Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони Иосиф Гольман
        Мужской взгляд
        Что такое простое счастье?
        Чашка кофе на нагретой солнцем веранде.
        Гроздь винограда в теплой ладони.
        Любимая женщина, которая ждет от тебя ребенка.
        Но это счастье в любой момент у тебя могут отнять - ведь не зря говорят, что от тюрьмы не надо зарекаться.
        Адвокат Ольга Шеметова никогда не идет против закона и собственной совести. Но она уверена, что если защищаешь невиновного, то в борьбе все средства хороши.
        Она возвращает людям счастье и отчаянно хочет счастья для себя - обычного, простого, женского.
        Иосиф Гольман
        Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони
                
        
        
        Эта книга вряд ли была бы написана без предшествующих, длинных изахватывающих, бесед сМариной Вячеславовной Кащенко иАлександром Всеволодовичем Алексеевым. Тем не менее, все нижеизложенное- художественное произведение, всвязи счем претензии от якобы «опознавших себя» персонажей категорически не принимаются.
        Пролог
        Боренька Семенов рос мальчиком болезненным. Иктому же единственным ребенком всемье. Отсюда- явная ивсепоглощающая любовь мамы, Екатерины Андреевны. Искрытая, но мощная- папы, Виктора Петровича Семенова.
        Нет, ничего смертельного умальчугана, ксчастью, не обнаруживалось. Зато хроническое не проходило, поскольку реально было хроническим. Гланды, миндалины, несильная, но мигрень, слабый желудок, реагировавший на любую недиетическую пищу, идаже дискинезия желчных путей. Последнее приносило действительно тяжелые приступы, сболями, «Скорой» икапельницами.
        Случалось это редко, не чаще раза вгод, однако сама возможность мгновенного выплеска крепко прицепившейся напасти делала жизнь родителей окрашенной втревожное ожидание.
        Что же касается мальчика, то, несмотря на все напасти, он получился добрым, веселым иулыбчивым.
        Никакими особыми талантами, техническими или гуманитарными, Борька не обладал. Тем не менее, за легкий нрав, незлобивость инежадность был вполне любим друзьями. Правда, сподругами встарших классах как-то не складывалось: неопытные пока девочки искали героев. Борька же героем не был. Просто был своим, легким вобщении, надежным вдружбе.
        Отец, выбрав между Борькиными болячками момент подлиннее, попытался засунуть его кзнакомому тренеру по боевым единоборствам. Не вобщую группу, разумеется: вобщей Борику какой-нибудь безголовый боец мог нанести повреждения. Речь шла скорее огруппе здоровья, чем овоспитании бойца. Хотя на втором плане отец втайне мечтал оповышении маскулинности своего милого иулыбчивого ребенка.
        С маскулинностью же как раз не складывалось.
        Борька был достаточно ловок игибок. Однако впринципе не мог понять, как можно взять иударить человека. Ему же больно!
        Тренер, Виталий Давыдович, стоял перед ним, пытаясь разозлить.
        - Нюня, хлюпик!- заводил он пацана.- Ну, врежь мне! Ну, хоть вперчатку!- подставлял он тренировочную «лапу».- Ты мужик или нет?
        - Мужик,- неуверенно отвечал Борька ихлопал своей перчаткой по «лапе» тренера.
        - Сильней!- требовал тренер.
        У мальчишки же сильней не получалось: он инстинктивно дозировал удар, чтоб не причинить человеку физическую боль.
        Речь оспаррингах не шла вообще, особенно после того, как подговоренный тренером мальчик вышел подставиться под Борькины мягкие удары. Один из них попал спарринг-партнеру внос. Мальчик, не слишком переживая- обычное дело, пошел ктренеру, тот уже намочил холодной водой вафельное полотенце.
        А вот Борька разрыдался. Ни окаком продолжении поединка речи идти не могло. Он подозрительно осматривал партнера, пострадавшего по его вине, подозревая утого сотрясение мозга или что-нибудь похуже.
        Короче, бойцом Борик так ине стал, хотя фильмы про Рэмбо смотрел судовольствием. Идаже вмечтах видел себя таким же: срельефной мускулатурой и,желательно, скрупнокалиберным пулеметом вобнаженных накачанных руках.
        А еще он мечтал спасти девчонку. От хулиганов, от бешеной собаки. Годилось ивытаскивание несчастной из-под колес быстро несущегося грузовика.
        В принципе, он мечтал спасти любую привлекательную девушку. (Непривлекательную он бы тоже, наверное, спас, но мечтательные образы все были симпатичные.) Хотя, конечно, лучше всего было спасти Наденьку Вилейкину.
        Наденька, будучи вэлите класса, относилась к Борьке тепло ировно. Но героем ее романа он уж точно не был.
        При этом ярко выраженный пацифизм Борьки вовсе не сделал из него посмешище. Иникакие жестокие дети над ним не измывались. Во-первых, не давал повода. Аво-вторых, веселого, дружелюбного парня везде хорошо принимали. Даже всекции рукопашного боя, где до того памятного случая ни разу не видели победителя, плачущего от ужаса содеянного.
        Виталий Давыдович честно сказал Борькиному отцу, что толку из парня не выйдет. Посоветовал тому ходить на бальные танцы, аеще лучше- на йогу. Пусть борется ссобственным дыханием, ане со спарринг-партнерами. Виктор Петрович итак это понимал.
        Тем не менее, пацаны из секции, даже после того, как Борька ушел, продолжали сним тепло общаться. Кстати, это стало одной из причин, по которой даже самые хулиганистые сверстники опасались задевать Борьку физически. Когда же его задевали морально, он широко улыбался, нередко сам подшучивая над собой. Ну икакой смысл пытаться уязвить человека, если он не уязвляется?
        После школы Борьку отправили вМВТУ имени Баумана. «Могила, Вырытая Трудами Ученых». Он не сопротивлялся. Технику никогда не любил, но хорошие мозги легко справлялись снауками. Кроме того, так просили родители.
        Тут надо пару слов сказать ородителях. Главой семьи номинально был папа. Аможет, ине только номинально: здоровенный, брутальный, легко управлявшийся стысячей подчиненных водном из московских, не сильно секретных НИИ.
        Мама была крепка внутренне. Нет, она ивнешне была очень даже привлекательна: рост метр семьдесят, всегда стройная иаккуратно причесанная, сбольшими карими проницательными глазами. Она никогда не кричала ине выходила из себя, хотя управляла целым продовольственным трестом. Вэпоху тотального дефицита жратвы это значило немало.
        Если папа был больше ученый, чем директор, то мама была только директором. Причем срождения.
        Единственный, кто легко мог ей прекословить без каких-либо последствий для себя,- это, конечно, Борька. Но прекословил нечасто, понимая, что мама пожизненно на его стороне. Аее голова иопыт- мальчишка уже умел их оценить- многого стоили.
        Имея такой социальный анамнез, семья Семеновых могла бы направить своего единственного ребенка практически влюбой советский вуз. МВТУ выбрали по опять же простым соображениям: близко от дома, надежная профессия (СССР уже начинал раскачиваться, аинженер- он ивАфрике инженер).
        Ну и,наконец, чтобы пропихнуть сынулю вдругие вузы, требовалось что-то предпринимать. Здесь же папе достаточно было снять трубку- он сам окончил Бауманку, иего однокурсники были там не последними людьми. Хотя маме, наверное, тоже хватило бы одного звонка- ей подчинялись продбазы Бауманского района, авкусно кушать хотят практически все граждане, независимо от пола, национальности иположения вобществе.
        Развал империи Борька пережил винституте. Да еще как пережил!
        В это трудно поверить, но тихий Борька водночасье стал звездой.
        Никто не мог понять, как это произошло.
        Да, все знали, что парень мыслит остро инеординарно. Что может классно пошутить, втом числе над собой. Но чтоб стать звездой- этого не ожидал никто.
        Он сильно вырос, хотя мускулов так ине накачал. Сутулый, рано, на третьем курсе, начавший лысеть. Сдлинными, чуть не до колен, руками. По-прежнему непьющий инекурящий.
        Звездить он начал вовсе не вучебе, там все было ровно, но ничего выдающегося. Кславе его принес КВН. ВБауманке движение было развито. Первокурсник зашел по объявлению, написанному от руки иприклеенному скотчем на доску. Зашел- иостался до диплома.
        Чем он брал, что происходило внутри, когда сутулый длиннорукий Борька выходил на сцену? Ктож даст ответ, это же искусство.
        Зал ржал, зал падал от смеха, зал угорал. Самое забавное, что если нужно было создать драматический образ, то Борька иэто проделывал блестяще.
        Мама его увлечение не воспринимала, пока однажды не оказалась на выездном концерте скавээновскими номерами.
        Она сидела, на время потеряв свой неприступный шарм, не по-дворянски раскрыв рот.
        Сын полностью контролировал зал.
        Он управлял эмоциями сотен зрителей, заставляя их то ржать, как безумных, то задумываться овечном- такие миниатюры тоже имелись врепертуаре.
        Екатерина Андреевна даже подумала осмене Борькиного вуза- ее влияние вМоскве еще не иссякло. Театральный, конечно,- никак не гарантия куска хлеба на будущее. Но италант был очевиден. Единственный, кстати, влюбимом сынуле.
        Борька выслушал маму- иотказался.
        - Не хочу быть артистом,- сказал он.
        - А кем же хочешь?- спросила та.
        Борька на полминуты задумался.
        - Я хочу путешествовать,- наконец сказал он.- Стобой, спапой. Смоей женой иребенком. По всему миру.
        - Но… это же не профессия,- мягко остановила его Екатерина Андреевна.
        Как ивсе мамы мира, она боялась за будущее свое-го ребенка. Пока всиле родители- ничего страшного. Однако рано или поздно ребенок неминуемо останется один.
        - Не профессия,- согласился Борька. Ипродолжил:- Аеще уезжать впутешествия ивозвращаться из них я хочу всвой дом. Большой, на холме, свидом на океан. Ичтоб, выйдя из дома, я мог срывать слозы теплую гроздь винограда идержать ее на ладони.
        - Зачем?- не поняла мама.
        - Для удовольствия,- не очень понятно объяснил он.
        - А как…- осторожно начала Екатерина Андреевна.
        Но сын уже догадался.
        - Как заработаю?- переспросил он.
        - Мы вряд ли сможем купить тебе виллу,- довела мысль до конца мама. Виллы всоветское время имели только классовые враги из зарубежных фильмов.
        - Ты не поняла, мамуль,- мягко успокоил ее Борька.- Это я вам куплю виллу. Свиноградом, винным погребом ивидом на океан. Нам всем.
        - Тогда ладно,- не без юмора согласилась Екатерина Андреевна.
        Она все равно не понимала, как ее сынуля был намерен претворять вжизнь свои фантастические замыслы.
        А утого уже зрели мысли.
        Могучий внешне Союз Советских Социалистических Республик водночасье приказал долго жить. Народ, хоть ивозжаждал свободы, тосковал по империи. Главным виновником вобщественном сознании был назначен коварный Запад ипрочие стандартные враги, которых скучно перечислять. Отчасти, видимо, это было правдой- вряд ли Америка не радовалась, когда двуполярный мир вдруг, висторическом плане одномоментно, стал однополярным. Но только отчасти. Потому что прочный, не гнилой изнутри, дуб от ветра не падает.
        Примерно то же самое происходит снашими лифтами иподъездами. Вряд ли вних писают агенты американского госдепартамента…
        Так вот, мысли умальчика зрели не детские.
        Каждый день он слышал- из радио, из телика, из чужих уст- новенькое, но очень прижившееся слово ваучер. Именно вэти бумажки молодые руководители страны вложили все накопленное добро великой державы. Теоретически ваучеры стоили миллионы. Практически- вшироких пределах: от нуля до червонца ивыше, взависимости от многих причин: географической удаленности владельца, наличия мозгов, свободного времени иалкогольной зависимости.
        Борька нюхом чуял, что здесь можно заработать на виллу.
        Даже попробовал этим заняться на практике. Несколько раз нашел людей, которые были счастливы отдать ему свои ваучеры за бесценок.
        Отдельно отметим, что Борька ни разу никого впрямую не обманул. Просто умел чутко выслушать сетования собеседника, утешить, перевести разговор на ваучер икупить его за смешные деньги. Безо всякого насилия, физического или интеллектуального- смешные деньги продавцы называли сами. Поскольку ни на грамм не верили вценность доставшегося на халяву кусочка бумаги.
        Ваучеров уБорьки собралась уже целая стопка. Ион отчетливо понимал: дальше- тупик. Чтобы превратить бумажки вреальное состояние, нужны не десятки, атысячи ваучеров. Иеще открытый вход сними на аукционы, где за копейки распродавалось государственное имущество. Ни того, ни другого уБорьки не было. Даже родительских денег ивлияния не хватило бы на реализацию его смелых замыслов, что уж говорить про нищего студента? Впрочем, главное вжизни бизнесмена- не деньги. Аидея ицелеустремленность.
        Через «шесть рукопожатий» Борька вышел на Елену Леонидовну Кочергину, бизнесвумен нового поколения, красавицу скротким видом ильвиным сердцем.
        Свой бизнес она определила сразу, расположившись на стыке финансового июридического консалтинга. Ни без того, ни без другого крупный бизнес невозможен. Апоскольку деньги не любят звона, многие предпочитали все делать сКочергиной, водном месте иводних руках.
        Нужно отметить иличные качества Елены Леонидовны. Очевидная компетентность. Бешеная работоспособность. Несомненная акулья хватка. Но всочетании сделовой порядочностью.
        Кочергина сразу стала незаменимой для очень крупных фигур. Понятно, что гигантский пирог бывшей империи делился не среди случайных людей. Но итаких неслучайных было много, снепременными остроконкурентными, пусть инерыночными, отношениями.
        Те, кто нанимал Кочергину, твердо знали: их просьбы будут выполнены задорого (иногда очень задорого), но всегда всрок июридически безупречно.
        В чем же заключалась ее работа? Как раз втом, чем вмикроскопических масштабах начинал заниматься Борька Семенов.
        На деньги клиента (ис использованием его административно-финансового ресурса, очем Борька мог только мечтать) эмиссары Кочергиной приезжали в город N на фабрику Х.Там, пользуясь всеми возможными методами, скупали ваучеры (апозже акции) уработников искомого предприятия. Получив требуемый перевес вголосах, проводили собрание и,пользуясь жаргоном того времени, «оттопыривали» объект. После чего оформляли захват документально, врамках существующего законодательства.
        Да-да, как правило, все делалось врамках закона, потому иценили солидные клиенты суперкомпетентную Кочергину. Когда же, вредких случаях, даже такие удобные законы приходилось переступать, такое тоже было допустимо. Главное, чтобы преступившим потом ничего за это не было. Как правило, юридическая безопасность преступивших просто стоила денег. Тем дороже, чем выше была степень проступка истоимость «оттопыренного» объекта.
        Впрочем, Кочергина, убедившись вталантах Борьки исделав личным эмиссаром по особо важным делам, на уголовщину его никогда не подписывала. Задача уСеменова была совсем другая ивсегда одна ита же: встреча слюдьми, имевшими всвоем распоряжении акции или ваучеры.
        Далее все напоминало сеанс массового гипноза. Или сценку из Киплинга, где удав делает обезьянкам предложение, от которого те не всилах отказаться.
        Елена Леонидовна однажды побывала на таком представлении иощутила жуткое желание подарить Борьке собственный ваучер. Настолько Семенов был искренен, непоколебим иупорен всвоем желании сделать добро собравшимся.
        Да, несомненно, это был талант.
        Борька также общался ссерьезными людьми, которым надо было по-дружески объяснить, что акции лучше все-таки продать его клиентам. Здесь речь уже не шла окопейках. Владельцам крупных пакетов платили крупные деньги. Хотя, конечно, несравнимые сбудущими дивидендами покупателей.
        Во время одного такого общения изавязалась основа нашей истории.
        Кочергина по поручению клиента готовила захват крупного речного порта. Задача могла усложниться до чрезвычайности- местный менеджмент уже аккумулировал добрую треть акций, ранее скупленных по дешевке усобственных рабочих ислужащих. Однако ивэтом небольшом волжском городе (так иназовем его- Волжск) Борька чувствовал себя так же уверенно, как ина остальных просторах гигантской Родины.
        Прежде чем заклинать рабочий класс расстаться составшимися уних заветными акциями, он переговорил сключевой фигурой, Петром Сергеевичем Незвановым, на тот момент- заместителем главного инженера порта. Над Незвановым были еще начальники, аво главе порта стоял красный директор, который, по советской привычке, надеялся сработы уехать прямо на кладбище, минуя пенсию.
        Тем не менее, по данным Кочергиной, портом рулил именно молодой Незванов, получивший, кроме местного политехнического, еще ибуржуйское экономическое образование.
        Был он очень молод, но умен, целеустремлен ифантастически амбициозен.
        Борька сделал заместителю главного инженера свое предложение, вновь абсолютно правильно расставив акценты. Он не стал пугать представителя менеджмента, не стал ильстиво его задабривать. Асказал именно то, что тот хотел услышать.
        Негоже, мол, блестящему специалисту Незванову терять темп, возясь стаким некозырным объектом. Да ивообще, нужно ли большому таланту влезать водин-единственный бизнес, пусть инемалый, коли унего так славно идет политическая карьера?
        Молодой парень действительно играл на двух фронтах сразу. Втот момент унего, как уактивиста одной из лидирующих партий, были все шансы войти вадминистрацию города, причем начальником крупного отдела. Оттуда, если фишка ляжет, дорога вела взаместители мэра, аможет, чем черт не шутит, иеще выше, вуправление всей губернией.
        Семена легли вудобренную почву.
        Незванов, первоначально собиравшийся воевать сприезжими захватчиками, серьезно задумался. Деньги унего ибез того были- ресурс порта позволял зарабатывать, практически не рискуя. Авот обещанная поддержка на выборах оказалась бы очень кстати.
        Так ипорешили.
        Кроме солидных денег, Борька обязался передать Незванову контакт знакомых московских политпиарщиков. Сними уже переговорила Кочергина, иребята, несмотря на бешеную загрузку, взялись за не столь уж значительного клиента. Платить- изрядную сумму- должен был сам Незванов. Однако втот момент серьезные политтехнологи были нарасхват, имолодой политик был благодарен Борьке за полезный контакт иучастие.
        В ответ он помог Семенову обработать менедж-мент иминоритариев, вруках которых находилось вобщей сложности ни много ни мало тридцать семь процентов голосов.
        Собранного хватило, чтобы Кочергина сблеском одолела «врагов»- конкурирующую группу, так же активно скупающую акции иголоса.
        Клиент получил порт, Кочергина- крупные (очень крупные) бабки, аих противники- утешительный приз ввиде выкупа собранных ими акций, мало уже чего стоящих.
        Разумеется, это не было чистым благородством. Если впорт придется вкачивать деньги путем выпуска новых акций, такой подавляющий начальный перевес окажется очень кстати.
        Короче, все были счастливы. Но не до конца.
        Потому что Незванов, доверяя Кочергиной иособенно Борьке, подписал все требуемые документы до получения денег за акции, получив вобмен только телефоны предупрежденных оего звонке политтехнологов.
        Собственно, финансы до него не дошли. УБорьки на руках их не было, деньги же вто время принято было таскать коробками из-под ксерокса.
        Когда «зелень» привезли- двести тысяч, между прочим,- Борька уже уехал на следующий объект: страна стремительно перелицовывалась, ивремя терять было нельзя.
        Деньги получил Митяшев Андрей Юрьевич, за что ирасписался уперевозчика. Именно он должен был отдать их Незванову, забрав утого Борькину расписку. Но, видимо, не передал, потому что уже через два года, стремительно взлетев по карьерной лестнице истав вице-мэром, Петр Сергеевич накропал заявление ослучившемся мошенничестве. Не то чтобы ему денег не хватало- просто было обидно стать жертвой такого пошлого обмана. Подал бы ираньше, но хотел лучше закрепиться, справедливо опасаясь отпора со стороны жуликов.
        Обвиняемым по-любому становился Борька. Он подписывал все документы, втом числе расписку оприеме акций. Ион же обещал Незванову лично отдать деньги.
        Борька, узнав онамечающемся уголовном преследовании, дико перепугался. Сам всегда был незлобным, никого не доводил до тюрьмы или сумы. Про то, что Митяшев не выполнил поручения, знать не знал. Атеперь, вместо быстро приближавшегося исполнения мечты жизни, ему светил реальный срок.
        Особенно его пугала перспектива попасть вСИЗО.
        Вообще-то подобная перспектива пугает всех нормальных людей. Однако Борьку она пугала буквально до потери пульса. Он никогда не жил вокружении злых ижестоких парней иочень опасался стать предметом их преступных поползновений.
        Семенов буквально был впанике, грозя Кочергиной мгновенным отъездом инемедленной сдачей всех клиентов, если она не закроет дело.
        Она закрыла.
        Правда, Елене Леонидовне ивголову не пришло сделать это законным путем, примирением сторон, например, садвокатом ивсеми сопутствующими документами. Время было такое, не способствовало правовому порядку. Более того, сильно способствовало правовому нигилизму.
        А потому Кочергина испытала вделе своего нового сотрудника, бравого, только что вышедшего вотставку, еще вполне молодого генерала МВД. Он взял кучу денег- триста тысяч долларов наликом, больше, чем первоначальный долг,- ипоехал улаживать дело.
        И конечно, уладил.
        Вернувшись, доложил красотке-начальнице об успешно проведенной работе. Сколько искем пили, кого он трепал по плечу из старых иновых товарищей. Кульминацией была смешная история, как верные эмвэдэшные друзья, пролистав дело, швырнули его вверх, аж страницы залетали по комнате.
        Было дело, да сплыло. Точнее, улетело.
        С обиженным Незвановым отставной генерал даже встречаться не стал. Не тот уровень.
        «Терпила»- потерпевший на милицейском сленге- был на городском. Авопрос решался- стандартное словосочетание нового времени- на губернском ивыше.
        Борька успокоился, тем более что долго своим бизнесом заниматься не собирался.
        Через пару лет собрал чемоданы, прихватил папу смамой- иуехал во Францию, вбольшой дом на холме, свиноградником на солнечном склоне ивидом на океан. Денег хватало- они сКочергиной для своих клиентов зарабатывали миллиарды. Клиенты платили им миллионы.
        Елена Леонидовна не хотела расставаться сСеменовым, она легко бы пошла ему навстречу скакими-нибудь исключительными финансовыми условиями. Но Борька никогда не был жадным. Деньги ему были нужны лишь как инструмент.
        Для осуществления мечты жизни.
        Он все предусмотрел, сделал не торопясь ипродуманно, причем исключительно по закону. Вцивилизованной европейской стране Борис Викторович Семенов собирался зажить кристально честно изаконопослушно.
        Он искренне считал, что если иесть упрежнего Борьки какие-то скелеты вшкафу, то все ушли втеперь уже далекое постсоветское прошлое.
        Как выяснилось, иногда они возвращаются.
        Адвокатская контора уТрех вокзалов. Дог по имени Кинг и«Майбах» уподъезда
        Городской шум раздражает многих.
        А Ольгу сейчас он радовал. Она шла по оживленной, полной машин инарода, улице, инастроение было отличным. Да, машины шумят, трамваи грохочут, между людьми приходится постоянно лавировать. Но иденек был хорош, ивоздух- без московского смога: провисевшая над мегаполисом три недели жара, наконец, спала. Мало того, по городу простучал ливень, почти тропический. Вымыл улицы, смыл вканализацию всю накопившуюся неприглядность, итеперь асфальт блестел свежестью. Зато небо, уже очистившееся от туч, снова блистало синью, хотя теперь не обливало город тяжким зноем.
        Шеметова легко шла вперед, обгоняя попутчиков, судовольствием ощущая кураж, молодость иготовность квеликим битвам.
        Да, сегодня уже никто не усомнится вее адвокатском призвании. За плечами- десятки дел, из них несколько таких, которые сделали ей имя среди профессионалов. Втом же Архангельске- точнее, на показательном процессе врайцентре Любино[1 - См.: Гольман Иосиф. Защитница. Любовь, ненависть ибелые ночи ().- Здесь идалее примеч. автора.]- они сБагровым буквально вырвали парня из-под расстрела, размотав длинную цепь взаимоотношений юного убийцы иего жертвы, местного майора-участкового. Так что теперь, бывает, столкнувшиеся сбедами люди приходят не просто визвестную адвокатскую контору, аищут именно ее, Ольгу Викторовну.
        Конечно, если честно, она пока не достигла популярности своего любимого во всех смыслах Олега Багрова. Он по-прежнему поражает иоригинальной логикой, иумением придать аргументам неотразимый вид всуде. Ну да ничего. Какие наши годы!
        Разумеется, Ольге никогда не стать обладательницей роскошного бархатного баритона, буквально гипнотизирующего судей иобвинителей. Однако представители процессуального противника уже иее встречали снедовольными лицами, поняв, что именно Шеметова будет им противостоять всудебном заседании.
        Да, жизнь определенно была прекрасна. Даже непонятно откуда взявшиеся восемь килограммов не омрачали счастья от такой жизни. Хотя лучше бы их все-таки не было.
        Она итак не была худышкой. Сестренка- вот та просто модель, сточеной талией истройными ножками от ушей. Ольга же сдетства радовала родителей сплошными пятерками, победами волимпиадах иокруглостью форм.
        Пожалуй, единственное, чем не радовала- строптивостью.
        Уж как папа не хотел, чтобы дочка шла вюстицию. Этож убийцы всякие, целые месяцы вгоду, проведенные впахнущих бедой итуберкулезом следственных кабинетах СИЗО. Он объяснял, доказывал, втолковывал. Дочка слушала, никогда не перечила иделала по-своему.
        Перед поступлением родителям пришлось пойти на хитрость, даже вспоминать не хочется какую- это была единственная, давно прощенная обида Ольги на любимых маму спапой. Все равно вышло так, как хотела Шеметова-младшая.
        Правда, пришлось год отработать всуде ассистенткой итри первых курса отучиться вВоронеже. Лишь на четвертый круглую отличницу ипобедительницу многочисленных конкурсов перевели на юрфак МГУ. Там сразу жестко проверили, заставив за полтора месяца досдать или пересдать семнадцать (!) предметов. После семнадцатой- честной до последней завитушки- «пятерки» Ольга легко вошла встуденческую элиту московского вуза.
        Впрочем, сеанс воспоминаний можно было заканчивать. Она добралась до любимой конторы.
        Вот как можно любить казенное учреждение? Ну, не совсем казенное, даже при Сталине адвокаты были теоретически независимыми людьми. Для Шеметовой же контора ивовсе была родной.
        Валентина Семеновна, их бессменная секретарша, точнее, домоправительница, встретила радостным ворчанием. Соскучилась по Ольге. Но вместо того, чтобы поцеловать, начала ругать за набранные килограммы.
        - Неужели так заметно?- расхохоталась Ольга.
        - Что смешного-то?- рассердилась Валентина, всегда стремившаяся правильно наладить жизнь своих подопечных, несмотря на их сопротивление. Она даже старика Гескина ограничивала всахаре кчаю, итот тайком бегал кБагрову.
        - Я горжусь каждым своим килограммом!- пафосно заявила Шеметова.
        - А кости твои тоже гордятся? Асердечная мышца?- не сдавалась секретарша.- АОлег Всеволодович что по этому поводу думает?
        Раз Олег был упомянут вслух, значит, его не было на работе. Ольга расстроилась. Она не видела его два дня, после дурацкой ссоры, вкоторой сама же была ивиновата. Точнее, умом понимала, что виновата. Но как женщина, да еще иадвокат, оправдывала себя стопроцентно.
        Да, тяжело мужику сженщиной-адвокатом, вынужденно согласилась Шеметова. Про себя, конечно. Вслух- не дождется.
        - Между прочим, Валентина Семеновна, я тут худела, пока вы не работали,- парировала Ольга (секретарша на полгода уходила, помочь дочке снародившимся внуком).- Ничего хорошего из этого не получилось.
        - И на сколькож похудела?
        - На сто килограмм!
        Это Волик Томский вылез из своего кабинета, лучший друг иОльги, иБагрова. Вот он, женившись на математике-виолончелистке Марине (итакие водятся впятнадцатимиллионном городе!), точно полцентнера скинул. Субтильная умничка Марина управлялась согромным куражным Воликом, как дрессировщик со львом. Аиногда икак тореадор сбыком, разве что не делала из любимого котлет. Впрочем, Волику все было всчастье, лишь бы некрасавица-жена была рядом. Любовь- это всегда чудеса.
        - Ну, не на сто, конечно,- парировала Шеметова. Ипоскольку вконторе не было Багрова, сказала правду:- На двадцать семь.
        - Ох ты!- всплеснула руками Валентина. Она полностью прозевала «сбычу мечт» всего женского населения планеты.- Акак тебе удалось? Что за диета?
        - Лучшая диета- несчастная любовь,- объяснил Волик, бывший вкурсе всех главных событий вжизни Шеметовой иБагрова.
        - Так выж итак все время ссоритесь,- не поняла секретарша.- Аты все такая же,- неделикатно закончила она.
        Впрочем, деликатность никогда не была коньком Валентины Семеновны.
        - Они тогда не поссорились,- добродушно объяснил Волик.- Они расстались навсегда. Типа навечно.
        - Болтун,- прокомментировала Ольга.
        Хотя после той глобальной ссоры слюбимым исама так думала. Наревелась тогда вволю. Ипоссорились-то не из-за ревности или чего серьезного. Поспорили по конкретному делу, которое вели совместно. Обычно Шеметова всегда уступала, здесь же- войдя всилу- стояла насмерть.
        В ссоре были целых три месяца, показавшиеся обоим вечностью. После чего Багров вновь переехал кней, иони приняли совместное решение: никогда больше не входить равноправными партнерами водно ито же судебное производство. Помогать друг другу- пожалуйста. Работать вместе- только если решат развестись.
        «Хотя для того, чтобы развестись, сначала надо жениться»,- мрачно подумала втот момент Ольга.
        Им было хорошо вместе, во всех отношениях хорошо. Но любимый разговора освадьбе не заводил, аШеметова была слишком горда, чтобы начать его первой.
        - И, ничего не делая, потеряла двадцать семь кило?- не могла успокоиться Валентина Семеновна.
        Как известно, дам по-настоящему мучают всего две проблемы. Обе выдуманы хитрыми маркетологами- лишний вес ицеллюлит. Но выдуманы так ловко, что дамы могут говорить оних вечно.
        - Ничего не делала,- подтвердила Ольга.
        - Рыдала ине ела,- объяснил Томский.- Закон сохранения масс. Если из тела что-то вытекает иничего не втекает обратно, то тело худеет.
        - И было мне, худой, очень даже не по себе,- призналась Валентине Шеметова.
        - Да ладно,- не поверила та.- Не рыдала от счастья, глядя взеркало?
        - По Багрову она рыдала, яж сказал,- встрял Волик, вообще-то тоже не очень деликатный; деликатным вконторе был разве что Гескин, юрист старой закалки. Даже очень старой.
        - Ладно, сейчас все объясню,- решила разом закрыть вопрос Ольга.- Я была стройной всю весну.
        - И ктебе начали приставать мужчины?- навострила уши Валентина Семеновна.
        - Мужчины ко мне всегда имели интерес,- гордо заявила Шеметова.- Взрослые иумные. Расширявшие мой кругозор. Но тут кхудой Ольге Шеметовой начали приставать юнцы. Сопливые идерзкие. Средний айкью пристающих упал минимум на тридцать пунктов.
        - Ты проверяла каждого?- ехидно поинтересовался Волик.
        - Там проверять было нечего. Айкью пропечатан укаждого вглазах. Нужно только уметь читать. Ауж когда рот раскрывали…
        - Не поверю, чтоб тебе не понравилось жить худой,- замотала головой секретарша.
        Это нелепое предположение напрочь разрушало все ее прежние представления оженском счастье.
        - Не понравилось, Валентина Семеновна,- подтвердила Ольга.- Мало того, что я похудела. Я еще ипомолодела на десять лет. Витоге умные мужчины перестали обращать на меня внимание, боясь обвинения впедофилии. Апотенциальные клиенты заглядывали вкабинет, извинялись иуходили.
        - А еще ее из суда выгнали,- захихикал Волик.- Тут все ржали.
        - Реально,- подтвердила Шеметова.- Я сидела за столом, вот-вот должно было начаться заседание. Подошел пристав исказал: «Девочка, освободи место, сейчас адвокат придет».
        - А как ты начала полнеть?- все еще не могла прийти всебя Валентина Семеновна.- Специально, что ли, жиры ела?
        - Нет. Она пала на колени перед Багровым, ион вернул ей фигуру,- подсказал Волик.
        - Это он передо мной падал на колени,- отпарировала Шеметова.
        И тоже сказала неправду. На колени друг перед другом они, выражаясь фигурально, упали одновременно, когда поняли, что поодиночке уже невмоготу.
        - А теперь кто перед кем падать будет?- поинтересовался проинформированный насчет последней ссоры Волик.
        - Как получится,- честно ответила Ольга.
        Едва вошла вкабинет иразобрала на столе бумаги, как зазвонил телефон.
        Звонил Шамиль Гадаев. Уже второй раз за день. Адо того пропал на пять лет, хотя вуниверситете дружили.
        Впрочем, это была особенная дружба, дружба-соперничество.
        В каждом сильном вузе есть учет студентов по степени таланта иуспехов. Где-то учитывают официально, где-то не очень, однако подобные данные всегда интересуют не только потенциальных работодателей, но исамих студентов, подогревая их честолюбие истарания.
        Так вот, до перехода Шеметовой из Воронежа Шамиль был вторым на курсе. Это очень круто- быть вторым на курсе такого вуза, как Московский государственный университет. Ольга же, завершив переходный- «карантинный»- период, на это место позарилась.
        Первое место даже не обсуждалось: его, всерьез инавсегда, занял длинный тощий очкарик Марк Ланцман. Впрочем, жизненный опыт говорит, что из номера один обычно получается выдающийся ученый, но никак не выдающийся практик. Авот номер два- другое дело. Это иесть мечта прокуратур, адвокатских контор июридических отделов крупных компаний.
        Короче, все три года до выпуска между Шеметовой иГадаевым шла ожесточенная борьба за престижное место. На них даже пытались делать ставки. Впрочем, это было нелегким делом, потому что шли «спортсмены», говоря языком ипподрома, ноздря вноздрю.
        Это не мешало им, не забывая осоперничестве, дружить: оба сделали себя сами, оба пробивали себе дорогу выдающейся головой имаксимальным трудолюбием.
        Вторым универ окончил все-таки Гадаев. Шеметова не слишком огорчилась, поскольку уже нашла себя вспециальности. Осталось лишь теплое чувство квечному другу-сопернику, можно сказать, частице студенческой юности.
        С тех пор Гадаев заматерел.
        Его «выкрала» из намечавшейся аспирантуры Елена Леонидовна Кочергина, сманив безумным окладом и,главное, беспредельным простором для инициативы. Все прошедшие годы Шамиль отработал унее- сначала юристом, потом руководителем группы и,наконец, начальником юридического департамента. Стоит ли говорить, насколько значима была эта должность вкомпании, которая специализировалась на переделе крупной собственности?
        Когда Шамиль утром позвонил первый раз, Ольга очень обрадовалась: пахнуло уже отыгравшей юностью. Гадаев же квоспоминаниям расположен не был. Сказал лишь, что отслеживает ее успехи ичто ее визитная карточка по-прежнему лежит вкоридоре перед зеркалом.
        Честно говоря, про карточку Ольга уже забыла.
        Дело обстояло так. Лет пять назад Шамиль вдруг приехал кней вконтору. Они посидели, поболтали. Шеметова рассказала освоей работе, правда, не удивив: Шамиль многое из ее юридической жизни уже знал. Потом он рассказал освоей. Да как-то так, что Ольга толком ничего не поняла.
        Цель визита оказалась странноватой. Гадаев заключил сней договор… ни очем. На небольшую ежемесячную сумму, которая исправно капала пятого числа на счет конторы. Делать не приходилось ровно ничего. Ей через какое-то время стало неловко, она перезвонила Шамилю ипредложила расторгнуть договор.
        Тот рассмеялся иответил буквально следующее. Этот договор позволяет ему рассчитывать на мгновенное включение старинной подруги-соперницы вего вызволение из пока еще, ксчастью, неведомых передряг. Ижена Шамиля знает: если он не приедет домой вовремя, не отзовется на звонки ивтечение трех часов не перезвонит сам, то она должна немедленно звонить Шеметовой. Для этого ее визитка ивозлежит внеприкосновенности на столике вприхожей. Идай бог, чтобы она не понадобилась никогда. Но если понадобится- она лежит, так что договор сШеметовой он разрывать не намерен.
        И вот не прошло ипяти лет спрошлого разговора, как Гадаев позвонил снова. Утренний звонок витоге оказался малоинформативным. Наговорив кучу профессиональных комплиментов, Шамиль выяснил, насколько Ольга загружена ине собирается ли она вотпуск.
        Теперь он вновь был краток.
        - Не возражаешь, если я ктебе пришлю клиента?- спросил Шамиль.
        - Ктож будет возражать?- удивилась Шеметова.
        Она вела одновременно двенадцать дел ивовсе не была полностью загружена. Вкаждом деле возникали паузы, когда всутки, акогда ивмесяцы. Вообще же, устойчивая клиентура- единственное условие выживания адвоката на рынке юридических услуг. Ему ведь, вотличие от прокурора или судьи, два раза вмесяц денег никто гарантированно не выдаст. Нет клиентов- нет зарплаты.
        - После трех будешь на месте?
        - Буду,- подтвердила Ольга.
        После обеда предстояла встреча сБагровым, ему надо было посоветоваться в«собачьем», как он его называл, деле. Это уже было приятно, его желание посоветоваться. Еще приятнее- ощущение того, что дело не только вделе, пардон за каламбур. Апросто мужчина соскучился иготов прервать ссору, вкоторой ипричины-то особой не имелось.
        - Тогда жди,- пообещал Шамиль и,кратко попрощавшись, повесил трубку.
        Шеметова опять толком ничего не поняла. Но, поскольку от нее пока ничего не требовалось, решила ждать. Точнее, она решила пойти пообедать. Ожидание потечет автоматически, так что пусть оно будет приятным. Ктрем точно вернутся.
        Прихватила Волика, пошли вего ресторан. Пару лет назад Томский- восновном на папины денежки- открыл спартнером заведение и,похоже, состояния не нажил. Но для Волика главное, чтобы убыток не шел. Потому что бизнес бизнесом, апожрать он всегда любил всвое удовольствие. Здесь же сложилось два водном.
        По дороге вызвонили Багрова. Он был на подъезде иобещал прийти прямо вкафе. Заказывали на троих. Олег Всеволодович пришел- ничего даже остыть не успело.
        После первого насыщения начались профессиональные разговоры. Уадвокатов они всегда профессиональные. Это же не токарь- выключил станок ипереключился на домашнее. Хороший адвокат бьется за своих подзащитных весь день: всуде, ведя процессуальные действия, вкабинете, работая сдокументами, в«поле», собирая доказательства инаходя свидетельства. Обед вэтом смысле- тоже рабочее время, особенно если есть возможность обсудить горячую тему суважаемыми людьми. Да исон тоже не исключает профессиональной адвокатской активности: несколько раз суперудачные идеи пришли Ольге именно во сне. Надо только не полениться проснуться ивбить несколько строк вэлектронный планшет, иначе утром все выветрится.
        - Ну, чего там утебя с«собачьим» делом?- спросила Шеметова. Она была рада, что Багров не стал разбираться вобидах, замирившись по факту.
        Волик не был вкурсе, поэтому пришлось рассказать ссамого начала. Благо Олег Всеволодович рассказчиком был превосходным, даже Ольге, уже слышавшей преамбулу, было интересно.
        - Мальчик. Виктор Александрович Немцов,- начал Олег Всеволодович, рукой поправив свою роскошную каштановую шевелюру.- Шестнадцать лет. Родители- люди состоятельные, сдостатком. Крутой папа, мама- главный бухгалтер крупного банка. Женились вроде по любви. Которая слишком быстро перешла впривычку, апосле ивовсе исчезла. Папа, Александр Геннадьевич, скрашивал себе жизнь многочисленными романами. Мама, Наталья Ивановна, была некрасивой итолстой.- Багров вскользь посмотрел на Шеметову, не задел ли. Нет, не задел. Ольга, конечно, не считала себя худышкой, но уж точно считала красоткой.- Так что унее личной жизни, кроме сына, не было. Так они тянули лет десять-двенадцать, потом окончательно расстались.
        Далее Олег рассказал довольно типичную, но от этого не менее трагическую историю.
        Папаша, чувствуя вину, давал деньги на сына, хотя впринципе имаминых было достаточно.
        В общем, непонятно почему, может, от нехватки любви всемье, мальчик связался не стеми людьми, скоторыми хотелось бы родителям.
        Он не был злым или криминальным. Просто безвольный, аот близких ему шли только деньги да папина отдаленная любовь имамина здешняя, но сноткой безумия. Никакой душевной закалки ребенок кпятнадцати годам не получил.
        Далее- по печальному списку. Конопля, амфетамин, героин.
        Мама платила большие деньги, мальчика лечили. Организм чистился, но когда ребенок оказывался на улице, следовал мгновенный срыв. Он же не ведал всвоей жизни иного счастья, апотому тянулся куже прочувствованному.
        Папа прислал большие бабки, ипосле очередной больнички парнишку отправили за границу, вспециальную школу, чтобы оторвать от плохой компании.
        Через месяц получили письмо. Витя обещал наложить на себя руки, если его немедленно не заберут обратно. Письмо произвело впечатление, сын вернулся вМоскву. Клялся ибожился- больше ни-ни. Даже попросил собаку. Мама терпеть не могла собак, но психолог объяснила, что животное может помочь. Юноша впервые вжизни будет вынужден оком-то заботиться.
        Так оно ивышло.
        Трехмесячный дожонок со звучным именем Кинг мгновенно вырос вогромного, чуть не метр вхолке, зверюгу. Его грациозное черно-белое тело венчала огромная голова сживыми умными глазами. Гулять сним необходимо минимум два раза вдень, пацан хоть воздухом начал дышать. Кроме того, когда он был ссобакой, «торчки» поначалу кнему не подходили, потому что умный Кинг начинал яростно лаять на малознакомых иплохо, сего точки зрения, пахших людей.
        К несчастью, Витя гулял ссобакой не двадцать четыре часа всутки. Востальное время он продолжал те занятия, которые преждевременно состарили его маму.
        В очередной раз попав вбольницу, юноша вышел из нее ствердым обещанием завязать.
        Наталья Ивановна хотела бы верить, да как-то не получалось: матери наркоманов все без исключения несчастны инедоверчивы. Хотя первую неделю парень вел почти нормальный образ жизни, даже устроился вшколу-экстернат (нив одну обычную его не хотели брать, авПТУ не хотел он сам).
        Вечером, как обычно, Витя взял Кинга на поводок иушел на улицу. Его не было час, это не напугало маму, бывало, идольше гулял. Потом Кинг залаял вкоридоре. Наталья Ивановна открыла дверь- на грудь ей кинулся обезумевший от душевного волнения пес.
        Сына не было…
        - А что там произошло?- спросил Волик. Ольга, уже знавшая ответ, не вмешивалась.
        А произошло там убийство.
        Сначала мальчики напали на милиционера, правда, без формы, сделавшего им замечание. Ксчастью, без летального исхода. Зато зачем-то отняли пистолет и- понятно зачем- мобильный телефон сбумажником.
        Буквально через пару минут- новая ссора.
        Парни гурьбой перегородили дорожку, по которой ехала недорогая иномарка. Водитель, мужчина лет тридцати, Вениамин Малинин, посигналил светом. Попросил подвинуться. Вответ услышал мат. Иудар ногой по крылу. Решив проучить оборзевших щенков, Малинин выскочил из машины идвинулся на них. Завязалась драка. Слава богу, вход не пошел пистолет, отнятый уполицейского. Веня, боксер икаратист, думал, что легко одолеет четырех малолеток. Но они были злые вожидании дозы, ауодного еще имелся огромный, грозно лаявший пес.
        В общем, была бы боевая ничья, если бы на помощь Вениамину не вылез его отец. Он успел нанести буквально пару ударов, даже не ударов, атолчков: грузный пенсионер не годился для уличных потасовок. Потом, сбитый сног, упал иуже не поднялся.
        Милиция приехала мгновенно, по вызову первой жертвы теплой компании.
        Всех повязали. Кроме Кинга, ккоторому патрульные менты просто побоялись подойти. Он, сильно замерзнув, шерсти-то никакой, убежал кдому.
        Мама проплакала весь разговор сБагровым- его ей порекомендовал общий неблизкий знакомый.
        Олег, как мог, утешал несчастную женщину. Впрочем, особо утешить было нечем: групповое убийство, перед этим грабеж, нападение на представителя власти- старшим, уже совершеннолетним, грозило по максимуму. Шестнадцатилетнему Вите- максимальные по законодательству десять лет. Больше- нельзя, аменьше- вряд ли.
        Все это Багров был вынужден объяснить обезумевшей от горя женщине.
        - А что обвиняемый говорит?- дослушав Багрова, спросил Волик.
