Любовь со второго взгляда Джессика Гилмор
        Другая жизнь #2
        После того как погибли родители, Хоуп растила младшую сестру Фэйт, отдавая ей все свои силы и любовь. И вот Фэйт сообщает, что через две недели выходит замуж, и просит старшую сестру организовать для нее свадьбу. Хоуп понимает, что устроить торжество за такой короткий срок невозможно, и обращается за помощью к сводному брату жениха Гаэлю, известному художнику со связями. Но тот заявляет, что поможет только в том случае, если Хоуп станет позировать ему в обнаженном виде. Скрепя сердце девушка соглашается. Молодые люди все сильнее привязываются друг к другу и проводят вместе страстные ночи. Но все же оба уверены, что расстанутся, как только Гаэль напишет портрет Хоуп, а Хантер и Фэйт отпразднуют свадьбу…
        Джессика Гилмор
        Любовь со второго взгляда
        JESSICA GILMORE
        UNVEILING THE BRIDESMAID
        
* * *
        Посвящаю эту книгу Кристи, соседке по комнате. Сколько же безумств мы с тобой совершили! Надеюсь, когда-нибудь мы еще проведем вечерок в нашем любимом баре.
        Глава 1
        Пип! Пип! Пип!
        Проворчав нечто неразборчивое, Хоуп Маккензи перевернулась на другой бок и, не открывая глаз, потянулась к будильнику - выключить.
        «Пожалуйста, дайте мне еще хоть немного поспать», - мысленно попросила Хоуп.
        «Постойте. Но ведь я в Нью-Йорке, и никакого будильника у меня нет!» Здесь он просто и не нужен. Его вполне заменяет уличный шум, солнце, бьющее с раннего утра в окна, и невероятная духота. Долго спать в таких условиях невозможно. Может быть, это телефон? Нет, не похоже. Что это за звук? Почему он не прекращается?
        С каждой секундой звук становился все настойчивее и громче. Хоуп потянулась и нехотя встала с кушетки, посмотрела на часы. Они показывали полшестого утра.
        Хоуп моргнула. В комнате царил полумрак и, как всегда в предрассветные часы, было удивительно тихо. Пииииииииииииииип!
        Наконец девушка сообразила, что пронзительный сигнал посылает ей ноутбук, который она оставила на маленьком круглом столике в оконной нише.
        Хоуп бросилась к столику и резким движением развернула к себе ноутбук. Звонила ее сестра Фэйт. Но почему в такое время? Уж не случилось ли чего? Дрожащими руками Хоуп откинула волосы с лица и ответила на вызов. Машинально она поправила съехавший ворот старой пижамной кофты.
        - Фэйт, что случилось? - задыхаясь от беспокойства, спросила Хоуп.
        Но когда на экране появилось счастливое и загорелое лицо сестренки, она успокоилась.
        - Ничего! Все просто чудесно! - ответила Фэйт. - Ой, я тебя разбудила? Неужели опять перепутала время? Я думала, что в Нью-Йорке уже вечер.
        - Нет, сейчас у нас раннее утро. Но не переживай, - прибавила Хоуп, заметив, как вытянулось лицо Фэйт. - Я очень рада, что ты позвонила. Мне уже давно хотелось увидеть тебя и услышать твой голос. Где ты сейчас?
        Перед отъездом Фэйт заверила Хоуп, что будет постоянно ей звонить, но, как это часто бывало, не сдержала обещания. Из редких писем сестры Хоуп знала, что все лето она путешествует по Европе.
        - Я сейчас в Праге, - радостно сообщила Фэйт и отодвинулась от экрана, чтобы показать Хоуп номер, в котором она остановилась.
        Это был типичный лофт. Французское окно выходило на каменный балкончик. Должно быть, оттуда открывался чудесный вид на реку и средневековый замок на другом берегу.
        - А я думала, что ты прилетела в Прагу шесть недель назад.
        Фэйт просто физически не могла усидеть на одном месте дольше нескольких дней, и потому Хоуп была уверена в том, что сестра давным-давно покинула Прагу. Насколько она помнила, Фэйт написала ей оттуда в самом начале июля.
        - Да, так оно и есть. Но, как ты видишь, я до сих пор здесь. О, Хоуп, Прага - просто удивительный город, и жизнь здесь похожа на сказку. Ты бы сразу в него влюбилась.
        - Да, я тоже так думаю, - призналась Хоуп.
        Она всю жизнь мечтала побывать в Праге, Париже, Барселоне, Копенгагене, Риме и в других городах Европы. Когда Фэйт и Хоуп были маленькими, их родители всегда проводили отпуск в Лондоне. Настоящие фанаты британской культуры, они придерживались английских традиций, любили родную природу и даже ужасный дождливый климат Англии. А после их смерти, когда Хоуп стала самостоятельным взрослым человеком, финансовое положение не позволяло ей провести отпуск где-нибудь за границей.
        - А почему ты застряла в Праге? Насколько я помню, ты хотела посмотреть мир, а не сидеть в одном городе.
        - Да, но… - Фэйт отчего-то замялась. - Я встретила в Праге одного человека… Он просто удивительный и…
        Хоуп изумленно уставилась на монитор. Фэйт покраснела.
        - Надеюсь, ты за меня порадуешься. Я… Я так счастлива! Скоро у нас будет свадьба.
        - «Свадьба»? - В первый момент Хоуп показалось, что она ослышалась.
        Ведь Фэйт всего девятнадцать. Да она же совсем ребенок. О какой свадьбе вообще может идти речь?
        - А кто твой жених? - растерянно спросила Хоуп.
        Но сестра ничего ей не ответила. Хоуп услышала, как в номере Фэйт хлопнула дверь.
        - Хантер! - отвернувшись от экрана, крикнула Фэйт. - Я опять перепутала время. Оказывается, в Нью-Йорке сейчас не вечер, а раннее утро.
        - Я знаю. Там еще даже не рассвело. Надеюсь, ты не разбудила свою сестру?
        - Вообще-то разбудила, но она на меня не обиделась. Подойди и поздоровайся с ней. Хоуп, это мой жених Хантер.
        В голосе Фэйт слышались гордость и радость. Она с нежностью смотрела на высокого парня, который только что к ней подошел и заглянул в монитор. Хоуп подумала, что, возможно, в этом раннем браке нет ничего такого уж страшного. Фэйт очень рано потеряла родителей. Хоуп всячески старалась заменить младшей сестре мать, но у нее это плохо получалось. Что и неудивительно. Ведь сама Хоуп на тот момент была младше, чем сейчас Фэйт. Может быть, этот Хантер сможет дать Фэйт стабильность и поддержку, которых она была лишена все эти годы?
        - Привет, Хантер, - натянуто улыбнулась Хоуп.
        - Привет! Я очень рад, что наконец-то с вами познакомился. Фэйт столько о вас рассказывала.
        - А когда вы успели так близко сойтись? - спросила Хоуп и тут же пожалела о своем неосторожном и, возможно, бестактном, вопросе. Фэйт и Хантер наверняка воспримут ее слова как намек на то, что они плохо знают друг друга и вообще слишком молоды для брака. Когда-то Хоуп была полна решимости сделать все, чтобы ее младшая сестренка Фэйт была счастлива. И вот сейчас она выглядит совершенно счастливой! Зачем же портить ей настроение бестактными вопросами?
        - Хантер - художник, - пояснила Фэйт, и опять в голосе ее послышались нотки гордости и торжества. - Он рисовал портреты на Мосту Чарльза и, когда я проходила мимо, предложил написать мой портрет бесплатно. Я хотела отблагодарить его, вот и пригласила в бар, - продолжала Фэйт. На губах у нее играла кокетливая улыбка. - А через час мы поняли, что созданы друг для друга.
        Значит, Хантер - всего лишь уличный художник. Сердце Хоуп мучительно сжалось. Как бы он ни был талантлив, не сможет обеспечить жену.
        - Как романтично, - с превеликим трудом выдавив из себя улыбку, проговорила Хоуп. - Мне не терпится увидеть твой портрет и встретиться с Хантером. В реальной жизни.
        - Это произойдет совсем скоро. Недели через две или через три мы собираемся приехать в Нью-Йорк. - Тут на лице Фэйт появилось то самое выражение немой мольбы, которое Хоуп слишком хорошо знала. - Надеюсь, ты мне поможешь устроить свадьбу?
        Хоуп поежилась. Если Фэйт просит помочь, это значит, что все придется делать за нее.
        - А что от меня требуется? - осторожно спросила старшая сестра.
        - Свадьба будет скромной. Мы хотим пригласить только самых близких друзей и родственников. Мать Хантера устроит грандиозный прием через два дня после нашей свадьбы. Поэтому нам незачем закатывать пышное торжество. После брачной церемонии у нас будет обед и еще какие-нибудь развлечения. Ты сможешь все это организовать? Я приеду в Нью-Йорк за два дня до свадьбы. Хантер к этому времени окончит курс. А я не хочу оставлять его одного. К тому же ты у нас - прекрасный организатор. А от меня в таких делах мало толку. Я уверена, благодаря тебе наша свадьба будет особенной. Ты всегда делала все, чтобы я была счастлива.
        Когда Хоуп услышала последнюю фразу Фэйт, сердце ее смягчилось.
        - Фэйт, солнышко, я с удовольствием тебе помогу, - сказала она. - Но вы не поторопились со свадьбой? Может быть, стоит немного подумать, осмотреться?
        - Но мы любим друг друга. Зачем же откладывать свадьбу? Спасибо, что согласилась помочь. Я всегда знала, что на тебя можно положиться в любой ситуации. Я пришлю тебе размеры одежды, пожелания по поводу цветов и все такое. Ты знаешь мои вкусы. Уверена, тебе удастся сделать для меня просто идеальную свадьбу.
        - Прекрасно. Надеюсь, я тебя не разочарую, - вздохнула Хоуп, стараясь говорить бодро и радостно.
        На самом деле ее охватила настоящая паника.
        Успеет ли она организовать свадьбу за две недели, учитывая, что у нее двенадцатичасовой рабочий день?
        - Но вообще-то, - неуверенно произнесла Хоуп, - у меня много работы. И я еще очень плохо знаю Нью-Йорк. Ты уверена, что я - лучшая кандидатура для организации твоей свадьбы?
        Хоуп действительно знала в Нью-Йорке всего несколько улиц. Маршрут от дома до офиса да Центральный парк, где она любила гулять в свободное от работы время. Хоуп знала, где находится ее любимый книжный магазин и кафе, где готовят просто изумительный кофе. Но все эти сведения вряд ли помогут ей в организации свадьбы.
        Но Фэйт не желала слушать никаких возражений.
        - О деньгах не думай, Хоуп, - сказала она. - Мы можем себе позволить потратить на свадьбу столько, сколько захотим.
        - Что ты говоришь? - Хоуп не верила своим ушам.
        Их с Фэйт нельзя было назвать нищими. Но все эти годы им приходилось экономить.
        Страховки, которую Хоуп получила после смерти родителей, хватило на то, чтобы выплатить оставшуюся часть долга за аренду викторианского особняка на севере Лондона. Как только Хоуп исполнилось восемнадцать, она вынуждена была устроиться на работу. Растить в одиночку Фэйт оказалось для Хоуп нелегкой задачей. Однако на счете у Фэйт оставались кое-какие деньги, часть наследства родителей. Неужели она собирается потратить всю эту сумму на свадьбу?
        - Фэйт, ты имеешь в виду деньги на твоем банковском счете? Но подумай, разумно ли будет потратить все эти деньги на свадьбу? - проговорила Хоуп, и тут в голову ей пришла еще одна неприятная мысль.
        Не думает ли Фэйт, что Хоуп потратит на торжество младшей сестренки деньги из своей части наследства? Нет, она, конечно, с радостью купит Фэйт свадебное платье, но все остальное… При мысли об этом у Хоуп по спине пробежал холодок.
        - О, Фэйт незачем тратить на свадьбу свои деньги. Я сам обо всем позабочусь, - вмешался Хантер. - Я распоряжусь, чтобы вам прислали мою кредитную карту. Если у вас возникнут какие-нибудь проблемы, просто сошлитесь на меня или на мою маму. Ее зовут Мисти Карлайл. В базе данных вы найдете информацию о ней.
        - Хорошо, я все поняла, - обреченно вздохнула Хоуп.
        Интересно, откуда у уличного художника такие деньги? Хоуп не предполагала, что представители подобной профессии могут посылать на другой конец света кредитные карточки с суммой, достаточной для того, чтобы оплатить свадьбу. Интересно, кем на самом деле является этот новоявленный жених Фэйт? Внебрачным сыном Кеннеди?
        - Советую вам связаться с моим сводным братом Гаэлем О’Коннором и все с ним обсудить. Он знает в Нью-Йорке всех и каждого. Я пошлю вам электронное письмо с его адресом и телефоном.
        Судя по его сияющей улыбке, Хантер решил, что все улажено. Фэйт, должно быть, придерживалась того же мнения. Они посчитали, что могут спокойно и беззаботно предаваться любви, а Хоуп тем временем организует для них чудесную свадьбу.
        Впрочем, учитывая щедрость Хантера, он имел полное право возлагать на Хоуп такие надежды. К тому же из рассказов Фэйт, Хантер, наверное, знал, что Хоуп в лепешку расшибется ради счастья и благополучия сестры. Как хорошо, что все бремя ответственности ложится не на нее одну. Да и как могло быть иначе? Ведь родственники жениха имеют к этому событию такое же отношение, как и сестра невесты. Сегодня же Хоуп отправится к этому Гаэлю О’Коннору и попросит его помочь ей.
        Гаэль О’Коннор взглянул на часы и с трудом подавил тяжелый вздох. Ожидание сводило с ума. Гаэль то мерил комнату шагами, то смотрел на часы, то шепотом начинал проклинать все на свете.
        Подавив раздражение, растущее с каждой минутой, Гаэль стал смотреть на панораму Нью-Йорка. Одна из стен студии полностью была стеклянной. Вид бурлящего внизу Манхэттена всегда успокаивал Гаэля. Он сам заработал деньги на эту студию в одном из лучших районов Нью-Йорка. И очень этим гордился. Но сегодня великолепный вид на Нью-Йорк ему не помог. Гаэль вспомнил, что недавно поставил на карту все: карьеру, положение в обществе, собственную репутацию.
        Ну вот, она опоздала уже на целых двадцать пять минут! У Гаэля куча дел, а он попусту тратит время. Гаэль взглянул на красный шезлонг, единственный предмет мебели в этой студии. Кровать и большой шкаф Гаэля находились в бельэтаже. Кухня и ванная были расположены за дверью, в конце квартиры. Пустота в студии помогала Гаэлю сосредоточиться на творчестве.
        Но пока сосредотачиваться было не на чем. Время проходило, а никто в студии не появлялся.
        Гаэль в раздражении снова стал вышагивать по студии. Если эта женщина не придет через пять минут, Гаэль сделает все, чтобы она больше не смогла найти работу в Нью-Йорке. Наконец раздался звонок. В одно мгновение молодой человек пересек комнату и ответил:
        - Да. Я слушаю.
        - К вам пришла молодая леди. Ее зовут…
        - Пошлите ее наверх, - перебил Гаэль.
        Он подошел к окну и еще раз окинул взглядом расстилающуюся далеко внизу панораму Нью-Йорка.
        Звук открывающегося лифта возвестил Гаэлю о том, что его гостья уже в студии. Здесь не было ни прихожей, ни приемной, ни вестибюля.
        - Здравствуйте, - сказала незнакомка.
        - Вы опоздали, - строго произнес Гаэль, не ответив на приветствие и не оборачиваясь. Обычно он был вежливым, особенно с женщинами. Но сейчас Гаэль был слишком раздражен, чтобы думать о хороших манерах. - На шезлонге лежит халат. Можете переодеться в ванной.
        - Простите, я не поняла.
        - Ванная там. - Гаэль жестом указал на дверь в конце комнаты. - Свои вещи можете повесить на крючки для одежды. Как только я выберу подходящую позу, вы должны будете снять с себя халат.
        - Вы хотите, чтобы я разделась у вас на глазах?
        - Конечно. Вы ведь для этого сюда и пришли, не так ли?
        - Нет. И как вам вообще могло прийти такое в голову? - Голос женщины дрожал от негодования.
        Гаэль, наконец, повернулся к посетительнице. Ничего не понимая и подозревая какую-то ошибку, он изумленно смотрел на девушку. Перед ним стояла миниатюрная кареглазая брюнетка. В ее взгляде читались ужас и отвращение. Мужчины, которым нравятся бледные девушки с огромными темными глазами, должно быть, сочли бы ее настоящей красавицей. Гаэль растерялся. Он ожидал увидеть рыжеволосую амазонку с развратной улыбкой на губах. Нет, это явно не та женщина, которую он ждал.
        - Похоже, я ошибся, - сухо заметил Гаэль. - Но кто вы? Вас прислала ко мне Соня?
        - Соня? Я не знаю никакой Сони. Это какое-то недоразумение. Вы Гаэль О’Коннор?
        Его имя девушка произнесла с сомнением и отступила к двери, готовая защищаться от приставаний наглеца в случае чего.
        Гаэль пропустил ее вопрос мимо ушей.
        - Если вы не Сонина знакомая, тогда зачем вообще пришли ко мне? - спросил он.
        - Моя сестра собирается выйти замуж, - тяжело вздохнув, начала она.
        - Рад за нее. Но я не занимаюсь организацией свадеб. И вообще я очень занят.
        Гаэль достал из кармана телефон.
        - Модельное агентство. Чем могу помочь? - раздался на том конце женский голос.
        - Это Гаэль О’Коннор. Сейчас, - он взглянул на электронные часы, висевшие на стене, - девять утра. А модель, с которой я должен был встретиться в половине девятого, все еще не пришла.
        - Гаэль, как я рада, что вы позвонили. Простите, я должна была сама с вами связаться, но у меня, как всегда, куча дел. Одна крупная косметическая фирма пригласила Соню для участия в выставке. Поэтому вчера, сразу после того, как ей оттуда позвонили, Соня собрала вещи и улетела. Для меня самой это стало полной неожиданностью. Так что ваш заказ придется отменить. Мне очень жаль. Может быть, я пришлю вам другую модель? У нас есть несколько рыжеволосых красавиц. Ведь вам нужна девушка именно с таким цветом волос? Или для вас главное - округлые формы?
        Гаэль с огромным трудом сдерживал растущее негодование. Она думает, что ему подойдет другая модель? Ему нужна Соня, и никто больше. Ее кошачьи зеленые глаза, обаяние и округлые формы привлекли Гаэля с первого взгляда. Соня была идеальной натурой для его серии картин.
        - Нет, это невозможно. Мне не нужна другая натурщица, - жестко произнес Гаэль.
        - Соня вернется через пару дней. Извините за задержку. Как только она прилетит, я позвоню вам, и мы переоформим ваш заказ на другой день.
        В принципе все складывалось не так уж и плохо. Ведь до выставки Гаэля оставалось еще целых пять недель. Но в голосе его телефонной собеседницы не было ни капли раскаяния. Гаэль решил больше не обращаться в это модельное агентство. И когда бы ни вернулась Соня, пусть она позирует кому-нибудь другому. Неискренние извинения, которые Гаэль только что услышал, заставили его потерять интерес к рыжеволосой модели.
        Гаэль погрузился в тяжелые раздумья. Кого же тогда выбрать в качестве натурщицы? У него не было ни малейшего желания приглашать для этой цели знаменитостей. Гаэлю хотелось обратиться к не очень известной девушке. А Соню после выставки, на которую она умчалась, станут узнавать на улицах. Так что теперь она для его целей не подходит. Гаэль повидал немало знаменитых красавиц с идеальной внешностью, и они ему до смерти надоели. Он хотел написать портрет самой обычной, никому не известной девушки.
        И вот теперь у Гаэля нет натурщицы. Он сжал кулаки в бессильной ярости. Мысленно Гаэль перебрал своих знакомых девушек из тех, что согласились бы ему позировать. Все они были худенькими и угловатыми, хорошо смотрелись на фото, но совершенно не подходили для его цели. «Проклятье!» - мысленно выругался он.
        - Мистер О’Коннор, - напомнила о себе незваная гостья.
        Прикрыв трубку ладонью, Гаэль с неудовольствием взглянул на незнакомку.
        - Я думал, что вы уже ушли, - признался он.
        Она все еще стояла у лифта, правда, явно собираясь уйти. «Должно быть, подумала, что я начну на коленях упрашивать ее остаться», - подумал Гаэль с неприязнью. А что, если использовать эту странную особу в качестве натурщицы? До этого Гаэль невольно сравнивал незваную гостью с Соней. Одна живая, довольно высокая и обладающая соблазнительными формами. Другая маленькая, худенькая и робкая - полная противоположность Соне. Темные волосы красивыми волнами рассыпались по плечам. Яркая одежда смотрится на ней, словно строгий костюм. У нее большие, темные красивые глаза. Но робость и недоверие в ее взгляде все портили.
        - Почему вы так на меня смотрите? - спросила она.
        - Ну, вы пришли ко мне в студию и… - начал он.
        Щеки незваной гостьи раскраснелись от негодования. И, как ни странно, это сделало ее еще красивее.
        - Но это не дает вам права смотреть на меня, как… как…
        - Как будто на вас нет одежды, - закончил за нее Гаэль.
        Он нарочно провоцировал ее гнев. Уж очень Гаэлю нравился лихорадочный румянец, вспыхивающий у нее на щеках всякий раз, как ее охватывало чувство досады или негодования. Думая рисовать Соню, Гаэль хотел сделать основной акцент на ее теле. В случае же с этой загадочной брюнеткой стоило подчеркнуть ее удивительные темные глаза, невинное выражение лица и чувственные губы.
        - Пойдемте, я вам кое-что покажу, - обратился к ней Гаэль.
        Он не стал смотреть, последует за ним его странная гостья или нет. Он и так знал, что она послушно последует за ним. Женщины вообще ужасно любопытные создания. Гаэль прошел в другой конец студии и развернул лицом к себе четыре холста без рам. Он написал уже двадцать картин. Десять из них были выставлены в галерее. Еще пять он заключил в рамки и хранил у себя. А эти четыре холста ждали своей очереди.
        Гаэль услышал позади себя глубокий вздох. Он отошел от картин и постарался посмотреть на них свежим взглядом. Так, как будто их написал кто-то другой и сам Гаэль видит их впервые. Ему было интересно, какое впечатление произвели эти работы на его странную гостью. «Да, они, должно быть, поразили ее своей вопиющей сексуальностью», - предположил Гаэль.
        - А почему все ваши натурщицы лежат в одной и той же позе? - спросила девушка.
        Гаэль некоторое время задумчиво смотрел на красный шезлонг, одиноко стоявший посреди студии, а потом перевел взгляд на картины. Действительно, все женщины на полотнах лежали на спине с распущенными волосами, и на них не было ничего, кроме украшений. Все они выглядели вызывающе и прекрасно осознавали свою красоту и сексуальность.
        - Вы что-нибудь слышали об «Олимпии»?
        Женщина некоторое время морщила лоб, силясь что-то вспомнить.
        - Вы имеете в виду Олимп? Место, где жили греческие боги? - спросила она наконец.
        - Нет, я говорю о картине Мане.
        - Нет, я ничего такого не слышала, - покачав головой, проговорила незнакомка.
        - «Олимпия» явилась своеобразным вызовом, даже оскорблением, обществу. На этой серии полотен натурщица была изображена в точно такой же позе, как и женщины на моих кар тинах. И, как вы можете догадаться, художник написал ее без одежды. - Гаэль обвел взглядом холсты, на которых он изобразил обнаженных женщин. - Французское общество де вятнадцатого века поразила не столько нагота Олимпии, сколько ее бьющая через край сексуальность. Женщины на картинах того времени чаще всего изображались в виде богинь. Олимпия же была написана в образе проститутки. Олимпия - не первая натурщица, которую изобразили в костюме Евы. Но на тех, других, картинах нагота являлась своеобразной аллегорией и практически лишена была сексуальности. И потому не вызывала у мужчин никакого влечения. Олимпия же перевернула весь художественный мир. Вот и я решил писать в том же стиле. Мне нужно во что бы то ни стало за месяц написать еще одну картину для своей выставки. - Гаэль ненадолго задумался. - Как вы поняли из моего телефонного разговора с модельным агентством, после самовольного отъезда моей натурщицы о сотрудничестве с ней
не может быть и речи. И у меня нет времени на поиски новой кандидатуры. А вы бы не хотели позировать мне?
        Глаза незнакомки расширились от удивления. В них читалась смесь ужаса и отвращения. «Черт возьми!» - подумал Гаэль.
        - Вы хотите, чтобы я вам позировала? - воскликнула она вне себя от возмущения. - На этом шезлонге? Без одежды? Ну конечно же я не стану этого делать.
        Глава 2
        Как он смел ей такое предложить? Хоуп отступила на шаг и возмущенно уставилась на Гаэля. Но художник, похоже, потерял к Хоуп всякий интерес после ее категорического отказа. Казалось, он совершенно о ней забыл. Он вытащил из кармана телефон и что-то стал искать в записной книжке. Должно быть, он мысленно прикидывал, кто из его знакомых больше всего годится на роль натурщицы.
        Что ей теперь делать? Повернуться и уйти? Но тогда вся ответственность за свадьбу Фэйт целиком ляжет на ее плечи. Хоуп обвела взглядом студию. Огромная неуютная комната без мебели, если не считать шезлонга. Высокие потолки, огромные окна, из которых открывается замечательный вид на Нью-Йорк. Хоуп чувствовала себя здесь ужасно неуютно. Если бы Хоуп и приобрела студию, то остановилась бы на небольшом помещении. Должно быть, и сам Гаэль под стать этой комнате. Холодный, эгоистичный и нетерпеливый. Хантер сказал, что его сводный брат знает Нью-Йорк как свои пять пальцев и у него здесь все схвачено. Должно быть, так оно и есть. Иначе Гаэль не смог бы поселиться в одном из самых элитных районов города.
        - Произошло недоразумение, - начала объяснять Хоуп, стараясь, чтобы ее голос не дрожал от волнения. - Меня зовут Хоуп Маккензи. Я пришла к вам, потому что ваш сводный брат собирается жениться на моей сестре.
        - Который из них? - не отрывая глаз от телефона, спросил Гаэль.
        - Что значит - который?
        - Вообще-то у меня их пятеро, - задумчиво глядя на Хоуп, проговорил Гаэль. - Точнее, два из них - мои единокровные братья. Но они слишком молоды для женитьбы.
        - Его зовут Хантер. Хантер Карлайл. Он встретил мою сестру Фэйт в Праге и…
        - Хантер - больше не мой сводный брат, - заявил Гаэль. - Отец развелся с матерью Хантера десять лет назад. Так что теперь Хантер мне никто.
        - Но он сказал…
        - Что ж, охотно верю. Для Хантера семья - центр жизни. В этом он очень похож на свою мать. Хантер искренне считает меня своим родственником. Все это, конечно, очень мило, но…
        Хоуп тяжело вздохнула. Она чувствовала себя, как Алиса, попавшая в Страну чудес, полную странностей и абсурда.
        - Хантер собирается жениться на моей сестре, и я не знаю… - начала Хоуп.
        - Я бы на вашем месте не стал так переживать по этому поводу, - перебил ее Гаэль. - Да, Хантер слишком молод для брака, но… Кстати, сколько лет вашей сестре?
        Интересно, этот несносный человек когда-нибудь даст Хоуп рассказать о цели своего визита? Или он так и будет все время ее перебивать? Гаэль совершенно сбил ее с толку. Сначала предложил Хоуп раздеться у него на глазах. И это в девять утра! Теперь же вообще несет какую-то чушь.
        - Ей девятнадцать, но какое…
        Гаэль удовлетворенно кивнул.
        - Не переживайте. Ранние браки обычно длятся недолго. Конечно, нужно будет на всякий случай составить брачный договор. Но вообще Карлайлы порядочные люди, и ваша сестра после развода не останется у разбитого корыта. Можете спросить об этом моего отца. Он уж вам расскажет… - Глаза его засверкали от гнева.
        - Я не понимаю, к чему вы клоните, - совсем растерялась Хоуп.
        Эта ситуация ее порядком утомила.
        - Но ведь вы хотите, чтобы я каким-то образом помешал этому браку, - с невозмутимым видом отозвался Гаэль. - Для этого вы и пришли сюда. Но я бы на вашем месте не стал так переживать. Хантер - неплохой парень. Ваша сестра заключит брачный договор и после развода останется в выигрыше. Фэйт все правильно рассчитала. Очень скоро она станет обеспеченной женщиной.
        - Моя сестра выходит замуж за Хантера по любви, а не по расчету, - резко возразила Хоуп.
        Этот Гаэль опять пробудил в ней прежнее беспокойство. Фэйт познакомилась с Хантером всего шесть недель назад. Они оба еще слишком молоды для брака. Но все равно этот Гаэль не имеет права говорить такие жестокие и циничные вещи о ее сестре.
        - Я уверена, что и Хантер тоже ее любит, - с вызовом произнесла Хоуп.
        Вообще-то она не знала этого наверняка. Из двухминутного разговора по скайпу никто не смог бы ничего понять. Но все равно Хоуп не собиралась показывать этому холодному эгоисту свои сомнения и опасения по поводу предстоящей свадьбы.
        - Они собираются пожениться в Нью-Йорке. И попросили меня помочь с организацией свадьбы, - продолжала Хоуп.
        На губах Гаэля показалась ироническая улыбка.
        - То есть они решили сыграть свадьбу вдали от дома матери Хантера? - удивился он. - Интересно, что она скажет по этому поводу? Мисти обожает устраивать пышные приемы.
        - Кажется, она собирается устроить вечеринку через пару дней после свадьбы Хантера и Фэйт, - пояснила Хоуп. - А моя сестра мечтает о скромной свадьбе в непринужденной обстановке. Хантер сказал, что вы мне поможете с организацией праздничной церемонии. Но я вижу, что ваш брат ввел меня в заблуждение. Вы слишком занятой человек, чтобы заниматься такими земными вещами. Извините за беспокойство. Больше я вас не потревожу. Удачного дня! Хоуп направилась к двери, убеждая себя в том, что ей не нужны никакие связи этого Гаэля О’Коннора. У нее есть голова на плечах, и она сможет устроить замечательную свадьбу для своей любимой сестренки.
        - Хоуп, подождите! - усмехнувшись, крикнул Гаэль. По спине Хоуп пробежал холодок. - Если вы согласитесь мне позировать, я организую для вашей сестры шикарную свадьбу. В этом черном аппаратике, - Гаэль ткнул пальцем в свой телефон, - есть номера всех, кто вам нужен. От дизайнеров до владельцев ресторанов. Если вы согласитесь мне позировать, у вашей сестры будет такая свадьба, о которой она и не мечтала. Обещаю.
        Он окинул Хоуп оценивающим, раздевающим взглядом. Ей опять стало не по себе. «Да как он смеет?!» - возмутилась Хоуп. Она едва сдерживала раздражение, растущее с каждой минутой.
        - Ну, знаете, - проговорила она. - Это нечестно!
        Гаэль улыбнулся, но взгляд его оставался все таким же холодным и безучастным. «Наверное, ему никогда не бывает по-настоящему весело», - подумала Хоуп.
        - Да что в этом такого? - спросил он. - Любой человек любого возраста счел бы за честь позировать художнику, если бы тот решил написать его портрет.
        Хоуп опять бросила взгляд на картины. Обнаженные, вызывающие в своей плотской красоте, тела молодых девушек.
        - Любой человек, любого возраста? - язвительно улыбнувшись и ткнув пальцем в одно из полотен, повторила она. - И что же мы здесь видим? По-моему, вы пишете портреты исключительно молодых сексуальных красавиц.
        - Просто темой моей выставки являются молодые обнаженные девушки, изображенные в одной и той же позе, - парировал Гаэль и с иронией добавил: - Если бы мне нужен был мужчина средних лет, я бы не обратился к вам с подобной просьбой. Не думаю, что это займет больше недели. Вы сможете приходить ко мне в любое, удобное для вас, время. Сначала мне нужно будет сделать несколько эскизов, а потом я приступлю непосредственно к работе. Мне нужно понять, сможете ли вы позировать в непринужденной позе. Вы сами выберете себе украшения по своему вкусу. Самое сложное в работе натурщицы - это сохранять непринужденный вид. Натурщицы обычно вспоминают разные приятные моменты из своего прошлого, когда позируют. Думают о своей сексуальности. Что касается Олимпии, она, должно быть, вспоминала своих многочисленных любовников. У нее было богатое сексуальное прошлое.
        Неужели Гаэль действительно считает ее сексуальной? При мысли об этом досада в душе Хоуп сменилась радостью. А ведь и сам Гаэль довольно привлекательный мужчина: высокий, темноволосый, и кожа у него замечательного оливкового цвета. А взгляд его серо-голубых глаз смелый и прямой.
