала об этом в «Хелло». — Астрид не сочла, что признается в каком-то проступке. «Хелло» и другая пишущая о знаменитостях пресса — источник информации для людей их профессии. Даниель требовал, чтобы она вырезала статьи об артистах, с которыми работала. Это был один из способов следить за уровнем их популярности.
        — Смакуете сплетни?
        Астрид удивленно подняла брови:
        — Как еще я могла узнать, что вы с ними встречались? Мы вращаемся в разных кругах.
        Генри почесал шею:
        — Мне знакомо это чувство. К моему кругу они тоже не принадлежат.
        — Конечно. Вам ближе знаменитости и футболисты, — ответила Астрид. — Думаю, именно так вы держите руку на пульсе. Знаете, что будет дальше.
        — Возможно. Но мне кажется, это скорее умение ощутить, чего ждет публика.
        Он был прав.
        — Я думаю, вы очень умный человек, — сказала Астрид.
        — Вот именно — ответил он. — Прежде чем уйти на ленч, пожалуйста, позвоните от моего имени Маркусу Виллсу. Мы должны были выпить вместе, но, кажется, я не смогу из-за свидания с другими наследниками Девоншира.
        — Нет проблем. Пожалуйста, дайте мне номер его телефона. Я еще не успела объединить ваши и мои файлы.
        — Сейчас пришлю его вам на мобильный.
        — Прекрасно. Об остальном я позабочусь.
        Он кивнул и пошел к своему кабинету, а она невольно залюбовалась спортивной статностью его фигуры. В дверях он вдруг обернулся и понимающе улыбнулся.
        Она покраснела.
        — По-моему, вы продолжаете тренировки, хотя больше и не играете, — сказала она.
        — Разве «Хелло» не сообщает о моих спортивных подвигах? — спросил он.
        Она покачала головой:
        — Нет. И я думаю немного заработать, давая им эксклюзивную информацию на эту тему.
        Он откинул голову назад и рассмеялся.
        И Астрид невольно засмеялась вместе с ним. Он и правда забавный. Именно то, что ей нужно после прошлогодних кошмаров.
        — У вас получится, Астрид.
        — Я знаю. — Она лукаво подмигнула ему.
        Он прошел в свой кабинет, а она, как он и просил, позвонила Маркусу Виллсу, а потом отправилась на встречу со своей сестрой Бетанн.
        Бетанн сидела на солнышке на скамеечке на берегу Темзы, в том самом месте, где Астрид утром виделась с Даниелем. Эта новая часть города была застроена зданиями из стекла и бетона, но на другом берегу гордо возвышался лондонский Тауэр. Заметив Астрид, Бетанн помахала ей рукой.
        Астрид обняла сестру.
        — Ну, как тебе новая работа? — спросила Бетанн.
        — Вполне. Я думаю, работать для Генри — это как раз то, что мне нужно. Он ищет новые возможности.
        Бетанн протянула ей сандвич.
        — Смотри! Твоя прошлая работа едва не погубила тебя.
        Астрид покачала головой. Не важно, что теперь они обе — взрослые женщины. Бетанн по-прежнему относится к ней как к своей маленькой сестренке, за которой нужен глаз да глаз.
        — Я прекрасно это знаю. Я имела в виду... Не важно.
        Бетанн обняла Астрид за плечи:
        — Я люблю тебя, дорогая, и не хочу, чтобы тебе опять было больно:
        — Не будет, — сказала Астрид. После того как Даниель прогнал ее, она твердо решила, что больше не позволит себя использовать.
        Ни одному мужчине.
        Но это не значит, что ей не должно быть приятно работать с Генри.
        * * *
        У детей одного и того же отца могло бы быть больше общего, чем у него, Стива и Джефа. Задумавшись о причине, он пришел к выводу, что дело в их матерях: они — совершенно разные женщины.
        Отношения с ними Малькольма были свободны и скоротечны. Папарацци фотографировали его у выхода из дома каждой из них. По некоторым замечаниям своей матери Генри понял, что ее медленно убивала необходимость видеть Малькольма с его прочими дамами.
        За шесть месяцев, предшествовавших появлению Генри на свет, Тиффани совершенно утратила уверенность в себе. Обольстительная ирландская певица, с легкостью пленявшая сердца мужчин, перестала доверять комплиментам и начала сомневаться в своих артистических достоинствах.
        Папарацци еще долго гонялись за ней и после того, как она порвала с Малькольмом. Но позже она нашла счастье с Гордоном — такую любовь, сказала она Генри в ответ на его вопрос, какой никогда не знала с Малькольмом. Она сказала, что ее любовь с Малькольмом горела жарко и сгорела быстро, а Гордон оказался постоянным источником тепла. Тогда, подростком, Генри не понял ее. Понимание начало приходить, только когда он сам стал мужчиной.
        Генри прекрасно знал, что папарацци рыщут везде и всюду в надежде сфотографировать трех братьев вместе, и назначил встречу в клубе «Атенеум», а не в кафе, ибо давно понял — счастливым можно быть, только игнорируя их и спокойно идя своей дорогой. А от жизни он хотел именно счастья.
        Джеф сидел на высоком табурете в дальнем конце зала. Генри, увидев его, кивнул ему в знак приветствия.
        Пока он шел через зал, его несколько раз останавливали фанаты, помнившие его с тех пор, когда он еще играл в своей команде. Генри говорил с каждым из них, жал им руки, расписывался на салфетках и листках бумаги. Отчим всегда повторял, что игрока делают болельщики, что без них игры приносили бы радость, но не деньги.
        А его фанаты принесли ему очень много денег.
        Джеф говорил по телефону, так что Генри не торопился. Все хотели знать, кому он отдает предпочтение в игре шести наций — соревновании команд, которые первыми начали играть друг с другом в регби. Сначала играли только Англия и Шотландия, потом к ним присоединились Ирландия, Уэллс, Франция и Италия. Стоит ли говорить, что Генри всегда болел за свою родную команду.
        Когда Генри подошел к Джефу, тот жестом попросил подождать еще минуту. Генри направился к стойке бара и заказал кружку пива. Эти ознакомительные встречи не очень вдохновляли его, но Стивен и Джеф настояли на них, так сказать, большинством голосов.
        Генри подошел с кружкой пива к столику Джефа как раз в тот момент, когда Джеф закончил разговор. Он встал и пожал Генри руку.
        — А где Стивен?
        — Его секретарь позвонил и передал, что он опоздает.
        — Я не могу задерживаться надолго. Мне надо еще кое-что успеть до похода в клубы. Как тебе твой первый день?
        Джеф поднял брови:
        — Как и тебе, вероятно. Авиалинии — хорошо отлаженный механизм, так что, надеюсь, мы соберем хорошую выручку за отведенное нам время.
        Генри понял, что Джеф надеется победить. Возможно, он и так должен был бы унаследовать всю компанию по праву перворождения. Но Генри не собирался отступать и сдаваться. Для того чтобы переиграть Джефа с его авиалиниями, достаточно подписать контракт с одной выдающейся группой. И Генри был полон решимости найти таковую.
        Во что бы то ни стало.
        — А как твоя студия звукозаписи?
        — В порядке. Там работают люди, способные работать.
        — Я всегда слышал, что ты любишь играть в команде, — сказал Джеф.
        — И это всегда помогало мне в жизни, — ответил Генри.
        — Я рад за тебя.
        Генри слышал, что и Стивен, и Джеф предпочитали играть в одиночку, сами по себе. У матери Стивена была сестра-близнец. Если верить прессе, ее семья большая и дружная.
        Мобильный телефон Генри запищал: пришло сообщение от Астрид. Генри пробежал его глазами и сосредоточился на своем пиве.
        Он и Джеф поговорили о спорте. Генри заметил, что его собеседнику с ним неуютно.
        Джеф всегда был на виду, так как принадлежал к королевской семье. И Генри подумал, что, может быть, ему странно находиться в обществе игрока в регби. Да, регби — грубая игра, но в нее всегда играли представители среднего и высшего класса.
        — Ты часто видишься с матерью?
        — Мы обедаем вместе каждое воскресенье, — ответил Генри. Его мать сделала для него все, что могла. Она создала ему уют, создала семью, которая стала его семьей. Разрыв с Малькольмом не лишил ее стремления к семейной жизни.
        — Это хорошо. Моя кузина Сьюзен — страстная ее поклонница.
        — Она хочет получить ее автограф или шанс познакомиться с ней? — спросил Генри. Для него его мать оставалась просто мамой, но он прекрасно знал — для других она поп-звезда, очень популярная, несмотря на то что за последние пятнадцать лет у нее не было ни одного хита. А в те времена, когда он учился в школе, ее записи слушали все его одноклассники. Тиффани узнавали немедленно, как только она выходила на улицу.
        Джеф засмеялся:
        — Думаю, автографа будет достаточно.
        — Сообщи мне ее имя, и я попрошу маму подписать для нее фотографию.
        — Спасибо. Если я могу что-нибудь сделать для тебя...
        — Буду иметь в виду.
        Через несколько минут пришел Стивен.
        — Там, в вестибюле, тебя ждет какая-то девица, — сообщил он Генри.
        — Девица?
        — Какая-то Астрид. Я сказал, что передам тебе.
        — Спасибо. По-моему, это значит, мне пора.
        — Правда? — спросил Джеф. — Кто она?
        — Моя новая секретарша, Астрид Тейлор.
        Стивен жестом подозвал официанта и попросил принести что-нибудь выпить.
        Джеф потер шею.
        — А не работала ли она с Даниелем Мартином?
        — Кажется, да. Почему ты спрашиваешь?
        — Я что-то читал об этом в каком-то журнале. Она подала на них в суд, потому что они не выплатили ей должного выходного пособия. Поэтому будь осторожен.
        — Я всегда осторожен, — сказал Генри. — Я хорошо знаю, как создается команда-победитель.
        — Еще бы. Есть у тебя время выпить еще глоток до того, как ты пойдешь к ней? — спросил Стивен.
        Генри не был уверен, а быть неуверенным он не любил.
        — Пожалуй, нет. У нас назначена пара встреч на сегодня. Спасибо за информацию, Джеф. Постараюсь держать ухо востро.
        Джеф рассмеялся:
        — Я уже стал как мои сестрицы. Разношу сплетни.
        — У тебя есть сестры? — спросил Стивен.
        Генри не мог не усмехнуться. Они были связаны... То есть их имена были связаны с самого их рождения, но фактически они были чужими людьми.
        — У меня есть два младших брата, — сообщил он.
        — А я — единственный ребенок. — Стивен отпил глоток из своей рюмки. — Но мы можем потолковать о братьях-сестрах и потом.
        — Я не уверен, что Малькольм не выдаст еще что-нибудь кому-нибудь из нас, — сказал Джеф.
        — Согласен, — заметил Генри. — Меня удивляет уже то, что его болезнь заставила его связаться с нами.
        — Я того же мнения, — добавил Джеф.
        — Чихать я хотел на его наследие, — сказал Стивен. — Я взялся за это дело ради денег и просто принял вызов.
        Генри рассмешило то, каким тоном Стивен все это высказал. Ясно. Этот человек говорит все, что приходит в голову, не задумываясь о последствиях.
        — Я тебя понимаю.
        — Это хорошо. Кстати, думаю, тебе не вредно знать, что со мной связались из редакции одного журнала... «Модный журнал».
        — Разве это не дамский журнал? — спросил Генри. Его мать каждый месяц прочитывала этот журнал от корки до корки.
        — Да. Главный редактор просила меня о некой услуге, и я помог ей в обмен на обещание поместить в ее журнале статью о нас.
        — О нас? — спросил Джеф. — Все, что касается меня, должно проходить через Королевское информационное бюро.
        — На самом деле в статье будет идти речь о наших матерях — ведь это дамский журнал. Но они упомянут и наш бизнес и сделают каждому из нас эдакую мини-рекламу, — пояснил Стивен.
        — Моей маме это понравится, — заметил Генри.
        А Джеф сказал:
        — Ну, я не знаю.
        — Поговори с ней, — предложил Стивен. — Нам нужно, чтобы о нас узнали, и какой-то такой подход как раз хорош.
        — Я — за. Меня убеждать не надо, — сказал Генри и взглянул на часы. — Остались у нас еще вопросы для обсуждения?
        — Мне нравится твоя идея экспонировать обложки твоих альбомов на авиалиниях, — сказал Джеф. — Я позвоню тебе завтра или послезавтра. Соберем команду и возьмемся за дело.
        — Буду ждать звонка. Стивен, у меня есть кое-какие идеи по поводу того, как использовать мегамаркеты «Эверест» для продвижения моих новых артистов. Ты можешь встретиться со мной на этой неделе?
        — Да. Сообщи мне по электронной почте, когда ты доступен, и обсудим это дело. Но мне придется отправиться в Нью-Йорк, проверить наши североамериканские операции.
        — Конечно, — согласился Генри. — Так что встречаемся опять на следующей неделе?
        — Да. Мне кажется, еженедельные сверки — дело хорошее, — сказал Стивен.
        Генри распрощался со своими сводными братьями и медленно пошел через клуб. Он не тревожился о Малькольме, потому что этот человек был для него чужим. Так же как Джеф и Стивен. И он не принадлежал к тому типу людей, которые тревожатся о будущем. О чем надо, он позаботится.
        А на данный момент его забота — узнать побольше об Астрид и ее прежнем работодателе.
        Она стояла у раздевалки и говорила по мобильному телефону, но, когда он спустился с лестницы, обернулась, помахала ему рукой и улыбнулась.
        И он улыбнулся в ответ и подумал, что ему будет очень приятно беседовать со своей секретаршей.
        Астрид закончила телефонный разговор, как только подошел Генри. Ему очень шел его деловой костюм — серые брюки, рубашка с расстегнутой у ворота пуговицей и синий пиджак, выгодно оттенявший голубизну его глаз. Генри улыбнулся, подойдя к ней, а она просто стояла и смотрела и минуту ничего не говорила.
        Тот факт, что он принадлежал к тем игрокам в регби, в которых Астрид влюблялась, когда была подростком, не помогал делу. Наоборот, именно поэтому сейчас, вне стен офиса, ей стало еще труднее видеть в нем своего начальника.
        — Привет, Астрид! Зачем я вам понадобился?
        — Срочно нужна ваша подпись. Иначе служащим не выплатят зарплату, — объяснила Астрид.
        Платили в «Эвересте» раз в месяц, так что из-за одной пропущенной получки многие могут просто положить зубы на полку. А она, как человек в компании новый, еще не успела завязать знакомства, которые бы позволили ей уговорить бухгалтерию подождать лишний день с получением документов.
        Астрид подала Генри пачку документов, и он картинным жестом поставил на них свою подпись. Эта подпись имела свой стиль, как и сам этот человек.
        «Боже праведный!» — подумала она. Ей все больше нравился этот мужчина, ее босс! Просто ужасно! Вслух она сказала:
        — Спасибо.
        — Не стоит благодарности. Вы возвращаетесь в офис?
        — Нет. Со мной тут курьер, он отвезет бумаги. Согласно плану, я должна встретиться с вами через пятнадцать минут. Мне никак не успеть, если я сейчас вернусь в офис.
        — Это верно. А поесть вы успели?
        Она покачала головой. На это у нее не было времени. Она передала бумаги курьеру, и он ушел.
        — Хотите перекусить что-нибудь? — спросил Генри. — Лично я проголодался.
        — Звучит заманчиво.
        Он вышел вместе с ней из клуба.
        — Вы на машине?
        — Нет. Я, как правило, пользуюсь метро. Платить за парковку слишком дорого. А стоять в пробках...
        — Согласен. В моем районе пробки — обычное дело. Мне иногда трудно бывает попасть домой.
        — Не так часто, наверное. Говорят, вы имеете привычку попадать домой глубокой ночью. Точнее, ранним утром.
        Генри усмехнулся:
        — Святая истина. Но если я хочу вернуться в добропорядочное время, приходится стоять в пробке.
        — Теперь, на этой работе, вам придется соблюдать нормы добропорядочности.
        — Верно. А как насчет вас?
        — Что вы имеете в виду?
        — Делает ли вас добропорядочной эта работа?
        Она понятия не имела, какова цель этих расспросов. Служащий подогнал «феррари-энцо» Генри к подъезду. Они сели в машину, и Генри завел мотор. Он вел машину уверенно и умело, лавируя между другими автомобилями.
        Астрид невольно восхищалась его водительским искусством. Ей начинало казаться, что он делает хорошо все или почти все, что делает.
        — Конечно.
        — А как насчет вашей работы с группой «Мо Роллинс»? Вашего последнего места работы?
        У нее возникло ужасное подозрение, что он просматривал ее послужной список. Может быть, он узнал, что с ней произошло? Бетанн предлагала ей, еще до того, как она поступила работать в «Эверест», сменить поле деятельности. Но она хорошо разбиралась только в индустрии звукозаписи.
        — Я действительно серьезно относилась к этой работе, Генри. Я была хорошим работником и помогала Даниелю, как только могла.
        — Тем не менее он отпустил вас, — сказал Генри.
        — У меня были проблемы со здоровьем, — пояснила она. А про себя подумала, что происходящее похоже на ночной кошмар. Когда происходил этот ужасный разрыв с Даниелем, ей в голову не приходило, что ей когда-нибудь придется отвечать на вопрос о том, почему она больше с ним не работает.
        Генри остановил машину недалеко от Кингстон-Хай-стрит. Она знала, он хотел сегодня вечером побывать в «Руф гарденс», ночном клубе Ричарда Бренсона.
        — Как вы относитесь к тому, чтобы пообедать в «Вавилоне»? — спросил он.
        — Положительно.
        Астрид никогда прежде не бывала в таких дорогих ресторанах. Даниель, даже в самом начале их романа, всегда выбирал более «экономичные» места. Да, Даниель тратил деньги только на своих клиентов.
        Генри заехал на парковочную площадку ресторана и вышел из машины. Астрид пожалела, что не потратила сегодня времени на то, чтобы одеться по-другому. Она уже начинала понимать: Генри — совсем не то, что Даниель.
        Хотя это не означает, что он будет обращаться с ней не так, как Даниель.
        «Это просто работа, — подумала она. — Работа и ничего больше».
        Человек, на которого она работает теперь, выше ее прежнего босса. Возможно, ей самой надо перемениться, вырасти, чтобы стать с ним на один уровень.
        Она перекинула ремень сумки через плечо и побежала за ним.
        На тротуаре стояло несколько папарацци. Они фотографировали Генри, и она отступила в сторону, чтобы не мешать. Он поговорил с фотографами, раздал несколько автографов, потом взял ее за руку и повел к входу в ресторан.
        Она знала, что Генри будет и дальше расспрашивать о ее прошлом и о Даниеле. И подумала, что, если хорошо разыграет свои карты, сумеет на сегодня отвлечь его от этой темы.
        — Это часто с вами происходит? — спросила она, когда они сдали пальто в гардероб.
        Он грустно улыбнулся:
        — Увы. Но я привык. Мама говорит, что это часть нашей жизни — быть на виду. Я вырос в подобной атмосфере. Я сам не ищу встреч с ними, но, если они хотят меня сфотографировать, не возражаю.
        — Это вам не мешает?
        Он остановился.
        — Они часть моей жизни. Я просто об этом не думаю. Пока я играл, я не любил их, потому что они меня отвлекали, хотя некоторые игроки позволяли папарацци не давать им сосредоточиться на игре. Но теперь они поддерживают мой стиль жизни, помогают мне продолжать жить так, как я привык, — объяснил он.
        — Вы очень умный человек, — сказала Астрид. Она успела прийти к выводу, что шоумен, легкомысленный игрок, каким он являл себя миру, — только одна из многих граней характера этого человека.
        — Вот именно. И я не позволю отвлечь себя от того факта, что вы еще не все рассказали мне о вашем прежнем нанимателе.
        Глава 3
        Астрид наклонила голову и одарила Генри взглядом, который ясно дал ему понять, что он должен действовать тоньше, если хочет узнать о ее прошлом. Он взял ее под руку и повел к метрдотелю. Их немедленно усадили за уютный столик на двоих с прекрасным обзором. Но Генри вдруг осознал, что не хочет видеть никого, кроме Астрид. Она представлялась ему клубком противоречий, и это его восхищало.
        — По-моему, лондонское музыкальное меню наших дней несколько перенасыщено. Множество мелких провинциальных артистов делают карьеру, причем не у нас, а в Штатах.
        — А готовы ли они к этому? — спросил Генри.
        — Знаете, я не уверена. Вы, можно сказать, выросли на виду у публики, но не знаете, как сильно отличаются тамошние папарацци от наших. Мне кажется, многие группы оказываются не в состоянии справиться со славой, которую обретают слишком быстро. А американская мода переменчива.
        — Вы правы. Я предупреждал Стеф, что там она может стать метеором: ярко вспыхнет и тут же сгорит.
        — Это хорошо, что вы не пожалели времени и поговорили с ней. И тут я тоже могу пригодиться. Я прослушивала сегодня ее песни и записи, которые принес Роджер. Мне кажется, я знаю кое-какие места, где звучит музыка того типа, который нравится вам.
        — А именно?
        — Что-то необычное, что привлечет людей и останется потом в их памяти. Мне кажется, вы ищете музыку, в которой была бы какая-то сердечность.
        Он кивнул. Да, она поняла, что ему надо. И это его смутило. Ему нравилось играть роль рубахи-парня, всем открытого, со всеми запанибрата, но свои истинные мысли и чувства он держал при себе. Единственной женщиной, о которой он мог сказать, что хорошо ее знает, была его мать. А она, как все утверждают, эксцентрична.
        Но Астрид не такова. Она спокойная, даже тихая иногда.
        Поди пойми ее.
        — Как долго вы работали с группой «Мо Роллинс» и Даниелем Мартином? — спросил он. Мо Роллинс был легендарным продюсером, который, расставшись с «Сони Би-Эм-Джи», создал свою собственную марку, а Даниель — одним из его любимых и успешных протеже.
        — Только восемнадцать месяцев. Но еще до этого я более трех лет была в числе исполнительных секретарей Мо.
        — И вам это нравилось? — спросил он.
        Почему она бросила эту работу, а потом нанялась к нему? Ее прежняя должность была идеальной для всякого, кто хотел работать в музыкальной индустрии. Генри сказал себе, что задает вопросы не потому, что его интересует эта женщина, а потому, что она — член его команды, и, если он хочет, чтобы эта команда победила, он должен знать все о каждом своем игроке.
        — Очень, — ответила Астрид, ставя на стол свой бокал. Она наклонилась над столом и положила ладонь на его руку. Его руки игрока в регби всегда были покрыты ссадинами и синяками.
        Ее рука была очень нежной и теплой.
        — Я знаю, вы стараетесь понять, почему я оставила такую престижную работу. Было много причин. Проблемы со здоровьем... Это очень личное, и я не хочу... — Она вдруг замолчала, и на глазах у нее выступили слезы.
        Генри повернул свою руку под ее рукой и осторожно сжал ее ладонь в своей. Он кое-что понимал в личных делах и интимных тайнах. Он мог прекратить расспросы — в данный момент. Но он должен был, и как можно скорее, узнать все тайны Астрид Тейлор.
        — Ну так вот. Сегодня вечером вы познакомитесь со Стеф Кордо. Ваша задача частично состоит в том, чтобы ассистировать моим артистам, пока они сами не наймут себе помощников.
        — Очень хорошо. Мне уже приходилось выполнять такую работу. Я могу с ней справляться.
        — Я знаю, что вы справитесь, Астрид. Вы просто созданы для того, чтобы делать то, что надо сделать, — сказал он.
        Она покраснела:
        — Моя сестра говорит, что это особый талант.
        — В самом деле? Почему?
        — Ну... в детстве я всегда могла подольститься к людям. Видите ли, если вы вежливы и любезны, вам охотнее открывают двери, — добавила она со смущенной полуулыбкой.
        — Это верно. — Генри вдруг заметил, что все еще держит ее руку в своей. Он погладил ее пальцы, следя за выражением ее лица.
        Она вспыхнула и отдернула руку. И облизала губы — широкие, полные. Эти губы пришли в движение. Он знал — она что-то говорит ему, но в тот момент не мог бы сосредоточиться на словах даже ради спасения собственной жизни. Он мог только следить за движением ее розовых губ и спрашивать себя, что бы ощутили, коснувшись их, его губы.
        — Генри?
        — Да?
        — Официант спрашивает, будем ли мы заказывать десерт.
        — Извините. Задумался. Вы хотите что-нибудь, Астрид?
        Она покачала головой.
        Он попросил принести счет. Астрид извинилась и вышла в дамскую комнату.
