Давно забытая нежность Джессика Гилмор
        Араминта Давенпорт переживает не лучшие времена. Ей хотелось бы выйти замуж, иметь собственный бизнес. Но пока ее мечтам не суждено сбыться. Минти полна решимости изменить свою жизнь и поэтому вернулась в Тоскану. Именно в этом городе она когда-то была невероятно счастлива с мужчиной, которого до сих пор не может забыть… Лука Ди Торе живет исключительно работой, считая, что личное счастье и брак - не для него. Но когда он снова видит Минти, то вспоминает солнечные дни их беззаботной юности. Возможно, старые чувства вспыхнут с былой силой?
        ДЖЕССИКА ГИЛМОР
        ДАВНО ЗАБЫТАЯ НЕЖНОСТЬ
        ЛЮБОВНЫЙ РОМАН - HARLEQUIN - 1078
        ГЛАВА 1
        - Нет, он меня ждет. Нет, мне не назначено… Безукоризненно накрашенная девушка за стойкой пренебрежительно подняла руку.
        - Простите, синьорина, но без записи я не могу вас впустить.
        Минти Давенпорт подавила вздох. Было только десять утра, а она уже успела сделать столько всего! Преодолев метро с двумя большими чемоданами, справившись с электронной регистрацией на рейс бюджетной авиакомпании и вытерпев музыкальные пристрастия водителя такси, она очень нуждалась, чтобы хоть кто-нибудь пошел ей навстречу.
        - Синьор ди Торе, - к ее радости, сказала секретарь.
        Минти глубоко вздохнула и расправила плечи, прежде чем обернуться с сияющей, уверенной улыбкой на лице.
        Но лишь для того, чтобы вернуться во времена неотесанной юности. Когда одного взгляда на него было достаточно, чтобы перестать дышать. О, он изменился, но только к лучшему. Она надеялась увидеть его обрюзгшим, лысым и тучным. Но не тут-то было. Он все еще был в великолепной спортивной форме. Его темные волосы стали короче, чем она помнила. А эти удивительно светлые карамельные глаза, обрамленные длинными ресницами.
        - Buongiorno, Лука. Какой чудесный день! В Лондоне этим утром было так мрачно, но в Италию, кажется, весна пришла во всей красе.
        Лука поднял одну бровь. В его прикрытых глазах таился смех.
        - Не знаю, что удивляет меня больше, - сказал он. - Вежливая болтовня о погоде или то, что тебе пришлось встать на рассвете, чтобы добраться сюда. Только если ты совсем не ложилась спать, прыгнула в самолет сразу после одного из твоих клубов в Мейфэре? Тебе это не впервой, - добавил он.
        - Да, не впервой, - спокойно сказала она. - Но ты отстал от событий, Лука, дорогой. Я сотни лет не была в Мейфэре. - Она очаровательно улыбнулась. - Ты знаешь, сейчас самые лучшие клубы находятся в западной части города. К тому же я не одета для танцев.
        Черт, она никогда не умела вовремя замолчать.
        - Я вижу.
        Она оделась в простое серое платье с короткими рукавами, а широкий красный пояс добавлял яркий акцент, подчеркивая тонкую талию. Туфли на каблуке подобающей высоты, элегантные и скромные украшения.
        Она даже собрала свои длинные светлые волосы в свободный узел. Ей оставалось только нацепить на нос очки и взять портфель, чтобы завершить образ.
        - Не то чтобы я не рад тебя видеть, - продолжал Лука тем же сладким ироничным тоном. - Но чем мы заслужили столь редкую радость? Прошло по меньшей мере шесть лет с тех пор, как ты в последний раз удостоила нас своим визитом.
        Почти шесть лет. Она не была в Лондоне с похорон ее тети. С тех пор, как она и Лука едва не… Минти заперла память на замок.
        - Сегодня заседание совета директоров, не так ли? О, неужели я перепутала дату?
        - Ты здесь, чтобы принять участие в заседании? Зачем?
        - Я вхожу в совет директоров, - подчеркнула она.
        - Формально, - сказал он. - Но поскольку ты никогда не присутствовала на заседаниях и не предупреждала об этом, мое смущение вполне понятно. Ты читала бумаги? Знакома с повесткой дня?
        Его тон был снисходительным, слегка надменным.
        Минти полезла в свою сумку. Любимая сумка от Биркин всегда казалась нелепо огромной, свисая с руки с одной только кредитной картой, помадой и мобильным, которые грохотали в ее пещерных глубинах. Но, как оказалось, она отлично вмещала iPad, на котором хранились не только бумаги с последнего заседания совета директоров, но и собственные идеи и заметки Минти.
        - Ну что же. - Лука вновь стал загадочным и слегка насмешливым. - Жду не дождусь, когда ты поделишься своими мыслями. Ну, так что?
        Стоп, это не входило в ее планы.
        - Что, сейчас? Собрание не начинается через час.
        - Я подумал, что ты захочешь вникнуть в дела, освежить память. - Янтарные глаза сияли. - Подготовиться к собранию. Я уверен, мы сможем найти для тебя свободный уголок.
        - Спасибо, - сказала Минти. - Мне и здесь хорошо.
        Офисное здание когда-то было амбаром. Теперь оно вмещало столы, комнаты для переговоров и десятки человек. Приемная, в которой они находились, была современным помещением со стеклянной крышей. Потолок и опорные балки были густо обвиты живыми виноградными лозами, а в больших деревянных горшках росли трепещущие зеленые растения. Стулья группами располагались вокруг кофейных столиков, а на противоположной стороне за длинным столом сидели три искусно одетые женщины. Несмотря на ранний час, пальцы их летали по клавиатуре, пока они разговаривали по телефону при помощи наушников.
        Они были живым воплощением Цербера, трехголового пса, охраняющего вход в Аид, и миновать их незамеченным было невозможно.
        Минти пыталась, используя все свое очарование.
        Но это не сработало.
        Во время недолгого перелета Минти позволила себе немного помечтать о своем успешном возвращении в «Ди Торе дольче», вдохновившись повторным просмотром «Династии». Она сидит во главе стола, презентация на экране, и когда входят члены совета директоров, Минти готова поразить их своей деловой хваткой и видением. Если бы только Цербер не преградил ей путь.
        Но если Лука одолеет ее, она немедленно сойдет с дистанции и вернется к той же должности, на которую попала, будучи угрюмым и неуклюжим подростком, каким пришла в этот офис в поисках работы.
        Минти быстро соображала.
        - Честно говоря, тебе лучше продолжить работу; мне нужно уладить вопрос со своим пропуском, - сказала она, метнув взгляд на девушек на ресепшен.
        Сейчас они должны ее впустить. Тогда она сможет подготовиться, пока Лука думает, что она вникает в дела. Она все еще может удивить его.
        - Никаких проблем, они могут выдать тебе пропуск. Идем. - Лука положил руку ей на поясницу и проводил Минти к автоматическим дверям, отделяющим общественную часть офиса от частной. В том месте, где он прикоснулся к ней, она ощутила легкий электрический разряд, который прошел вдоль позвоночника, и тут же сделала шаг вперед, чтобы он больше не касался ее.
        Какого черта Минти Давенпорт делает в Ошиа? И, что более важно, что она делает в «Ди Торе дольче»?
        Лука подошел к окну и посмотрел на холмы и виноградники, окружающие главный офис бизнеса, который он унаследовал и вырастил. Всего в миле отсюда, за изгибом ближайшего холма, находится его дом, старая ферма Ошиа, где сначала он жил с родителями, а потом, после несчастного случая, со своим дядей Джио и его женой-англичанкой. Лука обожал эту женщину с мягким говором и содрогался от ужаса, когда на лето к ней приезжала ее дикая и своенравная племянница, на долгие недели превращавшая все вокруг в хаос. А теперь Минти вернулась. Что на этот раз она приготовила?
        И какого черта ей нужно от его бизнеса? Если только тетя Роза не разделила третью часть доли между ними двумя - это может послужить причиной для возвращения Минти.
        Минти была необузданной, импульсивной и легкомысленной, но никогда прежде ее причуды не касались совета директоров. Лука достал свой телефон и быстро забил в поиске ее имя.
        - Ага, вот ты где.
        - Ты звал меня? - Тон был легкий и веселый, но в голубых глазах вспыхнул вызов. Лука отлично знал эту уловку: так было, когда ее не было дома ночью…
        Было время, когда Лука думал, что в ней есть ранимость. И это всего лишь маска, которую она являет миру. Но он ошибался.
        Лука откинулся на стуле, медленно оглядев ее высокую, стройную фигуру, которую так соблазнительно облегало серое платье. Непоседливый подросток превратился в красивую женщину.
        - Мне жаль, что так вышло с твоей помолвкой.
        Голубые глаза мгновенно стали огромными. Легкий румянец вспыхнул на щеках, но это было всего лишь свидетельство внутреннего переживания.
        Однажды он хотел узнать, что она чувствует. Если она способна чувствовать.
        - Отмена одной помолвки - это неудача, - сказал он, все еще глядя на нее. - Но целых три - это уже легкомысленность.
        Она пожала плечами.
        - Что я могу сказать? Я никогда особо не заботилась о своих игрушках.
        Он тоже был одной из ее игрушек? Прихотью, от которой можно легко избавиться?
        - Возможно, все к лучшему. Никогда не представлял тебя женой политика.
        - О, ну, знаешь, это не только посещение именин. Некоторым парам приходится работать даже в двадцать первом веке. - Минти подошла к книжным полкам, которые занимали левую часть комнаты, и взяла фотографию своей тети. Роуз стояла на фоне фермерского дома, обнимая двенадцатилетнего Луку. Он улыбался, прижавшись к женщине, заменившей ему мать.
        - Странно быть здесь без нее, - сказала Минти так тихо, что он едва расслышал слова. - Когда такси проезжало мимо дома, мне казалось, что вот сейчас мы повернем на аллею, и я увижу, как она стоит на пороге в своем переднике. - Она поставила фото на место и продолжила изучать книжные полки, рассматривая фотографии и призы, которые он там хранил.
        На какое-то мгновение Лука смягчился. Для Минти Роуз заменила мать точно так же, как для него; наверное, ей непросто вернуться в Ошиа впервые после похорон. Но она сама решила уехать, сбежать посреди ночи, почти не общаться с дядей Джио.
        - Пишут, что твой отец не очень-то обрадовался, когда помолвку отменили.
        Минти обернулась, наклонившись на полки, уверенная, изящная и непредсказуемая, как кошка.
        - Не стоит читать сайты со слухами, это не очень хорошо.
        - Да, но как же еще нам узнать о тебе?
        Ее глаза вспыхнули.
        - Не думала, что тебе есть до этого дело.
        Лука посмотрел на нее, не в силах сдерживать свое презрение.
        - Мне нет, но Джио беспокоится о тебе. Так это правда?
        Минти прошла к столу, села на стул, стоявший напротив, и положила ногу на ногу.
        - Правда, что папа был несчастлив? Ты знаешь папу. Нежеланные отпрыски от ранних браков не должны попадаться на глаза, их не должно быть слышно, и уж точно о них не должны писать в газетах.
        - Поэтому ты здесь?
        Она посмотрела на него из-под ресниц.
        - Ты не можешь просто поверить, что меня охватило желание принять участие в работе компании?
        Волна раздражения прошла по нему. Она вернулась меньше чем час назад, а уже спутала все его планы. Он ни за что не допустит ее на совет директоров, пока точно не выяснит, почему она здесь и чего хочет.
        - Давай, Минти. Тебе могут принадлежать акции, но поскольку большую часть прибыли мы вкладываем в развитие, то мы, скорее всего, приносим тебе крошечный доход. - Его взгляд остановился на змеиной коже сумки от Биркин, оставленной у двери. - Ты никогда не интересовалась «Ди Торе дольче». Почему сейчас?
        Минти молчала целую вечность.
        - Мне нужна работа.
        На какое-то мгновение Минти показалось, что Лука сейчас рассмеется над ней.
        В конце концов, он сказал:
        - У тебя есть резюме?
        - Нет.
        - Ты просишь меня о работе, а у тебя нет резюме? - медленно повторил он.
        Минти боролась с соблазном напомнить, что с шестой долей в бизнесе просьба о работе была скорее формальностью, но одного взгляда на его каменное лицо было достаточно, чтобы понять, что продолжать в таком же духе не стоит.
        - Мне оно никогда не требовалось. Я никогда официально не устраивалась на работу, - сказала она. - Но у меня очень богатый опыт. Я проплыла полмира в качестве члена команды на корабле, управляла таверной в Греции, учила английский в Бангкоке и некоторое время была дояркой в Техасе. - Она улыбнулась ему. - Я знаю, что ничего из этого не имеет отношения, но…
        - Не имеет отношения к чему? Продажам, финансам, ресепшен, дояркам?
        - Но про меня говорят, что я хорошо адаптируюсь к новым условиям, разносторонне развита и не боюсь тяжелой работы. Я знаю, ты хочешь вывести «Ди Торе дольче» на новые рынки, в англоговорящие страны. Я наполовину американка, наполовину англичанка - я смогу помочь понять различия этих рынков. Да, не забывай, что я создала маленькую сеть по торговле капкейками в Западном Лондоне. Я знаю все об управлении запасами, продажах и маркетинге. О, и еще о бюджетировании.
        Она устроилась поудобнее, скрестив ноги и засунув руки под колени. Возбуждение бурлило в крови.
        Некоторое время он молчал с задумчивым выражением лица. Она старалась не смотреть на него с надеждой, а выглядеть спокойно и беззаботно.
        Если это вообще имело значение.
        А затем он снова откинулся назад.
        - Если у тебя есть опыт в Англии, зачем тебе работа здесь?
        Услышав это, она успокоилась.
        - Нам с Англией нужно отдохнуть друг от друга.
        - Давай, Минти, скажи что-нибудь более весомое.
        Старше всего на четыре года. Но он всегда вел себя с ней, как взрослый с надоедливым ребенком.
        - Три магазина, торгующие капкейками в Западном Лондоне, - это забавно, но «Ди Торе дольче» - совсем другое дело. Вы уже достигли международного уровня. Если совет будет развивать это направление, то вы выйдете на мировую арену.
        Лука поднял бровь.
        - Ты уверена, что не хочешь заняться расширением своей сети капкейков?
        - Уверена. Кроме того, магазины финансировались через мой доверительный фонд. Я стараюсь меньше на него полагаться.
        Это был один способ начать. Озадаченный, он нахмурил брови.
        - Да? - Он выразительно посмотрел на ее дорогую сумку, потом перевел взгляд на не менее дорогие туфли. - Как необычно для тебя. Воодушевляюще. Если только… - В янтарных глазах вспыхнуло недоверие. - Если только ты вообще не можешь на него полагаться. Так как сильно был расстроен твой отец?
        Минти мысленно перебрала в уме имеющееся оружие, но ничего не подошло. Вряд ли его растрогают слезы, заигрывание тоже не годится. Ей нечем отвечать. Она решила, что лучше всего быть честной.
        Она посмотрела на свою правую руку и повертела вокруг среднего пальца кольцо с лунным камнем. Левая рука выглядела голой; обручальное кольцо уже было снято. Ей нравилось последнее - не слишком большое, не кричащее и не из семейных реликвий.
        Она глубоко вздохнула. Хорошо, честность. Насколько это может быть тяжело? Она вскинула голову и прямо посмотрела на Луку.
        - Папа был в ярости. Дело не в том, что ему как-то особенно нравился Джо, а в том, что он хотел, чтобы я остепенилась. И он ненавидит публичность. Он решил, что мне нужна сильная любовь, поэтому закрытие моего фонда было самым безобидным решением с его стороны. Из-за того что я использовала фонд для открытия первого магазина, он запретил мне к ним приближаться.
        - То есть к нам ты приехала в отчаянии? - сухо сказал Лука.
        - О нет, - заверила Минти, стараясь говорить легким и беззаботным тоном. - Отчаяние означало бы согласие на одно из реалити-шоу, участие в котором мне предлагают, или попытку написать книгу. К тому же полным-полно галерей искусств, которые с готовностью сцапали бы меня. Но, веришь ты или нет, мне нужно больше. Я всегда читала отчеты собрания. Я думаю, что расширение - отличная идея, и я хотела бы стать частью этого.
        - Я рад, что ты одобряешь наши планы. - Почему он говорит так язвительно? - Давай начистоту: помимо получения ежегодного чека ты годами не интересовалась «Ди Торе дольче» или Ошиа. А сейчас ты хочешь… чего? Переехать сюда? Или ты отводишь себе роль посла?
        Минти прикусила губу. Вот чего она больше всего боялась - ее планы отбросят, даже не оценив, а идеи не станут и слушать.
        Возможно, ей следует вернуться в Лондон. Перестать сражаться со своим правом от рождения, со своей судьбой. Поступить на работу в галерею в Западном Лондоне и поселиться вместе с одним из своих эксцентричных друзей. Вернуться в свет - отправиться в Хенли, Аскот, на охотничьи вечеринки и балы. Проверить, сможет ли она найти мужа, которому нужна не просто правильная спутница, способная устраивать хорошие вечера. Однажды ей это удалось, несмотря ни на что.
        - Нет, мне нужно больше. Я все обдумала: я запланировала для себя роль, которая отлично впишется в цели совета.
        - Да ладно, Минти. Ты читала бумаги? Отлично. Ты акционер. Ты должна знать, что происходит. Но это не значит, что если тебе наскучила твоя легкая жизнь в Лондоне, то ты сможешь быть полезной здесь. Или снова хочешь причинить мне боль, как той ночью?
        Ладони Минти стали липкими, а во рту пересохло.
        Минти вскинула подбородок и прямо посмотрела на него, как если бы это вообще ничего не значило.
        - Я была молода, Лука, напугана, убита горем. Я не понимала, что делаю.
        Не понимала, что они делают. Не понимала, что противник ее детства неожиданно стал для нее кем-то, к кому ее сильно тянуло.
        - Не так уж молода, Минти. Через месяц ты была помолвлена. Это же была твоя первая помолвка? - добавил он.
        Минти подавила истерический смешок. Если бы ее помолвка хотя бы отдаленно напоминала то, что было с Лукой. Барти был надежным, нетребовательным, но все еще мальчишкой.
        Она хотела всего от Луки.
        До того момента, когда он прогнал ее.
        Она отогнала от себя нежелательные воспоминания.
        - Роуз хотела, чтобы я стала частью бизнеса, - сказала она мягко. - Поэтому она оставила мне половину своих акций.
        Лука посмотрел на Минти, в его глазах читалось сомнение.
        Он закрыл глаза, а когда снова открыл их, сомнение исчезло.
        - Хорошо, - сказал Лука. - У тебя две недели. Две недели, чтобы показать, что ты можешь работать. Если ты справишься, то останешься.
        - Спасибо тебе, - сказала Минти. - Спасибо, ты не пожалеешь.
        Она прижалась к нему, уткнувшись лицом в рубашку из хлопка, и, прежде чем смогла удержаться, сделала вдох.
        Она слишком хорошо его ощущала, его мускулы под своими руками, его рост, его силу. Ногу, которая касалась ее ног, плоскость его живота. Она знала, что, если немного поднять голову, ее рот окажется соблазнительно близко от пульсирующей жилки на его шее.
        Что она делает? Она убрала руки и отошла назад.
        Он все еще оставался в образе статуи эпохи Ренессанс. Лицо его ничего не выражало, глаза были закрыты.
        Минти сглотнула и облизнула губы.
        - Это много значит, - сказала она. - Твоя вера.
        - Не сходи с ума.
        Она отступила назад. Он что, намекает на ее неуместный телесный контакт?
        - Я не очень-то доверяю тебе. И не думай, что ты начнешь с самого верха. Я всему здесь научился, пока ты нежилась у бассейна и флиртовала с местными парнями. Я работал в каждом отделе, от доставки до управления запасами, изучил работу изнутри. Две недели ты будешь делать то же самое. Одна жалоба, только одна, и все кончено. Ты продашь мне свои акции и никогда не вернешься в компанию снова. Тебе ясно?
        - Ясно. Мы заключили сделку. Если я проиграю, ты купишь мои акции за полную рыночную стоимость и ни пенни меньше. Но я не собираюсь проигрывать.
        Она широко улыбнулась. Вся ее прежняя уверенность ослабла.
        - В таком случае… Нам лучше пойти и представить тебя совету. В конце концов, многие из них понятия не имею, кто ты такая. Ты готова? - Он указал на дверь, сохраняя между ними приличную дистанцию.
        - Готова. - Она прошла к двери и подняла свою сумку, небрежно повесив ее на руку. Отлично. - Есть еще кое-что. Мне негде остановиться, а наличных и кредитных средств у меня не так много, и все это не так уж весело, как я думала. Могу я остановиться в своей старой комнате в доме? Только на несколько недель? Думаю, Роза тоже хотела бы этого, - добавила она, возможно, не слишком разумно. Лука оперся руками о стену по обе стороны от нее, пригвоздив ее к месту.
        - Не дави на меня, Минти. Даже не пытайся снова играть со мной. Считай это предупреждением.
        - Мне понимать ответ как нет?
        Он резко отпустил ее.
        - В твоей комнате все по-прежнему с тех пор, как ты уехала. Джио настоял. Ты будешь сама за собой убирать и готовить. И не попадайся мне на глаза. Ясно?
        - Как нельзя лучше, - сказала она.
        Она подобрала сумку и смиренно проследовала за ним из комнаты, стараясь не смотреть на его длинные ноги и не видеть его сильной походки.
        ГЛАВА 2
        Лука наблюдал, как Минти шла впереди него в зал заседаний. Он видел много ее масок, но этот чопорный взгляд тихони был ему незнаком.
        Какого черта она нервничает?
        Большой зал все еще был пуст. Раньше зал был сеновалом, а теперь по всей его покатой крыше располагалось огромное окно, через которое проникал утренний свет. Сегодняшнее собрание, как обычно, должно было начаться с неформальной беседы за кофе, поэтому чашки и дымящиеся кувшины, тарелки с утренней выпечкой, свежими фруктами и другими разнообразными закусками уже были расставлены.
        Одна тарелка явно выделялась среди традиционной выпечки, роллов и сыров: охлажденное блюдо с крошечными замороженными шариками розового, кремового и красного цветов. Лука весело наблюдал, как Минти взяла особенно заманчивую розово-кремовую закуску и, жадно проговорив: «О, отлично, еда. Я умираю с голоду», отправила ее в рот.
        - Фу. - Поискав кругом испуганными глазами, Минти схватила салфетку и самым невоспитанным образом выплюнула остатки еды из своего рта прямо в ее белые складки. - Это не земляника со сливками! С твоими блюдами что-то не так, Лука.
        - Нет, - произнес он, безуспешно пытаясь оставаться бесстрастным. - Обычно перед собранием у нас проходит снятие пробы. Это наша новая линейка канапе: замороженные пикантные закуски. Думаю, тебе попался копченый лосось и сливочный сыр.
        - Кошмар.
        - Попробуй еще раз. Теперь ты знаешь, что это.
        - Куда подевались вкусные блины? Свежемолотый черный перец, большая порция сметаны с капелькой лимонного сока - недаром это стало классикой, - проворчала Минти, но взяла шарик, осторожно сжала его между большим и указательным пальцами и слегка надкусила. - Не так уж плохо. Люди будут это покупать?
        - Ты отстала от времени, Араминта, сага. - Лука положил один томатный шарик в рот и почувствовал острый, сладкий вкус помидора, обсыпка из трав оттеняла сладость.
        - На самом деле… Думаю, ты поймешь, что рыба в кляре с рукколой, айоли и чиабаттой - традиционное блюдо в любом уважающем себя пабе.
        Он подавил дрожь.
        - Поэтому я никогда не ем в Англии.
        - Сноб.
        - Мещанка.
        Между ними нарастало напряжение. Минти стояла близко, слишком близко, секунды хватит, чтобы он смог прижать ее к себе и заставить замолчать Одним-единственным способом, который всегда работал. Кровь стучала у него в висках.
        Было бы неправдой сказать, что воспоминания о том, как он целовал Минти Давенпорт, преследовали его все шесть лет. Едва ли он потратил эти годы, мечтая снова почувствовать ее вкус. И все же самые странные вещи напоминали ему о той ночи.
        Но Минти была слишком молода. Убита горем. Он не смог бы и не стал бы этим пользоваться. Остановиться было сложно, но это нужно было сделать.
        А утром она исчезла. Ни записки. Ни одной весточки за шесть лет.
        Собрание, как всегда, началось в неформальной обстановке. Лука поглядывал на часы, оттиснув Минти в угол, чтобы она могла слышать разговоры, но не вмешиваться. К тому времени, когда все заняли свои места за столом, она всецело ощутила на себе роль посетителя, став объектом всеобщего обозрения и любопытства.
        - Внимание, - сказал Лука по-английски. - Я хочу представить вам Араминту Давенпорт. Хотя вы могли видеть ее… Возможно, вы знаете, что моя тетя оставила ей шестую часть доли компании. Как здорово, что она в конце концов выразила интерес к нашему бизнесу. Идем, Минти, давай найдем тебе место.
        Лука усадил Минти и убедился, что она чувствует себя комфортно.
        В последующие полчаса Лука почти забыл, что Минти была в комнате. Почти. Случайный взгляд на ее аккуратно причесанную голову, непрестанно кивающую, когда кто-либо делал важное замечание; наблюдение за тем, как она быстро печатает заметки на своем iPad; легкие морщинки у нее на переносице, когда беседа становилась более оживленной или технической и уровня ее итальянского было недостаточно, - все это заставляло его запинаться, проверять свои заметки, менять позу.
        Но пока что она ничего не сказала. Никак не выразила свое согласие. Лука почувствовал, как в нем незаметно возрастает тревога. Возможно, она здесь, чтобы просто наблюдать; возможно, он видит проблему там, где ее нет.
        Настало время обсудить международное развитие, самое большое изменение в истории «Ди Торе дольче» с тех пор, как компания стала производить не только традиционное мороженое, но и все итальянские блюда. И все это было идеей Луки.
        Он нажал кнопку на ноутбуке и запустил презентацию.
        Прибыл Джио, улыбающийся, извиняющийся. Минти поднялась, чтобы обнять его. Лука догадался, что она шокирована. Он испытывал то же самое каждый раз, когда видел своего дядю. Когда Роза умерла, сердце Джио тоже умерло.
        - Внимание, все. - Пришло время снова призвать собрание к порядку. - Джио, рад тебя видеть. - Он пытался не выказать голосом тревогу, которую испытал при появлении дяди. Достаточно ли он ест? Не много ли он пьет? Когда он перестанет горевать по женщине, которая умерла шесть лет назад? - Как вы знаете, я изучал вопрос о расширении на англоговорящих территориях, - начал Лука. И говорил долго. - Если возражений нет, тогда…
        - Простите.
        - Да? - нетерпеливо выдавил он.
        Минти извиняюще улыбнулась.
        - Я хочу кое-что сказать. У меня есть презентация. - Она указала на iPad. - Вы не возражаете?
        - Конечно нет, - вмешался Джио. - Помоги Минти подключиться, Лука. Послушаем, что она скажет.
        Сердце Минти бешено стучало, ладони стали скользкими от пота, когда она встала и прошла во главу стола.
        Она не могла допустить, чтобы он не дал ей говорить.
        Понадобилось шесть лет, три неудачные помолвки, чтобы она снова вернулась сюда. Но, вернувшись, она внезапно и отчаянно захотела добиться успеха.
        Ей нужно, чтобы Лука увидел, что она больше, чем просто тихое «нет». Ей нужно доказать себе, что она чего-то стоит. Стоит хоть чего-то.
        Один из ее бывших женихов был музыкантом, другой политиком. У них не было ничего общего, кроме того, что они оба подарили Минти обручальное кольцо, а затем, уходя, позволили оставить его себе. Но оба знали, как управлять толпой. Это были разные люди, но у обоих было умение заставить всех в комнате обратить на себя внимание только благодаря силе своей личности.
        Все это отразилось в презентации.
        - Если ты веришь в то, что можешь это сделать, - говорил Джо, - все возможно.
        - Спасибо, - сказала она, вырвав лист из блокнота Луки.
        Его глаза пылали огнем. Но ей нужно произвести на них впечатление, доказать, что она имеет право находиться здесь, что это ее место, несмотря ни на что.
        - Выход в Англию - отличная идея, - мягко начала она, останавливаясь на своем первом слайде. - Как вы можете видеть, за последние два десятилетия Англия стала более трепетно относиться к еде, как ресторанной, так и приготовленной дома. Традиционные итальянские ингредиенты стали для англичан продуктом широкого потребления.