        - Он не помнит ничего. Не мог, мол, я его убить, ивсе.
        - Почему не мог?
        - Не всостоянии объяснить. Унего ломка не прошла, сним вообще тяжко общаться.
        - Понятно,- сказал Томский.- Будем думать. Что-то вистории не вяжется.
        - Точно не вяжется,- сказала Шеметова.
        Она вряд ли смогла бы сейчас связно объяснить, что не вяжется. Но вмозг заложена информация, процесс пошел. Когда она будет переварена, «процессор» попросит дополнительных данных или предложит промежуточное решение.
        Поели- пошли вконтору.
        На подходе, едва свернув впереулок, увидели широкий длинный черный хвост. Автомобильный, разумеется.
        Обычно перед конторой, на их законное место, умещался любой автомобиль, даже мини-вэн. Здесь же хвост торчал недвусмысленно.
        - «Майбах»,- сказал Волик.
        Он втаких делах разбирался, его папа мог бы позволить себя пяток «Майбахов».
        - К кому бы это?- удивился Багров.
        - Ко мне,- гордо заявила Шеметова, связав звонки Шамиля ипоявление черного мастодонта.
        И не ошиблась.
        Елена Леонидовна Кочергина собственной персоной прибыла взаштатную адвокатскую контору, чтобы посмотреть на ту, кого ей настойчиво сватал начальник ее юридического департамента. Шамиль говорил, уего сокурсницы перпендикулярное мышление. Аеще- это, возможно, даже важнее,- что она фанатка профессии ипо-любому не продаст ине кинет.
        На первый взгляд приехавшей в«Майбахе» красивой ухоженной женщине было лет двадцать пять. На второй- сколько угодно, от тридцати до пятидесяти.
        Стройная, вскромном, безумно дорогом бирюзовом платье. Ивсережках сбриллиантами, которые скромными никак не назовешь. Нескромных же колец на длинных изящных пальцах сбезукоризненным маникюром- не менее трех. Не хватало лишь обручального.
        Она вупор разглядывала Шеметову.
        Адвокат же, не особо стесняясь, смотрела на Кочергину. Ольга, разумеется, всегда рада богатым клиентам. Но иной раз лучше отказаться от денег, чем вляпаться висторию.
        - Пойдемте вкабинет?- спросил оказавшийся рядом Шамиль.
        - Пожалуй, да,- сказала Кочергина.
        Первый барьер пройден, поняла Ольга.
        В кабинете Елена Леонидовна задала несколько малозначащих вопросов. Ее, похоже, интересовали не ответы, асамо общение.
        Наконец, не без колебаний, приняла решение.
        - Наш бывший сотрудник попал внеприятность,- спокойно сказала она.- Готовы ли вы помочь ему?
        - Если сформулируете задачу точнее, я немедленно вам отвечу,- мягко ответила Ольга.
        - Он втюрьме, вБудапеште. Зовут Борис Семенов. Работал уменя. Очень успешно. Задержан по ордеру Интерпола, запрос российский. Ожидает высылки вРоссию.
        - А здесь что на него?
        - Мошенничество вособо крупном размере. Обещал отдать за акции речного порта двести тысяч ине отдал.
        Адвоката по большому счету не интересует, виноват ли его подзащитный на самом деле. Точнее, не так. Интересует, конечно, но не меняет отношения кделу идоверителю. Зато очень сильно влияет на тактику ведения дела.
        Словно прочитав Ольгину мысль, Елена Леонидовна добавила:
        - Я его спросила, получил заявитель деньги или нет.
        - И что он ответил?
        - Что не знает. Сумму передавали уже после его отъезда. Ине напрямую, ачерез третье лицо.
        - Что говорит третье лицо?
        - Ничего не говорит. Уже года четыре. Рак легких.
        - Понятно,- сказала Шеметова, хотя понятного пока было мало.
        Однако кураж потихоньку появлялся.
        - Вы уверены, что справитесь?- спросила влоб Кочергина.
        - Нет, конечно,- спокойно ответила Ольга.
        - Твоя креатура,- повернулась Елена Леонидовна кШамилю.- Тебе иотвечать.
        - Она справится,- сказал Гадаев.- Либо не справится никто.
        - С чего такая уверенность?- недобро улыбнулась Кочергина.
        - Я же вам рассказывал про визитку на трюмо.
        - Типа последний козырь?
        - Типа да,- втом же духе подтвердил Шамиль.
        - Ладно, девушка,- после минутного раздумья решилась наконец Елена Леонидовна.- Я вас нанимаю.
        Ольга хотела было поправить клиентку- мол, нанимают извозчиков, аврачей, артистов иадвокатов приглашают,- но, взглянув вее сузившиеся глаза, отчего-то передумала.
        - Итак…- Кочергина снова командовала парадом.- Вы наняты на два этапа работ. Первый- съездить ксемье Бориса ипонравиться его маме.
        - Это сейчас самое важное?- удивилась Шеметова.
        - Сейчас да. Если пройдем первый этап, то приступим ко второму: освобождению нашего арестанта.
        - Я не могу дать гарантий…- начала было Ольга, однако клиентка ее перебила:
        - Про гарантии- скучно. Но из тюрьмы его нужно вынуть. Иначе проблемы будут увсех.
        - Елена Леонидовна, не пугайте девушку,- вставил слово Гадаев.- Она итак мобилизована. По жизни.
        - Я сделаю все, что вмоих силах,- четко выговаривая слова, сказала Шеметова.- Не меньше. Но ине больше.
        - Я услышала вас,- сухо подвела итог Кочергина.- Вы наняты. По крайней мере, на первый этап.
        - Вам известны наши условия?- осторожно спросила Ольга.
        - Вы наняты на наших условиях,- усмехнулась Кочергина.- Они значительно благодарнее.
        - Спасибо,- не стала спорить адвокатесса.
        Дают ведь на вредных производствах бесплатное молоко. Почему же за вредное общение не брать деньги?
        «Майбах» неслышно тронулся сместа иосвободил узкий переулок.
        - Поздравляю,- искренне сказал Волик.- Серьезную рыбу ты отловила. Растешь, девушка.
        - Спасибо,- ответила слегка ошеломленная происшедшим Шеметова.- Но, похоже, это рыба меня отловила.
        Багров радости не выразил. Тут соединились ипрофессиональная ревность, итревога за свою женщину, влезавшую внепростую игру сильных мира сего.
        Ну, астарик Гескин совсем расстроился. Он по-отцовски любил Ольгу именее всего хотел, чтобы та имела жизнь, полную приключений. Всей своей долгой жизнью он мог доказать, что про приключения лучше всего читать вкнижках.
        Бен-Гурион- Шереметьево. Паломники ихулиган
        Белый, весь каменный, однако как будто невесомый виюльском струящемся мареве, Иерусалим оставался позади.
        Автобус, повернувшись ксвященному городу спиной, начинал подъем внекрутые иудейские горы.
        Пассажиры приникли кокнам- то тут, то там ржавела старая боевая техника. Ее более чем полвека назад подбили жители только что родившегося государства. Они жгли арабские танки ибронемашины из редких пушек иПТР, но восновном- гранатами ибутылками сзажигательной смесью, как русские под Москвой всорок первом.
        На этом сходство не ограничивалось.
        Не победи Россия встрашной войне- славяне идругие народы СССР надолго стали бы рабами. Здесь все было так же, кроме, пожалуй, рабства- любимой идеей одновременно, со всех сторон напавших врагов было сбросить евреев вморе. Итем самым решить, наконец, проблему. Разумеется, решить не вмировом масштабе, что даже целеустремленному, бесноватому Адольфу оказалось не по зубам, аврегиональном, местном. Так что рабская жизнь оборонявшимся жителям юного государства не грозила.
        Короче, пушек узащитников этих гор было мало. Зато оказалось немерено ярости игнева: большинство из воевавших на стороне Израиля прошло Вторую мировую. Ипочти не было среди них тех, кто не потерял бы многих- аиные ивсех- своих близких вгетто иконцлагерях.
        Здесь, на древней, выжженной не только солнцем, Святой земле, Всевышний мог бы дать им вторую попытку на обычную человеческую жизнь. Но лишь после победы вэтой короткой ожесточенной войне.
        Ариэль Вейзер смотрел вокно сдвойственным чувством. Разумеется, как израильский гражданин исолдат, он гордился тогдашней, дорого обошедшейся победой. Но его деды тут не дрались. Его деды вообще не воевали, во время войны они были детьми. Прадедов полегло двое- один подо Ржевом, всорок втором, второй где-то впартизанском отряде, вбелорусских болотах. Гораздо больше родственников погибло от рук немецких зондеркоманд иих местных добровольных помощников.
        Вейзер хорошо помнил, как мама возила детей, маленького Арика иего сестренку, вкрошечный городок Славгород, на небольшой, но полноводной реке Сож. Это уже была независимая, хоть исоюзная республика Белоруссия. Раньше местечко называлось очень красноречиво- Пропойск. Значительную часть жителей составляли евреи. Именно туда уходили корни родословной самого Арика, который, впрочем, по малолетству совершенно об этом не задумывался.
        Мама долго водила их по большому, давно не действующему, однако довольно хорошо сохранившемуся еврейскому кладбищу. Пыталась найти могилы предков. Задача оказалась непосильной: старые надписи были на непонятном иврите. Аубитых немцами иполицаями никто на кладбище не хоронил- сжигали вбольших кострах либо зарывали сотнями вспециально выкопанных рвах.
        Если честно, мальчик не был тогда потрясен до глубины души. Слишком отстраненными от его детского рассудка были все эти кошмары. Ибольше хотелось на реку Сож, мама обещала купить маленькую удочку.
        Пугают ведь не цифры- шесть миллионов. Пугает конкретная судьба, ккоторой прикасаешься обнаженной душей. Душа же обнажилась гораздо позже, после алии- вдевяностые, после развода сотцом, мама привезла детей вИзраиль.
        Арик трудно привыкал кстране икТель-Авиву, столь не похожему на родную Москву. Не сразу, вотличие от сестренки, освоил язык. Свободное время проводил только срусскими, как их теперь называли.
        Однажды не пошел на веселую тусовку в«Эльфи»- молодежную дискотеку. Мама разозлилась из-за не слишком хорошего табеля, не пустила. Сестренка не пошла из солидарности сбратом.
        А вот рыженькая девочка Вика обиделась на Арика- тоже мне, маменькин сынок- ипошла.
        Арик всвою очередь обиделся на Вику. Несмотря на нежный возраст, унего были серьезные планы. Да иуВики тоже- не зря же строгая девочка позволила пареньку поцеловать ее- сначала вгубы, апотом даже вхуденькую белую шею. Юный Вейзер губами чувствовал биение ее пульса. Итогда же дал себе клятву: всю жизнь беречь свою девчонку.
        Арик не сдержал клятвы.
        Взрыв был слышен даже от их дома.
        Куски детских тел- там собирались позажигать ребята восновном тринадцати-семнадцати лет- усыпали пол-улицы.
        Взорвал их почти сверстник, некий Рантиси, ненамного старше, некоторое время назад работавший вкафе. Погиб двадцать один подросток, иболее ста человек были ранены.
        Арабского юношу направил на смерть его близкий родственник. Убедил, обучил, снарядил ивзорвал.
        Голду Меир, одну из первых премьеров Израиля, как-то спросили: когда кончится палестино-еврейский конфликт? Мудрая седая Голда ответила: когда арабские матери будут любить своих детей больше, чем ненавидеть наших. Видимо, это время еще не настало.
        А то, что дядю, подготовившего племянника к взрыву, впоследствии нашли ипосадили втюрьму на двадцать два пожизненных срока- по числу погибших,- кнесчастью, никого не оживило.
        Арик, как чумной, бродил потом по этой улице. Непонятно, на что надеялся. Ичто пытался отыскать. Вика исчезла без следа.
        Впрочем, вИзраиле даже за покойников бьются до упора. Криминалисты надеялись по генетическим анализам определить ее останки, чтобы мама спапой могли хотя бы похоронить своего ребенка. Но за три года напряженной идорогостоящей для государства работы это не удалось.
        Когда Арик окончил школу, то выдержал конкурс из двадцати семи человек на место истал бойцом спецподразделения. Мама поплакала, но подписала родительское разрешение- без этого встранную израильскую армию, вчасти сособым риском, не берут даже добровольцев.
        Теперь, после терактов, Арик мог не только цепенеть иощущать гнев. Иногда удавалось поймать вприцел исполнителей, аеще лучше- организаторов подобных мероприятий.
        Это был исалют по рыженькой Вике.
        После демобилизации он мог получить высшее образование. Однако юный Вейзер, вотличие от большинства своих соплеменников, не горел желанием тратить лучшие годы на грызение гранита науки.
        Чтобы мама не обижалась, начал смалого. Отслужившая израильская молодежь- аона почти вся такая- обожает после армии попутешествовать. Благо по окончании службы ребята получают приличные выплаты.
        Вот иобъяснил маме, что поедет вРоссию, немного развеется.
        Мама жутко перепугалась. Еврейские мамы вообще пожизненно напуганные, но вданном случае сынуле предстояло ехать встрашную Москву, где бандиты стреляют вресторанах ивофисах, апотом их, после уплаты дани, отпускают из тюрем. Это не говоря про скинхедов ипрочие ужасы.
        Арик смеялся:
        - Мамуля, ты же сама москвичка! Тебе там страшно было жить?
        - Это было другое время, сынок!- сердилась мама.
        Но вконце концов отпустила. Все же это была другая ситуация. Ее мальчика без маминого разрешения не взяли бы визраильский спецназ. Но мальчик вырос, имамина власть взначительной мере закончилась.
        Арик поехал на свою вторую историческую родину немножко развеяться после службы. Азадержался вМоскве надолго.
        Едва приехав, он нашел работу. Точнее, работа нашла его. Оказалось, что умный, уравновешенный иочень умелый спецназовец был весьма востребован вроссийской столице. Масса народу имела причины опасаться неприятностей на московских улицах. АВейзер, сего квадратной фигурой ишрамом от виска до подбородка, внушал таким людям полное доверие. Дополнительным плюсом было сохранившееся российское гражданство, что давало возможность даже получить оружие. Впрочем, Арик многое мог ибез оружия…
        Второе обстоятельство было еще важнее. На третий день пребывания вМоскве Арик нашел себе жену. Игде! Вправославном храме.
        Его первый клиент, человек набожный, даже вхрам предпочитал заходить сохранником. Вот там-то иувидел девушку отслуживший израильский спецназовец Вейзер.
        Охраняемый купил свечки, зажег их иостановился, чтобы прочесть слова молитвы. Арик машинально, заученными движениями, осматривал поле вокруг, автоматически сортируя присутствующих. Девушка вбелом платке исгорящей свечкой вруках никак не ассоциировалась ссиловым воздействием на охраняемого. Однако Вейзер внезапно потерял дар речи. Если бы сейчас на клиента напали, он вряд ли бы смог ему помочь. Потому что рядом, на расстоянии вытянутой руки, стояла его Вика. Рыженькая, худенькая. Авчуть приоткрывшейся под платком шейке едва заметно бился девчоночий пульс.
        - Вика!- прошептал он.
        Видимо, громко прошептал, потому что девушка, чуть отодвинувшись, ответила:
        - Я не Вика!
        И было понятно, что общаться она сейчас смолодым человеком не намерена. Да ипотом, скорее всего, тоже.
        Клиент не просто вошел вего положение, но даже разрешил Вейзеру на машине проследить за девушкой. Отдал сорок минут своего драгоценного времени.
        Думается, не прогадал. Через год Арик спас ему жизнь, чудом инавыком вырвав их внедорожник из-под автоматного обстрела.
        А Ольга столкнулась снастоящим преследованием, тихим- робким даже,- но неостановимым.
        Она, как выяснилось, ине собиралась останавливать.
        Парень ей сразу приглянулся. Правда, возможно, сначала из жалости: испуганный взгляд ишрам вполлица, предательски бледневший, когда щеки влюбленного спецназовца от смущения становились красными. Ведь недаром врусском языке слова «жалеть» и«любить» бывают синонимами. Потом, когда узнала поближе, интерес перешел впривязанность, ата- влюбовь.
        Родители обоих не были ввосторге от их брака, отчего свадьба состоялась гораздо позже, чем могла бы. Однако оказались достаточно умны, чтобы не высказывать это вслух. Витоге, когда все устоялось ивсе смирились, два поколения не были разделены ненужными словами ипоступками.
        Ольга работала бухгалтером вкрупном банке. Арик по-прежнему трудился высококвалифицированным (ивысокооплачиваемым) охранником. Точнее, телохранителем, причем исключительно востребованным. За эти годы уВейзера сменилось четыре клиента, амаксимальный «безработный» перерыв не превысил двух недель.
        Ольге никогда не нравилась профессия мужа, несмотря на более чем приличную зарплату. Однако она, как имама Арика, тоже смирилась стекущим положением вещей.
        Все было хорошо вмолодой семье. Не хватало только детей.
        В первый год это не волновало, даже сами хотели подольше остаться свободными, хотя ине предохранялись специально. Через три года отсутствие беременности стало беспокоить, ачерез пять- выросло вглавную проблему жизни.
        Врачи ничего неправильного вих здоровье не находили исоветовали ждать, без радикальных, типа ЭКО, мер.
        И оказались правы.
        Хотя дело было вовсе не во врачах. Просто обе мамы посоветовали своим встревоженным детям одно ито же: поехать всвятой город Иерусалим.
        Дети не возражали.
        Ольга должна была поклониться христианским святыням, Арик- иудейским. ВИерусалиме это было легко выполнимой задачей. Все три авраамические религии хранили здесь свои главные святыни.
        За все время, проведенное вРоссии, Арик еще ни разу не отдыхал больше недели- работа не позволяла. Теперь же его клиент улетал вАмерику на целый месяц. АВейзеры получили возможность аж трехнедельного тура- семь дней вТель-Авиве, умамы Арика, неделя на Красном море, вЭйлате, иеще столько же- вСвятом городе.
        И вот молодая пара возвращалась домой. Причем очень похоже, что втроем- Оля была вэтом почти уверена.
        …Иудейские горы не были серьезным препятствием для мощного автобуса.
        Очень скоро паломники прибыли ваэропорт.
        Бен-Гурион- так его кратко именуют вчесть первого руководителя Израиля- казался оазисом прохлады враскаленной вселенной летнего Леванта.
        Все упорядоченно иточно. Однако не быстро. Служба безопасности работала скрупулезно, используя не только совершенные рентгены игазоанализаторы, но ине менее эффективные психологические технологии.
        В итоге всамолет зашли умученные.
        Впереди было четыре часа лета, ивот она, Москва.
        К сожалению, эти четыре часа спокойными не оказались.
        Все началось еще на земле, когда самолет только рулил на взлетную полосу.
        Ольга очень хотела спать- последнюю ночь тура они провели на иерусалимских улицах. Но не тут-то было.
        Ребята сидели на первых рядах салона эконом-класса. Авбизнес-классе дым стоял коромыслом. Казалось бы, всего-то восемь мест. Однако шесть из них были заняты крепкими, мордастыми людьми средних лет, похожими, как братья. Еще на трех сидели их женщины, расфуфыренные не по погоде.
        Народ возвращался сотдыха, громко делился послеотпускными впечатлениями, причем матом разговаривали не только мужчины, но идамы. Один из пассажиров, крепкий битюг сбритым затылком, закурил вонючую сигару прямо всалоне. Хотя по регламенту нельзя было курить нигде, даже втуалете.
        «Бандюки, что ли?»- подумал Вейзер. Илет десять назад был бы прав. Сейчас же это было загадкой.
        Бандюки вроде повывелись. Зато выросли их детки: уже вбизнесе, уже при деньгах вкарманах ииногда знаниях вголове. Однако по-прежнему без десяти заповедей всердце.
        Хотя это, стем же успехом, могли быть ине нагулявшиеся на курортах чиновники. Братия властной вертикали путинского набора не сильно отличалась от бандюков ни мотивацией, ни методами работы. Разве что разборки бейсбольными битами сменились разборками спомощью присланных «докторов»- восновном работников правоохранительных органов. Впрочем, иногда ибиты по-прежнему прокатывали, как, например, вподмосковных Химках.
        Вейзер, как ивсе сильные, бойцовски подготовленные люди, чрезвычайно редко применял свои умения «на улице». Ведь один из аспектов боевой подготовки как раз изаключается впобеде без боя.
        Пока ничто не предвещало жесткой схватки. Стюарды оценили возможную проблему, из кабины вышел второй пилот исделал гражданам внятное замечание. Те, недовольно побурчав, сдали назад, понимая, что впротивном случае самолет остановится, на борт поднимутся израильские полицейские, аим бабло не сунешь.
        «Обошлось»,- подумал Арик, стараясь не шевелиться: уставшая Оля все-таки прикорнула на его могучем плече.
        Аэроплан, взрычав двигателями, пошел на взлет.
        Весь полет пассажиры бизнес-класса пили: коньяк, водка, виски. При этом громко говорили про какие-то транзакции иблокирующие пакеты. Все-таки бизнесмены. Хотя идепутаты тоже вполне могут общаться спомощью подобных терминов.
        Пили, похоже, крепко. Даже до Вейзера, сидевшего вдругом салоне, долетал запах перегара, когда кто-то проходил по самолету. Ему это не мешало- бывший спецназовец знавал игораздо более неприятные запахи. Ольга же просто спала, счастливо улыбаясь во сне.
        Арик еще подумал, глядя на жену, что съездили не зря. Иночи были счастливые. Иесть обоснованная надежда, что бесследно они не пройдут: окрошечном младенчике глыбоподобный Вейзер мечтал давно итрепетно.
        Время прошло незаметно. Реактивный лайнер благополучно приземлился на ВПП Шереметьево ипокатил на стоянку. Все были настроены радостно иблагодушно, даже откровенно нажравшиеся пассажиры бизнес-класса.
        Только один из них, плотный, крепко сбитый- тот, что курил сигару,- был чем-то недоволен.
        Для начала он поругался сженщиной, скоторой, по-видимому, был на отдыхе. Мужчина доходчиво объяснил даме, чем она отличается от законной жены. Женщина вдолгу не осталась, объяснив спутнику, чем он отличается от полноценного мужчины. Друзья заржали, лишь увеличив гнев битюга. Он даже попытался ударить бывшую- аможет, ибудущую- подругу, но не удержался на ногах иснова плюхнулся вкресло. Дама же предусмотрительно выпорхнула из салона вкрытый рукав-коридор.
        «Вот же свинья»,- подумал Арик оскандалисте. Тем не менее, ввязываться не собирался, это была не его война.
        А мужик раскочегаривался на глазах, сменяя пьяную браваду на пьяный же гнев. Пихнул стюардессу, когда та сделала ему замечание. Она смолчала; Вейзер ее понимал: за лишний шум ипроблемы девушку не похвалят.
        Битюг, сочтя себя всесильным, толкнул пассажирку из экономкласса, которая, поспешив, собиралась выйти раньше его. Она больно стукнулась опоручень противоположного кресла, но тоже не стала поднимать шума.
        «А ведь все боятся»,- ссожалением подумал Арик.
        Никто не знает, чем может кончиться любой конфликт,- даже после победы над самим дьяволом,- встране, где полностью девальвирован закон. Точнее, законы-то есть, инеплохие. Просто правоприменители, при молчаливом содействии вертикальных властей, сделали старинную мудрость про дышло универсальной. Своим- все, чужим- закон: примерно так сегодня осуществляется правосудие вРоссийской Федерации.
        Сам Арик не боялся. Он профессионально привык преодолевать страх. Но это по-прежнему была не его война. Пусть хулиганом полиция занимается.
        Уже вкоридоре, ведущем кпостам пограничников, Вейзеру все-таки пришлось вмешаться.
        Отставший битюг ускорил шаг, догоняя друзей, иего болтавшийся чемодан на колесиках прошел вопасной близости от Ольгиных ног.
        - Поаккуратнее, уважаемый!- не выдержал Арик.
        - Это ты мне?- остановился пьяный.
        - Вам,- спокойно ответил Вейзер.
        - Арик, не связывайся!- буквально умоляла Ольга, повиснув на могучей руке мужа.
        - Ты, б…, контроль пройдешь, б…, там поговорим!- пообещал битюг, наливаясь кровью. Даже бритый затылок порозовел.
        - Поговорим,- согласился Ариэль. Похоже, отсидеться встороне не удавалось.
        Пограничников было много, контроль прошли быстро.
        Ольга уговаривала мужа не вмешиваться, ища глазами человека вформе. Битюг же, на минуту зайдя втуалет, догнал своих друзей, уже вставших уленты выдачи багажа, ичто-то горячо им втолковывал, показывая рукой на Арика. Те вбой не торопились, успокаивая не вмеру разгоряченного товарища.
        - Если надо, брат, я здесь,- спокойно сказал Вейзеру загорелый парень вфутболке ишортах, тоже сих самолета. На руке унего были наколки: одна- сэмблемой российских воздушно-десантных войск, вторая- сименем, Антон.
        «Как они друг друга узнают?»- удивилась Ольга.
        - Спасибо, брат,- улыбнулся Арик.- Думаю, он сейчас сам остынет.
        Парень кивнул взнак согласия ипоспешил квыходу, видно, ехал без багажа.
        Но битюг не остыл.
        Более того, ему удалось уговорить еще одного, спохожей комплекцией. Они вдвоем начали пробираться кВейзеру.
        Это было нехорошо, как назло, рядом полиции не оказалось.
        Но истрашного пока ничего не предвиделось. Двое пьяных хулиганов никак не пугали Ариэля. Вотличие от Ольги, мертвой хваткой вцепившейся ему вруку- еле удалось освободить, не причинив ей боль.
        Вот он ипришел, самолетный алкаш, бизнесмен-качок, жаждавший справедливости. Толпа, почуяв жареное, моментально расступилась, остановившись на почтительном расстоянии от мордоворотов.
        - Так что ты там вякал, говнюк?- спросил битюг. Второй остановился на полшага дальше, сложив на груди раскачанные вспортзале руки.
        - Ничего,- пересилил себя Вейзер, физически ощущавший, как внем закипают не лучшие чувства.
        - Уже, б…, ничего?- ухмыльнулся тот.- Аесли врожу раз, так ивообще уважать начнешь?
        - Лучше бы вам успокоиться,- ответил Арик.
        Он умел владеть собой, это было частью его профессиональной подготовки. Не на войне худой мир всегда лучше доброй ссоры.
        - Заткни пасть, когда смужчиной разговариваешь!- вызверился тот.
        - Успокойтесь, пожалуйста,- пискнула Ольга, пытаясь встать между битюгом имужем.
        Битюг махнул рукой, хрупкая Ольга отлетела всторону.
        Это он сделал зря.
        Рассудок на пять секунд покинул Вейзера.
        Еслиб не покинул- Арик бы блокировал хулигана, удержал бы болевым приемом, еще есть разные методы. Но вмозгу словно щелкнули выключателем, руки заработали на автомате. Пять ударов- ивсе пять влицо, хотя гораздо эффективнее ибезопаснее было бы выключить битюга одним-двумя неударными движениями. Но хотелось именно бить, бить тварь влицо, чтоб оно расползалось под тренированными кулаками, расплескивая кровь икусочки плоти.
        Остановился, лишь когда Ольга ивернувшийся бегом бывший десантник схватили его за обе руки.
        - Успокойся, пожалуйста, успокойся!- кричала иплакала Ольга.- Ради меня! Ради ребенка!
        Арик итак уже успокоился. Он видел, что все сделал неправильно. Но поделать уже ничего не мог.
        А тут иполиция появилась. Иврач прибежал, идвое сносилками. Вокруг поверженного крутились его вмиг протрезвевшие друзья. Он стонал итяжело ворочал головой. Лицо стало похожим на кровавую маску.
        Не прошло идесяти минут- осторожно подошли два полицейских.
        - Надо надеть наручники,- просительно сказал один.
        Ариэль протянул вперед сложенные окровавленные руки.
        Когда они оказались скованными, менты сильно повеселели. Один даже позволил себе слегка стукнуть Вейзера.
        - Ты хочешь умереть?- едва слышно спросил его Арик.
        Полицейский переменился влице ибольше не быковал.
        - Он умрет?- спросила Ольга умужа про пострадавшего.
        - Вряд ли,- равнодушно ответил Арик жене. Повреждения, скорее всего, не были опасными. Несмотря на это, впереди маячили серьезные проблемы.- Позвони Ольге Шеметовой,- попросил он.- Помнишь, я тебе про девушку рассказывал, адвоката?
        - Помню.
        - Ее визитка вписьменном столе, впервом ящике. Вот уж не думал, что она мне понадобится,- усмехнулся он.
        - Зачем же хранил?- свнезапно вспыхнувшей ревностью спросила жена. Потом, вспомнив отекущем, снова приуныла.
        - Ничего, прорвемся,- сказал Арик Ольге, когда его уводили вдежурную часть.
        Десантник Антон виновато смотрел на него, считая, что сам ушел не вовремя.
        - Помоги ей, пока мои не приедут,- попросил его Вейзер.
        - Будь спокоен,- ответил парень.
        Но спокоен Арик уж точно не был.
        Москва. Квартира Шеметовой. Спаниель как участник ситуационного анализа
        Прошло меньше двух суток, ауШеметовой взагранпаспорте уже стояла шенгенская виза. Билеты тоже купили, квечеру надо было выдвигаться вШереметьево илететь вПариж. Впервый раз вжизни- вПариж. Ивпервый раз- вбизнес-классе!
        Сопровождающей же уОльги была… Елена Леонидовна Кочергина! Она лично собиралась предъявить адвоката семье арестованного. Видимо, статус дела имел максимальный уровень приоритета. Справедливости ради, уакулы бизнеса было дело ивПариже, куда они попадали ночью. Так что сутра адвокатесса будет предоставлена сама себе. Тоже неплохо: пока Кочергина примется ворочать своими миллионами, девушка прогуляется по городу.
        И не просто прогуляется: аванс заказчица выплатила незамедлительно, причем непривычно большой.
        Ольга уже кое-что вмыслях прикупила: пару платьев, деловой костюм для судебных заседаний, теплую куртку Олегу- его старая выглядела малопристойно, алето уже перевалило экватор.
        На всякий случай собралась вдорогу ссамого утра, чтоб не пришлось ничего искать на бегу.
        Багров еще не ушел, однако беседы не клеились. Похоже, любимый мужчина был слегка обижен ее отъездом. Ревность взыграла. Не обычная, Ольга поводов не давала ине даст, но тоже мужская, профессиональная. Несмотря на исключительные таланты иизвестность Олега Всеволодовича, он пока таких крупных клиентов не вел ни разу.
        Был идругой, тоже смешной, повод дуться.
        Багров сам- после той долгой ссоры- купил Шеметовой собачку, спаниеля Маркиза. Скрепив, так сказать, союз.
        «Лучшеб замуж позвал»,- подумала тогда Ольга. Но ипесик был ничего. Даже не ничего, апрекрасен. Забавный до невозможности. Смягкой, приятной на ощупь шерсткой ивислыми ушками. Совсем маленький, но ссамоощущением полноценного мачо.
        В итоге Маркиз стал преданным поклонником- скорее даже обожателем- Шеметовой идовольно спокойно относился кпринесшему его вдом Багрову. Ну, разве не обидно?
        Так вот, вчера вечером Олег Всеволодович вздумал приласкать свою женщину после долгой, трехдневной, разлуки. Ольга, разумеется, была за. Но едва Багров до нее дотронулся, как наткнулся на бешеное сопротивление Маркиза. Тот никоим образом не собирался делить хозяйку своего сердца скем-либо еще.
        Сначала это было смешно. Потом- очень смешно. Жаль, что односторонне.
        Шеметова, начав со сдержанного хихиканья, теперь хохотала вголос. Олег же Всеволодович претерпел совершенно другую гамму чувств- от нежности ижелания кнедоумению иобиде.
        Чтобы прекратить невыносимые страдания любимого, Шеметова отнесла страстного зверька во вторую комнату изакрыла дверь, предоставив Багрову вторую попытку.
        Но какая могла быть любовь, если синтервалом впять секунд вдверь ритмично колотился комок любви иярости!
        Ольгу снова пробрал смех, аОлег Всеволодович обиделся окончательно. Не помогло даже кулинарное чудо, выполненное ловкими Ольгиными руками: испекла своему мужчине шарлотку.
        Точнее, не так. Шарлотка, несомненно, была съедена. Однако ожидаемая взамен индульгенция выдана не была. Как будто Шеметова лично контролировала чувства влюбленного спаниеля!
        Так илег спать, обиженный. Ито поздно, засидевшись до ночи за компьютером ипродумывая линию защиты для вляпавшегося вубийство юного наркомана. Сидел не зря, кстати. Высиделась пара перспективных идей.
        А именно Олег предположил, что можно разделить нанесенные покойному побои исам факт смерти. Он уже изучил, сделав адвокатский запрос, официальное заключение врачей скоропомощной больницы, куда после драки доставили тело Василия Вениаминовича Малинина. Ссадин игематом упокойного было, конечно, много. Но во-первых, часть из них могла быть получена при падении, аво-вторых, они вряд ли носили фатальный характер. Смерть, как следовало из текста, наступила от обширного острого инфаркта. Это, разумеется, не было заключением судмедэксперта. Но давало основание ходатайствовать отаковом ввыгодном для защиты ключе.
        Сын погибшего, Вениамин, был, конечно, вярости на малолетних отморозков, однако честно признал, что отец при жизни был сердечником идва года назад уже перенес инфаркт.
        Более того, упертый Багров обнаружил вСети, что инцидент произошел именно втот день, который врачи назвали самым неприятным для больных ссердечно-сосудистыми нарушениями. Геомагнитная буря, сильнейшая за текущий год. Неугомонный, он раскопал медстатистику иобнаружил количество инфарктов чуть ли не вдвое больше обычного. Разумеется, все это не снимало вину снападавших. Но при правильном построении защиты могло ее существенно облегчить. По крайней мере, защита непременно потребует тщательного исследования непосредственных причин смерти Малинина-старшего.
        Да, конечно, Багров- молодец, признала про себя Ольга. Ни одной мелочи не упустит, если она способна облегчить участь его подзащитного.
        Сама Шеметова тоже четвертый день подряд- смомента, как услышала от Олега,- раздумывала над странностями «собачьего» дела. Нет, она вовсе не бросила прочие занятия. Однако, получив от любимого исходную информацию ипросьбу подумать, Ольга как будто нажала невидимую кнопочку, после чего процесс пошел. Итеперь гуляет ли она по улице, или едет втроллейбусе, или принимает ванну, аналоговый суперпроцессор под названием «мозг адвоката» всеми своими миллиардами нейронов, подспудно, но неостановимо анализирует отмеченную проблему…
        Впрочем, скромных бытовых забот тоже никто не отменял.
        - Олежка, пойди поешь,- просительно сказала Ольга Багрову.
        Так, чего доброго, уйдет вконтору голодным.
        - Неохота,- ответил злопамятный Олег Всеволодович.
        - А чего тебе охота?- улыбнулась Шеметова.
        Олег, сразу решив мириться, тоже улыбнулся, шагнул кней и… вновь нарвался на словно ополоумевшего Маркиза. Зверек так истошно орал, что делал невозможными никакие дальнейшие попытки сближения.
        Багров подозрительно посмотрел на Ольгу, ожидая опять услышать обидный хохот.
        Не услышал.
        Она стояла взволнованная, побледневшая даже.
        - Что стобой?- забеспокоился Олег.
        - Я поняла…- почему-то шепотом ответила адвокатесса.
        - Что поняла?- спросил он внедоумении… Ивдруг его лицо прояснилось.
        Не зря говорят, муж ижена- одна сатана. Даже если впаспорте нет печати.
        - Ты тоже про собаку подумала?- наконец спросил он.
        - Про собаку,- подтвердила она.
        Как же они сразу не догадались? Ведь он дважды читал впротоколе. Имного раз слышал от матери, явно избравшей Багрова заодно своим психоаналитиком. Огромный пес на улице был вошейнике исповодком. Все время гулянья лихой компашки. Домой замерзший ивзволнованный Кинг тоже прибежал со всей своей «упряжью».
        - Такую зверюгу даже одной рукой не удержишь!- тихо сказала Шеметова.
        - А он орал так, что менты испугались,- так же тихо добавил Багров.- Причем впротоколах- ни одного упоминания опокусанных. Аэто значит…
        - Это значит, что мальчишка все время держал его на поводке,- поставила точку Ольга.
        Но не таков Багров, чтоб позволять женщине ставить точки вбеседе.
        - И держал Витька собаку наверняка двумя руками,- быстро продолжил он.
        Все очень походило на правду: вКинге восемьдесят девять сантиметров вхолке и,на взгляд, килограмм под семьдесят живого веса. Паренек же был явно не богатырского сложения. Ктому же измученный пагубными пристрастиями.
        - Так что,- теперь уж точно ставил точку Олег Всеволодович,- принимать участие вдраке юный Витя никак не мог.
        - Минус убийство.
        Последнее слово все-таки сказала женщина. Грабеж оставался, он мог, угрожая собакой, оказывать на потерпевшего психологическое воздействие.
        После чего Багров, счастливый, подался вконтору, документально оформлять только что сделанное открытие.
        Ольга же собралась за продуктами, чтобы было чем человеку питаться вее отсутствие. Единственное, что чуть ее напрягало,- как легко Олег Всеволодович поменял личный мужской интерес- кней, Шеметовой- на профессиональный.
        Это, конечно, было обидно. Однако Ольга прекрасно понимала, что, найди она зацепку, позволявшую перевести своего подзащитного из убийц вхулиганы, сама бы все бросила изанялась ею.
        Тем более что сегодня эту зацепку по большому счету именно она инашла, адвокат Ольга Шеметова.
        Ну, не без подсказки Маркиза, конечно.
        Адвокатесса взяла сумочку сдокументами, большой пустой пакет инаправилась клифту. Затем, вый-дя из подъезда, направилась вближайший супермаркет. Сейчас купит любимому продукты, сварганит что-нибудь вкусненькое на время своей французской командировки.
        В этот момент зазвонил телефон.
        Первая мысль- Олежка что-то забыл. Или хочет продолжить военный совет.
        Однако телефон был незнакомый.
        - Адвокат Шеметова слушает,- доброжелательно начала она.
        - Здравствуйте,- как будто запыхавшись, сбивчиво сказал девичий голос.
        - Здравствуйте,- откликнулась Ольга.
        - Вы меня не знаете,- продолжил голос.- Вы смужем моим знакомы, сВейзером.
        - Простите, девушка, но, боюсь, я не знакома ни скаким Вейзером,- объяснила Шеметова.
        И про себя посетовала на связь: ее смартфон без ведома хозяйки мог, например, сам набрать чьи-то номера, причем предпочитал это делать ночью. Амог за полдня уничтожить весь запас хваленой литиевой батареи или вместо звонка издавать неслышную для абонента мелкую вибрирующую дрожь- точно как Маркиз, когда тот видел привлекательную сучку.
        - Как же не знаете?- чуть не заплакала девушка на том конце провода.- Вейзер, Ариэль Вейзер.
        На имени «Ариэль» затмение спало.
        - Охранник?- выпалила Ольга.- Конечно, вспомнила.
        Еще бы не вспомнить. Еслиб не он, адвокатессу Шеметову вполне могли изнасиловать или даже убить на глухой заправке под Казанью[2 - См.: Защитница. Любовь, ненависть ибелые ночи.].- Что сним, чем могу помочь?
        Звонившая явно испытывала два чувства сразу, иОльга отлично ее понимала. Ей сначала было страшно, что знакомый адвокат, на которого вся надежда, оказался незнакомым. Теперь же унее зародились подозрительные мысли остепени знакомства мужа сэтой женщиной.
        - Он меня однажды спас от хулиганов,- успокоила Шеметова.- Так что случилось?
        - Арик втюрьме!- Вот теперь девушка заплакала.
        - Стоп, стоп, милая.
        Голос Ольги посуровел. Она тоже была человеком сочувствующим. Но втаких делах слезами горю точно не поможешь.
        - За что? Где? Какая статья? Давайте все по порядку. Или лучше сразу езжайте ко мне. Я еще часов пять буду дома.
        - А потом?- со страхом спросила собеседница.
        - Потом улечу вПариж. Но помощь вам обязательно окажут, я свяжусь снеобходимыми людьми,- ответила Шеметова, имея ввиду коллег из своей конторы.
        - Я на «Белорусской»,- сказала та.
        - Отлично!- обрадовалась Ольга.- Совсем рядом.
        Через четверть часа они уже сидели на лавочке вболее-менее тихом дворике.
        - Ну, давайте по порядку,- сказала Шеметова.
        - Хорошо,- ответила девушка.
        Она была рыженькой, белокожей, худенькой, однако- по каким-то неуловимым признакам, понятным каждой женщине,- уже несущей всебе новую жизнь. Иеще: она начала успокаиваться. Как больной, дождавшийся, наконец, прихода домашнего врача.
        - Меня зовут Оля. Мы вчера вернулись из Израиля,- начала она.
        - Мы свами тезки. АИзраиль- чудесная страна,- поддержала разговор Шеметова, пока ни разу там не побывавшая.
        - Да, чудесная,- согласилась та.- ВШереметьево кнам пристал бандит.
        - Прямо бандит?- уточнила Ольга-юрист.
        - Ну, не знаю. Может, банкир. Они про транзакции разговаривали.
        - Тогда точно бандит,- поддержала Шеметова.
        Девушка впервый раз за их встречу чуть улыбнулась.
        - Он приставал кАрику.
        - Неужели кто-то из мужиков, всвоем уме, захочет приставать кАрику?- удивилась адвокатесса.
        - Он пьяный был. Ивзвинченный очень. Еще ссамолета.
        - Значит, история началась всамолете?
        - Да.
        - Давайте, дорогая, ссамого начала. Имаксимально подробно.
        Шеметова достала ручку, блокнот иприготовилась слушать.
        Рассказ занял минут пять.
        - Короче, так,- подытожила Ольга.- Хулиган начал совершать преступные деяния еще на борту самолета. Затем он привязался квашему мужу. И, наконец, ударил вас.
        - Толкнул,- уточнила вторая Ольга.
        - Нет, ударил,- не согласилась Шеметова.- Злобно ибездуховно физически обидел беременную женщину.
        - А откуда вы это знаете?- удивилась та.
        - У вас на лице написано,- объяснила адвокатесса.- Иглаза светятся, хоть ииспуганные.
        - Вытащите его, пожалуйста,- внезапно разревелась жена Ариэля.- Мне страшно.
        - А вот бояться не надо,- посерьезнела Шеметова.- Опасаться нужно ипредвосхищать действия злодеев- тоже. Абояться не надо.
        - С вами я не боюсь,- прошептала Ольга Вейзер.- Еслиб вы еще не уезжали!
        - Не могу,- вздохнула адвокатесса.- Но Ариэля мы вытащим. Если я правильно поняла, «Скорая» нападавшего не увозила.
        - Нет, ему лицо вытерли, сделали укол, ион уехал со своими пьяницами.
        - Очень хорошо,- подытожила Шеметова.
        - Этот гад сказал, что Арик всю жизнь из тюрьмы не выйдет. Унего связи.
        - У меня тоже,- успокоила Ольгу Вейзер Ольга-юрист. Надо же было что-то сказать. Неизвестно, как страхи будущей мамаши могут отразиться на малыше.- Я думаю, сейчас нужно ехать вШереметьево. Попытаемся вытащить Ариэля под залог.
        - Это реально?- спросила девушка со страхом, ачистые, ненакрашенные глазки озарились надеждой.
        «Как Бог точно подбирает пары,- подивилась Шеметова.- Утакого громилы- такой цветочек».
        - Реально,- вслух ответила она.- Странно, что его задержали. Два-три удара по наглой морде даже на повреждения средней тяжести вряд ли потянут.
        - Это если не Арика удары,- вздохнула та.- Я думала, помрет бугай. Лицо как посмертная маска втоматном соке.
        - Красиво излагаешь,- заценила адвокатесса.- Теперь давай про свидетелей. Найдутся?
        - Найдутся,- ответил приятный мужской голос.
        Ольга аж вздрогнула. Подняла глаза иувидела парня лет двадцати семи. Он присутствовал ираньше, но скромно стоял вотдалении, метрах вдвадцати. Асейчас подошел.
        Недорогая, аккуратная одежда. Смелый взгляд иоткрытая улыбка.
        - Антон Крымов,- представился тот ипротянул руку.
        Шеметова пожала ее, успев заметить наколку сименем иэмблемой ВДВ.
        - Ольга Шеметова, адвокат,- ответила она.
        - Меня Ариэль попросил помочь,- сказал тот.
        - Замечательно, Антон. Помощь втаких делах всегда нужна. Так какие свидетели могут найтись?
        - Я девушку догнал, которую этот гаденыш всамолете пихнул. Унее на ноге здоровый синяк остался. Взял телефончик.
        - Умница!- обрадовалась Ольга.- Может, она еще ипобои сняла?
        - Она не хотела, я упросил, чтоб зашла вмедпункт.
        - Какой же ты молодец!- Все-таки бывают вжизни адвокатов подарки судьбы.- Еще кто-нибудь есть?
        - Есть. Стюардесса. Аваэропорту вылета сними общался второй пилот.