        Странно, что старик связался с ними именно теперь. Генри решил, работа в «Эвересте» будет забавным соревнованием. Он давно перестал считать Малькольма хотя бы просто родственником. Этот человек каждый год посылал ему подарки на Рождество и день рождения, но на самом деле Генри его не знал. Он был в его жизни призраком, который появлялся и исчезал безо всякого предупреждения. Но теперь он чувствовал, что ему необходимо больше узнать о старике. Малькольм держал в своих руках ключ к успеху, который, в силу его завещания, мог достаться команде Генри.
        Его мобильный телефон зазвонил, и он посмотрел на дисплей. Он не любил отвечать на телефонные звонки, находясь в обществе другого человека.
        Алонсо, один из его агентов, сообщал, что есть группа, с которой Генри стоит познакомиться. Группа будет выступать сегодня вечером в клубе рядом с тем местом, где он сейчас находится. Генри взял это сообщение на заметку: как правило, он не пропускал полезные сведения мимо ушей. Возможно, именно поэтому он в свое время так легко переквалифицировался из игрока в регби в антрепренера.
        Он поднял голову, увидел, что Астрид идет к нему через зал, и стал наблюдать за ней. Она двигалась так, как двигаются многие женщины, когда знают, что на них смотрят: слегка покачивая бедрами и двигая руками при каждом шаге.
        — Вы так пристально смотрите на меня, босс.
        — Вы очень привлекательная девушка, Астрид.
        — Вы думаете? Это комплимент от души или вы хотите польстить мне, а потом сделать неприличное предложение?
        Он покачал головой, встал, положил руку ей на плечо и повернул ее к выходу из ресторана. Он знал, что ей не нужна его рука, что она и так знает дорогу, но ему хотелось к ней прикоснуться. В ней было нечто почти неотразимое.
        — Это был комплимент от души. Если я попрошу вас о чем-то, что не доставит вам удовольствия, я не стану приукрашивать эту просьбу шоколадной глазурью.
        Она обернулась к нему. Он остановился. Теперь они стояли лицом к лицу, очень близко друг к другу.
        — Обещаете?
        — Обещаю, — ответил он. Больше он ничего не успел сказать, потому что его вдруг ослепила вспышка. Он резко повернулся к фотографу, но тот уже убежал.
        Они встретили Роджера Мак-Милана, приятеля Генри, в первом же клубе. Клуб, как и следовало ожидать, был переполнен, но их немедленно провели к отгороженным от общего зала плюшевыми шнурами столикам для ВИП-персон.
        Роджер обменялся с ними рукопожатием и что-то сказал ей, но она не услышала, что именно: слишком громко играла музыка. Она кивнула и собиралась извиниться, но Генри схватил ее за руку и повел к дальнему столику. Там было спокойнее, и Роджер опять назвал себя ей.
        — Астрид Тейлор, — представилась она.
        — Это моя секретарша. Ты будешь звонить ей каждый день в десять утра и сообщать обо всех новых группах, какие будут тебе попадаться.
        — Понял. Сегодня тут ничего особенного не происходит. Но у диджея есть для нас сведения о новой интересной группе. Он подойдет к нам в первый же перерыв.
        — Звучит заманчиво, — кивнул Генри.
        — Я хочу прогуляться, посмотреть, нет ли тут кого-нибудь из артистов, с кем вам стоило бы встретиться, — сказал Роджер и вышел из-за стола.
        Астрид успела понять: Генри не собирался облегчать себе жизнь, он с головой ушел в работу. Но, в отличие от Даниеля, он умел не только работать сам, но и организовывать работу других.
        — Почему вы так на меня смотрите? — спросил он.
        — Вы не собираетесь пойти вместе с Роджером или послать с ним меня?
        — Зачем? Он знает, что от него требуется, и никогда меня не подводил.
        Она покачала головой:
        — У вас свой подход.
        — Все, что мне надо знать о жизни, я узнал на площадке для игры в регби.
        — Серьезно?
        — Совершенно. Первое, что я понял, — что не доверять товарищам по команде — значит не доверять самому себе. Вы не можете быть сразу везде. Значит, должны окружить себя единомышленниками.
        — В этом бизнесе очень многие работают локтями. Знаете, все время стараются пробиться в первый ряд. Когда я работала с Даниелем и Мо Роллинсом, передо мной всегда был список номеров, по которым надо было звонить, просто чтобы удостовериться, что люди делают то, что должны делать.
        Генри наклонился к ней:
        — Вы бросили их в том числе и поэтому?
        — Нет, — ответила Астрид.
        Генри обнял ее за плечи и заставил откинуться назад на банкетке.
        — Я не могу успешно работать, если не знаю всех членов моей команды, их слабые и сильные стороны.
        — У меня в прошлом нет слабостей, которые могли бы касаться вас, Генри. Я рассказываю все, что вам следует знать обо мне.
        Он провел пальцем по ее щеке, и она вздрогнула. Она хотела строить свою жизнь заново. Но как она это сделает, если увлечется Генри!
        — Позвольте мне быть судьей в этом вопросе, — сказал он.
        Этих коротких слов оказалось достаточно: она убедилась, что ее босс отнюдь не такой простачок, каким хочет казаться. Генри Девоншир — человек, привыкший поступать по-своему. Для нее это означало, что он постарается выведать ее секреты.
        Ее секреты.
        У нее их так много. И она знала, что ни за что на свете не доверит их Генри Девонширу. Мужчины ее предавали. Нет, не отец. Отцу всегда можно было доверять. Но другие мужчины — то есть мужчина, которого она встретила, когда стала жить самостоятельно...
        Даниель Мартин лишил ее умения доверять, показал ей, что не все мужчины способны оправдать доверие.
        — Не теперь, — сказала она.
        Он откинулся на спинку стула.
        — Вы мне не доверяете.
        — Я вас не знаю, — ответила она. Она усвоила в числе прочих и этот урок: отнюдь не каждый чувствовал ответственность перед друзьями в такой же степени, как она. И она не будет доверять Генри, пока не сможет по-настоящему оценить его как человека.
        С самого начала своего романа с Даниелем она знала, что рискует, идя на связь с собственным начальником. Но восторг любви к такому динамичному человеку, как Даниель, оказался сильнее сомнений. Более того, ей казалось, Даниель испытывает к ней искренние чувства. А это снижало степень риска. И только когда Даниель бросил ее, беременную его ребенком, она узнала, что Даниель понимает ответственность не так, как она.
        — Кстати сказать, что вы думаете об этом ди-джее? — спросил вдруг Генри.
        — Он достаточно хорош, — ответила Астрид. — У него приятный современный голос, но в нем нет ничего, что выделяло бы его из толпы.
        — Согласен с вами. Он — один из многих. Но у него хороший вкус. Мы ищем неординарных артистов. Не важно, обожают их или ненавидят, лишь бы они не остались незамеченными. Я хочу поговорить с этим ди-джеем. Может быть, он что-то подскажет мне.
        Через двадцать минут они вышли на улицу и направились в клуб в Ноттинг-Хилл. В «Черри джем» царил дух Нью-Йорка. Астрид заметила двух своих приятельниц, с которыми когда-то ходила в клубы, а Генри немедленно втянул в разговор о регби Стен Стаббинг, спортивный комментатор газеты «Гардиан».
        Молли и Мегги Джонс были сестрами, появившимися на свет друг за другом с промежутком всего в одиннадцать месяцев. Старшая, Мегги, была ровесницей Астрид.
        — Астрид! Что ты здесь делаешь?
        — Работаю. Пришла послушать здешние группы.
        — А я думала, ты больше не работаешь на этого продюсера звукозаписей, — сказала Молли.
        Астрид сглотнула. Она привыкла к вопросам о ее разрыве с компанией Мо, но так и не сумела найти достойные ответы.
        — Я просто перешла на новую работу — в «Эверест рекордс».
        — Тогда понятно, почему ты пришла сюда с Генри Девонширом. Он парень с головой.
        — Он мой босс, — сказала Астрид.
        — Что не мешает ему быть парнем с головой, — заметила Мегги.
        — Действительно. Что ты пьешь? — спросила она приятельницу.
        — Яблочный мартини. Хочешь?
        — С удовольствием, — ответила Астрид.
        Молли пошла к стойке за мартини, а Астрид и Мегги принялись высматривать свободный столик. Но все столики были заняты.
        Астрид посмотрела в сторону ВИП-зоны. Генри сидел за столом вместе с Роджером и какой-то женщиной. Он помахал ей рукой и знаком позвал к себе.
        — Иди, иди, — сказала Мегги.
        — Мы можем пойти вместе. Генри не станет возражать.
        — Очень хорошо. А вот и Молли с твоим мартини, — заметила Мегги.
        Генри сидел во главе дугообразного стола, Роджер — сбоку. Астрид села рядом с женщиной, Молли — рядом с Астрид, а Мегги пристроилась около Роджера.
        — Астрид, это Стеф Кордо. Стеф, это моя помощница Астрид.
        Астрид пожала руку женщины. Актриса оказалась старше, чем ожидала Астрид. Большинство современных поп-певиц выглядели шестнадцатилетними девочками. Стеф было по крайней мере лет двадцать пять. По ее глазам было видно, что жизнь обогатила ее солидным опытом.
        — Очень приятно, — сказала Астрид.
        — Мне тоже, — кивнула Стеф.
        — А это мои подруги, Мегги и Молли Джонс, — представила их Астрид всем сразу.
        После церемонии знакомства Роджер и Генри возобновили прерванную дискуссию о музыкальном бизнесе, а Астрид повернулась к Стеф:
        — Генри, наверное, уже говорил вам, что на завтра у нас запланировано много дел для вас.
        — Да. Он сказал, вы готовите мое выступление в мегамаркете «Эверест».
        — Правда? То есть, конечно, готовлю. Мы можем обсудить это завтра. Когда вам удобнее всего?
        — Любое время, кроме послеобеденного. Я тогда сплю.
        — Хотела бы я так жить! — рассмеялась Мегги.
        Стеф чуть-чуть покраснела:
        — Я всегда была совой. Моя мама — няня в госпитале. Когда я была маленькой, она старалась работать в ночную смену. Мне кажется, у меня довольно рано выработалась привычка не спать и разговаривать с ней.
        — Мой отец, до того как приобрел собственные такси, работал по ночам. Мы ужинали по утрам, перед уходом в школу, — объяснила Астрид.
        Когда она была маленькой, ее отец был таксистом. Машина оставалась у него и сейчас, но, когда его здоровье стало сдавать, он вынужден был нанять водителя. Мама, пока они с сестрой ходили в начальную школу, не работала, но потом вновь нашла себе место учительницы.
        — Я тоже. Мои приятельницы всегда обедали с родителями, а для нас это было время завтрака.
        — И мы тоже. Когда отец заболел, мы сохранили эту традицию, даже на то время, пока он был в больнице.
        — А почему ваш отец оказался в больнице?
        — Диабет, — сказала Астрид. — Он давно страдал им и знал об этом, но терпеть не мог соблюдать диету.
        — Моя мама устроила бы ему веселую жизнь, если бы он был одним из ее больных. Она твердо убеждена, что человек не должен пренебрегать своим здоровьем, и я переняла некоторые ее разумные привычки, — сказала Стеф.
        — Я тоже. Думаю, я всегда смотрю, что ем и как это на меня действует, из-за того что у папы всегда было слабое здоровье. Постараюсь избежать его участи, если сумею.
        — Как он теперь?
        — Прикован к инвалидному креслу, — ответила Астрид.
        — И как ваша семья справляется с этим?
        — Мы с сестрой по очереди ходим помогать маме. И мы заплатили немалые деньги, но перестроили дом под человека в инвалидном кресле. Коридоры там были такие узкие...
        — Я понимаю, что вы имеете в виду. Моя мама всегда говорит, эта страна отстала в смысле заботы об инвалидах.
        — Беда в том, что, если бы мой отец соблюдал диету, инвалидное кресло могло бы ему и не понадобиться. То есть я не говорю, что он действительно мог бы что-то сделать...
        — Я поняла вас, — кивнула Стеф. — Вы просто не хотите допустить, если сможете, чтобы подобное случилось с вами.
        — Вот именно. Я хочу жить нормальной жизнью.
        — Меня всегда удивляли слова «нормальный распорядок». Никто на самом деле его не придерживается. Я думаю, это то, что мы считаем «нормальным» для себя, — сказала Стеф.
        — Надеюсь, Астрид не дает вам скучать? — спросил Генри.
        — Конечно нет. Она мне очень нравится. Она не такая, как те работники музыкальной индустрии, с которыми мне приходилось встречаться прежде.
        — В каком смысле? — поинтересовался Генри.
        — Она настоящая, — ответила Стеф.
        Астрид улыбнулась. Она поняла, что сможет подружиться с этой женщиной. Стеф как бы переняла что-то из своей знаменитой песни «Мой мир».
        — Мне будет очень приятно работать с вами, — сказала она.
        — И мне тоже, — сказала Стеф.
        Разговор как-то сам собой перешел на другие темы. Стеф повернулась и заговорила с Генри. Астрид немного поболтала с Мегги. Потом сестры собрались уходить. Астрид провожала их глазами и думала, что зря отгородилась от своей прошлой жизни, после того как потеряла работу. Беременность и последующие осложнения положили конец ее ночной жизни. Потом, из-за этого скандала, из-за разговоров о том, что ее прогнали, и о ее отношениях с Даниелем, она захотела спрятаться, скрыться. И скрылась. Вернулась домой и перестала общаться с друзьями.
        Потребность бежать и скрываться означала, что она потеряла частицу самой себя. И она решила, что больше никогда так не поступит.
        — Извините, Астрид, выпустите меня, если можно, — попросила Стеф.
        — Пожалуйста, пожалуйста! — Астрид встала из-за стола, пропустила Стеф и опять села.
        — Очень удачный вечер. Пока, по крайней мере. Мне кажется, вам удалось убедить Стеф подписать контракт со студией «Эверест». Она боялась, что мы все тут повязаны и не воспринимаем ее музыку.
        — Конечно, воспринимаем. Она мне очень понравилась, но я ни в чем не старалась ее убедить.
        — Я знаю. Именно поэтому она и согласилась. Кажется, вы станете поистине неоценимым членом моей команды, — сказал Генри.
        Астрид улыбнулась и покраснела от сознания, что сработала хорошо. Именно от этого, сказала себе Астрид, а не потому, что Генри наклонился так близко к ней и обнял ее за плечи.
        — Я хочу заглянуть еще в один клуб, прежде чем решу, что наступила ночь, — заявил Генри. — Вы со мной?
        Она подумала о своем распорядке дня после разрыва с Даниелем. Вечера у телевизора, вечерняя чашка чая, к одиннадцати — в постель. Впервые после того, как потеряла ребенка, Астрид почувствовала, что живет.
        Действительно живет.
        — Конечно.
        — Хорошо. Тогда пошли, — сказал Генри.
        По дороге они немного поговорили о том, чего именно хочет Генри. Астрид внимательно его слушала. За весь остаток вечера он ни разу не коснулся темы ее расставания с компанией Мо Роллинса, чему она была очень рада.
        Но она знала — это только временная передышка. Генри был намерен получить ответы на свои вопросы. Он просто выжидал, давая ей право вернуться к интересующей его теме, когда она по-настоящему освоится с ним.
        Она думала, что у нее есть на это многие недели, когда вдруг они, выйдя из третьего клуба и вдохнув ночной воздух, почти столкнулись с высоким широкоплечим мужчиной.
        — Извините, — сказала она, подняла голову и взглянула в эти такие знакомые глаза.
        — Астрид? Что ты здесь делаешь? — спросил Даниель.
        — Работаю, — ответила она.
        — На меня, — отрезал Генри и, взяв ее за локоть, отвел в сторону, подальше от Даниеля.
        Глава 4
        Генри не понравилось, как этот мужчина смотрел на Астрид. Не так, как смотрел бы просто бывший босс. По ходу дня он начал думать о ней как о своей. Не в сексуальном плане... Ну, не только в сексуальном плане. А по застывшему выражению ее лица он понял — этот мужчина ей не друг.
        — Генри Девоншир, — произнес он и протянул мужчине руку.
        — Даниель Мартин.
        И вдруг многие вещи стали на свои места. Прежний босс Астрид был не просто ее боссом. Неудивительно, что она не хотела о нем говорить.
        — Я много слышал о вас.
        — А я о вас. Стеф Кордо — удачная добыча. Многие продюсеры завидуют вам.
        Генри любезно улыбнулся. Жизнь на публике научила его скрывать свои истинные чувства по отношению к людям. А Даниель ему определенно не понравился. Затронул в нем не те струны.
        — У Генри глаз на таланты.
        — Будем надеяться, и на бездельников тоже, — сказал Даниель.
        Астрид вздрогнула и крепче прижала сумочку к груди.
        — Я давно понял, как создается команда-победитель. Вот наша машина. До свидания, Даниель.
        Даниель кивнул. Генри и Астрид пошли к машине. Обычно разговорчивая, игривая девочка вдруг замолчала.
        А может, эта веселая игривость — только маска, а настоящую Астрид он видит сейчас?
        — Вы оставили свою прежнюю работу из-за Даниеля? — спросил Генри.
        — По состоянию здоровья, как сказано в моих бумагах. Я знала, Даниель никогда не дал бы мне рекомендацию.
        — Он и не дал.
        — Естественно.
        — Сколько времени длился ваш роман с ним? — спросил Генри.
        — Почему вы решили, что у нас был роман?
        Генри внимательно посмотрел на нее:
        — На бывших любовников обычно реагируют не так, как на бывших нанимателей. Так что... Сколько времени?
        — Слишком много, — ответила Астрид. — Я... обычно не такая. Я правда думала, что Даниель — совсем другой человек.
        Генри чувствовал: так оно и было. Астрид — девушка забавная и бесхитростная. Однако он уже успел ощутить некий барьер между ней и всеми остальными и понять, что она не хочет его убирать.
        Дело в том, что обычно он вел себя так же.
        — Вы хотите поговорить об этом? — спросил он.
        Она покачала головой и крепко сжала сцепленные пальцы рук. Генри понял — она старается сдержать эмоции, которые пробудил в ней ее бывший любовник. И ничего не сказал. Просто вел машину — куда-то. Он не знал, где живет Астрид, и не хотел мешать ей сказать то, что она могла хотеть сказать.
        — Я всегда думала... Это не важно. Куда мы едем?
        — Домой. Только я не знаю вашего адреса.
        — Высадите меня у ближайшей станции метро.
        — Не могу. Метро уже не работает.
        Она посмотрела на часы и покачала головой:
        — Действительно. Я живу в Вокинге.
        Он записал ее адрес в свой навигатор и стал следовать его инструкциям. Как он и ожидал, Астрид рассмеялась, когда механический голос произнес первую фразу. Голос сказал: «Развернись, дурак».
        — Просто не верится, что у вашего навигатора такой грубый голос.
        — Это образ Дяди Сэма — брутальный сильный парень.
        — Американцы совсем не такие, как мы, правда?
        — Некоторые. И они не очень любят регби, что совершенно мне непонятно.
        Она улыбнулась, и у него стало хорошо на душе оттого, что он заставил ее улыбнуться.
        — По-моему, они просто немного туповаты.
        — Наверное. А вы интересуетесь регби? — спросил он.
        — Немного, — ответила Астрид и чуть-чуть покраснела. Он заметил это, только когда остановился на красный свет. — В молодости я очень любила регби.
        — И за кого вы болели?
        — За Англию, конечно. В матчах шести наций.
        — Вы ходили на стадион?
        — Иногда. Я любила смотреть, как играет «Лондон айриш».
        — А почему перестали ходить на их игры? — спросил он. Его родная команда все еще выступала достойно.
        — Папа совсем разболелся. А я всегда ходила на стадион вместе с ним.
        — У вас, наверное, очень дружная семья, — заметил он.
        — Почему вы так думаете?
        — Вы ходили на ленч с сестрой, на стадион — с папой.
        Она пожала плечами, что, как он успел заметить, делала всегда, когда не хотела отвечать на вопрос.
        — Должно быть, вы правы. А вы? Вы — сын Тиффани Мелоун. Это, наверное, здорово.
        — Для меня она — моя мама, — сказал он. — И мы с ней правда очень дружны. Ей нравится быть мамой, и она опекает меня и моих младших братьев с материнской настойчивостью.
        Астрид опять улыбнулась:
        — А вы, случайно, не маменькин сынок? Хотя бы чуточку?
        — А вы как думаете?
        Она наклонила голову и сделала вид, что изучает его. И он почувствовал — ему удалось вернуть ей хорошее настроение, рядом с ним снова она, прежняя Астрид, а не то незнакомое, подавленное существо, которое вызвал к жизни Даниель Мартин.
        — Я думаю, вы — человек, который точно знает, чего хочет, и не нуждается в одобрении окружающих.
        Он кивнул:
        — Прямо в точку. А теперь скажите, какой дом — ваш.
        Она указала на современный многоквартирный дом. Генри остановил машину на парковочной площадке и выключил мотор, и Астрид открыла дверцу. Но он успел обойти машину и встретить ее с ее стороны. Снаружи моросил дождь, и от влаги ее волосы закрутились тугими локонами. Секунду Астрид смотрела на него снизу вверх.
        — Спасибо за то, что подвезли меня, и за... ну, за вашу доброту. Благодаря вам встреча с Даниелем показалась не такой непереносимой.
        — Всегда пожалуйста, — ответил он, взял ее локоть в свою ладонь и повел ее к подъезду.
        — Ну, тогда спокойной ночи, — сказала она.
        — Спокойной ночи, Астрид, — ответил Генри. Но вместо того, чтобы поступить как разумный человек и просто позволить ей войти в дом, он вдруг коснулся ее лица и склонил голову для поцелуя.
        Астрид целиком отдалась поцелую Генри. Он не обнял ее, а только касался одной рукой ее лица. Его губы легко скользнули по ее губам, и она встала на цыпочки, чтобы быть ближе к нему. Его губы оказались мягкими и чуть-чуть обжигали.
        От их прикосновения какие-то электрические искорки побежали по всему ее телу. Она раскрыла губы навстречу его поцелую и глубоко вздохнула. И вдохнула мятный аромат его дыхания. Его язык коснулся ее языка. И все вокруг исчезло. Остался только этот поцелуй.
        Рука, касавшаяся ее лица, соскользнула на шею. Он держал ее крепко и целовал — так, как хотел, как жаждал.
        Астрид не могла, да и не хотела думать. Целый день и целый вечер она смотрела на Генри и спрашивала себя, каково было бы оказаться в его объятиях. Теперь она узнала. Это было замечательно. Она зажмурилась, чтобы полнее отдаться своим ощущениям.
        Он отстранился. Она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее сверху вниз. Он не сказал ничего. Только провел большим пальцем по ее нижней губе, а потом отступил.
        — Ну, так спокойной ночи, — произнес он.
        Астрид смотрела, как он идет к машине, и вдруг поняла, что все еще стоит на носочках. Она открыла ключом дверь подъезда своего дома и, не оборачиваясь, вошла внутрь.
        Над ней нависла опасность, реальная опасность. Она готова влюбиться в Генри Девоншира. В человека, который всегда будет смотреть на нее сверху вниз — так же, как смотрел Даниель. А как же иначе? Его мать — поп-звезда, отец — миллиардер. А она — дочь таксиста и школьной учительницы.
        Когда же она поумнеет?
        И почему ее привлекают мужчины, которые...
        — Не для тебя, — сказала она себе вслух.
        Она вошла в квартиру, сбросила туфли и швырнула ключи на столик у двери кухни. Ей потребовалось пятнадцать минут, чтобы приготовиться ко сну, и много часов, чтобы заснуть. Она снова и снова вспоминала — нет, не встречу с Даниелем, а поцелуй Генри.
        Раньше ее никто никогда так не целовал. Она многократно клялась себе, что больше никогда не будет иметь дело с мужчинами. И вот эти клятвы растаяли, как утренний туман с восходом солнца.
        Постепенно она заснула. И проснулась рано, готовая к работе. Она выбрала ультраделовой костюм, который надевала, когда ходила на собеседование с Эдмондом, секретарем Малькольма Девоншира. Это была ее броня, которой она пользовалась, когда хотела выглядеть как профессионал. Позвонила Бетанн, и Астрид тут же включила телефон на автоответчик, потому что, когда с Астрид что-то происходило, Бетанн всегда это чувствовала. Ее старшая сестра поняла — дела с Даниелем идут как-то не так, уже по тому, как Астрид сказала «привет».