        Минти быстро улыбнулась, чтобы скрыть волнение.
        - Можно расширять бизнес на ресторанах и торговых точках.
        Вызов был брошен.
        Минти не хотела смотреть на Луку прямо сейчас, но она чувствовала его взгляд на себе. Он сидел прямо.
        - Поставка готового мороженого и итальянских пудингов в Англию - правильный курс, - сказала Минти. - Хотя в Англии мы любим говорить о кулинарии, большинство людей там по-настоящему не любят готовить. Они не занимаются этим каждый день. К тому же они считают, что по выходным заслуживают развлечений и отдыха от кухни.
        Минти глубоко вздохнула.
        - Это, в свою очередь, дает преимущество готовой деликатесной еде. Ужин за десять или двадцать фунтов или наборы, которые можно приготовить на своей кухне за пять минут, но у вас складывается ощущение, что вы настоящий повар.
        В ответ послышались перешептывания.
        - Некоторые магазины деликатесов продают готовую еду, - продолжила она. - Но у покупателей разные предпочтения. Гастроном в Йорке захочет продавать мороженое со сливками от йоркширских, а не итальянских коров, чтобы сократить расходы на доставку и поддержать местную экономику. А расходы на доставку будут непомерны; поставка в гастрономы в разных районах будет стоить целое состояние, а это значительно сократит нашу прибыль. Важно сконцентрироваться на Лондоне.
        - Тогда нам стоит рассмотреть супермаркеты.
        Воцарилось молчание. Минти произнесла:
        - Только самые элитные, которые можно вдохновить новизной бренда. Есть два, которым подойдут наши цены, сроки реализации и бренд.
        Минти посмотрела на последний слайд, изображение смеющейся и счастливой семьи, собравшейся вокруг стола, со стоящими перед ними чашами с мороженым.
        - Вопросы?
        Она рискнула и посмотрела на Луку. Он расслабленно откинулся на спинку стула.
        Но когда она собрала волю в кулак и снова уступила ему место, нацепив на лицо самое простодушное выражение и подняв на него невинный взгляд, было уже слишком поздно. Лицо его было спокойным, глаза прикрыты. И ничего не выражали.
        - Ты уже назначила встречи с этими супермаркетами? Обговорила цены, объемы поставок, дистрибуцию? - спросил Лука.
        - Еще нет. Мне казалось это преждевременным.
        - Все звучит очень разумно, - заявил Джио. - Я думаю, что Минти отлично разъяснила свою позицию. Теперь мы должны изучить обоснования услышанного, с участием Минти, разумеется. Ты же останешься, не так ли?
        - Я надеюсь.
        - Хорошо. - Джио немного выпрямился и повернулся к Луке: - В таком случае половина акционеров за то, чтобы дать идее Минти дальнейший ход. Ты согласен, и тогда у нас будет сто процентов, или вынесем вопрос на решение собрания?
        На этот раз в глазах Луки не было гнева или презрения. Это был шок.
        - Нет ничего плохого в том, чтобы изучить этот вопрос, - медленно произнес он. - Сегодня днем я переговорю с коммерческим директором. - Он быстро взглянул на Минти: - Ты должна будешь присутствовать.
        - Конечно.
        После собрания поговорить с Минти наедине не было времени. Не было его и до тех пор, пока коммерческий директор не вышел из его кабинета, вооруженный необходимой информацией, и Лука сумел поймать девушку.
        - Минутку, Минти, - сказал он обманчиво спокойным голосом. - На пару слов.
        Она стояла у двери, держась за ручку, как за последнюю надежду.
        - Садись, - пригласил он, по-прежнему спокойный, как удав.
        На мгновение он решил, что она, оставшись стоять, бросает ему вызов только потому, что может это, потому что она - Минти Давенпорт, которая никогда не сдается. Но после долгого раздумья она грациозно опустилась на стул, обратив на него ясный взор.
        Лука продолжал пристально смотреть на нее и почувствовал удовлетворение, когда она съежилась под его взглядом.
        - Джио предложил мне вернуться в дом, - сказала она, решившись первой нарушить молчание. - Пока что он отдаст мне свои ключи, и у него все еще есть ваш старый «фиат», который он будет рад одолжить мне, пока я здесь.
        - Он всегда хотел, чтобы ты была здесь.
        - Я рада встрече с ним, хотя немного шокирована: он постарел. Иногда мне с трудом удавалось узнать его. Он в порядке?
        Лука не ответил. Если бы она в самом деле беспокоилась о Джио, то написала бы.
        - Я не знаю, почему ты здесь и чего ты хочешь, - сказал он наконец. - У тебя будет здесь расписание. - Он протянул ей лист бумаги, и она молча взяла его, глядя на него широко раскрытыми глазами.
        - Извини, если тебе не понравилось то, что я должна была сказать, - начала она. Но Лука безжалостно оборвал ее:
        - Нет, тебя - нет.
        Она моргнула.
        - Что нет?
        - Тебя не жаль. Совершенно. Ты хотела сделать сенсацию. Минти Давенпорт на повестке дня. Твоя одежда, прическа… - В его словах теперь звучал гнев. - Это то же самое, как тогда, когда мы были детьми. У тебя всегда была новая роль, новая драма. Помнишь то лето, когда ты решила охранять окружающую среду? Все время читала нам лекции о нашей еде, машинах, одежде. Потом, через девять месяцев, ты снова появилась, разодетая в кожу, и использовала столько горячей воды, сколько было возможно.
        - Мне было пятнадцать…
        - Твое увлечение театром, - безжалостно продолжал он. - Сколько ты потратила на уроки и инвентарь? Бьюсь об заклад, ты годами не трогала эти вещи.
        - Это не имеет отношения к…
        - А теперь твоя последняя фантазия: управление компанией, презентации, деловой костюм и посещение офиса каждый день? Не в моей компании, Минти. Ты говорила о важных вещах, - сказал он спокойно. - Если бы пришла ко мне раньше, поделилась своими мыслями, я бы выслушал, принял их к сведению. Мы могли бы выступить перед собранием вместе с финальным планом и расчетами.
        Казалось, Минти сейчас заплачет.
        - На этом все, - добавил он спокойнее. - Понимаешь? Можешь уехать прямо сейчас. Держись от меня подальше, Минти.
        ГЛАВА 3
        - Ciao, Gianni; ciao, Alfonso. Grazie; a presto, - сказала Минти, с трудом захлопывая дверцу грузовой машины.
        Как они могут держаться на ногах да еще оставаться такими бодрыми? Сорок восемь часов помощи по доставке мороженого и других замороженных десертов в рестораны трех стран с редкой возможностью поспать совершенно лишили ее силы.
        Она отвернулась от грузовика, с третьей попытки водрузила на плечо свою сумку и пошла по дорожке, обрамленной кипарисами, прямиком к фермерскому дому.
        Минти каждое лето проводила в Ошиа с тех пор, как ей исполнилось семь лет.
        Старый каменный дом стоял посередине плато с террасами, которые спускались вниз по холму. На вершине холма примостился городок Ошиа. Сбоку виднелись средневековые городские стены, залитые золотым вечерним солнцем, наверху выступал мост средневековой церкви. В каждом направлении, куда ни посмотри, лежали тени сотни оттенков зеленого.
        По аллее оставалось идти каких-нибудь пару сотен ярдов, но каждый шаг казался милей. К счастью, передняя дверь была не заперта.
        Она повернула внушительную деревянную ручку и почти ввалилась в большой холл, выложенный мраморной плиткой, со вздохом облегчения бросая на пол сумку.
        - Милый, я дома! - крикнула она и принюхалась. Что это за аромат? Лук, чеснок, томаты, травы, какая-то рыба - аромат превосходной итальянской кухни. Ее желудок болезненно заурчал. С момента последней остановки на перекус прошло много времени.
        Минти на секунду задержалась в холле. Все, что ей хотелось, - это взобраться наверх и оказаться у двери, за которой находилась ее кровать. Роскошная удобная кровать, убранная кружевами. Какой удивительный контраст по сравнению с прошедшими двумя днями, когда она, зажатая на переднем сиденье грузовика между Джианни и Альфонсо, пыталась вздремнуть.
        Минти колебалась, пытаясь выбрать между усталостью и голодом. До нее вновь дошел соблазнительный запах чеснока, и Минти, с сожалением посмотрев на лестницу, из последних сил направилась на кухню, откуда доносился божественный аромат. Дом, каким он и был всегда, оставался уютным и без претензий, с большой кухней в самом его сердце.
        Минти выросла в одном из старейших и лучших домов Англии, но нигде, кроме как здесь, не чувствовала себя по-настоящему дома, потому что она любила эту комнату. Каждый предмет интерьера был выбран с особой тщательностью и нежностью. Этот дом, наполненный любовью, был гораздо более привлекательным, чем те поразительные архитектурные шедевры, в которых она привыкла проводить каникулы.
        Лука стоял у печи и ложкой мешал соус, который издавал райский аромат. Увидев его, Минти застыла в удивлении.
        На нем были облегающие старые черные джинсы и простая черная футболка. Джинсы прекрасно демонстрировали его длинные сильные ноги; футболка облегала плоский живот; короткие рукава открывали мускулистые руки.
        - Пахнет вкусно.
        - Раздельное питание, помнишь?
        - Я приготовлю спагетти, - произнесла она как можно более терпеливо.
        Лука в ужасе обернулся, разбрызгав повсюду томатный соус с ложки, которую все еще держал.
        - Mio Dio, ты все еще ничего не смыслишь в еде? - сказал он. - Во-первых, это cioppino - суп. Во-вторых, если ты считаешь, что я доверю тебе приготовление пасты, ты просто спятила, если только за шесть лет ты не выучила, что значит al dente, в чем я очень сомневаюсь. В-третьих, если бы это было рагу, я бы порекомендовал сочетать его с чем-то более питательным.
        - Знаешь, я прошла несколько кулинарных курсов. Я даже умею делать пасту, а не просто ее варить. Как насчет того, что я просто порежу хлеб?
        - Чтобы он засох? Нет, спасибо.
        - Вымыть салат? Или я слишком замочу латук? Буду слишком грубой с огурцами?
        Минти, приняв молчание за согласие, прошла к большому холодильнику.
        - Только четыре вида латука, Лука. Ты теряешь форму, - сказала она. - Не уверена, что смогу обойтись этими ингредиентами.
        Она вытащила салат, взглядом определив наиболее свежий, и прошла к раковине. Несколько минут они молчали, работая бок о бок.
        - Не передашь мне чеснок? - попросила она спустя время.
        - Зачем?
        - Ну, я могу положить его на порог, чтобы отгонять вампиров, но я хотела сделать заправку для салата и макать в нее хлеб. Тебе решать.
        Уголки губ Луки изогнулись в вынужденной улыбке, и он бросил Минти маленькую белую головку чеснока.
        Ужин был великолепным.
        - Я хотела бы заметить, что и мой салат, и заправка получились настоящими шедеврами, - сказала она. - Я должна признать, что ты приготовил основную часть, но будет честно, если я уточню детали.
        Лука не собирался спорить. Он взял вино и небольшое блюдо с сыром и виноградом, направился к дивану, где открыл свой ноутбук с электронной таблицей, присланной вечером Алессандро, коммерческим директором.
        Спустя пять минут таблица все еще не была просмотрена. Его взгляд то и дело переходил на Минти, которая старательно мыла сковородки. Она выглядела уставшей. Ее волосы были собраны в узел, и на ней все еще были светлые брюки и простой вязаный топ.
        Сегодня вечером его сбила с толку усталость в ее глазах. Это была старая история. Он не мог не быть ее рыцарем в сияющих доспехах, независимо от того, хотела она этого или нет. В то первое лето, когда она приехала, Лука провел один памятный день за настольной игрой с маленькой девочкой, чье сердце было разбито, когда она узнала, что ее отец решил отправиться в Сан-Тропе с новой подружкой, а не приехать в Ошиа, как обещал.
        Луке до сих пор нравилось играть в «Клуэдо».
        На третью свадьбу ее отца, небольшое закрытое мероприятие, на которое было приглашено около двухсот гостей, включая сотрудников журнала, пишущего о знаменитостях, но на котором не было единственного отпрыска жениха, Лука взял двенадцатилетнюю Минти.
        В шестнадцать парень Минти бросил ее, написав записку. Еще одна поездка, теперь уже на крошечном «фиате» Луки - подарке Джио и Розы, которые разделяли общий страх, что молодые мужчины управляют такими мощными машинами. Они направились на юг и завершили свой путь в Риме, целый день посвятив осмотру достопримечательностей, шопингу, попивая дорогущий кофе.
        Перемирие произошло в ночь после похорон Розы. При этом воспоминании руки Луки сжались на клавиатуре. Шесть лет спустя он все еще помнил вкус Минти, все еще мог воскресить ощущения, когда его руки скользили по этим длинным-длинным ногам, по изгибу талии к выпуклостям ее упругих маленьких грудей, помнил ее вздохи и то, как она шептала нежности, умоляя его не останавливаться.
        Потом Минти просто исчезла. А теперь вернулась. Моет тарелки на его кухне, словно они по-настоящему стали семьей.
        - Мне нравится, что ты ничего не изменил, - сказала Минти, захлопывая дверцу посудомоечной машины. - Те же тарелки, кастрюли.
        Лука поставил ноутбук на стол перед собой и откинулся назад, держа в руке бокал вина.
        - А что я мог бы изменить?
        Минти пожала плечами.
        - Гладкие кожаные диваны и хром повсюду, - предположила она. - Отсутствие стен. Кухня на улице.
        - Звучит ужасно.
        Минти подмигнула ему.
        - Здорово, что тебе нравится то, что у тебя есть.
        - Это часть истории моей семьи. Мебель сделана или выбрана моими родителями. Зачем мне ее менять?
        - Я рада, что ты этого не сделал. - Минти выжала тряпку и повесила ее на кран раковины, затем взяла свой бокал вина, сумку и прошла к диванам.
        - Есть столько старых домов, таких, как этот, которые были модернизированы.
        - Я всегда мечтал, чтобы мои дети росли в том же доме, что и я, ели за тем же столом и из тех же тарелок.
        - Здесь мы всегда были на каникулах, - напомнила Минти, но ты всегда была слишком умной для своих лет.
        - Я не одна такая. Ты когда-нибудь совершаешь глупости, Лука?
        Он с улыбкой покачал головой:
        - Только когда ты была со мной.
        Их взгляды встретились, золотой цвет захватил синеву, и внезапно они поняли, вспомнили, что именно здесь, в этой комнате, на этом диване, на который взгромоздилась Минти, они в прошлый раз чуть было не совершили ошибку.
        Лука отвернулся. Он сделал глоток вина.
        - И сколько нужно детей, чтобы заполнить этот дом? - Если Минти и была поражена внезапным притяжением - или отступлением - Луки, она не собиралась это показывать.
        - Четверо.
        Она задохнулась.
        - Четверо? Очень амбициозно.
        - Я амбициозен. Во всех сферах жизни.
        - Очевидно. Сколько тебе сейчас, двадцать девять? Лучше поторопиться, если ты хочешь четверых. Конечно, если только ты не планируешь по одному в год.
        Он с улыбкой покачал головой.
        - Не так быстро, но я бы предпочел раньше, чем позже.
        - Кто же счастливая невеста? Ты же не хочешь быть одиноким отцом?
        - Я был помолвлен, - неожиданно поделился он, удивляясь своей открытости.
        - Что случилось?
        Он пожал плечами.
        - У нас были разные цели.
        Минти улыбнулась.
        - Добро пожаловать в клуб. Если ты хочешь получить членство премиум-класса, то вряд ли сможешь ограничиться только одной неудачной помолвкой.
        - Спасибо, я предпочитаю стандартную категорию.
        - Кто это был? Я ее знаю?
        - Франческа ди Росси.
        - Она сделала это. Отличная работа, Франческа. И если ты спросишь меня, то я скажу, что ты еще легко отделался.
        - Что ты имеешь в виду?
        Хотя он подозревал, что уже знает ответ.
        - Ты должен знать, что ты завидная партия: высокий, темноволосый, далеко не страшный. Добавь сюда твои семейные связи и то, что на тебя работает половина местного населения… Странно, что потенциальные замены еще не выстроились в очередь. Хотя «четверо детей» вполне может отпугнуть менее целеустремленных кандидатов.
        - Я не кричу об этом на каждом углу. Почему «легко отделался»?
        Минти пожала плечами.
        - Я просто не считаю, что вы с Франческой подходите друг другу, вот и все. Я не очень хорошо ее знаю, но мне знаком ее типаж. Бьюсь об заклад, она бы модернизировала дом раньше, чем ты успел бы разрезать свадебный торт.
        - Я думал, что ей здесь нравится, что она хочет здесь обосноваться.
        - Это было не так?
        - Не совсем. Она думала, что я должен перевести часть бизнеса во Флоренцию, чтобы быть ближе к семье. Франческа хотела, чтобы мы жили в модной квартире, обедали в модных ресторанах с модными людьми. Я желал остаться здесь.
        - Вы не смогли прийти к компромиссу?
        Лука покачал головой.
        - Честно? Я не думаю, что кто-либо из нас достаточно сильно хотел прийти к компромиссу. Для меня моя жизнь и работа здесь. Но Франческа здесь задыхалась. Какой тут может быть компромисс?
        В конце концов, она нашла того, чьи желания совпали с ее желаниями. Они очень счастливы, и это здорово.
        Это было здорово. Когда Лука узнал об измене Франчески, он испытал не столько унижение, сколько облегчение.
        Минти понимающе вздохнула.
        - Она была всего лишь пробной невестой, и это лучше, чем пробная женитьба, по моему мнению.
        - Che?
        Она откинулась назад, слегка выпрямилась, и вопреки его воле его взгляд был прикован к тому, как натянулся на ней топ, обнажив соблазнительную плоть на талии.
        - Я уверена, ты решил, что тебе пора остепениться. И тут встречается она, местная девушка. Она знает нужных людей, ходит на правильные вечеринки, говорит правильные вещи, всегда рядом, когда нужна тебе. Я права?
        Откуда, черт возьми, она это знает?
        - Я говорила, что знаю таких девочек, как она. Я была такой же. Гораздо лучше раньше понять, что вы не подходите друг другу, чем через десять лет, когда появятся дети.
        - Что сделало тебя такой мудрой?
        - Три жениха. - Сказав это, Минти рассмеялась.
        - Может, должен был быть всего один, а не целая армия?
        - О, они не были моими пробными женихами, это я была их невестой, - сказала Минти. - Я ошибка, которая помогла им понять, чего они не хотят видеть в будущем партнере. Это подарок на самом деле. Мне должен полагаться за это какой-нибудь гуманитарный приз.
        Луку до сих пор воротило от того, как близок он был к тому, чтобы воспользоваться ею тогда. Единственным утешением было то, что ему удалось остановиться, прогнать ее, пока не стало слишком поздно.
        Минти убежала прямиком в Англию, к Барти. К своему мальчику-любовнику.
        Медленно, с усилием, он поднялся.
        - Может, ты права, - произнес он как можно более непринужденно. - Лучше неудачная помолвка, чем несчастливый брак. Я многому научился у Франчески. Мне не нужна домашняя хозяйка, если только она сама этого не хочет. Мне нужен кто-то, на кого можно положиться. Кто-то, кто будет рядом, когда я просыпаюсь.
        Лука вышел из комнаты, прекрасно понимая, что ему предстоит еще одна бессонная ночь.
        ГЛАВА 4
        - Я в раю, на самом деле в раю. - Минти огляделась, едва сдерживаясь, чтобы радостно не захлопать в ладоши.
        На длинной-длинной стойке одна за другой стояли коробки с ярким разноцветным мороженым. Другая была заставлена тортами и выпечкой, от которых слюнки текли.
        - Эта часть открыта для посетителей, - объяснила Наталья, пока знакомила Минти с исчерпывающим меню. - Можно взять с собой или поесть прямо здесь, порцией или целой коробкой. Мы отмечены на туристических картах, так что у нас много посетителей.
        В какой-то момент решено было открыть кафе - еще одна инновация Луки за последние шесть лет. И персонал любил это место.
        - Ты быстро во все вникнешь, - восхищенно сказала Наталья, пока Минти ловко управлялась с большой группой подростков с разнообразными и непростыми заказами.
        - Не совсем, - призналась Минти. - Но я уже управляла кафе в Лондоне.
        Минти обслужила следующую пару покупателей, пока обдумывала свои идеи. Клейкий пудинг с тоффи, джемом и заварным кремом, с начинкой из ревеня, яблочный пирог - все это отличная основа для маленьких капкейков. Ей могли запретить вести дела, связанные с едой, но не могли запретить идеи. Летние мини-пудинги, соединенные друг с другом кремом, для предстоящего сезона. Вероятно, можно придумать варианты и для пшеничных лепешек?
        Наступил час послеобеденной сиесты, поток посетителей стал постепенно уменьшаться, и наконец, впервые за несколько часов, обслуживать было некого. Наталья воспользовалась затишьем и ушла перекусить.
        Минти взяла блокнот и карандаш, которые ей выдали, и принялась записывать идеи. Она была полностью поглощена работой, и ей удавалось не думать на опасные темы, вытеснив из памяти ту ночь с Лукой.
        - Ты смотришься здесь, как дома. - При звуке знакомого голоса Минти подскочила. Она оглянулась и увидела, что он стоит у одной из открытых дверей.
        Еще один непривычный образ, и ее едва ли узнает какой-нибудь папарацци. Белое платье на пуговицах выглядело невероятно строго; волосы зачесаны назад и покрыты розовым платком. Она повернулась к нему.
        - А ты что думал?
        - Развлекаешься?
        - Знаешь, все это мне уже знакомо. У меня в самом деле есть три кафе.
        Лука неторопливо вошел в кафе. Выглядел он просто, как и полагается в выходной день, в поблекших голубых джинсах и ярко-синей рубашке с короткими рукавами.
        - Во-первых, я начала с набросков: чертила схемы, отбирала рецепты, смешивала ингредиенты до тех пор, пока единственное, что я могла услышать, был запах сахара, яиц и масла. Стояла за стойкой и улыбалась, наблюдая, как люди тратят по десять минут, чтобы сделать выбор.
        - Так почему же ты не там?
        Хороший вопрос.
        - Отец сказал, что за месяцы я едва сумела заполнить кафе едой, так что вряд ли я была нужна там, они прекрасно справлялись и без меня. Думаю, он был прав.
        Он ничего не сказал, просто обошел прилавок и встал рядом с ней. Его присутствие было настораживающе комфортным. Спокойно, без суеты и болтовни, он принялся готовить два кофе, положив на поднос несколько закусок и порцию аппетитного салата в качестве украшения.
        - Должно быть, ты умираешь с голоду. Иди сюда, садись. В случае чего я займусь посетителями.
        - Мне вовсе не лень, - вдруг сказала она, остановившись у стола, когда он вытащил стул.
        - Хорошо. Это то, чего хотел Джо. А чего хотела ты? - Это было сказано так мягко, что причиняло боль. В прошлом именно Лука много раз проявлял себя как единственный человек, способный понять ее.
        А она всегда наказывала его за это. Она продолжала вертеть в руках мини-фокаччу. Хлеб постепенно превращался в крошку, начинка из баклажана с моцареллой стекала на тарелку, источая аромат лука, чеснока и орегано.
        Вопрос на миллион долларов. Но у нее не было никаких идей.
        Минти подняла голову и с улыбкой посмотрела на Луку. Он продолжал пытливо смотреть на нее.
        - Думаю, я бы предпочла жить не по правилам, - сказала она. - Сначала есть мороженое, потом острую пищу. Но никак не могу решить, что выбрать: фруктовый, шоколадный или действительно изысканный сливочный вкус. Что ты посоветуешь?
        Лука упорно старался забыть о Минти. Он задерживался в офисе допоздна, там же ел или звонил в местный ресторан по пути. Все эти дни он видел свою нежеланную гостью по утрам. Обычно она только входила в кухню, когда он уже выходил.
        Но это не значило, что он не думает о ней.
        Ее вещи были повсюду. Не то чтобы она была неопрятной, скорее наоборот, но у нее был природный дар полностью занимать пространство и подчинять его себе.
        В его холодильнике были ее фруктово-йогуртовые смеси, ее журналы лежали на его столе, ее кардиган висел на спинке его стула, ее туфли стояли возле его двери. Единственным спасительным местом от медленного, но верного нашествия была его спальня и ванная. Все любили Минти. Меньше чем за две недели она выучила имена не только всех сотрудников, но и их мужей, жен, детей, внуков, собак, кроликов и золотых рыбок. Где бы она ни появлялась, люди приветствовали, останавливали ее.
        Все восторгались ее работой и воодушевлением, тем, что она пыталась говорить по-итальянски, ее идеями. Персонал «Ди Торе дольче» быстро превращался в клуб заядлых фанатов Минти Давенпорт.
        - Лука! - А вот и она, его мысли, мечты, разговоры, его дом. Теперь в его кабинете.
        - Buongiorno. - Он против воли всякий раз говорил с ней формально и отчужденно.
        Так было безопаснее.
        Казалось, Минти ничего не замечала.
        - Смотри, что я сделала! - Она поставила стаканчик на стол и отступила, сияя, как гордая наседка. - И все сама. Ну, на самом деле с огромной помощью, участием, советами и замечаниями, но практически сама.
        Лука сдался.
        - Что это? Выглядит, как мороженое.
        - Разумеется, это мороженое! У тебя же фабрика мороженого, ты, дурень. Разве я собиралась придумать новый вид собачьего корма?
        С улыбкой он сказал:
        - Но это мой собственный рецепт. Это специальная осенняя серия. Томас сказал, чтобы ты попробовал. Неплохо, правда? Это значит, что первый тест пройден? - Она в волнении прикусила нижнюю губу, приковав к ней все его внимание. - Хочешь, чтобы я сказала, что это?
        Лука оторвал взгляд от ее сияющих глаз и чувственного изгиба рта. Они слишком его отвлекали.
        - Нет, нет. Для начала я попробую.
        В нетерпении она подпрыгивала с ноги на ногу.
        - Давай же.
        Некоторые мужчины были винными снобами, они закрывали глаза и вдыхали, прежде чем сделать глоток. Лука любил хорошее вино, но не относился к нему слишком серьезно. Как бы то ни было, любой хозяин виноградника продавал отличное столовое вино всего за несколько евро. Мороженое, однако, он воспринимал куда серьезнее, особенно если оно носило его имя.
        Он близко поднес стаканчик, взял маленькую ложечку для дегустации и зачерпнул немного мороженого, пристально разглядывая его. Оно было бледного кремового цвета, испещренное крупной коричневой крошкой с прожилками прозрачного фруктового пюре. Осторожно он поднес его к носу и сделал глубокий вдох. А… преобладали яблоко и корица, мгновенно наполнив его ноздри ароматом домашней выпечки, деревенских кухонь. Ароматом осени. Он медленно кивнул. Пока что все хорошо. Он поднес ложку ко рту и осторожно лизнул, смакуя небольшой холодный шарик до тех пор, пока не ощутил весь вкус. Основа мороженого была более кремообразной, чем обычно. Он догадался, что она приготовлена из ванильного сгёше anglaise вперемешку с яблочным пюре и корицей. А крошка…
        Он облизал с ложки остатки мороженого: мягкая, рассыпчатая, сладкая текстура. Наподобие губки. Яблоко, корица, заварной крем и губка. Это было вкусно.
        - Ну? Что ты думаешь?
        - На самом деле очень хорошо.
        - Правда? Я придумала это на выходных, когда работала в кафе. Сначала я думала о капкейках, но потом вспомнила о расширении и о захвате английского рынка. Что может быть лучше сочетания классических английских пудингов и итальянского мороженого? Пасхальный пудинг - а это он и есть
        - крошка, пироги, даже ледяные рулеты? Конечно, - добавила она, - я могу использовать свои идеи и для капкейков. Прямой конкуренции нет. Капкейки с холодной начинкой могут получиться довольно интересными.
        Минти уселась на его стол, перекинув одну длинную ногу через другую, но ее слова почти полностью заглушал шум в его ушах. Mio Dio, она вообще осознает, что с ним происходит, когда она сидит так близко?
        Сегодня официальность в его офисе была отменена, она была одета в милое летнее платье, напоминающее своим цветом ее темно-синие глаза. Ее голые ноги были слишком близко от него. Можно протянуть руку и коснуться их. На ногах у нее были легкие бархатные шлепанцы, ногти покрашены в цвет платья.