        И он так на нее смотрел! Никогда Хоуп не ловила на себе таких заинтересованных мужских взглядов. Впервые за долгие годы она почувствовала себя красивой и желанной. Предложение Гаэля уже не казалось ей оскорбительным. Наоборот, оно нравилось ей все больше и больше. Хоуп представила, как лежит в шезлонге с распущенными волосами, кулон холодит грудь, а красный бархат шезлонга ласкает обнаженную кожу. А Гаэль, не отрываясь, смотрит на нее своими прекрасными глазами. От них не ускользнет ни один изгиб, ни одна впадина, ни один шрам, ни один волосок на теле Хоуп.
        Хоуп покраснела от смущения. Странно, почему Гаэль с ней об этом заговорил? Ведь ему нужна сексуальная и раскрепощенная женщина, а Хоуп… Она стеснялась собственной наготы и даже в трусиках и майке никогда не ходила по квартире, хотя жила одна. Если бы можно было принимать душ не раздеваясь, Хоуп именно так и поступала бы. Что же касается сексуальности… Нет, лучше об этом не думать. Хоуп еще минуту назад казалась себе красивой и желанной. Но не стоит обманывать себя. Как можно думать о том, чего быть не может?
        - Вы обратились не по адресу, - холодно произнесла Хоуп. Она скрестила руки на груди, словно хотела таким образом защититься от его раздевающих взглядов. - Даже если бы я и хотела вам позировать - а я этого не хочу, - у меня все равно нет на это времени. При моем двенадцатичасовом рабочем дне это просто нереально. Часто я вынуждена приходить в офис и в выходные. Я не знаю, как мне справиться со свадьбой за три недели и при этом не подвести Бренду Мастерсон. Но это уже мои проблемы. Я постараюсь справиться со всем этим своими силами. В любом случае я не нуждаюсь в вашей помощи. У меня нет ни малейшего желания иметь с вами дело. До свидания, мистер О’Коннор. Раз вы не считаете Хантера членом своей семьи, не думаю, что мы еще увидимся. Прощайте.
        С этими словами Хоуп повернулась на каблуках и направилась к двери. Как хорошо, что недавно она сделала модную стрижку, надела туфли на шпильках и яркий летний наряд. Все это придавало Хоуп уверенность, которой в своем обычном наряде она не чувствовала. Переехав в Нью-Йорк, она словно стала другим человеком. Здесь у нее появилась возможность тратить на себя больше денег, чем в родном городе. Как только Хоуп организует свадьбу сестры, она запишется в клуб книголюбов, станет посещать интересные лекции и вообще найдет себе множество увлечений. В юности у Хоуп не было такой возможности.
        Но ни за что на свете Хоуп не станет позировать этому наглому художнику обнаженной. Да, Гаэль - привлекательный мужчина. И что из того? Он напишет не только ее обнаженное тело, но и выставит напоказ всему миру ее душу. Гаэль полностью подчинит себе Хоуп, и она никогда не сможет избавиться от его влияния.
        - Вы сказали, что работаете на Бренду Мастерсон?
        Хоуп так и замерла. Ну и странный же тип этот Гаэль! Сначала он делал все, чтобы ее выпроводить, потом предложил позировать, а теперь решил мило поболтать с Хоуп. Она повернулась к Гаэлю и бросила на него испепеляющий взгляд.
        - Да, я работаю в «ДЛ Медиа», - ответила она, - помощником Бренды.
        «И сегодня помощник Бренды безбожно опаздывает», - подумала Хоуп. Она так и видела, как Бренда мечет громы и молнии и бросает ледяные взгляды на стол, за которым уже давно должна сидеть Хоуп.
        Гаэль выдержал ее взгляд и принялся кому-то звонить. На его красивых губах играла озорная улыбка.
        - Алло, Бренда, это вы? - проговорил он спустя пару секунд.
        «О господи! - мысленно воскликнула Хоуп. - Неужели он знаком с Брендой?»
        - Привет, это Гаэль. У меня все отлично. А у тебя? Да, я и сам думал об этих изменениях. Угу. Мне нравится твое предложение, но сначала мне нужно закончить с работой.
        Он замолчал, внимательно слушая Бренду. Хоуп нервно переминалась с ноги на ногу, теперь уже пожалев, что в такую жару надела босоножки на огромных шпильках. Ну почему у нее нет острого, кошачьего слуха? Хоуп все на свете отдала бы за то, чтобы расслышать, что Бренда говорит Гаэлю. Работа у Бренды Мастерсон была для Хоуп настоящим подарком. До этого она трудилась в фирме Кита Бачанана. Была его тенью, его служанкой. А работа у Бренды открывала перед Хоуп удивительные перспективы. И если этот наглец Гаэль О’Коннор все разрушит, то Хоуп прибьет негодяя одной из его картин.
        - Представляешь, твоя помощница пришла ко мне сегодня утром. Она и сейчас здесь, - сообщил Гаэль. - Да, она замечательная. Мне нравится ее выговор. - Он весело подмигнул Хоуп, а она в ответ окинула его свирепым взглядом. - Я был бы очень признателен, если бы ты освободила Хоуп от работы на пару недель. Я хочу, чтобы она помогла мне с архивами и маркировкой. Может быть, Хоуп снимет для меня несколько копий. Да, конечно. Ты просто куколка, Бренда. Большое спасибо.
        Он назвал ее куколкой? Подумать только! Хоуп и в голову не могло прийти, что кто-то может так весело и непринужденно разговаривать с ее строгой начальницей.
        - Отличные новости! - улыбнувшись Хоуп, заявил Гаэль. - Теперь вы будете в моем распоряжении в течение двух недель.
        Ну уж нет! Пусть и не мечтает! Она уже совсем собиралась сказать об этом Гаэлю, как вдруг у нее в кармане завибрировал телефон. Звонила Бренда.
        - Здравствуйте, Бренда. Простите. Я уже еду, - сказала Хоуп.
        Голос ее звучал растерянно и жалко. Черт возьми! Ну почему она все время перед всеми оправдывается?
        - Нет, нет. Оставайтесь там, где вы сейчас находитесь. А я и не знала, что вы знакомы с Гаэлем О’Коннором.
        В голосе Бренды звучало нескрываемое восхищение. Три месяца Хоуп отчаянно пыталась заработать уважение Бренды. Но таланты Хоуп и ее трудолюбие не трогали Бренду. И вот теперь, стоило ей узнать о знакомстве Хоуп с этим типом, и ее отношение к помощнице изменилось, как по волшебству.
        - Моя сестра собирается выйти замуж за его сводного брата. Точнее, за его бывшего сводного брата, - объяснила Хоуп.
        Ей было неловко говорить о Гаэле в его присутствии, тем более что на лице наглеца застыла ироническая улыбка. Хоуп прошла мимо него, открыла первую попавшуюся дверь и проскользнула в какое-то другое помещение.
        «Интересно, что это за комната? Может быть, здесь он разделывает трупы?» - с мрачным злорадством подумала Хоуп. Но, неожиданно для себя самой, она оказалась в роскошной кухне. Странно. В Нью-Йорке, судя по наблюдениям Хоуп, ни у кого не было кухонь. Помещение показалось Хоуп чистым и со вкусом обставленным. Правда, на ее взгляд, тут было слишком много утвари, и преобладающий в обстановке серый стальной цвет наводил легкую тоску. «Быть может, наличие такой вот чистенькой кухни говорит об определенном статусе жителя Нью-Йорка», - подумала она.
        Раздумывая таким образом, Хоуп плотно закрыла за собой дверь и продолжила разговор с Брендой.
        - По правде говоря, я познакомилась с Гаэлем О’Коннором только сегодня, - призналась она. - Я встретилась с ним для того, чтобы обсудить предстоящую свадьбу своей младшей сестры.
        - И вам, судя по всему, удалось его очаровать, - защебетала Бренда. - Надеюсь, вы его не разочаруете. Я освобождаю вас от работы на две недели, чтобы вы смогли ему помочь. Если вы с ним поладите, я расскажу нескольким влиятельным людям, насколько вы услужливы и расторопны. Не удивлюсь, что через две недели вы будете занимать хорошую должность в филиале нашей компании здесь или в Лондоне. Кстати, Кит Бачанан уволился и забрал с собой мою помощницу. Вы сможете остаться здесь, если захотите. Если, конечно, вы будете делать все, что скажет вам Гаэль О’Коннор.
        Хоуп почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Делать все, что скажет Гаэль О’Коннор? Знала бы Бренда, что это значит. Интересно, что бы она подумала, если бы узнала, что Гаэль предложил ее помощнице позировать перед ним в голом виде?
        Бренда невольно разбередила душевные раны Хоуп. В Лондоне она работала персональным помощником неуравновешенного и при этом ужасно обаятельного Кита Бачанана. И в один прекрасный день он влюбился в Мэддисон Картер. Для Хоуп это стало настоящим ударом. Нельзя сказать, что Хоуп чувствовала ревность, но… Она уже давно была влюблена в Кита. Ей нравился его шотландский акцент, его рассеянность, проще говоря, ей нравилось в нем все. Ему не было еще и тридцати. Хоуп постоянно проводила время рядом с ним. Любая на ее месте влюбилась бы в Кита без памяти. Хоуп казалось, что и он чувствует по отношению к ней то же самое. Как же она ошибалась! Все это время Кит глаз не сводил с ее коллеги.
        Перед глазами Хоуп промелькнули воспоминания ранней юности. Когда-то она хотела стать археологом. Но после смерти родителей об этой мечте пришлось забыть. Да что там, у Хоуп даже не было возможности поступить в университет. Она устроилась на работу в юридическую контору, которая находилась недалеко от их с Фэйт дома. Спустя три года Хоуп перешла в «ДЛ Медиа». Станет ли новый начальник относиться к Хоуп так же хорошо, как к ней относился Кит? Но, если Хоуп удастся заслужить расположение Бренды, это, возможно, откроет перед ней самые радужные перспективы. Хоуп сделала глубокий вдох, стараясь собраться с мыслями.
        - Но зачем Гаэлю понадобился помощник из «ДЛ Медиа»? - спросила Хоуп. «И почему он выбрал именно меня?» - подумала она.
        - Гаэль О’Коннор уже давно собирался сделать ретроспективу своих фотографий и блога, с помощью которого он поддерживает связи с общественностью. И я хочу, чтобы его партнером стала фирма «ДЛ Медиа». Я добиваюсь этого уже целый год. Пыталась всячески воздействовать на самого Гаэля О’Коннора и его агента. Но безуспешно. Они в один голос утверждали, что архив Гаэля и так уникален. Кроме того, Гаэль сменил поле деятельности, и фотографии для него теперь не столь важны. - В голосе Бренды слышалась просьба. - И вот сегодня все изменилось. Он сам заговорил со мной об этом. Нашей фирме это может принести колоссальную прибыль. Особенно вам, дорогая Хоуп. Ведь вы будете участвовать с самого начала. Я хочу, чтобы вы предоставили мне эти фотографии вместе с историями их создания. Помогите Гаэлю привести в порядок его архив и сделайте все, чтобы он согласился подписать договор с нашей фирмой. Не важно, сколько времени у вас это займет и какими способами вы будете добиваться этого. Но то, что ваша сестра собирается выйти замуж за родственника О’Кон нора, - для нас всех настоящая удача. Вам невероятно повезло.
Если бы ваши коллеги узнали, какой шанс вам выпал, они бы вас возненавидели. Так что постарайтесь использовать эту ситуацию по максимуму. Если вам удастся поймать в наши сети Гаэля, я гарантирую вам повышение по служебной лестнице и…
        «А если я откажусь или не смогу справиться со своей задачей, - подумала Хоуп, - я с позором вынуждена буду вернуться в Англию, все, что мне там светит, - работа секретарши. И так до конца жизни. И это еще в лучшем случае. А если я справлюсь, то меня ждет колоссальный карьерный рост. Кроме того, у меня появится время на организацию свадьбы Фэйт. Будь проклят этот Гаэль! Он все-таки добился своего».
        - Я все поняла и согласна, - сказала Хоуп. - Вам не о чем беспокоиться. Обещаю, я вас не подведу.
        Гаэль не слышал разговора Хоуп с Брендой, но догадывался, о чем они говорят. Он был абсолютно уверен в том, что Хоуп уже в его руках. Гаэль неплохо знал Бренду Мастерсон. Она была из тех людей, которые готовы на все ради собственной выгоды. К тому же жесткая и властная Бренда всегда вынуждала окружающих поступать так, как ей удобно.
        Вскоре в комнату вошла Хоуп. Во взгляде ее читалась решимость, смешанная с негодованием.
        - Что ж, вы, наверное, считаете себя очень умным, - сухо произнесла она. - Вам не приходило в голову, что вы поступили со мной нечестно?
        - Нечестно? Но почему? Ваша начальница хочет заполучить мой архив в свое личное пользование, но, прежде чем передать его ей, нужно, чтобы кто-нибудь сгруппировал все эти разрозненные фотографии. На мой взгляд, это обычная деловая сделка. И не более того, - с невозмутимым видом заявил Гаэль. На губах его все еще играла озорная улыбка. - Кстати, для вас все складывается как нельзя лучше. Любой на вашем месте был бы мне благодарен. Хотя бы за то, что я стану относиться к вам куда менее требовательно, чем Бренда. Теперь вы сможете беспрепятственно заняться организацией свадьбы вашей сестры. Можете начать улаживать все эти свадебные дела хоть с сегодняшнего дня. Считайте это моим свадебным подарком молодым.
        - А существует ли этот архив на самом деле? - спросила Хоуп. - Или вы придумали его, чтобы у вас был повод располагать мною?
        Гаэля взяла оторопь. Он привык к всеобщему уважению. Да что там - уважению. Все наперебой восхищались им. И вот теперь Хоуп смотрит на Гаэля с нескрываемым презрением. Гаэлю показалось, что он опять перенесся в печальные времена, когда он был никем.
        - Так значит, вы считаете, что все эти разговоры об архиве и фотографиях с моей стороны не более чем хитрая уловка, - наконец заговорил Гаэль. Он ужасно разозлился на Хоуп. - Думаете, что, если вы откажетесь мне позировать, вся моя жизнь рухнет? Как бы не так. Спуститесь с небес на землю, принцесса. Да, было бы неплохо, если бы вы согласились стать моей натурщицей. Но я никогда не стал бы умолять и уж тем более заставлять вас позировать. Все женщины на этих полотнах, - кивнул он на холсты, - позировали мне добровольно.
        - Но зачем тогда вы попросили Бренду, чтобы она временно освободила меня от работы?
        - Потому что я все равно собирался принять предложение Бренды, - заявил Гаэль. - А так мне пришлось бы тратить время еще и на поиски помощника. Я не смог бы справиться со всем этим в одиночку. И для меня совершенно не важно, что вы станете делать в свободное от работы время. Так что, поработав над архивами, вы сможете звонить владельцам ресторанов, заказывать свадебный торт и вообще делать все, что вам заблагорассудится. Запомните: яне стану заставлять вас делать то, чего вы не хотите. Никто не станет запирать вас в башне, дорогая моя Рапунцель. Бояться вам нечего.
        Хоуп некоторое время в задумчивости смотрела на шезлонг.
        - Простите… просто я подумала… Сначала вы сказали, что ни за что не станете участвовать в организации свадьбы Фэйт, - проговорила Хоуп. - И вот теперь…
        - А я и теперь не собираюсь этого делать, - отрезал Гаэль. - Я предоставлю вам свободное время, достаточное для подготовки к свадьбе. Но насчет всего остального увольте. Я и без того буду ужасно занят. Мне нужно найти натурщицу, написать картину, консультировать вас по поводу архивов и еще переделать массу всего. А свадьба - это ваша проблема. Я не имею к этому никакого отношения. Но если вы согласитесь мне позировать, я помогу вам со свадьбой. Я не стану вас ни к чему принуждать. Зачем мне натурщица с кислой миной на лице?
        Хоуп сделала глубокий вдох и о чем-то задумалась.
        - Но если я соглашусь вам позировать… - нерешительно заговорила она.
        Гаэль должен был торжествовать. Ведь в устах любой другой женщины эта фраза означала бы согласие. Но еще никогда Гаэлю не приходилось встречать такого непредсказуемого человека, как эта Хоуп Маккензи. Натурщицы Гаэля только и мечтали о том, чтобы прославиться. И позировать ему было для них великой честью. А робкая, скрытная Хоуп, казалось, боялась известности, как огня.
        - Ну, для начала я должен вас подготовить к тому, с чем вам предстоит столкнуться, если вы все-таки согласитесь мне позировать, - заявил Гаэль.
        - Я буду лежать в шезлонге без одежды, а вы будете меня рисовать, - сказала Хоуп.
        Голос ее прозвучал довольно уверенно. Но в глазах Хоуп читались смущение и страх.
        - Нет, работа натурщицы не так проста, как может показаться на первый взгляд. Прежде всего, очень сложно находиться в одном положении в течение нескольких часов.
        - Меня не пугает подобная перспектива.
        - Я прошу каждую из своих натурщиц надеть те украшения, которые напоминают им о каком-то событии. Видите эту девушку? - Гаэль показал на портрет. - Ее зовут Анна. Когда эта натурщица мне позировала, в волосах у нее были те самые шпильки, которые она надела на собственную свадьбу. - А вот эту леди зовут Амина. Она позировала мне в золотых браслетах и в ожерелье, которые ей подарили родители, перед тем как Амина эмигрировала в Америку.
        - А я могу вместо украшений надеть шарф или какой-нибудь другой предмет туалета? Просто позировать полностью обнаженной для меня…
        - Извините, но это невозможно, - отрезал Гаэль.
        Ему действительно было жаль, что приходится ставить Хоуп в такое неловкое положение. Даже опытные натурщицы поначалу смущались. Они прятали свою стыдливость за шутками, кокетством или отрешенностью. Почти все жаловались на неудобную позу.
        - Ну ладно. Думаю, я смогу к этому привыкнуть.
        Но, судя по выражению лица Хоуп, по тому, как дрожали ее руки, предстоящая перспектива пугала ее. Девушка явно была смущена.
        - И еще одно. Мои натурщицы должны думать о сексе, когда позируют. Вспоминать связанные с этим эпизоды. Счастливые или не очень. Я хочу, чтобы вы думали о сексе все время, пока я буду писать ваш портрет. Я понимаю, насколько странно выглядит эта просьба, но секс - главная тема серии моих работ. Так что сексуальность должна читаться в вашем взгляде, в вашей позе, в выражении вашего лица. Если хотите, я могу включать вам музыку или какие-нибудь расслабляющие записи или аудиокнигу. Возможно, это поможет вам настроиться на нужную волну.
        Странно, уже много раз Гаэль обращался с подобной просьбой к своим натурщицам и не чувствовал ни малейшего смущения. Сейчас же Гаэль казался себе чуть ли не распутником. Возможно, дело в том, что для других натурщиц все это было работой. А для Хоуп…
        - Вы хотите, чтобы я вспоминала свои переживания, связанные с сексом, когда буду позировать вам? - уточнила она.
        - Вас это пугает?
        - Да. - Щеки Хоуп от смущения стали красными, как шезлонг, на котором она должна была ему позировать. - Видите ли, я… Я не… У меня нет… Я - девственница, - выпалила она. - Так что я не смогу лежать на шезлонге в голом виде и вспоминать свои сексуальные переживания. Или вы думаете, что я, несмотря на это, справлюсь со своей задачей?
        Глава 3
        - Спасибо. Нет, я понимаю. Да, конечно.
        Благодарю вас, - сказала Хоуп и нажала на отбой. Больше всего в эту минуту ей хотелось выбросить мобильник из окна.
        Ну вот, и в этом отеле ей отказали. Уже больше трех часов Хоуп звонила в рестораны и отели и даже переписывалась с их владельцами по электронной почте. Но все ее усилия оказались совершенно бессмысленными. Вернувшись домой, Хоуп составила себе план дальнейших действий:
        1.Найти платье.
        2.Решить вопрос с цветами.
        3.Узнать, где будет проходить церемония.
        4.Получить и прочитать тонны писем Бренды.
        5.Показать Гаэлю О’Коннору, что она настоящий профессионал своего дела, а не кусок дерьма.
        Ее охватило настоящее отчаяние. Хоуп чувствовала, что еще немного, и она начнет биться головой об стену. Какой же самонадеянной дурой была Хоуп, когда решила, что справится с подготовкой к свадьбе самостоятельно! Все, кому она звонила, только смеялись, когда Хоуп сообщала, что до свадьбы Фэйт осталось всего две недели. Некоторые же из ее собеседников были даже возмущены.
        - Вы хотите сказать, что на подготовку к свадьбе у нас всего две недели? Но это немыслимо, мадам. Мы не в Вегасе. Может быть, вам стоит обратиться в муниципалитет? - сказал ей один из них.
        А ведь еще предстояло решить вопрос со свадебным платьем. Что ж, Хоуп могла обратиться в муниципалитет, купить более-менее приличное платье и, если повезет, даже заказать обед в неплохом ресторане. Но все это не то. Фэйт и так, возможно, будет чувствовать себя во время свадьбы несчастной и одинокой. Ведь гордый, счастливый отец не подведет ее к алтарю. А мать, в нелепой шляпке, не будет тайно утирать кружевным платочком слезы. Да, что и говорить, Фэйт заслуживает большего. И Хоуп сделает все, чтобы у Фэйт была головокружительная, сумасшедшая и самая романтичная свадьба из всех, что когда-либо проводились в Нью-Йорке. Просто нужно как следует поразмыслить и найти выход из создавшегося положения.
        Хоуп переводила взгляд со своего компьютера на открытое окно, надеясь, что озарение придет свыше. Ну почему, живя в Нью-Йорке, она почти все время проводила в четырех стенах. Либо здесь, либо в офисе. Надо было изучать город лучше, тогда ей было бы проще организовать свадьбу для Фэйт. И все-таки Хоуп ужасно повезло. Она смогла переехать в лучший город земли. «Нью-Йорк, Нью-Йорк», - пробормотала она.
        Звякнул ноутбук - пришло очередное письмо от Бренды. Да что, в конце концов, происходит? Почему хладнокровная Бренда просто помешалась на этом Гаэле О’Конноре? Интересно, а Гаэль может разрушить чью-нибудь свадьбу или карьеру? Хоуп вспомнились его холодные серо-голубые глаза и ироническая улыбка. Да, такой человек вполне способен ломать чужие судьбы.
        Поставив на стол чашку с недопитым кофе, Хоуп вышла в Интернет. «Ну что ж, посмотрим, кто такой этот Гаэль О’Коннор», - пробормотала она себе под нос. И вдруг огляделась вокруг, как будто боялась, что Гаэль подглядывает за ней в окно. «Гаэль О’Коннор», - набрала девушка в поисковике и нажала на клавишу Enter. Она понимала, что информации об этом типе будет много. Но не ожидала такого обилия фотографий, сайтов и даже статей в Википедии.
        Изучив информацию о Гаэле О’Конноре - известном фотографе, блогере и любимчике общества, Хоуп пригорюнилась. Не приходилось сомневаться: если бы этот художник обратился с просьбой организовать для него свадьбу или любое другое торжество за две недели, - никто не решился бы ему отказать или посоветовать обратиться в муниципалитет. Хоуп понимала, что перед ней стоит нелегкий выбор. Устроить Фэйт самую заурядную свадьбу, какую только можно представить, или согласиться позировать Гаэлю и с его помощью с блеском решить задачу организации неординарной свадьбы.
        Хотя после истерического признания Хоуп Гаэль, возможно, откажется от ее услуг. Она подошла к окну и дотронулась рукой до раскалившейся на солнце пожарной лестницы. Черт возьми! Как она теперь будет смотреть Гаэлю в глаза после того, как призналась ему… А ведь ей все равно придется с ним встретиться, она ведь должна поработать с его архивом. Хоуп вдруг захотелось сбежать из Нью-Йорка куда глаза глядят. В тихое и безлюдное место, где ее никто не знает и никто не найдет. Например, на Аляску.
        В эту минуту зазвонил мобильник. Номер был незнакомым, и потому она некоторое время раздумывала, отвечать на звонок или нет. Наконец решилась.
        - Алло, это Хоуп. Я слушаю.
        - Как идет подготовка к свадьбе? - послышался на том конце низкий глубокий голос, похожий на темный шоколад или очень крепкий кофе.
        Хоуп бросила удивленный взгляд на экран своего ноутбука, где все еще был открыт сайт с информацией о Гаэле. Странно, он позвонил ей как раз в тот момент, когда она читала о нем статьи и просматривала его фотографии. Может быть, Гаэль заключил сделку с дьяволом и всегда узнает, когда кто-то думает о нем?
        - Все прекрасно, - солгала Хоуп.
        - Очень за вас рад, - сказал Гаэль. - Я боялся, что никто не согласится принять ваши условия. Ведь до свадьбы Фэйт осталось всего две недели.
        - Не предполагала, что вас так занимают мои дела. Что ж, спасибо вам большое. У меня все хорошо.
        - Великолепно. Значит, с завтрашнего дня вы сможете заняться моим архивом?
        - Мне не терпится начать работать с фотографиями, - с наигранным энтузиазмом произнесла Хоуп.
        - Ваша задача будет не очень сложной. Все, что от вас требуется, - это умение работать с компьютером и терпение. Надеюсь, вы привыкли к таким монотонным и скучным делам.
        - Да, я люблю такую работу. Но мне не хотелось бы приходить к вам в студию во время ваших сеансов. Я могла бы работать у себя дома. Честно говоря, мне так гораздо удобнее.
        «Ну пожалуйста, соглашайся», - мысленно взмолилась Хоуп.
        - Я пока не нашел новую натурщицу. Так что вы сможете работать в моей студии. По крайней мере, пока, - заявил Гаэль. В голосе его вместо обычной иронии послышались раздраженные нотки.
        Хоуп ненадолго задумалась. Как странно! Судьба как будто нарочно толкает ее в руки Гаэля. Ему нужна натурщица, а Хоуп необходима его помощь.
        - Послушайте, Гаэль, - сделав глубокий вдох, заговорила она. - Мы все равно будем проводить вместе много времени. А мне нужна ваша помощь в подготовке к свадьбе Фэйт. И поэтому я могу…
        - Что вы можете?
        Хоуп опять начала злиться на Гаэля. Он ведь прекрасно понимает, что она собирается сказать. Просто ему нравится ставить Хоуп в неловкое положение. Поэтому он вынуждает говорить о вещах, которые ее смущают.
        - Я смогу вам позировать. Если ваше предложение все еще в силе после того, как вы узнали, что я…
        Хоуп не хотелось говорить о том, что она девственница, во второй раз. Зачем она рассказала об этом Гаэлю? Ведь Хоуп даже думать не могла о своей неопытности все эти годы. Зачем же она добровольно раскрыла Гаэлю свою смешную тайну? И что теперь подумает о ней Гаэль? Что она никому не нужная, старая дева?
        - Ну что ж, я очень рад, что вы все-таки согласились мне позировать, - сказал Гаэль.
        Хоуп разозлилась и с огромным трудом сдержалась от язвительных замечаний.
        - Вообще-то я еще не приняла окончательного решения, - охладила она его пыл.
        Девушка вспомнила, как после своего унизительного признания она, сославшись на неотложные дела и коротко попрощавшись, унеслась из студии словно вихрь.
        - А почему вы сбежали из студии, если не секрет? Что стало причиной такой перемены? И почему сейчас вы все-таки решили принять мое предложение?
        - Ну, вам ведь все равно нужна натурщица. А мне, так или иначе, придется работать с вашим архивом, так что, нравится мне это или нет, придется быть в вашем полном распоряжении.
        Этот сбивчивый ответ Хоуп, судя по всему, не удовлетворил Гаэля.
        - То есть вы соглашаетесь мне позировать исключительно потому, что это вам удобно? - удивился он.
        Руки Хоуп невольно сжались в кулаки. Ну вот, еще совсем недавно Гаэль уламывал ее согласиться на его предложение. А теперь ее согласие не вызывает у него ни малейшей радости. Да что он за человек такой?
        - Хотя я вполне могла бы организовать свадьбу Фэйт самостоятельно, с моей стороны неразумно было бы упускать такой шанс. Ведь вы знаете Нью-Йорк как свои пять пальцев и могли бы сэкономить мое время и силы. Я только недавно переехала и ничего здесь не знаю. А вы согласились участвовать в этом только при условии, что я стану вам позировать. Я хочу устроить для Фэйт лучшую свадьбу в мире. Если бы не это, я бы никогда не приняла ваше предложение.
        - О да, вы - настоящая альтруистка! - усмехнулся Гаэль. - Это очень похвально с вашей стороны, но мне не нужны такие жертвы. Вы видели других девушек на моих портретах. Натурщица со взглядом мученицы мне не подойдет. Одного вашего согласия мне будет недостаточно. Вы должны сами захотеть мне позировать. Скажите мне честно, Хоуп, вы действительно этого хотите?
        Голос Гаэля стал нежным и глубоким, почти интимным. У Хоуп перехватило дыхание. «Интересно, я действительно хочу ему позировать или нет?»
        Хоуп вдруг представила, что она лежит на шезлонге и от взгляда Гаэля не может укрыться ни один дюйм ее тела. Она выглянула в окно, словно надеялась отыскать там ответы на мучившие ее вопросы, но увидела только набивший оскомину вид: здания напротив и вершины деревьев. Как часто, оторвавшись от своего ноутбука и любимого кофе, Хоуп смотрела в окно! Она так боялась выйти из своей зоны комфорта, что предпочитала оставаться в четырех стенах. И тут вдруг кто-то вынуждает ее покинуть ее скучный, но спокойный мир. Неожиданно для себя она сделала Гаэлю еще одно печальное признание:
        - Я переехала в Нью-Йорк, чтобы сменить обстановку. Начать все с чистого листа. Я купила много новой одежды, сделала модную стрижку, но все равно осталась прежней. Я не умею общаться с людьми. Деловые контакты не в счет. Не умею заводить друзей. Не умею веселиться. А если я стану вам позировать, то, возможно, изменюсь. Мне уже давно необходима подобная встряска.
        - Вы считаете, что общение со мной сделает вас более жизнерадостной и уверенной в себе? - уточнил Гаэль.
        От его бархатного голоса у Хоуп бешено забилось сердце.
        - Да. То есть нет. Дело не в вас, - сбивчиво заговорила она. - Я просто хочу испробовать новый род деятельности.
        - Ну что ж. Если вы хотите, можете попробовать.
        Ах, если бы Гаэль знал, с каким замиранием сердца она ждала этого ответа. Хоуп боялась, что после того дурацкого признания она не вызывает у него ничего, кроме скуки и презрения. Хоуп казалось, что Гаэль раздумывал над ответом целую вечность. И вот он согласился. Радость и восторг переполняли ее.
        - Чудесно, - обрадовалась она. - И каков наш дальнейший план действий? Вы хотите, чтобы я сегодня пришла к вам и…
        Голос изменил ей. «Интересно, как ты собираешься позировать Гаэлю, если тебе стыдно даже говорить об этом?» - мысленно спросила она себя.
        Гаэль засмеялся. Судя по всему, он подумал о том же.
        - Нет, сегодня вам не стоит мне позировать. Для начала вам нужно привыкнуть ко мне. Стать другим человеком. Насколько это возможно, Хоуп Маккензи. И я вам в этом помогу.
        Хоуп понимала, что Гаэль прав, но, если бы тон его был менее игривым, ей было бы легче.
        - Вы думаете, что сможете избавить меня от моих комплексов и неуверенности в себе? - сдержанно спросила Хоуп.
        - Возможно.
        Судя по его голосу, Гаэль улыбался. Хоуп опять почувствовала раздражение. Ее всегда злило, когда мужчины пытались флиртовать с ней. Странная она все-таки женщина. Интересно, на кого больше сердится Хоуп: на Гаэля за его двусмысленное поведение или на себя?
        - Что ж, вы - настоящий альтруист, - заметила Хоуп, невольно повторяя слова Гаэля. - А вам-то это зачем? Вы хотите написать гениальную картину и прославиться? Или же вы собираетесь помочь несчастной девственнице Хоуп из добрых побуждений? Собираетесь сделать из нее гламурную штучку, научить светским манерам, избавить от комплексов? Спасибо вам огромное, Гаэль, но серая мышка по имени Хоуп не нуждается в помощи любимчика общества по имени Гаэль О’Коннор.
        - Вы уверены? - спросил Гаэль, но не дал ей и слова вставить. - Давайте вместе организуем свадьбу Фэйт. Уверен, это сблизит нас как нельзя лучше. Кстати, у вас есть идеи, где можно провести церемонию?
        Хоуп стыдно было признаться Гаэлю в том, что у нее вообще нет никаких идей по этому поводу.
        - Может быть, мы встретимся с вами там, где вы хотите отпраздновать свадьбу Фэйт? - не отставал Гаэль.
        - Да, давайте встретимся, давайте встретимся… На крыше Эмпайр-стейт-билдинг в половине второго, - предложила Хоуп и тут же пожалела о своих словах.
        Что, если они вообще не проводят свадеб?
        - На крыше Эмпайр-стейт-билдинг? - переспросил Гаэль. - Как романтично! Жаль, что День святого Валентина еще не скоро. А какую роль я буду играть в этом фильме о свадьбе младшей сестренки? Вы, наверное, представляете меня кем-то вроде Кэри Гранта или Тома Хэнкса.
        - Нет, в этом фильме вам не светит главная роль. Вы будете кем-то вроде друга-шутника, который во время мальчишника надел наручники на стриптизера.
        - Что-то я не помню в этом фильме такой сцены. Хотя наручники - эротичный предмет.
        Хоуп почему-то представилось, что она лежит на шезлонге в наручниках. И, к собственной досаде, почувствовала странное тепло внизу живота. Откуда у нее такие пошлые фантазии? А все Гаэль О’Коннор с его дурацкими шуточками.
        На вершине Эмпайр-стейт-билдинг было много народа. Несмотря на палящее солнце и сильный ветер, на крыше собралась масса туристов. Они самозабвенно делали селфи или смотрели на открывающуюся перед ними с высоты птичьего полета панораму Нью-Йорка.
        Да, все эти люди были, без сомнения, туристами. Ни один уважающий себя житель Нью-Йорка не стал бы подниматься на такую высоту, да еще в разгар рабочего дня. Гаэль уже и не помнил, когда в первый раз поднимался сюда. Но он, конечно же, неоднократно бывал здесь во время своих многочисленных фотосессий.
        Гаэлю не скоро удалось отыскать Хоуп среди толпы людей. На ней было то же самое ярко-красное платье, что и в тот день, когда она впервые пришла к нему в студию. Ее силуэт красиво вырисовывался на фоне города. Темные волосы развевались на ветру. Да, еще ни одна женщина не вызывала у Гаэля таких странных, противоречивых чувств. Может быть, дело было в неожиданном визите Хоуп, когда она без предупреждения явилась к нему в студию, чтобы рассказать о свадьбе сводного брата Гаэля, о существовании которого он почти забыл? А потом еще и заговорила с ним о своем сексуальном опыте. А точнее, о его полном отсутствии. И все это в девять утра.
        Гаэль улыбнулся. Хоуп интересовала его все больше и больше. «Интересно, сколько ей лет? - размышлял Гаэль. - Должно быть, около тридцати. Но почему она так неопытна в любви? Ждет прекрасного принца? Господи, да какая мне разница? Она всего лишь моя натурщица».
        Завидев его, Хоуп расправила плечи, и ее профиль теперь четко вырисовывался на фоне огромного города. Правильный прямой нос. Полная нижняя губа. Гаэлю вдруг захотелось ее поцеловать.
        - Значит, вы считаете, что это идеальное место для свадьбы вашей сестры? - спросил он.
        - Даже не знаю, - робко улыбнувшись, сказала она. - Здесь слишком много людей.
        - Да, здесь разрешено устраивать свадьбы только тем парам, которые выиграли конкурс на День святого Валентина, - сообщил Гаэль. - Можно устроить для Фэйт и ее жениха свадебную фотосессию на этой крыше. Они неплохо бы смотрелись на фоне города. Но, честно говоря, Хантер плохо переносит высоту.
        - Вот как?
        - Он зеленеет даже на Бруклинском мосту.
        - Но почему тогда вы согласились встретиться со мной здесь? Почему сразу не сказали о фобии вашего брата? - удивилась Хоуп.
        В эту минуту она выглядела невероятно сексуально. Точеная фигура, руки, прижатые к стройным бедрам. Хоуп была похожа на милого, хрупкого эльфа.
        - Ну, как я мог отказаться от такого романтичного приключения? Кстати, вы сегодня очень похожи на Дебору Керр. Или на Мег Райан. Думаю, все девушки мечтают о том, чтобы им назначили свидание здесь, на этой крыше. Все это напоминает мне чудесную романтическую комедию, где я играю главную роль.
        - Но я ведь уже говорила, что вам в этом фильме не светит главная роль, - включилась в игру Хоуп. - Если повезет, вы будете играть лучшего друга главного героя.
        - А кого будете играть вы, Хоуп? - спросил Гаэль и подумал, что она наверняка захочет стать главной героиней фильма.
        Ни одна из женщин, которых он знал, не стала бы довольствоваться вторыми ролями.
        - Ну, я бы стала играть организатора свадеб, - задумчиво глядя на расстилавшийся далеко внизу Манхэттен, ответила Хоуп. Лицо ее стало умиротворенным и даже счастливым. - Какой чудесный вид! У меня просто дух захватывает от этой удивительной картины. Подумать только! Я ведь еще ни разу не была здесь.
        - Вы шутите? Туристы, приезжающие в Нью-Йорк, в первую очередь залезают на крышу Эмпайр-стейт-билдинг.
        - Но ведь я не турист. Хотя жителем этого города меня можно назвать с большой натяжкой. Я переехала сюда несколько месяцев назад. Вообще-то мне уже давно хочется принять участие в экскурсии по этому удивительному городу. Но у меня не было на это времени, - призналась Хоуп.
        «Странная она все-таки, - подумал Гаэль. - Не туристка и не местная жительница. Она робка, наивна и полна загадок. Как жаль, что я поставил перед собой задачу изобразить на своих картинах женскую сексуальность во всех ее проявлениях. Если бы не это, я бы запечатлел Хоуп в виде бесплотного духа, иллюзорного создания».
        - Почему вы решили переехать в Нью-Йорк? - спросил он. - Вы живете здесь, но не наслаждаетесь теми возможностями, которые дает приезжим этот город. Никуда не ходите, не осматриваете достопримечательности. Не заводите новых знакомств.
        - Я собиралась, но… - Хоуп немного помолчала, задумчиво глядя вдаль. - Я решила полностью сосредоточиться на карьере и заняться собой. А все это, - Хоуп махнула рукой в сторону расстилавшегося далеко внизу Манхэттена, - может подождать. Даже через десять лет ничего здесь не изменится. Я переехала в Нью-Йорк, когда поняла, что наконец-то могу позаботиться о себе. На протяжении последних девяти лет у меня не было такой возможности. Я жила не своей жизнью, мне пришлось забыть о себе. Сейчас у меня в приоритете моя карьера и я сама.
        - Так значит, вы сейчас думаете только о себе? А мне казалось, что вы ставите интересы Бренды и Фэйт выше своих.
        - Бренда - моя начальница. Я не имею права поступать ей наперекор. Что касается моей сестры, это очень сложный вопрос. Когда наши родители погибли, мне было восемнадцать, а Фэйт всего десять. Так что мне пришлось ее растить. Я заменила Фэйт мать. И теперь не могу отвернуться от нее, бросить на произвол судьбы. Особенно сейчас, перед ее свадьбой. Это последнее, что я могу сделать для Фэйт. Ведь после свадьбы у нее начнется новая, взрослая и самостоятельная, жизнь. Именно поэтому я хочу, чтобы свадьба прошла на высшем уровне.
        «Так значит, Хоуп пришлось самой растить сестру? Это многое объясняет», - решил Гаэль.
        - Я помогу вам. К тому же, если вы сошлетесь на Карлайлов, перед вами будут открыты все двери в этом городе, - доверительным тоном сообщил Гаэль.
        - Хантер сказал, что мы можем потратить на свадьбу любую сумму. Он собирается выслать мне свою кредитную карту. Но неужели Карлайлы настолько богаты?
        Гаэль не смог подавить усмешку. Он уже очень давно вращался в богатейших слоях общества. И Карлайлы на этом фоне не выглядели особенно богатыми.
        - Ну, у Карлайлов и правда есть деньги, - сдержанно произнес Гаэль.
        - Я так и думала, - сказала Хоуп. Лицо ее стало обеспокоенным. - Хотя нет, сначала я решила, что Хантер - обычный уличный художник. И немного испугалась за будущее Хоуп. Мне казалось, что у таких людей, как Хантер, нет и не может быть никаких перспектив. А теперь поняла, что мне следует бояться другого. Мы с Фэйт не имеем никакого отношения к высшему обществу и, наверное, будем чувствовать себя там неуютно. - Хоуп опять немного помолчала, а потом положила руку Гаэлю на плечо. - Что, если Карлайлы станут смотреть на нее сверху вниз?
        Гаэля охватило странное чувство. От прикосновения Хоуп, ее близости, аромата ее духов у него закружилась голова. Вид, открывавшийся с крыши, толпы туристов, яркое солнце и пронзительный ветер - все это отступило для Гаэля на второй план. Для него в эту минуту существовала только она - Хоуп. Гаэль тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение.
        - Ну, Мисти уж точно не станет так себя вести по отношению к Фэйт, - заверил девушку Гаэль. - Она на сто процентов лишена снобизма. Поверьте мне, на своем веку мне довелось встретить немало снобов, и я знаю, о чем говорю. Мисти придет в восторг, если узнает, что я помогаю организовать свадьбу Хантера. Мисти всегда считала, что мы с Хантером привязаны друг к другу, как родные братья. Хотя из-за большой разницы в возрасте мы с ним никогда не были особенно близки. Когда я впервые увидел его, Хантер был надоедливым трехлетним малышом.
        Странное дело. Для Хантера Гаэль всегда был идеалом. Именно поэтому Хантер решил стать художником вместо того, чтобы поступить в экономический университет, как советовала ему Мисти.
        - Да, судя по тому, что вы рассказали, Мисти неплохой человек. Возможно, она хорошо отнесется к Фэйт. А быть может, она станет для моей сестренки настоящей матерью. У меня это не получилось.
        На лице Хоуп показалось слабое подобие улыбки. Гаэль подумал, что Фэйт, скорее всего, понравится Мисти. Что может быть лучше юной и наивной невестки для такой женщины, как его мачеха? Гаэль не видел таких добрых и отзывчивых людей, как Мисти. Ведь она все еще относится к Гаэлю, как к родному сыну, хотя они с его отцом развелись десять лет назад. Даже родная мать Гаэля так о нем не заботилась.
        - Да, она милая, - улыбнулся Гаэль. - Гораздо лучше других моих матерей.
        - А у вас их много? - с удивлением глядя на него, спросила Хоуп.
        - Так, давайте посчитаем. Мисти - вторая из бывших жен отца. А моя родная мать - его первая жена. Недавно он женился в четвертый раз.
        - Ничего себе! - воскликнула Хоуп.
        - Что касается Мисти, то она недавно развелась со своим пятым мужем. А моя мать сейчас замужем в третий раз. Никто из моих родственников и знакомых не воспринимает всерьез фразу «Пока смерть не разлучит вас».
        - У моих родителей все было куда прозаичнее, - задумчиво произнесла Хоуп. - Они познакомились, когда учились в университете. Поженились после окончания учебы. Когда-то они казались мне ужасно скучными людьми. А теперь я им завидую. Такую любовь встречает не каждый. Они с самого начала были уверены в своем выборе.
        - Мои родители тоже, наверное, думали, что проживут вместе всю жизнь. Они оптимисты по натуре. Что с них взять? Когда мои родители познакомились, они оба были танцорами. Выступали на Бродвее.
        - Да уж, такие пары редко хранят верность друг другу, - заметила Хоуп.
        - Вы правы, - усмехнулся Гаэль. - Когда они познакомились, моему отцу было двадцать лет, а моей матери девятнадцать. После свадьбы они стали жить вместе с его родителями, которые владели баром. Должно быть, для девятнадцатилетней испанки эта жизнь была настоящим адом. Она рассчитывала на большее, чем работа официантки. Вы не можете себе представить, какие баталии устраивали мои родители. Сколько было пролитых слез и разбито посуды. Мне не было и пяти лет, когда мать собрала вещи и уехала куда глаза глядят.
        Гаэль заметил, что его руки сжались в кулаки. Он все еще чувствовал теплую и нежную руку Хоуп на своем плече, и ему захотелось ее убрать. На глаза навернулись слезы. Да что же это такое? В последний раз он плакал, когда ему исполнилось пять лет и мать не пришла к нему на день рождения.
        - Мне очень жаль. А сейчас вы видитесь с матерью хотя бы иногда? - с искренним сочувствием спросила Хоуп.
        - Когда приезжаю в Вегас. Она всегда делает вид, что рада меня видеть. А на самом деле двадцатидевятилетний сын ей совершенно не нужен. Я лишний раз напоминаю матери о том, что ей давно уже пятьдесят лет, а не тридцать.
        - Так значит, вас растил отец?
        - Ну, ему помогали мои бабушки и дедушки, дяди и тети. Все они пытались меня приручить. А я был в детстве настоящим дикарем. Но замкнутость не освобождала меня от домашних обязанностей. Меня вечно просили то протереть столики в баре, то подмести пол, то сбегать по какому-нибудь поручению. Отец не долго грустил по оставившей его жене. Его любовницы пытались заменить мне мать. А потом появилась Мисти. Она была на пятнадцать лет старше отца. Мне казалось, что она прилетела с какой-то другой планеты. Спокойная, уверенная в себе. И вот в один прекрасный день бедный мальчик, лишенный матери, живущий над баром вместе с большой семьей, переехал в огромный особняк. В первое время мне казалось, что все это какой-то удивительный сон.
        - Да, вся эта история напоминает мне сказку о Золушке.
        - Ну, мужчина, как мне кажется, не может стать Золушкой. Отец, стареющий бармен, приехавший из Ирландии, тоже не похож на принцессу из сказки. Но как бы там ни было, мы с ним попали в высшие слои общества после их свадьбы с Мисти. Некоторые звали его игрушкой, которую Мисти купила себе для развлечения. Короче говоря, ему пришлось испытать всю прелесть насмешек по этому поводу, тайных и явных. Я же скоро возненавидел эту жизнь, несмотря на богатство и роскошь.
        Гаэль и Хоуп, которым вдруг надоело стоять под палящим солнцем, не сговариваясь, направились к лифту.
        - А что случилось? - спросила Хоуп.
        - Мисти настояла на том, чтобы я поступил в колледж, и сама оплачивала мое обучение. Она всегда старалась устроить мне сказочные каникулы. Зимой мы с ней ездили на горнолыжные курорты. Весенние каникулы я проводил в Нью-Йорке. А летом путешествовал по Европе. Все мои одноклассники знали о том, что мы с отцом живем на деньги Мисти, и смотрели на меня как на человека второго сорта.
        Перед глазами Гаэля замелькали неприятные воспоминания печальной, одинокой юности. Нет, никто из ровесников не решался над ним насмехаться. Гаэль всегда отличался колоссальной физической силой. Но все они делали вид, что его не замечают. И это молчаливое презрение угнетало Гаэля.
        - Да, вам пришлось нелегко, - заключила Хоуп.
        Она с сочувствием смотрела на него. Гаэлю это не понравилось. Он не любил, когда его жалели.
        - Нелегко? Да у меня было все, о чем можно только мечтать: прекрасное образование, куча денег на карманные расходы. Думаю, очень многие позавидовали бы такому «несчастью».
        Интересно, кого Гаэль хотел обмануть? Себя или Хоуп?
        Когда двери лифта, наконец, открылись, он вздохнул с облегчением.
        - Давайте зайдем в кафе. Я угощу вас кофе и отвечу на все ваши вопросы о семье Карлайл. Можете даже делать записи в блокноте. Я не буду против.
        Глава 4
        - Все готово. Но я не знаю, с чего начать, - призналась Хоуп.
        Она сидела на ужасно неудобном высоком табурете около стойки в кухне Гаэля. На ней была желтая юбка и кремовая блузка. Чересчур женственный наряд для деловой встречи, как слишком поздно поняла Хоуп. Ей было ужасно неуютно на этой серебристо-серой кухне, обставленной по последнему слову моды.
        На стойке перед Хоуп был раскрыт ноутбук Гаэля, рядом стояла коробка с распечатанными фотографиями и несколько дисков. На обратной стороне каждой фотографии значилась надпись с именами и датой. Хоуп все утро просматривала их, соображая, в какой формат их лучше перевести.
        Гаэль подошел к стойке. В руках у него была еще одна коробка с фотографиями.
        - Думаю, вам лучше начать с моих старых фото из блога, - посоветовал Гаэль. - Они на этих дисках.
        - Я поняла. А чего вы хотите? Напечатать внизу имена и даты?
        - Да, нужно дать небольшую справку об обстоятельствах, при которых они были сделаны, и все в этом роде. А потом перейдем к фотографиям, которые я не публиковал или которые я сделал уже после закрытия блога. На любительских фото мы напишем имена и даты. А на профессиональных придется дать ссылку на журнал, в котором они были опубликованы. Что касается фотографий без дат и имен, пропускайте их. Мы станем заниматься ими позже, по вечерам, когда вся другая работа будет закончена.
        Хоуп сделала в блокноте несколько заметок.
        - Что ж, не думаю, что все это займет много времени. Вы подписали большинство фото, - отметила она и задумалась.
        Впервые за все это время Гаэль взглянул на Хоуп. С тех пор как он на крыше Эмпайр-стейт-билдинг рассказал ей о своей юности и она его пожалела, Гаэль старался не встречаться с ней взглядом. Да, в кафе они пили кофе и разговаривали. Он рассказывал ей о будущей свекрови Фэйт. Они обсуждали место проведения предстоящей свадьбы. Но от Хоуп не укрылась внезапная перемена в нем. Гаэль был все так же любезен и, похоже, искренне хотел ей помочь. Но после того разговора она чувствовала себя в его обществе неуютно и одиноко.
        - Что с вами? - спросил он.
        - Ничего, просто я не знала, что вы такой замечательный фотограф, это меня поразило.
        - Был замечательным фотографом, - поправил ее Гаэль. - Теперь я неизвестный художник. Художник-бунтарь.
        Хоуп оглядела кухню. Повсюду - сверкающие приборы, каждый из которых стоит целое состояние. Хоуп не смогла подавить улыбку. Нет, эта кухня не похожа на жилище бунтаря. А вот в студии бунтарский дух ощущался.
        - Должно быть, работа фотографа очень интересна. Вы могли встречаться с разными людьми, делать фотосессии для модных журналов и…
        - И что?
        - Так, ничего. Пожалуйста, расскажите мне историю создания вашего блога, - попросила она.
        Этого потребовала Бренда. Послания начальницы Хоуп были практически лишены смысла и сводились к одному: «Это задание очень важно, выжми из Гаэля все, что возможно».
        Гаэль стоял рядом с Хоуп, привалившись к стойке. Он был одет в синие джинсы и рубашку с короткими рукавами свободного покроя. Он стоял так близко от Хоуп, что она могла рассмотреть каждый волосок на его оливковой коже.
        - Я начал вести этот блог, когда учился в старших классах, - заговорил Гаэль. - Здесь я выставлял фото, которые демонстрировали тайную жизнь людей. Я приходил в школу и незаметно фотографировал представителей так называемой золотой молодежи, выставляя на суд мира все их слабости и пороки. Обычно я не сопровождал свои фото какими-либо комментариями. Да они и не требовались. В самом деле, если вы видите парочку, разместившуюся на столе в фривольной позе, то вам незачем пояснять, что эти двое собираются заняться любовью.
        На лице Гаэля показалась озорная улыбка. Хоуп в задумчивости перебирала фото. Такие разные и в то же время такие похожие. Люди на этих фотографиях предавались различного рода грехам и уверенно, без малейшего смущения смотрели в камеру. Может, они не знали, что их снимают?
        - Интересно, а как эти молодые люди позволяли вам снимать их… недостойное поведение? - удивилась Хоуп.
        «Недостойное поведение»! Подумать только! Ну почему она так выражается? Ведь сейчас двадцать первый век.
        - Они этого даже не замечали, - усмехнулся Гаэль. - В школе я был для всех пустым местом. Им и в голову не могло прийти, что зловредным «папарацци» может оказаться никчемный и жалкий Гаэль О’Коннор.
        Теперь Гаэль и сам не понимал, как такое было возможно. В шестнадцать - семнадцать лет он был почти таким же высоким и сильным, как сейчас. Почему же в те годы Гаэль для всех был тенью?
        - Благодаря этому блогу я вскоре стал известным фотографом. И на то были свои причины. Модные журналы, газеты, телевидение, благодаря мне и моим фотографиям, начали проявлять интерес к нашей школе и к нашему богатому кварталу. Я стал скандальным фотографом. А когда я заметил, что люди делают все, чтобы стать героями моих фотосессий, решил закрыть блог. Мне все это наскучило. Я перестал быть папарацци и превратился в модного фотографа. Снимал разные светские мероприятия, фотографировал знаменитостей. Я разбогател, но, похоже, утратил частичку своей души.
        - Просто вы наслаждались страхом, когда фотографировали этих людей. И боязнь быть пойманным являлась для вас достоинством, а не недостатком, - заметила Хоуп.
        Впрочем, Хоуп понимала Гаэля. В юности она сама была ужасно одинока и, пытаясь справиться с этим гнетущим чувством, писала стихи. Тоскливые, безнадежные. Возможно, скандальные фото были для будущего художника такой же отдушиной. К счастью, ее стихов никто не видел.
        Девушке вдруг стало не по себе. Она почувствовала неумолимый, беспощадный и пронизывающий взгляд Гаэля. Казалось, он способен видеть все ее секреты, все ее страхи и тайные желания. Неудивительно, что он смог стать «папарацци», а потом и успешным фотографом.
        - Мне нравилось быть этаким человеком-невидимкой, - признался Гаэль. - В школе, где я учился, для молодых людей было важно имя, количество денег у родителей и связи, которыми ты успел обрасти. И больше ничего. Как вы, наверное, догадались, у меня не было ничего из вышеперечисленного. Деньги Мисти не в счет. Я мстил им всем с помощью своих фотографий. Показывал людям, насколько прогнил аристократический слой. Сколько у всех этих богачей слабостей и пороков. И обществу понравились эти фото. Должно быть, они ненавидели всех этих светских болванов не меньше, чем я. Сейчас я не имею ничего общего с тем мстительным молодым человеком, каким был тогда. Хотя некоторый элемент бунтарства во мне остался. Что ж, будем надеяться, что картины принесут мне такую же славу, как в свое время фотографии.
        - Но почему вы решили сменить род деятельности, если в качестве фотографа вы достигли таких грандиозных успехов? - недоумевала Хоуп.
        - Слава и богатства имеют свои преимущества и недостатки. Все эти приглашения на светские мероприятия, всеобщий восторг и уважение, деньги и…
        Гаэль чуть было не сказал «женщины», но вовремя прикусил язык. Ведь, глядя на его фотографии и полотна, Хоуп и так поняла, что Гаэль не был обделен женским вниманием.
        - Светская жизнь наскучила мне, и я решил стать художником, - продолжал Гаэль. - Все очень просто. Я всегда об этом мечтал. Фотографирование было лишь небольшим отклонением от намеченного курса. Кстати, - заговорил он другим тоном, - меня все это порядком утомило. Вы, думаю, тоже устали. Не пойти ли нам куда-нибудь перекусить?
        - О, конечно же я не против, - оживилась девушка, хотя предложение Гаэля ее смутило.
        - А что бы вы хотели съесть: сладкую булочку или лимонное мороженое? Какие лакомства вы больше всего любите? - спросил Гаэль.
        - Ну, мы с Фэйт обычно пекли что-нибудь у себя дома, - мечтательно произнесла Хоуп, - моя сестра любит домашнюю выпечку.
        А что же любила Хоуп? Странное дело. Она никак не могла этого вспомнить.
        - Ну что ж, если я пойду с вашей сестрой в кафе, я буду знать, что ей заказывать, - усмехнулся Гаэль. - Но сейчас меня интересует ваш вкус, а не предпочтения Фэйт.
        - Да мне, в общем-то, все равно. Сделайте заказ по своему вкусу, - предложила Хоуп.
        Она понимала, что попала в глупое положение. В самом деле, не объяснишь же Гаэлю, что интересы Фэйт она ставила выше своих желаний. И так было во всем.
        - Спасибо за предложение, - добавила она и улыбнулась.
        Но Гаэль не ответил на ее улыбку. Он, не отрываясь, смотрел на нее. Казалось, он испытывал ее. Ей пришла в голову мысль: отом, что ей нравится, он заговорил не случайно. Возможно, это был своеобразный экзамен, который Хоуп провалила.
        - Не хотите ли чего-нибудь еще? - спросил Гаэль. - Вы не попробовали шоколад с арахисом и воздушным рисом.
        Хоуп отложила ложечку и тихонько простонала.
        - О, нет, мне кажется, я уже и смотреть не могу без содрогания на сладости и мороженое. Я столько всего съела. Странно, даже теперь я не знаю, какие сладости мне нравятся больше всего.
        Перед ней стояли стаканчики с самым разным мороженым. Одни были полупустыми, другие - почти не тронутыми.
        - Мне кажется, вам больше всего понравилось шоколадное мороженое с мятным вкусом. Его вы съели почти полностью.
        - Если я об этом забуду, напомните мне, пожалуйста, - попросила Хоуп.
        Она лениво наблюдала за тем, как Гаэль собрал все стаканчики с остатками мороженого и поставил их в огромный холодильник. Подумать только, Гаэль купил ей десять видов самого разного мороженого! Никто и никогда не делал Хоуп таких приятных сюрпризов.
        С каждой минутой Гаэль нравился Хоуп все больше и больше. Да и как можно не испытывать симпатии к человеку, который купил тебе десять видов итальянского мороженого и кучу сладостей? Фотография на дисплее компьютера расплывалась перед глазами Хоуп.
        - Я так много съела, что теперь ужасно хочу спать, - пожаловалась она.
        - Тогда вам лучше выйти подышать свежим воздухом. У нас нет времени на дневной сон.
        - Подышать свежим воздухом? - Хоуп не могла поверить своим ушам.
        - Пойдемте в Центральный парк, - предложил Гаэль. - Вчера я звонил кое-кому, и они согласились организовать именно там свадьбу вашей сестры.
        «Центральный парк! Ну конечно! И почему мне самой не пришло это в голову?» - подумала Хоуп. Ей нравилось гулять по Центральному парку. Но сейчас она так объелась, что ей лень было шевелиться. Однако девушка покорно слезла с высокого табурета и направилась к двери. Настроение у нее было прекрасное. Уже очень давно никто о ней так не заботился. Кроме того, она чувствовала себя с Гаэлем удивительно легко. Впервые за всю жизнь Хоуп не боялась, что кто-то может над ней посмеяться или подумать о ней плохо.
        Центральный парк находился в десяти минутах ходьбы от студии. Хоуп уже не раз гуляла по этому парку. Но теперь было все совсем по-другому. Гаэль знал это место как свои пять пальцев и показал Хоуп пару уголков, о которых она даже и не подозревала.
        - Что, если устроить свадьбу здесь? - спросил Гаэль, когда они подошли к большому озеру. - Или вы предпочитаете Сад консерватории?
        - Тот сад просто замечательный. Как жаль, что нельзя арендовать цветочную арку. Думаю, Фэйт это бы понравилось. Но вообще, если мы за такой короткий срок сможем устроить ей свадьбу в таком живописном месте, она будет нам очень благодарна.
        - Кстати, я все хотел спросить, а почему Фэйт решила устроить свадьбу так быстро? Неужели она не может подождать хотя бы месяц? Или на это есть какие-то особые причины? И еще, почему вы до сих пор девственница? Вы не хотите расставаться с невинностью до брака? Или ждете настоящей любви?
        Последнюю фразу он произнес насмешливым тоном. Радость, которая наполняла Хоуп до этой минуты, вдруг исчезла. Наверное, Гаэль решил, что она странное и жалкое создание. Что ж, он абсолютно прав.
        - Это не ваше дело, - отрезала девушка.
        - Хоуп, завтра или послезавтра вы будете мне позировать, - напомнил Гаэль. - И, хотите вы того или нет, вам придется думать о сексе. Но прежде чем начать писать ваш портрет, мне нужно узнать, чем был обоснован ваш выбор. Почему вы решили хранить невинность так долго? Я не собираюсь осуждать вас или смеяться. Но я должен понять вашу психологию.
        Девушка задумчиво смотрела на парочку, которая самозабвенно целовалась, сидя в лодке. Казалось, они готовы были съесть друг друга. Действительно, почему она сохранила невинность до двадцатисемилетнего возраста? Она и сама этого не знала.
        - Просто в наше время и с вашей внешностью это выглядит странно. Наверное, вы и сами это понимаете.
        «С вашей внешностью»! Подумать только! Неужели Гаэль считает Хоуп по-настоящему красивой? Она почувствовала, что ощущение счастья переполняет ее. Уже целых девять лет Хоуп не чувствовала себя красивой и желанной. А вот в восемнадцать лет… Да, в те годы Хоуп выглядела потрясающе в шортах и облегающих топиках. Как большинство девушек этого возраста.
        - Вы, наверное, думаете, что я жду рыцаря в сияющих доспехах? Должна вас разочаровать. Все гораздо прозаичнее.
        Хоуп опять посмотрела на обнимающуюся парочку в лодке. Хоуп видела немало влюбленных пар. Но только теперь ей захотелось оказаться на месте девушки, которую так нежно обнимают и так самозабвенно целуют.
        - После смерти родителей мне пришлось одной растить Фэйт, - начала она. - Моя тетя предлагала забрать ее к себе. У нее уже было двое детей, и она с удовольствием приняла бы Фэйт в свой дом. Но я не хотела, чтобы моя младшая сестра переезжала в другой город. Ведь ей пришлось бы ходить в другую школу, расстаться со своими друзьями и со мной.
        В те годы все эти доводы казались Хоуп очень важными. А теперь она понимала, что причиной такого решения стало ее неизбывное горе и чувство вины.
        - Так значит, вам удалось справиться со всем этим в одиночку? - с удивлением глядя на нее, спросил Гаэль.
        Хоуп показалось, что он ей не верит. И она его за это не винила. В самом деле, вся эта история выглядит невероятной.
        - Фэйт не была для меня обузой, - заявила она. - Просто моя жизнь отличалась от беззаботной жизни моих подруг. Они думали только о бойфрендах и экзаменах. А я должна была заботиться о Фэйт, вовремя оплачивать счета. Неудивительно, что наши дороги разошлись. Что касается моего парня, то он поступил в университет и уехал. Это произошло спустя несколько недель после гибели моих родителей. Впоследствии я радовалась этому. Ведь наши с ним отношения все равно были обречены на разрыв. Я не смогла бы встречаться с ним и уделять внимание Фэйт.
        Да, Хоуп действительно радовалась такому повороту судьбы. Но все же ей было обидно, что ее парень даже не попытался бороться за их отношения. Он просто исчез, не сказав Хоуп ни слова. Вскоре он женился. Что стало для нее полной неожиданностью. Его беззаботный подростковый возраст плавно перетек в не менее беззаботное студенчество. И вдруг он стал семейным человеком.
        Гаэля ее история невероятно заинтересовала. Глаза его блестели, он с любопытством на нее поглядывал.
        - Скажите мне честно, все эти годы вы ни с кем не встречались? И даже не ходили на свидания? - спросил он.
        - Ну, иногда у меня бывали свидания, - неуверенно произнесла Хоуп. - Но мне нужно было возвращаться домой, к Фэйт, и дело не доходило ни до чего серьезного.
        - Понятно. - Тон его прозвучал скептически. Судя по всему, он не поверил Хоуп. - Пойдемте.
        Гаэль взял ее под руку и повел по тропинке прочь от озера. Глаза его весело блестели. Судя по всему, Гаэль что-то задумал.
        - Куда мы идем? - спросила она.
        - Когда вы в последний раз катались на карусели, Хоуп?
        Хоуп с удивлением уставилась на него. Они стояли около огромной карусели. Деревянные лошадки кружились в ритме какой-то заурядной польки. Их яркие гривы развевались на ветру.
        - Я не помню, - призналась она.
        Перед глазами Хоуп промелькнули смутные воспоминания. Очень давно, когда Фэйт еще не было на свете, они с родителями пошли в парк аттракционов. Позднее, когда родители водили их с Фэйт в такие места, Хоуп отказывалась кататься на карусели, считая себя для этого слишком взрослой. Но в глубине души Хоуп завидовала сестренке, которая, сидя верхом на деревянной лошадке, весело хохотала.
        - Теперь, если кто-нибудь спросит вас, когда вы в последний раз катались на карусели, вы сможете назвать точную дату. Итак, запоминайте: восемнадцатое августа, город Нью-Йорк. - Тут он взглянул на часы. - В два часа сорок минут дня вы прокатились…
        - Ничего подобного! Я скажу, что восемнадцатого августа один сумасшедший хотел заставить меня прокатиться на карусели, - отрезала Хоуп. - Но я сбежала.
        Хоуп уже повернулась, чтобы обратиться в бегство, но Гаэль схватил ее за руку. Хоуп смерила его ледяным взглядом.
        - Вы что, хотите насильно посадить меня на карусель? - спросила она.
        - Да нет, что вы! - смутился Гаэль.
        Почему вид яркой карусели произвел на нее такое впечатление? Возможно, дело в грустных воспоминаниях о том, как Фэйт и родители, весело смеясь, кружились на карусели, а она стояла и грустно смотрела на них. В такие минуты Хоуп казалось, что все о ней забыли. Хотя в действительности это было не так. Родители и сестренка весело махали ей. А вот она никогда не махала им в ответ. Почему Хоуп вела себя так странно? Неужели причиной была детская ревность по отношению к Фэйт?
        Гаэль все еще держал Хоуп за руку и стоял слишком близко, его жаркое дыхание обжигало ей шею.
        - Неужели вы не хотите немного развлечься? - спросил он.
        Хоуп и сама не знала, хочет она покататься на карусели или нет.
        - Но я буду выглядеть нелепо, - ответила она неуверенно.
        - Вы так думаете? Да вы посмотрите, сколько там взрослых людей гораздо старше нас с вами!
        Хоуп прикрыла глаза. Близость Гаэля пьянила ее. Ей хотелось прижаться к нему и полностью отдаться этому сладостному чувству. «Перестань! - мысленно приказала она себе. - Ведь ты знаешь его всего два дня. Этот Гаэль вертит тобой, как хочет. Вынудил тебя позировать ему обнаженной, от него теперь зависит все твое будущее, вся твоя карьера. Мало этого, ты еще собираешься в него влюбиться!»
        Но она ничего не могла с собой поделать. От близости Гаэля у нее кружилась голова.
        - Что с вами, Хоуп? - участливо спросил он.
        - Ничего. Просто я наблюдаю за людьми.
        На карусели катались семейные пары с малышами и дети постарше, без родителей. Попадались и совсем необычные пассажиры. На золотистом коне сидел улыбающийся пожилой мужчина, рядом с ним примостилась, судя по всему, его жена.
        - Нет, они не выглядят нелепо, - согласилась Хоуп. - Они просто веселятся. На них приятно смотреть.
        - Ну что ж, тогда нам стоит к ним присоединиться, - заметил Гаэль, взял Хоуп за руку и повел к карусели.
        - Выбирайте лошадь, - не терпящим возражения тоном предложил Гаэль и опустил в автомат пару новеньких купюр.
        Хоуп послушалась его и выбрала красивую гнедую кобылу с черной гривой. Гаэль уселся на белоснежного коня рядом с Хоуп. Она нервно оправляла юбку, а когда зазвучала музыка и карусель тронулась с места, крепко ухватилась за свою лошадку. Что касается Гаэля, то выражение его лица было спокойным и умиротворенным. Одной рукой он держался, а в другой - сжимал фотоаппарат.
        - Улыбнитесь, - скомандовал он.
        - Что вы собираетесь сделать?
        - Ну, я же должен периодически практиковаться в своем ремесле фотографа. Ну же, улыбнитесь.
        И Хоуп улыбнулась. Карусель между тем двигалась все быстрее и быстрее. Сначала девушке было страшновато. Но вскоре она расслабилась и полностью отдалась приятному ощущению необычайной легкости. Казалось, в эту минуту они забыли о своих проблемах и горестях и полностью отдались веселью. Хоуп украдкой взглянула на Гаэля. Хотя карусель двигалась очень быстро, он постоянно делал снимки.
        Вскоре музыка стала затихать, а карусель замедлила свой бег. Хоуп не знала, как выразить Гаэлю свою благодарность.
        - Не хотите прокатиться еще разок? - спросил он.
        - Нет, спасибо. И одного раза достаточно. Но вы были правы. Кататься на карусели действительно весело.
        - Если вы будете вспоминать об этом в следующие две недели, у нас все должно получиться, - заявил Гаэль, слезая со своего коня и помогая Хоуп спуститься на землю. - Я знаю здесь одну симпатичную таверну. Мы немного выпьем и решим, годятся ли эти напитки для свадебного торжества Фэйт или нет.
        - Прекрасная идея, - обрадовалась Хоуп.
        Она удивлялась, почему ей не пришло это в голову? Она думала о свадебном платье, цветах, месте проведения торжества, а вот о спиртном забыла. Должно быть, дело было в том, что Фэйт все еще оставалась для Хоуп ребенком.
        Хоуп остановилась. Ее охватило внезапное смущение. Ей нужно было задать один вопрос, но она никак не решалась этого сделать.
        - Гаэль, а когда вы сочтете, что я готова позировать вам? - спросила она, наконец.
        Некоторое время Гаэль молча смотрел на нее. Казалось, ничто не могло укрыться от его пронзительного, всепроникающего взгляда.
        - Когда начнете жить полной жизнью, - ответил он, повернулся к Хоуп спиной и быстро зашагал по дорожке. А Хоуп стояла и с удивлением смотрела на удаляющегося Гаэля.
        «Я уже готова», - хотелось ей крикнуть ему. Хотя более справедливо было бы сказать: «Если мы будем этого ждать, вы никогда не напишете мой портрет». Потому что эта затея по-прежнему пугала Хоуп. Пугала ее и настоящая жизнь в истинном понимании этого слова. Хоуп казалось, что она станет другим человеком, стоит только ей сбросить все оковы и цепи и разбить стены тюрьмы, в которую она сама себя когда-то заключила.
        Глава 5
        Хоуп открыла шкаф и окинула критическим взглядом ряд чистой и выглаженной одежды, висевшей на вешалках. В эту минуту она чувствовала страх, смешанный с нетерпением. Все эти девять лет ее дни были похожи один на другой. Она думала, что, когда переедет в шумный и бурный Нью-Йорк, все изменится. Но быстро поняла, что ошиблась, потому что почти нигде не бывала, кроме офиса, парка и магазинов.
        Но сегодня Хоуп чувствовала, что ее ждет что-то новое. Гаэль сказал, чтобы она была готова к десяти утра.
        - Интересно, куда он меня поведет? - вслух спросила Хоуп и сама испугалась собственного голоса.
        Перед глазами у нее промелькнули картины одна фантастичнее другой. Они с Гаэлем занимаются скайдайвингом или с помощью специального пружинного устройства прыгают с Бруклинского моста. Последнее было строжайше запрещено законом. Однако ходили слухи, что отдельные смельчаки нарушали закон. А для Гаэля, как успела убедиться Хоуп, законы не писаны. Или он предложит Хоуп забраться на крышу какого-нибудь небоскреба? Нет, для него это слишком прозаично. От всех этих мыслей у девушки захватило дух. Ну нет, она никогда и никому не позволит втянуть себя во все эти безумства.
        Но, может быть, она размышляет не в том направлении. Что, если Гаэль поведет ее в какой-нибудь закрытый клуб? Хоуп представила, как они с Гаэлем входят в зал, полный дорогих проституток и мужчин в костюмах за десять тысяч долларов. А в воздухе разлит аромат виски и дорогих сигар.
        Однажды Хоуп смотрела передачу о частном детективе, который работал под прикрытием именно в таком заведении. Клуб этот находился в Нью-Йорке.
        А быть может, Гаэль отведет ее в стриптиз-бар и заставит танцевать вокруг шеста. Ну нет! Похоже, Хоуп дала слишком большую волю своей фантазии, и ее ждет какое-нибудь невинное развлечение.
        Хоуп сняла с вешалки оранжевые шорты, кремовую блузку и бросила их на кушетку, служившую ей постелью и диваном. Оделась, причесалась, собрала волосы в конский хвост, обулась в удобные мокасины. Ее наряд подошел бы для любой безумной затеи Гаэля. Бросив взгляд на свое отражение в зеркале, Хоуп осталась собой довольна. Более того, она почувствовала себя другим человеком. В дорогих и ярких платьях Хоуп казалась самой себе нелепой. Похожей на маленькую девочку, которая без спросу надела платье своей матери. А может быть, дело не в шортах, а в ней самой? Возможно, после прогулки в парке с Гаэлем она изменилась.
        Зазвонил домофон. В доме, где жила Хоуп, не было консьержки или швейцара. И лифта тоже. «Бедный Гаэль! Ему придется подниматься по лестнице пешком. А ведь он, наверное, к этому не привык», - подумала Хоуп.
        Но когда она открыла дверь, отметила, что прогулка вверх по лестнице далась ему легко, дыхание у него ровное, он бодр, свеж и полон сил. Одет Гаэль был в светло-серую рубашку с короткими рукавами и черные джинсы. По его одежде Хоуп не смогла угадать, что именно он задумал. Взгляд его был насмешливым и ироничным.
        - Идем? - спросила Хоуп.
        Не дождавшись приглашения, он переступил порог ее квартиры.
        - По правилам этикета вы должны были сами пригласить меня пройти. Или вы занимались чем-то недозволенным и забыли убрать следы вашего преступления?
        «Ах, если бы, - подумала Хоуп. - Но мне скрывать совершенно нечего, так скучна моя жизнь». И смущенно произнесла:
        - Проходите. Хотя… вы уже и так вошли. Не хотите ли чаю? - предложила она и разозлилась на себя, ну вот, теперь он примет ее за скучную англичанку! - Недавно я наткнулась на магазинчик, где продают товары из Англии. Чай и соленья, натуральный шоколад. Некоторые продукты в Америке гораздо вкуснее, чем в Англии. Однако я готова отдать все на свете за сыр чеддер или батончик из натурального шоколада. - В присутствии посторонних она всегда робела и от смущения начинала без умолку болтать о всякой чепухе. «Ах, если бы родители были живы! - в очередной раз подумала Хоуп. - Быть может, если бы они не погибли, я была бы увереннее в себе, и вся моя жизнь сложилась совершенно иначе».
        К счастью, Гаэль из деликатности не стал поддерживать разговор. Он стоял посреди комнаты и с интересом осматривался.
        - Да, место многое может рассказать о человеке, - продолжала Хоуп свою болтовню. - Мэддисон всегда говорила, что здесь слишком мало места. Это ее квартира. Разве я вам не сказала?
        Гаэль с удивлением посмотрел на нее.
        - Мы с ней поменялись не только работами, но и квартирами.
        Хоуп нервно хихикнула.
        Кстати, в последнем пункте она солгала. Мэддисон теперь живет вместе с Китом Бачананом, бывшим боссом Хоуп. Она работала с Китом целых три года, но их отношения так и не вышли за рамки деловых. Однако стоило на горизонте появиться Мэддисон, как он влюбился в нее без памяти. Да так, что решил бросить все ради этой взбалмошной американки. Хоуп не понимала, как за такой короткий срок жизнь Мэддисон могла так кардинально измениться. Ведь существование самой Хоуп оставалось неизменным на протяжении многих лет.
        Кстати, и жизнь Фэйт за три месяца стала совершенно другой. Во время своего путешествия она встретила богатого наследника, готового жениться на ней. А что изменилось в жизни Хоуп после переезда в город, который никогда не спит? Она попробовала несколько необычных видов рогаликов и узнала, где продается самый вкусный кофе в Нью-Йорке. Только и всего.
        Но, может быть, сегодня этой рутине придет конец? Куда бы ни повел ее Гаэль, это будет что-то новое и необычное. Знакомство с Гаэлем для Хоуп настоящий шанс изменить свою скучную жизнь. Ей нужно было гораздо раньше прекратить себя жалеть и попытаться хоть что-то изменить.
        Гаэль подошел к окну.
        - Больше всего в вашей квартире меня привлекает то, что она такая светлая, - сказал он.
        - Да, я обожаю эту квартирку. А то, что она маленькая, меня не смущает. Мне ведь не нужно много места.
        Вся мебель в этом крошечном помещении поражала своей миниатюрностью. Маленький столик в оконной нише, одинокий стул соответствующего размера и кушетка. Единственной крупной вещью в этой комнатушке был непропорционально большой и очень красивый камин. В кухне ничего не было, кроме газовой плиты и пары шкафчиков. Здесь же находились две двери: одна вела в ванную, соединенную с туалетом, а вторая - на лестницу.
        - Ну конечно. Вы вообще, как я успел заметить, непритязательны и нетребовательны. Больше думаете об окружающих, чем о себе, - заметил Гаэль и улыбнулся.
        - Я предпочитаю скромную жизнь, - объяснила Хоуп и вызывающе посмотрела на своего гостя. - Или вы считаете, что я должна измениться? А если так, то с чего мне начать?
        Гаэль молча смотрел на Хоуп. Казалось, для него она перестала быть человеком из плоти и крови. Так смотрят на неодушевленный предмет, который собираются нарисовать. Под этим странным взглядом Хоуп стало неуютно.
        - Вам не нужно ничего в себе менять, - возразил он. - Будьте собой.
        - Прекрасно. Именно этим я и занимаюсь. Может быть, вы сможете начать рисовать меня уже сегодня? Но знайте, что я согласилась на эту авантюру исключительно ради Фэйт и ее предстоящей свадьбы.
        Хоуп прекрасно понимала, что это не совсем так. Она обманывает не только Гаэля, но и себя, и даже почти поверила в то, что проводит с ним время исключительно ради Фэйт и собственной карьеры. Но в действительности ей хотелось изменить свою жизнь. Недавно Хоуп пришла к выводу, что виной ее одиночества была не забота о Фэйт или однообразная работа, а она сама. Все эти годы она бессознательно мечтала о доброй фее, которая сведет ее с прекрасным принцем. А теперь, кажется, судьба предоставила Хоуп такую возможность. И с ее стороны глупо было бы выпустить удачу из рук.
        - Так куда вы хотели меня пригласить? - спросила Хоуп. - Мы поедем на такси?
        Она постаралась, чтобы ее вопрос прозвучал как можно равнодушнее, но от Гаэля не укрылись искорки в ее глазах. Судя по всему, ему удалось по-настоящему заинтриговать свою модель. Интересно, чего она ожидает? Должно быть, думает, что он решил втянуть ее в какую-нибудь рискованную авантюру. Во время их последней встречи Гаэль сказал, что будет писать ее портрет, когда она начнет жить полной жизнью. Быть может, девушка решила, что он собирается предложить ей заняться с ним любовью?
        Но хотя в шортах и полупрозрачной блузке Хоуп выглядела невероятно соблазнительно, Гаэлю не хотелось спать с ней. Она девственница, он не был готов брать на себя такую ответственность. Вдруг эта связь сломает ей жизнь, и она всегда будет любить только его одного. А Гаэль не знал, сможет ли он любить Хоуп всю жизнь или же его чувство угаснет, стоит ему переспать с ней. Незачем так рисковать.
        Интересно, почему Гаэль вообще стал думать о сексе с этой девушкой? Ведь она всего лишь его потенциальная натурщица. Возможно, причиной таких мыслей послужило длительное воздержание. В последнее время у Гаэля было столько дел, что времени на отношения с женщинами просто не оставалось. И вот, несмотря на то что почти ежедневно смотрел на соблазнительные обнаженные тела, он давно уже вел монашеский образ жизни. За последние несколько месяцев Хоуп стала первой девушкой, с которой Гаэля связывали не только деловые отношения. Впрочем, и общение с ней было совершенно не похоже на флирт. Они обсуждали подготовку к свадьбе ее младшей сестры, предстоящее позирование, дела, связанные с фотографиями и архивом Гаэля. А попутно он пытался пробиться сквозь скорлупу, которой девушка отделила себя от мира. Ему искренне хотелось достучаться до нее и помочь. Именно поэтому он повел ее в Центральный парк и убедил покататься на карусели.
        - Нет, такси нам не понадобится, - ответил он наконец. - Это недалеко отсюда.
        - Прекрасно.
        Судя по тону, ей было страшно. И опять ему стало стыдно перед ней. Почему он постоянно смущает или сердит Хоуп? Ведь в общении с другими людьми он всегда вел себя галантно и сдержанно. Но стоило ему встретиться с Хоуп, как он превращался в наглеца и коварного соблазнителя. Надо сказать, когда она смущалась или начинала сердиться, становилась на удивление хорошенькой.
        - Я хотел пригласить вас в Центральный музей искусств и показать вам оригинал картины Мане, - прервал Гаэль затянувшееся молчание. - Может быть, взглянув на его картины, вы поймете, чего я от вас хочу. А потом мы с вами поднимемся на крышу, где есть неплохая терраса. Возможно, именно это место как нельзя лучше подойдет для предстоящего торжества. Думаю, мне удастся договориться.
        - Прекрасная мысль, - поддержала Хоуп и облегченно вздохнула.
        Гаэль не смог сдержать улыбку. Интересно, чего она так боялась?
        - Неужели вы думали, что я записал вас на курсы соблазнительниц или попрошу станцевать для меня стриптиз? Или отведу вас в элитный бордель? - со смехом спросил он.
        Краска смущения на ее щеках говорила сама за себя. Интересно, в какие дебри завело ее буйное воображение? И за кого она его принимает: за коварного соблазнителя, героя-любовника или обычного хама?
        Хоуп подошла к киоску и купила бутылку воды и яблоко. С яблоком в руке она была соблазнительной, словно Ева. Девушка откусила от яблока, и ее губы покрылись соком спелого плода. Гаэль с огромным трудом заставил себя отвести взгляд от этой соблазнительной картины.
        Они свернули за угол и спустились к музею по длинной лестнице. Как всегда, на ступеньках сидело много народу. Девушки пили кофе из огромных кружек и сплетничали. Одни разговаривали по телефону, другие читали книги в мягких обложках, делали наброски или перекусывали.
        Гаэль с юных лет любил музеи. Он пристрастился к ним, когда вместе с отцом поселился в доме Мисти. Часто возвращаясь из школы, он заходил в тот или другой музей.
        Хоуп бросила огрызок яблока и пустую бутылку в мусорный контейнер и вытерла руки.
        - Удивительно, я каждый день прохожу мимо этого здания, когда иду на работу, - сказала она. - И даже хотела зайти, но каждый раз меня что-то останавливало.
        - Значит, вы там никогда не были? Но почему? Ведь музей работает и в выходные.
        - Даже не знаю, - пожав плечами, растерянно произнесла девушка. - Думаю, виной тому моя обычная робость.
        - Робость?
        - Я всегда боюсь посещать места, где никогда раньше не была, - призналась она. - Странное дело. Хотя я родилась и выросла в Лондоне, почти не бывала в театрах и музеях. Мои родители предпочитали пешие прогулки. Мы часто располагались на холмах и ели сэндвичи под дождем. В Англии почти всегда идет дождь.
        - Мои родители тоже никогда не водили меня в музеи, - заметил Гаэль. - Мисти интересовали только благотворительные мероприятия. А отец вообще предпочитал сидеть дома. Отчасти из-за этого я и полюбил музеи. И этот вид досуга я открыл для себя сам. А чем вы занимались в свободное от учебы время, когда были подростком?
        - Встречалась с друзьями.
        Ее слова прозвучали как-то неестественно, и она смущенно отвернулась от него.
        Гаэль понял, что разговор на эту тему девушке почему-то неприятен, и решил больше не расспрашивать ее.
        Они вошли в большой музейный холл. Высокие потолки и арки выглядели величественно. Хоуп встала в очередь в кассу, а Гаэль подошел к столику, за которым сидела миловидная девушка.
        - Доброе утро, мистер О’Коннор, - радостно приветствовала она его. - Эта молодая леди ваша гостья?
        - Доброе утро, Дженни. Да, Хоуп пришла сюда со мной, я буду ее гидом.
        - Вы и со служащими этого музея на короткой ноге, - заключила его спутница, когда они шли по длинному коридору.
        - Я здесь частый гость, - объяснил Гаэль. Он надеялся, что этот уклончивый ответ удовлетворит ее любопытство.
        Кроме того, Мисти регулярно отчисляла деньги в фонд помощи музею. Но Хоуп незачем было об этом знать. Он не хотел хвастать своими связями.
        - О нет, я больше не могу! - простонала Хоуп, опускаясь на мягкий диванчик в холле. - Я надела свою самую удобную обувь, и все равно ноги невыносимо болят! Да и глаза не меньше от этого мелькания.
        - Ну, не так-то просто оценить целый пласт культуры за какие-нибудь четыре часа, - заметил ее гид.
        - Мы бродили по музею не четыре, а целых пять часов и сделали только небольшой перерыв для того, чтобы выпить кофе, - возразила Хоуп. Судя по ее тону, она была сильно раздражена. - Я чуть не упала в обморок возле картины Ренуара. Или это был Дега?
        - Ну хорошо, хорошо, я закажу вам сырную тарелку, стакан воды и немного вина. Надеюсь, это подкрепит ваши силы.
        - Только если вы не потащите меня еще куда-нибудь. Кажется, я больше никогда не смогу и шагу ступить.
        - Вам не придется никуда идти. По крайней мере, в ближайшие полчаса, - заверил ее Гаэль. - Но когда вы немного отдохнете, я покажу вам террасу на крыше и удивительный сад, разбитый там. Кстати, а какой вы вообще представляете себе вечеринку в честь свадьбы Фэйт?
        Хоуп потерла виски.
        - Даже не знаю. Мисти собирается устроить какое-то шикарное торжество спустя два дня после свадьбы. А что касается самой Фэйт, она хочет ограничиться скромным обедом, куда будут приглашены только близкие друзья и родственники. Вчера она написала мне, что хочет пригласить только вас, мать Хантера и меня. А как насчет отца Хантера?
        - Я не думаю, что нам стоит его приглашать. Они с Мисти вращаются в одних и тех же кругах. Кстати, они до сих пор остались друзьями. Мисти вообще поддерживает дружеские отношения со всеми своими бывшими мужьями.
        - Еще Фэйт собирается пригласить парочку друзей жениха, - пропустив ответ Гаэля мимо ушей, продолжала Хоуп. - Нескольких школьных подруг Фэйт. Наверняка на ее свадьбу прилетит наша тетя. Так что нас будет, - некоторое время девушка озабоченно бормотала себе что-то под нос, загибая пальцы, - пятнадцать человек.
        - Хм, думаю наша небольшая компания прекрасно поместится на той террасе, - решил Гаэль.
        - В своем вчерашнем письме Фэйт попросила меня выбрать для нее два платья. А это непростая задача. Потому что и одно платье найти за такой короткий срок не так уж просто. Сначала я решила подыскать для Фэйт что-нибудь сдержанное. Ведь свадьба будет скромной, почти домашней. Но Фэйт написала, что хочет надеть это платье и на вечеринку, которую собирается устроить Мисти. Так что слишком простое не подойдет. О господи! Когда я думаю, какая ответственность на мне лежит, мне становится дурно. А ведь нужно приобрести не только платье, но и украшение, диадему, фату, нижнее белье. К тому же Фэйт попросила меня самой выбрать наряды для подружек невесты.
        Гаэль знал, что Хоуп с юных лет заботилась о сестре. Но он не мог понять, почему она так волнуется по поводу этой свадьбы. Когда она говорит, что свадьба Фэйт должна быть организована на высшем уровне, создается впечатление, что для нее это вопрос жизни и смерти. Интересно, а кто-нибудь из членов его многочисленной семьи станет о нем беспокоиться так, как Хоуп беспокоится о своей сестре? Гаэль уже успел пригласить их на вечеринку по поводу предстоящей выставки. И не сомневался, что Мисти обязательно примет его приглашение, если сможет.
        Отец, возможно, тоже приедет, чтобы развеять свою вечную скуку. Но окажется ли в числе гостей родная мать Гаэля? Вряд ли. Ведь она даже не была ни в его школе, ни в колледже. Странно, за все эти годы Гаэль настолько привык к равнодушию матери, что уже перестал на нее обижаться и уж тем более расстраиваться по этому поводу.
        Самое удивительное, что к другим своим детям она относилась совершенно иначе. В своих редких электронных письмах к Гаэлю она не переставала хвастаться успехами своих сыновей, его сродных братьев. Да, Фэйт, несмотря на свое сиротство, была гораздо счастливее Гаэля. Ведь никто не заботился о нем так, как Хоуп о ней. Фэйт всегда могла положиться на свою старшую сестру. А Гаэлю всегда приходилось в одиночку решать все свои проблемы.
        - Ну, пусть тогда сама организовывает свою свадьбу, - недовольно заключил он.
        - Нет, это невозможно, - покачав головой, возразила Хоуп. - Я пообещала сестре, что сама обо всем позабочусь. Если бы наша мать была жива, эта задача легла бы на ее плечи. Но мне поневоле пришлось занять ее место. Я не могу бросить Фэйт на произвол судьбы.
        На глаза Хоуп навернулись слезы, и она быстро-быстро заморгала, чтобы смахнуть их. К счастью, в эту минуту к ним подошла официантка с подносом.
        Гаэль улыбнулся официантке и поблагодарил ее.
        - А кто позаботится о вас? - спросил он, глядя на нее. Лицо ее было бледно и печально.
        - Я всегда сама заботилась о себе, - пожав плечами, ответила Хоуп.
        - И вы считаете, что хорошо с этим справляетесь? Вы прячетесь в панцирь. Всю свою энергию направили на работу и заботу о младшей сестре, и в итоге остались в одиночестве. За долгие годы вам удалось убедить себя в том, что вам никто не нужен. Но в действительности это не так.
        - Из вас получился бы неплохой психолог. Обещаю, я буду всегда приходить к вам за советом, как только у меня возникнут какие-то затруднения. Кстати, я тоже успела вас немного изучить. Вчера я полюбовалась фотографиями на стенах в вашей студии. На многих из них вы обнимаете красивых женщин. При этом ваше лицо ничего, кроме скуки, не выражает. Так что не обманывайте себя. Вы так же одиноки, как и я, впрочем, нет, у меня хотя бы есть Фэйт. А вы к Хантеру, который относится к вам, как к родному брату, абсолютно равнодушны.
        - Да, я сам по себе, и мне это нравится, - заявил Гаэль. Заключение Хоуп его рассердило. - А вам нравится ваше одинокое существование или вы попросту боитесь впустить кого-либо в свою жизнь? Если это так, то все просто: мы организуем свадьбу Хантера и Фэйт, я напишу ваш портрет, а потом каждый из нас пойдет своей дорогой.
        Глава 6
        Обычно, когда люди узнавали, что Хоуп в одиночку вырастила младшую сестру, они искренне ею восхищались. А Гаэль явно считает, что подобные жертвы с ее стороны были не нужны, что Хоуп прикрывала Фэйт, как ширмой, свои комплексы и неудавшуюся жизнь.
        Но при этом Гаэль многое для нее сделал. Этого нельзя было отрицать. Он очень помог ей в организации свадьбы Фэйт. Благодаря своим связям он обо всем договорился, и Хоуп не о чем беспокоиться. Теперь у них появился четкий план. Свадебная церемония пройдет у озера в Центральном парке, в живописном месте. А потом они пойдут в ресторан и отпразднуют это событие. В половине пятого вся компания отправится на крышу музея, где разбит удивительный сад. Гаэль взял на себя практически все заботы. Оставалось только решить вопрос с цветами, одеждой и развлечениями. До свадьбы Фэйт оставалось еще целых десять дней.
        В этот день Хоуп овладела невероятная лень. Ей хотелось целый день валяться на кушетке и ни о чем не думать. Ноги все еще ныли после утомительной экскурсии по музею. Она проспала почти двенадцать часов, но почему-то не отдохнула. Ей нужно было принять душ и собраться. Гаэль будет возле ее дома в восемь.
        Когда он это сказал, у девушки мелькнула мысль, что он хочет пригласить ее на свидание. Но она тут же отбросила это нелепое предположение. Ведь она видела подружек Гаэля на фото. Ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Хоуп. Все они были настоящими красавицами, а она - обычная девушка, да к тому же закомплексованная девственница.
        Хоуп наскоро доела хлопья с молоком и закусила их бананом. Перед встречей с Гаэлем нужно было как следует подкрепиться.
        Спустя полчаса Хоуп приняла душ, высушила волосы феном и надела одно из своих новых платьев - короткое бежевое, отделанное кружевом. Обулась в босоножки на шпильках и осталась весьма довольна своим видом. Она надела их в первый раз и сейчас немного опасалась, что не сможет ходить в такой неудобной обуви.
        Хоуп еще раз посмотрела на себя в зеркало, и девушка, отразившаяся там, показалась ей незнакомой. Огромные подведенные глаза, волосы, собранные в свободный узел на затылке. И эта незнакомка Хоуп очень даже нравилась.
        Ожил домофон, сообщая о том, что ее уже ждут. Хоуп тряхнула головой, возвращаясь к реальности, взяла сумочку, вышла из квартиры и медленно, пошатываясь, принялась спускаться по лестнице навстречу нью-йоркской жаре.
        Заметив, что Хоуп надела босоножки на высоких каблуках, Гаэль жестом подозвал такси. Удобно устроившись на заднем сиденье, она не смогла подавить вздох облегчения. К счастью, в машине оказался кондиционер. Когда она жила в Лондоне, ей казалось, что кондиционеры - это глупость. В самом деле, к чему они в дождливой Англии? Но когда переехала в Нью-Йорк, то в полной мере оценила это изобретение.
        Гаэль назвал таксисту адрес. Они ехали куда-то в сторону Бродвея. Странное дело. Хоуп жила всего в нескольких кварталах от этого оживленного района со множеством театров, мюзикхоллов и других развлекательных заведений, но побывала там всего один раз. Такси проехало Пятьдесят первую улицу, пересекающую Бродвей, и остановилось возле небольшого театра. Фасад выглядел довольно обшарпанным. Когда они вышли из такси, Хоуп оправила платье и подумала, что, возможно, ей стоило одеться поскромнее. Что, если в таком наряде в этом заведении она будет выглядеть нелепо?
        - Пойдемте, - сказал Гаэль и взял девушку под руку.
        Это были его первые слова за этот вечер. В такси он всю дорогу молчал.
        Они прошли в вестибюль через простую деревянную дверь. Театр явно переживал не лучшие времена. Деревянные панели на стенах потемнели от времени. Красные потертые ковры запылились. Хоуп с удивлением взглянула на Гаэля. Она не ожидала, что он может привести ее в подобное место. В своем великолепном сером костюме, с уложенными волосами и гладковыбритым лицом Гаэль выглядел здесь странно. Но его это обстоятельство, кажется, не смущало. Он протянул билеты женщине, одетой в стиле сороковых годов девятнадцатого века, и повел Хоуп по коридору.
        Хоуп казалось, что она попала в какой-то другой мир. Огромные канделябры, свисавшие с высоких потолков, освещали все вокруг мягким, приглушенным светом.
        Кресла были вытащены из лож на середину зала и придвинуты к маленьким круглым столикам. Зал был похож на какое-то третьеразрядное кабаре. За столиками сидели люди, разговаривали и весело смеялись. Посетители были одеты по-разному. Некоторые девушки поражали своими дорогими туалетами. Другие же пришли в это заведение в обычных джинсах.
        На сцене стояло большое кожаное кресло и микрофон.
        Гаэль подвел Хоуп к столику и жестом пригласил сесть. В этот вечер он вел себя с преувеличенной любезностью.
        - Принесите нам, пожалуйста, два стакана пино нуар, - обратился Гаэль к официантке.
        Она тоже была одета в стиле девятнадцатого века. Хоуп собиралась сказать, что предпочитает белое вино. Особенно в такую жару. Но официантка отошла уже довольно далеко, окликнуть ее Хоуп почему-то постеснялась.
        - Что это за место? - спросила она. - Вы хотите сказать, что здесь можно было бы устроить вечеринку по случаю свадьбы Фэйт?
        - О чем вы? Нет. Мне просто хотелось показать вам это заведение.
        Взгляд его был странным. Почти агрессивным. Вернулась официантка и, натянуто улыбнувшись, поставила на столик вино.
        Хоуп вскоре догадалась, что здесь каждый посетитель должен был выходить к микрофону на сцене и что-то рассказать или показать. Может быть, нужно изобразить какую-нибудь смешную сценку? При мысли об этом девушка похолодела. Что, если участие в чем-то подобном для всех посетителей обязательно?
        Она уже собиралась спросить у Гаэля, что ей предстоит, когда свет в зале погас, а над микрофоном зажегся прожектор. Все присутствующие смолкли и обратили свои взгляды на сцену. Целую минуту она оставалась пустой. Казалось, что воздух стал густым и горячим от наполнившего зал напряженного ожидания. Хоуп тихонько поставила стакан на стол. Может быть, она зря волновалась и посетителей просто ждет какое-то представление? Необычная постановка одной из трагедий Шекспира? Или короткий мюзикл? Хоуп очень на это надеялась. Ожидание становилось невыносимым.
        Вскоре под барабанную дробь на сцену вышла женщина. Высокая и стройная, она была одета в длинное дорогое черное платье и какую-то нелепую высокую шляпу.
