Зависимые Элен Гома
        Она не предполагала, насколько соблазнительным может быть бывший парень старшей сестры. Он не подозревал, что можно быть настолько одержимым одной единственной девушкой. Все, что нужно Джереми — это Эви. Все, чего хочет Эви — чтобы не было никакого прошлого.
        Элен Гома
        Зависимые
        Глава1
        Эви
        —Эви, поторапливайся!
        Голос моей старшей сестры снова врывается в мое сознание, заставляя отвлечься от учебников, в полном хаосе разбросанных на кровати. Черт, я обещала ей быть готовой еще пятнадцать минут назад.
        Я уныло окидываю взглядом открытые книжки, вздыхаю и заставляю себя сползти с кровати, чтобы переодеться, пока Джекки меня не прикончила. Не то, чтобы я жаждала знаний настолько, чтобы отказываться от вечеринки. Но посидеть над учебниками мне и правда не помешало бы. Не хотелось составить о себе неверное впечатление перед началом экзаменов.
        Только две недели как я переехала вЛос-Анджелес, а мне уже посчастливилось искать новых друзей в новом университете, знакомиться с нашими новыми соседями, а теперь еще друзья Джекки устраивали помолвку именно в тот самый момент в моей жизни, когда процент нового и так перешагнул все допустимые пределы.
        Я остановилась перед открытым шкафом.
        —Молю в последний раз, оставь меня дома, — завываю я громко. — Пожалуйста, — добавляю на всякий случай, все еще надеясь на чудо.
        —Давай же, Эви, не вредничай. Будет весело.
        —Я не успеваю запоминать лица новых людей, как они сменяются другими еще более новыми. Я серьезно, это перебор.
        Джекки врывается в мою новую комнату, шерстит в моем новом шкафу, мы обе смеемся и шутим по этому поводу, затем выбираем мне прямое шелковое платье нежного оттенка в бельевом стиле. Тоже новое, кстати. Затем я распускаю по плечам свои волосы, крашу губы блеском, в то время как она сует мне нюдовые лодочки под ноги.
        Была, не была. Может и правда будет лучше со всеми уже познакомиться, покончить с этим и жить в нормальном ритме. А зная мою сестру, можно было сразу предположить, что выбора у меня, в общем-то, и не было изначально.
        Странно, но все это звучит, как занудство, что на меня совсем не похоже. Натянуто улыбаюсь себе в зеркале и еще раз списываю все на перенасыщенное переменами последнее время.
        Вот мы уже садимся в такси, за окном начинают быстро мелькать огоньки ночного города, нового и непривычного для меня, но я почему-то уверена, что полюблю его. Его и нашу квартиру, которую подарили нам родители перед тем, как отправиться в долгосрочный круиз. Та каморка, в которой жила Джекки до моего приезда, была чересчур маленькой и больше походила на мастерскую. Моя сестра будущий великий художник, между прочим.
        Так вот, вместо того, чтобы оставить меня одну дома, папе пришла в голову гениальная идея — воссоединить нас с сестрой, чтобы мы приглядывали друг за другом. Ну иКалифорнийский университет выступил в главной роли, конечно же.
        Все посчитали это решение прекрасной возможностью. За исключением меня. Я пока еще не поняла, как повлияет этот переезд на мою жизнь.
        Я разглядываю свои ногти, пока моя сестра копается в своей сумочке, затем выуживает оттуда пиликающий телефон и радостно мне сообщает, что нас все заждались.
        Мы направляемся домой кЙену иМелиссе, где и состоится их помолвка. Я столько слышала о друзьях Джекки и ее бывшем парне, который, кстати, тоже там будет, что не видела необходимости с ними знакомиться лично. Серьезно, я бы лучше написала эссе к понедельнику.
        —Когда я стала такой занудой? — фыркаю я вслух на свои умозаключения. На что моя обожаемая сестра сразу же находит что сказать, вспоминая наше детство. Я толкаю ее в плечо, смеясь и показывая язык.
        —Очень по-взрослому, Эвелина, — копирует она мамину интонацию.
        —Эй, мне двадцать. Мне можно.
        Я еще раз показываю ей язык, и мы обе заливаемся хохотом.
        На вечеринке немного людей. Как объясняет мне Джекки, только самые близкие.
        Вопрос: что я здесь забыла?
        Я знакомлюсь с очаровательной Мелиссой, чье лицо светится счастьем. Мы весело болтаем о женском, когда к нам присоединяется ее жених. Черт, Йен и правда красавчик. Не удивительно, что глаза его будущей жены не могут от него оторваться ни на секунду.
        Как и предполагала, я слышу о том, как много они обо мне знают благодаря моей сестре, интересуются, нравится ли мне Калифорнийский университет, и тому подобное. И на удивление, мне комфортно.
        До определенного момента…
        —Ну наконец-то, чувак! — Йен направляется к мужчине, только что вошедшему в дверь, хлопает его по плечу и объявляет всем, что последний гость прибыл.
        Тот широко улыбается всем присутствующим, отчего мне становится не по себе. А когда они оба направляются к нам, чувство тревоги во мне только нарастает.
        Я не успеваю понять, что со мной происходит, как мужчина обнимает Мелиссу, целует в щеку мою сестру и останавливает взгляд на мне, протягивая руку.
        Нет, нет, нет. Дотронувшись до нее, я рискую получить сердечный приступ.
        Во рту пересохло, я сглатываю комок и замечаю, что его рука все еще висит в воздухе, а голова наклонена на бок, видимо, чтобы с высоты его роста суметь разглядеть, что не так с этой дурочкой, которая я. Боже.
        —Я Джереми.
        Господи, лучше бы он молчал. Потому что его голос заставляет меня чуть ли не подпрыгнуть от испуга.
        Подождите, что?
        Ах, Джереми, ну тогда все понятно. Джекки предупреждала, что он нечто. Хотя нечто, это слишком мало для черноволосого красавца внушительного телосложения с озорными искорками в завораживающих зеленых глазах и широченной белозубой улыбкой.
        Уверена, что можно запросто треснуть, если попасть к такому в объятия.
        Чувствую легкий толчок в бок от своей сестры и прихожу немного в себя. Вкладывая свою ладонь в его руку, произношу:
        —Эвелина.
        Его смуглые пальцы слегка сжимают мои и тут же отпускают. Он бормочет что-то похожее на то, что ему приятно со мной познакомиться. В чем я лично сильно сомневаюсь после того, что устроила. Ну да ладно. Если мы больше никогда не встретимся, он, в конечном счете, забудет об этом.
        Дожидаюсь в легком оцепенении, когда он и влюбленная парочка отвлекутся на других гостей, поворачиваюсь к своей сестре.
        —Ты вышла живой из этих отношений? — шепотом кричуя.
        Джекки смеется, наивно полагая, что я прикалываюсь. Хотя мне на самом деле не до шуток. После того, что устроили мои гормоны, я серьезно хочу выяснить, что такого в этом пугающе-сексуальном мужчине.
        В теории, конечно же.
        И да, переезд вЛА не был такой уж плохой идеей, если здесь по два красавчика на один квадратный метр.
        Я все еще стою и пялюсь на свою сестру в ожидании какой-нибудь реакции на мой жизненно важный вопрос.
        —Он очень притягательный, но не для хороших девочек. Для хороших девочек он — верная погибель. Впрочем, по нему и так это видно. Так что закрой свой изумленный рот и давай веселиться.
        Джекки наполняет бокал шампанским и протягивает мне.
        Одним глазом наблюдаю, как Джереми в другом конце гостиной смеется от всей души, разговаривая с кем-то. На погибель как-то не очень смахивает.
        Невольно улыбаюсь тоже. Перевожу взгляд на сердитое выражение лица моей старшей сестры.
        —Что?
        —Сотри глупую улыбку со своего лица. Я серьезно. Он ужасен. Именно поэтому у нас ничего не получилось.
        —Но ты общаешься с ним.
        —Он хороший друг.
        —И он целует тебя при встрече.
        —Он целует друзей при встрече.
        —И он до сих пор тебе нравится! — смело предполагаю, цокая по ее бокалу своим. — Может…
        —Не может, — смеясь, говорит она. — Прошу, Эви, забудь об этом. Ни себе, никому из всех кого знаю и хоть немного люблю, не пожелаю влюбиться в него. Заведомо проигрышное мероприятие. Этот очаровательный негодяй просто восхитительный друг, но так же восхитительно легко он забывает о той, которая минутой раньше встала с его постели. Хорошо, что я вовремя в этом убедилась, и, как ты говоришь, вышла живой из этих отношений.
        Она смотрит на меня в упор и повторяет:
        —Просто забудь.
        —Ладно. Мне не так уж интересны ваши взрослые проблемы. — Слово «взрослые» я беру пальцами в кавычки и смеюсь. — Слишком много драмы.
        Джекки обнимает меня за плечи, и мы идем в толпу гостей. Как раз Йен начинает свою речь о том, как ему повезло с невестой, как он рад видеть всех у них дома. Все начинает вертеться вокруг виновников торжества, льется шампанское, звенят бокалы, вокруг смех, радость, улыбки, поздравления.
        —Красивое платье, — бормочет кто-то за моей спиной так, чтоб это могла слышать только лишь я. — Похоже на нижнее белье.
        Я слышу смешок?
        Поворачиваюсь, полная решимости съязвить, как следует. Но когда вижу, кто стоит ко мне вплотную, тут же захлопываю рот и возвращаю свое внимание в центр гостиной, где моя сестра произносит речь. Демонстративно игнорирую Джереми. На самом же деле, пытаюсь выиграть время.
        По коже несутся мурашки, когда до моего обоняния доходит терпкий аромат мужчины, стоящего неприлично близко. Я чувствую его дыхание на своем плече, когда он снова произносит:
        —Извини, не хотел тебя обидеть. Платье и правда красивое.
        —Эм, поздравляю, ты знаешь толк в женской одежде, — шиплю я в ответ.
        А что еще я могу на это ответить? Спасибо? Ну, может быть и стоило сказать спасибо.
        Кожей чувствую, как он улыбается, и поворачиваюсь, чтобы в этом убедиться.
        Ну конечно. Самодовольная улыбка делает его лицо еще красивее. В одно мгновение я успеваю растаять и снова обледенеть.
        —Боюсь, что только в белье, — он пожимает плечами. — Оно и правда похоже на…
        —Эй, ну хватит уже! Ни слова больше про мое платье.
        —Я шучу, ладно? — шепчет он, улыбаясь.
        Теперь уже я пожимаю плечами и отворачиваюсь от него.
        Так мы и стоим в кругу с остальными гостями, смеемся, аплодируем, делаем то же, что и все присутствующие. Только я еле дышу, натянутая, как струна, боясь пошевелиться, чтоб не коснуться его случайно, а он, как назло, находится слишком близко ко мне, но так, что я не могу его увидеть, если только не повернусь.
        Я не повернусь. Мне не за чем его видеть.
        Достаточно того эффекта, который он на меня производит тем, что просто стоит за спиной и дышит на мои плечи.
        Просто стоит рядом. Просто бывший парень моей сестры. Просто мне не по себе и пора делать ноги.
        Глава2
        Джереми
        Просыпаюсь утром от похмелья. Как это обычно бывает по выходным. Ну а выходные у меня тогда, когда я так решу. В этом весь кайф быть главным. В компании, в собственной жизни, в постели, чего уж там.
        Треск в голове дает мне понять, что сейчас не лучший момент для философских рассуждений. Черт. Надо бы выпить кофе.
        Только собираюсь открыть рот, чтобы позвать Дороти, но продрав глаза и увидев вокруг себя комнату для гостей, вспоминаю, как Йен, Мелисса и я сидели на кухне, когда все разошлись, и пили «Джек Дениэлс» во втором часу. Соответственно, домой я не поехал. Или я один пил, а эти двое мозолили мне глаза своими обнимашками.
        Это не важно. Важно лишь то, что делать этого не стоило. Особенно после шампанского. Кстати, та малышка с бокалом шампанского впереди меня, исчезла, я и глазом не успел моргнуть. А может, ее там и не было. Учитывая мое состояние, вполне возможно, что она мне померещилась.
        Встаю под холодный душ. Поднимаю лицо навстречу ледяному напору, который делает свое дело. И вот я уже не умирающий кусок дерьма.
        Надеваю вчерашние шмотки и выхожу из комнаты.
        С кухни доносятся соблазнительные ароматы. Как всегда иду на запах. У них всегда так пахнет по утрам. Мне ли не знать. Мелисса печет оладьи, пока мой друг подкаблучник раскладывает яичницу по тарелкам. Качаю головой и усмехаюсь.
        —Я за то, чтобы повысить золушке жалование, — киваю в сторону Йена. — Ты как, Милли, согласна?
        —Доброе утро.
        Мелисса смеется. Мы втроем усаживаемся за стол.
        —Тебя никто не спрашивал, придурок. Скажи спасибо, что мы не вышвырнули твою пьяную задницу ночью на улицу, а любезно отволокли на кровать. Хоть ты этого и не заслуживаешь. — Он смеряет меня своим грозным, как он думает взглядом. Так страшно мне еще никогда не было. — И вот еще что, я голосовал за то, чтобы затолкать тебя в лифт и нажать на кнопку, а там, будь что будет. Так что благодари не меня.
        —Спасибо, Милли, — произношу с широкой улыбкой, макая оладьи в клубничный джем.
        —Всегда пожалуйста.
        —Это потрясающе вкусно. Если бы этот мудак так не торопился тебя окольцевать, то, в конечном счете, это сделал бы я, — продолжаю я с набитым ртом, наслаждаясь сладким вкусом.
        Судя по застывшим лицам моих друзей, я несу что-то не то. На несколько секунд они оба перестают жевать, переглядываются друг с другом. По кухне разносится хохот.
        —Что? Я и правда мог бы отдать жизнь за вкусняшки. — Мой голос серьезен, как никогда. А эти двое продолжают покатываться со смеху. Двухголовый змей, а не парочка, ей богу. — Идите к черту.
        —Извини, — говорит Милли, вытирая слезы. — Женатый ты — это что-то из области фантастики. И мы оба это знаем, не так ли?
        Я задумываюсь на мгновение. Она права. Единственный человек, с которым у меня могло что-то получиться — это Джекки. И если уж с ней в моей голове ничего не перевернулось, то шансов нет. Остается наслаждаться полигамной жизнью. Чем я и занимаюсь.
        —Раскусила.
        —А если бы ты был готов потерять свободу ради женщины, которая умеет готовить…
        —Умеет готовить десерты, — поправляюя.
        —То, у вас сДороти уже был бы полный дом детишек.
        Каким-то чудом кусок теста проваливается туда, куда нужно, и я не падаю в припадке удушья. Я иДороти? Слова Мелиссы теперь будут преследовать меня в ночных кошмарах.
        —Ладно, с меня, полагаю, хватит. Что у нас следующее на повестке дня?
        После веселого утра в кругу друзей, мы все собираемся по своим делам. Йен встает из-за стола и целует свою будущую жену.
        —Я в компанию. Вечером встретимся в спортзале? — обращается он ко мне.
        Я качаю головой.
        —Я пас. И ваша вечеринка всему виной. Увидимся там в среду.
        —Хорошо. В среду ты не отмажешься.
        Да, потому что это не реально.
        —А я обещала Джекки заглянуть к ним сЭви в новую квартиру. Надо помочь разобрать кое-какие коробки.
        Эви… Эви… раздается пульсом в моей голове. Эви. Тонкие бретельки, золотистые волосы…
        —Эвелина? Малышка в скользком платье и правда была здесь?
        Мелисса вопросительно смотрит на меня. Я пожимаю плечами.
        —Я просто думал, что она мне померещилась. Ничего особенного.
        —Ничего удивительного, я бы сказала. И… скользкое платье? — Ее брови сходятся на переносице. Девчонки слишком уж цепляются к словам.
        —Нижнее белье это, а не платье.
        —Так ты у нас модный критик.
        —Угу. Мне уже говорили что-то типа того.
        —Подбросить тебя? — орет Йен из гостиной.
        Я быстро соображаю, что не готов еще сесть за руль. Забрасываю тарелку в раковину, благодарю Милли за завтрак и догоняю его на лестничной площадке.
        Удивительно, как эти двое все еще терпят меня. Сколько раз мы засиживались допоздна, мне было лень ехать домой, и я оставался. И каждый чертов раз Йен бубнит что-то по этому поводу. АМелисса готовит завтрак. И я чувствую себя в их квартире даже больше, как дома, чем в собственном доме. Мой дом — это скорее место, где хранятся мои вещи. Большое такое хранилище хлама.
        —Так ты домой?
        —Да, надо прийти в чувства и переодеться перед встречей сКэролайн Линн.
        —Ты уже добрался до журналисток? Неплохо.
        —Заткнись. Она пишет статью о«Холдер Реалти». Я обещал ей рассказать о том, как продал первый дом в шестнадцать лет, и с тех пор был единственным, кто несет ответственность за фирму, потому что остальным было насрать. И что скрывать, я отлично справился в одиночку — говорю не без самодовольства.
        —И ты, конечно же, все приукрасишь, чтобы с ней переспать по окончании интервью.
        —Ты закатываешь глаза? — Я смеюсь и выталкиваю его из лифта. Гребаный Йен Картер закатывает глаза. Это было бы очень смешно, если бы не выглядело так нелепо. — Мне не надо напрягаться для этого. Ты же знаешь, что я неотразим. И я не буду с ней спать. По крайней мере, пока она не напишет статью.
        —Ты так предсказуем, что даже скучно.
        —Думаешь, я скучный? О, пожалуй, я вас удивлю объявлением о помолвке, скажем так… никогда.
        Я бросаю ключи отПорше Саймону, который уже знает, что это означает. А означает это то, что пока я не в кондиции добираюсь домой своим ходом, мой авто доберется туда своим.
        —Доброе утро, мистер Холдер. Сварить вам кофе? Могу испечь кексы, если хотите.
        —Да, спасибо, Дороти. Насчет кофе. Кексы не надо.
        Ну вот, благодаря Мелиссе, я теперь шарахаюсь от любимых кексов. ИДороти.
        Потрясающе.
        —Большое спасибо за интервью, мистер Холдер.
        Кэролайн Линн улыбается мне обворожительной улыбкой хищницы.
        —Раз уж официальная часть закончена, можете звать меня Джереми. — Смотрю на часы. Честно говоря, я немного заскучал. — У меня есть время пообедать где-нибудь недалеко, если вы заинтересованы.
        Конечно, она заинтересована. За прошедшие два часа, она разве что не сняла трусики и не залезла мне на колени. То она играет со своими волосами, то невзначай роняет ручку и наклоняется за ней, демонстрируя мне и так открытое декольте. Она видимо не знает, что меня не пришлось бы уговаривать на такие вещи, если бы я рассматривал ее как сексуальный объект. Но, откровенно говоря, я проголодался, а есть в одиночестве — не самое мое любимое занятие.
        Я веду ее в небольшую кофейню. Мы садимся у окна, делаем заказ. И тут я замечаю милое лицо с вчерашней вечеринки. Она сидит с парнем и о чем-то увлеченно рассказывает ему. А этот мудак пялится на ее сиськи. Ни на красивое личико, ни на золотистые волосы, собранные в хвостик, ни на то, как искрятся ее глаза. На сиськи. Животное.
        Мое настроение улетучивается. Я смотрю и жду, когда же глаза этого недоумка, наконец, поднимутся к ее лицу. Кэролайн машет перед моими глазами чем-то. Придурок отрывает-таки свой взгляд от прелестей Эви и кладет свою руку на ее ладонь. А я, наконец, могу оторвать свой взгляд от них.
        Эвелина.
        Вспоминаю, как она назвала мне вчера свое имя. И выглядела смущенной при этом.
        —Прошу прощения. Увидел кое-кого. Ты что-то говорила?
        Кэролайн меня, конечно же, прощает и продолжает рассказывать о том, почему распался ее первый брак. Я смотрю на нее и думаю совсем о другом. Какого черта мне не наплевать. Кто на кого не так смотрит. Какое мне дело? Но дело почему-то есть. Я бешусь. Исподлобья поглядываю на дальний столик, в то же время поддерживаю беседу за своим.
        И это оказывается не просто. Поэтому с облегчением воспринимаю новость о том, что Кэролайн срочно вызывают в редакцию. Она посылает мне многозначительный взгляд и уходит.
        Я, конечно, остаюсь. Не спеша доедаю свой обед, оставляю деньги на столе, но продолжаю сидеть, как прикованный.
        Она так мило улыбается, пока он шепчет ей что-то на ухо. Можно подумать, это что-то, чего она еще не слышала. С ее-то внешностью, парень, ты по-любому будешь банальным. Начинаю даже сочувствовать ему немного. Ровно до того момента, как улыбка сползает с ее лица и она наклоняется вперед, чтобы сбросить его лапу со своих плеч.
        Внутри меня все напрягается.
        Ублюдок не унимается, и следом его рука ложится уже на ее талию. Она явно не согласна с его настойчивостью и пытается ее убрать, тщетно стараясь отлепить его пальцы от себя. Но кретин прижимает ее к себе еще сильнее. Она отпирается. До него, похоже, не доходит. Еще немного и…
        Свидание окончено.
        С шумом отодвигаю стул, привлекая этим самым всеобщее внимание, и направляюсь к ним.
        Глаза Эви распахиваются, когда она меня узнает. И их возня наконец-то прекращается.
        —Привет, малышка. Идем со мной. — Я протягиваю ей руку и наблюдаю миллион эмоций в ее взгляде. Страх, удивление, облегчение, даже радость. Она смотрит то на мою руку, то на своего парня, затем снова на меня. Сомнение…
        Я подмигиваю, и она решается.
        Чувствую облегчение. Черт. Она в безопасности. Знай Джекки, что я мог помочь ее сестре и не помог, прощайте мои яйца. Только поэтому.
        Глава3
        Эви
        Понимать, что происходит, я начинаю слишком поздно. Моя ладонь в его ладони. Обжигающее прикосновение. Недоумение на лице Паркера и спокойное ликование Джереми Холдера.
        Если такое вообще возможно.
        Его тело лениво расслаблено, лицо остается непроницаемым, но вот глаза. Сглатываю комок, начинаю паниковать, не решив еще для себя, кто из них более безобидный. Паркер, который решил распустить руки на первом свидании? Придурок. Если я уйду сДжереми, сам виноват.
        Если? По-моему, Джереми уже все решил, а я и рада стараться. Схватилась за его руку, как за спасательный круг, хотя сама в ужасе от собственных ощущений, которые дарит мне это прикосновение.
        Злюсь на своего сокурсника за то, что подставил меня под удар этих пугающих глаз. Джереми… бывший моей сестры, хорошо обеспеченный и слишком избалованный женским вниманием, взрослый сексуальный красавец. Черт!
        Паркер первым нарушает слишком уж затянувшийся драматичный момент.
        —Это еще кто? — обращается он ко мне. На что я успеваю только открыть рот и неуверенно пожать плечами. Я, черт возьми, не знаю, как относиться к этому человеку. И уж тем более, не знаю, как назвать его по отношению ко мне. Хотя какого черта я тут теряю дар речи. Он мой знакомый. Почему хорошие идеи приходят, когда уже слишком поздно?
        —Считай меня ее старшим братом, — произносит низкий уверенный голос.
        Братом? Хм, интересно.
        —Кто называет свою сестру малышкой? — ехидно подмечает Паркер себе под нос. Конечно, он понимает, что никакие мы не родственники. Но, тем не менее, остается сидеть на своем месте, и даже продолжает трапезу. Я снова разочарована. Не такой уж я ценный приз, чтоб за меня бороться.
        —Мы очень близки, — улыбается Джереми, подтягивая меня ближе к себе. — Похоже, он единственный, кто от души забавляется этой ситуацией. Ну, хоть кому-то здесь весело.
        —Идем, — говорит он. — Я отвезу тебя домой.
        Ненавижу Паркера за то, что он предпочел мне пиццу. Ненавижу себя за то, что так жалко выгляжу. И неожиданно благодарна Джереми за то, что он уводит меня отсюда.
        Пока я иду за ним к выходу из кафе, все еще держась с ним за руку, успеваю поразмыслить над тем, что хорошо было бы иметь такого брата на самом деле. Он просто появляется в нужный момент в нужном месте, защищает тебя от трусливых мудаков, отвозит домой. Одним словом, заботится о тебе. Да это потрясающе.
        —Это твой парень, малышка? — оборачивается Джереми после того, как открывает переднюю дверцу белого Порше. Вау! — Давай, забирайся.
        —Я думала, что он мог бы им стать. — Я усаживаюсь на сиденье и растворяюсь в тонком мужском аромате, мягком велюровом кресле и окружающей роскоши.
        Он кривится, усаживаясь за руль.
        —До того, пока он не наделал глупостей, конечно, — оправдываюсь я. И он смеется в ответ. Почему я ищу его одобрения?
        —Его можно понять, — говорит он. — Ты красивая, Эвелина.
        —Ты помнишь, как меня зовут? Ого, — шучу я. — Я думала, что ты не обременяешь себя такими вещами, как запоминание имен. Ведь есть одно универсальное «малышка».
        Он улыбается, глядя в стекло заднего вида. Я могу нагло его рассматривать, пока он занят дорогой. Но для начала не могу оторвать глаз от его улыбки. Так просто и по-настоящему, мы едем в его крутой машине и разговариваем о всякой ерунде. Да, Паркер теперь это полная ерунда. В сравнении-то с этим.
        Руки на кожаном руле, взгляд перемещается от одного зеркала к другому, то и дело, захватывая и меня в свое поле зрения. На эти мгновения я замираю, как будто меня ставят на паузу. Эта улыбка, обнажающая белые зубы. Черные волосы в легком беспорядке, как будто он только что встал с постели. Верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты, рукава закатаны, джинсы, натянуты на бедрах.
        Феноменально!
        Я воспринимаю его, как какую-то диковинку. Изучаю, разглядываю, ловлю каждую мельчайшую перемену в выражении его лица. Внезапно мне становится стыдно за то, что он видел в кафе. Мне не хочется быть такой в его глазах. Просто глупая девчонка, не разбирающаяся в парнях и в их намерениях, к тому же не умеющая за себя постоять. Наивный ребенок. Нормальное такое впечатление.
        —Вообще-то я никого и никогда так не называл.
        —Обманывать не хорошо.
        —Эй, кем ты меня считаешь? — игриво возмущается он.
        —Ну, я много о тебе знаю, — пропеваю я, припоминая, сколько всего мне рассказывала Джекки.
        —Тогда ты должна знать, что я не лгу.
        —Совсем?
        —Совсем немного. — Он улыбается, и я забываю, о чем наш разговор. — У тебя другие сведения на мой счет?
        —Нет.
        Действительно, нет. Каким бы ловеласом он не был, он, вроде как, и не пытается это скрывать. По рассказам моей сестры, он честно старался построить с ней серьезные отношения, и так же был честен, когда у него это не получилось. И даже после такого Джекки всегда говорит о нем, как о хорошем и надежном человеке.
        Или она до сих пор его любит, или он на самом деле такой.
        —Тогда почему я? Почему ты называешь меня так?
        —Потому что ты — малышка, Эви. Просто поверь мне.
        Из его уст мое имя и мое новое прозвище звучат одинаково горячо. В груди разливается тепло. Я отворачиваюсь к окну, чтобы не провоцировать себя еще больше.
        —А как насчет тебя?
        Вопросительно смотрю на него. Я все время теряю нить нашего разговора, отвлекаясь на другие вещи, такие как его губы или пожар в моем теле, например. Вот же черт.
        —Можешь приврать? Ради благой цели, конечно.
        —О, насчет этого. Не говори Джекки, что вырвал меня из лап моего придурка — сокурсника. И вообще не говори, что мы случайно встретились.
        —Все понятно, — ухмыляется он.
        Ну, нет же. Я не врушка, какой он меня теперь считает. Просто…
        —Это ради благой цели, между прочим. Не хочу ее беспокоить, — оправдываюсья.
        —Конечно-конечно. — Его смех ласкает мой слух, я не могу не улыбаться в ответ. — Так ты скажешь мне, куда мы едем или тебе нравится бесцельно кататься со мной по городу? Если хочешь, я могу показать тебе достопримечательности…
        —Что? Я думала, ты знаешь наш адрес.
        —Конечно же, нет.
        И вот я снова выгляжу как полная дура, уверенная в том, что он везет меня домой, в то время, как я даже не назвала ему адрес. Я закрываю лицо руками, пытаясь скрыть свой стыд, но тут чувствую, как он трясется от беззвучного смеха, и тоже начинаю смеяться так, как никогда наверно не смеялась за всю свою жизнь.
        —Ты мог бы спросить адрес, вместо того, чтобы попросту тратить бензин и свое время на меня. — Мне с трудом удается произнести это, подавляя смех.
        Мне так весело, что совершенно наплевать уже на манеры и внешний вид. Мои волосы наверняка растрепались из-за того, что я мотаю головой и трусь ею о мягкий подголовник, мои колени то и дело норовят подтянуться к груди, чтобы я сложилась пополам и успокоилась уже наконец. К счастью, юбка сарафана и пристегнутый ремень безопасности не дают мне пуститься во все тяжкие, кататься по всему салону его авто и дрыгать ногами в припадке, как ребенок.
        Какого черта со мной происходит и когда уже, наконец, это закончится, потому что моя челюсть уже болит. Джереми тоже держится за свою, разминая лицевые мышцы, по всей видимости. Он выглядит более адекватным. И уж конечно более красивым, чем придурошнаяя.
        —Ты права. Я мог бы. Но не хотел, если честно.
        Мгновенно затихаю, прочищаю горло и лезу в свою сумочку за ежедневником. К своему стыду, которого сегодня выпало немало на мою долю, я все еще не запомнила адрес нашей сДжекки квартиры. Потому что, ей по пути заезжать за мной в университет почти каждый день. И у меня просто еще не было необходимости в этом.
        Если даже я не знаю свой собственный адрес, с чего я решила, что Джереми должен его знать? Боже, какая я идиотка. Скорее бы этот безумный день закончился. А лучше бы его и вовсе не было.
        Нет, пусть все было бы по-другому. Я красивая и одинокая случайно встретилась бы с ним в кафе, мы бы разговорились, попили бы кофе, и он узнал бы меня нормальную, умную, владеющую собой. Но нет же! В первую нашу встречу я зависла в пространстве, когда он пытался узнать мое имя. Потом он видел, как меня лапал Паркер, и ему пришлось меня спасать. Теперь я впадаю в припадок от смеха над собственной глупостью. И все это на глазах у самого красивого парня воВселенной!
        И тут он говорит, что не хотел везти меня домой сразу. Почему? Я бы с собой вообще связываться не стала.
        В легком оцепенении роюсь в сумочке трясущимися руками. То ли на меня действуют его последние слова, то ли он сам, то ли у моего тела остаточная реакция после дикого хохота. В общем, нахожу я свой блокнот. Аллилуйя! Называю адрес, закрываю сумку, рот, глаза, откидываюсь на спинку и молю бога поскорее доставить меня домой.
        —Все хорошо? — интересуется он.
        Я вздрагиваю.
        —Да. Просто не думала, что способна на такое, — устало отвечаю.
        —Что ты имеешь в виду?
        —Все. Вообще все. Не помню, когда в последний раз так смеялась.
        Он снова очаровательно ухмыляется.
        Я замечаю, что мы остановились у моего дома. И такое чувство, что у меня нет сил двигаться, а уДжереми говорить. Его голос звучит тихо, а слова произносятся медленно. В прочем, у меня те же ощущения.
        —Если тебе это поможет, я не помню, когда в последний раз настолько хорошо себя чувствовал с кем-то.
        —Ты, конечно же, шутишь.
        —Да нет же. Позавчера я думал, что ты ледяная, как и твоя ночная сорочка, в которой ты была на вечеринке…
        —Это платье.
        —Тебе меня не переубедить. И я не об этом. Так вот, ты не такая.
        —О, давай не будем обо мне. Я боюсь даже представить, какой ты меня видишь.
        —Милой, веселой и по-настоящему живой. — Его пальцы касаются моего подбородка, слегка поглаживая его. — Ты замечательная,Эви.
        Закусываю губу в блаженстве.
        —Мне лень спорить сейчас. И мне пора домой.
        Отстегиваю ремень.
        —Не забудь, что ты меня не видел сегодня, — говорю, выходя из машины, затем оборачиваюсь, чтобы закрыть дверцу. — А еще лучше, забудь, что видел.
        Он снова смеется. Я улыбаюсь и спешу скрыться с его глаз, в то время как сама наблюдаю через стеклянную входную дверь, как он отъезжает от дома.
        Глава4
        Эви
        Джекки мечется по квартире, спотыкаясь о не разобранные до сих пор коробки. Устраиваюсь на диване, подпираю щеку, все внимание на нее. Это может быть надолго.
        —Остановись и попробуй подумать, где бы ты пряталась, если бы была красной помадой.
        —По всей видимости, там, где меня никто не смог бы найти. Вот черт! — Она бьется ногой о деревянные полки, и мы обе кривимся от ее боли. — Напомни мне попросить ребят собрать этот чертов шкаф.
        —Ребят?
        —Можно попросить Йена, Джереми, еще кого-нибудь, не знаю. Мне просто надоело спотыкаться о свои вещи и об этот шкаф. И совершенно без разницы, кто мне в этом поможет. Надо не забыть об этом в следующие выходные.
        От упоминания его имени напрягаюсь. С чего бы это?
        —А что будет в следующие выходные? — интересуюсь с напускным безразличием. Можно было бы еще и зевнуть до пущей достоверности, но я и так чувствую себя по-идиотски.
        —Вот ты где! — восклицает Джекки, перерыв половину коробок, и убегает в свою комнату. — Извини, Эви, потом поболтаем. Если я опоздаю на эту встречу, не видать мне выставки, как собственных ушей. Этот мистер Коул тот еще засранец. — На лету она хватает сумочку, ныряет в черные туфли и посылает мне воздушный поцелуй красными губами. — Пока-пока!
        —Пока-пока, — машу ей я. — Удачи там.
        Обвожу ногтем узорчики на своем сарафане, кропотливо повторяя все незамысловатые линии. Интересно, что будет в следующие выходные. И как это Джереми придет сюда, чтобы собрать шкаф? К нам домой. В своих джинсах и с растрепанными волосами. Улыбаюсь. И воображаю, как даю себе кулаком в челюсть за это.
        Серьезно, этот человек в моих мыслях лишь потому, что мы расстались с ним около часа назад. Совсем скоро это пройдет.
        Решительно настроившись забить свою голову чем-то более полезным, вовремя вспоминаю, что завтра тест по социологии. С этим переездом, я, кажется, многое пропустила. Но это никак не должно отразиться на моем результате завтра. Плохая успеваемость для меня непозволительная роскошь. Всегда.
        Позже я планирую проштудировать вопросы, которые записаны в моем ежедневнике. А пока решаю помочь сестре разобрать пару коробок, иначе мы будем спотыкаться о них еще не один месяц. С такой занятостью, я удивляюсь, как она успевает встречаться с друзьями по выходным.
        Гррр. Вот на чем бы я ни концентрировалась, все сводится к одному. К друзьям Джекки. Точнее, к одному из них.
        Все воспоминания не дают покоя, пока они свежи. Это нормально. Я мастер убеждать себя в чем-то далеком от истины, если мне это необходимо.
        Первая коробка набита косметикой. Это именно та несчастная коробка, которая была перетрушена ни один раз, пока не нашлась красная помада. Кто вообще зацикливается на цвете помады перед деловой встречей с«тем еще засранцем мистером Коулом»? Погодите-ка. В этом определенно что-то есть. Джекки-Джекки.
        Закусываю губу в предвкушении пикантных подробностей, как в старые добрые времена, до переезда Джекки вЛос-Анджелес.
        Аккуратно размещаю ее косметику на туалетном столике, что-то отправляется в ящик, что-то красиво расставляю на подставке. Вспоминаю, как выпрашивала у нее тушь, пока мама не видит, чтобы сбегать на вечеринку кКелли Престон в девятом классе. Джекки из тех сестер, которые прикрывают твою задницу от родителей, но могут легко надрать ее сами, если опоздаешь к назначенному времени. Ухмыляюсь сама себе. Благодаря нашим махинациям, мама, наверное, до сих пор считает меня девственницей.
        Я, конечно, очень люблю родителей, но у меня всегда было такое чувство, что они не знают меня совершенно. Джекки прикрывала меня, да, но я уверена, если бы они заподозрили, что я сбегаю по ночам на вечеринки, то представили бы, что это не так, и дело с концом.
        Внутри меня бушевали страсти. Но мне всегда приходилось прятать их, чтобы никого не разочаровывать. Не то чтобы я жаждала набить татуировку или переспать с половиной старшей школы. Ничего такого.
        Честно говоря, мне было достаточно один раз попробовать секс, чтобы тут же разлюбить его. И последующие несколько раз лишь утвердили мою веру. Мне это было не нужно. Я хотела просто быть собой. Иметь возможность плакать, когда грустно, и смеяться, когда весело. Смеяться, как сегодня сДжереми. Уходить и приходить, когда вздумается, и встречаться с парнем без утайки и страха быть пойманной. Даже получать плохие оценки, если уж на то пошло.
        Черт возьми, мне двадцать лет приходилось играть роль другого человека. И чтобы это не прекратилось с отъездом родителей, они предусмотрительно переселили меня к старшей сестре.
        Будь я той, кем они всегда хотели меня видеть, я бы сейчас дико расстроилась.
        Закончив с многочисленными тюбиками, я открываю следующую коробку с посудой. Затем еще одну, и еще, пока не замечаю, что за окном начинает темнеть. Устало хвалю себя за потраченное с пользой время. И без навязчивых мыслей о дурацких зеленых глазах, что немаловажно.
        Я принимаю душ и наливаю себе чашку кофе, чтобы взбодриться перед подготовкой к тесту.
        Как только я открываю свою сумку, мое спокойствие улетучивается. Все мое самообладание, которое я по крупицам собирала полдня, разбивается вдребезги. Теперь настал мой черед метаться по квартире. Я смотрю на кофейном столике, в ящиках комода, еще раз выворачиваю все из сумки и заталкиваю обратно. В третий раз.
        Черт! Не может быть! Прекрасно помню, что ежедневник был сегодня со мной. Я определенно достала его из сумки, чтобы назвать Джереми наш адрес, а затем убрала его обратно. Убрала же?
        Чувствую, как меня охватывает паника. Закрываю глаза. Этого просто не может быть. Этого просто не может быть — повторяю шепотом. Но, по закону подлости, именно так и есть. Единственное место, где сейчас может быть мой ежедневник с гребаным заданием на завтра — это машина Джереми Холдера. Твою ж мать! Должен быть еще один выход.
        Нахожу в телефоне номер Паркера, потому что он единственный из группы, чей номер у меня есть. Ужасное упущение. Набираю, но попадаю на голосовую почту. Здорово. ИПаркеру тоже здорово. После того, как он меня облапал, и меня, как тряпичную куклу дернул за веревочки и увел другой мужчина, я сама звоню ему, не прошло и дня. И этот мудак не берет трубку! И он, бесспорно, объяснит себе мой звонок, как ему заблагорассудится. Раз уж у меня нет такой возможности.
        Так, ладно, Эви, успокойся. СПаркером разберешься завтра. А сегодня надо достать ежедневник. Черт… черт… черт! И каким же образом я должна это сделать?
        Зная любовь моей сестры все записывать вручную, стоит пошарить в ее бумагах. Похоже, распаковки еще нескольких коробок мне не избежать. Сама виновата. Я пожимаю плечами и принимаюсь за дело.
        Через какое-то время я нахожу блокнотик с телефонными номерами. А я ведь не зря подозревала, что он существует. Нахожу номер Джереми и звоню ему трясущимися руками.