        Ему в самом деле нужно было сказать ей что-нибудь о несоответствии обуви, но у него перехватило в груди.
        В полном неведении, она продолжала:
        - При всей нашей утонченности, в душе мы все консерваторы, особенно что касается пудингов. Если ты планируешь осенью начать выход, то эта сытная и вкусная еда - как раз то, что поможет тебе в продвижении.
        Он мог просто протянуть руку и коснуться ее бедра, провести ладонью по длинным загорелым ногам. Или положить обе руки ей на талию и развернуть к себе. Придвинуть к краю стола, опустить к себе на колени и заставить посмотреть на себя.
        Господи, у него пересохло во рту. Он резко поднялся и прошел мимо нее в другой конец кабинета, на безопасное расстояние, в поисках защиты у кулера.
        Лука сделал глоток ледяной воды, потом еще один, уставившись на яркую абстракцию, изображающую местный сельский вид, которая висела на противоположной стене. Но он не замечал искусных мазков и общего поразительного впечатления. Он лишь хотел унять внезапное и жестокое желание, которое затопило его.
        Что с ним не так? Хорошо, у нее красивые ноги. Как и у тысячи других женщин, но его не тянет коснуться их бедер, слава богу. Такое поведение может закончиться для мужчины большими неприятностями. Блондинки никогда не сводили его с ума. За исключением той роковой ночи с Минти, отношения у него были всегда только с брюнетками. Про себя он мрачно перечислял, почему нельзя просто подойти к ней и прижать к себе: она работает на него, она практически его семья и она городская девочка, которая скоро, очень скоро вновь вернется к своей обычной жизни. В последний раз, когда он поддался желанию поцеловать ее, это закончилось не очень хорошо.
        Он твердо сказал себе, что у них нет ничего общего. О, сейчас она полна воодушевления и страсти к его бизнесу. Это только потому, что все кажется ей новым и необычным. Они оба знали, что надолго она не задержится.
        Но настойчивый голос в его голове вопрошал: что все это значит? Конечно, Лука хотел жену, семью, но он ни с кем не встречался. Он что, хочет жить как монах, пока не встретит достойную кандидатуру? На самом деле Минти не работала на него, она играла в работу. Он не был ее боссом. Она могла уйти в любую минуту.
        Она уже не девочка. Нет ничего плохого в том, что он хочет ее.
        И она тоже хочет его. Он видел это в ее глазах, глубоких и синих, загадочных, как море. Он видел это в румянце на ее щеках, в изгибе ее губ. Если сейчас он подойдет и поцелует ее, она ответит. Он совершенно точно чувствовал это на первобытном уровне. Но ему нужно избавиться от этого чувства. Запрятать его как можно дальше.
        - Итак, дальше я займусь упаковкой и дизайном. Томас предложил, что, если тебе понравится мороженое, я смогу полностью посвятить себя созданию упаковки. Не только для этого, но для всего концепта. Это если я останусь. Две недели уже почти прошли.
        Конечно, она выиграла. Она знала это. Не было никаких оснований для ее провала. Новое начало, вызов, пари, со всем она прекрасно справилась. И это было весело. Неожиданно весело. Работая целый день с людьми, со всей командой, пытаясь достичь общей цели, все это требовало много энергии. Почему люди считают, что полная занятость может быть утомительной? Это прекрасный стимул. Конечно, она должна была согласиться, что, переходя из отдела в отдел, она не получала достаточно опыта, но никогда еще она не была так переполнена идеями и творчеством.
        По ночам она лежала без сна, пока идеи жужжали у нее в голове.
        Ну хорошо, бессонницей она страдала не только из-за работы. Остаться в доме у Луки было большой ошибкой. Одна только мысль, что она может выскользнуть из кровати, пройти на цыпочках по коридору в его комнату и юркнуть к нему в постель, была мучением.
        Но что, если он откажет? Он уже делал это раньше. Ему нужна женщина, которая родит ему детей, четверых. Ему не нужна легкомысленная дебютантка, которая порхает от проекта к проекту, от жениха к жениху, как одурманенная пыльцой бабочка.
        Ему нужна чувственная женщина в чувственной обуви и с таким же поведением.
        Этого он и хотел, слава богу, строго напоминала она себе. Это было слишком рискованно. Это может сильно ранить, уже ранило. На этот раз ей не удастся прийти в себя. Если она планирует остаться, ей нужно всерьез задуматься о поиске собственного жилья подальше от соблазна. Может, в местном монастыре сдается комната?
        - Ну так что?
        - Ну так что? - эхом отозвался он.
        - Я прошла? Я могу остаться?
        - Если ты хочешь. - Он говорил равнодушно, словно ее мероприятия и присутствие ничего не значили для него.
        Возможно, так оно и было. Почему, собственно, должно быть иначе? Внезапно она подумала, что он тоже это чувствует, что он просто не может не тянуться к ней. Но притяжение ничто, если нет уважения. Хорошие гены наделили ее здоровым метаболизмом, телом и чертами лица. Деньги и избыток свободного времени позволили ей усилить эти генетические дары. Минти не питала иллюзий: загорелое тело, хорошая кожа и густые волосы - неплохое имущество. Но она надеялась, что в ней сокрыто гораздо больше, чем все это, вместе взятое.
        Она надеялась, что у нее будет шанс получить настоящий опыт. Остаться здесь, работать с людьми, которым наплевать, что ее отец граф, а мать актриса и что она с раннего детства является наживкой для таблоидов, с людьми, которые не знают ничего, кроме упорной работы, было настоящим освобождением. Дарило надежду.
        - Конечно, я хочу остаться.
        - Конечно, - пробормотал он. - Конечно, зачем тебе финансовая независимость, которую легко можно получить, продав мне свои акции? Конечно же, ты предпочтешь каждое утро рано вставать и упорно работать по девять часов пять дней в неделю?
        - Так живет большинство людей.
        - Да, но ты не большинство. - Минти отступила под саркастическим блеском, мелькнувшим в его глазах, - еще одна причина не приближаться к нему. У него всегда была обезоруживающая привычка видеть больше, чем она хотела показать, пробиваться сквозь ее броню. - Однако, если ты хочешь остаться, я выполню условия нашего договора.
        Если не… - Он задумался. В янтарных глазах мелькнул огонь. Он выглядел по-настоящему дьявольски. - Мы можем заключить еще одну сделку?
        Он говорил спокойно и властно. Минти хотела было произнести «нет», броситься вон с высоко поднятой головой. У них уже была сделка, и она одержала победу. Он не сможет отнять у нее это.
        Но она была заинтригована. К черту ее предков - картежников.
        - Хорошо, - сказала она. - Зависит от того, что ты скажешь.
        - Ты можешь остаться. Я думаю, ты пригодишься в отделе маркетинга для разработки англоязычных кампаний. Ты в самом деле упорно трудилась эти две недели. Все довольны тобой, мы утрясем вопрос с трудовыми обязанностями и зарплатой, и Роза хотела бы этого. Все будет сделано, как надо. Разумеется, я хочу, чтобы ты заняла свое место в совете директоров. Но когда тебе станет скучно… - Он посмотрел прямо ей в глаза. - А тебе станет, Минти, и мы оба это знаем, скорее раньше, чем позже. Тогда ты продашь свои акции и больше не приблизишься к моей компании. Сарisсе?
        О, он хорош, слишком хорош. Слишком, черт возьми, догадлив.
        Она соскользнула со стола, одернула платье.
        - Что, если у меня будет серьезная причина? Новая работа, ребенок, жених, который все время рядом, сломанная нога, вынужденное лечение? Что, если я проработаю на тебя десять лет и принесу пользу?
        Он рассмеялся.
        - Если ты пробудешь здесь десять лет… - Он пытался подобрать слова.
        - В Англии говорят «съешь свою шляпу», - помогла Минти и улыбнулась ему. Улыбка дрогнула на ее губах. Лука пытливо смотрел на нее, веселье испарилось так же быстро, как и возникло, в янтарных глазах таилось загадочное выражение. Контраст между его оливковой кожей и длинными темными ресницами был поразительным. Это делало его диким, похожим на волка. В этих глазах девушка может пропасть, забыть, где она и что делает.
        Она качнулась, сделала шаг ему навстречу, затем еще один, поддавшись власти этих глаз, жару, который, как она чувствовала, пылал между ними, когда внезапно и пронзительно зазвонил ее телефон. Она принялась искать его, желая быстрее избавиться от назойливого звука, вновь вернуться к неожиданной интимности. Шум доносился из ее сумки, лежащей на столе позади нее, рядом с быстро тающим мороженым.
        В неожиданно ставшей душной комнате таяло не только мороженое. На ватных ногах Минти прошла к столу и ухватилась за него, чтобы не упасть. Это было неправильно. Лука даже не дотронулся до нее! Как может взгляд, один только взгляд, иметь такое воздействие? Она неловко нашарила свой телефон, но, когда достала его, было уже поздно. Звонок переключился на голосовое сообщение.
        Она глубоко вздохнула. Она хотела сказать что-нибудь. Но не знала, что именно. «Не смотри на меня так». Или, может, «поцелуй меня». Либо все вместе.
        Она повернулась, слова были готовы сорваться с ее губ. Но Луки уже не было.
        ГЛАВА 5
        - Доброе утро.
        - Надеюсь, ты хорошо спал?
        - Buongiorno. - Нацепив на лицо вежливую улыбку, Лука повернулся к ней.
        Он предпочел бы тишину, прогулку на свежем воздухе, черный кофе и газету, чтобы как следует проснуться, но Минти любила разговаривать за завтраком. И, что очень неприятно, газета, используемая как щит, не помогала.
        Она была одета и готова ехать, держа папку и вездесущий iPad. При виде ее он криво усмехнулся. Она определенно была похожа на молодого специалиста по маркетингу в красивом сером платье, которое было чуть выше колен, в сочетании с лимонным кардиганом и пресловутыми легкими сандалиями того же цвета, что кардиган. Волосы она собрала назад в узел, оставив свободными лишь несколько прядок.
        И она была такой же желанной.
        Нет, напомнил он себе. Не поддавайся. Но он уже чувствовал возрастающее привычное влечение к ней, жар крови, текущей по венам.
        Он заставил себя отвернуться, сконцентрироваться на кофе и газете перед ним, но его глаза неумолимо возвращались к гибкой фигурке. Она догадывается, как это раздражает его, когда она поступает таким образом? Барные стойки предназначены для нарезки, приготовления пищи, а не для сидения. Не для того, чтобы махать невероятно длинными ногами. Почему она не сидит на стуле, как все нормальные люди?
        - Мне пора ехать. Тебя подвезти?
        Она задумчиво прикусила нижнюю губу.
        - Подвезти? - Осторожнее, Лука.
        - Глупо ездить на двух машинах, вот и все. Напрасное дело.
        Но правда в том, что чья-то компания может оказаться приятной. Фермерский дом слишком велик для одного.
        - Спасибо, - сказала Минти. - Очень мило с твоей стороны. Я ценю то, что ты возишься со мной. Я уверена, ты не можешь дождаться, когда я исчезну. Скоро я подыщу себе комнату, не уверена, что смогу позволить себе дом где-нибудь поблизости.
        - Можешь не торопиться. Скопи немного денег. - Он увидел удивление в ее глазах и продолжил: - Это и твой дом тоже. Роза была бы рада, что ты здесь.
        - На самом деле это всегда был твой дом, - мягко поправила она. - Наверное, тебе было не просто, когда твои дядя с тетей переехали в дом твоих родителей. А потом появилась я.
        На какой-то момент ему стало нечем дышать, и все, что он мог, - это уставиться на Минти. За все годы, что он знал ее, она никогда не признавалась в том, что ему приходилось терпеть ее присутствие. Возможно, она, в конце концов, повзрослела.
        Он надеялся, что это не так.
        - Я был благодарен Джио и Розе, что они оставили свою прежнюю жизнь и переехали сюда, чтобы у меня могло быть будущее, - произнес он после тягостного молчания. - Мысль о переезде в Лондон после всего - о том, что придется оставить Италию, деревню, мой дом, мою фабрику, воспоминания… Я не думаю, что смог бы это вынести. Но мне не пришлось. Они переехали сюда, занялись домой и бизнесом, вырастили меня и позволили продолжить все самому. Твое присутствие пару месяцев в году было не слишком высокой платой за это.
        Минти рассмеялась.
        - Мы оба знаем, что это не так. Я была настоящей занозой. Я возмущала тебя, ты знаешь. Роза, моя тетя, единственный человек, которому я доверяла, вдруг оказывается за много миль от меня, в другой стране, уделяя тебе все свое время. Я так завидовала.
        - Это было очень давно. - Лука внезапно совершенно четко понял, что у него не будет покоя, пока Минти в доме. - Честно, Минти. Оставайся. Я хочу этого.
        Она неуверенно посмотрела на него:
        - Спасибо, Лука. С удовольствием.
        - Хорошо.
        - Мне нужно только переодеться, я буду готов через пятнадцать минут.
        - Без проблем. Поедем, когда скажешь. Я выпью еще кофе с бриошью и прочитаю почту. Скажи, как будешь готов.
        Лука кивнул и пошел наверх. Ему нужно было сменить свой утренний наряд, состоящий из удобных джинсов и старой футболки, на костюм.
        - О! - Минти сдавленно вскрикнула, как от боли.
        Лука обернулся, ожидая увидеть разлитый кофе.
        - В чем дело? - Лука мгновенно очутился рядом, взяв из ее ослабевших рук iPad.
        Два фото заполнили экран. На одном Минти с бокалом вина, смеющаяся, с горящими глазами, одетая во что-то, что даже на фото выглядело невероятно дорогим и коротким. Его глаза быстро скользнули по глубокому вырезу, снятому крупным планом, и по изгибу ее бедер.
        На другом фото был изображен молодой человек в костюме, с аккуратной прической, он держал за руку такую же скромно одетую женщину с убранными назад волосами.

* * *
        «Проклятие Минти снова сбывается.
        Трижды потерпевшая неудачу леди Араминта Давенпорт оправляется от шока после того, как ее бывший жених номер три объявил о помолвке со своей коллегой политиком Кларой Кранч - меньше чем через три месяца после разрыва с Минти.
        Красавица-блондинка, дочь графа Холгейта и актрисы Коко Уотрес, трижды становилась обладательницей бриллианта - но ей ни разу так и не удалось пройти к алтарю. Тогда как ее бывшие женихи женились на других девушках в течение полугода после разрыва с очаровательной девушкой.
        «Минти в отчаянии, - говорит один из ближайших друзей. - Она не знает, повезет ли и ей наконец».
        Кто следующий для леди Мин? Мы составили список вероятных претендентов. В сетях у счастливицы уже побывали виконт, рок-звезда и начинающий политик! Кого она выберет в следующий раз и сможет ли довести дело до конца?»
        Под статьей размещались фото молодых людей, которых для нее любезно выбрала газета, начиная с младшего члена европейской королевской семьи и заканчивая шекспировским актером, выпускником Итона.
        Минти посмотрела на фотографии через плечо Луки.
        - Это лучшее, что они могут предложить? По меньшей мере двое из них гомосексуалисты, а один женат. Их исследования просто ужасны. Хорошо, что они не знают, что я здесь. Успешный бизнесмен младше тридцати лет, внук conte, ты бы возглавил список.
        Она справилась с шоком.
        - Это правда?
        Она пожала плечами.
        - Какое это имеет значение? - Она покачала головой. - Возможно. Клара всегда была рядом, хотя Джо клялся, что они просто друзья. Очевидно. Они вместе учились в Кембридже, ее отец наполовину принадлежит к королевской семье. - Она протянула руку и забрала у него iPad. - Я уже говорила, что я пробная невеста. Все они находят себе половинку после того, как мы расстаемся. - Она прокрутила статью вниз, затем развернула экран, чтобы показать фотографии двух разных мужчин, каждого из которых сопровождала женщина. Тот, что был моложе, обнимал молодую девушку. У нее был надменный вид, длинные прямые волосы откинуты назад. - Она всегда так одевается. Думаю, когда она родилась, на ней уже был костюм и сапоги.
        - Минти с тоской посмотрела на фото. - Они неплохо смотрятся, не правда ли?
        Лука что-то уклончиво пробормотал. Так это Барти, парень, с которым она обручилась сразу после того, как выскользнула из его постели? Он выглядел… приятным, обходительным.
        - Я никогда по-настоящему не соответствовала ему, - продолжила Минти. - Я пыталась, но клубы любителей пони и охоты никогда по-настоящему не были мне близки. У них уже трое детей. Представляешь? - Она искоса взглянула на него. - Жаль, что ты первым с ней не познакомился.
        - Для меня она слишком сурова, - сказал Лука, глядя на фото. - О да, она держит беднягу Барти в ежовых рукавицах. Но не похоже, чтобы он возражал.
        Лука приблизил фото второго мужчины. Он был лет на двадцать старше его самого, с копной седеющих волос, худощавая фигура обтянута узкими кожаными брюками. Он с обожанием смотрел на слишком для него молодую высокую гламурную девушку с высокими скулами, держа ее под руку с таким видом, будто все его рождественские желания сбылись одновременно.
        - А это, должно быть, Спайк?
        Минти кивнула:
        - Да, холостяк номер два. Хотя я думаю, что он уже развелся со своей женой-моделью. Он изображает из себя стареющую рок-звезду. Но Барти все еще счастливо женат. Я хочу послать Джо открытку или цветы. Ты должен мне напомнить, хорошо?
        Она была великолепна. Все признаки страдания испарились.
        - Давай сделаем что-нибудь необычное. Придем позже на пару часов. Как насчет прогулки?
        Минти удивленно посмотрела на него:
        - Прийти позже? Если ты не явишься ровно в девять, случится национальная паника. Они пришлют сюда авиацию и армию, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
        Лука проигнорировал ее фантазии.
        - Тебе не нужно переобуться?
        Минти сдержала улыбку. У нее с собой были только балетки и сандалии. Лука, казалось, уверился в том, что ее обувь не соответствовала ситуации.
        - Если ты не собираешься переходить со мной вброд или взбираться на горы, я думаю, эти вполне подойдут. - Минти прошла к двери, повернулась и произнесла как можно более невинно: - Думаю, у тебя антиобувной фетиш. Ты не одобряешь ни одну пару, которую я надеваю.
        - Однажды я ездил в Рим с Франческой, - сказал Лука. - На три дня она взяла с собой два больших чемодана и туфли на невероятно высоких каблуках. Затем она начала постоянно жаловаться на боль в ногах, волдыри, но, когда я предложил ей купить удобную обувь, она горько заплакала.
        Минти сдержала улыбку.
        - Я начинаю сочувствовать бедняжке Франческе. Что стало последней каплей?
        - Scuzi?
        - Ваш разрыв. Причиной были туфли или твоя бесчувственность?
        Его рот насмешливо скривился.
        - Возможно, и то и другое. Это должен был быть романтический уик-энд. Мы жили в пятизвездочном отеле рядом с Испанской лестницей, погода была отличная, но мы все время спорили. Я гораздо лучше провел время, когда взял с собой тебя.
        По его лицу ничего нельзя было прочесть, и Минти сглотнула, не понимая, что означает волнение в ее животе.
        - Это был один из лучших дней моей жизни, - сказала она.
        Так оно и было. Иногда она думала, что именно в тот день ее чувства к Луке переросли из чего-то неудобного, но забавного в нечто всеобъемлющее. Или в тот день, когда он проявил сочувствие к маленькой рыдающей девочке и терпеливо развлекал ее, играя в настольные игры на языке, на котором сам едва говорил. Минти, разумеется, ужасно жульничала, но он, казалось, не возражал. Большую часть времени он, по ее мнению, был серьезным, важным и скучным. А потом вдруг совершал добрый и спонтанный поступок. Трогал ее до глубины души.
        Лука продолжал пытливо смотреть на нее, и все, что хотела сейчас Минти, - это сделать шаг ему навстречу. Забудь Джо, забудь все. Мгновение она колебалась, охваченная воспоминаниями. Воспоминаниями о Риме, смехе, подтрунивании, о том, что к ней относились как ко взрослой, с уважением. Следом ворвались другие воспоминания: огонь в камине, красное вино, слезы, осушенные поцелуями, нежные руки, которые становились все сильнее и опаснее. Жар.
        А затем сокрушительный холод отказа.
        Минти решительно повернулась.
        - Тогда пошли, - бросила она через плечо. - Иначе мы не управимся до ланча, и даже спецоперация не поможет.
        Возможно, Лука был слегка необъективен, но он считал, что его ферма - самое прекрасное место на планете. На лугах уже цвели весенние цветы всех видов. Умиротворенные стада коров паслись на дальних полях.
        Минти вздохнула, ощутив глубокое удовлетворение.
        - Когда я в Лондоне, я думаю, что это самое прекрасное место на свете, и не могу представить, как можно жить где-то еще, - сказала она. - Когда я оказываюсь в родовом гнезде, я ощущаю то же самое - тоску по Лондону.
        Но это место другое. Оно очень умиротворенное, но в то же время полное жизни. Понимаешь?
        Лука пробурчал что-то в знак согласия и ускорил темп. Минти пришлось подстраиваться под его шаг. Он бросил на бархатные сандалии многозначительный взгляд, но мужественно промолчал.
        Он не знал, что сказать. Все неожиданно стало другим, комфортным. В тот момент, когда он сказал, что она может остаться, он почувствовал, что между ними что-то зарождается. Или это произошло, когда она немного разрушила внешний фасад, позволив ему увидеть свою боль? Или он понимает, что сдается на более близкие отношения с ней?
        Он обещал себе, что этого никогда не произойдет. К тому же она повзрослела.
        Он тряхнул головой, чтобы избавиться от мыслей и подыскать нейтральную тему для разговора.
        - На этих выходных я собираюсь заняться благотворительностью во Флоренции - по крайней мере, туда меня позвал мой дед. - Его губы дрогнули в ироничной улыбке. - Ты знаешь conte: он не любит слово «нет».
        - Мне нравится Флоренция, - с тоской произнесла Минти. - Я не была там много лет.
        Он поморщился.
        - Я ее ненавижу: туристы, переполненные улицы, шум, ожидания.
        Вынужденная формальность и вечное разочарование его деда. Единственное время, когда Флоренцию можно было вынести, - это когда Минти ходила где-то рядом. Ее непочтительность лишала деда его колкого жала. Ей всегда удавалось добавить в окружение веселья.
        - Ты до сих пор не ладишь с дедушкой?
        - Он всегда очень мил со мной, - продолжила Минти.
        - Он одобряет тебя: титулы, куча родственников со связями, отличные манеры - когда ты хочешь их показать. Я, однако, полностью разочаровал его. Никаких социальных устремлений. Все, чего я всегда хотел, - это копаться на ферме и работать на фабрике.
        - Возможно, мне стоит попросить его удочерить меня.
        - Он согласится, не раздумывая, - сказал Лука. - Поедем со мной.
        Легкий румянец залил ее щеки.
        - Чтобы доставить удовольствие твоему деду?
        Что это?
        - Возможно.
        Лука рядом с ней забывал о своей постоянной ответственности, чувствовал себя легко.
        Минти нервно сглотнула.
        Она сделала нерешительный шаг к нему навстречу, проигнорировав предупреждающие звоночки в голове. Этот мужчина был другим. Она пережила других. Но пережить этого ей не удастся. Только не снова. Но вот она сделала шаг, не зная, есть ли у нее возможность вернуться, хочет ли она этого.
        Лука продолжил идти дальше по долине. Минти замерла на секунду, наблюдая за ним: высокая и широкая фигура, темные растрепанные волосы, словно он вымыл их утром и оставил высыхать как есть. Вероятно, так он и поступил.
        Ей нравился Лука. Ну хорошо, люди нравятся друг другу постоянно. Это не означает, что нужно на это реагировать, отдавать всю себя. Такое поведение заканчивается многочисленными помолвками, разбитыми сердцами и разрушенными ожиданиями. Она может быть лучше. Ей не обязательно тащить на себе груз прошлого.
        И все же… это может быть так просто. Она знала, чего он хочет. Он ясно дал это понять. Она может быть той самой трудолюбивой, любящей деревню и ориентированной на семейные ценности девушкой. Дикой и необузданной подружкой рок-звезды. Трудолюбивой и страстно любящей политику владелицей небольшого бизнеса.
        Лука остановился и оглянулся.
        - Ты идешь? - позвал он.
        Что он сделает, если она медленно спустится с холма и подойдет прямо к нему, виляя бедрами так, как только она умеет делать? Если она подойдет совсем близко, встанет на цыпочки и прижмется губами к его рту?
        Она не была готова это выяснять.
        - Просто любуюсь видом, - отозвалась она, позволив голосу зазвучать более игриво.
        Она прошла к нему по тропинке.
        ГЛАВА 6
        - Не то чтобы я не получаю удовольствия от прогулки, - сказала Минти, подходя к нему. - Я просто хочу понять, куда мы направляемся.
        Лука с любопытством посмотрел на нее.
        - Я думал, ты любишь импровизировать.
        - Обычно да. Меня всегда считали склонной к странным и импульсивным вещам. Но для этого всегда была причина или цель. Я не сажусь в лодку, не зная, куда она поплывет.
        - Ты в самом деле совершила кругосветное путешествие на яхте?
        - Да, - сказала она. - По крайней мере наполовину. Я отказалась от путешествия, когда добралась до Австралии.
        Лука поднял бровь.
        - Куда ты направлялась?
        - В Сидней, - призналась она. - Развлекаться и учиться серфингу. Но, как оказалось, быть членом команды на лодке - непростая работа.
        Его рот скривился, и Минти едва сдержалась, чтобы самым недостойным образом не показать ему язык.
        - Ну так что? Куда мы направляемся?
        - Коровьи стайки в том направлении, - сказал он, указывая через долину. - Либо мы можем пройти через поля к ручью. - Его взгляд скользнул к ее ногам.
        Минти проследила за его взглядом и вздохнула.
        - Больше ни слова о моей обуви.
        Она посмотрела через поля на деревья, обрамлявшие горизонт.
        - Я много лет не была у ручья. Это было одним из моих любимых мест и, если честно, гораздо более живописным, чем стайки, даже если в них живут коровы, дающие такое чудесное молоко, из которого потом получается великолепное мороженое. Я предпочитаю ручей.
        Он кивнул и направился в нужном направлении, даже не убедившись, что она следует за ним. К счастью, думала Минти, у нее длинные ноги, иначе ей бы пришлось бежать за ним вприпрыжку. А это было бы очень унизительно.
        Минти поравнялась с высоким итальянцем и пошла с ним в ногу, размахивая руками и откровенно наслаждаясь свежим воздухом, солнцем и движением. Она с удовлетворением оглянулась.
        Какофония разнообразных птичьих голосов сливалась в один громкий звон, мелодичную песню, словно в пернатом реалити-шоу. Она почти готова была увидеть ряд пернатых судей, сидящих на скамье и желавших разрушить воодушевленные мечты певцов. Вдали раздавался звук работающих двигателей, смешанный с непрестанным мычанием коров, - машины на ферме выполняли какую-то работу, которую ей никогда не понять, даже если она будет стоять и наблюдать так целый час.
        Определенно, место не из тихих, но мирное. Всего через пару недель маки пронзят зелень пейзажа огненным красным цветом.
        - Я всегда с ума схожу по городу, - сказала она. - Хотя это место тоже особенное. Я скучала. Нет ничего удивительного в том, что ты хочешь здесь остаться.
        Лука кивнул.
        - Это часть истории моей семьи. Но это еще и маркетинговая уловка: все молоко, которое мы производим, идет на приготовление нашего мороженого, хотя покупать нам приходится намного больше. Мы арендуем хозяйство, хотя я не слишком знаком с рутинной работой.
        Судя по сильным мускулам под облегающими джинсами и футболкой, Минти подозревала, что он лукавит.
        Солнце все еще светило на безоблачном небе, купая землю в благодатном тепле, но руки Минти внезапно покрылись мурашками, и она подавила неожиданную дрожь.
        Журчание воды прервало ее мысли. Минти очутилась на краю мелкого, широкого ручья, густо усеянного галькой и камнями. Лука облокотился на высокий дуб, задумчиво глядя на воду.
        - Здесь нет рыбы, - сказала Минти, подходя к нему. - Слишком мелкий.
        - Не знал, что ты рыбачишь.