        Поезд бы переполнен, как всегда по утрам. Она знала, что должна выработать какой-то иной стиль взаимодействия с Генри после походов с ним по ночным клубам. Она постаралась думать о том, что ей предстояло сделать сегодня, о прочих бессмысленных вещах, но ее мысли снова и снова возвращались к вопросу о том, как она встретится с Генри.
        Как будет он обращаться с ней сегодня?
        Ее сотовый телефон зазвонил, но она сбросила звонок. В вагоне метро она не могла бы разговаривать с Бетанн, даже если бы и хотела. Но через минуту ей пришло срочное сообщение.
        Бетанн: «Перестань игнорировать мои звонки».
        Астрид: «Я в метро, Бетанн. Я не могу сейчас разговаривать».
        Бетанн: «Где ты была прошлой ночью?» Астрид: «Работала».
        Бетанн: «Я оставила тебе сообщение на автоответчике. Я за тебя беспокоюсь. По-моему, тебе надо работать у меня».
        Астрид даже не думала всерьез о том, чтобы работать в юридической конторе, где трудилась Бетанн. Она любила сестру, но та была слишком требовательна и держалась слишком начальственно. Астрид опасалась, что, если бы они стали работать вместе, она не удержалась бы и сказала бы что-нибудь обидное для Бетанн.
        Астрид: «Мне нравится работа в музыкальной индустрии. Мне выходить на следующей остановке. Даниель грозился, что расскажет обо мне Генри ужасные вещи».
        Бетанн: «Я собираюсь сегодня звонить ему в контору. Мы возбуждаем дело о незаконном увольнении».
        Астрид: «Я знаю, но факты говорят за то, что между нами имели место непрофессиональные отношения».
        Бетанн: «Так и было».
        Астрид: «Перестань упрямиться по этому поводу. Мне надо, чтобы ты сказала мне, что все будет хорошо и что вся моя дальнейшая жизнь не пойдет наперекосяк из-за ошибки, которую я совершила, связавшись с этим мужчиной».
        Бетанн: «Дорогая, не говори так. Теперь ты на правильном пути. Прости, что давила на тебя».
        Астрид: «Ничего. Прости, что я разнервничалась».
        Бетанн: «Доброго дня тебе, сестричка».
        Астрид: «И тебе. Пока».
        Придя на работу, она увидела три электронных послания от Генри. В последнем говорилось, что он немного опоздает.
        Она занялась работой, постаралась вникнуть в текущие дела. Несколько сотрудников, с которыми она успела подружиться, пришли выпить кофе, но Астрид этим утром не чувствовала склонности к общению. Она продолжала работать.
        Она совершила ошибку с Даниелем. Сначала у нее с ним были такие же отношения, как теперь с Генри. Она боялась, что повторится и все остальное. И решила не допускать этого.
        Они проводят много вечерних часов вместе, сначала в офисе, потом в клубах, но это не значит, что они становятся ближе. Следует не упускать из виду, что вчера он был очень доволен, ведь она помогла ему убедить Стеф подписать контракт со студией «Эверест».
        Даниель тоже бывал ею доволен. А потом она влюбилась в него, или, скорее, позволила ему себя соблазнить. Она не может второй раз совершить ту же ошибку. Генри — ее начальник, и, если она не хочет вернуться в «Фарнхем» с поджатым хвостом, ей надо поддерживать с ним чисто деловые отношения.
        С Генри у нее не может быть сказочного «и они жили вместе долго и счастливо», даже если он не такой человек, как Даниель. Ей следует помнить, что она не такая, как другие женщины. Больше не такая. И быть женой и матерью — не для нее. Ее удел — карьера... или вообще ничего.
        Она должна помнить, что если потеряет это место, ей не останется ничего, кроме работы в конторе сестры.
        Но она не хочет начинать все сначала. А единственный способ удержаться здесь — забыть об эмоциях и работать как можно лучше.
        Она почти поверила в то, что это возможно, когда в дверь вошел Генри.
        — Доброе утро, Астрид. Есть какие-нибудь сообщения для меня?
        Она подняла голову, взглянула в его ясные голубые глаза и забыла, о чем он спросил ее. Она помнила только ощущение его плеч под своими ладонями прошлым вечером, нежность и жар его губ на ее губах. И как он погладил ее волосы.
        — Астрид?
        — Да, Генри?
        — Сообщения, — напомнил он.
        Она протянула ему бумаги и поняла, что опять позволила чувствам вмешаться в свою профессиональную деятельность.
        Генри хватило одного взгляда на строгий костюм Астрид, чтобы понять — вчерашний поцелуй был ошибкой. Придется сделать шаг назад. Нужно дать ей время, чтобы вернуть себе прежнюю уверенность. Он должен бы знать, что женщина, которая так сильно обожглась на служебном романе, не будет сразу же кидаться в объятия своему новому боссу.
        Но лунный свет был таким волшебным... Черт подери! Не в лунном свете дело. Дело в Астрид. Ее губы, ее тело, ее манящая улыбка ввели его в искушение. Все это и тот факт, что ему не понравилось, как Даниель Мартин дотрагивался до нее. Этот человек считал когда-то Астрид своей собственностью.
        А им руководил прежде всего дух соревнований. Потребность побеждать у него в крови. Его мать часто винила в этом Малькольма, но сама, когда дело касалось ее карьеры, становилась столь же агрессивной.
        В дверь осторожно постучали.
        — Войдите.
        — Сэр, то есть Генри, Дэвис из бухгалтерии просит принять его.
        — Закройте дверь, Астрид.
        Она вошла и закрыла за собой дверь.
        — Да?
        — Ему была назначена встреча?
        — Нет. Но он говорит, дело срочное. Если вы хотите говорить с ним, у вас есть десять минут. Через двадцать минут должна прибыть Стеф Кордо. Я знаю, пока она будет здесь, вы не захотите отвлекаться ни на что другое.
        Генри улыбнулся про себя. Она — очень деловой человек. Такого хорошего помощника у него никогда еще не было. Ну хорошо, у него просто никогда не было помощников.
        Но она все-таки молодец.
        — Спасибо. Когда Стеф придет, проводите ее в зал заседаний. Мы пригласим туда всех тех, с кем она пожелает поговорить. Кроме того, Стивен придет примерно через час.
        — Стивен?
        — Мой сводный брат. Мы хотим устроить для Стеф выступление в мегамаркете «Эверест» на Лейчестер-сквер.
        — Это интересно. Хотите, чтобы я прервала ваш разговор с Дэвисом, если он не уложится в десять минут?
        — Было бы очень кстати.
        Она повернулась, чтобы уйти, и он, хотя изо всех сил старался думать о деле, не мог не заметить, как узкая юбка обтягивает ее стройную фигуру.
        — Генри? — Она остановилась у двери. — Пожалуйста, уделите мне пять минут после вашего разговора со Стеф.
        — Для чего?
        — Мы можем поговорить позже. Я не хочу ломать ваше расписание.
        — Дэвис подождет. Скажите ему, что я найду для него время завтра утром, и возвращайтесь.
        — Но...
        — Я так хочу.
        Она ушла без дальнейших возражений. Хорошо быть хозяином. С тех пор как он стал во главе команды, а теперь во главе студии звукозаписи, он все делал по-своему. И не скрывал, что это ему нравится.
        Она вернулась меньше чем через минуту. Закрыла за собой дверь, но осталась стоять у порога.
        — Садитесь.
        Она села.
        — В чем дело?
        — В прошлом вечере.
        — То есть?
        Астрид глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза.
        Его уважение к ней чуточку возросло.
        — Вы мне нравитесь, Генри, но это место... Я знаю, что это, возможно, мой последний шанс заявить о себе в музыкальной индустрии. И я не хочу его потерять.
        — А при чем тут вчерашний вечер? — спросил он. — Я не таков, как ваш прошлый начальник. Если я вас поцеловал, это не значит, что я собираюсь прогнать вас.
        Она посмотрела на свои крепко вцепившиеся в колени пальцы.
        — Дело тут не в романе. Я продолжала работать у Даниеля и после того, как наша связь оборвалась. Я не хочу, чтобы вы неверно о нем думали.
        Генри не понравилось, что она защищает того, другого мужчину. Это было ему непонятно, и он просто пропустил ее слова мимо ушей.
        — Тогда в чем было дело?
        — Я тяжело заболела, часто подолгу не появлялась на работе. Поэтому он прогнал меня.
        — Вам было трудно работать с ним после того, как ваши личные отношения прекратились? — спросил он. И вдруг понял, что вмешивается в нечто очень интимное. Он мог работать с Астрид, и целовать ее, и все такое и не зная деталей ее прошлой жизни. Но дело было в том, что он хотел их знать.
        — Нет. Просто все стало совсем по-другому. Но вы мне нравитесь, и мне по-настоящему нравится эта работа. Я не хочу снова принимать решения, продиктованные влечением, и потом раскаиваться в своих поступках.
        Генри откинулся на спинку кресла:
        — Значит, вас влечет ко мне?
        — Генри, пожалуйста. Я стараюсь говорить серьезно.
        — Извините, Астрид. Но вы заговорили о сексе, а я мужчина. Это значит, что в таких случаях мой мозг сам собой перестает работать.
        Она улыбнулась:
        — Вы не просто сексуальный маньяк. Поэтому я с вами и разговариваю. Я знаю, что вы хотите победы в состязании с вашими сводными братьями, и думаю, у нас есть шанс. Но только если мы оба сосредоточимся на работе.
        — Значит, это в моих собственных интересах? — спросил Генри.
        — Ну, для меня это тоже было бы неплохо, — признала она.
        Его уважение к Астрид возросло еще больше. И он понял — она не из тех женщин, которые всегда его привлекали. Она предусмотрительна. Не рвется ухватить как можно больше только себе. И это оказалось приятнее, чем он мог предположить.
        — Я хочу успеха для нас обоих, — сказала она.
        Он встал, обошел стол, наклонился и заглянул ей в лицо:
        — Спасибо, Астрид. Я буду изо всех сил стараться сдерживать мои низменные инстинкты, но тут я не уверен в успехе.
        — Я собираюсь продолжать одеваться как можно официальнее, — сказала она.
        Он рассмеялся. Дело не в ее одежде, хотя одежда тоже играет какую-то роль. Дело в ней самой. Он желает эту женщину, именно ее. Но он сомневался, стоит ли говорить ей об этом.
        Однажды, недели через три после поступления на работу в студию звукозаписи компании «Эверест групп», Астрид сидела поздно вечером в офисе одна. У Генри было какое-то дело в очередном ночном клубе. Она успела обзвонить несколько радиостанций в Англии и за рубежом и удостовериться, что посланные туда материалы о Стеф Кордо получены.
        — Еще один рабочий вечер?
        Она подняла голову и увидела, что он стоит в дверях. Она улыбнулась.
        — Мой босс всегда готов поработать у меня шофером.
        — Правда? А я думал, надо немного отступить. Хотел дать вам пространство для роста и так далее.
        — Так вот в чем дело!
        — Конечно. Вы как-то сказали, что хотите сделать карьеру в музыкальной индустрии, поэтому я говорил о вас в разных местах — в секции «Актеры и репертуар», в маркетинговом отделе.
        — Потрясающе!
        — Правда?
        — То есть у Даниеля я работала совсем по-другому. Хочу сказать, для него я была только секретаршей, а вы даете мне собственное поле для деятельности. Это же прекрасно!
        Генри кивнул:
        — Хорошо. Тогда, может, вы начнете немного расслабляться здесь, в офисе?
        — Я и расслабляюсь.
        Она удивилась. Она старалась следить за собой, старалась видеть в Генри только начальника и ничего больше, но он был еще и знаменитостью. Она ежедневно получала массу запросов о том, где и когда его можно застать. И выдавала некоторую информацию репортерам, потому что Генри хотел, используя их, помочь неким своим друзьям.
        — Хорошо, — повторил он и направился к себе в кабинет.
        А она постаралась не думать о том, что он обращается с ней как со своей служащей и с той ночи у ее дома больше не пытается поцеловать ее. Что превосходно, ибо он не интересует ее как мужчина. По крайней мере, так она себе говорила.
        * * *
        Астрид оставила машину, которую одолжила у сестры, на стоянке у одной из станций метро. Туда Генри сможет подвезти ее, если надо. Сегодня им предстояло обойти еще несколько ночных клубов, а она не хотела больше рисковать ехать с ним поздно ночью до самого дома. Прошло четыре недели после их разговора в его кабинете. Он старался держаться с ней спокойно, но его взгляд часто задерживался на ее губах, ее фигуре.
        Она уже жалела, что не промолчала тогда. Ей хотелось снова почувствовать, как его руки обнимают ее. Она ощущала это во сне каждую ночь. Нет, она не собиралась позволять себе ничего лишнего. Но какая-то часть ее существа, та самая, которую она считала давно отмершей, желала его.
        До элитного клуба она доехала на метро. В этот клуб не допускали порой даже знаменитостей, поэтому, подойдя к швейцару, она остановилась в нерешительности.
        — Могу я быть вам полезен?
        — Я должна встретиться здесь с Генри Девонширом, — сказала Астрид. — Меня зовут Астрид Тейлор.
        — Конечно, мисс Тейлор. Вам следует пройти к столикам для особо важных гостей. Распорядитель проводит вас.
        Пока она шла за распорядителем, наполнившая зал электронная музыка отзывалась в ней странными пульсациями. За столиком Генри сидело много народа. Она поняла, что очарование ее босса частично заключалось в той легкости, с которой он общался с людьми.
        Неудивительно, что швейцар сразу пропустил ее. Она принадлежала к числу тех примерно пятнадцати человек, которым Генри открыл на сегодня доступ в этот клуб.
        Когда она подошла, он поднял голову, одарил ее полуулыбкой и указал на место в конце стола. Она села рядом с человеком, которого видела по телевизору, и еще одним сотрудником компании. Она болтала с человеком с телевидения («Зовите меня просто Алан»), пока он не ушел, прихватив с собой нескольких женщин. Генри жестом пригласил ее сесть рядом с ним.
        — Вы слушали эту группу?
        — Их трудно не слушать. — Даже тут, в отделении для особо важных персон, музыка звучала нестерпимо громко. Даже трудно было разговаривать.
        — И что вы о них думаете?
        Она повернулась в ту сторону, откуда шел звук, и закрыла глаза. Она уже давно поняла, что хорошая музыка способна околдовать человека, заставить его забыть о повседневности. Эта группа такого эффекта не производила.
        — Приятная музыка.
        — Но не прекрасная, — усмехнулся Генри.
        — Вот именно. Это хорошая группа, они могли бы с успехом записать один альбом, но мне не кажется, такое звучание не сулит им долгой популярности, — сказала она.
        — Хорошо. Мне нравятся ваши инстинкты.
        — Спасибо.
        — После них будет выступать группа, которую мне рекомендовал Роджер. Думаю, они вам понравятся.
        — Почему? — спросила Астрид. Ей хотелось знать, что, по мнению Генри, должно ей нравиться и почему. Действительно ли он сумел узнать ее? Они знакомы всего несколько недель. Хотя она успела хорошо его изучить. Ведь они много времени проводят вместе.
        — Потому что у них хорошее звучание с оттенком поп-музыки, но в их лирике есть нечто от ретро. Они говорят об истинных чувствах. Я заметил, когда прослушивал записи музыкантов, которых вы мне рекомендовали, что вам это импонирует.
        — Я заметила, что вы заметили, — сказала она. Последние две недели он уделял ей на работе много внимания — спрашивал, какого она мнения о той или иной группе, предоставлял ей право принимать решения относительно того, каких музыкантов стоит представить на радио, и так далее, то есть относился к ней как к достойному уважения партнеру. А именно это ей и было нужно.
        — Ну хорошо. Я хотел, чтобы вы поняли: я не такой, как Даниель, — сказал Генри.
        — Почему? — спросила Астрид.
        — Потому что я собираюсь опять поцеловать вас и на этот раз не дам вам убежать.
        Она почувствовала себя глупо оттого, что он вот так это сказал. Но, в конце концов, ничто человеческое ей не чуждо, а противостоять искушению, особенно такому, какое он являет собой, не просто.
        — Я не хочу совершать еще одну глупую ошибку, — сказала она, сама не зная, предназначаются ли эти слова Генри или ей самой.
        — Хорошо, — кивнул он, нагнулся и под столом взял ее руку в свою.
        Между тем объявили выступление группы «Икс-Эс-Ю».
        Название наводило на мысль о каком-нибудь американском университете, и вид музыкантов подкреплял это впечатление. Одетые в потертые джинсы и выцветшие майки, они, казалось, собирались выступать перед толпой студентов, а не перед посетителями элитного лондонского клуба.
        Они запели. Их музыка была... секс-диско. От этого пульсирующего ритма Астрид захотелось встать и начать танцевать. Она постукивала в ритм музыки носками туфель. Генри тоже начал двигаться в ритм музыки. Астрид заметила это. Площадку для танцев, и раньше отнюдь не пустовавшую, теперь как бы накрыла плотная волна движущихся в определенном ритме тел.
        Генри потянул ее за руку и заставил встать. Они попали в центр медленно колыхающегося водоворота. Во время танца тело Генри часто оказывалось прижато к ее, и каждый раз у нее возникала мысль о несостоятельности всех попыток держаться от него на расстоянии.
        Она пыталась быть строгой, отгородиться от него... Невозможно! Астрид всем своим существом желала Генри. А эта музыка заставила ее вспомнить, что надо жить, а не прятаться от жизни.
        Она перестала твердить себе, что должна вести себя профессионально, и просто расслабилась, позволила себе быть собой. И в эту секунду что-то в ней перевернулось. Она взглянула в немыслимо голубые глаза Генри и увидела там больше, чем ожидала увидеть.
        Она услышала голос этого мужчины и поняла — что бы ни случилось потом, она никогда не пожалеет о времени, проведенном с ним.
        Глава 5
        Когда началось выступление «Икс-Эс-Ю», Астрид вдруг как-то странно изменилась. Словно солнце, вдруг разорвав пелену облаков, засияло на небе. Двигаясь в ритме танца, она лучилась жизнью, и Генри хотелось, чтобы эти лучи изливались на него одного, хотелось вобрать в себя все сияние.
        Во время танца он держал руку на ее бедре. Ее тело касалось его тела, дразнило его каждым своим ритмичным движением. Он желал большего, чем эти мгновенные соприкосновения. Он жаждал крепко прижать ее грудь к своей груди, сжать руками ее бедра, ощутить ее манящие губы у своих губ.
        Музыка кончилась, но он едва ли заметил это. Публика зааплодировала, и каким-то уголком сознания Генри понял, что нашел первую группу, достойную марки «Эверест групп», и что с этими ребятами надо действовать так же, как со Стеф Кордо.
        И понял, что нашел еще кое-что.
        Астрид подняла на него большие свои карие глаза, и он вдруг наклонился и поцеловал ее. Он не думал о последствиях. Не думал о победе, о бизнесе. Он думал только о том, что эта женщина — воплощенное искушение и что он устал от необходимости сдерживать себя.
        Генри склонился к ее губам. Последние три недели были слишком длинны для его плоти. Кровь с трудом текла по его жилам. Ее руки легли ему на плечи, она приподнялась на носки, чтобы их поцелуй стал глубже.
        Вокруг них двигались люди, музыканты заиграли следующую мелодию, а Генри казалось, что мир сжался, сомкнулся и в нем остались только Астрид и он.
        Он ощутил сладость и аромат чего-то принадлежащего только Астрид. Энергетический заряд возник между ними. Он поднял голову, утопил пальцы рук в ее волосах у самой шеи и снова коснулся губами ее губ.
        Она вздохнула.
        — Мне так хотелось, чтобы вы поцеловали меня.
        Он взял ее за руку и повел прочь с танцевальной площадки.
        — Правда?
        Она кивнула.
        — Я не стану делать вид, что не хочу вас. Но это не значит, что я считаю, что это хорошо. Вы уже догадались — отношения с Даниелем осложнили мне жизнь на прежней работе. Я не могу допустить, чтобы это повторилось.
        — Какие найти слова, чтобы вы изменили свое мнение? — спросил Генри.
        — Не знаю... Я... Я не говорю, что вы мне не нравитесь. Я говорю только, что мне кажется неразумным сближаться с вами, Генри.
        — Мы это обдумаем, — сказал Генри. — А теперь я хочу поговорить с этими музыкантами. Пойдете со мной?
        Она кивнула.
        Он продолжал держать ее за руку. Он чувствовал, что она перестала быть для него просто помощницей. Теперь она была его женщиной. И ему это нравилось. Но чтобы убедиться, что она действительно его женщина, он должен заняться с ней любовью.
        Музыкантов уже ждала небольшая группка поклонников. Генри воспользовался своей известностью, чтобы расчистить себе дорогу. Он подошел к одетому в черную рубашку охраннику, который отгонял кричаще одетых девиц и слишком назойливых фанатов.
        — Я Генри Девоншир. Хочу поговорить с музыкантами.
        — Генри Девоншир. Я был на стадионе, когда вы так замечательно выиграли мяч на последней минуте матча. Это была ваша последняя игра в составе «Лондон айриш».
        — Это была прекрасная игра. Стен заработал пенальти, и я решил, что все пропало.
        — Но вы выиграли. Вы были великолепны.
        — Спасибо, — сказал Генри. — Я был бы очень признателен, если бы вы пропустили меня к музыкантам.
        — Понятное дело, приятель. — Охранник отступил на шаг и пропустил их.
        — Я Генри Девоншир, — представился Генри, подходя к солисту группы.
        — Ангус Мак-Нейл, — представился молодой человек, пожимая Генри руку.
        — Мне очень понравилось ваше исполнение.
        — Спасибо. Мы много экспериментировали с разными стилями, и я еще не уверен, что у нас все в порядке.
        — Я бы хотел немного подробнее поговорить с вами. Недавно я возглавил студию звукозаписей «Эверест». У вас есть менеджер?
        — Да. «Би-Энд-Би менеджмент».
        — Никогда раньше о них не слышал, — признался Генри.
        Он посмотрел на Астрид, надеясь, что эта компания ей знакома, но она только покачала головой.
        — На самом деле это мой старший брат и один из его приятелей, — несколько пристыженно пояснил Ангус. — Никто не хотел даже разговаривать с нами, когда у нас не было солидного менеджера. Тогда Брайан отправился в библиотеку, взял несколько книг... Но вам ведь это не так интересно, правда?
        — Напротив, Ангус, — сказала Астрид, выступая вперед. — Мы в «Эверест групп» хотим знать все об артистах, с которыми собираемся заключить контракт.
        — Поэтому мы и пришли, — сказал Генри. — Вы собираетесь еще петь или можете пойти поговорить с нами прямо сейчас?
        Остальные члены группы постепенно подошли ближе и теперь обменивались взглядами. Генри решил, что ему надо удалиться и дать им поговорить между собой.
        — Вот моя визитная карточка. Я пробуду в клубе еще около часа. Если у вас найдется время для разговора прямо сегодня — прекрасно. Если нет — не беда. Позвоните мне завтра, и мы договоримся.
        Он отвел Астрид обратно к столикам для особо важных персон, но ему было не по себе: он не любил сидеть и пассивно ждать. Он заказал выпить для них обоих.
        Астрид положила ладонь на его руку.
        — Я просто чувствую, как энергия колышется вокруг вас. О чем вы думаете?
        Генри не любил делиться своими заветными мыслями и сидел молча, пока не понял, что Астрид может быть тем отвлекающим фактором, который ему сейчас необходим.
        — О том, что вы еще не поведали мне свои секреты.
        — Ну, с этим придется подождать. Шумный ночной клуб — неподходящее место для исповедей.
        — Я не согласен. Это просто идеальное место. Здесь царит дух анонимности. И посторонние не могут за постоянным шумом расслышать ваши слова.
        Она наклонила голову, потом подалась вперед, так что их носы почти коснулись друг друга.
        — Но вы услышите, несмотря на шум.
        Он поднял одну бровь:
        — Хорошо. Откройте мне ваши секреты, Астрид.
        Она покачала головой:
        — Только если вы откроете мне ваши. Не то, что пишут в «Хелло». Я хочу знать секреты настоящего Генри. Почему вы сейчас так нервничаете?
        Генри не хотел с ней делиться этим секретом. Он не хотел никому рассказывать о порывах, которым порой поддавался, о том, что хотел иметь все, чего хотел, здесь и сейчас.
        Астрид все еще почти наслаждалась новым ощущением. Она всегда позволяла мужчинам... ну ладно, Даниелю задавать тон и распорядок их отношений. Но она знала, что, если хочет иметь хоть какой-то шанс на успешное развитие своих отношений с Генри, она должна измениться.
        Она хотела не столько скрывать свои секреты, сколько узнать его.