        Возможно, сначала надо было подумать, что я буду говорить, когда он возьмет трубку, а то…
        —Алло? — Один его голос способен заставить мои трусики исчезнуть. Что за хрень? Никому нельзя иметь такой голос! Или телефон, чтобы по нему сводить некогда нормальных людей с ума.
        —Привет. Это Эви, — я выпаливаю.
        —Привет, Эвелина. Прошло уже — короткая пауза — пять часов, как мы не виделись. Я тоже успел немного соскучиться, — он ухмыляется, — так что не удивлен твоему звонку.
        —Ну и самомнение. Я не стала бы ради этого наводить порядок в коробках.
        —Жаль. — Его игривый тон превращается в скучающий. Но мне на это наплевать. Мне сейчас не до игр. — Тогда чего ты хочешь?
        —Свой ежедневник.
        —И?
        Что непонятного, Боже?! Сегодня днем он был таким милым.
        —И я хотела бы получить его назад. Пожалуйста.
        —Тебе повезло, малышка. Я почти рядом с твоим домом. — Не знаю, что он здесь делает, но все это очень кстати.
        —Тогда поднимайся на седьмой этаж. Пожалуйста, побыстрее.
        Он отключается. Я в легком замешательстве. Надеюсь, он не пошутил, что вернет мне ежедневник. Честно сказать, разговор вышел сумбурным. И после того, как мы хохотали в его машине, как старые друзья, я не ожидала, что он начнет флиртовать со мной по телефону. Хотя, моим гормонам, похоже, только это и надо было.
        Принимаю решение переодеться во что-то более приличное на случай, если он все-таки придет. А то ведь я собиралась заняться социологией, а это очень удобно делать в пижаме, обложившись подушками. Но не успеваю, так как слышу звук открывающихся дверей лифта на нашем этаже. Это может быть он. Я в спешке накидываю халат и открываю дверь. Это он. Черт, и правда быстро.
        Его взгляд блуждает по мне, и я, кажется, начинаю плавиться. Он все еще одет в белую рубашку и джинсы. Мы рассматриваем друг друга какое-то время. Затем его рот открывается, и я улавливаю запах алкоголя.
        —Ты куда-то собираешься? Или у тебя вся одежда такая?
        —Что? — Его пальцы потирают край моего халата, и до меня доходит. Он снова прикалывается. Улыбаюсь вслед за ним. — Ты принес мой ежедневник?
        —Да, вот он.
        Я подношу руку, чтобы взять протянутый мне предмет, как замечаю, что двери лифта снова медленно разъезжаются. Джекки роется в сумке, скорее всего, в поиске ключей от квартиры, и пока она нас не видит. Джереми стоит лицом ко мне, я хватаю его за руку с ежедневником, быстро закрываю за ним дверь и затаскиваю в свою комнату, как раз когда слышу, как Джекки входит в квартиру. Выдыхаю.
        Охренеть! Вот это я устроила!
        Медленно поворачиваюсь к нему, боясь непредсказуемой реакции. Хотя, чьих реакций действительно стоит бояться, так это моих. Что я натворила?
        Глава5
        Джереми
        Эта девчонка — настоящая фурия. Ангелочек снаружи, и чертовка внутри, ей богу! С такой скоростью затянуть меня в свою спальню. Надо отдать ей должное. Я бы сделал ей комплимент по поводу ее напористости, если бы она без конца на меня не шикала, чтоб я сидел молча.
        Минут пять она стоит, прислонив ухо к двери, ожидая, что ее сестра уйдет, чтобы она смогла меня выпроводить с такой же быстротой. Черт знает, почему она прячет меня отДжекки.
        Я располагаюсь на полу, у ее кровати, опираясь на нее спиной, и тихо посмеиваюсь, наблюдая за происходящим.
        —Тихо, ты! — Она шипит, ее лицо такое милое при этом.
        —Что, пленным даже слова не дают?
        —Ты можешь помолчать немного? — злится она, на что я сдаюсь, подняв руки в соответствующем жесте.
        Черт, такое продолжение вечера оказывается интереснее, чем то, которое у меня обычно бывает после клуба. Если бы Эви не позвонила, я бы уже трахал Хайди, или как там ее. Но меня почему-то это ничуть не огорчает. Даже наоборот.
        —Почему ты думаешь, что твоя сестра расстроится, увидев меня в твоей спальне, а?
        —Смеешься, да?
        —Да, — шепчу я. — Но я и правда не понимаю твоих мотивов, малышка. Может, просветишь?
        Она, наконец, отходит от двери и присаживается на край кровати рядом со мной. Я опрокидываю голову назад, чтобы видеть ее лицо, а пальцы скрещиваю на животе. Почти расслабляюсь. Но ее потерянный взгляд настораживает. Какие глупости безумствуют в этой прекрасной головке? На секунду мне кажется, что она запала на меня. Это бы многое объясняло. Но это было бы хреново для нас обоих, так что мне остается лишь надеяться на ее благоразумие. Хотя, какое благоразумие в двадцать лет?
        —Ну. — Моя ладонь нащупывает ее босую ногу на полу и накрывает ее, — расскажи мне, что я здесь делаю.
        Ловлю ее мимолетный взгляд на своем лице, она пожимает плечами.
        —Я запаниковала. Извини, что втянула тебя в это. Теперь ты тут застрял, а ведь у тебя, наверняка, были свои планы на этот вечер. Обещаю, как только Джекки пойдет спать, я выпущу тебя.
        —Ладно. — Мне все еще не ясен смысл ее действий, но я принимаю ее хилое объяснение за единственно верное. — Чем займемся?
        Мы оба замечаем, что наши взгляды сходятся на ее ежедневнике, брошенном на пол. Это слегка разряжает обстановку, иЭви улыбается вместе со мной.
        —Скажи, что не читал его. — Она смущенно закрывает ладонями глаза и падает на кровать. Ее халат от этого сдвигается в сторону, обнажая хрупкую коленку прямо перед моим носом. Мой член, напрягается. Мысленно даю ему отбой, потирая шею и отводя взгляд.
        Серьезно, чувак, это женское колено, и всего лишь. Но, черт, как же сексуально! Ее кожа выглядит еще более шелковистой, чем гребаный шелковый халат. Мой затуманенный алкоголем разум отказывается мыслить здраво с этой минуты.
        —Эм, может, ты переоденешься? — предлагаю я, — пока я тут не натворил чего лишнего.
        —О, Боже, извини. Я не планировала встречать тебя в таком виде. Правда. — Она возвращает съехавшую ткань на место, выглядя при этом смущенной. А затем удаляется за дверь. — Сиди тихо, я сейчас.
        —Как скажешь.
        Пока Эви заперлась в ванной, я отмечаю ее вкус, с которым обставлена комната. Светло-серые стены, белая мебель, ничего яркого, кричащего. Мне нравится. На кровати много подушек разного цвета и размера, но все гармонично. Представляю, как она спит на ней в своей бордовой пижамке, рассыпав длинные светлые волосы по подушкам. Мой член снова дергается от разыгравшейся фантазии.
        Твою ж мать!
        Я поднимаю с пола ежедневник и начинаю перелистывать страницы с аккуратным почерком, не вникая в его содержимое. Мне просто надо чем-то себя занять, пока я не начал представлять над ней себя на этих чертовых подушках. Надо, на хрен, выбираться отсюда.
        —Эй, я же просила не читать его! — она возмущается шепотом. Серьезно, это выглядит так забавно, когда она кричит на меня, буянит, отбирая свой блокнот, и при этом остается такой тихой, что просто невероятно. Я начинаю беззвучно смеяться, оправдываясь.
        —Ты спрашивала, — я делаю паузу, — не читал ли я его, а это разные вещи. И кстати, если еще актуально, то нет, не читал. Ни тогда, ни сейчас.
        Она все еще смотрит на меня сурово какие-то мгновения, затем черты ее лица смягчаются. А в зеленых глазах что-то мелькает, но я не успеваю уловить, что. Хм, у нее такие же глаза, как у меня. А сочетание со светлыми волосами — просто убийственно, на самом деле.
        —Ладно. Ты же не лжешь, я помню.
        —Угу. В отличие от тебя. — Я выгибаю бровь, она в ответ закусывает губу. И я признаюсь себе, что тоже хочу так сделать. И я сейчас имею в виду не свою губу, уж точно.
        Охренеть — чуть не вырывается у меня, когда я, наконец, замечаю, во что она переоделась, когда она оказывается в опасной близости со мной на полу, предпринимая еще одну попытку забрать свой ежедневник. Обтягивающий топ сV-образным вырезом и домашние брюки, низко сидящие на бедрах. Казалось бы, ничего такого. Возможно. Для других. Для такой фигуры — это просто огонь, который спалит меня сегодня к чертям собачьим.
        Наши глаза снова встречаются, успеваю заметить легкую самодовольную ухмылку на ее губах, которая быстро исчезает. Но глаза продолжают игриво блестеть. Определенно, она уловила, какой эффект произвела на меня. Я отдаю ей ежедневник, который она тут же прижимает к груди, закрывая мне обзор.
        Надеюсь, мой стояк не настолько очевиден, как ее умопомрачительные формы, угадываемые под простейшей домашней одеждой, что оказывается самым соблазнительным и невероятным зрелищем всей моей жизни. Это тебе не вычурная сексуальность всех моих одноразовых подружек, когда товар лицом. Это совсем другое.
        Ее руки обхватывают маленькую книженцию, в то время, как глаза блуждают по комнате, пока я бессовестно ее разглядываю. Улыбка слегка касается уголка ее губ. Она все понимает. Мы играем в какую-то игру. Я раздеваю ее глазами, а она позволяет мне это. Сдается мне, что это все, что нам светит. Тем не менее, напряжение настолько велико, что стоит зажечь спичку, как все вспыхнет. Поэтому мы не будем ничего зажигать. Ни в каком гребаном смысле.
        Мы оба замираем, как нашкодившие котята, когда слышится тихий стук в дверь и голос Джекки.
        —Эви, ты спишь? Открой дверь.
        Поднимаю брови и склоняю голову на бок, ожидая следующего гениального плана этой маленькой врунишки. Хотя ничего гениальнее, чем спрятать меня в своей спальне, уже не придумать. Ну а вдруг она еще способна меня удивить?
        На мгновение она колеблется, но остается на месте, напротив меня на полу. А потом удивляет меня. Показав мне язык, она отвечает спокойным голосом:
        —Извини, я уже легла. Мне рано вставать завтра.
        —Хотела сказать, что выставка у меня в кармане. Спокойной ночи.
        —Поздравляю. И спокойной ночи.
        Она ухмыляется, довольная собой.
        —Что, думал, я снова буду паниковать, запихивая тебя в шкаф, к примеру? — шепчет она.
        —Надеялся на это, — шучу я, улыбаясь. — Ты делаешь успехи.
        —Спасибо.
        —Здесь нечем гордиться, Эвелина. Ты самая настоящая лгунья.
        —Заткнись. — Она закатывает глаза. — Пленным слова не давали. Если еще актуально.
        Она мне нравится, черт возьми! Я тихо смеюсь, облокачиваясь на мягкую постель одной рукой. Она такая настоящая. То смеется, как неудержимая, то вытворяет невообразимые вещи, теперь язвит. В ней не просто есть что-то, что меня влечет, в ней много всего. И я хочу все это.
        Внезапно ловлю себя на мысли, что хочу пососать ее пальцы, когда она поправляет ими свои волосы. Точно так же, как хотел укусить ее язычок, который она мне показала, сжать в руках коленку, когда та случайно оголилась. Все эти дурацкие мысли возникали в моей голове на протяжении всего времени моего нахождения рядом с ней, и только сейчас я признаюсь себе в этом.
        Мне надо будет выпустить пар, как только я окажусь за пределами этой квартиры. Иначе, я вернусь, и тогда я за себя не отвечаю. Твою ж мать. Это наваждение должно пройти. Просто обязано пройти.
        —Так зачем тебе эта книжечка? — Я предпринимаю попытку переключить нас обоих с этой сексуальной волны, на которую мы нечаянно попали. — В ней должно быть что-то жизненно важное, раз я прошел через все эти испытания, чтобы ты получила ее в итоге. Тебе не поздоровится, если это не так. — Она хихикает и перемещается на кровать.
        —Ты прав. Это было жизненно важным для меня, — задумчиво говорит она, глядя на ежедневник. — Там вопросы к тесту по социологии, который завтра.
        —Было?
        —Уже не важно. Я все равно не успею к нему подготовиться. Да я уже и не хочу.
        —Серьезно? А если ты его провалишь? — дразню я, сгущая краски своей драматичной интонацией.
        —Мне все равно, — хихикает она.
        —Слушай, ты портишься на глазах.
        —Это все ты виноват.
        —Я?
        —Да, ты! И твоя разгульная пьяная энергетика.
        —Малышка, я не тот, с кого стоит брать пример. Даже не вздумай.
        —Не волнуйся, у меня своя голова на плечах. Ты никак не в силах на меня повлиять.
        Она сказала это, чтобы бросить мне вызов? Она хочет, чтобы я доказал ей обратное. Я чувствую это. Чувствую каждый импульс, который посылает мне каждая клеточка ее совершенного тела. Черт возьми, мне никогда не приходилось прилагать столько усилий, чтобы удержать свой член в штанах.
        Я до безумия хочу сорвать с нее эти тряпки и попробовать каждый сантиметр ее кожи. Но это, на хрен, не наш случай!
        Еще около получаса мы то горячо спорим, то смеемся, обсуждая ее вопросы к тесту и пытаемся найти ответы в разных учебниках, потому что вдвоем быстрее, и, как она утверждает, должна же быть от меня какая-то польза. Несносная девчонка.
        А потом, убедившись, что Джекки легла спать, тихо провожает меня до двери, оставляя в моем сознании неуничтожаемые картинки того, что могло бы произойти, если бы кто-то из нас решил зажечь спичку.
        Глава6
        Эви
        Утро понедельника прошло как в тумане. Будильник, кофе, Джекки везет меня в университет и рассказывает о вчерашней встрече с мистером Коулом. По ее взбешенному тону и словечкам, которыми она его описывает, я предполагаю, что он, возможно, ей нравится, что вызывает во мне облегчение. Но я не говорю ей о своих умозаключениях, потому что она явно не готова услышать это сейчас. А я, в свою очередь, не готова общаться с ней о«мальчиках» в данный момент. Хотя, безусловно, мне есть, что рассказать, именно поэтому я и молчу. Все это смахивает на какой-то бред, если честно.
        Потом тест по социологии, лекция по истории, и вот в полдень мы сМолли сидим в университетской кофейне и обсуждаем выходные.
        Молли — это красивая шатенка с внешностью кинозвезды с пухлыми губами, длиннющими ресницами и сияющей кожей, с которой мы вместе посещаем не только вышеперечисленные, но и вообще большинство из предметов, потому что учимся на одну и ту же специальность. Мы заказываем по пирожному и латте, и занимаем столик у окна с видом на оживленную улицу.
        Молли одета в черные брюки и шифоновую блузку, а я в короткое классическое платье горчичного цвета и черные туфли на шпильке.
        Из всех моих новых знакомых вЛА, больше всего я рада знакомству сМолли. С ней легко, она не задирает нос, хотя ее папа вращается в звездных кругах, и она делает, что хочет и говорит, что думает. Она могла бы стать известной актрисой, потому что ее отцу и ее внешности это под силу, ноМолли сама решает, кем ей быть, так что учится на социолога. А мне бы следовало поучиться у нее смелости делать то, что хочешь вопреки всему и всем.
        Я рассказываю моей новой подруге о том, как повел себя Паркер. Она, оказывается, давно его знает, и удивляется такому повороту.
        —У парня, по всей видимости, снесло крышу от твоей красоты, блондиночка, — подкалывает она. — Вообще-то, он нормальный. Мы как-то тусовались с ним в одной компании на первом курсе. Он встречался с девочкой и вел себя прилично. Ну, она была довольна им, по крайней мере.
        —Что ж, значит, мне одной так повезло, — говорю я с иронией. — И после всего мне пришлось еще звонить ему вчера вечером.
        —О, нет! Что на тебя нашло в тот момент?
        —Я потеряла вопросы к сегодняшнему тесту. Хотела, чтобы он переслал мне их по электронной почте.
        —Как ты могла потерять вопросы, Эви? — Она отвлекается, машет кому-то через стекло в ответ, затем возвращается к нашему разговору. — Извини, это Ник, и я думаю, что соглашусь сходить с ним на второе свидание.
        —Ты должна рассказать мне об этом, — подмечаюя.
        —Обязательно. Но сначала расскажи мне, как ты умудрилась потерять свои вопросы, и почему позвонила Паркеру, а не мне.
        —Кстати, об этом. Оказывается, у меня нет твоего номера.
        —Точно! Тогда записывай…
        Молли начинает диктовать цифры, я достаю свой телефон, чтобы записать их, и вижу сообщение, которое, наверное, пришло во время занятий. Не удивительно, что я не слышала сигнала, ведь я отключила звук еще утром. Номер не определился, но я сразу догадываюсь, от кого оно.
        - : «Как твой тест, малышка? Решил убедиться, что мы хорошо поработали с тобой ночью.»
        Я чуть ли не давлюсь пирожным от того, какие слова он выбрал и как сложил их в предложение, чтобы поинтересоваться про тест. Расплываюсь в улыбке и строчу ответ:
        Я: «Извини, что так поздно. Была занята. Тест отлично. Тебе, случайно, не кажется, что твое сообщение звучит неоднозначно?»
        Нажимаю «отправить», съедаемая волнением, и машинально вношу его номер в телефонный справочник, как «Джереми». Тут же переписываю, изменив окончание. Молли уставилась на мой телефон, замерев в ожидании ответа вместе со мной.
        —Кто это там у тебя, а?
        —Как раз тот, благодаря кому я сдала этот тест. — Задумчиво улыбаюсь.
        Она поднимает брови.
        —Да ну?! Я хочу знать всю эту историю! — Молли хлопает в ладоши, пока я читаю следующее сообщение от него.
        ДЖЕРИ: «Ни в коем случае! Не суди всех по себе, малышка. Рад, что мы справились.»
        Что? Я смеюсь и убираю телефон в сумку. Этот засранец прикалывается надо мной. Снова. Но я больше не поддамся. Я собираюсь молчать до тех пор, пока он не признает, что это он флиртует со мной, а не я с ним. Ему не удастся свалить все на меня. Чертов ловелас.
        Молли ерзает на своем стуле напротив меня, пытаясь вглядеться в мои глаза.
        —Как долго ты собираешься держать меня в напряжении? Я уже не могу, как хочу знать все в подробностях.
        —Да там и рассказывать-то нечего.
        —И все же?
        Я вздыхаю. От нее не отвертеться, да и к тому же мне надо с кем-то поделиться, иначе я сойду с ума от этих секретов.
        —Ему двадцать семь, он преступно красив, умен, интересен. Заносчивый и избалованный женским вниманием владелец риэлторской фирмы, и по совместительству, бывший парень моей сестры.
        Молли сидит с открытым ртом.
        —Нечего, говоришь?! — пищит она.
        —Ты, наверное, пропустила! Он встречался с моей сестрой, он взрослый, и он бабник!
        —Ты права, я услышала только: красивый, интересный, владелец, сексуальный… — Она наматывает прядь своих шоколадных волос на палец. Я закатываю глаза.
        —Я не говорила «сексуальный».
        —Все твое нутро говорит об этом. Эви, ты хотя бы собираешься с ним переспать?
        —Ты не слушаешь меня, Молли!
        —Да, я не слушаю тот бред, что ты несешь. Я читаю все между строк. Там написано все более правдоподобно, а именно: ты без ума от этого красавчика, ты мечтаешь о нем, о его губах, ласках, поцелуях…
        —Остановись, прошу тебя. Иначе, я съем твое пирожное, пока ты разглагольствуешь о невозможном.
        —Ладно, блондиночка. Пока не услышу всю историю, обещаю не грузить тебя своими домыслами. Сосредоточься, и не упусти никакой детали. Я хочу знать все. Потому что у нас сНиком все как-то скучно начинается. И если я выясню, что у других по-другому, я отменю это свидание к чертовой матери, — смеется она.
        Мои попытки убедить Молли в том, что меня не интересует Джереми, и я не хочу, чтоб у нас что-то было, привели к тому, что я стала убеждать в этом себя. Всю неделю я думала о нем. О его сообщениях, которых, кстати, больше не было. О нем в моей комнате, на моем полу, с моим учебником, о нем в джинсах, о нем в машине. О его широкой сексуальной улыбке, о взъерошенных волосах, о глубоком голосе в телефонной трубке. В глубине души я знаю, что в беде.
        Всякий раз, когда я думаю о нем, а с прошлого воскресенья это каждую минуту каждого дня, напряжение во мне становится все сильнее. Это почти невыносимо. А в следующий раз при встрече… Меня уже даже не волнует, что он был с моей сестрой. Я хочу его.
        Как и говорила Джекки, в субботу вечером мы все собираемся уЙена иМелиссы. Оказывается, это их традиция. В выходные они вместе смотрят фильмы, пьют пиво, общаются. И я здесь. Стою со своей сестрой перед дверью квартиры и молю бога о том, чтобы все было хорошо. Не знаю толком, чего я боюсь, или кого. Но меня охватывает паника, и внезапно хочется дать деру. Я не готова встретиться с ним. Не готова.
        Поздно, Эви, ты слишком долго думала.
        Йен открывает нам дверь.
        —Рад видеть вас обеих, — он жестом приглашает нас в квартиру и обнимает сначала Джекки, потом меня. — Проходите. Мелисса скоро приедет, она сегодня встречается с организатором свадьбы. АДжереми сейчас подвезет напитки.
        —Должно быть, у вас появилось много приятных хлопот в связи с предстоящей свадьбой, — я поддерживаю разговор, радуясь тому, что Джереми еще здесь нет. Я могу перевести дух и как-то подготовиться. Хотя, как можно подготовиться к встрече с тем, кто занимает все твои мысли, ничего не делая для этого. Может он вообще приедет не один. Мне становится дурно. Может все-таки еще не поздно смыться?
        —Именно поэтому Мелисса занимается подготовкой, — смеется он. — Не могу лишить ее удовольствия.
        Вот черт, эти парни, похоже, мастера выражаться неоднозначно.
        —Девчонки, извините, мне надо сделать пару звонков наверху. Я вас покину ненадолго.
        —Я пока выберу фильм, — говорит Джекки.
        —Может, и я могу чем-то помочь? — предлагаю я, все еще чувствуя неловкость. Я постоянно поправляю завитые волосы, что начинает раздражать. Было бы неплохо занять мои руки чем-то другим.
        —Поищи бокалы на кухне, если не сложно.
        —О, хорошо.
        Я радуюсь, что у меня есть задание, и я не топчусь больше на одном месте. Захожу на кухню, заглядываю по шкафам, пока не нахожу пивные бокалы. И принимаюсь их ополаскивать, аккуратно, чтобы не забрызгать одежду.
        На мне легкая белая кофта «оверсайз» с длинным рукавом и широкой горловиной, обнажающей одно плечо, и узкие голубые джинсы. Кончики волос я завила в локоны и оставила их распущенными.
        У меня шумит вода, но я слышу мужской голос в гостиной. И это неЙен. Сердце начинает колотиться быстрее и громче, гоняя кровь по венам. Боюсь разбить здесь что-нибудь. Жду, что он придет сюда. Надеюсь, что он придет сюда. О, Боже. Мое тело начинает чувствовать его присутствие раньше, чем он подает голос.
        —Привет.
        Поворачиваю голову, киваю ему, и максимум, что мне удается, это выдавить улыбку. Слова из меня не идут. Молча продолжаю свое дело, замечая, что мою бокалы уже не по первому кругу.
        Он ставит пакет на стол посреди кухни, гремит бутылками, раскладывая их в холодильнике. Я чувствую его запах. Я ощущаю его рядом с собой. Я изнываю по нему. Я сходила с ума целую неделю, и вот я здесь, и он здесь. Выключаю воду и решительно поворачиваюсь, чтобы взять бокалы и уйти. Очевидно, ему нет дела до моих горячих фантазий, о которых, я надеюсь, он и не подозревает. Что за глупая идиотка. Никогда не думала, что буду так сильно желать попробовать чьи-то губы, чтобы аж молить об этом про себя.
        Джереми смотрит на меня в упор, сложив руки на груди. Черная футболка так идет к его зеленым глазам. Передо мной будто дьявол. Мой личный дьявол. Его челюсть напряжена, дыхание тяжелое. Его кадык дергается, когда он сглатывает, затем бросает взгляд на дверной проем, и через мгновение оказывается плотно прижатым ко мне.
        Да!
        Потемневшие глаза блуждают по моему лицу, которое он держит в ладонях, а затем обрушивается на мои губы. Его язык заставляет меня открыть рот, впуская его. Я охотно делаю это, зарываясь пальцами в его волосы. О, боги! Это потрясающе! Он стонет в мои губы, его язык ласкает мой. Это чувственно. Это божественно. Чувствую его эрекцию между нами. Он отрывается от моего рта и снова впивается в него с еще большей страстью. Я хнычу от удовольствия.
        —Черт возьми, Эви, — хрипит он, почти не прерывая поцелуй.
        Возбуждение проходит сквозь все мое тело, заставляя неистово желать этого неподходящего для меня мужчину. Но я никогда не ощущала ничего подобного. То, как он посасывает мои губы, запускает меня в космос. Его аромат, его руки, его тепло… Я растворяюсь в этом.
        Медленно он отстраняется от моих губ, но не от меня.
        Оперев руки о край столешницы по бокам от меня, прислоняет свой лоб к моему.
        —Я не тот, кто тебе нужен, — шепчет он, тяжело дыша. — Прости меня.
        Я не хочу слышать ничего такого сейчас. Будь он хоть трижды прав в этом, я не готова в этот момент столкнуться с правдой. Я все еще под властью его чар. Я бы сказала ему то же самое, возможно. Если бы в этот момент мой разум не был так затуманен от его сексуальной ауры.
        Резко оттолкнувшись от края столешницы, он выходит из кухни, оставив меня с распухшими губами и мокрыми трусиками. Мое сердце колотится, я провожу пальцами по нижней губе. Я в шоке. Меня трясет так, что я не могу с собой совладать и дрожу, как осиновый лист, обхватив себя руками. Это было…Вау!
        Он тот, кого я хочу. Определенно. И мне надо что-то делать с этим, пока я не свихнулась окончательно. Это не мой мужчина. Он соблазняет и исчезает. Примерно вот так, как только что произошло. И хвала небесам, что это не успело зайти слишком далеко для нас. Потому что «нас» нет и быть не может. Он слишком горяч, чтобы согревать только одну единственную. Джекки уже это проходила.
        Глава7
        Джереми
        Она успешно делает вид, что ничего не произошло. Что нельзя сказать обо мне. О чем я только думал? Проблема в том, что я не думаю рядом с ней. Точнее, не тем местом. Твою ж мать. Мой член стоит колом, пока она мило улыбается, обсуждая предстоящую свадьбу Йена иМилли, пьет пиво и выглядит естественно. А я наблюдаю, не в силах отвести глаз от нее, и молча радуюсь, что надел джинсы. В них моя эрекция не так очевидна, слава богу.
        Она такая красивая. Ее кожа светится здоровьем и молодостью, а губы все еще немного припухшие после меня. Это самые вкусные губы из всех, что я когда-либо пробовал.
        Она не смотрит в мою сторону, сидя в кресле, как и я, только с другой стороны столика. Она увлечена разговором с девочками. И как всегда никто не обращает внимания на фильм, который всегда служит фоном, создавая тихий шум для наших посиделок. Йен толкает меня в плечо.
        —Ты какой-то тихий. Все нормально? — Он протягивает мне открытую бутылку «Стеллы». Я делаю глоток. Холодная жидкость, попадая мне в горло, слегка остужает меня.
        —Все хорошо, — вруя.
        —Ты трахнул Кэролайн Линн? — спрашивает он тихо, хотя девчачий щебет вряд ли удалось бы даже перекричать. Неужели свадьба на самом деле такое важное событие для них?
        —Кого?
        —Раз ты не помнишь уже ее имя, то трахнул, конечно же.
        —Пошел ты. Никого я не трахал.
        А ведь и правда. Целую хренову неделю у меня не было секса. Поэтому мой член не унимается. И дело вовсе не в моих особенных чувствах по отношению к этой конкретной девушке. На меня обрушивается облегчение. Все что мне нужно, это не чертова Эвелина Миллер, мне нужна элементарная разрядка. Я готов расцеловать этого придурка рядом со мной, который сидит и ухмыляется моим словам.
        —Спасибо, друг, — искренне говорю ему я, стукнув его бутылку своей, и делаю еще один глоток с уже более хорошим настроением.
        Ухмылочка сползает с его лица, подпитывая мою эйфорию еще больше.
        —С тобой точно не все в порядке, — бубнит он.
        Я теперь почти уверен, что он ошибается. Мне нужно позвонить.
        Беру телефон и иду на кухню, чтобы пригласить Хайди к себе домой сегодня. Она засунула мне листик с ее номером в задний карман, когда мы танцевали в клубе в прошлое воскресенье. Я отлично это помню, потому что этот клочок бумаги то и дело попадается мне в руки, когда я ищу ключи или кредитку, роясь в кармане. На мне те же джинсы, что и тогда. Прямо джинсы выходного дня какие-то.
        Звоню Хайди, и она соглашается приехать ко мне домой в полночь. Я ничуть не удивлен, что она помнит меня и все еще не против поразвлечься, не смотря на то, что я бросил ее тогда посреди танцпола, чтобы ответить на звонок, и так и не вернулся.
        Возвращаюсь в гостиную и вижу, что разговор уже приобрел общий характер. Занимаю свое место напротив Эви и ловлю на себе ее мимолетный взгляд. Джекки просит нас приехать завтра в их квартиру и собрать шкаф. Йен соглашается и поворачивается ко мне.
        —Да без проблем, — быстро отвечаю я. — Скажи только, куда ехать.
        Не могу не улыбнуться, когда зеленые глаза посылают в меня парочку отравленных стрел. Мне нравится ее дразнить. И я все еще хочу ее. Но собираюсь это исправить чуть позже.
        —У меня есть адрес. Я напишу тебе, — говорит Мелисса, обращаясь ко мне. Я киваю.
        В первом часу я сижу на краю кровати в своей спальне с бокалом виски.
        —Будешь? — предлагаю я Хайди, наполняя второй бокал, который снова ставлю на пол рядом с собой. Она подходит ко мне, игнорируя его. Ну, как хочешь.
        —Я здесь не для того, чтобы пить, — мурлычет она, забираясь ко мне на колени, задрав свою юбку перед этим. Она запускает руки мне под футболку и, наклоняясь к моей шее, проводит по ней языком. Кладу ладонь на ее оголенную задницу. — Я всю неделю думала о тебе. Не хочу тратить время на выпивку.
        Хайди очень даже ничего. Она высокая и стройная. И ее рот обещает моему члену массу наслаждения, ничего не ожидая взамен. То, что нужно. Только он не ведется на это, как будто это не об меня сейчас трется своими прелестями симпатичная цыпочка. Что за хрень?
        Она принимается расстегивать ширинку на моих джинсах, выставляя свои сиськи мне на обозрение, когда опускается на колени передо мной.Хм.Это работает. Мой член начинает оживать.
        —Раздевайся, — лениво приказываю я, убирая ее руку от резинки своих трусов. — Полностью.
        Она встает и начинает медленно стягивать с себя одежду, воображая, наверно, что это зрелище сводит меня с ума. На самом деле, нет. У нее хорошая фигура, но не то лицо, какое мне бы хотелось видеть сейчас. И пусть во мне говорит алкоголь. Много алкоголя. Я не хочу эту женщину. Не хочу, чтобы она прикасалась ко мне. Не хочу слышать, как она стонет подо мной. Не она. Черт.
        —Хватит, — говорю я. — Остановись.
        Я застаю ее врасплох своими словами. Она, недоумевая, смотрит на меня. Ее руки застыли на трусиках, единственной вещи, которую осталось снять.
        —Что?
        —Я говорю, что шоу окончено. Одевайся и уходи.
        Затем встаю, застегиваю ширинку и выхожу из комнаты, не дожидаясь реакции.
        Хайди обгоняет меня на лестнице с одеждой в руках.
        —Ну ты и козел! — бросает она злобно и хлопает дверью.
        Надеюсь, это не разбудит Дороти. Хотя, она и привыкла к таким сценам, мне бы не хотелось ее беспокоить так поздно.
        Молча направляюсь на кухню за следующей бутылкой.
        На следующий день мы сЙеном заходим в лифт, и я машинально жму на кнопку с цифрой «семь», и тут же понимаю, что делаю, когда Йен напряженно сдвигает брови, глядя на меня. Чертов Шерлок.
        —Я угадал? — Пытаюсь скрыть свой промах за игривой улыбочкой. Если бы мой друг был киской, то непременно растаял бы, забыв обо всем.
        К счастью, он продолжает молчать. Только вот его взгляд мне не нравится.
        Если бы я знал, какого хрена вообще происходит, и почему Эви скрывает от всех, что я здесь уже был, мне было бы легче играть в эту игру. Я имею право знать правила, и она мне о них поведает. Я почти зол на нее. И не только за то, что она сделала меня своим секретом.
        Стоя посреди гостиной и засунув руки в карманы, я осматриваюсь, пока Джекки сЙеном выбирают место для шкафа в другой комнате. Ко мне доносятся их голоса, когда они оживленно спорят о том, у какой стены его лучше поставить. Меня же волнует другое. Я вообще-то думал, что Эви будет дома, когда я приеду. Что было слишком самонадеянно с моей стороны, по всей видимости.
        Вздыхаю, и только собираюсь присоединиться к своим друзьям, как мое внимание захватывает невероятная картина. Я стою, как вкопанный, пока Эви дефилирует за ручку с тем самым парнем прямо перед моим носом. Она что, только что вышла с ним из своей спальни?!
        —О, привет, — щебечет она, ускоряясь. — Ты же помнишь Паркера? — Ее голос звучит взволнованно. Этот кретин ничего ведь ей не сделал, иначе она не держала бы его за руку, так ведь?
        Что за на хрен?! Я буквально чувствую, как гнев закипает во мне, разливаясь по моим жилам. Она хочет, чтобы мы познакомились? Может мне ему еще и руку пожать, чтоб она отсохла у него от моей приветливости? Я молча провожаю их взглядом, пока они не скрываются за входной дверью. Какого хрена этот ублюдок делал в ее комнате? И куда она с ним собралась?
        Не раздумывая больше, я направляюсь за ними. Выхожу из квартиры, иЭви как раз наскакивает на меня, собираясь зайти обратно. Ну, нет. Я быстро закрываю за собой дверь и упираю руки в стену по обе стороны от нее так, что она оказывается в ловушке.
        —Что, хотел попрощаться сПаркером? — фыркает она. — Так ты опоздал, он уже ушел.
        —Нет, я хочу поговорить, — холодно говорюя.
        —Нам не о чем говорить, — прямо заявляет она, и делает попытку уйти. Но я удерживаю ее за талию.
        —Что ты делала с этим парнем?
        —А на что это похоже? — Она злится на меня. Что ж, это вполне логично после вчерашнего. Ее злость успокаивает меня, давая понять, что ей не все равно. Хотя в наших интересах было бы лучше, если бы нам обоим было плевать друг на друга. Но, очевидно, что это не так. Я убираю от нее руки, возвращая их в свои карманы от греха подальше.
        —На то, что ты пытаешься заменить меня им, — тихо отвечаю я. — Но у тебя ничего не получится, малышка.
        —О, ты невыносим! — шипит она. — Твое раздутое эго не позволит тебе поверить в то, что ты можешь кому-то не нравиться, я права?
        Ее зеленые глаза смотрят на меня в упор. И я чувствую, что попал. Эта девчонка околдовала меня, вытеснив из моих мыслей все остальное. Я думаю только о ней, хочу только ее. Бля, как же я ее хочу.
        Слева от нас открывается дверь, иЙен высовывает свою голову из квартиры, вынуждая меня отпрянуть. Он смотрит то наЭви, то на меня.
        —Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — коротко бросает он.
        Ох, если бы я только знал.
        —Просто общаюсь, — отвечаю я, после чего он закрывает дверь, оставляя нас снова наедине.
        —Пойдем домой, — шепчет она, заправляя прядь волос за ухо.
        —Чего ты боишься? — Я вглядываюсь в ее прекрасное лицо. Она явно напугана. Я слегка касаюсь ее подбородка большим пальцем, но она избегает моего взгляда.
        —Ничего. Просто давай зайдем в квартиру, — ее голос звучит подавлено.
        —Хорошо. — Мне не нравится, что ее что-то беспокоит так сильно. За долю секунды она превращается из дикой кошки в кроткую мышку. Это озадачивает меня и тревожит. Я хочу знать причину ее волнений, но не настаиваю. Пока. — Только пообещай, что мы поговорим о том, почему ты скрываешь наши отношения. — Я хочу снова увидеть ее улыбку, поэтому несу чепуху, которая, я точно знаю, ее раззадорит.
        —У нас нет отношений.
        —В самом деле?
        —Я бы знала, — она пожимает плечами, стараясь казаться равнодушной, но я вижу, как сильно она борется с собой прямо сейчас, чтобы сдержать улыбку. В глазах снова загорается жизнь.
        —Тогда почему ты хочешь, чтобы я снова поцеловал тебя?
        —Что? Я не хочу этого, — машет она головой, смеясь.
        —Врунишка.
        Я впиваюсь в ее приоткрытый ротик в тот момент, когда она собирается мне возразить. Она стонет от неожиданности в мои губы, и я улыбаюсь. В одно мгновение она толкает меня в грудь, в другое ее руки уже скользят вверх, обнимаю меня за шею. Это так же прекрасно и дико возбуждающе, как и вчера. Я трахну ее прямо здесь в коридоре на радость всем соседям, если мы сейчас же не остановимся.
        —Не лги мне больше, сладкая, — шепчу я, открываю для нее дверь в квартиру и мягко подталкиваю ее внутрь. А мне нужно на свежий воздух. Срочно.
        Мои легкие наполняются кислородом, как только я оказываюсь на улице. Но мне этого мало, и я решаю немного пробежаться. К счастью, на мне спортивные брюки и кроссовки. Лавируя между пешеходами, я бегу, сам не знаю, куда. Просто бегу, чтобы выплеснуть тестостерон. И чтобы подумать.
        Думаю о молодой девушке, которая только начинает жить, и ей не нужно все то дерьмо, которое уже есть в моем багаже. Чем я могу с ней поделиться? Своим многолетним опытом бессмысленного траха? Очень мило. Или может быть выделить ей комнату в том борделе, который зовется моим домом, сделав этим самым Эви «одной из»? Не думаю. По-хорошему, этот дом вообще надо бы сжечь.
        Я не хочу ее пачкать собой. Но почему-то именно это и делаю, не в силах противостоять сумасшедшему влечению. А когда я вижу отдачу в ее дерзком взгляде, в ее страстных прикосновениях, я ненавижу себя. И в те же самые моменты, я счастлив. Только Эви заслуживает большего, чем просто сумасбродный секс с сумасбродным идиотом, вроде меня.
        Даже хренов Паркер с его жалкими поползновениями в отношении ее, во много раз лучше, чем то, что могу предложить ей я. Полигамный ублюдок, повернутый на сексе на одну ночь.
        Проблема в том, что я не могу остановиться. Эвелина такая… непредсказуемая и настоящая, что вызывает во мне дикий интерес. Я уже молчу об ее внешности. На расстоянии трех кварталов от нее, мой член все еще стоит.
        Мне не в чем винить Паркера. Тут любой потеряет голову.