        - Прекрасно. По спискам рейса еще сдесяток найдем. Апострадавших от этого урода больше нет?
        - Почему нет?- улыбнулся Антон.- Вот сидит пострадавшая. Она вам не рассказала разве?
        - Рассказать-то рассказала,- деловито произнесла Ольга.- Только нанесенный банкиром физический вред пока не задокументировала. Сейчас этим срочно займемся.
        - Все задокументировала,- не согласился Антон.- Яж студент юридического, выпускник почти. Мы были сОльгой втравмпункте. Она рыдала. Я был уверен, что унее жутко кружилась голова иболел коленный сустав. Сотрясение мозга под вопросом. Травма сустава под вопросом. Справку вам завтра передам, уних дама спечатью отсутствовала.
        - Господи, Антон!- восхитилась Шеметова.- Вы же просто сокровище! Вюридическом смысле,- уточнила она.
        - Я влюбом смысле сокровище,- ухмыльнулся тот.- И, кстати, тоже здорово пострадавший, между прочим.
        - Это как?- не поняла Ольга.
        - Вот, смотрите.- Он, не особо стесняясь, задрал широкую штанину: по ноге, от колена до щиколотки, тянулись два приличных, хорошо заметных кровоподтека.- Боюсь, это он мне сегодня причинит. Через пару часов. Прямо перед своим домом. Его адрес я воколотке выяснил.
        - А не перебор?- усомнилась Шеметова. Она не раз видела такие синяки упарней из универа, занимавшихся кикбоксингом.
        - Не-а, всамый раз,- ухмыльнулся Антон.- Я его слишком рано оставил одного, так что это имой грех.
        Ольга даже не сразу поняла, что теперь речь идет не обитюге-банкире, аоб Ариэле.
        - А зачем вы все-таки ввязались?- влоб спросила она.
        - Ну…- замялся тот.- Не знаю даже. Обостренное чувство социальной справедливости, если хотите. Возьмете вподмастерья?
        - С удовольствием,- ответила Шеметова.
        Про себя же подумала, что Антон вроли адвоката может быть очень ценным кадром. Авроли прокурора- очень опасным для общества.
        В Шереметьево за Ариком ехать не пришлось.
        Он сам перезвонил, сказал, что его выпустили. Не под залог, конечно, потому что вРоссии под залог разве что многодетных цыганок отпускают, за малоопасные преступления. Авсвязи схлопотами быстро подъехавшего дипломата, израильского консула.
        Ольга - не юрист снова ударилась вслезы, на этот раз счастливые. Когда она выплакалась, Ольга-юрист вынуждена была ее огорчить. То, что мужа отпустили,- великолепно. Однако, ксожалению, вовсе не означает, что уголовное преследование прекратилось.
        Шеметова, сама переговорив по телефону сАриэлем, поняла, что враги примиряться не пожелали иуже успели «возбудиться». По-русски- уголовное дело по факту побоев изаявлению потерпевшего возбуждено.
        Ариэль же освобожден из кутузки не по реабилитирующим обстоятельствам, авсвязи сизбранием меры пресечения, подпиской оневыезде. Из-за чего, возможно, не сумеет сохранить работу.
        Впрочем, это были уже неприятности гораздо меньшего калибра, чем первоначально возможные.
        - А чтож сразу ко мне не обратилась?- поинтересовалась адвокатесса ужены Арика.
        - Не нашла визитку. Оказалось, родители перевезли мебель на дачу со всем содержимым. Еслиб не Антон, не знаю, что бы делала. Он меня ина дачу возил.
        - Да ты точно герой,- внимательно посмотрела на него Шеметова.
        Впрочем, все оказалось проще иблагороднее, чем она заподозрила.
        - Я обещал Ариэлю,- спокойно ответил парень.- Если еще имы будем друг другу врать, то жить станет совсем невесело.
        - Это бесспорно,- вынуждена была согласиться Ольга, отметив, тем не менее, фантастическую редкость подобного бескорыстия исамоотверженности. Может, они ичуют друг друга, но не братья же.
        Впрочем, Ольга много чего необычного за свою жизнь повидала. Вданном случае это было приятное необычное. Иочень полезное для ее адвокатских усилий.
        На прощание, как говорится, «сверили часы».
        Арику предлагалось сидеть тише воды ниже травы. Будущему коллеге Антону адвокатесса посоветовала все-таки не спешить спобоями. По крайней мере, до тех пор, пока тот не выяснит наличие видеокамер вместе их потенциального нанесения. Да ивообще, подобные «улики»- вещь обоюдоострая. Ольга же должна лечь вбольницу для детального обследования нанесенного ей банкиром вреда иофициального подтверждения беременности.
        И все вместе они обязаны отыскать еще свидетелей, которые поддержат встречные обвинения кбанкиру-хулигану. Соответствующие заявления Ольга подаст после возвращения из короткой командировки.
        Да, еще следовало заключить договор от имени Вейзера сШеметовой-адвокатом, чтобы она имела официальный доступ кматериалам следствия.
        Ольга Вейзер молча кивнула взнак согласия.
        - Задачу понял,- отрапортовал Антон.
        «Хороший адвокат из него получится»,- собираясь ваэропорт (заней уже пришла черная «Ауди» от Кочергиной), подумала Шеметова. Если, конечно, способного парнишку не перехватит прокуратура. Зарплаты там поменьше. Авот соблазнов побольше.
        Париж, Бордо, Сент-Эмилион. Как хорошо быть адвокатом
        В аэропорт девушку везли уже поздним вечером, на прекрасной черной «Ауди». Сзади не только можно было вытянуть во всю длину ноги, но даже вздремнуть на роскошных кожаных сиденьях. Что Ольга исделала.
        Кочергина ей компанию не составила, приехала отдельно. То ли использовала полностью каждую минуту, то ли даже такая замечательная «аудюха» была не по чину- вШереметьево ее доставил уже знакомый адвокатессе черный «Майбах».
        В аэропорту практически не разговаривали. Елена Леонидовна отвела Шеметову вВИП-зону, угостила дорогущим ужином, но не одарила общением: кней успел подсесть кто-то из ранее назначенных.
        «Вот ведь жизнь,- подумала Ольга.- Ивсамом деле, ни минуты покоя. Иведь второй, солидный мужик с«патек филипом» на запястье, сюда, взал ожидания, из города приперся- значит, сильно ему надо». Вход вВИП-зал был явно не бесплатный.
        Впрочем, похоже было, что вэтой жизни денег не жалели, охотно меняя их на время. Разумеется, лишь для того, чтобы затем выменять выигранное время на еще большие деньги.
        Летели первым классом, примерно втрое дороже, чем обычным.
        Здесь время не экономилось, зато экономились силы.
        Кочергина удобно улеглась вразложенное кресло имгновенно заснула. Ольга рассматривала ее красивое, слегка искусственное лицо, ираздумывала: хотела бы она всего это или нет. Витоге пришла квыводу, что «Ауди» хотела бы. «Майбах»- нет, парковать замучается. Денег хотела бы- вмагазинах столько платьиц иколечек ссережками. Ажить, все время меняя деньги на время иобратно,- нет. Скучно.
        Все-таки она счастливая, Ольга Шеметова. Инет ничего лучше ее работы. Азарт, страсть, переживания- никакого казино не надо. Аесли хорошо отработала, да еще схватила удачу- то полное счастье от радостных глаз подзащитных идоверителей. Нет, Кочергина этого просто не поймет.
        Адвокатесса думала, что утомленная бизнес-генеральша проспит до Парижа- лететь-то не так долго,- но ошиблась.
        Подъем случился ровно через час, подошла вышколенная стюардесса- Елена Леонидовна, оказывается, ее предупредила заранее- иделикатно пробудила важную пассажирку.
        - Ну, что, работаем,- деловито сказала Кочергина.
        Единственным допингом, который она себе позволила, была маленькая рюмочка дорогущего коньяка. Ее принесла та же стюардесса, красивую, хрустальную, на маленьком серебряном подносе. Закуска была тоже: на хрустальном блюдечке- кусочек лимона.
        - Тебе это все тоже положено,- сообщила Ольге спутница.
        Девушка отказалась. Нечего привыкать. Когда она еще полетит вПариж первым классом? На тыканье не обиделась. Она же все-таки помоложе будет, не без удовольствия подумала Ольга.
        - Значит, так,- сразу взяла быка за рога Елена Леонидовна.- Там главная- мама. Молчалива, спокойна, но без ее ведома муха не пролетит. Бореньку любит без памяти. Всубботу они вылетают вБудапешт, так что до этого времени тебе надо ее очаровать.
        - Еще кого нужно очаровать?- уточнила Шеметова.- Кроме мамы.
        - Кого хочешь, это будет волновать только твоего мужа,- отрезала та.- Главное, чтобы мама тебя утвердила. Зовут ее Екатерина Андреевна. Дама сбогатым жизненным опытом. Исхарактером.
        - Это я уже поняла,- усмехнулась адвокатесса.- Аможно нескромный вопрос?
        - Для дела полезный?- осведомилась та.
        - Коренной,- ответила Шеметова.
        - Тогда валяй.
        - Почему вокруг этого Бори такая шумиха? Он же увас давно не работает. Ивторое: какими ресурсами мы располагаем, кроме моих навыков?
        - Хорошие вопросы,- одобрила собеседница.- Заметно перпендикулярное мышление.
        Ольга промолчала.
        - Значит, так,- после паузы приняла решение Кочергина.- От тебя прятать неэффективно, поэтому докладываю. Мы перераспределяем для людей большие ресурсы. Всемизначных цифрах. Ато ивдесятизначных. Даже если после подобных перераспределений прошли годы- люди остались. Люди очень серьезные. Борис был всем хорош, но паникер. Если он решит, что его бросили, обещает сделать всю закрытую информацию окомпании открытой.
        - Чем это чревато?- спросила Шеметова.
        - В уголовном плане, скорее всего, ничем. Вэкономическом- смерть фирмы. Вкоторой сейчас трудятся более тысячи специалистов. Я говорю только оценнейших. Клерки иуборщицы- не всчет.
        - Почему смерть? Если сточки зрения закона все чисто.
        Адвокат итак понимала почему, но ей хотелось услышать версию Елены Леонидовны.
        - Потому что для этих серьезных мужчин информация об их любовницах или даже любовниках менее значима, чем та, которой обладает Борис. Это экономико-политическая проблема вмасштабах страны. Даже, пожалуй, стран.
        - Короче, такое развитие событий неприемлемо,- поставила за нее точку Шеметова.
        - Именно,- подтвердила спутница.- Про ресурсы надо?
        - Пожалуй, пока не надо,- подумав, ответила Ольга.- Пусть все идет по порядку. Начиная смамы Бориса Викторовича.
        - Хорошо,- согласилась Кочергина. И, разом потеряв интерес кбеседе, сголовой влезла всвой ноутбук.
        «Да, я бы не хотела, как она»,- искоса глядя на Елену Леонидовну, думала Шеметова. Без любимой работы жизнь малосимпатична. Но стакой работой уКочергиной жизни просто нет. Да иОлег Всеволодович бы не одобрил.
        Так что ну его, «Майбах», решила она ипродремала до самой посадки.
        Быстро прошли контроль.
        Ольга уже видела вмечтах уютный номер сполноценной кроватью- даже впервом классе спать хуже, чем на комфортной постели.
        Но не тут-то было.
        У железной Кочергиной еще были две встречи ваэропорту. Когда же через час она освободилась, то повезла несчастную Шеметову не вотель, ана железнодорожный вокзал. Оказывается, уних было мало времени: близкие арестованного сдвинули время вылета вБудапешт, кБорису.
        Скоростной поезд TGV был красив истремителен, как космолет. Однако спать вкресле все равно было неудобно. Зато крассвету, преодолев семьсот сгаком километров- примерно как от Питера до Москвы,- подлетал кгороду Бордо.
        Ольга искренне считала, что Бордо стоит на Атлантическом океане. Выяснилось, что до него еще надо добираться. Ипотом маленько на юг, всторону знаменитого Биаррица ииспанской границы, но все же до них не доезжая.
        Вот идом-мечта Бориса Семенова.
        На большом холме. Светло-палевый, как многие здешние дома. Теоретически многоэтажный, однако на самом деле, влюбом своем вертикальном разрезе, максимум двухуровневый. Просто повторял очертания холма, потому что был огромен. Со всех уровней дома имелся выход на улицу, авзападные панорамные окна был виден океан.
        Сад тоже присутствовал. Хотя восновном росла виноградная лоза- вино вАквитании производили снезапамятных времен.
        Кочергина уже рассказала Ольге оглавной мечте жизни Семенова. Что ж, недавний нескладный студент Бауманки добился своего. Может выйти из большого дома и,глядя на океан, сорвать светки гроздь винограда. Если, конечно, будет находиться здесь, ане втюрьме волжского города. Или вкаком-нибудь мордовском лагере.
        Их машину- опять «Майбах», иопять черный- вышла встретить вся оставшаяся семья.
        Седой высокий отец, явно сдавший после ареста сына. Иседая, высокая, спрямой спиной, кареглазая женщина, которая, по всей видимости, не сдаст никогда. Просто вмомент, когда не сможет держать спину прямо, она умрет.
        - Мы рады вас видеть,- сказала за всех Екатерина Андреевна.
        Радости особой вголосе, однако, не чувствовалось. Она спокойно итребовательно смотрела на Кочергину, видя втой причину страданий единственного сына. Но исцен сзаламыванием рук явно не предвиделось- не тот состав участников спектакля.
        - И мы вас,- ответила Кочергина.
        Кроме мамы спапой, была некая темноволосая дама, представленная как русскоговорящий адвокат сместной лицензией. Уже через минуту Шеметова вычеркнула ее из списка возможных партнеров. Максимум, на что дама способна,- визу оформить пятилетнему ребенку, за которым по определению еще нет грехов.
        - Я так переживаю за Бореньку,- трагически пищала она, хватаясь за крепкую ладонь Ольги, но обращаясь кЕкатерине Андреевне.- Я сегодня опять всю ночь не спала.
        - Невыспавшимся вдраке тяжко,- невежливо ответила Шеметова ивынула ладонь из ее руки. Снекоторыми союзниками лучше расставаться до боя.
        - Ой, какое увас чудесное платьице!
        Это выступила еще одна присутствующая. Ольга, по рассказам Кочергиной, уже определила ее как Машу, жену Бори. Молодая, лет тридцати, срезко выступающими формами, как выше талии, так иниже. Исудивительно глупыми глазами. Господи, как же мужики подбирают себе жен!
        Шеметова не ответила про платьице, типа не расслышала. Но не тут-то было:
        - А где вы его приобрели? ВМоскве уже открылись хорошие магазины? Сколько оно стоило, если вевро?
        Ольга не выдержала, она-то как раз не выспалась реально.
        - Екатерина Андреевна,- предложила она, напрочь игнорируя Машу.- Уменя есть два варианта сегодняшней работы.
        - Слушаю вас.- Женщина смомента встречи не сводила взгляда садвокатессы.
        - Первый- начать работать немедленно. Вам же нужно оценить мой ресурс?
        - А второй вариант?- спросила собеседница.
        - Дать мне два часа поспать, после чего запустить первый вариант. Без предварительного светского общения.
        - Как вам лучше?
        - Начать сразу, чтобы вы не мучились неопределенностью. Ая чтобы потом спала счистой совестью,- улыбнулась Шеметова.
        - Хорошо,- ответила Семенова.
        Расселись тем же составом на веранде.
        Наверное, именно эта веранда олицетворяла простое человеческое счастье конкретно для Бориса Викторовича Семенова. Океан блестел синим горбом, открытый до горизонта. Агроздь спелого винограда можно было сорвать, не вставая судобного плетеного кресла. Виноград же создал крышу, прикрывал от палящего солнца, цепляясь за деревянные прутья потолочной решетки.
        - Как вы планируете спасать Борю?- влоб спросила Екатерина Андреевна.
        - Строго по закону,- ответила Шеметова.- Все прочие решения паллиативны.
        - Вы думаете, это реально?
        - Надеюсь. Он никого не убил. Ущерб нанесен частному лицу илегко может быть восполнен. Ущерб материальный.
        - Вы всерьез говорите про законы вРоссии?- засмеялась русскоговорящая адвокатесса.
        Ольга отмахнулась от нее как от мухи. Грубовато, конечно, выглядело, зато эффективно: та, глубоко обидевшись, больше не мешала.
        - Думаете, Незванов пойдет на контакт?- спросила Кочергина.- Там разве не вопрос принципа? Он уже вице-губернатор.
        - Не знаю,- честно ответила адвокатесса.- Но вмоей практике были случаи, когда вопросы принципа снимались простым «извините». Пока что ситуация выглядит так: нашего процессуального противника обокрали, пусть даже неумышленно, ине извинились.
        - А не стоит пытаться доказать, что деньги все-таки были переданы?- спросила Елена Леонидовна. Она испугалась, что адвокатесса излишне напрягла маму Бориса.
        - Стоит идти сразу всеми возможными законными путями. Апотом выбрать один, наиболее приемлемый вданной ситуации.
        - С чего собираетесь начать?- спросила Екатерина Андреевна.
        - С гарантий его личной безопасности втюрьме,- ответила Шеметова.- Исморальной поддержки. Борис- человек слишком ранимый, необходимо оградить его от чересчур тяжелых переживаний.
        - У вас есть связи вУФСИН?- Для человека, живущего во Франции, она неплохо ориентировалась вроссийской действительности.
        - Есть связи,- честно ответила Ольга. Укакого практикующего адвоката их нет?- Но моя позиция предельно проста: я все собираюсь делать строго по закону. Сначала, по крайней мере.
        - Разумно,- усмехнулась Екатерина Андреевна.
        - И, как правило, результативно,- ответила Шеметова.
        На этом смотрины кончились.
        Борина мама так исказала. Открытым текстом.
        - Теперь можно про платье?- влезла Маша.
        - Нельзя,- ответила Екатерина Андреевна, освободив Шеметову от очередной неделикатности- той чертовски хотелось спать.
        - Трех часов вам хватит?- спросила все понимавшая хозяйка.
        - Вполне,- ответила Ольга.
        Екатерина Андреевна сама отвела ее вгостевую спальню, чистую, светлую и,разумеется, сокеаном вокне. Сама разобрала белоснежную постель.
        Она была все такая же прямая инеприступная, но, глядя ей вглаза, Ольга чувствовала, как унее щемит сердце.
        - Вы уж постарайтесь для Бореньки,- тихо попросила Семенова перед уходом.
        - Я постараюсь,- мягко ответила адвокат.
        Через три часа встала как новенькая.
        Обратный поезд был ночью. Ольга решила прогуляться кокеану, помочить ножки вАтлантике, когда еще доведется.
        Но уЕкатерины Андреевны оказались другие планы. Она сама села за руль иповезла гостей вдеревню Сент-Эмильон, «винную столицу» региона Бордо.
        Шеметова мысленно аплодировала ей: Елена Леонидовна, струдом скрыв гримасу отвращения, садилась, подобрав платье, вбеленький «Пежо-208». Похоже, Бориной маме были чужды сословные предрассудки: вгараже Ольга видела огромный, тоже весь белый, «Мерседес-GL 500». А может, то была Боренькина машина, имама просто не хотела ее использовать, пока хозяин томится втюрьме.
        Минут через пятьдесят довольно резвой езды прибыли вдеревню.
        Зной начал спадать, но все равно было жарко. Впрочем, длинных пеших прогулок не предвиделось, хотя деревня оказалась большая. Вся каменная, расположенная на довольно высоком икрутом холме имало изменившаяся за последние пятьсот лет. Основной цвет- светло-бежевый, то искрящийся на солнце, то мягкий иглубокий втени.
        Женщины поднялись на самый верх. Оттуда открывался замечательный вид на окрестности, сплошь покрытые виноградной лозой. Виноградники росли даже впределах деревни. Свой знак, известный знатокам всего мира, мог быть усамой крошечной винодельни.
        Насытившись окружающей красотой, направились всторону, куда шел основной поток народа. Узкие, мощенные грубым серым камнем улочки то карабкались вверх, то круто падали вниз, обрамленные такими же каменными, крепкими домами. Иедва ли не вкаждом доме имелся свой винный магазин. Какой вдесять квадратных метров, акакой ивтысячу.
        На шикарной вывеске одного из них Шеметова насчитала пятьсот названий вин, от сотни евро до десяти тысяч за бутылку. Впрочем, это был крутой бутик, гарантировавший покупателям не только возврат налога на добавленную стоимость, но идоставку покупки- от бутылки до морского контейнера- влюбую точку земного шара. Судя по обилию посетителей всех цветов кожи иразрезов глаз, бизнес винной деревушки шел неплохо.
        Разумеется, имелись тут игораздо более демократические заведения, вполне по карману любому посетителю. Анекоторые- очень необычные- вообще потрясли романтичную Ольгу.
        Случайно шагнула всторону от спутниц иоказалась впатио старинного монастыря. Внутренний прямоугольный дворик пророс изумрудной поливной травкой. Авокруг- как исто, ичетыреста лет назад- по широким, сдеревянными полами, галереям, прикрытым от палящего солнца черепичными крышами, прогуливались люди.
        В одном из кабачков, спрятавшемся вкрошечном внутреннем дворике, проголодавшись, присели поесть.
        Вроде бы обычная курятина сжареной картошкой. Но до чегож вкусно!
        Запивали отличным недорогим вином.
        Для пустых бутылок имелось специальное пристанище: толстенная, вертикально стоявшая дубовая плаха, спроделанными вней наискось отверстиями. Вних горлышками ивставлялась опустошенная стеклотара. Так что сразу было видно, какая питейная точка сегодня лучше работала.
        Шеметова рассматривала витрины выходивших во двор маленьких одежных магазинчиков. Их было много меньше, чем винных, зато хозяева щедро развесили обновы прямо на свежем воздухе.
        Ольга вздохнула: похоже, вэтот заезд пополнить гардероб не удастся, слишком уж спрессовала время неумолимая Кочергина.
        И все же она была благодарна железной женщине: иза контракт, конечно, иза океан, иза эту нескромную красоту жизни.
        Перед самым отъездом Екатерина Андреевна зашла вочередной магазинчик одна, попросив спутниц подождать втеньке увхода. Вышла стремя бутылками. Даже на взгляд очень недешевыми.
        Одну отдала Кочергиной, вторую Шеметовой. Последнюю оставила себе.
        - Когда Боренька окажется дома,- сказала она,- мы откроем эти бутылки ивыпьем за его свободу.
        - Хорошая идея,- поддержала Елена Леонидовна.
        Шеметова ничего не сказала. Только посмотрела вглаза пожилой, но несогнувшейся женщине иулыбнулась.
        Та снадеждой улыбнулась вответ.
        Москва. Багров. Есть ли психоаналитики усобак?
        А Олег Всеволодович тем временем плотно засел вдело юного наркомана Немцова. Следствие по нему уже завершалось, ивсамом скором времени ожидалась передача дела всуд. Разумеется, не по одному Виктору Немцову, апо всей преступной группе, вкоторую он входил.
        Следователь, по настоянию адвоката, затребовал специальную медэкспертизу, окончательно иоднозначно устанавливавшую причину смерти Малинина-старшего.
        Багров, воспользовавшись адвокатским запросом, дополнительно получил важную информацию опокойном, также ложившуюся вверсию о«самостоятельной» смерти пожилого сердечника. Оказывается, еще до инфаркта Василий Малинин трижды перенес аортокоронарное шунтирование.
        - У него настоящий металлический панцирь был на сердце,- так исказал заведующий хирургическим отделением винституте Бакулева. Именно этот доктор провел несколько операций на сердечных сосудах покойного Малинина.- Шунт на шунте. Впоследний раз лезть было страшно.
        Несомненно, это тоже войдет взаключение эксперта исработает на защиту.
        Олег Всеволодович был удовлетворен проделанным, вместе стем четко осознавая, что это его, так здорово разработанное, направление, по сути, тупиковое.
        Да, есть все основания переквалифицировать убийство на хулиганство. Итем самым осчастливить подсудимых, но не всех, атолько совершеннолетних подельников его подзащитного. Потому что, будь Немцов взрослым, это была бы полная победа. Разница всроках за убийство ихулиганство- огромная. Однако максимально возможное наказание несовершеннолетнему не может превысить десяти лет. Апо «хулиганке» всочетании сграбежом, да еще сотнятием табельного оружия уработника правоохранительных органов, могло выйти не сильно меньше.
        Вот почему их сОльгой находка насчет собаки так взволновала иобрадовала адвоката. Речь может теперь идти не только опереквалификации состава, но даже о снятии обвинения. Нельзя же драться, если руки заняты!
        Теперь следовало найти выходы на ученых-кинологов. И, учитывая нравы судейских, кинологов не из коммерческих питомников сименами, как уиспанских грандов, аиз родной, казенной системы МВД.
        Помог старик Гескин. Куда-то позвонил, скем-то поговорил.
        И вот уже Олег едет по адресу, написанному коллегой на отрывном листке старомодного календаря- Аркадий Семенович так ине приспособился ккомпьютеру исмартфонам.
        Под землей доехал до «1905года», вышел из метро, двинулся по шумной улице. Недолго шел, потом свернул впереулок.
        Чуть не всамом центре Москвы, рядом с«Баррикадной»,- неприметная калиточка, ведущая во внутренний двор двухэтажного особнячка. Там- деревянная скрипучая дверь. Авнутри скорее похоже на уголок Дурова, чем на подразделение Министерства внутренних дел.
        Тем не менее, это было именно так. Серьезные, опытные офицеры сне слишком высокими, как правило, званиями осуществляли исключительно важную криминалистическую деятельность- одорологические экспертизы. Через неприметную лабораторию прошли сотни итысячи реальных судеб, втом числе жестоких убийц, похитителей и,прежде всего, распространителей тяжелых наркотиков. Экспертизы проводили эти самые офицеры, восновном сневеликими звездами на погонах, но сбольшими знаниями, опытом илюбовью ксвоему редкому инелегкому делу.
        Впрочем, они бы ничего не смогли без своих помощников илюбимцев. Вбольшинстве это были маленькие ипочему-то почти все белые собачки. Животные влаборатории трудились миролюбивые- ласковые испокойные. Но тут уже не природа поработала, аотбор: агрессивные инеадекватные встоль сложном, деликатном деле не приветствовались.
        После двух лет выверенной иразмеренной дрессировки собаки становились незаменимым инструментом вруках полицейских криминалистов. Давно уже созданные совершенные газоанализаторы, компьютеризованные ироботизированные, так ине смогли заменить смешных, серьезных зверушек сблестящими глазами.
        Их очень любил персонал, газоанализаторы, даже самые интеллектуальные, так никогда не полюбят. После выхода на довольно раннюю пенсию ни одну собачку не отдали на усыпление: всегда находились добрые руки илюбящее сердце.
        Зато во время работы жизнь животных была аскетична. Раз вдень, вечером,- кормежка. Никаких посторонних запахов илиц. Сутра- сложный, ответственный труд, причем всегда вокружении внимательных глаз.
        В последние годы экспертизы записывались на видео. Проходили они вбольшой светлой комнате. Кроме собачки, главного действующего лица, там находились еще прокурор, следователь ите, кому закон разрешает присутствовать при проведении подобной деятельности.
        В восьми лунках имелось восемь запахов. Собака шла вдоль них, тщательно принюхиваясь исравнивая запах из лунки сэталонной пробой, скоторой, собственно, иначинался эксперимент. Эталонная проба бралась, как правило, сместа преступления ихранилась встерильной стеклянной банке сгерметичной крышкой. Если собачка обнаруживала искомый запах водной из лунок, она садилась рядом инегромко говорила «гав». Иуличенный ею преступник получал большой срок или даже пожизненное, ведь по мелким происшествиям сложные экспертизы обычно не производят. Еще лучше, когда врезультате незаметной собачьей работы оправдывался невиновный- такие случаи тоже бывали.
        В общем, старинный, надежный ине подверженный коррупции инструмент практической криминалистики…
        Начальник лаборатории майор Солопов выслушал Олега Всеволодовича сбольшим интересом. За двадцать пять лет службы Вадим Дмитриевич ни разу не пожалел овыборе профессии, находя, что собачий мир по меньшей мере не уступает человечьему. Он поразмыслил над ситуацией ипредложил провести следственный эксперимент. Сначала, конечно, без следователя, чтобы самим убедиться вобоснованности гипотезы. Майор тоже считал, что раз огромный дог все время был вцентре конфликта ипри этом никого не укусил, то, значит, его крепко держали.
        Олег, обрадованный поддержкой, хотел предложить майору компенсацию за потраченное нерабочее время, однако офицер отказался.
        Решили не откладывать вдолгий ящик, поработать сегодняшним вечером.
        Багров вызвонил мать подзащитного, объяснил ей ситуацию. Она, разумеется, согласилась мгновенно, пообещав кдвадцати ноль-ноль привезти Кинга сдачи. Сразу согласился иотец мальчика. Его сильно тяготила жизнь ссознанием того, что брошенный им ребенок находится втюрьме по тяжкому обвинению.
        Четвертым должен был стать майор Солопов, что он ссамого начала исообщил.
        Собрались на том самом страшном месте, где потерпевший Малинин лишился отца, асупруги Немцовы почти лишились сына.
        Народу сначала не было, лишь редкие прохожие: второстепенный иузкий внутриквартальный проезд содной стороны был прикрыт густыми кустами, сдругой- окаймлен неширокой лужайкой-газоном.
        По описаниям обоих пострадавших- ипервого, милиционера, иМалинина-младшего- собака гавкала как раз служайки. На тот момент, конечно, засыпанной снегом.
        Когда Кинга, наконец, привезли, Багров невольно пожалел, что ввязался втакие эксперименты. Зверюга весила чуть не центнер, австав на задние лапы, легко могла бы смотреть на Олега Всеволодовича свысока.
        Сначала пса пыталась держать Немцова-мама, вкоторой точно было за центнер. Бесполезно. Пес рванул- ивсе сто слишним килограммов несчастной женщины покатились за ним. Ксчастью, поводок успел перехватить майор Солопов.
        И странное дело: мощный зверь вруках офицера-кинолога мгновенно пришел всебя, вновь став смирным испокойным. Аможет, не странное вовсе- это же ибыла любимая профессия майора.
        Немцов-папа предложил надеть на собаку строгий ошейник, предусмотрительно им захваченный. Вадим Дмитриевич счел это излишним.
        Он позволил Кингу чуть отдышаться, прогулял его по газону и,решив, что собака уже внорме, предложил родителям обвиняемого встать рядом сним, аБагрову- попытаться на них напасть.
        Эта идея не была близка Олегу Всеволодовичу, но назвался груздем, полезай вкузов. Вконце концов, после бывших супругов Немцовых он здесь был самым заинтересованным лицом.
        - А как нападать?- спросил Олег умайора.
        - Идите на нас, машите руками игромко говорите.
        - А что говорить?- Адвокату не хотелось вэтом сознаваться даже самому себе, но он уже был не рад возникшей идее иоткровенно тянул время.
        - Да что хотите. Вы ничего не бойтесь, Олег Всеволодович,- успокоил его майор.- Я Кинга чувствую.
        Багров Кинга тоже чувствовал, да еще как. Неестественно высокое бело-черное тело, по белому подшерстку- черные пятна. Мощная чемоданистая башка. Иогромная разверстая пасть, высовывавшийся красный язык не мог закрыть зубы. Клыки, заметно выдававшиеся из ряда, впечатляли дополнительно.
        - Ну, мы работаем или нет?- деликатно спросил Солопов.
        Работаем, кудаж деваться…
        Эта часть адвокатской профессии нравилась Багрову гораздо меньше остальных. Он снекоторой обидой вспомнил Ольгу, выполнявшую адвокатскую миссию вПариже. Там работа явно была лучше. Хотя меняться он бы не стал- какой же нормальный мужчина станет прикрываться своей женщиной.
        Олег Всеволодович вздохнул, поправил шевелюру ипошел вбой за своего доверителя. Он честно махал руками изачем-то громко декларировал школьные стихи обуревестнике.
        - Пусть сильнее грянет буря!- взывал Багров.
        Хотя куда уж сильнее: Кинг чуть не разрывался от ярости, аподнакопившиеся немногочисленные прохожие остановились вотдалении, не решаясь подойти ближе кстранной компании.
        Александр Геннадьевич Немцов, отойдя сразрешения Солопова на пару шагов всторону, снимал все происходившее на видеокамеру смартфона.
        Сделали три попытки, причем втретьей, коблегчению Багрова, роль нападавшего добровольно взял на себя какой-то любопытный парень. Он не читал Горького, но очень достоверно изображал гопника.
        Кингу же было все равно, кто перед ним- интеллектуал или фанат гоп-стопа. Он честно бухал басом ипытался всем телом налететь на хулигана.
        - Перерыв,- сказал майор, успокоил собаку идал ей какое-то лакомство.
        Похоже, уВадима Дмитриевича всегда имелось угощение для встреченных четвероногих. Они сКингом вообще отлично понимали друг друга.
        - А мы что-то еще хотим проверить?- как-то несколько жалобно спросил Багров: парень-доброволец уже покинул съемочную площадку.
        - Обязательно,- дружелюбно ответил Солопов.
        После отдыха диспозиция поменялась.
        Кинга по-прежнему держал Вадим Дмитриевич. Просто потому, что был незаменим вэтом качестве.
        Экс-супруги Немцовы теперь по очереди должны были нападать один на другого. Олегу Всеволодовичу же досталась роль видеооператора, что его полностью устраивало.
        Результат второй части экспериментов был примерно таким же. Пес, вообще не проявляя агрессии, все время пытался влезть между родителями багровского подзащитного ипрекратить ссору.
        - Спасибо вам,- искренне поблагодарил майора Олег.
        - Пока не за что,- разумно ответил Вадим Дмитриевич.
        Устроенный ими аттракцион пока что имел форму, неприемлемую для оглашения всуде. Но во-первых, можно было вызвать майора вкачестве свидетеля защиты, аво-вторых…
        Мелькнувшая мысль была уж точно перпендикулярной.
        - Вадим Дмитриевич,- обратился он кСолопову.- Аможно ли сделать зоопсихологическую экспертизу?
        - Что-что?- крайне заинтересовался майор.- Очень интересно.- Однако тут же сам идею иотмел.- Психологическую экспертизу можно производить, но только вотношении физического лица.
        - Кинг иесть физическое. Не юридическое же,- усмехнулся Багров.
        - Ну, если вы убедите вэтом судью…- снова задумался Солопов.- Тогда я подумаю над формой исодержанием подобной экспертизы.
        - Спасибо,- обрадовался Багров: способность убеждать относилась ксамым сильным сторонам его адвокатского таланта.
        А майор уже занимался приятным делом: гладил разомлевшего Кинга по огромной голове иснова чем-то его угощал. Эти двое точно поладили друг сдругом, причем спервого мига знакомства.
        Чуть позже выяснилась пикантная подробность.
        Майор, попрощавшись, уже ушел.
        Александр Геннадьевич Немцов уезжал через полтора часа сКурского вокзала вкомандировку. Наталья же Ивановна не могла водиночку отвезти на дачу своего мощного воспитанника. Она боялась оставаться сним вмашине, апотому снадеждой, переходившей вмольбу, взирала на Олега Всеволодовича.
        «О господи,- подумал адвокат,- я же не заключал договор окинологическом обслуживании».
        Но делать было нечего, не бросать же даму одну вобществе этой баскервильской собаки.
        Багров вообще уже две недели был не только адвокатом Немцовой, но иее психологом, психоаналитиком идуховником. Она припадала кнему как кживотворному источнику, аон не мог оттолкнуть реально исстрадавшуюся женщину. Слава богу, что ей было довольно морального утешения.
        В этом смысле кней даже Шеметова не ревновала. Идело не вполноте матери подзащитного, Ольга тоже не худенькая. Просто от Немцовой прямо-таки веяло завершившейся женской жизнью. Не из-за фигуры итем более не из-за возраста. Аиз-за самоощущения. Она сама себя давно не ощущала женщиной. Наверное, этому не радовалась. Но ровно ничего не делала для того, чтобы изменить ситуацию.
        Наталья Ивановна открыла двери машины, неловко взгромоздилась за руль- хорошей, между прочем, тачки, «аудюхи»-«четверки». Денег всемье, похоже, хватало. На все, кроме счастья. Да исемьи-то, по сути, не осталось.
        Багров устроился сзади, сКингом.
        Внезапно он перестал бояться зверя. Наверное, втот миг, когда Кинг посмотрел ему вглаза иулыбнулся. Вернее, Олегу показалось, что тот улыбнулся. Зато совершенно однозначно лизнул адвоката вщеку. Так что теперь между ними был заключен союз.
        В этот момент позвонила Шеметова.
        Первый звонок за сутки разлуки.
        «Не так уж ипереживала там, впарижах»,- обиженно подумал Багров.
        - Ну, как ты без меня?- весело спросила Ольга.
        - Нормально. Вот сКингом еду, на заднем сиденье.
        - А что вы сним делали?- удивилась та.
        - Зоопсихологическую экспертизу,- ответил Олег Всеволодович.
        - А разве такая бывает?
        - Теперь бывает,- гордо пояснил Багров.
        - Ну, ты монстр!- оценила девушка.- Ая, между прочим, прошла смотрины.
        - Круто,- неуверенно ответил Олег.
        Кочергина не внушала ему никакого доверия. Хотя если бы она выбрала его, Багров был бы счастлив.
        - Куртку тебе не купила,- вздохнула Шеметова.
        На том ирасстались.
        Багров слегка обиделся.
        Не из-за куртки, конечно.
        А из-за Парижа. Ивозможно, из-за того, что Кочергина выбрала не его.
        Немцова же, потолкавшись вослабевших квечеру выездных пробках, уверенно рулила всторону Ногинска.
        Доехали довольно быстро, однако уже вполной темноте.
        Подсвеченная снаружи дача оказалась красивым, добротно идорого построенным коттеджем. Втаком легко бы уместилась большая семья. Теперь же внем куковали только двое: Наталья Ивановна да Кинг.
        Багров вывел собаку из машины, зашел во двор. Когда Немцова закрыла ворота- спустил пса споводка. Тот радостно понесся по большому участку, смешно подбрасывая худые по сравнению стуловищем ноги. «Вот ведь как близко счастье. Людям бы так»,- снекоторой завистью подумал Олег Всеволодович.
        - Вам завтра во сколько на работу?- спросила Немцова.
        - Я, вообще-то, сегодня собираюсь уехать.
        - Так вы уже на все опоздали,- объяснила та.- Автобус час назад ушел последний. Акэлектричке не успеем добраться. Оставайтесь уж уменя, утром я вас подброшу до остановки.
        Похоже, делать было нечего.
        Единственно, что угнетало,- снова предстоял вечер демонстрации чужого горя. Багров считал единственно верным, когда адвокат принимает на себя часть беды своего доверителя. Но здесь наблюдался явный перебор. Впрочем, что теперь жалеть. Дело сделано.
        Наталья Ивановна пошла ставить чайник, аОлег Всеволодович остановился около непонятного предмета, более всего напоминающего маленькую летающую тарелку. Правда, попавшую под метеоритный обстрел.
        Наконец, сообразил. Это был робот-пылесос, весь увешанный датчиками имоторчиками, позволяющими ползать по комнате без помощи хозяйки, обходя препятствия. Такие даже системой геопозиционирования начали снабжать.
        Да, прогресс неостановимо рвался вперед, уже иБагрова порой оставляя позади.
        Впрочем, данный конкретный робот вряд ли еще куда-нибудь поползет: зубки Кинга сработали не хуже автоматной очереди.
        - Он это любит,- подтвердила проходившая мимо свазой конфет Наталья Ивановна.- Тот еще мерзавец.
        И ласково потрепала подошедшего на голос пса. Других предметов приложения ее ласки вогромном доме давно не было.
        Олег Всеволодович вздохнул ипошел получать неизбежное.
        - Вы понимаете, дверь открываю, атам вместо сына- его собака. Все промелькнуло перед глазами.- Из глаз Немцовой по оплывшим щекам потекли слезы.
        Раз десять, наверное, слышал эту историю Багров, отчего она не становилась менее печальной.
        - Не внаших силах менять прошлое,- мягко ответил он.
        Ответил не впервый раз, иснова подействовало.
        Немцова вздохнула, вытерла салфеткой глаза иотошла на кухню за какой-то снедью.
        Олег уже знал, что вечер предстоял невеселый. Что же, утешать, не обманывая при этом, своих доверителей- Багров терпеть не мог слова «клиент»,- не самая приятная часть его любимой работы. Но неотъемлемая, ксожалению: счастливые люди за адвокатской помощью обращаются не часто. Впрочем, несмотря ни на какие теневые стороны, работу он никогда ини при каких обстоятельствах не сменит на любую другую.
        И все же Олег Всеволодович был рад, когда минут через сорок заявилась миловидная соседка Немцовой ипопросила канистру бензина: боялась не дотянуть до заправки. Багров удивился просьбе, но, как выяснилось, рачительная Наталья Ивановна всегда хранила запасец, благо размеры гаража позволяли.
        Олег Всеволодович, как джентльмен, помог даме заправиться. Попутно выяснив, что она собирается вМоскву, встречать на вокзале приехавшую вгости подругу.
        Вот иповод смыться.
        Тепло попрощался сНемцовой, пожелал ей спокойной ночи, понимая, конечно, невыполнимость этого пожелания. Ее сын втюрьме. И, кроме Кинга, никого унее не имеется. Вроде иживет, авроде- уже нет.
        Наверное, это грех - отказывать людям вдушевном утешении. Но ведь он ине отказывает. Он просто оставляет себе чуточку времени для личной жизни.
        Подумал ивнимательнее посмотрел на соседку, Софью, ловко управлявшуюся со своей «реношкой». Лет тридцати трех, миленькая исвежая. Асудя по одинокой ночной поездке- явно незамужняя.
        Нет, не то чтобы Багров собирался изменить Ольге. Но почему бы нестарому еще мужчине хотя бы об этом не подумать?
        Москва. Шеметова ездит по делам Арика исобирается на Волгу
        Едва Ольга вернулась вМоскву, как проблемы завалили ее сголовой. Надо было срочно ехать вВолжск, где возбуждено дело против Бориса Семенова икуда после экстрадиции из Венгрии его должны были этапировать.
        Хоть процесс международной выдачи явно не обещал быть быстрым, ехать требовалось незамедлительно. Знакомиться суже проведенными следственными действиями- ато узнаешь про самые страшные заложенные мины прямо на суде.
        Да иссамим следователем стоило пообщаться, это тоже было немаловажно.
        Впрочем, ивМоскве наросли срочные проблемы.
        Прежде всего- ситуация сАриэлем. Он смомента выхода из линейного отдела Шереметьево находился под подпиской оневыезде. Однако Шеметова спомощью вездесущих друзей Гескина иВолика уже установила, что побитый битюг зря времени не терял, подключил некоторых довольно сильных товарищей. Иизо всех сил пытается выставить Вейзера общественно опасным типом, требующим максимально жесткой меры пресечения.
        Пускать такое на самотек было нельзя- законы имели слишком широкие толкования. Можно иот подписки освободить ввиду благонадежности обвиняемого, аможно водворить втюрьму ввиду его же социальной опасности. Все менялось от угла зрения на одни ите же факты.
        По мнению битюга, Вейзер был совершенной боевой машиной сиспорченными предохранителями. По мнению защиты- психологически устойчивым человеком, попавшим вбезвыходное положение ивынужденным защищать беременную жену от рук пьяного хулигана.
        Кстати, битюга звали Александр Георгиевич Воронцов. На страничке всоциальной сети он клялся впрямой родственной связи со старинным аристократическим родом. Может, иправда: за сто бездворянских лет благородная голубая кровь могла изрядно разбавиться, как впрямом, так ивпереносном смысле.
        Еще важная информация: потерпевший действительно был топ-менеджером крупной финансовой структуры, ксчастью, не самого высокого ранга, ине являлся ее собственником, даже миноритарным. На этот счет Шеметова тоже строила определенные коварные планы.
        На досудебную встречу сВоронцовым она шла внадежде добиться примирения сторон. Такой шанс имелся: повреждения истца, несмотря на все его старания, не были признаны тяжкими или средней степени тяжести.
        Точнее, были признаны, вочень дорогой клинике и,видимо, за хорошие деньги. Но здесь уехавшую сКочергиной во Францию Ольгу подстраховал Багров. Узнав об опасности (ухорошего адвоката везде глаза иуши везде), сгонял вкрутую больничку инавел страху на главврача. Атот всвою очередь- на доктора, проводившего освидетельствование. Под угрозой отдельного обвинения- овоспрепятствовании правосудию путем фальсификации заключения, идущего всуд,- испуганный доктор вызвал Воронцова якобы для исправления справки иизъял ее, выдав взамен гораздо более спокойную.
        Битюг пришел вярость: он уже понял, что, как иваэропорту, наткнулся на серьезных противников. Характер не позволял ему остановиться, однако, вотличие от первых дней, Воронцов согласился на встречу садвокатом обвиняемого.
        Ольга приехала вназначенное место за десять минут до указанного срока. Расположилась вшикарном кресле перед массивной дверью из дорогого дерева иприготовилась кжесткому разговору. Однако прежде, чем он состоялся, пришлось сорок минут тупо прождать. Если бы не интересы клиента- давно бы ушла. Но здесь стиснула зубы исидела.