        Что сделало Генри таким, каков он сегодня?
        Он обхватил ее рукой за плечи и привлек к себе:
        — Я не нервничаю, дорогая. Я хотел бы остаться с тобой наедине, чтобы мы могли закончить то, что начали, когда танцевали.
        Она вздрогнула, когда он произнес эти слова ей в самое ухо. От тепла его дыхания электрические искры побежали по всему ее телу. Она тоже хотела его.
        Астрид испугалась. С физическим влечением она могла справиться, но тут было нечто большее. Ей нравился Генри. Ей нравился мужчина, в котором было что-то помимо биологической сути. Но она боялась довериться этому глубоко интуитивному представлению о нем. Она думала, что он не такой, но — где гарантии, что отношения между ними, какими бы они ни оказались, не порвутся через несколько месяцев?
        — Что означает этот взгляд? — спросил ее Генри.
        — Я боюсь потерять голову, — искренне призналась Астрид. Она, возможно, пожалеет о своих словах, но если она чему-нибудь и научилась, так это не отшучиваться в подобных случаях.
        — Первый год моей карьеры профессионального регбиста прошел в постоянном страхе. Тренер был моим отчимом. Я знал — если сыграю не так, то подведу его. И первые три игры я провел с позиций боязни. А потом один парень сказал мне: «Я слышал, ты хороший игрок, но теперь мне кажется, это была просто болтовня».
        — Как любезно с его стороны!
        Генри пожал плечами:
        — На меня давили со всех сторон, и я прогибался под этим давлением. Поэтому я решил, что буду играть для себя. Не для Гордона, не для болельщиков — просто для себя.
        — И это сработало?
        — Да. Я начал играть все лучше и лучше и в конце концов стал капитаном команды.
        — Здорово, — сказала Астрид.
        — Точно так же я поступаю и вне игры. Живу для себя. Так, как мне хочется.
        — Я тоже хотела бы, но всегда есть опасение...
        — Забудьте свои тревоги, Астрид. — Он посмотрел через ее плечо и встал навстречу высокому молодому человеку с жидкими темными волосами до самых плеч.
        — Я Брайан Монро. Я представляю группу «Икс-Эс-Ю».
        — Очень приятно. Это Астрид, моя ассистентка. Хотите выпить что-нибудь?
        — С удовольствием.
        Астрид откинулась на спинку стула и просто наблюдала за тем, как Генри делает свое дело. Люди подходили к его столику и отходили, это было нормально для Генри, но он каждому уделял внимание. На столе перед ним всегда стоял стакан сельтерской воды. Она быстро поняла, что ее босс на самом деле не пьет в эти долгие рабочие ночи. И у него была своя деловая этика, которой мог бы позавидовать каждый.
        Даниель часто использовал людей в своих интересах. У нее на глазах он часто уходил из клуба с какой-нибудь компанией, а его подчиненные оставались обговаривать детали сделок. А Генри... С каждой минутой он нравился ей все больше.
        Часа в два ночи она почувствовала, что устала и с трудом сдерживает зевоту. И подала Генри знак, что хочет уйти.
        — Подождите меня, — сказал он.
        Через полчаса они вместе вышли из клуба.
        — По-моему, мы заполучили «Икс-Эс-Ю».
        — Несомненно. Брайан выглядел весьма убедительно. Завтра утром я первым делом созвонюсь с ним.
        — Я отвезу вас домой, — сказал Генри.
        — В этом нет необходимости. Сегодня я взяла машину Бетанн.
        — Почему?
        — Не хотела пользоваться вашей любезностью. Я ценю, что вы каждый раз подвозите меня, но мне кажется важным иметь возможность самой добираться до дому.
        — Но почему? — снова спросил Генри.
        — Потому что мне каждый раз хочется пригласить вас к себе, а это не такая уж здравая идея, не правда ли? — Астрид сочла, что говорила с излишней страстностью. Они оба знали — их взаимное притяжение постоянно усиливается. И ничего не могли тут поделать.
        — А мне идея пригласить меня к вам кажется вполне здравой. Почему вы не хотите это сделать?
        — Потому что вы — мой начальник, Генри, — сказала Астрид. Ночной ветерок был прохладным и показался ей резковатым, когда она откинула голову назад, чтобы взглянуть на звезды. — Почему вам дали имя Генри?
        Он тихо засмеялся:
        — Так звали отца моей мамы. А почему вы — Астрид?
        — Моя мама взяла это имя из книги. Бетанн назвали в честь матери нашей мамы, а я получила книжное имя.
        — Какая это была книга?
        — «Пеппи Длинныйчулок». Писательницу звали Астрид Линдгрен. Мама говорит, что она хотела, чтобы я так же страстно любила жизнь, как Пеппи.
        Астрид посмотрела на Генри и увидела, что он наблюдает за ней с этим своим загадочным выражением лица. Она знала, что наговорила лишнего, но она очень устала. Устала физически, ведь ее организм еще не приспособился к ночному образу жизни, и устала духовно из-за необходимости держаться подальше от Генри. Она хотела, чтобы он узнал, что она за женщина, чтобы взглянул на нее и увидел ее такой, какая она на самом деле.
        — Мне это нравится. Похоже, ваша мама знала, что делает, когда давала вам имя, — сказал Генри.
        Астрид была в этом не уверена. Какая-то ее часть всегда чувствовала, что ей приходится тяжелее, чем ее сестре. Бетанн была человеком целеустремленным и всегда знала, чего хочет. Она много сделала, многого добилась, а Астрид каждый раз все начинала сначала.
        — Я не уверена. Но то, что происходит сейчас, мне нравится, — сказала она.
        Генри завладел ее рукой, пропустил свои пальцы между ее пальцами, и так, рука об руку, они и пошли к его машине.
        — А вы когда-нибудь думали о том, какие имена дадите вы своим детям?
        Астрид почувствовала, что слезы начинают щипать ей глаза, и отвернулась от Генри.
        — Астрид?
        Она покачала головой:
        — Наверное, в честь моих родителей. А вы?
        — Я всегда хотел назвать сына в честь великого регбиста Джонни Вилкинсона.
        — Надо надеяться, ваша жена будет поклонницей этого вида спорта, — сказала Астрид. Она старалась говорить легко, хотя знала, что дети никогда не будут для нее легкой темой. И как получилось, что они заговорили об этом?
        Генри не хотел говорить о детях. Честно говоря, он всерьез задумывался о детях только дважды, когда на свет появлялись его младшие братья по матери. Но в голосе Астрид было что-то, что заставило его попытаться развить эту тему. На в общем ничего не значащие вопросы таким тоном не отвечают.
        — Как зовут ваших родителей? — спросил он.
        — Спенсер и Мэри. Но, право же, мне не хочется говорить на эту тему. Не понимаю, почему мы вообще ее коснулись.
        Он открыл дверцу своего автомобиля и помог ей занять место пассажира, а сам обошел кругом, сел за руль, но, прежде чем завести мотор, посидел некоторое время молча.
        — Моя мама думала назвать меня Мик, в честь Мика Джаггера, но потом сказала, что хочет дать мне имя человека, который всегда ее любил.
        — Это очень трогательно, — заметила Астрид. Она невольно задумалась о том, что Генри, наверное, было нелегко расти в тех условиях, в которых он рос. — А почему вы стали играть в регби? Не проще ли было бы стать музыкантом? — И тут же прикрыла рот рукой: ей вдруг пришло в голову, что он, возможно, не умеет петь. — Или, может, вы не умеете петь?
        — Умею, — сказал Генри. — Не очень хорошо, но умею.
        — Тогда почему?
        — Я — тяжелый случай, — ответил он, заводя мотор. — Я не хотел, чтобы обо мне говорили, что я пришел на готовенькое. Я начал играть в регби, когда мне было восемь лет. Я успел понять, что расту в лучах славы моей матери и тягостных обстоятельств моего рождения. И решил, что если добьюсь чего-нибудь, то только сам. Где вы оставили машину?
        — Около Ватерлоо.
        Он нажал на стартер. Машина тронулась.
        — Вы очень разумный человек, раз сумели сделать свой выбор в таком возрасте. Бетанн такая же. Она всегда хотела стать юристом. И стала.
        — А вы?
        — Я всегда хотела жить в Лондоне, — ответила она с усмешкой. — Меня влекла кипучая жизнь большого города, возможность быть в центре событий...
        — Тогда почему вы не живете в городе?
        — У меня хватает денег только на квартиру в Вокинге. Мои подружки, с которыми я делила жилье, теперь замужем... Короче, я живу в Вокинге.
        — Я хотел спросить, как получилось, что вы стали работать в музыкальной индустрии? — Генри въехал на парковочную площадку, где стояла машина Астрид.
        — Моя машина на втором уровне, — сказала она. — После университета я нашла работу секретарши в группе Мо Роллинса, а потом, так сказать, продвинулась по службе. Самое удивительное, что эта работа нравилась мне все больше и больше. Вот этот зеленый «форд-фьюжн».
        Генри притормозил рядом с ее машиной. Она взяла свою сумку и хотела распрощаться, но он не собирался так просто ее отпускать.
        — А теперь вы работаете у меня... И вам все еще нравится это дело? — спросил он.
        — После такого вот вечера? Спрашиваете. Я просто влюбилась в «Икс-Эс-Ю». Вы подпишете с ними контракт, и я буду с радостью наблюдать за их профессиональным ростом.
        — Согласен. Это здорово. Я думал стать чем-то вроде спортивного импресарио или агента.
        — Почему же не стали? Я помню телешоу, которое вы вели несколько лет назад. Вы рассказывали о людях, которые помогают детям найти свое место в мире спорта.
        — Помните? Вы смотрели это шоу?
        — Иногда, — призналась Астрид. — Как вам удалось его сделать?
        — Мама знает разных людей в развлекательной индустрии, и после моей травмы она стала знакомить меня с ними.
        — Похоже, она очень вам помогла.
        Генри рассмеялся:
        — Она беззастенчиво вмешалась в мою жизнь. Я сказал ей, что буду жить на доходы с моих вкладов и устраивать пирушки. Тогда она стала жать на все кнопки и представлять меня всем, кто мог бы заставить меня работать.
        — И добилась своего, не так ли?
        — Да. Добилась. Я организовал это шоу. Кроме того, вел переговоры с человеком, который был моим агентом, когда я играл в «Лондон айриш». Но это оказалась очень скучная работа. По крайней мере для меня.
        — И тогда вы обратились к музыкальной индустрии?
        — Да. У меня были связи в мире музыки, — ответил Генри.
        — И это сближает вас с вашей мамой.
        — Да, именно так. Хотите заехать ко мне на чашку чая?
        — Что-что?
        — Я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался. Думаю, и вы этого не хотите, — сказал он.
        Какую-то секунду она колебалась, потом ответила:
        — Я не хочу, чтобы этот вечер кончался, но завтра утром у меня много работы.
        — Я знаю вашего начальника.
        — Да. Именно это меня и смущает. Трудно найти разумное совмещение служебных и личных отношений.
        — Думаете? Компания «Эверест групп» не считает близкие отношения преступными, так что вы можете не опасаться за свое место.
        — Могу я за него не опасаться и в том случае, если скажу, что хочу поехать домой?
        — Конечно. Я думал, вы успели достаточно узнать меня. А если нет, самое лучшее, что вы можете сделать, — действительно отправиться домой.
        Астрид прикусила губу:
        — Извините меня.
        — Все в порядке. Надеюсь увидеть вас завтра на работе.
        — Да, — сказала она и вышла из его автомобиля.
        Он смотрел, как она идет к своей машине. Прежде чем обернуться к нему, она открыла дверцу и бросила свою сумочку на сиденье.
        — Вы действительно хотите наладить со мной отношения? — спросила она.
        Генри кивнул. Он постоянно думал о ней. Он устал от бесплодных усилий о ней не думать. Он хотел добиться Астрид Тейлор уже для того хотя бы, чтобы они могли работать вместе без внутреннего напряжения, не думая о том, как это было бы, если бы они были вместе.
        — Буду откровенна с вами, Генри. Я не уверена, что спать с вами — в моих интересах.
        — При такой постановке вопроса я тоже в этом не уверен, — сказал Генри.
        Он протянул руку и дотронулся до завитка ее волос. Ему тяжело было слышать от нее «нет», но он понимал, что она рискует гораздо большим, чем он. Он старался быть с ней терпеливым, двигаться постепенно, но он слишком привык просто протягивать руку и брать то, что ему хотелось взять.
        И плевать на последствия.
        — Приезжайте в эти выходные в мой загородный дом, — сказал он. — Мы сможем покататься на лошадях, поиграть в регби и лучше узнать друг друга.
        Астрид покачала головой:
        — Я буду занята в эти выходные.
        — Тогда пригласите меня присоединиться к вам, — сказал он. Робкий человек никогда не получает желаемого.
        — Я еду к моей семье... Вы все еще хотите присоединиться?
        — Да. А по какому поводу?
        — День рождения сестры. Мама дает обед в ее честь.
        Генри понял: Астрид думает, что рискует, приглашая его. Но не захотел отступать.
        — Буду рад к вам присоединиться. Осторожнее на дороге, Астрид.
        Она совершенно не походила ни на одну из встречавшихся ему до сих пор женщин, и он начинал понимать, что его привлекает в ней, по крайней мере отчасти, именно это.
        Глава 6
        Потом Астрид не раз спрашивала себя, правильно ли она поступила, пригласив Генри в дом своих родителей на день рождения Бетанн. Но она пригласила его, он принял приглашение, и пути назад не было.
        Генри два дня не было в офисе, так что она не виделась с ним с того вечера, когда его пригласила. В канун дня рождения он прислал ей сообщение — спрашивал, когда за ней заехать. И вот она стоит в своей спальне перед зеркалом и очень хочет быть кем-то другим — кем-то, кто знает, как надо жить в этом мире, а не просто бредет куда глаза глядят.
        В дверь позвонили. Астрид вздохнула. Она пересекла квартиру, открыла дверь и увидела, что у двери стоит Генри в полосатой рубашке с открытым воротом и темных брюках.
        — Проходите, — сказала она и отступила. — Я только возьму сумку и буду готова.
        — Не спешите, — сказал он.
        Она прошла по коридору в спальню. И собралась так быстро, как только могла. А вернувшись в гостиную, увидела, что Генри стоит у стены, на которой висят ее семейные фотографии.
        — Это Бетанн?
        — Да. Она тогда получила диплом с отличием. И дом моих родителей.
        — Тут все выглядят очень счастливыми.
        — Как правило, мы всегда так выглядим, — ответила Астрид. Для нее это было естественно. Она верила, что счастливая улыбка может осветить счастьем всю жизнь. Но все получилась иначе.
        — Готовы?
        — Да, — сказал он. Но, вместо того чтобы пройти к двери, подошел к ней и обнял ее.
        Он поцеловал ее, а она закрыла глаза, наслаждаясь этим моментом близости. Но момент оказался очень кратким: Генри положил руку ей на плечо и подвел двери. Она заперла дверь на ключ, и они пошли вниз.
        Какой-то сосед (она даже не знала его имени) сфотографировал их, а потом попросил, чтобы она сфотографировала его с Генри.
        «Такой вот жизнью он живет», — подумала она, сделала снимок и вернула фотоаппарат соседу.
        Телефон Генри зазвонил, когда они были уже в пути. Мужчина посмотрел на дисплей:
        — Это мама. Я должен ответить.
        — Конечно.
        Он нажал кнопку:
        — Да!
        — Генри, привет! Это мама. Ты сумел поговорить с друзьями насчет той идеи про телевидение?
        — Да. Теперь они обсуждают ее между собой. Думаю, мы скоро получим от них весточку.
        — Это хорошо. Что ты сегодня делаешь?
        — Иду к приятелю на день рождения, — ответил Генри.
        Астрид нравилось, что он разговаривает с матерью с такой теплотой в голосе, с таким уважением. Конечно, они привязаны друг к другу. Она прислушивалась к их разговору, пока он не повесил трубку.
        — Извините, — обратился он к Астрид.
        — Все в порядке. Она, кажется, очень любит вас.
        — Я бы сказал, даже слишком. Но мы очень долго были вдвоем — только она и я, и она по-прежнему за меня беспокоится.
        — Очень трогательно. Когда она вышла замуж во второй раз? Мне казалось, вы упоминали, что у вас есть братья по матери.
        Генри говорил и вел машину, ловко маневрируя. У его автомобиля был мощный мотор. Он ехал быстро, хотя и осторожно. Это была та самая управляемая мощь, которую Астрид всегда чувствовала, находясь рядом с ним.
        — Она вышла за Гордона, когда мне было девять. Я начал играть в регби. Они познакомились на матче. Моя мама — она очень живая. Очаровывает всех, с кем встречается.
        — Как и ее сын, — заметила Астрид.
        — Ну, не знаю. Не думаю, что мне пошли бы ее шляпы, — ответил он очень серьезным тоном.
        — Вы шутите.
        Он рассмеялся:
        — Конечно. На самом деле во мне очень многое от мамы.
        Они свернули с шоссе на дорогу, которая вела к дому ее детства. И Астрид опять разволновалась: найдут ли ее родители и Генри общий язык? Они не стесняются расспрашивать людей об их прошлом, а в прошлом Генри наверняка есть интересные эпизоды.
        Он остановил машину на улице напротив дома и хотел выйти, но она жестом удержала его.
        — Да?
        — Послушайте, все наверняка будут вас о чем-нибудь расспрашивать. Не принимайте это близко к сердцу. Просто они такие.
        — Не беспокойтесь. Вообще говоря, я надеюсь, что они ответят на парочку моих вопросов.
        — О чем?
        — О вас. Я все ждал, когда вы откроете мне свои секреты. И я думаю, знакомство с вашей семьей даст мне возможность увидеть вас как бы в другом ракурсе.
        Астрид покачала головой. Она была не готова посвятить его в подробности своих отношений с Даниелем. Что она забеременела и потеряла ребенка и ее жизнь и устремления круто изменились.
        — Во мне нет ничего особенного, Генри. Я такая же, как любая другая девчонка из Суррея.
        Она потянулась к ручке дверцы, но на сей раз Генри удержал ее.
        — Вы не такая, как весь остальной мир, Астрид.
        В его голубых глазах было что-то такое, от чего ей захотелось ему поверить.
        Но она боялась довериться ему, боялась принять всерьез какое бы то ни было утверждение этого человека. И в то же время опасалась, что ее защитные укрепления слишком слабы, ибо чувствовала, что начинает ему доверять, несмотря на все аргументы, которые звучат в ее разговорах с самой собой.
        Именно поэтому она пригласила его сегодня сюда, позволила ему взять ее руку и пошла с ним вместе к входной двери. Им открыла Бетанн, и Астрид поняла, что ее старшая сестра не очень рада видеть ее с таким кавалером.
        Генри вышел с кружкой пива на террасу и стал рядом со Спенсером, отцом Астрид. Спенсер говорил, как говорят жители рабочих окраин Лондона. На руке у него была вытатуирована танцующая девица. Татуировку он сделал себе еще тогда, когда служил во флоте ее величества в Японии. Это был приветливый, спокойный человек, прикованный к инвалидному креслу из-за осложнений от диабета.
        Он сразу узнал Генри, ведь он помнил его с тех еще пор, когда тот играл в регби, и немедленно сообщил, что предпочитает регби футбол. Они беседовали непринужденно, пока к ним не подошла Бетанн.
        — Могу я поговорить с вами? — обратилась она к Генри.
        — Конечно.
        — Пойдемте в беседку.
        Было сразу видно, что эта женщина — юрист. Астрид никак нельзя было назвать пассивной, но Бетанн — просто воплощение заботливой старшей сестры.
        В беседке она села на красную подушку и жестом предложила Генри последовать ее примеру.
        — Выглядите так, как будто собираетесь предъявить мне обвинение, — сказал он.
        — Не отшучивайтесь. Извините, если я не выдерживаю стиль, но я просто не могу отпустить вас, кое-что вам не сказав.
        — Что именно? — спросил он.
        — Моя сестра вам не игрушка. У нее есть семья, которая ее любит. И думаю, вам полезно знать, что я — специалист по правам женщин.
        Генри вдруг стало жаль Бетанн. Он понял: что она кое-что знает о приключении Астрид с ее прежним хозяином и стремится уберечь сестренку от новых бед.
        — Я не собираюсь причинять вред вашей сестре, Бетанн. Она мне нравится, и, если она решит, что хочет от меня чего-то большего, остановить меня не сможет никто.
        — Все мужчины так говорят.
        — Даже ваш муж? Он дал вам обещание и нарушил его?
        Он видел Перси Монтроуза мельком, перед тем как тот отправился в Теско за льдом.
        — Он в особенности, — ответила она. — Но когда он делает что-то не так, то исправляет свою ошибку. И я хочу знать, способен ли Генри Девоншир на то же самое.
        — Что я должен сказать, чтобы убедить вас, что я — честный человек? Мне кажется, вы уже составили обо мне определенное мнение.
        — Нет. Извините, если это так выглядит. Просто... Послушайте, я люблю мою сестру и не хочу, чтобы ей было больно.
        Генри положил руку на плечо Бетанн.
        — Я тоже.
        Она оценивающе на него посмотрела, потом вздохнула:
        — Хорошо бы.
        — Генри! — крикнула Астрид.
        — Я здесь! — отозвался он.
        Астрид подошла к ним:
        — Перси вернулся. Можно садиться за стол.
        — Прекрасно! — провозгласила Бетанн, обошла их и первая направилась к дому.
        — Что ей было нужно?
        — Убедиться, что я не собираюсь обижать вас, — ответил Генри. — Не знаю, что произошло у вас с Даниелем, но это было нечто похуже обычного расставания. Я прав?
        — Я не могу... Я не хочу говорить об этом сейчас, ладно?
        Генри понял — она расстроилась. Снова, во второй раз, он увидел у нее на ресницах капельки слез. И решил пока прекратить дознание.
        — Пойдемте к дому, — предложил он.
        Она взяла его под руку, и они направились к патио, где ее мама накрыла стол. День был прекрасный, солнечный, один из тех, которыми в Англии, где так часто идут дожди, принято дорожить.
        Перси оказался приятным человеком с чувством юмора. За столом он поддразнивал всех, включая Генри. Астрид явно нравился ее деверь, и она невинно флиртовала с ним.
        — Вы любите футбол, как Спенсер? — спросил Генри у Перси.
        — Отнюдь. Да и Спенсер в свое время был страстным поклонником «Лондон айриш».
        — В свое время?
        Спенсер развернул свое кресло и вступил в разговор.
        — Мне теперь не так просто выбираться из дому, как раньше. А смотреть игру по телевизору — совсем не то что болеть за свою команду, сидя на стадионе, — пояснил он.
        — Это верно. Насколько легко вам удается справляться с инвалидным креслом?
        — Слушайтесь докторов, — посоветовал Спенсер вместо ответа. — Я вот не слушался, и смотрите, что со мной стало. Боюсь, я немного слишком упрям. И Астрид, как видно, унаследовала мое упрямство.
        — Вынужден признать, что вы правы. Она, несомненно, точно знает, чего хочет, — сказал Генри.
        — Прямо в точку, — согласился Спенсер. — Но мы любили эти игры. Знаете, когда я попал в это клятое кресло, девочки пару раз пытались доставить меня на стадион. Но им было трудно. У меня сердце кровью обливалось от того, как они мучились. И я сказал, что больше я туда не поеду.
        — Да, он часто водил обеих девочек, когда они были маленькие, на стадион, смотреть игры. По-моему, у Астрид в спальне даже висел плакат с портретом какого-то игрока...
        — Чей это был протрет, Астрид? — спросил Перси.
        — Мама!
        Астрид покраснела. Бетанн накинулась на мужа:
        — Хватит уже! Замолчи!
        — Так чей портрет висел у вас на стене? — спросил Генри.
        — Ваш! — выпалила Астрид.
        Сидевшие за столом рассмеялись.
        — Она была страшно влюблена в вас, когда вы только стали играть в той команде, — сказала Мэри.
        — Мама! — Астрид густо покраснела. И редкий случай, не смогла найти что сказать. Здесь, среди людей, которые лучше всех ее знали, она не могла возводить защитные барьеры.
        — Ну, Бетанн была влюблена в Рональда Китинга, когда была уже взрослой.
        — Он очень умный, — заметила Бетанн.
        — Но совсем не то, что я, — сказал Перси.
        — Мне могут нравиться мужчины и не похожие на тебя, — сказала Бетанн.
        — Нет, не могут, — усмехнулся Перси.
        Разговор продолжался в таком же духе. Астрид наклонилась к Генри:
        — А вы в кого тайно влюблены?
        — Ну... боюсь, ни в кого.
        — У вас на стене не висит портрет какой-нибудь знаменитости?
        Генри отрицательно покачал головой. Он никогда не стремился к женщинам-мечтам, до которых не смог бы дотянуться, предпочитая ставить перед собой достижимые цели.
        — Ну же, признайтесь, какая женщина вам нравится? — поддевал его Перси.
        Генри взял под столом ее руку:
        — Астрид.
        — Прекрасно, — сказала Бетанн. Она улыбнулась Генри, и он понял, что ее беспокойство улеглось, по крайней мере временно.
        День в доме ее родителей постепенно перешел в вечер. Было уже больше десяти часов, когда Генри остановил машину у дома Астрид.
        Весь день Генри был просто великолепен.
        — Спасибо, — сказала она, невольно расслабившись. Ее голова лежала на подголовнике сиденья, и она только чуть-чуть повернула ее, чтобы посмотреть на него.
        — За что?
        Он не выключил радио в машине, и оно продолжало играть. Тихо-тихо. Американская группа. Песня «Плати за то, что получаешь». И она вдруг поняла, что человек неизбежно расплачивается за свои поступки, какое бы положение он ни занимал в этом мире. Это была песня о карме. Она чувствовала, что сегодня ее карма не пострадала.
        Сегодня она убедилась: Генри действительно таков, каким ей казался. Он очень легко поладил с ее семьей, хотя мог бы дважды и трижды купить их всех, если бы пожелал. Он стал своим, чего никогда нельзя было сказать о Даниеле. Да Даниель никогда и не знакомился с ее семьей, хотя их роман длился больше года.
        — За то, что поладили с моими родными.
        — Мне понравилась ваша семья. Хотя я не сразу понял, что ваш отец поддразнивал меня, когда говорил, что предпочитает регби футбол.
        Астрид улыбнулась:
        — Он всегда такой. Но совершенно безвредный.
        — Я знаю. Он мне очень понравился. Напомнил моего отчима.
        — Чем именно?
        — Тем, как он ведет себя с вами и вашей сестрой. Как любит вашу маму. Сразу видно — семья очень много значит для Спенсера. И для Гордона тоже.
        — В самом деле? Я ему это скажу. Он будет очень доволен.
        — А на стадион он больше не ходит из-за инвалидного кресла? — спросил Генри.
        — Да. Ему трудно двигаться в кресле по трибунам. А до наших мест непросто бывает добраться.
        Они пару раз пытались съездить на стадион, но это оказалось безумно тяжело. И отец начинал сердиться на самого себя за то, что превратился в беспомощную развалину.
        — У меня есть ложа на стадионе. Как думаете, ваши родные согласились бы приехать туда на матч?
        — Конечно, — сказала она. — А вы действительно могли бы их пригласить? Такие ложи обычно используют для представительских целей.
        — Я использую свою ложу как хочу, — сказал Генри. — Я хозяин.
        — Вам нравится это повторять, правда?
        — Да. Я — лидер.
        — Всегда?
        — Да. За исключением своих первых игр, я всегда владел обстановкой. Всегда хотел знать, что каждый находится там, где ему должно быть.
        Это у него получалось. Она подозревала, что именно из-за его внешнего дружелюбия многие не могли разглядеть стальное ядро у него внутри. Очень незаметно он направлял события и людей туда, куда ему хотелось.
        И ее тоже?
        Астрид сказала себе, она — единственная женщина, которая видит, что за человек скрывается под маской, освещенной прожекторами шоу Четвертого канала. Но она не была вполне уверена.
        Она быстро поняла — Генри очень умело отворачивает прожектора от своего истинного «я». У него, как и у нее, были секреты, которыми он не делился.
        — Пригласите меня наверх, — сказал он.
        — Я думала об этом.
        — Прекрасно. — Он выскочил из машины, обежал ее и распахнул перед ней дверцу. Это было старомодно, но это был знак уважения.
        — Я еще не пригласила вас наверх, — сказала Астрид.
        Когда он протянул руку, чтобы помочь ей выйти из машины, она почувствовала себя гораздо свободнее.
        — Знаю. Но вы собираетесь это сделать.
        В ответ она рассмеялась. Он умел найти подход к кому угодно. Сегодня она видела, как легко он очаровал ее отца-таксиста, ее сестру-юриста, ее деверя.
        — Дайте мне слово, что это на самом деле.
        Он удивленно на нее посмотрел:
        — Что вы имеете в виду?
        Астрид глубоко вздохнула. Она просто истосковалась? Или придумала для себя, что он — тот человек, которым она хотела бы, чтобы он был?
        Или начинала его понимать?
        — Не делаете вид, что вы — тот человек, каким бы я хотела, чтобы вы оказались?
        — Зачем я стал бы делать вид? Я не играю с вами, — ответил он.
        Она хотела ему верить. Действительно хотела. Но если бы она начала анализировать каждый его жест, каждое слово, она просто сошла бы с ума.
        И она повела его в свою квартиру. И сама удивилась, каким естественным кажется ей его присутствие тут. Она сняла туфли, потому что у нее устали ноги.
        — Хотите что-нибудь выпить? — спросила Астрид.
        — Кофе, с удовольствием, — ответил мужчина.
        Она отправилась на кухню варить кофе. Когда вернулась, увидела, что он просматривает ее коллекцию дисков.
        — У меня их так много. Я каждый раз говорю себе, что надо их разобрать...
        — Я такой же. Мне нравится ваш вкус.
        — Правда?
        — Истинная правда. Не будете возражать, если я поставлю какой-нибудь?
        — Не буду. У меня есть немного печенья к кофе, если хотите.
        — Спасибо. С удовольствием. Я, знаете ли, сластена.
        — Я заметила.
        — Да?
        — С тех пор как мы стали работать вместе, мне приходится трижды в неделю обновлять запас конфет в вазочке у меня на столе.
        — Вы узнали мой секрет.
        — Да. И надеюсь вскоре узнать о вас гораздо больше.
        Лучше узнавать его секреты, чем открывать ему свои. Она оставила Генри у проигрывателя, пошла на кухню за кофе и принесла кофейник и чашки на подносе, который принадлежал еще ее бабушке.
        Генри сидел закрыв глаза, откинувшись на спинку дивана. Тихо играла старая джазовая мелодия.
        Она села на диван рядом с ним, и он обнял ее за плечи и привлек к себе. Потом повернул к себе ее лицо. Его губы слились с ее губами, и на этот раз его поцелуй не был ни кратким, ни игривым.
        Глава 7
        — Потанцуй со мной, — сказал Генри, вставая, помогая Астрид встать и обнимая ее. Она обвила руками его пояс и положила голову ему на грудь. Мелодия изменилась, и комнату наполнил сочный голос Алана Джексона. Астрид плакала каждый раз, когда слушала, как этот артист поет в стиле кантри, и тем не менее любила эту грубоватую, полную искреннего чувства музыку.
        Они двигались в такт мелодии. Генри потихоньку начал подпевать, его глубокий голос звучал в унисон с голосом Алана Джексона. Он как-то говорил, что не обладает истинным музыкальным дарованием. Неправда. На самом деле он им обладал.
        Астрид отклонила голову назад, хотела что-то сказать ему, но его губы остановили ее слова глубоким поцелуем. Он целовал ее, а их тела двигались в такт песне.
        Он осторожно коснулся ее нижней губы, и легкие, дразнящие импульсы побежали по ней до самого уха.
        — Вот так я хотел танцевать с вами тогда, в среду, в клубе. Хотел обнять вас крепко-крепко и опускать руки ниже и ниже вдоль вашей спины...
        Астрид задрожала от его многозначительных слов, жарко опаливших ее висок.
        — Почему же вы этого не сделали?
        — Там было слишком много народу. Я подумал, что вам не понравится, если наша фотография вдруг появится в «ОК!».
        — Вы правы. Мне это не понравилось бы.
        Она была сыта такого рода славой на всю оставшуюся жизнь.
        Музыка снова изменилась. Теперь Бонни Райт пел о жгучей страсти любви. А она чувствовала руки Генри на своих бедрах и пламя внутри себя. Эта музыка и его прикосновения изгнали из нее страхи и сомнения и освободили путь влечению и желанию. А ее желанием, ее страстью был Генри.
        Астрид расстегнула его рубашку. Ее руки медленно заскользили по его обнаженной груди, потом ниже, вдоль живота.
        Его губы на ее губах были жгучи, реальны. Его рука нащупала «молнию» ее платья, и, прежде чем динамики исторгли новую мелодию, она осталась только в трусиках и лифчике. На нем были теперь только брюки.
        — Позволь мне посмотреть на тебя, — сказал Генри и отступил на шаг. — Воистину ты сексуальная женщина.
        Она покачала головой:
        — Не такая, как те, с которыми ты привык иметь дело.
        — Нет, ты не такая. Ты еще сексуальнее, потому что ты не играешь в чувства, — ответил Генри. — Ты потанцуешь для меня?
        Она колебалась. Ей хотелось зажечь, распалить его так, чтобы он немедленно вошел в нее. И она ответила:
        — Да.
        — Хорошо. Подожди минуту.
        Он оставил ее стоять посреди ее гостиной, освещенной только светом настольной лампы. Он возился с пультом, пока не зазвучала новая песня.
        — «Давай продолжим?» — сказала она, смеясь.
        — Да, малышка. Покажи мне, что чувствуешь то же, что я.
        Астрид откинула голову назад и рассмеялась. В эту минуту она чувствовала себя такой живой! Ее губы сами собой повторяли слова песни, глаза не отрываясь смотрели на Генри. Он откинулся на спинку дивана и приготовился наблюдать за ней, и Астрид, отбросив последние колебания, двигаясь в ритме танца, стала приближаться к нему.
        Она оперлась руками о спинку дивана, склонилась к Генри и тихо-тихо запела ему в самое ухо, а ее тело ритмично двигалось вдоль его тела.
        — У тебя очень сексуальный певческий голос, — сказал он.
        — Правда?
        — Да. Почему ты не говорила мне, что умеешь петь?
        Она села к нему на колени.
        — Потому что я пою совсем не так, как певицы, которых ты слушаешь каждый день.
        — Ты поешь лучше, потому что поешь только для меня, — ответил он.
        Его руки обняли ее талию, поднялись вдоль ее спины. Она встала, отступила от него на шаг и вдруг поняла, что он успел расстегнуть ей лифчик. Она сбросила лифчик на пол.
        И вдруг снова ощутила его прикосновение. Теперь он обнимал ее сильнее, прижимал крепче, так что она вся оказалась в его руках. Его тело двигалось в унисон с ее. Ее груди оказались в его ладонях. Ей казалось, она вот-вот взорвется от желания и страсти.
        Его губы коснулись основания ее шеи и осторожно целовали ее, пока их тела двигались в танце.
        Она не могла больше ждать и попробовала повернуться в его объятиях. Но он удержал ее за талию сильной рукой.
        Зазвучала новая мелодия. Астрид задрожала, чувствуя, что его рука скользит под ее трусики.
        Она опять постаралась повернуться, и на сей раз он ей позволил. Она притянула к себе его голову, и ее губы впились в его губы со всей силой ее желания. Ее плоть жаждала его, требовала его. Немедленно!
        Она направила их движение к дивану, и он подчинился ей. Ее руки скользнули в узкое пространство между ними в поисках пряжки его пояса, но он остановил ее:
        — Еще рано.
        — Я хочу тебя, Генри.
        — Скоро, малышка, скоро. Но сначала я разожгу тебя.
        Она покачала головой, но Генри не обратил внимания. Он опустил голову и стал целовать ее грудь. И она ощутила тепло его дыхания на своих сосках.
        Она погрузила пальцы в его волосы, прижимая его крепче к своей груди, всем существом откликаясь на его ласки. Столько времени прошло с тех пор, как мужчина дарил ей ощущения, которые она переживала сейчас?!
        — Генри! — Его имя сорвалось с ее губ, и она почувствовала, как его рука, скользнув между ее ногами, потянула ее трусики вниз. Тонкая ткань соскользнула вниз. А он ласкал ее бедра, и эта ласка отзывалась во всем ее теле. Она почти стонала от наслаждения. А его губы уже завладели другой ее грудью и скользили по ней — вверх-вниз, а указательный палец описывал круги вокруг соска.
        Она вскрикнула, почувствовав приближение пика наслаждения. Она сжала бедра и впилась ногтями в его плечи.
        Мужчина поднял голову.
        — Мне нравится ощущать твое приближение, — сказал он. — Это почти так же сексуально, как твое пение.
        Астрид никогда не видела ничего более прекрасного, чем этот мужчина, охваченный любовной страстью.
        — Пора, — сказала она.
        — Пора, — согласился он.
        Он поднял ее на руки, отнес в спальню и осторожно опустил на середину постели. Потом сбросил последнюю одежду и предстал перед ней полностью обнаженным. А потом стал склоняться к ней — ближе, ближе, пока они не слились в одно целое, грудь к груди, живот к животу. Она шевельнулась под ним, и он вдруг перевернулся на спину, так что она оказалась поверх него.
        Астрид никогда раньше не была сверху и растерялась, не зная, что делать, но, когда он приподнял голову и взял губами ее сосок, она забыла обо всем. Осталось только наслаждение, которое он ей дарил.
        Влажное тепло дошло до самой середины ее тела, и она еще теснее прильнула к нему. Он должен войти в нее. Сейчас! Немедленно!
        Все это было совсем не похоже на ее прежние сексуальные приключения. Это было мощнее, реальнее. Она призвала на помощь те свои эмоции, которые были отражением только физических ощущений. Она была не готова признать, что это не просто физическая близость. Она не хотела любить Генри — до тех пор, по крайней мере, пока ее тайна остается тайной.
        Он был горячий, крепкий и нежный. Пока он целовал ее соски, она ласкала его, ища свой собственный путь к наслаждению. А он, сжимая ее своими сильными руками, следил за движениями ее бедер.
        Он проводил руками по ее бокам, узнавал каждый дюйм ее тела. Она чувствовала себя слабой и беззащитной. Она хотела поменяться с ним ролями, но не могла. Его руки, его губы были повсюду, и она слушалась его прикосновений. Она так желала его!
        — Генри!
        — М-м-м-м, — прошептал он.
        — Пожалуйста...
        Он обхватил ее, снова прижал ее грудь к своей груди и вдруг перевернулся вместе с ней. Его сильное жаркое тело оказалось поверх ее тела. Она не могла вместить в себя эту волну страсти. Она обвила его бедра ногами, открывая ему путь внутрь себя.
        — Пожалуйста, Генри, войди в меня, войди. Сейчас, немедленно.
        Генри двигался медленно и аккуратно. Он желал и должен был удовлетворить это желание. Как можно скорее. Он хотел познать ее темперамент целиком, до самой глубины, понять, что надо сделать, чтобы завладеть этой женщиной. И сегодняшняя ночь была только вершиной айсберга.
        — Я не хочу больше расставаться с тобой, — сказала Астрид.
        — Я тоже. Ты пьешь таблетки?
        — Беременность мне не грозит, — сказала она.
        — Это хорошо. Потому что, видишь ли, у меня нет с собой презерватива.
        — Неужели?
        — Я не ношу его с собой постоянно.
        — Значит, ты не планировал ничего такого?
        — Нет.
        — Значит, просто подарок судьбы... — Эти слова вырвались из глубины ее души. Она обвилась вокруг него и ласкала рукой его кожу.
        Генри отстранил от себя ее руку, вложил ее пальцы в свою ладонь, поднес к лицу. Она пахла чудесно. Сексом и женщиной. Его женщиной.
        Но принадлежит ли она ему?
        Они уже долго возбуждают друг друга. Пора войти в нее. И объявить ее своей. Ибо, что бы ни произошло между ними потом, этой ночью она принадлежит ему. Он прижал ее спину к постели. И ощутил, как ее шелковистые ноги скользнули по его телу и упали, раскрывшись. Предвкушение вызвало дрожь во всем теле. Он посмотрел на нее. Ее глаза были закрыты.
        — Не закрывай глаза, — сказал он. Ему хотелось, чтобы она видела, как он сделает ее своей.
        Оргазм переполнил ее существо. Она застонала, и его имя звучало в этом стоне. А он входил в нее глубже и глубже и вдруг в какой-то момент громко выкрикнул ее имя...
        Он обнял ее и позволил своему телу на минуту расслабиться. Он чувствовал, с какой силой она обнимала его, и понял, что не сможет допустить, чтобы это было ошибкой. Не только из-за их служебных отношений, но и потому, что эта женщина значила для него больше, чем он предполагал.
        — Ты останешься со мной на всю ночь?
        Он не мог отказаться. Астрид не походила ни на одну из женщин, с которыми он прежде встречался. Он чувствовал это с самого начала и теперь понял, в чем дело.
        Он не мог спать, держа ее в объятьях. Он знал — его жизнь сложна, и не знал, какое место в ней может занять Астрид. И всю ночь задавал себе вопрос, что делать ему с этой женщиной, которая была всем, что он искал в женщине, и ничем ему привычным. И на этот вопрос не было простого ответа.
        Когда солнце начало всходить, он снова занялся с ней любовью. Потом оставил ее, чтобы принять душ и одеться. Когда он вышел из ванной, ее в комнате уже не было.
        * * *
        Больше всего на свете Астрид хотелось оставаться в постели и ждать Генри, и это ее испугало. Она знала, что не имела права проводить с ним ночь, не открыв ему свой секрет.
        Ведь он мог подумать, что между ними может возникнуть нечто большее, чем просто временная связь.
        И тогда — что она ему скажет? Как сможет объявить ему, самым естественным тоном, что не может иметь детей? Что ее несчастная связь с Даниелем стоила ей большего, чем она признавала?
        — Астрид?
        — Я здесь! — крикнула она из кухни. — Я знаю, ты пьешь черный кофе. А как готовить яйца? Варить? Или поджарить яичницу?
        Генри стоял в дверях, освеженный душем, одетый. Она действительно собирается приготовить ему завтрак? Ей казалось, это надо сделать, ведь иначе он решит, что она просто трусиха, просто сбежала от него.
        — Я предпочитаю яичницу. Но ты не должна готовить мне завтрак.
        — Ты уверен?
        — Да, — сказал Генри. — Но кофе я выпью.
        Астрид налила ему чашку кофе. Но она не могла сейчас спокойно сидеть за столом напротив него: слишком много мыслей бушевало в ее голове.
        — Мне надо принять душ.
        — Давай, — сказал он. — Не возражаешь, если я тебя подожду? Потом мы можем где-нибудь позавтракать вместе.
        Она кивнула и быстро вышла из кухни. В ванной она осмотрела свое отражение в зеркале.
        Проблема была в том, что такие секреты, как ее, никак внешне не проявлялись. Любой мужчина, глядя на нее, решил бы, что она — нормальная женщина с нормально функционирующими органами.
        Она тряхнула головой. Ей не надо беспокоиться об этом. Генри — человек не семейный. Нет! Боже! Это не так! Путь у него нет жены и детей, но он очень привязан к матери, к отчиму, единоутробным братьям.
        Она быстро приняла душ и оделась. Ей казалось, чем скорее они уйдут из ее квартиры, тем лучше.
        — Ты не возражаешь против того, чтобы поработать сегодня? — спросил он, когда они вышли из подъезда.
        — Ничуть. — Она решила, что работа будет как спасательный круг: поможет выбросить из головы грустные мысли и вернуться к нормальным отношениям с ним.
        — Прекрасно. Стеф сейчас в студии, и мне кажется, ей требуется опека.
        — Мне очень хочется послушать ее записи. Наверняка они просто прекрасны.
        — В студии она всегда волнуется. Ей нравится выступать на публике, и, если публики нет, она как бы замыкается.
        Генри вместе с Астрид отправился в студию, где работала Стеф. Когда они прибыли, все уже суетились, сновали туда-сюда. Генри отправился пообщаться со Стеф.
        Астрид отошла в сторону. Ей казалось, что она тут лишняя. Она уже давно работала в музыкальной индустрии, но никогда еще не присутствовала при звукозаписи. Даниель всегда говорил, что она только помешает, и теперь она поняла — он был прав. Ей оставалось сидеть в уголке и пить свой кофе.
        А Генри чувствовал себя как рыба в воде, и она вдруг поняла, что он обладает этим редким даром — умением сказать нужное слово в нужный момент. Вскоре Стеф уже пела, и голос ее звучал лучше, чем во всех ее прежних шоу.
        Астрид спросила себя, не подсказывает ли ему интуиция, что желает услышать та или иная женщина. Говорил ли он то, что говорил прошлой ночью, просто потому, что хотел разбить ее недоверие? Не влюбилась ли она в человека, который может сказать что угодно, лишь бы добиться желаемого?
        Влюбилась? Неужели она действительно в него влюбилась? Астрид знала ответ: да. Но сейчас поняла — это произошло в ту минуту, когда он поцеловал ее в первый раз у двери ее дома.
        Людей в студии было немного — только агент Стеф и ее мама, с которой Астрид поговорила несколько минут. В аппаратной сидели Конан Мак-Нейл и Томас Хименес, продюсер и оператор.
        Томас недавно пережил тяжелую душевную травму: его жена ушла от него к другому мужчине. Увы! Томас не оставил свои проблемы с той стороны входной двери. Астрид вдруг услышала громкие голоса и поняла, что Конан и Томас ссорятся.
        Генри вошел в аппаратную, чтобы прослушать запись, и Астрид пошла вслед за ним — убедиться, что ссора не зашла слишком далеко. И услышала, как Генри сказал:
        — Если ты слишком пьян, чтобы работать как следует, иди домой.
        Астрид подошла к нему. Он явно бы вне себя и не скрывал этого.
        — Томасу нужно такси.
        — Я вызову ему такси, — сказала Астрид.
        Томас зло посмотрел на Генри:
        — Вы не можете заставить меня идти домой.
        — Правильно, не могу. Но я могу сделать так, чтобы вы не дотрагивались до приборов, пока не протрезвеете. Астрид, проводи его в холл.
        Она кивнула и взяла Томаса за локоть, но тот вырвал руку и повернулся к Генри, при этом ударив Астрид в грудь так сильно, что она отлетела к стене и стукнулась головой.
        — О!
        Генри подступил к Томасу с искаженным яростью лицом.
        — Простите, простите, я не хотел ударить ее, — бормотал Томас, пятясь назад.
        — Вон! — Генри указал на дверь, и Томас выскочил, не сказав ничего больше.
        Генри подошел к Астрид:
        — Ты в порядке?
        — Да. Голова немного гудит, но в общем в порядке.
        Генри крепко обнял ее на минуту, но тут же отпустил: дверь в аппаратную открылась, и вошел Дункан, один из продюсеров.
        Генри отошел, чтобы поговорить с ним, а Астрид спросила себя, скрывает ли он свои отношения с ней. Она надеялась, что не скрывает. Даниель не афишировал их связь, и она завершилась трагически.
        Астрид не хотела совершать те же ошибки с Генри.
        Глава 8
        По дороге на работу Астрид зашла в угловой магазин за таблетками от головной боли. Она слишком часто допоздна задерживалась с Генри, а потом не могла спать. Она вошла в магазин и улыбнулась Ахмеду. Он работал в этом магазине с тех пор, как она поселилась тут, и всегда тепло приветствовал ее.
        — Вы становитесь знаменитой, — сказал Ахмед. — Вы еще долго будете заходить в мой магазин?
        Она покачала головой:
        — Не шутите так. Я не знаменитость, а ваш магазин — мой любимый. — Она взяла с полки бутылку воды и направилась к прилавку за таблетками, но вдруг увидела на обложке журнала «Хелло» свою фотографию с Генри — и побледнела. Снимок был сделан в первый вечер их совместной работы. Он наклонился к ней. Первый миг их первого поцелуя. — Я... я куплю этот журнал. — Она расплатилась за журнал и воду и быстро вышла из магазина.
        В вагоне метро ей казалось, что люди на нее смотрят. Это было очень неприятно. Она опять попалась журналистам. Так бывало и раньше, но тогда она была безликим существом, еще одним атрибутом постели главного продюсера Мо Роллинса. По крайней мере, никто не публиковал ее фотографий.
        Астрид открыла журнал и увидела под фотографией подпись: «Еще одна птичка залетела в тепленькое любовное гнездышко незаконнорожденного Девоншира».
        Это было ужасно. Она выглядела как... как минутное увлечение Генри. Что вполне могло быть. У нее были свои секреты, он вполне мог иметь свои.
        Но, с другой стороны, они проводили вместе очень много времени, и она начала узнавать его — человека за вывеской. Он обедал с ней у Бетанн и Перси, она дважды встречалась с его сводными братьями, когда те заходили к ним в офис праздновать достижения Генри в «Эверест групп».
        Первый сольный диск Стеф под их маркой имел колоссальный успех. Стеф приглашали все шоу Великобритании и Европы, ее выступление в шоу Грэхема Нортона привлекло внимание американского импресарио, и теперь он уговаривал ее совершить небольшое турне по Соединенным Штатам.
        Астрид, по воле Генри принимая участие во всех делах со Стеф, начала чувствовать себя полноправным членом его команды. Все шло хорошо у них обоих — в профессиональном смысле. Но сейчас, глядя на это фото...
        Ее телефон зазвонил. Она посмотрела на дисплей. Звонила Бетанн.
        — Привет, Бетанн, — сказала она.
        — Астрид, ты видела последний номер «Хелло»?
        — Сегодня утром. Я не...
        — Не — что? Не знаешь, как объяснить, что ты — птичка в его любовном гнездышке? Хочешь, я подам на них в суд от твоего имени?
        — Нет, Бетанн. Спасибо за предложение, но мне кажется, будет лучше, если я просто проигнорирую все это.
        — Мама будет очень расстроена.
        Астрид сомневалась, что мама вообще обратит внимание на это фото. Она подозревала, Бетанн больше интересует реакция ее друзей, чем их мамы.
        — Бетанн, я ставлю тебя в неловкое положение?
        — Не говори глупостей. Как ты могла так подумать? Я беспокоюсь из-за тебя.
        — Дело в том, что фотография совсем не плохая. И раз я работаю с Генри, мои фотографии неизбежно будут время от времени появляться в бульварных журналах.
        Пока она старалась успокоить сестру, она поняла, что будет именно так, как она говорит: если она станет поддерживать отношения с Генри, бульварная пресса начнет за ней охотиться. А значит, она должна подготовиться к тому, чтобы рассказать ему все, чтобы он сам мог решить, стоит ли продолжать иметь с ней дело.
        Потому что, если она сама не скажет ему правду, ее рано или поздно разнюхают газетчики.
        — Мне пора, Бетанн. Поговорим позже.
        — Хорошо, — неохотно сказала Бетанн. — Пока. Будь осторожна.
        — Пока, дорогая.
        Астрид рассеянно смотрела на погасший дисплей. Она не знала, как говорить об этом с Генри. Голова опять стала болеть, а таблетки она забыла в магазине.
        Да, понедельник — день тяжелый. Это верно.
        Мобильный телефон Генри зазвонил как раз в тот момент, когда он закончил тренировку в гимнастическом зале. Он посмотрел на дисплей. Звонил Эдмонд, адвокат Малькольма. Какую-то секунду Генри сомневался, стоит ли отвечать на этот звонок.
        — Девоншир, — сказал он, вместо приветствия.
        — Это Эдмонд. Найдется ли у вас для меня время сегодня утром?
        — Не уверен. Почему бы вам не позвонить моей помощнице? Она могла бы заняться вашим делом.
        — Мне хотелось бы поговорить с вами вне вашего офиса. Речь идет об условиях соблюдения морали, которые поставил Малькольм.
        Генри не слишком встревожился. Он знал, что не сделал ничего аморального.
        — Ну, если хотите... В здании, в котором располагается ваша контора, есть кафе. Мы можем встретиться там через двадцать минут.
        — Хорошо.
        Генри принял душ, оделся и позвонил к себе на работу.
        — Студия звукозаписей «Эверест». Секретариат Генри Девоншира.
        Уже звук ее голоса сам по себе заставил его улыбнуться. Многое в ней оставалось для него тайной, но постепенно он узнавал ее все лучше и лучше.
        — Это Генри. Я немного задержусь в гимнастическом зале. Есть что-нибудь срочное?
        — Я говорила с Джефом. Он и Стивен хотят провести еженедельную встречу здесь. Я просмотрела финансовые документы. Цифры гораздо выше, чем в то же время в прошлом году. Хорошая новость для тебя.
        — Да, здорово. Я в самом деле могу обскакать их, — сказал Генри.
        — Я уверена — победа за тобой.
        — За нами. Это будет успех всей команды. Что-нибудь еще?
        Она молчала. Он слышал шуршание бумаг.
        — Ну... В «Хелло» есть фотография нас с тобой.
        — И что мы делаем?
        — Целуемся. В тот вечер, когда ты отвез меня домой. В первый день нашей совместной работы.
        — Ну что я могу на это сказать? Мне очень неловко. — Он не мог понять, расстроена она или нет. Может быть, Эдмонд хотел поговорить с ним именно по этому поводу? — Я должен извиниться?
        — Не говори глупостей. Папарацци — часть твоей жизни.
        — Но не твоей, — сказал он.
        — Нет. Но это не так ужасно, чтобы заставить меня сбежать. Пока.
        — Пока? Я должен буду сделать так, чтобы быть уверен, что ты не изменишь свое мнение.
        — Я так много для тебя значу?
        Его телефон запищал, показывая, что ему звонят, и он на секунду заколебался. Он не мог сказать Астрид, что влюбляется в нее все сильнее. Что когда они вместе, он успокаивается — так же, как тогда, когда там, на стадионе, впервые понял, что добился чего-то сам.
        — Думаю, ты знаешь ответ на свой вопрос, — ответил он, понимая, что на самом деле вовсе ей не ответил. — Извини, я вынужден принять второй звонок.
        — Что ж, тогда до свидания.
        Он отключился. У него было скверно на душе, но что он мог поделать? Астрид усложняла его жизнь во многих отношениях, но каждый раз, когда они бывали вместе, ему хотелось остановить время. И это было опасно, ведь он давно дал себе слово ни от кого не зависеть, сохранять самостоятельность, даже играя в команде, никого не подпускать слишком близко.
        Даже не посмотрев, кто звонит, он рассеянно нажал клавишу «ответить».
        — Девоншир.
        — Генри, это мама. Почему ты не познакомил нас с девушкой, с которой ты встречаешься?
        Генри не имел привычки знакомить своих женщин с матерью, о чем и объявил ей.
        — Да, но она не принадлежит к тому типу женщин, с которыми ты обычно имеешь дело. По крайней мере, мне так показалось. Или я не права?
        — Я не знаю, — честно ответил он матери и себе самому. — Она моя секретарша.
        — А нет ли тут столкновения интересов?
        — Нет. Ее карьера тут ни при чем.
        — Генри Девоншир, у мужчин все по-другому. Малькольм никогда не говорил после нашего разрыва, что перестанет меня записывать. Я сама. Я не могла видеть его, когда мы больше не были вместе.
        — Мама, тут все не так.
        — Я совершенно уверена — именно это ты себе говоришь. Если тебе не безразлична эта девушка, решай, настолько ли она отличается от всех предыдущих, чтобы ты захотел представить ее своей семье. А если нет — рви с ней как можно скорее, и пусть идет дальше по жизни.
        Мама отключилась, а Генри смотрел и смотрел на свой телефон. Он не думал о том, как их отношения могут сказаться на Астрид и ее карьере. А ведь она с самого начала сказала ему, что карьера важна для нее.
        Он вышел из раздевалки и отправился в кафе, где его ждал Эдмонд. По телефону Эдмонд заметил, что предпочел бы поговорить лично, и не в офисе, где их могли прервать. Генри решил — это означает, что адвокат не хочет, чтобы Астрид неожиданно вошла в кабинет, как иногда делают секретари. Они назначили встречу в этом кафе, потому что контора Эдмонда находится в том же доме. Адвокат уже сидел за столиком и встал, чтобы обменяться рукопожатием с Генри.
        — Как поживает Малькольм?
        — Генри, я бы с удовольствием выяснил, не хочет ли он видеть вас у себя.
        Генри покачал головой:
        — Сейчас не могу. Я занят превращением студии звукозаписей «Эверест» в лучшее подразделение компании.
        — Это действительно так. И Малькольм, и я приятно удивлены вашим прогрессом. Поэтому я пришел сюда сегодня. Мне было бы очень жаль, если бы вы проиграли состязание из-за какой-то женщины.
        Генри не понравилось, что об Астрид говорят как о «какой-то женщине».
        — Астрид — не просто девочка, с которой я встречаюсь.
        — Рад это слышать. Уверен, Малькольм тоже будет рад. Но смотрите, чтобы в газеты не попало что-нибудь менее невинное, чем поцелуй.
        — А как здоровье Малькольма? Ему не лучше? — спросил Генри.
        — У него бывают хорошие дни и плохие дни. Больше ничего сказать не могу.
        Генри кивнул и посмотрел на часы:
        — Мне пора.
        Оба встали и направились к двери.
        — Раскаивается ли Малькольм в том, что так и не женился?
        — Не знаю, сэр. Я никогда не обсуждал с ним этот вопрос. — Генри хотел пройти в дверь, но Эдмонд удержал его за руку. — Мне кажется, он раскаивается в том, что вы и ваши братья — чужие люди. Что так мало знакомы друг с другом.
        Генри кивнул и вышел из кафе. Он не хотел обращать на все это внимание, но в глубине души был рад, что Малькольм хоть в чем-то раскаивается. Это делало его более человечным.
        Когда он вошел в офис, Астрид разговаривала по телефону. Она подняла голову и улыбнулась ему, и он понял, что должен сделать выбор, о котором говорила ему его мать. Должен ли он постараться упрочить свои отношения с Астрид или порвать с ней? Он решил, что пригласит ее на регби, когда будет играть команда его отчима. Он позовет всю семью, даже своих сводных братьев, и посмотрит, что из этого выйдет.
        Генри и Астрид сразу увидели — папарацци просто кишмя кишат у входа на стадион. Генри запарковал свой «астон-мартин» и с лучезарной улыбкой направился сквозь толпу к стадиону рука об руку с Астрид.
        — Генри, кто ваша девушка?
        — Каковы подробности завещания Малькольма Девоншира?
        — Известно ли вам что-нибудь о состоянии здоровья Линн Грэндинг?
        — Когда прибудут остальные наследники Девоншира?
        Генри помахал рукой забрасывавшим его вопросами фотографам и репортерам и пошел дальше. А Астрид в глубине души отнюдь не была в восторге от окружавшего его блеска популярности.
        Их служебные отношения были очень тесными эти последние три недели, а их ночи... она покраснела от одной мысли о них. С Генри она наконец поняла сущность своего потенциала. Он постоянно занимался с ней любовью, и она осознала — это необходимо ей так же, как и ему.
        — Все не так плохо, — заметил Генри. — По-моему, они просто не могут упустить шанс сфотографировать нас вместе — Стива, Джефа и меня.
        — Я нажила бы целое состояние, если бы продала такую фотографию в «Хелло», — улыбнулась Астрид. — Я взяла с собой свой фотоаппарат — попытать счастья.
        — Неужели ты способна на это? Продать фотографию за деньги?
        — Нет. Просто хотела подразнить тебя. Но фотоаппарат я действительно захватила.
        — Зачем?
        Они вошли на стадион.
        — Я подумала, папа захочет сделать несколько снимков. Ты говорил, мы сможем познакомиться с тренером.
        — Непременно. А с командой познакомиться хочешь?
        — Конечно. Хотя со своим любимым игроком я уже познакомилась, — сказала она и приподнялась на носки, чтобы поцеловать его.
        Генри обнял ее за талию, чтобы углубить поцелуй.
        — Очень мило, — проговорил жеманный женский голос.
        Генри поднял голову, они обернулись и увидели высокую брюнетку. Астрид понятия не имела, кто эта женщина, но Генри явно был с ней знаком. Между ними немедленно возникло напряжение, которое ощутила даже Астрид.
        — Кей! — сказал Генри.
        — Можно тебя на минутку?
        — Честно говоря, нет. У меня много гостей там, в ложе.
        Астрид несколько успокоило, что Генри отказал этой женщине. Но какая-то часть ее существа возненавидела возникшее в ее душе чувство ревности. Не такие отношения были у нее с Генри. Даниель встречался с другими во время их романа. Астрид думала, что Генри на это не способен.
        — Кей, это Астрид Тейлор. Астрид, это Кей Аллен.
        Кей Аллен, одна из топ-моделей, с которыми встречался Генри. Одна из тех женщин, которые, по его словам, были не так сексуальны, как она. Но, стоя рядом с Кей, Астрид решила, что сравнение все-таки не в ее пользу.
        — Я пойду вперед и займу гостей, — сказала она.
        — Я пойду с тобой. До свидания, Кей.
        Та кивнула, и Генри пошел дальше, к ложе для особо важных персон, которую они на сегодня сняли. Генри пригласил не только ее родителей. Ожидались и оба его сводных брата по отцу, и ребята из группы «Икс-Эс-Ю».
        Они намеревались выступить перед матчем. Это было их первое профессиональное появление перед такой большой аудиторией. А на следующей неделе им предстояло выступить в мегамаркете «Эверест» по случаю некоего знаменательного события.
        Но сейчас в огромной ложе не было никого, если не считать человека из обслуживающего персонала.
        — Извини, Астрид, — сказал Генри.
        — Все в порядке. Так это и есть Кей Аллен. Очень красивая.
        — Да. И очень прилипчивая.
        Астрид хотелось подробнее расспросить Генри, но Даниель когда-то сказал те же слова о ней, и она ощутила их тяжесть.
        — Ты хочешь говорить о ней?
        — Нет, Астрид. Я не имею никакого желания обсуждать с тобой моих бывших любовниц, — сказал Генри так резко, что она отшатнулась.
        — Я просто из вежливости. Я тоже не хочу говорить о ней.
        Он не впервые обнаруживал при ней свое раздражение, но никогда прежде не изливал его на нее. Он не должен с ней так говорить.
        Астрид отошла к окну и стала смотреть на стадион. Фанаты постепенно заполняли трибуны. Генри подошел сзади и предложил ей бокал шампанского. Она взяла бокал, и он обнял ее за плечи.
        — Извини меня. Кей... она никогда не могла смириться с тем, что между нами все кончено. Но я не должен был срывать мою злость на тебе.
        Она повернулась и взглянула на него:
        — Все в порядке.
        — Твое здоровье.
        Ее мучило любопытство, но она понимала, что расспрашивать его нельзя. Генри тщательно хранил свои секреты, и Кей, кажется, была одним из них. Если бы она рассказала ему все про Даниеля, то имела бы право в свою очередь задавать вопросы. А он обнял ее за плечи и говорил что-нибудь забавное о каждом выходившем на арену игроке. Появление Кей изменило их настроение. Астрид видела — он хочет вернуть ей прежнюю беззаботность, но это было трудно. Она спрашивала себя, что еще скрыто за тем портретом, который он являл людям. Хотя ей казалось, что она хорошо изучила его, многое в нем оставалось для нее тайной.
        — О чем ты думаешь? — спросил Генри.
        Ей надо было бы сегодня не мучиться сомнениями относительно своих отношений с Генри, а быть на высоте. Даже если она не может стать той женщиной, которая сделала бы его счастливым на всю оставшуюся жизнь, потому что однажды он захочет завести семью, собственных детей, а этого-то она и не в состоянии ему дать, сегодня она должна казаться той женщиной.
        Она улыбнулась, но ее улыбка показалась вымученной даже ей самой.
        — Меня волнует предстоящий матч.
        Глава 9
        Генри не мог расслабиться, когда началась игра, хотя его радовало присутствие Джефа и Стивена. Они оба привели с собой своих девушек. Сегодня три брата впервые появились на публике вместе. Генри, вспомнив вопросы журналистов о здоровье Линн, подумал, что же такое случилось с матерью Стивена.
        Но Стивен, казалось, пребывал в хорошем настроении, и они принялись обсуждать возможность устраивать выступление в мегамаркетах каждого нового артиста, с которым планировали заключить контракт. Это должно было быть что-то вроде мини-концертов.
        — Малькольм проделывал именно это, когда только открыл мегамаркет, — сказал Стивен. — Но потом, в девяностых, перестал. Он тогда начал думать о себе, а не о компании. Мне кажется, мы трое должны сосредоточиться на том, что жизненно важно для компании, — удовлетворять запросы наших клиентов, заботиться об общественном благе и создавать взаимодействие между нашими подразделениями.
        — Совершенно верно, — согласился Генри.
        — Мы изображаем на бортах наших аэробусов обложки альбомов Стеф Кордо, — сообщил Джеф. — И имеем множество положительных отзывов на этот счет.
        — Великолепно! — сказал Генри. Ему на самом деле нравились эти люди, его братья. За прошедшие месяцы они обнаружили, что у них есть много общего — нечто большее, чем стремление к успеху в бизнесе, нечто более глубокое, чему он не смог бы дать определения.
        Астрид, с того места, где она сидела вместе с группой «Икс-Эс-Ю», бросила взгляд на их стол. Ложа сейчас была тем же, чем обычно бывает помещение для особо важных персон во время какого-либо события. Ее заполняли спортивные звезды, знаменитости и члены семьи. Он подал ей знак, и ему стало тепло от мысли — вот-вот она сделает то, что, по его мнению, должна сделать.
        За время их совместной работы она превратилась в прекрасного ассистента. И он очень внимательно следил за тем, чтобы их личные отношения оставались личными, хотя из них и не делалось никакой тайны. Ему не хотелось, чтобы Астрид казалось, что он просто таскает ее за собой. И у Астрид, в отличие от Кей, не было никаких скелетов в шкафу. Только очень милая семья и один несчастный роман.
        Генри кивнул Астрид, и через пару минут вся группа встала и подошла к их столу. Ангус, солист группы, уже встречался со Стивеном раньше, в мегамаркете, и вскоре разговор за столом стал общим. Генри отошел проведать прочих своих гостей. Он никогда бы не подумал, что его может привлечь должность исполнительного директора студии звукозаписи, но ему был брошен вызов, он этот вызов принял, и теперь этому радовался.
        — Все идет хорошо, — сказала Астрид. — Я думала, с моей мамой сделается удар, когда ты познакомил ее с Джефом. Она считает его маму настоящей великосветской леди.
        Генри улыбнулся Астрид.
        «Она вводит меня в мир реальности», — подумал он.
        Как просто было смотреть на всех свысока, считать, что именно ему компания «Эверест групп» обязана своими теперешними достижениями. Это действительно так, но, кроме того, он сводил вместе многих людей, и в результате все люди становились счастливее.
        Младшие сестры Джефа по матери собирались прийти на ужин, который он давал после матча в местном клубе, в надежде познакомиться с матерью Генри. И послушать Стеф Кордо. Первый сольный альбом принес ей огромную популярность... Это было больше чем бизнес. Впервые в жизни Генри чувствовал, что может общаться с людьми свободно и правильно.
        И это странно: он всегда был человеком более или менее одиноким, хотя и имел много приятелей.
        — Я рад, что она получила удовольствие. А Спенсеру понравилась экскурсия по раздевалке?
        — Да. Я несколько раз сфотографировала его, пока он был там.
        Генри улыбнулся. Астрид практически не расставалась со своим цифровым фотоаппаратом. Он понял, посмотрев фотографии на стене в ее гостиной, что ей нравится документировать свою жизнь. Она снимала все и вся.
        А сейчас Генри заметил, что она фотографирует всех, кроме него. Он не должен был кричать на нее. Но Кей была одной из тех его прошлых женщин, которых он никогда не пригласил бы куда-то, где присутствуют члены его семьи. И ему не понравилось, что она встретилась с Астрид. Он не хотел, чтобы на Астрид пала тень каких-либо его пошлых связей.
        Он подошел к ней, когда она оказалась в стороне от других. Она повернулась, чтобы уйти. Он взял ее за руку, привлек к себе и встал между ней и остальными так, чтобы никто не мог видеть их лиц.
        — Я больше не сержусь, — сказал он.
        — Вот и хорошо. А я сержусь.
        — Астрид...
        — Не надо, Генри. Я уверена, ты можешь привести множество прекрасных аргументов в пользу того, что я не должна обижаться, и даже, возможно, убедишь меня. Но в глубине души я буду знать — ты обошелся со мной как с твоей ассистенткой, каковой я являюсь на самом деле, хотя сюда ты пригласил меня как свою девушку.
        — Именно так. Прости меня, Астрид. Я ни в коем случае не хотел, чтобы ты встречалась с женщинами из моего прошлого. Ты для меня совсем другое.
        — Ты уверен?
        Он кивнул.
        — Что же именно?
        — Ты — первая девушка, которую я представил своей семье, — сказал он и поцеловал ее, прежде чем она смогла задать новый вопрос.
        — Генри, пойди сюда! — Джеф махал ему рукой.
        Генри взглянул на Астрид:
        — У нас с тобой все в порядке?
        — Да, — сказала она. — Подожди. — Одной рукой она обняла его за талию, вторую вытянула вперед и быстро сфотографировала их обоих. Она не была профессиональным фотографом, но снимки делала, как правило, очень хорошие. — Я хочу сфотографировать тебя вместе с твоими братьями.
        — Для прессы? — спросил он и подмигнул ей.
        — Для тебя. Ты говорил, у тебя нет таких фотографий. — Действительно, он как-то упомянул, что, хотя пресса всегда старалась как-то их соединить, они никогда не фотографировались вместе. — Наследники Девоншира! — крикнула она. — Я хочу сфотографировать вас.
        Все отнеслись к этой идее благосклонно, и она сфотографировала — сначала только их троих, потом их троих вместе с музыкантами. А Генри по ходу дела все яснее осознавал, что во всем этом были ростки жизни, которой он только и хотел бы жить. Он хотел найти способ удержать Астрид около себя. Он хотел продолжать общение со своими братьями и радоваться успехам, которых достигал в «Эверест групп». И сейчас думал, что ключ ко всему этому — Астрид.
        Они смотрели игру. На стене висел огромный плоский экран, но они предпочитали видеть живых игроков на поле, а не их образы на экране.
        В перерыве к ним поднялись Джош и Лукас. Генри улыбнулся своим братишкам, а Астрид немедленно сфотографировала их, а потом завела с ними беседу.
        Она впервые увидела этих ребят, но скоро все они уже болтали так весело и непринужденно, словно знали друг друга всю жизнь. Она обладала даром заставлять всех, с кем общалась, почувствовать себя свободно. Генри убедился в этом на примере Роджера и других посетителей его офиса. И пользовался этим ее даром.
        — Генри, мама хочет, чтобы ты привел Астрид на поле после игры, — сказал Джошуа. Он был старше брата на одиннадцать месяцев.
        — В самом деле? Почему?
        Лукас вступил в разговор:
        — Потому что она не сможет подняться сюда, пока папа будет разговаривать с журналистами.
        Оба мальчика были очень похожи на Гордона, но глаза у обоих были небесно-голубые, как у их матери.
        — Мама может познакомиться с ней позже за ужином. И с Джефом и Стивом тоже.
        — Она не уверена, что хочет знакомиться с другими твоими братьями, — сказал Лукас.
        Генри кивнул. Мальчикам не надо было больше ничего говорить. Генри знал чувства своей матери к Малькольму и доказательствам его неверности.
        — Я сделаю что смогу, — сказал Генри.
        — О чем это вы? — спросила подошедшая в этот момент Астрид.
        — Мама хочет с тобой познакомиться, — сказал Генри.
        — Тогда пошли. — Астрид улыбнулась и взяла его братишек под руки. — Оставайся здесь, занимай своих гостей. А я скоро вернусь.
        А он смотрел ей вслед и осознавал, что по-настоящему любит ее.
        — Здравствуйте, Астрид. Я — Тиффани Мелоун, мама Генри. — Тиффани Мелоун была именно такой, какой Астрид себе ее представляла. Она держалась как подобает актрисе, которая рассчитывает пережить себя, но, когда Тиффани обняла ее, Астрид ощутила искреннюю сердечность. — Джош и Лукас много рассказывали мне о вашей семье. Ваш отец, кажется, знает все об этом клубе.
        — Да, — призналась Астрид. — Он просто в восторге от того, что попал сегодня сюда. — Ее родители уехали домой рано, потому что ее отец стал уставать.
        — Гордон! Пойди сюда, познакомься с Астрид.
        На Гордоне была рубашка с открытым воротом, спортивный пиджак и брюки цвета хаки. В его стиле одежды была та же небрежная элегантность, как и в одежде Генри.
        Они обменялись рукопожатиями. В этот момент подошел Генри и вступил в беседу со всеми троими. И Астрид, стоя тут и разговаривая с Генри и его родителями, почувствовала, что увидела лучик личной, неведомой посторонним жизни этих людей.
        Астрид была рада, когда после долгого-долгого дня оказалась дома. Генри сперва подбросил домой ее, потом поехал отвозить своих младших братьев. Он сказал, что постарается вернуться, и Астрид надеялась, что это ему удастся. Сегодня был очень интересный день.
        Астрид испугалась, когда они вдруг встретили Кей. Она не знала подробностей ее отношений с Генри, да и не хотела знать. В конце концов, она же не рассказала Генри о Даниеле.
        Хотя, если честно, надо было бы это сделать. Даниель теперь ничего для нее не значил. Сойдясь с Генри, она почувствовала, что он для нее все. Он показал ей, какими должны быть настоящие отношения, заставил понять, что в ее жизни больше нет места детским фантазиям.
        Она умылась и надела пеньюар, который Генри подарил ей на прошлой неделе. Ей приятно было чувствовать нежную шелковую ткань на своей коже и думать, что это — подарок Генри. Он часто делал ей маленькие подарки, и она дорожила ими: они доказывали ей — он думает о ней и тогда, когда они не вместе.
        Она налила себе бокал вина, чтобы сбросить напряжение трудного дня, и подключила цифровой фотоаппарат к компьютеру — перекачать на жесткий диск сделанные за день снимки.
        Она улыбалась, ведь ей удалось сделать несколько действительно удачных фотографий Генри. Его лицо выражало искреннюю теплоту, нежность, когда он говорил со своими сводными братьями и когда смотрел на младших братьев по матери, и доверие, когда он беседовал с музыкантами из «Икс-Эс-Ю». Она подумала, что он много значит для всех и каждого. А для нее он быстро превращался в человека, без которого она не хотела жить.
        Ее телефон зазвонил.
        Генри!
        — Привет!
        — Привет, малышка! Ты еще не спишь? — спросил Генри.
        — Нет. Ты приедешь?
        — Хотелось бы.
        — Это хорошо. Как скоро ты можешь быть здесь? — спросила она. Она почти готова была сказать «дома». Но у них не было общего дома, что никогда прежде не волновало ее. Генри чаще проводил ночи у нее, чем она у него, и никогда не предлагал ничего иного.
        — Минут через двадцать, может, раньше.
        — Мне было очень приятно познакомиться сегодня с твоей семьей, — сказала она, стараясь не заострять внимание на том факте, что, несмотря на свои чувства к нему, она, вероятно, лишь случайный эпизод в его жизни. Ее прошлое не оставляло ей надежды на что-либо большее.
        Что, если она захочет, чтобы их отношения перешли в иную стадию, а ему это не покажется нужным?
        Она не могла думать о том, что динамика их отношений может измениться слишком сильно. Ей нужен Генри. Ей нужно, чтобы он оставался таким мужчиной, каким является, чтобы она смогла остаться той женщиной, какой становилась. Женщиной, которая больше не считала себя хуже других. Генри заставил ее поверить в то, что она достойна любви, даже если не может забеременеть. Ей казалось, она наконец становится той женщиной, какой хотела бы остаться навсегда.
        Генри прервал ее размышления.
        — Мои братья в тебя влюбились, — сказал он.
        Это ее удивило.
        — Кто именно?
        Он засмеялся:
        — Джош и Лукас. Она заговорили о тебе, как только ты вышла из машины, и говорили только о тебе до самого дома.
        — Они славные ребята. Они, наверное, пришли бы в ужас, если бы услышали, что я их так называю. Но они мне нравятся, — сказала она.
        И это правда. Оба подростка были умны и остроумны. И относились к Генри не как к знаменитости, а просто как к старшему брату.
        — Они хорошие мальчики. Я горжусь, что они — мои братья.
        — А как насчет Джефа и Стивена? Мне показалось, сегодня тебе было легко с ними.
        Она услышала, как заскрипели шины на повороте.
        — Ты права. Нам всегда немного странно друг с другом. У нас так много общего, и в то же время мы такие чужие люди. То есть были чужими людьми. Я постепенно узнаю их обоих.
        — Джеф — очень замкнутый человек, правда?
        — Да. Но он становится тем более открытым, чем больше узнает тебя. А Стивен очень забавный, что, сказать по правде, всегда меня удивляло.
        — Да-да. И ужасно умный. Я слышала, как они с Перси говорили о квантовой физике.
        — Он действительно умный. Знаешь, я думаю, каждый из нас — отражение женщины, которая его воспитала.
        — Что ты имеешь в виду?
        — Ну, моя мама, например, всегда хотела быть уверена, что ее сыновья любят друг друга. Мы — одна семья, даже я и Гордон.
        — Согласна. Но в тебе есть и кое-что от Малькольма. Если, конечно, то, что о нем говорят, правда.
        — Что же именно?
        — Обаяние. Вы все трое легко находите дорогу к особам противоположного пола.
        — Серьезно? Ты что, флиртовала с моими братьями? — спросил Генри.
        Астрид улыбнулась про себя.
        — Нет. Меня интересует только один из наследников Девоншира.
        — Рад это слышать. Ну, я паркую машину и поднимаюсь.
        Она отключила телефон, и через минуту Генри появился в дверях. Он посмотрел на пеньюар, который она надела, поднял ее на руки, отнес в спальню, и они предались усладам любви. А потом он обнимал ее, а она положила голову ему на грудь, прямо над сердцем, в надежде, что именно так она проведет всю свою жизнь.
        Глава 10
        В понедельник Эдмонд объявился в офисе студии звукозаписей «Эверест», к немалому неудовольствию Генри: этот человек был для него олицетворением отсутствия в его жизни Малькольма.
        — Как поживает Малькольм? — спросил Генри.
        — Спасибо, понемногу. Он попросил меня лично встретиться с вами и вашими братьями и проверить состояние дел.
        — Значит, вы уже видели мой отчет о том, с какими группами мы подписали контракт, и о перспективах сбыта записей?
        — Да, мы его получили. Я слышал, вы были на стадионе вместе с братьями.
        Генри откинулся на спинку стула.
        Чего на самом деле хочет Эдмонд? Предупредить его относительно Астрид? Ему не хотелось вести с этим человеком вежливую беседу. Он знал, Эдмонд — глаза и уши Малькольма, и все сказанное здесь будет передано старику.
        — Да, это так, но я предпочел бы, чтобы вы называли Стива и Джефа «другие наследники». Мы, видите ли, росли не как братья.
        — Что всегда огорчало вашего отца, — заметил Эдмонд.
        Генри покачал головой:
        — Как можете вы говорить так и не краснеть? Малькольм едва знал, что мы вообще существуем.
        — Это не так, — возразил Эдмонд, — хотя у вас есть свое представление.
        — Назовите хотя бы что-то. Приведите хотя бы один пример его интереса ко мне, Джефу или Стивену.
        Эдмонд встал и подошел к большому, во всю стену, окну, за которым видна была Темза.
        — Он приходил на стадион, когда вы играли в составе «Лондон айриш».
        — Блеф! — сказал Генри. — Думаю, я бы знал, если бы он приходил на стадион. Пресса распевала бы об этом на все лады. Разве не так было, когда он явился смотреть игру в поло с участием Джефа?
        — Да, они писали много глупостей по этому поводу, — согласился Эдмонд. — А мы тогда получили хороший урок. Малькольм научился хорошо маскироваться, когда посещал мероприятия с участием кого-либо из вас. А ему это было непросто. Он не из тех, кто не привлекает к себе внимание.
        Генри подошел к Эдмонду и положил руку ему на плечо.
        — Зачем вы пришли?
        — Узнать, как ваши дела. В «ОК» появилась еще одна фотография — вы с этой девицей. Может быть, вам нужна наша помощь?
        — Я никогда в жизни не нуждался в помощи Малькольма или вашей. Почему вы думаете, что она может понадобиться мне сейчас?
        — Его опыт мог бы вам пригодиться.
        Генри покачал головой:
        — Я умею рвать отношения, а отношения с Астрид рвать не хочу. — Советы Малькольма могли бы быть полезны в том, что касалось дела, и то в самом начале. Теперь Генри нашел свой путь и предпочитал идти именно им. Так было всегда. Он всегда выбирал свой собственный путь. — Мне кажется, Малькольму лучше поддерживать со мной чисто деловые контакты. Сегодня вечером в «Эверест мегамаркет» мы представляем новый диск одной из наших певиц. Возможно, вам будет интересно прийти посмотреть, как я веду дела.
        Эдмонд повернулся к Генри:
        — Хорошо.
        — Не могу выразить вам свое удовлетворение, — сказал Генри и тут же понял, что срывает свое раздражение против Малькольма на другом человеке. — Но я никогда не отвернулся бы от своего ребенка.
        — Малькольм не отвернулся.
        — Тут я не могу с вами согласиться. Но я рад, что вы зашли. Если вам нужно что-то еще, моя секретарша займется вашими делами.
        Эдмонд кивнул:
        — До свидания, Генри.
        — До свидания.
        Эдмонд удалился, и Астрид вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и улыбнулась ему.
        — Все в порядке? Ведь это был Эдмонд, правая рука Малькольма.
        — Да. Но все в порядке. Просто Малькольм прислал его посмотреть, как я поживаю, чего не делал с тех пор, как я был младенцем.
        Астрид обошла стол и прислонилась к нему спиной. Генри повернул кресло свое так, чтобы смотреть ей в лицо.
        — В твоем голосе прозвучало раздражение, — заметила она.
        Он обхватил ее за талию и посадил к себе на колени.
        — Почему ты не любишь Эдмонда?
        Генри крепче обнял Астрид и привлек к себе, стремясь унять то давнее чувство обиды, которое каждый раз пробуждалось в нем при виде Эдмонда.
        — Я не люблю не Эдмонда, а тот факт, что он всегда действует за Малькольма. Гордон больше отец мне, чем этот человек. Я знаю, некоторые мужчины поступают именно так. Но каждый раз, когда я вижу Эдмонда, я вспоминаю все те разы, когда не видел Малькольма.
        — Мне очень жаль, — сказала Астрид.
        — Да нет, все в порядке, — ответил он. — Я понимаю, это выглядит так, как будто я жалуюсь, но я не жалуюсь. Я всегда хотел, чтобы он вообще исчез из моей жизни, а не маячил где-то на заднем плане.
        — Почему он этого не сделал?
        — Кто его знает, — сказал Генри. Если Эдмонд говорил правду и Малькольм действительно приходил смотреть его игру в регби, значит, этот человек был еще большей загадкой, чем он, Генри, подозревал. — Расписание на вторую половину сегодняшнего дня у нас в порядке? — спросил он.
        — Да, — ответила Астрид и попыталась встать, но Генри лишь крепче прижал ее к себе и поцеловал. Он мечтал об этом с того момента, как она вошла в кабинет.
        Он быстро понял, что роман с собственной секретаршей — это мощный отвлекающий фактор. Астрид была воплощенным искушением. Не важно, сколь часто они бывали близки. Не важно, сколько раз он чувствовал ее шелковые колени у своих бедер. Он стремился к ней постоянно.
        Он ласкал ее, углублял Поцелуй.
        — Больше всего мне сейчас хочется поднять тебя на стол, стащить с тебя трусики и заняться с тобой любовью, — прошептал он.
        — Да, — ответила она, дотянулась до его пояса, расстегнула его и увидела его эрекцию — тугую, жаркую, предназначенную для нее. — Займись со мной любовью, Генри, — сказала Астрид.
        И он сделал это. Поднял ее на стол и слился с ней. Что бы он ни думал о Малькольме Девоншире, без него он не встретил бы Астрид.
        А без нее он вряд ли мог бы жить.
        Его любовь была, как всегда, яростной и всепоглощающей. Но потом он ласково обнял Астрид.
        Она знала — им предстоит большая работа, у них каждый день множество дел. Но сейчас он просто обнимал ее и гладил по спине.
        И она положила голову ему на плечо и почувствовала, что так близка ему, как никогда никому не была близка. Вообще никому.
        Потом она подняла голову, посмотрела на Генри и поняла, что давным-давно должна была бы рассказать ему о Даниеле и обо всем, что тогда случилось.
        — О чем ты думаешь?
        — Что ты перестал выспрашивать у меня мои секреты. Значит ли это, что ты больше не хочешь их знать?
        — Отнюдь. Просто я решил — когда ты будешь готова мне все рассказать, ты все мне расскажешь. — Генри нежно поцеловал ее. — Мне кажется, нам пора немного поработать.
        Астрид кивнула и встала, чтобы уйти. Но у нее было такое чувство, будто он отослал ее. И она спросила себя, не слишком ли она приблизилась к нему. Она надеялась, что это не так. Она не хотела, подобно Кей Аллен, цепляться за человека, который больше не желал ее знать.
        Астрид пробиралась сквозь толпу в «Эверест мегамаркете», который находился прямо в туристическом сердце Лондона. Сегодня тут было множество людей, и Рона, менеджер, буквально сбивалась с ног.
        — Ваша девица нервничает, — сказала Рона. — Она там, наверху, в служебном помещении. Ходит туда-сюда. Она даже забыла свою гитару в такси.
        — Вы разыскали гитару?
        — Да.
        — Пойду к ней, — сказала Астрид.
        Она поднялась на лифте на четвертый этаж и вошла в служебное помещение. Стеф действительно ходила туда-сюда, но выглядела вполне спокойной. Никаких нервов.
        — Привет, Астрид.
        — Как дела, Стеф? Готовы поработать сегодня?
        — Думаю, да. Со мной всегда так бывает перед выступлением. Так что не беспокойтесь. Я вас не подведу.
        — Я и не беспокоюсь. Вы знаете, кто такой Мо Роллинс?
        — Я живу не в пустыне, — с усмешкой ответила Стеф.
        — Он сказал бы, видя ваше состояние, что находится в обществе великой артистки. Он говорил, истинно великие артисты всегда боятся не суметь передать то, что мыслят себе, что видят духовным взором, и потому нервничают перед выступлением.
        Стеф улыбнулась:
        — Право же, Астрид, я даже не думала об этом. Я нервничаю потому, что корреспондент первого канала Би-би-си сейчас здесь и хочет после выступления взять у меня интервью.
        — Разве режиссер программы не работал с вами?
        — Работал. Но одно дело — репетировать дома, и совсем другое — когда все происходит на самом деле. А я не хочу выглядеть вульгарно.
        — Вы никогда не будете выглядеть вульгарно. Вы умная и умеете держаться. Иначе Генри никогда не записал бы ваш альбом.
        Стеф обняла ее:
        — Спасибо. Мой друг хотел прийти сегодня, но его задержали на работе.
        — Как вы познакомились?
        Чем больше Стеф говорила, тем больше успокаивалась.
        — В университете. Мы были на одном курсе.
        В дверь осторожно постучали, и один из звукооператоров заглянул в комнату:
        — Мы будем готовы через пять минут.
        — Спасибо.
        Стеф пошла еще раз подкрасить губы, дверь открылась, и Астрид увидела Генри и Стива. Они спокойно беседовали.
        Генри подмигнул ей, но ничего не сказал и пошел к Стеф. Телефон Астрид зазвонил. Рона сообщала, что кто-то внизу непременно хочет говорить с Генри.
        Астрид передала это боссу.
        — Я пойду посмотрю, кто это, и дам тебе знать, если ты действительно нужен.
        — Прекрасно. Пришли мне сообщение. Я перевожу телефон на беззвучный режим и услышать звонок не смогу. Не хочу, чтобы меня отвлекали перед концертом.
        — Хорошо. Удачи, Стеф, — сказала Астрид, уже идя к двери.
        Она спустилась в торговое помещение. Мегамаркет был просто переполнен. Стивен получит сегодня прекрасную выручку.
        А что это будет значить для Генри?
        Она спустилась по эскалатору на первый этаж. Рона показала на женщину, стоявшую в проходе у касс. Сначала Астрид не узнала ее, но, вглядевшись, поняла — это Кей, та самая, которую они встретили на стадионе.
        — Здравствуйте. Я Астрид Тейлор, секретарь мистера Девоншира. Могу я что-нибудь сделать для вас?
        Кей холодно посмотрела на нее:
        — Нет. Мне надо поговорить с Генри.
        Астрид попыталась улыбнуться, но Кей проигнорировала этот знак дружелюбия.
        — Дело в том, что сегодня у него может не быть свободного времени. Если вы оставите мне номер вашего телефона, я передам ему, чтобы он вам позвонил, — сказала Астрид.
        — У него был мой телефон.
        — Очень хорошо. Но если вы назовете его мне сейчас, мистеру Девонширу не придется искать его.
        Кей вынула из сумки визитную карточку и протянула Астрид.
        — Это срочное дело. Мы должны поговорить сегодня же.
        — Очень хорошо. Я передам ему.
        Кей резко повернулась и ушла, а Астрид стояла и смотрела ей вслед. Она послала Генри текстовое сообщение о том, что Кей искала его и оставила для него свой номер телефона. Она старалась стряхнуть неприятное чувство от этой встречи, но у нее ничего не получалось.
        Она стояла среди собравшихся на первом этаже и слушала, как Стеф поет, стоя на балконе второго этажа. Красота и сила голоса Стеф компенсировали недостатки не очень подходившей для живых выступлений акустики мегамаркета.
        Астрид слушала музыку и наблюдала за реакцией толпы. Людям явно нравилось пение Стеф. Астрид заметила, что у служебного входа собирается все больше желающих поговорить с актрисой. Спрос на диски с ее песнями целый день был стабильно высок.
        Астрид пошла удостовериться, что все подготовлено для встречи Стеф с поклонниками: бутылки с водой расставлены, фотографии, которые она будет подписывать на память, разложены на столе. Фотограф, который должен был обслуживать желающих сняться вместе с актрисой, уже на месте.
        Все было прекрасно организовано, и вера Астрид в то, что она и Генри действительно способны хорошо работать в тандеме, возросла. Но послание, которое Кей передала Генри, продолжало ее тревожить.
        Какие средства воздействия на него были у этой женщины? Помимо, естественно, прошлой страсти.
        Генри вышел из мегамаркета еще до окончания концерта Стеф. Послание Кей показало ему, что эта его бывшая любовница не готова просто повернуться и уйти. Характер у этой демонстрирующей нижнее белье топ-модели был горячий, и Генри опасался, что, если не уделит ей немедленно внимания, которого она ждет, она добьется своего каким-нибудь другим способом. Она могла, например, отыграться на Астрид, а он этого не хотел. Ему нравилось то, что он и Астрид делали вместе. Она принесла в его жизнь покой, какого он не знал ни с каким другим человеком.
        Кей немедленно ответила на звонок.
        — Тебе и правда пора уже было позвонить мне.
        — В чем дело? — спросил Генри.
        — Это не телефонный разговор. Ты можешь со мной встретиться?
        — Прямо сейчас?
        — Да. Это очень срочно.
        — Хорошо. Ты где?
        — Рядом с мегамаркетом, за углом, есть кафе «Европа». Давай встретимся там.
        Она отключилась, и Генри сердито бросил свой телефон в карман.
        — Все в порядке? — спросил его Стивен.
        — Нет. Я должен уйти по очень срочному делу. Ты можешь позаботиться о Стеф? Просто передай ее с рук на руки Астрид, и все будет как надо.
        — Думаю, у меня получится, — сказал Стивен сухо, как обычно.
        — Я знаю. Спасибо.
        — Все в порядке. Астрид — прекрасный работник, не так ли? Как думаешь, не хотела бы она поработать в торговле? — спросил Стивен.
        — Нет. Она готова работать только на меня.
        Стивен засмеялся:
        — Тут-то и собака зарыта.
        — Вот именно. А если серьезно, ей нравится музыкальная индустрия. Думаю, она задержится в ней надолго.
        — Хорошо. По-моему, она — настоящая находка для «Эверест групп».
        Эти слова Стивена показали, что он мыслит, так сказать, глобально — о благе всей компании. И Генри вдруг осознал, что и сам не очень стремится завоевать кресло генерального директора. Ему нравилось руководить студией звукозаписей. Эта должность вполне устраивала его.
        Впервые в жизни он не стремился покорить новую вершину.
        Может, это отчасти заслуга Астрид?
        Или он просто нашел свое место в жизни?
        Это была радостная мысль. Генри вышел на улицу. У входа кружил, как обычно, рой фотографов, но никто не обратил на него особого внимания.
        Он разыскал кафе, где Кей ждала его, сидя за столиком в дальнем углу.
        — Привет, Генри.
        Он сел рядом с ней:
        — Что же это за неотложное дело?
        — Я беременна, — ответила Кей.
        Генри впился в нее взглядом, стараясь понять, лжет она или нет. Он всегда был очень осторожен в этом смысле. Памятуя обстоятельства своего собственного появления на свет, он ни в коем случае не хотел иметь ребенка от случайной связи.
        — Ты уверена?
        Она одарила его полным сарказма взглядом:
        — Конечно, я уверена. Почему бы и нет?
        — Ну, я не знаю. Слушай, извини, если я тебя обидел. Я никогда не думал, что у нас будет такой разговор. Мы были очень осмотрительны все время, пока были вместе. — Он откинулся на спинку стула и еще раз внимательно оглядел ее в поисках внешних признаков беременности. Она как будто немного пополнела, но никакой округлости живота он не заметил. — Какой у тебя срок?
        — Четыре месяца.
        Судя по сроку, он действительно мог быть отцом.
        — И чего же ты от меня хочешь?
        — Чтобы ты поддерживал этого ребенка. Самое меньшее, что ты можешь сделать.
        — Хорошо. Первым делом организуй тест на отцовство. Потом можно будет двигаться дальше. Я заставлю моего адвоката составить какую-нибудь бумагу по этому поводу, — сказал Генри, проводя рукой по волосам. Бумага была ему не очень нужна. Он никогда не отринул бы своего ребенка, не повторил бы ошибок Малькольма.
        — Не знаю, почему нам нужен тест на отцовство, — сказала Кей.
        — Потому что я состоятельный человек, Кей, и потому что я не хочу верить тебе на слово. Если ребенок мой, мы будем действовать дальше так, как я сочту нужным, — пояснил Генри. — Но я никогда не отвергну своего ребенка. Если он действительно мой, я стану ему отцом.
        — Так, как ты сочтешь нужным? Ну нет. Я не буду плясать под твою дудку.
        — Когда речь пойдет о ребенке, будешь, — сказал Генри. — Мы вместе станем решать, что следует делать.
        — Ну хорошо, — согласилась она. — Я постараюсь пройти тест как можно скорее. А ты — перестанешь игнорировать мои звонки?
        — Да, — ответил он.
        Генри встал, вышел из кафе и направился обратно в мегамаркет.
        Сотни мыслей роились у него в голове.
        Ребенок!
        Он не был готов стать отцом, и знал это. По этой причине он не торопился заводить семью. И на свете была только одна женщина, с которой он хотел бы жить семейной жизнью, — Астрид.
        Как она воспримет известие о том, что он, возможно, окажется отцом?
        — Генри? — Астрид ждала его в дверях магазина. Вокруг Стеф все еще толпился народ. Тут, по крайней мере, все шло хорошо. — Ты в порядке?
        — Да. Но нам надо поговорить.
        — Прямо сейчас?
        Магазин кипел от журналистов и прочих лиц, которым надо было бы уделить внимание. Стоит ли жертвовать интересами дела ради личных интересов?
        Нет, решил он. Устраивать дела Стеф легче, чем объясняться с Астрид прямо сейчас.
        — Нет. Это подождет, — ответил он.
        Астрид посмотрела на него вопрошающим взглядом. И в глубине души у него возникло такое чувство, что жизнь с этой женщиной, о которой он мечтал, не для него.
        Если Кей беременна от него, он не может жить с Астрид.
        Он, в отличие от своего отца, поступит честно.
        Глава 11
        Астрид сидела напротив Генри и напряженно ждала, пока он сделает заказ. Их уютный столик на балконе с видом на Лондон, обед, который они планировали устроить в честь успеха Стеф и своей торговой марки, — все приобрело иную окраску.
        Она хотела рассказать ему о Даниеле и о том, что не может иметь детей. Но Генри был сам не свой, когда вернулся в мегамаркет. Он вел себя холодно и как-то отчужденно с того момента, как, по словам Стивена, отлучился по срочному делу.
        Вкусив горечи прошлого служебного романа, она теперь с опаской думала о том, что сулит ей будущее. Не только с Генри, хотя, если их отношения прекратятся, ей будет больно, а вообще в музыкальной индустрии.
        Официант наконец ушел, и Генри повернулся к ней:
        — Думаю, тебе понравится то, что я заказал.
        — Сомневаюсь, — сказала она.
        — Почему?
        — Потому что я нервничаю. Что нужно было Кей?
        Генри откинулся на спинку стула:
        — Я не знаю, как сказать тебе об этом. Разве только прямо и без обиняков.
        — Тогда говори, — сказала Астрид и крепко сжала руки на коленях. Даже когда Даниель рвал с ней, и тогда она не боялась слов, которые могли извергнуться из уст ее бывшего любовника.
        — Кей беременна и думает, что отец ее ребенка — я.
        Шок лишил ее дара речи. Она не могла поверить услышанному.
        — Мне очень жаль.
        — Я не знаю, что мне делать. Я не могу просто повернуться и уйти, как это когда-то сделал Малькольм. Я хочу быть для своего ребенка чем-то большим, чем чек раз в месяц и подарки на день рождения и Рождество.
        Каждое его слово было как удар ножом.
        Генри был именно таков, каким она его себе представляла. Когда она сказала Даниелю, что беременна, он не захотел иметь ничего общего ни с ней, ни с ее ребенком. А когда она потеряла ребенка, выгнал ее с работы. И она ушла. А ее вера в мужское благородство оказалась сильно подорвана.
        Тем не менее ее не удивило, что Генри собирается сделать как раз обратное.
        — Я могу это понять. Что ты думаешь делать? — спросила она.
        — Я просил Кей устроить тест на отцовство, чтобы удостовериться, что ребенок мой.
        — Ты думаешь, это может быть и не твой ребенок?
        Генри пожал плечами:
        — И она, и я встречались тогда не только друг с другом. Поэтому я не уверен. Но я думаю, если Кей пришла ко мне, значит, считает этого ребенка моим.
        — Звучит логично, — сказала Астрид.
        Она надеялась, что в ее голосе нет ни горечи, ни злости, но знала — это не так. Она встретила мужчину, с которым хотела бы прожить всю жизнь. Она думала, как поднять их отношения на следующую ступень, и вот... И вот она представления не имеет, что будет дальше.
        — Если ребенок окажется моим, мы должны будем пожениться, она и я.
        Он продолжал говорить, но она больше ничего не слышала, не воспринимала.
        Почему он собирается жениться на Кей?!
        Она знала почему. Генри рассказывал ей, как он чувствовал себя из-за того, что Малькольм практически игнорировал его существование, и знала — он не допустит, чтобы его ребенок рос с таким же чувством.
        Но что же будет с их отношениями?
        — Я вижу, как это для тебя важно. И уважаю тебя за то, что ты поступаешь правильно по отношению к своему ребенку.
        — Да? Глядя на тебя, можно подумать, тебя это не волнует, Астрид.
        — Чего ты от меня хочешь? — спросила она, чувствуя, что не в силах совладать с собой. Ей хотелось заплакать или крикнуть ему, что жениться на ком-то ради ребенка просто глупо. Но она не могла этого сделать, прекрасно понимая, что Генри не хочет повторять ошибок своего отца.
        — Я хочу... не знаю. Я хочу знать, что это тебе не безразлично. Я тебе не безразличен.
        — Ты даже представить себе не можешь, до какой степени ты мне не безразличен, Генри, но я знаю — ты не меняешь своих решений. Если ты решил жениться на Кей, ты на ней женишься.
        Он кивнул. Официант принес их ужин, и Астрид испытала шок от того, что увидела — жизнь вокруг продолжается, пока ее собственный мир разбивается в пух и прах.
        — Я не могу это сделать, — сказала она, вставая.
        — Сделать — что? Тебе вовсе не надо уходить.
        — Нет, надо. Я не могу спокойно сидеть тут и делать вид, что ничего не изменилось, хотя изменилось абсолютно все. Слушай, Генри, все это было очень мило, но я не должна была поддерживать с тобой никаких отношений, кроме служебных, и не стоило переходить эту грань.
        — Ты и не перешла. Мы перешли ее вместе. И у тебя нет причин уходить. Кей ничего не решает. Мы можем продолжать жить как жили, — сказал Генри.
        Но Астрид лишь покачала головой.
        Продолжать? До каких пор?
        — Подумай, что ты говоришь. Ты собираешься жениться на другой женщине и продолжать встречаться со мной?
        Генри вздохнул.
        — Я знаю, это звучит по-идиотски, но я не хочу терять тебя, Астрид.
        — Я не могу это сделать, — повторила она. — Я все, все понимаю, но не могу жить с разбитым сердцем и собираюсь подумать о том, что мне теперь делать.
        Генри встал, бросил на стол несколько банкнот и пошел с ней к выходу из ресторана. Часть ее существа хотела, чтобы Генри сделал широкий жест, сказав, что собирается придумать способ не бросить ребенка Кей, продолжая жить с ней. Но она напомнила себе, что больше не верит в детские сказки.
        Она — реальная женщина и живет в реальном мире, где у этой ее реальной истории счастливого конца быть не может.
        Выйдя из ресторана, Астрид остановила такси, но, сев в него, не знала, куда ей направиться. И решила ехать к сестре. Никто лучше Бетанн не поймет, что происходит, и не подскажет, что надо делать.
        Слова Генри продолжали звучать у нее в ушах, слезы жгли глаза. Ей срочно требовалось плечо, в которое она могла бы все выплакать.
        — Куда едем, красотка?
        Астрид назвала водителю адрес Бетанн и откинулась на спинку сиденья. Она не могла поверить, что во второй раз связалась со своим боссом. И в этот раз все намного хуже. Она знала, что действительно любит Генри. Она старалась в свое время убедить себя, что испытывает это чувство к Даниелю, но все ее аргументы всегда звучали надуманно. А чувство к Генри — реальное, искреннее чувство.
        Так как же ей теперь жить?
        — Прибыли, мисс, — сказал водитель.
        Она расплатилась и вышла из машины. Шел мелкий, противный дождь, а она стояла посреди улицы и смотрела на дом сестры...
        Было уже почти одиннадцать, но она решительно подошла к двери и позвонила. В одном из окон зажегся свет, и минуту спустя голос Перси спросил:
        — Кто там?
        — Астрид.
        Дверь открылась, Перси взглянул на Астрид и сказал:
        — Я позову Бетанн.
        — Спасибо, — сказала она и пошла за ним в гостиную.
        Он поднялся по лестнице, и Бетанн тут же сбежала вниз. На ней был ночной халат, волосы были растрепаны, но ее лицо, когда она раскрыла Астрид свои объятия, выражало ярость.
        — Что случилось? Может, мне позвонить его адвокату и пригрозить ему судебным преследованием?
        Астрид покачала головой:
        — Нет, Бети, не в том дело. Он... — Тут она расплакалась и не могла больше говорить. Она пришла в ужас оттого, что ее голос вдруг стал глубоким, грудным, а слова бессвязными. Не этого она хотела от жизни. Ей надо было оставаться твердой, сдержать данное себе слово не иметь больше дела с мужчинами. Ни с одним мужчиной. Но Генри Девоншир сумел каким-то образом обойти ее оборону и проник в ее сердце. — Я не знаю, что мне делать.
        — Расскажи мне все по порядку, — сказала Бетанн, усаживая Астрид на диван и садясь рядом.
        — Его бывшая любовница беременна, и, если она беременна от него, он готов жениться на ней.
        — Это очень благородно, — заметила Бетанн. — Глупо, но благородно.
        — Он сказал, что хочет продолжать встречаться со мной, пока не узнает, надо ли ему жениться на Кей.
        — Ради бога, скажи, что ты ответила «нет».
        — Я не идиотка. Конечно, я ответила «нет». — Астрид почувствовала, что слезы снова выступают у нее на глазах. — Но самое глупое в этом деле то, что я люблю его и не знаю, как его разлюбить.
        Бетанн притянула ее к себе и обняла.
        — Это будет не просто. Тебе нужно что-то, что бы тебя отвлекало.
        — Работа. Я из тех женщин, которым важна их карьера, — вздохнула Астрид.
        — Тебе и раньше была важна карьера, — напомнила ей Бетанн.
        — Но теперь у меня больше ничего не осталось. Мне придется полностью отдаться работе.
        — А ты сможешь?
        Астрид думала долго и напряженно.
        — Не уверена, но попробовать надо. Я не собираюсь опять терять работу из-за того, что опять влюбилась не в того мужчину.
        Бетанн согласилась, устроила ее на ночь на диване и поднялась наверх. Астрид услышала, как сестра спокойно разговаривает с Перси, и снова расплакалась. Она знала — в ее жизни больше не будет Генри. И знала, что никогда больше не сможет поверить ни одному мужчине.
        — Обжегся раз — бедняга; обжегся дважды — так тебе и надо, — сказала она себе. Самым горьким образом Астрид убедилась, что звезды не уготовили для нее счастья в любви.
        Но в работе уготовили. Она великолепно справляется с делами и, если сумеет правильно разыграть свои карты, сумеет превратиться из помощницы Генри в первоклассного продюсера. Ничто не помешает ей достичь этой цели...
        Теперь.
        Генри понадобилось полтора дня, чтобы осознать, что, позволь он Астрид уйти, он совершил бы самую страшную ошибку в жизни. Он не мог представить себе, что каждое утро просыпается в постели Кей. Даже если рядом будет его ребенок.
        Он знал, что рискует нарушить условие соблюдения норм морали, поставленное Малькольмом в проклятом договоре, но ему было все равно. Он просто не мог жениться на Кей из-за делового соглашения. Бизнес, по большому счету, куда менее важен для него, чем семья.
        Он позвонил Кей.
        — Кей слушает.
        — Последние двадцать четыре часа я много думал о ребенке и о нашем возможном браке.
        — Я тоже много думала, Генри. Я очень рада, что ты все правильно воспринял и поступаешь как надо.
        — Я никогда не допущу, чтобы я ничего не значил в жизни моего ребенка, — сказал Генри. И это была правда. Он не сомневался, что станет настоящим отцом ребенку Кей.
        Но из отношений Малькольма и своей матери он извлек один урок: можно быть отцом ребенку Кей и не вступая с ней в законный брак. В отличие от Малькольма, он не рассматривал личную жизнь как помеху бизнесу. Наоборот, он думал, что дети придадут ему сил, сделают его жизнь богаче. Не устраивало его только одно — стать мужем нелюбимой женщины.
        — Прекрасно. Я думаю, мы могли бы пожениться в Италии. У меня там есть друг, он мог бы сдать нам виллу. Мне кажется, мы будем дивно смотреться на фотографиях. Я позвонила своим приятелям в «Вог», и они согласились разрекламировать это событие.
        — Нет, — сказал Генри. Найти слова для того, чтобы сообщить ей, что он не собирается на ней жениться, оказалось труднее, чем он предполагал.
        — Ладно. Тогда мы можем пожениться в имении твоей матери. Это такое прекрасное местечко...
        — Подожди, Кей. Дело в том, что я не собираюсь на тебе жениться.
        — Но ты сказал о своем намерении быть отцом моему ребенку...
        — И я им буду. Но не в качестве твоего мужа. Мы можем вместе растить ребенка и не вступая в брак.
        — Генри, ты должен на мне жениться.
        — Нет, Кей, не должен.
        — Ты об этом пожалеешь.
        — Делай что хочешь, — сказал он и повесил трубку.
        Кей не слишком беспокоила его. Он позвонил своему адвокату и попросил составить договор отцовства с правом определенного количества свиданий в определенное время. А остаток вечера провел в размышлениях о том, как вернуть Астрид. Он знал, что виноват перед ней, и хотел загладить свою вину. А на следующий день ему, к его удивлению, позвонил Эдмонд.
        — Нам надо поговорить, — сказал юрист.
        — О том, что мое подразделение функционирует успешнее других? — спросил Генри.
        Он видел финансовые отчеты. В том, что он победил в предложенном им Малькольмом состязании, не могло быть сомнений.
        — Нет. О вас и Кей Аллен. Вы видели утренние газеты?
        — Нет. А в чем дело?
        — Вы найдете там фотографию Кей с заметно округлившимся животом и подписью «Дело Девоншира живет. Еще один Девоншир отказывается жениться на матери своего ребенка».
        Генри выругался. Зазвонил его мобильный телефон. Он посмотрел на дисплей.
        — Вы можете подождать и не вешать трубку?
        — Мне бы не хотелось.
        — Моя мама звонит по другому телефону.
        — Хорошо, я подожду, — сказал Эдмонд.
        Генри ответил на звонок матери.
        — Привет, мама.
        — Не говори мне «привет». Я провела последние тридцать лет в заботах о том, чтобы мир видел в тебе Генри Девоншира, а не просто плод греховной любви Малькольма, и вот ты делаешь женщине ребенка и отказываешься жениться на ней.
        — Мама, мы даже не уверены в том, что ребенок мой.
        — Как это так?
        — Мы не были связаны обетами верности.
        — А Астрид знает?
        — Мама, я рассказал ей все. Я готов был жениться на Кей, но потом понял, что не могу жениться на одной женщине, когда хотел бы прожить жизнь с другой.
        Последовало долгое молчание. Потом он услышал вздох.
        — Хорошо. Но разберись с этим делом и поступи как должно.
        — Непременно.
        Он отключился от телефона матери.
        — Эдмонд?
        — Я все еще здесь.
        — Дайте мне несколько дней, чтобы во всем разобраться. Если я не смогу стать генеральным директором «Эверест групп» — ничего не поделаешь. Но я не могу жениться на женщине, которая мне не подходит, просто для того, чтобы прекратить сплетни. — И он повесил трубку.
        Он спустился вниз, взял газеты, прочитал. К сожалению, история с Кей оживила ажиотаж, который поднялся в свое время вокруг рождения его и его братьев.
        Астрид не отвечала на его звонки, и он ничего не мог с этим поделать.
        Результаты теста на отцовство пришли через неделю. Генри не был отцом ребенка Кей. Он испытал определенное облегчение, но все равно эта история испортила его отношения с Астрид, и, что бы он ни говорил теперь, это уже не поможет делу.
        Поскольку она не хотела видеться и говорить с ним лично, он решил попробовать воспользоваться средствами массовой информации. Он позвонил одному приятелю на Би-би-си и договорился, что он, Стивен и Джеф дадут интервью об их биологическом отце. Он надеялся, Астрид, послушав интервью, ответит на его звонок.
        Стивен и Джеф с радостью согласились. Им надоело, что старые фотографии их матерей по-прежнему время от времени появляются в прессе. Все они хотели получить шанс представить в ином свете обстоятельства своего появления на свет.
        Интервью прошло хорошо, а мама Генри к тому же встретила продюсера, который слышал о ее шоу и хотел бы работать с ней. Тиффани Мелоун была на седьмом небе от счастья. Генри опять стал ее золотым мальчиком. Ему было приятно, что мама простила его, но больше всего он нуждался в прощении Астрид.
        Он знал с самого начала, что именно с ней хочет связать свою жизнь, только потеряв ее, понял, как она ему дорога. Ее веселая улыбка, ее острый ум, ее сексуальность манили его непрестанно. Он не мог спать по ночам, потому что чувствовал в своих объятиях пустоту.
        Но завоевать ее вновь было непросто. Она по-прежнему не отвечала на его звонки. Он попробовал связаться с ее семьей, но ее родителей не было в городе, а Бетанн подняла трубку лишь однажды, но только для того, чтобы высказать ему свое мнение о нем.
        Ему в офис доставили пробный экземпляр диска с записями группы «Икс-Эс-Ю», и он вспомнил, как они в первый раз слушали эту группу. Тот вечер совершенно преобразил их отношения.
        * * *
        Астрид сохраняла все сообщения, которые Генри оставлял ей на автоответчике. Хорошо бы просто взять и разлюбить его. Тогда она могла бы строить планы на будущее. Но нет. Каждый раз, слыша его голос, она плакала от тоски по нему.
        Но если он женится на другой женщине, она не сможет оставаться его любовницей. Однажды она прочла в газете, что он не собирается жениться на Кей, а потом узнала, что он готовится дать интервью Би-би-си. Вместе со Стивеном и Джефом. И она не смогла устоять перед искушением посмотреть на него.
        Когда Генри появился на экране, ей показалось, что он выглядит усталым. Но держался он хорошо. Ведущий задавал каждому из трех братьев вопросы о скандальных обстоятельствах их появления на свет.
        — Наши матери любили Малькольма Девоншира, — пояснил Генри, — а Малькольм Девоншир любил компанию «Эверест групп».
        — В настоящее время каждый из нас управляет одним из отделений компании, — добавил Джеф. — Так что теперь мы понимаем, как нелегко совмещать руководство таким многофункциональным предприятием с устройством личной жизни.
        — Нам понятно, почему пресса так интересуется нами и нашими матерями. Раньше мы никогда не были вместе. Но мы надеемся, теперь ваше любопытство относительно нас удовлетворено, — сказал Стивен.
        — Потому что, видите ли, у каждого из нас есть личная жизнь, и мы хотели бы жить спокойно, — заключил Генри.
        В остальном интервью касалось их троих, их матерей, их воспитания. Это было ей интересно, и она записала интервью целиком на видеомагнитофон, чтобы просмотреть его снова, что и сделала несколько раз в последующие несколько дней.
        Генри опять позвонил и сообщил ее автоответчику, что отец ребенка Кей вовсе не он и что им нужно поговорить. Ей очень хотелось поговорить с ним, но теперь то обстоятельство, что она не могла иметь детей, приобрело для нее действительно определяющее значение.
        Генри очень нужен собственный ребенок, а именно ребенка она и не могла ему дать.
        Генри знал, что надо делать.
        Ему потребовалось несколько дней, чтобы расставить все и всех по местам, но в пятницу вечером, как раз в тот час, когда люди возвращаются домой после трудового дня, он приехал в Вокинг со вставленной в рамку фотографией его и Астрид и обручальным кольцом в кармане.
        Он позвонил консьержу и убедился, что Астрид дома, хотя не отвечает на его звонки.
        Еще он позвонил Бетанн. Когда он подъехал, она уже ждала его, и он удивился, что она не взяла с собой кухонный нож.
        — Для вас же будет лучше, если у вас все получится, — приветствовала она его.
        — Никто не хочет этого сильнее, чем я, — ответил он.
        Ему не нужен успех, если Астрид нет рядом. Она ему необходима. То есть они необходимы друг другу. Вместе они составляют единое целое. И он не собирается отступать.
        Через двадцать минут подъехали ребята из «Икс-Эс-Ю». Генри расставил музыкантов по местам. Ему нужно было еще раз удостовериться, что она в квартире. Бетанн позвонила, и Астрид ответила ей. Теперь ничто не могло помешать ему вернуть ее.
        Он вспомнил все свои важные игры, все значительные события своей жизни и как он тогда жаждал победы. И все это бледнело по сравнению с тем, как он жаждал ее сейчас.
        Астрид.
        — Я поднимусь наверх и открою ее окно, чтобы она могла слышать музыку. И дайте мне поговорить с ней минут десять.
        Он кивнул:
        — Спасибо, Бетанн.
        — Не стоит благодарности. Сделайте мою сестру счастливой на всю ее жизнь, и мы в расчете.
        — Только этого я и хочу.
        Бетанн ушла. Музыканты настраивали инструменты. Вокруг стали собираться люди. Генри не обращал на них внимания. Его мать и отчим прибыли вместе с его младшими братьями.
        — Я рад, что вы приехали.
        — Мы не могли пропустить это событие. Астрид мне нравится, и, если ты собираешься просить ее выйти за тебя замуж, я хочу быть свидетельницей.
        Он нежно обнял мать и подумал, как ему повезло, что он — ее сын. Перси привез родителей Астрид. Ему потребовалось некоторое время, чтобы объяснить им, как обстоят дела. Он хотел сделать Астрид своей с благословения ее и своей семьи.
        Окно Астрид наконец отворилось, и он подал сигнал оркестру. Зазвучала музыка. Генри подождал, пока милая белокурая головка Астрид появилась в окне. Она посмотрела вниз, на него, и поднесла ладонь ко рту.
        Бетанн появилась рядом с сестрой и обняла ее за плечи.
        Когда музыканты кончили играть, Генри взял у Ангуса микрофон, но Астрид заговорила первой:
        — Иди домой, Генри. Из этого ничего не выйдет. Ты только ставишь себя и меня в глупое положение.
        — Неправда. Я приехал сюда, чтобы все исправить.
        — Как? Это не в твоих силах.
        — Даже если я скажу тебе, что люблю тебя?
        Астрид была не уверена, что правильно услышала Генри. Она знала — с того самого дня, как он сказал ей, что женится на другой женщине, он старался заслужить прошение, и отгородилась от его слов, хотя была уверена: он — единственный мужчина, которого она может и будет любить всю жизнь.
        Но он причинил ей боль слишком сильную и глубокую, и теперь она не была готова простить его. Сначала какая-то часть ее существа хотела причинить боль ему, но легче ей от этого не стало. А потом она просто боялась отвечать на его звонки.
        Специальную программу Би-би-си она смотрела, как смотрел бы любой другой человек. Но в душе ее забрезжил огонек надежды, когда Генри сообщил ведущему, что связан с определенной женщиной.
        И вот он стоит на парковочной площадке у ее дома, вместе с той самой группой, которая играла в ночь их первого поцелуя. И смотрит на нее так, словно она что-то для него значит.
        Но она боялась ему поверить. Боялась новых обид.
        — Ты любишь меня? А что, если...
        — Молчи. Не говори ничего больше. Дай мне подняться к тебе.
        Она увидела, что ее родители и ее деверь, Перси, стоят рядом с Генри. И Тиффани и Гордон, и Джошуа и Лукас тоже. Он свел их семьи вместе.
        — Хорошо, — сказала Астрид.
        Она огляделась по сторонам. Она сделала все возможное, чтобы превратить эту скромную квартирку в свой дом. На стенах висели фотографии ее родных, она чувствовала себя тут в безопасности. Тут она пряталась от мира, когда ей было плохо. В этой спальне она возродилась к жизни. Но она не была уверена, что новое возрождение возможно. Оправляться от сердечной раны можно ограниченное число раз. Может быть, ее лимит исчерпан. С Генри, по крайней мере.
        Она отошла от окна.
        — Мне кажется, он действительно меня любит.
        Бетанн рассмеялась:
        — Мне тоже так кажется. Но ты решай сама, а я пойду вниз и подожду — вместе с Перси, папой и мамой.
        — Бети!
        — Да!
        — Как ты убедилась — про Перси?
        — Он — единственный мужчина, рядом с которым я чувствую, что живу. Он не идеал, но он — мой мужчина, и, когда я на него смотрю, я знаю, он любил бы меня, даже если бы я превратилась в корову.
        Астрид обняла сестру, а когда та ушла, задумалась о ее словах. Любовь — не просто великая мечта. Это еще и уют, и доверие, и покой в интимной обстановке, вдали от посторонних глаз.
        Генри постучал в дверь, и она открыла ему. Он протянул ей завернутый в бумагу подарок и вошел в квартиру. Через открытое окно доносились звуки музыки «Икс-Эс-Ю».
        — Ты не должен был приносить мне подарки, — сказала она.
        — Должен был. Я тосковал по тебе каждую минуту все это время. — Он протянул руку и привлек ее к себе. — Эта неделя была самой долгой в моей жизни. Сейчас мне даже трудно поверить, что я был так глуп, что думал, что могу жениться на ком-то еще, если моим сердцем владеешь ты.
        Она подняла на него взгляд и в его глазах увидела — это правда.
        — Я... я боюсь поверить тебе. Меня уже столько раз покидали...
        — Знаю. Но я не такой, как те мужчины, которых ты любила прежде.
        Она покачала головой:
        — Я никогда прежде никого не любила... Так, как люблю тебя.
        — Я люблю тебя, Астрид, и хочу прожить с тобой жизнь. Я хочу жениться, иметь детей. Я хочу, чтобы мы строили нашу жизнь вместе.
        Она тоже этого хотела. Но Генри должен знать правду.
        — Генри, я не могу иметь детей. Я... У меня была внематочная беременность, возникли осложнения. Я потеряла ребенка, и доктор предупредил меня... В общем, у меня не может быть детей.
        Генри крепко обнял ее.
        — Пока у меня есть ты, я счастлив. Ты — то, чего мне недоставало в жизни. Я быстро понял, что, если тебя нет со мной, нет вообще ничего. — Он опустил руку в карман, достал коробочку и встал перед Астрид на одно колено. — Астрид Тейлор, ты станешь моей женой?
        Она посмотрела на него. На спортсмена, в которого была влюблена еще в детстве, на шефа, который казался ей таким умным, и поняла, что в нем, мужчине и человеке, скрыто нечто гораздо большее.
        — Да, Генри Девоншир, я стану твоей женой.
        Он надел кольцо ей на палец, встал и поцеловал ее. Потом подошел к окну и посмотрел вниз, на членов их семьи:
        — Она сказала «да».
        Стоявшие внизу зааплодировали, и Астрид засмеялась. Она была счастлива: она встретила мужчину, которого искала всю жизнь..