        Глава 8
        Эви
        Поцеловав меня, он снова исчезает. Ничего удивительного, это же годы тренировок. Только насколько я знаю, он всегда уходит после секса, а не после поцелуев. И снова Эви Миллер получает главный приз в номинации «неудачница года». Пинаю дверь ногой и направляюсь в свое убежище, чтобы переварить все, что только что произошло. Разворачиваюсь на пятках и падаю на кровать.
        Стоп. Разве я хочу секса с этим заносчивым, самовлюбленным, невыносимым, горячим, как раскаленные угли, засранцем? Давай, Эви, удиви меня ответом. Я ухмыляюсь, разглядывая потолок. Я должна его ненавидеть за то, что он играет со мной. Но все, что я чувствую, это желание. Сильное, необузданное, сумасшедшее желание.
        Эти поцелуи довели меня до того, что я завидую каждой, кто побывал в его объятиях, чье тело он ласкал своими губами, чьи волосы он наматывал на кулак, чьи стоны заглушал своим ртом. Я представляю себя на месте этих девушек. Я так возбуждена. Мое тело покрывается испариной. Он — все, что я хочу.
        И, надо отдать мне должное за успешный план с Паркером. Я увидела именно ту реакцию, которую хотела. Так что, у нас это взаимно.
        —Эви, ты что, спишь? — Открываю глаза и вижу нависающую надо мной Джекки.
        —Нет, — отвечаю я и медленно поднимаюсь, оглядываясь по сторонам. В дверях моей комнаты стоит Йен, скрестив руки на груди. — Вы что, уже собрали шкаф?
        Сколько я валялась?
        —Джереми куда-то пропал. Может, ты видела его? — спрашивает Джекки, уперев руки в бока.
        —Да… я провожала Паркера как раз, когда мы столкнулись. Мы обмолвились парой слов, а потом он ушел. — Между прочим, это правда. — Не знаю, куда. — И это тоже. — Что-то случилось?
        —Нет, ничего. Просто мне нужна помощь этой ленивой задницы.
        —Чью задницу ты назвал ленивой? — Я слышу его голос в гостиной, и странные бабочки в моем животе начинают порхать. Глупые.
        —Где тебя носит? — Йен, а следом и Джекки выходят из моей спальни, оставляя меня одну. — За тобой, что, гнался маньяк?
        —Нет, блин, я вдруг решил устроить пробежку.
        —Ну ты и придурок.
        —Пошел ты.
        Я довольно улыбаюсь от того, что он здесь.
        Следующий час, пока парни возятся со шкафом, мы с Джекки разбираем ее коробки. Неужели наше жилье обзаведется порядком? Мы хихикаем, когда то и дело слышим стук и сразу после него нецензурные словечки из соседней комнаты.
        После этого, Джекки развешивает свои произведения искусства на стенах нашей гостиной, а я беру на себя смелость предложить всем напитки.
        —Можно мне воды? — кричит Джереми.
        Я достаю из холодильника бутылку воды и несу ему. Тут же замираю, когда он начинает стягивать с себя футболку, и мне открывается все совершенство мужской красоты, сосредоточенное в одном человеке. У меня пересыхает во рту. Загорелое тело, кубики пресса, тонкая полоска волос, которая уходит вниз под резинку его спортивных брюк. Дьявол! Я хочу облизать его.
        —Воды, — повторяет он свою просьбу низким голосом, подмигивая мне, и нахально улыбаясь, берет у меня бутылку.
        О, нет, нет! Мое воображение опережает события, рисуя мне картинки того, как по его горлу стекают холодные капли, вниз по накачанной груди, мгновенно закипая от его разгоряченного тела. Мать его! Он начинает пить, когда я спешу убраться от него подальше. Вдогонку слышу его смех.
        Я знаю, что он сделал это нарочно. Как будто мне и так не хватает того неизгладимого впечатления, которое он производит, будучи одетым. Сквозь его обтягивающие футболки прекрасно виден совершенный рельеф, а бицепсы на руках так вообще ничем не скроешь при всем желании.
        Одним глазком поглядываю на работу его мышц, когда он увлечен делом, заняв удобную позицию на барном стуле. Черт! Этот парень не зря ходит в тренажерный зал. Буквально пускаю слюни на его спину и широкие плечи. Представляю, как впиваюсь в них ногтями, помечая его. Когда я успела стать озабоченной извращенкой?
        Известно, когда.
        Надо завязывать с этим, в тысячный раз повторяю я себе. Он не тот, с кем стоит связываться. Он соблазнит меня и исчезнет, сделав меня одним из приключений в своем необъятном списке. И прочее, и прочее, и прочее…
        Я делаю глубокий вдох, принимая для себя самое сложное решение за всю свою жизнь. Я так устала бороться с собой.
        После того, как все уходят, и я остаюсь дома одна, я решаю позвонить Молли.
        —Ты нужна мне, Молли.
        Она смеется в трубку в ответ на мой скулеж.
        —Ты опять целовалась со своим красавчиком, я угадала?
        —Ты нацепляла на меня жучков? Где? В моей сумке? Или в волосах?
        —Все понятно. — Она снова смеется. — Знаешь, как мы поступим? — воодушевленно заявляет она, и я готова на все, чтобы отвлечься.
        —Я согласна, — перебиваю я.
        —На что?
        —На что угодно, Молли, особенно, если это будет сопровождаться алкоголем.
        —Супер! Тогда мы идем в клуб.
        —Ты в своем уме? Кто нам продаст выпивку в клубе?
        —Не будь занудой, там разберемся. Куда ты хочешь?
        —Мне все равно.
        —Тогда идем в «Лакс». У моего отца там связи, так что нам не нужно бронировать столик за два месяца вперед. Только будь готова не упасть в обморок, когда увидишь это место.
        Музыка громыхает так сильно, что мы с Молли не слышим друг друга, пока пробираемся к нашему столику через танцпол, а затем по летящей лестнице вверх.
        Я пытаюсь сказать ей, что это место превосходит все ожидания, но на мои восторженные визги она все время отвечает «что?», так что я оставляю эти попытки, пока мы не добираемся до места на балкончике, оформленном, как маленькая каюта самолета. Сотни танцующих тел и миллионы огоньков оказываются внизу, мы можем наблюдать за ними как через стеклянную стену, так и через окошко в виде иллюминатора.
        Только теперь я вижу более-менее полную картину. Весь танцпол, бар, столики внизу — все это как огромный салон самолета. Это потрясающе!
        —Ну, что скажешь? — Молли садится напротив меня, и открывает меню.
        —У меня нет слов. Как тебе удалось получить столик? — громко спрашиваю я.
        —Владелец клуба — известный ди-джей. Когда-то папа выбил для него возможность выступать здесь, что, в итоге, привело к тому, что тот разбогател и сумел выкупить клуб. Ну, это не так уж интересно. Меня больше волнует, как нам заполучить выпивку, потому что я могу многое, но не все, — хохочет она.
        —Шутишь? Заполучить такой столик в таком роскошном месте — это, на самом деле, и есть «все».
        —О, поверь, здесь есть места более комфортабельные и дорогие, чем этот столик. Вон, например. — Она указывает в сторону за моей спиной. — Вот там, действительно, шикарно.
        Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть и ахаю. Если мы с Молли в вип-каюте самолета, то там чуть ли не маленькие частные самолетики экстра-класса для каждого, с огромными диванами, плазмой, и дверью в отдельный туалет.
        —У каждого свой туалет? Серьезно? — Молли кивает.
        Я рассматриваю одну каюту за другой. Некоторые из них открыты, на других задернуты плотные шторы. Это просто рай для бабников-миллионеров. Можно пить, танцевать, трахаться за закрытыми шторами, затем снова пить, танцевать, цеплять новую цыпочку на танцполе, и провожать ее на свой диванчик. И так до бесконечности.
        И каково же удивление, когда я вижу, как на одном из этих кожаных диванов развалился мужчина моих снов. На нем черные джинсы и серая рубашка с закатанными рукавами, идеально сидящая на нем. Он расслаблен. В его руке стакан, он разговаривает с каким-то парнем. Испытываю облегчение, что он не воплощает прямо сейчас то, о чем я думала секунду назад.
        Его взгляд скользит мимо меня. Затем резко возвращается обратно. Выражение его лица застывает, темные глаза проходятся по мне с ног до головы, а затем он выгибает бровь, встает, выходит из своей каюты и идет к нам.
        Мое сердце перестает биться.
        —Кое-кто направляется в нашу сторону. — Молли наклоняется ко мне, чтобы ей не пришлось кричать, чтобы я ее услышала.
        —Это он.
        —Кто он?
        —Джереми, — одними губами произношу я в тот момент, как он появляется у меня из-за спины.
        —Здравствуй, Эвелина, — обращается он ко мне с теплотой в голосе. Затем смотрит на мою подругу. — Я Джереми.
        —Я… — я убью ее, если она сейчас скажет, что знает, кто он такой. Ведь это будет означать, что я прожужжала о нем все ее уши. — Молли.
        Посылаю ей благодарный взгляд. Хорошая девочка.
        Джереми отодвигает стул и садится между мной и Молли. Та то и дело поглядывает то на него, то на меня.
        —Не знал, что ты собираешься в клуб. Мы могли бы пойти вместе, если бы ты сказала. — Его темные волосы, как всегда, немного взъерошены. И как всегда он выглядит идеально.
        —Это было спонтанное решение. Молли пригласила меня. К тому же, у тебя, кажется, тоже есть компания.
        Я оборачиваюсь на парня, которого он оставил в каюте.
        —Это Лукас. У нас что-то вроде дружеских посиделок с обсуждением некоторых вопросов. Хотите присоединиться к нам? Мы будем только рады, если две очаровательные особы разбавят наше общество. — Я встречаю взгляд его красивых, бездонных глаз с огоньком в глубине, который, безусловно, спалил уже много женщин. Его губы кривятся в ухмылке, все еще не сводя с меня глаз, даже когда Молли подает голос.
        —Хотим, — выпаливает она, когда я только открываю рот, чтобы отказаться. Джереми улыбается, глядя на мои метания. Он видит меня насквозь.
        —Тогда идем, — весело говорит он, встает и отодвигает мой стул.
        Все это ощущается, как сон. Мои внутренности живут своей жизнью, вибрируя от музыки, окружающей нас, мой мозг бьется в истерике из-за моих необдуманных поступков, давление между ног — вообще мой постоянный спутник, когда я вижу его. А я как будто наблюдаю со стороны. Если не это сумасшествие, то что тогда?
        —Ты будешь благодарить меня за это, — шепчет Молли мне на ухо, пока мы направляемся за ним.
        —Я уже благодарю, — шепчу я в ответ, охваченная трепетом.
        Мы заходим внутрь, я проваливаюсь в мягкий угловой диван, Джереми занимает место рядом со мной, окутывая меня своей безумно-сексуальной аурой. Лукас подвигается, чтобы Молли села возле него на другом краю. Таким образом, мы условно разбиваемся на пары.
        Джереми представляет нам своего друга, затем спрашивает, что мы будем пить.
        —Ну, мы пришли сюда веселиться, так что «Секс на пляже» думаю, подойдет. — Молли чувствует себя вполне в своей тарелке. Она одета в короткое обтягивающее черное платье, а ее волосы уложены в присущей ей небрежно-сексуальной манере. На мне бархатный топ на тонких лямках изумрудного цвета и черная юбка. Но сидя рядом с Джереми, я чувствую себя обнаженной.
        —А ты чего хочешь, малышка? — спрашивает он у моего уха.
        —Мне то же самое. — Черт, мне все равно, что пить. Я слишком нервничаю, чтобы заботиться об этом.
        Джереми нажимает на какую-то кнопку на столике, и через мгновение появляется официант. Вот это, действительно, роскошь. В тех заведениях, где я бывала раньше, официантов не дозовешься.
        —Два «Секса на пляже». — Он смотрит на Лукаса, тот молча кивает. — Шот текилы и колу, — диктует он, расположив левую руку на спинке дивана позади меня. Этот жест заставляет меня чувствовать себя его собственностью. Дерьмо, я так очарована, что с наслаждением растворяюсь в его власти надо мной.
        Должно быть, для официанта, я выгляжу, как его шлюшка, с которой он закроет шторы каюты, уединившись чуть позже. Проблема в том, что это именно то, чего я хочу.
        Официант, появившийся с подносом в руках через какую-то долю секунды, приводит меня в восторг. У них там что, еще и отдельный бар для каждой каюты, с личным барменом и набором официантов? Потому что, та толпа, которую я видела внизу, когда сидела с Молли, вряд ли могла раствориться в воздухе, чтобы мистер Холдер получил свои напитки как можно скорее. Более того, вечер в клубе в одиннадцать только начинается. Я поняла это, когда мы пробирались через километровую очередь, чтобы попасть сюда.
        Нам с Молли достаются бокалы с коктейлем, Лукас берет текилу и возвращает все свое внимание Молли. Она хихикает, посылая мне довольные сигналы. Погодите-ка.
        —Кола для тебя? — удивленно поднимаю брови. Губы моего сексуального мужчины трогает легкая улыбка, которая, вперемешку с его ароматом, продолжает сводить меня с ума.
        —Мы не напьемся одновременно, — тихо говорит он. — И не мечтай, малышка. Твой план поиметь меня в туалете, пока я буду не в состоянии тебе противостоять, будучи уязвимым, с треском провалился.
        —Придурок, — огрызаюсь я на его глупую шутку, и он смеется.
        —Давайте выпьем за встречу, — предлагает он, игнорируя мое оскорбление и поднимая стакан. Все поддерживают.
        Ловлю себя на мысли, что мы, наконец, одни. Молли и Лукас не в счет. Я имею в виду, здесь нет никого, от кого стоило бы прятаться. И мы можем действительно расслабиться и быть собой, не заботясь о том, что нас могут увидеть, осудить, испортить все. Пропускаю эту удивительную мысль через себя, наслаждаясь ею. Все сейчас ощущается по-новому.
        —Так вы тут обсуждали что-то важное? — интересуюсь я, обращаясь больше к спутнику Молли, который бесцеремонно ест глазами мою подругу прямо сейчас. — Джереми сказал, что мы не помешаем, если присоединимся к вам, но все же…
        —Верно. Даже если бы мы не закончили разговор, то прервали бы его ради вас, — отвечает Лукас, улыбаясь. Он тоже чертовски горяч и красив с его черными волосами и карими глазами. Хотя, заметно моложе Джереми. Что может их связывать?
        —Ты тоже продаешь дома?
        Джереми сидит так близко ко мне, что мне приходится отвлекать себя разговорами, чтобы не прильнуть к нему, уткнувшись в шею. Он молчит, давая мне пообщаться, и попивает колу.
        —Пока нет, но возможно буду, как только перееду сюда из Испании. Мы как раз обсуждали это перед тем, как наш вечер стал по-настоящему прекрасным благодаря вашему появлению.
        Еще один ловелас.
        За непринужденными разговорами я незаметно допиваю свой коктейль. Официант приносит еще по одному нам с Молли. Джереми кладет на поднос двадцатку, делая официанта особенно радостным. Я же, наконец, немного расслабляюсь.
        —Имей в виду, что это последний, — предупреждает он меня.
        Снова будешь изображать старшего брата? — бормочу я перед его губами, припоминая нашу встречу в кафе.
        —Ни в коем случае, Эви. Никаких братьев на этот раз. Просто если ты напьешься до беспамятства, я буду еще более уязвимым, чем если это сделал бы я. — Он наклоняется еще ближе ко мне, чтобы сказать это.
        Я закусываю губу, осмелев. Он почти рычит, глядя на это, и отворачивается от меня. У меня тоже есть кое-какая власть над ним. Это открытие наполняет мое существование смыслом.
        Глава 9
        Джереми
        —Вообще-то это не законно, если ты забыла, — говорю я, откидываясь на спинку дивана. Эви делает то же самое следом за мной. Она поворачивается и приподнимает голову к моему лицу. С трудом сдерживаюсь, чтобы не поцеловать ее.
        —Ой, да ладно! Мне скоро двадцать один.
        —И когда же твой день рождения? — спрашиваю я, выгибая одну бровь. Мне на самом деле интересно. В ее выразительных глазах мерцают озорные огоньки, когда она смотрит на меня в упор.
        —В следующем месяце. — Я слышу интригующий вызов в ее сладком голосе.
        —Что ж, тогда мы вернемся сюда в следующем месяце, — обещаю я тихо только для нас двоих. От меня не ускользает удивление на ее прекрасном лице, затем она тянется за своим коктейлем, отодвинувшись от меня на край дивана.
        Склонив голову на бок, я нагло любуюсь ее маленькой круглой попкой, обтянутой тонкой кожаной тканью. Она изумительна. Из-за того, как мое тело реагирует на нее, я ощущаю дискомфорт в моей ширинке практически постоянно. Пробежка, затем спортзал, и вот она здесь, и мой член стоит, как вкопанный, как будто я не изнурял себя тренировкой два часа без передышки. Дерьмо.
        Я и правда хочу еще иметь к ней отношение в следующем месяце. В ней есть что-то, что заставляет удерживать мое внимание столь долгое время. Это действительно ново для меня. И мне на самом деле интересно, сколько еще мой стояк будет верен ей одной. Серьезно. Я выгнал Хайди, даже не переспав с ней. Ухмыляюсь, качая головой.
        —Что смешного? — она делает вид, что сердится.
        —Ничего. — Продолжаю улыбаться и беру ее за руку, встав с дивана. — Идем танцевать.
        —О, давай, покажи мне, на что ты способен, — язвит она, на что мой член дергается. Тревожный звоночек. И далеко не первый. Прямо сейчас мне следовало бы посадить ее в такси и отправить домой. Конечно, я этого не делаю.
        —Я покажу тебе, — вместо этого отвечаю я, потакая своему помутневшему рассудку.
        Эви стучит каблучками своих черных босоножек, которые делают ее ноги еще стройнее, вслед за мной вниз по лестнице. Я веду ее через толпу, здесь очень многолюдно и громко. Мы находим квадратный метр свободного пространства на танцполе, где я разворачиваю ее спиной к себе и прижимаю так близко, насколько это возможно. Мы сливаемся воедино.
        Она начинает двигаться в такт, не отстраняясь от меня ни на миллиметр, великолепно чувствуя музыку. Черт, я не ожидал, что она умеет это делать настолько хорошо. Мои руки скользят вниз по ее бедрам, ее ладони накрывают мои, и она трется об меня, откинув голову мне на плечо. Возможно, со стороны это и выглядит, как танец, но на деле это самый настоящий гребаный секс. В одежде, на людях, но это секс. И он невероятен. Окружающим не разглядеть мой натягивающий ширинку член. Но Эви. Своей сногсшибательной попкой она, безусловно, чувствует, как велико мое желание. И явно наслаждается тем влиянием, которое на меня оказывает ее тело, ее движения, ее взгляды, она вся.
        Этот интимный момент принадлежит только нам двоим. Все вокруг становится просто расплывчатым пятном, музыка превращается в бессмысленный шум. Имеет значение лишь девушка и мое жгучее желание к ней. Она поднимает руки, запуская их в свои белокурые волосы, и я чуть ли не накрываю ее шикарные груди ладонями, представляя, как трахаю ее в этой позе. Дьявол! Нужно прекратить это, пока я не кончил среди сотен окружающих нас людей. Танцы были плохой идеей.
        Беру ее за талию и разворачиваю лицом к себе. Она такая чертовски горячая. Волосы липнут к плечам, дыхание сбившееся, губы приоткрыты. Она одаривает меня соблазнительной улыбкой. И мой мир летит к чертям.
        —Уходим отсюда, — говорю я громко, чуть наклонившись к ней. Она оглядывается по сторонам. Сомневается?
        —Я только предупрежу Молли и возьму сумочку. — Нет.
        Молча киваю, беру ее за руку и веду обратно. Я бы не простил себе, если бы потерял ее в этой толпе. Так что вариант подождать ее здесь не рассматривается.
        Молли и Лукас мило воркуют там же, где мы их и оставили. В каюте ничего не изменилось, не то, что за ее пределами. Возможно, они и не заметили нашего отсутствия.
        —Джереми подбросит меня домой. — Эви поднимает с дивана свою крошечную сумку, обращаясь к своей подруге. Я наблюдаю за ней, стоя в проходе. Терзает ли ее сомнение из-за того, что она идет со мной? Ни сколько. Она посылает мне горячий многообещающий взгляд. Она точно знает, чего хочет. — Ты еще не собираешься?
        Молли улыбается ей в ответ, с трудом отвлекаясь от Лукаса.
        —Нет, я побуду еще немного. Увидимся завтра?
        —Хорошо. Пока.
        Оборачиваю свою руку вокруг ее талии, когда она подходит ко мне, полная решимости уйти отсюда.
        —Надеюсь, мне не следует переживать за Молли? Твой друг ведь не…
        —Он не сделает ничего, пока она сама его не попросит. Не беспокойся об этом, — успокаиваю я. Он, конечно сделает все, чтоб она его попросила, но… это уже другой разговор.
        Эви кивает, удовлетворенная моим ответом, и больше не смотрит на меня, пока мы не оказываемся на улице.
        Прохладный ветерок обдувает наши разгоряченные тела. Мы направляемся к машине, я собираюсь открыть для нее дверцу своего Порше, чтобы она заняла место рядом со мной. Хотя намного больше мне хочется бросить ее на заднее сиденье, задрать и без того короткую юбку и оттрахать так, чтобы она забыла свое собственное имя, прямо здесь, на парковке ночного клуба.
        И все это я хочу проделать с этой девочкой, которая, мало того, что на семь лет моложе меня, так еще и является младшей сестрой одного из моих друзей. Но нет ни единого гребаного шанса, чтобы я смог противостоять этому. Я чуть ли не рычу, когда ее милая попка забирается на пассажирское сиденье, и захлопываю дверь.
        Что я делаю?
        Я — взрослый разумный мужчина, отдающей себе отчет о своих поступках. Я всегда держу все под контролем. Я тот, кто не скрывает своей сущности, и даже гордится ею. Я не связываюсь с женщинами, которые ожидают от меня большего, чем трах на одну ночь. Но я и понятия не имею, что творится в прекрасной головке Эвелины Миллер. Просто невероятно. Пока я обхожу машину, у меня есть последний шанс вернуть себе контроль над ситуацией и над собственным, мать его, членом.
        —Я отвезу тебя к тебе домой, — быстро выпаливаю я, вставляя ключ в замок зажигания. При этом я не чувствую, что поступаю правильно, нет никакого облегчения или вроде того. А ведь должно же быть?
        —Прекрасно, — холодно отвечает она, уставившись в окно. Я взбешен. Я выжимаю педаль, и машина со свистом трогается с места. Эви продолжает невозмутимо пялиться в это чертово окно. Я поступаю так, как должен поступить, так какого хрена все это ощущается неправильным, и ни один из нас не счастлив сейчас от этого?!
        Тишина, воцарившаяся в салоне, кричит громче, чем музыка в «Лаксе». Я пытаюсь сосредоточиться на дороге, то и дело сбавляя скорость, когда замечаю, что жму на педаль слишком сильно. Я несу ответственность за кого-то, помимо себя. Я начал повторять себе это с того момента, когда она села в мою машину. Что и повлияло на мое решение в итоге. Если мы и переспим, то она будет знать правила заранее, так же, как и все женщины до нее. Никаких исключений.
        Я вовремя блокирую двери, когда Эви хватается за ручку, чтобы выскочить из машины, как только я паркуюсь за углом от ее дома. За последние десять минут, она, наконец, считает меня достойным ее взгляда. В полумраке ее зеленые глаза полыхают, как костры.
        —Какого черта ты делаешь? Открой дверь, — она в ярости. И, черт, я это заслужил.
        —Я хочу поговорить.
        —Не утруждайся. Ты все сказал.
        —Я только сказал, что везу тебя домой. Ты ожидала чего-то другого? — Ладно, это было грубо. — Прости. Я не это имел в виду.
        —Мне не интересно. Открой дверь. — Она пытается выглядеть равнодушной, но горечь в ее голосе ничем не скроешь. Я сделал ее уязвимой, и впервые в жизни, мне есть дело до этого. Странное чувство.
        —Я никогда никого не хотел хоть приблизительно так сильно, как тебя. — Она оставляет попытки взломать мою дверь, сглатывает комок и замирает. Я понимаю, что это знак, что она готова меня выслушать. — Ты делаешь меня ненормальным. Я сам не свой, — продолжаю я, приняв решение, что пришло время открыть все карты.
        —Я тоже, — хрипло произносит она.
        —Я знаю, — тихо отвечаю я. — Поэтому мы должны быть откровенными друг с другом, пока это не довело нас до беды. Ведь я точно знаю, что не подхожу тебе.
        —Почему? — Она с интересом смотрит в мои глаза. Вот же черт, а! Я делаю глубокий вдох. Это оказывается сложнее, чем я предполагал. Я тысячу раз озвучивал женщинам свою позицию. Большинство из них соглашались, и никаких проблем. Некоторые, услышав это, были огорчены, так что мы прощались с ними раз и навсегда. Но ни в одной из Вселенных я не мог и представить, что мне не захочется отпустить ее, когда она решит уйти, не согласившись с правилами. Я боюсь потерять ее, черт возьми! И не зная, сколько будет длиться эта чертовщина со мной, я все же обязан быть честным с ней. На всякий случай.
        —Потому что все, что мне нужно от женщины — это секс. Я не подхожу на роль парня, я не ласкаюсь, не ношу завтраки в постель, и уж точно не храню верность. Я трахаюсь. А когда от меня начинают ждать чего-то большего, я ухожу. В большинстве случаев, даже раньше. Я такой, какой есть. И мне больше нечего предложить тебе.
        Я замолкаю в ожидании. Втайне молю Бога, чтобы она оказалась такой же, как все. Как же я жалок. Надеюсь, что она согласится спать со мной без обязательств, когда точно знаю, что этого не произойдет. Я бы трахнул ее прямо сейчас и прямо здесь, убеди она меня в том, что ей нужно то же, что и мне. Напоминаю себе, что она довольно молода, у нее нормальная жизнь и куча возможностей иметь хорошего, любящего, идеально подходящего для нее парня. И это убивает меня. Каждая секунда ее молчания убивает меня медленно и верно.
        —Я поняла тебя, — наконец произносит она спокойным тоном. — А теперь открой, пожалуйста, дверь.
        Я молча нажимаю на кнопку, и она исчезает из моей жалкой жизни.
        Я знал, что так будет. Но я, хотя бы, не солгал. Хотя если честно, на какую-то долю секунды я готов был изменить себе, пообещав ей нормальные отношения, чтобы заполучить ее в свою постель. Да я, и правда, ужасно жалок. Как подросток, готовый на все, чтобы потерять девственность. Что чертовски дерьмово и ни капли мне не свойственно.
        Я возвращаюсь в «Лакс», где я частый гость последние несколько месяцев. Вышибалы уже знают меня в лицо, так что мне не составляет труда попасть в это заведение тогда, когда мне хочется. Мне не нужен столик на этот раз, а вот местечко за барной стойкой было бы очень кстати.
        Я пробираюсь через толпу танцующих, воспроизводя в своем мозгу наш горячий танец с Эвелиной каких-то полчаса назад. О чем я только думал, затевая это?
        Бармен узнает меня, когда я приближаюсь, и указывает на стул в самом краю стойки. Это почти укромное место, где меня вряд ли побеспокоят. Это мне и нужно. Одиночество и текила.
        Я заказываю пять шотов для начала, которые залпом в себя опрокидываю. Я определенно напьюсь сегодня до беспамятства. Иначе мне не заглушить то противное чувство жалости к себе и пустоту, которую она оставила, не согласившись на мои условия. Как неожиданно, идиот. Как будто могло быть иначе.
        —Повтори. — Я делаю знак бармену, и волшебным образом передо мной моментально выстраивается следующая порция болеутоляющего. — Чудненько, — довольно бормочу я себе под нос, поднимая первый стакан, и подмигивая одной из девиц на другом конце бара.
        Хм, возможно она уйдет сегодня со мной. Если сможет дотащить до машины мою пьяную задницу, конечно.
        Глава 10
        Эви
        В половине пятого я захожу домой, скидываю с себя туфли, бросаю сумку на пол, по пути стягиваю блузку, джинсы, нижнее белье, и прямым ходом направляюсь в душ. Горячая струя заставляет вмиг запотеть стеклянные двери, обволакивая все пространство вокруг меня паром. Я долго стою, закрыв глаза, и умоляю воду смыть с меня тоску по нему. Я все еще надеюсь на чудо. Глупо.
        В очередной раз психую, выключаю воду и заворачиваюсь в полотенце. Это. Не. Работает.
        Не обращая внимания на прилипшие к спине мокрые волосы, я натягиваю простую белую майку на голое тело и хлопковые трусики. Не очень-то сексуально, но мне не перед кем красоваться, так что моя совесть будет вполне чиста, если я попросту махну на такие мелочи.
        Каждый раз я убеждаю себя, что завтра будет легче. Но с наступлением утра, я снова разочарована. Мое тело изнывает, а голова не может думать ни о чем другом. Я словно робот сажусь утром в машину к Джекки, по пути мы говорим о чем-то, потом лекции в университете, а затем я еду в такси домой, и все эти действия обязательно сопровождаются терзаниями о том, что я должна принять решение. То самое решение, которое мое тело давно уже приняло. А я все еще борюсь. И с каждым днем мне это дается все тяжелее.
        Прошло уже три дня с того момента, как Джереми поставил меня перед выбором. Горько ухмыляюсь. Он остался верен себе, будучи предельно честным со мной. Возможно, я бы предпочла быть обманутой, нежели испытывать такие муки. Но это ведь Джереми, мать его, Холдер, всегда хладнокровный в своей маниакальной гребаной честности.
        Если я скажу «да», я предам себя. И когда я говорю «себя», я даже боюсь думать о своей сестре. Даже если у нее не осталось чувств к нему, все равно это дерьмово, и сестры так не поступают.
        Но как же я откажу себе в нем?
        Я рассуждаю, как сладкоежка на диете. «Один кусочек тортика, всего один». Что будет от одного кусочка? Ничего. Что будет если отказать себе в сладком, когда его так сильно хочешь? Правильно, сплошной стресс и ничего хорошего. Не могу же я лишить себя себе этого желанного и запретного лакомого кусочка. Я буду ненавидеть себя за это всю оставшуюся жизнь, если даже мне это и удастся.
        Я в любом случае не в выигрыше. А в его мире ничего не поменяется, в не зависимости от того, вклинюсь я в этот мир или нет. Возможно, он даже не заметит, как я пролетаю сквозь его жизнь, едва уцепившись за него на одну ночь.
        Я знала, какой он. Я знала о его отношении к женщинам, и о его отношениях с ними. Но как и у каждой глупышки на моем месте, в глубине души, где-то очень глубоко, теплилась надежда, что со мной возможно, только возможно, будет по-другому. Я идиотка. Он предлагает мне секс. Спаривание двух существ, движимых одними лишь инстинктами. Больше ничего. И я об этом еще и задумываюсь.
        Я смотрю на себя в зеркало, облокотившись на ладони. Что если… Что если я просто борюсь со своей тенью? Кто вообще сказал, что я какая-то особенная, не похожая на всех тех, кто переспал с ним просто ради того, чтобы переспать с ним? Я хочу его, и мне, честно говоря, плевать на рамки приличия, в которых меня всегда пытались удержать. Так какого черта я отчаянно ищу в себе хорошую девочку с правильными ценностями и огромным достоинством? Если этот ангел и существует во мне, он явно слабее черта, который толкает меня броситься в омут с головой.
        Я вижу, как горько улыбается мне мое отражение. Трогаю свои губы, чтобы убедиться, что я не спятила.
        Надо же. Раньше я и представить не могла, что буду хотеть кого-то настолько сильно. А теперь мои глаза блестят только лишь от одной мысли, что я скажу ему «да». Да, ты можешь меня оттрахать, и я не попрошу ничего больше. Да, я с радостью пожертвую своим сердцем в пользу ничего не значащего для тебя секса. Да, я такая же, как все твои предыдущие и последующие. Ну, кроме Джекки. Ей все-таки удалось сохранить достоинство. Похоже, между ними и правда было нечто особенное. Что-то, что мне не светит испытать.
        Мое сердце сжимается от боли, но я предпочитаю его игнорировать. Сейчас я больше всего на свете хочу узнать, как он будет ощущаться внутри меня, а не то, кем я буду себя чувствовать после этого.
        Все еще с босыми ногами и мокрыми волосами я спешу в гостиную, где бросила свою сумку. Молча благодарю бога, что последние дни моя сестра загружена работой и возвращается домой, когда я уже сплю, и не видит всего того, что происходит со мной. Той агонии, в которой я пребываю с воскресенья. Достаю телефон и печатаю сообщение:
        Я: Я согласна.
        Вот и все.
        На следующий день я первым делом хватаюсь за телефон, едва продрав глаза. Ничего.
        Джекки заходит в мою комнату, и я, вздрагивая, роняю телефон на одеяло, под которым все еще нахожусь.
        —Я боялась, что ты еще спишь. — Она окидывает меня взглядом, явно недовольная тем, что видит. Я бросаю в нее одну из своих подушек.
        —Расслабься, — говорю я, — мне сегодня никуда не надо. Можешь ехать к своему засранцу Коулу и не ждать меня. — Я играю бровями, закусив губу, на что она закатывает глаза.
        —Как хорошо, — выдыхает она. — А то я боялась, что снова опоздаю, и мне придется выслушивать его язвительные усмешки. Серьезно, он наверно питается, высасывая жизнь из других людей.
        —Ты хоть послушай, как сексуально это звучит «высасывает…» — Я мечтательно поднимаю глаза к потолку, дразня ее.
        —Фу, замолчи! — Моя подушка прилетает обратно мне в лицо. Я смеюсь, и Джекки тоже. — И займись своей личной жизнью, чтобы слова не звучали сексуально в твоей собственной Вселенной.
        Именно это я и собираюсь сделать.
        —Пригласи на ужин Паркера. — Она копирует мое выражения лица, как будто Паркер это то, о чем можно мечтать.
        —Фу, замолчи, — отвечаю я тем же.
        Я встаю и плетусь за ней. Наливаю нам кофе и усаживаюсь на высокий стул, пока Джекки поджаривает яйца и накладывает мне в тарелку.
        —А ты? Что ты будешь есть?
        —Боюсь, что успею только выпить кофе, — она пожимает плечами. На ней уже белая блузка и серая юбка, волосы аккуратно уложены, в одной руке телефон, в другой чашка. Сама элегантность. Не то, что я. В хлопковой пижаме с котиками и растрепанными после сна волосами. Хорошо хоть, я была не в ней, когда прятала Джереми в своей комнате. Хотя, какая разница. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.
        —Ты можешь не ждать меня по утрам. Я могу добираться на такси точно так же, как и вечером.
        —Ты уверена? Лос-Анджелес не маленький город.
        —Я тоже не маленькая, между прочим. Хватит меня так опекать. Мы не в школе.
        —Ты права, извини.
        Это что-то новенькое. Она в спешке допивает кофе, ставит чашку в посудомойку и убегает.
        Если моя сестра согласна признать меня взрослой, то вау! Я и правда выросла! Только почему-то не все воспринимают меня всерьез. Джереми так и не ответил. Или он передумал, или думает, что передумаю я. Интересно было бы услышать мнение со стороны. Надо поболтать с Молли. О мой Бог, я совсем забыла про Молли!
        Я вскакиваю со стула, чуть не убившись, но это не важно. Бегу обратно в комнату, чтобы позвонить своей подруге. Ее не было в университете все эти дни. То есть я не видела ее с того момента, как оставила наедине с Лукасом-горячим-испанским-сексом в каюте клуба! Боже мой, Боже мой! Я не достойна того, чтобы иметь подругу!
        Гудок… еще гудок… Если она не возьмет трубку, я пойду в полицию. Черт! Я со своими собственными проблемами даже не заметила, что ее нет рядом. Хотя она и не должна была. Последние дни я ходила только на экономику, которую благополучно пропускала мимо ушей, а у Молли уже есть зачет автоматом по этому предмету, так что ей нет надобности посещать его. Но! Мы бы все равно пересеклись с ней, будь она в университете. Чувствую, как паника во мне превышает допустимые нормы, когда слышу ее сонный голос в трубке.
        —Алло? Эви, какого черта, сегодня же выходной, — скулит она в трубку, и я выдыхаю.
        —Ты жива, я так рада, что ты жива.
        —Ты с ума сошла? Ты разбудила меня, чтобы сообщить это? Я тоже рада, что ты жива, в таком случае. Только не уверена, что ты в порядке.
        Улыбаюсь как дурочка, глядя на фотографию Молли в своем телефоне. С него она улыбается мне в ответ, показывая язык. Я сделала этот снимок на одной из лекций на прошлой неделе, когда материал был не настолько интересен, чтобы ради него упустить возможность подурачиться, корча смешные рожицы в камеру телефона.
        Спасибо, Боже, за Молли. С ней даже учеба в новом университете кажется вполне сносной. А для девочки, которую вырвали из спокойной привычной жизни в родном и дождливом Портленде и поместили в совершенно новую солнечную бешеную среду с самыми сильными соблазнами, которые только можно придумать — это серьезная встряска. И если бы меня не закрутили страсти по запретному мужчине, я, скорее всего, до сих пор упивалась бы жалостью к себе из-за сложной адаптации к новой жизни.
        —Эви, черт возьми! — Я слышу, как она орет в трубку, и мгновенно перестаю быть такой радостной оттого, что дозвонилась ей. — Что происходит на том конце провода? Ау?
        —О каких проводах ты говоришь?
        —Эви. — Ее голос звучит угрожающе. Пожалуй, мне не стоило звонить ей в восемь утра и беспокоиться, жива ли она вообще.
        —Я согласилась переспать с Джереми, — выпаливаю я.
        —Что?
        Я не успеваю ничего ответить, потому что Молли заявляет, что сейчас же едет ко мне. И что я должна ей утренний кофе, массаж, маникюр и еще какую-то хрень. Я вообще не уверена, что это было адресовано мне.
        Через некоторое время Молли принимает позу «лотоса» на диване нашей гостиной, заполучив свой кофе и пульт от телевизора. Она делает звук тише и с нетерпением ждет, пока я предоставлю ей более ясную картину происходящего между мной и Джереми Холдером. Я вижу это по ее огромным любопытным глазам, которые она буквально не сводит с меня, пока я оттягиваю момент, размешивая молоко в своей чашке кофе.
        Наконец-то я собираюсь с духом, занимаю место на диване рядом с ней и рассказываю все немногое, что произошло со мной за последние три дня. Начиная с того, как сказала ей в клубе, что еду домой, и заканчивая тем моментом, когда поняла, что оставила ее с красавчиком испанцем и больше ничего о ней не слышала с тех пор.
        К концу истории, ее голова уже устроена на моих коленях. Мои душераздирающие муки выбора могут утомить кого угодно. Даже мою неутомляемую, жизнерадостную, всегда полную энтузиазма Молли.
        Я прослеживаю за ее взглядом. Она задумчиво разглядывает люстру в стиле лофт, которая свисает над барной стойкой, и что-то мне подсказывает, что в тот вечер все было не так просто с Лукасом, как она пытается меня заверить. Допили коктейли, немного потанцевали, и он посадил ее в такси. Ну да, конечно. Я видела ее реакцию на него тогда, и то, что она демонстрирует сейчас, с тем не вяжется вовсе.
        —Так вы не обменялись номерами или хотя бы договорились о еще одной встрече? Хоть что-нибудь?
        —Ничего, — мотает она головой. Что ж, ладно.
        —А Ник?
        —Я порвала с ним вчера. — Мои губы складываются в сочувствующую «о», но Молли не дает мне произнести ее. — Он хороший парень, и он все еще надеется, что я передумаю насчет второго свидания, но нет. Из этого ничего не получится.