        - Добрый вечер, дамы и господа, - начала она. - Я хочу пригласить вас в шоу «Правдивых историй». Вы сами должны стать и зрителями и участниками этого необычного спектакля. Здесь вы сможете сбросить с себя груз тяжелых воспоминаний, рассказав о них всем, кто здесь собрался. Вы можете открыть тайну, которая вас мучит, или поведать нам о печальных моментах своей жизни. Можете рассказать какую-то смешную или нелепую ситуацию, произошедшую с вами. Можете признаться в совершенном вами грехе. Или сделать заявление. Можете просто поразмышлять обо всем, что нас окружает. Говорите, о чем хотите. Условие одно: это должна быть только правда.
        В зале послышался нервный смешок. Посетители заерзали на своих стульях.
        Женщина на сцене улыбнулась и, переждав приступ нервного веселья, охватившего присутствующих, продолжала:
        - Вы не должны клеветать на своих врагов, комментировать чужие рассказы. И, что самое главное, вы не должны лгать. Петь и танцевать тоже воспрещается. Здесь нет продюсеров и режиссеров, ищущих в нашем заведении новую звезду. И пожалуйста, отключите свои сотовые телефоны. Если кто-то станет снимать происходящее или записывать чужие истории на диктофон, мы привлечем его к суду. Ну что, кто решится выйти первым?
        Женщина обвела глазами зал, но никто не решался первым поведать о своем секрете или грустных воспоминаниях.
        - Что ж, я вижу, никто не решается стать первым участником нашей программы. Тогда, с вашего позволения, я расскажу вам историю о хомяке моей дочери и о собаке родителей. Мне бы хотелось сказать вам, что в этой истории ни одно животное не пострадало. Но, увы, я не могу этого сделать. Ведь наша задача говорить правду, и только правду.
        - Гаэль, вы привели меня сюда, чтобы я слушала трагические истории о домашних питомцах? - поинтересовалась Хоуп.
        Но он поспешил ее успокоить:
        - Вообще-то здесь редко рассказывают кровавые или страшные истории.
        Девушке стало не по себе. Получается, он бывал здесь уже не раз. Но зачем? Ему нравится слушать истории о чужих грехах и трагедиях?
        - А вы когда-нибудь делали подобные признания перед микрофоном? - шепотом спросила она.
        Ведущая уже закончила свой рассказ, и на сцену поднялся первый доброволец. Гаэль ничего ей не ответил, и она стала слушать историю, которую рассказывал присутствующим доброволец. Он поведал аудитории о том, как отомстил жестоким одноклассникам, которые преследовали его на протяжении долгих школьных лет.
        - Я не могу вам этого сказать, - наклонившись к самому уху Хоуп, проговорил Гаэль. Его жаркое дыхание обжигало ее обнаженное плечо.
        У нее закружилась голова оттого, что Гаэль находится так близко. Он отвернулся и снова обратил свой взгляд на сцену, а ей стало холодно и неуютно, когда он от нее отодвинулся. Выходит, ему действительно интересно слушать истории из чужой жизни.
        Она думала, что, кроме первого смельчака, никто не поднимется на сцену, но ошиблась: люди поднимались на сцену и рассказывали свои истории, одна невероятнее другой. Некоторые бледнели, часто запинались, голос у них дрожал. Но они признавались в своих грехах с ошеломляющей откровенностью. Особенно поразила Хоуп одна история. Женщина рассказала, как случайно разбила машину мужа и заплатила своему сыну-подростку за то, чтобы он взял вину на себя.
        Хоуп довольно сильно опьянела. Возможно, под действием алкоголя ей в голову пришла сумасшедшая идея - рассказать публике о своем грехе и тем самым сбросить с плеч груз, который не дает ей покоя уже целых девять лет? Гаэль подозвал официантку.
        У Хоуп перехватило дыхание, она боялась, что ей просто не хватит смелости рассказать о том, о чем она и сама все эти годы старалась не вспоминать. Но новая порция вина и забавный рассказ мужчины на сцене о мести соседу придали ей решимости.
        - Я хочу выйти на сцену, - сказала она Гаэлю. И тут же пожалела о своих опрометчивых словах. Ведь теперь отступать было поздно. Она украдкой взглянула на художника. Он, не отрываясь, смотрел на нее. И во взгляде его серо-голубых глаз читалось одобрение. Девушка поняла, что именно для этого он ее сюда и привел. Она порывисто вздохнула, чувствуя, что у нее дрожат руки. Хоуп залпом выпила стакан вина, словно это была вода. Она надеялась, что это поможет ей собраться с духом и рассказать свою невеселую историю.
        В ушах у нее шумело, когда она шла к сцене, сожалея о том, что надела босоножки на высоких каблуках. Лица присутствующих слились в сплошную серую массу.
        - Здравствуйте, меня зовут Хоуп, - заговорила она. - Хочу предупредить вас, что сегодня я надела туфли на ужасно высоких каблуках. И если я упаду, то причина будет в них, а не в выпитом вине. Я не чувствую ни малейших признаков опьянения.
        Сделав глубокий вдох, Хоуп начала свой рассказ:
        - Мои родители часто говорили, что назвали меня Хоуп, потому что я подарила им надежду. Когда они поженились, то надеялись, что у них родится много детей. Но после четырех лет бесплодных попыток и нескольких маминых выкидышей они отчаялись. А потом родилась я. Для них мое рождение стало счастливым знаком. Они думали, что я стану первой, и за мной на свет появится много красивых и здоровых малышей. Но у моих родителей долго не получалось подарить мне брата или сестру.
        В общем-то у меня было счастливое детство. Родители меня по-настоящему любили. Мы жили в замечательном доме в одном из лучших районов Лондона. Но я с раннего детства понимала, что одной меня им недостаточно для полного счастья. Первое мое воспоминание - это мамины слезы после ее очередного выкидыша. Она подолгу лежала в больницах. А когда мне было восемь лет, мама наконец-то родила еще одну дочку. Честно говоря, я была совершенно не рада появлению сестренки. Они назвали ее Фэйт[1 - От англ. Faith - вера.], - дрогнувшим голосом произнесла Хоуп, - потому что верили - она появится на свет. У них больше не было детей. Да они их и не хотели. Фэйт им было вполне достаточно. Моя сестра стала для них тем, чем я никогда не была.
        В комнате стояла звенящая тишина. На какой-то момент Хоуп даже показалось, что слушатели покинули зал. Но, конечно, это было не так.
        - Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что все было не так просто. В то время я думала, что они любят Фэйт больше, чем меня. Но я ошибалась. Я завидовала ее счастливому детству. Без больниц, без маминых слез и безграничного отчаяния. У нее было все, чего я была лишена. И я… я ее за это ненавидела. И отдалилась от родителей. Когда я стала старше, то все свободное время проводила со своими друзьями. Родители пытались со мной поговорить, как-то сблизиться. Но после множества неудачных попыток они махнули на меня рукой. Они не знали, как ко мне подступиться, и пропасть между нами росла с каждым днем. К моим пятнадцати годам мы стали совершенно чужими людьми. Я была трудным подростком. Часто выпивала, не ночевала дома. Я носила одежду, которая их раздражала, и сделала пирсинг им назло. Я специально дружила с теми, кто, по их мнению, мог оказать на меня дурное влияние. Я ходила в те места, которые они запрещали мне посещать. При этом я неплохо училась и даже собиралась поступить в университет. Я хотела уехать в Шотландию. Родители не стали этому противиться. Тогда я думала, что они разрешили мне
уехать, потому что им на меня наплевать. Но я не успела уехать. Родители поехали к моей бабушке, чтобы поздравить ее с юбилеем, и попросили меня присмотреть за Фэйт. Вы не можете себе представить, какие истерики я закатывала по этому поводу. Я потребовала огромную сумму за присмотр за родной сестрой. Думаю, приходящая няня обошлась бы им дешевле. В конце концов они уговорили меня остаться с ней в пятницу, субботу, воскресенье и понедельник. Но в воскресенье я позвонила родителям и сказала, что у меня изменились планы.
        Теперь Хоуп приступала к самой страшной и трагической части своего рассказа. Ведь, в сущности, она совершила настоящее преступление.
        - Мне нужно было встретиться со своим бойфрендом. Он позвонил мне и сказал, что родители уехали, вернутся только в понедельник, и мы можем заняться любовью в их спальне. Мне очень захотелось к нему поехать. Я собиралась потерять девственность до поступления в университет. Я позвонила родителям и сказала, что мне нужно срочно уехать. Я поставила им ультиматум. Или они вернутся домой на день раньше, или Фэйт всю ночь проведет одна в нашем пустом, огромном доме. Я повесила трубку, уже зная, что победила, и прекрасно понимала, что испортила им выходные. Конечно, они судорожно собирают вещи, чтобы вернуться домой как можно скорее. Даже тогда я понимала, что поступаю нехорошо. Но почему-то от этого злилась на родителей еще больше. О, я вела себя как эгоистичная дура. Не понимаю, почему родители за все эти годы ни разу на меня не накричали. Чтобы добраться до нашего дома за такой короткий срок, им пришлось поспешить. Мой отец был опытным водителем и никогда не нарушал правил дорожного движения. Но в тот день он мчался с бешеной скоростью и не заметил грузовик, выскочивший на встречную полосу. Полицейские
сказали мне, что они умерли так быстро, что даже не успели ничего понять. В ту ночь я не потеряла девственность, но постарела на много лет. Я лишила Фэйт родителей и поэтому всеми силами старалась заменить их. Естественно, с мечтами о поступлении в университет пришлось распрощаться. И я пожертвовала всем ради счастья и благополучия своей младшей сестры. - Хоуп не смогла сдержать самодовольной улыбки при этих словах. Несмотря ни на что, она собой гордилась. - Думаю, я воспитала Фэйт хорошим человеком. Конечно же, она выросла немного избалованной. Но она добрая, жизнерадостная и умная девушка. И меня очень любит. Я никогда не рассказывала ей о своем поступке. И наверное, никогда ей в этом не признаюсь. Спасибо вам большое за то, что выслушали мою историю до конца.
        Исповедь Хоуп потрясла Гаэля до глубины души. С первого взгляда он понял, что она хранит какую-то тайну. И вот теперь Гаэль ее узнал. Но вместо удовлетворения его охватило безграничное чувство вины. Странное дело. Когда Гаэль тайно фотографировал своих одноклассников, он не испытывал ни малейшего смущения. А теперь… Он думал, что привести девушку сюда и заставить ее признаться в том, что она совершила, - самый низкий и подлый поступок в его жизни.
        Так вот почему Хоуп пожертвовала всем ради счастья и благополучия сестры. Вот почему ее так волнует предстоящая свадьба Фэйт. И почему все эти годы она запрещала себе наслаждаться жизнью. Гаэль не знал, как вести себя с ней, когда она спустится со сцены. Обнять ее и баюкать, как испуганного ребенка? Или страстно целовать, как целуют развратную и опытную любовницу?
        В этот вечер Хоуп выглядела просто потрясающе. Высокая, стройная, в босоножках на высоких каблуках, которые подчеркивали красоту ее длинных ног, она была невероятно хороша. Ее пухлые губы были ярко накрашены, но огромные, искусно подведенные глаза смотрели печально. Должно быть, Хоуп произвела большое впечатление на присутствующих. Но исповедь ее была просто ужасна. Он никогда не встречал людей с такой печальной судьбой.
        Еще ни одна женщина столько не значила для Гаэля. Он всегда избегал слишком крепких привязанностей. Он не хотел, чтобы отношения с женщиной связали его по рукам и ногам. И вот…
        Поглощенный всеми этими мыслями, он не сразу заметил, что Хоуп тихо подошла к столику и села в кресло рядом с ним. Она дрожала. Нездоровое возбуждение начинало проходить, уступая место стыду, грусти и усталости. В свое время Гаэль после исповеди чувствовал примерно то же самое. Но при этом он испытал облегчение. Как будто многолетний груз свалился с его плеч.
        - Мы уже можем покинуть это место? - спросила она.
        - Конечно. Я расплачусь, и мы сразу уйдем.
        - Я подожду вас в вестибюле, - сказала Хоуп и направилась к выходу.
        Гаэль невольно залюбовался ею. Хотя она ходила на каблуках довольно неумело и шла пошатываясь, выглядела невероятно привлекательно. К тому же у нее была безупречная осанка. Художник почувствовал, что у него томительно сжалось сердце. Еще никогда он не встречал таких грациозных красавиц.
        Быстро расплатившись, Гаэль отправился в вестибюль, где его ждала Хоуп. Она была так занята своими мыслями, что не заметила, как к ней подошел Гаэль. Она выглядела очень расстроенной и растерянной. И опять Гаэля охватило чувство вины по отношению к этой несчастной девушке, жизнь которой отравляли печальные воспоминания.
        - Вы поступили очень смело. Не всякий на вашем месте решился бы рассказать такое, - сказал он.
        - Я так не думаю, - печально произнесла Хоуп. - Ведь я никогда больше не увижу этих людей. А вот признаться во всем по-настоящему близкому человеку - это сродни подвигу.
        - А у вас есть на примете такой человек? - спросил Гаэль.
        - Я должна рассказать об этом Фэйт. Она любит меня и уважает. Испытывает ко мне безграничное чувство благодарности за то, что я вырастила ее. Но как бы она стала ко мне относиться, если бы узнала правду?
        - Не стоит ей об этом рассказывать. Вы и так достаточно поплатились за свою ошибку. Да и что это изменит? Посмотрите на меня, Хоуп.
        С этими словами он взял ее за подбородок. Взгляды их встретились. В глазах девушки читались грусть, отчаяние и безграничное чувство вины. В эту минуту Гаэль все на свете отдал бы за то, чтобы она перестала так страдать.
        - Все эти годы сестра была уверена, что вы делаете для нее все это, потому что самозабвенно ее любите. А если вы обо всем ей расскажете, Фэйт решит, что вы заботились о ней только из-за чувства вины. Что она была для вас тяжким грузом. Тогда и она будет чувствовать вину всю свою жизнь. Ведь она поймет, что из-за нее вы все эти годы были одиноки и несчастны. Решит, что невольно испортила вам жизнь. Так что ваша исповедь не принесет ей ничего хорошего, Хоуп.
        - Так значит, мне нужно продолжать ей лгать?
        - Вы действительно ее любите?
        - Конечно.
        - Вы готовы пожертвовать ради нее всем?
        - Да.
        - Тогда не рассказывайте ей правду. Черт побери! Фэйт и так очень рано потеряла родителей. Правда, которую вы хотите ей рассказать, лишит ее еще и сестры. Сестры, которую она боготворила все эти годы. Пойдемте. Я отвезу вас домой.
        Но Хоуп не сдвинулась с места.
        - А я думала, что мы сходим еще куда-то, - призналась она. - Вы сказали, что знаете одно место, куда мы сможем пойти после свадебного обеда. Что, если отправиться туда прямо сейчас?
        - Мне казалось, что вас утомил этот сумасшедший вечер и сейчас вам лучше отдохнуть.
        Он чувствовал себя выжатым как лимон. Ему хотелось вернуться к себе в студию и все как следует обдумать. Гаэль всеми силами хотел помочь Хоуп, но не знал, как это сделать.
        - Почему вы все время принимаете за меня решения? - спросила Хоуп. Глаза ее засверкали от гнева. - Я стала взрослой и независимой много лет назад. А вы обращаетесь со мной как с неразумным ребенком. Вы же еще совсем недавно говорили, что мне нужно научиться веселиться и радоваться жизни. А теперь, когда я сама этого хочу, вы собираетесь отвезти меня домой.
        Она произнесла всю эту тираду каким-то воинственным тоном. Однако во взгляде ее читались робость и душевная боль. Гаэль понял, что Хоуп хочет погрузиться в пучину развлечений, чтобы хоть как-то отвлечься от печальных мыслей и тягостных воспоминаний. Ведь ее исповедь наверняка разбередила старые раны. Он хотел ей помочь, но боялся, что поддастся искушению и затащит девушку в постель. Уж слишком соблазнительно выглядела она в своем облегающем платье и туфлях на высоких каблуках. Ее длинные ноги и округлые бедра сводили Гаэля с ума. Но, с другой стороны, оставить Хоуп наедине с ее тяжелыми воспоминаниями и печальными мыслями казалось Гаэлю немыслимым. И он решил исполнить пожелание Хоуп.
        Глава 7
        Увеселительное заведение, куда Гаэль собирался пригласить Хоуп, находилось недалеко от старого театра. Но он боялся, что ей будет нелегко дойти до него на таких высоких каблуках. Когда, спустя несколько минут, они вышли из такси, Хоуп с удивлением уставилась на величественное здание огромного отеля. Яркие огни Таймс-сквер в первое мгновение просто ослепили обоих.
        - Каждый раз вы устраиваете мне неожиданный сюрприз, - отметила она. - Сначала вы повели меня в музей. Потом в странный, маленький театр, а теперь мы оказались перед шикарным отелем.
        Гаэль подвел ее к двери бара, находящегося в подвальном помещении:
        - Нам сюда.
        - Я поняла.
        Гаэль открыл дверь, и они стали спускаться вниз по ступенькам.
        - Но ведь это же всего лишь обычный гостиничный бар, - недоумевала Хоуп. - Я собиралась отпраздновать свадьбу Фэйт в более фешенебельном заведении. Не думаю, что ей может понравиться…
        Но она смолкла, когда, закончив трудный спуск, они с Гаэлем оказались в поистине великолепном помещении. Девушка с удивлением осматривала роскошный зал.
        Деревянные панели на стенах, приглушенный свет. Пианино в углу. Хоуп показалось, что они перенеслись в бар тридцатых годов прошлого века. «Интересно, мужчины здесь одеты в строгие костюмы и мягкие фетровые шляпы?» - подумала Хоуп.
        Длинная деревянная стойка занимала почти всю стену. Напитки на полках красиво мерцали и переливались в полумраке.
        Гаэль кивнул на один из столиков в углу бара.
        - Вы хотите выпить коктейль? - обратился он к своей очаровательной спутнице.
        Хоуп засомневалась. Вино, а теперь еще и коктейль. Но ведь во время своей исповеди она протрезвела. Те несколько минут на сцене подействовали на нее, как холодный душ. Сердце ее сжималось от беспросветной тоски. «Возможно, алкоголь поможет мне справиться с тяжелыми воспоминаниями», - решила девушка.
        - Да, пожалуйста, закажите мне коктейль, - попросила она.
        Хоуп задумчиво наблюдала за тем, как Гаэль заказывает напитки. Элегантный, симпатичный и невероятно привлекательный. В нем было что-то опасное и в то же время обаятельное. Хоуп поспешила отвернуться. Она испугалась, что Гаэль может заметить ее жадный, оценивающий взгляд.
        - Какое удивительное место! - воскликнула Хоуп, когда Гаэль сел рядом с ней. - Когда я ехала в Нью-Йорк, мечтала каждый вечер проводить в подобных заведениях. Но, несмотря на то что я живу здесь несколько месяцев, ни разу не видела ничего подобного.
        - Да, этот бар напоминает мне старые фильмы, - улыбнулся Гаэль. - Кстати, я договорился с одной джазовой группой о том, чтобы они играли здесь во время свадебной вечеринки Фэйт.
        - Так значит, мы отправимся сюда сразу после свадебного обеда? О, Гаэль, большое вам спасибо. Это же просто замечательно! Фэйт будет счастлива!
        - Вообще-то здесь не проводят свадьбы, дни рождения и прочие торжества, - уточнил Гаэль. - Но, думаю, я смогу все устроить.
        - Я в этом нисколько не сомневаюсь. Хантер был прав, когда сказал, что вы знаете в Нью-Йорке всех и каждого.
        - Поэтому он и послал вас ко мне.
        - Да, и я ему за это очень благодарна! - с искренним чувством воскликнула Хоуп. - Без вас я бы ни за что не справилась с такой сложной задачей.
        - Но ведь я помогал вам не бескорыстно, - поддел ее Гаэль.
        - О, я знаю. Я в долгу перед вами и отлично помню об этом.
        «Если у меня когда-нибудь будет свадьба, я хочу, чтобы она была такой же, как у Фэйт», - подумала Хоуп.
        А будет ли у нее когда-нибудь свадьба или ей так и суждено умереть старой девой? От этой мысли у Хоуп перехватило дыхание. Будут ли у нее когда-нибудь любовные свидания? Встретит ли она настоящую любовь? Все эти годы она об этом как-то не задумывалась. И только сейчас поняла, как изголодалась по мужскому вниманию. Целых три дня Хоуп провела в обществе невероятно обаятельного и сексуального мужчины. И он, вольно или невольно, раскрыл ей глаза на всю ее одинокую и безнадежную жизнь.
        Девушка чувствовала к Гаэлю самое настоящее влечение. Она не знала, хорошо это или плохо. Есть ли у нее шанс ему понравиться? Ей всего двадцать семь, она одинока и довольно симпатична. Но нет, успешному художнику нужна более опытная, живая и раскрепощенная девушка, чем она.
        К счастью, бармен принес им коктейли и тем самым прервал поток безрадостных мыслей Хоуп. Она сделала большой глоток из своего бокала и закашлялась. На глаза ей навернулись слезы.
        - Да уж, крепкая штука, - с трудом выговорила она, отдышавшись.
        - В этом баре не признают полумер. Как вы?
        - Такое ощущение, что у меня в желудке поселился огнедышащий дракон. А еще я чувствую себя так, как будто пробежала десятикилометровую дистанцию. Тяжело обнажать свою душу перед незнакомыми людьми, - призналась она.
        - Я знаю.
        Да, конечно же, Гаэль прекрасно понимал, что она ощущает. Ведь когда-то он на той же сцене поведал историю из своей жизни.
        Выпитый коктейль, вся эта необычная обстановка, предупредительность и заботливое внимание ее спутника придали девушке смелости, и она решила задать ему мучивший ее вопрос.
        - А о чем вы рассказали?
        Он в задумчивости постучал пальцем по бокалу. Хоуп смотрела на Гаэля и чувствовала, что ее тянет к нему все сильнее.
        - Почему вы вообще решили туда пойти? - спросила она.
        - В то время у меня был затяжной творческий кризис, - медленно, как будто через силу, заговорил художник. - Я чувствовал, что мои фотографии становятся скучными и однотипными. Мне во что бы то ни стало нужна была встряска. Кто-то из моих друзей посоветовал отправиться в этот странный маленький театр. Изначально я не собирался ничего рассказывать. Я хотел просто послушать чужие истории. В то время я уже начинал ненавидеть свою профессию и боялся, что если скажу правду, то останусь без работы. Тогда я не знал, что разглашение чужих тайн в этом клубе строжайше запрещено.
        - А все-таки о чем вы рассказали?
        - Я не стал рассказывать о своем разочаровании в работе фотографа, даже когда узнал, что мои слова не выйдут за пределы той комнаты. Но благодаря этому необычному клубу понял, что нужно делать. И решил бросить работу фотографа и стать художником.
        - А о чем вы им рассказали? - не отставала Хоуп.
        - Не знаю почему, но я рассказал им о своей первой поездке в Париж. О том необыкновенном впечатлении, которое произвел на меня этот великолепный город. О посещении Лувра и других парижских музеев. Честно говоря, когда я посетил Лувр, то был немножко пьян. Но не до такой степени, чтобы перепутать Ренуара и Дега.
        Он засмеялся. Хоуп, не отрываясь, смотрела на него. Ей нравился его смех.
        - А потом я увидел «Олимпию». Я и сам не могу понять, почему она так меня поразила. Меня потряс не талант мастера, не необычность картины и даже не вопиющая сексуальность этого полотна. Сам не знаю, что меня так потрясло в этом полотне. Но я не мог выбросить «Олимпию» из головы. Наверное, дело в честности и откровенности этой картины. Еще никогда я не видел женщины, которая всем своим видом так честно заявляла, что ей нужно от отношений с противоположным полом, как это сделала Олимпия.
        Хоуп поставила бокал на стойку и с удивлением уставилась на Гаэля.
        - Но ведь Олимпия была куртизанкой.
        - Да, - кивнул Гаэль. - Вот почему в ней не было ни капли притворства или лицемерия. «Возьмите меня. Только заплатите мне деньги за эту близость», - казалось, говорила Олимпия всем своим видом. Мне такие отношения гораздо больше по душе, чем ложь и лицемерие, которые отравляют жизнь большинства семейных людей и влюбленных пар.
        Хоуп не верила своим ушам.
        - Но ведь обычно отношения между мужчиной и женщиной не строятся на взаимной лжи, - удивилась она.
        - Вы действительно в это верите?
        Некоторое время она молчала, не зная, что ответить. Теперь, после его слов, вера в душе Хоуп в чистую и счастливую любовь заметно пошатнулась.
        - Ну, мне хочется в это верить, - призналась она.
        - Да, вы хотите верить в сказки о счастливой любви и прекрасных принцах, - мрачно произнес Гаэль. - Но в реальной жизни все это невозможно. Вы не можете не понимать, как редко встречаются честные отношения между мужчиной и женщиной, лишенные и тени лицемерия.
        - Эй, не произносите при мне таких циничных вещей. Я не хочу смотреть на отношения так же мрачно, как вы. Почему вы перестали верить в любовь?
        Художник улыбнулся. Немного зловеще и в то же время невероятно обаятельно.
        - Я верю в любовь, - сказал он. - Люди могут влюбиться друг в друга с первого взгляда. Особенно в юности. Верю я и в страсть, сметающую все на своем пути. Но после свадьбы все меняется. Браки строятся на чем угодно, но только не на любви.
        - На чем же?
        - Обычно один супруг во всем зависит от другого. Чаще всего власть в семье достается мужу. В случае с Мисти и моим отцом все было наоборот, но дела это не меняет. Существуют, конечно, и браки, построенные на взаимном уважении. В подобных союзах супруги равны друг другу. Но обычно такое бывает лишь в тех случаях, когда у мужа и жены совместный бизнес. А чаще всего один из супругов занимает подчиненное положение. И, как только муж или жена перестает повиноваться тому, кому в семье принадлежит первенство, брак распадается.
        - Вы говорите ужасные вещи, - передернув плечами, заявила Хоуп. - По-вашему, брак - это бизнес?
        - Совершенно верно. В некоторых союзах подобное сразу бросается в глаза, а в других - более завуалировано. Но в действительности это всегда так.
        - Но если бы это было правдой, все браки распались бы рано или поздно.
        - Некоторым людям по душе подобное неравенство, - пожав плечами, заметил Гаэль. - Взять, к примеру, моего отца. Он предпочитает жениться на богатых женщинах старше себя. Сначала им нравится его молодость, его обаяние. А отцу в свою очередь нравятся богатство и высокое положение в обществе, которое обеспечивает ему очередная жена. Ну и, как я уже говорил, существуют союзы, скрепленные общим бизнесом. Ничто так не укрепляет брак, как общее дело, приносящее стабильный доход.
        - Получается, ваш отец не испытывает к своим женам никаких чувств?
        - Именно. Хотя и отвращения они у него тоже не вызывают. Ему нравится тот образ жизни, который обеспечивают ему его браки. С моей матерью у него все было по-другому. Он был просто опьянен страстью и делал все, чтобы мама чувствовала себя счастливой. Моя мать этим пользовалась, а когда отец и его любовь ей надоели, она просто уехала. Потом она вышла замуж за некого Тони. Мне всегда казалось, что для матери это выгодная сделка. Хотя их брак продлился целых десять лет и у них двое детей. Так что, быть может, в данном случае я не совсем прав.
        - Не все браки такие, как вы описали, - не желала сдаваться Хоуп. - Что же касается ваших родителей, они просто были слишком молоды для брака.
        - Кстати, Хантеру и Фэйт сейчас столько же лет, сколько было моим родителям, когда они поженились, - заметил Гаэль.
        - Да, - нехотя согласилась Хоуп.
        Ей хотелось сказать, что Фэйт и Хантер по-настоящему любят друг друга и их брак будет совсем не таким. Но Хоуп и сама не была в этом уверена. Ведь жених с невестой так недавно познакомились. Ей стало больно от всех этих мыслей. А вдруг сестра будет несчастлива в браке?
        - А все-таки мне кажется, что вы не правы, - с неожиданной горячностью заявила она. - Вы видели браки богатых, избалованных жизнью, эгоистичных людей. Для них отношения - всего лишь игра или выгодная сделка. А вот брак моих родителей ничего общего с тем, о чем вы мне только что рассказали, не имел. Люди, о которых вы говорили, расставались друг с другом при первых же трудностях. А мои родители все пережили вместе. И многочисленные мамины выкидыши, и мой несносный характер.
        В очередной раз Хоуп поняла, что все время портила родителям жизнь. Она бы всё на свете отдала за то, чтобы вернуться в прошлое и хоть что-то изменить.
        - Вообще-то у меня практически нет опыта в том, что касается отношений между мужчиной и женщиной. Я никогда не была замужем. Но я верю в чистую и искреннюю любовь. Скажу вам честно, я предпочитаю одиночество такому холодному расчету.
        - О, Хоуп, вы только посмотрите на себя. У вас на щеках появился румянец, а глаза заблестели! - воскликнул Гаэль. - Такой вы мне нравитесь гораздо больше.
        - Так, значит, я теперь вам нравлюсь? - медленно, словно решаясь на что-то, заговорила девушка. - Тогда я могла бы начать позировать вам сегодня же вечером.
        Хоуп показалось, что время остановилось. Художник, прищурясь, смотрел на нее. Хоуп с огромным трудом удавалось сохранить хладнокровие. Гаэль подался вперед. Выражение его лица было хищным. Он с жадностью смотрел на свою будущую натурщицу.
        - Да, я думаю, что сегодняшний вечер для этого самое подходящее время, - согласился он наконец. - Надеюсь, все сложится удачно.
        Все было готово. На приготовления в студии у Гаэля ушло очень мало времени. Должно быть, потому, что он все продумал заранее. Он сразу же установил шезлонг под правильным углом. Включил прожекторы, которые имитировали солнечный свет. Раньше он использовал их для фотографирования в ночное и вечернее время.
        - Возьмите, - сказал Гаэль и бросил Хоуп чистый халат. - Пойдите и переоденьтесь. Я подумал, что вам лучше будет позировать мне не с распущенными волосами, а с тугим узлом на затылке. Сможете сделать себе такую прическу?
        Хоуп кивнула. С тех пор как они вышли из бара, она практически ни слова не произнесла. Странный взгляд бездонных глаз Хоуп притягивал и одновременно пугал художника. Сегодня вечером она наконец-то созрела для своей задачи. И ему казалось, что она с нетерпением ждет той минуты, когда станет позировать ему. И он тоже сгорал от нетерпения. Он еще никогда не испытывал такого творческого подъема, как в этот вечер.
        Руки Гаэля дрожали, когда он стелил на шезлонг покрывало. Сверху он положил подушку и, немного подумав, прибавил ко всему этому яркий цветастый платок. Другие натурщицы позировали Гаэлю полностью обнаженными, если не считать украшений. Но у них был богатый сексуальный опыт. Девственница Хоуп не имела с ними ничего общего. Вот почему и подход к ней нужен был особый. «Так что платок лишним не будет», - решил Гаэль, взвесив все за и против.
        - Наденьте это. - Он протянул ей сумочку.
        Хоуп молча взяла ее и открыла. В сумке оказался широкий и массивный золотой браслет, жемчужные сережки, черная ленточка, которую Хоуп должна была повязать вокруг шеи, шлепанцы и орхидея, которая очень шла к темным волосам Хоуп.
        - Мне нужно сделать макияж? - спросила она.
        - Нет. У вас чудесная кожа, - ответил он.
        Краска смущения залила щеки Хоуп при этих словах. Улыбнувшись художнику, она направилась в ванную. Он почувствовал нежность к девушке. Ему вдруг показалось, что он знает ее целую вечность. Хотя в действительности они познакомились несколько дней назад.
        Он приготовил палитру, краски, кисти, льняное масло, тряпки. Это тоже не заняло много времени. Странное дело. Когда он настраивал фотоаппарат, он относился к этому довольно равнодушно. Но когда расставлял кисти, устанавливал палитру и разводил краски, он, казалось, священнодействовал.
        - Привет, - смущенно произнесла Хоуп, выводя Гаэля из задумчивости.
        Халат выгодно подчеркивал ее тонкую талию. Она сделала именно такую прическу, которую и хотел Гаэль. Розовая орхидея около уха очень шла к бледному, одухотворенному лицу девушки. Жемчужные серьги чуть-чуть оттягивали мочки ушей. Шлепанцы оказались ей впору.
        - Привет, - выдохнул он.
        Медленно, мелкими шажками, Хоуп направлялась к шезлонгу. Когда она до него дошла, остановилась и вопросительно на него посмотрела.
        - А теперь я должна… - начала она.
        - Снимите халат и положите его куда-нибудь.
        - Сейчас, - кивнула Хоуп, но не шевельнулась.
        - Может быть, вам включить музыку? - предложил Гаэль. - Это вас успокоит.
        - Нет, спасибо. По крайней мере сегодня мне это точно не нужно. Я должна молчать все время, пока вы будете меня рисовать? Или мы сможем разговаривать? - спросила Хоуп.
        - Как хотите. Но когда я буду рисовать ваше лицо, вам лучше молчать. Ведь мне нужно будет сосредоточиться на губах.
        Обычно Гаэль не разговаривал со своими натурщицами или отделывался односложными ответами. Некоторые из них сбрасывали нервное напряжение с помощью болтовни. Гаэля мало интересовали все эти женщины.
        Хоуп обошла шезлонг и внимательно осмотрела покрывало, подушку и цветастый платок.
        - Выглядит уютно, - отметила она.
        - Вы должны будете положить голову на подушку и, не отрываясь, смотреть на меня. Скрестите ноги и сделайте так, чтобы шлепанец наполовину спал с одной из ступней. Положите руку на бедро. Постарайтесь, чтобы ваша поза выглядела как можно более расслабленной.
        - Я все поняла, - кивнула Хоуп, сделала глубокий вдох и принялась развязывать пояс халата. Справившись с этим, она бросила его Гаэлю.
        Он аккуратно положил халат на пол, как делал это уже девятнадцать раз. Но еще ни разу он не испытывал такого странного чувства. Ему казалось, что мир вот-вот рухнет у него на глазах. Еще ни разу он не смотрел на свою натурщицу таким сдержанным и одновременно жадным взглядом.
        Гаэль понимал, что эта картина будет кардинально отличаться от всех его остальных полотен. Быть может, дело было в том, что Гаэль знал все о прошлом и настоящем Хоуп. Ему почему-то казалось, что люди, которые увидят эту картину, тотчас же узнают все тайны, страхи и надежды его необычной натурщицы. И он осознал, что ему этого совсем не хочется. Он хотел бы сохранить это только для себя. Он тяжело вздохнул, чтобы прогнать все эти непрошеные мысли, и усилием воли придал своему лицу озабоченное и деловое выражение.
        Хоуп была восхитительно сложена: тонкая талия, округлые бедра, довольно большая грудь прекрасной формы, длинные стройные ноги - настоящая красавица! Некоторые натурщицы Гаэля в обнаженном виде выглядели удручающе: выпирающие ребра, впалые животы. Полное отсутствие хотя бы намека на женственность. Гаэлю казалось, что модели не умеют радоваться жизни. Да и как можно испытывать удовольствие от чего-либо, если ты постоянно сидишь на диетах? Однако в облегающей дизайнерской одежде его натурщицы смотрелись очень даже неплохо.
        А Хоуп… Ее тело было практически совершенным, его лишь немного портили серебристые шрамы на бедрах.
        Девушка помрачнела.
        - Вы не представляете, какое отчаяние я переживала в первые годы после смерти родителей. Тогда все мои мечты рухнули в один миг. Я ненавидела себя. Ведь это я была во всем виновата. Иногда моя душевная боль становилась просто невыносимой.
        - Вам не нужно ничего мне объяснять, - мягко произнес художник и нанес на палитру немного желтой охры. Потом он положил туда небольшое количество красного кадмия. Затем пришла очередь белого титания.
        - Каждый раз после таких поступков я клялась себе, что это в последний раз. Но потом напряжение в моей душе становилось поистине невыносимым, и я принималась за старое. Мне казалось, что оно покидает меня вместе с кровью, которую я теряю. Когда я резала себя, то чувствовала облегчение и душевный покой. А потом я начинала испытывать презрение к себе. Я казалась себе слабой и глупой. Как-то, когда мы с Фэйт были на пляже, она спросила меня, почему я ношу такие закрытые старомодные купальники. Я ответила, что мне нравится ретро-стиль. А на самом деле я до жути стеснялась шрамов на своих бедрах. Вы ведь их тоже нарисуете? И тогда… тогда весь мир узнает…
        - К сожалению, я должен их запечатлеть, - отрезал Гаэль. - А когда вы перестали это делать?
        - Когда я приняла эту ситуацию. Нет, воспоминания о гибели родителей по-прежнему ранят меня. Но со временем мне хотя бы перестали сниться кошмары. Я поняла, что ничего уже не изменишь и о старых мечтах придется забыть. Когда я стала другим человеком и смирилась с тем, что должна всю себя посвятить Фэйт. Вот тогда-то я и смогла справиться со своим безумием.
        - Нет, оно просто приняло другую форму, - возразил Гаэль. - Вы замкнулись в себе и закрылись в своей скорлупе. Вы подавляли любое свое желание. Запрещали себе радоваться жизни.
        Голос его стал глубоким и проникновенным. Он перестал смешивать краски и, зажав кисть в руке, задумчиво смотрел на обнаженную девушку.
        - Вы не правы, Гаэль. Теперь я уже примирилась с собой и со своими недостатками.
        Хоуп прекрасно понимала, что говорит неправду.
        - Но ведь вы сами сегодня признались, что ненавидите себя за то, что в подростковом возрасте огорчали родителей. Разве вы не жалеете о своих рухнувших мечтах и о том, что расстались со своим бойфрендом много лет назад? И ваш дом в Лондоне не был тюрьмой, в которую вы себя добровольно заключили?
        Его слова причиняли Хоуп почти физическую боль. Ей опять вспомнились собственные нереализованные планы и мечты, печальные одинокие годы и безграничное чувство вины.
        - Но я покинула Лондон.
        - Это ничего не значит, - отрезал Гаэль. - Вы все равно цепями прикованы к этому дому. И к вашей сестре. Вы слишком благоразумны и именно поэтому не можете жить полной жизнью.
        - Ну, вообще-то я не всегда веду себя благоразумно, - напомнила она.
        Художник, не отрываясь, смотрел на нее, а она чувствовала, что не может пошевелиться под этим пронзительным, всевидящим взглядом. Хоуп понимала, что играет с огнем и любая женщина, обладающая хотя бы каплей здравого смысла, на ее месте оделась бы и сбежала из этой студии куда глаза глядят. Но она не хотела отступать.
        - Положите руку на бедро. Не меняйте позу. - Голос художника прозвучал неожиданно хрипло.
        У Хоуп так пересохло во рту, что она не могла произнести ни слова. Какая-то странная истома сковала все ее тело, и она не в силах была даже кивнуть в знак согласия. Хотя Гаэль переоделся в старые потертые джинсы и белую растянутую тенниску, он выглядел невероятно сексуально. Девушка плотоядно смотрела на его грудь, видневшуюся в распахнутом вороте его тенниски. Гаэль работал, взмахивая кистью, и Хоуп, видя, как при этом играют его мускулы, чувствовала, что в ней пробуждаются темные, первобытные инстинкты.
        Ей вспомнились поцелуи с ее первым и единственным бойфрендом. А потом почему-то перед ее глазами ярко всплыла картина того, как она резала себя. Она вся напряглась как струна и вдруг почувствовала какую-то необыкновенную связь с Гаэлем.
        - Мне нравятся ваши руки, - каким-то глухим голосом проговорил Гаэль. - Я хочу к ним прикоснуться.
        Когда Гаэль коснулся руки Хоуп, у нее перехватило дыхание. Пальцы их переплелись. Как же сильно отличались их руки. Его пальцы были смуглыми, а ее белыми как снег. Хоуп казалось, что ей передается сила Гаэля. Странный, почти животный голод пробуждался в ней.
        Не осознавая, почему это делает, она прикрыла глаза и украдкой наблюдала за Гаэлем из-под своих темных ресниц. А потом положила руку Гаэля на свое бедро. И с чисто женским торжеством наблюдала за тем, как все его тело дрожит от возбуждения.
        - Хоуп, - почти шепотом произнес Гаэль.
        В голосе его слышались волнение, озабоченность и даже страх. Все эти дни он старался узнать тайну Хоуп, заставил ее забыть все запреты и сбросить оковы. И вот теперь, когда она наконец поняла, до какой степени устала от своей замкнутой и безрадостной жизни, почувствовала, что готова с головой броситься в омут наслаждений.
        Девушка погладила художника по руке. «Какая же нежная и шелковистая кожа у него на запястье», - подумала она, а он закрыл глаза. Судя по всему, манипуляции Хоуп ему нравились. Ее удивляло то, как обычные прикосновения могут заставить человека забыть обо всем. И внезапно осознала, что назад для нее пути нет.
        Она должна была чувствовать стыд и смущение, лежа здесь обнаженной, если не считать ленточки на шее, цветка в волосах и украшений, которые лишь подчеркивали ее наготу. Но странно, ничего подобного Хоуп не испытывала. А еще удивительнее то, что каким-то образом ей удалось подчинить Гаэля своей воле. Похоже, он готов был выполнить любое ее желание. Хоуп гладила Гаэля по лицу, с наслаждением изучая каждую его черточку. Чувственный рот, острые скулы… В эти минуты ей казалось, что Гаэль принадлежит только ей одной.
        - Хоуп, - повторил Гаэль, взял ее за руку и заглянул в бездонные глаза своей натурщицы. В его взгляде читались беспокойство, растерянность и… вожделение. - Все неправильно. Этот вечер стал для вас настоящим испытанием, и вы сами не понимаете, что творите. Потом будете жалеть… Я не хочу пользоваться вашим состоянием для удовлетворения…
        - Наоборот, это я пользуюсь вашим состоянием, - отчеканивая каждое слово, заявила Хоуп.
        Его глаза пылали огнем страсти, а его натурщица забыла, что должна лишь позировать своему художнику и только поэтому лежит здесь в шезлонге обнаженная. Все ее тело дрожало от сладостного и одновременно мучительного чувства.
        На губах Гаэля заиграла хищная улыбка.
        - Ну, можете в это верить, если хотите, - предложил Гаэль. В его голосе прозвучала нескрываемая насмешка.
        - А если бы я была другой, вы бы тоже отказались от близости со мной?
        - Тогда все было бы по-другому.
        - Я имела в виду не это. И вы сами это знаете. Если бы я была не девственницей, а, наоборот, сексуально раскрепощенной и опытной женщиной, вы бы тоже отказались от близости со мной?
        - Нет, - признался Гаэль. - Вы должны отдаться человеку, которого по-настоящему полюбите. А я не смогу подарить вам свою любовь. Поэтому отношения со мной не принесут вам ничего, кроме душевной боли. А вы заслуживаете большего.
        - Но ведь я не наивная школьница. Мне уже двадцать семь лет, Гаэль. Я не знаю, как вести себя на свиданиях, не умею флиртовать. И мне во что бы то ни стало нужно восполнить этот пробел. Иначе я останусь девственницей и в тридцать восемь, и в сорок, и в пятьдесят лет. И самым сексуально окрашенным моим переживанием будет сегодняшний вечер, когда мы держались за руки. С вашей стороны нечестно обрекать меня на такую печальную участь. Я не жду рыцаря на белом коне. Если бы моя жизнь сложилась по-другому, я потеряла бы девственность с Томом Физерстоуном девять лет назад в спальне его родителей. Обещаю, я не влюблюсь в вас. Вы не в моем вкусе. Что бы вы там о себе ни возомнили.
        - А вы за словом в карман не лезете, - с усмешкой процедил сквозь зубы Гаэль.
        - А может, я таким способом пытаюсь вас соблазнить, - игриво произнесла Хоуп и с вызовом посмотрела на него.
        Ну надо же! Девственница пытается соблазнить плейбоя! Обычно бывает наоборот. Но кто мог подумать, что у художника, который пишет портреты обнаженных женщин, окажутся такие нерушимые принципы? Почему он относится к ней, как к несмышленому ребенку?
        Гаэль, не отрываясь, смотрел на Хоуп. Она же изо всех сил старалась придать своему лицу выражение уверенной в себе, если не сказать распущенной, женщины. Хоуп делала все, чтобы Гаэль понял: эта близость нужна ей не меньше, чем ему, а может быть, даже и больше. И в конце концов все ее уловки подействовали на Гаэля. С глухим животным стоном он притянул к себе Хоуп и обхватил ее лицо руками.
        Хоуп облизнулась.
        - Давайте договоримся об одной вещи, - сказал Гаэль. - Если сегодня без соблазнения обойтись не удастся, то соблазнителем буду я, а не вы.
        В следующую минуту Хоуп перестала себя контролировать. Ее тело как будто сделалось невесомым. Девушка соскользнула с шезлонга, и они с Гаэлем оказались на полу. Губы их слились в поцелуе.
        Ее последней осознанной мыслью было то, что этот мужчина снова взял все под свой контроль.
        Глава 8
        Наблюдая за отношениями Гаэля и Хоуп, любой бы сказал, что у них начался настоящий роман. Швейцар, который уже хорошо знал эту девушку, без колебаний открыл ей дверь и даже не стал звонить Гаэлю, проверить, хочет он ее видеть или нет. В руках у Хоуп были две кружки кофе и свежие рогалики. На плече висела блумингдейская сумка. Там лежало чистое белье, зубная щетка и прочие мелочи, которые могли понадобиться Хоуп, поскольку она перекочевала в квартиру Гаэля.
        Но сама Хоуп понимала, что вовсе у них не роман, и от этого ей было по-настоящему грустно. Секс. Их не связывало ничего, кроме секса. Ну, конечно, не считая совместной работы. Каждую ночь, а иногда и днем Гаэль и Хоуп занимались любовью. Это длилось уже целую неделю. За это время художник успел изучить каждую черточку ее тела. Но они не любили друг друга.
        Казалось, кто-то разделил их жизнь на две половины. Они вместе занимались организацией свадьбы Фэйт, Хоуп позировала, потом возилась с архивом для Бренды. А после всего этого начиналась тайная жизнь. В минуты страсти серо-голубые глаза художника становились темно-синими, как небо перед грозой. Когда они занимались любовью, как будто становились совершенно другими людьми.
        После первого раза он спросил Хоуп, все ли у нее в порядке. Быть может, он боялся, что в знак благодарности за свой первый в жизни оргазм она решит подарить ему всю нежность и любовь, на какие только способна. И тем самым станет для него тяжким грузом. Действительно, секс произвел на Хоуп необыкновенное впечатление. Инстинкты, дремавшие где-то в глубине, полностью подчинили ее себе. Она поняла, что секс может быть сильнее любви, что ничто в мире не дарит людям подобных головокружительных ощущений. Должно быть, сказались долгие годы полного воздержания и отсутствие даже самых невинных, не переходящих границ дозволенного, отношений с противоположным полом в течение последних девяти лет.
        Но перед Гаэлем Хоуп старательно делала вид: то, что между ними происходит, для нее, в сущности, ничего не значит. И постепенно ей удалось убедить не только Гаэля, но и саму себя в том, что все хорошо. Она не будет горевать, если он ее бросит. Секс для нее - всего лишь забава, приятное времяпровождение. Она ясно дала Гаэлю понять, она уверена в том, что их отношения долго не продлятся.
        - Где ты так долго пропадала? - спросил он, краем глаза взглянув на большие настенные часы. - Ты сказала, что пойдешь к себе только для того, чтобы переодеться. Мне казалось, для того, чтобы добраться отсюда до твоего дома, нужно каких-нибудь десять минут.
        Хоуп охватило чувство вины. Ведь сегодня утром она обещала, что займется каталогом.
        - Я и сама понимаю, что задержалась, - заговорила она. - Но я зашла за кофе и рогаликами.
        - Ты купила кофе в «Блумингдейле»? - спросил Гаэль, кивнув на сумку Хоуп.
        - Нет, я просто взяла из дома кое-какие вещи и положила их в блумингдейскую сумку. Я проходила мимо одного кафе и…
        - Но на пути между моей студией и твоим домом нет ни одного кафе.
        - Ну, я пошла в обход. Я же сегодня собиралась отправиться в свадебный салон, но… - Хоуп осеклась. - Вернее, мы с тобой собирались туда пойти, - поправилась она, увидев, как вытянулось лицо Гаэля. - Фэйт попросила меня присмотреть для нее два платья. А я и к одному не знаю, как подступиться, но все-таки решила зайти в магазин и купить что-нибудь на свой страх и риск. Я не знаю, хорошее это платье или нет. Но оно стоит целое состояние. Мне так стыдно перед Хантером. Я еще никогда не пользовалась чужими кредитными картами.
        Бормоча себе под нос всю эту несуразицу, Хоуп открыла сумку и достала оттуда кремовое платье с кружевной отделкой и длинной плиссированной юбкой.
        - Что ты о нем думаешь? Я хотела купить Фэйт легкое и удобное платье. Ведь она отправится в Центральный парк, а потом будет кататься на лодке.
        Уже было решено, что гости в четыре часа будут пить коктейли в небольшой таверне, где они побывали с Гаэлем после того, как катались на карусели. А потом все должны будут отправиться в сад на крыше музея и там пообедать. Но Хоуп понятия не имела, чем заполнить время между этими мероприятиями. Компания приглашенных на свадьбу гостей получалась ужасно разношерстной. Мультимиллионерша Мисти и их с Фэйт дядя и тетя, которые уже много лет безвыездно живут у себя в деревне и ненавидят большие города. После долгих раздумий Хоуп решила устроить для гостей катание на лодке.
        - Фэйт попросила купить ей белоснежное платье для вечеринки, которую устроит Мисти, поэтому я выбрала кремовое для нашего скромного торжества. Вряд ли ей захочется быть на двух мероприятиях подряд в похожей одежде. Мне это платье показалось хорошеньким. А еще я купила кашемировую накидку золотистого цвета и удобные туфли на небольших каблуках. Что ты об этом скажешь?
        Некоторое время Гаэль пребывал в глубокой задумчивости.
        Отойдя на несколько шагов, он молча, сдвинув брови, смотрел на покупку Хоуп.
        - Прекрасный выбор, дорогая, - произнес он наконец. - Как я понимаю, ты собираешься подобрать для Фэйт золотые украшения?
        И опять Хоуп показалось, что он ее испытывает.
        - Да, серебро в сочетании с этим платьем будет смотреться нелепо, - согласилась она, взвешивая каждое слово. - А золото отлично подойдет к золотой нити на поясе.
        - Значит, нам с Хантером нужно подобрать для себя галстуки такого же оттенка, - заключил Гаэль.
        Хоуп в ужасе уставилась на него. Костюмы… Она об этом совершенно забыла. О боже! Хоуп даже не подумала об обручальных кольцах. К счастью, Гаэль пришел ей на помощь.
        - Мой портной уже начал шить костюмы для вечеринки. Светло-серые пиджаки и брюки и белые льняные рубашки. Как ты на это смотришь? А галстуки мы закажем, когда вы решите вопрос с платьями подружек невесты. Для жениха, мне кажется, нужно выбрать что-нибудь потемнее. Скажем, темно-серый костюм. Возможно, с золотистыми вкраплениями, чтобы одежда жениха сочеталась с кремовым платьем невесты.
        Он достал из кармана телефон и принялся куда-то звонить. Девушка смотрела на него с нескрываемым восхищением. Надо же! Решение такой сложной для нее задачи Гаэлю дается с невероятной легкостью.
        И она, в который раз, подумала о легендарных связях художника. В этом мире деньги решают все. Сегодня Хоуп со всей отчетливостью поняла это. Благодаря кредитной карте Хантера ей очень быстро удалось расположить к себе продавцов в свадебном салоне, и почти сразу платье для Фэйт было выбрано. Хоуп оно понравилось с первого взгляда. И, что самое главное, она была уверена, что сестра придет от этого платья в восторг.
        - А что наденешь ты? - поинтересовался Гаэль, закончив телефонный разговор. - Ты уже об этом думала?
        - Нет, но до свадьбы осталось еще несколько дней. Мне придется выбрать себе что-нибудь попроще. Не могу же я и в этом случае воспользоваться кредитной картой Хантера. Все равно главной на свадьбе будет Фэйт. И мой внешний вид не так уж важен.
        - И почему же ты не хочешь воспользоваться кредитной картой Хантера? - удивился Гаэль. - Он ведь наверняка рассчитывал на то, что ты истратишь часть денег на свою одежду. А, я понял. Ты и в данном случае собираешься отодвинуть себя на второй план. Поступаешься собственными интересами ради других.
        От его проницательного взгляда Хоуп стало не по себе.
        - При чем тут это? - горячо запротестовала девушка. - Ведь это свадьба Фэйт. Она - главное действующее лицо на предстоящем торжестве, а не я. Хороша бы я была, пожелав затмить своим внешним видом младшую сестру на ее празднике. Обещаю тебе, я подберу себе какой-нибудь приличный, но неброский наряд. Не бойся, я не ударю лицом в грязь. Как-никак я - подружка невесты на свадьбе своей сестры. Боюсь, ты меня даже не узнаешь в новом образе.
        - Я узнаю тебя в любом образе, - заверил ее Гаэль.
        У Хоуп сжалось сердце. Не нужно искать в словах Гаэля какой-то особый смысл, подумала она, прекрасно понимая, что их с Гаэлем не связывает ничего, кроме секса. Когда он закончит портрет, а она работу с его архивом - между ними все будет кончено. Он не способен никого полюбить. Она в этом не сомневалась. Будь на ее месте какая-нибудь другая женщина, все было бы точно так же. Поэтому Хоуп должна просто наслаждаться их легкой, ни к чему не обязывающей связью. А когда они расстанутся, она не станет тратить время и силы на глупые страдания, а начнет новую жизнь. Яркую, счастливую, полную новых впечатлений. Возможно, когда-нибудь она встретит настоящую любовь.
        - Я должна тебе сегодня позировать? - спросила Хоуп, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно беззаботнее.
        - Нет, сегодня я буду заниматься фоном, так что вполне смогу обойтись без тебя. Кстати, как дела с твоим архивом?
        «Вот так всегда, - с горечью подумала Хоуп. - Сегодня ночью я была для него любовницей, утром стала натурщицей, потом организатором свадьбы его сводного брата, а теперь я - всего лишь персональный помощник. Я практически ничего для него не значу».
        Хоуп взяла кофе и рогалик и отправилась на кухню. Там был ее рабочий кабинет. Изначально ей нравилась эта работа. Теперь же она вызывала у нее смертельную скуку. Да, общение с Гаэлем сделало ее другим человеком. Теперь же она смотрела на свою работу в офисе Бренды совершенно по-новому. Перебравшись в Нью-Йорк, она надеялась, что, став личным помощником Бренды, сможет достигнуть неплохих успехов в плане карьерного роста. Но сейчас, получив этот неожиданный отпуск, со всей отчетливостью поняла, что в Нью-Йорке ее офисная жизнь ни на йоту не изменилась. Как и в родном городе, она занималась скучной бумажной работой, встречалась с разными неинтересными людьми.
        Что же касается архива Гаэля, никаких затруднений у нее с этим не возникало. Он дал ей исчерпывающие объяснения в отношении почти всех своих фотографий. И ей редко приходилось откладывать фото без подписи в сторону. Она уже практически закончила сортировку работ Гаэля, которые он сделал, когда учился в старших классах. Эти фотографии были не очень хорошего качества. Но Хоуп они пришлись по душе больше, чем его профессиональные фотосессии. В них было больше искренности. Чувствовалось, что в те годы юный фотограф был страстно увлечен своим делом.
        Кстати, она обратила внимание на одну странную закономерность. На ранних фото Гаэля часто попадалась одна и та же девушка. Стройная блондинка. Хоуп еще никогда не приходилось видеть таких фотогеничных людей. Высокие скулы, удлиненное лицо. По характеру снимков чувствовалось, что фотограф был без памяти влюблен в эту девушку.
        На самых ранних фото она всегда была запечатлена на втором плане. Девушка с интересом смотрела на героев снимка, предающихся различного рода излишествам. Должно быть, взгляд Гаэля, когда он делал фото, был таким же алчным. На обороте одного из снимков - того, где лицо загадочной девушки было запечатлено крупным планом - было написано «Тамара Ларсон».
        Краем глаза взглянув на Гаэля - дверь в студию была приоткрыта, - Хоуп зашла в Интернет и впечатала в поисковик имя и фамилию девушки со снимков. И сразу перед ее глазами замелькали ссылки на десятки сайтов. Она нажала на первую попавшуюся, заранее зная, что увидит, и не ошиблась: на фото Гаэль с нежностью смотрел на Тамару. За эти годы он так сильно изменился, что Хоуп с большим трудом узнала его. И дело было не во внешности. Он и тогда был стройным и подтянутым. Но черты его лица были гораздо мягче, улыбка - теплой и искренней. Взгляд не был отстраненным.
        Под фотографией Тамары и Гаэля стояла надпись: «Я верю в любовь». И эти слова как нельзя лучше характеризовали снимок. Гаэль действительно был влюблен в Тамару Ларсон. Об этом говорил его взгляд, его улыбка и нежность, с которой он смотрел на свою возлюбленную.
        У Хоуп перехватило дыхание, и руки невольно сжались в кулаки. Нет, она не ревновала, ей просто очень захотелось узнать, почему Гаэль вдруг стал таким жестким, холодным и циничным. Ведь когда-то он не был таким.
        Некоторое время Хоуп переходила с сайта на сайт, и вдруг ей попалась статья со следующим заголовком: «Скандальный фотограф собирается жениться на своей музе». Под заголовком было фото улыбающейся Тамары, демонстрирующей огромное обручальное кольцо. Гаэль положил руки на плечи Тамаре и смотрел на нее с обожанием.
        Так значит, они были помолвлены! Но ведь в то время он был еще очень молод. Моложе, чем сейчас Хантер.
        Что же произошло? Женился Гаэль на Тамаре или нет? Хоуп считала, что он закоренелый холостяк. Но, быть может, она ошиблась на его счет.
        Хоуп почему-то почувствовала обиду на Гаэля. В самом деле, он знает о ней все: оее шрамах, кровоточащих ранах на сердце, о ее прошлом и настоящем, а она… Она знает о Гаэле только самые общие сведения. Нет, их связь никак нельзя назвать даже посредственным романом. Ведь возлюбленные делятся друг с другом самым сокровенным. Гаэль общается с ней исключительно потому, что это ему удобно. Она для него подходящая натурщица, дельный и расторопный помощник, неплохая любовница.
        Хотя… Ведь Гаэль с самого начала не стал вводить ее в заблуждение и ясно дал понять, чего от него следует ожидать, а чего он дать ей при всем желании не сможет.
        - Ты решила собрать обо мне какие-то сведения? - раздался у нее за спиной голос Гаэля. Хоуп вздрогнула всем телом. - И кажется, тебя это довольно сильно увлекло.
        - Я не знала, что ты был помолвлен.
        Хоуп решила сразу перейти в наступление. Изворачиваться и лгать не имело никакого смысла. Ведь Гаэль фактически поймал Хоуп на месте преступления.
        - Моя помолвка длилась недолго, - поморщившись, отрезал Гаэль. - И это было очень давно.
        - А что произошло? - спросила Хоуп. - Ты должен мне об этом рассказать. В конце концов, я занимаюсь твоим архивом. Эта девушка многое значила для тебя. Ведь почти на всех фотографиях, которые ты делал в школьные годы, она, так или иначе, присутствует.
        - Эта история стара как мир, - усталым голосом проговорил Гаэль. - Парень влюбляется в девушку, а она соглашается встречаться с ним по расчету. Конец у этой сказки всегда трагический.
        Когда Гаэль сказал последнюю фразу, тон его опять стал насмешливым. Но теперь Хоуп поняла, что ирония - не что иное, как самозащита. Ей вдруг стало жаль Гаэля. Она поняла, до какой степени изломан, несчастен и одинок этот человек.
        Хоуп с огромным трудом выдавила из себя улыбку. Ей не хотелось, чтобы Гаэль понял, что она жалеет его.
        - Да, в наше время у большинства сказок несчастливый конец, - сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно более непринужденно.
        - Ту историю нельзя было назвать сказкой в истинном понимании этого слова, - заметил Гаэль. - Это, скорее, повесть о гордости, жадности и безнадежной любви.
        Вообще-то, история с Тамарой не была таким уж большим секретом. Ведь она в свое время стала достоянием прессы. А если бы Гаэль решил скрыть свой печальный опыт лично от Хоуп, то ни за что не доверил бы ей работу со своим архивом, где фото Тамары были на каждом шагу.
        - Об этом даже неинтересно рассказывать, - сказал он. - Все было так глупо.
        - Но ведь ты был помолвлен с этой Тамарой Ларсон, - не отставала Хоуп.
        - Не думаю, что это можно назвать помолвкой в полном смысле этого слова, - признался Гаэль. - Ведь моя невеста не собиралась выходить за меня замуж. Во всей этой истории нет ничего интересного и уж тем более романтичного. Тамара училась на класс младше меня. Она была… - Гаэль замолчал, подыскивая верное слово. - Она была очень тщеславной, принадлежала к высшим слоям общества, была красива, умна и богата. Но в нашей школе было более чем достаточно таких девушек, ни в чем не уступавших ей. К тому же они по какой-то неизвестной мне причине не желали принимать ее в свой круг. Поэтому Тамара чувствовала себя одинокой и очень от этого страдала.
        - Как и ты, - заметила Хоуп.
        Действительно, они с Тамарой были изгоями и отчасти из-за этого так близко сошлись. Но ее тщеславие и амбициозность и не снились Гаэлю.
        - Да, - кивнув, согласился Гаэль. - Но я знал свое место. Самое смешное, что поначалу она надо мной смеялась и всячески давала мне понять, что я ничего собой не представляю. А потом начала со мной кокетничать. Всячески старалась мне понравиться. С ее стороны все это было хитроумной игрой. Первое время, когда Тамара начала оказывать мне знаки внимания, я не мог поверить своему счастью. В самом деле, что могла найти красивая и умная девушка, настоящее совершенство, в таком простаке, как я? А когда мы сошлись, я стал фотографировать ее. Многие ее фотографии попали в мой блог. Мне и в голову не могло прийти, что благодаря этому Тамаре удалось заработать в школе авторитет.
        - Но почему ты думаешь, что она все рассчитала заранее? - вступилась за девушку Хоуп. - Может быть, она вовсе не была такой циничной и расчетливой.
        Гаэль невесело улыбнулся. Сразу видно, что Хоуп никогда не ходила в элитную школу с детьми богатых высокопоставленных родителей. Иначе бы она знала, что Тамара и люди, подобные ей, учатся цинизму и холодному расчету чуть ли не с пеленок.
        - Нет, Тамара все рассчитала заранее, - отрезал Гаэль. - Она, наверное, решила, что я такой же, как и мой отец. Что я с радостью стану игрушкой в руках умной и богатой девушки. Но в то время я ничего этого не знал. Для меня Тамара была кем-то вроде богини. Настоящей Афродитой. Мы с ней встречались, когда я учился в выпускном классе и на первом курсе колледжа. Когда она окончила школу, я сделал ей предложение. Можешь себе это представить?
        - И она согласилась выйти за тебя замуж? - спросила Хоуп.
        Гаэль кивнул:
        - Да. Тамара не могла упустить такой шанс, - заметил он. - Ведь новость о нашей помолвке была на первых полосах светской хроники. Она обожала быть в центре внимания. Потом Тамара поступила в колледж, но быстро его бросила и стала молодым специалистом моды. Демонстрировала разные бренды. В один прекрасный день Тамара променяла меня на богатого наследника, владельца целой сети отелей. Не думаю, что она испытывала хоть какие-то сожаления по этому поводу. Ведь благодаря этому человеку она стала по-настоящему богатой. Ей принадлежала недвижимость в Аспене, на Бермудах, в Париже и в Хэмптоне.
        - Хорошо, что ты узнал о том, что она за человек, до свадьбы, а не после, - заметила Хоуп.
        - То же самое говорила и Мисти. Мы с Тамарой расстались, когда я учился на втором курсе. Мисти отправила меня в Париж, чтобы я мог оправиться от своей драмы благодаря новым впечатлениям. А там я встретил настоящую любовь, если это можно так назвать.
        - Олимпию? - спросила Хоуп.
        - Да, Олимпию и ее сестер.
        - Тебе повезло.
        - «Повезло»? В чем же, интересно? Я был настоящим болваном и не видел очевидного. Вряд ли это можно назвать везением.
        - Я не имела в виду Тамару. Я говорила о Мисти. Тебе не повезло с биологическими родителями. Они были слишком молоды для брака и воспитания ребенка и думали только о себе. А Мисти по-настоящему о тебе заботилась. Многие лишены и этого.
        Гаэль подумал, что странная все-таки девушка эта Хоуп. Она переворачивает все с ног на голову. Но пришлось признать, что в ее рассуждениях была крупица правды. И от этого ему стало неуютно. Он никогда не задумывался о том, почему Мисти продолжает заботиться о нем даже после того, как развелась с его отцом. Гаэль всю жизнь считал себя отверженным и несчастным, потому что его родителям было на него наплевать. А человека, который был к нему по-настоящему привязан, попросту не замечал. Принимал заботы Мисти как должное. А она все эти годы поддерживала его, делала все, чтобы он чувствовал себя счастливым.
        Глава 9
        «Тебе очень повезло» - эти слова Хоуп звучали у Гаэля в голове даже спустя несколько часов после их разговора. Ему не один раз говорили это, когда его отец женился на Мисти и вместе со своим сыном был принят в высшее общество. Когда Гаэль начал встречаться с Тамарой. Потом, когда его карьера пошла в гору. Но все говорили это с завистью, насмешкой или удивлением. И только Хоуп была искренне рада за него.
        Гаэль вспоминал о своем прошлом с горечью и обидой. И разрыв с Тамарой стал для него последней каплей. Сначала его бросила мать, потом над ним смеялись одноклассники. Отношения с женщинами, которые Гаэль завязывал после неудачи с Тамарой, только укрепляли его замкнутость и презрение к себе. Он встречался с моделями, светскими львицами и актрисами. Но всех этих красоток интересовали только связи и деньги Гаэля да его мастерство фотографа. До его души никому из них не было никакого дела. Но во всех этих легкомысленных девушках было одно большое преимущество: ссамого начала они давали ему понять, чего от него хотят. Не питали на его счет никаких пустых надежд. Не давали ему несбыточных обещаний. Не требовали от Гаэля, чтобы он их по-настоящему полюбил и посвятил им всю свою жизнь. Они прекрасно понимали, что эти отношения долго не продлятся.
        Он никогда не начинал отношений с женщинами из другого круга. Ему не нужна была настоящая любовь. Он в нее попросту не верил.
        А когда Гаэль встретил Хоуп, все изменилось. Ей удалось разбить скорлупу, которой он отделил себя от внешнего мира. Она была первой женщиной, которая совершенно не думала о себе и о собственной выгоде. Гаэля поразила эта ее самоотверженность. Но временами ему хотелось встряхнуть девушку, потребовать, чтобы она стала более эгоистичной и не приносила себя в жертву. Ведь из-за своей самоотверженности она была не способна радоваться жизни. Она была такой наивной и ранимой. Гаэль очень боялся, что их отношения причинят ей боль.
        Временами ему казалось, что его собственная жизнь ничем не лучше унылого существования Хоуп. В сущности, он всегда был одинок. Сдерживал эмоции. Боялся по-настоящему влюбиться.
        Гаэль тряхнул головой, отгоняя невеселые мысли, тем более что сейчас он и Хоуп должны быть в радужном настроении - они должны выбрать второе платье для Фэйт. Они обзвонили лучшие свадебные салоны города и в конце концов остановили свой выбор на этом. Его часто показывали в телешоу о жизни звезд. Сюда приезжали женщины даже из самых отдаленных штатов. А временами его посещали даже жительницы других стран.
        - Итак, мы знаем размер одежды вашей сестры и ее вкусы, - объявила элегантная продавщица. Казалось, она сошла со страницы глянцевого журнала. Продавщица смотрела на Хоуп так, как фермеры смотрят на породистых телочек. - Вы на пару дюймов ниже, чем она, и грудь у вас больше. Но я думаю, что вам стоит примерить платья, которые я для нее подобрала.
        Хоуп в ужасе уставилась на продавщицу.
        - Я должна примерить эти платья? - спросила она и отправилась в примерочную.
        Это произошло полчаса назад. Все это время Гаэль сидел на бархатном диване в полнейшем одиночестве, просматривал от нечего делать журналы мод и пил минеральную воду.
        Тамара не примерила ни одного свадебного платья. Они с Гаэлем даже не обсуждали, кого пригласить на свадьбу. Теперь, оглядываясь назад, Гаэль понимал, что предстоящая свадьба нисколько не трогала его насквозь фальшивую невесту. Единственное, что привело ее в восторг, - это большое и ужасно дорогое кольцо, которое доверчивый жених подарил ей во время их помолвки. Когда они расстались, Тамара и не подумала вернуть ему кольцо.
        Поток его грустных мыслей был прерван сердитым шепотом Хоуп:
        - Только не смейся.
        Гаэль и не заметил, как она вернулась из примерочной. Он всегда чувствовал себя неуютно в подобных местах. Они напоминали ему чистилище. Ведь в заведениях подобного рода нужно взвешивать каждый свой шаг, каждое свое движение.
        Он поднял глаза и увидел Хоуп. Она, пошатываясь, шла к нему. Комната была ярко освещена. На потолке и на стенах сияли огнями светильники, а от обилия зеркал рябило в глазах. Блестящие полы и зеркальные потолки - куда бы Гаэль ни бросил взгляд, всюду видел свое отражение. Вся комната была отделана в золотисто-белых тонах.
        А на небольшом возвышении стояла она. Его «невеста», а точнее, подружка невесты младшего брата Гаэля, отчаянно краснела от смущения.
        - Поскольку я ниже Фэйт на два дюйма, они принесли мне туфли на пятидюймовых каблуках. И мне в них ужасно неудобно, - пожаловалась Хоуп и пошатнулась. - Я шире Фэйт в груди, но это платье сшито из такого материала, который может растягиваться.
        Гаэль не мог оторвать взгляда от груди Хоуп, обтянутой кремовой тканью. В этом сильно открытом платье ее роскошная грудь выглядела просто великолепно.
        Платье из переливчатой ткани было в общем красивое, необычное. Но было в нем что-то смешное и наивное.
        - Ну, скажи что-нибудь! - в нетерпении воскликнула Хоуп.
        - Ну… - протянул Гаэль. - Оно, должно быть, страшно неудобное, - сдержанно констатировал он.
        И это действительно было так. Это платье отличалось обилием складок, застежек и пуговиц. В нем неудобно было ходить из-за чересчур пышной юбки. И вообще оно стесняло движения.
        - Да, ты прав, оно ужасно неудобное, - согласилась Хоуп. - И выгляжу я в нем просто отвратительно.
        - Даже в самой безвкусной одежде ты не будешь выглядеть отвратительно, - возразил Гаэль.
        - К чему эти ненужные комплименты? - в раздражении произнесла девушка. - Не трудись. Твоя лесть мне совершенно ни к чему.
        Ну почему она поняла его слова так превратно?
        - Я не льщу тебе. Но, если честно, это платье тебе не идет. Но ведь мы покупаем его не для тебя, а для твоей сестры. Я не знаю, как она выглядит. Я никогда не видел Фэйт.
        Хоуп бросила придирчивый взгляд на свое отражение в зеркале.
        - Фэйт оно вряд ли понравится, - задумчиво произнесла она.
        Следующее платье оказалось немногим лучше. Оно было усеяно бусинами. Вырез в форме сердечка выглядел нелепо. Сам по себе корсаж был не так уж и плох, если бы не огромные стразы, усеивающие его сверху донизу.
        А вот третье платье привело Гаэля в восторг. Но для свадебного торжества оно было явно неподходящим. Наряд этот больше подходил для романтического ужина в домашней обстановке. Кремовый шелк обтянул фигуру Хоуп и подчеркнул все ее округлости. Гаэль плотоядно облизнулся, ему захотелось сорвать с нее платье и прямо здесь, в магазине, заняться с ней любовью. Но вряд ли Фэйт понравится такая реакция жениха на ее наряд в самом разгаре свадьбы.
        - Давай купим это платье, и я напишу твой портрет в нем, - предложил восхищенный художник. При этом в его голосе звучали чувственные нотки.
        Ни слова не говоря, Хоуп направилась к примерочным. Вскоре она вернулась в четвертом по счету платье.
        - Оно неплохое. Но выглядит слишком просто, - заключила Хоуп, повернувшись к Гаэлю. - К тому же это платье очень похоже на то, которое я уже купила. Вряд ли Фэйт захочется надеть похожие платья на абсолютно разные мероприятия. Я бы хотела выбрать что-то более нарядное.
        Гаэль тяжело вздохнул. От всех этих тюлевых, кружевных и шелковых платьев у него рябило в глазах. Он, лишь мельком взглянув на девушку, собирался сказать, что это платье идеально подходит для свадебной вечеринки, но ему изменил голос. Во рту у Гаэля пересохло.
        Он закашлялся и выпил воды, а немного придя в себя, опять взглянул на Хоуп и замер от изумления. Он был просто сражен. В этом платье Хоуп была столь прекрасна, что у него перехватило дыхание. Она походила на королеву. Или, скорее, на невесту, краснеющую от смущения и в то же время исполненную желания.
        Но почему ему в голову вообще могла прийти такая мысль? Разве он когда-нибудь думал о том, как должна выглядеть настоящая невеста? Да, он не раз бывал на свадьбах. Но никогда не задумывался над тем, как должна выглядеть женщина в этот радостный и волнительный для нее день.
        Но факт оставался фактом. В этом платье Хоуп выглядела просто сногсшибательно. Тонкие кружевные бретельки подчеркивали изящные плечи Хоуп. Ее грудь выглядела прелестно под кружевным, плотно облегающим корсажем. Шелковая юбка ниспадала красивыми складками.
        - В этом платье ты похожа на греческую богиню!
        - Оно мне идет, да? - спросила девушка, хотя и сама прекрасно знала ответ на этот вопрос. На губах ее показалась мягкая спокойная полуулыбка.
        - Это платье у них одно? - спросил Гаэль.
        Он был уверен, это платье просто создано для Хоуп. И мысль о том, что она пожертвует его своей сестре так же, как жертвовала для нее всем всю свою сознательную жизнь, была для него невыносима. Оно принадлежало ей по праву. Казалось, портной шил его на заказ специально для Хоуп. Нет, она должна купить его для себя. А Фэйт лучше подобрать что-нибудь другое.
        - Даже не знаю, - задумчиво произнесла Хоуп. Казалось, в ней происходила тяжелая борьба. - Мне это платье очень и очень нравится. Но вряд ли оно подойдет Фэйт, оно выглядит слишком просто.
        - Можешь выбрать Фэйт что-нибудь более нарядное. А это платье взять себе. Ты выглядишь просто сногсшибательно. А для твоей сестры мы купим что-нибудь другое. Здесь ведь более чем достаточно всевозможных платьев.
        Хоуп бросила на него удивленный взгляд. Но по всему было видно, что ей приятно.
        - Спасибо. Еще никогда я не чувствовала себя такой красивой и уверенной в себе, - призналась она.

* * *
        Гаэль стоял перед своей новой картиной и смотрел на нее критическим взглядом. Хоуп лежала на шезлонге обнаженная. За одиннадцать дней она успела привыкнуть к этой неудобной и смущающей ее позе. Она даже пожаловалась Гаэлю, что засыпает теперь в точно таком же положении, в каком каждый день позирует ему.
        - Думаю, мы закончили, - объявил художник.
        - Правда? Не могу поверить, что тебе удалось наконец-то завершить эту работу! А можно мне посмотреть?
        Гаэль еще ни разу не показал Хоуп ее портрет, поэтому все эти дни ее снедало любопытство.
        - Мне нужно будет еще кое-что подделать. Но теперь я справлюсь без тебя. Ведь у меня куча твоих фото и набросков. Как бы там ни было, дописывать картину я буду через несколько дней. Когда она высохнет. И я наконец отдохну от этой адской работы.
        Девушка встала с шезлонга и поспешно надела белый халат.
        - Прекрасно. Ведь Фэйт прилетит в Нью-Йорк через три часа, - напомнила она. - Завтра нам с ней нужно будет уладить все формальности, касающиеся свадьбы, а в полдень мы приглашены к Мисти на чай. Надеюсь, Фэйт понравится свадьба, которую мы с тобой для нее организовали. - Хоуп немного помолчала, о чем-то задумавшись. - Хорошо, что мне больше не придется тебе позировать, - сказала она. - Ведь всю неделю у меня попросту не будет на это времени. Хотя я почти закончила работу с твоим архивом.
        Так значит, у них с его прекрасной натурщицей и помощницей не осталось общих дел. Гаэлю больше не нужно консультировать ее по поводу фотографий. С позированием и организацией свадьбы тоже все закончилось. И что дальше?
        Он чувствовал, что не готов к расставанию с Хоуп. Но почему-то был совершенно уверен, что после свадьбы Фэйт их дороги разойдутся. Да и Хоуп, наверное, тоже в этом не сомневалась. Гаэль станет готовиться к выставке. А она вернется к работе в «ДЛ Медиа». Спустя какое-то время девушка уедет в Лондон, и тогда Гаэль потеряет ее навсегда. А ему не хотелось прерывать отношения с ней так быстро. Ведь по-настоящему они еще даже не успели начаться.
        Гаэль всегда относился абсолютно равнодушно к разрыву со своими возлюбленными. А связь с Хоуп даже нельзя было назвать отношениями в полном смысле этого слова. Впрочем, это была не просто связь, построенная исключительно на сексе. Он испытывал к этой девушке нечто большее. Но придется расстаться. Ведь если их отношения продолжатся, это принесет им обоим только душевную боль и ничего больше. Он предупредил об этом Хоуп еще в самом начале.
        Так откуда же тогда эта глухая тоска?
        А его прекрасная натурщица тем временем сбросила с ноги шлепанец.
        - Слава богу, все это позади. Ты не представляешь, как тяжело оставаться в одном и том же положении на протяжении долгих часов. Можно мне посмотреть? - кивнув на мольберт, спросила она и одарила Гаэля обворожительной улыбкой. - Хотя, конечно, мое мнение ничего не значит. Ведь я очень плохо разбираюсь в живописи.
        - Ну вот опять! - горестно воскликнул Гаэль.
        - Что - опять?
        - Зачем ты все время себя унижаешь? Твое мнение для меня в сотни раз важнее любых хвалебных отзывов всех этих пустоголовых критиков. Потому что ты всегда говоришь то, что на самом деле думаешь. А еще ты способна на настоящие чувства, на подлинную страсть. Ты могла бы жить полной, яркой жизнью. Но этого никогда не будет, и знаешь почему? Потому что ты всеми силами сдерживаешь все свои порывы. Ты слишком боишься обжечься и потому живешь в своей норе.
        Гаэль сразу же пожалел о своих неосторожных словах. Хоуп вздрогнула, как от удара.
        Он понимал, что просто сорвал на ней свое раздражение, а ведь разозлился, в сущности, на самого себя, да еще на судьбу. Сначала его бросила мать, потом Тамара, а теперь из его жизни вот-вот исчезнет и Хоуп.
        - Я всеми силами стараюсь наполнить твою жизнь новыми впечатлениями. Ты покорно делаешь все, что я тебе говорю. А я хочу, чтобы ты сама, по своей воле бросилась в водоворот новой, неведомой тебе жизни, - извиняющимся тоном объяснил Гаэль.
        Девушка побагровела от гнева, глаза ее засверкали. И, как ни странно, злость сделала ее еще красивее.
        - Почему ты предъявляешь мне претензии? Я живу так, как считаю нужным!
        - Но, Хоуп, - гораздо мягче проговорил Гаэль, - я просто хотел… - Отчего-то он смутился и оборвал фразу. - Ты думала о наших отношениях? - решившись, вдруг выпалил он. - Чем все это кончится?
        «Чем все это кончится?» - эти слова эхом отдавались в ушах Хоуп. Продолжать разговор не имело никакого смысла. Все равно ничего изменить невозможно. У них нет выбора. Их отношения должны были закончиться рано или поздно. Сегодня, в воскресенье или когда она вернется в Англию. В сущности, это не имеет никакого значения.
        Странное дело, Хоуп в последние девять лет считала себя сильной, независимой женщиной. А Гаэль решил, что она ранимая и робкая. Возможно, дело было в том, что эта сила досталась ей слишком жестокой ценой. А Гаэль рассмотрел под внешней оболочкой ее искалеченную душу.
        - Между нами все кончено. Я тебе больше не нужна. Ты практически закончил картину. Нам больше незачем встречаться. Мы сделали друг для друга все, что могли.
        - Так значит, ты встречалась со мной ради собственной выгоды?! - воскликнул Гаэль.
        «Да», - хотелось ответить Хоуп. «Нет», - кричало ее сердце. На душе у Хоуп было смутно. Хотя они с Гаэлем были знакомы меньше месяца, она с ужасом думала о расставании. Эти мысли наполняли ее печалью, ужасом и душевной болью. Ведь без него она опять останется одна. Но, если они расстанутся через полгода или через год, разрыв этот пройдет еще тяжелее. По крайней мере, для нее. А в том, что они рано или поздно расстанутся, у нее не было ни малейшего сомнения. Ведь Гаэль не из тех людей, которые способны любить кого-то одного до конца своих дней. Однако Гаэль обладал какой-то удивительной проницательностью.
        Стараясь двигаться как можно уверенней, хотя никакой уверенности она не чувствовала, Хоуп подошла к картине и окинула ее оценивающим взглядом.
        То, что на ней было изображено, казалось до странности чужим и до странности знакомым. Хоуп видела десятки набросков, сделанных с нее Гаэлем. Та же поза, те же очертания. И все же - совершенно другая работа. Обнаженная грудь, наполовину спавший шлепанец. Хоуп поморщилась, когда увидела такие знакомые и такие ненавистные шрамы на бедрах. Серебристые, длинные. Подумать только! Их увидят десятки людей.
        Хоуп боялась, что собственная нагота на картине ее смутит. Но, к счастью, этого не произошло. Вот только шрамы навевали на нее тоску. Она представляла, что увидит на холсте худое, некрасивое и абсолютно не сексуальное женское тело. Но ее загорелое женственное тело выглядело очень даже неплохо. С картины на Хоуп смотрела взрослая, сформировавшаяся женщина. Но вот лицо. А точнее, его выражение.
        - Неужели я выгляжу такой печальной? - спросила она.
        Во взгляде женщины, изображенной на картине, не было ни тени уверенности в себе и в своей неотразимости, присущей Олимпии. Ни о какой чувственности или кокетстве не могло быть и речи. Хоуп выглядела растерянной, одинокой и испуганной. И очень-очень печальной.
        Некоторое время Гаэль задумчиво смотрел на нее.
        - Да, чаще всего ты действительно очень печальная. Я писал то, что видел. Ничего не приукрашивая и не смягчая. Если ты научишься радоваться жизни, я нарисую еще один твой портрет. С веселым лицом.
        Так значит, Гаэль считает ее не слабой и робкой, а очень несчастной.
        - Ты хочешь сказать, что узнал за эти несколько дней всю мою подноготную? - насмешливо улыбнувшись, спросила Хоуп.
        - Твое лицо можно читать, как открытую книгу. И главная твоя черта - это страх перед внешним миром. Ты боишься обжечься, и потому тебе так и не довелось по-настоящему влюбиться, найти друзей, изменить свою жизнь в лучшую сторону.
        Но ведь только Гаэлю удалось догадаться о трагедии Хоуп, ее душевной боли и страшных воспоминаниях. Его глаза пронзали ее словно рентгеновские лучи и видели все. Даже то, о чем она сама порой не знала.
        - Ну что ж, поздравляю тебя, Гаэль. Надеюсь, эта картина принесет тебе славу и богатство. Но все это не поможет тебе изменить жизнь к лучшему. Ты считаешь, что я боюсь внешнего мира и прячусь от него. Но разве я влюбилась в картину художника, написанную много лет назад? Разве я встречаю все попытки родных сблизиться со мной холодным равнодушием? А ведь Мисти и Хантер по-настоящему любят тебя. Иначе зачем им было интересоваться твоей жизнью и приглашать тебя к себе даже после того, как твой отец и Мисти развелись? Да, может быть, я живу слишком замкнуто и не умею радоваться жизни. Но ведь и ты ничем не лучше. Сначала ты с головой погрузился в фотографию, потом настал черед живописи. А настоящая жизнь между тем проходила мимо тебя.
        Хоуп сразу же пожалела о своих словах и уже собиралась выбежать из студии Гаэля. Но тут же представила, как бежит по мраморному холлу босиком, в одном белом халатике, а швейцар удивленно смотрит ей вслед. Она быстро переоделась и стала бросать свои вещи в большую сумку.
        Покончив с вещами, Хоуп направилась к лифту. Студия Гаэля напоминала пещеру. Картины, висящие тут и там, на кирпичных стенах. Практически полное отсутствие мебели. Как ни странно, это неуютное жилище за одиннадцать дней успело стать для Хоуп настоящим домом. Особенно это касалось спальни в бельэтаже. Она остановилась и еще раз с сожалением окинула взглядом студию. Ей вдруг ужасно захотелось остаться здесь навсегда. Но она понимала, что в этом нет никакого смысла.
        Гаэль даже не попытался остановить ее. Он стоял у окна, потягивал пиво из стакана и задумчиво смотрел на город.
        - Увидимся на свадьбе Хантера и Фэйт, - бросила Хоуп, когда проходила мимо него. К счастью, голос ее не дрогнул, несмотря на слезы, которые она сдерживала с огромным трудом.
        - Да, конечно, - равнодушным тоном отозвался Гаэль.
        Хоуп вызвала лифт, стремясь поскорее сбежать. Его холодность была ей невыносима.
        - Хоуп, - окликнул ее Гаэль.
        Она вздрогнула и с надеждой посмотрела на него, проклиная себя за глупость и наивность.
        - Ты заслуживаешь лучшей доли. Когда-нибудь ты обязательно встретишь настоящую любовь.
        Хоуп грустно кивнула:
        - Ты прав, Гаэль. Я заслуживаю лучшей доли. Увидимся.
        Глава 10
        - Посмотри, хорошо ли у меня повязан галстук, - попросил Хантер, придирчиво оглядывая свое отражение в зеркале.
        Он заметно нервничал. Руки у него дрожали. Новый костюм сидел идеально, но чувствовалось, что ему в нем неуютно. Глаза Хантера блестели от волнения и радости.
        Гаэль про себя отметил, что за время их разлуки брат заметно повзрослел.
        - Давай я помогу.
        В свое время Гаэль научил младшего брата завязывать галстук, кататься на велосипеде и плавать. Он же купил Хантеру первую в его жизни кружку пива. Выслушивал рассказы о его первых юношеских увлечениях.
        И вот теперь Хантер наконец-то повзрослел и стоит на пороге самостоятельной жизни.
        - Ну вот и все, - констатировал Гаэль, поправив галстук, который и без того выглядел безупречно. - Ты отлично смотришься. Хотя я не понимаю, что Фэйт в тебе нашла.
        Хантер побледнел, но смог выдавить из себя улыбку.
        - Временами мне кажется, что я действительно ее недостоин. В любом случае я самый счастливый человек на земле.
        Несмотря на привлекательную внешность и богатство, Хантер был абсолютно лишен самомнения.
        Пару дней назад Гаэль встретил Фэйт в доме Мисти. И решил, что она либо великолепная актриса, либо любит Хантера так же страстно, как и он ее.
        Гаэль обрадовался, что Фэйт пришла к Мисти без своей старшей сестры. Он не знал, как смотреть ей в глаза после того, как они расстались. И в то же время отсутствие Хоуп разочаровало его. Он ужасно по ней соскучился. Ведь с того памятного дня в студии они не виделись. Гаэль проклинал себя за то, что даже не попытался остановить Хоуп.
        Он убеждал себя в том, что они все равно должны были расстаться рано или поздно. И то, что это произошло сейчас, а не спустя несколько месяцев, даже к лучшему. Ведь они пока не успели по-настоящему привязаться друг к другу. Но, несмотря на все эти разумные доводы, его изводила тоска.
        Но почему он так серьезно относится к этой связи? Они взрослые люди. Она работала с его архивом и была его моделью. Ну да, они занимались любовью и наслаждались этим. Хоуп вдохновила Гаэля на создание настоящего шедевра. Хотя изначально Гаэль задумывал совершенно другую картину. Он решил назвать ее «Атлант». Ведь Хоуп на ней выглядела такой серьезной и озабоченной, как будто держала на своих хрупких плечах всю тяжесть мира. Так что все сложилось прекрасно. Тогда откуда эта странная грусть?
        Самым лучшим выходом из положения для Гаэля будет познакомиться с какой-нибудь другой женщиной. Такой же, как и все те, с которыми он встречался до того, как встретил Хоуп. Надо завязать короткие, ни к чему не обязывающие отношения. Нет, теперь уже ничего не получится. Хоуп научила его по-другому смотреть на жизнь. Он с отвращением думал о подобных отношениях, вдруг осознав, что хочет только одного: чтобы Хоуп вернулась к нему.
        Гаэль тряхнул головой, отгоняя все эти ненужные мысли. Сегодня он должен думать о Хантере и Фэйт, а не об их с Хоуп неудавшихся отношениях. Несмотря на то что Гаэль не переставал убеждать окружающих и самого себя в том, что между ними уже нет ничего общего, сегодня он по-настоящему гордился младшим братом.
        - А вы с Фэйт не поторопились со свадьбой? - осторожно спросил Гаэль.
        - Я влюбился в Фэйт с первого взгляда, - очень серьезно ответил Хантер. - Я понял, что мы с ней просто созданы друг для друга.
        Гаэлю вспомнилась их первая встреча с Хоуп. Какие чувства обуревали его в ту минуту? Сначала он почувствовал удивление. Ведь он ожидал увидеть другую женщину. Удивление быстро сменилось раздражением. Ведь все его планы рухнули. А потом Гаэль почувствовал нежность и неожиданный интерес к незнакомке, так внезапно ворвавшейся в его жизнь. Ему не хотелось, чтобы Хоуп уходила. Возможно, поэтому он и попросил ее позировать ему. А потом поставил Хоуп в безвыходное положение, и она вынуждена была согласиться. Ни тогда, ни сейчас Гаэлю не хотелось копаться в своих чувствах по отношению к ней. Но между ними существовала какая-то незримая связь. Это невозможно было отрицать.
        Чтобы перестать об этом думать, Гаэль продолжил свои расспросы.
        - Она показалась тебе горячей штучкой, не так ли? - со смехом проговорил он.
        - Нет, дело не в этом, - запротестовал Хантер. - Знаешь, сначала я решил, что Фэйт - иностранка, и испугался, что мы с ней друг друга не поймем. Но ради нее я готов был выучить чешский, немецкий или французский. Какой угодно язык! И ты не можешь представить себе мое облегчение, когда я узнал, что Фэйт - англичанка и мы с ней говорим на одном и том же языке. А потом я понял, что мы с этой удивительной девушкой в любом случае нашли бы общий язык. Глаза Фэйт похожи на звезды, и часто ее взгляд красноречивее любых слов.
        - Но ведь вы знаете друг друга всего пару месяцев, Хантер, - заметил Гаэль. - Мисти тоже часто выходила замуж под влиянием внезапного порыва. Бросалась в эту пропасть очертя голову. И в итоге - почти все ее браки длились недолго. Не постигнет ли и ваше с Фэйт супружество та же печальная участь?
        - Послушай, приятель, наш с Фэйт брак - совершенно другое дело. Мы с ней созданы друг для друга. Я не могу дождаться минуты, когда смогу назвать ее своей женой. Что касается мамы, то ты не прав на ее счет. Она никогда не выходила замуж по зову сердца. В отношениях с мужчинами мама всегда обдумывает каждый свой шаг.
        Интересно, когда Хантер успел приобрести такой запас житейской мудрости? Гаэлю вдруг стало стыдно перед младшим братом. Рядом с ним он неожиданно почувствовал себя глупцом и неудачником.
        - Ну что ж. В данном вопросе я тебе не советчик. Я не знаю, каким должен быть счастливый брак и что для этого нужно. Я не знаю, за что должны бороться влюбленные, чтобы уберечь свои отношения от разрыва.
        Это признание вырвалось у Гаэля как-то само собой. Он сразу же пожалел о своих неосторожных словах.
        - Мне кажется, люди должны вступать в брак, когда понимают, что счастье друг друга значит для них больше, чем свое собственное. Когда безгранично друг другу доверяют. И когда между ними существует незримая связь. Ну и когда один партнер с радостью выполняет желания другого, - заявил Хантер.
        Слова младшего брата невероятно удивили Гаэля. Ведь примерно то же самое он говорил о браке Хоуп. Но Хантер относился к этой стороне брака положительно. А для Гаэля это было сущим кошмаром. Хантер считал, что сильный партнер должен передавать свою силу более слабому. Сначала Гаэль отнесся к подобному взгляду брата довольно скептически. Но его младший брат выглядел таким уверенным в себе и счастливым, что Гаэль понял: это он невежда и ничего не понимает в любви и в жизни. А Хантеру удалось постичь все эти тонкости.
        Но времени на то, чтобы как следует обдумать слова Хантера, уже не было. Последующий час был полон волнения и кипучей деятельности. Нужно было встретить отца и двух друзей жениха. А потом все вместе они отправились в Центральный парк, где на поляне у большого озера должна была проходить свадебная церемония. Там, в этом живописном месте, Фэйт и Хантеру суждено было дать друг другу клятвы новобрачных. Как ни странно, волнение Хантера улеглось. Он как ни в чем не бывало обменивался шутками с друзьями и даже терпеливо выслушал длинное и скучное напутствие отца.
        Вскоре все собрались на поляне у озера и были готовы выполнять инструкции Хоуп. Вокруг грубо сколоченного деревянного павильона полукружием стояли стулья. Под крышей этого павильона Хантер и Фэйт должны были поклясться друг другу в вечной любви и преданности. Лепестки желтых и белых роз были разбросаны по полу деревянной постройки. Вход и потолок украшали белые цветы. Все это было прямым нарушением правил Центрального парка. Но Карлайлы были в городе влиятельными людьми, и власти смотрели на это сквозь пальцы.
        Взглянув на безоблачное голубое небо, Гаэль улыбнулся. Каким-то образом Хоуп удалось подчинить себе даже погоду. Ведь в сентябре проливные дожди с ветром случаются в этих местах довольно часто. Отец и друзья Хантера заняли свои места. А Гаэль и Хантер стояли у входа в павильон и вежливо беседовали с чиновником, который должен был зарегистрировать брак. Впрочем, Гаэль почти не принимал участия в разговоре. В эту минуту он мог думать только о Хоуп и об их предстоящей встрече. Ему казалось, что стоит ему увидеть Хоуп, и вся тоска последних дней исчезнет в ту же минуту. Как раз в этот момент он услышал женские голоса и вздрогнул. «Нет. Этого не может быть. Еще слишком рано», - подумал Гаэль. Он жаждал увидеть Хоуп и при этом боялся встречи с ней.
        Гаэль повернулся в сторону голосов, и сердце его сжалось от жестокого разочарования. Это была не та, кого он ожидал увидеть. На поляне появились девушки в ярких нарядных платьях. Хихикая и обмахиваясь веерами, они расселись на стульях. Девушки пришли в сопровождении старого усталого джентльмена.
        А затем пришла Мисти. Элегантная и величественная, как всегда. Гаэль мысленно прикинул, сколько гостей соберется на скромное свадебное торжество. Пятеро друзей Хантера, Мисти, дядя и тетя невесты и четыре молодые, смешливые девушки. Должно быть, две из них - это кузины Фэйт, а остальные - ее лучшие подруги. Все были в сборе, кроме самой невесты и… ее подружки. Гаэль сделал глубокий вдох, чтобы как-то справиться с волнением. Между ним и Хоуп все кончено. Пора с этим смириться.
        В эту минуту заиграл невидимый глазу струнный квартет. Присутствующие встали и повернулись к тропинке. По тропинке шла Фэйт в легком, воздушном платье. Чувствовалось, что свадебный наряд для невесты выбирали с большой любовью. И это действительно было так. Хоуп отдала бы все на свете за то, чтобы свадьба ее младшей сестры прошла на высоте. Волосы невесты были собраны в пышный узел на затылке. А локоны, обрамлявшие ее лицо, красиво падали на плечи. В руках Фэйт держала букет из белых и желтых роз. Она с обожанием смотрела на своего жениха. Но Гаэля гораздо больше интересовала шедшая с ней под руку девушка. Фэйт попросила старшую сестру, которая ее вырастила, провести ее мимо импровизированного нефа.
        Никому, кроме Гаэля, и в голову не могло прийти, чего Хоуп стоит этот шаг. Конечно, она была польщена тем, что Фэйт обратилась с этой просьбой именно к ней. Но Хоуп было очень горько оттого, что родителей нет с ними. В этот день она с ужасающей ясностью понимала, что если бы они не погибли много лет назад по ее вине, то эту обязанность сейчас выполнил бы отец. Кроме того, она, возможно, горевала и о том, что после свадьбы младшей сестры останется совсем одна.
        Гаэлю стало жалко Хоуп. Несмотря на счастливую улыбку и горделивую осанку, она была, по-видимому, очень расстроена. Это было заметно по ее глазам, полным слез, и дрожащей от волнения руке, в которой она держала букет.
        Волосы старшей сестры тоже были собраны в пышный узел и перетянуты кремовой ленточкой. Она красиво оттеняла темные, шелковистые кудри Хоуп. На ней было платье до колен в стиле двадцатых годов, тоже кремовое, но немного темнее, чем свадебный наряд ее сестры. Никогда еще Хоуп не выглядела так сногсшибательно. Гаэлю неудержимо захотелось обнять свою бывшую возлюбленную и страстно поцеловать. А ведь именно такой своей реакции на встречу с ней Гаэль и боялся.
        Хоуп вздрогнула, как будто почувствовала на себе его взгляд. Ее губы дрогнули. Хоуп быстро-быстро заморгала. «Посмотри на меня»», - мысленно попросил Гаэль. Но Хоуп, конечно, не услышала его немой просьбы. Она приветливо улыбалась гостям, сделав все, чтобы не встретиться с Гаэлем взглядом.
        Временами Хоуп казалось, что день свадьбы Фэйт тянулся бесконечно долго, а иногда - что он промелькнул, как одно мгновение. Несколько воспоминаний врезались ей в память особенно остро. Одно из них, как Хоуп поцеловала сестру, вложив в этот поцелуй всю свою любовь и нежность к ней. Она понимала, что у Фэйт начинается взрослая и самостоятельная жизнь, в которой старшей сестре уже не будет места. Другое воспоминание касалось Хантера: он поклялся заботиться о Фэйт.
        Хоуп верила ему. Да, они с Фэйт были слишком молоды для брака. Но молодожены смотрели друг на друга с такой любовью, которая не снилась многим куда более зрелым парам. За три месяца разлуки с Хоуп Фэйт, казалось, повзрослела на несколько лет.
        Церемония прошла великолепно. Напитки в таверне всем очень понравились. А потом они прокатились на лодке. Каким же наслаждением было смотреть на тихие, спокойные и прозрачные воды! На голубое небо и бурный, полный кипучей жизни Манхэттен. Потом они отправились обедать. А вечером посидели в баре, который был арендован для их свадебной вечеринки. Вообще-то здесь раньше не проводились свадьбы и прочие торжества, но Гаэлю, благодаря связям, удалось договориться. В очередной раз Хоуп почувствовала к нему благодарность. Ведь если бы не Гаэль, ей не удалось бы организовать и половины свадебных мероприятий. Хоуп решила, что когда-нибудь его за это поблагодарит.
        Но в этот день они с Гаэлем не перекинулись даже словом. А Хоуп так много нужно было сказать ему. Он должен понять, что ошибался на ее счет. Секс с ним был с ее стороны осознанным шагом. Что касается позирования, да, Хоуп пережила много тягостных минут. Но только теперь она поняла, что быть натурщицей такого талантливого художника, как Гаэль, - большая честь. А еще она хотела признаться ему в том, что эти две недели полностью изменили ее жизнь.
        Но Хоуп не решалась заговорить с Гаэлем. Она не знала, с чего начать. Каким-то непостижимым образом она всегда чувствовала, когда он смотрел на нее. Даже если бы ей завязали глаза, она все равно бы знала, где он находится. Между ними существовала какая-то незримая связь. Стоило ей украдкой взглянуть на художника, как в голову ей лезли непрошеные воспоминания. Их поцелуи, их страсть. Хоуп понимала, что и Гаэль думает о том же и поэтому не может оторвать от нее взгляд.
        Она размышляла, неужели все пары, которым по каким-то причинам пришлось расстаться, испытывают такие же мучения? Хоуп надеялась, что их с Гаэлем расставание пройдет безболезненно. Ведь они не любили друг друга. Но все оказалось не так.
        Из раздумий Хоуп вывел резкий звук. Кто-то постучал ложечкой по бокалу, призывая присутствующих к тишине.
        - Внимание! - громко произнесла Фэйт. - Невеста хочет сказать вам несколько слов.
        Присутствующие захлопали в ладоши. Хоуп оглядела гостей и случайно встретилась взглядом с Гаэлем. Она тут же отвела от него глаза. Сердце ее бешено забилось. Даже к такому мимолетному контакту она оказалась не готова.
        - Я знаю, что в субботу в доме моей свекрови будет произнесено много речей, - продолжала между тем Фэйт. - А сегодня мне просто хочется поблагодарить свою старшую сестру за все, что она для меня сделала.
        Хоуп поежилась, когда все взгляды обратились на нее. Она рассердилась на Фэйт. Ведь младшая сестра прекрасно знает, что Хоуп ненавидит быть в центре внимания.
        - Если бы я стала перечислять все хорошее, что сделала для меня моя сестра, я бы не закончила до утра, - говорила между тем Фэйт. - Все знают, что она растила меня в одиночку после того, как наши родители трагически погибли. Ради меня Хоуп пришлось отказаться от поступления в университет. А ведь она так мечтала стать археологом и путешествовать по миру. Вместо всего этого сестра устроилась работать секретарем, она должна была думать об оплате счетов. Представляете, Хоуп даже пекла торты на продажу. Ей не хотелось тратить деньги, которые достались нам от родителей. Ведь в таком случае мы бы очень быстро лишились своих сбережений. Так что она растила меня на свою маленькую зарплату. И, что самое удивительное, я ни в чем не нуждалась. И только недавно я поняла, что моя старшая сестра отказывала себе во всем, чтобы подарить мне счастливое детство. Хоуп ни разу не дала мне понять, что я для нее обуза. Я всегда знала, что она любит меня, что я могу обратиться к ней с любой проблемой.
        Голос Фэйт дрогнул. У Хоуп на глаза навернулись слезы. Она услышала всхлипывание тети и шепот Мисти. Но не обратила на это никакого внимания. Она никого не замечала, кроме своей сестренки. Когда-то они с Фэйт должны были противостоять всему миру, теперь у них появились новые родственники.
        - И она устроила для меня этот удивительный праздник. Ни одна невеста в мире не могла бы мечтать о такой свадьбе. Она всегда жертвовала ради меня всем. И я рада, что после свадьбы Хоуп отдохнет и отправится в путешествие.
        - Что?! - еле слышно спросил Гаэль.
        К счастью, все присутствующие захлопали в ладоши, и никто, кроме Хоуп, не услышал этого нелепого восклицания.
        - Я знаю, что Хоуп в состоянии сама оплатить путешествие. Но нам с Хантером очень хочется сделать ей этот подарок, - с этими словами Фэйт взяла со стола конверт. - Здесь билет на кругосветное путешествие. Все формальности, связанные с визой и другими документами, будут улажены. Так что тебе не о чем беспокоиться, Хоуп. И не думай, что я делаю это только потому, что хочу отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала. Я просто очень люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. И теперь, став женой Хантера, я хочу оказывать тебе ту помощь и поддержку, которую ты когда-то оказывала мне.
        С этими словами Фэйт встала, подошла к сестре и обняла ее. Слезы их смешались. Объятия были такими крепкими, как будто они собирались расстаться навсегда.
        - Спасибо, - с волнением произнесла Хоуп. - Но ты не должна была…
        - Мне очень хотелось сделать тебе приятное, - призналась Фэйт. - У тебя есть целых три месяца на то, чтобы осмотреть Южную Америку, США, а потом ты поедешь в Австралию, а оттуда - в Новую Зеландию. А после - в Японию и в другие азиатские страны. Через три месяца мы встретимся в Сиднее.
        - Здорово! - восхитилась Хоуп.
        Она понимала, что должна радоваться этому путешествию. Ведь мечты, о которых пришлось забыть на долгие годы, теперь исполнятся. Но стоило Хоуп украдкой взглянуть на Гаэля, как ее охватила какая-то непонятная тоска. Ей стало казаться, что если она отправится в это путешествие, то потеряет что-то очень важное. При мысли об этом Хоуп вся похолодела. Она поняла, что перед отъездом ей нужно во что бы то ни стало уладить все недоразумения в отношениях с Гаэлем. Конечно, сделать это будет непросто. Они сказали друг другу слишком много неприятных вещей. Но Хоуп знала, что душа ее будет неспокойна, пока она не поговорит с ним.
        Глава 11
        Было уже около полуночи. Хантера и Фэйт ждала машина, которая должна была отвезти их в «Вальдорф Асторию», где для них на две ночи забронировали номер люкс. Хотя Хоуп знала, что увидит Фэйт через сорок восемь часов на вечеринке, которую устраивает Мисти, она снова обнимала и целовала ее на прощание, как будто им суждено было расстаться на долгие годы.
        Расцеловавшись со всеми присутствующими и выслушав их поздравления, новобрачные отбыли. Гости начали расходиться, а служащие бара спешили придать заведению повседневный вид, чтобы можно было принимать обычных посетителей. Тетя и дядя, двоюродные сестры и подруги Фэйт отправились в квартиру, которую заранее сняла для них Хоуп. На следующий день они смогут спокойно и без спешки осмотреть достопримечательности Нью-Йорка. Хоуп отказалась к ним присоединиться под предлогом того, что ей нужно помочь Мисти с организацией вечеринки. Но на самом деле ей хотелось побыть одной в своей квартире и отдохнуть от всех этих волнений. А также поразмыслить о своем будущем.
        Она вытащила из кармана конверт и задумчиво покрутила его в руках. Ее ждет длительное и захватывающе увлекательное путешествие.
        - Очень рад за тебя. Хотя, признаться, все это стало для меня неожиданностью, - произнес неожиданно оказавшийся рядом Гаэль.
        Хоуп обернулась. Он стоял так близко, что ей захотелось прижаться к нему, почувствовать тепло его тела. Но она понимала, что не должна этого делать.
        - Да, для меня это тоже стало неожиданностью, - призналась она. - Хотя я мечтала о кругосветном путешествии с самого детства.
        - А как же Бренда? Ведь ты так хотела поскорее вернуться к работе, - спросил Гаэль.
        - Вчера я позвонила ей и сказала, что беру отпуск на неопределенный срок. Ты, наверное, думаешь, что я поступила неразумно? Но я так устала от всей этой скучной, однообразной жизни.
        Гаэль взял ее за руку и развернул к себе лицом.
        - Значит, после встречи со мной ты изменила свой взгляд на вещи?
        От прикосновений Гаэля по руке Хоуп побежали мурашки.
        - Да, я словно увидела себя со стороны. Когда я была секретарем Кита, то просто обожала свою работу. Потому что без памяти влюбилась в него. А он меня попросту не замечал. Что и неудивительно. В самом деле, какому мужчине понравится женщина в мешковатых свитерах и которая к тому же целиком и полностью поглощена заботами о своей младшей сестре?
        Двое официантов, которые переносили куда-то деревянный столик, попросили Гаэля и Хоуп посторониться.
        - Нам пора, - заметил Гаэль. - Ты не зайдешь ко мне? - спросил он, когда они сели в такси. - У меня в холодильнике есть бутылка белого вина - того, которое ты любишь. Я бы хотел немного выпить, чтобы прийти в себя после сегодняшнего суматошного дня.
        - Хорошо, - согласилась она.
        Всю дорогу они молчали, а когда оказались в вестибюле дома Гаэля, Хоуп охватило странное чувство. В последний раз она была здесь три дня назад. Но ей казалось, что она покинула этот дом давным-давно и все это время скиталась на чужбине, печальная и одинокая.
        - Выпьешь со мной? - спросил Гаэль, когда они поднялись на лифте и оказались в студии.
        Хоуп кивнула.
        Они прошли на кухню, потому что в комнате сидеть было не на чем.
        - За новую жизнь, - беря в руку бокал, провозгласила Хоуп. - За мое путешествие и твою выставку.
        - Когда ты уезжаешь? Через месяц?
        Хоуп некоторое время молчала, осторожно пригубив вина, пробуя его на вкус. Оно оказалось удивительным!
        - Нет, я уезжаю на следующей неделе.
        - На следующей неделе? - Голос его дрогнул. - Но ведь тебе предстоит решить вопрос с багажом и разработать маршрут.
        - Нет, мне не нужно будет думать об этом. Вопрос с маршрутом и моим багажом решат работники туристического агентства. Правда, мне нужно будет уладить кое-какие дела перед вылетом, но не думаю, что это займет больше двух дней. Мэддисон прилетит в Нью-Йорк уже после моего отъезда. Ей нужно забрать кое-какие вещи из моей квартиры. Ведь раньше она принадлежала ей.
        Как ни странно, Хоуп было жаль, что они с Мэддисон никогда больше не увидятся. Ей было бы интересно посмотреть, насколько отношения с Китом изменили эту взбалмошную американку.
        - Я полечу первым классом. Никогда не думала, что сестра сможет сделать мне такой шикарный подарок.
        - В этом нет ничего удивительного. Фэйт по-настоящему любит тебя, Хоуп, - заметил художник.
        - Впервые за эти девять лет я чувствую себя свободной. А благодаря нашей встрече моя ненависть к себе немного поутихла. Спасибо тебе.
        - Жаль, что ты не сможешь прийти на мою выставку.
        Хоуп с удивлением на него посмотрела. Интересно, он говорит искренне?
        - Не беспокойся, я не стану выставлять твой портрет.
        Хоуп не могла поверить, ей показалось, что она ослышалась.
        - Но ведь ты говорил, что эта картина - твоя лучшая работа.
        - Я написал девятнадцать картин. И каждая из них по-своему хороша. Никто ведь не знает, что изначально я планировал выставить двадцать полотен. Не думаю, что когда-нибудь мне удастся нарисовать такую же талантливую картину, как твой портрет. И все же выставлять ее не буду. Ведь ты не хочешь, чтобы твой портрет увидели посторонние люди.
        Хоуп была потрясена его решением и тем, что он поступает так ради нее. Она не знала, что сказать. Его благородство и деликатность ее поразили. Она встала и направилась к двери.
        Некоторое время она задумчиво смотрела на картину, накрытую тканью. А потом, сделав глубокий вдох, откинула покрывало и взглянула на холст.
        Теперь, во второй раз, Хоуп уже спокойнее смотрела на свой портрет. Она немного сожалела, что так редко занималась аэробикой и ее тело выглядит слишком мягким. Зато груди по-настоящему красивые, налитые, округлые. Правда, когда взгляд ее упал на шрамы, она до крови закусила губу. Ей и сейчас тяжело было вспоминать, как она резала себя бритвой, переживая ненависть к себе, боль и стыд.
        Хоуп перевела взгляд на лицо, запечатленное на полотне с ужасающей точностью. Грустное, смущенное, потерянное. На какой-то момент она почувствовала обиду и досаду на художника. Но потом поняла, что не права. Разве он виноват в том, что девушка, которую он изобразил, не умеет радоваться жизни, чувствует постоянный страх перед внешним миром и все это отражается на ее лице? Но теперь все будет по-другому.
        - Но я хочу, чтобы ты показал эту картину людям, - заявила Хоуп. Гаэль стоял у двери и задумчиво наблюдал за своей бывшей возлюбленной. - Возможно, когда-нибудь ты напишешь другую картину, на которой я буду улыбаться.
        - Не сомневаюсь, что так оно и будет, - поспешил заверить ее Гаэль.
        Она повернулась к нему. В его глазах она увидела вожделение. И только теперь поняла, что испытывает то же самое чувство. Ей с самого утра хотелось прикоснуться к Гаэлю, обнять его. Но теперь ее желания стали более дерзкими и смелыми. Ей захотелось заняться с ним любовью. Забыть обо всем на свете и вновь почувствовать себя любимой и желанной.
        - В субботу я опять буду подружкой невесты, а ты заботливым старшим братом, - со смехом произнесла Хоуп.
        Эти слова почему-то еще больше усилили вожделение Гаэля.
        - Я об этом помню, - отозвался он.
        - В воскресенье мне нужно будет помочь Фэйт собрать вещи. Ведь они с Хантером отправляются в свадебное путешествие. А в понедельник и вторник я должна буду уладить все свои дела, перед тем как покинуть Нью-Йорк.
        Гаэль шагнул к ней.
        - Почему ты это говоришь? - спросил он.
        Хоуп набрала в грудь побольше воздуха. Ей очень трудно было преодолеть природную робость и стеснительность и признаться Гаэлю в том, какие желания ее обуревают.
        - Сегодня мы в последний раз можем побыть собой. Художником и натурщицей. Забыть обо всем, как мы это делали, когда катались на карусели или слушали истории о чужих грехах в странном маленьком театре.
        - В последний раз?
        Она кивнула.
        Лицо Гаэля озарила улыбка.
        - Так давай сделаем это прямо сейчас, - предложила Хоуп.
        Утреннее солнце заливало комнату нежным розовым светом. После непродолжительного сна Гаэль, как это ни странно, чувствовал себя свежим и бодрым. Он задумчиво смотрел на спящую возлюбленную. В лучах утреннего солнца тело ее казалось золотистым, а темные волосы отливали рыжим.
        Уже очень давно Гаэль не испытывал такой радости, как в это раннее сентябрьское утро. Он нежно провел рукой по груди Хоуп. «Какая нежная и шелковистая у нее кожа», - подумал он. Но скоро им предстоит расстаться навсегда. Они встретятся на вечеринке Мисти, а потом каждый пойдет своим путем. Настроение у него сразу испортилось. Он и сам до конца не мог понять почему. Ведь все складывается как нельзя лучше. Они расстались на жизнеутверждающей ноте. Откуда тогда эта тоска?
        Не удержавшись, он поцеловал ее. Она застонала, заворочалась во сне, улыбнулась и открыла глаза.
        - Сколько времени? - спросила Хоуп, садясь на постели.
        - Еще очень, очень рано. Так что вставать пока незачем, - сказал он ей и запечатлел страстный поцелуй на ее соблазнительных пухлых губках. - Какие у тебя планы на сегодняшнее утро? Спать, как я понял, ты больше не хочешь?
        Ее немного сонные глаза вдруг сверкнули озорным блеском. Должно быть, ей в голову пришли какие-то соблазнительные и не очень пристойные вещи. Но, справившись со своими желаниями, Хоуп легонько оттолкнула его и сказала:
        - У меня много планов. Но мы с тобой решили остаться просто друзьями.
        - Понимаю, ты хочешь сказать, что наш роман завершился.
        Его захлестнули горечь и разочарование.
        - Да, если мы с тобой разойдемся прямо сейчас, это будет очень благоразумно с нашей стороны, - заметила Хоуп.
        Она закуталась в простыню, и этот жест как будто говорил Гаэлю: «Я больше тебе не принадлежу. Ты не имеешь права меня целовать или ко мне прикасаться».
        - К тому же я хочу помочь Мисти с организацией вечеринки. Твоя мачеха, точнее, твоя бывшая мачеха попросила меня переночевать в ее доме, чтобы я с утра могла встретить поставщиков провизии, а потом заняться гостями.
        Ну вот, они опять вернулись к обсуждению свадьбы Фэйт. Гаэль откинулся на подушки. На него вдруг навалилась скука.
        Хоуп встала с постели и направилась к двери. Она шла, завернутая в простыню, и выглядела потрясающе, несмотря на растрепанные волосы и босые ноги.
        - Гаэль, спасибо за все, - проговорила она, обернувшись. - Благодаря тебе я смогла посмотреть на себя и на свою жизнь со стороны. Поняла, что дальше так продолжаться не может. Примирилась со своим прошлым. Если бы не ты, я бы отказалась от предложения Фэйт отправиться в кругосветное путешествие.
        - Это перерождение - целиком и полностью твоя заслуга, - мягко возразил Гаэль. - Я всего лишь подтолкнул тебя.
        Ему хотелось сказать ей больше. Но он понимал, что признаваться Хоуп в своих чувствах ни в коем случае нельзя. Это принесет им только лишние страдания и разочарование. Поэтому художник лишь рассеянно улыбнулся своей модели на прощание, наблюдая, как она спускается по винтовой лестнице в студию.
        Затем он услышал гудение лифта и понял, что Хоуп покидает его навсегда. Ему хотелось задержать ее, убедить остаться, но он не двинулся с места. Его вдруг охватило ощущение пустоты и безысходная грусть. А еще ему начинало казаться, что он сделал самую большую и непоправимую ошибку в своей жизни.
        Пять часов спустя это ощущение стало просто невыносимым. Гаэль старался отвлечься от своих мыслей. Он дописывал фон на портрете Хоуп, потом написал речь, которую должен будет произнести на завтрашней вечеринке. Просмотрел каталог, составленный Хоуп. Но все эти дела напоминали о ней и только усугубляли его грусть.
        Разозлившись на себя, Гаэль решил совершить пробежку. Вставил в уши наушники и включил музыку на полную мощность. Он надеялся, что бег и громкая музыка помогут ему справиться с тоской и разочарованием.
        Гаэль удивился, когда оказался в Центральном парке. Казалось, ноги сами принесли его туда. Он бежал мимо карусели и мимо озера, а непрошеные воспоминания так и лезли в голову. Здесь они с Хоуп провели много счастливых и ярких минут. Еще никогда Гаэль не чувствовал себя таким несчастным и одиноким.
        В парке ему стало еще тоскливее, чем в студии. «Мне нравится одиночество», - бормотал он себе под нос, как какую-то мантру. Он бежал по раскаленным от послеполуденного солнца тротуарам оживленных улиц Нью-Йорка. Здесь было много народа, но этот дискомфорт приносил Гаэлю странное удовлетворение. Уж слишком он злился на себя. Он сознательно старался не привязываться к людям, потому что не хотел снова испытывать боль от потери. У него были на то свои причины. Если бы Гаэль меньше любил мать, ее отъезд не стал бы для него таким ударом. Если бы он равнодушнее относился к Тамаре, то ее предательство не оскорбило бы его до глубины души. В этой жизни можно полагаться только на себя. Пора бы это запомнить.
        И вдруг ему вспомнились слова Хоуп о том, что Мисти его по-настоящему любила. А ведь она была права. Скольким она для него пожертвовала. Но как об этом догадалась Хоуп? Все очень просто: она знает, что значит жертвовать собой для другого человека.
        Хорошо, что теперь Хоуп сможет как следует отдохнуть и насладиться жизнью, подумал Гаэль. Ах, если бы у него была возможность нарисовать ее счастливую улыбку!
        Гаэль окончательно выбился из сил. И дело было не только в жаре и духоте. Тоска по этой женщине сжигала его изнутри. Каким-то образом ей удалось пробить броню, которой он окружил себя много лет назад. Даже после их расставания он не мог выбросить ее из головы.
        Когда Гаэль пробегал мимо свадебного салона, где они с Хоуп когда-то выбирали платье для Фэйт, ему стало еще тоскливее.
        Глава 12
        - Ты потрясающе выглядишь! - воскликнул Гаэль.
        Хоуп улыбнулась ему и поправила платье. Сердце ее радостно забилось. Они весь день почти не разговаривали друг с другом. Ведь окружающие могли о чем-то догадаться. А это не было нужно ни ему, ни ей.
        - Это все благодаря платью, - заметила Хоуп.
        Все подружки невесты были одеты в ярко-розовое. А на Хоуп, как главной из них, было платье из кремового шелка с розовыми цветочками.
        - Твоя речь произвела на присутствующих неизгладимое впечатление, - радостно сообщила она.
        Сегодня и Гаэль выглядел особенно привлекательно. Его галстук был такого же цвета, как и цветочки на платье Хоуп. Глядя на их непринужденную беседу, любой мог принять их за влюбленную пару.
        Вечеринка была на высоте. Деревья были украшены красивыми гирляндами и фонариками. Для гостей было придумано множество развлечений. Джазовые музыканты пели баллады о любви. Гости танцевали под эту медленную и романтичную музыку.
        - Хочешь потанцевать? - спросил Гаэль.
        - Даже не знаю. Может быть, позже.
        Ну вот, им с Гаэлем даже удалось легко и непринужденно поболтать. А Хоуп боялась, что не сможет держать себя в руках и выдаст свои чувства. Вообще, она была рада, что Мисти решила устроить эту вечеринку. Ведь благодаря этому празднеству они с Гаэлем снова встретились. Да, Хоуп была рада, но все же боялась выдать себя. Ее не оставляло чувство, что они с Гаэлем о чем-то не договорили, что их отношения остались незаконченными.
        Хоуп в задумчивости направилась к тропке, ведущей на пляж, между карликовыми деревьями, больше похожими на кустарник. Ей уже давно хотелось посмотреть на океан, но у нее не было на это времени.
        - Куда ты? - спросил Гаэль, незаметно подошедший к ней.
        - Хочу немного прогуляться, - объяснила Хоуп и сбросила туфли. - Не хочешь ко мне присоединиться?
        Он ничего не ответил, но пошел за ней, а потом взял ее под руку. Они медленно шли по извилистой тропинке. Путь им освещали фонарики, развешанные на деревцах, и обманчивый, жемчужный лунный свет. Казалось, они попали в какую-то прекрасную сказку.
        С океана подул сильный ветер, и Хоуп почувствовала соленый вкус на губах. Ее тщательно уложенные волосы растрепались. Под босыми ногами шуршал песок. Гаэль все крепче сжимал ее руку. Еще никогда Хоуп не чувствовала себя так хорошо.
        - Ты долгие годы жил в этом доме. Тебе здесь нравилось? - спросила она.
        Некоторое время он молчал. Они медленно шли по направлению к дюнам. Пляж, залитый лунным светом, выглядел просто великолепно. Смех и музыка, доносившиеся издалека, смешивались с шумом волн.
        - Мне всегда казалось, что я здесь чужой, - признался Гаэль. - Я был ребенком из бедной семьи, выполнял различные поручения, чтобы заработать хоть немного денег. И вдруг оказался в этом роскошном доме. Водитель возил меня, куда мне было нужно. Мне давали столько денег на карманные расходы, что я не знал, на что их истратить. У меня была своя лодка, своя комната, собственная ванная и даже рабочий кабинет, где я готовил уроки. Но все это быстро перестало меня радовать. Я не знал, чего хочу от жизни. А потом… - Он еще крепче сжал ее руку. - А потом я встретил тебя. Теперь я знаю, чего хочу.
        - Мою жизнь наша встреча тоже изменила, - сказала Хоуп. - Я осознала свои ошибки и стала по-другому смотреть на вещи.
        Гаэль выпустил ее руку, и она опустилась на мягкий и теплый песок. Он последовал ее примеру. И опять Хоуп поразилась врожденной грациозности его движений. В порыве нежности она прижалась к нему. Его запах обволакивал. Хоуп казалось, что его сила передается ей. Ей вдруг пришла в голову странная, запретная мысль: что, если Гаэль ее по-настоящему любит? Но тут же разозлилась на себя за глупость. Зачем понапрасну тешить себя иллюзиями?
        - Я очень рад за тебя. Тебя ждут долгие месяцы отдыха и полной беззаботности. Ты сможешь увидеть мир.
        - Ну, не знаю. Когда я думаю об этом, мне отчего-то становится грустно, - призналась Хоуп. - Возможно, дело в том, что я этого не заслужила. А еще мне кажется, что если я в ближайшее время покину Нью-Йорк, то упущу что-то очень важное. К тому же… - Она замялась. - Я буду чувствовать себя ужасно одиноко, - выпалила она. - Раньше со мной всегда была Фэйт. Я работала, постоянно решала какие-то важные для нашей маленькой семьи вопросы. А теперь… Я не умею заводить друзей. Да что там, мне порой бывает трудно заговорить с незнакомым человеком. Я боюсь посещать новые места. И поэтому будущее меня пугает. Оно кажется мне слишком туманным и неопределенным.
        - Не знаю, что я буду делать, когда ты покинешь Нью-Йорк, - вдруг сказал он. И, немного помолчав, спросил: - Знаешь, почему твой портрет - моя лучшая работа?
        Хоуп покачала головой.
        - Тебе удалось пробить броню, которую я создал вокруг себя много лет назад. Сначала я не хотел этому верить. Делал все, чтобы избавиться от этого странного чувства. Я злился на тебя за то, что ты ничего не замечаешь. Или только делаешь вид. Но как бы там ни было, кареглазой нимфе удалось войти в мое сердце и перевернуть всю мою жизнь. Пойдем. Я хочу кое-что тебе показать.
        Гаэль протянул руку Хоуп и помог ей подняться. Они вернулись в сад по той же тропинке, прошли мимо танцующих гостей и музыкантов, вошли в дом через заднюю дверь.
        - Я чувствую себя подростком, который тайком от родителей привел в дом девушку, - со смехом произнес он.
        - Куда мы идем? - спросила Хоуп.
        - А мы уже пришли. - Он открыл дверь, и они оказались в его комнатах.
        Здесь мало что изменилось с тех пор, как Гаэль покинул дом и стал жить отдельно. Диван, письменный стол, большой телевизор. Не было только компьютера, а постеры с полуголыми девицами, висевшие на стенах, сменили картины известных художников.
        - Ты жил здесь, когда учился в школе? - в восхищении оглядев комнату, спросила Хоуп. - Подумать только! Многие дети тебе бы позавидовали.
        Он провел ее в спальню. Она бросила восхищенный взгляд на огромную кровать, похожую на королевское ложе. Ванная же поразила ее еще больше.
        - Ну и ну! - воскликнула Хоуп потрясенно.
        Гаэль ничего ей не ответил. Волнение его усиливалось с каждой минутой. Он весь дрожал, сердце бешено билось. Странное дело. Он знал ее каких-нибудь три недели. Но никто еще не был ему так близок, как эта удивительная женщина. Гаэль украдкой взглянул на нее. Хоуп стояла у окна и любовалась чудесным видом на залитый луной пляж. В эту минуту она была прекрасна, как никогда. Темные волосы, чудесная фигура. Ему вдруг захотелось защитить ее от всех опасностей мира, сделать самым счастливым человеком на земле.
        - У меня для тебя кое-что есть, - сказал он. - Но это не просто подарок. Надеюсь, когда ты его увидишь, все сама поймешь.
        Гаэлю захотелось сказать, как сильно он любит Хоуп. Но слова застряли у него в горле.
        - Твой подарок в шкафу, - коротко бросил он.
        Удивившись, Хоуп открыла шкаф.
        - То… То самое платье! - воскликнула она.
        - Я решил, что оно должно быть твоим и только твоим, - объяснил Гаэль. - И я очень обрадовался, когда ты сказала, что Фэйт оно не подойдет.
        - Но ведь это свадебный наряд.
        - Я купил это платье, надеясь, что ты захочешь вернуться ко мне. Пусть это платье станет талисманом, защищающим тебя от несчастий. Оно ведь тебе нравится, правда?
        Хоуп, казалось, не могла оторвать взгляда от платья. Оно действительно понравилось ей с первого взгляда. Гаэль это заметил и поэтому решил ей его подарить. Как это мило с его стороны! И значит… Значит, Гаэль действительно ее любит.
        - Давай вместе поедем в кругосветное путешествие, - предложила Хоуп.
        - Но ведь Фэйт подарила тебе это путешествие.
        - Мне с самого начала хотелось разделить с тобой мой подарок, - призналась Хоуп.
        И это действительно было так. Когда она думала о том, что ей придется путешествовать одной, ее охватывала беспросветная тоска.
        Гаэль обнял ее и принялся целовать. Поцелуи обжигали ее. Она прижала его к себе так крепко, как будто боялась, что он исчезнет.
        - Я люблю тебя, - сказал он. - Я полюбил тебя с первого взгляда. Хотя сначала не хотел этому верить.
        - Так ты поедешь со мной?
        - Конечно! Но у меня есть одно условие. - При этих словах глаза его весело блеснули. - В понедельник ты наденешь это платье, мы с тобой отправимся в муниципалитет и поженимся. И еще. Я смогу вылететь из Нью-Йорка только через три недели. Ведь мне предстоит провести выставку. А потом мы с тобой отправимся в путешествие. И никогда больше не расстанемся. Что ты на это скажешь?
        - Я хочу, чтобы ты сделал мне предложение по всем правилам, - заявила Хоуп.
        Она сказала это в шутку, но Гаэль отнесся к ее словам вполне серьезно. Он встал на одно колено, словно сказочный принц, взял Хоуп за руку.
        - Пожалуйста, выйди за меня замуж, - торжественно произнес он.
        - Нет, ты должен употребить более цветистые выражения.
        - Ну хорошо, Хоуп Маккензи, не окажешь ли ты мне великую честь и не станешь ли моей женой? Будешь ли ты любить меня до тех пор, пока смерть не разлучит нас?
        Некоторое время она молчала и, не отрываясь, смотрела в изменчивые глаза Гаэля. В эту минуту в них читались любовь и неподдельная нежность. Хоуп наклонилась к нему и обхватила его лицо руками.
        - Да, да, я буду любить тебя всю свою жизнь, - сказала она.
        Спустя мгновение губы их слились в страстном поцелуе. «Нас ждут новые приключения и много-много счастливых минут, - подумала Хоуп. - Я никогда больше не буду одинокой и несчастной. И мы с Гаэлем никогда не расстанемся».
        notes
        Сноски
        1
        От англ. Faith - вера.