        - Нет. Я не могу слишком долго сидеть на одном месте. И мне всегда жаль рыб. Отец рыбачил, разумеется. Думаю, что по большей части ему приходилось это делать. - Она замолчала, глядя на неглубокую воду. - Спайк тоже любил деревенский спорт. В чем-то они с отцом подходили друг другу гораздо больше, чем мы с ним. Знаешь, я иногда смотрю по телевизору эти передачи о музыке. Спайк был против разных устоев, когда был молодым, эпатажным и креативным. А теперь у него имение в деревне, рыбы и костюм из твида. Готова спорить, у тебя нет. И все его друзья точно такие же. Не из тех, что умирают от передозировки наркотиков.
        - Вы все еще друзья?
        Она помотала головой.
        - Вовсе нет, он не захотел, чтобы мы остались друзьями.
        Какое-то время он ничего не говорил.
        - Давай, Минти. Поедем со мной во Флоренцию.
        - Пара дней во Флоренции - это просто прекрасно. И… - она коварно улыбнулась, - дедушки обычно меня любят. Бабушки не особо, но всего и сразу не бывает.
        Она подозрительно посмотрела на него:
        - Зачем я тебе?
        - Разве для этого нужна причина? - пожал он плечами. - Ты действительно нравишься деду. Я знаю, мне не стоит думать о том, чтобы доставить ему удовольствие.
        - Он связан с твоей матерью.
        - Одобрила бы она меня, если бы увидела, каким я стал, или, подобно ему, была бы разочарована, что я не посещаю балы и благотворительные вечера в Вероне? Стала бы считать меня неотесанным фермером, который ни о чем, кроме мороженого, не думает?
        - Она вышла замуж за фермера, - уточнила Минти. - И, как бы то ни было, я думаю, она очень гордилась бы тобой. - Минти внезапно умолкла, ее щеки пылали. - В любом случае, - резко сказала она, - я так думаю.
        Охваченная смущением, она не могла взглянуть на него.
        Вместо этого она скинула сандалии и пошла вперед, наслаждаясь непривычным ощущением мягкой весенней травы.
        Ручей весело журчал по плоским камням, холодный и манящий.
        Минти опустила одну ногу в воду и от неожиданности резко втянула воздух.
        - Это все не для тебя. Все эти вечера - благотворительные балы, походы в оперу - они хороши для завязывания знакомств. Это зависит, - сказала она, ужаснувшись, что он по-прежнему молчит, - от того, что ты хочешь. Я буду рада поехать с тобой. Для бизнеса это отличный шаг. Тебе пора задуматься о спонсорах.
        Минти забалансировала, осторожно нащупывая ногами камни. Ее кожа привыкла к температуре воды, невероятно освежающей. Наклонившись, она двигала пальцами в воде.
        - Жаль, что здесь неглубоко и нельзя плавать.
        - Должно быть, вода очень холодная. Это одна из твоих английских штучек?
        - Разумеется, сейчас никто уже не плавает в реках. Если это не частное владение или не загрязненное место, тебя достанут люди из охраны здоровья и безопасности. К счастью, в Уэстхорпе есть отличная река, в которой можно плавать.
        - Лично я предпочитаю чистые, регулируемые бассейны, - сказал Лука холодно.
        - Иди сюда, - уговаривала она. - Вода просто чудесная.
        - Ты сама сказала, что для плавания здесь слишком мелко. Вода едва покрывает тебе ноги.
        - Я просто перебираю ногами.
        Она повернулась вокруг на неудобном камне и чуть было не упала, но вовремя удержалась.
        - Видишь? - Ее глаза смеялись над ним, дразнили его, но она чувствовала себя в безопасности.
        - Боишься? - поддразнила Минти мягко.
        Медленно, по-кошачьи, Лука оторвался от дерева, развязал шнурки на ботинках, а потом осторожно снял их. Продолжая смотреть на Минти, он снял носок, аккуратно запихнув его в ботинок. Это могло показаться смешным, он мог казаться смешным, как реклама из пятидесятых на морскую тематику: отец семейства отдыхает на пляже. Но в его движениях было что-то нарочитое, уверенное, и Минти могла просто стоять и смотреть с пересохшим ртом.
        Лука вытащил футболку из джинсов, мелькнув загорелым животом. Он расстегнул ремень, потом медленно, очень, очень медленно расстегнул молнию, прежде чем снять джинсы и аккуратно сложить их на земле.
        Минти, затаив дыхание, смотрела на его ноги. Когда Лука двинулся к ней по травке, она захотела убежать, перейти ледяную воду, укрыться в безопасности на противоположном берегу. Но она стояла на месте, как вкопанная.
        Медленно, очень медленно Лука без усилий продвигался по мелкой воде.
        Минти облизнула губы, отчаянно пытаясь хоть как-то увлажнить пересохший рот.
        Лука остановился перед ней, невероятно высокий, внушительный. Минти задумчиво провела пальцем по его полной нижней губе и дальше.
        Вот оно, слабое, но все же заметное напряжение: предательский знак, что он не так спокоен, как кажется. Она сделала маленький шаг к нему навстречу. Вода закружилась вокруг ее колен, резким холодом освежив чувствительную кожу. Теперь они стояли совсем близко.
        - Лука, - возбужденно прошептала она.
        Лука с тихим стоном притянул ее к себе.
        Страсть его объятия удивила Минти. Она крепче прижалась к нему, одной рукой обхватив его плечо, а вторую запустив в густые темные волосы на затылке.
        Время замерло.
        Минти оттолкнула его и стянула с себя платье через голову, готовая бросить его. Она дико огляделась в поисках подходящего сухого места, куда можно было его положить, ее пальцы чесались, чтобы стянуть футболку с Луки. Должно же быть место…
        И вдруг ее осенило: они стояли посередине ручья, несмотря на ее ранние заявления о холодной воде.
        - Некуда положить одежду.
        Он посмотрел на нее, в его глазах пылал огонь.
        - Не проблема, - сказал Лука и, прежде чем Минти произнесла хоть слово, поднял ее на руки, понес к берегу.
        Выйдя из воды, Лука опустил ее на землю под широко раскинувшимся деревом и накрыл своим телом. Он завладел ее ртом, и она задохнулась от жара поцелуев и ласк.
        ГЛАВА 7
        Лука ди Торе прошел по узкой аллее, изучая номера на домах с обеих сторон. Это было очень типично для Минти, думал он, проводить во Флоренции время необычным способом. Она отказалась от гостеприимства графа, а также отвергла предложение Луки уединиться в отеле.
        Хотя отдельное проживание было не так уж плохо. Если бы их застали вместе, это дало бы почву для слухов, к которым он не был готов. Они не были готовы к этому. Все было слишком непривычным, хрупким, незнакомым. И пугающим. А Лука не привык к незнакомым вещам.
        В течение восемнадцати лет он был надежным, разумным, основательным. Стоя по колено в ручье, он еще не совершил прыжок с парашютом, но начало было положено. Это было незапланированным, спонтанным.
        Все рядом с ней было незапланированным и спонтанным.
        Было столько причин считать это неразумным. Столько причин не давать этому ход. Но в том ручье он оказался невероятно беспомощным. Он уже отказывал ей и мог отвергнуть ее снова, у него была сильная воля. Но он полностью лишался ее, когда Минти Давенпорт была расстроена.
        Когда Лука дошел до конца аллеи, то внезапно оказался не на улице, а в маленьком дворике с трехэтажным разукрашенным строением.
        Узкая каменная лестница взбиралась по стене ближайшего здания, номер на другой стороне соответствовал номеру на бумаге, которую он держал в руках. Лука поправил галстук-бабочку. Все, что он знал о Магдалене, так это то, что Минти прожила у нее все лето во Флоренции. Лето перед смертью Розы.
        - Лука!
        Его сердце дрогнуло, когда он посмотрел наверх. Прошло меньше двадцати четырех часов с тех пор, как они приехали во Флоренцию, меньше двадцати четырех часов после того, как он оставил ее на площади к северу от Арно, по ее настоянию. Ей нужно закончить пару дел, настаивала она. Она пешком дойдет до Олтарно, где она остановилась, как раз на противоположном берегу реки Арно.
        - Прогуляться на свежем воздухе после душной машины просто чудесно, - сказала она. - Как здорово, что я снова здесь. Как я могла прожить так долго без этого места?
        Не желая ее оставлять, Лука предложил свою компанию, но она настояла на том, чтобы он отправился на виллу своего дедушки, расположенную в холмах в фешенебельном пригороде.
        - Не заставляй его ждать, я буду в порядке.
        И очевидно, она была в порядке.
        - Иди скорей и посмотри, что сделала Магдалена, - позвала она. - Она приготовила для тебя закуски. Надеюсь, ты голоден. Магдалена не может удержаться, чтобы не закатить настоящий банкет, но, думаю, вечером будут только канапе и ничего существенного.
        Ее возбужденная болтовня сопроводила его на узкую террасу, с которой открывался вид на двор, где он резко остановился, когда наконец-то столкнулся с ней.
        - Ух ты, - все, что Минти сказала, слегка пораженная. - Ты отлично выглядишь.
        Лука поправил манжеты на вечернем костюме.
        - Ты уже видела меня в костюме, - поддразнил он. - Я не похож на официанта?
        - Совершенно нет. Хотя - на очень сексуального и соблазнительного официанта. Идем. - И, взяв его за руку, она провела его в прохладную квартиру с высоким потолком.
        Лука едва успел войти в большую, со вкусом обставленную гостиную с широко распахнутыми французскими дверями, ведущими на балкон, как его через дверь провели по коридору с деревянным полом в маленькую кухню. Минти, все еще держа его руку, прошла с ним на террасу.
        Два стула стояли у кованого железного столика, который почти не был виден из-за блюда, переполненного едой. Холодное пиво уже было налито в запотевший бокал, стул слегка выдвинут.
        - Проходи, садись, - сказала она.
        Лука сел.
        - Это для меня? - спросил он, указав на пиво.
        Она кивнула.
        - Ты же не за рулем, не так ли? Я знаю, что на вечере будут подавать вино, но подумала, что ты для начала предпочтешь что-нибудь легкое и освежающее.
        - Да, спасибо.
        Он с признательностью сделал глоток холодного, слегка вспененного пива и взглянул на блюдо. Минти права. Мужчина не может прожить только на канапе.
        Во время еды они разговаривали. Минти рассказывала о прошлом вечере, который она с удовольствием провела со своей старой хозяйкой, и о том, как она ходила по магазинам.
        - Для вечера у меня припасено самое изумительное платье. Подожди, пока не увидишь его.
        В небольших промежутках, когда она умолкала, он поведал ей о неуютном формальном вечере, который он провел с дедом и несколькими тетушками, дядями и кузенами; а днем он работал, стараясь держаться как можно дальше от невыносимого старика.
        - К счастью, у меня было много дел, - сказал он, улыбнувшись своей внимательной слушательнице. - Кажется, в последние дни я стал не таким трудолюбивым.
        - Работа и никаких игр, - пробормотала она. - Кстати, ты наелся?
        Минти встала. Изгибы ее тела просвечивали через тонкую ткань платья.
        Лука кивнул.
        - Вкусно.
        Она прошла к нему босыми ногами, наклонилась и обвила руками его шею. Он почувствовал ее дыхание на своей щеке, услышал лимонный аромат ее шампуня и чего-то теплого, земного, самой Минти. Волна желания пробежала по нему.
        - Надеюсь, ты не слишком хочешь пудинг, - прошептала она. - Магдалены днем не будет.
        Он посадил ее себе на колени.
        - Зависит от того, что за пудинг, - мягко проговорил он ей в плечо.
        - Самый порочный. Но не здесь. Идем. Я хочу показать тебе свое новое платье.
        - Новое платье звучит не так аппетитно, - сказал он, поймав ее губы своим ртом.
        Она утонула в его объятиях на одну головокружительную секунду, затем отступила.
        - Ах, я ведь еще ходила по магазинам с нижним бельем… - И, бросив через плечо соблазнительную улыбку, пошла в дом. Он одобрительно улыбнулся и прошел за ней.
        «Новое белье» звучало возбуждающе, а вот его снятие интриговало гораздо больше. Он ускорился. До благотворительной акции оставалась еще пара часов. Он хотел воспользоваться каждой секундой.
        Минти решила, что есть в этом доля иронии - она так старалась избавиться от образа светской львицы, но вот ей вновь пришлось случайно оказаться на благотворительном вечере, таком же, как те, которые приходилось посещать дома. Если перевести беседу на английский, а итальянское игристое вино заменить шампанским, то она снова окажется в Лондоне. В таком месте она меньше всего хотела бы оказаться, но с Лукой чувствовала себя хорошо. Подозрительно хорошо. Она посмотрела в ту сторону, где он вежливо беседовал с одним из друзей своего деда.
        Он выглядел абсолютно расслабленным, с бокалом в руке и вежливым интересом на лице. О, он мог сколько угодно говорить, что ненавидит эту часть своей жизни - светские празднества, благотворительные вечера, сильных мира сего, собравшихся вместе, чтобы восхвалять друг друга, - но он вписывался в эту часть. Так же как он вписывался в мирную деревенскую жизнь, в спокойное, но уверенное управление своей компанией.
        Возможно, он такой же хамелеон, как и она. Но нет. Минти уже давно перестала верить в идеальное сочетание. Ты меняешься, чтобы угодить тому, кого ты любишь и надеешься, что этого достаточно, или продолжаешь двигаться, кружиться на карусели с разными партнерами, чтобы соответствовать разным периодам твоей жизни.
        Романтика? Нет. Практичность? Да.
        Она поклялась, что покончила с романтикой, обещала себе, что почва больше не уйдет у нее из-под ног. Но Лука, ее галантный рыцарь с поразительными глазами, мог запросто утянуть ее так глубоко, как она еще никогда не была. Минти подавила холодную дрожь, неожиданную в душной старинной комнате, до отказа заполненной людьми.
        Словно прочитав ее мысли, Лука поймал ее взгляд и поднял свой бокал в молчаливом приветствии. Минти сделала глоток вина, улыбнувшись в ответ, обернулась к своей элегантной спутнице, жене одного из кузенов Луки, и продолжила светскую беседу.
        Но хотя она улыбалась и вежливо отвечала, мысли ее были далеко.
        Минти привыкла быть желанной, привыкла к тому, что ее хотели.
        Минти глубоко вздохнула, стараясь унять внезапную волну паники. Ей не стоит беспокоиться из-за Луки; она настороже.
        - Готова? - Минти подскочила, когда Лука подкрался к ней, мягко коснувшись руками ее обнаженных плеч. По ней пробежала дрожь.
        - Я здесь гостья, ты решай, - ответила она низким голосом, растягивая слова, наблюдая за тем, как расширяются его глаза.
        - Тогда я определенно готов ехать, - сказал он. Его руки мгновенно сжались на ее плечах. - Я поговорил о делах, ты очаровала моего деда. Думаю, мы прекрасно справились с нашими обязанностями.
        Минти отбросила волосы назад.
        - Я говорила, что твой дед - моя специализация.
        Лука наклонился и поцеловал ее в шею.
        - Я думал, что внуки, - мягко прошептал он ей в ухо.
        - Зависит от внуков, - ответила Минти и прошла к выходу из зала. Она не оглядывалась.
        - Если я возьму тебя за руку, я буду похож на эскорт и нарушу наш уговор держать личную жизнь в тайне? - спросил Лука, помогая Минти надеть пальто. Она рассмеялась.
        - Мы во Флоренции, так что делай, как хочешь.
        - Куда направимся, моя леди? Вернемся к тебе? - предложил он. От желания его глаза сияли растопленным золотом.
        Минти покачала головой.
        - Магдалена уже вернулась. К тому же ты обещал мне прогулку, а именно этого я и хочу.
        - Тогда это ты и получишь.
        - Ты совершенно не знаешь этот город, - сказала она с укоризненной улыбкой.
        - Возможно, я просто хочу заманить тебя одну в темную аллею, - предложил он.
        - Хорошая попытка. Идем, я говорила, что нам сюда.
        - Я никогда не бывал здесь в качестве туриста, - пояснил он. - Я останавливался у графа на вилле, которая находится за городом. На приемы и в рестораны мы ездили на машине. Очевидно, я побывал к каждом музее, в каждой церкви, каждом парке, но никогда не мог позволить себе просто погулять, как сегодня.
        - Даже с Франческой? - спросила Минти.
        Он рассмеялся:
        - Франческа? Гулять по окрестностям без цели кого-то очаровать? Нет, она бы заставила меня остаться на вечере до последнего, а затем сопроводить графа домой, чтобы все видели, как она уходит с ним.
        - Мне он нравится. Я имею в виду твоего деда. И я думаю… - Она пыталась подобрать нужное слово, но в конце концов сказала без обиняков: - Думаю, он тобой гордится.
        - Ты поняла это из пятиминутной беседы с ним? - Тон Луки был недоверчивым.
        - Я это поняла после того, как он в течение пяти минут тебя восхвалял. Ты знал, что твое мороженое - самый самобытный массовый продукт, который он когда-либо пробовал?
        - Продукт традиционный, а не массовый. - Лука замолк на полуслове. - Граф так сказал?
        Минти кивнула:
        - Да, и еще много чего. Но я не хочу, чтобы ты зазнавался. Ага! Я же говорила, нам сюда.
        Они оказались у входа в большой парк с фонтаном посередине. На одной стороне располагалось двухэтажное здание со ступенями, ведущими на террасу, которую подпирали столбы. На задней стене узкой террасы перемежались тяжелые на вид двери. На столбах были вырезаны впечатляющие украшения в виде медальонов с изображением младенцев.
        - Больница для младенцев, - тихо сказала Минти. - Я часто сюда приходила, пытаясь представить, каково это, когда тебя отправляют в приют в прямом смысле слова. Интересно, что лучше: так и не узнать, кто твои родители, или все же выяснить, почему ты оказался здесь? Только представь трагедию здешнего подростка, но не хуже ли это, когда твои родители совершенно тебя не замечают? У этих детей не было ожиданий, обязанностей… они были свободны.
        - Свободны, чтобы стать подкидышами, бедняками и слугами, - иронично сказал Лука. Он обвил ее рукой. - Так вот чем ты занималась, когда жила во Флоренции, слонялась здесь в раздумьях?
        Минти уютно устроилась в его объятиях.
        - Я гуляла и флиртовала с опасно красивыми итальянскими парнями. - Она хитро взглянула на него. - Моя неискоренимая привычка.
        Лука крепче сжал ее плечо.
        - Я обошла все музеи, и думаю, все церкви. Я видела больше изображений Мадонны и Младенца, чем можно вообразить, и поняла, что история искусства не для меня, кроме той ее части, которая относится к королевской крови!
        - И что ты делала вместо этого?
        - Ну, дважды до того, как мне исполнилось двадцать один, я была помолвлена, - напомнила она. - Это заняло какое-то время.
        - И плавала в Австралию, - сказал он.
        - Это было после. Я пыталась убежать от последствий после разрыва со Спайком. - Она вздохнула. - Я и в самом деле все время пытаюсь убежать.
        Она выпрямилась, высвобождаясь из его объятий.
        - Я не должна была приводить тебя сюда. Это место навевает мрачность. Идем. Я хочу мороженое. Здесь где-нибудь продается твое? - Она улыбнулась ему. - Точнее, наше.
        Она взяла его за руку и повела из парка, который навеял мрачные мысли.
        - Во Флоренции все по-настоящему хорошие магазины сами делают мороженое, - сказал Лука. - И каждое заслуживает, чтобы его попробовали.
        Он одарил ее опасно сексуальной улыбкой.
        - Я не настолько самовлюблен, что не способен оценить чужое мастерство.
        Через пару мгновений они оказались у одного из самых популярных магазинов мороженого в городе. Через оконное стекло виднелись длинные прилавки, уставленные сотней видов яркого мороженого.
        - Рожок или стаканчик?
        Минти испепеляюще посмотрела на Луку:
        - О, я знаю, вы, пуристы, предпочитаете стаканчики, но, мой друг, я англичанка, а мы едим мороженое из рожков. Но, - осторожно добавила она, - я необычный вид и предпочитаю только сладкие рожки.
        - А какое мороженое прекрасная синьорина желает отведать из своего сладкого рожка?
        - Все, - сказала она, прижавшись носом к стеклу подобно голодному викторианскому беспризорнику. - Как я могу выбрать?
        - Давай зайдем внутрь и решим, - предложил Лука. - Или останемся здесь и продолжим смотреть…
        Минти потребовалось десять минут, чтобы решить, что, как она призналась, было не так уж плохо, поскольку она провела в Италии всего пару недель и еще ни разу не была в магазине мороженого.
        - Ты появлялась в магазине на моей фабрике строго по часам в каждый обеденный перерыв, - негодовал Лука.
        - Это не одно и то же, - пыталась объяснить Минти.
        - И из всего этого разнообразия ты выбрала frutti di Bosco и лимон, - сказал он. Лука пытался убедить Минти сделать более экзотичный выбор.
        - Это классика, - сказала она. - Я уверена, что мятный ликер и кофе дают потрясающее сочетание, но я хочу что-то более нежное. И еще, - добавила она, заметив вспышку в его глазах. - Я могу быть нежной. Посмотри на меня.
        - Ты сегодня прекрасно выглядишь, - сказал он. - Я же не забыл тебе сказать об этом?
        - Ты уже говорил это раз десять, но я прощаю тебя.
        Обычно Минти нравилось, когда ее платье соответствует ее светскому образу. Она осуждала девиц, являвшихся на вечеринки полуодетыми, с искусственным загаром, предпочитая оставаться на пике моды, но не столь броской.
        Сегодня она проигнорировала avant garde, выбрав что-то более подходящее для благотворительного вечера, нежное платье темно-синего цвета. Платье было из обтягивающего материала, обманчиво-скромное, с закрытой шеей и доходящее до щиколоток, с лямками из шифона. Оно обтягивало Минти, как вторая кожа, до талии, а потом превращалось в пышную юбку балерины, но ткань на шее и от середины бедра была почти прозрачной, через нее видны были ее ноги и углубление груди. Она дополнила платье серебряным бархатным шарфиком и серебряными серьгами в виде звезд.
        Простота и одновременно умопомрачительность - вот тот эффект, которого она рассчитывала добиться, и по глазам Луки, когда она наконец оделась, поняла, что ей это удалось.
        Они шли рядом, молча наслаждались мороженым, довольные тем, что вместе. На этот раз Минти не хотелось нарушать молчание болтовней или шутками. Она наслаждалась моментом. Они прошли мимо знаменитой на весь мир Уффици по направлению к Арно, и Минти взяла Луку за руку, останавливая его. На другой стороне улицы играл скрипач. Какое-то время они стояли и слушали взлетающие вверх струны, а затем, в молчаливом согласии, сели на ступени напротив, поддавшись магии ночи.
        Ее чувства были обострены, горечь лимона контрастировала со сладостью ягод; и комфортное ощущение от того, что Лука, сильный, надежный, сидел рядом. Тонкая скрипка пиликала тоскливую мелодию, которая была почти душераздирающей. Люди проходили мимо, некоторые садились рядом с ними, но Минти казалось, что скрипач играет свою серенаду только для них двоих.
        Она сильнее наклонилась к Луке всем телом, закрыла глаза и слушала музыку. Что бы ни случилось в будущем, здесь и сейчас она переживала прекрасное мгновение. И она не была одинока.
        - Видишь, поэтому я люблю Флоренцию, - сказала она, когда скрипач последний раз взмахнул смычком и принялся собирать мелочь и ноты. - Никогда не знаешь, что ждет за углом.
        - Церковь? - торжественно сказал Лука. - Музей?
        Она толкнула его локтем.
        - Нет! Мне было восемнадцать, когда я приехала сюда. Я чувствовала себя такой свободной. Ты знаешь, что меня отдали в школу в семь, закончила ее я в семнадцать. Это первое место, где от меня ничего не ждали. Даже когда я приезжала на лето к тебе, я ощущала необходимость соответствовать своей репутации.
        - С тех пор ты ни разу не возвращалась?
        Минти пожала плечами.
        - Я не знаю, почему я больше не приезжала, почему не делилась этим ни с кем. Думаю, у меня просто не было шанса. Та Минти, которой я являюсь здесь, никак не может слиться с той Минти, которой я бываю во всех других местах. Тем человеком, каким меня хотят видеть люди.
        - Что ты хочешь сказать? - Голос Луки звучал мягко, ласково, без осуждения, и на этот раз Минти не захотелось обращать свое прошлое в комедию.
        - Ну, я обручилась слишком быстро после того, как вернулась в Лондон. - Она поймала его взгляд и покраснела. Воспоминания об этом времени были неотделимо связаны с той ночью, которая была между ними. - Я горевала по Розе. Я была очень напугана и одинока. Барти сделал мне предложение на свой двадцать первый день рождения, и я, глупая, сказала «да». Мне не было и девятнадцати лет. Если честно, я была просто ребенком! Разумеется, он виконт, и поэтому всколыхнулась вся эта ужасная общественная шумиха, публичность стала только хуже, когда я разорвала помолвку.
        При воспоминании об этом она вздрогнула, несмотря на теплый бриз.
        - Дело не в моей молодости, но тот дом… ты не можешь себе представить. Он был похож на музей и мавзолей одновременно, полный сотни тетушек, дедушек и бабушек, и все они смотрели осуждающе. Отвратительно. Барти хотел, чтобы мы жили там вместе со всей семьей. Костюмы, жемчуга, охота. Все это не для меня. Настолько далекий культурный уровень, что даже представить сложно.
        - И ты покончила с этим и снова обручилась? - И снова полное отсутствие осуждения в голосе, словно той ночи никогда не было. Словно той девочки, которую она помнила, никогда не существовало.
        Она пододвинулась ближе, чтобы ощутить его всепоглощающее тепло. Он обвил ее рукой и крепко прижал к себе. Минти положила голову на его плечо, испытывая благодарность за молчаливую поддержку.
        - Так и было, - призналась она, и ее залила знакомая краска вины. Барти был ее первой любовью. Она зашла слишком далеко. Воспоминания о Спайке заставляли ее чувствовать себя глупо. - Боюсь, что это было больше похоже на одержимость фаната звездой. Спайк был таким знаменитым, и я любила его музыку. Я не могла поверить, что он заинтересовался мной. Конечно, он был старый, совсем как папочка. Они оба отлично поладили, все эти разговоры о гольфе и фразы «а ты помнишь?». Однажды они оба уснули после ланча, и я не могла различить, кто есть кто. Это шокировало меня, и я поняла, что ничего не выйдет. А потом газеты решили, что я совсем как моя мать, ничего не поделаешь. Что для того, чтобы обручиться с мужчиной, мне достаточно было просто ему улыбнуться, во всех статьях его предупреждали держаться от меня подальше, и все эти так называемые психологи, которые копались в моем прошлом.
        - Но ты надеялась, что в третий раз тебе повезет?
        Третий. Боль сдавила ей грудь.
        - Бедный Джо, - сказала она. - Я оказалась таким разочарованием.
        У нее неожиданно кольнуло в глазах, и они стали непривычно влажными. Она была рада темноте, как никогда.
        - Барта и Спайка можно было списать на неопытность, но с Джо я уже была гораздо старше. Мне следовало знать, что он не для меня, когда он сделал мне предложение во время десятимильного подъема в горы.
        Лука удивленно взглянул на нее:
        - Надеюсь, на тебе была удобная обувь.
        Минти негодующе толкнула его локтем.
        - Прогулочная обувь и толстовка, чтобы ты знал.
        Лука затрясся, и когда она повернулась к нему, то с удивлением обнаружила, что он смеется. Она уже вызывала у людей смех историей о «Минти и ее трех женихах», но никогда это не было похоже на происходящее сейчас.
        - На тебе была толстовка? - с трудом проговорил он. - Надеюсь, в комплекте с ней был водонепроницаемый плащ?
        - Это было очень практично, - сказала она, внезапно прикусив губу, ощутив неожиданное веселье, которое поднялось внутри, рассеивая боль.
        - Ты обручилась с мужчиной, который сделал тебе предложение, когда на тебе была толстовка?
        - Мы были высоко в горах! - Но было поздно: смех, который вырвался из нее, не был самоуничижительным, в нем не было сарказма или попытки скрыть настоящие чувства.
        Он был подлинным, всеобъемлющим.
        Лука был прав. Это было просто смешно.
        - Думаю, сага, ты еще легко отделалась. - Сердце Минти с нежностью дрогнуло.
        - От Джо? Ну, он любил не только горные прогулки, но еще и викторины в пабах.
        Лука рассмеялся снова, глубоко и чувственно.
        - От них всех. Ни один из них не для тебя.
        - Большинство людей думают, что это они от меня легко отделались, - сказала Минти, стараясь избежать в тоне горечи.
        - Большинство людей, - сказал он, целуя ее в макушку, - глупцы.
        ГЛАВА 8
        - Голодна? Мы можем остановиться в Сиене и пообедать.
        Что это значит? Он хочет сделать остановку или вернуться назад? Минти бросила на Луку быстрый взгляд. Он смотрел прямо вперед, полностью сосредоточившись на дороге.
        Он всегда был осторожным водителем, спокойным и уверенным, никогда не шел на неоправданный риск. Минти любила поддразнивать его, но никогда ей не удавалось его спровоцировать. Минти сжалась на сиденье. Она прекрасно знала, как погибли его родители, и все же бездумно смеялась над его вождением. Какой самовлюбленной она была.
        Казалось, он этого не замечал. Его манера игнорировать ее сводила с ума. Лука ди Торе, золотой мальчик, трудолюбивый, любезный, никогда не совершающий ошибок. Не обращающий на нее никакого внимания, в котором она так нуждалась.
        Привлечение его внимания стало основной целью всех летних визитов Минти. Это началось как игра, как способ вывести его из себя, и обычно требовалось что-то откровенно возмутительное, чтобы он снизошел с высоты своего высокомерия и даровал ей внимание. Когда она была маленькая, от этого ей было очень плохо. В четырнадцать лет это стало просто невыносимо.
        Она не хотела, чтобы Лука нравился ей. Но в то лето это неожиданно произошло и сразило ее наповал. Он рос, учился в университете; и он повзрослел, стал привлекательным. Она едва могла дышать в его присутствии, не говоря уже о том, чтобы сказать ему хотя бы пару слов. Разумеется, она бы предпочла, чтобы с нее заживо содрали кожу, чем признаться в этом себе самой или кому бы то ни было еще. Было проще разыгрывать спектакль, прятаться за маской высокомерия, безразличия и оскорбительного эпатажа. Это был фасад, который верой и правдой служил ей четыре года, до самых похорон Розы. А после этого она сломалась и не в силах была больше прятаться. Она позволила Луке увидеть все: свою боль, горе, желания и потребности. А он отверг ее. Это было очень унизительно. Но в последнюю ночь она снова открылась ему, разболтала все о Барти, Джо, о своих расставаниях и чувствах. Она когда-нибудь поумнеет?
        - А ты? Хочешь ланч? Ты можешь что-нибудь предложить.
        - Хорошо. - Он выглядел озадаченным, но его голос был абсолютно ровным. О чем он думал? Жалел ли о том времени, которое они провели вместе? Жалел ли о том, как они его провели? - Обед в ресторане, минимум из двух блюд.
        - Я не это хотела сказать… - Она замолчала. А что она хотела сказать? «Это свидание? Или просто обед? Что мы на самом деле здесь делаем?»
        - Ты хочешь знать, какие у меня намерения? - Черт, да он смеется над ней. Минти заскрежетала зубами.
        - Конечно нет. - Не совсем так. - Я просто думала, что мы здесь делаем. Мы провели вместе уик-энд, и, когда вернемся в Ошиа, все не будет так, как прежде. И если ты не заметил, то это немного странно - жить и работать вместе.
        Он долго молчал, пока вел машину по узкой, извилистой дуге.
        - Минти, тебе нужно время после помолвки. Сейчас ты не готова ни к чему серьезному. Я знаю это. Не волнуйся, я не прошу тебя родить мне четверых детей.
        Очевидно, и к лучшему, что так оно и есть. Но в таком случае становится ясно, что он считает саму ситуацию забавной.
        - Я думал, мы можем попробовать понять, как далеко готовы зайти. Развлечься. - В его голосе звучало беспокойство. - Но если ты хочешь все прекратить, если тебе некомфортно, просто дай мне знать.
        - Нет, - медленно произнесла она. - Я в порядке.
        «Развлечься». На такой ответ она и рассчитывала, потому что он был самым верным. Всего несколько недель назад она была помолвлена с другим мужчиной - конечно, Джо это не остановило, но Минти Давенпорт не была настолько переменчивой. По крайней мере, пыталась не быть.
        Так почему же она чувствует разочарование? Это всего-навсего наивная сущность четырнадцатилетней девушки, которая по уши влюбляется и романтичность которой по протяженности может сравниваться с Арно. Три помолвки должны были осушить эту реку.
        Лука прав. Зачем планы? Они оба знали, что все это в конце концов сойдет на нет. Они такие разные и стремятся к разным целям. Зачем портить момент, навешивая ярлыки и определения? Это было больше в стиле Луки, чем в ее. Если уж он может быть расслаблен, то она тем более.
        - Ты прав, - сказала она, откидываясь на сиденье и стараясь говорить как можно более непринужденно. - Я не откажусь от ланча.
        - Признай, вид просто потрясающий. - Минти помахала перед ним ложкой. - Суп тоже хорош.
        - Суп стоит в четыре раза дороже, чем за углом. - Лука покачал головой. - Надеюсь, вид того стоит.
        Они сидели за столиком в переполненном главном парке Сиены. Место, больше подходящее для туристов, как сказал Лука.
        - Я никогда не была против заплатить за вид, - сказала Минти, обведя ложкой вокруг. - Я лучше выпью кофе на площади Святого Марка или наслажусь видом Пантеона, чем сэкономлю пару евро и проведу время в какой-нибудь аллее, любуясь унылой кирпичной кладкой.
        - Это может стоить гораздо дороже, чем пара евро. - Лука покачал головой. Она понятия не имела, насколько привилегированна. Даже Лука, который вырос в комфортных условиях, управлял очень выгодным бизнесом, путешествовал первым классом и носил костюмы, сшитые на заказ, возмущался местными ценами. - Не все могут позволить себе кофе за десять евро.
        Несколько мгновений Минти не отвечала, сосредоточившись на супе. Потом она произнесла низким голосом:
        - Джо всегда говорил, что я избалована.
        Она попыталась придать всему шутливый тон, но веселья не вышло, а Лука ощутил непривычное желание разыскать Джо и заставить его извиниться. И пустить в ход кулаки, если потребуется.
        Ни один мужчина не имеет права гасить свет в этих ярких глазах или превращать уверенную смеющуюся девушку в девушку, полную сомнений в себе.
        Этот мужчина явно полный дурак. Он так и сказал, но Минти только покачала головой.
        - Забавно, не так ли, что вещи, которые любят в тебе одни люди, другие презирают? Спайку нравилось все - доверительный фонд и предки, которые сражались за Чарлза I и привели к трону Генри VIII. Барти принимал это как должное, потому что сам принадлежал к этому миру. Джо, напротив… - Она покачала головой. - Дело было даже не в моем происхождении, а в деньгах. Которые я сама не зарабатывала. Мы всегда летали бюджетными авиалиниями и останавливались в отелях для молодежи. Вначале это было даже забавно. - Она посмотрела на него с улыбкой. - Всегда весело пробовать что-то новое. Но мне хотелось побаловать его на день рождения, поэтому я привезла его в Нью-Йорк. Первый класс, отличный отель и самый модный ресторан. Это было невероятно дорого, честно, даже я так решила, но он дулся весь праздник. Я вела себя не так, как он ожидал. Очевидно, это я должна была постоянно идти на компромисс. Через неделю мы расстались.
        Она снова вернулась к супу. Лука откинулся назад и мгновение наблюдал за ней. Ее лицо - та часть, видная за невероятно большими солнцезащитными очками, - было беззаботным, но он начинал понимать ее. Он заговорил, осторожно подбирая слова:
        - Компромисс важен, но только когда он обоюден, Минти. Если кто-то не принимает тебя такой, какая ты есть, не любит в тебе все, даже самые незначительные мелочи, то этот человек не для тебя.
        Она отодвинула тарелку с супом и посмотрела на него, яркая улыбка сияла на лице.
        - Это сказка, не так ли? Мечты, которыми нас пичкают: кто-то влюбится во все твои недостатки. - Она негодующе покачала головой. - Я так не думаю. Я думаю, что каждый должен немного притворяться и подавлять себя, чтобы отношения продолжались.
        Минти протянула руку к хлебу и отломила кусочек.
        - Или быть одиноким. Посмотри на мою пра-пратетушку Пруденс. Никто не хотел в жены исследовательницу Амазонки. Она предпочла путешествия спокойной жизни и никогда об этом не жалела.
        Лука увидел Минти на рубеже веков: волосы развеваются по спине, в одной руке соломенная шляпа, байдарка несет ее по воде, кишащей пираньями.
        - Я не согласен, - осторожно сказал он. - Я думаю, что это возможно - найти того, кто тебе подходит, настоящего партнера. Кого-то, кто будет тебя поддерживать во всем, даже если ты захочешь сплавиться по Амазонке!
        Минти покачала головой. Она играла с кусочком хлеба, отрывая маленькие кусочки от мягкой сердцевины и скатывая пальцами шарики. Лука наблюдал за ее нервными длинными пальцами.
        - Любовь может быть забавной какое-то время, но я не думаю, что она способна создать основу для «вечного будущего». Всегда возникает слишком много претензий, требуется слишком много компромиссов, чтобы это сработало. Взаимное уважение - это ключ ко всему. Разумная договоренность, когда ты заранее знаешь, чего ожидать. И тогда не нужно ничего менять и двигаться дальше.
        О таком браке Лука и мечтал. Внезапно это показалось ему не таким уж привлекательным. Что он собирается делать? Обратиться в брачное агентство? Дать объявление? Он самонадеянно решил, что ему нужно просто оглянуться вокруг. В конце концов, он успешен, у него отличный дом, бизнес. Все, чего он добился сам.
        Внезапно он почувствовал себя подавленным. Он что, в самом деле решил, что все эти желанные атрибуты - все, что ему нужно? Он настолько самонадеян, что считает, будто перед ним выстроится очередь из подходящих в жены кандидатур, стоит ему только щелкнуть пальцами?
        С чего вдруг он решил, что его выбор принесет ему счастье? В конце концов, была же его мать, утонченная городская светская львица, счастлива со своим деревенским мужем?
        - Не сдавайся, - сказал он. - Кто-то отдаст все за то, чтобы сплавиться вместе с тобой по Амазонке.
        - На какое-то время. - Она умолкла. Гора хлебных шариков перед ней стала больше. Лука открыл рот, чтобы заверить ее в этом, убедить. Но он не знал, что сказать.
        В этот момент официант принес большие блюда с горячей пастой, покрытой ароматными томатами и овощным соусом и украшенной анчоусами.
        - Отлично, они не поскупились на анчоусы, - радостно сказала Минти, берясь за вилку. - Я люблю их.
        И момент был упущен. Но он хотел удержать его, удержать ее. Провести больше времени в ее порывистом, безответственном, забавном мире, подальше от ежедневных забот и стрессов, которые он нес на своих плечах так долго, как только мог вспомнить. Быть кем-то другим, тем, кто ей нужен, еще какое-то время.
        - Нам не обязательно сразу ехать в Ошиа.
        Минти оторвала взгляд от ультрасовременного и невероятно сложного проигрывателя в машине.
        - Я думала, что мы уже дожили до тех времен, когда ты просто думаешь о мелодии, и она начинает звучать чудесным образом, - проворчала она. - Я не понимаю, что эта штука хочет от меня.
        Лука не глядя протянул руку, и через секунду звуки классической музыки заполнили машину. Это было соло скрипки, и Минти мгновенно вспомнила прошлую ночь. Ночь подлинного совершенства и счастья.
        - Слишком мрачно, - поспешно сказала она. - Я хочу что-нибудь более легкое.
        Что-то, что не будет воскрешать мучительные воспоминания о проявленной слабости. Или потребности.
        Лука послушно выбирал музыку, пока не наткнулся на известную певицу-композитора, и Минти одобрительно закивала.
        - Отлично, - сказала она, наклонилась назад и закинула босые ноги на приборный щиток, бросив провокационный взгляд на Луку. Она знала, как сильно это его раздражает.
        Она пошевелила большими пальцами ног.
        - Ну? - спросил он.
        - Ну?
        - Что ты думаешь о том, чтобы не возвращаться сразу назад?
        - Мы уже делали остановку на обед, - отметила Минти, критично изучая ногти на ногах. Она покрасила их в серебряный цвет для вечера, но лак уже начал сползать. Возможно, в следующий раз она выберет более жизнерадостный цвет. Она взяла с собой во Флоренцию яркий оранжевый, он может подойти. Она посмотрела на Луку. Вряд ли он одобрит, если она будет красить ногти в его машине.
        Хотя водителем он был очень спокойным. При этой мысли в голове у нее возник и укоренился образ их двоих за день до этого. Она скорчилась на сиденье. Вождение не единственная вещь, которую он делал мягко.
        - Я не имел в виду несколько часов, а несколько дней. В конце концов… - Он вспомнил о трех больших чемоданах в багажнике. - У тебя с собой достаточно вещей, чтобы пережить апокалипсис.
        Она не могла столько с собой взять. Минти оглянулась назад. О да, мужчина был прав.
        - Люди не станут говорить?
        Он пожал плечами.
        - Кто? Газеты даже не знают, кто я такой.
        - Не люди, а люди, - сказала она. - Твоя семья. Наши - твои - коллеги.
        Он посмотрел на нее с недоверием.
        - Мы жили вместе с тех самых пор, как ты приехала сюда, а сейчас мы просто провели вместе уик-энд - с моим недоверчивым и старомодным дедом, - и нас фотографировали во время каждого публичного события. Они уже говорят. Давай все проясним и дадим улечься шумихе. Если нам повезет, Андрео из бухгалтерии расспросит Марию из приемной и о нас все забудут. Мы станем вчерашней новостью.
        Минти съедали сомнения. С одной стороны, они отлично проводили время. Он был забавным, общительным и прекрасным любовником. С другой стороны, был риск подвергнуть его тому сумасшедшему ажиотажу, которым являлась ее жизнь. Он мог не обращать внимания на слухи, но будет ли он таким же оптимистичным, когда один из бывших продаст в газету ее историю? Или когда парадную дверь его дома окружат фотографы?
        - А как насчет работы? - произнесла она вместо этого, внимательно наблюдая за ним. Он никак не выразил свои эмоции, сохраняя безликое выражение лица.
        - Я буду счастлив предоставить тебе отпуск. Перестань, Минти. Я говорю о поездке, всего на пару дней.
        - М-м-м… - С Лукой тревога не прекращалась, напротив, усиливалась. Чем больше времени она с ним проводила, тем больше попадала под его чары, как Спящая красавица, очарованная теплом солнца, оливковыми деревьями и прекрасным мороженым олигархом. Минти проснется и обнаружит вокруг повседневную скуку. О чем она только думала, проводя с ним все время, позволив ему стать таким близким?
        Но возможно, все выйдет совсем иначе. Он нравился ей, это нельзя отрицать. Но он вовсе не был идеальным. Разумеется, сейчас он внезапно решил устроить выходные, длинные прогулки, нежданные праздники, но в душе он по-прежнему оставался осуждающим, разумным и несокрушимым Лукой. Эту свою часть он не сможет держать взаперти слишком долго. И когда эта часть воспрянет, он обвинит ее, что она сбила его с пути. Так он всегда поступал.
        Возможно, ей нужно дойти до конца. Позволить увлечению исчерпать себя, розовым очкам безвозвратно упасть с глаз. Так оно и будет. Так всегда происходило.
        И она будет свободна.
        - Минти, - сказал он сладким голосом. Что-то темное, отравляющее звучало в его тоне. - Не мудри с этим.
        - Обычно люди говорят мне думать прежде, чем что-то делать, - заметила она. - И вот я взываю к себе разумной, а ты машешь у меня перед лицом аппетитным яблоком и говоришь, какое оно сочное!
        Проблема в том, что ей плохо удавалось бороться с соблазнами, никогда они еще не были столь желанными, как тогда, когда рядом с ней оказывался высокий итальянец. Она вздохнула. Чем, в самом деле, может навредить короткое путешествие? Ей надо проявлять осторожность; осторожность, чтобы не попасть в его мир, чтобы оставаться собой, взбалмошной, глупой и импульсивной.
        - На этой неделе я должна была заниматься изучением конечного потребителя. - Тон ее звучал не слишком убедительно. Она посмотрела на него сквозь ресницы и увидела, что он улыбается.
        - Алессандро может заняться этим. - Улыбка звучала в его голосе, и она почувствовала, как по телу прошло тепло. Это нечестно. Как может чей-то голос так на нее действовать? Голос этого мужчины…
        - Ты можешь устать от меня, потому что не будет возможности укрыться в кабинете. Я могу быть очень навязчивой.
        - Это то, - сказал он, глядя ей прямо в глаза, отчего дыхание ее участилось, - на что я и рассчитываю.
        - Куда ты хочешь отправиться? - Голос слегка дрожал. Его близость, то, как он скользил и ласкал ее взглядом, не давали ей оставаться равнодушной. Контролировать ситуацию.
        - Рим? - сказал он не слишком уверенно. Минти знала, что это последнее место, куда бы он хотел отправиться, но что это доставило бы удовольствие ей. У нее сдавило в груди так, что она едва могла дышать. Не часто кто-то ставил ее интересы выше своих.
        - Что, если я хочу насладиться видом Пантеона с бокалом пива в руках?
        - Тогда тебе придется заплатить. - Его рот дрогнул в победной ухмылке. - Предупреждаю, у меня будет большой бокал. Плюс пара закусок из бара.
        - Магазины?
        Небольшая пауза. Она метнула на него взгляд сквозь ресницы. Он был весел.
        - Пожалуйста, просто надень подходящие туфли и не рассчитывай, что я буду носить твои сумки.
        - Я буду разумной и милой, - заверила его Минти. - Но ты не хочешь ехать в Рим.
        Он изогнул бровь.
        - Нет? Тогда куда же мне держать путь? На север к горам и озерам? Я могу отвезти нас в Венецию или Верону?
        Верона была новым местом. Озера ей всегда нравились. Внезапно мысль о тесном, переполненном городе, который может сравниться по красоте с Венецией, показалась не такой заманчивой. К тому же Лука ненавидит его. Минти посмотрела на солнце и вспомнила о легкой весенней одежде, которую недавно купила. Сезон все еще не наступил.
        - Думаю, нам стоит отправиться на юг, - решила она.
        Лука окинул взглядом ее голые ноги, улыбнулся, но ничего не сказал.
        - Ты уверен?
        Минти не знала точно, что хочет узнать. Уверен ли он в том, что устроил отдых, в том, что отправился в путешествие с ней?
        В том, что он с ней?
        - Абсолютно. Я не отдыхал целый год. Думаю, передышка пойдет мне на пользу.
        - Хорошо. - Она прикусила губу. Сомнения были просто смешны. Лука - взрослый мужчина, ответственный и разумный директор. Если он решил отдохнуть, то не ей задавать вопросы и отговаривать его.
        Просто это спонтанное путешествие было больше в ее стиле. А она не привыкла к людям, которые подстраиваются под нее.
        Минти с намеренным вызовом приняла на своем сиденье еще более горизонтальную и расслабленную позу.
        - Тогда нам на юг. Как далеко мы поедем? До конца? - Она допустила этот легкий намек и с удовлетворением увидела, как он сглотнул и сжал челюсти. Костяшки пальцев стали белыми на руле.
        - Вероятно, доехать до Сицилии и как следует там все осмотреть у нас не будет времени. Но это в том случае, если мы едем на машине. Или ты хочешь полететь на самолете?
        - О, мы отлично едем на машине. Поездка куда веселее, когда существует и сама дорога, - настояла она. - Полет отрывает от дороги. Это совсем другое дело.
        - Я ездил на каникулы в Сорренто с родителями за год до их смерти, - сказал Лука. Его лицо ничего не выражало, но при всей отточенной беззаботности в его голосе звучало мрачное скрытое чувство. - Никогда раньше я не хотел туда вернуться. Слишком много воспоминаний, как я думал, но, может, настала пора для новых? Хотя ты, вероятно, бывала там много раз.
        Минти покачала головой.
        - Ни разу, - быстро сказала она. - Сорренто, Капри, Амалфи, Позитано - мечта любой светской девушки. Готова поспорить, мы окажемся в таком кафе, где цена на кофе заставит тебя рыдать.
        - Я не могу ждать, - сухо пробормотал Лука, но протянул руку и коснулся ее.
        От этой легкой ласки по ее телу тут же прошло обжигающее тепло. Минти подавила желание схватить его руку и вернуть назад.
        - Я всегда хотела увидеть Помпеи, - сказала она вместо этого, отрывая взгляд от сильных и умелых рук, уверенно и искусно ведущих машину. - Разумеется, я все буду отрицать и скажу, что это ты меня заставил.
        - Затащил тебя туда, кричащую и сопротивляющуюся, - согласился он. - И провел тебя прямиком к отверстию в Везувии.
        - Само собой. В конце концов, восхождение на вулкан попахивает девятнадцатым веком, дорогой. А еще ужасной вульгарной женщиной из Гамильтона.
        Несмотря на прежние сомнения, Минти ощутила, как в ней зарождается воодушевление. Новое место, новое приключение. Солнце, море, культура, поразительный вид. А самое прекрасное - это ее свобода. Она ничего не ждала от мужчины, находящегося рядом, никаких обещаний, которые он в итоге нарушит. Он знал так же, как и она, что эта поездка вне времени и что в определенный момент им придется вернуться к своим реальным жизням.
        Она лишь надеялась, что, когда это случится, ей не будет слишком больно.
        ГЛАВА 9
        - Что ты задумал? - Минти взгромоздилась сверху на Луку, схватив его за руки. - Я не пущу тебя, пока ты не скажешь.
        - В таком случае ты никогда не узнаешь, - заверил ее Лука.
        Она изменила тактику, покрыв его щеки легкими, как перышки, поцелуями, дразняще покусывая уголки его губ.
        - Скажи мне, - прошептала она.
        Он слегка пошевелился, чувствуя себя внизу комфортно, и, повернув голову, поймал ее губы своим ртом. На смену нежности пришло желание. Мужчина стал одержим.
        - Это сюрприз, и до определенного времени ты не должна о нем знать, - пробормотал он ей в губы.
        В ответ Минти только крепче его поцеловала, продолжая вяло держать руками его кулаки. Грудью она прижималась к его груди, ногами обвила его ноги, становясь мягкой и податливой и теряя контроль от его поцелуев. Обвившись вокруг него, она чувствовала себя уютно. Она отлично подходила ему.
        Она отодвинулась. Желание затуманило ей голову.
        - Ненавижу сюрпризы.
        Одним движением он опрокинул ее вниз, освободив свои руки, улыбаясь сверху ее негодованию.
        - Хорошие вещи случаются с теми, кто умеет ждать. Жди здесь, сага. Оденься. - Он выглянул в окно и посмотрел на безоблачное синее небо, затем оглянулся на взъерошенную Минти, на которой был маленький топ и крошечные шорты из хлопка. - Хотя оставайся, как есть. Ты прекрасна. Но захвати с собой бикини и джемпер. - Он наклонился к ней, коснувшись губами ее губ. - Жду тебя внизу через тридцать минут. Да, Минти, не нужно никакой толстовки и прогулочных ботинок.
        Минти схватила с большой кровати одну из маленьких подушек и швырнула ему в голову, тут же хватаясь за другую в поисках защиты, когда он ловко поймал подушку и метко бросил обратно в нее. Когда она высвободилась, он уже ушел готовить свой задуманный сюрприз.
        Обычно сюрпризы нервировали ее. Они подразумевали лунный свет, кольца и обещания, которые никогда не сдерживались. Она была вполне уверена, что Лука не собирается делать ей предложение. Они едва перекинулись парой слов относительно будущего, прожили неделю, наслаждаясь текущим моментом, но она знала, что ему нужны серьезные отношения. Жена и дети.
        Видит ли он ее в этой роли? Минти слишком боялась спросить об этом. Она не знала, что будет хуже - услышать «да» или «нет». Потому что знала, что она не та, кто нужен Луке для жизни, несмотря на то, что общее будущее с ним выглядело заманчивым.
        Она была хороша для совместных поездок и уик-эндов, для того, чтобы мужчина хорошо себя чувствовал, но она не была перспективой на долгосрочность. Трое мужчин прекрасно осведомили ее об этом. И она не позволит то же самое сделать Луке.
        Каждый раз она верила, что это оно и есть - мужчина, будущее. Она верила своим мечтам. Была верна своей драме.
        Но реальность диктовала свои правила, доказывала ей, что она заблуждается.
        Она просто хотела, чтобы нелепая связь поскорее подошла к концу, закончилась. Если только время, которое она проводит с Лукой, не доказывает, что это так забавно. Лишь бы его сюрприз оказался чудовищной осечкой, чтобы она наконец пришла в себя.
        До сих пор выходные были просто идеальными, начиная с маленького отеля-бутика высоко в горах с видом на Неаполитанский залив и заканчивая ее спутником. Лука был веселым, интересным, умным, глубоким. Он больше не важничал. И это было почти невыносимо.
        Вздохнув, Минти перекатилась по хрустящей белоснежной простыне и слезла с кровати. В памяти у нее всплывали события прошлой недели. Было сложно остановиться на каком-то одном дне. Все они были потрясающими.
        В первый день они прогуливались рука об руку по Помпеям, почтив молчанием останки сгоревших напуганных римлян, пытавшихся укрыться от пепла, сыпавшегося с неба. Менее уважительные и острые шуточки, когда они заглянули в «меню» древнего публичного дома.
        На следующий день они отправились по крутой тропе, опоясывающей Везувий и упиравшейся в закрытый дымящийся кратер, прежде чем возвратиться в местный ресторан и отведать вина из винограда, выращенного на мертвых и пыльных склонах.
        Вчера они наняли небольшой воздушный аппарат до Капри, пешком поднялись по горной тропе к останкам виллы Тибериуса, воображая крики умирающих в муках рабов, сброшенных вниз на камни, а потом вернулись в фешенебельный и веселый городок Капри, где в итоге выпили самого дорогого кофе в жизни Луки. Заплатила Минти. Это было делом принципа.
        И, в отличие от Джо, он с благодарностью согласился, позволив ей побаловать себя. Минти с обидой посмотрела на покрывало; она рассчитывала получить за это награду.
        Прошлой ночью она приняла его шутливый вызов, что сможет осилить весь традиционный итальянский прием пищи, начиная с тарелки жареной рыбы всех видов, а затем переходя к пасте и курице, поданной с овощами и маленькими жареными картофелинами. Она съела все блюда, а потом, когда они вечером гуляли по городу, потребовала мороженого.
        Спустя несколько часов у нее немного болел живот, но, как бы то ни было, победа того стоила. Затем были ночи и длинные, ленивые утра, которые невозможно забыть - и не только по причине того, что они исследовали тела друг друга, хотя это было неоспоримо прекрасно. При этих воспоминаниях все тело Минти наполнилось теплом; занятия любовью с Лукой были непредсказуемыми, в них не было ничего скучного.
        Но это было больше, чем просто секс, даже самый лучший секс в жизни Минти. Это было комфортное молчание, бессмысленные разговоры, которые по своей бессмысленности оказывались очень личными. Выходные получились совершенно идеальными.
        Минти застонала. Ей нравилось одерживать победы, но, когда речь шла о Луке ди Торе, она должна была признать, что проигрывает. И очень сильно. А последствия были очень серьезными. Ее сердце, ее и без того ранимое чувство собственного достоинства были в его руках и ждали, когда он осторожно их разрушит, если только она не найдет способ выпутаться из этой ситуации, сохранив и разум, и работу.
        Она могла гордиться своей изобретательностью, но прямо сейчас должна была признать, что была абсолютно и безоговорочно невежественна. Она рисковала лишиться своего сердца, лишиться всего.
        Завтра они возвратятся в Ошиа. Она насладится этим последним днем ради всего, чего достойна, потому что, когда они вернутся назад, ей придется нажать на тормоза. Пока не стало слишком поздно.
        Минти проявила необычную для себя пунктуальность, появившись на парковке ровно через тридцать минут, как Лука оставил ее, одетая если не в помятую пижаму, которую он ей посоветовал, то в джинсовые шорты в том же стиле и маленький топ, открывающий завязки ее бикини. Большая сумка, висевшая у нее на плече, была такой полной, что Лука смог увидеть полотенце, журнал и свернутую белую рубашку, свисающую сверху.
        - Ты уверена, что тебе нужно все? - спросил он, забирая у нее сумку и шутливо шатаясь под ее тяжестью.
        - Если я не знаю, куда мы направляемся и что собираемся делать, как я могу ехать налегке? - парировала она. - Что, если мы отправимся в дорогой ресторан, или будем нырять с аквалангом, или отправимся в тур по местным фабрикам, производящим мороженое? Мне нравится быть подготовленной.
        - Ты подготовлена, - заверил ее Лука, когда осмотрел содержимое сумки и обнаружил там сандалии, летнее платье, расческу, косметичку, сарафан и большую мягкую шляпу. Это был только верхний слой. Он не знал, что там дальше. Это могло быть все, что угодно.
        - Ну? - потребовала Минти. - Куда мы едем?
        Она направилась к машине, но Лука положил руку ей на плечо и развернул в противоположную сторону от своего внедорожника по направлению к красному винтажному «феррари» с открытым верхом, припаркованному у ворот отеля.
        - Карета подана, мадемуазель, - сказал он, открывая пассажирскую дверь и пропуская ее на сиденье.
        - Лука, это машина не для шорт и топов, это машина для платья и косынки. Я одета абсолютно неподходяще, - запротестовала Минти, с благоговением проводя рукой по хромированной отделке отполированного приборного щитка.
        - Это не сам сюрприз, - сказал Лука. - Это просто транспорт, который доставит нас к сюрпризу.
        Он улыбнулся ей и обошел машину, скользнув на низкое водительское сиденье.
        - Я знаю, что ты считаешь мою машину несколько старомодной среди такого гламурного окружения.
        - Нет, вовсе нет, - сказала она. - Честно, мне нравится твоя машина. Она такая внушительная, безопасная.
        Его рот скривился.
        - Внушительная и безопасная, совсем как я, но не такая гламурная, как ты. Я подумал, что ты ценишь гламур.
        - Едва ли сейчас меня можно назвать гламурной, - сказала Минти, смеясь и глядя на свои джинсовые шорты. Взгляд Луки спустился по ее длинным голым ногам, которые больше не были бледными, а покрылись легким медовым загаром. - А ты не просто внушительный и безопасный. На самом деле, я бы вообще не назвала тебя безопасным.
        Она наклонилась и поцеловала его в шею, там, где билась жилка. Когда она оторвалась от него, он почувствовал, что место поцелуя пылает.
        - Мне на самом деле нравится машина. И это что, еще не весь сюрприз?
        - Подожди, и ты увидишь, - сказал он. - Просто наслаждайся поездкой.
        Машина для своих лет была в отличном состоянии, и управлять ею было сплошным удовольствием. Лука вел ее легко и непринужденно, удобно откинувшись на сиденье так же, как это сделала его пассажирка. Огромные солнечные очки закрывали половину ее лица, волосы развевались на ветру. Лука привык к весу и мощи своего автомобиля - он всегда водил большие и крепкие машины, - и свобода и маневренность машины с откидным верхом оказывались одновременно пугающими и возбуждающими.
        Такими же, как его пассажирка.
        До места назначения было недалеко. На мгновение Луке захотелось оставить машину на весь день и самому проехать весь путь, довериться себе настолько, чтобы управлять менее надежным авто по знаменитым крутым поворотам прибрежной дороги Амалфи. В конце концов, ни один автомобиль не может быть абсолютно безопасным. Когда он только начал водить, он собрал много информации, чтобы удостовериться, что покупает самую надежную машину, какую только возможно. Если бы он мог водить танк, он бы с радостью это сделал. Возможно, вскоре ему удастся преодолеть барьеры, стать менее напряженным.
        В спонтанности определенно были свои плюсы, хотя предварительное планирование тоже не лишено смысла, особенно что касается удовольствия и бизнеса. Сегодня он, например, тщательно спланировал свой секрет.
        Он знал, что Минти это сводит с ума.
        Вскоре он подъехал к маленькой парковке, присоединенной к пристани, которая выступала из скалистого побережья Сорренто.
        - Так быстро. - Минти надула губки. - Я рассчитывала на более длительную поездку.
        Должно быть, намек в ее голосе был намеренным.
        Лука коснулся ее изящного тела, наслаждаясь знакомым ощущением ее кожи. Он придвинул ее к себе, взял за подбородок и поцеловал соблазнительный пухлый рот долгим поцелуем.
        - Терпение, - прошептал он ей на ухо. - Поездка еще не окончена.
        Открыв дверь, Лука обошел машину и с преувеличенной галантностью помог Минти выйти из автомобиля. Посмотрев на машину долгим сожалеющим взглядом, Минти позволила Луке проводить себя до пристани.
        - Это не Капри, мы уже здесь были. Ошиа? Мы здесь ради спа? Я так и вижу тебя в грязевой ванне, и как маленькие рыбки пощипывают тебе пятки. О нет, надеюсь, мы не собираемся на рыбалку?
        Лука и глазом не моргнул, когда Минти пыталась выудить информацию, продолжая идти по пристани, пока не дошел до нужного причала.
        - Дамы вперед, - сказал он, указывая на маленький трап, который вел на борт пришвартованной элегантной моторной лодки.
        Минти остановилась, положив руку на перила, подняв вверх солнечные очки, и пристально посмотрела на него.
        - Никакой рыбалки? - спросила она.
        - И никаких удочек, - пообещал он.
        Он прошел за Минти на борт, где она немедленно начала изучать лодку, радостно вскрикивая при каждом новом открытии. На палубе, внутри остекленной кабины управления и на задней открытой части, располагались удобные сиденья.
        Дверь вела в просторную и комфортабельную каюту с крошечной кухней-столовой, маленькой, но оснащенной всем необходимым душевой кабиной и зоной отдыха. Минти открыла другую дверь и удивленно обнаружила за ней безукоризненно заправленную кровать.
        - Мистер ди Торе, я начинаю подозревать вас в бесчестных намерениях, - прошептала она.
        - Как всегда, - сказал он, приподнимая тяжелую волну волос и целуя ее шею сзади. Волна тепла прошла по его телу, когда она наклонилась к нему, готовая к ласкам. - Но не сейчас. Я предпочитаю быть в более уединенном месте, когда покажу тебе, каким бесчестным могу быть.
        Он ощутил, как она задрожала; оторваться от нее было настоящей пыткой.
        - Ты знаешь, как водить эту штуковину? - Она прошла за ним на палубу.
        - Точнее, как плавать на ней, да. Мой отец был отличным моряком. Думаю, это не совсем обычно для мужчины-фермера, но мы каждые каникулы проводили в море или рядом с морем. Он научил меня управлять лодкой, когда мне было восемь лет.
        - И ты с тех пор делал это?
        - Расслабься, Минти. Я знаю, что делаю. К тому же ты в составе команды проплыла полсвета, я думаю, ты мне поможешь в случае необходимости.
        - Я больше помогала по кухне, - призналась Минти. - К тому же у нас были паруса, веревки и швабры. Эта штуковина выглядит более современной. - Ее глаза уставились на панель управления.
        - К счастью, да, и в этом случае все, что тебе нужно, - это загорать и расслабляться, - сказал Лука. - Ну что, ты готова?
        - Да-да, капитан, - бодро салютовала Минти, проходя на сиденье рядом с Лукой.
        Он повернул ключ, завел двигатель, и тот радостно зарычал. Они отплыли.
        Минти явно была в своей стихии. Лука едва успел отплыть с места стоянки, а она уже разделась до бикини и распростерлась на удобном шезлонге, специально разобранном для нее. Она была похожа на богиню солнца, с золотой кожей и волосами, покровительствующую теплу. И, как в любой богине, была в ней доля дикости, опасности и непредсказуемости.
        Лука привез сюда Минти, чтобы ее приручить; он не хотел, чтобы эти каникулы обернулись долгосрочными последствиями. Он просто хотел хоть один раз за свою долгую жизнь как следует расслабиться с человеком, заставляющим его забыть обо всех заботах и ответственности.
        Но сейчас он не чувствовал себя расслабленным. Каникулы подходили к концу, и, что бы он ни говорил об отдыхе и отсутствии ожиданий, все изменилось. И это создавало напряжение.
        Но как можно приручить дикое создание, не навредив его природной сути? Она хочет его сегодня - это было очевидно, - и она может хотеть его завтра. Но что будет после, когда ей наскучит жизнь в итальянской деревне и ее роль в «Ди Торе дольче»?
        Будет лучше и безопаснее положить этому конец, чем бы это ни было, и вернуться к привычной жизни. Вся проблема в том, что Луке стало чуть больше нравиться путешествовать по дикой части. И он не знал, может ли вернуться назад, даже если захочет. А сейчас он и не хотел этого.
        Минти с наслаждением вытянулась.
        - Это было потрясающе, спасибо. - Она с сожалением посмотрела на остатки их празднества: оливки, роллы из чиабатты, консервированное мясо, сыр, анчоусы, целую гору салата и холодные жареные овощи.
        Нет, больше ни одной оливки… Хотя в ней еще осталось немного места… Она печально посмотрела на Луку, подобно жалобному щенку.
        - А пудинг?
        Лука уставился на нее.
        - Пудинг? - сказал он недоверчиво, указывая на скудные остатки их пикника. - У тебя еще есть для него место?
        С минуту Минти обдумывала его вопрос. Она, разумеется, наелась, но для вкусного сливочного мусса или панна-котты еще оставалось место. Возможно, тирамису, если не слишком много.
        - Совсем чуть-чуть.
        Он покачал головой, в уголках его глаз собрались веселые складки.
        - Ты съела по меньшей мере четыре ролла за завтраком и большую чашку фруктов.
        - Фрукты не считаются.
        - Ну, тогда лимонный торт в Позитано.
        - Но это специально для меня. Отказываться было неудобно.
        - Пицца в Амалфи.
        - Очень тонкое тесто, вместе с ней я ела рукколу.
        - Мороженое в Равелло.
        - Это было исследование.
        - Куда ты все это дела? - Янтарные глаза прошлись по ее фигуре.
        Минти вздохнула, перевернувшись на спину и гладя свой полный живот.
        - Хороший метаболизм, полагаю. Между прочим, ты съел гораздо больше, и я не дразню тебя. У тебя есть пудинг. Я знаю.
        Лука какое-то время молчал. Он просто лежал и смотрел на нее, в его глазах плясали раздражающие огоньки, и Минти сжала кулаки, чтобы сдержать внезапное сильное желание швырнуть в него ролл, разрушить его самодовольную неподвижность. Закат был уже близок, свет постепенно угасал, море темнело и становилось темно-синим. Они были недалеко, огни Сорренто ясно виднелись на расстоянии. Вскоре они должны будут вернуть лодку на берег, взобраться обратно в винтажный автомобиль с откидным верхом и вернуться в отель, чтобы провести там последнюю ночь каникул. Завтра они вернутся в свой привычный мир.
        Как они смогут работать вместе, жить вместе после всего, что было? Она отогнала эту мысль. Завтра будет достаточно времени, чтобы думать о завтра, сказала она себе. Наслаждайся моментом.
        Возможно, это последний момент.
        - У меня может быть что-то еще, - признался Лука. - Но я подумал, что ты захочешь насладиться этим вместе с бокалом Prosecco. А для этого нам нужно пришвартоваться. Алкоголь и плавание несовместимы.
        Минти улыбнулась:
        - Здесь так мирно.
        - Поэтому мы пришвартуемся в маленькой бухте южнее Сорренто. Там больше никого не будет. Я думал, мы сможем провести здесь ночь. - Его глаза сверкнули золотом. - Проверь кровать. Завтра утром мы доплывем до Сорренто, вернемся в отель и уедем.
        - Отлично, - сказала Минти, проигнорировав то, как сжалось у нее в груди при мысли о возвращении. - Я только… - Она указала на остатки еды. Ей нужно было побыть одной.
        Она не знала, почему мысль о возвращении вызвала у нее такую реакцию. В конце концов, все путешествия - плавания - заканчиваются.
        Она не знала, где место ее назначения. Или, что еще хуже, не знала, где она хочет оказаться.
        Благополучно пришвартовавшись в маленькой бухте, огороженные от скал, которые занимали большую часть восхитительного побережья, скрытые от ночного морского движения, они сели на палубе и смотрели на звезды, ясно сияющие над их головой. Оба были потеряны в своем собственном мире.
        Бокал охлажденного Prosecco, свежая малина и три пудинга были выставлены на стол. Минти сделала глоток вина, наслаждаясь его терпкостью, и посмотрела на три пудинга. Прекрасно: лимонный тарт, панна-котта и роскошный тирамису. Какой выбрать? Кусочек или два каждого будут очень кстати.
        Пудинг подобен жизни - чем больше разнообразия, тем лучше.
        Лука печатал на ноутбуке, делая паузы и отправляя в рот полную ложку тарта. Он почти не работал с тех пор, как они приехали в Сорренто, и даже отключал телефон или ставил его на беззвучный режим - по крайней мере, так было несколько дней. Приближающийся конец их путешествия явно влиял и на него, он медленно возвращался к реальности. Должно быть, он почувствовал взгляд Минти на себе и посмотрел на нее с улыбкой.
        - Извини, но мне надо написать Марку пару указаний перед его отъездом. А потом я весь твой, обещаю.
        - Лучше, чтобы так и было. - Но она не была расстроена или обижена. Она была счастлива просто сидеть, откинувшись назад, вдыхать запах моря и смотреть на звезды. Ее собственный телефон зажужжал, и, подняв его, она пролистала сообщения. Отец. Она не хотела открывать его, не хотела, чтобы тень его неодобрения испортила очарование этой последней ночи, но ей также не хотелось весь вечер переживать о том, что он написал.
        - Что случилось?
        Беспокойство в голосе Луки окутало ее, словно тяжелая бархатная накидка. Ей это было приятно. Пока она не вспомнила, что к этому не стоит слишком привыкать.
        - Дорогой папочка, - сказала она как можно более непринужденно.
        - Что он хочет?
        - Вероятно, хочет отчитать меня за что-нибудь. Или отправил мне фото наследников или девочки, которые достигли чего-нибудь необычайного, например, заняли первое место в соревновании по рисованию пальцами.
        - Ты не очень близка со своими братьями и сестрой?
        - Они достаточно юны и могут быть моими племянниками, - уточнила Минти. - К тому же официально считается, что я плохо на них влияю, так что мачеха предпочитает, чтобы я держалась от них как можно дальше. Странно, когда я была ребенком, я мечтала о братьях и сестрах. Сейчас у меня их трое, а я ничего о них не знаю. Разумеется, помимо их таланта рисовать пальцами.
        Она уныло уставилась на телефон. К черту отца. Он отрезал Минти от ее наследия и семьи. Какое у него было право врываться в ее вечер? Он ясно дал понять, что ей нет места в его жизни, так что от ее жизни он тоже может держаться подальше.
        Лука внимательно смотрел на нее, его взгляд прожигал все ее тщательно возведенные барьеры.
        - У твоей матери были еще дети?
        - Чтобы испортить фигуру? - На этот раз ее голос прозвучал естественно легко. Минти почувствовала, как горечь и обида, которые в течение двадцати лет были глубоко похоронены, выходят наружу. - Дети ужасно старят, Лука, дорогой. Она перестала приглашать меня в гости с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Сложно не ощущать свой возраст, когда рядом подрастает одиннадцатилетняя дочь.
        - Мне жаль. - Он не пытался растрогать или утешить ее, а она ощущала облегчение от того, что просто может говорить.
        Минти смахнула слезы злости, которые она сначала даже не почувствовала.
        - Если бы не Роза и Джио, у меня бы никогда не было семьи. После развода мои родители решили, что со мной они тоже больше не связаны. Только что я была избалованным дитятей одной из самых гламурных пар Лондона, и вот я уже сижу в кабинете директрисы, которая звонит по телефону в поисках кого-нибудь, кто сможет забрать меня на Рождество.
        Иногда, во время ночных кошмаров, она снова возвращалась туда - в пустой гулкий зал, пахнущий полировкой, качала ногами, сидя на высоком стуле с прямой спинкой, смотрела на двери в ожидании кого-то, кто ворвется и объяснит причину опоздания.
        Заверит ее, что о ней никто не забыл.
        Только никто не приходил.
        - Мне было семь. - Она сказала это тихо и не была уверена, услышал ли ее Лука.
        Лука покачал головой, глаза его были полны сочувствия.
        - Мне жаль, что раньше я не знал этого, я бы мог помочь. Конечно, я знал, что ты не была близка с родителями, но, когда ты впервые приехала, я был убит собственным горем и не понимал, почему ты проводишь каникулы с нами. Я был возмущен и не понимал тебя должным образом.
        - Это не так, - запротестовала Минти, поворачиваясь к нему, любуясь резкими чертами его лица, которые темнели на фоне моря и луны, низко висящей на небе. - Я была настоящим сорванцом. Я знаю это. Я и должна была им быть. Если у тебя проблемы, кто-то должен обратить на это внимание. Я хорошо выучила этот урок. К тому же ты потерял родителей и не должен был делать для меня скидки.
        - Роза просила меня об этом, - просто сказал он. - Она бросила свою жизнь в Лондоне и переехала в другую страну, чтобы присматривать за племянником своего мужа. Я должен был к ней прислушиваться.
        Минти ощутила приятное тепло. Кто-то заботился о ней.
        - Как жаль, что у нее не было собственных детей. Она была бы прекрасной матерью.
        Она не могла бы вспомнить о времени, когда бы не хотела, чтобы Роза была ее настоящей матерью и придумывала романтические истории о похищении детей и злых ведьмах.
        - Они хотели, но этого не произошло. Она однажды сказала мне, что не жалеет об этом, потому что ты и я заменили ей детей в сердце.
        Минти закуталась в крепкие и успокаивающие объятия Луки, потеревшись щекой о мягкий кашемировый джемпер, который он надел, когда наступила вечерняя прохлада. Разговор о Розе напомнил о тревоге за Джио, которую она испытывала всякий раз, когда видела его.
        - Я бы хотела, чтобы она была с нами. Как насчет Джио, он в порядке? Он выглядит… - Она пыталась подобрать нужные слова. - Он выглядит потерянным.
        - Он все еще скучает по Розе.
        - Мы все скучаем. Но прошло уже шесть лет, Лука.
        - Для него все иначе. Мы любили ее и горевали по ней. Но у нас есть наши жизни. Она была его жизнью.
        - Но он привык много работать, - не согласилась Минти. - Теперь он редко приходит на работу, если только не проходит собрание совета директоров.
        Он не готовит, не гуляет и не играет в теннис. Он просто сидит и смотрит телевизор. Мы должны что-то сделать, найти способ помочь ему. Ты уже делал что-нибудь раньше?
        Она была такой решительной, так хотела помочь. Ее собственная боль отступила перед тревогой о благополучии Джио. Жаркая волна стыда обожгла Луку, залила краской его щеки, несмотря на вечернюю прохладу. Как он может объяснить ей? Как может признаться, что не был рядом с дядей, когда тот нуждался в нем? Что он снова обидел того, о ком заботился и кого любил? Что со временем пропасть между ними стала такой огромной, что Лука не был больше уверен в том, что когда-нибудь снова сможет дотянуться до него?
        - Тебя там не было. - Этого не нужно было говорить, он сразу это понял. Он физически и эмоционально ощутил, как она отстранилась.
        Но это была правда. Ее там не было. Она убежала, покинула мужчину, который поддерживал ее в горе. Покинула Луку.
        - Мне было больно, тяжело.
        - И мне тоже!
        Взрыв шокировал Луку так же сильно, как он явно шокировал Минти. Она уже была на ногах, рядом с дверью в каюту, свет из которой освещал удивление в ее глазах. Лука глубоко вздохнул. Ночь должна была быть полна удовольствия, быть только для них двоих. Не стоило воскрешать прошлое.
        - В этом все дело, Минти. Мы все горевали в одиночестве, а к тому времени, когда я понял, что испытывал Джио, было уже поздно. После смерти Розы семьи больше не было. Я виню себя в этом.
        Он и вправду всецело винил себя. Каждый раз при виде Джио он ощущал знакомый укол вины.
        - Я должен был заметить, что происходит, что он тонет, но я был слишком поглощен собой. Скучал по Розе, мучился чувством вины из-за того, что произошло с тобой, злился на тебя, злился на себя. Я предал Джио так же, как я предал моих родителей.
        Произнося эти слова, он чувствовал, как тяжелое бремя спадает с его плеч, его сердца. Он никогда не думал, что объединяет две трагедии, соединяя свое горе, вину и ярость после двух потерь. Взгляд Минти смягчился, и поза стала менее неприступной, хотя она оставалась вне зоны его досягаемости.
        - Как это может быть твоя вина? - спросила она. - Твои родители погибли в автокатастрофе. Роза была больна. Ничто из этого не имеет к тебе никакого отношения.
        Не имеет к нему отношения? Если бы только это было правдой.
        - Ты знала, что пострадала только передняя часть машины? - спросил он. Минти молча помотала головой. - Я должен был ехать с ними, но вместо этого упросил их разрешить мне провести день с другом. Если бы я не был таким эгоистом, я был бы там с ними, я мог бы выйти из машины.
        Я мог бы позвать на помощь или помочь им выбраться. Полицейский сказал, что они умерли не сразу.
        Мысль об их страданиях, о том, как они умирали, раненые, после катастрофы, мучила его. Он мог спасти их. Он должен был их спасти. Минти безотрывно смотрела на Луку, ее голос звучал мягко, но твердо и четко, пробиваясь сквозь вину и ярость.
        - Тебе было одиннадцать. Ты сам мог погибнуть. Если они были в сознании, что маловероятно, Лука, они были бы очень рады, что тебя там не было, что ты был в безопасности.
        - Я мог бы спасти их, - сказал Лука уже менее убежденно.
        - Нет, не мог бы. - Она взяла его лицо в свои руки, ладони были мягкими и прохладными. - Тогда ты был просто мальчиком. Сейчас ты мужчина, невероятно сексуальный, успешный мужчина, который думает, что должен спасти мир. Ты знаешь, Лука, мир не нужно спасать. Но Джио нужно. И ты можешь это сделать. Ты единственный, кто может это сделать.
        - Ты мне поможешь? - В груди у него все сжалось, пока он ждал, что она скажет. Она нужна ему для этого так же, как ему было нужно ее возвращение. Ему нужно то, что осталось от их странной семьи, от одиноких раненых людей, которых объединяла история, кровь и любовь одной замечательной женщины.
        - Конечно.
        И он мог продолжить дышать.
        - Начни сейчас, Лука. Я собираюсь переодеться и посмотреть, что нужно моему отцу. Ты позвони Джио. Поговори с ним. Пригласи его завтра на ужин. Я буду ждать здесь, прямо здесь.
        Она отпустила его и наклонилась, чтобы легким поцелуем коснуться его лба, еще раз взглянув на него, повернулась и исчезла в каюте. Лука вытащил из кармана телефон. Она была права. Настало время действовать. Отпустить злость, вину и боль. Оставить прошлое позади.
        Настало время возродить семью, и на этот раз Минти была рядом с ним. Там, где она и должна быть.
        ГЛАВА 10
        Минти нервно сглотнула и пригладила волосы в десятый раз, поправив подол платья. Еще один тщательно подобранный наряд для очередного собрания совета директоров, очередная презентация.
        Но на этот раз все было иначе, она заручилась поддержкой директора. Оглядев длинный стол, она на мгновение застыла под его взглядом. Волна желания пробежала по ее позвоночнику, когда в его глазах вспыхнул темный огонь: вожделение, гордость, притяжение. Головокружительное сочетание.
        Джио тоже был за столом. Со времени ужина прошло несколько недель, всего несколько недель после длинного, откровенного, очищающего разговора, который продолжался всю ночь. Он все еще не был тем Джио, которого она помнила - и вряд ли он снова сможет им стать, - но определенно произошло улучшение. Регулярные обеды в доме, привлечение его к принятию решений и поездкам, то, что он снова стал частью семьи, - все это имело позитивный эффект.
        Семья… Забавно то, что всю жизнь она сетовала на свою распавшуюся семью, не понимая, что под солнцем Италии у нее уже есть семья.
        Все ее попытки не спешить с Лукой, возможно, порвать с ним ни к чему не привели. Настоящее было непреодолимо. Лука был непреодолим. Там, где он был уверен, она была слабой.
        Двадцать пар глаз с интересом и ожиданием смотрели на нее. Сейчас не время для размышлений. У нее есть работа, и это ей нравилось. Минти вздохнула и приступила к своей речи.
        - Одним из заданий, которые дал мне Лука, было повысить узнаваемость «Ди Торе дольче» дома и на иностранных рынках. В конце концов, - она с улыбкой оглядела внимательно глядящие на нее лица, - я добилась определенного успеха в том, что мое имя часто мелькало в газетах.
        Члены собрания одобрительно засмеялись. Минти расслабилась и постепенно перешла к презентации, которую она тщательно готовила последние несколько дней.
        - Я хотела сыграть на наших сильных сторонах, - пояснила она, пока на экране поочередно всплывали фотографии сотрудников и сельские виды. - Для меня это абсолютная аутентичность нашего бренда, лояльность и любовь наших работников. За границей мы будем играть на привнесении итальянского стиля в их жизни. А здесь - это местные традиции и патриотизм.
        Это сработало, как по волшебству. Поздние ночи, тщательное изучение рынка, поездки, беседы с сотрудниками, съемка и фотосессии с ними - все начинало приносить плоды. Временами Минти приходилось так далеко выходить из зоны комфорта, покидать свои глубины, что ей хотелось вернуться в кафе и подавать мороженое, а проект передать кому-нибудь другому, более опытному. Но каждый раз, когда она сомневалась, рядом оказывался Лука, воодушевляя ее, задавая нужные вопросы. Веря в нее.
        Когда Минти перечисляла цифры и факты, исследования, заключения, ее уверенность возрастала. Собрание выглядело заинтересованным, внимательным. Убежденным.
        - Чтобы сохранить невысокие расходы и поддерживать наш образ семейного и местного бизнеса, мы решили отказаться от рекламы в журналах. Вместо этого мы хотим использовать социальные сети, в которых стратегическим образом разместим рекламные объявления, - сказала она. - Это приведет людей на наши различные платформы, на которых они смогут увидеть рецепты и короткие видео, представленные нашими лучшими активами - нашими сотрудниками. На этом слайде я сделала небольшой пример.
        Пока шло видео, она с волнением изучала лица собравшихся, пытаясь понять их реакцию. Она сняла Альфонсо и Джианни, водителей, с которыми путешествовала несколько недель назад. Наклонившись к кабине машины, с холмами цветущей и зеленой Ошиа на фоне, они, смеясь и шутя, обсуждали вкусы любимого мороженого.
        - Я хотела, чтобы наши люди были лицом компании, - продолжала Минти, когда на экране шли финальные титры. - От тех, кто делает мороженое, до тех, кто его доставляет; от мужчины, который присматривает за коровами, до графического дизайнера. Если они делятся своей страстью к работе, то эта страсть может передаться нашим покупателям. Наш план заключается в том, чтобы внедрить интерактивное общение. Он-лайн люди смогут обсуждать любимые вкусовые сочетания, постить свои рецепты и придумывать вкусы, которые мы сможем использовать для сезонных выпусков.
        Она с улыбкой оглядела собрание, которое внимательно слушало ее. Можно сказать, что все прошло хорошо. Атмосфера была оптимистичной и воодушевленной.
        - Есть вопросы?
        - Ты была великолепна.
        Чувство deja vu охватило Минти. Вновь она была в кабинете Луки в ожидании встречи с коммерческим директором. Казалось, что ничего не изменилось. Но все стало другим.
        - Думаю, тебе стоит поработать с отделом продаж для организации первых встреч, особенно в Англии, - продолжал Лука. - Они все владеют языком, но могут возникнуть незначительные культурные расхождения, которые не сложно упустить. Тебя это устроит?
        - Должно, - сказала Минти, протягивая руку за своим iPad и открывая свой ежедневник. - Я не уверена, что буду ценным активом, ты же знаешь, что в Англии у меня определенная репутация.
        - Я верю в тебя. - Лука порылся в бумагах на столе и принялся перечислять какие-то цифры и планы. Минти едва его слушала.
        В офисе было комфортно тепло, но внезапно волна холода прошла по ней, покрыв кожу мурашками. Когда же дата? В таком случае…
        Оцепенев, она принялась отсчитывать назад. Она ошибается, не так ли? Но нет. Нет, не на прошлой неделе, и не на позапрошлой, и не на неделе до этого. На самом деле ничего не происходило до поездки в Сорренто. У нее задержка около десяти дней. Но у нее никогда не бывает задержек.
        Минти потрясала головой, не в силах поверить. Возможно, это стресс из-за переезда в Италию, беспокойство за Джио. Она, наверное, перепутала даты.
        Желудок у нее сжался, и она с ужасом ощутила тошноту. Это не может быть правдой. Не сейчас. Не тогда, когда она наконец по-настоящему, отчаянно счастлива.
        Почему ей нужно все портить? Такое чувство, что она родилась с кнопкой саморазрушения, готовой сработать сразу после того, как ей становится комфортно.
        - Мне нужно домой, - прервала она Луку, который продолжал говорить о поездке за границу, не в силах посмотреть ему в лицо. У нее потемнело в глазах. - Извини, я неважно себя чувствую.
        В его голосе зазвучала обеспокоенность.
        - Что случилось, сага? Ты так побледнела. Тебе не стоит садиться за руль. Отдохни здесь, а я найду кого-нибудь, кто отвезет тебя домой.
        - Нет, спасибо. Я в порядке. - Минти попыталась изобразить на лице улыбку, чтобы он не беспокоился.
        Меньше всего ей нужна была сейчас компания. Ей нужно было попасть в аптеку, не в деревне, где кто угодно мог ее увидеть, а в соседнем городе, и одной. Там, где никто ее не узнает. Она должна знать.
        О господи, что это? Она отогнала мысли прочь. Это не может случиться с ней. Не должно. Они были так осторожны. Не так ли?
        Лука перезвонил еще раз, чтобы унять тревогу, всякий раз охватывающую его, когда телефон Минти переходил на голосовое сообщение. Люди не берут трубку по разным причинам. Она может принимать ванну или спать; она могла забыть зарядить телефон. Люди не обязаны умирать в искореженной машине только из-за того, что не берут трубку.
        Но она могла упасть в обморок и ушибить голову. Она так быстро побледнела. Что-то явно было не так. Он не должен был отпускать ее одну.
        Хорошо знакомая паника нарушила его с таким трудом возведенное спокойствие. После аварии ему потребовались годы, чтобы научиться расслабляться, не впадать в тревогу из-за минутного опоздания. Но Минти не опаздывала; она просто была недоступна. Все было в порядке. Он накручивал себя.
        Лука глубоко вздохнул и попытался сконцентрироваться на отчете, который лежал перед ним, но через минуту раздраженно отложил его в сторону. Он не понял ни слова. Он снова взялся за телефон. Ничего. Она не отвечала уже три часа.
        Он постучал пальцами по столу. Если сидеть здесь и ждать, то ничего не изменится.
        Он должен работать дома и присматривать за ней. Когда он вернется и обнаружит, что она в полном порядке, ну что же, он почувствует себя идиотом и в следующий раз будет умнее.
        Приняв решение, он сложил бумаги в папку и захлопнул ноутбук. Дома он будет через десять минут. Слава богу.
        Лука свернул на подъездную аллею, и первое, что заметил, был маленький, небрежно припаркованный «фиат». По крайней мере, она дома, а не лежит в канаве, или перевернутая в поле, или врезавшаяся в дерево.
        Даже по его меркам, паника оказалась избыточной. В конце концов, он знал, что накручивает себя: терапия, которую он прошел по наставлению Розы после трагедии, как бы то ни было, научила его осознанности. Значило ли это, что его чувства стали чем-то большим, чем влечение и симпатия, чем ответственность, которую он испытывал по отношению к ней? Лука боялся ответа. Боялся, что его чувства не просто развивались, но становились глубже. Намного глубже.
        Кроме короткого романа, она ничего не обещала. Она вообще ему никогда ничего не обещала.
        И он никогда ее об этом не просил. Но что, если он это сделает? Что, если она согласится остаться? Не просто на завтрашний день и не на лето, а навсегда?
        Какое-то мгновение Лука сидел неподвижно, с наполовину открытой дверцей машины. Мысль, что его жизнь может навсегда измениться, парализовала его. Даже если он ничего не сказал и не сделал, он знал. Знал, что, возможно, это было чем-то большим. Что она сказала тогда по поводу неожиданной встречи с любовью?
        Короткая дорога до дома показалась ему вечностью. Луку раздирало возрастающее воодушевление при мысли, что он увидит Минти и сможет выяснить, действительно ли это нечто большее, чем просто увлечение и старый знакомый страх. Страх, что кто-то, кто ему небезразличен, болен, без сознания или еще хуже.
        Это была оборотная сторона близости с другим человеком. Возможность потерять его.
        Дверь была не заперта. Лука открыл ее как можно тише и вошел в холл. Если Минти спит, то он не станет ее будить. Его поразило, как изменился холл. Прежде он был убранным и безликим. Пальто, которое он носил, аккуратно висело на вешалке, пара начищенных ботинок стояла рядом. Теперь вешалка была забита многочисленными куртками, накидками и шарфиками и походила на яркую рождественскую елку. Ворох бархата и кожи, который оказался обувью, громоздился у двери, его собственная пара темных ботинок резко контрастировала с легкими балетками и сандалиями. Затем он услышал неуловимый аромат лимона. Лука на мгновение остановился и вдохнул этот аромат, вдохнул ее. Он родился и вырос в этом доме, и дом принадлежал ему. И наконец, он стал похож на дом.
        Он стоял у подножия лестницы и прислушивался, пытаясь понять, где находится Минти.
        Несмотря на изменение в отношениях, у нее все еще была отдельная спальня - хотя после путешествия в ней она не спала.
        Но дом казался глухим и пустым. Быстрые поиски не дали результата. Ее нигде не было видно.
        Лука остановился у двери в ее комнату. Коридор был образцом аккуратности по сравнению с ее комнатой: одежда, обувь и сумки были разбросаны по полу, стульям и милой деревянной кровати, на которой Минти спала с детства. Пудра рассыпана по комоду, на котором царил ужасный беспорядок. Лука насчитал минимум три пустых стакана и две чашки. Он улыбнулся, вспомнив, как неаккуратность Минти раздражала Розу. Хотя так было только в ее личном пространстве: в офисе и других частях дома она была образцом аккуратности.
        Как она говорила, этому ее научили в частной школе.
        Он повернулся, чтобы проверить запасные спальни, хотя вряд ли она могла быть там, и остановился. Он обычно не вмешивался в ее личное пространство, но стаканы, видимо, находились здесь уже несколько дней, она же не будет возражать, если он отнесет их вниз?
        В конце концов, они больше не подростки, которые наклеивают на двери агрессивные предупреждения держаться подальше.
        Посуды оказалось больше, чем ожидал Лука, и до двери он дошел с большой грудой, которую вряд ли смог бы безопасно отнести вниз. Решив вернуться с подносом, он еще раз оглядел комнату, удостоверившись, что ничего не пропустил, и его взгляд задержался на куче одежды, брошенной на кровати. Не то ли это платье, в котором она была сегодня? Чем бы она сейчас ни занималась и где бы ни была, она побывала дома и переоделась.
        Лука подошел к кровати и поднял брошенный наряд, легкое платье-рубашку красивого голубого цвета. В нем она определенно была сегодня, он узнал белые полосы на швах и горловине. Под платьем он обнаружил белую кожаную сумку, через открытую молнию которой виднелись ее телефон и ключи. Вот почему она не брала трубку. И если ее сумка здесь, то она сама тоже должна быть недалеко. Он зря так сильно переживал. В который раз. Пусть тебе это будет уроком, Лука, - сурово сказал он сам себе, однако в душе почувствовал облегчение. Он поднял сумку, чтобы опустить ее на пол и ровно положить платье, и застыл. Внутри, рядом с ключами, кошельком, телефоном и другими вещами, которые она вечно таскала с собой, лежала белая коробка. Лука разобрал только одно слово, написанное черными буквами. Беременность. Это был тест на беременность.
        Надежда пронзила его, такая же неподдельная и сладкая, как ясный летний день.
        - Лука?
        Минти остановилась в дверном проеме. Он видел? О чем он думал? Тошнота сдавила ее желудок.
        - Что ты тут делаешь?
        Лука повернулся к ней, и ее сердце упало. В руках у него была коробка.
        Но хуже всего было выражение его лица. На нем читалась надежда.
        Она попыталась заговорить, но ее горло так сильно пересохло, что слова просто застревали. Минти сглотнула и попробовала снова.
        - Я проверяла, - сказала она. - Я знала, что мы были осторожны, но у меня задержка. А у меня никогда не бывает задержек. Я запаниковала и купила на три теста больше, чем требовалось.
        Он все еще продолжал надеяться, был в ожидании. Неудачный выбор слова покоробил ее.
        - Мне стоило пойти с тобой.
        Она едва кивнула в знак того, что поняла его.
        - Я знаю, но я не хотела беспокоить тебя на случай ложной тревоги.
        - Что показал тест?
        Она знала, он пытается казаться спокойным, но его глаза светились от волнения, а тело при этом оставалось неподвижным.
        Минти быстро закрыла глаза, ей было больно смотреть на него.
        - Не волнуйся, - сказала она. - Ложная тревога.
        Она слышала свой голос, легкий и чужой, словно они обсуждали погоду или ужин. Она встретилась с ним взглядом и с сожалением обнаружила разочарование на его лице. Она быстро отвела взгляд и уставилась на свои нервно сжимавшиеся руки.
        Лука подошел ближе. На смену надежде быстро пришла обеспокоенность.
        - Ты в порядке?
        Она рассмеялась нервным смехом, который ей самой показался чужим.
        - Конечно, я волновалась несколько минут, это вполне естественно, но все в порядке. Ничего не изменилось. Я просто немного устала. Мне следует принять ванну.
        Только, разумеется, все изменилось, и он тоже это знал.
        - Минти, - сказал он уговаривающим тоном. - Давай пойдем и сначала выпьем по бокалу вина. Мне нужно с тобой поговорить.
        Она хотела отказаться. Меньше всего она хотела говорить с ним об этом, разочаровывать его. Секунду она не двигалась, продолжая смотреть на него, затем глубоко вздохнула и кивнула.
        Они не проронили ни слова, пока спускались по лестнице в кухню. Минти сжимала предательскую сумку в руках. Лука выбрал бутылку Ваго1о и открыл ее, наполнил бокал и протянул Минти. Их руки коснулись друг друга, и она, пораженная, подпрыгнула от этого прикосновения.
        Она отпила большой глоток, едва различая вкус вина.
        Лука пригубил вина, внимательно глядя на нее. Его голос звучал спокойно и ровно. Абсолютно искренне.
        - Это по-настоящему, ты и я.
        Минти слышала много признаний в любви, но никогда они не были такими неприкрытыми, честными. Его слова болезненно жгли ей сердце. Ему не нужно было говорить этого. Она знала.
        Она не могла ответить ему. Слезы сжали ей горло, наполнили глаза, и только невероятным усилием воли она смогла их сдержать.
        - Минти. - Он показал на ее сумку, на коробку. - У нас может это быть, мы можем разделить это, если ты захочешь. Я знаю, мы не были вместе долгое время. - Он внезапно резко и громко рассмеялся, нарушив тишину комнаты. - Но у меня такое ощущение, что мы никогда не расставались.
        - Нет. - Просто одно тихое слово. Она слегка подалась вперед, держа руки перед собой, словно пыталась отгородиться от него. - Пожалуйста, не говори больше ничего.
        Она не вынесет, если он произнесет еще хоть слово. Потому что он прав: они никогда не расставались, она была такой трусихой и не смогла остановить это.
        - Я хочу, - продолжала Минти. Она была должна ему, должна ему правду. Она никогда не открывалась людям, редко бывала честна сама с собой, но это все, что она могла дать ему сейчас. - Я могу это представить, ты знаешь. Как мы работаем вместе, живем вместе. И тебя. Больше всего я вижу тебя, и я вижу нас. Я вижу это. - Она вытащила коробку и бросила ее на стойку.
        Он вскинул голову, и она увидела надежду, настоящую и отчаянную. Она должна была ее разрушить.
        - Но это не продлится долго. Я игрок, Лука. Я не хочу им быть, но в конце концов ты осознаешь, Лука, что я не настоящая. Так всегда происходит.
        - Ты не знаешь этого. - Лука шагнул вперед и взял ее за руки, прижал ее к себе всем телом. Она закрыла глаза и мгновение вдыхала его аромат, наслаждаясь безопасностью и комфортом. - Мы можем попытаться.
        Минти решительно отступила, покачав головой. Однажды он поймет. Когда он будет сидеть за столом с женой и четырьмя детьми, а она будет оправляться после очередного тяжелого разрыва, он поймет, что ему гораздо лучше без нее.
        Этот мужчина потерял слишком много. Ему нужна стабильность, семья, любовь, кто-то, кто поставит его на первое место. И ей так хотелось быть этим человеком. Желание сжигало ее изнутри. Но она не могла рисковать.
        - Это слишком опасно, - сказала она, умоляя его понять, увидеть, что она это делает для него. Что она любит его достаточно для того, чтобы быть сильной там, где он не может.
        Она всегда надеялась, что однажды станет лучше. И она понятия не имела, что это может причинить такую боль.
        - Почему опасно?
        Минти посмотрела на него с удивлением.
        - Из-за детей, разумеется.
        - Детей? - эхом отозвался он.
        - Ты же хочешь детей, не так ли?
        Она прочла нерешительность на его лице. Он думал, как ей ответить, но она знала. Разумеется, он хочет детей. Очень сильно. Выражение его лица, с каким он смотрел на проклятый тест, поведало ей все, что она должна была знать.
        Он хотел семью в полном смысле этого слова: детей, много детей. Большую машину с раздвигающимися дверьми и собаку, радостно виляющую пушистым хвостом.
        - Да. - В конце концов, он не может ей лгать, и она была благодарна ему за это.
        Она улыбнулась ему сквозь слезы, которые теперь свободно стекали по лицу.
        - Когда я с тобой, я тоже их хочу. Ты будешь отличным отцом. - Ее голос сорвался. - Я окунусь в это, потому что это я и делаю, и у нас появится ребенок в течение года.
        - Разве это так плохо?
        Минти сглотнула. Сейчас это выглядело почти идеально. Но так с ней происходило всегда.
        - Не сразу. Сначала все будет просто прекрасно. Но я буду уставать, тебя не будет рядом, а у меня не будет времени на скуку и одиночество, но я буду одинока и буду скучать. И мечта рухнет.
        - Ты не можешь этого знать.
        Она покачала головой, пытаясь убедить его, заставить его понять.
        - О, я знаю. А когда мечта растворится, ты все больше будешь разочаровываться во мне. - Ее голос дрогнул. - Потому что я не смогу быть той женщиной, которая тебе нужна, той, которой ты меня представляешь. Ты видишь, что из меня выходит отличный партнер, но я не знаю, как остаться им навсегда.
        - Я не хочу, чтобы ты это делала. - Искренность в его голосе почти сломала ее. - Мне просто нужна ты, настоящая ты.
        Но она должна оставаться непреклонной. Не для себя, для него.
        - Я уеду в Голливуд, или Испанию, или Аргентину. Стану кем-то еще. Я разобью тебе сердце, а это очень плохо. Но, что хуже, что гораздо хуже, я разобью сердце своей дочери, а я бы не хотела быть этим человеком.
        Я не могу быть этим человеком.
        - Минти! - Неслышно выругавшись, Лука подошел к ней, положил руки ей на плечи и развернул к себе лицом. - Ты не твоя мать!
        Он ошибается.
        - Как бы то ни было, я ее дочь. А ты заслуживаешь лучшего, Лука. - Она шагнула к нему и поцеловала в щеку, в последний раз вдыхая его запах. - Надеюсь, ты найдешь ее, - прошептала она ему на ухо. - Не вымышленную, а настоящую, любящую и заботливую девушку, которая станет прекрасной матерью. - Она отступила назад. - Ты будешь занят, а обо мне и не вспомнишь, - сказала она почти радостно. - Так оно и должно быть.
        - Не делай этого снова, - быстро сказал Лука. - Не убегай.
        - Но это я и делаю, Лука. Мне очень, очень жаль.
        Каждая клеточка ее тела требовала, чтобы она подошла к нему, изменила решение, попыталась. Но она не могла так поступить. Он заслуживает лучшего, большего, того, что она никогда не сможет ему дать. Ему нужен кто-то настоящий, кто никогда не оставит его, что бы ни случилось.
        Если бы она любила его меньше, она бы осталась. Но вместо этого она развернулась и ушла.
        ГЛАВА 11
        - Как я выгляжу? Как младший менеджер по работе с клиентами? - Минти покрутилась, демонстрируя четкие линии брючного костюма. - Я похожа на офисного работника, не так ли? А белые лампасы так отточены.
        - Ты выглядишь так, будто собираешься на похороны. О, Мин, интервью - это просто кошмар. Презентация PowerPoint и представление бизнес-плана? У-у-у. Брось это и давай лучше отправимся по магазинам. Я отведу тебя в салон на укладку, и ты сможешь сделать себе этот ужасный шиньон.
        Минти улыбнулась Фенелле, которая, как кошка, растянулась на невероятно модном и таком же неудобном диване.
        - Я не могу, Фен. Я знаю, это странно, но мне действительно нужна работа.
        - Не понимаю, зачем, - проворчала Фенелла. - Твой папочка все равно вмешается, они всегда так делают. А ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. К тому же, когда начнут поступать деньги от акций, тебе не нужно будет работать, не так ли?
        - Для бесконечного безделья этого недостаточно, а ты знаешь, что я планирую приобрести квартиру. - При упоминании об акциях острая боль пронзила ее. Чем быстрее акции будут проданы Луке, тем лучше. Тогда все связи будут разорваны. И на этот раз окончательно.
        - О-о-о, тебе может крупно повезти. Я слышала от миссис Харрисон, что, вероятно, здесь будет открытие. - Фенелла просветлела. - Мы подберем тебе угловую квартиру, милую и светлую, не такую роскошную, как мой пентхаус, но подходящую. Днем мы можем пойти и посмотреть.
        - Челси пока немного не мой уровень. - Минти подавила вздох. Она не просила больше рыночной стоимости акций, а за счет политики Луки, когда вся выручка вновь вкладывалась в бизнес, вряд ли она сможет позволить себе больше, чем коробку из-под обуви в центре Лондона. - Я буду счастлива, если мне достанется Второй район; хотя я могу попытать счастье к югу от реки.
        - Не будь такой грубой, дорогая. Ты едва ли сможешь жить в доме без консьержа и тренажерного зала. О, Минти, это так грустно. Забудь о работе. Должен быть другой способ, я знаю. Я поговорю с Хьюго. Он всегда говорил, что хотел бы, чтобы ты работала в галерее, потому что ты разбираешься в искусстве. Подумай обо всех тех прекрасных и богатых мужчинах, которых ты повстречаешь, и оставайся здесь столько, сколько захочешь. Это будет весело.
        Весело и соблазнительно: вновь вернуться к беззаботной жизни. Притвориться, что Италии никогда не было, Луки никогда не было. В конце концов, так она уже делала.
        Только в прошлый раз она сбежала под покровом ночи, и ей не пришлось столкнуться с последствиями своего поступка. Но лучше сделать ему больно сейчас, чем потом.
        Шок и боль в его глазах ранили ее; но столкнуться с его неизбежным разочарованием и холодом было бы гораздо страшнее. Вскоре она придет в себя.
        Ей не нужно было начинать всего этого. Но все кончено. Перед ней была новая Минти. Если бы она ничему не научилась, если бы боль не была для нее постоянным напоминанием, эту Минти не стоило бы беречь.
        - Это очень мило, но, думаю, мне стоит пойти своим путем. Я очень ценю то, что ты делаешь, но дело не только в деньгах. Мне нравится работать, - сказала Минти, улыбнувшись при виде удивления на лице Фенеллы. - И я действительно хочу получить эту работу. Так что скажи мне: я выгляжу как рассудительная, ответственная и трудолюбивая девушка?
        Фенелла оглядела ее с ног до головы и неодобрительно нахмурилась.
        - Почему женские костюмы такие уродливые? - посетовала она. - Но если опрятность и скучность - то, что тебе нужно, тогда ты на верном пути.
        - Думаю, мне стоит тебя поблагодарить.
        - Так это то, чего ты хочешь? - сказала Фенелла. - С девяти до пяти, маленькая квартирка где-нибудь на конечной станции метро, костюмы и туфли без каблука? Сильная усталость, чтобы выйти куда-нибудь вечером, домашняя лазанья и вечеринки по субботам с принесенным алкоголем? Я не знаю, что случилось в Италии, Минти, но ты должна справиться с этим. То, что ты наказываешь себя, никому не помогает.
        - Так живут все люди, Фен.
        Но слова Фенеллы навевали тоску: длинные дни, долгое возвращение в маленькую квартирку ради готовой еды и последнего реалити-шоу по телевизору. Минти отчаянно пыталась найти плюсы: творчество на работе, самодостаточность, возможность быть собой. Если хоть кто-то может быть собой.
        Настало время это выяснить, мрачно подумала она. Прежде, чем она ворвется еще в чью-то жизнь, неся с собой очередную боль. Прежде, чем она причинит еще большую боль, чем ту, которую уже причинила, самой себе. Каждый раз приходить в себя все сложнее.
        За последние несколько недель она несколько раз думала, что не справится. Апатия и депрессия, в которых она тонула, - единственное, на что она была способна. И все же она продолжала держаться на ногах, но только держаться.
        Фенелла качала головой.
        - Но, Минти, ты не большинство людей. Из всех твоих затей эта самая безумная. Через два месяца, самое большее, тебе станет скучно. Просто не сжигай до этого момента все мосты, хорошо?
        - На этот раз все иначе, честно, Фен. Я знаю, что делаю. Совершенно новый старт без мужчин и подальше от газет - вот то, что доктор прописал. Хорошо, мне пора.
        Пожелаешь мне удачи?
        Но когда она выходила из квартиры, слова Фенеллы эхом звучали у нее в ушах. Она отчаянно хотела измениться, сесть на дно, погрузиться в работу и рутину, но она не знала, удастся ли ей это. Что, если все это она бросит, поддавшись очередной иллюзии любви?
        Если бы только реальность не была такой серой. И такой невыносимо одинокой.
        - Думаю, нам стоит возродить летние вечеринки.
        Лука удивленно поднял голову. Хотя Джио работал уже пару часов у него в кабинете, он сидел так тихо, что Лука забыл о его существовании.
        - Летние вечеринки? - эхом повторил он.
        - Это было самым любимым ежегодным событием твоего отца, - сказал Джио, откинувшись на стуле и вытянув ноги, улыбнувшись при воспоминании. - Утром мы проведем конференцию для всех сотрудников, на которой ознакомим их с планами на предстоящий год. Разумеется, раньше их было гораздо меньше. Ты создал из «Ди Торе дольче» настоящую империю. - Он с обожанием посмотрел на племянника.
        - Я помню, - медленно произнес Лука, воскрешая в памяти карусели, мороженое и ежегодный футбольный матч между «рабочими и менеджерами» - всегда отлично организованное мероприятие. - Вечером устраивали большое барбекю, на которое приглашали семьи всех работников. И фейерверк.
        - Мы отменили это в тот год, когда погибли твои родители, - сказал Джио. - А потом никогда не было подходящего времени, чтобы возродить традицию. Но в этом году, когда мы планируем расширение и новый маркетинговый план, рекламу… я думаю, сейчас самое время. Ты согласен?
        Сначала Лука не ответил. Меньше всего ему хотелось вечеринок, пусть даже корпоративных. Все, чего он хотел, - это работать, работать до изнеможения, пока не провалится в бессознательный сон. Работать до тех пор, пока не останется места для мыслей, воспоминаний и сожалений.
        Но Джио явно не догадался, что у него совершенно отсутствует воодушевление по этому поводу. Он был полон идей.
        - Я думаю, мы можем устроить церемонию награждения, чтобы поблагодарить людей за упорный труд, только вместо призов будет персональное мороженое. Все это отлично впишется в новую кампанию и будет личной благодарностью каждому сотруднику, это хорошая идея. - Так оно и было. Было здорово видеть, как Джио воодушевленно принимает участие в работе. Если бы только Лука мог чувствовать то же самое.
        - Я также считаю, что ты должен пригласить Минти. - Джио говорил спокойно, будто они обсуждали погоду, от которой будет зависеть место проведения церемонии - в помещении или в палатке - и выбор между каруселями и колесом обозрения.
        Но, разумеется, Лука так мало ему рассказывал - только то, что Минти наскучила компания и жизнь в деревне, а это было правдой, и что она вернулась обратно в Лондон. Она окончательно обрывала все связи, продавая свои акции. Как Лука и предвидел. Как он и хотел.
        Если бы только она сделала это раньше.
        Но, конечно, Джио должен догадываться, что между ними было нечто большее. Он проводил с ними время. Они скрывались от него, но не слишком успешно. Для Луки не касаться ее было невыносимо. Внутри у него внезапно все перевернулось, пальцы похолодели. Ощутили пустоту. Они ныли от боли, желания еще раз коснуться теплого и мягкого тела. Острая благодатная боль, когда он вонзил ногти себе в ладонь, оказалась хорошим способом контролировать вероломное тело. Нет смысла скучать по ней. Она никогда не вернется.
        - Я знаю, это был шок, что Роза оставила свои акции Минти, - сказал Джио. Лука чувствовал на себе его проницательный взгляд и пытался выглядеть спокойным и незаинтересованным в беседе.
        - Это ее акции, - просто сказал он, сконцентрировавшись на экране перед собой, хотя больше он не мог выдавить из себя ни слова.
        - Она знала, что тебя ждет большое будущее, - продолжал Джио. - Поэтому, слава богу, она поддерживала твои планы. Только вспомни, какими недоверчивыми были банки в последние годы. Я знаю, что ты сильный, Лука. Если кто и мог преуспеть в это время, так это ты. То, что мы избежали бремени банковских займов, настоящее благословение.
        - Я всегда был благодарен Розе за все, что она сделала, не только за инвестирование в компанию.
        Это было преуменьшением. Она не просто оставила Лондон, чтобы заняться его воспитанием, но и наследство девятнадцатилетнему парню с большими планами и еще большими мечтами.
        - Но Минти была ее племянницей. Роза хотела, чтобы она тоже была частью семьи, когда ее не станет. Поэтому она оставила ей свою часть бизнеса. Чтобы она была рядом, чтобы сохранить связь. Не отпускай ее без борьбы, Лука. Покажи ей, что она часть всего этого, часть всех нас.
        - Разве я не пытался?
        Но пытался ли он? Боролся он или просто позволил ей уйти, позволил ей вычеркнуть себя из общего будущего, из его жизни?
        Когда он вспоминал тот вечер, он представлялся ему смесью неясных ощущений. Беспокойство из-за ее отсутствия, удивление, что она значит для него гораздо больше, ошеломляющая надежда при виде теста. А затем крах его мечтаний, когда она отказала ему в совместном будущем и ушла.
        Но он не мог вспомнить, что говорил. Сказал ли он то, что нужно, или просто смирился с неизбежностью ее ухода?
        И если он не сражался за нее, то он был ничем не лучше тех трех незадавшихся женихов. Он был даже хуже. Нет, он пытался. Не так ли?
        - Она не хочет быть здесь, Джио.
        - Неужели? Она выглядела вполне счастливой.
        Она была счастлива. До самого конца. Пока не увидела себя в ловушке будущего с ним.
        - Сначала. - Лука пожал плечами. - Но ты знаешь Минти. Всегда порхает с одного на другое.
        Джио смотрел на него проницательным и понимающим взглядом, от которого становилось неуютно.
        - Минти во многих отношениях напоминает мне Розу и немного твою мать: обе городские девочки, но таковы ли они в сердце? Их место здесь. В Ошиа. Никто из них не собирался жить здесь, но они жили. Потому что их души принадлежали этому месту.
        Это было то, во что Лука хотел верить, на что надеялся.
        Он покачал головой.
        - Слишком поздно, Джио. Она ушла.
        - Тогда ты должен вернуть ее и убедить остаться. Я сделаю так, чтобы она приехала на вечеринку, а все остальное за тобой. Если ты любишь ее, Лука, ты найдешь способ.
        Если? Конечно, он любит ее.
        Минти. Леди Араминта Генриетта Давенпорт. Ради всего святого, что это еще за имя? Но оно шло ей. Такое свежее, причудливое, уникальное.
        Если бы она была мороженым, то это было что-то очень далекое от привычных вкусов, мята, посыпанная шоколадной крошкой. Нежный десерт - мята и бузина, возможно, или, вероятно, что-то более роскошное и изысканное? Темный шоколад, разумеется, и немного алкоголя. Сок лайма и ром, созвучный с ее именем? А как насчет непривычной сладости: перечная мята с вкраплениями шоколада?
        Лука отчаянно думал. Как бы он описал Минти? Яркая и ранимая. Сложная и сладкая. Гордая и страстная. Импульсивная и возбуждающая.
        Он придвинул к себе лист бумаги и принялся записывать ингредиенты и сочетания. Образы заполняли его воображение: Минти идет по деревне, слушает, наслаждается. Минти взбирается на его стол, опьяненная своим успехом, с откинутыми назад волосами, уставшая после долгой поездки. Обнимающая его Минти, длинные ноги, мягкая кожа, невероятно желанная.
        Как мог он позволить ей уйти?
        Если бы он так не боялся потерять того, кого любит, возможно, тогда бы он боролся. Он не боролся за Джио. Ему нужно было, чтобы Минти подтолкнула его к этому. А теперь Джио оказывал ему услугу.
        Но Лука не должен был ждать этого толчка. Он должен был заставить ее понять, заставить остаться. Сделать так, чтобы она увидела, что он не сдается без борьбы.
        Старый страх не мог бы даже отдаленно сравниться с этим. Лука знал слишком хорошо, что значит терять тех, кого ты любил, но что, если тебе не удалось выразить свою любовь? Это было гораздо хуже.
        Апатия прошедших недель исчезла. Энергия и воодушевление заполнили его. Она решила, что он не понял ее, что он влюбился в фантом, призрак?
        Настало время показать леди Араминте, что она знает не так много, как думает.
        Настало время взять все в свои руки. И на этот раз рыцарь в блестящих доспехах собирается выиграть не просто битву, он собирается выиграть всю чертову войну.
        ГЛАВА 12
        Дома все казалось странным. Прошло всего несколько недель с тех пор, как Минти упаковала вещи и улетела первым бюджетным рейсом обратно в Великобританию, но ей казалось, что прошла целая вечность. Укрывшись в роскошной квартире Фенеллы в Челси, она получала приглашения на вечеринки, презентации и светские события, которые приходили на ее почтовый ящик. Та же толпа, та же охота, те же слухи - все было так, будто она и не уезжала. С каждым днем Италия отступала все дальше и дальше.
        Другое дело ночью. Она просыпалась и чувствовала солнечное тепло, слышала запах цветущих оливковых деревьев, голос Луки, зовущий ее по имени. Она просыпалась, а ее руки гладили волны мускулов под мягкой загорелой кожей, ощущая ласки его умелых рук, прикосновения его губ. Минти дрожала. Возвращение домой поможет. Должно помочь. Она должна убедить свое вероломное, тоскующее сердце, что это было просто место, он был просто мужчиной и она может жить дальше. Она продаст ему свои акции, а затем найдет симпатичную маленькую квартиру в подходящем районе города и приступит к новой работе, которую искала с таким трудом. Она будет благоразумной и уважаемой и добьется чего-то сама, ради себя самой.
        Это достойная цель.
        Если она будет слишком много думать об одинокой реальности своей жизни, она разрыдается. Но не здесь. Она здесь, потому что Джио ясно дал понять, что ее появление очень важно для него, для всех сотрудников, которых так воодушевила кампания по выходу на новый рынок, за которую она была ответственна.
        А еще потому, что Лука настоял на том, чтобы она продала акции лично ему. Безусловно, она собиралась сказать ему, чтобы он оставил себе свои деньги и свои акции. К несчастью, беглое изучение рынка недвижимости в Лондоне убедило ее, что благоразумие куда лучше героизма. Как выяснилось, младшие менеджеры по работе с клиентами зарабатывают не слишком много, чтобы снимать квартиру или даже делить ее с кем-то в таком месте, о котором она хотя бы могла слышать. Будет гораздо проще, если она начнет новую самодостаточную жизнь, не деля жилье с еще пятью людьми и ежедневно не добираясь до работы по два часа. К тому же на этот раз ей нужно будет попрощаться и убедиться, что дверь крепко закрыта. В противном случае она никогда не сможет двигаться вперед. А она должна это сделать ради него. Он заслуживает лучшего.
        Ну, все, достаточно самоанализа. Еще несколько сентиментальных мыслей, и она примется писать стихи на тему «никто меня не понимает», а такое поведение неприемлемо для тех, кому больше пятнадцати лет. Она войдет, будет улыбаться и вести вежливую беседу. Затем она заберет свой чек и уедет.
        Летняя конференция проходила на большом поле рядом с офисом. Обычно полное мирно пасущихся коров, сейчас оно было пустым и расчищенным для дневных празднеств.
        Большая палатка, торчащая в дальнем конце, была подготовлена для деловой части события; остальная часть поля была занята каруселями и шатрами с едой, все бесплатно - даже палатка с пивом. Время перевалило за полдень, скоро прибудут семьи рабочих, и начнется неформальная часть вечеринки. Минти планировала исчезнуть к тому моменту.
        Она посмотрела на палатку, и ее охватила паника. Что люди думают об ее отъезде? Войти внутрь, привлечь к себе всеобщее внимание, найти свободное место и вежливо заговорить - внезапно это показалось ей выше ее сил. В Англии она могла украшать обложку каждого издания, ее имя упоминалось в каждой газетке со сплетнями, но это было не для нее. Это всего лишь созданный образ, имидж. Ее ни капли не волновало, что думают читатели этих газет.
        - Завтрашняя упаковка для рыбы и чипсов, - говаривала ее бабушка.
        Разумеется, никто больше не заворачивал рыбу и чипсы в газеты, но Минти уловила смысл. Хотя каким-то образом ее гораздо больше волновало, что о ней подумают триста работников «Ди Торе дольче». Она не хотела чувствовать себя так, будто не оправдала их ожидания, не хотела испытывать на себе их презрение. Но больше всего ее волновало, что думал Лука. Минти нервно переминалась с ноги на ногу, почти готовая повернуть назад. В конце концов, никто не знал, что она здесь.
        - Минти, bella. Ты выглядишь больной. Ты похудела? Тебе нужно больше есть. - Джио возник позади нее, заключая в теплые объятия.
        Минти с благодарностью прижалась к нему.
        - Моя соседка по квартире питается только канапе, это вполне может сойти за диету.
        - Варварские англичане, нам нужно откормить тебя. Конференция скоро начнется, но давай поищем что-нибудь. - Просунув ее руку себе под локоть, Джио повел ее к большой палатке, продолжая вести непринужденную беседу, а Минти просто кивала или мычала в знак согласия.
        Меньше чем за пару минут они дошли до большой палатки, и Джио провел ее внутрь. В палатке уже раздавался смех и болтовня работников, которые сидели длинными рядами лицом к просторной сцене, занимавшей всю ширину палатки. Ряд стульев на сцене был повернут к зрителям, и Джио потянул Минти по направлению к нему, всучив ей большую чашку кофе и тарелку с сыром, фруктами и маленькой выпечкой.
        - О нет, - сказала она, испугавшись встретиться с большим количеством пар глаз. - Джио, это неправильно. Я не планирую быть на собрании так долго. Я хотела незаметно сесть в самом конце. К тому же я не смогу есть, когда все смотрят на меня.
        - Сегодня мы запускаем твою кампанию, будет правильней, если ты будешь на сцене. - Джио пожурил ее, но замолчал и оценивающе посмотрел на тарелку. - До начала еще пять минут. Если ты постоишь здесь в углу, никто не увидит тебя. Я скоро вернусь за тобой.
        Он провел ее в укромный уголок палатки за пюпитром и большим экраном, который занимал почти всю сцену, придвинул для нее стул и сказал:
        - Будь хорошей девочкой, съешь все.
        Это было похоже на то, как она ребенком ездила с ним на работу. Минти ощутила непривычный комфорт, когда кто-то принимает за тебя решения.
        Наклонившись к грубому брезенту палатки, Минти опустила глаза на тарелку. Тошнота свела ее желудок. Она не могла съесть ни крошки, несмотря на ранний подъем и отсутствие завтрака. Она осторожно поставила тарелку на стул и крепче сжала чашку с кофе, опустив голову, чтобы вдохнуть богатый аромат.
        - Ты будешь пить или нюхать?
        Лука. Неожиданная и сильная радость охватила ее. Она подняла голову, готовая бросить обычное дружелюбное «привет». К ее раздражению, во рту у нее все пересохло, и она порывисто сглотнула, чтобы смочь произнести хоть слово.
        - Отлично выглядишь.
        Так оно и было. Отвратительно хорошо. Он явно ничуть не скучал по ней.
        Хотя видеть его было похоже на возвращение домой. Что она делает, пытаясь выковать новую жизнь в Лондоне? У нее уже была новая жизнь здесь, и она отвергла ее, потому что испугалась. Но теперь слишком поздно. Лука смотрел на нее насмешливо, возможно, даже нежно, но не похоже, чтобы ему с ней совершенно не скучно.
        - Ты выглядишь усталой.
        Что еще большего можно сделать, чтобы повысить самоуверенность девушки?
        - Ты же знаешь нас, клубных девочек, с нашими поздними вечеринками и ранними полетами.
        Он кивнул без улыбки.
        - Мы скоро начнем. Ты хочешь есть?
        Минти посмотрела на тарелку и покачала головой.
        - Джио настоял, но я не голодна.
        - Хорошо, тогда начнем? - Он взял ее за руку, отчего по спине Минти прошла дрожь. Ее вероломные колени задрожали в ответ. «Соберись», - резко сказала она себе, высвобождая локоть из его хватки.
        - Я сама, спасибо.
        Лука бросил на нее насмешливый взгляд, но ничего не сказал и повел в обход сплетения проводов к задней части сцены, пропуская вперед на лестницу, ведущую вверх. Стоять наверху, в одиночестве, когда на тебя устремлены сотни пар глаз, было пугающе.
        Минти подавила желание вытереть ладони о юбку; подавила соблазн убежать как можно быстрее, настолько быстро, насколько позволят ее внезапно ставшие тесными убийственные туфли на каблуке. Вместо этого она отвечала на взгляды в поисках знакомых лиц: Джианни, Альфонсо, Наталия. Она настроилась увидеть презрение, неприязнь, отвращение. Но вместо этого искренние, приветливые улыбки почти затопили ее. Она ответила улыбкой на каждый взгляд, стараясь сдержать слезы, которые неожиданно подступили к глазам.
        Она хотела оставить все это? Променять деревню, наполненную сладкими ароматами, на лондонский туман? Променять свежий воздух на то, чтобы два часа в день толкаться между чужих подмышек в метро? Променять компанию, где ее все любят и уважают, на незначительную должность там, где она никого не знает?
        Она планировала оставить Луку? Только не похоже, чтобы ему было до этого дело. Возможно, она сможет остаться здесь, так или иначе. Она проделала большую работу, даже он это признал. Она может просто держаться от него подальше, наблюдать, как он повстречает кого-то надежного и верного и пойдет дальше. Даже мысль об этом была как удар по животу. Она не сможет этого сделать - именно поэтому ей нужно попрощаться.
        - Buongiorno. - Даже не взглянув на нее, Лука прошел к пюпитру и приступил к заседанию. По всем формальным вопросам - отчетам совета директоров, цифрам продаж, планам по расширению - это была отличная презентация. Лука местами был неожиданно веселым и очаровательным или серьезным и сосредоточенным. Это было потрясающе. Все собрание стихло, все внимание было приковано к высокому мужчине, который с такой очевидной страстью любил свою работу, их работу.
        Минти вздрогнула. Внезапно все, чего она захотела, стало внимание этого мужчины; немного его страсти, направленной на нее; огонь в его золотых глазах. Даже злость лучше, чем веселье. Эмоции могут показать, что ему не все равно.
        Не то чтобы она этого заслуживала, но если есть любовь, то есть и прощение? Как бы то ни было, это всего лишь сказка. Роза прощала ее всякий раз, была с ней рядом, что бы ни случалось. И она была единственным человеком, который так поступал. Сможет ли Лука пойти по ее стопам? Заслуживает ли она этого?
        Минти оторвалась от своих мыслей, когда приглушили свет, и помещение наполнила знакомая музыка, одновременно с которой показывали видео, размещенное в Сети. Некоторые из них она видела много раз, яростно редактировала, чтобы добиться совершенства, но в то же время пытаясь сохранить уникальную естественность, делающую ролики самобытными. Некоторые были для нее новыми, с рассказами сотрудников о том, почему они любят свою работу, и, разумеется, о любимых вкусах мороженого - все это было так трогательно, что она почувствовала ком в горле и пугающее покалывание в глазах.
        - Часть кампании будет включать конкурс для потребителей за право создания специальной серии мороженого по рецепту победителя, - сказал Лука, когда свет снова был включен. - Мы решили, что начнем процесс с особой серии, которую создали специально для некоторых из вас в качестве благодарности за работу в этом году. Я бы хотел начать с Джулии. Будь добра, подойди сюда, пожалуйста.
        Всего было три победителя. Лука поздравил каждого, прежде чем вручить стаканчик персонального мороженого: сладкое пралине для застенчивой и краснеющей Джулии, оригинальный черный шоколад и эспрессо для неразговорчивого Бруно, сложное сочетание фруктов и шербета для элегантной Мариетты. Минти тепло аплодировала, когда все трое возвращались на свои места, полагая, что презентация подошла к концу. Ей придется снова увидеть Луку, подписать то, что она должна подписать, и уехать. Через час все это останется позади.
        Голос Луки, сильный и уверенный, зазвучал вновь:
        - Итак, у меня есть еще один специальный приз для женщины, которой принадлежит идея всего этого. Минти, подойди, пожалуйста, и получи свой приз.
        Минти застыла на стуле. Он же не ее имеет в виду? Он же не на нее смотрит горящими глазами? Время словно остановилось, слова Луки эхом раздавались вокруг, в голове у Минти. Она недоверчиво моргнула.
        - Ты сделал для меня мороженое? - сказала она тихо, от удивления с трудом выговаривая слова, но он услышал ее, глядя на нее через сцену с бесконечной нежностью.
        - Конечно. И это оказалось сложнее, чем я ожидал. Знаете, - доверительно сказал он, обращаясь к аудитории, - с таким именем, как Минти, это должно было быть самым простым лотом! Ах да, разумеется, мята стала основным вкусом. Но с чем? С шоколадной крошкой? Слишком очевидно, а наша Минти не такая. В конце концов я решил, что необходима легкая фруктовая основа. Я попробовал бузину, но нет, это было не совсем то. У малины слишком яркий вкус, лимон слишком горький. А затем я понял… - Он театрально замолчал, и аудитория застыла в ожидании.
        Минти не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела. Что может воплотить ее образ, по мнению Луки? Зефир - сладкий и неощутимый? Несмотря на ее любовь к лимонному мороженому, она была рада, что он отказался от этой идеи. Она бы не хотела, чтобы он считал ее кислой или пресной.
        Она взяла себя в руки. Это мороженое. Всего лишь мороженое. Но все же казалось, что за этим стоит нечто гораздо большее. От волнения у нее скрутило живот. Она больше не могла молчать и оставаться равнодушной.
        - Так что же ты выбрал?
        Темно-желтые глаза встретились с ее глазами, взгляд его был абсолютно серьезным, пронзительным.
        - Насыщенное клубничное мороженое было следующим, что пришло на ум, но чего-то все еще недоставало.
        Я добавил темный шоколад и немного лайма. И это сработало. Мороженое было вкусным, но все еще незавершенным. И тогда я понял. - Улыбка тронула его глаза, но он продолжал безотрывно смотреть на нее, а она почувствовала, как у нее кружится голова, как она тонет в этой янтарной глубине. - Нужно было что-то легкое, игристое, но неожиданно глубокое… Prosecco.
        - Звучит вкусно. - Она не могла придумать ничего менее банального, но в душе у нее бурлили эмоции: благодарность, радость, желание. Желание мужчины, который стоял напротив и доказывал всему миру, что понимает ее. Всю ее.
        Многие люди думают, что могут описать леди Араминту Давенпорт при помощи пары слов; думают, что могут наклеить на нее ярлык: богатая, легкомысленная, фривольная. Такой она и была, ей были присущи все эти качества. Но она надеялась, она знала, что в ней есть неизведанные глубины. Просто никто никогда не спускался достаточно далеко, чтобы это проверить.
        - Держи. - Он протягивал ей мороженое. - Рожок, а не стаканчик. Сладкий рожок, разумеется.
        Он помнил.
        - Только так, - сказала она, вставая на ноги и надеясь, что ей удастся пересечь сцену. Медленно она подошла к нему, глядя ему прямо в глаза, и осторожно, почти в страхе взяла мороженое. Она нерешительно отщипнула кусочек. Вкусы заполнили ее рот. Сладкая насыщенность клубники с вкраплениями темного шоколада создавала резкий контраст со свежестью мяты, которая завершалась ноткой лайма, с мягким оттенком Prosecco.
        - Что скажешь? - Казалось, уверенность покинула Луку; он с тревогой смотрел на нее.
        - Превосходно, - только и смогла сказать она. - Спасибо, это самая чудесная вещь, которую когда-либо делали для меня.
        Это было банально, но она не могла бы выразиться более искренне.
        Аудитория в палатке разразилась аплодисментами, Джио подошел к ней, чтобы поздравить и завершить официальную часть вечера. Какое-то мгновение Минти стояла в свете прожекторов, не зная, куда идти, и испытала облегчение, когда Лука взял ее за запястье и повел к задней части сцены и потом вниз по лестнице, подальше от слепящего света, шума и внимания.
        Мгновение она стояла и просто смотрела на него, наслаждаясь его близостью. Сотрудники, палатка, праздник - все исчезло. Все, что имело значение, был этот высокий мужчина в отлично скроенном костюме, с темными волосами, падающими на лоб, мужчина с умопомрачительными скулами и еще более умопомрачительной улыбкой. Он ответил на ее взгляд, улыбка сменилась чем-то более темным, голодным, напряженным.
        - Спасибо, - сказала она, пытаясь подобрать нужные слова и не позволить его близости поглотить ее. - За это, - она показала на мороженое, - я не могу сказать…
        Она замолкла, затаила дыхание, не в силах продолжать, опьяненная им. Она сдалась и вместо этого сконцентрировалась на мороженом, словно вокруг больше ничего не было, словно мужчина, стоящий рядом, был миражом.
        - Минти, посмотри на меня. - Его голос был нежным, уговаривающим. Против воли, она позволила ему взять себя за подбородок и поднять голову так, чтобы встретиться с его пылающим взглядом. - Мне жаль, что я позволил тебе уйти.
        Он просит у нее прощения? Она покачала головой.
        - Это я ушла.
        Снова. Недосказанность повисла в воздухе.
        - Si, ты. - Настала очередь Луки горестно пожать плечами. Его руки скользнули с ее подбородка к ее плечам легким, дразнящим прикосновением. - Но я позволил тебе уйти. Я не боролся за тебя. Тебе был нужен тот, кто будет это делать, но я не стал.
        Минти хотела опровергнуть услышанное, но глубинная правда в его словах поразила ее. Именно этого она и ждала. Кого-то, кто будет сражаться за нее, кто спасет маленькую девочку, брошенную в пустой школе; кого-то, кто покажет ей, что она достойна, и не важно чего.
        - Я поступил так же, как и те другие глупцы, - продолжал Лука. Его руки гладили ее плечи, большие пальцы кругами ласкали нежную кожу на шее. - Я позволил тебе отвергнуть меня. А когда я пришел в себя, было уже слишком поздно. Ты ушла. Я чуть было не отправился в Лондон - даже такая мелочь, как полное незнание о твоем местоположении, не остановила меня от покупки билета. Но я знал, что нужно сделать нечто большее, чем просто появиться у тебя на пороге с розами в руках и заготовленной речью.
        Как бы она поступила, если бы он появился у нее на пороге? Прогнала бы его? На пятьдесят процентов она думала, что так бы и поступила, на другие пятьдесят - что бросилась бы ему на шею и больше никогда не позволила уйти.
        - Минти, я простой мужчина, производитель мороженого…
        - Ты гораздо больше этого, - порывисто сказала она. Этот замечательный мужчина действительно такого о себе мнения? - Ты гораздо больше, ты бизнесмен, работодатель, фермер, джентльмен, хороший друг и племянник… Любовник.
        Краска залила ее щеки при воспоминании о том, как он хорош в постели, воспоминании, которое было вызвано этими томными, мучительными ласками.
        Он мягко рассмеялся теплым, интимным смехом.
        - Grazie, сага, но в душе я производитель мороженого. Я думал, я надеялся, что смогу сделать для тебя идеальное мороженое, чтобы как-то убедить тебя, что я понял твою игру. И это не в Минти-безнесвумен, или Минти в деловом костюме, или даже Минти в Сорренто я влюбился, хотя в тебе живут все эти люди. Это была ты, избалованная и решительная, серьезная и сочувствующая, умная и находчивая, недоверчивая и полная надежд, и все же любящая.
        Руки Минти шарили в поисках Луки. Она переплела свои пальцы с его пальцами и сильно сжала их.
        - Что, если бы я не появилась? - прошептала она, преодолевая большой комок, образовавшийся в горле.
        Лука убрал руку с ее плеча, сильнее сжав ее пальцы второй рукой, давая ей понять, что никогда бы ее не отпустил.
        - У меня есть билет, - сказал он, вынимая из кармана билет на самолет. - Самолет вылетает сегодня ночью. На складе в Лондоне целая бочка «Араминты». Я надеялся доставить ее тебе прежде, чем она растает.
        - Как только я вернулась сюда, мне сразу захотелось остаться. Я знала, что совершила ошибку. - Минти посмотрела на него снизу вверх. - В Лондоне я притворялась, нашла себе работу - настоящую работу, - готовилась к ответственному будущему. Но ночью все было иначе. Утром мне все приходилось начинать заново.
        - У тебя новая работа?
        Внутри она наполнилась гордостью.
        - Да, которую я получила, не используя связи или свое имя. Я воспользовалась вторым именем, чтобы они восприняли меня серьезно. Я даже составила резюме, в котором описала свою работу здесь и в магазине с капкейками. Это сработало. Ты можешь гордиться, я думаю. Я должна приступить на следующей неделе, но… - Минти осеклась. Она хотела, чтобы он попросил ее остаться, чтобы сказал, что она нужна ему, нужна компании.
        Но разве он этого еще не сказал? Он сделал для нее мороженое, купил билет и планировал речь. Просто она приехала. Настал ее черед столкнуться с отказом.
        - Я не подписала контракт. То есть, если ты хочешь, чтобы я осталась…
        Минти не знала, какой реакции ожидает. Слез? Крепких объятий? Страстные, горячие поцелуи здесь и сейчас, риск быть застуканными в любой момент? На самом деле она четко знала, какого ответа ждет. Пяти минут рядом с Лукой, едва касаясь его, было достаточно, чтобы в ней вспыхнуло желание утонуть в нем.
        Чего она никак не ожидала, так это что он сделает шаг назад, отпустит ее руку и пристально посмотрит на нее.
        - Это хорошо, потому что я хочу спросить тебя кое о чем.
        О нет, до боли знакомые слова. Вероятно, самая ненавистная фраза в английском языке, даже если она произносится с итальянским акцентом. Она надеялась, что он не станет вставать на колени.
        Она надеялась, что не скажет «да», даже если ей хотелось этого больше всего на свете.
        Только его колени даже не дрогнули.
        - Я хочу, чтобы ты взяла на себя выход на зарубежные рынки. Я знаю, что у тебя мало опыта, но у меня отличная команда, которая поддержит тебя, и я думаю, что ты заслуживаешь этого.
        Слова, как молотки, стучали в пораженном мозгу Минти. Он предлагает ей работу? Ему не нужны ее тело, ее связи, ее деньги - ему нужны ее мозги. Она не шевелилась.
        - Это касается только работы? Не нас?
        Откуда взялись эти слова? Она должна быть счастлива, ликовать, что он оценил ее труд и ее потенциал. Что он предлагает ей такую важную роль. Но она ожидала большего, хотела больше. Намного больше.
        Хотя он не сказал, что любит ее, не так ли? Только то, что знает ее и влюбился в нее? Она, возможно, не так его поняла?
        Все сомнения были развеяны, когда Лука нежно притянул ее к себе и поцеловал в голову. Легкий и нежный поцелуй, от которого по всему ее телу прошла волна тепла, неся с собой надежду и желание.
        - Конечно, я надеюсь, что в конце концов ты вернешься ко мне.
        Слезы заполнили глаза Минти. Она не могла смотреть на него; все ее внимание было приковано к переплетению нитей ткани его куртки в области плеча, на У-образный вырез, открывающий горло, такое близкое, соблазнительное для поцелуя, когда он продолжил говорить:
        - Я знаю, что мне нужно убедить тебя в том, что я люблю тебя всю - не те части, которые вписываются в мою жизнь, а каждую твою часть, все, которые создают тебя, Минти. Я хочу, чтобы ты поняла, что я предлагаю тебе работу не потому, что хочу вернуть тебя, а потому, что буду сумасшедшим, если не сделаю этого. Я надеюсь, для этого не потребуется слишком много времени, потому что я скучаю по тебе. Быть рядом с тобой и не иметь возможности поцеловать тебя сводит меня с ума, и я думаю, что все станет только хуже. Но я буду ждать столько, сколько потребуется. И когда я смогу убедить тебя, - Минти застенчиво вскинула на него глаза, - я ни секунды не буду сомневаться и сделаю тебе предложение. У меня нет ни малейшего желания быть женихом номер четыре, но я планирую стать твоим единственным мужем.
        Его тон был непринужденным, почти шутливым, но глаза говорили о другом. В них была неприкрытая искренность и необходимость, любовь и желание. Минти смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Это тот самый мальчик, который целый день играл с ней в игры и позволял ей выигрывать, чтобы она улыбалась; подросток, который взял ее с собой в опасную поездку, чтобы она забылась; мужчина, который относился к ней как ко взрослой.
        Этот мужчина был ее первой любовью и последним любовником.
        Только Лука мог целый день придумывать для нее рецепт. Неудивительно, что она была так несчастна; впервые в жизни она встретила мужчину, за которого не хотела выходить замуж. Вместо этого она встретила мужчину, с которым хотела провести всю жизнь.
        - Мне быстро становится скучно. - Она должна предупредить его. - У меня больше проблем, чем актеров во всех мыльных операх. Я иррациональна и эгоистична…
        Он крепче сжал ее подбородок.
        - У тебя большое и горячее сердце. Ты это ты, а это все, что мне нужно. - Минти смотрела на него, на этого высокого мужчину с горящими глазами. Как она вообще могла когда-то думать, что он ворчливый и властный?
        - Ты тоже нужен мне… - Ее голос осекся. - Ты нужен мне, и я люблю тебя и хочу тебя, и я никогда не желаю больше проводить без тебя ни дня.
        - Ты поедешь со мной домой?
        Слезы свободно стекали по лицу Минти, когда она поднялась на цыпочки и прижалась к нему губами, наслаждаясь его близостью, чувством безопасности, самой его сутью.
        - Конечно да, - прошептала она. - С тобой я поеду куда угодно. Куда угодно.
        - У нас все будет, Минти, брак, дети, мы все сделаем вместе. Как команда. Не важно, каким будет будущее, я буду с тобой, сделаю с тобой каждый шаг.
        - Я могу встретиться с будущим, если ты рядом, - сказала Минти, и это она и имела в виду. Она больше не боялась. Дикая радость, вперемежку со счастьем и желанием, охватила ее. Она собирается остаток дней провести с этим мужчиной, самым большим приключением в своей жизни.
        И Минти больше не могла ждать.
        ВНИМАНИЕ!
        ТЕКСТ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ.
        ПОСЛЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ С СОДЕРЖАНИЕМ ДАННОЙ КНИГИ ВАМ СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ЕЕ УДАЛИТЬ. СОХРАНЯЯ ДАННЫЙ ТЕКСТ ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ. ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ И ИНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КРОМЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. ПУБЛИКАЦИЯ ДАННЫХ МАТЕРИАЛОВ НЕ ПРЕСЛЕДУЕТ ЗА СОБОЙ НИКАКОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ. ЭТА КНИГА СПОСОБСТВУЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ РОСТУ ЧИТАТЕЛЕЙ И ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ БУМАЖНЫХ ИЗДАНИЙ.
        ВСЕ ПРАВА НА ИСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПРИНАДЛЕЖАТ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ И ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ.