Вникудайвинг Ульяна Громова
Кто чем богат, тот тем и делится. И Ульяна, отправившись в поезде в Адлер, прочувствовала на себе правдивость этой истины. Всё дело - в яблоках. Присоединяйтесь, на всех хватит!
В этот раз багажа у меня не было. Так, рюкзак со сменой нижнего белья, тапочки, пижама да нетбук - мой верный спутник. Лучший багаж - пачка денег. Или банковская карта. С этим проблем не было: работа редактором-фрилансером приносила неплохой доход, а одинокая жизнь имела свои преимущества. Траты у меня были небольшие. В общем, этим летом я купила билет на поезд, не заостряя внимания на маршруте. Хотелось нырнуть в водоворот человеческих тел, морских волн, невероятных приключений и романтических, совершенно безумных страстей. И было всё равно, где меня это настигнет. Пусть не всё сразу.
Нижнее боковое место в плацкарте посередине вагона я выбрала сознательно: вагон проглядывается в обе стороны, столик свой, а наверху, как обычно, будут блиц-пассажиры, проезжающие короткие дистанции. В общем, устроилась комфортно. Продукты в четырёхсуточный путь купила в супермаркете у вокзала.
Мне нравилась предпоездная сутолока, любопытно было смотреть на людей с огромными чемоданами, детей со светящимися предвкушением глазёнками. Я обожала специфический запах гудрона, звук паровозного гудка и мерное постукивание колёс. Романтика.
В жизни мне хватало всего, кроме живого общения. И потому - плацкарт, июль и длинный маршрут. Красноярск - Адлер.
Ещё бы повезло с соседями.
И мне повезло.
Красноярск
- Отправление через пять минут! Просьба посторонним покинуть вагон!
Пихнув пяткой рюкзак под сиденье, я развернула шоколадку и стала смотреть в окно на заполнивших перрон провожающих. Мне ручкой помахать было некому.
Поезд тронулся.
И на моём лице расплылась счастливая улыбка. Я жадно провожала глазами любимый город, наслаждалась перестуком колёсных пар, неспешным движением поезда и краем глаза наблюдала за соседями, расстилавшими постель. Место надо мной пустовало. А в купейной части на столик выкладывала жареную курицу и свежие огурцы супружеская пара - лет на пятнадцать старше меня. Ещё одна соседка оказалась молодой девушкой. Пассажиры излучали приятное добродушие, шутили и знакомились.
- А вас как зовут, соседка?
Мужчина лет шестидесяти пяти вложил мне в руку яблоко и улыбнулся:
- Михей Семёныч, а это… - он кивнул на стройную женщину с короткой стрижкой, - Людмила Борисовна, супруга моя.
- Спасибо за яблочко. А я Ульяна.
Он протянул руку. Я улыбнулась. Не по этикету, но разве это важно? Когда от души, то этикет ни при чём. Я подала ладошку, и сосед с тронутыми сединой висками потянул меня к столу.
- Поешьте с нами, мы всегда рады приятной компании.
- Не стесняйтесь. Вы что-то совсем без багажа, недалеко едете? - присоединилась к приглашению женщина.
- До конца. Но кто знает, что взбредёт в голову посреди дороги. Может, выйду где-нибудь, поброжу дня три в Новосибирске или Краснодаре.
- А разве так можно?
Я откусила яблоко.
- М-м-м, как вкусно! Конечно! На десять дней можно выйти хоть где, поставить отметку в билете, нагуляться и продолжить путь. И доплачивать не надо.
- Как интересно!
Курицу я не ела, а вот кофе с новыми знакомыми выпила. Девушка, ехавшая на верхней полке, надев наушники, уставилась в свой айфон.
А день катился к вечеру, быстрее обычного, весело стуча колёсами, ласково укачивая и развлекая таёжными сибирскими пейзажами.
Я расстелила постель, переоделась в пижаму, купила сканворды у проводницы и удобно устроилась, вытянув ноги в белых носочках.
Место сверху осталось свободным и тогда, когда вагон погрузился в темноту ночи. Я уснула, уже не в силах разглядеть что-то за окном, вытянулась с блаженной улыбкой и, обняв хлипкую подушку, уснула.
Мариинск
В этом городе я не была никогда. Он всегда оставался в стороне по пути следования поездов, но небольшой магазинчик, битком набитый всем, чего пожелает душа, я помнила хорошо. Мне почему-то захотелось вина. Я любила терпкое французское - холодное и под хорошую закуску. Оно напоминало мне мою жизнь. Такую же терпкую, такую же выдержанную и такую-же хмельную. Таким был и мой давно канувший в Лету брак.
Магазинчик не обманул моих ожиданий. Выбрав вино, я попросила продавщицу открыть его и поставить в бумажный пакет для пива - распивать алкоголь в поездах давно уже запрещено. А бывали времена…
Супружеская пара с удовольствием составила мне компанию. Мы разлили вино в кружки, открыли окно… В разговорах о том о сём провели весь день.
Верхняя полка по-прежнему пустовала.
Но недолго.
В Тайге место надо мной занял Андрей.
Ему было на вид лет тридцать, и из багажа у него был почти такой же, как у меня, полупустой рюкзак.
- Привет, соседи.
Парень протянул крепкую рабочую ладонь Михею Семёнычу. Тот привстал, пожал руку и сразу сообщил:
- Ты Ульяну нашу не беспокой, к нам за столик садись, если покушать прижмёт. Мы только рады.
Парень мне понравился. Я смотрела на него как заворожённая. Синие, обрамлённые длинными чёрными ресницами глаза посмотрели на меня с лёгкой усмешкой.
- А Ульяна у нас… Вы?
- Ты… То есть я, но на «ты».
- Рад познакомиться, соседка. Куда путь держишь?
Сколько себя помню, всегда в поезде застилала постель тёплым одеялом. Чего ёрзать по белому белью? Вот и в этот раз толстый рыжий плед спрятал застиранную простынь. Андрей взглядом попросил разрешения, и я почему-то сразу его поняла:
- Садись, конечно. Да… куда глаза глядят.
- А глядят? На Адлер?
- Посмотрим.
Михей Семёныч в стороне не остался:
- Уля хочет выйти где-нибудь по пути, погулять и потом доехать. Хорошая идея, знать бы раньше, что так можно.
Андрей посмотрел на меня с интересом:
- То есть… едешь вникудайвинг?
- Типа того. А ты?
Он улыбнулся, вынул из рюкзака яблоко и протянул мне:
- Угощайся. И я туда же.
Сосед хохотнул:
- Мы тебя, Уля, яблоками закормим.
Я посмотрела в ясные глаза соседа и вонзила зубы в сочный фрукт. Андрей снова чуть улыбнулся и хлопнул ладонями по коленям:
- Ну… пойду переоденусь. Или, если дамы не смущаются, я могу и тут.
- Дамы не смущаются, - подала голос жена Михея Семёныча, нарезая колбасу толстыми кружочками, вынимая остатки курицы-гриль и на скорую руку кроша в небольшую миску огурцы и помидоры. - Давайте к столу, ещё котлеты есть. Надо всё съедать, а то духота такая - пропадут.
Парень скинул спортивные штаны, впрыгнул в шорты и вытащил из рюкзака малосолёную щуку.
- С батей рыбачил. Старый он у меня, дом покосился - вот, ездил крышу перекрывал…
Разговаривали мы душевно, до позднего вечера. Девушка всё так же таращилась в свой айфон и на приглашение к столу вынула из ушей наушники, мельком оглядела нового соседа, улыбнулась и тоже получила от него яблоко.
Мы с Михеем Семёнычем рассмеялись.
А поезд спешил к новым пассажирам, собирая их в свою уютную утробу, и мчался дальше, весело стуча колёсами.
Барабинск
- Уль, купить что-нибудь на вечер?
Мы с Андреем сразу нашли общий язык. Ему на самом деле было тридцать лет, и кроме синих глаз меня очаровывал его голос и простота в общении. Он был весь нараспашку. И яблок у него оказалось много. Я вдруг полюбила яблоки. Хотя обычно ела их от случая к случаю.
Я была старше парня на четыре года. Давно не замужем и без детей, без братьев и сестёр, без родителей. Так уж вышло. А Андрей оказался из большой семьи. Таких уж и нет. Семеро детей. Он не самый старший.
- Рыбу. Тут продают замечательную рыбку, икорные котлетки и варёных раков.
- Понял. Только к ракам надо пиво.
Я склонила голову к плечу, лукаво улыбаясь. Парень сидел на моей постели напротив меня и отвечал такой же лукавой улыбкой.
- Ты, главное, раков купи и рыбку.
- Уль, пойдём в ресторан вечером? Суп поедим. Ну её, эту рыбку. У меня ещё щука есть.
- Ну ладно. Раз щука есть, надо картошку.
- Ну вот мы с ней и пойдём за картошкой. Уж пюре-то наверняка найдётся.
Я согласно кивнула и повернулась к окну.
- А скоро будет Усть-Катав.
- И что там особенного?
- Малахитовые шкатулки.
- Красивые, наверное.
- Очень! Давно хотела отдохнуть там, но… давно хотела, в общем.
Поезд остановился. Андрей сунул ноги в кроссовки и протянул мне ладонь:
- Ну пошли? Чего в вагоне сидеть?
Я взяла его за руку. Это было не первое наше прикосновение друг к другу. Мы за столом сидели рядом, тесно касаясь бёдрами, и я чувствовала, как перекатываются под кожей тугие канаты его мышц. Он даже крошки с моих губ убирал так обыденно, но ласково, и я подставляла ему лицо, как в детстве папе. И улыбалась, ловя мелкие осколки счастья и его внимания. И видно было, что для него это привычно, просто и ничего не значит.
Я разглядывала его тайком, но не смущалась, когда он ловил мой взгляд. Нам осталось ехать пару дней, потом жизнь разведёт нас по разным пляжам и гостевым домикам, мы никогда больше не увидимся. И я смотрела на него во все глаза, потихоньку понимая, что один из водоворотов меня уже захватил. Но куда он меня унесёт?
Вникудайвинг.
Челябинск
В ресторане мы сидели долго. Ели щуку и картофельное пюре, потом солянку и опять пюре, но уже с жареным минтаем. Потом купили минералку и бутылку вина, потому что в вагоне-ресторане было прохладно и возвращаться к себе не хотелось.
Ночь располагает к откровенным разговорам. И мы разговаривали. Про него, про меня, про его увлечение альпинизмом, про мою работу редактором, про его братьев и сестёр, про меня одинокую, про его планы на жизнь, про мои…
Да не было тех планов. Я скользила по реке своей жизни брошенной лодкой, сама не зная куда.
Вникудайвинг.
Андрей положил свою ладонь на мою руку и начал легонько поглаживать мои пальцы. Я наслаждалась совершенно ничего под собой не подразумевавшей лаской и тихонько вздыхала. И понимала: я пропала.
Какая глупость - влюбиться в попутчика! Но яблоки у Андрея в сумке оказались волшебными. Из сада его отца. Выращенные с любовью, обласканные солнцем, собранные любящими, заботливыми руками.
Теперь я любила яблоки. И хрустела сочными фруктами с радостью и наслаждением. И ничего вкуснее не было.
Кто чем богат, тот тем и делится.
Усть-Катав
Уральские горы щедры. Щедры самоцветами, легендами и добрыми людьми. Щедры мастерами и хрустальной чистотой горного воздуха. Щедры дарами тайги и рек. Щедры манящими свободную творческую душу таинственными местами силы.
К Усть-Катаву мы подъезжали ночью. Отоспавшись после долгого и откровенного вечера в вагоне-ресторане, я жадно впитывала минуты общения с Андреем. Я слушала его голос, не понимая, что он говорит, ела яблоки и жмурилась, подставляя губы, когда он вытирал с моего подбородка сок спелого плода. И смотрела на него, чувствуя себя виноватой. За ночные откровения. За то, что Михей Семёныч как-то подошёл ко мне, когда я стояла у окна напротив купе проводниц в раздумьях, с влажными от боли глазами, и сказал:
- Пропала ты, Уля.
И я согласилась. А что я могла ещё сказать? А вот сделать могла.
- Наверное… я всё-таки выйду в Усть-Катаве. Потом до Адлера доеду. Продышаться надо, остыть. Я вас потом на пляже найду.
- Да ты телефон мой запиши, звони. Хочешь, мы тебе гостевой домик недалеко подыщем? Всё не так скучно будет потом. Как-никак не чужие мы уже.
И я согласилась. И телефон записала. И Михея Семёныча, доброго волшебника с седыми висками, даже обняла благодарно. Старые люди - они мудрые. Они больше нас, молодых, видели. Больше знают. И им я верила. Таким, как Михей Семёныч, верила.
Вечером перед Усть-Катавом я сдала бельё и собрала сиденье. Андрей спал наверху. Его рука свисала, и я потёрлась о неё щекой аккуратно, чтобы не разбудить. Переоделась: ночью в уральских горах зябко, хоть и июль, и села ждать у окна.
К перрону поезд подкатился тихо, будто стараясь не шуметь и не разбудить пассажиров. Вся станция была уставлена столами с бусами из самоцветов, малахитовыми шкатулками и ониксовыми чашами, фигурками ящерок и каменными цветками. Я забросила за спину рюкзак и вышла из вагона.
Душа томилась. Куда я собралась посреди ночи? Почему Усть-Катав?
Я не знала здешних мест. И встречать рассвет мне предстояло в маленьком здании местного вокзала. И пусть.
Я бездумно перебирала бусины, как чётки, положившись на их решение: «Остаться… поехать дальше… остаться… дальше… остаться».
Остаться.
Проводницы уже пригласили пассажиров занять свои места. Я внутренне заметалась. Страшно. Ночь. Чужой городок. Одна.
Вот если бы был со мной такой крепкий и простой, как Андрей…
Я вздохнула, усилием воли подавив поднимающуюся в душе панику.
Поезд тронулся. Я смотрела, как мимо проезжали вагоны, набирая скорость и укачивая проснувшихся пассажиров, как засуетились торговцы, поправляя товар.
Малахитовые шкатулки.
Как давно я такую хотела. С детства.
Сердце сжалось от тоски. Перед глазами стоял взгляд Михея Семёныча. «Пропала ты, Уля…».
- Яблоко хочешь?
Я обмерла. Андрей стоял рядом, с рюкзаком за плечами, и протягивал мне яблоко из сада его отца. Я смотрела на него во все глаза, не в силах произнести ни слова.
- Куда ж ты, неразумная, посреди ночи выпрыгнула? Если бы не Михей, пропала бы. Пойдём. Зябко что-то. А малахитовую шкатулку я тебе потом куплю. Чего с тяжестью таскаться по горам? Вот в Адлер поедем - и куплю. А Михей с Людмилой нам домик гостевой снимут. Я ему и денег дал…
Парень взял меня за руку, вынул из кармана спортивных штанов второе яблоко, надкусил и, глядя на темнеющую гряду гор, задумчиво хмыкнул:
- Вот уж на самом деле… вникудайвинг…
- КОНЕЦ -
|
