Ночи большого города Натали Гарр
        Огни большого города #2
        Прошёл уже ровно год стех пор, какКэтрин иРоберт помирились, итеперь они счастливо живут вего фешенебельном пентхаусе вцентре Нью-Йорка. Казалосьбы, чтоможет им помешать?
        Нобезоблачная идиллия влюблённых оказывается подугрозой, когда юная инеискушённая Китти-Кэт неожиданно получает одно заманчивое предложение, апатологически ревнивый миллионер нежелает мириться спланами своей возлюбленной…
        Натали Гарр
        Ночи большого города
                
* * *
        Моим дорогим читателям.
        Спасибо, чтовыбрали меня…
        Пролог
        —Сэр, кемвы приходитесь погибшей? — спросил полицейский, приготовив блокнот иручку.
        Погибшей? Ноона немогла быть погибшей.
        Всего полчаса назад она препиралась сомной, разгуливая подому всвоем гребаном красном платье, атеперь какой-то хрен называет ее погибшей?!
        Этопросто неукладывалось уменя вголове.
        —Сэр?
        Яподнял нанего глаза.
        —Что?
        —Сэр, яспрашиваю, кемвы приходитесь погибшей? — терпеливо повторилкоп.
        —Она… мояневеста, — сгоречью прошептал я, тихо добавив: — Была.
        —Ясно, — бросил он безразлично, будто мы говорили неогибели человека, аосущем, мать его, пустяке. — Можете рассказать все попорядку?
        «Немогу, немогу!» — взвыл мой внутренний голос, итогда я вновь попытался сосредоточиться, ноничего уменя невышло.
        Боже, почему мне так плохо? Пожалуйста, пусть это окажется дурным сном!
        Подпристальным взглядом пресловутого стража порядка я молча потер лицо руками иуслышал заспиной топот ног, сопровожденный яростными криками.
        Черт.
        —Ты! Этоты вовсем виноват, больной ублюдок!
        Яиопомниться неуспел, каквыскочивший изниоткуда Майк замахнулся иврезал мне поморде. Стакой силой иненавистью, чтоя отлетел назад кполицейской машине. Смешно, новпервые вжизни я немог дать ему сдачи. Немог инехотел.
        —Чтоты наделал?! Чтоты натворил, урод?! — надрывался мой брат, отбиваясь отнезнакомых ему людей.
        Господи Иисусе…
        Чтоже я натворил?..
        Глава1
        Традиция
        Понедельник, 22декабря 2014г.
        Сегодня я обошла половину Нью-Йорка, нотак инесумела найти ниодной приличной елки.
        Наверное, мнеследовало позаботиться обэтом раньше, ноя настолько замоталась сосвоей учебой, чтопроспала все насвете!
        Вихрем забежав вдом, яспорога бросаюсь кноутбуку исудорожно начинаю обзванивать все интересующие меня онлайн-маркеты.
        —Мисс, унас осталась последняя елка, около девяти споловиной футов.
        Ох,нифига себе…
        Быстро обвожу взглядом теперь уже нашу впечатляющую гостиную иприкинув, чтоздесь вполне моглобы поместиться даже дерево изРокфеллеровского центра, соглашаюсь.
        —Яберуее.
        —Отлично! — воодушевляется продавец. — Доставку оформим назавтра. Сутра вас устроит?
        —Сутра? — язадумываюсь.
        Роберт прилетит завтра вечером, значит, яуспею все подготовить кего приезду.
        —Устроит. Только умоляю вас, неопаздывайте! О,имне понадобятся украшения, — запоздало припоминаюя.
        —Разумеется, мисс. Яотправлю вам электронное письмо, высможете самостоятельно выбрать украшения идобавить кзаказу через личный кабинет.
        —Круто, спасибо.
        Пока парень записывает адрес ирегистрирует мою покупку, явоображаю себе реакцию мистера брюзги, когда он столкнется сплодами моих стараний. Онненавидит праздники, Рождество втом числе, икмоему желанию превратить теперь уже наш пентхаус в«Игрушечный сундук Данкана»[1 - ИГРУШЕЧНЫЙ СУНДУК ДАНКАНА (англ. «Duncan’s toy chest») — вымышленный магазин изфильма «Один дома-2: потерявшийся вНью-Йорке».] отнесся крайне скептически. Ичто сним такое? Мызнакомы уже полтора года, ая все никак непривыкну кего странностям, объяснения которым порой трудно найти.

* * *
        Выскочив изакадемии, япервым делом звоню Фабио Монте, чтобы уточнить, гдеименно мы встречаемся. Катастрофа номер два — янеуспеваю купить подарки!
        Поправде говоря, учеба занимает практически все мое драгоценное время, ноя нежалуюсь. Ведь вотличие отсоциологии, кино — моясамая большая страсть. Ну,после Роберта, конечно. Кслову опоследнем, онжутко сердится, чтоя постоянно торчу назанятиях, ичастенько выговаривает мне заэто, хотя перевести меня изМемфиса вНью-Йорк было его идеей. Правда, онупорно уговаривал меня поступить вNYU[2 - НЬЮ-ЙОРКСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ (англ. NewYork University, NYU) — частный исследовательский университет США, расположенный вНью-Йорке.], ая вместо этого выбрала «Академию киноискусства» изаписалась нафакультет режиссуры. Унас замечательные преподаватели, особенно мистер Лестрейд. Несмотря насвои слегка-за-тридцать, он, пожалуй, лучший извсех, скем мне когда-либо приходилось заниматься.
        Монте поджидает меня увхода в«Сакс». Вневзрачной дутой куртке, мешковатых джинсах ирыжих потрепанных тимберлендах, онвыглядит какобычный парень изГенуя, анеязвительный метросексуал, откоторого мне частенько достается помозгам.
        —Решил слиться столпой? — подшучиваю надним я, протискиваясь вторговый центр.
        —Если это намек намой дерьмовый вид, тонеутруждайся. Яитак вкурсе! — вскидывается наменяон.
        О-оу.
        —Нестой ноги встал?
        —Естественно! Этоведь нея сплю ссамым красивым парнем вСоединенных Штатах.
        —Ясно, — догадываюсь вдруг я, — утебя опять проблемы сДарио.
        Дарио — очередной любовник Фабио, отношения скоторым, разумеется, обречены напровал. Онивстречаются всего пару месяцев, ноуже успели съехаться, разъехаться идаже пережить первый семейный кризис.
        —ЭтоуДарио проблемы сомной, потому что он неряха! — жалуется мне Монте. — Виделабы ты: вочто он превратил мой дом. Какпосле бомбежки! Иэтот тип работает моделью, пропагандирует стиль иухоженность? Кактакое возможно?! Онведь свинья! Господи, изачем я только терплю всеэто?!
        —Затем, чтолюбишьего.
        —«Люблю» слишком громко сказано…
        —Ой,неприкидывайся! — смеюсь я, взяв его подруку. — Тылживый, влюбленныйжук!
        —Ктобы говорил, — фыркает он, переводя стрелки наменя. — Кстати, какпоживает твое божество?
        —Моебожество улетело вШанхай ивозвращается сегодня вечером. Янарядила елку, развесила всюду мишуру истрясущимися коленками дожидаюсь его вердикта.
        —Натвоем месте ябы потряс перед ним другими частями тела. Можешь дляознакомления заглянуть на«you porn»[3 - YOU PORN — крупнейший порносайт.].
        —Прекрати, — буркаю я, вспыхнув отсмущения.
        —Выуже год вместе, аты все краснеешь. Постой-ка, тыеще небеременна?
        —Боги, конечно, нет! — вужасе восклицаю я. — Хочешь, чтобы всех наших родственников паралич хватил?
        —Онинеодобряют.
        —Нет, — сгрустью подтверждаю я. — Хотя Риз искусно изображает обратное.
        —Куколка, онапросто ревнует, чтоты охмурила ее любимого сыночка. Материнский инстинкт, ничего неподелаешь.
        —Возможно, — понуро соглашаюсь я, стараясь неуглубляться вэту неприятную дляменя тему. — Ладно, чтоты мне посоветуешь?
        —Хм,зависит оттвоего бюджета.
        —Сбюджетом уменя все впорядке.
        —Откуда? Тыже неработаешь.
        —Отец каждый месяц пополняет мне карточку.
        —Отец? — изумляется Фабио, мельком взглянув наменя. — Тыживешь сгорячим, раздражающе красивым молодым миллионером, итвой несчастный отец по-прежнему оплачивает твои нужды?
        Дерьмо, ион тудаже.
        —Янесодержанка, чтобы брать деньги угорячего, раздражающе красивого молодого миллионера, ясно? — взвинчиваюсья.
        —Милочка, онтвой бойфренд! Ивообще, выживете вместе. Скажи мне, какты уговорила его наэто? Онпсиханул, да? — допытывается Монте, имне насекунду кажется, чтомысль опсихованном Эддингтоне его заводит.
        —Немного, — бесцветно отвечаю я, припоминая нашу бурную стычку, когда я заявила Роберту, чтоневозьму унего ницента. Ондосих пор дуется наменя поэтому поводу, ноя упорно стою насвоем. Низачто нестану нахлебницей, иточка!
        Удрученно вздохнув, ягляжу насвои ногти ивновь пытаюсь сосредоточиться наподарках. Спредками никаких проблем, онинепривередливые, авот что делать с«раздражающе красивым»? Чтоя могу подарить человеку, укоторого все есть?
        Задумавшись, ямедленно обхожу стенд «ИвСен-Лоран» ислучайно натыкаюсь назнакомую фигуру.
        —О,какие люди! — Майк по-свойски сгребает меня вохапку ицелует вщеку. — Тыодна? — Онбыстро заглядывает мне заспину, гдеотстраненно красуется Монте, примеряя какие-то крупные, уродливые очки.
        —Привет, Майк. Нет, ясним, — киваю назад.
        —Шопинг?
        —Вроде того.Ты?
        —Тоже, — онсмеется. — Прикупил тебе нижнего белья, хлыст ивибратор длямоего старшего братишки. Уверен, егодавно тянет нагоряченькое, просто боялся предложить, — ухмыляется он, зачто получает отменя сумкой позаднице.
        —Перестань! Оннепоэтой части.
        —Серьезно? — егоброви весело подпрыгивают вверх. — Ипокакойже он части? Смотри, яведь могу обменять это начто-нибудь другое. Накожаные стринги сбусами, например. Онведь носит стринги?
        —Стринги? — заинтересованно встревает Монте, вернув очки консультанту. — Привет, Майк!
        —Привет. Якакраз узнавал укузины, чтоподарить им сРобертом наРождество.
        —О,это проще простого. Кляп, веревку ивазелин сохлаждающим эффектом. Куколке непомешает хорошенькая взбучка, ато она уже превратила твоего брата вбесхребетного подкаблучника.
        —Вподкаблучника?
        —Эй,вы, угомонитесь!
        Выставив перед ними ладонь, ясердито гляжу наобоих иобращаюсь сперва кстилисту:
        —Ты — займись наконец подарками, ядляэтого тебя сюда ипритащила. Аты перестань паясничать икупи лучше что-нибудь приличное. Свитер соленями, например.
        —Фу,безвкусица! — морщится Фабио.
        —Допустим. Ноэто всяко лучше, чемстринги сбусами иментоловый вазелин, — говорю я, имы втроем начинаем смеяться.
        —Ладно, япогнал. Кстати, родители устраивают дома двести пятьдесят восьмую старческую тусовку. Выпридете?
        —Незнаю, — изворачиваюсь я, поскольку мы сРобертом собирались провести Рождество вдвоем. — Мыпопозже созвонимся сРиз.
        —Заметано. Поцелуй заменябро!
        —Непременно.
        Покачав головой, япослушно увязываюсь заМонте, имы дружно поднимаемся навторой этаж.

* * *
        Положив коробку поднашу огромную девятифутовую елку, яаккуратно поправляю красивый серебристый бант, удачно гармонирующий ссиней оберточной бумагой, исготовностью отхожу назад.
        Нувот!
        Остальные подарки стоят всторонке, ждут, когда мы отправимся поздравлять Эддингтонов сНовым годом. Яделаю тяжелый вдох.
        Многое изменилось запоследние полтора года. Если раньше тетя воспринимала меня какчасть своей семьи, тотеперь она начала относиться комне какксвоей потенциальной невестке — сухо инастороженно. Впрочем, этовполне логично. Яведь действительно сожительствую сее сыном, иее чувства комне могли деформироваться. Фабио прав, сэтим ничего неподелать.
        Плюхнувшись надиван, янакрываюсь легким пушистым пледом иустало гляжу вокно. Нью-Йорк замело снегом. Белые снежинки назойливо липнут кстеклу, неистово кружа надгородом, который никогда неспит. Надгородом, вкотором вот-вот приземлится самолет смоим самым долгожданным пассажиром…

* * *
        Чувствую, каккто-то гладит меня пощеке ивнезапно комне приходит осознание, чтоя проспала нечто важное.
        Черт!
        Ярезко открываю глаза.
        —Привет, — мягко произносит Роберт, глядя наменя сверху вниз.
        —Привет, — сонно тянуя.
        Онсидит рядом всвоей белой распахнутой рубашке, иощущение такое, будто мы невиделись целую вечность.
        —Тебе понравилась елка? — неуспев толком проснуться, спрашиваюя.
        —Да,неплохо, — улыбается Роберт, подперев подбородок кулаком. — Гдеты нашла такую большую?
        —Заказала онлайн.
        —Искусственная?
        —Да, — ссожалением бормочу я. — Живой небыло, всераскупили.
        —Бедняжка, — качает головой он, изображая вселенское сочувствие, — тынебось расстроилась?
        Игриво ущипнув его забок, ярасплываюсь вширокой, отуха доуха улыбке, имолча любуюсь его безупречным профилем. Оказывается, яжутко соскучилась итеперь, вближайшие сто лет, никуда его неотпущу.
        —Гдеты пропадал? — жалобно пищу я, повиснув наего шее. — Ячуть неумерла оттоски!
        —Меня небыло всего четыре дня, аты уже жалуешься?
        —Угу, — якиваю, — больше никогда неуезжай отменя, понял? — недав ему возможности ответить, япритягиваю его зарукава, захватываю его нижнюю губу, имы начинаем целоваться, какизголодавшиеся друг подругу безумцы. Быстро, отчаянно, словно соперничая друг сдругом посиле желания.
        Зарычав, Роберт придавливает меня кдивану, заняв свою любимую доминирующую позицию, ивмоем животе проносятся восхитительные спазмы.
        Да,боже!
        Именно этого мне инехватало. Быть сним, быть подним, сдаваясь иподчиняясь ему. Роберт просовывает руку подмой халат, мнет мою грудь, неторопливо подбираясь кмоему укромному местечку, и… м-м-м, ясгораю отнетерпения…
        —Знаешь, — заговаривает вдруг он, сбив меня столку, — явообще-то должен был вернуться завтра утром. Встречу скитайцами перенесли, ивсе наши планы рухнули кчертям собачьим. Ноя дотакой степени хотел увидеть тебя, чтовсполошил всю нашу команду, заказал новый билет ипомчался ваэро порт задвадцать минут доотлета, чтопротиворечит абсолютно всем моим принципам, поскольку я жутко пунктуальный.
        Неужели?
        Яудивленно смеюсь.
        —Ивсе это ты провернул, чтобы просто увидеть меня?
        Онкивает ссерьезным лицом.
        —Иеще потому что я очень тебя люблю, — застенчиво добавляетон.
        —Ятебя тоже, — вторю емуя.
        Онулыбается, нежно обводит пальцем вокруг моего пупка, ия догадываюсь, очем он сейчас думает.
        —Нуатеперь…
        —Тсс, тише, — шепчет он, раскрыв полы моего халата. Неотрывая отменя решительного взгляда, онбыстро избавляется отсвоей рубашки, расстегивает брюки иразводит мои колени встороны.
        —Тыхочешь меня? — спрашивает он, разжигая вомне самый настоящий вулкан.
        —Да, — выдыхаю я. — Безумно…
        —Сейчас получишь.

* * *
        Впреддверии праздников Роберт отпустил свою экономку миссис Кларк внедельный отпуск, чтобы та успела побыть сосвоей семьей изаодно немешала нашему уединению. Япроснулась около полудня илениво поплелась напочту отправлять родителям подарки. После такой чудной ночи тело ломит так, словно понему проехался асфальтоукладчик, аточнее, ненасытный мистер Эддингтон, опробовавший намне все свои сексуальные примочки, осуществовании которых я почему-то узнаю порционно.
        Впрочем, такдаже интереснее.
        Наперекрестке мне звонит Селест.
        —Караул, Бэйли! — впанике голосит она, вынуждая меня убавить громкость динамика.
        —Чтонасей раз? Тебя уволили? — иронизирую я. — Необижайся, ноэто заслуженно. Нельзя врабочее время заниматься сексом потелефону.
        —Каким еще сексом?! Кстати, гдетебя носило всю ночь? Язвонила тебе разсто!
        —Прости, яспала.
        —Спала иливалялась пододним чертовски сексуальным телом?
        —И«под», и«на», — хихикаю я, будоража ее безграничную фантазию. Пусть позавидует.
        —Между прочим, пока ты там кувыркалась сосвоим жеребцом, явыкурила восемь сигарет. Восемь сигарет, Бэйли!
        М-да, дело ивпрямь дрянь.
        —Чтоутебя стряслось, Сэл? Говори.
        —Родители Джо пригласили меня нарождественский ужин.
        П-ф-ф, всего-то? Рака легких это точно нестоило.
        —Ужин сродителями, Кэт! Чтомне делать?!
        —Конечно, идти. Тыведь сама хотела, чтобы ваши отношения вышли нановый, более высокий уровень.
        —Да,нородители… вдруг я им непонравлюсь? Мать Тайлера невзлюбила меня спервой секунды. Что, если иуДжо вольтанутая мамаша?
        —Сомневаюсь. Идинаужин, Сэл. Тысправишься, яуверена.
        —Тыдумаешь? Нуладно, — кисло соглашается она, будто я отправила ее наэшафот. — Ачто мне ей подарить?
        —Понятия неимею, — вздыхаю я, услышав втрубке спасительный писк. — Сэл, уменя вторая линия. Повисишь?
        —Нет, мненекогда. Позже созвонимся, пока!
        —Пока, — нажав наотбой, яотвечаю неизвестному абоненту.
        —Привет,Кей!
        Боги, неможет быть.
        —Джейсон? Наконец-то! Откудаты?
        —Прямо из«Большого яблока»[4 - БОЛЬШОЕ ЯБЛОКО (англ. «TheBig Apple») — самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в1920-х годах.], крошка! — усмехаетсяон.
        —Гдеты пропадал?
        Вдействительности мы сДжейсоном несозванивались около месяца, аневиделись еще дольше. Если память мне неизменяет, тосдесятого сентября. Тогда я окончательно поселилась уРоберта ион дико рассвирепел, узнав, чтоя ужинала сосвоим старым приятелем, непоставив Его Высочество визвестность.
        —Гостил усвоего старика, вчера вот вернулся.
        —Утебя все впорядке?
        —Да. Извини, чтоисчез. Мненужно было привести мысли впорядок. О,ия сменил номер.
        —Хм,вижу, — задумчиво тяну я, рассматривая афиши возле кинотеатра.
        —Какнасчет пиццы, худышка? Ты,я, иуютный столик в«Angelo’s».
        —Идет, — сходу соглашаюсь я, неподумав опоследствиях. — Когда?
        —Сейчас, только елку домой отнесу исвободен. ВЦентральном парке возле статуи Боливара устроит?
        —Устроит. Постой-ка, елку? Живую?
        —Ага.
        —Гдеты ее откопал? Яобыскала все магазины — везде пусто!
        —Места знать надо, — злорадствует Торн. — Слушай, если тебе нужна елка,то…
        —Поздно, яуже взяла искусственную. Сбрось мне эсэмэску, какосвободишься, о’кей?
        —Безпроблем, пока.

* * *
        Прошагав целые две мили пешком иочутившись назнакомой территории, ясобираюсь сдухом ивсе-таки наведываюсь вED Group.
        Надеюсь, Роберт невыставит меня вон? Яведь даже непредупредилаего.
        Когда я прохожу через крутящиеся двери иоказываюсь встерильном просторном фойе смарширующими туда-сюда клерками, уменя замирает сердце.
        Неверится, чтоименно здесь все иначалось. Недавно ивтоже время давным-давным-давно. Меня захлестывают воспоминания. Вчастности, падение наэтом самом полу наглазах удесятка сотрудников.
        «Боже, этот позор будет преследовать меня доконца моей жизни», — мысленно причитаю я, получив временный пропуск.
        Излифта я прямиком попадаю влапы туповатой Элисон Дарлинг. Надоже, снашей последней встречи она слегка пополнела ивообще, сильно напоминает мне Барби-переростка.
        —Привет, Кэтрин! Тывернулась вкомпанию? — еепреждевременный вопрос ставит меня втупик.
        —Э-э, нет. Япришла кРо… — ой, — кмистеру Эддингтону, — быстро исправляюсь я, вспыхнув отсмущения. — Можно?
        —Да,проходи, — кивает она, растянув губы вдежурной улыбке.
        Полицу вижу, ейнетерпится выяснить причину моего визита, ноона благополучно молчит, слюбопытством поглядывая мне вслед.
        Меня это немного забавляет.
        Вотличие отвсех остальных, ямогу запросто заявиться кее боссу, невзирая навездесущий персонал, предварительную запись ипрочие нелепые формальности.
        Довольная собой, яостанавливаюсь увысокой массивной двери, стучусь, нотак инедождавшись заветного «войдите», фривольно заглядываю внутрь.
        Роберт сидит застолом, задумчиво изучая какие-то бумаги. Красивый, элегантный и… мой.
        —Мистер Эддингтон?
        Онвскидывает наменя свои темные проницательные глаза ирасплывается возорной улыбке.
        —Бэйли. Какими судьбами?
        —Гуляла поблизости, решила зайти поздороваться. Тынепротив?
        —Нет, явсегда рад тебе, — говорит он, вопросительно изогнув бровь. — Тыразве неучишься?
        —Каникулы, — отвечаю я, переминаясь сноги наногу, пока он беззастенчиво разглядывает меня.
        Черт, почему мне так неловко? Ячувствую себя невсвоей тарелке.
        —Нуичего ты там стоишь? Идикомне, детка.
        Засмеявшись, япрактически подбегаю кнему, аон подхватывает меня наруки иусаживает ксебе наколени.
        —Небоишься, чтокто-нибудь войдет?
        —Плевать, — шепчет он, притянув меня зазатылок. Еговластный язык настойчиво проникает вмой рот имы сливаемся впламенном поцелуе, неудосужившись даже запереться наключ. Вообще-то меня это даже заводит. Мысль отом, чтонас могут застукать — жутко возбуждает, накаляя ибезтого термоядерную атмосферу. Егоэрекция утыкается вмой зад, яерзаю, плавно потираясь окрепкий выпуклый бугорок.
        Боже, ачто, если…
        —Хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь?
        —Аэто возможно? — кокетничаю я, просунув между нами руку.
        —Яеще нерешил. Чтоты задумала, маленькая негодяйка?
        —Хочу потрогать его… нечерез одежду, — да,я определенно спятила.
        —Трогай.
        Дрожащими пальцами я расстегиваю молнию наего черных брюках, ныряю ладонью втрусы иобхватываю каменно-твердый член.
        —Дальше что? — сазартом спрашиваетон.
        —Дальше? Тысерьезно? — мнепо-прежнему неверится, чтомы займемся этим прямо тут, вего офисе. — Адверь?
        —Кэтрин, кроме тебя никто никогда неврывается сюда безпозволения, — веселится Роберт, заставляя меня покраснеть, — икамер уменя нет, такчто небойся.
        Впрочем, почемубы инет?
        Набравшись несусветной наглости, явытаскиваю его пенис изштанов и, зажав его вкулаке, провожу постволу вверх-вниз.
        —М-м-м, такмы доночи провозимся, детка.
        Опустив меня напол, Роберт разворачивает меня спиной ксебе, стягивает сменя джинсы, трусики ивелит наклониться вперед.
        Янаклоняюсь, онразводит мои ноги шире ипроталкивается вменя сразу навсю свою впечатляющую длину.
        Ох,пресвятые угодники!
        Ятихо постанываю, лежа наего директорском столе, аон трахает меня сзади игрязно ругается.
        «Господи, толькобы никто невошел!» — думаю я, глядя назакрытую дверь.
        —Расслабься, слышишь? — шипит Роберт, вцепившись вмои ягодицы. — Расслабься.
        —Хорошо… хорошо… — вбеспамятстве бормочу я, смяв какую-то бумагу. Надеюсь, этонечрезвычайно важный документ? Язажмуриваюсь.
        —Обожаю твою попку, — онотвешивает мне звонкий шлепок инаращивает темп, отчего моя голова беспорядочно скользит поповерхности, — обожаю твою киску, — егорука дотягивается домоего клитора, яневыдерживаю икончаю, струдом сдерживая рвущиеся наружу крики.
        О-б-а-л-д-е-т-ь!
        —Да,мать твою, да-а-а-а! — следует замной Роберт, обессиленно упав наменя.
        Чувствую, каквнутри разливается тепло, иинстинктивно свожу бедра.
        Нуидела! Неужели мы только что?.. Яоблизываю губы иперевожудух.
        Внезапно вкабинете звонит телефон.
        Роберт отстраняется отменя и, чертыхнувшись, нажимает накнопку.
        —Что?! — выпаливает он раздраженно.
        —Мистер Эддингтон, квам представитель из«Мэдисон Инвест», мистер Вудс, — мямлит надоедливая секретарша.
        Вотдерьмо!
        Ябыстро выпрямляюсь ивпанике подтягиваю джинсы, которые моментально становятся сырыми инеудобными.
        —Яосвобожусь через десять минут, — спокойно отвечает Роберт, приблизив меня ксебе.
        —Ялучше пойду.
        —Поцелуй меня сначала.
        Улыбнувшись, ямедленно целую его, суже гораздо меньшей страстью, имы отлепляемся друг отдруга.
        —Спасибо, чтопришла, — благодарит он, бережно погладив меня пощеке. — Мнепонравилось.
        Ясмеюсь.
        Ещебы!
        —Правда, мнетеперь неохота работать.
        —Вчем проблема? Возвращайся домой пораньше и… — подмигиваю ему я, начто он ухмыляется.
        —Япостараюсь.
        —Ловлю тебя наслове, — яотступаю назад, намереваясь поскорей посетить туалет, иначе намоих джинсах образуется мерзкое мокрое пятно.
        —Куда ты? Питотвезет тебя.
        Черт, ясовсем забыла…
        —Вообще-то, — вкрадчиво начинаю я, — мнезвонил Джейсон.
        Роберт вмиг становится хмурым.
        —ОнвНью-Йорке, — объясняю я, — пригласил меня пообедать. Если хочешь, присоединяйся кнам, — судорожно добавляю я, внадежде смягчить удар.
        —Язанят, — натянуто отвечает Роберт, — нотыиди.
        Моиброви недоверчиво ползут вверх.
        —Правда? Тынепротив?
        —Нет, счего мне быть против?
        Вотименно. Тыведь просто мечтаешь его убить!
        —Тыненавидишьего.
        —Брось, этонетак, — наего лице мелькает подобие улыбки. — Иди, всевпорядке.
        Янесмело улыбаюсь ему вответ. Неужели он ивпрямь изменился? Этообнадеживает.
        Роберт надевает пиджак, садится всвое огромное кожаное кресло ипридвигается кстолу.
        —Яненадолго, — продолжаю лепетать я. — Джейсон купил елку инаверняка помчится наряжать ее. Завтра ведь Рождество.
        Онпрыскает.
        —Явкурсе! Тытвердишь обэтом уже две недели подряд.
        —Почему ты так ненавидишь праздники?
        —Этонененависть. Скорее, недопонимание всеобщего восторга, необоснованных каникул ибессмысленной давки вмагазинах.
        —Значит, тыдаже непойдешь проверить, чтоприготовил длятебя Санта?
        —Ну, — хмыкает он, — если Санта опять истратил наменя десять тысяч долларов, замахнувшись наочередную коллекционную гитару, тонаутро поделкой будет стоять бриллиант размером ствою голову. Ибудь уверена, язаставлю тебя его носить.
        Яиспуганно расширяю глаза.
        —Тынепосмеешь…
        —О,лучше ненарывайся. Кстати, чегобы тебе хотелось? Ясобирался подарить тебе кредитку сбезлимитным счетом, чтобы ты перестала топтать мою гордость, расплачиваясь карточкой своего отца. Достаточно того, чтоон платит затвою учебу.
        —Роберт, невздумай…
        —Ядумаю обэтом постоянно. Такчегобы тебе хотелось?
        —Незнаю. Мневсе равно.
        —Хм,тогда я сам разберусь.
        —Только никаких кредиток сбезлимитным счетом, слышишь?
        Онтаинственно улыбается, приложив пальцы кгубам.
        —Обещай мне. Пожалуйста!
        —Тебе разве непора кТорну? Мистер Вудс небось задолбался ждать, когда его вызовут.
        —Обещай! — настаиваю я, ион устало закатывает глаза.
        —Ладно, обещаю, — так-то лучше. — Завтра я ничего подобного невыкину.
        —Завтра?
        —Завтра, — повторяет он. — Атам посмотрим.
        —Тыневыносим! — развернувшись, ягулко топаю квыходу, аон сидит насвоем месте иковарно смеется мне вспину.
        —Довечера, малышка. Будь умницей!
        Явышагиваю вприемную.
        Секретарша по-прежнему торчит насвоем месте, пялится наменя ступой рожей.
        Чего уставилась, выдра?!
        —Счастливо, Элисон, — небрежно бросаю я, отдаляясь всторону лифтов.
        —Кэтрин, досвидания!
        Глава2
        Роберт
        —Послушай, этоотличное предложение. Главное — непозволяй им сесть тебе нашею идело вшляпе, — безостановки трещит Кейн, уговаривая меня насамую бесполезную сделку вмоей жизни.
        —Ктомуже ты ведь хотел выйти наевропейский рынок? Этотвой шанс!
        Шанс?
        Ямолча заламываю бровь.
        Дапосле такого шанса мне придется сидеть нахлебе иводе, ибоя разорюсь.
        —Яподумаю, — коротко отвечаю я, даже невзглянув вего сторону.
        Брюс глубоко вздыхает, прекрасно понимая, чтомое «подумаю», увы, означает«нет».
        —Тыневыносим! — онобреченно разводит руками. — Знаешь, яведь иобидеться могу.
        —Обидеться? — янаконец поднимаю нанего глаза, искренне удивленный. — Почему?
        —Почему? — фыркает он. — Мало того что ты непоздравил меня сднем рождения, таквдовершение ковсему еще иотказался отсделки, надкоторой я горбатился три недели безпродыху.
        —Утебя сегодня день рождения? — пытаюсь вспомнить, какое сегодня число, новсе тщетно. — Прости, янезнал.
        —Нуестественно! Кого волнует старый никому ненужный слуга?
        —Извини, Брюс, — повторяю я свиноватым видом, — япросто устал… Поздравляю! Сколько тебе стукнуло?
        —Нет, нувы только поглядите нанего! Незнаешь, сколько мнелет?
        —Сорок один, два? — осторожно отгадываюя.
        —Сорок четыре!
        Вау.
        —Аты неплохо сохранился, — говорю я, смерив его оценивающим взглядом. — Ябы низачто недогадался.
        —Богстобой, невеж да. — Онзабирает состола свою знаменитую серую папку игулко марширует квыходу, вызывая вомне улыбку.
        Брюс работает уменя стех пор, какя основал ED Group, ипосле моей семьи он, пожалуй, единственный, кому дозволено разговаривать сомной на«ты», изредка повышая наменя голос. Конечно, егопорой заносит, имне приходится остужать его пыл, новкакой-то степени он мое доверенное лицо ия рад, чтоэто остается неизменным.
        —Пойду займусь очередным бесполезным делом, — находу ворчит он, — аты думай-думай. Кстати, счастливого Рождества!
        Ион тудаже.
        Чего они носятся сэтим Рождеством?
        Кейн прикрывает засобой дверь, ая разворачиваюсь вкресле исмотрю набескрайнюю панораму Манхэттена.
        Ненавижу праздники. Особенно если они навевают неприятные воспоминания. Ещеэти подарки…
        Черт, ятак инеприготовил дляКитти-Кэт подарка. Пару лет назад ябы поручил это плевое дело своей секретарше, нотеперь… теперь все иначе.
        Закрыв глаза, явспоминаю наше утреннее импровизированное рандеву ивзволнованно покачиваюсь изстороны встрону. Какей удается быть такой страстной инепредсказуемой, оставаясь приэтом наивной иробкой? Этосводит меня сума. Инетолько это. Мысль отом, чтоона отправилась наобед сэтим паршивым сопляком, вызывает вомне приступ бешенства. Какого хрена этот глист трется вокруг нее? Клянусь, еслибы немои обещания, ябы вытряс изнего все дерьмо, отбив усопляка охоту приставать кчужим женщинам!
        Кэтрин думает, чтоя изменился, ноона заблуждается. Ястараюсь, действительно стараюсь сдерживаться, номое внешнее спокойствие — всего лишь кажущаяся видимость, которая рано илипоздно даст трещину. Япо-прежнему готов убить каждого, ктокней приблизится.
        Даже этот голубой стилист периодически действует мне нанервы. Онамоя, слышите? Моя! Иунас все серьезно.
        Настолько серьезно, чтополгода назад я чуть было несделал ей предложение, но, струсив, передумал. Нельзя допустить, чтобы все закончилось каквпрошлый раз. Сперва я должен разобраться сосвоими проблемами итолько потом начинать семейную жизнь. Впрочем, яникогда несмогу расстаться сэтой девушкой, поэтому кчему тянуть резину?
        Размышляя надсложившейся ситуацией, янахожу единственный разумный выход иповорачиваюсь кноутбуку.

* * *
        Вылезаю измашины изахож ув«Тиффани», гденаменя моментально набрасывается сексапильная блондинка сглупым выражением лица.
        —Здравствуйте, сэр! Добро пожаловать в«Тиффани»!
        Яокидываю ее безразличным взглядом.
        Впринципе она моглабы встречать посетителей голой, такбылобы эффектнее.
        —Здравствуйте, — небрежно отзываюсь я и, прежде, чемона задаст мне свой заученный вопрос, перехожу кделу, — мненужно кольцо. Платиновое, скруглым бриллиантом примерно втри карата. Размер пятый.
        —О, — бедняжка, похоже, врастерянности. — Ясно.
        Ясно?
        Яхмурюсь.
        —Увас найдется то, чтомне нужно илинет? — строго уточняю я, заставляя ее покраснеть ивстрепенуться.
        —Разумеется, сэр! Прошу сюда.

* * *
        Расплатившись изабрав ссобой знаменитый голубой пакетик, засодержимое которого большинство женщин готовы продать душу дьяволу, явыхожу избутика исталкиваюсь сосвоей матерью.
        Проклятие!
        —Привет, дорогой! — оначмокает меня вщеку, иее внимание тутже приковывается кпакету.
        —Рождество. Подарки вот покупаю, — заранее отвечаюя.
        —ДляКэтрин?
        —Да,дляКэтрин.
        —Ичтоже там? — любопытствует мама, пытаясь заглянуть внутрь.
        —Кольцо, — буднично объявляюя.
        Реакции ждать неприходится. Еечелюсть отвисает настолько стремительно, чтоя начинаю смеяться.
        —Вчем дело? Тывшоке?
        —Нет, просто… — онамешкает, — тычто, решил… вырешили…
        —Если ты оженитьбе, тонет.
        —Но,сынок, кольцо это ведь очень серьезно. Почему небраслет? Иликолье, например?
        Кажется, онавот-вот разрыдается, иотнюдь неотсчастья.
        —Потому что я так захотел, — грубо отрезаюя.
        —Вытак мало знакомы. Ейвсего девятнадцать… неторопись сэтим, хорошо?
        —Мам, этовсего лишь подарок. Непаникуй, ладно?
        —Ладно, какзнаешь, — онавыдавливает изсебя смиренную улыбку иперескакивает надругую тему. — Выпридете сегодня наужин?
        Черт, ужин! Ясовсем забыл. Жаль наносить ей второй удар, новынужден отказаться.
        —Прости, унас другие планы. Номы приедем поздравить вас сНовым годом, обещаю.
        Потерпев полное фиаско, моямать угрюмо поджимает губы итянется комне запрощальным поцелуем.
        —Хорошо, сынок. Счастливого Рождества!
        —Счастливого Рождества, мам, — вторю ей я, подавив всебе неприязнь кэтому бессмысленному словосочетанию.
        Обняв ее напоследок, ясажусь вмашину иприказываю Питу везти меня домой.

* * *
        Дома оказывается наудивление тихо. Обычно Кэтрин приходит раньше меня ивключает телевизор, ая, наоборот, совсем несмотрюТВ.
        Мывообще кардинально отличаемся друг отдруга, ипочему-то меня это нисколько нераздражает. Наверное, таким образом мы дополняем друг друга — циник имечтательница.
        Язахожу вгостиную иостанавливаюсь напротив большой высоченной елки. Вотвам идежавю…
        Уменя потеют ладони.
        Опустившись накорточки, якладу подарок поделку, отхожу назад ипередо мной вырисовываются флешбэки минувших дней.
        Мануэла тоже любила праздники. Когда мы жили вСохо, онапостоянно устраивала мне всякие сюрпризы, заставляя отмечать чутьли некаждую дату вкалендаре. Яудовлетворял любые ее капризы, все, чтоона пожелает, толькобы она улыбалась. Вотличие отКэтрин, онабыла ненамного младше меня, ноя всеравно относился кней каккребенку. Яхотел заботиться оней, авместо этого убил. Этот кошмар будет преследовать меня доконца моей жизни. Мояпечаль, моявина имое наказание.
        Япровожу рукой полицу ивздыхаю.
        Нет, Кэтрин должна быть счастлива. Явлепешку расшибусь, нонедопущу, чтобы сней что-нибудь случилось. Мнебольше недвадцать пять, иона неМануэла.
        Ялюблю ее. Какникого никогда. Иэто единственное, чтосейчас важно.
        Расстегнув пуговицу, ясбрасываю ссебя пиджак иотправляюсь напоиски своей притаившейся девушки. Вспальне включен ночник, накровати какие-то книжки иди-ви-ди. Учеба… неужели ей нравится? Иногда мне кажется, чтоона сама непонимает чего хочет, однако я суважением отношусь кее стремлению стать великим режиссером. Главное, чтобы это доставляло ей удовольствие.
        Язаглядываю вванную: зеркало заволокло паром, вдушевой кабинке запотели стекла. МояКитти-Кэт принимает душ, ия немогу пройти мимо такого искушения.
        Нераздумывая, яснимаю ссебя одежду, открываю дверцу ипристраиваюсь кней сзади.
        —Черт! — онаиспуганно оборачивается. — Тынапугал меня!
        —Извини, неудержался.
        Притянув ее мокрое обнаженное тело ксебе, явпиваюсь вее мягкие губы, иона охотно отвечает мне, обвившись вокруг моей талии.
        Господи, неужели я когда-нибудь смогу пресытиться ею? Этонереально.
        Яжадно целую ее, завороженный запахом апельсинового шампуня иее собственным пьянящим ароматом, иуменя кружится голова.
        Яхочу ее. Досмерти!
        Струдом оторвавшись отее рта, яспускаюсь поцелуями поее шее, ключицам, груди. Захватываю упругий сосок, посасываю иприкусываю.
        —Ай! — выдыхает Кэтрин, положив пальчики мне назатылок.
        Бросив нанее короткий взгляд, ярасплываюсь взлорадной усмешке ивстаю перед ней наколени. Ееруки заметно напрягаются, оназнает, чтосейчас будет приятно, иждет, притаившись.
        —Хочешь, чтобы я просто поцеловал ее иливылизал какследует? — интересуюсь я, зная, какее заводят эти разговоры.
        —Последнее, — нерешаясь повторить это вслух, отвечает Кэтрин. Маленькая ханжа.
        —Чтопоследнее? Скажи, янепонимаю.
        —Чтобы вылизал… какследует.
        Отее хриплого низкого голоса мой член мгновенно твердеет, ия уже сам мечтаю, чтоб она поскорей отсосаламне.
        Притянув ее забедра, яласкаю языком ее мокрую, набухшую киску ищекочу клитор. Вверх-вниз, вверх-вниз.
        Кэтрин стонет, вцепляется вмои волосы, итогда я просовываю один палец внутрьнее.
        —Обоже мой, да! Да! — ееотчаянный крик звонким эхом разносится покабинке. — Быстрее!
        —Быстрее? — спрашиваю я тоном истязателя, вставляя ивынимая изнее палец. — Тытакая вкусная… немогу оторваться. — Явновь облизываю ее клитор, добавив второй палец. Онашипит иумоляет меня неостанавливаться. Будто я всостоянии это прекратить…
        Поцеловав ее лобок, язасовываю внее пальцы настолько глубоко, насколько это возможно. Онадрожит, стонет иизвивается, азначит, пора. Прижав ее кстенке, ябыстро выпрямляюсь, погружаю внее свой член и, подхватив ее зазадницу, начинаю по-настоящему трахатьее.
        Сердце стучит мощной барабанной дробью, пульс колотится вушах, разгоняя несущуюся повенам кровь, ия уже плохо ориентируюсь вреальности, слепо подчиняясь своим животным инстинктам.
        —Якончаю… кончаю! — Кэтрин сжимается вокруг меня, сжимается иразжимается, снова иснова, иуменя окончательно сносит крышу. Язажмуриваюсь, изливаюсь внутрь нее иедва нероняю нас обоих, потерявшись всокрушительном оргазме, который вышибает изменя остатки разума.
        Черт подери!
        Нетничего лучше, чемя вней. Чемее руки, обвитые вокруг моей шеи, иее губы, тронутые вблагодарной улыбке занаше общее наслаждение.
        —Богмой, язадыхаюсь, — шепчет она спридыханием.
        —Ятоже.
        Вытащив изнее член, яаккуратно ставлю ее наноги и, распахнув дверцу кабинки, снимаю широкое пушистое полотенце скрючка.
        Завернув внего Кэтрин, янабрасываю второе насебя, имы оба возвращаемся вспальню.
        —Надеюсь, тынепротив, чтоя украсила гирляндами испальню тоже? — спрашивает она, обратив мое внимание натри мигающие полоски напотолке.
        —Конечно, нет. Если тебе это нравится… — ясажусь накровать и, обхватив ее заталию, прижимаюсь щекой кее животу.
        —Апочему тебе это ненравится?
        Хм,занятный вопрос. Может, потому, чтодевушка, которая также обожала этот праздник, погибла помоей вине?
        —Мневсе равно, Кэт. Непринимай это близко ксердцу, хорошо? Если тебе хочется что-нибудь украсить илиизменить, тебе необязательно спрашивать моего разрешения. Янеособо акцентирую внимание наинтерьере.
        —Неособо? — изумляется она, перебирая мои взъерошенные волосы. — Тыненавидишь пестрые цвета изаставляешь своих сотрудников придерживаться дресс-кода.
        —Верно, — соглашаюсь я, — нодресс-код — этоскорее вклад вдисциплину. Апестрые цвета… — язадумываюсь. — Желаешь внести красок внаше бесцветное жилище?
        —Не-а, — онавиляет подбородком. — Япросто пытаюсь узнать тебя получше.
        —Разве ты недостаточно меня знаешь?
        —Недостаточно.
        —Тебя это расстраивает?
        Онавытягивает губы трубочкой, якобы подбирая ответ.
        —Немного. Ноя рада, чтоты такой покладистый вбыту. Спасибо, чтоневыбросил елку изокна, — мысмеемся.
        —Ну,я ненастолько сумасшедший…
        Выпустив ее изсвоих объятий, яоткидываюсь наспину, подобрав один изее учебников.
        —Какуспехи врежиссуре? Тебя уже можно номинировать на«Золотой глобус»?
        Онабросает вменя расческу, ноя ловко уворачиваюсь.
        —Неехидничай! Яведь еще студентка.
        —Самая способная студентка, — подлизываюсь кнейя.
        Кэтрин крутится возле зеркала ипараллельно делится сомной своими успехами. Мнеостается лишь тупо кивать, ведь я ничерта несмыслю вкино, имне побарабану, гделучше снимать сцены — впомещении илинаулице. Язавожу руки заголову ипросто любуюсь ею. Обернутая вполотенце, растрепанная иразмякшая после секса, онакажется мне невероятно прекрасной.
        Моигубы растягиваются видиотской улыбке влюбленного дурака. Именно тогда, когда я решил, чтонедостоин счастья, вмоей жизни появилась она. Почему? Чемя заслужил такой бонус?
        —…можно спокойно обойтись безкомпьютерной графики, представляешь? — онаповорачивается. — Роберт… чего ты молчишь?
        Ямотаю головой, мол, ничего, иона продолжает свой рассказ.

* * *
        Япулей пронесся навторой этаж, неуклюже отворил дверь ибуквально ввалился вквартиру, стерев пот солба.
        Дерьмо, нуижарища!
        —Ману, тыдома?
        —Яготовлю!
        Готовит?
        Швырнув куртку навешалку, япоплелся накухню, удостовериться вуслышанном. Наплите стояло целых четыре кастрюли сбурлящей водой, столешница была завалена продуктами, всюду тарелки, ложки, миски… Охренеть! Чтоона задумала? Королевский прием?
        Подкравшись кней соспины, яобнял ее заталию ипоцеловал вмакушку.
        —Погоди, вымою руки, — хихикнула Ману, потянувшись кмойке. Сполоснув руки, онавесело запрыгнула наменя, уцепившись замои плечи.
        Черт, даже вмоей старой футболке, ссобранными впучок волосами, онабыла самой красивой женщиной насвете!
        —Гдеты пропадал все утро?
        —Забирал свой сюрприз.
        —Сюрприз? — еечерные глаза расширились, иона слезла сменя, — какой сюрприз?
        —Длятебя, — мнеуже нетерпелось вручить ей свой подарок.
        Наднях я сделал ей предложение, онасогласилась, итеперь нам предстояла тщательная подготовка ксвадьбе. Ярешил, чтолучшего момента ненайти.
        —Нуже, Роберт, скажи мне! Тыведь знаешь, яненавижу ждать! — заныла Ману, по-детски топнув ножкой.
        Рассмеявшись, явыудил изкармана брелок ипротянулей.
        —Держи, этотебе. Спортивная, красная, какты мечтала, и«Мерседес».
        Мануэла беззвучно раскрыла рот, моргнула, потом завизжала ибросилась мне нашею.
        —А-а-а! Спасибо-спасибо-спасибо!
        Яобнял ее покрепче, имы закружились наместе.
        —Гдеона?! Когда я смогу наней прокатиться? Яхочу сейчас!
        —Когда захочешь. Только осторожно, о’кей?
        —Да… да! Боже, тытакой милый! Спасибо! Спасибо!
        Онаснова закружила нас, еезвонкое хихиканье разлетелось покухне, вперемешку сбульканьем воды имоей радостью.
        Моей радостью… моей радостью…
        Очнувшись какотудара, ярезко распахиваю глаза иосматриваюсь. Явпостели, один, вокруг темно. ГдеКэтрин?
        Принимаю сидячее положение и, потянувшись засотовым, смотрю надисплей.
        Тричаса ночи.
        Черт, этот сон. Почему мне всегда снится этот проклятый сон? Почему неавария иличто-нибудь еще, более мерзкое?
        Зачем я подарил ей эту долбаную машину? Зачем позволил уехать?
        Запустив пятерню вволосы, яшумно втягиваю воздух иоткидываю одеяло.
        «Прекрати убиваться, придурок! Уженичего неисправить!» — твержу я себе, босиком вышагивая изспальни.
        Яобнаруживаю Кэтрин вгостиной. Онасидит наполу иразмышляет очем-то, уставившись наелку.
        Взяв сдивана подушку, яподхожу кней.
        —На. Положи это подсебя, иначе простудишься, — сварливо проговариваю я, погладив ее позагривку. Онаприподнимается ипослушно выполняет мое указание.
        —Почему ты неспишь? — яустраиваюсь рядом.
        —Яспала. Нопотом проснулась, ивсякие воспоминания нахлынули.
        —Воспоминания? — придвинувшись ближе, яобхватываю ее заплечи имягко целую ввисок.
        —ОМемфисе.
        —Скучаешь?
        —Ага, — онапечалится. — Уменя было счастливое детство. Жаль, чтородители все испортили.
        —Ну,может, инеиспортили, — подбадриваю ее я. — Онивыстроили длясебя новое счастье, итебе необязательно ставить наних крест.
        —Да,ноони больше невместе. Яэтого никогда непойму.
        —Чего именно? Какможно разлюбить одного человека иполюбить другого?
        Онакивает, заставляя меня задуматься отомже самом.
        Ейэтого непонять, потому что доменя она никогда небыла влюблена. Ая был. Разлюбил иполюбил ее. Исейчас мне кажется, чтоэто самое сильное чувство, которое я когда-либо испытывал.
        —Знаешь, яуже час гипнотизирую эту коробочку, мечтая побыстрей открыть ее, — смущенно признается она, положив голову мне наплечо.
        —Открой. Илиеще нельзя?
        —Хм,вообще-то можно, — онавыпрямляется исмотрит наменя вопросительно.
        Ящурюсь.
        —Мычто, будем заниматься этой ерундой? Обмениваться подарками и, напевая «Всюдорогу звон», водить хороводы,да?
        —Ой,небудь занудой! Давай, тыпервый.
        Закатив глаза, ятянусь заквадратной синей коробкой, беру ее иосматриваю совсех сторон.
        —Чтотам?
        —Понятия неимею, — смеетсяона.
        Дерьмо, нуладно.
        Варварски разорвав обертку, яподнимаю крышк уизаглядываю внутрь: тамлежит пять пластинок: Zeppelin, Doors, Stooges, Purple иHendrix.
        —Вау. По-моему, уменя такихнет.
        —Не«по-моему», аточно. Яперекопала весь твой хлам, чтобы убедиться.
        —Хлам? Небогохульствуй, детка!
        —Прошу прощения, господин.
        Получив отменя попопке, Кэтрин задорно хихикает, ия почти забываю ее поблагодарить.
        —Спасибо, — шепчу я, поцеловав ее вгубы.
        —Теперь я, — сазартом говорит она, потянувшись за«Тиффани».
        Интересно, чтоона скажет?
        Пока она аккуратно развязывает бант, ямысленно возвращаюсь впрошлое инепроизвольно мрачнею. Черт, яуже проходил через подобное, имне ненравится, чтомоя новая жизнь часто перекликается состарой. Неужели так будет всегда? Яэтого нехочу.
        —Омой бог! — вытаращив наменя глаза, Кэтрин изумленно моргает, иее лицо вмиг становится бледным. — Это… чтоэто? — онанастолько взволнована, чтоя исам начинаю нервничать.
        —Нето, очем ты подумала, поэтому непаникуй.
        —А-а, — онароняет взгляд накольцо, словно она инепаниковала. Насекунду мне даже кажется, чтоона разочарована.
        Черт, оначто, ждала предложения?
        —Япросто… — пытаюсь объясниться, — подумал, чтоэто станет длянас неким стартом. Ну,покрайней мере, мысможем привыкнуть кмысли, чтокогда-нибудь это произойдет, — боже, чтоя несу?
        —Привыкнуть кмысли? — Кэтрин выглядит так, будто нанее вылили ушат грязи.
        —Яхочу, чтобы ты носилаего.
        —Тогда все решат, чтомы помолвлены.
        —Почему?
        Онаснисходительно улыбается.
        —Сампосуди. Оноявно непохоже напобрякушку с«eBay», надетую шутки ради. Мамочка, какой огромный камень! Этобриллиант?
        —Да.
        Онакачает головой.
        —Тысумасшедший…
        Эточто, упрек?
        —Тебе ненравится?
        —Конечно, нравится! Нопросто… зачем?
        Зачем? Вмоем воображении она незадавала столько вопросов!
        Янемогу признаться, чтосделал это нарочно сцелью обозначить ее статус. Чтобы всякие вонючие уроды уяснили наконец, чтоона моя! Чтоона забронирована изамужество — этовсего лишь вопрос времени.
        Яхмурюсь.
        —Тыбудешь носить его илинет?
        Онамнется.
        —Нучто я всем скажу? Ктомуже оно такое дорогое… вдруг потеряю иливметро обчистят?
        —Янайму длятебя водителя. Кстати, этуэпопею сметро пора прекратить.
        —Мненравится ездить наметро! — упрямо возражаетона.
        Оначто, слуны свалилась?
        —Кэтрин…
        —Пожалуйста, нелишай меня удовольствия вести нормальный образ жизни!
        Нормальный образ жизни? Яокончательно запутался излюсь, чтоона тянет одеяло насебя, вынуждая меня потакать ее детским прихотям.
        —Ладно, договорились, — бурчу я, нежелая ввязываться вспор. Слабак! — НоКэтрин, прошу, носи его. Когда сядешь вметро — снимай иклади всумку. Если потеряешь, небеда, якуплю тебе другое.
        —Что? — унее отвисает челюсть и, похоже, заканчиваются все аргументы.
        Так-то лучше.
        Устав отэтих бессмысленных препирательств, яберу ее левую руку всвою исмело надеваю кольцо набезымянный палец.
        —Смотрится красиво, — подытоживаю я. Кэтрин вертит пальцем, и«Тиффани» начинает впечатляюще сверкать.
        —Оновосхитительное! Ябуду носитьего.
        —Правда?
        —Да. Только придется приклеить налоб стикер снадписью «я пока непомолвлена!».
        Ясмеюсь.
        —Ключевое слово «пока», малышка.
        Кэтрин ерзает, ноотдальнейших комментариев воздерживается.
        Ипока снегопад заокном набирает обороты, мывстречаем Рождество, занимаясь любовью наполу вгостиной.

* * *
        Иногда я ненавижу свою работу. Всенормальные люди давным-давно отчалили наострова игреются насолнышке, ая вынужден завтракать сбанкирами, брокерами ипрочими нужными мне людьми, которые помогают увеличивать капитал моей компании.
        Надев пиджак, ясклоняюсь надкроватью илюбуюсь своей девушкой. Онабезмятежно спит, прижавшись щекой кподушке. Нежная, беззащитная итакая прекрасная. Намоих губах играет довольная улыбка. Поцеловав ее вщеку, яосторожно, чтобы неразбудить, натягиваю нанее одеяло ивыхожу изспальни.
        Вмашине меня ждут Пит, Энтони ичашка горячегочая.
        —Доброе утро,сэр!
        —Доброе, — отзываюсья.
        Тони закрывает замной дверцу.

* * *
        После продуктивного завтрака сКрисом Дэнсмором я заезжаю вофис, чтобы забрать кое-какие бумаги ипоехать надругую встречу.
        —Роберт? Привет!
        Яоборачиваюсь.
        Какого…
        —Здравствуй, Жаклин, — сухо откликаюсь я, стоя нарасстоянии.
        —Какты? Давненько мы невиделись, — онаоблизывает губы истроит свою фирменную кошачью мину.
        Господи Иисусе, какой идиот решил наней жениться? Этой женщине невдомек, чтотакое верность.
        —Впорядке. Кактвой отец? Замужество?
        —Неплохо, — онаделает шаг мне навстречу. — Слышала, тыдосих пор встречаешься стой девочкой, Кэтрин?
        Девочкой?
        —Ясней невстречаюсь, — твердо произношу я, уловив заинтересованность наее отштукатуренном лице, — ясней живу.
        Жаклин мгновенно тускнеет.
        —Воткак? Значит, этосерьезно?
        —Серьезней некуда.
        —Ядумала, тыненавидишь делить скем-то свое холостяцкое логово.
        —Ненавидел, пока невстретил ее, — отвечаю я раздраженно.
        Какого гребаного хрена она лезет невсвои дырки?
        —Тывлюблен?
        Что?
        Ятолько собираюсь съязвить, какона сокращает между нами дистанцию искладывает руки нагруди, отчего ее пышные силиконовые сиськи подпрыгивают еще выше.
        —Какты догадлива, — ехидничаю я, стараясь незасматриваться наее формы, иначе ей может почудиться, будто я претендую наее «хозяйство».
        —Может, ижениться хочешь?
        —Может, ихочу. Какнадумаю, непременно сообщу в«Нью-Йорк таймс».
        Ябросаю взгляд начасы.
        —Мнепора. Всего хорошего, Джеки. Уверен, тыстанешь отличной матерью.
        Злосверкнув глазами, Жаклин выдавливает изсебя кривую ухмылку, имы расходимся посторонам.
        Влифте я задаюсь вопросом, зачем я вообще связался сЖаклин. Онаникогда неинтриговала меня. Мытрахались, разъезжались, трахались, разъезжались, нониразу даже толком неразговаривали подушам. Вкакой-то степени я благодарен ее мужу, чтоон избавил меня отэтой тягомотины, поскольку секс сЖаклин надоедает также быстро, какисама Жаклин. Поверить немогу, чтоКэтрин ревновала меня кней.
        —Мистер Эддингтон, вамзвонил Хейнз. Ксожалению, оннесможет явиться вчетыре, просил перенести встречу надругой день.
        —Отлично. Впихни его наследующую неделю.
        —Хорошо,сэр.
        Забрав все необходимое, явыхожу изсвоего кабинета иполучаю эсэмэску отКитти-Кэт.
        «Думаю, мнетеперь необязательно включать свет вванной — этогигантское кольцо сияет какгалогеновый фонарь!»
        Ухмыльнувшись, ястрочу ответ.
        «Отличная ассоциация. Мненравится, чтоты сиронией относишься кмоему подарк у, носпешу тебя предупредить, чтотакими темпами я войду враж икуплю тебе еще исерьги. Тыхочешь серьги? Твоим ушкам подойдут четыре карата».
        «Возьми себя вруки ипрекрати разбазаривать деньги надорогостоящие светильники! Купи лучше тортик, захвати впрокате «Сладкий ноябрь» идуй домой! Твой цветочек чахнет безтебя ?»
        Цветочек? Моиброви взлетают вверх.
        «Дорогой мой цветочек! Яскоро вернусь икакследует увлажню тебя»
        «О_о»
        Засмеявшись, ясажусь вмашину.
        —Навосьмой жуткий трафик, сэр. Поедем через Мэдисон-авеню, — докладывает мне Пит, посовещавшись сосвоим навигатором.
        Ямолча откидываюсь насиденье иутыкаюсь вэкран телефона.
        Глава3
        Дело прошлое
        Вечером тридцать первого мы отправляемся наужин кЭддингтонам. Янервничаю, зато Роберт спокоен какудав.
        —Неволнуйся, детка. Чего ты так дергаешься? — приговаривает он, держа меня заруку.
        —Янедергаюсь.
        Перед нами распахивается дверь.
        —Здравствуйте, мистер Эддингтон, мисс Бэйли!
        —Здравствуй, Анетт, — любезничает Роберт, ая лишь киваю, попутно пытаясь совладать сосвоей паникой.
        Служанка услужливо забирает унас верхнюю одежду, имы проходим вгостиную, откуда изящно выпархивает Риз всвоем светлом элегантном платье.
        —О,мои дорогие, выприехали! — онапоочереди заключает нас вобъятия, перекидывается сРобертом парой слов, имы втроем перемещаемся встоловую, вкоторой уже вальяжно расположился одетый вмешковатую толстовку «Лейкерс» Майк. Справа отнего сидит какая-то девушка. Симпатичная блондинка скоротеньким боб-каре.
        —Здорово, голубки!
        —Эй, — буркает Роберт, смерив его спутницу придирчивым взглядом.
        —Кстати, знакомьтесь, этоКристина — моязлатовласая муза. Кристина, этомой старший брат Роб иего скромная подружка Кэтрин — посовместительству наша сводная кузина.
        Кузина?
        Янедовольно поджимаю губы.
        С«подружкой» яеще как-нибудь смирюсь, авот про«кузину» могбы инеупоминать, говнюк.
        —Очень приятно, — говорю я, суетливо усаживаясь настул.
        —Взаимно! — отзывается блондинка.
        Роберт устраивается рядом сомной, Риз занимает почетное место воглаве стола иприступает ксвоей любимой части — допросу спристрастием.
        —Чтоновенького, ребята? — издалека начинает она, параллельно раздавая поручения Анетт.
        —Ничего существенного, — сумрачно отвечает Роберт, изучая предложенные навыбор блюда.
        —Какэто ничего? — вклинивается Майк. — Ачто это заскала укузины напальце? Явно нетайский оберег!
        Проклятие! Гребаное «Тиффани».
        Ая ведь предупреждала его, чтолюди непоймут!
        Растерянно гляжу наРоберта, оннаменя, авсе остальные таращатся нанас обоих.
        Скажи что-нибудь.
        —Эта, какты выразился, скала, — оправдывается заменя он, — мойподарок Кэтрин наРождество.
        —Ага, врибольше! — прыскает Майк.
        —Яневру.
        —Почему тогда я тебе неверю?
        —Потому что ты идиот.
        —Самидиот!
        Обоже.
        —Мальчики, перестаньте! — вмешивается наконец Кристина, зачто я готова ее расцеловать, — кольцо ивпрямь смахивает напомолвочное,но…
        —Но, — подхватывает вдруг тетя, — если мой сын утверждает, чтоэто всего-навсего подарок, томы несмеем сомневаться вего словах, — строго отрезает она, ивстоловой воцаряется гробовая тишина.
        Все? Съели?
        —Добрый вечер, семья! — варке появляется Стюарт, иотныне все внимание присутствующих приковано кнему. Яоблегченно вздыхаю. — Простите заопоздание, елевыбрался! — посетовав наснегопад, пробки ипрочую повседневную чепуху, онтоже присаживается застол поближе ксвоей супруге.
        —Хочешь, яизвинюсь перед ними иуйдем отсюда? — взволнованно шепчет Роберт, погладив меня поноге.
        —Нет, всехорошо.
        —Уверена?
        —Конечно, — вымученно улыбнувшись, янезаметно накрываю его руку своей исплетаю наши пальцы. Этот жест немного меня успокаивает.
        —Какдела, Роберт? Слышал, тывыкупил акции «Мэдисон Инвест»?
        —Да,напрошлой неделе.
        —Успехи?
        —Ябы предпочел обсудить это наедине,пап.
        Стюарт понимающе кивает.
        —Тыправ, сынок. Эй,знаете что? Несмотря наколичество прожитых лет, Рождество иНовый год по-прежнему возглавляют список моих сильнейших слабостей! Столько воспоминаний…
        —Неговори, дорогой, — поддакивает ему Риз, — помнишь, какнаши детишки любили вертеться поделкой? Особенно Роберт! Господи, егоневозможно было оттащить отнее!
        Что?
        Яизумленно выпучиваю глаза исулыбкой обращаюсь ктете:
        —Серьезно? Авот он утверждает, чтопраздники наводят нанего тоску…
        —Чтоты, милая? Если кто-то иумел веселиться какследует, такэто Роберт. Ну,донедавних пор… — ссожалением заключает она, мельком взглянув надядю.
        Яхмурюсь.
        —Нуатеперь, когда мы подробно обсудили мое темное прошлое, предлагаю выпить занаступающий 2015год, — Роберт стремительно встает состулаиторжественно поднимает свой бокал. — Ваше здоровье!
        —Ваше здоровье! — присоединяется кнему Стюарт.
        Ямолча отхлебываю шампанского, которое отчего-то кажется мне нестерпимо сладким, ипогружаюсь всвои раздумья.
        Вэтом доме существует только одна запретная тема, затрагивать которую недозволено даже Риз. Мануэла. Выходит, этоиз-занее.
        Онненавидит праздники из-за нее! Чтоона сделала сним? Вкого превратила? Неужели эта мертвая девица вечно будет стоять между нами, какВеликая Китайская стена? Мнебольно отэтой мысли. Искакой это стати Роберт постоянно винит себя вее смерти?! Этадурочка сама села заруль, сама умчалась хрен знает куда исама несправилась суправлением. Все, конец истории!
        —Приятного аппетита, мисс, — встрепенувшись, яфокусирую зрение наАнетт. Онакладет мне индейку совощами, ноя неголодна. Ярасстроена исердита, потому что устала отэтого назойливого призрака, мешающего моему счастью.
        —Тебе нехорошо? — Роберт мягко сжимает мое бедро, ивпервые содня нашего знакомства мне по-настоящему хочется его стукнуть. Лжец!
        —Нет, счего ты взял?
        —Тыничего неешь.
        —Просто задумалась, — дляубедительности нанизываю навилку кусочек индейки ипогружаю врот. Вкусно.
        Через минуту застолом разворачивается дискуссия опредстоящем отдыхе Стюарта иРиз. Онисобираются нанедельку вЭл-Эй ивчера забронировали номер в«Ритц-Карлтоне».
        Эл-Эй…
        Ябы судовольствием пожила там некоторое время, подальше отзоркого ока своей тетки, но, увы, уменя экзамены. ДаиРоберт носится сосвоей работой, каккенгуру сдетенышем.
        Вполночь, когда все темы уже были исчерпаны, всенапитки испиты ивсе десерты распробованы, мывшестером дружно обменялись подарками.
        Эддингтоны подарили мне клевую дизайнерскую сумочку, думаю, Фабио оценит, Кристина иМайк — iРad, аРоберт золотые часы отCartier.
        Естественно, моипрезенты оказались гораздо скромнее, чемя могла себе представить, нокакое это теперь имело значение?

* * *
        —Ивсе-таки стобой что-то нетак.
        Дома Роберт опять заводит свою шарманку. Онснимает ссебя рубашку, переодевается всерые тренировочные штаны иизможденно плюхается вкресло.
        —Тытвердишь обэтом стех пор, какмы сели вмашину. Ячто, неважно выгляжу?
        —Нет, детка, ноты чересчур тихая.
        Может, поговорить сним обэтом? Сейчас? Обоги.
        —Ризсказала, чтоты любил праздники. Почему это изменилось?
        —Господи, Кэтрин, — онхмурится, — ябыл ребенком. Людям свойственно взрослеть именять предпочтения, развенет?
        —Да,но… судя повсему, твои предпочтения поменялись относительно недавно, такчто непытайся сбить меня столку.
        —Сбить тебя столку?
        Якиваю.
        —Чтоты имеешь ввиду?
        —Этоиз-за нее, да? Из-за Мануэлы?
        Онглубоко вздыхает, очевидно, раздраженный моей навязчивостью, ипроводит рукой поволосам, взъерошиваяих.
        —Тебе, видимо, доставляет удовольствие попрекать меня моим прошлым…
        —Нет. Ялишь хочу понять, какое влияние твое прошлое оказывает натвое настоящее.
        —Никакого. Япросто разлюбил праздники! Чтовэтом такого особенного?! — вспыхивает вдруг он, резко подскочив скресла.
        Вотдерьмо. Ябросилась впасть ктигру, иразумнее былобы прекратить этот опрометчивый спор, номне осточертели его запреты! Какого черта он возвел меня вкакие-то рамки? Мызнакомы уже девятнадцать месяцев, четыре изкоторых официально живем вместе, имы еще ниразу, ниразу толком неразговаривали оней.
        —Послушай, яведь всегда искренна стобой. Тыможешь спросить меня очем угодно, когда угодно, иэто нормально. Почему я неимею наэто права, Роберт?
        —Потому что это тебя некасается! — гневно выплевывает он, заставляя мое сердце болезненно сжаться. — Этопрошло. Умерло. Сдохло, понимаешь?!
        Ясглатываю.
        —О’кей, если тебе станет отэтого легче, выпустипар…
        —Какой нахрен пар?! — егогрозный бас пробирает меня докостей. — Каждый, мать его, день я пытаюсь засунуть это дерьмо подальше изабыть, нотвоя гребаная любознательность недает мне покоя! Зачем? Тебе что, нравится изводить меня?!
        Яподнимаю нанего виноватый взгляд исталкиваюсь сфатальной враждебностью. Онзол, ужасно зол, иедва нешипит отбешенства. Егокрасивое лицо раскраснелось, желваки гуляют, карие глаза расширились ипотемнели. Таким он становится, вспоминая оней… таким он становится из-занее.
        Чтобее!
        Недождавшись отнего извинений, яразворачиваюсь иобиженно плетусь вспальню, задыхаясь отпереизбытка чувств.
        Черт. Мычто, поссорились?

* * *
        Новогодние каникулы позади, азначит, пора браться заум ивливаться впривычный ритм жизни. Ноэто оказывается нетак просто, поскольку я невыспалась исутра клюю носом.
        —Кэтрин, задержись ненадолго, хорошо? — просит меня мистер Лестрейд, попрощавшись состальными студентами.
        —Что-то случилось? — закидываю рюкзак наплечо именя тутже охватывает паника.
        Невзирая насвое обещание, ярешила схитрить иненадевать кольцо вакадемию. Роберту обэтом знать необязательно, поэтому я благополучно спрятала его вовнутренний карман рюкзака, итеперь мне постоянно приходится проверять, невыпалолионо.
        —Нет. Хочу обсудить стобой один вопрос.
        Вопрос? Янащупываю кольцо иуспокаиваюсь.
        —Скажи, тыдействительно собираешься стать режиссером?
        —Э-э, да. Собираюсь.
        —Уверена? Тебя совсем непривлекает, скажем, актерское мастерство?
        Актерское мастерство? Ончто, тронулся?
        —Мистер Лестрейд,я…
        —Марк, — поправляет меня он, лучезарно улыбнувшись. — Зови меня Марком, яненамного старше тебя.
        —Марк, — смущенно повторяю я. — Апочему вы спрашиваете?
        —Потому что натестовых занятиях, когда мы репетировали сцену из«Римских каникул», тыздорово отыграла свою часть.
        Часть? Дая произнесла-то всего-навсего два абзаца ичуть непомерла состыда. Чтоон несет?
        —Выпреувеличиваете. Ктомуже я стесняюсь выступать напублике.
        —Почемубы тебе непопробовать? — неожиданно предлагает он, сверкнув своими синими глазами. — Якакраз отбираю актрис налюбительскую постановку «Унесенные ветром». Тыможешь зачитать текст заСкарлетт.
        ЗаСкарлетт?! Нет, онточно рехнулся.
        —Мистер… Марк, — сконфуженно бормочу я, — недумаю, чтомне подсилу… яне…
        Засмеявшись, Лестрейд небрежно облокачивается надоску искрещивает руки нагруди.
        —Кэтрин, этотебя никчему необязывает. Обещаю быть объективным.
        Яудрученно закусываю губу, аон тем временем быстро выуживает изсвоей дряхлой коричневой папки тетрадь ипротягиваетмне.
        —Попробуй, Кэтрин.

* * *
        Япроспала итеперь пулей ношусь попентхаусу, хватаясь завсе подряд.
        —Господи, детка, прекрати суетиться, — уговаривает меня Роберт, грациозно восседая закухонным островком. Онспокойно пьет чай, параллельно читая газету.
        —Суетиться? Анетыли твердил, чтопунктуальность — основа профессионализма?
        —Нутыже ненаконсилиум опаздываешь.
        Застегнув джинсы, яперестаю метаться между спальней икухней иподхожу кнему.
        —Кстати, почему ты торчишь дома? — интересуюсь я, глянув нанастенные часы. Обычно он уходит додевяти, ауже почти десять.
        —Уменя поздняя встреча надругом конце города, — поясняетон.
        —А,ясно.
        Закинув рюкзак наплечо, яберу состола круассан изалпом выпиваю апельсиновый сок. Б-р-р, холодный.
        —Тыготова?
        —Угу.
        —Пойдем, ятебя подвезу.
        —Ненужно, наметро быстрее.
        —Яподвезу тебя, Кэтрин, — настаивает он. — Идем.
        Вотпристал! Яцокаю.
        Мыспускаемся напарковку, Энтони открывает длянас заднюю дверцу «БМВ». Язалезаю первой, Роберт следом.
        —Доброе утро, сэр, мисс! — здоровается снамиПит.
        —Доброе утро! — отвечаю я. — Скажите, атрафик сегодня серьезный?
        —Терпимо, мисс.
        —Яочень тороплюсь.
        Роберт пренебрежительно фыркает и, взяв мою левую руку всвою, смотрит намои пальцы.
        —Тыненадела кольцо?
        Очерт.
        —Э-э, ядумала, чтопоеду наметро.
        Онхмурится.
        —Нонепоехала. Можешь надеть сейчас.
        Начинается!
        Нежелая ввязываться вссору, янеохотно лезу врюкзак инахожу «Тиффани» вправом кармашке.
        Надеваю его напалец, Роберт одобрительно сияет.
        —Прости, чтовчера припозднился, — смягчается он, обхватив меня заталию. — Мнебы хотелось проводить стобой больше времени. Ночью я чуть было неразбудил тебя ради секса.
        Дерьмо, оннарочно завел эту тему?
        Якраснею исопаской гляжу вперед. Тони иПит тихо обсуждают новости, необращая нанас никакого внимания.
        —Сегодня вечером я получу свое, — продолжает шептать Роберт, разгоняя кровь помоим жилам. — Буду трахать тебя допотери пульса.
        —Перестань, мынеодни.
        Коварно усмехнувшись, оннаклоняется ицелует меня вмакушку.
        —Восколько ты заканчиваешь учиться?
        —Впять.
        —Отлично.
        —Мисс Бэйли, приехали! — оповещает меня Пит, притормозив утротуара. Ябыстро обнимаю Роберта ивылезаю измашины.
        —Пока, студенточка. Веди себя хорошо!
        —Непременно, старый развратник! — весело махнув ему ручкой, язахлопываю дверцу иковыляю кзданию. Марк зовет меня издалека.
        Вотчерт!
        Всверхскоростном режиме я снимаю кольцо исую вкарман джинсов.
        —Кэтрин, здравствуй!
        —Здравствуйте, ми… э-э… Марк, — мнепо-прежнему непривычно называть его поимени. — Извините заопоздание, япопала впробку.
        —Всевпорядке, небери вголову. Тыуже начала читать книгу? — интересуется он, войдя замной вздание.
        —Да,вчера. Довольно-таки познавательно. Однако сомневаюсь, чтоэто поможет мне развить талант. Если его нет, тоникакие тренинги неспасут.
        —Кэтрин, таланта утебя выше крыши, поверь мне. Слушай, янамерен проиграть стобой еще несколько сцен. Чтоскажешь?
        Яхмыкаю.
        —Неужели я настолько плоха вкачестве режиссера, чтовы решили уговорить меня сменить амплуа?
        —Нет, счего ты взяла? Просто ты способна набольшее.
        —Норежиссер — этоведь тоже уважаемая профессия. Развенет?
        —Безусловно. Новдруг утебя получится совмещать? Этобесценный дар, Кэтрин.
        Бесценный дар, надоже! Мнечертовски льстит его похвала. Ачто, если уменя ивпрямьдар?

* * *
        После занятий я бодро выбираюсь изподземки ивыдергиваю наушники изушей. Настроение отличное, даидома, судя повсему, меня ожидает веселенькое времяпрепровождение. Нужно взять фильм изаскочить всупермаркет зачипсами. Ясворачиваю заугол идостаю изпальто вибрирующий телефон.
        —Алло,мам!
        —Кэти, чтоэто заистория скольцом?!
        ОИисус.
        Риз«Радио» Эддингтон тайком вышла вэфир иосветила сию новость повсем международным станциям! Язакатываю глаза.
        —Тебе тоже привет.
        —Дочка, чтоэто значит?!
        Меня так иподмывает сказать, чтоя навосьмом месяце беременности ижду близнецов, нобоюсь, еетонкая душевная организация этого невынесет.
        —Ничего незначит, просто подарок. Мам, непаникуй.
        —Тыуверена? Тыничего отменя нескрываешь?!
        —Ачто я могу скрывать?
        —Ну,вдруг вы сРобертом надумали пожениться где-нибудь вЛас-Вегасе, ародителям нислова…
        ВЛас-Вегасе? Ясмеюсь. Онаявно насмотрелась романтических комедий.
        —Мам, никакого тайного бракосочетания непланируется, угомонись.
        —Ох,милая, ятак беспокоюсь! Необижайся, ноРоберт невызывает уменя доверия.
        Ктобы сомневался.
        —Помнится, летдесять назад ты ставила мне его впример.
        —Да,ноэто было дотого, какон намертво вцепился вмою дочь!
        Намертво?
        —Мам, никто вменя невцеплялся, всехорошо. Тетя зря бьет тревогу.
        —Тревогу? Кэти, этонетак. Мытолько…
        —Да,только разносите слухи унас заспиной, — договариваю занеея.
        —Тыошибаешься, — растерянно защищается мама. — Ладно, богстобой. Делай, чтохочешь, вконце концов ты уже неребенок.
        —Авот это правильно. Мам, мнепора. Яперезвоню тебе, о’кей?
        —Конечно, солнышко, целую!
        —Ятебя тоже.
        Нажимаю насброс, инаэкране высвечивается непрочитанное сообщение отРоберта.
        «Заканчиваю сделами, буду через час. Надень свои самые ненужные трусики, потому что я собираюсь порвать их вклочья.
твой Старый развратник».
        Глава4
        Яблоко раздора
        Несмотря насвою заносчивость, Майк никогда неумел драться. Исколькобы я нипытался пристрастить его ккикбоксингу иликарате, всетщетно. Единственное, начто он оказался горазд, — этоизредка наведываться вспортзал, ито из-под палки.
        —Яуже задолбался правильно питаться! Завтраже перейду наколу иэнергетики. Твоя идиотская белковая диета нифига неработает.
        —Онаотлично работает, Майк. Если, конечно, несовмещать ее салкоголем исигаретами. Кстати, ядумал: тыбросил.
        —Ага, размечтался! Хочешь, чтобы я отказался отпоследнего кайфа? — онраздраженно плюхается наматы инабрасывает полотенце нашею. — Фух, явыдохся. Долго ты еще собираешься потеть подэтой своей железякой?
        —Осталось четыре раза, — выдавливаю изсебя я, прилагая массу усилий. Впоследнее время я частенько забивал назал, итеперь моя привычная шестидесятикилограммовая штанга кажется мне целым грузовиком.
        —Какпоживает наша кузина? — спрашивает Майк, глотнув изсвоей бутылки. — История скольцом по-прежнему покрыта тайной?
        Любопытный засранец.
        —Жаль тебя расстраивать, нода, — «семь».
        —Тыче, реально сделал это отбалды?
        —Аты сомневаешься? — «восемь».
        —Негони, Роб. Язнаю тебя лучше, чемкто-либо. Зачем ты подарил ей кольцо?
        —Затем, чтобы ты заткнулся инелез невсвои дырки, — огрызаюсья.
        «Девять».
        —Значит, ябыл прав?
        —Нет, — «десять».
        Поставив штангу настойку, яприжимаю руку кгруди иперевожу дыхание.
        —Брось. Язнаю, тыхочешь наней жениться. Даиона, видимо, непротив. Четы тянешь?
        Придав себе самый беспристрастный вид, ямедленно сажусь иразминаю спину.
        Мойбрат иногда бывает слишком назойлив. Нонужно отдать ему должное, ондействительно знает меня лучше, чемкто-либо.
        Смысл отпираться?
        —О’кей, твоя взяла, — пристыженно признаю я. — Яхочу наней жениться. Номне стремно, Майк.
        —Стремно? — изумляется он. — Почему?
        —Забыл, чемэто закончилось впрошлыйраз?
        —Апричем тутэто?
        —Притом, чтоя невольно провожу параллели. Многое повторяется, ия боюсь, чтофинал окажется идентичным. Иногда я сам непонимаю, зачем привязал ее ксебе. Ядолжен был держаться отнее подальше, авместо этого… черт.
        Майк бросает наменя свой самый сочувственный взгляд, имне хочется провалиться сквозь землю. Терпеть немогу жалость! Пусть лучше меня ненавидят.
        —Ладно, мнепора, — яберу свое полотенце изакидываю наплечо. Майк тоже встает, прихватив ссобой витаминную воду, имы проходим враздевалку, гдея быстро проверяю смартфон наналичие пропущенных звонков.
        —Послушай, Роб, — совздохом произносит он, — прошло уже несколько лет. Перестань убиваться. Темболее что это был несчастный случай, тыневиноват.
        Чего-чего?
        Вытаращив нанего глаза, янеудерживаюсь отехидства:
        —Иэто говоришь мне ты? Человек, который ссамого начала обвинял меня впреднамеренном убийстве?
        Онвиновато пожимает плечами.
        —Япросто злился, чтоона выбрала тебя.
        Майк заходит вдушевую, япровожаю его долгим задумчивым взглядом, потом откладываю трубку наскамейку итоже иду мыться.
        —Эй,Майк? — встав подкаскад теплой бодрящей воды, явыдавливаю гель наладонь.
        —Что? — откликаетсяон.
        —Тыправда так сильно ее любил?
        —Незнаю, старик. Онамне нравилась… нонасчет «любил» ятеперь неуверен.
        Теперь?
        —АКэтрин?
        —ЧтоКэтрин?
        —Тебе нравится Кэтрин? — спрашиваю я, застыв вожидании.
        Только неКэтрин, нет. Онанеможет ему нравиться. Онамоя.
        Майк смеется.
        —Кэтрин мне нравится исключительно какдевушка моего старшего брата. Ивообще, уменя кней какие-то отеческие чувства, — продолжает он, — поэтому ябы нехотел, чтобы сней что-нибудь приключилось. Онаивпрямь хорошая,Роб.
        —Чертовски хорошая, брат, — соглашаюсь я, намыливая голову. — Чертовски.

* * *
        Закончив сосвоими делами, ярешил сделать Кэтрин сюрприз изабрать ее изакадемии. Времени почти пять, осталось ровно две минуты.
        Выглянув изокна, яобвожу взглядом здание иневольно вспоминаю годы своего студенчества. Стюарт постоянно капал мне намозги, хотя я неплохо учился. Ноему казалось, чтодавление — двигатель прогресса, ипотому он частенько допекал меня. Напервом курсе я познакомился сДжессикой Кит — симпатичной фигуристой телкой изчетвертой группы, ивобщем, пошло-поехало. Онабыла моей третьей женщиной, имы трахались, каккролики. Везде, гдетолько могли. Однажды нас даже застукали вженском туалете иедва невыперли изуниверситета. Узнав обэтом, отец чуть было неразорвал меня накуски… забавно, неправдали?
        Янехотел, чтобы Кэтрин поступала вакадемию потой простой причине, чтоона могла также пойти постопам Джессики Кит изавести себе какого-нибудь молодого придурка, трахающего все насвоем пути. Ясам был таким ипрекрасно понимаю, каково это быть юнцом сбушующим тестостероном. Носдругой стороны, вправели я лишать ее образования? Конечно, нет. Ялюблю ее. Оназаслуживает всего только самого лучшего, имне остается лишь молча переживать это внутри себя, считая дни доее проклятого выпускного.
        Вообще-то мне еще сомногим предстоит смириться. Онанаверняка захочет работать, ичто тогда? Впрочем, наэтот случай я припас один коварный план. Мыпоженимся сразу после того, какона получит диплом, адальше замной незаржавеет. Никаких передышек — будем штамповать футбольную команду, пока она нерешит, чтосее карьерой покончено!
        Господи, какойже я мудак…
        Ужаснувшись собственным мыслям, якачаю головой, инагоризонте появляетсяона.
        Явылезаю измашины.
        —Роберт? — онастолбенеет. — Чтоты здесь делаешь?
        Хм,она что, нерада моему появлению?
        —Приехал затобой.
        Пока Кэтрин стоит вся такая удивленная, ясгребаю ее вохапку ицелую влоб.
        —Почему ты непозвонил?
        Опять двадцать пять!
        Онаоглядывается посторонам, инаее лице мелькает тень паники.
        —Потому что я так захотел. Тысердишься?
        —Нет! Конечно, нет… — онавыдавливает изсебя несмелую улыбку. — Просто удивилась. Идем?
        Тони открывает дверцу, мызалезаем в«БМВ» иотправляемся в«Masa»[5 - MASA — японский ресторан, расположенный поадресу: 10Columbus circle, NewYork.] наКоламбус-серкл.
        Кэтрин притаилась имолча разглядывает пейзаж заокном. Сней явно творится неладное.
        Яберу ее заруку, онавздрагивает иначинает ерзать, словно ей неуютно. Истоит мне коснуться ее безымянного пальчика, каквсе становится ясно.
        —Гдетвое кольцо?
        —Всумке, — ееголос падает дошепота, будто она крупно влипла.
        —Тыненосишьего?
        —Неношу.
        Яхмурю брови, вгруди щемит отнеприятного предчувствия.
        —Почему? Объясни.
        Кэтрин мигом выдергивает свою руку измоей, источая враждебность.
        —Потому что это… странно!
        —Странно?
        Онаразворачивается.
        —Нусам посуди! Всеначнут спрашивать. Чтоя скажу своим подругам, знакомым? Янелюблю привлекать внимание.
        —Твои аргументы звучат неубедительно, — сподозрением бормочу я. Обоги, только неэто. Неужто мои опасения насчет Джессики Кит подтвердились? Дерьмо, Кэтрин неможет вести двойную игру.
        Илиможет?
        —Послушай, Роберт, яобожаю это кольцо. Нооно вынуждает меня оправдываться, ая этого нехочу. Можно я буду надевать его поособым случаям? Такдаже лучше! Ононепоцарапается…
        Япротестующе качаю головой:
        —Нет, нельзя. Тыобещала всегда носитьего.
        Тыобязана!
        —Да,но… я недумала, чтоэто будет так… странно.
        Опять это идиотское слово! Маленькая лгунья. Чтоты задумала, а? Моетерпение вот-вот лопнет.
        Стоп. Спокойно, кретин! Впринципе она ивпрямь безумно стеснительная. Вероятно, этабезделушка действительно ставит ее вдурацкое положение, судорожно размышляю я, пытаясь утихомирить свой пыл иразыгравшееся воображение.
        —Незлись, пожалуйста, — придвинувшись ближе, Кэтрин обхватывает меня своими тоненькими ручками икладет голову мне наплечо. — Яочень тебя люблю. Икольцо тоже. Номне необязательно носить его, чтобы чувствовать себя твоей, понимаешь?
        Амне обязательно!
        —Тывсегда вмоем сердце, ая втвоем, — добавляет она сусмешкой. — Покрайней мере, янаэто надеюсь.
        Надеется?
        —Конечно, детка, — яцелую ее вмакушку. — Янезлюсь, всевпорядке.
        —Правда?
        —Правда, — подтверждаю я, итаким образом мой хитроумный план подназванием «фальшивая помолвка» стреском проваливается.
        Удар поддых, Эддингтон.
        Идиот!
        Тебя провела какая-то хитрющая малолетка.
        Неотразимая малолетка, растоптавшая твою гребаную гордость.

* * *
        Мнеприспичило поработать среди ночи. Выбравшись изпостели, янадеваю штаны, майку иподбираю спола свой ноутбук. Кэтрин спит, свернувшись клубочком. Восне она кажется мне такой маленькой ибеззащитной, чтоя готов надеть воинские доспехи иринуться занее всмертельный бой. Прихватив ссобой зарядку иорганайзер, язамечаю натумбочке ее айфон ихмурюсь.
        Хм,почемубы инет?
        Коротко взглянув насвою девушку, яосторожно поднимаю трубку, сдвигаю стрелочку вправо исрадостью обнаруживаю, чтоее телефон незапаролен.
        Какнеосмотрительно…
        Перво-наперво проверяю звонки.
        Мама, Сэл, мама, Сэл, папа, Роберт, Фабио, Роберт, Роберт, Роберт, — черт, нуя итрепло, — мама, Джейсон… — яморщусь. Опять этот несчастный доходяга. Смотрю надату — двадцать четвертое декабря. Нетак уж ичасто они созваниваются. Пролистав весь список доконца, иненайдя ничего такого, кчему можно былобы придраться, яоткрываю вкладку «календарь» иокунаюсь вдевчачьи заметки.
        Время приема таблеток, период месячных ит.д. М-да…
        Почувствовав укор совести, чтоя вот так нагло вторгся вее частную жизнь, ярешаю положить айфон наего законное место, нонапоследок залезаю в«ежедневник».
        «Вторник. Встреча сМарком Лестрейдом перед лекциями».
        «Среда. Встреча сМарком Лестрейдом между парами».
        Итак почти пять дней внеделю.
        Какого хрена???
        Ктоэто вообще такой?! Студент? Гад-сердцеед, трахающий всю академию?! Ястискиваю зубы.
        Проклятие, язнал, знал, чтоистория скольцом — этовранье.
        Онаобманула меня! Нокак… какона посмела??? Поджав губы, яперевожу нанее полные злости глаза, иона уже некажется мне такой маленькой ибеззащитной, какпять минут назад. Продуманная женщина! Чтоты сомной делаешь, а? Скем связалась?!
        Сижу вгостиной инемогу сосредоточиться наработе. Читаю предложения, нонепонимаю смысла. Разглядываю схемы, ноневникаю всуть. Дерьмо, меня трясет.
        Таквот куда она, оказывается, бегает поутрам! Кнекоему Марку! Черт, почему я немогу вспомнить, ктоон такой?
        Встаю иначинаю наматывать круги покомнате. Вгруди тяжесть, легкие скрутило жгутом. Черт…
        Ковыляю накухню, достаю изящика ингалятор ибрызгаю врот.
        Дерьмовая астма. Сколько себя помню, вечно болею этой дрянью. Почувствовав себя абсолютно жалким, яоткрываю холодильник итянусь забанкой колы. Нет, лучше пиво.
        Возвращаюсь вгостиную.
        Экран ноутбука погас, батарея сдохла, зарядка валяется накресле. Пофиг, всеравно башка неварит. Ложусь надиван, откупориваю банку имедленнопью.
        Когда я стал таким ревнивым? Понятия неимею. Каксказал один измоих бывших психоаналитиков, ясэтим родился. Занятно, новнашей семье никто ничем подобным нестрадает. Майку так вообще похрен, гдешляются его подружки. Иногда я завидую ему. Унего все настолько просто, чтопорой я прихожу кразумному выводу, чтоэто единственный способ длянормального существования. Оннеряшлив, бездарен, нозато ему весело. Когда я впоследний раз веселился? Даже моя любовь неприносит мне должного удовольствия, потому что напряжение, которое я постоянно испытываю, стараясь все контролировать, сводит меня сума. Янемогу расслабиться, немогу по-настоящему порадоваться чему-либо. Всямояжизнь — эточетко выстроенный план. Черт, почему я немогу измениться? Почему она неможет измениться? Почему она невсостоянии просто следовать моим правилам? Этоведь сущий пустяк — быть послушной! Неужели общение спосторонними людьми длянее важнее, чеммое спокойствие? Яведь предупреждал ее, чтонеумею сэтим мириться. Янетакой, каквсе. Яненормальный. Оназнала, знала иподписалась наэто. Ошиблась? Нерассчитала? Плевать! Наши отношения — неэксперимент.
Внезапно доменя вдруг доходит, чтоона реально может отменя уйти.
        Дерьмо, яэтого невынесу.
        Отложив пиво нажурнальный столик, яповорачиваюсь набок ипытаюсь заснуть.

* * *
        День начался сочередного дерьма.
        Владелец здания, которое я намеревался выкупить, переиграл правила ивыставил мне новый счет. Чтобы некопить все всебе, иначе меня разорвет какядерную боеголовку, ясорвался наБроуди изфинансового отдела, наКейна идаже нанесчастную секретаршу.
        Чуточку полегчало.
        Выпив шесть чашек крепкого черного чая, явызвал ксебе Мэйсона — парня измоей службы безопасности, иЭнтони — моего верного помощника, чтобы раздать обоим поручения.
        —Мненужно разузнать все оМарке Лестрейде. Кажется, онучится илиработает вНью-Йоркской академии искусств.
        —Понял, сэр. Сроки?
        —Довечера управишься?
        —Думаю, да. Если, конечно, заним нечислится какой-нибудь грязи.
        —Грязи?
        —Ну,фальшивых документов, например.
        —Врядли, — хмыкаю я, — просто выясни, ктоон такой. Возраст, внешность, семейное положение…
        —Ясно, сэр. Ямогу идти?
        Якиваю.
        Мэйсон выходит задверь, ия переношу внимание наТони.
        —Найми кого-нибудь следить заКэтрин.
        Онудивленно заламывает бровь.
        —Стив Кэмпбэлл подойдет?
        —Бывшийкоп?
        —Частный детектив, сэр. Онушел всвободные «художники», занялся частным сыском.
        —Емуможно доверять?
        —Вполне.
        —Найми его. Пусть следит закаждым ее шагом.
        —Хорошо. Этовсе?
        —Да,поспеши.
        Тони исчезает извиду, яставлю локти настол иобхватываю голову руками.
        Марк Лестрейд. Чтоэто захрен? Пусть только прикоснется кней, ия его урою!
        Вдверях неожиданно появляется мой невоспитанный брат.
        —Тебя неучили стучаться? Явообще-то занят.
        —Чем, интересно? Высиживаниемяиц?
        —Ядумаю, немешай.
        Засмеявшись, Майк безпозволения плюхается вкресло изакидывает ногу наногу.
        —Честряслось? Натебе лицанет.
        —Случился Марк Лестрейд.
        —Ктотакой?
        —Самвот задаюсь этим вопросом.
        —Этокак-то связано скузиной?
        Язакатываю глаза.
        —Естественно.
        —Подозреваешь, чтоона сним че-то мутит?
        Меня передергивает.
        —Непроизноси это вслух, яитак награни.
        —Аспросить унее непробовал? Дел-то напять минут.
        —Спросить?
        —Нуда, аче?
        —Майк… — потерев лоб, япытаюсь сформулировать свою мысль. Проблема втом, чтодаже если я спрошу ее обэтом типе, ниодин изее ответов меня неустроит. Ядолжен сам удостовериться вее невиновности. Сам, ясно? — Яразберусь сэтим, о’кей? — хриплю я, воздержавшись отсопливой исповеди.
        —Какзнаешь, — онпожимает плечами. — Непротив, если я смоюсь сегодня пораньше? МысКрис идем вкино.
        —Вали. Толку-то оттебя…
        Прыснув, Майк поднимается скресла ишаркает квыходу.
        —Неперестарайся там, ладно? — говоритон.
        Явопросительно выгибаю бровь.
        —НусКэт. Онанепохожа напорочную обольстительницу.
        —Пока, Майк, — бормочу я, уткнувшись всвои бумаги.
        Тоже мне, бесплатный адвокат!
        Яостаюсь один.
        «Непохожа напорочную обольстительницу»…
        Согласен.
        Нодаже святой способен согрешить, поддавшись искушению. Вконце концов, онавсего лишь женщина.

* * *
        После обеда комне поднимается Мэйсон.
        —Чтотам? — сходу интересуюсь я, мучаясь отсильной мигрени.
        —Марк Уильям Лестрейд. Родился вБирмингеме, Англия. Вшесть лет переехал сродителями вОнтарио, Канада. Прожил там допятнадцати лет, пока непереехал вСан-Франциско, Калифорния, гдепозже поступил вAmerican Conservatory theater. Получил множество наград ипоощрений, затем в2010году перебрался вНью-Йорк истех пор работает преподавателем поактерскому мастерству вАкадемии искусств. Дата рождения 1января 1980-го. Неженат иникогда небыл, детей нет. Проживает насъемной квартире вКуинсе, точный адрес прикрепил кдосье, — Мэйсон протягивает мне дохленькую черную папку.
        Вау, оперативно. Нужно поднять этому парню зарплату.
        —Значит, этот хрен преподаватель…
        —Именно, сэр. Заним ничего нечислится.
        Ага, кроме того, чтоэтот ублюдок вздумал отбить уменя девчонку.
        —Спасибо. Можешь идти.
        —Всего доброго,сэр.
        Сажусь вкресло и, пробежавшись потексту, просматриваю его фотографии.
        Кудрявый шатен спрической встиле Эдриана Гренье. Стройный, среднего роста… вполне заурядный. Разве что выразительные синие глаза, выигрышно контрастирующие стемным цветом волос, ито…
        Задумчиво покачиваюсь изстороны всторону, пытаясь представить его сКэтрин. Да,это возможно, — прихожу кнеутешительному выводу я. Только хрен ему, анеКэтрин! Сначала я выясню, чтоэтому чучелу отнее нужно, ичто, недай бог, ейнужно отнего, апосле вмешаюсь. Иесли я вдруг узнаю, чтоэтот ублюдок посмел посягнуть намою собственность, емулучше подыскать себе пристанище вкаком-нибудь другом месте. Например, накладбище.

* * *
        Янарочно задержался вофисе допоздна, чтобы явиться домой, когда Кэтрин уже ляжет спать.
        Вырубив верхний свет, включаю настольную лампу исажусь застол. Письма, письма, приглашения… приглашения? Интересно.
        Что, если я начну появляться сней намероприятиях? Обычно я нелюблю светиться вСМИ, нотеперь это может пойти мне напользу.
        «Благотворительный вечер», «аукцион», «выставка», «сбор средств дляборьбы сДЦП»…
        Черт.
        Брюс. Мненужен Брюс.
        Набираю его номер, Кейн отвечает натретьем гудке.
        —Гдеты? — бесцеремонно спрашиваюя.
        —Напути ксвоему дому. Ачто?
        —Э-э, ядумал, тыеще здесь, вздании.
        —Вдесять вечера?
        Кидаю взгляд начасы ихмурюсь.
        —Ладно, забей. Слушай, мненужно выйти всвет, желательно сфотографами ипрочим дерьмом. Тынемогбы посоветовать мне правильное местечко?
        Брюс смеется.
        —Захотелось покрасоваться втаблоидах?
        —Представь себе.
        —Струдом, дружище. Можно узнать зачем?
        —Нет. Ипрекрати ржать!
        —Хорошо, прости. Сходи наНеделю моды.
        —Тышутишь?
        —Ничуть. Этоотличная возможность. Благотворительные вечера ненаводят столько шумихи, сколько шоу-биз. Наднях намечается грандиозный показ уТома Форда. Думаю, Риз несоставит труда достать длятебя приглашение. Воспользуйся этим, Роберт.
        Яудрученно качаю головой. Господи, какая глупость!
        —О’кей, спасибо законсультацию. Дозавтра.
        —Дозавтра, селебрити!
        Фыркаю идаю отбой. Теперь доконца года неуспокоится, старый трухлявый пень.
        Впрочем, онправ. Этот сраный учителишка наверняка почитывает глянцевые журналы, выискивая новых звезд. Если мы сКитти-Кэт попадем, скажем, в«Стар», этот баран уяснит наконец, чтонеследует подкатывать кней свои никчемные яйца.
        Язвоню своей матери.
        Глава5
        Вспышки
        Вчем я действительно успела убедиться запоследние полтора года, такэто втом, чтоопаздывать наприем кФабио Монте опасно дляжизни.
        Справедливости ради должна сказать, чтоя честно пыталась прийти вовремя, ноМарку приспичило устроить очередное экстренно-важное собрание изадержать нас после занятий.
        Перебежав через дорогу, янервно развязываю свой шарф ивпанике заворачиваю заугол.
        —Эй,Спилберг![6 - СТИВЕН СПИЛБЕРГ — сценарист, продюсер иодин изсамых успешных американских кинорежиссеров вистории.]
        Оборачиваюсь иневольно расплываюсь вулыбке.
        —Откуда ты здесь, умник?
        —Поделам ездил, итут смотрю — легенда! — хихикает Джейсон, сократив между нами расстояние.
        —Перестань! Яже невысмеиваю твою деятельность.
        —Ачего ее высмеивать? Яведь простой смертный, — мыобнимаемся. — Куда намылилась?
        —Всалон красоты. Нужно освежить перышки, — отшучиваюсь я, начто Джейсон понимающе кивает, однако прощаться неспешит.
        —Желаешь составить мне компанию? — предлагаю я какбы невзначай, и, кмоему удивлению, парень охотно соглашается.
        —Былобы неплохо. Ясвободен довечера.
        —Тогда пошли.
        Через минуту мы оказываемся всалоне.
        Фабио летит наменя ссамым устрашающим видом, ноузрев рядышком Джейсона, егоугрюмая физиономия мгновенно озаряется интересом.
        —Кэтрин! — неудерживается отвыговора он. — Тыопоздала наполчаса!
        —Знаю-знаю, — виновато лепечу я, сбросив ссебя шарф ипальто. — Меня задержали, прости.
        Состроив недовольную гримасу, Фабио переводит взгляд намоего друга ивопросительно мигает.
        —Знакомьтесь, этоДжейсон Торн, мыработали вместе вEDGroup. Джейсон, этоФабио Монте — самый лучший стилист навсем белом свете! — подлизываюсь я, иэто срабатывает.
        —Непреувеличивай, — кокетничает «звезда», протянув ладонь Торну, — очень приятно.
        —Взаимно.
        Мытрое погружаемся внеловкое молчание, рука Торна по-прежнему вруке Фабио, ия, кажется, догадываюсь, вчем весь сыр-бор.
        ОИисус! Ончто, клеится кДжею?
        —Э-м-м, я, пожалуй, присяду, — растерянно тянет Торн, вырвавшись измертвой хватки своего нового знакомого.
        —Конечно, располагайтесь! Чай, кофе?
        —Кофе, пожалуйста.
        —Дороти! — рявкает Монте, заставляя нас вздрогнуть. — Немедленно принеси мистеру Торну кофе! Какой вы предпочитаете?
        —Черный, безсахара.
        —Слышала?!
        —Бегу-бегу!
        Девчонка уносится прочь, Фабио хватает меня залокоть ибесцеремонно тащит кзеркалу.
        —Куколка, чтоэто зачудо природы?!
        Чудо?
        Уменя отвисает челюсть.
        —Явроде рассказывала тебе онем…
        —Помню, немаразматик! Нокакого Нептуна ты неупомянула, чтоон сногсшибательно, умопомрачительно, смертельно сексуальный?!
        Язаглядываю через плечо.
        —Дая… как-то незамечала.
        —Незамечала? — уМонте сейчас глаза изорбит вылезут. — Незамечала?! — вужасе повторяетон.
        —Не-а.
        —Боже, даты совсем уже ополоумела отэтого своего Эддингтона!
        Яоскорбленно фыркаю.
        —Причем тут Эддингтон? Ивообще, мысДжейсоном друзья. Мнепобарабану его внешность.
        —Онпросто конфетка! Явпечатлен.
        Забравшись вкресло, янемогу сдержать ехидного смешка. Фабио дуется испрашивает, вчем дело.
        —Нивчем. Оннатурал.
        —И?
        И?
        —Тыэто как-нибудь переживешь?
        Монте берет состолика свои рабочие инструменты иделает вид, будто я сморозила несусветную чушь.
        —Непонимаю, очемты.
        —Отом, чтоесли ты действительно отнего безума, тотебе должно быть обидно, ведь…
        —Мненеобидно, ясно?! — взвинчивается он, взмахнув надо мной расческой смелкими блестящими зубчиками.
        —Ясно, ясно. Некипятись!

* * *
        Издома мы сРобертом выезжаем ровно всемь. Оннастолько красив, чтоябы неотказалась заняться сним сексом прямо здесь, назаднем сиденье авто.
        —Тыотлично выглядишь, — сулыбкой подмечает Роберт, положив ладонь намою коленку.
        —Тытоже, — шепчу я. — Кстати, яужасно тебя хочу.
        Егоброви подпрыгивают вверх, нагубах играет озорная усмешка.
        —Всамом деле? Сейчас? — онмягко массирует мою ногу, пробираясь подподол крохотного зеленого платья.
        —Ага. Тыбы взял менятут?
        Онякобы задумывается.
        —Впринципе — да. Только сперва нужно отправить Пита иТони, скажем, вмагазин зажвачкой.
        Ясмеюсь, мол, почемубы инет?
        —Ятоже тебя хочу, — онберет мою руку иприкладывает ксвоей ширинке.
        Огосподи…
        Уменя сбивается дыхание.
        —Вернемся домой, ия трахну тебя какследует, хорошо?
        —Хорошо, — бездумно соглашаюсь я, сжав его член через брюки.
        —Нешали, слышишь?
        —Слышу, — продолжаю ласкатьего.
        —Кэтрин…
        —М-м-м?
        Оншипит иотодвигается отменя.
        —Хулиганка!
        —Ктобы говорил, — япоказываю ему язык, аПит тем временем подвозит нас кЛинкольн-центру, гдеуже столпилась местная элита общества, имне вдруг становится страшно. Прежде мы никогда непоявлялись вместе напублике, ия непредставляю, каквсе пройдет.
        Тони открывает заднюю дверцу, Роберт первым выходит измашины ипо-джентльменски подает мне руку. Меня трясет. Ещеэти туфли нашпильке… Чертов Фабио!
        Мымедленно приближаемся кзданию, итут откуда нивозьмись появляются они — яркие, ослепляющие вспышки!
        Ярастерянно моргаю, крепче цепляясь засвоего парня, имечтаю лишь ободном — провалиться сквозь землю.
        —Роберт! Сюда! — кричат облепившие нас совсех сторон папарацци.
        —Эй,Роберт! Смотри сюда, чувак!
        —Роберт! Эй,Роберт! Повернись! Смотри вкамеру!
        Сбитая столку, янесразу сообразила, чтоменя, словно трофей, выставили навсеобщее обозрение.
        Роберт?
        Обхватив меня заталию, этот нарцисс слегкостью позирует перед многочисленными камерами, инамгновенье мне даже кажется, чтоя обозналась, поошибке ухватившись зачужую руку. Онненавидит показуху, ненавидит шоу-биз ивсе, чтосним связано. Непонимаю… онсловно перевоплотился.
        Стою ипокорно отражаю его действия. Гулголосов, щелчки затворов, вспышки, вспышки! Неуспеваю вертеть шеей. Роберт демонстративно улыбается, нанас все смотрят.
        —Достаточно, — потянув меня засобой, онловко ускользает изэтого зоопарка, имы оба проходим вздание.
        —Чтоэто было? — хриплю я, сглотнув удушливыйком.
        —Неотъемлемая часть популярности. Тыпротив?
        —Ядумала, тыненуждаешься впопулярности.
        —Ну… — онцелует меня ввисок инеуспевает закончить фразу — кнам подходит какой-то мужчина.
        —Роберт? Радтебя видеть! — мнезнакомо его лицо. Черт, яопределенно знаюего.
        —Привет, Джон, — ониобмениваются рукопожатием. — Познакомься, этомоя девушка, Кэтрин Бэйли.
        —Очень приятно. Джон Александер!
        Мужчина протягивает мне руку, янеуверенно жмуее ичувствую, чтовот-вот покраснею. Нуконечно. Какя могла неузнать? Отец сучки!
        —Какими судьбами, Роб? Решил сменить имидж?
        —Вроде того. Аты?
        —Жаклин настояла. Считает, чтоя должен почаще выбираться всвет изнакомиться содинокими женщинами. Зачем, спрашивается?
        Роберт усмехается.
        —Пора, Джон.
        —Пора? По-моему, яуже слишком стар дляпоиска спутницы жизни.
        —О,непреувеличивай, — подбадривает его Роберт, пока я втайне выискиваю безупречный силуэт сучки. Онанаверняка здесь. Может, онпритащился сюда из-за нее? Может, егокоробит, чтоона выскочила замуж, ион решил использовать меня вкачестве ответного удара? Уменя потеют ладони. Поверить немогу, чтоон привел нас сюда, всвятая святых своей бывшей!
        Издали виднеется тетушкаРиз.
        Вотгадство! Моядрожь усиливается.
        —Расслабься, — шепчет Роберт, скользнув пальцами помоему позвоночнику. — Тывся нанервах.
        Яопасливо поднимаю глаза, Джона Александера ислед простыл. Эторадует.
        —Здесь твоя мать.
        —Угу. Онадостала длянас приглашения.
        —Мненеловко. Вдруг она подумает, чтоя охочусь заславой?
        Роберт одаривает меня снисходительной улыбкой.
        —Неподумает. Оназнает, чтоты нетакая. Успокойся, тыотлично держишься.
        Яснова осматриваюсь посторонам. Ксчастью, Риз нас незамечает. Онаувлеченно беседует скучкой расфуфыренных дам, всевесело хохочут.
        —Давно ты знаешь ее отца? — интересуюсь я, когда Роберт передает мне бокал шампанского.
        —Года четыре, ачто?
        —Датак, ничего, — ягляжу впол. — Егодочь тоже здесь?
        —Здесь много моих знакомых, Кэтрин.
        —Ноты несовсеми спал, — ревностно подмечаюя.
        —Тебя беспокоит Жаклин?
        Неоднозначно пожимаю плечами.
        —Почему? Разве я дал повод? — еговзгляд прожигает меня насквозь.
        —Ятоже недаю тебе повода, однако тебя беспокоит Джейсон Торн.
        —Роберт, Кэти! — авот иРиз.
        «Вовремя», — думаю я, натянув нарожу дежурную улыбку.
        —Привет,мам.
        —Тетя.
        Оначмокает меня вщеку.
        —Показ начнется чуть позже. Тыуже виделся сДэйзи иРональдом?
        —Нет, и, поправде говоря, негорю желанием, — сухо выплевывает Роберт.
        Ризукоризненно качает головой ипереносит внимание наменя:
        —Дорогая, какое дивное платье! Зеленый тебе очень идет.
        —Спасибо.
        —Ладно, япойду поздороваюсь сМардж. Встретимся послешоу!

* * *
        Струдом выдержав целый час допоказа исам показ, мысРобертом наконец вылезаем наулицу ивновь попадаем влапы назойливых папарацци.
        —Эй,Роберт! Ктоэта девушка?
        Началось!
        —Этотвоя невеста?!
        Боже!
        —Роберт, выпомолвлены?!
        —Эй,сюда! Смотрите сюда!
        Яморгаю иприбавляю шагу.
        —Подожди.
        —А?
        —Поцелуй меня.
        Что?!
        Недав мне опомниться, Роберт резко наклоняет голову изасасывает мою нижнюю губу.
        Ячто, сплю? Илион правда целует меня здесь, навиду укучки недоносков, которые помимо всего прочего снимают все это накамеры? Совсех возможных ракурсов, щелк, щелк, щелк…
        Янешевелюсь.
        —Роберт, повернись! Роберт!
        —Сюда, Роберт! Направо! Эй!
        Обворожительно улыбнувшись, Роберт заканчивает свое фееричное представление и, взяв меня заруку, уводит нас всторону парковки.

* * *
        —Онинапечатают это, да? — бормочу я, уставившись насвои колени.
        —Наверняка.
        Здорово. Только такой славы мне нехватало.
        —Кэтрин, вчем дело?
        Явздыхаю.
        —Эй, — онпододвигается комне, — тырасстроена?
        Онеще спрашивает!
        —Янепривыкла ктакому, вотивсе.
        —Кчему? — онсмотрит наменя снепониманием.
        —Ктому, чтобы меня обсуждали.
        —Нетебя, анас, — онщурится. — Илиты стесняешься меня?
        —Тебя?! Господи!
        —Чтотогда?
        Вотприцепился!
        —Себя. Ястесняюсь себя. Доволен?
        —Нет, — раздраженно. — Изнаешь что? Явсерьез начинаю подозревать, чтоты тоже немного чокнутая.
        —Чокнутая?
        —Именно. Иначе необъяснить твою навязчивую, неоправданную, маниакальную закомплексованность.
        —Онаненеоправданная… — пытаюсь возразить я, ноон поднимает палец вверх, призывая меня заткнуться.
        —Хватит болтать.
        Взяв меня зазатылок, Роберт тянется кмоим губам инежно целует меня.
        Этонепоказуха, непостановка длякучки изголодавшихся поскандалам журналистов, это… другое. Настоящее, искреннее. Наминуту все мои страхи иопасения отлетают навторой план, уступая место уверенности внаших отношениях. Онвыбрал меня. Невзирая наизобилие женщин, мечтающих выскочить занего замуж, онвсе-таки выбрал меня.

* * *
        —Почему ты всегда сам открываешь бутылки?
        Роберт гладит меня позагривку иухмыляется.
        —Встуденческие годы я работал барменом.
        —Правда?
        Онкивает.
        —Где?
        —ВГринвиче наБликер-стрит есть местечко подназванием «Wicked Willy’s», — онулыбается своим воспоминаниям.
        —Значит, причина вэтом?
        —Наверное. Плюс, ятерпеть немогу, когда официанты подолгу торчат возле стола, — фыркает он, ия начинаю смеяться.
        —Непредставляю тебя барменом.
        —Охотно верю. Только я невсегда был такой задницей, — онцелует меня вмакушку. — Впрочем, еслибы ты познакомилась сомной тогда, товрядлибы вменя влюбилась.
        —Почему? Тыбыл недостаточно красив?
        —Скажем, ябыл еще более несносным, нежели сейчас.
        —Куда ужеще?
        Ущипнув меня зазадницу, Роберт переворачивается набок, имы оказываемся лицом клицу.
        —Считаешь, чтохуже уже некуда, а, Бэйли?
        —Совершенно верно, Эддингтон. Новообще-то мне нравится мой буйнопомешанный псих.
        Роберт задумчиво сужает глаза, переваривая услышанное.
        —Хотя иногда меня это достает, — добавляюя.
        —Чтоименно?
        —Твоя подозрительность. По-моему, тебе самому отэтого некомфортно, — предполагаю я, утопая вглубине его карих глаз.
        Уронив взгляд намою руку, Роберт долго изучает сверкающее намоем пальце кольцо. Чтож, теперь я понимаю, зачем он подарил мне его. Чтобы обозначить территорию. Неужели он ивпрямь боится, чтоя изменю ему? Закого он меня принимает?
        —Тыочень красивая, — тихо произносит он. — Яникому тебя неотдам, понятно? Никому.
        Вего словах звучит скрытая угроза.
        —Когда ты уже поймешь, чтомне никто ненужен? Никто, кроме тебя.
        —Никогда.
        Никогда? Янедоуменно мигаю.
        —Даже если однажды мы поженимся ия рожу тебе хотябы одного ребенка?
        —Даже если, — нераздумывая, отвечает Роберт. — Тебе придется родить хотябы троих, чтобы убедить меня.
        Троих?!
        —Тыненормальный!
        —Такточно, — весело соглашается он, навалившись наменя сверху, — поэтому, моямаленькая негодница, тыдолжна быть осмотрительной иневыводить меня изсебя. Порой я могу быть предельно опасным.
        Онпридавливает меня кматрасу, демонстрируя мне свою власть. Янесопротивляюсь.
        Закинув нанего ноги, язадерживаю дыхание, выгнув спину дугой.
        —Хочешь, чтобы я вошел втебя?
        —Да,пожалуйста.
        Онпроталкивается вменя сразу целиком, имы одновременно стонем.
        —А-а-а! — язажмуриваюсь.
        —Нравится? — шепчет он, стремительно наращивая темп. — Илижелаешь глубже?
        —Обоже мой, да-а-а…
        —Что —да?
        —Как… к-как угодно… — сбивчиво бормочу я, вцепившись вего плечи.
        Роберт хватает меня забедра, сгибает мои ноги вколенях, входит ивыходит изменя, входит ивыходит, завороженно наблюдая запроцессом.
        Привстав налоктях, ятоже пытаюсь заглянуть туда, ноуменя неполучается.
        —Смотри, детка, — протянув комне руки, онпомогает мне принять сидячее положение, итеперь я отчетливо вижу, какего член проскальзывает ивыскальзывает изменя. Проскальзывает ивыскальзывает…
        —Видишь, какя вонзаю его втебя? — онрезко подается вперед. — Видишь, какая ты мокрая иготовая? — иназад. — Какой он твердый… какидеально они подходят друг другу?
        —Да-а-а-а, — бессознательно мычу я, ощущая знакомую пульсацию внизу живота.
        Черт!
        Застонав, япадаю наспину, именя накрывает сумасшедшим оргазмом. Тело сотрясают мощные конвульсии, и, пока я жадно ловлю ртом воздух, Роберт выкрикивает мое имя итоже достигает разрядки.

* * *
        —Кэт, тыслышала? Кнам приезжает Эван Рейнольдс! — восторженно объявляет Лиза увыхода изаудитории.
        —Рейнольдс? Тотсамый Рейнольдс? — недоверчиво уточняюя.
        —Тотсамый! Онсобирается устроить здесь кастинг!
        Стоп-стоп-стоп.
        —Аты ничего неперепутала?
        —Издеваешься?! — онапочти плачет. — Ужевсе студенты наушах! Гдеты пропадала все утро?
        Замявшись, ястыдливо отвожу взгляд. Немогуже я признаться, чтовсю ночь занималась сексом сРобертом Эддингтоном имы оба проспали.
        —Кстати, Лестрейд искал тебя.
        Черт, ясовсем забыла.
        —Пойду поговорю сним, — буркаю я, мечтая поскорей избавиться отэтой липучки.
        Марк находится вактовом зале.
        —Кэтрин? Заходи.
        Яприкрываю засобой дверь.
        —Извините, чтопропустила утреннюю репетицию, яневажно себя чувствовала.
        Лгунья.
        —Ничего, проехали. Тыуже вкурсе проРейнольдса?
        —Вкурсе. Только несовсем понимаю, чтоон здесь забыл.
        Улыбнувшись, Марк перестает суетиться и, присев накрай сцены, скрещивает руки нагруди.
        —Ищет новые таланты. Илиты думала, чтоБрэд Питт иАль Пачино родились звездами?
        —Нет,но…
        —Почемубы тебе непоучаствовать вотборе?
        Яиспуганно расширяю глаза.
        —Марк,я…
        —Погоди, неспеши отказываться. Яведь говорил тебе, чтоталант — дело тонкое. Ия вижу его втебе.
        —Да,ноодно дело играть вместной постановке, другое — вкино уЭвана Рейнольдса. Простите, ноя немогу.
        —Почему? Объясни.
        О,это несложно.
        —Потому что я несправлюсь.
        —Несправишься? — скептически отзывается он. — Дляменя это неаргумент. Подумай только, тыможешь прославиться. Покорить вершину горы, если угодно. Несразу, конечно. Постепенно. Нокакие твои годы?
        Яподжимаю губы. Черт, этот тип каким-то образом умудряется залезть комне вдушу ивсе там перевернуть. Яведь уже смирилась смыслью, чтостану посредственным режиссером, итут он сосвоими вершинами! Даигде это видано, чтобы я добивалась чего-то стоящего?
        —Ачто это зароль?
        —Ихтри. Официантка, горничная ипроститутка.
        —Проститутка?
        —Если тебя это смущает, тобезпроблем — вычеркиваем изсписка. Хотя никаких рейтинговых сцен там непланируется.
        —Откуда вы знаете?
        —Интересовался. Нехочу, чтобы мои несовершеннолетние ученицы попали вдурацкое положение. Кстати, съемки пройдут вМексике.
        Нувсе. Наэтом можно откланяться!
        Роберт низачто непозволит мне полететь вМексику. Проще повеситься наближайшем столбе.
        —Марк, янесмогу полететь вМексику.
        —Причина?
        Дерьмо.
        Прямо сейчас кольцо от«Тиффани» моглобы мне подсобить. Сдругой стороны, почемубы инет? Возможно, мояпоездка задве тысячи миль отсюда помоглабы Роберту понять, чтоего опасения напрасны. Ябы снялась вкино, вернулась домой, иничегобы между нами неизменилось.
        Боже, очем это я? Меня еще даже неутвердили!
        —Итак, — Марк смотрит наменя снадеждой, яколеблюсь.
        Пробы. Этовсего лишь пробы.
        —Ладно, ярискну.
        —Супер! — радостно восклицает Лестрейд. — Тогда я впишу тебя вблокнот, азавтра приступим кподготовке. Рейнольдс приезжает через месяц, унас мало времени.

* * *
        Закинув рюкзак наплечо, явышагиваю изкафе иуныло бреду поПринс-стрит.
        Раньше мне никогда неприходилось принимать серьезных решений, заисключением, пожалуй, перевода изуниверситета. Впрочем, этоирешением-то неназвать. Ткнула пальцем, иРоберт выдал мне список подходящих учреждений. Смешно, неправдали? Мнеуже девятнадцать, аповедение какубесхребетной малолетки.
        Встаю усветофора иозираюсь посторонам. Зимой Нью-Йорк превращается вхолодного, невзрачного чужака. Блеклого, абсолютно невдохновляющего…
        Явсмятении. Ипосоветоваться, какназло, нескем!
        Пешеходы ступают вперед, язаторможенно иду вслед заними и, спрятав подбородок впушистом шерстяном шарфе, ковыляю позаснеженному асфальту.
        Глава6
        Цена славы
        —Проблемы, Элисон? — спрашиваю я, поймав насебе заинтересованный взгляд секретарши. Обычно она всегда трясется вмоем присутствии, какжалкая карманная собачка, носегодня что-то перебор.
        —Мистер Эддингтон, выуже видели заметку в«Нью-Йорк пост»?
        —Нет, ачто?
        Онапротягивает мне газету вся внетерпении.
        —Нашестой странице,сэр.
        Открываю шестую страницу ичитаю кричащий заголовок:
        «Роберт Эддингтон женится!»
        Иронично выгибаю бровь.
        Разумеется, онивыбрали самую горячую фотку, гдемы целуемся. Чтож, отлично! Возвращаю «Пост» секретарше, беру портфель изабираю унее письма.
        —Сэр, такэто правда?
        Поворачиваюсь исурово гляжу наэту нахалку, посмевшую задать мне столь личный вопрос.
        Онагусто краснеет.
        —Простите, яне…
        —Прощаю. Впервый ипоследнийраз.
        Япрохожу всвой кабинет.
        Нехватало еще, чтобы эта тупица допрашивала меня! Бросаю портфель надиван инеуспеваю сесть застол, какраздается стук вдверь.
        —Войдите.
        Впроеме появляется лысая голова Кейна.
        —Эй,ктебе можно?
        —Разве уменя есть выбор?
        Онсмеется.
        —Япринес наброски по«Купер Индастрис». Думал, тебе будет любопытно.
        —Ясно, спасибо, — коротко отвечаю я, ноБрюс, похоже, несобирается уходить.
        —Что-нибудьеще?
        —Тебя уже можно поздравить, илипресса слегка преувеличила?
        Дерьмо, ион тудаже.
        —Только неговори мне, чтотоже читаешь шестую страницу.
        —Ачто? Этокак-то плохо характеризует мою личность?
        —Хуже, Брюс.
        Онфыркает.
        —Начнем стого, чтоэто ты шляешься помодным показам ицелуешься накамеры. Кстати, кольцо впечатляет!
        —Аты сомневался вмоем отменном вкусе?
        —Ладно, несъезжай стемы. Тысделал ей предложение илинет?
        Черт.
        Вотони — гребаные вопросы влоб, окоторых меня предупреждала Кэтрин. Небудь я ревнивым ослом, принялбы ее слова ксведению.
        —Нет, несделал. Скажем, этобыло предпредложение, атам поживем — увидим.
        —Предпредложение? — онхмурится, явно неулавливая сути.
        —Да. Инесмотри наменя так, будто никогда обэтом неслышал!
        Кейн разводит руками.
        —Ноя действительно никогда обэтом неслышал. Эточто, новый тренд? Тогда я ивпрямь постарел, потому что непредставляю, какможно надеть такое кольцо набезымянный палец левой руки инесделать женщине предложения.
        Ончто, отчитывает меня? Строю свою самую недовольную гримасу, нежелая распинаться перед этим дотошным козлом.
        —О’кей, небуду допытываться, — говорит он, смекнув, чтоя ненастроен наисповедь. — Самрасскажешь, когда созреешь. О,инезатягивай сответом по«Индастрис», договорились?
        —Договорились.
        Кейн благополучно покидает мой кабинет, ноего моментально сменяет Тони.
        Дерьмо, просто проходной двор какой-то!
        —Мистер Эддингтон?
        —Вчем дело?
        —Кэмпбэлл прислал новый отчет,сэр.
        Янапрягаюсь.
        —Чтотам? Заходи.
        Тони закрывает засобой дверь.
        —Ничего существенного. Зачитатьвам?
        —Будь любезен.
        —В9.30 вышла издома, села вметро. В9.49 высадилась настанции «Юнион-сквер». В9.58 зашла вакадемию, в10.00 отправилась налекцию. Ксожалению, Кэмпбэлл неможет присутствовать назанятиях, поэтому здесь безвариантов, — объясняет Тони, начто я отмахиваюсь.
        —Дальше. Меня неинтересуют занятия, меня волнует, чемона занимается до, впромежутках ипосле них. Встречи, обеды итак далее.
        —Понял, сэр, — Тони пробегается полисту. — В12.30 ходила наланч сМарком Лестрейдом.
        Чертово дерьмо!
        Этот инвалид продолжает охотиться замоей крошкой. Ясжимаю кулаки.
        —Просто ланч?
        —Да,сэр.
        —Сколько он длился?
        —Двадцать минут. После чего мисс Бэйли вновь отправилась налекцию. Плюс, онаосталась накакую-то репетицию сэтим Марком.
        Вотмразь! Ястискиваю зубы, едва нераскрошив их впорошок.
        —Онипроводят репетиции вдвоем? — смотрю нанего исподлобья, чувствуя, какмой рассудок затуманивается.
        Тони осторожно кивает. Значит, ондумает отомже, очем ия.
        —Соедини меня сКэмпбэллом. Немедленно.
        Набрав номер детектива, Тони быстро передает мне трубку.
        —Мневыйти,сэр?
        —Нет.
        Кэмпбэлл отвечает натретьем гудке. Моимускулы трещат отнапряжения, ия стремительно впадаю всвое самое хреновое состояние — холодное бешенство.
        —Слушаю.
        —Кэмпбэлл, этоРоберт Эддингтон.
        —Добрый день,сэр.
        Добрый, какже!
        —Гдевы?
        —Выполняю ваше задание — слежу заобъектом.
        Заобъектом?
        —Янеотвлекаю?
        —Нет. Занятия заканчиваются через двенадцать минут.
        Чертбы побрал эти занятия сэтим кудрявым хреном!
        —Мненужно знать, чтоувашего, кхм, «объекта», аточнее умоей невесты, заотношения сэтим преподавателем, Марком Лестрейдом? — поднимаю глаза наТони — онмолча мигает. Кажется, онеще нечитал шестую страницу.
        —Но,сэр, яведь вписьменной форме присылаю вам отчеты. Тамвсе изложено.
        —Знаю, ноябы хотел услышать ваше мнение.
        —Недумаю, чтоя достаточно опытен, чтобы… я непсихолог.
        —Нет, новы бродите заней попятам инаверняка обладаете хорошей интуицией, разработаете детективом.
        Онвздыхает.
        —Мистер Эддингтон, янезаметил ничего такого, чтоможно былобы приравнять кфлирту иликаким-либо другим близким отношениям. Покрайней мере — пока.
        —Ясно, — ясглатываю. — Спасибо. Держите меня вкурсе инеупускайте никаких деталей.
        —Досвидания,сэр.
        Возвращаю телефон Тони. Онотдает мне папку сотчетом запрошедшие сутки ибезлишних вопросов оставляет меня одного.
        Яустало прислоняюсь кспинке кресла, вытягиваю ноги вперед. История сэтим преподом сводит меня сума! Ядолжен устроить Кэтрин взбучку, выбить изнее эту дурь, нонемогу. Онарешит, чтоя все тотже параноидальный шизофреник, каким был раньше, испугается исбежит.
        Моимысли прерывает телефонный звонок.
        —Да,мам.
        —Роберт? Тыуже видел «Нью-Йорк пост? А«Стар»?
        Дерьмо, и«Стар» тоже?
        —Видел «Пост». Ачто в«Стар»? — спрашиваю я таким тоном, словно меня каждый день печатают всветской хронике.
        —ВысКэтрин изаголовок «Онсделает это снова!».
        Снова? Черт.
        Опять эти параллели.
        —Недумал, чтомоя скромная персона способна произвести такой фурор.
        —Яуже звонила кним сопровержением, ноони утверждают, чтоимеют наэто полное право! Распускать разного рода слухи, оказывается, законно!
        —Необращай внимания,мам.
        —Чтозначит необращать?! Моего сына практически женили! Нистого ниссего, из-за какого-то кольца! — возмущается она. — Ичто это зафото споцелуем? Тынарочно это устроил?
        —Нет, чтоты? Япросто увлекся. Извини, если тебя это расстроило.
        —Расстроило?! Шэрил сума сойдет!
        —Почему? Неужели перспектива стать моей тещей настолько ужасна?
        —Сынок, — онаделает глубокий вдох, — тыпонятия неимеешь, чтотакое брак. Несмотря натвой возраст, тыдосих пор подвержен старым привычкам. Язнаю, очем говорю. АКэти… онаеще слишком молода, тыунее первый. Откуда ей знать, чтотакое серьезные отношения?
        —Поверь мне, оназнает. Непереживай, ладно? Ипередай Шэрил, чтоя позабочусь оее дочери, обещаю.
        —Роберт…
        —Ядолжен идти, пока.
        —Пока, сынок.

* * *
        Ману сидела накровати, сложив ноги по-турецки. Так, чтоя мог видеть ее прозрачные кружевные трусики, наполовину прикрытые моей длинной футболкой слоготипом «Манчестер Юнайтед».
        Онапридирчиво листала свое старое портфолио, иэто был дурной знак.
        —Язвонила Марчелло.
        Марчелло?
        Янапрягся.
        Хрен измодельного агентства?
        —Онпредложил мне поработать дляVogue, — недожидаясь моей реакции, сказала она, — подумать только, яуже два года неработала сними, аони по-прежнему меня хотят!
        Уменя пересохло ворту.
        Хотят!
        Нет, янепозволю…
        —Хочешь, чтобы я опять слетел скатушек, а? — сугрозой произнес я, встав позади нее. Ясобрал ее длинные блестящие волосы вхвост инамотал наруку.
        —Ну,Роб! Чтовэтом плохого? Этоведь даже неподи ум, атак, фотки… ябы неотказалась отобложки, — насупленно пробормотала она. Притянув ее ксебе, яначал покрывать ее шею мягкими, отвлекающими поцелуями.
        —Пожалуйста, неначинай это, детка.
        —Аточто?
        Злорадно усмехнувшись, ясхватил ее заплечи иповалил наспину.
        —Ато я выбью изтебя эту дурь.
        —Каким образом? — засмеяласьона.
        Сбросив ее проклятое портфолио напол, яулегся нанее сверху и, прижав ее руки побокам отее стройных красивых ног, резко двинул бедрами.
        —Затрахаю тебя добеспамятства.
        Онавыпучила свои большие глаза ихихикнула:
        —Да? Правда? — якивнул. — Ачто, если мне нестрашно? Что, если я хочу, чтобы ты это сделал?
        —Неужели? — спросил я спритворным недоверием. — Даже если это будет жестко?
        —Насколько жестко?
        Яопустил руку, дернул заее трусики, иони треснули пошвам.
        —Ох! — захныкала Ману, обхватив меня зашею.
        Онабыла горячей штучкой, способной завестись сполоборота. Страстной, ненасытной, чертовски сексуальной.
        Мыуже практически начали трахаться, какраздался этот сраный звонок.
        —Ой,стоп… погоди, — завозилась она, пытаясь выбраться из-под меня.
        Какого хрена?!
        —Забей, потом.
        —Нет-нет! Этонасчет Vogue! Роберт!
        Vogue?
        —Ядолжна взять!
        —Ману…
        Онаоттолкнула меня, каккакую-то ненужную вещь, вскочила спостели икинулась ксвоему гребаному сотовому.
        Нунет, малышка. Такнепойдет!
        —Ясказал, несмей отвечать! — рявкнул я, бросившись вслед заней.
        Грубо приложив ее кстене, явыхватил унее трубку исразмаху швырнул напол.
        —Что… чтоты натворил?! — взвыла Ману, испепеляя меня ненавидящим взглядом. — Кактымог?!
        —Тымоя, поняла?! — явзял ее заруку иткнул накольцо, свидетельствующее онашей недавней помолвке. — Ты — мояжена! Ия решаю, будешь ты трясти своей задницей перед какими-то сальными уродами илинет!
        —Но… — язаткнул ее рот ладонью, ноМану была неизтех, кого можно было запросто запугать. Порой она казалась мне бесстрашным воином, способным сокрушить даже Терминатора. Отпихнув меня всторону, онадала мне смачную оплеуху иринулась кгардеробной.
        —Яухожу кмаме!
        —Перестань ломать комедию!
        —Яневыйду затебя замуж!
        —Яубью тебя!
        —Тыбольной!
        —Тышлюха!
        —Яненавижу тебя!
        —Заткнись!
        —Сменя хватит!
        —Эй,куда ты пошла?!
        —Отстань!
        —Язапрещаю тебе уходить!
        —Пусти!
        Внезапно вмоей голове раздался треск, удары истук.
        Стук… стук…
        —Бро, тычего здесь разлегся?
        Медленно разлепив веки, ясконфуженно фокусируюсь наразвалившемся вмоем кресле Майке.
        Заокном темно, каквсамой настоящей заднице, тело ломит отнеудобной позы.
        —Кажется, яуснул, — говорю я, поморщившись оттупой боли вспине. — Которыйчас?
        —Половина девятого.
        Чертыхнувшись, ярезко встаю иберу состола свой телефон. Один пропущенный отКэтрин, одна эсэмэска отКэтрин, пара звонков поработе иодин пропущенный отМайка.
        —Зачем ты пришел?
        —Проведать свою звезду. Тывкурсе, чтотвою мордашку напечатали вовсех газетах?
        —Вкурсе. Сновостями ты припозднился.
        Пишу Кэтрин ответ, вкотором обещаю через двадцать минут быть дома. Странно, ноона неупомянула опрессе. Может, онаеще невидела?
        —Кстати, яхотел предложить тебе кое-что.
        Вопросительно вскидываю бровь.
        —Какты смотришь нато, чтобы сгонять науик-энд вЭл-Эй? МысКристиной, нуивы сКэт.
        ВЭл-Эй?
        Прикинув все «за» и«против», явдруг прихожу кудивительному выводу, чтовпервые идея моего брата некажется мне глупой.
        —Тыведь сможешь выбраться напару дней? — спрашиваетон.
        —Вполне.
        —Супер! — Майк присвистывает. — Тамтакие волны сейчас, закачаешься!
        Яшироко улыбаюсь.
        МысМайком сдетства обожаем серфинг ираньше частенько состязались. Видимо, емунетерпится вочередной раз продутьмне.
        —Уверен, чтоготов посоревноваться? После многолетних попоек, курева ибаб ты, вероятно, утратил свою былую форму, — подначиваю егоя.
        Онскептически фыркает.
        —Дая заткну тебя запояс, старый ты хрен!
        —Спорим? — вомне просыпается азарт.
        —Давай! — мыжмем друг другу руки. — Ты,главное, оторвись отсвоего пенсионерского офиса, атам посмотрим кто ичто утратил!
        Хлопнув этого задиру поплечу, янадеваю пиджак имы вместе выходим изкабинета.

* * *
        —Майк предложил нам съездить навыходные вЭл-Эй.
        —Вэти выходные? — уточняет Кэтрин, собрав состола грязные тарелки.
        —Угу, ачто?
        —Э-м-м, я… — онаскладывает посуду вмашинку изапинается. — Ничего.
        Нунет. Никаких гребаных секретов. Решительно поднимаюсь состула, подхожу кней иаккуратно закидываю удочку:
        —Яподумал, чтоэто неплохой шанс отдохнуть оттусклой зимы. Темболее тебе нравится Калифорния.
        —Очень нравится, — соглашается Кэтрин, ноя чувствую исходящее отнее волнение ипонимаю, чтоона темнит.
        —Значит, полетели?
        Помолчав сминуту она, наконец поворачивается комне.
        —Аможно перенести поездку наследующую неделю?
        —Почему? — стараюсь несверкать своими дикими глазами ивести себя смирно.
        —Уменя занятия… точнее, подготовка кпробам.
        Кпробам?
        Вместо вопроса измоего рта вырывается неслышное«о».
        —Этоерунда, просто хочу попытать счастья, — онакриво улыбается, начав копошиться состаканами.
        Срань господня, онасказала «кпробам»?! Ямысленно переношусь впрошлое ивпадаю воцепенение.
        —Скоро вакадемию приезжает известный режиссер Эван Рейнольдс, слышал отаком? — отрицательно мотаю головой, хотя она наменя даже несмотрит. — Таквот, онрешил отобрать несколько человек натри эпизодические роли всвоем новом фильме, представляешь?
        Яморгаю.
        Закончив кряхтеть вилками, ножами ипрочей дребеденью, откоторой уменя зазвенело вушах, Кэтрин переводит наменя свой полный ожидания взгляд.
        —Тывроде нарежиссера учишься.
        —Да,номистер Лестрейд считает, чтовомне есть скрытый потенциал. Нанаших репетициях я неплохо справляюсь.
        —Тысобираешься стать актрисой? — уточняю я прежде, чемзабросать ее обвинениями.
        Онаосторожно пожимает плечами, нерешаясь произнести это вслух. Наверняка видок уменя тотеще.
        —Ответь мне, — снажимом повторяю я, втайне надеясь услышать отнее«нет».
        —Ябы хотела попробовать.
        —Кэтрин, даилинет? Чтозначит попробовать?
        —Я… я незнаю… — онатеряется.
        Сделав глубокий успокаивающий вдох, яподхожу кхолодильнику идостаю оттуда воду. Нет, непомогает. Чтомне делать? Стукнуть понему кулаком? Онаиспугается.
        Дерьмо, вотдерьмо!
        Запустив пальцы вволосы, ясмотрю нанее сквозь полуприкрытые веки идавлюсь отярости.
        —Тысердишься?
        —Кэтрин…
        —Почему? Тыже говорил, чтотеперь все по-другому. Чтоты доверяешьмне.
        Итут я понимаю, чтообязан реабилитироваться. Срочно. Онанедолжна догадаться, чтоя нисколечко неизменился, иначе мы пойдем покругу. Так, нужно сосредоточиться начем-то еще… еелюбовь. Еелюбовь комне.
        Спокойно, Роберт. Оналюбит тебя. Онанекакая-то блудливая бестия, способная наковарную измену. Этамысль меня усмиряет.
        Поставив бутылку накухонный островок, яшагаю вперед иобнимаю ее заплечи.
        —Конечно, ядоверяю тебе, Кэт, — онасмотрит наменя ссомнениями, — прости, япросто неожидал. Если тебе это интересно, тообязательно попробуй.
        —Правда? — еегубы трогает застенчивая улыбка.
        —Правда, дорогая, — яприжимаю ее ксебе, онакладет голову мне нагрудь ирасслабляется.
        —Знаешь, яуточню насчет уик-энда. Наверняка репетиции можно перенести набудни. Ябы судовольствием полетела вЭл-Эй.
        Яцелую ее волосы.
        —Ялюблю тебя, — говорю я, незаметно сжав ку лаки.
        —Ия тебя.

* * *
        Давненько я нестрадал бессонницей.
        Достав изшкафа бутылку «Харди Перфекшн»[7 - ХАРДИ ПЕРФЕКШН 140 ЕАС — считается самым старым коньяком вмире, емуоколо 140лет. Стоимость 12100долларовСША.], язапираюсь усебя вкабинете исажусь застол. Черт, Эддингтон, нуты иссыкло! Узрел нагоризонте какого-то препода ивпал вотчаяние, каккакой-то никчемный дегенерат. Чтостобой? Гдетвоя уверенность всебе? Если так будет продолжаться, этадевчонка превратит тебя вполное дерьмо. Господи, даона уже это сделала! Раньше ябы устроил скандал, запретил ей выходить издома нафиг! Асейчас что? «Конечно, ядоверяю тебе,Кэт»!
        Чертыхнувшись, яналиваю себе еще коньяка иморщусь. Дерьмо, мненужна закуска. Гдемои орешки? Куда чертова прислуга подевала мои орешки? Выдвинув два нижних ящика, ямысленно проклинаю вездесущую миссис Кларк, которая, даже будучи невидимой, умудряется меня взбесить.
        Ладно, хрен сзакуской. Залпом осушив половину стакана, явновь наполняю его изакидываю ноги настол. Может, вернуться кантидепрессантам? После смерти Ману они вернули меня кжизни. Запрокинув голову назад, яустало гляжу впотолок. Мойгнев неутихает. Душит идушит меня!
        Сжимаю нивчем неповинный стакан исовсей силы швыряю его обстену, расплескав остатки коньяка понезамысловатым светлым обоям.
        —Черт!
        Пнув батарею, явключаю ноутбук изалезаю вГугл.
        «Эван Рейнольдс».
        Поисковик выдает сто сорок тысяч ответов, втом числе ссылку наВикипедию.
        Кликаю «открыть».
        Эван Круз Рейнольдс. Родился 12мая в1965-м, вОклахоме.
        Ниже перечислены все его громкие заслуги, втом числе получение «Оскара» в2000году. Ублюдок талантлив…
        Трижды был женат, наданный момент вразводе. Имеет пятерых детей, возрастом чуть младше Кэтрин. Старый педофил. Небось трахает одногодок своих дочерей.
        Внимательно изучаю его фото. Взрослый, прожженный мудак. Седина, козлиная бородка, вмеру упитанный, носит очки.
        Язнаком снесколькими режиссерами, инепонаслышке знаю, чтотакое Голливуд. Взять хотябы Ричарда Спенсера. Подонка, скоторым Кэтрин заигрывала назло мне. Через этого сукина сына прошла целая вереница молоденьких актрис. Изнекоторых выросли звезды, нобольшинство сейчас работает официантками взадрипанных закусочных. Такие, какон, ломают судьбы, калечат невинных девушек, превращая их вбезвольных использованных кукол. Однажды я заявился вотель кэтому Спенсеру. Тогда я еще незнал провсе его грязные делишки, имы подружились. Вообще-то мы много тусовались вЭл-Эй. Спенсер был типичным повесой, знал все злачные места ипо-настоящему умел веселиться. Таквот, онпригласил меня всвой номер. Мывыпили немного, потрепались отом осем, потом изего спальни выглянула какая-то хрупкая юная девица. Клянусь, ейбыло небольше шестнадцати, ивид унее был измученный инесчастный. Япросто обалдел! Особенно когда Ричард спросил, нехочули я поразвлечься сней? Дерьмо, закого он меня принимал? Заизвращенца? Естественно, яотказался, истех пор наше общение сократилось доминимума. Ябольше нетусовался сэтим скотом, неездил кнему
наплощадку инесмотрел его фильмы. Полагаю, ондаже непонял, чтомежду нами произошло. Ихренбы сним!
        НоКэтрин… куда она лезет? Зналабы она, вкакое болото собирается нырнуть!
        Впрочем, если я попытаюсь отговорить ее, оназаупрямится, сославшись намои психические отклонения, поэтому мне ничего неостается, кроме какнабраться терпения ипродолжать исподволь наблюдать заней.
        Глава7
        Слухи
        Явыныриваю изподземки иежусь отпронизывающего январского ветра.
        Внаушниках Алишия поет: «Любовь ктебе, дорогой, ставит меня втупик», ия уныло признаю свое очередное поражение.
        Стоило Роберту предложить мне полететь вЭл-Эй, какя тутже принялась обдумывать план попрогулу важной репетиции. Разве это по-взрослому? Разумеется, нет. Даикому нужна бездарная женщина? Ещегода три, ия надоем ему. Мужчинам нравятся личности, анебезмозглые, пускающие наних слюни собачки.
        Сдругой стороны, этапоездка помоглабы нам встряхнуться, отвлечься отрабочей рутины…
        Яплотнее закутываюсь вшарф ивыбираю следующую песню. Вголове сущий хаос, вподсознании постоянно всплывают картинки вчерашнего вечера, ипутаница. Сплошная путаница!
        Кажется, Роберт неввосторге отмоих проб. Однако, несмотря насвою заносчивость, оннеустроил мне сцену ревности, ненабросился наменя супреками, адаже наоборот — попытался меня понять.
        «Черт, ондействительно старается. Старается стать лучше», — оптимистично заключаю я, инаэкране вдруг всплывает шкодливая физиономия Селест Гранди.
        —Привет, Сэл, — яулыбаюсь.
        —Крошка, нуты даешь! Ячуть непоперхнулась латте, когда увидела!
        Увидела?
        —Тыэто очем?
        —П-ф-ф, онаеще спрашивает! Хэллоу, озаметке вгазете!
        Едва неугодив подколеса желтого замызганного такси, язастываю усветофора ихмурю брови.
        —Вкакой нафиг газете,Сэл?
        —В«Нью-Йорк пост», дурочка! Тыизаглатывающий тебя, точно королевская кобра, «мистер Щедрая Зарплата»!
        «Онет. Показ Тома Форда», — обреченно вздыхаю я, поинерции ступая заплывущей поперекрестку толпой.
        —Почему ты несказала мне пропомолвку?! — продолжает надрыватьсяона.
        —Потому что ее небыло. Онпросто подарил мне кольцо наРождество, вотивсе.
        —Неври, гнусная обманщица! Боже, выженитесь, ая узнаю обэтом изкакой-то газеты!
        —Сэл…
        —О’кей, допустим, тынехотела придавать это огласке, ноя ведь твоя лучшая подруга!
        —Гранди! — рявкаю я, устав отее бесконечного жужжания.
        —Что?
        —Мынепомолвлены, ясно?! Остынь.
        Селест разочарованно цокает языком.
        —Честно?
        —Честно, — смеюсь я, ощутив слабый укор совести. — Прости, ясовсем забыла пропоказ ипапарацци. Черт, явообще неожидала…
        —Неожидала! — онапрыскает сосмеху. — Этим тараканам давно нетерпится поймать его скакой-нибудь телкой. Кэт, явшоке, чтоон засосал тебя прикамерах.
        —Признаюсь, яисама вшоке.
        Поднимаюсь полестнице ивижу, какмне навстречу галопом бегут Лиза иХоуп — местное сарафанное радио.
        —Кэтрин! Тывыходишь замуж?!
        —Тывстречаешься сРобертом Эддингтоном?!
        —Покажи!
        —Говори!
        —Нетоми!
        ОИисус!
        Закатив глаза, яобреченно ковыляю каудитории, сплетницы увязываются замной.
        —Сэл, яперезвоню тебе, хорошо? Здесь намечается крупная пресс-конференция смоим непосредственным участием.
        Онахохочет.
        —Хорошо, миссис Эддингтон. Удачи!
        —Вотсучка, — повесив трубку, япрочищаю горло иоборачиваюсь кэтим назойливым курицам. — Итак, давайте попорядку.

* * *
        Мнепришлось распинаться почти перед каждым, ктопопадался намоем пути. Таким образом, примерно навторой перемене я уже подумывала прилепить налоб стикер снадписью «я непомолвлена!», но, ксчастью, ближе ксередине дня ажиотаж утих, ировно в15.00 мы сМарком благополучно отправились пообедать в«TheHouse» — небольшой ресторан, расположенный втрехстах футах отакадемии.
        —Заранее прости, чтоя лезу невсвое дело, ноты действительно выходишь замуж заРоберта Эддингтона? — спрашивает Лестрейд, поставив локти настол.
        —Нет, — бормочу я, проводив взглядом удаляющуюся снашим заказом официантку. — Номы встречаемся.
        —В«Пост» написали другое. Акольцо?
        —Этоподарок. Кажется, сегодня я успела повторить эту фразу раз сто, неменьше.
        —Ничего удивительного, — улыбается Марк. — Видишьли, здешние студентки непривыкли светиться всветской хронике, ктомуже стакой фотографией…
        —По-моему, ерунда.
        —Возможно, — онпожимает плечами. — Длядевушки одного изсамых богатых молодых бизнесменов Нью-Йорка.
        Мнененравится его замечание, как, впрочем, итон. Ехидный, сподковыркой. Абсолютно нетот, каким он обычно беседует сомной.
        —Надеюсь, этооткрытие никак неотразится нанаших свами взаимоотношениях?
        Марк вмиг становится серьезным.
        —Нет, чтоты? Ярад направлять тебя. Плюс, твоя популярность может пойти тебе напользу.
        Поднимаю нанего полные недоумения глаза ичувствую, какмои щеки вспыхивают алым.
        Ончто, насмехается надо мной?
        Выпускаю свои колючки.
        —Янестремлюсь ктакого рода популярности, иуж тем более несобираюсь выезжать наславе своего парня, — сухо выплевываю я, удрученно разглаживая скатерть.
        —Кэтрин, янеэто имел ввиду, — смекнув, чтоатмосфера между нами накаляется, Марк спешит исправить положение. — Извини, если тебе показалось… — онпроводит рукой посвоим кудрям ипытается подобрать слова. — Яочень хочу помочь тебе сролью. Носегодня утром, когда я увидел газету, топодумал, анадоли? Люди вроде Эддингтона нежалуют независимых женщин.
        «Атебе-то откуда знать, умник?» — думаю я, метнув внего укоризненный взгляд.
        Онпродолжает:
        —Разумеется, ясним незнаком, но, насколько мне известно, егокомпания лидирует нарынке девелопмента каксамая успешная иее огромный капитал увеличивается ежечасно.
        Моиброви взлетают вверх.
        Неужели?
        —Да,я периодически читаю «TheWall Street Journal», — улыбается он намой невысказанный вопрос. — Пойми меня правильно, янепытаюсь приравнять его ккакому-то стереотипу,но…
        —Вотименно, кстереотипу, — перебиваю его я. — Богатство ивласть вовсе неповод предполагать, чтоон готов запереть меня вчулане ипомешать моей самореализации, понимаете? — говорю я, аусамой возникают сомнения.
        Взаперти-то я уже побывала…
        —Оннетакой.
        —Японимаю, Кэтрин, — соглашается Марк. — Ия судовольствием продолжу работать стобой, договорились?
        —Договорились.

* * *
        Вполовине шестого я встречаюсь сФабио Монте.
        —Куколка, гдетебя носит? Явесь замерз! — ворчит он, вручив мне высокий стакан из«Старбакса».
        —Нужно одеваться попогоде, — ехидничаю я, следуя заним в«Bloomingdale’s».
        —Ой,я тебя умоляю! Мнечто, теперь вмешок запаковаться? Этазима итак довела меня доручки. Выгляжу какКвазимодо!
        Оглядываю его снизу доверху иприхожу квыводу, чтонеуменя одной, оказывается, комплексы.
        —Ладно, рассказывай.
        —Очем?
        —Оглавном.
        —Например? Чтоя ела назавтрак,или…
        —«Или», несносная врушка! — онпо-дружески пихает меня вбок. — Какпоживает он? Его?
        Явесело смеюсь.
        —Отлично, спасибо! Споследним тоже все замечательно, жив-здоров, весьма энергичен.
        —Серьезно? Кстати, янедавно вычитал в«Космо», чтоангличане самые пылкие любовники.
        —Тычитаешь «Космо»?
        —Да,непереводи тему, — сварливо проговаривает Монте, взяв меня заруку.
        —Вообще-то англичанин он только наполовину, такчто…
        —Безразницы. Яправ?
        —Отстань.
        —Нукуколка, нетемни! Какая унего любимая поза? Чтоон говорит, когда кончает?!
        —Фаби! — зашипев, яиспуганно озираюсь посторонам. Нехватало еще, чтобы в«Пост» напечатали ипроэто.
        —О,неприкидывайся паинькой! Теперь, когда ты официально спишь сэтим мужиком, притворяться невинной овечкой бессмысленно идаже немного бестактно.
        —Невинной овечкой? Знаешь, янеобязана делиться стобой подобными… нюансами! Этоличное!
        —Личное?! — взвинчивается стилист, вылупив наменя свои черные, чуть раскосые глаза. — Знаешь, ая незабавы ради провожу стобой почетыре часа внеделю! Прошвырнуться помагазинам можно изатридцать минут, между прочим.
        —Ахвот как? Выходит, тыковарно выпытываешь уменя сугубо конфиденциальную информацию?
        —Ой,чего утебя там выпытывать? Проще заглянуть вгазетный киоск.
        Огосподи. Онтоже читал статью.
        —Правда, Риз уверяет, чтоникакой помолвки небыло, — осведомленно добавляет он, иуменя вытягивается челюсть.
        —Тыобсуждал это сРиз?!
        —Угу, вчера. Онажутко переживает!
        —Представляю, — уменя портится настроение. — Яей ненравлюсь.
        —Брось, Кэтрин, онаобожает тебя. Просто… отдельно отсвоего сына.
        —Вэтом-то ипроблема. Что, если это никогда неизменится? Если она несмирится?
        —Тоесть ты все-таки намереваешься выйти занего замуж? Впрочем, ктобы отказался оттакого классного, наполовину английского члена…
        —Фабио!
        —Что? — онневинно хлопает ресницами.
        —Можно мы закроем тему секса, членов имоей предполагаемой свекрови? Пожалуйста! Яитак невыспалась.
        —Почему? Всюночь пахала какпроклятая?
        Тяжело вздохнув, яобиженно поджимаю губы, невсостоянии пререкаться сэтим озабоченным эротоманом.
        —Прости, неудержался. Вчем дело?
        —Вмоем преподавателе Марке Лестрейде ивовнезапном визите Эвана Рейнольдса.
        —Поподробнее, янеНострадамус.
        Рассказав ему провсе свои злоключения, яжду, кажется, целую вечность, когда он закончит крутиться возле полки сгалстуками иобратит наменя свое бесценное внимание.
        —Дорогая, уРоберта сдвиг насчет шоу-бизнеса. Мануэла неплохо надним поработала, превратив беднягу водержимого шизофреника.
        —Чтоты имеешь ввиду — поработала?
        —Чтоона намеренно заставляла его ревновать и, сама того неподозревая, случайно создала монстра.
        Намеренно?
        —Тыпреувеличиваешь…
        —Преувеличиваю? — фыркает Фабио. — Тывообще видела ее портфолио? Онапостоянно позировала внижнем белье, тусовалась вночных клубах, флиртовала смужчинами… Незнаю, изменяла она ему илинет, нонервы она ему точно потрепала. Непойму только, зачем он ее терпел.
        —Затем, чтолюбил, — выдернув свою руку изего, яокончательно мрачнею иначинаю жалеть, чтозавела этот неприятный разговор.
        —Слушай, ненакручивай себя, ладно? Любил — нелюбил… этовпрошлом. Сейчас он любит тебя. Тебя, анекакую-то тщеславную вертихвостку сидеальными параметрами.
        —Откуда ты знаешь?
        Черт. Только невздумай разреветься!
        —Оттуда, чтоя прекрасно разбираюсь вмужской психологии, — Фабио бережно убирает мои волосы назад ицелует влоб. — Поэтому неспорь, дочьмоя.
        —О’кей, Зигмунд Фрейд, чтоты предлагаешь?
        —Расслабиться иполететь скрасавчиком вЭл-Эй. Твои дурацкие пробы никуда неденутся.
        Дурацкие?
        —Ноэто непрофессионально.
        —Непрофессионально? Дорогуша, тыобычная студентка, анефедеральный судья. Успеешь еще посещать сортир порасписанию.
        —Боже, какой ты несносный!
        —Наконец-то комплимент, — онщелкает меня поносу. — Все, хватит ныть. Пойдем лучше в«Агент провокатор».
        —К-куда?
        —Вмагазин нижнего белья, дурочка, — кокетливо поясняет он. — Самого сексуального, пошлого, безобразно красивого нижнего белья.
        —Господи, можно хотябы минуту неговорить осексе?
        —Конечно, нет! Вконце концов, секс — этоодно изтрех чудес света.
        Изтрех?
        —Адругиедва?
        —Шоколад исон. Идем.

* * *
        Фабио уговорил меня натри комплекта, какон сам выразился, сексуального, пошлого, безобразно красивого нижнего белья.
        Нуинакой мне столько?
        Захожу влифт ипридирчиво смотрюсь взеркало: волосы торчком, насером шерстяном пальто ворсинки отшарфа, ботинки испачканы грязью…
        Дерьмо, нуистрах!
        Впору рекламировать ершик дляунитаза.
        Неуспеваю привести себя впорядок, лифт приезжает надвадцать пятый этаж, имне приходится смиренно выйти всветлый просторный холл.
        —Кэтрин, добрый вечер!
        —Привет, Элисон. Роберт усебя? — да,отныне я буду называть его так иникак иначе. Ипусть хоть задохнется отзависти!
        —Да,унего только что закончилось совещание. Сообщить ему отвоем визите?
        Ещечего!
        —Нет, ненужно, — самодовольно заявляю я, гордо продефилировав дотретьей двери слева. Язаглядываю вкабинет.
        —О-о-о, какие люди, — улыбается Роберт, покручиваясь всвоем огромном директорском кресле. — Чемобязан?
        —Страстным поцелуем, нуатам — посмотрим.
        —М-м-м, даже так, — онзадумчиво скребет поподбородку изахлопывает крышку ноутбука. — Нухорошо, входи. Запри дверь.
        Ого.
        Полагаю, этонамек?
        Быстро поворачиваю ключ, пересекаю комнату и, обогнув длинный прямоугольный стол, подхожу кЕго Величеству.
        Роберт нетерпеливо тянет комне руки, усаживает меня ксебе наколени.
        —Зачем, говоришь, пришла? Янемного запамятовал, — дразнится он, стягивая сменя пальто.
        —Заэтим, — янаклоняю голову иприсасываюсь кего приоткрытым губам.
        Оняростно целует меня, опускает ладони намой зад, обтянутый узкими джинсами, истонет.
        —Хочу втебя, — шепчет он, грубо сжав мои ягодицы.
        —Валяй.
        Хищно ухмыльнувшись, Роберт встает вовесь рост, удерживая меня навесу, приближается кширокому двухместному дивану иукладывает меня наспину.
        —Секс вмоем кабинете уже смахивает наестественный рацион, тебе некажется? — Онсбрасывает ссебя пиджак, туфли, егопохотливый взгляд путешествует помоей груди ипроглядывающему из-под задравшейся трикотажной кофточки животу.
        —Кажется, — яхихикаю. — Атеперь заткнитесь, мистер Эддингтон, иприступайте ксвоим прямым обязанностям.
        Оторопев отмоей наглости, онсперва делано изумляется, затем, расплывшись взлорадной усмешке, избавляется отсвоей белой рубашки.
        —Чтоты себе позволяешь, дерзкая девчонка? — Встав коленом надиван, Роберт расстегивает свои черные брюки испускает их вместе струсами.
        Яохаю оттакого зрелища.
        —Молчишь? По-моему, твой ротик напрашивается напрелюдию, — взяв член вруку, ондемонстративно проводит понему вверх-вниз, показывая мне степень своего желания.
        —Сделай это, немедленно, — хриплю я, пожирая его глазами.
        —Немедленно?
        Моищеки пунцовеют, асердце пускается вскачь отбурлящего вкрови адреналина.
        Ядрожу.
        —Да.
        —Этоприказ?
        —Да.
        Оностанавливается.
        —Тогда прикажи мне какследует.
        —Издеваешься? — яскоро взорвусь отвозбуждения, аэтот наглец вздумал поиграть?
        Заерзав, яумоляюще гляжу наего член.
        —Кэтрин, — настаивает Роберт, ия перемещаю взгляд наего лицо. — Произнесиэто.
        —Трахни меня врот.
        Вего темных зрачках загорается вожделение, язнаю, онедва сдерживается.
        —Судовольствием, детка.
        Подобравшись комне вплотную, Роберт прикладывает член кмоим губам, неторопливо скользит головкой сперва понижней, потом поверхней губе, мягко очерчивая контур, ия жадно высовываю язык.
        —Утебя очень красивые губы… итам тоже, — онуказывает вниз.
        Огосподи.
        —Открой рот, Кэтрин. Шире.
        Явыполняю.
        Онаккуратно проникает внутрь, сантиметр засантиметром, утыкается вмое небо, ия чувствую его неповторимый вкус. Смыкаю губы, Роберт начинает размеренно двигаться, придерживая меня зазатылок.
        —Нормально?
        Согласно мычу.
        Онплавно шевелит бедрами, егосбившееся дыхание инеразборчивый шепот вперемешку свосторженными фразами убеждают меня втом, чтоэто я так нанего действую. Этоменя он жаждет дотакой степени, чтоготов предаться страсти прямо здесь, всвоем кабинете.
        Почувствовав себя великой жрицей любви, яберу член вкулак, смело заглатываю глубже исильнее сжимаю губы вокруг его каменно-твердого ствола.
        —О,дерьмо, — онстискивает зубы. — Сними джинсы, быстро!
        Неуклюже снимаю ссебя ботинки, джинсы итрусики.
        Онотстраняется.
        —Встань начетвереньки перед диваном.
        Послушно сползаю напол, валюсь наколени иопираюсь руками одиван.
        —Разведи ноги, — командует Роберт, пристроившись комне сзади. — Выгни спину иоттопырь попку.
        Ох!
        Меня уже всю трясет, какотлихорадки. Боюсь, если он сейчас войдет вменя, тоя точно завизжу отэкстаза.
        —Господи, Кэтрин… онаистекает просто, — свосхищением произносит Роберт, вонзив палец вмою вагину. — Боже, какже я хочу внее, — онвкруговую шевелит пальцем, добавив второй, растягивает набухшие стенки, ия едва нехнычу.
        —Пожалуйста, ябольше немогу…
        —Неможешь? — выдыхает он, полностью погружаясь вменя.
        —Дьявол… — онмедленно проталкивается внутрь ивыскальзывает обратно, распаляя ибезтого раскаленную лаву.
        Мучительно долго, невыносимо глубоко, снова иснова.
        Яжалобно скулю.
        —Шикарный вид, — хрипит Роберт, массируя мою поясницу. — Выпрямись.
        Выпрямляюсь, иего член ощутимо задевает мою сверхчувствительную точку.
        —А-а-а, — застонав, яприжимаюсь спиной кего груди. Роберт обвивается вокруг меня, словно осьминог, иосыпает поцелуями мои щеки, скулы, горло.
        —Тыуже готова… хочешь кончить?
        Боже мой, да… Да!
        Задохнувшись, яшепчу, чтоготова, струдом удерживаясь наногах.
        Роберт стукается обменя бедрами изамирает. Стукается изамирает. Опускает руку идавит намой клитор.
        Господи!
        Беззвучно разеваю рот, итогда он возобновляет быстрые, мощные толчки, увеличивает давление наклитор, ия сдаюсь.
        Упав надиван, яутыкаюсь лицом вобивку, чтобы заглушить стоны — свидетельство моего яркого оргазма, и, находясь напике блаженства, закрываю глаза.
        —Черт, Кэтрин… — онрезво насаживает меня насебя, такчто моя голова безвольно скользит пообивке, икончает вслед замной.

* * *
        —Этобыл второй раз, когда я занимался любовью усебя вкабинете.
        Мысидим наполу, потные иизмотанные, заокном уже стемнело. Яприкрываюсь его белой, изрядно помятой рубашкой, онразвалился рядом внатянутых наспех брюках.
        —Да? — вмоем голосе звучит недоверие. — Тыуверен?
        —Конечно, ачто?
        —Полтора года назад, когда я работала вотделе кадров, яслышала, чтовы сЖаклин… э-м-м… ну,тут.
        Роберт фыркает.
        —Чушь какая.
        —Чушь? Странно…
        —Странно? Эй,ты чего, мненеверишь? — ошеломленно спрашиваетон.
        Решаю помучить его. Пусть тоже начнет оправдываться! Может, тогда донего дойдет, насколько это больно иунизительно.
        —Какзнать, какзнать, — веселюсь я, танцуя наострие ножа. Шутить сэтим мужчиной — занятие неизбезопасных.
        —Кэтрин, неужели ты превращаешься втакуюже ревнивую задницу, какя?
        Ясмеюсь.
        —Почемубы инет? Тыведь неотвечаешь намои вопросы, ииногда мне приходится додумывать самой.
        —Какие вопросы, например?
        Например?
        Хм,ачто, если я спрошу его сейчас, сразу после секса? Напряжение спало, онудовлетворен… чемнеподходящий момент?
        —ПроМануэлу.
        —Кэтрин…
        —Вотвидишь? — принимаю атакующую позицию. — Тывсегдатак!
        —Как —так?
        —Уклоняешься оттемы!
        —Янеуклоняюсь… — взамешательстве говорит он. Похоже, язастала его врасплох ивпервые он незнает, чтовозразить. — Япросто нехочу портить настроение нитебе нисебе.
        —Этовсего лишь вопрос.
        Закатив глаза, Роберт угрюмо скрещивает руки нагруди, источая вселенское недовольство.
        —О’кей, спрашивай. Тебя ведь так иразрывает отлюбопытства!
        Уф,была небыла.
        —Онакогда-нибудь изменяла тебе?
        Оншумно вздыхает.
        —Врядли… недумаю. Зачем тебе знать?
        —Нувдруг она была неверна тебе,и…
        —Ичто? Заслуживала смерти? — бросает он стаким видом, будто это я находилась зарулем той горе-машины иврезалась встолб.
        —Янеэто хотела сказать…
        —Разве? — ядовито цедитон.
        Поняв, чтоя совершила ошибку, ввязавшись взаранее проигрышный поединок, янеуклюже поднимаюсь спола исудорожно подбираю свою одежду.
        —Прости, Кэт. Яляпнул неподумав.
        —Ничего, — наспех застегиваю джинсы. — Порой я действительно ловлю себя намысли, чтоненавижу ее. Ненавижу зато, чтоиз-за нее ты вечно будешь упиваться горем.
        —Перестань, — онтянется комне запоцелуем, ноя отступаю назад инадеваю кофту, увеличивая между нами расстояние.
        —Тызлишься наменя? — оннакидывает насебя рубашку, затягивает ремень, ая стою иотрешенно слежу, какон методично застегивает пуговицы, надевает пиджак ивсчитаные минуты облачается вгенерального директора Eddington Development Group. Ввысокого, загадочного иневероятно прекрасного мужчину, перед которым я, увы, безоружна.
        —Злюсь. Ноненатебя.
        —Анакого? Если нанее, тоты слегка припозднилась, — наего лице мелькает печаль.
        —Яхочу задать тебе еще один вопрос. Последний, обещаю.
        —Какой?
        —Еслибы ты вдруг узнал, чтоона изменяла… сталобы тебе легче?
        —Легче? Кэтрин, легче уже нестанет, — оннагибается изашнуровывает свои туфли, — впрочем, этоозначалобы, чтоя оказался прав.
        —Прав вчем?
        —Всвоих подозрениях. Пойдем.
        Роберт отпирает дверь и, прежде чем открыть ее, притягивает меня ксебе заталию.
        —Мнепонравилось сегодня, — шепчет он, напоминая мне онашем недавнем буйстве. — Кажется, яснова тебя хочу, — онпроводит пальцем полинии моего подбородка иприкусывает мою губу. — Мневсегда тебя мало, немогу насытиться.
        —Правда? — удивляюсь я, пораженная его признанием. — Тогда я просто обязана продемонстрировать тебе свое новое нижнее белье.
        —Белье? — онщурится. — Какое?
        —Которое уменя врюкзаке. «Агент провокатор» называется.
        Роберт насекунду прикрывает глаза, и, когда открывает их, явижу пляшущих втемной поволоке чертенят.
        —Марш домой, Бэйли! Ядолжен досконально изучить твоего «провокатора». Впротивном случае мне придется взять тебя прямо влифте. Апоскольку служба безопасности курирует абсолютно все камеры, заисключением моего кабинета,то…
        —Томы можем запросто стать объектами длямассового онанизма.
        —Дерзкая хулиганка, — улыбнувшись, онвыводит меня вхолл. — Уверен, тыумираешь отжелания быть застуканной.
        —Разве что чуть-чуть.
        —Чуть-чуть? — онотвешивает мне звонкий шлепок позаду. Яподпрыгиваю иоглядываюсь насидящую застолом секретаршу — онаеле сдерживает улыбку.
        —Досвидания,сэр.
        —Да-да, — брякает Роберт, заталкивая меня влифт.
        Глава8
        83градуса поФаренгейту
        Эл-Эй встречает нас жаркой, сухой погодой.
        Свернув насъезд 57А, мыдвижемся побульвару Сансет всторону Страделла-роуд, ия прошу Тони врубить кондиционер наполную.
        Кэтрин сидит слева отменя, липнет комне восне.
        Моябедная измотанная девочка…
        Целую ее вмакушку, скашиваю взгляд начасы ивздыхаю. Доприбытия вБель-Эйр остались считаные минуты.
        Майк иКристина поехали надругой машине, значит, ониопоздают, поскольку непунктуальность — один измногочисленных минусов моего непутевого братца.
        Проехав через массивные железные ворота, Тони аккуратно паркуется возле гаража иоткрывает дляменя дверцу.
        —Приехали? — хрипит Кэтрин, поежившись вмоих объятиях.
        —Да,соня. Отнести тебя?
        —Нет, ясама, — возражает она, самостоятельно выбираясь изавтомобиля. — М-м-м, такхорошо, — онапотягивается. — Солнышко светит.
        —Согласен, — подтверждаю я. — Меня тоже достал этот извечный нью-йоркский мрак.
        Тони относит наши чемоданы вдом, мылениво плетемся заним, держась заруки.
        —Агде ребята?
        —Ну,ты ведь знаешь Майка, — пропускаю ее вперед. — Этот идиот опять выпендривается.
        —Перестань, оннетак уж иплох, — вступается занего она, имы поднимаемся навторой этаж. Впоследний раз я был здесь полтора года назад, сКэтрин.
        —Сэр, ещечто-нибудь нужно?
        —Нет, спасибо, Тони. Отдыхай.
        —Приятногодня.
        Закрываю заним дверь, Кэтрин устало валится накровать ивсвоей привычной манере сворачивается клубочком, подтянув колени кгруди.
        —Тыпо-прежнему хочешь спать?
        —Угу.
        Ясмотрю нанее совсей нежностью, накоторую только способен, истягиваю ссебя футболку, мечтая поскорей освежиться.
        —Пойду приму душ, — сообщаюя.
        —Иди, — сонно бурчит она. — Если надумаешь куда-нибудь поехать, разбуди меня заранее, ладно?
        —Ладно, — яцелую ее влоб. — Спи, детка.

* * *
        Майк иего бестолковая блондинка заявились домой ближе кобеду. Мыотдохнули, заказали еды из«Chin Chin»[8 - CHIN CHIN — китайский ресторан вБеверли-Хиллз.], ивечером все вместе собрались вклуб.
        —Мистер Эддингтон, язаправил машину, можете ехать, — докладывает Тони, вручив мне ключи от«Корветта».
        —Отлично, спасибо, — сажусь заруль, поправляю зеркала. — Все, дозавтра распоряжений больше небудет.
        —Понял,сэр.
        Завожу двигатель, Кэтрин послушно пристегивает ремень безопасности иперекидывает волосы налевое плечо.
        Вэтом легком зеленом сарафане, который я сам подарил ей прошлым летом, онавыглядит настолько аппетитно, чтоменя захлестывает желание нырнуть подего подол ипотрогать ее внизу.
        Быстро оценив обстановку, янезаметно протягиваю руку исловкостью воришки пробираюсь кее укромному местечку.
        —Ой, — онаудивленно распахивает глаза, нонесопротивляется. — Тычто,ты…
        —Ш-ш-ш, тише, — сдвинув ее кружевные трусики вбок, ввожу указательный палец внутрь имедленно совершаю возвратно-поступательные движения. Вперед-назад, вперед-назад.
        —Огосподи, — выдыхает она, зажмурившись отблаженства.
        —Нравится?
        —Д-да…
        Ухмыльнувшись, ярезко наклоняюсь изасасываю ее пересохшие отволнения губы, заглушая тихие молящие стоны. Мойпалец глубоко вней, янеспешно вожу им покругу, ощущая теплую, сочащуюся влагу.
        Дерьмо, яхочу внее. Сейчасже.
        —Эй,извращенцы!
        Черт!
        Незаметно убрав руку, янеохотно поворачиваюсь назов этого придурка.
        —Хватит лизаться, поехали!
        —Тывроде планировал нажраться, — смутно припоминаю я, озадаченно глянув наугнанную измоего гаража «BMWZ4».
        —Планировал ипланирую.
        —Что? Майк, если ты разобьешь эту тачку, клянусь, яразобью тебе морду!
        Онкорчит недовольную рожу.
        —Закого ты меня принимаешь, паникер? Забыл, ктоизнас участвовал встритрейсинге, пока кое-кто зубрил «МобиБик»?
        —«Моби Дик»[9 - «МОБИ ДИК, ИЛИБЕЛЫЙ КИТ» — знаменитый роман Германа Мелвилла.], неуч. Ладно, хрен стобой, езжай. Осторожнее наповоротах!
        —О’кей, бабуля! — онлихо вырывается состарта, отчего сидящая напассажирском сиденье Кристина пискляво взвизгивает.
        Придурки.
        Пристегиваюсь иперевожу внимание наКэтрин. Оназадумчиво теребит краешек сарафана, очевидно смущенная нашей незапланированной автомобильной прелюдией.
        Бедняжка. Неужели она никогда непривыкнет кмоим выходкам?
        —Нучто, красотка, прокатимся светерком?
        —Давай, — смеетсяона.
        Япробегаю поней жадным собственническим взглядом, облизываю свой указательный палец, недавно побывавший вее киске, идемонстративно сглатываю слюну.
        —Боже, ненадо… — онаочаровательно вспыхивает, что, безусловно, умиляет меня.
        —Ненадо? Мыстобой еще незакончили, маленькая ханжа. Дома, поняла?
        —Поняла, поняла. Поехали!

* * *
        «After Dark» — местный ночной клуб, куда помоей просьбе могут пропустить двух несовершеннолетних девиц, потому какего владелец Скай Бартон — мойдавний приятель. Когда-то я помог ему практически даром заполучить это здание, истех пор он уменя внеоплатном долгу.
        Майк заказал нам пива, адевочкам по«Дайкири», чтонесулит ничего хорошего. Кэтрин совсем неумеет пить, носегодня я великодушно решил небыть мамочкой ипозволить ей оторваться какследует, искоса наблюдая запроисходящим. Пока что она давилась только первым бокалом, вто время какКристина поглощала третий.
        —Гленн пригласил меня поиграть впокер, — сгордостью заявляет мне Майк, будто его приняли вГарвард.
        —Гленн? Козел, из-за которого тебя однажды посадили втюрьму, имне пришлось среди ночи обратиться ксенатору, чтобы тебя отмазать?
        Кэтрин изумленно вскидывает брови. Онаневкурсе, чтомой брат криминальный элемент.
        —Нашел очем вспомнить! Ненадоело,а?
        —Нет, потому что если ты снова вляпаешься вподобное дерьмо, тоучти — поблажек небудет.
        —Так, кажется, кому-то пора завыпивкой, — Майк залпом допивает свое пиво ивстает. — Тебе взять? Кэт? Крис?
        —Мне, пожалуйста! — отзывается последняя, ион отходит кбару.
        —Чтоэто заистория сего арестом? — любопытничает Кэтрин, глядя ему вслед.
        —Ничего особенного, — яотмахиваюсь, — потом расскажу, хорошо?
        —Хорошо.
        —Мнескучно, — жалуется неожиданно вскочившая наноги Кристина. — Ктосомной натанцпол?
        Натанцпол?
        Уменя такой вид, словно я сожрал что-то несвежее.
        Кэтрин смеется.
        —Никто, извини. Онненавидит танцевать, ая неумею.
        —Ятебя научу, идем! — настаивает эта тварь, вызывая вомне знакомое чувство беспомощности.
        Если она согласится… если кто-нибудь прикоснется кней…
        Дьявол!
        —Крис, серьезно, янепойду.
        —Почему?
        Почему?!
        Бросаю наэту короткостриженую сучку испепеляющий взгляд.
        Тыче, тупая? Онасказала«нет»!
        —Ялучше побуду сРобертом, — продолжает отпираться Кэтрин, дляубедительности взяв меня заруку искрепив наши пальцы.
        —Странно… нуладно! Передайте моему парню, чтобы присоединялся комне!
        —Непременно, — рычу я сквозь зубы.
        Показав нам свою оголенную спину, Кристина неуклюже протискивается через толпу ивскоре теряется вворонке беснующихся людей.
        М-да, будь я наместе Майка, ябы раскроил ей череп. Непонимаю, почему он невмешивается?
        —Эй,утебя руки вспотели, — говорит Кэтрин, вторгаясь вмои скверные мысли.
        —Здесь душно. Тыхотела потанцевать?
        —Сума сошел? Нет. Ивообще, чтомне делать там безтебя?
        Действительно.
        Расплывшись вторжествующей улыбке, яперевожу дыхание, успокаиваюсь, ивсе мои потаенные страхи временно улетучиваются прочь.
        —Яуже говорил тебе, чтоты девушка моей мечты?
        —Хм,что-то неприпоминаю, — кокетничает она, сверкнув своими бесхитростными зелеными глазами.
        —Какое досадное недоразумение, — шепчуя.
        Приподняв ее маленький упрямый подбородок, яобращаю ее лицо ксебе исизвестной лишь мне благодарностью целую ее мягкие, сдобренные ромовым коктейлем губы.
        —Ялюблю тебя, малышка.
        —Ятоже тебя люблю,Роб.

* * *
        Домой мы возвращаемся втри часа ночи. Вопреки моим опасениям, Майку все-таки удалось благополучно осилить целых шесть миль инепопасть вДТП.
        Перед сном Кристине вдруг приспичило искупаться воткрытом бассейне, имы вчетвером поднялись навторой этаж, прихватив ссобой немного снэков.
        —Держи, старый брюзга, — рассмеялся Майк, вручив мне бутылку пенистого «Будвайзера».
        —Спасибо, мойюный алкоголик, — мыстукаемся горлышками бутылок, ивэтот момент Кэтрин выныривает изводы точно русалка. Вбелом бикини, подчеркивающем ее изящные изгибы, исдлинными ниспадающими наее хрупкие плечи волосами, онанесомненно заслуживает звания богини.
        Моей богини.
        —Язнаю, очем ты думаешь, — прыскает Майк, проследив замоим взглядом.
        —Очем?
        —Помешался наней,да?
        Яусмехаюсь.
        —Допустим. Чтостого?
        —Ничего. Просто это заметно.
        —Тыосуждаешь меня?
        —Напротив, брат, — улыбается Майк, отпив изсвоей бутылки, — ты,главное, скатушек неслетай. Онаизкожи вон лезет, чтоб тебе угодить.
        Что? Очем этоон?
        Хмурюсь иперевожу глаза наКэтрин. Онасидит набортике, беззаботно болтая ногами ввоздухе, исмеется надчем-то сКристиной.
        —Счего ты взял? — спрашиваюя.
        —Вижу, неслепой.
        Видит? Забавно, ая вот нихрена невижу, итеперь уменя возникают сомнения относительно многих вещей.
        Изкожи вон лезет? Зачем? Вомне нарастает паника. Вчастности из-за того, чтомой брат, оказывается, знает мою девушку лучше, чемя.
        —Эй,парни, хватит изображать фонарные столбы! Ну-ка марш вбассейн! — командует Кристина, иМайк бесхребетно идет унее наповоду, забрызгивая меня сголовы доног.
        Чертов идиот.
        Неуспеваю передвинуть шезлонг, какменя исподтишка хватают защиколотки ия мигом лечу вбассейн вслед заним.
        Чтоза…
        Кристина коварно хихикает, барахтаясь вметре отменя.
        —Ха-ха-ха, очень смешно, — рассерженно бормочу я, сплюнув хлорированную воду. Футболка прилипла ктелу, джинсы отяжелели, имне приходится приложить усилия, чтобы выбраться обратно насушу.
        Однако наэтом белобрысая лошадь неостанавливается.
        Воспользовавшись ситуацией, оназапрыгивает мне наспину, имы оба стремительно уходим кодну.
        Дачто эта беспринципная баба себе позволяет?!
        Вынырнув наповерхность, ясбрасываю ссебя эту оголтелую девку. Майк стоит возле шезлонга, закатываясь отсмеха, итолько одной Кэтрин почему-то невесело.
        —Давай, Роберт, небудь занудой! — выкрикивает блондинка, подплыв комне насей раз спереди. Нагло обхватив меня зашею, онаобвивается вокруг меня, ия прекрасно понимаю, кчему она ведет.
        Чертова шлюшка.
        Ничего утебя невыйдет, немечтай.
        —Свами, конечно, здорово, ребята, нонам пора закругляться, — отцепив отсебя весьма разочарованную Кристину, яоборачиваюсь назад.
        —Пойдем спать?
        Кэтрин кивает.
        —Эй,так неинтересно! Роберт!
        —Спокойной ночи.

* * *
        Завернув Китти-Кэт вполотенце, янабрасываю второе насебя, имы поднимаемся внашу спальню.
        —Онаприставала ктебе.
        —Прекрати, онапросто дура.
        —Дура, которая приставала ктебе, — ревниво повторяет Кэтрин, имне отчего-то становится приятно. Дотакой степени, чтоя немогу сдержать самодовольной улыбки.
        —Эй! — онашлепает меня позаду. — Льстит,да?
        —Ато, — ясгребаю ее вохапку истискиваю всвоих руках. — Маленькая ревнивица. Ая, дурак, наивно полагал, чтоты другая.
        —Расстроился?
        —Наоборот, — откинув ее мокрые непослушные пряди солба, признаюсь я, — наоборот, детка.
        —Трахни меня. Пожалуйста, яочень хочу.
        Очерт.
        Вее интонации столько мольбы, чтонасекунду я даже теряюсь. Казалосьбы, онавесь вечер неподавала виду, чтотомится вмучительном ожидании, итут…
        Острое желание проносится помоим венам, будоража все мои животные инстинкты.
        Сдернув ссебя полотенце, япредстаю перед ней вовсей своей наготе иберу член вкулак.
        —Ложись накровать, Кэтрин.

* * *
        Мыустроились вгамаке всаду.
        Наулице светает, вокруг тишь да гладь.
        Кэтрин лежит возле меня вбелом махровом халате игладит меня погруди.
        —Тытак инесказалмне.
        —Чтонесказал, дорогая?
        —Промою зарплату вотделе кадров.
        Ах,это.
        Намоих губах играет безмятежная улыбка, когда я вспоминаю отом периоде своей, вернее, нашей жизни.
        —Кейн как-то зашел комне ирассказал отвоем письме. Емунужно было узнать сумму, хотя, насколько мне известно, моямать поручила тебя Майку.
        —Майку?
        —Ага. Нотыже знаешь, какой он безалаберный. Витоге ты свалилась наБрюса, аон ишагу ступить неможет безмоего ведома.
        —Угу, ипоэтому ты нистого ниссего вздумал обогатить меня…
        —Несовсем так. Сперва я хотел проверить тебя.
        —Проверить?
        —Да, — пристыженно сознаюсь я. — Мнебыло интересно, какты поступишь, увидев вконверте столько денег. Ия непрогадал.
        —О! Значит, ябыла твоим подопытным кроликом?
        —Необижайся, — заправляю ее прядь заухо, — яведь ничего отебе незнал, аучитывая мою паранойю, проверка была необходима.
        —Отличное оправдание…
        —Думаю, ялюбил тебя уже тогда, просто неосознавал этого, — добавляю я, глядя впобелевшее калифорнийское небо.
        —Какое благородство! Прямо-таки щедрость излюбви! Скажи-ка мне, соскольким дамами ты проворачивал этот фокус,а?
        —Нискем. Тыединственная.
        —Всамом деле, мистер Тестостерон? — ворчит она, вызывая вомне смех.
        —Мистер Тестостерон? — недожидаясь ее ответа, ярезко перекидываю через нее ногу иначинаю нещадно щекотать, отчего наш тесный, хлопковый гамак норовит перевернуться.
        —А-а-а! Хватит! Мыупадем! — взвизгивает Кэтрин, вцепившись вмои бицепсы. — Роберт! Перестань, ябоюсь!
        —Небойся, — шепчу я, взяв ее лицо владони, — небойся, янедам тебе упасть. Никогда.
        Еебольшие зеленые глаза долго изучают мои, инам вовсе необязательно разговаривать. Оназнает, чтоя имею ввиду. Упасть, потеряться, исчезнуть… неважно. Янедопущу.
        Зарывшись носом всгиб ее шеи, явдыхаю ее неповторимый аромат, трусь обее гладкую, безединого изъяна кожу исбиваюсь смыслей.
        Господи, какя вообще жил безнее раньше? Непредставляю.
        —Расскажи мне просвой клуб.
        —Ачто тут рассказывать?
        —Зачем ты открыл его? Почему назвал «Барракудой»?
        Яморщусь. Несамые приятные воспоминания.
        —Помнишь Рамона? Парня, чейподонок-племянник приставал ктебе?
        —П-ф-ф, ещебы! Тыведь чуть неубил меня из-за него.
        Пропускаю ее реплику мимо ушей ипродолжаю, пока непередумал:
        —Этоон посоветовал мне открыть клуб. После… аварии. Вкачестве отвлечения.
        —Отвлечения? Всмысле?
        Делаю глубокий вдох, одновременно перебирая ее влажные после душа шелковистые волосы, ипонимаю, какплохо она меня знает. Идолженли я показать ей свою уродливую морду? Морду того придурка, которым я был после смерти Мануэлы? Онанепоймет… Онапопусту незнакома стой частью меня.
        —Пить водиночку где-нибудь вдальнем углу самостоятельно оборудованного чил-аута, — лгуя.
        —Ясно, — тянет она, — апочему «Барракуда»?
        —Когда я основал ED Group, променя написали статью в«Таймс», вкоторой щедро окрестили меня «Барракудой девелопмента». Нуяи…
        Засмеявшись, Кэтрин игриво закусывает губу, ивее взгляде проскальзывает едва уловимый намек.
        —Ябы тоже неотказалась написать отебе статью. Нонепробизнес, апротвои успехи вспальне.
        Яхохочу.
        —Правда? Боюсь, чтомои консервативные родители скупят весь тираж, афлаг первенства попозору внашей семье заслуженно перейдет отМайка комне.
        —Почему? По-моему, этоповод длягордости, — шепчет она, просунув руку вмои шорты. — Астаким-то размером…
        Дерьмо, чтоона вытворяет?
        Янервно сглатываю, имой неугомонный член моментально реагирует наее прикосновения.
        —Бэйли, какое снадобье ты сегодня приняла, чтотебя так мотает, а? Явшоке.
        —Никакое. Наверное, гормоны взбунтовались.
        —Гормоны?
        Онасогласно мычит, потом принимается жестче массировать мой член, намереваясь, по-видимому, осуществить задуманное, ноя вынужден отказаться.
        —Стоп, полегче, — яоглядываюсь посторонам. Ужеполностью рассвело, инас вполне могут застукать, амнебы нехотелось становиться вторыми Томми иПэм.
        —Тони ранняя пташка. Если он поймает тебя здесь голой, бьющейся подо мной вэкстазе, яэтого непереживу.
        —Но…
        —Кэтрин.
        Мгновение, иона обреченно признает свое поражение, вытащив кисть измоих шорт.
        —Пойдем наверх, — предлагаю я, выбравшись изгамака иподхватив ее наруки. — Явозьму тебятам.

* * *
        Просыпаюсь отжуткой духоты.
        Черт. Гдея? Ваду? Открываю глаза иперво-наперво смотрю насоседнюю подушку. Кэтрин впостели нет, начасах половина одиннадцатого. Нуикуда она убежала?
        Приняв вертикальное положение, янахожу наполу свою одежду, суюноги вкеды испускаюсь вниз.
        Кэтрин хлопочет накухне, вкомпании моего никчемного братца, сидящего застолом снесчастным видом. Меня сразуже настораживает, чтопоблизости неоказывается Кристины. Давноли они наедине?
        —Привет, — здороваюсь я, устроившись настуле рядом сбратом.
        —Привет! — оживляется моя девушка, по-моему, слегка смущенная моим внезапным появлением. Онастоит уплиты, вмоей майке исвоих рваных джинсовых шортах, ижарит блинчики. — Будешь?
        —Да,спасибо, — бормочу я, глядя напомятую физиономию Майка. — Чтостобой? — толкаю его вплечо.
        —Башка трещит. Думаю, явчера малость перебрал…
        —Малость? — фыркает Кэтрин, положив передо мной тарелку сгорячим завтраком.
        —Блин, умоляю, ненадо нотаций, — жалобно пыхтит он. — Кстати, ятоже голоден.
        —Прости, сейчас положу, — улыбается Кэтрин.
        Сукором гляжу назаботливо протянутую ему тарелку имолча сжимаю челюсти. Дерьмо, чтосомной происходит? Ониведь неделают ничего плохого. Стараюсь отвлечься инепринимать все близко ксердцу. Открываю крышку, лезу ножом вклубничный джем инамазываю наблинчик.
        Кэтрин ставит передо мной чашку черногочая.
        —Тывпорядке? — интересуетсяона.
        —Да,ачто?
        —Просто. Тыкакой-то тихий.
        Выдавливаю изсебя подобие ухмылки иповторяю, чтосомной все хорошо.
        —ГдеКристина?
        —Дрыхнет. Онавчера так умаялась, — буркает Майк, заметно подобрев. — Еслибы вы неушли трахаться, намбы непришлось развлекаться алкоголем.
        —Заязыком следи, быдло. Мыпошли спать, — вскидываюсь нанегоя.
        —Да,конечно. Ато мы неслышали застенкой «о-о, а-а!». Слушай, яинеподозревал, чтоты такой зверь. Ладно полчаса, ночас…
        —Хватит, боже, — покраснев, Кэтрин встает из-за стола, ая незаметно стукаю Майка поноге.
        —Заткнись, ейнеприятно.
        —Неприятно?
        —Да,дубина, неприятно. Невсе любят обсуждать такие вещи. Закройся ижри свои блинчики.
        Закатив глаза, Майк прекращает препираться, икакое-то время мы молча завтракаем.
        —Выидете кататься насерфинге? — спрашивает Кэтрин, закончив топтаться умойки.
        Яусмехаюсь.
        —Срадостью, носомневаюсь, чтоэто тело всостоянии встать надоску.
        —Этотело, — взвинчивается Майк, — всостоянии встать нетолько надоску, такчто невозникай.
        Обожаю издеваться надним.
        —Правда? Значит, согласен сегодня посоревноваться?
        —Невопрос, — сазартом отзывается Майк. — Нопотом нежалуйся, чтонаглотался морской воды, неудачник.
        Неудачник? Яуже отдуши веселюсь.
        —Шестьдесят минут, Майк. Безперерыва.
        —Дахоть сто двадцать,Роб!
        Ясмеюсь, очарованный его заносчивостью.
        —Уверен? Тыдавно нетренировался.
        —Уверен! — Онпротягивает мне руку. — Ктопервым сдается, тотготовит сегодня ужин.
        Дерьмо, ненавижу пари. Пораскинув мозгами, прихожу квыводу, чтоон влюбом случае проиграет, изаключаю пари.
        —Эй,кузина, разбей!
        Кэтрин подходит иразбивает наше рукопожатие.
        —Выненормальные. Кчему эти споры? Хотите выяснить, укого пушка больше?
        Пушка? Помоему лицу расползается самая невинная улыбка.
        Меня так иподмывает сказать: «Детка, тызнаешь чья пушка больше, толще икруче», норешаю лишний раз непровоцировать Майка наочередной поток грязи, откоторого уКитти-Кэт вянутуши.
        —Укого… что? — напороге вырисовывается Кристина, одетая вбелую коротенькую ночнушку.
        Проклятие, неужели мой брат неможет научить эту шалаву несветить своим хозяйством перед посторонними?
        —Датак, — запинается Кэтрин, окинув Кристину недовольным взглядом. — Ясделала завтрак. Если хочешь — угощайся, — вее пренебрежительном тоне прослеживается скрытая неприязнь.
        —Супер, спасибо!
        Пока Кристина достает сполки приборы, Кэтрин садится около меня икладет голову мне наплечо.
        Язнаю, чтоона делает. Обозначает территорию. Вточности какия, когда возле нее крутятся всякие ублюдки. М-м-м, моядевочка. Улыбнувшись, яобнимаю ее заталию ицелую влоб.
        —Этобыли самые вкусные блинчики вмоей жизни, — тихо произношу я, необращая внимания наболтовню Кристины опохмелье.
        —Хм,стало быть, накухне я тебе все-таки пригожусь? — смеется Кэтрин, обняв меня вответ.
        —Определенно.
        —Эй,Сид иНэнси, хватит шушукаться! — вмешивается мой невоспитанный брат. — Поднимай свою накачанную задницу итащи ее вМалибу. Сегодня я лишу тебя чести, Эдди Айкау[10 - ЭДДИ АЙКАУ — лучший серфер мира.]!
        —Майк…
        —НеМайкай, кузина! Сегодня ты увидишь, чтоэтот зазнайка невезде может продержаться час, — самонадеянно произносит Майк, гордо расправив спину.
        Глава9
        Укого хвост длиннее?
        Мыприбыли назнаменитый пляж Малибу ксеверу отЛос-Анджелеса, иЭддингтоны тутже принялись доказывать друг другу свое превосходство.
        Господи, почему мужчины такие примитивные? Ипочему эти двое постоянно соревнуются, укого хвост длиннее? Мнеэто кажется диким. Ясижу напеске исзамиранием сердца наблюдаю, какбратья лихо скачут поволнам, соперничая друг сдругом, имне становится непосебе. Япоприроде своей трусиха, ненавижу экстрим, асерфинг представляется мне одним изсамых опасных видов спорта, гдеты запросто можешь распрощаться сжизнью, угодив подкрутую волну.
        —Держи. — Кристина протягивает мне банку колы, купленную вближайшем баре, иустраивается рядом. — Любуешься видом?
        —Скорее, трясусь отстраха.
        —Почему? Ониотлично катаются, особенно Роберт.
        Бросаю нанее косой взгляд ичувствую, каквгруди разрастается знакомое ощущение. Язнаю, онамечтает забраться кРоберту втрусы, ноничего унее невыйдет. Онмой.Мой!
        —Майк тоже неплох, — говорю я, напоминая ей осуществовании младшего, — носогласна, Роберта трудно превзойти.
        —Тытак влюблена внего, — завистливо подмечает она. — Япоражаюсь, кактакое вообще возможно. Даион сума потебе сходит…
        Яхмыкаю.
        —Мынеединственные влюбленные вмире люди. Почему тебя это удивляет?
        —Потому что внаши дни это редкость. Признаться, яинеподозревала, чтоподобные пары еще существуют. Берегите это чувство, — глубокомысленно заключает Кристина, надвинув нанос квадратные солнечные очки.
        Надоже. Воттебе итупица…
        Откупорив банку сгазировкой, яснова гляжу вдаль надве крошечные точки, танцующие наволнах, ипомоему телу проскальзывает дрожь.
        —Сколько там натикало? — спрашиваю я взволнованно.
        —Осталось пятнадцать минут. Нервничаешь?
        Нет, идиотка, получаю неслыханное удовольствие!
        —Небойся, — смеется Кристина, — онсправится.
        —Аты разве небоишься заМайка? — едко выплевываю я, раздраженная ее наплевательским отношением.
        —Не-а, янеизпугливых. Ктомуже он ведь неспарашютом пошел прыгать, — расслабленно тянет она. — Хотя даже втаком случае ябы непарилась. Люблю смелых мужчин. Онименя восхищают.
        Отлично! Впрочем, чего можно ожидать отдевки, пускающей слюни набрата своего парня?
        —Девочки, какнастроение? — мыодновременно поворачиваем шеи итаращимся навысокого мускулистого брюнета всерых спортивных штанах. — Меня зовут Дин, япредставляю местную школу серфинга.
        —Приятно познакомиться! — оживляется Кристина, беззастенчиво изучая его крепкий, обнаженный торс. — ЯКристина, аэто моя подруга Кэтрин, — онапротягивает ему руку, тотгалантно целует ее ипереводит внимание наменя.
        —Мнетоже приятно, — сдержанно машу ему пальчиками.
        —Какнасчет серфинга? Унас отличные ребята, обучение легкое, доступное. Иливы обе профи?
        —Вообще-то мы чайники. Номы срадостью ознакомимся свашей легкой, доступной программой.
        «Обоги! Этабеспринципная баба готова отдаться первому встречному», — думаю я, незаметно закатив глаза.
        —Хм,вдвух словах инеопишешь, — Динмедленно облизывает губы, затем садится возле меня накорточки ивыуживает изкармана какую-то брошюру.
        —Здесь изложен краткий курс занятий. Унас много мастеров, ноесли вы желаете индивидуального подхода, тоя могу взяться завас лично, — сально ухмыляется он, и — господи боже — накрывает ладонью мою коленку, — чтоскажете? Ского начнем?
        —Спасибо, ноя нелюблю серф, — отказываюсь я, чуть отодвинувшись. Еголапа по-прежнему намоей ноге.
        —Брось, кчему такой скепсис? Неужели, глядя наэти волны, можно спокойно торчать наберегу ипить колу?
        —Выходит, чтоможно, — отвечаю я ивстаю, чтобы он наконец отцепился отменя.
        —Эй,погоди, яже нерассказало…
        —Тычто, глухой? — доносится откуда-то сзади, ия испуганно оборачиваюсь, едва неприкусив язык.
        Кабздец.
        —Вали отсюда, пока цел, — рычит катастрофически злой Роберт, воткнув свою доску впесок.
        —Эточто, угроза? — нарывается парень, вытянувшись вовесь рост.
        —Этофакт.
        ОИисус!
        Только немордобой!
        —Стоп, ребята! — Протиснувшись между этими Тайсоном иАли, янеуклюже пытаюсь разрядить атмосферу, ноДин небрежно отодвигает меня всторонку, уточнив уРоберта, куда именно он должен свалить.
        —Нетрогай ее, чучело.
        —Чучело? Тыуверен, чтонеоговорился, приятель?
        —Яуверен, чтооторву тебе башку втечение пяти секунд, если ты неуберешься отсюда, — оскаливается Роберт, расстегнув молнию насвоем гидрокостюме.
        —Пяти секунд? Немаловатоли?
        —Проверь.
        —Воу-воу, пацаны, — издали показывается Майк. — Чтоздесь происходит?
        —Этот тип решил, чтовправе указывать мне намоемже пляже, прикинь? — жалуется качок, кивнув напылающего гневом Роберта.
        —Аты ваще кто? — Майк хмурится.
        —Будущий инвалид, — отвечает занего Роберт.
        Ой.
        —Слышь, тыдостал меня! — дергается Дин, намереваясь, по-видимому, врезать Роберту, однако Майк ловко перехватывает его руку иблокирует задиру.
        —Хватит орать. Идикуда шел инемешай людям отдыхать, ясно?
        —Т…
        —Свободен.
        —Дапошли вы! — выругавшись себе поднос, парень резко разворачивается иудрученно шагает понаправлению кпирсу.
        —Придурок, — говорит Майк. — Чего он отвас хотел?
        —Неотнас, — улыбается Кристина, — отКэтрин.
        Что? Вотсука!
        Ябессознательно заливаюсь краской ииспуганно кошусь наРоберта, который наменя даже несмотрит.
        —Козлина. Ладно, намнужно переодеться, явесь вспотел. Пошли,Роб.
        Подобрав спеска свою одежду, братья быстро отдаляются краздевалкам.
        —Эй,акто выиграл?
        —Майк продул.