        Диспозиция была ясна полностью.
        Великий иужасный Воронцов опаздывал не просто так, как ине просто так назначил ей встречу вмраморно-роскошном офисе компании, куда оказалось проникнуть немногим легче, чем вследственный изолятор.
        Он наслаждался своим могуществом.
        «Тем лучше»,- злорадно думала Шеметова. Она уже научилась быть крайне неприятной вобщении со свиньями исобиралась всамом скором времени это свое умение применить.
        Наконец их сиятельство соизволило. Не поздоровавшись, прошел мимо адвоката искрылся вкабинете.
        Минут через пять секретарша позвала девушку и… ушла, не по протоколу распрощавшись сВоронцовым веселеньким «бай!».
        Домой, рабочий день закончился. Странно.
        А еще- табличка на кабинете не «Воронцов», а«Сериков».
        Уж не поля ли маркиза Карабаса? УШеметовой, как ухорошей охотничьей собаки, зашевелился кончик носа.
        Воронцов каменно восседал за огромным столом из красного дерева- на котором, впрочем, не было бумаг,- исмотрел на вошедшую адвокатессу противника отстраненно-безжалостно. Всвое время втаких случаях говорили: «Как солдат на вошь».
        - Зачем пришли?- спросил он, не предложив сесть.- Я его по-любому засажу.
        - Здравствуйте,- поздоровалась Ольга.- Можно я присяду?
        - Можно,- буркнул Воронцов, отказываясь переходить на человеческое общение.
        - Худой мир лучше доброй ссоры,- мягко начала адвокат.
        - Это вы своему бандиту расскажите,- отрезал Александр Георгиевич.
        - Тем не менее, любой судебный процесс- вещь обоюдоострая,- гнула свое Шеметова.
        - Это чем же он грозит избитому?- наконец проявил интерес собеседник.
        - Ну, прежде всего, неудовлетворением его требований,- объяснила адвокатесса.
        - У-ух,- притворно выдохнул Воронцов.- Ая уж испугался, что меня посадят.
        - За этот эпизод- ни вкоем случае,- якобы не замечая скрытой издевки, ответила Ольга.- Как же можно посадить избитого за то, что его избили?- Она снекоторым личным удовольствием произнесла слова «избитый» и«избили».
        У Александра Георгиевича до сих пор вид был серо-желто-голубой исильно помятый, хотя витоговой справке врача достоверно констатировались лишь ушибы мягких тканей лица.
        Воронцов разгневался.
        - Вы поиздеваться пришли?- вызверился он.- Вызову охрану- ипривет.
        - Я ибез охраны уйду,- пообещала Шеметова.- Но только после окончания разговора. Я не имею права не предупредить вас об опасности.
        - Какой еще опасности?
        Битюг пока гонорился, но тон сбавил иохраной больше не грозил. Значит, Шеметова поняла его психотип абсолютно правильно. Воронцов был бог игерой лишь тогда, когда полностью верил всвою безнаказанность.
        - Ну, не только же вы подали заявление против Вейзера. Против вас тоже подадут. Ине один. От трех человек, пострадавших от ваших действий.
        - Я кого-то избил?- саркастически засмеялся постсоветский аристократ.
        Ольга почувствовала, что наживка проглочена вместе скрючком.
        - Ну, скажем так: совершить серьезное преступление вам не дали,- спокойно объяснила она.- Авообще, запротоколированы ваши противоправные действия вотношении трех пассажиров, включая беременную женщину, ичлена экипажа.
        - Тогда почему три заявления, ане четыре?- Он еще хорохорился, но блеск вглазах потерял.- Или я неправильно сложил?
        - Правильно сложили,- успокоила его Шеметова.- Просто нам лишнего не надо, трех достаточно. Аесли вдруг не хватит, то все показания запротоколированы, побои сняты.
        - Но вы же понимаете, что это фальсификация?- угрожающе спросил Воронцов.
        - Упаси бог,- поежилась адвокат.- Как можно? Вот ваша первая медицинская справка была чистой воды фальсификация. Ксчастью, вам удалось вовремя от нее избавиться.
        Воронцов потихоньку багровел, понимая, что над ним откровенно издеваются. Но трусливая сущность не позволяла прекратить разговор, не узнав до конца планы врагов.
        - Что вы предлагаете?- взяв себя вруки, сухо спросил он.
        - Забрать заявление. Дело закрыть за примирением сторон. Мы готовы взять на себя судебные издержки иоплату вашей медсправки. Вы ведь получали ее вочень дорогой клинике,- усмехнулась она.
        - Заманчиво,- не улыбаясь, ответил он.- Мне разбили все лицо, зато вернут расходы на справку. Другой вариант есть?
        - Конечно,- мстительно улыбнулась Шеметова. Александр Георгиевич ей действительно очень не нравился.- Другой вариант- вы пойдете ксвоему защитнику.- Она уже примерно знала, кто оказывает юридическую поддержку Воронцову.- Он пообещает вам порвать моего доверителя на мелкие полосы. Он же ничем не рискует, оплата почасовая, хороший гонорар. Вы, как человек азартный игордый, согласитесь. После чего на пару лет будете накрепко привязаны кдомодедовскому судебному участку[3 - Именно всудебном участке мировыми судьями слушаются дела по мелкому хулиганству.]. Ваши работодатели будут просто счастливы.
        - Это весь перечень ваших угроз?- уточнил Воронцов.
        - У нас вообще нет никаких угроз,- не согласилась Шеметова.- Только обоснованные предположения. Ваше заявление итри встречных потребуют очень много судебных заседаний. Ну, ижурналистам, опять же, всегда интересно, когда крупный финансист избивает беременных женщин.
        - А вы знаете, что все, что вы тут наболтали, записано?- спросил собеседник сусмешкой.
        - Догадываюсь,- улыбнулась она.
        Конечно, попасть на запись не хотелось бы, но, впринципе, она ничего криминального не сказала. Все сказанное- правда.
        - А теперь вы меня послушайте.- Воронцов, выдержав паузу, похоже, принял решение. Иопять же, похоже, что его прикрытие показалось ему много серьезнее заявлений молодой девушки-адвоката.- Ваш ублюдок все равно будет сидеть. Правда, неправда, но он сядет. Мне четко обещали. Иплевать, сколько это будет стоить. Меня впервый раз вжизни избили. Избил хам. Чернь. Ион должен пожалеть об этом, это просто моя историческая обязанность- напомнить быдлу оего скотской сути.- Александр Георгиевич, видимо, искренне верил вто, что говорил, унего даже плечи вширину начали раздаваться.- Атеперь лично про вас. Я уже навел справки. Молодая да ранняя.
        - И тоже чернь,- улыбнулась Шеметова.
        - И тоже чернь,- согласился он.- Так вот. Если вы попробуете воевать со мной, это будет ваша последняя война.
        - Убьете, что ли?- рассмеялась Ольга.- Фамильным мечом?
        - Хорошо смеется тот…- мрачно начал Воронцов.
        Но закончить ему не дали.
        - Ладно, князь,- вставая, сказала Шеметова.- Свами все ясно. Вы не отдаете себе отчета всложившейся ситуации. Вы хамили всамолете, не ожидая отпора. Вы хамили ваэропорту, считая противника слабаком. Теперь вы хамите вкабинете, да еще, похоже, вчужом. Ивы не понимаете, что вы весь- виртуальный. Виртуальный дворянин. Виртуальный аристократ. Виртуальный полководец. Асуд будет очень-очень земной, я вам обещаю. Иочень долгий. Иплатить вам придется не только за судебные издержки.
        Воронцов молчал.
        Ольге даже показалось, что сидевший перед ней слабый человек- аагрессивные часто таким образом маскируют собственные комплексы- чуть заколебался. Но взял себя вруки: видно, обещания крышующих были максимально позитивны.
        - Нам больше не очем говорить,- сказал он.
        - Значит, встретимся всуде,- оставила за собой последнее слово Шеметова.
        Уже выйдя на улицу, обругала себя: нельзя давать волю чувствам. Но по-человечески оброшенных влицо подлецу словах не жалела. Это так редко удается внашей жизни- назвать подлеца подлецом.
        Теперь предстояло заняться подготовкой визита на Волгу.
        Поехала вродную контору, вкоторый раз тепло подумав оее обитателях.
        Здесь чужих дел не было.
        Гескин обещал найти знакомого старого адвоката из того самого города, куда собиралась Шеметова. Атот наверняка скажет пару честных слов оследователе, который вел дело Бориса.
        В конечном счете, несмотря на юридическую отточенность ивыверенность каждого слова увесистых кодексов, успех дела решают человеческие отношения иэмоции. Причем речь вданном случае не идет овзятках или телефонном праве. Речь идет очистом состязательном процессе, вкотором, тем не менее, судья обязан руководствоваться не только написанным вкодексе, но исобственными ощущениями, иголосом собственной совести. Причем это тоже прямо написано вкодексе. Ну аколь речь идет об ощущениях исовести, то не может не идти иоб эмоциях. Которые, как правило, легче возникают имаксимально усиливаются именно при личном общении сторон.
        Разумеется, следователь- не судья. Тем не менее, от него чрезвычайно много зависит вбудущем процессе. Аеще- пусть это инесколько фантастично- следователь может не доводить дело до суда, закрыть. Крайне маловероятно вслучае Бориса Семенова, но почему бы молодой девушке не помечтать…
        - Твоя нанимательница будет разочарована,- сообщил Гескин, почему-то улыбаясь.
        - Монстр?- ужаснулась Шеметова.
        - С какой стороны смотреть,- уклонился старый защитник.
        И рассказал все, что удалось узнать.
        Уложился вдесять минут, ровно столько они сидели за небольшим столиком, рядом сВалентиной Семеновной, попивая налитый ею чаек изаедая ею же испеченными пирожками сяблоками.
        Портрет следователя, со слов гескинского информатора, представлялся примерно таким. Не пьет, не курит, взяток не берет. Живет вдвоем со старенькой мамашей. Детей нет. Друзей практически тоже нет. Все счастье жизни- вработе. Никуда не уезжая из города, дослужился до следака по особо важным. Раскрыл ряд тяжких преступлений. Начальство не использует его вделах, где вероятно влияние телефона. Зато охотно использует в«висяках», поисках маньяков ивтаких вот странноватых, вданном случае- смеждународным привкусом. Остальное, как ехидно сказал гескинский информатор, «увидите сами по приезде».
        - Да, Кочергина расстроится,- согласилась Шеметова.
        Для Кочергиной гораздо лучше было бы, еслиб следак ездил на «Феррари», крышевал казино ибыл вась-вась сгубернатором. Тогда можно было бы надеяться услышать из его уст сумму- пусть даже многозначную- ирассчитывать на скорейшее завершение дела. Аоно просто необходимо, завершение.
        Шеметова сКочергиной улетели из Франции вМоскву. Семеновы же вполном составе- вБудапешт. После чего Екатерина Андреевна, встретившись сБорисом втюрьме, повторила Елене Леонидовне позицию сына.
        Позиция не изменилась. Если Кочергина не вытащит его из тюрьмы, он сдаст всуде всех ее клиентов. После этого одоверительном бизнесе- коим являлась ее распухшая от заказов иденег контора- можно было бы забыть навсегда.
        Шеметова же, вотличие от Кочергиной, расстраиваться пока не собиралась. Она, несмотря на юный возраст- аможет, благодаря ему,- относилась ктем юристам, которые, не надевая розовых очков, тем не менее, предпочитали работать юристами, ане специалистами по «заносам». Здесь же, по ее оценке, юристу было счем работать.
        Тем не менее, кКочергиной ехать все равно было надо. Она жестко контролировала ход Ольгиной работы, хотя, похоже, пока была ею довольна. Ольга еще потусовалась сВоликом- уних давно зрели общие планы на отпуск. Три минутки поболтала ожизни сГескиным. И, поскольку милый друг вконтору так ине пришел, собралась на выход.
        Виделись они теперь сБагровым гораздо реже, чем раньше. Правда, раньше изагрузки такой уОльги никогда не было. Но, несмотря на всю свою логику и«мужские» мозги, адвокатесса Шеметова начинала страдать чисто по-женски. И если говорить максимально откровенно, то даже по-бабски.
        То она представляла Багрова очаровывающим длинноногих моделей, то- внедвусмысленных позах со знакомыми симпатичными юристками идаже почему-то софицианткой Воликиного ресторана, куда они давненько уже не хаживали коллективом.
        Впрочем, софицианткой как раз все ясно.
        Волик, женившись на своей мышке-укротительнице, виолончелистке-математичке Марине, разом бросил старинную привычку обласкивать половину модельной Москвы. Причем без всяких волевых усилий со своей стороны. Ольге даже казалось, что Томский, влюбившись, вообще перестал замечать иных особей противоположного пола.
        Как выяснилось, это все же было не так.
        Одно из мероприятий всобственном ресторане затянулось сильно за полночь. АВолик, только что закончивший победой сложное дело, позволил себе расслабиться. Вот такого-то, совсем расслабленного, изаполучила официантка Таня. Кстати, не хищница какая-нибудь. Просто целевым образом ждала момента осчастливить давно приглянувшегося ей мужчину.
        Похоже, Волик втот момент не очень понимал, что происходит. Поскольку даже не узнал заглянувшую вресторан жену. Ксчастью, наиболее острые моменты Марина воочию не лицезрела. Но не девочка, смогла реконструировать события. Вспыхнула, повернулась, ушла.
        На следующий день Волик осознал трагичность произошедшего.
        Он названивал Марине, та не отвечала.
        Тогда Томский залез вмозг Шеметовой, умоляя ее сделать что-нибудь, пока он живой. Марина иОльгу поначалу не слушала, подозревая уже всех вокруг.
        А сТомским становилось все хуже ихуже.
        Он фактически перестал работать.
        Чтобы парень не потерял клиентуру, иБагров, иГескин, иШеметова пытались поддержать его дела, благо они пока шли впассивных стадиях. Но все равно долго так продолжаться не могло.
        С Воликом разговаривал Олег Всеволодович. Сним общалась Шеметова иГескин. Даже Валентина Семеновна, набрав жратвы, поехала кстрадальцу, надеясь, что природные инстинкты возьмут верх. Однако он, похоже, ижрать перестал.
        Теоретически мог бы повлиять отец- все знали, что Волик очень его уважал. Но родители не могли вмешаться вситуацию, так как только что уплыли вкруиз.
        Ольга почувствовала неладное, когда водин из визитов Томский начал прятать от нее толстую книжку. Улучив момент, когда небритый иисхудавший Волик вышел втуалет, она вытащила ее из-под покрывала.
        Это был самодельно переплетенный сборник интернетовских материалов. Тема одна: как уйти из жизни надежно. Чтобы ине больно, иинвалидом потом не остаться, если суицид не удастся.
        Когда Волик пришел, Ольга вбешенстве врезала ему этой книгой. Наверное, непедагогично. Ипсихиатры бы метод не поддержали. Однако эффективно: Волик как будто проснулся. Правда, от своей затеи отказываться не захотел. Так иобъяснил: зачем мне жизнь без Маринки?
        Выйдя от Томского, Ольга приняла окончательное, хоть идвухэтапное, решение.
        Первый- Шеметова идет кМарине ипросит вернуться. Не разлюбила же она, вконце концов! Обиделась, конечно, страшно. Но если он что ссобой сделает, разве это не будет хуже?
        Второй этап включался, если Маринка бы не простила. Тогда ни разу вжизни ни на кого не стучавшая Шеметова собиралась сделать прямой донос психиатрам иупечь Волика впсихушку. Пусть потом дуется, обижается. Зато живет.
        Второй этап не понадобился.
        Услышав про суицид имгновенно поверив, что это не адвокатские фокусы, Маринка понеслась спасать своего Волика. Может, ине простив еще. Но уШеметовой гора сплеч упала. Она впервые почувствовала, что значит реально отвечать за чужую жизнь.
        У Томских потихоньку наладилось, Волик был безмерно благодарен коллеге за чудесное вмешательство, иони теперь даже обсуждали совместный отпуск. На машине через Финляндию паромом вбывшие ганзейские города. Волик сМариной иОльга сБагровым.
        Планы были реальные- впереди маячила процессуальная дыра, вкоторой легко выкраивались целых две недели.
        Вот только спотенциальным мужем уШеметовой была непонятка. Они не ссорились ине ругались. Просто уОльги сложилось ощущение, что Багров ведет какую-то дополнительную, отдельную от нее жизнь.
        Теперь уже Маринка, имевшая печальный опыт, утешала подругу.
        - Он же тебя не бросает,- говорила она.
        - Не бросает,- соглашалась печальная адвокатесса.- Но ине женится.
        - Ты уж сама реши, чего тебе больше надо,- рационально излагала Томская.- Человека рядом или паспортный статус.
        - И то, ито,- вздыхала честная Шеметова.
        Так что предстоящий совместный отпуск все еще оставался под вопросом. Вотличие от предстоящей поездки на Волгу.
        Впрочем, все это были дела завтрашние ипослезавтрашние. Сейчас же надо было идти кКочергиной.
        Ольга, так ине дождавшись Багрова, сопровождаемая сочувственным взглядом всевидящей Валентины Семеновны, поехала вофис аудиторско-консалтинговой группы Елены Леонидовны.
        Попав вприемную, привычно охнула. Человек пять ждали прямо здесь инаверняка столько же гуляли по трем открытым этажам ее фирмы (было еще два закрытых).
        Впрочем, сидеть среди страдальцев не пришлось. Секретарь, увидев адвоката, тут же что-то сказала по внутренней связи.
        Через пять минут дверь кабинета открылась, оттуда вышел солидный посетитель исама Елена Леонидовна Кочергина. Она извинилась перед собравшимися, объяснив, что отойдет на четверть часа поужинать. Ни один не ушел, всем было что-то от нее нужно.
        Кочергина поманила рукой Ольгу, иони быстро покинули здание. Сели почему-то не врасположенном совсем рядом супердорогом кабаке- где не раз уже встречались раньше,- авобычном сетевом общепитовском заведении.
        «Странно как»,- подумала Шеметова, но сама же иразгадала загадку. Сейчас ей сообщат что-то такое, что не должно быть подслушано ни при каких обстоятельствах.
        - Оля, я приняла решение, окотором хочу тебе сообщить лично.
        - Слушаю вас, Елена Леонидовна,- слегка напряглась адвокатесса.
        - Ты когда едешь?
        - Завтра. Сегодня билеты подберу.
        - О’кей. Так вот, Борис должен выйти из тюрьмы быстро. Мне неважно, как ты это сделаешь. Мне важен результат искорость его достижения.
        Она посмотрела на Шеметову, иОльгу вдруг пробила жалость. Красивая, умная, богатая женщина- ни семьи, ни детей, ни друзей. Атеперь исамо дело, ради которого всем перечисленным пожертвовано, тоже может улететь втартарары.
        - У меня есть ощущение, что все будет впорядке,- сказала адвокат.
        Она действительно так считала. Даже если не удастся быстро вытащить Бориса, можно попытаться сделать терпимой его жизнь за решеткой. Он же этого больше всего боится. Когда Борис поймет, что все не страшно ижизнь не кончена, то успокоится иоткажется от крайних мер- срок-то по-любому не будет огромным.
        - Дай-то бог,- ответила Кочергина. И, не стесняясь показаться суеверной, трижды сплюнула через плечо. Потом лаконично добавила:- Ты можешь располагать миллионом долларов.
        - Сколько долларов?- не поняла Шеметова.
        - Один миллион долларов втвоем распоряжении,- тихо, но четко повторила та.- Понадобится больше- скажешь.
        - У вас уже ездил товарищ скруглыми суммами,- так же тихо сказала Ольга.- Думаю, это вообще не нужно.
        - Ты иШамиль- первые иединственные юристы вмоей жизни, которым я доверяю полностью,- подвела черту Елена Леонидовна.- Сумеешь справиться бесплатно- хорошо. Сумеешь за деньги- тоже хорошо. Главное, чтоб из-за скупости не проиграли все.
        - Я поняла,- сказала Шеметова.- Если деньги понадобятся, я дам знать.
        Аудиенция заняла пять минут.
        Кочергиной надо было спешить вприемную- каждый посетитель пришел не просто так. Ольге- кИнтернету, заказывать билет. Ичто-то ей подсказывало, что ночевать сегодня она будет водиночестве.
        Взгляд затуманился, пришлось достать платок.
        Что ж, иногда слабость проявляют даже самые сильные юристы.
        Волжск. Встреча со следователем. Одна, совсем одна
        Улетела утром на самолете, оставив на мамино обеспечение своего вислоухого Маркиза.
        Багров ночью так ине пришел. Хорошо хоть позвонил. Что-то чистил иремонтировал всвоей съемной квартире. Это, кстати, тоже неприятно напрягало Шеметову. Олег Всеволодович, конечно, никогда не был жмотом. Но зачем платить за квартиру, если есть другая, бесплатная?
        Ольга подозревала, что его съемная квартира была из той же оперы, что иотсутствие штампа впаспорте.
        Да, мы вдвоем. Да, нам хорошо вместе. Но никаких временных границ этого вместе не установлено. Ивпринципе все готово для немедленного расставания.
        От грустных мыслей отвлекла посадка, летели совсем недолго. Иаэропорт расположен рядом, полчаса езды- иты уже вгороде.
        А вот город сразу Шеметовой понравился. Не зря Кустодиев всвое время сказал, что он похож на молодую купеческую дочку на выданье. Конечно, при Кустодиеве здесь не строили панельные иблочные дома. Но все равно осталось немало мест, красота которых не нуждалась вспециальных комментариях.
        А еще там была Волга. Она доминировала надо всем идаже без гранитной набережной украшала мир.
        Ольга от перелета совершенно не устала, иунее появилось время побродить по городу: следователь, Владимир Евграфович Колышкин, на работу почему-то приходил только кпяти вечера. Зато, как бодро доложил дежурный, уходил очень поздно или даже не уходил вообще.
        Непонятный график работы. Ну да разберется. Затем сюда иприехала.
        Отказаться от встречи сней следователь по закону не мог, это грубейшее нарушение права обвиняемого на защиту. Правда, ивыдать какую-либо ценную информацию тоже вряд ли сумеет. Разве что покажет постановление овозбуждении уголовного дела иеще пару документов.
        В общем, главной целью приезда пока было личное знакомство. Если оно пройдет гладко, то вбудущем можно будет выхлопотать улучшение условий содержания вСИЗО, что для Бориса исключительно важно. От следователя это тоже зависит.
        И, наконец, после передачи ордера на защиту следователь будет уже по закону обязан предупреждать адвоката овсех следственных действиях, проводимых сее подзащитным.
        Однако все это- вближайшем будущем.
        А пока, устроившись вмаленькой гостиничке, Ольга пошла просто бродить по улицам, благо это занятие доставляло массу удовольствия. Всвое время по городу не прошелся каток войны, поэтому осталось довольно много милых вилл начала прошлого века вне особо ценном, но приятном глазу стиле неоклассицизма.
        Старое здание суда тоже каким было, таким иосталось. Тут работал адвокатом Владимир Ульянов, кстати весьма успешно: не вбухай он свой огромный талант иэнергию невесть во что, стал бы суперспециалистом. Тут судили бандитов иказнокрадов, революционеров икарманников. Сейчас все тоже работало вжестком ритме: среволюционерами, правда, напряженка, однако прочего криминалитета вполне хватало для полной загрузки.
        Вообще, город нетипичный. Чистый русский язык обитателей (ну, может, за исключением алкашей). Мировой уровень местного оперного театра, выросшего, можно сказать, на теле эвакуированной из блокадного Ленинграда Мариинки. Ивообще, самодостаточность местного населения, которая для удовлетворения абсолютно всех своих потребностей- культурных, материальных, научных, образовательных- совершенно не нуждается впоездках вМоскву.
        Отдельный разговор об архитектуре. Даже сегодня, когда застройщики норовят разрушить все маловысотное, здесь хватало двух-, трех- идаже одноэтажных домов. Шеметова нашла вообще целую старинную улочку.
        Подкрашенные фасады переносили адвокатессу вкакую-то иную, непривычную страну. Страну, заботящуюся освоем прошлом. Но вошла во дворик одной такой сверкающей свежей краской постройки- иоказалась впривычном: заросшее бурьяном патио, разрисованные внутренние своды каменной арки. Причем рисовали восновном не художники, аматерщинники, тоже, кстати, знатоки языка. И, понятное дело, специфический запах. Собщественными туалетами встране плохо, так что используют итакие вот дворики, особенно после пива.
        Утешила себя тем, что лучше иметь полупотемкинские деревни, чем не иметь их вовсе. Когда-то все равно дойдут до них руки реставраторов. Тогда сам факт наличия множества красивых зданий даст местной старине второй шанс.
        Пробродила- без скуки- не меньше трех часов, даже устала. Зашла внебольшой ресторанчик ипрекрасно отобедала за смешные по московским меркам деньги.
        Впрочем, за любые деньги вМоскве нельзя было бы одновременно устами осязать вкуснейший борщ, аглазами- самую главную реку России.
        После сытного обеда ипрогулки потянуло ко сну. Едва не проспала час свидания со следователем.
        Хорошо хоть не пришлось тратить время на макияж. Ольга три года отучилась вВоронеже иточно представляла, как надо выглядеть адвокату перед местным следователем. Нет, выглядеть-то можно как угодно, хоть вмини-юбке, хоть вкожаных доспехах активной лесбиянки, ничего он за это сделать не сможет. Однако про установление уважительных итем более дружеских отношений можно сразу забыть. АШеметова прекрасно помнила портрет Владимира Евграфовича, вкратце, но мастерски набросанный для нее стариком Гескиным.
        Нет, она не будет краситься вообще. Юбка немного закроет колени. Декольте- хорошая вещь, особенно по летнему времени. Но вследующий раз.
        В итоге вследственное управление входила не совсем та женщина, которая еще несколько часов назад гуляла по городским улицам.
        Колышкина нашла сразу, ее проводил смешливый молодой лейтенант юстиции. На полушутливый вопрос, какой он из себя, последовал не более серьезный ответ: «Увидите- не забудете».
        Впрочем, на Шрека или Бельмондо Владимир Евграфович не походил. Зато очень даже походил на фанатика. Именно такие жгли еретиков, ощущая себя спасителями человечества. Они не испытывали зла ксжигаемым идаже им как людям сочувствовали. Но не как носителям враждебных идей. Сдругой стороны, именно такими же были имногие из тех, кого жгли. Оболочка, неподкупная ицелеустремленная, не менялась при замене одной идеи на другую, даже противоположную.
        Следователь придирчиво, скрупулезно даже, изу-чил все ее документы- от адвокатского удостоверения до пропуска иордера на защиту. Так же внимательно оглядел ее саму, причем Шеметова не почувствовала вэтом взгляде мужского интереса, даже чуть обидно стало.
        Его дотошная внимательность была Ольге на руку, потому что она вэто время столь же тщательно исследовала своего будущего процессуального противника. Информации было хоть отбавляй. Одна рубаха белого цвета скрупными горохами аж трех цветов исобтрепанным от часов левым манжетом чего стоила! Нет, он не был жадным: очки немодные, но дорогие, очень удобные. Фотоаппарат сбоку на столе- тоже не из дешевых. На то, чем работает, не жалеет. Аостальное- неинтересно по жизни.
        Более всего поразил Шеметову его главный рабочий инструмент: огромная, прошлого века, электромеханическая машинка «Ятрань». Такая была упапы, точнее, уего секретарши. Ольга помнила мощный аппарат еще стех давних пор, когда она, девочка-третьеклассница, ходила по выходным втрест- папа часто работал без отдыха- относить ему мамины пироги.
        - Онаж гремит чудовищно,- машинально, еще не вынырнув из детских воспоминаний, ляпнула Ольга.
        - Это точно,- без обид согласился Владимир Евграфович.- Зато унее не бывает вирусов инесанкционированных удаленных доступов.
        - А еще не летит винчестер,- вынуждена была согласиться московская гостья.
        - Рад, что вы меня понимаете,- улыбнулся Колышкин.
        Похоже, требуемые отношения налаживались, несмотря на необдуманные фразы Шеметовой.
        - Я почему про шум сказала,- на всякий случай подстраховалась она.- Упапы моего была такая же, усекретарши. Так из-за закрытой двери грохот стоял, словно из автомата палили.
        - Из автомата- другой совсем грохот,- не согласился Колышкин, иОльга сразу поняла, что автоматный грохот странный следователь тоже знает не понаслышке.- А уменя своя система шумоподавления,- похвастался он.
        Шеметова уже оценила: машинка стояла на толстой черной резине, которая, всвою очередь, была расстелена на мягком сиденье кресла сполностью отрезанными ножками.
        - Все равно жалуются, конечно,- усмехнулся Владимир Евграфович.- Вот иперешел на вечерне-ночной стиль жизни. Прихожу кпяти, ухожу как получится.
        Это тоже была важная информация. Перед адвокатом сидел не просто следователь по особо важным делам. Аособо ценный для местного высокого начальства сотрудник. Иначе никто бы ине пытался удовлетворять чьи-то странные бзики, ломая для этого привычный график службы.
        Неожиданно Ольга почувствовала доверие исимпатию кэтому человеку. Бескорыстные цепные псы закона, на взгляд Шеметовой, были не худшими людьми на планете.
        Обратного тепла не почувствовала- Владимир Евграфович по-прежнему рассматривал ее настороженными глазами. «Помнит историю про генерала икучу баксов»,- поняла московская адвокатесса. Для такого издевательское подбрасывание следственного дела кпотолку хуже расстрела. Потому что это издевательство не над следственным делом, анад делом всей его жизни.
        Кстати, втот памятный местным работникам приезд генерала скочергинским баблом уголовное дело никто не закрывал. Официально оно было просто приостановлено, по распространенной формулировке «за неустановлением местонахождения подозреваемого». Потом, через пару лет, пришла очередная проверка. Аможет, ее инициировал сам Незванов, ставший ктому времени вице-губернатором. Тут же виноватых на ковер. Не разыскали? Уехал за границу, говорите? АвИнтерпол подавали? Ктож в такой ситуации не подаст, даже если два года назад пил-ел смосковским генералом?
        Так что убедного Бориса теперь даже срок давности не шел. Он итак большой, по этому составу- пятнадцать лет. Аесли дело приостановлено, то итечение срока давности также приостанавливается.
        - А как, по вашему опыту, выдаст его Венгрия или нет?- спросила Ольга.
        - А зачем бы они его арестовывали?- вопросом ответил следователь.- Не выдают только вдвух случаях.
        Логично. Адвокат исама их знала наизусть. Если встране выдачи есть смертная казнь. Иесли преступление, совершенное запрашиваемым, не является преступлением встране, где находится задержанный. Например, вСаудовской Аравии коли ты не принц, то будешь повешен за гомосексуализм. Поэтому такого туда не выдадут. Или вИране имеется шариатский суд. Его статьи не распространяются на другие страны.
        - Венгры вообще самая дисциплинированная страна вИнтерполе,- все же ответил на ее вопрос Колышкин.- Так что, глядишь, месяца через три вы своего подзащитного унас навестите.
        - Да уж, обязательно,- подтвердила Шеметова.
        Наконец, следователь начал посматривать на часы: рядом сего устрашающим печатным агрегатом лежали пачки документов.
        Пора было прощаться.
        - Так что будем дальше делать?- задала Ольга риторический вопрос.
        - А вот приедет Борис Викторович Семенов- ибудем думать.- После чего неожиданно спросил:- Авы-то как планируете работать?- Подтекст про пачки баксов илетающие под потолок следственные дела был очевиден.
        - По профессии будем работать,- твердо ответила Шеметова.- По позиции, как положено. Никакой халтуры не будет.
        Владимир Евграфович Колышкин скептически хмыкнул. Значит, не поверил. Ладно, пусть не верит. Пока.
        Вечером водиночку сходила вкино, но, переполненная сначала мыслями оделе, апотом- освоей несчастной женской доле, ничего из просмотренного не запомнила.
        Потом пошла поужинать.
        Ее, уже подкрашенную имодно одетую, сразу выделили иоценили. Симпатичные представители мужского пола дважды попытались завязать знакомство. Однако печальная Шеметова решительно отвергла все поползновения.
        Уже из номера не выдержала- ведь собиралась первой не звонить!- инабрала номер Багрова.
        Он ответил сразу. Лучше бы не отвечал: неподалеку слышался веселый женский голос, что-то настойчиво повторявший.
        - Ты занят?- спросила она.
        - Немножко,- ответил он. Понятное дело, не вагон же разгружает.- Я тебе перезвоню, как освобожусь,- сказал Багров.
        - Как хочешь,- сказала Шеметова иположила трубку первой.
        Потом она поплакала, сколько положено. Потом позвонила Галке, институтской подруге.
        - Ты понимаешь,- всхлипывала Шеметова.- Он со мной разговаривает, аона рядом чего-то спрашивает. Три раза подряд.
        - Выходит, дура, раз спервого не понимает,- резонно ответила Галка.
        - Ну икак же Багров сней общается?- риторически спрашивала Ольга.- Если она дура?
        - А ты считаешь, мужчины сженщинами мозгом общаются?- удивилась шеметовской отсталости подруга.
        Последней, чей номер она набрала, была Марина Томская. Только что пережившая нечто подобное, виолончелистка-математик была мягка ипредупредительна, как профессиональный психоаналитик.
        - А счего ты вообще взяла, что он тебе изменяет?- спросила она.
        - Я слышала женский голос собственными ушами.
        - Ну ичто? Он же обои менял. Волик рассказывал. Амалярши почти все женщины. Ктому же всегда вкраске.
        Добрая Марина пыталась всячески развеять сомнения подруги, стараясь перевести разговор на предстоящую совместную поездку встаринные ганзейские города Любек иГамбург. Но успокоить не смогла.
        Ольга часа два не спала, ожидая звонка Багрова. Так ине дождавшись, выключила свет иположила голову на мокрую от слез подушку.
        Сны ей вту ночь тоже снились плохие.
        Москва. Начало суда над преступной компанией иНемцовым-младшим
        Тем временем уБагрова шла ккульминации работа смалолетним наркоманом, которого обвиняли еще ивубийстве.
        Много чего было сделано по профессии- Олегу Всеволодовичу было счем идти на процесс. Не меньше времени он отдал для словесного утешения несчастной мамаши. Та совсем потеряла голову.
        Как-то позвонила ночью, рыдая: кто-то ей сказал, что кнесовершеннолетним наркоманам-убийцам теперь разрешают применять высшую меру наказания.
        Здесь утешить было просто. Багров поклялся, что никогда ини при каких обстоятельствах несовершеннолетний преступник, даже самый ужасный, не может быть наказан суровее, чем десятью годами заключения.
        Зато гораздо чаще плачущая Немцова звонила ижаловалась на то, что опровергнуть было невозможно. Что она пахала всю жизнь, инепонятно зачем. Что любимый мальчуган, такой веселый итакой смешной вдетстве, стал неадекватен, как сломавшийся робот: никаких интересов, кроме кайфа. Никаких обязательств ни перед кем.
        Доминировал же рассказ про то, как она, ожидая сына, открыла дверь, атам один Кинг. Асына нет. Почему-то эта история сильнее всего давила на психику вроде бы много чего повидавшего адвоката.
        Тем не менее, он не жалел времени на свою доверительницу, утишая ее душевную боль своим мягким, проникающим вдушу, баритоном.
        (Вообще-то доверителями идоверительницами принято называть клиентов адвоката по гражданским делам. По уголовным они именуются подзащитными. Но Немцова-мать была вполном смысле слова доверительницей Олега Всеволодовича.)
        Отец подзащитного тоже несколько раз звонил. Несмотря на то что, вотличие от бывшей жены, вопросы задавал только по существу, вего голосе чувствовалась такая же тоска. Для него Витя был тем единственным, что связывало Немцова-старшего сбудущим. Сейчас же его будущее померкло искоро грозило вообще растаять вдымке.
        Однако чем дольше Багров занимался этим делом, тем больше испытывал оптимизма. Хотя однажды задумался, чем займется мальчик, если его, даст бог, удастся нечеловеческими усилиями освободить. Наиболее вероятный ответ был печален. Настолько печален, что зародились мысли отщетности любых усилий.
        Впрочем, эти мысли долгими не были. Адвокат будет биться за своего подзащитного, даже если тому осталось пять минут жизни. Иподвергать это сомнению нельзя. Ни малейшему. Ибо тогда ставится под сомнение сам смысл любимой профессии.
        На личном фронте уОлега Всеволодовича тоже ничего не изменилось. Ольга уже вернулась из командировки, они пару раз мельком пересеклись вконторе. Но возвращаться вее уютную квартиру он пока готов не был.
        Интересно, они даже не ссорились. Она была полностью вего вкусе как женщина. Его прельщал Ольгин ум, резкий, четкий, способный кнеочевидным решениям. Инеприятные ассоциации, связанные сШеметовой, тоже ни разу не возникали вголове Олега Всеволодовича. Аполноценная связь не устанавливалась.
        Он много думал об этом. Ее желание длительных отношений было понятным иестественным. Его же нежелание- даже сам Багров затруднялся объяснить. Наиболее правдоподобное объяснение ему признавать почему-то не хотелось.
        Он гораздо охотнее рассуждал овторостепенных. Освободе, которая не так-то уж ибыла ему нужна. Ну чего он еще не видел вжизни ксвоим почти сорока? Онезависимости, которая уже немножко обрыдла.
        Вон родители Немцовы никак не могут успокоиться, что уих сына нет перспектив. Ну так уБагрова просто нету сына.
        Нет, не это мешало ему закрепить отношения стой единственной, скоторой никогда не было скучно. Иочень не хотелось Олегу Всеволодовичу признаваться- даже самому себе,- что мешает ему спокойно радоваться совместной жизни сОльгой только одно обстоятельство. Даже назвать неудобно: профессиональная конкуренция.
        Чтобы это понять, нужно работать вего профессии. Да еще быть вней лучшим. Илюбить так, что любая другая профессия казалась бы жизненной неудачей. Короче, Багров до появления вего биографии Шеметовой был абсолютно счастлив на работе. Ииндифферентен ко всему прочему. Споявлением Ольги он потихоньку стал привыкать ксчастью после работы. Зато на работе стал все чаще испытывать… назовем это муками ревности. Но не кдругому мужчине, авсе ктой же, единственно для него возможной адвокатской стезе.
        Как любой хороший человек, он радовался успехам Шеметовой на профессиональной ниве. Она на его глазах- ине без его помощи, кстати,- становилась Мастером, чей талант начинал конкурировать сего собственным.
        Багров оказался кэтому не готов.
        Флирт свеселушкой Софьей, дачной соседкой несчастной Немцовой, был попыткой сохранить видимость самостоятельности во всех смыслах. Попытка явно не удалась.
        Софья была хорошенькая и,по закону антиподов,- дура дурой. Причем умной казаться не пыталась, зато инстинктивно, повинуясь исключительно природе, поворачивалась навстречу мужскому взгляду самыми лакомыми ракурсами. Справедливости ради, уэтой молодой еще дамочки все ракурсы, как ни глянь, были лакомые.
        Честно сказать, голова-то уБагрова слегка закружилась. Некая подростковая чувственность даже вспомнилась. Не хотелось думать, хотелось действовать. Но когда тебе под сорок иты чертовски умен, то эта самая «подростковость» надолго вмозгу не задерживается.
        Оковы падали, чары исчезали. Через полчаса общение смилой Софьей становилось скучным. Ивсе чаще Багров вспоминал, что за несколько лет плотного общения сШеметовой ему не удалось заскучать ни разу.
        Короче, Багров ходил весь враздрае, уже понимая, что курс его ошибочный. Но пока не был готов его изменить.
        Волик тоже внес лепту.
        Он же только что побывал впохожей истории, правда, по совершенно другим причинам. Ииспытал такой ужас, что все время пытался сБагровым им поделиться.
        - Понимаешь,- втолковывал он другу-коллеге, крутя пуговицу на его пиджаке.- Уменя было все главное, что нужно вжизни. Не всем так везет. Я вытянул счастливый билет. Ивдруг из-за ерунды, чепухи полнейшей, мелочи… Вдруг оказался безо всего. Мгновение- ивсе пропало. Представляешь, как страшно?
        Багров еще вдеталях не представлял. Но, похоже, уверенно шел всторону понимания.
        - И ты больше никогда своей Маринке не изменишь?- влоб спросил он Томского.
        - Постараюсь,- честно ответил друг.- По крайней мере, так бездарно рисковать всем больше не буду.
        - Ясно,- понял Багров.- Только подготовивши стопроцентное алиби.
        - Лопух,- смеялся Волик.- Ты просто пока ничего вэтом не понимаешь.
        - Почему это?- почти обиделся Олег Всеволодович.
        Вообще-то, он был на пять лет старше Томского.
        - Потому что пока ничего жизненно важного не терял,- серьезно ответил тот.
        Поразмыслив, Багров был вынужден согласиться сдругом. Пока- не терял. Ключевым здесь было слово «пока». Потому что его Ольга тоже живая. Иклятв верности на все случаи жизни Олегу не давала.
        Надо было что-то делать. Но кдействиям Багров еще не был готов. Получался замкнутый круг.
        Впрочем, чувства чувствами, асудья Валерий Михайлович Горшков уже объявил первое заседание по делу банды наркоманов.
        Багров вошел впроцесс вместе стремя другими адвокатами, укаждого из обвиняемых был свой. Три, включая Олега Всеволодовича, работали по оплаченному родственниками обвиняемых договору защиты, один был предоставлен по пятьдесят первой статье УПК. Его подзащитный- семнадцатилетний Дмитрий Вьюгин- не имел средств для найма защитника. Родителей он тоже не имел, жил сбабушкой.
        Двое других, уже совершеннолетние, происходили из более благополучных семей, изащищали их довольно известные вмосковской адвокатуре специалисты.
        Заседания проходили внебольшом зале. Но даже он был наполовину пуст. Судьбой ребят иубиенного Малинина-старшего интересовался только состав суда да близкие родственники. Унаркоманов всегда так. Они добровольно извлекают себя из общества, подходя кмучительному концу, как правило, вполном одиночестве.
        После ритуальных процедур начала процесса открылось судебное следствие.
        До него государственный обвинитель огласил то, что инкриминировалось сидевшим впрозрачном «аквариуме» обвиняемым.
        Всем- одно ито же. Грабеж по полицейскому. Исоответственно, криминальные статьи по оружию.
        Нападение на представителя органов власти исключили, так как потерпевший был не вформе, аоружие сейчас имеется умногих. Эта новость была хорошей, она заметно облегчала положение адвокатов иих подзащитных. Однако оставшегося хватало слихвой на большие сроки.
        Самым страшным грузом висело убийство.
        Поскольку непонятно было, чей удар оказался роковым, адвокаты искали любые зацепки, чтобы доказать, что нанес его любой другой подзащитный, кроме того, которого защищает он сам. Тактика старая, но иногда приносит успех.
        Пока же своих свидетелей вызывала сторона обвинения.
        Первый, случайный прохожий, видел, как подростки напали на мужика спистолетом. Он, оказывается, оружие вынул сам, пытаясь отрезвить нападавших.
        Из этого ничего не вышло, так как обозленным наркоманам втот момент море было по колено. Аможет, просто не поняли, что пистолет настоящий, не травмат или газовик.
        Когда свидетеля опросили адвокаты потерпевших ипрокурор, возможность задать вопрос получил иБагров.
        - Скажите, пожалуйста, что вмомент нападения делала собака?- спросил он.
        - Лаяла,- ответил крепкий дядька.- Так орала, что уши затыкай. Она была страшнее хулиганов.
        - Она на кого-то конкретно бросалась?- уточнил Олег Всеволодович.- Укусила кого-нибудь? Может, просто наскочила на кого-то?
        - По-моему, такого не было,- подумав, сказал свидетель.- Но она так рвалась! Очень было страшно.
        - Собака была привязана кдереву?- задал адвокат следующий вопрос.
        - Нет,- твердо ответил тот.
        - А кчему? Или ее кто-то держал?
        - Не помню,- растерялся тот.- Лай помню. Страх помню. Акто держал- нет. Все внимание было на пса. Этож прямо баскервильское привидение.
        - Спасибо. Уменя больше вопросов нет,- поблагодарил Багров.
        Потом еще было много свидетелей.
        Все помнили страшную собаку. Все помнили истошный лай. Никто не помнил, кто ее удерживал. Аведь кто-то удерживал, раз ни один человек не испытал на себе ее натиска или зубов.
        Очень важными свидетелями были полицейские, производившие задержание малолетних преступников. Очередь до них дошла только на четвертом судебном заседании.
        Первый мало что помнил, подъехал ксамому концу событий, сказал только, как ивсе, про бегавшую вокруг огромную собаку.
        Второй оказался гораздо более памятливым. Да иучастие всобытиях принимал непосредственное.
        - Как вы задерживали моего подзащитного, Виктора Немцова?- задал вопрос Багров.
        - Сказал ему: «Иди сюда»,- ответил крепкий, немолодой уже сержант полиции.
        - А что он ответил?
        - Ничего. Стоял как столб исмотрел на меня.
        - А собака?
        - Лаяла, понятное дело.
        - Что было дальше?
        - Я сказал: «Иди сюда, иначе буду стрелять». Идостал пистолет- собака-то огромная. Еслиб натравил- пришлось бы стрелять.
        - Что сделал он?
        - Пошел вмашину. Поводок бросил вснег.
        - А собака?
        - За ним, споводком вснегу. Но когда ему надели наручники ипарень залез внутрь, собака отскочила всторону.
        - После этого вы собаку помните? Что она делала?
        - А вы знаете,- подумав, ответил сержант,- ничего не делала. Илаять перестала. Я тогда не обратил внимания, асейчас вы спросили, я вспомнил. Как выключатель повернули.
        - Она убежала сразу?
        - Нет, я ее пару раз видел. Икогда только сели вмашину, ипотом взеркальце заднего обзора. Она сначала бежала за нами.
        - А потом?
        - А потом не до собаки было,- честно ответил полицейский.- Уменя дежурство кончалось, аработы еще невпроворот по оформлению задержанных. Злой был очень.
        - Спасибо,- поблагодарил Багров, делая очередные понятные только ему отметки встаринного образца блокноте.
        Наталья Ивановна Немцова все заседания сидела взале- она взяла отпуск. Отец появлялся, когда мог вырваться сработы.
        Витя сидел в«аквариуме», спокойный ибезучастный.
        На вопрос судьи, бил ли он полицейского, ответил странно: «Вряд ли». Судья хмыкнул, но переспрашивать не стал.
        Очередной ключевой момент произошел во время допроса потерпевшего Малинина. Даже дважды потерпевшего. Потерял отца, был довольно сильно избит. Досталось даже его машине, которую озверевшие недоросли испинали тяжелыми ботинками.
        Поэтому сейчас, взале суда, Вениамин Васильевич Малинин не был намерен кого-то из них жалеть.
        - Кто из обвиняемых нападал на вашего отца?- спросил Вениамина его собственный адвокат.
        - Все,- ответил тот.
        - Можно вопрос, ваша честь?- спросил Багров.
        Судья Горшков кивнул.
        - Они нападали вместе, все сразу?- спросил он употерпевшего.
        - Да,- уверенно ответил тот.- Вот этот- он указал на сидевшего впрозрачной «клетке» Вьюгина,- сбил меня сног битой. Я не успел защититься. Потом, пока я поднимался, все кинулись на отца.
        - Вениамин Васильевич, асобака на вас ивашего отца налетала?
        - Они натравливали пса,- ответил тот.- Собака орала как бешеная.
        - Так она налетала или нет?- повторил адвокат вопрос.- Кусалась или нет?
        - Да,- сначала ответил Малинин. Потом сам себя поправил:- Смотря как считать. Я считаю, что налетала. Очень страшно лаяла.
        - Мне бы хотелось полной ясности, Вениамин Васильевич.- Багров сейчас работал на протокол, причем на самые важные его страницы.- Мы уже поняли, что пес был большой, страшный игромко лаял. Но физически он какие-то повреждения вам или вашему отцу нанес? Укусы? Или, может быть, вас толкнул, налетев телом? Было такое или нет?
        - Нет, не было,- недовольно ответил потерпевший.
        - А как вы думаете, почему? Может быть, он вообще не представляет опасности?
        - Такая громила!- несогласно хмыкнул тот.- Выб там побыли!
        - Тогда, может быть, его кто-то удерживал?- гнул свое адвокат.
        - Ходатайствую оснятии вопроса,- запротестовал адвокат Малинина.- Навязывание мнения.
        - Переформулируйте вопрос,- нехотя согласился Горшков.
        - Хорошо.- Олега Всеволодовича это нисколько не смутило.- Скажите, пожалуйста, Вениамин Васильевич, большая грозная собака находилась рядом сдракой, со свалкой бьющихся тел. Он лаяла, явно находилась всильном волнении. Но никого не тронула, не толкнула, не укусила. Как вы считаете, почему?
        - Не знаю,- сначала буркнул Малинин. Потом, пересилив себя, выдал главное:- Ее держал вон тот парень.- Он показал на Виктора Немцова.- Я тогда думал, что он пса итравит, на нас сотцом.
        - А сейчас вы как думаете?- спросил Багров.
        - А сейчас не знаю,- недовольно ответил потерпевший. Помолчав, очистил совесть:- Наверное, хозяин пса,- Малинин-младший опять показал на обвиняемого Немцова,- все-таки не хотел, чтобы собака нас сотцом кусала.
        - Спасибо большое, Вениамин Васильевич,- поблагодарил Багров.- Я понимаю ваши чувства кобвиняемым. Поэтому ваши точные ответы, даже впользу одного из нападавших, вызывают уважение.
        - Да, по мне, пусть они все сдохнут,- ответил Малинин.- Просто не хочу брать грех на душу. Папа так воспитал.- Он прикрыл глаза рукой.
        В каком возрасте ни потеряй любимого отца- это всегда трагедия.
        Адвокаты остальных обвиняемых снеудовольствием наблюдали медленный, но неостановимый вывод одного из четверки из-под самого тяжелого пункта обвинения. Впрочем, не вих власти было этому помешать.
        Москва. Ольга Шеметова и«бесплатник» Ахмет Гараев
        У Ольги, несмотря на душевную травму, связанную сБагровым, работы тоже было невпроворот. На самом деле именно благодаря такой занятости любовные проблемы переносились относительно неплохо.
        Боль всплывала только перед сном, когда Ольга уже не умом, асердцем ощущала возникшую вквартире пустоту. Но физическая усталость была такой, что длилось это недолго: сразу проваливалась всон.
        Второе плохое время наступало утром. Особенно если снилось, что они сОлегом опять вместе. Однако иутреннее время, пригодное для переживаний, было максимально коротким- загрузка шла страшная.
        Подготовка кзащите Ариэля требовала времени. Шеметова много раздумывала инад линией «обороны» Бориса Семенова, читала литературу, собирала информацию опотерпевшем. Идея договориться сНезвановым грела ее смомента вступления вдело. Его же действительно обокрали, даже не извинившись. Естественно, что, войдя всилу, человек захотел сатисфакции.
        Единственная принципиальная засада видее замирения состояла втом, что живем мы не вАмерике, авРоссии.
        Америка, провозгласившая себя страной свободных людей, ивсамом деле предоставляет конкретным людям огромные права. Скажем, решила потерпевшая помириться снасильником- это ее право. Если, конечно, она совершеннолетняя. Если ребенок- ее права будет защищать государство. Потерпевший-американец может простить грабителя и,теоретически, даже убийцу, если при этом не были затронуты интересы других лиц или государства.
        У нас же, вРоссийской Федерации, всего четыре состава преступлений, когда частный обвинитель может передумать иотозвать заявление: частные обвинения, легкие телесные повреждения, клевета иоскорбление. Во всех остальных случаях потерпевший подать заявление на своего обидчика может, аосвободить его потом от уголовного преследования- нет.
        Хотя издесь не все однозначно: прощение потерпевшего, несомненно, облегчит жизнь обвиняемому, даже при невозможности полностью снять обвинение.
        Впрочем, Ольге ибез этого было очем поразмышлять. Дело втом, что упрактикующего адвоката- по крайней мере, успешного, востребованного- никогда не бывает впроизводстве одно или два дела. Иочень часто случается, что основную загрузку инапряжение задают мелкие дела, которые тоже надо кому-то вести.
        Два из них уШеметовой были связаны свизитами вСИЗО. Авот там время утекает, как вода через дырявый кран. Причем не только узаключенных.
        Один из двух подзащитных, загремевших втюрьму, был молодой грабитель, гражданин лет двадцати пяти. Приехал вМоскву из Дагестана подработать. Из дальнего села, без связей, без знакомств. Сертифицированный электрик иштукатур-плиточник.
        По приезде встолицу, внадежде быстро разбогатеть, встал на «невольничий рынок», вначале Ярославского шоссе.
        Сначала вроде бы повезло. Высокого крепкого парня стремя специальностями на работу брали быстро.
        Но дважды обманули свои же, дагестанские, бригадиры. Обещали одно, потом развели руками, мол, прости, брат. Идали денег втрое меньше обещанного. Весенние месяцы были потеряны, домой ничего отправить не удалось.
        Пару раз, уже летом, кинули работодатели-дачники. Он отработал, они не заплатили.
        И парень решил, что гораздо легче инадежнее грабить случайных прохожих.
        Короче, что Ахмет грабитель, сомнений не было ни укого. Среди бела дня напал на хрупкую девушку, вырвал из рук сумочку, захотел еще имобильник отобрать- она как раз по нему говорила. Не учел только, что девушка десять лет занималась контактным карате, два года подряд брала призовое место на неофициальном первенстве Москвы. Итеперь ее красивые стройные ножки снереальной силой искоростью били по бедной голове Ахмета. Девушкины ручки, кстати, тоже не прохлаждались.
        Так что сдоказательной базой уполицейских было все впорядке. Мало того, что потерпевшая- прямо на месте преступления- сдала тело подъехавшему патрулю, так еще историю подтвердили человек шесть свидетелей. Плюс камеры над входом рядом расположенного банка. Вобщем, это иесть полицейское счастье.
        Однако опера не стали останавливаться на достигнутом, решив повесить на бандита-неудачника добрую половину имевшихся висяков. Благо разгромленный во всех смыслах налетчик полностью потерял способность ксопротивлению. Он был готов признать все, включая вину за глобальное потепление иубийство Кеннеди, лишь бы опера не выполнили угрозу ине выложили вЮтуб ролик, на котором его била ногами ируками стройная, очень красивая девочка.
        Шеметова, разумеется, всех этих тонкостей не знала, хотя ее смутила скорость успешной работы оперов иследователя, мгновенно довесивших кочевидному эпизоду восемнадцать неочевидных.
        Ольге же подзащитный достался всоответствии свсе той же пятьдесят первой статьей УПК. Вэтот раз была не ее очередь на «бесплатника», но Гескин попросил, унего были какие-то заморочки смедицинским обследованием, игрех было отказываться.
        Так что сегодня, вместо решения еще пяти неотложных проблем, Ольга едет кподзащитному вСИЗО «Матросская тишина». Авчера потеряла два часа на встречу сего ушлым следователем: сидельцы до суда числятся именно за ними, если уже не перешли кпрокурору, ибез визы следователя свидания не получишь.
        На самом деле он иотказать не вправе, раз адвокат пришел ссоглашением на защиту иордером. Однако может сильно помешать. Уловок для этого- множество: от «нет на месте» до «отошел, куда не знаем». Как правило, препоны защитникам строят вслучае, когда следствие опасается адвоката. Опять же, это один из вариантов давления на обвиняемого: мол, видишь, адвокат тебя бросил, амы всегда рядом, всегда стобой.
        Вот ивчера, хотя следователь особых препятствий не чинил, забрал ордер ивыписал разрешение, Ольга почувствовала его скрытую антипатию. Азначит, придется разбираться сделом досконально.
        Нет, Шеметова не сомневалась вспособности Ахмета Гараева напасть на прохожую сцелью грабежа, против очевидного не попрешь. Ине разучилась сочувствовать жертвам своих подзащитных. Однако всем существом противилась, когда беспристрастный уголовный суд пытались превратить вмашину удовлетворения чьих-то карьерных или корыстных пожеланий.
        Вот и«Матроска».
        Народу- то есть правоохранителей- ксчастью, много быть не должно: до конца квартала, тем паче до конца года, когда служивые закрывают дела иулучшают отчетность, еще далеко. Ато бы пришлось занимать очередь ранним утром. Появился даже такой странный бизнес, как продажа очереди. Им занимались совсем уж не уважающие себя, вышедшие втираж адвокаты сдавно потухшими глазами.
        Первый кордон- большая железная дверь, впускают по три человека. Это служебный вход. Через него проходят следователи, опера, работники изолятора. Ну изащитники, понятное дело.
        Ольга прошла быстро. Предъявила документы: копию ордера, заверенную адвокатской конторой, свое удостоверение адвоката иразрешение на свидание от следователя. Чтобы не было нежелательных ошибок, «ее» Ахмет ввыданном разрешении был описан максимально подробно.
        Бумаги внимательно просмотрены.
        Теперь придется оставить мобильный телефон, флешки, компьютер идаже собственное удостоверение. Все это положили вшкафчик сполочками, аШеметовой взамен выдали жетон сномером ячейки. Более крупные вещи можно сдать вкамеру хранения.
        Ольга относилась кпроцедуре ответственно ис пониманием: подавляющее большинство находящихся за крепкими стенами следственного изолятора действительно опасны для общества. Аотдельные особи- опасны особо.
        Кстати, несерьезно подойдя квопросу, адвокат сам может чувствительно пострадать. Пару месяцев назад Шеметова проглядела всумочке симку для фотоаппарата. Контролер же не проглядел.
        Акт ушел, ксчастью, не прямо вколлегию, авих контору; администрация СИЗО понимала: симка просто забыта, фотоаппарата ссобой уадвоката не было. Вообще же неприятности «за пронос» могут быть большие- предусмотрено не административное, ауголовное наказание.
        Нельзя даже поить икормить подследственного или давать ему лекарства.
        Ольга еще раз проверила сумочку икарманы. Все чисто.
        Значит, можно идти ко второму кордону.
        Это уже следственная часть.
        Шеметова отдала девушке разрешение на свидание иполучила талон. Не торопясь, очень аккуратно, заполнила его слева исправа. За кем числится, какая статья- это действительно важно. Конвойная команда должна представлять степень опасности сопровождаемого человека. Именно конвоир оторвет одну часть заполненного талона, вторая останется уОльги. Кстати, талон заполняют все, даже следователи. Про оперов Шеметова не знала, уних был свой путь- через оперчасть тюрьмы.
        Ну вот ивсе, талон отдан вокошко. Аадвокат заняла очередь на кабинет, вкотором ипроизойдет ее встреча сподследственным.
        Кабинетов обычно не хватает, хотя их много. Вженском следственном изоляторе на Перерве- больше десяти. В«Матроске» ивсе тридцать наберется. Но все равно, итам итам почти всегда приходится ждать. Иногда для этого есть скамейки, иногда их не хватает, иадвокат вынужден ждать стоя. Так что те, кто считает адвокатуру делом без физических нагрузок, сильно ошибаются: ожидание может обойтись сорока минутами, аможет растянуться ина шесть часов. Последнее- как раз вуже помянутые времена, вконце отчетных периодов, когда почти все кабинеты заняты следователями.
        Справедливости ради нужно отметить, что далеко не всегда идалеко не все следователи портят жизнь адвокату. Наоборот, повсеместной вражды между ними, как правило, не наблюдается. Более того, грамотный иподкованный адвокат отнюдь не безоружен всоревновательном процессе. Итоже обладает кучей возможностей усложнить жизнь процессуальному противнику.
        Например, при ознакомлении обвиняемого сделом следователь обязан находиться рядом сним. Читать приходится не меньше двух томов вдень. Ра-зумеется, адвокат может изучать дело отдельно от подзащитного. Но для этого он должен иметь его копию. Авот копию ему по закону предоставлять не обязаны. Равно как не обязан предоставлять следователь протоколы до окончания следствия. Но дать ознакомиться-то обязан! Если консенсус вэтих юридических тонкостях не найден, злобный адвокат может терроризировать следователя тем, что сядет саморучно переписывать протоколы. Все триста штук… Обычно следователь сразу идет навстречу.
        Да ине только от следователей, точнее, их загрузки зависит срок ожидания адвоката на втором кордоне. Конвоиры- тоже люди, уних бывают отпуска. Кабинет-то свободен, анекому выводить. Два конвоира на шесть этажей изолятора. Наконец, твой подзащитный может быть вбане, на допросе воперативной части, на прогулке. Хотя спрогулкой зэка задержки долгой не предвидится, вся она укладывается всорок минут.
        В этот раз повезло. Ичаса не прошло, аШеметова получила еще один жетон- сномером кабинета. После третьего кордона работа, можно сказать, началась. Потому что Ольга уже находилась взнакомом кабинете- она, наверное, во всех них перебывала за прошедшие, не столь уж длинные годы. Этот- типичный: три привинченных кполу стула, стол, тоже привинченный. Раньше, до борьбы стабакокурением, была еще привинченная кстолу пепельница. Вот, собственно, ився мебель.
        Не считая подоконника, на который можно было кинуть куртку ссумкой, аможно исамой сесть, Шеметова не считала зазорным посидеть на подоконнике, если так удобнее разговаривать.
        Этот кабинет считался большим. Апотому внего вошло еще одно, весьма специфическое сооружение. Впросторечии «клетка». Крохотная зарешеченная камера вкамере. Туда сажают особо опасных преступников, восновном убийц иманьяков.
        Подумала об этом Шеметова исама себя остановила.
        Конечно, адвокату не все равно, кого защищать. Хотя он обязан защищать каждого. Но если даже говорить про убийц иманьяков, достаточно вспомнить дело Чикатило. Вряд ли кто пожалел орасстреле злодея, мучившего иубивавшего детей. Однако все ли помнят, что до его поимки за те же самые убийства были пойманы ирасстреляны еще несколько человек? И, скорее всего, кто-то из них сидел вэтой «клетке», ана него со страхом, недоумением ипрезрением смотрели люди. Этих-то, расстрелянных по ошибке, хоть после смерти, но реабилитировали. Асколько осталось нереабилитированных?
        Нет, Шеметова за прошедшие семь лет работы напрочь отучилась от бескомпромиссных формулировок.
        Конвойный привел «ее» Ахмета.
        Здоровый черный парень. Иволосы как смоль. Икожа смуглая. Инос обширно простирается за пределами узкого лица. Прямо готовый портрет для плаката обиженных умом националистов.
        - Я ваш адвокат, Ольга Шеметова,- улыбнулась она.
        Парень, ничего не ответив, настороженно смотрел всторону. Вэтих стенах он явно не ждал хорошего ни от кого.
        - Вы понимаете, вчем вас обвиняют?- спросила Шеметова.
        - Да,- кивнул Ахмет.
        - Со всем предъявленным согласны?- Ольга уже читала первые протоколы.
        - Да.
        - Все девятнадцать грабежей ваши?
        - Да.
        - Что-то не верится. Разные районы, разные почерки. Не чужое на себя берете?
        - Какая разница?- Похоже, Ахмет удивился.
        Уже хорошо.
        - Разница есть,- терпеливо объяснила Шеметова.- За один грабеж, итот неудачный, вы получите, скорее всего, по нижней границе статьи. За девятнадцать- по верхней. Аразницу вам придется отсиживать годами.
        - У меня нет выхода,- глухо ответил тот.
        - Что за ерунда?- тоном смягчила смысл Ольга.- Кто вам это сказал?
        Парень замолчал.
        - Вы подписывали протоколы без угроз инажима?- спросила она.
        Парень молчал.
        - Ну, хорошо,- продолжила Шеметова раскачивать психику Ахмета.- Вот вы признались вдевятнадцати грабежах. Но жертвы вас не опознают. Увас необычное лицо, запоминающееся. Как подтвердите свое участие?
        - Там либо ночь, либо маска,- односложно ответил тот.
        Ох, как лопухнулась Ольга! Даже стыдно стало.
        Да, читала бегло. Но почему не заметила сама? Одно, безусловное, нападение днем, соткрытым характерным лицом ивлюдном месте. Все остальные,- условные, скажем так,- ночью либо вмаске.
        Да, следаки дают жару. Улучшают показатели, как могут.
        - И вы всерьез хотите подарить им звездочку вобмен на годы тюрьмы?- осторожно спросила она.
        - А что мне остается?- от душевного напряжения парень повысил голос.
        - Отказаться от чужого, только ивсего,- спокойно сказала Ольга.- Плохо, что себя оговорили. Теперь придется потрудиться. Но наверняка все им рассыплем. Наверняка по паре случаев увас будет алиби. Наверняка будут показания свидетелей, опровергающее ваше участие. Вон вы высокий какой. Там, вмасках, все были такие высокие?
        Грубо работают ребята. Можно отбиться. Аможет, сами сдадут назад, когда жареным запахнет. Фальсификация уголовного дела- это не шутки.
        Ахмет сидел молча, закрыв голову руками.
        Ольга его не торопила, время уних было, абез содействия обвиняемого ее задача становилась малоразрешимой.
        Наконец он сказал:
        - Моих три грабежа.
        - Я вас об этом не спрашивала,- быстро сказала Шеметова.
        - Моих было три,- как будто не слыша ее, повторил подследственный.- Забрал утетки сумку спродуктами. Есть хотел очень. Мобильник ушкольника, до сих пор стыдно. Девчонка, думал, будет последняя. Продам телефон, куплю билет, уеду обратно. Здесь оставаться- все равно поймают. Лучше дома бедствовать, чем втюрьме. Не вышло.
        - Послушайте,- максимально внятно сказала Ольга.- Вданном случае меня больше интересует то, что вы точно не делали. Восемнадцать пришитых эпизодов. Я уверена, их реально отбить. Если не будете рассказывать про теток ишкольников, может, обойдется условным. Вы же первый раз судимы.
        - Ох, господи!- вместо ответа простонал Ахмет.
        - Что «господи»?- упорно не понимала адвокат.- Зачем вам тюрьма за чужие преступления?
        - Я не могу!- Парень, здоровенный инакачанный, чуть не плакал.
        - Что не можете?
        - Яж поехал на свадьбу заработать,- наконец начал он. И… замолчал снова.
        - Не заработали. Свадьбы не будет. Но ивтюрьме тоже не свадьба.
        - Свадьба-то будет,- выдохнул Ахмет.- Роксана любит меня.
        - Тогда я уже ничего не понимаю,- развела руками Шеметова.- Вас любят, авы от нее- втюрьму на долгие годы?
        - У нас говорят так,- глухо ответил он.- Кого уважает жена, того уважает весь мир.
        - Роксана зауважает вас за девятнадцать грабежей?
        - У них видео, где эта девушка…
        В мозгу Шеметовой снова как вспышка сверкнула.
        - Видео свашим избиением?- чуть не вскрикнула она.
        Тот кивнул, едва не плача.
        - Это позор,- прошептал он.- Лучше тюрьма, чем потерять честь.
        «Ох, как все запущено»,- подумала Ольга. Где-то она уже такое слышала. Про позор ипро честь. Под этот рефрен отвергнутый любимой женщиной участковый вархангельской деревне превращал вкошмар жизнь ее сына. Ивконце концов лишился своей[4 - См.: Защитница. Любовь, ненависть ибелые ночи.]. Да иеще истории могла бы припомнить из своей, не такой уж богатой адвокатской практики. Высокие слова часто становятся лишь прикрытием низких дел.
        - Я- женщина,- наконец сказала Ольга.- Ия точно знаю, что любимый рядом- пусть избитый, пусть без денег- гораздо лучше, чем любимый втюрьме. Женский век недолог, ты же знаешь.- Она намеренно перешла на «ты», парень был младше ее.
        - У вас вЕвропе так, унас по-другому,- ответил Ахмет, но ясно было, что зерно сомнения заронено.
        - Везде одинаково,- заверила его Шеметова иперешла вокончательное наступление:- Ладно, давай по порядку. Ты знаешь, что девушка, которая тебя избила,- чемпионка Москвы по контактному карате?
        - Нет,- сказал тот.- Какая мне разница?
        - Принципиальная. Даже по Кодексу знание иприменение приемов единоборств приравнивается кприменению оружия. Еслиб она тебя ножом пырнула- это был бы не позор?
        - Ножом?- задумался Ахмет.- Ну, нож- другое дело.
        - А еслиб из «ТТ» пальнула?- докручивала парня адвокатесса.
        - Но онаж не из «ТТ»,- отбивался он. Однако оба понимали, что процесс пошел.
        - «ТТ», нож, опасные приемы- Кодексу почти без разницы. Это все- оружие. Ты был безоружен, она- вооружена. Нет позора.
        Ахмет, глубоко задумавшись, молчал.
        Ольге оставалось лишь нанести последний удар.
        - И еще. Видео- вещдок. За его утерю или разглашение следует серьезное наказание. Мы отдельно упомянем это внашей жалобе. Никто из следаков не станет рисковать карьерой ради того, чтоб уязвить некоего Ахмета Гараева. Я тебе это гарантирую. Ипоследнее. Те же видео могли остаться на сервере обслуживающих компаний. Даже если ты договоришься со следователем, возьмешь на себя все инадолго сядешь втюрьму, нет никаких гарантий, что видео не появится воткрытом доступе.
        Ахмет потупил взор, напряженно размышляя.
        - Короче, парень,- забила последний гвоздь Шеметова.- Тебя втянули вплохую игру. Ты им- звездочки на погоны, они тебе- тюрьму. Иболее ничего. Потому что ничего более они сделать не всилах, понял?
        - И что мне теперь делать?- тихо спросил он.
        Вот теперь пошла настоящая работа…
        Москва. Антон химичит со свидетелями. Первый суд вмировом суде. Гескин заболел
        С Гараевым все получилось, как всказке. Или вфильме про суперадвоката- вжизни так бывает нечасто. Но вот случилось же сШеметовой!
        Впрочем, неверная трактовка. Это не сней случилось. Это она, попав всоответствующую ситуацию, организовала такой случай, чем имела полное право гордиться. Даже Гескин, пришедший со своего медобследования каким-то невеселым, обрадованно улыбнулся, узнав оподробностях. Ипоздравил Ольгу сотличной адвокатской работой.
        А дело обстояло так.
        Шеметова добилась личной встречи со следователем. Он отказывался, ссылаясь на занятость, но Ольга намекнула, что ему эта встреча нужна не меньше, чем ей.
        Пришла, начала спокойно рассказывать все, что узнала. Без угроз, без экспрессии. Только факты ипредположения, пока не оформленные как факты.
        Следователь сам ее остановил, предложил продолжить общение вближайшем кафе. Может, опасался прослушки. Аможет, почуял проблему всамой Шеметовой исобирался прощупать, насколько она готова ксерьезной конфронтации.
        Сели втихой полупустой кафешке, заказали по соку, причем адвокат принципиально заплатила за сок сама.
        - В общем, Игорь Евгеньевич, дело ваше липовое, шито белыми нитками, я его легко развалю,- закончила она первую часть выступления.
        - Все адвокаты так считают,- тянул время еще не принявший решения следователь.
        - Но не все делают,- улыбнулась Шеметова. За ее спиной уже стояла какая-никакая репутация.- Вы поспрашивайте насчет меня уколлег.
        - Поспрашиваю,- пообещал тот.
        - Кстати, не только дело может развалиться,- сказала Ольга, собираясь заканчивать посиделки.
        - А что еще?- серьезно спросил Игорь Евгеньевич.
        - А то вы сами не понимаете,- спокойно ответила Шеметова.- Обвинения не просто не подтвердятся. Легко можно доказать, что обвинения сфабрикованы, адело сфальсифицировано.
        - И на девушку никто не нападал? Исумочку никто не отнимал?- улыбнулся тот. Впрочем, не очень весело, Ольга давно уже научилась разбираться вулыбках процессуальных противников.
        - И нападал. Иотнимал. На конкретную девушку, которая его жестоко избила.
        - Будем судить девушку?
        - Ни вкоем случае. Я аплодирую ей обеими руками.
        - Так вчем же дело?- начал раздражаться капитан юстиции.- Ваш подзащитный опасен на улицах. Следующая жертва может не владеть карате. Так что лучше, если Гараев будет сидеть втюрьме. Всем лучше.
        - Нет, капитан,- мотнула головой Шеметова.- Всем лучше будет только втом случае, если Гараев будет сидеть втюрьме за свои преступления. Ане за чужие. Иначе слишком большой простор открывается для таких, как вы.
        - Вы всерьез считаете меня монстром?- скорее удивился, чем разозлился Игорь Евгеньевич.
        - Нет, не считаю,- ответила она.- Пока.
        - Почему пока?
        - Потому что сейчас посадите Гараева. Восемнадцать из девятнадцати инкриминируемых преступлений- липовые, зато преступник настоящий. Азавтра вы будете сажать, кого захотите. Прецедент- опасная штука.
        - У нас не прецедентное право,- попытался отшутиться следователь.
        Но Шеметова шутки не приняла.
        - Вор должен сидеть втюрьме,- жестко сказала она.- Но только за то, что он сделал. Потому что сначала фабрикуют дело вору, апотом всем, кому сочтут нужным. Невозможно быть условно порядочным, понимаете?
        - Я каждый день разгребаю грязь,- обиженно сказал капитан.- Те, кого я убираю сулиц,- отребье. Если их не убрать, вы же сама иокажетесь под ударом.
        - Вот иубирайте грязь,- вставая, ответила адвокатесса.- Ане создавайте ее. Ложные обвинения- тоже грязь. Хоть по Библии, хоть по Уголовному кодексу. Если вы меня услышали, снимайте спарня лишнее, иготовим дело ксуду. Если нет- готовим тело кдраке. Только оперов своих предупредите, что они тоже вкустах не отсидятся.
        - Сколько времени на подумать?- спокойно спросил следователь.
        - До вечера,- ответила Шеметова.
        Капитан отзвонился уже через час, видимо, посоветовался соперами, поставлявшими ему материал.
        - Мы убираем из обвинительного заключения семнадцать эпизодов,- бесстрастно сообщил он.
        - Почему не восемнадцать?- пошла до конца Шеметова.
        - Потому что потерпевший, школьник-семиклассник, опознал налетчика.
        - Что унего отобрали?
        - Мобильный телефон.
        - Хорошо, будем работать по профессии,- ответила Ольга.- Спасибо за понимание.
        - Не за что,- ответил Игорь Евгеньевич. И, не удержавшись, добавил:- Когда освобожденный Гараев пойдет на следующее дело, постарайтесь не встретиться ему на улице.
        - Даст бог, Гараев не пойдет,- улыбнулась Шеметова.
        Но кследователю теперь относилась лучше, чем вначале. Похоже, он старался не только из-за звездочки.
        Впрочем, когда облеченные властью люди игнорируют правду, они приносят миру страдания даже вслучае самых благих помыслов.
        Вот за этот эпизод иблагодарил ее теперь Гескин.
        А Ольга уже сломя голову неслась вмировой суд, где должно было состояться первое заседание по делу Ариэля Вейзера ипобитого им А.Г.Воронцова. Пока что диспозиция выглядела неплохо, но ине гарантировала увод Вейзера от реального лишения свободы. Хотя даже условное могло стоить ему права работы.
        У наказанного Вейзером хама было три свидетеля.
        Странно, что не пять, компания-то состояла из шестерых. Видать, не все согласились постоять за своего обиженного коллегу.
        Ольга, заметив этот момент, без особого труда выяснила, что свидетельствовать впользу приятеля-хулигана отказался его сослуживец по финансовой компании идама, скоторой он отдыхал вЭйлате, поссорившись прямо всамолете. Не факт, что они согласятся дать показания против Воронцова. Однако если патронов вобойме будет не хватать, сними тоже придется поработать.
        Отлично помог Антон. Он оказался фантастически ловким парнем, обеспечив Шеметову материалом аж для трех встречных заявлений. Согласились поучаствовать вкачестве потерпевших (кроме, ра-зумеется, жены Вейзера) девушка из самолета истюардесса. Второй пилот согласился прийти всуд изасвидетельствовать хулиганское поведение пассажира Воронцова.
        Молодец, Антон!
        Мало того, он еще обаял мировую судью Инессу Алексеевну Гоголеву, получил кней распределение на практику перед выпускным курсом исейчас знал встенах суда почти всех его постоянных обитателей.
        Шеметова, конечно, была счастлива иметь такого помощника. Однако, сказать по правде, начали закрадываться опасения. Будущий адвокат- или прокурор?- так спокойно относился кфактам итак лихо был готов фабриковать свидетельские показания, что становилось немножко не по себе. Получалось как бы заочное продолжение спора сИгорем Евгеньевичем, следователем Гараева.
        Впрочем, Ольга несколько смущенно, но готова была согласиться, что ради вытаскивания неправедно обвиненного Ариэля сама была не прочь состряпать что-нибудь не вполне, сточки зрения Библии, потребное…
        Единственно, на что ее хватило,- запретить становиться потерпевшим самому Антону. Да ито не столько по нравственным соображениям, сколько по рациональным. Его синяки были, конечно, достаточно красноречивыми. Однако любая случайно не замеченная видеокамера мгновенно могла сделать будущего выпускника юрфака пойманным лжесвидетелем.
        Тем более что уВоронцова было два очень хороших идорогих адвоката. Они точно не простят грубых ошибок противной стороне. Аувсех «наших» потерпевших на троих- один защитник, Ольга Шеметова.
        Воронцовские адвокаты были действительно сильными специалистами, хотя, на взгляд Ольги, не очень подходящими кслучаю. Известные «уголовные» юристы, они, несмотря на серьезные гонорары, относились кмировому суду заведомо неверно, считая ниже своего достоинства расшаркиваться встоль несерьезном заведении. Конечно, судебный участок- это не районный суд. Имировой судья- не федеральный судья. Однако итам обсуждаются дела, которые могут закончиться реальным тюремным сроком, пусть даже небольшим. Аглавное, ни один мировой судья не считает себя юристом второго сорта. Икрайне болезненно реагирует на свою недооценку участниками процесса.
        Ольга со скрытым злорадством наблюдала, как пыжились крутые адвокаты Воронцова икак тихо бесилась Инесса Алексеевна. Сама же Шеметова, не боясь переиграть, была смировой судьей максимально учтива. Она, даже разговаривая сней вкаморке-офисе, все равно именовала ее «ваша честь», что было вовсе не обязательно вданной «юридической инстанции».
        Вообще-то, все эти мелкие хитрости не имеют отношения кюриспруденции. Но суд- всегда состязание сторон, сравнение аргументов, позиций и,внемалой степени- обаяния тех, кто все это до судьи доносит. Тот, кого не интересует эмоциональная сторона дела, никогда не станет успешным адвокатом или прокурором вдействительно свободном суде.
        Итак, первое заседание началось ипрошло быстро. Поскольку народу пришло до черта, да еще выдвигались встречные обвинения, успели не так много, исудья назначила второе, через два дня.
        Весь «Великий Хурал», организованный Шеметовой, дружно явился ина второе заседание. Два адвоката Воронцова тоже были на месте.
        А вот их доверитель не пришел.
        Довольно важная фигура всвоей финансовой корпорации- но не самая важная!- он не смог отказаться от срочной командировки. Мало того, Воронцов даже не предупредил адвокатов, иони тоже узнали окомандировке лишь взале суда.
        Инессе Алексеевне это не понравилось. АОльге понравилось, даже очень. Она не была уверена именно втаком продолжении процесса, но ждала чего-то подобного.
        Воронцов просил отложить рассмотрение дела на два месяца.
        Судья не возражала. АШеметова еще как возражала! Ведь по закону по просьбе одной из сторон слушание может быть отложено не более чем на две недели. Можно ибольше, если вторая сторона не против. Но Ольга, как та Баба-яга из мультфильма, всегда была против!
        Ровно через две недели идва дня она иее подзащитный оказывались всуде стребованием продолжения процесса.
        Забегая вперед, отметим, что подобный фокус был применен шесть (!) раз. Воронцов был не всостоянии ничего сделать: он не мог отказаться от командировок, асуд не мог- при вечно возражающей Шеметовой- откладывать заседания более чем на две недели.
        Еще одно заседание сорвалось не по привычному поводу. На этот раз не пришел- по совету все той же Шеметовой- Ариэль Вейзер. Унего была ангина.
        Мог бы, конечно, прийти. Однако узнав, что неуловимый Воронцов тоже, наконец, собирается явиться пред светлые очи Инессы Алексеевны, Шеметова оставила Вейзера дома. Официально вызвали врача районной поликлиники, иадвокат доставила всуд справку оболезни.
        Адвокаты противной стороны чуть не под лупой исследовали больничный, но что толку? Больничный был настоящий. Да иболезнь тоже была почти настоящая…
        Стоит ли говорить, что следующее отложение дела опять было по вине заявителя. Иопять- без оправдательных документов, причем уехал снова надолго. Ивновь через две недели Шеметова уже была всуде.
        Короче говоря, одно из главных напутствий будущему удачливому адвокату- лениться не надо. Не только волка ноги кормят…
        А вот сГескиным все получилось не так хорошо, как поначалу решили. Он ведь, вернувшись собследования, никому ничего не рассказал. Просто попросил внеочередной отпуск.
        Валентина Семеновна выяснила вприватном разговоре снекоей Жанной Давыдовной- степенной неблизкой знакомой Гескина,- что старик ложится на операцию. Ине куда-нибудь, авонкологическую больницу. Валентина подняла тревогу, растрезвонила молодым.
        Еще раз связалась сЖанной Давыдовной- та, похоже, была недовольна: отношения давно перестали быть романтическими, итеперь ей больше хотелось покоя.
        Но куда Жанне Давыдовне до Валентины Семеновны! Та, вцепившись, как клещ, выведала все. Гескин уже госпитализирован ине сегодня, так завтра будет прооперирован.
        Волик, Ольга иВалентина Семеновна решили ехать кнему немедленно. Багров должен был добраться сам, автобусом.
        Раскидали неотложные дела, отложили отложные. Сели вбольшую машину Волика, нечастый вобиходе фордовский мини-вэн- именно на ней еще недавно собирались ехать впутешествие две молодые «конторские» пары,- ипоехали совсем вдругую сторону. Ипутешествие изначально не обещало быть веселым.
        Больница, хоть иотносилась кМоскве, располагалась за городом, вКрасногорске. Едва успели получить пропуск- приемные часы заканчивались. Впрочем, порывшись впамяти, Волик итут нашел друзей, которые смогли помочь спроходом на территорию. Уподъехавшего чуть позже Багрова тоже имелись знакомства вмедицинском департаменте московского правительства. Ситуация была неопределенная, так что могло пригодиться все.
        Они нашли коллегу водном из хирургических отделений- больница была огромной.
        Аркадию Семеновичу еще ничего не сделали радикального, аон уже был другим. То ли больничная одежда сказывалась, хоть сама клиника была отличная ина больницу-то не похожа- смраморными полами, удобствами на палату иотсутствием специфических госпитальных запахов. То ли тень тяжелой болезни, обнаруженной столь внезапно. Впрочем, когда это тяжелые болезни обнаруживают спокойно ипо плану?
        В общем, Гескин сдал. Или сдался?
        Он лежал впижаме на кровати. Палата была двухместной. На второй койке вполузабытьи лежал такой же старик, только прооперированный. Уего изголовья стояла мачта капельницы- не простой, привычной, акакой-то хитрой, увешанной мудреными приспособлениями.
        Похоже, увидев коллег, Гескин обрадовался. Однако жизненного запаса устарика было явно мало.
        - Что это вы удумали?- сказал Волик.- Мы чужие, что ли? Объяснить можно было?
        - Извините, ребята,- оправдывался тот.- Не хотел грузить стариковскими делами.
        Для разговора вышли впарк, это не возбранялось. Там росли вековые деревья. Нашлась ипара удобных скамеек, друг против друга.
        Гескин сел сВалентиной, Багров, Ольга иВолик- напротив.
        - Марина вам привет передает,- сказал Волик.- Ибилеты. Через три недели будет большой концерт.
        - Дожить еще надо,- непроизвольно вырвалось устарика.
        - А почему вы засомневались?- спросил Багров. Он уже успел выяснить состояние Аркадия Семеновича сточки зрения врачей.- Ничего фатального пока нет.
        Гескин пропустил заявление, как малозначащее, мимо ушей.
        А зря, все, что говорил Олег Всеволодович, он, как правило, умел обосновать.
        - Здесь же все свои?- спросил он старика.
        Гескин утвердительно кивнул. Это точно, других своих ближе, чем эта молодежь, унего на расстоянии вдесять тысяч километров не было- сыновья давно жили вАмерике.
        - Ну вот,- листая виртуальные страницы смартфона, искал главное Багров. Наконец, нашел.
        - Метастазов не обнаружено,- начал выборочно зачитывать он.- Сердце внорме, кровь внорме. Пациент коперации готов. Высокая вероятность ее абластического исхода.
        - Чего?- не поняла Валентина.
        - Все плохое уберут начисто. Удалят впределах здоровых тканей,- пояснил подкованный Олег Всеволодович. Ивдруг неожиданно добавил:- Я спросил своего дружка, хирурга, чего ждать.
        - И что он ответил?
        Теперь было видно, что Гескину, конечно, небезразличен исход лечения. Просто старик устал все держать всебе. Ате, скем можно поделиться,- кто далече, акто исовсем далеко…
        - Он ответил, что если не оперировать- жить останется полгода, изакончится эта жизнь больно, кишечной непроходимостью.- Гескин явно напрягся, но Багров знал, что делал.- Аесли оперировать,- продолжил он свою мини-лекцию,- ивсе пойдет стандартно, то через день вы будете свободны от опухоли: все назначено на послезавтра, на утро. Через два-три дня встанете. Через неделю начнете нормально питаться игулять по парку.
        - А через две недели- вкосмос?- невесело улыбнулся Аркадий Семенович.
        - Про космос он ничего не говорил,- отшутился Багров.
        Эстафету перенял Волик.
        - Через две недели- пойдете домой,- сказал он.- Мы вас заберем. Ачерез месяц- бегом вконтору. Потому что вавгусте все хотят вотпуск. Вон Ольга вашего подзащитного почти выпустила на свободу. Однако всех ей одной не потянуть.
        - Думаешь, я смогу мотаться по судам?- спросил Гескин.
        - Первое время- вряд ли,- честно ответил Томский.- Но нам отаком помощнике только мечтать можно.
        И это сказанное было правдой. Гескин пользовался всеобщим уважением иимел столько знакомых, что его ресурсом питалась вся контора без исключений. Конечно, ребята уже исвоих связей поднабрали. Однако здесь был как раз тот случай, когда старый конь борозды не портит.
        Закончила общую беседу Ольга.
        - Вы, Аркадий Семенович, сильно ошибаетесь,- взяла она быка за рога,- если считаете, что никому не нужны. Вы нам нужны. Честное слово. Вы для нас исоветчик, идруг, иглавный по связям сюридической общественностью,- улыбнулась Шеметова.- Короче, вы просто обязаны вернуться.
        Немудреная была речь, зато искренняя. Именно этого «лекарства» сейчас старику ине хватало. Он им нужен- вот лейтмотив выступлений ребят. Иэто же- лейтмотив бессонных стариковских ночей-сомнений. Мало кто умеет жить только для себя. Икогда человек становится не нужным окружающим (или считает себя таковым)- он уходит.
        А потом неожиданно выступила Валентина Семеновна. Она прогнала ребят и,судя по виду Гескина- слов слышно не было,- устроила показательную порку старому адвокату.
        Валентина никогда особо не стеснялась ввыражениях. Может, только Гескина ине трогала из уважения ксединам. Здесь же, видимо, оторвалась на полную. Когда молодая часть конторы вернулась обратно, старик еще оправдывался, попутно клянясь ибожась выполнять все требования врачей исуровой секретарши-распорядительницы.
        - Так-то!- всем своим видом говорила Валентина Семеновна, впрочем, уже сменив гнев на милость.
        Уходили через час, порешав множество немаловажных дел.
        Главное- подняли настроение Гескину. Даже больше, чем настроение. Напомнили ему, что жизнь прекрасна инужно делать все, чтоб вней задержаться. Напомнили, что он не один. Да, родные илюбящие дети вАмерике. Но иэти не совсем чужие. Итоже любящие.
        Остальное было менее важно, однако не менее для старика ощутимо. Багров через друга договорился, что Аркадия Семеновича завтра переведут водноместную палату- оплату ребята взяли на себя. Валентина Семеновна должна была купить идоставить все необходимые для больницы причиндалы- от эластичных противотромбозных чулок до спецсредств, насоветованных Багрову все тем же его приятелем. Последнее по счету, но не по важности- Гескину нашли сиделку, средних лет таджичку свеселым характером, фельдшерским образованием ихорошими рекомендациями. Это уже Волик расстарался.
        Расстались, оставив старика вдругом состоянии.
        Но все равно уходили грустные- само название больницы оставляло не много простора для веселья.
        Уже въехав вМоскву, Багров неожиданно спросил Шеметову:
        - Ты ксебе?
        - Да. Аты?- вопросом ответила она.
        - Да,- неоднозначно ответил он.
        Однако иШеметовой, иБагрову, иВолику сВалентиной Семеновной все было очень даже понятно. И, главное- отвечало общим устремлениям…
        Довольный Волик остановил свой дилижанс удома Шеметовой.
        Они сБагровым поднялись наверх, зашли вквартиру.
        Вроде бы вжилище ничего не изменилось. Но оно перестало казаться Ольге пустым…
        Москва- Хельсинки —
        Травемюнде- Любек.
        Первый отпуск за два года
        Чем хороша работа? Сколько людей- столько имнений. Упомянут интерес, зарплату, приятное общество, расширение кругозора. Хотя, несомненно, главным достоинством работы, даже любимой, является отпуск.
        Уйти внего было нелегко.
        Только Марине нужно было для этого лишь принять волевое решение. Волику же пришлось энергично расшвыривать дела, потому что стандартный пред-отпускной метод- скинуть их на остающихся- не представлялся возможным. Ибо вотпуск уезжали все сразу. Трое обитателей конторы плюс Марина- на вместительном «автобусе» Волика, Валентина Семеновна- почти по классику: на поезде, кдетям, вСаратов.
        Гескин пока находился вбольнице, но он, как иобещал прогноз, уже гулял по парку, избавленный от страшной мины счасовым механизмом, которая еще недавно отсчитывала остававшиеся недолгие месяцы. Теперь мины нет, иАркадий Семенович вновь привыкал кдолгой жизни.
        Эвакуировать Гескина из клиники требовалось немного позже прогноза, это Багров его слегка поддерживал перед операцией. Как раз успевали съездить ичерез пару дней после возвращения забрать своего старика.
        Багров кпоездке тоже готовился. Но ему на руку сыграл уход судьи Горшкова вотпуск, так что вделе хулиганов-наркоманов появился законный перерыв.
        Да иОльге было что раскидывать.
        В деле Вейзера ей, как всегда, помог побитый финансист Воронцов. Начальство отправило его вмесячную командировку, иШеметова через две недели мягко потребовала умирового судьи «продолжения банкета», то бишь процесса. Инесса Алексеевна, ибез того злая на заявителя иего бесцеремонных адвокатов, оформила неявку, сдвинув суд еще на две недели. Этого промежутка было вполне достаточно, чтобы отдохнуть.
        Визит вВолжск состоится примерно через два споловиной месяца, если брать средние сроки ожидания выдачи иэтапирования арестованных по запросу Интерпола.
        Остальные проблемы тоже удалось разрулить без потерь.
        И вот оно, начало счастья: кдому Шеметовой подкатил белый «Форд Транзит».
        Точнее, не так.
        Счастье уже две недели было вее доме, стех пор, как вернулся Багров. Они никак не обсуждали произошедшее, просто каждый сделал для себя свои выводы. Иеще один- общий: поодиночке им плохо. Когда же подъехал микроавтобус сВоликом за рулем, счастья стало еще больше.
        Устроились вобширном чреве машины: изнутри та даже казалась больше, чем снаружи. Купил ее перфекционист Волик не из любви крубленым фордовским обводам. Адля поддержки обожаемой Мариночки: именно вэтот «сарайчик» влезали все четыре участника их квартета, включая инструменты, концертную одежду ипросто одежду. Волик уже дважды возил их выступать за тысячи километров.
        Нынешний маршрут был куда длиннее.
        Собирались, заехав вПитер, добраться до Хельсинки. Оттуда на пароме доплыть до Травемюнде или Ростока. После чего осмотреть ганзейские города Германии. Это планировалось успеть примерно за полторы недели. Затем Ольга сБагровым возвращались из Берлина на самолете, аВолик сМариной- на своих четырех через Польшу, сзаездом вВаршаву.
        Багров тоже был не прочь покататься подольше ивернуться сдрузьями, но не хотел бросать Ольгу, которая, как всегда, боялась опоздать на одно из ключевых дел ижелала иметь запас времени.
        Выбирались из Москвы вчетыре утра. Это был единственный способ избежать пробки, особенно обидной перед дальним маршрутом.
        Ни Шеметова, ни Багров никогда раньше не ездили втакую несусветную рань по мегаполису. Вотличие от Волика, который еще недавно как раз вэто время привычно возвращался из ночных клубов. Впрочем, когда обсуждалась эта тема, Волик благоразумно помалкивал: только-только был насовсем заглажен инцидент, едва не стоивший ему счастливой семейной жизни.
        Ольгу удивило большое количество автомобилей втакой час. Этож сколько народу не спит! Потом она подумала опятнадцати миллионах жителей города, ивсе стало на свои места. Если хотя бы один из ста захочет побыть полуночником, гулять выйдет немаленький городишко.
        Выехали на Ленинградку ипонеслись на северо-запад. Разумеется, понеслись вданном случае было образным выражением: за городом шоссе оккупировали деревни, авних засели фискальными агентами фотоаппараты гаишников срадарами. Но, тем не менее, даже ограниченная скорость, помноженная на часы ине деленная на пробки, витоге давала приличное расстояние.
        В салоне царило приподнятое настроение. Марина смотрела на широко разлившуюся Шошу ислышала неведомую другим музыку. Ольга думала отом, что становится, наконец-то, настоящим адвокатом ипрофессия нравится ей все больше ибольше. Мужчины же радовались не только заоконным видам, но иприсутствию своих женщин. Авсе вместе это иназывается «хорошая жизнь».
        Пробку поймали вВышнем Волочке. Здесь главная федеральная трасса проходит прямо по городу, приторможенная светофорами. Багров привычно подумал, что если бы властная вертикаль на всех своих этажах крала чуть меньше- ну, хотя бы на один процент,- то главная федеральная трасса была бы минимум восьмиполосной. Анад несчастным нынче Волочком можно было бы построить гигантскую эстакаду…
        То ли пробкой навеяло, то ли еще чем, но путешественники решили не останавливаться вПитере. Туда легко махнуть на любые выходные, хочешь- на поезде, хочешь- на машине. Ребята же рвались на дальнюю дистанцию, ивсякая остановка казалась нежелательной. Витоге решили свернуть на кольцевую исразу двинуть на Выборг.
        Смешно, но на подъезде кгороду указатель каким-то образом проскочили. То есть искренне считали, что объезжают город. Однако увидев известные сдетства красоты, поняли, что пересекают Питер насквозь.
        Ничего страшного, постояли лишь усветофоров.
        И вот уже покидают Петербург, идя на северо-запад вдоль Финского залива. Местность сменилась на характерный для севера пейзаж ссоснами игранитными валунами.
        Ехали уже часов десять, ане устали совершенно. Волик не давал себя менять, потому что Багров лишь месяц назад получил права, аШеметова не подходила по гендерному признаку.
        - Ну иведи сам,- не всерьез обиделась Ольга, которой гораздо больше нравилось разглядывать окружающие красоты, чем напряженно крутить баранку фордовского мастодонта.
        Выборг путешественники решили оставить встороне: их целью был пограничный переход вТорфяновке. Однако, как ивслучае сПитером, непонятно почему въехали вгород.
        Разумеется, не пожалели. Припарковав большого белого друга прямо на улице, пошли прогуляться встарый центр.
        Брусчатка ровно ложилась под пятки, адрузья как будто погружались всредневековую европейскую архитектуру, жить скоторой им предстояло следующие две недели.
        В Торфяновку приехали под вечер, но еще не стемнело.
        Огромный пограничный переход был практически пуст. Машину наскоро осмотрели, стукнули штампами по паспортам, ивсе- ребята уже катили по шенгенским просторам.
        Впрочем, внешне мало что поменялось. Дороги ина российской стороне были неплохие, авалуны ровно так же валялись тут итам, делая лес каким-то дизайнерски-ландшафтным.
        Любоваться дорогой оставалось недолго- надвигалась ночь. Не было смысла искать приключений- паром отходил из Хельсинки вчетыре часа дня по местному времени, аоно, между прочим, на пару часов отстает от московского.
        Так что свернули впервый же найденный по навигатору отель иуже через двадцать минут получили ключи от номера.
        Последнее впечатление дня- нереально длинное путешествие по коридорам до своих комнат. Проходили один длинный коридор, поднимались на пару пролетов лестницы ишли дальше. Итак- раза четыре. Зато, раздевшись иприняв душ, вдруг поняли, что изрядно устали. Рухнули впостели иуснули как убитые.
        Утром, проснувшись, разгадали загадку длинных коридоров.
        Открыли балконную дверь ивышли… на зеленую чистую лужайку- завтракать можно было итам, за предусмотрительно расставленными столами.
        Оказывается, когда они гуляли по коридорам иподнимались по лестницам, гора шла параллельно сними: здание было пристроено кее боку, повторяя изгибы рельефа.
        Подсвечиваемые солнечным светом сзади- глаза совсем не слепило,- двинулись вХельсинки.
        Добрались быстро, Волик когда-то ездил по этому маршруту со своими родителями. Собственно, поэтому он ипредложил такой неочевидный путь.
        Хельсинки выглядел совсем не так, как представлялся по географическому описанию: солнечный, нарядный ивеселый. Жара была близка ктропической, синь неба сливалась ссинью моря, аогромные океанские лайнеры органично вплетались впеструю ткань города. Море, корабли исуденышки были повсюду, сливаясь сгородским колоритом исоздавая его.
        Шеметова была ввосторге. Если бы не жила влюбимой Москве- жила бы вмгновенно ставшем любимым Хельсинки.
        Остальным тоже нравилось это веселое пестрое мельтешение.
        Добрались до главной площади, запарковали автобус. Исами окунулись ватмосферу праздника.
        Вся главная площадь, окаймленная содной стороны морем ипрогулочными суденышками, асдругой- городскими домами, являла собой место для приятного гулянья, шопинга ивкуснейшей еды.
        Кстати, там же, вгавани, приткнулись носом не только туристские катерки, но идовольно серьезные паромы, делавшие жизнь на разбросанных вдоль побережья островах вполне цивилизованной. Итам же сбоку притулился рыбацкий баркасик, только что, прямо на глазах ребят, мастерски отшвартованный пожилой тетечкой вшляпе иочках. Она выключила дизель, ловко принайтовила суденышко канатом ккнехту и,достав электронные весы, начала продавать пару часов назад пойманную рыбу- кней сразу выстроилась небольшая очередь хельсинкских домохозяек.
        - Круто!- простонала Шеметова.- Ой, как мне нравится!
        - Я тоже бы здесь пожила,- вответ призналась Марина.
        Они спервой встречи- Волик всвое время устроил для друзей «смотрины» невесты- понравились друг другу ипотихоньку, неспешно становились хорошими, надежными подругами.
        Впрочем, девушки не были бы девушками, еслиб не любили шопинг. По серьезным магазинам идти не хотелось- для этого нужно было бы покидать полную жизни исвета площадь. Однако издесь соблазнов хватало.
        В торговых палаточных рядах продавали все- от съестного до модного. Мужчин привлек торговец самодельными финскими ножами. Удобные ручки- из дерева или клыка морского зверя, иногда обшиты кожей. Клинки- из отборной стали, они даже вмирной витрине смотрелись хищно.
        А Волик тем временем уже недвусмысленно водил носом, учуяв вкуснейшие запахи.
        Весь первый, примыкавший кводе ряд импровизированного базара занимали, если так можно сказать, рестораны. Ну, не рестораны, конечно- пластиковые стулья, одноразовая посуда исамообслуживание. Но иобщепитом такое назвать язык не поворачивался.
        Поймав умоляющий взгляд своего большого мужа, Марина сжалилась иразрешила ему выбрать еду по собственному вкусу, ане по диетсправочнику.
        Друзья устроились за столиком. Впяти метрах, создавая ровный, приятный фон, плескалась морская вода. Ана открытой кухне умелые повара жарили рыбу, которая несколько часов назад плескалась вэтой воде.
        Пахло нестерпимо вкусно. Иесть было нестерпимо вкусно: дули на куски, обжигались, но ждать не могли.
        Марина, волнуясь за сосуды ипреддиабет супруга, все-таки не вытерпела, отодвинула от мужа часть порции- себе она заказывать предусмотрительно не стала. Но встретив скорбный взор Волика, подвинула тарелку обратно ипошла краздаче за своей порцией.
        Ольга порой поражалась тому, как эта умная испокойная девушка управлялась смогучим ине особенно спокойным супругом. Вголову почему-то приходила московская подруга, хозяйка огромного черного кане корсо. Упса лапа была толще, чем ухозяйки рука. Ион ее обожал. Что позволяло хозяйке обращаться согромным мощным зверем, как ребенок стряпичной куклой.
        Надо постричь когти- хватала лапу истригла. Надо посмотреть, не расцарапал ли пузо,- ловко переворачивала мощную громадину на спину ибеспощадно мазала зеленкой.
        Здесь была примерно та же картина, только еще забавнее.
        За полчаса до начала посадки поехали впорт- Волик прихватил оставшуюся сдавних времен план-карту города.
        Приехали и… Вокруг было пусто. Никаких паромов. Да ивъезд закрыт опутанными проволокой воротами.
        - Что за черт?- недоумевал Волик. Посадка вот-вот должна была начаться.
        Наконец сообразили спросить унавигатора. Как только без него раньше передвигались? Ввели название порта сбилета. Тот показал берег моря километрах впятнадцати от места, где они находились.
        Не очень веря, рванули туда. Оказалось, финны за эти годы построили новый порт, очевидно, разгружая центр столицы.
        Встали вочередь за двумя десятками байкеров. Живописно граждане смотрелись, вкоже, банданах, на огромных мотоциклах. Молодежи среди них было мало, авот женщины-байкерши попадались.
        Дежурный махнул им рукой, направляя вдругие ворота. Правильно. Машины здесь сразу рассортировывали по размерам.
        Минут десять движения за лидером имельтешения по железным полам безразмерной автомобильной палубы. Наконец, двигатель выключен, чемоданы- вруки. Ивот они, каюты. На седьмом этажа сине-белого красавца-парома. Авсего одиннадцать этажей-палуб. Номера небольшие, двухъярусные кровати. Зато- согромным окном, заливавшим всю каюту солнечным светом.
        Не успели попить презентованной минералки, как корпус парома едва заметно задрожал, иогромная махина плавно пошла квыходу из гавани.
        Друзья поднялись наверх, на открытую палубу, проститься стак понравившимся им берегом.
        Гигантский паром ушел взалив, иочень скоро берега исчезли вдымке. Аветер стал такой, что на верхней палубе не всякий устоит- скорость судно развивало очень приличную.
        Начинались сутки полного релакса. Ребята сидели вбиблиотеке, где стена была стеклянной иможно было наблюдать множество других кораблей- море вэтих местах было загружено, словно шоссе. Не менее приятно посидеть вбаре. Кофе становился гораздо вкуснее, когда его пьешь, одновременно разглядывая морские дали.
        Разве что всауну не пошли. Всауну ивМоскве можно сходить. Но вМоскве нет моря.
        В общем, время пролетело незаметно. Ивот уже корабль втягивается вузость бухты Травемюнде. Идет великаном среди лилипутов, так близко кприбрежным ресторанчикам, что, кажется, протяни вниз руку, иполучишь там местное знаменитое пиво. Если, конечно, рука длиной смногоэтажный дом.
        Узкий канал закончился небольшим расширением. Внем капитан парома мастерски развернулся иисключительно точно ошвартовался кормой упричальной стенки.
        Еще немножко подождали береговые службы, после чего «Форд» ступил колесами на немецкую землю. За ними съехала степенная банда байкеров- уних, как оказалось, намечался большой сходняк.
        Целью путешественников был Любек, отец знаменитых ганзейских городов. Когда-то он был самым великим из них. Зато сегодня внем сохранилась вся центральная часть, чего не скажешь про крупные города Германии, подвергшиеся жестоким бомбардировкам во время Второй мировой.
        Была тогда такая доктрина английского авиационного генерала Харриса- «тысяча бомберов». Именно столько боевых машин должны были ежедневно иеженощно утюжить Германию, выводя из строя заводы ифабрики врага.
        С середины войны концепция изменилась. Заводы ифабрики фашисты восстанавливали, рассредоточивали, прятали под землю. Авот города, где жили рабочие иих семьи, рассредоточить было невозможно. Изащитить от налетов, несмотря на радары имощнейшее ПВО,- тоже.
        В итоге союзники приняли решение бить по городам, тем более немцы тоже не стеснялись вэтом вопросе. Их беспилотные крылатые ракеты «Фау» вдругую цель, кроме как город, не могли попасть по определению. Астроили «Фау» тысячами.
        Да ивообще, после Освенцима-Аушвица сего комбинатом уничтожения людей (летом сорок четвертого- по десять тысяч человек вдень!) говорить окаких-то правилах войны было странновато.
        С момента начала войны против городов генералы начали считать результаты не по разрушенным цехам, апо выжженным квадратным километрам.
        Некоторые до сих пор считают, что это было неоправданным варварством, как иатомная бомбардировка Японии. Некоторые придерживаются иного мнения. Шла жесточайшая война, самая жестокая вчеловеческой истории, агрессор по-прежнему мог убивать сотнями тысяч, илюбой способ сокращения времени его «деятельности» был приемлем. Чья точка зрения правильная? Каждый должен решить для себя сам.
        Так вот, вЛюбеке остался нетронутым исторический центр города. Он совсем невелик- примерно километр на полтора, окруженный кольцевым судоходным каналом, по которому можно прокатиться на туристском катере. Апотом исходить вдоль ипоперек эти улочки, каждый камень которых имеет собственное историческое значение.
        Остановились вчастном доме, нашли его по Интернету. Очень дешево, очень чистенько ивсамом центре. Впрочем, на маленьком острове- все вцентре. Домик узенький, зато трехэтажный. Внизу- стол ибарная стойка. На втором этаже- спальня Марины иВолика, он хоть ипохудел, но лестниц по-прежнему не любил. На третьем, под самой островерхой крышей- Багров иОльга.
        Хозяин, вручавший ключи, попался колоритный. Приехал на «Харлее» ипредложил сутра покатать ребят на собственном аэроплане «Пайпер Кэб».
        - А разве разрешение заранее не надо заказывать?- поразился Багров.
        - Обязательно надо,- подтвердил пилот-мотоциклист.- Диспетчер, разреши взлет. Пока не разрешит, взлетать нельзя.
        Да, похоже, россияне снемцами еще долго будут говорить на разных языках.
        Договорились назавтра полетать, благо это стоило всего полсотни евро вчас на всех. Асегодня, расставшись схозяином, пошли гулять по Любеку.
        Впечатляло все.
        На некоторых домах имелись годы постройки, итри сотни лет для этого города был не возраст. Зашли вмарципанную, которая работает с1542года. Ивсе время- вкачестве марципанной.
        Возвращались спрогулки уже втемноте, облазив практически весь остров.
        И вдруг неожиданно наткнулись на площадь, плотно заполненную народом. Там собралось несколько сотен человек. Все они дружненько потребляли алкоголь.
        И пиво, ишнапс. Однако девяносто процентов собравшихся пило свежее местное вино, дешевое ивряд ли виноградное, судя по широте взращивания.
        Площадь была ярко освещена, но не центральным освещением, апросто укаждого ларечка стоял свой бензогенератор. Их тарахтение ловко вписывалось вобщую атмосферу праздника.
        - Черт, тысяча человек пьет, ини одной драки,- то ли восхитился, то ли посочувствовал Волик.
        Да, менталитеты унаших народов, так долго соседствующих, все-таки разные.
        Вернулись поздней ночью.
        Мужички, продегустировавшие-таки местные вина- ине только местные,- подозрительно быстро отправились спать. Адевушки остались внизу, попивая кофеек инаслаждаясь покоем так славно начавшегося отпуска.
        - Чего вы сБагровым не женитесь?- наконец спросила Марина.
        - Даже не знаю,- ответила Ольга. Потом, неожиданно для себя выдала страшную девичью тайну:- Он же не предлагает.
        - Так придумай что-нибудь,- предложила та.
        - Что, беременность?- усмехнулась Шеметова.- Неохота как-то из ребенка ошейник делать.
        - Для его же счастья,- теперь уже улыбнулась Марина.- Ониж глупые. Пока их всчастье не ткнешь, ничего сами не поймут.
        - Но тебе-то своего тыкать не пришлось,- не поверила Ольга.- Он за тобой сам бегает, как теленок на веревочке.
        - Не спервого дня,- возразила та.
        - Как не спервого?- удивилась Шеметова.- Разве он не мгновенно втюрился?
        - Очень даже не мгновенно,- хитро улыбнулась математик-виолончелистка.- Пришлось приложить массу усилий.
        - А он тебе сразу понравился?
        - Сразу. Как только увидела. Никогда бы раньше не подумала, что мне могут нравиться огромные толстые плейбои.
        - Чудны дела твои, господи,- со вздохом произнесла Шеметова.
        Оказывается, ивэтом классическом случае мужской любви женщине пришлось бороться за свое счастье!
        - Слушай,- вдруг озарило Шеметову.- Авэтой истории, сдурой вресторане, ты что, тоже притворялась? Я была уверена, что ты его всерьез бросаешь.
        - Я ибросала всерьез,- вздохнула Марина.- Умом бросала. Акак вспоминала Волика или, еще хуже, когда он звонил- ум отключался. Вобщем, решила просто повоспитывать, все равно бросить не смогу.
        - Слушай, давай потише говорить,- предложила Ольга, идевушки перешли на шепот. Такие откровения их любимые мужчины слышать не должны точно.
        Утро выдалось чудесное, солнечное- аеще говорят про дождливую балтийскую погоду.
        Все судовольствием попили кофе. Не дома, конечно. Еще раз сгоняли вмарципанную исъели завтрак вместе спятисотлетней историей.
        Возвращались довольные иготовые кновым приключениям.
        Хозяин оказался точным, его «Харлей» уже стоял удвери. Это приятно, гораздо лучше лететь спунктуальным пилотом, чем сразгильдяем иросомахой. Больше вероятность благополучно приземлиться.
        - Ох как тут классно!- предвкушая новые удовольствия, сказала Шеметова. Идостала телефон- на него пришла какая-то эсэмэска.
        - Что там?- поинтересовался Багров.- Не про Гескина?- Несмотря на удачно прошедшую операцию ипериод восстановления, они все-таки опасались за старика.
        - Нет, ксчастью,- сказала Ольга. Но каким-то подозрительно мрачным тоном.
        - Так что случилось?- Это уже Волик встрепенулся.
        - Да ничего особенного,- усмехнулась Шеметова.- Мой подзащитный Борис Викторович Семенов прибыл втюрьму города Волжска. Только ивсего.
        Минуту помолчали.
        Потом Ольга сказала:
        - Олежек, ты хоть оставайся.
        Он отрицательно махнул рукой. Мол, вернутся вместе.
        Что ж, это было приятно. Может быть, даже приятнее, чем еслиб отпуск не лопался. Даже намного приятнее.
        Отпусков будет еще много, аБагров- один.
        Волжск. Шеметова. Тюрьма, гостиница, оперный театр
        В Москве Ольге не удалось побыть ни денечка. Хорошо хоть билет вБерлине купили мгновенно, чуть не утрапа. Надеялись на непришедших, поскольку вкассе не было ни одного билета, аим очень хотелось лететь вдвоем. Ксчастью для Шеметовой, Багрова иарестанта Бори, не явились как раз два пассажира.
        Ольга очень обрадовалась, не забыв машинально попросить Всевышнего, чтобы ее радость не строилась на чужой беде. Могли же не поехать не явившиеся на регистрацию, ну, например, потому, что муж получил новое прекрасное назначение, пусть ивзамен отпуска. Ерунда, конечно, однако радость Шеметовой всегда была подпорчена, если ее удача, хоть ине по ее вине, выстраивалась на неудаче другого.
        Впрочем, вдвоем смилым другом Ольга провела лишь время от Берлина до Москвы.
        В аэропорту ее уже ждал посланец Кочергиной сбилетами, довольно крупной суммой на личные расходы иавтомобилем. Даже Багрова подвезти не получилось, потому что посланцу необходимо было максимально быстро доставить Ольгу вДомодедово, чтобы успеть на самолет вВолжск.
        Он гнал, не обращая внимания на радары- видимо, Кочергина все заранее включила врасходы. Поэтому успел за двадцать минут до начала регистрации.
        Шеметова собиралась подкупить газет- все же три дня не была на Родине. Однако это не понадобилось. Билет унее снова оказался вбизнес-класс, аследовательно, ожидание вылета предполагалось вспецзале, где пресса имелась всвободном доступе.
        Почитать, правда, ничего не удалось, так как, кроме прессы, в бизнес-ложе ждала вылета почти вся семья Семеновых. Они, естественно, тоже летели вВолжск, поддержать павшего духом арестанта.
        Мать Бориса очень обрадовалась, быстро пошла навстречу Ольге, обняла ипоцеловала.
        - Ох, Оленька, только на вас инадежда!- сказала она.
        Несмотря на идеально прямую спину истоль же идеальную прическу, видно было, что Екатерина Андреевна сильно измучена бедой, свалившейся на единственного любимого сыночка.
        - Пока все идет по плану,- как могла, успокоила ее адвокатесса.- Следователь разумный. Есть кое-какие заготовки. Ивот-вот должны появиться еще.
        Заготовки действительно были, Ольга приняла решение пустить вход обе имевшиеся идеи сразу: ичто долг Борис уже отдавал, ичто, несмотря на это, он готов отдать деньги еще раз.
        Была еще третья идея, для подстраховки.
        Следовало обязательно поговорить сзаявителем Незвановым, попытаться перевести его из списка врагов всписок нейтральных- на дружеские отношения собманутым акционером рассчитывать не приходилось.
        Кроме мамы Бориса, вВолжск летели уже знакомые люди: отец, жена волжского арестанта Маша ивечно взволнованная местная- всмысле французская- адвокатесса.
        Ольга была уверена, что Екатерина Андреевна понимала полную бесполезность этой дамы, тем более вРоссии. Однако от безысходности использовала любые варианты, даже заведомо безнадежные. Так легче, чем просто ждать страшных новостей.
        Француженка итеперь переживала, громко рассказывая, как ее буквально начало тошнить, когда Борис (сударением на первом слоге) попал вэту ужасную русскую тюрьму.
        - Милочка, надо как-то попытаться облегчить его положение!- строго указала она Шеметовой.
        - Дорогая, вам есть что сказать по делу?- мягко поинтересовалась Ольга.
        Адвокатесса скорчила обиженную физиономию, но от Шеметовой сразу отвязалась.
        Зато ей на смену пришла Маша.
        - Ольга, авы никогда не пробовали похудеть?- спросила она, вперив вШеметову свои глуповатые, но, надо отдать должное, красивые глаза.
        «Может, Боря на глаза ее повелся?»- подумала адвокатесса, авслух сказала:
        - Машенька, давайте все неглавные вещи обсудим, когда ваш муж будет на свободе, идет?
        - Идет,- легко согласилась Маша.
        Она-то точно не обиделась.
        «Вот ивторая причина для мужской любви появилась,- отметила про себя Шеметова,- полная незлобивость». Ипо-женски мстительно, тоже, ра-зумеется, про себя, добавила: «Связанная стакой же полной дураковатостью».
        В самолете Екатерина Андреевна, устроив поудобнее сильно сдавшего супруга- он ипостарше был лет на десять,- вернулась кОльге.
        - Ох, только вытащите его, родная,- сказала она.- Он же унас поэт. Для него тюрьма непредставима.
        - Да, чтобы это пережить, требуется мужество,- вынуждена была согласиться адвокат.
        - Вытащите его- нам как родственница будете,- взяла ее за руку Борина мама.- Вы уже как родственница. Думаете, я не вижу разницы между юристами?
        - Спасибо, Екатерина Андреевна,- искренне поблагодарила Шеметова.- Вам нужно постараться успокоиться, особенно перед встречей ссыном. Он же на вас тоже смотрит.
        - Я постараюсь. Как вести себя со следователем?
        - Да никак, честно говоря. Он гадостей со свиданиями устраивать не будет. Владимир Евграфович- неплохой человек. Сучетом профессии, конечно. Я попрошу его омаксимально щадящих условиях для Бориса. Аеще неплохо бы притащить сюда консула. Сразу бы многое решило. Вряд ли французские консулы часто посещают здешний острог. Подумайте на эту тему, ладно?
        - Хорошо,- отметила пункт на смартфоне мать Бориса.- Уменя есть кое-какие контакты.
        - Не сомневаюсь,- улыбнулась Ольга.- Ипостарайтесь настроиться на серьезную борьбу. Имужа настроить. Иглавное- Бориса. Чудес, конечно, не будет. Но шансы на успех унас однозначно есть.
        - Спасибо вам, Олечка,- тепло сказала Семенова.
        - Пока не за что,- мягко сказала Шеметова.- Будьте спокойны, я выложусь полностью.
        - Еслиб удалось его вытащить,- позволила себе помечтать Екатерина Андреевна.- Так всем составом иулетели бы вБордо. Исвами, конечно.
        - Я не одна,- улыбнулась Ольга.
        - Так вместе смужем!- обрадовалась собеседница дополнительной возможности сделать приятное.- Вы же видели, унас для всех места хватит!
        - Спасибо! Сделаем дело- судовольствием съездим квам вгости,- ответила ей Шеметова.
        Перелет не был длинным, искоро шасси лайнера стукнули обетон взлетно-посадочной полосы.
        А еще через тридцать минут пути Шеметовой иСеменовых разделились: семья спримкнувшей кней французской болезненной адвокатессой отправилась обживать номера влучшем отеле города, аОльга поехала вгородскую тюрьму- следователь по делу Бориса Владимир Евграфович Колышкин тоже собирался провести там целый день.
        Острожные формальности здесь оказались гораздо более быстрыми, чем встолице. Краткий разговор сВладимиром Евграфовичем не дал новой информации, просто Шеметовой нужна была его виза для разрешения свидания сСеменовым.
        И все же от встречи осталось хорошее впечатление. Колышкин не проявил той слегка брезгливой настороженности, которая отчетливо просматривалась при первой встрече. Может, навел об Ольге справки, мир-то тесный. Аможет, исам убедился, что московская адвокатесса долларами не швырялась, следственные дела подбрасывать ввоздух не собиралась. Анаоборот, собиралась реально работать по профессии, по позиции, как здесь говорят. Идаже если придется им столкнуться впроцессе противниками- такие противники уважают друг друга.
        На прощанье Ольга даже решила попросить следака омаксимально возможном облегчении жизни Бориса.
        - Понимаете, он поэт,- объяснила она.- Очень уж уних души ранимые.
        - Здесь много поэтов сидело,- улыбнулся Колышкин.- Правда, по более тяжелым статьям.
        - Я могу быть спокойна за подзащитного?- гнула свое Шеметова.
        - Если вы обезопасности- то можете быть спокойны,- ответил он.- Аесли озавтраках из ресторана- то вряд ли.
        - Да бог сними, сзавтраками,- обрадовалась адвокат.- Главное, чтобы он понял, что никто не будет покушаться на его честь идостоинство.
        - У нас тут не Москва,- наконец улыбнулся иследователь.- Унас тут порядок. На нашей территории его уж точно ни чести, ни достоинства не лишат.
        - Спасибо,- поблагодарила Ольга.
        Слово старого следака дорогого стоило. Апсихологическая уязвимость поэта-миллионера Бориса была главным окном уязвимости всего предполагавшегося процесса.
        Еще через полчаса Ольга Викторовна Шеметова уже занимала кабинет вследственной части, точную копию недавно посещенного московского. Итоже, ксчастью, без зарешеченного «стакана»- нечего давить на ибез того слабые нервы новоявленного француза.
        Конвоир забрал уШеметовой талон, привел Бориса, сразу снял снего наручники иушел.
        - Здравствуйте, Борис,- улыбнулась Ольга, но ответной улыбки не увидела.
        - Здравствуйте, Борис!- повторила она, добившись, наконец, пристального внимания подследственного.
        Тот, как будто выйдя из прострации, вупор смотрел на нее. Наконец вяло ответил:
        - Здравствуйте.
        - Меня зовут Ольга Шеметова. Я ваш адвокат. Имоя задача- вытащить вас отсюда. На свободу.
        - Вы думаете, это реально?- как-то безнадежно покачал он головой.
        - Абсолютно,- стараясь передать ему свою убежденность, сказала адвокат.- Но одних моих усилий не хватит.
        - Нужны деньги?- невесело улыбнулся он.- Умоей мамы есть доверенность.
        - Нужны не деньги,- пробивалась сквозь его опустошенность Шеметова.- Денег достаточно уКочергиной. Нужна ваша готовность ксопротивлению. Аее я как раз ине вижу,- жестко закончила она.
        Борис слегка встрепенулся: все же Ольга его расшевелила.
        - Кочергина оплачивает расходы?- уточнил он.
        - Полностью,- улыбнулась Шеметова.- Вас никто не бросил: ни семья, ни фирма. Да иОльга Шеметова,- назвала она себя втретьем лице,- тоже не из худших спецов. Короче, есть все, кроме вашего мужества иготовности кбою.
        - А что я должен делать?- после паузы спросил Семенов.
        - Выйти из прострации,- жестко сказала адвокат.- Принять сегодняшнюю действительность. Ивместе снами бороться за ее изменение.
        - Вы всерьез считаете это реальным?- вдруг вскипел Борис.- Вы за дурака меня держите? Не читаете газет? Незванов сейчас вице-губернатор! ВРоссии нет законов! Вон Ходорковский украл нефти больше, чем произвел. Все это знают ипонимают. Асколько лет он сидит? Аэто ведь его е-дин-ствен-ная жизнь! Единственная, вы это понимаете?
        - Понимаю,- успокаивающе сказала Шеметова. Она была рада его взрыву. Сушедшим всебя идти вдраку сложно.- Но давайте по порядку.
        - Давайте.- Борис успокоился так же неожиданно, как ивспылил.
        - Первое. Вы не Ходорковский.
        - К счастью,- подтвердил Семенов.- Не хотел бы я сним меняться.
        - Думаю, он бы свами тоже.
        Ольга уже могла себе позволить некоторую жесткость. Пусть шкурой чувствует жизнь, ане газетными представлениями оней.
        - Что второе?- сам задал вопрос явно оживший Борис. Семенов уже понял, что разговор пошел по-взрослому.
        - Второе- не читайте по утрам российских газет,- объяснила Шеметова.- Они не сильно отличаются от советских,- улыбнулась она.- Вот скажите, вы опасались подвергнуться втюрьме жестоким оскорблениям иунижениям? Я как ваш адвокат просто обязана спросить вас об этом. Есть основания для жалобы?
        - Пока нет,- вновь сгорбился Борис. Похоже, была затронута самая пугающая его тема.- Что будет завтра- не знаю.
        - И я не знаю, что со мной будет завтра,- жестко отрубила Ольга.- Живите сегодняшним днем. Кстати, чтобы завтра не стало хуже, мы неплохо вооружены. Я уже беседовала со следователем. Он наверняка пообщается соперчастью. Сейчас мудрим сприездом консула. Так что не только вы заинтересованы пройти тюрьму без осложнений. Только не надо самому расслабляться. Унас игра командная.
        - Я понимаю,- впервый раз за беседу согласился сней Борис.
        И вдруг вскочил сместа- кстулу его никто не приковывал. Шеметова даже слегка испугалась. Но кнопку вызова, разумеется, жать не стала.
        - Как там мама?- спросил он, взглядом выдав страх за любимого человека.
        - Хорошо,- честно сказала Ольга.- Вот она-то как раз держится стойко.
        - Да-да,- мотнул головой арестант.- Аотец?
        - Тоже ничего. Приемлемо для возраста.
        - А Маша?- не удержался он.
        - Маша вотличном настроении,- не соврала Шеметова.- Ждет, как иродители, свидания свами.
        - Вот за это я Машку илюблю,- сказал Борис.- За неизбывный оптимизм.
        «Хоть одна тайна рассеялась»,- подумала Ольга. Авслух сказала:
        - Борис, давайте перейдем кделу. Унас не так много времени.
        - А я дочку хочу родить!- Он быстро шагал по кабинету, вкотором не особо инашагаешься.- Тоже Машку.
        - Еще родите,- пообещала Шеметова.- Причем чем раньше мы свами начнем работать, тем раньше иродите. Садитесь уже.
        - Извините.- Борис, словно очнувшись, сел за стол. Вот теперь он выглядел вполне работоспособным.- Что я должен рассказать?
        - Как все было? Что произошло? Передали Незванову деньги или нет? Кто это контролировал? Кто может подтвердить передачу денег?
        - Семь лет прошло,- обхватил руками голову Семенов.- Мыж тогда все как вдурмане были. Вчерашний нищий студент- сегодня обтяпывает сделки на миллиарды.
        - Так отдали деньги Незванову или нет?
        Шеметовой требовалась предельная точность.
        - Я думал, что отдали. Тогда был просто уверен. Этож не первая операция.
        - А теперь?
        - Теперь не знаю. Вполне могли ине отдать. Я же раньше уехал. Как только Незванов подписал бумаги.
        - Вы знаете, кто должен был непосредственно передавать денежные средства продавцу акций?
        - Конечно, знаю. Наш местный сотрудник. Митяшев Андрей Юрьевич. Вот он идолжен был. Неоднократно этим занимался. Мы ведь вВолжске четыре объекта оформили.
        «Оттопырили»,- вспомнила Шеметова смешную, но точную формулировку подобных действий. Оттопыривали все- от колхозных паев до металлургических комбинатов. Автюрьме сидят либо случайные, либо не вписавшиеся всистему.
        - Кто может подтвердить, что деньги были переданы Митяшеву?- спросила Ольга.
        - Никто. Столько лет прошло.
        - Это важно. Вспоминайте,- нажала адвокатесса.
        - Тогда записывайте,- подумав, ответил Борис.- Городец Петр Петрович. Неунывайко Елена Дмитриевна.
        - Они подтвердят факт передачи?
        - Они подтвердят все, что угодно,- впервые за время встречи широко улыбнулся Борис.
        Да так улыбнулся, что даже хладнокровная Шеметова подпала под внезапно включившееся обаяние. Не зря, видать, Кочергина платила Семенову такие бешеные деньги.
        - Вы этого не говорили, я этого не слышала,- стряхивая наваждение, пробурчала адвокат.- Значит, их можно вызвать на допрос.
        - Если они вМоскве издоровы- можно. Ручаюсь,- сказал Борис.
        - Отлично,- закончила встречу Ольга. Но перед тем, как позвать конвойного, добавила:- Вот таким вы мне больше нравитесь. Если не сложите крылья, рано или поздно окажетесь на свободе. Причем я бы ставила на «рано».
        - Давайте попробуем,- благодарно отозвался арестант.
        Полная энергии Шеметова как будто вдохнула жизнь ивнего. Собственно говоря, надежда иесть изрядная доля нашей полноценной жизни.
        День заканчивался, авпереди оставалась встреча сНезвановым. Односторонне запланированная встреча, скажем так.
        Шеметова еще вМоскве знала, что вице-губернатор сегодня изавтра будет вВолжске.
        Вот только попасть кнему оказалось нелегко. Ольга пробовала связаться по телефону, переговорить обеседе- получила вежливый, но твердый отказ.
        Значит, надо будет идти на абордаж. Как говорилось всоветских книжках- нет такой крепости, которую не смогли бы взять большевики. Шеметова даже не очень представляет себе, чем программно большевики отличались от меньшевиков. Но это не мешает ей относиться квстающим на ее пути крепостям по-большевистски.
        Кочергина работала оперативно ичетко.
        Ольга уже прочитала ее последнее сообщение. Внем говорилось, что Незванов будет открывать концерт во вновь построенном- точнее, капитально отремонтированном- Дворце культуры речников. Такие дела тоже иногда случались. Иоттого, что вертикаль просто физически не всостоянии была украсть все. Иоттого, что впресловутой вертикали люди были все-таки разные. Многие хотели оставить осебе не только записи вбанковских книгах.
        На такси едва успела коткрытию.
        У входа товарищ сбукетом роз- так изначилось вэсэмэске- вручил ей ВИП-приглашение. Вместе сбукетом, разумеется. Это значило, что Шеметова не только может послушать концерт, но ипоприсутствовать потом на банкете, куда Незванов придет обязательно. По долгу службы, можно сказать. Атам уж как фишка ляжет.
        В итоге оказалось, что концерт получился самым красивым впечатлением дня. Не стюремным же интерьером сравнивать? Азнаменитых волжских зорь за оба своих визита вгород Шеметова так ине увидела.
        Короче, концерт полностью зарядил ее духовные аккумуляторы. Ипотому, что выступали настоящие мастера. Ипотому, что акустика вновь построенного зала была выдающейся. Аможет, потому, что Незванов весь концерт просидел вложе для почетных гостей, причем было видно, что он слушает музыку исмотрит на сцену вовсе не из-за служебного долга. Ольге же, ввиду обстоятельств дела, отнюдь не улыбалось встречаться свице-губернатором, пребывающим вплохом настроении. Чиновник итак относился кее подзащитному, скажем так, не очень.
        На банкете Петра Сергеевича окружила толпа друзей, чиновников иразного рода прихлебателей. Он стойко нес бремя мирской славы. Да исмотрелся неплохо: высокий, стильный, снаполовину поседевшей буйной шевелюрой.
        Он скорее был симпатичен Шеметовой, нежели вызывал антипатию. Иэто было хорошо, легче договариваться. Вот только пролезть ктелу никак не удавалось- слишком многие уцепились за открывшуюся возможность аудиенции. Больше всего бесил Ольгу толстый лысый дядька сдорогущими часами на жирной волосатой руке. Он чуть не за лацкан держал чиновника, впаривая ему что-то, судя по виду Незванова, малоинтересное.
        Ольга решилась. Подошла кбеседующим- хотя на самом деле там был сольный монолог. Вспециально привезенном бирюзовом вечернем платье («Слупить бы за него денег сКочергиной»,- подумала Шеметова, сама, впрочем, понимая, что постесняется), правильно накрашенная втуалетной комнате нового дворца и,главное, сблестящими куражными глазами.
        - Будьте добры, подержите цветы,- спокойно сунула она букет охреневшему от такой наглости толстяку.
        Сама же взяла вице-губернатора под руку иотвела на два слова всторонку. Он благодарно пошел за ней- прежнее общество Незванову явно осточертело. Толстяк же так иостался стоять сроскошным букетом.
        - Спасибо за избавление,- поблагодарил, улыбаясь, чиновник Шеметову. Ипошутил:- Чем вам за это обязан?
        - Пятью минутами делового разговора,- четко ответила адвокат.
        - Считайте, что сделка акцептована,- пообещал Петр Сергеевич.
        - Я по вопросу Бориса Семенова,- влоб начала Ольга.
        - Вы та самая адвокатесса?- перестал улыбаться вице-губернатор.
        - Та самая,- подтвердила Шеметова.
        - Боюсь, нам не очем разговаривать,- сказал он.
        - У меня еще четыре минуты двадцать семь секунд,- взглянув на часы, сказала Ольга.
        - Хорошо, они ваши,- вздохнул Петр Сергеевич.
        - Похоже, мой клиент действительно не отдал вам деньги.
        - Похоже,- слегка удивился тот началу переговоров.
        - Вот только он сам об этом не знал.
        - Это как же?- улыбнулся вице-губернатор.- Акции забрал иотключился?
        - Не совсем так. Акции забрал исразу увез вМоскву. Акурьер доставил двести тысяч втот же вечер или даже на следующий день. Ипередал их Митяшеву Андрею Юрьевичу…
        - …Похороненному на местном кладбище четыре года назад,- закончил за нее собеседник. Он уже не злился, но ему явно начинало надоедать.
        - Совершенно верно,- подтвердила адвокатесса.
        - А мое какое дело до всего этого?- спросил он.- Я отдал акции ине получил денег.
        - Я хотела бы довести до вас две принципиально важные вещи.
        - Я весь внимание,- язвительно сказал Незванов.
        - Вас обманули нечаянно- это первое. Борис Семенов абсолютно точно был вневедении по поводу того, что вы не получили денег.
        - А приезд вашего эмиссара со взятками вписывается вэту теорию?- намекнул он на столичного генерала, который уже однажды «закрывал» дело.
        - Вписывается,- кивнула головой Ольга.- Кэмиссару Борис не имеет никакого отношения. Он ктому моменту уже два года как жил во Франции, писал стихи ивыращивал виноград. Он полностью вышел из бизнеса. Короче,- перебила сама себя Шеметова.- Свами поступили некрасиво инечестно. Но не Борис Семенов, вот что я именую пунктом первым.
        - Переходите ко второму,- снова взглянул на часы Незванов. Впрочем, значительная часть его начальной неприязни теперь была явно погашена.
        - Второе. Хотя деньги из Москвы были переданы, следы их теряются. Известно только, что Митяшев уже тогда был болен. Не исключено, решил таким образом оставить средства близким. Мертвые срама не имут. После его смерти семья вместо того, чтобы по потере кормильца впасть внищету, приобрела хорошую квартиру каждому из трех детей покойного. Также были куплены автомобили, что легко проверить.
        - Ко мне-то какое все это имеет отношение?- мягко поинтересовался Незванов.
        - Прямое,- как гвоздь, вбила Шеметова.- Борис предлагает еще раз вернуть вам долг. На этот раз- лично вруки или на счет, без посредников.
        - А процентов сколько я потерял?
        Незванов, безусловно, был ошарашен услышанным; это вкорне меняло его представление оситуации, ислова про проценты были сказаны просто от неожиданности, вряд ли чиновника интересовали проценты. Ссамого начала было ясно, что его уязвила не столько потеря денег, сколько чудовищная наглость московских мошенников.
        - Борис готов обсудить вопрос процентов,- спокойно ответила адвокатесса.
        Петр Сергеевич задумался всерьез. Одно дело- целеустремленно сажать втюрьму обокравшего тебя вора. Другое- допустившего ошибку человека, который ктому же готов ее немедленно исправить.
        - Может, опять какая-нибудь афера?- влоб спросил он.
        - Никаких афер,- спокойно ответила Шеметова.- Сначала деньги перечисляются вам, после этого вы снимаете претензии кСеменову. Утром- деньги, вечером- стулья.
        - Ладно, я-то, допустим, сниму претензии. Но обвинение же не исчезнет,- подумав, сказал чиновник.
        Это было правдой. ВРоссии можно частным образом обвинить человека вмошенничестве. Но нельзя снятием обвинения закрыть возбужденное дело. Это будет уже публичное обвинение.
        - Не исчезнет,- согласилась адвокатесса.- Однако общаться со следствием исудом станет много проще. Если нет ни трупов, ни ущерба, ни особого отношения властей, то строгого приговора точно не будет.
        - Похоже на то,- вынужден был согласиться Незванов. Однако тут же сменил тон:- Впрочем, пока это все одни разговоры. Семь лет назад мне тоже многое обещали.
        - Я же сказала, теперь все будет по-другому. Теперь уже мы будем рассчитывать на ваше слово, заранее закрыв все свои долги.
        - На мое слово можно рассчитывать,- без пафоса, но снекоторой гордостью согласился собеседник.- Изнаете,- вдруг добавил он,- если деньги действительно придут, то процентов не надо. Семенов меня тогда познакомил снекими московскими людьми. Оказались очень полезными. Будем считать, это иесть проценты.
        - Еще проще,- благодарно глянула на него Шеметова.
        В материалах дела зафиксирована определенная сумма ущерба. Введение процентов затягивало решение проблем.
        Они расстались, максимально довольные общением.
        Если деньги действительно будут возвращены, сдуши вице-губернатора будет снята серьезная обида. АШеметова получит крупный козырь вторге со следствием исудом.
        Уже отойдя на пару шагов, Незванов снова ее окликнул.
        - А сбукетом вы ловко придумали,- сказал он.
        - Да, неплохо,- согласилась Шеметова.
        Знаменитых волжских зорь она опять так ине увидела. Едва успела на самолет.
        Зато дома Ольгу ждал Багров. Это было куда лучше самой красивой зари.
        Москва. Багров. Зоопсихологическая экспертиза как инструмент давления на суд
        Багров тоже зря времени не терял.
        Федеральный судья Валерий Михайлович Горшков довольно быстро раскручивал неприглядную картину скотского поведения банды несовершеннолетних наркоманов. Иделал бы это еще быстрее иеще эффективнее, еслиб не усилия Олега Всеволодовича.
        Сначала адвокат поставил под сомнение убийство Малинина-старшего. Труп, разумеется, отрицать было бы глупо. Но ине принять во внимание показания хирурга-кардиолога судья не мог. Ахирург-кардиолог объяснил собравшимся, что на сердце несчастного Василия Вениаминовича кмоменту драки не было живого места. Он так исказал: металлическое сердце. Панцирь из шунтов. Катастрофа могла случиться влюбую секунду. Она ислучилась.
        - Вы что, хотите сказать, что мальчики не виноваты визбиении исмерти Малинина?- спросил уушлого адвоката Горшков.
        - В избиении, несомненно, виноваты,- отделил зерна от плевел Олег Всеволодович.- Всмерти- вряд ли. Ксожалению, Василий Вениаминович Малинин, по словам уважаемого эксперта, находился втаком состоянии, что смерть могла произойти влюбой момент, сдракой или без драки.
        Адвокаты остальных участников банды сбольшим одобрением следили за деятельностью Багрова, ведь он таким образом защищал иих подзащитных. Весьма успешно, кстати, защищал, потому что Горшков уже склонялся ктому, чтобы действительно разделить нанесенные умершему побои исмерть. Побои тянули максимум на легкие телесные повреждения ивряд ли стали бы причиной гибели здорового человека.
        А вот когда речь зашла оюноше ссобакой- иконкретно особаке,- напряглись иадвокаты подсудимых, иадвокат потерпевших. Потому что, по логике Багрова, получалось вырождение «банды четырех» в«банду трех». Этого Валерий Михайлович, опытный судья, допускать не хотел ине мог. Он уже демонстрировал Багрову готовность ккомпромиссам, если тот не будет настаивать на исключении Виктора Немцова из гоп-компании. Однако Олег Всеволодович именно на этом инастаивал.
        В ход пошли сначала фотографии дога. Они впечатляли. Даже скептически настроенный судья засомневался, как это можно: такая зверюга участвовала вдраке, ее специально натравливали, ани одной травмы или даже жалобы от пострадавших на толчки иукусы.
        Впрочем, это было только начало. «Собачий» вопрос суд изучал два заседания подряд, аконца не предвиделось. Багров был весь нашпигован документами: имелось ивидео, ивыступления «живых» свидетелей, один из которых носил майорские погоны полицейского.
        Майор Вадим Дмитриевич Солопов согласился выступить всуде сразу. Тема была интересна по всем аспектам. Икак кинологу, икак полицейскому криминалисту. Он лично принес всуд практически необработанную запись, на которой могучий зверь иблизко не подпускал оробевшего Олега Всеволодовича кохраняемой цели. Несмотря на все воинственные крики на тему «Песни оБуревестнике».
        Судья, со всем его колоссальным опытом, не знал, как поступать сэтим безобразием. Ведь получалось, что один из шайки- если верить фильму иэксперту-криминалисту- просто физически не мог участвовать впреступных деяниях. По крайней мере- вдраках сполицейским иМалиниными.
        Но иизвлекать из дела Немцова-младшего крайне не хотелось. Мальчик был плоть от плоти компании. Ничем не лучше ине хуже других ее членов.
        Вот втакой момент душевно-процессуального раздрая судьи Багров ивнес свое главное зубодробильное ходатайство.
        Олег стоял, выпрямившись во весь рост, потрясая своей известной вмосковских судах шевелюрой.
        - Я ходатайствую, ваша честь, опроведении судебной экспертизы.
        - Какой?- подозревая, что сейчас все усложнится, спросил Горшков.
        - Зоопсихологической,- не моргнув глазом, произнес Олег Всеволодович.
        Зал, конечно, не ахнул. Но только потому, что был заполнен, ито не полностью, восновном родственниками потерпевших иподсудимых. Вот еслиб это был зал сюристами, то ахнул бы определенно. Ибо ходатайство однозначно содержало всебе элемент абсурда. Исамое неприятное- внес его не сумасшедший студент, аавторитетный опытный юрист, который вряд ли поставит под удар годами складывавшуюся репутацию.
        Горшков, разумеется, чувствовал вэтом ходатайстве элемент блефа. Однако никак не мог определить его «процент». Ивсвоих опасениях был прав, потому что Солопов обещал, вслучае принятия судьей ходатайства, срочно подумать отехнологии подобной экспертизы.
        В общем, адвокат резвился по-крупному, асудья опасался принять неправовое решение, чтобы потом не подставиться самому.
        - Зачем это вам?- спросил Горшков.- Какова цель подобной экспертизы?
        - Ваша честь, я хочу доказать суду,- четко ответил Олег Всеволодович,- что мой подзащитный втой ситуации физически не имел возможности принять участие вдраке. Его руки были заняты огромной собакой. Вы же видели видеофильм. Ни вкаком контакте спотерпевшими он не мог находиться впринципе.
        - Да, да, так ибыло,- закивал из «аквариума» что-то, похоже, вспомнивший Немцов-младший. Лучше поздно, чем никогда.
        - А можно осути вопросов, которые вы собираетесь задать эксперту?
        Валерию Михайловичу никак не улыбалось оказаться вдураках, разрешив невероятную экспертизу.
        - Несомненно, можно,- сготовностью ответил адвокат.- Как поведет себя конкретное животное, будучи на поводке исхозяином вмомент, когда тот оказывается вцентре столкновения физического характера,- зачитал по бумажке домашнюю заготовку Багров.
        Судья задумался. Наконец твердо сказал:
        - Нет такой экспертизы всудебной практике.
        - Если вы разрешите, ваша честь, то будет. Уменя есть предварительное согласие кинологической лаборатории Министерства внутренних дел. Серьезные специалисты-криминалисты, вы же знаете.
        - А как вы себе вообще это представляете?
        Горшков начинал злиться. Его вынуждали на действия, обоюдоострые иопасные для репутации, какое решение ни прими.
        - А какие препятствия?- выдал «дурочку» адвокат.
        - Да хотя бы такие,- судья потыкал кнопки ноутбука,- что психологическая экспертиза по определению может быть произведена лишь вотношении физического лица.
        - А разве Кинг- юридическое лицо?- удивился Багров.
        - Я имею ввиду лицо физического лица,- слегка запутался судья, отчего еще больше разозлился.
        Злить впринципе справедливого федерального судью никак не входило внамерение Олега Всеволодовича, ион красиво сдал назад, попутно усилив позиции:
        - Простите меня, ваша честь, если я недостаточно ясно обрисовал суть предлагаемой экспертизы. Готов изложить еще раз.
        - Не надо,- отказался чуть успокоившийся Валерий Михайлович.- Усобаки нет лица вообще. Усобаки есть морда.
        - Позвольте не согласиться, ваша честь,- парировал Багров. Это тоже была домашняя заготовка.- Вот что говорит по этому поводу такой авторитетный источник, как словарь Даля…- Иадвокат процитировал текст, вкотором канонически утверждалась идентичность понятий «лицо» и«морда» для животных.- Таким образом,- закончил он,- мое ходатайство является правомочным, апроведенная экспертиза могла бы полностью гарантировать справедливость и,простите за неологизм, неопротестовываемость судебного решения.
        - У вас сегодня просто день неологизмов иинноваций,- буркнул судья, но уже беззлобно.
        Он был профессиональным юристом ивсегда отдавал дань голосу разума.
        Впрочем психологическая экспертиза по физическому, но собачьему «лицу» идля этого сильного юриста показалась слишком уж экстремальной. Горшков поступил проще- направил дело прокурору для уточнения обвинения. Что итребовалось адвокату Олегу Всеволодовичу Багрову.
        Уже покидая свое место, Олег увидел сидевшего взале старика Гескина. Тот сулыбкой во весь рот показывал ему отогнутый большой палец.
        - Ваша школа,- подойдя иобняв коллегу, сказал он.
        - Очень классно, Олежка,- еще раз поздравил Гескин.
        - А не рано гуляете?- Багров был рад за быстрый прогресс всостоянии старика, сам же забирал его из больницы. Но спешка, как известно, полезна не всегда.
        - Я под присмотром,- махнул рукой старый адвокат.
        В углу на стульчике скромно сидела та самая миловидная таджичка, которую сподачи Волика командировали кстарику на время его лечения.
        «Ну ихорошо»,- подумал Олег про свое маленькое открытие. Да ине такой уж Гескин старик, чтобы хоронить себя заживо. Сейчас, получив второй шанс на жизнь, почему бы не проживать ее полно? Женщине тоже вряд ли будет плохо. Неизвестно, каков Гескин любовник, зато точно известно, какой он специалист, рассказчик идаже повар- было унего такое увлечение. Ауж насчет порядочности старика можно было не сомневаться.
        Здесь мысль Багрова споткнулась. Таджичка-то по любви за московского старого адвоката пошла? Икак насчет ее порядочности? Сделал было себе вмозгу заметку, однако взглянув на то, как женщина смотрела на Гескина, снял памятку. Здесь все было нормально. Любви все возрасты покорны. Алюбят не за красоту ифигуру, аза что-то гораздо более тяжело описываемое…
        Между тем заваренная Багровым каша вокруг собачьей психики потихоньку начала расхлебываться.
        Прокурор сначала чертыхнулся, получив такой подарочек от старого товарища по университету. Но затем сам заинтересовался. Вызвал ксебе все того же Солопова вкачестве специалиста. Официально допросил по полной программе.
        Неофициально же задал только один вопрос, Солопов тоже давно был ему знаком:
        - Вадим, это правда?
        - Что именно, Валер?
        - Ну, что парень не мог даже теоретически участвовать внападениях?
        - Стопроцентно. Лично проверил, конкретно сэтим псом. Никто не укушен, не сбит сног. Хозяин наверняка еле его удерживал. Конкретно здоровый песик. Немецкий дог, перерощенный иперекормленный.
        - Ну икак мне все это отписывать?- вздохнул прокурор.
        - О-о, это уже твоя работа, Валерий Михалыч,- рассмеялся майор Солопов.- Я же тебя не прошу спаниеля на кокаин оттренировать.
        - Этого мне только не хватало,- улыбнулся прокурор.- Остальное все есть.
        Не за час, но требуемые документы были составлены.
        В соответствии сновым заключением вотношении Немцова был исключен эпизод сдракой исмертью Малинина.
        Эпизод сотбором оружия уполицейского остался, причем обвиняемому инкриминировали лишь пассивное участие вдраке- собака итам была сним, унего на поводке.
        В принципе Багров мог драться иза это. Но тогда вставал вопрос ореабилитации, апарень, вместе со всей компанией, сидел уже полтора года, исуду было бы чрезвычайно тяжело признать, что Немцов сидел зря. Да иесли по совести: он что, случайно оказался вгоп-компании? Был бы без пса- так же махал бы руками. Да ипес использовался наркоманами как оружие запугивания встреченных жертв.
        Нет, пожалуй, как по закону, так ипо совести юноша свою «полторашку» тянул не зря.
        Если первый суд продолжался втечение тринадцати заседаний, то второй закончили за полтора часа. Валерий Михайлович Горшков характерной судейской скороговоркой зачитал приговор.
        Немцова освободили прямо взале суда.
        Наталья Ивановна была счастлива, иБагров едва увернулся, когда она хотела поцеловать ему руку. Но все равно ему пришлось четверть часа выслушивать ее похвалы иблагодарности. Надо признать, это было не столь имучительно.
        Тем более что много теплых слов по поводу процесса иего исхода сказали коллеги. Втом числе конторские. Гескин вообще расплылся от счастья, гордясь учеником: он пока еще не работал, однако время от времени приходил пообщаться, сопровождаемый своей Мунавар, так звали его симпатичную фельдшерицу.
        Интересно, что Валентина Семеновна, весьма требовательная клюдям,- особенно окружающим близких кней людей,- сразу приняла сиделку. Уже на второй встрече она раскрыла перед ней сокровенное- секрет выпечки мясной кулебяки счрезвычайно тонкой подрумяненной корочкой. Багров готов был поклясться, что даже под гестаповскими пытками секретарша не выдала бы своего рецепта плохим людям.
        Что касается Шеметовой, то она, разумеется, поздравила Олега свыдающимся результатом- начинали с«десятки», аосвободили взале суда. Но ей почему-то было немножко обидно: Багров уже напрочь позабыл, кто именно подкинул мысль особаке, связавшей преступные руки. Жалко кусочка славы для женщины- выделил бы хоть для спаниеля! Ан нет, во всех рассказах о«собачьем деле» присутствовал исключительно Олег Всеволодович.
        Впрочем, Ольга на этом не зацикливалась.
        Мужчины- они такие мужчины…
        Институтская подруга Галка, услышав историю, весело похихикала.
        - А тебе это надо?- спросила она.
        - Что именно?- не поняла вопроса Шеметова.
        - Ну, быть умнее своего парня.
        - Н-не знаю,- впервые задумалась Ольга. По трезвом размышлении, получалось, что не надо.
        - Вот иживи дурочкой,- снова захихикала Галка.- Аон будет гордиться собой, изучая отражение себя любимого втвоих глазах.
        - Круто завернула,- отметила Шеметова.
        - А то!- закончила разговор Галка.
        Круто заворачивать давно стало ее профессией. Она, так ни разу ине появившись после юридического факультета всуде, давно работала обозревательницей светской жизни вНовосибирске.
        У Ольги же этот шутейный разговор долго не шел из головы.
        Шеметова нашла фотки той «козы», которая так очаровала ее Багрова. Странные фотки, надо сказать. На фоне немецкого дога, причем он на задних лапах выше, чем она.
        - Для суда делали,- объяснил Багров.- Надо было показать размер собаки.
        Ладно, принято, как говорят вкинофильмах про американский суд. Но вот зачем он фотографировал эту дуру всвоей квартире? И, если уж быть последовательной, зачем ее туда приглашал?
        Впрочем, уБагрова на все готов ответ.
        - Надо было вымыть полы перед ремонтом,- объяснил он.- АуСофьи не было на тот момент работы.
        - А разве полы моют перед ремонтом? Не после?- усомнилась Шеметова.
        - После она тоже вымыла,- на чистом глазу объяснил любимый.
        Лучшеб не спрашивала.
        Большие знания- большие печали.
        - Ты хоть ее любил?- как-то, вочередной раз не выдержав, спросила она.- Ну, хоть немножко?
        - Ты что, она же дура!- сделал огромные глаза Багров.- Она же даже не знает, кто унас был вторым космонавтом!
        Ольга еле дотерпела до момента, когда Олег Всеволодович отойдет вдругую комнату. Подбежала ккомпьютеру, влезла вВикипедию. Слава богу, мелькнувшая вголове фамилия «Титов» оказалась правильной. Герман Степанович Титов, второй российский космонавт.
        Так что никогда теперь Олег Всеволодович Багров не сможет назвать ее дурой…
        Минское шоссе. 168-й километр. Пока все живы
        Лето, можно сказать, кончилось. Пошли сентябрьские деньки, тоже загруженные работой по самое некуда. Единственное утешение- работа была вудовольствие, время летело стремительно-незаметно. Исамое главное- результаты ощущались более чем весомые: Шеметова категорически не воспринимала поговорку про то, что главное не результат, аучастие. Главное, конечно, результат. Ну ауж он, конечно, невозможен без участия.
        Ольга без труда нашла персонажей, названных ей Борисом вкачестве возможных свидетелей. Городец Петр Петрович примчался сразу, аЕлена Дмитриевна Неунывайко- почти сразу, как только вернулась из отпуска.
        Они были ненамного младше Бориса, но сумели сохранить кнему какую-то восторженную любовь. Вместе учились вБауманке, причем Семенов поступил и,соответственно, окончил на пару лет раньше. Но самое главное- он итогда был их кумиром, и,похоже, это чувство не пропало вмладших товарищах даже сегодня.
        Да, вБорисе- или Борике, как они его называли,- ивправду погиб выдающийся артист, уступив место не менее выдающемуся манипулятору.
        Петр Петрович, сам уже не мальчик, высказался примерно так:
        - А я был вВолжске? Так сказал Борик? Значит, точно был. Что Борька попросит, то иподтвержу.
        Примерно то же самое сказала после возвращения из отпуска Елена.
        Шеметова демонстративно закрыла уши иглаза: ничего не вижу, ничего не слышу. Однако внимательнейшим образом выверила письменные показания Городца иНеунывайко, прежде чем везти ключевых свидетелей вВолжск, на очный допрос уКолышкина.
        Петр Петрович показывал, что лично присутствовал при передаче денег Митяшеву Андрею Юрьевичу, тот при нем пересчитывал купюры, коих всумме оказалось ровно двести тысяч. Номиналом по сотке, взапечатанных пачках. Вродной американской валюте. Петр Городец, вюности кавээнщик сбуйной фантазией, сценарист, атеперь руководитель конструкторского подразделения на авиапредприятии, выдавал удивительно точные детали. Так, например, Митяшев вскрыл три или четыре пачки, пересчитав вних деньги. Остальное, убедившись вцелостности упаковки, считал уже пачками.
        Еще бывший сценарист вспомнил, что Борик угощал всех каким-то особым растворимым кофе, аАндрея Юрьевича убедительно просил передать деньги Незванову немедленно. Сам Борис уехал, судя по тексту сценариста, той же ночью.
        Потом эти показания читала Елена Дмитриевна иписала свои, аккуратно их дополнявшие. Она при пересчете не присутствовала- да истранно было бы, если бы полгорода присутствовало при пересчете крупных сумм. Зато слышала, как Митяшев подтвердил окончательную цифру изабрал толстенькую сумку.
        Договорились, что сумка была матерчатая, неопределенного цвета, скорее всего серая. Пересчет же ипередача денег происходили вномере гостиницы, вкоторой жил Борис Семенов.
        Оба свидетеля внимательно инеоднократно рассмотрели прижизненные фотографии Митяшева, чтобы уверенно его опознать, если это вдруг понадобится.
        Продумано было все до мелочей, вплоть до того, что парень сдевушкой приехали вгости кдругу Борису на машине Петра. Это на случай, если кто-то донельзя дотошный захочет проверить архив проездных документов.
        Шеметова не зря закрывала глаза иуши. Проделанная работа сильно смахивала на продуманный итщательно выполненный подлог.
        Несомненно, это ее смущало. Однако Ольга легко пошла на подобный фокус, поскольку совершенно твердо была уверена, что Митяшев деньги взял. Не от Семенова, конечно, поскольку тот уехал раньше их доставки из Москвы. От третьего лица.
        Но взял точно. Иначе откуда бы уего близких родственников появились бешеные деньги на несколько квартир? Обычно при потере кормильца все происходит сточностью до наоборот.
        Убедившись, что ипоказания, исвидетели готовы кпоездке вВолжск, Шеметова- на деньги Кочергиной- заказала билеты для всех троих. Не стала мелочиться ивыкупила бизнес-класс, роскошь- такая заразительная штука! Ктому же Кочергина, вслучае успеха, выиграет неизмеримо больше.
        Багров же вэто время позволил себе чуть расслабиться; он все же здорово вымотался, вытаскивая из тюрьмы юного наркомана. Сейчас унего впроизводстве скопилось несколько дел, но во всех наступила пауза, так часто бывает даже вкрупных процессах.
        Олег Всеволодович много читал, выгуливал подолгу Маркиза. Дважды звонила Софья, звала вгости, однако Багров не поехал- эпизод был завершен. Еще он много общался сГескиным.
        Аркадий Семенович высиживал теперь вконторе по три-четыре часа, что, несомненно, было достижением. Аглавное- кнему вернулось удовольствие от работы иот жизни. Он даже будто помолодел, хотя, по идее, после тяжелой операции на брюшной полости должен был потерять изрядно сил.
        Муновар сопровождала его буквально ежеминутно. Конечно, материальный интерес унее тоже присутствовал. Акак он может отсутствовать учеловека, которому вогромном городе негде приткнуться? То есть, конечно, есть где, но все обиталища за двести рублей всутки не похожи на места, где жизнь прекрасна. Сейчас же она жила вотличной трехкомнатной квартире Гескина на Фрунзенской набережной и,как сама рассказывала, обожала пол-утра стоять уокна, рассматривая кораблики на Москве-реке.
        И тем не менее, ее чувства кстарому адвокату ограничивались не только отношением кего жилплощади. Аркадий Семенович был действительно интересен Муновар. Муне, как уменьшительно звучало ее имя. Она сраскрытым ртом слушала его адвокатские байки. Исогромным удовольствием воспринимала знаки уважения, оказываемые коллегами старому юристу.
        Даже безукоризненное житейское чутье секретарши Валентины не напрягалось от этого очевидного мезальянса. Она дружила сМуной, тем более что та теперь появлялась вконторе практически ежедневно. Изнала осемейной жизни Гескина больше, чем кто-либо. Некоторые детали передавала конторским, если, конечно, считала это необходимым.
        Например, Валентина видела некую подозрительность Багрова вотношении Муновар. Вот ирассказала ему незамысловатую, но достаточно мудрую схему их материальных взаимоотношений.
        Схему, как выяснилось, предложил сам Гескин. Муновар не возражала. Адвокат считал, что жить ему осталось от пяти до десяти лет. Ирядом сМуной предстоящие годы казались ему вполне сносными. Разумеется, он хотел, чтобы женщина, принесшая вего жизнь тепло, после его ухода не осталась ни счем. Вто же время унего были родные дети, любящие илюбимые. Вряд ли им бы понравилась история про неведомую молодую ибесквартирную тетку, оккупировавшую их отца. Вот ипридумал Гескин, как разрулить щекотливую ситуацию. Сам попросил Валентину рассказать Олегу Всеволодовичу, которого хотел официально назначить своим душеприказчиком.
        Вкратце это выглядело так. После смерти Гескина большую квартиру на Фрунзенской продать, деньги отослать мальчикам. Даже вАмерике полтора миллиона долларов выглядят весомо. Неожиданной своей подруге адвокат хотел купить квартиру попроще, вспальном районе, деньги устарика имелись. Имашину небольшую, чтобы Муновар вполне могла вписаться всамый низ, но «среднего класса». Состатка банковского счета бывшая фельдшерица должна была безбедно прожить до получения конвертируемой профессии либо устройства по прежней- диплом она получала вроссийском среднем специальном заведении. Его требовалось лишь «обновить» на коротких курсах со сдачей экзаменов.
        Гескин обсуждал все это ссамой Муной. Она отнеслась ко всему радостно-спокойно. Объяснила старику, что ей хотелось бы, чтоб он жил подольше, сним очень интересно, ей никогда ни скем не было так интересно жить. Вряд ли врала, коли даже Валентина Семеновна, сее безукоризненным житейским нюхом, не почуяла фальши.
        Гескин был доволен, он тоже не ждал от жизни новых взлетов иочень обрадовался нежданно привалившему тихому личному счастью.
        Оставался вопрос сдетьми: какая женщина не хочет ребенка? Но здесь все сложилось по поговорке. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
        Муновар была краденой невестой. Похитили прямо из школы, увезли вгоры. Там жила вчужой семье. Забеременела. Когда все пошло не так, ее вынуждены были отвезти вбольницу- ясно было, что женщина умирала. Умереть не дали, но дальнейшие беременности были исключены. Незваные родственники даже не стали забирать бесплодную из отделения. Она вернулась домой. Поступила вмедтехникум вОренбургской области- относительно недалеко исобщежитием- исотличием его окончила.
        Ну адальше- работа сиделкой вМоскве, где Муну передавали срук на руки, от одного больного кдругому. Пока не дошла до Гескина.
        В общем, старик озадачил Багрова просьбой разобраться снедорогой квартирой для его гражданской жены- ему самому пока было сложновато мотаться по новостройкам пригородов. Олег Всеволодович, разумеется, согласился- Гескин для него самого сделал гораздо больше, всвое время вылепив из перспективного выпускника настоящего полноценного адвоката.
        Вот исейчас они собрались почти полным составом- Валентина Семеновна, Гескин, Муновар, Багров иОльга.
        Отсутствовавшие Волик иМарина были опосредованно представлены самими стенами заведения, куда зашли пообедать, все того же Воликова ресторана. Бизнес ни шаткий ни валкий, однако дающий ощутимую пользу всему личному составу адвокатской конторы. Щедрый акционер выписал им скидочные карточки на половину цены. Мог бы ибольше, но друзья отказались- ведь уВолика имелся партнер, которому они были совершенно безразличны. Итеперь народ мог восхитительно питаться по ценам, едва ли более высоким, чем вобычном общепите.
        Каждый раз, предвкушая застолье, вспоминали Волика. Иразумеется, Марину- они теперь вотрыве друг от друга не рассматривались.
        Официант принес меню каждому. Все, кроме Муны, углубились ваппетитное чтение. Муновар же, как всегда, во всем полагалась на Гескина. Все-таки Восток- дело не только тонкое, но ивесьма приятное для мужчины.
        - Так когда Волик приезжает?- спросила Валентина Семеновна.
        Наступила его очередь защищать очередного несчастного, неспособного заплатить нормальному адвокату. Инадо было ответить суду, кто придет на слушания- Томский или, если он еще не вернется, кто-то из ребят.
        - Должен завтра-послезавтра,- ответил Багров.- Вчера вечером они были вМинске. Если нигде по дороге не остановятся, могут исегодня приехать.
        Ровно на этой фразе прозвенел звонок его сотового.
        Любому понятно, что звонок не может иметь эмоциональной окраски. Ивто же время любой подтвердит, что иногда звонки пугают. Все напряглись, пока Олег Всеволодович выслушивал невидимого собеседника. Ни одного слова не прозвучало. Ни из трубки, ни от Багрова. Но предчувствие беды заполнило еще пару минут назад веселое помещение.
        - Ясно,- наконец сказал он.- Сто шестьдесят восьмой километр, Гагаринский район Смоленской области. Сейчас выезжаю.- Идал отбой.
        - Что случилось?- не выдержала Ольга.
        - Волик сМариной попали ваварию,- односложно ответил Багров.- Какой-то начальник выехал на встречку, обгонял пробку перед ремонтом дороги.
        - Лобовое?- спросил Гескин.
        - Да,- кивнул Олег.
        - Состояние?- Это снова Гескин.
        - Пока живы,- кусая губу, сказал Багров.
        От обеда отказались.
        Взяли только уже испеченные хлебцы ипирожки сяйцом илуком. Непонятно, когда им вследующий раз удастся поесть.
        Им- это Багрову иОльге. Багров- потому что адвокат ипотому что есть несколько свободных дней. Не думал он тратить их таким образом, но, кнесчастью, не мы выбираем. Главное, чтоб не пришлось организовывать похороны, все остальное приемлемо втой или иной степени.
        Ольга поедет, потому что она единственная, кто может сейчас уверенно сесть за руль: Олег Всеволодович пока тот еще водитель. Завтра вечером ей лететь вВолжск, так что имеются сутки слишним.
        Третий член экипажа выявился самостоятельно.
        - Наверное, имне надо ехать?- спросила Муновар уГескина.- Ты сам справишься?
        - Справлюсь,- благодарно взглянув на женщину, ответил старик.
        Конечно, ему было бы легче иприятнее сней. Сдругой стороны, Аркадий Семенович был рад игорд, что его подруга могла внести свой вклад вспасение друзей.
        - Что увас сденьгами?- спросил он молодых коллег.
        - С этим как раз порядок,- невесело усмехнулась Ольга. Кочергина выполняла все пункты их весьма лояльного кШеметовой соглашения.
        Эх, еслиб деньги могли решать все проблемы! Впрочем, без них проблем стало бы еще больше.
        - Когда выезжаем?- спросил Багров.
        - Сейчас ивыезжаем,- ответила она.
        Через сорок минут они уже пробивались сквозь еще не сгустившуюся пробку квыезду на Минское шоссе. За МКАДом помчались навстречу основному потоку именее чем через два часа езды были уместа аварии.
        Объяснять ничего не надо.
        Широченная ровная дорога. Четко нанесенная разметка. Всторону Москвы исейчас стояла пробка, вкилометре от места событий шли ремонтные работы.
        В правом кювете валялся вдрызг разбитый белый фордовский микроавтобус. На этой же стороне стоял, ближе кобочине, тоже изрядно искореженный «Мерседес». «Мерс» изнутри был весь опутан белыми подушками.
        Багров напряженно взглянул на «Форд». Лобовые подушки сработали точно. Абыли ли там еще- Олег не знал.
        Они сОльгой быстро облазили все вокруг, спустились вниз, снимая на смартфоны видеопоследствия катастрофы. На белом металле микроавтобуса отчетливо выделялись темно-красные пятна. Это была кровь их товарищей.
        Муновар осталась наверху, снимать выданной ей видеокамерой второго участника столкновения.
        Услышав крики, Багров поднял голову. Подъехал дорогой японский седан, икакой-то тип, очевидно, вылезший из этой машины исопровождаемый дэпээсником вформе, пытался отнять уМуновар камеру.
        Не тут-то было. Муна прыгала ибрыкалась, как дикая коза. Тем не менее, ей срочно была нужна помощь.
        Олег прыжками помчался наверх, Ольга медленнее, но тоже неукротимо лезла по насыпи за ним.
        - В чем дело?- строго спросил Багров унападавших.
        - А вы кто такой?- вместо ответа выпалил штатский.
        Дэпээсник благоразумно держался встороне.
        - Я- адвокат Багров, московская городская коллегия адвокатов,- представился Олег Всеволодович ипротянул визитную карточку. Это чуть сбило натиск активного товарища.
        - Адвокат Шеметова,- запыхавшаяся Ольга тоже подоспела кместу действия.- Авы кто такой? Почему вмешиваетесь впроцессуальные действия?
        Насчет процессуальных действий опять был покерный вариант, но вданном случае прокатило. Штатский сдулся, явно не ожидая такого жесткого отпора. Итакого количества московских адвокатов на сто шестьдесят восьмом километре Минского шоссе. Он что-то пробурчал, не показав удостоверения. Однако Ольга не собиралась выпускать противника из своих цепких лап.
        - Вы мешаете проведению расследования. Вы можете спутать следы преступления. Это строго наказуемо. Муна, снимай товарища.
        Штатский сразу закрыл лицо руками, но избежать трех ракурсов съемки одновременно невозможно.
        - Все,- мстительно заявила Шеметова.- Вы унас вкартотеке. Подумайте сто раз, прежде чем выполнять преступные приказы.
        Деморализованный холуй развернулся иоткровенно задал деру. Причем не кмашине, вкоторой приехал сполицейским, авчисто поле, рассчитывая, что уж туда за ним точно не погонятся ине подслушают его разговор сбоссом.
        - А вы откуда?- уже спокойно спросила Шеметова уполицейского.
        - Да навязался черт на мою шею,- буркнул тот.
        - Будьте осторожнее,- предупредил его Багров.- Они любят нарушать закон чужими руками.
        - Это точно,- недобро улыбнулся сержант.
        - Слушай, аунего ведь регистратор был!- вспомнила Ольга.- Он еще издевался, когда мы уезжали из Любека. Мол, путешествовать будем по видео из регистратора.
        Адвокаты снова нырнули вкювет. Регистратора или его осколков вразбитом «Форде» обнаружить не удалось.
        - Сволочи,- констатировал Багров.
        - Есть такое,- откликнулся кто-то сзади.
        Олег обернулся иувидел сержанта. Молодой еще парень смотрел прямо ему вглаза. «Решает что-то!»- вдруг дошло до Багрова.
        А тот уже решил.
        - Регистратор вмашине,- тихо сказал полицейский.- Мы уже подъезжали, до вас.
        То ли не захотел играть вчужие игры скровью, то ли просто был нормальным человеком, не сочувствующим подлецам.
        - Берем,- мгновенно сказала Шеметова.
        Решение рискованное, но на тот момент единственное- холоп вштатском удалился далеко вполе, явно не желая быть подслушанным.
        Багров втри прыжка подскочил кего «Сонате».
        - На заднем сиденье,- негромко подсказал сержант.
        И он же предложил идеальный вариант дальнейших действий. Ехать вбольницу, по пути незаметно высадив Багрова ссумкой. Даже если их будут выслеживать, непонятно, кого ловить- Ольгу сМуной или Олега. Тем более уОлега масса вариантов скрыться- попутки, поезд, автобусы.
        - Спасибо,- откликнулась Шеметова, сунув вруку сержанту визитку.
        Еще через пару секунд увесистый итоже заляпанный кровью регистратор полетел вбольшую хозяйственную сумку Муны.
        Дверцу закрыли мгновенно ибез стука.
        Холоп, повернувшись кшоссе спиной, ожесточенно говорил что-то втелефон, даже не глядя на врагов. Ну ихорошо. Тем интереснее будет новость.
        - Если прижмут- звоните!- сказала Шеметова уже из машины полицейскому.- Мы перед ними не беззащитны!- Идала по газам.
        План созрел мгновенно: Багрова высадить устанции, спортфелем. Он станет приманкой номер один.
        Ольга рванет вМоскву по Минке- приманка номер два, не исключено, что самая «вкусная», ведь, во-первых, на машине, аво-вторых, явно прорывается под защиту своих. Муна же, седой, собственными шмотками иокровавленным видеорегистратором пойдет вбольницу. Вряд ли враги сделают ставку на сиделку-азиатку. Кроме того, больница охраняется местным ЧОПом. И, наконец, она может легко спрятать крошечную карту памяти, соврав, что ее изъяла Ольга. Ато исумеет переслать запись по Интернету- убывшей фельдшерицы отношения сайти-технологиями были вполне доверительные.
        В следующие десять секунд Ольга уже звонила Арику. Слава богу, тот отозвался мгновенно ивсе понял сполуслова, сказал, что прикроет обоих- иБагрова, иее. Пусть мчится без остановки, высматривая на правой обочине большой микроавтобус «Боксер»-«Пежо», ярко-синего цвета истонированными стеклами.
        «Соната» догнала ее «жука» рядом сбольницей. За рулем сидел белый от бешенства холоп вштатском. Сержанта он бросил на шоссе, заподозрив предательство.
        У больницы «жук» на секунды остановился. Муна схозяйственной сумкой неторопливо пошла внутрь, Багров собъемистым портфелем- всторону станции. АОльга, развернувшись, рванула обратно, кМинскому шоссе.
        У холопа чуть мозг не взорвался.
        Наконец, водитель принял решение ипомчался за Ольгой.
        Не угадал.
        Тем не менее, плотно сел на хвост ипас ее больше ста километров, видимо, получив жесткий приказ любой ценой изъять улику- власти впоследнее время не баловали народ обилием вариантов. Пару раз пытался подрезать своей «Сонатой». Но на довольно загруженном шоссе откровенно бандитствовать, видимо, не решился. Хотя Шеметова от этой не самой опасной гонки инапряжения устала вусмерть, она же не Никита какая-нибудь, аобыкновенная московская адвокатесса.
        И все же Ольга боялась холопа больше, чем ДТП, апотому неслась как угорелая, не сильно опасаясь за последующие штрафы.
        Спускаясь сочередного длинного иплоского холма, далеко впереди, на своей стороне дороги увидела синий здоровенный «Пежо». Побольше Воликиного «Форда», хотя тоже микроавтобус. Арик специально встал так, чтобы его было заметно максимально далеко.
        Резко затормозив, остановилась перед автобусом, выбежала, не захлопнув дверцу, наружу. Разумеется, со своей вместительной сумкой, куда легко входили несложенными деловые бумаги.
        Сзади засвистели тормоза преследователя, но Ольга, почти уже успокоившись, спокойно зашла вогромный «Пежо» через широкую, сдвижную, боковую дверь. Внутри был салон наподобие штабного, со столом идиванчиками. За сильно тонированными стеклами царил приятный полумрак.
        В автобусе находились трое крепких парней. Она знала только Ариэля.
        Впрочем, он не кинулся кней навстречу. Потому что был занят- вмашину влетел радостный холоп вштатском.
        И буквально остолбенел, увидев перед собой три обнаженных ствола. «Макаров», хоть ивварианте гражданского оружия, на расстоянии водин метр действовал впрямом смысле убийственно.
        - Вы преследуете нашего клиента,- сказал Ариэль, улыбаясь одной щекой. Вторая, со шрамом, оставалась неподвижной.- Создаете опасность для ее жизни ижизни третьих лиц. Это противозаконно.
        Гость не успел ислова сказать, как был скручен иобыскан. Кудивлению Шеметовой, вооружен он был не каким-нибудь табельным пистолетом, а… кастетом иножом!
        Господи, какие нравы!
        Тем лучше, стаким можно особо не церемониться.
        - Слышь, ты жить хочешь?- весело спросил его Арик.
        - Да,- сглотнув, ответил холоп.
        - Тогда водички попей,- добродушно посоветовал Вейзер.- Апотом звякни шефу, порадуй его. Скажи, что видеорегистратор утебя.
        - Но это ж… конец!- взмолился пленный.
        - Да ладно тебе!- рассмеялся Арик.- Другую работу найдешь. Если, конечно, сегодня живой останешься.
        - Я-то при чем здесь?- чуть не заплакал мужик.
        Ариэль же, как будто не слыша его жалобного вопля, продолжал свои рассуждения:
        - Может, за бандитское нападение оформим, видишь, какой ты снаряженный. Аможет, влесу закопаем. Я пока не решил,- одна сторона его лица по-прежнему улыбалась, вторая нет, отчего было еще страшнее.
        Даже Ольге стало не по себе.
        Как-то совсем не было похоже, что Ариэль Вейзер шутит.
        - А вы, девушка, пока договорчик подпишите,- улыбнулся ей Арик.
        Один из мрачной тройки сунул адвокатессе договор на двух страницах. Она, несмотря на профессию инавыки, подмахнула не читая. Эти защитят точно. Асколько будет стоить- ее не интересует, Кочергина вряд ли захочет на решающем этапе операции остаться без единственного исполнителя.
        Потом Ольга сАриком на секунду покинули салон, где опытные ребята фотографировали бандита-холопа сего арсеналом. Чуть позже они произвели видеосъемку его признания впреследовании адвоката ипопытке кражи видеорегистратора сцелью воспрепятствования правосудию.
        Деморализованный придурок не стал скрывать имя заказчика.
        Полезный фильм завершался видеорядом стремя свидетелями иизображением договора офизической защите между ЧОПом «Броненосец» иОльгой Викторовной Шеметовой. Оказывается, судя по дате, договор действует уже две недели.
        - Спасибо, Арик!- поблагодарила девушка.- Я так тряслась, когда звонила. Там так страшно! Авы четко сработали.
        - Тебе спасибо,- улыбнулся Вейзер.- Еслиб не ты, я бы уже сидел. Или, как минимум, потерял бы работу.
        Это тоже было правдой. Процесс сВоронцовым, после пропуска истцом семи заседаний без уважительной причины, начал потихоньку двигаться кзавершению.
        - Подстрахуйте Олежку, ладно?- попросила Шеметова.
        - Не сомневайся,- улыбнулся Вейзер.
        Ольга внем ине сомневалась.
        Через пятнадцать минут Олег Всеволодович отзвонился сам.
        - Меня встретили,- кратко сказал он.
        В ЧОПе «Броненосец» было достаточно надежных сотрудников.
        Самым же главным, несомненно, стало сообщение Муны.
        - Оба живы,- весело доложила она.- Волику ногу прооперировали, репозиция прошла удачно, теперь весь вгипсе. Перелом сложный, но ходить будет. Сотрясение еще. Остальное впорядке.
        - А Маринка?- затаив дыхание, спросила Шеметова.
        - А Маринка живее всех живых,- ответила… сама Марина. Иуже обращаясь кМуновар, добавила:- Муна, трубку повыше подними, пожалуйста.
        - А почему не сама…- зажмурилась от страха Ольга.
        - Не играть мне больше на виолончели,- вздохнула подруга.
        - Мы тебя клучшим врачам…- начала была Шеметова, но Марина ее перебила:
        - Множественные переломы обеих рук. Ипальцев тоже. Несовместимо сигрой на смычковом инструменте. Вообще пока ни счем не совместимо,- невесело рассмеялась она,- слава богу, что вы Муну привезли.
        Ольга молчала, не зная, что ответить. Да ичто тут ответишь?
        Так что разговор закончила сама Марина:
        - Ладно, переживем. Будем играть на барабанах.
        А потом- предельно искренне:
        - Главное- Волик жив!
        Волжск. Шеметова исвидетели. Пора возвращать долги
        Ольга вылетела вВолжск почти успокоенная.
        Багров вернулся вМоскву, скачал спочты ипросмотрел видеозапись аварии- Муна оказалась вполне продвинутой пользовательницей. ИМатой Хари впридачу. После чего вновь уехал вГагарин, свидео на флешках, твердо намеренный теперь уже законным путем ввести вперечень вещдоков видеорегистратор с«Форда».
        Кстати, вэтот раз он ехал сдоговором иадвокатским ордером на представление интересов своих доверителей- супругов Томских.
        За вечер, проведенный встолице, взбешенный Олег Всеволодович успел нагнать большие волны. Коллегия адвокатов взяла дело под особый контроль, влезть вдраку были готовы первые лица юридического сообщества. Потому что если еще иадвокатов беспределить, то что останется вэтой стране от юриспруденции?
        Не факт, что вся развязанная Багровым войнушка возымела бы действие, будь хозяин «Мерседеса», сидевший за рулем вмомент аварии, действительно крупным чиновником или политиком. Сейчас же, после поднятой бучи, его, похоже, просто сливали.
        По крайней мере, больше никто вофициальное расследование ДТП вмешиваться не пытался, очем Багрову поведали друзья из соответствующего ведомства.
        Вообще, тема друзей вэтой области не менее, аможет, иболее важна, чем влюбой другой. Поэтому круг дружественного общения серьезного юриста весьма обширен. Да июрфак оканчивали не только будущие адвокаты, но ибудущие федеральные судьи, ипрокуроры, идаже некоторые ответственные сотрудники спецслужб.
        Короче, хорошо все то, что хорошо кончается.
        Хотя осадок все равно остался. Аеслиб ваварии пострадал не адвокат? Еслиб это был местный мужик на «Жигулях»? Чем бы тогда все кончилось, один бог знает. Может, всю жизнь чинил бы машину пьяному мелкому божку, маленькому звену нижней части выстроенной вертикали власти. Аесли, не дай бог, втебя влетит пьяный представитель верхней ее части? Пожалуй, иколлегия адвокатов не поможет.
        Короче, как был холопский строй, так иостался. Ивсе тридцать вертикальных слоев так иостались холопскими: для того, кто ниже,- барин, для того, кто выше,- раб. Асамый верхний- который вроде бы ни для кого не холоп- так он всвою очередь вечный заложник. Потому что при любой перетряске будет отвечать за все.
        Единственная возможность для верхушки современного социума жить по-человечески- это смириться снормальной, раз всколько-то лет, добровольной сдачей власти. Только тогда высшие начальники смогут жить без страха идо, ипосле властвования. Да иво время властвования тоже. Но, видать, рефлексы не позволяют. Каждый следующий, схвативший закон иобщество за горло, надеется, что уж его-то обойдет участь предыдущего.
        Не обойдет…
        На этот раз Ольга летела вВолжск не одна, ав компании Петра иЕлены. Те откровенно наслаждались очарованием бизнес-класса: они ивобычной жизни здорово подотстали от своего бывшего кумира. Впрочем, как посмотреть- вотличие от их любимого Борика ребята не сидели втюрьме.
        Утром свидетели уже были на допросе уВладимира Евграфовича.
        Опытный следователь смотрел на них сплохо скрываемой усмешкой, но старательно записывал детали: про пересчет купюр впачках, про серенькую сумку, про «лично слышал». Думается, Колышкин знал цену этим свидетельствам. Однако- одновременно спонятным недоверием- старый волк вполне допускал, что все могло бы быть именно так, как рассказывали москвичи. Так сказать, исторически достоверная реконструкция событий.
        Шеметова синтересом наблюдала за ним, испытывая безусловное уважение кВладимиру Евграфовичу как кпрофессионалу.
        Она уже была наслышана оего подвигах.
        Именно Колышкин, вместе сдружественными операми, раскрутил шайку местных черных риелторов, отправивших на тот свет более десятка одиноких пожилых людей. Это только доказанные эпизоды. Асколько осталось нераскрытых… Единственное, вчем были виноваты жертвы,- они владели враз ставшей дорогой недвижимостью. Шайка оперировала так долго, поскольку была очень хорошо прикрыта. Имелся свой нотариус, свой риелтор, два собственных киллера, водители идаже куратор из силовых структур. На суде он клялся, что ничего не знал окрышуемом бизнесе. Хотя, конечно, знал. Просто отстегиваемые нелюдями деньги напрочь закрывали алчные глаза.
        Проблема втом деле была не только вего сложности изапутанности. Сразу два участника- нотариус иодин из киллеров- были родственниками очень высокопоставленных людей. На следователя иоперативную группу оказывалось невероятное давление, апофеозом которого стали три выстрела из переделанного вбоевой травмата. Практически вупор.
        Колышкин, ксчастью, особо не пострадал- только ребра снесло,- поскольку давно уже носил под своей знаменитой трехцветной рубахой тонкий кевларовый бронежилет.
        Отлежал меньше недели вбольнице. Не прекращая итам пасти своих мерзких клиентов. Потом вышел на работу. Спокойный.
        Сутулый. Нисколько не похожий на импозантных детективов из голливудских боевиков.
        Все так же бесстрастно подводил главных фигурантов дела кзаслуженному ими финалу, деловито выстукивая на старинной пишущей машинке обвинительное заключение.
        Приговор черным риелторам давно оглашен.
        Оба киллера иглава группы, нотариус- теперь уже бывший, понятно,- уехали бессрочно на остров Огненный вВологодскую область. Родственники не помогли, более того, сами потеряли свои посты. Ну, авечным зэкам ходить ныне впозиции КУ до самой смерти. Хотя ходят они не так много. Восновном сидят всвоих камерах, по двое-трое, коротают один бессмысленный день за другим, уже не понимая, зачем им были нужны все эти квартиры, машины, деньги…
        Говорят, многие из них, отсидев сдесяток лет идаже избавившись от некоторых хворей- там относительно неплохое медицинское обеспечение,- слезно просят потом прекратить их муки ипривести смертный приговор висполнение.
        А Владимира Евграфовича по-прежнему ценило, но не любило начальство.
        Да иза что любить? Конфликтный он человек. Не от мира сего. Как сыч, охотится по ночам со своей огромной машинкой за зачумленными крысами.
        Он, кстати, пристрастием кночному образу жизни иШеметову поверг всильное изумление. После первого визита она успела забыть про странные привычки следователя.
        Так вот, когда Ольга попросила Владимира Евграфовича выделить ей время для серьезного разговора, тот немедленно дал согласие.
        В два часа ночи, перед следственным управлением. Очень походило на знаменитое «в полночь, возле амбара».
        Почувствовав смущение адвоката, смутился сам, покраснел даже. Тут же вновь напомнив, мол, народ не выдерживает стука его машинки, поэтому работать Колышкин предпочитает ночами.
        Впрочем, Шеметова исама уже проявила впамяти когда-то услышанный факт. Она согласилась. Исейчас идет для решительного разговора.
        - Доброй… ночи, Владимир Евграфович,- поприветствовала Ольга, слегка запнувшись вначале.
        - Для меня это день,- ухмыльнулся тот.
        - Тогда доброго дня,- не стала спорить она.- Ну икак вам мои свидетели?
        - Никак,- коротко ответил следователь.
        - Я уверена, что деньги Митяшеву были переданы,- убежденно сказала Шеметова.
        - Может быть,- не стал спорить Колышкин.
        - Ну, авы сами-то как считаете?- спросила Ольга.
        Вообще-то не дело адвоката допрашивать следователя. Но вдва часа ночи- можно.
        - Пока не знаю. Думаю,- ответил Владимир Евграфович.
        - А можно вместе подумаем?- улыбнулась Шеметова.
        - Давление на следствие?- осведомился Колышкин.
        Но как-то не всерьез. Не видел он вадвокатессе плохого человека.
        - Не давление, апомощь. Чем могу. Вот, например, справочек мне вместном реестре нарыли,- она положила на стол три бумаги.
        Следователь молча взял одну, потом другую. Третью смотрел дольше всех.
        - Андрей Юрьевич еще умереть не успел, апервая квартира уже куплена,- мягко сказала Ольга.- Обычно, когда глава семьи болен, не до таких покупок.
        - Да,- без каких-либо эмоций ответил следователь. Ответил ли?
        - Следующие две квартиры куплены наследниками покойного втечение полугода после его смерти,- продолжила гнуть свою линию девушка.- Как будто опасались, что чужие деньги отберут.
        - Могли накопить,- бесцветным голосом предположил Колышкин.
        - Не могли, Владимир Евграфович, не могли. Они не смогли его даже вМоскву вонкоцентр отправить, хотя справки наводили. Атут три квартиры. Не считая машин.
        Еще две справки легли на стол следака. Тот повертел их вруках, равнодушно положил обратно.
        - Ладно,- сказал он.- Допустим, Незванову хотели вернуть бабки. Так не вернули же.
        - Есть такое дело,- согласилась Шеметова.
        - Значит, вы со мной согласны?- удивился тот.
        - Абсолютно,- снова согласилась адвокат.- Вашего вице-губернатора, сего точки зрения, практически обокрали.
        - Вот-вот,- теперь уже согласился сней Колышкин.- Нехорошо получается.
        - Но это уже не вина моего подзащитного,- упрямо гнула свое Ольга.
        - Конечно, он белый ипушистый,- кивнул следователь.- Только подпись свою на договоре поставил. АНезванов остался без акций ибез денег.
        - Можно откровенно?- спросила Шеметова.
        - Пожалуйста.- Он удобно откинулся на спинку своего старого протертого кресла.
        - У меня, как защитника Бориса Семенова, есть только два пути. Первый- доказать, что Семенов не виноват вмошенничестве. Если он действительно передал деньги для Незванова Митяшеву, то виноват Андрей Юрьевич, ане Борис Викторович.
        - Покойник всегда виноват,- буркнул Колышкин.- Иво всем.
        - Итак, первый путь,- мягко гнула свое Шеметова.- Есть два свидетеля, которые показывают, что мой подзащитный деньги отдал.
        - Почему только два?- удивился следователь.- Я думал, увас их будет больше.
        - Можно найти ибольше,- согласилась она.- Люди потихоньку вспоминают, может, кто-то идобавится.
        - Вот-вот,- кратко прокомментировал тот.
        - То есть свидетели подтверждают выдачу денег Митяшеву. Справки опокупке недвижимости иавтомобилей подтверждают то же самое. Влюбом случае, если Борис пытался отдать деньги, пусть ичерез посредника, то это уже не мошенничество, так как исчезает умысел.
        - Или свидетели лгут,- усмехнулся Владимир Евграфович.
        - Свидетели, конечно, бывает, илгут,- допустила Ольга.- Но справки точно не лгут. Да иБорис точно не мошенник. Они тогда такие деньги зарабатывали, что заплатить за те акции было просто финансовым чихом. Вывод однозначен: это эксцесс, ане мошенничество.
        - Вы хорошая девушка,- вдруг выдал Колышкин.- Но разрешите вам не поверить. Я знал таких богатых людей! Аворовали по-мелкому, вплоть до «жучков» вкоттеджном электросчетчике. Вор- это, знаете ли, пожизненно.
        - Согласна!- обрадовалась Шеметова.- Иесли не вор- тоже пожизненно!
        - Мне кажется, наш разговор начинает идти по кругу,- сказал Владимир Евграфович ипосмотрел на часы. За окном светало.- Вот когда ваш подзащитный сизвинениями вернет деньги истцу, тогда можно говорить об эксцессе.
        - Вы прямо сязыка сняли,- снова обрадовалась Шеметова.
        - Что снял?- не понял Колышкин.
        - Борис завтра напишет ходатайство оперечислении истцу требуемой суммы.
        - То есть вы заявили свидетелей, его реабилитирующих, асами собрались отдать деньги?
        - Не мы,- поправила адвокат.- Унас таких денег никогда не водилось.
        Колышкин ничего не сказал, но, похоже, подумал то же самое.
        - Так вы что, все двести тысяч решили перевести Незванову?- еще раз, после паузы, спросил он. Для него это были мало представимые деньги.
        - Все двести тысяч,- подтвердила Ольга.- По курсу Центробанка.
        - Вот это да,- удивился Владимир Евграфович.- Неожиданный поворот.
        - Более того, Борис был не против ипроценты отдать, лишь бы закрыть историю,- добавила адвокатесса.- Однако Незванов проценты простил. Сказал, что Семенов ему вчем-то тогда все-таки помог. Типа за проценты.
        - Незванов тоже согласен снять претензии?- Редко когда старого следака удивляли дважды подряд.
        - Согласен,- торопливо сказала Шеметова.- Он простил Бориса. Вернее, простит, если тот вернет деньги.
        - Обещает вернуть,- поправил ее уже успокоившийся Колышкин.- Что-то мне не верится втакие порывы.
        - А вы дайте мне реквизиты для платежки,- попросила Ольга.- Ипотом проверьте. Завтра же деньги будут.
        Владимир Евграфович задумался. Право он такое имел. Вцелях возмещения ущерба от противоправных действий. Ктому же заявитель точно не будет обжаловать решение, получив такие деньги.
        - А вы понимаете,- спросил он,- что даже если я дело закрою, то это не будут реабилитирующие обстоятельства?
        - К сожалению,- согласилась Шеметова.- Хотя, если не закроете, гарантирую все инстанции, включая Страсбург. Это унас вРоссии не очень верят свидетелям. Атам очень верят впрезумпцию невиновности. Не доказано, что украл,- значит, не крал.
        - Мне тут надо испугаться?- улыбнулся следователь.
        - Упаси бог!- запротестовала она.- Унас свами трений нет, каждый делает свою работу. Я только хочу указать, что если ибудет Семенов признан виновным, то только вРоссии. Аон- гражданин Франции. Возня продлится еще годы, витоге его все равно оправдают. Ипонятно, кого сделают крайним.
        - Но, ксчастью, есть смелая ибескорыстная девушка, которая спасет старого следователя,- улыбнулся он.
        - Ничего не спасет,- даже обиделась адвокат.- Исовсем не бескорыстная, уменя договор. Просто девушка предложила вариант, который все расставит на свои места.
        - Вашими бы устами…- задумался Колышкин.- Ладно, витоге, что вы хотите?
        - Вы даете реквизиты. Семья Бориса напрягается ивозмещает ущерб. Пока что вдолг готова дать структура, вкоторой он работал. Они тоже уверены, что Семенов не вор.
        - Дальше?
        - Дальше уголовное дело прекращается за изменением обстановки. Следователь добился возмещения ущерба. Потерпевший счастлив ивсех простил. Подозреваемый навсегда уехал во Францию и,как потенциальный мошенник, стал безопасен для российских граждан. Какой результат был бы лучше?
        - И Семенов не будет жаловаться? Коли он второй раз платит.
        - Не будет. Я гарантирую. Я тоже люблю свое отечество ине хочу, чтобы Волжский суд штурмовали злобные иностранные журналисты.
        Колышкин немножко посопел, обдумывая новую ситуацию. Потом достал чистую бумагу изагрохотал на своей «Ятрани».
        Выходила Шеметова из здания следственного управления на восходе. Вруках унее были реквизиты, по которым следовало перевести двести тысяч долларов по курсу ЦБ РФ…
        Впрочем, это не было концом истории.
        Измученная бессонной ночью, Шеметова дошла пешком до гостиницы- до утра автобусы не ходили. Не успела толком заснуть, как получила приглашение на роскошный завтрак влучшем ресторане города.
        Семья была всборе.
        Торжественно-печальный отец. Дико переживающая за Бориса французская юридическая дама- теперь унее от невероятного сочувствия карестанту разыгралась мигрень. Несгибаемая, но тайком выплакавшая все глаза Екатерина Андреевна. Иконечно, мощно выпиравшая собеих сторон бесконечно веселая Маша.
        - Лягушачьи лапки здесь явно хуже, чем вБудапеште!- предположила она, даже не заметив, как уматери арестанта при слове «Будапешт» вздрогнули губы.
        Потом Маша пыталась выяснить Ольгины музыкальные предпочтения. Той, после бессонной ночи, очень хотелось вывалить Маше на голову вазу сфруктовым салатом, но, взяв себя вруки, политкорректная Шеметова созналась Бориной жене влюбви к«Beatles».
        - Вы только вытащите его, милочка,- попросила Ольгу Екатерина Андреевна.
        Ольга хотела ответить, что сейчас они близки кэтому, как никогда. Но, как все судейские, испугалась сглаза илишь постучала пальцами по дереву.
        Впрочем, сразу обрадованная мама итак все поняла.
        Ольга улетела домой дневным рейсом, опять со своими веселыми свидетелями. Те были еще веселее обычного: видимо, щедрых командировочных от Кочергиной вполне хватило на приятный вечерок.
        Завтра снова ожидались бешеные гонки.
        Сначала поход вСИЗО, кбесплатному арестанту, теперь уже за отсутствовавшего Волика. Потом- вмировой суд, где они ссудьей Инессой Алексеевной чуть не подругами стали, болтая вожидании так ине являвшегося Воронцова. Потом- вгород Гагарин, кВолику иМарине.
        Разумеется, они под контролем. Багров профессию знает. Дело развивается, как положено. Виноватым Волика не выставят, об него, если реально смотреть на вещи ина видеозапись аварии, просто затормозили.
        Муна сидит вбольнице целыми днями, бегая по очереди от одного кдругой иобратно. Один только начал ходить на костылях. Адругая- сцеликом загипсованными приподнятыми руками- вообще напоминает героиню научно-фантастического фильма.
        И тем не менее, похоже, все налаживается.
        А еще вгороде Гагарине, рядом сранеными друзьями, рядом сней будет ее Багров. Наверное, это иесть самое главное ее пожелание, если смотреть из списка имеющихся.
        Москва. Смерть наркомана ижалоба Немцовой. Ариэль почти на воле
        Между тем время бежало. Даже не бежало, апрыгало. Огромными скачками, от одного важного события кдругому.
        Только что Багров, по сути, освободил члена банды наркоманов, убедительно доказав, что тот не мог лично участвовать винкриминируемых ему деяниях.
        Затем вся компания, почти вполном составе, оказалась вдревнем ганзейском городе Любеке.
        Потом- прыжок Ольги вВолжск игромадный кусок работы по подготовке освобождения Бориса Семенова.
        И тут же- страшная авария на Минском шоссе, едва не приведшая кгибели друзей.
        А еще ведь была погоня на шоссе идетективное похищение видеорегистратора. Ионкологическая операция Гескина, тоже вопрос жизни исмерти, между прочим. Ине менее необычная история превращения сиделки-таджички влюбимую женщину известного московского адвоката.
        Вот это все, между прочим, иназывается обычной жизнью. Ивэтой обычной жизни иногда такое происходит…
        Мама наркомана Немцова буквально боготворила своего защитника. Он ведь не только единственного сына от десяти лет строгого режима спас. Он иее саму спас- уНатальи Ивановны едва ли не через день, пока сынуля был за решеткой, появлялось стойкое желание свести счеты спостылой жизнью. Икаждый раз последней возможностью удержаться на плаву был звонок Олегу Всеволодовичу. Вот ведь кто всегда выслушает, поймет, что-то умное посоветует. Словно унего не было других дел, кроме оказания психологической помощи матери своего подзащитного. Даже если был чертовски занят, обязательно отзванивался позже ивыслушивал накопившуюся ежедневную порцию негатива. Конечно, Багрову не улыбалось быть громоотводом иподушкой для выплакивания, однако Олег Всеволодович считал это частью своей любимой профессии. Ведь он работал защитником.
        После освобождения сына, после бурной радости взале суда, когда, казалось, плохая жизнь кончилась ивот-вот начнется хорошая, ожидаемое хорошее так ине началось.
        Мамочка по привычке звонила адвокату- ктож еще станет ее выслушивать? То сынок украл серебряный фамильный медальон. На дозу, конечно, не на учебники же. То исчез на три дня вкомпании себе подобных, вернулся обобранный иизбитый. Потом он заболел, иунего нашли гепатит С.
        Багров, как мог, успокаивал несчастную женщину, даже дважды встречался сней: один раз- ссыном, другой- впарке, на скамейке, вприватном разговоре.
        Сына, разумеется, ни вчем убедить не смог. Чувствовал полную свою беспомощность вэтом вопросе. Смотрел ему вглаза иудивлялся. Вроде бы человек. Вроде бы умный.
        Но уже без нутра, без какого-либо духовного стержня. Это был чистой воды зомби, управляемый теперь лишь единственным командиром- дозой.
        Во время последнего разговора сНатальей Ивановной уловил новое настроение вее размышлениях. Нет-нет, она по-прежнему была исключительно благодарна своему адвокату за все, что он для нее сделал. Но некий нюанс уже ощущался. Он как бы недостаточно умело предсказал будущее ее сыночка. И, соответственно, недостаточно точно выстроил свою деятельность по реализации этого будущего.
        Может, надо было добиваться принудительного лечения, пока тот полтора года просидел втюрьме? Может, требовать направления вбольницу закрытого типа?
        Это не были еще упреки вполном смысле слова. Но иони очень напрягли Олега Всеволодовича.
        Нет, он не обижался. Людям свойственно забывать содеянное для них добро. Иэто тоже часть его профессии. Однако он снова иснова прокручивал вголове все этапы дела.
        Что могло быть упущено? Как можно было помочь мальчишке иего глубоко несчастной матери?
        Разумеется, Багров не был психологом, наркологом или специалистом по девиантному поведению подростков. Но он был чутким кчужой беде человеком ипоэтому времени на раздумья не жалел.
        Более того, посетил четыре центра борьбы снаркотиками. Один- официальный, три- волонтерских. Встретился скучей народу, втом числе сродителями несчастных истеми единицами из тысяч, кто сумел покинуть виртуальные, сумеречные миры счастья, вернувшись вобычный, единственный.
        Единого рецепта не было. Тысячи разных имелись.
        Все это так задело адвоката, что он прибился кодному из центров, управляемому очень искренними ибескорыстными людьми. Стал оказывать им юридические услуги. Разумеется, бесплатно, ибо проблем вцентре было гораздо больше, чем денег.
        Пытался привести вцентр Витю Немцова иНаталью Ивановну. Безуспешно.
        Первого не интересовало ничего, кроме очередной дозы. Вторая уже открыто не доверяла своему защитнику.
        Пожалуй, несмотря на абсолютное понимание Багровым психологической подстежки происходящего, это все же было обидно. Хотя Олег не винил женщину, прошедшую довольно обычный для слабых людей путь: трансформирование своей беды вчужую вину.
        И все равно, после блестящей победы впроцессе это было по-настоящему обидно, несмотря ни на какие логичные объяснения.
        Последний звонок от Немцовой Олег Всеволодович получил месяца через два после освобождения юноши.
        - Поздравляю,- сообщил металлический голос, мало похожий на прежний, скрипуче-жалобный.
        - С чем?- удивился Багров.
        - Витенька умер,- сказала мама.- Отмучился. Он уже на небесах.
        - Соболезную,- сказал ошарашенный адвокат.
        Он ожидал чего-то подобного. Наркоманы не живут долго. Но не ждал такой скоропостижной кончины.
        - Да уж, вы соболезнуете!- зло сказала Немцова.- То пугали меня десятью годами. То не организовали Витеньке лечение, пока он был втюрьме.
        - Но я же его освободил…- машинально сказал Багров, уже понимая, что зря.
        - В могилу вы его освободили,- сказала женщина, заплакала иповесила трубку.
        А Багров как стоял стелефоном ууха, так иостался стоять.
        - Что стобой, Олежка?- спросила вернувшаяся откуда-то Шеметова.
        - Витя Немцов умер,- глухо отозвался он.
        - Печально,- вздохнула Ольга.- Все наши старания- коту под хвост.
        - Наталья считает, что я виноват вего смерти.
        - Что за чушь?- возмутилась Шеметова.- А«Титаник» тоже ты потопил?
        - Понимаешь,- вздохнул Олег.- Логика-то вее словах есть. Если бы парень остался на зоне, получил бы естественную ремиссию. Исейчас был бы живой.
        - А адвоката она зачем приглашала?- разозлилась Шеметова.- Чтобы сына на зоне оставил? Лечиться от наркомании? Что-то ты расслабился головой, Олежек. Обидно чертовски, это факт. Но твоей вины здесь нет никакой.
        - Есть моя вина,- упрямо гнул свое Багров.- Не по кодексам, конечно, но есть.
        А про себя решил взять на себя постоянную обязанность помогать центру. Раньше это называлось «обет». Вчесть Вити Немцова. Только не вчерашнего, зомбированного ибесчеловечного. Атого Вити, которого помнят лишь его исстрадавшиеся мама спапой: доброго, веселого, укоторого вся жизнь впереди, на счастье родителям.
        Для Олега Всеволодовича не составило труда узнать причину смерти Немцова-младшего. Хотя он сам ее ипредположил.
        Мамаша после судебного процесса ребенка некоторое время не трогала. Ион так углубился внаркотики, что Наталье Ивановне пришлось силовым путем отправить сына на диализную чистку, чтобы, выходя из «запоя», не мучился отходняком. Витоге после курса лечения Витя вышел физиологически прозрачным. Но психологически-то не измененным! Не было для него счастья слаще дозы!
        Дрожащими руками развел привычную концентрацию. Введенная вочищенный организм доза стала смертельной.
        Мать враз постарела, физически ослабла, потеряла работу. Рядом сней теперь оставался только Кинг, который любил Наталью Ивановну всем своим собачьим сердцем. Он же был единственным, кроме отца, кто оплакал Витину смерть.
        В прямом смысле: вночь, когда Виктор скончался, стокилограммовый огромный пес стонал ивыл, словно от боли.
        Теперь жизнь вНаталье Ивановне поддерживалась только одним чувством- ненавистью кпройдохе-адвокату. Не зря же говорят, от любви до ненависти- один шаг.
        Жалобы приходили вконтору, вполицию, вОБЭП, вколлегию адвокатов. Поначалу их разбирали, выделяли проверяющих, вызывали Багрова. Потом, когда вжалобах стали появляться Х-лучи игипноз, их стали просто аккуратно складировать, не давая дальнейшего хода.
        В общем, Олега Всеволодовича никто, конечно, не наказал. Кроме собственного, очень даже тяжкого осуждения. Он теперь точно знал, чего именно недодал своей доверительнице.
        Собственного верного понимания ситуации. Настоятельного требования начать медицинское лечение мальчишки. Психологической заботы оподзащитном даже после завершения процесса.
        Впрочем, он так же точно понимал, что трать даже все свое время на Немцова, не смог бы его уберечь. Апотому еще сбольшей энергией занимался юридическими делами Центра борьбы снаркоманией. Вот они бы, возможно, сумели спасти парня.
        Хотя какие итут могут быть гарантии? Единственный, кто гарантирован от наркомании,- тот, кто ни разу вжизни не употреблял наркотики.
        Короче, тяжелое было время после столь выдающейся судебной победы.
        Ольга поддерживала друга, как могла. Однако иона понимала, что внутренние душевные проблемы извне можно лишь облегчить. Но не решить.
        У самой Шеметовой тоже было дел невпроворот.
        Гонка на выносливость вмировом суде- между Воронцовым иВейзером- продолжалась. Занятой финансист раз за разом прогуливал заседания, прося отложить разбирательство дела по существу. На месяц отложить, ато ина два. Ольга продолжала дело мультипликационной Бабы-яги, то есть всегда была против. Раз за разом потомку аристократического рода ставили неявку без уважительных причин. Но закрывать дело Инесса Алексеевна Гоголева явно опасалась, сознавая мощность ресурса, используемого истцом. Да ифотографии его разбитой Вейзером физиономии тоже, откровенно говоря, впечатляли. Сделать такое за считаные секунды смог бы не всякий выдающийся боксер.
        Тем не менее, вактиве адвоката имелось более десяти неявок процессуального противника при двух неявках своего подзащитного. Обе были прикрыты документами. Иобе были произведены сознательно, когда имелась информация опредстоящем приходе всуд неуловимого Воронцова. Она же обещала ему вечный бой! Покой этой свинье будет только сниться.
        Вообще же Ольга не гнушалась никакими ненаказуемыми средствами, дабы склонить на свою сторону Фемиду влице молодой, но амбициозной мировой судьи. Если вновь пройти по мультяшным аналогиям, то, пожалуй, можно вспомнить, как провоцировали могучего питона Каа на расправу над обезьянами-бандерлогами: «А еще он называл тебя желтой рыбой! Иземляным червяком впридачу».
        Смешно даже думать, что молодая да опытная Инесса Алексеевна не понимала подобных разводок. Однако дело втом, что Ольга говорила правду итолько правду! Снобы ли адвокаты Воронцова? Еще какие! Ноль уважения ксудье мирового суда. Они-де привыкли кгораздо более высоким юридическим инстанциям. Мерзавец ли граф или даже князь Воронцов? Несомненно. Судья Гоголева внимательно ознакомилась споказаниями. Можно, конечно, сомневаться вкачестве появившихся позже свидетелей, но то, что потерпевший- трамвайный хам, совершенно очевидно. Ипод руку такому хаму может попасть кто угодно. Главное условие- чтоб попавший (вовсех смыслах) был слабее хама. Опять же во всех смыслах.
        Стюардесса отвечала этим условиям- ибыла оскорблена. Ольга Вейзер на первый взгляд отвечала этим условиям- и,беременная, отлетела всторону. ИАриэль Вейзер, на тот же первый взгляд, отвечал вышеозначенным условиям. Ана второй- уже выдал серию ударов влицо подонка.
        Короче, Инессе Алексеевне, как нормальному человеку иктому же женщине, явно не хотелось судить Ариэля строго.
        - Ваша честь,- горячо говорила Ольга судье, когда та, вочередной неприход Воронцова, поила ее всвоей каморке-офисе чаем.- Он не только меня не уважает. Идаже не только вас, ваша честь. Он сам суд не уважает. Саму систему отправления правосудия. Коли он князь, то мы все, вместе снашим судом, получаемся смерды.
        Ну, чем не «желтая рыба» и«земляной червяк»?
        И тем не менее, всловах Шеметовой не было ни грамма вранья. Сплошная правда. На том, как говорится, стоим истоять будем.
        Более того, суд как общественная институция идолжен быть тем механизмом, который защищал бы каждого члена общества от зарвавшихся «князей», «олигархов» ипрочих нехороших кусочков взбесившейся вертикали власти.
        Решительный удар Ольга нанесла, когда обстоятельства сложились полностью. Ане то можно было ипереходить, как беременной. Это тоже нехорошо для ребеночка.
        Дело втом, что неугомонный Антон инициировал чудненькую статью водной массовой московской газете. Как один богатый человек, да ктому же считающий себя князем, бил женщин, пихал стюардесс, пугал пассажиров. Акогда, наконец, встретившийся на пути правильный мужчина разбил финансовому аристократу физиономию, тот стал преследовать его всуде. Статья вызвала большой интерес- россияне не любят ни финансистов, ни аристократов. Зато любят криминальную хронику. Дело стало приобретать рейтинговую окраску. На заседания начали приходить журналисты.
        Все это имело две противоположные сути, разнонаправленной, если так можно сказать, полезности.
        Общественный интерес кпроцессу ипубличное высвечивание низменных сторон процессуального противника Шеметова всячески приветствовала. Особенно когда витоге тот же Антон сгордостью сообщил ей, что Воронцова, похоже, увольняют сработы. Работодателям надоел некрасивый звон вокруг их топ-менеджера, деньги шума не любят.
        Это тоже было бы неплохо- крутые адвокаты стоили немало, аплатил им Воронцов. После потери работы иплатежеспособности он почти наверняка потеряет мощных адвокатов.
        С другой стороны, у«потерпевшего» могло сразу появиться много свободного времени для сидения всуде. Аярости- даже не столько кАриэлю, сколько кего защитнице- гражданин князь накопил выше крыши.
        Короче, Шеметова решила форсировать события. Иофициально ходатайствовала озакрытии дела по формальным основаниям. За неявкой заявителя. Неофициально тема «дождевого червяка» и«желтой рыбы» также была муссирована до упора.
        И Инесса Алексеевна, наконец, решилась.
        Юридическая позиция мирового судьи Гоголевой была безупречной. Формальные основания для принятия решения озакрытии дела, несомненно, имеются. Более того, данное дело уже трижды можно было бы оставить без рассмотрения.
        Дополнительно Шеметову весьма радовало то обстоятельство, что даже пожелай Воронцов продолжить драку, времени для обжалования решения мирового судьи унего оставалось совсем мало.
        К тому же вэто малое время попадали такие месяцы, как декабрь иянварь. Не лучшие месяцы для попыток возобновления процесса…
        Смешнее всех отреагировал Ариэль.
        Убедившись, что полностью свободен от какой-либо ответственности за случившееся, он вежливо поинтересовался уОльги:
        - Правильно ли я понял, что, если я сейчас ему еще разок врежу, мне опять ничего не будет?
        - Нет, только не это!- вскричала эмоциональная Шеметова.
        Терять лучшие годы своей юридической жизни на ожидание неявившегося Воронцова ина распивание чаев смировым судьей ей точно не хотелось.
        Последний визит вВолжск. Иопростом человеческом счастье
        Кочергина оплатила счет, пришедший из следственного управления Волжска, мгновенно.
        Главбух Маргарита Сергеевна попыталась было объяснить, что проводку удобнее провести завтрашним днем, однако Елена Леонидовна потемнела лицом истала очевидно опасной для общества.
        Маргарита Сергеевна не первый год работала со своей начальницей. Впринципе, они ладили. Хотя бухгалтер не раз слышала рассказы очевидцев про тяжелую руку директрисы-акционерши. Случались идвухсекундные увольнения весьма ответственных сотрудников. Вот почему она не стала ничего уточнять, алишь попятилась задом, как раньше бояре выходили из царского зала приемов, и,поменяв все планы, немедленно отослала искомые деньги.
        Оригинал платежки сбанковской проводкой лично принесла под светлые очи.
        Кочергина изучила документ имолча вернула его бухгалтерше.
        - Умница,- сказала Елена Леонидовна.- Не зря деньги получаешь.
        Это было приятно, хоть ине по делу. Впрочем, лучше, когда не по делу хвалят, чем когда по той же причине увольняют.
        Через час Кочергина уже встречалась свернувшейся Ольгой.
        Они сидели втой же закусочной недалеко от роскошного гигантского офиса, но теперь Елена Леонидовна явно была более спокойна идаже, возможно, расслабленна. Если, конечно, этот организм, заведенный, видимо, вмомент рождения, впринципе мог расслабляться.
        - Олечка, ты всерьез рассчитываешь, что после возврата денег Борю освободят?- во второй раз спросила Кочергина, что еще раз подчеркивало серьезность обсуждаемой проблемы.
        - Если бы не рассчитывала- не просила бы заплатить,- даже слегка напряглась Шеметова.- Платеж прошел- ущерб вделе более не присутствует. Кстати, уменя есть письмо Незванова, что он тоже не против закрытия дела.
        - Я об этом не знала,- приятно удивилась Ольгина работодательница.
        - Оно пришло двадцать минут назад. Только что распечатала.
        Адвокат протянула бумагу Кочергиной. Та разве что не выхватила листок из ее рук итут же впилась внего глазами.
        «В случае полного погашения задолженности передо мной Борисом Семеновым,- писал Петр Сергеевич Незванов,- я полностью отказываюсь от обвинений вего адрес».
        - Фантастика!- прошептала Елена Леонидовна.- Он выгнал нашего эмиссара ссущественно большей суммой.
        - Он считал Бориса вором,- ответила Ольга.- Столичным вором, ловко обокравшим наивных провинциалов. Теперь он не считает его вором. Здесь дело не только вденьгах.
        - Ты умница, Олечка,- сказала Кочергина, еще раз перечитав заявление теперешнего вице-губернатора.
        - Спасибо, Елена Леонидовна,- поблагодарила Шеметова.- Но я еще исуеверная умница. Так что давайте сплюнем через плечо ипостучим по дереву.
        Елена Леонидовна не стала ломаться имастерски сплюнула, апостучала по собственной голове.
        - А Боря вкурсе, что его вот-вот выпустят?- спросила она.
        - Я намекнула ему при последней встрече. Гарантии давать страшно, это же система. Пока еще шестеренки повернутся. Аон человек сранимой психикой.
        - Это точно,- вздохнула Кочергина.- Особенно когда пугается. Прижал меня - так прижал, не то что наши мужики на болоте.
        То, что она вспомнила старый анекдот про лягушку, попавшую под каток, выдавало жутчайшее напряжение, совсем недавно испытанное этой кремень-женщиной. Сейчас напряжение начинало, наконец, спадать, аЕлена Леонидовна- приходить внормальное состояние.
        - И все же поразительно,- подумав, сказала она.
        - Что именно?- поинтересовалась Ольга.
        - Ну, столько народу пыталось. Столько денег возили. Все без толку. Амышка пришла, хвостиком махнула…
        - Ничего себе мышка,- рассмеялась Шеметова.- Ввосемьдесят кило. Давненько меня так не называли.
        - Это я образно,- извинилась Кочергина.
        - Все равно смешно.- Упомянутая мышка здорово развеселила Ольгу.
        - Ладно,- закончила аудиенцию Кочергина.- Дай бог, чтоб все утебя получилось. Вкачестве бонуса выделим тебе путевку на…- задумалась она.- Куда захочешь,- наконец закончила Елена Леонидовна.
        - Замечательно,- одобрила Шеметова.- Но я не одна.
        - Значит, путевка будет на двоих,- подвела итог директриса.
        Почти ушла, но вдруг на мгновение вернулась.
        - А ты не думала уменя поработать? На постоянной основе?
        - Неохота,- покачала головой Ольга.- Я свашим Шамилем весь универ просоревновалась. Устала от этих гонок спреследованием.
        - Понимаю,- согласилась Елена Леонидовна.- Апо отдельным проектам?
        - Почему нет?- улыбнулась Шеметова.- Мне нравится бизнес-класс. Там газеты бесплатные.
        - Вот-вот,- согласилась Кочергина ина этот раз удалилась окончательно.
        А Шеметова поехала ваэропорт. На большой черной машине. Она уже понемногу начинала привыкать кроскоши, иее это пугало. Но не отказываться же.
        В конце дня была вВолжске.
        Позвонила Владимиру Евграфовичу. Тот непонятно почему обрадовался, услышав ее голос. Ивновь предложил ночное рандеву. Почему бы инет, коли на пользу делу?
        Перед выходом на последний бой- она была уверена, что окончательное решение на за горами,- зашла кЕкатерине Андреевне.
        Та обрадовалась, обняла, поцеловала.
        - Я сразу втебя поверила!- сказала она.
        - Ой, рано!- перебила ее Ольга.- Вот выйдет Борис, хвалите сколько влезет.
        - Он выйдет,- убежденно сказала Семенова-старшая.- Не сегодня, так через неделю. Иэто будет твоя заслуга.
        - Не хотелось бы через неделю,- сказала Шеметова.- Вот пойду сейчас сКолышкиным бодаться. Он неплохой мужик, но фантастически упертый.
        Екатерина Андреевна уже знала про ночные вахты следователя.
        - С богом!- сказала она иперекрестила Ольгу.
        Потом все же не выдержала:
        - Вот освободим Бореньку, поедем кнам, вБордо. Мы, Борик, ты смужем. Ипару недель- ни очем не думая. Как Боренька говорит: встань рано утром, посмотри на море, ощути гроздь винограда на ладони… Нет, обязательно все вместе съездим.
        - С удовольствием, Екатерина Андреевна,- согласилась Шеметова. Сегодня унее был прямо день туризма. Влюбую сторону, ивсе бесплатно.
        Как стемнело, знакомой дорожкой пошла кКолышкину.
        У него диспозиция не изменилась: кабинет, стол, пишущая машинка на выломанном сиденье от мягкого стула. Впрочем, какая же это машинка- это машинище! Еще лет десять- ирабочий инструмент Владимира Евграфовича станет дорогостоящим музейным экспонатом.
        А пока он что-то долбил на ней ипри этом улыбался.
        - Пришли денежки, Владимир Евграфович?
        - Пришли, Ольга Викторовна.
        - А письмо от Незванова?
        - И письмо от Незванова пришло.
        - Ну так будем выпускать Бориса Семенова?
        - Чегож не выпустить? Ато набегут сюда страсбургские суды. Сделают Колышкина невыездным, вот ужас будет.
        Ольга невесело рассмеялась; она уже знала, что за последние двадцать пять лет упертый следователь не покидал Волжск ни разу. Бывший екатеринбуржец окал теперь неотличимо от здешних уроженцев. Отпуска проводил тут же, на маленькой дачке внизовьях.
        - Так выпустите или нет?
        - Конечно, выпущу,- уже всерьез сказал Колышкин.- Не видишь, постановление печатаю. Завтра утром заберешь арестанта. Ну, не ссамого раннего утра, часикам кдвенадцати подходи.
        - А можно посмотреть?- спросила Ольга.
        Колышкин внимательно на нее глянул. Однако увидел не недоверие ксебе, адетскую, ничем не скрытую радость. Еще пару раз тюкнул по клавишам ивытащил лист из задребезжавшей каретки.
        Ольга взяла его вруки. Руки дрожали.
        Все было, как договаривались.
        За изменением обстановки. Ввиду возмещения ущерба, отказа потерпевшего от преследования обвиняемого ивыезда обвиняемого на ПМЖ во Францию, всвязи счем его преступная деятельность на территории России становится невозможной. Нереабилитирующие обстоятельства тоже, ксожалению, никуда не делись.
        Но не это было главное. Главное было то, что завтра вполдень Борис покинет тюрьму. Ачто может быть главнее вжизни заключенного иего адвоката?
        - Теперь вы верите, что Семенов- не вор?- не удержалась, спросила Шеметова.
        - Этож не религия,- усмехнулся следователь.- Верю - не верю.- Инеожиданно добавил:- Я верю, что ты хороший адвокат.
        - Спасибо,- вспыхнула Шеметова.
        В устах Владимира Евграфовича это дорогого стоило.
        Уходя, обернулась кКолышкину.
        - А вы- хороший следователь. Всуде, конечно, буду драться. Но всегда буду вас уважать.
        - Спасибо на добром слове,- тепло улыбнулся он.
        На памяти Ольги- впервый раз за все время их встреч.
        Несмотря на поздний час, разбудила Семенову.
        Рассказала про завтрашний праздник.
        Та расчувствовалась. Сказала, что все равно теперь не уснет. Разбудила мужа, Машу ифранцузскую, вечно страдающую за Бориса юристку.
        Виктор Петрович мгновенно оделся, только дышал тяжеловато, разволновался сильно. Пришлось накормить его нитроглицерином. Но идею отказаться от ресторана категорически отмел. Это был иего праздник. Его сыночек вот-вот должен был выйти на свободу.
        Не пошли только Маша, хотела спать сильно, ифранцуженка, унее снова разыгралась мигрень. Наверное, опять думала отяготах арестантской жизни Бориса.
        Сидели вроскошном кабаке, сначала внемногочисленном окружении, потом ивовсе одни.
        Персонал беззаветно исповедовал принцип- до последнего клиента.
        Пили за Борю. За его родителей, наконец-то возвращавшихся кжизни. И, разумеется, за Шеметову, вернувшую им Бориса.
        - Вы- богиня юстиции!- галантно заявил Виктор Петрович.
        «Ну вот,- подумала Шеметова.- По краям- мышка ибогиня юстиции. Посередке- хороший адвокат. Так оно иесть».
        Перед последним тостом Екатерина Андреевна обещала ей навечно комнату вих большом доме. Она заслужила.
        Уходя, раздали всем сотрудникам ресторана замечательные чаевые.
        В общем, проснулась Ольга утром струдом. Зато вотличном настроении.
        Всем составом уехали ктюрьме. Шеметова пошла оформлять бумаги иждать подзащитного, теперь уже- бывшего. Семья разноцветной стайкой осталась прямо под корпусом тюрьмы, рядом своротами, на каменной, темно-коричневой брусчатке.
        Они слегка выступали стротуара на проезжую часть, но нечастые автомобили объезжали группу без возмущенных гудков. Встреча выпускаемого арестанта- святое дело ивРоссии всегда приветствуется.
        А вот иони.
        Ольга- веселая, крупная, активная. ИБорис- держит ее под руку, сутулится, не привык еще кяркому, хотя уже ине летнему солнышку.
        Увидел родных.
        Подбежал кматери, поцеловал ее. Потом поцеловал отца. Потом Машу. Идежурным поцелуем- юристку.
        - Все, ребята,- сказал он.- Я- свами!
        - Адвоката своего благодари,- сказала мама.
        - Это точно,- подтвердил папа.- Без нее бы- хана.
        Борис развернулся на сто восемьдесят. Посмотрел на Ольгу.
        Что-то произошло вего мозгу исверкнуло вглазах.
        Впрочем, это уже был не Борис. Это был Гамлет. Или Отелло. Или Ромео. Или их фантастическая помесь.
        Ольгу аж дрожь пробрала.
        И если честно, минуты на полторы она забыла даже про Олега Всеволодовича Багрова.
        Потому что Борис (Отелло, Гамлет, Ромео) подошел кней, преклонил одно колено, прямо на пыльную брусчатку, игромко, отчетливо произнес:
        - После того что вы для меня сделали, я просто обязан на вас жениться.
        Шеметову обдало жаром могучей артистической натуры. Кипением скрытого темперамента большого сердца.
        Не успела она ничего ответить, как Екатерина Андреевна не очень естественно засмеялась иутянула сына за собой вмашину.
        Ольга еще должна была остаться вСИЗО, буквально на пару минут, но ждать ее не стали- всемье такой праздник!
        Надо ли объяснять, что Шеметову так ине позвали отдыхать вбольшой дом на атлантическом побережье волшебной Аквитании? Инадо ли обвинять Машу втакой разумной предусмотрительности?
        Даже ее неизбывный оптимизм не помешал ей принять единственно верное решение.
        Зато Кочергина вела себя вполне по-пацански. Пацан сказал- пацан сделал. Впервую же «процессуальную» дырку они сОлегом уехали на Кубу, иэто были чудные десять дней!
        Что касается Семеновых, то Шеметова не обиделась.
        Было бы странно, еслиб родственники, едва-едва наладив свою спокойную жизнь, снова решили бы ею рискнуть.
        Да иОльгу, по трезвом размышлении, не тянуло на серьезные жизненные перемены. Однако она так ине смогла забыть ту внутреннюю дрожь ито внутреннее напряжение, когда Борис мгновенно сменил личину сутулого арестанта на благородный облик идальго.
        Примерно через пять часов она была вМоскве. Усталая, легла спать.
        Чуть позже пришел Олег Всеволодович. Жизнь снова стала ощущаться красивой, светлой иполностью наполненной.
        Для возвышенных иблагородных идальго вней явно не оставалось свободного пространства…
        Вместо эпилога. Опростом человеческом счастье
        …Сутра- прохладного, уже глубоко осеннего- все собрались вконторе.
        Все- это Гескин, работавший ныне по четыре часа вдень, акогда ибольше. Багров иШеметова, приехавшие на ее «жуке». Приковылявший на костыле Волик. Теперь на одном костыле, ане на двух, как раньше. Валентина Семеновна прибыла сразличными пирожками: капустная начинка, яйцо сзеленым луком, говяжий фарш сжареным белым луком ипросто скартошкой.
        Чай кипятили сразу вдвух чайниках, потому что список гостей на этом не исчерпывался: прибежал Антон, выбравший все-таки адвокатуру. Он очень понравился Гескину. Уже пошел процесс натаскивания, Багров даже ощущал иногда некую ревность.
        Приехали Ариэль иОльга Вейзеры. Оля- сзаметным животом, Арик- сдвумя огромными тортами.
        Последними прибыли Марина сМуной.
        Марина теперь лежала вЦИТО, вотделении реконструктивной хирургии кисти. Разумеется, «под прикрытием» веселой таджички. Перенесла уже семь операций, на кистях рук ипальцах. Еще несколько предстояло. Зато вкачестве приза впереди неясно замаячила виолончель.
        Муна же, тепло улыбнувшись Гескину, сразу подсела кВалентине Семеновне- им было что обсудить вобласти кулинарии.
        Похоже, все свои были всборе. Вхорошем настроении, добром здравии исбольшими планами на будущее.
        Это иесть простое человеческое счастье.
        notes
        Примечания
        1
        См.: Гольман Иосиф. Защитница. Любовь, ненависть ибелые ночи ().- Здесь идалее примеч. автора.
        2
        См.: Защитница. Любовь, ненависть ибелые ночи.
        3
        Именно всудебном участке мировыми судьями слушаются дела по мелкому хулиганству.
        4
        См.: Защитница. Любовь, ненависть ибелые ночи.