        Моя подруга вот-вот погрузится в свои мысли, и что-то мне подсказывает, что ей, как и мне, в них не очень-то комфортно, поэтому пора сменить тему.
        —Так что ты бубнила в трубку про массаж и маникюр? — спрашиваю я.
        —О, я записана в СПА на десять часов. Естественно, я уже не иду.
        —Почему? Ты еще успеешь, если прямо сейчас оторвешь свою умную голову от моих онемевших ног. Она определенно умная, иначе не была бы такой тяжелой.
        Мы вместе хихикаем над моими словами.
        —Да брось, кому нужен СПА, когда у тебя есть подруга с занимательной историей и вкусным кофе. Маникюр мы и сами можем сделать, если что, — она фыркает. Затем ее глаза загораются от отличной идеи, которая одновременно посещает наши головы.
        —СПА дома! — почти в один голос вдохновленно произносим мы, как две дурочки, вскакивая с дивана.
        Похоже, заняться вместе девчачьими штуками, это лучшее, что мы можем сделать сейчас друг для друга.
        Я устала гадать, почему Джереми молчит в ответ на мое тысячу раз взвешенное вымученное решение отдаться ему.
        Хотя, о чем это я?
        Подсознательно я решила отдаться ему еще в тот момент, когда он вошел в квартиру Йена и Мелиссы, как самый красивый и эффектный незнакомец из всех, что когда-либо попадались мне на глаза.
        Я должна забить свою дурную голову чем-то другим.
        —У меня есть шампанское, — пропеваю я и подмигиваю своей подруге. Она сощуривает глаза и хитро улыбается в ответ.
        —Где у вас бокалы?
        —Открой шкафчик над посудомойкой.
        —Нашла! Если у тебя есть еще и горячий массажист где-нибудь в шкафчике, то в СПА я больше ни ногой, — заявляет она с серьезным видом, что заставляет меня разразиться хохотом.
        Глава 11
        Джереми
        Тонкий голосок из радиоприемника вещает мне о том, что в жизни надо попробовать все, и лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал. Кто вообще пишет эти песни? Это нихрена не помогает, и я выключаю радио, которое забыла выключить Дороти, когда готовила мне обед. Иногда она даже танцует под эту хрень. А в последний раз они вместе с Лукасом зажигали так, что разбили пару тарелок. Обаянию моего братишки мало кто может противостоять, так что я даже рад, что он уехал, хоть и ненадолго. Удастся сохранить больше вещей целыми, пока его нет.
        Мой телефон жужжит рядом с тарелкой, я смотрю на экран, не спеша дожевывая кусок стейка. Высвечивается имя Кэролайн Линн. Мне требуется пара секунд, чтобы вспомнить, кто это, прежде чем ответить на звонок. Ну, или решить, хочу ли я отвечать на него. Потому как есть более важные вопросы, требующие моего внимания прямо сейчас. Я и так слишком увяз в дерьме под названием «хочу трахнуть Эви Миллер», а ее вчерашнее сообщение только усложнило мне задачу.
        Но кто знает? Может пора пересмотреть свое правило не связывать работу с постелью.
        —Привет, Кэролайн. Хочешь еще одно интервью?
        —Ах, мистер Холдер, — щебечет он, — всегда готовый идти на контакт. Мечта журналиста.
        По ее голосу я слышу, что она улыбается, и вполне вероятно накручивает прядь волос себе на палец в этот момент.
        —Такой уж я общительный, — подыгрываю я.
        Я выхожу из кухни, и вижу, как Дороти демонстративно закатывает глаза, услышав это. Мысленно делаю то же самое в ответ на слащавый смех в трубке и кое-какие комплименты в свой адрес. Абстрагируюсь от болтовни Кэролайн, чтобы сказать Дороти «спасибо» одними губами, тыкая пальцем в сторону кухни. Она расплывается в улыбке. Так-то лучше.
        —Наши читатели с таким интересом восприняли прошлое интервью, что теперь им подавай подробности вашей личной жизни.
        Серьезно? Моя личная жизнь? Я усмехаюсь.
        —Здесь мне не чем порадовать ваших читателей, увы.
        —Да ну? У такого мужчины нет пары? Никто и никогда не поверит в это.
        —Мне и самому сложно поверить своему счастью быть не ввязанным в отношения, — смеюсь я.
        —Ого. Заявление достойное разворота. Такой завидный жених — убежденный холостяк! Это интересно. Вы не против, если я напишу об этом, даже если не получу от вас полномасштабного интервью?
        Немного поразмыслив, отвечаю:
        —Как насчет завтра? На полномасштабное интервью моя «личная жизнь» не потянет, но ответить на несколько вопросов, совместив это с вкусным ужином в приятной компании, я очень даже могу.
        Кажется, я осчастливил ее.
        Я никогда не трахался с женщинами, которые имеют отношение к моему бизнесу, прямое или косвенное.
        Я задумываюсь о словах дурацкой песенки. В жизни ведь надо попробовать все, не так ли?
        Только вот к Эви Миллер это никак не должно относиться. И ее чертова смс, которая прожигает дыру в моем телефоне, сплошное вранье. А вранье — это отстой. Но самый большой и настоящий отстой — это вранье самому себе. Уж я знаю, о чем говорю. Она врет себе, что быть оттраханной мной — предел ее мечтаний. Пфф… Не смешите меня.
        Я вру себе, что смогу уберечь ее от этой ошибки. Да, я не допустил этого в прошлый раз, но на самом деле, я просто отсрочил неизбежное. Химия между нами настолько осязаема, что ее можно потрогать. И это то, чему сложно сопротивляться даже после стольких лет траха направо и налево. Дьявольски сложно, когда это не просто кто-то. И дело не в ее самом красивом в мире личике или охрененной фигуре. Нет. Что-то, присущее только ей одной, притягивает меня к ней сильнейшим магнитом и приколачивает гвоздями для пущей надежности.
        Я выхожу на вечернюю пробежку, чтобы очистить свой разум от развратных штук, которые я бы проделал с Эвелиной, если бы не… куча «если бы не» на самом деле. Как жалкий ботан, которому никто не дает, я могу трахать ее только в своих гребаных мечтах. Чем я, собственно и занимаюсь все свое свободное время. Твою ж мать. Как я докатился до такого?
        Мой телефон снова вибрирует в кармане. Номер мне не известный, я отвечаю на звонок, когда начинаю бежать. Это девушка. И не очень трезвая, похоже.
        —Ты ведь Джереми, так? — Она так растягивает слова, что я устаю слушать эту одну лишь фразу.
        Сейчас начнется, думаю я в предвкушении соплей, которые сейчас польются на меня в трубку. Если мне звонит пьяная девушка, то только для того, чтобы сообщить мне, что я козел, который использовал ее или ее подругу. А потом она сама ищет встречи со мной, желая быть так же использованной. Всегда одно и то же. Женская дружба — один большой обман, который мне на руку когда я заинтересован. Не сейчас. Я собираюсь отключиться.
        —Я Молли. Помнишь меня?
        Я резко останавливаюсь. Черт. Какие причины могут быть у подруги Эви, чтобы звонить мне пьяной?
        —Конечно. Почему ты звонишь мне? — Я знаю о хороших манерах и культуре общения, но все, что сейчас важно, это убедиться, что с ними все в порядке.
        Она прочищает горло, я терпеливо жду. Пока еще.
        —Мне нужна твоя помощь с Эви.
        На мгновение я весь каменею от этих слов.
        —Где вы? Что с ней?
        —В каком-то баре в Малибу. Он рядом с торговым центром. Не помню название.
        —Все нормально, я понял, где это. Скоро буду. Где Эви?
        —Она за столиком. И, кажется, что ей хватит пить, но она не останавливается. Я переживаю за нее.
        —Уже еду. И, Молли?
        —Да?
        —Тебе тоже хватит пить.
        Я отключаюсь, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и бегу к своей машине. Что-то подсказывает мне, что эта пьянка связана со мной.
        Дьявол, если мы не потрахаемся, мы оба сопьемся к чертовой матери.
        Я завожу мотор и со свистом выруливаю из гаража. По пути делаю пару звонков. Хорошо, что этот бар неподалеку от моего дома.
        Первое, что я вижу, зайдя внутрь, это Эви, которая спорит с барменом. Я улыбаюсь, глядя на нее. Она вполне способна стоять самостоятельно, и даже доказывать свое право на алкоголь, когда у нее нет на это прав, на самом деле, учитывая ее возраст.
        Засунув руки в карманы моих спортивных брюк, я прислоняюсь плечом к стене. У меня есть немного времени, чтобы понаблюдать за ней со стороны, пока Боб не начнет терять терпение.
        На ней белое платье в цветочек со спущенными плечами. Мило и сексуально. Мой член согласен со мной. Стройные ноги облачены в белые изящные босоножки с тонким ремешком, а длинные волосы заколоты на одну сторону, заставляя ее выглядеть еще более женственно и хрупко. Моя малышка.
        Внезапно кто-то шлепает меня по руке.
        —Эй, долго ты собираешься стоять тут и пялиться? — Молли возникла прямо передо мной, закрывая мне весь вид. — Если он еще хоть раз нальет ей, она рухнет с высоты своих шпилек, ты даже подхватить не успеешь.
        Я осторожно передвигаю Молли в сторонку, держа ее за плечи.
        —Не нальет, — спокойно произношу.
        Боб, кивает, заметив меня, я, молча, здороваюсь в ответ. Он закатывает глаза, когда Эви не унимается, я смеюсь и качаю головой. Я предупредил его, чтобы он перестал спаивать несовершеннолетних девушек, пока я не приеду. Вообще-то, Боб в ладах с законом, и обычно так не делает, но эти двое наверно были очень убедительны со своими симпатичными мордашками. Боб — мужчина, прежде всего, а потом уже хозяин бара.
        Молли смотрит то на меня, то на Боба.
        —Так ты знаком с ним?
        —Мой дом недалеко отсюда. Я бываю здесь время от времени, и хочу сказать, что вам крупно повезло, что сегодня мало народу. Обычно этот бар забит пьяными мужиками, которые ищут приключение на одну ночь с одинокими куколками вроде вас. И они отнюдь не привыкли церемониться. Так что мне очень интересно, по какой «счастливой» случайности вы обе здесь оказались.
        Молли съежилась от моих слов. Возможно, я немного приукрасил. Да, ладно, я все выдумал. Это приличное место для приличных людей вообще-то. Но этим двум глупышкам следует вести себя более осмотрительно, выбираясь куда-то из дома в нетрезвом состоянии в следующий раз.
        —Ну, у нас было что-то вроде девичника сегодня, — начала она оправдываться виновато. Она испугалась. Ха, а я молодец. Делаю серьезнейшее выражение лица, чтобы не рассмеяться. — Мы были дома, нам было весело, потом этого стало недостаточно…
        Ее голос все тише и тише под конец фразы.
        —Ясно. Спасибо, что позвонила мне, — смягчаюсь я.
        —Не за что. Притом, что ты вроде как немного виноват во всем этом. — Она выводит пальцами круги в воздухе.
        Я киваю.
        —Я так и понял.
        Я прошу у Молли ее телефон, вбиваю туда номер Джекки и отдаю его обратно.
        —Если тебе позвонит ее сестра, подтвердишь, что вы обе остались ночевать у подруги, у которой день рождения, — говорю я первое, что пришло мне в голову.
        —У Кирстен, — подхватывает она мою мысль.
        —Договорились, — отвечаю я. — Поймать тебе такси?
        Она смотрит на меня какое-то время, затем оглядывается по сторонам, задерживает взгляд на Эви, которая посадила свою попку на стул и уронила голову на свою руку, лежащую на стойке.
        —Ты ведь не позвонила бы мне, если бы не доверяла, ведь так? — тихо спрашиваю я.
        —Да. Верно. Я сама поймаю такси, — вздыхает она и разворачивается, чтобы уйти. Я добавляю ей в след:
        —Телефон Эви упал в бассейн. — Она останавливается, ее брови задумчиво сходятся на переносице. Надеюсь, Молли не настолько пьяна, чтобы забыть детали нашего плана. — Так, на всякий случай.
        Она кивает, и я полагаю, что могу на нее рассчитывать.
        Что я собираюсь делать? Сам не знаю. Но в любом случае, всю эту ерунду с сексуальной неудовлетворенностью пора заканчивать. А для этого сначала я намерен разобраться с Эви. Пора ставить на хрен точку в этой истории. Хватит ей уже держать мой член на коротком поводке, как декоративного чихуа-хуа.
        —Привет, сладкая, — бормочу я, подсаживаясь рядом с ней на барный стул. Она медленно поднимает голову и смотрит на меня так, как будто я с другой планеты.
        Это уже смахивает на традицию, объяснять нетрезвой Эви, что мы не можем послать все к чертям ряди одного траха. Ее соблазнительные губы растягиваются в улыбке. Черт, это будет даже тяжелее, чем в прошлый раз. Я хочу немедленно впиться в эти охрененные губы, разложить ее на барной стойке, широко развести ее стройные ноги, предварительно выгнав всех отсюда, и как следует отыметь. Это мигом сделало бы мой день лучше.
        Дьявол, я ведь здесь совсем не для этого.
        Я призываю все свое самообладание и набираю полные легкие воздуха.
        —Да неужели? — Она не сводит с меня глаз, пристально всматриваясь мне в лицо. — Ты решил ответить на мое сообщение лично? Было очень мило с твоей стороны продержать меня столько времени в подвешенном состоянии из-за этого. Только знаешь что, самодовольная ты задница, меня уже не интересует твой ответ. Так что, катись на все четыре стороны.
        Ух, ты.
        Она зовет Боба взмахом руки и почти кричит на него:
        —Налей мне чертову текилу!
        —Тебе достаточно на сегодня, — спокойно говорю я. Она продолжает делать вид, что меня здесь нет. На всякий случай я кладу на стойку пару купюр, встаю, подхватываю Эви под ее идеальную задницу и выношу из бара. Она визжит и брыкается, перекинутая через мое плечо, смешно ругается и колотит своими ручонками меня по спине. Это забавно. Довольно улыбаюсь, пока несу ее к машине. В своих фантазиях я делал это уже тысячу раз.
        Я испытываю странное ощущение счастья, когда она в моих руках. Улыбаюсь, как кретин, ей богу.
        Пристегнув ее на переднем сиденье рядом со мной, завожу мотор. Волосы Эви растрепаны, она тяжело дышит, но больше не пытается избавиться от меня. Думаю, у нее просто нет сил на это.
        —Ненавижу тебя. Куда ты меня везешь? Подожди-подожди, дай угадаю. Домой! — яростно выплевывает она, скрестив руки под грудью.
        —Мы это уже проходили, так ведь? — шучу я. На самом деле я не знаю, куда ехать. Очевидно, что нам нужно поговорить, но так же очевидно, что она сейчас не в том состоянии, чтобы между нами получился продуктивный диалог.
        —Придурок, — бормочет она и отворачивается от меня. Я жму педаль газа и просто начинаю ехать. Куда-нибудь.
        Через несколько минут кружения по дорогам вечернего Малибу, Эви засыпает. Я могу спокойно поразмыслить над своим импульсивным решением увезти ее, чтобы остаться наедине.
        Зачем я придумал всю эту глупость про день рождения подруги? Я ведь не смогу провести с ней вместе целые сутки, не попытавшись… Черт.
        Мой мозг и мой член устроили флеш-моб, толкая меня на безумные поступки с появлением этой девочки в моей жизни. Так что я аккуратно достаю телефон из ее маленькой сумочки и пишу Джекки сообщение, объясняющее отсутствие ее сестры, отключаю его, а затем убираю обратно.
        Ненавижу эту хрень, но, Эви, насколько я понял, не хочет, чтобы кто-либо был в курсе наших заморочек.
        Мы не едем ко мне домой, потому что это самое неподходящее место для нее. Уже совсем стемнело, когда я выезжаю на шоссе на побережье и мчу в сторону Санта-Моники.
        Есть одно местечко, где нас никто не потревожит.
        Глава 12
        Эви
        Первое, что я вижу, открыв глаза, это он. Руки в карманах голубых джинсов, черная футболка облегает крепкую спину и бицепсы на руках, волосы влажные, очевидно, после душа. Он стоит лицом к окну.
        Пусть этот сон длится вечно. Пожалуйста-припожалуйста.
        Подождите-ка. Обвожу взглядом пространство вокруг себя.
        —Где я, черт возьми? — О, это получилось вслух.
        —Доброе утро.
        Он поворачивается, чтобы сказать это. Я умерла от отравления алкоголем и попала в рай, где мой собственный бог желает мне доброе утро. Боже, благослови текилу!
        —Твое платье в шкафу, — осторожно произносит он.
        Мое платье?
        —Мое платье?
        Встречаюсь с его неимоверно выразительными темно-зелеными глазами, и он ведет мой взгляд в сторону шкафа. О, ясно, мое платье в шкафу. Это интересно.
        Что тогда на мне?
        Заглядываю под одеяло, под которым лежу. Лифчик и трусики на месте. Даже не могу понять, огорчиться или обрадоваться этому факту. Я вообще сейчас мало что понимаю.
        —Ты раздел меня?
        Он вздыхает и присаживается на кровать рядом со мной. На его совершенном лице мелькает фирменная ухмылка.
        —Ты что-то имеешь против? — Его голос звучит так низко и сексуально, невольно закусываю губу, он видит это, резко встает и уходит от меня. Во мне зарождается легкая паника. Куда он?
        Но он останавливается возле двери. Ждет.
        Надо же что-то промямлить в ответ на его вопрос. Точно.
        Я очень даже за, что ты раздел меня и уложил в свою постель. И хотя я смутно помню, как тебе удалось все это провернуть, когда я всячески мешала тебе своими визгами и пьяным дебошем, в итоге, я счастлива, что ты сделал это.
        —Нет, — вместо этого говорю я.
        —Хорошо. Если тебе нужен душ, дверь напротив.
        И выходит из комнаты. Мне нужен ты. Можно и в душе. Ох.
        Осторожно ступаю босыми ногами на гладкий деревянный пол. Видно, что дорогой. Здесь все выглядит дорого. Темный пол, огромная плазма напротив кровати с белой постелью, встроенный шкаф с зеркалом, который так расположен, что можно любоваться собой, занимаясь сексом.
        О, мой Бог! Я прикрываю рот руками, чтобы не закричать, когда вижу Тихий океан, который чуть ли не омывает порог этого дома. Вау! Он здесь живет? Не похоже. Больше напоминает место, куда можно убежать от всего и всех, чтобы побыть одному в своей берлоге. Или с кем-то потрахаться, наблюдая за этим в зеркало шкафа. От этих мыслей я мгновенно чувствую и ярость, и возбуждение.
        Смотрю на себя в зеркало и радуюсь тому, что принарядилась вчера, поддавшись уговорам Молли. Она прочитала мне целую лекцию о ношении красивого белья всегда и везде, ведь неизвестно, как неожиданно все может обернуться в любой момент. Черт. Она была права. Благодаря ей, на мне сейчас белые кружевные трусики «бразилиано» и подходящий к ним бюстгальтер «бандо».
        Интересно, что почувствовал Джереми, глядя на все это вчера вечером. Мое настроение делает крутой поворот от интригующе-возбужденного до раздосадованного.
        Разве можно не помнить такие моменты, Эвелина?
        Почему-то это выражение прозвучало в моей голове голосом моей матери. Это отстойно. Прыскаю со смеху и отодвигаю одну из зеркальных дверей.
        Зачем иметь такой большой шкаф, если хранить в нем так мало вещей? Пара джинсов, спортивные брюки, пять вешалок с футболками, ящичек с нижним бельем. Хм, руки сами тянутся к нему. Не могу удержаться, чтобы не взглянуть на кучку небрежно брошенных боксеров. Исключительно «Кельвин Кляйн». О, черт. Мои трусишки промокают только от одного взгляда на его белье, которое даже не на нем. Больное воображение тут же рисует сексуальный образ полуобнаженного Джереми в серых, обтягивающих его упругий зад, боксерах. Или в этих черных… Ммм.
        Да я раньше и представить не могла себя такой озабоченной. Возьми себя в руки, ненормальная. Если бы он хотел с тобой переспать, то уже давно бы это сделал, потому как ты даешь ему миллионы шансов для этого. Бери — не хочу! Мало того, что я озабоченная, так еще и доступная.
        Всерьез разозлившись на себя, снимаю с вешалки свое платье и прошмыгиваю в дверь напротив. Хочу смыть с себя все воспоминания о глупостях, которые творила в последнее время, находясь во власти своих сексуальных фантазий. Пусть лучше они и дальше останутся фантазиями, чем я буду продолжать унижать себя, соглашаясь на его чертовы «просто секс» условия.
        Надо сообщить ему, что я передумала о своем решении. И еще перестать таять от одного только его вида, и куда хуже, от вида его трусов в ящике шкафа.
        —Это твой дом? — спрашиваю я, спускаясь по лестнице. Дом не большой. Наверху спальня и ванная, как я понимаю, а внизу гостиная, совмещенная с кухней из черного мрамора с белой столешницей. Посреди комнаты кожаный диван, тоже черный, еще один телевизор, стереосистема, и все тот же великолепный пол. Весь дом в одном стиле. В чисто мужском брутальном стиле. И Джереми в этом интерьере смотрится особенно шикарно, когда сидит на диване, расслабленный по-домашнему, закинув босую ступню одной ноги на колено другой, и клацающий что-то в своем телефоне.
        —Да, но я здесь редко бываю. — Он отвечает между делом, даже не взглянув на меня. — Так я и думала. — Поэтому здесь пустой холодильник. Я сейчас закажу нам что-нибудь.
        —Ладно, — просто говорю я, не решаясь присесть рядом с ним. Вместо этого я подхожу к полностью стеклянной двери, которая скрывается за легкими кремовыми занавесками. За ними песок и океан.
        Потрясающе.
        Замечаю на полу свои босоножки и мужские спортивные кроссовки. Что еще раз напоминает, что мы здесь только вдвоем. Только я и он. И все вокруг наэлектризовано.
        Даже воздух в доме тяжелый от напряжения, и я уже не такая решительная и независимая, как была наверху пару минут назад. Джереми, этот уютный маленький дом почти без мебели, океан за стеной, вся эта ситуация ощущается слишком интимно. Все работает на то, чтобы лишить меня всякой возможности к отступлению.
        —Сейчас нам принесут бургеры и свежий апельсиновый сок. — Я оборачиваюсь на его голос и слегка улыбаюсь.
        —Звучит здорово.
        —Эти бургеры и правда стоят того, чтобы есть их даже на завтрак. Сама увидишь. — Мой живот урчит, я надеюсь, что это слышу только я. Я такая голодная, потому что вчера меня совершенно не интересовала еда. Помню, как требовала текилу в баре. Это помню. А вот насчет еды ничего не могу вспомнить. Как я выжила вообще? И почему чувствую себя так хорошо после всего этого? — Идем на террасу, наш завтрак, кажется подан, — говорит он, сбивая меня с мысли.
        Джереми открывает стеклянную дверь, и вот уже перед нами маленький плетеный столик с льняной скатертью, двумя тарелками и соком.
        —Скатерть самобранка? — удивляюсь я.
        Он только посмеивается и подталкивает меня на свежий воздух. Затем отодвигает для меня плетеное кресло с мягкой подушкой точно такого же цвета, как занавески внутри дома и вокруг нас по всей террасе. Они колышутся от ветра, как паруса. Я ахаю от окружающей меня роскоши и в то же время простоты.
        Все буквально кричит о том, что я в раю. Кроме одного. Дьявола с зелеными глазами в черной футболке напротив меня. Он откусывает кусок от своего бургера, и посылает по моему телу электрический разряд. Он поднимает на меня глаза, и мои внутренности начинают тлеть.
        —Ешь, — говорит он, и я сглатываю комок. Ладно. Я стараюсь больше не смотреть на него, а сосредоточиться на шуме воды и теплом ветре, обдувающем мои почти высохшие волосы, заставляя их щекотать мои плечи и спину. Это успокаивает. Я кусаю и мычу от удовольствия, закрывая глаза.
        —Боже мой, как это вкусно.
        —Я же говорил. Это второе мое любимое блюдо после кексов, которые готовит моя экономка. Когда я здесь, я всегда их заказываю, — он делает знак головой куда-то мимо меня, я оборачиваюсь и вижу неподалеку ресторанчик в гавайском стиле. Прикольно. — У них самые вкусные бургеры и самые зажигательные пляжные вечеринки.
        —И как часто ты здесь?
        —В последнее время очень редко. А раньше мы зависали здесь почти каждые выходные.
        —Мы это…?
        —Я и Йен. Ну и еще…
        И еще толпы девочек, готовых на все, хотел он сказать.
        —Джекки тоже тут была? — Кто вообще думает, прежде чем открыть рот? Не я.
        —Нет. В доме как раз шел ремонт, когда мы были вместе, — отвечает он, и глазом не моргнув. — Хотя, они с Мелиссой прятались здесь от дождя как-то раз. Мы познакомились с ней в тот день, кажется.
        Я испытываю колоссальное облегчение. Моей сестры здесь не было. В том смысле, в котором я думала. Вы знаете, что это значит? Это значит, он не угощал ее вот так, под шум океана, самыми обалденными бургерами. И не трахал, глядя в огромное зеркало шкафа на той постели, на которой я спала.
        Я знаю, что я ужасна. Но я так счастлива от этих мыслей сейчас.
        —А почему я здесь? — Ну почему я не могу угомониться, а? Радуйся своему счастью и наслаждайся пищей богов. Молча.
        Ага, конечно.
        Он сурово смотрит на меня, а затем допивает свой сок.
        —Ты знаешь, почему, малышка.
        —Нет, не знаю. Ты мог бы отвести меня домой, как ты обычно это делаешь.
        —Ты отключилась в моей машине. Извини, что не доставил тебя в твою комнату и не передал в руки сестры. Тем более что нам надо было поговорить о том, что ты написала мне в сообщении.
        Я мгновенно прикусываю язык. Держись, Эви.
        —Хорошо. Но если ты помнишь, вчера я сказала тебе, что все это больше не имеет для меня никакого значения.
        —Я все прекрасно помню, — медленно произносит он, прогуливаясь по мне похотливым взглядом. Словно на мне нет платья. Ох, дьявол. Я начинаю ерзать, интуитивно сдвигая ноги. Вот, значит, как он смотрел бы на меня вчера, не будь я спящей красавицей-пьянчужкой. Такими темпами моя оборона полетит к чертям.
        Оборона? Да Боже мой! Больше всего на свете я хочу, чтобы он опрокинул этот столик, чтобы быстрее добраться до меня, и делал со мной все те вещи, которыми снабжает меня мой воспаленный мозг.
        Оборона. Я хохочу сейчас во весь голос, но на моем лице ни единой эмоции.
        —Странно, — говорю я, меняя тему. — Я залила в себя столько алкоголя, и почти ничего не ела вчера, но абсолютно нормально себя чувствую.
        —Я заставил тебя принять кое-что помогающее от всего этого дерьма, которое всегда бывает наутро после пьянки.
        Вот оно что. Он спас меня от похмелья.
        —Спасибо. Очень мило с твоей стороны.
        Он отклоняется назад в кресле.
        —Я не милый. У меня всего лишь есть опыт в таких делах. Ну, ты же знаешь, какой образ жизни я веду. — Ударение на слове «какой». Он это специально. Чтобы в очередной раз ткнуть меня носом в то, что мы разные: я хорошая, а он плохой. Хотя это я вчера напилась, а не он. И в воскресенье в клубе я была тем, кто пьет. Не он. Но он на самом деле плохой. В смысле, для моего сердца — он настоящий ад. И я отдаю себе отчет в этом.
        —Хорошо, не милый Джереми. Я все равно тебе благодарна, хотя ты и не сделал ничего особенного для меня. — Он ведь хочет, чтобы я таким его видела? Парнем, который никогда не прикладывает усилий ради женщины. Я делаю акцент на слове «особенного», и он улавливает это, ухмыляясь своими идеальными губами.
        —Не приписывай мне черты, которые мне не свойственны.
        —Я знаю, о чем ты говоришь. И поверь мне, в этом нет необходимости. Я не хочу тебя больше, Джереми. — Я говорю это, прямо глядя ему в глаза. Сама не знаю как, но мне удается выглядеть убедительной. — Мои гормоны бунтовали, и я думала, что ты тот, кто мне нужен, чтобы утихомирить их. Что ты — тот, кого я так сильно хочу, что теряю рассудок. — Его глаза темнеют, а я, упиваясь своим влиянием, даже не думаю останавливаться. — Я была так уверена, что только ты способен подарить мне то освобождение, в котором я отчаянно нуждалась. — Он почти рычит, слушая все это. Я достойна хренова Оскара за лучшую женскую роль. — Но я ошибалась. Ты не один такой, в конце концов.
        И вот оно. Столик летит в сторону, а я с глухим стуком ударяюсь о стену из гладкого белого камня в считанные секунды. Он прижимает меня своим телом, его дыхание тяжелое, глаза почти черные от ярости. Я разбудила зверя. Прикусываю нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, которая так и просится озарить мое лицо, настолько я ликую сейчас от своей маленькой победы.
        Его рука между моих ног быстро скользит вверх и достигает трусиков. Сердце останавливается, когда он начинает гладить меня пальцами через тонкую кружевную ткань. Из меня непроизвольно вырывается стон в ответ на его изысканную пытку. Я умру, если он вдруг лишит меня этого. Я убью его, честное слово.
        —Не один, говоришь? — горячо шепчет он в мое ухо. Я чуть ли не плачу от переполняющих меня эмоций. — Значит, это из-за кого-то другого ты такая мокрая? Не из-за меня?
        Глава 13
        Джереми
        —Иди к черту, — прерывисто бормочет она и хватается за мою футболку, как за спасательный круг. Мы зашли уже слишком далеко. Я достаю руку из-под ее платья и отстраняюсь, оставляя ее стоять у стены и посылать мне яростные взгляды.
        Мы оба пытаемся отдышаться, не сводя глаз друг с друга. Дерьмо. Какая же она горячая. Мой член давит на джинсы, причиняя мне боль. Потираю пальцы правой руки, размазывая по ним воспоминание о ее влажности. Ее глаза находят это, и она мгновенно вспыхивает. Я ухмыляюсь, хотя мне сейчас совсем не до смеха. Ни капли. Ни хрена не весело.
        —Не смотри на меня так. И не смей улыбаться. — Она такая красивая, когда сердится. Любые эмоции делают ее совершенное, нежное, милое личико еще прекраснее. Особенно те, что адресованы мне.
        —Я зависим от желания погрузить в тебя свой член, малышка. — Я медленно подхожу чуть ближе к ней. Ее щеки снова розовеют. Я балдею от нее. — Если бы ты только знала, каких усилий мне стоит удерживать его в штанах, пока я изнываю от неудовлетворенного желания.
        Черт, а ведь я и правда не трахался очень долго. С тех самых пор, как мы познакомились. Это означает хренову вечность по моим меркам.
        —Так удовлетвори его, Джереми. — Она, тяжело дыша, смотрит на меня, бросая мне вызов своими изумрудными глазами и дерзким язычком. Я делаю полшага вперед, сокращая расстояние между нами до миллиметров, когда наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо:
        —Когда я войду в тебя, у тебя не останется ни единого шанса, чтобы забыть об этом и двинуться дальше, как ни в чем не бывало. И уж тем более получать удовольствие от секса с кем-то другим. Ты уверена, что готова пожертвовать всей своей сексуальной жизнью ради мимолетного траха со мной? — Знаю, что звучит чересчур самонадеянно, но что я могу поделать, это мой последний шанс заставить ее передумать. Хотя, метод так себе, согласен.
        —Ты слишком высокого мнения о себе, — усмехается она, растягивая губы в греховной полуулыбке.
        Черт. Я, на хрен, ни за какие сокровища мира не откажусь трахнуть ее, какую бы самодовольную ахинею я тут не нес.
        —Именно поэтому ты меня и хочешь, Эвелина.
        —Да что ты? — Она язычком увлажняет свои губы, и в моей голове щелкает тумблер. Можете называть его «выключатель совести или здравого смысла». Так что да, я официально сейчас отключаю свою совесть к чертовой матери.
        —Не говори потом, что я не предупреждал тебя, — почти рычу я в ее губы.
        —Не буду.
        Я хватаю ее за запястье и быстрыми шагами веду за собой. Зашвыриваю в гостиную так, что она вынуждена ухватиться за спинку дивана, чтобы не упасть. Слишком грубо. Но вместо того, чтобы возмутиться, она с жадностью наблюдает, как я расстегиваю ширинку на джинсах, остановившись в трех метрах от нее. Я думал, что возбужден до предела, но под ее взглядом мой член каменеет. Буквально.
        Если она ждет, что я разденусь сам, а затем раздену ее, и мы сольемся в страстном танце наших голых тел, то сильно ошибается. У меня нет терпения на всю эту хрень.
        Я освобождаю свой член из трусов, и начинаю, медленно поглаживая его, делать шаги к ней навстречу. Мои джинсы болтаются спущенными на заднице. Глаза Эви округляются, следя за моей рукой, она сглатывает.
        —Даже не пытайся теперь остановить это, — говорю я, подойдя совсем близко, и впиваюсь в ее губы. Я прижимаю ее затылок к себе одной рукой, глубоко трахая языком ее сладкий ротик. Она снова стонет, наслаждаясь этим поцелуем так же сильно, как и я. Это настолько горячо, что я подозреваю, что могу кончить только лишь от этого.
        Еще чего не хватало. Нахожу ее ладонь и опускаю ее на свой каменный член. Она тут же обхватывает его, и я вожу ее рукой по всей своей длине. Гребаный счастливчик.
        Убираю свою руку, опускаю голову, немного отстранившись от Эви, чтобы посмотреть, как она делает это сама. Я любуюсь картиной, как ее пальчики скользят вверх и вниз по моей длине, делая меня еще тверже. Она сведет меня в могилу.
        Не в силах больше терпеть, я разворачиваю Эви и крепко прижимаю спиной к себе. Ее обтянутый платьем зад упирается прямо в мой стояк. Идеально.
        Она откидывает голову назад, упираясь ладонями в спинку дивана, и тихо постанывает от прикосновений моих рук к ее возбужденному телу. Мои пальцы обхватывают ее упругие груди, после того, как я спускаю ее бюстгальтер без бретелек вниз до талии следом за платьем. Дьявол, она само совершенство. Она начинает слегка тереться о мой член в нетерпении. Как я смог так долго сопротивляться этому? Серьезно, как?
        Мне остается лишь немного приподнять короткое платье, чтобы снова увидеть белоснежное кружево на этой умопомрачительной попке. Мне вчера понадобилось все мое самообладание, чтобы вовремя остановиться в ее раздевании. Черт, да я даже был вынужден уйти на диван, чтобы хотя бы попытаться уговорить свой бунтующий член дать мне поспать немного. Черта с два.
        —Ты так хороша, малышка, — почти рычу я, опуская ее трусики вниз. — Охренеть. Безумно хороша. — Скольжу пальцем между складочек ее киски, отчего кожаная ткань дивана начинает скрипеть под натиском ее пальцев, а стоны становятся громче. — Скажи, как сильно ты хочешь меня.
        Она мурлычет что-то невнятное, а затем ахает, когда мой палец проскальзывает внутрь. Я начинаю двигать им в ней, затем присоединяю второй. Эви прогибает спину, чтобы обеспечить мне более удобный доступ к ее чувствительному местечку. Она стонет и хватает ртом воздух, когда я массирую его внутри. Я знаю, она на грани.
        —Скажи мне, Эви.
        —Я хочу, — произносит она, прерывисто.
        —Чего ты хочешь, сладкая?
        —Я хочу тебя, придурок, — стонет она.
        —Насколько сильно?
        —Ооо, черт, так сильно, что готова убить. Пожалуйста.
        Я смеюсь, затем вынимаю из нее влажные пальцы, и нажимаю головкой на ее узенькое отверстие. Охренительно горячо. Я тихо ругаюсь матом себе под нос, медленно проталкиваясь глубже. Чертовски сложно не кончить сразу же в такой тугой киске.
        —Боже, — выдыхает она.
        —Да, малышка. — Начинаю потихоньку двигаться в ней, растягивая. Ее мурлыканья ласкают мой слух, пока я наблюдаю, как она вбирает мой немаленький член по самые яйца. — Ты такая влажная для меня. Если бы не это, я бы не смог в тебе поместиться. Дьявол, как же хорошо ты ощущаешься.
        Я настолько потерял голову, что забыл надеть презерватив. Со мной такого еще никогда не было. СОВСЕМ. НИКОГДА.
        Я должен был почувствовать ее по-настоящему. Это моя хилая отмазка самому себе. Что ж, я сделал это, и это невероятно, но мы не обсуждали этот вопрос, так что мне придется его надеть, так или иначе. Эта мысль мне не нравится. Я хочу ее чувствовать каждой клеточкой своего тела. Только ее. Только я.
        Стоны, всхлипы и шлепки наполняют пространство между нами, когда я немного ускоряю темп, но не настолько, чтобы кончить самому. Нет, для меня еще не время. Я собираюсь насладиться моей девочкой сполна.
        Моей девочкой?
        Да, моей, черт возьми. Как бы то ни было, сейчас она принадлежит мне, и ее удовольствие полностью зависит от меня.
        Я увлажняю свой указательный палец ее соками и слегка надавливаю на еще одно ее укромное местечко.
        —Что ты делаешь? — она всхлипывает, протестуя. — Я не…
        —Шшшш, — перебиваю я. И как только мой палец скользит внутрь, она кончает, громко выкрикивая мое имя. Это самое, мать его, невероятное зрелище из всех, что я видел. Она извивается и стонет, пока ее киска пульсирует вокруг моего члена, впиваясь ногтями в мягкую спинку дивана, ее трусики спущены до колен, а голова поднята вверх с закрытыми от блаженства глазами.
        —Дьявол, Джереми, — стонет она, успокаиваясь. — Так хорошо.
        —Иди ко мне, — шепчу я, разворачивая ее лицом к себе. Она расслаблена и податлива в моих руках. Я крепко целую ее мягкие губы, ее прохладный язычок, как глоток свежего воздуха. Мне жарко. И мой член все еще стоит колом. Ее трусики соскальзывают на пол, и она выступает из них, понимая, что это еще не конец.
        Я беру ее за руку, обхожу диван с другой стороны и укладываю Эви на спину. Она закусывает губу, глядя мне в лицо, пока широко развожу ее ноги. Моя футболка отправляется куда-то за диван, чтобы составить компанию маленькому кусочку белого кружева.
        —Ты совершенство, малышка, — произношу еле слышно, не в силах оторвать от нее взгляд. От ее светлых волос, от блестящих глаз, от мягких чувственных губ, которые хочется пососать, от умопомрачительных сисек, от ее стройных ног, от ее влажной, снова готовой принять меня киски. Черт.
        Раскатываю презерватив по своему члену, сидя напротив ее широко разведенных ног. Одна закинута на спинку дивана, вторая на полу. Если обычно мне достаточно лишь подумать о ней, как я возбуждаюсь, представьте, что творится со мной сейчас. Я подтягиваю ее попку ближе к себе, и вхожу в нее, наблюдая, как блаженно закрываются ее глаза.
        —В этот раз я не буду таким нежным.
        —Джереми… — шепчет она.
        Мое имя, слетевшее с ее адски соблазнительных губ, посылает по моему телу электрический разряд. Я обхватываю ее за бока и начинаю насаживать на свой член так, как мне нравится, так, чтобы получить, наконец, освобождение, так, чтобы погружаться в нее до самого основания. Ее дыхание такое же громкое, как и мое. Я неистово трахаю ее тугую киску, подстраивая под свой размер. Она запомнит меня, черт возьми. Ее киска запомнит меня. Я на самом деле не шутил, когда говорил, что она больше никого не захочет после этого. Потому что я, на хрен, не хочу никого больше. И я самый настоящий эгоистичный мудак, который не позволит ей уйти, пока я не хочу никого, кроме нее.
        —Джереми, — снова стонет она с закрытыми глазами. Ее голова мечется из стороны в сторону, а ладошки сжимают груди, и это зрелище чересчур для меня. Слишком горячо. Я наклоняюсь к ней, опираясь на локти, и втягиваю в рот один из ее сосков. — Да, — отзывается она.
        —Я сейчас кончу, малышка, — хриплю я, зарываясь лицом в ее волосы. — Давай со мной.
        Она запускает пальцы в мои волосы, поворачивая мое лицо к себе. Я тут же целую ее глубоким и влажным поцелуем. Наши языки сплетаются, Эви прогибается подо мной и стонет мне в рот, когда ее киска начинает сжимать мой член, словно в тисках. Настолько сильно, что заставляет меня бурно кончить почти одновременно с ней.
        Это будет странно, если я скажу, что это был лучший секс в моей жизни? Ладно, я сейчас слишком доволен всем произошедшим, чтобы мыслить здраво. Эви тяжело дышит подо мной, держась за мою спину. Наши тела влажные от пота, я целую ее чуть ниже уха.
        —Я бы сделал это снова, если бы прямо сейчас официант не вглядывался в нашу дверь, — тихо говорю я.
        —Что?
        —Тише, малышка. Он ничего не видит, пока мы лежим спокойно. — Паренек из кафе, наверное, пришел, чтобы забрать посуду, а в итоге в недоумении рассматривает опрокинутый столик, и пытается выяснить, все ли в порядке в доме. Очень тактично пытается, надо отдать ему должное. — Все, кажется, ушел. Надо было сделать заказ, пока он был здесь. А то я что-то снова проголодался. Как и мой член, который, похоже, не в курсе, что я только что кончил.
        Эви шлепает меня по плечу, отталкивая от себя, и смеется. Обожаю ее смех. Естественный и живой. Как и вся она.
        Я встаю, стягиваю презерватив и завязываю его в узел, а затем натягиваю джинсы обратно. Подаю Эви ее трусики, и пялюсь, как она одевает их, а затем возвращает на место бюстгальтер и верх платья. Теперь, когда я знаю, как она выглядит под этими тряпками… Поправляю свой член, принимающий крайне неудобное положение. Снова. Ненасытный ублюдок.
        —Что-то не так? — Она замечает мой взгляд на себе.
        —Нет. Все хорошо. — Я подхожу, чтобы поцеловать ее, когда она деятельно приглаживает складки на платье. Поднимаю ее подбородок, заставляя посмотреть на меня, и мягко касаюсь ее губ.
        Глава 14
        Эви
        Он следит за дорогой и улыбается сам себе.
        —Что? — спрашиваю, надеясь, что это так же как и у меня, от непонятного чувства счастья, распирающего меня изнутри. Да, я знаю, что наивная, но дайте насладиться этим чувством хоть немного. Хотя бы пока мы одни, и он беззаботно улыбается, выглядя обычным молодым парнем в своей бейсболке и тех самых джинсах.
        —Я просто вспомнил, как тот бедолага рассматривал твои ноги, вероятно гадая, те ли это ноги, которые ему посчастливилось видеть на моем диване.
        Большое спасибо, мои чары развеяны.
        —Ты идиот, ты знаешь об этом, так ведь? — Я больше не хочу, чтобы он улыбался. Я бы врезала ему по физиономии, если бы он не вел машину прямо сейчас. Вместо этого я сделала музыку громче.
        —Не парься. Мы просто дали парню повод горячо отыметь его девушку сегодня после смены в баре.
        —Какой ты заботливый. А если у него нет девушки? Ты об этом не подумал?
        —Тогда упс, — пожимает он плечами, веселясь. — Вероятно, ему придется хорошенько подрочить, чтобы стереть из памяти твои широко раскинутые подо мной ноги.
        —Не говори больше ничего. Ни в какой Вселенной это не смешно. Разве что только в твоей собственной. — Господи, как можно быть таким!
        Мгновение он смотрит на меня задумчиво, а затем снова отворачивается, не говоря ни слова.
        Прекрасно. Я в замешательстве.
        Но я все еще хочу его, вспоминая его сумасшедшие танцы на песке, и все то, что мы делали до того, как пойти на вечеринку. И да, он был прав насчет вечеринки, это было крышесносно. По уровню веселья и непосредственности публики, ни один новомодный «Лакс» не сравнится с этим. Он всегда прав, черт возьми. И даже тогда, когда говорит, что это смешно — наблюдать, как парень краснеет, разглядывая мои ноги. То есть, это ведь не сложно — сопоставить одно с другим. Женская нога торчит из-за дивана, ясно давая понять, что происходит по ту его сторону, а теперь мы вместе танцуем под звуки сальсы, как ни в чем не бывало. Это и правда смешно, и я не сдерживаюсь, вспоминая об этом.
        Я знаю, что мне не будет так весело, когда я попаду домой и хорошенько обдумаю все произошедшее, но прямо сейчас мне наплевать. Я смеюсь, а он кивает в ответ.
        —Я же говорил.
        Я все еще не верю, что они с Молли провернули аферу с моим телефоном, и с одногрупницей, у которой день рождения, но я расцелую Молли за это. А Джереми и так свое получил.
        —Думаю, что могу уже включить телефон. — Я достаю его из сумочки, когда мы приближаемся к моему дому.
        —Уверена, что он достаточно хорошо просох после падения в бассейн? — Он все еще веселится, играя бровями, и я обожаю его прямо сейчас, такой он очаровательный. — Если нет, то я куплю тебе новый. Это ведь я был тем, кто «утопил» его.
        Да, чтобы нам никто не мешал. С чего ему было так стараться?
        —Нет, все нормально, спасибо. — Мы подъезжаем к соседнему дому, Джереми глушит машину за углом, и благодарная, что он уважает мое желание держать наше общение в секрете, я добавляю: — За все.
        —Иди ко мне.
        Он притягивает мое лицо к своему и медленно целует. Его губы требовательные, но нежные, он не спешит, я наслаждаюсь.
        Возможно, он всегда таким образом прощается с «на один раз девушками», кем я и являюсь для него. Я ведь помню все его условия и даже не думаю претендовать на что-то большее.
        Поэтому я с радостью отвечаю на поцелуй. Я отдаюсь на власть ему и беру все, что он предлагает. Пока он предлагает.
        Что бы ни произошло в будущем, это будет самый потрясающий день в моей жизни, и никто впредь не сравнится с этим веселым, сексуальным, властным и дико уверенном в себе мужчиной.
        Мне придется теперь жить с этим. И тут тоже он был прав, когда предупреждал меня.
        Но я ведь не настолько жалкая, чтобы позволить ему узнать об этом? Или настолько? Потому что я не уверена, что ему не придется выталкивать меня из машины силой, если я прямо сейчас не уберусь из нее сама.
        Собрав все, что осталось от моего достоинства, я отстраняюсь от его горячих губ. Он все еще держит мое лицо в ладонях. Что это? Он не хочет, чтобы я ушла? Не будь еще большей дурой, чем ты есть, Эвелина. Опять голос моей мамы. Проклятье.
        Или он хочет что-то сказать? О, нет! Он считает, что должен что-то сказать. Что-то из рабочих фраз вроде «спасибо за секс, милая» или «мне жаль, но я не гожусь в бойфренды».
        Ах да, последнее он уже говорил.
        —Ладно, увидимся, — ляпаю я, как можно более непринужденно.
        Что за хрень? Мы что, старые друзья? Увидимся. Может еще поблагодарить его за секс, пока это не сделал он? А что, в эту игру ведь могут играть двое?
        Так все, с меня хватит. Я выпрыгиваю из Порше, захлопываю дверь, и сдерживаю себя, чтобы не помахать на прощание, как совсем уж конченная идиотка, которая озабочена тем, чтобы парень не подумал, что она на него запала после первого и последнего секса. Что определенно не является правдой. Но что-то мне подсказывает, что именно так он и подумает. Улавливаю его ошеломленное выражение лица, прежде чем уйти прочь от его машины.
        Что делают девушки, переспав с самым горячим мужчиной планеты? Именно это я и делаю — прокручиваю в голове каждую деталь прошедшего дня, лежа в постели. Его пальцы проникают в меня, его член такой горячий и большой в моей руке, боже. Я никогда не буду прежней. Мне никогда не отделаться от ощущения, что он внутри меня. Даже сейчас в два часа ночи, воспоминания настолько свежи, как будто это происходит снова. Снова и снова, и моя рука уже тянется под резинку трусиков, как я замечаю вибрацию своего телефона под подушкой.
        ДЖЕРИ: Выходи. Прямо сейчас.
        В смысле? Мои мысли еще затуманены, и я не сразу понимаю, в чем дело. Но когда понимаю, вскакиваю с кровати, прихватив с собой телефон, завязываю свой бордовый халат на талии и дрожащими ногами крадусь к входной двери.
        По пути проскальзываю в тапки и тихо отпираю дверь. На меня обрушивается темнота и мужские руки, которые «помогают» мне покинуть квартиру как можно скорее, закрывают за мной дверь и прижимают меня к ней спиной. А затем его рот находит мой и впивается в него так сладко, что я не могу сопротивляться.
        —Что ты здесь делаешь? И почему так темно? И… что ты здесь делаешь? — успеваю пробормотать я в перерывах между поцелуями.
        —Целую тебя. Я выключил свет. И… целую тебя. Слишком много вопросов. — Его губы оставляют влажные следы на моей шее, рука скользит под халат, достигает трусиков, он удовлетворенно хмыкает, продолжая дарить мне мучительные ласки. И все что я хочу, это обвивать ногами его крепкую спину, пока он будет вколачиваться в меня своим членом так, как ему захочется.
        Мой телефон светится в темноте, и мы оба обращаем внимание на него. Видимо, я случайно нажала на экран. И прежде, чем я успеваю выключить его, Джереми замечает свое сообщение.
        —Джери? Серьезно? Это как Том и Джери. Я напоминаю тебе мышь? — Он смотрит на меня сквозь темноту, вероятно, ожидая объяснений. Но какого черта? Я не собираюсь ничего объяснять мужчине, который даже не мой мужчина. Он вообще общий. От этого понимания мне становится дурно. Я предпринимаю попытку оттолкнуть его от себя, но у меня ничего не получается.
        —Кое-кто пользуется своей силой. Так нечестно.
        —Я всегда буду это делать. — Я слышу его смешок. — Дай мне свой телефон.
        —Нет.
        —Давай же, малышка, я не хочу, чтобы мои горячие смс-ки ассоциировались у тебя с какой-то мышью.
        Уж с кем, с кем, но только не с мышью он может ассоциироваться. Хотя, получилось прикольно.
        —Ты собираешься писать мне горячие смс-ки?
        —Ты же не против? — Он берет мой телефон, что-то нажимает, а затем отдает мне. — Готово.
        «Д.»
        —Сойдет.
        —Сойдет? Да это в тысячу раз лучше того, что придумала ты. — Почему я просто не сократила его имя до одной буквы? В конце концов, если появятся вопросы, я всегда смогу сказать, что это Джери из мультика, или Джина. Или Донна. Не важно. — Если ты, по какой-то причине, не хочешь использовать мое настоящее имя, то хотя бы не унижай меня глупыми прозвищами, идет?
        Его глупая обида заставляет меня улыбнуться, но он, конечно, же не может этого разглядеть, чему я даже рада.
        —Идет, — отвечаю я в его губы, которые снова ласкаю мои, проникая языком в мой рот. О, мой, бог. Мои внутренности сжимаются, и снова моя оборона летит к чертям.
        Он заставляет забыть обо всем. Опьяняет, когда вот так прикасается ко мне. Как будто он существует только для меня. Как будто я — это все, что ему нужно. Но я то знаю, что это не так. Плюс за дверью спит моя сестра, которая, возможно испытывает к нему теплые чувства до сих пор. Я не знаю этого наверняка, но… Что если и правда испытывает, но вынужденно играет роль его «друга», потому что, известно почему. То есть, все же мы знаем Джереми Холдера. С ним разве возможно по-другому? Ты или его друг или шлюшка для развлечений. И я, очевидно, не первое. Чудненько.
        —Ты не можешь вот так приходить и целовать меня, когда тебе вздумается, — шепчу я, раздосадованная своими размышлениями. Даже если бы не было Джекки и всей этой истории между ними, я ведь не настолько зависимая, чтобы отдаваться ему, как только ему приспичит? Один раз нам снесло крышу. Ладно, я в большей степени была той, кто этому поспособствовал. Но, эй! У меня ведь должна быть гордость, чтобы не превратиться в его безотказную подружку для многократного использования?
        —Кто меня остановит?
        —Может быть моя сестра, если проснется, — смелею я.
        —Это исключено.
        —Почему? Потому что знаешь, что она крепко спит? — Меня немного нервирует этот разговор. Он, кажется, чувствует это. Его глаза вглядываются в мои.
        —Меня никто не может остановить, если я чего-то сильно хочу.
        —И сейчас это я, — усмехаюсь я. Он отстраняется.
        —Да, это ты, Эви. Сейчас ты. Вчера ты. Завтра ты, если ты об этом.
        Я прикусываю язык. Его слова такие сладкие, что хочется в них верить. Однако, я не собираюсь быть настолько глупой. Я не куплюсь ни на какие речи. Я не забуду, что это всего лишь часть игры, в которую он играет профессионально уже много лет.
        Но как же хочется просто раствориться в нем. В его прикосновениях к моим бедрам, в его обольстительных дразнящих поцелуях на моей шее.
        —Я не мог уснуть и приехал к тебе. Ты ведь тоже не спала, сладкая, я знаю. Я схожу с ума.
        —Это не лучшая идея, Джереми. Ты должен уйти. — Я задыхаюсь от желания, но я должна сказать это. Все должно закончиться, пока у меня осталась хоть капля самоуважения. — Или ты солгал мне?
        Пожалуйста, скажи «да» — скулит мой внутренний голос. Ой, нет, не осталась.
        —Ты не можешь меня упрекнуть в нечестности, — хладнокровно произносит он. — Я придумал дурацкую историю для твоей сестры, но тебе я все время говорю правду.
        Я просто пожимаю плечами, на которых лежат его руки. В этом и проблема.
        —Если ты хочешь что-то сказать, то говори. — Он раздражен. — Я обманул тебя? Обидел? Не оправдал твоих ожиданий?
        Прямо в сердце.
        —Просто уходи, — выплевываю я.
        —Ладно. Если ты этого хочешь.
        —Хочу.
        —Не лги хотя бы себе, Эви. Еще пять минут назад ты, лежа в своей постели, фантазировала обо мне и мечтала, чтобы я повторил все то, что было между нами утром. Разве нет? — Как он это делает? Чертов придурок. — И вот я здесь. И ты не хочешь, чтобы я уходил. Ты очень хочешь, чтобы я остался. И мы оба знаем, что я прав.
        —Ты прав. Не ты ли теперь весь мой мир? Другие мужчины ведь перестали существовать для меня, не так ли? Ты это все, чего я хочу лишь после одноразового траха. Правильно? — Может быть он зол, но и я зла не меньше. — Иди ты к черту со своим эго. Я хочу, чтобы ты ушел.
        Я хочу, чтобы на него подействовал мой ядовитый сарказм. Я хочу, чтобы ему было больно, как и мне. Я ненормальная, я знаю.
        Я чувствую опустошение.
        Он молча отстраняется от меня, а затем я наблюдаю, как удаляется его силуэт в сторону лестницы.
        Я жду пару минут, чтобы немного прийти в себя. Мои ноги не могут тронуться с места. Я стою, как прикованная даже не знаю сколько, прежде чем добраться до своей комнаты. Оказавшись на кровати, я даю волю слезам.
        Как мне удалось за столь короткое время моего нахождения здесь впасть в зависимость от бывшего парня моей сестры, и самого большого бабника по совместительству? А потом еще и наговорить ему гадостей только за то, что он имел неосторожность предложить мне одноразовый секс, на который я сама же и согласилась. Вот зачем он пришел?
        Утром мы с Молли едим наш завтрак за столиком в университетском кафе. Точнее, она ест свой завтрак. А потом и мой.
        —Он не явился бы среди ночи, если бы не запал на тебя, дурында. — Молли — эксперт в отношениях, вы не знали? А еще, она талантливо выпытывает все, что хочет знать, даже если вы и заикаться не собирались на эту тему. — Сама подумай.
        —Я больше не в состоянии думать. Я потратила на это всю ночь, но безрезультатно. Я все еще не знаю, как все исправить.
        —Ты и правда выглядишь хреново. — Она любезна как никогда. — Может, будешь кусочек?
        —Спасибо. Не хочу.
        Она закатывает глаза, но не настаивает больше.
        —Для начала исправь его имя на настоящее.
        —То, что он захотел меня еще один раз вовсе не означает ничего из того, что ты там себе понапридумывала. Он не заслужил быть даже безобидным «Д» в моем телефоне. «Джери» было куда лучше, — говорю я как злобная стерва.
        Она фыркает в ответ, а я больше не хочу продолжать этот разговор. Поэтому я радуюсь, когда к нашему столику подходят парни и приглашают на вечеринку в субботу.
        —Мы идем, — сразу соглашаюсь я. Перспектива идти на субботние посиделки к Йену и Мелиссе мне совсем не улыбается, поэтому я без раздумий соглашаюсь повеселиться с Паркером и его друзьями. Надеюсь, хотя бы это решение правильное.
        Надо просто держаться подальше от Паркера и везде ходить с Молли.
        Глава 15
        Джереми
        Меня начинает потихоньку сводить с ума моя одержимость. Тем вечером Кэролайн готова была упасть на колени перед мои членом в любой момент. Было бы достаточно легкого кивка с моей стороны, и я бы наблюдал, как ее рот поглощает меня. Но все мои мысли привели меня к Эви в хреновых два часа ночи. Твою ж мать. Моя задница чует неладное из-за всего этого.
        Я знал, что журналистка хочет меня еще с первого интервью. Не то чтобы я был гиперсамоуверенным. Нет. Я издалека вижу эти уловки. Тем более что она даже не пыталась быть загадочной. Вчера она в открытую призналась, что второе интервью лишь предлог.
        Кто бы сомневался.
        Кому будет интересен чувак, который только и делает в своей жизни, что трахается и продает дома. Нет, безусловно, женщины находят во мне что-то, о чем даже можно поразглагольствовать на целую статью. Но я в них не нахожу ничего, в Кэролайн в том числе, о чем я ей прозрачно намекнул. Очень прозрачно. Теперь, кто знает, выйдет ли эта статья вообще.
        Мне плевать.
        Помните мое правило, не связывать бизнес с постелью? Забудьте об этом. Отныне новое правило — мой член желает погружаться только в сладкую киску Эви Миллер, остальные могут идти на хрен.
        Не знаю, как долго это продлится, и что будет в конце, но уже слишком поздно, чтобы о чем-то сожалеть. Возможно, я разобью ей сердце, возможно даже, что она разобьет мое, впрочем, я буду рад узнать, что оно у меня есть. Но скорее всего Мелисса четвертует меня, а ее настоящий подкаблучник будущий муж будет годами читать нотации, склонившись над той четвертинкой, где голова, чтобы взрывать мой мозг снова и снова, но Эви… мой наркотик на данный момент. А я «на игле» после горячего утра в моем домике на пляже.
        Каждый раз, думая об этом, мой член становится таким твердым. Я даже не представлял раньше, что он так умеет.
        Что я могу сказать? Он полон сюрпризов. Я полон сюрпризов.
        Сидя напротив Кэролайн, которая опять предусмотрительно расстегнула пару верхних пуговиц и надела самую короткую юбку, на которую только способна модная промышленность, или сама Кэролайн, вооружившись ножницами и навязчивой идеей покорить меня этим, я думал только о том, чтобы быстрее ответить на ее дурацкие вопросы и свалить к чертовой матери. Лично для меня это интервью не представляло никакого интереса. Как и полуголая девица. Голая девица — ответ тот же. Если только это не…
        Эвелина. Я смакую ее имя снова и снова, в попытке понять, что в ней такого. С какой-то радости мне жуть, как важно все происходящее между нами. Черти что. Но какой же приятной на ощупь она была прошлой ночью. Мой член мне не указ, конечно, но… Да кого я пытаюсь обмануть?
        Я буду не я, если больше не почувствую, как она дышит, когда я внутри нее. Как она произносит мое имя, когда кончает, сжимая меня своими мышцами. Как охрененно ощущается ее язык у меня во рту. И то, что она прогнала меня, заставляет меня еще сильнее хотеть вернуться. Не смотря на то, что мне не нравятся эти игры с подменой имен и прочей подобной ерундой, я готов мириться с этим какое-то время.
        Следующие пару дней я никак не проявлял себя. Она хотела казаться убедительной, когда просила меня уйти, что я решил подыграть. Будь я проклят, если она не ощущает эту нехватку точно так же, как и я. К тому же я был уверен, что увижу ее в субботу.
        Я был почти спокоен, но и дико возбужден все это время. Работа не помогала. Спортзал не помогал. Черт, да я никогда так не выкладывался. И все, без толку.
        Я могу иметь любую, но как повернутый хочу иметь лишь маленькую занозу в заднице с милым имечком Эвелина. Завтра же я сорву ее чертову «я хочу, чтобы ты ушел» маску, и все, что будет на ней надето.
        Суббота обещала быть великолепной.
        На первый взгляд все как обычно. Йен расставляет пиво в стеклянных бутылках на журнальном столике, Джекки и Милли что-то готовят на кухне. Так было всегда, практически каждую чертову субботу. Но в этот раз все по-другому.
        Я смотрю на все, не принимая участия, за что получаю толчок в плечо, отчего чуть не падаю, балансируя на одной ноге.
        —От тебя пользы, как от столба, который неожиданно вырос в моей гостиной. Хотя бы не стой на проходе.
        Ок, это я могу.
        Я беру со столика бутылку, открываю ее и падаю на пол, облокотившись спиной о стену.
        Она должна быть здесь, хотя ее никогда здесь и не было, за исключением прошлого раза. Но сейчас ее нет, и это вовсе не ощущается привычным. Где, черт побери, ее носит? У меня были такие планы на этот вечер.
        Мои друзья спорят, какой фильм включить. Хотя фильм всегда это только предлог, чтобы провести время вместе. Мелисса придумала эту традицию, когда мы с Джекки расстались. Хотя расстались — не то определение. Для наших друзей все выглядело именно так, когда настоящая причина осталась лишь между нами двумя.
        Она пыталась нас соединить, угрожая расправой, что было очень забавно, поэтому мы подыгрывали и приезжали каждую субботу ради того, чтобы Мелисса делала свое дело. В один прекрасный день, мы сдались и рассказали всем правду, после чего она прекратила свои попытки, но тогда все уже привыкли собираться по субботам.
        Судя по тому, что стало значительно тише, наконец-то, мои друзья пришли к какому-то решению относительно фильма, который никто не собирается смотреть. Йен околачивался возле телевизора, пока девочки располагались на диване, оглядываясь на меня.
        —В чем дело, Джереми? Ты как-то хреново выглядишь сегодня, — спрашивает Мелисса.
        —Да. Как-то по-особенному хреново. Не как обычно, — вторит ей подруга.
        Ух ты, единогласно. Что им от меня надо?
        —Вы обе такие милые. — Я посылаю им фальшивую улыбку. Не смотря на это, они все равно выглядят озабоченными. Да все со мной нормально.
        —Он просто тоскует по своей новой пассии. Оставьте его валяться на полу, как кучку дерьма. — Убогое создание под названием мой лучший друг никогда не упустит возможности поиздеваться, даже зная, что расплата последует за ним неминуемо. Чуть позже. Сейчас мне не до этого. Я должен знать, где Эви. Если она осталась дома, я просто поеду туда. — Можешь позвонить Кэролайн, чтобы она присоединилась к нам. Похоже, вынести два дня разлуки с ней выше твоих сил. Мы не можем быть так жестоки.
        —Милли, тебе не кажется, что твой почти муж слишком озабочен моей личной жизнью, дорогая? Или может быть жизнью Кэролайн?
        —Заткнись, Йен, — тут же находится она.
        Вот так тебе, кретин.
        —Спасибо, солнышко.
        Она довольно кивает, а Йен закатывает глаза. «Твоя песенка спета», говорит ему мой ликующий взгляд.
        —Я же для тебя стараюсь, идиот. Готов даже приоткрыть свои двери для твоей одноразовой подружки. — Блеф.
        Он нарочно хочет вывести меня из себя. Ублюдок догадывается, что дело не в Кэролайн. Возможно, он что-то напридумывал себе, когда застал нас с Эви в коридоре однажды. Но он не знает наверняка, так что его бесит, что мы не так откровенны, как две маленькие школьницы, которым не терпится все рассказать друг другу.
        —Иди к черту, — просто говорю я и достаю телефон из кармана брюк.
        —Давно бы так, — слышу я насмешку, но не обращаю внимания. Нахожу нужный номер и пишу смс, отставив пиво в сторону.
        Я: Просто скажи, где ты, и я приеду. Надо поговорить.
        Я думал, что она заставит меня ждать дольше, но мой телефон пиликнул, стоило мне убрать его обратно в карман.
        МАЛЫШКА: Поговорим в следующий раз. Сейчас занята. Веселюсь с друзьями.
        Моя ухмылка исчезла с лица, как будто ее никогда там и не было. С какими на хрен друзьями она веселится?
        Я: Напиши адрес.
        МАЛЫШКА: Нет.
        Я делаю глубокий вдох, прежде чем выйти из квартиры, игнорируя любопытные взгляды, а затем набираю Молли. Она ведь входит в список ее друзей, и с ней, ей богу, проще договориться.
        —Привет, — говорю я, когда она берет трубку после долгих гудков. На заднем фоне гремит музыка, я слышу так же голоса. Женские и мужские. Вечеринки — такой отстой на самом деле. Я только сейчас это понял.
        —Дай угадаю, ты хочешь знать, где мы, — щебечет она веселым голоском.
        —Ты так хорошо меня знаешь.
        —Просто я на твоей стороне, — неожиданно сообщает она.
        Я рад. Правда, рад.
        —Спасибо, — отвечаю я. — Только не говори, что это какой-то бар в Малибу с кучкой пьяных ублюдков.
        —О, нет. Мы дома у Паркера, я скину тебе адрес.
        И положила трубку.
        Она только что сказала, у Паркера? Великолепно, мать вашу. Этот кретин приставал к ней на глазах у посторонних людей средь бела дня, а она потащила свою умопомрачительную задницу в его дом на вечеринку? Чем она только думала? Очевидно, как раз этой самой задницей.
        Пусть только малолетний кретин позволит себе лишнего, и он — покойник.
        Через каких-то двадцать минут я паркую машину через дорогу от указанного дома. Тихий спальный район, на улице никого, кроме меня нет. Возможно, все у весельчака Паркера. Или здесь никто больше не живет. Никаких признаков жизни в других домах. И ничего обнадеживающего для меня.
        Я: Я жду на улице. Если ты не выйдешь, я зайду туда сам. А когда я зайду, твоему Паркеру это не понравится, обещаю. Так что не медли. Я соскучился и долго ждать не в моих силах.
        МАЛЫШКА: Ненавижу тебя.
        Она заставляет меня рассмеяться. Она точно в здравом уме, это очень хорошо.
        Я: Оно того стоит.
        Глава 16
        Эви
        Я посылаю самый испепеляющий взгляд своей подруге, на который только могу быть способна. Это уж слишком. Похоже, эти двое спелись. Сначала один заговор, теперь это. Не то чтобы я была против в прошлый раз…
        Сейчас совсем другое дело.
        Я решительно настроилась держаться от него подальше. Все что с ним связано впредь должно следовать мимо. Вот же черт, мне и так сложно. Что если я не пойду? Неужели он осмелится ворваться в чужой дом без приглашения? Хм, лучше я не буду проверять это. Что-то мне подсказывает, что он способен на что угодно. Ну да, это же Джереми, не привыкший к отказам, Холдер.
        —Я убью тебя, Молли. — Я прерываю ее танец у бассейна, чтобы сказать это. На что она только смеется. — Ладно, веселись, тебе не долго осталось, — бормочу я, направляясь к выходу.
        Все, что от меня требуется, это выйти к нему, повторить, все то, что я уже говорила, но до него не дошло, и вернуться, чтобы разобраться с Молли.
        Я замираю в тени, когда вижу мужчину моих грез. Сердце начинает колотиться, стараюсь ровно дышать, но получается хреново. Он скрестил руки на груди, широко расставил ноги и смотрит куда-то в сторону. Вот о чем я и говорю. Стоит мне его увидеть, и я уже во всю пускаю слюни на этого красавчика. Который, между прочим, потрудился узнать адрес, наплевал на свои планы и вот он здесь, для меня. Ладно, предположим, он не сильно напрягался с адресом, благодаря моей подруге. Такими темпами, скоро она станет его подругой больше, чем моей.
        Мои внутренности ликуют от того, что он здесь. Я не хочу это чувствовать. Но я бессильна, по всей видимости. Я набираю полные легкие воздуха, не спеша выдыхаю и выхожу из своего убежища.
        —Вот же проклятье, — произносит он, склонив слегка голову на бок, пока сканирует меня с ног до головы.
        Первая мысль — броситься бежать, но мои предательские ноги сами подносят меня к Порше, на белом капоте которого разместилась самодовольная задница его владельца.
        —Ты как хренов подарок на Рождество, обернутая блестящей ленточкой, имитирующей подобие платья. — Он притягивает меня за талию так близко, что я ощущаю его эрекцию.
        Уже? Вау.
        Я должна его оттолкнуть, но его аромат… Одеколон вперемешку с его собственным неповторимым запахом. Интересно, может так пахнет тестостерон? Он обволакивает меня, лишая разума.
        Ошеломительно красивый мужчина прижимает меня к своему крепкому телу и разглядывает мое лицо в свете уличных фонарей. Очень интимно. Он здесь. Из-за меня. Добавьте к этому недавно выпитый мной бокал шампанского, и можно считать, что я уже пала жертвой этой хитровыдуманной сексуальной ухмылочки, которая рисуется на его гладко выбритом загорелом лице.
        Большим пальцем правой руки он проводит по мои губам, отчего те послушно размыкаются.
        —Твою ж мать, — слышу я перед тем, как его язык скользит по моей нижней губе. Я с охотой отвечаю на этот жест, жадно впиваясь в его проклятые губы, и запускаю пальцы в его слегка взъерошенные волосы. Довольный рык исходит из его горла, и в моих трусиках становится мокро. Просто целоваться с ним — такое неповторимое удовольствие. И этого никогда не может быть достаточно.
        Джереми переворачивает нас таким образом, что теперь я оказываюсь на капоте, а он нависает надо мной, полностью контролируя ситуацию.
        Смутно соображаю, что мы можем быть не одни, что нас могут увидеть, например, мои одногруппники, что заставит их думать, что я озабоченная шлюха.
        Черт, с ним рядом я готова быть кем угодно, пока он заставляет меня чувствовать себя настолько хорошо.
        Он буквально имеет своим языком мой рот, мои руки скользят под его футболку, настоящее блаженство трогать его и слышать его довольные звуки. Мне так нравится все это, что я больше не буду сопротивляться. К черту все. Он мой.
        —Ты не можешь являться, когда тебе вздумается, — шепчу я, чтобы подразнить его.
        —Нет, могу.
        Чертов засранец.
        Он смотрит на меня задумчиво пару секунд, а потом отворачивается в сторону, уставившись в пустоту. Пока он о чем-то размышляет, я пользуюсь моментом, чтобы отдышаться немного.
        Внезапно мне становится страшно. Его молчание напрягает. Я боюсь, что то, о чем он думает, мне не понравится. Морально готовлюсь к какому-нибудь дерьму, когда он, наконец, выдыхает и устремляет на меня опасный взгляд.
        Я жду. Мои нервы, как гитарные струны. Он такой красивый. И его глаза такие темные.
        У меня в голове полная каша.
        —Малышка, — наконец говорит он.
        —Мм.
        —Я хочу тебя. — Уголки его губ приподнимаются. — Прости.
        —За что?
        —За это.
        Он открывает дверь, и заталкивает меня на заднее сиденье. Ну ладно, я сама чуть ли не запрыгиваю внутрь в предвкушении. Он забирается следом и обрушивает на меня всю страсть. Он не церемонится, как на улице. Все границы остались за закрывшейся дверцей.
        Мы задыхаемся, пока срываем одежду друг с друга. Мое платье следом за его футболкой отправляется валяться на руле.
        Секс на заднем сиденье? Тысячу раз да! Да я готова отдаться ему где угодно.
        Я стону, когда его ладонь накрывает мои трусики в том самом месте, а затем рвет их, причиняя мне боль. Мне ничуть не жаль их, все равно они насквозь промокли. Его прикосновение к моей оголенной жаждущей коже невероятно. Он точно знает, что делает, приближая меня к оргазму несколькими умелыми движениями внутри и снаружи одновременно. Ох, я люблю эти руки.
        Но он не дает мне желанного освобождения.
        —Иди ко мне.
        Джереми усаживает меня к себе на колени. Избавляет меня от последней детали одежды и обхватывает мои груди обеими руками, лаская языком то один, то другой сосок. Самая настоящая пытка. Я откидываю голову назад, подмечая, что в машине довольно высокие потолки и много места на заднем сиденье. А затем он сжимает мои ягодицы, подтягивая меня еще ближе, и я забываю все свои мимолетные мысли.
        —Если дотянешься до бардачка, будешь очень хорошей девочкой, — шепчет он в мою шею. Ха. Ему откроется интересный вид, если я сделаю то, о чем он просит. Но я сделаю это, потому что мне чертовски нравится его реакция на мое тело. Позже.
        —Что если я не хочу быть очень хорошей девочкой?
        —Тогда чего ты хочешь? — спрашивает Джереми, зажимая мой сосок двумя пальцами одной руки и пристально глядя на меня. Другой рукой он нежно гладит мою спину. Мне чудятся дьяволята в его глазах.
        Я сглатываю, чувствуя себя еще более обнаженной, чем есть на самом деле. Возможно, я достаю саму себя из глубины в этот момент.
        —Я хочу попробовать все, — шепчу я, опуская глаза на его ширинку. Его улыбка становится опасной.
        —Ты хочешь попробовать меня? — Он понизил голос, отчего тот стал еще более сексуальным. Я киваю:
        —Это, и многое другое.
        Я только что призналась в том, что не хочу, чтобы все закончилось после этого вечера? Кто-то насыпал мне марихуаны в шампанское, не иначе.
        —Я весь в твоем распоряжении. — Дьявол. Его слова лишают меня рассудка, и тут я понимаю, что это не марихуана. Это он. — Все, что угодно. Только не проси меня о сексе втроем, потому что моя девочка только для меня.
        —Не буду. Хотя… — Дразнюсь я. Он сжимает мой сосок сильнее, отчего я почти кричу от боли и наслаждения. — Не буду, не буду.
        Моя девочка. Боже, зачем он так со мной?
        Я опускаю руки на его ширинку, и аккуратно расстегиваю ее. «Кельвин Кляйн». Ох, до предела натянутый «Кельвин Кляйн». Он помогает мне спустить его джинсы до колен. Моя рука замирает на резинке боксеров, он ухмыляется. Самодовольная задница думает, что я не осмелюсь?
        Я никогда не делала этого, но мое желание настолько сильное, что не позволяет мне отступать.
        Я освобождаю его член, который мне с трудом удается обхватить ладонью, а затем начинаю двигать ею, как он показывал в прошлый раз. Я слышу учащенное дыхание. Это подстегивает меня наклонить голову, чтобы лизнуть головку и двинуться ниже. Джереми издает животные звуки где-то на заднем плане, пока я сосредоточена на наслаждении, которое испытываю сама, опуская свой рот на его влажный от моего языка член. Я и представить не могла, насколько это потрясающе, заставить такого искушенного мужчину сыпать проклятьями от минета, который делаю ему я. Я, Эвелина Миллер грязно отсасываю Джереми Холдеру в его машине, пока мои друзья веселятся через дорогу, и чувствую себя абсолютно счастливой от этого.
        —Так хорошо, малышка. — Он держит мои волосы, мои колени вдавливаются в дорогущую обивку сиденья, а задница задрана вверх. Надеюсь, в этой чудо-машине стекла очень сильно затонированы. — Твою ж мать, Эви, дай мне сюда свой сладкий ротик. Немедленно, — приказывает он.
        Я отстраняюсь, и он снова усаживает меня сверху, проникая языком в мой рот. Я готова кончить только от этого, но у него как всегда другие планы. Приподняв меня за бедра, он берет свой член в руку, направляет его и входит так глубоко, что мое дыхание останавливается.
        —Ох.
        Чертовски глубоко. Такое ощущение, что он заполняет меня до краев. Так хорошо. Джереми откидывает голову на спинку, закрыв глаза, и начинает ленивые толчки подо мной, придерживая меня на весу.
        —Здесь так неудобно. — Его кадык так сексуально двигается, когда он разговаривает в этом положении. — Я вынужден быть аккуратным, чтобы ты не ударилась головой о чертову крышу.
        Он открывает глаза, немного склонив голову, чтобы посмотреть на меня и улыбнуться. Я смеюсь и целую его в ответ. Я даже немного тронута его заботой.
        —Не сдерживайся, — шепчу я в его губы. — Пожалуйста.
        Он изгибает одну бровь в изумлении.
        —Ты просишь трахнуть тебя жестко, Эвелина? — его голос игривый.
        Вот же засранец.
        —Даже не мечтай, слышишь! Я не буду снова умолять тебя об этом или о чем-либо другом.
        —Тебе и не надо, сладкая, — нежно произносит он, улыбаясь. — Держись крепче.
        С этими словами он сползает ниже на сиденье вместе со мной и… не сдерживается. Он шлепает и сжимает мои ягодицы, пока грубо толкается в меня снизу, он кусает мои соски, как изголодавшийся зверь, я стону, распадаясь на миллионы осколков раз за разом. Мы целуемся, как умалишенные, наши тела мокрые, как и стекла в машине. Когда мне уже кажется, что мое тело больше не способно на оргазм, он заставляет меня развернуться, чтобы я достала презерватив, а затем прижимает меня спиной к себе и дарит совершенно новые ощущения, от которых сносит крышу.
        —Джереми… Боже мой… Джереми… — твержу я, как заклинание, пока его пальцы кружат на моем клиторе. Третий оргазм взрывает меня изнутри, я задыхаюсь от переизбытка ощущений, и наконец он кончает вслед за мной. Его громкое горячее дыхание обжигает мою шею. Он мягко касается губами моего плеча.
        —Ты не возвращаешься на чертову вечеринку. Я везу тебя домой.
        —Я пойду, чтобы предупредить Молли. И вообще, ты мне не указ. Захочу и пойду на вечеринку. — Из-за учащенного дыхания и трех пережитых оргазмов мой протест звучит жалко.
        —Я сам предупрежу Молли. Не пойдешь.
        —Пойду. — Так хочется сделать наоборот, что сил нет. Вообще-то у меня и правда нет сил идти куда либо.
        Он помогает мне застегнуть платье.
        —Да неужели? — насмехается он, выходя из машины в одних джинсах и пересаживаясь за руль. А затем блокирует двери. — Попробуй.
        —Ты маньяк, — бормочу я, чувствуя себя безумно уставшей. — Я бы врезала тебе, если бы у меня были силы.
        Он только посмеивается, когда надевает футболку, заводит машину и трогается с места.
        —А я бы трахнул тебя еще пару раз. Если бы у тебя были силы.
        Я открываю рот, но не могу издать ни звука. Меня обескураживают его слова и… заводят? О, Господи, да что со мной не так? В то время, когда я проклинаю собственные гормоны, Джереми расслабленно напевает какую-то песню, льющуюся из радиоприемника. Очень хорошо напевает. Я любуюсь им всю дорогу до моего дома. Там он смачно целует меня, желает спокойной ночи и уезжает, высадив меня как обычно за углом.
        —Как прошел вечер? — кричит моя сестра из душевой кабинки, думая, вероятно, что из-за льющейся воды ей в уши, я тоже ничего не слышу.
        —Отлично, — громко отвечаю я, и натыкаюсь на свое отражение в зеркале.
        Мама дорогая, хорошо, что она меня не видит сейчас. Потрясающе прошел вечер, и все это написано на моем лице. Губы припухли, тушь слегка размазалась, а волосы… ну волосы очень даже сексуально растрепаны. Я быстренько открываю воду, чтобы смыть макияж.
        —А как ваша суббота? — интересуюсь я, выбирая один из ее тюбиков крема.
        —Немного странно, если честно.
        —Правда? Что так?
        —Джереми был сам не свой, а потом и вовсе ушел. Мы просто очень удивились, понимаешь? И настроение было уже не то.
        Я замираю после ее слов. Мне становится как минимум не по себе, потому что я все еще ощущаю, как будто он внутри меня. Перед носом вертится его запах.
        —А куда он ушел, он сказал?
        —Нет. Он просто вскочил с места, вышел и больше не вернулся.
        —Странно. — Я пытаюсь поддержать разговор. — Может, возникли срочные дела?
        —Скорее всего, эти срочные дела связаны с его новой подружкой Керолайн. Так считает Йен. Но он мог бы и сам рассказать нам.
        Вот тут я напрягаюсь не на шутку. Он, конечно, был со мной все это время. И он примчался ко мне, оставив своих друзей в замешательстве, мне чертовски приятно это знать. Но откуда взялась Керолайн? Что за Керолайн вообще?
        —О, пока не забыла, — снова орет Джекки, — через три дня я лечу с Коулом в Париж, чтобы выбрать место для галереи. Наконец, мы с ним пришли к чему-то единогласно.
        —Но ты не можешь! — теперь и я ору. — Ты что забыла про мой день рождения?
        Она, наконец, выключает воду и выходит вся мокрая, обернутая в полотенце.
        —Прости, дорогая.
        О, нет, только не вздумай меня обнимать.
        Но именно так она и делает. Я закатываю глаза. И вот я тоже мокрая.
        —Другого времени нет, и Коул настаивает. Мы отпразднуем, когда я вернусь, ладно? — Я чувствую себя маленьким брошенным ребенком. — Мм, ты пахнешь мужчиной, — добавляет она, похлопывая меня по плечам, и я чуть не давлюсь собственной слюной. — Прими душ, ты вся потная. Как много танцев надо станцевать с одним и тем же мужчиной, чтобы впитать его запах, а? — подмигивает она, отлипая от меня. — Знакомый запах, кстати.
        Мои ноги дрожат так, что вот-вот рассыпятся. Джекки удаляется из ванной, оставляя меня наедине с моими попытками переварить все, что она сказала.
        Во-первых, кто такая Керолайн, и почему все думают, что Джереми сегодня поехал к ней? Во-вторых, я остаюсь праздновать свой день рождения без сестры? Просто прекрасно. А про запах, который ей так знаком, я даже думать не хочу!
        Ах, да, еще кое-то. Мой телефон остался у Паркера на шезлонге, когда я швырнула его туда, чтобы пойти на разборки с Джереми. А еще на мне нет трусиков.
        После душа я надела пижаму с котиками и завернулась в одеяло, чтобы мысленно снова очутиться на заднем сиденье Порше.
        Все то, что он проделывал со мной сегодня, врезалось в мою память так основательно, что я долго не могла заснуть, воспроизводя и смакуя каждый момент с ним. Как он смотрел на меня порочным взглядом, как изгибались уголки его губ. Как он пел песню и бросался грязными словечками в мой адрес по пути домой.
        Перед тем, как отключиться, я ловлю себя на мысли, что помимо нескончаемого возбуждения, я питаю к нему непонятные теплые чувства. Я расплываюсь в улыбке, думая о нем, и это не очень хороший знак.
        Глава 17
        Джереми
        Через полчаса после того, как я отвез Эви, я вернулся к дому Паркера, чтобы забрать ее телефон. Какого черта я это сделал, не знаю, но я почему-то хотел вернуть ей телефон сам. Возможно, искал повод.
        Оказалось, что вечеринка приняла вполне ожидаемые для меня, но неожиданные для Молли, обороты. И среди кучки пьяных неудачников оказалось не так весело, как она могла подумать. Забрав ее из этой клоаки, я предложил отвезти ее домой, но она отказалась. Тогда я вызвал такси и убедился, что она в него села.
        —Ты единственный, кому можно доверять. Эви так повезло с тобой, — сказала она, зевая, перед тем, как таксист надавил на газ.
        Я вернулся в свою машину и крутил телефон Эви в руках, задумавшись над словами Молли. Зная о том, какой я, и какой образ жизни веду, она считает меня хорошим вариантом для своей подруги. Я усмехнулся. Как такое может быть?
        Ладно, я не отправляю девушек в бассейн против их воли, надравшись как скотина, как это сделал Паркер под конец вечера. Но в списке грехов — это, наверное, самый безобидный, так что тот же Паркер просто невинная овечка по сравнению со мной. Я реально отдаю себе отчет в том, что недостаточно хорош, чтобы быть с такой девушкой, как Эви. Не просто недостаточно хорош, а ужасен. Тогда что я с ней делаю?
        Не слишком ли поздно задавать себе этот вопрос? Возможно, стоило раскинуть мозгами перед тем, как ты трахнул ее на диване? Или хотя бы перед тем, как она взяла в рот твой член около часа назад?
        Просто заткнись.
        Ненавижу свой внутренний голос. Когда он у меня появился вообще?
        Если такой мудак, как я не может быть с такой чудесной девушкой, как Эви Миллер, значит что? Правильно, значит, придется перестать быть мудаком. Потому что я хочу быть достойным ее. Впервые в жизни я чувствую что-то хорошее и не хочу упустить это.
        После того, как мои родители сделали все, чтобы сформировать во мне нездоровое отношение к отношениям, я не заморачивался чувствами. Потому что участь любой парочки — разочарование. И предшествующее ему бесконечное вранье. И это то, что я ненавижу больше всего на свете. Плавали, знаем.
        Так, например, мой отец лгал маме, что любит ее на протяжении всего моего детства, хотя «любил» в это же время маму моего друга. А мама лгала мне, что все хорошо, когда я постоянно слышал их ссоры. Пока он не сбежал в Испанию вслед за Марией Морено пять лет назад, а мама понеслась вслед за ним, и все это дерьмо, наконец, покинуло мои будни.
        В итоге мы с Лукасом стали сводными братьями в начале этого года. А мама нашла себе кого-то в возрасте Лукаса, поэтому мало общается со мной последние полгода. Вероятно, догадывается, что я не буду называть папой парня, который чуть младше меня. Разве в этой семье мог вырасти нормальный человек? Посмотрите на меня.
        И разве Эви заслуживает кого-то настолько испорченного? Дерьмо. Придется приложить усилия. Титанические усилия.
        На следующий день я подъезжаю к университету, чтобы отдать Эвелине ее телефон. Да, ладно, чтобы увидеть ее. Я сильно соскучился. Не смотря на то, что сегодня воскресенье, я узнал, что девочки будут здесь, чтобы получить последний зачет перед каникулами.
        Она выходит под ручку с Молли, которая указывает на меня. Я спускаю на переносицу солнцезащитные очки, чтобы лучше рассмотреть ангелочка, который приближается ко мне с хмурым выражением лица. Ее волосы собраны в милый хвостик, а серая юбка охрененно подчеркивает бедра. Я вынужден прочистить горло, когда она подходит ко мне вплотную и ждет, пока я подниму глаза от ее ног наверх. Пару секунд я торможу на ложбинке между грудями, а потом все-таки обращаю взор на ее личико.
        —Наконец-то! — фыркает она, и фальшиво улыбается, склонив голову на бок. Я возвращаю свои очки на место. — Зачем ты забрал себе мой телефон, ты что, фетишист?
        Такая дерзкая.
        —Не очень-то вежливо, сладкая.
        Странно, что она не требует назад свои трусики в таком случае. Ну или то, что от них осталось. Я ухмыляюсь. Она игнорирует мои слова.
        —И тем не менее?
        Молли машет мне в знак приветствия, я машу ей ответ, а затем убираю руки в карманы брюк. Эви оглядывается, чтобы посмотреть, с кем я взаимодействую за ее спиной, а затем снова сверлит меня своими изумрудными глазками.
        —Если бы ты была хоть чуточку предусмотрительнее, то не бросала бы его где ни попадя, а еще лучше, не ходила бы с кем попало и куда попало, и это я сейчас не себя имею в виду. К тому же, я не забирал его. Молли дала его мне, чтобы я отдал тебе.
        —Вы с Молли мне уже порядком надоели. Ну, и где он?
        Она ждет, скрестив руки под грудью, лишний раз обратив мое внимание на ее декольте. Мой член радостно приветствует меня легким подергиванием. Не сейчас, чувак. Я достаю из кармана ее телефон, и когда протягиваю, она выхватывает его и убирает в сумочку.
        —Я сделал что-то не так? Ты злишься на меня? Снова? — Я усмехаюсь. — За что на этот раз?
        Я уже готов к «я хочу, чтобы ты ушел», «придурок». И к тому, что она вот-вот пошлет меня куда подальше, потому что нам было хорошо вчера вместе, и именно так она и делает в таких случаях. Но знаете, раз уж я решил быть хорошим парнем, то просто обязан устранить все дерьмо, которое встает между нами. Так что я открываю для нее переднюю дверь и тоном, не терпящим возражений, приказываю:
        —Забирайся внутрь. Мы едем обедать. — Эви с недоверием смотрит на меня, а затем… слушается? Серьезно?
        Пока она не передумала, я закрываю дверцу, огибаю машину, и сажусь за руль.
        Похоже, я и правда облажался. Но она тоже хочет разобраться с этим, как и я. Это прогресс.
        —Чтоб ты знал, я поехала с тобой только потому, что голодна.
        —Прекрасно. Куда ты хочешь?
        —Бургер Кинг.
        Интересный выбор. Обычно девушки просят сводить их в дорогущий ресторан, перед тем, как запрыгнуть в мою постель. Быть может, они таким образом компенсируют себе утраченное достоинство.
        —Замечательно. Мы закажем картошку, и ты будешь есть ее из моих рук, а соус слизывать с моего пальца, пока не насытишься. А потом мы поговорим, и ты расскажешь мне, где я накосячил.
        —Я не хочу об этом говорить. Это бессмысленно.
        —У меня для тебя новость, сладкая. Сейчас это имеет смысл, как никогда.
        —Кто такая Кэролайн? — внезапно выпаливает она, чем сбивает меня с толку. И себя, похоже, тоже.
        —Эм, а что ты знаешь о Кэролайн? — аккуратно отвечаю вопросом на вопрос. Кто мог забить ее голову этим дерьмом? Откуда это вообще взялось?
        —Какая разница? Важно не то, что я знаю, а то, что есть на самом деле. Так что если ты в настроении поболтать, то давай.
        Я пожимаю плечами.
        —Как хочешь. Кэролайн — журналистка, которая брала у меня интервью. Дважды.
        —И это все?
        —Все. Ты ревнуешь?
        —Нет.
        —Тогда почему требуешь объяснений?
        —Просто так.
        —Хорошо. — Я спокоен снаружи, хотя внутри готов взорваться. Кто и что наговорил ей про Кэролайн, что она так зла на меня? Мне чертовски приятно, что она ревнует, но я ненавижу, когда она в таком настроении. И тот, кто приложил к этому руку, поплатится за это, так или иначе. — Теперь я могу покормить тебя картошкой? — улыбаюсь я, когда паркуюсь возле Бургер Кинг.
        —Ты не отвертишься одной картошкой. — Ее настроение немного улучшилось. По крайней мере, ее глаза больше не посылают мне ядовитых стрел.
        —Для тебя все, что угодно. Я уже говорил тебе это вчера, помнишь? — А затем склоняюсь к ее уху, напоминая шепотом:
        —Кроме секса втроем, естественно.
        И она тает от моего обаяния, даря мне застенчивую улыбку, а ее щеки даже приобретают потрясающий розовый оттенок. Обожаю в ней это. Она может вести себя развратно, но при этом быть такой смущенной.
        —Ну, и какие планы на каникулы? — спрашиваю я, держа в руках последний ломтик картошки. Она смотрит на него, не сводя глаз. — Хочешь его, не так ли?
        —Никаких. И я уже сто раз сказала, что не буду есть ничего из твоих рук. Я лучше умру от голода.
        —Тот, кто съел свой бургер, половину моего и заел салатом сверху, не может умереть от голода, как бы не старался. — Я отправляю ломтик в рот, отчего глаза Эви удивленно расширяются на мгновение, а затем она снова цепляет на себя равнодушную маску. Я смеюсь над ее упрямством.
        —У тебя их было три. Но! Если бы это были те бургеры с пляжа, я бы забрала их все. Так что будь рад и двум с половиной.
        —Ты серьезно планируешь сидеть дома все это время?
        —Нет. Наверняка Молли придумает что-то интересное для нас обеих. После того, как вернется из Хэвенли, — с энтузиазмом произносит она.
        —Бесспорно, вы вдвоем хорошо проведете время. — Надеюсь, она понимает, что это сарказм?
        —Так и будет, если она опять не станет тебе названивать.
        Нет, похоже, не понимает.
        —Не надейся на это, мы в сговоре.
        Она закатывает глаза.
        —Я это уже поняла, команда «Моллиджер».
        —Что? — Я не могу сдержать смех. — Ты придумала нам название? Ну, ты даешь, сладкая.
        Черт побери, она забавная.
        Она веселая, озорная, сексуальная, красивая, умная. Я смотрю на нее и не могу налюбоваться. Она как глоток свежего воздуха. Я точно не готов это потерять.
        —А еще Мелисса просила составить ей компанию в конце недели. Что-то связанное со свадьбой. Раз Джекки не будет, то мне придется временно заменить ее, полагаю. — Она пожимает плечами и обхватывает губами соломинку, принимаясь за молочный коктейль.
        Я наблюдаю, как она это делает, как в замедленной съемке, и задумчиво бормочу, чтобы поддержать разговор:
        —Не знал, что Джекки уезжает.
        —Летит в Париж искать место для галереи. Все бы ничего, если бы это не совпадало с моим днем рождения.
        День рождения. Она недавно упоминала о нем.
        —Когда твой день рождения?
        —В среду.
        —Значит, в среду ты станешь совсем взрослой, малышка?
        Она кивает.
        —И ты, наконец, перестанешь называть меня малышкой.
        —Никогда.
        —Тогда хотя бы перестань называть меня сладкой, — говорит она, как ни в чем не бывало, возвращая соломинку в соблазнительный ротик. Ее мягкие губы плотно обхватывают эту чертову трубочку, как вчера обхватывали мой член. Это было так соблазнительно — смотреть, как она отсасывает мне. Эта картинка навсегда врезалась в мою память.
        Заказывать напитки было плохой идеей.
        Да, черт, все связанное с ней — это плохая идея. Кроме той, чтобы запереться с ней на недельку-другую в пляжном домике, предварительно выбросив всю одежду в океан.
        Я кладу руки на столик, наклоняясь ближе к Эвелине, и понижаю свой голос, чтобы то, что я собираюсь сказать, услышала только она одна:
        —Ты делаешь меня таким твердым прямо сейчас, сладкая. Заканчивай с этим коктейлем, пока не стало слишком поздно.
        Ее щеки снова розовеют. Это потрясающе.
        —Что ты подразумеваешь, под «слишком поздно»? — Она дразнит меня, специально растягивая удовольствие с напитком, отчего по моим венам растекается лава.
        Она то и дело бросает мне вызов, тестируя мои границы. Шутка в том, что у меня их нет. Только не рядом с ней.
        —Когда я потеряю самообладание, ты не захочешь оказаться запертой со мной один на один в дешевой уборной, так что перестань меня провоцировать. Все, что было вчера, хреновы цветочки.
        Она сглатывает комок и отодвигает чертов стаканчик в сторону, заставляя меня разразиться хохотом. На нас оборачиваются люди.
        —Ладно, идем отсюда.
        Я обнимаю ее за талию, и веду к машине, чтобы доставить ее сексуальную задницу домой, пока она не нашла на нее каких-нибудь приключений без моего участия.
        Никогда бы не подумал, что могу быть таким собственником.
        Глава 18
        Эви
        В шесть утра Джекки совершает набег на мою комнату, выдергивая меня из постели для объятий. Она трясет меня сонную, держа за плечи. То притягивает к себе в удушающей хватке, то отстраняет, чтобы вставить что-то вроде «ты такая взрослая», «посмотри, кто у нас такой большой». Я напугана, честно. Учитывая то, что я еще сплю, мой мозг не готов воспринимать нечто подобное. Но это моя сестра, и она опаздывает на самолет, так что…
        Мой день начался очень внезапно.
        После того, как она оставляет на мне, наверное, сотню отпечатков ее помады, снова красной, хватает чемодан и исчезает, я отправляюсь в душ. Затем, переодевшись в синие джинсы с высокой талией и удобную белую футболку, оставляю свои волосы высохнуть естественным путем.
        Если бы я что-то планировала на этот день, то наверняка сделала хотя бы подобие укладки. Но, так как моя сестра улетела в Париж, Молли со своим отцом отправились кататься на лыжах еще позавчера, а Джереми не мой парень, чтобы отмечать этот праздник с ним, то, полагаю, я осталась одна в свой день рождения.
        Иногда полезно побыть наедине с собой. Особенно, когда есть, над чем подумать. Это ведь никогда не поздно, включать голову? Хотя, мой поезд с мозгами давно ушел. Я пожимаю плечами, и мысленно машу рукой на прощание уносящемуся от меня последнему вагону.
        После звонка мамы и папы, которые «так сильно сожалеют», что отправили меня далеко от себя, я подумала, что это был самый правильный их поступок за всю мою жизнь. Честно. Я, наконец-то, вольна делать, что хочу. Даже если хочу совсем не того, чего должна бы хотеть. Но это уже совсем другая история.
        Затем звонит Молли, поет мне поздравительную песню в трубку и рассказывает, как один симпатичный парень учил ее кататься на сноуборде вчера до двух часов ночи, за что ее отец грозился посадить ее под арест по возвращению в ЛА. Я смеялась, а она бухтела, что ее совершеннолетие будет только через два месяца, и тогда, она переедет от него в отдельное жилье. Я знаю Молли, она это сделает.
        Звонок в мою дверь заставляет ее закругляться с рассказом, и она кладет трубку. Я поворачиваю ключ. Передо мной стоит незнакомый парень лет двадцати пяти, спрашивает, как меня зовут, и только после этого вручает мне маленькую коробочку из белого бархата. Ошарашенная, я не успеваю спросить, от кого она, как тот уносится, как будто его здесь и не было.
        Мое сердце несется вскачь. Я подозреваю, нет, я надеюсь, что это от него.
        Присев на диван, я спешу открыть ее, и так как она ни во что не запакована, это довольно быстро получается. Я просто нахожу, с какой стороны, и поднимаю крышечку. Мое дыхание перехватывает.
        Сначала мне хочется зажмуриться от блеска камней, а потом я смеюсь, когда рассматриваю, что же это такое. На тонкой цепочке сверкает маленькая подвеска в виде кексика из белого золота. Сам кекс украшен изумрудами, а крем выложен россыпью маленьких бриллиантов.
        Я все еще не могу начать дышать, глядя на него. Это самая милая, но и самая дорогая вещь из всех, что я когда-либо держала в руках. Это нечто потрясающее. Это мог сделать только он. Я поднимаю подвеску с белой подушечки и на обратной стороне вижу гравировку «Сладкая». Мой рот неудержимо растягивается в улыбке. Это лучший подарок за всю мою жизнь. Невероятно.
        Вибрация моего телефона на барной стойке заставляет меня подпрыгнуть от неожиданности и захлопнуть свой изумленный рот. Я подхожу и вижу сообщение:
        Д.: Надень его сегодня, сладкая. Я пришлю за тобой машину в десять.
        Ох.
        Мое тело дрожит. Нет ни единого шанса, что я доживу до десяти.
        Однако, несмотря на печальный прогноз, и пронесшийся ураган по квартире, я смотрю на часы целая и невредимая.
        Без четверти десять.
        Волосы завиты в естественные локоны, легкий макияж на лице, на мне платье, которое наравне со всеми остальными проходило кастинг и выиграло благодаря своей универсальности, я бы сказала. Мне показалось, что оно самое подходящее для того, не знаю чего. Это белое платье с коротким рукавом, закрытым, но кружевным верхом и короткой юбкой-солнцем из плотной ткани. На ногах белые лодочки на шпильке, а из украшений только лишь идеально подходящая к моим глазам вещица в виде любимого блюда Джереми.
        Готова. Прихватив маленькую сумочку, я спускаюсь на лифте, и уже за стеклянными дверьми фойе вижу таксиста, уставившегося на меня через эти самые двери. Чувствую себя золушкой, хотя отдаю себе отчет в том, что красивые истории любви с принцами и всем таким — полный обман.
        Ну, уж если я решила быть обманутой, меня никто не остановит.
        Затаив дыхание, я пытаюсь угадать место, куда мы направляемся, всматриваясь в окно на заднем сиденье. Мой водитель не проронил ни слова, а я совсем не знаю города, так что могу лишь строить предположения. Наверняка, Джереми запланировал жаркую ночь наедине после ужина в ресторане.
        Ловлю себя на мысли, что мы так и не пережили момент расставания после секса. Вопреки всему, мы двигаемся дальше. Пока еще вместе. Не знаю даже, на что это похоже. Но все эти эмоции между нами… Я рада, что это еще не закончилось.
        Затем такси останавливается, и я узнаю место, в которое меня доставили. «Лакс».
        Я улыбаюсь. Вспоминаю о его обещании привести меня сюда, когда мне исполнится двадцать один. А когда выхожу из машины, моя челюсть чуть ли не падает и не бьется об асфальт.
        Йен, Мелисса и Джереми стоят передо мной во всей красе. Парни в джинсах, у Йена сверху голубая футболка-поло, а на Джереми черная рубашка с закатанными рукавами и расстегнутыми верхними пуговицами. Я хочу лизнуть его прямо сейчас, честное слово. Он выгибает одну бровь, заметив, что я его рассматриваю, и я перевожу взгляд на Мелиссу, стоящую между ними. На ней милое коктейльное платье в тон футболки ее парня. Я ошарашено смотрю на них, пока Мелисса не делает шаг ко мне и не заключает в объятия.
        —С днем рождения, дорогая. — Она искренне улыбается, а затем уступает место Йену, который делает со мной то же самое.
        Джереми наклоняется и оставляет легкий поцелуй на моей щеке. Я готова расплакаться от неожиданности. Они собрались здесь, чтобы устроить для меня сюрприз в мой день рождения, который я собиралась провести в одиночестве, потому что не брала их в расчет даже. Мне становится так стыдно. Я могу только вымолвить жалкое «спасибо», прежде чем слеза начинает катиться по моей щеке.
        —Ну-ну. — Мелисса обнимает меня за плечи, пока все толпятся вокруг нас, в надежде пройти в заведение этой ночью. — Мы не для того здесь, чтоб заставить тебя плакать. Мы здесь, чтобы повеселиться хорошенько, разделив с тобой твой праздник, правда, ребята?
        —Серьезно, Эви, она заставила меня надеть эту футболку, чтобы я мог гармонировать с ее платьем. Ты слышишь? ГАРМОНИРОВАТЬ! Не говори, что моя жертва напрасна. Или мы идем веселиться, или я не знаю, — скулит Йен, получая удар локтем в живот от Мелиссы. Затем она обвивает его шею и смачно целует в губы.
        —Такова участь всех подкаблучников, братан, — подначивает его Джереми, стоя рядом со мной и скрестив руки на груди. Он бросает взгляд на подвеску на моей шее, отчего уголки его рта еле заметно приподнимаются.
        Ткань его рубашки натянута из-за положения рук, выставляя напоказ идеально очерченные бицепсы. Он выглядит сногсшибательно. Надо хотя бы постараться не пялиться на него так откровенно сегодня вечером.
        Миссия невыполнима.
        —Когда-то тебе тоже это предстоит, вопреки твоим планам умереть в одиночестве, так что не умничай тут.
        Джереми снова ухмыляется, качая головой, но остается безмолвным на этот раз.
        —Давайте уже пойдем внутрь, — предлагает Мелисса, и мы направляемся ко входу, обходя толпу сбоку.
        Рука Йена обернута вокруг тонкой талии его будущей жены, следом за ними мы с Джереми. Я инстинктивно накрываю ладонью кулон, боясь потерять его в этой суматохе. Джереми обращает внимание на мой жест, и, пока Йен о чем-то беседует с вышибалой, он незаметно берет меня за руку, скрещивая наши пальцы, а затем наклоняется к моему уху:
        —Это единственная вещь, которую я не буду снимать с тебя сегодня ночью.
        Его дыхание обжигает мою кожу. Его голос такой низкий и завораживающий, что я непроизвольно закусываю губу. Подумать только. Ему недостаточно просто быть таким ходячим сексом, он еще и подливает масла в огонь, давая такие горячие обещания. Я так хочу его прямо сейчас.
        Он ухмыляется, словно читает мои мысли, и ведет меня через ленточку, по пути здороваясь с охранником. Как только мы оказываемся внутри, наши руки разъединяются.
        В этот раз мы снова оказываемся в вип-каюте. Только теперь я сижу на диване рядом с Мелиссой, после которой расположился Йен, и напротив меня Джереми.
        Великолепно. Мне придется весь вечер сворачивать голову вправо, чтобы не смотреть на него. Просто прекрасно.
        После того, как нам принесли напитки и еду, все принялись есть. Затем последовали тосты один за другим. Я чувствовала себя в самой, что ни на есть своей тарелке. Музыка громыхала внизу, мы разговаривали, смеялись, парни бесконечно подшучивали друг над другом, как самые обычные молодые люди, а не богатые деловые задницы, а мы с Мелиссой тем временем чокались уже третьими бокалами «Маргариты».
        —Если бы я знала, что в клубах бывает так весело, то непременно ходила бы сюда чаще, — заявляет она, оглядываясь на своего парня, пока тот увлеченно обсуждает с Джереми что-то связанное с их походами в спортзал. — Знаешь, я даже могла бы быть штатным фотографом в этом клубе.
        —Только через мой труп, — доносится из-за ее спины суровый голос Йена.
        Она заливается хохотом, упрекая его в том, что он подслушивает женский разговор. Он полностью переключает свое внимание на нее и через секунду они уже потеряны для окружающего мира. Они мило спорят и целуются, затем снова спорят. Он берет ее за руку и ведет танцевать, чтобы показать, кто на самом деле тут главный.
        —Давай, попробуй перетанцевать меня, — подшучивает она, удаляясь вслед за ним. Так забавно наблюдать за влюбленной парой, которой не надо ничего скрывать от посторонних.
        Как только за ними закрывается шторка, я нахожу потемневший взгляд на себе, и через мгновение Джереми оказывается так близко, что мои внутренности сжимаются.
        —Сладкая, — шепчет он рядом с моими губами, и сводя меня с ума этим самым. Мои глаза закрываются, когда его пальцы проскальзывают в мои волосы и ложатся на затылок, чтобы притянуть меня к себе для поцелуя.
        Адреналин заполняет мою кровь, мне кажется, что я куда-то лечу. Музыка, «Маргарита», его язык у меня во рту, страх, что Йен с Мелиссой могут вернуться в любой момент, все это слишком. Слишком чувственно, слишком горячо. Слишком… Спутанные мысли проносятся в моей голове, я не улавливаю ничего конкретного, пока он медленно ласкает мой язык своим. Я вот-вот потеряю сознание. И когда я уже вполне готова впасть в нирвану, он отстраняется и вглядывается в мои помутневшие глаза.
        —Все хорошо? — спрашивает он обеспокоенно, все еще держа мою голову в своих руках.
        Я пытаюсь сформулировать мысль, которая вертится в моей голове, но она такая расплывчатая.
        —Я просто…
        —Что? — требует он, бросая короткие взгляды на шторы нашей каюты.
        —Я не знаю. — Мой голос звучит как скулеж. Всего лишь три «Маргариты», а такое чувство, что я ужасно пьяная, когда он так близко и целует меня. Это все из-за него. — Я хочу тебя.
        Его улыбка становится широкой.
        —Чуть позже, сладкая, — произносит он в мои губы, быстро чмокает их и занимает свое прежнее место в кресле за секунду до того, как к нам вваливаются смеющиеся Йен и Мелисса.
        —Надеюсь, вы тут не скучали? — спрашивает Мелисса, плюхаясь на диван рядом со мной.
        —Нет, — отвечаю я коротко, стараясь улыбаться как ни в чем не бывало. Джереми делает то же самое. Я завидую, как легко это ему удается, в то время, пока я пляшу на раскаленных углях благодаря ему. Чертов засранец. — Я до сих пор в шоке от того, что вы сделали это для меня. — Я предпринимаю попытку отвлечь себя разговорами. К тому же, я и правда в шоке от всего происходящего. Эти люди тронули меня до глубины души сегодня, и мне так стыдно, что я считала их лишь друзьями Джекки до этого момента. Я думаю, что плохо знала их, из-за Джереми у меня просто не было возможности узнать их лучше. Он занимал все мои мысли, и в моей голове не было места для кого-то еще. Хотя, и сейчас мало что изменилось.
        —О, это идея Джереми. Он сказал, что в отсутствие сестры тебе, возможно, будет одиноко в свой день рождения.
        —Спасибо, — благодарю я снова, больше обращаясь к Джереми, перебирая в руке его подарок. Он такой душка сегодня.
        —Всегда пожалуйста. — Он откидывается на спинку кресла, не сводя с меня глаз. Черт возьми, он такой горячий. И этот его взгляд… Он, вероятно, практиковал его перед зеркалом, пока не достиг совершенства.
        Мелисса громко вздыхает, когда замечает мой кулон.
        —Какая красота! Это подарок? — Она наклоняется ко мне и аккуратно кладет подвеску на свою ладонь, не снимая с моей шеи. — Боже мой, как оригинально!
        —Да. — Я начинаю ерзать задницей, желая, чтобы она вернула его на место, не успев увидеть надпись с обратной стороны. К счастью, она вскоре выпускает его из рук, и я замечаю, как Джереми прикрывает ладонью свою улыбку, глядя на происходящее.
        О, его это забавляет, как мило. Посылаю ему свой самый грозный взгляд.
        —Красиво, — произносит дьявол со своего трона, не сводя с меня глаз. — Должно быть, ты кое-что значишь для того, кто делает такие подарки.
        И в этот раз моя челюсть не выдерживает и таки отваливается к чертовой матери. Что? ЧТО?
        —Конечно, значит! И не кое-что, а много чего значит, — фыркает на него Мелисса. — Ты только посмотри на него! Да парень беспросветно влюблен!
        Если бы она знала, о ком идет речь, то непременно забрала бы свои слова обратно.
        В моей голове прокручиваются его слова: «Должно быть, ты кое-что значишь для того, кто делает такие подарки.» Он так прикалывается надо мной?
        Я смотрю на него, пытаясь увидеть его реакцию на это заявление. Безрезультатно. Его лицо не выражает ничего. От былой улыбки не осталось и следа. Он уставился в бокал с виски в своей руке, предпочитая дальше не участвовать в разговоре.
        Мне хочется расплакаться. А перед этим провалиться под землю. Но так как это мой день, ничего такого, конечно же, не произойдет. Так что остаток вечера я просто делаю вид, что все хорошо. Хотя напряжение в воздухе говорит об обратном. К счастью, это заметно лишь половине из нас.
        Он сказал, что я для него что-то значу, но не так много, как предположила Мелисса.
        Все это не имело бы веса, если бы он для меня не значит ничего.
        Глава 19
        Джереми
        Хрупкие коленки устремлены на меня весь вечер, и все, о чем я могу думать, как раздвину их после клуба. Закинув ногу на ногу, я выбираю самую скрывающую мой стояк позу, чтобы участвовать в непринужденной болтовне моих друзей, пока объект моих желаний сидит прямо напротив меня в своем коротком белоснежном платьице.
        Она то и дело дарит мне мимолетные взгляды, я же с трудом могу отлепить от нее глаза.
        За что мне это?
        Черт дернул меня устроить всю эту мини-вечеринку с друзьями, когда можно было провести вечер только вдвоем. Я не видел ее три гребаных дня, я чуть с ума не сошел от тоски по ней. Среди всех мыслей, занимающих мою голову в последнее время, мысль о том, как я вхожу в нее, занимала лидирующие позиции с огромным отрывом. Я превратился в торчка, живущего ради следующей дозы.
        Но она выглядела такой счастливой, когда увидела нас. Было бы эгоистично с моей стороны устроить ее праздник исключительно в своих интересах. И да, мой первоначальный план был куда более горячим.
        Но я же обещал быть хорошим парнем. Сам виноват.
        Когда официант появляется, чтобы взять новый заказ на напитки, я еле заметно качаю головой, глядя на Эвелину, и она понимает меня. Она говорит ему «нет». Поразительно. Я рад, что она солидарна со мной в этом. Потому что наш с ней вечер определенно не закончится после клуба. На самом деле, мы здесь еще и потому, что я обещал ей. А я привык выполнять свои обещания.
        Но я ведь его уже и так выполнил, правильно?
        —Я уезжаю, — внезапно заявляю я, перебивая щебет Мелиссы о предстоящей свадьбе. Шесть глаз уставились на меня. Эвелина, черт возьми, уж не думаешь ли ты, что я уезжаю без тебя? — говорит ей мой красноречивый взгляд, и до нее, кажется, доходит.
        —Мне тоже, наверное, пора. Уже поздно.
        —Что? Вы оба не можете просто так взять и свалить? — протестует Милли. О, нет. — Какие у тебя оправдания, взрослая совершеннолетняя девочка? — обращается она к Эвелине, и тут же переключается на меня с немым вопросом.
        —Что? Мне надо встретить завтра Лукаса в аэропорту. Это рано. — А еще хило и неправдоподобно.
        Йен усмехается, опрокидывая в себя виски, и ставит бокал на стеклянный столик.
        —Эй, с каких пор ты стал таким ответственным?
        —С тех пор, как у меня появился младший брат, — вру я. — Если хочешь, могу подбросить тебя домой, Эви?
        Ее мечущийся взгляд выдаст нас, в конце концов. И я буду очень рад этому, потому что вместо того, чтобы изображать тут клоуна, я хочу просто взять свою девушку за руку и увести отсюда, чтобы побыть вдвоем.
        Ого! Я только что подумал… Ну и ну.
        —Да, было бы хорошо, — отвечает она, и поднимается с дивана вслед за мной. — Увидимся, ребята. Было очень здорово с вами.
        —Не забудь, в пятницу ты идешь со мной выбирать подарки для моей свадьбы, — почти выкрикивает вслед нам Милли.
        —Ни за что такое не пропущу.
        Женщины.
        Уже на лестнице я крепко зажимаю ее ладонь в своей. Музыка становится громче, когда мы проходим мимо танцпола. В памяти всплывают картинки нашего горячего танца здесь, и я бы с удовольствием повторил его, но не сейчас, определенно. Я оборачиваюсь, чтобы снова полюбоваться ею. Эта девочка моя.
        Озорные искорки в ее глазах на секунду сменяются проблесками печали, и это я уже видел в течение вечера. Я притягиваю ее к себе на парковке, прижимая к дверке своего авто.
        —Ты грустишь. — Я поднимаю ее подбородок двумя пальцами, но она все равно избегает моего взгляда.
        —Вовсе нет.
        —Не лги мне, малышка. Пожалуйста.
        Ладно, я поддался чувствам и взболтнул лишнего, но, если честно, я ожидал более положительной реакции на мои слова. С тех пор она выглядела подавленной, и я должен сказать ей о том, что говорил серьезно. Как только сам для себя пойму, насколько.
        Она закусывает губу. Я наклоняюсь и делаю с ее губой то же самое. Она улыбается. Так-то лучше.
        —Ничего такого. Просто это слишком трогательно. Ты превзошел самого себя сегодня. Не думала, что ты можешь устроить нечто подобное.
        —Я тоже, — честно признаюсь. — Видела бы ты свое лицо, когда увидела нас троих, ожидающих тебя возле клуба. Это было незабываемо даже для меня. Я был готов в любой момент подхватить твою челюсть, если бы она начала падать.
        Мои слова имеют успех, и ее искренний смех ласкает мой слух.
        —Ты идиот.
        —А ты когда-нибудь ответишь за все свои оскорбления в мой адрес, сладкая. Я отшлепаю тебя, разложив на своих коленях, пока ты не попросишь прощения за каждое.
        Пригрозив, я помогаю ей забраться на переднее сиденье. Она игриво хохочет, пристегиваясь ремнем безопасности.
        —Ты же не серьезно?
        В ответ она получает лишь мою многозначительно приподнятую бровь.
        —Я не знала, что Лукас — твой брат.
        Мы уже ехали вдоль океана, из радиоприемника лилась спокойная музыка, и так хорошо, как сейчас я ощущал себя, только находясь внутри нее. Это ново для меня. Я любуюсь тем, какой очаровательно хрупкой она выглядит на большом велюровом сиденье рядом со мной.
        —Он стал моим братом в феврале этого года.
        —Как это?
        —Мой отец женился на его матери. Наконец-то.
        —Почему ты так говоришь?
        —Потому что он вроде как любил ее всю свою жизнь. — Мой голос как-то неестественно звучит на слове на букву «л», но Эви, в отличие от меня, это не режет слух.
        —А как же твоя мама? Они разве не уехали жить в Испанию вместе?
        —Нет. Отец поехал налаживать свою новую личную жизнь, а мама не хотела его отпускать, поэтому поехала за ним, но потерпела неудачу.
        —Мне жаль. — Она снова выглядит грустной. Да что ж такое.
        —Это было давно. К тому же, теперь они счастливы отдельно друг от друга, а у меня появился брат, который и так был мне близок все мое детство, так что… Это же круто? — Я подмигиваю ей, стараясь, чтобы история моей дерьмовой жизни не вызывала в ней жалость по отношению ко мне.
        —Наверное. — Она пожимает своими тонкими плечиками.
        —Ты все еще малышка, ты знаешь об этом? — Я подшучиваю над ней, меняя тему нашего разговора.
        —А ты все еще… — Она замолкает, чтобы придумать для меня очередное оскорбление. — Куда мы едем?
        Эви вглядывается в темноту за стеклом, мы уже выехали за город. Хвала небесам, что мой дом находится в стороне от шумной части Санта-Моники. Иначе, мне пришлось бы купить себе новый.
        —А куда, по-твоему, мы можем ехать, когда ты так красива, а я так возбужден? — Она сразу бросает взгляд на мою ширинку. Любопытная малышка ищет подтверждение моим словам? Я усмехаюсь. Она не перестает меня удивлять. — Я, конечно, догадываюсь, что именно ты пыталась выяснить только что, но я хотел бы услышать это от тебя. Так, что?
        —Ничего. Я ничего не выясняла.
        —Ну да, конечно. — Я веселюсь. После чего она начинает меня игнорировать всю оставшуюся дорогу.
        Вплоть до того момента, пока мои руки не спускают на пол ее платье в центре моей спальни наверху. Она выступает из него, делая шаг назад, еще плотнее вжимаясь спиной в мою грудь. Я прикусываю мочку ее уха, вдыхая ее свежий запах, и она издает еле слышный стон.
        —Ты сладкая.
        Из колонок в гостиной доносится музыка. По пути наверх я успел нажать кнопку на пульте стереосистемы, чтобы заиграл один из случайных плей-листов. Она удивленно посмотрела на меня в этот момент. Черт, да я и сам был удивлен внезапному приступу романтики.
        Зато сейчас каждый ее вздох охрененно звучит под музыкальное сопровождение. Эви поворачивается ко мне лицом, находясь все еще в кружевном лифчике и таких же трусиках. Теперь она видит мое, освещенное светом луны, лицо. Я убираю назад ее волосы, мягко касаясь нежной кожи ее плеча, и она дарит мне улыбку. Затем она принимается за пуговицы на моей рубашке. И я позволяю ей сделать это медленно, наблюдая, как самая сексуальная девушка на свете не спеша избавляет меня от одежды. Впервые мы не срываем друг с друга одежду, как ополоумевшие.
        К тому моменту, как ее пальчики добираются до ремня, я рычу от нетерпения. Я так сильно хочу ее. Чертову пытку, вот, что она решила мне устроить в благодарность за день рождения.
        —Ты знаешь, что убиваешь меня прямо сейчас, малышка? — Звучит так, будто животное во мне умирает от голода. Оно просто на последнем издыхании. Она довольно хмыкает, когда ее ладонь накрывает мой грандиозный стояк. — Твою ж мать, Эви. Какого черта я все еще не внутри тебя?
        —Эй, — мурлычет она, — немного терпения.
        —Ты просишь о невозможном. — Я скольжу руками по ее спине, нахожу застежку и избавляю ее шикарные сиськи от лифчика. — Так-то лучше.
        Она скользит губами и языком по моей груди, покусывает шею, потирая мой член одной рукой через ткань боксеров. Ее соски трутся о мою кожу, посылая нервные импульсы по всему телу. Интересно, чувствует ли она, как бешено колотится мое сердце от ее прикосновений?
        —Что ты творишь, девочка?
        Сладкий ротик отрывается от меня и расплывается в дразнящей улыбке.
        —Прошу тебя трахнуть меня, что же еще. Все, как ты любишь.
        —В таком случае ты напросилась. — Положив руки на ее талию, я неохотно отлепляю ее от себя. Ее невыносимая игра на моих струнах окончена. — Отправляйся в кровать, сладкая. — Я приказываю, засунув палец под резинку ее трусиков, прежде чем она развернется. — И сними это.
        Пока я избавляюсь от оставшейся одежды, я не свожу с нее глаз. Она продолжает убивать меня медленно и верно, когда спускает свои крошечные трусики по ногам, демонстрирую великолепную попку, словно скульптор работал над ней ночами и днями, затем она укладывается на белую простыню, игриво сгибая колени.
        Она смотрит на меня, пока я, поглаживая свой ствол, направляюсь к ней. Она все еще не отводит глаз от моего лица, когда крадусь по кровати, как хищник. Разводя ее колени в стороны, я продвигаюсь дальше, пока не нахожу ее губы.
        —Я была уверена, что мы с тобой никогда не окажемся в одной постели, — шепчет она, прервав наш поцелуй. Мой член скользит по ее складочкам, а затем проникает внутрь, заставляя ее сделать глубокий вдох. — Слишком нетипично.
        —Ты так ошибалась, Эвелина. Я решил, что трахну тебя на этих простынях, чего бы мне это ни стоило, еще в то утро, пока смотрел, как ты спишь здесь.
        —Неправда. Ты хотел отделаться от меня.
        От удивления мои брови взлетают вверх, и я замираю внутри нее на пару секунд. Неужели она не видела, чего я хотел на самом деле?
        —Ты так это видела? — А затем снова вхожу на всю длину, заставляя ее вскрикнуть.
        —Да, — скулит она, закрыв глаза. — Ты приложил все усилия, чтобы отвернуть меня от себя.
        —Я не хотел этого. Но должен был. И все еще должен. Но, как видишь, нет такой силы, которая заставила бы меня совершать правильные поступки.
        —Ты все еще пытаешься это сделать. — Она лукаво улыбается.
        —Сделать что?
        —Предостеречь меня. — Мой язык скользит по ее горлу, а ее пальцы зарываются мне в волосы. Она всхлипывает, обвивая меня ногами. — Но знаешь что? Уже слишком поздно.
        —Знаю, сладкая.
        Я вхожу в нее размеренными глубокими толчками, пока посасываю ее губы, затем прикусываю их. Она обнимает меня за шею, притягивая еще ближе, целуя и кусая меня в ответ. Я не могу насытиться, но боюсь сделать ей больно. Черт. Она не беспокоится об этом, вгоняя зубы в мое плечо, готовая кончить в любой момент. Я выскальзываю из нее, чтобы достать презерватив и раскатать его по моему члену.
        Эви обиженно хнычет, все еще пребывая в агонии. Ее волосы, разбросанные по подушкам, отливают золотом из-за лунного света, губы припухли от поцелуев. Точно так же, как и ее глаза в этом момент, на шее поблескивает зеленым цветом мой подарок. Она ерзает своей попкой в нетерпении заполучить меня снова, и это самое завораживающее зрелище из всех, что я когда-либо видел.
        —Моя девочка. — Я буквально рычу, когда мой член медленно проталкивается внутрь, побуждая ее выгнуться мне навстречу. — Ты моя, ты знаешь об этом? — Я закрываю глаза от блаженства, полностью погрузившись в ее глубину.
        —Ох. Джереми. — Она бормочет мое имя так тихо, словно это вообще не предназначено для чьих либо ушей.
        Я задаю темп, который вторит доносящейся музыке, и ускоряет мой пульс до бесконечности. Весь мир начинает кружиться. Я посасываю ее шею, облокотившись рукой в подушку, другая рука накрывает ее грудь, сжимает сосок. Запах и вкус ее гладкой кожи, звуки ее удовольствия, от того, что я делаю с ней это. Все это слишком.
        —Эви. Вот черт, сладкая. — Слова звучат сбивчивым голосом в ее шею.
        Она так сильно сжимает меня своими мышцами, задыхаясь от подступившего оргазма, что я не выдерживаю больше и следую за ней. Мое тело распадается на части. Мы пульсируем с ней в одном сумасшедшем ритме, пока несемся к звездам.
        Я скатываюсь на бок, целуя ее макушку, избавляюсь от презерватива и притягиваю ее обмякшее тело к себе. Не в силах произнести ни слова, она устраивается на моем плече и через время ее дыхание выравнивается настолько, что я понимаю, она спит.
        Влюблен.
        Усмехнувшись, я вспоминаю о диагнозе, который поставила мне Милли. Если «влюблен» — это чувствовать потребность в ней настолько, что аж больно, умирать от желания навсегда оставить ее в своих объятиях, обожать ее смех, ее взгляд, пробирающий до мурашек, упиваться ею, не имея возможности насытиться окончательно, если все это оно и есть, то да, я влюблен.
        Бляя.
        Совершенно точно, влюблен.
        Глава 20
        Эви
        Первое что я вижу, открыв глаза, это мое отражение в зеркале. Тяжелая рука Джереми пересекает мое тело и уходит под мое левое бедро таким образом, что я не могу пошевелиться. Его теплая грудь прижата к моей спине, и я слышу его спокойное дыхание сзади. И я все еще слышу тихую музыку с первого этажа.
        Я даже не помню, когда уснула. Это и не важно. Гораздо важнее было то, что произошло ранее. Секс с Джереми в его постели — это нечто. Как и чувственный Джереми с его неторопливыми ласками, нежным шепотом мне на ухо, медленными, но точно выверенными движениями внутри меня… Скорее всего, я не смогу отделаться от этих воспоминаний никогда в жизни.
        Дело еще больше осложняется его мурлыканьем, создающим вибрации на моей шее прямо сейчас.
        —Привет, сладкая.
        Не дожидаясь ответа, его рука скользит вверх по моему телу, отодвигает тонкую ткань белой простыни, под которой мы лежим, и захватывает мою грудь своей огромной пятерней. А затем его слегка взлохмаченная голова показывается из-за спины, отражаясь в зеркале вместе со мной. Он ловит мой взгляд, а я смотрю на него. Дьявольские зеленые глаза, коварная белозубая улыбка, ехидно приподнятая бровь. Он сжимает мой сосок, заставляя меня облизнуть губы, смеется и падает обратно на подушку.
        —Я тоже хочу тебя, Эвелина. Я всегда хочу тебя.
        —Тебе разве не надо ехать в аэропорт за своим новым братом?
        Он усмехается.
        —Шутишь? Ему двадцать четыре, а не тринадцать. К тому же… — Он встает с кровати, чтобы достать телефон из кармана джинсов на полу. Я никогда еще не видела его полностью обнаженным при свете дня. Черт, как можно выглядеть настолько фантастически, только проснувшись? — он давно уже дома.
        Джереми пожимает мускулистыми плечами и забирается обратно в кровать.
        —Ну так что, сладкая, чем займемся? Есть идеи? У меня есть парочка, если что. — Он укладывается на свое место позади меня, отпуская свою ладонь гулять по моему телу.
        Я должна возразить, но не хочу. Я так же допускаю мысль, что лучше мне убраться по доброй воле, не дожидаясь, пока он меня выпроводит, но опять же — я не хочу. Все, чего я хочу — это он.
        Тот факт, что на мне нет абсолютно никакой одежды, и что мы оба наблюдаем за его ласками в огромное зеркало, вызывает неловкость. Я знаю, что мои щеки вот-вот предательски вспыхнут от смущения, и чтобы не провоцировать это еще сильнее, я закрываю глаза. Это происходит в тот самый момент, когда он поднимает мою ногу, чтобы уложить ее на свое колено, а его ладонь накрывает мой клитор дразнящими движениями.
        —О, нет, Эвелина, ты должна это видеть. Открой глаза. — Он слегка прикусывает мое плечо. Так как одна его рука занята у меня между ног, а второй он подпирает свою голову, зубы — единственный его инструмент воздействия, и он им нагло пользуется. — Я укушу сильнее, если ты не сделаешь это.
        —Не могу, — выдавливаю я, чувствуя, как два его пальца погружаются внутрь. Вся моя кровь будто стремится в то место, где он по-хозяйски трогает меня.
        —Посмотри, как идеально мы смотримся друг с другом. Давай же.
        Я открываю глаза. И… О, мой Бог. Он прав.
        Моя кожа на несколько тонов светлее, наши волосы тоже создают большой контраст, отчетливо видно, насколько его ноги длиннее моих, учитывая, что наши головы примерно на одном уровне, но наши почти одинаковые глаза выражают сейчас одно и то же. Это поразительно похоже на похоть с примесью чего-то… глубокого? Мы смотрим друг другу в глаза, не отрываясь, пока его рука подводит меня к пропасти. Это больше, чем невероятно. И это определенно больше, чем просто секс, для меня.
        Он вынимает пальцы, поглаживая снаружи, потом снова скользит внутрь. Мой взгляд перемещается в это место. Я облизываю пересохшие губы. Невозможно смотреть на такое и не умереть от переизбытка ощущений. Грудь сдавливает от предвкушения, а глаза так и норовят закрыться, но теперь я не хочу, чтобы они закрывались. Я хочу запомнить этот момент. Ничего подобного у меня в жизни не было, и нет ни единого шанса, что когда-либо будет.
        Он ведь предупреждал меня об этом. Ох…
        С каждым его движением я чувствую, как увеличивается огненный шар внизу живота. Перестаю соображать. Слышу лишь свое громкое дыхание, и низкий стон Джереми, когда мои мышцы начинают сжимать его пальцы. Мимолетное удивление проскальзывает в моем мозгу. Кажется, что ему сейчас так же хорошо, как и мне. Как такое возможно?
        Дождавшись, пока мое тело расслабится, он вынимает из меня пальцы, подносит их ко рту и проводит по ним языком, заставляя мои глаза вылезти из орбит. Заметив это, он поднимает бровь и ухмыляется.
        —Что? Я должен был проверить.
        Сглотнув комок в горле два раза подряд, я нахожу в себе силы спросить хриплым голосом:
        —Что проверить?
        Он смеется, встает с кровати, а затем лезет в шкаф, достает оттуда футболку и бросает ее мне.
        —Что ты везде сладкая, Эвелина. И знаешь, что? Я окончательно убедился в этом. — Он подмигивает мне, а затем натягивает чистые белые трусы на свой огромный стояк. — Как насчет наших бургеров на завтрак?
        Вот так просто. Наши бургеры. Завтрак. Его футболка. Еще немного и я поверю в то, что вчера я все-таки превратилась в золушку, и теперь моя жизнь — это сказка.
        —Джереми?
        —Да?
        —Это было… — Он замер в ожидании. — Незабываемо.
        —Согласен.
        Оставшись в комнате одна, я поспешила нырнуть в его черную футболку. Конечно же, я в ней утонула. Она с легкостью прикрыла мою попу, так что я решила не надевать трусики. Мои локоны растрепались и теперь выглядели еще лучше, чем вчера, на щеках играл розовый румянец, а губы сами собой растянулись в счастливой улыбке, наподобие той, которую подарил мне Джереми прежде чем пойти добывать нам еду.
        Я оглядела комнату, освещенную солнечным светом, валяющуюся одежду на полу, смятую постель. Я не хотела сейчас думать о чем-либо, не хотела допускать в свою голову непрошенные мысли. Я просто была счастлива с ним здесь и сейчас. Все остальное казалось незначительным, и хотя, я знала, что это не так, все же послала эти мысли куда подальше, и спустилась вниз.
        В нос ударил запах свежесваренного кофе. А в глаза бросился совершенный вид загорелого мужчины в белых боксерах, который разливал его по чашкам.
        —Черт, ты такая сексуальная в моей футболке. — Его взгляд прошелся по мне, заставив мои соски вновь затвердеть, а затем он продолжил свое дело. — Сахар?
        —Нет, спасибо. — Я подошла и усадила свою задницу на холодную столешницу рядом с ним, тут же пожалев об этом. Мрамор показался ледяным, но, возможно, это как раз то, что было нужно, чтобы остудить меня хоть немного. Слабо помогло, если честно. Рядом со мной оказалась миска с крекерами, и я закинула один в рот. — А где наши бургеры?
        Мне так нравится это слово. Наши.
        —Сейчас будут. — Он отставил чашки с горячим напитком немного в сторону, приблизился ко мне и, поглаживая легкими движениями мое колено, невозмутимо сообщил:
        —Но если ты сейчас же не пересадишь свою идеальную попку на диван, я позавтракаю тобой. Я уже попробовал тебя на вкус, и мне понравилось, так что…
        Он сказал это на полном серьезе. И, конечно же, пустил отряд чокнутых мурашек по моему телу. А затем, посмеиваясь себе под нос, пошел открывать дверь официанту.
        Я смотрела ему в след с завороженной улыбкой, и в этот момент меня осенило. Я абсолютно точно влюбилась в Джереми, и гораздо сильнее, чем могла себе позволить. Вот же дьявол.
        Захлопнув дверь одной ногой, он поставил поднос с едой на журнальный столик, потом отнес туда же две чашки кофе и вернулся за мной. Раздвинув мои колени в стороны, чем заставил меня вскрикнуть от неожиданности, он устроился между моих ног, схватился за края футболки и притянул меня вплотную к себе. Проскользив таким образом по столешнице, я оказалась прижатой к его твердому члену.
        Интересно, что думают официанты, когда он открывает им дверь в таком виде? А может официантки? Укол ревности неминуемо настиг меня. Но это же смешно? У нас есть куда более серьезные проблемы. Например, его образ жизни и моя сестра вместе с их совместным прошлым. Черт, я же обещала себе выбросить все это из головы хотя бы на один день. Но правда в том, что это не дает мне жить спокойно, особенно сейчас, когда я точно знаю, что чувствую.
        —Я слышу, как ты думаешь. — Низкий голос перебивает мои рассуждения. Поддавшись внезапному чувству безысходности, я обвиваю его шею, нахожу его губы и наслаждаюсь тем, с какой отзывчивостью он отвечает на поцелуй. Как будто никого кроме нас не существует. Его язык чувственно трахает мой, а между ног разрастается знакомое чувство тоски и неуемного желания.
        Джереми скользит руками по моим бедрам и обхватывает ягодицы с диким рыком, который вырывается из его горла в мой рот.
        —К черту завтрак, — снова рычит он, превращая нежные поцелуи в поистине сумасшедшие.
        —Твой телефон звонит, — бормочу я, услышав тихую мелодию из спальни.
        —К черту всех.
        Он посасывает мои губы, заставляя терять рассудок. Я хочу наслаждаться им, пока у меня есть такая возможность. Черт. Больше всего на свете я хочу, чтобы он был моим. Только моим. Чтоб его руки нежно ласкали и грубо сжимали, оставляя отметины, чтоб его зубы грызли мою кожу в порыве страсти, чтоб его ленивая ухмылка предназначалась мне одной, и этот дикий взгляд, который говорит, что он хочет только меня. И то, всего этого никогда не будет достаточно. Это безумие.
        Я вынимаю его член из трусов, и он входит в меня без всякой прелюдии, точно зная о том, что я готова для него.
        —Да? — рявкает Джереми в трубку. — Разберись как-нибудь с этим. Серьезно? Я думал, что ты здесь, чтобы заниматься делом, а не таскаться за юбками. Да не важно, Лукас! К моему приходу в доме не должно быть никого кроме тебя и Дороти!
        Он бросает телефон на кровать, а затем поворачивается ко мне.
        —Иметь младшего брата — отстой. Поверить не могу, что радовался, когда он решил переехать сюда.
        На следующее утро телефонный звонок наконец-то достиг адресата, и Джереми, похоже, только что пообщался со своим сводным братом, которого до сих пор не видел после прилета. Потому что мы застряли тут друг с другом, занимаясь сексом на всех поверхностях и отъедая задницы с помощью бургеров. Как самые настоящие дикари, мы купались ночью в океане, нанесли горы песка в дом, не парились насчет одежды и внешнего вида, то есть я даже не знаю, есть ли у него расческа. И все еще были абсолютно счастливы при просмотре фильма, уютно устроившись на кровати, в объятиях друг друга прошлой ночью.
        —Он посмел привести кого-то в твою «святую святых»? — шучу я. — Это место настолько особенное, что не каждому туда позволено входить. Понятно.
        —Ничего такого. Уж точно ничего связанного со святым.
        Мне не хотелось унижать себя, но любопытство взяло верх.
        —Ты второй раз привозишь меня сюда, но ни разу в свой дом. Так что, я все же думаю, что ты лукавишь насчет этого. — Я пожимаю плечами, стараясь не выдать свою тревогу.
        Джереми продавливает матрас рядом со мной и нежно касается моего подбородка, заставляя взглянуть в его глаза.
        —Я привожу тебя сюда, потому что это место гораздо больше подходит для… нас. Я не хотел бы, чтобы ты появилась там когда-либо. Просто… это не для тебя.
        —Тогда для кого? Моей сестре твой дом наверняка подходил?
        Черт, я уже пожалела, что произнесла это вслух. Но мне было так обидно, что он не считает меня достойной даже того, чтобы привести меня в свой дом, поэтому я вспомнила Джекки и выдала то, чего больше всего боялась. Я боялась, что она значила для него гораздо больше, чем я. Не смотря на то, что все между ними было уже в прошлом. Я жутко ревновала его к его прошлому, хотя не имела на это никаких прав. Но брать свои слова обратно было уже поздно. Я уже выдала себя по-полной.
        —Что за чушь, Эви? — Он правда выглядит шокированным моими словами. — Причем здесь твоя сестра?
        —Притом. Раз ты не трахал ее здесь, значит, ты трахал ее там! Все просто. Я захлопнула рот рукой от неожиданности, мои глаза стали влажными, а на лице Джереми застыло недоумение. Но он оставался спокойным, в отличие от меня, человека, который только что вывернул себя наизнанку.
        —С чего ты вообще взяла, что я спал с Джекки?
        Что?
        Подождите, что? На меня словно опрокинули бочку с ледяной водой.
        —Нет? — тихим голосом выдавила я, испытывая колоссальное облегчение.
        —Нет.
        —Но как? Вы же встречались. — Если он и правда не спал с Джекки, тогда я понимаю, как ей удалось выйти из этих отношений с неискалеченной душой и целым сердцем.
        —Мы встречались, проводили вместе время, гуляли… целовались… — аккуратно добавляет он, но ему не удается подсластить пилюлю с помощью нежного голоса. — Сначала я должен был доказать, что достоин этого. Она ждала, что докажу.
        Господи, моя сестра — гений! Чем я, конечно, не могу похвастаться.
        Она просто была достаточно умна, чтобы не погрязнуть в этом так сильно, как погрязла я. Она не позволила себе впасть в губительную зависимость от неподходящего мужчины. Я же вынула свои мозги, аккуратно разложила их на краю обрыва и радостно сиганула в пропасть.
        —И что ты сделал?
        —Я все испортил, — отвечает он тихо. — Я трахнул девчонку, которая выкладывала шары на бильярдном столе, в один прекрасный день.
        Между нами повисла тишина. Закутавшись в простыню и обняв свои колени, я думала о том, какой глупой была все это время. Он ведь сделает то же самое снова, не моргнув и глазом. И черт меня дери, если это откровение стало для меня открытием века.
        Все, что я знала теперь, это то, что я не могу просто ждать, когда он поступит со мной так же. В один «прекрасный» день.
        Я должна уйти.
        —Я хочу поехать домой, — холодно произношу я, горько улыбнувшись своей способности вообще говорить хоть что-то сейчас.
        —Что? Нет, Эви! Об этом не может быть и речи, — протестует он, ухватив меня за руку, когда я попыталась встать, чтобы одеться. — Ты не можешь просто взять и смыться. Мы можем разобраться во всем прямо сейчас.
        Я с силой дернула свою руку, даже слишком драматично, на мой взгляд, и принялась сумбурно натягивать на себя одежду, пока он смотрел на меня глазами, полными недоумения.
        —Я просто должна подумать. Одна.
        —Чушь! — Теперь он раздражен. — Не делай вид, что ты в шоке от того, что только услышала. Я никогда не прикидывался паинькой ни с твоей сестрой, ни с кем-либо другим. Мы попробовали, у нас не получилось, такое бывает. Но это не значит, что не получится ни с кем и никогда. Слышишь? Дай мне шанс. — Его голос смягчился, и мне захотелось рыдать, бросившись ему на шею.
        Приди в себя, Эви.
        —Я уже и так слишком увязла в этом, чтобы так рисковать. Что если… — Я не закончила фразу. Что если ты сделаешь то же самое, в то время как я уже до смерти влюблена в тебя, идиот?
        —Ты не можешь судить людей по их прошлым поступкам.
        —Ты прав. — Я хотела ему верить, я впитывала и цеплялась за каждое его слово, которое давало хоть малейшую надежду. Потому что я уже не мыслила себя без него. Особенно после последних дней, проведенных вдвоем в этом домике вдали от реальной жизни. Но мне необходимо было побыть одной. Мне надо было глотнуть свежего воздуха, не засоренного его сексуальной аурой, чтобы разложить все по полочкам в моей голове. — Мне нужно немного времени. Тем более, сегодня вечером я обещала пойти с Мелиссой по ее делам. — Черт, я совсем забыла об этом. — Так что, мне все равно придется уехать. Пожалуйста.
        —Хорошо, — произносит он спокойным голосом с нотками нескрываемого разочарования. — У тебя три дня. Потом я приеду, и мы поговорим.
        Глава 21
        Джереми
        И я позволил ей уйти.
        Я даже не знаю, что сильнее, моя злость на то, что она навешала на меня ярлыков, руководствуясь лишь событиями прошлого, или сожаление о том, что это прошлое вообще имело место быть в моей жизни и сейчас отравляло мое существование.
        Черт, откуда мне было знать, что когда-нибудь появится некая младшая сестренка Джекки, сожмет мое сердце в кулак, а потом, прихватив его с собой, удалится, чтобы поразмыслить о том, какой я мудак, и заслуживаю ли своего шанса.
        Я позвонил Дороти, чтобы она приехала и прибралась здесь, а сам отправился к Лукасу. В конце концов, я должен был быть чуть более гостеприимным, а не орать на него по телефону за то, что какая-то шлюшка не хочет покидать его кровать.
        Да вашу ж мать. Мне не до этого сейчас. Я просто поеду туда и заберу свои вещи.
        Мысль о том, чтобы продолжать жить там, наблюдая за всеми девицами, выходящими поутру из комнаты моего брата, что напоминало бы каждый раз о моем точно таком же недалеком прошлом, вызывала тошноту. Особенно после того, как мы с Эви сделали пляжный домик по-настоящему «нашим». И будь я проклят, если она не вернется в него через три долбанных дня.
        Которые мне придется как-то пережить.
        Я был зол на нее, я был зол на себя, я не знаю, как мне это удастся. Честно.
        —Ну и как это понимать, братишка? Я уже второй день в Лос-Анджелесе, а ты только сейчас заявляешься домой, чтобы поздороваться. Я звонил тебе сутки напролет.
        Лукас похлопывает меня по плечу, встречая меня, как настоящий хозяин дома, в банном халате и бокалом виски в руке.
        —Не драматизируй. Мы виделись не так уж давно, я не успел соскучиться. — Я плюхаюсь в кресло, сняв и закинув кепку на рядом стоящий диван. — Кстати, ты сюда отлично вписываешься. Надеюсь, ты не будешь против жить тут один? Ну или с отрядом девиц, от которых не смог избавиться. — Я посмеиваюсь, он делано кривится.
        —Не думай, что я такой слабак.
        —Значит, твоя гостья все-таки ушла?
        —Ага. Еле вытолкал.
        Он заставляет меня рассмеяться.
        —Не льсти себе, ей просто понравился дом.
        —Ты придурок, мог бы и поберечь мое самолюбие хоть раз в жизни.
        —Извини, неженка. — Я развожу руками. — Привык говорить правду.
        —Ладно, тогда скажи мне правду, это от Эвелины ты не мог оторваться, чтобы ответить на звонок?
        На секунду я напрягся. Ах, да, точно, они же знакомы.
        —Я не настроен на «поболтать» сейчас.
        —Да и ладно. Видел бы ты свое лицо, когда я произнес ее имя. Все и так понятно, чувак.
        —Зришь в корень. Молодец. — Я показал ему средний палец, и он отстал от меня.
        Мне не нравилась мысль о том, как легко Эви перечеркнула все, что между нами было за последние два дня. Все это время она видела меня настоящего, я ни разу не солгал ей, но все, что оказалось важным для нее, это то, что я мудак, изменивший ее сестре.
        Этим же вечером я закинул в спортивную сумку кое-какую одежду, самые важные документы и вернулся в пляжный домик. В пустой и чистый пляжный домик. Да уж.
        Дороти позаботилась о том, чтобы забить холодильник нормальными продуктами, и даже приготовила что-то, что пахло на всю гостиную, делая ее по-настоящему уютной.
        Мне не хватало Эви. Теперь по ней тосковал не только мой член, но и я сам.
        Я угостился любимыми кексами, которые Дороти оставила в корзинке на столике, запихнул вещи в шкаф наверху, принял душ. Я не знал, чем себя занять, чтобы не думать о ней. Но проблема заключалась в том, что все в этом доме, каждый проклятый угол напоминал о девчонке с золотистыми волосами и глазами цвета изумруда, я везде слышал ее смех, стоны, то, как мое имя слетает с ее губ. Твою ж мать.
        Похоже, я забыл упаковать свои яйца при своем мини-переезде.
        Наберись терпения, тряпка.
        Она подумает и поймет, что сделала из ерунды проблему вселенского масштаба, и что такому очаровашке, как я, просто грех не дать шанс. Она хочет меня так же невыносимо сильно, как и я ее. И это только самая малость того, что мы чувствуем друг к другу. Нам обоим хорошо это известно, так что… Она вернется ко мне.
        Но как бы я себя не успокаивал, лучше мне не становилось. И не зря. Ее сообщение в десятом часу вечера подтвердило все мои опасения.
        МАЛЫШКА: Полагаю, тут и думать нечего. Спасибо, что упростил мне задачу. Я знаю о тебе и Кэролайн. Все кончено.
        Что, к дьяволу, это могло означать?
        Через десять минут я уже был в пути. Телефон Эвелины был выключен. Я позвонил ей, наверное, раз пятнадцать, но каждый раз чертов автоответчик сообщал мне о том, что сегодня, на хрен, не мой день. Так что, я сложил два и два, и решил, что пора навестить моего лучшего друга.
        Йен всех достал своими шуточками про меня и Кэролайн Линн, и конечно же, Мелисса и Джекки, поверили в эту чушь. А так как Эви сегодня была с Мелиссой, то вуаля! Я прибью этого ублюдка, честное слово.
        Я всегда заходил к нему, как к себе домой. Если Йен был дома, то дверь всегда была не заперта. Но если бы и была сейчас, то я бы вышиб ее к чертовой матери.
        Я нашел его сидящим в гостиной. При виде меня, он встал, но, не успев ничего сказать, оказался прижатым к стене.
        —Какого хрена ты лезешь, куда тебя не просят? — Он пару раз удивленно моргает, а затем отталкивает меня с такой силой, что я вынужден сделать два шага назад, чтобы не упасть.
        —Это какого хрена ты вытворяешь, псих? — огрызается он с спокойным видом. На его месте я бы не был так умиротворен. — Ищешь виноватых? Так посмотри в зеркало.
        —Ты не мог угомониться со своими шуточками про меня и Кэролайн. Ты всем вбил в голову, что у меня с ней что-то есть, так что это ты виноват в том, что… — Я замолкаю, чтобы подобрать слова, — кое-кто теперь не хочет меня видеть, потому что думает, что я ей изменяю.
        Пару долгих секунд он смотрит на меня, как будто мне на голову приземлилась летающая тарелка. А затем подходит к комоду, берет журнал и бросает его в меня. Я ловлю его на уровне груди.
        —Читай, красавчик, — усмехается он, возвращает свою задницу в кресло, закидывает ноги на столик и складывает руки за головой. — Разворот.
        Я открываю нужную страницу, где огромным шрифтом вижу заголовок «Завидный жених Джереми Холдер еще раз доказал, что верность не входит в список его приоритетов по жизни». Какого хрена? Рядом с заголовком напечатано фото. На нем Кэролайн Линн выходит из моего офиса поздно вечером. Ее волосы растрепаны, помада размазана по лицу, пуговицы блузки расстегнуты до середины. Весь ее вид кричит о том, что ее только что оттрахали.
        Я в шоке перевожу взгляд на Йена, потом принимаюсь бегло читать статью.
        «Будучи в отношениях с некой неизвестной нам молодой особой, Джереми Холдер не смог устоять перед нашей бывшей корреспонденткой Кэролайн Линн во время их второго интервью за закрытыми дверьми его офиса…». Если верить написанному, после нашей встречи я отлучился к своей предполагаемой девушке, после чего вернулся в офис вместе с Кэролайн, чтобы поиметь ее. В конце статьи говорится о том, что Кэролайн была уволена за непрофессионализм, и благодаря случайному фотографу, который пожелал остаться неизвестным, я подтвердил свой статус неисправимого бабника.
        —Чушь собачья! — Я комкаю журнал и швыряю в сторону. — Я не делал этого.
        —Когда ты собирался рассказать, что трахаешь маленькую Эви Миллер?
        До меня, кажется, начало доходить. Я присел на диван рядом с Йеном, обхватил руками свою голову и уставился в пол.
        Она читала этот бред.
        Это был тот вечер, когда она отшила меня, и я поехал домой. Домой. Какого черта Кэролайн была в таком виде возле моего офиса, если я выпроводил ее в абсолютно нормальном виде?
        —Наше так называемое интервью закончилось около десяти часов. Изначально я собирался пригласить ее на ужин, но в последний момент передумал, потому что к тому времени многое успело измениться. — Я поднял голову и взглянул на Йена. Он внимательно слушал и, кажется, хотел разобраться в этом так же, как и я, так что я продолжил. — Она пыталась соблазнить меня. Сначала ей стало жарко, и она расстегнула две верхние пуговицы, потом ее юбка задиралась все выше и выше, когда она ерзала на стуле передо мной. Все было настолько очевидно, что стало противно. И тогда я указал ей на дверь.
        —Ага, а перед уходом, она потерлась о твой член своим макияжем. — Я бросаю на него убийственный взгляд, он поднимает ладони вверх. — Что? Посмотри на ее фото.
        —Она определенно потерлась о что-то в тот вечер, но мой член был в другом месте, если хочешь знать.
        —Не особо, — кривится он. — Хотя, я подозревал, что между вами с Эви что-то есть еще с тех пор, как застал вас воркующими у стены в коридоре. Было забавно, как вы отпрыгнули друг от друга.
        —Заткнись.
        —В любом случае, пока ты с ней серьезно… Ты же серьезно?
        —Да, черт возьми!
        —Охренеть. Ну ладно, — продолжает он свою мысль. — Пока вы вместе, тебе не следует… встречаться с кем-то еще. Ты же понимаешь это?
        Он прикалывается надо мной?
        —Я что, похож на идиота?
        —Тебе действительно нужен ответ? — Он уходит на кухню, и меньше чем через минуту возвращается с бутылкой пива в руке. — Зная о твоей мании трахать все, что облачено в юбку, я не мог не задать тебе этот вопрос. С одной сестрой ты уже облажался однажды.
        —Это было другое. Черт, я должен поехать к Эви и сказать, что эта статья — полный бред.
        —Остынь. Мелисса осталась с ней. Скорее всего, девчонки уже спят. Возьми лучше себе пива из холодильника. И захвати мне еще одно.
        Прямо сейчас я завидовал этому засранцу. Он мог себе позволить расслабить булки и потягивать пивко, зная, что в его личной жизни полный порядок. Я же не находил себе места, чувствуя отвратительное бессилие.
        Эта статья…
        —Откуда они узнали, что у меня кто-то есть? — Я последовал совету Йена и поставил перед нами несколько бутылок «Стеллы». Почувствовав вкус на языке, я немного расслабился, и мой мозг заработал так, как должен. — Получается, кто-то следил за мной? На кой черт?
        —Ты, конечно, та еще звезда, согласен, но других объяснений нет. Вы так тщательно скрывались, что даже твои лучшие друзья не знали об этом. Так что да, за тобой проследили, чтобы накопать что-то личное. И они накопали. Только какой в этом смысл?
        —Действительно. Кому, на хрен, надо писать о том, что я изменяю своей девушке, если только не…
        —Если только не второй заинтересованной в тебе девушке, — закончил он мою мысль. Правда, я бы выразился несколько иначе.
        —Кэролайн. Чертова сука. Наверняка, это была ее идея, отомстить мне за то, что я не повелся на нее.
        —Так не достанься же ты никому! — ржет он, опустошая бутылку, и тут же открывает следующую. — Никогда бы не подумал, что кто-то будет настолько отчаянно хотеть заполучить твой жалкий член, чтобы опуститься до слежки, инсценировки и публичной огласки. Вау. Оказывается, ты и правда чего-то стоишь.
        —Ты ни черта не помогаешь.
        —Эй, я и не должен. Ты же вломился ко мне домой, чтобы набить мне морду, не так ли? С чего мне тебе помогать? — Засранец заставляет-таки меня рассмеяться.
        —Жаль, что я этого не сделал.
        —Мы могли разгромить тут все. Мелисса оторвала бы мои яйца и скормила бы мне их в виде омлета на завтрак. А потом она пришла бы за твоими.
        —В таком случае она бы обломалась. — Я пожимаю плечами. — Они сейчас не у меня.
        И это было чистой правдой. Если бы Йен не отвлекал меня здесь холодным пивом и дружескими подтруниваниями, я бы, вероятно, свернулся калачиком у ее двери, и ждал, пока она соизволит выслушать меня.
        Черт, да. Наш разговор все прояснит. Я не сделал ничего, что заставило бы Эви отвернуться от меня. Она не готова меня потерять, не так просто. Я видел это в ее глазах, и не раз. Я видел в них гораздо больше, чем она могла произнести вслух, и с каждым таким взглядом, я чувствовал все большую ответственность за это. Но впервые в жизни меня не пугала ответственность. Наоборот, я решительно хотел нести ее за нас обоих.
        Никогда прежде у меня не возникало желания остаться с кем-то навечно. Эви изменила все.
        Она поверит мне. Должна поверить.
        А если нет, я достану Кэролайн Линн из-под земли и приволоку ее за волосы, чтобы она опровергла всю ересь, что сочинила обо мне. Твою мать, она больная, если пожертвовала карьерой только ради того, чтобы наказать меня за отказ.
        Глава 22
        Эви
        Я не плакала, когда прочитала статью, не плакала, когда рассказывала всю историю Мелиссе, не плакала даже, когда она уехала сегодня утром, взяв с меня тысячу обещаний, что со мной все будет в порядке. Я решила, что не буду плакать, включив свой телефон и стерев дюжину голосовых сообщений от него, так и не прослушав и не прочитав их.
        Я знала, что такое может произойти. Я, на самом деле, готовилась к чему-то подобному с тех пор, как он поцеловал меня впервые. Но, не смотря на то, что я была готова к любому дерьму с его стороны, мне все равно было невыносимо больно.
        Я сделала себе крепкий кофе, и тут же вылила его в раковину, вспомнив о том, что последний раз кофе для меня готовил он.
        Его глаза казались такими искренними, я видела в них себя, его интерес ко мне, даже обожание. Я думала, разве может человек, который так на тебя смотрит, разбить тебе сердце однажды?
        Оказалось, что может.
        Я выучила наизусть каждое слово из этой чертовой статьи, я читала ее столько раз, что могла безошибочно повторить ее в любой момент. Я пропускала через себя ее снова и снова, пока Мелисса не подожгла журнал в раковине.
        Но я не плакала. Потому что с каждым прочитанным словом во мне росла уверенность, что Джереми не достоин моих слез.
        Он поступил точно так же с Джекки, и когда рассказал мне об этом, у меня почти не осталось иллюзий, что со мной будет по-другому. Это Джереми Холдер, и этим все сказано.
        Я сделала себе апельсиновый сок.
        Вчера, гуляя с Мелиссой по торговому центру, мое внимание привлекла фотография человека, губы которого я целовала несколькими часами ранее. Девушка моего возраста читала журнал, а я застыла, засмотревшись на обложку. Я даже не заметила, как сбегала к ближайшему киоску и купила себе такой же, пока Мелисса отошла в туалет. Когда она вернулась, то обнаружила меня сидящей на скамейке, как она сказала потом, с побледневшим лицом и пустыми глазами.
        Я помню, что взглянула на открытую страницу журнала, лежавшего справа от меня, и она все поняла по моему взгляду. Она тоже ее прочитала, присев рядом со мной.
        —Так… Ты и Джереми? — Судя по тому, как тихо звучал ее голос, я поняла, она была в шоке.
        Я кивнула. Затем она обняла меня, как родную. Как будто это я была ее другом долгое время, а не Джереми.
        —Теперь ясно, почему у тебя такое лицо. Хренов мудак. — Внезапно она отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза. — Но ты уверена, что все это правда?
        Я горько усмехнулась.
        —Это же Джереми.
        —Черт, ты права. Я оторву его вездесущий отросток, чтобы больше ни одна Кэролайн не выходила в таком виде из его офиса. Клянусь тебе. — Затем она схватила меня за руку и потащила прочь из торгового центра.
        Весь оставшийся вечер мы разговаривали. О Джереми, обо мне, о нас с Джереми, о них с Йеном. Я узнала, что он тоже был придурком, который чуть не потерял ее из-за похожей истории. Но разница была в том, что Йен любил ее и всегда чувствовал ответственность перед ее отцом. А в наших с Джереми отношениях и речи не было об ответственности. Ни слова. Ни разу. Все было с точностью до наоборот.
        Я видела, как Мелисса сомневается. Она не очень-то показывала это, но она не верила, что ее друг мог переспать с Кэролайн после того, как переспал со мной. Не смотря на его шлюховатую, как она выразилась, натуру, один принцип у него все же был — его честность.
        —Видимо, что-то пошло не так, раз со мной этот принцип не сработал, — ответила я на это.
        Она, молча, пожала плечами. И я поняла, что Мелисса не принимала сейчас чью-то сторону на сто процентов, но надо отдать ей должное за то, как она поддержала меня, за то, как отвлекала меня и дала возможность, наконец, выговориться. Потому что, честно говоря, я не смогла бы все переварить в одиночку.
        Мой апельсиновый сок чуть не выпрыгнул у меня из рук, когда раздался оглушительно громкий стук в дверь. Сердце подскочило к горлу, все тело задрожало то ли от эффекта внезапности, то ли оттого, что я знала, кто пришел. И он определенно не хотел ждать ни секунды, пока ему откроют.
        Второй раскат грохота заставил задрожать панорамные окна, и мне стало страшно, что третьего раза они не выдержат. Да и какого черта я должна прятаться? Это не я трахалась с кем-то в перерывах между тем, как встречалась с ним.
        Выбросив из головы все сомнения, я подошла к двери, открыла ее, и Джереми тут же влетел внутрь, заполнив собой все пространство. Закрыв дверь, я повернулась к нему и поняла, что нам не хватит одного воздуха на двоих. Мне его уже не хватало.
        У него были мешки под глазами, что свидетельствовало о том, что он спал так же мало, как и я. Его взгляд был потухшим. О, как мило, он, видимо раскаивается в том, что сделал, и теперь его грустные глаза должны как-то компенсировать это.
        —Зачем ты пришел? — прямо спрашиваю я, стараясь сохранять бесстрашное выражение лица. Он стоит напротив меня в рваных светло-голубых джинсах и белой футболке, его ладони покоятся в карманах, черные волосы как всегда напоминают творческий бардак, и выглядит он сногсшибательно, мило и горячо одновременно. Я стараюсь не думать о том, что на мне все еще пижама с котиками. Которая, кстати, вообще не в тему, учитывая мое настроение в данный момент.
        —Я не мог тебе дозвониться.
        —Потому что я выключила телефон.
        —Очевидно, что так. Но я оставил тебе тысячу сообщений и…
        —Я не читала их, — перебиваю я. Он выглядит слегка удивленным. Но еще больше подавленным.
        Не смей жалеть его.
        —Давай поговорим, — устало предлагает он, не сводя с меня своих умопомрачительных грустных глаз. Мы не виделись сутки, но такое чувство, что целую вечность. Сердце болезненно сжимается при виде его, такого родного, небритого, угрюмого и без намека на улыбку. Я так привыкла к тому, что он всегда улыбается.
        Сейчас я могу даже поверить, что ему жаль, а может, даже я для него что-то действительно значу, раз он стоит здесь в восемь утра, а не дарит утренние ласки следующей по счету.
        Но несправедливость заключается в том, что я люблю его, а ему всего лишь жаль.
        —О чем говорить? О том, как ты спал с Кэролайн параллельно нашим встречам? Или о том, как ты сожалеешь о случившемся? — Он делает шаг мне навстречу, но я останавливаю его, выставив руку вперед. — Подожди, я не закончила. Мы оба знали, что придем к этому. Вот это все именно так и должно было закончиться. Разве ты не предупреждал меня об этом? Конечно же, да! Думаешь, я хоть раз позволила себе думать, что будет по-другому? Что со мной ты будешь другим? Конечно же, нет! Так что, можешь оставить свои слова сожаления для Кэролайн. Или кто там у тебя еще есть, не попавший случайно в объектив? Я не хочу это слушать.
        —Вот, значит, как ты видела наши отношения все это время? Поэтому скрывала от всех, что мы встречаемся?
        —Встречаемся? Не смеши меня. Мы оба знаем, что к нам это слово не относится. Это был просто секс.
        —Сейчас это твои слова. Не мои. — Он потирает подбородок, глядя в пол, затем поднимает глаза на меня. Я покрываюсь мурашками от того, какой этот взгляд холодный. — Значит, так ты обо мне думаешь. — Его голос словно лед. — Ты не позволила себе даже предположить, что я могу быть другим, не таким, каким меня все привыкли видеть и считать, так?
        Я сглотнула. Он подождал ответа, но я молчала. И тогда он продолжил:
        —Ты права. Когда я говорил в самом начале, что между нами может быть только секс, я это и имел в виду. И будь я проклят, если хоть раз солгал тебе в чем-то.
        —Я бы не бросалась такими громкими заявлениями на твоем месте, потому что именно это ты…
        —Подожди, — перебивает он. — Я не закончил. — Я почувствовала, как дрожат мои руки, поэтому скрестила их под грудью. — Все начиналось, как влечение, противостояние которому было не в наших силах. Я подсел на секс с тобой, как наркоман. Это оказалось сильнее меня. И сильнее всего, что я когда-либо испытывал. Это правда. — Сделав короткую паузу, он посмотрел по сторонам и выдохнул. — Я увяз. Увяз настолько, что твой смех звенит в моих ушах постоянно, я забил на работу, чуть не подрался со своим лучшим другом, переехал из дома, чтобы перечеркнуть всю свою прошлую жизнь и начать новую с тобой. А что в это время делала ты? — Он усмехается, но в этом смехе нет ничего, напоминающего веселье. — Ты не рассматривала во мне человека, с которым можно что-либо начинать, потому что, черт возьми, я не достоин. Ни на секунду я не был для тебя тем, кого бы ты хотела узнать по-настоящему. Да и зачем? Это же трахающий все, что движется Джереми, животное, которому только секс и подавай, недочеловек, изменивший твоей сестре, а потому не заслуживающий никаких шансов. — Его слова рвут мою душу на части, глаза
наполняются слезами, но я молча принимаю все, что он хочет мне донести. Хотя понимаю, что уже слишком поздно. И от этого еще больнее. — В отличие от тебя, Джекки верила в другого меня, видела мою хорошую сторону, она дала мне шанс и ждала, что я им воспользуюсь. И знаешь что? Я жалею, что не сделал этого. Она, похоже, была моим единственным шансом на счастье, но ужас в том, что я не любил ее. И сейчас я бы многое отдал, чтобы изменить это.
        Его последние слова обрушиваются на меня, как ядерная бомба. Меня чуть не сдувает ветром, когда он шагает мимо, даже не взглянув в мою сторону. А затем я слышу, как дверь с глухим звуком ударяется о косяк. Я оборачиваюсь и смотрю на нее.
        Внутренний порыв броситься вслед за ним такой сильный, что мои ступни начинают гореть, требуя сделать необходимые шаги. Догнать его, прижаться к его груди, растопить лед в его глазах. Я бы умоляла его взять свои слова обратно, кричать о том, что это я! Я — его шанс на счастье, не Джекки! А он — мой! Что я любила его все это время, что я дала бы ему миллион этих шансов, если бы он дал мне всего лишь один.
        Но я была такой трусихой, чтобы взглянуть глубже. Я так боялась разбить свое сердце, что в итоге разбила два.
        Мои ноги подкосились, я сползла на пол, положив голову на бархатное сиденье дивана, и дала волю слезам.
        В эту минуту я ненавидела себя больше всего на свете. За то, что была не такой, как Джекки, за то, как он смотрел на меня, словно глыба льда, и от его теплого и одновременно похотливого взгляда не осталось и следа, за то, что я разрушила все собственными руками.
        Но это ведь он изменил мне! Или не изменял? Я уже ни в чем не была уверена. Я только хотела, чтобы он вернулся и сказал, что все это неправда про Кэролайн. Неправда, что он хотел бы любить Джекки. Я бы все отдала за эти слова. И на этот раз я бы поверила ему.
        Мои слезы лились и лились, и казалось, что их запас неиссякаем. Я практически ничего не видела из-за этой пелены. Мои глаза горели, а тело дрожало.
        Я не заметила, как пролетел день. В доме напротив загорались огни, пока я сидела в темноте. Мой желудок требовал еды, в горле пересохло от того, что я потратила всю воду из запасов своего организма на слезы, но мне не было до этого дела.
        Я снова и снова прогоняю в голове его слова, и снова и снова они разрывают мое сердце. Мне кажется, чем больше боли я испытаю сейчас, тем меньше буду испытывать ее завтра.
        Как же я ошибалась.
        Ни на следующий день, ни через три дня, легче мне не становилось. За исключением того, что я не плакала больше. Оказалось, что слезы все-таки имеют свойство заканчиваться, что было мне абсолютно не на руку. Теперь тупая боль, поселившаяся во мне, просто сидела внутри, и никоим образом я не могла ее выплеснуть наружу.
        Мелисса приезжала два раза, прихватив с собой готовую еду из ресторана, и, не смотря на мои протесты, заставляла меня есть. Она пыталась поговорить со мной о Джереми, но каждый раз я прерывала ее в самом начале. Хотя ей удалось донести до меня, что в статье про него и Кэролайн все было ложью.
        От этой новости я почувствовала себя еще хуже. Теперь я могла винить только одного из нас, и это был не он. Когда-нибудь я извинюсь за то, что поверила дурацким выдумкам вместо того, чтобы поверить человеку, которого любила всем сердцем. Но это произойдет не раньше, чем я излечусь.
        Мои раны были слишком свежи, чтобы терзать их встречами с Джереми. Его последние слова эхом раздавались в моей гостиной, и я пыталась смириться с тем, что это действительно конец. Мне необходимо научиться жить с осознанием того, что я все разрушила. И что, возможно, он пойдет за своим шансом к моей сестре снова.
        Джекки должна была вернуться со дня на день, и мне бы не хотелось, чтобы она увидела, НАСКОЛЬКО все плохо, просто взглянув на меня. Так что, я была обязана стать хотя бы подобием того человека, которым она меня оставила.
        Мой телефон был все это время выключен. Это должно было мне помочь.
        Не то чтобы я думала, что он позвонит мне… хоть когда-нибудь. Я просто еще не была готова включить телефон и не обнаружить его пропущенных звонков.
        Глава 23
        Джереми
        Я скучал по Эви. Сто тысяч раз за те дни, что я не видел ее, мне хотелось послать все к черту и пойти к ней. И хотя я все еще не мог простить ей то, как она меня воспринимала, пока я был влюбленным идиотом, от неимения возможности прижать ее хрупкое тело к себе, взглянуть в ее изумрудные озорные глаза, я ощущал почти физическую боль. Я ужасно тосковал.
        Мелисса передавала мне кое-какие новости о ее состоянии, и с одной стороны я был даже рад, что Эви не страдает из-за меня так сильно, как я предполагал, но с другой… я в очередной раз убедился, что наши отношения не были для нее даже отношениями. Она говорила именно то, что на самом деле думала. Хреново.
        Как было бы хорошо, если бы она не была сестрой Джекки, не знала ничего о моем прошлом, и не относилась ко мне предвзято с самого начала.
        Поговорив «по душам» с главным редактором журнала, напечатавшим ту грязную статью, я выяснил, что Кэролайн улетела из страны сразу же, как подсунула им материал обо мне. Она, якобы, взяла отпуск, чтобы прийти в себя после скандала, который сама же и устроила. Конечно, они не смогли отказать себе в шумихе, связанной с моим именем и решили поверить ей, вместо того, чтобы разобраться в этом деле. Что охарактеризовало их журнал как низкопробное чтиво. А чтобы присвоить себе хоть каплю порядочности, они написали, что уволили ее за непрофессионализм.
        Я мог бы подать в суд за клевету, мог бы записать все на диктофон и отдать Эвелине, но какой теперь был в этом смысл? Ей не нужна была правда от меня. Того образа, который приклеился ко мне раньше, было вполне достаточно, чтобы сделать вывод, что я не тот, с кем можно серьезно.
        Это убивало меня.
        —Может, передохнешь? Ты уже час тягаешь эту штангу, если так дальше пойдет, то ты, о, мой бог, станешь сильнее меня.
        Йен навис надо мной, прервав поток моих мыслей. От него воняет потом. Фу. Или это от меня?
        Сегодня среда, а значит, наш еженедельный поход в спорт зал, который, кстати, нельзя было отменить даже в случае ядерной войны. А еще, здесь хорошо думалось. Так хорошо, что мои мышцы не ощущали нагрузку даже.
        Час? Серьезно?
        —Ты можешь тешить себя иллюзиями, сколько влезет, но я давно уже сильнее тебя. Даже Мелисса сильнее тебя, судя по тому, как легко засунула тебя под каблук.
        Он смеется.
        —Она сделала это, потому что я не сопротивлялся. Чего и тебе желаю.
        Я игнорирую его слова, встаю с тренажера и вручаю ему штангу.
        —Вот, на, подкачай свое мужество, пока не поздно.
        —Ты идиот.
        Так и есть. По многим причинам.
        —Что ты предлагаешь? Ты знаешь всю историю. Она повесила на меня ярлык, и решила, что знает меня.
        —Она повесила?
        —А кто? Я?
        —Да, ты! Черт, Джер, я знаю тебя много лет, но таким я вижу тебя впервые. Сколько лет она тебя знает?
        Я усмехаюсь.
        —Нашел, что сравнивать. Ты — не она. Я не делал с тобой ничего из того, что делал с ней.
        Он сложил ладони в районе груди и закатил глаза, рассевшись на моем тренажере.
        —Кошмар. Я бы умер в тот момент, как только ты попытался бы меня поцеловать.
        Я рассмеялся и толкнул его в плечо.
        —Пошли побоксируем лучше. Обещаю, что не буду целовать тебя. — Я подмигнул ему с улыбкой. — Ну, пока ты сам не попросишь об этом.
        —Ты умеешь съехать с темы, ублюдок, — бубнит он, застегивая перчатки.
        —Годы тренировок, — самодовольно отвечаю я.
        Развалившись дома на кровати, я снова думал об Эвелине. Черт, я не думал о девушках столько за всю свою жизнь, сколько за последние дни об одной.
        Что если Йен прав? Под броней моей репутации разве она могла откопать нечто, чего я и сам там никогда не ожидал найти? Никто не ожидал.
        Но никто и не подбирался ко мне настолько близко. Мне казалось, что мы понимаем друг друга без слов, но теперь я понял, что должен был сказать ей о своих чувствах.
        О чувствах…
        Откуда мне было знать, что это и есть любовь, если я никогда ее не испытывал?
        Откуда мне и сейчас это знать?
        Все ты знаешь, придурок.
        Осознание неожиданно обрушилось на меня, и все стало ясно, как день.
        Бля, то, что я не сказал ей, что люблю ее, было ошибкой. А то, что я сказал про Джекки — куда более стремной ошибкой. Она никогда не простит мне этих слов.
        Я самый ужасный бойфренд в истории человечества, который додумался сравнить свою девушку с ее сестрой.
        Не медля, я хватаю свой телефон и набираю номер.
        —Алло?
        —Привет, Джекки. Нужно поговорить.
        —О… эм… привет. Что-то случилось?
        —В общем-то, да. Ты нужна мне. Когда ты прилетаешь? Могу я встретить тебя в аэропорту?
        —Ого, звучит, как нечто жизненно важное.
        —Так и есть.
        —Ну да, конечно, можешь, что за вопрос? Послезавтра в десять.
        —Ладно, увидимся.
        —Увидимся.
        Я нажимаю отбой, и внутри все переворачивается от предвкушения. У меня есть еще один шанс.
        —Мы можем обсудить твое что-то «жизненно важное» за завтраком? — Джекки улыбается мне, пока я несу ее чемодан по направлению к выходу. — В самолеты я проспала завтрак, так что…
        —Проспала? — я ухмыляюсь. — Чем ты занималась ночью в таком случае, а?
        —Лучше не спрашивай.
        Она закатывает глаза, когда говорит это. И я на самом деле не хочу вникать в подробности.
        —Считай, что не спрашивал, — смеюсь я, притягивая ее к себе за плечи. — Пойдем, поедим.
        Мы добрались до ближайшей кофейни. Джекки заказала омлет и круассаны, а я решил перекусить кексами с кофе. Сидя напротив меня, она поглощает свою еду, как будто во Франции ее морили голодом. И всякий раз, когда она наклоняется, ее черные гладкие волосы так и норовят спутаться с едой на вилке, так что, в конце концов, она заправляет их за уши, хотя это слабо помогает.
        Я смотрю на нее и думаю, насколько могут быть разными родные сестры. Не только внешне, но и по темпераменту. Джекки более компанейская и простая, с ней легко и она отличный друг. В то время как Эвелина — ангел и демон в одном флаконе.
        Заметив мой взгляд, она хмурит брови и обращается ко мне:
        —В чем дело? Почему ты так на меня смотришь?
        —Просто жду, пока ты поешь, чтобы ты уделила мне все свое внимание. Пока ты так голодна, я не могу конкурировать с едой на твоей тарелке.
        Она посылает мне улыбку и кивает.
        —Тогда жди. Хотя я до ужаса заинтригована.
        Проходит еще какое-то время, пока она отправляет в рот последний кусочек омлета, что дает мне дополнительное время на раздумья. Когда очередь доходит до круассана, Джекки, наконец, произносит:
        —Выкладывай.
        Хм, ладно. С чего же начать?
        —В моей жизни кое-кто появился, — осторожно говорю я.
        —Рада за тебя. Но если тебе нужно мое согласие на то, чтобы приводить ее к нам по субботам, то нет. Прости, но мы запутаемся в именах, если будем знакомиться с каждой. — Она весело отмахивается, но когда видит, что на моем лице не дрогнул ни один мускул, улыбка медленно сползает с ее лица, а глаза округляются. — Насколько серьезно ты влип?
        —Я переехал в Санта-Монику.
        —Что? Насовсем?
        —Думаю, что да. В доме теперь будет жить Лукас. Его черед, — я пожимаю плечами.
        —Ты бы не бросил свой идеальный траходром, если бы не решил завязать с этим полностью. Кто этот человек, что сотворил с тобой это чудо? Мы думали, ты безнадежен. Ого! Кто она?
        Твоя сестра.
        —Ну, спасибо.
        —Ты должен нас познакомить.
        —Все сложно. Она, вроде как, не верит, что я могу быть только с одной девушкой, поэтому предпочла держать свое сердце на безопасном расстоянии. Попросту говоря, не впустила меня в него.
        —Вау. Должно быть, она особенная, чтобы ради нее повернуть жизнь на сто восемьдесят градусов, хотя ты даже не знаешь наверняка, оценит ли она это.
        Даже знаю, что нет.
        Я никогда не думал, что мои друзья могут так удивляться чему-либо. Они все делают одно и то же выражение лица. Поразительно.
        —Она больше, чем особенная, — говорю я серьезно, пропуская собственные слова через всего себя, как будто прямо сейчас мне открывается какая-то непостижимая истина. — Она — весь мой мир.
        Джекки пялится на меня с открытым ртом, не переставая моргать. Если бы я мог, я бы смотрел на себя сейчас точно так же.
        —Эй, Джекки. — Я щелкаю пальцами у нее перед носом, — я хочу, чтобы ты услышала меня сейчас. — Она не реагирует на мои действия. — Да ну хватит уже, просто закрой свой изумленный рот и послушай. Ладно? Я вижу это выражение лица уже в третий раз за последние дни. Пожалуйста.
        Она кивает. Здорово.
        —Спасибо. — Я делаю глоток уже остывшего кофе, затем отставляю его в сторону и сцепляю руки перед собой, расположив их на столе. — Мне было важно поговорить с тобой до того, как ты попадешь домой… Не потому что ты оторвала бы мне яйца, сразу же, как только переступила через порог и увидела свою сестру, которую я люблю до безумия просто. А потому, что ты единственная, кто может мне помочь вернуть ее в мою жизнь, которая потеряла всякий смысл после нашей ссоры. И мне нужно все исправить как можно скорее, потому что я, на хрен, умираю от тоски по ней.
        Она склоняет голову на бок, изучая меня. Честно говоря, я готовился к тому, что в меня полетят все столовые приборы, которые находятся на нашем столике в опасной близости от ее руки.
        —Что ты с ней сделал? — наконец спрашивает она после долгой паузы длиною в целую вечность, наверное.
        —Я влюбился, ясно? Я люблю ее.
        —Ты сейчас не шутишь, так? — произносит она шепотом.
        —Не шучу, — так же шепотом отвечаю я, не прерывая с ней зрительного контакта.
        —О.
        —Что означает твое «о»?
        —Не думаю, что могу ответить на этот вопрос сейчас. Ты и Эви? Как давно вы… общаетесь?
        —Несколько недель.
        —Несколько недель, — повторяет она мои слова. — Это неожиданно.
        Ее реакция меня обескураживает. Я ожидал чего-то другого. Честно сказать, ничего хорошего я не ожидал, но для того, чтобы вернуть мою малышку обратно в мои объятия, я был готов к любому способу расправы от ее старшей сестры.
        —Ты злишься?
        —Нет, но… — Джекки шумно выдыхает. — Просто ты…
        —Слишком старый для нее? — помогаю я.
        —Возможно.
        —Согласен. Но что я могу поделать, Джекс? Я не вижу ее седьмой день, и такое чувство, что умираю с каждым днем по чуть-чуть. На девятый или десятый от меня вообще ничего не останется. Это невыносимо.
        Она тихо посмеивается себе под нос, и я рад, что хоть кому здесь начинает быть весело. Вашу ж мать. Я потираю свой подбородок, пока охреневаю от собственных слов.
        —Наверняка ты сделал что-то ужасное, раз тебе понадобилась моя помощь.
        Я вздохнул.
        —Я встречался с тобой и изменил тебе. Этого мало? И потом, я сказал, что жалею о том, что не смог полюбить тебя, и что у нас ничего не получилось.
        И вот теперь она точно запустит в меня чем-нибудь, думаю я. Но Джекки лишь осуждающе качает головой.
        —Ты идиот.
        —Я знаю. И ты не первая, кто говорит мне об этом. Спасибо, Господи, за моих друзей. Иначе, откуда бы я столько узнал о себе?
        Она улыбается, разглядывая мое лицо.
        —То, что ты произносишь запретное слово на букву «л», говорит о многом, Джереми Холдер. Это невероятно. Не думала, что доживу до этого момента. Но то, что ты говоришь это о моей сестре, слегка обескураживает. Даже не слегка, а ого как обескураживает. Я в шоке, если честно. Что ты хочешь, чтобы я сделала?
        —Я не знаю. Мне нужно было, чтобы ты услышала это от меня. А так же узнала, что препятствовать мне будет бесполезно. И еще… на случай, если это понадобится… она должна знать, что между нами ничего нет, и никогда не может быть, не потому что я все разрушил, а потому что не стоило и начинать. Ты и я — мы не…
        —Не половинки одного целого, это уж точно.
        —Спасибо, что понимаешь меня.
        —Имей в виду, если Эви предпочтет тебя не любить, то тебе придется продолжать чахнуть в одиночестве. И никаких попыток похищения, или подобных фокусов. — Я не понимаю, шутит она сейчас или серьезно, но киваю в знак согласия.
        Ха, я сейчас что угодно готов пообещать.
        —Договорились.
        Глава 24
        Эви
        Мелисса достает из пакетов гамбургеры и раскладывает их на барной стойке, затем смотрит на часы на своем запястье.
        —Где носит твою сестру?
        —Понятия не имею. Ее самолет приземлился три часа назад. Я думала, что мы позавтракаем вместе. — Я пожимаю плечами, отправляя виноградинку себе в рот.
        —Позвони ей. Не хочу, чтоб она пропустила вечеринку по поводу своего возвращения.
        Я смеюсь.
        —Вечеринку? В полдень?
        —Ладно, пусть будет девичник. — Она закатывает глаза, а затем начинает рыться в холодильнике. За последние дни она бывала у нас дома так часто, что я думала, Йен либо возненавидит меня за кражу его невесты, либо переедет сюда тоже. К счастью, он был здесь только один раз, чтобы забрать Мелиссу, и, к сожалению, его присутствие напомнило мне о Джереми. — Я знаю, завтра суббота, но учитывая обстоятельства, не уверена, что или ты или Джереми явитесь к нам домой. — Она сочувствующе посмотрела на меня, но тут же взяла себя в руки и весело продолжила. — Так что, мальчики в пролете. А раз мальчики в пролете, то не вижу смысла ждать до завтра, если мы можем напиться сегодня.
        Я завидовала ее оптимизму.
        Джекки должна была появиться дома с минуты на минуту, и было бы полной ложью сказать, что я не нервничала перед нашей встречей. Так или иначе, пьяные или трезвые, но сегодня мы должны были поговорить. Точнее, я должна была рассказать ей все, потому что об этом знали уже все остальные. Глупо было бы скрывать.
        Заметив мое беспокойство, скорее по тому признаку, что я стояла и жевала свою нижнюю губу, Мелисса встала напротив меня и положила руки мне на плечи.
        —Не дергайся. Я уверена, ей плевать на Джереми уже очень давно. Об этой истории уже и забыли все. Все будет хорошо, вот увидишь. — Затем она разворачивает меня, подталкивая в спину. — Иди переоденься, у нас вечеринка или что?
        —Утренник скорее, — бормочу я.
        —Называй, как хочешь. — А затем снова начинает шелестеть пакетами за барной стойкой.
        Зайдя в свою комнату, я пару минут пытаюсь сосредоточить свое внимание на содержимом моего шкафа, и достаю первое, на что падает более или менее осмысленный взгляд.
        Я надеваю светло-розовые, почти бежевые брюки и свободного кроя белую блузку с коротким рукавом и с пуговицей на спине. Я уже собираюсь позвать Мелиссу, чтобы она помогла мне застегнуть ее, как слышу голоса в гостиной. Девочки щебечут между собой, а затем обе вламываются ко мне.
        Я успеваю лишь запихнуть кулон в горловину своей блузки. Я собиралась снять его. Честно. И выбросить.
        Моя сестра чуть ли не сносит меня с ног, обнимая так сильно, что не кажется нормальным.
        —Эй, полегче. Ты делала то же самое перед отъездом, помнишь? Еще пару твоих командировок, и от меня ничего не останется, — смеюсь я.
        Она смотрит на меня со странным выражением лица, а затем со словами «не бухти», приглаживает мои растрепавшиеся пряди.
        Что происходит?
        —Почему твои волосы выглядят так, как будто ты стояла на голове только что?
        —Потому что я пыталась застегнуть чертову пуговицу на спине.
        —Дай мне ее сюда.
        Она обходит меня, перекидывает мои волосы наперед, где Мелисса тут же принимается работать расческой.
        —Расчесаться я и сама смогу. Эй! — возмущаюсь я, но они заговорчески переглядываются, игнорируя мои протесты. Пока Джекки заканчивает поправлять на мне блузку, Мелисса машет по моим щекам пушистой кистью с румянами. Я готова орать как потерпевшая, чтобы от меня убрали этих двух сумасшедших женщин. — Что вы обе тут устроили?
        Они становятся передо мной, наклонив головы в противоположные стороны.
        —Готова, — объявляет Джекки. Но не мне, а Мелиссе, та согласно кивает, а я ни черта не понимаю.
        —К чему готова? — требую я ответа, повышая тон.
        —Ко мне, полагаю. — Сердце пропускает пару ударов при звуке тихого низкого голоса. Как такое возможно? Мои глаза поднимаются чуть выше, и я заворожено наблюдаю, как Джереми вырастает в дверном проеме. Я понимаю, что на грани истерики. — Привет, сладкая.
        Его глаза сверкнули, а рот изогнулся в лукавой полуулыбке. Меня охватывает паника, наряду с необъяснимым восторгом. Все мои внутренности переворачиваются от одного его присутствия. Вру. Его улыбка тоже играет значительную роль.
        Девчонки незаметно испаряются, когда он делает шаг ко мне. Стоп, они ведь слышали, как он назвал меня только что.
        Затем еще один шаг. И еще. И вот уже я чувствую его аромат, тот, который окутывал меня, пока я носила его футболку. Я готова закрыть глаза и уткнуться носом в его грудь.
        —Что тебе здесь понадобилось? — спрашиваю я чуть слышно. Мои глаза мечутся от его губ вниз к шее, потом через его плечо на Джекки и Мелиссу, и снова на его губы, которые, по идее, должны произнести что-то в ответ.
        —Ты, — так же тихо отвечает он.
        При виде его гладко выбритого подбородка, я прикусываю губу. Он тихо рычит, замечая это, и впивается в мой рот прямо на глазах у изумленной публики. Вот черт. Пять баллов, Эви, за то, что не можешь не простонать всякий раз, когда его язык проскальзывает внутрь.
        Поцелуй действует, словно крепкий алкоголь. Голова начинает кружиться, пока я, закрыв глаза, смакую его рот. Ноги подкашиваются, в животе бунтуют бабочки. Как же я скучала за этими ощущениями.
        Мои слова звучат обрывками, потому что мы не отрываемся друг от друга больше, чем на несколько миллиметров.
        —Я думала, что умру, если ты больше никогда не поцелуешь меня вот так.
        —Я люблю тебя, — шепчет он со сбившемся дыханием. Я не уверена, что расслышала правильно.
        Чуть отстранившись, он снова повторяет, но на этот раз чуть громче.
        —Я люблю тебя.
        Я замираю, глядя на него. Что он только что сказал? Еле заметная улыбка касается уголка его губ. И я снова слышу:
        —Я люблю тебя, малышка. Ты ничего не хочешь мне сказать?
        —Я… — Я точно начну заикаться, если попытаюсь произнести хоть что-нибудь. Вместо ответа на его вопрос я сглатываю огромный комок в пересохшем горле. Сердце колотится так, что вот-вот выскочит из груди. Я слышу и его сердце тоже.
        —Я только что сказал, что люблю тебя. — Его брови приподнимаются. — Три раза, и скажу еще бесчисленное количество раз, но… Было бы вообще здорово, если бы и ты сказала, что любишь меня.
        Он говорит на полном серьезе. Я не перестаю моргать.
        —Можешь ущипнуть меня? — все, что удается произнести.
        Джереми смеется моим любимым смехом, и до меня начинает доходить, что он реальный. А еще, что у нас все это время были зрители, которые только что улизнули из моей спальни, закрыв за собой дверь.
        Низкий голос заставляет меня плавиться.
        —Не то, что я ожидал услышать, но ладно.
        Его рука скользит по моей талии, опускается на попу, и он щипает меня, заставляя вскрикнуть. Черт. Я не думала, что он правда это сделает. Он снова смеется, в его глазах пляшут озорные огоньки, и я не могу не улыбнуться, глядя на такого игривого и счастливого Джереми.
        Резко он замолкает, лицо становится серьезным, глаза темнеют и, сверля меня своим взглядом, он тихо произносит:
        —А теперь? Что ты мне хочешь сказать? — Клянусь, что не слышала ничего более сексуального, чем его тихий хриплый голос, требующий от меня признания в любви.
        Я не сомневаюсь ни секунды, когда говорю то, что чувствую, то, что он хочет от меня услышать, то, что я больше не могу скрывать глубоко внутри.
        —Я люблю тебя.
        Джереми дарит мне широченную улыбку, перед тем как снова поцеловать меня. Он посасывает мои губы, увлажняя их языком. Я приоткрываю рот, впуская его, и скольжу руками по его крепкой груди вверх, я трогаю его мужественное лицо, шею, запускаю ладони в ворот его рубашки и провожу по плечам, слегка впиваясь ногтями. Из его горла вырывается еле слышный стон, и он толкает меня своими бедрами к туалетному столику.
        Я чувствую его твердый член у себя между ног. Его прохладные руки поднимаются по моему животу под блузкой, отодвигают бюстгальтер и накрывают мои груди. Мои соски моментально реагируют, а между ног разгорается пожар. Я откидываю голову назад.
        Я слышу голоса за дверью, пока он ласкает меня руками, пока кусает мою шею, а затем осыпает пострадавшую по его вине кожу поцелуями. Я невыносимо хочу его. Хочу в нем потеряться и никогда больше не найтись. Хочу, чтобы мы остались вдвоем в целом мире ровно на столько, чтобы насладиться друг другом, и чтобы он сказал мне «Я люблю тебя» бесчисленное количество раз, как и обещал. Но звон посуды, смех и шелест пакетов в гостиной не дают мне погрузиться в эти ощущения с головой.
        —Мы не можем делать это здесь.
        —Почему?
        —Нас будет слышно через дверь, и кто-нибудь может войти в любой момент.
        —Давай замкнемся, — шепчет он, заставляя меня улыбнуться его настойчивости.
        —Это будет слишком очевидно.
        —Ну и что? Мы не виделись целую вечность, нас поймут. — В его глазах столько огня, когда он просит меня отдаться ему, не взирая ни на что.
        —Я так не могу.
        Его плечи опускаются.
        —Давай закроемся в ванной. И включим воду, чтобы не было очевидно, — не унимается он, чем заставляет нас обоих рассмеяться.
        —Ну да, все подумают, что мы решили просто искупаться.
        —Дьявол. Сладкая. Эви, я зол. Я хочу свою девочку прямо сейчас.
        Он вовсе не выглядит злым. Наоборот по-детски счастливым и немного раздосадованным. И как всегда невообразимо очаровательным и шикарным.
        —Я знаю.
        —Давай уедем, — предпринимает он последнюю попытку. — Домой. Я разложу тебя на столешнице и полакомлюсь твое киской, а потом ты отсосешь мне в душе, и все это будет сопровождаться бесконечными и самыми искренними «я люблю тебя», на которые только способен человек, сходящий по тебе с ума.
        —Ты не можешь быть таким пошлым и таким милым одновременно.
        —Конечно, могу, сладкая.
        Его синие джинсы, сидящие низко на талии, расстегнутая полностью рубашка, обнажающая кубики пресса, и фирменная ухмылочка. Он выглядит съедобным для меня. Я расплываюсь в довольной улыбке, когда осознаю, что все, что я вижу, мое. И нам не надо больше прятаться.
        Хотя, все еще неловко, быть с ним наедине в комнате, когда все за дверью знают о нас, но… Теперь все по-другому. И я пребываю в эйфории от осознания всего этого.
        —Хватит думать, малышка. Давай выбираться отсюда сейчас же, иначе я за себя не отвечаю.
        —Давай. — Я спрыгиваю со столика и помогаю ему застегнуть пуговицы рубашки.
        —Но не надейся, что мы задержимся надолго в месте, где мне не позволяется тебя трогать так, как я хочу, — мурчит он, когда мои руки добираются до третьей сверху пуговицы, которую он никогда не застегивает. Я поднимаю глаза на любимое лицо. — Я люблю тебя, — шепчет он, ласково целуя кончик моего носа.
        —Я люблю тебя, — отвечаю я тихо.
        —А вот и наша парочка. — Мелисса радостно хлопает в ладоши, когда Джереми выводит меня за руку из комнаты. У меня такое чувство, что мы две звезды, которые только что вышли из-за кулис, чтобы поприветствовать своих фанатов.
        Теперь здесь был и Йен, засовывающий в рот кусок огромной пиццы, лежащей на столике. Пара пустых бутылок пива стоят на полу, еще по одной в руках у Джекки и Мелиссы. Девичник удался.
        Пока мы озираемся по сторонам, Йен прожевывает свою еду и обращается к нам:
        —Что вы там так долго делали, шкодники? Я уже успел сгонять за запасами еды и прикончить половину.
        —Шкодили, — усмехается Джереми рядом со мной.
        Мелисса подходит к своему парню, сидящему на полу, опускается с ним рядом и закатывает глаза.
        —Кто бы говорил. Отстань от них и передай мне пиццу.
        Джекки многозначительно подмигивает мне, выкладывая бургеры рядом с коробкой пиццы на столике, а затем похлопывает по полу рядом с собой:
        —Идите сюда.
        И мы присоединяемся к веселой компании наших теперь уже общих друзей. Рассевшись по-турецки на полу, мы едим, пьем пиво из бутылок, громко смеемся, подшучивая друг над другом. Часы пролетают словно минуты.
        —Это правда, что ты переехал в домик на пляже? — спрашивает Мелисса, глядя на Джереми, который держит меня в своих объятиях. Я сижу между его ног, облокотившись на спину, он поглаживает тыльную сторону моей ладони большим пальцем.
        —Да.
        Удивленная, я поворачиваю голову к его шее, его аромат заполняет мои легкие, и я готова застонать от удовольствия, только лишь нюхая его и наблюдая за движениями его горла.
        —Ты переехал в домик на пляже? Когда?
        —Да, — отвечает он тихо, наклонив голову к моему лицу. — Я потом тебе все расскажу.
        —Хорошо.
        Я не успеваю отвернуться, как снова слышу его тихий голос, обращенный ко мне одной:
        —Эй, Эви?
        —Да?
        —Ты согласна уйти отсюда со мной? — Понизив голос еще сильнее для этого вопроса, он сделал все таким интимным, что ровное дыхание казалось невыполнимой миссией. Я кивнула. — Прямо сейчас.
        —Неделю назад я и подумать не могла, что вернусь сюда когда-либо.
        Он ведет меня наверх, притормаживая на каждой ступеньке лестницы, чтобы осыпать меня неистовыми поцелуями.
        —А я не мог представить, что не вернешься.
        —Слишком самоуверенно даже для тебя.
        Он останавливается, чтобы серьезно взглянуть мне в глаза в полумраке.
        —Это не самоуверенность. Я понял, что люблю тебя в тот день, когда ты уснула на моей груди, и с того самого момента для меня не существовало иного сценария развития наших отношений. — Он слегка кривится и качает головой. — Ну, за исключением некоторых разногласий.
        Внезапно я чувствую себя такой виноватой.
        —Прости, что не поверила тебе насчет Кэролайн. Я ужасно казнила себя за это, когда Мелисса сказала мне правду.
        В ответ он берет в ладони мое лицо, и весь его пронизывающий влюбленный взгляд устремлен на меня.
        —Прости, что сказал те слова перед уходом. Про меня и Джекки. Это полный бред. Я никогда и ни с кем не хотел быть так, как хочу быть с тобой.
        —Я знаю. — Я закусываю губу, не в силах сдерживать улыбку. — А теперь ты не мог бы выполнить свои обещания?
        Его бровь игриво приподнимается вверх.
        —Это какие же?
        —Про душ… и столешницу.
        —С удовольствием, мой личный сладкий чертенок, — шепчет он сексуальным голосом, обвивая моими ногами свои бедра. Его член надавливает на мою промежность, когда он прижимает меня своим телом к перилам. Я чувствую, что взорвусь раньше, чем мы доберемся до одного из этих вариантов. — С чего ты хочешь начать?
        —С чего-нибудь, что можно делать на лестнице. — Мой скулеж вызывает в нем довольную похотливую и самую горячую улыбку на всем белом свете.
        —Есть парочка вариантов.
        —Покажи мне, — молю я, принимаясь за ремень его джинсов, просунув руки между нами.
        —Я люблю тебя, — говорит он, позволяя мне раздевать его в нетерпении.
        —Я люблю тебя, — стону я, впадая в нирвану по его милости снова и снова. А затем сладко засыпаю на груди любимого мужчины. Иного сценария развития наших отношений никогда и не существовало.
        КОНЕЦ
        ВНИМАНИЕ!
        ТЕКСТ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ.
        ПОСЛЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ С СОДЕРЖАНИЕМ ДАННОЙ КНИГИ ВАМ СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ЕЕ УДАЛИТЬ. СОХРАНЯЯ ДАННЫЙ ТЕКСТ ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ. ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ И ИНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КРОМЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. ПУБЛИКАЦИЯ ДАННЫХ МАТЕРИАЛОВ НЕ ПРЕСЛЕДУЕТ ЗА СОБОЙ НИКАКОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ. ЭТА КНИГА СПОСОБСТВУЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ РОСТУ ЧИТАТЕЛЕЙ И ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ БУМАЖНЫХ ИЗДАНИЙ.
        ВСЕ ПРАВА НА ИСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПРИНАДЛЕЖАТ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ И ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ.