Седьмой этаж, годы 1-3 Маргарита Глазова
        Возьмём большой котёл, поместим в него горсть девичьих секретов, отправим туда же парочку загадок из прошлого, зальём всё это изрядной порцией занятных эпизодов из настоящего, предварительно растворив в них любовный треугольник. Для остроты добавим щепотку ревности, приправим магией предков, затем подогреем накалом страстей, доведём, осторожно помешивая, до логического завершения и получим «Седьмой этаж» — смесь увлекательных историй из жизни студентов необычного университета. Юным особам, достигшим шестнадцатилетнего возраста и склонным к романтизму, рекомендуется принимать это варево в любой удобной дозировке для повышения в организме уровня хорошего настроения и оптимизма.
        Маргарита Глазова
        Седьмой этаж
        Седьмой этаж. Год первый
        Глава 1.Риск — благородное дело
        — Мальчики, я поступила!И-и-и! — визжала Женька, подпрыгивая на месте и потрясая в воздухе листком бумаги с уведомлением о её зачислении на первый курс университета.
        — А разве могло быть по-другому? — ухмыльнулся Денис. — И что ты психовала? Мы с Илюхой даже и не сомневались, что у тебя всё в порядке. Правда, Илюх?
        — Ну конечно, — согласно кивнул Илья. — У тебя же отличные результаты. И чего было так дёргаться?
        — Ну, знаете, будешь тут дёргаться, когда тебе сообщают о зачислении на два дня позже, чем всем остальным. Одно дело предположения, а другое — документальное подтверждение, — счастливо вздохнула Женька, прижимая заветный листок к груди. — Мальчишки, мы теперь студенты! Мне даже не верится! — восторженно пискнула она.
        Женька обхватила парней за шеи, обнимая сразу обоих, и нечаянно ощутимо столкнула их лбами, но тех это только рассмешило. Денис вдруг подхватил Женьку на руки и покружил на месте, заставив её взвизгнуть от неожиданности.
        —Поздравляю, — сказал он, поставив её на ноги, стиснул в объятьях и звонко чмокнул в щёку.
        — Дай тоже поздравлю, — подсуетился Илья, выдёргиваяЖеньку из его рук и чмокая её в другую щёку.
        Женька расхохоталась.
        Послышался тихий короткий свист, и в комнате появилась ещё одна девушка. Возникнув из ниоткуда, она слегка задела локтем Дениса.
        — Катюха, — возмутился тот, — тебя не учили посылать предупреждение, прежде чем телепортироваться к кому-нибудь в комнату? Это частная территория, между прочим! Ты вечно переносишься сюда, как к себе домой.
        — И тебе не хворать, — невозмутимо ответила на его выпад девушка. — Привет, ребята, — улыбнулась она Илье и Женьке. — Жень, ну как дела?
        — Кать, я поступила! — снова запищала Женька.
        — Ой, ну я за тебя страшно рада! — воскликнула Катя, и они с Женькой бросились обниматься.
        — Значит, вы все вместе уезжаете… Честно говоря, как-то немного не по себе от того, что все мы разлетаемся, кто куда, — сказала Катя, когда восторги немного поутихли. — А вы трое вообще университет выбрали. Он же на общей территории с обычными, а там на магию есть какие-то ограничения. Туда, наверное, просто так не перенесёшься.
        — Ой, Катюха, это ж надо, какой облом! — воскликнул Денис, комично всплеснув руками и манерно выговаривая слова. — Ты представляешь, у тебя совсем не будет возможности вламываться к Женьке в комнату, когда вздумается, потому что на телепортацию там могут быть ограничения!
        — Глупый ты, Дэн. Мы же теперь не сможем часто видеться. Неужели тебе от этого не грустно? — серьёзно сказала Катя.
        — Ну, такова жизнь, — философски заметил Дэн. — Сможем увидеться на зимних каникулах. А потом, у нас ведь ещё три недели до начала занятий, так что, расставаться и хныкать пока рано.
        — Ну, так что, может, отметим поступление? — предложил Илья. — Кать, Серёга сегодня свободен?
        — Ага, свободен, — кивнула Катя. — Надо и остальных позвать. А что? Гулять, так всем классом. Кто его знает, когда мы ещё сможем собраться все вместе. Сейчас я всем сообщения отправлю. Давайте соберём всех желающих у школы часиков в восемь, а потом придумаем, как нам это дело отметить.
        Она сделала плавное движение обеими руками, медленно сводя их вместе. Между её ладонями осталось небольшое пространство, которое сразу заполнилось густой синеватой дымкой. Катя в уме сформулировала текст сообщения и стала произносить имена своих одноклассников. С каждым названным именем из туманности возникала маленькая эфемерная птичка, тут же улетающая к адресату с известием. Когда в путь отправилось последнее послание, Катя встряхнула руками, рассеяв чары.
        — Ну вот, все наши будут в курсе.
        Вечером у школы собралась весёлая шумная толпа юношей и девушек. Ещё совсем недавно они были старшеклассниками, а теперь многие могли считать себя студентами. На выпускном вечере они прощались со школой и с беззаботным детством, вступая во взрослую жизнь и беспокоясь о завтрашнем дне, в котором была какая-то неясность, заставляющая сердца трепетать от волнения и даже страха перед будущим. А сейчас их пути уже были определены, и потому на душе у каждого было легко и безоблачно. Они бурно приветствовали друг друга, обменивались новостями, шутили и смеялись, радуясь встрече и ощущая себя совершенно счастливыми, потому что впереди у них ещё целая интересная жизнь. Сбившись в пёструю шумную стайку, они дружно направились через парк к реке, весело гомоня, выпуская в воздух снопы разноцветных искр и намереваясь гулять всю ночь до утра, пока в небе не забрезжит рассвет.
        — Ох уж эта молодёжь, — покачал головой древний седовласый маг, сидевший на парковой скамейке, провожая весёлую толпу неодобрительным взглядом. — И всё бы им шуметь. Что ни день у них, то праздник, — брюзгливо проскрипел он, обращаясь к своей жене, сидевшей с ним рядом. Впрочем, в его ворчливом тоне отчётливо угадывались ностальгические нотки.
        — Ну что ты булькаешь, как перепревшее зелье? — одёрнула его жена, маленькая сухонькая старушка с живым цепким взглядом. — Пусть дети радуются. Молодость на то и молодость, чтоб веселиться. Когда ж ещё-то? Вспомни, что ты сам вытворял в их возрасте.
        — Да-а, что было, то было, — вдруг задорно подмигнул старичок жене, взяв её руку в ладони. — Клянусь своим склерозом, уж нам-то с тобой есть, что вспомнить о тех временах.

* * *
        Выслушав от коменданта общаги, строгой дамы средних лет, длинную речь о правилах поведения в местах общественного пользования и о крайней необходимости соблюдения приличий в общении с противоположным полом, представители которого, к явному неудовольствию коменданта, проживают в слишком близком соседстве с девушками, Лиза получила наконец (по-видимому, в награду за своё смиренное молчание на протяжении всей тирады) ключ от комнаты, в которой ей предстояло жить. Выскочив с этим трофеем в коридор и облегчённо выдохнув, девушка подобрала пузатую сумку со своими пожитками, стоявшую тут же у двери, и потащила её к лифту. Лифт доставил Лизу на седьмой этаж. Лиза выволокла сумку из кабины и остановилась, оглядываясь по сторонам.
        — А ничего, уютненько тут, — подумала она, сделав несколько шагов по пёстрой ковровой дорожке, устилавшей пол, и разглядывая картинки с городскими пейзажами, развешенные по стенам.
        Лиза оставила сумку у лифта и, поразмыслив пару секунд, в каком направлении ей следует двигаться, пошла направо по коридору, отыскивая свою комнату. Коридор с этой стороны оканчивался большой двустворчатой стеклянной дверью. Как только Лиза подошла, створки сами разъехались в стороны, впуская её в просторную комнату, напоминающую гостиничный холл, но обставленную очень уютно и без признаков официальности. Поскольку Лиза торопилась найти своё жилище, она не стала тут задерживаться. Её внимание сразу привлекли таблички с указанием номеров, прикреплённые над двумя другими дверьми, ведущими из холла. Сориентировавшись, девушка прошла в одну из дверей. За ней обнаружился ещё один участок коридора. Отыскав, наконец, в этом лабиринте дверь с нужным номером, Лиза остановилась и прислушалась. Из-за двери доносились весёлые голоса. Зануда комендантша предупредила девушку, что её соседка по комнате, тоже первокурсница, уже заселилась. По-видимому, у неё были гости. Лиза решительно постучала.
        — Войдите, не заперто! — отозвался звонкий девичий голос.
        Дверь тут же распахнулась. Со стороны комнаты её придерживал коренастый светловолосый парень. Его серые глаза лучились задором, волосы вились непослушными спиралями, а в линиях губ было что-то очень характерное для людей с позитивным мышлением, склонных с лёгкостью находить во всём подряд повод для веселья. Он заинтересованно уставился на Лизу.
        — Э-э-э… привет, — пробормотала Лиза, немного растерявшись от неожиданности. — Я не ошиблась? Это комната семьдесят три?
        — Она самая, — весело отозвался незнакомец. — Женьк, это, наверное, твоя соседка по комнате, — кинул он, обернувшись назад. — Ты, ведь, её соседка, так? — бесцеремонно поинтересовался он, снова повернувшись к Лизе.
        — Я? Ну… да… я соседка, — озадачено пробормотала Лиза.
        — Ну чего стоишь-то? Заходи, — весело заявил парень.
        Он пропустил Лизу в комнату, а затем высунулся в коридор.
        — А вещи твои где? — поинтересовался он.
        — Ой, я у лифта сумку оставила, — спохватилась Лиза, которую ситуация немного сбивала с толку, хотя обычно, в силу своего живого и общительного нрава, она не склонна была теряться в общении с симпатичными незнакомцами.
        — Сейчас принесу, — кинул он ей и моментально исчез из поля зрения.
        Лиза повернулась к остальным присутствующим в комнате. Девушка, которую появление Лизы, по-видимому, оторвало от процесса раскладывания безделушек на трюмо, держала в одной руке зеркальце на ножке, в другой — какую-то коробочку. Одета она была в простую белую футболку и джинсы, которые ладно сидели на её хрупкой фигурке. Гладкие каштановые волосы, подстриженные под каре, выразительные карие глаза, по смуглым щекам рассыпаны едва заметные мелкие веснушки, которые, несмотря на свою, казалось бы, неуместность, определённо ей идут.
        — Привет, я Женя, — приветливо улыбаясь, сказала она.
        — А я Лиза, — улыбнулась Лиза в ответ.
        — Илья, — представился высокий темноволосый парень, откладывая в сторону увесистый том и подавая Лизе руку для рукопожатия.
        Она протянула руку в ответ, и он осторожно сжал её пальцы. Парень, по Лизиному мнению, был очень даже ничего себе. Ей всегда нравилось сочетание в мужской внешности тёмных волос и серых глаз. Глаза у него были густого сине-серого цвета, наводящего на мысль о загадочной морской глубине, а в чертах лица читалось какое-то внутреннее спокойствие, уравновешенность и определённая доля интеллигентности.
        — Приятно познакомиться, — улыбнулась ему Лиза, с сожалением удерживаясь от того, чтоб по привычке не вложить в улыбку хоть немного кокетства, из опасений, что Илья может оказаться парнем Жени. У Лизы создалось впечатление, что в этой маленькой компании все давно знают друг друга.
        — Посторонись! — раздался весёлый голос блондина, и в комнату вплыла Лизина сумка. Вплыла в буквальном смысле слова, поскольку парню, по-видимому, не захотелось применять физическую силу, чтоб доставить в комнату Лизин багаж, и он попросту отправил сумку в плавный полёт с помощью левитации.
        — Доставлено, мисс, — подмигнул Лизе незнакомец, после того, как заставил сумку приземлиться в углу комнаты.
        — Спасибо, — Лиза одарила его благодарной улыбкой.
        — Ну, давай знакомиться, что ли? Я Денис. Для друзей — Дэн, — представился он.
        — Лиза. И для друзей тоже Лиза, — не сумела удержаться на этот раз от лёгкого кокетства Лиза. — Рада знакомству.
        — Взаимно, — кивнул Дэн, радушно улыбаясь. — Ну ладно, Илюха, пошли к себе. Пусть девчонки тут обустраиваются пока. Зовите, если понадобиться грубая мужская сила.
        — Да, идите, вам тоже нужно вещи разложить. Зовите, если понадобится качественная хозяйственная магия, — ответила Женя с лёгкой иронией.
        Парни ушли восвояси.
        — Ты на каком факультете будешь учиться? — поинтересовалась Женя, повернувшись к Лизе.
        — На журфаке. А ты?
        — Я на юридическом.
        — Слушай… но… ты ведь колдунья? — осторожно поинтересовалась Лиза.
        Женя согласно кивнула.
        — А ты? — спросила она.
        — Нет… В моей семье все обычные… Я думала, маги на каких-то особых факультетах учатся.
        Лиза воспринимала представителей магического сообщества, как иностранцев, о которых она, в принципе, была наслышана, но сталкиваться с ними в жизни ей не приходилось. Ей было известно, что в универе учится разный народ, но до сих пор она как-то очень неопределённо представляла себе возможность тесного общения с магами. У Лизы, вообще-то, был выбор, когда комендантша определяла ей место в общежитии. Можно было поселиться в корпусе, где жили только обычные студенты. Там была лёгкая перенаселённость, но Лизу, всё же, реально было впихнуть третьей жилицей в комнату. В корпусе с магами было значительно свободнее, хотя сам корпус был небольшим, и комнат на этажах было не так уж много. В комнаты тут селили максимум по двое, что, само собой, обеспечивало некоторый комфорт, но этот вариант предполагал, всё же, определённый риск для Лизы, которая о магии имела очень смутное представление. Однако необузданное любопытство и неуёмная жажда новых впечатлений заставили её рискнуть. Похоже, риск оказался оправданным, поскольку её новые знакомые произвели на неё вполне благоприятное впечатление.
        — Ну, это, кто как хочет. Школы у нас специальные, а высшее образование — личное дело каждого. Когда мои родители были в нашем возрасте, все учились в нескольких учебных заведениях, которые находятся на магической территории, и специальности они тоже выбирали соответствующие. А сейчас выбор гораздо шире, хотя, многие всё равно предпочитают классические варианты образования, — обстоятельно проясняла ситуацию Женя. — Честно говоря, из всех моих знакомых только мы втроём решили учиться в университете.
        — А ты с Ильёй и Денисом давно знакома? — полюбопытствовала Лиза.
        — Ну да, давно. С Ильёй мы с пелёнок вместе, наши родители дружат, а с Дэном в школе познакомились, в одном классе учились. Он мой парень, — сказала Женя.
        В последней фразе мелькнуло что-то едва уловимое, что заставило Лизу понять, что её кокетство не осталось незамеченным. Лизе стало неловко.
        — Э-э… ты какую кровать выбираешь? — спросила она, желая поскорее сменить тему.
        — Да мне всё равно, — пожала плечами Женя.
        — Можно я тогда займу ту, что у окна?
        — Конечно, — Женя согласно кивнула.
        Лиза принялась перекладывать свои вещи из сумки в шкаф. Женя, которая уже со своими вещами управилась, взяла книгу и устроилась с ней на кровати. Какое-то время девчонки молчали, занимаясь каждая своим делом. Лиза исподтишка поглядывала на увлечённую чтением соседку. Женя вызывала у неё симпатию. Лизу это радовало — им ведь теперь придётся жить под одной крышей. Было бы совсем неплохо обзавестись настоящей подругой, а не просто соседкой по комнате.
        Лиза довольно быстро управилась со своим добром. Женя оторвалась от книги и подняла на неё глаза.
        — Лиз, ты перекусить не хочешь? — поинтересовалась она.
        — Честно говоря, хочу, но я не стала тащить с собой провизию. Сумка и так неподъёмная была. Мне нужно сначала в магазин сбегать. Я видела тут неподалёку супермаркет.
        — Да ты не заморачивайся, мы с ребятами уже набили холодильник под завязку, — беспечно заявила Женя. — Пошли пока перекусим, чаю попьём, а потом приготовим чего-нибудь на ужин. Если есть желание, вливайся в нашу компанию. Только сразу тебя предупреждаю, нам с тобой придётся готовить и на тех двух проглотов, которых ты тут видела. Едят многовато, но зато всеядные, — весело сказала она. — А вздумают капризничать, живо отправятся в столовку.
        — Идёт, — рассмеялась Лиза, — я люблю готовить, так что, меня такая перспектива не пугает.
        — Ну, пошли тогда на кухню.
        — Пошли. Ты тут уже ориентируешься?
        — Ну да, я уже успела здесь оглядеться. Очень неплохо всё устроено. Этаж на два крыла разделён, в одной половине селят парней, в другой девушек, но вход в оба отсека свободный. Комнат не много, и, похоже, этажи по курсам заселяют, так что, тут, вероятно, будут одни первокурсники жить. Кухня общая, одна на всех, но очень просторная и уютная. Там и приготовить и поесть можно. Ещё есть большая комната, через которую ты проходила в наш отсек от лифта. Она, похоже, предназначена для совместного времяпровождения и отдыха. Из хозяйственного крыла есть выход на лестницу и на балкон. В общем, мне тут понравилось, — сказала Женя. — Ну, ты сама сейчас всё увидишь.
        Девчонки дружно направились осматривать окрестности. Теперь Лиза никуда не торопилась и имела возможность рассмотреть всё, как следует. В холле, который, по всей видимости, служил ещё и комнатой отдыха для обитателей этажа, было несколько диванов и кресел, большой книжный шкаф с книгами и пара столиков. У одной стены располагался настоящий камин, в котором горел огонь, хотя на дворе стояли последние летние деньки, и комната абсолютно не нуждалась в отоплении. Лизу удивило это обстоятельство.
        — Странно, зачем топят камин? Теплынь же ещё, — высказала она вслух своё недоумение.
        — Сейчас это только для связи, — пояснила Женя. Заметив непонимание в глазах Лизы, она прибавила, — через камин можно отправлять и получать корреспонденцию.
        — Вот как? — озадачено произнесла Лиза. — И как это выглядит на деле?
        — Да очень просто. Если тебе нужно отправить письмо, например, ты просто указываешь на нём адрес, бросаешь его в огонь, и всё. Оно попадёт, куда следует. Конечно, при условии, что там, куда ты его отправляешь, тоже есть камин и находится он на магической территории. Можно даже небольшие посылки отправлять. Это быстро и удобно.
        — Здорово, — восхищённо пробормотала Лиза. Она сейчас находилась в состоянии какого-то восторженного возбуждения. Жизнь в общаге обещала быть нескучной и сулила ей массу новых впечатлений и даже открытий.

* * *
        — И что, ты правда можешь сварить настоящее приворотное зелье? — хихикала Лиза, даже не пытаясь скрыть своей чрезвычайной заинтересованности предметом разговора.
        — Ну конечно могу. Что тут такого? — хихикала в ответ Женя, которую забавляла Лизина реакция на такие обычные для неё вещи. — Только всё это ерунда. Приворотное зелье не любовь вызывает, а одержимость, к тому же, кратковременную, если только не пичкать им кого-то регулярно, что, кстати, вредно для здоровья.
        Девчонки сидели на корточках возле небольшого деревянного сундука, украшенного резьбой, из которого Женя извлекла толстый фолиант, довольно потрёпанный на вид, что натолкнуло Лизу на мысль о его древности. Загадочные символы на его обложке внушали ей уважение и трепет. У Лизы даже мурашки по коже побежали от одной мыли, что эта книга содержит на своих страницах старинные рецепты колдовских зелий.
        — Ух-ты. Это настоящая колдовская книга? Старинная, наверное, — пробормотала Лиза, зачарованно пялясь на фолиант в Жениных руках.
        — Ну, вообще-то, это мой справочник по зельям. Пару лет назад был новым, — скорчила забавную рожицуЖеня, — хотя, выглядит он, конечно, немножко непрезентабельно. Каюсь, это я его так уделала, что он на антиквариат стал похож, — хихикнула она. — Просто, когда готовишь зелья, иногда приходится использовать довольно мерзкие ингредиенты. Сейчас я, конечно, всё гораздо аккуратнее делаю, а по этой книге я усердно училась, так что, не повезло ей немножко.
        Лиза рассмеялась.
        — А это что? — поинтересовалась она, заглядывая в сундук и указывая на склянки, выстроившиеся в длинный ряд у одной из его стенок.
        — Тут небольшой запас готовых зелий, в основном лечебных, — пояснила Женя. — Тут разные ингредиенты, — указала она на коробочки и баночки, которыми был заполнен небольшой котёл, занимавший большую часть сундука.
        —Ты что, собираешься тут зелья варить? — полюбопытствовала Лиза.
        — Ну, без особой необходимости вряд ли, — пожала плечами Женя. — Это так, на всякий случай.
        — Жень, а меня ты могла бы научить какое-нибудь зелье готовить? — с нескрываемым азартом выдала Лиза.
        — Не знаю, — озадачилась Женя. — Понимаешь, это не так просто. При изготовлении зелий не только компоненты надо смешивать по рецепту, есть ещё масса всяких нюансов. Качественные зелья далеко не у каждого мага выходят. Этому надо всерьёз учиться и ещё собственное чутьё иметь, свою магию вкладывать.
        — Ну… да, всё, конечно, не так просто, — согласно кинула Лиза.
        В дверь постучали.
        — Входи, Дэн, — весело отозвалась Женя, поднимаясь на ноги.
        — А чего это вы тут делаете? — задорно улыбаясь, поинтересовался Дэн.
        — Да так, барахло перебираем, — хмыкнула Женя, захлопывая крышку сундука. — А вы там чем занимаетесь?
        — Да ничем. Может, пойдём, погуляем? Теплынь такая на улице, грех в четырёх стенах сидеть, — предложил он.
        — Лиз, ты как? Пойдёшь? — спросила Женя.
        — Конечно, с удовольствием, — с готовностью отозвалась Лиза.
        — Ну, мы с Илюхой тогда в холле вас ждём, — кивнул Дэн. — Давайте, собирайтесь и подходите туда.
        Девчонки с энтузиазмом бросились собираться. Лиза начала было перебирать свои наряды, но заметив, что Женя просто стянула свою белую футболку и надела другую, с ярким принтом, оставшись в тех же джинсах, решила тоже не заморачиваться. Она по-быстрому натянула на себя сарафан в цветочек, собрала свои длинные русые волосы в конский хвост и мазнула губы блеском. Хлопнув густыми ресницами, которые веером обрамляли большие светло-серые глаза, Лиза едва заметно улыбнулась своему отражению в зеркале, сочтя себя вполне привлекательной.
        Парни дожидались их в холле, с комфортом развалившись в креслах и потягивая сок из стаканов. При появлении девчонок они дружно подхватились с места, составив стаканы на столик, на котором уже стояла тарелка с крошками от печенья и валялась пустая скомканная пачка из-под чипсов.
        — Парни, надо бы убрать тут, — назидательным тоном заявила Женя. — Нехорошо оставлять после себя бардак.
        — Да ну, Жень, потом уберём, — беспечно отмахнулся от неё Денис.
        — Дэн, ты же не у себя дома, — продолжала зудеть Женя. — Кто-нибудь придёт сюда посидеть, а тут такой свинарник.
        — Да кто придёт? — поддержал друга Илья. — На этаже, кроме нас четверых, нет никого.
        — В вашем крыле тоже пока больше никого не поселили?
        — Неа, мы тут пока полновластные хозяева, — довольным тоном подтвердил Дэн.
        — Ну, до начала занятий ещё два дня, наверное, подселят кого-нибудь, — пожала плечами Женя. — Ладно, свинтусы, пошли гулять, но потом вы всё тут уберёте, — безапелляционно заявила она. — Нечего тараканов разводить.
        — Да не вопрос. Всё будет сделано, — поспешно согласился Дэн. — Ну, пошли уже, чистоплюйка.
        Он со спины обхватил Женю за талию и подтолкнул к выходу.
        — Пошли-пошли-пошли, — шутливо приговаривал он, настойчиво её подталкивая.
        — Да ну тебя, — фыркнула Женька, увернувшись, но тут же рассмеялась и взяла его за руку. — Ладно, идём.
        Дэн чмокнул её в щёку, и они двинулись к выходу, держась за руки. Илья взглянул на Лизу, улыбнулся и сделал жест, приглашающий её следовать за ребятами. Лиза согласно кивнула, улыбнувшись ему в ответ, и пошла к выходу.

* * *
        — Жень… можно тебя спросить? — немного смущаясь, поинтересовалась Лиза.
        — О чём? — Женя повернула к ней лицо, приподнявшись на локте.
        Девчонки уже улеглись в постели, но обе были не против ещё немного поболтать перед сном о своём, о девичьем. День получился насыщенным и длинным, но он совсем не утомил Лизу, а, скорее, взбудоражил. Прогулка вышла очень приятной. Они вчетвером бродили по городу, погружаясь в его суматошную атмосферу, изучая окрестности, наслаждаясь теплом уходящего лета, любуясь загорающимися с наступлением сумерек яркими городским огнями и тихими манящими звёздами, ненавязчиво наблюдающими за людской суетой из бесконечности. Мир вокруг казался открытым и доброжелательным, и сердце жаждало такой же открытости и откровенности.
        — Скажи… у Ильи есть девушка? — задала Лиза свой вопрос.
        — Нет. По крайней мере, я об этом не знаю, а я знаю о нём практически всё, — улыбнулась Женя.
        — Ясно, — нарочито небрежным тоном сказалаЛиза. — Он очень симпатичный.
        — Ну… да… он симпатичный, — озадачено протянула Женя. Собственный ответ заставил её рассмеяться. — Ты понимаешь, я его с самого детства знаю, как-то не задумывалась о том, симпатичный он, или нет. В смысле, как парень. Ты, ведь, это имеешь в виду? Человек он очень хороший, это да.
        — А какой он человек? — полюбопытствовала Лиза.
        — Надёжный, — односложно ответила Женя. Ей почему-то расхотелось говорить на эту тему. — Лиз, может, будем спать? Что-то у меня глаза уже слипаются.
        — Да, конечно. Спокойной ночи.
        — Спокойной ночи.
        Девчонки устроились в своих постелях поудобнее и закрыли глаза. В комнате воцарилась тишина. В комнате, но не в девичьих умах.
        Глава 2. О мужских развлечениях и женских обязанностях
        Синий водяной дракон угрожающе растопырил крылья, оскалил пасть, издал рык и стремительно налетел на красного, огненного. Во все стороны полетели горячие искры и холодные водяные брызги. Поверженный огненный дракон растворился в воздухе с тихим шипением. Победитель ещё несколько секунд красовался, поворачиваясь во все стороны и помахивая прозрачными голубыми крыльями, затем тоже растаял без следа.
        Илья выбросил вверх кулак и издал победный клич.
        — Ну что, сдаёшься? — самодовольно улыбаясь, обратился он к Денису.
        — Ещё чего! Играем до пяти, а ты только четыре раза выиграл. Щас ты у меня получишь, — азартно потёр руки Дэн.
        — Ну-ну, давай, дерзай, — насмешливо прищурился Илья. — Лиза, считай.
        — Ра-а-аз, два-а, три! — скомандовала Лиза.
        Парни одновременно выбросили вперёд правую руку. Пальцы Дэна сжались в кулак, Илья растопырил указательный и средний пальцы, изобразив латинскую V. В ту же секунду в воздухе появились драконы, или, скорее, дракончики, поскольку были они размером с кошку, не больше. На этот раз Дэн вызвал водяного дракона, надеясь, наконец, обыграть Илью, но тут же понял свою ошибку и с досады хлопнул себя по коленке, тихонько ругнувшись. Водяному дракону противостоял прозрачный, сверкающий в свете лампы, словно был сделан из хрусталя, ледяной дракон. Водяного дракона постигла та же участь, что и огненного в предыдущем поединке, с той лишь разницей, что он, столкнувшись с соперником, застыл, пошёл мелкими трещинами и рассыпался на миллион осколков, растворяясь в воздухе. Ледяной дракон через пару секунд последовал за ним.
        — А-ха-ха! — веселился Илья, торжествуя. — Я же говорил, сдавайся!
        — Блин, вот ты точно жульничаешь, — пробурчал Дэн. — Нет, ну как можно всё-время выигрывать? Тут ведь невозможно продумать ходы.
        Парни уже около часа играли в холле в игру, которая напоминала Лизе детскую игру в камень-ножницы-бумага. Одновременно выдавая различные комбинации из пальцев, они вызывали драконов, которые имели друг перед другом конкретные преимущества. Выглядело это действо очень зрелищно и приводило Лизу в восторг. Её назначили распорядителем в игре, и она с огромным удовольствием участвовала в процессе. Женя, которую подобные развлечения не впечатляли, сидела рядом с Дэном на диване, поджав под себя ноги, и читала книгу, не обращая внимания на шумные излияния игроков.
        — Ты же сам говоришь, что ходы невозможно продумать. Как же я, по-твоему, жульничаю? Ты просто вечно хлопаешь ушами, — весело подтрунивал над другом Илья, заставляя того кипятиться всё больше.
        —Дэнь, он просто очень внимательно следит за твоими движениями и выдаёт свой знак на секунду позже, чем ты, после того, как догадается, что именно ты собираешься показать, — спокойно сказала Женя, отложив книгу в сторону.
        — Предательница, — беззлобно сказал Илья.
        — Да ладно, тебя всё равно никто не может обыграть. Я давно поняла, в чём тут фишка, но у меня не хватает быстроты реакции. Даже, если я успеваю понять, каким будет знак, я всё равно не успеваю быстро сообразить, какой выставить в ответ, и обычно ошибаюсь. Так что, не парься, Дэн, у Илюхи тебе всё равно выиграть не удастся, — уверенно заявила Женька.
        — Нет, Лиз, ну вот скажи, это нормально? — с притворным возмущением воскликнул Дэн, ища у Лизы моральной поддержки. — Эти двое, похоже, ниже плинтуса решили меня опустить сообща. Лучший друг меня постоянно обыгрывает, любимая девушка утверждает, что я тугодум. Что ж за жизнь-то такая беспросветная? Одно расстройство кругом, — скорчил он страдальческую физиономию.
        Девчонки дружно рассмеялись.
        — Ах ты бедненький. Иди, пожалею, — засюсюкала Женя, встав на диване на коленки и обняв его сверху за плечи. — Я знаю, чем тебя можно утешить. Чаю с пирогом хочешь?
        — А что, вчерашний пирожок ещё остался? — оживился Дэн.
        — А как же.
        — Мням. Срочно, срочно утешьте меня пирожком и я, так и быть, прощу вам все ваши издевательства, — состроил Дэн умильную физиономию, вызвав у девушек очередной приступ веселья.
        — Илюш, а ты будешь пирог? — поинтересовалась Женя.
        — А ты как думаешь? Я, конечно, не так обижен судьбой, как некоторые, присутствующие здесь страдальцы, но я тоже нуждаюсь в маленьких житейских радостях время от времени, — ухмыльнулся Илья.
        — Ну, тогда принесём пирог сюда. Тут уютнее, чем на кухне. Дэн, пошли, поможешь мне, — скомандовала Женя.
        — Так я и знал. Ну почему радости никогда не достаются мне даром? — возвёл глаза к небу Дэн.
        — Судьба у тебя такая, — хмыкнула Женя. — Подъём!
        Дэн со скрипом поднялся с дивана, смешно охая и причитая, и поплёлся за Женькой на кухню.
        Лиза с Ильёй остались в холле одни. Торопясь нарушить тишину, чтоб она не успела стать неловкой, Лиза сказала:
        — Мне жутко понравилась игра. Всё это так волшебно. Я вам даже немножко завидую в том плане, что вы владеете магией.
        Илья пожал плечами.
        — Я не думаю, что тут есть чему завидовать. В смысле, меня устраивает то, что я такой, какой есть, но я не считаю, что у магов имеются какие-то преимущества перед людьми, которые не владеют магией. Магия ничего особо не прибавляет в жизни.
        — Ну, не скажи, — возразила Лиза. — Я бы не отказалась от магических способностей.
        — А зачем они тебе? — спокойно поинтересовался Илья.
        — Ну… как зачем…? — растерялась Лиза. — Чтоб были, — рассмеялась она, так и не найдясь, что ответить.
        — Вот-вот, — улыбнулся он ей.
        — Ну, не знаю. Мне кажется, магия всё-таки делает жизнь интереснее, — продолжала гнуть свою линию Лиза.
        — Возможно, — кивнул он.
        Лиза чувствовала, что он соглашается с ней просто, чтоб не спорить. Он чем-то озадачил её, и она испытывала потребность в том, чтоб прояснить ситуацию.
        — Но ты сам ведь не согласился бы отказаться от своих способностей? — с некоторым вызовом спросила она.
        Он смотрел на неё какое-то время заинтересовано.
        — Просто так — нет, — кивнул он, соглашаясь. — Я к ним привык.
        — А не просто так? — лукаво улыбнулась она. — Есть что-то, на что ты согласился бы обменять свою магию?
        Он молчал с минуту, по-видимому, обдумывая то, что она сказала, потом выдал:
        — Да, наверное, есть… Одна вещь.
        После секундной паузы, он вдруг как-то засуетился, поднялся с кресла и подошёл к книжному шкафу, делая вид, что разглядывает стоявшие там книги.
        У Лизы страшно чесался язык от желания спросить его, что же это за вещь. Ей было ужасно любопытно, что его так смутило, но она чувствовала, что лимит ответов на вопросы уже исчерпан.
        Очень кстати вернулись с кухни Дэн и Женька, притащив с собой поднос с чашками и пирогом. В комнате сразу воцарилось весёлое оживление.
        — Ых, вкуснятина какая, — довольным тоном заявил Дэн, подкладывая себе очередной кусок пирога. — Лиз, твои пироги — это нечто.
        — Угу, — согласно кивнул Илья, не имея возможности высказываться более распространённо из-за набитого рта.
        Лиза зарделась от удовольствия.
        — Спасибо. Мне ужасно приятно, что вам нравится. Я, вообще-то, очень люблю готовить, — сказала она, расплываясь в улыбке. — И не только пироги.
        — Вот — истинная женщина. Учись, Женька. Ты вечно зудишь, что мы тебя эксплуатируем, вместо того, чтоб получать удовольствие от женских занятий, — назидательным тоном произнёс Дэн. — Прониклась бы любовью к кулинарии, глядишь, тоже научилась бы прилично готовить.
        Женька возмущённо фыркнула.
        — Хочешь сказать, я плохо готовлю?
        — Ну, по-всякому бывает, — брякнул Дэн, по всей видимости, абсолютно потерявший нюх, раз не почувствовал, что в воздухе запахло грозой.
        Илья вдруг сильно закашлялся, подавившись пирогом. Женька отложила скандал на потом и стала хлопать его по спине.
        — Спасибо, — просипел Илья, прокашлявшись. — Женька, да не слушай ты его. Нормально ты готовишь, — сдавленно выдал он. — Лично меня всё очень даже устраивает.
        — Спасибо, Илюша, — с нажимом сказала Женька. — Я думаю, некоторым капризным барчукам не помешает сесть с завтрашнего дня на диету, — жёстко отрезала она.
        — Это… Женьк, да ты чего? — засуетился Дэн. — Да я ничего плохого не имел в виду… Но, между прочим, разумные люди не обижаются на конструктивную критику, — прибавил он, упорно не желая отступать от своей позиции. — Я не говорю, что ты вообще плохо готовишь. Но при желании ты могла бы готовить лучше. Лиза же может.
        Женька опять начала раздуваться от негодования.
        — Я готовлю, как могу. А если тебя это не устраивает, готовь себе сам, — ледяным тоном заявила она.
        — Вот ты всегда так. Ты сразу в штыки всё воспринимаешь, — пробубнил Дэн, уже сильно сожалея о том, что начал этот разговор.
        — Слушайте, девчонки, вы тут отдохните, а мы сейчас посуду помоем, — подсуетился с предложением Илья, пока Женька не успела ещё что-нибудь сказать.
        — Да, мы всё помоем, — поспешно подтвердил Дэн.
        Они по-быстрому собрали посуду и потащили её на кухню.
        Женька откинулась на спинку дивана с недовольным видом. Лиза ощущала себя в этой ситуации как-то совсем неуютно.
        — Слушай, Жень, мне так неудобно. Вроде как, из-за моего пирога весь этот сыр-бор разгорелся, — сказала она озадачено.
        — Да ну, при чём тут ты, Лиз? — махнула рукой Женька. — Это просто Дэна у нас природа чувством такта немилосердно обделила. Нет, ну я понимаю, что моя стряпня оставляет желать лучшего, но я же стараюсь, — расстроено бормотала она. — Совсем не обязательно тыкать меня в это носом.
        — Жень, да не переживай ты, — попыталась утешить её Лиза, — ну это же всё полная ерунда!
        — Да меня эта ерунда уже порядком достала, — продолжала бурчать Женька. — Вечно у него не хватает ума на то, чтоб не задевать меня из-за пустяков.
        — Да ладно тебе, Женька, все ссорятся периодически. Это нормально, — оптимистично заявила Лиза. — Все они, мужики, такие… Хотя, Илья, похоже, немного отличается от общей массы. Он всегда занимает миротворческую позицию, кода вы ссоритесь? — полюбопытствовала она.
        — Илья? Ну, по-всякому бывает. Как правило, он не вмешивается в наши конфликты, а с ним самим я, наверное, в последний раз где-то в классе шестом ссорилась, — пожала плечами Женька. — Нам с ним нечего делить и с чувством такта у него всё в порядке, в отличие от некоторых. Вообще, пока с парнем дружишь, всё просто, а как только начинаются отношения другого рода, так сплошные сложности возникают.

* * *
        — Ну, ты дура-а-ак, — протянул Илья, как только они с Дэном оказались вне зоны слышимости. — Как можно одной девчонке приводить в пример другую, да ещё не один на один, а на людях? Странно, что ты ещё жив.
        Илья свалил грязную посуду в раковину.
        — Ну да, облажался я малость, — озадачено почесал в затылке Дэн. — Нет, но согласись, Женька, всё-таки готовит так себе.
        — Нормально она готовит. Она научится, если её не шпынять, — упрямо заявил Илья. — Не боги горшки обжигают.
        — Да в том-то и дело, что, если ей не говорить, что она паршиво готовит, она так и будет считать, что всё нормально. Ты же знаешь, как готовит моя мама. Я хочу, чтоб моя жена тоже хорошо готовила.
        — …Ты что, уже жениться на ней собрался? — каким-то странным ядовитым тоном поинтересовался Илья.
        — Нет, ну не собрался пока, но это же не исключено. В перспективе, — пожал плечами Дэн. — Она же моя девушка.
        — Ну, раз не собрался, так и не зуди раньше времени, — резко выдал Илья и яростно загремел посудой.
        — Я что-то не понял, а ты-то чего на меня взъелся? — недовольно поинтересовался Дэн, обескураженный его тоном.
        — Ничего. Мне просто уже надоели ваши ссоры, — пробубнил Илья себе под нос.
        — Надоели — не слушай, — сварливо ответил Дэн. — И вообще. Чего ты мне мозги канифолишь? Мы с Женькой сами в состоянии разобраться в своих отношениях! Нашёлся тут советчик!
        — Вот и разбирайтесь, — буркнул Илья, не глядя на него.
        — Ну и разберёмся! И вообще, иди ты к Пендрагоновой бабушке! Сам мой свою посуду!
        Дэн швырнул губку в раковину и демонстративно расселся за столом, отвернувшись к окну.
        Илья продолжал намывать тарелки, не обращая на него внимания. Он составил посуду на сушилку, вытер руки полотенцем и направился к выходу. Дэн беспокойно поёрзал на стуле.
        — Слышь, Илюх, — извиняющимся тоном окликнул он друга, — ты это, не злись. Как-то… погорячился я.
        Илья повернулся к нему лицом.
        — Ну… ты тоже извини. Это, и правда, наверное, не моё дело, — пробормотал он.
        — Да нет. Я же знаю, что ты это по-дружески.
        Илья согласно кивнул.
        — Ну чего? Пошли обратно, что ли? Надеюсь, Женька уже отошла, — с явным сомнением в голосе сказал Дэн.
        — Наверняка. Она никогда долго не злится, ты же её знаешь, — усмехнулся Илья.
        Глава 3.Задачка для Лизы
        Первый учебный день прошёл для Лизы в каком-то восторженном угаре. Посвящение в студенты, знакомство с сокурсниками, первые лекции, занятия. Голова шла кругом, сердце радостно трепыхалось от того, что она, наконец, ощущала себя студенткой университета. Лиза так давно мечтала об этом. Сейчас ей казалось, что любая её мечта имеет все шансы на осуществление, чего бы она ни пожелала. Для полного счастья Лизе не хватало только дружеской компании, с которой можно было бы разделить свой восторг, поэтому она немного огорчилась, когда, вернувшись в общагу, не застала Женю дома. Она сходила на кухню, прошлась по коридорам. Этаж пустовал. В мужское крыло Лиза идти постеснялась, но у неё было отчётливое ощущение, что и там сейчас никого нет. Она вернулась в свою комнату и решила сразу взяться за учёбу, раз уж всё равно сейчас больше нечем заняться.
        Лиза разложила конспекты и учебники на столе, выбрала ту книгу, которая привлекла её внимание яркой обложкой, и стала лениво перелистывать страницы, не особо вникая в содержание.
        В дверь постучали.
        — Да-да, войдите! — откликнулась Лиза, сразу оживляясь.
        — Можно? — Илья просунул голову в дверной проём.
        — Ну конечно, — радушно отозвалась Лиза, выбираясь из-за стола. — Заходи.
        Илья вошёл и остановился посреди комнаты в замешательстве.
        — Женька не пришла ещё? — поинтересовался он.
        — Нет ещё, — подтвердила Лиза.
        — А ты что, уже науку грызёшь? — кивнул он в сторону стола, заваленного книгами.
        — Ну да, сделала попытку, — хихикнула Лиза. — Денис тоже ещё не вернулся из универа?
        — Нет, но он, по идее, скоро должен быть. Ты тогда скажи Женьке, как придёт, чтоб к нам заглянула.
        — Угу, скажу, — кивнула Лиза.
        Илья повернулся к выходу. Лизе было немного досадно, что он уже уходит, но она никак не могла придумать, чем его можно задержать. Почему-то общаться с ним один на один оказалось совсем непросто, хотя обычно Лизе ничего не стоило находить темы для разговоров с парнями. Пришлось позволить ему уйти.
        Лиза ещё какое-то время шуршала книжными страницами, но настроиться на учёбу так и не получилось, поэтому она решила отложить это дело на потом и принялась наводить порядок в своём гардеробе.
        Через какое-то время в коридоре послышались весёлые голоса и смех Дениса и Женьки. Их разговор оборвался на полуслове, и Лиза решила, что они, вероятно, там целуются. После паузы хихиканье возобновилось, и через несколько секунд дверь приоткрылась.
        — Лиз, ты тут? — заглянула в комнату Женька. — Дэну можно войти?
        — Конечно, можно, — согласно кивнула Лиза, приветливо ей улыбаясь. — Хорошо, что вы пришли, а то я тут уже скучать начала одна.
        — Скучать — это не дело, — весело подмигнул ей Дэн, вваливаясь в комнату и сразу наполняя её каким-то шумным оживлением. — Есть предложение сходить всем вместе в кафе и отметить первый учебный день. Надеюсь, у тебя нет возражений?
        — Отличное предложение, — обрадовано отозвалась Лиза. — Когда пойдём?
        — Да как соберётесь. Мы-то с Илюхой всегда готовы.
        Он ушёл, а девушки, весело переговариваясь, бросились наряжаться. Лиза решила на этот раз более основательно подойти к выбору наряда. У неё было огромное желание выглядеть на все сто, поскольку для этого имелся стимул.

* * *
        Пребывая в благодушном расположении духа, весело насвистывая какую-то незамысловатую мелодию и раскручивая на пальце колечко с надетым на него ключом от комнаты, Дэн направлялся к себе. Когда он проходил через холл, кольцо вдруг соскочило с пальца, и ключ улетел в неизвестном направлении. Дэн ругнулся и стал осматривать пол вокруг, пытаясь обнаружить свою пропажу. Он потратил на поиски несколько минут, но ключ никак не находился. Дэн осмотрел всё открытое пространство вокруг, наклоняясь к самому полу, ощупал поверхности кресел и диванов, но безрезультатно. Тогда он встал на четвереньки и стал заглядывать под мебель. Под первым диваном ничего не обнаружилось. Дэн, не меняя позы, пополз дальше. Переползая от одного предмета мебели к другому, он бормотал:
        — Да где ж ты, гад? Вернись, я всё прощу.
        Вдруг его взгляд упёрся в носы двух женских летних туфелек, в которых совершенно закономерно обнаружились две стройные девичьи ножки. Дэн отпрянул назад и поднял глаза вверх. Сверху вниз на него с интересом смотрела незнакомая девушка. Он, как ужаленный, вскочил на ноги, покрываясь краской с головы до пят.
        — Это не его ты искал, обещая всё простить? — спокойно поинтересовалась незнакомка, удерживая двумя пальцами колечко, на котором болтался ключ. Уголок её рта чуть дёрнулся, выдавая ироничность вопроса.
        Дэн, который сроду не страдал от застенчивости, почему-то смутился до крайности, судорожно кивнул и промямлил что-то совершенно нечленораздельное, протягивая руку за ключом. Она положила ключ ему на ладонь.
        — Спасибо, — выдавил из себя парень, обретая, наконец, дар речи.
        Девушка одарила его лёгкой улыбкой, от которой у него по всему телу побежали мурашки. Она была невероятно красива. Точёная стройная фигурка, все достоинства которой подчёркивало летнее короткое платье, светлая кожа без единого изъяна, копна красно-каштановых волос, вьющихся лёгкой волной по всей длине и спадающих каскадом по плечам и спине. А ещё — глаза какого-то невероятного оттенка, которому непросто подобрать определение.
        — Может, ты мне подскажешь, где комната семьдесят четыре? — поинтересовалась она, не обращая внимания на его смущение.
        — Э-э-э… да, конечно, — оживился Дэн, постепенно возвращаясь к своему привычному бодрому состоянию. — Вон та дверь ведёт в нужное крыло.
        — Спасибо, — улыбнулась она и, подобрав небольшую сумку, стоявшую у её ног, поплыла в указанном направлении.
        Дэн наконец окончательно вышел из состояния ступора и кинулся за ней следом.
        — Постой! Давай я помогу тебе сумку донести, — предложил он, считая своим долгом проявить галантность.
        — Это будет очень любезно с твоей стороны, — согласно кивнула красавица, одарив его ещё одной очаровательной улыбкой.
        Дэн покладисто донёс сумку до нужной двери и поставил её на пол.
        — Ну вот, это твоя комната, — указал он на табличку с номером.
        — Да, спасибо, — кивнула девушка. — А ты живёшь в другом крыле?
        — Угу. С этой стороны только комнаты девушек, — подтвердил Дэн. — В семьдесят третьей живут две девчонки — Женя и Лиза. Больше в этом отсеке пока нет никого… Кстати, я Денис, — прибавил он, решив, что пора бы уже познакомиться с новой соседкой. — Можно Дэн.
        — А я Эмма.
        Она открыла дверь ключом, подхватила сумку и переместила её в комнату.
        — Ещё увидимся, ДЭН, — в её глазах мелькнуло лукавство с намёком на насмешку.
        Дверь захлопнулась у Дэна перед носом. Парень какое-то время растерянно пялился на неё, потом тряхнул головой, будто отгоняя наваждение. Он поплёлся в свою комнату, огорчённо констатируя про себя, что познакомиться с красивой девушкой при ещё более глупых обстоятельствах крайне затруднительно.

* * *
        — Девчонки, а вы уже видели свою соседку? — полюбопытствовал Дэн, когда девушки, наконец, закончили наряжаться и зашли за ребятами. До этого он битый час в красках и подробностях описывал Илье своё злоключение.
        — Да, она к нам заходила, — утвердительно кивнула Лиза.
        — Ну и как она вам?
        — В каком смысле, как? — подозрительно прищурилась Женька.
        — Ну… это… она к нашей команде присоединяется, или сама по себе будет? — не слишком складно ответил вопросом на вопрос Дэн.
        — Да она вообще пока тут жить не собирается, — заявила Женька, пристально на него глядя.
        — Не собирается? — озадачено пробубнил Дэн.
        Он взглянул на Илью, вероятно, ища у него моральной поддержки, но тот только иронично ухмылялся, наблюдая за этой сценкой.
        — Она сказала, что пока живёт в квартире своих родственников, которые сейчас в отъезде. Где-то через месяц они вернутся, тогда она переедет сюда. Пока привезла кое-какие вещи, просила нас присмотреть за комнатой. Она уже уехала, — поставила точку в объяснениях Женька. Она говорила спокойным тоном, но её взгляд не сулил Дэну ничего хорошего.
        — А-а-а… Ну и ладно. Ну что, пошли? — сказал Дэн, поспешно подавая Женьке руку и всем своим видом изображая крайнюю предупредительность.
        — Пошли, — ответила Женька, с ноткой недовольства в голосе, но уже через несколько минут сменила гнев на милость, великодушно уступив стараниям Дэна загладить свою оплошность подчёркнутой любезностью.

* * *
        Не раздумывая долго над выбором места для посиделок, ребята направились в ближайшее к общаге кафе. Они удобно устроились там, заняв столик на четверых в углу зала. Зал был маленьким и уютным, угощение съедобным, музыка приятной, настроение радужным, так что, мероприятие было просто обречено на успех. Ребята шумно веселились и получали удовольствие от общения, от обстановки и от жизни в целом.
        Илья сидел рядом с Лизой и покладисто ухаживал за ней, не выходя, правда, за рамки обычной вежливой галантности. Лиза вначале воздерживалась от откровенного кокетства, но по мере того, как веселье нарастало и обстановка становилась всё более непринуждённой, она позволила себе несколько раз стрельнуть в его сторону глазками. Лиза, правда, не была уверенна, что выстрелы попали в цель, потому что не получила в ответ ничего, кроме его обычной доброжелательной улыбки, но такие мелочи не могли заставить её сойти с намеченного курса. Она совершенно справедливо считала себя неглупой, довольно привлекательной, знала себе цену и умела добиваться цели.
        Возвращаясь в общежитие, компания сделала крюк по дороге, чтоб растянуть удовольствие и подышать воздухом перед сном. Дэн с Женькой шли в обнимку следом за Лизой и Ильёй, периодически притормаживая, чтоб обменяться короткими поцелуями, но умудрялись не отставать и активно поддерживать общий разговор.
        Лиза подумала, что Илья, по идее, в такие моменты должен чувствовать себя рядом со своими друзьями третьим лишним, и что ему, вероятно, не слишком уютно в такой ситуации.
        — Ну, ничего, мы это исправим, — решила Лиза, лукаво улыбнувшись про себя своей мысли, а заодно послав Илье ещё один кокетливый взгляд.

* * *
        Потекли трудовые студенческие будни с ранними нелёгкими подъёмами по утрам, растущей кучей заданий, постепенно накапливающимися усталостью и недосыпом, но обитатели седьмого этажа находили время для общения, веселья, для совместных вылазок, посиделок и всего остального, что делает жизнь студента радостной и увлекательной, а студенческие годы незабываемыми.
        Девчонки за несколько недель жизни в одной комнате практически сроднились. Они всё свободное от учёбы время были вместе, делились своими девичьими секретами, иногда дружно приструнивали парней, когда тех заносило не в ту степь, проявляя завидную женскую солидарность во всех вопросах такого рода.
        Чем дольше Лиза общалась с Ильёй, тем больший интерес он у неё вызывал. В общении с девушками он неизменно демонстрировал вежливую обходительность и хорошие манеры. На фоне своего друга, весельчака и балагура Дениса, Илья казался куда более серьёзным, сдержанным и рассудительным, но с чувством юмора у него тоже всё было в полном порядке, и вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову назвать его занудой. Женька как-то сказала про него, что он надёжный. В нём, действительно, чувствовалась какая-то надёжность и порядочность. Словом, Лиза со временем лишь утвердилась в своём положительном мнении на его счёт и в желании прибрать к рукам такой ценный экземпляр, пока этого не сделал кто-нибудь другой.
        Лиза умела нравиться парням. До сих пор ей без особого труда удавалось при желании добиваться интереса со стороны представителей противоположного пола, а потому у неё даже мысли не возникало, что Илья может стать исключением из правил. В каждом его жесте, взгляде, или действии, имеющем к ней какое-либо отношение, она без тени сомнения усматривала повышенный интерес к своей персоне, будучи абсолютно уверенной в том, что иначе просто и быть не может. Она с воодушевлением обсуждала все эти моменты с Женькой, основательно прожужжав ей этой темой все уши.
        Женьке со стороны ситуация виделась немного иначе, чем Лизе, но она предпочитала не делать самостоятельных выводов о взаимоотношениях своих друзей, допуская мысль, что вполне может ошибаться в таком деликатном вопросе. Женька, в принципе, одобряла Лизино увлечение Ильёй и готова была быть её союзницей в этом деле. Она по секрету рассказала подруге о том, что у Ильи был в школе всего один роман, если его можно так назвать — в десятом классе он встречался с одноклассницей, но у них как-то быстро всё разладилось. Женька охотно давала Лизе дельные советы, поскольку очень хорошо знала своего друга. Лиза этими советами активно пользовалась, к тому же, у неё был свой собственный приличный арсенал проверенных на практике средств, однако время шло, а с Ильёй у неё дальше приятного дружеского общения дело не двигалось, несмотря на все прикладываемые усилия. Лизе было это неприятно, непонятно и сбивало её с толку. Впрочем, Лиза была не из тех, кто сдаётся без боя. Не то, чтоб она была всерьёз влюблена в Илью (всерьёз в кого-то влюбляться вообще было не в Лизиных правилах по имевшимся у неё на то причинам),
но он ей нравился, к тому же его невосприимчивость задевала её самолюбие, поэтому добиться взаимности стало для неё в какой-то степени делом принципа.
        Как-то вечером Лиза застала Илью одного в холле. Он сидел на диване с книгой в руках и лениво перелистывал страницы.
        — Привет, — мило улыбнулась ему Лиза. — Ты что один сидишь? А Дэн где?
        Вопрос был закономерным, поскольку парни обычно держались вместе, и раз Илья сидит в холле один, значит, Дениса нет дома.
        — У него сегодня лекции допоздна, так что раньше семи его дома не будет, — доложил Илья.
        — Ясно. Ты что-то учишь? Я тебя не отвлекаю? — спросила Лиза.
        — Нет, не отвлекаешь. Я просто иллюстрации рассматриваю, — вежливо ответил он.
        — А что это за книга? — полюбопытствовала Лиза, присаживаясь рядом и заглядывая сбоку в книжку.
        — Это «Исторический атлас средневекового мира», — ответил Илья, поворачивая книгу так, чтоб Лиза смогла её рассмотреть.
        — Интересно?
        Илья немного отодвинулся, поворачивая к ней лицо, и улыбнулся.
        — Мне интересно.
        Лиза попыталась удержать его взгляд, но он тут же опять опустил глаза в книгу и перевернул страницу.
        Лиза решила сменить тактику. Она встала с дивана и подошла к книжному шкафу. Некоторые его полки были заполнены учебниками по разным дисциплинам, которые, вероятно, оставили тут студенты, жившие на этом этаже раньше, на других можно было найти журналы и художественную литературу. Лиза сделала вид, что интересуется содержимым шкафа. Какое-то время присматривалась к книгам, стоявшим на нижних полках, затем придвинула к шкафу специальную деревянную стремянку, забравшись на которую можно было достать книги с верхних полок, и полезла на самый верх. Она чувствовала, что Илья наблюдает за её действиями.
        — Ну что ж, сейчас мы проверим твою реакцию, — не без иронии подумала она.
        Её затея была немного рискованной, но у Лизы иногда случались приступы безрассудства, когда ей чего-нибудь очень сильно хотелось. Она сделала вид, что тянется к книге, стоявшей на самой верхней полке, резко покачнулась и, вскрикнув, соскользнула с верхотуры.
        Илья в одну секунду соскочил с дивана, сделав резкий выпад рукой в её сторону. Лизу моментально окутал плотный мягкий туман, значительно замедлив её падение. Илья уже стоял внизу, подставляя руки, чтоб поймать девушку. Лиза плавно опустилась в его объятья. Обхватив его руками за шею, она испуганно смотрела ему в глаза. Испуг изобразить ей труда не составило, поскольку она и правда успела испугаться.
        — Что ж ты так… неаккуратно? — сказал он, не отводя глаз.
        В его взгляде было тоже что-то похожее на испуг.
        — Спасибо, — тихо сказала Лиза, продолжая глядеть ему в глаза и надеясь на то, что ей удастся, наконец, раскачать его на действия, но он тут же отвёл взгляд в сторону, и осторожно поставил её на ноги. Лизе пришлось разжать руки и отпустить его.
        Он отступил на шаг и попытался улыбнуться.
        — В другой раз будь осторожнее, — сказал он.
        — Хорошо, буду, — разочарованно промямлила Лиза, чувствуя себя довольно глупо.
        Илья тут же сослался на дела и поспешно удалился с места событий, прихватив свой атлас.
        Лизе было ужасно досадно. Она даже начала всерьёз на него злиться за его непробиваемость. Да и на себя тоже. Ну, сколько можно бегать за парнем, который не желает обращать на неё внимания? Себе тоже цену надо знать! В конце концов, кругом полным полно симпатичных парней, которые способны оценить её по достоинству!
        С таким воинственным настроем Лиза отправилась к себе в комнату, решив, что Илье с её стороны ничего больше не светит, если только он сам этого не заслужит.

* * *
        — Вот честно, Жень, я не понимаю, в чём тут дело, — раздражённо буркнула Лиза. — Я, вроде, не уродина и не дура. Что мешает восемнадцатилетнему парню, который ни с кем не встречается, ответить на знаки внимания со стороны симпатичной девушки? Я уж ему и так, и сяк намекаю. В конце концов, у него же должны быть вполне естественные для его возраста желания. Чем я его не устраиваю?
        — Ну… не знаю, — пожала плечами Женька. — Это сложные материи. Илюха у нас парень серьёзный. Может, ему надо по-настоящему влюбиться, чтоб на что-то решиться.
        — Считаешь, для парня это нормально? — хмыкнула Лиза.
        — А почему нет? — вступилась за Илью Женька. — Не все же встречаются с девушками просто так, чтоб опыт приобрести.
        — По-моему, нет ничего плохого в том, чтоб приобретать опыт. Это тоже нужно, — заметила Лиза. — Иногда ведь люди не сразу понимают, что нашли своё счастье.
        — Ну, может и так, — согласилась Женька, — но у каждого к этому личный подход.
        Где-то на нижних этажах неожиданно загремела музыка.
        — Здрасьте, приехали. Полночь — самое время для концерта, — возмутилась Лиза. — Чувствую, спать нам не придётся.
        — Не волнуйся, мы сейчас это уладим, — успокоила её Женька.
        Она встала с кровати и сделала плавное движение рукой. Лиза почувствовала лёгкое колебание воздуха, и музыка тут же смолкла.
        — Ты что, выключила магнитофон? — полюбопытствовала Лиза.
        — Нет, конечно, — хмыкнула Женька. — Если б я его выключила, его бы снова включили. Я просто навела на нашу комнату звукоизоляционные чары. Сюда теперь снаружи ни один звук не просочится, пока я их не сниму.
        — Звукоизоляционные чары? Звучит, как какой-то физический термин, — хихикнула Лиза.
        — Ну а почему нет?Законы физики никто ни для кого не отменял, — пожала плечамиЖенька.
        — Но ведь магия не укладывается в рамки обычных законов физики, — возразила Лиза.
        — Всё в этом мире подчиняется законам природы, и магия — не исключение, — спокойно заявила Женька.
        — Я тоже хотела бы быть колдуньей… Слушай, а Илья мне как-то сказал, что есть одна вещь, за которую он согласился бы отдать свои магические способности, — вдруг оживилась Лиза. — Как думаешь, что это может быть?
        — Он так сказал? Интересно…, — озадачилась Женька. — Честно говоря, ты меня заинтриговала…
        Глава 4.О магии и кулинарии
        — Лиз, что ты вяжешь?
        Женька заинтересовано разглядывала кусок ажурного вязаного полотна, выползающий из-под спиц, которыми ловко орудовала Лиза. Ей надоело читать учебник и она подсела к подружке, которая, удобно устроившись на своей кровати, сосредоточено вывязывала петлю за петлей, сверяясь время от времени со схемой в журнале.
        — Надеюсь связать себе кофточку, — хмыкнула Лиза. — Если получится, конечно. Я уже по второму разу спинку вяжу. В первый раз неправильно рассчитала петли, спинка слишком большой получилась. Никак не научусь правильно всё рассчитывать.
        — А если опять не получится, ты снова будешь перевязывать? — поинтересовалась Женька.
        — Ну да. А что делать? Как говорится, если голова дурная, страдать приходится другим частям тела, — хихикнула Лиза.
        — С ума сойти. Как у тебя хватает на это терпения? Я бы после первого раза забросила спицы куда подальше, — тоже захихикала Женька.
        — Ну, не знаю. Меня такие вещи не грузят. Не получится — переделаю. Мне нравится вязать. Я не на результат работаю, а получаю удовольствие от процесса, может, поэтому меня и не злит, когда что-то не получается. Хотя, кофточку мне, конечно, тоже хотелось бы когда-нибудь всё-таки закончить, — оптимистично улыбнулась Лиза, продолжая стучать спицами.
        — Да-а…, — протянула Женька, — у тебя все задатки идеальной хозяйки в перспективе. Ты вкусно готовишь, рукодельничаешь и терпения у тебя, хоть отбавляй. А меня Дэнька вечно шпыняет из-за моей безалаберности. Ну, я же не виновата, что не люблю все эти женские занятия, — с чувством сказала она. — Мужчины думают, наверное, что раз ты родилась женщиной, то в тебе сразу должна быть заложена тяга к домашней работе.
        — Жень, а нельзя магию использовать для домашних дел?
        — Можно. Но это ничего не меняет.
        — Почему не меняет? — удивилась Лиза.
        — Нет, ну что касается мытья посуды, или уборки, то да, тут очень даже можно жизнь себе облегчить. Надо только потренироваться, как следует. Есть отличные хозяйственные заклинания. Но хорошо готовить с помощью магии, или шить-вязать — это бесполезно. Это же своего рода творчество. Тут надо душу вкладывать. Если нет особого желания всё это делать руками, то и магия у тебя такой же бестолковой получится.
        — Интересно… Слушай… а я вот всё хочу спросить тебя, но никак не могу вопрос сформулировать, чтоб понятно было… Что это такое — магия? Ну… что она из себя представляет? Что происходит, когда вы её применяете? — Лиза отложила спицы в сторону и смотрела на Женьку с серьёзным вниманием. — Не знаю, понимаешь ты, о чём я?
        Женька какое-то время молчала, обдумывая её вопрос.
        — Ну, как бы тебе это объяснить? — задумчиво произнесла она, наконец. — Для мага это ведь самая обычная вещь. Как-то непросто это охарактеризовать. Ну… маги, наверное, чуть ближе к природе, чем обычные люди. Любое колдовство — это использование силы одной из природных стихий, или нескольких сразу. У мага есть своя энергетика, которая позволяет ему взаимодействовать с этими стихиями и использовать какую-то часть их мощи в своих целях. Когда я колдую, я чувствую эту связь. Ну, вот… как-то так, наверное, — пожала плечами Женька.
        — А вы ведь, когда колдуете, какие-то специальные заклинания используете? — полюбопытствовала Лиза, не слишком удовлетворившись ответом.
        — Не всегда. На самом деле, можно вообще не использовать заклинания, но они ощутимо увеличивают силу чар и помогают более точно направить магию. Слово ведь материально и имеет собственную энергетику. Если эту энергетику объединить с энергетикой мага, получается более совершенное и мощное колдовство, — подробно разъясняла Женька, которая сама увлеклась темой разговора. — На самом деле, даже, если не знаешь нужного заклинания, можно использовать свои собственные слова, только нужно чувствовать, что они для этого подходят. Но лучше использовать настоящие заклинания, которыми маги пользовались веками. Они тщательно продуманы, отшлифованы и в них есть магия предков, поэтому и действуют безотказно и предсказуемо. Эксперименты могут быть чреваты малоприятными последствиями.
        — Жень, а ты можешь наколдовать из ничего что-нибудь материальное? Ну… новое платье для меня, например. Как фея-крёстная, — захихикала Лиза.
        — Не-ет, — рассмеялась Женька, — все эти сказочные волшебники имеют мало общего с реальными магами. — Вот в рассказах о колдунах средневековья гораздо больше правды. У магии своя история, своя эволюция, свои выдающиеся личности, свои новаторы. Кто-то из них сумел составить действенное заклинание, которым с успехом пользуются маги из века в век, кто-то увлекался изготовлением зелий и изобрёл что-то своё. В итоге, современные маги владеют приличным арсеналом магических средств.
        — Ой, а про зелья расскажи, — в Лизиных глазах читалось откровенное нетерпеливое любопытство.
        — Про зелья? Ну, я умею варить только самые простые, в основном лечебные. Этому учат в наших школах. У меня есть справочник, ну, ты его видела, там очень много отличных рецептов, но я не все их освоила. Чтоб хорошо варить зелья, которые способны вызывать мощный эффект, надо специально учиться и иметь к этому способности.
        — А можно превратить человека в лягушку, например? — любопытствовала Лиза.
        — Заклинанием, к счастью, нельзя, — улыбнуласьЖенька. — Но какую-нибудь пакость кому-нибудь организовать вполне реально. В основном, с помощью зелий. Есть ещё боевая магия. Ею разрешается пользоваться, но с осторожностью и определёнными ограничениями. Есть заклятия, способные причинить существенный вред человеку, но всё это уже относится к тёмной магии, которую использовать запрещено.
        — Вот странно, все мы люди, устроены одинаково, а почему-то одним даны такие способности, как у вас, а другим нет. Вот почему так? — задала Лиза вопрос с претензией на философский уклон.
        — Не знаю, — пожала Женька плечами. — Магов всегда было гораздо меньше, чем людей без таких способностей. Ты же знаешь, в своё время людей с особенностями боялись и даже истребляли. Маги рождались в самых обычных семьях, но выжить удавалось немногим. Магам пришлось отгораживаться от остальных, жить обособленно. Кому-то из них удавалось найти себе подобных и объединиться. В итоге появилось отдельное небольшое общество, в котором все были магами. Создавались семьи, рождались дети, и складывалась своя история. Магическое сообщество сумело в какой-то степени изолировать себя от обычных людей, но такая изоляция не могла быть абсолютной и вечной. Магам грозило бы вымирание, если б они совсем не контактировали с обычными людьми. Правда, в своё время многие магические семьи в штыки воспринимали попытки своих отпрысков связать судьбу с кем-нибудь из обычных. Кому-то это жизнь искалечило, наверное. Но это уже в прошлом. К счастью, в современном мире люди умеют договариваться обо всём и мирно сосуществовать. Есть ещё, конечно, люди, которые склонны ко всяким предрассудкам, но таких уже не так много. Сейчас у
большинства магов есть родственники среди обычных. Да и в обычных семьях ведь по-прежнему иногда рождаются дети с магическими способностями.
        Лиза внимательно слушала Женьку, и у неё вдруг возникла мысль, которая её огорчила.
        — Слушай, Жень, а может Илья не обращает на меня внимания потому, что я не колдунья? — расстроено спросила она.
        — Илья? Да ты что?! — рассмеялась Женька. — Уж у него-то точно нет никаких предубеждений на этот счёт. У него бабушка по отцовской линии из обычных, и я никогда не замечала, чтоб этот факт кого-нибудь в их семье смущал.
        — Серьёзно? — обрадовалась Лиза. — Это хорошо. И всё равно, жалко, что я не колдунья. Быть обычной как-то скучно.
        — Ну, не знаю я. По-моему, у тебя тоже есть способности, которым я могла бы позавидовать. Ты потрясающе готовишь, вяжешь вон такую красоту, — совершенно искренне сказала Женька.
        — Да что в этом особенного? — хмыкнула Лиза.
        — У некоторых людей есть такие таланты, которые не уступают магическим способностям, как мне кажется. Они умеют вкладывать в то, что делают, какую-то собственную энергетику, которую ощущают другие люди. Это же тоже магия. Причём, она индивидуальная, особенная.
        — Ну, так это, когда есть какие-то таланты. А я-то вообще самая-самая обычная, — уныло протянула Лиза.
        — Да перестань, Лиз. Ты ведь тоже не просто продукты смешиваешь, когда готовишь, ты в это душу вкладываешь, поэтому и выходит так вкусно. Это тоже магия, — уверенно заявила Женька.
        — А знаешь, в этом, и правда, что-то есть… Ладно, не буду прибедняться, я тоже талантливая, — рассмеялась Лиза. — Слушай, Жень, а будущее ты умеешь узнавать? Ну, там, на рунах гадать, или ещё как-нибудь?
        — Нет, что ты. Предсказывать будущее умеют единицы, это очень редкий дар. А гадать на рунах, не имея таких способностей, тоже, в общем-то, бесполезно.
        — А я умею на картах гадать, — захихикала Лиза. — Хочешь, тебе погадаю?
        — И что, всю правду расскажешь? — хихикала Женька в ответ.
        — А как же, — развеселилась Лиза. — Всю правду скажу и про то, что было, и про то, что будет.
        Она соскочила с кровати и полезла в свою тумбочку.
        — Так, где тут мои картишки были? Ага, вот они.
        Лиза залезла с ногами на кровать, оставив между собой и Женькой место для того, чтоб разложить карты, и принялась тасовать колоду.
        — Сейчас мы всё про тебя узнаем, — подмигнула она Женьке. — Позолоти ручку, красавица, — сказала она низким голосом, подражая цыганке-гадалке. — Давай, сними карты.
        Женька послушно сдвинула часть колоды. Лиза раскинула карты, стараясь сохранять серьёзный вид.
        — Та-ак, что мы тут имеем? — сказала она, открывая несколько карт из расклада. — Что было… Были какие-то хлопоты… в казённом доме. Э-э-э… пустые разговоры. Дальняя дорога. Любовь бубнового короля. Это Дениска, наверное, — изрекла Лиза. — Вроде, всё. Так, а что есть… Есть разговоры с бубновой дамой. Это со мной. Видишь, всю правду говорю, — снова хихикнула Лиза. — Так чего тут ещё? Опять какие-то хлопоты… Похоже, приятные… Блин, забыла я, что трефовый валет означает… Ну и ладно.Что есть, мы и так знаем, лучше посмотрим, что будет. Так, что у нас тут? А тут у нас дама между десятками. Это означает любовное объяснение. И ещё тут какие-то неприятности… И ссора… И, кажется, приятные хлопоты… Из-за ссоры, что ли? Да ну, ерунда какая-то получилась, — фыркнула Лиза, смешала карты и перетасовала их. — Так сейчас ещё посмотрим, что на ближайшее время выпадет, — сказала она, вытаскивая из колоды три карты. — Серьёзные душевные переживания и хлопоты из-за червового короля… Или это наследство от какого-то дядьки? Кажется, трефовая десятка — это всё-таки к большим деньгам, — озадачено пробормотала Лиза, а потом
рассмеялась. — Да уж, никудышная из меня гадалка. Что-то я уже все значения забыла. Вот, что значит, отсутствие практики.
        Женька тоже рассмеялась.
        — Ну, вообще-то вначале были какие-то правдоподобные моменты. Только я запуталась под конец. Что там, в итоге-то, вышло?
        — Либо ты будешь страдать из-за червового короля, либо тебе привалят большие деньги, — весело заявила Лиза.
        — Я предпочитаю большие деньги, — хихикнула Женька. — Ну, их, этих королей. Ещё страдать из-за них не хватало.

* * *
        Лиза сидела за столом в своей комнате, время от времени черкая карандашом в реферате. Сделав помарку, она потянулась за ластиком, лежавшим тут же на столе. Ластик вдруг выскользнул из её пальцев, упал на пол и укатился куда-то под Женькину кровать. Лиза нехотя выбралась из-за стола и, встав на четвереньки, попыталась его оттуда выудить. Гадский ластик закатился за деревянный сундучок, который Женька хранила под своей кроватью. Лизе пришлось выволакивать сундук наружу. Выудив, наконец, свой ластик из-под кровати, Лиза собралась было задвинуть сундучок обратно, но что-то её остановило. Она провела ладонью по резной крышке сундука, испытывая жгучее желание заглянуть внутрь. В принципе, в общих чертах она имела представление о том, что там внутри, но ей очень захотелось всё это пощупать руками и рассмотреть поближе, как следует. Конечно, нехорошо было трогать Женькины вещи без спроса, и Лиза честно колебалась целых полминуты, но любопытство всё же перевесило её сомнения, и она, оправдывая себя тем, что ничего плохого ведь не сделает, просто взглянет одним глазком, откинула крышку. На самом верху лежал
Женькин справочник по зельям. Лиза, взяв его в руки, испытывала благоговейный трепет, представляя, какие колдовские рецепты содержатся на его страницах. Она уселась на пол рядом с сундуком, разложила справочник у себя на коленях и стала осторожно перелистывать страницы. Она с удовольствием прочитала бы эту книгу от корки до корки, но Женька должна была скоро вернуться из универа, а Лизе совсем не хотелось, чтоб её застукали, поэтому она поспешно открыла страницу с оглавлением и стала читать названия зелий. Её цепкий взгляд выхватил из списка приворотное зелье. Надо же, и правда, есть такое зелье! Лизино сердечко заколотилось от волнения. Лиза быстренько нашла нужную страницу и принялась читать рецепт. Список компонентов оказался не слишком длинным. Лиза отложила справочник в сторону и снова заглянула в сундук. Большую его часть занимал котёл, в котором лежали баночки и коробочки с ингредиентами. Ещё там были склянки с готовыми зельями. Для начала Лиза исследовала все этикетки на готовых зельях. Её не удивило, что приворотного зелья там не оказалось. Женька отзывалась о нём скептически, нечего и
удивляться, что сама она, по-видимому, не считает нужным пользоваться подобными средствами. Лиза стала вытаскивать из котла баночки и коробочки. На них тоже были этикетки с замысловатыми надписями, похоже, на латыни. Лиза, сверяясь со списком из рецепта, отыскала все необходимые для приворотного зелья компоненты. Покрутив их в руках и даже обнюхав, она с сожалением сложила всё это богатство обратно в котёл. Уложив сверху справочник, Лиза захлопнула крышку сундука и задвинула его под кровать.
        В последующие несколько дней у Лизы нет-нет, да и возникала мысль о том, что было бы неплохо приготовить приворотное зелье и подсунуть его Илье. Вначале эта мысль была именно такой — да, это было бы неплохо, но ведь Женька-то ни за что не согласится сварить приворотное зелье, ну так нечего об этом и думать. Лизе бы на этом успокоиться, но не тот у неё характер. Если в Лизиной голове возникает мысль, соответствующая её страстным желаниям и побуждающая её к действиям, то непременно возникает и план действий, а имея план, она уже не может успокоиться, пока его не реализует. Ну, она так устроена, а против натуры, как известно, не попрёшь. Она всё думала и думала о том, насколько велики её шансы приготовить зелье самостоятельно, и чем больше думала, тем более реальной казалась ей такая возможность. Нет, ну, учиться магии, не обладая от природы особыми способностями, это, конечно, глупо, не стоит даже и пытаться, но зелья-то варить — это ж совсем другое дело. Лизе любое зелье представлялось чем-то, вроде микстуры, ведь сам процесс его приготовления очень похож на процесс приготовления лекарств, или
пищи, а уж в кулинарии Лиза любому магу фору даст. А что? По сути, весь процесс сводится к последовательному смешиванию компонентов строго по рецепту, которые в нужный момент следует подогреть, перемешать, и… вуаля, зелье готово. Не требуется ни применения магии, ни заклинаний. Грамотно смешивай и получай результат. Неужто, она не сможет сделать всё, как надо, следуя рецепту? Словом, техническая сторона вопроса казалась Лизе вполне осуществимой. Что же касается морального аспекта, то Лиза не считала, что разочек угостить Илью приворотным зельем — это какой-то криминал. Она же не собирается пичкать его зельем постоянно и насильно удерживать рядом с собой против его воли! Ей хотелось только дать ему толчок, раскачать на действия, а уж там она и сама не растеряется. Лизу, правда, немного беспокоила Женькина реакция на её происки, если та обо всём узнает. Но это ведь, если узнает.
        Короче говоря, где-то на пятый день таких размышлений и метаний все противоречивые мысли в Лизиной голове всё же достигли консенсуса, а сама Лиза созрела для осуществления своего плана.
        Выбрав день, когда у Женьки занятия заканчивались довольно поздно, Лиза, придя домой, сразу полезла под кровать за сундуком, достала все необходимые компоненты и справочник, и отправилась со всем этим добром на кухню. Для начала она приготовила тесто для сладкого пирога и поставила его в духовку. Затем занялась зельем. Вместо котла она использовала кастрюлю с толстым дном, не рискнув тащить такую специфическую вещь, как котёл, на кухню через весь этаж. Если б кто-нибудь из ребят увидел, как она возится с Женькиным котлом, вряд ли версия о том, что она решила сварить в нём кашу, или соус, выглядела бы правдоподобной.
        Лиза очень старалась, когда готовила зелье, с воодушевлением смешивала всё строго по рецепту и соблюдала все условия. На его приготовление, к счастью, не требовалось много времени. Пока пирог испёкся, оно уже было готово. На вид зелье было именно таким, как в описании, и у Лизы отпали всякие сомнения в разумности своих действий. В справочнике говорилось, что приворотное зелье практически не имеет вкуса, поэтому его легко можно подмешать в любую пищу. Лиза решила поверить справочнику на слово, не рискнув попробовать своё варево. Она быстренько вернула на место Женькину книгу и ингредиенты, возвратилась на кухню, ликвидировала все следы своего эксперимента, затем разрезала готовый пирог на несколько кусочков и добавила изрядную порцию зелья в ягодную начинку одного ломтика. Потом подумала и сдобрила им ещё один кусочек, на всякий случай.
        Дело было за малым. Осталось подсунуть пирог Илье. Очень надеясь, что ей повезёт, Лиза пошла в холл, рассчитывая застать там Илью, который имел привычку сидеть в это время в холле с каким-нибудь своим историческим атласом. Ей, действительно, повезло — он был там один, рылся в книжном шкафу.
        — Привет, Илюш, — окликнула его Лиза. — Чем занимаешься?
        — Привет. Да вот, смотрю, что тут есть интересного, — повернулся к ней Илья.
        — Ты пирога ягодного не хочешь? — с самым невинным видом предложила Лиза.
        — Лиз, разве кто-нибудь сможет добровольно отказаться от твоего пирога? — улыбнулся Илья. — Хочу, конечно.
        — Тогда пошли на кухню. Я как раз только-только пирожок испекла, — прощебетала Лиза.
        — Пошли. Может, Дэньку позвать? Он, правда, только за учебники сел…, — притормозил Илья.
        — Ну и пусть себе учится пока. Пирога на всех хватит, потом его попробует. Пошли, пошли, — потащила Лиза Илью за собой.
        — Ну ладно, — согласился ничего не подозревающий Илья.
        На кухне Лиза усадила Илью за стол, поставила перед ним тарелку с двумя специальными кусочками пирога и чашку чая.
        — Угощайся, Илюш, — радушно потчевала она парня, испытывая при этом сильное волнение.
        Илья откусил немного от одного кусочка.
        — М-м-м, как вкусно. Лиз, ты просто спец по пирогам, — выдал он и откусил ещё кусок.
        Лиза напряжённо следила за процессом, ожидая эффекта.
        Вдруг на кухню вторглось непредвиденное обстоятельство в лице Дэна, который как-то очень быстро устал от учёбы, соскучился по обществу и явился сюда в поисках пищи для тела и ума.
        — А чем это у нас тут так вкусно пахнет? — поинтересовался он, шумно втягивая носом воздух. — Ух-ты, вы пирожок едите! А меня почему не угощают? — заявил он, моментально ухватил кусок пирога с тарелки Ильи и откусил от него изрядный ломоть.
        Лиза на секунду потеряла дар речи.
        — Ты зачем с чужой тарелки хватаешь?! — возмущённо воскликнула она, опомнившись. — Положи сейчас же обратно! Я тебе другой кусок дам!
        — Ой, да ладно, Лиз, — отмахнулся от неё Дэн, активно работая челюстями и заталкивая в рот остатки пирога. — Илюха не пвотиф, — промямлил он с набитым ртом. — А ещё кусочек можно? — поинтересовался он, сглотнув и скорчив умильную рожицу.
        — И мне, — присоединился к нему Илья, который тоже успел доесть свой кусок пирога с сюрпризом.
        Лиза быстро поставила перед ними блюдо с оставшимся пирогом. Её охватила жуткая паника. Пока ребята с удовольствием уписывали пирог, она судорожно пыталась сообразить, что станет делать сразу с двумя одержимыми ею парнями. Ко всему прочему, она понимала, что разборок с Женькой ей теперь вряд ли удастся избежать. Впрочем, эта невесёлая перспектива не мешала ей испытывать страшное любопытство в ожидании эффекта от зелья.
        Парни вдруг дружно прекратили процесс поглощения пирога и как-то странно посмотрели друг на друга. Их животы дуэтом издали своеобразный завывающий звук.
        — Наверное, уже действует, — взволнованно подумала Лиза и приготовилась выслушивать восторженные речи в свой адрес.
        Но вместо того, чтоб начать говорить ей о своей огромной любви, парни, гремя стульями, живо выбрались из-за стола и согнулись в три погибели. Ещё через пару секунд они, не сговариваясь, наперегонки понеслись решать свою малоприятную проблему в подходящее для этого место. Вынужденно коротая время в соседних кабинках, парни дружно с чувством поминали Лизин пирожок не самыми лестными выражениями.
        — Ой, мамочки, что ж я натворила-то! — не на шутку перепугалась Лиза, с некоторым опозданием осознавшая всю серьёзность ситуации.
        Она около получаса ходила дозором под дверью мужского туалета, заламывая в панике руки и периодически икая, потом сообразила, наконец, что проблема сама собой рассасываться не желает, и побежала к себе в комнату, очень надеясь на то, что Женька уже вернулась с занятий и сумеет всех спасти. На её счастье Женька, действительно, была дома. Она только пришла, едва успела бросить сумку на стул.
        — Женечка, у нас тут такой ужас! Ребят надо спасать! — кинулась к нейЛиза.
        — О, господи, что случилось?! — перепугалась Женька.
        — Это я во всём виновата, — хныкала Лиза. — Я сама сварила приворотное зелье, хотела Илье дать, а они оба его съели, и теперь у них животы жутко расстроились, и всё так паршиво, просто ужас, — тарахтела Лиза, размазывая по щекам слёзы. — Женечка, дай им чего-нибудь, чтоб они поправились.
        Женька какое-то время смотрела на неё испугано и обескуражено, потом бросилась к своему сундуку, достала справочник, открыла рецепт приворотного зелья и стала что-то выписывать на бумажку дрожащей рукой. Потом смешала несколько компонентов в склянке, сжала её в ладонях, сосредоточилась и произнесла над ней:
        — Аппараре ремедиум.
        Из склянки пошёл белый дымок, её содержимое стало однородным и окрасилось в светло-сиреневый цвет. Женька взяла ещё одну склянку и перелила в неё половину жидкости. Заткнув склянки пробками, она понеслась к туалету. Лиза за ней.
        Парней они застали в коридоре. Им, по всей видимости, стало лучше.
        — Мальчики, вы в порядке? — бросилась к ним Женька.
        Парни уж было открыли рты, чтоб ответить, но тут же опять синхронно схватились за животы и собрались бежать обратно в туалет.
        — Стойте! — тормознула их Женька. — Ну-ка, выпейте сначала это!
        Она всучила каждому по склянке. Парни без лишних разговоров дружно проглотили зелье, потом поспешно вернулись к своим вынужденным постам.
        Девчонки остались ждать их снаружи. Лиза боялась даже взглянуть на Женьку. Та сердито молчала. Минут через десять парни уже вышли в коридор, чувствуя себя вполне здоровыми.
        — Мальчики, простите меня, пожалуйста, — пролепетала Лиза виновато.
        — Ой, да ладно, Лиз, ничего страшного. Дело житейское. Зато, мы с Илюхой разом избавились от всех шлаков, накопленных нашими организмами за годы бурной жизнедеятельности, — великодушно ответил ей Дэн, который чувствовал себя уже настолько хорошо, что готов был посмеяться над своим злоключением. — Ты, наверное, просто какой-то не очень свежий продукт в пирог употребила. Всяко бывает.
        — Да. Наверное, яйца с сальмонеллёзом попались, — фыркнула Женька.
        — Не переживай, Лиз. Мы же знаем, что ты классные пироги печёшь, а это просто несчастный случай, — вставил и Илья своё слово.
        Лиза не знала, куда глаза девать.
        — Ну, надеюсь, всё уже в порядке. Пойдём, Лиз, к себе, о сальмонеллёзе потолкуем, — сказала Женька, выразительно взглянув на Лизу.
        Лиза безропотно последовала за ней, понурив голову.
        — Чего это они? Поссорились, что ли? — спросил Илья, провожая их взглядом.
        — Да ну, вряд ли, — беспечно махнул рукой Дэн.
        И парни дружно направились к себе в комнату, к счастью, закрыв для себя этот вопрос.
        — Лиза, каким местом ты думала, когда своим варевом их пичкала?! А если б ты их вообще потравила к лысому Мерлину?! — разоралась Женька, как только они с Лизой оказались у себя в комнате. — Ты что, не понимаешь, что это не шутки?! Как ты могла залезть в мои вещи без спросу, да ещё такое сотворить?! Я же говорила, что зелья нельзя варить, не имея особых способностей и навыков! Это ещё хорошо, что всё обошлось!
        — Жень, я всё понимаю, — виновато пробубнила Лиза. — Я идиотка, я страшно виновата. Честное слово, я никогда больше так не буду! Прости меня, пожалуйста.
        Женька ещё какое-то время дулась на неё, потом потихоньку успокоилась и сменила гнев на милость.
        — Ладно, я надеюсь, ты сделаешь выводы, — примирительно сказала она.
        — А ты мальчишкам не скажешь? — жалобно взглянула на неё Лиза.
        — Нет, конечно. Ни к чему им это знать, — фыркнула Женька. — Боюсь только, ты немного подмочила свою репутацию непревзойдённой кулинарки. Но, так тебе и надо, — ухмыльнулась она с определённой долей злорадства.
        Глава 5.Объяснение
        Лиза уже довольно долго корпела над учебниками. Ей необходимо было закончить реферат к завтрашнему дню, поэтому она вынуждена была отказать себе в удовольствии посидеть в общей компании в холле. Чувствуя, что мозги начинают плавиться, решила сделать небольшой перерыв и сходить попить чайку. Она выбралась из-за стола, с удовольствием потянулась, разминая онемевшее от долго сидения в одной позе тело, и направилась в холл, рассчитывая застать там своих друзей.
        Лиза обнаружила в холле только Женьку и Илью. Когда она открыла дверь, ведущую в холл из девичьего крыла, те стояли посреди комнаты друг напротив друга, Илья спиной к Лизе, а Женька лицом. Лизе показалось, что Женька выглядит как-то странно. Что-то непонятное и озадачивающее было в выражении её лица.
        — Ребята, вы чаю попить не хотите? — поинтересовалась Лиза, вопросительно глядя на Женьку.
        — Да… я с удовольствием, — поспешно согласилась та и сразу направилась к двери, ведущей в хозяйственное крыло.
        Илья пару секунд так и стоял на месте спиной к Лизе, потом повернулся к ней и сказал каким-то напряжённым тоном:
        — Извини, Лиз, мне ещё кое-что доучить надо. Я пойду.
        Он поспешно скрылся в коридоре мужского крыла.
        Лиза, слегка недоумевая по поводу происходящего, двинулась вслед за Женькой.
        — Жень, а Дениска где? — поинтересовалась она, догнав Женьку в коридоре.
        — Учится. У него завтра коллоквиум, — ответила ей Женька.
        Лизе показалось, что в её голосе звучат едва уловимые непривычные дребезжащие нотки.
        На кухне девушки устроились за столом с чашками чая и какое-то время молчали.
        — Жень, вы что, поссорились? — наконец спросила Лиза. — С Ильёй, в смысле.
        — Мы? Нет, с чего ты это взяла? Конечно, нет, — с готовностью заверила её Женька.
        — Ну, просто у тебя было такое лицо, когда я вошла… Точно всё в порядке? — осторожно поинтересовалась Лиза.
        — Да-да, не волнуйся… Просто… у одних наших общих знакомых кое-какие проблемы. Мы… с Ильёй об этом говорили, — пояснила Женька. Но у Лизы, всё же, осталось стойкое ощущение, что она чего-то не договаривает.

* * *
        Женька смеялась. Заливисто, звонко. Она красивая, когда смеётся. Нет, она всегда красивая, но, когда смеётся, в её карих глазах мерцают золотистые искорки, излучая тепло, которое способно согреть ему душу настолько, что он может почувствовать себя почти счастливым. Он не умеет быть равнодушным к её смеху. Она смеялась, этим всё и объясняется. Он нечаянно засмотрелся в эти её смеющиеся глаза, они совершенно случайно оказались слишком близко, и он слишком отчётливо ощутил их такое желанное тепло. А потом вдруг почувствовал вкус её губ. А секундой позже увидел в её глазах растерянность и даже испуг, и тепло в груди сменилось острой болью и досадой на себя самого.
        Он должен был сказать ей что-то, как-то поправить то, что натворил, но Лизу нелёгкая принесла в холл, в котором они с Женькой были вдвоём, в тот самый момент, когда он уже набрал в грудь воздуха, чтоб как-то объясниться. Хотя, он сам не знал, злиться ему на Лизу за это, или быть ей благодарным за то, что она избавила его от объяснений, потому что он, по правде, совершенно не представлял, что может сказать Женьке. Вернее, он знал, что на самом деле хотел бы ей сказать, но он не мог себе этого позволить. Никак не мог.
        И как его угораздило так вляпаться? Всё ведь было хорошо. Нет, ну, не хорошо, конечно, но хоть спокойно. Это касалось только его самого. Он давно уяснил для себя, что с Женькой у него никогда и ничего не может быть, хотя это было именно то, за что он не только магию, а и полжизни отдал бы, даже не раздумывая. Но он опоздал. Вот так вот — был всегда, всю свою жизнь рядом с ней, а умудрился её проворонить.
        Их родители дружат со студенческой скамьи. Они с Женькой с пелёнок вместе, в одной песочнице копались малышами, играли и дрались иногда, как настоящие брат и сестра. Ему нравилось её подначивать. Эта пискля вечно верещала, как поросёнок, когда он её задирал, но если над ним нависала угроза наказания, она всегда вставала на его защиту, уверяя родителей, что он ни в чём не виноват.
        До школы ему нравилось, что у него есть подружка, почти сестрёнка, но когда они вместе пошли в первый класс, он предпочёл найти себе мужскую компанию, потому что водиться с девчонкой мог только слюнтяй и маменькин сынок, а Илья не желал таким быть. Он сдружился с Дэном, а Женька осталась за бортом. Она тогда болезненно это переживала. Илье даже попало от матери за то, что Женька плакала из-за того, что он не хочет водиться с ней в школе. Знал бы он, как ему отольются её слёзки.
        Потом они стали старше и общаться с девчонками стало в порядке вещей. У них сложилась компания из трёх парней и двух девушек, одной из которых была Женька. Сначала они просто дружили, потом стали разбиваться на парочки. Илья был здорово удивлён, когда Дэн вдруг стал проявлять к Женьке повышенный интерес. Для Ильи она всегда была своим парнем, надёжным другом, но никак не девушкой, в которую можно было влюбиться без памяти. И как его угораздило так кардинально поменять своё мнение на этот счёт?
        Первые симптомы он старательно игнорировал. Старался не придавать значения тому, что иногда, при взгляде на неё, его мысли улетучивались из головы, а сознание наполнялось ощущением тепла, которое исходило от её глаз. Иногда он ловил себя на том, что заворожено следит за взмахом её руки, или поворотом головы, или теряет на время связь с реальностью, вслушиваясь в звуки её голоса и совершенно не различая слов. Не хотел об этом думать, упорно сопротивлялся нарастающему чувству. Только, когда однажды на него накатил болезненный приступ ревности, понял, что бесполезно себя обманывать.
        Ужасно было это осознавать. Он надеялся, что всё это скоро пройдёт. Даже попытался завести роман с другой девушкой. Только из этого ничего не вышло.
        Самым жутким было то, что он даже побороться за своё счастье не мог. Она встречалась с его лучшим другом, а дружба для Ильи всегда была высоким понятием. Оставалось только похоронить любовь в своём сердце. Он почти привык к мысли о безнадёжности своего положения, и временами ему даже совсем не было больно от того, что она не с ним.
        Женька. Женечка. Такая родная и близкая. Он знает каждую чёрточку, каждую веснушку на её лице. А её улыбка, знакомая с детства, сводит его с ума с некоторых пор. Иначе, как сумасшествием, это и не назовёшь.
        Вспыхнув, он вспомнил свой поцелуй, её губы, к которым он едва успел прикоснуться. Кажется, он всё бы отдал за то, чтоб она ответила на его порыв. Но она не ответила. Это хорошо, что не ответила. Это правильно. Так надо.
        На него опять накатила злость на себя самого. Ну как можно было так облажаться? Кретин! Набросился на неё, как маньяк. Вот что она теперь о нём думает? Что делать-то теперь с этим?
        Илья пялился в тёмный потолок, на котором дрожали зыбкие бесформенные тени, создавая подходящий мрачный антураж для его душевного состояния. Мысли ходили по кругу, не находя ни малейшего намёка на выход из ситуации.
        Дэн всхрапнул и перевернулся на другой бок. Счастливчик. Дрыхнет и даже не подозревает, что творится в голове и в душе его лучшего друга. Интересно, если б узнал, что сделал бы? В морду бы дал? Наверное, дал бы. Илье подумалось вдруг, что это, наверное, могло бы принести ему облегчение. Молчать обо всём — тяжёлое бремя. Но ему лучше молчать. Нет, он поговорит с ней, но только для того, чтоб вернуть всё на свои места. Завтра он с ней поговорит, и всё будет по-прежнему.
        Это решение немного его успокоило. Надо только найти возможность поговорить.

* * *
        Найти возможность для разговора тет-а-тет оказалось совсем непростым делом. Утром завтракали в спешке, как обычно, потом сразу разбежались по своим кафедрам. Когда Илья вернулся с занятий, и Женька, и Лиза уже были дома. Он застал их обеих на кухне за приготовлением обеда.
        — Помощь нужна? — поинтересовался он, стараясь сохранять естественный бодрый тон.
        — Да нет, мы сами управимся, — весело ответила ему Лиза. — Ты иди, мы тебя позовём, когда будет готово.
        Женька молча крошила зелень и даже не взглянула на него. Ему это не прибавило оптимизма. Он поплёлся к себе в комнату в самых расстроенных чувствах. Потребность в разговоре с ней стала для него ещё острее.
        Вернулся с занятий Дэн. Пришлось взять себя в руки и поддерживать непринуждённый дружеский разговор. Дэн шумно о чём-то рассказывал, Илья усердно изображал заинтересованность.
        Потом за ними пришла Женька, позвала их обедать. Она держалась, как обычно, вполне приветливо, и у него немного отлегло от сердца. Он тоже старался делать вид, что ничего не случилось.
        За обедом тоже всё было, как обычно. Илья даже уже немного успокоился, и ему не так уж сложно было поддерживать компанию. Единственное, что не давало ему покоя, это мысль о том, как найти возможность вызвать Женьку на разговор. В конце концов, он изловчился. Когда она встала из-за стола и понесла свою посуду к раковине, он тут же подхватился со своей тарелкой и кинулся следом. На его счастье Лиза с Дэном оживлённо болтали, и Лизин звонкий смех создавал отличный шумовой фон. Не теряя ни секунды, Илья сунул тарелку в раковину и шепнул Женьке:
        — Надо поговорить. На лестнице.
        Она бегло на него взглянула и согласно кивнула.
        Илье здорово полегчало. Они не договорились о времени, но он решил, что будет хоть до завтрашнего утра торчать на лестнице, пока она не придёт. Он первым покинул кухню и шмыгнул на лестницу. Спустившись на один пролёт, занял пост на площадке между этажами. По лестнице практически никогда не ходили, все пользовались лифтом, который исправно работал, так что это было отличное место для того, кто ищет уединения.
        Он слышал, как девчонки и Дэн прошли по этажу, возвращаясь из кухни в комнаты. Ему оставалось только ждать. Ждать пришлось совсем недолго. Минут через десять послышались лёгкие осторожные шаги, и Женька спустилась к нему на площадку.
        Оба какое-то время молчали, избегая прямо смотреть друг на друга. Илья нервничал от сознания того, что пауза слишком затягивается, но ничего не мог с собой поделать и заставить себя начать разговор. У него была заготовлена речь, всё было продумано заранее, но почему-то проклятый язык прилип к нёбу, во рту пересохло от волнения, и голова совсем опустела. Его даже холодный пот прошиб. Собрав волю в кулак, он выдавил из себя:
        — Жень, я вчера… я…
        Она взглянула на него смущённо и с сочувствием. От этого её взгляда последние признаки связных мыслей улетучились из головы. Он чувствовал, как краска заливает лицо. Опять повисла пауза.
        Очевидно, желая его выручить, Женька заговорила немного сбивчиво:
        — Послушай, совсем не обязательно что-то мне объяснять. Ничего такого особенного не произошло… Мы ведь очень друг к другу привязаны. Ты просто немного… Я всё понимаю. Давай просто забудем об этом и всё. Это же случайно вышло, так?
        Он слушал её, и в его душе боролись противоречивые чувства.
        — Нет, не так!
        Он почти возмущённо выкрикнул это, и ему сразу стало неловко за свою резкость.
        — Не так…, — повторил он уже тихо.
        Он шёл сюда, чтоб сказать ей что-то в этом роде, что всё вышло случайно, что это больше никогда не повторится, что он сильно извиняется и всякое такое. Так было бы проще всего. Но когда она сама это озвучила, всё показалось таким глупым, нелепым, возмутительным даже.
        — Я люблю тебя, — вдруг выдохнул он.
        — Ох, Илюш… я…
        Опять этот испуг в её глазах. Это заставило его взять себя в руки.
        — Жень, не нужно ничего говорить. Я сам всё знаю. Прости, что не сдержался. Это не должно тебя беспокоить. Всё нормально. Забудь.
        Она не нашлась, что сказать. Молча кивнула, опуская глаза.
        Необходимо было как-то разрядить обстановку, но он не представлял себе, как. Он не придумал ничего лучше, как спросить:
        — Жень, а что ты сказала Лизе, чтоб сюда вырваться?
        — Что иду в туалет, — хмыкнула она.
        — Ну, тогда тебе лучше вернуться, а то Лиза решит, что с тобой что-то случилось и бросится на поиски.
        — Да, Лиза может, — усмехнулась Женька. — …Илюш, давай договоримся, что между нами всё останется, как раньше. Ты мой лучший друг, и я очень хотела бы, чтоб ты им остался. Ну… если только это не слишком эгоистично с моей стороны.
        — Конечно, Жень. Всё нормально. Я сам не хочу, чтоб у нас всё разладилось. Ты даже не заморачивайся на эту тему, — сказал он, стараясь, чтоб его голос звучал, как можно беспечнее. — Всё в порядке. Не думай об этом.
        — Ладно… Я пойду?
        — Да, конечно.
        Она быстро поднялась по лестнице, не оглядываясь, и исчезла из поля его зрения.
        Он провёл ладонями по лицу, выдохнув с облегчением. Как ни странно, ему, действительно, стало легче. Он, конечно, усложнил всё своим признанием, но в то же время, возможно, ему было необходимо, чтоб она сама сказала ему, что он интересует её только, как друг. Меньше иллюзий — больше шансов на выздоровление.
        Глава 6.Осень
        Она всё время думала о нём. Не могла не думать. Он выбил её из равновесия сначала своим поцелуем, потом признанием. То, что произошло в эти два дня, просто не укладывалось в голове. Она никак не могла взять в толк, что он это серьёзно. Это же невозможно!
        Он всегда был её другом. Очень близким другом, конечно, но между дружбой и любовью есть существенная разница! Как она могла не заметить, не почувствовать? Она абсолютно ни о чём не догадывалась. Даже мысли не возникало. Разве возможно так тщательно скрывать свои чувства?
        Наверное, дело в том, что у них и так всегда были очень тёплые и близкие отношения, и она просто не сумела разглядеть разницу между влюблённостью и глубокой дружеской привязанностью. Как можно было быть такой близорукой?
        Ей вдруг припомнился один странный момент. Раньше она могла запросто по-дружески его обнять, не испытывая никакой неловкости, а некоторое время назад, в шутку его обняв, вдруг почувствовала смущение. Почему-то тогда возникла, скорее даже не мысль, а какое-то смутное ощущение, что не стоит больше этого делать. Это ощущение было таким мимолётным, что даже не оформилось в какие-то выводы. Теперь-то ей понятно, что её смутило тогда…
        Как же сразу всё изменилось! Он всегда был очень дорог ей, как друг, как брат. Она видела в нём близкого человека, а он, очевидно, разглядел в ней что-то ещё.
        Почему она никогда не придавала значения тому, что он парень? Она никогда не оценивала его с этой точки зрения… Конечно, она считала его симпатичным, но это было для неё чем-то абстрактным, чем-то, не имеющим абсолютно никакого значения для их отношений. Весь его образ в целом настолько был ей знаком, что не было никакой необходимости присматриваться к деталям. Тёмные волосы, сине-серые глаза…
        Его глаза… Она будто впервые увидела их, когда он ТАК посмотрел на неё тогда. Это воспоминание заставило её покраснеть. Даже сейчас, при одном только воспоминании об этом взгляде, она испытывала такие чувства, что не могла понять, как ей удалось сдержаться тогда и не ответить на поцелуй. Наверное, только крайнее удивление заставило рассудок включиться в тот момент. Хорошо, что сумела сдержаться, а то и вовсе не знала бы, что теперь делать.
        В душе возникла досада на него. Ну что ему вздумалось влюбиться?! Всё ведь было так хорошо и просто в их отношениях! Это неправильно, что он хочет чего-то другого! Их дружба должна была оставаться дружбой. Они хорошо дружили, ссорились, мирились, выручали друг друга из неприятностей, делились какими-то проблемами. Он создал слишком серьёзную проблему, с которой ему придётся разбираться самому. Тут она ему ничем не может помочь.
        Но душа за него болит. Ну как его так угораздило? Она же с Дэном, и у них всё хорошо. Илья прекрасно об этом знает. Она никогда не давала ему никакого повода…
        Дэн… Почему в её с Дэном отношениях не было эпизода с объяснением в любви? Нет, сейчас у неё не возникало никаких сомнений в его чувствах, между ними всё давно было ясно. Он говорил в определённые моменты важные для неё слова и был ласковым и внимательным. Ну… иногда у него, конечно, бывают заскоки, но это просто издержки его характера, да и возраста, наверное… Дэн просто из тех, кто медленно взрослеет… И всё же, почему-то жаль, что он ни разу не сказал ей о своей любви по собственной инициативе, по-настоящему волнуясь, с трепыхающимся, рвущимся из груди сердцем… В сознании снова непрошено возник срывающийся голос Ильи:
        — Я люблю тебя…
        Так, что за дурацкие мысли! Сколько можно думать об этом? Всё это ерунда! Её это не должно касаться. Илья не маленький, сам справится. У него это скоро пройдёт. Вот если бы речь шла о Дэне, стоило бы волноваться, а Илья устойчивый, сильный… Эта мысль неожиданно её раздосадовала. Почему она думает так о Дэне, словно он в чём-то хуже Ильи? Что это ещё за сравнения! Хватит думать! Так можно додуматься неизвестно до чего. Всё утрясётся само собой… Наверное…

* * *
        Осень. Глубокая, промозглая. С дождями и грязью, с холодными ветрами, безжалостно рвущими последние жухлые листья с деревьев, дующими в окна и завывающими, словно неприкаянные призраки, в трубах. Тепло мимолётного бабьего лета давно забылось, словно его и не было вовсе, багрец и золото парков утонули в глубоких мутных лужах, яркий солнечный свет заслонили плотные тяжёлые тучи, надолго зависшие над городом.
        В общаге холодно. Отопление никак не включат, а холод лезет в щели, студит постели и лишает уже привычную обстановку уюта. Но это поправимо. В холле горит камин, у которого можно согреться всей компанией. Можно надеть тёплый свитер, напиться горячего чаю, поболтать о чём-то с друзьями, помечтать, в конце концов.
        Мечты. Непритязательные и тщеславные, деловые и романтические, имеющие все шансы на осуществление и несбыточные. Без них никуда.
        Как странно. Он так долго и тщательно скрывал свои чувства, так боялся, что кто-нибудь о них узнает. Казалось, что если это вдруг случится, мир перевернётся. Она теперь всё знает. Он не хотел этого, но так вышло. И, почему-то, он совершенно не жалеет об этом. Может, это не очень правильно и не очень справедливо по отношению к ней. Ей неведение обеспечивало покой, а теперь она, наверное, всё же беспокоится о нём. Это нечестно с его стороны, но мысль о её беспокойстве за него греет душу. Только после своего признания он понял, как тяжело ему было молчать об этом.
        После своего объяснения он какое-то время надеялся, что сможет, наконец, взглянуть на вещи трезво, что в душе всё как-то остынет, устаканится, и место в его сердце освободится. Но нет, не освободилось.
        Странно, но его чувство стало каким-то более спокойным и не таким болезненным. Вроде бы ничего особо не изменилось с тех пор: у неё не изменились отношения с Дэном и к нему, к Илье, она относится по-прежнему, как к лучшему другу. Общаясь, они не испытывают никакой неловкости. Всё ровно, мирно. Всё, как раньше. И всё же, в их отношениях появилось что-то, что невозможно объяснить словами. Когда они смотрят друг на друга, в её взгляде сквозит что-то почти неуловимое, необъяснимое, но понятное ему. У них теперь один секрет на двоих. Она помнит о его признании и думает о нём, он это чувствует. Она знает, помнит и принимает это.
        Она всё знает. Как оказалось, ему было очень важно, чтоб она узнала, что он её любит. Его любовь словно вырвалась из несправедливого заточения, возмущённо и убедительно заявив, что в ней нет, и не может быть ничего преступного, что следовало бы осуждать. Он просто любит. Любит искренне, преданно. В этом нет его вины.
        Ему хорошо с ней рядом, приятно видеть её улыбку, ощущать тепло, которое от неё исходит. И ещё, ловить этот её новый особенный взгляд, который предназначен только ему одному. Этот взгляд вопреки здравому смыслу пробуждает в его душе надежду. Он знает, что не имеет на неё права. Она так слаба, и для неё практически нет оснований. Ей неоткуда взять силы, чтоб окрепнуть. Она, как малюсенький чахлый зверёк, дремлет у его сердца и ждёт. Ждёт её взгляда. Этот взгляд заставляет надежду отряхнуться от дрёмы, потянуться и тронуть сердце крошечной шёлковой лапкой. Сердце замирает от её прикосновения на мгновение, а потом начинает выстукивать новый ритм, ускоряется, наполняется теплом, которое согревает душу. С этим ничего невозможно поделать. Да и стоит ли?