* * *
        Меня будит настойчивый телефонный звонок.
        Вспальне задернуты шторы, непойму, сколько я проспала?
        Надисплее мигает «мама».
        —Алло…
        —Кэти? Тыспишь?
        Нет, чтоты? Тренирую голосовые связки.
        —Прилегла ненадолго.
        —Ой,прости, милая. Утебя все впорядке?
        Явздыхаю.
        —Да,ачто?
        —Тынеответила намою эсэмэску, ия забеспокоилась.
        Веская причина разбудить кого-либо. Вэтом вся моя мать!
        —Яневидела ее, мам. Давай я попозже тебе перезвоню?
        —Конечно, доченька. Отдыхай.
        Швыряю айфон натумбочку иобхватываю подушку руками. Голова тяжелая. Ещеэтот дурацкий инцидент напляже…
        Неужели мы возвращаемся кпрошлому? КРичарду Спенсеру, племяннику Рамона, кДжейсону? Этотупик. Может, яопять совершила серьезный проступок и, сама того несознавая, раздразнила тигра?
        Устало закрываю глаза ислышу тихие приближающиеся шаги, после чего матрас подо мной прогибается.
        —Гдетыбыл?
        —Ядумал, тыспишь, — оносторожно обнимает меня сзади изарывается носом вмои волосы. — Нехотел тебе мешать, смотрел сМайком бокс.
        —Бокс?
        —Угу. Только он опять проиграл, поставив сто баксов наслабака изТехаса.
        Усмехнувшись, яперекатываюсь надругой бок изаглядываю вего лицо.
        Странно, ноРоберт выглядит подавленным идаже немного виноватым, словно проступок совершила нея, аон, исловно это ему теперь предстоит исправлять ситуацию.
        —Насчет того урода напляже… ябы исама влепила ему пощечину.
        —Марать твои нежные ручки обего вонючую морду? Низачто, — онберет мою ладонь, бережно целует пальцы иприкладывает ксвоей заросшей щетиной щеке. — Дляэтого естья.
        —Янехочу, чтобы ты злился.
        —Янезлюсь. Вернее, язлюсь, ноненатебя.
        —Анакого?
        —Ну,во-первых, наэтого дерьмовоза, посмевшего прикоснуться ктебе, аво-вторых, насебя. Знаешь, яивпрямь надеялся, чтомне удастся держать все подконтролем, новсякий раз этот сумасшедший внутри меня рвется наружу. Порой я немогу егообуздать, Кэтрин. Иеслибы неМайк, сегодня тебе вновь пришлосьбы его увидеть.
        Уменя сжимается сердце. Господи, ондействительно сожалеет. Нокакже нам справиться сэтим? Какусмирить этого сумасшедшего, лишающего моего чуткого, безупречного мужчину рассудка?
        —Тырасстроилась?
        —Да, — неохотно признаюсь я. — Нобольше из-за того, чтоповедение этого парня спровоцирует между нами ссору. Или, недай бог, направит твой гнев наменя.
        —Натебя? Но,Кэтрин, тынесделала ничего плохого.
        Моянижняя губа предательски дрожит.
        —Кэтрин, — онзахватывает мой подбородок изаставляет заглянуть вего карие, искрящиеся нежностью глаза. — Тывсе делаешь правильно. Ялюблю тебя.
        Итут меня пробирает.
        —О,детка, прости… — крепко меня обняв, Роберт гладит меня попозвоночнику, целует вмакушку. — Прости меня, пожалуйста.
        Слезы скатываются искатываются, явсхлипываю инемогу остановиться. Черт, откуда эта истерика? Наверное, япросто устала.
        —Ятоже люблю тебя, — бормочу я, заикаясь отпереизбытка эмоций. — Очень сильно. Незабывай обэтом, прошу тебя.
        Онсмеется.
        —Какя могу забыть? Твоя любовь — этоединственное, чтодержит меня наплаву, дорогая. Единственное.

* * *
        Поскольку Майк продул Роберту всерфинг, приготовление ужина легло наего широкие мужественные плечи.
        Кристина разлеглась вгостиной, Роберт стоит натеррасе, беседует потелефону сочередным партнером, ая сужасом представляю, какчерез мгновенье нашу светлую просторную кухню охватит синим пламенем.
        Впрочем, почемубы мне невмешаться? Исключительно изсоображений безопасности. Ктомуже вправилах непрописано, чтопроигравшему запрещено помогать.
        Япрохожу накухню. Майк стоит перед столешницей исосредоточенно пялится вайпад.
        —Чтотут утебя? — спрашиваю я, заглянув ему через плечо.
        —Пытаюсь припомощи «Ютуба» научиться жарить креветки востром томатном соусе иварить спагетти, — хмуро отвечает он, несводя голубых глаз сэкрана.
        —Помочь?
        —Былобы неплохо. Я,кроме салата, ничего неумею…
        —Ясно, подвинься.
        Завязываю волосы впучок ивнимательно исследую продукты. Креветки, помидоры, перец, лук — всевсборе.
        Ну-с, приступим!
        —Налей воду вкастрюлю ипоставь насредний огонь.
        —Понял, шеф! — весело откликается Майк, открыв подвесной шкафчик. — Акакую кастрюлю достать? Этасойдет?
        —Да,вполне.
        Оннаполняет кастрюлю водой, икнам неожиданно присоединяется Кристина.
        —Обалдеть, Кэт. Тыпомогаешь этому проигравшему выпендрежнику? — смеется она, подойдя ближе.
        —Помогаю. Между прочим, моглабы тоже поучаствовать. Тыведь нехочешь, чтобы унас началось несварение после его стряпни?
        Онакорчится ототвращения.
        —Фу,упаси бог! Чтонужно делать?
        —Нарежь овощи. Язаймусь креветками, аМайк сварит спагетти.
        —Что?! Ядумал, тыпоможешь мне! — ошеломленно восклицает парень, застыв спачкой макарон вруке.
        —Помогу. Ноэто неозначает, чтоты будешь прохлаждаться всторонке.
        —Акакнасчет твоего любовника? Вечно он выходит чистеньким!
        Ясмеюсь.
        —Мой, какты выразился, любовник — победитель. Апобедителей несудят, слышал отаком?
        —Нуразумеется, — ворчит Майк, — двасапога пара. Явскрыл пачку, чтодальше?
        —Когда вода закипит, бросишь вкастрюлю.
        —Господи, милый, яинепредполагала, чтоты такой растяпа! — посмеивается надним Кристина, умело орудуя ножом.
        —Незарывайся, крошка. Илимне напомнить, какты стонала подо мной прошлой ночью, когда я этими пальцами…
        —Стоп, хватит, — вмешиваюсь я, оборвав его наполуслове, — избавьте меня отваших порнографических подробностей, яэтого невынесу.
        —Чего невынесешь? — напороге появляется Роберт. — Почему вы помогаете этому засранцу? Онпроиграл иобязан расплатиться.
        —Размечтался, старый зануда! — вскидывается нанего Майк, несмело погружая спагетти вкипящую воду. — Вотличие оттебя, гребаного диктатора, уэтих двух дам имеется сострадание. Онипонимают, чтоготовка ия — вещи несовместимые.
        —Зачем ты тогда поспорил нанее, баран?
        —Затем, чторассчитывал натвой провал, придурок.
        —Асчего это ты взял, чтоя могу провалиться? Если память мне неизменяет, тыобыгрывал меня только в«Денди», ито потому что постоянно подсовывал мне заедающий джойстик.
        —Правда? — моелицо расплывается вшироченной улыбке.
        —Неправда, онврет! — Майк подходит кхолодильнику и, когда возвращается назад, получает легкий пинок отРоберта.
        —Непаясничай. Следи лучше засвоей плитой, тамвсе булькает.
        Чертыхнувшись, Майк сопаской заглядывает вкастрюлю, Кристина продолжает издеваться надним, критикуя каждое его движение, амы сРобертом обмениваемся теплыми взглядами, ия невольно сияю.
        Мненравится, когда он такой. Веселый, беззаботный, молодой… ичертовски очаровательный.

* * *
        Сытые идовольные, мызаняли гостиную.
        Роберт развалился вместе сомной вдоль дивана, аМайк принялся исполнять роль диджея, прокручивая длянас пластинки легендарных групп.
        —Гиллан неподражаем! Янедавно переслушал «Child intime»… сума сойти просто.
        —Согласен. А«Speed king»? Весь альбом вообще чумовой, — супоением добавляет Майк. — Авы, девочки, чтоскажете?
        —Явыросла наNirvana, поэтому невоспринимаю эту вашу древность, — недовольно бормочет Кристина.
        —Древность? Майк, своди ее вРаймунд-театр на«Иисус Христос — суперзвезда», — советует ему Роберт. — Впрочем, невижу смысла.
        —Начто это ты намекаешь, а? — спрашивает Кристина, неотрываясь отсвоего глянцевого журнала. — Чтоя недостаточно умна?
        —Забей, крошка. Онпошутил, — отмахивается Майк. — Япойду завыпивкой.
        Онтопает накухню, напевая что-то изпоследнего, апроигрыватель тем временем перескакивает надругую песню.
        «Если ты уходишь, закрой дверь.
        Никого излюдей я больше нежду.
        Услышь мою скорбь, ялежу наполу.
        Толи пьян, толи мертв — я,правда, неочень уверен»[11 - Отрывок изпесни «When ablind man cries» Deep Purple.].
        Украдкой гляжу наРоберта, онотрешенно смотрит вокно напотемневшее ночное небо имедленно перебирает мои пальцы.
        «Яслепой, яслепой.
        Теперь моя комната холодна.
        Когда слепой плачет, боже, тызнаешь, чтоунего надуше».
        Вкомнату возвращается Майк.
        —Крис, тывкурсе, чтоРоберт играет нагитаре?
        —Не-а, — оназабирает унего пиво, — сыграй!
        —Отстаньте, — фыркает Роберт, поцеловав меня ввисок.
        —Пожалуйста, яобожаю гитары! Мойбрат вюности играл набасу, нопотом поступил вколледж иуглубился вфинансы.
        —Твой брат молодец.
        —Даладно тебе, Роб. Чего ты ломаешься? Сыграй. Девушка просит.
        —Самсыграй.
        —Начем? Яклавишник среднего уровня, аутебя вдоме нет синтезатора. Такчто поднимай свою ленивую задницу имарш встудию.
        —Отвали, Майк, — сердито повторяет Роберт, отняв отменя руки.
        Мытрое непонимающе мигаем, когда он встает сдивана итяжелой походкой спускается напервый этаж.
        —Чтоэто сним? — недоумевает Майк.
        —Пойду выясню.
        Янахожу Роберта накрыльце.
        —Почему ты ушел?
        —Надоел этот клоун, онслишком назойлив. Ещеэта дылда… струдом выношу ее тупость.
        —Тыпогрустнел раньше, чемМайк прицепился сгитарой. Явидела, Роберт, — говорю я, присев наступеньку подле него.
        —Тебе показалось. Счего мне грустить?
        —Незнаю, расскажи мне, — яобнимаю его заталию.
        Онповорачивает голову исмотрит наменя, кажется, целую вечность, прежде чем выложить мне все какнадуху.
        —Янехочу, чтобы ты становилась актрисой.
        Черт.
        —Прости, чтопритворялся паинькой, ноя больше немогу.
        Отлично. Чтотеперь?
        О’кей, милый, яоткажусь отсвоих планов вугоду твоему альтерэго?
        Этонесправедливо.
        —Причина? — шепчу я, глядя вего наполненные печалью глаза.
        —Банальная. Яхренов трус ипаникер, — признается он безтени смущения. — Ия боюсь потерять тебя.
        Господи, нусколько можно?
        Яудрученно вздыхаю.
        —Роберт…
        —Нет, послушай меня, — онберет мое лицо владони. — Ясказал, чтоя против, ноэто вовсе неозначает, чтоты обязана идти уменя наповоду.
        Что?
        —Янепонимаю.
        —Кэтрин…
        —Янепонимаю, Роберт! Чтоты отменя хочешь? Какмне поступить? — снажимом повторяю я, охваченная вспышкой ярости.
        Онкидает наменя беглый растерянный взгляд, берет заруку инеуверенно пожимает плечами.
        —Никак. Ничего. Я… — онколеблется, — япопробую поддержать тебя. Только прошу, нежди отменя всего исразу, хорошо? Ядолжен привыкнуть.
        Привыкнуть!
        Звучит так, будто я вынуждаю его пойти наогромную жертву.
        Ачтоже произойдет, когда он узнает проМексику? Нет, обэтом я пока промолчу, иначе он точно сдвинется.
        —Аты привыкнешь?
        —Япостараюсь.
        Глава10
        Точка кипения
        Непрошло идесяти часов снашего возвращения вНью-Йорк, ауменя уже хреновое предчувствие. Настроение — полное дерьмо, яневыспался ибросаюсь навсех ссамого утра. Ещеэта гребаная Элисон Дарлинг шляется где-то целых пятнадцать минут, когда я просил немедленно принести мне завтрак!
        —Мистер Эддингтон? — явилась улитка.
        —Почему так долго?
        —Простите, вкафе была очередь, — жалобно оправдывается она, положив пакет свыпечкой истакан намой стол.
        —Позови сюда Энтони, живо.
        —Да,сэр.
        —Бегом, Элисон! — кричу я ей вслед, иона выскакивает измоего кабинета какошпаренная.
        Пока я остервенело вскрываю пакет исдираю состакана пластиковую крышку, вдверях появляется Тони.
        —Приятного аппетита,сэр.
        —Приятного, какже, — раздраженно буркаю я, даже невзглянув нанего. — Чтослышно отКэмпбэлла?
        —Ничего. Обычно он присылает отчеты повечерам.
        —Мненужно знать сейчас, ясно?
        Тони беспристрастно кивает.
        —Позвони ему, уменя терпения нехватает наболтовню сэтим козлом!
        —Понял, сэр, — онвыходит вприемную.
        Пьючай ипытаюсь утихомириться. Срань господня, чего я так дергаюсь? Нуда, допустим, онанеотказалась отэтой проклятой роли, новедь иотменя она тоже неоткрещивается.
        Наавтомате жую круассан. Онкажется мне безвкусным, итогда я засовываю остатки впакет ишвыряю вмусорную корзину.
        Вкабинет возвращается Тони.
        —Мистер Эддингтон, есть новости.
        Янапрягаюсь.
        —Кэмпбэллу удалось проникнуть нарепетиции, нопоскольку разговаривать там запрещено, онсвяжется сомной вближайший перерыв либо после занятий.
        Хм,после занятий унего будет больше информации… да,я подожду.
        —Оннесказал, чтоэто вообще зарепетиции?
        —Нет, сэр. Ноя полагаю, ничего особенного.
        —Ладно, спасибо.

* * *
        Впять комне заявилась делегация изВашингтона. Мызакрылись впереговорной иуже час обсуждаем строительство жилого комплекса врайоне «Колумбия-Хайтс».
        Брюс иБроуди вударе, итолько я один таинственно отмалчиваюсь, скучающе поглядывая начасы.
        Соберись, ты, осел!
        Вкармане вибрирует телефон. Кидаю взгляд надисплей — эсэмэска отТони.
        «Детектив прислал отчет, просил вас связаться сним».
        Меня? Дерьмо, этодурной знак.
        —Чтоскажешь, Роберт? — голос Броуди врезается вмои мысли.
        —Продолжайте безменя, ясейчас.
        Бесцеремонно шагаю изпереговорной, обратив насебя несколько пар глаз, ипопути набираю номер детектива.
        —Чтотам, Кэмпбэлл?
        —Сегодня мне удалось подвидом монтажника пробраться вактовый зал. Ясделал несколько фото иуже выслал вам напочту.
        —Яеще непроверял, говорите.
        —Сэр, ваша невеста весь день провела нарепетициях сМарком Лестрейдом. Ивпринципе все было безобидно дотех пор, пока они недобрались досцены споцелуем.
        Моивнутренности делают тройное сальто.
        ЧТО?
        —Поподробнее, пожалуйста, — шиплю я, пулей врываясь всвой кабинет.
        —Этослучилось полчаса назад. Но,судя повсему, девушка неожидала такого поворота событий идала ему отпор.
        Сука, япереломаю этому долбаному хрену все кости!
        Дрожащей рукой кликаю наприкрепленные кписьму файлы ипередо мной разворачивается ад кромешный.
        Кэтрин иЛестрейд стоят посередине сцены, тесно прижавшись друг кдругу. Ееруки свисают вниз, егоопоясаны вокруг ее талии.
        Проклятие!
        Язадыхаюсь.
        Черт!
        —Кэмпбэлл, яперезвоню, — нажимаю насброс, вытаскиваю изящика ингалятор ибрызгаю врот. Гребаная астма, матьее!
        Встаю иначинаю отвлеченно маршировать изугла вугол, нерешаясь проверить оставшиеся снимки.
        Вдверь раздается стук.
        —Мистер Эддингтон, васпросят впереговорную, — лепечет секретарша.
        —Передай им, чтоя занят! — рявкаю я. — Непонятно, чтоли?!
        —Хорошо,сэр.
        Провожу руками полицу, стараясь остудить бурлящий вжилах гнев, ноуменя неполучается. Явесь киплю отпереизбытка адреналина вкрови.
        Набираюсь смелости исажусь заноутбук. Учитель держит Кэтрин защеки, намереваясь поцеловать… Кэтрин отталкивает его… Ониспорят очем-то… Онисмеются.
        Мразь!
        Кгорлу подкатывает тошнота. Яудрученно валюсь наспинку кресла инервно барабаню пальцами поподлокотникам. Чтоя могу сделать?
        Вголове мелькает пресловутая мысль немедленно отыскать этого засранца иотделать его дополусмерти, апосле приказать Кэтрин покинуть эту паршивую академию. Аесли уж ей невмоготу отсиживаться дома, тоя срадостью приму ее здесь, в«Девелопменте». Однако вскоре я прихожу кнеутешительному выводу, чтотакая постановка вопроса вынудит ее сбежать отменя. Дерьмо, даона возненавидит меня!
        Преисполненный опасным желанием разорвать Лестрейда накуски, яшлепаю поклавиатуре ираспечатываю фотографии. Вседоединой.
        Черт, ямогбы запросто придушить сейчас иКэтрин, окажись она врадиусе ста метров. Кемона себя возомнила? Вздумала шутить сомной, лживая малолетка?
        —Роберт, какого черта? — вламывается комне Брюс.
        Пожимаю плечами, ион вдруг замечает ингалятор уменя настоле.
        —Тебе что, плохо?
        —Похоже нато.
        —Врача вызвать?
        —Перестань, Кейн. Явпорядке.
        —Впорядке?! Тыулизнул сважной встречи иоставил нас сАдамом выкручиваться перед ними вдвоем!
        —Джон согласился финансировать проект?
        —Согласился. Нонеблагодаря тебе!
        Чтоя могу сказать? Яеще ниразу непозволял себе подобного ребячества, имне понятна реакция Брюса, ноизвиняться невмоих правилах. Вконце концов, яплачу им кучу денег, иони обязаны прикрывать мойзад.
        —Ладно, — сдается Кейн, смекнув, чтоя уже староват дляпорки ремнем, — мнепора. Тыточно впорядке? Натебе лицанет.
        —Точно. Яхочу побыть один, извини.

* * *
        —Последний кружок, Пит, — бормочу я, развалившись назаднем сиденье автомобиля сбутылкой «Шивас Ригал».
        Питпослушно сворачивает впереулок, объезжает здание вкруговую ивновь выруливает наглавную дорогу.
        —Куда теперь,сэр?
        «Вад», — думаю я, изучая мелькающие заокном деревья.
        —Сэр?
        —Впаркинг.
        Услужливо проводив меня додвери, Тони помогает мне отпереть замок ипрощается сомной дозавтра.
        —Кэтрин! — оруя, нетвердой походкой передвигаясь поквартире. Гдеты, паршивка? — Кэтрин!!!
        Дерьмо, кажется, яперебрал. Ноги неслушаются, вголове сущая неразбериха вперемешку смигренью. Меня штормит…
        —Чтослучилось? — изспальни показывается Кэтрин. Заспанная, вмоей белой офисной рубашке, онаудивленно хлопает ресницами, пробежавшись помне настороженным взглядом.
        —Тыпьян?
        Яфыркаю.
        Оначто, вздумала отчитывать меня? Маленькая блудливая шлюшка!
        Достаю изпортфеля фотки, небрежно швыряю надиван.
        —Чтоэто захрень такая? Ну-ка, объяснимне.
        Онахмурится, затем подходит иподбирает распечатанные напринтере снимки. Ееаккуратные брови изумленно ползут вверх, губы раскрываются впрерывистом вдохе, онаявно нерассчитала моих возможностей.
        —Откуда… — оназаикается, — ты… тыследишь замной?!
        Ой,тоже мне новость.
        —Слежу, — бессовестно заявляю я, — говори, чтоэто задрянь такая ипочему я узнаю обэтом таким образом?
        —Какты мог… тыже обещал!
        —Обещал — что? Делиться тобой скем-тоеще?
        Растерянная, злая ичертовски сексуальная, ведва прикрывающей ее упругую задницу рубашке, оназаливается багровым цветом иненаходит дляменя подходящих слов.
        —Кэтрин, — настаиваюя.
        —Что, Роберт? — онапередразнивает. — Чтоты хочешь услышать? Чтоя безобидно репетировала роль инеподозревала, чтопридется целоваться? Акогда поняла это, тотутже отказалась?
        —Этот говнюк обнимал тебя!
        —Ичто?! Этоназывается «образ»! «Игра»!
        Игра? Уменя потеют ладони.
        ИГРА?
        —Такты хочешь поиграть, да? — угрожающе шепчу я, находу сбрасывая ссебя пиджак. — Вотчего тебе нехватает? — ярасстегиваю ремень ибрюки, аКэтрин стоит напротив меня инедоуменно мигает. Разрази меня гром, если я невытрясу изнеедух!
        Вырвав унее фотографии, явстряхиваю ее заплечи исмотрю впомрачневшее отгоречи лицо. Еезеленые глаза неотрывно глядят вмои, ия совершенно непонимаю, очем она сейчас думает, чего ждет. Онавыглядит напуганной изаинтересованной одновременно.
        —Наэтот раз ты зашла слишком далеко, детка.
        —Идикчерту, — хрипит она, вызывающе вильнув подбородком.
        Мойвзгляд бессознательно падает наее грудь, напросвечивающие через тонкую ткань соски, имое больное израненное воображение подсовывает мне очередную свинью.
        Ослепленный жгучей ревностью, ятолкаю ее кстене игрубо впиваюсь вее рот, сжимая вруках ее хрупкое икажущееся теперь непривычно чужим тело.
        Онасопротивляется.
        —Пусти меня!
        Ееотказ распаляет меня еще сильнее, ия вмиг съезжаю скатушек, потеряв надсобой всякий контроль.
        Подняв ее руки надголовой, ядохруста сковываю ее кисти, срываю снее трусики доколен ирасстегиваю свою ширинку.
        Господи, ябезумно хочу оттрахатьее.
        —Пусти… отпусти меня! — хнычет она, брыкаясь ивырываясь, номне плевать.
        —Заткнись, поняла? Замолчи! — рычу я, навалившись нанее всем своим весом. Резко ибезподготовки, явонзаю внее свой член иначинаю двигаться.
        Онастонет, нововсе неотудовольствия. Тугая инеподатливая, Кэтрин беспомощно отворачивает отменя лицо изажмуривается.
        Язнаю, знаю, чтодолжен остановиться, нонемогу. «Игра», «образ», Лестрейд, картинки… уменя буквально сносит крышу. Схватив ее забедро, янеистово толкаюсь внее, безвольно повинуясь своим диким, животным инстинктам.
        —Этого ты хочешь, да? Нравится тебе так? — вбеспамятстве бормочу я, охваченный демонической страстью. Онавсхлипывает иговорит«нет».
        Черт!
        Утыкаюсь лбом вее шею ичувствую, какповенам проноситсяток.
        —Тымоя.Моя!
        Оргазм выбивает изменя всю лишнюю энергию, ия сужасом окунаюсь вомерзительную реальность, вкоторой мой гнусный мальчишеский порыв обретает грязные, уродливые очертания.
        —Отпусти меня, — безжизненно произносит Кэтрин, распахнув свои красные, заплаканные глаза.
        Убрав отнее руки, ямедленно отстраняюсь ивиновато гляжу ей вслед.
        —Кэтрин…
        —Оставь меня впокое! — онауносится вспальню изапирается изнутри.
        Браво, Эддингтон!
        Теперь ты ивпрямь облажался.

* * *
        Ощущение, будто намою голову обрушилось «Крайслер-билдинг».
        Принимаю вертикальное положение иморщусь отсвистящего шума вушах.
        Проклятие!
        Вмоей черепной коробке будто поселилось целое семейство гребаных дятлов!
        —Доброе утро, мистер Эддингтон, — приветствует меня бодрая миссис Кларк.
        Срань господня. Если она тут, значит, якапитально проспал. Обычно она приходит сюда около десяти.
        —Здрасьте, — бурчу я охрипшим после бодуна голосом. — ГдеКэтрин?
        —Незнаю, сэр. Еенебыло, когда я пришла.
        —АТони? Позовитеего.
        Внезапно комне возвращаются обрывки памяти, ия искренне сожалею, чтонехраню всейфе оружия, иначе застрелилсябы нафиг.
        —Звали,сэр?
        —Кэтрин. Куда она подевалась?
        —Яприехал ввосемь тридцать иневиделее.
        Что? Онаникогда неуходит так рано.
        Ябыстро наведываюсь вспальню, где, разумеется, никого необнаруживаю. Заглядываю вгардеробную — половины ее вещейнет.
        Онабросила меня?!
        Впанике отыскав свой телефон, язвоню наее сотовый, ноона неотвечает. Набираю сдомашнего, сномера Энтони, новсе тщетно.
        Куда она могла пойти? Только некэтому кудрявомупню!
        Оглядываюсь натумбочку изапоздало замечаю записку.
        «Прости, чтонеразбудила тебя, ноя подумала, чтопосле вчерашнего тебе непомешает выспаться.
        Ярешила пожить отдельно, собрала кое-какую одежду, ноневсю…
        Надеюсь, тыпоймешь инестанешь преследовать меня. Поговорим позже, когда я успокоюсь.
Кэтрин».
        Вотдерьмо.
        Струдом верится, чтовсе это происходит по-настоящему.
        Впрочем, чего я отнее ждал? Ядолжен поговорить сней.
        Куда она могла пойти? Может, кмоим старикам?
        —Алло,мам.
        —Привет, сынок!
        Стараюсь смягчитьтон.
        —Кэтрин случайно неувас?
        —Кэтрин? Ачто? Онапропала?! — этой женщине достаточно секунды, чтобы навести смуту.
        —Нет. Вернее, мынемного повздорили, иона убежала.
        —Онанаверняка вакадемии, Роберт. Поезжай туда ипопробуй сней помириться.
        Какой полезный совет! Ноя, блин, нехочу заезжать вакадемию! Яубью Лестрейда, попадись он мне ненароком. Имне нужно знать, гдеименно она остановилась.
        —Тыправа, мам, — соглашаюсь я, чтобы отделаться отнее. — Счастливо.
        Яподзываю Тони.
        —Срочно достань мне адрес Селест Гранди. Онараньше работала вED Group.
        —Хорошо,сэр.
        —Яприму душ — ипоедем.
        Захожу вванную, включаю воду.
        —Ипопроси миссис Кларк принести обезболивающее. Башка раскалывается.

* * *
        Квечеру Тони удалось-таки разузнать, куда укатила моя несчастная девочка. Господь сжалился надо мной, иместом укрытия оказалось съемное жилище Селест Гр анди.
        Поднявшись натретий этаж, ядолго собираюсь сдухом, прежде чем позвонить вквартиру16.
        Стой стороны доносится шарканье ног, возня, испустя пять мучительных секунд напороге возникает худенькая рыжеволосая девушка.
        —Добрый вечер, — вежливо здороваюсь я, одарив ее своей лучезарной улыбкой.
        —Мистер Эддингтон… — онакраснеет.
        Ага, онсамый.
        —Кэтрин здесь? — спрашиваю я и, недождавшись отнее приглашения, нагло ступаю вкоридор.
        —Э-м-м, да… она… Кэт? — робко окликает ее Селест, несводя сменя любопытного взгляда.
        —Что? — Кэтрин неохотно вышагивает изкомнаты.
        Явнимательно изучаю ее лицо, нанем нинамека нарадость. Небось готова меня убить.
        —Намнадо поговорить. Наедине.
        Селест оставляет нас вдвоем, итогда я решительно подхожу кКэт, ноона брезгливо отшатывается назад иморщится.
        —Зачем ты пришел? Разве ты невидел мою записку?
        —Видел. Онамне непонравилась.
        —Онаинедолжна была…
        Пробую дотронуться доее плеча. Онаотдергивает руку истановится дальше.
        —Неприкасайся комне.
        Отнее веет таким холодом инеприязнью, чтоя моментально забываю обовсем, чтонамеревался сказать ей, поскольку сейчас она кажется мне абсолютно чужой ия ей противен.
        —Прости меня. Ябыл так пьян изол, чтонеотдавал себе отчета…
        —Угу, язаметила, — презрительно фыркает она, разглядывая верхушки своих пушистых тапочек.
        —Кэтрин, прекрати это, слышишь?
        —Чтопрекратить? — раздраженно выпаливает она. — Хочешь, чтобы я упала ктвоим ногам после того, какты фактически меня изнасиловал?
        Что? Нет.
        —Всебыло нетак, — говорю я, мысленно соглашаясь сней.
        Тупой урод!
        —Акак? — онаготова расплакаться.
        Яинстинктивно подаюсь вперед, ноона выставляет перед собой ладонь, пресекая мою жалкую попытку.
        —Стой, гдестоишь!
        —Хорошо, извини, — явскидываю руки вжесте поражения ивыискиваю правильные слова, ноих нет. Их,черт подери,нет!
        —Какты вообще мог? Ктоты после всего этого?
        —Человек, который любит тебя больше всего насвете, — вырывается уменя прежде, чемя понимаю всю нелепость своего признания.
        —Этоты называешь любовью? — онаяростно вытирает щеки игромко шмыгает носом. — Слежку, насилие?! Тысделал мне больно!
        Дерьмо, явлип.
        —Язнаю, дорогая…
        —Неназывай меня так! — оскаливается она, источая ядерную враждебность. Разгневанная, обиженная инеприступная какскала, онабеспощадно терзает мою дьявольскую душу иранит меня всамое сердце, по-прежнему оставаясь дляменя единственной итакой необходимой. Настолько, чтоя готов валяться унее вногах ивымаливать опрощении, лишьбы она согласилась вернуться.
        Плевать научителя, плевать нафотографии идаже намою гребаную ревность. Янесмогу безнее…
        Почувствовав себя слабаком, ястыдливо отвожу взгляд, прекрасно понимая, чтонасей раз я полностью вее власти.
        —Просто вернись домой, Кэтрин. Япереселюсь вдругую спальню, намнеобязательно разговаривать, только вернись домой.
        —Зачем? — вее глазах мелькает злоба. — Чтобы ты мог опять контролировать свою игрушку? Боишься, чтоя пересплю скем-нибудь иты неуспеешь меня отлупить?
        Боже, чтоона несет? Якачаю головой.
        —Неговори так, прошу тебя.
        —Ато что? Снова прижмешь меня кстенке иоттрахаешь какпоследнюю собаку?
        ХВАТИТ!
        —Кэтрин, замолчи…
        —Уходи, Роберт.
        —Яуйду стобой.
        —Нет, — отказывается она, — мненужно побыть одной.
        —Длячего? Зачем тебе это? — явсе-таки выхожу изравновесия и, вспылив, повышаю тон. — Тылибо любишь меня, либо нет! Впоследнем случае ты уже никогда комне невернешься! Нонеделя илидве ничего неспасут! Пожалуйста, немучь меня, Кэтрин, — начхав наее идиотские запреты, ябыстро подскакиваю кней ипытаюсь заключить всвои объятия.
        —Нетрогай меня! — онапихает меня вживот инепоколебимо скрещивает руки нагруди.
        Нуифурия!
        Ладно, твоя взяла. Явздыхаю.
        —Сколько тебе потребуется времени?
        —Незнаю, — прикидывает она. — Неделя,две…
        —Две?
        —Может, три, — язвительно добавляет Кэтрин, играя намоих нервах. Маленькая стерва!
        —Хорошо, будь по-твоему. Яподожду, — понуро соглашаюсь я, поскольку уменя нет выбора. — Ночтобы ты витоге нирешила, знай, чтоя очень тебя люблю. Да,вот такой странной, нездоровой, совершенно абсурдной любовью, которая порой выходит зарамки общепринятых моральных устоев. Ноесли ты все-таки выберешь уйти, янестану тебя удерживать, Кэтрин. Тыдолжна сама длясебя определить, хочешь ты продолжать быть сомной илинет. Нужен я тебе илинет. Ичто самое главное, любишь ты меня илинет.
        Закончив свой душещипательный монолог, ясразуже покидаю квартиру иустало приваливаюсь кстене.
        Меня словно вывернули наизнанку, выбросили какненужный хлам. Ия чертовски напуган. Напуган, потому что наодин короткий миг мне вдруг почудилось, чтоона прогнала меня изсвоей жизни, вычеркнула безправа наобратный билет. Сумеюли я вновь завоевать ее доверие? Проститли она меня?
        Надеюсь, чтода.
        Яуныло спускаюсь полестнице.
        Хочется наглотаться снотворного ипроспать две недели подряд. Ато итри. Срок, который она выставила мне вкачестве наказания засодеянное.
        Чтож, гуманно.
        —Сэр, куда едем? — спрашивает водитель, взглянув взеркало заднего вида.
        —Домой, Пит. Домой.
        Глава11
        Расстояние
        —Кэт, тывпорядке? — спрашивает Селест, осторожно шагнув изкухни.
        —Незнаю.
        Ябыстро захожу вспальню, которую она великодушно выделила дляменя, и, забравшись впостель, отрешенно накрываюсь одеялом.
        Черт, этооказалось больнее, чемя предполагала. Мысль отом, чтоя, возможно, никогда больше необниму Роберта, сродни самоубийству.
        —Явсе слышала, Кэт. Похоже, ондействительно раскаивается.
        —Ещебы, — фыркаюя.
        Онаподходит ккровати, садится уизножья исмотрит наменя ссостраданием.
        —Тысерьезно собираешься расстаться сним? Брось, тыведь сума понему сходишь. Знаешь, яисама чуть непомерла, когда увидела еготут!
        Явымученно улыбаюсь. Эффект, который мистер Эддингтон производит намою лучшую подругу, всегда чертовски забавлял меня.
        —Можно я поживу утебя недельку? — спрашиваюя.
        —Конечно, безпроблем.
        —АкакжеДжо?
        Оназакатывает глаза.
        —Этот подлец укатил напрактику вКливленд. Представляю, каково ему там среди катетеров ибольничных уток, — смеется Селест, ноуменя нет нималейшего желания обсуждать ее парня иуж тем более шутить. Яполностью раздавлена итолько что невою отгоря.
        —Хочешь, якуплю тебе чего-нибудь вкусненького? — внезапно предлагает она. — Якакраз собиралась вмагазин, вхолодильнике мышь повесилась.
        —Спасибо, номне, наверное, лучше поспать. Явымоталась…
        —Бедная моя девочка, — произносит она ссожалением. — Итвой принц оказался жабой.
        Проводив ее невидящим взглядом, янаконец переворачиваюсь наспину ибезжизненно гляжу впотолок.
        Мойпринц…
        Справедливости ради должна сказать, чтоРоберт никогда невыдавал себя заположительного героя. Более того, оннеоднократно предупреждал меня, чтонаши отношения непринесут мне счастья, однако я безрассудно шла напролом, незадумываясь опоследствиях. Фактически я сама навязалась ему ивитоге самаже отнего открестилась, предательница.
        Уткнувшись носом вподушку, ятихонько плачу.
        Предательница?
        Утебя, видно, крыша поехала, Бэйли! Этот сумасшедший установил затобой слежку, набросился натебя, будучи пьяным, ипринудил ксексу, аты еще выгораживаешь его? Очнись!
        Натумбочке пищит айфон. Япротягиваю руку иуныло читаю входящее сообщение.
        «Мойдом безтебя похож напустыню. Пожалуйста, вернись комне, Китти-Кэт, иначе я пропаду».
        Черт.
        Яподтягиваю колени кгруди иотбезысходности плачу сильнее.
        Зачем он поступает так сомной? Разве ему недостаточно? Гнусный манипулятор!
        Явсхлипываю ивсхлипываю, ивконце концов моя истерика перетекает вудушливую икоту. Мнеприходится подняться спостели иоткрыть окно. Холодный зимний ветер бьет полицу. Ядышу полной грудью ипостепенно успокаиваюсь.
        «Возьми себя вруки, нераскисай», — твержу я себе, изучая шагающих потротуару прохожих. Покомнате гуляет свежий морозный воздух, яприкрываю окно изалезаю обратно накровать, мечтая поскорей забыться.

* * *
        Лана дель Рей обреченно поет: «Ябуду любить тебя доскончания века», ая стою усветофора ирукавом пальто вытираюнос.
        Слезы незаканчиваются. Кажется, яуже выплакала целый колодец, имне все мало.
        Доковыляв доакадемии, ямашинально здороваюсь ссокурсниками, захожу ваудиторию икиваю Марку.
        —Кэтрин? Всехорошо? — спрашивает он, уставившись наменя вовсе глаза.
        —Да,мистер Лестрейд. Простите, чтопропустила два дня — мненездоровилось.
        —Ничего, японимаю, — задумчиво произносит он, — сегодня порепетируем? Яразбил диалоги начасти, тактебе будет проще освоить материал.
        —Отлично, спасибо.
        Вхолле звенит звонок, студенты рассаживаются посвоим местам, ая незаметно вытаскиваю айфон иразочарованно смотрю надисплей. ОтРоберта нислуху нидуху.
        Может, онуже адаптировался кжизни безменя, или, чего доброго, нашел мне достойную замену?

* * *
        Вчетыре мы сМарком отправляемся вактовый зал. Яникак немогу сосредоточиться, постоянно путаю текст. Лестрейд трижды терпеливо исправляет меня, ноначетвертой попытке все-таки сердится.
        —Кэтрин, вчем дело? Яже сказал — спрыгиваешь скачелей ичитаешь свой монолог. Беззапинок.
        —Японяла, извините.
        —Если тебе некомфортно, давай сделаем перерыв.
        —Нет, ненужно, — упрямо возражаю я. — Заново.
        Явозвращаюсь кисходной позиции, спрыгиваю своображаемых качелей иповторяю все сначала.
        —Кчерту Эрика, ясама всостоянии справиться сего отчимом! Ивы недождетесь отменя… — язапинаюсь, — недождетесь отменя… — лепечу я, сопаской взглянув наМарка.
        Онмолча стоит иждет, аменя вдруг бросает вжар, иактовый зал начинает кружиться.
        —Кэтрин.
        —Сейчас, — шепчу я, почувствовав, какпол подо мной расползается итело неудержимо тянется вниз.
        —Кэтрин! — Марк мигом подбегает комне, подхватывает меня наруки иподзывает каких-то ребят.
        —Чтослучилось? Эй,вызовите «Скорую»!
        —Ненадо, — отказываюсь я. — Всепрошло, прошло.

* * *
        —Кэт, — изтемноты доносится бестелесный голос Селест. — Трубку возьмешь?
        —Ктотам?
        —Аты какдумаешь?
        Яприподнимаюсь налоктях иснадеждой вглядываюсь втемноту. Роберт?
        Сэлбыстро передает мне трубку итактично выходит задверь.
        —Алло, — сиплюя.
        —Чтостобой?
        Ондаже непоздоровался. Тонрезкий, укоризненный. Злится?
        —Всмысле?
        —Какого черта ты упала вобморок, Кэтрин?
        А,это. Емууже доложили…
        Явздыхаю.
        —Нетвое дело.
        —Мое, отвечай.
        Нуину!
        —Янетвоя собственность, имы ненадопросе.
        Онусмехается.
        —Кэтрин, тымоя собственность, имы надопросе. Иесли ты неответишь мне, вчем причина твоего недомогания, ясейчасже приеду, запихаю тебя вмашину иотвезу вбольницу, гдетобой немедленно займутся мои личные квалифицированные специалисты, ясно?
        Оттакой наглости я беззвучно разеваюрот.
        Какон смеет называть меня своей собственностью? Совсем рехнулся?!
        —Кэтрин, — настаивает Роберт, угрожающе зашипев втрубку.
        —Яничего неела сутра, плюс перенервничала назанятиях. Доволен? — оскаливаюсь я, невсилах противостоять его напору.
        —Тыскучаешь? — егоголос смягчается, наполняя мою ибезтого растерзанную душу отчаянием.
        Япочти изрекаю «да», номоментально прикусываю язык.
        —Скажи только, чтоя нужен тебе, ивсе прекратится. Потому что мне тоже хреново безтебя, детка. Очень.
        Кгорлу подкатывает ком, яжмурюсь отнестерпимой боли вгруди имолю бога неразреветься.
        Держись. Несдавайся!
        —Кэтрин… почему ты молчишь?
        —Яустала спорить, — снапускным безразличием говорю я, и, разумеется, онмне неверит.
        —Тыскучаешь ихочешь вернуться, маленькая лгунья. Ая умираю отжелания вцепиться втебя. Таккчему вся эта возня, детка?
        Возня?
        Онведет себя так, будто той отвратительной ночи никогда небыло, иэто действует наменя отрезвляюще. Сэлошиблась, онсовершенно нераскаивается.
        —Тыправ, яскучаю, — честно признаюсь я, — скучаю так, чтонемогу жить. Нолучше мне сдохнуть оттоски, чемпозволить тебе вновь…
        —Прости меня, — онперебивает. — Этого больше неповторится, яобещаю. Иты вовсе необязана спорога прыгать комне впостель. Ялишь прошу тебя находиться рядом. Пожалуйста, Кэтрин.
        Яоткидываю одеяло, подхожу кподоконнику иразмышляю надего предложением. Слишком поспешно.
        —Прошло всего три споловиной дня, Роберт. Тысогласился нанеделю, ато инадве. Мненеобходимо побыть одной.
        Издинамика раздается нервный смешок.
        —Тебе это нравится, верно?
        —Чтоименно?
        —Издеваться надо мной. Зачем ты будоражишь вомне этого монстра, зачем?
        Монстра?
        —Тыугрожаешьмне?
        —Нет, господи, — произносит он почти испуганно. — Нивкоем случае. Нотебе необязательно брать паузу, чтобы доменя дошло, насколько гадко инизко я поступил. Яитак это знаю, поверьмне.
        —Дело нетолько втебе, Роберт. Этомне нужно время, пойми! Янемогу просто взять ипростить тебя. Моичувства ктебе… я должна разобраться вних.
        —Разобраться вних… — обиженно проговаривает он. — Значит, онипрошли?
        —Нет. Ксожалению.
        —Ксожалению?
        —Послушай, этот разговор никчему неприведет. Яхочу отдохнуть, завтра рано вставать.
        —Тыопять прогоняешь меня?
        —Выходит, чтотак, — самодовольно отвечаюя.
        Ктобы мог подумать, чтомы поменяемся ролями,а?
        —Ладно, — сквозь зубы цедит он. — Позвони мне, когда разберешься всвоих… чувствах. Если разберешься.
        —Спокойной ночи, Роберт.
        —Пока, — сухо выплевывает он иотключается, обрушив наменя давящую тишину.

* * *
        Селест приготовила длянас самый настоящий завтрак. Поджарила бекон насковороде, омлет, отжала апельсиновый фреш идаже умудрилась сварить кофе втурке.
        Вау!
        —Итак, милая моя соседушка. Отныне ты будешь питаться подобно королеве, иначе твой невозможно сексуальный миллионер снесет эту несчастную хибару кчертям собачьим. Вместе сомной, Джо ивсеми нашими жалкими, нищенскими пожитками.
        Ясмеюсь.
        —Этоты отстраха столько наготовила?
        —Аты думала: излюбви ктебе? — хихикает рыжая, вынув изящика салфетки. — Кактебе мой омлет? Вкуснее, чемумистера Секса?
        —Вообще-то мы сним редко едим омлет. Яненавижу готовить, амиссис Кларк появляется около десяти утра.
        —Почему?
        —Потому что Роберт невыносит посторонних всвоем доме истарается избегать ненужной компании.
        Селест фыркает.
        —Боже мой, нуизатворник. Какты его терпишь?
        —Сама удивляюсь, — яотпиваю немного сока исудовольствием жую бекон, поскольку это моя первая полноценная еда запоследние сорок восемь часов.
        —Слушай, насчет обморока… тыслучайно небеременна?
        —Нет, Сэл, — прыскаю я, уронив взгляд натарелку.
        —Точно?
        —Точно, господи!
        Онаналивает нам кофе ивыкладывает горячие тосты вкруглую плетеную корзину.
        —Нуслава богу. Ато я перепугалась.
        —Думаешь, онбы струсил?
        —Понятия неимею, Кэт. Мужчины — онитакие бестолочи. Сдругой стороны, Эддингтон обладает тремя главными составляющими дляроли отца. Емутридцать лет, онбогат какарабский шейх, ион безума оттебя. Нучем непапочка?
        Япожимаю плечами.
        —Кстати, выпредохраняетесь?
        —Сэл, — явспыхиваю.
        —Ачто? Этосекрет? Я,например, пьютаблетки.
        —Ятоже пью таблетки. Надеюсь, онинеподведут.
        —Ненадейся. Иногда…
        —Боже мой, некаркай!
        Селест ехидно посмеивается, ая выуживаю изкорзинки подрумяненный тост иосуждающе качаю головой. Небудь уменя сейчас месячных, ябы ивпрямь забеспокоилась.

* * *
        Вечером мы сДжейсоном отправляемся внаш любимый стейк-хаус наТридцать шестой улице. Стех пор какФабио положил нанего глаз, ятоже начала присматриваться кего внешности. Несцелью затащить беднягу впостель, аизчистого любопытства. Интересно, сколько девушек унего было? Встречаетсяли он скем-нибудь сейчас?
        —Колись, Торн.
        —Тыэто очем? — онскладывает руки настоле ивопросительно вскидывает брови.
        —Ктоона?
        —Она? — оннепонимающе хмурится.
        —Брось, неужели ты еще девственник?
        Рассмеявшись, Джейсон неоднозначно кривит рот, ивэтот момент нам подают напитки.
        —Спасибо.
        —Стейки будут готовы втечение пятнадцати минут, — докладывает официантка иуходит.
        —Ну? — нетерпеливо продолжаю я, глядя вголубые глаза напротив.
        —Уменя однажды были серьезные отношения. Еезвали Тиана, мывстречались четыре споловиной года.
        Ого.
        —Чтопроизошло?
        —Онабросила меня из-за моих проблем снаркотиками.
        —Тоесть относительно недавно?
        —Пару лет назад. Онатоже изМиннесоты. Мыпереехали вНью-Йорк вместе, апотом все стало… сложно, иона невыдержала.
        —Жалеешь, чтонеудержалее?
        —Иногда. Ноя предпочитаю двигаться вперед. Ктомуже, насколько мне известно, онавышла замуж впрошлом году, — бесстрастно заключаетон.
        Яприсасываюсь губами ктрубочке ипью виноградный сок, невольно примеряя ситуацию нанас сРобертом.
        Почему люди расходятся, любя? Этотак глупо. Ипочему Тиана непомогла Джейсону вылечиться, вместо того чтобы бросать его? Ямрачнею. Наверно, потому что она струсила. Струсила исбежала, как, впрочем, ия.
        —Эй,чего приуныла? — спрашивает Торн, ия вдруг замечаю настоле тарелки снашим ужином. Когда их успели принести?
        —Ерунда, — небрежно отмахиваюсь я. — Поговорим теперь отвоей работе. Чтонового?
        Онсмеется.
        —Какаяже ты назойливая,Кей.

* * *
        Впятницу возле академии меня поджидает сюрприз. Несказать что приятный.
        —Кэти! — окликает меня тетушка Риз, выглянув изокна бордового «Мерседеса». — Привет.
        —Здравствуйте, — яхмурюсь.
        —Намнадо поговорить, садись.
        Черт.
        Неохотно забираюсь вмашину, водитель захлопывает замной дверцу, асам остается снаружи.
        —Прежде, чеммы начнем, ябы хотела попросить тебя оконфиденциальности данного разговора.
        М-да, начало неважное.
        —Хорошо, тетя.
        Онаодаривает меня благодарной улыбкой.
        —Чтопроизошло между тобой иРобертом?
        Господи, она-то откуда знает?
        —Онзвонил мне, — сразу поясняет Риз, — неделю назад, когда искал тебя. Янавела справки, оказывается, тыживешь уподруги?!
        Ягусто краснею исудорожно заламываю пальцы.
        —Мыпоссорились, — бурчуя.
        —Поссорились? Таккрупно, чтоты переехала?
        —Вроде того.
        Немогуже я признаться ей, чтоее распрекрасный сын напал наменя, словно маньяк впереулке, итрахнул, стоя устены.
        —Кэти, чтоон сделал? — настаивает тетя.
        —Ничего особенного, правда. Выже знаете Роберта… вспылил, раскричался, вотя иобиделась.
        —Онударил тебя?
        —Что? Нет!
        Ризберет меня заруку. Яотвожу взгляд, дабы непопасться навранье.
        —Кэти, здесь нечего стыдиться. Если он посмел… ох,я разобью ему голову!
        —Вэтом нет надобности, — явыдавливаю изсебя грустную улыбку. — Мыпросто повздорили ирешили отдохнуть друг отдруга. Всевпорядке.
        —Впорядке? Ябыла унего вчера иедва узнала. Онжутко расстроен!
        Неужели?
        Этамысль отчего-то греет меня, ия внутренне ликую, вообразив себе расстроенного, выбитого изколеи Роберта.
        Пусть помучается!
        —Янесобиралась причинить ему боль…
        —Нопричинила, — супреком добавляет она. — Роберт влюблен втебя, Кэти. Вначале я исама неверила всерьезность ваших отношений, нотеперь… ондействительно любит тебя. Ипоэтому ты должна сделать правильный выбор. Дальше будет только хуже, поверьмне.
        Хуже?
        Оначто, приехала отговорить меня? Чертово дежавю.
        —Ятоже люблю его, тетя, — шепчу я, начто Риз недовольно поджимает губы.
        Уверена, ейнетерпится надавать мне пощечин, апосле отослать меня вМемфис, чтобы я больше никогда неприближалась кее сыну, однако вместо тумаков она лишь крепче сжимает мою руку истроит сочувственную гримасу.
        —Выдвое невероятно дороги мне. Ибудь моя воля, ябы развела вас поразным углам, поверь мне. Нопоскольку речь идет онастоящей любви…
        Онаокидывает меня тревожным взглядом, откоторого мне хочется спрятаться подковрик, иглубоко вздыхает.
        —Тыпохудела, дорогая. Тебе нездоровится?
        —Нет, чтовы? Этоиз-за учебы, — оправдываюсь я. — Неуспеваю вовремя перекуситьи…
        —Понятно, — онаобрывает меня. — Ладно, поехали. Яотвезу тебя кСелест.
        —Вообще-то я собиралась немного пройтись…
        —Пройтись? Наулице минус четырнадцать!
        —Мнетепло, — утверждаюя.
        Устав отмоей беспросветной лжи, Риз напоследок заключает меня вобъятия ицелует влоб.
        —Береги себя, Кэти. Язавтра позвоню.
        —Конечно, досвидания.
        Выскакиваю измашины и, закинув рюкзак наспину, понуро плетусь кметро.
        Глава12
        Вовсе тяжкие
        Неделя безКэтрин. Целая гребаная неделя безмоей малышки.
        Ясижу назаднем сиденье «БМВ» ибездумно гляжу впотолок, наслаждаясь голосом Робина Тинка, блаженно напевающего: «Яхочу жить всвоей мечте».
        Сколько я еще смогу вынести? День, два? Эточересчур.
        —Роберт?
        Дьявол!
        Опять эта выдра.
        —Здравствуй, Жаклин, — равнодушно здороваюсь я, несоизволив даже повернутьшею.
        —Чтоты здесь делаешь? — спрашиваетона.
        —Дышу свежим воздухом.
        —Вмашине?
        Якиваю.
        —Странно. Может, поужинаем где-нибудь вместе? — неожиданно предлагает она. — Яугощаю.
        Чего?
        Бросив нанее всего один короткий взгляд, мнедостаточно секунды, чтобы понять, кчему она клонит. Держу пари, онасудовольствием отсосалабы уменя прямо тут, наоткрытой парковке убанка своего отца, будь я поблагосклоннее.
        —Жаклин, — янеодобрительно качаю головой, невольно расплываясь вхамоватой ухмылке. — Янепоеду стобой вотель, извини.
        —Вотель? — прыскает она, высокомерно вздернув нос. — Нельсти себе, Эддингтон! Кстати, янедавно видела твою подружку. Онабеззаботно прогуливалась поТаймс-сквер скаким-то симпатичным блондином.
        Что?
        Яподжимаю губы.
        Чертов Торн! Вечно путается уменя подногами, скотина.
        —Онипросто друзья.
        —Ага, типичная женская отмазка. Знаешь, ябы натвоем месте занервничала. Малоли чем они там занимаются вперерывах между безобидными, дружественными посиделками.
        Если эта сучка сейчасже незаткнет свою ядовитую пасть, клянусь, яраскрошу ей череп.
        —Тебе непора наманикюр иликмужу, например,а?
        Онасмеется.
        —Сердишься.
        —Яне…
        —Твое право, милый. Ялишь хотела предупредить тебя, чтобы ты нетерял бдительности. Девятнадцатилетние девушки очень непостоянны.
        Тварь.
        —Эй,Пит! — нервно подзываю водителя.
        —Сэр.
        —Поехали, живо!
        —Ну,Роберт, незлись, — веселится Жаклин, однако я ненамерен больше выслушивать ее бредни.
        Нажимаю накнопку, закрываю окно, аПит тем временем выруливает спарковки ивстраивается вплотный поток машин.
        —Домой, мистер Эддингтон?
        —Нет, — внезапно передумываю я, — вБруклин.

* * *
        В«Барракуде» сегодня непротолкнуться.
        Увхода столпилась длинная очередь, вбаре напитки льются рекой, неговоря уже остоликах навтором этаже — всезаняты.
        Миновав ненавистный мне танцпол, ябыстро ныряю вузкий продолговатый коридор ипопути расспрашиваю Тома — моего управляющего — оделах.
        —Япопросил Сида нанять группу наследующие выходные. Чтоскажешь? — уточняет он, следуя замной вкабинет.
        —Ктотакие?
        —Пятерка изДжерси. Что-то типа «Skid Row»[12 - SKID ROW — американская рок-группа.] и«Crue»[13 - MOTLEY CRUE — американская глэм-метал группа, основанная вЛос-Анджелесе в1981году.] довсемирной известности.
        —Отлично, найми их, — сходу одобряю я. — Какунас свыручкой?
        —Напрошлой неделе увеличилась вдвое. Незнаю, правда, счем это связано.
        Яопускаюсь вкресло идостаю изящика стакан.
        —Вероятно, сбесплатным пивом сдвенадцати дочасу почетвергам, — напоминаю ему я. — Майк непоявлялся?
        —Поканет.
        —Хорошо. Попроси Дэйзи принести мне бутылку «Чиваса» ипусть меня небеспокоят.

* * *
        Понятия неимею как, ноя здорово набрался. Струдом выбравшись из-за стола, янеуклюже вываливаюсь изкабинета испотыкаюсь обкакой-то выступ.
        Черт!
        Гребаные ступеньки. Накой они здесь?!
        —Хэй, Роберт!
        Ямедленно оборачиваюсь ифокусирую поплывшее зрение наДжине иБри — двух ненасытных шлюшках, скоторыми я частенько развлекался доКэтрин.
        —Куда ты пропал? Мысоскучились!
        Соскучились?
        Ясмотрю наних своим пьяным, затуманенным взглядом, именя вдруг захлестывает неудержимое желание пуститься вовсе тяжкие. Впрочем, почемубы инет? Разве я клялся кому-то вверности? Ктомуже Кэтрин сама дала мне отставку, запретив приближаться кней. Стало быть, ятеперь нараспутье…
        —Замной. Обе, — приказываю я, ивскоре мы втроем запираемся вмоей личной приватной комнате.
        Яплюхаюсь надиван.
        —Раздевайтесь.
        Девушки послушно выпрыгивают изсвоих платьев и, оставшись внижнем белье, подходят комне.
        Дерьмо, яжутко пьян. Настолько, чтоврядли сумею самостоятельно нацепить резинку.
        —Чего ты хочешь? Скажи, мывсе сделаем.
        Все?
        —Трахаться. Грубо, жестко, много, — самонадеянно заявляю я. — Презервативы вон втом ящике, — указываю натумбочку устены.
        —Неволнуйся, — улыбается Джина. — Уменя есть.
        Резко распахнув мою рубашку, онасадится наменя верхом, аБри приэтом становится сзади имассирует мне плечи.
        «Прекрати это, придурок!» — твердит моя совесть, ноя мигом нокаутирую ее, жаждущий продолжения.
        Ядолжен отвлечься. Выплеснуть весь свой гнев, иначе он попросту задушит меня.
        Расстегнув мои брюки, Джина ловко просовывает пальцы комне втрусы игладит мой член.
        М-м-м… то,что нужно.
        Язапрокидываю голову назад, собираясь побыстрей ускользнуть изреальности, новместо сладкой дурманящей иллюзии вподсознании всплывают картинки минувших дней. Моянежная Китти-Кэт. Вотона носится отменя попляжу ивизжит, когда я догоняю ее упирса. Мылежим вгамаке… занимаемся любовью вванной… онаприносит мне завтрак впостель…
        Стоп.
        Какя могу изменить ей? Онанезаслуживает этого, нет. Этоподло.
        Губы Джины мягко захватывают мой сосок, онанеторопливо спускается поцелуями помоим ключицам, прокладывает дорожку покубикам пресса, язажмуриваюсь, нобольшие зеленые глаза вновь ивновь настигают меня, манят иосуждают.
        Проклятие!
        Вонизмоих мыслей! Прочь!
        Яобреченно стискиваю зубы, чувствуя, какэйфория рассеивается имой хитроумный план подназванием «исцеляющая групповуха» стреском проваливается.
        Черт.
        —Уходите, — рычу я, небрежно оттолкнув отсебя пылкую, сексуальную брюнетку.
        —Убирайтесь,ну!
        Подобрав свою одежду, девушки испуганно выбегают изкомнаты, ая сдосадой подтягиваю штаны ипотираю лицо ладонями.
        Дьявол!
        Мненеобходимо забыться. Нажраться добеспамятства, отупеть. Гдемоя бутылка? Звоню вбар итребую, чтобы худышка Дэйзи срочно притащила мне виски.

* * *
        Изглубокой глухой тьмы меня вырывает сварливое ворчание моего брата.
        —Майк?
        —Майк-Майк, — раздраженно подтверждает он, усадив меня назадницу. — Какого хрена ты вытворяешь, а? Попутал себя сомной?! — кричит он, взрывая мои слуховые каналы.
        —Неори, господи… — яболезненно морщусь.
        —Неорать?! Я,блин, спокойно себе тусуюсь сдрузьями, апотом мне звонит Том исообщает, чтоего полураздетый босс распластался пополу своего собственного чил-аута сподозрением наалкогольное отравление!
        Полу… чего?
        Яозадаченно оглядываю себя. Рубашки нет, нобрюки вроде наместе.
        —ГдеТони?
        —Яего отпустил, — говорю я, скривившись ототвращения.
        Ох-х, меня сейчас вырвет.
        —Пойдем, — Майк обнимает меня заталию изаставляет выпрямиться, отчего моя тошнота только усиливается.
        —Ненадо…
        —Заткнись, мыедем домой! Иневздумай блевать уменя вмашине!
        —Майк…
        —НеМайкай! Янеоставлю тебя подыхать вкаком-то сраном ночном клубе, понял?
        —Сраном? — оскорбляюсь я, ноон пропускает мой вопрос мимо ушей.
        —Том, подкати мою тачку кчерному ходу. Вотключи.
        Наулице я никак немогу надышаться.
        —Садись, простудишься. — Майк захлопывает замной дверцу, заводит мотор ибросает наменя беглый взгляд.
        —Какты?
        —Хреново.
        Оноткрывает окно, яподставляю рожу подзимний морозный ветер изакрываю глаза.

* * *
        Влифте меня все-таки выворачивает.
        Ксчастью, мойбрат стал единственным свидетелем этого гадкого зрелища, хотя я неуверен…
        Майк заносит меня вквартиру, яшиплю отболи вжелудке изапоздало замечаю болтающегося вокруг Тони. Давноли он здесь? Откуда?
        Непомню.
        —ГдеДжек? — буркаю я, повиснув нашее убрата.
        —Какой нахрен Джек?!
        —Дэниэлс[14 - «ДЖЕК ДЭНИЭЛС» — популярная марка теннессийского виски.].
        Майк вбешенстве.
        —Тебе что, мало?! Итак еле дышишь! — онукладывает меня накровать иматерится.
        Скакой вообще радости этот беспринципный молокосос читает мне мораль, а? — недоумеваю я, пока он заботливо снимает сменя туфли иноски.
        —Нуичто дальше-то? Якак-то непривык возиться спьяницами, обычно все наоборот.
        —Ничего, пусть проспится, — подсказывает ему Тони. — Только следи, чтобы он непереворачивался наспину.
        —Энтони, — бормочу я, неввосторге оттого, чтокакой-то, мать его, телохранитель обсуждает меня втретьем лице.
        —Да,сэр?
        Сэр. Вот это уже другое дело.
        —Гдеона, Энтони?
        —Кто,сэр?
        —Кэтрин. МояКэтрин…
        —Дома умисс Гранди. Вотчете детектива все тихо.
        —Детектива? — недогоняет Майк. — Очем этовы?
        Тони отма хивается.
        —Тебе еще понадобится моя помощь?
        —Нет, спасибо. Езжай.
        Энтони исчезает извиду, ая зарываюсь впространство между подушками имычу отбеспомощности.
        Боже мой, вочтоже я превратился? Жалкий, несчастный урод.
        —Чего ты стонешь? — спрашивает Майк, по-хозяйски задернув шторы, исногами забирается вкресло напротив меня.
        —Тынеуехал.
        —Нет.
        —Почему?
        —Почему? — изумляется он. — Тысебя взеркале видел? Роберт, какого черта, реально? Чтостобой?
        —Незнаю… я увлекся.
        —Увлекся! — Онскептически фыркает. — Слушай, японимаю, тыпереживаешь, депрессняк, нобога ради, бро, возьми себя вруки!
        —Ладно, — послушно соглашаюсь я, нежелая ввязываться вспор. — Тыправ.
        Майк угрюмо выуживает изкармана смартфон, ая молча лежу набоку иуглубляюсь всвою печаль. Завтра я снова проснусь водиночестве, поеду наработу, просуществую там додевяти вечера, апосле наступит ночь. Мучительные часы доспасительного, недолгого сна. Иутро. Завтра, послезавтра, послепослезавтра, итак напротяжении всей новой недели…
        —Майк?
        —А?
        —Онаведь вернется?
        Оннасекунду отрывает глаза отсмартфона иснисходительно улыбается.
        —Конечно, вернется, Роб. Куда она денется? Спидавай.

* * *
        Яприезжаю вофис около полудня, заранее отменив все утренние встречи.
        Мнепришлось проглотить двойную дозу аспирина, выдуть пару чашек отвратительного крепкого кофе ипроторчать вдуше целых полчаса вместо положенных десяти минут, чтобы хоть как-то очухаться.
        Миссис Кларк, разумеется, обалдела, дважды застав меня внепотребном виде, нооткомментариев воздержалась.
        —Мистер Эддингтон, ваше расписание навторую половину дня исписок ближайших мероприятий, каквы просили.
        —Спасибо, — выдавливаю изсебя я, чтобы неказаться такой уж задницей. — Принеси мне адвил.
        —Да,сэр.
        Яразворачиваюсь вкресле искучающе гляжу вдаль наверхушки соседних небоскребов.
        Зима осточертела.
        Сделки, прибыль, победы — всеэто потеряло всякий смысл стех пор, какКэтрин ушла отменя. Казалось, яипрежде бывал один, носее появлением я разучился находить утешение впривычных вещах.
        Элисон приносит мне обезболивающее истакан воды.
        —Ичаю мне, пожалуйста. Язабыл сказать.
        —Хорошо,сэр.
        Сэр, сэр… Затрахала!
        Явстаю, вешаю пиджак наспинку стула ипросматриваю свое расписание.
        Почему она неможет решить все сейчас? Кчему эти идиотские паузы? Очевидно, онажаждет моего искреннего раскаяния, ноя, черт подери, нераскаиваюсь! Чтоона выдумала? Чтоя, блин, изнасиловал ее? Ее? Свою девушку? Неособо-то она исопротивлялась…
        Внезапно я вспоминаю окольце. Что, если превратить его впомолвочное? Кажется, теперь точно пора.
        Дерьмо, ясовершенно неготов кбраку, ноесли это единственный способ вернуть ее обратно, тоуменя нет другого выбора.

* * *
        Ясижу вмашине каксамый настоящий идиот иподжидаю Кэтрин удома. Начасах половина седьмого, ия постепенно начинаю злиться. Гдеее носит? Надеюсь, несэтим придурочным клерком? Доходяга допрыгается, ия реально перееду его нагрузовике.
        Взеркале виднеется знакомый силуэт. Яоборачиваюсь инаконец вижуее.
        Маленькая, бледная иотчужденная, Кэтрин устало бредет потротуару всвоем сером, приталенном пальто. Наплече висит рюкзак, вруках — пакеты изсупермаркета.
        Ябыстро вылезаю наулицу.
        —Роберт? — оназамирает.
        —Привет, — несмело отзываюсь я, оглядывая ее сголовы доног. Черт, онапохудела. — Помочь?
        —Спасибо, мненетяжело.
        Прости, детка, нотак непойдет. Начхав наее упрямство, ясокращаю между нами расстояние ибезспросу забираю унее пакеты.
        —Пошли. Яотнесу это наверх — ипоговорим.
        Мыподнимаемся натретий этаж, непроронив нислова. Кэтрин неловко отпирает входную дверь, ия вдруг замечаю дрожь вее пальцах.
        Хорошо, значит, япо-прежнему волнуюее.
        —Проходи, — онаприглашает меня вквартиру. — Кухнятам.
        Яследую, куда она велела, иприслушиваюсь ктишине.
        —Селест еще непришла?
        —Нет. Онаработает досеми, плюс дорога.
        Отлично.
        Сложив пакеты ухолодильника, яповорачиваюсь, инаши глаза встречаются.
        —Тыподумала?
        —Роберт, — онаудрученно вздыхает, намереваясь аккуратно обойти меня, ноя резко хватаю ее заруку ислегкостью привлекаю ксебе.
        —Пожалуйста, ненадо, — упирается Кэтрин.
        —Почему?
        —Тызнаешь почему.
        Знаю?
        —Прошло уже восемь споловиной дней. Ясоскучился.
        Онапрыскает.
        —Соскучился… акакже я? Разве мое мнение тебя неволнует?
        —Конечно, волнует. Япотому ипришел, чтобы узнать, какты? Какты безменя?
        Еенижняя губа предательски дрожит, взгляд отведен всторону. Онастрадает. Страдает, ностесняется сказать.
        —Кэтрин… — яосторожно беру ее лицо владони ипровожу большими пальцами пощекам. — Яже вижу, чтотебе плохо. Намобоим. Пожалуйста, позволь мне все исправить.
        —Исправить чем? Сексом? — ощетинивается она. — Отпусти меня.
        Проклятие!
        Опять двадцать пять.
        Яубираю отнее руки ивзвинчиваюсь.
        —Ачто ты предлагаешь? Самозабвенно рыдать уокна, дожидаясь, пока снежная королева соизволит меня простить?
        —Могбы ипорыдать, невелико дело. Явообще необязана стобой разговаривать после всего, чтоты натворил!
        —Необязана?! — прикрикиваю нанее я, итогда она испуганно отшатывается назад. — Тымоя девушка! Тыпринадлежишьмне!
        —О,неужели? По-моему, ядаже нетвоя невеста, такчто остынь! — огрызается она, ая стою перед ней каккакой-то сопливый нашкодивший мальчишка ипотрясенно мигаю.
        —Какого хрена ты несешь?
        —Такого, чтоты неделал мне предложения.
        Предложения! Ишь, какзапела!
        Ладно.
        —Яделаю его сейчас, — вырывается уменя прежде, чемя успеваю еще раз все взвесить.
        Кэтрин непонимающе хмурится.
        —Тывыйдешь заменя? — повторяю я, воздержавшись отпадения наодно колено. Дерьмово, чтопримне нет кольца, ночерт сним, итак сойдет.
        —Тысума сошел… — шепчет она низким, осипшим голосом.
        —Тывыйдешь заменя, Кэтрин? — ятеряю терпение.
        —Нет, — спокойно отвечаетона.
        Что?
        Яошеломленно разеваю рот, неверя своим ушам.
        —Тыотказываешь мне? — спрашиваю я, придав себе максимально оскорбленныйвид.
        —Да, — сурово подтверждает Кэтрин. — Потому что нежелаю потакать капризам самовлюбленного, ревнивого тирана!
        Ясмотрю нанее, такую злую инеприступную, имое сердце наполняется обидой. Онасказала «нет». Янеожидал…
        —Тыотказываешь мне… тыразлюбила меня?
        —Роберт, — онаколеблется.
        —Прошу, ответь мне. Тылюбишь меня?
        —Конечно, люблю, — тихонько шепчет она, возвышая мои надежды. — Очень.
        Фух.
        Янемогу сдержать облегченного выдоха инемогу больше ждать. Теперь, когда я выдавил изнее правду, намнезачем ломать комедию.
        —Тогда вернись комне, детка, — говорю я, рухнув перед ней наколени. — Яобожаю тебя.
        Обняв ее забедра, яутыкаюсь лбом вее живот, иКэтрин впервые смомента нашей ссоры добровольно дотрагивается доменя. Онапропускает пальцы сквозь мои волосы, бережно перебирает их, ая вскидываю голову игляжу нанее снизу вверх, словно спрашивая «можно»?
        Ненайдя вее взгляде сопротивления, янеспеша приподнимаю ее свитер, целую пупок ирасстегиваю пуговицу наее джинсах, услышав надсобой сдавленный хрип.
        Нравится?
        Яспускаю снее джинсы, низко, дощиколоток, подталкиваю ее кстулу, иона послушно садится нанего, предоставляя мне полную свободу.
        Господи, ямогбы кончить, даже некасаясь ее, настолько она прекрасна…
        Развожу ее ноги встороны, наклоняюсь иприпадаю кее лобку.
        —Боже, онапросто умопомрачительная, — бормочу я, втянув носом ее неповторимый женственный аромат. Кэтрин кряхтит иерзает, обняв меня заплечи, итогда я оттягиваю край ее трусиков ипроталкиваю внее указательный палец.
        —М-м-м, — онастонет, царапает меня сквозь рубашку, ая точно завороженный наблюдаю заней, преисполненный чувством гордости.
        Вотвидишь, малышка? Этоя заставляю тебя промокнуть. Язаставляю твою кожу покрыться мурашками итаять отисступления. Исегодня я трахну тебя так, чтоты забудешь освоих гребаных предрассудках ивернешься комне. Вернешься внашу постель… внашмир.
        Влажная, податливая, игорячая, Кэтрин двигается навстречу моим ласкам, ия незаметно сжимаю себя через брюки.
        Черт, яхочу внее. Нопозволитлиона?
        —Яхочу втебя войти, — расстегнув ширинку, явысвобождаю наружу свой член, демонстрируя ей величину своего возбуждения. — Посмотри нанего.
        Онароняет взгляд вниз икивает.
        Дьявол!
        Подтянув ее ккраю, япридерживаю ее запопу имедленно погружаюсь внее доконца.
        —Ох,боже мой… — Кэтрин облизывает губы, вбеспамятстве кусает их, ая вхожу ивыхожу изнее, вхожу ивыхожу, несводя снее глаз.
        Моя. Мояиничья больше, думаю я, нависнув надее пылающим страстью телом.
        —Ялюблю тебя, Китти-Кэт.
        —Ятебя т-тоже… — выдыхает она прежде, чемраствориться воргазме.
        Онадрожит, извивается вмоих руках, искаждой чертовой секундой я понимаю, чтоникто никогда несможет отнять ее уменя.
        Никто иникогда.

* * *
        —Сэлскоро придет.
        Выпутавшись измоих объятий, Кэтрин быстро влезает всвои джинсы ипоправляет свитер.
        Язастегиваю ширинку.
        —Блин, гдеупаковка хлопьев? Кажется, яположила ее сюда… — суетится она, безуспешно пытаясь скрыть свой абсолютно неуместный стыд.
        Яулыбаюсь.
        Пока она неумело играет вотчаянную домохозяйку, ая безмолвно подыгрываю ей, вдверях появляется любопытная мисс Гранди.
        —О, — произносит она, явно удивленная моим присутствием. — Привет.
        —Привет, — дружелюбно откликаюсь я, вто время какКэтрин мельтешит изугла вугол, прикидываясь глухонемой.
        Селест щурится, затем переносит внимание наменя, однако я тоже неутруждаю себя объяснениями.
        —Пожалуй, мнепора! — торжественно объявляю я, нарушив неловкое молчание.
        —Тебя проводить? — бубнит Кэтрин, высунувшись из-за холодильника.
        —Нет, спасибо. Яздесь уже немного освоился, — лукаво заключаю я иухмыляюсь. — Досвидания, девочки.
        Глава13
        Растопить лед
        —Кэт, чтовы здесь делали? — одолевает меня Селест, когда заРобертом захлопывается дверь.
        —Ничего, просто… — пристыженно буркаю я, скрываясь отее цепкого взгляда. — Ничего.
        —Ничего? Тывыглядишь так, будто тебя только что трахнули.
        Обоги.
        —Сэл, перестань, — отнекиваюсь я, однако ей вовсе необязательно выбивать изменя чистосердечное признание. Моипылающие щеки, дрожащие руки ибегающие виноватые глаза тому доказательство.
        —Вотчерт, — онаприкладывает пальцы кгубам ирасплывается вшироченной улыбке. — Яправа,да?
        —Господи, угомонись ты уже, мисс Марпл! Ипомоги лучше разобрать продукты.
        Онафыркает.
        —Кэт, несъезжай стемы. Тычто, простилаего?
        Бесполезно отпираться. Мояморда цвета переспелого граната выдала меня спотрохами.
        —Нет, — шепчу я, повернувшись кплите. — Понятия неимею, чтонаменя нашло…
        Селест прыскает.
        —Зато я имею. Парень красив, какгреческий бог! Утебя небыло шансов.
        Вау. Эточто-то новенькое.
        Янасекунду оборачиваюсь.
        —Погоди. Тоесть ты сейчас открыто намекаешь мне, чтотоже состоишь вклубе сумасшедших фанаток мистера Эддингтона?
        Онасмеется.
        —Ну,склубом ты, конечно, погорячилась, носогласись, мистер Эддингтон чертовски хорош собой.
        —Ябы так несказала.
        —Разве? Ах,ну да, вотличие отнас, простых смертных, тыоцениваешь его синого, более низкого ракурса, — подтрунивает надо мной она, хотя я итак уже готова провалиться сквозь землю.
        —Если ты сейчасже неотвяжешься отменя сосвоими пошлостями, ялишу тебя ужина, поняла? Ивообще, гдетебя носило? Приди ты наполчаса раньше, ничегобы небыло!
        —Издеваешься? Явиться домой всамый кульминационный момент исдохнуть отзависти? Нетуж, извольте.
        Явыкладываю кусочки куриного филе нашипящую сковороду излорадно усмехаюсь.
        —Бедняжка. Соскучилась поДжо?
        —Ясоскучилась посексу сДжо, нуинемножко посамомуДжо.
        Якачаю головой.
        —Какаяже ты озабоченная.
        —Сказала девушка, несумевшая отказать своему бывшему, — упрекает меняона.
        —Ктвоему сведению, уменя наднях закончились месячные. Этогормоны.
        —Точно, виновата матушка-природа. Ищиоправдание длясвоей похоти.
        —Какой, кчерту, похоти? Ятебя умоляю…
        Яосторожно высыпаю спагетти вбурлящую воду, аСелест вдруг пересекает кухню, становится слева отменя и, тяжело вздохнув, принимает серьезныйвид.
        —Послушай, Кэт, яведь неосуждаю тебя. Тывлюблена внего, иэто нормально. Даион, кажется, сума потебе сходит. Смотрит, какребенок наэскимо.
        —Жадно инетерпеливо? — хмыкаюя.
        —Угу, иснездоровым обожанием. Кэтрин, вернись кнему.
        —Теперь ты погоняешь меня? — спрашиваю я, пытаясь свести все кшутке.
        —Неиронизируй. Тыдолжна быть сним.
        —После всего, чтоон учинил? Сэл, тыправда считаешь, чтоэто хорошая идея?
        —Брось. То,что произошло между вами, нельзя приравнивать креальному изнасилованию. Онтвой бойфренд. Ипобоев натебе я что-то незаметила.
        Отлично! Акакже пресловутая женская солидарность,а?
        —Сэл, ондействительно перешел все границы. Слежка, недоверие, этаревность долбаная… я устала.
        —Тогда оставь его иживи дальше. Вчем проблема?
        —Янемогу. Ястараюсь, ноуменя неполучается.
        —Ох,Кэтрин, — онаобнимает меня крепко-крепко иуспокаивающе гладит поволосам. — Японимаю, дорогая. Ноя уверена, чтовглубине души он очень сожалеет. Онлюбит тебя, аэто главное. Помоги ему измениться. Тысможешь, яверю втебя.
        —Нуты даешь. Ая-то думала, сентиментальность нетвой конек, — бормочу я, всхлипнув вее плечо.
        —Сентиментальность тут нипричем. Моямать работает юристом посемейному праву.
        Засмеявшись, янеохотно отлипаю отсвоей подруги ишмыгаю носом.
        —Спасибо, адвокат Гранди. Яприму ваши замечания ксведению иподумаю.
        —Молодец, одобряю, — сулыбкой произносит она, заглянув вкипящую кастрюлю.
        —Знаешь, Роберту нужно какминимум вписать тебя всвое завещание зазащиту его темной стороны.
        —Черта сдва зазащиту! — неожиданно громко выпаливает она. — Будь моя воля, ябы оторвала этому паразиту его гребаную волшебную палочку, откоторой твои эстрогены пускаются впляс!
        —Волшебную палочку? Обоже, — наменя нападает истерический хохот.
        —Да,именно. Этот его магический мускулистый жезл, хрен, пулемет, бивень! Ей-богу, Кэтрин, ичего женщины так убиваются заэту обычную, неприглядную сосиску?
        Уменя выступают слезы.
        —Довольно, замолчи!
        —О,мистер Секс, покажите мне свой автомат. Уменя недавно закончились месячные, ия умираю отжелания застрелиться!
        Схватив взбивалку дляяиц, яугрожающе замахиваюсь наэту негодяйку, онапятится назад исмеется.
        —Идисюда, болтушка!
        —Разбежалась! Сперва расскажи мне, какой унего вдлину. Семнадцать, восемнадцать или, может, двадцать пять сантиметров?
        Двадцать пять?
        —Тычто, насмотрелась animal planet? Длятвоей информации — стандартный размер эрегированного мужского члена составляет отшестнадцати споловиной досемнадцати сантиметров. Восемнадцать, девятнадцать иболее — этоуже индивидуумы.
        Онаизумленно выпучивает глаза.
        —Святой Франциск, явпустила ксебе человека, который втихаря гуглит пропенисы. Идавно ты увлеклась анатомией?
        —Стех пор какпоселилась сходячей Камасутрой, — говорюя.
        Мыстоим друг напротив друга иумираем сосмеху.
        Странно. Откуда взялось столько положительных эмоций? Язахлебываюсь.
        —Все, хватит беситься. Вымой руки инарежь салат, — беззлобно распоряжаюсь я, указав нагорстку овощей ураковины. — Курица почти готова.

* * *
        Вакадемии какая-то суета.
        Девчонки изнашей группы словно сцепи сорвались из-за предстоящего визита знаменитого Эвана Рейнольдса, наподготовку ккоторому осталось совсем мало времени.
        —Кэтрин, этокошмар! — комне подбегает Лиза.
        —Чтоопять стряслось?
        —Рейнольдс отберет только двух девушек вместо трех, представляешь?!
        Дауж, конец света.
        —Откуда такая информация?
        —Яслучайно подслушала разговор Лестрейда смистером Лоуренсом. Кстати, можешь оказать мне услугу?
        —Какую?
        —Ну, — онамнется, — тыведь дружишь сМарком? Намекни ему насчет меня, о’кей?
        Дружу? Уменя отвисает челюсть.
        —Вкаком смысле дружу?
        —Кэтрин, непритворяйся. Онявно неравнодушен ктебе.
        —Счего ты взяла?
        —Даобэтом вся группа шушукается.
        Нихрена себе.
        Вспыхнув нето отсмущения, нето отвопиющей несправедливости, ябыстро засовываю тетрадку врюкзак ипулей вылетаю вкоридор.
        Марк сидит застолом, копается всвоем планшете.
        —Кэтрин? Привет, заходи.
        —Здравствуйте, — прикрываю засобой дверь. — Простите забеспокойство, нонам надо поговорить.
        —Вчем дело?
        Онподнимает наменя заинтересованный взгляд, имое волнение внезапно усиливается.
        Черт, какнеловко…
        —Вакадемии ходят странные слухи.
        —Например? — онхмурится.
        —Чтоя увас вфаворе. Якобы вы… мы… ну,вы понимаете, — бормочу я, нерешаясь произнести это вслух.
        —Допустим, ичто? — Марк спокойно пожимает плечами, будто длянего это далеко неновость. — Ядействительно выделяю тебя извсех остальных, поскольку ты талантлива, умна иобладаешь скромностью, которую я очень ценю, — объясняет он, однако его лесть нисколько меня неутешает.
        —Да,нолюди могут начать выдумывать разные небылицы. Чтоунас свами… чтовы…
        —Чтомы спим вместе? — заканчивает заменяон.
        Якраснею исмущенно переминаюсь сноги наногу, аему, похоже, невпервой дискутировать наподобные темы.
        —Вроде того, — мойголос снижается дошепота.
        —Нуипусть. Кэтрин, всем рты незакроешь. Ктомуже уних нет никаких фактов, аслухи — этотак, пустяки. Издержки твоей будущей профессии, — онслащаво ухмыляется. — Привыкай.
        Привыкать? Дастакими издержками я скоро потеряю человека, которого люблю больше всего насвете!
        —Мистер Лестрейд, — янарочно называю его пофамилии, из-за чего он недовольно морщится, — мнененужны неприятности. Япланировала получить диплом, анестановиться объектом дляглупых закулисных дрязг.
        —Хорошо. Чтоты предлагаешь?
        —Прекратить приватные репетиции. Нискем, кроме меня, вынеработаете тет-а-тет.
        —Разумеется, нет! Потому что они ничем неотличаются друг отдруга, — бросает он раздраженно.
        Дерьмо, онзлится наменя?
        Ямигаю.
        —Допустим. Ноя тоже неМарлен Дитрих. Пара-тройка зрителей мне ненавредит.
        Зрителей илисвидетелей? — мысленно прикидываю я, аМарк тем временем глубоко вздыхает инеохотно соглашается сомной.
        —Ладно, какскажешь. Считай, чтотвоя взяла.
        —Спасибо, — сблагодарностью отвечаю я, выпав изцентра его внимания. — Япойду… мнепора назанятия.
        —Угу, счастливо.

* * *
        Сэлвеликодушно вызвалась помочь мне сучебой, итеперь мы вдвоем неумело изображали мистера Арчибальда ивертихвостку Элен, расположившись вее маленькой уютной гостиной.
        —Вывсерьез подозреваете, чтоя способна наворовство, мистер Арчибальд?
        —Нет, нообстоятельства, милая моя Элен, диктуют свои условия, — читает побумаге Селест, струдом сдерживая рвущуюся наружу улыбку.
        —Перестань ржать!
        —Прости, Кэт, нокогда я представляю себя вроли толстого, бородатого старика… — онавалится надиван и, уткнувшись лицом вподушку, тихонько похрюкивает.
        —Тыневыносима, — язакатываю глаза. — Катись отсюда, безтебя справлюсь.
        —Все-все, извини, — онапрочищает горло ивыпрямляется. — Начем мы остановились? — спрашивает Селест, ивэтот момент изспальни доносится припев из«сексуальной революции»[15 - СЕКСУАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ (англ. Sexual Revolution) — известная песня шведской поп-группы Army ofLovers.].
        —Черт, ясейчас.
        Подбежав ктумбочке, ябыстро хватаю трубку изаодно собираю волосы вхвост.
        —Эй,Фаб!
        —Куколка, какого черта?! — набрасывается наменя он. — Яприслал тебе три жизненно важные эсэмэски ининаодну неполучил ответа!
        Неужели?
        Отняв телефон отуха, якидаю взгляд надисплей инепонимаю, чего он бесится.
        —Тыприслал их всего пару минут назад…
        —Вотименно!
        Якачаю головой.
        —Ладно, чтостряслось? Говори.
        —Во-первых, в«Саксе» вчера началась распродажа иполно твоих размеров. Во-вторых, — продолжает он, — завтра мне исполняется двадцать семь лет ия приглашаю тебя отметить это грандиозное событие.
        Завтра? Вотчерт!
        —О-оу… — вырывается уменя прежде, чемя успеваю захлопнуть пасть.
        —О-оу? — резко передразнивает он. — Язову тебя внаикрутейший ночной клуб, гдесоберутся все сливки общества, ивместо восторженных криков слышу несчастное «о-оу»?
        —Прости, — реабилитируюсь я, расхаживая изугла вугол, — япросто задумалась, чтотебе подарить.
        —Прекрасно! Тыдаже некупила мне подарка? — насупливаетсяон.
        —НуФабио, несердись. Яправда немного расклеилась, итыже сам знаешь, магазины — этонемое.
        —Знаю, иочень печалюсь поэтому поводу. Серьезно, куколка, какое утебя тогда хобби?
        —Кино. Ялюблю смотреть фильмы. Гдеугодно, когда угодно.
        —Понятно. Хотя нет. Непонятно.
        Ясмеюсь.
        —Такчто насчет подарка?
        —О,непереживай, янепривередливый, — весело отвечает он и, пока мои брови стремительно ползут вверх, добавляет: — Ноесли ты настаиваешь: «Эксцентрик 1» отГезе Шоена, iРad мини снебесно-голубым чехлом илиже шелковый шарф отМаккуина. Фиолетовый срозовыми черепами.
        ОИисус. Зачем ему весь этот хлам?
        Ямолча подсчитываю убытки.
        —Ясно, шеф. Вкаком клубе ивосколько?
        —В«Pacha» наСорок шестой, вполночь.
        Вполночь? Поздновато…
        —Аменя пропустят? Мнеже нет двадцати одного.
        —Япредупрежу, неволнуйся. Господи, куколка, тебе уже давно пора состряпать липовое удостоверение! Попроси своего жеребца заняться этим вопросом.
        Яцокаю языком.
        —Оннемой.
        —Почему? Выпоссорились?
        —Длинная история, — выкручиваюсь я, нежелая вдаваться впечальные подробности нашей с«жеребцом» истории. — Акакнасчет дресс-кода? Вочто мне одеться?
        —Хм,дай-ка подумать. Ялюблю тебя вплатье.
        Вплатье? Меня передергивает.
        —Наулице мороз вообще-то, — пытаюсь возразитья.
        —Ичто? Тысобираешься пешком добираться? Учти, яненамерен позориться сбабой всвитере.
        —Эй,полегче свыражениями, модник!
        —Прости, неудержался, — хихикает он. — Все, меня ждут. Покеда, куколка!
        —Дозавтра,Фаб.
        Швырнув трубку накровать, яподхожу кшкафу иоткрываю створки. Чтоя взяла ссобой изплатьев? Черное набретельках, ивсе, больше ничего. Ненавижу наряжаться! Особенно втакую мерзопакостную погоду.
        Яприсаживаюсь накорточки впоисках подходящей пары обуви иполучаю третью эсэмэску отМонте.
        «Ятолько что пригласил братьев. Оденься так, чтобы устаршего снесло крышу илопнули штаны».
        О. Мой.Бог.
        Воттеперь точно «о-оу».
        Глава14
        Парусные корабли
        Понятия неимею как, гдеиоткуда моя мать умудрилась откопать этого нелепого, инопланетного чудака поимени Фабио Монте, ноих тесная, почти мушкетерская дружба никогда неукладывалась уменя вголове.
        Признаюсь, ябы охотнее провел вечер вкомпании бурбона иДжима Моррисона[16 - ДЖИМ МОРРИСОН — американский певец, поэт, автор песен, лидер ивокалист группы TheDoors.], нопоскольку этот назойливый трансвестит пообещал мне встречу сКэтрин, япереступил через свои принципы исрадостью принял его приглашение.
        Явиться безподмоги нагребаную гей-тусовку я, разумеется, немог, поэтому попросил Майка составить мне компанию. Емуневпервой общаться сфриками, большинство его друзей выглядят также, если несказать что хуже. «Хотя, куда уж хуже?» — сусмешкой думаю я, шагнув вгардеробную.
        Переодевшись вджинсы исинюю рубашку, янадеваю кожаную куртку, хватаю состолика ключи испускаюсь кмашине.
        Надеюсь, Тони незабыл проподарок? Открыв заднюю дверцу, яблагополучно обнаруживаю насиденье серую прямоугольную коробку исажусь заруль.
        Проклятие!
        Яневиделся сней всего тридцать шесть часов, аощущение такое, будто прошло несколько жутких лет. Невыносимо…
        Завожу мотор, набрасываю ремень безопасности, затем включаю магнитолу, фары итрогаюсь сместа. Посалону разлетается голос Пола Стенли: «Давай, люби меня», ия невольно ухмыляюсь.
        Да,детка. Сегодня я вновь попытаюсь тебя вернуть.
        Инасей раз ты неотвертишься.
        Преисполненный несвойственного мне оптимизма, япроезжаю через шлагбаум ивыскакиваю надорогу.

* * *
        Бездесяти двенадцать я прохожу в«Pacha».
        Монте встречает меня прямо увхода, инамгновение мне даже хочется вернуться вмашину, настолько мне неуютно.
        —Привет, — сдержанно здороваюсь я, вручив ему свой подарок, иделовито протягиваю руку.
        —Салют, красавчик! — проигнорировав мой вполне адекватный жест, онбесцеремонно целует меня вщеку, отчего мой ужин едва неподпрыгивает кгорлу. — Рад, чтоты пришел!
        Фу.
        Ябрезгливо отшатываюсь.
        —Значит, так, Майк иКристина уже здесь, аКэтрин скоро прибудет, — ласково воркует он, смерив меня похотливым взглядом.
        —Отлично. — Приупоминании оКитти-Кэт я ненадолго отвлекаюсь отфривольностей этого чучела иударяюсь вдругие размышления. Дерьмо, почему я непредложил подвезти ее? Идиот.
        —Пойду отыщу Майка. Сднем рождения, кстати, — запоздало произношу я, выискивая вдалеке знакомые лица.

* * *
        Майк иего бестолковая подружка торчат возле бара. Исудя поих кислым физиономиям, оникрупно повздорили, объявив друг другу бойкот.
        —Здорово,бро!
        —Эй, — мыпо-медвежьи обнимаемся, аКристина тем временем неприветливо воротит отменя нос, пробурчав что-то нечленораздельное.
        —Ну,кактебе атмосфера? Впечатляет? — онявно издевается надо мной.
        —Очень. Вокруг полно педиков, силиконовых кур, ивместо крепких спиртных напитков гостей пичкают низкокалорийными бабскими коктейлями.
        —Брось, упарня отличный вкус!
        —Всамом деле? — изумляюсь я. — Скаких это пор ты стал поклонником Джастина Бибера, «Секса напляже» иАнн-Николь Смит,а?
        Онсмеется.
        —Тыопределенно отстал отжизни, старик. Обернись лучше. Тамтвоя отдушина.
        Егослова действуют наменя точно электрошок.
        Резко повернув голову, янатыкаюсь глазами надевушку, ради которой согласился стать частью этого безвкусного маскарада, ичувствую, какмое давление подскакивает вверх.
        Боже, даона великолепна! Вмаленьком черном платье, сраспущенными, переливающимися ореховым цветом волосами, Кэтрин неуверенно приближается кнам, изогнув губы вслабой, застенчивой улыбке.
        Черт.
        «Успокойся, кретин. Тыпозавчера ее трахал», — твержу я себе, приняв непринужденныйвид.
        —Всем добрый вечер! — Кэтрин поочереди обводит нас взглядом ипосле некоторых колебаний встает возле меня.
        —Кузина… выглядишь супер! — отвешивает ей комплимент Майк.
        —Правда? — онасмущается. — Спасибо. Фабио сказал, чтопозже приедут какие-то танцоры.
        —Танцоры? — оживляется вдруг Кристина. —Вау!
        Майк фыркает.
        —Кажется, кому-то нетерпится полюбоваться наяйца встрингах, — подкалывает ееон.
        —Ястобой неразговариваю!
        —Амне пофиг.
        Между ними завязывается очередной спор, свидетелем которого мне совершенно нехочется становиться.
        —Напитки, сэр? — окликает меня бармен.
        Яоглядываюсь наКэтрин, тасогласно кивает ипросит смешать длянее «дайкири».
        Яхмыкаю.
        —Амне джин-тоник.
        —О’кей, минуту.
        Пока бармен выполняет наш заказ, амой брат иего стервозная подружка предъявляют друг другу взаимные претензии, япереношу все свое внимание наКэтрин ирешаю наладить сней контакт.
        —Начем ты приехала? — тихо спрашиваю я, изучая ее идеально вылепленный профиль.
        —Натакси, ачто?
        —Ничего, просто, — янесвожу снее глаз. — Ясоскучился.
        —Роберт, — онакраснеет инервно облизывает губы, отчего мое желание немедленно овладеть ею только усиливается. — Перестань.
        —Почему? Разве тебе неприятно?
        —Приятно, но… — онаделает глубокий вдох, ивэтот момент нам подают напитки.
        —«Дайкири» и«джин-тоник»!
        —Спасибо, — ябыстро кладу купюру настойку.
        —О,вас непредупредили? Сегодня все засчет именинника!
        Упс.
        Убираю деньги обратно вкарман.
        —А,вот вы где, — мистер Сама Щедрость тут кактут. — Пойдемте, сейчас начнетсяшоу!
        Шоу?
        Моетитаническое терпение постепенно начинает лопаться. Яприперся сюда неради какого-то шоу. Мненужна Кэтрин. Еелюбовь, еепрощение. Кчему весь этот цирк? Мывчетвером плетемся ксцене. Сзади Майк хлопает меня поплечу.
        —Чего тебе?
        —Готов, приятель?
        Япрыскаю.
        —Отвали.
        Лампочки гаснут, из-за кулис появляется здоровенный тип всмокинге, цилиндре истростью, ия сразуже догадываюсь, какое именно шоу уготовил длянас проклятый стилист.
        Извращенец гребаный!
        Изколонок звучит: «Снеба падают мужчины, аллилуйя!», насцену запрыгивает еще парочка качков, изал рассыпается вбурных аплодисментах.
        Дерьмо, яваду.
        Кэтрин дергает меня зарукав. Янаклоняюсь испрашиваю, вчем дело.
        —Датак… представляю, каково тебе сейчас, — ехидничает она, хихикнув вмое предплечье.
        Еецветочный парфюм кружит мне голову, итогда я наконец выпускаю наволю свои желания ицелую ее заухом. Онанесопротивляется, амолча, безо всякой реакции продолжает смотреть вперед.
        Маленькая лицемерка! Нупогоди уменя…
        Яснова целую ее, чуть ниже, взаднюю часть шеи, итут она дает мне отпор.
        —Хватит, — говорит она, одарив меня милой улыбкой. — Следи запредставлением.

* * *
        —Официально заявляю, чтопосравнению сгейским стриптизом китайская пытка бамбуком — этодетский лепет.
        —Согласен, — поддакивает мне Майк. — Аты финал видел?
        —Шутишь? Меня чуть нестошнило.
        Выбравшись изочумевшей толпы, янеожиданно обнаруживаю, чтодевчонки куда-то запропастились.
        —Эй,вон они, — Майк указывает всторонку, имне достаточно секунды, чтобы распознать сидящую наполу Кэтрин ирастирающую ее лодыжку Кристину.
        Черт!
        Ябыстро подбегаю кним.
        —Чтослучилось?
        —Ничего. Онапросто споткнулась, мамочка, — небрежно бросает блондинка, очевидно раздраженная моей чрезмерной заботой.
        Завистница.
        Яопускаюсь накорточки иобнимаю Кэтрин заплечи.
        —Тывпорядке?
        —Угу. Но,по-моему, ясломала каблук.
        Яснимаю снее туфлю. Да,каблук ивпрямь сломан.
        —Кошмар, какаяже я неудачница!
        —Ерунда, — япомогаю ей подняться, ивнезапно мне наум приходит гениальнейшая идея. — Думаю, уменя вмашине найдется пара кроссовок.
        —Твои кроссовки? Явних утону!
        —Ну,это всяко лучше, чемхромать илиидти босиком, верно?
        Кэтрин неуверенно кивает.
        —Вот, надень, — яотдаю ей свою куртку, затем вывожу нас изклуба и, сняв «Порше» ссигнализации, открываю дверцу.
        —Залезай, холодно.
        Онапослушно плюхается насиденье, ая мигом устраиваюсь зарулем иотъезжаю оттротуара.
        —Куда мы едем? Акакже кроссовки?
        —Потом достану.
        —Почему? Чтоты задумал?
        «Аты будто незнаешь?» — проносится уменя вмыслях.
        Свернув впереулок, япритормаживаю вбезлюдном неосвещенном месте иглушу двигатель.
        —Посмотри наменя, — хриплюя.
        Кэтрин осторожно поднимает наменя свои большие зеленые глаза, инасей раз ей неудается скрыть отменя правду. Еевзгляд горит отчаянием, вточности какимой. Еежелания лежат наповерхности, вточности какмои.
        Перегнувшись через сиденье, яберу ее заподбородок и, развернув лицом ксебе, впиваюсь влипкие, пропитанные фруктовым блеском губы.
        —Какая ты аппетитная, детка, — шепчу я, смакуя ее неповторимый вкус. — Какая сочная…
        Засосав ее проворный, шаловливый язычок, янетерпеливо задираю наней платье, высоко, добедер, просовываю руку вее трусики ивластно сжимаю ее лобок.
        —Моядевочка, — самоуверенно заявляю я, чувствуя, каккожа подмоей ладонью нагревается, — моя, поняла?
        —Т-твоя… — навыдохе подтверждает Кэтрин, извиваясь подмоими ласками.
        Уткнувшись лбом вее ключицы, ятерзаю ее набухший клитор, агде-то вдалеке, запределами моего сознания, слышится шум колес, напоминающий мне онеобходимости поторопиться.
        —Чего ты хочешь? — рычу я, поглаживая ее между ног. — Трахаться? Унас мало времени.
        Дерьмо, онався дрожит.
        —Нет, — ееголос совсем тихий, — продолжай… мненравится так, — произносит она сзапинками, надавив намои пальцы.
        Что? Детскийсад!
        —Кэтрин…
        —Язнаю, знаю, — потянувшись кмоей ширинке, онадергает забегунок намолнии иныряет комне втрусы. — Япомогу тебе.
        О,фак.
        Хоть я инеприверженец подростковых шалостей, онанеоставляет мне выбора. Впрочем, яуже настолько изголодался поэтой женщине, чтоготов даже нажалкую мастурбацию.
        Заглянув ей вглаза, ямедленно окунаю пальцы вее киску, глубоко, досамого конца, аКэтрин, всвою очередь, обхватывает мой член ибыстро дрочитмне.
        —Господи, Китти-Кэт, — бормочу я, толкаясь вее кулак. — Тытак завелась… онався мокрая.
        Ягляжу нанее, такую пылкую иподатливую, ивоображаю себе, какохренительно шикарно она смотреласьбы здесь виной позе. Например, начетвереньках, прижавшись щекой кдвери… иливерхом намне. Черт, ямогбы взять ее по-всякому, ноона сказала«нет».
        Почему, мать ее, онасказала мне«нет»?
        —Встань наколени. Так, чтобы я все видел, — приказываю я, иона повинуется, демонстрируя мне свои прелести.
        —Боже, — теперь я свожделением наблюдаю затем, какмои пальцы скрываются ивыскальзывают изнее, какее кожа блестит отсмазки, амышцы живота подрагивают отмоих частых проникновений.
        Дьявол!
        —Еще… пожалуйста. Яхочу еще! — умоляет она, усиливая хватку намоем стволе.
        Япридерживаю ее заталию ивтыкаю внее третий палец. Кэтрин кричит исама насаживается намою руку. Черт, этослишком. Ятрахаю ее грубее, резче, срывая сее губ страстные молящие стоны, ивскоре наша маленькая невинная игра превращается всверхскоростную гонку.
        —Давай, детка, — пыхчу я, тараня ее всеми возможными способами. — Тыдолжна сделать это сомной.
        Захныкав, Кэтрин сжимается вокруг меня, изнутри иснаружи, янапрягаюсь и, находясь напике блаженства, кончаю вее кулак.

* * *
        —Держи, — выудив изсумочки салфетки, онапередает однумне.
        Вынуждаю себя несмотреть, какона вытирается, иначе снова заведусь. Дерьмо, ябудто сто лет воздерживался. Откуда столько спермы?
        Застегнув пуговицу, язаправляю рубашку вджинсы ишвыряю использованную салфетку наковрик. Начасах полтретьего ночи, ия опять завожу свою шарманку.
        —Поехали кнам, — предлагаю я, вызвав унее укоризненную улыбку.
        —Роб.
        —Что?
        —Петтинг вмашине вовсе неозначает, чтоя вернулась.
        Офигеть. Эточто, новая, модернизированная Бэйли?
        Яхмурюсь.
        —Чтоэто значит? Чтосекс длятебя всего лишь способ снять напряжение?
        —Нет. Нотак уж повелось, — объясняет она, — чтомое предательское тело нивкакую нехочет сотрудничать смоим разумом. Отсюда ипоследствия.
        —Этоплохо?
        —Этоопасно, — умозрительно заключает она. — Ибесхарактерно!
        —Глупости. Почемубы тебе незабить насвои предрассудки инепоехать сомной? Обещаю быть джентльменом иосвободить длятебя нашу спальню. Миссис Кларк, кслову, намедни сменила постельное белье. Твое любимое, шелковое.
        Онаначинает смеяться.
        —Тытакой хитрец! Ладно, отвези меня кСэл. Яустала имне нужно выспаться.
        —Ещебы. Тытак кончила…
        —Роберт! — возмущенно выпаливает она, залившись краской.
        Ясамодовольно ухмыляюсь. Обожаю дразнитьее.
        Выехав изпереулка, явыруливаю наСорок шестую улицу имчусь понаправлению кОдиннадцатой авеню.
        —Когда ты вернешься домой? — настаиваюя.
        Кэтрин вздыхает.
        —Недави наменя.
        —Янедавлю, просто мне нужно знать. Илитебя вполне устраивает новый формат наших отношений? Секс накухне уподружки, игрушечный перепихон вподворотне…
        —Перестань паясничать! — онабеззлобно стукает меня поноге.
        —Что? Кэтрин, тыпросила меня дать тебе время. О’кей, явыполнил наш уговор. Чтотеперь?
        —Теперь… — онащурится, якобы подыскивая дляменя правильный ответ. — Уменя есть условия.
        Условия?
        —Какие?
        —Напишу тебе поимейлу. Завтра.
        —Завтра? Кэтрин,я…
        —Пожалуйста, — онаперебивает меня.
        Яшумно втягиваю воздух, стараясь неразвопиться навесь Нью-Йорк, икаким-то чудесным образом мне это удается.
        Крепись, Эддингтон. Этовтвоихже интересах. Дайей почувствовать себя главной, этонедолго продлится.
        —Хорошо. Завтра так завтра. Только незабудь!
        —Нивкоем случае, сэр, — онашироко улыбается.
        Вотчертовка.

* * *
        Впервые запоследние полторы недели я проснулся вбодром расположении духа идаже успел сутра заключить выгодную сделку.
        —Вашчай, мистер Эддингтон.
        —Спасибо. Брюс усебя?
        —Мистер Кейн уехал навстречу, вернется вовторой половине дня, — докладывает мне секретарша. — Что-нибудьеще?
        —Нет. — Коротко отвечаю я, увидев наэкране оповещение оновом письме.
        Кликаю намигающий конвертик.
        «Доброе утро, мойнесносный, нетерпеливый тиран!
        Высылаю тебе обещанный список моих скромных усло вий. Готов?:)
        1.Прекрати следить замной!
        Этополностью противоречит здоровым, человеческим отношениям, иктомуже оскорбляет меня. Если ты действительно хочешь, чтобы мы были вместе, тыдолжен, нет, ОБЯЗАН научиться мне доверять. Жутковато, согласна, нотакова жизнь.
        2.Моя учеба — этомоя учеба.
        Да,явкурсе, чтоты ненавидишь абсолютно всех представителей мужского пола, кроме, пожалуй, Стюарта, Майка имоего отца, нотак илииначе я буду сталкиваться сдругими мужчинами, этонеизбежно. Дайугадаю — тыуже злишься? Напрасно.
        Заруби себе наносу, милый, чтомне они Б.Е.З.Р.А.З.Л.И.Ч.Н.Ы, азатащить меня впостель подпредлогом «я-угощу-тебя-конфеткой» ниукого неполучится. Мнеуже девятнадцать, анедевять, ия вполне могу постоять засебя.
        Наэтом, пожалуй,все.
        Согласен?
        Ялюблю тебя.
        Навеки твоя,
Китти-Кэт.
        P.S. Насчет вчерашнего…
        Мнепонравилось. Очень. Иябы неотказалась отповторного раунда.
        Кажется, яуже прочно подсела натвои выкрутасы;)»
        Помоему лицу расползается победоносная улыбка. «Подсела намои выкрутасы», надоже. Гдеона это вычитала?
        Ладно, условия.
        Прекратить слежку? Дабудь моя воля, ябы направил вооруженные войска ООН охранять ее! Аона просит прекратить заней слежку? Ишьчего захотела! Побарабанив пальцами постолу, ясудорожно прикидываю все возможные варианты. Впринципе я могбы перехитрить ее, сказав, чтослежка прекращена, ностоитли? Однажды она узнает, чтоя соврал ей, итогда уж точно возненавидит меня. Дерьмо, ясойду сума безежедневных отчетов отКэмпбэлла, но, сдругой стороны, онненарыл нанее ничего существенного…
        Глотнув остывшего черного чая, ябыстро вызываю ксебе Тони.
        —Звали, мистер Эддингтон?
        —Да,проходи.
        Онзаходит вкабинет искрещивает руки заспиной. Неверится, чтоя пошел наповоду уобнаглевшей девятнадцатилетней девчонки, нотем неменее…
        —Передай Кэмпбэллу, чтоя больше ненуждаюсь вего услугах. Пусть выставит мне счет. Искажи ему, чтопретензий квыполненной работе я неимею.
        —Понял,сэр.
        —Спасибо.
        Явозвращаюсь кписьму. Пункт второй.
        Онауговаривает меня спокойно относиться кее учебе иковсем посторонним мужикам? Яфыркаю. Онавсвоемуме?
        «Привет, мояюная, непослушная командирша.
        Итак, начнем сглавного.
        1.Я внял твоему совету (этоведь был совет, да?) ипять минут назад избавился отдетектива. Никакой слежки, отныне живем начестном слове. Жутковато? О,это еще мягко сказано!
        2.Ты права. Яненавижу абсолютно всех окружающих тебя КОБЕЛЕЙ, поскольк увмоем понимании они представляют потенциальную угрозу длянаших стобой отношений. Но,невзирая насвои страхи, сомнения ипрочие чуждые тебе аномалии, яискренне постараюсь (повторюсь — ПОСТАРАЮСЬ) нераспыляться попустякам иненаломать дров. Прости, ноэто единственное, чтоя могу сейчас обещать.
        Согласна?
        Если да, тосрочно собирай свой розовый чемоданчик, япришлю затобой Пита.
        Навеки твой,
Несносный, нетерпеливый тиран.
        P.S. Выкрутасы? Мненравится это слово;) И — да,я обязательно организую длятебя второй раунд, детка.
        P.P.S. Ятоже тебя люблю»

* * *
        Намое очередное предложение собрать чемодан ивернуться Кэтрин прислала неоднозначный смайлик. Круглую желтую рожицу скосым взглядом влево. Чтоэто задерьмо такое, а? Чтодолжен подумать взрослый, адекватный мужчина, когда вместо конкретного, прочно сформулированного ответа ему высылают какую-то яичницу? Пропустив ужин, яудрученно плетусь вгостиную, присаживаюсь накорточки возле стереосистемы иначинаю перебирать внушительную коллекцию своих пластинок. Нет, никаких Sabbath, Ramones илиMotorhead. Моеунылое депрессивное состояние нерасполагает ктрекам опиве исатане. Вытаскиваю изстопки Whitesnake «Starkers inTokyo». Этот концертник мне подарил Майк семнадцать лет назад. Подумать только, семнадцать гребаных лет! Мнебыло около четырнадцати, ия тогда страстно мечтал сколотить собственную команду иотправиться вмировое турне. Ябыл молодым, взбалмошным ибеспечным, именя совершенно неволновали деньги, социальный статус ипрочая яппи-белиберда. Япросто хотел быть счастливым. По-своему, безкаких-либо условностей.
        Кудаже подевался тот парень? Яопределенно что-то потерял…
        Приложив иголку кпластинке, яприбавляю звук икомната наполняется приятной, ласкающей слух мелодией. «Парусные корабли».
        Пока Ковердейл поет: «Возьми меня ссобой, забери меня накрай света», янеожиданно замечаю сбоку какое-то движение ирезко вскидываю голову.
        —Привет, — Кэтрин неуверенно машет мне спорога. Наней моя черная кожаная куртка — свидетельство нашей недавней близости, вруке тот самый розовый чемодан.
        Дерьмо, яврастерянности. Может, этогаллюцинации? Может, еездесь ивовсенет?
        Вскочив наноги, ястремительно пересекаю комнату, хватаю ее вохапку икрепко прижимаю ксебе.
        Нет, этонегаллюцинации. Онасомной… онадома.
        —Вау, Эддингтон! — смеется Кэтрин, обвившись вокруг моей шеи. — Какой теплый прием.
        Янеотпускаю ее. Держу, тискаю, осязаю ирадуюсь, словно мальчишка.
        —Тывернулась.
        —Похоже нато, — подтверждает она, имой блеклый бесцветный мир моментально окрашивается яркой палитрой.
        —Почему ты так долго? — яцелую ее вмакушку.
        —Потому что дура.
        Глава15
        Невсе то золото, чтоблестит
        Завинтив кран, Роберт аккуратно, чтобы нерасплескать воду, садится вванну и, притянув меня ксебе, сгибает ноги вколенях.
        Наконец-то он рядом. Нежный, заботливый итакой необходимый.
        Какя вообще могла уйти отнего? Дура.
        Яприслоняюсь спиной кего широкой груди изадумчиво сгребаю густую душистую пену вмаленький островок.
        —Твои волосы божественно пахнут, — тихо произносит Роберт, уткнувшись вмою макушку. — Этокакой-то специальный шампунь илитвой природный афродизиак?
        Яусмехаюсь.
        —Жаль тебя разочаровывать, нополагаю, чтопервое.
        —М-м-м, врядли, — мягко возражает он. — Потому что там ты пахнешь примерно также.
        Что?
        —Тысерьезно? Считаешь, чтомоя голова иполовые органы имеют идентичный запах?
        Онсмеется.
        —Несовсем так, детка. Просто ты вся сверху донизу восхитительная. Знаешь, порой мне кажется, чтоя никогда несмогу насытиться тобой. Чтоты сомной сделала,а?
        Язаглядываю через плечо ивстречаю его любящий, чуть затуманенный взгляд.
        —Тоже, чтоиты сомной. Впростонародье это, по-моему, зовется любовью.
        —Верно, — соглашается он, иего карие глаза возбужденно сияют.
        Ухватив меня заподбородок, Роберт наклоняется ицелует меня вгубы, аего длинные умелые пальцы тем временем плавно скользят помоим соскам, ребрам, сантиметр засантиметром подбираясь квнутренней стороне моих бедер.
        —Что, опять? — спрашиваю я, почувствовав, какего член подо мной наливается тяжестью.
        —Угу, опять.

* * *
        Утром я никак немогу выбраться изпостели.
        Будильник прозвенел сорок минут назад, ая по-прежнему валяюсь пододеялом, словно меня переехал громадный бронепоезд. Черт подери, сколько раз заночь мы занимались сексом? Пять? Шесть? Непомню.
        Услышав сбоку гулкие шаги, янеохотно разлепляю веки ифокусируюсь навиновнике своей лености.
        —Останься сегодня дома, — уговаривает меня Роберт, нависнув надизголовьем кровати. — Наулице очень холодно.
        Япо-кошачьи потягиваюсь.
        —Отличная попытка, мистер Синоптик, но, ксожалению, мнепора назанятия.
        —Чего ради? — фыркает он. — Тывсю ночь билась вэкстазе изаслуживаешь отдыха.
        —Перестань, — качнув головой, яструдом принимаю вертикальное положение ипротираю лицо. — Подай лучше мой халат. Онлежит наполу слева.
        Роберт послушно нагибается ипередает мне халат.
        —Тони отвезет тебя.
        Явздыхаю.
        —Роберт…
        —Неспорь! Дляменя это непроблема, аты зато избавишься отнеобходимости мотаться пообщественному транспорту.
        —Почему ты так ненавидишь общественный транспорт? — интересуюсь я, сунув ноги втапочки.
        —Аты почему ненавидишь, когда тебя подвозят? Только неговори мне оплюсах этого сраного метро, потому что их нет, — оннадевает свой пиджак.
        М-да. Настали суровые будни…
        —Дело невплюсах, которые, между прочим, есть. Просто я нехочу выделяться изтолпы.
        —Выделяться изтолпы? — оннепонимающе хмурится. — Всмысле?
        —Ну,сам посуди. Никого изнаших студентов неподвозят на«БМВ» седьмой серии или«Порше 911». Онипопросту непоймут…
        —Кэтрин, — оностанавливает меня напути вванную исмотрит мне вглаза, — ядам тебе один ценный совет, который вбудущем непременно тебе пригодится. Никогда непереживай из-за чужого мнения инебойся поступать так, каксчитаешь нужным. Мнелично наплевать, чтоподумает отебе какой-то прыщавый упырь, неспособный оплатить свои собственные нужды! Звучит напыщенно, согласен, ноесли потребуется, япришлю затобой частный вертолет изаставлю гребаного пилота сопровождать тебя прямо допарадного входа, ясно?
        Ясмеюсь.
        —Ясно, шеф. Только давай дляначала ограничимся Тони илегковым автомобилем, о’кей? Квертолету ипрочей боевой технике я пока неготова.
        —О’кей, — онигриво щелкает меня поносу, застегивает верхнюю пуговицу пиджака иотходит ктумбочке.
        —Энтони будет ждать тебя внизу. Япоеду сПитом, уменя встреча через полчаса, — оннадевает часы иоборачивается: — Будь умницей, детка.
        —Япостараюсь.

* * *
        Удвери вактовый зал столпился народ.
        Яподкрадываюсь ближе и, наткнувшись накоротышку Хоуп, любопытствую, вчем дело.
        —Лиза сцепилась сДженни Брук.
        —СДженни Брук? Стой, укоторой мозг сгорошину? — иронизируюя.
        —Именно.
        —Почему, вчем причина?
        —Дженни пытается отобрать унее роль. Зараза все утро крутилась возле Лестрейда, витоге этот слабак внес ее всписок претенденток, пообещав пропиарить ее Рейнольдсу.
        —Думаешь, еевозьмут?
        —Стопроцентов.
        —Брось, Хоуп. Дженни неумеет играть. Марк сам забраковал ее еще всентябре, когда она пробовалась нароль вместном спектакле, атут…
        —Господи, Кэтрин, очнись! — раздраженно выпаливает Хоуп. — Мужчинам вроде Рейнольдса побарабану наспособности телок, вроде Дженни Брук. Тылибо обладаешь божественным даром ивыглядишь, какДжейн Эйр, либо бездарность, носсиськами Памелы Андерсон.
        —Чтоты имеешь ввиду?
        —ЧтоЭван Рейнольдс судовольствием трахнет эту тупицу, невзирая наее профнепригодность.
        Трахнет? Яморщусь ототвращения. Неужели вэтом изаключается цена истинной славы? Неверю.
        Рейнольдс — талантливый именитый режиссер, чьифильмы ежегодно собирают различные награды, ион нестанет настолько бездарно разбрасываться ролями. Явидела его работы, вседоединой. Дженни Брук совершенно негодится подсозданные им образы.
        Однако каковже аферист этот Марк! Наплел мне прокакие-то там вершины, асам втихаря продвигает эту никчемную курицу! Моигубы сжимаются втонкую линию.
        Посмотрим, чтоон мне скажет.

* * *
        Язастаю Марка зачтением какой-то литературы, имне приходится постучать, чтобы обратить насебя его внимание.
        —А,Кэтрин. Привет, проходи! — Еголицо озаряется улыбкой. — Якакраз собирался поговорить стобой.
        Что?
        —Очем? — вырывается уменя прежде, чемя успеваю поздороваться сним. — Добрый день.
        —Добрый, присаживайся.
        Явыдвигаю стул исажусь запарту.
        —Вчера я созванивался сРеем — агентом Эвана Рейнольдса, — рассказывает мне он. — Ты,наверно, невкурсе, нонаднях я выслал ему записи наших стобой репетиций, иты неповеришь — онвполном восторге оттебя, Кэтрин!
        ОИисус!
        Мойжелудок делает тройное сальто, аголос застревает вгорле.
        —Вышутите? — хриплюя.
        —Нет, нисколько, — смеется Марк. — Язнал, чтоутебя получится.
        Получится?
        —Тоесть меня взяли? — судорожно уточняю я, застыв впозе парализованного лемура.
        —Пока еще нет, но, исходя изсвоего опыта, могу сказать тебе, чтоодобрение агента — этодевяносто процентов успеха.
        —Обоже.
        Лестрейд хохочет.
        —Вижу, тебе неверится?
        —Немногода.
        —Японимаю. Первая работа всегда самая волнительная.
        —Работа… звучит так, словно Рейнольдс уже согласился.
        —Онсогласится, Кэтрин. Поверь мне. Натвоем месте ябы потихоньку начал паковать чемоданы. Время пролетит незаметно.
        Наспрерывает возникшая напороге секретарша.
        —Марк, тебя ждут начетвертом. Дженна иПол просили неопаздывать.
        —Спасибо,иду.
        Лестрейд переводит наменя взгляд, явстаю ивешаю рюкзак наплечо.
        —Мнетоже пора налекцию.
        —Хорошо. Увидимся наследующей паре. Кстати, зачем ты пришла?
        Я? Ахда. Дженни Брук. Нокакое это теперь имеет значение?
        Явыкручиваюсь.
        —Ерунда. Хотела уточнить наше расписание.
        —Расписание? — онхмурится. — Ноя его неменял…
        —Да,точно, — ящелкаю пальцами. — Видимо, язабыла. Досвидания!
        Выскочив вкоридор, явприпрыжку сбегаю вниз поступенькам ирасплываюсь вглуповатой улыбке.
        «Мексика! Яполечу вМексику!» — думаю я, ивнезапно моя радость сменяется паникой, когда я вспоминаю оРоберте.
        Вотдерьмо. Яведь непредупредилаего!
        Черт!
        Онубьет меня.

* * *
        Вернувшись домой около девяти вечера, Роберт наотрез отказался отужина и, подхватив меня наруки, ворвался вспальню.
        Ялежу наспине, скрестив ноги наего пояснице изадыхаюсь отпочти болезненных ощущений, вызванных его долгоиграющей прелюдией.
        —Давайже… — жалобно пищу я, извиваясь подего сильным разгоряченным телом, — войди вменя.
        —Неторопись.
        Роберт приподнимается налоктях исжестокой неспешностью проникает вменя.
        —Наконец-то, — удовлетворенно шепчет он, отодвигаясь назад имедленно, втомже мучительном ритме, продвигаясь вперед. — Ямечтал обэтом моменте гребаные двенадцать часов, — рычитон.
        Ох,неужели?
        Ясмотрю вего карие, сияющие торжеством глаза, инаодин короткий миг мне вдруг кажется, чтосейчас он способен простить мне все, чтоугодно.
        Мексику?
        Моимысли беспорядочно скачут.
        —Возможно, мнепридется полететь вМексику, — быстро выпаливаю я, ион тутже перестает двигаться.
        —Что… чтоты сказала?
        Дерьмо, ятеряюсь.
        —Кэтрин, — вытащив изменя член, Роберт слезает сменя, ая подтягиваю одеяло кгруди исъеживаюсь отужаса.
        —Тыслышал.
        —Нет, объясни, — требует он, сидя наколенях.
        Ох,черт.
        —Помнишь, яговорила тебе пророль? — онкивает. — Таквот, съемки запланированы вМехико. Иесли меня возьмут, тоя вынуждена буду… я должна буду… — янерешаюсь закончить фразу.
        —Понятно.
        Сделав глубокий вдох, оногорченно запускает пятерню всвои спутанные волосы икидает наменя настороженный взгляд.
        —Давно ты обэтом узнала?
        —Всамом начале.
        —Кэтрин, — оннамгновение закрывает глаза, — тынеполетишь вМексику, — заявляет он тоном, нетерпящим возражений. — Ятебя неотпущу.
        Что-что?
        —Ноя хочу…
        —Мнеплевать. Разговор окончен. — Выбравшись изпостели, ондемонстрирует мне свою упругую задницу, затем натягивает насебя серые спортивные штаны инадевает футболку.
        Окончен? Скакой это стати?!
        —Тыобещал мне, чтонебудешь таким.
        —Каким?
        —Упертым! Почему ты запрещаешь мне заниматься любимым делом?
        Онфыркает иотворачивается кокну.
        —Янетвоя рабыня! — выкрикиваю я, заметно осмелев. — Ия всеравно…
        —Что?! — рявкает он, недав мне договорить. — Полетишь безмоего согласия?!
        —Роберт…
        —Заткнись! — гаркает он, угрожающе сжав кулаки. — Заткнись изаруби себе наносу, малышка! Если ты посмеешь улизнуть отменя, яникогда, слышишь, никогда непрощу тебя, Кэтрин!
        Моесердце пропускает удары.
        Никогда.
        —Чего ты боишься, а? — спрашиваю я, нагишом вылезая изкровати. — Предательства? Измены? — яподхожу кнему сзади иосторожно обнимаю его заталию.
        —Ненадо, — шипит он, сбросив ссебя мои руки. — Мненужно побыть одному.

* * *
        Япросыпаюсь посреди ночи, ипервое, чтоприходит мне наум — куда запропастился мой вредный, несносный тиран? После ссоры он непросто ушел отменя вдругую комнату, асбежал отменя издома. Намои многочисленные звонки иэсэмэски он так инеответил, иэто наталкивает меня нанеприятные мысли о«Барракуде».
        Взяв скресла его рубашку, япросовываю руки вчересчур длинные рукава, выхожу изспальни и, необнаружив никого вгостиной, уныло бреду вкабинет.
        Из-под двери бьет приглушенный свет, значит, онвернулся.
        Язаглядываю внутрь. Роберт сидит застолом, держит вруке бокал сянтарной жидкостью, арядом, возле включенного ночника, стоит откупоренная бутылка виски.
        —Чего тебе? — небрежно бросает он, глядя наменя исподлобья.
        —Гдетыбыл?
        —Вышел прогуляться.
        Здорово. Скажи еще, чтобегал трусцой!
        —Тыпьян?
        Онусмехается.
        —Нет. Идиспать, Кэтрин, — говорит он чуть мягче. — Ужепоздно.
        —Янесмогу уснуть безтебя.
        —Попытайся, — онзадумчиво изучает донышко стакана.
        Попытайся? Очевидно, оннамекает, чтонесобирается спать сомной.
        Янадуваю губы.
        —Тызлишься наменя? — шепчу я, внадежде услышать обратное.
        —Чертовски.
        Прекрасно!
        —Ичтоже нам теперь делать? Долго ты будешь таким?
        —Очень долго. Если, конечно, тынесогласишься принять мое предложение.
        —Какое предложение? — яцепляюсь заэти слова, какзаспасительную соломинку.
        —Насчет Мексики, — поясняет он. — Янепротив, чтобы ты полетела, ноприусловии, чтоЭнтони сопроводит тебя.
        Энтони?
        Яроняю челюсть.
        —Апочему неты?
        —Язанят. Ктомуже боюсь, чтомое присутствие превратит твое славное путешествие вкошмар. Врядли я смогу спокойно наблюдать, какстая тестостероновых придурков обхаживает тебя.
        —Перестань, — якраснею.
        Закого он меня принимает? Загреческую богиню? Смешно.
        —Нучто, Бэйли, тысогласна?
        Будто уменя есть выбор.
        —Согласна, Эддингтон, — обреченно бормочуя.
        Энтони так Энтони. Влюбом случае это лучше, чемнепоехать вовсе.
        Ярада, что, невзирая насвое упрямство, Роберту всеже удалось найти компромисс ипроявить комне великодушие. Длянего это серьезный поступок.
        —Ладно, ядолжен разобраться тут кое счем, — оншлепает пальцами покрышке ноутбука, выпроваживая меня.
        Якиваю.
        —Тыпридешь комне?
        —Позже.
        —Когда?
        —Незнаю,иди.
        —Ялюблю тебя.
        —Кэтрин…
        —Несмотря нато что ты задница, — добавляюя.
        —Задница? Этоя-то?
        —Угу, ты. Ноя по-прежнему люблю тебя.
        Онотвлеченно покручивается вкресле, нацепив насебя маску вселенского равнодушия, ибезуспешно пытается скрыть отменя свою теплую, благодарную улыбку.
        Хитрец!
        —Чтож, спасибо инаэтом. Атеперь — марш впостель, иначе утром я неотлеплю тебя отматраса.
        Засмеявшись, явесело машу ему ручкой инаэтой положительной ноте исчезаю извида.
        Слава тебе господи. Помирились.
        Глава16
        Врасплох
        —Элисон, вызови комне Джерома, попроси Брюса прислать мне отчет поКливленду ипозвони доктору Мэй, пусть запишет меня наМРТ, — находу приказываю я, поймав насебе озадаченный взгляд секретарши.
        —Хорошо, сэр. Кофе, чайили, может быть, адвил?
        —Чай, адвил ичто-нибудь поесть. Янезавтракал. Опять, — раздраженно бросаю я, громко хлопнув дверью.
        Дерьмо, мненеобходимо отвлечься, иначе я свихнусь.
        Плюхнувшись вкресло, яморщусь отнадоедливой барабанной дроби вушах иостервенело поднимаю крышку ноутбука.
        Вместо Джерома напороге появляется Кейн.
        —Тыприслал мне отчет? — сухо интересуюсь я, щелкая потачпаду.
        Брюс кивает.
        —Да,пару минут назад. Ноя непоэтому поводу.
        «Апокакому, блин, поводу ты приперся?!» — проносится уменя вмозгу, однако я вовремя пресекаю свою неосторожную попытку сорваться наКейне. Вконце концов, онодин изнемногих, ктотерпеливо выдерживает все мои выходки.
        —Чтостряслось? Рассказывай.
        —Мистер Эддингтон, — секретарша прерывает нас. — Вашчай, таблетки, ия захватила блинчики скленовым сиропом, каквы любите, — онаторопится уйти.
        —Спасибо.
        Брюс многозначительно смотрит ей вслед, затем поворачивается комне ипохотливо ухмыляется.
        —Даже недумай обэтом, старый развратник, — предупреждаю егоя.
        —Очем? — оннамгновение прикидывается дураком. — Брось, Роб, неужели ты ивпрямь незамечаешь красоты этой умелицы?
        Умелицы? Яхмурюсь.
        —Незамечаю. Помне так они тут все одинаковые, — язапиваю адвил минералкой ивозвращаюсь кначалу нашего разговора. — Зачем ты пришел?
        —Из-за Майкла.
        Приупоминании обэтом балбесе уменя скручивает желудок.
        —Чтоон натворил насейраз?
        —Вчера он попросил Броуди перевести сто тысяч долларов насвой счет, ачерез час потребовал удвоить сумму.
        —Зачем?
        —Понятия неимею, — Кейн разводит руками.
        —Онздесь?
        —Незнаю. Егоофисный телефон молчит, дверь заперта.
        Дьявол!
        Ярезко подскакиваю сместа ишиплю отжуткой нескончаемой мигрени.
        —Тычего? Нездоровится?
        —Типа того, — говорю я, нежелая вдаваться вподробности. Достав изсреднего ящика запасной ключ, япрячу его вкарман инавыходе изприемной сталкиваюсь сДжеромом.
        —А,явился, — небрежно проговариваюя.
        Улыбка Джерома медленно сползает вниз, аего серые миндалевидные глаза вопросительно переводятся наКейна. Тотчто-то изображает уменя заспиной.
        —Брюс, явсе вижу, — недовольно бормочу я. — Джер, мненужно ненадолго отлучиться, дождись меня, ладно? Яскоро.
        —Конечно, нетпроблем.

* * *
        Спустившись этажом ниже, явышагиваю излифта ипопадаю всамый настоящий курятник. Черт, откуда взялось это бабье? Яих ненанимал.
        —Доброе утро, мистер Эддингтон!
        —Сэр!
        —Здравствуйте,сэр!
        —О,мистер Эддингтон!
        —Сэр!
        —Доброе утро!
        —Сэр, здравствуйте! Сэр!
        Вау!
        Незнал, чтомое присутствие способно навести такой ажиотаж.
        Струдом преодолев расстояние отлифта доконца коридора, ядостаю изкармана ключ, отпираю замок ибесцеремонно распахиваю дверь.
        Такя идумал.
        Майк, одетый почему-то всмокинг, раскинулся вдоль дивана иглухо похрапывает. Ввоздухе стоит сильный запах перегара, имне приходится открыть окно, чтобы продохнуть.
        —Э-э-э, нахера? — возмущается неожиданно восставший пьяница. — А,это ты. Отвали!
        —Длячего тебе понадобилось двести тысяч долларов, Майк? Отвечай.
        —Здорово. Ужедоложили, козлы?
        —Отвечай, Майк, — настаиваюя.
        —Таквышло, — кряхтит он. — Яверну тебе бабки, нессы, — ондемонстративно переворачивается надругой бок иутыкается носом вобивку.
        Ясно. Безнажима необойтись. Чтож, самнапросился, придурок.
        Взяв состолика графин сводой, янераздумывая опрокидываю содержимое наего голову иотступаю назад.
        —А-а-а!!! — онподпрыгивает. — Совсем сдурел, псих?! Тымне смокинг испортил!
        —Ничего, егопо-любому пора отдать вчистку. Несет, какотбомжа, — яприсаживаюсь настул искладываю руки нагруди. — Итак, теперь, когда ты окончательно очнулся, может, скажешь мне, какого долбаного хрена ты просадил столько бабла?
        —Данепросадил я! — рявкает он, отряхивая свой многострадальный пиджак. — Нерассчитал просто!
        —Нерассчитал? — переспрашиваю я, пристально изучая его мимику. Мойбрат патологический лжец. Бывало, вдетстве он мог украсть уотца двадцатку, акогда тот прижимал его кстенке, Майк искусно изображал изсебя невинную овечку. Итолько сомной его вранье никогда непрокатывало. Правду я выбивал изнего силой, ион прекрасно понимает, чтовслучае неповиновения я попусту отлуплюего.
        —Майк, яжду. Уменя нет времени насветские беседы. Либо ты сейчасже раскалываешься ичестно признаешься мне всодеянном, либо я беру твою тупую башку, засовываю вунитаз испускаю рычаг. Выбирай.
        —П-п-ф-ф, испугал! Твои сраные угрозы наменя недействуют, — прыскает он, ноя-то знаю, что, несмотря нанапускную храбрость, емубоязно.
        —Итем неменее…
        —Яих проиграл, — сознается наконец он, — доволен?
        —Вказино? — уточняюя.
        —Несовсем…
        —Майк, вкакое чертово дерьмище ты влип? Объясни по-человечески!
        Онзапускает пальцы всвою взъерошенную шевелюру инервно жует губу.
        —Помнишь ту историю сподпольным покером? — якиваю. — Тобиас иЭл? Короче, онивНью-Йорке. Позвонили мне, пригласили потусоваться, нуипошло-поехало…
        Пошло-поехало? Более бездарного оправдания я еще неслышал.
        Тобиас иЭл, надоже! Нафиг он связался сэтим отребьем?
        —Сколько ты проиграл, несчитая тех двухсот тысяч?
        —Дофига, — сокрушается он. — Дофига, брат.
        —Тызадолжалим?
        —Нет. Ноя нахрен туда больше непойду, клянусь! — похоже, емуреально стыдно. М-да, редкое зрелище. Впрочем, ктоя такой, чтобы осуждать его? Самдалеко неангел, игде-то даже превзошел его взлодеяниях.
        —Завязывай спокером. Этозависимость, какилюбая другая, азависимость, Майк, рано илипоздно приводит кгнусным последствиям. Лучше потрать эти деньги наотдых илинадевчонку.
        Онфыркает.
        —Накакую девчонку? Ябросил Кристину.
        —Почему?
        —Достала ныть! Ктомуже бабочки вживоте, совместные ужины ииспользованные прокладки вмусорном ведре — недляменя.
        Ясмеюсь.
        —Прокладки? Оназагадила твою ванную?
        —Полностью, чувак! Атвоянет?
        —Нет, — горделиво заявляю я. — Мояочень чистоплотная.
        Ясмотрю начасы. Чертов Джером наверху небось уснул вечным сном, дожидаясь меня.
        —Мнепора. Эй,ты впорядке? — спрашиваю я напоследок.
        —Если можно так выразиться. Извини, чтонапортачил сБроуди. Самнезнаю, какой бес вменя вселился…
        Яодариваю его снисходительной улыбкой.
        —Небеспокойся оБроуди, явсе улажу. Главное, держись подальше отазартных игр, ивсе будет впорядке.
        Ясобираюсь выйти.
        —Эй,Роб?
        —М-м?
        —Счего это ты так подобрел? Неужто заслуга кузины?
        Подобрел? Яоскорбленно выгибаю бровь.
        —Янеподобрел… я… — отчего-то его слова задевают меня заживое, ия спешу сменить тему. — Слушай, езжай домой. Выглядишь какразорившийся аристократ.
        Онусмехается.
        —Четко подмечено, чувак. Сейчас вызову такси.

* * *
        —Мистер Эддингтон, язабронировала длявас столик в«Four Seasons»[17 - FOUR SEASONS — известная сеть отелей.] навосемь часов и«Ty Warner penthouse»[18 - TYWARNER PENTHOUSE — номер вотеле «Four Seasons». Считается самым дорогим вНью-Йорке.] наночь.
        —Отлично, спасибо, — вежливо отзываюсья.
        Головная боль утихла, янемного присмирел, ижизнь заиграла новыми красками.
        После вчерашнего мне хочется реабилитироваться перед Кэтрин ивкачестве извинений провести сней незабываемый вечер. Впоследнее время мы часто ссорились, ия совсем забыл, чтонаши отношения тоже нуждаются вподпитке. Надеюсь, онаобрадуется.
        Янабираю ее номер.
        —Алло? — ееедва слышно.
        —Почему ты шепчешь?
        —Уменя лекция. Что-то случилось?
        —Да.
        —Боже,что?!
        —Яработал надпокупкой земли подторговый центр вМайяами,и…
        —Что? — оназадерживает дыхание.
        —… представил твою киску усебя налице ичуть непотерял сознание.
        Онацокает языком.
        —Дурак! Ядумала, что-то стряслось!
        —Аразве нет? Ямог умереть отинфаркта, имыбы никогда больше неувиделись.
        Неоценив моего черного юмора, онараздраженно пыхтит втрубку.
        —Прекрати нести чушь. Зачем ты звонишь?
        —Узнать, восколько ты сегодня заканчиваешь.
        —Вшесть пятнадцать.
        —Супер. Язаеду затобой бездесяти восемь, надень что-нибудь этакое. Платье, например.
        —Платье? Мыкуда-то идем?
        —Ага, ужинать итрахаться вотель.
        Онашумно втягивает воздух.
        —Ты… серьезно?
        —Серьезней некуда, детка. Ух,что я стобой сделаю! — янарочно поддразниваю ее, и, судя понаступившему втрубке молчанию, этосрабатывает. Уверен, онауже покраснела иерзает запартой. — Кэтрин? Тыздесь?
        —Э-э, да… да,хорошо, яприеду около семи, приведу себя впорядок ибуду тебя ждать.
        —Договорились. Ялюблю тебя.
        —Ятебя тоже.
        Нажав накнопку, яоткладываю айфон всторону итянусь кгородскому телефону.
        —Элисон, мненужен синий костюм ибелая рубашка.
        —Поняла, сэр. Когда?
        —Кполовине восьмого.

* * *
        Мыустроились занебольшим столиком вдальнем углу ресторана ивожидании ужина медленно потягиваем белое вино.
        —Знаешь, яведь могу случайно опьянеть ипревратиться ввульгарную развратницу, — сугрозой произносит Кэтрин, ипоее лицу расползается обворожительная хмельная улыбка.
        Яхмыкаю.
        —Судовольствием посмотрю наэто.
        —Правда?
        —Угу. Главное, чтобы это неподразумевало твоего публичного обнажения, — строго добавляюя.
        Вее светлых зеленых глазах пляшут смешинки.
        —Значит, тынерассердишься, если я, скажем, сделаю вот так? — откинувшись вкресле, Кэтрин выгибает спину дугой и, прежде чем я успеваю догадаться оее намерениях, упирает ногу вмойпах.
        Ого! Ясглатываю.
        —Ну? Кактебе?
        —Слабовато, — отшучиваюсь я, заглянув подскатерть.
        —Слабовато? — Онанадавливает носком намой член, трется вокруг яичек, ия инстинктивно толкаюсь вперед, навстречу ее ласкам.
        —Атак?
        —Обалдеть, — выдыхаюя.
        —Нравится?
        —Очень.
        Глотнув изсвоего бокала, ярасставляю колени шире. Терпкий привкус вина лишь усиливает мое желание, ия плотно стискиваю зубы, чтобы незарычать.
        —Ябы хотела залезть подэтот стол исделать тебе минет, — пылко заявляет Кэтрин, вынуждая меня отодвинуться иопасливо оглядеться.
        —Прекрати, — хриплю я, приняв удобную, насколько это возможно притакой эрекции, позу. — Тыпереигрываешь.
        Онасмеется.
        —О,неужели? Иктоже изнас двоих теперь ханжа,а?
        —Похоже, чтоя.
        Спустя пять мучительных минут нам наконец приносят еду, ия ненадолго отвлекаюсь отсвоих бурных фантазий иуспокаиваюсь. Помере того какмы саппетитом уплетаем запеченного сибаса, Кэтрин делится сомной переживаниями насчет предстоящих съемок, имне ничего неостается, кроме какподбодритьее.
        —Неволнуйся, детка. Утебя все получится.
        —Тытак считаешь?
        —Конечно.
        Заметив сбоку какое-то движение, ямеханически поворачиваю шею вту сторону и, встретившись глазами спроходящей мимо нас женщиной, впадаю воцепенение.
        Срань господня.НЕТ.
        Застыв свилкой вруке, ясижу ибеззвучно таращусь нанее, словно увидел призрака, аона всвою очередь испепеляет меня ненавидящим взглядом. Насекунду мне даже хочется вскочить иунестись прочь, настолько мне неприятно.
        —Роберт! Эй,ты слушаешь меня?
        —Да… да,прости. Чтоты сказала?
        —Ктоэто? — спрашивает Кэтрин.
        —Это? — ямешкаю, — знакомая моей матери. Бывшая. Онинеобщаются. — Явыдавливаю изсебя фальшивую улыбку ипривстаю. — Тыуже поела?
        —Ачто, нетерпится затащить меня впостель? — онабеззаботно хихикает.
        Ксчастью, моискверные эмоции некоснулись ее настроения.
        —Нетерпится, — отвечаю я, мечтая побыстрей свалить отсюда.
        —Тогда идем.
        Яподзываю кнам официанта.
        —Запишите все намой счет, мыторопимся.
        —Хорошо, сэр. Приятного вечера!
        Мывыходим изресторана, инаменя накатывает облегчение.
        Зачем, черт подери, онаприлетела вНью-Йорк?

* * *
        Этонепервый раз, когда я забронировал номер «Ty Warner penthouse». Однажды я уже ночевал здесь сЛесли Куин — топ-моделью, которую подцепил навечеринке одного мужского журнала. Прошел ровно месяц содня смерти Мануэлы, ия тогда пустился вовсе тяжкие. Ктомуже я был вызывающе примитивен всвоем стремлении выпендриться перед любой долговязой шлюшкой, которых таблоиды величественно именуют знаменитостями. Странно, ноя даже толком непомню той ночи. Ябыл убит горем иничерта несоображал.
        —Итак, мистер Эддингтон. Теперь, когда мы наконец остались наедине, чтовы намерены сомной делать? — кокетливо вопрошает Кэтрин, подступив ккраю кровати.
        —Ачегобы тебе хотелось?
        Япросовываю руки вкарманы брюк и, склонив голову набок, сумилением наблюдаю заэтой прекрасной, слегка захмелевшей девчонкой. Онаопределенно лучшее, чтокогда-либо случалось сомной.
        —Дляначала, чтобы вы разделись, — жарко произноситона.
        Ухмыльнувшись ее распорядительному тону, япослушно сбрасываю ссебя пиджак, избавляюсь отрубашки иостаюсь голым попояс.
        Кэтрин облизывает губы, ееголодный взгляд путешествует помоему торсу изадерживается набрюках.
        Яхищно ухмыляюсь. Нет, детка. Нетак скоро.
        Сняв обувь иноски, явыпрямляюсь.
        —Э-м-м… этовсе?
        —Покада.
        Уловив вее глазах проблеск разочарования, ястремительно пересекаю комнату, подойдя кней вплотную, рывком разворачиваю ее лицом кстене иодним ловким движением расстегиваю молнию наее симпатичном бежевом платье.
        Скользнув пальцами поее гладкой, покрытой мурашками коже, явнезапно обнаруживаю, чтонаней нет лифчика. Атрусики?
        Помоим венам проноситсяток.
        Доконца стащив снее платье, яслюбопытством оглядываю ее попку — нет, трусики наместе. Белые кружевные шортики. Достаточно прозрачные, чтобы я мог захлебнуться слюной.
        —Повернись комне.
        Кэтрин оборачивается, ятщательно осматриваю ее спереди ииздаю низкий горловой рык. Поросль жестких каштановых волос просвечивает сквозь тонкую ткань, ия струдом сдерживаюсь, чтобы неразорвать ее вклочья.
        —Ложись, — шепчу я, указав напостель.
        Кэтрин покорно опускается наогромную королевскую кровать, язабираюсь следом, аккуратно снимаю снее трусики и, схватив ее подколенками, притягиваю ксебе.
        —Закинь ножки мне наплечи.
        Онабыстро выполняет мою команду, ая опускаю голову иприсасываюсь губами кее лобку.
        —М-м-м, наконец-то, — бормочу я, вдохнув ее нежный, неповторимый запах. — Самое изысканное блюдо мира.
        Кончиком языка я обвожу ее набухший клитор, Кэтрин дергается подо мной имычит.
        —Войди внее… — умоляет она. — Пожалуйста.
        —Уже? — притворно изумляюсь я, параллельно проталкивая внее сразу два пальца. — Черт, малышка. Тывся промокла, — восторженно объявляю я, добавив третий.
        Кэтрин откидывается наподушки иизвивается.
        —Дьявол, какты расширилась, — шепчу я, ссилой вторгаясь внее. — Хочешь меня?
        Еевлага обволакивает мою руку, яменяю угол наклона идавлю наее чувствительную точку.
        —Да… — онахнычет.
        —Как?
        —Возьми меня… по-настоящему! — Вее голосе свистит отчаяние, онамнет покрывало ичасто дышит, доводя меня добезумия. Красивая, возбужденная, жаждущая секса, оналежит передо мной ився дрожит. Мояибольше ничья. Молодая, податливая…
        Проклятие!
        Зарычав, янабрасываюсь нанее сверху, спускаю брюки вместе сбоксерами ивонзаюсь внее прямо навсю длину.
        —А-а-а! — Кэтрин распахивает глаза итутже зажмуривается. — Боже мой, да-а-а… — ееруки обвиваются вокруг моей шеи, ноги опоясывают бедра, имы быстро трахаемся, раскачиваясь изстороны всторону.
        —Черт, ясейчас кончу, — хриплю я, ритмично вколачиваясь внее. — Кэтрин…
        —Ятоже… — отвечаетона.
        Схватив ее зазадницу, явгоняю внее член, грубо, неравномерно. Онабеззвучно охает исковывается вокруг меня, сотрясаясь отмощной волны оргазма. Этого достаточно, чтобы имне взлететь навершину блаженства вслед заней.

* * *
        —Какдумаешь, яеще смогу ходить?
        Ясмеюсь ицелую ее влоб.
        —Неуверен. Что, сильно болит?
        —Нет, наоборот.
        Кэтрин лениво перекатывается набок и, сложив руки намоей груди, ставит наних подбородок.
        —Мненравится, когда ты такой.
        —Какой? — яглажу ее пощеке.
        —Дикий.
        —Дикий? Вау.
        Яшироко улыбаюсь. Непредставляю, чтобы я делал безнее, какбы жил. Откудабы черпал энергию, чтобы двигаться дальше. Рядом сней я научился довольствоваться мелочами, накоторые прежде необращал особого внимания. Вотмы лежим здесь, вхолодном свете луны, якрепко обнимаю ее, и, кажется, мнебольше ничего ненужно. Только она инаш уютный замкнутыймир.
        —Кембыла та женщина вресторане?
        Черт.
        Яглубоко вздыхаю.
        —Ачто?
        —По-моему, тынеобрадовалсяей.
        «Необрадовался» — этоеще мягко сказано…
        —Этобыла ее мать.
        Онахмурится.
        —Мать Мануэлы?
        —Да.
        —Ноты говорил, чтоона живет вМадриде.
        —Таконо иесть. Онапериодически наведывается вНью-Йорк ивсегда останавливается вХилтоне. Понятия неимею, зачем ей понадобилось изменять своим привычкам.
        —Сколько вы невиделись?
        —Смомента гибели ее дочери.
        —Как? Тебя ведь небыло напохоронах…
        Господи, кчему эти детальные расспросы? Ониобязательны?
        Явзвинчиваюсь.
        —Мывиделись ненапохоронах. Когда все произошло, Майк сам сообщил ей потелефону, поскольку я немог… — язапинаюсь. — Пару дней я находился уродителей, взаперти всвоей комнате, иМарта, такее зовут, заявилась туда собвинениями иупреками, нуты понимаешь…
        Япровож уладонью полицу — этивоспоминания досих пор будоражат вомне нестерпимую боль, иябы предпочел стереть их изпамяти, ноувы.
        —Тыневиноват.
        —Перестань… — язавожу руки заголову исмотрю впотолок.
        —Неперестану. Потому что вэтом нет твоей вины, Роберт. Этобыл просто несчастный случай.
        —Просто? Кэтрин, язнаю, тыхочешь помочь мне, ноя неребенок иненуждаюсь вложных утешениях. Онапогибла из-за меня, ихватит уже обэтом!
        Проклятые эмоции все-таки берут надо мной верх, ясажусь ираздраженно сбрасываю ссебя одеяло, намереваясь встать.
        —Прости меня. Янедолжна была затевать этот разговор. Незлись, пожалуйста, — ееголос полон раскаяния.
        —Янезлюсь, — мягко произношу я, взглянув нанее из-за плеча.
        Черт, будь я проклят, если позволю какому-то гребаному недоразумению испортить ей ночь.
        —Извини, чторазнервничался. Этотого нестоило.
        —Нет, тыправ. Никчему ворошить прошлое.
        Кэтрин целует меня вшею, мывалимся обратно накровать идолго неможем оторваться друг отдруга.
        —Давай закажем мороженое, — неожиданно предлагает она, — клубничное свафельками, политое сладким фисташковым сиропом.
        Обоги.
        Еерезкие перепады вызывают вомне улыбку.
        —Тынеподражаема, — яберу трубку инабираю номер ресепшена. — Чего еще изволит принцесса?
        —М-м-м, дай-ка подумаю…
        Глава17
        Мануэла
        Сегодня я опять опоздала вакадемию.
        Похоже, этомой побочный эффект после каждой бурно проведенной ночи сРобертом.
        Может, намследует установить какой-нибудь график? Кпримеру, заниматься этим повыходным, авбудни ограничиваться чем-то попроще?
        Улыбнувшись собственным мыслям, яспускаюсь вниз, чтобы перехватить сэндвич вкафетерии, нопопути внезапно натыкаюсь наМарка.
        —Кэтрин, тызанята? — онвыглядит взволнованным.
        —Э-э, нет, ачто?
        —Можно тебя наминуту? Надо поговорить.
        —Хорошо, — якиваю иследую заним вближайшую свободную аудиторию.
        Пропустив меня вперед, Лестрейд прикрывает занами дверь ипрочищает горло.
        —Завтра Эван Рейнольдс приезжает вНью-Йорк, — сходу сообщает он, даже непредложив мне присесть.
        —Завтра? Ядумала, через неделю…
        —Ятоже так думал, носуть невэтом, — вего голосе проскальзывает раздражение, ивид унего такой, словно вот-вот грянет буря.
        —Авчем?
        Оншумно втягивает воздух.
        —Видишьли, поприезде его команда устраивает встречу в«Ритц-Карлтоне» наБэттери-Парк. Вполночь, — осторожно добавляет он. — Яуже предупредил остальных девушек, чтобы они были готовы,но…
        —Готовы кчему? — нетерпеливо спрашиваю я, хотя интуиция подсказывает мне, чтоя нехочу знать ответа.
        —Ладно, скажу прямо. Этавстреча что-то вроде… — оннеоднозначно шевелит пальцами, — смотрин.
        —Смотрин? — япробую это слово навкус, ноувы — ономне ненравится.
        —Да, — бормочет он совсем тихо. — Этакая альтернатива обычному кастингу, — расплывчато поясняетон.
        Боже мой, кчему он клонит?
        Ястою игоню отсебя очевидные выводы, вто время какМарк внимательно изучает мое лицо, пытаясь предугадать мою дальнейшую реакцию.
        —Кэтрин, японимаю, тынемного сконфужена, ночто, если этот визит станет длятебя билетомв…
        —Билетом куда? — ядерзко обрываю его. — Впостель ккрутому голливудскому режиссеру?
        Марк намгновение опускает глаза впол, итеперь уменя нет никаких сомнений, чтопод«альтернативой кастингу» завуалирован совершенно иной смысл.
        —Янеэто имел ввиду, — вяло оправдываетсяон.
        —Ачто тогда? — япожимаю плечами. — Послушайте, мистер Лестрейд, возможно Дженни Брук срадостью согласится наподобную работенку, носомной вы слегка промахнулись.
        —Кэтрин, позволь объяснить тебе…
        —Неутруждайтесь, всеитак ясно, — категорично заявляю я, стремительно направляясь квыходу.
        —Яничего незнал проотель. Этовыяснилось сегодня утром, клянусь!
        —Охотно верю, — яоборачиваюсь. — О,ивот еще что. Вычеркните меня изсписка потенциальных проституток, яостаюсь нарежиссерском. Надеюсь, таммне непридется ниподкого ложиться!
        Окинув его презрительным взглядом, япулей вылетаю изаудитории, вспешке надеваю пальто ивыбегаю наулицу.
        Нувсе, finita la commedia![19 - Калька итальянского выражения «finita la commedia» — «комедия окончена».]
        Охваченная яростью, ядостаю изкармана айфон, намереваясь наябедничать Роберту, новскоре прихожу кразумному выводу, чтоэто плохая идея. Если я пожалуюсь ему наМарка, онпримчится сюда навсех парах ипридушитего.
        Мороз бьет покоже, яобнимаю себя руками игляжу всерое, затянутое дымчатыми облаками небо. Ачего ты ожидала, идиотка? «Золотого глобуса»? Нечего было воображать изсебя новую Мэрилин Монро.
        Потоптавшись усветофора, янакидываю наголову капюшон ипонуро плетусь всторону Парк-авеню.
        Роберт был прав — шоу-бизнес недляменя. Мнеследовало прислушаться кего мнению, аневести себя какмаленький, капризный ребенок. Проклятие, вотя влипла! ИсМарком отношения испортила, черт…
        Янабираю номер Селест — онанеберет трубку. Пробую дозвониться доДжейсона, ноитот недоступен. Дерьмо! Куда подевались эти засранцы? Мненеобходимо выговориться.
        Прокрутив наповторе «Ifucked my way up tothetop»[20 - Ifucked my way up tothetop (англ. — ястала звездой через постель) — песня американской исполнительницы Ланы ДельРей.], якаким-то образом умудряюсь доковылять доПятьдесят седьмой улицы, прямиком к«Four Seasons», гдемы сРобертом провели прошлую ночь.
        Мило.
        Ладно, мненужно поесть, иначе я точно упаду вголодный обморок. Наугад выбираю маршрут и, прежде чем свернуть заугол, замечаю вдалеке знакомую фигуру.
        Вотчерт. Сноваона…
        Облаченная вчерную, сливающуюся сцветом ее волос одежду, женщина аккуратно выбирается излимузина, здоровается спортье искрывается внутри здания.
        —Эй,чего встала?! — рявкает наменя высунувшийся изокна таксист. — Шевелись давай!
        Козел.
        Перебежав через дорогу, язастываю увысоких стеклянных дверей и, нераздумывая, ныряю вотель вслед заМартой.
        Сперва я судорожно осматриваю фойе, однако ее нигде невидно. Наверное, онауже успела подняться всвой номер, предполагаю я, нервно потирая ладони.
        Господи, какая муха меня укусила? Зачем я здесь?
        —Добрый день, добро пожаловать в«Four Seasons»! — приветствует меня симпатичный брюнет всером костюме. — Ямогу вам помочь?
        —Мне? — яошеломленно округляю глаза, застигнутая врасплох. Позакону подлости наум ничего путного неприходит.
        —Мисс?
        Явздрагиваю.
        Нуже, Бэйли, нетупи.
        —Да,простите. Моязнакомая недавно поселилась увас, — начинаю лепетать я, — мыпланировали повидаться, ноя забыла уточнить, гдеименно.
        Парень недоверчиво хмурится. Неверит? Конечно,нет.
        Стех пор какчеловечество изобрело сотовую связь, люди перестали теряться.
        —Еетелефон заблокирован ия немогу сней связаться, — находу сочиняю я, пылая отсмущения.
        Так-то лучше.
        —Хорошо. Какзовут вашу знакомую, мисс?..
        —Бэйли, — представляюсь я, воспользовавшись его заинтересованностью. — Кэтрин Бэйли.
        —Очень приятно. Я — ПолГриффин, менеджер отеля. Сейчас мы попробуем отыскать вашу знакомую. Назовите, пожалуйста, ееимя.
        —Марта Гарсиа, — отвечаю я, шагнув заним кстойке ресепшена. Онвбивает данные вкомпьютер иозаряется широкой улыбкой.
        —Всеверно, онаостановилась унас вномере 3301. Этонатридцать первом.
        Радость-то какая! Только мне пора уносить ноги…
        Поблагодарив Пола запомощь, ясобираюсь незаметно выскользнуть изотеля, носитуация резко меняется, когда парень прикладывает телефон куху и, глядя наменя вупор, произносит следующее:
        —Алло, миссис Гарсиа? Квам посетитель, мисс Кэтрин Бэйли.
        О. МОЙ.БОГ.
        Побледнев, явужасе разеваю рот исъеживаюсь точно яблоко вмикроволновке.
        Мнекранты.
        Полвешает трубку.
        —Пожалуйста, мисс Бэйли, поднимайтесь.
        —Э-э, что? — ямигаю.
        —Миссис Гарсиа просила вас подняться, — терпеливо повторяетон.
        Просила?
        —Проводитьвас?
        —Нет-нет, всевпорядке, — наавтомате проговариваю я, отцепившись наконец отресепшена. — Спасибо огромное!
        Неуклюже метнувшись клифту, янажимаю накнопку ибыстро забираюсь впустую кабину. Забавно, ноинцидент сМарком неожиданно отходит навторой план, итеперь меня гораздо больше беспокоит встреча сматерью девушки, чьеместо я заняла. Напанели мигает «31», яотклеиваюсь отстены инеохотно вышагиваю вхолл.
        Меня мутит. Колени подкашиваются идавление стучит ввисках. Чтоя ей скажу? Почему вы возненавидели человека, спровоцировавшего смерть вашей единственной дочери? Бред. Онакакминимум выставит меня вон ибудет права.
        Япроплываю мимо табличек счетырехзначными цифрами, имоя паника постепенно перерастает влипкий страх.
        Очнись, Кэтрин! Чтоты творишь? Неходи кней.
        Крутанувшись напятках, ясудорожно решаю немедленно покинуть «Four Seasons», ноотсудьбы, какговорится, неубежишь.
        —Кэтрин? — окликает меня низкий прокуренный голос ссильным испанским акцентом.
        Черт!
        Испуганно заглядываю через плечо иловлю насебе ее острый пронзительный взгляд, откоторого кровь стынет вжилах.
        —Извините. Я,кажется, обозналась, — шепчуя.
        —Разве? — онасардонически усмехается. — Проходи, нестесняйся.
        Распахнув дляменя дверь, Марта спокойно возвращается всвой номер, ая обреченно увязываюсь заней, неимея нималейшего понятия, каксебя вести. Инстинкты подсказывают мне, чтоя совершаю огромную ошибку, нотеперь слишком поздно искать пожарную лестницу. Ясама подписалась наэту авантюру ибудь я проклята, если уйду отсюда нисчем.
        —Присаживайся, — сухо предлагает она, продвигаясь вглубь комнаты.
        Ярассеянно плюхаюсь вкресло, замерев внапряженной позе, аона непринужденно устраивается напротив меня, имы погружаемся внеловкое молчание.
        Чтодальше? Меня запытают досмерти илисразу прибьют? — думаю я, изучающе глядя нанее.
        Онапохожа наМануэлу. Такиеже темные волосы, большие выразительные глаза, смуглая кожа… иотпечаток скорби налице.
        —Итак, зачем ты пришла? — интересуется Марта, устремив наменя свой пристальный взор.
        —Поговорить оМануэле.
        —Чтоты хочешь узнать? — невозмутимо спрашиваетона.
        —Обих сРобертом отношениях.
        Приупоминании оРоберте ее губы сжимаются втонкую линию, анекогда надменный взгляд наполняется горечью.
        —Отношениях? — брезгливо выплевывает она. — Ябы назвала это кошмаром. Ублюдок погубил мою дочь.
        Ублюдок?
        —Прошло уже столько лет, аваша ненависть кнему досих пор неиссякла?
        —Шесть. Виюне будет шесть лет. Ида, япо-прежнему ненавижу его всем сердцем, — ожесточается она, потрясая меня своим признанием.
        Прикусив язык, ямолча, свидом загнанного вугол зверька, наблюдаю, какона неторопливо встает сдивана, подходит кстолу и, потянувшись кхрустальному графину, наливает себе воды.
        —Мануэле было всего девятнадцать, когда она повстречала Эддингтона, — рассказывает Марта, — иона моментально потеряла отнего голову. Чтож, яее невиню. Красивый, умный, богатый… какая молоденькая девушка немечтает опринце изсказки? — онаделает короткий глоток. — Ихсвязь завертелась настолько стремительно, чточерез месяц она уже собрала свои вещи ипереехала кнему.
        —ВСохо? — уточняюя.
        —Да. Раньше он делил эту квартиру сосвоим братом, носпоявлением Мануэлы между ними разразилась вражда, ивскоре он попросил Майкла съехать оттуда. Моядевочка, — сгрустью продолжает Марта, — онабыла красавицей! Мужчины толпами увивались заней, заваливали ее подарками, ноона необращала наних никакого внимания. Из-за него. Этот тип околдовал ее, какчертов дьявол!
        Залпом осушив стакан, Марта бросает наменя долгий пытливый взгляд иусмехается.
        —Явидела статью в«Пост», — заговаривает она вновь, обманчиво мягким тоном. — Видела, каквы оба позировали перед камерами, изображая пылких любовников. Какты считаешь, Кэтрин, каково было мне читать заголовок «Роберт Эддингтон женится»? Каково было сознавать, чтоубийца моей дочери счастлив?
        —Оннесчастлив, — угнетенно бормочу я. — Оночень переживает.
        —Переживает? — фыркает испанка. — Несмеши меня, девочка. Этот эгоистичный монстр заботится лишь освоей собственной шкуре! — прикрикивает наменя она, выплеснув наконец всю свою злобу.
        Дачто эта истеричка вообще знает оего «шкуре»? Чтоона знает онем?
        Уменя заканчивается терпение.
        —Оннемонстр, — хриплю я, глянув нанее исподлобья. — Иему тоже тяжело, поверьте.
        —Неужели? — Марта открывает рот, чтобы добавить еще что-то, ноосекается. — Сколько тебелет?
        —Девятнадцать.
        —Юная инаивная… — онасочувственно качает головой. — Онуничтожит тебя, глупенькая. Разжует ивыплюнет.
        —Нет, никогда.
        —Онничтожество, Кэтрин, пойми! — вее черных глазах бушует огненное пламя. — Будь моя воля, ябы давным-давно засадила этого негодяя зарешетку, чтобы он неразгуливал насвободе вобличье добропорядочного гражданина! Онобязан поплатиться!
        —Даон итак расплачивается, Марта! — вотчаянии реву я. — Вотуже шесть гребаных лет он нинаминуту незабывает нионей, ниосвоем неродившемся ребенке!
        —Своем? — прыскает женщина, заставляя мои внутренности содрогнуться. — Подонок льстит себе.
        Что?
        Явскакиваю сместа ивопросительно смотрю нанее.
        —Чтовы сказали?
        —Этобыл неего ребенок, — хладнокровно сообщаетона.
        Неего?
        Моимысли лихорадочно скачут, вгорле колотится пульс, иощущение такое, будто меня накрыло цунами.
        —Онаизменялаему?
        —Ненеси чушь! — вспыхивает Марта. — Мануэла была самый чистой, самой порядочной девушкой насвете!
        —Которая изменяла ему, — настаиваю я, закипая отбешенства.
        —Онанеизменяла! — огрызается женщина, залившись багровой краской. — Эддингтон превратился внастоящее чудовище! Мучил ее, подозревал! Чтоей оставалось делать? Тотпарень, Дилан, онстал длянее отдушиной, спасением оттой демонической страсти, которая превращала ее жизнь вад!
        Господи Иисусе, какдраматично!
        Яструдом удерживаюсь отехидного смешка.
        —Ичтоже помешало ей выбраться изэтогоада?
        —Эддингтон сделал ей предложение.
        Яморщусь.
        —Иона принялаего?
        —Да.
        —Почему?
        —Потому что любила!
        —Любила испала сдругим?
        Абсурд.
        —Оназапуталась, — виляет Марта. — Забеременела инеуспела разорвать помолвку.
        Офигеть. Нет, этоневероятно!
        То,скакой легкостью эта лицемерка оправдывает поступок своей вероломной дочери итопит обманутого ею человека, просто поражает меня. Вотуж двойные стандарты.
        —Мануэла приняла отРоберта кольцо, согласилась выйти занего замуж и, будучи его официальной невестой, продолжала спать снеким Диланом? Ивы называете это порядочностью, чистотой? — меня передергивает.
        —Несмей упрекать ее! Кому, какнетебе, знать,что…
        —Что? — яразвожу руками. — Всеэти годы вы носили всебе эту жестокую правду иниразу, ниразу неудосужились рассказатьему!
        —Ачего ты хотела? Чтобы я нарядилась вкостюм матери Терезы ипомчалась облегчать его участь? Этого больного сукиного сына, лишившего меня моей единственной дочери?! Дабудь он проклят! — орет она, сотрясая стены вокруг.
        Все, сменя хватит.
        Закинув наплечо сумку, ябыстро, насколько позволяет мое подавленное состояние, пересекаю комнату ибуквально вываливаюсь вхолл.
        —Тыпожалеешь, чтосвязалась сним! Небудь дурой!
        Язажмуриваюсь.
        Мненужно навоздух… мненужно уйти.

* * *
        Наулице я пытаюсь разложить все пополочкам.
        Минусы: Роберт сойдет сума, когда я поведаю ему овизите кМарте.
        Плюсы: возможно, правда оребенке поможет ему избавиться отгнетущего чувства вины, которое так сильно отравляет его жизнь. Нашу жизнь…
        Язастегиваю пальто иобхватываю живот руками. Нет, только несейчас. Яневыдержу второго раунда, ктомуже я голодна имне необходимо успокоиться. Взглянув начасы, язадумчиво плетусь потротуару ислышу, каквкармане пищит телефон.
        Дерьмо, этоРоберт.
        Ион наверняка подсчитал, чтотеоретически уменя недавно закончилась лекция ия пошла наланч. Неотвертеться…
        Яберу трубку.
        —Алло.
        —Привет, детка! — бодро отзывается он, наполняя мою душу трепетом.
        —Привет.
        —Тывпорядке?
        Нет.
        —Да. Просто утомилась немного.
        —Хочешь, яприеду ипообедаем где-нибудь вместе? Ясоскучился.
        —Уже?
        Онсмеется.
        —Конечно. Япостоянно скучаю потебе. Аты помненет?
        —Тоже, — яулыбаюсь. — Ноуменя всего двадцать минут, тынеуспеешь, — лгуя.
        —Прогуляй, какие проблемы? — беззаботно предлагаетон.
        Зналбы он, какую глупость я учудила.
        —Немогу. Вопреки твоим упорным попыткам вырастить изменя неуча, ябы хотела получить диплом иобзавестись профессией.
        —Звучит серьезно.
        —Ато.
        —О’кей, тогда я нестану препятствовать твоим грандиозным планам. Увидимся дома? Язакончу часов всемь.
        —Отлично. Язакажу пиццу.
        —Что, стряпня миссис Кларк больше невпечатляет тебя? Смотри, яведь могу уволить эту растяпу.
        Яцокаю языком.
        —Перестань! Яввосторге отмиссис Кларк, аее кассуле[21 - КАССУЛЕ (франц. Cassoulet) — рагу избобов сптицей илимясом, запеченное вглиняной миске.] наредкость восхитительное, нопорой девушке требуется фастфуд.
        Роберт хмыкает.
        —Ладно, уговорила, — оннасекунду откладывает трубку всторону ираздает кому-то распоряжения. — Прости, детка, мнепора. Ждунедождусь, когда увижу тебя голой, — добавляет он шепотом.
        —Взаимно, — вторю ему я. — Ялюблю тебя.
        —Ятебя тоже, малышка. Пока.
        —Пока.

* * *
        МысРобертом обосновались вгостиной перед телевизором. Онсидит надиване, поставив ступни нажурнальный столик, ая лежу унего подбоком, подтянув колени кгруди.
        Наэкране Ченнинг Татум исполняет роль Марка Шульца в«Охотнике налис», носдается мне, чтокто-то неввосторге отвыбранного мною репертуара.
        —Терпеть немогу борьбу, — ворчливо проговаривает Роберт, вытерев рот салфеткой.
        —Почему?
        —Незнаю, — онпожимает плечами иотхлебывает пива избанки, — немое.
        Обняв меня заталию, оннаклоняется исбеспокойством заглядывает мне вглаза.
        —Тыточно впорядке? Тыкакая-то тихая, — онбережно отводит прядь смоего лба итрется носом омою щеку.
        —Точно. Япросто устала. Кстати, Мексика отпадает.
        —Отпадает? — онподозрительно щурится.
        —Да, — подтверждаю я, — инеприкидывайся, будто нерад! — яшутливо стукаю его поребрам, онрастерянно улыбается.
        —Ябезумно рад, Кэтрин, нообъясни хотябы причину. Тыпередумала?
        —Вроде того, — интересно, если я раскрою ему все подробности, онвзбесится? — Сегодня я случайно узнала, чтоРейнольдс, нутот злополучный режиссер, пригласил всех наших девчонок навечеринку вотель. Кхм, вполночь…
        —Тышутишь? — наего прекрасном лице отражается ужас.
        —Нет, — шепчуя.
        —Кэтрин, яведь предупреждал тебя. Рейнольдс иему подобные…
        —Язнаю, знаю, — отрывисто говорю я, приложив палец кего губам. — Прости, тыбыл прав. Яидиотка ивпредь буду всегда советоваться стобой. Незлись наменя, ладно? Пожалуйста!
        Онхмурится.
        —Янезлюсь,но…
        —Обещаю, больше никакой самодеятельности, — заверяю его я, иэто срабатывает.
        Пораженный моей покладистостью, Роберт заключает меня всвои крепкие, собственнические объятия и, уложив меня наспину, наваливается сверху.
        —Чтоты делаешь? — хихикаю я, когда он перебрасывает через меня ногу ивстает надо мной наколени.
        —Хочу взять тебя надиване, — рычит он, расстегивая свои джинсы.
        Яприкладываю ладонь кего выпуклой ширинке, стискиваю твердый восставший член, ивэтот момент кнам заявляется незваный гость.
        —Проклятие! — сокрушается Роберт, запрокинув голову назад. — Кого черт принес?
        —Может,Риз?
        Онбыстро застегивает штаны ислезает сменя.
        —Недай бог! Пойду проверю.
        Проводив его влюбленным взглядом, яподбираю спола пульт ивыключаю ди-ви-ди.
        Изкоридора доносятся приглушенные голоса — этоявно нететя. Явыпрямляюсь и, закутавшись вбелый махровый халат, идунаразведку.
        —Привет, кузина, — здоровается сомной мрачный кактуча Майк.
        —Привет! Дайугадаю, тыпоссорился сКристиной иприперся искать утешения влогове двух скучных амеб?
        —Несовсем так, — онисРобертом переглядываются. — Намнадо поговорить, бро. Наедине.
        Почувствовав себя лишней, ятактично киваю.
        —Пойду приберусь там, — буркаю я, указав назахламленный столик вгостиной.
        Роберт уводит Майкла всвой кабинет, исердце мое пускается вскачь.
        Чтоэто значит?
        Ячую беду.
        Глава18
        Пари
        —Вчем дело? — спрашиваю я, прикрыв засобой дверь.
        Майк качает головой, мол, тынезахочешь знать.
        —Майк, — снажимом повторяю я. — Снова азартные игры? Сколько ты проиграл теперь?
        —Несколько, ачто, — обогнув кресло, онстановится напротив книжных полок иподнимает наменя виноватый взгляд. — «Барракуду», — сообщает он тихим, убитым голосом, — я,блин, проиграл твой клуб.
        Свожу брови напереносице, несовсем понимая, какого хрена он несет.
        —Ноты неможешь его проиграть. Онпринадлежит мне, утебя нет доли.
        —Да,но… емупофиг.
        —Кому — ему? — вглубине души меня гложет нехорошее предчувствие, аколебание этого кретина лишь усиливает нарастающую панику. Явижу, чтонасей раз он ивпрямь влип. По-настоящему.
        —Черт подери, Майк!
        —Ему, Джиму Феррана! — отвечает он наконец.
        Язадерживаю дыхание.
        Онет. Неможет быть, чтобы мой брат связался сэтим паршивым сукиным сыном, откоторого я исам впрошлом струдом отделался. Майк знал обэтом, ярассказывал ему, нопроклятие — онникогда меня неслушает!
        —Неговори мне, чтоповязался сэтим ублюдком. Неговори, блин, этого, Майк! — влегких густеет воздух, язахожусь вхриплом грудном кашле исудорожно тянусь кящику, гдеобычно храню ингалятор. Сраная астма! Какже достало это дерьмо! Икакже достал мой брат, вечно норовящий сунуться вкакую-нибудь задницу!
        —Роб, извини, — ссожалением бурчит он, глядя, какя прыскаю избаллончика врот. — Чтотеперь делать, а? Япоуши вдерьме. Мыпоуши вдерьме!
        —Мыневдерьме, — навыдохе произношу я немного погодя. — Передай этому хрену, чтоникакой «Барракуды» он неполучит. Клуб мой, пусть отваливает.
        —Емунаплевать, Роб. Уменя есть три дня, чтобы принести ему бумаги опередаче права собственности. Если я непоявлюсь, мнекранты, — обреченно заключает он. Яеще никогда невидел его таким подавленным, загнанным вугол. Емуугрожают?
        —Кранты? Тысам-то веришь вэту ерунду? — скептически проговариваю я, смутно припоминая, начто именно способен этот гадкий итальянец. Нет, только неМайк. Янепозволю…
        —Этонеерунда, брат. Похоже, явлез невсвои сани.
        Внезапно наего глазах выступают слезы, ион устало сползает постене вниз.
        —Эй,ты чего? — яопускаюсь накорточки итереблю его заплечо. — Майк, всебудет хорошо. Обещаю.
        —Нихрена, — шепчет он между всхлипами, — прости меня, старик. Долбаный покер! — онстукается затылком обстену.
        —Гдевы играли?
        —Накакой-то дрянной квартире вКуинсе. Мудак устроил целое представление! Велел мне нацепить повязку, чтобы я незапомнил дорогу, прикинь?
        —Этоон умеет.
        Яаккуратно сажусь напол иоборачиваюсь наскрип открывающейся двери.
        —Вамчто-нибудь нужно? — интересуется Кэтрин, уронив озадаченный взгляд навытирающего щеки Майка.
        —Нет, детка, спасибо. Мысейчас придем.
        Онакивает инеохотно исчезает извида.
        Держу пари, онаумирает отлюбопытства разузнать, чтоже здесь происходит, идуется, чтоее негласно выпроваживаютвон.
        Женщины…
        —Ясам все улажу сФерраной, Майк. Даймне его номер.
        —Говорю тебе, емупофиг! Тынесможешь его переубедить! — вскидывается наменя брат, словно это я причина всех егобед.
        —Ичтоже ты предлагаешь? — яразвожу руками. — Отдать ему клуб? Этот дом, «Девелопмент» идевушку мою заодно?
        —Блин, четы несешь? Причем тут она? — онзапускает пятерню вволосы искребет помакушке. — Этоя задолжал ему. Я,понимаешь? Атебе известно, чтотакое карточный долг. Яобязан расплатиться, иначе…
        —Иначе что? — сквозь зубы рычу я. — Онубьет тебя?
        —Нет… возможно… черт, мнепо-любому неотвертеться!
        —Майк, тынекакой-то там задрипанный бродяга, чтобы вот так запросто, безпоследствий, превратить тебя впыль. Твое положение — этотвойщит.
        —Щит? — фыркает он. — Роберт, речь идет оДжиме Ферране, анеогребаном торчке изБронкса. Тызнаешь какойон…
        Знаю. Иотэтого уменя закипает кровь.
        —Феррану я беру насебя, нелезь кнему. Аты поживи пока унас, о’кей? Янайму тебе охрану.
        —Охренеть! — онзакатывает глаза. — Секьюрити? Мне? Тысдуба рухнул, чувак?
        Я?
        —Если неошибаюсь, этоты, мать твою, проиграл мой клуб, инекому-то там, аодному изсамых безбашенных ублюдков вСоединенных Штатах, инетебе говорить мне пропадение сдуба, ясно?
        —Ладно, остынь, — пасует он, после чего послушно достает изкармана сотовый иотдает мне. — Вотномер. Ноон неотвечает, яуже пробовал.
        Забираю унего трубку, вбиваю цифры всвою записную книжку ивстаю.
        —Гдевы должны встретиться через тридня?
        —Онеще несказал.
        —Хорошо. Никуда неезжай сним, понял? Попробуем разобраться мирно. Унего тоже есть слабые места, поверьмне.
        —Роб, оннеотступит.
        —Посмотрим, брат. Посмотрим…

* * *
        Вопреки моим настойчивым уговорам, Майк отправился ночевать ксебе. Признаюсь, мненеспокойно отвсей этой истории иябы предпочел, чтобы он находился рядом.
        Конечно, этот сопляк ираньше попадал внеприятности, ноФеррана… одному богу известно, чтоуподонка науме.
        Прежде чем войти вспальню, придаю себе самый непринужденный вид ирастягиваю фальшивую улыбку доушей.
        —Онушел? Чтослучилось? Почему он плакал? — Кэтрин спорога забрасывает меня вопросами, начто я оборонительно поднимаю ладони вверх.
        —Стоп, детка. Нетак резво, — ясмеюсь.
        —Прости. Нучто там? Рассказывай!
        —Ничего страшного. Игры, телки, бла-бла-бла, — отшучиваюсь я, забираясь кней вкровать. Думаю, ясумею ее отвлечь. Главное — немешкать. Быстро стянув ссебя джинсы вместе струсами, япросовываю руки пододеяло истискиваю ее хрупкое полуобнаженное тело.
        —Чтоты делаешь? Нет, подожди…
        —Тише, — шепчу я, поцеловав ее вгубы. — Этоневажно, правда.
        —Мнетак непоказалось, — упрямится она, упершись вмою грудь.
        Тогда я резко укладываю ее наспину, впиваюсь вее неугомонный рот ираздвигаю коленом ее ноги.

* * *
        Феррана проигнорировал мои многочисленные звонки, эсэмэски, атакже голосовые сообщения, вкоторых я вежливо попросил его нераздувать измухи слона.
        Проглотив маленький кусочек кекса, ямельком пробегаюсь поэлектронной почте, параллельно выискивая способ достучаться допроклятого итальянца. Очевидно, мнепотребуется помощь службы безопасности…
        —Тыуже встал? Чтоты ешь? — спрашивает Кэтрин, вихрем влетев накухню. — Черт, яопаздываю! Привет, — онаудостаивает меня невесомым поцелуем вщеку, затем хватает сподноса кекс иразом запихивает ломтик всвойрот.
        —Неподавись, ответственная моя, — улыбаюсь я, искоса наблюдая заней. — Подвезти тебя?
        —Не-а, пробки.
        Онатянется закофейником, ивнезапно я замечаю кольцо наее безымянном пальце.
        —Тынаделаего?
        —Угу, — онаотчего-то смущается.
        —Почему вдруг?
        —Захотелось, — онаплюхается настул. — Тыскажешь мне, какая муха вчера укусила твоего брата, илинет? Ятут сума схожу!
        Проклятие. Ая-то наивно полагал, чтоночью мне удалось выбить изнее эту дурь. Зрястарался, чтоли?
        Явздыхаю.
        —Онзадолжал кое-кому.
        —Задолжал? — ееброви стремительно ползут налоб. — Этоопасно?
        —Нет, — утверждаю я, стараясь свести все кшутке. — Жить будет, небеспокойся.
        —Акому, если несекрет?
        —Неимеет значения. Говорюже, всеподконтролем, Кэт. Незасоряй голову всякой чепухой. — Янежно поглаживаю ее поспине ицелую взагривок. — Тытак пахнешь… чтоэто зааромат?
        —Escada. Фабио подарил осенью.
        —Здорово, — янеохотно поднимаюсь из-за стола. — Фабио молодец, мненравится.
        —Нравится Фабио? — хихикает Кэтрин, последовав замной.
        —Япропарфюм. Насчет Фабио я пока неопределился.
        Засмеявшись, онанакидывает насебя пальто, рюкзак ивсе-таки соглашается прокатиться сомной доБаттери-Плейс.

* * *
        Подъехав какадемии, янарочно вылезаю измашины вслед заКэтрин идемонстративно, увсех навиду, обвиваюсь вокруг ее талии.
        —Ярад, чтоты надела кольцо.
        Онапрыскает.
        —Тыповторяешь это стех пор, какмы вышли издома.
        —Потому что я чертовски рад этому стех пор, какувидел.
        Одарив меня влюбленной улыбкой, онабросает настороженный взгляд всторону лестницы, гдепритаилась стайка ее сокурсников воглаве сэтим кудрявым упырем Марком, изаливается краской.
        Нунет, малышка. Такнепойдет.
        Сгребаю ее вохапку, наклоняюсь ижадно засасываю ее нижнюю губу. Онамычит что-то нечленораздельное, нонесопротивляется.
        —Ябуду весь день скучать потебе, — пылко шепчу я, шлепнув ее позаднице. — Аеще поэтому.
        —Господи, прекрати… — вспыхивает она, выпутываясь измоих объятий. — Мнепора, — онаразворачивается.
        —Скажи, чтолюбишь меня!
        Заглянув через плечо, Кэтрин ошеломленно выпучивает наменя глаза, акучка дебилов поодаль любопытно вытягиваетшеи.
        —Роберт…
        —Тылюбишь меня? Ответь, иначе я устрою здесь целое представление.
        Восприняв мою угрозу какочередной вызов, она, видимо, решает неиспытывать судьбу исдается безбоя.
        —Ялюблю тебя, ненормальный! — наудивление громко восклицает Кэтрин, унося отменя ноги.
        Уверен, этот хрен тупорылый все слышал иего никчемные яйца усохли отзависти.
        Слизняк недоделанный!
        Довольный произведенным эффектом, язабираюсь вмашину иприказываю Питу везти меня вофис.

* * *
        Завершив переговоры синвесторами, явышагиваю вхолл иподхожу ксекретарше. Онабыстро прячет недоеденный пончик подстол исмотрит наменя исподлобья.
        —Сэр?
        —Найми мне дополнительного водителя. Длямоей девушки.
        —Конечно, мистер Эддингтон. Требования?
        —Некрасивый, стаж неменее десяти лет. Машину я предоставлю.
        Сдержав рвущуюся наружу улыбку, Элисон вновь кивает.
        —Поняла, сэр. Непременно займусь этим, — онаосторожно откладывает пончик вкоробку.
        Янедовольно гримасничаю, но, такничего инесказав, возвращаюсь всвой кабинет.
        Чтоеще замода жрать нарабочем месте? Нахалка.

* * *
        Вечером Феррана по-прежнему недоступен, ия уже начинаю подозревать, чтоего угрозы Майклу нечто иное, какдешевый блеф. Еслибы ублюдку реально понадобился клуб, онбы связался сомной. Вконце концов, безменя ему незаполучить желаемого. Подороге домой я заезжаю в«Ode alaRose»[22 - ODE ALAROSE — цветочный магазин, расположенный поадресу: 120 W 28th St, NewYork, NY 10001.] наДвадцать восьмой улице ипокупаю огромный букет изкрасных роз. Этодолжно смягчить новость оперсональном водителе, откоторого она так шарахается.
        —Чтотам смашиной, Тони?
        —«АудиА6», сэр. Белая. Завтра поеду забирать.
        —Отлично, спасибо. Асводителем?
        —Местный, сорок два года, женат, четверо детей. Стаж около тринадцати лет. Яуже побеседовал сним, онвпорядке.
        —Какон выглядит?
        Тони хмыкает.
        —Какпрофессионал, которому позарез нужна работа,сэр.
        —Конкретнее.
        —Некрасивый, сэр. Очень. Хуже Пита.
        —Ктобы говорил… — обиженно отзывается последний.
        Ясмеюсь.
        —Понятно. Наймиего.
        —Хорошо,сэр.

* * *
        —Тычто?! — Кэтрин резко подскакивает накровати, иее длинные растрепанные волосы каскадом рассыпаются поплечам.
        —Нанял тебе водителя, — спокойно повторяю я, подостоинству оценив изгибы ее прекрасного тела. Мненравится, когда она сидит передо мной полностью обнаженная, позволяя какследует полюбоваться своей наготой.
        —Зачем?! — несмотря навнушительный букет роз иполученный минуту назад оргазм, онаполна решимости расцарапать мне физиономию.
        —Затем, чтоменя удручают твои поездки наметро. Неволнуйся, детка, этотебя никчему необязывает. Тыпо-прежнему вольна делать все, чтопожелаешь.
        Вообще-то я так недумаю, нопоскольку наши отношения снедавних пор начали строиться надоверии ипрочей ванильной фигне, яготов засунуть свой гнев взадницу иприкинуться плюшевым мишкой, лишьбы угодитьей.
        —Роберт, яведь просила тебя неперегибать палку! Длячего мне личный водитель? Яобычная студентка! Другое дело ты. Твой статус непозволяет тебе пользоваться метрои…
        —Ачем, собственно, твой статус отличается отмоего? — перебиваю ее я. — Мыживем вместе, ты — моя, иты недолжна подстраиваться подмнение каких-то калек спримитивным мышлением. Тыособенная. Яхочу, чтобы все знали обэтом. Кроме того, меня действительно парит метро. Ябеспокоюсь всякий раз, когда ты выходишь издома.
        —Но…
        —Пожалуйста, неспорь, — яберу ее руки всвои ибережно целую костяшки пальцев. — Яиду тебе навстречу, ноиты пойди мне. Справедливо, разве нет? Клянусь, если тебе захочется прогуляться, водитель нестанет тебе мешать, договорились?
        Онамнется, новконечном итоге соглашается иуступаетмне.
        —Договорились.
        Расплывшись вблагодарной улыбке, яскольжу ладонями поее грудям, тереблю горошинки сосков, иКэтрин блаженно зажмуривается.
        —Твои сиськи налились.
        —Уменя скоро месячные.
        —Когда?
        —Э-э, через три-четыре дня. Ачто?
        —Хочу взять тебяпри…
        Онакорчит характерную мину ибрезгливо морщится.
        —Сума сошел? Фу!
        Япохотливо ухмыляюсь.
        —Чтовэтом такого отвратительного? Этоестественно.
        —Естественно? Обоги! — Онавалится обратно напостель инатягивает одеяло доподбородка.
        —Кэтрин. Чего ты стесняешься?
        —П-ф-ф, онеще спрашивает! Чтопотом? Захочешь подглядеть, какя писаю,да?
        —Судовольствием, — контрольный выстрел.
        Нырнув пододеяло сголовой, Кэтрин стонет иобвиняет меня внечистоплотности.
        —Тыжуткий, бесстыжий извращенец! О,Иисус, уменя нет слов!
        Ееочаровательное ханжество забавляет меня дотакой степени, чтоя начинаю хохотать. Вытянув ее наповерхность, яприподнимаюсь налоктях ипокрываю поцелуями ее пылающее огнем лицо. Ялюблю ее. Люблю соблазнять ее, раздвигать границы ее познаний инаправлять ее страсть внужное русло.
        —Тыотказываешься ублажать своего господина? — нарочито строго говорю я, прикусив мочку ееуха.
        —Господина? Ячто, рабыня твоя?
        —Конечно.
        —Тыневыносим! — выпаливает она, завозившись подо мной. — Слезь сменя, япроголодалась.
        Явесело перекатываюсь наспину иприхожу квыводу, чтотоже непрочь поужинать. Темболее что я пропустил обед.
        —Миссис Кларк днем приготовила жаркое срисом. Будешь?
        —Ага.
        Онашвыряет вменя спортивные штаны и, виляя своей шикарной, выглядывающей из-под крохотного кимоно задницей, покидает спальню.

* * *
        СДжимом Феррана я познакомился вВегасе десять лет назад, всвой двадцать первый день рождения. Молодой, горячий и, безусловно, глупый, яжаждал оторваться какследует, ивот мы сдрузьями приезжаем вгород развлечений итутже заваливаемся вказино. Янеприверженец крупных ставок, даинеоправданного риска вцелом, ипотому быстро угас, спустив несколько сотен вавтоматах. Феррана возник буквально изниоткуда. Заманил нас троих влобби-бар, поведал поучительную историю отом, какнасамом деле обстоят дела сигорной«кухней», авскоре я случайно оказался вномере люкс собдолбанной несовершеннолетней проституткой, будучи обк уренным икрепко пьяным. После той злополучной ночи я провел вего подпольном клубе еще несколько дней, гдебыло абсолютно все: кокаин, девки, выпивка, аглавное — огромные ставки. Онвтянул меня вэто дерьмо, ия попался точно гребаный Майк, поскольку непонимал, чтовлечет засобой подобное знакомство. Такя повязался сэтим ублюдком. Разузнав, чейя сын, онпригрозил мне, чтовслучае разглашения информации сольет наменя некий компромат ииспоганит мою репутацию. Вконечном итоге мы распрощались, правда, потом я
долго вздрагивал отлюбого телефонного звонка, опасаясь подставы.
        Захлопнув крышку ноутбука, язадумчиво барабаню пальцами постолу ивижу показавшуюся изприемной лысину Кейна.
        —Занят?
        —Неочень, ачто?
        —Япривел ктебе кое-кого.
        Опускаю глаза науровень плинтуса и, узрев маленького, топающего пополу белокурого мальчишку, едва нематерюсь.
        —Брюс… — шокированный, ядаже встаю.
        —Спокойно, дружище, непаникуй! Язнаю, тынеладишь сдетьми, невыносишь беспорядок, ноэтот малыш недоставит тебе особых хлопот, — тараторит Кейн, пока «малыш» придирчиво осматривает местность, необращая нанас никакого внимания.
        —Ичто ты прикажешь сним делать?
        —Можешь побыть сним двадцать минут? Ябы срадостью поручил это Аманде, ноона заболела. АЭлисон отвечает натвои звонки.
        Побыть? Ончто, спятил?
        —Брюс, яненянька. Уменя нет времени возиться снезваной детворой, — наэтих словах мальчишка бросает наменя заинтересованный взгляд истановится постойке «смирно».
        Черт подери, чтозадумало это взрывоопасное существо? Мнестрашно.
        —Пожалуйста, Роберт! Яуже пробежался потвоему расписанию, тысвободен дополовины четвертого.
        —Так, так, — яскрещиваю руки нагруди. — Скаких это пор ты роешься вмоем расписании, м-м?
        Онотмахивается.
        —Просто проверил.
        —Апочемубы тебе самому незаняться… этим? — якиваю нанизкорослого, нагло рассматривающего меня инопланетянина инастораживаюсь.
        —Мнесрочно нужно переговорить сРайаном, онулетает вФиникс вчетыре.
        —Вчем проблема? Говори при… — киваю напол.
        —Этоневозможно, онмешает. Роберт, прошу тебя. Всего двадцать минут! Яитак зашиваюсь, моямладшая сестра сегодня нистого ниссего обрушила наменя это счастье!
        Дерьмо, почему я должен выслушивать чужие жалобы? Меня некасаются его братья, сестры ипрочие надоедливые родственники.
        —Роберт.
        —Ладно, о’кей. Двадцать минут, Брюс. Ноучти, если ты опоздаешь хотябы надолю секунды, явыставлю это вкоридор.
        Онсмеется.
        —Конечно, нетпроблем. — Брюс треплет мальчишку поволосам, — побудешь сдядей Робертом, хорошо? Яскоро вернусь изаберу тебя.
        Ребенок испуганно хлопает ресницами, будто его заперли вклетке стигром, итут доменя вдруг доходит, чтоон тоже нервничает.
        Дерьмо, онвообще разговаривает? Ктоводит его втуалет? Неуспеваю спросить обэтом Кейна — тотпулей вылетает вприемную, свалив наменя всю ответственность.
        Вкабинете воцаряется молчание. Ясмотрю напришельца — оннаменя, иникто изнас неосмеливается разорвать тишину.
        —Ну, — яглубоко вздыхаю. — Кактебя зовут?
        —Пейтон.
        Пейтон? Таксебе имечко.
        —Сколько тебелет?
        Онпротягивает мне ладошку ипоказывает четыре пальчика, зажав между ними большой.
        Аон ничего, соображает.
        —Хочешь чего-нибудь? Печенье,сок?
        —Печенье исок. Сладкий, — добавляет ребенок.
        Дотянувшись дотелефона, язвоню секретарше идиктую ей меню.
        —Тыздесь главный? — любопытствует он, когда я кладу трубку исажусь надиван.
        —Ага.
        —Утебя много места.
        Яулыбаюсь.
        —Ачто утебя тут? — Пейтон подбегает кмоему письменному столу иуказывает нарамку, докоторой ему, ксчастью, недостать.
        —Этофотография.
        —Акто наней?
        Яподнимаюсь, беру рамку ипоказываюему.
        —Этомоя девушка, Кэтрин.
        —Увас есть дети?
        Отнеожиданности я беззвучно разеваю рот. Никто никогда незадавал мне столько личных вопросов. Неужто удетей напрочь отсутствует деликатность? Кошмар.
        —Нет, унас еще нет детей.
        Еще? Ясказал«еще»?
        Этонаталкивает меня наопределенные мысли. Стало быть, наподсознательном уровне я все-таки планирую завести детей сКэтрин.
        —Почему? — неунимается мальчуган.
        Явозвращаю рамку настол исую руки вкарманы.
        —Потому что мы неженаты.
        —Апочему вы неженаты?
        Господи Иисусе, откуда я знаю?!
        —Понятия неимею, парень, — расплывчато отвечаюя.
        —Асколько ейлет?
        —Скоро исполнится двадцать, — говорю я, прикинув, чтомальчик, вероятно, ещенеумеет считать додвадцати.
        Углубившись всвои размышления, янесразу замечаю появившуюся напороге гостью.
        Глава19
        Подходящий момент
        Обнаружив вкабинете своего парня маленького очаровательного мальчугана, ябуквально роняю челюсть иврастаю впол.
        —Обоже мой, ктоэто? — спрашиваю я, прилипнув глазами кребенку.
        —Пейтон. Мойвнебрачный сын отШарлиз Терон, — неожиданно ляпает Роберт, скривив губы вехидной ухмылке.
        —Очень смешно, дурак.
        Юркнув мимо этого юмориста, яприсаживаюсь накорточки посреди офиса иберу малыша заручки.
        —Прости, неудержался. Вообще-то это племянник Брюса. Онумолял меня посидеть сним двадцать минут, нуяи…
        —Несмог ему отказать, — заканчиваю занего я, возвращая внимание кПейтону. Тотвсвою очередь пристально изучает мое лицо, словно вспоминая очем-то.
        —Этоона? — спрашивает он Роберта, ткнув пальцем куда-то вверх.
        Ямигаю.
        —Ага, онасамая. Кактебе? Классная, правда? — весело отзывается Роберт, прислонившись спиной кокну. — Онвидел твою фотографию настоле.
        Ах,это…
        —Правда, — кивает Пейтон, ссамой что нинаесть искренностью. — Аты любишь печенье? — обращается он комне.
        —Люблю, — отвечаюя.
        —Смотри, воншоколадное, — онуказывает навазочку надиване. — Егопринесла длинная тетя сбелыми волосами.
        Элисон? Ясмеюсь.
        —Аеще мама купила мне вот такую штуку вДиснейленде, — онпросовывает ручонку вкарман своих крохотных синих штанишек ивыуживает оттуда пластикового динозаврика. — Красивый?
        —Очень, — поддакиваюя.
        Пока мы сПейтоном беззаботно болтаем о«Губка Бобе», «Черепашках ниндзя» и«Кунг-Фу Панде», Роберт молча наблюдает занами издалека, слегкой, почти незаметной улыбкой.
        —Почему ты так смотришь? — интересуюсь я, поправив наребенке свитер.
        —Просто, — онпожимает плечами, — знаешь, тебе идет.
        —Чтоименно?
        —Быть мамочкой.
        Ой.
        Непойму, скакой стати, ноя краснею исконфуженно переключаюсь обратно наПейтона.
        Яслышала, чтомужчины часто представляют своих женщин беременными, поскольку вих подсознании, впрочем какивнашем, заложен определенный стереотип. Онинекричат обэтом навсех углах, однако длябольшинства изних крайне важно правильно идентифицировать потенциальную мать длясвоих будущих детей. Короче говоря, исходя изего реплики, ятолько что заработала бонус всвою копилку. Чтож, этоприятно.
        —Тебе, кстати, тоже.
        —Мне? Ради всего святого! — Роберт фыркает, иего некогда бледные щеки загораются милым румянцем.
        Боги, ончто, смущен?
        —Брось, неужели ты ниразу нефантазировал обэтом? — допытываюсья.
        —Очем? — прикидывается дурачкомон.
        —Онас… сдетьми… — обрывисто поясняюя.
        —Незнаю, — небрежно бросает он, ринувшись ксвоему столу, чтобы собрать встопку кое-какие бумаги. — Пока ещенет.
        Ясно. Разговоры онаших воображаемых отпрысках наводят нанего страх. Учтем.
        Ровно через минуту вкабинете появляется Брюс.
        —Кэтрин? Привет!
        —Здравствуйте, мистер Кейн.
        —О,прошу тебя, зови меня Брюсом, — фамильярничает он, зачто босс награждает его косым взглядом. — Нучто, идем, малыш? — оннаклоняется кПейтону итреплет его помакушке. — Пообедаем.
        —Уже-е-е? — разочарованно тянет мальчик, явно нежелая уходить.
        —Ага. Аты что, собирался торчать уэтого дяди довечера?
        —Брюс… — предостерегающе хрипит Роберт, состроив недовольную мину. Кейн хихикает.
        —Неволнуйся, япошутил, — взяв Пейтона заручку, онотводит его кдверям. — Слушай, если Аманда вдруг позвонит, передай ей — пусть проверит свой сотовый.
        —Зрястараешься, Брюс. Ейпофиг натвои поэмы.
        —Циник.
        —Нет, честно, — настаивает Роберт. — Иты сам вэтом виноват, старик. Тычересчур мягкотелый.
        Онимногозначительно переглядываются, итут доменя запоздало доходит, вчем весь сыр-бор. Когда мы остаемся наедине, яповорачиваюсь кРоберту:
        —Брюс иАманда?..
        —Онитрахаются.
        Нихрена себе.
        —Акакже служебная этика?
        —Никто обэтом незнает. Ну,кроме меня, естественно, — хвастливо заключает он, сократив между нами расстояние. — Зачем ты пришла? — егопроворные руки быстро ныряют подмою шерстяную кофточку истискивают талию.
        Зачем? Вотчерт. Яведь явилась сюда, чтобы рассказать ему оМарте Гарсиа, нохватитли мне теперь духу?
        —Датак… — выкручиваюсь я, струсив подего пытливым взглядом, — сказать, чтолюблю тебя.
        —Серьезно? — оннаклоняется и, проложив дорожку изпоцелуев отуха домоей щеки, добирается домоихгуб.
        —Судовольствием взялбы тебя прямо здесь, ноуменя назначена встреча вконференц-зале вполовине четвертого, — ссожалением шепчет он, лаская языком мойрот.
        —Ничего, мневлюбом случае пора научебу, — мыструдом отрываемся друг отдруга.
        —Тони сегодня заберет машину изсалона, значит, завтра ты уже сможешь ездить сводителем.
        Завтра? Ямнусь.
        —Вчем дело? — настораживается Роберт, узрев мое замешательство.
        —Насчет водителя… тынепротив, если он приступит кработе, скажем, соследующей недели?
        —Почему? — онхмурится.
        —Ябы хотела насладиться своими последними деньками простолюдинки.
        —Кэтрин…
        —Знаю, мыдоговорились! Нопожалуйста, позволь мне побыть тинейджером еще чуть-чуть.
        Оншумно втягивает воздух, очевидно раздраженный моим поведением, ия мысленно скрещиваю пальцы, чтобы неразразился скандал.
        —Ладно, о’кей, — произносит он сухо. — Ноучти, спонедельника никакого метро.
        —Обещаю, спасибо! — просияв, япосылаю ему воздушный поцелуй испешу назанятия. — Довечера, красавчик!
        —Довечера, — выдавливает изсебя Роберт, укоризненно покачав головой.

* * *
        Сворачиваю наПятую авеню итопаю понаправлению к«Саксу». Фабио наверняка уже там излится, чтоя опаздываю.
        Заметив вдалеке знакомую прическу, япоправляю насебе пальто и, натянув нарожу широкую дежурную улыбку, шагаю кнему навстречу.
        —Наконец-то! — восклицает он, коротко приобняв меня. — Ячуть яйца неотморозил дожидаясь тебя.
        О.
        —Почему незашел внутрь?
        —Тамдушно.
        Нуину. Железная логика!
        Мыпроходим в«Сакс».
        —Чтостряслось? Тынаписала «срочно».
        Попути навторой этаж я быстро рассказываю ему опоходе кМарте иотой жуткой тайне, которую мне удалось узнать.
        —Боже, икактолько ты решилась наэто?
        —Неспрашивай. Наверное, этобыл импульс.
        —Почему неподелилась сним сегодня?
        —Шутишь? Онубьет меня! — ия даже несомневаюсь, чтотак оно ибудет.
        —Послушай, ондолжен знать. Девчонка обманывала его, залетела отдругого, апарень досих пор упивается горем, обвиняя вовсем себя. Согласись, этонесправедливо.
        —Согласна. Ноты действительно считаешь, чтомое открытие что-то изменит? Онаведь всеравно умерла…
        —Ага. Иунесла ссобой чужого ребенка. Кэтрин, такие вещи нельзя утаивать.
        —Этонепросто. Какя скажу ему обэтом? Онтакой вспыльчивый…
        —Впостели, — внезапно предлагает стилист, скучающе осматривая полку сшарфами.
        —Что?
        —Доверься мне. Этосмягчит удар.
        —Тыспятил? Янемогу… — помнится, яуже практиковалась вподобном методе изакончилось все плохо.
        —Бога ради, куколка! Однажды, когда я разбил тачку своего бывшего Фрэнка, япризнался ему вэтом вовремя секса. Непосредственно перед самой кульминацией, когдамы…
        —Стоп, пожалуйста, — останавливаю его я. — Давай безподробностей.
        Онсмеется.
        —Вобщем, таким образом мне удалось избежать крупной ссоры. Такчто попробуй. Уверяю тебя, этозначительно снизит степень твоего риска.
        Хм,ябы так несказала.
        Взяв Фабио подруку, яприслоняюсь кего плечу.
        —Онрассердится. Язнаю, чтоон рассердится, — причитаю я, вцепившись всвоего друга. — Ябоюсь,Фаб.
        —Напрасно, — подбадривает меня Монте, расхаживая вдоль обувного ряда. — Всебудет хорошо, тысправишься.
        —Но…
        —Цыц, довольно драмы! Сейчас я выберу кое-что длясвоих съемок ипойдем вкондитерскую.
        Яцокаю языком.
        —Такими темпами я превращусь втолстуху.
        —Ты? — онпрыскает. — Проще сделать изменя натурала, чемприбавить твойвес.
        Мыпереглядываемся.
        —Хотя нет, снатуралом я малость погорячился.

* * *
        Роберт задерживается наработе, поэтому я ужинаю одна, размышляя, вкаком именно контексте искакой последовательностью подать ему информацию. Сложив грязную посуду вмашинку, япринимаю душ, надеваю пижаму и, распустив волосы изпучка, залезаю впостель. Когда он вернется? Ясмотрю начасы. «Наверное, нераньше одиннадцати», — прикидываю я. Стоитли расстраивать его наночь глядя байками оскверной старухе иее лживой дочурке? Сомневаюсь.
        Всмешанных чувствах я гашу свет, кладу голову наподушку ивскоре уплываю всон.
        Просыпаюсь откаких-то криков. Чтоэто? Впанике соскочив скровати, ярысью выбегаю вхолл иперво-наперво заглядываю вгостиную. Никого.
        Тогда я иду нашум, доносящийся издругого крыла пентхауса, инапрягаю слух. Судя пошороху, Роберт наворачивает круги посвоему кабинету, отчитывая кого-то потелефону.
        Яподслушиваю.
        —Чтозначит невозможно?! Найди мнеего!
        ОИисус.
        Егогрозный бас эхом разносится попериметру.
        —Дерьмо, онведь дал ему три дня, апрошли всего сутки! Какого, мать его, хрена он вытворяет, Хэнк?!
        Задверью наступает секундное молчание.
        —Подними всех, кого сможешь. Пожалуйста, этоважно… — вотчаянии произносит Роберт. — Ядолжен его вернуть.
        Его? Кого?
        Попозвоночнику скользит немая дрожь. Ястою и, придерживаясь заналичник, теряюсь вдогадках.
        —Японимаю, Хэнк. Перезвони мне, ябуду ждать.
        Онвешает трубку, ия мигом отворяю дверь.
        —Чтослучилось? — спрашиваю я, застав его врасплох.
        —Ничего, забей. Тыужинала?
        Ужинала? Какая, блин, разница? Мысленно выстраиваю хронологию последних событий икиваю.
        —Ктозвонил? Почему ты нервничаешь?
        —Яненервничаю, Кэт. Невмешивайся, ладно? Этомои дела, — грубо отрезает он, вызвав вомне обиду.
        Егодела, какже! Ая тут унего вместо мебели? Янасупливаюсь.
        —Прости, — говорит он вдогонку. — Идисюда. — Раскрыв свои объятия, Роберт бросает наменя свой самый виноватый взгляд, и, разумеется, ясдаюсь. Подхожу, крепко обнимаю его, прижавшись кширокой груди. Онутыкается носом мне вшею ивздыхает соблегчением.
        —Господи, хорошо, чтоты рядом. Непредставляю, чтобы я делал безтебя…
        —Морально разлагалсябы, — отшучиваюсь я, имы оба начинаем смеяться.
        —Точно. Тыужинала илинет?
        —Ага, аты?
        —Неуспел. Составишь мне компанию? Умираю сголоду.

* * *
        Роберт сидит застолом изадумчиво ковыряет вилкой мясо по-французски, ая безуспешно пытаюсь улучить момент дляочередных расспросов. Почему сним так тяжело? Онумудряется осложнить любую, даже самую незначительную ситуацию, загоняя меня втупик.
        Удрученная своими мыслями, ямолча складываю изсалфетки кривой, незамысловатый самолетик игрущу.
        —Тывпорядке? — интересуется Роберт, отодвинув отсебя тарелку снедоеденным блюдом.
        —Да.
        —Уверена? По-моему, тебя что-то тревожит.
        Какой догадливый.
        —Вообще-то ты прав, — осторожно сознаюсь я. — Тревожит.
        —Что?
        —Ты.
        —Я? — изумляется он, озадаченно сдвинув брови.
        —Почему ты неделишься сомной своими проблемами? Тынедоверяешьмне?
        —Кэтрин, яже сказал — тебя это некасается. — Онрезко поднимается из-за стола, прихватив ссобой айфон игрязную посуду, иотходит краковине.
        —Отлично! — вспыхиваю я. — Значит, спать вместе, делить быт, дом, финансы — этонормально, азадавать друг другу обычные вопросы — категорически запрещено,так?
        —Черт подери, да! — рычит он, стреском опустив кулак настолешницу, иразворачивается комне сгорящим блеском вглазах. — Во-первых, спрашивать меня оработе — табу. Во-вторых…
        —Даплевала я натвои табу! — рявкаю я, прервав его наполуслове. — Тыишагу мне недаешь ступить безтвоего ведома! Копаешься вкаждой фигне, вплоть домоих месячных!
        Онотшатывается какотпощечины ивыглядит растерянным.
        —Твои месячные имеют комне непосредственное отношение, — защищаетсяон.
        —Нуконечно! Хозяин моей вагины! — оруя, окончательно съехав скатушек.
        —Кэтрин, остынь.
        —Инеподумаю! — выкрикиваю я. — Меня достала такая жизнь, понял?! Твоя барская вседозволенность имои извечные ограничения! — вскочив состула, датак, чтотот сгрохотом упал напол, ястремительно покидаю кухню.
        Роберт идет вслед замной.
        —Куда ты? — онковыляет замной вспальню, ая забираюсь впостель ипрячусь пододеяло.
        —Кэтрин, — еготон смягчается, — перестань капризничать, — онприсаживается возле кровати игладит меня поспине. — Ялюблю тебя инехочу, чтобы ты волновалась попустякам, неужели ты непонимаешь?
        —Нет, болван, — буркаю я, высунувшись наповерхность.
        Роберт протягивает руку ибережно собирает слезинки смоихвек.
        —Мыникогда это непреодолеем, да? Никогда нестанем ближе?
        Онусмехается.
        —Куда уж ближе?
        —Янеосексе, аочем-то более духовном.
        —Духовном? — онхмыкает. — Странно, номне казалось, чтомы целиком иполностью принадлежим друг другу, душой ителом. Амелкие неурядицы — этовсего лишь конфликт двух противоположных характеров.
        Онберет мое лицо владони, проводит большими пальцами пощекам иприникает своими губами кмоим.
        —Прости. Мнеправда неследовало тащить это дерьмо вдом. Нотебе неочем беспокоиться, мывпорядке, — твердит он, привлекая меня ксебе.
        Обняв его заплечи, язажмуриваюсь, словно очутилась всамом безопасном наземле месте. Вубежище отлюбых бед, любых несчастий.
        —Извини, чтовспылила. Тыправ, меня это некасается.
        Егорот кривится впечальной улыбке.
        —Ничего, ерунда. Поспи, хорошо? Яприму несколько звонков иприсоединюсь ктебе.

* * *
        Утром я сперва проверяю, гдеРоберт. Кажется, онуже ушел идаже неудосужился послать мне эсэмэску. Сегодня уменя нет занятий, иэто тот редкий случай, когда я сталкиваюсь смиссис Кларк. Низенькая ихудая, оналовко орудует накухне, поспевая тут итам.
        —Доброе утро, миссис Кларк.
        —Доброе утро, мисс Бэйли! Блинчики?
        —Да,спасибо. Агде Роберт?
        —Яего невидела.
        Пораскинув мозгами, явозвращаюсь вкомнату ихватаю свой телефон.
        Роберт отвечает натретьем гудке.
        —Эй,Кэт.
        —Восколько ты ушел?
        —Э-э, около восьми, ачто? Тыгде, кстати?
        —Дома. Миссис Кларк жарит блинчики.
        Онсмеется.
        —Отлично, приятного аппетита. Тычто-то хотела?
        —Нет… да, — уф! — Тыненаписал мне сообщения, хотя обычно всегда оставляешь дляменя весточку, — жалобно скулю я, зная, какой это оказывает нанего эффект.
        —Прости, детка. Язамотался, — оправдывается Роберт, слегка улучшив мое настроение.
        Ладно, онтоже человек. Забыл, неуспел…
        —Ятебя прощаю, — снисходительно заявляюя.
        —Чтож, премного благодарен, — иронизирует он. — Мнепора. Увидимся вечером.
        —Ага, целую.
        —Ия тебя, — онотключается.
        Глава20
        Майк
        Обрушив наменя шквал всевозможных проклятий, Марта наконец ушла, ая устало побрел всвою комнату илег накровать. Ябыл полностью опустошен, выжат кактряпка ижаждал лишь одного — забыться! Уснуть вечным сном, потерять память, толькобы недумать оней… оних обоих…
        Сбоку скрипнула дверь, затем я услышал размеренные шаги итихий упавший голос:
        —Марта сказала, чтопохороны пройдут вМадриде, — уныло пробормотал Майк, усаживаясь рядом, — янепоеду безтебя,Роб.
        Безменя? Явздохнул.
        Ноее мать ясно дала понять, чтодлясемейства Гарсиа я отныне являюсь персоной нон грата. Какя могу появиться напохоронах ее единственной, погибшей помоей вине, дочери? Ктомуже, откровенно говоря, теперь мне было абсолютно насрать. Ничто уже неимело смысла. Нитрадиционное прощание, ницветы унадгробного камня, нидаже скорбь. Господи Иисусе, никогда прежде я неиспытывал такой безысходности, такой боли. Лучшебы я сдох вместонее…
        Глаза защипало отвлаги, яморгнул, ислезы градом покатились пощекам, лишая меня остатков гордости. «Вкого ты превратился, мудак? Жалкое подобие мужчины!» — мысленно бранил я себя, непредставляя, откуда почерпнуть силы, чтобы жить дальше.
        Япотерял ее. Потерял навсегда. Ивпервые завсю историю наших отвратительных отношений меня одолел жуткий страх. Онанеушла отменя кдругому парню, неуехала кмаме, подруге, бабушке… она — умерла. Ия больше никогда, никогда ее неувижу.
        Взвыв ототчаяния, ядал волю своим сопливым эмоциям иокончательно раскис.
        —Бро, успокойся… эй, — приговаривал Майк, накрыв мои плечи ладонями, ноя послал его кдьяволу ичертыхнулся.
        —Янеуйду, — упрямо возразил он, будоража вомне знакомые инстинкты.
        Встрепенувшись, явскочил ипопытался вытолкнуть его вон, ноуменя ничего невышло. Итогда я решил выместить накопленную запоследние сутки злость нанивчем неповинных предметах.
        Якрушил все подряд, разбрасывал вещи, ломал их, орал, бился остены, впромежутках ловя насебе испуганные взгляды застывших напороге родителей. Кажется, даже слуги сбежались поглазеть намою истерику, ноотнюдь незабавы ради. Имбыло непосебе, всем им — свидетелям моего грандиозного провала, моего позора…
        Позволив мне какследует разворошить комнату, Майк сгреб меня вохапку, встряхнул икрепко обнял.
        Мойгребаный младший братец, таеще заноза взаднице.
        —Стоп, достаточно, — прошептал он, хлопнув меня поспине. — Хватит, уймись.
        Язажмурился изадохнулся отгорького удушающего всхлипа, аон усадил меня напол изаверил, чтовсе будет хорошо. Чтомы обязательно сэтим справимся ичто эта гнусная нестерпимая боль рано илипоздно утихнет.
        Ивот тогда, вту самую минуту, явдруг отчетливо осознал, чтоего ненависть комне никогда небыла настоящей…
        —Мистер Эддингтон?
        Яразворачиваюсь вкресле ивопросительно гляжу навошедшего вкабинет Тони.
        —Чтотам? Говори.
        —Порядок, сэр, — хладнокровно отвечает он, вручив мне свой сотовый.
        Выхватываю унего трубку ивстаю.
        —Да,Хэнк!
        —Готово, — коротко сообщает лейтенант Уокер ипосовместительству мой старинный друг, ккоторому я вчера обратился запомощью. — Осталось уточнить время иместо встречи. Выезжаете помоей команде, только ты иЭнтони, ясно?
        —Ясно. Кактам Майк?
        —Пока неизвестно. Феррана притаился, ноон влюбом случае свяжется стобой ближе квечеру. О,ичтобы нислучилось, Роб, соглашайся навсе его условия. Налюбые, о’кей?
        —О’кей, — япотираю висок ихмурюсь. — Уверен, чтотвои люди неподкачают? Повязать такого предприимчивого сукиного сына задача неизпростых, знаешьли…
        —Чертовски. НоМаккей иего команда давно копают подэтого подонка, ивот благодаря тебе им подвернулась уникальная возможность сцапать его споличным. Этоих шанс, Роберт. Ониего неупустят.
        —Чтож, янадеюсь, — рассеянно буркаю я, уповая насилы вселенной. — Ладно, спасибо тебе, старик. Яправда очень признателен…
        —Прекрати. Рано обвешивать меня орденами, — усмехается Уокер, однако веселого мало. Яполон дурных предчувствий, иинтуиция подсказывает мне, чтоночка нас ожидает тепленькая.
        Дерьмо, почему я непредвидел этого? Почему непозаботился обовсем заранее, когда мог? Идиот.
        Попрощавшись сХэнком, япросовываю руки вкарманы, поворачиваюсь кокну изадумчиво смотрю вдаль наверхушки соседних зданий, окутанных сизым городским туманом.
        Гдеже ты, Майки?

* * *
        Выбросив свой ланч вмусорную корзину, явыпиваю девятую посчету чашку кофе иоглядываюсь наоживший дисплей.
        Номер засекречен, япрактически несомневаюсь, ктоэто.
        Наконец-то!
        —Феррана?
        —Онсамый, — издинамика доносится ехидный смешок. — Сколько лет, сколько зим, а, приятель?
        Мразь.
        —Куда ты увез Майка? Гдеон?!
        —Нежится напляже вСен-Бартелеми, — паясничает ублюдок.
        —Что? Ты,мать твою, совсем сдурел? Какого дьявола ты творишь?!
        —Ятворю? — Еготон мгновенно меняется. — Вообще-то, если память мне неизменяет, этотвой братик проиграл мне ночной клуб. Такчто теперь ты обязан вернуть мне его должок, нуая, всвою очередь, выпущу его насвободу безединой царапины. Чтоскажешь? По-моему, этовтвоихже интересах.
        «Нихрена!» — вертится уменя наязыке, ноя быстро вспоминаю пронаставления Хэнка изасовываю свой гнев взадницу.
        —Да… да,хорошо.
        —Нувот иславненько, — онвыпускает дым носом ипрочищает горло. — Мненужны документы на«Барракуду». Сегодня. Инедай бог мои люди зафиксируют затобой хвост. Майку непоздоровится, усек?
        Ясглатываю.
        —Усек. Носперва я хотелбы его услышать.
        —Безпроблем. Киро? Приведи-ка сюда засранца, — велит он кому-то, ия враждебно сжимаю кулаки.
        «Держись. Непори горячку, некипятись…» — твержу я себе, стараясь несорваться. Феррана нарочно провоцирует меня, этоего тактика.
        —Эй,бро, — хрипит Майк, инаменя накатывает облегчение.
        Ох,слава богу. Покрайней мере онцел.
        —Эй. Какты?
        —Терпимо, — онфыркает. — Поднасралже я тебе,да?
        —Само собой, ноэто неважно. Явытащу тебя, обещаю. — Онмолчит. — Майк? Тыслышишь меня?
        —Ксожалению, уженет. Онускакал кшведскому столу, ноя передам ему твои слова, — посмеивается итальянец, играя намоих расшатанных нервах.
        —Причинишь ему вред, ты, ублюдок, ия собственноручно отвинчу тебе башку!
        —Нешипи наменя, Рэмбо, — спредостережением отзывается он. — Короче, сконцентрируйся ивникай. Вечером я жду тебя здесь. Адрес ивремя пришлю эсэмэской сдругого номера. Никаких дополнительных машин, оружия икопов непривози. Если надумаешь шутки сомной шутить, твой братик познакомится спулей влоб иотправится вМлечный Путь.
        Связь прерывается.
        —Дьявол!

* * *
        Явозвращаюсь домой запоздно ибросаю взгляд начасы. Времени полночь, отФерраны нислуху нидуху, аномер, скоторого он звонил, — заблокирован. Долго мне еще ждать? Этоневыносимо.
        Потоптавшись вприхожей, ясбрасываю ссебя пиджак, туфли, подхожу кспальне иневольно расплываюсь вулыбке.
        Кэтрин лежит поперек кровати внаушниках ирозовой пижаме, уткнувшись вкакой-то журнал. Моямаленькая прекрасная девочка, мойсказочный мир. Полная противоположность моей темной, прогнившей сущности.
        Аккуратно прокрадываюсь вглубь комнаты, сажусь напостель иедва неподпрыгиваю отее звонкого девчачьего визга.
        —Боже праведный, Роберт! Тынапугал меня! — онавыдергивает наушники изушей.
        —Прости, янечаянно. Чтоты читаешь?
        —Интервью Люка Бессона. Тызнал, чтополное имя Лилу из«Пятого элемента» — ЛилуминАй ЛекатАриба ЛаминачАй Экбат Дэ Сэбат?
        Э-э, что? Сконфуженно округляю глаза, имоя глупая улыбка становится еще шире.
        —Нет.
        —Забавно. Ятоже незнала, — Кэтрин укладывается наспину, тянет меня заворотник изапечатлевает нежный целомудренный поцелуй намоих губах.
        —Ясоскучилась потебе. Гдетыбыл?
        —Заработался, — вруя, вскарабкавшись нанее сверху. Мненеобходимо отвлечься, иначе я сорвусь. Срочно, сейчасже. Никаких бархатных прелюдий, длительных ласк, явозьму ее сразу ибезлишних сантиментов.
        Наспех расстегиваю рубашку, стаскиваю брюки вместе струсами и, содрав снее шортики, устраиваюсь между ее стройных, раздвинутыхног.
        —Что, сгораешь отнетерпения, милый? — дразнится эта чертовка, обвившись вокруг моих бедер.
        —Хуже, — шепчу я, медленно заполняяее.
        О,да-а-а. Окунувшись вее теплую спасительную влагу, яотодвигаюсь назад ибыстро, одним резким движением, подаюсь вперед. Умопомрачительно приятно…
        Кэтрин стонет мне вшею ивыгибается дугой, ая плавно наращиваю темп, подстраиваясь подсвои ощущения. Кажется, надолго меня нехватит, номне плевать. Яэгоистично беру свое, трахая ее вускоренном ритме, именя неволнует степень ее удовольствия. Нездесь… невэтотраз.
        Онатянет меня заволосы, обращая мое лицо ксебе, ая смотрю нанее сквозь пелену набухающего наслаждения имлею. Оналучшее, чтокогда-либо случалось сомной. Моясладкая пилюля вминуты горького отчаяния. Моябогиня.
        —Ясейчас кончу…
        —Х-хорошо… — сбивчиво выдыхает Кэтрин.
        Схватив ее подколенками, ярезво насаживаю ее насвой член, страстно, неутомимо, итут меня накрывает…
        Давление бьет помозгам, адреналин громыхает вартериях, ия чувствую, какоргазм огненным смерчем проносится помоим венам, возвышая меня навершину исцеляющего блаженства.

* * *
        —Обещаешь незлиться? — спрашивает Кэтрин, свернувшись уменя подбоком.
        О-оу. Узнаю этот вкрадчивыйтон.
        —Чтоты опять натворила? Давай, нетемни, — сиронией говорю я, скосив глаза начасы.
        Половина второго. Гдеего черти носят?
        Кэтрин таинственно рисует узоры намоей груди, ия настораживаюсь. Асней-то что нетак? Зачем ей мое обещание?
        —Кэтрин, чтопроисходит?
        —Ничего, просто…
        Понятно. Кгадалке неходи — учеба.
        —Снова этот поганый Лестрейд? Режиссер? Ктотам еще нарисовался, пока я торчал вофисе, а? — клянусь, этикалеки дождутся ия оторву им всем яйца.
        —Господи, никто! Дело невэтом.
        —Авчем?
        Онамнется.
        —Яжду.
        Вспальне воцаряется гробовая тишина.
        —Ладно, — произносит она еле-еле, спустя несколько томительных секунд. — Явиделась сМартой Гарсиа.
        Что?
        Моесердце пропускает удары.
        —Чтоты сделала?
        Убрав отнее руки, яошеломленно приподнимаюсь налоктях исверлю ее укоризненным взглядом.
        —Пожалуйста, только незлись.
        Незлись? Дая награни безумия!
        —Кэтрин, зачем ты виделась сней?
        —Ну,случайно… — лепечет она, очевидно, растеряв все свои аргументы. Обманщица.
        —Проклятие! Какты посмела, Кэт? — прикрикиваю нанее я, охваченный вспышкой ярости. Явыбираюсь изпостели, отступаю набезопасное расстояние, чтобы, недай бог, ненакинуться нанее, ночертбы ее побрал! Этой малявке непомешает хорошенькая взбучка!
        —Янедумала, чтоокажусь там… я непланировала…
        —Непланировала, нооказалась! — сквозь зубы рычу я, вытаращив нанее свои дикие, сверкающие гневом глаза. —Как?!
        Онавиновато пожимает плечами.
        —Ятак изнала, чтоты рассердишься…
        —Итем неменее пошла кней.
        —Да.
        Прекрасно!
        —Зачем? Чего ради, скажи мне?! — злость разрывает меня накуски, янеготов находиться сней рядом, неготов. Меня трясет.
        —Тебе непонять, — ееедва слышно.
        Ахвот оно что? Теперь я недостаточно умен дляее интрижек! Схватив первую попавшуюся вазу, яшвыряю ее обпол, иосколки мелкой россыпью разлетаются поуглам.
        —Отвечай, мать твою, какого хрена ты заявилась кГарсиа?!
        —Из-за Мануэлы! — пискляво выкрикивает она. — Мнеосточертело быть третьей! Осточертело находиться впостоянном неведении! — поее прекрасному лицу струятся слезы.
        Третьей?
        —Чтоты несешь? Чтоты опять нафантазировала себе?! — яподтягиваю брюки, подбираю спола рубашку иодеваюсь. — Онаумерла. Еепохоронили! Разве тебе этого недостаточно?
        —Недостаточно? Думаешь, ярадуюсь ее смерти, да?! — огрызается Кэтрин, захлебываясь вистерике. — Таквот, тыошибаешься! Потому что, выживи она тогда, тыбы уже давным-давно узнал оней правду!
        Моипальцы зависают надпуговицей, брови съезжают вниз.
        —Какую еще правду?
        —Такую! — шипит Кэтрин. — Этобыл нетвой ребенок! Онаизменяла тебе, спала сдругим! Онобрюхатил ее, анеты!
        —Что? Нет, подожди… — шепчу я пересохшими отволнения губами.
        Яошеломленно моргаю, прислонившись спиной кстене, аКэтрин сидит итупо глазеет наменя.
        Отлично. Шесть лет беспрерывных страданий, антидепрессантов ивнутренней борьбы, апоитогу — ребенок все-таки был неотменя?
        —Роберт…
        Наподоконнике пищит телефон. Янаклоняюсь ибыстро хватаю трубку — эсэмэска отФерраны. Черт! Уменя осталось ровно двадцать пять минут.
        Переслав сообщение Хэнку, ятащусь вгардеробную, Кэтрин увязывается замной.
        —Чтоты делаешь? Куда ты собрался?!
        —Мненужно уехать. Срочно, — влезаю вчерные джинсы, меняю рубашку, надеваю кожаную куртку изашнуровываю ботинки. Кэтрин заторможенно наблюдает замной, разинуврот.
        —Зачем?
        Проигнорировав ее вопрос, явышагиваю вхолл, растасовываю покарманам мобильник, ключи иингалятор, ишлю Тони весточку:
        «Яспускаюсь».
        —Роберт! Тынеможешь просто взять иуйти! Мынезакончили!
        Дьявол, вотпристала!
        Разворачиваюсь напятках, иона отнеожиданности врезается вмой торс.
        —Майка похитили! Ядолжен ему помочь, ясно?
        —К-как? — онабледнеет.
        —Тебя это некасается. Ложись спать иневздумай никому звонить! — навыходе приказываюя.
        —Сэр, — Тони встречает меня напарковке.
        Якиваю и, забравшись вмашину, созваниваюсь сХэнком.
        —Роб, мыуже вдороге. Выготовы?
        —Думаю, да… — неуверенно отвечаю я, пытаясь собраться смыслями.
        —Энтони стобой?
        —Зарулем.
        —Порядок. Пересекаемся наАрчер-роуд, оттуда поедем вместе, новы даже незаметите.
        —Осторожнее.
        —Взаимно.
        Явешаю трубку, Тони объезжает здание ирезко, навысокой скорости, жмет потормозам.
        —Чтоза…
        Внезапно дверца смоей стороны распахивается ивсалон вихрем врывается Кэтрин.
        —Япоеду стобой! — категорично заявляет она, намереваясь усесться комне наколени. Онет! Тони врастерянности, ая так вообще вшоке. Черт, унас нет времени надраму.
        —Кэтрин, идидомой, живо! — явыталкиваю ее наулицу, ноона вцепляется вменя точно клещ икричит:
        —Нихрена, Эддингтон! Больше никогда, никогда неуказывай мне, болван!
        Болван?
        Онапробует сразиться сомной внеравном бою, ноя хватаю ее заплечи иставлю натротуар.
        —Пожалуйста, поднимайся вквартиру, яскоро вернусь.
        —Нет! Янеотпущу тебя! Тебя похитят, илиранят, илиубьют!
        Господи Иисусе! Нучем нетеатральный кружок?
        —Мистер Эддингтон, сэр… — Тони кашляет вкулак. — Мыопаздываем.
        Дерьмо!
        Ладно…
        Необращая внимания напрохожих, яотталкиваю эту хулиганку всторону, запрыгиваю в«БМВ», иТони лихо газует сместа.
        «Несмотри вокно. Только несмотри вокно».
        Мыпроезжаем пару кварталов, ивомне просыпается совесть. Черт!
        Может, отправить ей эсэмэску? Да,это определенно смягчит ситуацию.
        Кликаю надисплей.
        «Прости, ноуменя небыло выбора. Ялюблю тебя.
        P. S. Небеспокойся обомне, твойР.».

* * *
        —Приехали, сэр. Чтодальше?
        —Выходим, — невозмутимо говорю я, аусамого поджилки трясутся. — Недергайся, веди себя непринужденно, иначе они учуют подвох.
        Тони становится сзади, яосматриваюсь инетвердой походкой подступаю кветхому, двухэтажному домишке, вкотором предположительно спрятан мой брат.
        —Стоять. — Изпереулка показывается знакомый силуэт, ия замираю. — Нуздравствуй, приятель, — нараспев тянет Феррана.
        М-да, дляполноты картины ему нехватает усов икожаных гетр.
        Аон неплохо сохранился. Значительно прибавил ввесе, посвежел… вылитый донКорлеоне доперестрелки.
        —Называй меня кем угодно, нотолько несвоим приятелем, говнюк, — едко выплевываю я, вызвав внем снисходительную улыбку.
        ЗаДжимом вырастают два плотных типа. Наверное, насдолжны обыскать.
        —Васдвое?
        —Да. ГдеМайк?
        —Погоди, неспеши.
        Мысверлим друг друга глазами — долго, свирепо, словно боксеры наринге, итут изглубины темной ночи доносится визг тормозов, хлопок двери, иужас острым лезвием пробирается подмою кожу.
        —Кэтрин, мать твою! НЕТ!
        Глава21
        Исповедь
        Явыскакиваю изтакси имчусь прямиком кРоберту.
        —Кэтрин, мать твою! Нет!
        Ввоздухе раздается громкий оглушительный хлопок, шум, крики, имы оба стремительно валимся наземлю.
        Черт…
        Чтоэто было?
        Мылежим намокром бугристом асфальте, ия немогу пошевелиться. Мнетяжело… боже, почему он неподнимается?
        —Роберт, вставай, — завозившись подего телом, япробую выбраться из-под него, ноничего неполучается. — Встань! — слезы наворачиваются наглаза, язнаю, чтоэто, нонехочу признавать истину. Онсейчас очнется. Должен очнуться, иначе ибыть неможет, ведь так? Всехорошо, Кэт. Непаникуй. Недергайся.
        Вокруг разворачивается чудовищная, леденящая душу картина: топот ног, скрежет защелкивающихся наручников, зачитывание прав ипрочее, отдаленно напоминающее мне крутой криминальный боевик. Неужели я ивпрямь здесь?
        —Роберт… — яцелую его вщеку, инагубах появляется солоноватый металлический привкус.
        Яплачу.
        —Чтоб я сдох нафиг, бро! Нет, нет, нет! — всознание врезается встревоженный баритон Майка.
        Откуда он взялся? Внезапно я оказываюсь насвободе, мнестановится легко ичертовски холодно. Ядрожу.
        Майк аккуратно переворачивает Роберта наспину, язадерживаю дыхание изатыкаю ладонями рот, чтобы незакричать. Онвесь перепачкан кровью: ключицы, плечи, шеяидаже лицо. Нет, яневерю. Изгорла вырывается истошный крик, яраскачиваюсь взад-вперед, сидя натротуаре, щипаю себя заруки, тяну заволосы, ноэто несрабатывает. Мойжуткий ночной кошмар непрекращается, янемогу проснуться, немогу!
        —Бога ради, Энтони! Забери ее отсюда! — командует Майк, склонившись надсвоим братом. — Эй,вызовите 911! Быстрее, мать вашу, шевелите задницами!
        Онстягивает сРоберта куртку изажимает глубокую кровоточащую рану чуть выше его груди. Меня тошнит. Голова кружится, ивсе плывет, плывет. Истерика новой волной окатывает меня. Ярыдаю и, кажется, теряю рассудок. Господи, ясейчас умру! Илиуже умерла иэто мой ад? Гдея? Вкаком измерении?
        —Тони, яже сказал — убери ее отсюда, немедленно!
        Поблизости гудит мигалка, распахиваются двери, выбегают санитары. Ябольше невижу Роберта, онизагородилиего.
        —Кэтрин, пойдемте, — Тони помогает мне подняться, ноя нежелаю никуда идти.
        —Пусти меня… нетрогай… — шепчу я, отмахиваясь отнего руками.
        —Пожалуйста, вамтут неместо.
        —Япоеду сним… я хочу кнему!
        —Чтоты сней цацкаешься?! Бери ее иуноси! — распоряжается Майк, следуя ккарете «Скорой помощи». Тони смело отрывает меня отземли, язахлебываюсь слезами, иочертания окружающего мира постепенно начинают сгущаться вмутное тугое пятно.
        —Ненадо… ненадо…
        Япроваливаюсь втемноту.

* * *
        Ненавижу больницы, онинаводят наменя ужас.
        Навязчивый специфический запах, белые халаты, безвкусный кофе изавтоматов, чтобы скоротать нескончаемые минуты доприговора врача… вобщем, мрак.
        Мынаходимся здесь уже два часа. Заэто время меня успели привести вчувство, напичкать успокоительными иуложить надиван, чтобы я, чего доброго неугодила вотделение интенсивной терапии. Черт, нуипытка!
        Яопять обвожу взглядом приемную. Стюарт иРиз смирно сидят напротив, сними какая-то пара, вероятно, ихблизкие друзья илиродственники, приехавшие попервому зову. Майк отчужденно стоит возле окна инискем неразговаривает. Взаляпанных грязью джинсах, «Найках» икожаной куртке своего брата, онмолчит, кажется, ужецелую вечность, зарывшись всвою печаль.
        Встаю иподхожу кнему.
        —Эй. Какты?
        —Хреново, — уныло хрипит он. — Аты?
        —Хуже, чемкогда-либо.
        Онкивает.
        —Вотия тоже. Слышал, наэтой неделе грядет похолодание.
        Похолодание? Онимеет ввиду погоду? Бред.
        —Майк, ябоюсь. Что, если…
        —Исключено, — оннедает мне закончить фразу. — Этот засранец живуч, какфеникс. Оннеумрет. Покрайней мере, несегодня.
        —Этомоя вина, — причитаю я впотолок. — Онвелел мне оставаться дома, ая непослушала его, упрямая идиотка!
        Майк неохотно оборачивается — поего изможденному лицу блуждает горькая мука, губы искусаны доран. Онхмурится иотрицательно мотает головой.
        —Тыневиновата, Кэт. Если среди нас иесть причина всех его несчастий, тоэтоя.
        —Майк…
        —Прошу, неутешай меня, ладно? Роберт пострадал из-за меня, из-за моей долбаной дурости! Теперь я стою здесь живой иневредимый, аон лежит там и… — егонапускная выдержка дает слабину. Майк резко отводит отменя глаза, имежду нами вновь пролегает неловкое молчание.
        Емустыдно, безумно стыдно итяжело. Тяжелее, чемкогда-либо. Откровенно говоря, яеще никогда невидела его таким — подавленным иобреченным.
        —Почему ты неприсоединишься кродителям? — спрашиваю я, внадежде расшевелить его. — Онинуждаются втебе.
        —Янемогу, — буркает он, высматривая что-то вокне. — Знаешь, мнепочему-то вспомнилась наша внеплановая поездка вАнглию. Мнебыло пять, аРоберту девять, иотцу вдруг приспичило отправить нас наканикулы кбабушке вШеффилд. Предполагалось, чтомы оба научимся унее уму-разуму, культурно обогатимся итак далее, новместо этого мы постоянно доставали ее. Особенно я, — оннамгновение заглядывает через плечо иусмехается. — Ябыл гребаным сорванцом, частенько попадающим внеприятности, ивот однажды я безспросу полез вподвал иумудрился запереться там, ненароком обломав ключ взамке, представляешь?
        Яшироко улыбаюсь.
        —Ичто было дальше? Какты оттуда выбрался?
        —Никак. Бабушка вернулась домой ипопросила соседа выломать дверь, носуть невэтом. Меня даже неотругали. Роберт зачем-то соврал, чтоэто он запер меня вподвале. Витоге его наказали нацелый уик-энд, нуая отделался всего лишь легким испугом.
        —Значит, онспас твою мелкую задницу?
        —Спас. Причем безвозмездно.
        Помрачнев, Майк шумно втягивает воздух, глядя назаснеженную проезжую часть Первой авеню, ая стою заего спиной вполном смятении.
        Давноли он стал таким сентиментальным? Неверится, чтоэто тот самый парень, который постоянно рвался насолить своему старшему брату инеупускал возможности рассоритьнас.
        —Почему увас такие сложные взаимоотношения, Майк? Когда это началось?
        —Думаю, такбыло всегда, — произносит он сухо. — МысРобертом изначально предпочли соперничество дружбе, ивкакой-то степени нам нравилось затыкать друг друга запояс. Ктомуже мы были настолько разными, чтолюди волей-неволей сравнивали нас. Онбыл собранным, умным, талантливым… вобщем, вовсем превосходил меня. Разумеется, яему завидовал. Чертовски! Ноотправной точкой, пожалуй, стала Мануэла. Язапал нанее спервого взгляда излился, чтоона выбрала его, хотя вглубине души я прекрасно понимал, чтоих связь непродлится долго. Мануэла никогда неподходила ему… вотличие оттебя.
        Отменя? Якраснею.
        —Брось, яабсолютно неподхожуему…
        —Тышутишь? — егоброви изумленно ползут вверх. — Кэт, даты его гребаная вторая половинка, недостающий кусочек его пазла! — улыбается Майк. — Тыделаешь его лучше, гораздо лучше, поверьмне.
        —Серьезно? — скептически фыркаю я, уперев руки вбоки. — Поэтому ты подпоил меня вклубе, приставал комне возле «Хилтона» ивел себя какпоследний ублюдок,да?
        Майк хмыкает.
        —Отчасти. Когда Мануэла умерла, яспустил наРоберта всех собак иубедил себя втом, чтоотныне максимум, чего он достоин, — этосамовлюбленной сучки вроде Жаклин.
        Жаклин! Меня передергивает.
        —Звучит отвратительно, знаю, ноя супоением наблюдал, какон растрачивает свою молодость напроституток сIQ ниже пятидесяти, наветреных меркантильных дурочек, чьебудущее заранее расписано натридцать лет вперед, итут появляешься ты. Милая, неискушенная школьница, беззащитная кего природному шарму. Увидев перемены вего поведении, язаставил себя поверить, чтоэто всего-навсего игра. Чтоон пудрит тебе мозги забавы ради, балуется, развлекается, и, безусловно, мнезахотелось вывести его начистую воду, очернить его перед тобой, чтобы ты наконец поняла, скем связалась, инегробила свою жизнь. Нопотом… — Майк разворачивается комне лицом ипросто пожимает плечами. — После той злополучной стычки вСохо мы необщались сним около месяца. Дотех пор пока водин прекрасный день он незаявился комне сбутылкой виски икрекерами. — Япрыскаю. Омужчины! Дайте им высокоградусную выпивку — иони простят друг другу все смертные грехи! — Мыпроболтали дошести утра, Кэт, — продолжает Майк. — Обовсем насвете, какстарые добрые друзья. Онпопросил уменя прощения… черт, тыдаже непредставляешь, чтоэто дляменя значило. Сюности я был длянего
кем угодно: бестолочью, безмозглым фриком, уродом, недостойным его покаяния, ивдруг… — Майк запинается исмотрит себе подноги. Очевидно, емунекомфортно исповедоваться передо мной, ноикаменным притворяться ему тоже осточертело.
        —Мыпомирились, — добавляет он смимолетной улыбкой. — Имне потребовалось четыре гребаных месяца, чтобы уговорить его полететь затобой вМемфис. Незнаю, рассказывал он тебе илинет,но…
        —Нерассказывал. Ноя рада, чтоэто сделалты.
        —Мистер имиссис Эддингтон? — мыотвлекаемся наделовитый голос врача.
        —Да,доктор. — Стюарт иРиз послушно поднимаются сдивана.
        —Всевпорядке, операция прошла успешно.
        ОИисус!
        Вмоем сердце воцаряется покой, имы сМайком многозначительно переглядываемся.
        —Пуля незадела жизненно важных органов. Считайте, чтовашему сыну крупно повезло.
        —Ох,слава богу! Спасибо вам, доктор Мэдден! — благодарит его Риз. — Какон?
        —Проспит доутра. Онпотерял много крови иочень слаб.
        —Можно его проведать?
        —Конечно, ночуть позже. Итолько поодному.

* * *
        Япрохожу впалату изакрываю засобой дверь. Роберт лежит накровати, изнего торчат разные трубки, побокам капельницы ипищащие аппараты смигающими циферками. Сглотнув подкативший кгорлу ком, янабираюсь мужества иподступаю ближе. Нуину. Моглали я предположить, чтоночью увижу его втаком виде?
        Яосторожно беру его заруку, нежно сжимаю широкую ладонь иразочаровываюсь, неполучив вответ никакой реакции. Какже тебя угораздило, милый мой герой? Сейчас ты выглядишь таким сокрушенным иуязвимым, чтоуменя переворачиваются внутренности. Прикладываю пальцы кего шершавой щеке ибережно провожу подушечками вдоль колючей щетины. Наего красивом фарфорово-бледном лице застывшая мимика, словно он спит. Впрочем, онивпрямь спит. Доктор уверял, чтоэто некома, аследствие наркоза ианальгетиков вперемешку ссильной анемией.
        Яприсаживаюсь рядом идолго любуюсь им, пока все мои доселе контролируемые эмоции невыплескиваются наружу.
        Сегодня я могла запросто потерять его, потерять навсегда… Господи, ястолько всего наговорила ему доэтого! Проститли он меня? Неважно.
        Главное, чтоон здесь, сомной, ия пойму иприму его любым.
        Утерев свои горючие слезы, янаклоняюсь ицелую его влоб.
        —Спасибо, чтонеоставил меня, — шепчу я, пропустив его мягкие волосы сквозь пальцы. — Ялюблю тебя.

* * *
        —Кэти, поезжай домой. Яостанусь ипослежу заним, — уговаривает меня Риз, хотя ей самой немешалобы выспаться.
        —Нет, япереночую вбольнице, — категорично заявляюя.
        —Но,милая, тыдолжна отдохнуть. Тытак вымоталась…
        —Знаю, нодома мне будет гораздо хуже. Пожалуйста, тетя…
        Онабезропотно кивает.
        —Ладно, мояюная упрямица, твоя взяла! Ночуешь вбольнице, ноприусловии, чтообязательно перекусишь вкафетерии, хорошо? Япопрошу Анетт приготовить что-нибудь назавтрак, иутром пришлю сюда Стюарта. Бургеры синдейкой, м-м? Кактебе?
        Бургеры синдейкой? Ухты! Мойжелудок согласно урчит.
        —Звучит заманчиво. Япоем, обещаю.
        —Договорились. Тогда я поехала. — Мыобнимаемся. — О,ивот еще что! Майк вызвался помочь брату скомпанией. Завтраже он наведается вофис, чтобы временно заменить Роберта уштурвала, — онадовольно сияет.
        —Здорово, — безразлично отзываюсь я, поскольку единственное, чтоменя сейчас заботит, — этоздоровье последнего. — Скорейбы он проснулся…
        —Проснется, Кэти. Этонекома.
        —Да,вы правы.
        Проводив тетушку долифта, явозвращаюсь впалату ивешаю пальто накрючок. Роберт по-прежнему лежит бездвижения, ноя стараюсь неунывать. Чтож, этонормально. Наверное…

* * *
        Слышу противный кряхтящий звук иинстинктивно отрываю голову отподушки. Явбольнице, Роберт безмятежно спит, надворе ночь. Черт, нукому там неймется? Хватаю айфон стумбочки — наэкране входящий вызов отмамы.
        —Алло, — сиплю я, струдом приняв вертикальное положение.
        —Кэтрин! Боже праведный, тыцела!
        Здорово. Ейуже доложили…
        —Какэто произошло? Почему Роберт втянул тебя вкакую-то кошмарную перестрелку?! Очем он вообще думал? Иэтот безответственный тип надеется, чтоя доверю ему свою единственную девятнадцатилетнюю дочь?!
        —Мам, ненаезжай нанего, пожалуйста. Онединственный, кому реально досталось.
        —Язнаю, доченька, ноон ведь взрослый мужчина! Зачем он вообще ввязался вовсе это? Полиции работы мало?! Иты! Куда ты вообще сунулась?! Что, еслибы тебя ранили?! Тывсвоемуме?!
        Яхмурюсь, раздраженная ее гневной тирадой. Какона смеет отчитывать меня исваливать вину наРоберта? Гдеее сострадание?
        —Меня неранили, мам, уймись, — откинув отсебя плед, явстаю иподхожу кРоберту. Сенсоры работают втомже режиме, пульс размеренный. Кладу свою руку поверхего.
        —Кэтрин, мненадоело выполнять роль стороннего наблюдателя. Завтраже я приеду изаберу тебя вМемфис!
        Ага, размечталась.
        —Неговори ерунды…
        —Ерунды? Дая чуть сума несошла, когда Риз рассказала мне провсе это! Вследующий раз он помчится вАфганистан, иты тоже увяжешься заним,да?!
        Ясмеюсь ее бурным фантазиям.
        —Этоврядли. Роберт нелюбитель Среднего Востока.
        —Кэтрин, мненедошуток. Чтостобой? Меня пугает твой измученный голос. Гдеты?
        —Вбольнице. Тыразбудила меня, вотивсе.
        —Почему ты вбольнице? Поезжай домой, ничего сним несделается!
        —Нет,мам.
        —К…
        —Неспорь! — ягрубо обрываю ее. — Мнепора, ужепоздно. Пока.

* * *
        —Тыпоможешь мне нарядить елку илинет? — обиженно протянула я, забравшись навысокую трехметровую стремянку.
        —Нет, — небрежно ответил Роберт, скучающе изучая мою жалкую коллекцию си-ди. — Этоглупое дерево невпечатляет меня.
        Воткак? Янасупилась.
        —Вообще-то я потратила целый день, чтобы отыскать это, какты выразился, глупое дерево, иствоей стороны невежливо пренебрегатьим.
        —Невежливо? — онфыркнул. — Тыуже полтора часа обхаживаешь эту хреновину, вместо того чтобы заняться сомной любовью. Между прочим, яутебя вгостях. Гдепредложенное навыбор шампанское, канапе ипоощрительный секс,а?
        Ахтак?! Сняв светочки пластиковый серебристый шар, япульнула им вРоберта, нотот ловко увернулся ирассмеялся, глядя наменя снизу вверх.
        —Отлично! Теперь ты решила меня побить?
        Онграциозно поднялся сколен, стащил меня слестницы ивкачестве наказания закружился сомной вокруг своейоси.
        —Хватит! Перестань! Меня сейчас вырвет! — взвизгнула я, уцепившись заего плечи. Отнего пахло свежестью ичистотой, иэто всколыхнуло вомне приятные воспоминания. Япочувствовала, чтодолжна немедленно отдаться ему, позабыв оелке иукрашениях, нопрежде, чеммои руки потянулись кего ремню, онзаговорил:
        —Ялюблю тебя, — егонеожиданное признание обрушилось наменя совсеми вытекающими последствиями: недоумением, аритмией, бабочками вживоте, ледяным ступором…
        Язалилась краской.
        Онлюбит меня? Серьезно? Черт, этотак… непривычно. Язастенчиво потупила взгляд иответила, чтотоже люблю его — безумно, начто он счастливо просиял. Онпотянулся кмоему лицу, взял мои щеки владони ипоцеловал меня стаким напором истрастью, чтоя окончательно одурела.
        —Черт, яправда люблю тебя. Очень, — лихорадочно повторял он, засасывая мои губы, — очень… очень… — этонепрекращалось. Слова неудержимым потоком лились изего уст, наполняя мою душу трепетом, возрождая вомне почти утерянную надежду, ивсе приняло привычный оборот.
        Онвластвовал надмоим телом иразумом, ая таяла вего объятиях, словно кусочек льда нашипящем противне. Таяла инаслаждалась… наслаждалась… наслаждалась…

* * *
        Вздрагиваю откакой-то суматохи задверью. Чтопроисходит? Медсестра решила устроить бразильский карнавал в… — кошусь надисплей, — седьмом часу утра?
        Протерев опухшие веки, ялениво потягиваюсь итутже жалею обэтом. Спина катастрофически ноет, шеяхрустит и, вообще, нестоило засыпать втакой неудобной позе.
        Впалате светло и, если небрать врасчет звуки изкоридора, наудивление тихо. Прислушавшись кедва уловимому шороху, янастороженно сажусь ивнезапно обнаруживаю, чтоРоберт уже неспит.
        —Обоже… — засекунду преодолев разделяющее нас расстояние, яоказываюсь уего постели итаращусь нанего вовсе глаза.
        —Ты… какты? — рассеянно спрашиваю я, наблюдая, каксолнечные лучи играют наего темно-русых волосах. Господи, мыбудто сто лет невиделись!
        —Терпимо, — онморщится. — Плечо немного болит…
        —Плечо? Ой… нужно позвать врача.
        —Нет, ненужно, — протестует он, слабо вильнув подбородком. — Потом. Даймне дотронуться дотебя.
        Яробко протягиваю ему свою руку. Онрасплывается вумиротворенной улыбке имягко стискивает мою ладонь всвоей.
        —Радтебя видеть, малышка.
        —Ятебя тоже, — моигубы предательски дрожат, слезы норовят выкатиться.
        Заметив резкие перемены вмоем настроении, Роберт неодобрительно цокает.
        —Нунесмотри наменя так, будто я побывал воВьетнаме всередине шестьдесят шестого. Всепозади.
        Япокорно киваю.
        —Ноты едва неугробила нас обоих, — строго продолжает он, сжав мою руку сильнее, — поэтому я собираюсь устроить грандиозный скандал, кактолько мне представится такая возможность.
        Рассмеявшись его милой беззлобной угрозе, яласково целую его пальцы иблагодарю бога зато, чтоон вернул мне моего вредного неисправимого ворчуна.
        —Делай сомной что угодно — бей, наказывай, пытай, ноотныне я запрещаю тебе использовать свое умопомрачительное тело вкачестве живого щита, ясно тебе, рыцарь?
        —Ясно, госпожа, — онпрочищает горло. — ГдеМайк?
        —Дома, сним все впорядке. Феррану иего подельников арестовали.
        —Отлично. Яхочу пить.
        —Япозову сестру.
        —Кэтрин…
        —Невозражай! — твердо говорю я, отчего его темные, густые брови ошеломленно ползут налоб.
        —Командирша…
        Янажимаю накнопку, ивскоре впалате появляется упитанная, новесьма шустрая женщина вбелой униформе исочками наносу. Натабличке написано «Хизер». Онапроверяет какие-то датчики, чиркает что-то вблокнот ивконечном итоге зовет доктора Мэддена дляфинальной оценки.
        —Доброе утро, мистер Эддингтон! ЯОливер Мэдден — вашлечащий врач. Какнастроение?
        —Готов плясать сальсу, — ворчливо проговаривает Роберт. — Скажите, когда я смогу осуществить желаемое?
        —Выпросальсу? — подыгрывает ему доктор. — Полагаю, чтонедельки две придется подождать. Такбольно?
        —Да, — кряхтит Роберт.
        —Тошнит?
        —Нет.
        —Температура? — Мэдден обращается кХизер.
        —Тридцать семь итри, — отвечаетона.
        —Замечательно.
        Что, правда? Хм,наверное, дляего состояния это норма. Пока врач проводит вразумительную беседу смистером Брюзгой, янавещаю ванную комнату ивужасе смотрюсь взеркало.
        Нуивидок! Волосы торчком, рожа осунулась, подглазами красуются фиолетовые синяки… чучело огородное!
        Открыв кран, ясуетливо нахожу вящике зубную пасту, распаковываю щетку ибыстренько чищу зубы. Вжелудке раздается характерное урчание, мнеопределенно непомешалобы поесть. Интересно, аРоберту разрешено кушать? Тщательно сполоснув рот, язавинчиваю кран и, собрав свои лохмы внеряшливый конский хвост, спешу ксвоему больному.
        Доктора исестры уженет.
        —Чтоон сказал? — любопытствую я, нагнувшись, чтобы надеть ботинки.
        —Всепрекрасно, мыможем прямо сейчас заняться сексом.
        Яукоризненно качаю головой.
        —Веселишься,да?
        —Конечно, кчему петь панихиду? — онпохотливо ухмыляется, но, вспомнив очем-то плохом, раздраженно закатывает глаза. — Поверить немогу, чтоты поехала замной. Тысумасшедшая!
        Сенсоры слева отнего начинают громко гудеть.
        —Давай ты потом наменя рассердишься? Ато этой штуковине, отвечающей застабильность твоего сердцебиения, явно неимпонирует твой крутой нрав.
        —Крутой нрав? — онвзвинчивается. — Кэтрин, тыхоть понимаешь, чтомогла погибнуть вчера?!
        —Нунепогиблаже! Всеобошлось! Враг обезврежен, справедливость восторжествовала, аплодисменты, занавес! — яневинно хлопаю ресницами, аРоберт, наоборот, напыжился точно индюк излится. — Кстати, тывкурсе, ктонамеревается временно занять твое директорское кресло?
        Отвлекающий маневр и — очудо! — егохмурое, какгрозовая туча, лицо вмиг озаряется интересом.
        —Кто?
        —Догадайся.
        Онзадумчиво сощуривает глаза, затем резко расширяет их ибезмолвно разевает рот. Ясмеюсь.
        —Онет… — глухо простонав, Роберт оглядывается посторонам ибеспомощно откидывается наподушку.
        —Гдемой телефон? Ядолжен позвонить Брюсу.
        —Низачто. Янепозволю тебе напрягаться.
        —Детка, тымного насебя берешь. Янепривык прохлаждаться бездела. Завтраже я поеду домой, апослезавтра — в«Девелопмент».
        —П-ф-ф, ещечего!
        —Эй,супермен! — из-за двери показывается виновник сего «торжества», имы сРобертом намгновение проглатываем языки.
        —Чтоэто стобой?
        —Всмысле? — Майк взволнованно осматривает свою одежду. — Надеюсь, тылюбишь орхидеи?
        —Ненавижу, ноя необэтом, — сварливо буркает Роберт, ткнув внего пальцем. — Тыврубашке. Ивкостюме. Иты променял кеды натуфли.
        —Нуда. Гребаный дресс-код, мать его заногу. Чтоскажешь?
        —По-моему, уменя начались галлюцинации. Тысерьезно собираешься помочь мне скомпанией?
        —Попробую. Этоведь ненавсегда.
        Поставив орхидеи вединственную имеющуюся здесь вазу, Майк просит меня наполнить ее водой, ия чую намек. Думаю, имнеобходимо уединиться, ипотому я тактично отчаливаю вванную.
        Помере того какваза наполняется водой, яразмышляю надотношениями между братьями иприхожу коптимистичному выводу, чтоэта передряга сФерраной просто обязана их сплотить. Через тернии кзвездам, какговорится, ножизнь налаживается.
        Проторчав ураковины около десяти минут, явысовываюсь наружу ипомещаю вазу наподоконник.
        —Ивот еще что, несмей заигрывать смоей секретаршей! — напутствует его Роберт. — Иначе мне придется уволитьее.
        —Дапонял я, небуду! Боже мой, Кэт, кактебе удается терпеть этого идиота?
        —Наловчилась, — отшучиваюсь я, поймав насебе недовольный взгляд Роберта.
        —Все, вали отсюда нафиг. Тыутомляешь меня, кретин.
        Майк снисходительно улыбается.
        —Ладно, выздоравливай, старый ты пень! Ая поехал. Уменя куча дел, — весело поиграв бровями, онпокидает палату, напороге столкнувшись соСтюартом.
        —Можно? — спрашивает дядя своим приятным британским акцентом. — Яненадолго, хотел проведать своего парня. Привет, Кэтрин.
        —Здравствуйте.
        —Каксамочувствие, приятель? Язаходил кМэддену, онуверяет, чтоскоро ты пойдешь напоправку.
        —Былобы неплохо, — фыркает Роберт. — Мнеуже нетерпится принять душ иперекусить.
        Стюарт смеется.
        —Насчет душа незнаю, авот поесть — обязательно. Аннет прислала посылку. Велела, чтобы вы оба съели все докорочки, — дядя вручает мне увесистый бумажный пакет, ия сблагодарностью принимаюего.
        —Спасибо, — скромно говорюя.
        —Наздоровье. Ясозванивался сБроуди, в«Девелопменте» все впорядке, такчто небеспокойся исосредоточься насвоем лечении, хорошо?
        —Хорошо, господи! — Роберт закатывает глаза. — Хватит носиться сомной каксфарфоровой куколкой. Лучше верните мне телефон, яхоть почту проверю!
        —Вернем, когда ты поешь, — подмигивает мне дядя.
        Дерьмо, ядаже незнаю, куда подевался его сотовый. Должно быть, где-то здесь, вшкафу? ИлиРиз утащила вместе сего одеждой?
        —Чтож, ребятки, мнепора. Кэтрин, ярассчитываю натвою сознательность. Проследи, чтобы он поел. Анетт приготовила его любимыйсуп.
        Суп? Ялукаво заламываю бровь.
        —Грибной! — прыскает Роберт, отвечая намой невысказанный вопрос. Онтакой забавный. Стесняется, чтомы проявляем заботу онем. Почему? Чтовэтом такого постыдного?
        Напоследок приобняв Роберта, Стюарт выходит задверь, нуая раскрываю пакет ибыстро выкладываю его содержимое настол.
        Есть хочется безумно!
        Глава22
        Пассажир
        Наследующий день моя палата начала походить наоранжерею. Всюду цветы, букеты икакой-то странный венок отКейна.
        —Брюс, яочень признателен тебе завнимание, — говорю я втрубку, — нопочему венок? Тебя разве непредупредили, чтояжив?
        —Этоневенок, — раздраженно, словно объясняя ребенку, бурчит он, — акреативная композиция!
        —Серьезно? — яопять смотрю навенок. — Тогда почему твоя композиция круглая инаней какая-то ленточка?
        —Этопослание! Пожелание скорейшего выздоровления! Тычто, читать разучился?
        Яхмыкаю.
        —Ладно, небудем спорить, — небрежно отвечаю я, навсякий случай отодвинув его «композицию» подальше. — Насчет Майка. Проследи, чтобы этот кретин соблюдал дисциплину иненарушал субординацию ссотрудниками, — явзволнованно вылезаю изпостели иподхожу кокну. — Всеважное высылай намою личную почт у, яприеду кактолько смогу.
        —Хорошо, дружище, выздоравливай! Иниочем небеспокойся. Твое детище внадежных руках.
        —Ага, вруках человека, выдающего венок закреативную композицию, — подкалываю егоя.
        Чертыхнувшись, Брюс посылает меня кдьяволу идает отбой.
        Яхмурюсь. Вотона — истинная любовь подчиненных…
        —Опять встал? — укоряет меня вошедшая впалату Кэтрин. — Господи, какойже ты несносный! — ворчливо добавляет она, находу сбрасывая ссебя пальто.
        —Аты, ягляжу, вжилась вроль назойливой наседки?
        —Непаясничай, — онабросает короткий взгляд натумбочку иразочарованно дуется. — Тыневыпил лекарства?
        Дерьмо.
        —Нет. Анадо было?
        —Роберт, — онаделает глубокий вдох, по-видимому намереваясь разразиться грозной тирадой, ноя вовремя привлекаю ее ксебе инетерпеливо впиваюсь вее изогнутые отнедовольства губы.
        Черт, какже я соскучился поней! Поее обнаженным изгибам, хриплым стонам, предвещающим ее скорый оргазм, разметавшимся поподушке каштановым локонам, поее влаге, запаху…
        Проклятие, яхочу ее! Хочу сейчас…
        Обвившись вокруг ее классной, упругой задницы, ясоединяю наши бедра так, чтобы она наконец оценила всю степень моего желания иподыграла мне. Новнезапно Кэтрин неуклюже задевает локтем мое обмотанное бинтом плечо, ия вздрагиваю.
        —С-с-с!!!
        —Ой,прости! Больно?
        —Нет, ерунда, — лгуя, порываясь продолжить начатое, ноона непоколебимо ставит перед собой блок иотстраняется.
        —Вотвидишь? Авсе потому, чтоты упрямишься принимать обезболивающие!
        Язакатываю глаза. Нуначинается! Строгий учительский тон, материнские наставления, сварливые замечания! Оначто, усыновила меня вчера?
        —На,пей, — онасердито вручает мне два пластиковых стаканчика стаблетками иводой. — Иначе я позову доктора Мэддена инаябедничаю натебя, понял? Тогда тебя точно невыпишут.
        Какого…
        —Тыугрожаешь мне? — оскорбленно тяну я, сунув врот сразу три здоровенные пилюли.
        —Да,пей, — нагло заявляет мне эта малявка. Япослушно запиваю лекарства водой иотдаю ей пустые стаканчики.
        —Все? Довольна?
        —Почти. Теперь ложись впостель, тебе нельзя напрягаться.
        Неожиданно ей самой становится смешно отнелепости данной ситуации, имы оба начинаем хохотать.
        —Знаешь, если доктор меня сегодня невыпишет, явлюбом случае трахну тебя прямо здесь, наэтой инвалидной койке, — сугрозой произношу я, укладываясь поперек кровати. — Нуиливтуалете. Кактебе?
        Кэтрин подбирает сдивана пакет сэмблемой «Старбакса» иехидно усмехается.
        —Ненадейся. Утебя рука болит.
        —Апричем тут рука? Длятого, чемя предлагаю заняться, достаточно моего члена. Мнедаже необязательно шевелиться. Просто сядешь наменя верхом, ивсе.
        —Ахтак, да? Всютяжелую работумне?
        Яневинно хлопаю ресницами.
        —Самаже сказала, мненельзя напрягаться.
        —Хитрец, — юркнув мимо меня кстолику, Кэтрин методично выкладывает изпакета маленькие квадратные коробочки, ая молча наблюдаю заней, удрученный чередой своих мыслей.
        Дома нам многое предстоит обсудить. Еебезрассудную встречу сГарсиа, наши странные, порой невыносимые отношения, наше будущее…
        Сможемли мы идальше быть вместе? Получитсяли унас наладить взаимопонимание, создать семью? И,пожалуй, самый главный иживотрепещущий вопрос — захочетли она выйти заменя замуж? Кэтрин еще слишком молода дляпринятия каких-то глобальных решений, ией наверняка понадобится совет. Ккому она обратится впервую очередь? Правильно, ксвоим родителям. Аони врядли одобрят наш поспешный брак. Вчастности Шэрил. Чертова женщина явно негорит желанием породниться сомной, чтовпринципе вполне предсказуемо.
        Пока я копаюсь всвоей почте, параллельно размышляя опроблемах насущных, Кэтрин подает мне чай, круассаны инарезает ненавистные мне киви втарелку.
        —Дженни Брук полетит вМексику. Рейнольдс выбрал ее извсех наших претенденток, съемки намечены наследующий понедельник.
        —Тырасстроилась? — яотрываюсь оттелефона исмотрю ей вспину.
        —Не-а, — онаоборачивается. — Нет. Роберт, ямногое переосмыслила запоследние сутки ивобщем-то я непротив находиться втвоей тени. Отдать тебе руль истать твоим пассажиром. Темболее что главенствовать утебя получается гораздо лучше.
        —Ярад, чтоты кэтому пришла.
        —Несомневаюсь, — супреком произносит она, намекая намой скверный характер.
        Нет, такнепойдет.
        —Кэтрин, — яжестом прошу ее подойти ближе. — Послушай, возможно, этопрозвучит эгоистично ивнекотором роде так оно иесть, ноя абсолютно убежден, чтозакулисные дрязги, сплетни ипрочая подковерная грязь недлятебя. — Онасогласно кивает, затем ложится рядом иосторожно обнимает меня зашею. — Янепозволю тебе скучать, слышишь? Мыбудем путешествовать. Якуплю тебе все, чтоты пожелаешь. Если захочешь, новую квартиру илидом. Тыхочешьдом?
        —Нехочу, — отказывается она, свернувшись уменя подбоком. — Мневообще безразличны все эти блага. Аты то идело обещаешь мне золотые горы, задабриваешь меня… — онагладит меня погруди ивздыхает. — Пойми, единственное, чтомне действительно нужно, — этоты сам. Нуинемного мороженого.
        Рассмеявшись, яцелую ее вмакушку ибережно стискиваю ее хрупкое, горячо любимое мной тело всвоих руках.
        —Язнаю, дорогая. Ия очень ценю твою бескорыстность, правда, нораз уж тебе довелось связать свою судьбу смоей, существуют определенные правила, скоторыми тебе придется смириться. Заботиться, обеспечивать ибаловать тебя — входит вмои обязанности, иповерь, этонисколько необременяет меня, адаже наоборот. Кстати, япоговорю ствоим отцом, чтобы он прекратил оплачивать твое обучение. Этосводит меня сума.
        —Нет, несмей! — звонко выпаливает Кэтрин, судорожно отпрянув отменя.
        —Почему? Эй,что плохого вмоих деньгах? Тычто, брезгуешьими?
        —Разумеется, нет! Номежду нами итак большая разница, ия нехочу… черт, мнененравится быть содержанкой.
        Содержанкой?
        —Почему ты так говоришь?
        —Потому, — еещеки вспыхивают румянцем, азастенчивый взгляд устремляется куда-то вниз. — Сампосуди, мывсего-навсего сожители… тынедолжен… вернее, этонеправильно.
        —Кэтрин, — яхмурюсь.
        Вотоно! Вотдлячего необходим пресловутый штамп впаспорте. Кактолько она станет моей женой, этиграницы сотрутся.
        —Пожалуйста, давай обсудим это потом? Тыитак делаешь меня безумно счастливой. Разве этого мало? — онанаклоняется инежно присасывается кмоему рту, темсамым вынуждая меня заткнуться.

* * *
        Несмотря настрогие врачебные предписания инотации моей чрезвычайно мнительной девушки, спустя шесть гребаных дней я все-таки возвращаюсь вED Group.
        —Мистер Эддингтон?! — подпрыгивает секретарша, встрепенувшись отмоего внезапного появления. — Доброе утро, сэр! Вывернулись?
        —Аневидно? — иронизирую я, притормозив уее стола. — Гдепочта?
        —Э-э, вот. Вчерашнюю я отдала Май… ой, — онакраснеет, — мистеру Эддингтону… вашему брату тоесть, аэту…
        —Японял, спасибо, — обрываю ее я, сунув конверты подмышку. — Позвони Броуди, пусть зайдет комне. Длявсех остальных я насовещании.
        —Да,сэр.
        —Длявсех, кроме Кэтрин Бэйли, — добавляю я, следуя всвой кабинет.

* * *
        Вту ночь я опять разозлился наМануэлу.
        Онаисчезла нацелый день, ниразу несоизволив взять трубку, что, безусловно, положило конец нашему временному перемирию.
        Напротяжении нескольких последних месяцев мы лаялись словно кошка ссобакой, бросая друг друга систематически раз внеделю, иклялись, чтоникогда больше невоссоединимся. Нопокакой-то неизведанной причине никто изнас так инерешился положить конец этому долгоиграющему фарсу.
        Зачем мы находились вместе? Чего ради? Яникак немог разобраться.
        Надиктовав наее автоответчик кучу всевозможных сообщений, явесь вечер проболтался изугла вугол, незная, куда себя деть, пока вовтором часу ночи она несоизволила наконец явиться домой.
        —Тывкурсе, сколько сейчас времени?! — зарычал я, встав вбоевую стойку.
        —Вкурсе, вкурсе. Только неори, — безразлично процедила она, промелькнув мимо меня всвоем крохотном красном платье. Этудрянь она обычно надевала исключительно смоего позволения, поэтому я окончательно слетел скатушек, увидев ее внем.
        Мануэла лениво поплелась накухню, достала изхолодильника бутылку «Эвиан» и, быстро отвинтив крышку, жадно припала ртом кстеклянному горлышку.
        —Гдеты была?
        —Вышла посидеть сКим. Прости, мызаболтались.
        —Заболтались?
        —Угу. Прошу тебя, Роберт, неустраивай кипиш! Уменя жуткая мигрень, — простонала она, очевидно, невоспринимая меня всерьез.
        —Меньше пить надо, — съязвил я, смерив ее презрительным взглядом.
        —Янепила.
        —Да,конечно.
        —Этоправда! — ощетинилась она, будто я обвинил ее вубийстве Кеннеди. — Изнаешь почему?
        —Почему? — бездумно спросил я, всматриваясь вее странноватую мимику.
        —Потому что я беременна.
        Меня будто ударили поддых.
        —Беременна?
        Онакивнула.
        Эточто, шутка такая? Как? Онаведь пьет противозачаточные. Илинепьет?
        —Тыуверена? — уточнил я, мысленно высчитывая сроки.
        Когда это произошло? Какого числа? Где?
        —Уверена, — произнесла она тусклым, надломленным голосом. — Четыре недели.
        Онет. Моядуша опустилась впятки.
        —Четыре недели назад я был вБостоне, — напомнил ей я, начто она растерянно развела руками.
        —Три-четыре… гинеколог сказал, чтоэто приблизительно, — расплывчато пояснила она, ивмоих венах забурлила кровь.
        Приблизительно? Дазакого эта шлюха меня принимала?! Заполного идиота?!
        —Тыврешь.
        Еечерные глаза широко распахнулись, анекогда беспристрастное лицо раскраснелось ипокрылось испариной.
        —Да,врешь, — подтвердил я, медленно надвигаясь нанее. — Оннеотменя, верно? Тытрахалась скем-то еще. Трахалась так, чтозалетела вмое отсутствие.
        Мануэла тяжело дышала, крепко вцепившись вкрая подоконника, идаже непыталась ничего возразить. Потому что я был прав. Явсегда был прав, хотя она упорно доказывала мне обратное.
        —Ответь, нуже! — взорвался я, молниеносно подлетев кэтой лживой предательнице. Ягрубо схватил ее заплечи ивстряхнул.
        —Сума сошел?! Мнебольно!
        —Больно? Акакже я?! — взревел я, сжав ее кожу добела. — Чтоты вытворяешь, а? Скем ты спала, сука?!
        —Отпусти, иначе я закричу!
        —Кричи сколько влезет! — мояхватка усилилась. — Отвечай, ктоон?! Ктоэтот мудак, скоторым ты изменяешь мне? Яубью его нахрен! Прибью вас обоих, поняла?!
        —Отстань! — Мануэла толкнула меня вгрудь, япошатнулся, итогда она бросилась наутек.
        —Куда ты пошла?! Идисюда, живо! — нагнав ее возле двери, яснова набросился нанее, имежду нами завязалась привычная потасовка.
        —Ты,мать твою, шизофреник! Ненормальный, мечтающий подловить меня начьем-то члене! Тебя это заводит, да? Заводит, ты — извращенный ублюдок! — выплюнула она, получив отменя звонкую оплеуху. Вквартире воцарилось гробовое молчание. Кажется, япереборщил…
        —Ману… — яначал было сожалеть осодеянном ипопробовал пойти напопятную, ноона никогда неумела сглаживать углы.
        Взапале схватив свою сумочку, онавылетела издома, имне ничего неоставалось, кроме какринуться вслед заней.
        Язапрыгнул всвою машину, завел мотор ипулей помчался вдоль Бродвея, свернув наЧеймберс-стрит, ноктому моменту ее «Мерседес» уже успел набрать приличную скорость иситуация приняла нешуточный оборот.
        Япосигналил, моргнул фарами, ноона неостановилась, продолжая нестись наперегонки светром поСентр-стрит.
        Неожиданно меня охватило дурное предчувствие, чтодобром эта сумасбродная гонка некончится, ноя ипредставить себе немог насколько. Ввоздухе раздался отчаянный визг тормозов, скрежет покореженного металла, иее автомобиль смачно врезался встолб, такинедоехав доБруклинского моста.
        Земля ушла уменя из-под ног иледяной страх пронесся пожилам, остужая мойпыл.
        Нет, боже, нет. Этого недолжно было случиться… уменя зазвенело вушах.
        Наватных ногах я нетвердо шагнул вперед изамер. Отгруды изувеченного металлолома шел пар, колеса еще вращались, капот раздробило надвое… я понятия неимел, чтонужно делать, куда звонить. Вытащить ее оттуда, илисперва вызвать «Скорую», пожарных, копов? Яогляделся посторонам впоисках ответа ислучайно заметил выброшенное надорогу тело. Мануэла нешевелилась, еекрохотное красное платье было разорвано, аназагорелой коже проступали страшные глубокие раны. Яоцепенел.
        —Сэр, вамнужна помощь?
        —Явызову911!
        —Звоните вполицию!
        —Онанедышит! Пульсанет!
        —Нетрогайте девушку! Только нетрогайте девушку!
        Отовсюду доносились голоса, крики, номне было наплевать. Ябольше ничего неслышал, кроме биения собственного сердца ивереницы фраз, прокручивающихся уменя вголове.
        «Пульса нет», «недышит», «онамертва»…
        Потеряв равновесие, ярухнул перед ней наколени изакрыл глаза.
        «Нувот ивсе, — подумал я, обращаясь ксвоему демону. — Теперь все закончилось. Теперь тебе нечего бояться…»

* * *
        Родительский дом, пусть даже это фешенебельные апартаменты вВерхнем Ист-Сайде, — особенное место, гдетебя всегда рады видеть независимо оттого, беден ты илибогат издороваяли утебя психика. Ксвоему стыду, приезжаю я сюда крайне редко, ито поострой необходимости.
        —Добрый вечер, мистер Эддингтон! — приветствует меня толстушка Анетт, озарившись широкой добродушной улыбкой. — Выуже выздоровели? Приготовить длявас что-нибудь особенное? Мраморную говядину или, может быть, рыбу всоусе бешамель? — тараторит она, вызывая вомне естественную реакцию наподобную навязчивость.
        Ямотаю головой.
        —Нет, спасибо, янеголоден. Отец дома?
        —Да,сэр.
        Служанка забирает уменя пальто, ия вижу сбегающего совторого этажа отца.
        —Привет, сынок! — мыпо-медвежьи обнимаемся. Черт, гребаное плечо…
        Якорчу страдальческую мину.
        —Дайугадаю, тынепринимаешь болеутоляющее? — догадываетсяон.
        —Ядурею отних,пап.
        —Ичто? Этоведь временно.
        —Да,ноуменя две очень важные сделки наэтой неделе. Янеимею права тупеть.
        —Трудоголик! — сгордостью восклицает он, потрепав меня позатылку, — весь вменя.
        —Этокомплимент?
        Онсмеется.
        —Скорее, неоспоримый факт. Какими судьбами внашем скромном жилище? Заехал проведать своего старика илиподелу?
        —Ито идругое, вообще-то.
        —Такя идумал. Пойдем вкабинет?
        —Былобы неплохо, — отвечаю я, последовав заним через холл.
        —Присаживайся, — онуказывает вкресло. — Выпьешь чего-нибудь?
        —Нет, уменя ибезалкоголя крыша едет.
        Улыбнувшись, онналивает себе немного бренди иустраивается напротив меня.
        —Итак, явесь внимание, — говорит он, посерьезнев.
        Япрыскаю. Иногда отец напрочь забывает, чтомы родственники, иобращается сомной каксосвоим партнером. Наверное, этоунего профессиональное.
        —Этонасчет Кэтрин.
        Егоброви изумленно ползут вверх.
        —Хочешь поговорить сомной освоей девушке?
        Якиваю.
        —Счего вдруг? Мама вродебы лучше вэтом разбирается.
        —Верно, нополагаю, яуже созрел длянастоящей мужской беседы.
        Отец весело усмехается, впечатленный моим аргументом.
        —Ладно, рассказывай. Чтоувас стряслось?
        —Хм,счегобы начать… — яколеблюсь.
        —Начни сглавного.
        Сглавного? Дерьмо, этонетак просто.
        —Яхочу наней жениться, — сдрожью вголосе сообщаю я, однако отец невыглядит удивленным.
        —Ивчем проблема?
        —Вмоем дерьмовом характере. Импульсивность, паранойя, вспыльчивость… — перечисляю я, — ну,ты исам знаешь.
        —Боишься, чтоона увидит тебя таким?
        Язакатываю глаза.
        —Онауже итак достаточно видела, янеобэтом.
        —Аочем?
        Яшумно втягиваю воздух, стараясь сформулировать свои беспорядочные мысли, ноотчего-то это дается мне струдом. Япривык, чтовсе наши темы обычно сводятся кбизнесу, илиже кидиотским провинностям Майка, атут…
        —Ейвсего девятнадцать, — объясняю я, смущенно потупив взгляд. — Сейчас ее вполне все устраивает, норано илипоздно ей осточертеет такая жизнь, онанаберется смелости иуйдет отменя. Возможно, унас родится ребенок, инеодин, ичто тогда? Яостанусь нисчем?
        —Мнекажется, тыпреувеличиваешь ичересчур заморачиваешься намелочах.
        —Акакиначе? Яуже проходил через это. Больше я такого недопущу.
        —Нувот видишь? Тысам ответил насвой вопрос — недопустишь.
        —Мнетяжело, пап. Какмне измениться? Яимею ввиду, полностью? Избавиться отсвоих недостатков навсегда?
        Онудрученно потирает лоб иснисходительно улыбается.
        —Такнебывает, Роберт. Еслибы твоя проблема заключалась валкоголизме или, скажем, наркомании, ябы предложил тебе пройти курс реабилитации вИст-Хэмптоне, аздесь… — онразводит руками. — Такова твоя натура, сынок. Этонезаболевание, невирусная инфекция илиаппендицит, который можно вырезать. Этотвой темперамент. Илекарства отэтого, увы, нет. Тыдолжен научиться управлять своими эмоциями, ия уверен, чтовконечном итоге утебя получится. Время меняет людей. Сдетьми появляется стабильность, астабильность приводит куспокоению. Всеналадится, поверь мне. Тыпросто еще неповзрослел.
        Неповзрослел?
        —Господи, мнетридцатьлет…
        —Этонеимеет значения. Нецифры делают измальчика мужчину.
        —Ачто?
        —Ошибки.
        Язадумываюсь. Ошибки? Неужели я мало наворотил? Помне так порядочно, чтобы отправиться прямиком вад.
        —Кэтрин незаслуживает страданий. Яобязан сделать ее счастливой, пойми.
        —Язнаю. Инесомневаюсь, чтоты справишься споставленной задачей, этоутебя вкрови.
        —Твоимибы устами да мед пить, — буркаю я, отворачивая отнего пылающее стыдом лицо.
        —Всеобразумится, непереживай, — оптимистично заключает отец, поднявшись из-за стола. — Пойдем поужинаем. Мама обрадуется твоему визиту.
        —Извини, ноя немогу. Яобещал Кэтрин, чтопроведу вечер сней.
        —Какие проблемы? Пригласи ее сюда.
        —Сюда? — ябыстро сопоставляю все «за» и«против» иприхожу квыводу, чтоКэтрин понравится дляразнообразия полакомиться стряпней Анетт.
        —Ладно, отправлю заней Пита. Ипап?
        —М-м?
        —Спасибо заразговор. Нето чтобы мне полегчало, ведь я закоренелый реалист, новсе-таки…
        Отец осуждающе качает головой исмеется.
        —Тынеисправим.

* * *
        —Тызаметил? Тетя сегодня была необычайно добра комне, — заговорщически произносит Кэтрин, когда мы поднимаемся вмою бывшую комнату ия закрываю дверь.
        —По-моему, онавсегда добра ктебе, Кэт, — яустало плюхаюсь накровать.
        —Нет, тыошибаешься.
        —Разве? — бездумно бросаю я, скользнув похотливым взглядом поее стройным, изящным ножкам. Вэтом сочном лиловом платье она похожа намаленькую фею, имне уже нетерпится потискать ее. — Тыпрекрасно выглядишь, детка. Идикомне.
        Вее изумрудно-зеленых глазах пляшут смешинки. Онабыстро подходит ккровати инакрывает ладонями мои плечи.
        —Яхотел было пощупать тебя заужином, нотыбы наверняка взбрыкнула, — укорительно шепчу я, зажав ее бедра втиски.
        —Хм,кто знает, ктознает, — онасоблазнительно улыбается, поддразнивая меня, ая прислоняюсь щекой кее плоскому животу иненадолго выбываю изреальности. Порой она пробуждает вомне столько нежности, чтоя превращаюсь вслабохарактерного мягкотелого пацана, каким мне неприходилось быть даже всвои восемнадцать.
        —Прости, чтонапоминаю тебе обэтом, — вкрадчиво говорит Кэтрин, ласково перебирая мои волосы, — номы так инеобсудили ситуацию сМартой.
        Яфыркаю.
        —Знаю, чтоэта тема длятебя табу,но…
        Табу? Если она выйдет заменя замуж, длянас больше небудет существовать никаких табу. Наверное, сейчас самое время поговорить сней обэтом.
        —Ну-ка, присядь, — велю я, убрав отнее свои руки. Кэтрин покорно забирается накровать иподжимает подсебя ноги.
        —Спасибо, чтоузнала это дляменя, — яприподнимаю пальцем ее подбородок. — Хоть это инесамая приятная новость, которую мне доводилось услышать, ярад, чтовсе наконец выяснилось.
        —Рад? — уточняет она, вытянув изменя короткий кивок. — Значит, тебе небольно?
        —Нет. Уженет.
        —Честно?
        Янепонимающе хмурюсь. Оначто, неверитмне?
        —Конечно. Ачто вэтом такого странного?
        —Ну,я просто подумала, чтоэто из-за ребенка. Еслибы Марта несболтнула лишнего, тыбы досих пор продолжал убиваться поее дочери.
        Господи Иисусе! Таквот где собака зарыта?
        —Во-первых, яникогда неубивался поее дочери, — угрюмо бормочу я, задетый ее замечанием. — Меня мучили угрызения совести, аэто разные вещи. Во-вторых, — онасмотрит наменя стакой тревогой иожиданием, чтоя немного теряюсь. — Кэтрин, тыдаже непредставляешь себе, каково это просыпаться изасыпать смыслью, чтокто-то, неважно кто, твоя девушка, подруга илидруг, гниет из-за тебя вмогиле. Темболее что мы перед этим поссорились…
        Онаогорченно опускает голову ижует губу.
        —Нопрошло уже шесть лет, — продолжаю я. — Пора двигаться дальше. То,что она изменяла мне, вовсе неоправдывает моих злодеяний, ноэто лишний раз доказывает, какими уродливыми были наши отношения. И,отвечая натвой вопрос, — нет, дело невребенке.
        —Авчем?
        —Втебе. Внас. Вперестрелке вБронксе. Когда я увидел тебя выскочившей изтакси, уменя чуть сердце неостановилось! Боже, даеслибы втебя попали… — янамгновение возвращаюсь вто место, гдеменя самого едва неубили, иболезненно морщусь, — поверь мне, ябы точно нестал облачаться втраурный костюм иискать виноватых. Ябы попросту умер. Потому что безтебя моя жизнь неимеет смысла. Яочень люблю тебя, малышка. Иэто невозможно сравнить нистем, чтобыло раньше, нистем, чтомоглобы быть, останься Мануэла жива. Этодругое. Моичувства ктебе настолько яркие иискренние, чтопорой меня это даже пугает.
        Кэтрин обнимает меня зашею итихонько всхлипывает.
        —Сомной тоже самое. Ия тоже умру безтебя, — шепчет она сквозь горячий поток слез.
        —Ну-ну, тише, — успокаиваю ее я, — куда ты собралась? Ястарше тебя нацелых одиннадцать лет ипоприроде своей должен загнуться первым. Кто, если неты, позаботится онаших детях, внуках, моих гитарах икартинах Уорхола, м-м?
        —Мнеплевать, толкну их нааукционе. Анасчет детей ивнуков, — онасконфуженно отлепляется отменя ивытирает щеки ладонями, — тысерьезно считаешь, чтодевяностолетняя, потухшая вмаразме бабуля будет кому-то нужна?
        Ясмеюсь.
        —Бабуля, может, инет, авот ты — да. Потому что ты самая чудесная женщина насвете.
        Онагрустно улыбается.
        —Этоты сделал меня чудесной. Тызаставил меня почувствовать себя красивой, всколыхнул вомне страсть, пробудил вомне жизнелюбие… тыподарил мне, пожалуй, самое ценное, чтоутебя есть, — свою любовь. Ия благодарна судьбе замою депрессию, запредложение Риз отправить меня вНью-Йорк, закаждую незначительную деталь, которая помогла нам найти друг друга. Теперь я понимаю, чтовсе это было неслучайно. Чтовсе предопределено.
        —Кэтрин…
        Оназабирается комне наколени, валит меня наспину, имы начинаем целоваться.
        Ятоже благодарен судьбе, чтоона привела ее кдверям моего офиса. Чтоневзирая намои протесты, онанеструсила ипрошла сомной этот нелегкий путь. Чтоона спасла меня отсамого себя изаставила взглянуть намир иначе. Она — моечудо. Мойщит имеч, мояопора…
        —М-м-м, — еесладкий стон возвращает меня вреальность. Ясжимаю ее ягодицы сильнее, аона окручивается вокруг меня каклоза ивытаскивает рубашку измоих брюк.
        Ядовольно мычу…
        —Эй,хулиганье, — хихикает возникший изниоткуда Майк. Вотчерт! — Хватит лизаться! Предки зовут надесерт.
        Янеохотно отрываюсь отКэтрин ипоправляю спереди штаны, что, разумеется, неускользает отвнимания этого болвана.
        —Ого! — онприсвистывает. — Хорошо, чтоя непоявился минутой позже, ато наткнулсябы насцену из«Девяти споловиной недель».
        —Заткнись, бестолочь, — отвесив ему звонкий подзатыльник, язаправляю рубашку внутрь изастегиваю ремень. — Инаучись стучаться. Чтоутебя заманеры?
        —Манеры? — фыркает Майк, глядя напокрасневшую, ноулыбающуюся отуха доуха Кэтрин. Онаприглаживает пальцами волосы ивстает. — Этонея решил потрахаться вродительском доме, чувак. Гдетвои манеры?
        —Никто несобирался трахаться, ты, дубина. Ивообще, следи лучше засобой. Чтоэто задерьмо такое? — яуказываю наего рваные джинсы.
        —«Diesel». Круто,да?
        —Нет, Майк. Вдвадцать семь это уже некруто.
        —Старпер.
        —Клоун.
        —Эй,вы двое, — заткнитесь! Сколько можно цапаться? — Кэтрин бесцеремонно выпихивает нас обоих изкомнаты, имы втроем спускаемся вниз.
        Глава23
        Ложка дегтя
        Впервые запоследние два месяца я проснулась раньше будильника имне ненадо никуда спешить. Наулице уже вовсю пахнет весной, и, ксчастью, уменя сегодня нет занятий, поскольку вакадемии позавчера изменилось расписание. Отныне почетвергам увторой группы — выходной!
        Своего личного водителя я великодушно отпустила, поэтому зазавтраком Роберт предложил мне прокатиться сним доофиса ипоторчать там, пока он будет трудиться наблаго строительного бизнеса, ноя предпочла лениво поваляться впостели, посмотреть сто девяносто шестой эпизод «Друзей», апосле отправиться надолгожданную встречу сСелест, скоторой мы невиделись, кажется, ужецелую вечность.
        Облаченная всвои любимые скинни, длинную футболку сизображением Мика Джаггера ивысокие синие конверсы, янепринужденно спускаюсь поБродвею всторону Лафайетт-стрит ибросаю взгляд начасы. Опять вышла слишком рано, такчто придется коротать время в«Старбаксе». Чтож, небеда.
        Неуспеваю завернуть ккофейне, какнаэкране высвечивается номер Риз. Черт, этонекдобру.
        Янеохотно поднимаю трубку.
        —Тетя…
        —Кэти, милая, доброе утро!
        —Доброе утро. Каквы? — извежливости спрашиваю я, высматривая вдалеке знакомую вывеску.
        —Замечательно, дорогая, аты?
        —Тоже неплохо, спасибо.
        —Тызанята? Гдеты?
        Начинается!
        —Прогуливаюсь поБродвею, намереваясь полакомиться эспрессо сванильным пончиком.
        —Отличный план, — онасмеется. — Нехочешь заглянуть комне вмагазин? Судя повсему, тынаходишься поблизости…
        Вотдерьмо! Ямысленно проклинаю себя зачестность.
        —Э-м-м, янезнаю,я…
        —Поболтаем отом осем, посмотришь нашу новую коллекцию. Чтоскажешь? Тыведь придешь? — уточняет она таким вкрадчивым тоном, чтоуменя язык неповорачивается ей отказать.
        —Да,конечно, — черт! — Назовите мне точный адрес, япройдусь понавигатору, — бесхребетно проговариваю я, поскольку невмоих интересах рушить наш хрупкиймир.
        —127-я Грин-стрит, милая.
        —Ясно, скоро буду.

* * *
        Бутик тети оказался меньше, чемя предполагала.
        Невычурный, вполне уютный, заисключением, пожалуй, сумасшедшего количества зеркал, украшающих чутьли некаждую стену. Кембыл ее дизайнер? Закоренелым нарциссом?
        Стоило мне войти, какРиз сходу затащила меня впримерочную инапару сосвоей ассистенткой принялась наряжать меня вдорогостоящие модные тряпки, что, безусловно, вызвало мой праведный гнев, однако бежать было уже некуда. Ятерпеливо выдержала шестнадцать мучительных примерок иниразу непикнула.
        —Лесли, упакуй вон те платья длямоей племянницы, водитель потом заберет. О,ичерный приталенный пиджак тоже.
        Что? Яошеломленно роняю челюсть, ноотпререканий воздерживаюсь. Смысл сопротивляться? Всеравно она победит.
        —Попроси Долорес принести нам кофе ифрукты, — онаоборачивается намою притаившуюся отсмущения фигуру. — Утебя ведь еще есть минутка?
        Ясмотрю надисплей. Сэлподъедет только через полчаса.
        —Да,есть, — отвечаюя.
        Просияв, тетя берет меня заруку итащит засобой.
        —Присаживайся, — предлагает она, когда мы проходим вее впечатляюще светлый кабинет. Япослушно опускаюсь набелый кожаный диван, аона быстро закрывает распахнутое настежь окно иприсоединяется комне.
        —Впоследнее время нам нелегко пришлось. Бедный Роберт, онедва непоплатился жизнью запроступок своего брата…
        —Замой проступок, — поправляю ее я. — Еслибы я непоехала заним, ничегобы неслучилось.
        —Брось, Кэти. Тытут нипричем.
        —Разве? — уменя дрожит голос. — Этоя нарушила условия их сделки, темсамым спугнув иподтолкнув Феррану котчаянным действиям. Явсе испортила.
        —Этоневажно. Тыпоступила так излюбви кмоему сыну, анесцелью навредить ему. Согласна, этобыло безрассудно, необдуманнои…
        —Вредоносно, — ворчливо продолжаю я, начто Риз снисходительно улыбается.
        —Иочень трогательно, — добавляетона.
        Трогательно? Яхмурюсь.
        —Длятебя, наверное, несекрет, чтовначале мы сШэрил были против ваших отношений. Нововсе непотому, чтомне ненравилась ты илией ненравился Роберт. Непойми меня неправильно, яобожаю своего сына, ноон очень… своеобразный. Поэтому мы ствоей мамой опасались, чторано илипоздно ваши отношения приведут кпечальным последствиям, если несказать хуже, акакому родителю захочется участвовать вэтом? — онатяжело вздыхает. — Шэрил попросила меня приглядеть затобой, чемя изанималась посей день, нотеперь я понимаю, чтовэтом больше нет необходимости. Выдвое через многое прошли. Тыузнала его дурные стороны, прочувствовала, каково это — любить такого сложного человека ибыть любимой им, нотем неменее несбежала. Забавно, ноты даже умудрилась сделать его лучше! Стобой он стал чуточку добрее, покладистее, увереннее всебе. Выдополняете друг друга, Кэтрин, аэто главное. Конечно, янеберусь прогнозировать ваше будущее, янеВсевышний, ноя искренне надеюсь, чтовместе вы сумеете преодолеть любые преграды.
        Яподжимаю губы исилюсь нерасплакаться. Одному богу известно, сколько я ждала отнее этих слов. Должно быть, слишком долго. Исейчас уменя словно груз упал сплеч инаступило освобождение. Ясчастлива.
        —Кэти, послушай меня, — Ризласково сжимает мою ладонь иее лицо озаряется лучезарной улыбкой, — ябезумно рада, чтоименно ты находишься рядом смоим сыном. Ипрости, чтомне потребовалось полтора года, чтобы по-настоящему принять тебя внашу семью. Добро пожаловать!
        Онаобнимает меня крепко-крепко, гладит поспине, ивсе мои страхи окончательно рассеиваются. Онаприняла меня, приняла…
        —Спасибо, тетя, — шепчу я, сглотнув удушливый ком. — Спасибо.
        —Нет, этотебе спасибо, дорогая, чтолюбишь его так сильно. Может, даже сильнее, чемон того заслуживает.
        Ясмеюсь иутираю выступившие слезы.
        —Ачто смоей мамой? Онаразделяет вашу позицию?
        —Полностью.
        —Выуже поговорили сней,да?
        Ризневинно хлопает ресницами иуклоняется отпрямого ответа.
        —Хм,возможно.
        Яукоризненно качаю головой. Охуж эти старые сплетницы! Всюду суют свойнос.
        —Необижайся, милая, нотакова наша натура. Мыидня неможем прожить, неперемыв вам косточки.
        —Миссис Эддингтон? — напороге возникает Долорес.
        —Да,заходи, — велит ей тетя.
        Девушка аккуратно ставит настол две чашки кофе, сахарницу иподнос сшоколадными конфетами. М-м-м, уменя текут слюнки.
        Аромат просто восхитительный!
        —Попробуй, Кэти. Долли готовит изумительный эспрессо!

* * *
        Селест пригласила меня всвой любимый чилийский ресторан, носпорциями мы, кажется, малость переборщили.
        —Третья тарелка явно была лишней, — сокрушаюсь я, расстегнув верхнюю пуговицу джинсов.
        —Ой,неворчи. Скажи лучше, кактебе мой новый лифчик?
        Новый? Ябезразлично осматриваю ее бюст, проглядывающий из-под серой трикотажной кофточки, ипожимаю плечами.
        —Нормально вроде.
        —Нормально? — онафыркает. — Этоже пуш-ап!
        —Адоэтого ты что носила?
        —Обычный скосточками.
        —Есть разница?
        —Кэт! — онацокает языком, итут уменя звонит сотовый.
        Джейсон?
        —Нунаконец-то! Гдетебя носило?
        Издинамика доносится ехидный смешок.
        —Где-то между Сорок девятой иСедьмой авеню. Ятеперь там работаю, — бодро отзывается он. — Аты? Почему сама мне непозвонила?
        Ямнусь. Джейсон неслышал проперестрелку. Эддингтоны утаили все отпрессы, иединственная, кому я тайком поведала ослучившемся, — была Селест.
        —Замоталась, прости.
        —Утебя все впорядке?
        —Да,конечно. Ачто?
        —Ничего. Вообще-то я звоню, чтобы пригласить тебя насвой день рождения вближайшую субботу…
        Ястукаю себя полбу. Вотсклеротичка! Какя могла забыть?
        —Тыпразднуешь?
        —Да,Кей, нетупи! Придешь илинет?
        —Э-э, да… да,разумеется. Акуда?
        Дерьмо, Роберт прибьет меня. Зарубит меня топором искормит мой труп собакам.
        —Послезавтра сообщу точно, япока подбираю местечко. О,ивот еще что. Если я приглашу Эддингтона, этонебудет, ну… чересчур фривольно смоей стороны?
        Роберт? Навечеринке уТорна? Просто анекдот! Авпрочем, почемубы инет? Тогда мое убийство подвопросом.
        —Яспрошу унего.
        —Отлично! Ладно, уменя перерыв заканчивается. Сбросишь мне эсэмэску, о’кей?
        —О’кей, договорились.

* * *
        Смедлительностью воришки я осторожно открываю дверь иобнаруживаю своего парня разгуливающим туда-сюда покабинету. Нанем черный классический костюм, белая рубашка, ивыглядит он, каквсегда, безупречно.
        —Чтозаерунда, Джек? Яитак снизил цену! Притаких условиях нам придется свернуть проект, иначе потерпим убытки.
        Заметив меня топчущейся наместе, Роберт расплывается вшироченной улыбке ижестом подзывает меня ксебе.
        —Все, мненекогда. Пришли мне имейл сих расценками, япридумаю что-нибудь. Пока. — Положив трубку настол, ондемонстративно складывает руки нагруди ихмыкает.
        —Тынепостучала.
        —Не-а.
        —Чтозабесцеремонность, Бэйли?
        —Незнаю, Эддингтон. Наверное, мненепомешает хорошенькая взбучка. Порка ремнем, например. Илиподвешивание кпотолку. — Весело перечисляю я, повиснув унего нашее. Роберт проводит ладонью вверх помоему бедру игромко смеется.
        —Обоже. Откуда такие познания? — онкоротко целует меня вгубы. — Лучше поставлю тебя вугол, апосле стащу стебя эти катастрофически узкие джинсы, раздвину твои ножкии…
        Оборвавшись наполуслове, онмногозначительно ухмыляется имедленно погружает язык вмой рот, параллельно ныряя пальцами подмою футболку. Яерзаю.
        —Прекрати, — буркает он между поцелуями.
        —Чтопрекратить?
        —Тереться обменя.
        Ох.
        Яотодвигаюсь назад иперевожу дыхание. Скаких это пор мне нельзя обнего тереться?
        —Извини. Тыголоден? Язаскочила встейк-хаус ивзяла кое-что навынос.
        —Здорово. Яеще необедал.
        —Тогда присаживайся! Сейчас покормлю тебя.

* * *
        —Чемсегодня занималась? — любопытствует Роберт, методично разрезая мясо намаленькие квадратные кусочки.
        —Утром была утвоей мамы. Онапригласила меня всвой магазин.
        —Ого. Зачем?
        Япожимаю плечами иприкидываю, чтоему необязательно вдаваться вподробности. Темболее что детально пересказать трогательную речь Риз уменя врядли получится.
        —Просто. Онаподарила мне несколько платьев, имы немного поболтали.
        —Понятно. Идолго ты унее была?
        —Нет. Потом я встретилась сСэл и… — яколеблюсь.
        Роберт вытирает губы салфеткой ипереводит наменя заинтересованный взгляд.
        Явздыхаю.
        —Мнезвонил Джейсон.
        Онсразу мрачнеет.
        —Чтонужно этому хрену?
        —Ничего особенного. Зовет нас насвой день рождения, — быстро выпаливаюя.
        —Нас?
        —Да,нас. Меня итебя.
        Роберт непонимающе хмурит брови, ая молча сижу исдираю кутикулу сногтей, чтобы хоть как-то унять нарастающее напряжение. Нунетоми ты, господи!
        —Чтоскажешь, дорогой? Составишь мне компанию?
        —Ну,ты неоставляешь мне выбора.
        —Всмысле?
        —Если я откажусь, тывлюбом случае отправишься туда безменя, ясъеду скатушек, мыпоссоримся, аэто вмои планы как-то невходило, — онулыбается своей очаровательной улыбкой, имое сердце постепенно выравнивает ритм. Ондействительно старается быть милым. Этотак… трогательно.
        —Гдеэтот глист собирается праздновать еще один год своей никчемной жизни?
        Яцокаю.
        —Необзывайся!
        —Буду обзываться. Такгде? — онпротягивает руку иубирает волосы смоеголба.
        —Понятия неимею. Онкакраз подыскивает местечко, послезавтра сообщит.
        —Чтоэтот кретин может подыскать? — скептически фыркает Роберт. — Наверняка какую-нибудь дыру, вкоторой все напитки разбавлены ослиной мочой.
        Нуину! Каков ценитель!
        —Коли ты такой умный, предложи ему свою альтернативу.
        —Запросто. «Барракуда».
        Что? Яошеломленно разеваюрот.
        —Тышутишь?
        —Нет. Пусть приходит. Сколько человек он пригласил?
        —Незнаю.
        —Выясни. Когда день рождения?
        —Вэту субботу.
        —Ясно. Япередам управляющему, онвсе устроит.
        Ончто, серьезно? Уменя нет слов.
        —Тысумасшедший, — шепчу я, глядя нанего вовсе глаза. — Имне это нравится.
        —Ктобы сомневался, — онсамодовольно улыбается, вхитром взгляде прослеживается знакомый огонек. — Нуатеперь, когда ты получила мое одобрение, разве я незаслуживаю награды?
        —Награды? — кокетливо повторяю я, имы оба отвлекаемся нанастойчивый стук вдверь.
        —Проклятие… Вчем дело?! — рявкает Роберт, мгновенно переменивтон.
        —Мистер Эддингтон, квам люди изАтлантик-Сити, — щебечет красная, словно вареный рак, секретарша.
        —Уже?
        —Да,сэр. Мистер Кейн проводил их впереговорную.
        Едва непростонав, Роберт неохотно встает сдивана изастегивает пиджак.
        —Ладно, ясейчас.
        Кивнув, Элисон юркает обратно вприемную, ая выпрямляюсь инаспех собираю мусор впакет.
        —Пожалуй, мнетоже пора.
        —Прости, ясовсем забыл проних, — рассеянно говорит Роберт.
        —Ерунда, дома продолжим.
        Закончив суборкой, яподхожу инежно целую его вщеку, аон совздохом обвивается вокруг меня, явно нежелая прощаться.
        —Конечно, малышка. Постараюсь незадерживаться.
        —Ловлю тебя наслове, — сулыбкой заключаю я, выскользнув изего объятий. — Пока, красавчик!
        —Пока.

* * *
        Наулице я неожиданно вспоминаю, чтозабыла уРоберта свою сумочку. Черт! Вней ключи отпентхауса ивзятый напрокат ди-ви-ди. Ядолжна вернуться.
        —Кэтрин, кажется? — яоборачиваюсь.
        Онет.
        —Привет! ЯЖаклин…
        —Да,я помню, — перебиваю ее я, состроив кислую мину, — здравствуйте.
        —Какдела? Отличная погода, неправдали? Мысмужем собираемся наромантический ужин. Молодожены, сама понимаешь. Первые годы брака — сплошное веселье ибуйство гормонов! — хвастливо тараторит эта расфуфыренная долговязая сучка.
        Якиваю.
        —Могу себе представить.
        —Авы сРобертом разве неустраиваете друг другу сюрпризов? Помнится, онлюбил всякие приключения…
        Приключения? Этамразь нарочно провоцирует меня. Ещепарочка таких выпадов — иприключения начнутся унее.
        —Васэто некасается, — сухо отвечаю я, намереваясь избавиться отее поганого общества, ноона нагло преграждает мне путь иоскаливается.
        —Почемуже? Обычно когда встречаются бывшая инынешняя, последняя может почерпнуть длясебя много интересного. Например, чтоего заводило впрошлом ичего ему нехватает внастоящем.
        О,дажетак?
        —Егопрошлое меня неволнует. Авнастоящем унас все впорядке, такчто неутруждайтесь, — обогнув эту пресловутую дылду, яразворачиваюсь ибыстро шагаю кзданию.
        —Небудь такой самонадеянной! — бросает она мне вслед. — Тыничего онем незнаешь!
        Яостанавливаюсь. Что-что? Дакем себя возомнила эта подстилка? Уменя закипают внутренности.
        —Аты знаешь? — едко выплевываю я, заглянув через плечо. — Насколько мне известно, выпросто трахались, ито, видимо, натроечку.
        Изменившись влице, Жаклин надменно вздергивает подбородок иупирает руки вбоки.
        —Счего ты взяла? — обиженно спрашиваетона.
        —Кэтрин? — мыобе переводим внимание напоявившегося издалека Роберта. — Держи, тызабыла наверху, — онвручает мне сумочку инастороженно изучает обстановку. — Чтоздесь происходит?
        —Так, пустяки, — отмахиваюсь я, почувствовав его ладонь насвоей пояснице, — обменялись любезностями.
        —Любезностями? — онхмурится. — Чтотебе нужно? — онобращается ксучке.
        —Мне? — фыркает Жаклин. — Ничего. Всего лишь поболтала ствоей подружкой…
        —Онанеподружка, — раздраженно рычит Роберт. — Онамоя девушка.
        Усекла, курва? Жаклин безнадежно захлопывает пасть, ая победоносно ликую.
        —Эй,Пит. Отвези Кэтрин домой ивозвращайся обратно.
        —Да,сэр. Мисс?
        —Иду.
        Роберт целует меня вмакушку, адлинноногая змеюка все стоит ипялится нанас, подыхая отзависти. Вотпиявка! Шлабы отсюда, пока цела.
        —Езжай. Вечером увидимся, хорошо?
        —Хорошо.
        Дерьмо, янехочу оставлять их наедине. Питуслужливо открывает дляменя дверцу, имне приходится засунуть свою ревность взадницу исесть вавтомобиль. Яудрученно плюхаюсь насиденье инаблюдаю заними изокна. Роберт говорит что-то Жаклин, судя поего мимике, нелицеприятное, ипрактически сразу уходит вздание. Фух! Наменя накатывает облегчение. Ну,слава богу.
        Вмашине я безконца размышляю онашей стычке. Зачем она прицепилась комне? Очевидно, ейдосих пор нравится Роберт инедавнее замужество непомеха. Следуетли мне беспокоиться? Недумаю.
        Яоткидываюсь насиденье исмотрю впотолок. «Подружка». Онанеспроста сделала акцент наэтом слове — этокамешек вогород моего статуса. Авпрочем, разве она неправа? МысРобертом неженаты, инефакт, чтоон вообще собирается узаконить наши отношения. Тотмимолетный порыв наквартире уСэл невсчет. Мыбыли награни, ион готов был начто угодно, лишьбы вернуть меня. Сомневаюсь, чтоон снова решится натакое…
        Отэтой мысли мне становится совсем худо. Суть втом, чтоя хочу выйти занего замуж, хочу взять его фамилию ихочу утереть нос всем этим богатеньким курицам, тыкающим вменя пальцами, нонапрашиваться наповторное предложение я нестану. Онсам придет кэтому… однажды. Ну,илиже непридет.
        —Приехали, мисс Бэйли.

* * *
        Ночью я никак немогу успокоиться. Вголове бардак, снаниводном глазу, вдобавок жажда замучила. Гребаный чилийский ресторан!
        Достаю изшкафа кружку, наливаю себе молока ивозвращаюсь впостель.
        —Тывпорядке? — хрипит Роберт, приподнявшись налокте. Яего разбудила.
        —Да,прости. Неспится.
        —Почему?
        Поставив кружку натумбочку, язабираюсь пододеяло икладу голову ему нагрудь.
        —Из-за Жаклин, — яделаю глубокий вдох. — Насколько серьезно увас было?
        —Настолько, чтомы почти неразговаривали, — усмехается он, бережно перебирая мои волосы. — Кэтрин, чтобы она тебе нинаплела, этовсе чушь собачья, поверьмне.
        —Оназлится, чтоты сомной.
        —Глупости. Ейскучно, вотивсе.
        —Тебе нравилось сней?
        Проклятие, зачем я спросила? Авдруг его ответ окажется положительным? Яэтого непереживу.
        —Наверное, — расплывчато отвечает он. — Мнебыло удобно сней… вначале.
        —Удобно?
        —Да.
        —Из-за чего вы расстались?
        —Расстались? — онфыркает. — Ябы неназывал это таким громким словом.
        —Тогда почему вы перестали встречаться?
        —Вкакой-то момент она начала предъявлять мне претензии, устраивать какие-то сцены, ныть. Мненадоело. Ясократил наши бессмысленные свидания, ссылаясь наплотную занятость, нуапотом она заявила мне, чтопомолвлена, ия все прекратил.
        —Ты?
        Онкивает.
        —Онасказала, чтоты любил — цитирую — всякие приключения. Чтоэто значит?
        —Понятия неимею, — оннежно целует меня ввисок. — Унее богатая фантазия. Ноклянусь тебе, никаких «приключений» унас небыло. Обычный секс.
        Секс! Явспыхиваю.
        —Ладно, закрыли тему, — ярезко отстраняюсь отнего. — Пусти меня.
        Роберт растерянно убирает отменя руки, япереворачиваюсь набок спиной кнему инатягиваю одеяло доподбородка.
        —Погоди, тычто, ревнуешь меня кэтой дуре?
        —П-ф-ф, размечтался…
        —Кэтрин, — онхихикает. — Немедленно повернись.
        —Отстань отменя, бабник!
        —Бабник? Эй,ты очем? Уменя никого нет, кроме тебя.
        —Да,конечно! Заисключением кучки недоделанных фанаток сногами отушей!
        —Фанаток? — хохочет он, пощупав мои ягодицы. — Господи, тыбезтрусиков?
        —Кышотсюда! Язлюсь!
        —Злишься? Очень-очень злишься? — пристроившись комне сзади, онпотирается обменя своими бедрами итяжело дышит. — Атак?
        —Отвали…
        —Отвалить? Тыуверена? — онплавно проскальзывает внутрь, и, обоже, язабываю обовсем насвете.
        Эпилог
        Отперев верхний, самый безопасный замок, Роберт открывает дверь ипропускает меня вквартиру. Господи, янебыла здесь почти два года!
        —Что, воспоминания нахлынули? — усмехается он, проследив перемены вмоем настроении.
        —Вроде того.
        Онвключает вкоридоре свет, яоглядываюсь посторонам ипогружаюсь влегкую ностальгию. Этоместо всегда будет ассоциироваться уменя смоим первым разом… снашим первым разом. Наверное, мнедаже немного жаль, чтоЭддингтоны решили продать это гнездышко исегодня нам предстоит вывезти отсюда все оставшиеся вещи.
        —Ну,счего начнем? — спрашиваю я, шагнув вкомнату, вкоторой мне когда-то довелось провести уйму бессонных ночей, отчаянно рыдая вподушку.
        М-да уж, тяжелые были деньки…
        Роберт фыркает.
        —Звучит так, будто мы собираемся делать ремонт.
        —М-м-м, ая непрочь поглазеть натебя врабочем комбинезоне, — свызовом произношуя.
        —Серьезно? Этотвоя сексуальная фантазия? — нарочито изумляется он. — Чтож, ладно. Возьму себе назаметку.
        Покачав головой, яподхожу кокну ивыглядываю наосвещенную ярким весенним солнцем улицу. Вонтам я любила покупать эспрессо перед работой, аоттуда было гораздо удобнее добираться дометро…
        Японуро отталкиваюсь отподоконника, машинально поправляю занавески иоборачиваюсь. Роберт стоит позади меня ивнимательно наменя смотрит.
        —Знаешь, ядавно хотела спросить… почему именно втвоей комнате висят занавески?
        Онкривовато улыбается, подходит изаключает меня всвои нежные любящие объятия.
        —Ихнея повесил.
        О.Актоже? Нет, лучше неспрашивать. Итак ведь известно кто. Мануэла. Этадевица всюду оставила свой долбаный след, пометив чутьли некаждый кирпичик. Яподжимаю губы инепроизвольно мрачнею.
        —Эй,ну перестань. Кого это волнует? Янебыл здесь стех пор, какты улетела вМемфис. — Роберт заправляет мои волосы зауши иберет мое лицо владони. — Ялюблю тебя, Кэтрин. Иэто единственное, чтотеперь важно. Никто никогда неотнимет тебя уменя, слышишь?
        —Никто никогда, — твердо повторяю я, прижавшись кего груди. Внезапно меня охватывает паника. Продлитсяли это вечно? Сможемли мы дойти вместе досамого конца? Моиродители несмогли…
        Яхмурюсь. Хватит проводить параллели! Мы — неони!
        Прогнав отсебя эти пагубные мысли, явскидываю голову исблагоговением гляжу насвоего любимого.
        —Очем ты думаешь? — любопытничаю я, изучая его безупречные черты.
        —Датак… — онпрыскает. — Явдруг вспомнил, какзаявился сюда поприлете изБостона, чтобы устроить тебе взбучку.
        —О,да-а-а, взбучка удалась наславу! Иоткуда ты вообще узнал пронашу сблондином киношку?
        —Тони следил затобой.
        Яцокаю изакатываю глаза.
        —Нуестественно! Между прочим, этозапрещено законом.
        —Натот момент мне было абсолютно начхать напроблемы сполицией. Ястрашно переживал, чтоэтот сопляк соблазнит тебя, сделает тебя своей. Наверное, ябы этого невынес… — произносит он стакой печалью игоречью, чтоуменя замирает сердце. Неужели он ивпрямь думал, чтоя пересплю сДжейсоном? Боже, какая чушь!
        Роберт наклоняется ицелует меня вгубы.
        —Явсегда буду тебя целовать, — говорит он, сплетая свой язык смоим. — Всегда буду тебя трогать, — онподхватывает меня запопу ивластно сжимает мои ягодицы. — Тыпоняла? Везде. Только я один, Кэтрин.
        —Конечно, только ты, — соглашаюсь я, удивленная его неожиданным напором. Онжадно исследует мой рот, иострое желание проносится помоему телу, словно огненная смолянистая стрела. Яизвиваюсь вего объятиях инетерпеливо выдергиваю рубашку изего брюк.
        —Неторопись, — коротко выдыхает Роберт, подталкивая меня ккровати. Уложив меня напостель, оннависает надо мной сверху идолго любуется мной.
        —Раздевайся, — приказываюя.
        —Подожди, — шепчет он, блуждая помне хищным, звериным взглядом. — Даймне почувствовать тебя.
        Приподняв края моей белой льняной футболки, онпросовывает поднее руки, сжестокой медлительностью проезжает ладонями помоей талии, животу, затем останавливается нагруди имягко сжимает твердые горошинки сосков. Яиздаю громкий протяжный стон ивыгибаюсь дугой.
        —Моябогиня! — восторгается Роберт, задрав мою футболку дошеи. Онплавно массирует мою грудь, ия едва нехнычу.
        —Пожалуйста… я хочу…
        —Ш-ш-ш, тихо.
        Встав надо мной наколени, онрасстегивает мои джинсы, стаскивает их вместе струсиками идовольно мычит.
        —Онатакая красивая… можно попробовать?
        Можноли? Онеще спрашивает?! Явот-вот воспламенюсь отбушующей страсти ипревращусь впепел! Шевельнув бедрами, яразвожу ноги настолько широко, чтомышцы начинают болеть.
        —Давай… быстрее, — прошуя.
        Поего напряженному лицу расползается победоносная улыбка, ия вижу, какего заводит моя беспомощность, моямольба. Вотдьявол! Яопираюсь налокти, чтобы рассмотреть все какследует. Нетничего прекраснее, чемего губы намоих губах. Чемего умелый язык, ласкающий мой набухший холмик. Роберт устраивается уизножья кровати, утыкается носом вмой лобок ишумно втягивает воздух.
        —Господи, Кэтрин, онавосхитительная! — егопылкое замечание льстит иодновременно стесняет меня. Ячувствую себя беззащитной, лежа перед ним ввесьма откровенной позе, когда он даже несоизволил сбросить ссебя рубашку.
        —Тытак ибудешь прятаться отменя завсей этой одеждой?
        —Нет… сейчас разденусь, — просунув вменя один палец, онзавинчивает его досамого конца, вертит фалангой внутри ирезко вытаскивает его обратно. Язакрываю глаза. ОИисус! Какприятно… Вомне уже просто все дрожит отвозбуждения. Живот скрутило судорогой, кожу опаляет жар… Проклятие! Если он невозьмет меня прямо сейчас, клянусь, якончу отего пальцев. Яраспахиваю глаза. Роберт уже полностью раздет, егочлен гордо вздымается вверх, готовый кнешуточной атаке, ия немогу больше сдерживаться.
        —Трахни меня. Умоляю… — пищу я, откинувшись наподушки. Роберт подтягивает меня выше, ложится наменя сверху ибыстро, безпредупреждения, погружается вменя полностью, навсю свою впечатляющую величину. Большой, горячий, идеальный длямоего удовольствия, онзаполняет меня целиком, ия взрываюсь вбессознательном крике.
        Обняв его заспину, ядвигаюсь ему навстречу, ловя его резвые мощные удары, предвещающие наш скорый финал, итону, тону, тону!
        —Яобожаю тебя… — шепчет он, насаживая меня насебя. — Обожаю…
        Егоногти грубо впиваются вмою кожу, когда он удерживает меня навесу иврезается вменя стакой силой искоростью, чтоя неуспеваю ничего понять. Оргазм застигает меня врасплох. Раньше чем я предполагала. Ябуквально распадаюсь накусочки, парю внебесах, беспрекословно отдаваясь этой фантастической феерии. Опустошающей, освобождающей, феерии нашей любви…
        —О,детка, — егохриплый басовитый голос смешивается сотзвуками моего наслаждения, ипоследнее, чтоя отчетливо слышу, — этонизкий животный рык, после которого наменя обрушивается мимолетная тяжесть.

* * *
        —Может, нуих, этисамостоятельные сборы ипозовем Энтони? — устало предлагает Роберт, взглянув навысокий коричневый шкаф.
        —Зачем? Здесь нетак уж имного вещей, — явылезаю изпостели и, чтобы нетерять времени даром, быстро начинаю одеваться. — Ятебе помогу.
        —Эй,ну вернись. Полежи сомной еще минуту…
        —Минуту? Мыитак уже валяемся полтора часа, — напоминаю ему я, надев одну изего длиннющих маек. — Вставай, лентяй!
        —Нет.
        —Нет? — ясмеюсь ишвыряю внего найденные наполу брюки. —Нет?!
        —Нет, госпожа. Сжальтесь, — жалобно бурчит он, накрывшись одеялом сголовой.
        —Хорошо. Тогда я прохожу весь день безштанов. Кактебе такая идея?
        —Что?! — Роберт высовывается из-под одеяла исмотрит наменя впритворном ужасе. — Тыпродемонстрируешь свою киску кому-нибудьеще?
        —Нувот, покрайней мере я заставила тебя встрепенуться.
        Чертыхнувшись, онобиженно садится накровати иуказывает намои бедра.
        —Покажимне.
        —Чтопоказать? — непонимаюя.
        —Ее. Задери майку, яхочу посмотреть.
        Яцокаю.
        —Явтрусах. Ивообще, этобыла шутка!
        —Покажи, Кэтрин, — настаивает он чуть строже. Господи, дачто сэтим человеком? Недавно ведь трахнулся.
        Ладно, разон настаивает…
        Смущенно приподнимаю края майки, демонстрируя ему свои светло-голубые трусики.
        —Отодвинь их, мненевидно.
        Обоги!
        Состроив характерную гримасу, ясдвигаю трусики вбок, чувствуя себя приэтом какнаприеме угинеколога.
        —Доволен?
        —Да, — рычит он, беззастенчиво любуясь моей интимной зоной. — Покажешь ее кому-нибудь еще, ия запру тебя вподвале.
        —Перестань, — яопускаю майку ипоправляю насебе белье.
        —Ясерьезно, Кэтрин.
        —Знаю-знаю! — язакатываю глаза исмеюсь. — Никто, кроме тебя, никогда неувидит меня обнаженной, — заверяю его я. — Разве что врач илиакушер…
        —Что? Какой нахрен акушер?! Только женщины!
        Женщины? Уменя уже скулы сводит отхохота.
        —Инечего тут хихикать, — сварливо проговаривает он, свешивая ноги напол. — Акушер… ишь, размечталась!
        —Но,милый, этоего работа. Вполне себе рутинное занятие — принять роды илиосмотреть…
        —Тымне зубы незаговаривай! Роды… ну-ка, идисюда.

* * *
        Завсю историю сборов никто еще невозился сдесятью футболками, тридцатью пятью дисками ипарой кроссовок столько, сколько провозилисьмы.
        Наулице уже стемнело, когда мы собрались навсегда покинуть опустевшую квартиру вСохо, ноРоберту вдруг приспичило напрощание послушать музыку вгостиной.
        —Элвис? — изумляюсья.
        —Тебе ненравится?
        —Нет, просто… — ящурюсь, — тыточно родился ввосемьдесят четвертом, аневшестьдесят восьмом, например?
        Широко улыбнувшись, Роберт молча нажимает накнопку иповорачивается комне лицом, сунув руки вкарманы.
        —Должен предупредить тебя, — робко заговаривает он, — чтообщепринятые человеческие нормы неукладываются вмасштабы моей вселенной, поэтому я нестану падать наодно колено, рассыпаясь вслезливой романтической тираде или, чего доброго, ронять скупую слезу, ноя все-таки скажу, — онзапинается ипрочищает горло. — Ядействительно люблю тебя, Кэтрин. Люблю так, чтопорой это сводит меня сума. Нонесмотря насвои противоречия, сложности, скоторыми мы периодически сталкиваемся, инедопонимание, скоторым нам еще предстоит разобраться, ябольше непредставляю своей жизни безтебя. Яхочу, чтобы мы всегда были вместе. Досамого последнего вздоха, допоследней секунды. Чтобы вбудущем ты родила мне детей, чтобы мы создали нашу маленькую семью, окоторой я клятвенно обещаю заботиться. Знаю, иногда я бываю несносным… дачто там — частенько, ноя бесконечно благодарен тебе зато, чтоты любишь меня даже таким — гадким иотвратительным. Спасибо тебе, дорогая, — онгрустно улыбается. — Затвою доброту, затвое бесстрашие, зато, чтоты есть уменя. Вобщем, вдовершение ковсему, яхочу попросить тебя стать моей женой. Тывыйдешь заменя,
Китти-Кэт?
        Ох,вот она — мечта каждой женщины, услышать эти заветные слова. Чтодальше? Обморок? Клиническая смерть? Радостная истерика?
        Уменя наворачиваются слезы.
        —Д-да, — взволнованно лепечу я, борясь сосвоими эмоциями.
        —Тысогласна? — весело уточняет Роберт, итогда мне приходится выдавить изсебя какой-то странный пищащий звук, поскольку ниначто другое я сейчас абсолютно неспособна.
        —Да, — повторяю я, ивнезапно он стукает себя полбу, якобы нанего снизошло озарение.
        —Черт, ясовсем забыл!
        Сократив между нами расстояние, Роберт аккуратно выуживает изкармана красную кожаную коробочку и, открыв ее, протягиваетмне.
        Господи Иисусе. Снова?
        —Тыведь уже дарил мне одно кольцо…
        —Считай, чтото было репетиционным.
        Онбережно берет мою левую руку имедленно надевает напалец мерцающее вполумраке кольцо.
        —Нувот. Кажется, здесь положено поцеловаться?
        —Похоже нато, — шепчу я, иего губы ласково приникают кмоим.
        Явздыхаю.
        —Знаешь, вглубине души я сомневалась, чтодождусь оттебя повторного предложения.
        —Почему?
        Япожимаю плечами.
        —Кэтрин, тыединственная девушка, скоторой я искренне хочу связаться узами брака. То,что было раньше, — вподметки этому негодится, поверь мне. Изапомни, ясделаю длятебявсе…
        —Мненужен только ты, — перебиваю его я. — Авсе остальное мелочи.
        —Необходимые мелочи, — поправляет меня он. — Иотныне ты обязана принимать их какдолжное. Машина, наряды, замок впригороде Бирмингема… О,и, кстати, медовый месяц проведем наостровах. Яуже прикинул, гдеможно обосноваться… эй,почему ты смеешься?
        —Просто… тынеисправим!
        —Этоплохо?
        —Нет. Новы балуете меня,сэр.
        Кивнув, Роберт целует меня вмакушку икрепко прижимает ксебе.
        —Такидолжно быть, детка. Такидолжно быть.
        notes
        Сноски
        1
        ИГРУШЕЧНЫЙ СУНДУК ДАНКАНА (англ. «Duncan’s toy chest») — вымышленный магазин изфильма «Один дома-2: потерявшийся вНью-Йорке».
        2
        НЬЮ-ЙОРКСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ (англ. NewYork University, NYU) — частный исследовательский университет США, расположенный вНью-Йорке.
        3
        YOU PORN — крупнейший порносайт.
        4
        БОЛЬШОЕ ЯБЛОКО (англ. «TheBig Apple») — самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в1920-х годах.
        5
        MASA — японский ресторан, расположенный поадресу: 10Columbus circle, NewYork.
        6
        СТИВЕН СПИЛБЕРГ — сценарист, продюсер иодин изсамых успешных американских кинорежиссеров вистории.
        7
        ХАРДИ ПЕРФЕКШН 140 ЕАС — считается самым старым коньяком вмире, емуоколо 140лет. Стоимость 12100долларовСША.
        8
        CHIN CHIN — китайский ресторан вБеверли-Хиллз.
        9
        «МОБИ ДИК, ИЛИБЕЛЫЙ КИТ» — знаменитый роман Германа Мелвилла.
        10
        ЭДДИ АЙКАУ — лучший серфер мира.
        11
        Отрывок изпесни «When ablind man cries» Deep Purple.
        12
        SKID ROW — американская рок-группа.
        13
        MOTLEY CRUE — американская глэм-метал группа, основанная вЛос-Анджелесе в1981году.
        14
        «ДЖЕК ДЭНИЭЛС» — популярная марка теннессийского виски.
        15
        СЕКСУАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ (англ. Sexual Revolution) — известная песня шведской поп-группы Army ofLovers.
        16
        ДЖИМ МОРРИСОН — американский певец, поэт, автор песен, лидер ивокалист группы TheDoors.
        17
        FOUR SEASONS — известная сеть отелей.
        18
        TYWARNER PENTHOUSE — номер вотеле «Four Seasons». Считается самым дорогим вНью-Йорке.
        19
        Калька итальянского выражения «finita la commedia» — «комедия окончена».
        20
        Ifucked my way up tothetop (англ. — ястала звездой через постель) — песня американской исполнительницы Ланы ДельРей.
        21
        КАССУЛЕ (франц. Cassoulet) — рагу избобов сптицей илимясом, запеченное вглиняной миске.
        22
        ODE ALAROSE — цветочный магазин, расположенный поадресу: 120 W 28th St, NewYork, NY 10001.