* * *
        В один из осенних вечеров, когда на улице дождь хлестал так, словно небесный водопровод основательно прорвало в аккурат над общагой, и о том, чтоб пойти погулять, нечего было даже и думать, Илья с девчонками сидели в холле, греясь у камина и коротая время за болтовнёй. Болтали, в основном, девчонки, а Илья периодически выдавал короткие реплики и многозначительные звуки, чтоб поддержать разговор. У него вдруг защекотало в носу, и он чихнул от души несколько раз кряду. Девчонки дружно на него уставились.
        — Ты что расчихался, простыл что ли? — озабоченно поинтересовалась Женька.
        — Да ничего я не простыл, всё в порядке, — стал отнекиваться Илья, но тут же опять чихнул.
        — Да я же вижу, что не всё в порядке, — настаивала Женька. — А температуры нет? Дай-ка проверю.
        Она притянула его голову к себе и прикоснулась губами ко лбу, не слишком заботясь о том, что такой диагностический метод не может не вызвать в нём бурю эмоций.
        — Вроде, не горячий, — задумчиво произнесла Женька, всё ещё удерживая ладонями его голову. — А лицо какое-то красное.
        Илья промолчал, сильно подозревая, что у него сейчас не только лицо, но и пятки покраснели.
        — А ну, дай я проверю, — заявила Лиза, которая мигом сориентировалась в ситуации. Она решительно потеснила Женьку, крепко ухватила Илью за уши, не оставив ему ни малейшей возможности увильнуть от обследования, и старательно ощупала губами чуть ли не весь его лоб, прежде, чем сделать своё медицинское заключение.
        — Ну… отсутствие температуры, ещё не означает, что ты здоров. Раз чихаешь, значит, простыл, — безапелляционно заявила она. — Надо срочно принять меры. Это очень хорошо, что температуры пока нет. Сейчас организуем тебе тепловые процедуры.
        — Э-э-э… Жень, может, ты просто дашь мне какое-нибудь зелье от простуды, и дело с концом? — попытался откосить от сомнительных процедур Илья.
        — Ты знаешь, Илюша, а я слышала, что народные методы лечения простуды — очень эффективная штука. Почему бы не попробовать? — с лукавым блеском в глазах заявила Женька.
        Илья понял, что спорить с ними бесполезно, и обречённо вздохнул.
        Девчонки с энтузиазмом принялись за дело. Велели ему пойти к себе, переодеться в пижаму. Потом приволокли в комнату тазик с горячей водой и заставили Илью парить ноги.
        — Вот я попал, — сокрушался про себя Илья, держа ноги в тазике и потея. Но когда Женька заботливо укутала его пледом, он решил, что получил неплохую компенсацию за свои мучения. От чашки чая с малиновым вареньем, которое запасливая Лиза привезла из дома на такой случай, настроение стало ещё лучше.
        Вернулся Дэн, у которого лекции в этот день заканчивались довольно поздно. Увидав Илью в таком интересном положении, он сначала изумлённо вытаращил на него глаза, а потом загоготал так громко, что наверняка спугнул всех ворон с крыши общаги.
        — Бы-гы-гы, Илюха, что это девчонки с тобой вытворяют? — с трудом выговорил он сквозь смех. — Сидишь тут спелёнутый, ласты в тазике. А-ха-ха!
        — Да ну тебя, — отмахнулся от него вполне довольный своим положением Илья. — Не видишь? Я болею.
        — Много ты понимаешь, — напустилась на Дениса Лиза. — Это отличный способ быстро избавиться от простуды.
        Всё ещё продолжая посмеиваться над Ильёй, Дэн заметил на столе банку с вареньем.
        — О-о, вареньице! Это мы любим.
        Он схватил ложку и полез было ею в банку, но Лиза хлопнула его по руке и отобрала ложку.
        — Фигушки. Малина только для больных, — категорично отрезала она. — Вот заболеешь, тогда и получишь.
        Денису почему-то тоже захотелось поучаствовать в этом театре абсурда.
        — А я тоже болен. Да, — вполне убедительно заявил он. — У меня сопли до колен с самого утра.
        — Да-а? Ну, тогда тоже переодевайся и ноги в таз, — скомандовала Лиза. — Так, а ты, Илья, вылезай, тебе уже хватит греться, и забирайся под одеяло.
        Пока Лиза давала распоряжения Дэну, Илья устроился в кровати, укрывшись одеялом до подбородка. Женька присела рядом.
        — Ну что, полегчало тебе? — спросила она, улыбаясь.
        — Не то слово, как, — усмехнулся он.
        Она подоткнула ему одеяло, как маленькому, а потом присоединилась к Лизе, которая продолжала свои эксперименты над Денисом. Дэн был не таким покладистым пациентом, как Илья. Все манипуляции сопровождались его нытьём, причитаниями, охами и ахами, которые веселили девчонок. В конце концов, и Дэн оказался уложенным в постель.
        — Лиза, могу побиться об заклад, ты в детстве мучила свою кошку всякими играми в дочки-матери и в больничку. Видно, не наигралась, теперь вот нашла себе жертвы покрупнее, — изображая недовольство, фыркал он, когда Лиза заставила его надеть тёплые носки и укрыться одеялом по уши.
        — Не зуди, — одёрнула его Лиза. — Зато завтра будешь, как огурчик.
        — Позеленею, в смысле, и пупырышками покроюсь? Какая-то очень сомнительная альтернатива простуде, — скептически парировал Дэн. — Так, девчонки, а теперь нам полагается сказочка на сон грядущий. Давай, Лиз, начинай. Я страсть, как сказочки люблю, — состроил он комичную рожицу.
        — Обойдёшься, — рассмеялась Лиза.
        — Ах, так? Ну, тогда я сейчас буду анекдоты рассказывать, — угрожающе заявил Дэн. — Просто так лежать мне скучно.
        — Девчонки, имейте в виду, приличных анекдотов в его арсенале нет, — подал голос Илья.
        — Как это нет…? А про говорящую ночную вазу сэра Ланселота?
        Дэн начал было рассказывать анекдот, но после первой фразы спохватился:
        —А, нет, этот тоже не совсем приличный.
        — Ну ладно, мальчики, вы тут рассказывайте свои анекдоты, а мы уже пойдём. Надо ещё позаниматься хоть немного, — сказала Женька и потянула Лизу за руку. Та не слишком охотно за ней последовала.
        — А что за анекдот про Ланселота? — поинтересовался Илья, когда за девчонками закрылась дверь.
        Денис с воодушевлением принялся рассказывать анекдот.
        Через минуту до девчонок, которые ещё не успели покинуть мужское крыло, донёсся их дружный гогот.
        — Вот глупые мальчишки, — рассмеялась Женька.
        Лиза была с ней абсолютно согласна.
        Глава 7.Хлопоты из-за червового короля
        — Же-ень! Я тут!
        Лиза помахала рукой Женьке, продираясь сквозь толпу студентов, толкущихся у гардероба. Девчонки в этот день занимались в одном корпусе, вот и договорились встретиться после занятий, чтоб вместе прошвырнуться по магазинам.
        — Фух, кошмар какой, — пыхтела Лиза, выволакивая Женьку за руку из толпы. — А ну, народ, расступись! Расступаемся, не толкаемся! — командовала она, активно прокладывая себе дорогу к выходу.
        Очутившись, наконец, на воздухе, девчонки перекинулись парой слов, определяясь, с какого магазина им следует начать свой поход, и начали движение по выбранному маршруту.
        За три часа они облазили ближайший торговый центр вдоль и поперёк. В результате Лиза волокла несколько пакетов с юбочками, кофточками, обувью и побрякушками, а Женька удосужилась только пару новых футболок себе купить и одно платье. Платье было красивым и очень шло Женьке, но Лизе стоило немалых трудов заставить подругу его примерить.
        — Ох, Женька, разве можно быть такой пацанкой? Ты же взрослая девушка, — возмущалась Лиза. — Женщина должна любить наряжаться. Тяга к тряпкам у нормальной женщины должна быть в крови, а тебя не заставишь лишний раз что-то примерить. Что ты одни джинсы и футболки носишь? У тебя же отличная фигура, ты себе всё, что угодно, можешь позволить. Пользуйся, пока молодая и стройная.
        — Лиз, да не умею я платья носить. Мне в джинсах удобнее, — отмахивалась от неё Женька.
        — Нет, я не говорю, что ты в джинсах плохо выглядишь, но в платье ты можешь выглядеть сногсшибательно. Есть же разница! Вот согласись, это платьице очень тебе идёт. И ножки видно, а то ты вечно в брюках.
        — Да блин, с платьем теперь придётся туфли на каблуках напяливать, украшения какие-то на себя навешивать, — буркнула Женька.
        — И придётся, — назидательным тоном заявила Лиза. — Зато, какой образ будет. Нет, надо всерьёз заняться твоим имиджем.
        Женька предпочла с ней не спорить.

* * *
        Девчонки, ещё разок перемерив дома все свои обновки и убедившись, что не зря потратили столько времени на шопинг, вспомнили, наконец, что им необходимо заняться делами. Распихав тряпки по полкам, они вместе направились на кухню.
        Когда девушки, весело переговариваясь, проходили через холл, в мужском крыле вдруг раздался какой-то резкий звук, заставивший обеих в недоумении застыть на месте. В следующую секунду, с грохотом распахнув спиной дверь, в комнату ввалился Илья, за которым тянулся синеватый искрящийся шлейф из сгустившегося воздуха. Пролетев на метр вглубь холла, парень шмякнулся на спину, сдавлено вскрикнув.
        У Женьки лицо разом побелело. В коридоре мужского крыла послышались торопливые шаги. Женька в один миг метнулась к двери и встала между Ильёй и бегущим к ним по коридору Денисом.
        — Прекрати немедленно! — заорала она на Дениса, раскинув руки и заслоняя собой Илью.
        — Ты чего, Жень? — оторопело спросил Дэн, останавливаясь перед ней. — Илюх, ты в порядке? — поинтересовался он, заглядывая поверх её плеча в комнату.
        — Вы… вы что вытворяете? — пробормотала Женька, дрожа всем телом.
        Илья уже поднялся с пола, подошёл к ней с другой стороны и осторожно тронул её за плечо.
        — Жень, мы тебя напугали? — озабочено произнёс он. — Успокойся, всё в порядке, мы просто дурака валяли. Упражнялись в боевой магии. Чуть-чуть.
        Они с Дэном озадачено переглянулись.
        — Ты чего так распсиховалась? — недоумевал Дэн.
        — Идиоты, — зло выдала Женька, оттолкнула с пути обоих и рванула к себе в комнату.
        Лиза, которая наблюдала за происходящим, абсолютно ничего не понимая, бросилась её догонять.
        — Чего это она? — озадачено спросил Дэн у Ильи. — Чего мы такого сделали? Ты что-нибудь понимаешь?
        Илья пожал плечами.
        — Кажется, она решила, что мы дерёмся всерьёз, — высказал он догадку после небольшой паузы.
        — Дерёмся? Что за ерунда?Да из-за чего нам драться? — хмыкнул Дэн.
        — Не из-за чего, — согласился с ним Илья, которому совершенно расхотелось продолжать этот разговор.

* * *
        Женька лежала на своей кровати, уткнувшись носом в подушку. Лиза присела рядом и осторожно погладила её по спине.
        — Жень, что с тобой? — участливо спросила она.
        Женька какое-то время не реагировала, потом оторвалась от подушки и села.
        — Ничего, Лиз, всё в порядке, — сказала она, стараясь, чтоб голос звучал спокойно. — Сама не знаю, что я так распсиховалась. Устала, наверное. У меня сегодня напряжённый день в универе был, и ещё заданий кучу надо выполнить. Нервы совсем разболтались… Блин, у меня же успокаивающее есть.
        Женька соскочила с кровати, полезла в свой сундук и стала перебирать склянки.
        — Ага, вот оно.
        Она отмерила чайную ложку зелья и проглотила его, поморщившись.
        — Ну вот, всё в порядке.Противное, зато, эффективное. Ну что, пошли на кухню, — бодро кивнула она Лизе, направляясь к двери.
        — Пошли, — согласилась Лиза и последовала за подругой.

* * *
        — Как мы будем отмечать твой день рождения? — поинтересовалась Женька, выставляя на стол тарелки. — Может, пойдём в кафе, чтоб не морочиться с угощением?
        — Нет, я уже продумала меню, так что, никакой мороки. У меня есть парочка фирменных блюд, которые я с удовольствием приготовлю. Ты же мне поможешь? И ещё парней надо будет припрячь, чтоб продукты притащили из магазина.
        — Ну, как скажешь, — согласилась Женька. — Если тебе не в лом с готовкой возиться, то будем тут отмечать. Народу много позовёшь?
        — Да нет, ребята из моей группы будут. Ну и мы четверо.
        — Хорошо. Стол мы, наверное, тут организуем, а в холле сдвинем мебель, чтоб было, где потанцевать. Благо, у нас тут такие апартаменты, что всем места хватит.
        Лиза сумела отлично всё спланировать и организовать. День её рождения пришёлся на выходной, поэтому всё складывалось наилучшим образом. С самого утра девчонки копошились на кухне, жарили, парили, строгали, смешивали, создавая кулинарные шедевры. Парни были на подхвате. К обеду стол на кухне был накрыт, а в холле была сделана перестановка, благодаря которой в центре комнаты образовалась площадка для танцев.
        К назначенному времени стали подтягиваться гости. Нарядная Лиза принимала в холле поздравления, сияя от удовольствия.
        Пока народ собирался, Женька крутилась в своей комнате перед зеркалом, раздумывая, остаться в платье, или переодеться по-быстренькому в брюки с кофточкой. Ей пришлось-таки напялить каблуки, нацепить украшения, и она не слишком комфортно себя чувствовала в таком расфуфыренном виде, хотя отражение в зеркале уверяло её, что выглядит она на все сто.
        Раздался стук в дверь, и Дэн просунул голову в дверной проём.
        — Жень, ну ты чего тут застряла? — поинтересовался он, входя в комнату. — Ух-ты, потрясно выглядишь!
        В его голосе звучало неподдельное восхищение, и Женька тут же отбросила в сторону все сомнения по поводу своего наряда.
        — С ума сойти, какая ты красивая, — сказал он, притягивая её к себе и пытаясь поцеловать.
        — Дэнь, у меня губы накрашены, — хохотнула она, отстраняясь.
        — Вот безобразие. Прямо, как в музее — любоваться можно, а руками трогать нельзя. Издевательство какое-то, — в шутку сокрушался он. — Дай, хоть в щёчку поцелую.
        Он чмокнул её в щёку, а потом ещё раз и ещё.
        — Ну, хватит уже, — рассмеялась Женька, выворачиваясь из его объятий. — Пойдём, а то все уже за столом, наверное.
        — Ладно, но когда ты съешь свою помаду, ты от меня так просто не отделаешься.
        Он исполнил свою угрозу, когда вечер был в разгаре, а в холле, освещённом разноцветными огоньками, звучала музыка и танцевали пары. Дэн, вытащил её в коридор мужского крыла, и они долго целовались там. А когда вернулись в холл, Женька вдруг встретилась взглядом с Ильёй и неожиданно для себя увидела в его глазах боль. Он сразу отвернулся и завёл разговор с одним из Лизиных сокурсников. У Женьки возникло какое-то странное чувство. Она и раньше понимала, что он, должно быть, ревнует, когда видит её с Дэном, но это было для неё чем-то из области предположений. Сейчас она вдруг так явственно ощутила, какую боль ему причиняет его чувство к ней, что ей стало жутко не по себе. В то же время, к сочувствию примешивалась злость на него. Она вдруг отчётливо осознала, что после его признания совсем не ощущает себя счастливой, или, хотя бы, просто спокойной. В её жизни появилось жуткое напряжение, которое её изматывает. Это отравляет ей жизнь. Она почему-то не может чувствовать себя с Дэном так же свободно, как раньше. Между ними будто преграда какая-то выросла от того, что она не способна не думать и не
беспокоиться об Илье. Она вынуждена скрывать своё беспокойство, ощущает себя какой-то виноватой перед Дэном, хотя не сделала ничего плохого, у неё постоянно душа не на месте. Вдруг почувствовала, что ужасно устала от этого. Она твёрдо решила, что ей следует вернуть всё на свои места. А для этого надо прекратить думать об Илье. Это только его проблема, нельзя допустить, чтоб это стало проблемой для всех троих.
        Глава 8.Неожиданное осложнение
        Женька заскочила на кухню, выложила из пакета в хлебницу свежий батон, за которым ей пришлось в срочном порядке бежать в булочную, и пошла к себе в комнату.
        — Лиз, я тут встретила в лифте третьекурсницу с пятого этажа. У её соседки по комнате сбежала белая мышка, — сообщила Женька с порога. — Она просила, чтоб, если мышка вдруг объявится на нашем этаже, мы её по возможности поймали и вернули хозяйке.
        — А что, тут можно держать животных? — удивилась Лиза.
        — Ну да, это не запрещается правилами общежития, если животные не опасны и соседи не имеют ничего против чьих-то питомцев. Ты мышей не боишься?
        — Неа. Я вообще не понимаю людей, которые визжат, как ненормальные при виде мыши, будто это крокодил, — хмыкнула Лиза.
        — Ну и отлично. Если увидишь её, зови меня, или ребят. Её с помощью магии проще будет поймать.
        — Ладно.
        Через пару часов после этого разговора Лиза сидела в холле, листая журналы и позёвывая от скуки. Пришёл Илья, которому понадобилось взять какой-то атлас из книжного шкафа.
        — Что делаешь? — поинтересовался он.
        — Да так, журналы листаю, — ответила Лиза.
        — А Женька где? Учится?
        — Нет. Она на кухне. Женька решила попрактиковаться в хозяйственных заклинаниях, взялась вычистить плиту и сковородки. Меня прогнала с кухни в целях безопасности, — подробно доложила Лиза.
        — Ясно.
        Илья полез в шкаф, отыскивая свой атлас. Лиза исподтишка наблюдала за ним. Вдруг боковым зрением она уловила в углу комнаты какое-то движение. Лиза перевела в угол взгляд и обнаружила там белую мышку. У Лизы всегда была хорошая реакция, когда дело касалось парней. В её голове мгновенно созрел план. Она с визгом подскочила с места, запрыгнула на диван и, указывая пальцем в угол, запищала:
        — И-и-и-и, мышь, мышь! Ай, мамочки!
        Илья метнулся в угол, сделал движение обеими руками, сводя ладони вместе, и произнёс:
        — Сфера клаудеро.
        Мышка в один момент поднялась в воздух и оказалась заключённой в прозрачный пузырь.
        — Кажется, это мышка, которую потеряли девчонки с пятого этажа, — спокойно сказал Илья, поворачиваясь к Лизе. — Не бойся, она не выйдет из сферы. Я её отнесу хозяйке.
        Оставив пузырь с мышкой висеть в воздухе там же, в углу, он подошёл к дивану, на котором топталась Лиза, делавшая вид, что всё ещё напугана, и подал ей руку.
        — Слезай, не бойся.
        — Ой, Илюша, я просто панически боюсь мышей, — причитала Лиза, спускаясь с дивана. — Эта мышь меня точно искусала бы.
        — Да ты что, Лиз, — улыбнулся Илья. — Это же маленькая мышка. Она сама всех боится. Она совсем не опасна.
        — Нет, она такая страшная! Я ужасно боюсь мышей! Не представляю, что было бы, если б ты рядом не оказался! Я так тебе обязана! — с придыханием воскликнула Лиза. Не теряя ни секунды, она с энтузиазмом принялась подтверждать свою безграничную признательность за спасение от кровожадной мыши активными действиями. Обхватив Илью руками за шею, она одарила его горячим поцелуем прямо в губы. Илья от такого напора и неожиданности впал на какое-то время в ступор.
        В этот момент разошлись створки стеклянной двери, впуская в холл Женьку, которая закончила возиться с плитой и сковородками и пришла похвастаться своими достижениями перед Лизой. Увидав целующуюся парочку, она на секунду застыла на месте, покрылась краской и, пробормотав что-то похожее на извинение, выскочила обратно в коридор.

* * *
        Женька была совершенно сбита с толку. Все её чувства и мысли вдруг перепутались. В первую секунду она почувствовала ужасное смущение от того, что оказалась в неподходящее время в неподходящем месте. Потом на неё накатило какое-то непонятное и крайне неприятное смешанное чувство, которому невозможно было подобрать однозначное определение. Ей хотелось сбежать куда-нибудь подальше, спрятаться от всех, чтоб никого не видеть. Она прибежала обратно на кухню, бросилась к окну и, вцепившись руками в подоконник, замерла, глядя через стекло на улицу и пытаясь выйти из этого странного состояния. Но перед глазами отчётливо вставала картина увиденного, поднимая в душе бурю эмоций и заставляя кровь буквально закипать.
        Мысли и чувства перемешиваются, складываются в какие-то сумбурные комбинации, как стекляшки в калейдоскопе.
        Да что ж это такое?! Негодование захлёстывает её с головой. Лизе, конечно, давно нравится Илья, но он-то… Что он себе позволяет?!
        Ей кажется, что её голова сейчас взорвётся от мыслей. И почему-то безумно обидно и больно. Так больно, что в глазах темнеет. Страшно хочется заплакать. Нет, зарыдать во весь голос. И ещё сломать, разбить что-нибудь. Вдребезги. Так, чтоб осколки во все стороны брызнули. Со всего маху шарахнуть чем-нибудь об пол. Нет, лучше об его дубовую башку!
        Нет-нет, так нельзя! Надо успокоиться. Вот так. Вдох, выдох…
        Всё нормально, всё правильно. Ничего страшного не произошло. Он имеет право целоваться, с кем хочет. Это хорошо. Пусть ищет своё счастье, он его заслуживает. Нечестно удерживать его, раз сама не можешь ответить на его чувства…
        Да что ж так больно-то?! И слёзы эти предательские так и просятся! Это просто эгоизм — обижаться на него. Нельзя вести себя, как собака на сене. Она не станет злиться, нет, пусть у него всё сложится, она за него будет рада… Потом. Сейчас что-то не очень получается. До чего же день отвратительный!
        Шаги слышны. Он, конечно. Его шаги она из тысячи узнает. Ей совершенно не хочется видеть его сейчас. Да ещё глаза у неё на мокром месте. Не хватало ещё разреветься. И спрятаться ведь негде. Надо было сразу на лестницу удирать.
        Она почувствовала, что он стоит за её спиной.
        — Жень.
        — У…
        — Я должен объяснить…
        — Ничего ты мне не должен объяснять, — буркнула она, не сумев скрыть раздражения и продолжая стоять к нему спиной.
        — И всё же… Лиза просто испугалась мышонка, который оказался у нас в холле. Я его изолировал, ну и… Лиза, она…
        — Ясно. Лиза щедро отблагодарила своего отважного спасителя, — иронично хмыкнула Женька, поворачиваясь, наконец, к нему лицом.
        — Ну, что-то в этом роде, — улыбнулся Илья.
        — Ты вовсе не обязан передо мной отчитываться, — сказала Женька, стараясь, чтоб её голос звучал бесстрастно.
        — Да, наверное, — кивнул он. — …Знаешь, а я хотел бы, чтоб ты требовала от меня отчёта. Глупо, да…? Жень, мне очень важно, чтоб ты знала одну вещь… Мне никто не нужен, кроме тебя. Я твой. Не могу я быть ничьим больше… Не знаю, зачем я тебе всё это говорю…
        У неё дыхание перехватило от избытка чувств. Возникло ощущение, будто она этих слов всю свою жизнь ждала. От него.
        Нет-нет, нельзя сходить с ума! Нужно успокоиться, всё обдумать, иначе можно таких бед натворить.
        — Илюш, поверь, для меня это очень важно… Только… всё так сложно…, — пробормотала она, усердно пряча от него глаза и изо всех сил стараясь не выдавать своего волнения.
        — Ну, я и не жду от тебя ответа, — спокойно сказал он. — Я прекрасно понимаю абсурдность ситуации. Только, раз уж так вышло, что ты знаешь, как я к тебе отношусь, то я не хочу, чтоб ты думала, будто я могу быть с кем-то ещё, пока мои чувства к тебе не изменились. Не знаю почему, но мне это неприятно.
        — Послушай, это неправильно, что ты не пытаешься изменить ситуацию и не стремишься найти своё собственное счастье. Ты его заслуживаешь. И другого человека смог бы сделать счастливым, — сказала она без особой уверенности в голосе.
        — Думаю, от меня это всё равно не слишком зависит, — невесело улыбнулся Илья. — Ладно, я пойду, заберу мышонка из холла и отнесу хозяйке, а то Лиза чего доброго опять испугается.
        — С каких это пор Лиза боится мышей? Она сама меня сегодня уверяла, что бояться мышей глупо, — язвительно заметила Женька.
        — Не знаю, но у меня нет оснований ей не верить, — хохотнул Илья.
        Он ушёл, а она всё стояла на месте и думала.
        Ну что он за человек-то такой! Только он, наверное, может так относиться к собственным чувствам. Он самый хороший, самый лучший на свете. «Он мой!» Эта мысль поднимает в душе волну какого-то сумасшедшего счастья. От этого голова кружится, а на задворках сознания появляется ещё одна тихая, но упрямая мысль: «Никому я его не отдам».
        Глава 9.Перемены
        Илья задумчиво смотрел на собранную сумку, пытаясь сообразить, всё ли необходимое он в неё уложил. Спохватившись, отправил туда ещё полотенце и арабский разговорник.
        — Так, ну, вроде, всё, — сказал он, обращаясь к Денису, который валялся на своей кровати, наблюдая за сборами со стороны.
        — Ну что? У тебя ещё полчаса до отъезда, можем чайку попить на дорожку, — предложил Дэн.
        — Можем. Надо к девчонкам заглянуть, вдруг они уже вернулись, — с надеждой сказал Илья.
        Они сходили в женское крыло, но там было пусто.
        Парни сидели на кухне, разговаривая на отвлечённые темы, пока не прибыло заказанное Ильёй такси.
        — Ну, давай, брат, — сказал Дэн, обнимая друга, — счастливого тебе пути.
        — Да. И ты тут не скучай, — похлопал его по спине Илья. — Девчонкам привет передавай.
        Он подхватил свою сумку и пошёл к лифту.
        Дэн вернулся к себе в комнату и выглянул в окно. Видел, как Илья садится в машину. Через пару секунд такси отъехало от подъезда, увозя его в аэропорт.
        Дэн обвёл взглядом пустую комнату. Целых две недели ему придётся жить тут одному. Илья только уехал, а ему уже тоскливо. Вот в такие моменты и понимаешь, как ты к кому-то привязан. Эта мысль вызвала у Дэна усмешку. Ну да, они с Ильёй, как родные. Знают друг друга всю сознательную жизнь. Ничего нет удивительного в том, что, когда приходится расставаться, им друг друга не хватает. Да ещё уехал он так неожиданно.
        От нечего делать, Дэн достал конспект и улёгся с ним на кровати.
        Когда Женька заглянула в комнату парней, он благополучно храпел, накрыв лицо конспектом. Женька тихонько подобралась к нему, сделала пасс рукой, заставив тетрадку подняться в воздух и отлететь в сторону. Потом повела ладонью над его лицом и шепнула:
        — Флокус.
        Из ничего возник небольшой пушистый шарик, похожий на пуховку от пудры, и принялся щекотать Дэну нос. Дэн какое-то время морщился, не просыпаясь, потом громко чихнул и подскочил на кровати, тараща глаза и отмахиваясь от назойливого пушистика.
        Женька весело расхохоталась.
        — Жень, убери этого паразита! — возмущённо выкрикнул Дэн. — Я не люблю такие шутки!
        — А нечего дрыхнуть, вместо того, чтоб учиться, — веселилась Женька, но пушистика всё же убрала.
        — Ты обедал? — поинтересовалась она, не обращая внимания на недовольство, написанное на физиономии Дэна.
        — Нет, — буркнул он.
        — А почему? Ты же давно дома. Что, нельзя было разогреть себе готовый обед? Ты вечно ждёшь, чтоб тебе всё под нос подставили, — вдруг наехала на него Женька.
        — Да что ты пристала? — возмутился Дэн. — Я чай пил. Мне не хотелось обедать.
        — Да ладно! Знаю я тебя. Ты всегда ждёшь, чтоб тебя обслужили. Я уверена, что ты способен с голоду умереть возле битком набитого холодильника, если там будут готовые блюда, которые некому будет разогреть и подать тебе, — не желала униматься Женька.
        — Да ничего подобного! — раскричался Дэн. — Тебе что, вожжа под хвост попала в очередной раз?! Ты в последнее время постоянно на меня наезжаешь из-за всякой ерунды!
        — Ну конечно! — тоже разоралась Женька. — Когда ты меня шпыняешь по пустякам, так это ничего, это можно, а как я тебе правду скажу в глаза, так мне вожжа под хвост попала!
        — Прекрати орать!
        — И ты прекрати!
        Они какое-то время сердито взирали друг на друга. Потом Женька отвела взгляд в сторону и, немного помолчав, сказала уже спокойно:
        — Извини, я не должна была на тебя орать. Не знаю, накатило что-то.
        — Вот-вот, на тебя в последнее время частенько накатывает, — буркнул Дэн. — Ну ладно, замнём, для ясности, — прибавил он примирительно.
        — Ну, так что, обедать пойдём? — спросила Женька, стараясь загладить свою резкость.
        — Пойдём, — кивнул Дэн.
        — А Илья скоро придёт? Может, стоит его подождать, чтоб уж всем вместе поесть? — спохватилась Женька.
        — Илья уехал, — сказал Дэн.
        — Уехал? Куда? — опешила она.
        — В Мемфис улетел на две недели.
        — Ку-да? — непонимающе протянула Женька.
        — В Мемфис. В Египет. Илюхин препод пристроил его к группе старшекурсников, которые сегодня улетели туда на раскопки. Там место освободилось в самый последний момент. Заболел там кто-то. Вот Илюху ориентировочно на две недели туда согласились взять, пока этот заболевший не очухается. Он после занятий заскочил сюда, сумку собрал и уехал.
        — Вот как… Понятно…, — пробормотала Женька. — Ну… ладно, тогда ждать некого. Лиза уже на кухне. Идём.

* * *
        Через пару дней после отъезда Ильи кто-то постучал в дверь девичьей комнаты. Лиза с Женькой переглянулись. У каждой мелькнула мысль о том, что это точно не Денис. Они одновременно повернулись к двери и дружно крикнули:
        — Войдите!
        — Можно?
        В комнату заглянула их соседка из семьдесят четвёртой комнаты, которая сильно смутила Дэна в первый свой приезд в общагу.
        — Привет, девчонки. Вы меня помните? Я Эмма, ваша соседка, — приветливо улыбнулась она.
        — Да, конечно, помним, — с энтузиазмом закивала Лиза. — Заходи!
        — Девочки, я уже насовсем сюда перебралась, так что, принимайте новичка, — продолжала Эмма. — Я торт привезла. Может, попьём чаю, поболтаем, познакомимся поближе?
        Девчонки с удовольствием откликнулись на такое предложение. Через десять минут они дружно сидели втроём на кухне, запивая чаем торт и болтая.
        — А кто ещё, кроме нас на этаже живёт? — поинтересовалась Эмма, ковыряя кремовую фиалку ложечкой. — В прошлый раз я видела тут парня, такого кудрявого блондина. Кажется, он сказал, что его Денисом зовут.
        — Ну да, это, наверное, Дэнька был, — подхватила Лиза. — Он Женькин парень. А ещё с ним в комнате живёт Илья. Только он сейчас уехал. А больше и нет никого. У нас тут вообще практически пустой этаж. Странно, что никого больше не подселили, — тарахтела Лиза. — Мы тут, на последнем этаже прямо, как в пентхаусе устроились.
        — Ты знаешь, просто, видимо, в этом году мало кто из магов в универ поступил, а обычные в основном предпочитают в своих корпусах жить, вот тут и пусто пока. На других-то этажах в этом корпусе народу хватает. На втором сейчас живут второкурсники, так там все комнаты заняты, мне там места не хватило. Я сама на втором курсе филфака. В прошлом году я на квартире у родственников жила, пока они были в долгосрочной командировке за границей, а теперь они вернулись, вот я и переехала в общежитие, — рассказывала Эмма.
        — А ты колдунья, или обычная? — полюбопытствовала Лиза.
        — Даже не знаю, к кому себя отнести. Я и не то, и не другое, — загадочно ответила Эмма.
        — Это как это? — озадачено смотрела на неё Лиза.
        Женька всё больше слушала, предоставив Лизе возможность вести свой допрос самостоятельно.
        — Колдовать я не умею. По крайней мере, так, как это делают маги. У меня в роду какая-то прапрапрабабка была сиреной. Некоторым женщинам из моего рода достались кое-какие способности. Но я всю жизнь жила среди обычных людей. Как-то не было необходимости распространяться о своих особенностях, так что, я вообще мало кому о них рассказывала.
        — Ничего себе! Сирены ведь мужчин умеют околдовывать до потери сознания, — заявила Лиза с азартным блеском в глазах. — Ты это можешь?
        — Ну, в принципе могу, — рассмеялась Эмма. — Но я не считаю нужным это делать. Эти чары не безопасны. Честно говоря, мне мужского внимания и без них хватает. Иногда я думаю, что было бы совсем неплохо владеть какими-нибудь чарами, которыми парней можно отвадить. Достаёт иногда назойливость некоторых бесцеремонных типов, — фыркнула она.
        Женька с Лизой дружно рассмеялись.
        — А ещё какие-нибудь способности у тебя есть, кроме этого? — не унималась любопытная Лиза.
        Эмма согласно кивнула.
        — Есть.
        — Какие?
        — Честно говоря, это совсем непросто объяснить… Я как-нибудь при случае попробую вам рассказать, — уклончиво ответила Эмма.
        — Ну ладно, — немного разочарованно согласилась Лиза.
        — Девчонки, вы где?! — раздался из коридора голос Дениса.
        — Мы тут, Дэнь, на кухне! — крикнула ему Женька. — Иди к нам!
        Она лукаво подмигнула девчонкам. Все трое повернулись к двери, ожидая его появления.
        — Скучали без меня? — весело заявил Денис, картинно появляясь на пороге.
        Увидав за столом Эмму, он изменился в лице.
        — З-здрасьте, — промямлил Дэн, с таким выражением лица, словно его только что вероломно огрели из-за угла пресловутым пыльным мешком по голове.
        — Привет, Дэн, — улыбнулась ему Эмма.
        Лиза с Женькой дружно захихикали.
        — Дэничка, тебе полотенце дать, чтоб челюсть подвязать? — иронично поинтересовалась Женька.
        — Да ладно, девчонки, хорош уже прикалываться, — пробубнил Дэн. — Вы меня просто врасплох застали. Предупреждать надо, что у нас гости.
        — А Эмма не гости, — хихикала Лиза, потешаясь над его смущённым видом. — Она же наша соседка.
        — Ага… ну да… Я так и понял. Так, а тортика-то мне предложат? — спросил Дэн, который на этот раз довольно быстро оправился от потрясения. — А то, как ржать, так все скопом, а как тортика предложить, так некому.
        — Давай, присоединяйся, — подхватилась с места Лиза и полезла в шкаф за чашкой и тарелкой для Дэна.
        — Спасибо, Лиза, ты такая… такая… настоящая, — с чувством сказал Дэн и уселся за стол подальше от Эммы.
        Глава 10.Перипетии женской дружбы
        Лиза сдёрнула покрывало со своей кровати, потом как-то слишком долго взбивала подушку с отсутствующим видом. Наконец она улеглась в постель и какое-то время молча смотрела в потолок. Такая сдержанность и задумчивость были совсем не в Лизином стиле, поэтому Женька не могла не заметить странности в её поведении. Но она не сомневалась, что совсем скоро Лиза сама созреет и прояснит ситуацию, поэтому предпочла спокойно подождать. Она тоже залезла в кровать, прихватив книгу и намереваясь немного почитать перед сном.
        Прошло несколько минут. Лиза нарочито громко вздохнула пару раз. Женька поняла, что от неё ждут вопроса. Она отложила книгу в сторону и поинтересовалась:
        — Лиз, что вздыхаешь? Какие-то проблемы?
        — Да-а… Не то, чтоб проблемы, — уныло протянула Лиза. — Жень, вот скажи, что во мне не так?
        — Ты о чём? — опешила Женька.
        — Да я об Илье. Вот честно, я не понимаю, в чём тут дело. Я с таким ещё не сталкивалась. У меня прямо какой-то комплекс неполноценности из-за него развивается. Нет, ну если б у него девушка была, то его стойкость заслуживала бы уважения. Но он же ни с кем не встречается. Знаешь, ко мне тут один мой сокурсник проявляет повышенный интерес, вот я и думаю, стоит мне ещё на что-то рассчитывать с Ильёй, или не стоит. Вообще-то, Илья мне больше, чем мой сокурсник нравится, но тот, в принципе, тоже ничего. В общем, я прямо на перепутье двух дорог. Как считаешь, есть у меня с Ильёй хоть какие-то шансы, а?Что не так-то? Я что, не в его вкусе, что ли? А кто же тогда в его вкусе, интересно?
        Женьку ужасно смутила тема разговора, хотя она и раньше допускала мысль о том, что Лиза может заговорить о чём-то подобном. До того, как в их с Ильёй отношениях всё поменялось, она ведь не раз болтала с Лизой о нём. Лиза и сейчас видит в ней, в Женьке, союзницу. Женьке от этого было здорово не по себе. Более того, этот разговор её испугал.
        Лиза не замечала того, что происходит с подругой и ждала ответа. Женька отлично понимала, что если и дальше будет держать Лизу в неведенье, позволяя ей продолжать свои попытки заинтересовать Илью, то может поставить её в глупое положение, и это будет с её стороны как-то совсем не по-дружески.
        — Э-э-э… Лиз, ты абсолютно зря комплексуешь…, — пробормотала она. — С тобой всё в полном порядке, дело вовсе не в тебе… Знаешь, будет лучше, если ты переключишься на своего поклонника.
        — Считаешь, у меня совсем нет шансов? — спросила Лиза, состроив кислую мину. — А почему ты так думаешь?
        — Ну… потому что… понимаешь, Илья… он просто влюблён в другую девушку.
        Женьку прошиб холодный пот. Её охватил страх от того, что она произнесла это вслух. До сих пор это был только их с Ильёй секрет. Сердце бухало в груди, и в голове шумело.
        — Что-о-о? — взвилась Лиза. — Как это?! В какую ещё девушку?! Откуда ты знаешь?! Почему ты раньше мне не говорила?!
        Женька побледнела.
        — Не кричи так. Я сама недавно об этом узнала, — сказала она тихо, едва справляясь с волнением.
        — Он что, сам тебе это сказал?!
        Женька кивнула.
        — Блин, ты, вообще-то, могла бы поставить меня в известность! Подруга, называется!
        Лиза, кипя от праведного гнева, не замечала Женькиного замешательства и продолжала забрасывать её вопросами:
        — А кто она такая? Я её знаю? Она красивая? Красивее меня?
        — Нет… она… обыкновенная, — промямлила Женька, которая пребывала в каком-то странном безвольном состоянии.
        — Она в универе учится? В общаге живёт? Я её знаю? — повторила Лиза, не удовлетворившись её ответом.
        Она пристально посмотрела на Женьку и вдруг заметила странную бледность и испуг на лице подруги.
        — Жень, ты чего? — озадачилась она на секунду.
        Женька откинулась на подушку и отвернулась.
        Лизины мысли понеслись со скоростью света, и уже через мгновение сознание выдало ей ошеломляющую догадку.
        — Так он что… он в тебя, что ли, влюблён?!
        Её возмущению не было предела.
        — Так что ж ты молчала?! Ужас! А я-то… Я же полной дурой в его глазах выгляжу! — раскричалась она. — Так, погоди…, — Лиза вдруг озадачилась. — Но ты же с Дэном встречаешься. Значит, Илья в тебя безнадёжно влюблён. Так что ж ты ему не скажешь, что ему не на что надеяться? Это нечестно! Жень, ты слышишь, что я говорю? Что ты молчишь?
        Женька не ответила. Лиза отчётливо почувствовала в её молчании какое-то напряжение, которое сильно её удивило и заставило сбавить обороты.
        — Жень, ты чего? — растерянно пробормотала она. — Ты ведь не…
        Женька уткнулась носом в подушку и разрыдалась. Она так долго сдерживалась и скрывала от всех своё состояние. Видно, её выдержка достигла предела.
        Лиза соскочила с кровати и присела рядом с Женькой.
        — Жень, ну что ты, ну не плачь ты так, — расстроено бормотала она, поглаживая её по вздрагивающим плечам. — Пожалуйста, не плачь… Вот оно как, оказывается…
        Женька проревелась и притихла.
        — Жень, ты не злишься на меня за наезд? — виновато спросила Лиза, когда Женька, наконец, оторвалась от подушки.
        — Да ну, Лиз, как я могу на кого-то злиться? Я сама перед всеми кругом виновата, — сокрушённо ответила Женька, шмыгая носом.
        — А Илья… Вы с ним… Ну… Он знает, что ты…?
        — Ты что? Нет, конечно. Я не могу ему сказать, — испугано взглянула на неё Женька. — И ты никому, ни в коем случае. Слышишь?
        — Можешь не волноваться. Я поболтать люблю, конечно, но это совсем не тот случай, когда можно позволить себе быть трепливой, — заверила её Лиза. — Только, мне кажется, всё это как-то неправильно. По-моему, ты зря себя мучишь. Ты любишь одного, а встречаешься с другим. Зачем такие заморочки? Если у вас с Ильёй всё взаимно, надо быть вместе. Ну, Дэньке, конечно, несладко придётся, но голову-то ему морочить — тоже ведь не дело. Я заметила, вы с ним частенько ссоритесь в последнее время.
        — Это я виновата, что мы ссоримся… Я такой стервозной с ним стала. Ничего не могу с собой поделать. Знаю, что придётся ему сказать, что я его разлюбила, но, как подумаю об этом, на край света сбежать хочется, — горестно вздохнула Женька. — Понимаешь, я всегда была уверена, что способна любить всю жизнь одного человека, быть верной, надёжной. Думала, что он может быть во мне абсолютно уверен. А получается, что я его предаю, потому что ни с того ни с сего вдруг влюбилась в другого. Не понимаю, как могло такое случиться.
        — Ну, наверное, насчёт ни с того ни с сего, это всё же не совсем так, — глубокомысленно заметила Лиза. — Ты ведь Илью давно знаешь, всегда им дорожила.
        — Лиз, тебе приходилось когда-нибудь бросать парня, который тебя любит и которому нечего предъявить, кроме того, что ты сама его больше не любишь?
        — Нет, я с парнями расставалась, но по другим причинам. Потому, что они все козлами были, — хихикнула Лиза.
        — Везёт тебе, — слабо улыбнулась Женька.
        — Да уж, везёт, — хмыкнула Лиза.
        — Вот, если бы Дэн сам меня бросил… Может ему надоест со мной ругаться, и он пошлёт меня куда подальше? — Женька нервно хихикнула сквозь слёзы. — Я не смогу быть с Ильёй, если брошу его сама.
        — Почему это?
        — Потому что уже неизбежно то, что у нас с Дэном всё рухнет, но я не могу стать яблоком раздора между ними. Знаешь, если бы на месте Дэна был Илья, я бы могла надеяться, что он сумеет меня понять и простить, и не станет держать зла на Дэна, но с Дэном всё иначе, он другой, он… Я не думаю, что он сможет… Не могу я сделать их врагами… Ко всему прочему, я ведь не знаю, чего от них можно ждать, если столкнуть их лбами. Кроме кулаков, есть ещё боевая магия. Знаешь, как я испугалась, когда они тут упражнялись? Думала, передрались из-за меня. Не хватало ещё, чтоб они друг друга покалечили. В общем, мне остаётся либо надеяться на какое-то чудесное разрешение этой ситуации, либо отказаться от них обоих.
        — Знаешь что, тебе не помешало бы быть чуть эгоистичнее. Уж очень ты всё усложняешь, — после минуты раздумий произнесла Лиза.
        — Не тот случай, когда можно быть эгоисткой. Они мне оба очень дороги, — печально покачала головой Женька.
        — Ну… тебе виднее… Жуть, отказаться от двух таких парней! Слушай, а может, организуешь мужской гарем? Тогда и выбирать не придётся, и, возможно, все тогда будут счастливы, — захихикала Лиза. — Шучу, шучу, — замахала она руками, поймав Женькин укоризненный взгляд. — Давай-ка, вытрем сопли и отложим раздумья на завтра. Утро вечера мудренее.
        — Угу… Лиз, спасибо тебе…, — сказала Женька, в очередной раз шмыгнув носом.
        — За что?
        — За поддержку. И за то, что не обижаешься на меня из-за Ильи.
        — Да ладно, мы же подруги. Да и обижаться мне, по большому счёту, не на что. Что ж я совсем дура, что ли, чтоб не понимать такие вещи? — пожала плечами Лиза.
        Женька, совершенно измотанная своими переживаниями, быстро уснула, а Лиза всё лежала без сна, перебирая в уме подробности их разговора. Лиза пыталась представить себя на месте подруги и чем дольше об этом думала, тем сильнее утверждалась в мысли, что вовсе не хотела бы на нём оказаться.

* * *
        Женька поняла, что с ней произошло, ещё до его отъезда. Не хотела верить в это, принимать, сопротивлялась до последнего. Она всеми силами пыталась противопоставить чувствам доводы рассудка, убеждала и уговаривала себя не терять голову, не разрушать свой прежний благополучный и спокойный мир, в котором она ещё совсем недавно была счастлива.
        Когда узнала, что он уехал, сначала расстроилась, а потом решила, что, возможно, это её шанс. Возникла слабая надежда на пресловутое с глаз долой — из сердца вон. Ей необходимо было остыть, успокоиться и побыть от него вдали. Она судорожно цеплялась за эту возможность, как утопающий за соломинку.
        Не тут-то было. В первый же день его отсутствия она почувствовала такую тоску, что хотелось выть. Время словно заморозил кто-то. Каждая минута, и так тянувшаяся бесконечно, наполнилась душевной болью.
        И всё же, она не собиралась поддаваться унынию. Благо, её характер не позволял ей ни при каких обстоятельствах распускаться и киснуть. Она заваливала себя учёбой, делами, всем, чем только можно было заняться, чтоб только не оставалось времени для мыслей о нём. Пока она была активно чем-то занята, тоска отступала.
        Что касается Дэна, то он, как это ни парадоксально, был сейчас для неё одновременно и проблемой, и отдушиной. Ссориться они перестали. Она мало общалась с ним, ссылаясь на загруженность учёбой. Когда они всё же проводили время вместе, она была с ним внимательной и ласковой, отчасти, пытаясь заглушить неумолимо растущее чувство вины перед ним, отчасти, потому, что, действительно, чувствовала к нему глубокую привязанность и нежность. Ей безумно хотелось компенсировать хоть как-то ту боль, которую она причинит ему рано, или поздно, как-то отодвинуть момент, когда она, вероятно, станет ему ненавистна из-за своего предательства. Страшно было даже думать об этом.
        Ей казалось, что она знает, что такое любовные муки. У них с Дэном всякое случалось. Он в своё время заставил её понервничать, и повод для ревности давал, и вёл себя, как кретин, доводя до слёз. Но эти детские дрязги не идут ни в какое сравнение с тем, что она сейчас переживает. Она буквально больна этой любовью. Тяжело больна. Возникало даже сумасшедшее желание сварить себе зелье забвения и принять приличную дозу, только бы не помнить, не чувствовать. Может и решилась бы, но ей было слишком хорошо известно, что от этого зелья легко и вовсе сдвинуться. Нет уж, сумасшедшей стать ей не улыбается. Хотя, у неё такое чувство, что она и так в двух шагах от помешательства. Илья несколько раз совершенно отчётливо померещился ей в толпе студентов в универе и среди прохожих на улице. Сердце каждый раз при этом едва не выпрыгивало из груди. Она страшно скучает.
        Так проходят дни. А ночи… Сны наполнены его присутствием и неизменно оставляют после себя болезненное щемящее чувство одиночества. Они похожи один на другой. То она видит его, идущим по дороге прямо перед ней. Она окликает его по имени, хочет догнать, взять за руку, но чем быстрее она идёт, тем скорее он удаляется от неё, в конце концов, совсем исчезая за поворотом. Она просыпается в слезах и ещё долго не может прийти в себя. А в других снах он подходит к ней совсем близко, смотрит ей прямо в глаза. Она растворяется в этом взгляде, чувствует его тепло и просыпается, физически ощущая его присутствие, не понимая, где она и что с ней. А потом приходит разочарование и ещё один день ожидания.
        И всё же, жизнь не стоит на месте, привнося свои коррективы даже в её напряжённое до предела эмоциональное состояние. Хорошо, что у них с Лизой состоялся тот откровенный разговор — у неё появилась моральная поддержка. Появление в общаге Эммы тоже немного разрядило обстановку и отвлекло её от собственных переживаний. День за днём, она привыкает жить с этой любовью, не отрекаясь от неё и не сопротивляясь ей.
        В день, когда он должен был вернуться, она места себе не находила от волнения. С трудом дождалась конца занятий. Вылетела из универа, намереваясь сразу рвануть в общагу, но, сделав пару шагов по улице, вдруг остановилась в нерешительности, а потом повернула в другую сторону. Бродила по серым улицам, пока не пошёл дождь. Она спряталась от дождя в ближайшем кафе и ещё около часа сидела за столиком у окна с чашкой остывшего кофе, наблюдая сквозь стекающие по стеклу капли дождя за суетой на улице.
        Когда пришла в общагу, все давно были дома. Она из коридора услыхала голоса в холле. Стояла какое-то время на месте и слушала. Дэн, как обычно, шумел больше всех, весело подтрунивал над Ильёй. Тот отвечал ему в том же духе. Лиза и Эмма, которую, очевидно, уже познакомили с Ильёй, смеялись над их шутками.
        Ей надо было сделать несколько шагов и войти в холл. Почувствовав, что если не сделает этого немедленно, волнение захлестнёт её с головой, она решительно пошла вперёд. Стеклянные створки услужливо разъехались перед ней, пропуская в комнату. Все ребята разом к ней повернулись, посыпались радостные возгласы, и у неё совсем отлегло от сердца. Она тоже заулыбалась, весело бросила Илье приветствие, о чём-то его спросила. Потом убежала к себе в комнату переодеваться. Когда вернулась в компанию, волнение уже улеглось, и она наконец почувствовала себя в своей тарелке.
        Они ещё долго сидели все вместе, оживлённо болтая, и у Женьки было ощущение, что всё по-прежнему, и всё хорошо. Но в какой-то момент, она вдруг случайно бросила взгляд на Эмму, и её настроение резко переменилось. Эмма смотрела на Илью пристально, с нескрываемым интересом. Илья, кажется, ничего не замечал. В Женькиной душе зашевелилось что-то очень нехорошее, ядовитое, такое, чего она не предполагала в себе обнаружить. До этой минуты она относилась к Эмме с симпатией, сейчас резко всё изменилось. Она увидела в ней потенциальную опасную соперницу, и всё расположение к ней разом улетучилось. Тут же появились непрошеные мысли о том, что у Ильи могло что-то измениться к ней, к Женьке, за время разлуки. Хорошего настроения как не бывало.
        Первым компанию покинул Дэн, вспомнив о недописанном реферате, затем Лиза уволокла за собой Эмму, найдя благовидный предлог. Женька тоже поднялась с места и собралась уходить. Илья остановил её, поймав за руку и пытаясь заглянуть ей в глаза.
        — Жень, у тебя всё в порядке? Ты выглядишь какой-то расстроенной.
        Она опасалась прямо посмотреть на него. Он стоял так близко, как в её снах, она так же чувствовала его тепло, и её рука была в его ладонях. Всего один шаг их разделял. Если б она заглянула в его глаза, вряд ли этот шаг удержал бы их на расстоянии.
        — Конечно, у меня всё в порядке, Илюш. Я очень рада, что ты вернулся, — сказала она, мягко, но поспешно высвобождая свою руку и отступая на шаг.
        Теперь можно было посмотреть на него. Она тепло улыбнулась ему.
        — Я побегу, ещё много дел, — сказала она, отступая к двери.
        — Конечно. Увидимся.
        Он какое-то время стоял посреди пустого холла, глядя на дверь, за которой она исчезла, а потом пошёл к себе.
        Глава 11.Эмма
        После приезда Ильи прошло недели три. На душе у Женьки стало немного спокойней. По крайней мере, он был рядом. Жизнь шла своим чередом — учёба, посиделки с ребятами, обычные повседневные дела и хлопоты. Всё было, как прежде.
        В один из вечеров Женька устроилась с учебником в холле. Иногда, чтоб освоить какую-нибудь сложную тему, ей необходимо было полное уединение. Лиза, даже, когда корпела над учебниками, не могла долго держать рот на замке. Она всё время норовила отвлечь Женьку своей болтовнёй, которая, по всей видимости, была для Лизы жизненно важной необходимостью. При этом сама Лиза умудрялась каким-то непостижимым образом вполне успешно справляться со своими заданиями. Женьке же, чтоб вникнуть в материал, необходимо было сосредоточиться, поэтому она предпочитала заниматься отдельно от Лизы.
        Женька сидела на диване, поджав под себя ноги, покусывая кончик карандаша и усердно вникая в содержание учебника. Створки стеклянной двери распахнулись, впуская в холл Эмму. Женька совсем не обрадовалась её появлению. Она не очень комфортно чувствовала себя один на один с Эммой, после того вечера, когда перехватила её взгляд, устремлённый на Илью. Никак не могла справиться с подозрительностью, хотя тщательно скрывала свои эмоции. Надо сказать, что с того дня у неё больше не возникало повода для беспокойства — Эмма не проявляла никаких признаков особой заинтересованности парнем. И всё же, зерно сомнения упало в благодатную почву. Женька отдавала себе отчёт в том, насколько Эмма хороша собой, не говоря уж о её родословной, к тому же, хоть Илья и заверил Женьку, что ему никто не нужен, кроме неё, всё же он не получил от неё ответа, а значит, он не связан никакими обязательствами. В душу закрадывался страх потерять его.
        — Жень, ты не одолжишь мне калькулятор? Мне посчитать кое-что приспичило, а мой сломался, — попросила Эмма.
        — Да, конечно, — кивнула Женька, стараясь быть любезной. — Зайди к нам, там Лиза в комнате. Она знает, где его искать.
        Эмма сделала пару шагов по направлению к двери, ведущей в девичье крыло, но потом остановилась и повернулась к Женьке.
        — Слушай, Жень, а ты сейчас очень занята? — поинтересовалась она.
        — Ну, если надо, могу отвлечься ненадолго. А что?
        — Да… есть у меня к тебе один разговор… личного характера. Но это терпит. Можно позже поговорить, — сказала Эмма.
        Женьку это напрягло. Возникло неприятное ощущение, что разговор может пойти об Илье. Ей это было совсем не по душе, но Женька предпочитала ясность во всём.
        — Я могу и позже дочитать, — сказала она.
        — Знаешь, давай тогда лучше ко мне в комнату пойдём, чтоб нам никто не помешал, — предложила Эмма.
        — Ну, так я и знала, — подумала Женька, испытывая сильное раздражение, но всё же согласно кивнула головой.
        Она отложила в сторону учебник и последовала за Эммой.
        — Жень, я не знаю, правильно ли сейчас поступаю, — немного помявшись, сказала Эмма, когда они пришли в её комнату и уселись друг напротив друга за столом. — Возможно, это не моё дело… Если не захочешь, не отвечай.
        Женька обескуражено смотрела на неё, теперь уже совсем не понимая, о чём может пойти разговор.
        — Жень, ты знаешь, что Илья в тебя влюблён?
        Женька ожидала услышать всё, что угодно, но только не это. Её словно обухом по голове огрели. Она чуть со стула не свалилась от неожиданности.
        — Ты… с чего ты это взяла? — пробормотала она, заливаясь краской. У неё мелькнула мысль, что Лиза могла проговориться, но это было бы страшным свинством с её стороны.
        — Я знаю это наверняка, — сказала Эмма. — Жень, ты не волнуйся, пожалуйста. Я тебе всё объясню сейчас. Помнишь, я говорила, что у меня есть кое-какие способности. Это непросто описать словами, но я попытаюсь, чтоб тебе было понятно, откуда я знаю про Илью… В общем, я ещё в детстве заметила, что если внимательно присмотреться к человеку, можно разглядеть вокруг него что-то вроде оболочки, напоминающей колеблющуюся дымку, которая окрашена в разные цвета. Наверное, это то, что принято называть аурой. Она состоит из очень большого количества цветовых оттенков, которым нет названия. Сначала мне просто доставляло удовольствие разглядывать это разноцветное излучение. Я наблюдала за людьми и замечала, что разные оттенки этой оболочки, вызывают у меня разные ощущения. Некоторые цвета вызывали расположение, а некоторые отталкивали и даже пугали меня. Словом, со временем я поняла, что эта оболочка отражает наш внутренний мир, черты характера, особенности. Я научилась находить соответствие между определёнными цветами и душевными качествами человека. Это не объяснишь словами, всё на уровне чувств, но я много
чего могу сразу узнать о человеке, даже, если вижу его впервые. И ещё, я могу проникнуть в область чувств, приложив некоторые усилия. Я могу судить об отношении людей друг к другу. Зона чувств влюблённого человека выглядит более яркой. В человеке будто огонёк горит. Когда влюбленный находится рядом с тем, кого любит, это свечение разгорается. Тут невозможно ошибиться. Илья всерьёз в тебя влюблён… И ты ведь тоже его любишь. Так? — спокойно констатировала Эмма.
        Женька потрясённо молчала.
        — Жень, ты можешь ничего не говорить. Я просто решила, что тебе не помешает знать о том, что твоё чувство взаимно. А что с этой информацией делать, это тебе решать.
        — Я знаю, Эм… Знаю, что он меня любит, — сдавленно выдала Женька. Услышанное её потрясло, но от недоверия к Эмме не осталось и следа.
        — Знаешь? — удивилась Эм. — Но… тогда… Почему ты встречаешься с Денисом? Он-то в тебя влюблён, но ты ведь любишь другого. Причём, чувство взаимное. Что за сложности такие?
        — Это Илья не знает о том, что я его люблю, — ответила Женька, почему-то уже абсолютно не опасаясь быть откровенной со своей собеседницей.
        — Почему ты ему не скажешь? Извини, если я слишком любопытна.
        — Я не могу, Эм. Они ведь с Денисом с самого детства дружат. С Дэном мы встречаемся уже два года. Илья всегда вёл себя по отношению ко мне, как друг, и для меня он всегда был лучшим другом. Я была уверена, что люблю Дэна, пока Илья вдруг не признался мне в любви. Не знаю, что со мной случилось. Это просто какой-то жуткий кошмар. Так странно, Эм, я не понимаю, как могло такое случиться. Стоило Илье сказать мне… Он ведь ничего не сделал, не добивался, не ухаживал… Что со мной произошло? Я ничего в себе не понимаю. С ума схожу и ничего не могу с собой поделать… Мне страшно от этого, — продолжала раскрывать душу Женька. — Так перед Дэном совестно, жуть.
        — Ну да, ситуация не из лёгких, — согласилась Эмма. — Жень, если тебе нужно моё мнение, то я не считаю, что держать Дэна в неведенье — это правильно. Ну, сколько ты так сможешь продержаться? Вот скажи, как тебе кажется, есть хоть малейший шанс, что ты остынешь и поймёшь, что просто увлеклась, а когда это пройдёт, у вас с Денисом всё будет по-прежнему?
        — Нет, — покачала головой Женька. — Если б речь шла не об Илье, я бы могла допустить мысль о том, что это просто увлечение, но я его слишком хорошо знаю и отлично понимаю, что мне от этой любви никуда не деться. Я его люблю.
        — Я знаю, — сказала Эм. — Поэтому тебе надо отпустить Дениса. Какой смысл притворяться, что у вас всё в порядке? Чего ради? Пока ты с ним, ты ни сама не можешь быть счастливой, ни ему не даёшь шанса найти своё собственное счастье. Кому это нужно? Понимаешь, как бы ты ни старалась, в этой ситуации ты не сможешь остаться для всех хорошей и никого не задеть. Тебе придётся это пережить, и Дэну с Ильёй тоже. Сейчас всё у вас неправильно, согласись.
        — Да… да, я понимаю… Конечно, ты права, — согласно кивнула Женька. — Другого выхода нет.
        — И ещё, прекрати терзаться мыслями о том, кто виноват. Думай о том, что делать. Нет здесь виноватых, поверь. Это же чувства, для них законы не писаны, — ободряюще улыбнулась ей Эм. — Всё со временем утрясётся, вот увидишь.
        — Да, наверное, — улыбнулась в ответ Женька, у которой стало немного легче на душе.
        — Жень… скажи, а почему ты в последнее время стала относиться ко мне… по-другому, — спросила вдруг Эм. — Я тебя чем-то задела?
        Женька густо покраснела.
        — Ты заметила?… Мне показалось, что тебе нравится Илья, — смущённо произнесла она.
        — А-а-а, вот оно в чём дело, — рассмеялась Эм. — А я-то понять не могла, что вдруг случилось. Не волнуйся, он сейчас абсолютно не восприимчив к чьим-то проискам. Весь твой.
        Женька тоже рассмеялась.
        — Жень, так ты мне дашь калькулятор? Он ведь мне и правда нужен, — лукаво взглянула на неё Эм.
        — Ну конечно!

* * *
        Однокурсник пригласил Эмму в кафе. Он должен был заехать за ней в общежитие. Эм не считала, что девушка обязательно должна заставлять парня долго себя ждать, поэтому успела принарядиться и собраться к его приезду.
        Перед выходом она бросила ещё один взгляд в зеркало и улыбнулась своему отражению. Прародительница по материнской линии наградила её незаурядной внешностью. Роскошные каштановые волосы, отливающие медью и вьющиеся лёгкой волной по всей длине, оттеняли безупречную белизну лица и шеи. Чувственные губы, большие выразительные глаза, абсолютно не нуждающиеся в косметике. Цвет её глаз завораживал и озадачивал многих, кто видел её впервые. Необычный, переменчивый, не имеющий названия. Один её поклонник, сильно склонный к романтизму, как-то сказал, что у неё глаза цвета лаванды. В этом определении была доля истины. Во всяком случае, Эмме оно нравилось.
        Во всём её образе была какая-то природная грациозность, которую ещё принято называть аристократичностью. Тонкий стан, хрупкие плечи, красивые руки, изящные движения. Неудивительно, что она не оставляла мужчин равнодушными, даже не применяя своей магии.
        Из поколения в поколение в её семье передавалась легенда о сирене, полюбившей отважного мореплавателя, но необыкновенные способности достались немногим из потомков этой необычной пары. Из ныне живущих только одна Эм была наделена магией своей прапрапрабабки.
        Ухажёр уже дожидался в машине у подъезда общаги. Эм накинула на плечи короткую песцовую шубку, подхватила сумочку и пошла к выходу. Её путь лежал через холл, в котором удобно расположились Илья с Денисом, вдвоём коротая свободное время. Появление Эм произвело на них вполне предсказуемый эффект. Она выглядела сейчас сногсшибательно. Впрочем, она всегда так выглядела, но предвкушение свидания и игривый настрой прибавляли глазам блеска, а её образу в целом — невероятного очарования.
        Парни замолкли на полуслове и уставились на неё, как пара не самых воспитанных баранов.
        — Э-э-э…Эм! Потрясно выглядишь! — заорал во всю глотку Дэн, вероятно слегка оглохший от грохота, произведённого его собственной, стукнувшейся об пол, челюстью. — Ты куда такая нарядная собралась?!
        — На свидание, — кокетливо ответила Эм, полностью осознавая, какое впечатление она сейчас производит на парней и забавляясь этим от души.
        — Пока, мальчики, — небрежно бросила она и поплыла к выходу, оставляя за собой шлейф восхитительных духов.
        — А-бал-де-еть, — просипел Дэн после довольно продолжительного ступора, всё ещё пялясь на дверь, за которой исчезла Эм.
        Илья, взглянув на него, ухмыльнулся.
        — Дэн, варежку захлопни, ты уже весь ковёр слюной закапал.
        — Нет, ну ты это видел? — Дэн тряхнул головой, отгоняя наваждение. — Как можно спокойно на это смотреть? Вот везёт же кому-то, на свидание с такой девушкой идёт!
        У Ильи сразу зачесался кулак, и появилось жгучее желание заехать своему другу в ухо.
        — Можно подумать, тебе с девушкой не повезло, — раздражённо буркнул он. — Женька тоже красивая. Если б… (Если б она была моей…, — чуть не сорвалось сгоряча, но здравый смысл вовремя заставил его прикусить язык). Если б… она тебя услышала, вряд ли её это обрадовало бы.
        — А? — Дэн ещё не совсем понимал, о чём говорит Илья. — Да что же я идиот, что ли, при Женьке о других девчонках высказываться? Женька, конечно, красивая, и я её люблю, но не замечать таких, как Эм, я не в состоянии. Это нормально! Что тут такого?
        — Ты и при Женьке иногда шею сворачиваешь на проходящие мимо юбки, — никак не мог уняться Илья. Он почему-то чувствовал сильное раздражение. — Учти, если замечу, что Женька расстроена по твоей милости, накостыляю тебе по шее по полной, чтоб поворачивалась с трудом!
        Дэн вытаращил на него глаза.
        — Ты что, борзянки обклевался?! Какое тебе дело до наших с Женькой отношений? У нас всё нормально, я не такой дурак, чтоб их портить!
        Илья почувствовал, что перегнул палку, и смутился.
        — М-м… она же мне не чужая… я не хочу, чтоб она расстраивалась, — пробубнил он, отводя глаза.
        — Да ты лучше о себе пекись, — Дэн сбавил тон, настроившись на миролюбивый лад. — Уж если кто и ведёт себя странно, так это ты, — хмыкнул он.
        — Это почему же? — вскинул брови Илья.
        — А разве не странно, что у тебя не только нет подружки, но ты даже не пытаешься завести с кем-то отношения?
        — Что тут странного? — опять начал кипятиться Илья.
        — А то, что тебе восемнадцать! В нашем возрасте все с кем-нибудь встречаются! У тебя что, задержка развития? — съязвил Дэн.
        — Ну, ты точно щас по шее получишь, — раздражённо фыркнул Илья.
        — Тогда в чём дело? Девчонки в очередь встанут, если ты им намекнёшь, что ищешь подружку, — не унимался Дэн.
        — Я вовсе не ищу подружку!
        — Правильно, тебе и искать не надо, только кивни. Вон, Лизе, например, ты явно нравишься. Ещё та блондинка с филфака всегда строит тебе глазки при встрече. Очень хорошенькая, между прочим. Разуй глаза, Илюха! Не понимаю, что тебя останавливает? Или у тебя есть веские причины, чтоб от девчонок шарахаться? Поведай свою страшную тайну отцу Дэну, облегчи душу, — веселился Денис. — Ты же мне, как родной, Илюшенька, я приму тебя таким, какой ты есть.
        — Да иди ты, — не оценил юмора Илья.
        — Ну, а если серьёзно? В чём дело? — уже другим тоном поинтересовался Дэн.
        — Да ни в чём… Я не могу встречаться с кем-то… просто так… несерьёзно, — почти искренне ответил Илья.
        — Да как же ты узнаешь, серьёзно, или нет, если вообще ни с кем даже не пытаешься встречаться? — парировал Дэн.
        Ну что Илья мог ему на это ответить? Дэн был одним из немногих людей, с кем он хотел бы быть откровенным, но именно этого он и не мог себе позволить при сложившихся обстоятельствах. Нельзя сказать, что он не пытался обращать внимания на девушек. Были такие, которые ему нравились и даже вызывали желание сблизиться, но его всё-время что-то останавливало, не хватало чего-то для того, чтоб сделать шаг навстречу. Место в сердце было занято. Освободить его можно было, наверное, только полностью потеряв надежду, но она ведь, как известно, умирает последней.
        — Но я бы на твоём месте приударил за Эм. Потрясная девчонка! — не унимался Дэн. — Могу дать тебе пару дельных советов, а то ты совсем профан в этом деле.
        — Да пошёл ты со своими советами, — фыркнул Илья, которого этот разговор уже порядком достал, подхватился с дивана и направился к двери.
        — Псих! — крикнул Дэн ему вдогонку.
        Глава 12.Разбитая чашка
        У Женьки день не задался с самого утра. Началось с того, что они с Лизой умудрились проспать. Когда Женька проснулась, обнаружила, что проспала, вскочила с постели и разбудила подружку, оставалось уже совсем мало времени на сборы. Кое-как натянув одежду, девчонки побежали на кухню завтракать. Из-за спешки излишне суетились и толкались. В этой суматохе Женька случайно смахнула свою чашку со стола.
        Дзинь! Осколки брызнули во все стороны.
        Чашку было жаль. Она была из пары, вторая принадлежала Дэну. Денис купил этот набор из двух чашек с парным романтическим рисунком, когда они учились в выпускном классе, и подарил одну Женьке. В общаге две половинки комплекта встретились на одной кухне. И Женька, и Денис до сих пор с удовольствием ими пользовались. А теперь её чашка разлетелась на мелкие кусочки. Женьке вдруг стало так тоскливо от этого. Не вполне осознавая, что делает, она присела и попыталась собрать осколки. Ах! Острый край осколка резанул по пальцу.
        — Что ты делаешь, Жень?! Ну, зачем руками? Веник же есть. Я сама уберу. Очень больно? — причитала Лиза. — Надо пластырем палец заклеить.
        — Спасибо, Лиз, ничего страшного.
        Чашку можно было починить заклинанием, но Женька почему-то не стала этого делать.
        Лиза бросила осколки в ведро. Ну ладно, Бог с ней, с этой чашкой.
        После занятий Дэн поджидал её в холле. Он надеялся, что у Женьки найдётся время для совместного времяпровождения.
        — Сходим куда-нибудь вдвоём? — спросил он с надеждой и попытался её обнять.
        — Э-э, извини, Дэнь, у меня ещё полно дел, — пробормотала она отстраняясь.
        Денис помрачнел.
        — Послушай, у тебя вечно дела. Тебе что, ничего, кроме учёбы, не нужно? Мы с тобой совсем не бываем вместе в последнее время! Сколько это будет продолжаться? У меня, что есть девушка, что нет! Такое впечатление, будто я один заинтересован в наших отношениях! Мне это начинает надоедать! — стал возмущаться он.
        У Женьки всё внутри оборвалось. Накатила какая-то отчаянная мрачная решимость. Она взглянула ему в лицо, холодея от ужаса, и выпалила:
        — Дэн, нам нужно серьёзно поговорить.
        Денис сразу весь напрягся. Внимательно смотрел ей в глаза какое-то время. Совершенно не понимая в чём дело, но уже подсознательно ощущая беду и опасаясь того, что может услышать, он сказал дрогнувшим голосом:
        — Говори.
        Находясь в состоянии близком к панике, она произнесла:
        — Я… я не могу с тобой больше встречаться.
        Оба с минуту молча друг на друга смотрели. Дэн, по-видимому, пока не мог полностью осознать смысла сказанного.
        — Ты… о чём ты говоришь? — выдавил он из себя, наконец.
        — Я не могу больше быть твоей девушкой… Я не люблю тебя…, — последние слова Женька произнесла почти шёпотом, задрожав всем телом.
        У Дэна в голове будто взрыв произошёл. Обрывки связных мыслей разлетелись клочками по закоулочкам. Ему понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя и быть в состоянии что-то говорить.
        — Что случилось, Жень? Я тебя чем-то обидел? — произнёс он, изо всех сил стараясь говорить спокойно, но быстро теряя самообладание от отчаянья и переходя на крик. — Объясни мне, пожалуйста! Я ничего не понимаю! Нельзя же так! Я же люблю тебя! И ты, ты, ведь, тоже меня любишь! Ты сама это говорила!
        Он схватил её за плечи и ощутимо встряхнул.
        — Ну, говори же, не молчи!!
        — Прости, прости меня, пожалуйста, — она готова была разрыдаться. — Я… я думала, что люблю… Когда я говорила, была уверенна, что это правда. Так и было. Я так чувствовала тогда…
        — Сейчас, значит, чувствуешь другое, — голос у него стал жёстким.
        — Дэн, ты очень дорог мне, ты мой самый лучший друг, но я поняла, что это не те чувства, которые испытывают к любимому, — эти слова стоили ей большого труда. Губы словно одеревенели и едва шевелились.
        Во взгляде Дэна появилось какое-то остервенение.
        — Вот как! Разобралась, значит, в своих чувствах?! И давно ты мне рога наставляешь?!
        — Что-о-о-о?! Что ты несёшь?! — у Женьки вытянулось лицо от неожиданности и негодования.
        — Не делай из меня дурака! Кто он?!
        — Ты с ума сошёл! Нет у меня никого!
        — Да, конечно! Это тот лохматый ботан из твоей группы, Генка, который за тобой по пятам вечно таскается?! Ну, точно, он, гад такой! Не зря меня так раздражало то, что вы вечно лабораторные вместе делаете! Я ему ноги выдерну!! — орал Дэн, сжимая от ярости кулаки.
        — Прекрати, что ты несёшь?! Мы просто вместе задания делаем! Он мне не нравится совсем! — оборонялась Женька, глотая слёзы.
        — Тогда кто?!
        — Да с чего ты взял, что у меня кто-то есть?! Я что, не могла просто разобраться в своих собственных чувствах?
        — Не могла!! Тебе кто-то помог разобраться!! Подлая предательница!!
        Слёзы в Женькиных глазах просохли моментально. От чувства вины не осталось и следа. Теперь в её душе вспыхнула ярость.
        — Как ты смеешь?! По себе судишь?!Я никого никогда не предавала!! Я честно тебе сказала, что чувствую! Я не хотела обманывать тебя, удерживать! Я никогда не стала бы встречаться с кем-то за твоей спиной! Ты считаешь, что других причин для того, чтоб изменить к тебе своё отношение у меня не было?! Да ты сколько угодно поводов давал мне, чтоб послать тебя куда подальше! Ты мне столько крови попортил! Другая тебя с твоими заскоками и недели бы не терпела!
        Женька вдруг отчётливо припомнила все обиды, которые он ей нанёс когда-то. Злость захлестнула её с головой.
        — Наши отношения так долго держались исключительно моими стараниями! Ты всё время проверял на прочность мои чувства!! За что боролся, на то и напоролся, и нечего кого-то сюда приплетать!! Взрослеть надо было быстрее, и ценить то, что имеешь!! — орала она остервенело.
        — Да ты… Да ты… Не-на-вижу тебя!! — прорычал Дэн и бросился к выходу.
        — Взаимно!! — рявкнула ему вследЖенька, срывая голос.
        Звук хлопнувшей двери подействовал на неё, как пощёчина. На неё вдруг навалилась какая-то страшная пустота. Потом появилось острое болезненное желание броситься за ним следом, сказать ему, что всё неправда, что всё у них будет хорошо, как раньше, только бы он простил ей боль, которую она сейчас ему причинила, и забыл обо всём. Не то, не то она сказала! Ну, зачем наговорила столько глупостей?!
        Почему-то вдруг заныл, порезанный об осколок разбитой утром чашки, палец. Ну, вот и всё… Сердце захлестнуло волной жгучей боли и безысходности. Она не побежала за ним, она сделала то, что ей так страстно хотелось сделать с самого начала этого безумного разговора, расплакалась.

* * *
        Дэн и Женька так орали друг на друга в холле, что шум было слышно в комнате парней, в которой Илья в это время безуспешно пытался сосредоточиться на чтении. Слов было не разобрать, но можно было догадаться, что Дэну за что-то здорово перепало на орехи. Слышно было, как Женька выдала длинную гневную тираду, после чего громко хлопнула дверь, что свидетельствовало о том, что Дэн ретировался с поля боя. Через минуту другая дверь, распахнутая ударом ноги, стукнулась об стену. Дэн, красный, как рак, вломился в комнату. Лицо перекошено гневом, кулаки сжаты. Он рухнул на кровать и накрыл голову подушкой.
        Илья покосился на друга, раздумывая, нужно ли сейчас о чём-то спрашивать. Пожалуй, разумнее подождать, пока он успокоится и сам захочет поговорить.
        Женька с Дэном и раньше, бывало, ссорились по разным причинам, а потом неизменно мирились. Правда, такого бурного выяснения отношений давно не случалось. Что это Дэн мог такого натворить, что ему так досталось?
        Обычно, когда его друзья ссорились между собой, Илья старался не встревать, помня о том, что двое в драку — третий в известно куда. К тому же, он опасался проявить при этом свою заинтересованность, боялся, что может не справиться с искушением подлить масла в огонь. По мнению Ильи, во всех этих ссорах был виноват Дэн, и ему сложно было мириться с внутренним недовольством тем, что Дэн не ценит того, что имеет. С этими мыслями и чувствами непросто было справляться, но Илья старался держаться в стороне от всего, что, по его мнению, его не касалось. Дэн — его лучший друг, а всё остальное не должно иметь никакого значения.
        Он ещё раз взглянул на Дэна. Тот лежал, подозрительно посапывая, плечи слегка вздрагивали. У Ильи похолодело внутри. В таком состоянии он Дэна ещё никогда не видел. Да что такое могло случиться?!
        — Дэн…, — осторожно позвал он.
        Дэн совсем притих и не отозвался. Илья счёл благоразумным оставить друга в покое и опять принялся за чтение. Сосредоточиться никак не получалось из-за растущего беспокойства. Прошло приличное количество времени. Дэн периодически ворочался, но всё лежал, уткнувшись в подушку.
        Илья предпринял ещё одну попытку вывести Дэна из состояния ступора.
        — Ты перекусить не хочешь? Я пойду чаю сделаю, — предложил он, надеясь раскачать Дэна на разговор.
        — У-у…, — отрицательно промычал Дэн.
        — Может, расскажешь, что у вас произошло? Я так понимаю, вы поссорились? — осторожно поинтересовался Илья. — Брось, Дэн. В первый раз что ли? Поссорились — помиритесь. Поговори с ней спокойно, всё утрясётся.
        Дэн помотал головой, не отрывая носа от подушки. Он то ли вздохнул, то ли всхлипнул.
        — Ты не понимаешь… Это не ссора… Она сказала… Она меня не любит больше…, — глухо пробормотал он.
        Илья отказывался понимать смысл его слов.
        — Перестань, она, видимо, просто за что-то на тебя сильно разозлилась. Давай, приходи в себя и действуй. Исправляй ситуацию. Ты же её знаешь, она подуется и отойдёт. Ну, давай, не кисни. Ты её не так понял, — оптимистично заявил он.
        Дэн порывисто сел.
        — Это ты не понял! Мы не ссорились! Она мне просто сказала, что не любит меня! Я отставку получил! Понятно?!
        У Ильи это не укладывалось в голове.
        — Как не ссорились? Она так орала, даже сюда было слышно…, — растерянно пробормотал он.
        — Мы уже после её заявки поссорились. Я ей сказал, что она, наверное, изменяет мне с кем-то, она и погнала волну, дескать, она бы такого никогда не сделала, а я сам во всём виноват. Все грехи мне припомнила с сотворения мира! А с чего она вдруг так изменила ко мне отношение?! Всё же нормально было.
        У Ильи все чувства перепутались. Он разом переживал потрясение, недоумение и ещё целый ряд эмоций, некоторые из которых были абсолютно противоположны друг другу. В какое-то мгновение перевесило негодование по поводу заявления Дэна о неверности Женьки.
        — Зачем ты так о ней говоришь? Ты что, первый день с ней знаком? Я не знаю, что там у вас произошло, но она не из тех, кто врёт.
        Дэн совсем сник.
        — Я ничего не понимаю… Самое паршивое то, что она права, меня есть в чём упрекнуть… Но я же люблю её, я старался быть таким, каким она хочет меня видеть… Как же мне хреново, ты себе не представляешь…, — тоскливо покачал он головой. Потом опять завалился на кровать.
        — Слушай, может она просто устала, может, ты чем-то её сильно достал? Не сдавайся так сразу, — не унимался Илья, у которого скреблись кошки на душе.
        — Говорю же тебе, мы практически не ссорились в последнее время. Я чувствовал, что она как-то отдалилась от меня, но не думал, что всё так серьёзно. Она так это сказала… Думаю, она для себя всё уже решила. Ты же её знаешь, она не станет бросаться словами. Кошмар… Такая безысходность…
        Илья не знал, что ему на это сказать. Он пошёл на кухню, заварил чай и заставил Дэна его выпить. Была уже глубокая ночь. Дэн всё ворочался без сна, периодически вздыхая.
        Илье тоже мысли не давали покоя. Неужели Женька, действительно, порвала с Дэном отношения? Ему это казалось совершенно нереальным, нелепым. Но если это так…
        Илья не переставал её любить, не мог перестать, но у него не было оснований рассчитывать на взаимность, а потому его чувства с момента объяснения с ней и до сегодняшнего дня были большей частью успокоенными, ровными. Сейчас его мысли заставляли сердце всё сильнее ныть и трепыхаться. Он искренне сочувствовал Дэну, но не мог врать самому себе, что способен относиться к ситуации не заинтересованно. Под каким углом ни смотри, но горькая правда такова, что возможность побороться за собственное счастье появится только при условии, что Женька будет свободна, а это значит, что она должна будет сначала расстаться с Дэном. И какой смысл обманывать себя? Нет, он не желает беды Дэну и, действительно, сочувствует ему. Если Дэн сумеет вернуть расположение Женьки, он это стерпит и не станет досадовать по этому поводу. И, уж конечно, сам никоим образом не станет отрицательно влиять на ситуацию. Но его мысли — это его мысли. Их ведь никто не услышит. Никому ведь не будет вреда, если он позволит себе молча надеяться на то, что у него может появиться шанс. А его совести, хоть она и не совсем чиста, на этот раз
придётся помолчать. Она и так слишком долго получала непомерную дань.
        Глава 13. Обыкновенное чудо
        Прошло около двух недель. Всё это время Женька и Дэн тщательнейшим образом избегали друг друга. Если им случалось столкнуться в коридоре, или на кухне, Дэн демонстративно игнорировал свою бывшую подругу. Женька не предпринимала попыток наладить нормальные отношения, понимая, что он сейчас слишком обижен на неё и не готов к примирению. Она вообще не очень-то надеялась на возможность того, что Дэн когда-нибудь сможет простить ей обиду. Их дружба осталась в прошлом вместе с любовью. Так горько было осознавать это. Как она ни старалась убедить себя в том, что поступила правильно, поскольку выбора у неё попросту не было, чувство вины упорно не желало покидать её. Сердце болезненно сжималось всякий раз, когда она случайно сталкивалась с Дэном. Женька теперь, находясь в общежитии, большей частью отсиживалась в своей комнате и прежде чем куда-то выйти из неё, отправляла на разведку Лизу, чтоб лишний раз с ним не встречаться.
        Но самым паршивым было то, что и отношения в компании разладились. Больше не было привычных весёлых совместных посиделок в холле, которые всех их так сближали, общих вылазок с ребятами куда-нибудь в кафе, кино, или просто на прогулку. Парни держались особняком, и даже на кухне их трудно было застать, поскольку они теперь в основном питались в студенческой столовке. Дэн делал это из принципа, а Илья — из дружеской солидарности, по-видимому считая, что Дэну он сейчас нужнее, чем Женьке.
        Женька чувствовала себя совершенно несчастной. Ей ещё никогда в жизни не было так одиноко. Даже моральная поддержка, которую ей с готовностью оказывали Лиза и Эмма, и их попытки растормошить и приободрить её, не спасали Женьку от тоски. Но она всё же очень старалась принимать ситуацию как неизбежное и закономерное зло, не теряя надежды на то, что со временем всё утрясётся, перемелется и, возможно, изменится в лучшую сторону.
        А на дворе стояла зима, настоящая, снежная, с морозами и метелями. Приближался Новый год. В городе царила традиционная весёлая предпраздничная суета, в воздухе витали знакомые с детства запахи мандаринов и хвои, будоража чувства, заставляя сердца замирать в ожидании чуда.
        Женька на чудо не надеялась. Впервые в жизни подготовка к этому празднику совершенно не доставляла ей удовольствия. Ко всему прочему, было одно обстоятельство, которое создавало дополнительные сложности в их и так совсем не простой ситуации. У Женьки с Дэном в универе был общий круг знакомых, и в своё время они спланировали совместное участие в студенческой вечеринке в кафе по поводу приближающегося праздника. Женька предпочла бы не ходить туда, чтоб не пересекаться со своим бывшим парнем, но она была ответственна за некоторые мероприятия, а подводить кого-то было не в её правилах. Она очень надеялась, что Дэн сам не захочет туда идти, но её надежды не оправдались. Он пришёл вместе со своими сокурсниками и устроился неподалёку от столика, за которым сидела она. Женька вначале тяготилась его присутствием, но Дэн так же, как и в общаге, старательно её игнорировал, поэтому она постепенно успокоилась и тоже перестала обращать на него внимание.
        В разгар вечеринки разразился скандал. Женьку пригласил танцевать парень из её группы, тот самый, которого Дэн подозревал в том, что он к ней неравнодушен. С этим своим сокурсником она, действительно, довольно много времени проводила на почве учёбы, выполняя совместные задания, и поддерживала очень хорошие приятельские отношения, но и только. Женька даже не успела понять, что произошло. Музыка смолкла, партнёр проводил её к столику и отошёл. Через какое-то время из другого конца зала донеслись звуки ссоры, там, по-видимому, завязалась драка. Все подхватились со своих мест и устремились к месту происшествия. Почувствовав неладное, Женька полезла в самую гущу, с трудом протиснулась сквозь толпу, чтоб разглядеть, что там происходит, и, к своему ужасу, обнаружила Дэна дерущимся с её сокурсником. Несколько парней бросились их разнимать. Двое повисли на Дэне, но он отчаянно рвался в бой и рычал:
        — А ну, пустите меня!! Сунешься к ней ещё раз, я тебе ноги выдерну!!
        Его противник тоже жаждал крови и норовил вывернуться из рук державших его друзей.
        Ситуация была более, чем серьёзной. Женька страшно испугалась, что Денис может потерять над собой контроль и применить боевую магию на общей территории, а это грозило бы ему далеко не школьным взысканием. Дрожа от нервного напряжения, она выскочила на линию огня, встав между драчунами лицом к Дэну. Увидав перед собой её испуганные глаза, он притих и сразу как-то обмяк. Воспользовавшись наступившим затишьем, она схватила его за грудки, выдернула из рук ребят, сдерживающих его порывы, в одну секунду настроилась на телепортацию и перенеслась вместе с ним прямо в холл общаги.
        Почувствовав под ногами пол, Женька сразу отпустила Дэна и отскочила на шаг. Он стоял перед ней, всё ещё сердито отдуваясь. Губа у него была разбита и сильно кровоточила. Он молча отёр кровь рукавом рубашки, покрыв его алыми пятнами. Женьку трясло и от гнева, и от этого душераздирающего зрелища.
        — Что ты вытворяешь?! — заорала она ему в лицо. — Какого рожна ты затеял эту потасовку?! Я говорила тебе, у нас с ним только общие дела по учёбе!
        — Ну да, как же! Уж у него-то точно на тебя виды! Я видел, как он смотрит на тебя! Он, между прочим, ничего не отрицал, когда я на него наехал! — орал в ответ Дэн.
        — Чушь какая! Да мало ли, что тебе там померещилось! Это не повод устраивать мордобой! Ты совершенно без причины человека избил!
        — Не волнуйся. Он тоже в долгу не остался, навешал мне от души. Надо же, ботан, а дерётся, как приличный человек, — в его тоне явно прозвучало уважение к сопернику.
        — Господи, Дэн, ты неисправим! Дурак такой.
        Ей уже было почти весело. Даже ругаться с ним ей было сейчас в радость. Она так тяготилась этой затянувшейся игрой в молчанку. Женька смотрела ему прямо в лицо впервые после их размолвки. Взгляд наткнулся на кровоточащую губу. В животе всё болезненно сжалось и заныло.
        — Ох, у тебя так сильно губа разбита! — она невольно протянула к его лицу руку.
        Он замер, почти перестал дышать. Она спохватилась, не успев прикоснуться к нему, и тут же отдёрнула руку назад. Он перехватил её за запястье. У Женьки сердце зашлось от какого-то пронзительного щемящего чувства.
        — Мне очень плохо без тебя…, — вдруг сказал он сипло. — Если есть что-то, что я могу сделать, чтоб тебя вернуть… Я знаю, что был дураком, обижал тебя, делал глупости… Одно твоё слово, я всё, что угодно сделаю. Только скажи.
        От его тихого голоса у неё всё в душе выворачивалось наизнанку.
        — Нет, Дэн, не надо… пожалуйста… Пожалуйста, пойми… Я правда… правда не могу ничего с собой поделать. Ты не виноват ни в чём. Пойми, никто не виноват… Я не могу… Прости меня… пожалуйста, прости… Ну что же мне делать?
        Она путалась в словах, задыхаясь от волнения, захлёбываясь в слёзах и ощущая себя совершенно несчастной.
        — Не плачь, не надо, — сказал он, притягивая её к себе и обнимая. — Ну что ты, дурёха, не надо так. Ну, успокойся. Что ж я, совсем без понятия, что ли?
        Женька рыдала ему в грудь, выплёскивая со слезами накопившуюся боль.
        — Женька, ну ты чего? Ну, хватит уже. Вот здорово, мне сегодня можно будет в душ не ходить, ты меня сейчас всего с ног до головы искупаешь, — попытался пошутить Дэн.
        — А-а-а-а! — заревела Женька ещё громче.
        — О, господи! Ну, тихо, тихо, тш-ш-ш…, — он слегка покачал её из стороны в сторону, успокаивая, как ребёнка.
        — Про… про… сти-и-и…, — хлюпала она.
        — Ну, всё уже. Прощаю, только уймись, а то на мне сейчас лягухи заквакают.
        — Ох, Дэн, я думала… думала…, — глотала Женька слёзы.
        — Ты думала, что я не способен понять? — с обидой в голосе произнёс он.
        — Нет-нет. Я просто не смела надеяться, что ты меня сможешь простить, — хлюпнула Женька.
        — Да ладно тебе. Не любишь, так не любишь. Навязываться не в моих правилах. Насильно мил не будешь.
        Она оторвалась от его груди и заглянула ему в глаза. Увидела в них боль, которую он не успел от неё спрятать. Он отвёл взгляд и осторожно отёр её мокрое лицо своим рукавом, тем, на котором ещё не было пятен.
        — Ну что, рёва, угомонилась, наконец?
        — Ты очень, очень хороший! Тебя обязательно кто-нибудь будет очень сильно любить, — с чувством выдала Женька.
        — Ну, разумеется. Я, к тому же, чертовски обаятельный и привлекательный. Один уж точно не останусь. Завтра же выйду на охоту и охмурю всех самых красивых девчонок в округе. Да здравствует свобода! — заявил Дэн с бравадой в голосе.
        Женька нервно хихикнула. Потом спохватилась:
        — Слушай, губа уж очень сильно разбита, надо её обработать. Давай я заживляющее зелье принесу.
        — Плевать. Ты что, не знаешь, что шрам на роже мужикам всего дороже? — хмыкнул он.
        — Перестань, надо обработать.
        — Ещё чего! Это зелье жутко щиплет. Так заживёт.
        И Дэн удрал в свою комнату.
        — Вот балбес, — улыбнулась ему вслед Женька.
        Она невольно восхищалась им и была ему безмерно благодарна за снятый с души камень. Надо признаться, он её сильно удивил. До сих пор она имела о нём несколько иное представление. Он так повзрослел за последнее время. Ему, конечно, нелегко сейчас, но он справится, можно не сомневаться. И уж точно один не останется, тут он прав. У неё даже возникло лёгкое чувство досады от мысли, что он полюбит кого-то другого, но она тут же одёрнула себя. И ещё она подумала о том, что её собственное счастье всё ещё очень сомнительно. Дэн так приревновал её к парню, с которым у неё нет даже намёка на отношения, а что же будет, когда он узнает правду? От этой мысли холод сковал сердце. Нет-нет, только не сейчас, только не сейчас!

* * *
        На следующий день завтракали все вместе, и на кухне опять было шумно и весело, как когда-то. Нельзя сказать, что Денис и Женька чувствовали себя совсем уж комфортно, общаясь друг с другом, но лёд тронулся, и вежливые добрососедские отношения имели, пожалуй, все шансы снова стать когда-нибудь дружескими. Жизнь в общаге возвращалась в своё прежнее русло, и Женька, наконец, могла себе позволить начать радоваться жизни.
        Впрочем, радоваться жизни и расслабляться было уже некогда. Новогодние праздники пролетели, как одно короткое мгновение, и началась зимняя сессия. Все с головой зарылись в учебники и конспекты, судорожно пытаясь успеть за пару дней наверстать всё упущенное, психуя и давая клятвенные обещания в следующем семестре усерднее грызть науку, если только эта, для большинства из них первая, сессия не станет последней. На этаже воцарилась напряжённая тишина, которую время от времени кто-нибудь осунувшийся и взъерошенный нарушал своим топотом, устремляясь на кухню за очередной чашкой кофе. Обедали и ужинали впопыхах, раскладывая рядом с тарелками конспекты и молча звеня столовыми приборами. Засыпали под утро, уронив головы на груды учебников, подскакивали от звона будильников, как ужаленные, чтоб провести ещё один день в таком угаре, расслабляясь лишь на короткое время после сдачи очередного экзамена. Но, в конце концов, и этот напряжённый период закончился. Сессия была успешно сдана, клятвенные обещания тут же благополучно забыты, а впереди были каникулы.
        Женька в каникулы собиралась поехать вместе с родителями к родственникам. Ей необходимо было сменить обстановку, побыть в кругу семьи, отдохнуть и спокойно обо всём подумать.
        Глава 14.Эффективное средство
        Дэн и Илья провели каникулы вместе с ещё двумя своими школьными друзьями на спортивной базе, катаясь на лыжах. Десять дней активного отдыха на свежем воздухе в хорошей мужской компании единомышленников и полная свобода действий и мыслей. Что ещё требуется мужчине, чтоб залечить душевную рану? В общагу Дэн вернулся повеселевшим и бодрым. В компании опять звучали его шутки и подковырки, что не могло не радовать его друзей.
        Каникулы закончились, вновь потекли трудовые студенческие будни. Чтоб сделать начало нового семестра более приятным, решено было в конце первой рабочей недели сходить всей толпой в кино. Совместная вылазка доставила всем море удовольствия. Вначале шумно и весело собирались, потом отправились в кинотеатр. Смотрели отличную комедию, смеялись от души. Из кинотеатра возвращались в общагу пешком, пользуясь возможностью подышать свежим морозным воздухом, наслаждаясь хрустом снега под ногами, радуясь возможности подурачиться и покидаться снежками.
        Домой вернулись все извалявшиеся в снегу, раскрасневшиеся и довольные. Потом ещё долго сидели в холле у камина, пили чай, болтали и продолжали веселиться. Впереди был выходной, можно было позволить себе долго не расходиться. Упорно заседали до глубокой ночи, не желая заканчивать эти приятные посиделки, пока совсем не начали клевать носами. Девчонки сдались первыми. Пожелав парням спокойной ночи, все трое ушли к себе. Илья, позёвывая, тоже поплёлся в постель. Дэн остался один в холле. Ему почему-то всё ещё не хотелось спать. Он выпил ещё одну чашку чая и умял всё оставшееся на тарелке печенье, а потом устроился поближе к огню. Поленья в камине потрескивали, монотонный гул в дымоходе настраивал на миролюбивый лад, успокаивал, убаюкивал. Дэн с удовольствием грелся у огня, наблюдая за взлетающими искрами. Течение мыслей становилось всё более плавным и ленивым.
        Тепло, уютно. Он поднялся из кресла и поднёс ладони совсем близко к огню, чувствуя его жар. Горячо, хорошо. Тепло разливается по всему телу, согревая каждую его клетку. Если бы ещё этим теплом можно было заполнить холодную пустоту в душе, которая не позволяет ему относиться к жизни так же безмятежно, как раньше. Время лечит, и боль потери уже поутихла. Но эта ледяная пустота упорно напоминает о себе, заставляя душу ныть, не даёт покоя, требует заполнить её чем-то, кем-то…
        И почему человек так устроен? Он ведь здоров, сыт, ему тепло, и всё вокруг мирно и спокойно. Почему же так тошно временами лишь от того, что его никто не любит и ему некого любить в ответ? Почему не может быть счастлив сам по себе, один? Любовь — сущее наказание.
        Его полусонные философские размышления были прерваны появлением Эммы, которая вошла в комнату так тихо, что парень чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда почувствовал, что она стоит с ним рядом.
        — Фу-ты, Эм, так и тапки отбросить не долго! Ты что так внезапно появляешься, как привидение прямо?! — воскликнул он возмущённо.
        — Как ты любезен, Дэн, — иронично хмыкнула Эмма, — Ты, наверное, уже спишь тут стоя, как боевая лошадь, раз не слышишь ничего. Что ты в постель-то спать не идёшь?
        — Да иду уже. А ты что бродишь среди ночи по общаге, шорох наводишь? — буркнул Дэн.
        — А ты смельчак, как я погляжу. Каждого шороха боишься, — съязвила Эм. — Да ладно, не заводись, шучу я, — хихикнула она миролюбиво, заметив, что на лице Дэна появляется возмущённое выражение. — Я сегодня где-то заколку посеяла. Надеюсь, что здесь, а не на улице. Ты её тут не видел?
        — Нет. Ну, если тут потеряла, то мы её сейчас найдём, — оптимистично заявил Дэн, сразу сменив гнев на милость. — Давай, поищем.
        Они стали вместе обшаривать все углы.
        — Она? — Дэн обнаружил пропажу на полу у одного из кресел.
        — Она! — обрадовалась Эм. Она взяла заколку из его руки и заглянула ему в глаза. — Спасибо, мне было бы жаль её потерять.
        Она пристально смотрела на него, пожалуй, чуть дольше, чем следовало бы. От её взгляда у него всё поплыло перед глазами. Окружающая обстановка утратила чёткие очертания, отчётливо он видел только её лицо. В моментально опустевшей голове звучала одна единственная мысль: «Как же она красива, безумно красива!»
        — Ты мне нравишься, Эм, — выдал он неожиданно для себя самого внезапно осипшим голосом.
        — Я заметила, — она не отвела взгляда.
        В её глазах промелькнуло что-то, что заставило его совсем потерять голову. Её голос околдовывает, взгляд дурманит. Мыслей больше нет совсем, есть только бесконтрольное, непреодолимое желание…
        Его поцелуй лишь скользнул по её губам, она отстранилась и слегка оттолкнула его, упершись ему в грудь ладонями, не агрессивно, но решительно.
        Он растерялся и выпустил её из объятий, отчаянно краснея до кончиков ушей, чувствуя, как сердце судорожно пульсирует, выдавая его состояние с потрохами, норовя выпрыгнуть во всё ещё лежащую на его груди ладошку. Ощутив свободу, Эм приблизила губы к его уху и шепнула:
        — Не делай так больше.
        Прядь мягких волос задела его щёку. Мурашки табунами побежали по коже во все мыслимые и немыслимые места. Перед глазами взвилось красное пламя её роскошной гривы, и, ещё туго соображая, он успел заметить, как она исчезает за дверью.
        Он остался стоять посреди комнаты, совершенно ошалевший, часто и неровно дыша, и абсолютно не понимая, то ли его сейчас отшили, то ли он получил аванс. Во рту совсем пересохло. С усилием сглотнув, он поплёлся к себе в комнату, с огромным трудом приходя в себя.

* * *
        Вернувшись в свою комнату,Эм зажгла ночник, присела на кровать и пару минут сидела без движения, задумавшись. Потом спохватилась, быстро переоделась в пижаму и залезла под одеяло. На душе у неё скреблись кошки. Недовольство собой нарастало с каждой минутой. Ну что на неё нашло? Не надо было его трогать…
        Она отлично понимает, какие чувства способна вызывать у мужчин, и их внимание принимает, как должное. Ей ничего не стоит очаровать понравившегося парня, а если понадобится, то и свои магические способности применить. Она ведь сирена, пусть и не чистокровная.
        Впрочем, достаточно и её природной красоты, безо всякой магии, чтоб вызывать настороженность девушек и восхищение мужского пола. Однако нельзя сказать, чтоб это обстоятельство так уж радовало её. Парни укладывались у её ног во многоярусные штабеля. Те, что понахальнее, пытались за ней ухаживать. К сожалению, те из них, кто считал, что имеет право рассчитывать на взаимность со стороны такой девушки, как она, как правило, оказывались заносчивыми самовлюблёнными типами, видевшими в ней лишь подходящее для своей драгоценной персоны дополнение. Их не интересовало ничего, кроме её внешности. Парни, способные на искренние чувства почему-то думали, что не могут позволить себе ухаживать за ней, полагая, что им тут ничего не светит. Случались ещё ухажёры, которые готовы были исполнять любую её прихоть, лишь бы добиться взаимности, но эта категория парней тоже её не привлекала, её мутило от их раболепия. Где же найти принца, достаточно привлекательного, решительного, уверенного в себе без самовлюблённости и при этом способного полюбить её по-настоящему?
        Сама она однажды была влюблена, но ей эта любовь, кроме боли, ничего не принесла. Около года назад она неосмотрительно влюбилась в парня своей подруги. Влюбилась до одури. История получилась очень нехорошая. У неё просто крыша тогда съехала. Зная, что он всерьёз любит её подругу, Эм, наплевав на порядочность, отлично понимая, что обычное её очарование здесь не подействует, вопреки своим правилам попыталась заполучить его с помощью своего дара. Под действием магии он был в её власти, но чары рассеивались, когда её не было рядом, потому что по-настоящему он любил её подругу, менее красивую, но, очевидно, более близкую, и Эм ничего не могла с этим поделать. Чары не способны вызывать настоящую любовь сами по себе, они могут лишь одурманить на время, или разжечь уже зародившуюся страсть. Он метался меж двух огней, сходя с ума от того, что не понимал, что с ним происходит, от того, что отношения с любимой девушкой разваливались. К счастью, Эм вовремя опомнилась. Она, всё же, любила его, а не только желала заполучить в своё безраздельное пользование. В какой-то момент она вдруг осознала, что собственными
руками его гробит, и пришла в ужас от своих действий. Она оставила парня в покое и сама рассказала подруге всё, как есть. Подругу она, конечно, потеряла, но ситуацию исправила. Эм дала себе зарок никогда не зариться на парней, влюблённых в других девушек, тем более что могла безошибочно их вычислять благодаря ещё одной своей способности. С неё и свободных парней станется. Только что-то не клеится пока ничего.
        Ну, вот зачем она сейчас охмуряла Дэна? Поиграла с ним, как кошка с мышью. Что за блажь на неё нашла? Нет, он ей очень симпатичен. Кажется немного нахальным, возможно чуть простоват, но он определённо из той категории парней, которые способны на серьёзные чувства. Он ей сразу понравился, когда они только познакомились, но пока он был парнем Жени, это была запретная территория. Сейчас он, в принципе, свободен, она тоже. Почему бы и нет?…
        Нет. Она видит то, чего не могут видеть другие. Он хоть и не подаёт виду, но всё ещё не переболел своей прежней любовью. Ей совсем не улыбается стать пластырем на сердечную рану. Увольте! Она не хочет быть заменой кому-то. Хотя… может, она слишком однобоко смотрит на вещи? Что такого в том, что он вначале может и будет искать в ней спасение от тоски, но ведь очень вероятно, что в итоге полюбит её по-настоящему? Она точно ему очень нравится, что неудивительно.
        Стоп! А ей-то нужна его любовь? Сейчас он вызывает у неё интерес, но она вовсе не влюблена. Что, если он влюбится, а ей всё это надоест?Снова разбить ему сердце? Нехорошо получится. За своё сердце она не опасается. Ей хочется душевной встряски, не важно, если это закончится болью для неё, она этого не боится. Но причинить боль другому человеку, который ей симпатичен, она больше не хочет. Нет, не стоит ввязываться в эту авантюру. Вокруг полно парней без душевных проблем, зачем ей лишние сложности?
        И всё же, ей приятно думать о нём, о том, что она нравится ему не только, когда околдовывает его своей магией. В магии, в общем-то, не было никакой необходимости, лёгкие чары лишь подтолкнули его к действиям, а то, что она ему интересна, она и раньше замечала. Впрочем, она многим нравится. Но интерес к ней большинства парней ей абсолютно безразличен, а его интерес почему-то кое-что значит для неё. Может, стоит попробовать? Но тогда безо всякой магии для чистоты эксперимента.
        Эм взглянула на часы. С ума сойти, скоро утро! Ну, всё, спать, спать. Она закрыла глаза и моментально погрузилась в глубокий сон.

* * *
        Дэн был здорово озадачен ночным происшествием. Последующие несколько дней при воспоминании о своих поползновениях он краснел и в душе, и снаружи, а при встрече с Эммой ему вообще хотелось провалиться сквозь землю. Он старался не попадаться ей на глаза по возможности. Если приходилось общаться, он собирал волю в кулак, вымучивал необходимые фразы, но не мог смотреть ей в лицо и чувствовал, что не краснеть ему не удаётся, несмотря на все старания. Она, напротив, была совершенно спокойна и не подавала виду, что вообще помнит о том, что между ними что-то произошло.
        Хоть Дэн и пытался представить себя перед другими этаким спецом по женскому полу и даже грозился давать Илье советы по этой части, на самом деле его опыт в таких делах был не так уж велик. Кроме пары бестолковых детских попыток в классе седьмом-восьмом и довольно продолжительных отношений с Женькой, которые стали для него по-настоящему серьёзными, возможно именно потому, что она сама сумела сделать их такими, у него больше не было никаких историй с девушками, ну разве что ни к чему не обязывающий флирт. Одно дело пялиться на хорошеньких девчонок и заигрывать с ними, другое — ухаживать и заводить отношения.
        Перспектива романа с Эммой его, пожалуй, больше пугала, чем радовала. И хочется, и колется. Она, безусловно, очень его привлекала. Есть ли у него шансы, он не совсем понял, но выяснить это можно было только опытным путём. Дэн понимал, что если хочет чего-то добиться, нужно сделать решительный шаг и предложить ей свидание, но одна только мысль об этом заставляла его усиленно потеть от волнения. Трусом он никогда не был, но оказалось, что для того, чтоб подступиться к такой красивой девушке с ухаживаниями, требуется куда больше смелости, чем на то, чтоб ввязаться в драку.
        Дэн, рассмотрев ситуацию под разными углами, пришёл к выводу, что без допинга ему не обойтись, духу не хватит. Он вспомнил, что у Женьки имеется запас зелий на все случаи жизни и решил попросить у неё что-нибудь подходящее. Ему не очень хотелось обращаться к Женьке за помощью, но он разумно рассудил, что напиться для храбрости — ещё более сомнительный способ выхода из положения.
        Он отловил Женьку в холле и попросил у неё какого-нибудь успокаивающего средства.
        — Зачем тебе? Что случилось? — забеспокоилась Женька.
        — Да ничего не случилось! Мне просто срочно нужно сдать одну тему, а препод такой, что врагу не пожелаешь, вот и психую.
        — Зачем сразу зелье? Давай я тебе лучше чай с мятой заварю, или валерьянки накапаю. Может помочь тебе подготовиться к теме? — не унималась Женька.
        — Неа, валерьянка не поможет. Препод — зверь, всех валит. Я, когда его вижу, даже то, что знал, сразу забываю. Мне бы не нервничать только, а так — я всё выучил, — врал Дэн, не краснея.
        — Ну ладно, раз так. Идём.
        Дэн пошёл за Женькой в девичью комнату. Она выволокла свой сундук из-под кровати и стала перебирать склянки. Дэн ждал, нервно переминаясь с ноги на ногу.
        — Ага, вот успокаивающее, — нашла Женька наконец нужное средство. — Держи, только не увлекайся. Чтобы перестать нервничать, достаточно всего одного глотка. Действует в течение часа. Очень эффективная штука.
        — Спасибо, теперь я эту тему с полпинка сдам! — обрадовался Дэн.
        Дэн подошёл к делу грамотно и обстоятельно, разработав целый план. Для начала он выяснил, в какой из дней недели Эм приходит домой раньше остальных девчонок. Он решил после занятий подкараулить её в холле. Ради такого дела сам он удрал с последней лекции.
        Дэн сидел в холле на диване и терпеливо ждал. Глоток зелья он уже сделал, чтоб приход Эммы не застал его врасплох. Время медленно тянулось. Зелье действительно помогло, он чувствовал себя довольно спокойно и уверенно. Эм почему-то долго не появлялась. Дэн стал подумывать о том, что она могла зайти куда-нибудь после занятий. Тогда сложно сказать, когда именно она вернётся. Это его обеспокоило. А вдруг действие зелья к этому времени уже закончится? В холле не было часов, но Дэну показалось, что он сидит тут уже около часа. Вероятно, действие зелья уже на исходе. Он решил, что стоит ещё разок глотнуть для надёжности.
        Дэн оценивающе посмотрел на пузырёк. Зелья там оставалось буквально на донышке. Он какое-то время раздумывал — выпить, или подождать ещё. Тут ему послышался какой-то шум в коридоре. Он поспешно опрокинул содержимое пузырька в рот. Глоток получился ощутимо больше, чем он ожидал, но Дэна это не смутило, он решил, что кашу маслом не испортишь. Вопреки его ожиданиям, спустя несколько минут никто так и не появился, хотя путь в комнаты лежал через холл. Вероятно, ему просто показалось. Ничего не оставалось, как подождать ещё.
        На Дэна вдруг накатило какое-то абсолютное умиротворение. Мысли стали вдруг густыми, как кисель, и вальяжно потекли со скоростью не обременённой заботами улитки. Как же ему сейчас хорошо и спокойно. А кого он, собственно ждёт?… Ах, да, Эмму… А зачем?… Точно, на свидание её позвать… А на кой ему это? Тащиться куда-то зачем-то, когда тут так тепло и уютно? Ещё чего. Ему и тут хорошо. Жутко хочется спать. Что может быть приятнее сна?…
        И с блаженной улыбкой Дэн развалился на диване, забросив ноги на подлокотник, поёрзал, устраиваясь поудобнее, и безмятежно захрапел, уронив пустой пузырёк из-под зелья на пол.
        Минут через пять в холл вошла Эмма. Она целеустремлённо направлялась прямиком в свою комнату, не глядя по сторонам, но не заметить Дэна, развалившегося на диване и довольно громко похрапывающего к тому же, было проблематично. Она остановилась, озадачившись этим обстоятельством. Её сильно удивило то, что он храпит тут среди бела дня. Эм разглядела пузырёк возле дивана.
        — Что это он? Неужели назюзюкался? — подумала она. — Странно. Вроде, раньше за ним такого не водилось.
        Эм подняла ёмкость с пола и понюхала. Пахло своеобразно, кажется, смесью каких-то трав, но явно не спиртным. Она наклонилась над спящим Дэном. Умиротворение, написанное на его физиономии, её успокоило.
        Дэн смешно сморщил нос во сне и причмокнул губами. Эм это очень позабавило. Он показался ей ужасно милым.
        — Смешной какой. И жутко симпатичный, — подумалось ей вдруг. В душе неожиданно шевельнулась нежность. Она не удержалась и легко провела пальцами по его светлым, вьющимся волосам. Его губы чуть дрогнули, видно ему снилось что-то приятное, и Эм тоже не смогла сдержать улыбку.
        Она всё смотрела и смотрела на него. Было так любопытно подробно изучать его лицо. Надо же, у него длинные светлые ресницы, как у девчонки. А на мочке уха малюсенькая родинка. Царапинка на подбородке, видно порезался, когда брился…
        Этот увлекательный исследовательский процесс был прерван появлением в холле Женьки, которая как раз возвратилась из универа. Эм чуть вздрогнула и повернулась к ней:
        — Жень, смотри, Дэнька почему-то дрыхнет тут без задних ног. По-моему, его и пушкой не разбудишь. Кажется, он выпил что-то. Глянь, что тут есть.
        Она протянула Женьке пустой пузырёк.
        — Ну, так я и знала! Всё вылакал! Я же ему говорила, что нужен всего один глоток! — возмущённо воскликнула Женька, потрясая пузырьком.
        Эм смотрела на неё вопросительно, ничего не понимая.
        — Он просто успокаивающего зелья перебрал. Ему нужно было успокоительное, чтоб какую-то тему сдать.
        — Тему сдать? — удивлённо переспросила Эм.
        — Ну, да, так он, по крайней мере, сказал. Надо было только глоток выпить, а он всё выдул до капли. Ничего страшного, это не вредно. Проспится и будет, как новенький, — хохотнула Женька.
        Эм тоже рассмеялась.
        Женька сходила к себе в комнату за покрывалом и заботливо укрыла им Дэна.
        — Спи, зельеголик, — хихикнула она. — В другой раз буду выдавать ему зелья ровно на одну дозу. Ну что за беспечность! Это хорошо ещё, что оно успокаивающее, а представь, что было бы, если б он стимулирующего зелья в избытке налакался, или какого-нибудь средства от запора. Глаз да глаз за ним нужен.
        И девчонки, посмеиваясь, отправились к себе, оставив незадачливого ухажёра отсыпаться.

* * *
        После своей неудачной попытки Дэн совсем приуныл и потерял надежду на то, что у него достанет смелости когда-нибудь позвать Эм на свидание. Всё убедительнее казалась мысль о том, что это вообще бесполезная затея, поскольку ему всё равно ничего с ней не светит.
        Несколько дней спустя Эм, вернувшись с занятий, застала Дениса в холле, рассевшимся на диване, рассеянно ковыряющим пальцем дырку в его обивке и о чём-то сосредоточенно размышляющим. Он так задумался, что не обратил никакого внимания на появление девушки.
        — Привет, — весело и громко бросила ему Эм.
        Он встрепенулся и смутился, как всегда в последнее время.
        — Э-э-э, привет, Эм… Как дела?
        Его смущённый вид позабавил девушку.
        — Что такой хмурый? Проблемы? — поинтересовалась она.
        — Да нет, всё в порядке…, — пробормотал он.
        Она всё смотрела на него, в глазах мелькала весёлая чертовщинка. У него этот взгляд вызвал неожиданную смену настроения, повлекшую за собой внезапный приступ храбрости.
        — Знаешь, я тут думал, как бы мне решиться пригласить на свидание одну очень красивую девушку. Я не слишком уверен, что у меня есть шансы…, — сказал он, послав ей выразительный взгляд.
        — Если она очень тебе нравится, стоит рискнуть. Девушки любят решительных парней, — улыбнулась Эм в ответ.
        В её глазах светилось откровенное лукавство. Дэну стало весело.
        — Ну, так… Может, тогда мы с тобой сходим куда-нибудь? У тебя есть сегодня свободное время? — поинтересовался он, чувствуя себя уже вполне уверенно.
        — Думаю, найдётся, если хорошенько поискать, — кокетливо улыбнулась ему Эм.

* * *
        Дэн и Эмма вернулись в общагу очень поздно вечером, за что получили нагоняй и строгое предупреждение от бабульки, сидящей на вахте при входе. Их это не особо обеспокоило. Они отлично провели время вдвоём.
        Денис не ожидал, что общаться с Эммой один на один окажется так легко. Эм, в отличие от большинства девчонок, не болтала без умолку, больше слушала, но как только одна тема разговора исчерпывалась, она умело подбрасывала фразу, дающую повод для другой. У Дэна от общения с ней осталось стойкое ощущение, что он красноречив, как никогда.
        Они посидели в кафе, потом с удовольствием побродили по городу. Дэн шутил, выпускал в небо снопы ярких, разноцветных искр, напоминающих фейерверки, и заставлял морозные узоры на оконных стёклах переливаться всеми цветами радуги, забавляя своей магией Эм и случайных прохожих. Время пролетело незаметно. Вернувшись в общагу, они обнаружили, что на этаже совсем тихо и пустынно — все их соседи давно разошлись по комнатам. Им самим спать совершенно не хотелось. Они устроились рядышком на диване у камина, греясь у огня и продолжая о чём-то говорить.
        Уже совсем поздно, они оба устали от разговоров, но отпускать её ему ужасно не хочется. В общаге по-прежнему тихо-тихо, только поленья потрескивают в камине.
        Она сидит совсем близко, и его это жутко волнует. Лёгкий взмах руки и перебор тонких пальцев, заправляющих прядку волос за ухо, заставляют его замереть и затаить дыхание. Нежный румянец на её щеке подчёркивает фарфоровую белизну кожи, которая в полумраке словно светится каким-то потусторонним светом, завораживая. Безумно хочется осторожно её коснуться…
        Она перехватывает его взгляд.
        — Что ты на меня так смотришь?
        — Ты очень красивая…
        Она лишь молча опускает ресницы. Она так близко, что укрощать желания безумно сложно, почти невозможно.
        — Если я поцелую тебя, ты рассердишься? — выдаёт он, плохо владея голосом.
        — Почему? — бросает она на него лукавый взгляд из-под ресниц.
        — Ты же сказала, чтоб я… не делал так больше…
        Он густо краснеет и даже готов ретироваться.
        — Ты всегда такой покладистый? Я передумала. Я очень непостоянная.
        Её глаза смеются и манят.
        — Правда? Так это же здорово…

* * *
        Дэн, возвратившись под утро в свою комнату, наделал много шуму. В темноте он свалил стул, долбанулся об него большим пальцем ноги и, не сумев сдержать эмоций, довольно громко выругался от души.
        — М-м-м… Который час? — пробубнил Илья, садясь на кровати и с трудом продирая глаза.
        — Спи-спи, ещё рано вставать, — успокоил его Дэн.
        Илья потянулся к ночнику, стоявшему на тумбочке у кровати, щёлкнул выключателем и взглянул на часы.
        — Блин, половина пятого, — простонал он.
        Он потёр лицо ладонями и внимательно посмотрел на Дэна.
        — Смотрю, вы с Эм поладили, — изрёк он, состроив насмешливую рожицу.
        — Что ты лыбишься? — миролюбиво огрызнулся Дэн.
        — Да как тебе сказать, — ухмыльнулся Илья. — От тебя на три километра разит духами и помада возле уха. Тебе та-ак идёт новый образ! Это определённо твой цвет. Шикарно сочетается с цветом глаз!
        — Да иди ты! — фыркнул Дэн.
        Пытаясь избавиться от следов помады, он стал тереть не ту щёку. Илью это ещё больше позабавило.
        — Ну, хорош уже ржать! — выкрикнул Дэн, тоже рассмеявшись, и бросил в него подушкой. — Спи, давай!
        Илья в ответ запустил подушкой в Дэна, угодив ему в голову, и тут же плюхнулся на кровать, намереваясь употребить оставшееся до подъёма время на сон, а не на потасовку.
        — Это хорошо, это очень хорошо, — подумал он, натягивая одеяло на голову и улыбаясь своим мыслям.
        Глава 15.Мужской разговор
        Илья готовил доклад по римскому праву. Один из моментов очень его заинтересовал. Ему захотелось обсудить этот момент с Женькой, поскольку она училась на юридическом и могла помочь ему разобраться в этом вопросе более основательно. Он отложил учебники в сторону и направился в комнату к девчонкам.
        До девичьей комнаты Илья не дошёл, потому что в холле столкнулся с Лизой, идущей из кухни с чашкой кофе в руках.
        — Лиз, а Женька у себя, или на кухне? — спросил он.
        — А она не пришла ещё, — спокойно ответила Лиза.
        У Ильи этот ответ вызвал крайнее недоумение.
        — Как не пришла?! Время уже позднее! — воскликнул он.
        — Ну, вообще-то, она заходила после занятий домой, а потом в библиотеку ушла, — доложила Лиза.
        — Что же она не сказала, что допоздна собирается в библиотеке сидеть? Темень такая на улице. Её бы встретить надо, — разволновался Илья.
        — Да ты не беспокойся, она не одна пошла, а с парнем. Он её обязательно до общаги проводит, можешь не сомневаться, — утешила его добрая Лиза.
        Илья от её заявки почувствовал себя так, словно его неожиданно окатили ледяной водой. Сердце болезненно сжалось и заныло.
        — Э-э, с каким парнем? — промямлил он.
        — Да с Генкой. Ну, ты его наверняка знаешь, он с Женькой в одной группе учится. Высокий такой симпатичный шатен. У них с Женькой какой-то проект совместный.
        — А-а… понятно…
        Он знал, о ком говорила Лиза, но был знаком с этим парнем очень поверхностно. Просто иногда пересекались в универе. Илья с досадой подумал, что этот Генка наверняка нравится девчонкам. Что там у них ещё за проект?!
        — Ну, я пошла, у меня ещё реферат не дописан, а завтра надо обязательно сдать. Спать так охота. Вот, думаю, может, кофе поможет, — беспечно прощебетала Лиза, не обращая никакого внимания на то, какое действие оказали её слова на парня.
        Она понесла свой кофе в комнату, оставив Илью в самом мрачном расположении духа. Его одолевали жуткие предположения, которые давали ему повод сильно на себя злиться.
        Ему только этого не хватало! Вот дурак, протелился, упустил момент! Дэн с Женькой расстались уже довольно давно, а он всё не предпринимал никаких шагов. Всё не решался торопить события. Он допускал мысль, хоть и не был от неё в восторге, что его друзья могут ещё сойтись обратно, не хотел встревать, хотел, чтоб они сами окончательно разобрались между собой. Да и перед Дэном ему было бы неудобно, если б он сразу, как только они с Женькой расстались, бросился бы обхаживать его бывшую девушку. Вот и дождался!
        Ну, может он зря паникует? У этого парня с Женькой какой-то совместный проект… Может, правда, просто сидят в библиотеке, в книгах копаются? Ох, блин, вот и ломай теперь голову! Поздно-то как уже! Библиотека, по идее, уже час, как закрылась, до общаги от неё не далеко. Ну, где она ходит?!
        Он решил дожидаться её в холле. Сидел в кресле и ждал, изнывая от беспокойства и испытывая в полной мере все прелести приступа ревности. Разыгравшееся воображение очень живо рисовало картинку, на которой Женька обнимается с этим своим долговязым Генкой у подъезда общаги. Илья старался отогнать назойливое видение, но оно упорно лезло в голову и оказывало на нервы такое же действие, как звук пенопласта, скребущего по стеклу. Жутко хотелось выскочить на улицу и удостовериться в абсурдности своих подозрений.
        К счастью, эта пытка продлилась недолго. Уже минут через десять распахнулась стеклянная дверь, и Женька впорхнула в холл.
        Илья подхватился с места.
        — Ты что так поздно?! — воскликнул он.
        Её появление выдернуло его, наконец, из кошмара, и он, хоть и оставался ещё при своих сомнениях, чувствовал огромное облегчение.
        Женька чуть не споткнулась от неожиданности.
        — Фу-ты, напугал! Я была…
        — … в библиотеке, — закончил за неё Илья.
        — Ну да. Тебе Лиза сказала? — улыбнулась Женька.
        Он кивнул.
        От неё пахло морозом, на чёлке ещё не успели растаять снежинки, щёки раскраснелись, и глаза задорно блестели.
        — А ты что, ждёшь меня? — спросила она, чуть наклонив голову на бок и вопросительно на него глядя.
        — Ну… мне нужна была твоя помощь по учёбе, но это подождёт, поздно уже, — сказал Илья, внезапно смутившись.
        — Ну ладно. Тогда я пошла.
        Она снова улыбнулась ему и повернулась к двери.
        — Жень!
        — Что?
        — Я мог бы встречать тебя, когда ты поздно возвращаешься… если ты не против…
        Он чувствовал, как краска заливает лицо.
        — Я не против. Обязательно попрошу тебя об этом в следующий раз, — тепло улыбнулась она.
        У Ильи отлегло от сердца. Кажется, пронесло. Нет, с этим срочно надо что-то делать! Ну и перепсиховал же он! Он настолько явственно ощутил угрозу того, что у Женьки может возникнуть с кем-нибудь роман, пока он мнётся и собирается с духом, что необходимость в срочных решительных действиях стала абсолютно очевидной. Ему просто крайне необходимо определиться с этим в ближайшее время, чтоб не кусать потом локти. Только сначала ему придётся уладить одно дело.

* * *
        Девушки все вместе ускакали по магазинам, так что Илья был уверен, что в ближайшие несколько часов холл будет свободен от вторжений. Они с Дэном притащили сюда чашки с чаем. Тут было гораздо уютнее, чем на кухне. Они всегда чаёвничали в холле, когда было время на посиделки.
        Дэн с комфортом развалился на диване, звучно прихлёбывал чай из чашки и поглощал печенье одно за другим, явно получая удовольствие от жизни, чего нельзя было сказать об Илье. Тот уже несколько дней не находил себе места, мучаясь сомнениями и маясь в раздумьях о том, как ему следует поступить. Он твёрдо решил, что пришло время действовать, и перспектива определиться, наконец, в своих отношениях с Женькой его воодушевляла. Илья не исключал ни положительного, ни отрицательного результата, ему просто крайне нужна была определённость. Находиться в подвешенном состоянии было уже невмоготу. Тут всё было ясно. Сомнения вызывала необходимость разговора с Дэном. Илья всё никак не мог решить, стоит ли Дэну знать о его намерениях.
        С одной стороны, Денис и Женька расстались, и каждый из них имеет право на новые отношения. Дэн, собственно, уже воспользовался этим правом. С другой стороны, Илья подозревал, что всё не так просто, как хотелось бы. Есть большая вероятность того, что Женька откажет ему. Тогда вообще, наверное, глупо рассказывать Дэну о своих чувствах к его бывшей девушке. Тот, в этом случае, вообще может благополучно ни о чём не знать, и тогда на их дружеских отношениях это никак не скажется. И всё же, когда Илья думал о том, что станет добиваться Женькиного расположения втихую, постоянно опасаясь, что его друг это заметит, душу выворачивало наизнанку. Ему страшно не хотелось этого разговора, но, рассматривая ситуацию под разными углами и так, и этак, он понимал, что не может иначе. Поговорить придётся. Может, он вообще зря психует. Может, Дэну вообще уже до лампочки, кто имеет виды на его бывшую девушку. Сам-то он времени зря не теряет. Подбадривая себя этой мыслью, Илья наконец решился.
        — Дэн, есть разговор, — сказал он, стараясь, чтоб его голос звучал как можно беспечнее.
        — У? — Дэн вскинул голову и смотрел на Илью вопросительно, ожидая того, что он скажет.
        Илья, так уверенно начавший этот вынужденный разговор, встретившись с ним взглядом, разом растерял свою решимость, но всё же вымучил вопрос, стараясь сохранять более-менее спокойный тон:
        — Ты ведь с Эммой теперь встречаешься, так?
        — Ну… да, в общем. Я же вроде этого и не скрываю, — Дэн напрягся, почувствовав настроение Ильи, которого что-то определённо смущало. Он поставил пустую чашку на столик и удивлённо уставился на своего друга.
        — Значит, с Женькой у вас… всё окончательно? — спросил Илья, стараясь не вкладывать в вопрос чрезмерной заинтересованности.
        Дэн не удивился тому, что Илья спрашивает его об этом. В конце концов, они ведь друзья, он может интересоваться такими вещами. Его напрягало другое. Он никогда не видел Илью в таком странном растерянном состоянии. Что-то тут неладно. Дэн всё же счёл нужным ответить на вопрос:
        — Да… думаю, да… Ты же знаешь, это её инициатива была. Она сама всё решила. Тут бесполезно что-то предпринимать.
        Он сказал это небрежным тоном, но сердце кольнуло болью.
        — Ну, как говорится, нет худа без добра. Зато я теперь встречаюсь с Эм. Знаешь, даже не верится, что у меня может быть такая обалденная девушка! — продолжал он, заметно оживившись.
        Илья немного успокоился и, воспользовавшись благоприятным моментом, поспешно выдал:
        — Дэн, мне нравится Женька.
        Дэн тупо уставился на Илью, словно не веря своим ушам.
        — Что ты сказал? — процедил он сквозь зубы после небольшой паузы.
        — Слушай, ты сам только что говорил, что Эм теперь твоя девушка, а с Женькой у тебя всё кончено. Ты же не рассчитываешь, что она навсегда останется одна? — заторопился Илья, пытаясь как-то оправдаться.
        Дэн угрюмо молчал. Новость его огорошила, и он, казалось, попросту не знает, как к этому отнестись.
        У Ильи нервы натянулись до предела, и ситуация вдруг показалась ему совершенно тупиковой. Утешало лишь то, что Дэн хотя бы не набросился на него с кулаками и не запустил в него сходу заклятьем.
        Несколько минут прошли в напряжённом молчании. Наконец Дэн произнёс спокойным бесцветным голосом:
        — Слушай, я тебя очень прошу, если ты мне друг, найди себе другую девчонку.
        — Дэн, я тебе друг, всегда им был и буду, но не требуй от меня невозможного. Мне никто другой не нужен. Пойми… я не сказал бы тебе, не будь это серьёзно, — заявил Илья, глядя Дэну в лицо.
        Дэн помолчал с минуту.
        — Значит, это она из-за тебя меня бросила? — его взгляд потемнел.
        — Из-за меня…? — Илья опешил. — Да нет… Не может быть… Конечно, нет! Ну, сам подумай, если бы из-за меня, мы с ней были бы вместе… Я понятия не имею, есть ли у меня вообще шансы, — растерянно пробормотал он.
        Дэн смотрел на него скептически.
        — У тебя нет шансов? Когда это у тебя что-нибудь не получалось? — горечь в словах.
        — Только не с девушками… Слушай, давай начистоту. Я вовсе не вчера понял, что она мне… что я… Но она ведь была с тобой, и я должен был сдерживать свои чувства. Сейчас она свободна, и я не могу так просто уступить её кому-то, даже не попытавшись… Я себе этого никогда не прощу. Ты бы как поступил? — последние слова Ильи отдавали отчаяньем.
        Дэн сохранял угрюмое молчание.
        — Слушай, наверное, ты имеешь право злиться на меня, но я тоже вправе бороться за неё, раз вы расстались. И если она захочет быть со мной, то это будет её выбор, на который она тоже имеет право. Это вовсе не значит, что я не друг тебе… Да скажи же уже хоть что-нибудь! — вдруг выкрикнул Илья, не выдержавший напряжения и выведенный из терпения молчанием Дэна. Пожалуй, он сейчас уже и в глаз получил бы охотно.
        — А ты что, благословения моего ждёшь, что ли? — со злой иронией поинтересовался Дэн.
        Илью вдруг тоже зло взяло.
        — Обойдусь без твоего благословения. Я просто ставлю тебя в известность о своих намерениях. Я люблю её! Понял?! — резко выдал он. — Единственный человек, который может запретить мне быть с ней рядом — это она сама, больше никто! И я намерен сделать всё, что в моих силах, чтоб она была со мной! Можешь думать обо мне, что хочешь!
        — Угу, дерзай, — желчно изрёк Дэн и, прихватив свою чашку, направился на кухню.
        Илья обессилено плюхнулся на диван. Вот и поговорили. Жуть. Хотя, этого следовало ожидать. Вот чего он добился этим разговором? С Дэном отношения испорчены, а личное счастье представляется сейчас совершенно несбыточным. Тоска и неуверенность в себе сжимают сердце, как тиски. Что он может сделать, чтоб добиться от Женьки взаимности? Поговорить с ней? Что нового он может ей сказать? Она давным-давно знает, что он любит её, но не похоже, чтоб это так уж много для неё значило. Если б это имело для неё значение, она, наверное, дала бы ему как-то понять, что он ей нужен. И на что он, собственно, рассчитывает? Она всегда видела в нём только друга, она сама тогда ему сказала, что хочет, чтоб всё осталось по-прежнему. Так с чего же он возомнил, будто могло что-то измениться только потому, что он сказал ей о своих чувствах…?
        Ну, нет! Он сейчас, вероятнее всего, потерял из-за этого лучшего друга. Теперь он просто обязан сделать всё возможное и невозможное. Ещё не все слова сказаны, да и действий с его стороны ещё не было никаких. Вот когда она сама прямо скажет ему, что всё напрасно, тогда и наступит пора нюни распускать. А Дэн… Может, остынет и сможет понять?

* * *
        Чашка жалобно звякнула, когда Дэн с досады небрежно бросил её в раковину. Он поморщился от этого звона. Голова и так раскалывается.
        Злость в нём кипела, шипела и пузырилась. К злости примешивалось противное чувство жалости к самому себе. Ну почему он такой неудачник, вечный лузер? Не везёт ему в жизни. Родителям нет до него дела, все их интересы вечно вертятся вокруг его младшей сестры, а он всегда в пролёте. Родили себе эту мелкую и забили на него. Никому он не нужен. Вот и Женька его бросила. Ну, вот почему у него с Женькой так вышло? Он ведь её любил. Может, не всегда вёл себя правильно, но старался ведь. А теперь ещё и лучший друг свинью ему подсунул.
        Илюха просто гад из гадов! На свете полно девчонок, выбирай любую. Так нет же, ему понадобилась именно Женька! Он, оказывается, молча по ней вздыхал и дожидался своего часа! Гад, ну какой же он гад!!
        Злость и ревность захлёстывали его так, что казалось, он вот-вот захлебнётся. Или разревётся. Он со всего маху впечатал кулак в стену. И ещё раз, и ещё, пока острая физическая боль в разбитых костяшках не перекрыла боль душевную. Полегчало. Тяжело дыша, он осел на табурет. Сидел так какое-то время.
        Угловым зрением он вдруг уловил какой-то промельк у дальней стены. Дэн машинально резко обернулся. Фу-ты, это же его отражение в зеркальной дверце кухонного шкафа. Ну и видок у него. Он сейчас сильно смахивает на буйного клиента психушки — лицо какое-то остервенелое, волосы всклокочены.
        Он поднялся, направился к раковине и приоткрыл кран. Какое-то время просто глазел на струйку воды, утекающую в дыру, потом открыл кран сильнее и стал умываться, разбрызгивая воду и фыркая. Как был, с мокрым лицом, опять плюхнулся на табурет. Вода стекала в раковину, мелодично журча. Этот звук и раздражал, и завораживал одновременно. Дэн чувствовал себя совершенно опустошённым. Ещё хотелось злиться, но злость словно исчерпала свой лимит. Только усталость и тошнотворное чувство одиночества.
        Сначала его бросила девушка, которую он любил, теперь его предал лучший друг, который был ему дорог. И никого у него теперь нету. Никогошеньки… Прям, хоть плач…
        Он ещё раз повторил про себя:
        — Илюха — гад и предатель!
        Что-то его не устраивало в этой формулировке. Чего-то не хватало, чтоб быть уверенным в этом утверждении. Не подкреплённое злостью, оно почему-то вызывало сомнения.
        Он поёрзал на табурете. Вода всё текла, монотонно журча, а сердце, словно завороженное, подчинялось этому звуку и билось всё ровнее. И мысли, трезвые, здравые мысли возвращались в голову.
        Он вдруг отчётливо ощутил, что жутко устал от всей этой ситуации. Устал болеть своей любовью, которой всё равно придётся умереть, устал обижаться на Женьку и болезненно реагировать на всё, что с ней связано. Когда он сказал, ей, что прощает её, ему стало намного легче. Нет, конечно, всё было не так просто. Обида временами ещё поднималась в нём, заставляя его страдать. Но он уже знал, что из этого состояния есть выход. Знал, что простить кого-то и отпустить — это значит самому получить свободу от изнуряющих переживаний и от боли.
        Он поднялся с табурета, вытер лицо кухонным полотенцем, потом порылся в шкафу. Нашёл бутылку с мартини, хранившуюся там с новогодних праздников. Большая часть её содержимого ушла тогда на приготовление коктейлей. Дэн взглянул на бутылку на просвет, определяя уровень оставшейся в ней жидкости, потом ещё прихватил из шкафа пару стаканов и направился в холл.
        Илья всё ещё сидел там. Растрёпанный, бледный.
        — Ага, переживаешь! Так тебе и надо! — позлорадствовал Дэн в душе. — Блин, ну у тебя и рожа! — выдал он вслух.
        — На себя посмотри, — огрызнулся Илья.
        — Илюха, давай выпьем.
        Дэн потряс бутылью в воздухе. Её содержимое обнадёживающе забулькало.
        — А давай! — согласно кивнул головой Илья, откровенно радуясь такой скорой перемене ситуации в лучшую сторону. — Только, знаешь что? Давай лучше к себе пойдём, а то девчонки могут нас тут застукать, — предложил он.
        — Ну да, нам лучше с этим делом не светиться, — хмыкнул Дэн. — Пошли.
        Через какое-то время парни продолжали беседу, сидя в обнимку на кровати Ильи и по очереди пиная пустую бутылку, валявшуюся под ногами.
        — Ну какая ж ты с-сволочь… ик! Не ожидал я от тебя, Илюха, такого свинства, — благодушно ругался обмякший Дэн.
        — Угу, сволочь, — миролюбиво соглашался Илья, тоже с трудом выговаривая слова.
        — Ну ладно, живи. Меня она всё равно не любит, — Дэн издал звук, который, по-видимому, должен был быть тяжким вздохом, но вышло что-то скорее похожее на горестное хрюканье. — Ну их на фиг, этих баб! Ик! Одни беды от них. Это ж, ик… вселенское зло. Ты к ней со всей душой, а она тебя ни с того ни с сего посылает куда подальше, — продолжал он пьяно бубнить. — Илюх, вот ты посмотри на меня. Она ж мне всю-у ду-ушу вымотала. Оно тебе надо?
        Илья какое-то время смотрел ему в лицо, старательно фокусируя на нём взгляд.
        — Надо, — с трудом кивнул он сильно отяжелевшей от спиртного головой. — Н-не могу я без неё, понимаешь? — скорчил он страдальческую физиономию.
        — Ну и дурак, — беззлобно пробормотал Дэн. — А ну, подвинься.
        Он отпихнул Илью и разлёгся на его кровати.
        — Слышь, это моя кровать, — возмутился Илья и улёгся рядом с ним, активно его спихивая, чтоб освободить себе место.
        — Ой, да ладно. Вдвоём уместимся, — пробубнил Дэн, поворачиваясь на бок лицом к Илье и забрасывая на него руку и ногу.
        — Слышь, Дэн, отвянь, — фыркнул Илья, стряхивая его с себя. — Ты мне не нравишься.
        Они оба загоготали, прихрюкивая.
        — Не боись, Илюха, я не настолько много выпил, — выдавил из себя Дэн сквозь смех. — И ва-ще, если что, найду себе кого-нибудь па-симпатишнее. Ты совершенно не в моём вкусе. Терпеть не могу тощих брюнетов.
        Женька услыхала их гогот из коридора. Девчонки уже вернулись из похода по магазинам, и она пришла позвать ребят на ужин.
        — Эй, парни, к вам можно? — крикнула она, стукнув в дверь, и тут же её приоткрывая. — Вы что тут делаете? — у неё вытянулось лицо от удивления, когда она увидела парней валяющимися на кровати и отчётливо уловила в воздухе запах спиртного.
        — Сгинь! — гаркнул на неё Дэн, приподнимаясь на одной руке и шаря другой вокруг себя, вероятно, в поисках предмета, которым можно было бы в неё запустить.
        — Что-о-о?! — возмущённо воскликнула Женька.
        — Жень, всё нормально, — заверил её Илья, обхватывая Дэна обеими руками и ограничивая ему свободу действий.
        Парни теперь валялись на кровати в обнимку. Дэн, решив подшутить над Женькой, обнял Илью покрепче и заявил:
        — Иди отсюда! Не видишь, мы с другом заняты.
        — Да вы что, сбрендили оба?! — не сумела оценить юмора Женька, которую ситуация прямо-таки выводила из себя своей абсурдностью. Она подобрала с пола пустую бутылку из-под мартини и взглянула на неё на просвет. — Кошмар! Вы что, целую бутылку вылакали?!
        — Как мы могли сбрендить, глупая ты женщина? Ты же видишь, что это мартини, — фыркнул Дэн, и они с Ильёй заржали, тычась друг в друга лбами.
        — Да ну вас, алкоголики! — психанула Женька и выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью.
        Она решительно двинулась на кухню, где уже хозяйничали Эмма с Лизой, намереваясь излить им своё негодование, но пока она туда шла, её настроение успело поменяться. Когда она рассказывала девчонкам о происшествии, оно уже казалось ей обычной дурацкой ребячьей выходкой, над которой можно весело посмеяться.
        Глава 16.Откровения
        Женька открыла глаза и с удовольствием потянулась. Будильник ещё не звонил, она проснулась немного раньше положенного времени. Жаль, что проснулась. Ей снился очень приятный сон. Хотелось полежать ещё немного с закрытыми глазами и припомнить его подробности. Она обняла подушку, устроилась поудобнее и погрузилась в мечты ещё на какое-то время.
        Звон будильника показался ей чрезвычайно назойливым и неуместным. Она высунула руку из-под одеяла, нашла на ощупь кнопку и поспешно отключила звонок, чтоб не разбудить Лизу, у которой сегодня не было первой пары. Невольно ей позавидовала. Она с удовольствием повалялась бы ещё. Может, прогулять первую лекцию? Нет, это не в её правилах.
        — Живо вставай, лентяйка! — скомандовала себе Женька.
        Она решительно откинула одеяло в сторону, спрыгнула с кровати и повернулась к своей тумбочке, на которой стоял будильник. Женька с удивлением обнаружила на ней то, чего, по идее, там не должно было быть. Во всяком случае, когда она ложилась спать, там точно был только будильник. На полированной поверхности тумбочки лежал большой необычный цветок, напоминающий пёструю хризантему, у которой было множество нежных разноцветных лепестков. Женьку это сильно заинтриговало. Она наклонилась над цветком, чтобы лучше его рассмотреть. Он источал едва уловимый тонкий аромат, который будоражил чувства, вызывая какое-то приятное волнение. Женька осторожно взяла его в руки. Несмотря на свои размеры, это чудо оказалось практически невесомым. Как только она приподняла его на ладонях, отчётливо услыхала тихий голос, самый желанный голос на свете. Нет, скорее ощутила, чем услыхала, потому что он шёл не из цветка и не касался её слуха, а словно возник где-то внутри, в душе:
        — Я люблю тебя.
        Сердце, казалось, разбухло до невероятных размеров, заполнило собой всё, оно одно сейчас в ней живёт, стучит, любит. Она замерла, боясь шелохнуться, спугнуть это удивительное ощущение сумасшедшего, безграничного счастья. Когда волнение чуть-чуть улеглось, она осторожно погладила один из лепестков кончиком пальца. Волшебство повторилось, в душе родилось: «Любимая».
        Она вновь и вновь прикасалась к лепесткам и слышала, чувствовала: «Родная. Желанная. Единственная. Красивая.Милая. Добрая. Нежная. Восхитительная…»
        — Боже мой, сколько же в нашем языке волшебных слов! И, похоже, он знает их все до единого! — рассмеялась она про себя. — Какая у него красивая магия.
        Она уселась на кровать, положила цветок себе на колени и ещё какое-то время с упоением играла в эту чудесную игру — касалась лепестков и наслаждалась словами, которые каждая женщина мечтает слышать от любимого. Как здорово! Кажется, это ей никогда не надоест.
        — Да ведь это же валентинка! — вдруг осенило её. — Сегодня Валентинов день!
        Он прислал ей валентинку! Самую чудесную на свете валентинку!
        Её почему-то этот простой факт осчастливил ещё больше, хотя казалось, что это уже невозможно. Она не запищала от избытка чувств только потому, что побоялась разбудить безмятежно спящую Лизу. Безумно захотелось, чтоб он сейчас был рядом, смотрел ей в глаза и говорил все эти слова. Ну, или просто молча смотрел на неё… И она бы смотрела…
        Она вдруг осознала, что сидит так уже довольно долго. Времени на сборы практически не осталось. Женька подхватилась на ноги, не без сожаления отправила цветок в верхний ящик тумбочки, впопыхах натянула на себя одежду, сбегала умыться и, не успев позавтракать, понеслась в универ.

* * *
        После занятий ей пришлось заскочить в библиотеку. Она провела там довольно много времени. Домой вернулась ближе к вечеру.
        Он ждал её в холле. Она нисколько не удивилась этому. Шла домой и надеялась, что застанет его тут. И всё же, когда увидела его, почему-то страшно смутилась и растерялась.
        — Привет, — он подхватился из кресла и шагнул ей навстречу.
        — Привет.
        Они стояли и смотрели друг на друга какое-то время, краснея и не находя, что сказать.
        — Жень, я тут ждал тебя… Ты не очень устала? Может, сходим куда-нибудь… вдвоём? — наконец сказал он.
        Она чувствовала, как сильно он смущается. Сама она была в ничуть не лучшем состоянии. Нужно ему ответить, а на неё какой-то столбняк напал. Она не ожидала, что это окажется для неё так сложно. Сейчас их дружба, в которой между ними всё было просто и понятно, останется в прошлом, они перешагнут грань, которая уже никогда не позволит им вернуться назад.
        Он, вероятно, расценил её замешательство, как отказ. Она видела, как в его глазах появляется отчаяние.
        Он, в общем-то, не рассчитывал, что всё будет просто. Ему казалось, что он готов ухаживать за ней сколько угодно, лишь бы только у него появилась такая возможность, ждать и надеяться сколько нужно. Но сейчас всё показалось бессмысленным, и что-то в нём словно сорвалось с тормозов.
        — Жень, послушай, мы с тобой очень хорошо друг друга знаем. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, — заявил он решительно. — Я готов из кожи вон лезть, чтоб добиться взаимности, но мне не хотелось бы, чтоб мои попытки ставили тебя в неудобное положение… Я отлично понимаю, что то, что я, как друг тебе дорог, вовсе не значит, что в другом качестве я не могу быть тебе неприятен. Если ты чувствуешь, что у меня нет ни единого шанса, скажи мне об этом сейчас, пожалуйста. Я очень тебя прошу. Скажи мне, и я никогда больше не побеспокою тебя по этому поводу. Я всегда буду тебе другом и никогда больше даже не заикнусь об этом… Я…
        Она слушала его, и собственные сомнения показались ей абсолютным бредом. Какая же она глупая! Ну, зачем она столько времени мучает и его, и себя? Одно её слово может сделать их обоих счастливыми, а она стоит тут и ещё раздумывает о чём-то!
        Она решительно шагнула к нему и взяла его за руку. Он был теперь совсем близко, как в её снах. Он замер, потеряв дар речи. Она заглянула ему в глаза.
        — Ты меня любишь?
        В его глазах вспыхнуло восторженное изумление.
        — Ты не представляешь, как сильно!
        — Я представляю.
        Она чмокнула его в нос и рассмеялась.
        Он попытался поймать её губы, но она увернулась, и поцелуй пришёлся ей в ухо.
        Она дразнила, веселясь от души и заражая его весельем. Он делал попытку за попыткой, не достигая цели, покрывая её лицо поцелуями. Она уворачивалась, крутилась в его объятьях, попутно чмокая его, куда придётся. Наконец он решительно притянул её к себе, и она сдалась.
        Когда они оторвались друг от друга после долгого поцелуя, он крепко сжал её в объятьях и шепнул:
        — Женька, я думал, этого никогда не будет.
        — Я тоже так думала, — тихо ответила она.
        Он заглянул ей в лицо, пытаясь изобразить укор во взгляде.
        — Зачем ты так долго меня мучила, жестокая?
        Она состроила виноватую рожицу.
        — Я никогда больше так не буду. Обещаю. Ты поцелуешь меня за это?
        — Ты сомневаешься?
        И они целовались долго-долго, не обращая никакого внимания на то, что губы уже распухли от поцелуев. А между поцелуями она вжималась в его грудь с упоением, тыкалась в неё носом, тёрлась щекой о его щёку, немного колючую и безумно родную, не веря своему счастью. А он держал её в руках, такую близкую и желанную, гладил и целовал её волосы, и вдыхал их запах, окончательно сходя от неё с ума…

* * *
        Зима со своими холодами, метелями и тревогами осталась позади. По дорогам весело побежали мутные ручьи, смывая с улиц последние её признаки, деревья и крыши намокли, оттаивая, и солнце всё чаще стало отражаться в окнах и витринах, дразня людей надеждой на скорое тепло.
        Жизнь на седьмом этаже общаги не стояла на месте. Дэн встречался с Эммой, и они, кажется, совсем неплохо ладили. Лиза успела расстаться со вторым своим поклонником и начала встречаться с третьим, находя при этом время для общения с друзьями.
        Женька с Ильёй усердно скрывали свои отношения от Дэна. Женька попросила Илью об этом, он счёл её просьбу разумной, рассудив, что, может, и правда, не стоит мозолить Дэну глаза до поры, до времени. До какой поры и до какого времени, об этом они предпочли не задумываться.
        После того мужского разговора ни Илья, ни Дэн ни разу не поднимали больше эту тему, и в остальном всё было между ними, как всегда, мирно и по-дружески. Илья иногда чувствовал, что когда им случается проводить время в общей компании, Дэн пристально наблюдает за ним, и его это немного напрягало. Они с Женькой при Дэне держали себя в рамках своих дружеских отношений, которые и раньше были очень тёплыми. Илья, правда, не был уверен, что их не выдают взгляды. Он ничего не мог с собой поделать, когда смотрел на неё и видел в её глазах ответное чувство.
        Время летело, весна набирала обороты.
        Как-то раз Женька, вернувшись с занятий, очутилась в объятьях Ильи, едва успев выйти на своём этаже из лифта.
        — Ты что так долго? Я страшно соскучился, — заявил он, чмокнув её в нос.
        — А ты что, караулишь меня тут? — рассмеялась Женька.
        — Ну да, — кивнул он, лукаво улыбаясь. — Давай пойдём, погуляем. Сегодня совсем тепло на улице.
        — Ну, хорошо. Сейчас я быстренько переоденусь, и идём, — согласилась Женька и попыталась высвободиться из его рук, но он её удержал.
        — Погоди. Всего одну минутку.
        — Потом.
        — Нет сейчас.
        Он притянул её к себе и поцеловал.
        Минутка растянулась, они всё никак не могли оторваться друг от друга.
        Женька вдруг уловила какой-то шум, отстранилась от Ильи, выглянула из-за его плеча и, к своему ужасу, увидела в конце коридора Дэна, стоящего в дверях холла. У него лицо будто окаменело. Как только он встретился с ней взглядом, тут же повернулся и быстро вошёл обратно в холл. Илья обернулся и успел заметить его прежде, чем створки стеклянной двери за ним сомкнулись.
        С тихим стоном Женька уткнулась Илье в грудь.
        — Ох, он видел.
        Илье тоже стало не по себе. Конечно, у них с Дэном всё обговорено, но ему, наверное, было очень неприятно вот так вот наткнуться на свершившийся факт. Наверняка, в глубине души он надеялся, что у Ильи не выйдет ничего с Женькой. Теперь-то ему уже всё предельно ясно.
        — Что будем делать? — расстроено спросила Женька.
        — Ничего. Иди, переодевайся, и пойдём гулять, — спокойно сказал Илья.
        Она смотрела на него нерешительно.
        — Всё в порядке, всё что ни делается, всё к лучшему, — продолжал он уверенно. — Не волнуйся, для Дэна это вовсе не новость. Жень, нельзя же всю жизнь шифроваться. Нам всё равно не удалось бы долго скрывать от него свои отношения. Предоставь это мне, ладно? Иди скорее собираться.
        Он улыбнулся, подмигнул ей и чмокнул в щёку.
        — Ну, давай, поторопись, — легонько подтолкнул он её.
        От его уверенного тона у неё на душе стало гораздо спокойнее. Женька побежала в свою комнату. У Ильи, несмотря на внешнее спокойствие, скреблись кошки на душе, но ей вовсе ни к чему было об этом знать. Он обдумывал сложившуюся ситуацию, пытаясь взглянуть на неё со стороны без лишних эмоций.
        Ну, что, собственно, случилось? В общем, ничего ужасного. Теперь больше нет никакой необходимости прятаться по углам, опасаясь быть застигнутыми врасплох. Зачем им с Женькой вообще нужно было скрывать, то, что между ними есть, от Дэна? Просто в этом была какая-то неловкость. Нелегко было сразу решиться поставить его перед фактом, который не мог не сделать их отношения напряжёнными. На что они рассчитывали, оттягивая этот момент истины? Наверное, на то, что время сделает своё дело, и Дэну будет легче принять это позже, чем раньше.
        Почему-то всё не так просто, как хотелось бы. Ну да ладно, теперь он всё знает. Рано, или поздно это всё равно случилось бы. Всё так, как должно быть. Всё нормально.
        Но кошки на душе всё равно скребутся…
        Может, пойти, поговорить с ним…? Нет, это ни к чему. Лучше его не трогать сейчас.

* * *
        Когда Илья вернулся поздно вечером в свою комнату, Дэн держался с ним немного напряжённо, но не агрессивно. Они какое-то время избегали щекотливой темы, хотя каждый из них об этом думал. Дэн первым не выдержал.
        — Значит… у вас всё срослось?
        Он сказал это нарочито небрежным тоном, но нарочитость была уж слишком явной.
        — Ну… в общем, да, — кивнул Илья, чувствуя себя совсем неуютно.
        — Да ладно, не парься ты, я это уже и раньше понял… Она на тебя так смотрит… Не стану врать, что мне это приятно… Но с тобой у неё точно всё будет хорошо… Ладно, проехали, — великодушно махнул рукой Дэн.
        Илья облегчённо выдохнул.
        Они помолчали какие-то время, справляясь с неловкостью.
        — А у тебя с Эм… как?
        Илья спросил скорее с целью перевести разговор на собственные дела Дэна и разрядить обстановку, чем из любопытства.
        — Да-а… не знаю. Всё хорошо… вроде…, — протянул Дэн как-то неуверенно.
        Илью удивил такой ответ.
        — Что-то не так?
        Они с Дэном вообще не так уж часто говорили о каких-то личных делах. Раньше у Ильи была веская причина избегать таких разговоров. Сейчас он чувствовал, что его угораздило попасть на какую-то проблему, и он не знал, как теперь с этим быть. Он до сих пор был абсолютно уверен, что у Дэна с Эм всё в полном порядке. Они всё время куда-то ходили вместе, в общей компании вели себя так, как обычно ведут себя парень и девушка, которые встречаются.
        Дэн помялся, но всё же ответил:
        — Ну, не то, чтоб не так. Вроде, всё хорошо… Она, конечно, классная… Даже не знаю, как сказать… Я с ней себя не в своей тарелке чувствую. Понимаешь?
        Илья не знал, что ответить.
        — Когда я с ней иду по улице, на неё все встречные мужики шеи сворачивают. Она умная, не скандальная, очень красивая. Только я рядом с ней не могу расслабиться и быть собой. У меня всё время такое чувство, что она не для такого парня, как я. Не знаю, почему…, — пожал плечами Дэн.
        — Перестань, ты себя недооцениваешь. Что за комплексы? — попытался приободрить его Илья.
        — Фиг его знает. Понимаешь, я всё время опасаюсь брякнуть что-то лишнее, сделать что-то не то, когда мы с ней на людях. Всё время боюсь не соответствовать… С Женькой мне было легко. Когда она от меня чего-то требовала, наезжала из-за всякой ерунды, меня это здорово бесило, мы с ней скандалили частенько. Но это было как-то в порядке вещей, вроде, так и надо. Я как-то не придавал этому значения, не парился по этому поводу. Просто хотел быть с ней. С ней мне было… тепло, что ли… А с Эм… всё ровно, спокойно, но, всё равно, напряг какой-то. Меня к ней тянет, но мы, как будто, всё время держим дистанцию… Мне кажется, я чем-то её не устраиваю… Хотя, тут, скорее всего, даже не в ней дело. Я сам, наверное, не очень готов к новым отношениям… в лом как-то всё. Мне, наверное, лучше было бы побыть пока одному, если честно… Вот уж не думал, что стану заморачиваться, заполучив такую девушку, как Эм, — вдруг хохотнул Дэн. — Задумываться над такими вещами никогда не было в моих правилах. Не понимаю, почему не могу просто получать удовольствие от жизни. Всё копаюсь в себе зачем-то. И что мне не живётся спокойно?
Мудрею, что ли, за каким-то фигом? Старею, наверное.
        Илья на протяжении всей этой неожиданной исповеди чувствовал себя, как на горячей сковородке, но последние слова Дэна его развеселили.
        — Да, старик, попадос. И как тебя угораздило так катастрофически помудреть?
        Они оба рассмеялись.
        — Ну и что мне с этим делать? — взглянул Дэн на Илью, когда веселье улеглось.
        Илья пожал плечами.
        — Не знаю. Тут, ведь, речь о чувствах. Людям либо легко друг с другом, либо нет… А почему ты думаешь, что чем-то не устраиваешь Эм? Она что, какие-то претензии тебе предъявляет?
        — Да нет… Просто у меня такое ощущение иногда, что я её в чём-то разочаровал, но трепыхаться, пытаться выяснить что-то и исправить у меня нет ни сил, ни желания… Сначала мы оба как-то загорелись, а сейчас… не то что-то. Не знаю… Может, я и правда, просто комплексую…
        — Не знаю, Дэн. Это слишком личный момент. Кроме тебя никто не может решить, нужны тебе эти отношения, или нет, — сказал Илья.
        — Ладно. В конце концов, если не заморачиваться всякой ерундой, у меня классная девушка, и ничего особо не мешает мне с ней встречаться. Она сама ведь не послала меня пока куда подальше. Ну и ладно, — хмыкнул Дэн.

* * *
        — Ребята, смотрите, ласточка! — восторженно воскликнула Лиза, указывая рукой на птицу, выписывающую в вышине фигуру высшего пилотажа.
        — Ну, так июнь же уже, — сказала Женька, опираясь руками на балконные перила и наблюдая за полётом ласточки. — Высоко летает, завтра будет сухо.
        — А поехали завтра после экзамена к реке. Отметим сдачу сессии пикником. Там можно будет на лодках покататься, — предложил Илья, обнимая Женьку за плечи. — В такую погоду не дело сидеть в общаге.
        — Конечно, поехали, — с готовностью откликнулась Лиза. — Дэнька, Эм, вы с нами?
        — Ну, конечно, мы с вами, — ответил Дэн за двоих. — Мы-то с Эм уже со вчерашнего дня свободны, как птицы. Дождёмся, пока вы из универа вернётесь, и сразу поедем. Да? — поинтересовался он, притягивая Эм к себе и заправляя прядку волос ей за ухо.
        — Да, — улыбнулась ему Эм.
        — Надо тогда решить, что мы с собой из провизии возьмём, — засуетилась хозяйственная Лиза. — Надо список составить. В принципе, у нас там, в холодильнике, полно продуктов, но, если что, вы тогда завтра в магазин сходите, пока нас не будет, — заявила она, обращаясь к Дэну и Эм.
        — Будет исполнено, — хмыкнул Дэн. — И что б мы без тебя делали, Лиз?
        — Что-что? С голоду бы окочурились, — хихикнула Лиза, — или язву бы нажили.
        — Истину глаголишь, — тоном проповедника изрёк Дэн.
        Все дружно рассмеялись.
        — Слушайте, ребята, а какие у вас планы на лето, после практики, в смысле? — вдруг поинтересовалась Лиза. — Я к чему спрашиваю-то. Может, в августе поедем на пару недель все вместе к моей бабушке на дачу? У неё там так здорово — лес, река. Природа обалденная. Бабушка у меня гостей любит. В позапрошлом году мы к ней ещё большей толпой приезжали с одноклассниками. Мы же люди взрослые, грузить её готовкой и уборкой не собираемся, сами себя обслужим, а апартаменты у неё там будь здоров, так что, она только рада будет.
        — А что, это идея, — сразу поддержал Лизу Дэн. — Будем все вместе. Поехали, Эм?
        — Я с удовольствием, — согласилась Эм.
        — И я тоже с удовольствием, — с готовностью закивала Женька.
        — Ну, куда вы, туда и я, — улыбнулся Илья.
        Седьмой этаж. Год второй
        Глава 1. Пополнение
        — Эй! Есть кто живой?! — крикнула Лиза вглубь этажа и состроила лукавую рожицу, дожидаясь ответа.
        — Ну что ты орёшь, Лиз? Нету тут никого, кроме нас, — фыркнул Дэн, выволакивая из лифта сумки. — Я ж у комендантши спрашивал. Третий этаж практически полностью летом освободился, так что первокурсников туда селят. К нам и в этом году могут никого больше не подселить.
        — Да знаю я, что нету, — рассмеялась Лиза. — Это я так, просто по общаге по нашей соскучилась. Пошли, Эм, пройдёмся по этажу, поглядим, вдруг чего изменилось.
        — Пошли, — с удовольствием согласилась Эм.
        — Давайте, давайте. Сейчас Илюха с вещами поднимется, мы тогда сумки занесём к вам в комнаты, — кивнул Дэн, оставаясь у лифта.
        Девчонки, весело переговариваясь, побежали по этажу. Заглянули на кухню, прошли через холл, уставленный уютными диванами и креслами, наполненный вкрадчивыми потрескивающими звуками выгорающих в камине поленьев. Добрались, наконец, до девичьего крыла. Ничего не изменилось на их седьмом этаже за лето, всё было, как прежде, всё на своих местах.
        — Лиз, я тогда, как вещи разложу, к вам зайду. Или вы меня зовите, как дела закончите, — сказала Эм, открывая ключом свою дверь.
        — Конечно, — кивнула Лиза.
        Она шагнула на порог своей комнаты, постояла немного на месте, обводя взглядом знакомую обстановку. Потом вошла и плюхнулась на кровать.
        — Эх! Родные пенаты, — с довольным видом выдала она, обняв подушку.
        Через минуту в коридоре послышались весёлые голоса, и в комнату один за другим ввалились Денис с Ильёй, втаскивая сумки и составляя их в угол. Следом за ними вошла Женька.
        — Ты что валяешься? — рассмеялась она, увидав Лизу на кровати.
        — Да так, балдею, — хохотнула Лиза в ответ. — Так приятно сюда вернуться.
        — Девчонки, ну, мы пока свои вещи раскидаем, потом увидимся, — сказал Денис, развернулся и вышел в коридор.
        Илья, быстренько чмокнув Женьку в щёку, поспешил за ним.
        — Балдеешь, говоришь? — весело улыбнулась Женька Лизе и тоже плюхнулась на свою кровать. — Красота!
        Девчонки дружно рассмеялись. С удовольствием повалявшись какое-то время, они наконец поднялись с кроватей и принялись освобождать сумки, раскладывая вещи по полкам.
        — Лиз, как там твоя бабушка? Мы её не сильно утомили своим присутствием? — поинтересовалась Женька по ходу дела.
        — Да ну, ты что! Она любит с молодёжью общаться, — заверила её Лиза, встряхивая своё платье и вешая его в шкаф. — Ей нравится, когда я приезжаю с друзьями.
        — Да, она у тебя такая весёлая и общительная. Совсем на бабушку не похожа, — улыбнулась Женька. — Мы так здорово время у неё на даче провели.
        — Вы ей тоже понравились, так что, если будет желание, можем и на будущий год к ней съездить.

* * *
        Первый учебный день прошёл в какой-то суматохе. В деканате что-то там напутали с расписанием, и группе, в которой училась Лиза, срочно пришлось переезжать в середине дня на другую кафедру, на которой, к тому же, почему-то не работал буфет. Занятия закончились довольно поздно. Лиза устала, ей жутко хотелось есть, и настроение от этого было так себе. Подгоняемая голодом, она быстренько заскочила в свою комнату, переоделась и сразу же понеслась на кухню с целью чем-нибудь подкрепиться.
        Со свистом пролетая через холл, Лиза неожиданно столкнулась там с совершенно незнакомым парнем, который шёл ей навстречу с чашкой кофе в руке. Столкнулась в буквальном смысле слова, врезавшись в него на полном ходу. От столкновения Лиза отлетела назад и наверняка упала бы, если б он не умудрился поддержать её свободной рукой, каким-то чудом сумев ещё и кофе не пролить. Лиза глядела на него во все глаза, тяжело и часто дыша.
        — Я Вас не сильно зашиб? — поинтересовался парень.
        Лиза вначале даже не нашлась, что ответить. Она вдруг почувствовала, что он всё ещё поддерживает её рукой за талию. Он тоже, видимо, спохватился и поспешно убрал руку.
        Лиза сглотнула и отступила на шаг.
        — Да нет… вроде бы… Вы кто? — выдала Лиза, удивлённо на него таращась.
        Он тоже отступил немного назад.
        — По всей видимости, я Ваш сосед, — ответил он невозмутимо.
        — А-а-а, ну да… понятно… Ну, тогда, может, познакомимся? — Лиза уже пришла в себя, и любопытство сразу взяло верх над всеми остальными чувствами. — Меня Лиза зовут.
        — Глеб, — сдержанно представился он. Ни тени улыбки на лице, лишь спокойная вежливость.
        Он стоял на достаточном расстоянии, позволяющем хорошенько его рассмотреть. Лизин цепкий взгляд стал сканировать объект со скоростью звука, не упуская ни одной детали.
        Буйная тёмно-русая шевелюра, которую он, если и расчёсывает, то, похоже, не расчёской, а пятернёй. Карие глаза, жёсткие правильные черты лица, чётко очерченный подбородок, довольно крупный, мужской такой, прямой нос. В фигуре, при отсутствии внушительных форм, чувствуется определённая сила и гибкость. Выглядит ощутимо старше Дэна и Ильи.
        Лизин мозг, получивший нужную информацию, незамедлительно выдал умозаключение:
        — Какой классный!
        Центр тут же послал на периферию сигнал к действию, и Лизины большие серые глаза кокетливо захлопали ресницами.
        — Очень приятно познакомиться, — мило улыбнулась Лиза.
        В ответ она получила лишь небрежный кивок головой. Парень повернулся и пошёл своей дорогой, бросив напоследок раздосадованной его невосприимчивостью Лизе:
        — Думаю, ещё увидимся.
        — Да, конечно, — ответила она, глядя ему вслед немного разочаровано.
        Про голод Лиза сразу забыла. Она припустила обратно в свою комнату, горя желанием поделиться впечатлениями с подружками.
        — Девчонки, вы видали нового соседа?! — прямо с порога выпалила она.
        Женька и Эмма, которые до этого момента увлечённо болтали, переглянулись и отрицательно помотали головами.
        — Ой-ой, девчонки! — запищала Лиза. — Какой парень классный! Высокий, интересный! Глаза такие…! Обалденный! Такой, такой…! И-и-и!
        Женька и Эм дружно рассмеялись.
        — Лиз, где же ты повстречала это чудо природы? — иронично поинтересовалась Женька.
        — Где-где! Столкнулась с ним на полном ходу в холле, — Лиза захихикала. — Ах да! И ещё у него сильные руки и отличная реакция!
        — О-о-о! Ничего себе, — подхватила в том же духе Эм, — шустра ты, однако! Столько информации при первом знакомстве не каждая сумеет собрать!
        — Девчонки, а давайте позовём его вечером на чай, а? — сразу предложила Лиза.
        — Ну, почему бы и нет, — согласилась Женька. — Только тогда ты сама его позови, мы-то с Эм его ещё в глаза не видели, а идея печь пироги и идти с ними к новому соседу, чтоб познакомиться, лично меня не прельщает.
        — Ладно. Его комната, наверное, рядом с комнатой мальчишек. Ну, в любом случае, я его найду. Что у нас есть к чаю?
        — Что-нибудь сообразим, — откликнулись девчонки, и пошли на кухню с ревизией.
        Лиза глубоко вдохнула и решительно направилась со своей миссией в мужское крыло. Для начала она зашла к парням, чтоб выяснить, где проживает заинтересовавший её объект.
        — Мальчишки, вы нового соседа видели? — поинтересовалась она, входя к ним в комнату. — В какой номер его поселили?
        — Да вот, в соседний, справа от нас, — указал Илья на стену.
        — А на каком он факультете, на каком курсе, не знаете? — попыталась собрать максимум информации Лиза.
        — Понятия не имеем, — ответил Дэн. — Он не больно-то словоохотливый.
        — Ну ладно, мы это выясним, — уверенно заявила Лиза. — Пойду, позову его на вечерние посиделки.
        Парни, ухмыляясь, переглянулись.
        — Что-то я сомневаюсь, что у Лизы с этим кадром что-нибудь выгорит, — скептически хмыкнул Илья, когда за Лизой закрылась дверь. — Не похоже, что он любитель посиделок и, вообще, каких бы то ни было компаний.
        — Да ладно, это ж Лиза, — хохотнул Дэн. — Она ж кого угодно, на что угодно способна раскачать.
        Лиза тем временем подошла к соседней двери и прислушалась. Тишина. На осторожный стук в дверь никто не ответил. Лиза постучала настойчивее. Ни звука. Ей ничего не оставалось, как уйти, не солоно хлебавши. Она развернулась, намереваясь зайти сюда позже, и вдруг оказалась нос к носу с предметом своего беспокойства. От неожиданности Лиза вздрогнула.
        Он смотрел на неё вопросительно.
        — Э-э-э…, Глеб, — немного растерялась Лиза. — Я тут к Вам с предложением… Хочу позвать Вас на наши посиделки в холле. Мы с друзьями обычно пьём там чай по вечерам. У нас весёлая компания. Присоединяйтесь.
        — Спасибо за предложение, но я только сегодня приехал и, честно говоря, устал. Чаю я уже напился и хочу выспаться с дороги. Ещё раз спасибо, но как-нибудь в другой раз.
        Он невозмутимо удалился в свою комнату и закрыл дверь у Лизы перед носом.
        — Бука! — подумала раздосадованная неудачей Лиза. — Ну ладно, ты так легко от меня не отделаешься.
        Однако на этот раз ей ничего не оставалось, как пойти и сообщить девчонкам, что сегодня познакомиться с новым соседом им, по-видимому, не удастся.

* * *
        Глеб несколько дней кряду умудрялся избегать общества старожилов общаги. С ним практически невозможно было столкнуться на кухне, завтракал он первым, а ужинал последним, если вообще ужинал, вставал и уходил раньше всех, возвращался в общагу позже всех. В холле он тоже не сидел. Когда был дома, вообще практически не вылезал из своей комнаты. Он со всеми своими соседями познакомился, был предельно вежливым, если сталкивался с кем-нибудь на общей территории, но не проявлял никакого стремления завязать с кем-то более тесные отношения.
        В один из дней он, как обычно, сварил себе кофе и нёс чашку в комнату, намереваясь спокойно выпить его в одиночестве, сидя за книгой. Время было довольно позднее, но у него оставалось ещё много работы, не терпящей отлагательств.
        Глеб спокойно шёл через холл, держа дымящуюся чашку перед собой, как вдруг из камина со свистом вылетело письмо, чиркнув его по волосам. От неожиданности он взмахнул руками и опрокинул обжигающую жидкость себе на грудь.
        — Вот зараза! — выругался разозлённый резкой болью парень. — Долбанная почта!
        Он поставил пустую чашку на каминную полку и отлепил майку от груди. Грудь горела, а майка противно липла к месту ожога.
        Глеб стянул майку и осмотрел грудь. Оценив степень повреждения, он поднёс ладони к груди, не касаясь кожи, сконцентрировался и произнёс:
        — Пургаре кутис.
        Умелое заклинание сделало своё дело, кожа незамедлительно приобрела первоначальный вид, боль прошла. Майку он тоже привёл в порядок заклинанием и намеревался надеть.
        Лиза как раз в это самое время направлялась из своей комнаты в душ. Войдя в холл, она застала там Глеба полуголым с майкой в руках.
        — Привет, — весело бросила она ему и лукаво улыбнулась. — Тебе что, жарко стало?
        — Я просто облился кофе. Прошу прощения за свой вид, — пробормотал он и стал поспешно натягивать на себя майку.
        — Да всё нормально, — ответила Лиза, а сама подумала: «Хи-хи! Ну, надо же. Прошу проще-е-ения! Какой Версаль. Однако, торс у него потрясный!»
        — Тут письмо кому-то пришло. Из камина вылетело. Посмотри, может тебе, — Глеб указал на письмо, которое лежало на подлокотнике одного из кресел.
        — Нет, точно не мне. Я письма получаю только обычной почтой. Я не колдунья. Это кому-нибудь из ребят. А ты как почту получаешь?
        — Никак. Я её вообще не получаю.
        И он, молча подобрав пустую чашку, ушёл к себе.
        Лиза на минутку призадумалась. Потом взяла письмо и посмотрела на адрес.
        — Это Дэну от родителей. Пусть сам заберёт, неохота идти к парням, — подумала она.
        Лиза положила письмо на каминную полку и направилась на кухню, хихикая про себя:
        — А съем-ка я мороженку, остыну немножко, а то чего доброго мне всю ночь голые мужские торсы сниться будут.
        Глава 2.О соседе поподробнее
        Эмма встала в этот день раньше, чем обычно. Проснулась как-то внезапно, словно кто её толкнул. Взглянула на часы. Ещё, по меньшей мере, час до подъёма. Она попыталась отключиться, повалялась в постели ещё минут десять, переворачиваясь то на один бок, то на другой. Бесполезно, сна ни в одном глазу.
        Эм выбралась из постели, сходила умыться и отправилась на кухню, намереваясь в кои-то веки без спешки позавтракать, раз уж не спится. На кухне она застала Глеба, который возился у плиты и тихонько напевал себе под нос. Он какое-то время не замечал её присутствия, тем самым дав ей возможность с интересом наблюдать за его действиями. Напевал он тихо, но Эм уловила и слова, и мотив, и то, что у него приятный баритон.
        Он, видимо, почувствовал на себе пытливый взгляд и, умолкнув, обернулся. Эм встретившись с ним глазами, улыбнулась.
        — Доброе утро.
        — Доброе.
        Он кивнул ей и пару секунд молча на неё смотрел, потом опять повернулся к своей кастрюльке, в которой закипела вода.
        Эм отметила про себя с некоторым удивлением, что его карие глаза имеют тёплый янтарный оттенок, здорово смягчающий серьёзность взгляда. Она до сих пор не имела возможности рассмотреть, как следует, его лицо. Он, изредка сталкиваясь с ней на нейтральной территории, ограничивался короткими вежливыми фразами, не считая нужным останавливаться для разговоров, и казался ей довольно мрачным типом, глядящим на мир исподлобья.
        — А Лиза, пожалуй, права, он симпатичный… Яйца варит. Кулинар, — хихикнула про себя Эм.
        Она занялась своим завтраком, исподтишка за ним наблюдая. Несколько минут прошли в молчании.
        Глеб очистил яйца от скорлупы, аккуратно нарезал их кружочками и разложил на тарелке, сдобрив майонезом. Эм по утрам обычно обходилась йогуртом. Пожелав друг другу приятного аппетита, они уселись по разные стороны стола и поглощали свой завтрак, не говоря ни слова. Глеб спокойно уписывал яйца, не обращая на Эмму внимания. Она тоже делала вид, что не смотрит на него, но из-под полуопущенных ресниц подглядывала за его движениями.
        — Он определённо хорошо воспитан. Никакого чавканья, отлично управляется со столовыми приборами. Так, пользуется салфеткой, из чашки не прихлёбывает, по тарелке хлебом не возит. М-да, хорошие манеры налицо, — иронично отмечала про себя Эм.
        Покончив с завтраком, Глеб быстро помыл свою посуду, убрал всё на место и уже в дверях бросил Эмме:
        — Удачного дня.
        Эм обернулась, чтоб ответить, но он уже исчез за дверью.
        День, и правда, складывался у неё удачно. Она успешно сдала тему, к которой накануне напряжённо готовилась. Последнюю лекцию в универе отменили, и Эм смогла в своё удовольствие прошвырнуться по магазинам, что ей ещё больше подняло настроение.
        На улице было солнечно. Бабье лето ещё баловало горожан своим ласковым теплом. Эм, против обыкновения, пошла домой пешком, с удовольствием вдыхая свежий воздух и жмурясь от солнечного света. Так хорошо было не спешить никуда, чувствовать себя свободной от дел хоть ненадолго.
        Придя домой, она включила радиоприёмник и принялась рассматривать свои покупки. Эм увлеклась этим занятием и не прислушивалась к мелодиям, которые доносились из приёмника, периодически сменяя одна другую. В какой-то момент, что-то вдруг заставило её замереть на месте. Она не сразу сообразила, что её озадачило. Ах да, эта песня. Что-то она ей напомнила. Эм прислушалась к словам. Она ведь совсем недавно где-то слышала и эти слова, и этот мотив… Почему-то вдруг подумала о тёмном янтаре… Тёмный янтарь… золотисто-коричневый… карий… В сознании вдруг отчётливо нарисовались серьёзные карие глаза с янтарным оттенком. Её бросило от этого в жар. Что за бред?
        Эм так странно себя почувствовала. Мелодия словно что-то всколыхнула в душе. Что-то давно забытое, или наоборот, совсем незнакомое. Она не могла понять, что сейчас чувствует и что с ней происходит. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно. Сердце стучало часто-часто, до боли. Какое-то смутное непонятное беспокойство овладело ею за считанные секунды. Она присела на кровать, пытаясь успокоиться.
        Что могло случиться? Почему так смутно и в то же время хорошо на сердце?
        Эта песня… Да-да, ну конечно, дело всего лишь в песне. Она просто затронула какую-то струну в её душе. Это ничего. Так бывает.
        Эм уговаривала саму себя, пытаясь найти логичное объяснение этому внезапному всплеску эмоций. С присущим ей самообладанием она заставила себя успокоиться и не думать об этом больше.
        Остаток дня она старалась не вспоминать об этом странном обстоятельстве. Лишь поздним вечером, когда она лежала в своей постели, и в её расслабленном сознании уже вырисовывались смутные образы грядущих сновидений, опять вдруг промелькнула короткой вспышкой мысль о тёмном янтаре. Вспыхнула и погасла, растворившись в тёплом тумане.

* * *
        Прошло уже недели три с тех пор, как на седьмом этаже общаги появился новый жилец, но даже предприимчивой Лизе так и не удалось приобщить его к компании. Он продолжал держаться особняком, его вообще практически не было видно и слышно. Лиза вначале была немного разочарована этим обстоятельством, но потом просто потеряла интерес к соседу-отшельнику.
        В один из вечеров ребята, как обычно, уютно устроились в холле. Всё было, как всегда, когда им удавалось вот так собраться всем вместе, весело и шумно. Сидели уже около часа, гоняя чаи и болтая обо всём подряд. Лиза допила свой чай и потянулась к чайнику, но тот оказался пустым. Она подхватилась, чтоб сбегать на кухню за добавкой. Не глядя под ноги, Лиза сделала пару шагов и споткнулась об ноги Дэна, которые тот совсем некстати вытянул в проход, не заметив её манёвра.
        — А-а-а, мама!! — истошно завопила Лиза, цепляясь за что попало и стараясь избежать падения.
        Несмотря на все свои усилия и попытку Дэна подхватить её в полёте, она грохнулась об пол весьма ощутимо.
        — У-у-ю-уй, — ныла Лиза, сидя на полу и потирая разболевшуюся ногу.
        Все вскочили со своих мест и обступили Лизу. Дэн кудахтал над ней:
        — Ой, прости, прости!
        Он подхватил её на руки и усадил на диван.
        — Сильно болит? — спросил Дэн сочувственно, присев рядом с диваном на корточки и виновато заглядывая Лизе в глаза.
        — Угу-у, — хныкнула Лиза.
        Нога у неё, действительно, сильно болела и, к тому же, стала отекать в области лодыжки. Лиза продолжала ныть, на глазах выступили слёзы. Женька внимательно осмотрела её ногу и покачала головой.
        — Боюсь, как бы перелома не было. Давайте скорую вызовем.
        — Погоди со скорой, — вмешался Илья, — я сейчас Глеба позову, он, вроде, дома.
        Девчонки удивлённо на него уставились.
        — А при чём тут Глеб? — поинтересовалась Женька.
        — Ну, врач-то должен знать, что с этим делать, — заявил Илья.
        — Врач?! — в один голос воскликнули девчонки, включая Лизу, которая от удивления даже забыла на минуту о боли.
        — Ну да. Вы не знали? Он работает в одной из наших больниц, а в универе учится на медицинском факультете. А что вы так удивляетесь? — поинтересовался Илья.
        — Ну-у… он скорее похож на какого-нибудь боевого мага, чем на врача, — ответила за всех Лиза. — Мрачный такой.
        — Ну, возможно, так оно и есть. Он, похоже, и то, и другое. Я сейчас.
        И Илья побежал за Глебом, оставив девчонок в полном недоумении.
        Через несколько минут Глеб уже был в холле. Он бросил всем приветствие и, не задавая вопросов, присел возле Лизы. Аккуратно сняв с Лизиной ноги туфлю, внимательно осмотрел лодыжку и осторожно её ощупал, справляясь о Лизиных ощущениях. Руки у него были тёплыми и мягкими, прикосновения бережными и не причиняющими лишней боли. Лиза решила, что получила отличную компенсацию за свои страдания и даже совершенно искренне пожалела о том, что сломала только ногу.
        — Перелома нет, — вынес вердикт Глеб, — это растяжение. Сейчас всё поправим. Будет немного горячо, — предупредил он Лизу.
        Он сделал круговое движение ладонью над её лодыжкой, произнося какое-то замысловатое заклинание. Лиза почувствовала, как по больной ноге разлилось тепло. На секунду стало очень горячо, боль тут же прошла, и отёк исчез прямо на глазах.
        — Ну как, всё нормально? — спросил Глеб, прекратив свои манипуляции.
        — Да, всё отлично! Спасибо! — восторженно произнесла Лиза, спустив ногу на пол и осторожно на неё наступая. — Надо же, совсем не болит! Спасибо большое!
        — Не за что, — Глеб небрежно пожал плечами, — пустяки.
        — Ах, я так тебе признательна! — затарахтела Лиза, пользуясь благоприятным моментом для установления контакта с неприступным соседом. — Мне очень хочется чем-то тебя отблагодарить… А давай, я испеку для тебя пирог!
        Илья с Дэном при этих словах многозначительно переглянулись, припомнив своё затяжное заседание в сортире из-за Лизиного пирожка ещё на первом курсе, хотя, вообще-то, это было не слишком-то справедливо с их стороны, поскольку с тех пор они успели умять неимоверное количество Лизиных пирогов абсолютно безупречного качества.
        — Как думаешь, стоит его предупредить? — хихикнув, шепнул Дэн Илье.
        — Да ладно, он справится, если что. Он же врач, — отшутился Илья.
        — Правда, не стоит благодарности, — отмахнулся Глеб. — Вы меня извините, я пойду, у меня ещё есть работа.
        И он поспешно удалился, к большому сожалению Лизы.
        — Парни, так вы, оказывается, кое-что знаете о нём! — тут же набросилась Лиза на ребят, намереваясь учинить им допрос с пристрастием. — А ну, живо выкладывайте всё, что вам известно!
        — Да ничего нам не известно, — попытался отбрыкаться Илья. — Ну, то, что он учится в универе на медицинском и попутно работает в больнице, это мы у него самого выяснили. Он же, всё-таки, немного общается с нами, хотя на длинную беседу его не раскачаешь. Мы его спросили, он и ответил. А то, что он имеет какое-то отношение к отряду Маат, это, в принципе, только догадки.
        — Маат, это что такое? — поинтересовалась крайне заинтригованная Лиза.
        Впрочем, Женька с Эм были заинтригованы не меньше и тоже глядели на Илью во все глаза.
        — Ну, Маат — это, вообще-то имя древнеегипетской богини мирового порядка и истины. Она участвует в суде Осириса, определяет степень греховности души и всё такое, — сказал Илья. — Но это не суть важно. В общем, у нас в магическом сообществе, как и в любом другом обществе, есть свои органы правопорядка, которые следят за тем, чтоб магия использовалась в рамках закона, — подробно прояснял он ситуацию для Лизы и Эм. — Ну, это естественно. В каждом обществе должны быть такие органы, иначе порядка никогда не будет. Среди магов есть те, кто занимается тёмной магией и употребляет её в соответствующих целях. Короче, когда речь идёт об очень серьёзных случаях нарушения закона и использования тёмной магии, тогда ими занимается специальный отряд, который носит имя Маат. Насколько я знаю, туда кого попало не берут. В этот отряд попасть можно только после очень серьёзной подготовки и отбора. Бойцам Маат с такой магией приходится дело иметь, что, если сам не будешь первоклассным боевым магом, просто не выживешь. Говорят, они и сами тёмной магией владеют.
        — А с чего вы взяли, что Глеб имеет к этому отряду какое-то отношение? — озадачено поинтересовалась Женька. — Я про отряд Маат, разумеется, знаю, но, как я понимаю, его бойцам незачем учиться в универе на медицинском факультете. Там же воины служат, а не врачи.
        — Не знаю, — пожал плечами Илья. — Дэн просто видел у Глеба одну фотку. На ней Глеб, вроде бы, в форме, которую носят бойцы Маат.
        Девчонки дружно уставились на Дэна, ожидая объяснений.
        — Ну да, видел, — согласно кивнул Дэн. — Я дня три назад пришёл вечером из душа и полез в шкаф за пижамой. Меня Илюха отвлёк своей трепатнёй, ну я и прищемил себе дверью палец. Здорово так прищемил. Палец весь синий был, распухать начал. Болело-о, ужас как, — стал в красках описывать своё злоключение Дэн.
        — Дэн, ближе к делу, — нетерпеливо одёрнула его Женька. — Все уже поняли, что твоему пальчику сильно не посчастливилось. Что там с фоткой-то?
        — А, ну да. Так вот. Время было позднее, так что я не стал бежать к тебе за помощью, а пошёл к Глебу, — продолжал свой рассказ Дэн. — Он-то поздно вечером обычно дома. Ну, значится, постучался я к нему, попросил мне помочь. Он меня в свою комнату впустил, достал небольшой такой чемоданчик. У него там всякие склянки-банки с лекарствами. А на самом краю стола у него книга лежала. У меня палец так разболелся, пока он в своих склянках копался, я рукой стал трясти, чтоб не так больно было, дёрнулся немного в сторону и зацепил эту книгу. Она на пол упала, раскрылась, а из неё фотка выпала. Ну, я, конечно, поднял всё это дело. На фотке Глеб и ещё трое, или четверо парней, все в форме бойцов Маат. Я знаю точно, как их форма выглядит, потому что мой дядька работает в органах правопорядка и как-то раз показывал мне фотки, где он со своими знакомыми из этого отряда. Форма у них классная, такой обтекаемый чёрный костюм с элементами защиты. Ну, в общем, Глеб у меня эту фотку сразу из рук выдернул и обратно в книгу сунул. Но мне-то, конечно, любопытно стало. Я и спросил, его, почему это он в форме на фотке. А
он невозмутимо так заявил, что это не форма, а карнавальный костюм. Будто я дурак совсем. Ну да. Он, наверное, на новогодний утренник в таком костюмчике ходил, со своими дружками по песочнице в Бэтмена играл, — хохотнул Дэн.
        — Да… это интересно, конечно, — глубокомысленно протянула Женька.
        — Слушай, Дэн, а ты не мог бы попросить своего дядю справки навести о Глебе? — живо поинтересовалась Лиза. — Ну, раз он с этим отрядом связь имеет, может, и про Глеба что-нибудь сможет узнать.
        — Ну, знаешь, органы правопорядка — это тебе не справочное бюро, — заявил Дэн. — Хотя… В принципе, Маат — это же не секретный отдел. Там ведь не шпионы служат, а оперативники. Наверное, можно попытаться попросить дядьку навести справки. Ну, я ему письмо отправлю. Если чего разузнаю, потом вам расскажу, — пообещал он.

* * *
        На другой день после происшествия с травмированной ногой Лиза пришла с занятий и сразу занялась обещанным Глебу пирогом. Она очень старалась, и результат превзошёл все ожидания. Запах от пирога шёл такой, что уже им одним можно было насытиться.
        Лиза выложила свой кулинарный шедевр на блюдо и понесла его в комнату к Глебу. На её счастье Глеб уже был у себя и довольно быстро открыл дверь.
        — Привет. Вот, как обещала. Это тебе, — весело сказала Лиза, протягивая ему блюдо с пирогом.
        — Привет, — кивнул он. — Спасибо… Пахнет потрясающе.
        Глеб взял блюдо с пирогом у неё из рук и пару секунд смотрел на него, вероятно, оценивая его размеры.
        — Лиза, думаю, мне понадобиться помощь, один я его точно не осилю. Может, съедим его все вместе? Как ты на это смотришь? — предложил он.
        — Я смотрю на это с удовольствием, — рассмеялась Лиза. — Сейчас отнесу его обратно на кухню и позову ребят. Уж они-то точно не откажутся от чая с пирогом.
        — Ну и отлично. Я приду минут через десять.
        — О-о-о, ну наконец-то мне удалось раскачать этого мрачного типа на общение! — думала Лиза, пребывая в отличном настроении и гордясь своим достижением.
        Через десять минут вся команда собралась на кухне. Пирог пошёл на ура. Дэн и Илья наворачивали его с явным удовольствием, совершенно не беспокоясь о последствиях. Глеб держался, как обычно, вежливо и сдержано. Общий разговор он поддерживал, но инициативу проявлять не стремился. Лизе не терпелось порасспросить его кое о чём, раз уж представился такой случай. Она специально уселась за стол с ним рядом и принялась за дело.
        — Глеб, так, значит, ты в больнице работаешь? А кем? — поинтересовалась она, улучив подходящий момент.
        — У меня статус врача. Я работаю с проблемами, связанными с применением магии, и, соответственно, решаю их с помощью магических средств, — ответил Глеб.
        — А зачем тогда тебе учиться в универе на медицинском факультете? — удивилась Лиза.
        — Знания лишними не бывают. Мне интересно всё, что связано с медициной. У меня узкая специализация, хочу расширить свой профиль и иметь классическое медицинское образование в дополнение к своим магическим навыкам, — пояснил Глеб.
        — Понятно… А правда, что ты ещё и боевой маг? — выдала Лиза, не слишком заботясь о том, что сдаёт Дэньку с потрохами.
        — Нет, — отрезал Глеб. — Ну, ладно, уже поздно, а я ещё не закончил с делами, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Спасибо за угощение, пирог у тебя получился исключительно вкусным.
        Лиза была очень польщена.
        — Приятно было провести с вами время, — сказал Глеб, обращаясь ко всем присутствующим. — Доброй ночи.
        Все наперебой стали с ним прощаться.
        — Загадочный тип, — подумала Лиза. Она твёрдо решила, что ей следует во что бы то ни стало разузнать о нём как можно больше. Любопытство-то ведь, кажется, не порок?
        Глава 3.У Эммы проблема
        Эм с некоторых пор завела привычку подниматься ни свет, ни заря и завтракать в компании Глеба, объясняя это себе самой тем, что ей просто понравилось собираться на учёбу без спешки. Обычно она застаёт его на кухне в одно и то же время. Они обмениваются приветствиями и завтракают в уютной тишине. Это стало для неё своего рода обязательным утренним ритуалом, без которого ей точно будет чего-то сильно не хватать в жизни. Ей даже стало казаться, что если она не услышит утром его обычное пожелание удачного дня, то и день не задастся. Вечером она его практически не видит, ну разве что где-нибудь в коридоре с ним столкнётся. Вечера она проводит либо с Дэном, либо в общей компании.
        С Дэном в последнее время как-то не особо клеятся отношения. Они не ссорятся, нет. Просто не хватает какого-то азарта, огня, без которого чувства остывают. Искра, которая проскочила между ними в начале их романа, как-то незаметно погасла. Летом они всей компанией ездили к Лизиной бабушке на дачу. Наличие свободного времени и возможность быть весь день вместе почему-то не сблизили их, а, скорее, несколько утомили.
        Нельзя сказать, что её что-то не устраивает в нём. Эм всегда рассуждала трезво, оценивая людей, и понимает, что идеальных парней не существует. В Дэне есть то, что она в людях ценит, но, очевидно, этого недостаточно для глубокого чувства. Пожалуй, главная причина в том, что он не проявляет настоящей заинтересованности в ней. Нет, она ему, безусловно, очень нравится, в этом нет сомнений, но она также видит, что он ведёт себя как-то пассивно, словно ему всё равно, как долго продержатся их отношения. Это её задевает. Возможно, если бы он был в неё влюблён, она сумела бы ответить на его чувства, но этого нет, она точно знает. Самой пытаться разжечь в нём огонь ей почему-то совсем не хочется. Нет стимула. Так зачем они до сих пор вместе? Возможно, просто потому, что ни один из них не решается сделать первый шаг и сказать правду.
        Она уже давно поняла, что не создана для лёгких мимолётных отношений, как бы ни старалась убедить себя в обратном. Для неё во всём должен быть смысл и должно быть к чему идти. Иметь парня просто для того, чтоб у неё кто-то был, ей не интересно. Лучше быть одной. Дэн, несмотря на свою кажущуюся ветреность, тоже такой, она это чувствует. Он ей нравится, и даже очень, но этого недостаточно. Нет между ними чего-то главного, без чего всё теряет смысл.
        Они сидели вдвоём с Дэном на диване в холле и молчали. Не то, чтоб тишина была напряжённой и тяготила их, но это было совсем не то молчание, в котором любящие способны быть красноречивее, чем в разговорах. Дэн притянул её к себе и вовлёк в поцелуй. Она ему ответила. Целоваться с ним, безусловно, приятно. Только этого мало для настоящих отношений. Все её чувства и размышления оформились в чёткое руководство к действию, когда она, прервав поцелуй, задала ему простой вопрос:
        — Дэн, как ты ко мне относишься?
        Он какое-то время смотрел на неё озадачено, словно ему задали вопрос, которого он никогда в жизни не рассчитывал услышать.
        — Ну, как…? Хорошо отношусь, — промямлил он, краснея, — …ты мне очень нравишься.
        Она отлично понимала, что его смущение вызвано не застенчивостью, присущей влюблённым, а просто тем, что его застали врасплох и ему нечего ответить. Ну не мог же он признаться, что в их отношениях ему нравятся в основном поцелуи.
        Она смотрела на него внимательно и немного насмешливо. Будь она влюблена, этот ответ, пожалуй, сильно обидел бы её, но она не была влюблена, и его растерянный вид её позабавил.
        — Я тоже отношусь к тебе хорошо, — улыбаясь, сказала она. — Тебе не кажется, что это больше подходит для приятельских отношений?
        — Что ты хочешь сказать? — он напрягся, догадываясь, что этот разговор она затеяла неспроста.
        — Послушай, давай будем друг с другом откровенными, ладно? — спокойно продолжала Эм. — Мы с тобой неплохо проводим время вместе и ХОРОШО друг к другу относимся, но это не то, чего каждый из нас хочет от отношений. Мне кажется, мы оба это понимаем. Так ведь?
        Он молча смотрел в её глаза, осмысливая то, что она сказала. Она чувствовала, что он тщательно подбирает слова, вероятно, опасаясь обидеть её ответом. Наконец он решился:
        — Знаешь, Эм, я очень хотел бы сказать, что это не так, но ты права… Что будем делать?
        — Дружить, Дэн, конечно, дружить, — тепло улыбнулась она. — Согласен?
        Ему было немного жаль её отпускать, но вот больно почему-то не было. Наверное, потому, что он уже и раньше знал, что этим рано, или поздно всё должно закончиться. Его, в принципе, устраивало то, что она сама сделала этот шаг, потому что он вряд ли решился бы сказать ей что-то подобное. Он отлично понимал, что это правильно, что им обоим так будет лучше. Он тоже ей улыбнулся вполне искренне.
        — Согласен… Знаешь, мне, конечно, до кончика хвоста обидно, что ты меня отшила, но у меня на самом деле нет никакого права тебя удерживать, — спокойно сказал он. — …И ещё, знаешь, я тебе очень благодарен за то, что ты была в моей жизни в нужный момент.
        — Я тоже буду вспоминать наш роман очень тепло… Честно говоря, мне будет, что вспомнить. Целуешься ты превосходно, — скорчила она лукавую рожицу и рассмеялась.
        — Серьёзно? И тебе совсем не жаль, что такое сокровище достанется кому-то другому? — Дэн игриво повёл бровями.
        — Жаль, конечно. Но ничего не поделаешь, чужое брать нехорошо, — улыбаясь, кивнула она.

* * *
        Девчонки втроём сидели в холле и болтали.
        — Жень, а тебе Дэнька не говорил, узнал он что-нибудь о Глебе от своего дяди, или нет? — поинтересовалась Лиза, всё ещё озабоченная сбором информации о загадочном соседе.
        — Неа. Я, правда, и не спрашивала, — спокойно ответила Женька. — А что, Лиз, Глеб всёрьёз тебя заинтересовал? — лукаво подмигнула она подружке.
        — Ну-у… не знаю… Вообще-то, он симпатичный, конечно. И ещё, очень загадочный тип, — глубокомысленно заявила Лиза.
        — Это да, — согласилась Женька.
        Тут как раз вернулся с занятий Дэн. Не успел он перешагнуть порог холла, как Лиза на него набросилась.
        — О, Дэничка, тебя-то мне и нужно! — радостно воскликнула она.
        — Как приятно, когда тебя так встречают, — расплылся в довольной улыбке Дэн. — Дамы, я надеюсь, не только Лиза рада меня видеть? — обратился он к Женьке и Эм.
        — Да погоди ты, — нетерпеливо оборвала его излияния Лиза. — Ты узнал что-нибудь от своего дяди про Глеба? Ты же обещал ему написать.
        — Ну, так я и знал, — разочарованно протянул Дэн, скорчив обиженную рожицу. — Всем от меня просто напросто чего-то надо. Вот нет, чтоб просто искренне радоваться самому факту моего существования. И никому-то я не нужен и не интересен сам по себе, — притворно сокрушался он.
        — Ну, хорош уже придуриваться, сиротинушка, — фыркнула Лиза под хихиканье девчонок. — Ну-ка, живо отвечай, ты узнал что-нибудь, или нет?
        — Фу, как грубо и прямолинейно, Лиза. Могла б хоть ради приличия вид сделать, что я тебе небезразличен, — продолжал набивать себе цену Дэн. — Ну ладно, от вас всё равно ничего хорошего ждать не приходится. Кое-что я узнал.
        Дэн демонстративно выдержал интригующую паузу.
        — Ну, и?! — возмущённо воскликнула Лиза. — Ты же знаешь, что я умираю от любопытства! Смерти моей хочешь?!
        — Ну и… я оказался прав, — картинно развёл Дэн руками. — Мой дядька сказал, что Глеб, действительно, служил в отряде Маат. Он прослужил там больше двух лет и считался отличным бойцом, но потом вдруг неожиданно для всех подал рапорт об отставке где-то около года назад и ушёл работать в какую-то больничку. Во как. Больше ничего не знаю. Ну ладно, девчонки, пошёл я к себе. Думаю, я удовлетворил ваше любопытство и больше всё равно уже вам не нужен, — опять состроил он комичную страдальческую рожицу и двинул в сторону мужского крыла.
        — Да как же, удовлетворил, — хмыкнула Лиза. — Теперь ещё больше неясностей стало. Нет, я с этим Глебом с ума сойду от любопытства.
        — От любопытства кошка сдохла, — ответила в тон ей Женка. — Смотри, Лиз, будешь совать нос, куда не следует, тебе его чего доброго прищемят.
        — О-о-о, мой нос и не такое выдержит! — рассмеялась Лиза. — Лучше ходить с распухшим носом, чем лопнуть от любопытства. Неужели тебе самой не интересно узнать, что у нашего загадочного соседа за душой?
        — Не знаю, я предпочитаю не лезть в чужие дела, если человек сам меня в них не посвящает, — пожала плечами Женька.
        — Хорошо тебе, — притворно надула губы Лиза и скорчила страдальческую гримасу. — А мне при рождении, видать, любопытства с перебором отвесили. Ничего не могу с собой поделать. Так об этой загадочной личности всё узнать хочется, что прям чёс нападает.
        Обе они дружно рассмеялись.
        — Бедняжка. Сочувствую, — смеясь, сказала Женька.
        — Глеб, конечно, парень интересный, но какой-то совершенно непробиваемый, — продолжала разглагольствовать Лиза. — Я уж к нему и так, и сяк. Конечно, невежливым его не назовёшь, но он какой-то уж слишком серьёзный. Такое чувство, что он вообще не умеет улыбаться.… Как думаете, девчонки, может ему кто-то здорово насолил, и он на весь женский род обижен?… Хотя, нет, не похож он на женоненавистника, любезный слишком… А может, у него ревнивая девушка? — перебирала варианты мудрая Лиза.
        Эм поднялась из кресла и вышла из холла, невнятно бросив девчонкам что-то вроде:
        — Я сейчас.
        Лиза лишь мельком взглянула на Эм, задумалась на секунду, а потом продолжила рассуждения.
        — Нет, вряд ли у него есть девушка. Сюда он приехал недавно и маловероятно, что уже успел с кем-нибудь завязать отношения. Тем более, что вообще не похоже, чтоб он к этому был расположен. А дома у него никого нет, потому что он сам мне сказал, что не получает почту. Ну, вот подумай, Жень, — Лиза попыталась привлечь подругу к размышлениям на эту интересную тему, — если бы у него где-то была девушка, он поддерживал бы с ней связь, так?
        — Логично, — согласилась Женька. — Лиз, я отойду на минутку.
        — Куда ты?
        — В туалет, — хмыкнула Женька.
        — Давай-давай…, — пробормотала в ответ Лиза, откинулась на спинку кресла и глубоко о чём-то задумалась.

* * *
        Женька заглянула на кухню. Эм там не оказалось. Женька подумала минутку, а потом пошла к лестнице. Постояла у входа на лестницу, прислушиваясь, а затем стала осторожно спускаться по ступеням вниз.
        Эм стояла на площадке между этажами, прислонившись к стене спиной и глядя в одну точку перед собой. Услыхав Женькины шаги, она повернула голову и поймала её взгляд. Женька помолчала пару секунд, потом спросила участливо:
        — Что с тобой, Эм?
        Эм только покачала головой и опустила глаза.
        После минутного молчания Женька сказала спокойно:
        — Нет у него никакой девушки, я абсолютно уверена.
        Эм взглянула на неё растерянно и испуганно.
        — Ты думаешь, я…? О, Господи! Это что, так заметно?
        — Нет, конечно. Не волнуйся. Просто я хорошо тебя знаю, и ты ведь моя подруга, — успокаивающим тоном ответила Женька.
        Эм запустила пальцы в свою гриву. В голосе зазвенело отчаяние.
        — Жень, это какой-то кошмар. Ну как со мной такое могло случиться? Я же совсем его не знаю! Это какой-то бред! Я не хочу этого, не хочу…
        — А что случилось-то? — удивлённо спросила Женька. — Ты что, не можешь влюбиться, как любая нормальная девушка?
        — Знаешь, я однажды уже была влюблена и надеялась, что со мной больше ничего подобного не произойдёт. Я хочу любить, как и все, но я рассчитывала, что всё будет по другому сценарию. Что кто-нибудь станет добиваться моей любви, я отвечу на неё, осчастливлю кого-то взаимностью, и сама буду счастлива. А вместо этого, я опять влюбляюсь в парня, который ко мне не проявляет ни малейшего интереса. Ужас, это просто ужас какой-то! — причитала Эм.
        — Да что ужасного-то? — Женька обняла её за плечи. — Почему ты решила, что у тебя с ним ничего не выйдет? Если он свободен, почему он не может ответить на чувства красивой и умной девушки? Ну, сама подумай. Вспомни, скольким парням ты вскружила голову.
        — Да в том-то и дело, что мне ничего не стоит охмурить парня, когда он просто меня интересует, но сейчас мне хватает выдержки лишь на то, чтоб не подавать виду, что я к нему неравнодушна. На большее я в таком состоянии просто не способна. Честно говоря, со мной такого ещё никогда не было. Он как-то странно на меня действует. Никогда я ещё не чувствовала себя такой беспомощной перед парнем, а ведь я отчасти сирена.
        — По-моему, ничего сверхъестественного в этом нет. Влюблённые всё всегда преувеличивают. Слушай, но ты ведь действительно знаешь о людях больше, чем остальные. Ты разве не видишь, как он сам к тебе относится?
        — Понимаешь, я же с ним практически не общалась до того, как втюхалась, — горько усмехнулась Эм. — У меня даже и возможности-то не было как следует его рассмотреть. Могу точно сказать, что он не был влюблён ни в кого, когда появился здесь, это обычно сразу заметно. Его аура тогда вызывала у меня позитивные эмоции, хотя я видела на ней довольно отчётливый отпечаток какого-то потрясения. С ним что-то такое произошло, вероятно, не очень давно, из-за чего он, по всей видимости, ещё переживает. Но больше я ничего не могу о нём сказать. Как он сейчас ко мне относится, я не могу разглядеть. Для этого нужно как следует сосредоточиться на нём и прочувствовать его эмоции, а я сейчас абсолютно на это не способна. Да и что он может ко мне испытывать? Он, наверное, вообще меня не замечает.
        — Эм, не говори глупости, не может он тебя не замечать. По-моему, у тебя сколько угодно шансов на успех, надо только немножко больше с ним общаться, — уверенно заявила Женька.
        — Ну да, — скептически протянула Эм, — я этого отшельника вижу только за завтраком, всё остальное время он вне зоны доступа. Обедает и ужинает где-то на стороне, приходит уже под вечер и сразу забивается в свою нору.
        — Ну, Лизе-то удалось выманить его из норы пирогом. Может, и тебе стоит что-нибудь придумать? — хмыкнула Женька.
        — У Лизы, пожалуй, больше шансов, с её-то предприимчивостью, — убито отозвалась Эм.
        — Да перестань! Лизе он так нужен, как собаке пятая нога. Я абсолютно уверена, что она им интересуется лишь из чистого любопытства, как любым другим симпатичным парнем.
        — Ну, он-то её любопытство вполне может принять за чистую монету. Если, конечно, он вообще способен на чувства, — уныло гнула свою линию Эм.
        — Да что за пессимизм-то такой! Тем более, не надо ловить ворон. Включи своё обаяние, ты же роковая женщина! — воскликнула Женька.
        Эм горько рассмеялась.
        — Да уж, роковая. Злой Рок всегда со мной. Жень, вот честное слово, я этого не понимаю. Он же совершенно незнакомый, чужой мне человек. Я ничегошеньки о нём не знаю. Ну как можно вот так безрассудно влюбиться в кого-то? Бред какой-то!
        — Ну почему бред? Вероятно, это и есть любовь с первого взгляда. Вот я Илью всю свою жизнь знаю. Я всегда знала, за что его можно любить, но не понимала, что люблю. А ты понимаешь, что любишь, а потом, вероятно, поймёшь, что именно ты в нём нашла. Не думаю, что в этом есть какое-то безрассудство, — мягко улыбнулась Женька. — У всех по-разному складывается. Всё будет хорошо, вот увидишь.
        — Ладно, Жень, ты не волнуйся, я как-нибудь с этим справлюсь, — тоже улыбнулась Эм.
        — Конечно, справишься. Пошли в холл, а то Лиза там совсем одна осталась. Я удивлюсь, если она ещё не начала нас разыскивать.
        Глава 4.Тот самый
        Эм твёрдо решила, что больше не станет искать встречи с Глебом. Такое решение было принято после мучительных размышлений и казалось ей вполне логичным.
        Женька посоветовала ей предпринять какие-то действия, чтоб иметь возможность больше общаться с ним. Несмотря на очевидную разумность этого совета, у Эм он вызывал какое-то упрямое внутренне сопротивление и неприятие. Она совсем не понимала себя. Её раздирали на части противоречия. Когда она думала о предмете своих волнений, ей ужасно хотелось добиться взаимности, и в то же время она не менее страстно желала избавиться от своего неожиданно сильного чувства.
        В этом чувстве было что-то, что вызывало у неё страх стать зависимой, нырнуть в него с головой и не вынырнуть, потерять рассудок и самоё себя. Ни один парень ещё не представлял для неё такой угрозы. Её ужасно бесил тот факт, что он ничего, абсолютно ничего не сделал, не приложил ни малейшего усилия, чтоб вызвать в ней такую бурю эмоций, по сравнению с которой цунами мог показаться лёгким бризом. Она просто ненавидела себя за то, что оказалась способной на подобное сумасшествие. Её совсем не устраивала такая ситуация. Ну, уж нет! Никто не имеет права на незаслуженную власть над её сердцем!
        Она упрямо отрицала тот факт, что её сердце сейчас абсолютно не подчиняется разуму. Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Она докажет себе, что никто и ничто над ней не властно, если она этого не желает.
        Эм дала себе чёткое указание во что бы то ни стало избавиться от этого неугодного ей чувства. Она решила начать новую жизнь, как это принято у всех нормальных людей, с понедельника.
        Понедельник.
        Утром она, хоть и проснулась по привычке очень рано, упрямо валялась в постели до тех пор, пока у неё не осталось ни малейших сомнений в том, что он уже ушёл.
        Весь день, несмотря на отчётливое ощущение, что ей чего-то не хватает, она испытывала чувство глубокого удовлетворения от того, что начало положено, и она пока вполне успешно справляется с поставленной задачей. Основным пунктом её плана было свести контакты с ним к минимуму. Благо, он приходил домой довольно поздно и практически не вылезал из своей комнаты, так что вероятность столкнуться с ним в коридоре, или на кухне в это время была мизерной. Это облегчало ей задачу.
        Вторник.
        Она с ним не встречалась, но её весь день терзало какое-то безотчётное беспокойство, которое она никак не могла унять. До одури хотелось его увидеть.
        — Ну, ясно, ломка началась, — пыталась подтрунивать над собой Эм.
        Она и не рассчитывала на то, что победа достанется ей легко. Пришлось задействовать арсенал проверенных отвлекающих средств для успокоения. Она пробежалась по магазинам и прикупила себе новый наряд. Чуть-чуть полегчало.
        Среда.
        День завершился небольшой студенческой вечеринкой, на которой за ней наперебой ухлёстывали сразу несколько парней. Полегчало ещё больше.
        Четверг.
        Что-то как-то тошно, но жить можно. В голову приходят странные мысли, типа такой: «А не сходить ли в парикмахерскую и не обриться ли наголо для разнообразия? Обычная стрижка вряд ли поможет».
        Пятница.
        К вечеру возникло чувство гордости за себя, потому что за весь день она вспоминала о нём не больше пяти раз и при этом не испытывала жгучего желания с ним увидеться. Так, лёгкое волнение.
        Суббота.
        Выбрались на концерт с ребятами. Настроение отличное. Весь день прошёл в предвкушении этой вылазки, поздний вечер в бурном обсуждении мероприятия. Пожелала ему мысленно спокойной ночи перед тем, как уснуть. Ну, это не считается.
        Воскресенье.
        В течение дня она, хоть и подумала о нём пару раз, но эти мысли были какими-то отстранёнными и не вызывали привычного щемящего чувства.
        Вечер. Вечерние посиделки в холле. Всё отлично. На душе спокойно и тихо.
        Открывается дверь. Он стоит на пороге, почему-то с тортом в руках.
        Блямц! В голове звенит, в глазах темнеет. Белый флаг неумолимо ползёт на верхушку флагштока. Крепость, отчаянно державшая оборону целую неделю, бесславно капитулирует от одного взгляда на противника.

* * *
        Глеб стоял в дверях холла с тортом в руках. Вид у него был явно довольный и какой-то взбудораженный, что само по себе казалось невероятным.
        — Всем привет, — бодро кинул он всей компании. — Вы ещё не расходитесь? Ну и отлично! Никто не против чая с тортом?
        Все очень живо отреагировали на предложение. Дэн мигом освободил для Глеба кресло, пересев к Женьке с Ильёй на диван. Женька подхватилась и побежала ставить чайник. Эм тут же поспешила за ней следом, пользуясь возможностью спрятаться от посторонних глаз и перевести дух.
        На кухне Женька глянула на неё понимающе, но ничего не сказала. Она набрала в чайник воды и поставила его на плиту. Эм полезла в шкаф за посудой. Она никак не могла унять волнение, чашка выскользнула из её дрожащих рук и полетела на пол.
        — Эм, ну что ты? Ну не волнуйся ты так, — сказала Женька, поднимая чашку с пола.
        — Слушай, я, наверное, не пойду в холл, — Эм нервно потёрла пальцами виски.
        — Ну и зря. В кои-то веки Глеб сам инициативу проявил и пришёл в компании с нами посидеть. Интересно, что это с ним случилось? Сияет, как именинник, — усмехнулась Женька. — В комнату всё равно надо через холл идти, так что, исчезнуть незаметно у тебя не получится. Пойдём, посидим со всеми. Уйти всегда успеешь.
        Эм какое-то время колебалась. Женька права, не сидеть же ей неизвестно сколько на кухне, или в туалете, пока все не разойдутся. Да и, на самом-то деле, ей страшно хотелось вернуться сейчас в холл для того, чтоб ещё хоть разок на него взглянуть. Она всё-таки ужасно по нему соскучилась за неделю. Но для этого нужно взять себя в руки и перестать нервничать… В конце концов, это ведь обычные посиделки в компании.
        — Ладно, пойду, — она улыбнулась Женьке, стараясь саму себя подбодрить.
        — Вот и молодец, — одобрила её старания Женька. — Ну, давай, вдох, выдох… Успокоилась? Тогда бери чашки и пошли.
        Когда они вернулись в компанию, Эм уже полностью с собой справилась и держалась, как ни в чём не бывало.
        Глеб оживлённо беседовал о чём-то с Ильёй. При появлении девушек, они оба подхватились, чтоб помочь им с посудой. Илья взял чайник из рук Женьки, Глеб протянул руки, чтоб забрать чашки у Эм. Она прямо и спокойно взглянула на него. Он как-то нерешительно ей улыбнулся. Что-то едва уловимое промелькнуло в его взгляде, что-то, что заставило её сердце ёкнуть. Но уже через секунду она не была уверена, что ей это не почудилось.
        — Глеб, а у тебя какой-то праздник? — поинтересовалась Женька, разрезая торт.
        — Да ну, не то, чтоб праздник, — усмехнулся он, — так, небольшой повод для хорошего настроения. Моё экспериментальное зелье успешно прошло клинические испытания. Теперь проще будет справляться с одной довольно серьёзной проблемой. Это радует.
        — Ой, ну, я тебя поздравляю! Надо же, ты сам лечебные зелья изобретаешь! — восхитилась Женька.
        — Ну… пока только одно зелье, — замялся Глеб. — Но то, что оно помогло конкретным людям, конечно, приятно. Не зря работал.
        Эм удивлялась про себя, почему это он решил поделиться с ними всеми своей радостью. Это было как-то не похоже на него. Сейчас у него был такой воодушевленный вид, и он охотно общался со всеми. Ей раньше не приходилось видеть его улыбку. Сейчас он время от времени как-то неуверенно улыбался, как человек, который давно этого не делал. Его улыбка вызывала у неё какие-то невероятно тёплые чувства. Она смотрела на него, как зачарованная, с трудом заставляя себя отводить взгляд, чтоб не выдать своих эмоций. На её счастье в компании было шумно и весело, Глеб был занят разговорами, и у неё была возможность за ним наблюдать, не опасаясь, что он заметит её пристальное внимание.
        Возможно, он сам был сейчас более открытым, чем обычно, а может, теплота, которой вдруг наполнилось её сердце, вытеснив настороженность, что-то изменила в её собственном состоянии. Как бы то ни было, она, наконец, видела его сущность совершенно отчётливо.
        Она пристально вглядывалась в него, разгадывая, познавая. Сейчас он был таким понятным, но это не делало его менее желанным. Напротив, то, что она сейчас в нём разглядела, мгновенно убедило её в том, что ей не стоит сражаться с собой, боясь глубины своего чувства. Ей ничего не угрожает, он просто не способен обидеть её. Она, кажется, поняла, наконец, что именно в нём нашла. Разглядела то, что её сердце само бессознательно угадало в нём. И не имеет никакого значения то, что он не сделал ничего для того, чтоб её покорить. Ей точно нужен именно он. Он тот самый, единственный. Она любит его и только с ним сможет быть счастливой. Или несчастной без него.
        Глава 5.Пробы и ошибки
        — Ну что я за растяпа! Как можно осенью выходить на улицу без зонта! Холодно как. Не хватало мне ещё простыть, — сетовала на свою забывчивость Эм.
        Она пришла домой насквозь промокшей. Дождь настиг её, когда она была уже совсем недалеко от общаги, но тех нескольких минут, которые понадобились ей, чтоб добежать до подъезда, хватило, чтобы вымокнуть до нитки. Она бегом бросилась в свою комнату, стянула мокрую одежду и закуталась в банный халат. Намокшие волосы тяжело ложились на плечи, было очень холодно и неуютно. Эм взяла полотенце и направилась в ванную комнату. Она довольно долго стояла под душем, отогреваясь. Горячая вода оказала своё благотворное действие, Эм согрелась, повеселела и совсем разомлела от тепла. Она вымыла голову, обернула волосы полотенцем, накинула халатик и направилась назад в комнату, не рассчитывая никого встретить в коридоре. Эм точно знала, что Женька вместе с Дэном и Ильёй собирались сразу после занятий пойти все вместе в библиотеку, у Лизы занятия заканчивались довольно поздно, а Глеб обычно приходил домой под самый вечер. Нисколько не заботясь о своём внешнем виде, Эм спокойно курсировала по коридору в нужном направлении, как вдруг со стороны кухни раздался такой резкий и громкий звук, словно там что-то взорвалось.
Эм вскрикнула, в испуге отскочила на несколько шагов в сторону, вжалась спиной в стену и закрыла лицо руками. Сердце бешено колотилось от страха и неожиданности. Она боялась шевельнуться и так и стояла с закрытыми глазами, не зная, чего ожидать.
        Через несколько секунд послышались торопливые шаги в её направлении. Эм приоткрыла один глаз и сквозь пальцы разглядела, что прямо перед ней стоит Глеб. Она отняла руки от лица и смотрела на него ошеломлённо, не в силах что-либо сказать. Теперь к пережитому испугу прибавилось ещё и смущение.
        — Эм, с тобой всё в порядке? Прости, пожалуйста, я тебя напугал, — голос у него был виноватым и встревоженным. — Я не думал, что так получится.
        — Ч-что случилось? — Эм с трудом приходила в себя.
        — Э-э-э… понимаешь, я тут экспериментировал… в общем… опыт не удался, — растерянно пробубнил он.
        — Ага… понятно, — Эм практически не улавливала смысла сказанного, потому что мысль о том, что она стоит сейчас перед ним в банном халате, с полотенцем на голове и с глупым от испуга и смущения лицом, перебивала все остальные мысли, заставляя её страстно желать провалиться прямо сейчас сквозь землю.
        — Ты на кухню шла? Там сейчас не очень… Я… я сейчас там порядок наведу. Сейчас, пару минут подожди, — пробормотал он и поспешно двинулся на кухню.
        Эм уловила странный набор звуков, включающий в себя звон посуды, какой-то скрежет, наталкивающий на мысль о передвигаемой мебели, и ещё какие-то шорохи, скрипы и шуршание. Ей хотелось удрать поскорее, но он велел ей подождать, и это удерживало её на месте, вопреки её собственному желанию.
        Через пару минут всё стихло, и Глеб высунулся в дверной проём.
        — Готово, всё чисто.
        Эм вдруг заметила, то, что с перепугу не разглядела сразу. Глеб выглядел более чем забавно. Волосы у него торчали во все стороны, лицо было испачкано какой-то сажей, и смотрел он на неё, как нашкодивший школьник. Она заморгала часто-часто и плотно сжала губы, пытаясь справиться с внезапно накатившим приступом смеха, но не удержалась и расхохоталась.
        — Что?!
        Он сообразил, что её смех относится к его внешнему виду и поспешно стал приглаживать свою шевелюру ладонями.
        — У тебя всё лицо в саже, — весело сказала она.
        — М-м-м… пойду, умоюсь.
        Он поспешил в сторону ванной комнаты.
        Эм заглянула в открытую дверь кухни. Там был полный порядок, на кухонном столе стоял котёл, тоже абсолютно чистый. Она помедлила с минуту, потом решительно развернулась и направилась в свою комнату.
        Эм сушила волосы феном, попутно размышляя о происшествии. Осторожный стук в дверь заставил её вздрогнуть. Сердце затрепыхалось, как пойманная в силки птичка. Она не сразу пошла открывать, дав себе минутку, чтоб справиться с волнением.

* * *
        У Глеба в кои-то веки выдался свободный от занятий день. Его группа сдавала темы, которые он уже сдал раньше, поэтому идти в универ не было необходимости. Он намеревался поспать подольше, раз уж ему представилась такая уникальная возможность, но по привычке всё равно проснулся в обычное время. Все в общаге ещё спали, и Глеб позавтракал в одиночестве, как обычно. Целый длинный день был в его полном распоряжении. Глеб знал, куда употребить освободившееся время. Сначала он достал из чемодана толстенный фолиант, содержащий на своих страницах множество старинных рецептов, нашёл необходимые сведения и внимательно их изучил, делая пометки в блокноте. Просидев над своими записями довольно долго и сделав для себя определённые выводы, он решил, что можно приступить к изготовлению экспериментального зелья. Обычно он занимался этим по вечерам в свободное от работы и учёбы время в своей комнате, чтоб никому не мешать. Сегодня решил перенести свои изыскания на кухню, в которой было гораздо просторнее и удобнее для занятий такого рода, зная, что в общаге никого не будет до определённого времени, и он никому
здесь не помешает.
        Несколько часов Глеб корпел над своим варевом, пытаясь добиться желаемого результата, постепенно вводя в его состав нужные компоненты. Наконец, когда процесс был близок к завершению, осторожно опустил в котёл ингредиент, который должен был по его расчетам добавить к свойствам зелья необходимый эффект. Вначале ему показалось, что всё идёт, как надо. Зелье окрасилось в ожидаемый цвет и тихонько бурлило. Глеб внимательно и с замиранием сердца следил за процессом. Выждав необходимое время, он помешал содержимое котла по часовой стрелке. Зелье закипело сильнее, затем резко вспенилось, а ещё через секунду Глеб, оглушённый взрывом, отлетел к стене. Он услышал, как кто-то вскрикнул. Этот крик заставил его живо подхватиться с пола и выскочить в коридор. Он жутко испугался, что взрыв мог причинить кому-то вред.
        В коридоре Глеб обнаружил Эмму, вжавшуюся в стену и закрывшую лицо руками. Не было похоже на то, что она ранена, но безотчётный страх всё равно заставил его сердце болезненно сжаться. Она опустила руки, и он увидел её испуганные глаза.
        — Эм, с тобой всё в порядке? Извини, пожалуйста, я тебя напугал. Я не думал, что так получится.
        Он старался сохранять внешнее спокойствие, но сердце колотилось об рёбра до боли. Только когда она ответила, он почувствовал облегчение и немного успокоился.
        С неловкостью, однако, было не так просто справиться, хоть он и старался держать себя в руках. Ему было жутко обидно почему-то от того, что она застала его в таком дурацком положении, разворотившим всю кухню в результате своего неудачного эксперимента.
        Глеб поспешно привёл кухню в порядок с помощью заклинания.
        Когда она рассмеялась над его чумазым и растрёпанным видом, досада на себя самого стала ещё больше. Он удрал в ванную комнату, сгорая от стыда.
        Собственное отражение в зеркале, висящем над раковиной, окончательно его добило.
        — О-о-о, бли-и-ин! Ну, надо ж было так вляпаться! — досадовал он, яростно умываясь холодной водой.
        Можно было привести себя в порядок заклинанием за пару секунд, но смятение, которое он испытывал, требовало какой-то разрядки, и потому он долго плюхался, смывая грязь и пытаясь избавиться от противного чувства неловкости. Хотелось похоронить себя в ванной навек и никогда больше не показываться ей на глаза. Однако, оставаться тут навечно было невозможно. Выйти всё равно пришлось бы, хотя бы для того, чтоб убрать с кухни свой котёл, который остался стоять на столе.
        Он нехотя двинулся на кухню. Там было пусто. Всё на своих местах. Было похоже на то, что Эм сразу же ушла к себе, ничего не тронув. Ему опять стало совестно, что он её напугал и, как ни странно, немного досадно, что её тут нет.
        Глеб вернул котёл в свою комнату, потом, немного поколебавшись, взял пузырёк из запаса готовых зелий и направился в женское крыло.

* * *
        Очутившись перед дверью в комнату Эм, он занёс руку, чтоб постучать. Кулак завис в воздухе на пару секунд прежде, чем он решился, наконец, осторожно стукнуть несколько раз.
        Прошло около минуты, затем дверь приоткрылась. Эм смотрела на него вопросительно.
        — Эм, я тут принёс успокаивающее… Может, нужно…? Честно говоря, мне жутко совестно, что я тебя напугал, — испытывая ужасную неловкость, но, всё же, умудряясь сохранять внешнее спокойствие, сказал он.
        Сердце Эм накрыло тёплой волной. Такой хороший, беспокоится о ней! Ей стоило определённых усилий не выдать переполнявшие её эмоции.
        — Да всё в порядке, не волнуйся. Я давно успокоилась, — беспечным тоном заявила она.
        — Ну… Может, кофе хочешь? Я сварю. Не думай, он у меня выходит лучше, чем сегодняшнее зелье и обычно не взрывается.
        Она рассмеялась.
        — Да я и не сомневаюсь, что обычно у тебя всё выходит хорошо. От кофе не откажусь. Честно говоря, я жутко есть хочу. Готова поспорить, что ты тоже не обедал. Давай так — ты варишь кофе, я готовлю обед, — предложила она.
        — Это не слишком честное распределение обязанностей. Лучше так — обед приготовим вместе, кофе за мной, — серьёзно сказал он.
        — Идёт, — она готова была прыгать от радости и с огромным трудом удерживала себя от бурного проявления чувств. — Я буду на кухне через пять минут.
        — Я жду тебя там.
        Он пошёл на кухню, а Эм бросилась переодеваться, попискивая от восторга. На кухню летела, как на крыльях.
        К её приходу Глеб уже успел достать мясо из холодильника, нарезать его ломтиками и отбить.
        — Ты не против отбивных? — поинтересовался он.
        — Конечно, нет. Ну и скорость у тебя! Давай дальше я буду готовить, — предложила Эм.
        — Я сам с мясом разберусь. Ты можешь пока нарезать овощи для салата.
        Эм покладисто принялась выполнять его указания.
        Ещё через несколько минут мясо шипело на сковородке, а Глеб ловко строгал овощи, которые Эм едва успела помыть. Обед приготовился как-то невероятно быстро. Изрядно проголодавшиеся, они с удовольствием его умяли.
        — Уф, до чего вкусно. Ты здорово готовишь, — отдала Эм должное кулинарным способностям Глеба.
        — Да ну. Я умею готовить только самые простые вещи, да и не очень часто это делаю, времени всегда в обрез, — небрежно пожал он плечами.
        — Зато получается у тебя это на высшем уровне.
        — Скажешь тоже… Так, я же ещё кофе обещал сварить. Один момент.
        Он засуетился у плиты, повернувшись к ней спиной.
        Эм распирало от избытка чувств. С ума можно сойти от этого парня! Она и сходит по нему с ума, а он делает сейчас её клинический случай совсем безнадёжным. Ну что же он положительный-то такой?! Такой самодостаточный… Слишком самодостаточный…
        — Ну вот, готово.
        Кофе у него тоже получился отменный. Вот блин, ещё один плюс к его характеристике. Эм забавляли собственные мысли о нём. А чего она, собственно, хочет? Найти в нём изъяны, которые дадут ей повод относиться к нему более спокойно? Интересно, какой недостаток она должна в нём обнаружить, чтоб её сердце перестало дёргаться в конвульсиях, когда взгляд непроизвольно притягивается к его губам… Бр-р-р… хорошо, что он не может прочесть её мысли.
        Они молча пили кофе, каждый глядя в свою чашку. Она вдруг почувствовала, что он на неё пристально смотрит. Эм вскинула глаза и встретилась с ним взглядом. Он тут же отвёл взгляд и опять занялся своим кофе, как ни в чём не бывало.
        Эм пробрала дрожь от неожиданности. Никто не может читать мысли! А вдруг может? Посмотрел так, будто насквозь её видит. Нет, всё это глупости! Он обычный парень, хоть и владеет магией. Нет в нём ничего сверхъестественного. Всё это ерунда, игра воображения. Это она видит его насквозь. Правда, только его сущность. Его чувства, к сожалению, почему-то по-прежнему остаются для неё загадкой.
        — Отличный кофе, — улыбнулась она ему.
        — Я рад, что тебе понравилось. Надеюсь, я искупил свою вину? — он тоже доброжелательно улыбнулся и смотрел на неё совершенно спокойно.
        — С лихвой. Спасибо. Посуду я помою.
        — Я сам.
        — Нет, ты и так всё сделал сам. Должна же я хоть немного поучаствовать в процессе.
        — Давай не будем спорить, самим посуду мыть вовсе не обязательно.
        Он сделал плавное направляющее движение обеими руками. Посуда со звоном отправилась в раковину, закрутилась под струёй воды, потом аккуратно уложилась в шкаф.
        — Здорово! А почему ты по утрам моешь посуду без помощи магии? — удивилась Эм.
        — Не люблю я эти хозяйственные заклинания, они не всегда у меня хорошо получаются. Для этого нужно настроение… Эм, а ты не колдунья? — вдруг поинтересовался он.
        — Нет.
        Ей почему-то неприятно было услышать этот вопрос. Она сама не могла себе объяснить, что её напрягает. Её ответ не вызвал у Глеба никакой особой реакции, но ей почему-то подумалось, что тот факт, что она не колдунья, хоть у неё и есть некоторые магические способности, может иметь значение для их отношений. Интересно, в его семье все маги? Может спросить?
        — Эм, ты извини, я тебя оставлю, мне ещё конспект проштудировать надо к завтрашнему дню, — сказал он и сделал шаг к выходу.
        Вопрос застыл у неё на губах.
        — Да-да, конечно. Мне тоже нужно заниматься. Если будет время, приходи вечером в холл, мы там с ребятами, как обычно, соберёмся на посиделки, — сказала она.
        — Я вряд ли освобожусь сегодня раньше позднего вечера. Честно говоря, у меня редко бывает свободное время, — спокойно ответил он.
        — Приходи в любой другой день, когда захочешь, — не теряя надежды, предложила Эм.
        — Хорошо, обязательно приду, как появится возможность. У вас отличная компания.
        Он ушёл, а она осталась с каким-то непонятным смешанным чувством, словно поймала сегодня счастье за хвост, а оно всё равно от неё упорхнуло.
        Глава 6.Привет из прошлого
        Несколькими днями позже Эм шла утром на кухню, намереваясь позавтракать. У неё не было в этот день первой пары, поэтому она встала позже, чем обычно. Этаж уже пустовал. Неожиданно в противоположном конце коридора нарисовалась фигурка незнакомой девушки, которая махнула рукой, привлекая к себе внимание.
        — Эй! Привет! — крикнула незнакомка, обращаясь к Эм. — Прошу прощения, не подскажете, где у вас тут кухня! Кажется, я заблудилась!
        Эм озадаченно на неё уставилась. Она ещё не успела и рта раскрыть, как девушка оказалась с ней рядом.
        — Привет… Кухня тут, — растерянно пробормотала Эм и указала рукой на дверь кухни.
        — Спасибо. Глеб такой бестолковый, умотал с утра пораньше и даже не показал мне, где у вас тут что находится.Мне не очень удобно тут хозяйничать самой. Вы не покажете, где его посуда и продукты? Я буду вам очень признательна, — попросила незнакомка.
        У Эм мозги медленно закипали. Вот так номер! Девушка явно у него ночевала, никаких сомнений быть не может. От этой мысли сердце застонало. Ох, да что же это такое?! Она старалась не выдать своих чувств, молча кивнула головой в знак согласия и двинулась на кухню. Девушка за ней.
        — Кстати, меня Ира зовут, — беззаботно прощебетала она.
        — Эмма… Вот, тут посуда, в холодильнике берите всё, что нужно, — сказала Эм.
        Самой ей совершенно есть расхотелось.
        — Спасибо.
        Ира доброжелательно улыбнулась и принялась греметь посудой. Эм с минуту молча за ней наблюдала, попутно её разглядывая. Девушка была очень миловидной — прямые длинные волосы пшеничного цвета, васильковые глаза, аккуратный носик, губки бантиком.
        — А вы… его родственница? — не удержалась от вопроса Эм, хотя у неё не было никаких сомнений в том, что она знает ответ.
        — Кто? Я? — хмыкнула Ира. — Да нет, что вы! Я его знакомая. Родственников у него нет, кажется. По крайней мере, близких, — она внимательно посмотрела на Эм, потом прибавила, — У меня работа в этом городе, я к Глебу на день-другой, пока вопрос с моим жильём не будет решён.
        Эм кивнула, отводя глаза.
        — Ну, вы тут распоряжайтесь, я пойду.
        — Ещё раз спасибо. Приятно было познакомиться, — приветливо сказала Ира.
        — Взаимно.
        Эм поспешила прочь с кухни, усердно пряча своё смятение.
        Ира посмотрела ей вслед с интересом, затем занялась своим завтраком.
        У Эм на весь день было испорчено настроение. Мысль об Ире не давала ей покоя и терзала душу жуткими предположениями. Она и так, и этак рассматривала вероятность того, что у Глеба с этой девушкой ничего нет, но чем дольше она об этом думала, тем слабее звучали собственные аргументы в пользу такой возможности. Она вдруг отчётливо ощутила, насколько мало знает о нём, о его прошлом, привычках, прежнем образе жизни, да и о настоящем тоже.
        С Ирой Глеба, похоже, связывают какие-то давние отношения, по меньшей мере, приятельские. Она очень хорошенькая. Могло быть, что он просто по-дружески позволил ей переночевать у себя, потому что у неё проблемы с жильём?… Они ночевали вместе в его комнате, в которой есть только одна кровать. Он, конечно, мог на полу спать, но мог ведь и нет… Что ему мешает крутить роман с давней знакомой? Эта Ира так по-свойски о нём говорила, словно имеет на него право… Кошмар! От мыслей голова пухнет, и в душе дерутся скорпионы. Ну, за что ей такие мучения?!

* * *
        Руководство предложило Ирине перевод на новое место работы в другой город с перспективой повышения. Иру ничего особо не держало на прежнем месте, карьера сейчас для неё была прежде всего, а потому она, не раздумывая, согласилась.
        Прибыв в место назначения, она неожиданно столкнулась с неприятной проблемой. Оказалось, что в бумагах о переводе была допущена ошибка, и её прибытия ожидали несколькими днями позже. Всё бы ничего, но служебную квартиру ещё не освободили прежние жильцы. Встал вопрос о том, где ей ночевать. Ира обзвонила несколько гостиниц, но свободных комнат в них не оказалось. В конторе пообещали подыскать ей место для ночлега и прислать сообщение. Бросив чемоданы в приёмной, Ира отправилась прогуляться, пока вопрос не будет решён. Она брела по улице, глазея по сторонам и с интересом присматриваясь к архитектурному стилю города, в котором ей предстояло теперь жить и работать. Дойдя до перекрёстка, свернула на другую улицу и остановилась у витрины большого книжного магазина. Поразмыслив с минутку, она направилась ко входу. Из магазина в этот момент вышел парень, который показался ей ужасно знакомым. В памяти моментально всплыло имя.
        — Глеб! — окликнула она его радостно.
        Он обернулся, взглянул на неё сосредоточенно, потом обрадовано улыбнулся.
        — Иришка, ты что ли? Бог мой, тебя и не узнать! Когда мы с тобой последний раз виделись, ты была совсем девчонкой. Это точно ты?
        — Ага, я, — она рассмеялась, — мир тесен. Ты как здесь? Я слышала, ты ушёл из Маат в какой-то медицинский центр.
        — Ну да. Сейчас ещё попутно в университете учусь на медицинском. А ты что здесь делаешь?
        — Я только сегодня сюда на новое место работы приехала, но сразу вляпалась. У меня загвоздка с квартирой. Жду вот звонка с известием о номере в гостинице, если вообще удастся его найти, — хмыкнула Ира.
        — Так тебе что, ночевать негде?
        — В общем, да. Но я ещё надеюсь, что в моей конторе что-нибудь придумают. В крайнем случае, буду спать у них в приёмной на чемоданах.
        — У меня только комната в общежитии, но если тебе ничего не подыщут, готов уступить свою кровать, — предложил Глеб.
        — Ты серьёзно?
        — Ну, конечно. Не ночевать же тебе, где попало, — уверенно заявил он.
        — Мне не хочется тебя стеснять, но, по правде, ты меня очень выручишь, — улыбнулась Ира.
        — Тогда сейчас идём в кафе, поужинаем, а потом в общагу, — заявил Глеб тоном, не терпящим возражений.
        В общежитие они пришли поздним вечером, никого не встретив по пути в комнату.
        — Проходи. Не царские хоромы, конечно, но, я думаю, тебе тут будет удобнее, чем в конторе на чемоданах, — сказал Глеб, демонстрируя свои апартаменты. — Давай, располагайся. Чаю хочешь?
        — Ага. И ещё покажи, где у вас тут душ.
        Он проводил девушку в ванную, выделив ей свою футболку и полотенце, а сам пошёл на кухню. Когда она вернулась в комнату, Глеб уже принёс туда две чашки с чаем.
        Ира залезла с ногами на кровать и приняла чашку из его рук. Так уютно было сидеть с ним в тёплой комнате, в которой царил художественный беспорядок, и молча пить чай. Он изменился с тех пор, как она видела его в последний раз около трёх лет назад. Очень возмужал. Она заулыбалась, глядя на него.
        Он взглянул на неё вопросительно.
        — Я просто вспомнила, как Мишка вечно гнал меня, когда я пыталась пристроиться к вашей мужской компании в школе. Мне жутко обидно было, что вы не хотите со мной водиться. А потом, когда вы с Олегом проходили подготовку в Школе боевой магии и заходили иногда к нам домой поболтать с Мишкой, мой братец с трудом выставлял меня из комнаты, а я подслушивала под дверью ваши взрослые мужские разговоры, — рассмеялась она.
        Глеб тоже улыбнулся.
        — Ну, в школе ты была приставучей малявкой, которая ходила хвостом за своим братом, будто не могла найти себе девчачье общество. Помню, как это бесило Мишку, а мы над ним ещё и подтрунивали из-за тебя. Ладно, была бы нашей ровесницей, а то ведь у нас разница в три года. Тогда эта разница казалась нам очень существенной. Последний раз мы виделись, кажется, когда тебе было…
        — Восемнадцать. Я как раз школу окончила. Вы с Олегом к этому времени уже в каких-то операциях участвовали, и у вас совсем не оставалось времени на то, чтоб тусить со старой школьной компанией. Потом вообще оба пропали из виду… А почему ты профиль сменил?
        — Понял, что это не моё.
        — Ясно. А у Олега как дела?
        — Я не знаю, Ир. Мы давно не виделись.
        Иру озадачило напряжение, которое появилось в его голосе, и она прекратила расспросы.
        — Ну что, может, будем спать? Давай, устраивайся, — сказал Глеб и бросил на пол одеяло для себя.
        — Ты что же, на полу будешь спать? Там жёстко. Мне как-то неловко, что я тебе неудобства создаю. Может просто расширить кровать заклинанием?
        — Не волнуйся, я отлично устроюсь на полу.
        — Боишься, что я посягну на твою честь? — она расхохоталась.
        — Конечно, боюсь. А ты меня, значит, не опасаешься? — усмехнулся он.
        — Нисколечко, — Ира продолжала веселиться, — ты всегда был джентльменом. Я не пошла бы сюда ночевать, если бы хорошо не знала тебя. Твоей непорядочности мне точно не стоит опасаться. Хотя, возможно я и рискую кое-чем.
        — Это чем же?
        — Ну… например, попасть под твоё мрачное обаяние, — она опять рассмеялась. — Ты же всегда нравился девушкам. Помнится, Люська Самойлова из твоего класса здорово раздула заклинанием физиономию своей подружки Светки Загорской, а та в отместку организовала ей уши, как у осла. Обе потом в лазарете два дня торчали, пока им ликвидировали все последствия заклятий. Все знали, что девчонки из-за тебя передрались. Скажешь, нет?
        — Это поклёп. Я ни с одной из них не встречался и никому ничего не обещал. Откуда мне знать, что они там не поделили? — шутливо оборонялся Глеб от её нападок.
        — Что правда, то правда. Не в твоих правилах было просто так морочить кому-то голову. Потому они и помирились. Поняли, что им обеим ничего не светит, потому что ты тогда был неравнодушен к Аньке Никоновой, которой, нравился не ты, а мой братец. Не повезло тебе тогда с ней, — хихикала Ира. — Зато, мне кое-что достоверно известно о твоих успешных похождениях после школы. Ты и сейчас такой же повеса?
        — Боже, Ирка, откуда такая потрясающая осведомлённость о моих амурных делах? — ухмылялся он добродушно. — Похоже, я сам о своих романах и симпатиях знаю гораздо меньше, чем ты.
        — Братец мне рассказывал о ваших приключениях. У нас с ним сложились очень доверительные отношения, когда мы немного повзрослели, и он перестал считать меня малявкой, — хмыкнула Ира.
        — Мишка — предатель. Знал бы я, что он станет рассказывать своей младшей сестре о моей личной жизни, наложил бы на него заклятие косноязычия, чтоб неповадно было трепаться, — беззлобно фыркнул Глеб.
        Он улёгся на полу, закинув руки за голову.
        — Хи-хи. А сейчас у тебя девушка есть? Или их сразу несколько? — не унималась Ира.
        — Зная Мишку, могу себе представить, что он тебе обо мне наплёл. Я не безгрешен, конечно, но насчёт того, что я встречался с несколькими девушками сразу, это всё враньё, не было такого никогда.
        Она его забавляла своей непосредственностью и нисколько не раздражала нахальными расспросами. Она из того прошлого, которое ему вспоминать приятно. Её весёлая болтовня воскресила в душе забытое ощущение детской беззаботности.
        — Так есть у тебя девушка, или нет? — она не желала отступать.
        — Девушки в мои планы сейчас не входят, — отмахнулся от неё Глеб.
        Ира опять захихикала.
        — Что так? Кто-то охоту отбил?
        — Ирка, отвянь со своими глупостями. Давай уже спать, ночь-полночь.
        — Ладно-ладно, умолкаю. Спокойной ночи, Глеб.
        — Спокойной ночи.
        Он погасил свет. Лежал какое-то время, прислушиваясь к возне Иришки, которая устраивалась в его кровати поудобнее. У него на душе уже очень давно не было так тепло и безмятежно. Состояние полного, давно забытого блаженного покоя плавно перешло в глубокий сон без сновидений.

* * *
        Проснувшись утром, Ира обнаружила, что Глеб уже ушёл. Они ещё вчера договорились, что она может оставаться в его комнате сколько угодно. Девушка переоделась, сходила умыться и познакомилась с Эммой в процессе поиска кухни.
        — Однако, соседка у Глеба — настоящая красавица и, кажется, ей совсем не безразлично, что я у него ночевала. Хм, нехорошо получится, если я подведу его под монастырь, — думала Ира, поглядывая на Эм.
        Её подозрения подкрепились адресованным ей вопросом о том, не родственники ли они с Глебом. Скорее даже не вопросом, а тоном, которым он был задан. Она поспешила объяснить причину своего пребывания в общаге, но не была уверена, что её ответ успокоил Эмму.
        — М-да, похоже, я всё же её расстроила, — продолжала рассуждать Ира, когда Эмма покинула кухню. — В то же время, он ведь сказал, что ни с кем не встречается. Выходит, это только она на него виды имеет? Интересная ситуация. Неужто, он смог спокойно пройти мимо такой красивой девушки, да ещё и явно неравнодушной к нему? Железный малый! Совсем что ли у него крыша съехала на почве работы, или он какого-нибудь своего экспериментального зелья перебрал? Раньше-то, вроде, был парень, как парень, — хихикала она про себя.
        Позавтракав, Ира отправилась в свою контору, где ей сообщили, что её квартира свободна, и она может туда въезжать. Она перевезла вещи в своё новое жилище, похозяйничала там немного, а к вечеру отправилась в общагу к Глебу. Они пили кофе, сидя в его комнате, с удовольствием болтая и вспоминая свою школу и общих знакомых.
        Ира взглянула на часы и спохватилась:
        — Ой, что-то я засиделась, пора и честь знать. Ну, спасибо тебе ещё раз за приют. Ты меня здорово выручил.
        — Да пустяки. Я рад, что смог тебе пригодиться. Ты извини, что утром бросил тебя тут одну. Я умудрился проспать, времени хватило только на то, чтоб одеться и сразу убежать. Даже завтрака тебе не оставил, — извиняющимся тоном сказал Глеб.
        — Да ничего страшного, я тут сориентировалась. Кстати, я познакомилась с твоей соседкой, с Эммой, — Ира лукаво взглянула на Глеба. — По-моему, ей совсем не понравилось то, что я ночевала в твоей комнате. Надеюсь, я не создала тебе проблемы в отношениях?
        — Не понимаю, о чём ты.
        Его лицо оставалось совершенно спокойным, но Ире это спокойствие всё же показалось каким-то уж очень демонстративным.
        — Ладно, хорошо, если так. Ну что, пора мне домой, — спохватилась она.
        — Я тебя провожу, поздно уже.
        — Да нет, не нужно, я лучше такси вызову. Да, вот мой адрес и телефон. Звони. Я сейчас немного обустроюсь, и ты должен будешь прийти ко мне в гости.
        — Обязательно.
        Ира вызвала такси, и уже через десять минут ей сообщили, что машина ждёт её у подъезда. Глеб вышел вслед за ней из комнаты и проводил её до лифта.
        — Дальше не провожай, я сама найду дорогу к выходу.
        Она чмокнула его в щёку.
        — Пока.
        — Счастливо.
        Ира нажала кнопку лифта, и двери сомкнулись за ней.
        В другом конце коридора послышались лёгкие шаги. Глеб повернул голову в сторону звука. По коридору шла Эмма. Поравнявшись с ним, она бросила на него короткий взгляд, поздоровалась и пошла дальше, не останавливаясь. Он ответил на приветствие. Какое-то время стоял на месте с озадаченным видом, затем направился в свою комнату.

* * *
        — Знаешь, Эм, в жизни полно неоднозначных ситуаций, — задумчиво произнеслаЖенька. — Вполне вероятно, что ты оцениваешь всё не так, как оно есть на самом деле.
        Эм целую неделю молчала о том, что в комнате Глеба ночевала девушка. Ей больно было это обсуждать, она чувствовала себя какой-то униженной и глупой. Чем больше она об этом думала, тем более нелепыми и безосновательными казались ей её собственные надежды. Женьке она всё рассказала только сейчас, после того, как та вызвала её на разговор, заметив, что Эм уже несколько дней ходит сама не своя.
        — Да что тут непонятного? Я видела, как она уходила от него вечером и целовала его на прощанье.
        — Ну… может это было просто по-приятельски. ОНА его поцеловала, а не ОНИ целовались, есть разница. Нет, я не хочу, чтоб ты сама себя обманывала, но и скоропалительные выводы не стоит делать. Вполне может оказаться, что она его старая знакомая и, действительно, просто у него переночевала, потому что у неё были проблемы с жильём. Она ведь сама тебе так сказала.
        — Жень, ничего у меня с ним не получится, — Эм с трудом сдерживала слёзы.
        — Да погоди ты паниковать, Эм! Ну что за пессимизм такой?! Ты можешь пока забыть об этой девушке и попробовать привлечь его внимание к себе? Ну, мало ли что у него там с ней было, или не было. Если даже было, не факт ведь, что у него там что-то серьёзное. Если он тебе нужен, борись за собственное счастье, — уверенно заявила Женька.
        — Жень, с кем бороться? С ним? Я же не могу ему себя насильно навязать.
        — Ну… навязываться, конечно, не нужно… Возможно, надо просто как-то показать ему, что он тебе интересен, — продолжала гнуть свою линию Женька. — А почему ты больше не встречаешься с ним по утрам? Мне кажется, не стоит упускать возможность общаться один на один.
        — Не знаю… Я сейчас совсем не в состоянии со своими чувствами справляться.
        — Эм, под лежачий камень вода не течёт. Значит так. Берёшь себя в руки и идёшь завтра утром на кухню пораньше. Ничего особенного от тебя не требуется. Постарайся вести себя естественно. Просто понаблюдай пока за ним. Это лучше, чем сидеть в углу и нюни распускать. Как ты можешь рассчитывать на какие-то отношения, если вообще практически с ним не видишься? Чем больше ты с ним будешь общаться, тем свободнее будешь чувствовать себя в его присутствии. Не зацикливайся на своих чувствах, просто изучай его, спрашивай о чём-то, интересуйся его работой, учёбой, чем угодно… Не смотри на меня так. Знаю, что легче сказать, чем сделать, но это тебе необходимо. Задайся целью не влюбить его в себя, а просто узнать получше. Прояви к нему обычный человеческий интерес. Узнай, о чём ему интересно разговаривать. Справишься с таким объёмом работы? — оптимистично подмигнула Женька подружке.
        — Попробую, — не слишком уверенно протянула Эм. — Вот блин, никогда не думала, что могу быть такой размазнёй. Никак у меня не получается вести себя с ним, как с другими парнями. Какой-то барьер у меня в сознании всё время присутствует, и я его никак не могу преодолеть. Я и ужасно хочу его видеть, и боюсь с ним встречаться.
        — Эм, тебе не нужно делать ничего особенного. Попасть в глупое положение, просто общаясь с парнем, практически невозможно, так что бояться абсолютно нечего. Ты ничем не рискуешь, а выиграть можешь многое.
        Эм пожала плечами.
        — Ну да, что мне ещё остаётся.
        — Эм, побольше оптимизма. И постарайся уяснить для себя, что он обычный парень, которому ничто человеческое не может быть чуждо. Больше уверенности в себе. Я ни за что не поверю, что ему неприятно с тобой общаться, и что ты ему совсем не нравишься. Ты очень красивая, умная и обаятельная девушка, нормальный парень не может этого не замечать.
        — Нормальный не может. Это точно, — ответилаЭм и рассмеялась.
        Женька тоже расхохоталась.
        — Ну, если это не так, то и из-за той девушки ты тогда тоже зря переживаешь. В общем, договорились, что ты завтра пойдёшь утром завтракать с ним?
        — Договорились.

* * *
        Разговор с Женькой вывел Эм из ступора. Перспектива действий её воодушевляла. Она почти не видела Глеба в течение этой тоскливой недели и чувствовала, что страшно по нему соскучилась. Она встала на следующий день очень рано и отправилась на кухню с замиранием сердца.
        Он доставал чашку из шкафа в тот момент, когда она вошла.
        — Привет, — сказала она.
        У неё потеплело на душе от его присутствия. Она так боялась, что его тут не окажется.
        Он неловко обернулся и чуть не выронил чашку.
        — Ух-ты, — Глеб поймал непослушную посудину в полёте и приветливо улыбнулся Эм. — Привет.
        Сразу достал ещё одну чашку.
        — Будешь яичницу? — поинтересовался он.
        — Буду, — согласно кивнула Эм.
        Она обычно так плотно не завтракала, но ей ужасно хотелось, чтоб он что-нибудь сделал для неё.
        Сковородка уже стояла на плите, он мигом разбил на неё пару яиц.
        Эм нарезала хлеб и поставила тарелки на стол. Оба молчали, но тишина показалась ей какой-то уютной и содержательной.
        — Готово, — Глеб разложил яичницу по тарелкам. — Приятного аппетита.
        — Спасибо, тебе тоже приятного аппетита.
        — Угу.
        Они пару минут молча звенели вилками. Эм прикидывала, о чём с ним поговорить.
        — Глеб, как у тебя дела с тем зельем, которое в прошлый раз не получилось?
        — А, не выходит пока ничего. Надо ещё подумать над ним.
        — А что это за зелье?
        — Это лекарство от одной жутковатой болезни, которую можно заполучить в результате укуса гигантской сколопендры. Довольно эффективное, но у него куча неприятных побочных эффектов. Само зелье сварить не проблема, но я хочу его усовершенствовать.
        — Это сложно, наверное?
        — Да, непросто. Можно годами ставить эксперименты и не получить нужного результата.
        — А тебе больше нравится экспериментировать, или больных лечить?
        — Я экспериментирую для того, чтоб лечить более эффективно. Одно с другим связано.
        — Нет, я имела в виду, тебе с людьми больше нравится работать, или опыты ставить?
        — Ну, оба эти процесса приносят удовлетворение. Хотя… я, кажется, понимаю, о чём ты.
        Он помолчал минутку.
        — Я как-то не задумывался над этим, но, пожалуй, я не хотел бы запереться в лаборатории и заниматься исключительно наукой. Понимаешь, я ставлю эксперименты не ради самих экспериментов, а чтоб это помогло конкретным больным. Я хочу сам применять их в клинике. И ещё, мне совсем не скучно лечить людей от самых банальных неприятностей, хотя обычно я имею дело с особыми ситуациями. По крайней мере, пока работа с людьми мне не надоела и меня не тянет заниматься исключительно научными разработками… Эм, мне пора бежать.
        Он поднялся с места и стал собирать посуду.
        — Ты иди, я сама уберу.
        Эм непроизвольно остановила его руку, которой он потянулся за тарелкой. Для неё самой это прикосновение стало неожиданностью, и она еле удержалась от того, чтоб резко не дёрнуться. У него на лице не дрогнул ни один мускул, но во взгляде мелькнуло что-то похожее на беспокойство. Он убрал свою руку только после того, как она её отпустила.
        — …Ладно, тогда я пошёл.
        В дверях он обернулся.
        — Удачного дня.
        Ох, как же ей не хватало этой фразы! У неё сегодня всё-всё будет хорошо.
        Глава 7.Пётр плюс Каролина
        День пролетал за днём, неделя за неделей. Как-то вечером, когда на дворе уже стоял декабрь, девчонки втроём заседали вечером в холле. Лизе захотелось пить, и она убежала на кухню.
        Прошло некоторое время, и из коридора послышался её хохот. Она с кем-то болтала и заливалась смехом. Девчонки примолкли, прислушиваясь к шуму.
        — Интересно, что это Лизу так рассмешило? Кажется, она с Дэнькой болтает, — сказала Женька, заинтересованно глядя на стеклянную дверь, ведущую в коридор.
        — Ну, если с Дэнькой, то неудивительно, что она так заливается. Он и мёртвого рассмешит, когда у него настроение есть, — ответила ей Эм, усмехнувшись.
        В следующую минуту Лиза впорхнула в холл, всё ещё хихикая.
        — Девчонки, мне тут Дэн рассказывал про новенького, который вчера к нам на этаж заселился. Там такая история вышла, обхохочешься, — Лиза весело рассмеялась. — Нет, пусть он лучше сам вам расскажет.
        Женька и Эм ещё не успели и слова сказать, как она высунулась в коридор и крикнула:
        — Дэн! Иди сюда, девчонки тоже хотят про нового соседа послушать!
        Дэн незамедлительно откликнулся на её зов и заявился в холл, самодовольно ухмыляясь.
        — Что за история? — спросила Женька, уже достаточно заинтригованная.
        — Ой, девчонки, там такой кадр, умереть не встать, — опять расхохоталась Лиза. — Дэн, ну давай, рассказывай!
        Дэн демонстративно прокашлялся и начал свой рассказ:
        — Короче, вчера этот чудик заявился на этаж практически среди ночи и умудрился перепутать свою комнату с комнатой Глеба. Впёрся туда в темноте со своими манатками и свалил их прямо на кровать, в которой в это время Глеб уже дрых без задних ног. Глебыч спросонья не стал долго разбираться кто, зачем и почему, а сходу заехал этому красавцу так, что тот в коридор с грохотом выкатился. Мы с Илюхой на шум из комнаты выскочили, смотрим, сидит это чудо под стеночкой с ошарашенным видом, бланш у него под глазом наливается, а из комнаты один за другим его чемоданчики вылетают. Потом наш Глебушка на пороге нарисовался и с некоторым опозданием полюбопытствовал, что собственно, его ночному гостю было от него надо. Новенький с пола соскрёбся и стал в извинениях рассыпаться. Ну, Глеб у нас мужик культурный, до него, когда дошло, что просто ошибочка вышла, тоже извиняться стал, поволок этого подбитого к себе в комнату, какие-то примочки на глаз сделал — благо, он что сломает, то и починить может. Короче, бланш он ему ликвидировал за пару минут, но они ещё минут пятнадцать друг перед другом расшаркивались. За это
время чудик умудрился смахнуть со стола пару пузырьков с какими-то зельями, споткнулся об табуретку и чуть не оборвал штору, за которую успел уцепиться. Глебыч, видно, оценил, наконец, масштабы бедствия, понял, что если этот визит продлится ещё какое-то время, то он рискует лишиться части своего имущества, сгрёб этого чудика в охапку вместе с его пожитками и аккуратно спровадил к нему в комнату.
        Дэн сопровождал свой рассказ такими ужимками и гримасами, в красках описывая события, что девчонки просто покатывались от смеха.
        — Глеб сам виноват. Что он дверь в комнату не запирает на ночь? — утирая слёзы, заявила Лиза.
        — Считаешь, он в этом нуждается? — хмыкнул Дэн. — Хорошо ещё, что он заклятьем в этого дурика спросонья не пульнул.
        — Однако не слишком тёплый приём вы новичку устроили. Нехорошо это как-то, — укорила Дениса Женька, с трудом подавляя улыбку.
        — А я чего? Я ничего. Мы с Илюхой и пальцем его не тронули, все претензии к Глебычу. Да он, в принципе, уже сто раз извинился, — отмахнулся от неё Дэн. — И вообще, этому чудику, с его феноменальной способностью попадать в переделки, наверняка не привыкать получать тумаки. У него, наверное, уже иммунитет на них выработался. Он даже не особо расстроенным выглядел, когда в глаз получил.
        — Как этого бедолагу зовут-то? — поинтересовалась Женька.
        — Пётр. Я такого чудилу ещё ни разу в жизни не видел. Прикиньте, он этот… энтомолог, — прихрюкнул Дэн.
        — Это из какой области? — озадаченно спросила Лиза.
        — Это специалист по насекомым, — тут же пояснила Женька.
        — Ну, не совсем специалист ещё, он же студент, на втором курсе учится, как мы. Но точно на этом повёрнутый, — Дэн покрутил пальцем у виска. — У него куча каких-то сушёных мерзких тварей по коробочкам распихана. Когда Глебыч его чемоданчик в полёт отправил, тот раскрылся и из него эти коробочки с прозрачными крышками посыпались. Там и тараканы какие-то, и бабочки, и личинки. Бэ-э-э. Гадость страшная. Он над этими коробочками кудахтал, как наседка.
        — А сейчас-то он где? — полюбопытствовала Лиза.
        — Надеюсь, что в своей комнате сидит. Пусть уж лучше там всё громит. Он утром уже кокнул на кухне сахарницу и чуть не сжёг микроволновку. Чувствую, придётся теперь постоянно упражняться с восстанавливающим заклинанием.
        — Да ладно, Дэн, ну с кем не бывает. Может он просто не освоился ещё, — Женька, как всегда, старалась проявлять лояльность.
        — Ага, не освоился. Боюсь, пока он освоится, от нашей общаги одни руины останутся, — фыркнул Дэн.
        Дэн своим рассказом страшно раздразнил любопытство девчонок. Всем троим теперь ужасно не терпелось взглянуть на нового соседа. Впрочем, такой случай представился им скорее, чем даже можно было ожидать. Компания ещё не успела закончить обсуждать последние события, как раздался звук разъезжающихся створок стеклянной двери, и в холл боком протиснулся долговязый паренёк. Руки его были заняты большим прозрачным ящиком. Дэн явно ошибался, предположив, что новичок сидит у себя в комнате. Девчонки уставились на парня во все глаза. Тот, неожиданно оказавшись в центре всеобщего внимания, ужасно смутился.
        — З-здрасьте, — промямлил он, краснея.
        — Привет, — дружно ответили девчонки, а Дэн криво ухмыльнулся.
        На минуту зависла пауза, в течение которой парень краснел всё гуще, продолжая обнимать свой ящик, а девчонки молча смотрели на него, вежливо улыбаясь и не находя, что сказать. Сообразительный Дэн припомнил, что правила светского этикета требуют представить новичка обществу.
        — Девчонки, знакомьтесь, это Пётр, — сказал он, с трудом удержавшись от того, чтоб не прибавить — тот самый чудила. — А это Лиза, Женя и Эмма, — представил Дэн девушек.
        Пётр, который имел настолько несолидный вид, что его куда уместнее было бы называть Петенькой, чем Петром, часто заморгал глазами и как-то судорожно кивнул головой. У него были светло-русые волосы, немного вздёрнутый нос, ясные, широко распахнутые голубые глаза, не оставляющие никаких сомнений в том, что они, безусловно, являются зеркалом его души, в котором можно без особого труда разглядеть всю его сущность до самого донца. Прибавим к описанию ямочку на одной щеке, неизменно появляющуюся, когда он улыбается своей немного неуверенной, но совершенно искренней улыбкой, и можно будет получить вполне отчётливое и безошибочное представление не только о его внешнем, но и о внутреннем облике. Словом, в этом парне и на первый, и на второй взгляд было что-то очень трогательное, возможно, немного комичное, но, безусловно, вызывающее симпатию и расположение.
        Последовали взаимные заверения в том, что всем очень приятно познакомиться.
        Пётр помялся ещё пару секунд, потом сделал несколько шагов, намереваясь пересечь холл и пройти в свою комнату, но умудрился зацепиться ногой за складку ковра. Теряя равновесие, он попытался удержать свой ящик, но тот, очевидно, был довольно тяжёлым, и Пётр, в конце концов, рухнул прямо на него. Ящик остался целым, но крышка с него слетела. Девушки заохали и бросились было парню на выручку, но тот вдруг завопил:
        — Нет, пожалуйста, стойте на месте, не двигайтесь! Вы её раздавите!
        Все замерли от неожиданности. Пётр стал ползать вокруг ящика, издавая какие-то специфические звуки и что-то высматривая на полу.
        — Ты чего потерял-то? — подозрительно спросил Дэн.
        — Каролину. Она выпала, когда я упал. Только не наступите на неё, пожалуйста.
        У Дэна появилось очень нехорошее предчувствие.
        — Какая ещё Каролина? Ты можешь толком объяснить? — опасливо оглядываясь по сторонам, поинтересовался он.
        — Мой паук. Моя, в смысле. Это самка.
        Дэн судорожно вздохнул и позеленел, Лиза с Эм взвизгнули. В одну секунду все трое запрыгнули на диван. Одна Женька мгновенно сориентировалась в ситуации. Она плавным движением свела руки вместе и произнесла:
        — Каролина сфера клаудеро.
        Потом она вытянула руки вперёд и сделала такое движение, словно что-то притягивает к себе. Повинуясь заклинанию, по направлению к ней откуда-то из угла полетел прозрачный пузырь, в который был заключён здоровенный чёрный волосатый паук. С дивана снова раздался визг девчонок и очередной судорожный вздох Дэна. Женька ловко направила пузырь с пауком в ящик, а потом сняла заклинание.
        Пётр облегчённо вздохнул. Он запустил в ящик руку, достал паука и стал любовно гладить его по волосатой спинке.
        — Ах, ты моя хорошая. Как же я испугался, что с тобой что-нибудь случится. Спасибо большое! — он с благодарностью посмотрел на Женьку.
        — Не за что, — ответила Женька.
        — Отнесу её в комнату, она, наверное, переволновалась.
        И Пётр потащил свой ящик к себе в комнату.
        Троица на диване ошалело переглядывалась.
        — Не, ну нормально?! — Дэн первым обрёл дар речи и активно им воспользовался. Он орал на всю глотку, багровея от возмущения. — Паучок, видите ли, переволновался!! А ничего, что мы тут чуть в штаны не наделали?! Надеюсь, он дотащит это чудовище до своей комнаты, не вытряхнув его где-нибудь по дороге! Блин, это что же, теперь в общаге будет такая опасная тварь жить?! Куда только комендант смотрит!? Этот болван запросто её опять погулять выпустит!! — разорялся он на всю общагу, не слезая с дивана.
        — Дэн, да тише ты, не психуй так, паук, видимо, не ядовитый. Ты же видел, Пётр его в руки спокойно берёт, — попыталась унять митингующего Дэна Женька.
        — Да ты что, не видишь, он же чокнутый! Ты же знаешь, я любых насекомых хронически не перевариваю! Я даже маленьких пауков до смерти боюсь, а тут такое чудовище! Я теперь вообще спать не смогу спокойно!
        — Ну… надо будет сказать Пете, чтоб он не выносил паука из комнаты и тщательно следил за тем, чтоб ящик был закрыт, и паук не убежал, — не слишком уверенно продолжала Женька.
        — Да ты что, не видишь, с кем мы дело имеем?! Он же башку свою потеряет и не заметит, а ты говоришь, что он за пауком сможет уследить! Вот послал Бог соседа! — истерично причитал Дэн.
        — Дэн, давай попросим Глеба, чтоб он тебе помог избавиться от твоей фобии, он хороший врач, — подкинула ему идею Женька.
        — Нет уж, не позволю я Глебу эксперименты над собой ставить, я вам не подопытный крысюк! Лучше я добьюсь, чтоб этот Петруша от своего монстра избавился! В конце концов, по правилам общежития, животных тут можно держать, только, если соседи не возражают. А я возражаю! — продолжал возмущаться Дэн. — Правила одни для всех!
        — Ну, погоди, Дэн. Надо дать новенькому шанс. Может, ты его паука и не увидишь больше, ты же не в одной комнате с его хозяином живёшь. Если паук не будет выходить за пределы его комнаты, то почему он не может позволить себе оставить его в общаге?
        — Знаешь, Жень, — сказала Лиза, слезая с дивана, — меня тоже не радует перспектива такого соседства. Я не хотела бы проснуться от того, что по моей голове здоровенный паук ползает, или под ногами его обнаружить. Гадость какая! Как можно любить пауков, я не понимаю?!
        — Да ладно вам, ребята, — вступила в разговор Эм, — Пётр сам заинтересован, чтоб его питомец не пострадал. Он вон как испугался, что мы на него наступим. Думаю, он будет очень тщательно следить, чтоб паук из ящика не уполз. Он свою Каролину, видимо, очень любит. По-моему, он славный парень. Нельзя заставлять его избавляться от своей любимицы, это жестоко.
        — Блин, добрые вы какие! А мне что делать? Меня-то кто пожалеет? — не унимался Дэн.
        — Ну, давай я буду каждый день на Петину дверь накладывать заклинание, которое не позволит пауку выйти за пределы комнаты. Я это заклинание специально освоила, чтоб нервы себе не трепать, когда мой двоюродный братец приехал как-то к нам домой погостить и приволок с собой своего хамелеона, который имел привычку регулярно удирать из его комнаты, шастать по всему дому и внезапно выскакивать из самых неожиданных мест. Отличное заклинание, меня оно тогда очень выручило. Думаю, проблему с пауком мы тоже сможем уладить с его помощью. Не хочется, чтоб вы с Петей конфликтовали. Надо будет только самого Петю об этом предупредить, — предложила Женька, сочувствуя Дэну, но упорно не желая отступать от позиции миротворца.
        Денис ещё немного подулся, потом нехотя согласился.
        — Ты и меня научи этому заклинанию, а то вдруг ты забудешь его наложить. Я лучше сам буду это делать, уж я-то точно не смогу об этом забыть при всём желании.
        — Конечно, я тебя научу. Всё будет хорошо, вот увидишь, — оптимистично заявила Женька.
        На том и порешили.
        Глава 8.Шаг в сторону
        Глеб не без труда нашёл нужный подъезд. Ну, кто так строит?! Он битый час безрезультатно кружил вокруг дома, который имел какую-то специфическую конфигурацию и запутанную систему входов и выходов. Наконец всё же отыскал нужный подъезд, плюнув на ограничения и применив заклинание поиска. Поднявшись на лифте на двенадцатый этаж, он оказался у двери квартиры, которую искал. Отряхнул снег с волос и с куртки и нажал кнопку звонка.
        Послышались быстрые лёгкие шаги, и дверь незамедлительно распахнулась.
        — Привет. Ты почему не смотришь в глазок, прежде чем открыть? — назидательным тоном поинтересовался он.
        — Ну, я же знаю, что это ты, — беспечно ответила Ира.
        — Иришка, нужно быть осторожнее. В жизни всякое бывает. Большая девочка, а не понимаешь элементарных вещей, — пожурил её Глеб и протянул ей коробку с пирожными. — Вот, это к чаю.
        — Ладно-ладно, впредь буду умницей, папуля, — рассмеялась Ира. — Ну, ты сам-то входи уже, не стой на пороге.
        Он протиснулся за ней в маленькую прихожую.
        — Ну вот, смотри, как я тут устроилась. Квартирка, конечно, небольшая, но я ведь одна, так что мне тут вполне комфортно, — сказала Ира, показывая ему своё жилище.
        Они прошлись по квартире, потом расположились на кухне.
        Иришка накануне позвонила Глебу и позвала его в гости. Её радовало, что в этом городе есть человек, которого она давно знает и может считать своим другом. С тех пор, как она тут поселилась, они с Глебом периодически созванивались, и она неоднократно приглашала его к себе, но он только сейчас смог к ней выбраться. К его приходу она сообразила вполне приличный ужин. Нельзя сказать, что кулинария её конёк, но иногда, под настроение, она может приготовить что-нибудь вкусненькое. Сегодня у неё настроение для этого было.
        Они с аппетитом поужинали, болтая обо всём подряд. Время за разговорами летело незаметно. Покончив с ужином, переместились в комнату. Ира достала из шкафа толстый альбом с фотографиями, который она привезла с собой из дома.
        — Знаешь, я его повсюду таскаю за собой. Люблю вспоминать школу и наших ребят, — сказала она, любовно проводя ладонью по обложке.
        Они с Глебом устроились рядышком на диване и принялись его листать. Там были фото их общих знакомых. Себя Глеб тоже обнаружил на старых школьных снимках. Он очень оживился и с азартом стал вспоминать школьные проделки.
        Поглядывая на него искоса, Ира отмечала, какие перемены произошли в нём с тех пор, и в очередной раз сделала вывод, что они пошли ему на пользу. Она помнила мальчишку, угловатого, немного замкнутого, неглупого, очень положительного и в целом симпатичного, но не вызывавшего у неё особого интереса тогда. Ей нравились весёлые шумные парни, а Глеб всегда был по её мнению немного скучным. Она сама, правда, в то время была совсем девчонкой. Внешне он сильно изменился и, определённо, в лучшую сторону, хотя какая-то угрюмость, которая и раньше была ему присуща, стала ещё заметнее, и он кажется старше своих двадцати четырёх лет. Правда, когда он вот так увлечённо ударился в воспоминания и улыбается своей странной полуулыбкой, от него веет какой-то абсолютной надёжностью, и возникает отчётливое ощущение, что эта его угрюмость никогда не имела ничего общего со злостью, завистью, или ещё чем-то негативным. Черты его лица стали мужественнее и интереснее. Она скорее назвала бы его мужчиной, чем парнем. И тембр его голоса что-то будоражит в душе, заставляет прислушиваться не к словам, которые она уже какое-то
время совсем не воспринимает, а к биению собственного сердца. Кажется, её шутка про то, что она рискует попасть под его мрачное обаяние, не лишена смысла. От него пахнет как-то слишком волнующе и то, что он сидит так близко, определённо её беспокоит. Она никогда не считала, что он может вызвать у неё какие-то иные чувства, кроме дружеских. До сих пор она не относила его к категории парней, способных задеть её за живое, по ряду причин, которые и сейчас оставались актуальными. И всё же, сейчас она почему-то чувствовала, что вряд ли может быть абсолютно уверенной в своём хладнокровии, отчего у неё появилось настойчивое желание отодвинуться от него подальше.
        Он продолжал увлечённо рассматривать фотографии, комментируя их и не замечая её пристального внимания. Перелистывая страницу, случайно слегка задел её коленку. Её захлестнуло горячей волной так неожиданно, что она с трудом сдержала шумный вдох. Он взглянул на неё в этот момент, и их глаза встретились. Волнение в её взгляде заставило его замереть. Улыбка сползла с лица. Жар разлился по телу, перед глазами поплыл туман. Спонтанно возникшее непреодолимое притяжение внезапно потянуло их друг к другу, как магнитом. Губы слились в поцелуе. Почти забытые ощущения вынудили его совсем потерять голову на миг. Он безотчётно притянул её ближе, пьянея от ощущения её податливости и ответного желания. Мысли уступили место чувствам, которым он уже давно не позволял себе давать волю…
        Из каких-то тщательно охраняемых тайников души в уплывающее сознание вдруг прорвался укор в глазах цвета лаванды. На него словно опрокинули ведро холодной воды, отрезвляя.
        Он осторожно отстранился от неё и какое-то время не знал, что сказать. Она тоже отодвинулась от него немного и сидела, закусив губу и сосредоточенно изучая свои колени.
        — И-извини, пожалуйста… Не знаю, что на меня нашло… Я не должен был себе позволять… Прости.
        Он чувствовал себя препаршиво.
        Ира всегда была очень понятливой. Она отлично поняла, что он извиняется не только за свою несдержанность.
        — Да ладно тебе… на нас обоих нашло, — она ещё не совсем справилась со смущением, но тон был довольно бодрым. — Слушай… давай просто забудем и всё, ладно?
        — Ладно… Ты правда не обижаешься?
        — Правда. Пошли чаю попьём. У нас же ещё пирожные есть.
        Он согласно кивнул головой.
        Они пили чай на кухне, усиленно стараясь поддерживать разговор на отвлечённые темы, чтоб сгладить неловкость. Впрочем, Ира не видела смысла в том, чтоб переживать из-за произошедшего, в отличие от Глеба, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. Она не считала, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Однако её очень занимал вопрос, что же его остановило. Уж точно не юношеская застенчивость и неопытность. Она не была на него в обиде за то, что он не захотел переводить свои отношения с ней в разряд романтических, для неё самой это было бы слишком поспешно. И всё же, что-то слегка саднило в душе, не давая ей покоя. У неё имелись определённые предположения насчёт Глеба, и она решила найти им подтверждение.
        Когда он, уже прощаясь, стоял в дверях, она с самым невинным видом заявила:
        — Передавай от меня привет Эмме. Надеюсь, она меня помнит.
        У него от неожиданности в первую секунду стал такой вид, будто его поймали с поличным. Он тут же справился с замешательством и напустил на себя свою обычную невозмутимость.
        — Хорошо, передам, — кивнул он, потом добавил, немного помявшись, — Ириш, послушай… я ещё могу рассчитывать на твою дружбу? Мне страшно жаль, если я всё испортил.
        — Господи, Глеб, да не заморачивайся ты! Я же тебе сказала, забудем! Разбрасываться такими друзьями, как ты, из-за пустяков было бы весьма недальновидно с моей стороны. Не рассчитывай, что ты так легко от меня отделаешься, — отшутилась она.
        Он улыбнулся, явно испытывая облегчение и благодарность.
        — Спасибо. Ну что, тогда до встречи?
        — Конечно. Я тебе позвоню. Пока.
        Закрыв за ним дверь, Ира самодовольно хмыкнула, гордясь своей сообразительностью.
        — Так значит, девушки в твои планы не входят? Ну-ну… Блин, ну что ж меня так жаба-то давит от того, что он уже занят?! М-да… и кто бы мог подумать, что наш тихоня Глеб может вот так, вдруг, меня зацепить… Да ладно, это просто случайный бзик, у меня с ним всё равно ничего не вышло бы. Обойдусь… Нет, это точно не моё… Ну и фиг с ним со всем!
        И она, посмеиваясь над собой и отгоняя досаду, пошла убирать посуду со стола.

* * *
        Покинув квартиру Иры, Глеб прямо от лифта телепортировался к себе в комнату. Не было никакого желания тащиться через весь город своим ходом.
        Он швырнул куртку в угол, плюхнулся на кровать, даже не потрудившись снять обувь, и уставился в потолок. Унявшееся было беспокойство, опять зашевелилось в нём, раздражая своей неуместной назойливостью. Он злился на себя и не мог понять, что такое с ним творится. Будучи человеком рассудочным, привыкшим мыслить трезво и практично, он не выносил неопределённости и неясности ни в чём, а уж в собственных чувствах и подавно. Он обязательно должен в этом разобраться. У него слишком много важных дел, требующих покоя и равновесия, без которых он не сможет выполнять поставленные задачи, и смута в душе ему сейчас абсолютно ни к чему. Ему не впервой справляться со своими эмоциями, справится и сейчас. Сейчас он разложит всё по полочкам, найдёт причину и справится с проблемой.
        — Действуй, док. Помоги себе сам.
        Эта ироничная мысль заставила его усмехнуться.
        — Итак, что с нашим больным? Прежде всего, ему всё же досадно, что он оказался таким слабаком. Да-да, ты слабак, брат. Даже не пытайся спорить, нет тебе оправдания. Хочешь сказать, ты, всё-таки, мужчина, а физиологию пробкой не заткнёшь? Плохая отмазка, приятель. Отмазка для сопляков. Ты умеешь контролировать свои желания, ты прекрасно это знаешь. И всё же облажался… Не смог справиться? Или не захотел…? Скорее, просто не ожидал от неё, или от себя. Расслабился, вот и влип…
        Да что ты прикапываешься к себе? Ничего же не было! Она не обиделась, она сама так сказала. Она поняла… Иришка очень догадлива, даже слишком. Она всё поняла. Всё…
        Ага! Так тебя беспокоит, что она, вероятно, догадалась… Ерунда! Пусть строит свои догадки. Это даже хорошо. Пусть считает, что ты не свободен. Зато, теперь ничего твоей с ней дружбе не угрожает. Тебе ведь жаль было бы потерять её расположение. С ней рядом тебе тепло и спокойно, а этого иногда ужасно не хватает. Главное, чтоб она относилась к тебе только, как к другу, иначе придётся прекратить общение. Ты не можешь себе позволить с ней ничего большего. Ирка из тех, кто относится ко всему серьёзно, хоть и с определённой долей юмора. Ты порвёшь любого, кто посмеет её обидеть, и уж точно не обидишь её сам. Нельзя просто так морочить ей голову. Она очень хорошая, славная. С ней легко… А у тебя так давно не было никаких отношений, что свобода поперёк горла стоит… Она, ведь, тебе по душе. Так может…? Её ты давно знаешь. Она всё такая же, разве что очень похорошела за эти годы. Она наполняла окружающее пространство позитивом, которого хватало на всех, даже, когда была смешной девчонкой-сорванцом, а сейчас к этому оптимизму прибавилось настоящее женское обаяние. С ней ты не боишься быть таким, какой ты
есть. Она наверняка не испугается сложностей, если захочет быть с тобой. Наверное, если ты постараешься, она может захотеть… Тебе ведь приятно представлять её рядом с собой. Так может всё же…?
        Всё так, да не так. Ты рассчитываешь получить больше, чем сможешь отдать, а это нечестно. Нечестно, потому что ты прекрасно понимаешь, что, если уж речь идёт о серьёзных отношениях, то на самом деле рядом с собой ты хотел бы видеть ту, другую, с которой тебе неспокойно, непросто, которую ты совсем плохо знаешь. Ту, которая заставляет тебя бояться своих желаний и глубины собственных чувств…
        Да о чём ты вообще думаешь?! Какие девушки?! Какие отношения?! Ты сегодня уже убил кучу времени на глупости, теперь будешь сидеть до утра за писаниной. Потом понесёшься в универ, будешь почти до самого вечера мотаться по кафедрам и получишь ещё прорву новых заданий. У тебя вечная нехватка времени. Выходные ты проведёшь в больнице со своими пациентами. Хорошо ещё, если в будни в больнице всё будет спокойно и тебе не придётся срочно кидаться к кому-нибудь из них, бросив все дела. У тебя не хватает времени на свои разработки, которые для тебя так важны. Ты спишь иногда по пару часов в сутки, частенько не успеваешь пообедать и поужинать. Как ты собираешься втиснуть в свой сумасшедший график ещё и свидания? Это абсурд! Не можешь ты себе сейчас позволить разброд в чувствах. Тебе необходима холодная голова, значит и сердцу придётся поостыть. Всё потом. А пока, давай, вкалывай, карабкайся, вставай на ноги, добивайся чего-то в этой жизни и не ной. И вообще, хватит валяться, пора заняться делом! Ночь тоже не бесконечна, надо до утра успеть управиться…
        Но утром у тебя будет минут пятнадцать… Может, лучше было бы, если б она не приходила. Так было бы проще… Нет, пусть она завтра придёт, а то жизнь начинает казаться какой-то беспросветной. Так хоть минут на пятнадцать создаётся иллюзия, что когда-нибудь у тебя появится возможность хотя бы сделать попытку… Ну хватит уже ныть! Подъём!

* * *
        Эм пришла утром на кухню пораньше. Она быстренько заколотила тесто и принялась печь оладушки. Фиг с ней, с фигурой. Ну не предлагать же ему магазинный йогурт. Сегодня она угостит его вкусным и сытным завтраком — пусть оценит её кулинарные способности.
        У неё было приподнятое настроение. Под хорошее настроение дело спорилось, на блюде быстро вырастала аппетитная золотистая горка.
        Эм бросила взгляд на часы. Что-то он сегодня задерживается. Обычно он приходит завтракать в одно и то же время. Может у него сегодня позже занятия начинаются? Ещё есть немного времени, может ещё придёт?
        Минута потянулась за минутой. Если его ещё минут пять не будет, придётся завтракать одной. Ребята скоро начнут подтягиваться, тогда всё равно не удастся посидеть вдвоём.
        Он всё не шёл. С каждой уходящей минутой на неё всё сильнее накатывало отчаяние. Почему-то было так обидно, что комок подкатывал к горлу и слёзы наворачивались на глаза. Она пыталась себя одёргивать и старательно убеждала себя, что нет ничего страшного в том, что они сегодня не увидятся, и что ещё будет у них возможность позавтракать вдвоём, но это совсем не помогало. Он не придёт! Зачем только она пекла эти дурацкие оладьи?!
        С досадой взглянула на блюдо с оладьями. Она напекла их много, чтоб и ребятам тоже хватило. Если он не придёт, все до единого отправятся в мусорное ведро!
        Её настороженный слух вдруг уловил звук шагов в коридоре. Идёт! Это точно он!
        Она подскочила с места и бросилась к шкафу, делая вид, что что-то достаёт оттуда, чтоб он не сразу увидел её лицо.
        Дверь скрипнула. Эм упорно копалась в шкафу.
        — Привет, Эм.
        Она выглянула из-за дверцы шкафа.
        — Привет.
        Несколько секунд форы дали ей возможность привести чувства в порядок и на её лице уже обычная приветливая дружеская улыбка. Ничего больше.
        — Я оладушек для всех напекла, ты будешь?
        У него осунувшийся вид, глаза красные, будто всю ночь просидел за книгами.
        — Я…? Да, спасибо. Можно мне тарелку?
        — Конечно.
        Эм поставила перед ним тарелку, сама устроилась напротив.
        Он устало провёл ладонью по лицу, тряхнул растрёпанной головой, отгоняя сонливость, и положил себе несколько оладушков на тарелку. Отправив один в рот, разложил рядом с тарелкой конспект и уткнулся в него.
        Эм смотрела на него, испытывая какое-то странное чувство, состоящее из смеси радости и облегчения от того, что он всё же пришёл, нежности, жалости к нему, такому усталому и замученному, и разочарования тем, что он совсем не обращает на неё внимания.
        Он проглотил несколько оладушков, похоже, совсем не замечая, что именно ест. Потыкав вилкой в тарелку, сообразил, что там пусто и оторвался от своего конспекта. Вскинул глаза на часы, висящие на стене, и подскочил с места.
        — Спасибо Эм, очень вкусные…, — он запнулся, потом нашёл глазами блюдо, — ну да, оладушки. Спасибо, ты меня выручила… Я побегу. Удачи.
        И он ушёл. Эм смотрела ему вслед разочаровано.
        — Ну, зато голодным не пошёл. Может, хоть его желудок заметил, что его набили моими оладьями!
        На кухню подтянулись Илья с Дэном.
        — Чем это у нас тут так вкусно пахнет? — с порога поинтересовался Дэн, втягивая носом воздух.
        — Оладьями. Лопайте, парни, на всех хватит, — указала рукой на блюдо Эмма.
        — О-о-о, здорово! Это мы любим! — потёр руки Илья и полез в шкаф за тарелкой.
        Дэн, довольно урча, тут же подцепил вилкой оладушек с блюда и запихнул его себе в рот. Не успев прожевать, отправил следом ещё парочку.
        — Ум-м, как вкушно! Отлишные, рашчудесные оладушки! Эм, ты прелесть!
        — Ну вот, всё-таки не зря трудилась, — ухмыльнулась про себя Эм. — Хорошо, хоть есть, кому оценить мои старания по достоинству.
        Глава 9.Чрезвычайное происшествие
        Появление в общаге Петра и его мохнатой подружки не прибавило Дэну радости в жизни. Заклинание, предложенное Женькой, неплохо работало и давало возможность мирно сосуществовать с новыми соседями, но имело существенный недостаток — оно довольно быстро выветривалось. Дабы иметь какие-то гарантии своей безопасности, Дэну приходилось накладывать его по нескольку раз в день. Петру он не особо доверял и не верил в то, что тот сумеет самостоятельно уследить за своей паучихой. Дэн теперь постоянно находился в каком-то напряжении, опасаясь забыть наложить заклинание, и его это не могло не раздражать.
        Пётр жил в общаге уже несколько недель, регулярно попадая в забавные переделки, периодически нечаянно что-то сшибая и ломая, но не слишком напрягая соседей своим присутствием, скорее, забавляя их своей незадачливостью. Но вот Дэну всё это время совершенно не было покоя. Зимние каникулы дали ему возможность немного перевести дух, но с началом нового семестра ему опять пришлось вспомнить о своих страхах.
        Однажды, придя с занятий, Дэн прямой наводкой направился к комнате Петра, чтоб обновить защиту. Находясь в нескольких метрах от цели, он вдруг заметил на полу у двери какое-то движение и, к своему ужасу, увидел паука, выползающего в коридор. Паук, шустро перебирая лапками, пустился в путь по коридору. Дэна затрясло от страха, в глазах потемнело, тело покрыл холодный липкий пот. Не соображая, что делает, он в панике издал какой-то звук на высоких нотах, судорожно сделал выпад рукой в сторону паука и заорал не своим голосом:
        — Араниа кадеро!!!
        В сторону паука полетел красноватый искрящийся сгусток энергии. В ту же секунду Пётр пулей вылетел из своей комнаты и с нехарактерной для него прытью метнулся наперерез заклятию.
        — Не-е-е-ет!!!
        Этот крик, как ножом резанул по барабанным перепонкам Дэна, подняв в нём волну ужаса, целиком затопившую сознание. Страх парализовал его, всё происходящее казалось кошмарным сном. Он видел всё, словно в замедленной съёмке: Пётр, осевший на пол от удара заклятья в грудь; Глеб, выбегающий из своей комнаты, направляющийся к Петру и склоняющийся над ним; Илья, появившийся в другом конце коридора и тоже устремившийся к распростёртому на полу телу.
        Звуки на мгновение словно исчезли из мира, гнетущая тишина давит на уши, ужас сковал тело и душу ледяным холодом.
        Глеб, нависая над Петром, произнёс какое-то заклинание. Петра окутало голубоватой дымкой. Через несколько секунд эта дымка рассеялась, Пётр открыл глаза и приподнялся на локтях. Тряхнул головой, окончательно приходя в себя. Паучиха, сновавшая вокруг хозяина и трогавшая его лапками всё то время, что он пролежал без движения, издала какой-то громкий чирикающий звук.
        — Ну, ты как, нормально себя чувствуешь? — озабочено спросил у Петра Илья, склоняясь над ним.
        — Да, всё в порядке. Спасибо, — промямлил Пётр.
        Илья подал ему руку и помог подняться.
        Глеб вдруг резко развернулся, сделал несколько стремительных шагов по направлению к Дэну. Лицо его исказилось гневом. Он схватил Дэна за грудки и с силой встряхнул.
        — Не смей использовать магию против человека! — прорычал он.
        Дэн даже не пытался сопротивляться. Он молча безвольно болтался в руках Глеба, лицо было бледным, в глазах крайняя растерянность и испуг.
        Илья метнулся к ним и жёстко схватил Глеба за предплечье.
        — Отпусти его!
        Глеб тяжело дышал, плотно сжав губы, и не выпускал футболку Дэна из рук, будто не вполне осознавая, что делает.
        — Глеб, оставь его, слышишь! Он не специально это сделал! Это было заклятие против пауков! Ты же сам слышал!! — проорал Илья, угрожающе надвигаясь на Глеба.
        Глеб, наконец, отпустил Дениса. Тот судорожно вздохнул, резко развернулся и рванул к себе в комнату.
        — Он не хотел, ясно?! — ещё раз выкрикнул Илья, вставая лицом к лицу с Глебом. — Он мой друг и я хорошо его знаю! Он и не думал причинять кому-то вред!
        Глеб ничего не ответил, но агрессия в его взгляде угасла и теперь в нём читалась какая-то невысказанная боль. Илью смутил этот взгляд, у него сразу пропало желание продолжать разборки. Он развернулся и поспешил вслед за Дэном.
        — Глеб, Илья прав, Денис не специально. Это я сам виноват, не уследил за Каролиной, а Денис очень боится пауков. Я сам виноват, — робко подал голос Пётр.
        Глеб повернулся к нему. Вид у него был какой-то опустошённый и измотанный. Устало похлопав Петра по плечу, он, как во сне, двинулся в свою комнату. Дверь за ним медленно закрылась, издав протяжный стон.
        Пётр поморщился от этого плаксивого звука. Какое-то время стоял посреди коридора с расстроенным видом. По его ботинку настойчиво забарабанили мохнатые лапки. Каролина, издавая своеобразные чирикающие звуки, пыталась привлечь внимание хозяина. Парень наклонился и поднял её с пола. Она удовлетворённо притихла в его руках.
        — М-да… натворили мы с тобой дел, Каролина, — удручённо пробормотал Пётр. — Что ж нам теперь делать-то…?

* * *
        Илья засталДэна в комнате, со злостью молотящим кулаками подушку. Он окликнул друга по имени, но тот не сразу отреагировал. Ударив подушку ещё несколько раз, Дэн швырнул её в угол и с размаху уселся на кровать, закрыв руками лицо.
        — Дэн, успокойся. Всё нормально, дружище, — тронул его за плечо Илья.
        Денис отнял ладони от лица и тоскливо взглянул на него.
        — Нормально? Я же мог его убить, — просипел он.
        — Не мог. Это заклятие только пауков убивает, людям оно не может причинить серьёзного вреда, ты же знаешь, — уверенно заявил Илья.
        — Это магам не может, а насчёт обычных я не уверен. Когда он грохнулся на пол, я думал всё, конец.
        — Ну, всё ведь обошлось. Всё в порядке.
        Дэн потряс головой и опять закрыл лицо руками.
        — Блин, эта моя проклятая фобия. И угораздило же этого придурка Петьку с его тварью поселиться по соседству. А если б я его убил? Как подумаю об этом, у меня ум за разум заходит от ужаса.
        Илья не успел ничего ответить, в дверь кто-то осторожно постучал.
        — Кого там ещё нелёгкая принесла? — буркнул Дэн.
        Илья подошёл к двери и слегка её приоткрыл. За дверью стоял Пётр, нервно переминаясь с ноги на ногу.
        — Э-э э, Илья, можно мне с Денисом поговорить?
        Илья повернулся к Дэну. Тот напряжённо прислушивался к разговору. На молчаливый вопрос Ильи он ответил растерянным взглядом и пожал плечами.
        — Входи, — Илья отступил на шаг, позволяя Петру пройти в комнату.
        Дэн поднялся Петру навстречу, испытывая неловкость и плохо представляя, как следует себя сейчас вести.
        — Денис, я хотел извиниться. Женя предупреждала меня, что ты боишься пауков и просила быть внимательнее. Я очень сожалею о том, что произошло.
        Пётр выглядел сильно расстроенным.
        — М-м-м… ты тоже извини, я не хотел тебе навредить, — промямлил Дэн. Помолчав с минутку, он добавил уже более задиристым тоном:
        — Слушай, я так больше не могу! Я понимаю, что ты любишь свою паучиху, но я-то почему должен страдать? Я за то время, что ты тут живёшь, ни минуты покоя не знаю! Сегодня, вообще, чуть убийцей не стал! Меня всё достало! В конце концов, я тоже человек и имею право на покой!
        — Я… я понимаю, Денис…, — расстроено согласился Пётр. — Я поищу квартиру и постараюсь уехать из общежития в ближайшее время… Я только не уверен, что смогу быстро найти жильё… Я до этого жил на съёмной квартире, которую тоже нашёл с трудом. Мало кто любит пауков, большинству людей такое соседство не нравится. Моя хозяйка выставила меня после того, как пришла однажды неожиданно с проверкой, а, уходя, обнаружила Каролину в своей туфле. Мне ещё повезло, что она её не раздавила. Крику было… Я понимаю, что пауки выглядят немного странно в качестве домашних животных…
        Дэн многозначительно хмыкнул.
        — Ну да, я понимаю, что большинство людей их боятся, но это просто от недостатка знаний о них…, — продолжал Пётр.
        — Даже если я буду знать все подробности о повадках этих тварей, меня это вряд ли сможет заставить их полюбить, — буркнул Дэн. — Я их просто панически боюсь. Бзик у меня такой. Я при одном упоминании об этих монстрах начинаю трястись.
        — Я тебя понимаю. Правда… Но Каролина… Я не могу её просто взять и оставить дома у родителей. Она очень ко мне привязана и будет тосковать. Это необычный паук. Она относится к одной из разновидностей новозеландского хомо эрратикус. Эти пауки абсолютно не ядовиты и не опасны, они отличаются очень высоким уровнем интеллекта, отсутствием агрессивности, могут общаться с помощью звуков, в отличие от других пауков, и очень привязываются к хозяину, если их содержат в неволе. Она у меня живёт уже почти восемь лет. Когда мне исполнилось двенадцать, моя мама привела меня в зоомагазин, чтоб купить мне какое-нибудь животное в подарок на день рождения. Каролина тогда была совсем маленькой. Она так на меня смотрела из террариума и забавно махала своими лапками, будто на руки просилась. Я просто не смог пройти мимо. Маму мой выбор, мягко говоря, не очень-то обрадовал, но она не смогла мне отказать. Мама, правда, не сразу привыкла к Каролине, какое-то время даже накладывала заклинание на террариум, чтоб Каролина из него сама не выбралась, но я досконально всё изучил об этих пауках и переубедил её.
        — О, как же я понимаю твою маму, насчёт того, что она не особо твоему выбору обрадовалась, — хохотнул Дэн, который уже окончательно пришёл в себя и слушал Петра с возрастающим интересом. — Слушай, так ты что же, выходит, маг, что ли?
        — Ну да. А почему тебя это так удивляет? — в очередной раз смутившись, спросил тот.
        — Честно говоря, я был уверен, что ты обычный. Если ты маг, то какого рожна сам не чинишь то, что постоянно ломаешь?
        — М-м-м… просто обычно, когда вы поблизости, кто-нибудь сразу же бросается на выручку, я даже не успеваю сам что-то предпринять, — пожал плечами Пётр.
        Илья и Денис переглянулись и рассмеялись.
        — Ну, ты извини, приятель, что мы такие торопыги, — весело сказалИлья. — Мы почему-то были абсолютно уверены, что ты обычный.А кстати, ты ведь, вроде, наш ровесник? Тебе же тоже девятнадцать? Ты в какой школе учился?
        — Я на домашнем обучении был, в школе только экзамены сдавал, — опять смутился Пётр. — Понимаете, я в детстве был болезненным, и когда мне исполнилось семь, моя мама не стала отдавать меня в школу, а организовала мне домашнее обучение. У меня дома были учителя. Честно говоря, когда я стал постарше, наверное не было необходимости в том, чтоб держать меня дома, и я просился в школу, но моя мама…, — Пётр покраснел ещё гуще. — В общем, я просто прошёл в школе аттестацию.
        — Ты, наверное, единственный ребёнок в семье? — понимающе поинтересовался Дэн.
        — Ну да… Дэн, ты потерпишь ещё немного моё присутствие в общежитии? Я правда не могу прямо сейчас куда-то уехать. И Каролину мне некуда девать. Честно говоря, я сглупил, когда не стал сам для подстраховки накладывать заклинание на дверь. Когда Женя предложила его использовать, я подумал, что надёжнее будет, если вы сами будете его накладывать, я ведь страшно рассеянный и частенько что-то забываю сделать. Каролину нельзя держать всё время закрытой в ящике, как обычного паука. Это то же самое, что запереть в ящик ребёнка. Я сегодня, видимо, плохо дверь закрыл, вот она и вышла в коридор. Она очень любопытная, как все дети. Ей по человеческим меркам всего лет пять, не больше. Дома она свободно гуляла, где хотела. Она абсолютно никакой опасности не представляет для окружающих, скорее, окружающие опасны для неё. С возрастом всё становится проще. Эти пауки отлично понимают человеческую речь, если живут с людьми. Их интеллект, конечно, не дотягивает до человеческого, но он значительно выше, чем у собаки, например. Каролина просто ещё малышка, ей сложно что-то запретить.
        Излияния Петра были прерваны настойчивым стуком в дверь.
        — Входи, Жень! — в один голос отозвались Илья и Денис.
        Женька просунула голову в дверной проём.
        — Привет, парни! О, Петь, и ты тут! Отлично! — весело заявила она, входя в комнату. — Есть предложение сходить сегодня всем вместе в кино. Мы с девчонками не слишком загружены заданиями, за пару часов успеем всё доделать и собраться. Вы как, сможете?
        — Да без проблем! — не раздумывая, заявил Дэн.
        — Ради такого дела придётся включить скоростной режим, — улыбнулся Илья.
        — А ты, Петя?
        — Я… э-э-э, я… да… я тоже…, — промямлил Пётр, в очередной раз покрываясь краской.
        — Ну и отлично! Встречаемся в холле ровно в семь.
        Женька лучезарно улыбнулась всем троим и исчезла за дверью.
        Пётр застыл на месте и смотрел ей вслед заворожено.
        — Эй, парень, остынь. Это моя девушка, — хлопнул его по плечу Илья, с трудом сохраняя серьёзное выражение лица.
        Пётр стал похож на перезрелый помидор.
        — Илья… я даже не думал…, — пролепетал он, растерянно хлопая глазами.
        — Вот и не думай. Давай, иди уже. Слыхал? В семь в гостиной, — подтолкнул его Илья к выходу.
        Пётр бросился к двери. Забыв, что она открывается вовнутрь, с полминуты толкался в неё, сопя от напряжения и гремя ручкой, затем, наконец, выбрался в коридор и припустил к своей комнате.
        Парни давились беззвучным смехом, глядя ему вслед.
        — Знаешь, а он мне нравится, — сказал Илья, успокоившись. — Прикольный малый. По-моему, он серьёзно относится к тому, чем занимается, и знает, что говорит.
        Дэн только хмыкнул в ответ. У него Пётр тоже вызывал бы симпатию, не будь у него специфического приложения. Даже жаль немного, что ему придётся переехать.
        Глава 10.Практики и теоретики
        Ровно в семь, как договаривались, девчонки, Илья, Денис и Пётр отправились в кино. По дороге они шумели и веселились. Пётр, впервые участвовавший в общественном мероприятии, постоянно смущался, но старался поддерживать компанию. Вечер традиционно завершился посиделками в холле. Парни, казалось, и думать уже забыли об инциденте, который случился днём. Дэн, как обычно, развлекал девчонок шутками. У Петра с Женькой завязался разговор об использовании при изготовлении зелий различных ингредиентов животного происхождения. У Ильи уши начали опухать, когда они наперебой стали вспоминать все тридцать семь способов использования в зельях шпанской мухи и её яда. Выпитые три кружки чая дали о себе знать, и Илья отлучился из холла поправить галстук.
        Когда он вернулся обратно, оказалось, что Пётр с Женькой пересели на диван поближе к камину, очевидно, чтоб было удобнее разговаривать, не отвлекаясь на хохочущих над шутками Дениса девчонок. Пётр о чём-то увлечённо рассказывал Женьке, не запинаясь и не краснея, как обычно, явно получая удовольствие от того, что нашёл в своей собеседнице благодарного слушателя, способного оценить его познания, а она слушала его с большим интересом, и было заметно, что его осведомлённость в вопросе вызывает у неё уважение.
        Илье совсем не понравилась эта сценка. Он до сих пор относился к Петру с симпатией, сочувствовал ему, когда тот попадал во все эти многочисленные переделки, и его смешная неуклюжесть вызывала у Ильи желание покровительствовать и выручать его при необходимости. Пётр казался ему добрым и безобидным малым. Ещё сегодня днём он в душе не был согласен с тем, что Петру придётся переехать из общаги из-за страхов Дэна, но сейчас вдруг отчётливо осознал, что это самое оптимальное решение проблемы. Он решительно направился к Женьке, присел рядом с ней на диван и обнял её со спины обеими руками.
        — Я вам не помешаю?
        Илья послал Петру прямой взгляд, который, очевидно, показался тому достаточно красноречивым, потому что он осёкся на полуслове и покраснел.
        — Ну как ты можешь помешать нам, Илюш? — весело отозвалась Женька, повернув к нему лицо. — Петя так интересно рассказывал историю Карла V, короля Франции из династии Валуа.
        — Ничего себе! Как это вы со шпанской мухи переключились на королей Франции? Может, я тоже чего-то не знаю о Карле V? Он что, был любителем насекомых? Или прототипом того самого короля из песенки, при котором блоха жила?
        — Да ну тебя, — рассмеялась Женька. — При нём наверняка жили блохи, это всё-таки в Средневековье было, но кроме них при его дворе жил знаменитый зельевар Лоис Жоли. Ну, ты помнишь, он же автор целого ряда зелий, которые есть и в современных справочниках по зельям.
        — А-а… ну да…
        — Я о Лоисе Жоли много читала, а вот о Карле V не так уж много знала. Ну, разве что то, что он правил Францией в конце первого этапа Столетней войны. Оказывается, он был очень интересной личностью.
        — Да что ты? Ну, надо же, какие у Петеньки всесторонние познания. А я думал, его только насекомые интересуют.
        Илья чувствовал, что его реплика здорово отдаёт желчью, но ничего не мог с собой поделать.
        Пётр, до сих пор сохранявший молчание, покраснел ещё гуще, вздёрнул подбородок и взглянул Илье прямо в глаза.
        Ого! А этот парень совсем не так прост, как кажется! Хоть его лицо пылало, но во взгляде не было уже и тени смущения, только полное понимание происходящего и чувство собственного достоинства.
        — Какой кошмар! Уже почти полночь! В универ же завтра! — громко воскликнула Лиза, взглянувшая на часы.
        Все сразу засуетились. Женька выскользнула из объятий Ильи и стала собирать расставленные, где придётся, чашки. Остальные попытались ей в этом помочь.
        — Ребята, вы идите, мы с Ильёй сами уберём, — заверила всех Женька.
        Илья покладисто принял из её рук стопку чашек.
        Дэн, Эмма и Лиза, пожелав всем спокойной ночи, разбрелись по комнатам. Пётр тоже поспешно распрощался со всеми и ушёл к себе.
        Илья, подобрав последнюю чашку, тронулся было на кухню.
        — Илюш, постой. Ты можешь мне объяснить, что это сейчас было? Что за тёрки у вас с Петей? — остановила его Женька, встав у него на пути и глядя на него так, что ему стало понятно, что отвертеться не получится.
        — Какие ещё тёрки? Что ты выдумываешь? — невинно захлопал глазами Илья, делая попытку закосить под дурачка, в то же время прекрасно понимая, что с Женькой это не прокатит.
        — Не делай из меня дурочку. Что у вас произошло? Честно говоря, я плохо себе представляю, что вы могли не поделить, но ты не слишком вежливо себя сейчас с ним вёл. Можешь объяснить, в чём дело? Мы все живём под одной крышей, не хотелось бы, чтоб кто-то из нас ссорился между собой, — тоном миротворца заявила Женька.
        — Не волнуйся, скоро проблема пребывания Петра в общаге решиться сама собой, и никто ни с кем ссориться не будет, — ответил ей Илья, испытывая глубокое удовлетворение от констатации этого факта.
        — Это ты о чём? — удивилась Женька.
        — Пётр собирается переехать на квартиру.
        — Переехать? Почему?
        — Ну… У них с Дэнькой вышел инцидент…, — перевёл стрелки Илья.
        — С Дэнькой? Из-за Каролины, я полагаю? Что случилось? — озадачено поинтересовалась Женька.
        — Да-а… Она сегодня выползла из Петькиной комнаты, а Дэн на неё наткнулся. Короче, парни поговорили, и Пётр пообещал найти себе квартиру.
        — М-да… Жаль, что так вышло… Петя славный парень. С ним интересно общаться. Он очень начитанный, и интересы у него разносторонние. Да… а у тебя-то какие к нему претензии? — спохватилась Женька.
        — Жень, я тебя уверяю, нет у меня к нему никаких претензий. Тебе показалось. И вообще, сколько можно говорить о каком-то Пете? Заметь, все ушли спать, и мы с тобой здесь совершенно одни, — заговорщически улыбнулся ей Илья.
        — И что из этого следует? — лукаво улыбнулась Женька в ответ.
        — Не знаю, это ведь ты у нас самая умная, — шутливо пожал плечами Илья.
        Женька рассмеялась и, обхватив его одной рукой за шею, чмокнула в щёку. Он потянул её к себе свободной рукой, но по его футболке тут же потекла холодная жидкость.
        — Чашки, Илюша! — расхохоталась Женька. — Может, всё же отнесём их на кухню?
        — Будь они неладны, эти чашки! Давай их сюда, пусть подождут немного, — фыркнул Илья.
        Они составили чашки прямо на пол. Он опять потянул её к себе.
        — Ай, у тебя футболка вся мокрая! — снова отстранилась от него Женька.
        — Да что ж такое-то?! — воскликнул Илья нетерпеливо.
        Он поспешно стянул с себя футболку и швырнул её на пол.
        Ему казалось, что он хорошо представляет себе, каким может быть её поцелуй, но на этот раз было в нём что-то такое, от чего крыша не съезжала, а прямо-таки слетала со свистом. То ли это приступ ревности так обострил его чувства, то ли она на самом деле никогда раньше так его не целовала, только он почувствовал, что ещё пара секунд, и он не сможет ручаться за свою выдержку. Он сделал невероятное усилие, чтоб оторваться от неё, и выдавил:
        —…ч-чашки… надо всё-таки помыть…
        — … ага… пошли…
        Они оба разом наклонились, не глядя друг на друга, намереваясь подобрать стоявшие на полу чашки, и стукнулись лбами. Это вызвало у них обоих такой приступ хохота, что они несколько минут корчились в конвульсиях, тычась друг в друга.
        Женька, наконец, нашла в себе силы успокоиться и закрыла Илье рот ладонью.
        — Тихо ты! Мы сейчас всю общагу переполошим.
        — Так, всё. Стой на месте и не двигайся, я чашки сам подберу.
        Он поднял чашки с пола, и они с Женькой, всё ещё хихикая, направились на кухню.

* * *
        Пару дней спустя Илья, возвратившись из универа, сразу заглянул в комнату девушек. У Женьки занятия закончились гораздо раньше, и он рассчитывал застать её дома. Женьки в комнате не оказалось, и на свой вопрос о том, где она может быть, он получил от Лизы ответ, от которого у него всё внутри заклокотало.
        — Они с Петей на кухне чай пьют. Хотя, может, уже и не пьют. Они там с полчаса назад сидели. Но в комнату она не возвращалась, — рассеянно выдала информацию Лиза, оторвавшись от своего конспекта.
        Илья, с трудом удерживая себя от того, чтоб не побежать, отправился на кухню, по дороге пытаясь привести в порядок свои растрёпанные чувства. Да что ж такое-то?! Опять этот тип! И что он всё вьётся вокруг неё?!
        Его разум не находил ни одной веской причины, по которой ему следовало бы воспринимать Петра, как соперника. Смешно даже! Ну, какой из него соперник?! Неловкий, неуклюжий, странноватый и вечно краснеющий дурик! Отчего же так неспокойно на душе от одной мысли, что она с удовольствием слушает его россказни и находит его интересным?
        Илья, в принципе, не считал себя ревнивцем. Нет, чувство ревности, конечно, было ему знакомо. Он молча ревновал Женьку к Дэну, пока она была с ним. Правда, эта ревность скорее была похожа на тоскливую обречённость. В ней не было агрессии, не было желания рвать и метать, когда он видел их вместе, только боль. А вот Петеньке ужасно хочется начистить рыло!
        Нет, ну это просто смешно! Да что в нём есть такого, что может вызывать опасения? Ну, ничего ведь особенного! Интеллектуал, конечно. Ну и что же? Женька дружит со своим одногруппникомГенкой и частенько торчит с ним в библиотеке, выполняя совместные работы. Он тоже умник, да ещё смазливый шатен, ростом с коломенскую версту. По такому наверняка сохнут девчонки. Но почему-то эта дружба не вызывает никаких опасений. С тех самых пор, как их с Женькой отношения определились, у Ильи ни разу не возникало никаких сомнений на этот счёт.
        Так почему этот Пётр? Глупости, это всё глупости! Нельзя поддаваться слепому, безотчётному чувству и придавать слишком большое значение тому, что Женька находит общение с ним интересным. Ну конечно, он много знает, а Женька, в силу своего склада, не может не ценить этого. Может, именно поэтому заучка Петенька так его бесит? Что-то как-то не по себе от всех этих мыслей.
        Илья заглянул на кухню. Никого нет. Куда же она подевалась? В холле её нет, в комнате тоже.
        Илья решил пока зайти к себе, потом опять наведаться к девушкам. Он почти дошёл до своей комнаты, как вдруг услышал, что позади него, в дальнем конце коридора открывается дверь в комнату Петра, и раздаётся звонкий голос Женьки:
        — … думаю, мне хватит двух дней.
        — Да мне не к спеху, она не понадобится мне в ближайшее время, — ответил из комнаты Пётр, который, очевидно, проводил свою гостью до двери.
        Женька вышла в коридор, держа в руках книгу, и, не заметив Илью, пошла в другую сторону, по всей видимости, направляясь к себе. Дверь в комнату Петра закрылась. Илья догнал Женьку в несколько секунд и подхватил её под локоть.
        — Привет. А я тебя везде ищу.
        — Ой, Илюша, ты уже дома! А я к Пете заходила. У него столько интересных книг! Я взяла одну почитать, — беспечно прощебетала Женька.
        — Вот как… Мы сходим сегодня куда-нибудь?
        Он обхватил её руками за талию.
        — Мне нужно ещё кое-что дописать, но где-то через час я освобожусь и можно будет пойти погулять, — улыбнулась она. — А ты как?
        — Я хоть сейчас могу пойти. Тогда ты позови меня, когда освободишься.
        — Ладно.
        Илья заправил прядку волос ей за ухо и чмокнул в висок.
        — Я жду.
        Она побежала к себе. Илья пару секунд смотрел ей вслед, потом пошёл по коридору по направлению к своей комнате. Уже миновав дверь в комнату Петра, вдруг остановился и с минуту стоял, раздумывая. Потом решительно развернулся и постучал в дверь.

* * *
        Илье не пришлось долго стучать, Пётр открыл практически сразу. По тому, как слегка дёрнулись его брови, Илья определил, что Пётр вовсе не его рассчитывал сейчас увидеть. Илью это здорово разозлило, но он не подал виду.
        — Привет. Есть разговор. Я войду? — сказал он, стараясь сохранять хладнокровие.
        — Конечно.
        Пётр отступил назад.
        — Только подожди одну секундочку, я Каролину уберу.
        Он издал какой-то забавный звук, на который тут же получил чирикающий ответ. Каролина в одну секунду оказалась у его ног. Пётр поднял её с пола и отправил в стеклянный ящик.
        — Пусть лучше тут пока посидит, чтоб мы на неё случайно не наступили. Проходи.
        Илья сделал пару шагов и остановился посреди комнаты. Он с минуту стоял на месте, зацепившись большими пальцами за карманы джинсов, плотно сжав губы и не говоря ни слова. Пётр внимательно на него смотрел, явно слегка недоумевая.
        Илья вдруг осознал, что понятия не имеет, что именно хочет сказать Петру. Слов нет, сплошные эмоции. Проще всего было бы съездить ему по физиономии. Но это всегда успеется. Он пришёл с твёрдым намерением всё прояснить и выяснить отношения, значит начать надо всё-таки со слов.
        Илья обвёл взглядом комнату, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях и успокоиться. Пётр ждал, недоумевая всё больше.
        — У тебя ко мне какое-то дело? — осторожно поинтересовался он.
        — Можно и так сказать, — Илья наконец посмотрел ему прямо в лицо. — Слушай, я говорил тебе, что Женя — моя девушка?
        Пётр вскинул брови.
        — Разумеется. А что такое?
        — А то!! Что ты всё крутишься вокруг неё, как будто тебе мёдом помазано?! — рявкнул Илья.
        Пётр густо покраснел, но взгляда не отвёл.
        — Послушай, я не понимаю, к чему эти разборки. Мы с ней просто общаемся.
        — Хочешь сказать, как девушка она тебя совсем не интересует?! Думаешь, я не вижу, как ты на неё пялишься?!
        Петра явно обескуражили эти вопросы, заданные в лоб. Теперь он выглядел немного растерянным.
        — Я… Слушай, Илья, у меня совершенно чёткие представления о порядочности. Я ничего лишнего себе не позволяю.
        — Только попробуй позволить! Не знаю, что я с тобой сделаю, но мало тебе не покажется! — угрожающе выдал Илья.
        Пётр вдруг неожиданно улыбнулся и смущённо потёр нос.
        — Что смешного? — раздражённо буркнул Илья.
        — Да так… Честно говоря, тогда в холле я так и понял, что ты именно из-за Жени мне нагрубил, но я не думал, что ты можешь всерьёз ревновать её ко мне. Ты что, правда думаешь, что, встречаясь с тобой, она может обратить на меня внимание? Ты мне здорово льстишь. Честно говоря, на меня впервые наехали по такому поводу.
        Он так бесхитростно это сказал, что Илья опешил. Нет, ну что за чудик? На такого, не то что рука не поднимется, а и крикнуть-то совестно. Но предупредить, всё равно, не помешает. В тихом омуте, как известно, черти водятся.
        — Ну… В общем, ты меня понял. Будь добр, общайся с ней с меньшим рвением, а иначе, пеняй на себя, — сказал он уже без агрессии в голосе.
        — Ты всех, с кем она разговаривает, так предупреждаешь? — с лёгкой насмешкой поинтересовался Пётр.
        — Это не твоё дело. Ты, главное, для себя сделай соответствующие выводы, — ершисто ответил Илья.
        — На мой счёт можешь не беспокоиться… Прости, но мне кажется, ты недооцениваешь отношение Жени к себе, если опасаешься, что её могут запросто у тебя увести. Нужно доверять друг другу.
        — Много ты понимаешь! Ей я доверяю. Я… Она просто слишком много для меня значит, чтоб я мог быть спокойным, когда вижу, что кто-то ею явно интересуется. Я же не ошибся? Тебе, ведь, она нравится, так? — обличающим тоном выдал Илья.
        — А я и не отрицаю. Нравится, — уже без тени смущения заявил Пётр. — Уверен, она многим нравится. Ну и что из того? Дело ведь не в том, кому нравится она, а в том, кто нравится ей. По-моему, так. Она тебя любит, это заметно. Не думаю, что у кого-то есть шанс увести её у тебя… Запретить всем окружающим её парням обращать на неё внимание ты всё равно не сможешь, главное, чтоб у неё не пропало желание быть именно с тобой. На самом деле, наверное, никто не может ничего гарантировать в отношениях, нужно просто стремиться их сохранять, — глубокомысленно произнёс он.
        Парни молча смотрели друг на друга некоторое время.
        — Я вижу, ты отлично разбираешься в вопросах такого рода, — примирительно сказал Илья.
        — Я бы сказал, в теории вопросов такого рода, — хмыкнул Пётр и опять густо покраснел. — Читаю много.
        — Теория выглядит вполне убедительной, — ухмыльнулся Илья. — Ты прав, конечно. Извини за наезд. Надеюсь, ты меня понимаешь.
        — Да ладно, пустяки. Такие вопросы лучше решать сразу, — добродушно улыбнулся Пётр.
        — Это да… Ну ладно, пойду я, а то твоя Каролина уже засиделась в ящике.
        — Да, она этого не любит… Илья, я ищу квартиру, дал объявления во всех газетах, но у меня пока не выходит ничего. Предлагали пару раз комнату в квартире с хозяевами, но, как только узнают про Каролину, разговор сразу заканчивается. Надеюсь, Денис на меня не в обиде за то, что я никак не сдержу своё слово? Это правда совсем непросто, — извиняющимся тоном сказал Пётр.
        — М-м, я думаю, он это понимает. Во всяком случае, он пока не поднимал этот вопрос, — ответил Илья.

* * *
        — А я уже готова, можем идти, — весело заявила Женька, входя в комнату парней минут через двадцать, после того, как Илья пришёл от Петра.
        — Отлично! В кино пойдём?
        — Давай лучше просто погуляем, погода сегодня отличная. Мороз и солнце.
        — С тобой у меня погода всегда отличная, — сказал Илья, притягивая её к себе.
        — Даже, когда холодно и идёт дождь? — лукаво улыбнулась Женька.
        — Даже, когда снег с градом. Мне кажется, или я давно не говорил, что люблю тебя?
        — Да, со вчерашнего дня точно не говорил, — она старательно изобразила укор во взгляде.
        — Безобразие. Я должен срочно исправить эту оплошность.
        У неё в глазах веселье и нежность. Она такая близкая и всё в ней знакомо и понятно. Он столько раз говорил ей о любви и знает, каким будет ответ. Только отчего-то сердце так заходится, словно он впервые собирается открыть его ей. Что-то в самой глубине её глаз притягивает и волнует так, что дыхание сбивается и голос сипнет.
        — Я тебя люблю.
        — И я… люблю.
        Ответное волнение в её голосе приводит в движение не желающую больше быть покорной стихию, которая в один момент сметает все границы пространства и времени, в щепки разнося все условности и запреты. В один короткий миг он находит в её глазах ответ на все вопросы сразу. Они понимают сейчас друг друга, как никогда. Нет, не с полуслова. Ни слова, ни даже мысли сейчас неуместны. Они ощущают себя единым целым, сливаясь в порывах, чувствах и желаниях, раскрывая ещё один секрет любви, совсем простой и всеобъемлющий, такой же древний, как жизнь, как сама Любовь…
        Близкая. Ближе быть уже просто невозможно. Родная. Роднее не бывает. Никому, никогда он её не отдаст. Они без остатка принадлежат друг другу, и пусть кто-нибудь попробует с этим поспорить.
        Глава 11.Тяжёлый пациент
        Глеб всего два часа назад заступил на дежурство, а через его руки уже прошло несколько страдальцев с укусами разных тварей, самой безобидной из которых была саламандра, парочка незадачливых любителей экспериментальных заклятий и ещё один старый маг, по ошибке хлебнувший вместо своего лекарства от подагры просроченного оборотного зелья, в котором, к тому же, утонула муха.
        Глебу жутко хотелось кофе. Закончив возиться с дедулькой, которому после всех манипуляций оставалось только спокойно подождать, пока количество и конфигурация конечностей у него станут соответствовать человеческим параметрам, а крылья и усики сойдут на нет, Глеб со спокойной совестью направился в комнату отдыха, надеясь наконец перевести дух. Он поставил на стол чашку и уже открыл банку с растворимым кофе, но в этот момент приоткрылась дверь, и в дверной проём просунулась лохматая голова Юрки, медбрата из приёмного покоя.
        — Глеб, у нас тут один тяжёлый, — заявил он, впихиваясь в комнату целиком и протягивая Глебу карту с данными пациента.
        Глеб негромко ругнулся, с досады грохнув банкой об стол.
        — Давай. Что там такое?
        Он взял у Юрки карту.
        — Там боец из Маат. На боевой операции под заклятье тёмного попал, — докладывал Юрка. — Выглядит паршиво.
        У Глеба внутри похолодело. В Маат было двадцать пять бойцов. Работали они в стабильных группах по пять человек, поэтому очень близко знал он только тех четверых, с которыми ходил на задания, но знаком был со всеми, кто служил там год назад. Он заглянул в карту. Олег Лавров, 24 года… В голове зашумело, буквы запрыгали перед глазами. Олег…
        Глеб резко сорвался с места и, отпихнув с дороги Юрку, рванул в палату для тяжёлых.
        Юрка следом, едва за ним поспевая.
        — Его товарищ оказал ему посильную помощь на месте, но дело плохо, — выкрикивал Юрка на ходу. — Тёмный парня только вскользь зацепил, иначе он на месте бы умер, но процесс всё равно пошёл. Боюсь, он не жилец.
        — Заткнись! — рявкнул на него Глеб, притормозив на секунду и рывком открывая дверь в палату.
        Олег лежал на больничной койке, вытянувшись в струнку, застыв в каком-то неестественном напряжении. Глаза закрыты, лицо синюшного цвета, губы почти почернели. С диагностикой не возникало никаких сложностей, Глебу сразу стало понятно, в чём проблема. Но дело, действительно, дрянь. Собрав волю в кулак и решительно отбросив в сторону все эмоции, Глеб шагнул к койке и склонился над своим пациентом. Приподнял ему веко, оценивая состояние зрачка.
        — Юрка, тащи сюда набор шестнадцать и ещё возьми в ординаторской мою коробку, ты знаешь, какую, — скомандовал он.
        — Сейчас.
        Юрка с готовностью метнулся выполнять поручение.
        Глеб пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, заставляя себя сконцентрироваться исключительно на решении проблемы и стараясь не думать о том, что жизнь его бывшего друга висит сейчас на волоске. Он сосредоточился и принялся за дело. Последовательно использовал весь арсенал заклинаний, блокирующих действие тёмной магии, затем применил заклинания, направленные на восстановление жизненных функций. Это потребовало приличной затраты его магической и жизненной энергии, и к концу процедуры Глеб едва держался на ногах.
        Юрка приволок в палату всё, что ему было велено.
        — Юр, дай мне синий флакон из моей коробки, — пробормотал Глеб, тяжело опускаясь на стул. Ему необходимо было срочно восстановиться, иначе через несколько минут пришлось бы лечь на соседнюю койку и подкинуть проблему своим коллегам.
        Юрка с готовностью протянул ему пузырёк. Глеб сделал приличный глоток зелья, поморщившись.
        — Глеб, может, вызвать Ефим Сергеича? — озабочено поинтересовался Юрка, всматриваясь в его посеревшее лицо. — Ты паршиво выглядишь.
        Глеб отрицательно помотал головой.
        — Я в порядке, сейчас буду в норме.
        Зелье сделало своё дело, через несколько минут окружающая обстановка обрела чёткие очертания, и Глеб почувствовал себя относительно бодрым. Он поднялся со стула и шагнул к койке, на которой лежал Олег. Глеб визуально оценил его состояние. У него немного отлегло от сердца. Налицо была положительная динамика. Самое главное — угроза жизни миновала. Напряжение в теле Олега спало, лицо уже не выглядело таким устрашающе синюшным и возвращало себе естественный цвет прямо на глазах. Глеб взял парня за запястье и посчитал пульс. Всё было совсем неплохо для начала. Он достал из реанимационного набора шприц, наполнил его содержимым одного из флаконов и сделал укол. Всё, теперь оставалось только ждать.
        — Юр, ты можешь идти. Я пока тут побуду. Если я понадоблюсь, зови, — сказал Глеб, усаживаясь на стул.
        — Ага. Слушай, там, в приёмном, мужики ждут, которые парня сюда доставили. Чего им сказать-то? — поинтересовался Юрка.
        — Мужики? — переспросил Глеб. — Тогда я сам туда сейчас схожу.
        — Мне остаться пока тут?
        — Да нет, Юр, я сделал, всё, что возможно, он сейчас стабилен. Я скоро сюда вернусь и буду пока тут. Появятся новые пациенты, посигналишь, — сказал Глеб.
        Спустившись в приёмный покой, Глеб сразу увидел своих бывших сослуживцев, стоявших в просторном холле плотной группкой и напряжённо о чём-то переговаривающихся. Тут были Вадим, командир их оперативной группы, Лёнька и Сашка, с которыми Глеб прослужил в Маат плечом к плечу два года. Заметив Глеба, все они дружно устремились ему навстречу.
        — Здорово, мужики, — кивнул Глеб, отвечая на приветственные возгласы, пожимая руки и получая дружеские толчки и похлопывания по спине.
        — Глеб, ну, что скажешь? — спросил Вадим. — Как он?
        — Жить будет. Насчёт последствий рано пока говорить, но умереть я ему не дам, — заверил всех Глеб.
        — Ну, раз он в твоих руках, всё точно будет хорошо, — широко улыбнулся Лёнька. — Жаль, что ты ушёл. У нас был лучший док в отряде.
        Глеб ухмыльнулся.
        — Вот именно. Я док, а не воин. Каждому своё.
        — Да ладно, воином ты тоже был первоклассным, — возразил Сашка. — У нас была отличная команда. Если надумаешь вернуться, уверен, Семёныч примет тебя назад с распростёртыми объятьями.
        — Нет, парни, я тут на своём месте, — покачал головой Глеб.

* * *
        Глеб сидел на стуле у постели Олега и ждал. Сейчас оставалось только ждать, надеясь на то, что зелье сделает своё дело. Опасность для жизни миновала, но заклятье, которым зацепило Олега, одно из самых страшных тёмных заклятий, и трудно быть уверенным, что оно не оставит после себя серьёзных последствий.
        Глеб чувствовал жуткую усталость. Он принял зелье, чтоб привести себя в норму, но проблема была в том, что его усталость была не только физической. Пока от него требовалось срочно принимать решения и незамедлительно действовать, он действовал, а сейчас, когда можно было немного расслабиться, вдруг почувствовал, чего ему стоило держать себя в руках, когда жизнь его бывшего друга висела на волоске. Бывшего друга. Нелепое сочетание слов. Неестественное. Но иногда о друге можно сказать только так.

* * *
        Глебу было пять, когда его родители погибли в результате своего неудачного эксперимента. Они оба были перспективными учёными, были одержимы общим делом, вместе занимались своими изысканиями. Жили счастливо, но недолго, и умерли в один день и в один миг.
        Глеб их почти не помнил. Он жил в доме своей бабушки, а родители периодически их навещали. Когда они погибли, Глеб остался на попечении бабули, которая души в нём не чаяла. Она окружала внука теплом и заботой, и прививала ему человеколюбие и уважение к окружающим. Он был её отрадой и единственной радостью в жизни, и ей было очень нелегко отпускать его от себя, но, когда пришло время отдавать мальчика в школу, она определила внука в престижную школу-пансион, которая находилась в другом городе. Мальчишка способностями пошёл в своих родителей, был очень любознательным и сообразительным, и бабушка сочла своим долгом дать ребёнку самое лучшее образование.
        Шли годы. Мальчик учился в школе, приезжая на каникулы к бабушке. Глеб был очень привязан к своей бабуле, но в её доме ему не хватало компании сверстников, а в школе он встретил настоящего друга. С Олегом они сдружились с первого дня знакомства и были неразлучны все школьные годы. Многие даже принимали их за братьев. Для всех окружающих они были как одно целое, всегда вместе, всегда один за другого. Разница в характерах лишь делала их ещё сплочённее, позволяя им дополнять друг друга.
        Олег — энергичный, весёлый, заводила, шутник, лидер. Глеб — спокойный, сдержанный, позволяющий руководить собой более шустрому приятелю, однако при необходимости умеющий отстаивать своё мнение. Необузданная энергия одного с успехом сдерживалась рассудительностью другого.
        Когда пришло время думать о будущем, оба решили, что станут воинами правопорядка, будут сражаться с тёмными магами. Олег мечтал об этом с самого детства. Как-то даже не обсуждалось, что Глеб может выбрать себе другую стезю. Они всё всегда делали вместе, поэтому у них обоих не было никакого повода для разногласий в этом вопросе. Глеб ничего не имел против такого выбора, но в отличие от друга, для него это не было мечтой всей жизни.
        Оба они отлично учились. Олегом двигало желание осуществить свою мечту, ведь боевым магом можно было стать, лишь успешно сдав сложные экзамены по нескольким предметам, Глеб просто находил в учёбе удовольствие. Особенно Глебу нравилось варить зелья. У него был какой-то особый дар улавливать мельчайшие нюансы этого таинственного процесса. Он не просто готовил зелья по рецептам из учебника, как большинство учащихся. Каждый раз, когда он, разведя огонь под котлом, раскладывал перед собой все необходимые ингредиенты, его охватывало воодушевление, делающее этот процесс творческим и невероятно увлекательным.
        Окончив школу, успешно сдав экзамены и обойдя большое количество претендентов, парни поступили в Школу боевой магии. За три года они прошли серьёзную подготовку, отлично себя зарекомендовали и были определены на службу в отряд Маат. Это была работа для серьёзных парней. Они занимались поимкой тёмных магов, представляющих угрозу для общества, у которых в арсенале были такие средства чёрной магии, которые вызывали трепет в душах видавших виды боевиков.
        В их команде не было трусов. Среди воинов Маат в принципе не могло быть трусов. Глеб тоже никогда трусом не был, но он отлично знал, что такое страх. В их работе не так уж редко возникали ситуации, когда бывало по-настоящему страшно. Он боялся за Олега, боялся того, что очередная стычка может стоить жизни кому-нибудь из их команды. В отряде случались потери, не всегда группе удавалось вернуться с очередного задания в полном составе.
        Бойцы Маат работали слаженными группами по пять человек, в которых было условное распределение обязанностей. Глеб лучше всех в своей группе владел исцеляющими заклинаниями, поэтому ему была отведена роль дока. Он был умелым воином, в стычках его товарищи могли целиком на него положиться, зная, что он и в бою прикроет, и виртуозно подлатает в случае чего.
        Воины Маат обучались различным видам боевой магии, в том числе и убивающим заклятьям. Им не было запрещено уничтожать противника в случае крайней необходимости. Разумеется, существовали определённые ограничения и контроль над правомерностью использования таких заклятий, но объективно оценить ситуацию, когда речь идёт об обезвреживании особо опасных преступников, практически невозможно. Если случались разбирательства, они обычно носили чисто формальный характер и, как правило, применение бойцом Маат убивающего заклятья признавалось правомерным.
        Глеб принципиально не пользовался такими заклятьями. Он считал свою работу благородной миссией и выполнял её теми средствами, которые не претили его мировоззрению. У Олега было другое мнение на этот счёт. Он не слишком долго раздумывал над тем, стоит ли решать проблему радикально, если угроза со стороны противника была достаточно серьёзной. За время работы в отряде парни много чего повидали и иногда, действительно, такой подход к делу мог показаться разумным, но Глеб со временем понял, что Олега не только необходимость заставляла убивать врага. В его сердце прочно поселилась ненависть. Глеб понимал, что для этой ненависти есть основания, но всё равно не считал это оправданием чрезмерной жестокости. Он пытался поговорить с другом, убедить его не позволять злости играть определяющую роль в его решениях, на что получил резкий отпор и определённые доводы в пользу жёсткого отношения к врагам, часть из которых были довольно обоснованными, но всё же неприемлемыми, по мнению Глеба, для человека с моральными принципами. Он считал, что убийство, даже преступника, мало чем можно оправдать. Олег же был
убеждён, что для воина истребление противника так же естественно, как стремление выжить в бою. На войне, как на войне.
        Глеб беспокоился за друга. Его удручала перемена, которая с ним произошла. Он замечал, что Олег как-то цинично стал относиться к жизни. Его понятия о справедливости приобретали утрированную, максималистскую форму. Он считал себя вправе самостоятельно вершить беспощадный суд во имя этой справедливости, будучи непоколебимо уверенным в том, что возмездие за преступления должно быть максимально жёстким, и нет ничего зазорного в роли палача для того, кто стремится очистить мир от скверны.
        В перерывах между операциями всё, в общем-то, было нормально. Иногда они весело проводили время в компании приятелей, могли напиться и кутить до утра. Олег на таких сборищах становился шумным, весёлым и бесшабашным, как в прежние времена. В такие минуты казалось, что в их жизни никогда не было жестокой реальности, в которую им пришлось окунуться. Они опять были беззаботными мальчишками, закадычными друзьями, которых водой не разольёшь. Глеб никогда не допускал мысли, что разногласия, какими бы они ни были, могут заставить их отвернуться друг от друга. Один случай всё перевернул в их отношениях.
        Во время одной из операций они брали группу тёмных, среди которых было несколько подростков, которым заморочили голову и опоили зельем. Эти мальчишки сопротивлялись и дрались с не меньшим рвением, чем тёмные. Так вышло, что во время сражения, Глеб, оказавшись лицом к лицу с одним из них, послал в него довольно мощное заклятие, заставившее того свалиться кулём на землю. Олег, уже обездвиживший своего противника, вдруг резко развернулся и послал вдогонку ещё одно заклятье. Это было явным перебором для парня, уже и так получившего с лихвой. Глеб сразу понял, что если немедленно ему не помочь, он погибнет через несколько минут. Он метнулся к распростёртому на земле телу, но его неожиданно отбросило в сторону. Понадобилось несколько секунд, чтоб прийти в себя и понять, что его друг послал в него заклятие, которое хоть и не причинило ему существенного вреда, но помешало приблизиться к пострадавшему и оказать помощь. Олег стоял неподалёку, глядя на него сверху вниз.
        — Ты что, рехнулся?! — заорал на него Глеб, у которого от удара об землю гудела голова.
        — Это ты рехнулся! Какого рожна ты собираешься приводить в чувство этого выродка?! — проорал в ответ Олег.
        — Он умрёт, если я не помогу ему!
        — Туда ему и дорога!
        — Не мешай мне!! — прорычал Глеб, подхватился на ноги и рванул к парню.
        Время было упущено, тот уже не подавал признаков жизни.
        Глеба охватило нестерпимое чувство отчаяния, безысходности. Его рвало на части от сознания того, что он ничего уже не может сделать, не может вернуть время назад всего лишь на пару минут. Он не дал бы умереть этому мальчишке, который, возможно, не был виноват в своих действиях, если бы ему не помешали.
        Он повернулся к Олегу, испытывая такую ярость, какой не испытывал никогда в жизни.
        — Ты!!.. Убийца!! — заорал он, остервенело.
        Олег побледнел, но процедил презрительно сквозь зубы:
        — Слабак.
        Глеб бросился на него с кулаками. Их тут же растащили в стороны подоспевшие товарищи.
        Потом было разбирательство по факту смерти этого парня. Следствие выяснило, что тот погиб в результате применения двух заклятий одновременно, ни одно из которых не было само по себе смертоносным. В действиях бывших друзей никакого криминала не усмотрели.
        Но дружба закончилась. Глебу было невыносимо больно от этого, но разочарование было настолько велико, что ни о каком примирении не могло быть и речи. Олег, очевидно, тоже не считал возможным продолжение каких-либо отношений, потому что не сделал ни единой попытки что-то изменить.
        У Глеба было такое чувство, будто у него безжалостно откромсали половину сердца. Он потерял не просто друга, почти брата. Его привязанность была слишком велика, и справиться с этой потерей было очень сложно. Было так больно, что ему хотелось пойти на попятную и поискать оправдание для Олега, позволяющее найти повод для примирения. Но когда он пытался думать об этом, его опять охватывало острое чувство безысходности от того, что он точно знал, что мог спасти того парня, но не спас по вине своего бывшего друга.
        Он подал в отставку. Глеб давно понял, что его призвание в другом. С работой в отряде он отлично справлялся, и его уход вызвал недоумение соратников и начальства. Воины Маат всегда считались элитой, и эта работа была очень престижной. Но он ушёл без всякого сожаления. Его подготовка позволила ему заняться тем, что ему действительно было по душе. Он сдал определённые экзамены, подтвердившие его знания и навыки в области магической медицины, и прошёл практику в больнице.
        Он дорвался до этой работы, как умирающий от жажды до источника. Он корпел над книгами и отрабатывал самые сложные исцеляющие заклинания без сна и отдыха, готовил зелья и снадобья с таким энтузиазмом, что это смахивало на фанатизм. Это позволило ему притупить боль от пережитого потрясения. В этой работе он находил выход из тупика, в который загоняло его чувство вины и разочарования. У него, действительно, обнаружился талант, который даётся не каждому. Он каким-то седьмым чувством мгновенно распознавал проблему и находил решение. Справляясь с очередной сложной задачей, он чувствовал невероятный подъём и ещё большее рвение к работе, новым исследованиям и экспериментам. Его любовь к изготовлению зелий сейчас оказалась как нельзя кстати. Работа требовала от него полной отдачи, она поглотила его целиком и полностью, не оставляя времени и возможностей для личной жизни, но пока одиночество его вполне устраивало.
        Его бабушка умерла два года назад, других близких родственников у него не было. Со своими бывшими соратниками он виделся иногда, но не так часто, чтоб поддерживать близкие отношения. Всё это время его мысли были заняты исключительно работой. Он стремился узнать как можно больше в области медицины и потому счёл необходимым освоить и обычные методы лечения досконально. Так он оказался в университете на медицинском факультете, куда его приняли на второй курс.

* * *
        Олег издал слабый стон. Глеб сразу встрепенулся и подхватился со стула. Склонился над ним, внимательно всматриваясь в его лицо.
        — Олег, ты меня слышишь? — позвал он, взяв его за руку.
        Веки Олега дрогнули, и он с явным усилием открыл глаза. Какое-то время взгляд его был размытым, потом в нём появилась осмысленность.
        — Глеб, — сипло произнёс он, с трудом разлепив губы.
        — Молчи, — сказал Глеб, сжав его руку. — Всё будет хорошо. Я тебя вытащу. Обещаю.
        Губы Олега чуть искривились в попытке улыбнуться. Он закрыл глаза и как-то успокоено выдохнул.
        Глеб сделал ему ещё один укол, придвинул стул поближе к кровати и уселся на него.

* * *
        Глеб сдержал обещание. Он два дня практически не вылезал из палаты Олега, днюя и ночуя у его постели, отпаивая его зельями, пока не появилась уверенность, что все опасности уже позади. Через неделю он смог выписать его из больницы в совершенно удовлетворительном состоянии.
        — Отдохнёшь ещё пару недель и можешь возвращаться на службу, — сказал Глеб, отдавая ему бумаги на выписку.
        — Угу… Спасибо, — сказал Олег и взглянул ему прямо в лицо.
        Они практически не разговаривали до сих пор, обмениваясь лишь короткими репликами по существу.
        — Не за что, — невозмутимо пожал плечами Глеб, — это моя работа.
        На него вдруг что-то накатило, и он прибавил иронично:
        — Надеюсь, ты не очень испугался, когда увидел, что тобой занимаюсь именно я?
        Олег коротко хохотнул.
        — Не поверишь. Ты единственный человек, которому я доверяю больше, чем себе самому.
        Он уже сделал пару шагов к выходу, но вдруг остановился и обернулся.
        — Глеб… Прости, — сказал он серьёзно, глядя Глебу в глаза.
        — … Уже, — кивнул Глеб.
        Глава 12.Противостояние
        У Эм сложился особенно удачный день. Ей сегодня везло абсолютно во всём. Утром они с Глебом приятно поболтали за завтраком. У неё было отчётливое ощущение, что ему эти двадцать минут тет-а-тет доставляют не меньше удовольствия, чем ей. Погода была превосходной, уже по-весеннему солнечной, в учёбе всё шло, как по маслу, даже транспорт не заставлял себя ждать ни одной лишней минуты. Настроение у Эм зашкаливало.
        Она немного погуляла после занятий по городу и вернулась в общагу чуть позже обычного. На кухне её ждал сюрприз — Илья и Глеб сидели за столом с чашками кофе и о чём-то беседовали.
        Глеб редко бывал в такое время дома. То, что он сейчас сидел не у себя в комнате, а на кухне в компании Ильи, вообще было почти исключительным случаем. Парни сидели спиной к двери и не заметили появления Эммы. Она сделала бесшумный шаг обратно в коридор и стояла там, осторожно заглядывая в дверной проём и наблюдая за происходящим на кухне, стараясь не выдать себя ни единым звуком.
        Парни о чём-то негромко разговаривали, но она не пыталась прислушиваться к их разговору. Ей было просто очень приятно наблюдать сейчас за Глебом со стороны, и она с удовольствием внимательно его разглядывала.
        Жаль, что лица не видно, но и затылок у него тоже ничего, и вообще, всё, что доступно взгляду, вызывает у неё умиление. Так хочется, чтоб парни подольше не замечали её присутствия, чтоб можно было просто насмотреться на него вволю.
        Эм практически не имела возможности вот так его разглядывать, когда он не подозревает о том, что за ним наблюдают. Она сейчас не чувствовала ни привычного в его присутствии смущения, которое приходилось тщательно скрывать, ни напряжения, ни трепета. Просто смотрела, ощущая тепло и нежность, и ей было невероятно хорошо от того, что он сейчас тут.
        Так хочется сделать несколько шагов, протянуть руку и легко провести ладонью по его волосам. Как бы он отреагировал, поступи она так сейчас? Глупая мысль. Ей на такое никогда не решиться. Но ей ведь ничто не мешает сейчас об этом думать. Думать об этом, зная, что он не подозревает о её мыслях и даже о том, что она сейчас смотрит на него, приятно и совсем не стеснительно.
        Она абсолютно бессознательно сделала небольшое усилие и неожиданно для себя увидела то, что ей уже давным-давно так сильно хотелось разглядеть, — проникла в область его чувств. Её глаза уловили характерное свечение, безусловно указывающее на то, что он влюблён. Всё произошло так неожиданно, что на миг ей показалось, что громкий стук сердца может выдать её присутствие. Она боялась шелохнуться и хотела сейчас только одного, чтоб парни не заметили её, пока она не сумеет успокоиться. Мысли лихорадочно заметались в голове. Он влюблён, это бесспорно, в этом она не может ошибаться. Вопрос — в неё ли. Это можно выяснить, необходимо только немного успокоиться и суметь не потерять контакт. Ох, только бы не сорвалось!
        Она собрала волю в кулак, заставила себя дышать ровнее и всеми силами старалась не упустить установившуюся между ними связь. Почувствовав, что справляется, осторожно перешагнула порог кухни и сделала пару шагов по направлению к сидящим за столом парням. Илья первым обернулся на звук шагов.
        — Привет, Эм, — улыбнулся он ей.
        — Привет.
        Глеб, сидевший к ней спиной, повернулся всем корпусом.
        — Привет.
        Она отчётливо видела, как всего его на короткий миг словно озарило вспышкой света, так, что глазам стало больно. Всё в ней затрепетало от сделанного открытия, поднявшего в душе бурю эмоций. Но через пару секунд произошло нечто, чего ей никогда прежде в своей жизни не приходилось видеть. Нечто поразительное и необъяснимое. Она настолько растерялась, что, вероятно, на её лице отразилось смятение.
        — Что-то случилось? — поинтересовался Глеб, озабоченно в неё вглядываясь.
        — Я… Нет-нет, всё в порядке… Я просто неожиданно кое о чём вспомнила. Всё нормально, мне просто нужно бежать, — пролепетала Эм.
        Она развернулась и быстрым шагом покинула кухню, чувствуя спиной удивлённые взгляды.

* * *
        — Жень, мне срочно нужно с тобой поговорить! Это очень важно!
        Эм поймала Женьку в коридоре и потащила её к себе в комнату. Женька без лишних вопросов последовала за подругой.
        — Что случилось? — поинтересовалась она, усаживаясь на кровать.
        — Речь о Глебе.
        — Ну, разумеется, — улыбнулась Женька.
        — Не смейся. У меня крыша едет. Я видела кое-что, чему не могу найти объяснения, и это просто сводит меня с ума!
        Эм явно была на взводе.
        — Так. Давай-ка, успокойся и расскажи всё подробно. Что такое ты видела? — попыталась привести её в чувство Женька.
        Эм глубоко вдохнула.
        — Вчера я совершенно случайно сумела проникнуть в область его чувств. Могу абсолютно точно сказать, что он влюбился. У человека, когда он влюблён, будто огонёк внутри горит и освещает его.
        Женька приподняла брови.
        — Так-так.
        — Да погоди ты. Я, конечно, попыталась проверить, имеют ли его чувства отношение ко мне. Это не сложно. Нужно просто к нему приблизиться и посмотреть, как меняется свечение. В присутствии любимого человека свечение разгорается.
        — И что же произошло? — Женька вся превратилась в слух.
        — Он, когда меня увидел, в первый момент прямо вспыхнул, но потом произошло что-то такое, чего я никогда ни у кого не наблюдала. Даже не знаю, как это описать… В общем, свет вдруг как-то сразу сжался, потускнел и стал еле различимым… Знаешь, будто покрутили колёсико в керосиновой лампе и убавили огонь… Нет, скорее даже не так… Свет, он остался, но его будто туманом каким-то заслонило настолько, что он стал едва заметным… Причём, это произошло за считанные секунды.
        — Интересно…, — озадачилась Женька. — А может ты просто связь с ним потеряла и перестала отчётливо его видеть?
        — Нет, я ещё проверяла. Сегодня утром я пошла на кухню и мне удалось застать его врасплох, он точно так же отреагировал. Сначала свечение разгорелось, а потом померкло. Я всё время держала его на прицеле и уверена, что не теряла связи и видела всё отчётливо. Потом я ещё наблюдала за ним, когда он разговаривал в коридоре с Лизой. Пока я не подошла близко, всё было ровно, но как только он меня заметил, всё повторилось с точностью до мелочей…., — взволнованно рассказывала Эм. — Честно говоря, я ничего не понимаю. Если он в меня влюблён, почему свет сразу меркнет? Так не должно быть, ничего подобного я никогда ни у кого не видела.
        — Ну-у-у, может это объясняется тем, что он не хочет, чтоб ты о его чувствах узнала и подавляет их в себе, чтоб не выдать? — предположила Женька.
        — Жень, это невозможно!
        — Да почему невозможно?
        — Ты не понимаешь, о чём идёт речь! Человек может сдерживать свои эмоции и внешне их не проявлять, это возможно, если он хорошо собой владеет. Но то, что я вижу, это сама любовь. Над ней человек не властен. Она загорается в душе независимо от нашего желания, может гореть ярче, или слабее, может разгораться, или постепенно гаснуть под влиянием обстоятельств, или нашего к ней отношения, может даже совсем потухнуть, но это не может происходить вот так, сразу! Невозможно нажать кнопку и включить её, или выключить! А у него всё выглядит именно так. Я ничего не понимаю. Может, ты сможешь найти этому объяснение?
        Женька пожала плечами. Поразмыслив некоторое время, она произнесла задумчиво:
        — Знаешь, Эм, Илья мне рассказывал, что Глеб как-то показал им с Дэном одно заклинание, о котором я в своё время читала. Оно очень сложное и его можно выполнить только при наличии мощного магического потенциала. Им далеко не все маги владеют. Глеб, к тому же, был бойцом Маат. Кто знает, на что он способен.
        — Да нет же, Женька! Я не верю, что есть на свете человек, способный управлять любовью вот так, запросто, каким бы сильным магом он ни был! Говорю же тебе, это невозможно! — убеждённо воскликнула Эм.
        — Согласна. Я и не говорю, что он настолько силён. Мне кажется, этому есть более простое объяснение. Я думаю, он вовсе никак не воздействует непосредственно на свою любовь, иначе он тогда имел бы возможность совсем её в себе истребить, а просто ставит для неё какой-то барьер, чтоб не давать своим чувствам проявляться в твоём присутствии. Возможно, он каким-то образом изолирует её, сам отгораживается от неё, опасаясь не справиться с эмоциями, — выдвинула свою гипотезу Женька.
        — Ты знаешь такие заклинания?
        — Нет, но если я не ошибаюсь, он, скорее всего, не с помощью заклинаний это делает, а просто использует свой внутренний магический потенциал. Видимо, для него очень важно держать чувства под контролем и он сумел найти для этого какой-то надёжный способ. Я не представляю, как ему это удаётся, но он, судя по всему, в этом преуспел. Другого объяснения я не вижу. Думаю, для этого он достаточно силён. К тому же, характерец у него тот ещё.
        —…Это очень похоже на правду… По крайней мере, это всё объясняет… Но зачем?! Какого рожна он это делает?! Что ему мешает просто сказать мне о своих чувствах? Если они настолько сильны, что ему приходится прибегать к таким сложным средствам, чтоб только их унять, зачем себя мучить? Получается, взаимности он не хочет? — недоумевала Эм.
        — Ну откуда же мне знать? Вероятно, у него есть причины. Только он сможет ответить тебе на этот вопрос, — пожала Женька плечами.
        — Но я же не могу спросить его об этом! — воскликнула Эм.
        — Знаешь, в крайнем случае, можно и спросить. Или спровоцировать его на действия. Любовь к покорности не слишком склонна, сама знаешь. Не думаю, что его защита непробиваема. Если он в тебя влюблён, вполне может поддаться на провокацию, как бы ни старался отгораживаться, — уверенно заявила Женька.
        — И что, по-твоему, я могу сделать, чтоб его спровоцировать?
        — Эм, ты же его любишь, дай ему почувствовать, что он тебе не безразличен. Нельзя же всё время ждать у моря погоды. Не бойся ты показать свою заинтересованность. Ты ведь тоже все силы тратишь только на то, чтоб не выдать своих чувств. Я уверена, что он даже не подозревает о твоём к нему отношении. Так можно долго мучить друг друга и никуда не двигаться. Заставь его проявить свои чувства, или, в конце концов, сама скажи ему, что любишь. Ты же точно знаешь, что он в тебя влюблён, никуда он от тебя не денется.
        — М-м-м… не могу я…
        — Эм, ты ничего не потеряешь, если выяснишь с ним отношения. В крайнем случае, хотя бы определённость какая-то будет. Надо что-то делать. Раз он так тщательно свои чувства глушит, ты, скорее всего, не дождёшься от него первого шага. Если у него есть веские причины, чтоб избегать отношений с тобой, тебе лучше об этом узнать.
        — …Да, ты права, конечно… Я над этим подумаю.

* * *
        Эм нашарила в темноте часы, лежавшие на тумбочке у кровати. Не включая ночника, попыталась определить, который сейчас час. С трудом разглядела тусклое поблёскивание стрелок. Так и есть, скоро полночь.
        Эм всё никак не решалась последовать совету Женьки и попытаться заставить Глеба проявить свои чувства. Их с Глебом совместные короткие утренние посиделки по-прежнему оставались единственной возможностью общаться тет-а-тет. Она знала, что он тоже ждёт этих минут, видела, как он вспыхивает при её появлении, хоть и продолжает сохранять дистанцию по каким-то одному ему известным причинам. Ей хотелось большего, но и этими моментами их близости она очень дорожила и боялась их потерять, поторопившись с действиями. Теперь, когда она знала, что её чувства не безответны, всё виделось совсем в ином свете. Она не считала больше нужным напускать на себя излишнюю холодность. Ей стало намного проще с ним общаться. Он держался в ответ очень доброжелательно, и даже в его сдержанности угадывалась особая теплота. И всё же, его нежелание ещё больше сблизиться с ней озадачивало её и заставляло думать о том, что он, возможно, по какой-то причине не видит будущего для их отношений, потому и не пытается их завязывать. От этой мысли сердце кололо болью. Ей он нужен навсегда. Без него будущее виделось ей абсолютно
безрадостным и пустым.
        Она пыталась угадать возможные причины, способные быть препятствием к их отношениям, но на ум не приходило ничего достаточно веского. Другая девушка? Какие-то обязательства? Но любит-то он её, Эм. Родственников, которых она могла бы не устраивать, у него нет. Неужели для него самого может быть принципиально важно то, что она не колдунья? Да нет, ну не может этого быть! Тогда что? Что?
        Тяжёлые мысли не давали ей уснуть. Она ворочалась в постели уже долгое время, чувствуя, как утекает час за часом в бесполезных попытках расслабиться и отключиться. В итоге, от долгого бдения ей ужасно захотелось пить. Вставать совсем не хотелось, но жажда мучила её всё сильнее. Пришлось выбираться из постели и тащиться на кухню.
        В общаге царила тишина. Дойдя по тёмному коридору до двери, ведущей в холл, Эм обнаружила, что та немного приоткрыта, и в щель проникает тусклый свет от горящего камина. Она уловила какой-то шорох и заподозрила, что в холле кто-то есть. Это обстоятельство её озадачило. Она осторожно заглянула в приоткрытую дверь.
        Глеб стоял в полумраке, неотрывно глядя на пламя, мирно лижущее поленья в камине. В руке у него была пачка каких-то бумаг. Он вытаскивал из неё по несколько листков и бросал их в огонь, наблюдая, как они сворачиваются и осыпаются пеплом. Какие-то невесёлые мысли отражалась на его лице, а может это лишь причудливая игра света и тени искажала черты, нанося на них признаки пережитых невзгод.
        Эм какое-то время тихо стояла за дверью и раздумывала, вернуться обратно в комнату, или войти в холл. Наконец не выдержала, проскользнула в холл и сделала несколько осторожных шагов. Он повернул голову в её сторону. Что-то промелькнуло в его взгляде, что-то непонятное, словно он и рад её сейчас видеть, и чего-то опасается. Она легко теперь настраивалась с ним на одно волну и видела, как беспокоит его её присутствие. Ей это придало решимости. Она молча сделала ещё пару шагов и встала у камина с ним рядом.
        — Ты что не спишь, Эм? Уже за полночь перевалило, — спокойно поинтересовался он.
        — Не знаю, не спится. Пить захотелось. А ты что тут делаешь так поздно?
        — Тоже не спится. Я иногда полуночничаю. Решил вот избавиться от старых ненужных записей.
        Она видела, как он пытается погасить в себе пламя, которое вспыхнуло при её появлении, но сейчас ему почему-то не так хорошо это удавалось, как обычно. Свечение в нём то гасло, то вновь разгоралось. Он отвёл взгляд в сторону и свет в нём теперь казался ей совсем тусклым. Справился-таки!
        Он бросил в камин последние листочки. Огонь полыхнул сильнее, получив пищу, лизнул бумагу ярким языком, заставив её свернуться и обуглиться.
        Эм вдруг зло взяло. Вот паразит! Ведь любит, а не хочет в этом признаваться! И что это у него за причины такие, чтоб так над ней и над собой измываться?! Это чем же она ему не угодила, что он так старательно свою любовь к ней душит?! Или он считает, что она ему не пара? Ах, так?! Ну, сейчас она ему покажет, где раки зимуют! Сирена она, или нет?!
        — Глеб, — ей нужно только заглянуть ему в глаза.
        — Да, — он поднимает взгляд.
        Отлично. Она чувствует, как её приказ несётся по тоннелям его зрачков. Его взгляд туманится. Всё идёт, как надо…
        То, что происходит в следующую секунду, просто уму непостижимо. Её посыл вдруг врывается в её собственное сознание, словно бумеранг. Всё вокруг расплывается, она видит только его глаза, которые затягивают её, как в омут.
        Она не в силах больше справляться со своей страстью. Её воля парализована, его глаза для неё сейчас — центр Вселенной. Он может приказать ей всё, что угодно, она принадлежит ему целиком и полностью. Пусть он прикажет ей умереть, и её сердце безропотно остановится в ту же секунду…
        Вдруг всё вокруг начинает вращаться с бешеной скоростью. Какая-то непреодолимая сила выдёргивает её из этого круговорота, и она чувствует его руки на своих плечах. Он встряхивает её и очень серьёзно смотрит ей прямо в глаза. Она никак не может прийти в себя и понять, что случилось. Постепенно к ней возвращается сознание, она замечает озадаченное выражение его лица и с ужасом осознаёт, что сейчас произошло. Она вырывается из его рук и прячет лицо в ладонях.
        Ей всегда удавалось скрывать свою боль за маской спокойного равнодушия, никогда ни один парень не видел её слёз, но сейчас, когда ей, как никогда, важно скрыть свои чувства, она ничего не может поделать с этими предательскими слезами, которые душат её, топят, выдают её слабость и унижают.
        Он молча стоит совсем рядом и терпеливо ждёт. Почему она до сих пор не сбежала отсюда, она сама не понимает.
        Вместе со слезами постепенно выплёскивается напряжение, и в душе остаётся лишь злость на себя, на него, заставившего её оказаться в таком идиотском положении. Она решительно вытирает слёзы ладонями и смотрит на него с вызовом.
        Он спокойно выдерживает её взгляд. Не похоже, чтоб он был сердит. Это остужает её пыл, и она снова начинает чувствовать себя уязвимой.
        — Эм, извини, я не хотел тебя обидеть. Это просто защитная реакция. У меня есть кое-какой опыт, я хорошо знаком со многими заклятиями и чарами и реагирую на них практически на автомате, непроизвольно. Я даже подумать ни о чём не успел, прежде чем поставил щит… Если бы успел подумать, не стал бы защищаться, честное слово, — уголок его рта чуть дёргается.
        Эм опять скисает от его едва уловимой иронии, но расплакаться она себе больше не позволит.
        — Необычные чары, — задумчиво произносит он. — У тебя кто в роду, сирены, гарпии? Ну и зачем я тебе понадобился?
        Ей страшно больно от того, что он раскусил, как орех, её поползновения, от того, что он отлично понимает, что она хотела его околдовать. Как же стыдно! Ужас, просто ужас!
        — Хочешь знать, зачем я это сделала? — она смотрит на него, почти как на врага. — Ты не видишь, что со мной творится? Да, я идиотка, я делаю всякие глупости и опозорилась уже — хуже некуда! Я ничего не могу с собой поделать, потому что меня угораздило влюбиться в бесчувственного, чёрствого типа, у которого вместо сердца сухарь! — она уже опять давится слезами, но ярость в её глазах только сильнее разгорается от этого. — И мне плевать, что ты там обо мне думаешь! Можешь не волноваться, я тебя больше не побеспокою своими домогательствами, даже близко больше к тебе не подойду! Живи спокойно!
        Эм бросилась было бежать, но он перехватил её, сгрёб в охапку.
        — Постой! Да постой же ты!
        Она дёргается и выворачивается из его рук, но хватка у него железная.
        — Пусти! Немедленно отпусти меня, кому сказано! Убери свои лапы! — она чуть не искрится от злости.
        — Я отпущу, если пообещаешь не убегать. Я просто поговорить хочу, — у него почти ровный голос. Похоже, ему не составляет особого труда удерживать взбешённую фурию, которая из сил выбивается, чтоб вырваться.
        Эм потрепыхалась ещё немного, потом сдалась, понимая, что ей с ним всё равно не справиться.
        — Ладно, сдаюсь. Пусти, — сварливо буркнула она и со злостью сдула прядь волос с лица.
        Он отпустил её, но вид у него был такой, будто он в любой момент готов снова её схватить, если она вдруг вздумает убегать.
        — Да не бойся ты, не убегу я, — фыркнула она.
        — А я и не боюсь. Я всё равно тебя поймаю. Ты не уйдёшь, пока мы не поговорим.
        — Ну и наглый же ты!
        — Есть немного, — усмехнулся он благодушно.
        Если бы она не была так зла, то рассмеялась бы.
        Он помолчал с минуту, подбирая слова. Она смотрела ему в лицо с вызовом, но как только он заговорил, остатки злости испарились без следа, подчинившись мягкому тону его негромкого голоса.
        — Эм, прости меня. Я совсем не хотел сделать тебе больно. Я не знал, что ты ко мне так относишься, честное слово. Даже подумать не мог. Мне казалось, что тебе со мной приятно общаться… но это ведь не давало мне права… Я привык смотреть на вещи трезво и предпочитаю твёрдые факты догадкам… Ну и… возможно, опасался принять желаемое за действительное… Только тебе не следует так ко мне относиться.
        Он нервно покусал губу и продолжил, отведя взгляд в сторону:
        — Я… Ты мне очень нравишься… больше, чем нравишься… именно поэтому я не могу позволить себе легкомысленно к этому отнестись. Пожалуйста, ты только пойми меня правильно. Я боюсь втягивать тебя в отношения, которые могут не дать тебе того, чего ты от них ждёшь. Просто права не имею, — решительно выдал он, заглянув ей в глаза. — Поверь, я об этом очень много думал и мне совсем нелегко отказываться от того, чего мне хотелось бы больше всего на свете, но в жизни не всегда можно позволить себе руководствоваться только своими желаниями и чувствами. Пойми, это не блажь и не упрямство, я просто не хочу тебя обидеть и разочаровать. Я реально оцениваю свои возможности, а реальность, к сожалению, такова, что я не смогу уделять тебе достаточно времени и внимания, даже, если расшибусь в лепёшку и буду делать для этого всё возможное и невозможное. Что это будут за отношения, если мы будем проводить вместе считанные минуты? Тебя это будет обижать, а мне будет тошно от своего бессилия что-либо изменить. Мне от моей загруженности никуда не деться и самого меня не переделать. Ты ведь меня совсем не знаешь, Эм. Я
иногда вообще ухожу с головой в свои дела, и тогда меня раздражает малейшее вторжение в моё личное пространство, я бываю злым и несдержанным, когда у меня что-то не ладится. Я понятия не имею, когда этот напряжённый период в моей жизни закончится, и не вправе рассчитывать на то, что ты захочешь ждать лучших времён. Я не хочу причинить тебе боль, не хочу, чтоб ты почувствовала себя обманутой в своих надеждах из-за меня и услышать от тебя справедливые упрёки, на которые мне нечего будет ответить…
        Он смотрел в её лицо, сохраняя внешнее спокойствие, даже голос был почти ровным, только глаза выдавали сильное волнение.
        — Я ужасно скучный, Эм. Со мной не весело, я к шутникам не отношусь и не умею говорить красивые слова. Я скучный и мрачный тип, вечно заваленный делами, от которых я не откажусь, по крайней мере, в ближайшие несколько лет, потому что моя работа слишком много значит для меня. А ты очень красивая, умная, яркая. Ну, сама подумай, что я могу дать тебе? Я не тот, кто тебе нужен. Тебе нужен кто-то, кто будет совершать ради тебя безумные поступки, жить тобой, делать всё для того, чтоб ты была счастлива. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем я могу тебе предложить. Я не смогу. Я не сумею сделать тебя счастливой, только душу могу разбередить зазря.
        Он старался говорить уверенно и убедительно, но у Эм всё отчётливее возникало ощущение, что он уже не столько её пытается уговорить поверить в правоту своих слов, сколько убедить в справедливости своих доводов самого себя. Похоже, ему это удавалось, потому что последние слова отдавали унылой обречённостью.
        — Господи, какая чушь! Что за сложности ты себе напридумывал?! Да откуда ты знаешь, кто и что мне нужно для счастья!? — воскликнула она с чувством.
        — Полагаю, что знаю. Эм, у меня паршиво с эмоциональным диапазоном, но со здравым смыслом и совестью всё в порядке. Я не могу бездумно идти на поводу у своих желаний. Это будет нечестно по отношению к тебе и мне безрассудство тоже в итоге выйдет боком.
        — Честно, нечестно! Знаешь что, позволь мне самой за себя решать. Считай, что твоя совесть чиста, если дело только в этом. Ты абсолютно честно предупредил меня о том, какой ты кошмарный и по уши занятой тип. Я приму это к сведению.
        — Эм, прошу тебя, подумай… Я… у меня за душой только перспективы в будущем, а в настоящем нет даже твёрдых гарантий на эти перспективы. Это серьёзнее, чем кажется.
        Эм впервые видела, как он краснеет и на его лице отчётливо проступает растерянность. Это было настолько невероятно, что она даже не смогла на него рассердиться, как следует, за то, что он так долго испытывает её терпение.
        — Знаешь, что я думаю? В том, о чём ты мне тут говорил, наверное есть логика, но только, если ей следовать, то любить можно только тогда, когда для этого есть все условия и уйма времени. А если их нет, то надо загнать чувства под плинтус и ещё цементом сверху залить, чтоб не просачивались, пока эти самые благоприятные условия не появятся, — жёстко заявила она, глядя ему прямо в глаза. — Ты хочешь заранее подстелить кругом соломку. Считаешь, что в такую авантюру, как любовь, можно ввязываться, только будучи во всеоружии, чтоб иметь какую-то уверенность, что в отношениях, благодаря этому, всё будет гарантированно хорошо. Но так не бывает, Глеб! Гарантий на счастье не существует! Надо просто позволять себе любить, когда любится, не дожидаясь каких-то особых условий, иначе в итоге можно пропустить в жизни самое главное! Нужно доверять своим чувствам и уступать своим желаниям, если они продиктованы любовью. Ты что, считаешь меня избалованной и легкомысленной красивой куклой? По-твоему, я не способна достаточно высоко ценить обычные человеческие отношения и не понимаю, что в жизни не всегда всё легко и
просто, не способна быть понимающей и терпеливой?
        — Я этого не говорил! Дело не в этом, Эм! — в его голосе зазвенело отчаяние. — Мужчина обязан думать о том, что он может предложить женщине, кроме своей любви, не должен вешать на неё свои проблемы, рассчитывая на её терпение, и испытывать её чувства на прочность жизненными неурядицами! Должен быть ответственным! Должен взвешивать свои возможности, прежде, чем что-то обещать! Это нормально!
        Кажется, ей удалось вывести его из себя, но её это нисколько не обеспокоило. Она спокойно положила ладонь ему на грудь, заставив его замереть и умолкнуть. Почувствовала, как рвётся из груди сердце, которое принадлежит ей, хочет он этого, или нет. Его глаза так близко, что ей не составляет труда разглядеть в их глубине то, что он так старательно старался скрыть от неё всё это время.
        — Ты невероятно упрямый.
        — Эм… нельзя же так… Что ж ты со мной делаешь…?
        Он накрыл ладонью её руку, плотно прижав к груди, словно пытаясь заставить галопирующее сердце сбавить темп. В его глазах мольба о пощаде, но он понимает, что сопротивление бесполезно и уже всей душой желает её неумолимости в этом противостоянии.
        — Я просто люблю тебя и хочу быть с тобой. Ну как же ты не понимаешь, что для меня гораздо важнее твоё желание, чем возможности? Хочешь, чтоб я навсегда оставила тебя в покое? Скажи тогда, что не любишь меня.
        Щит брошен к ногам победительницы.
        — Люблю. Я люблю тебя. Гори всё…
        Пылкость его поцелуев настолько не соответствует тому, что он ей про себя наговорил, что Эм мгновенно забывает о его предупреждениях, отнюдь не лишённых основания, и вообще обо всём на свете. Есть только ощущение невероятного счастья от его близости, а всё остальное сейчас абсолютно не важно. Не важно прошлое, не важно будущее. Они оба безумно, мучительно счастливы здесь и сейчас, в настоящем, она — в своей победе, он — в поражении.
        Глава 13.Магия для любимой
        Прикосновение к лицу такое лёгкое, почти невесомое. Так может быть только во сне. Мягкий осторожный поцелуй скользит по губам, будоража чувства. С ума сойти, какой сон! Тёплое дыхание касается её уха, и тихий ласковый шёпот щекочет кожу:
        — Эм, просыпайся.
        — Нет, я не хочу, — невнятно бормочет она, ещё плотнее закрывая глаза, надеясь, что сон ещё не ушёл окончательно.
        — Просыпайся, мы с тобой проспали.
        Она резко распахивает глаза и встречается с ним взглядом. Эти глаза цвета тёплого тёмного янтаря, которые снились ей бессчётное количество раз, сейчас близко-близко. Любящие, откровенные. Так это не сон!
        Она счастливо вздыхает, обхватывает его руками за шею и притягивает к себе. Но прежде, чем её губы достигают цели, он успевает тихо повторить:
        — Эм, ты слышишь меня? Мы проспали.
        До неё вдруг доходит смысл сказанного. Она резко подскакивает, так, что он едва успевает уклониться от столкновения лбами.
        — Ты что делаешь, ненормальная? — смеётся он.
        — Глеб, а который час? — она уже паникует.
        — Не волнуйся, в универ не опоздаем. Но, боюсь, все в общаге уже встали и девчонки твоё отсутствие, скорее всего, заметили.
        Он говорит это совершенно спокойно, только глаза смеются над ней.
        — Что ты веселишься?! Ты представляешь, как я сейчас отсюда выйду?! Блин, как мы могли не слышать будильника?! Где мой халат?!
        Она мечется по комнате в поисках халата. Наконец находит его в углу комнаты. Никак не может завязать пояс дрожащими руками. Он всё это время наблюдает за ней с явным удовольствием.
        — Глеб, — она плюхается рядом с ним на кровать и хнычет, уткнувшись ему в плечо, — ну что мне теперь делать, а? Что я скажу, когда меня сейчас кто-нибудь застукает у твоей двери в халате?
        — Скажи, что ты выходишь за меня замуж, — спокойно заявляет он.
        — Что-о-о?! Что ты несёшь?
        — А что такое? Иди за меня замуж и будешь каждое утро выходить из этой комнаты на законных основаниях. Нет, лучше мы попросим у коменданта семейную комнату, тут кровать узкая.
        Она оторопело смотрит на него, не понимая, шутит он, или нет. Его взгляд однозначно говорит о серьёзности намерений.
        — Вот так дела! Ещё вчера вечером ты упирался, как осёл, рассказывал мне о себе всякие кошмарные интересности, пытался отделаться от меня всеми возможными способами, а теперь предлагаешь, чтоб я замуж за тебя пошла? С чего вдруг такая спешка?
        — Ну… если честно, я просто пытаюсь поймать момент, пока ты не рассмотрела меня поближе, не успела оценить масштабы бедствия и не сбежала от меня.
        У него становится ужасно забавный вид. Выражение лица не оставляет сомнений в том, что это вовсе не шутка. Она смеётся, просовывая руки ему подмышки и прижимаясь щекой к груди.
        — Какой ты глупый! Я уже давно рассмотрела, всё, что мне нужно.
        — Ну… так как? Ты выйдешь за меня?
        — Глеб, я люблю тебя и в перспективе хочу за тебя замуж. Но только давай договоримся, что немного с этим повременим. Мы ведь даже дня не встречались. Если прямо сегодня побежим подавать заявление, точно побьём все рекорды самого короткого романа, завершившегося браком. Надеюсь, ты не ставишь перед собой такую цель? Давай не будем торопить события. Я ещё не получила свою порцию удовольствия от конфетно-букетного периода, а это несправедливо.
        — Согласен, это несправедливо. Готов подождать, сколько ты сочтёшь нужным. Но я буду время от времени спрашивать тебя об этом.
        — Да-да, обязательно спрашивай меня об этом время от времени, — смеётся она.
        — Так, ну что делать-то будем? Раз тебе не подходит вариант с замужеством, надо найти альтернативу, чтоб ты могла отсюда смыться незамеченной, — он явно потешается над её страхами.
        — Глеб, делай, что хочешь, но никто не должен знать, что я тут была, а то я на тебя обижусь.
        — Ладно уж, иди сюда.
        Он поставил её прямо перед собой.
        — Не бойся, я сейчас замаскирую тебя минут на семь. Тебе хватит времени, чтоб добежать до своей комнаты. Ощущения будут немного неприятные, не обращай внимания. Не двигайся.
        Он сосредоточился, провёл руками у неё над головой и опустил их вниз, будто заключая её в невидимый футляр. У Эм возникло такое ощущение, будто у неё по всему телу побежали колючие горячие мурашки.
        — Вот смотри, тебя совершенно не видно, главное только не столкнуться с кем-нибудь по пути.
        Эм взглянула в висящее на стене зеркало. Ей стало здорово не по себе, потому что своего отражения она там не увидела.
        — Сейчас я открою дверь и выпущу тебя. В этом участке коридора могут быть только парни. Если кто-нибудь из них окажется поблизости, я их отвлеку, чтоб тебя не услышали, а ты беги в своё крыло. Девчонки сейчас либо ещё завтракают, либо к себе пошли. Если они на кухне, или у себя, значит, спокойно войдёшь в свою комнату, переоденешься и придёшь завтракать. Если они окажутся в коридоре, подожди пока уйдут. Главное, чтоб заклинание не перестало действовать в их присутствии. Ну, если запалишься, сама придумай что-нибудь по ходу дела.
        — Какой подробный инструктаж, — захихикала Эм. — Слушаюсь, мой генерал!
        — Хватит хихикать, время пошло.
        Глеб открыл дверь в коридор. Там было пусто. По всей видимости, ребята ещё завтракали. Эм беспрепятственно добежала до своей комнаты, быстро переоделась и понеслась на кухню.
        На этот раз на кухне было столпотворение. Все собрались на завтрак в одно время. Пётр ковырялся с тостером, Илья, Дэн, Женька и Лиза сидели за столом и поглощали свой завтрак. Глеб, пока Эм бегала к себе, уже успел сделать пару бутербродов и наливал чай в чашку.
        — Доброе утро, — Эм приветливо улыбнулась всем сразу, стараясь держаться, как ни в чём не бывало.
        С разных сторон кухни посыпались приветствия. Девчонки вопросительно поглядывали на Эм, но от расспросов в присутствии парней воздержались.
        Эм хотела было протиснуться к холодильнику, чтоб взять себе что-нибудь на завтрак, но Глеб мигом поставил перед ней на стол тарелку с бутербродами, чашку с чаем и сказал негромко:
        — Я побежал. До вечера.
        Секунду смотрел на неё. У него в глазах мелькнула чертовщинка. Эм даже сообразить ничего не успела, как он притянул её к себе и чмокнул в щёку, а потом моментально исчез за дверью, вероятно опасаясь, что ему вслед полетит тарелка с бутербродами.
        — Гр-р-р-р-р, ну паршивец, приди ты только вечером! Не знаю, что я с тобой сделаю! Придушу гадёныша! — кипело в душе у Эм негодование, перемешанное с весельем. Эм чувствовала, как краска заливает лицо.
        Выходка Глеба явно произвела на общество впечатление. Илья с Женькой быстро переглянулись и оба старались сделать вид, что ничего не заметили. Дэн усиленно стал прихлёбывать из чашки, внимательно рассматривая узор на чайной ложечке. У Лизы на лице было отчётливо написано изумление и крайняя степень любопытства, но она очень старалась смотреть не на Эм, а по сторонам.
        Эм уселась за стол, взяла бутерброд с тарелки, откусила кусок и стала жевать, стараясь сохранять невозмутимость. Разрядил обстановку Пётр, который, единственный из всех, не обращал внимания на происходящее вокруг. Он ковырялся с тостером, надеясь уговорить его поджарить ломтик хлеба, но тот, издав противный лязгающий звук, вдруг подпрыгнул и с грохотом полетел на пол. Все уставились на Петра, который стал красным, как рак, и пробормотал, запинаясь:
        — Э-э-э… извините, я сейчас всё поправлю…
        Он поспешно подобрал тостер с пола. Тот выглядел довольно жалко, из него вывалилось практически всё нутро. Пётр стал усердно заталкивать провода обратно, но на его лице отчётливо читались сомнения в том, что это спасёт ситуацию.
        Дэн, Илья и Лиза весело переглянулись. Такие утренние развлечения стали для них уже привычными. Женька, которая, похоже, уже привыкла считать, что решение всех бытовых проблем — её прямая обязанность, спокойно повернулась к Петру.
        — Петь, положи его на стол, я починю.
        Пётр молча положил останки тостера перед ней на стол, смущённо шмыгнув носом.
        — Тотум, — произнесла Женька, задержав руку над тостером.
        Тостер в одну секунду вернул себе первоначальный вид.
        — Спасибо.
        Пётр водрузил тостер на место, решив, что бутерброд с колбасой — отличная альтернатива поджаренному хлебу, который приходится добывать с таким трудом.
        Девчонки покинули кухню вместе. Пока они шли в свои комнаты по коридору хозяйственного крыла и через холл, Эм напряжённо ждала вопросов, но даже Лиза молчала до самой двери в женское крыло. Зато, как только они оказались в своём отсеке, Лиза восторженно завопила:
        — Эмка, у тебя роман с Глебом?! Афиге-е-е-еть! Как тебе это удалось?! И давно вы встречаетесь?
        — Э-э-э… нет, недавно… Совсем недавно, — немного растерялась Эм.
        — Вот ты скрытница какая! Я бы не смогла не похвастаться таким достижением! Тут определённо есть чем гордиться! — продолжала свои восторженные излияния Лиза.
        Эм рассмеялась. Лиза со свойственной ей непосредственностью, к счастью, задавала не те вопросы, на которые ей не хотелось бы отвечать.
        — Девчонки, это всё здорово, но, если мы не поторопимся, опоздаем на занятия, — напомнила подругам Женька и понимающе улыбнулась Эмме.
        — Да-да, поскакали. Но вечером ты нам расскажешь подробности процесса укрощения строптивого. Нет, ну надо же! Не думала, что такое вообще возможно с этим недотрогой! Обалдеть можно!
        — Лиза, идём быстрее! — прикрикнула на неё Женька и втолкнула её в комнату.

* * *
        — Эм, ну так ты расскажешь нам, как это у вас с Глебом так внезапно всё срослось? Я, честно говоря, до сих пор в шоке.
        У Лизы на лице было написано нетерпение и жажда подробностей.
        — Лиз, если честно, я сама в шоке, — рассмеялась Эм.
        — Нет, ну я не удивляюсь, что Глеб на тебя запал, но ведь совсем не заметно было, чтоб он за тобой ухлёстывал. Когда он успел-то?
        — Он и не ухлёстывал, — смущённо улыбнулась Эм, — мы просто общались… Мы давно друг другу нравились, просто он не решался сделать первый шаг. Вчера мы поговорили и выяснили отношения. Ну и… теперь мы встречаемся.
        — Ясненько, — немного разочарованно протянула Лиза, не слишком удовлетворившись таким сдержанным ответом. — Ну, мне кажется, всё у вас будет отлично. Он, конечно, непростой товарищ, но я уверенна, просто так голову тебе морочить он не станет. Наверняка у него это серьёзно, — глубокомысленно заявила она. — Знаешь, я за вас страшно рада!
        — Я тоже очень рада за тебя, Эм, — тепло улыбнулась Женька. — Так здорово, что у вас всё сложилось.
        У Эм вдруг так невероятно хорошо стало на душе от того, что ей есть с кем поделиться своим счастьем.
        — Девчонки, он меня замуж позвал, — скорчив смущённую рожицу и покраснев до корней волос, выпалила она.
        — Во даёт Глебушка! — завопила Лиза и рассмеялась. — Настоящий мужик! Надеюсь, ты согласилась? Я бы даже не раздумывала.
        Эм с Женькой тоже рассмеялись.
        — Ты же его любишь? Ты ведь согласилась? Свадьба-то когда? — не унималась Лиза, чуть не подпрыгивая от восторга.
        — Люблю, конечно, — кивнула Эм, улыбаясь. — И замуж за него пойду. Только мы договорились, что сначала немного просто повстречаемся.
        — Ну вот, блин. Я уж губы раскатала на свадьбе погулять, — хихикала Лиза. — И чего откладывать такое хорошее дело, как свадьба, в долгий ящик? У тебя что, сомнения какие-то есть? Не сомневайся, он классный, я тебе говорю! Я в мужиках толк знаю.
        Эм с Женькой дружно прыснули.
        — Нет у меня сомнений, — прохихикавшись, сказала Эм. — Просто я хочу пока быть его девушкой, а не женой. Нельзя же выскакивать замуж, не успев начать встречаться.
        — Почему это нельзя? — фыркнула Лиза. — Очень даже можно, раз он так решительно настроен. Ты же его не первый день знаешь. Хотя, может ты и права, что не торопишься. Успеешь ещё в кастрюлях и в грязных носках закопаться. Правильно, подержи его в тонусе, а то мужики быстро расслабляются, как почувствуют, что всё у них уже схвачено.
        — Девчонки, я себя так странно чувствую. Всё время такое ощущение, что я сплю. Страшно, что проснусь, и всё вдруг окажется неправдой, — глубоко вздохнув, сказала Эм.
        Лиза неожиданно ткнула Эм пальцем под рёбра. Та подпрыгнула от неожиданности.
        — Ай, Лизка, ты чего?! Обалдела что ли?! — завопила она возмущённо.
        — Убедилась, что не спишь? — захихикала Лиза.
        — Ах, ты так! Ну, получай!
        Эм схватила с Женькиной кровати подушку и запустила ею в Лизу. Через секунду подушка полетела в Эм. Девчонки устроили возню, визжа на всю общагу.
        — Господи, детский сад какой-то, — рассмеялась Женька. — А ещё о замужестве говорят.
        В этот момент подушка угодила ей в голову. Недолго думая, Женька ухватила подушку за угол и принялась колошматить ею девчонок, которые уже осипли от смеха.

* * *
        Глеб носился весь день, как угорелый. Чтоб успеть на занятия, ему пришлось телепортироваться прямо в универ. После занятий необходимо было заскочить в больницу, взглянуть на пациента, который требовал ежедневного наблюдения. Когда освободился, был поздний вечер. У него было ещё одно небольшое, но срочное дело. Оно не отняло у него много времени, хвала телепортации. Он здорово вымотался за день, но настроение у него было приподнятое.
        Глеб шёл по коридору к комнатам девушек и чувствовал какой-то непривычный трепет. Ему практически не приходилось ходить в это крыло общаги, и лишь однажды он стучал в дверь девичьей комнаты, когда напугал Эм последствиями своего неудачного эксперимента. Он вспомнил, каким дураком тогда себя чувствовал, и ухмыльнулся. Сейчас ему тоже было не очень-то спокойно. Возникало какое-то странное ощущение нереальности происходящего. События дня заслонили собой ночь и утро, которые были наполнены таким невероятным счастьем, что он уже с трудом верил, что всё это могло быть на самом деле. Когда он занёс кулак, чтоб постучать в дверь, ему на миг стало по-настоящему страшно, что он сейчас увидит удивление и непонимание в её глазах.
        Дверь неожиданно распахнулась. На него чуть не налетела Лиза, которая как раз собиралась выйти из комнаты Эммы. Он отпрянул, Лиза ойкнула. Пару секунд они молча пялились друг на друга, потом на лице Лизы появилось довольное понимающее выражение, и она, обернувшись назад, крикнула вглубь комнаты:
        — Э-э-м, тут к тебе Глеб пришёл! Стоит и мнётся под дверью!
        Она захихикала и пошла по своим делам. Его это смутило ещё больше, но он всеми силами старался держать себя в руках.
        Через пару секунд Эм появилась на пороге комнаты. У него сердце так заколотилось, что пришлось глубоко вдохнуть, чтоб не сбиться с дыхания.
        — Привет, — выдохнул он тихо.
        — Привет.
        Она смотрела ему прямо в глаза, и он опять чувствовал себя сумасшедше-счастливым.
        — Ты меня ещё помнишь?
        — Смутно, — рассмеялась она. — Кажется, ты тот самый тип, который сегодня утром поставил меня в идиотское положение. Ну и что мне теперь с тобой сделать?
        — М-м-м… я готов понести справедливое наказание. Я даже не стану просить о снисхождении, только забери, пожалуйста, цветы и поставь их в вазу, а то они могут пострадать, когда ты станешь жестоко меня наказывать. Они же ни в чём не виноваты.
        Он извлёк из-за спины букет и протянул ей, притворно зажмурившись, будто ждёт, что она сейчас чем-нибудь его огреет.
        Она взяла цветы и, смеясь, заявила:
        — Не надейся, что отделаешься взяткой. Какие красивые! Ну, заходи уж.
        Они вошли в комнату. Эм поставила цветы в вазу и обняла его за шею.
        — Знаешь, утром у меня было страстное желание тебя придушить.
        — Придуши меня. Порви на кусочки, четвертуй, делай со мной, что хочешь, только не целуй. Пожалуйста, только не целуй меня!
        Какие же у него глаза, когда в них искрится смех. Она готова смотреть в них, не отрываясь, целую вечность.
        — Ты паршивец, Глеб! За твоё преступление и сотни поцелуев будет мало!
        — Да, сотни точно будет мало. Можно пока хоть один авансом?
        Это магия, не иначе! Во всём мире нет сейчас ничего реального, кроме вкуса счастья на губах и синхронного стука их сердец, таких живых и горячих….
        — Глеб, ты уже свободен, или ещё есть дела?
        — По-правде, у меня ещё куча работы, — он посмотрел на неё виновато. — А ты уже со всем закончила?
        — Вообще-то ещё нужно кое-что дочитать. Так, немного. Можно я пойду к тебе и посижу в уголочке с книгой? Я буду вести себя, как мышка, честное слово. Обещаю не отвлекать тебя. Можно?
        — Конечно. Боюсь только, что не отвлекаться на тебя мне будет сложновато, — улыбнулся он. — Ну, давай рискнём проверить мою выдержку на прочность. Да, у меня ещё кое-что есть для тебя.
        — Что?
        — Сейчас узнаешь. Бери свой учебник, и пойдём ко мне.

* * *
        — Что это?
        Она открыла глаза и посмотрела на вещицу, которую он положил ей на ладонь.
        — Что ты чувствуешь?
        —…Тепло. Мне очень приятно держать его в руке. Уютно как-то. Что это такое? — спросила она, разглядывая необычный предмет. Это был небольшой шарик размером с перепелиное яйцо, очень лёгкий, ажурный, словно сплетённый из мерцающих серебристых нитей.
        — Это тезаурус. Редкая вещица. Я сегодня заскочил в одну местечко, где можно раздобыть нечто подобное. Эти штуки имеют одну важную особенность — они чрезвычайно восприимчивы к магии. Если поместить в него магию, она будет сохраняться в нём очень долго, не теряя своей силы. Я заколдовал его для тебя. Эм, то, что я тебе сказал вчера о себе — это всё правда, хоть ты и не желаешь меня слушать. Я счастлив, что ты не послушала меня, — пресёк он её попытку выразить своё возмущение, — но сам я не могу относиться к этому несерьёзно. Я жутко боюсь, что ты совсем скоро поймёшь, что мне на самом деле сложно будет находить время для нас с тобой и почувствуешь себя разочарованной.
        — Не говори глупостей!
        — Дай мне сказать. Так вот. Если тебе станет одиноко от того, что меня нет рядом, ты просто возьми его в руки, и почувствуешь, как я люблю тебя. Возможно, это тебя немножко утешит и примирит с издержками близких отношений с таким типом, как я. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Сейчас я рядом, поэтому магию, которая в нём заключена, ты не так сильно ощущаешь, но в моё отсутствие она будет отражать моё к тебе отношение в полной мере. Это не иллюзия и не обман, это что-то вроде индикатора моих чувств. Всё честно. Чем бы ни был я занят, чем бы ни была забита моя голова, я всё равно тебя люблю, именно это ты и будешь чувствовать.
        — А если ты меня разлюбишь?
        — Я не разлюблю тебя. Это исключено.
        Он заявил это таким безапелляционным тоном с оттенком лёгкого изумления тем, что этот факт может подвергаться сомнению, что она невольно улыбнулась. Невозможно ему не верить. В нём нет ни грамма фальши, она-то это точно знает. Её поразило, с какой лёгкостью он готов предоставить ей контроль над своими чувствами.
        — Ну что, надо заниматься?
        — Надо, — вздохнула Эм.
        Она забралась на кровать, прихватив свой учебник, он устроился у неё в ногах с конспектом. Оба старательно пытались сосредоточиться на учёбе.
        Минута потекла за минутой. Глеб периодически черкал что-то в своих записях, Эм вместо того, чтоб читать, исподтишка наблюдала за ним. Такой серьёзный. Кажется, с головой ушёл в свой конспект. Так хочется его обнять, оттащить от этих бумажек. Но нет, она будет паинькой. Нельзя его отвлекать, пусть занимается. Как же это трудно! Как он может быть таким спокойным, когда она тут, в его комнате, так близко?!
        Он вдруг повернул к ней лицо и с определённой долей смущения сказал:
        — Эм, это выше моих сил. Не смогу я так сосредоточиться. Я всё время думаю о том, что ты сидишь на моей кровати.
        — Хочешь меня выставить?
        — Ты только не обижайся, пожалуйста, — он смотрел на неё виновато и умоляюще.
        — Я не обижаюсь, — постаралась она сохранить бодрый тон, но стало так горько, что к горлу подступил комок. Ну вот! А ведь обещала себе спокойно относиться к таким моментам. Знала ведь, на что шла. Наверное, не ожидала, что так скоро на это наткнётся.
        Он видел, что она расстроилась, и ему стало от этого тошно. Нет, ну нельзя так с ней!
        Она соскочила с кровати, стараясь не показывать своего состояния, и даже попыталась ему улыбнуться.
        Он отложил конспект в сторону, обхватил её обеими руками и усадил к себе на колени.
        — Знаешь, мои дела могут немножко подождать.
        — Правда, могут?
        — Нет, неправда, — улыбнулся он, — но это не важно.
        — А что важно?
        — Догадайся…
        Глава 14.Две проблемы — одно решение
        — Дэн, слушай, у тебя есть минутка?
        Глеб тормознул Дениса на полпути к кухне, куда тот направлялся вместе с Ильёй, собираясь оприходовать очередной приготовленный Лизой сладкий пирог.
        — Э-э-э… А что, срочное что-то? — Дэна как-то не особо прельщала перспектива отложить поглощение пирога на потом.
        — Ну, просто у меня позже может не быть времени. Мне поговорить с тобой надо, — сказал Глеб.
        — А что за дело-то? Может это за пирогом можно обсудить? Пошли с нами чай пить, заодно и поговорим, — предложил Дэн.
        — Ну, от такого предложения грех отказываться, — ухмыльнулся Глеб.
        Парни дружно расположились втроём на кухне. Пирог определённо был хорош.
        — Фы фево хотел-то? — поинтересовался Дэн у Глеба, набив рот вкуснятиной и с трудом выговаривая слова.
        Глеб сглотнул и выдал:
        — Речь о Петре.
        — А что такое? — насторожился Дэн.
        — Я слышал, он квартиру ищет, потому что ты с его Каролиной не можешь ужиться.
        Дэн побагровел и уставился на Глеба недоброжелательно.
        — И что?
        — Не дело это, Дэн. Петька с ног сбился в поисках квартиры. Уже и в универе всех знакомых на уши поставил. Отдельную квартиру студенту оплачивать, сам понимаешь, непросто, а комнату в квартире с хозяевами в его ситуации найти ещё сложнее. Да и до лета-то уже осталось всего ничего.
        — То есть, ты предлагаешь мне войти в его положение и забить на собственные интересы, так? Я, значит, бедолаге Петруше жизнь усложняю! А у меня, значит, всё в ажуре и я просто с жиру бешусь! — разорялся Дэн, брызгая слюной.
        — Я тебе не предлагаю на свои интересы забить. Я предлагаю решить твою проблему раз и навсегда. В конце концов, Петька-то уйдёт, а твоя проблема всё равно при тебе останется.
        — Это моя проблема, я сам с ней разберусь! Нечего лезть не в свои дела!
        — Зря ты злишься, — спокойно заявил Глеб, не обращая никакого внимания на агрессивный тон Дэна и подкладывая себе ещё один кусок пирога. — Я не стал бы затевать этот разговор, если бы не считал, что мне есть, что тебе предложить. Пойми, парень, это же в твоих интересах. Есть отличная методика, которая может помочь тебе справится с фобией. В конце концов, неужели тебе самому не хочется от этого избавиться? Ты абсолютно ничем не рискуешь.
        — И как ты собираешься меня лечить? Будешь мозги мне промывать? — буркнул Дэн, глядя на Глеба исподлобья, но уже с некоторой долей заинтересованности.
        — Вовсе нет. Ты сам себе их промоешь, — ухмыльнулся Глеб.
        — Что за фигня? — насторожился Дэн.
        — Да ничего особенного. Я просто дам тебе одно зелье, ты хорошенько выспишься и проснёшься без своей проблемы.
        — И что, никакого психоанализа и всяких там финтов, которые с психами практикуют?
        — А ты что, псих? — ухмыльнулся Глеб. — Психи — не мой профиль, да и некогда мне психоанализом заниматься. Не боись, больно не сделаю.
        — Ага, тебе легко говорить, — Дэн не склонен был так запросто сдавать позиции. — Ты раньше-то такие штуки проделывал? Ручаешься, что от этого мне вреда не будет?
        — Ручаюсь. Да не дрейфь ты, будь мужиком.
        Дэн скорчил гримасу, выражающую скептическое отношение к этому сомнительному мероприятию.
        — Дэн, по-моему, Глеб прав. Мне кажется, дело стоит того, чтоб рискнуть, — высказал свою позицию Илья. — Тебе ведь не первый раз досаждает эта твоя фобия.
        — Умные вы какие, — буркнул Дэн, которого уже одолевали сомнения в разумности сопротивления. — Ну, допустим, я соглашусь. Когда ты хочешь опыты надо мной ставить? Это долгая процедура?
        — Да нет, обычно недолгая. У разных людей процесс может занять разное количество времени, но обычно это длиться не больше часа.
        — И что, это точно безопасно?
        — Абсолютно. К тому же, я всё время буду рядом, не сомневайся.
        — Пусть Илья тоже тогда будет рядом… И Женька, — решил перестраховаться на все случаи жизни Дэн.
        — Да, пожалуйста, хоть всю общагу вокруг себя собери вместе с комендантом, если тебе так будет спокойнее, — хмыкнул Глеб. — Сейчас у меня ещё работы куча, а завтра я буду посвободнее, можно тогда завтра вечером тобой заняться.
        — Хочешь, чтоб я до завтра весь испсиховался в предвкушении? — надулся Дэн.
        — Что, сейчас хочешь?… Ну ладно, я могу на часок отодвинуть свои дела, а то ты ещё передумаешь. Давайте тогда, зовите Женьку и идите к себе, а я пошёл за зельем.
        Глеб исчез за дверью.
        Дэн обречённо взглянул на Илью.
        — Блин, терпеть не могу врачей, — скорчил он кислую мину. — А Глебушка у нас, вообще — экспериментатор-энтузиаст фигов. Как считаешь, завещание, не заверенное нотариусом, будет иметь силу? Я, наверное, ещё успею его написать.
        — Сейчас у Женьки спросим, — развеселилсяИлья. — Только, я думаю, в случае летального исхода может возникнуть вопрос о твоей вменяемости в момент написания завещания.
        — Всё бы тебе хиханьки, — продолжал бурчать Дэн, но по лицу было заметно, что он и сам уже не прочь посмеяться над собой.
        — Да ладно, Дэнька, не пачкай ты штаны раньше времени. Глебыч мужик грамотный, ты ж знаешь. Всё нормально будет.
        — Учти, если я сегодня не выживу, придушу тебя собственными руками за подстрекательство, — с самым серьёзным видом пригрозил Илье Дэн.

* * *
        — Фу, как воняет! Небось, и на вкус такое же мерзкое!
        Дэн брезгливо морщил нос, обнюхивая склянку с зельем.
        — Ты давай, не капризничай. Нечего его нюхать, пей залпом. Там пара глотков всего. Или тебе помочь? Я могу, — Глеб сделал вид, что собирается одной рукой ухватить Дэна за шею, а другой подтолкнуть склянку к его рту.
        — Да иди ты, — отмахнулся от него Дэн, ещё раз понюхал содержимое склянки, потом зажал пальцами нос и, скорчив гримасу отвращения, проглотил его.
        — Надо же, вполне съедобно. Ну, и что дальше делать?
        — Через минуту тебе резко захочется спать, так что, лучше сразу ложись, — отдал распоряжение Глеб.
        Илья и Женька молча с интересом наблюдали за процедурой.
        — Ых, не поминайте лихом, если что.
        Дэн, кряхтя, улёгся на кровать, поёрзал, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза…

* * *
        Пятилетний Дениска валяется на диване и подбрасывает к потолку своего игрушечного зайчика. По белёному потолку тоже скачут зайчики, солнечные. Дениске приятно наблюдать за их движениями. И думать о них тоже приятно.
        — Вот странно, почему это солнечные зайчики так называются? А-апчхи! Пчхи! Солнце такое щекотное. Нет уж, и никакие они и не зайчики. Совсем не похожи на Зайку, — думает Дениска, усадив своего зайца на диван и придирчиво его разглядывая. — Нет, совсем не похожи. Они такие же жёлтенькие, как цыплятки, которых вывела Рябушка. Там, правда, и чёрненьких парочка есть, но остальные — жёлтенькие. Если б Рябушка не клевалась, можно было бы всех их поймать и погладить, а так, только одного успел поймать, а она как клюнет! Цыплёночек такой маленький, мягонький, пушистенький и жёлтенький, как круги перед глазами, когда долго смотришь на солнце. Апчхи! Щекотное солнце! Может пойти сейчас во двор и попробовать поймать ещё и чёрненького цыплёнка? А, нет, бабуля сказала, что сейчас будет обед. Ну ладно, Зайка, мы тогда после обеда сходим. Иди-ка сюда.
        Малыш тянется руками к плюшевому зайчику. Зайка вдруг прямо на глазах пугающе меняется, трансформируется, превращаясь в огромного чёрного паука. И вот уже длинные волосатые лапы тянуться к маленькому Дениске! Сейчас этот кошмарный монстр схватит его, укусит, растерзает! Страшно, страшно!!
        — А-а-а-а-а-а! Ма-а-ама-а-а-а-а! Мамочка-а-а-а!!!
        Дениска зажмуривается сильно-сильно, закрывает глаза руками и зовёт маму ещё громче, ещё отчаяннее.
        — Тихо, тихо, малыш, — вдруг слышит он мягкий спокойный голос.
        Сильные руки подхватывают его и поднимают высоко-высоко над полом, над пауком и над страхом. Большая тёплая ладонь гладит его затылок, успокаивая, и маленький Дениска понимает, что спасён. Он решается, наконец, открыть глаза и посмотреть на того, кто пришёл ему на помощь. Ему знакомо это лицо и он доверчиво обхватывает своего спасителя руками за шею.
        — Всё хорошо, тебе нечего бояться, малыш.
        — Я тебе верю, ты хороший и сильный. Ты можешь спасти моего Зайку? Мне очень нужен мой Зайка. Спаси его, пожалуйста, — просит Дениска.
        — Я тебя понимаю. Конечно же, тебе нужен твой Зайка. Сейчас мы всё поправим. Смотри.
        Маленький Дениска с опаской смотрит вниз на паука, и страх опять начинает шевелиться в нём. Но сильные руки крепко держат его высоко над полом. Паук отсюда кажется не таким уж жутким, и малыш с каждой секундой чувствует себя всё спокойнее. Он с интересом рассматривает паука, замечает, что у него забавный узор на спинке и тельце покрыто нежным пушком, как у чёрненького цыплёнка. Дениске даже хочется протянуть руку и погладить его, как вдруг, — пых, паук исчезает в лёгком облачке дыма, а на его месте оказывается плюшевый зайчик.
        — Заинька!
        Малыш соскальзывает вниз, подхватывает своего Зайку и прижимает его к груди со счастливым вздохом. Потом тянет за рукав своего спасителя, призывая того наклониться пониже.
        — А я знаю, кто ты, — заговорщически шепчет он ему на ухо. — Ты — это я, так?
        — Скорее, я — это ты, — улыбается большой Денис.
        — Я тоже сильный и смелый?
        — Ты сильный и смелый.
        — Ты не уйдёшь? — спрашивает малыш, доверчиво заглядывая в глаза большому Денису.
        — Я не могу уйти. Я — это ты, — уверенно отвечает ему большой Денис.
        — Это хорошо. Мне нравится, что я такой большой… Только… большие, ведь, не играют с зайчиками, — маленький Дениска с сожалением смотрит на своего зайца. — А я ещё хотел показать Зайке чёрненького цыплёночка… Мне обязательно быть большим?
        — Нет, совсем не обязательно. Всё равно, я — это ты.
        — Ты — это я…

* * *
        — Ну что, как ты себя чувствуешь?
        Глеб заметил, что Дэн открыл глаза, и сразу склонился над ним, внимательно вглядываясь в его лицо.
        — М-м-м, нормально.
        Дэн потёр глаза ладонями, зевнул и с удовольствием потянулся.
        — Ы-ы-х, хорошо-то как. Чего вы все на меня уставились?
        Женька с Ильёй переглянулись.
        — Дэн, тебе что-нибудь снилось? — Женька даже не пыталась скрыть любопытства.
        — Кажется, нет… Не помню…
        Дэн наморщил лоб, силясь припомнить свой сон. Нет, не вспоминается ничего. Но он чувствует себя бодрым и на душе легко.
        — А долго я спал? Не бормотал во сне? — спросил Дэн с некоторым беспокойством. Его не обрадовала мысль о том, что он мог хныкать, или кричать во сне, припоминая свои страхи.
        — Да минут двадцать всего. Ничего не бормотал, храпел только громко. Да ты всегда храпишь так, что стены трясутся, — пожал плечами Илья.
        — Мог бы обойтись без этих подробностей, — буркнул Дэн.
        — Глеб, это всё? Ты думаешь, Дэн уже избавился от фобии? — у Ильи в голосе отчётливо звучало сомнение.
        — По идее, да, — утвердительно кивнул Глеб. — Дэн, ты как смотришь на то, чтоб Пётр вместе со своей Каролиной остался в общаге?
        Дэн подумал о Каролине. Странно, обычно одно упоминание о ней вызывало дрожь в коленях, а сейчас он совершенно спокойно о ней подумал и даже попытался её себе представить. У неё много ног и чёрное волосатое тельце. Ещё она здоровенная и очень быстро ползает. Дэн намеренно рисовал её в своём воображении утрированно мерзкой и отвратительной, представляя её огромной, лохматой, щёлкающей жвалами. Бэ-э-э… Мерзкая… Но совсем не страшная. Ни малейших признаков привычной паники. Неужто, и правда, помогло?
        — Ну… я не имею ничего против Петьки. Пусть только его Каролина не шляется по общаге без присмотра. Даже, если я её больше не боюсь, она всё равно противная, и часто видеться с ней у меня нет никакого желания, — Дэн решил, что перестраховаться не помешает.
        — Это разумное требование, — улыбнулся Глеб, — думаю, Петруха об этом позаботится.
        Дэн вдруг схватился за живот.
        — Ой, блин, чой-то мне как-то не комильфо. Я щас.
        Он подскочил с места и рванул к выходу.
        — Слышь, Дэн, ты бы книжечку с собой прихватил, чтоб не скучать. Полчаса тебе точно придётся заседать, но потом всё будет в ажуре, — кинул ему вдогонку Глеб.
        — Вот ты гад! Ты знал, что так будет! Мог бы хоть заранее предупредить! — Дэн взвыл и понёсся в туалет.
        — Это точно не опасно? — спросила Женька, с тревогой глядя ему вслед.
        — Абсолютно. Это единственный побочный эффект этого зелья, причём, кратковременный. Ребята, я пойду, у меня дел по горло. Не думаю, что я ещё понадоблюсь Дэну сегодня. Никакие лекарства ему не нужны, придётся только как следует прос… кхм… душевно посидеть в сортире. Если захочет выяснить со мной отношения по поводу издержек лечения, пусть потом зайдёт ко мне в комнату, — ухмыльнулся Глеб.
        — Ага, я ему передам, — хмыкнул Илья.
        Женька смотрела на них обоих осуждающе.
        — Глеб, это нехорошо, что ты сразу не сказал Денису о возможном побочном эффекте. Врач должен информировать пациента обо всех нюансах лечения, тем более, о побочных эффектах, — недовольно заявила она.
        — Я и так еле уговорил его выпить зелье. Я тебе гарантирую, что никаких негативных последствий не будет.
        Глеб пошёл к себе.
        — Илюш, слушай, тебе не кажется, что Глеб за что-то недолюбливает Дэна? — буркнула Женька, глядя на дверь, за которой он только что скрылся.
        — Недолюбливает? С чего ты это взяла? — озадаченно приподнял брови Илья.
        — Не знаю. Только я уверена, что будь на месте Дениса ты, или Петя, он точно сказал бы заранее об этом побочном эффекте. Если это вообще побочный эффект.
        — Ты что, думаешь, он специально мог такую реакцию Дэну организовать? — вытаращился на неё Илья. — Жень, не мудри. Не мог Глеб такое сделать.
        — Ну… да, не мог, конечно. Но, всё же, согласись, он к Дэну не питает особого расположения. Уверена, всё это лечение он затеял исключительно в Петиных интересах. Лично для Дэна он и пальцем бы не пошевелил без особой надобности.
        — Ну, он и не обязан питать к Дэну особую симпатию. Во всяком случае, откровенной недоброжелательности с его стороны я тоже никогда не замечал. Небольшие трения между ними, конечно, случаются иногда, но ничего особенного в этом нет. Так, лёгкая несовместимость характеров.
        — Несовместимость? Так значит, ты тоже заметил, что эти двое не очень ладят?
        — Слушай, Женька, Дэн тоже не слишком Глеба жалует, но, тем не менее, как видишь, он ему доверяет, раз согласился на этот эксперимент. Я не понимаю, что ты так заморачиваешься на этот счёт? Я уверен, что Глеб ни при каких обстоятельствах не стал бы причинять Дэну вред, даже если трижды его недолюбливает, тем более, таким способом. Это не в его стиле. Он скорее откровенно в морду даст, чем станет делать мелкие пакости. Скажи лучше честно, что ты просто неравнодушна к Дэну, вот и злишься на Глеба из-за него, — вдруг ревностно выдал Илья.
        Женька опешила.
        — Илюш, ну… Он же мне не чужой, — растерянно пробормотала она. — Но это совсем не то, что ты думаешь.
        — Да ничего я не думаю, — рассмеялся Илья, которого позабавил Женькин виноватый вид.
        — Да ну тебя, — фыркнула Женька и надулась, как мышь на крупу.
        Вернулся Дэн. Выглядел он вполне здоровым.
        — Дэнь, ну ты как? — сразу бросилась к нему заботливая Женька.
        — Отлично! Лучше не бывает! — заявил Дэн и расплылся в довольной улыбке.
        Женька с Ильёй переглянулись.
        — Ребята, вы представляете, я сейчас шёл мимо Петькиной комнаты, а он как раз дверь открыл нараспашку.
        — И что? — Женька глядела на него во все глаза.
        — А ничего! Мне по барабану! — восторженно воскликнул Дэн. — Раньше я бы со страху уже назад в сортир понёсся, а тут — по барабану, и всё тут!
        — А с животом-то точно всё уже в порядке? — никак не могла уняться Женька.
        — Да фиг с ним, с животом! Главное, всё получилось! Я Петьке сразу сказал, чтоб он не переезжал, так этот чудик на радостях чуть на шею ко мне не кинулся. Еле отбился от него. Псих какой-то.
        — Вот видишь, Жень, всё нормально, — с нажимом сказал Илья.
        — Ну ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Не стану с вами спорить, — ответила Женька и поджала губы, но потом взглянула на сияющую физиономию Дэна и не смогла удержаться от улыбки.
        Глава 15.Ложка дёгтя
        — Девчонки, вы не видали, куда я засунула свои синие туфли?
        Лиза усердно рылась в шкафу, выгребая оттуда всё подряд.
        — Лиз, а у двери не те туфли стоят, которые ты ищешь? — поинтересовалась Эмма, сидевшая на кровати Женьки и наблюдавшая за Лизиными стараниями.
        — Вот блин, точно, они! Повылазило мне, что ли?! Как это я их не заметила? Зазря только бардак устроила, — Лиза с досадой стала запихивать разбросанные вещи обратно в шкаф.
        — Ты сегодня опять с тем брюнетом с юрфака встречаешься? — Эм подобрала под себя ноги, устраиваясь поудобнее на кровати.
        — Ага, с ним, родимым, — буркнула Лиза, забросив в шкаф последнюю футболку.
        — Что-то не слышно энтузиазма в голосе. Он же, вроде, тебе нравился? — вскинула брови Женька, которая была занята своим макияжем.
        — Ай, да ну его. Он такой зануда. Я вообще не знаю, о чём с ним можно говорить. Чувство юмора у него напрочь отсутствует. Он мне в прошлый раз полсвидания мозги компостировал какими-то деноминациями. Фигня какая-то.
        — Никакая не фигня. Деноминация — это укрупнение денежной единицы…
        — Жень, я тебя умоляю! Мне хватило этой темы на романтическом свидании! Если сегодня разговор опять пойдёт в таком духе, дам этому умнику отставку, — фыркнула Лиза.
        — Лиз, может, ты слишком придираешься к парню? Может он просто растерялся немного, вот и не знал, о чём с тобой разговаривать. Нужно быть терпимее. Любой может сказать, или сделать что-то не то, когда волнуется. Может, он просто смущается, потому что ты ему очень нравишься, — Женька явно решила сделать попытку разобраться в подоплёке Лизиных проблем с парнями.
        — Да ладно тебе, Жень. Тему для разговора я и сама могу найти при желании. Просто не цепляет он меня. Вроде, симпатичный, неглупый, но скучный какой-то. Сама не знаю, зачем я на это свидание тащусь, — буркнула Лиза, держа перед собой платье на вытянутых руках и оценивающе его разглядывая.
        — Лиз, я тебе, конечно, не советчик, но мне кажется, ты всё-таки как-то немного легкомысленно относишься к парням, — заметила настырная Женька. — Ты их меняешь, как перчатки. Ну, неужели, в твоём списке не было ни одного парня, за которого стоило бы всерьёз зацепиться? Отношения сами по себе не строятся, в них вкладываться надо, чтоб они серьёзными и прочными стали. Чем парней менять одного за другим, может лучше стоит присмотреться к кому-нибудь одному повнимательнее? Если, конечно, тебе нужны серьёзные отношения.
        — Да кому ж они не нужны, Жень? Просто не попадается мне пока подходящий объект для серьёзного увлечения, — передёрнула плечами Лиза. — Я вот думаю, может ну его, это свидание? Мне с этим юристом всё равно ничего толкового не светит. У вас-то какие планы на сегодня?
        — Ну, у нас с Ильёй билеты в театр. Соберёмся и пойдём, — отозвалась Женька.
        — Ясно. А ты Эм, что вечером делать собираешься?
        — Я…? То же, что и всегда. Жду, пока Глеб выкроит время для меня. Если вообще выкроит, — уныло протянула Эм.
        Девчонки озадачено на неё уставились.
        — Эм… у вас что, какие-то проблемы? — осторожно поинтересовалась Женька.
        — Проблемы? Да… н-нет. Не обращайте внимания… Я просто… я, наверное, просто устала, — у Эм задрожали губы, и она часто заморгала, чтоб не расплакаться.
        Лиза с Женькой переглянулись.
        — Эм, что случилось? Он что, обидел тебя чем-то? — Лиза присела на кровать рядом с Эм и осторожно тронула её за руку.
        — Нет, что ты, — Эм проглотила комок, стоявший в горле, и вздохнула. — Я даже не знаю, девчонки, как вам объяснить… Он любит меня, я это знаю, и я его люблю… очень люблю… Только… эта его вечная занятость… Вечно всё впопыхах. Вчера, например, мы вообще только утром виделись за завтраком, а вечером он с каким-то своим варевом ковырялся, которое его больному понадобилось, и ему не до меня было. Ему всегда некогда. Знаете, он сразу меня предупреждал, что так будет, я знала, на что иду. Я его не осуждаю, я всё понимаю. Только мне иногда так паршиво… Я не думала, что меня это будет настолько задевать. Так обидно иногда, почему-то…, — понурив голову, продолжала откровенничать Эм. — Понимаете, когда он не занят, я всегда для него свободна. Если у него есть время и желание быть со мной, то больше ничего не требуется — я тут, как тут. А мне вечно приходится ждать. Всё время я подстраиваюсь под его возможности, а мои потребности совсем в расчёт не идут. В этом есть какая-то несправедливость, какое-то неравенство. Я сколько ни убеждаю себя в том, что в этом нет ничего страшного, что главное то, что он мой,
меня всё равно это исподтишка гложет. Я, наверное, не настолько терпеливая, чтоб спокойно ко всему относится. У нас с ним получается какой-то такой вариант отношений, к которому я не очень приспособлена. Мы вместе проводим так мало времени, что даже просто куда-то выбраться вдвоём для нас нереально. Если бы мы с ним не жили под одной крышей, вообще не знаю, как мы смогли бы встречаться… Сами понимаете, к чему большей частью сводятся наши отношения, когда у нас на них времени с гулькин фиг, — хмыкнула Эм и покраснела. — Его-то это, наверное, вполне устраивает, а мне хочется ещё чего-то, кроме этого. Хочется, чтоб он меня куда-нибудь пригласил, чтоб ухаживал за мной, как за своей девушкой, как это положено. Хочется какого-то элементарного внимания. У нас так получилось, что мы этот период ухаживаний вообще проскочили. У нас не было ни одного нормального свидания, всё вечно как-то между делом. Я вечно на всех общих вылазках одна, будто у меня вообще парня нет. Да даже Бог с ними, с ухаживаниями, меня вполне устроил бы обычный совместный быт, только чтоб была возможность спокойно общаться, без этой вечной
спешки и без оглядки на время. Я пытаюсь закрывать на всё глаза, стараюсь быть понимающей, пытаюсь сама для себя находить какие-то компромиссы и придумываю разные уловки, чтоб меньше грузиться из-за всяких неприятных мелочей. Мне, например, прибить его хочется, когда он начинает нервно поглядывать на часы, давая мне понять, что наше время истекло, поэтому я завела привычку сразу его спрашивать, до которого времени он может быть со мной, и сама ухожу в положенный срок. По крайней мере, это не так обидно. Знаете, иногда накатывает какая-то вредность, хочется сказать ему, когда он придёт, что я занята и у меня нет на него времени, обламать его, хоть разок, чтоб прочувствовал, каково это. Но он приходит, и я понимаю, что вот сейчас отфутболю его, а потом сама изведусь…, — Эм вздохнула, потом тряхнула волосами, отгоняя дурное настроение и улыбнулась. — Девчонки, вы не обращайте внимания на мои сопли. Это я так, накатило что-то. У нас с ним всё в порядке, вы не думайте. Никто мне не нужен, кроме него.
        — Эм, он закончит учиться, и всё у вас наладится. Ты потерпи немного, — попыталась ободрить её Женька.
        — Ну да, Эм. Это же временно, — подхватила Лиза.
        — Ой, девчонки, не знаю я, насчёт временно… У меня такое чувство, что это никогда не изменится. Я чем больше его узнаю, тем отчётливее понимаю, что он прямо одержим своей работой. Он в последнее время всё больше в больнице торчит, практически каждый день туда мотается. Хватается за самые сложные случаи, голова у него вечно забита пациентами, зельями, экспериментами. Мне кажется, закончится учёба, он всё равно найдёт, чем себя по уши загрузить, и ему снова будет не до меня.
        — Эм, почему ты не скажешь ему, что тебя не устраивает такое положение? Пусть меньше рвения к работе проявляет. Работа не волк, в лес не убежит. Нечего всё на свете на себя взваливать, раз с девушкой встречаешься. На личную жизнь тоже надо время оставлять, — возмутилась Лиза.
        — Лиз, я не могу предъявлять ему претензии на этот счёт, — усмехнулась Эм. — Он сразу честно мне сказал, что настолько загружен, что для него будет нереально сделать наши отношения такими, как мне захочется. Я обещала ему быть терпеливой.
        — Это несправедливо! Что же, ты теперь вообще не имеешь права на недовольство?! Хорошенькое дело! Он живёт себе, как ему нравится, а ты должна терпеливой быть, видите ли! Ему, получается, вообще не обязательно какие-то усилия прикладывать, чтоб отношения поддерживать!
        — Лиз, да не митингуй ты, — улыбнулась Эм. — Если бы он не прикладывал усилий, у нас и того времени, что сейчас есть, не было бы. Девчонки, не парьтесь, всё нормально. Это всё эмоции. Я с этим справлюсь, я привыкну. Давайте, собирайтесь. Я и так вас уже задержала своим нытьём.
        — Знаешь, Эм, а я большей частью с Лизой согласна. Мне кажется, стоит сказать ему, что тебя что-то не утраивает. Возможно, он просто не понимает, чего ты хочешь. Мужчины всё видят немного по-другому, это надо учитывать. Дело ведь не только во времени. В конце концов, даже один час можно так провести, чтоб у тебя не оставалось ощущения, что всё подчинено только его интересам. Проводи с ним время так, как хочется тебе самой. На это ты имеешь полное право. Эта претензия не противоречит условиям вашего договора, — состроила Женька заговорщическую рожицу. — Это я, как юрист тебе говорю.
        Эм рассмеялась.
        — Логично. Ладно, девчонки, ерунда это всё. Я ведь знаю, что он меня любит, а остальное всё не так уж и важно. Так ведь?

* * *
        Вечером Женька и Илья ушли в театр. Лиза решила дать своему юристу ещё один шанс себя очаровать и отправилась с ним в кафе. Эм одна сидела в своей комнате. Она листала книгу и спокойно ждала, пока Глеб вернётся из больницы и зайдёт за ней.
        Он пришёл даже немного раньше, чем предполагалось. Эм подхватилась на стук в дверь, распахнула её, втащила его в комнату и повисла у него на шее.
        — Как хорошо, что ты уже пришёл. Ты голодный? Ужинать будешь?
        — Нет, я успел перекусить между занятиями и больницей…
        Его поцелуи становились всё настойчивее.
        — Идём ко мне, — шепнул он ей на одном выдохе.
        У неё голова шла кругом, и самым логичным было бы ответить согласием, но она неожиданно даже для себя самой вдруг жёстко отрезала:
        — Нет.
        Он замер на секунду, но не отпустил её и не отстранился, только ослабил немного объятье. Осторожно поцеловал в висок, провёл ладонью по волосам. Она прижалась щекой к его груди и застыла, слушая, как громко и часто стучит его сердце. Он молчал и как-то неуверенно обнимал её за плечи. Пару минут они так стояли, не нарушая тишины.
        — Эм, хочешь кофе? Я сварю, — сказал он, наконец, тихо.
        — Хочу, — пробубнила она ему в грудь.
        — А я ещё умею делать классный десерт. Ты такого точно никогда не пробовала, я ручаюсь за оригинальность рецепта.
        — А из чего ты будешь его делать? — она подняла лицо и улыбнулась ему.
        Он смотрел на неё насторожено, но тоже улыбнулся ей в ответ.
        — Пойдём на кухню, узнаешь.
        — Пойдём.

* * *
        Эм всегда нравилось наблюдать за ним, когда он ловко управляется на кухне. Она давно поняла, что пытаться помогать ему — бесполезное занятие. Он всё время норовил перехватить инициативу и, в итоге, делал всё сам. Если им выдавался редкий случай готовить вместе, её участие в процессе обычно сводилось к болтовне и поцелуям между делом. На этот раз, она просто сидела на краю стола и что-то рассказывала о событиях дня, а он оперативно строгал и смешивал компоненты, время от времени поддерживая разговор короткими репликами. Эмму очень удивил и позабавил набор продуктов, которые он пустил в ход, но гремучая смесь оказалась неожиданно вкусной.
        Потом они пили кофе и молчали. Он осторожно сжал её ладошку и заглянул ей в глаза.
        — Эм, скажи мне, я обидел тебя чем-то?
        Она чувствовала, что он напряжённо ждёт её ответа и волнуется. Она сама тоже почему-то ужасно разволновалась.
        — Н-нет, не обидел…
        — Эм, но что-то ведь произошло. Пожалуйста, скажи мне, что не так. Скажи, не молчи. Не нужно, чтоб между нами были какие-то недомолвки.
        Она почему-то совсем растерялась от его настойчивости и никак не могла собрать мысли в кучу.
        — Я… я даже не знаю, как сказать, Глеб…
        — Эм, ты же моя самая родная. Ты мне всё, что угодно и как угодно можешь сказать. Я пойму. Я должен знать, если что-то не так.
        — Глеб, это глупость, наверно… Это не повод, чтоб обижаться…, — ей самой уже собственные обиды казались нелепыми, и она сильно сомневалась, что стоит их высказывать.
        — Это не может быть глупостью, если заставляет тебя расстраиваться. Скажи мне, что я не так сделал.
        — Да ничего ты такого не сделал… Пустяки это всё…
        — Эм!
        — Ну… Просто… понимаешь, мне, наверное, в наших с тобой отношениях иногда не хватает самых обычных моментов, которые обязательны, когда люди встречаются. Мне хочется хоть изредка куда-то сходить с тобой, хочется… ну я не знаю… чего-то просто для души, что ли… У меня такое чувство, что я совсем не была твоей девушкой, за которой следует хоть немного ухаживать. Между нами сразу возникла какая-то определённость, которая избавила тебя от необходимости утруждать себя подобными вещами… Глеб, ты не думай, я отлично понимаю, что у тебя нехватка времени, и что ты делаешь всё возможное, чтоб находить его для нас с тобой, но… Ты занят днём, ты занят ночью, в универе занят, на работе занят, и дома ты тоже занят. Ты всегда куда-то спешишь, и у меня иногда такое чувство, что я — одно из твоих многочисленных дел, которое следует закончить в срок и бежать дальше по другим своим делам. Всё всегда подчинено твоему графику, всё так, как удобно тебе, и время мы с тобой проводим так, как хочется тебе. Просто, согласись, я ведь вправе иногда хотеть чего-то ещё, чего-то другого, и мне бывает немного… обидно…
        Он озадаченно молчал с минуту, потом сказал с оттенком растерянности и недоумения в голосе:
        — Эм, ты не представляешь, каким идиотом и эгоистом я себя сейчас чувствую. Я… Это неправда, что я к тебе отношусь так же, как к своим делам! Зачем ты так говоришь? Ты же знаешь, что я тебя люблю. Ты не представляешь, как мне сложно помнить о делах, когда ты со мной… Я не думал, что… Но, да, ты права, конечно, я должен был быть внимательнее. Закрутился как-то… Ну почему ты ни разу не сказала мне о своих обидах?
        — Не знаю… Глеб, да нет у меня на тебя никаких обид. Забудь. Всё это ерунда. У нас с тобой всё нормально, даже не заморачивайся. Ты ведь сразу предупреждал меня, что будет сложно… Я сама хотела… Я знала, что придётся с чем-то мириться… Всё хорошо, правда. У нас с тобой всё отлично…
        Она говорила торопливо и сбивчиво, словно жалея о том, что высказалась, и желая поскорее взять свои слова обратно.
        Он пристально всматривался в неё и никак не мог понять, что его так тревожит в выражении её лица.
        — Эм! С чего ты взяла, что обязана во всём идти мне на уступки, если тебя это задевает? Так нельзя. Я, ведь, хочу, чтоб тебе было хорошо со мной. Надо было потребовать от меня того, чего ты хочешь, раз я сам туплю. Можно же договориться обо всём, поискать компромиссы. Мы же близкие люди. Я не понимаю, что тебе мешало сказать мне раньше… Эм, в чём дело? Ты что?
        От мысли, которая вдруг у него возникла, ему стало не по себе. Его захлёстнуло какое-то щемящее чувство жуткой неловкости за свою близорукость.
        — Эм, скажи честно, ты что, боялась, что если станешь упрекать меня в чём-то, я могу решить, что был прав, когда сказал, что у нас с тобой ничего не получится из-за моей загруженности? Тот наш разговор… Ты поэтому не хотела говорить, да?
        Она не ответила, но выглядела жутко расстроенной и растерянной.
        Он провёл ладонью по лицу и шумно выдохнул, стараясь успокоиться.
        — Послушай меня, Эм, — сказал он негромко, взяв её руку в ладони, — это всё неправильно было. Мне, дураку, просто решительности тогда не хватило самому первый шаг сделать, а потом ещё ума не хватило, чтоб как-то всё исправить. Прости меня за это, пожалуйста, и постарайся забыть всё, что я тогда тебе наговорил. У нас всё получится. Слышишь? Эм, ты мне очень нужна, и я ни за что не отступлюсь от тебя. Мне очень важно, чтоб ты чувствовала, что я тебя люблю, и мне нужна уверенность в том, что тебе есть, за что меня любить. Я не хочу, чтоб у тебя был повод на меня обижаться, не хочу потерять тебя из-за этого. Согласен, я иногда бываю жутко тупым и туго соображаю, что нужно делать, чтоб всё у нас было хорошо, поэтому, очень прошу тебя, сразу говори мне, если что-то не так. Мы всё сможем решить, только не надо молчать. Хорошо?
        — Хорошо.
        — Ну, вот и отлично. Я исправлюсь, Эм, обещаю.
        Он сгрёб её в охапку и прижал к себе.
        — Эх ты, детёныш. Ты же самое лучшее, что у меня есть в жизни, — сказал он с чувством и чмокнул её в макушку. — Знаешь, я постараюсь договориться, чтоб меня подменили в воскресенье на дежурстве, хотя бы после обеда, и мы с тобой сходим куда-нибудь. У нас будет самое настоящее романтическое свидание. Куда ты хочешь пойти?
        — Куда угодно, лишь бы с тобой.
        — Значит, я подсуечусь насчёт билетов в театр, или на концерт. Идёт?
        — Идёт. А тебя точно отпустят с работы?
        — Я постараюсь, чтоб отпустили. Завтра же договорюсь.
        Он подумал, что ему нелегко будет найти себе замену на выходной день, но твёрдо решил, что своё обещание выполнит, даже, если придётся применить к начальству заклятие повиновения.
        — Если тебя не отпустят с работы, я пойму и не обижусь, — сказала она, плотнее прижимаясь к нему.
        — Меня отпустят. Мне, конечно, сложно обещать тебе на ближайшее будущее, что у нас вдруг появится больше времени на общение, чем было до сих пор, но я готов сделать всё, чтоб ты не жалела о том, что провела это время со мной. Может, ты мне подскажешь, что я должен сделать, чтоб сегодняшний вечер был таким, как ты хочешь, а то у меня что-то на нервной почве совсем воображение вырубилось. Есть какие-нибудь идеи? В ближайший час я весь в полном твоём распоряжении. Приказывай. Готов исполнить любой твой каприз.
        Она рассмеялась.
        — Отлично. Тогда, сейчас же поцелуй меня.
        У него в глазах вспыхнул лукавый огонёк. Он тут же привлёк её к себе и поцеловал. Она с таким пылом ответила на его поцелуй, что он на какое-то время совершенно потерял связь с реальностью. И когда она оторвалась от него, чтоб шепнуть ему что-то на ухо, до него не сразу дошёл смысл её слов:
        — Идём к тебе.
        Он какое-то время ошалело смотрел на неё, потом тряхнул головой, приходя в себя.
        — Фух, Эм, а ты отдаёшь себе отчёт, что мы рискуем опять провести время, как обычно, так, как хочется мне?
        — Нет, на этот раз мы проведём его так, как хочется мне, — засмеялась она.
        — Думаю, лучше сразу ответить слушаю и повинуюсь, чем пытаться разобраться, в чём же тут разница, — рассмеялся он в ответ.

* * *
        Девчонки вытащили стулья на балкон и с комфортом на них устроились, подставляя открытые участки тела по-летнему жарким солнечным лучам и потягивая сок из стаканов.
        По улице пронёсся свадебный кортеж, задорно сигналя и радуя глаз разноцветными шариками и ленточками, развевающимися на ветру.
        — Эм, а вы с Глебом ещё не надумали жениться? — поинтересовалась Лиза, провожая его взглядом.
        — Пф, — фыркнула Эм. — Глеб недавно поднимал этот вопрос. Предлагал мне пожениться в августе. У него практика в универе в конце июля заканчивается, и он до сентября будет каждый день торчать в своей больнице с утра до вечера. Отпуск брать он, разумеется, не собирается, но грозился выделить целых три дня на нашу свадьбу, а заодно и на медовый месяц, — иронично заявила она. — Нет уж. У нас с ним и так всё между делом, не хватало ещё и жениться в таком же режиме. Вот закончит учёбу, возьмёт на работе нормальный отпуск, тогда и поженимся. Я не хочу упускать возможность провести с ним вдвоём целый месяц подальше от его работы, пока у меня есть хоть какие-то рычаги давления на него. Кошмар, девчонки, меня угораздило связаться с хроническим трудоголиком! Ну, за что мне такое наказание?! — воскликнула Эм, возведя руки к небу.
        Лиза с Женькой захихикали.
        — Да ладно, Эм, зато он тебя любит, — сказала Лиза.
        — И это было бы только его проблемой, если б я сама его не любила, — тоже хихикнула Эм.
        — А что ты будешь в августе делать, раз он будет работать? — поинтересовалась Женька. — Может, тогда к нам присоединишься?
        — Да нет, у нас с Глебом уже всё спланировано. Мы сначала на две недели к моим родителям поедем. Он всё равно на работу всегда телепортируется, так что сможет прямо оттуда в свою больницу переноситься. А потом ещё на две недели поедем к нему домой. Разгоню тараканов в его холостяцкой норе. Он клянётся, что по вечерам будет дома, как штык, — хохотнула Эм. — Так и быть, побуду в роли домохозяйки пару недель. А вы куда собираетесь?
        — Мы все вместе на море поедем, — с готовностью доложила Лиза. — Петеньку тоже с собой звали, но он на какой-то хутор собрался. Бабочек ловить, — расхохоталась она. — Я серьёзно.
        Эм с Женькой тоже рассмеялись.
        — Вот, кому хорошо живётся, — продолжала хихикать Лиза. — У Петеньки с его Каролиной полная идиллия и никаких заморочек. Всем бы так.
        — Петенька такой славный, — улыбнулась Эм. — Лиз, может, подсуетишься? — послала она Лизе лукавый взгляд. — Вряд ли Каролина будет против.
        — Я подумаю, — рассмеялась Лиза.
        Седьмой этаж. Год третий
        Глава 1.Лин
        Эмма стояла перед зеркалом и расчёсывала свои роскошные волнистые волосы, отливавшие в свете ночника ярко-красной медью. Глеб какое-то время молча наблюдал за ней, любуясь её движениями. Она взглянула в зеркало, он поймал её взгляд в зазеркалье и улыбнулся. В её глазах кроме ответной улыбки промелькнуло ещё что-то такое, от чего его собственное сердце показалось ему слишком маленьким, для того, чтоб уместить в себе переполняющее его чувство. Он протянул руку и легко провёл по её волосам ладонью. Эм сразу обернулась и обняла его, плотно прижавшись к нему всем телом.
        Неужели он когда-нибудь сможет привыкнуть к тому, что она на самом деле ему принадлежит, и станет относиться к этому фантастическому факту, как к чему-то само собой разумеющемуся? Сейчас, когда от ощущения её близости и от избытка эмоций в груди не хватает воздуха, в это совершенно невозможно поверить.
        Глаза в глаза. В его взгляде восхищение и преданность, страсть и желание, теплота и бесконечная нежность, и ещё что-то немыслимое, необъяснимое. И она очень верит в то, что он всегда будет так на неё смотреть, потому что подозревает, что в этом его взгляде смысл её существования.
        Они счастливы вместе. Целых две недели безоблачного счастья. Он на всех парусах летит вечером после работы в свой дом, в котором ему впервые за несколько последних лет тепло и уютно, где она ждёт его, и где он может смотреть на неё вот так, не скрывая своих чувств, и надеяться на то, что так будет всегда…

* * *
        — Девчонки, к вам можно? — весело спросила Эм, приоткрывая дверь в комнату своих подружек и просовывая голову в дверной проём. — Привет! Как жизнь?
        Лиза и Женька встретили её восторженным визгом и набросились на неё с объятьями и поцелуями.
        — Как хорошо, что ты уже приехала! — радостно вопила Лиза. — Значит, все теперь в сборе! Петька уже даже свою Каролину сегодня приволок. Ну, давай, рассказывай, как у вас с Глебом дела, — требовательно заявила она, усаживая Эм рядом с собой на кровать.
        — Да всё отлично, — улыбнулась Эм. — Моим родителям он понравился. Даже папа к нему проникся, хотя обычно он парней, которые на меня виды имеют, на дух не переносит, — хихикнула она. — Папуля счёл Глеба достаточно взрослым, рассудительным и заслуживающим доверия, так что, можно считать, что мы получили его родительское благословение.
        — Ну а как прошла репетиция будущей семейной жизни? — с лукавым видом поинтересовалась неугомонная Лиза.
        Эм рассмеялась.
        — Ты знаешь, настолько неплохо, что я уже даже не слишком уверена в том, что всё ещё хочу отложить свадьбу до окончания его учёбы. Может, и правда, всё не так уж безнадёжно в плане его трудоголизма. По крайней мере, за те две недели, что мы жили у него, он каждый вечер приходил с работы в определённое время, почти не возился дома со своими зельями и даже взял однажды выходной на целый день. Кто знает, может, он даже способен быть настолько романтичным, что осознанно оставит дома свой котёл, когда мы отправимся с ним в свадебное путешествие, — заметила она с весёлой иронией.
        — Да, для Глеба это будет равноценно рыцарскому подвигу, — заявила Женька в том же духе, и девчонки дружно рассмеялись.
        — Ну а вы-то как каникулы провели? — поинтересовалась Эм. — Вижу, загорели обе. Поездка удалась?
        — На все сто, — довольным тоном ответила Лиза. — Ну, отдых на море — это всегда здорово.
        — Да… Мне такой отдых, похоже, ещё долго не светит, — протянула Эм. — В ближайшие три года он точно будет употреблять каникулы на то, чтоб работать в больнице каждый день. Сейчас опять начнётся учёба, горы заданий в универе, эксперименты по ночам, сложные пациенты, которым без него не обойтись, а наши с ним отношения снова будут поддерживаться между делом… Ну ладно, я, кажется, уже начинаю к этому привыкать, — усмехнулась она вполне оптимистично. — Так, ну а новенького у нас чего?
        — Ой, а ты не в курсе? У нас же новая соседка на этаже, — спохватилась Лиза.
        — Правда? Я не в курсе. Глеб меня только забросил сюда, сам сразу унёсся по делам, а я бегом к вам. Дэньку с Ильёй мы в коридоре встретили, Петеньку пока не видела. Значит, у нас новая соседка. Ну и как она вам?
        — Да мы, в принципе, тоже только-только познакомились с ней, — тарахтела Лиза, не давая Женьке и слова вставить. — Первокурсница. Девчонка совсем. Зовут Лин.
        — Лин? Необычное имя, — сказала Эм.
        — Да нет. Она, вообще-то, Полина, просто родители зовут её Лин, вот она и привыкла так себя называть, — подробно докладывала Лиза, которая, очевидно, не упустила возможности собрать как можно больше информации о новенькой при первом же разговоре с ней. — Вроде, приятная девочка. Ну, ты ещё успеешь с ней познакомиться.

* * *
        Эм утром пришла на кухню, как обычно, намного раньше подруг, чтоб составить Глебу компанию за завтраком. Он уже был там, суетился у плиты со сковородкой.
        — Ну вот, опять ты успел раньше меня. Ты, наверное, вообще не ложился, так и возился со своим зельем до самого утра, — укоризненно сказала Эм.
        — Ничего подобного, — улыбнулся он ей, — я ковырялся до трёх, а потом дрых, как сурок.
        — Отлично, сейчас шесть. Глеб, так нельзя, ты совсем себя загонишь, — сделала она очередную попытку его вразумить. — Ну, неужели нельзя хотя бы без опытов своих пока обойтись?
        — Эм, уймись. Я же привык к такому режиму, мне достаточно спать по несколько часов в сутки, если я хотя бы один день в неделю высыпаюсь, как следует.
        — Интересно, и когда же этот день? — скептически поинтересовалась она.
        — Когда есть возможность, — отмахнулся он. — Так, тебе яичницу из двух яиц, или из одного?
        — Ты неисправим, — вздохнула она, понимая, что спорить с ним бесполезно. — Из одного.
        Она обняла его со спины, просунув руки ему подмышки.
        — Можно я буду мешать тебе готовить? — промурлыкала она ему в затылок.
        — Ну конечно, — довольно улыбнулся он, — я обожаю, когда ты мне мешаешь.
        Она так и висела на нём, блаженствуя, пока он управлялся с яичницей.
        — Э-э… доброе утро, — донёсся от двери смущённый голос.
        Эм крайне неохотно оторвалась от Глеба и оба они повернулись в сторону вошедшей в кухню девушки.
        — Привет, — ответила Эм, стараясь быть приветливой. — Лин, вы с Глебом ещё не успели познакомиться?
        Девушка отрицательно мотнула головой.
        — Тогда знакомьтесь. Лин, это Глеб. Глеб, это Лин. Она теперь наша соседка.
        — Рад знакомству, — приветливо кивнул Глеб.
        — Мне тоже приятно познакомиться, — улыбнулась Лин и слегка покраснела.
        Девушка казалась очень юной и производила впечатление хрупкого эфирного создания. У неё были длинные золотисто-рыжие прямые волосы, собранные на затылке в конский хвост, чуть раскосые зелёные глаза и очень светлая кожа, на которой не было ни единой веснушки, несмотря на то, что её обладательница была рыжиком от природы. Прозрачная бледность лица, своеобразный разрез глаз и высокий открытый лоб придавали ей сходство с портретами прекрасных дам эпохи Средневековья.
        Лин помялась немного, потом полезла в холодильник за продуктами и принялась делать себе бутерброд.
        Эм испытывала досаду на то, что их с Глебом утро испорчено совершенно неуместным появлением этой девчонки. Всё было так удобно всегда. Они с Глебом всегда завтракали раньше всех, и никто им не мешал. И что её в такую рань принесло? Ещё не хватало, чтоб она теперь каждое утро торчала тут в это время!
        На кухне воцарилась неловкая тишина, нарушаемая лишь звоном столовых приборов. Эм неудобно было разговаривать о чём-то с Глебом в присутствии посторонней девушки. Лин, судя по всему, тоже не слишком уютно чувствовала себя в качестве третьего лишнего. Она быстренько проглотила свой завтрак и поспешно покинула кухню.
        — Вот блин, — с досадой буркнула Эм, глядя ей вслед, — ранняя пташка. Боюсь, нам теперь всё-время придётся завтракать в её обществе. Только этого не хватало!
        — Ну, возможно, она не каждый день будет так рано приходить, — пожал плечами Глеб.
        — Меня её присутствие совершенно не устраивает, — зудела Эм.
        — Успокойся, злючка, — ухмыльнулся Глеб, обнимая её, — она имеет такое же право приходить на общую кухню, когда ей удобно, как и все остальные. Тут ничего не попишешь. Не расстраивайся, у тебя ещё будет вечером возможность мешать мне заниматься, — сказал он и чмокнул её в нос.
        — Ну, держись! Я буду мешать тебе с удвоенным энтузиазмом, чтоб компенсировать себе испорченное утро, — заявила Эм, обвивая руками его шею.
        — Мне нравятся твои многообещающие угрозы, — рассмеялся он. — Смотри, не обмани меня в моих надеждах.
        — Когда это я тебя обманывала? Вот тебе залог правдивости моих слов, раз ты смеешь в них сомневаться, — сказала она и одарила его очень убедительным поцелуем.

* * *
        — Девчонки, а что, разве может быть, что у человека один из родителей имеет магические способности, а сам человек их не имеет? Я думала, так не бывает, — поинтересовалась Лиза.
        Женька, Лиза и Эм втроём устроились на кухне с чашками чая и болтали.
        — Вообще-то, бывает, — ответила ей Женька. — А ты почему спрашиваешь?
        — Ну, я вчера, когда ужин готовила, с новенькой тут столкнулась. Я у неё поспрашивала кое-что. Интересно же узнать, что за соседка у нас теперь. Она не особо словоохотливая.Стесняется пока, наверное. Но мы с ней неплохо поболтали. Она сказала, что у неё отец маг, а мать обычная, и сама она никаких магических способностей от отца не унаследовала. Мне это странным показалось.
        — Ну, это, вообще-то, довольно редкое явление, но так бывает. Как правило, магические способности передаются детям, даже, если только один из родителей ими наделён, но изредка случается и так, что в семье, где оба родителя маги, рождается ребёнок без таких способностей, — пояснила Женька. — Так значит, Лин не колдунья.
        — Ну да. Она сказала, что училась в обычной школе, а в универе учится на биофаке, будет микробиологом.
        — Надеюсь, её отец не был слишком разочарован тем, что дочь не в него пошла, — сказала Женька.
        — Не знаю, был, или не был, но у меня создалось впечатление, что у неё отличные отношения с родителями. Она сказала, что у них свой маленький кондитерский магазинчик, и они сами занимаются изготовлением сладостей, — продолжала докладывать Лиза.
        — Вот как. Значит, они живут не на магической территории, — задумчиво произнесла Женька.
        — А что тебя в этом смущает? — поинтересовалась Эм. — У неё же мать из обычных. Возможно, отец Лин просто решил вести такой образ жизни, который будет более удобным для его жены и дочери.
        — Да, конечно. Я надеюсь, что дело только в этом.
        — А в чём ещё? — удивилась Лиза.
        — Понимаете, девчонки, не все маги нормально относятся к появлению в семье ребёнка без магических способностей. Я очень надеюсь, что отца Лин не негативное отношение окружающих к его дочери вынудило оградить семью от общества магов. К сожалению, в магическом сообществе ещё хватает дурацких предрассудков, из-за которых некоторым людям приходится страдать. Надеюсь, Лин это не коснулось. Мне показалось, она очень милая девушка.
        — Мне она тоже нравится, — кивнула Лиза. — Я ещё выяснила, что у неё есть парень. Он немного старше её, сейчас учится в другом городе. Они с Лин встречаются со школы. Магических способностей не имеет. Зовут Никита. Шатен, глаза голубые, рост сто восемьдесят два, стройный. Вредных привычек нет.
        — Ну, ты, Лиз, даёшь! — расхохоталась Эм. — Про родителей всё выяснила, про парня разузнала все подробности, даже про его рост до сантиметра. Говоришь, соседка у нас не словоохотливая? Как же ты из неё столько информации вытрясла? Так только ты умеешь. Это ж надо, целое досье собрала в один присест!
        Женьку тоже здорово позабавила Лизина осведомлённость.
        — Ну, я бы и больше узнала, если бы Петенька не притащился на кухню чай пить. Да! Кстати! Как это я забыла рассказать вам про Петьку! — у Лизы глаза весело заблестели. — Это я просто вчера вечером с рефератом долго возилась, вот и не рассказала. Вчера такой прикол был! Иду я из универа домой, вхожу к нам во двор и встречаю Петрушу с каким-то замызганным котёнком на руках. Оказалось, бесхозный кошак сидел на дереве и орал, пока Петенька его оттуда не снял. Видок у Петьки был тот ещё. Котяра ему все руки ободрал, и сам он извозюкался, пока на дерево лазил и стаскивал оттуда этого бедолагу. Я, честно говоря, еле сдерживалась, чтоб не рассмеяться, когда он с этим котом сюсюкался. Девчонки, вы бы это видели! Уси-пуси, тютюськи-лапусюськи, — Лиза смешно изобразила Петра, ублажающего котёнка, чем очень позабавила девчонок. — Такой вид у Петюни был потешный, обхохочешься! Потом он ломанулся по дворам искать коту хозяина. Часа через два я его в коридоре встретила. Идёт изгвазданный, чуб мокрый, а физиономия прямо светится от счастья. Говорит, пристроил кота к какой-то сердобольной бабульке, — хихикая,
рассказывала Лиза, но в её насмешливом тоне отчётливо улавливалась симпатия к предмету разговора.
        — Ли-и-из, а тебе ведь Петенька нравится, — лукаво взглянула на неё Эм. — Я тебе уже говорила, прибрала бы ты его к рукам, пока такое добро без узды ходит. Не думаю, что он станет сопротивляться, если ты инициативу проявишь.
        — Да ты чего?! — рассмеялась Лиза. — Нет, ну он мне нравится, конечно. Но это совсем не то, что ты думаешь. Он очень славный, с этим не поспоришь, но это же какая-то ходячая катастрофа. С ним же в быту опупеешь. Ему бы такую, как Женька, чтоб по пятам за ним ходила и исправляла всё, что он натворит. А я-то не колдунья. Что я буду делать, когда он всё кругом разгромит?
        — Будешь вызывать электрика, слесаря, сантехника и так далее, — расхохоталась Женька.
        Лиза с Эм тоже дружно рассмеялись.
        — Ну, до чего же ты практичная, Лизка. Вот зря ты так. Ну и что, что он немножко неловкий, зато любовь-морковь до гроба тебе с ним точно была бы обеспечена. Проворонишь ты своё счастье, — продолжала подтрунивать над ЛизойЭм.
        — Ага, любовь-морковь среди руин. Да ну вас, девчонки, — отмахнулась от них Лиза, но покраснела и выглядела смущённой.
        — Знаете что, нам стоит поближе познакомиться с Полинкой. Надо пригласить её на общие посиделки, — сказала она, явно желая поскорее сменить тему. — Мне кажется, она не против того, чтоб приобщиться к нашей компании, просто стесняется немного.
        Девчонки с готовностью поддержали эту идею.

* * *
        Эм и Глеб сидели, обнявшись, на кровати в его комнате и разговаривали. Вернее, Глеб рассказывал ей о чём-то, а она делала вид, что слушает его, но её рассеянный взгляд определённо указывал на то, что она совершенно не вникает в суть разговора.
        — Э-э-эм, ты меня слышишь?
        Глеб помахал ладонью у Эммы перед носом, в очередной раз не дождавшись её реакции на свою реплику.
        — О чём ты всё время думаешь сегодня? Ты какая-то жутко рассеянная. Что-нибудь случилось? — озадачено поинтересовался он, заглядывая ей в глаза.
        — А? Нет, ничего не случилось, — спохватившись, ответила Эм.
        Она ему улыбнулась, но взгляд оставался каким-то напряжённым.
        — Может, всё же расскажешь мне, что тебя ввергло в такую глубокую задумчивость? Честное слово, я уже нервничать начинаю, — шутливо нахмурился он.
        Она внимательно смотрела ему в лицо.
        — Глеб, я так мало о тебе знаю. Ты мне почти ничего о себе не рассказываешь, — вдруг сказала она серьёзно.
        — Хм, а что именно тебе хотелось бы обо мне знать? — улыбнулся он ей. — У меня нет от тебя секретов. Спрашивай, я отвечу.
        — Ну, например, твоя семья. У тебя совсем не осталось родственников?
        — Ну почему не осталось? Есть, конечно, дальние родственники, о существовании которых я знаю, но они никогда не проявляли ко мне интереса, да и сам я никогда не пытался наладить с ними отношения. У моей бабушки была какая-то бумага с информацией на эту тему. Что-то вроде генеалогического древа нашего рода. Если поискать, она найдётся, наверное, среди старых документов. Тебе это интересно?
        — Ну, мне просто интересно всё, что имеет к тебе отношение. Твои родственники, они все были магами?
        — Ну, если верить генеалогическому древу, то да, я чистокровный, и чистота крови в моём роду соблюдалась несколько веков подряд, если не считать того, что родоначальники всего магического сословия всё же вышли из обычных семей. Хотя, я подозреваю, что генеалогия лукавит, потому что сохранить чистоту магической крови в реальном мире практически невозможно, — ухмыльнулся он. — На самом деле, всё это уже не имеет никакого значения, поскольку, как ты понимаешь, я сам без зазрения совести собираюсь покончить с рафинированностью своего древнего рода. Я абсолютно уверен, что его генофонд от этого только выиграет. Ты же не будешь против того, чтоб поучаствовать вместе со мной в этом крамольном мероприятии? — заявил он, лукаво ей подмигнув.
        — С тобой я в любом мероприятии готова участвовать без оглядки на последствия, — рассмеялась она.
        Он смотрел в её глаза, улыбаясь.
        — Эм, это ведь не всё, о чём ты хотела меня спросить, так? Я подозреваю, что главный вопрос ещё не был задан. Ну, колись уже, в чём дело.
        — Да ни в чём… Просто подумалось…, — она скорчила смущённую рожицу. — Глеб, скажи, если бы так случилось, что твой ребёнок вообще не унаследовал бы от тебя магические способности, ты бы как к этому отнёсся?
        Он удивлённо поднял брови.
        — Вот это вопрос! Откуда такие странные мысли?
        — Какая разница, откуда? Ты мне можешь ответить?
        Он с минуту озадаченно молчал, потом ответил:
        — Эм, очень маловероятно, что у наших с тобой детей не будет таких способностей. Это случается крайне редко.
        — Но ведь это, всё же, не исключено. Я у тебя спросила, как ты к этому отнесёшься, — настаивала она.
        — Ну…, — пожал он плечами, — если честно, я плохо себе представляю, какие чувства у меня в этой ситуации возникнут. Не думаю, что меня это сильно расстроит. В любом случае, мой ребёнок будет моим ребёнком, каким бы он ни был, и я ни себе не позволю относиться к нему, как к ущербному, ни другим в обиду его не дам… Эм, а почему ты вдруг о детях заговорила? — в его взгляде промелькнула настороженность.
        — Я не о детях, а о конкретной ситуации.
        — А-а… Ну, я думаю, ты абсолютно напрасно заморачиваешься на этот счёт. У нас с тобой вообще может получиться очень неординарный малыш при нашем генетическом раскладе… Слушай, Эм, коль уж речь зашла о детях…, — он смущённо потёр лоб. — Сейчас, конечно, не самый удобный период, чтоб обзавестись ребёнком, но… если что… ты знай, что я буду рад этому обстоятельству.
        — Глеб, я жутко тебя люблю, — растроганно шепнула она, обнимая его за шею.
        — Я тоже очень тебя люблю. И детей наших буду любить, даже не сомневайся, — он говорил тихо, и чуть-чуть смущаясь. — Я закончу учиться, ты, наконец, выйдешь за меня замуж и родишь мне дочь. Она наверняка будет такой же красивой, как ты.
        — Девочки чаще похожи на папу.
        — Вот как? Ну ладно, значит, будет такой же страшненькой, как я, но от этого я не буду любить её меньше.
        Она рассмеялась.
        — А почему ты хочешь дочку? Обычно мужчины хотят иметь сына.
        — Сына я тоже хочу. Просто от мальчика мне придётся многое требовать, быть с ним строгим, чтоб мужиком рос, а дочку я смогу просто любить и всё. Пусть первой у нас будет дочь, чтоб мне не сразу пришлось становиться строгим отцом. Ну, мне так хочется, — сделал он просительную мину.
        — Это веский аргумент. Пусть будет по-твоему, — улыбнулась она.
        Глава 2.Незадача
        — О, девчонки, а чего это вы тут делаете?
        Денис ввалился в холл, где уютно расположились за чаем с пирогом все девушки, обитающие на седьмом этаже общаги, включая Лин. Девчонки, до сих пор оживлённо щебетавшие, дружно на него уставились.
        — Ты не видишь, что ли? — хмыкнула Лиза. — Болтаем мы тут о своём, о девичьем.
        — И что, мужчинам в ваше общество вход заказан? Может, впустите одного симпатичного, но страшно одинокого, погреться в вашу тёплую компанию? Я тоже могу о девичьем поговорить, если надо.
        Дэн картинно поправил свою светлую кудрявую чёлку и скорчил умильную рожицу.
        Девчонки рассмеялись.
        — Ну ладно, девчонки, давайте его пустим. Гляньте, какой лапа, — хихикая, заявила Лиза. — Ему, конечно, не наше общество нужно, он просто пирог учуял, но это ж никому не нужные подробности.
        — Ну-у-у, Лиз, зря ты всегда так прозаично смотришь на вещи, — шутливо протянул Дэн. — Меня-то, как раз, именно желание прикоснуться к прекрасному влечёт в вашу компанию. Побыть в обществе таких очаровательных дам — мечта каждого мужчины. Нет, ну от пирожка я тоже, конечно, не откажусь, но это так, в качестве незначительного дополнения к огромному эстетическому удовольствию, — продолжал Дэн в том же духе.
        — Ладно, получишь ты свой пирог, болтун, — продолжала смеяться Лиза, — Честно заработал.
        — Нет, ну что ж за несправедливость такая! — разглагольствовал Дэн, принимая из рук Женьки тарелку с пирогом. — Ну, вот почему никто не желает замечать моей тонкой душевной организации? Эх, девчонки, вот вы все такие красивые, умные, а не умеете разглядеть в человеке его нежную натуру, — продолжал он, набивая рот пирогом под всеобщее веселье. — Не ф пивогах моё счастье, честное слово.
        — А в чём же, Дэничка? — смеялась Лиза.
        — Ну как это, в чём? Лиза, ты такая большая девочка, а задаёшь какие-то детские вопросы, ей богу. Запомни, любой мужчина счастлив только тогда, когда есть кому его приласкать, позаботиться о нём, — назидательным тоном произнёс Дэн.
        — Ага, пирогов ему напечь. Твоё счастье не в пирогах, а в том, чтоб было кому их готовить, — подколола его Лиза.
        — Нет, Лиз, ну не надо так однобоко смотреть на вещи. Я же совершенно искренне готов распахнуть душу и открыть сердце настоящему чувству, — с притворной горячностью заявил Дэн. — А душа у меня нежная, сердце трепетное. Ых, ну почему никто не хочет разглядеть во мне своё потенциальное счастье?
        На его физиономии вдруг появилось лукавое выражение. Он повернулся к Лин, и состроив самую очаровательную мину, на которую был способен, заявил:
        — Лин, вот я прямо сердцем чувствую, что Вы умеете ценить высокие душевные порывы. Вам, случайно, не нужен весёлый очаровательный поклонник с тонкой душевной организацией и сильными руками, на которых он сможет периодически Вас носить?
        Девчонки дружно прыснули, а Лин, растерявшись, густо покраснела и не нашлась, что ответить.
        — Не обращайте на них внимания, Лин, — невозмутимо кивнул Дэн в сторону хохочущих девчонок. — Они сами просто не сумели оценить того, что имели, когда им в своё время была предоставлена такая возможность, вот и злобствуют.
        — Ничего подобного, — хихикнула Лиза, — лично мне ты такой возможности не предоставлял.
        — А что, Лиза, ты была бы не против такой возможности? — вскинул брови Дэн. — Лин, Вам стоит поторопиться с решением, у вас уже появилась конкурентка.
        Лин тоже расхохоталась. Дэн не сводил с неё смеющихся серых глаз, сильно её смущая.
        — Видите ли, Денис, — наконец ответила она, улыбаясь, — я вынуждена ответить отказом на Ваше лестное предложение по той простой причине, что у меня уже есть поклонник с довольно сильными руками.
        — Какой облом, — горестно вздохнул Дэн. Тут же повернул лицо к Лизе и радостно заявил:
        — Поздравляю Вас, Лиза, Вам невероятно повезло, Вы выиграли этот потрясающий, великолепный и абсолютно уникальный лот! Вам упаковать моё сердце, или возьмёте так, без упаковки? Все остальные части тела прилагаются к нему в качестве бонуса!
        — Да иди ты! — выдавила Лиза, корчась от смеха. — Оболтус!
        — Нет, ну что ж за невезуха такая?! Всего секунду назад у меня была двойная перспектива стать счастливым, и вот я уже опять одинок и никому не нужен! Пойду с мужиками общаться, раз не нахожу понимания у женщин. Пирог-то всё равно уже съели, — подмигнул Дэн девчонкам и направился в мужское крыло.
        — Вот оболдуй, — весело сказала Лиза, когда он исчез за дверью. — Лин, не обращай внимания на его бесцеремонность, он славный парень, прикалываться просто любит.
        Женька с Эм переглянулись.
        — Он очень хороший, это точно, — подтвердила Женька.
        — Да я понимаю, что он просто шутник, — улыбнулась Лин в ответ. — С таким не соскучишься. Вообще, весело посидели. Спасибо, что приняли меня в свою компанию.
        — Да мы всегда рады новым друзьям. Надо будет ещё как-нибудь выбраться куда-нибудь всей толпой вместе с парнями, — предложила Лиза.
        — Конечно, было бы здорово, — кивнула Лин.
        Девчонки собрали посуду и дружно тронулись на кухню. Эм, пропустив вперёд Женьку и Лизу, придержала за локоть Лин.
        — Лин, можно мне у тебя спросить кое-что? — сказала она негромко.
        — Да, конечно, — удивлённо приподняла брови Лин.
        — Послушай…, — немного смущаясь, сказала Эм, — ты так рано завтракаешь, потому что иначе не успеваешь на свою кафедру?
        В глазах Лин появилось понимающее выражение.
        — Да нет, моя кафедра недалеко от общаги. Просто я жаворонок, встаю рано утром в одно и то же время без будильника, даже когда есть возможность поспать подольше.
        — У меня к тебе огромная просьба. Если это возможно, не могла бы ты приходить на кухню немного позже? Понимаешь, у нас с Глебом совсем мало времени на общение…
        — Конечно, Эм. Без проблем. Я могу завтракать позже, — кивнула Лин.
        — Спасибо.
        — Да не за что. Я всё понимаю.
        — Ну… пошли девчонок догонять? — улыбнулась Эм.
        — Пошли.

* * *
        Настойчивое урчание в животе заставило Петра оторваться от книги. Он взглянул на часы. Для ужина ещё рановато, но чайку попить будет в самый раз. Пётр отложил книгу в сторону и издал своеобразный звук, на который получил чирикающий ответ. Каролина, большущая чёрная мохнатая паучиха, мигом выползла откуда-то из-под стола и в одну секунду очутилась у ног хозяина.
        — Ты не против того, чтоб перекусить, малыш? — спросил Пётр, подхватив её на руки.
        Каролина забавно чирикнула в ответ.
        — Отлично.
        Пётр ласково погладил свою любимицу по спинке и, усадив её в ящик, подсыпал корму в кормушку.
        — Я скоро вернусь, не скучай, — тихонько постучал он пальцем по прозрачной стенке ящика.
        Каролина ещё раз удовлетворённо чирикнула и принялась за еду.

* * *
        На кухне было пусто. Пётр заварил чай, против обыкновения ничего не роняя и не рассыпая, спокойно сделал себе пару бутербродов, уверенно орудуя ножом, и удобно устроился за столом. Он сидел какое-то время в уютной тишине, попивая чай и получая удовольствие от жизни. Покончив с бутербродами, он полез в шкаф, достал вазочку с печеньем и опять расселся за столом, всё отчётливее ощущая, что жизнь прекрасна.
        Его уединение было прервано появлением на кухне Лин.
        — Привет, — кивнула она ему.
        — Привет, — отозвался Пётр.
        Его умиротворённое состояние тут же сменилось лёгким смятением чувств, которое он всегда испытывал в присутствии девушек, особенно малознакомых.
        — Чай пьёшь? Я тоже перекусить решила, — приветливо улыбнулась ему Лин, чем только усугубила степень его смущения.
        — Э-э-э… ты печенье будешь?
        Пётр пододвинул вазочку с печеньем поближе к Лин.
        — Спасибо, — кивнула она в ответ, потом полезла в шкаф и взяла оттуда стакан.
        — Петь, можно тебя попросить достать из холодильника апельсиновый сок? — Лин указала рукой на холодильник, который находился за спиной Петра.
        Парень тут же с готовностью сорвался с места, распахнул дверцу холодильника и стал искать глазами сок.
        — Он на нижней полке, — подсказала Лин.
        Пётр наконец обнаружил пакет с соком. Торопясь исполнить просьбу Лин, он сделал слишком резкий выпад рукой, протягивая пакет девушке, и чересчур сильно сжал его. В одну секунду содержимое пакета выплеснулось на её платье. Лин вскрикнула, отпрянув назад и отряхиваясь.
        — Ой, мамочки! Ты что наделал?! — причитала она.
        Её платье местами намокло и покрылось живописными пятнами.
        — Я… я сейчас всё поправлю, — слабым голосом проблеял Пётр, схватил со стола салфетки и попытался промокнуть ими платье, от волнения упустив из виду, что под платьем, по идее, должны находиться определённые части тела девушки, на которой это платье надето.
        — Ты что?! Руки убери! — взвизгнула Лин, отталкивая его и отвешивая ему звонкую пощёчину.
        — Прости-прости…, — пролепетал красный, как рак, Пётр, отпрыгивая от неё подальше. — Честное слово, я только вытереть хотел.
        — Это что за безобразия у вас тут творятся? — хохотнул Дэн, который услышал из коридора вопли Лин и наблюдал эту сценку, стоя в дверях кухни с того момента, как Пётр получил оплеуху. — Петенька, ты что это, никак на честь девушки решился посягнуть?Нехорошо-о-о. А с виду такой скромник. Ты меня разочаровал, — насмешливо протянул он.
        Бедолага Пётр готов был провалиться сквозь землю. Глядя на него, возникало впечатление, что из его ушей вот-вот пар повалит, так полыхало его лицо. Лин сердито зыркнула на Дэна, отпихнула его с пути и стремительно покинула кухню.
        — Что это у вас тут такое произошло, что она так раскипятилась? — полюбопытствовал Дэн.
        Пётр горестно покачал головой.
        — Ой, слушай, не трави душу и так тошно.
        — Ну, так расскажи о проблеме, может, полегчает, — подмигнул ему Дэн.
        — Да какое, полегчает! Я ей на платье сок вылил и сдуру вытирать его кинулся. Кошмар! Таким придурком себя чувствую.
        — Бы-гы-гы! — загоготал Дэн. — Да ты у нас парень не промах, оказывается!
        — Да что ты ржёшь? — удручённо вздыхал бедняга Пётр. — Блин, вот что теперь делать?
        — Как это что делать? Ты что, не понимаешь, что тебе теперь придётся на ней жениться? — прихрюкивал веселящийся от души Дэн. — Срочно дуй за букетом и делай предложение, если ты порядочный человек!
        — Да ну тебя! — в сердцах бросил ему Пётр и поплёлся в свою комнату в самых расстроенных чувствах.

* * *
        Придя к себе, Пётр плюхнулся на кровать и обвёл комнату тоскливым взглядом. Его внимание привлекла висящая на спинке стула футболка, которую он вчера испачкал потёкшей ручкой. Сейчас футболка была абсолютно чистой. В голове Петра тут же родилась спасительная мысль. Он подхватился с кровати и направился в женское крыло.
        Стараясь дышать ровно и с трудом сдерживая дрожь в коленях, Пётр постучал в дверь комнаты Лин.
        — Э-э-э… Лин, я хочу извиниться, — пробубнил он, когда девушка открыла дверь.
        Она успела переодеться и уже не выглядела такой сердитой, как на кухне.
        — Честное слово, я ничего плохого не хотел. У меня случайно это вышло. Прости, пожалуйста.
        — Да ладно, Петь, я понимаю, что ты не специально, — примирительно улыбнулась она. — Ты тоже извини меня за пощёчину. Это я от неожиданности.
        — Ну, ты имела на это право, — смущённо хлопал глазами Пётр. — Послушай, я хочу твоё платье привести в порядок. Дай его мне, пожалуйста, я всё поправлю.
        — Да я его сама постираю, не волнуйся, — отмахнулась от его предложения Лин.
        — Нет, Лин, такие пятна могут не отстираться обычным способом. Я их заклинанием сведу, чтоб никаких следов не осталось. Дай мне платье, я тебе его буквально через несколько минут верну в лучшем виде.
        Лин пару секунд смотрела на него с сомнением, но всё же сходила за платьем.
        — Я сейчас, — оптимистично бросил ей Пётр и унёсся в свою комнату.
        В комнате он аккуратно разложил платье на кровати, выдохнул, собираясь с духом, и, приблизив ладони к запачканным участкам, произнёс:
        — Пургатус эст!
        В один момент все пятна с платья исчезли.
        Пётр удовлетворённо улыбнулся, взял платье и направился к Лин, намереваясь вернуть его хозяйке.
        — Эй, Петруха, — весело окликнул его Дэн в коридоре. — Ну как, уже оклемался от потрясения?
        — Оклемался, — без тени раздражения ответил Пётр.
        — Это что, платье Лин? — поинтересовался Дэн, указывая пальцем на платье в его руках.
        — Ага. Я его привёл в порядок, — заявил довольный собой Пётр.
        — Дай-ка, гляну.
        Дэн внимательно осмотрел платье и заинтересовано воззрился на Петра.
        — Чистая работа. Заклинание?
        — Ну да.
        — Так значит, можешь, когда хочешь? Я что-то не пойму, что тебе мешает постоянно заклинаниями пользоваться, когда ты что-то громишь? На магические манипуляции твоя неуклюжесть, похоже, не распространяется?
        — Распространяется, если кто-то на меня пялится, — хмыкнул Пётр. — Ты что, думаешь у меня с координацией движений проблемы, или я не в состоянии стандартный набор заклинаний осилить? Не в этом дело, — шмыгнул он носом, заливаясь густым румянцем. — Меня просто жутко смущает присутствие других людей, которые могут наблюдать за моими действиями. Стоит мне только почувствовать, или просто подумать о том, что кто-то на меня смотрит, у меня сразу руки трясутся, я спотыкаюсь и что-то роняю.
        — А-а, вона чего, — почесал Дэн в затылке. — Понятно. М-да, тебе не позавидуешь. Может тебе у Глеба поинтересоваться на предмет пилюлек, или зелья от застенчивости? Ну, вылечил же он меня от фобии, может и от твоей проблемы есть средство?
        — Да я, по правде, говорил с ним на эту тему. Он сказал, что такие проблемы не решают зельями. Говорит, мужчина должен сам уметь справляться с собственными слабостями, на то он и мужчина. Он прав, конечно, — вздохнул Пётр.
        — Да ладно, братишка, не расстраивайся, — похлопал его по плечу Денис. — Моё присутствие тебя тоже грузит, или ты только в присутствии девчонок теряешься?
        — К тебе я уже привык, конечно, но всё равно, если ты станешь пристально за моими действиями следить, меня это тоже напряжёт. С девчонками — это вообще кошмар. Общаться с ними я могу относительно нормально, а вот что-то делать в их присутствии — пытка какая-то, — разоткровенничался Пётр.
        — Слушай, а давай ты на мне будешь тренироваться. Ну, в смысле, я буду на тебя смотреть, а ты будешь делать что-нибудь такое, ну… чинить, например, что-нибудь с помощью заклинания, чтоб научится не обращать внимания на чьё-то присутствие. Может, хоть научишься сразу исправлять, что сломаешь, не отходя от кассы, чтоб другим не приходилось тебе помогать. Привыкнешь при мне свободно себя чувствовать, может, и на других научишься внимания не обращать.
        Пётр задумался.
        — Ну, не знаю. Попытаться можно, конечно, — пожал он плечами. — А у тебя время есть сейчас?
        — А-то. На благое дело время всегда найдётся, — оптимистично подмигнул ему Дэн.
        — Ну, я тогда сейчас отдам платье Лин и вернусь. Подождёшь меня? Можно в моей комнате потренироваться. Тебя присутствие Каролины не будет грузить?
        — Если она в ящике будет сидеть, то нет.
        — Она в ящике. Ну, я сейчас вернусь, — бросил Пётр и понёсся к комнате Лин.

* * *
        — Так, что бы такое грохнуть, чтоб ты это починил? — Дэн обвёл взглядом комнату Петра. — О, давай книжку порвём, — предложил он, хватая со стола учебник.
        — Да ты что?! — Пётр возмущённо выдернул книгу из рук Дэна. — Рвать книги — это кощунство!
        — Да ты же её сразу починишь. Что ты психуешь-то? Это ж для дела, — пожал плечами Денис. — Ну ладно, не хочешь книгу, давай другое что-нибудь сломаем. Твои предложения?
        Пётр пошарил глазами по сторонам.
        — О, вот, можно пустую коробку из-под Каролининого корма порвать. Её всё равно выбросить надо, — с готовностью предложил он, потрясая пустой коробкой.
        — Эх ты, нет в тебе ни грамма азартности! Любой эксперимент только тогда интересен, когда в нём есть определённая доля риска. Ну ладно, давай сюда свою коробку, зануда, — хмыкнул Дэн.
        Он повертел коробку в руках, состроив презрительную гримасу, и разодрал её на картонки.
        — Ну, приступай. Я весь внимание, — заявил он, положив куски картона на кровать.
        Пётр искоса взглянул на Дэна, который смотрел на него, не отрываясь, потом поднёс ладони к обрывкам коробки и уверенно произнёс:
        — Тотум!
        В одну секунду коробка обрела первоначальную форму.
        — Ну, и что это такое сейчас было? — с притворным возмущением заявил Дэн. — Ты же должен был смутиться, растеряться, превратить картонку в пепел, вместо того, чтоб починить, или, на худой конец, искрошить её в крошку.
        — Ну, извини. Опыт не удался, — прыснул Пётр. — Ты меня почему-то совсем не выводишь из равновесия.
        — Всё ясно, мы же с тобой друзья, ты не можешь воспринимать меня, как раздражающий фактор, — уверенно заявил Дэн.
        — Да, мы друзья, — кивнул Пётр и покраснел.
        Дэн сделал вид, что не заметил этого.
        — Может тогда Женьку попросить с тобой позаниматься? Она девушка, с ней тренировки точно будут эффективнее, чем со мной. И она наверняка сумеет подсказать тебе что-нибудь дельное по ходу, если что. Она сейчас дома. Давай я схожу, позову её.
        Денис сделал движение в сторону двери.
        — Не надо её звать! — испугано воскликнул Пётр и покраснел ещё гуще под удивлённым взглядом Дэна. — В смысле… не надо никого просить. Я… я сам справлюсь. Мне нужно научиться держать себя в руках в определённые моменты, когда это необходимо. Если даже я научусь чувствовать себя спокойно в присутствии одного конкретного человека, с которым… я дружу, это не значит, что в присутствии других людей я тоже буду уверен в себе. Глеб прав, надо просто воспитывать характер, уметь самому себя настраивать нужным образом, силу воли вырабатывать. Я буду стараться. Я сумею.
        — Ну, тоже верно, — согласился Дэн, глядя на Петра с интересом.
        — Спасибо за помощь, Дэн, — улыбнулся Пётр, лицо которого постепенно возвращало себе естественный цвет.
        — Да не за что, приятель, — хмыкнул Дэн, — обращайся, если что. Да, совсем забыл! Девчонки хотели сегодня вечером всей толпой в кино сходить. Меня Женька просила тебе передать. Ты как, сможешь?
        — Всем вместе? Ну, конечно, я смогу. Я с удовольствием, — с готовность закивал головой Пётр.
        — А Лин, как думаешь, не передумает из-за сегодняшнего происшествия? Боюсь, мы оба произвели на неё впечатление сексуально озабоченных, — хохотнул Дэн.
        — Ну, она была очень любезной, когда я вернул ей платье. Думаю, если она собиралась пойти со всеми, то повода, чтоб передумать, у неё не должно было остаться, — улыбнулся Пётр.
        — Ага, ну тогда я пойду. Встретимся в шесть в гостиной.
        — Давай. До вечера.
        Глава 3.Ложь
        Пламя в камине пустующего холла ярко вспыхнуло, взвилось на секунду. Записка с тихим свистом вылетела из огня и опустилась на спинку дивана. Воздушный поток, пославший письмо в комнату, прежде чем окончательно уняться, ещё раз слегка приподнял его. Листок секунду плавно балансировал на самом краю узкой спинки, потом соскользнул за диван, совсем скрывшись из виду и сведя шансы быть обнаруженным до следующей уборки к нулю….

* * *
        Эм несколько раз за последний час заглядывала в комнату Глеба. Время было уже совсем позднее, на улице тьма тьмущая, а он так и не появлялся. Сначала она просто спокойно ждала и убеждала себя, что он совсем скоро придёт, но после третьего визита в его пустую комнату, уже ничего не могла поделать с беспокойством, которое нарастало с каждой уходящей минутой. Когда время перевалило за полночь, она уже откровенно паниковала.
        Бывало, что он возвращался из своей больницы довольно поздно вечером, но сейчас уже ночь на дворе. Что могло произойти? Она старалась не думать ни о чём плохом, уговаривала себя, что он, наверняка, просто задержался в больнице с каким-нибудь своим пациентом.
        Чтоб не тревожить Женьку с Лизой, которые тоже беспокоились и всё не ложились спать, стараясь как-то её приободрить, Эм решила дожидаться Глеба в его комнате.
        Она свернулась клубочком на его кровати и сжала в ладони тезаурус, небольшой серебристый шарик, который он заколдовал для неё, чтоб она могла ощущать его любовь, даже, когда его нет рядом. Шарик была тёплым, почти горячим. Серебристые нити, из которых он был соткан, мерцали в свете лампы, завораживая взгляд. От прикосновения к нему сердце наполнялось теплом. Эм вдруг пришла в голову мысль, что раз она по-прежнему ощущает его любовь, значит, с ним не могло ничего случиться. Это её немного успокоило. Она стала думать о том, что когда он наконец придёт, она сможет обнять его крепко-крепко и поцелует столько раз, сколько захочет, будь он хоть трижды занят. И ещё, она возьмёт с него клятву, что он никогда больше не заставит её так волноваться. Пусть только он придёт. Ну, пожалуйста, пусть он придёт…
        Она всю ночь пролежала без сна в томительном ожидании. В комнату сквозь тонкие занавески уже просачивается рассвет. Веки стали такими тяжёлыми, неподъёмными.
        Туман плывёт по комнате. Она пытается рассмотреть что-то в этом тумане. Она знает, что очень важно сейчас найти то, что она ищет.
        Её взгляд вдруг выхватывает из плотного тумана большой красивый цветок. Роза так хороша, но в ней что-то не так. Эм вдруг понимает, что у цветка слишком крупные шипы. Да-да, теперь, когда она их разглядела, они кажутся уже невероятно огромными и опасными! Она понимает, что не следует трогать этот цветок, но роза так волнующе прекрасна, что руки непроизвольно к ней тянутся… Ах! Острый шип ужалил её палец. Кровь течёт, такая ярко-алая. Больно, как больно! Она плачет от боли, но её некому утешить. Так горько, так тоскливо от этого, что душа разрывается на части…
        Какой-то неожиданный свистящий звук вдруг вырвал её из этого кошмара. Она подскочила на кровати, с трудом приходя в себя и с облегчением понимая, что это лишь дурной сон.
        — Эм.
        Она резко взвилась на голос.Глеб стоял у двери и смотрел на неё.
        Она метнулась к нему, обхватила руками за шею, боясь только одного — что это лишь очередной сон.
        — Где ты был? Я вся извелась, — взволнованно воскликнула она.
        Он провёл ладонью по её волосам и мягко от себя отодвинул, чтоб заглянуть в глаза.
        — В больнице. Я же послал тебе через камин записку. Ты не получила?
        — Нет. Я тут чуть с ума не сошла от беспокойства. Уже утро.
        — Да, уже утро. Эм, мне придётся опять уйти. Я только на минутку. Нужно взять кое-что, и назад. У меня очень тяжёлый пациент. Возможно, я дня три пробуду в больнице. Отлучаться оттуда не смогу. Ты не беспокойся, если я не буду давать о себе знать. У меня может не быть времени на письма. Не волнуйся и не обижайся, пожалуйста, просто подожди несколько дней. Я обещаю, что постараюсь не отлучаться больше так надолго, — говорил он спокойно.
        — А как же универ? Ты же пропустишь несколько дней занятий? — озадачилась она.
        — Ничего, я это улажу.
        Ей что-то ужасно во всём этом не нравилось.
        — Глеб, неужели кроме тебя некому этим заняться? В больнице ведь полно врачей.
        — Это моя работа, Эм. Прости, у меня совсем мало времени, надо спешить.
        Он отодвинул её в сторону и полез в свои бумаги. Достал какую-то тетрадь, прихватил пару пузырьков и сложил всё это в сумку.
        — Ну, мне пора.
        На нём не было верхней одежды, хотя на дворе стояла глубокая осень. Её это не удивляло. Вероятно, он телепортировался прямо из больницы. Она вдруг заметила, что он ужасно бледный и на лбу испарина.
        — Глеб, что с тобой такое? — обеспокоенно заглянула она ему в глаза. — Ты здоров?
        — Конечно, я здоров, — улыбнулся он бодро, — устал просто ужасно. Я всю ночь не отходил от больного, вот и вымотался малость. Всё хорошо. Ну, я пошёл. Не скучай.
        Он чмокнул её в щёку. Его губы показались ей непривычно прохладными.
        В следующую секунду он уже исчез с негромким свистом.

* * *
        День был каким-то бесконечным и невероятно нудным. Казалось, никогда не настанет вечер. Ей так хотелось, чтоб этот день поскорее закончился и время её ожидания сократилось.
        Как без него тоскливо. Всё из рук валится, ничего ей не в радость. Завтра выходной. Женька с ребятами отправились на встречу со своими школьными друзьями. До завтрашнего вечера их не будет в общаге. Но это даже к лучшему. Хочется засунуть голову в песок, как страус, ничего и никого вокруг не видеть и не слышать.
        Но наедине с собой тоже паршиво. Она всё время думает о нём, прокручивает в памяти счастливые моменты их отношений, но почему-то эти воспоминания не радуют её, а будто раны бередят.
        Ну что ж такое? Так нельзя! Она ругает себя за то, что позволяет унынию брать над собой верх, заставляет себя поесть, делает попытку засесть за учёбу. Нет, пытаться сейчас вникнуть в содержание учебника совершенно бесполезно.
        Как-то очень неспокойно на душе. Она несколько раз заглядывала в холл в надежде, что он всё же пришлёт ей записку через камин. В конце концов, устроилась на диване поближе к камину и стала смотреть на огонь, перекладывая из ладони в ладонь свой тезаурус, который один сейчас способен её утешить.
        Она долго сидела так, не замечая, сколько времени прошло. Вдруг поняла, что ей отчего-то ужасно тревожно, словно какая-то опасность неожиданно вынырнула из сумрака. Она вся напряглась, пытаясь понять причину своего беспокойства. Тихо кругом, только поленья потрескивают. Что-то не так. Что? Она судорожно стиснула кулаки, и вдруг сердце так зашлось от боли, словно по нему ножом полоснули. Руки задрожали. Она внезапно поняла, что не чувствует привычного жара, исходящего от шарика. Она раскрыла ладонь и взглянула на тезаурус. Он показался ей каким-то потускневшим. Серебристые нити словно выцвели, утратив свой блеск. От страха потемнело в глазах. Эм судорожно прижимала его к щекам, к губам, пытаясь почувствовать тепло, но он был почти холодным. Она в какой-то сумасшедшей надежде на чудо пыталась согреть его своим дыханием. Горячие слёзы капали на него, но он, казалось, всё больше остывает с каждой минутой. Она метнулась в своё крыло, с трудом разбирая дорогу из-за слёз, застилающих глаза. Женька! Ей срочно нужна Женька!
        В комнате девчонок была только Лиза. Она испугано уставилась на Эмму, которая захлёбывалась слезами.
        — Что с тобой? Эм, что случилось?
        — Лиз, где Женя? — Эм с трудом выговаривала слова.
        — Да ты что, Эм, забыла? Она же на встречу с друзьями уехала.
        Эмме показалось, что она сейчас сознание потеряет. Что теперь делать?! Она рухнула на Лизину кровать и затряслась в рыданиях.
        — Эм, ну что ты? Ну не плачь ты так, — Лиза присела рядом и гладила её по спине, пытаясь успокоить. Она не представляла, что могло произойти, но вид плачущей подруги заставлял сердце сжиматься от жалости и тревоги.
        — Я тебе сейчас водички налью.
        Лиза налила в стакан воды из графина.
        — Давай, садись. Попей водички.
        Эм послушно приподнялась на кровати и с трудом сделала пару глотков. Слёзы всё катились по щекам.
        — Эм, что случилось? Может, я могу чем-то помочь?
        Эм отрицательно помотала головой.
        — Лиз, мне нужно в больницу к Глебу. С ним что-то ужасное произошло, — всхлипывая, выдавила она.
        У Лизы в глазах появился страх.
        — С чего ты это взяла?
        — Я знаю.
        Эм снова зарыдала. Лиза судорожно пыталась сообразить, что можно придумать, чтоб помочь подруге. Они обе никак не могут попасть в больницу, которая находится на магической территории — добраться туда из общаги нереально без телепортации. Им нужна помощь мага.
        — Эм, успокойся хоть на минутку. Послушай меня, — потрясла она Эм за плечо. — Скажи мне, в какой больнице он работает?
        Эм перестала рыдать и резко села, испуганно уставившись на Лизу.
        — Ну, ты же понимаешь, что у магов, вероятно, не одна единственная больница на всех. В какой именно работает Глеб? Ну, у неё же должен быть номер, или конкретное название, — Лиза нетерпеливо пыталась втолковать Эм, чего именно от неё хочет.
        — О, господи. Лиза я понятия не имею, — прошептала Эм, на лице которой отражался панический ужас. — Какой кошмар! Я вообще ничего не знаю. Как я могу не знать о нём таких вещей? Почему я ни разу не спросила его об этом? Он всегда телепортировался на работу, его больница на магической территории, куда просто так не попадёшь, и мне даже в голову не приходило, что у меня может возникнуть в этом необходимость, — причитала она, глотая слёзы. — Что же теперь делать?
        — Так, ладно, погоди, не паникуй. Я сейчас, — бросила Лиза Эмме и выскочила из комнаты.

* * *
        Лиза на всех парусах понеслась в мужское крыло. Она остановилась у двери в комнату Петра и стала настойчиво барабанить в неё кулаком.
        — Петь, открой! Ты мне срочно нужен! — громко выкрикнула она.
        Пётр распахнул дверь и удивлённо на неё уставился.
        — Мне срочно нужна твоя помощь! Иди сюда! — решительно заявила Лиза, ухватив его за грудки и выволакивая в коридор.
        Пётр даже не подумал оказывать ей сопротивление.
        — Конечно-конечно. А что делать-то нужно? — покладисто отозвался он.
        — Ты должен сейчас же отправиться в больницу и выяснить, что с Глебом!
        — С Глебом? А что с ним может быть? — поинтересовался Пётр, недоумевая.
        — Не знаю я! Это ты и должен выяснить! Понял?! — прикрикнула на него Лиза.
        — М-м-м… Понял. Только я не знаю, как попасть в больницу к Глебу. Я же не был там ни разу. Я не могу телепортироваться туда, не задав направления. И вообще… у меня, если честно, с телепортацией в незнакомые места плоховато.
        Лиза жутко разозлилась на него. Ну, какой бестолковый!
        — Ты понимаешь, что это вопрос жизни и смерти?! Давай, срочно придумай, где нам раздобыть адрес больницы и как туда попасть! Ты же маг! Включи свои ленивые мозги!
        Пётр здорово опешил от такого наезда, но даже не подумал обижаться.
        — Так, постой. Давай разберёмся во всём по порядку. Я, честно говоря, не совсем понимаю, что происходит. Я так понял, что Глеб должен быть сейчас у себя на работе. С чего ты взяла, что с ним что-то случилось? В конце концов, он же работает в больнице. Там полно врачей. Если даже с ним вдруг что-то случилось, ему окажут помощь.
        Лиза на секунду озадачилась, но тут же опять напустилась на него:
        — Нам всё равно надо узнать там ли он, и если там, то что с ним, потому что Эм рыдает сейчас у меня в комнате и утверждает, что точно знает, что с ним произошло что-то страшное!
        Пётр с минуту переваривал эту фразу, потом сказал:
        — Ладно, отбросим в сторону причины Эмминого беспокойства, попробуем поискать способ выяснить, что с Глебом. На магической территории не так уж мало больниц. Если ты не знаешь, в какой именно работает Глеб, то найти его будет не так-то просто. Ты не знаешь координат кого-нибудь из его знакомых, желательно магов, кому может быть известно, где конкретно он работает?
        — Смеёшься? Мы же о Глебе сейчас говорим! Этот тип слова лишнего о себе никому никогда не скажет, а ты считаешь, что он мне адреса и телефоны своих знакомых сообщает? Сомневаюсь, что и Эм что-нибудь об этом знает.
        — Ладно. Тогда пошли к нему в комнату, поищем какие-нибудь записи. Может, что-нибудь обнаружим, — решительно заявил Пётр, беря на себя инициативу.
        Лизу не очень обрадовала перспектива идти делать обыск в комнате Глеба, но она решила, что это, пожалуй, как раз тот случай, когда цель точно оправдывает средства.

* * *
        Пётр осторожно открыл дверь в комнату Глеба, которую тот принципиально никогда не запирал, перешагнул порог, щёлкнул выключателем и остановился, обводя взглядом обстановку. Лиза выглядывала из-за его плеча, не решаясь идти дальше.
        Пётр обернулся и взглянул на Лизу.
        — Думаю, нам надо искать записную книжку, или что-то в этом роде, — не слишком уверенно заявил он. — Давай, я поищу на полках, а ты посмотри в тумбочке.
        Пётр подошёл к полкам, на которых стояли книги, и стал передвигать их, надеясь обнаружить что-нибудь, что смогло бы вывести их на каких-нибудь знакомых Глеба. Лиза опасливо выдвинула верхний ящик тумбочки.
        — Петь, смотри, мобильник! — вдруг завопила она. — Вот оболтус! Почему он его дома оставляет?! Сейчас Эм могла бы ему позвонить, и нам не пришлось бы париться! — возмутилась Лиза.
        Пётр оставил своё занятие и подошёл к ней.
        — Думаю, Глеб специально не стал брать его с собой, — сказал он. — Мобильник абсолютно бесполезен на территории магических объектов. У нас другие способы связи, и обычные телефоны на магической территории не работают, так что, дозвониться до него всё равно было бы нереально. Но я надеюсь, он нам пригодится.
        Пётр взял у Лизы телефон и просмотрел номера, которые Глеб недавно набирал. Там были номера деканата, кафедры хирургии и какой-то Иры.
        — Ну что, рискнём? Если эта Ира сейчас не на магической территории, есть шанс разжиться у неё какой-нибудь информацией о Глебе. Может, ты позвонишь? Это же девушка, — замялся Пётр.
        — Ну и что, что девушка. Давай, звони. Ты лучше знаешь, что у неё спросить про эту больницу, — отмахнулась от него Лиза. — Я в ваших магических заморочках ничего не смыслю.
        Пётр, призвав на помощь всё своё мужество, набрал номер.
        Пошли гудки, потом звонкий девичий голос отозвался:
        — Привет, Глеб!
        — Э-э-э…, — промямлил Пётр, — извините, пожалуйста, но это не Глеб. Это его сосед по общежитию, Пётр.
        — Вот как? Чем обязана? — озадачилась девушка.
        — Видите ли, у нас тут возникла немного необычная ситуация, — решительно продолжал Пётр, подбадриваемый одобрительными кивками Лизы. — Вы не подскажете адрес больницы, в которой работает Глеб?
        Собеседница Петра пару секунд молчала, потом спросила:
        — Пётр, а вы не могли бы объяснить мне, что произошло? Почему вы звоните мне поздно вечером с его телефона и интересуетесь адресом больницы?
        — Понимаете, у его девушки, у Эммы, есть опасения, что с ним могло что-то случиться, ну и мы все тут беспокоимся. Глеб должен сейчас быть в своей больнице, но адреса мы не знаем. Я хочу туда наведаться и узнать, всё ли с ним в порядке, — обстоятельно доложил Пётр.
        Девушка ещё какое-то время раздумывала, потом сказала:
        — Знаете что, давайте тогда лучше вот как сделаем. Я сама туда слетаю, разузнаю всё про Глеба и перезвоню вам на этот номер. Если вы никогда не были в этом медицинском центре, вам сложно будет там быстро сориентироваться.
        — Хорошо, тогда я буду ждать звонка, — не без облегчения согласился Пётр, которого, по правде сказать, слегка напрягала перспектива телепортации в совершенно незнакомое место.
        — До связи.
        Пошли гудки. Пётр с Лизой переглянулись.
        — Ну что? Будем ждать, — сказал Пётр. — Давай я возьму телефон и пойду пока к себе, а ты посмотри, как там Эм.Как только эта Ира мне перезвонит, я сразу тебе сообщу.

* * *
        Эм всё плакала и плакала. Казалось, она никогда не сможет выплакать свою боль. Она звала его по имени, молилась, чтоб её опасения оказались лишь плодом больного воображения, желала только одного, чтоб он пришёл и разуверил её в глупых страхах. Она потеряла счёт времени и не представляла, какое сейчас время суток. В какой-то момент ей вдруг неожиданно стало легче и спокойнее. На сердце потеплело, как от ласкового слова, или взгляда. Она сначала даже не поверила своим ощущениям. Замерла, прислушиваясь к ним и опасаясь обнаружить, что ей это только показалось. Но нет, ладонь, в которой она всё это время сжимала тезаурус, отчётливо ощущала тепло. Шарик становился всё теплее с каждой минутой и вновь засветился серебристым светом. Она села на кровати и стала перекладывать его из руки в руку, желая удостовериться, что ей это не кажется.
        В этот момент в комнату вошла Лиза.
        — Ну, ты как? — участливо спросила она.
        Эм какое-то время молча на неё смотрела, не в силах сказать ни слова. Потрясение, написанное на её лице, всерьёз обеспокоило Лизу.
        — Эм, ты что? — осторожно спросила она.
        — Лиза, — прошептала Эм, — кажется, всё обошлось.
        Она зажала рот ладонью и слёзы снова потекли по её щекам, но это были слёзы облегчения.
        — Ну, вот видишь. Всё хорошо будет, — Лиза присела рядом с Эм на кровать и обняла её за плечи. — А мы с Петей отправили в больницу одну знакомую Глеба. Она должна скоро перезвонить и рассказать, как он там.
        — Зна-комую? — переспросила Эм, всхлипывая.
        — Да, её Ира зовут. Мы нашли у Глеба в мобильном телефоне её номер и позвонили ей. Она пообещала всё узнать.
        — Да? Иру я, кажется, знаю, — кивнула Эм, утирая слёзы.
        — Ну вот. Осталось только немного подождать, пока она перезвонит. Может, ты приляжешь пока? Выглядишь совсем измотанной, — сочувственно сказала Лиза.
        Эм послушно улеглась на кровать. Лиза накинула на неё покрывало. Эм всё перекатывала в руке горячий тезаурус с его магией и чувствовала себя теперь почти совсем спокойной за него.
        Ждать им пришлось довольно долго. Наконец раздался осторожный стук в дверь. Лиза подхватилась и распахнула дверь, впуская в комнату Петра. Эм подскочила на кровати и глядела на него во все глаза.
        — Ну что? Она узнала что-нибудь? — набросилась Лиза на парня.
        — Да, Ира узнала, что с Глебом всё в порядке, — коротко отчитался Пётр.
        — Ты подробнее расскажи, что она сказала! — нетерпеливо потребовала Лиза.
        — Она с ним виделась?! — воскликнула Эм взволнованно.
        — Ира сказала, что в больницу её не пустили, потому что уже ночь на дворе, но дежурный сходил к нему и выяснил, что Глеб там, занят своим пациентом и с ним самим всё в полном порядке. Ира пообещала, что завтра опять слетает в больницу и обязательно увидится с Глебом, а потом зайдёт к нам и всё расскажет. Она просила передать тебе, чтоб ты не беспокоилась, — сказал он, обращаясь к Эм.
        — Спасибо, — тихо сказала Эм. Она уже чувствовала себя немного глупо. — Я жуткая паникёрша, — смущённо сказала она. — Поставила всех на уши без причины. Но я, правда, так испугалась. Мне никогда не было так страшно… Спасибо вам.
        — Да ладно тебе, Эм, — мягко улыбнулась ей Лиза и обняла её за плечи. — Всё хорошо, что хорошо кончается. Вернётся твой Глеб через пару дней, устрой ему хорошую взбучку, чтоб не оставлял тебя без возможности с ним связаться в случае необходимости. Если нельзя мобильником пользоваться, значит надо другие какие-то надёжные средства связи иметь. Эх вы, горе-колдуны, не можете придумать ничего толкового, чтоб людям не надо было нервы себе трепать! — недовольно заявила она и воззрилась на Петра так, словно именно он был виноват в отсутствии технического прогресса в магическом сообществе.
        Тот от такой жуткой несправедливости дар речи потерял и только растерянно хлопал своими круглыми глазами.
        — Перестань, Лиз, Петя-то тут при чём? — вступилась за него Эм. — Петь, я тебе очень признательна. Спасибо, ты очень меня выручил. И прости, пожалуйста, за беспокойство.
        — Да что ты, Эм? Ну, какое беспокойство? — Пётр стал пунцовым. — Ну… если всё уже выяснилось, я тогда пойду…
        — А может, чайку все вместе попьём, а, ребята? — предложила Лиза.
        — Конечно, давайте чаю попьём. Не отказывайся, Петя, у нас очень вкусное печенье есть, — поддержала её Эм, которая уже совсем повеселела и даже почувствовала, что сильно проголодалась.
        — Ну… да… я с удовольствием, — заулыбался Пётр.
        Они полночи просидели втроем на кухне, болтая обо всём подряд. Разговор каким-то образом коснулся живописи. Оказалось, что Пётр, помимо всего прочего, ещё и неплохо разбирается в искусстве. Он увлечённо стал рассказывать девчонкам о художнике Нико Пиросмани, который однажды подарил актрисе Маргарите Де Севр все цветы Тифлиса, распродав своё имущество. Воодушевлённый вниманием своих слушательниц, Пётр вошёл в раж и стал описывать в красках его картины, заражая девчонок собственным восторженным настроением и заставляя их проникнуться темой до глубины души. К концу посиделок у девушек было такое ощущение, словно они побывали в художественной галерее и получили вполне отчётливое представление о примитивизме.

* * *
        На следующий день Эм и Лиза проспали почти до самого обеда, благо, был выходной. Обе здорово устали от вечернего переполоха. Эм спала крепко, без снов, а проснувшись, первым делом взяла в руку свой тезаурус. Он согрел ладонь теплом, и на душе стало легче и спокойнее.
        Эм всё ждала, что совсем скоро придёт Ира, принесёт ей, наконец, весточку от Глеба, и она сможет окончательно успокоиться.
        Ира пришла только под вечер. Эм уже даже начала волноваться, что та совсем не придёт. Она переделала все возможные дела, которые могли бы её отвлечь, и больше часа просто сидела в холле, сгорая от нетерпения. Наконец в коридоре раздался цокот каблучков. Эм подхватилась с дивана и сделала несколько шагов по направлению ко входной двери. Створки стеклянной двери разъехались в стороны, впуская в комнату долгожданную гостью. Она приветливо улыбнулась Эмме.
        — Привет, Эмма. Я Ира. Помнишь, мы как-то тут встречались?
        — Ну конечно, помню, — улыбнулась в ответ Эм.
        Она секунду помялась, испытываю некоторую неловкость от того, что, вероятно, зря побеспокоила эту девушку, но всё же задала вопрос, который мучил её уже столько часов подряд:
        — Ира, ты виделась с ним? С ним всё в порядке?
        — Да, конечно! Я видела его всего час назад. Глеб в больнице, занимается своим пациентом. Он просил передать тебе, чтоб ты не волновалась. Вернётся через пару дней, — бодрым тоном ответила Ира.
        — А… он не передал мне записку? — Эм почему-то совсем не удовлетворил её ответ. Беспокойство опять зашевелилось в душе.
        — Записку? Нет, не передал. Я же всё равно сюда собиралась зайти, вот он и попросил на словах всё передать, — сказала Ира.
        — Ира, ты ему сказала, что я беспокоюсь? — спросила Эм, ощущая какую-то назойливую нервную дрожь.
        — Ну да, конечно, сказала, — кивнула Ира невозмутимо.
        — Ему что, трудно было пару слов нацарапать и отправить через камин? Сейчас уже вечер. Он мог в течение дня послать мне письмо, тогда и тебя не нужно было бы сюда гонять, — сказала Эм, нервничая всё сильнее.
        — Он занят, Эм.
        — Настолько занят, что у него нет ни одной свободной минуты? Это же секундное дело, — не сдержав эмоций, возмущённо воскликнула Эм.
        — Слушай, Эм, тебе нужно было, чтоб я убедилась, что с ним всё в порядке. Я убедилась и пришла тебе об этом сказать, а заодно предупредить, что его не будет ещё пару дней. Почему он письма тебе не пишет, у него самого спросишь, когда вернётся.
        Ира сказала это уверенным и немного раздражённым тоном, но в её глазах промелькнула растерянность. Этого оказалось достаточно, чтоб подтвердить худшие подозрения Эм.
        — Ира, — тихо сказала она, — пожалуйста, скажи, что с ним такое, — у Эм задрожали губы и глаза наполнились слезами. — Умоляю тебя, ради всего святого, скажи мне. Я же с ума так сойду.
        На лице Иры отразились испуг и смятение. Она пару секунд молчала, не решаясь ответить, потом взяла Эм за руку и сказала участливо:
        — Эм, пожалуйста, не волнуйся. С ним, правда, уже всё в порядке. Через пару дней он будет дома, живой и здоровый. Честное слово.
        — Расскажи мне. Пожалуйста. Ты же всё знаешь.
        — …Ладно…, — вздохнув, кивнула Ира. — Он не хотел, чтоб ты знала, но уж лучше тебе знать правду, чем мучиться от неизвестности. Ты же в курсе, что он имеет дело с разными проблемами из-за использования тёмной магии, из-за всяких магических экспериментов, опасных животных, растений и всякое такое. Ну, так вот. Позавчера вечером к ним в больницу гадёныша одного привезли с рваной раной. Оказалось, он у себя на огороде подпольной селекцией занимался, выводил новые сорта хищных растений. Причём, специально скрещивал самые опасные и, наверняка, не в самых мирных целях. Одно такое экспериментальное растеньице его здорово стегануло отростком по ноге, рассекло ткани до самой кости. Всё бы ничего, но оно ядовитым оказалось. Этот придурок скрестил антропофагус, жутко опасное хищное растение, с ещё парочкой ядовитых хищников. Глеб дежурил, когда тот в больницу поступил. Стал рану обрабатывать, оказалось, она нашпигована мелкими ядовитыми шипами, которые, к тому же, как только он извлечь их попытался, стали из неё во все стороны выстреливать. Пока Глеб сообразил, как их обезвредить, парочка шипов успела ему в
руку и в плечо впиться. Яд, к счастью, оказался медленнодействующим. Плохо было, что растение-то гибридное и от его специфического яда готового противоядия нет. Глеб попытался использовать то, что при отравлении ядом антропофагуса применяется, и ещё какие-то противоядия, которые в больнице были, но этого недостаточно оказалось, они только немного затормозили процесс отравления. У Глеба были кое-какие наработки по универсальным противоядиям, которые ещё не прошли клинических испытаний. Они там, в больнице, попробовали в срочном порядке такое противоядие сделать. Только, пока зелье зрело, яд уже начал активно действовать. В общем, был момент… Но, слава Богу, успели, вытащили его. Ты не плачь, всё позади уже. Он сейчас точно в порядке. А записку не написал, потому что рука правая ещё плоховато работает, но, говорят, это очень скоро пройдёт. Он быстро восстанавливается. Ночью ещё не ахти был, а за день уже практически в норму пришёл. Я там со вчерашнего вечера торчала. Меня к нему пустили сразу, как только он очнулся, но я хотела убедиться, что уже точно всё в порядке, прежде чем сюда идти.
        Ира нервно покусывала губу, и было заметно, что ей нелегко сдерживать эмоции.
        — Мне надо к нему. Это возможно? — глотая слёзы, спросила Эм.
        — Нет, Эм. Без телепортации в больницу отсюда непросто попасть. Его оттуда тоже пока лучше не дёргать. Говорят, он буквально за пару дней совсем поправится, тогда и увидишь его. Он точно сразу сюда рванёт, как только будет в состоянии телепортироваться. Знаешь, он, как только в себя пришёл и узнал, почему я в больнице оказалась, первым делом попросил меня, чтоб я тебя успокоила и не рассказывала ничего, так что, ты уж меня не закладывай.
        — Нет, конечно, — улыбнулась Эм сквозь слёзы.
        — Ну ладно. Я завтра после работы опять туда слетаю, а потом заскочу сюда, или позвоню тебе, — заверила её Ира.
        — Угу. Спасибо, я тебе так обязана, — хлюпнула Эм.
        — Да ладно тебе. Мне он тоже не чужой. Мы же с ним с детства знакомы. Я отлично понимаю, что такое переживать за близкого человека… А как ты узнала, что с ним что-то не так?
        — Почувствовала.
        — Ну да… Я понимаю.
        — Ну, ты тогда не говори ему, что я в курсе, только передай, пожалуйста, что я его очень люблю и жду. Ладно? — попросила Эм.
        — Обязательно, — кивнула Ира.

* * *
        На следующий день Эм получила через камин целых три записки. В каждой было всего по паре слов, но почерк был твёрдым, и это уверило её в том, что опасность точно миновала. В первой он писал, что его пациент уже приходит в норму, и на днях он сможет, наконец, вернуться домой. Две другие были с заверениями, что он любит её, ужасно скучает и ждёт не дождётся своего возвращения. Ещё звонила Ира и сказала, что всё уже совсем хорошо и, вероятно, завтра ближе к вечеру его смогут отпустить из больницы.
        В день, когда он должен был вернуться, Эм летела домой после занятий на всех парусах. Она собиралась приготовить к его возвращению ужин. Заскочила к себе в комнату, чтоб переодеться, и сразу понеслась на кухню. В коридоре она налетела на Лизу, которая огорошила её известием:
        — А Глеб уже около часа дома. Он за это время уже дважды в твою дверь стучался.
        Эм жутко разволновалась.
        — Лиз, ну как он? Как выглядит, нормально?
        — Как выглядит…? Да Глеб, как Глеб. Руки, ноги, голова на месте, — рассмеялась Лиза. — Иди к нему и сама его рассматривай во всех подробностях.
        Эм побежала к нему.Остановилась на секундочку в коридоре, чтоб дыхание перевести, потом толкнула дверь. Он перекладывал какие-то бумаги на тумбочке, обернулся и улыбнулся ей как-то виновато. Она вдруг оробела и, сделав пару шагов, остановилась в нерешительности. Он в один миг оказался около неё и порывисто обнял. Зарылся носом в её волосы и прошептал:
        — Я страшно соскучился.
        Она обещала себе, что ни словом, ни взглядом не даст ему понять, что всё знает, что будет просто радоваться его возвращению и сделает вид, что всё в полном порядке, но к горлу подступил комок, и слёзы, как она ни старалась их сдержать, побежали ручьями. Единственное, что ей удавалось, это сдерживать всхлипы. Она плакала тихо-тихо, изо всех сил стараясь, чтоб не вздрагивали плечи, отчаянно надеясь, что случится чудо, и он не заметит её слёз.
        Он мягко отодвинул её от себя и попытался заглянуть в лицо. Она опустила голову совсем низко и отвернулась в сторону, по-прежнему не издавая ни звука. Он опять прижал её к себе и стал молча гладить и целовать её волосы. Лучше бы он этого не делал. Она совсем раскисла и растеряла остатки мужества. Обняла его и уткнулась ему в грудь, поливая её слезами.
        Он взял её за плечи, оторвал от себя и, обхватив ладонями лицо, почти до боли впился губами в мокрые и припухшие от плача губы. Она едва не захлебнулась в волне эмоций.Этот горько-солёный поцелуй донёс до неё единственно важную сейчас вещь — он, живой, бесконечно близкий и до одури желанный, он сейчас тут, с ней, для неё не может быть большего счастья, и слёзы сейчас совсем неуместны…
        Он увязался за ней на кухню и ужин они готовили вместе. В процессе они при каждой удобной и неудобной возможности целовались и смеялись, когда на пол летели ложки, сыпалась мука, и капал соус. Они перепачкались, потратили на готовку в два раза больше времени, чем требовалось, но ужин получился отменный…
        Потом они стояли в его комнате, плотно прижавшись друг к другу, и молчали.
        — Эм, можно мне попросить тебя кое о чём? — спросил он, нарушив содержательную тишину.
        Она провела пальцами по его волосам, глядя с нежностью в глаза.
        — Проси о чём угодно.
        — Ты можешь не ходить завтра в универ?
        — Ты хочешь, чтоб я прогуляла завтра занятия? — она просто не верила своим ушам.
        — Не можешь? Я хотел ещё денёк пофилонить, если ты составишь мне компанию.
        — Да могу, конечно! — рассмеялась она. — Я просто была уверена, что ты завтра же помчишься в универ, сломя голову. Что с тобой такое, Глеб?
        — Ничего, просто сомневаюсь, что у меня в ближайшее время ещё появится возможность провести с тобой целый день, не хочу её упускать.
        Она чмокнула его в нос, прижалась щекой к щеке, и они стояли так ещё какое-то время в тишине. Потом она отстранилась, посмотрела на него серьёзно и, поколебавшись пару секунд, спросила:
        — Можно тогда и я попрошу тебя кое о чём?
        — Всё, что хочешь.
        — Пообещай мне, что никогда больше не будешь меня обманывать.
        У него в глазах мелькнули вина и растерянность. Он снова прижал её к себе.
        — Обещаю. Прости меня. Я дурак. Надеялся, что ты ничего не узнаешь. Не хотел, чтоб ты беспокоилась.
        На неё опять накатил приступ щемящей боли.
        — Не беспокоилась? А если бы ты умер… там? А я даже не знала бы… Зачем так со мной?
        — Я бы не умер, — упрямо заявил он. — Я и не в таких переделках бывал. Ничего мне не сделается.
        — Дурак! Какой же ты дурак! Убить тебя за это мало!
        Она ощутимо хлопнула его ладонью по плечу. Он прижал её к себе ещё сильнее.
        — Ну, прости меня. Пожалуйста, прости. Я обещаю никогда больше не обманывать тебя и буду очень стараться не попадать больше в такие ситуации.
        — Ужасно хочется тебе верить… А ты правда будешь со мной весь день?
        — Весь день и всю ночь, если захочешь. И если я хоть словом обмолвлюсь за это время об учёбе, или работе, убей меня на месте.
        Глава 4.Полёты во сне и наяву
        У Лин было напрочь испорчено настроение. Она совсем некстати обнаружила, что в её библиотечном учебнике по генетике отсутствует несколько страниц с темой, которую ей кровь из носу необходимо было выучить к завтрашнему дню. Какое-то время она отводила душу, высказывая вслух своё мнение о вредителе, испортившем учебник, потом задумалась о том, как выходить из положения. Вначале ситуация показалась ей совершенно безвыходной, потом она вспомнила о Петре и о том, что он тоже учится на биофаке.
        — Петь, у тебя нет случайно учебника Клага по генетике? — спросила Лин, когда Пётр открыл дверь своей комнаты и удивлённо на неё воззрился, попутно покрываясь своим фирменным румянцем.
        — Клага нету, — озадачено пробормотал он. — А что такое?
        — Да в моём учебнике какая-то зараза страницы выдрала, — сердито пробурчала Лин.
        — А какая тема тебе нужна?
        — Кроссинговер.
        — Ну, это не проблема. Я сейчас поищу методичку по этой теме. В крайнем случае, сам тебе всё объясню. Кроссинговер, он и в Африке кроссинговер, — оптимистично заявил Пётр, которого необходимость срочно выручать Лин моментально вывела из замешательства.
        — Ой, Петя, ты мой спаситель, — обрадовалась Лин.
        — Проходи, — сказал Пётр, отступая вглубь комнаты. — Сейчас всё найдём.
        Он повернулся к книжному шкафу, потом вдруг спохватился и засуетился:
        — Лин, постой. Ты только не пугайся. Мне надо Каролину в ящик убрать. Это мой паук. Она совсем не опасна. Стой спокойно и ничего не бойся. Сейчас я её уберу. Сейчас, — сбивчиво бормотал он, очевидно опасаясь реакции Лин.
        — Ты боишься, что я могу на неё наступить? — спокойно улыбнулась Лин. — Не волнуйся, я ещё сроду никого не раздавила.
        — Да нет, я просто подумал, что тебе неприятно будет находиться в комнате, по которой гуляет паук. Никому это не нравится…
        — Я не боюсь пауков, — пожала плечами Лин.
        Пётр какое-то время пребывал в замешательстве, потом тихонько свистнул.
        — Ой, какой пушистик! — восторженно воскликнула Лин, присев возле Каролины, которая откликнулась на зов хозяина и уже крутилась у его ног. — А можно мне её погладить?
        — Конечно, — изумлённо ответил Пётр. — Она не кусается.
        Лин подхватила Каролину на руки, словно это был котёнок, а не огромный волосатый паук, и стала поглаживать её пальцами по спинке. Каролина замерла в её руках, издавая тихие потрескивающие звуки.
        — Какая забавная, — заулыбалась Лин. — Ты что так смотришь? — спросила она, заметив недоумение в глазах Петра.
        — Да нет, ничего, — смутился тот. — Просто не ожидал, что тебе могут нравиться пауки.
        — Почему?
        — Ну… все их боятся и считают кошмарными.
        — Ну, ты же не считаешь, — рассмеялась Лин. — Я бы не сказала, что те микробы, которых я выращиваю в чашках Петри на своих занятиях, выглядят симпатичнее пауков.
        — Да, пожалуй, — хохотнул Пётр.
        — Милейшее создание, — сказала Лин, продолжая поглаживать блаженствующую Каролину.
        — Надо же, она у меня на руках так смирно никогда не сидит. Ты ей нравишься, — выдал Пётр.
        Лин подняла на него глаза, и он тут же густо покраснел.
        — Так, тебе же методичка нужна, — Пётр быстро отвернулся и полез в шкаф. Из шкафа выпала книга. Парень подхватил её и стал запихивать обратно. Он излишне суетился, заталкивая книгу на полку, в результате из шкафа вывалилось ещё несколько книг.
        Лин какое-то время наблюдала за его мучениями, забавляясь происходящим, потом посадила Каролину на кровать, подняла одну из книг, взглянула на обложку и подала ему.
        — Угу, спасибо, — пробормотал Пётр, сгорающий от желания провалиться сквозь землю.
        — Я смотрю, у тебя не только учебники тут, — спокойно сказала Лин. — Как ты столько книг сюда привёз?
        — Ну, это не проблема. Для этого есть специальное заклинание вместительности. Можно заколдовать сумку, или чемодан таким образом, что туда становится возможным поместить довольно большое количество вещей любого размера. А для того, чтоб сумка не была слишком тяжёлой, есть ещё одно заклинание, уменьшающее на определённое время вес, или можно применить левитацию, — подробно разъяснял Пётр, на которого спокойный тон Лин подействовал должным образом, вернув ему душевное равновесие.
        — Вот как? У магов определённо имеются преимущества перед обычными людьми, — улыбнулась Лин.
        — Ну, наверное, в чём-то имеются, — пожал плечами Пётр. Он перевёл взгляд на верхнюю полку и тут же обнаружил там искомую методичку.
        — Да вот же она, — обрадовался Пётр, достал методичку с полки и протянул её Лин.
        — Спасибо огромное! Ты меня очень выручил! — воскликнула Лин, быстро пролистав брошюру и убедившись, что это именно то, что ей нужно. — Когда тебе её вернуть?
        — Да можешь не возвращать. Эту тему я и так знаю, — махнул рукой Пётр.
        — Ладно. Ну… пойду разбираться с кроссинговером, — кивнула Лин. — Если не пойму чего-то, приду донимать тебя вопросами.
        — Хорошо, — в очередной раз смутившись, улыбнулся Пётр.
        На одной его щеке появилась симпатичная ямочка, придав его пунцовой физиономии своеобразного обаяния и вызвав у Лин ответную улыбку. Она ещё раз поблагодарила его и пошла к выходу. Каролина, которая всё это время сновала у ног ребят, шустро поползла за ней следом.
        — Эй, Каролина, туда нельзя, — Пётр подхватил паучиху на руки. Та недовольно чирикнула и сделала попытку вывернуться из его рук.
        — Пока, малышка, — Лин почесала пальцем её спинку.
        Закрыв за Лин дверь, Пётр завалился на кровать, закинув руки за голову, и мечтательно уставился в потолок. Каролина забралась к нему на грудь и о чём-то затрещала на своём паучьем языке.
        Пётр погладил её ладонью.
        — Она тебе понравилась, да? Я тебя понимаю, — пробормотал он задумчиво.

* * *
        Лин с большим трудом продиралась сквозь густую чащу, которая становилась всё гуще и темнее с каждым шагом, но её это не пугало. Она чувствовала абсолютную уверенность в том, что стоит ей только захотеть, и эти колючие заросли расступятся перед ней. Лишь захотеть, и свет потоком хлынет в непроглядную тьму, разгонит этот жуткий сумрак и освободит её из ловушки. Она всем телом устремилась вверх, в полной уверенности в том, что ничто не сможет помешать ей сейчас взлететь, и с лёгкостью оторвалась от земли. Ощущение полёта и полной свободы захлестнуло её. Свет затопил всё вокруг, и… Лин проснулась.
        Она открыла глаза и шевельнулась, но вдруг с удивлением обнаружила себя зависшей в воздухе между кроватью и потолком. Лин совершенно не понравилось продолжение её странного сна, поэтому она велела себе немедленно проснуться. Однако, попытка вернуть себя к действительности не увенчалась успехом. Сон был каким-то слишком реалистичным. Лин совершенно отчётливо видела все предметы окружающей обстановки, к тому же ей стало холодно, потому что она висела в воздухе в одной ночной рубашке, а одеяло осталось внизу, на кровати.
        Лин чувствовала собственное тело, но в нём было какое-то незнакомое и озадачивающее ощущение невесомости. Не находя вокруг себя никакой опоры, она напрягла мышцы спины и не без труда сумела сесть. Ощущения были более чем странные. Она осторожно согнула сначала одну ногу, потом другую и теперь сидела, как на стуле, прямо в воздухе.
        Попытка Лин спуститься вниз, сделав решительное движение, привела к тому, что её тело резко скользнуло в сторону. В полёте девушка дрыгнула ногой, пребольно стукнувшись о шкаф. Острая боль в один миг убедила её в полной реальности происходящего, вызвав у неё приступ панического страха и заставив заорать от ужаса не своим голосом.
        — А-а-а-а-а-а! — блажила Лин, дрожа, как осиновый лист и боясь пошевелиться.
        Её крик поднял с постелей девчонок, мирно спавших до этого момента в соседних комнатах. Уже через пару минут дверь в комнату Лин распахнулась, впуская вначале Лизу, одетую в пижаму и растрёпанную со сна, которая тут же застыла на месте с открытым ртом, узрев висящую в воздухе соседку, затем такую же неприбранную Женьку, с разбегу налетевшую на Лизу и едва не сбившую её с ног. Девчонки не успели и слова сказать, как Лин вдруг рухнула на пол. Никто из них троих впоследствии не мог внятно рассказать о том, что же произошло в следующую секунду. В тот самый момент, как тело Лин потеряло свою невесомость, из него вдруг вырвался мощный ослепляющий поток света. Воздух в комнате сотрясло, как от взрыва, центром которого была Лин.

* * *
        В безмятежный предрассветный сон Эммы внезапно ворвались чьи-то истошные вопли, жёстко выдернув её из мира грёз. Эм какое-то время в испуге сидела на кровати, пытаясь прийти в себя и не понимая, что происходит. Потом она сообразила, что крики доносятся из соседней комнаты, и поспешила туда. По дороге Эм уронила с ноги тапок и пока его подбирала, отстала от Женьки с Лизой буквально на пару минут. Когда она оказалась у распахнутой двери в комнату Лин, ей в лицо вдруг ударил яркий свет, заставивший её шарахнуться в сторону, прикрыв голову руками.
        Через секунду свет погас. Эм какое-то время стояла на месте, медленно приходя в себя и настороженно прислушиваясь. Из комнаты не доносилось ни звука. Эм сделала пару напряжённых шагов, осторожно заглянула в комнату, и сердце её оборвалось от ужаса. Все три девушки, находившиеся в комнате, лежали на полу, не подавая признаков жизни. Ближе всех к двери лежала Женька. Эм шагнула к ней, дрожа всем телом, присела возле подруги и осторожно тронула её за руку. Рука была тёплой, что вселило в Эм надежду.
        — Женя, Жень, ты меня слышишь? — слабым голосом позвала Эм.
        Женькины веки дрогнули, и она с явным усилием приоткрыла глаза. Через пару секунд её взгляд стал осмысленным. Ухватившись за руку Эм, она села и тряхнула головой.
        — Что за фигня такая? — сердито пробурчала Женька в какой-то совершенно не свойственной ей манере.
        Эм не обратила на это никакого внимания. Она тут же отыскала глазами Лизу и с облегчением обнаружила, что та уже поднимается с пола. Лин, издав тихий стон, тоже приняла сидячее положение.
        — Девчонки, что случилось? Вы в порядке? — переводя испуганный взгляд с одной на другую и постукивая зубами от нервного озноба, спросила Эм.
        — Я нормально, — пробормотала Лиза. — Лиза, Лин, вы как?
        Лиза повернула лицо в сторону Женьки, и их взгляды встретились. Обе девушки вдруг сильно побледнели, на лицах обеих отчётливо проступили страх и потрясение. Пару секунд они ошалело пялились друг на друга, потом Женька завизжала, как поросёнок, а Лиза, зажав рот рукой, бросилась к висящему на стене зеркалу. Взглянув на своё отражение, она пару раз судорожно вдохнула, потом пробормотала:
        — Ничего, это не самое страшное, что могло случиться.
        Глубоко вдохнув ещё пару раз, Лиза повернулась к Женьке, которая уже перестала визжать, но теперь суетливо осматривала себя со всех сторон, визгливо причитая:
        — Мамочки, мамочки, да что ж это такое?! Так ведь не бывает!
        — Тише, Лиза, тише. Успокойся. Это не самое страшное, что могло случиться, — сказала Лиза, взяв Женьку за руку.
        — Жень, пожалуйста, скажи, что всё можно исправить, — жалобно хныкнула Женька.
        Эм таращила на них глаза, с трудом вникая в происходящее.
        — Девчонки, я спятила, или вы… Кто из вас Женя, а кто Лиза?
        — Ты не спятила. Похоже, мы каким-то образом поменялись телами. Я — Женя, — расстроено взглянула на неё та из девушек, которая выглядела, как Лиза.
        — Кошмар какой, — потрясённо прошептала Эм.
        — Кошмар — не то слово! — истерично взвизгнула Лиза, которая определённо была не в восторге от такой кардинальной смены имиджа. — Жень, пожалуйста, скажи, что ты всё сможешь исправить!
        Женька какое-то время молча на неё смотрела, явно пребывая в замешательстве.
        — Я…я… я думаю, что обязательно должно быть средство…, — растерянно пробормотала она. — Лин, может, ты сможешь объяснить, что случилось?
        Девушки дружно уставились на Лин, которая так и стояла посередине комнаты с испуганным видом.
        — Девчонки, я правда не знаю, что случилось, — жалобно пробубнила она. — Мне снился сон, будто я лечу, потом я проснулась, и оказалось, что я на самом деле поднялась в воздух. Я никак не могла спуститься, страшно перепугалась и закричала. А потом я упала и помню только вспышку света. Я не виновата, честное слово! Верьте мне, пожалуйста, — умоляюще сложила руки Лин. — Я ничего не понимаю. У меня ведь даже нет никаких магических способностей. По крайней мере, раньше никогда не было, — испугано лепетала она.
        — Успокойся, Лин, тебя никто ни в чём не обвиняет, — Женька шагнула к Лин и ободряюще тронула её за плечо. — Мы с этим разберёмся. Перестань ныть, Лиза. Нам всем нужно успокоиться для начала. Травм ни у кого нет?
        Лин и Лиза дружно отрицательно помотали головами.
        Женька обвела взглядом комнату. Все предметы обстановки были в порядке, хотя она точно помнила, что в тот момент, когда они с Лизой вошли в комнату, произошло что-то очень похожее на взрыв.
        — Ладно, не будем паниковать раньше времени. Эм, Глеб ведь ещё не должен был уйти? Позови его, пожалуйста, — повернулась она к Эм.
        — Сейчас, — с готовностью отозвалась та и рванула за Глебом.

* * *
        Глеб, внимательно выслушав рассказ девушек о чрезвычайном происшествии и задав несколько наводящих вопросов, озадачено молчал несколько минут. Потом он встал в центре комнаты, сосредоточился и сделал движение правой рукой, выписав в воздухе замысловатую фигуру. Воздух в комнате будто загустел на мгновение, помутнел, задрожал, но уже через секунду посветлел и вернул себе свою прозрачность.
        — В комнате чисто. Нет никаких признаков тёмной магии, — сказал он и опять задумался, обводя взглядом комнату.
        — Глеб, ну что ты молчишь? Ну, скажи, что ты всё можешь поправить, — проныла Лиза, нетерпеливо дёргая его за рукав.
        — Не волнуйся… Лиза. Не скажу, что мне каждый день приходится иметь дело с подобными вещами, но я точно помню, что у меня есть необходимый рецепт зелья и заклинание, — успокоил он Лизу. — Всё исправим, только время понадобиться, чтоб зелье приготовить. Меня больше занимает другой вопрос. Я знаю только один способ заставить души поменяться местами. Для этого необходимо приготовить очень сложное по составу зелье, дать его выпить тем, кому предстоит поменяться телами, затем произнести заклинание, требующее значительной затраты энергии. Да и определённый опыт в таких манипуляциях необходим. Этот вариант, судя по всему, исключён. Тогда что произошло? Судя по тому, что вы мне тут рассказывали, случился какой-то непонятный выброс магической энергии, причём, довольно мощный, — продолжал рассуждать Глеб. — Заклинание проверки на тёмную магию ничего не выявило, но всё же, Лин, я думаю, мне следует проверить тебя саму на наличие проклятий специальными детекторами, — сказал он, повернувшись к Лин. — Идём ко мне в комнату. Проверка не займёт много времени. Если что-то на тебе есть, с этим лучше разобраться в
первую очередь. Девчонки, вы пока можете спокойно заниматься своими делами.
        — Ага, будешь тут спокойной, — буркнула Лиза раздражённо. — Сколько зелье-то будет готовиться?
        — Часов двенадцать. Я сейчас проверю Лин и в больницу сгоняю ненадолго, поставлю зелье вариться. Там найдётся, кому присмотреть за ним, пока оно созреет. Заодно проконсультируюсь с одним опытным специалистом на этот счёт. Вечером принесу готовое зелье и, надеюсь, мы с вами всё вернём на свои места. Идём, Лин, — скомандовал Глеб.
        Лин без разговоров последовала за ним.
        — Это значит, сегодня мы практически весь день будем в таком виде ходить? Жень, ты как считаешь, стоит нам друг друга в универе пытаться заменить, или лучше не рисковать? — озадачено спросила Лиза.
        — Ну… наверное, лучше нам сегодня пропустить занятия, — расстроено пожала плечами Женька. — Думаю, так будет разумнее.
        — Да уж, вряд ли мы сможем выкрутиться, если пойдём на занятия в таком виде. Ну, пошли умываться и завтракать, а то у меня уже в животе бурчит, — в Лизином голосе уже отчётливо проступал привычный оптимизм. — Так аппетит от всех этих заморочек разыгрался, слона готова съесть, — бодро заявила она. — Женька, а ты, похоже, обжора. У меня обычно не бывает такого зверского аппетита, — рассмеялась Лиза.
        — Эй, Лизка, не вздумай обжираться! Мне не улыбается сидеть потом из-за тебя на диете, — захихикала Женька в ответ.
        — Странно всё-таки видеть себя со стороны, — сказала Лиза, внимательно рассматривая своё тело, которое сейчас было в распоряжении Женьки.
        — Не то слово, — хмыкнула Женька. — Знаете, когда я была в девятом классе, мы с моей школьной подружкой Катькой втихаря сварили дома оборотное зелье. Там у нас такая история была — мне просто надо было кровь из носу быть в двух местах одновременно, а Катька решила меня выручить по дружбе и согласилась превратиться в меня ненадолго.Так что, мне уже приходилось видеть себя со стороны. Но тогда у меня хоть душа была на месте.
        — Девчонки, вы как думаете, с Лин всё в порядке? Вдруг на ней, и правда, какое-то заклятие? — озадачено спросила Эм, высказав вслух занимающие её ум мысли.
        — А ты что-нибудь видела подозрительное в её ауре? — спросила Женька. — Если на ней что-то есть, наверное, ты бы это заметила, так ведь?
        — Да нет, ничего особенного я не разглядела. И сущность у неё светлая, так что, она вряд ли могла сознательно вред вам причинить, — пожала плечами Эм.
        — Ладно, посмотрим, что Глеб скажет. Пошли умываться, тебе же в универ ещё идти, — напомнила Женька Эмме. — Это же мы с Лизой халявщицы поневоле, а тебе на занятия надо.
        — Угу, — глаза Эм вдруг наполнились слезами. — Девчонки, как же я испугалась что вы… Вхожу в комнату, а вы тут лежите…
        Эм поспешно стала вытирать ладонями глаза. Женька с Лизой переглянулись и дружно бросились её обнимать.
        — А знаете что, девочки, не пойду я в универ, — решительно заявила Эм, шмыгая носом. — У нас обеда нет. Я схожу в магазин за продуктами и сделаю своё фирменное мясо в духовке. Вы же его любите.
        — Хи-хи, устроим коллективный загул, — развеселилась Лиза. — Может, и парней совратить с пути истинного за компанию? Вместе веселее будет прогуливать.
        — Ещё чего?! — возмутилась Женька. — Пусть учатся.
        — Ну, как скажешь. Значит, устроим девичник, — оптимистично подмигнула Лиза подружкам.

* * *
        Девчонки дружно направились в ванную комнату умываться. Лиза управилась быстрее подруг и, не став их дожидаться, пошла к себе. Когда она проходила через холл, из мужского крыла появился Илья.
        — Привет, Илюш, — небрежно бросила ему Лиза и спокойно пошла дальше.
        Илью немного удивило такое прохладное приветствие. Он в один прыжок догнал её и, обхватив обеими руками, развернул к себе лицом.
        — Привет. Ты что, так спешишь, что у тебя не найдётся даже минутки для меня? — поинтересовался он, притягивая её к себе и влюблённо заглядывая ей в глаза.
        У Лизы от этого взгляда сердце зашлось. В первую секунду она совсем ничего не соображала, потом резко опомнилась, сообразив, наконец, что Илья попросту принял её за Женьку, и попыталась отстраниться.
        — Кхе-кхе, — раздалось громкое сердитое покашливание. Женька в облике Лизы стояла за спиной Ильи и сердито на них взирала.
        Илья ослабил объятье и обернулся. Лиза ужасно смутилась, решительно вывернулась из его рук и отпрыгнула в сторону.
        — Знаешь, Лиза, я от тебя такого свинства не ожидала! — возмущённо выкрикнула Женька. Она выглядела жутко рассерженной. Лиза, глядя сейчас со стороны на искажённое гневом лицо, которое ещё совсем недавно было её собственным, здорово струхнула.
        — Жень, я не хотела, — пролепетала Лиза, пытаясь оправдаться. — Это случайно вышло. Илья же не в курсе. Я просто не успела ему объяснить, — расстроено и виновато бормотала она.
        — Угу. Зато пообниматься с ним успела! — продолжала кипятиться Женька.
        Илья переводил с одной на другую взгляд, полный недоумения.
        — Девчонки, мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит?! Вы что, с ума посходили обе, или из меня идиота пытаетесь сделать?! Что это за разборки?! — возмущённо выкрикнул он.
        — Объясни ему, Жень, — сказала Лиза. — И хватит уже на меня орать. Ничего я такого не сделала, — буркнула она сердито и отвернулась.
        Женька ещё пару секунд возмущённо взирала на Лизу, потом решила, что ей, действительно, следует объяснить всё Илье и повернулась к нему.
        — Илюш, у нас тут рано утром случилось кое-что непонятное. Мы с Лизой попали в комнате Лин под действие какого-то странного явления. В результате мы поменялись телами. Я — Женя, а она — Лиза.
        Илья молча ошарашено смотрел на неё какое-то время.
        — Слушайте, если это шутка, то мне совсем не смешно, — наконец озадачено произнёс он.
        — Илья, по-твоему, я способна так шутить? — ответила Женька таким характерным для неё тоном, что у Ильи сразу отпали всякие сомнения в правдивости её слов.
        — А-пу-пе-еть, — потрясённо выдохнул он, проводя ладонями по лицу. — И… что теперь? Ты знаешь, как это исправить?
        — Я нет. Но Глеб сказал, что это поправимо. Он к вечеру сварит необходимое зелье и постарается вернуть нас в собственные тела.
        Илья потрясённо смотрел на Женьку, с трудом переваривая информацию.
        — Ладно. Я уверен, всё будет хорошо, — сказал он деланно бодрым тоном. — Вы, ведь, сегодня в универ не пойдёте? Я тоже с вами тут останусь.
        — Не надо, Илюш. С нами всё в порядке, просто выглядим мы… непривычно, — заверила его Женька.
        В холл вошла Эм.
        — Вижу, вы уже успели рассказать Илье обо всём, — сказала она, заметив выражение его лица.
        — Почти успели, — фыркнула Женька, сердито взглянув на Лизу.
        Тут в холле нарисовался Дэн, возвращающийся из кухни.
        — Здорово, народ! А что это сегодня никто не завтракает? По какому поводу собрание? — жизнерадостно бросил он всем.
        — Илюш, расскажешь ему, ладно? Вам в универ уже пора, — сказала Женька.
        В этот момент открылась дверь в мужское крыло, и в холл вошли Глеб и Лин, одетая в ночную рубашку. У Дэна на секунду отвисла челюсть, потом выражение его лица стало ошалевше-насмешливым.
        — Одна-а-а-а-ко! Девчонки, так это вы чего, по поводу аморального поведения Глеба собрание тут устроили? — не то в шутку, не то всерьёз заявил он, тараща на всех глаза.
        — Ты дурак, Дэн? — сердито фыркнула Лин.
        Лиза и Женька дружно прыснули, Эм скупо улыбнулась, Глеб даже бровью не повёл.
        — Я ничего не обнаружил. Всё чисто, — сказал Глеб, обращаясь к девушкам. — Очень странная ситуация. Я ни с чем подобным никогда не сталкивался. Даже если предположить, что выброс случился в результате прекращения действия наложенного на неё кем-то заклятия, должны были остаться определённые признаки того, что заклятье на ней было. А тут — никаких следов. Я поговорю со знающими людьми, попробую разобраться во всём этом. Даже не знаю, как лучше поступить. Может, стоит отправить тебя в мою больницу? — задумчиво сказал он, обращаясь к Лин. — Вдруг есть риск для тебя самой, или окружающих, повторения чего-то подобного?
        — А как я попаду в больницу? Я же… я же обычная…, — неуверенно сказала Лин.
        — Судя по всему, нет, — сказал Глеб. — Случай довольно странный. Обычно, если у ребёнка магические способности не проявляются до трёх лет, его смело можно считать лишённым магической силы. Крайне редко случается, что эти способности всё же проявляются немного позже, годам к четырём, но чтоб они вдруг проявились после совершеннолетия… Никогда о таком не слышал. И вообще, проявления какие-то странные. Ни один маг не способен к самостоятельной левитации. Можно заколдовать другого человека, заставив его подняться в воздух, но вот так самопроизвольно взлетать, не прибегая к очень сложной тёмной магии — это что-то невероятное. Скорее можно предположить, что тебя подняла в воздух та самая сила, которая потом вырвалась наружу. Но вот в том и вопрос, что это за сила и откуда она взялась. Вы говорили о взрыве, но предметы в комнате не повреждены, они даже с места не сдвинулись. Однако этой силы оказалось достаточно, чтоб вытряхнуть из вас души и загнать назад в тела, правда, не в свои. Тут целая прорва неясностей… Знаешь что, пожалуй, мы поступим вот как. Я сейчас лечу в больницу, поставлю вариться зелье
для девчонок, потом я свяжусь со своими хорошими знакомыми, которые кое-что смыслят в таких делах, и попытаюсь осторожно разжиться какой-нибудь информацией на эту тему. Думаю, нам всё же не стоит пока везде светиться с нашей проблемой. Ты сегодня никуда не выходишь из общежития. Я вернусь, как только улажу все дела, и буду тут весь день. На универ придётся забить.
        — Хи-хи, ещё один прогульщик в наших рядах, — хихикнула Лиза.
        — Слушайте, что у вас тут происходит? Объяснит мне кто-нибудь, или нет?! — возмущённо воскликнул Дэн. — Кажется, я один тут не в курсе событий! Если у вас массовый загул, то я не могу остаться в стороне от такого важного общественного мероприятия!
        — Дэн, живо отправляйтесь вместе с Ильёй в универ! — прикрикнула на него Женька. — Илья всё тебе объяснит по дороге.
        — Слушай, Лиза, что ты тут раскомандовалась?! — возмутился Дэн. — У вас тут не пойми что творится, а я буду торчать в универе и умирать от беспокойства за вас?!
        — Я не Лиза, я Женя! И ты немедленно отправишься в универ! — ткнула его пальцем в грудь Женька. — Илья, забирай его и живо на занятия!
        — Так, либо вы все тут чокнулись, либо я один спятил, — невозмутимо заявил Дэн. — Всё. Мне надо в постельку. Какая может быть учёба, когда либо у меня самого съехала крыша, либо общага кишит шизиками?
        — Жень, я тоже остаюсь, — сказал Илья. — Мало ли, что у вас тут ещё может произойти.
        — Ой, да делайте, что хотите, — махнула на них рукой Женька. — Всё равно уже на занятия опоздали.
        В этот момент из мужского крыла появился Пётр.
        — О, и Петруха тут! А ты-то чего не на занятиях? Тоже крыша прохудилась? — весело воскликнул Дэн.
        — Д-доброе утро. Да я это… у меня… с животом чего-то не того, — промямлил Пётр, густо краснея.
        — Так, значит, гуляем полным составом, — хохотнул Дэн.
        — А вы что, все сегодня дома? — озадачено поинтересовался Пётр.
        — Похоже на то, — подмигнул ему Дэн.
        — Ну ладно, ребята, раз мы все сегодня дома, давайте хоть обед приличный приготовим. В кои-то веки пообедаем все вместе, — оптимистично заявила Эм, которую радовала перспектива провести большую часть дня вместе с Глебом. — Я хочу сделать своё фирменное мясо в духовке.
        — Блин, до чего же приятно иногда вот так вот неожиданно сойти с ума, — лукаво подмигнул всем Дэн. — Эй, Петруха, а вот твоя причина прогула, боюсь, не принесёт тебе много радости. Тебе с твоим расстроенным животом мяско на обед не светит, будешь кашкой довольствоваться.
        — Ничего подобного, — ухмыльнулся Глеб, — с животом сейчас всё уладим. Так, ну ладно, хватит балаболить, пора уже делами заняться. Петь, пошли, с животом разберёмся и я уже, наконец, в больницу смогу отчалить, а то девчонки зелья сегодня не дождутся.
        — Глеб, а завтракать? — воскликнула Эм.
        — Потом, Эм. Некогда, — отмахнулся от неё Глеб и, ухватив Петра за плечо, втолкнул его в коридор мужского крыла.
        — Блин, вот вечно он так, — расстроено пробубнила Эм. — Ну ладно, может, хоть пообедает по-человечески.
        — Так, ну мне уже расскажут, наконец, все подробности? Я, честно говоря, с трудом въезжаю в происходящее, — сказал Денис на этот раз серьёзно. — Что случилось-то?
        — Давайте пойдём, позавтракаем. Заодно расскажем тебе всё, — предложила Женька.
        — Давайте. Я уже завтракал, но отказываться позавтракать ещё разок в хорошей компании — это же не в моих правилах, — весело поддержал Дэн её предложение.

* * *
        Глеб телепортировался в холл и обнаружил там всех обитателей седьмого этажа, удобно расположившихся в креслах и на диванах, и совсем нескучно коротающих время за чаепитием.
        — Все тут? Ну как дела? Всё спокойно? — спросил он.
        — Да, всё в порядке, — доложил Илья.
        — Ну что, ты что-нибудь выяснил? — задала Эм вопрос, волновавший всех присутствующих.
        — Честно говоря, у меня по-прежнему только предположения, — сказал Глеб. — Я тут принёс один прибор, одолжил его ненадолго у одного своего хорошего знакомого, который умеет держать язык за зубами. Думаю, нам не стоит пока распространяться обо всём, что тут происходит, чтоб Лин не нажила себе ненужных сложностей раньше времени. Попробуем пока сами разобраться. Сейчас мы кое-что проверим. Эта штука измеряет уровень магической силы и её природу.
        — В каком смысле, природу? — поинтересовалась Женька.
        — В том смысле, что магическая сила мага по качеству отличается от магической силы сирены, например, — кивнул он в сторону Эм, — или других магических существ. Отсюда и разница в возможностях применения этой магии. Мы сможем определить уровень магической силы Лин, если она у неё есть, и, возможно, её природу. Лин, тебе нужно просто взять прибор в руку. Давай, немного его сожми.
        Глеб поставил на ладонь Лин прибор, представляющий собой небольшую стеклянную колбу со шкалой и жидкостью внутри. Девушка послушно сжала измеритель в кулаке. Остальные ребята, затаив дыхание, с интересом наблюдали за процедурой. Жидкость в приборе поползла вверх по шкале, остановившись на одной из отметок, и окрасилась в цвет светлой охры. Глеб забрал у Лин прибор, и какое-то время озадачено смотрел на него. Потом достал из кармана бумажку с каким-то длинным списком и внимательно его просмотрел.
        — Глеб, ну что? — нетерпеливо поинтересовалась Эм.
        — Ну, судя по показаниям, уровень магии высоковат, но не намного выше нормы для мага. А вот качество… У мага цвет должен быть от светло-голубого до тёмно-синего… Честно говоря, я не могу определить, к магии какого рода относится эта сила, — растерянно произнёс Глеб. — Насколько я знаю, когда создавался этот прибор исследования проводились с участием всех известных в нашем мире существ, наделённых магией, поэтому он довольно информативен. Как я уже сказал, природа магической силы разных существ отличается, и с помощью прибора можно точно определить её принадлежность, ориентируясь на цвет индикатора. Такой цвет не соответствует ни одному существу с магическими способностями из списка исследованных…
        Лин побледнела.
        — Хочешь сказать, я вообще какая-то неведомая зверушка? — пробормотала она. — И что мне с этим делать?
        — Не паникуй, Лин. Я думаю, всему рано, или поздно найдётся объяснение.
        — Глеб, давай на всякий случай проверим прибор на других. Ну, вдруг он просто сломался? — предложила Женька. — Дай мне.
        — Пожалуйста, — Глеб передал Женьке прибор.
        Женька слегка сжала ладонь.
        — Вот, в этих пределах находится средняя норма для мага, — указал Глеб на шкалу. — У тебя уровень в пределах нормы, ближе к верхней границе. Видишь, цвет стал ярко-голубым. Эм, давай ещё на тебе проверим. У тебя сила другого качества.
        Эм послушно взяла прибор в руку.
        — Норма. Цвет светло-малиновый. У чистокровной сирены он должен быть гораздо темнее, но, поскольку остальные твои предки были людьми, то всё правильно, — констатировал Глеб. — Как видите, прибор исправен.
        — Ой, а можно и мне померить? — азартно выкрикнула Лиза.
        — А тебе-то что измерять? — удивился Дэн.
        — Не твоё дело! Мне тоже интересно, — сердито отшила его Лиза.
        Глеб отдал прибор Лизе. Лиза усердно тискала его какое-то время, но жидкость в колбе никак не отреагировала на её манипуляции.
        — Лиз, извини, но результат вполне предсказуемый, — улыбнулся Глеб.
        — Жаль, — расстроено вздохнула Лиза. — А я-то надеялась, что, может, хоть капелька магии во мне есть.
        — Да не заморачивайся, Лиз, ты и без магии ничего, — неожиданно заявил Дэн.
        Лиза удивлённо на него взглянула, Дэн тут же невозмутимо отвёл взгляд в другую сторону.
        — Так, ну что? Понятно, что ничего не понятно, — сказал Глеб. — Попробуем сделать предположения. Допустим, у Лин есть какой-нибудь необычный предок, и ей достались от него нестандартные способности, которые встречаются настолько редко, что они попросту не исследовались никем. Возможен также вариант со смешением крови различных магических существ в истории твоего рода, что в результате могло привести к появлению потомка с совершенно уникальными способностями. Разобраться бы ещё, в чём эти способности заключаются. Учитывая, что сегодня утром было первое проявление этих способностей, можно допустить, что эта сила просто выплеснулась наружу, когда ты сильно испугалась, поскольку ты пока не умеешь её контролировать. Так бывает с маленькими магами, когда их магические способности только начинают проявляться. Магия малышей действует спонтанно, пока они не научатся правильно с ней обращаться и направлять в нужное русло. Правда, проблем с детской магией обычно не бывает, потому что сила её совсем невелика. У тебя же уровень магии довольно высокий, что говорит само за себя, поэтому надо быть осторожнее с
ней. Тебе следует попробовать прислушаться к себе и попытаться взять свои способности под контроль, когда ты почувствуешь, что с тобой будет происходить что-то необычное. Главное, не надо бояться этого. Это часть тебя, и кто знает, возможно, это окажется самым лучшим, что в тебе есть, — сказал Глеб, послав Лин ободряющий взгляд. — Тебе страшно?
        — Мне страшно, что я могу опять причинить кому-нибудь вред, — расстроено сказала Лин. — Девчонкам сегодня уже досталось, вдруг я ещё что-нибудь случайно натворю?
        — Лин, все существа, наделённые магией, умеют с ней обращаться. Не магия управляет магом, а маг управляет своими магическими способностями и всегда может держать их под контролем. На тебе нет никаких заклятий, значит, это твоя собственная сила, и ты вольна ею распоряжаться. Нужно только научиться правильно это делать. Ты справишься, — уверенно заявил Глеб.
        — Я постараюсь, — кивнула Лин.
        — К тому же, мы ведь все рядом и готовы помочь, если понадобится, — сказала Женька.
        Остальные согласно загудели.
        — Спасибо, — тихо сказала Лин. — Хоть бы девчонок удалось привести в порядок. У меня душа из-за всего этого не на месте.
        — Да не волнуйся, вернём мы на место все ваши души, — сказал Глеб. — Через…, — он взглянул на часы, — семь часов всё будет в порядке.

* * *
        — Жень, ну ты что, всё ещё дуешься на меня? Слушай, это просто смешно! Я же говорю тебе, я просто не успела ничего сообразить! Я не виновата, что твой Илья набрасывается на тебя каждую секунду с объятьями, не давая даже слова сказать! — митинговала раскрасневшаяся Лиза, нависая над Женькой, которая сидела на своей кровати, надувшись, как мышь на крупу.
        — Ну да, понятно, ты тут, конечно, совсем не причём. Всё дело, конечно, исключительно в Илюхиной озабоченности, — сердито фыркнула Женька. — Только Илья-то не знал, что он не меня обнимает, а вот ты это отлично знала!
        — Да говорю же тебе, я сама не сразу сообразила, что происходит! И вообще, если уж на то пошло, обнимал-то он, всё-таки, тебя. Вот, смотри, это твоё лицо, твоё тело! Я-то каким боком к вашим обжиманцам?! Ко мне он даже и не прикоснулся! Хотя, нет. Вы же вот только сейчас с ним в коридоре обнимались. Тебя не заботит, что он, вообще-то, на этот раз, если подумать, действительно со мной обнимался? По крайней мере, с моим телом, — язвительно заметила Лиза. — Не смущает тебя этот факт?
        Женька пару секунд смотрела на неё, растеряно хлопая глазами.
        — Он… это я сама его обнимала, — упрямо заявила она, но было заметно, что Лизины слова всё же сбили её с толку. Она тут же решила для себя, что не станет больше обниматься с Ильёй, пока не вернёт себе собственное тело. — Всё равно… он же знает, что это я… А ты могла бы и не допускать того, чтоб он тебя обнял. Я же знаю, что он всегда тебе нравился, — с обидой сказала Женька, никак не желая униматься.
        — И что, что нравился?! Да когда это было! Нашла, что вспомнить. Меня твой Илья давным-давно уже абсолютно не интересует. Слушай, Жень, ну, сколько мне ещё оправдываться? Давай уже, наконец, замнём эту тему, а? Мы обе просто оказались в нелепой ситуации. Это всё недоразумение, это же и ежу понятно. Ну, зачем нам ссориться из-за такой глупости? — с чувством сказала Лиза. — Мы же с тобой в одной лодке.
        — Ну… да ты права, конечно, — примирительно кивнула головой Женька. — Всё это просто нелепость. Честно говоря, я и сама себя по-идиотски чувствую с Ильёй. Он старается делать вид, что всё, как обычно, но я же вижу, что ему ужасно не по себе. Скорей бы уж всё вернулось на свои места.
        — Ты думаешь, мне комфортно в твоём теле разгуливать? — хмыкнула Лиза. — Благо, что хоть обмен равноценный. А представь, если б мы с кем-нибудь из парней телами поменялись, — хихикнула Лиза. — Не комильфо было бы, если б моим телом Петька, например, распоряжался. Он и своим-то не слишком умело пользуется.
        Женька живо представила себе такую ситуацию и тоже захихикала.

* * *
        Илья лежал на своей кровати, уставившись в потолок. Очевидно, на лице у него отразилось смятение, владевшее его чувствами в это момент, потому что Дэн, внимательно взглянув на своего друга, спросил:
        — Илюх, ты чего?
        — А? Да нет, ничего…, — отозвался Илья. — Странно это всё как-то… с девчонками…
        — Ну, ещё бы не странно, — хмыкнул Дэн. — В то же время, забавно. Вот что интересно, хоть девчонки и поменялись телами, а лично я совершенно отчётливо различаю, кто из них Лиза, а кто Женька. До чего же у них разные характеры, даже смена внешности этого не меняет, — философски заметил он.
        — Ну да, я тоже очень чётко Женьку ощущаю, хоть она и выглядит, как Лиза. И голос у неё, хоть и Лизин, но интонации очень характерные, и жесты, и манера общения, — рассеяно пробормотал Илья. — Только… уж очень необычная ситуация. Как такое могло произойти…? Надеюсь, Глеб сумеет всё поправить. Честно говоря, очень неспокойно мне как-то.
        — Да ладно, Илюха, всё нормально будет. Ты же слышал, это поправимо, — оптимистично заявил Дэн. — А если нет, ну так ничего страшного тоже не случится. Даже если девчонки так и останутся не в своих шкурках, так обмен-то, можно сказать, равноценный. Обе молодые, в одинаковой степени привлекательные. Я понимаю, если б тебе страхолюдину какую-нибудь вместо Женьки подсунули, а Лиза-то очень даже ничего. Стоит ли заморачиваться из-за таких пустяков? Да шучу я! — хохотнул Дэн, заметив выражение лица Ильи. — Успокойся ты, всё хорошо будет, я уверен. Глеб же сказал, что он может всё исправить. Ты же его знаешь, он слов на ветер не бросает.
        — Мне бы твою беспечность, шутник, — хмыкнул Илья.
        — Ну что ж ты скучный-то такой, а, Илюха? Надо уметь извлекать пользу из любой ситуации, даже критической, — продолжал подтрунивать над ним Дэн. — У тебя же такая уникальная возможность имеется — целый день можешь обниматься с другой хорошенькой девушкой, при этом, нисколько не изменяя своей собственной, а ты сидишь тут и куксишься, — состроил он лукавую рожицу, от души забавляясь благочестивым возмущением, проступающим на лице Ильи в ответ на его крамольные реплики. — Пользуйся случаем, дурик. Меня такая ситуация уж точно не грузила бы.
        — Блин, вот кто о чём, а вшивый о бане, — усмехнулся Илья. — Ты хоть иногда можешь быть серьёзным?
        — Илюх, всё будет в порядке, вот увидишь. И думать всегда надо только о хорошем. Запомни это, — совершенно серьёзно заявил Дэн.

* * *
        — Так, девчонки, сразу предупреждаю, ощущения могут быть довольно неприятными, — сказал Глеб, вручив Лизе и Женьке по склянке с зельем. — Вы выпиваете зелье, я произношу заклинание, которое заставит ваши души вернуться в собственные тела. Главное, ничего не бойтесь. Всё будет хорошо.
        Девчонки сидели на кровати в комнате Глеба и внимательно его слушали. Глеб предварительно выгнал всех любопытствующих из комнаты во избежание недоразумений во время процедуры.
        — Ну что, готовы?
        — Готовы, — дружно кивнули девчонки.
        — Тогда пейте.
        Девчонки чокнулись склянками и залпом выпили содержимое. Жидкость неприятно обожгла горло.
        Глеб повёл рукой в воздухе, произнося какое-то длинное замысловатое заклинание и выписывая в воздухе фигуру, похожую на спираль, которая тут же загорелась зеленоватым мерцающим светом. У обеих девчонок закружилась голова, тошнота подступила к горлу, свет померк, и на мгновение стало очень страшно, а потом сознание отключилось…
        Глеб склонился над девушками, лежавшими на кровати без движения, внимательно всматриваясь в их лица.
        — Лиза, Женя, девчонки, вы слышите меня? — позвал он.
        Обе девушки шевельнулись, с трудом открывая глаза. У него отлегло от сердца. Хоть он и уверял девушек, что им нечего бояться, и всё пройдёт хорошо, всё же эта манипуляция была не из разряда стандартных заклинаний, на которых он собаку съел.
        Девчонки сели на кровати, уже совсем оправившись от потрясения, и уставились друг на друга, потом стали осматривать сами себя. Судя по удовлетворёнию, написанному на их лицах, всё прошло по плану.
        — Ну что, девчонки, всё ваше при вас? — спросил Глеб.
        — Фух, кажется, да, — весело заявила Лиза.
        Женька согласно кивнула, улыбаясь. Девчонки кинулись обниматься, повизгивая от радости.
        — Ну, слава Богу, — пробормотал Глеб, утирая испарину со лба. — Эй, народ, принимай работу! — крикнул он толпившейся в коридоре группе поддержки, открывая нараспашку дверь.
        Комнату заполнила многоголосая толпа, сразу окружившая девчонок. Каждый норовил обнять их и выразить свою радость по поводу благополучного исхода этого приключения.
        Эм поймала Глеба за руку и вытащила его из общей кучи.
        — Ты очень бледный, — озабочено сказала она, проводя ладонью по его щеке. — Нормально себя чувствуешь?
        — Всё в порядке, не волнуйся. Если честно, я здорово струхнул. Даже подумать страшно, что было бы, если б что-то не так пошло, — шепнул он ей на ухо.
        — Разве есть на свете вещи, которых ты боишься? — улыбаясь, шепнула она.
        — Сколько угодно, — ухмыльнулся он.
        — Не верю. У меня самый смелый мужчина на свете, — тихо сказала Эм, вовлекая его в поцелуй…
        — А где все? — удивлённо спросил Глеб, открыв глаза и обводя взглядом пустую комнату.
        — Видимо, у них хватило такта оставить нас одних, — хихикнула Эм.
        — Ну и отлично. Я свою миссию выполнил, могу уже, наконец, и личную выгоду извлечь из своего прогула, а то день уже заканчивается, а мы с тобой всё какими-то не самыми приятными делами заняты, — подмигнул он ей.

* * *
        В последующие несколько дней Лин находилась в состоянии постоянного напряжения, прислушиваясь к своим ощущениям и опасаясь того, что с ней опять может случиться что-то невероятное, что может негативным образом отразиться на окружающих. Но время шло, а ничего особенного не происходило. Сны она видела самые обычные, иногда довольно тревожные, но не имеющие никакого отношения к полётам во сне и наяву. Она постепенно успокоилась, разумно рассудив, что пока не происходит ничего из ряда вон выходящего, нет смысла и волноваться по этому поводу. Конечно, она не могла не задумываться об этом, но ведь найти объяснение тому, о чём не имеешь ни малейшего представления, практически невозможно, поэтому она решила, что объяснение, вероятно, найдётся со временем само собой, и нет никакого смысла переживать и беспокоиться по этому поводу.
        Во всей этой более чем странной ситуации обнаружился один неожиданный для Лин позитивный момент. Её соседи по этажу проявили такое искреннее и активное участие в её проблеме, такую готовность прийти ей на выручку и даже прикрыть, несмотря на то, что сама она может представлять для них определённую опасность, что она совершенно отчётливо ощутила, что находится среди друзей. Она почувствовала, что все эти ребята не просто соседи по общежитию. Они — команда, сплочённая, дружная, где один за всех и все за одного, и то, что её приняли в эту команду, грело ей душу. Она поняла, что может рассчитывать на их помощь и поддержку, а значит, бояться ей нечего.
        Глава. 5.Встреча
        Какое-то нехорошее предчувствие возникло у неё после разговора по телефону. Оно никак не желало покидать её на протяжении всего оставшегося до встречи, о которой они условились, времени. Он не сказал ничего особенного, и голос был ровным, и слова тоже были самыми обычными. Разговор был коротким. Он просто подтвердил, что приедет в воскресенье к своим родителям, которые жили на той же улице, что и родители Лин, и они смогут увидеться. Она рассчитывала поболтать с ним подольше, когда он ей позвонил, но он почему-то поторопился закончить разговор, не объяснив причины спешки, сказав лишь, что они поговорят обо всём при встрече. У неё осталась какая-то неудовлетворённость в душе и это противное беспокойство, которое почему-то никак не унималось.
        В субботу вечером Лин заскочила в общежитие, забрала собранную накануне сумку и отправилась на вокзал. Получив порцию бесплатного бодрящего массажа в вокзальной толчее, она добралась, наконец, до своего вагона. Соседями Лин по купе оказались приятная дама преклонного возраста и её маленький внук, который сразу же устроился на сиденье рядом с девушкой и принялся демонстрировать ей свои игрушки, болтая без умолку. Лин всегда любила общаться с малышами. Она терпеливо поддерживала разговор, проявляя живой интерес к тому, о чём ей рассказывал мальчик, но когда он, утомившись от долгого сидения на месте, стал прыгать по вагонным полкам и оставил её, наконец, в покое, она почувствовала облегчение. Лин рано поднялась утром, устала за день, и теперь ей ужасно хотелось спать. Ехать предстояло ещё около трёх часов.
        Мальчишка облазал все полки и потащил свою бабушку в коридор. Лин осталась в купе одна. Она прислонилась спиной к стенке и смотрела на мелькающие за окном пейзажи. Вечерело, небо окрасилось в багровые тона, солнце шло на закат. Мерный стук колёс успокаивал, убаюкивал…

* * *
        Уже знакомый тёмный лес окружал её со всех сторон. Она осторожно делала шаг за шагом, не беспокоясь о том, что вокруг становится всё темнее, и заросли обступают её всё плотнее. Она подняла голову вверх и увидела свет, проникающий сквозь тёмные ветви тонкими ослепительно-белыми лучами. Лин не боялась ничего, потому что понимала, что этот свет будет с ней всегда и везде. У неё появилось жгучее желание взлететь и слиться с этим светом. Она раскинула руки в стороны, ощущая себя абсолютно свободной и невесомой…

* * *
        Резкий звук заставил Лин испуганно дёрнуться и открыть глаза. Ей понадобилось несколько секунд, чтоб вернуться к реальности и осознать, что её разбудил грохот, произведённый открывающейся дверью — бабушка с внуком возвратились в купе.
        — Тётя, почитай мне книжку, — потребовал малыш, снова устраиваясь рядом с Лин и протягивая ей детскую книжку с картинками.
        — Славочка, оставь тётю в покое, — укоризненно сказала его бабушка. — Иди, я сама тебе почитаю.
        — Нет, я хочу, чтоб тётя мне почитала, — надул губы малыш, прижимаясь к Лин.
        — Конечно, я тебе почитаю, — улыбнулась ему девушка. — Мне совсем не трудно, — заверила она его бабушку.
        Малыш выбрал в книге сказку, и Лин стала читать ему, сама при этом успокаиваясь и отвлекаясь от мысли о том, что было бы, если б она успела взлететь.
        Славочка вначале слушал сказку с интересом, а потом стал зевать и прикладываться к руке Лин отяжелевшей головкой. Его бабушка расстелила на полке постель, уложила малыша спать и сама тоже устроилась с ним рядом на ночлег.
        Лин до конца поездки сидела в напряжении, боясь снова задремать. Час показался ей вечностью, и она испытывала огромное облегчение, когда сошла, наконец, на своей станции и очутилась в отцовских объятьях.

* * *
        Дома Лин ждал настоящий пир. Мама приготовила все её самые любимые блюда. Они ужинали втроём на кухне, где пахло свежей выпечкой и шоколадом, оживлённо переговариваясь. Соскучившиеся по дочери родители забрасывали её вопросами о студенческой жизни. Она с удовольствием рассказывала им об университете, о соседях по общежитию, но никак не решалась заговорить о том, что её беспокоило.
        Было уже совсем поздно. Лин приехала домой всего на одну ночь. Времени на разговоры и на то, чтоб задать какие-то вопросы, было в обрез. Когда они сидели в гостиной с чашками кофе, Лин, выбрав подходящий момент, повернулась к отцу и спросила:
        — Пап, скажи, а в твоём роду был кто-нибудь, у кого были необычные способности. Ну, я имею в виду не магические, а совсем нестандартные, не такие, как у всех?
        Отец Лин был магом, но его дочь не была знакома ни с одним из своих родственников по отцовской линии. Сколько Лин себя помнила, они жили в этом доме, на первом этаже которого размещался кондитерский магазинчик, принадлежавший её родителям. Они сами занимались изготовлением сладостей, пользующихся спросом у местных жителей. В их жизни не было ничего необычного, ничего, связанного с магией. От Лин не скрывали того, что её отец маг, но ей сумели преподнести этот факт таким образом, что она относилась к нему, как к чему-то само собой разумеющемуся и не имеющему никакого особого значения для их семьи. Отец практически не пользовался магией.
        — Почему ты об этом спрашиваешь, — удивлённо приподнял брови отец.
        — Ну, у моих соседей по общежитию почти у всех есть какие-то особенности. У Эммы, например, какая-то прапрабабка была сиреной, — беспечным тоном пояснила Лин.
        — Вот как? Интересно, — улыбнулся её отец. — Но мои родственники, кажется, ничем особенным не отличаются. Кроме магических способностей, разумеется.
        — А почему ты совсем с ними не общаешься? — спросила Лин, решив прояснить ситуацию до конца.
        Родители переглянулись. Лин почувствовала, что вызвала у них своим вопросом замешательство.
        — Знаешь, я не думаю, что в этом есть что-то, что стоило бы скрывать от Лин, — сказала мама Лин, послав мужу выразительный взгляд.
        — Ну, хорошо… Лин, мне не очень приятно об этом говорить, но моя семья в штыки восприняла твою маму, когда я представил её, как свою будущую жену, только потому, что у неё нет магических способностей, — сказал он спокойным тоном. — Я настоял на своём, и какое-то время мы пытались мирно ужиться с моими родителями, но когда у нас появилась ты, и со временем выяснилось, что у тебя тоже нет магических способностей, твоей маме житья не стало от моей родни. В общем, я предпочёл оградить и её, и тебя от такого родственного общения. Я не думаю, что ты что-то от этого потеряла. Вы с мамой живёте в том мире, который вам ближе, а мне хорошо с вами рядом, — улыбнулся он дочери. — Знаешь, мне приятно слышать, что вы в своём общежитии так хорошо общаетесь и ладите между собой, не обращая внимания на происхождение и особенности друг друга. Кажется, мир меняется к лучшему.
        Прежде, чем лечь в постель, Лин закрыла дверь в свою комнату на ключ, хотя раньше никогда этого не делала. К счастью, её опасения оказались напрасными, той ночью в её снах не было ничего сверхъестественного.

* * *
        Утром Никита снова позвонил ей. Они просто перекинулись парой слов, уточняя время встречи. Странное и, казалось бы, совершенно беспричинное беспокойство опять напомнило Лин о себе.
        Она пришла в кафе, в котором они обычно встречались, немножко раньше условленного времени, но он уже ждал её там. Они не виделись целый месяц, только регулярно перезванивались. Не так просто было находить возможность для встреч, учась в разных городах и имея всего один выходной в неделю.
        Он приподнялся ей навстречу из-за столика, приветственно кивнув и улыбнувшись.
        У неё отлегло от сердца. Так странно и волнительно было видеть его сейчас после разлуки. Они уже больше года так жили, встречаясь лишь время от времени, и каждый раз она почему-то вот так волновалась в первые минуты встречи, словно заново привыкая к нему.
        Она тоже улыбнулась, вложив в улыбку всё накопившееся в ней за время разлуки тепло.

* * *
        Они знали о существовании друг друга давно, с самого детства, жили на одной улице, ходили в одну школу, но никогда не дружили и даже не здоровались до тех пор, пока он вдруг однажды не подошёл к ней на одной из школьных вечеринок для старшеклассников и не пригласил её танцевать.
        Это было странно. Он неловко держал её за талию и не сказал ни слова за весь танец. Он даже не смотрел на неё. Когда песня закончилась, он отступил на шаг и, взглянув, наконец, ей в лицо, серьёзно заявил:
        — Я Никита. Можно я ещё раз тебя приглашу?
        Её это позабавило и смутило одновременно. Она знала его имя. Было бы странно, если б имена парней из выпускного класса не вертелись на языках девчонок, которые были на год их младше. Никитой в своё время активно интересовалась одна из подружек Лин, прожужжавшая ей этой темой все уши. Знала она и то, что подруге не удалось вызвать его интерес. Он играл в футбол в школьной команде, и подружка Лин подалась в группу поддержки, чтоб иметь больше шансов на успех. В итоге, подружка заполучила в ухажёры другого симпатичного футболиста, а Никита заработал с её лёгкой руки репутацию непробиваемого бесчувственного чурбана.
        — Можно. Я Лин, — улыбнулась она.
        — Я знаю, — сказал он и тоже ей улыбнулся.
        За тот вечер они ещё несколько раз танцевали вдвоём. Как только начинала звучать медленная мелодия, он моментально оказывался рядом с ней, молча подавал руку и вёл в толпу танцующих, потом так же молча отводил её на место, кивком благодаря за танец и исчезая. Впрочем, танцем это назвать можно было лишь с большой натяжкой. Танцевал он никак, просто неуклюже топтался на месте, стараясь не наступать ей на ноги. Лин никогда специально не занималась танцами, но у неё было отличное чувство ритма. Танцуя в паре, она становилась лёгкой, как пушинка, податливой и чувствительной к малейшему движению партнёра, и если партнёр попадался умелый, то она способна была впечатлить и его, и окружающих своей природной пластикой. Назвать Никиту хорошим танцором ни у кого язык бы не повернулся, зато способности Лин здорово их обоих в тот раз выручили, позволив уберечь её ноги от травм, а его самого от конфуза.
        Когда вечер уже подходил к концу, он вдруг совсем пропал из поля её зрения, и заключительный медленный танец Лин простояла в стороне от танцующих, испытывая досаду и разочарование. Не то, чтоб он ей нравился, но его поведение вызвало у неё интерес, и она вполне закономерно ожидала каких-то определённых действий с его стороны, а он вот так вот исчез, заставив её недоумевать и теряться в догадках.
        На другой день она столкнулась с ним в школьном коридоре во время одной из перемен. Он шёл в шумной компании парней-старшеклассников. Проходя мимо неё, он слегка притормозил и приветственно ей кивнул. Она разглядела на его щеке приличную ссадину.
        К концу дня школу облетело известие, что вчера после вечеринки парни из футбольной команды подрались с футболистами из соседней школы. Это грозило парням серьёзными неприятностями, но зато объясняло его внезапное исчезновение.
        В последующие несколько дней она периодически видела его в школе. Он неизменно кивал ей и шёл дальше, не останавливаясь. Одноклассницы Лин, которые присутствовали на той вечеринке, и, разумеется, были в курсе событий, доставали её своими вопросами и намёками, в конце концов, заставив её злиться на него.
        Прошло что-то около двух недель. Лин надоело ломать голову над загадочным поведением Никиты, и она поставила для себя жирную точку на этой истории. Он продолжал здороваться с ней при встрече, но Лин не придавала этому больше никакого особого значения и вообще перестала думать о нём. Для неё было полной неожиданностью, когда он вдруг окликнул её на улице.
        — Лин!
        Он вынырнул откуда-то из подворотни и в один миг оказался на её пути.
        — Лин, можно тебя на минутку?
        Она немного опешила от неожиданности, потом согласно кивнула.
        — Я хотел спросить. Ты не занята сегодня вечером?
        — Занята, — ответила она, хотя то, к чему он вёл разговор, определённо было ей по душе.
        — А… а завтра? — не слишком уверенно сделал он ещё одну попытку.
        — И завтра занята, — категорично отрезала она.
        — А послезавтра? — сказал он, но на этот раз в его голосе не было и намёка на неуверенность, зато явно проступало упрямство. Он определённо не собирался отступать от намеченной цели, и её это развеселило.
        — И послезавтра, — она с вызовом посмотрела ему в глаза.
        Он не отвёл взгляда, и она вдруг обнаружила, что в его синих глазах каким-то непостижимым образом отражается всё огромное небо разом, вместе со всей своей бездонностью. Её почему-то страшно смутило это открытие, и она тут же отвела взгляд в сторону, надеясь, что он не заметил её смущения.
        — Хорошо. Когда ты будешь свободна? — спросил он без тени раздражения, очевидно, решив сменить тактику, и улыбнулся ей.
        — А что? — она улыбнулась ему в ответ.
        — Хочу пригласить тебя куда-нибудь.
        Она выдержала паузу, улыбаясь с определённой долей кокетства, и сказала:
        — Ну, если подумать, то сегодня вечером я не настолько занята, чтоб у меня не было времени куда-нибудь сходить. Ненадолго.
        — Ненадолго, — согласился он. — Тогда я зайду за тобой в шесть. Ладно?
        — Нет, в полседьмого, — безапелляционно заявила она, отвоёвывая себе право на то, чтоб диктовать ему условия, даже сдав свои позиции.
        — Хорошо, в полседьмого.
        Так начался их роман. На первом свидании он сумел добиться от неё поцелуя на прощанье, полагая, что с этой непростой задачей он справился лишь благодаря своей настойчивости, и даже не подозревая о том, что этот поцелуй был спланирован ею ещё тогда, когда они только договорились о встрече.
        Временами их отношения были безоблачными и почти идиллическими, временами они ссорились чуть не до драки, когда находила коса на камень, но эти ссоры неизменно заканчивались очередной идиллией.
        Они строили планы. Разница в возрасте, хоть и совсем незначительная, создавала в их случае определённые сложности. Для того, чтоб продолжить образование, необходимо было уехать из их маленького городка, а сделать это одновременно они никак не могли. Перспектива отношений на расстоянии сильно пугала Лин, но когда он предложил отложить своё поступление на год, чтоб дождаться, пока она окончит школу, она, хоть и не без внутренней борьбы с собой, всё же отказалась от этого предложения. Во-первых, она опасалась, что его шансы на поступление в следующем году будут меньше, во-вторых, точно знала, что в этом случае будет неизбежен конфликт с его родителями, а его мать и так почему-то не особо жаловала Лин. Они решили, что оба поступят в университет, он раньше, она позже, и смогут со временем учиться вместе, пережив один год вдали друг от друга.
        Сложности начались с самого начала. В университет он не прошёл по конкурсу, и его родители настояли, чтоб он поступил в институт, который находился в городе, где жили их родственники. Лин была в отчаянье, потому что в этом городе не было вуза с факультетом биологии, о котором она мечтала. Никита уговорил её не паниковать раньше времени, пообещав сделать всё возможное для того, чтоб через год перевестись в университет, в который должна была поступить она. Ей ничего не оставалось, как положится на волю судьбы.
        Потянулся бесконечный год с ежедневными телефонными разговорами, тоскливыми часами одиночества, дурными мыслями, страхами и волнениями, его редкими приездами на выходные, сумасшедше-счастливыми, но такими короткими праздниками и каникулами.
        В конце концов, последний школьный год остался позади, она была зачислена на первый курс университета. И опять их планам не суждено было осуществиться. У неё случилась истерика, когда он сообщил ей, что с его переводом ничего не выйдет. Она рвала и метала, упрекала его в том, что ему, по-видимому, не так уж плохо живётся в разлуке. Он был на редкость терпелив, уговаривал и убеждал её в том, что это в любом случае временно, обещал как можно чаще находить возможность видеться и клялся в вечной любви. Ей ничего не оставалось, как смириться с обстоятельствами. Они часто созванивались, но со встречами по-прежнему была напряжёнка. Вот и на этот раз они убивали двух зайцев сразу, используя единственный выходной для того, чтоб увидеться самим и повидаться с родителями. Впереди опять несколько часов в дороге, чтоб завтра снова приступить к занятиям. Часто так не наездишься, а каникулы, к сожалению, ещё не скоро.

* * *
        Он обнял её и чмокнул в щёку.
        — Привет, Лин. Ну… как ты?
        — Да так. Плохо без тебя, — пробормотала она ему в плечо.
        Он какое-то время молча держал её в осторожных объятьях, потом, спохватившись, отпустил. Выдвинул стул, приглашая присесть за столик. Она скинула куртку, села и улыбнулась ему, чуть-чуть смущаясь.
        Они месяц не виделись, и он казался ей каким-то незнакомым. Он словно ощутимо повзрослел за это время и держался как-то напряжённо. Она тоже странно себя чувствовала, почему-то не находя слов для разговора. По телефону они находили, о чём поговорить, а сейчас все слова вдруг куда-то улетучились из головы. И опять возникло смутное беспокойство в душе.
        — Хочу мороженого, — заявила она, задорно улыбнувшись и разрядив обстановку.
        — Без проблем. Сейчас будет, — поддержал он её бодрый тон.
        Они посидели в кафе, болтая на отвлечённые темы, потом бродили по дорожкам парка, держась за руки и продолжая о чём-то говорить. Она всё ждала, когда он, наконец, поцелует её. По-настоящему поцелует — поцелуй в щёчку при встрече не в счёт. Они не виделись целый месяц. Неужели ему достаточно просто разговоров?
        Он сжимал её ладонь и с энтузиазмом рассказывал о своей студенческой жизни, но в её душе неумолимо росло беспокойство.
        Она никогда не церемонилась с ним, если её что-то не устраивало в их отношениях, сразу говорила в лоб, что думает и чего от него хочет. Сейчас с ней творилось что-то непонятное. Она болезненно чувствовала, что ей есть о чём спросить его, но её сознание категорически отказывалось сформулировать этот вопрос даже в мыслях. Она заставила его остановиться и повернулась к нему лицом. Глядя ему в глаза, легко провела пальцами по его прохладной щеке.
        — Ник, поцелуй меня, — негромко сказала она.
        Он замер на секунду, потом осторожно коснулся её губ губами. Она запустила пальцы ему в волосы и вложила в поцелуй всю страсть, на какую была способна. Он ответил ей с такой же страстью. Оставшееся до отъезда время они скоротали за поцелуями и объятьями. Он проводил её на поезд и выпустил из рук, только когда паровоз уже зашипел, трогаясь с места, а проводница сердито на них прикрикнула, грозясь дать парню пинка, чтоб он наконец покинул вагон.
        Глава 6.Боль
        Зима, как обычно, наступила внезапно. Снегопад продолжался несколько дней кряду, засыпая дороги и нарушая привычный городской ритм. На улицах выросли сугробы, транспорт застыл в пробках. Лин слишком долго добиралась из универа в общежитие и успела капитально продрогнуть. Придя домой, она первым делом пошла на кухню и заварила себе чай. Принесла чашку в комнату, устроилась на кровати, закутавшись в плед, и стала пить горячую жидкость маленькими глотками, постепенно отогреваясь и возвращая себе нормальное расположение духа. От тепла Лин разомлела, и её стало настойчиво клонить в сон.
        Телефонный звонок заставил её вздрогнуть от неожиданности. Мобильник остался в сумке, которую она бросила в угол комнаты, когда пришла домой. Лин жутко не хотелось вылезать из своего тёплого гнёздышка, но она всё же сделала над собой усилие, откинула плед в сторону, сползла с кровати и добралась до сумки. Ей пришлось потратить ещё некоторое время на то, чтоб откопать мобильник в её недрах. Тот всё это время продолжал заливисто трезвонить. Прежде, чем ответить, Лин взглянула на дисплей. Определившийся номер не был ей знаком. У неё мелькнула мысль о том, что, вероятно, кто-то ошибся, и ей стало досадно, что пришлось из-за этого вылезать из постели, но она всё же ответила.
        — Алло.
        — Добрый день. Могу я поговорить с Полиной? — официальным тоном поинтересовалась девушка на том конце разговора.
        Лин определённо никогда раньше не слышала этот голос.
        — Да. Я Вас слушаю, — настороженно ответила она.
        — …Полина, мы с Вами не знакомы, — сказала девушка после небольшой заминки. — Меня зовут Алиса. Честно говоря, у меня к Вам не очень приятный разговор личного характера.
        У Лин стало муторно на душе. Уже знакомое ей нехорошее предчувствие заставило сердце судорожно сжаться.
        — У нас с Вами есть один общий друг, — продолжала девушка.
        Лин уже поняла, что именно сейчас услышит, сердце зашлось от ноющей боли, но она собрала волю в кулак и, изо всех сил стараясь не позволять голосу дрожать, спросила:
        — О ком Вы говорите?
        — О Никите. Вы ведь с ним знакомы?
        — Разумеется. Он мой парень, — жёстко заявила Лин.
        — Видите ли, у меня тоже есть веские основания считать его своим парнем.
        Собеседница Лин старалась говорить уверенно и даже высокомерно, но Лин уловила в её голосе едва заметную дрожь.
        — Если Вы так уверены в том, что он ваш парень, к чему этот разговор? Разве ему что-то мешает самому сказать мне о том, что он встретил другую девушку и прекратить со мной отношения? — Лин вложила в свой ответ определённую долю яда и сумела не выдать своего состояния.
        — Возможно, его устраивает наличие у него двух девушек сразу, — ответила Алиса.
        — Это возможно только при условии, что ни одна из девушек не будет в курсе его происков, так ведь? Вы обо всём знаете, но разговариваете не с ним, а со мной, — спокойным тоном констатировала Лин, хотя это видимое спокойствие дорогого ей стоило. — Вы не ставите его самого перед выбором, а звоните мне и заявляете, что Вы его девушка.
        — Слушай, тебя что, совершенно не волнует то, что он тебя обманывает? Ты что, не понимаешь, что он тебе изменяет? Тебе всё равно, да? — Алиса, видимо, предпочла отбросить в сторону излишние церемонии, в её голосе зазвенели возмущение и лёгкая паника. — Он обеим нам морочит голову! Тебя это что, устраивает?!
        — А тебя это устраивает? Ты знаешь о моём существовании и о наших с ним отношениях и, тем не менее, ты утверждаешь, что считаешь его своим парнем. Ты чего хотела добиться этим разговором? — пренебрежительным тоном поинтересовалась Лин. — Это ведь он рассказал тебе обо мне, так?
        — Какая разница, кто мне сказал? — не слишком уверенно парировала Алиса. — Факт остаётся фактом, он изменяет тебе со мной. Понятно?
        — Ты всё сказала? — фыркнула Лин. — Тогда разговор окончен.
        — Ну и дура же ты! — выкрикнула в трубку Алиса. — Не удивительно, что он рога тебе наставляет!
        Лин, несмотря на острую душевную боль, испытывала злорадное торжество, чувствуя, как её соперница исходит желчью от бессильной злобы.
        — Сама ты дура, — равнодушно заявила она и отключилась от разговора.
        Несколько секунд она стояла без движения с телефоном в руке, потом бессильно опустилась на кровать и разрыдалась так, как никогда в жизни ещё не рыдала, надрывно, отчаянно. Всё хорошее в один миг испарилось из мира. Всё, во что она верила, на что надеялась, о чём мечтала. Всё рухнуло. У неё не было ни малейших сомнений в том, что эта Алиса ей не соврала. Она сама чувствовала это, догадывалась обо всём с той их последней встречи, но предпочитала не думать об этом. Теперь не было смысла обманывать себя. Даже, если он сделал свой выбор и у него с этой девушкой всё кончено, это уже ничего не меняет. Лин всегда была реалисткой, мудрой и рассудительной не по годам. Она отдавала себе отчёт в том, что сильно рискует, пытаясь сохранять отношения на расстоянии. И всё же, надеялась на то, что он любит её. Любит так же сильно, как она любит его. Любит и не предаст.
        Лин корчилась в рыданиях, умирая от безысходности, захлёбываясь в разочаровании и ощущая полную бессмысленность своего существования в этом холодном мире, где ей не во что больше верить.

* * *
        Совершенно измотанная душевными переживаниями, Лин задремала.
        Она снова шла по тёмной чаще, которая обступала её всё плотнее. Ей не было страшно, ей было тоскливо и неуютно. Она знала, что ей следует улетать отсюда как можно скорее, иначе эта тоска совсем её затянет. Она сделала лёгкое движение всем телом, отрываясь от земли и ощущая уже знакомую невесомость.
        Внезапный резкий звук вдруг прервал её сон, заставив в испуге подскочить на кровати. Сердце бешено колотилось, и какая-то противная тошнотворная слабость расползалась по всему телу. Лин с трудом сообразила, что снова звонит её телефон. Она машинально потянулась к нему и нажала кнопку ответа.
        — Привет, любимая!
        Лин ещё не совсем пришла в себя, и его бодрый голос прозвучал для неё так, словно он доносился с другой планеты. Она какое-то время тупо смотрела на дисплей, на котором высветился номер его мобильного. Лин испытывала какое-то крайнее замешательство. Происходящее казалось ей совершенно нереальным и нелепым. То, что он звонит ей сейчас и называет любимой, не укладывалось в голове и было похоже на какой-то идиотский фарс.
        — Лин, ты меня слышишь? Лин! Алло! Лин!
        Она слышала его голос и не понимала, что сейчас чувствует. Это замешательство заставило её поднести телефон к уху и ответить.
        — Алло, — собственный бесцветный голос показался ей совсем незнакомым.
        — … Лин… Это ты? — озадачился он. — Что-то случилось? — в его голосе появилось напряжение.
        — Да, наверное, случилось. Тебе об этом лучше знать, — обида и злость уже перевесили растерянность, и в её словах зазвенел лёд. — Твоя девушка, Алиса, сообщила мне некоторые подробности ваших с ней отношений.
        — … Она тебе звонила…? Лин, я очень тебя прошу, пожалуйста, не делай сейчас никаких выводов… Я тебе всё объясню. Всё совсем не так, как тебе сейчас кажется, — его голос заметно дрожал от волнения. — У меня с ней нет ничего, клянусь. Это было случайностью, недоразумением… Ничего нет, Лин! Лин, верь мне, пожалуйста! Я люблю тебя! Мне никто, кроме тебя, не нужен! Слышишь?! Лин!
        — Не ори. Я не глухая, — холодно ответила Лин. — Мне не нужны твои объяснения. Всё кончено.
        — Нет! Так нельзя, Лин! Нам надо поговорить! Я приеду! Я всё объясню!
        Лин прервала разговор. Тут же раздался новый звонок. Она сбросила вызов. Ещё звонок. Лин отключила телефон.
        Холодно, зуб на зуб не попадает. Душа стынет. Вот и всё. В её жизни нет больше Никиты. Она какое-то время осмысливала этот факт. Слёзы, похоже, в ней закончились, но боль в душе с каждой секундой становилась всё острее. Тишина в комнате стала такой невыносимо гнетущей, что Лин захотелось срочно куда-нибудь сбежать отсюда. Она поднялась с кровати и взглянула на себя в зеркало. Вид собственного опухшего от слёз лица и потускневших глаз вызвал у неё приступ жалости к себе самой, и слёзы опять запросились наружу, но Лин решительно отогнала от себя слезливое настроение, скорчив зеркалу рожу и упрямо тряхнув волосами. Если б сейчас был день, она обязательно куда-нибудь пошла бы, куда угодно, лишь бы не сидеть тут, болезненно привыкая к своему нежданно навалившемуся одиночеству. Но был уже вечер. Перспектива скоротать остаток дня и ночь в этой комнате один на один со своей бедой откровенно её пугала. Лин взяла полотенце и направилась в ванную, решив для начала привести себя в порядок.
        Она долго плюхалась в холодной воде, ополаскивая лицо и поглядывая на своё отражение в зеркале, висящем над раковиной. Она казалась себе сейчас такой взрослой, почти старой. Промокнув лицо полотенцем, Лин попыталась улыбнуться своему отражению, но глаза не желали улыбаться, и вряд ли кто-нибудь смог бы сейчас судить их за это.
        Она медленно поплелась обратно в свою комнату, совершенно не представляя, что будет делать дальше.

* * *
        Лин нехотя плелась к себе в комнату, пытаясь определиться со своими дальнейшими действиями. Можно было пойти сейчас к девчонкам. Ей этого хотелось, но она была уверена, что они обязательно заметят её состояние. Она не была готова обсуждать свою проблему. Она просто не вынесла бы сейчас расспросов, а их точно избежать не удалось бы, поэтому Лин решила, что это не вариант.
        В холле она столкнулась с Петром.
        — Привет, Лин, — улыбнулся он ей, покрываясь румянцем, как обычно.
        — Угу, привет, — кивнула ему Лин.
        У неё в памяти медленно всплывало какое-то обстоятельство, связанное с ним, но она никак не могла сосредоточиться и вспомнить, какое именно.
        — Петь, погоди, что-то я хотела…, — пробормотала она. — Ах, да! Знаешь, я сегодня случайно оказалась около одного зоомагазинчика. Обнаружила там какие-то вкусняшки для пауков. Не знаю, правда, подойдёт ли это Каролине. Давай я принесу, ты сам посмотришь, можно ей такое, или нет.
        — Давай, — с готовностью отозвался Пётр.
        — Ну, я тогда сейчас к тебе зайду, — слабо улыбнулась Лин и направилась было к себе.
        Пётр открыл дверь в мужское крыло и шагнул в коридор. Дверь в его комнату находилась всего в нескольких метрах от входа в холл. Вдруг из комнаты Петра раздался какой-то грохот, словно упало что-то очень тяжёлое. Лин и Пётр оба вздрогнули и повернулись в сторону звука.
        — Что за…? — озадаченно пробормотал Пётр и бросился к своей двери.
        Лин поспешила за ним. Пётр рывком распахнул дверь. Лин заглянула в комнату поверх его плеча и сразу поняла, что послужило причиной такого жуткого грохота — книжная полка сорвалась со стены на пол. Книги разлетелись по всей комнате.
        Пётр сделал пару осторожных шагов вглубь комнаты, напряжённо всматриваясь в заваленный книгами пол. Лин не сразу поняла, почему он вдруг так побледнел. Парень присел на корточки и тихонько свистнул. Ответа не последовало. Пётр сделал ещё одну попытку позвать Каролину. Потом стал поднимать книги одну за другой, подбираясь к упавшей полке. Лин видела, как дрожат у него руки, и ей стало страшно. Она тоже стала молча осторожно поднимать книги, боясь того, что может под ними обнаружить.
        Пётр поднял очередной увесистый том и замер. Лин какое-то время опасалась взглянуть на него. Потом решилась. Он сидел на корточках и держал в ладонях безжизненное мохнатое тельце, низко опустив голову и тяжело дыша. Лин присела рядом и осторожно обняла его за плечи. Она вдруг так отчётливо почувствовала его отчаянье, словно между ними сейчас установился какой-то незримый канал прямой связи. Это не было обычным человеческим состраданием. Чувства, которые она в этот момент испытывала, совершенно определённо не были её собственными. Её на миг это озадачило, а потом она внезапно поняла, что ей следует делать.
        — Петь, — она слегка тряхнула его за плечо. — Дай мне её.
        Он поднял на неё глаза. Лицо у него было совсем бледным и растерянным.
        — Давай её сюда, так надо, — уверенно повторила она.
        Он подчинился и передал ей изломанное тельце Каролины из рук в руки. Лин подержала его в ладонях пару секунд и вдруг отчётливо ощутила, что в него ещё можно вернуть жизнь. Она закрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях. В ней всколыхнулось что-то мощное, но вполне управляемое, какая-то энергия, которую ей следовало направить в нужное русло. Эта энергия, подчиняясь её воле, потекла к рукам, в которых она держала Каролину. В кончиках её пальцев появилось ощущение жара, и в какой-то момент тепло вышло наружу. Тельце в ладонях Лин засветилось мягким светом.
        — Вивификаре, — прошептала Лин.
        Свечение медленно угасало, и Лин чувствовала себя какой-то опустошённой, но она отчётливо ощущала тепло в тельце Каролины.

* * *
        Лин погладила Каролину по спинке ладонью. Та шевельнулась и чирикнула. Пётр, который всё это время наблюдал, как зачарованный, за происходящим, резко вздрогнул.
        — Кажется… с ней всё в порядке, — тихо сказала Лин, передавая ему Каролину. Она и сама была потрясена не меньше его. Они какое-то время молча смотрели друг другу в глаза, с трудом осмысливая то, что произошло. Каролину, очевидно, не устраивало состояние ступора, в котором пребывал её хозяин. Она недовольно пискнула и попыталась вывернуться из его рук. Пётр поднял её до уровня глаз, внимательно осмотрел, убеждаясь, что на ней нет ни малейших признаков травм, потом снова изумлённо взглянул на Лин.
        — Как… Лин?
        — Я не знаю, Петь, — покачала головой Лин.
        На неё вдруг навалилась такая жуткая усталость, что она с трудом держалась на ногах. Очевидно, она побледнела, потому что Пётр спросил озабоченно:
        — Ты как себя чувствуешь?
        — Нормально, — тихо ответила она. — Мне лучше пойти к себе.
        — Погоди, я сейчас.
        Пётр быстро сунул Каролину в ящик и повернулся к Лин.
        — Ты точно сможешь дойти до своей комнаты? Может, лучше посидишь у меня тут, а я Глеба позову?
        — Да нет, я просто устала. Всё в порядке, не волнуйся. Мне просто надо пойти к себе и прилечь.
        — Тогда я тебя провожу.
        Он шёл за ней следом по коридору, пристально следя за её движениями. У Лин сильно кружилась голова. В какой-то момент всё поплыло перед глазами, и она почувствовала, что оседает на пол.
        Когда у неё в голове прояснилось, оказалось, что он несёт её на руках. Её удивило, что она не ощущает себя тяжёлой ношей для него. Он нёс её без напряжения, уверенно, крепко к себе прижимая. Она сделала движение, останавливая его.
        — Петь, пусти меня, я могу сама дойти.
        — Сиди тихо. Ты уже дошла сама, — почти сердито буркнул он, прижав её к себе ещё крепче и продолжая идти вперёд.
        Его поведение до крайности её озадачило, и она притихла, уступая ему. Он спиной толкнулся в дверь комнаты, донёс Лин до кровати и осторожно опустил вниз.
        — Ну вот, теперь можешь сама, — сказал он. — Ты как? Может, всё-таки позвать Глеба?
        — Нет, Петь. Не надо. Это просто слабость. Сейчас всё пройдёт, — ответила она, устраиваясь на кровати поудобнее.
        — Ты, наверное, слишком много энергии потратила, — глубокомысленно заявил Пётр. — Надо отдохнуть. Давай я принесу тебе чаю.
        — Давай, — улыбнулась Лин. — И себе тоже. Посидишь со мной немного?
        — Ну конечно, — улыбнулся он в ответ. — Я сейчас вернусь.
        Он приволок с кухни две чашки с чаем и ещё вазочку с печеньем.
        — Тебе не помешает перекусить. Может, бутербродов сделать? — спросил Пётр, подавая чашку Лин.
        — Не надо, я не хочу есть, — ответила она.
        Они какое-то время молча пили чай, не зная, о чём говорить.
        — Петь, уже поздно. Ты, наверное, спать хочешь? — осторожно спросила Лин, в душе опасаясь того, что он согласится с ней и уйдёт.
        — Хочешь, чтоб я ушёл? — без энтузиазма поинтересовался Пётр.
        — Нет, совсем не хочу. Мне просто неудобно тебя задерживать, — улыбнулась Лин.
        — Ну, тогда я ещё посижу, — кивнул он. — Вдруг тебе ещё что-нибудь понадобится.
        — Расскажи мне что-нибудь, — попросила Лин.
        Он задумался на минутку.
        — Ты любишь сказки?
        — Люблю, — кивнула Лин.
        — Тогда слушай. Эту сказку ты точно никогда не слышала.
        И он стал рассказывать ей длинную красивую сказочную историю, в которой, как это полагается, были прекрасная героиня и отважный герой, злой колдун со своими происками и добрые говорящие звери, волшебные чудеса и верная любовь. И, конечно, у этой сказки был счастливый финал. Но когда история подошла наконец к своему завершению, Лин уже крепко спала, обняв подушку.
        Пётр смотрел какое-то время в её лицо, на котором сейчас было написано умиротворение. Потом осторожно укрыл её покрывалом, тихонько собрал посуду и, стараясь ступать бесшумно, вышел из комнаты.
        Глава 7.Неудачная попытка
        Лин никак не могла сосредоточиться на своей лабораторной. Сегодня учёба, как никогда, была ей в тягость. Её голова под завязку была забита мыслями о нежданно-негаданно свалившихся на неё сверхспособностях. Всё это было слишком невероятно, чтоб можно было вот так вот, в один момент, принять это и жить, как раньше, спокойно занимаясь повседневными делами и грызя науку. Для мыслей о Никите в голове, к счастью, практически не оставалось места. Это было очень кстати, поскольку любое воспоминание о нём непременно вызывало у Лин приступ острой душевной боли. Утром, включив свой мобильный, она обнаружила прорву непринятых вызовов и целый ворох сообщений, которые она удалила, не читая, надеясь закрыть для себя эту тему.
        Занятия по микробиологии, обычно доставлявшие Лин удовольствие, на этот раз воспринимались, как повинность, которую хотелось отбыть, как можно скорее. Пялясь для приличия в микроскоп на делящихся кокков, она, вместо того, чтоб усердно вникать во все нюансы этого занимательного процесса, прокручивала в голове происшествие с Каролиной, в подробностях припоминая свои ощущения. Лин пыталась сделать какие-то выводы о собственных возможностях, но к концу занятия додумалась лишь до того, что ей следует обо всём рассказать девчонкам и, пожалуй, Глебу. Свою лабораторную она сделала из рук вон плохо, получила законный нагоняй от препода и, вздохнув с облегчением, отправилась в общагу. Она рассчитывала заскочить к себе, переодеться, а потом найти девчонок, чтоб обо всём поговорить.
        У неё до тошноты закружилась голова от волнения, когда она, шагнув из холла в коридор девичьего крыла, вдруг увидала Никиту у двери своей комнаты. Лин замерла на месте и глубоко вдохнула пару раз, стараясь успокоиться. Он стоял, прислоняясь к дверному косяку плечом, спиной к ней, и какое-то время не замечал её присутствия.
        Лин страшно захотелось тихонько сделать шаг назад в холл и удрать отсюда, но это было бы жутко глупо и совершенно бесполезно. Она слишком хорошо знала его характер и понимала, что раз он приехал в такую даль с намереньем выяснить отношения, то уж точно не уйдёт отсюда, пока этого не сделает, даже если ему придётся разбить в коридоре палатку и торчать тут, пока она не сдастся и не согласится его выслушать. Она стояла так какое-то время, не сводя с него глаз и пытаясь унять свой непонятный страх. Он, по-видимому, почувствовал на себе её взгляд и резко повернулся в её сторону.
        — Привет, — негромко произнёс он, заметно волнуясь.
        Его волнение почему-то подействовала на Лин успокаивающе. Напустив на себя равнодушный вид, она молча сократила расстояние, разделявшее их, и жёстко заявила, глядя ему в глаза:
        — Зачем ты приехал?
        — Лин, мы должны поговорить, — ответил он твёрдо, не отводя взгляда.
        Ей был хорошо знаком этот его взгляд. Его настойчивость всегда ей нравилась, но сейчас она склонна была воспринимать это исключительно как наглость, что только подстегнуло её агрессивный настрой.
        — О чём нам говорить? — резко заявила она. — Мне всё известно о твоих отношениях с некой Алисой и меня такой расклад однозначно не устраивает. Я не могу делить своего парня с кем-то ещё. Мне казалось, ты неплохо меня знаешь, поэтому мне совершенно непонятно, на что ты сейчас рассчитываешь. Ты абсолютно зря пропустил сегодня занятия в институте и потратил уйму времени, чтоб сюда приехать.
        — Лин, я прошу тебя, дай мне всё объяснить. Всё совсем не так, как ты думаешь. Я понимаю, что ты сильно злишься на меня, но ты ни с кем меня не делишь, я люблю только тебя, всегда любил, и буду любить только тебя! — с горячностью выдал Никита.
        — Ты хочешь сказать, что эта Алиса пошутила, когда заявила, что ты изменяешь мне с ней? — скептическим тоном поинтересовалась Лин.
        — …Она… нет… Лин, это было всего один раз… случайно, — сбивчиво пытался объясниться он. — Я хотел рассказать тебе, когда мы с тобой виделись… Я не смог… я… Это просто случайность. Это ничего не значит для меня.
        Ей было больно от его откровения, ещё больнее, чем, когда она услышала это от своей соперницы. На боль Лин всегда реагировала резко.
        — Зато для меня это слишком много значит, — жёстко отрезала она. — Что ты мне тут про случайности заливаешь? Как это такое может случайно получиться? Бред какой-то. Ты что, невменяемым был?
        — Лин, я виноват. Я уже миллион раз пожалел, что так вляпался. Ну, я не знаю, затмение какое-то нашло, что ли, — оправдывался он торопливо, по-видимому, опасаясь, что она не станет долго его слушать. — Она моя сокурсница. Я не знаю, что она во мне нашла, но она мне проходу не давала со дня знакомства. Честное слово, не было никакой инициативы с моей стороны. Ну не знаю я, как так случилось. Она меня подловила. У нас вечеринка была, я, наверное, лишнего хватил, ну и… занесло меня. Ну, по дури всё вышло! Был бы трезвым, ничего бы у неё не выгорело, честное слово. Я ей сразу так и сказал, когда очухался. Она меня тогда чуть живьём не съела. Не знаю, как она умудрилась номер твоего телефона раздобыть, но для неё, видно, принципиально было мне отомстить.
        — Нормально. Ты там ещё и квасишь, не просыхая, — заявила Лин, разбавляя душевную боль ядовитой иронией. — Я, оказывается, ещё много чего о тебе не знаю.
        — Да перестань, Лин! Ну что ты всё утрируешь?
        — По-твоему, я утрирую?! — у Лин всё внутри клокотало от негодования. — Ты напиваешься в стельку, изменяешь мне по пьяни, а я утрирую?! По-твоему, я должна спокойно это проглотить и продолжать с тобой отношения, как ни в чём не бывало?!
        — Да не напиваюсь я! Ну как ты не понимаешь?! — он тоже начал кипятиться. — Слушай, давай начистоту. Мы с тобой уже второй год видимся только от случая к случаю и большей частью за ручку держимся. Ты что думаешь, мне это легко? Я не искал специально приключений на свою задницу, потому что я тебя люблю, но любой парень в моей ситуации рискует сорваться, когда на него откровенно вешаются!
        — То есть, ты предлагаешь мне забить на всё и не париться по этому пустяковому поводу, потому что все парни делают это. Так? — съязвила Лин. — Знаешь, давай тогда вот как поступим. Я сегодня напьюсь и отлично проведу время с каким-нибудь своим знакомым. Мы с тобой сможем лучше понять друг друга и будем квиты. Идёт?
        Он изменился в лице и не сразу нашёлся, что ответить.
        — Лин, есть же разница между случайной ситуацией и обдуманным поступком, — наконец ответил он возмущённо.
        — Ты против? А что так? Значит, тебе можно, а мне нельзя? — продолжала язвить Лин, накручивая себя всё больше.
        — Лин, прекрати! Что ты лезешь в бутылку?! Я знаю, что виноват! Я ведь и не пытаюсь этого отрицать. Я прошу прощения. Ну, хочешь, расцарапай мне рожу, отдубась меня, как следует, отведи душу. Клянусь, это никогда больше не повторится. Ну, должна же ты понять!
        — Ну да, ты, ведь, раскаиваешься! Какие к тебе могут быть претензии?! А если б эта твоя Алиса тебя не заложила, вообще всё было бы шито-крыто, и даже извиняться не пришлось бы! — раскричалась Лин. — Как всё просто! Только со мной это не прокатит!
        — Поэтому я и не рискнул сам тебе всё рассказать! Ты всегда была бескомпромиссной! На твоё снисхождение рассчитывать не приходится! — орал он в ответ. — Ты же у нас — мисс Непогрешимость! Человеческие слабости тебе чужды!
        — Не ори на меня! Это общага, мы тут не одни! — ещё громче кричала Лин. — Ты зачем сюда припёрся?! Я тебе ещё вчера сказала, что всё кончено! Всё, хватит с меня! Проваливай к своей Алисе, пусть она прощает тебе твои маленькие слабости!
        Она отпихнула его с пути и нырнула в свою комнату, громко хлопнув дверью у него перед носом и щёлкнув замком. Он стукнул кулаком в дверь.
        — Лин! Открой немедленно! Мы не договорили! — орал он, багровея от злости. — Не будь идиоткой! Ты же сама будешь потом жалеть!
        — Как же!! Катись отсюда!! И не вздумай мне звонить!! — раздавались откуда-то из глубины комнаты истошные вопли Лин.
        Об дверь что-то глухо стукнулось, по-видимому Лин запустила в неё чем-то.
        Никита с досады саданул кулаком по дверному косяку, ругнулся, потрясая ушибленной рукой, и, кипя от злости, стремительно покинул общагу.

* * *
        Лин слышала, как он ушёл. Она какое-то время стояла на месте, сердито отдуваясь, потом схватила ещё один тапок и со злостью швырнула его в дверь. В глазах щипало и в груди жгло. Она часто-часто заморгала, не желая давать волю слезам, но они всё равно покатились по щекам. Лин закусила губу и молча глотала слёзы, двигаясь по комнате, переодеваясь, перекладывая какие-то вещи с места на место и периодически смахивая с лица солёную влагу ладонью.
        Потихоньку она успокоилась и почувствовала голод. Лин пошла на кухню. Там было пусто. Разогрела себе оставшееся со вчерашнего обеда овощное рагу и уселась за стол. Пока она без особого энтузиазма ковыряла вилкой в тарелке, на кухню пришла Лиза.
        — Приятного аппетита, — приветливо бросила Лиза.
        — Спасибо, — кивнула в ответ Лин, не отрывая взгляда от тарелки.
        Лиза полезла в шкаф. Она какое-то время гремела посудой, потом извлекла из шкафа казан и поставила его на плиту.
        — Ты плов любишь? — поинтересовалась она, поворачиваясь к Лин.
        — Я всё люблю, — безо всяких эмоций ответила Лин.
        — Тогда на ужин будет плов, — заявила Лиза.
        Она достала все необходимые для плова продукты и активно принялась за дело. Лин какое-то время молча наблюдала за ней, потом предложила:
        — Лиз, давай я тебе помогу.
        — Да ты сиди, я и сама управлюсь, — отмахнулась Лиза.
        — Да что сидеть без дела? Давай, морковку, что ли, пока почищу, — сказала Лин и взяла в руку нож.
        — Ну, давай, — согласилась Лиза.
        Они какое-то время молча занимались каждая своим делом. Лиза периодически искоса поглядывала на Лин, но нарушать молчание не торопилась.
        — Лин, я тут слышала ваш разговор… в коридоре… Я в своей комнате была, а у нас же тут слышимость, сама понимаешь, какая…, — наконец осторожно сказала она.
        Лин кивнула, не прекращая чистить морковь и не поднимая глаз.
        — Знаешь, все они паразиты, — с чувством сказала Лиза. — Ты главное не делай из этого трагедию. Не стоит он того, честное слово. У тебя таких, как этот кретин, ещё вагон и тележка будет, — продолжала она, яростно кромсая мясо. — Знаешь, у меня тоже в своё время ситуация была… Казалось, всё закончилось, и ничего хорошего в жизни мне больше не светит. А ничего. Переболела и забыла. Умнее только стала. Никому из них теперь не верю. И влюбляться до одури больше себе не позволю. Я теперь с ними не слишком церемонюсь. Парней на свете — пруд пруди. Чуть что не так, я им сразу отставку даю. Совсем-то без них скучно, конечно, — Лиза вдруг хихикнула и лукаво взглянула на Лин. — Среди них встречаются такие прикольные экземпляры, руки, прям, сами так и тянутся.
        Она скорчила до того забавную рожицу, что Лин вдруг тоже развеселилась и немного нервно хихикнула в ответ. Лиза шутливо пихнула её в плечо и расхохоталась.
        — А что? Ну да, без мужиков не интересно, чего уж там. Только, чтоб раскачать меня на серьёзные отношения, кому-то из них теперь сильно придётся постараться. Говорят же неглупые люди, что в паре один любит, а другой позволяет себя любить. Вот пусть меня и любят, а я, так уж и быть, буду позволять себя любить, если заслужат, — фыркнула Лиза. — Так что, ты, подружка, не парься. Всё проходит, и это пройдёт, — оптимистично улыбнулась она Лин.

* * *
        Вечером вся команда, включая Глеба, сидела в холле, обсуждая ситуацию с Каролиной. Лин и Пётр в деталях рассказали друзьям о том, что вчера произошло, и теперь все коллективно ломали головы над этой загадкой.
        — Вы уверены, что паук совсем дохлым был? — озадачено переспросил Глеб.
        — Да, она точно была мёртвой, — с укором в голосе сказал Пётр, которому показалось обидным такое пренебрежительное отношение к его любимице. — На неё книги сверху свалились, они её практически раздавили.
        Глеб пожал плечами.
        — Невероятное что-то. Мёртвых, даже если речь идёт о насекомых, ни одним заклинанием невозможно воскресить. Вернее, есть тёмная магия, способная сделать из мертвеца зомби, но зомби всё равно остаются мертвецами. Они безвольные, не способны мыслить и чувствовать. В них нет души. А Каролина точно ведёт себя, как обычно? — обратился он к Петру.
        — Абсолютно так же, как раньше, — заверил его Пётр. — Живая, весёлая, подвижная, хорошо кушает, с пищеварением у неё тоже всё нормально…
        — Можно без этих подробностей? — хмыкнул Глеб. — Ты, всё-таки, ещё понаблюдай за ней на всякий случай… Лин, но ты ведь, как я понимаю, какое-то заклинание всё-таки использовала. Может, вспомнишь, что именно ты тогда сказала? — обратился он к Лин.
        — Нет, не помню, — отрицательно помотала головой Лин. — Я делала всё как-то неосознанно, как по наитию. А потом на меня такая слабость накатила, что я даже в обморок упала.
        — Мне кажется, это было какое-то одно слово, что-то вроде… вита…, нет… вива… Нет, не помню, — смутился Пётр. — Я, честно говоря, сам был в шоке, да и Лин это слово очень тихо произнесла, я толком и не расслышал.
        — Ну ладно, ребята, мы всё равно вряд ли сейчас до чего-то толкового додумаемся. Я ещё поищу информацию на этот счёт. Есть у меня хороший знакомый в одном архиве, может, там что-нибудь нарою, — сказал Глеб, поднимаясь из кресла. — Пошёл я, дел ещё по горло.
        Глеб ушёл к себе. Ребята ещё какое-то время строили свои предположения, но, как справедливо заметил Глеб, додуматься до чего-то толкового было нереально, поэтому они быстро переключились на более обыденные темы. Дэн, как обычно, стал развлекать всех шутками, Лиза с удовольствием поддерживала его в этом. Через какое-то время все уже веселились на полную катушку.
        Лин эти дружеские посиделки немного отвлекли от мрачных мыслей. Пётр, который сидел с ней рядом на диване, осторожно тронул её за руку, привлекая её внимание, и спросил негромко:
        — Лин, ты сегодня нормально себя чувствуешь?
        — Да, всё в порядке, — заверила его Лин.
        — Знаешь, я вчера не сказал тебе спасибо. Ты для меня такое сделала, — сказал он, краснея.
        — Я ничего не сделала. Я понятия не имею, как это получилось, и что это вообще такое, — ответила Лин таким тоном, что было понятно, что её совсем не радуют эти странные способности. — Но я рада, конечно, что с Каролиной всё в порядке, — прибавила она уже более оптимистично.
        — Знаешь, ты Каролине очень нравишься. Если у тебя будет настроение, заходи ко мне… К ней, в смысле, — сказал Пётр, покрываясь краской до кончиков ушей.
        — Ладно, — улыбнулась Лин.
        Они оба какое-то время молчали, делая вид, что прислушиваются к общему разговору.
        — Петь, а у тебя есть что-нибудь интересное почитать? — снова повернулась к нему Лин. — Что-нибудь лёгкое.
        — Ну, конечно, — с готовностью откликнулся Пётр. — … А тебе понравилась вчерашняя история? — улыбнулся он.
        — Да, очень, — кивнула Лин.
        — Тогда, если хочешь, я дам тебе книгу с такими историями. Там необычные сказки. Очень содержательные.
        — Хочу.

* * *
        Лин удобно устроилась в постели с книгой, которую взяла почитать у Петра. Это была большая книга с волшебными историями и с великолепными красочными авторскими иллюстрациями. Лин с интересом перелистывала страницы, погружаясь в красивый выдуманный мир, отвлекающий её от реальности.
        Затрещал мобильник, лежавший на тумбочке у кровати. Лин взяла его в руку и взглянула на дисплей. Звонил Никита. Сердце снова сжалось в болезненном спазме. Она сбросила вызов. У неё мелькнула мысль о том, что Никита, по-видимому, уже вернулся к себе. За первым звонком последовал второй, третий… Лин сбрасывала вызовы, но телефон не отключала. В ней волнами поднимались какие-то противоречивые чувства. Она сбросила не меньше десятка вызовов, прежде чем телефон умолк. Вдруг поняла, что напряжённо ждёт ещё одного звонка. Она хотела, чтоб он ещё раз позвонил. Тогда она, вероятно, ответила бы на звонок. Просто, чтоб узнать, что ещё он может ей сказать. Но телефон молчал. Лин ещё какое-то время держала телефон в руках, ожидая звонка и гипнотизируя дисплей. Так и не дождавшись, разочарованно положила мобильник обратно на тумбочку. Залезла с головой под одеяло, утешая себя мыслью, что он, вероятно, ещё позвонит завтра.
        Он не позвонил.Ни на следующий день, ни через день…
        Глава 8.Загадочный символ
        В последующие несколько дней Лин постепенно приходила в себя, коротая день до вечера, занимая свои мысли всем, что могло её как-то отвлечь от душевной боли, и давая себе каждый раз установку перед сном, что завтра утром она проснётся, и ей обязательно станет легче.
        В один из вечеров Лин зашла к Петру, чтоб вернуть ему книгу со сказочными историями. Пётр абсолютно не кривил душой, когда сказал, что Каролина прониклась огромной симпатией к Лин. Стоило девушке войти в комнату, как паучиха мигом оказалась у её ног и потребовала внимания к себе, издавая забавные звуки и настойчиво барабаня по её тапочкам своими мохнатыми лапками. Очутившись на руках у Лин, она радостно затрещала, подставляя спинку под её ладонь, и всем своим видом давала понять, что она просто в восторге от того, что та уделяет ей внимание. Лин это развеселило. Она уселась с Каролиной на руках на стул и с удовольствием гладила и щекотала свою мохнатую поклонницу, попутно болтая с Петром о каких-то пустяках.
        Каролина вначале сидела смирно, но, видно, её живая детская натура не позволяла ей долго спокойно находиться на одном месте, даже, если её при этом обхаживают. Довольно скоро она стала активно возиться на коленях у девушки. Лин решила, чтоКаролине надоело сидеть на руках, и она сделала попытку спустить её на пол. Но Каролина вовсе не желала от неё уходить. Она возмущённо пискнула, шустро забралась к Лин на плечо, удобно там устроилась и стала перебирать её волосы лапками. Лин было щекотно, она рассмеялась, поёживаясь. Пётр, опасаясь, что Каролина досаждает ей своими выходками, решил унять проказницу и осторожно снял свою любимицу с плеча девушки. Лин повернула к нему лицо и вдруг обнаружила, что он застыл, озадачено на неё уставившись.
        — Ты чего так смотришь? — удивилась она.
        Пётр густо покраснел.
        — Э-э-э… прости, пожалуйста. Что это у тебя… на шее? Вот тут, — указал он пальцем на шею Лин.
        — Это? — девушка откинула волосы и ткнула пальцем в небольшое родимое пятнышко необычной формы, которое располагалось у неё сзади на шее ближе к левому плечу. — Это родимое пятно. А что?
        — Можно мне посмотреть… поближе? — осторожно поинтересовался Пётр, щёки и уши которого полыхали огнём.
        — Пожалуйста, — согласилась Лин, недоумевая всё больше.
        Придерживая волосы рукой, она чуть наклонила вперёд голову, чтоб он лучше мог рассмотреть пятно. Пётр какое-то время пристально вглядывался в пятнышко. Лин несколько секунд сидела, не шевелясь, а потом обернулась, и парень, встретившись с ней глазами, слегка отпрянул в сторону, по-видимому, испытывая крайнюю степень смущения. Лин в душе забавлялась его растерянным видом.
        — Ну, и что такого необычного ты там разглядел? — поинтересовалась она, с трудом сдерживая смех.
        — Лин, а ты сама видела это пятнышко? — пробормотал он.
        — Ну, конечно. Правда, только в зеркале, — кивнула Лин.
        — Оно не очень похоже на обычное родимое пятно. У него слишком чёткие очертания. Больше похоже на татуировку, — сказал Пётр озадачено.
        — Ну да, те, кто его видел, обычно и принимают его за татуировку, — кивнула Лин. — Но я тебя уверяю, это родимое пятно. Оно у меня с рождения.
        — Оно очень похоже на птицу-крест. Знаешь, у некоторых народов такой знак символизирует Солнце, — взволнованно продолжал Пётр. — Самое интересное, что я где-то видел что-то подобное. Знак на теле. Такой же, как у тебя… Вот только не помню, где именно я это видел…
        — Думаешь, это знак? — озадачилась Лин. Ей стало сильно не по себе. — Петь, не пугай меня, — сказала она напряжённым тоном.
        — Не бойся. Я не думаю, что тебе есть чего бояться, — уверенно сказал Пётр, стараясь её приободрить. — Я попытаюсь вспомнить, где я его видел. Может, мы сумеем таким образом что-нибудь выяснить о твоих способностях.
        — Да…, — кивнула Лин. — Да. Пожалуйста, постарайся вспомнить.

* * *
        Лин ушла к себе. Петру не давали покоя мысли о загадочном знаке. У него было ощущение дежавю. Почему-то казалось, что он уже видел похожий знак на шее девушки… Длинные золотисто-рыжие волосы и птица-крест на шее… Он долго ходил по комнате туда-сюда, терзая память, силясь вспомнить, где он мог видеть эту девушку, но только заработал себе головную боль.
        Было уже довольно поздно. Пётр сходил в душ и собирался лечь спать. Взял будильник с прикроватной тумбочки, выставил время и поставил его обратно. Тут же, на тумбочке, лежала книга со сказочными историями, которую ему вернула Лин. Он взял её и подошёл к книжной полке, собираясь поставить на место. Пётр уже начал запихивать её в щель между другими книгами, как вдруг что-то заставило его выдернуть книжку обратно и взглянуть на обложку. На ней было имя автора. Парня внезапно осенило. У него даже руки задрожали от нетерпения и желания подтвердить свою догадку, но было уже слишком поздно для визитов. Пришлось ему отложить это дело до завтра.

* * *
        На следующий день Пётр пришёл из универа и сразу занялся решением вчерашней загадки. Для начала ему необходимо было увидеться со своей бабушкой. Пётр пошёл в холл и отправил через камин предупреждение. Выждав несколько минут, он настроился на телепортацию и перенёсся прямо к бабушке домой.
        Выслушав бабулины бурные излияния по поводу слишком редких визитов, изрядно помятый в объятьях внук получил, наконец, возможность задать свой вопрос.
        — Бабуль, скажи, а ты не знаешь, твоя подруга, тётя Света, она сейчас дома? К родне не уехала? — поинтересовался он самым обыденным тоном.
        — Тётя Света? Да нет, вроде никуда не собиралась на этой неделе, — озадачилась бабушка.
        — А ты не могла бы узнать у неё, могу ли я к ней сейчас зайти? — попросил её внук.
        — А зачем это она тебе так срочно понадобилась?
        — Мне нужно кое-что у неё спросить. Это правда, очень важно, — твёрдо заявил Пётр.
        Бабушка Петра была, к счастью, из тех редких женщин, которые умеют держать своё любопытство в узде и не задают лишних вопросов, когда они неуместны. Внимательно взглянув в серьёзное лицо внука, она незамедлительно отправила сообщение своей старой подруге и получила в ответ согласие.
        Пётр переместился в прихожую небольшой квартирки, в которой жила бабушкина подруга детства. Петина бабушка и тётя Света поддерживали очень тёплые дружеские отношения ещё со школьной скамьи. Петя знал тётю Свету с тех пор, как пешком под стол ходил. Он немало времени проводил в её обществе, когда был маленьким. Никто не умел так рассказывать сказки, как тётя Света. Она придумывала сказочные истории сначала для своих детей, потом для внуков. Чтоб детям было ещё интереснее слушать сказки, она рисовала для них яркие картинки. А когда рассказок и картинок набрался целый ворох, они превратились в книги со сказочными историями и авторскими иллюстрациями. Тётя Света была автором той книги со сказками, которую Пётр давал почитать Лин. Она радушно встретила Петю, к которому всегда относилась, как к родному. Конечно, не обошлось без чаепития на её уютной кухне. Тётушка поставила перед Петей чашку с чаем и вазочку с домашним печеньем и принялась расспрашивать его обо всём подряд.
        — Тёть Свет, а у меня к тебе дело, — заявил Пётр, управившись с дюжиной печеньиц и подробно ответив на все тётушкины вопросы. — Если я не ошибаюсь, я как-то видел у тебя рисунок с изображением рыжеволосой девушки, у которой на шее была татуировка, или пятнышко похожее на птицу-крест. Кажется, ты рассказывала про неё какую-то историю. Ты её помнишь?
        Тётя Света задумчиво на него смотрела.
        — Да, где-то этот рисунок должен быть, — кивнула она.
        — Тёть Свет, пожалуйста, найди его, если тебе не трудно, — оживился Пётр.
        — А что случилось, Петенька? — она смотрела на него очень серьёзно.
        — Ничего не случилось. Я просто услышал от одной своей знакомой о таком знаке и вспомнил, что видел у тебя этот рисунок. Этой истории ведь нет в твоих книгах, — пояснил Пётр, стараясь не сболтнуть лишнего. Тёте Свете он доверял, но речь шла не о нём, а о Лин, и он решил, что лучше будет пока никому ничего не говорить.
        — Ну, хорошо, сейчас поищем. Подожди минутку, — кивнула ему тётушка и направилась в комнату.
        Через какое-то время она вернулась на кухню с толстой папкой, в которой хранила свои рисунки. Она стала перекладывать рисунки из папки на стол, отыскивая нужный. Пётр напряжённо следил за её действиями.
        — Ага, вот он.
        Тётушка положила рисунок перед Петей. Это был акварельный портрет вполоборота рыжеволосой девушки с зелёными глазами, на шее которой было небольшое схематическое изображение птицы, очень похожее по очертаниям на родимое пятнышко Лин.
        — Тёть Свет, а где ты видела эту девушку? — поинтересовался Пётр.
        — Нигде, — улыбнулась тётя Света. — Я никогда её не видела.
        — Ты хочешь сказать, что просто придумала её и нарисовала? — разочарованно спросил Пётр.
        — Нет, её не я придумала. О ней мне рассказывала моя бабушка. Эта девушка, якобы, оживила её брата. Так говорила бабушка.
        — Как это, оживила? Вспомни, пожалуйста, что именно она тебе рассказывала, — нетерпеливо потребовал Пётр, у которого от волнения перехватило дыхание.
        — Ну, хорошо, я постараюсь, — улыбнулась тётя Света. — Было это, как ты понимаешь, очень давно. Моя бабушка была тогда совсем девочкой. Она жила со своими родителями, моими прабабушкой и прадедушкой, в небольшом магическом поселении. В семье было трое детей, два брата и их сестра, моя бабушка. В посёлке обитало не так уж много семей, все, конечно, всё друг про друга знали. В одной семье была девочка, которая отличалась от остальных. У неё не было магических способностей, а в то время это был серьёзный повод для того, чтоб стать изгоем. Девчонку с детства шпыняли и сторонились её. Мать девочки защищала дочь, как могла. Она утверждала, что девочка отмечена знаком, и что её способности ещё проявятся. Она уверяла всех, что в их роду по женской линии раз в несколько столетий рождаются вирефии, земные ангелы, и её дочь по всем приметам одна из них. У девочки были длинные золотисто-рыжие волосы, ярко-зелёные глаза, белоснежная кожа и на шее у неё была отметина похожая не то на птицу, не то на крест. Её мать утверждала, что, когда девочка станет взрослой, она сможет такое, что ни одному магу и не снилось.
Но никто не верил этим рассказам. Даже отец девочки не слишком жаловал дочь. Шло время, девочка стала взрослой, но ничего не менялось в её жизни, к ней по-прежнему относились пренебрежительно.
        Однажды бабушкин младший брат, которому тогда было около десяти лет, ушёл с мальчишками в лес. Что уж они там вытворяли, я не знаю, видно, с какими-то заклятиями баловались, только всё это плохо закончилось для бабушкиного брата. Ребята принесли его домой мёртвым. Каялись, плакали, конечно, но поправить-то всё равно ничего нельзя было. С магией шутки плохи. Весть об этой трагедии мигом разнеслась по всему посёлку. Неожиданно для всех в дом моих прародителей пришла мать той самой рыжеволосой девушки и привела с собой свою дочь. Бабушка рассказывала, что эта женщина попросила её родителей дать девушке возможность попытаться вернуть им сына. Многие из тех, кто был тогда в доме и слышал это, стали возмущаться, а некоторые даже чуть не с кулаками на неё набросились, только родительское горе было слишком велико, и они готовы были использовать любой шанс, поэтому девушку всё же пропустили в комнату, где лежал мёртвый мальчик. Моя бабушка видела, как всё происходило. Девушка положила ладонь мальчику на грудь, закрыла глаза, а потом от её руки будто потёк мягкий свет, который постепенно охватил всё его
тело. Девушка прошептала что-то, через несколько секунд свет погас, и мальчик открыл глаза. Он пришёл в себя и выглядел абсолютно здоровым. Бабушка рассказывала, что те, кто это видел, были больше напуганы происходящим, чем восхищены. Виданное ли дело — оживить мертвеца. Родители, конечно, были счастливы, что им вернули их ребёнка, но по посёлку поползли всякие нехорошие разговоры. Поговаривали о том, что тут не обошлось без очень тёмной магии. Девушку стали подозревать в связи с тёмными силами, да и ожившего мальчика откровенно опасались, хотя он был абсолютно таким же, как и до происшествия. Вероятно, эта девушка поняла, что житья в посёлке ей не будет, и через какое-то время куда-то бесследно пропала. Бабушкины родители тоже предпочли переселиться со своими детьми в другое место, где никто ничего не знал об этой странной истории. Бабушкин брат вырос, завёл семью и прожил долгую жизнь. Ну, вот, собственно, и всё, что я слышала от бабушки, — улыбнулась тётушка. — Бабушка рассказывала мне много интересных историй, в основном придуманных, так что, я не слишком уверена, что и эта история не плод её
воображения.
        — Да… это очень интересно, — протянул Пётр. — А этот рисунок?
        — Я просто нарисовала девушку такой, какой её себе представляла, но я точно помню, что бабушка именно так её и описывала — золотисто-рыжие волосы, зелёные глаза.
        Пётр совершенно отчётливо представил себе знакомые изумрудно-зелёные серьёзные глаза, которые словно в самую душу ему глядят. У него мурашки побежали по коже.
        — Петенька, а ты что чай-то не пьёшь? — благодушно поинтересовалась тётя Света, отрывая Петра от его мыслей.
        — Я пью, — улыбнулся он и покладисто отхлебнул из чашки. — А как ты сказала, твоя бабушка называла земного ангела?
        — Вирефия. Я хорошо это помню, потому что мне в детстве очень нравилась эта история, и я не раз просила бабушку пересказать мне её ещё разок. Почему-то мне приятно было верить в то, что на земле могут жить ангелы.

* * *
        — Вирефия. Такое странное название, — пробормотала Лин. — Ты думаешь, эта история — правда?
        Они сидели с Петром вдвоём в холле друг напротив друга. Он во всех подробностях пересказал ей историю про земного ангела, здорово её озадачив.
        — Лин, посуди сама. Разве могут быть такие совпадения? Если верить этим сведениям, ты происходишь из рода, в котором раз в несколько столетий рождается девочка с определёнными признаками, которая способна оживлять мёртвых. Ты, ведь, оживила Каролину, и ты полностью подходишь под описание, — взволнованно говорил Пётр. — Ты — вирефия. А та девушка из истории, она, вероятно, была твоей предшественницей. Она как раз жила несколько столетий назад. Насколько я понял, этот дар передаётся через несколько поколений по женской линии. Я думаю, та девушка могла обосноваться среди обычных, у неё могла родиться дочь, затем внучка, правнучка. Я думаю, что твоя мама и есть её правнучка, хоть она и не подозревает о том, что происходит из магического рода. Эти способности могли только по материнской линии тебе передаться, насколько я понял.
        Лин напряжённо молчала какое-то время, потом отрицательно помотала головой.
        — Петь, это не может быть правдой. Ну, сам подумай. Какой же я ангел? Смешно даже! Я человек!
        — Ну… да, я тоже ангелов как-то по-другому всегда себе представлял. Конечно, ты не ангел, ты человек, — согласился Пётр, в душе радуясь этому факту. — Просто способности у тебя уж очень… необычные. Будем считать, что земной ангел — это просто красивая метафора. Но в остальном-то всё сходится. У тебя такие же способности, как у той девушки, и внешность, и отметина.
        — Ты считаешь, я и человека могу оживить? Как-то это слишком… невероятно, — пробормотала Лин.
        Пётр пожал плечами.
        — Похоже на то.
        Лин нервно поёжилась.
        — У меня нет никакого желания проверять это на практике… Я ничего не понимаю… Зачем это? Петь, ты думаешь, я должна исполнить какую-то миссию? — спросила она немного испугано. — Такие способности… Это слишком серьёзно. Для чего они мне даны? Это же не может быть просто так…
        Он какое-то время смотрел на неё, размышляя над её вопросом.
        — Ты знаешь, Лин, мне кажется, совсем не обязательно, что ты наделена ими, чтоб исполнить какую-то конкретную сложную миссию, — уверенно произнёс он, наконец. — Если уж на то пошло, то магам тоже даны довольно серьёзные способности, но вопрос о том, для чего именно они нам даны, сродни вопросу о смысле жизни, как мне кажется. Возможно, ты такая, какая есть, просто потому, что ты такая, и всё тут, — ободряюще улыбнулся он. — Ну, а если у тебя есть какое-то конкретное предназначение, значит, ты его исполнишь, потому что это в любом случае не тобой определено. Так стоит ли беспокоиться по этому поводу? Живи спокойно, познавай себя, разбирайся в своих возможностях и поступай так, как сердце тебе подсказывает. По-моему так, — пожал он плечами.
        — Мне нравится ход твоих мыслей, — улыбнулась она, испытывая значительное облегчение. — Так значит, я вирефия… Наверное, мне придётся к этому привыкнуть.
        Глава 9.Работа для ангела
        Лин снова снился тёмный лес и яркий свет, проникающий сквозь густые ветви. Она ощутила лёгкость и желание слиться с этим светом. Лин устремилась к нему… и проснулась.
        В комнате было темно. Лин висела в ночной сорочке между кроватью и потолком. На этот раз она не испугалась. У неё было странное ощущение, что она что-то делает не так. Она понимала, что срочно должна куда-то лететь, но её тело было слишком тяжёлым для этого. Она закрыла глаза, припоминая свои ощущения из сна. Ярко-белый свет. Она должна слиться со светом. Сама должна стать этим светом. Она вдруг ощутила ту невероятную лёгкость и свободу, которую уже испытывала в своих снах. В одно мгновение её тело утратило свою материальность.
        Через секунду Лин оказалась в каком-то странном месте. Она находилась в центре очень просторной комнаты, в которой было несколько одинаковых кроватей и прикроватных тумбочек, выставленных в ряд. В одном из углов стояла белая раздвижная ширма. Тусклый лунный свет проникал в комнату через высокие окна, ложась на пол ровными квадратами. Пахло лекарствами и ещё чем-то не особо приятным. На одной из кроватей лежал на боку, поджав под себя ноги, ребёнок. Больше в комнате не было ни души. Лин вернула себе материальную форму, что, к некоторому её удивлению, оказалось совсем несложно, сделала несколько шагов, осторожно ступая по холодному полу босыми ногами, и склонилась над ребёнком, немного опасаясь того, что он мёртв. Но её опасения оказались напрасными, ребёнок просто спал. Это была девочка лет десяти-одинадцати. Вид её заострившегося личика со впалыми щеками и тощей ручонки, высунувшейся из-под одеяла, заставил сердце Лин сжаться от жалости. Девочка мерно посапывала во сне, но во всём её облике была какая-то ужасная болезненность.
        Лин осторожно взяла её за тоненькое запястье. На неё вдруг нахлынула целая буря эмоций. Совсем не детских, жутких, невыносимых, раздирающих душу. Лин в один миг всё поняла. Эта комната — лазарет в детском приюте. Родители девочки погибли в автокатастрофе. Ребёнку не под силу справиться с такой потерей. В этой девочке осталось только одно желание — умереть. Лин охватило такое отчаянье, словно это была её собственная боль, её собственное желание. На миг ей показалось, что справиться с этим невозможно. Жёсткий, удушающий комок подступал к горлу, и слёзы застилали глаза. Липкий холодный сумрак неумолимо вползал в сознание, пропитывая мысли и чувства страхом и безнадёжностью, словно смертельный яд. Всё вокруг казалось погружённым во тьму, и эта комната, и весь мир вокруг. Всё яркое, тёплое, живое онемело, застыло, словно покрылось непробиваемой ледяной коркой. На мгновение Лин показалось, что она обречена на гибель в этой вечной мерзлоте, которая поработила её тело, остудила сердце, отравила разум. Но в этот самый миг в её душе внезапно обнаружилось что-то удивительное. В самой её глубине таилась
крохотная горячая искра, которая вдруг вспыхнула, разгорелась в ней, словно факел. Изо всех сил сопротивляясь мраку и холоду, Лин вспомнила о свете. О ярко-белом свете, пробивающемся через тёмную непролазную чащу. Она — часть этого света. Лин почувствовала как из девочки и из неё самой капля за каплей уходят боль и отчаянье, и возвращается желание жить.
        Она осторожно отпустила детскую ручку. Ещё раз взглянула на просветлевшее личико и перенеслась к себе в комнату.
        Лин залезла в кровать, натянула одеяло до подбородка и лежала так, размышляя о том, что с ней произошло. До этой ночи она с опаской относилась к своему дару, а сейчас неожиданно вспомнила, как Глеб сказал ей, что это может оказаться самым лучшим, что в ней есть, и ей вдруг подумалось, что, возможно, он прав.

* * *
        До Нового года оставалось всего три дня. Иван Калиткин смылся из офиса пораньше. Он всё ещё не купил подарок для своего трёхлетнего сынишки и намеревался срочно исправить эту непростительную оплошность. Оббегав несколько магазинов детских товаров, прилавки которых после традиционного предпраздничного нашествия многочисленной покупательской орды выглядели основательно разграбленными, он нашёл наконец то, что искал. Его сын мечтал о радиоуправляемой машинке, и Иван пообещал, что за хорошее поведение Дед Мороз принесёт ему эту самую машинку под ёлку.
        Иван направлялся домой с приятным чувством выполненного долга, заботясь лишь о том, как незаметно для сына протащить в дом коробку с подарком. Уже совсем стемнело. Он свернул на свою улицу. Освещение тут было отвратным, горели всего один фонарь в конце квартала да тусклые лампочки над входами в подъезды. У ближайшего подъезда явно творилось что-то не то. Там толпились подростки. До Ивана донеслись звуки потасовки. Он подошёл поближе и разглядел, что трое парней повалили на землю четвёртого и охаживают его ногами со всей дури.
        Ивану ситуация не понравилась. Он предусмотрительно поставил на заснеженный газон свою коробку и окликнул парней, подступая ближе:
        — Эй, герои, кто ж так дерётся-то?! Втроём на одного — это любой дурак может! А ну, живо оставьте его в покое!
        Парни отвлеклись от своего занятия и повернулись к Ивану.
        — Тебе чего, дядя, жить надоело? — угрожающе заявил один из них. — А ну, вали отсюда, пока цел!
        — Не надоело, конечно, — задорно ответил Иван. — Я отвалю, если вы уймётесь.
        — Щас мы сами тебя уймём, — со злостью выдал тот же задира и сплюнул в сторону.
        — Ну, давайте, подходите, — развёл руки в стороны Иван, побуждая их к действиям.
        Иван был рослым и крепким тридцатидвухлетним мужчиной, имел армейский опыт и неплохо владел приёмами рукопашного боя. Он не сомневался, что сумеет справиться с этими недомерками, поэтому ему не было страшно, когда они втроём двинулись на него. Четвёртый, за которого он вступился, воспользовавшись ситуацией, отполз в сторону.
        Иван легко уклонялся от ударов и быстро раскидал нападавших, как щенят. Одного он отправил головой в сугроб, другого обратил в бегство, хорошенько поддав ему под зад ногой напоследок. Третий валялся, поскуливая, в снегу на газоне. Иван подошёл к пострадавшему, который так и сидел на земле, держась за голову.
        — Эй, пацан, ты как? Встать можешь? — поинтересовался Иван, протягивая ему руку.
        В этот самый миг он услыхал какой-то шум за спиной, но прежде, чем успел повернуться, почувствовал острую боль под левой лопаткой. У Ивана всё вдруг поплыло перед глазами, он покачнулся и рухнул лицом вперёд.

* * *
        Лин едва переоделась в ночную рубашку, как почувствовала, что ей снова следует куда-то лететь. Прошло чуть больше недели с того дня, как она побывала в приюте.
        — Да что ж такое-то? Ночнушка — это что, спецодежда для ангела? Стоит её надеть, как меня так и тянет куда-то, — возникла у неё ироничная мысль.
        Она сосредоточилась и уже через секунду оказалась на заснеженной безлюдной тёмной улице. Недалеко от входа в подъезд лежал лицом вниз крупный мужчина в чёрной кожаной куртке. Лин не сразу материализовалась, поскольку и в бестелесном состоянии способна была мыслить и оценивать ситуацию. Она видела жутковатое лоснящееся тёмное пятно, разливающееся по поверхности куртки. Рядом с телом тоже натекла целая лужа крови. Лин стало страшновато от этого зрелища, но ей необходимо было исполнить то, зачем она сюда пришла. Вокруг не было ни души. Лин материализовалась. В бестелесном состоянии она не чувствовала холода, а сейчас её сразу стала бить мелкая дрожь. Да уж, стоять в одной ночнушке и тапочках на морозе — удовольствие сомнительное.
        Она присела возле тела и положила ладонь на спину мужчины, стараясь не касаться кровавого пятна. Сосредоточилась на своих ощущениях. Больно ей не было. Мужчина был мёртв и ничего не чувствовал. Его душа, цельная, не задетая ни злом, ни обидами, пребывала в состоянии полной прострации и готова была уйти. Но Лин чувствовала, что эту душу непременно следует удержать. В Лин всколыхнулась какая-то мощь, которую она уже достаточно умело направила к своей ладони. Свет озарил тело человека.
        — Вивификаре, — произнесла Лин.
        Свечение угасло. Лин ощутила ладонью движение в теле. Человек дышал. Она сделала своё дело и могла уходить. Через секунду Лин была в своей комнате. Она стучала зубами, продрогнув на морозе до костей. У неё мелькнула мысль, что впредь она будет умнее и в ночнушке больше никуда не полетит.

* * *
        Иван поднялся на четвереньки и помотал головой, приходя в себя. Потом, покряхтывая, принял вертикальное положение. Он никак не мог понять, что с ним такое. Огляделся вокруг. Сообразил, что находится на своей улице, недалеко от дома. Непонятно только было, почему он до него не дошёл и почему оказался лежащим на земле у этого подъезда. Он опустил глаза вниз и обнаружил тёмное пятно на снегу. Из-за тусклого освещения было плохо видно, что это такое. Иван присел на корточки и совершенно отчётливо разглядел, что это кровь. Целая лужа крови. У него по коже побежали мурашки. Внезапно он вспомнил, как подошёл сюда, протянул руку избитому парню и почувствовал пронзительную боль под лопаткой. Иван вывернул левую руку назад и судорожно ощупал спину. Тут же вляпался во что-то липкое. Он поднёс ладонь к глазам, и его передёрнуло — ладонь была в крови. Иван прислушался к своим ощущениям. У него абсолютно ничего не болело. Тогда он скинул с себя куртку и обнаружил на ней разрез, будто её пробили широким острым предметом, вероятно, ножом. Ко всему прочему, куртка была в крови. Иван ничего не понимал. Он швырнул
куртку на землю, очистил снегом руки и ещё раз ощупал спину. Свитер и рубашка тоже были дырявыми и окровавленными, но на самой спине он не обнаружил на ощупь никаких повреждений. Совершенно сбитый с толку, он очистил снегом куртку и натянул её на себя. Не забыл прихватить свою коробку, которая, к счастью, так и стояла на газоне, и поплёлся домой, по дороге ломая голову над этой загадкой. Пока ехал в лифте, взглянул на часы. Время было довольно позднее. Его сын наверняка уже видел десятый сон, так что можно было не заморачиваться насчёт коробки. Зато теперь ему надо было как-то спрятать от жены свою спину.
        Ивану повезло. Жена открыла ему дверь, чмокнула в щёку, забрала коробку с машинкой и сразу побежала на кухню разогревать ему ужин. Иван по-быстренькому сунул куртку в шкаф и спрятался в ванной, закрывшись на замок. Стянул с себя свитер и рубашку. Ну, так и есть — и на свитере, и на рубашке дырки и кровавые пятна. Иван повернулся спиной к зеркалу. Кроме того, что кожа был запачкана кровью, никаких повреждений обнаружить ему не удалось. Он залез под душ, смыл с себя кровь и ещё раз заглянул в зеркало. Ничего нового. У него жутко разболелась голова от напряжённого мыслительного процесса. Он скрутил в узел рубашку со свитером и засунул их с глаз долой под ванну, намереваясь выбросить в мусоропровод, когда жена уснёт. Потом напялил банный халат и пошёл на кухню ужинать, думая о том, что непременно купит завтра билеты и свозит сына в цирк, не дожидаясь, пока тот станет постарше.

* * *
        Праздники прошли относительно спокойно, если не считать того, что Лин пришлось ненадолго слетать в какую-то квартиру и позаботиться об одной уже немолодой женщине, от которой ушёл муж прямо в канун Нового года. Бедняга заперлась в своей пустой квартире и готова была с горя наглотаться таблеток под бой курантов. Кроме мужа, у этой женщины никого из родни не было, друзья и знакомые были не в курсе событий и в праздничной суматохе не скоро бы её хватились.
        Когда Лин перенеслась в место назначения и обнаружила, что её подопечная находится в полном сознании, она немного растерялась. Какое-то время девушка обдумывала, как исполнить то, зачем она сюда пришла, не испугав хозяйку квартиры своим внезапным появлением. Женщина сидела за накрытым праздничным столом, судорожно комкая в руках салфетку и глядя сквозь пелену слёз невидящим взглядом в одну точку перед собой. Лин бесшумно материализовалась за её спиной и осторожно прикоснулась к её плечу. Женщина вздрогнула, почувствовав прикосновение, но уже в следующую секунду она забыла об этом ощущении. Лин подлечила в больной душе глубокие раны и ушла, оставшись незамеченной.

* * *
        В один из дней во время сессии Глеб обратился к Лин с необычной просьбой. В клинике, несмотря на все его усилия, умер пациент. Лин перенеслась вместе с Глебом в больницу и попыталась использовать свой дар, но, когда она прикоснулась к телу, поняла, что не в её власти что-либо изменить. Тут всё было так, как должно было быть. Она объяснила это Глебу, и они уже собрались возвращаться в общагу, но у неё вдруг возникло странное чувство.
        — Глеб, тут есть кто-то, кому я могу помочь, — озадачено сказала она. — Надо его найти.
        Они вместе вышли из палаты и пошли по больничному коридору.
        — Вот, тут, — остановилась Лин у одной из дверей.
        — Тут парнишка, который оказался втянутым в одну нехорошую историю с применением тёмной магии, — сказал Глеб. — Он и сам пострадал от заклятья, и оказался причастным к довольно трагическим событиям. Тяжёлый случай. У него и физических повреждений хватает, и душевная травма очень серьёзная.
        — Я войду? — спросила Лин.
        — Да, конечно, — согласился Глеб.
        Лин осторожно толкнула дверь. В палате была всего одна кровать. На ней лежал паренёк. На лице и на руках, вытянутых вдоль туловища поверх одеяла, были обезображенные ожогами участки. Лин подумалось, что парень, должно быть, чуть младше её самой. Его отрешённый взгляд был устремлён в потолок. Он никак не отреагировал на появление в палате людей. Лин приблизилась к кровати и осторожно прикоснулась к его плечу. Парень чуть вздрогнул от прикосновения, но не изменил позы и продолжал тупо смотреть в потолок. Глеб наблюдал за происходящим, затаив дыхание. Он видел, как Лин закрыла глаза, замерла в напряжении, словно прислушиваясь к чему-то. Потом лицо её побледнело и исказилось гримасой боли. Глебу стало жутко не по себе. Ему ужасно захотелось оттащить её от этого парня, пожалеть, успокоить, и он не без труда сдержал свой порыв. Через несколько минут лицо Лин просветлело. На лице парня тоже отразились какие-то эмоции, взгляд стал осмысленным. Он повернул голову и взглянул на Лин. Она ему улыбнулась. Его губы чуть дрогнули в ответ. Когда девушка молча пошла к выходу, он провожал её взглядом.
        Глеб вышел следом за Лин в коридор и какое-то время серьёзно смотрел в её лицо, не говоря ни слова.
        — Нелёгкая у тебя миссия, — сказал он наконец напряжённым тоном. — Как я понимаю, ты всё пропускаешь через себя? Честно говоря, я не думал, что это так… Как-то это… неправильно…
        — Глеб, у меня есть силы, чтоб с этим справиться, а им нужна помощь, — перебила его Лин. — Это нормально.
        Глеб озадачено пожал плечами. Потом подумал ещё. Профессиональный интерес к процессу оказался сильнее эмоций, и он поинтересовался:
        — А почему его ожоги не исчезли? Я думал, ты сразу лечишь и тело, и душу.
        — Нет, только душу, — ответила Лин. — Думаю, физические повреждения исчезают только в том случае, когда они несовместимы с жизнью, которая прервалась раньше отведённого срока. От меня ему была нужна помощь другого рода.
        — Да, наверное, это так, — согласно кивнул Глеб. — Ну что, домой?
        — Ага. Догоняй, — задорно улыбнулась Лин и тут же растворилась в воздухе.
        Глеб усмехнулся и телепортировался в общагу.
        Глава 10.Решительные действия
        Зимние каникулы Лин провела дома с родителями. В своё время у них с Никитой на каникулы были совместные планы, и эти десять дней могли бы быть очень счастливыми. Ей сложно было не думать об этом, но она старалась. В общаге ей как-то проще было отвлекаться от таких мыслей, а тут всё напоминало ей о нём, заставляя душу ныть. С чужой душевной болью она способна справиться за считанные минуты, а вот с собственными чувствами всё обстоит гораздо сложнее. Она не ангел, она человек. Всего лишь человек, со всеми вытекающими последствиями. Настоящие ангелы, вероятно, совершенно свободны от собственных душевных проблем, которые тянули бы их к земле, сковывая крылья. Она не ангел. Для ангела в ней слишком много земного.
        Лин вернулась в общагу за день до начала нового семестра. Остальные ребята тоже уже приехали. Сразу собрались всей командой в холле, шумели, делились впечатлениями от отдыха и обменивались новостями. Допоздна, правда, не стали засиживаться, у всех были ещё какие-то небольшие дела. Лин нужно было раскидать по полкам вещи и собрать сумку к завтрашнему учебному дню. Она сразу этим занялась, чтоб вовремя лечь спать. Лин быстро со всем управилась и пошла в душ. На обратном пути завернула на кухню, чтоб глотнуть воды. Перешагнула порог и потрясённо застыла на месте. Никита в футболке и спортивных брюках стоял у плиты к ней спиной и что-то там жарил на сковородке. Это было настолько невероятно, что у Лин даже мелькнула мысль, что она ошибается, и этот парень просто очень похож со спины на Никиту, но он обернулся, почувствовав её присутствие, и их глаза встретились. Никакой ошибки не было. Она пару секунд стояла, уставившись на него в замешательстве, потом резко развернулась и выскочила из кухни.
        — Лин, постой!
        Он догнал её в коридоре и схватил за руку.
        — Ну, пожалуйста, Лин, не убегай, — сказал он просительным тоном. — Мы же с тобой взрослые люди. Неужели мы не можем нормально поговорить?
        Лин сердито высвободила свою руку и пару секунд молчала, не глядя на него. Сердце часто и больно сокращалось в груди.
        — Что ты тут делаешь? — вдруг резко спросила она, повернув к нему лицо и глядя на него крайне недоброжелательно.
        — Лин, я перевёлся в университет. Вот, только переехал сюда. Не стал сразу к тебе заходить, подумал, поздновато уже сегодня… Я теперь буду жить на этом этаже… рядом с тобой, — сказал он, от волнения выдыхая слова так, словно только что пробежал стометровку. — Я хочу всё исправить, Лин.
        — Серьёзно? — со злой иронией поинтересовалась Лин. — Выходит, перевестись в универ оказалось не такой уж сложной задачей. Тебе надо было только захотеть. Что ж ты раньше не захотел? Не было необходимости?
        — Я и раньше хотел… Лин, всё было совсем непросто…, — растерялся он. — Тогда, летом… Ты же знаешь мою мать. Я после первого курса сразу хотел перевестись, как мы с тобой договаривались, и возможность была, но она мне такой скандал устроила. Она настояла, чтоб я остался в своём институте и жил у родственников.
        Лин жутко разозлила эта неожиданная информация.
        — Так значит, ты мне тогда соврал! — возмутилась она.
        Обида захлёстывала Лин с головой. Мысль о том, что ничего бы не случилось, не было бы никакой Алисы, если б он ещё летом перевёлся, и им не пришлось бы жить в разлуке, жгла её изнутри, причиняя острую боль.
        — Лин, я не мог тебе сказать. Мне пришлось тогда уступить матери. Что толку было тебе об этом говорить и расстраивать тебя лишний раз? Но теперь я перевёлся и у нас есть возможность быть вместе, — оправдывался он.
        — А ты уверен, что такая возможность есть? — зло выдала Лин. — Ты мне не давал о себе знать полтора месяца. С чего ты взял, что я готова тебя простить только потому, что ты вдруг соизволил перевестись в универ?
        — Лин, ты же не хотела меня ни видеть, ни слушать, ты не отвечала на звонки. Я решил, что должен действиями тебе доказать, что ты одна мне нужна, а перевестись можно было только после сессии, — заявил он, глядя ей в глаза.
        — Да? А почему ты думаешь, что в моей жизни ничего не изменилось за это время? Почему ты так уверен, что я всё это время сидела тут одна и ждала твоих решительных действий? — продолжала негодовать Лин, которая за обидой ничего больше не видела и не слышала.
        — Ты… Это неправда… Это не может быть правдой! У тебя нет никого! — возмущённо и в то же время испугано выдал он.
        — Считаешь, кроме тебя я никому не нужна?! — взбешённая его самонадеянностью, выкрикнула она. — Ошибаешься! Это ты мне не нужен! Ты мне больше не нужен! Ясно?!
        В этот момент из-за стеклянной двери холла появился Пётр и направился к ним. Лин развернулась и бросилась прочь от Никиты.
        — Лин! Ну, дай мне шанс! — крикнул Никита, устремляясь было за ней.
        Пётр, который оказался на его пути, вдруг сделал большие глаза и воскликнул, указывая пальцем в сторону кухни:
        — Там что-то горит!
        Никита обернулся и увидел клубы дыма, выползающие в коридор. Он ругнулся и бросился на кухню. Пётр за ним. На кухне воняло гарью и всё заволокло тёмным густым дымом. Никита подскочил к плите, схватил сковородку, на которой дотла сгорел его ужин, сунул её в раковину и залил водой, заставив возмущённо зашипеть. Пётр за это время успел прикрыть дверь на кухню и распахнуть окно. Потом вдруг сообразил, что можно ведь и быстрее справиться с проблемой, повёл в воздухе правой рукой и произнёс:
        — Пургатус трактум.
        Воздух моментально вернул себе свою прозрачность, и запах гари сразу исчез.
        Никита озадачено смотрел на Петра.
        — Это что? Это магия? — пробормотал он. — Ну да, это же магический корпус… Тут на этаже что, все с такими способностями?
        — Почти. Я Пётр, — представился Пётр и протянул руку Никите.
        — Никита, — ответил Никита, пожимая его руку.
        — Я так понимаю, ты в семьдесят восьмую заселился? — поинтересовался Пётр.
        — Да. Я тут пока никого не знаю… Кроме Лин, — сказал Никита.
        — Понятно. Ну, ещё познакомишься со всеми, — кивнул Пётр. — Ладно, я пошёл.
        — Давай.
        Пётр ушёл, а Никита стал отскребать сковородку, ругая себя последними словами и пребывая в самом отвратительном расположении духа.

* * *
        Лин нервно ходила по своей комнате туда-сюда и всё никак не могла успокоиться. Её не впечатлил приезд Никиты в качестве аргумента в пользу возможности примирения с ним. Для неё стало полной неожиданностью то, что у них была возможность всё это время быть вместе, а он, уступив матери, подверг их отношения испытанию лишними месяцами разлуки, которое сам же и провалил. Она готова была возненавидеть его за мягкотелость. Негодование и обида сейчас были в ней сильнее всех прочих чувств и всё никак не унимались, терзая её. Ей нужно было на что-то отвлечься. Чувствуя, что если ляжет сейчас спать, всё равно не сможет заснуть, она какое-то время раздумывала, чем бы заняться. Перебрала свои книги, но ни одна не вызвала её интереса. Взглянула на часы. Поздновато, конечно, но не так, чтоб уж очень. Она пошла в мужское крыло и осторожно постучала в дверь Петра. Тот открыл довольно быстро и уставился на неё озадачено.
        — Петь, я не слишком поздно? Ты спать ещё не собираешься? — спросила Лин.
        — Да нет, я не ложусь так рано. Заходи.
        Он сделал шаг в сторону, пропуская Лин в комнату.
        — Дай мне какую-нибудь книжку почитать, — попросила она.
        — Пожалуйста. Выбирай, что нравится, — он указал рукой на шкаф, большую часть полок которого занимали книги.
        Лин подошла к шкафу, открыла дверцу и стала водить пальцем по корешкам книг. Она взяла с полки заинтересовавший её томик и открыла его на первой попавшейся странице.
        — «Что больше — восемь долларов в неделю или миллион в год? Математик или мудрец дадут вам неправильный ответ. Волхвы принесли драгоценные дары, но среди них не было одного…,» — прочитала Лин вслух. — «Дары волхвов», — сказала она. — Люблю эту вещь.
        — Я тоже, — улыбнулся Пётр в ответ.
        — Жаль только, что в жизни люди редко так относятся друг к другу, — скептически заметила Лин, почему-то испытывая сильное раздражение.
        — Почему редко? Мне кажется, если люди любят, они именно так и относятся друг к другу. Разве нет? — искренне удивился Пётр.
        — Это, если любят, — хмыкнула Лин и отвернулась.
        Она поставила книгу обратно на полку и какое-то время молча продолжала исследовать содержимое книжного шкафа. Лин спиной чувствовала, что он не сводит с неё глаз. На неё внезапно накатило какое-то странное мрачное настроение, здорово отдававшее цинизмом. Она быстро обернулась, поймав его взгляд. Он сразу густо покраснел и опустил глаза. Его смущение лишь подстегнуло сумасшедшую решимость, которая сейчас владела ею. Она сделала движение, оказавшись совсем близко к нему, и уверенно спросила, глядя ему в лицо:
        — Я тебе нравлюсь?
        Он поднял на неё глаза, в которых без труда можно было прочесть все его мысли и чувства, и выдохнул:
        — Да.
        Её ладонь скользнула ему на затылок. Она поцеловала его со знанием дела, вкладывая в поцелуй известную долю страсти, вполне достаточную для того, чтоб он совсем потерял голову. Ею двигало желание отплатить Никите той же монетой. Мстить, так мстить.
        Лин, следуя своему мстительному настроению, была сейчас, как никогда, совершенно убеждена в том, что все парни одинаковы, всем им в конечном итоге одного только и надо, даже, если они прикидываются романтиками и высокопарно рассуждают о любви.
        Однако, что-то в происходящем расходилось с этим её сумасшедшим настроением. Что-то всё же тревожило её, задевая какую-то болевую точку в душе, настойчиво вынуждая сбавить обороты. В его несмелых поцелуях и прикосновениях она вдруг, к своему ужасу, уловила вовсе не страсть, которая вполне вписалась бы в её спонтанный план мщения, а какую-то пронзительную нежность, которая была настолько вопиюще-откровенной, что не оставляла ни малейших сомнений в своей абсолютной искренности. Комок неожиданно подступил к горлу, заставив её судорожно вздохнуть и уткнуться ему в плечо, с трудом удерживаясь от того, чтоб не разреветься.
        Она какое-то время стояла так, приходя в себя. Он растерянно её обнимал. Она чувствовала его дрожь, и ей было ужасно совестно за то, что она так неосмотрительно и жестоко втравила его в свои собственные душевные проблемы. Острое чувство вины и желание немедленно всё поправить заставили её взять себя в руки.
        — Прости меня, пожалуйста, — сказала она тихо, всё ещё прислоняясь к его плечу. — Я очень тебя прошу, пожалуйста, забудь то, что сейчас произошло. Я идиотка. Прости.
        Он напряжённо молчал какое-то время, не решаясь выпустить её из объятий, потом спросил глухо:
        — Почему? Я что-то не так сделал, да?
        — Ты? — растерянно пробормотала она, отстраняясь и поднимая на него глаза. — Да нет, конечно! Ну что ты такое говоришь? Не в этом дело… Я просто сама себя сейчас не понимаю. У меня так муторно на душе, что я сама не знаю, что творю. Прости меня, пожалуйста, за то, что я тебя в это втянула.
        — Ты его любишь? — сдавлено выдал он после небольшой паузы.
        Она вскинула на него глаза, потом отвела взгляд в сторону и, плотно сжав губы, отрицательно помотала головой.
        — Он меня предал, — жёстко сказала она, но её слова отдавали горечью.
        Повисла пауза.
        — Я бы никогда тебя не обидел, — вдруг с горячностью выдал Пётр.
        Это прозвучало ужасно по-детски. Он сам это почувствовал, и его щёки привычно запылали, но на этот раз он не позволил смущению взять над собой верх. У него возникло ощущение, что терять уже абсолютно нечего, и в душе вдруг поднялась волна какой-то отчаянной решимости.
        — Я тебя люблю, Лин, — твёрдо заявил он. — Я очень тебя люблю. Пожалуйста, не отталкивай меня, оставь мне хоть малюсенькую надежду… Я отлично всё понимаю. Я буду ждать сколько угодно. Ты можешь абсолютно не беспокоиться о моих чувствах. Всё зависит только от твоего желания, Лин… Если только я не совсем тебе… Целуюсь я, наверное, ужасно…
        К концу тирады его решительность, видно, уже капитально повыветрилась, потому что последнюю фразу он пробубнил отчаянно краснея.
        — Ну что ты несёшь? — улыбнулась Лин. — Нормально ты целуешься.
        То, что она услышала от него, не так уж мало для неё значило. На душе потеплело, и боль в сердце немного поутихла, словно из него выдернули занозу.
        — Знаешь, ты мне очень нравишься. Очень, — сказала она, дёргая его за пуговицу на рубашке. — Мне всегда так уютно и спокойно с тобой рядом. И твои чувства мне совсем не безразличны. Ты такой… ты… Очень хороший, в общем… Просто, у меня есть проблемы, в которых я так и не разобралась. Мне кажется, неправильно будет, если я сейчас что-то тебе пообещаю.
        — А ты… ты не обещай, — тихо сказал он. — Если без обещаний…? Я тебе совсем не нужен?
        — Петь, ты… дело, ведь, не в моём желании, или нежелании, — сказала Лин, подняв на него глаза. — Я бы очень хотела, правда…Только ты ведь хочешь, чтоб тебя любили, а я никого сейчас не способна любить. Никого. Я только ненавидеть могу, — покачала она головой. — Мне, наверное, лучше пока быть одной. Злая я сейчас.
        — Не надо так говорить, Лин, — он осторожно её обнял и прижал к себе. — Ты не злая, тебя просто обидели. Это пройдёт. У тебя всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо.
        Лин не сдержалась и расплакалась.
        — Мне плохо, Петь, — хлюпнула она ему в грудь.
        — Я вижу… Знаешь, на самом деле, человек ведь очень рационально устроен, — вдруг глубокомысленно заявил он. — Ему предоставлено право иметь на всё своё мнение, он имеет возможность смотреть на вещи и события под разными углами и вправе относиться к ним так, как считает нужным. Нужно уметь этим пользоваться. В критических ситуациях это выручает…
        Лин перестала хлюпать и подняла на него удивлённый взгляд.
        — Ты о чём?
        — Ну… я хотел сказать, что любую сложную жизненную ситуацию, какой бы болезненной она ни была, стоит попытаться спокойно и по возможности отстранённо проанализировать, и разобраться, что в ней от тебя зависит, а что нет. Во-первых, такой анализ отвлекает от переживаний, во-вторых, это частенько позволяет сделать вывод, что ситуация не такая уж безвыходная и неуправляемая и, возможно, изменить её в лучшую сторону. Ну, а в-третьих, даже, если окажется, что в самой ситуации невозможно ничего исправить, есть же ещё возможность принять её, как данность, и изменить к ней своё отношение.
        Он рассуждал так обстоятельно и с таким серьёзным видом, что Лин стало смешно.
        — Петь, да ты философ, — хихикнула она, утирая слёзы.
        — Да блин, станешь тут философом поневоле, когда тебе вечно везёт, как утопленнику, — скорчил Пётр кислую мину, но тут же улыбнулся. — Вот видишь, тебе уже смешно. Отсюда мораль — душевное состояние зависит от настроя, который мы можем сами себе создать.
        — Ты, как я понимаю, из тех людей, для которых пресловутый стакан с водой всегда наполовину полон, — тепло улыбнулась ему Лин.
        — А что, разве есть ещё какие-нибудь варианты? — шутливо пожал он плечами.
        — Вот это-то мне в тебе и нравится больше всего.
        Их взгляды зацепились друг за друга. Лин где-то в глубине сознания отдавала себе отчёт в том, что, вероятно, поступает неправильно и эгоистично, но в его поцелуе было столько искреннего чувства, и у неё самой была такая острая потребность в том, чтоб испытывать не злость и обиду, а теплоту и доверие, что она позволила себе забыться.
        — Я могу сделать тебе больно. Это будет паршиво, — всё же шепнула она ему между поцелуями, сделав слабую попытку вернуть и его, и себя к действительности.
        — Плевать. Я не стану жаловаться, — ответил он, с трудом справляясь с голосом. — Сейчас ты со мной.
        Глава 11.Свет клином
        Пётр плохо спал ночью и проснулся со странным смешанным чувством. Вчера вечером ему довелось испытать за короткий промежуток времени весь диапазон самых ярких эмоций от отчаянья до сумасшедшего счастья. Вчера на короткий миг всё показалось ему ясным и правильным, но это ощущение исчезло, как только Лин ушла к себе, а он остался один на один со своими мыслями.
        Ему очень хотелось верить в то, что она не только утешения искала в его объятьях, и в то, что он сам ей небезразличен, но сейчас, при свете дня, эта надежда казалась ему почти иллюзорной. Он уже готов был поддаться унынию, но вовремя вспомнил о том, что надежда, даже самая дохлая, обязана, согласно правилам, умереть последней.
        Разумно предпочтя действие нытью и ожиданию у моря погоды, Пётр после занятий направился к Лин с твёрдым намереньем не сдавать своих позиций. Он решил принять тот факт, что они с Лин теперь гораздо больше, чем просто друзья, за аксиому, чтоб не допускать в чувствах разброда. Это придало ему решимости и вернуло душевное равновесие.
        Впрочем, покою, видно, не судьба была поселиться в душе Петра надолго. У двери в комнату Лин его ожидал пренеприятнейший сюрприз. Никита, собственной персоной, маячил в коридоре с букетом в руках. Этот факт вначале крайне озадачил Петра. Он на миг растерялся, не зная, как ему следует поступить. Но пока его сердце учащённо тарахтело, переполняясь смятением и ревностью, а мозг лихорадочно перебирал варианты возможных в такой ситуации действий, ноги продолжали движение в сторону места назначения. Оказавшись у двери Лин, Пётр, демонстративно не обращая никакого внимания на Никиту, постучал в дверь, хотя было понятно, что Лин ещё не пришла с занятий. Никита, озадачившись этим обстоятельством, уставился на него весьма недоброжелательно.
        — Тебе чего тут надо? — соответствующим тоном поинтересовался он, сразу припомнив слова Лин о том, что у неё кто-то есть. Расположение, которое вызвал у него Пётр при знакомстве, растаяло без следа.
        — А тебе чего тут надо? — заносчиво ответил вопросом на вопрос Пётр.
        Любые конфликты всегда были для Петра чем-то крайне нежелательным, неестественным, и болезненно им переживались, поэтому он по возможности всячески их избегал. Он страшно нервничал сейчас, но его нервозность, вероятно под воздействием ревности, которая сейчас захлёстывала его с головой, трансформировалась в отчаянную агрессивность, которая до этого момента была ему абсолютно не свойственна.
        — Слушай, хлюпик, это комната моей девушки, и тебе абсолютно нечего тут делать, — угрожающе двинулся на него Никита.
        — Она вовсе не твоя девушка, и это мне непонятно, с какой стати ты тут околачиваешься со своим букетом. Вали отсюда! — распетушился Пётр, поддаваясь психозу, окончательно теряя свою рассудочность и забывая о чувстве самосохранения.
        — Че-го?!
        Пётр почувствовал, что его, вероятно, будут сейчас бить. Он никогда в жизни не дрался. Когда был малышом, никогда не участвовал в традиционных детских конфликтах из-за игрушек, поскольку всегда был готов с радостью отдавать собственность в общее пользование в силу своего бесхитростного склада. Когда подрос, научился находить необходимые слова, позволявшие ему с лёгкостью разруливать ссоры со сверстниками, и был до этого момента глубоко убеждён в том, что не существует конфликтов, которые нельзя было бы урегулировать с помощью разумных доводов. Сейчас же, возможно со страху, а возможно, просто потому, что в этой ситуации он при всём желании не сумел бы найти достаточно веских и убедительных аргументов, Пётр, разом позабыв о своей ярой приверженности к пацифизму, не дожидаясь, пока противник нанесёт удар, вмазал ему первым.
        Сражение было недолгим, Пётр, не имеющий необходимых в таком деле навыков, довольно быстро был отправлен в нокаут. Однако, справедливости ради надо заметить, что в результате этой стычки противник унёс с поля боя не многим меньше ссадин и синяков, чем досталось драчуну-дебютанту Петру, букет был со злостью отправлен Никитой в мусорное ведро, а сам Никита на сегодня, похоже, оставил мысль об ухаживаниях, распсиховавшись и разозлившись на Лин. Пётр решил, что ему не стоит испытывать муки совести по этому поводу. На войне, как на войне, а в любви каждый сам за себя.

* * *
        У Петра под глазом наливался фингал, носом шла кровь, губа распухла, и, судя по ощущениям, кое-где на теле имелись приличные кровоподтёки, но он с лёгкостью счёл бы свои боевые раны за трофеи, если б не одно обстоятельство. Пётр был озабочен тем, что ему вряд ли удастся скрыть следы драки от Лин, а объясняться с ней по этому поводу ему очень не хотелось бы. Он предпочёл по-быстрому покинуть место происшествия, чтоб она не застукала его тут в таком нелицеприятном виде.
        Очень надеясь никого не встретить по дороге, Пётр поковылял к себе. Он уже почти достиг цели, как в коридоре мужского крыла нарисовался Глеб. Бросив Глебу приветствие и быстро отвернувшись, Пётр нажал на ручку своей двери.
        — Стоять.
        На плечо Петра легла жёсткая ладонь. Пётр обречённо повернул к Глебу лицо. Тот пару секунд смотрел на него, потом спокойно сказал:
        — Это надо исправить. Идём.
        Пётр безропотно последовал за Глебом в его комнату, думая о том, что, возможно, это к лучшему, поскольку Глеб может помочь ему по-быстрому привести в порядок физиономию, и тогда Лин вообще ни о чём не узнает.
        Глеб усадил Петра на кровать и стал рыться в своём ящике со склянками. Несколько секунд в комнате был слышен только мелодичный звон стекла. Наконец Глеб нашёл нужную баночку с какой-то оранжевой субстанцией и повернулся к Петру.
        — Вот, это быстро сводит синяки и ушибы. Правда, придётся часок походить в боевой раскраске. Ровно через час просто смоешь мазь — от синяков и следа не останется. Сиди смирно, сейчас сделаем тебе макияж.
        Глеб стал аккуратно наносить мазь на синяк под глазом.
        — Тебя кто так отделал? — поинтересовался он по ходу дела таким тоном, словно спрашивал Петра о том, не идёт ли на улице дождь.
        — Никто, — буркнул Пётр, — …я ударился. Упал и ударился. Я же вечно падаю.
        У Петра вдруг мелькнула мысль о том, что эта отмазка вполне может подойти и для Лин, если она увидит его физиономию прежде, чем с неё сойдёт весь компромат, и ему полегчало.
        — Понятно, — спокойно сказал Глеб.
        Он добросовестно разукрасил мазью физиономию Петра, потом взглянул на него понимающе и заявил:
        — Слушай, Петь, наверное, каждый нормальный мужик хоть раз в жизни вот таким вот макаром падал и ударялся мордой об табуретку. Всё это понятно. Просто иногда такие моменты не следует оставлять безнаказанными, и нет ничего зазорного в том, чтоб обратиться за помощью к друзьям. Ты уверен, что моя помощь тебе не нужна?
        — Уверен, — надулся Пётр.
        — Хорошо. Но если хочешь, я могу научить тебя нескольким приёмам. На всякий случай. Если дерёшься, надо делать это грамотно. По крайней мере, нужно уметь защищаться. Не дело позволять кому-то лупить себя, как грушу.
        — Ничего подобного, — возмутился Пётр. — Я ему тоже навалял, как следует. И вообще, я первый его ударил.
        Глеб чуть приподнял брови.
        —Серьёзно? — ухмыльнулся он. — Должно быть, причина была очень веской. Ну ладно. Так научить тебя?
        — Не надо. Я пацифист, — отмахнулся от него Пётр.
        — Оно и видно, — развеселился Глеб. — На теле у тебя ушибы есть?
        Пётр согласно кивнул.
        — Держи банку, намажешься сам, мне уже некогда с тобой возиться.
        — Ладно. Спасибо.
        — Да не за что. Если что, приходи за мазью. У меня этого добра на целую роту таких пацифистов, как ты, хватит, — иронично заметил Глеб.
        — Ага, обращусь, если что, — хохотнул Пётр.
        — Неужели из-за девушки подрался? — подумал Глеб, закрывая за ним дверь. — Ну не за идею же. За идею давил бы противника аргументами, а не кулаками махал бы. М-да-а… удивил ты меня, приятель. Сильно удивил…

* * *
        Пётр вышагивал по своей комнате с голым торсом, местами покрытый оранжевыми пятнами, словно геккон-переросток. Он всё-время поглядывал на часы и нервничал, поскольку до того момента, когда можно будет смыть мазь, оставалось ещё приличное количество времени. Пётр опасался, что Лин может зайти к нему и застать его в таком виде, тогда расспросов не оберёшься. Мысль о том, что она вообще может не зайти к нему сегодня, призванная снять нервное напряжение, произвела обратный эффект, жутко его расстроив.
        Когда оставалось потерпеть ещё буквально минут пятнадцать, в дверь постучали. Пётр напрягся, решив в ту же секунду, что просто не станет пока открывать дверь, сделав вид, что его нет в комнате, но голос Дэна, раздавшийся из коридора, его успокоил.
        — Петруха, ты тут?
        Не дожидаясь ответа, Дэн ввалился в комнату.
        — Монстр на свободе? — первым делом поинтересовался он.
        — Нет, в ящике сидит, — успокоил его Пётр.
        — Ох, ты ж, блин горелый! — воскликнул Дэн, заметив, что Пётр имеет нехарактерный для своего обычного состояния окрас. — Ты что, инфекцию какую-то подцепил, что ли? — полюбопытствовал он, с интересом разглядывая Петра. — На жабью водянку, вроде, не похоже, от тебя тогда воняло бы сильнее. А это случайно не пятнистая лихоманка? — не то в шутку, не то всерьёз, перебирал сомнительные диагнозы Дэн. — У тебя чирьев на заднице нету? Чирьи на заднице — это самый верный признак лихоманки.
        — Да ну тебя, — фыркнул Пётр. — Это мазь от синяков. Упал я. Понял?
        — Да понял, как не понять. Ты на морду, что ли, приземлялся? Так упасть, уметь надо. Хотя, ты ж в этом деле виртуоз, — хохотнул Дэн. — Вообще, сегодня прям какой-то день травматизма. Новичка нашего, Никиту, на кухне встретил. Ходит злой, как собака, и весь какой-то поцарапанный, будто его кошки драли, или девчонка от души уделала.
        Пётр насупился и спросил раздражённым тоном:
        — Ты чего пришёл-то?
        — А-а-а… Да я спросить хотел, какие планы у тебя на вечер. Думаем толпой в кино выбраться. Ты как, пойдёшь? Хотя… ты ж весь такой красивый.
        — Я… не знаю пока, — растерялся Пётр. — А что… все идут?
        — Ну, насчёт Лин и Эм я пока ещё не в курсе, а Женька и Лиза точно идут. Ну и мы с Илюхой тоже. Новенького не спрашивал, но он, по-моему, не в том настроении сегодня, — хмыкнул Дэн.
        — Слушай, я немного позже сориентируюсь и скажу. Во сколько идёте? — поинтересовался Пётр.
        — В семь в холле встречаемся.
        — Ну, если пойду, то в семь буду в холле.
        — Ладно. Подгребай тогда к семи.
        Дэн открыл дверь и шагнул в коридор.
        — О, Лин! — воскликнул он, по-видимому обнаружив в коридоре Лин. — Тебя-то мне и нужно!
        Пётр жутко распсиховался, метнулся за одеждой, спотыкаясь и опрокидывая всё, что попадалось на пути. Пока Дэн разговаривал с Лин в коридоре, он успел судорожно натянуть на себя футболку, прикрыв компромат на теле, и кое-как пригладить растрепавшиеся волосы. С лицом он при всём желании уже ничего сделать не успел бы, и о том, чтоб притвориться, будто его нет дома, тоже речи уже не шло — Дэн оставил дверь открытой нараспашку, и Лин сразу заглянула в комнату, как только закончился короткий разговор.
        — Привет. К тебе можно? — улыбнулась она, делая шаг в комнату.
        — Д-да. Привет, — обречённо выдохнул Пётр, ощущая себя загнанным в угол. — Э-э-э… проходи.
        Он засуетился, поднимая вещи, которые сшиб в спешке, и пряча от неё лицо, хотя в этом уже не было смысла.
        Она остановила его, поймав за руку, и заставила повернуться к ней лицом.
        — Это что такое? — озадаченно поинтересовалась Лин.
        — Это? Это мазь… Её надо смыть…, — ответил Пётр, чувствуя, что краснеет. Он скосил глаза на часы, висящие на стене, — через семь минут я её смою.
        — А зачем на лице мазь? — прокурорским тоном спросила Лин.
        Разговор шёл совсем не в той последовательности, на которую рассчитывал Пётр. Он окончательно растерялся и смутился, в душе проклиная свою неспособность убедительно врать, когда в этом есть такая острая необходимость. Он вдохнул поглубже и, стараясь сохранять беспечный тон, ответил:
        — Да не обращай внимания. Я упал. Всего пара синяков. Они уже сходят.
        — Петь, да не ври ты мне, ты же всё равно не умеешь. Тебя что, избили? — расстроено и сочувственно спросила Лин.
        — Да почему избили?! — жалость в её голосе и сама постановка вопроса жутко возмутили Петра. — Я подрался, Лин! Ясно? Мужчины иногда дерутся. Ты о таком что, никогда не слышала? — раздражённо заявил он.
        — ТЫ подрался? — Лин была крайне озадачена и его тоном, и заявкой. — Да из-за чего ты мог драться? Это совсем на тебя не похоже.
        — Значит, ты не очень хорошо меня знаешь, — буркнул Пётр.
        Он сам не понимал, почему так раздражён. Чувствовал, что может сейчас запросто наделать глупостей, но никак не мог справиться со своим бунтарским настроением.
        Лин какое-то время молча на него смотрела, потом осторожно коснулась кончиками пальцев оранжевого пятна под его глазом.
        — Болит?
        — Н-нет…, — пробормотал он, боясь пошевелиться.
        — Хорошо, — Лин убрала руку. — Ты пойдёшь сегодня в кино со всеми?
        — А ты идёшь? Или… может, мы с тобой одни куда-нибудь сходим?… Сами… Вдвоём… Это всё я сейчас смою, — поспешно прибавил он, указывая на свою разукрашенную физиономию. — Глеб обещал, что следов не останется.
        — Хорошо, пойдём вдвоём, — улыбнулась Лин.
        — Когда мне зайти за тобой? — спросил Пётр, настроение которого кардинально поменялось, став восторженно-романтическим.
        — Давай в семь. Я должна доделать одну работу.
        — Тогда в семь, — кивнул Пётр.
        Лин повернулась к двери.
        Пётр испытывал некоторую неудовлетворённость. Душа его настойчиво требовала ясности прямо сейчас.
        — Лин, постой, — он поймал её за руку. — Скажи… это, ведь… это будет свидание?
        Лин улыбнулась.
        — Ну… если хочешь, то да, это может быть свиданием.
        — Хочу… Да… Отлично, — активно закивал головой Пётр. Его лицо выглядело сейчас весьма живописно — ярко-оранжевые пятна на пунцовом фоне.
        — Я пойду. До вечера, — сказала Лин, с трудом удерживаясь от того, чтоб не рассмеяться.

* * *
        Свидание получилось совсем не таким, каким Пётр его себе представлял. Лин была приветливой и доброжелательной, с удовольствием поддерживала разговор, и они совсем неплохо провели время вдвоём, но и только. С её стороны не было ни единого намёка на то, что ей нужно от этой встречи что-то большее, чем просто тёплое дружеское общение, а сам Пётр так и не решился проявить инициативу. На него совсем некстати опять накатила жуткая неуверенность в себе. За весь вечер он так и не сумел заставить себя хотя бы за руку её взять с дальним прицелом. Провожая её до комнаты, он надеялся использовать свой последний шанс, собирая волю в кулак и настраивая себя на то, что он должен, наконец, решиться поцеловать её.
        Но удаче, видно, совсем не было дела до Петра в этот день. Никита сидел на полу под дверью в комнату Лин, подпирая её спиной. Он подхватился на ноги, мельком взглянул на Петра и сразу повернулся к Лин.
        — Лин, можно мне с тобой поговорить? — спросил он негромко и, на удивление, спокойно.
        Она молча смотрела на него пару секунд, потом перевела на Петра растерянный взгляд.
        — Я пойду, — пробормотал Пётр, развернулся и быстро зашагал прочь.
        Лин и Никита какое-то время молча смотрели друг на друга. Наконец он заговорил:
        — Лин, знаешь, я всё-время что-то не то говорю и делаю, срываюсь и психую, как дурак, и никак не могу найти нужные слова, чтоб объяснить, что на самом деле чувствую… Это от безысходности, наверное… Я за эти полтора месяца совсем извёлся. Может быть, я уже упустил возможность всё поправить, и для тебя всё это уже не имеет значения, но я должен сказать… Лин, я не могу без тебя… Пытался. Не могу. На тебе свет клином для меня сошёлся. Если ты не со мной, всё паршиво и бессмысленно… Мне так больно от того, что я сам всё испортил, прямо хоть в петлю лезь. Никогда не думал, что окажусь в такой ситуации, потому что всегда знал, что мне только ты нужна, и сейчас тоже это знаю. Подозреваю даже, что я однолюб, хоть тебе, наверное, сложно в это поверить, — горько ухмыльнулся он. — Знаешь, я в тебя с десяти лет влюблён и за всё это время мне ни разу не приходило в голову, что кто-то может быть красивее и лучше тебя. И что же мне теперь с этим делать, Лин?
        — С десяти…? — неожиданно для себя самой удивлённо пробормотала Лин. — Ты никогда мне не говорил. Мы же только в старших классах стали общаться.
        Он отрицательно мотнул головой.
        — Я и до этого замечал тебя на улице и в школе, когда мы ещё совсем детьми были. Ты же рыжая, тебя сложно не заметить. Но в душу ты мне запала, когда я увидел тебя как-то в парке. Ты была в таком пышном зелёном платье с оборками, сидела прямо передо мной на карусели, твои волосы разлетались по ветру и на солнце казались золотыми. Это было похоже на волшебство. Я от тебя глаз не мог оторвать. Ты моя детская любовь, первая и единственная.
        — А я помню то зелёное платье, — вдруг улыбнулась Лин. — Оно мне очень нравилось. Я воображала, будто я лесная фея, когда надевала его.
        — Ты была похожа на фею, — кивнул Никита.
        Она молча смотрела в его глаза.
        — Лин… я страшно по тебе скучаю, — вдруг тихо и проникновенно сказал он. — Мне так тошно от мысли, что всё для меня уже в прошлом… Ты совсем не можешь простить меня?
        — Я тоже скучаю по тебе, Ник, — ответила она, с трудом сдерживая слёзы.
        — Ну что ты, Лин? — шепнул он, притягивая её к себе. — Я же тут, только позови. Клянусь, я никогда больше не обижу тебя.
        Она так соскучилась по его рукам и губам, и по этому ощущению правильности происходящего и собственной души на месте, что смогла, наконец, забыть о своей обиде. Она вновь готова была доверять ему и любить. Потому что для неё на нём тоже свет сошёлся клином. Правда, она предпочла об этом умолчать.

* * *
        — Значит, ты тоже одна из них, — произнёс Никита тоном, в котором она не сумела различить никаких эмоций.
        — Тебя это смущает? — спросила Лин, испытывая какое-то внутреннее напряжение.
        — Нет… Нет. Просто это немного неожиданно, — сказал он, растирая пальцами лоб. — Я знал, что твой отец такой, но я привык к тому, что сама ты такая же, как я… Я обычный. Тут выше головы не прыгнешь. А у тебя такие возможности… Тебя саму не будет смущать, что я не такой, как ты?
        — Ты не понимаешь, Ник, — покачала она головой. — Это не возможности. Это моя обязанность. Я в любой момент могу почувствовать, что кому-то нужна. Если ты хочешь быть со мной, тебе придётся это понимать и принимать. Возможно, это будет совсем непросто для тебя. А в том, что ты обычный, нет никаких сложностей для меня.
        — Лин, я тебя люблю. Главное, чтоб ты была со мной, а всё остальное не важно, — уверенно заявил он. — Я ведь всегда знал, что ты особенная. Эта твоя способность, или обязанность, она соответствует твоей натуре, так что, в этом нет ничего такого уж странного. Вот если б ты оказалась каким-нибудь злым демоном, тогда это, наверное, было бы для меня испытанием, — усмехнулся он. — Правда, мне кажется, что я и тогда не смог бы тебя разлюбить… Лин, скажи, то, что ты делаешь, это не может быть опасно для тебя? — спросил он, послав ей встревоженный взгляд.
        — Нет… Думаю, нет.
        — А если ты не захочешь ответить на зов? Ты можешь не лететь, если не захочешь? — почему-то всё больше беспокоясь, поинтересовался он.
        — А если бы ты знал, что от тебя зависит чья-то жизнь, ты смог бы не отозваться? — спросила она, глядя ему в глаза.
        —…Ну да, я понимаю.
        — Тогда больше не спрашивай меня об этом, — мягко улыбнулась она ему.
        — Я боюсь за тебя, Лин, — сказал он, сжав её ладонь. — Самое паршивое, что я никак не могу тебя защитить.
        — Нет необходимости меня защищать. Не бойся, со мной ничего не может случиться. Я не одна, — уверенно сказала она.
        Он молча кивнул и прижал её к себе.

* * *
        — Ты не занят? — Лин осторожно заглянула в комнату Петра.
        Он отрицательно помотал головой.
        Какое-то время они стояли друг напротив друга и молчали. Лин не знала, как ей начать этот разговор, а ему нечего было ей сказать, поэтому он терпеливо ждал. Наконец она решилась:
        — Петь, я не знаю, что можно сказать в такой ситуации… В общем… ты прости меня, за то, что я тебя обнадёжила. Ты самый лучший парень, из всех, кого мне приходилось встречать, просто я люблю другого.
        — Я это понимаю… не стоит извиняться, — бесцветным голосом произнёс Пётр.
        — Нет, я виновата… Мне нужно было самой решать свои проблемы, а не втягивать тебя во всё это, — продолжала она бормотать, потому что чувство вины не давало ей покоя.
        Его лицо, против обыкновения, было совсем бледным, и это заставляло сердце Лин сжиматься от жалости.
        — Лин, поверь, ты зря заморачиваешься, — сказал он, стараясь, чтоб голос звучал ровно, хотя ему это не слишком хорошо удавалось. — По правде, я ведь знал, что так будет. Ты не обещала мне ничего, всё было честно. Это правильно, что вы с Никитой разобрались во всём… Я сам не должен был встревать между вами. Я же всё понимал… И вообще… Лин, послушай, давай закончим этот разговор. Всё нормально, правда.
        — Да… мне, наверное, лучше уйти, — пробормотала Лин и повернулась к двери.
        Она уже взялась за дверную ручку, но потом вдруг остановилась и опять повернулась к нему лицом.
        — Петь… послушай, — не слишком уверенно сказала она. — Ты же знаешь, что я могу. Я могла бы забрать твою боль, если ты мне позволишь. Я знаю, что тебе очень нелегко сейчас. Я могу тебя от этого избавить.
        Он, недоумевая, смотрел на неё какое-то время.
        — Лин, а что ты чувствуешь, когда применяешь свою магию? — вдруг спросил он уже с некоторой долей заинтересованности.
        — Зачем тебе это знать? — чуть улыбнулась Лин.
        — Считай это научным интересом, — улыбнулся он ей в ответ.
        — Ну… я получаю чёткое представление о душевной проблеме, — осторожно ответила Лин.
        — То есть… ты пропускаешь чьи-то переживания и чью-то боль через себя?
        — Это кратковременное ощущение, я с этим довольно быстро справляюсь, — заверила его Лин. — В этом нет ничего особенного. Чтоб помочь, нужно знать, с чем имеешь дело. Мне кажется, это правильно, иначе всё было бы слишком просто. И потом… это ведь того стоит.
        — Да… это того стоит, — сказал он, глядя на неё задумчиво.
        — Петь, ну так… ты мне позволишь? — ещё раз осторожно поинтересовалась она.
        Пётр отрицательно помотал головой.
        — Нет, Лин, в этом нет никакой необходимости.
        — Ну, зачем ты упрямишься? — с горячностью выдала она. — Если ты боишься, что мне будет больно, так это всё ерунда! Ну что ты придумываешь лишние сложности, когда всё можно решить за считанные секунды! Я не хочу, чтоб ты страдал из-за меня! Ну, пожалуйста, ну отдай ты мне это и живи спокойно! И я буду спокойна за тебя! Поверь, ты сделаешь мне одолжение, если согласишься!
        — Не горячись, Лин, — улыбнулся Пётр. — Мне приятно, что ты обо мне беспокоишься, но я сам в состоянии справиться со своими переживаниями. Я не считаю, что это правильно, вот так, одним махом ампутировать человеческие чувства, даже, когда они очень болезненны, если человек сам способен в себе разобраться. В этой жизни ничего не происходит просто так.
        — Опять эта твоя философия, — хмыкнула Лин.
        — Угу, — кивнул Пётр. — Ну что поделаешь, я такой, какой есть.
        — Ты самый лучший, — сказала она с чувством.
        — Но любят не самых лучших, так? — с горькой иронией хмыкнул он.
        — Самых лучших тоже любят, можешь не сомневаться, — улыбнулась Лин. — Кому-то с тобой сильно повезёт.
        — Да-да, — шутливо закивал головой Пётр. — Лин, мне кажется, у тебя есть дела поважнее, чем сюсюкаться тут со мной. Ты же видишь, я в порядке.
        — Ну ладно, уже ухожу, — согласно кивнула Лин, испытывая лёгкое сожаление от того, что он её выставляет.
        Лин ушла. Пётр минут пять активно мерил комнату шагами, затем ещё некоторое время бесцельно перекладывал какие-то вещи с места на место. Потом взял полотенце и пошёл в душ.
        Он долго мок там, подставляя лицо под прохладные струи, ощущая на губах слегка солоноватый вкус воды и уверяя себя, что обязательно выкарабкается, потому что нет ведь ничего невозможного для человека с интеллектом и разумной философией.
        Глава 12.Всё к лучшему
        — Ох, Дэн, если бы не ты, эта псина точно меня искусала бы. С тобой-то всё в порядке?
        Лиза тяжело дышала, и эти слова выговорила с трудом. На её лице всё ещё читался сильный испуг.
        — Всё нормально, только рукав порван, — заверил её Дэн.
        Лиза возвращалась с занятий и уже подходила к общаге, когда на её пути непонятно откуда возникла огромная собака, которая самым бесцеремонным образом облаяла её с ног до головы. Псина выглядела весьма агрессивно, грозно рычала, скалила зубы и, похоже, готова была наброситься на бедную Лизу, но, к счастью, в этот момент из общаги вышел Дэн и оперативно разрулил ситуацию. Вначале он просто попытался отогнать собаку, но стоило ему сделать шаг, как та бросилась на него и вцепилась ему в рукав. Дэну ничего другого не оставалось, кроме как применить магию. Псину в один момент отбросило в сторону, и она, поскуливая и поджав хвост, унеслась куда-то в городские дебри. Дэн сгрёб до смерти перепуганную Лизу в охапку и притащил её в общагу. Сейчас она сидела на диване в холле, всё ещё дрожа мелкой дрожью от пережитого потрясения, на глаза наворачивались слёзы.
        — Ну что ты? Успокойся, всё ведь обошлось, — утешал её Дэн.
        Видя, что Лиза никак не может прийти в себя, он присел рядом и обнял её за плечи, желая приободрить. Лиза уткнулась ему в грудь и заревела в голос, обильно поливая его рубашку слезами.
        Дэн совсем растерялся.
        — Лиз, давай я водички тебе принесу.
        Лиза только отрицательно помотала головой и продолжала всхлипывать, но уже тише. Дэн обречённо ждал, пока она проревётся, продолжая обнимать её и чувствуя себя крайне неловко и довольно глупо. Наконец она успокоилась и тихонько от него отодвинулась. Дэн с облегчением отпустил её. Она выглядела совсем смущённой, шмыгала носом и икала.
        — Я всё-таки принесу воды.
        Он сбегал на кухню и принёс воды в чашке.
        — Давай, попей.
        — С-спасибо.
        Лиза сделала пару глотков и глубоко вдохнула несколько раз.
        — Прости, я тут разнюнилась, — она смотрела на него виновато.
        — Да о чём речь! Всё нормально! Эта псина здорово тебя напугала. Она и меня напугала, зараза такая.
        — Да-а… если б только это. У меня вообще сегодня паршивый день. Не везёт, так не везёт, — вздохнула Лиза.
        — А что случилось?
        Он заметил нерешительность в её глазах и прибавил:
        — Давай, рассказывай, мы же друзья.
        Она почему-то почувствовала, что действительно может рассказать ему о своих девичьих бедах.
        — Да-а, в общем-то ерунда всякая… Застукала сегодня парня, с которым совсем недавно начала встречаться, за обжиманцами с другой девушкой, — она сморщила нос и горько усмехнулась. — Не то, чтоб он для меня много значил, но, всё равно, противно. Зачем было голову мне морочить? Да фиг с ним. Неприятно только, что завтра у моей сокурсницы вечеринка по поводу дня её рождения, мы с ним вместе собирались пойти. Теперь вот и не знаю, стоит мне туда ходить, или нет. Он учится на моём курсе и тоже туда приглашён. Небось, притащится со своей пассией, если только она после моего наезда не послала его куда подальше. Я так поняла, что для неё это тоже был большой сюрприз. Как-то она совсем неласково на него смотрела, — захихикала Лиза, к которой уже успел вернуться её обычный оптимизм.
        Дэн, глядя на неё, тоже развеселился. В нём вдруг ожил дух авантюризма.
        — Слушай, Лиз, а давай я пойду с тобой на эту вечеринку. Ну как? Я подойду на роль твоего парня? — он подмигнул ей. — Мы с тобой будем самой крутой парой на этом сборище и утрём нос твоему дурику. Заодно могу потом рыло ему начистить, если хочешь.
        Лиза рассмеялась.
        — Ты серьёзно?
        — А что, думаешь, я не справлюсь?
        — С чем, с рылом, или с ролью моего парня?
        — Да и с тем, и с другим. Если сомневаешься, то ты меня сильно недооцениваешь! — Дэн выпятил грудь. — Я буду таким галантным кавалером, что тебе и не снилось! Рыло тоже обещаю чистить с энтузиазмом. Ну как, договорились?
        Лиза совсем повеселела. После пережитого нервного потрясения ей всё казалось смешным.
        — Ладно, рыло, пожалуй, оставим в покое, не стоит он того, а вот отказываться от предложения насчёт сопровождения точно было бы совершенной глупостью с моей стороны. Значит, завтра встречаемся тут в шесть вечера.
        — Замётано, мисс. Вы точно не пожалеете о своём выборе. Вам посчастливилось заполучить самого видного кавалера в округе, — он картинно провёл пятернёй по чёлке, делая вид, что поправляет причёску, и скорчил самодовольную мину.
        — Ах, я нисколько в этом не сомневаюсь. Просто не верю своему счастью! — жеманно ответила Лиза, поддерживая его дурашливый тон и продолжая давиться смехом.
        — Так, а форма одежды у нас какая? — поинтересовался Дэн.
        — Да любая. Как хочешь, так и одевайся. Хоть голым иди, — беспечно махнула рукой Лиза.
        — Лиз, надеюсь, ты понимаешь, что я ведь могу и буквально твои слова понять, — хмыкнул Дэн.
        — И что, ты правда способен пойти на вечеринку голым? — расхохоталась Лиза.
        — Слушай, ты живёшь со мной на одном этаже уже почти три года, всё это время тесно общаешься со мной в одной компании и до сих пор не знаешь, на что я способен, а на что нет? — заявил он, глядя на неё с откровенным лукавством.
        — Хорошо. Тогда, по идее, ты тоже должен знать, способна ли я пойти на вечеринку в компании голого парня, — с таким же лукавством посмотрела на него Лиза. О своих печалях она уже и думать забыла.

* * *
        На следующий день в условленное время Дэн, одетый с иголочки, ждал Лизу в холле. Настроение у него было превосходным. Он отнёсся к этой вылазке в свет, как к забавному приключению, намереваясь отлично провести время, и, к тому же, ему приятно было оказать Лизе услугу.
        Лиза не заставила себя долго ждать. Появившись в холле, она лукаво ему улыбнулась.
        — Что ж ты вырядился, как на бал? А я уж подумала, что ты и правда собираешься голым пойти. Выходит, плохо я тебя знаю.
        — Да нет, Лиз, ты нисколько не ошиблась в своём нелицеприятном мнении на мой счёт. Просто я, как это ни парадоксально звучит, способен иногда думать не только о себе, — пафосно изрёкДэн. — Ты понимаешь, в костюме Адама я, безусловно, ослепительно прекрасен, но в этом-то и проблема. Согласись, нехорошо получится, если нам с тобой придётся весь вечер отбиваться от толпы ошалевших от моей неземной красоты девиц, вместо того, чтоб спокойно веселиться, — с самым серьёзным видом заявил он. — Поневоле приходится быть скромнее и жертвовать личным успехом ради дружбы.
        Лиза расхохоталась.
        — Пойдём, хохмач. Чувствую, мне с тобой скучать не придётся.
        — А мы что, идём вместе на вечеринку, чтоб скучать? Я же обещал быть самым классным кавалером, а классный кавалер не должен позволять даме соскучиться. Кстати, ты потрясающе выглядишь!
        — Правда? Или ты просто исполняешь обязанности галантного кавалера, в которые входит делать даме комплименты? — игриво спросила Лиза.
        — Ну, конечно, я исполняю обязанности. Но платье тебе, действительно, очень идёт, — подмигнул ей Дэн.
        — Спасибо. Мне страшно приятно от тебя это слышать. Ладно, пойдём, а то опоздаем. Надеюсь, это не последняя любезность, которую я сегодня от тебя услышу?
        — Ну что ты! Я весь вечер в полном твоём распоряжении и готов говорить любезности, пока язык не сломаю. А поскольку он у меня без костей, то у тебя скорее уши завянут от моих комплиментов, чем я устану тебе их делать, — заявил Дэн, подавая Лизе руку.
        — Меня это вполне устраивает, — рассмеялась Лиза, — можешь продолжать испытывать мои уши на прочность.
        Они отправились на мероприятие в отличном настроении. Дэн был в ударе. Он давно не чувствовал себя таким живым и жизнерадостным. Ему доставляло огромное удовольствие смешить и развлекать Лизу и окружающих, привлекая всеобщее внимание. Видя восторг в её смеющихся глазах, он из кожи вон лез, чтоб все девушки на вечеринке ей завидовали, и ему это с успехом удавалось.
        Вечеринка закончилась довольно поздно, до общаги было далековато, но они пошли домой пешком, желая продлить этот удачный вечер. Веселье немного поутихло, и они просто брели по городу, болтая о всякой ерунде. На улице уже пахло весной. Небо было глубоким и звёздным, а городские улицы казались уютными и тёплыми.
        Они не заметили, как очутились в холле общаги, где их пути расходились.
        — Ну, что… всё? По комнатам? Спасибо тебе за отличный вечер. Я давно так не веселилась, — улыбаясь, сказала Лиза.
        — Не за что. Я тоже отлично провёл время, — улыбнулся Дэн в ответ. — Ну как я справился с ролью твоего парня?
        — Блестяще! Такого классного кавалера у меня никогда не было. У тебя прирождённый актёрский талант.
        Он вдруг притянул её к себе и мягко прикоснулся к щеке губами.
        — Это зачем? — спросила Лиза, краснея.
        — Это из роли, последний штрих. Если я твой парень, то должен поцеловать тебя на прощанье.
        — Если ты мой парень, то целовать нужно не в щёчку, — неожиданно для самой себя тихо сказала Лиза, глядя ему прямо в глаза и пытаясь улыбнуться.
        — Правильно, — шепнул он ей прежде, чем пол ушёл у неё из-под ног.
        Когда Лиза снова обрела способность говорить, она, с трудом приходя в себя и пытаясь свести всё к шутке, сказала:
        — Что ж… браво. Я поверила. Настолько талантливо сыграно, что мне даже жаль немного, что ты на самом деле не мой парень.
        — А есть причины, по которым я не могу им быть по-настоящему?
        Он всё ещё обнимал её, и она чувствовала по тону его слегка севшего голоса, что если сейчас заглянет в его глаза, то опять в них утонет. Она, не глядя на него, отрицательно покачала головой.
        — Тогда, что нам мешает?
        Лиза наконец справилась с собой и подняла на него глаза. Он смотрел на неё с нежностью, которой она от него совсем не ожидала.
        — Ты… серьёзно?
        — Я что, похож на шутника?
        Этот ответ обоих заставил расхохотаться.
        — Ну, хватит уже ржать над серьёзными вещами! — выкрикнул Дэн сквозь смех. — Вот тебе!
        Он сгрёб её в охапку и запечатал её смеющийся рот поцелуем. Она, в свою очередь, запустила пальцы ему в волосы и с удовольствием ответила на поцелуй.

* * *
        Пётр опаздывал на лекцию. Он нёсся по университетской лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и посапывая от напряжения. Преодолев лестничный пролёт, он влетел в коридор этажа и на полном ходу столкнулся с какой-то девушкой, которая в том же темпе неслась в сторону лестницы. Столкновение получилось очень ощутимым, они оба едва удержались на ногах. Девушка испуганно вскрикнула, её сумка отлетела в сторону, из неё вывалились тетради и куча каких-то канцелярских и дамских мелочей, усеяв пол вокруг. Пётр, рассыпаясь в извинениях, бросил свою сумку на пол и стал поспешно всё это подбирать, предавая девушке. Та, присев на корточки, молча торопливо запихивала своё имущество в сумку, не глядя на парня. Пётр протянул руку к очередному конспекту, девушка вдруг тоже сделала движение в ту же сторону, и они одновременно ухватились за тетрадь, потянув её каждый на себя. Пётр сразу отпустил тетрадку и взглянул на девушку. Та тоже посмотрела ему в лицо и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.
        — Слушай, а ты ведь в общаге живёшь? — вдруг спросила незнакомка, продолжая ему улыбаться. — В магическом корпусе, так?
        — Угу, — кивнул Пётр, краснея, но не отводя глаз.
        — Я тоже там живу. На пятом этаже. А ты…
        — …на седьмом, — кивнул Пётр.
        Девушка поднялась на ноги, Пётр тоже выпрямился в полный рост.
        — Я Ася, — снова улыбнулась она.
        Она была маленькой и хрупкой. Озорная короткая стрижка с длинной тёмной чёлкой, спадающей на глаза, делала её похожей на хулиганистого подростка, однако в больших тёмно-карих глазах светились живой ум и проницательность.
        — Пётр, — представился он, краснея всё гуще.
        — Ну ладно, ещё увидимся, — бросила ему Ася, подхватила свою сумку и побежала на лестницу.
        Пётр поспешил в лекционный зал.

* * *
        Несколько дней спустя Пётр после занятий вышел на крыльцо университетского корпуса и обнаружил, что на улице идёт проливной дождь. Он стал копаться в сумке, отыскивая в ней зонт. По рассеянности Пётр остался стоять слишком близко от входной двери, поэтому неудивительно, что через пару секунд эта самая дверь, распахнутая с ноги очередным выходящим из здания студентом, треснула его так, что он на пару шагов отлетел в сторону. Пётр, болезненно поморщившись, вывернул назад руку и потёр ушибленную спину.
        — Что, не везёт тебе сегодня? — раздался вдруг совсем рядом весёлый девичий голос.
        Пётр обернулся и встретился глазами со своей новой знакомой. Ася стояла тут же на крыльце под навесом, вероятно не решаясь выйти под дождь, и улыбалась ему.
        — Привет, — сказал он, по обыкновению покрываясь краской.
        — Привет, — задорно отозвалась она. — Ты в общагу сейчас?
        — Угу, — согласно кивнул он.
        — А зонтик у тебя есть? — поинтересовалась она. — Я свой сегодня забыла.
        — Есть. Сейчас найду.
        Пётр ещё немного покопался в сумке и извлёк наконец оттуда зонтик. Раскрыв его, он сделал приглашающий жест, и Ася нырнула к нему под зонт, взяв его под руку. Они решительно вышли под дождь и устремились к автобусной остановке, дружно перепрыгивая через лужи и обмениваясь весёлыми репликами.
        Потом они, плотно прижатые друг к другу, ехали в автобусной давке, которая, как известно, сближает людей, как ничто другое. Затем опять бежали под одним зонтиком от остановки до общаги. Они не теряли отведённого им времени даром и за этот короткий срок сошлись гораздо ближе, чем иногда люди сходятся, общаясь месяцами, поэтому, не было ничего удивительного в том, что вечером они отправились вместе в кино. Снова под одним зонтом.

* * *
        Лиза не была бы Лизой, если б узнав о том, что Пётр встречается с Асей, второкурсницей с факультета психологии, не сочла бы необходимым познакомиться с ней поближе. Благо, Ася тоже проживала в магическом корпусе общежития всего двумя этажами ниже. Не важно, к каким ухищрениям пришлось прибегнуть Лизе, чтоб собрать об Асе максимум информации, суметь с ней познакомиться и даже подружиться, следует лишь заметить, что Лизины действия были мотивированы исключительно желанием убедиться в том, что Петенька попал в хорошие руки. Она в этом убедилась и заодно приобрела в лице Аси ещё одну подругу.
        Как-то вечером Лиза и Ася, распивая вдвоём чай на кухне седьмого этажа, весело болтали. Разумеется, о своих парнях.
        — Ась, а тебя не грузит Петькина хроническая неуклюжесть? — без обиняков поинтересовалась Лиза.
        — Какая ещё хроническая неуклюжесть? — удивлённо приподняла брови Ася.
        — Как это какая? — удивилась в свою очередь Лиза. — У него же вечно всё из рук валится!
        — Не знаю о чём ты. Я за ним такого не замечала, — категорично заявила Ася. — То, что он иногда бывает немножко рассеянным, ещё не значит, что он неуклюжий. А случайно споткнуться, или чашку разбить любой может. Я тоже иногда что-нибудь роняю. Подумаешь. Он просто немножко стеснительный. Лично мне это даже нравится. И вообще, с ним интересно, он очень много знает. Он добрый, внимательный, умный, симпатичный…
        — Ты его любишь, да? — улыбнулась Лиза.
        — Да, — спокойно кивнула Ася.
        — Ему с тобой повезло, — продолжала улыбаться Лиза.
        — Мне с ним тоже, — улыбнулась в ответ Ася.
        — Счастливая…, — с какой-то едва уловимой лёгкой грустью протянула Лиза.
        Ася внимательно на неё посмотрела.
        — Лиз, мне казалось, у вас с Дэном тоже всё в порядке, — сказала она. — Нет?
        — Ну да, всё в порядке…, — как-то неуверенно произнесла Лиза.
        Ася вскинула брови, вопросительно глядя на подругу.
        — Я не знаю… Нам очень хорошо вместе, это да… Честно говоря, я просто не знаю, что дальше. Вроде, у него это серьёзно, — неопределённо ответила на её немой вопрос Лиза, которую неожиданно смутила тема разговора.
        — Ты что, боишься того, что эти отношения могут стать серьёзными? — спросила Ася. — Что же в этом плохого?
        Лиза неуверенно пожала плечами.
        — Лиз, а хочешь, я кое-что расскажу тебе о твоём будущем? — лукаво улыбнулась Ася.
        — Ты его видишь? — сразу оживилась Лиза. Ей было известно, что у Аси есть дар предвиденья, но сама Ася редко что-то кому-то предсказывала, ссылаясь на то, что она не может видеть будущее по заказу, а моменты такого озарения случаются у неё лишь спонтанно и довольно редко.
        — Да, кое-что я знаю, — улыбнулась Ася. — Сказать, или пусть сюрприз будет? — хихикнула она.
        — Ты что, издеваешься? — шутливо возмутилась Лиза. — Говори сейчас же!
        Ася рассмеялась.
        — Ну ладно, скажу. Через несколько лет у тебя родится сын. Будет точной копией своего отца, таким же сероглазым, светленьким и кудрявым, — лукаво прищурившись, заявила она.
        — Хочешь сказать, мы с Дэном поженимся? — рассмеялась Лиза, покрываясь краской.
        — А тебя такой расклад не устраивает? — скорчила заговорщическую рожицу Ася.
        — Не знаю. Надо подумать, — продолжала смеяться Лиза, стараясь справиться со смущением. — Я так понимаю, что год-другой для раздумий у меня ещё есть. Ась, а своё будущее ты видишь?
        — Нет, — улыбнулась Ася. — Да это и ни к чему, наверное.

* * *
        — Что ты на меня так смотришь? — поинтересовалась Лиза, глядя Дэну в лицо и улыбаясь.
        — Ничего, — улыбнулся он, не отводя взгляда. — Люблю тебя.
        Он не в первый раз говорил ей это. Она обычно лишь отшучивалась в ответ. Что-то заставляло её сдерживать собственные чувства. Однажды ей причинили боль, и она твёрдо решила, что больше этого не допустит. Она без сожаления рвала отношения, не дожидаясь, пока они станут для неё значимыми, не позволяя себе глубоких привязанностей. Она решила, что модель отношений, где кто-то любил бы её, а она позволяла бы себя любить, вполне ей подходит. Кажется, ей удалось найти человека, который её любит и чья любовь ей очень по душе. Вот только сама она, изо всех сил стараясь не отступать от позиции лишь позволяющего себя любить, почему-то всё же не чувствовала себя по-настоящему счастливой.
        Она всё смотрела в его лицо и вдруг поняла, что верит ему, что очень хочет, чтоб он всегда был рядом, и чтоб у её будущего сына были точно такие же серые лучистые глаза, как у него.
        — Я тоже тебя люблю, — тихо сказала она.
        В его глазах в ответ на её слова вспыхнуло что-то такое, что подняло в её душе бурю каких-то невероятных эмоций. Он с жаром её поцеловал, и она, отвечая на его поцелуй, вдруг почувствовала себя на седьмом небе от счастья.
        Да в Морганину Долину чьи-то чужие формулы! Она определённо ошибалась, следуя им.

* * *
        — Ловите, девчонки! — крикнула Лиза, по традиции бросая свой свадебный букет в сторону стоящих плотной группой девушек, среди которых были Лин, Ася, Женька и Эм. Никита, Глеб и Пётр стояли немного поодаль, наблюдая за процессом.
        Букет, с лёгкостью проскочив сквозь лес рук, угодил прямо в голову Женьке.
        — Вот спасибо тебе, подруга, — буркнула Женька, поправляя причёску, и рассмеялась вместе со всеми.
        — Принимай эстафету, — хмыкнул Дэн, обращаясь к Илье, который был свидетелем на его свадьбе.
        Эм вдруг поспешно выбралась из толпы и бегом устремилась куда-то. Глеб, заметив её манёвр, бросился следом. Он догнал её на дорожке, немного в стороне от места событий.
        — Эм, ты куда? Что случилось? — озадачено спросил он, поймав её за руку.
        — Ох, оставь меня в покое, мне не до тебя сейчас, — простонала она, делая попутно глубокие вдохи и обмахиваясь ладонью. — Где тут туалет?
        Вдохнув и выдохнув ещё несколько раз, она вдруг успокоилась.
        — Фух, кажется, отпустило, — сказала она и расслаблено уткнулась ему в плечо.
        — Что такое, Эм? Ты давно плохо себя чувствуешь? — спросил он взволнованно. — Ты такая бледная. У тебя что, живот болит? Тошнит?
        — Угу, тошнит, — кивнула Эм.
        — Давно? Это может быть какая-нибудь кишечная инфекция, — озабочено бормотал он.
        — Да успокойся ты, всё уже прошло, — отмахнулась от него Эм. — Я здорова.
        — Как это здорова, если тебя тошнит? — не унимался он. — Какие ещё у тебя симптомы?
        Эм чуть наклонила голову набок и смотрела на него, слегка скривив губы, с какой-то ироничной снисходительностью.
        — Что? — осёкся он. В его взгляде постепенно проступало понимание происходящего.
        — Правильно мыслишь, — ухмыльнулась Эм.
        Он несколько секунд молчал, переваривая информацию, потом решительно заявил:
        — Всё, срочно оформляем отношения.
        Ещё какое-то время Глеб выглядел слегка обалдевшим, но потом на его лице появилось довольное выражение, и он, сжав Эм в объятьях, заявил:
        — Ты помнишь, что обещала мне дочь?
        — А как насчёт двух дочерей сразу? — ответила она вопросом на вопрос, испытующе глядя на него.
        — В каком смысле? — опешил он.
        — Да в самом прямом, — раздражённо фыркнула она. — Ася сказала, что у нас будет двойня.
        — А почему Ася узнаёт обо всём раньше меня? — вдруг возмутился он. — Почему ты ей сказала, а мне нет?
        Эм это рассмешило.
        — Да потому что Асе не надо ничего рассказывать, она же сама всё видит, — усмехнулась она. — Да ладно, не дуйся. Лучше подумай о том, как мы будем управляться сразу с двумя детьми. Глеб, ты представляешь, что это такое? Это катастрофа, — хныкнула она, уткнувшись ему в плечо.
        — Перестань, Эм. Как ты можешь говорить так о наших детях?! — воскликнул он. — Ты только подумай, у нас будет сразу две дочери!
        Что-то в его тоне заставило Эм оторваться от его плеча и взглянуть на него. У Глеба была такая самодовольная физиономия, что Эм расхохоталась. Он тоже рассмеялся.
        — Ничего, Эм, мы справимся. Я же уже через два месяца получу диплом, так что, всё вполне своевременно. Всё будет хорошо, вот увидишь, — сказал он, ласково её обнимая. — Смотри-ка, голубей выпустили, — указал он рукой в небо.
        Пара белых голубей кружится над толпой, то взмывая ввысь, то падая вниз, то подчиняясь воздушным потокам, то споря с ними, то тихо зависая в воздухе, то решительно рассекая белоснежными веерами крыльев солнечные лучи, завораживая устремлённые на них взгляды красотой линий и движений. Совершенные, безупречные. В их полёте торжество жизни и какая-то безусловная, безоговорочная убеждённость в том, что в этом непростом мире, несмотря ни на что, всё же есть место любви и свету, и надежде на то, что всё непременно должно быть хорошо.
        [В романе использована цитата из новеллы О.Генри «Дары волхвов».]