Мы же взрослые люди Юлия Гурина
        «Мы же взрослые люди» Юлии Гуриной - роман удивительно тонкой душевной настройки. Точные, без прикрас, заметки про нашу сегодняшнюю жизнь, история про настоящую любовь - не из фильмов, а из реальности.
        Анастасия Ханина, шеф-редактор ReadRate
        Через что нужно пройти, чтобы повзрослеть? В какой момент мы становимся способными открыть широко закрытые глаза? «Мы же взрослые люди» - это простая история о поисках мимолетного настоящего. Она отчасти о каждом, если немного приподняться над сюжетом.
        Ирина Млодик, психолог и психотерапевт, писатель
        Книга Юлии Гуриной экспериментальная, шокирующая. Жизнь врывается в литературу, не считаясь ни с какими приличиями. Она бесстыдно обнажается, говорит о том, о чем говорить не принято. Зачем? Чтобы вывести читателя из обыденного оцепенения, увести от самодовольства и потребительства.
        Владимир Новиков, литературный критик.
        ЮЛИЯ ГУРИНА

«МЫ ЖЕ ВЗРОСЛЫЕ ЛЮДИ»
        Роман
        ЭТА ДУРАЦКАЯ ЛЮБОВЬ ПОХОЖА НА ШУТА,
        КОТОРЫЙ БЕГАЕТ ВЗАД И ВПЕРЕД, НЕ ЗНАЯ,
        КУДА ЕМУ СУНУТЬ СВОЮ ПОГРЕМУШКУ.
        ШЕКСПИР
        Когда едешь по городу, в котором прожил всю жизнь, то время от времени попадаешь в другие измерения. Даже если город очень большой. Тут улица, на которой у тебя была прошлая жизнь. Здесь вы жили в старинном доме на пятом этаже. На подоконнике всегда сидели голуби. Тут гуляли с малышом, шли по каменным переулкам к саду. А там за углом отель, в котором случилось самое безумное приключение. В этом доме было кафе, где ты сидел с другом и планировал свою жизнь: ставил цели, давал зароки. Жизни той уже нет, как и тех зароков, а место есть.
        А на следующей улице, на которой вечно кладут асфальт, был бар, в котором ты впервые расставалась. «Понимаешь, ты слишком хорош для меня, а я… я недостойна тебя». И он уходит из бара, не заплатив за все напитки. А ты сидишь, тебе грустно. И вспоминаешь его щеку, шею, рот.
        В городе, в котором прожил всю жизнь, невозможно не наткнуться на такие места. Особенно вечером, особенно летом. Когда город приятно пуст. Фонари сражаются с тьмой. И проезжаешь по улице 2016 года, а сквозь придорожные кусты выступают призраки прошлого, которые живут в этом месте всегда.
        Вот дорога, по которой ты мчался 180 несмотря на знаки, потому что тебе казалось, что ты гибнешь, что ты в воронке, и только скорость может помочь. Ты думал, ты разгонишься, и все решится само, что последние лет шесть ты жил не туда. Магическое мышление.
        А в этом угрюмом районе жил любимый. Не один из множества, а тот самый Любимый. И только с ним жизнь становилась объемной. Как будто он был не человек, а акваланг в подводном мире. И невозможно было представить, что вы будете не вместе. А потом прошло и это. Вы не вместе. Следом уже пролетела пара жизней. А на улице среди ночных бликов мокрого асфальта живут призраки тех дней: дрожь в коленях, беспощадная страсть и надрыв от красоты и несправедливости этого большого звенящего в ушах мира. Детские призраки. Никчемные Ромео и Джульетта среди воспоминаний, обесцененные, они поднимают чахлые руки из луж. Но почувствовать их уже невозможно.
        А эта улица ведет к роддому. И каждый раз, когда ты с кем?то проезжаешь мимо, ты всегда говоришь: вот мой роддом, тут я родила старшую дочь. И там в одном из окон до сих пор стоишь ты, глядишь на последний свежевыпавший весной снег. И тебе кажется, что ты на другой планете. Что все телефоны, люди  - все это так далеко и малозначимо. И совершенно непонятно, зачем они звонят и пишут смс. А рядом с тобой в прозрачном корытце лежит завернутый в нелепые пеленки ребенок. Твоя дочь. И у нее такие тоненькие ручки и маленькие пальчики, что страшно разворачивать. У нее пластмассовая защипка на пуповине. Теперь дочь  - самостоятельный человек.
        Прошлое проглядывает сквозь выкрашенные в другой цвет фасады. А потом ты уже едешь просто по дороге, просто домой в просто настоящее.
        Ты переходишь изо дня в день, каждый из которых похож друг на друга как новый круг на карусели. И думаешь, что никогда уж с тобой точно не случится ничего плохого. Все самое безумное и интересное было в прошлом, как тебе теперь думается. Ты допускаешь, что маленькие неприятности неизбежны, но от совсем больших неурядиц ты как бы застрахован. Потому что ты хороший человек, а хорошие люди заслуживают большего. Или потому что ты умный человек и все предусмотрел, твоя стратегия жизни надежна, поэтому беды не будет. Ты веришь в это, ведь надо как?то жить дальше, быть оптимистом в конце концов.
        У тебя есть проблемы, но их не стоит серьезно воспринимать, и не надо ими козырять перед другими, потому что это фи. Даже так: есть проблемы, которые обсуждаются в обществе, и нормально  - иметь такие проблемы, а о других лучше не распространяться. Не поймут.
        Но даже тайные проблемы не затмевают собой картинку радужного будущего. Ты вполне сохраняешь порядок своего личного мироустройства. Продвигаешься по карьерной лестнице мироустроителей. И тебе даже кажется, что ты уже практически зам самого Бога по твоей жизни.
        А потом вдруг на тебя выливается цистерна воды. Сбивает тебя с ног, уносит с собой интерьерные решения твоей жизни. Затапливает весь дом. И привет. 
        ПИСЬМО
        Утром письмо уже было на почте. Она увидела красный кружочек с цифрой 1 над телефонной иконкой с конвертиком. Нина не решалась его открыть. Как она будет жить в случае, если… Неотвратимость однозначного ответа в письме ее пугала до тошноты и комка густого шершавого воздуха в горле. Через полчаса она решилась проверить. А вдруг пришло совсем другое письмо? Рассылка из магазина или по делам кто?то написал? Вдруг это обычный спам? Она уже даже убедила себя, что это совсем не то письмо. И зашла в почту. Письмо оказалось то самое…
        Нина отложила телефон и ощутила приступ острой ненависти и жалости к себе. Что бы там ни было написано, даже противоположные варианты, это окажется приговором. Хотелось ускользнуть, пропасть, испариться, чтобы не читать и не узнавать то, что она должна узнать… Если бы была под рукой кнопка, нажав на которую можно исчезнуть, Нина бы нажимала эту кнопку, пока не растворился бы последний ее волос. Избавиться от ошибки уже не удастся. А где же и когда она начала ошибаться? Полгода, год назад? Или еще раньше?.. 
        ЗВОНОК
        За десять месяцев до письма
        Она положила трубку и стала смотреть в окно. За окном июнь, начало лета.
        Подумала о том, что надо бы сделать что?то хорошее. И продолжать жить как ни в чем не бывало. Хорошим делом считался разбор посуды, стирка двух гор белья, разгребание игрушек, прогулка с маленьким сыном по случаю солнечной погоды.
        Ходила вместо этого по квартире как по Дублину и Средиземному морю. Зашла в фейсбук.
        А там у кого?то пропала собака, ее увезли на машине. Потом собака нашлась. Несколько возмущенных записей про презервативы, что запретили самые хорошие. Читала и комментировала. Это отвлекало.
        Вспомнила, что обычно с утра у детей должен быть завтрак. Стала готовить овсянку. Сын громил кухню. Вожатые лагеря, где отдыхала дочь, прислали смс, что Алина не ест уже третий день. Написала ей и пригрозила, что заберет раньше конца смены.
        Мыла, стирала. Перекладывала игрушки с пола на полки. Делала все так, как будто телефонного разговора и не было.
        Богдан экспериментировал с пищей  - делал маску из творога. Обнаружила себя разглядывающей стену. На стене плитки. Между плитками пыль. Вспомнила о том, что надо делать хорошее. Заглянула в телефон уточнить время и погоду. А там фитнес-челлендж и несколько постов от френдов, как у них все зашибись прекрасно.
        Отложила телефон как зло и порочный предмет. Тем более что он разрядился. Но тут случайно на глаза попался ноутбук. На почту пришла рассылка из интернет-магазина одежды. Вспомнила, что она девочка и очень хочет платье. Стала выбирать платье. Навыбирала кучу барахла. Поняла, что это не имеет смысла. Все не то, и жизнь в общем?то обман. Дальше думать ни о чем не получалось.
        В голове был штиль, и по спокойной глади плыло ощущение, что нужно думать о чем?то существенном, ценном, чтобы развиваться.
        Вышли на прогулку. Богдан радовался этому и бурно выражал восторг. Обнаружила себя среди других родителей, которые с остекленевшими глазами в трансе качают детей на качелях. Как зомби ходила за сыном по площадке. Была его большой молчаливой тенью. Подумала, что надо высыпаться. Где?то в этом волшебном пространстве сна осталась часть ее. Не захотела возвращаться или просто опоздала на поезд из сна в явь.
        На солнце у Богдана волосы сверкали рыжиной. Его улыбка, смех, ноги, попа, малюсенькие пальчики вызывали умиление  - теплое, щекотное чувство в солнечном сплетении. Катались с горки вместе.
        А потом они поехали в магазин  - вливаться в общество консьюмеризма. План потребительской корзины был такой: панама Богдану, сандалии и продукты питания. Вместо этого купила себе без примерки шмотья на бешеные тыщи и панаму для сына. Переживала. Решено было успокоиться поеданием йогуртового мороженого. Ели вместе двумя разноцветными ложками и смотрели на гигантских надувных зайцев и светодиодные огромные шары.
        Лето было в самом разгаре.
        Тем временем день уже клонился к своему концу, ему уже ничем нельзя было помочь.
        Одиссей возвращался из путешествия по офисным морям.
        Вечером решила погладить. Разглаживала волны на рубашках.
        Ужинали молча. Ей казалось, что они картина. Реализм. Неореализм. Крючки спин, фигуры чем?то похожие на букву «а»  - маленькую. Композиция идеальная для эскиза с натуры. Эпос повседневности  - самого большого зверя.
        Говорить было не о чем. Разговор все реже рождался в их доме. Слова в этой ситуации были лишними. Потому что не было слов для того, что происходило между ними.
        - - Звонила мама,  - сообщила она.
        Он продолжал смотреть что?то в телефоне.
        - - Сказала, что отец ушел. Полюбил другую.
        Если бы это была пьеса, то тут бы что-нибудь произошло. По законам драмы тут должен был бы случиться двигательный всплеск. Изменение мизансцены, выстрел из ружья, прибегал бы гонец или хотя бы слуга, который, заходя в комнату, опрокидывал бы случайно поднос с шампанским.
        Но на самом деле не случилось ничего. Она сказала, он промолчал. Он лопал шарики. Он был серьезным человеком и чемпионом по лопанию шариков.
        Она уже перестала ждать, собирала посуду, когда он ответил:
        - - Понятно. Пойдем спать уже.
        Драматург этой пьесы был не в духе. И героям не досталось слов.
        Она домывала посуду и сквозь сон сочиняла письмо. Кому письмо? Богу? Инопланетянам? Воображаемым друзьям? Себе в будущее?
        Она лежала и думала, как же жить дальше? Когда все рушится. Когда разводятся самые красивые, самые идеальные пары. В которых она так верила. Можно сказать, это были ее ориентиры, звездные эталоны брака. Моника Белуччи, Бред Питт, Анджелина Джоли, Джонни Депп  - и тот бросил свою Ванессу Паради. А тут сам отец. Когда даже отец… Тот человек, который растил ее, катался с ней на лыжах каждые выходные, натирал щеки снегом, если она их морозила. Который гладил ее по голове, когда она лежала у него на коленях, если ее тошнило в автобусе. Который всегда целовал маму за праздничным столом. И говорил, что любит их всех больше жизни.
        Даже он их оставил. Даже ему это все оказалось не под силу. И он не смог устоять перед жерновами перемен. И все они угодили туда. Она представила, как они все перемалываются в жерновах.
        Ее охватил вселенский ужас. Такой нечеловечески сильный. Она ощутила себя внезапно совсем одинокой, незащищенной от невзгод. Она смотрела одна в лицо бесчеловечному космосу и ощущала одновременно ничтожность своего ужаса и его неотвратимость.
        Муж храпел всего в нескольких сантиметрах. И выглядел совершенно безучастным. Ее рука потянулась под одеяло и коснулась его тела. Теплого живого тела. Рука скользнула вниз под резинку пижамных трусов. Когда?то этот жест, бесстыдный, дерзкий, влек за собой ответные жесты. Но сейчас тело мужа крепко спало, ничто в нем не отозвалось. Он был где?то очень далеко. От своей жены, дома. И сам этот жест уже давно перестал что-либо значить. Обычная привычка засыпать с рукой в трусах друг у друга. Их давно уже ни к чему не приводящая особенность.
        Муж сквозь сон вытащил ее руку и, повернувшись на другой бок, продолжил спать, но уже не храпел.
        Секс с мужем стал настолько редким, что она точно могла сказать, что последние два или даже три месяца точно ничего не было. «Бессмысленные телодвижения»,  - шутил про это Илья  - ее муж. Секс постепенно сходил на нет в их семье. «Все так живут, это нормально, у всех моих друзей так, не парься,  - говорил Илья.  - Мы разумные существа, у нас есть более интеллектуальные удовольствия». В список удовольствий входили игры в телефон, просмотры комедий и рассуждения о мировой политике. А с некоторых пор стали еще ежеквартальные составления коллажей мечты и трансформационные игры. Илья стал ими чрезвычайно увлечен в последнее время. Трансформация Ильи шла быстрыми темпами, он все глубже трансформировался. И в его новом трансформирующемся мире все меньше оставалось места для нее и для них двоих.
        Но сейчас не об этом, сейчас надо спать.
        Она закрыла глаза.
        Завтра должен был начаться новый день. В котором надо было жить. Принимать решения, растить детей, становиться взрослее или просто старше. 
        ПОДРУГА
        За десять месяцев до письма
        - - А он что?
        - - А он просто сказал, пойдем спать.
        - - А потом что?
        - - А потом утром попросил его не грузить, потому что у него сложный день. Нужно создавать позитив. Потому что мышление определяет бытие, а позитивное мышление  - это ключ к решению всех проблем. Примерно так. Но ничего, как?то решим все. Ведь ничего же страшного не происходит. А у тебя как?
        Они сидели в кафе во вторник утром. Капучино, сырники, торт. Две городские барышни.
        С утра она позвонила и попросила срочной встречи. Ей очень хотелось поговорить, рассказать, что все в жизни летит к чертям. Что у нее нет сил и катастрофа. Что она не знает ничего и заблудилась. Что с мужем они в тупике. Что мама с папой разводятся, а ей от этого так же сильно страшно, как будто она совсем ребенок. А дочь старшая… Про то, что происходит со старшей дочкой, даже думать было страшно. У нее уже были готовы фразы, она продумывала текст, как и в каких словах расскажет о своей беде. Ведь она же в беде. Она лежит уже на рельсах и жизнь вот-вот переедет ей ноги.
        Но они встретились, разобнимались, разулыбались. И начали болтать о погоде, о кофе, о своем приятеле Гере, который опять завел нового любовника. О всякой чепухе.
        Пожаловаться на жизнь никак не получалось. Она иронично передала сюжет последних дней. С юмором. Видимо, демон позитивного мышления коснулся и ее. И весь ужас так и остался за пазухой невысказанный. Формат не тот. И в этом формате  - она благополучная дама из благополучной семьи. Москвичка, 36 лет. Двое детей, второй брак. Муж зарабатывает. Дети здоровы, родители живы. Денег хватает. Жилье свое есть, а причин для горя нет. По этим критериям она вообще преуспевает в жизни. А проблемы, у кого их нет? Проблемы решаемы или надуманы.
        Внутри все равно таилось отчаяние, несмотря на позитивное мышление. Отчаяние пряталось, жалось по углам, закоулкам сознания, ускользало от пылесоса, собирающего неугодные позитиву мысли. Отчаяние выживало. Оно было партизанской силой, взрывающей мосты и пускающей под откосы составы бодрого настроения. Отчаяние вело ее, и возможно именно отчаяние поддерживало в ней жизнь.
        - - Я вернулась, как видишь. Привыкаю к Москве  - к месту, где невозможно жить.
        - - Как отдых?  - безучастно спросила Нина.
        - - Отдых всегда хорошо. Лежишь, разглядываешь море, людей на море. И знаешь, что я увидела в этот раз? Я увидела любовь. Я наблюдала за парами. Простыми парами. Человеческими особями на отдыхе. И я нашла любовь. Ты знаешь, глядя на них, поняла, что люди могут любить друг друга всю жизнь. Я видела подтверждение. Эти пары не отличаются красотой в обывательском понимании. У них не сильно прекрасные фигуры, одеты они неброско или вообще нелепо, им, как правило, уже много лет. 60 плюс. Именно в этом возрасте любовь видно особенно отчетливо. Она проявляется во взглядах, в жестах, в шутках и в том, как возлюбленные разговаривают друг с другом. Как синхронно они умеют хотеть одного и того же, как они заботятся друг о друге и знают друг друга. Мне кажется, что именно такие образы и должны быть символом настоящей любви. Она как кокон их оберегает, что ли. Понимаешь, это означает, что у нас у всех есть шанс.
        - - У моих родителей уже нет, они разводятся,  - выпалила она.  - В этих Помпеях наступил последний день.
        - - У твоих родителей тоже есть шанс. У каждого свой. И у тебя тоже свой.
        Дальше разговор не клеился. Сырники кончились. Официантка унесла тарелки. Люди за соседним столиком заказали новые.
        ДОМА
        За десять месяцев до письма
        Нина уже больше трех лет сидела дома. Так принято у нас говорить. К появлению на свет Богдана решили готовиться основательно, и Нина ушла с работы. И вот три с половиной года жизни в другом измерении.
        Нина сидела дома ровно столько, чтобы научиться замечать пыль. Она знала те особые углы, в которых эта пыль любит скапливаться. Она видела пыль на дверях. Видела ее на плинтусах, на хрусталинках люстр. Пыль появлялась везде, иногда это было просто невыносимо.
        Жирная пыль на вытяжке, серая пыль на занавесках. Между реечками на стульях. Нина как параноик выискивала новые и новые скопления пыли. Пыль в складках дивана. И конечно же, пыль на полу. Белая пыль от постельного белья, серая от одежды. А еще часть пыли  - это частички человеческой кожи. Сколько в процентах этой кожи лежит сейчас на полу? Можно подумать, что дом Нины зарастал пылью, но не стоит так думать. Обычный вид обычной квартиры. Но когда в этой квартире проходит большая часть дней, то глаз пытается видеть какие?то изменения. Выискивать что?то для того, чтобы усовершенствовать. Чтобы были цель и смысл. У Нины одной из целей стала пыль. Пыль была одновременно и собеседником, и врагом, и обстоятельством, и общей иллюстрацией жизни Нины. А если сюда добавить пятна, то вообще.
        Протирала рамку с фотографией Богдана особо тщательно. Рамка с секретом: под снимком сына привет из прошлой жизни  - фото для корпоративного журнала. Женщина за рабочим столом, за спиной  - графики и макеты. Прохладная улыбка, тонкие руки, строгое платье, нордический тип. Нина, восемь лет назад. Недавно Илья пригласил в гости своих новых партнеров, один из них засмотрелся на фото: «У вас есть сестра? Такая деловая и красивая?». Через несколько дней вставила поверх той себя любимую фотографию Богдана. Чтобы не сожалеть о былом. Теперь она вспоминала о той, прежней Нине, только когда терла эту фоторамку дешевой тряпочкой.
        Одно время Нина увлеклась борьбой с пылью, приобрела специальные тряпочки из нано-материала, которые убирают эту пыль лучше всего. Накупила эко-средства для мытья полов. Чуть не стала распространителем чудо-химии. От скуки. Или от беременности.
        Сейчас Нина поостыла и покупала обычные дешевые тряпочки. Время от времени гоняла пыль. И иногда просто страдала от вида новых пылинок, таких черных, порочных на чистом кафеле в ванной. Нина так долго сидела дома, что заблудилась в нем. Она как будто бы стала меньше, будто затерялась среди этих бесконечных пылинок и пятен.
        И когда становилось совсем тяжко, и притом без причины («Ведь у нас же все идеально»,  - говорил Илья), когда Нина упиралась во что?то непроходимое внутри, и радость не могла двигаться дальше, тогда Нина представляла себя пятном.
        «Нужно больше бывать на людях»,  - говорила Нина себе.
        - - Тебе нужно развеяться,  - предложила подруга Нины.
        И пригласила на детский день рождения. 
        ПАПА, МАМА И КИЛЛЕРЫ
        За девять с половиной месяцев до письма
        - Здравствуй, Нина! Мне нужен контакт надежного киллера. Ты можешь пробить по своим каналам?
        - - Мама, откуда у меня могут быть киллеры! И зачем тебе киллер?
        - - Как зачем? Решить проблему. Не будет человека  - не будет проблемы. Свои руки марать не хочется. У меня есть некоторые сбережения. Тысяч 150 могу выделить на киллера, если все сделает чисто. В интернете я нашла несколько телефонов, но пока не звонила. Надо же по-умному поступить, чтобы следов не было. Из таксофона надо звонить. И в перчатках, чтобы отпечатков не оставить.
        - - Мама, ты не в себе.
        - - Я как раз в себе, а вот эта скотина (твой отец) не в себе. Это же надо, опозорить меня на старости лет перед соседями. Что люди подумают?
        - - А что подумают эти люди, если его убьет нанятый тобой киллер?
        - - Ты знаешь, что он сделал? Он не просто ушел, он продал нашу общую любимую машину! Наше семейное достояние! Он продал ее и купил, небось, кабриолет для своей профурсетки малолетней. Ты считаешь, этого мало, чтобы его убить?
        - - Думаю, что до заказного убийства не дотягивает грешок.
        - - Понятно, значит, ты родной матери помочь не хочешь. Вот она благодарность! Бросаешь меня в трудную минуту.
        И бросила трубку.
        Прошло четыре дня после новости. Четыре дня после последнего дня Помпеи, когда вулкан извергся. Надо было продолжать жить среди развалин. Пока родители были вместе, существовала призрачная гарантия счастливой семейной жизни. Родители живут, значит, и у нас получится. Значит, есть шансы. У них же брак держится: да ругаются, скандалят, но ведь живут же! Семья родителей как стена, которая защищает брак детей. Стоит ей развалиться, и все  - никакой защиты. И остаешься один на один со своим браком. И вдруг иначе смотришь на него  - на брак этот, и замечаешь, что по всей его поверхности протянулись трещины. Ты замазываешь-замазываешь трещины всем, что попадается под руку  - своим временем, сидением дома, своими принесенными в жертву делами, своими слезами, вашей страстью, своим жиром, вашим общим временем, новыми детьми, расставаниями, любовницами. Кто чем. Скандалами даже, личной психотерапией. Надеждами, что все склеится само. Мыслями, что так у всех, но живут же.
        Или наоборот отворачиваешься от трещин и смотришь на те места вашего брака, где трещин еще не появилось. И вроде как легче.
        Но даже закрыв глаза и отвернувшись, слышишь тот самый треск. Это как сидеть в разрушающемся доме, зная, что соседний подъезд уже развалился.
        И тогда закрадывается мысль, вдруг отец правильно сделал, что ушел? Вдруг это единственный выход? Вдруг лучше поздно, чем никогда?
        До отца не дозвониться. Он прислал смс «Прости меня, Нина». И больше ничего.
        Мама была в неистовой ярости. Она порезала и сожгла все вещи отца.
        Нине очень хотелось поговорить с отцом, расспросить его. Они всегда были на одной волне, находили общий язык. Даже в последние годы, когда отец, как рассказала мама, уже жил на две семьи, Нина ничего не замечала. Тихий, добрый человек. Всегда все в дом. Когда он успевал? Как жила та, к которой он приходил урывками? Ждала его? О чем он говорил с ней? Рассказывал ли о дочери, о своей жене? Как они познакомились, как решились стать любовниками? Вопросы ворохом летали в голове у Нины. А ответа не было. Ответом стала только одна смс «Прости, Нина». И молчание. Молчание  - знак согласия.
        Вечером Нина бродила по дому, вытирала зеркала. Разбиралась в комнате старшей дочки, которая на следующий день должна была вернуться из лагеря. Раскладывала ее вещи в комоде, в котором все превращалось в дичайший бардак.
        И постоянно заглядывала в мессенджер  - ждала сообщений.
        ДОЧЬ
        Нина очень любила детей. Алину  - строптивую, одаренную, умную принцессу. И Богдана  - нежного, ласкового мальчика, такого открытого этому миру. И если Алина шла по жизни как дикая кошка, крадучись, подолгу отсиживаясь в засадах, то Богдан бежал нараспашку, радостно топая и хлопая, он был готов любить каждого встречного в мире. Такая в нем была особенность.
        Нина любила своих детей до слез умиления и вины. Иногда терзания по этому поводу были невыносимы. С ними сталкивается каждая мать, успокаивала себя Нина. Она была разумной женщиной.
        С утра Нина поехала забирать Алину из лагеря.
        - - Как отдохнула?
        - - Норм.
        - - Понравилось?
        - - Да.
        - - А что именно понравилось?
        - - Мам, ну что за тупые вопросы! Я не хочу сейчас разговаривать. Все норм, мам, без зашквара. Давай помолчим лучше, чтобы не ругаться. Я музыку послушаю.
        Нина с дочкой ехали в машине. Алина, внезапно повзрослевшая, сидела рядом. В наушниках у нее играл трэш. Истошные крики исполнителей тонули в общем грохоте так называемой музыки.
        Об этом никто не предупреждает. Конечно, есть люди с грустными глазами, которых ты старался не замечать раньше. Они иногда говорят о том, что их дети стали подростками. Это какой?то другой сорт людей, к которым, тебе кажется, ты никогда не примкнешь. Ведь ты сам недавно был подростком и все помнишь, и уж эту проблему ты точно решишь.
        Одно дело объяснить глупому малышу, что ему нельзя грызть провод. А другое дело  - с подростком, уже соображающим родным человеком, поговорить на равных. Конечно же, про провод сложнее, думаешь ты.
        Дальше ты живешь себе потихоньку, растишь свое любимое дитя, чувствуешь себя молодой, не ребенком, но свеженькой. Решаешь задачи этой совсем недавно начатой жизни.
        Но внезапно твой ребенок становится подростком. Всё действительно происходит неожиданно. И ты уже старик. Конечно, все это только в глазах ребенка, но эти глаза смотрят с такой болью и непоколебимостью, что нет сил. Ты уже  - то самое поколение, которое ничего не понимает в современности, на тебя заведено дело с огромнейшим компроматом. В ребенке зарождается недоверие. И так дико странно, что у твоего родного дитя есть секреты и темы, на которые он уже не хочет с тобой разговаривать, потому что ты из другой стаи  - из стаи родителей. И кажется, ну, ладно мои родители тогда бы не поняли, а я?то пойму. Но нет. И видишь, как любимое чадо откололось и поплыло своим собственным курсом, не слушая советов и набивая первые, уже не совсем детские, шишки. Сердце рвется. Только и успеваешь повторять: «Это пройдет, это пройдет, это пройдет».
        Алина была непростой девочкой. С детства имела свой взгляд на вещи. Удивительно, но она как будто знала какую?то очень важную, очень страшную, очень большую тайну мира. Характер у нее получился трудный. Особенно цепляло неуместное правдорубство. Она говорила людям в лицо то, что думала о них, об их поступках, о том, как стоило бы себя вести. И никогда об этом не жалела, как и не жалела людей.
        Однажды Нине позвонила учительница младших классов. Учительница плакала и жаловалась на Алину. Алина ушла из класса, сразу же как прозвенел звонок. Учительница еще не успела додиктовать домашнее задание и остановила Алину в дверях.
        - - После звонка я уже не принадлежу школе, я принадлежу родителям. Если вы не успели что?то рассказать, то это ваши проблемы,  - сказала Алина и вышла из класса.
        Нина ходила в школу, успокаивала учительницу, извинялась. Алину водили на разные психологические школьные тестирования, пытались как?то ее типировать  - все без толку…
        И таких случаев было не один, не два. Родные поддерживали Алину в ее свободе высказываний. Мягко журили, но больше восхищались. И это все, как сейчас казалось Нине, шло дочери не на пользу.
        - - Я слушаю только мужчин из моей семьи, а ты мужчина не из моей семьи,  - отвечала Алина сделавшему ей замечание гостю.
        Однажды Алина пришла к директору школы. Частная маленькая школа, где старались найти индивидуальный подход к каждому ученику. Так вот, Алина пришла к директору школы и сказала:
        - - Так, я больше на уроки ИЗО ходить не буду, потому что я вашу учительницу по ИЗО ненавижу.
        Алина рисовала на уроке рыбу, рыбы  - тема урока. По плану у рисунка должен был быть фон, но Алина думала иначе, она хотела рыбу на белом. Учительница настаивала на фоне, Алина упорно не хотела рисовать задний план. Вышла из класса  - и прямиком к директору.
        И снова Нину вызывали в школу. Снова расшаркивания и защита дочери перед несовершенной образовательной системой.
        Эти случаи пересказывали за семейными ужинами, передавали гостям. Алинина дерзость принималась в семье как диковинное животное, как аллигатор в квартире. И до какой?то поры все удерживалось в рамках благополучия. Когда именно произошел сбой, Нина не помнит.
        «Наверное, все было бы иначе, если бы не развод»,  - думала Нина. Все могло бы сложиться для Алины совсем по-другому, если бы Нина не развелась со своим первым мужем. Если бы у Алины был отец. Тогда, возможно, не было бы этой бездны, куда, как казалось Нине, проваливается ее дочь.
        С появлением нового мужа и брата (что особенно повлияло на Алину) в отношения матери и дочки пришел разлад. Постепенно крался он в их сердца. И сначала этого никто не хотел замечать. Из лучших побуждений. Алина все больше времени проводила в своей комнате, все дольше сидела в интернете, все дальше уходила в свое, совсем не ведомое Нине плавание.
        Они сидели в одной машине и молча смотрели на дорогу. Две такие родные девочки, две такие далекие. Две такие несчастные и неспособные утешить друг друга. Все сценарии утешения, которые приходили в голову Нине, Алина разбивала парой слов. Самой же Алине не приходило в голову утешать мать, потому что мать сама во всем виновата. Она виновата в своей никчемной жизни, в мерзком малыше (так Алина называла брата) и не подходящем для нее муже. И она же  - мать  - виновата в том, что жизнь Алины бесповоротно разрушилась.
        Дома Алина не притронулась к еде. Встала на весы  - 37 килограммов. На два больше, чем было до лагеря. Эта чудовищная новость была настолько невыносимой, что Алине захотелось что?то сделать с собой, с этим непослушным телом, которое так настырно не хотело снижать вес. Она закрылась у себя в комнате, достала канцелярский нож и сделала один надрез на руке. Посередине между двумя другими старыми шрамами. Кожа легко поддалась лезвию и выпустила струйку крови. Порезы стали уже привычным делом. Их удавалось скрывать под длинными рукавами.
        Нина изо всех сил старалась залатать увеличивающуюся брешь, лезла в душу, предлагала разные совместные занятия или просто ругала Алину за бардак в комнате. Спрашивала про школу, про учебу. Это все были неверные заходы, но у Нины по-другому не получалось. Тревога в ее сердце была настолько сильной, что временами овладевала ею полностью, Нину выбрасывало из равновесия, она не могла совладать со своим страхом за дочь. Страхом, приносящим боль, страхом, который принимал уродские формы и выражался в крике, неправильных вопросах, ошибочных предложениях, неверном поведении  - страхом, который только еще больше выстраивал стену между матерью и дочерью.
        Алина говорила, что мать предала ее, но не тогда, когда вышла замуж и родила младшего ребенка. Дочь не могла просить Нине кардинального изменения, которое мать допустила: вдруг стала скучной, ординарной  - такой, которой приходится стыдиться перед подругами. У подростков такие заморочки. Слова дочки отзывались в Нине тяжелейшей ядовитой болью. Алина как всегда находила то место, которое больше всего болело и которое хотелось спрятать даже от самой себя. 
        ДЕТСКИЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
        За девять месяцев до письма
        - - Ладно, с киллером я погорячилась, мне нужен просто стоматолог.
        - - Ты хочешь сделать зубы?
        - - Да, я сделаю зубы и мне стоматолог отсыплет мышьяка.
        - - Мама, не начинай.
        - - А ты, когда пойдешь в гости к своему отцу, случайно просыпешь мышьяк ему в борщ. Ведь эта пигалица наверняка готовит ему борщ.
        - - Мама…
        - - Я тебя растила и ничего не просила, а сейчас мне нужна твоя помощь.
        - - Мама, ты же шутишь?
        - - Я буду с красивыми зубами. И вдовой. Надо успеть до официального развода.
        - - Мама, ты как всегда не унываешь.
        - - А зачем мне унывать, дорогая? Чтобы этот упырь на моей могиле целовал свою кралю? Не дождется! Так, что я хотела тебе еще сказать… Про киллера, про зубы и еще что?то важное было. Память от горя совсем отшибает. А! Вот. Нина, мне приснился сон. Вещий. Про тебя.
        - - Опять ты за свое, мама.
        - - Нина, говорю же, я женщина в горе, у меня поэтому ночами иногда открывается портал в будущее. Я увидела, что тебя ждет какая?то встреча судьбы! Там было много детей, прям детский сад какой?то. Ты и какой?то очень красивый мужик, вы в струях золотых. Не Илья точно, темненький. В общем, будет шанс, не упускай, бери мужика. А то потом жалеть будешь и до локтей своих докусаешься, как я.
        - - Мама, опять ты начинаешь свои интриганские козни,  - Нина по-доброму это сказала, с шуткой, даже самой стало смешно.
        - - Говорю тебе  - встреча века! Сон не простой, уж я?то это знаю. Перед тем как ты у нас появилась, мне тоже несколько раз снилось что?то и все сбылось.
        - - Что тебе снилось, мама?
        - - Не помню уже, говорю же, горе всю память мою съело.
        Понимаешь, что глупость, но очень хочется поверить. Потому что пришло время поверить во что?то такое  - в чудо или в то, что тебя ждет наконец что?то хорошее. И Нина поверила: случится необыкновенное. Она почувствовала на лице свежий ветерок. Ветерок скользнул со щек и слегка потрепал волосы. Богдан играл на площадке, а завтра им предстояла поездка на детский день рождения. Мама не знала об этом…
        Когда долго не происходит ничего приятного, привыкаешь придумывать свой максимум хорошего. Например, сегодняшний день был хорош, потому что огурцы купила в магазине вкусные. И потому что Богдан не писается в постель, гуляет и спит без подгузника целых две недели. Когда это  - главные положительные события недели, то очень хочется поверить, что с тобой случится нечто прекрасное совершенно другого порядка. Настоящего, взрослого разряда. Ведь мы же взрослые люди. Вдруг в твоей жизни из неслучившегося осталось что?то интересное? И оно приближается.
        - - Ура!!! На день рождения! На праздник! На праздник! На праздник! Мама! Я с дивана упал!
        Цель: в субботу на машине поехать на детский день рождения. В центр. Неважно, что сам праздник длится около двух часов, сборы всегда напоминают экстренную эвакуацию на Луну. Нужно взять с собой все жизненно необходимое: воду, одежду, микро-аптечку, еще одну одежду, салфетки, горшок на всякий случай тоже. Потому что Богдан очень трепетно относится к некоторым физиологическим процессам и не может разделять эти моменты с незнакомыми унитазами.
        Надо же еще понять, что надеть. Длинное пестрое летнее платье хоть и было маловато, но выгодно подчеркнуло грудь, показав, быть может, чуть больше, чем следует. Но красиво же. Нина даже хотела приклеить себе ресницы, но они приклеились криво, пришлось отдирать. Веки от этого порозовели, что сделало взгляд выразительнее, решила Нина.
        - - Ты такая красивая, мамочка, ты как рыбка Дори!  - сказал Богдан. А ребенок не соврет.
        И не забыть подарки: один имениннику, а другой своему чаду. Игрушки в машину, флешку со сказкой. После всех приготовлений квартира как после небрежного, грубого обыска.
        - - Мам, а что такое обыск? Мам, а у нас обыск? Мам, а когда у нас будет обыск?
        Собрать вещи, когда в доме маленький диверсант  - та еще задача. Готовый сюжет для новой игры: мама собирает вещи, а диверсант их достает, перекладывает и зловеще хохочет.
        - - Я не хочу синие сандалии, я хочу тапочки с маквином! Мама, а еще мне нужна вот эта шапка с пумбоном. Я поеду в шапке с пумбоном!
        Но каким?то чудом удается вырваться. Поехали. Малыш уже просто плачет, потому что ему все надоело, у него все отнимают, его идеи развлечься обесценивают, фантазию притесняют.
        А потом начинается страшное  - через двадцать минут Богдана тошнит. Укачало. Потому что август и все дороги в Москве ремонтируют. Да еще и моют дорожные отбойники. Когда еще их мыть?
        Кульминация извергается стремительно. Пробка, даже нигде не встать: тут моют отбойники, там разъяренные водители грузовиков матерятся так, что ощущаешь их волны гнева. Звонит мама, пишет смс подруга. А телефон сломался и вырубается каждые пять минут после того, как Богдан сбросил его со стола 150 раз.
        - - Мам, а меня вырвало? Мам, а почему меня вырвало?
        И тут справа, буквально обтирая ремонтное ограждение, протискивается чистенькая черная BMW, а в ней юнец с пушком вместо бороды, который чувствует себя Аполлоном. Самопальный Аполлон опускает стекло, подмигивает изо всех сил. Игнор женщины за рулем его раззадоривает. Нина не может скрыть нервную улыбку. Он все же чересчур юн для «встречи судьбы». «Увидел бы малец, что у меня в машине на заднем сиденье творится, гарантировано стал бы чайлдфри до седых мудей». Он расценивает ее улыбку как знак и становится еще активней. А Нина просто смотрит в небо.
        В небе облачка. Такие беспечные «ля-ля-ля», как овечки пасутся на голубом лужочке. Им совершенно не до наших проблем. Они на своей волне.
        - - Мам, меня опять вырвало? Мам, а почему опять меня вырвало? Мам, я хочу картошку фри. А ты меня переоденешь? А паспорт мы постираем и он снова будет чистым?
        - - Мам, а скоро мы приедем?
        - - Мам, когда приедем?
        - - Мы уже подъезжаем?
        В зале было шумно  - двое аниматоров в костюме фиксиков развлекали толпу детей. Если по-честному, то про толпу преувеличение  - всего шесть мальчиков и девочек от 3 до 6 лет, но шума и хаоса от них было как от армии. Дети трансформируют нашу жизнь иногда до неузнаваемости. До таких масштабов, что уже невозможно узнать даже себя. Дети меняют пространства, перепрописывают значения мест. Когда?то сад «Эрмитаж» был точкой, где происходили разные шальные события молодости. «Парижская жизнь» с богемными сходками и концертами любимой Богушевской, после которых часто велись философско-романтические беседы с незнакомцами, а в завершение  - поцелуи с совершенно посторонним человеком на лавочке сада. Здесь был модный и порочный клуб «Дягилев», куда пускали только самых крутых ночных тусовщиков, не богему, а узкую прослойку крутых и безмозглых. Но туда так и не довелось попасть, потому что страх оказаться недостаточно крутым, недостаточно модно одетым, недостаточно красивым, этот страх, подкрепленный презрением ко всем безмозглым, оказался сильнее любопытства. Потом «Дягилев» сгорел и целый год черным пятном
напоминал о тлене всего безмозгло крутого.
        Еще здесь работала китайская чайная, с маленькими комнатками, где нужно сидеть на полу и пить только чай. С чаем надо было познакомиться  - нюхать из специальной посудины, а потом пить и заваривать его снова и снова из термоса. Там обычно случались важные сокровенные разговоры. А может, эта чайная до сих пор есть? Но все это уже не имело значения, потому что сад «Эрмитаж» перепрограммирован, на нем теперь приклеен новый лейбл  - ДЕТИ.
        В детях изначально заложена мощь, они как воины хаоса стремятся победить порядок мироустройства. Как санитары леса, дети убирают отмирающее прошлое даже из привычных переживаний. Как и сама вселенная стремится к хаосу, так и эти микрокосмосы  - дети крушат жалкий порядок, созданный новорощенными взрослыми.
        Малыши оглушительно верещали и носились по залу. Родители стояли вдоль стен, на их лицах чувство ужаса и чувство любви поочередно выступали на первый план. Богдан присоединился к детской банде. Аниматоры в костюмах фиксиков старались обуздать дикарей.
        - - Кто со мной  - надувать мыльные пузыри?  - истерично-весело спросил фиксик и метнулся к цветному мешку с реквизитом. Его помощница уже расстелила брезентовое покрытие на полу, достала плоские посудины и налила в них мыло из специальных канистр. Фиксик включил небольшую машинку, из которой тут же полетели непрерывной очередью мыльные пузыри. Дети начали охотиться за пузырями, лопать их ногами, ловить руками и пытаться посадить себе на язык.
        - - Трибли, трабли, бум!  - завопил истошно фиксик. Очевидно, ему казалось, чем он громче кричит, тем больший вес приобретает в глазах детей. Ах если бы все так было просто… Тогда фиксик поймал самого маленького мальчика (им как раз оказался Богдан) и сделал так, что Богдан на пару секунд оказался внутри гигантского мыльного пузыря. Какое?то время малыш стоял в пузыре будто в волшебном коконе, с восторгом рассматривая мир через блестящую пленку. Попробовал потрогать пузырь пальцем, но он тут же лопнул мелкими брызгами. Богдан замер, словно колебался и выбирал, как к этому отнестись: испугаться и зарыдать или, может быть, что?то другое почувствовать? И Богдан прибежал к маме обняться. Нина обхватила его крепко-крепко, любимого своего малыша. Какой же он у нее чуткий, добрый, нежный и ранимый, думала она. Нина сжимала Богдана в объятьях, гладила спинку своей такой огромной ладонью.
        - - Не бойся, малыш, это всего лишь мыльные пузыри, это весело. Это не страшно. Сначала они такие красивые и блестящие, а потом всегда лопаются.
        - - Настоящее волшебство?
        - - Да, сынок, как настоящее волшебство. А потом хлоп  - и превращаются в несколько капель мыльной воды.
        Богдан прижался к маме. Он не хотел, чтобы было так.
        - - А когда я вырасту, я придумаю такие мыльные пузыри, которые никогда не лопнут. И у меня будет самый большой и самый красивый мыльный пузырь.
        - - Конечно, сынок. Обязательно придумаешь.
        Фиксики поочередно «сажали» детей в пузыри, дети хохотали, фотограф пытался поймать хороший кадр, девочка-фиксик раскладывала аквагрим на небольшом столике рядом.
        Наконец?то появилась Катя  - мама именинницы. И пригласила всех взрослых к столу, накрытому в бомбоубежище, то есть в отдельной от детских игр комнате, оборудованной стеклянной перегородкой, сквозь которую видно, как развиваются события у фиксиков. Девочки очень быстро стали с кошачьими мордочками, мальчики отрастили усы и обзавелись пиратскими повязками, а Богдан стал тигром. Фиксик достал лед, от которого стелился густой пар.
        Родители рассаживались за стол. Из всех взрослых Нина знала только Катю  - свою подругу. Гости представились друг другу, но Нина не запомнила ни одного имени. Две семейные пары, одна любопытнее другой, и еще женщина. Родители общались между собой  - они явно были знакомы, но не близко. Их дети вместе с дочкой Кати ходили на занятия для малышей. Ездили раз в неделю в клуб, который находился в саду «Эрмитаж» и был популярен среди прогрессивных родителей. Кате и Софии (дочери Кати) очень нравились занятия. В клубе показывали домашние спектакли, мастерили из бумаги, желудей и каштанов, устраивали развивающие занятия по мотивам популярных педагогических методик: Монтессори, Доман, Вальдорфский подход, песенки Железновой и произвольные вариации всего этого. Были даже занятия по детскому фитнесу и беби-йоге.
        Столько всего можно делать со своими детьми, если живешь в Москве! Столько всего надо знать, чтобы прослыть внимательным современным родителем… И лучше, конечно, ездить в центр города, потому что в центре все более качественное. Так считалось. Один знакомый Нины каждую субботу водил свою дочь в ГУМ на занятия по английскому языку. Что поделать: живешь в таком городе  - приходится соответствовать. Нина вздохнула. Она сильно сомневалась в пользе раннего развития. Раньше, со старшей дочкой, она была приверженцем таких занятий, но со временем разочаровалась. Снова вспомнила Алину. Алина совсем таяла и как будто заболела бешенством, кидалась на Нину, если у нее спросить не о том, о чем можно спрашивать. Нина почувствовала, как тяжелый шершавый комок застрял где?то между горлом и сердцем. Ей совершенно не с кем поговорить об Алине.
        - - Вы часто ходите на занятия в «Садик гномиков»?  - спросила женщина, сидевшая справа.
        - - Мы не ходим сюда  - живем слишком далеко, Богдан плохо переносит дорогу. Кате в этом смысле повезло больше  - София любит кататься на машине. Мы с Катей соседи.
        - - Понятно. А мы только начали ходить сюда. Были уже два раза. И София сразу же пригласила мою дочь на свой день рождения. И я подумала, почему бы не пойти. Детям такие праздники полезны. И вот мы здесь.
        - - А сколько вашей дочке?
        - - Три с половиной. А вашему ребенку?
        - - Скоро будет три. Мне показалось, что он самый маленький здесь.
        - - Но ему очень полезно тоже, он так быстрее научится общаться с социумом,  - заключила собеседница.
        Нина представила социум с гигантскими мыльными пузырями, мечами и шлемами из длинных надувных шаров и бешеными фиксиками. И еле сдержала смешок.
        Гости вели незначительные, короткие разговоры. Обсуждали занятия, хвалились успехами своих детей. Или сетовали на неудачи.
        - - Витя до сих пор не научился читать. А ему уже скоро четыре года! Мама говорит, что я к этому возрасту уже два раз прочитала «Букварь» и решала примеры с иксами. Витя знает буквы, но в слоги складывать не может. Скорее всего он умственно отсталый или аутист. Я каждый день ему включаю диск от «Кубиков Зайцева»  - все без толку. Никто из вас не знает хорошую школу для дебилов?
        Молодая яркая женщина явно была расстроена. За столом повисла пауза. Отчетливо можно было расслышать несколько озадаченных протяжных «Ээээ», но никто не спешил говорить. Нина уже собралась вступиться за Витю, которого ей стало жалко, но тут женщина обратилась к мужу.
        - - Да все в порядке с Витей,  - ответил муж и закатил глаза.
        - - Ничего, дорогой, мы справимся,  - как будто не разобрав смысла ответа мужа, продолжала красотка.  - Тем более у нас есть запасной малыш,  - женщина погладила себя по округленному животу,  - если с одним что?то окажется не так, то у нас будет второй.
        Эта шутка ей показалась очень смешной и она рассмеялась.
        - - Катя, скажи, какое сегодня детское меню?  - спросила другая гостья.  - Моим детям нельзя глютен и сахар. Я принесла с собой лоточки с ланчем для них, если вдруг не предложат подходящей пищи.
        В бомбоубежище зашла аниматор с Богданом.
        - - Мам! Я описался,  - радостно сказал Богдан.  - Было так интересно, что я все никак не мог пописать. А потом мы стали играть в смешариков. И вот.
        - - Какая досада. Мои дети уже не писались в его возрасте, возможно, дело в глютене, он губительно влияет на организм. Вы даете ему белый хлеб? Не давайте. Я могу поделиться паровой брокколи.  - Женщина с лоточками выглядела очень участливой.
        - - Нам бы больше подошли сейчас штанишки, спасибо.
        Богдан уже был в сменной одежде: на парадный костюм его вырвало в машине, и пришлось надеть сменку, которую Нина брала всегда.
        - - У меня есть колготки Эльвиры,  - сказала соседка справа.  - Я могу дать. Они будут, наверное, великоваты, но лучше, чем ничего.
        - - Спасибо большое вам…
        - - Диля, меня зовут Диля.
        - - Спасибо, Диля.
        Нине показалось, что все сидящие за столом осуждают ее. Но уже через пару минут Богдан весело бегал в белых колготках, абсолютно этого не смущаясь. Счастливый возраст.
        - - Как балерун!  - сказала одна из гостей.
        Праздник уже подходил к концу, детей усадили за стол и угощали тортом. Двое из гостей ели вместо этого финики из лоточков.
        - - Как я вам благодарна, Диля, вы нас выручили. Как вам передать колготки?
        - - Да ну что вы, такая мелочь. Можете оставить их себе.
        - - Нет, я обязательно их вам отдам.
        Женщины обменялись телефонами. Диля уже стояла в дверях и одевала дочь. За нею заехал муж. Дверь открылась. Зашел мужчина.
        - - Нина?
        - - Ринат?
        - - Вы знакомы?  - спросила удивленно Диля.
        Да, они были знакомы сто лет назад в детстве. Так они встретились спустя 15 лет. Описанные колготки послужили поводом для нового сближения. Судьба?
        РИНАТ
        Ринат. Давняя история. Первая детская любовь. Воспоминания, которые всегда будут чистыми, потому что они про то самое время, когда только?только перестаешь верить в Деда Мороза, но все равно с трепетом загадываешь желания на Новый год. Эти воспоминания аккуратно отделены от сегодняшней жизни рамкой, и поэтому в них нет пятен, нет следов. Там все красиво. В музее памяти с них регулярно стирают пыль и покрывают блестящим лаком.
        Нина решила написать ему, своему Ринату. Сама, первая.
        Домой ехала окрыленная. Богдан уснул, утомленный игрой. В машине разливалась приятная редкая тишина. Нина смотрела на газоны, зеленая трава была такой свежей, как у бабушки в рязанской деревне. Вспоминала давние летние каникулы. От этих воспоминаний сегодняшнее настоящее становилось как будто бы не таким явным, а то прошлое проступало объемными глянцевыми образами. Алюминиевый ковшик в ведре с колодезной водой. Полевая клубника на лугу около сельского кладбища. Лесная тропинка, по которой почти никто не ходит. Метровый муравейник, в него надо совать травинку, а потом облизывать. Салат из огурцов, укропа, петрушки и яиц. Миски, которые надо мыть в большом тазу при помощи соды или горчицы. Деревянный колодец, на внутренней стороне сруба растут грибы. И почему?то очень хочется ведром их зачерпнуть, но никогда не получается. Железная дорога и ржавый мост через реку. Река мелкая  - с моста видно водоросли, растущие на дне. Старый велосипед «Десна». Очень страшно ехать по железнодорожному мосту. Аккуратно сшитая вельветовая сумка, с шестью буханками черного хлеба, висит на руле. Трехлитровая банка
земляники. Картошка, которую надо полоть несколько часов. Коровьи лепешки, в которые обязательно хотя бы раз в день попадаешь ногой. Вечером приходят овцы, хозяйки выходят с кусками хлеба и кричат: «Кать, Кать, Кать»,«Борьк, Борьк!»  - зазывают овец. Гуси шипят и бегут за тобой, но их совсем не боишься. Если только чуть-чуть. Сладкая-пресладкая черная вишня. Озеро, где растут кувшинки. Мальчишки пугают пиявками. Плывешь и видишь пальцы ног. Вода теплая, нежная, ласковая. Кукурузное поле, и в нем непременно живет черный человек, его Вовка сам видел. Разрушенный дом, от которого веет холодом и тайной. Вечерние посиделки, ночные посиделки. Походы на кладбище. А еще можно обернуться в скатерть и пугать белой бабкой. Блестящая роса, бесконечное звездное небо, поют цикады (или как там их звать), фонарь светит через листву. Сидишь на лавочке у забора. Разноцветные маленькие домики с палисадниками. Везде спят. И любишь. Все легко и очень по-настоящему. И все это сейчас для нее соединялось с именем Ринат. Потому что бабушки и дедушки вот уже несколько лет не было в живых. Дом детства продан. А Ринат остался.
        Ее сознание хотело сбежать в те воспоминания, когда жить можно было беспечно.
        Что же известно про Рината? Старше на пару лет и тот самый мальчик, с кем она впервые поцеловалась. Сколько им было тогда? 12 или 13? Она открыла соцсеть и набрала в поиске «Ринат Рахманов».
        Ринат жил в сталинском, как принято называть в Москве, кирпичном доме. Не центр и не окраина. Интеллигентный район. Небольшая двушка на Академической, где в советское время давали квартиры членам РАН.
        Ринат квартирой гордился. Это был важный трофей. Гордость. Орден. Хотя нет  - в его представлении квартира приравнивалась к внезапному дворянскому титулу с собственным поместьем. Ринат официально стал москвичом.
        Большой финансовой заслуги его в этом не было. Скорее он поймал квартирную волну и правильно женился на Диляре. Случайность столкнула их в общежитии на одной из студенческих вечеринок, которые заканчиваются хмельным сном в объятьях ближайшего соседа.
        Диля, спокойная, тихая, усидчивая студентка скромного нрава. Из современной интеллигентной семьи. Тонкая как лоза. С нежными глазами как у газели. Доучилась до четвертого курса без приключений, шла на красный диплом. Ни с кем не встречалась. Получала повышенную стипендию. Непонятно, как она оказалась на той вечеринке. Взяли соседки с собой, чтобы подшучивать над ней? Или она сама захотела посмотреть на оборотную сторону студенческой жизни? Ринат положил на нее глаз сразу, как только увидел  - она выделялась из общей массы. Завел разговор. Она слегка шугалась, видно было, что ей хотелось казаться смелее. Это его безумно заводило. Ринат увлекся Дилей. В ту хмельную ночь она не уступила. Уснула под боком Рината как ребенок. Она держалась пару месяцев. А уже ближе к весне все и случилось. Разумеется, свадьба. Появился Ильдар  - дар солнца, Врата Бога. Ильдар связал их. Навеки скрепил Дилю с ее первым мужчиной. Потом родилась дочь  - Эльвира.
        Малышка уже научилась говорить, была милым, умным ребенком с горячими озорными глазами, глядящими в самую суть. В то самое место в глубине сердца, где живет доброта, любовь и что?то еще такое, от чего льются слезы счастья, когда смотришь на своего ребенка. Жили супруги мирно, не ругались. То есть почти не ругались. Все свои межличностные проблемы они бросали в омут.
        «Привет, Ринат.
        Сколько лет прошло! Рада, что ты нашелся. Как тебе передать колготки?»
        На фотографии улыбался мужчина. Взрослый, но ей казалось, что глаза у него такие же озорные и горячие, как у юноши. Она не хотела себе в этом признаваться, но его взгляд пробуждал в ней что?то, что заставляет кровь щекотать тело изнутри. Нина нажала «отправить».
        Она вспомнила, как обнимались. Дети еще. Ей лет 17. Стояли в сквере около дома в Бирюлево. Ринат снял свою первую квартиру, в складчину с друзьями и еще кем?то. Это была первая встреча Нины с ним после дачных. На даче он был как бы хозяином места, а Нина приезжала на все лето, но не считалась местной. Она считалась москвичкой, этот статус был несравнимо круче.
        А тут Нина уже хозяйка. Ринат, страшно гордый, показывал ей свое жилье. В трехкомнатной квартире обитало шесть человек: Ринат с другом, какие?то циркачи и вечно пьяный хозяин в самой маленькой комнате. Ринату досталась изолированная комната, а циркачам проходная. Нина немного надменно (хоть и старалась это скрыть) на все смотрела и растерянно говорила: «О, какое милое местечко». Циркачи пили крепкий чай, «нет, спасибо чай я не буду». Пьяный хозяин квартиры в серых семейных трусах, с такими же серыми волосами и такими же серыми наколками, вышел из туалета. И, не заметив Нину, поплелся к себе. Было ощущение, что у этого человека отключилась опция цвета. И он весь был чб, как и обстановка недорогого жилища.
        - - А давай выйдем на улицу.
        - - Давай.
        На улице резвился май. Поздний московский май с сиренью, свежей листвой, бегающими радостными детьми и собаками. Сочная, сильная весна набирала обороты.
        Нина в то время была дерзка и амбициозна. Перешла на второй курс, хороший вуз, первые подработки, интересные приятели. Отец обещал ей купить машину  - маленькую машинку для девочки. Нину ждало прекрасное будущее, оно уже открыло ей свои золотые ворота и говорило  - делай же шаг, я тебя жду.
        А тут Ринат. Он, конечно, хороший, добрый, но как будто из параллельной вселенной. Он из того прошлого, откуда надо было делать шаг в будущее. Ринат, ей казалось, шагает совсем в другое будущее, в другую дверцу. И эта дверца  - деревянная калитка палисадника.
        Они стояли у подъезда девятиэтажки, Ринат рассказывал, как ему повезло с квартирой. За такую цену. Говорил о своих планах. Бравировал любовными победами. Нина кивала безучастно. Ей казалось, что это ошибка программы и в этот момент надо быть в другом месте. Ринат в обстановке города выглядел нелепо, неуместно. Из подъезда вышли ребята и отпустили несколько комментариев по поводу юбки Нины. Смачные одобрительные комментарии. Ринат сделал шаг к Нине и слегка приобнял за талию. Жест ребята поняли правильно и больше ничего не говорили.
        Но от невинной близости двух тел Нина внезапно ощутила взрыв. Словно огонь вспыхнул в газовой плите. Как будто газ уже давно выходил из трубы, а тут внезапно загорелся. Неожиданное, новое, очень сильное ощущение. Нине стало страшно. Она отступила. Несмотря на то, что какой?то опыт общения с мужчинами у нее имелся, взрыв она ощутила впервые.
        Ринат смотрел на нее молча.
        - - Не бойся их. Эти ребята не опасные,  - Ринат взял ее за две руки и сделал шаг назад,  - просто постой со мной. Просто так давай постоим тут.  - Он слегка приобнял ее за плечи.
        В этот момент секунды стали длинными как бесконечность.
        - - Мне надо ехать.
        Прикосновения Рината вызывали в ней какую?то непонятную бурю. Одновременно и сладостную, и неприятную. Нина тогда ушла. Но потом много раз вспоминала взрыв и худые, жилистые руки, обнимавшие ее. Искала что?то похожее в других встречах. Сейчас ей казалось, что похожего не было.
        Она любила это воспоминание и хранила в отделе особо важных воспоминаний.
        Ринат смотрел на нее с фотографии в фейсбуке и тепло улыбался. Нина отметила, что годы шли ему, он похорошел, возмужал. Он всегда нравился женщинам, а женщины нравились ему. Они были для него неотъемлемой частью жизни. Именно женщины  - во множественном числе. Их должно было быть много и разных. Ни об одной из них он не отзывался плохо. Никогда не делился подробностями. Романы у Рината никогда не прекращались. Все это знали и относились как к доброму чудачеству. 
        БАРАШЕК
        В студенческие годы Ринат был для Нины интересным экспонатом из прошлого, которого она пару раз показала подругам на общих тусовках. Подруги посмеивались над его провинциальностью, но в целом, можно сказать, Ринат вписался в их круг в качестве редкого экзотического гостя. И успел закрутить несколько романов среди общих знакомых.
        В тот год Нина с друзьями собирались поехать на Ивана Купалу за город. Ночь, костер, купание голышом. Звали всех  - нужно было отбить аренду автобуса. И Нина пригласила Рината. Он поехал. Обещал помочь разделать баранью тушку. Они купили барашка у фермера. Живого. Везли его в салоне автобуса со связанными ногами. Отмечать решили на маленьком островке в Конаковском водохранилище и добираться на лодке. Пока плыли, барашку было очень страшно. Ринат держал его крепко. Барашек дергался и блеял. Когда лодка приблизилась к берегу, барашек совершил отчаянный рывок, но дернулся неудачно. Фатально для него. И переломил себе хребет. Ринат вынес его на берег уже бездыханным и спустил кровь.
        Было в этом случае что?то неверное. Преждевременная смерть животного, которое и так собирались зарезать. Барашка разделали, но те, кто плыли с ним в лодке, есть его не стали. Все свидетели, не сговариваясь, никому не сказали про несчастный случай. И между собой это никогда не обсуждали. Шашлык и шашлык.
        Отправив сообщение Ринату на фейсбук, Нина никак не могла прогнать из памяти барашка. Она видела, как ягненок отчаянно вырывается из рук, а Ринат, испуганный и рассерженный тем, что сам делает, крепко держит его ногами кверху. Голос существа, из последних сил зовущего на помощь. Четыре пары глаз, смотрящие на него. А потом вдруг тишина. И смерть. И ты в лодке с ней, со смертью.
        Та ночь прошла по-молодежному весело. Ели, пили домашнее грузинское вино, купались в теплой воде, пускали венки, прыгали через высокие костры. В финале многие уединялись по палаткам. А кто не нашел себе любовного занятия, сидели у костра и травили анекдоты и байки.
        Ринат подошел тогда к ней, взял за руку и сказал:
        - - Давай прыгнем! Давай, я хочу прыгнуть с тобой.
        Но Нина не решилась. У нее тогда был настоящий молодой человек, и она боялась, что он не одобрит. Молодой человек весьма и весьма перспективный. Из хорошей семьи. Золотая медаль. Очки, математические способности. Амбиции покорять Кремниевую долину.
        - - Я слишком занята,  - ответила она тогда.
        С тех пор было еще несколько встреч с Ринатом, которым Нина не придавала значения. Десять лет назад они виделись на какой?то вечеринке. Потом он находил ее через знакомых, привозил сувениры, подарки для ее дочки. Ей все это льстило, но было совершенно не нужно.
        На следующий день Ринат ответил:
        «Привет, Нина!
        Давай увидимся завтра утром». 
        ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
        За восемь месяцев и три недели до письма
        Нина завтракала. Сначала в нее провалился круассан. Настолько незаметно, что пришлось съесть еще пару бутербродов с маслом и сыром. А в компанию к кофе сгрести горсть детского печенья. Когда Нина была в задумчивости, она могла съесть ведро еды и не заметить. Заметно становилось только спустя какое?то время, когда никак не получалось застегнуть любимое платье.
        Сегодня она встретится с Ринатом. Колготки, постиранные с ополаскивателем и разглаженные, лежали в маленьком бумажном пакетике. Нина хотела перевязать их ленточкой, но быстро сочла, что это уже чересчур. В том, чтобы отдать колготки именно Ринату, необходимости никакой, попросту неприкрытое со стороны Нины лукавство.
        Платье, которое она думала надеть на встречу, не налезло. Всего пара миллиметров, и молния уже не сходится. Похоже, из 46 размера Нина плавно перетекла в 48. Лишние килограммы не портили Нину  - так говорил Илья и так говорила мама.
        Что надеть? Что надеть? Нина перебирала в голове разные варианты и продолжала закусывать печеньем, драгоценное время уходило. В садик Богдана она отвела на автомате. В пижаме. Был у нее домашний плюшевый костюм, в котором можно добежать до сада. Но, о боги стиля, для встречи с другом детства он не годился.
        Джинсы и майку или длинную юбку с кружевными вставками и шифоновый топ? Выпендриться или одеться так, будто не придаешь этой встрече никакого значения? Или строгое платье  - деловая леди (хотя и то платье, скорее всего, не застегнется тоже). Оставалось двадцать минут до выхода.
        Нина перемерила разные сочетания, разбросала вещи по спальне. Остановилась на белых джинсах и красной блузке в белый горох, на шею подвеску с золотым листочком. Выбрала туфли на самых высоких каблуках (это удлиняет ноги и придает изящество всей фигуре). Ярко, неформально. По-летнему.
        Встреча предполагалась короткой, минут на 40, не больше, надо было успеть в сад. В гкп (группе кратковременного пребывания) воспитатели ворчали, даже если приходишь за ребенком ровно в 11:45, хотя группа официально работала с 9 до 12. Забирать детей просили в 11:30. А уж если опоздать и прийти после 12, то такое и вовсе было недопустимо. Поэтому лучше этого не допускать.
        Кафе «Шоколад» работает круглосуточно (значит утром точно будет открыто), договорились встретиться в нем. Тем более, что оно удобно расположено  - недалеко и от Нины, и от Рината.
        - - Ты все хорошеешь и хорошеешь.
        - - То же и о тебе можно сказать. Возмужал, цветешь. Жена красавица.
        Нина считала, что обязательно стоит сказать про жену, чтобы подчеркнуть нейтральный формат встречи. Она широким жестом передала пакет с колготками. Можно было, конечно, не устраивать столько суеты вокруг колготок. Нина чувствовала себя глупо. Перед ней сидел какой?то взрослый мужчина, а не юноша из прошлого.
        Ринат ощущал себя не умнее. Сейчас, при свете дня, он разглядывал Нину. Ей было не 15 и не 19. Она поправилась, изменила прическу, между бровями уже наметилась морщина. Но дело было не в морщине, что?то другое сильно изменилось в Нине. Считывались усталость, угасание задора. Какая?то неприятная тоска-ожидание во взгляде. Ринату всегда хотелось убежать от таких женщин, с этим просяще?тоскливым взглядом, который проступал через улыбку и смех. Но что?то осталось и от прежней Нины. Ее порывистые движения, немного мальчишеские или девчачьи жесты. Нина все так же встряхивала головой, чтобы убрать челку с глаз. И губы. Они остались такими же детскими, несовершеннолетними.
        - - Ну, расскажи о себе, что ли,  - попросила Нина. Она чувствовала себя неловко под взглядом Рината.
        И Ринат начал рассказ. О себе, о семье, о своей жизни. Уложился в 10 минут. Это была блестящая история успеха. Нина сделала тот вывод, на какой и рассчитывал рассказчик  - Ринат мужчина успешный, везучий, востребованный во всех смыслах.
        - - А как твои донжуанские похождения? Даже до меня доходили слухи. Ты слыл отчаянным любителем женщин. Давно завязал?
        - - Еще чего! Зачем расстраивать столько женщин, если я делаю их счастливыми и сам от этого кайфую. Обычно я про это не говорю, но ты же «свой пацан», тебе можно. Сегодня вечером будет еще одно свидание. Надо успеть разгрузиться до девяти. В полдесятого я уже дома.
        - - Казанова!
        - - Джакомо! Ты лучше о себе расскажи, как ты эти годы? Что у тебя хорошего произошло?
        - - Второй брак, второй ребенок. Сижу четвертый год дома. Кто бы мог подумать? Представляешь! Перспективы мои на грандиозную карьеру тают.
        - - А с первым мужем почему не сложилось?
        - - Да как?то стало понятно, что мы разные люди. Плюс алкоголь. Каждый день алкоголь  - и я потеряла с ним связь. В какой?то момент мне стало понятно, что либо мне тоже нужен каждый день алкоголь, либо все. Андрей погрузился в свой мир. Я погрузилась в свой. Искала решения. Нашла тренинг личностного роста «Купель успеха». Кто?то посоветовал, сказали, что это очень хорошо помогает разобраться в себе и решить проблемы. Проблемы действительно решились  - на тренинге у меня случился роман. И я ушла от Андрея. Он не особо заметил развод и не придал ему важности. Думаю, он сам хотел расстаться, но не делал этого из лени и прагматизма. В его математическом мозгу наше уравнение уже было решено  - в ответе в любом случае было расставание. Я стала жить с Ильей  - это мой второй муж. Алина (дочь от первого брака) с нами.
        - - Я думал, ты никогда не разведешься, ты была вся такая правильная. Слышал от кого?то, что вы такая пара были  - прям идеальные. Я думал, хотя бы у тебя будет все нормально в жизни… Ну, а как Илья, им ты довольна?
        - - Илья. Да, довольна,  - Нина заметно погрустнела. Она колебалась, рассказать ли Ринату правду или описать свою жизнь в лучшем свете, чтобы выглядеть тоже состоявшейся.
        - - Он целеустремленный, одухотворенный, успешный. Занимается своим бизнесом, но также еще и духовным ростом. У него есть гуруджи  - его индийский духовник-шаман. Я во всю эту историю особо не вникаю, Илья говорит, что это сугубо мужские учения,  - Нина печально улыбнулась.  - Знаешь, он так меня добивался. Однажды пригласил квартет музыкантов, и они пели песни у моего подъезда. Присылал мне открытки с описанием того, какая я. Где?то лежит обувная коробка с этими посланиям: «ты как июньский жасмин  - благоухаешь желанием», «ты словно лучи луны, которые спустились к морю, чтобы его поцеловать», «ты бодрящий кофе», «ты  - та книга, которую я хочу читать всю жизнь».
        Нина вспомнила, как они целовались с Ильей в парке и занялись сексом в кустах. Или секса не было? Нина иногда не знала, что считать сексом, а что еще не сексом. Поцелуй  - не секс. Потрогать друг друга и довести до оргазма без пенетрации  - это секс? Тогда ли случилась ее измена мужу? Или не измена еще, потому что секс был не в полном смысле этого слова? Нина решила не посвящать собеседника в свои сомнения.
        Нина вспомнила свадьбу, где почти все приглашенные  - коллеги по тренингу «Купель успеха». Им дарили книжки про трансерфинг, плакаты мечты. Они тогда сделали татуировки хной на руках «мы взрослые люди». Татуировщицу тоже кто?то «подарил» из гостей. Это, пожалуй, можно рассказать, и Нина рассказала.
        Родители Нины на свадьбу не пришли  - они сидели с Алиной. И офигевали. К Андрею у них были претензии, но Илья им не нравился еще больше.
        - - А как ваша интимная жизнь?  - внезапно спросил Ринат.
        - - Она есть.
        - - Тебя он удовлетворяет как мужчина?  - Ринат почуял, что тут Нина как?то занервничала. Слишком уж быстро произнесла «она есть»  - и откусила безе так, что крошки разлетелись по всему столу и попали на одежду и волосы.
        Нина жевала безе, сердито глядя на Рината.
        - - Слушай старого Казанову, я эти вещи чую за версту. Хочешь совет?
        Нина молчала, теперь она делала глоток капучино, пенка от него осталась на кончике ее носа.
        - - Все, что тебе нужно, это снять мальчика, взять экстази и заняться разнузданным сексом. А потом расстаться с ним и больше не видеться. Лучше даже имени не запоминать. Проверено, работает безотказно.
        - - Так ты и по мальчикам тоже теперь?  - Нине хотелось тоже поставить Рината в неловкое положение, а не только самой сидеть в луже.
        - - А что? Ты бы хотела, чтобы я и так мог? Ну и фантазии у тебя!
        - - Ринат, ты, может быть, не заметил, но я воспитанная женщина, у меня есть муж и двое детей, один из которых еще малыш. Какие мальчики? Какие фантазии?! Это у вас мужиков все просто, а у нас, у женщин, нет.
        - - Прости, не хотел задеть тебя,  - говорил Ринат и глаза его хитро сияли,  - я как лучше хотел. Как с другом говорил. Взрослая жизнь все усложняет, правда? Не то что раньше. На дачах, помнишь? Могли всю ночь болтать. Терзались какой?то ерундой, которая казалась очень важной. А то, чем мы терзаемся сейчас, тогда представлялось бессмысленной чушью.
        - - Ты всегда был ошеломляюще откровенен в некоторых вопросах.
        - - А ты всегда была скрытная,  - Ринат прищурился и сделал большой глоток черного кофе. Он пытался раздеть глазами Нину, но белый горох бил по глазам  - надежный камуфляж. Вырез у рубашки слишком скромный, до ложбинки груди не доходил.  - И сейчас все самое интересное спрятала, хотя бы пуговицу еще одну расстегни по старой дружбе.
        - - Вот нахал!  - воскликнула Нина. И ей ужасно захотелось расстегнуть пуговицу. Но ведь это было бы совсем никуда. Рука дернулась к пуговице и нервно ее закрутила.
        - - Какую?то пуговицу зажала,  - Ринат игриво дразнил ее.  - Вот смотри, я могу расстегнуть,  - и он расстегнул пуговицу на своей рубашке. Нина увидела фрагмент худощавой груди.
        - - Ты дразнишь меня. Я помню твои приемчики, хоть прошло уже двести лет. Шиш что от меня получишь, кроме колготок.
        - - Если это будут твои колготки, я готов хоть догола тут раздеться.
        - - Слава дикобразам, колготки не мои.
        Они оба засмеялись. Прожитые годы как шелуха слетали с них. После дикобразов слетело, наверное, лет пять.
        - - Ты помнишь про дикобразов. Здорово! Когда мы их придумали? Сколько нам было  - лет по десять?  - Ринат откинулся на стуле и, кажется, совсем перестал рисоваться. Нина смотрела на него и понимала, что он просто умопомрачительно красив. Он всегда был хорош  - такой Маугли  - смуглый, поджарый, шустрый, неугомонный. С ним всегда было весело дружить.
        - - Около того,  - ответила она, и слетело еще несколько лет шелухи.  - Как нас только не боялись ночами отпускать? Помнишь наше посвящение в дикобразов в сгоревшем доме?
        - - Еще бы! Ведь я был главный вождь!
        - - А потом мы пугали людей привидением бабки в белом. Все село говорило о привидении, которое стучится ночью в окна,  - Нина рассмеялась в голос. У нее была очень бурная жизнь.
        - - Точно. А еще я помню, как убегал в белой простыне в лес. А злой Степаныч кидал в меня картошкой из ведра. Хорошо, что у него ружья не было.
        Ринат коснулся руки Нины. Даже не коснулся, а взял ее руку в свою.
        - - А ты нам гадала тогда по ладони. У тебя где?то была распечатка из журнала «Скандалы», и ты всем нам успела погадать.
        Ринат водил шершавым пальцем по линиям на руке Нины.
        - - И что же я тебе нагадала, ты помнишь?
        - - Дорогу дальнюю, казенный дом, свидание, большие приключения. Все сбылось.
        - - Щекотно, эй,  - Нина попробовала убрать руку, но Ринат держал ее крепко.
        - - Какая у тебя странная рука. Такая нежная кожа, как будто ты до сих пор девочка. Как тебе это удается?  - Ринат медленно потянул руку к себе.  - Пожалуйста, пару секунд,  - он наклонился над столом и прислонил руку Нины к своей щеке. Нина почувствовала пробивающуюся щетину, хотя ее еще не было видно. И горячую щеку. Секунду ее рука была на его щеке. И в это время он посмотрел в глаза спокойным и озорным взглядом одновременно. И Нина тоже посмотрела. В ее глазах Ринат прочел «спаси меня». Он улыбнулся. И медленно положил руку обратно на стол.
        - - Извини, увлекся, возвращаю в целости и сохранности.
        - - Не уверена насчет сохранности  - поцарапал меня своей щетиной. Теперь придется зализывать раны.
        - - Я могу.
        - - Нет, достаточно уже того, что ты сделал.
        Оба не сговариваясь посмотрели в глубь кафе. Официант готовил кому?то кофе, кофе-машина ревела белугой. Ринат опустил глаза, рассматривая дощатый пол.
        - - С чем у тебя ассоциируются эти доски? Дашь правильный ответ  - с меня десерт.
        - - У ассоциации не может быть неправильного ответа.
        - - Не умничай, отвечай.
        - - Хм, доски. Доски. Нас с тобой много досок объединяло. Доски мостика, откуда мы ловили ротанов в озере.
        - - Нет. Холодно. Ты дальше от десерта,  - Ринат глядел внимательно на лицо Нины. И был в этот момент запредельно прекрасен.
        - - А, я поняла, к чему ты клонишь. Наш шалаш, конечно же! Шалаш из досок, которые мы выклянчивали у всех. Мой дедушка на тачке подогнал кучу, и каждый принес по несколько досок. Кто?то отломал от забора.
        - - Коржик.
        - - Да, точно, и его бабка с хворостиной бегала за ним. У нас был крутейший шалаш. Трехкомнатный. Помнишь, как мы остались в нем на ночь, но кто?то из взрослых вытащил в четыре утра нас на улицу?
        - - Это было серьезное инженерное сооружение.  - Все. Вот в это время им было уже по 15.  - Мы планировали прихожую, куда посадим постового, чтобы нас немцы не окружили.
        - - Да, да, точно немцы. Дикобразы против немцев,  - соседнее село называлось Немцово.
        - - Как же там было тесно. Я до сих пор помню твои острые коленки.
        - - А я помню, как пахли твои подмышки.
        Детство вернулось к ним. Сквозь шелуху, сквозь одежду в красный горох и седые виски Рината друг на друга глядели два отрока.
        - - Помнишь, как мы тебя называли?
        - - Гаечка.
        - - Да, золотое было время. Я помню, как мы давали клятву на крови, что никогда не будем пресмыкаться перед дурацкими взрослыми проблемами. Кололи пальцы колючкой шиповника, обмазывались кровью друг друга.
        - - А потом ты предложил найти пресмыкающееся и съесть его в знак нашего более высокого статуса.
        - - Точно! Это было еще тогда, когда сиськи у вас, девчонок, только начинали проклевываться. А что? Я так исчисляю.
        Нина сделала жест, будто кидает пустую кружку в голову Рината, а Ринат смешно прикрылся руками и завопил:
        - - Умоляю, пощади!  - Засмеялись.
        - - И мы искали ящерицу.
        - - И ты все ее жалела, ящерицу, которую мы так и не нашли. А теперь вот оно как все. Как ты думаешь, мы пресмыкаемся?
        - - Наверное.
        Задумались, глядели в окно.
        - - С тобой так просто оказалось разговаривать, Нина.
        - - И мне с тобой.
        И внезапно после этих слов стало не о чем говорить. Постепенно шелуха начала обратно наползать на них. Шелуха лет. Попросили счет, официант принес.
        Они оба смотрели сквозь друг друга в свое прошлое. В тот год, когда Нина еще не брила ноги, а Ринат был юркий как Маугли в мультфильме. Там, куда они смотрели, были толстые деревья, вокруг одного из которых лепился шалаш, и вечное лето.
        ПОСЛЕ ВСТРЕЧИ
        Эти бабочки. Зазазу, как говорила героиня телесериала. Бабочки в животе. Их тихое щекотание. Как их можно объяснить с научной точки зрения? Особое движение кишок? Проделки висцеральной нервной системы?
        Нина возвращалась домой в размышлениях над мнимыми бабочками, которые метались по ее животу, то опускаясь в самый низ, то взлетая за сердце. Бабочки. Так давно не приходило это ощущение. Она посмотрелась в зеркало заднего вида, глаза блестели, а на щеках выступил румянец. Встреча растормошила ее, сделала более живой, чувственной. Нина вспомнила, что она женщина, ЖЕНЩИНА  - полуземное, полукосмическое существо.
        Вечером, к приходу мужа, Нина надела свое особенное белье. Нашла в шкафу самое игривое домашнее платьице, в мелкий цветочек с воланами. Малыш уже спал. Старшая дочь закрылась в комнате, смотрела какой?то аниме сериал в наушниках.
        Момент был подходящий. Настроение тоже подходящее. Нина называла его  - зов природы. Сегодня зов был особенно сильный, живой, и Нине хотелось верить, что она сможет преодолеть волны охлаждения, которые так часто окатывали их с мужем любовную лодку.
        Сегодня Нина была убеждена, что все преодолимо, что она может исправить разлад. Она чувствовала себя обольстительной. Вышла из ванной, где аккуратно сбрила все лишнее, натерла тело ароматным крем-маслом. Вспоминала сегодняшнюю встречу с Ринатом, приятные бабочки снова разлетались от пупка в разные стороны. В низу живота и в области сердца становилось приятно тепло. Нина вспоминала Рината, вспоминала себя и ждала мужа.
        Она вспоминала, как Ринат слегка наклонился над столиком, взял ее руку и прислонил к своей щеке. Как он потом аккуратно стряхнул с волос Нины крошки от безе. Его худая ладонь с длинными смуглыми пальцами, сквозь кожу просвечивали синие венки. Ладонь прохладная, шершавая быстро соскользнула обратно, в личное пространство Рината и больше не касалась руки Нины. Этот простой жест Нина прокручивала в голове снова и снова.
        Илья пришел ближе к полуночи. Много работы. В ванной и на кухне были зажжены свечи. Бокалы под красное вино стояли на столе. Нина надушилась специальными духами с феромонами, которые ей привезла подруга из Эмиратов. Намек на секс не то чтобы непрозрачный, он ярким знаменем развевался посреди квартиры.
        От вина Илья отказался. Нина подошла к нему сзади, когда он сел за стол, обвила руками шею, мягко выложила из его рук телефон и стала разминать плечи, массировать голову. Она гладила плечи, пробегала пальцами по шее, прощупывала раковины ушей, ласково вращающими движениями проходилась по голове. Илья брил виски и носил хвостик на затылке. Касаться висков было приятно. Нина поцеловала Илью около уха и стала спускаться медленными поцелуями вдоль его шеи. Илья замер. Нина опускалась ниже, массируя спину и поясницу. Руки прокрались на переднюю часть туловища и, минуя живот, сползли в пах.
        - - Удивительно,  - сказал Илья. Он остановил руку Нины и повернулся к ней.  - Удивительно, что вселенная так отзывается. Так внимательна к моим запросам,  - Илья оживлялся с каждым произнесенным словом.  - Как только я понял, что надо бы проработать муладхару, вселенная тут же стремится это исполнить. Значит, муладхару действительно пора проработать как следует.
        Нина глядела на Илью обескураженно. Его решительный деловой тон сбил ее с толку.
        - - Ну, глупенькая, вспоминай! Муладхара  - нижняя чакра, отвечает за связь с землей и духовный рост. Основа всех энергетических каналов, центр кундалини,  - Илья стал пугающе оживлен.  - Вот! Вот! Ответ же. Я прорабатываю муладхару  - и у меня появляются дополнительные силы для духовного роста. Мой гуруджи говорит, что для настоящего ретрита нужно быть заряженным. Да, конечно же, я иду к тебе, муладхара! Пойдем же, дорогая, скорее, примем наиболее удобные для этого позы. Лучше все делать не на стуле, а на плоской поверхности. И аккумулировать энергию вокруг именно этой чакры.
        Илья вскочил со стула и направился в спальню, снимая на ходу одежду. Когда Нина подошла к кровати, Илья возлежал на ней абсолютно голый, возбужденный в плане настроения, но слишком вялый в области нужной чакры.
        - - Я жду тебя, light my fire! Поцелуй его, поработай руками. Важно, чтобы он завелся. Но до извержения не доводи. Нужно остановиться в самый последний момент, чтобы вся сила ушла не на простыню, а в чакру.
        Нина ошалело взирала на тело мужа. То, что он все быстрее сходил с ума, стало очевидно. Округленный живот, покрытый негустыми кучеряшками, стройные, умопомрачительно белые ноги. Такой знакомый член и мошонка. Илья сделал возвратно-поступательный жест чреслами, выражавший одновременно и призыв, и нетерпение, и какое?то озорство.
        Нина пыталась собрать остатки своего сексуального настроения, но оно ускользало как песок сквозь пальцы. Она медлила, но загадочно улыбалась. Подошла к кровати, сняла с себя платье, белье оставила, так она нравилась себе больше. Встала на четвереньки, выгнула спину. Представила себя девушкой в приват-комнате. Стриптизершей с расширенным меню услуг. Это, к счастью, ее немного возбудило. Опустила голову вниз и помотала свисающими волосами, затем резко запрокинула голову назад, и волосы веером рассыпались на плечи.
        Закрыла глаза. И приступила к делу. Губы, язык, руки, грудь  - все пошло в ход. Нина воображала себя профессионалкой, коей она, конечно же, не была, гетерой, проводницей космической энергии жизни. Она играла, фантазировала. В своей странной неистовой медитации она улетела куда?то прочь. Прежде всего от Ильи, но и от себя, из своей жизни, от своих мыслей. Улетела и от Рината, и от детей. Кто знает, может быть, она провалилась в саму муладхару земли. Ее не было, не было ни ее тела, ни кровати, были только жесты и усталость некоторых мышц, которые совершенно точно существовали отдельно от нее. Изгибы, заполняющееся кровью пещеристое тело члена. Это все было не про них, не про нее. Это было про что?то такое древнее и безличное, что даже не отследишь.
        Наверное, все длилось долго. Длилось несколько бесконечностей, и ей казалось, что это вообще не кончится. Что она так и застрянет в этом действии и не найдет выход в свою жизнь.
        И в какой?то момент она ощутила вкус спермы у себя во рту.
        И отчаянный шепот мужа.
        - - Нет, нет, зачем?! Ты все испортила!!! Надо было остановиться раньше.
        Илья тянулся за салфетками и растирал драгоценную жидкость, которую так и не смог даровать муладхаре, а исторг.
        - - Ты видишь, все насмарку,  - раздраженно прошипел он.
        Он еще говорил что?то, про то, что он опустошен, что на нее нельзя положиться, что духовный рост ей неведом.
        Нина сидела на краю кровати в своем особенном белье. Ее озорное домашнее платье лежало у ног. Лунный свет пробивался через зазор в занавесках. Часть света падала на ее лицо. Лицо и плакало, и смеялось одновременно. В горле застрял ком горечи со вкусом спермы. «Неужели тупик, тупик, тупик, тупик»,  - крутилась мысль. В голове был ровный лед, каток, по которому с усиливающейся настырностью каталась только одна эта мысль. А затем появилась вторая мысль: надо спать.
        И только после. После того как они оба уснули, когда успели увидеть несколько снов… когда уже рассвело (а светало еще очень рано), Нина пробудилась от дикого чувства. Имя ему было  - ненависть. Нина ненавидела мужа рьяно.
        Сюда примешивались и обида, и оскорбленное женское достоинство. И разочарование, и обманутые надежды, и неоправдавшиеся ожидания. В этот чан с ненавистью летело все. Ненависть неслась в ней как ураган, сокрушая все, что оказывалось на пути. Ненависть обрушилась и на саму Нину настолько, что ей захотелось встать и что?то безотлагательно с собой сделать. Выйти за границы этого мира туда, где ее не сможет настигнуть такой силы черный поток, вихрь. Выпрыгнуть в окно? Или вскрыть вены в ванной? Или повеситься? Или зарезать мужа? Все варианты были недостаточно крупными жестами для выражения того, что с ней происходило. Надо было взорвать Землю  - это бы утолило ту самую ненависть.
        Она смотрела на спину мужа, смотрела на свою руку. Она смотрела на потолок, на карниз, на обои, и снова на спину мужа, на складки одеяла, которые текли от его спины к ее руке. На одеяле серые цветочки переплетались с бледно-желтыми.
        И постепенно ураган утих. Нина опять погрузилась в сон. «Хорошо бы не просыпаться вовсе»,  - подумала она.

 *?*?*
        Ринат чувствовал, что с ним что?то происходит. Он так и говорил себе «что?то происходит», и предпочитал не вдаваться в подробности. Шевеление души, воспоминания подплывали к берегу сегодняшнего дня как утки. И он отламывал от себя куски и кормил этих уток хлебом. Хлебом насущным  - тем, чем он жил сегодня. Его юность, его приключения на дачах, Нина, такая смешная и манящая. Потому что москвичка? Потому что так же, как и он, слушала «Гражданскую Оборону» и «Нирвану»? Ее светлые волосы и немного пухлые руки с гибкими, музыкальными пальцами. Ее улыбка, спортивный костюм с полосками. Нина была для него не столько человеком, не столько девочкой, сколько светом маяка, что ли, куда он решил плыть на своей лодке. И вот доплыл. И та Нина осталась в прошлом. Потому что в нынешней жизни уже все шло по-другому.
        Та Нина была статуей в парке. Прекрасной, совершенной, инвентаризированной в его голове как прошлое вместе со всеми чувствами и чаяниями. Cтатуя хранилась в том отсеке памяти, из которого обычно ничего не запрашивалось. А тут эта встреча. Зачем? Зачем ворошить? Но что?то с ним происходит после этой встречи. Что?то теплится, разливается по телу, щекочет мозг. Он чувствовал, как в бедрах тоже стало теплее, легким возбуждением отозвался член. Но уж этот персонаж отзывался очень часто и на многое. «Что?то происходит»,  - подумал Ринат.
        Ринат припарковал машину во дворе, ему повезло, нашлось свободное место прямо напротив подъезда. Поднялся по лестнице на второй этаж. Зеленые стены, выкрашенные масляной краской, немного оббитые ступени и коричнево-красная краска с их краев. Открыл дверь ключом с брелоком в виде черной книжечки, внутри которой жена приклеила фотографии детей и себя. И зашел в свой мир.
        Диляра встретила его мягкой улыбкой. В квартире уютно пахло пирожками. Его жена безупречно готовила эчпочмак. Безупречно поддерживала порядок в доме. Безупречно справлялась с детьми. Ее ни в чем нельзя было упрекнуть. Ну, если только в паре килограмм лишнего веса. Но и это ей скорее шло, чем портило. Ринат машинально поцеловал жену в щеку, она пошла накрывать на стол.
        Эля подбежала к нему радостно, как только умеют дети. Он подхватил ее на руки и закружил. Кудряшки весело разлетались вокруг дочки. Эльвира смеялась как волшебный колокольчик.
        - - Мама меня причесывала, но недопричесала. Я хочу, чтобы меня папа теперь причесал.
        Ринат взял расческу и принялся расчесывать блестящие волнистые волосы дочки. Аккуратно заплел две косички, завязал резиночки на концах. Сгреб дочь в охапку и прижался к ее голове носом. Детский родной запах. Папа пощекотал живот малышки, поцеловал коленочки. Эля заливалась счастливым задорным смехом.
        - - Давай поиграем в капканчики,  - предложила дочка.
        Это была придуманная ими двоими игра. Папа обнимал дочку, а она выбиралась из его обнимашек. Оба участника обожали свою забаву.
        - - Пора ужинать,  - позвала с кухни Диля.
        - - Но сначала мыть руки,  - сказал папа Эле. И сам первый пошел в ванную.
        В ванной на стиральной машинке лежали презервативы. Два презерватива в пластиковых упаковках без коробочки, если быть точным. Два презерватива, которыми никто в их семье не пользовался. А в машинке стирались джинсы Рината. Те самые джинсы, в которых эти два презерватива лежали до того, как они стали лежать здесь. Ринат помнил, как убирал их в карман, но в тот раз они не пригодились. И он забыл про них, когда бросил джинсы в стирку.
        Эти презервативы на машинке означали то, что Диля достала их из кармана, положила сюда, и загрузила джинсы в барабан. Это означало, что жена про все догадывалась.
        Ринат спрятал презервативы. Помыл руки себе, Эльвире и сел за стол ужинать.
        Свежий и вкусный ужин  - не придерешься.
        Диля вела себя как ни в чем не бывало. Непринужденно, спокойно, смиренно. Собрала посуду, домыла сковородку. Пошла укладывать Элю спать.
        Ринат включил телевизор, но не смотрел его. Налил виски, но не спешил его пить. Он думал о презервативах. О том, что обычно хранит их в машине в бардачке. И если кладет в карман, то, как правило, всегда использует. Он думал о своей жене Диле. Но мысль о ней была такой короткой. И сразу обрывалась острым чувством злости. Он снова попробовал подумать о жене. Злость обдала его новой волной еще большей силы. Диля  - и с Ринатом опять что?то происходит. Такое, чего не должно бы происходить. Любил ли Ринат в этот момент свою жену  - очевидно нет. Ненавидел ли он ее  - очевидно да. Остервенело, слепо, незаслуженно. Он ненавидел в эту секунду свою безупречную жену, которая ни в чем не давала себя упрекнуть.
        Ярость совершенно необъяснимо клокотала в нем диким звериным огнем. Ярость, которую от страсти отделяло что?то незначительное.
        Диляра вышла из детской. Собрала постиранные вещи в таз. И пошла их вешать на балкон. В аккуратном халате на молнии, хорошего, не пошлого рисунка, она стояла на балконе и подвешивала вещи на прищепки к веревочкам наверху. Движения ее были просты, даже грациозны.
        Ринат смотрел на фигуру женщины на балконе. Матери его детей. Конечно, она знала о его изменах. Невозможно не догадаться, она же не дура, думал он. Но ни разу за все годы измен, а их было множество  - этих лет, ни разу она не дала понять, что знает, что огорчена, что злится. Казалось, что у Диляры просто были отключены опции выражения негативных эмоций по отношению к мужу. Может быть, ее все устраивало, а может быть, она думала, что все мужчины подвержены недугу неверности. Все без исключения  - и ее муж, разумеется, тоже. И поэтому надо просто закрывать на это глаза. И она так и жила  - с широко закрытыми глазами.
        Диля развесила вещи и стояла, глядя в ночное небо, которое было почти не рассмотреть за деревьями. Второй этаж. Птицы невысокого полета.
        О чем она сейчас думает? Чего она вообще хочет?
        По неизвестной для Рината причине ему внезапно стало казаться, что эта женщина его убивает. Хитрым, незаметным, никак не обличимым способом. Своей покладистостью. Своей бесстрастностью. Своим безразличием. Какой?то внутренний демон нашептывал ему даже не мысль, а предмысль  - он гибнет из-за нее. И чувство ярости в нем стало еще сильнее. Он защищался от жены слепой, дикой яростью. Яростью зверя, соскользнувшего в слишком глубокую для него яму.
        Кровь бежала по венам бешеной пляской. Он буквально ощущал, как она ошпаривает его изнутри. Одичавшая кровь, кровь охотника-убийцы. Он представил, как подходит к жене и резким движением сбрасывает ее с балкона. Если действовать быстро, то она не успеет сориентироваться. В его горячих глазах уже случилось все это. Он видел вопросительный испуганный взгляд жены. Он ощущал пальцами мягкое бедро, в которое проваливается рука, и резкий рывок. А дальше свобода. Тишина. И балкон, на котором только белье и никакой жены.
        Диляра вышла с балкона так же невозмутимо, как и зашла.
        - - Ильдар сегодня на сборах,  - сказала она.
        Ринат подошел к ней, расстегнул халат. Содрал его с жены, как кожу. И стремительно впился в ее смуглое рыхлое тело. Она не противилась, не радовалась, не удивлялась, несмотря на то что их супружеская близость с некоторых пор случалась не так уж и часто. И через несколько минут, когда все уже было кончено, Диляра невозмутимо подобрала свою одежду и направилась в душ, чтобы после так же спокойно лечь спать.
        Ринат сидел напротив раскрытого балкона, на котором было белье и не было жены. Обновлял стакан за стаканом. После секса неистовая злость отступила, думалось легче. Вопросы появлялись в голове без ответов. Поезд из вопросов.
        Ведь все же отлично, но почему так паршиво? Где я допустил ошибку? В каком именно месте поворот оказался не тем? Когда именно я сбился с пути и оказался именно тут  - в этой точке реальности? Почему это случилось именно со мной? С моей семьей, с моей женой? Где?то же у нее все равно есть чувства? 
        ИЛЬЯ И ЕГО ВОЛНА
        За восемь месяцев до письма
        Илья, муж Нины, как уже повелось, выходные проводил с пользой  - на тренингах и в духовных исканиях. Раз в три недели тренинги были с выездами-интенсивами. Медитации, занятия йогой, работа в группах, индивидуальный коучинг и подготовка к ретриту. Все это постепенно расширяло внутреннюю вселенную, наполняло силой и позволяло решать личностные и внешние задачи.
        Поначалу Нина в этом шла за мужем, но когда Илья нашел нового учителя в лице своего гуруджи, то с ним у Нины сразу не заладилось  - слишком крепкий замес всего в одном уникальном учении. Нина постоянно заходила в тупик, когда соотносила одни постулаты с другими. Да и сам вид «гуруджи», прибывшего из Ульяновской области и в прежней жизни звавшегося Владимир («Ленин»  - добавляла Нина), не вызывал особого трепета. Конечно, гуруджи было послано новое имя, кажется Анируддха Виджай (что означает «беспрепятственная победа»). У Владимира были не менее грандиозные планы, чем у его тезки-земляка  - он собирался стать первым российским Буддой. На полном серьезе. Но такого уровня серьезности у Нины не скопилось, она отошла от этого учения и была изгнана из клана будущих Будд.
        Илье новое учение нравилось, давалось легко и как минимум вдохновляло. Такой уж склад психики. Родись Илья на 15 лет раньше, был бы отличным комсомольцем. Поначалу Нина радовалась за мужа, что он обрел свою волну и не прозябает в унынии, в котором Илья решил прозябнуть сразу после их свадьбы. Потом она стала опасаться за его психическое равновесие, потому что Илья нырнул в новорощенную эзотерику с головой, совершенно отключив критическое мышление.
        Нина тогда начала штудировать информацию по сектам, как из них спасать близких. Шло время, увлечения Ильи отражались на их общем кошельке незначительно. Никто не просил его продать квартиру и уйти с работы. Илья стал стабильно бодр, начал практиковать позитивное мышление и аффирмации. И Нина поверила на какое?то время в то, что это решение, выход. Но потом поняла, что это скорее уход из реальности, ее избегание. Илья отдалился от семейных дел, отдалился от сына. Отдалился от Нины. Ей казалось, что он оставил ее, поместил на полку в серванте, как дорогой трофей, а сам двинулся дальше за новыми достижениями.
        На неделе муж собирался уехать в свой первый ретрит. Илья пребывал по этому поводу в крайней степени ажитации. Он переходил на новую ступень развития, так он и говорил Нине, где каждый вынужден платить чем?то дорогим за право обладания новыми знаниями. Плата не деньгами. Плату назначал гуруджи, у Ильи это была отвязка от семьи. Не развод, нет! Просто отвязка. Илья рассказывал, как представлял каждого из них отдельной космической галактикой и чувствовал ток вселенского тепла. В своей медитации он увидел, что отвязка Богдану пойдет на пользу и Нине тоже не повредит. Он представлял, как рвет обвязывающие и удушающие их нити, и все галактики улыбаются.
        Как именно улыбаются галактики?
        - - Только важно, чтобы вы тоже не держали нити. Ты как мать объясни это Богдану. Каждый из нас личность, космос, демиург, и родственные связи только ограничивают нас, ничего не давая взамен, кроме плена.
        Нина вздохнула только. Сотый разговор в таком ключе, все аргументы она исчерпала  - Илью не прошибешь. Он как в броневике, на котором стоит сам Ленин.

 *?*?*
        - - Он будет месяц работать над своей духовной составляющей  - снимать умственное напряжение, слушать потоки информации земли.
        Обе вздохнули.
        - - Ох. Это еще не самое ужасное, что может стать с мужиком,  - говорила Нине мама,  - главное, что не пьет,  - добавляла она и тут же вспоминала нехорошим словами первого своего зятя.
        - - Нашел такой способ справляться с кризисом среднего возраста,  - отвечала Нина и вертела в руках кружку с чаем. Обычным черным, с лимоном. У Нины дома пили только иван-чай (экологически чистый), который собирали люди гуруджи. «А обычный?то вкуснее»,  - промелькнула мысль. На родительской кухне Нине было по-детски уютно. Она все чаще вспоминала детство, которое от долгой выдержки в бочке памяти становилось все ярче, добавлялись разные ягодные нотки, а сейчас еще простой и любимый привкус лимона. Нина смаковала воспоминания как хорошее вино, так было легче глядеть на это неведомое чудище  - кризис среднего возраста.
        - - Кстати, не передашь ли отцу этот коньяк в знак примирения?  - и мама протянула вычурную бутылку в виде туфельки. Жидкость внутри была немного мутноватая.
        - - Мам, он не общается со мной так же, как и с тобой. Не отвечает на звонки, не пишет смс, как я ему передам?  - Нина машинально взяла бутыль-туфлю.  - Слушай, тут какой?то осадок. Смотри, коньяк мутный!
        Нина подняла «туфельку» к свету.
        Мама стояла недвижно и невозмутимо.
        - - Это не осадок. Это метиловый спирт,  - гордо произнесла она.
        - - Мама, ну как так можно?! Ты чокнулась совсем, что ли? Где же ты его взяла?
        Мама победоносно улыбалась.
        - - Так, надо срочно это вылить, пока кто-нибудь случайно не отравился.
        Нина направилась к раковине, мама попыталась забрать бутыль, но Нина опередила и вылила в раковину содержимое.
        - - Эх, такой план завалила,  - сокрушалась мать.
        А дальше они просто сели на кухонную скамейку, обнялись и заплакали.
        Так вот: Илья через пару дней улетает. На месяц или два. Ведь ничего не может быть важнее духовного роста. 
        ЗАКРУТИЛОСЬ
        Нина задавала себе вопрос, как все закрутилось? Предпосылок набралось с избытком. Мир семьи Нины как будто проткнул айсберг. И все уже начинало тонуть. Отец, ушедший в другую семью, одержимая местью мама, дочь, которая все больше и больше худела, муж, который сел в шлюпку и уплыл в ретрит с этого проклятого «Титаника». Нина искала спасения. Жилетку. И этим жилетом, спасательным жилетом с лампочкой и свистком, и стал Ринат.
        И Нина прыгнула в воды ледяные и обжигающие. И очень скоро влюбилась самой горячей любовью, на которую было способно ее сердце. Но как именно и когда, в какой момент? Она помнила, что после той встречи с колготками она что?то написала Ринату в фейсбуке. Что?то простое и прямолинейное как шпала. Она хотела снова быть той девочкой, которая на даче сидит с миской малины и кормит мальчишек, надевая ягоды на пальцы. Состояние юности, совершенной свободы, девичьей силы, некоторого превосходства над глупыми примитивными мальчишками  - это состояние ей и хотелось вернуть. Ей захотелось повернуть свою судьбу. Малина, стекающий по пальцам сок ягод. Нежные губы юношей, вокруг которых пробивается первая пушистая щетина. Косые рыжие лучи заката ложатся на их лица. И ноги у всех в шлепанцах и грязные от пыли.
        Конечно, всего этого Нина не написала. Сообщение строилось из последовательных общих фраз: как дела, привет, была рада, с удовольствием еще, приятно было поговорить, ты хорошо выглядишь, надеюсь, еще увидимся, ты пробудил во мне воспоминания и что?то еще…
        Нине настолько стало стыдно от написанного, что она даже стерла это сообщение из своего мессенджера после отправки. Ринат ответил смайликом. А потом позвонил и предложил встретиться. «Такие вещи надо говорить глаза в глаза»,  - шутливо сказал он.
        Начались встречи. Невинные, дружеские. Но между этим мужчиной и этой женщиной то и дело пробегала искра. Особенно сильно искра била по Нине. Ринат и Нина делали вид, будто не замечают этих всполохов. Зачем? Наверное потому, что так более щекотно. Они ходили в кафе, гуляли по набережным, Ринат набрасывал свой пиджак ей на плечи, когда они смотрели на мокрый блеск городской реки. Однажды они забрались на крышу дома в самом центре, у Рината там жил знакомый и дал ключ от чердака. Сидели на покатой крыше, Нина вцепилась в руку Рината и чувствовала, как она тверда. Бицепсы, трицепсы и что там еще за мышцы ниже локтя на руке. Это ощущение ошпарило Нину. То самое горячее и страшное налетало на нее и ползало в животе, в груди, в горле. Даже за ушами немного щекотало. Ее бросило в дрожь. Она все свалила на страх высоты и холод. Понятное дело, что это был другой страх: что она вот-вот разобьется. И в этот раз уже не сможет сбежать. Точнее, не захочет: ей была нужна эта влюбленность, необходима для выживания.
        Ринат продолжал вести себя как друг, и Нина принимала это. Была уверена, что игра «в дружбу» затеяна лишь для большего разогрева. Все поступки Рината, его долгие взгляды, ночные смски, особенно многоточия в сообщениях  - все трактовалось в пользу теории разогрева.
        Пару раз они заглянули в ночной клуб вместе с друзьями Рината. Ринат везде представлял Нину «это мой друг, это не девушка» и сжимал крепко ее руку. В клубе они танцевали, пили текилу, водку, разговаривали о шахматах, литературе и политике. Друзья у Рината были, как правило, болтливые, совершенно разных взглядов, но высказывались аккуратно, особенно в отношении политики. Часто обсуждали отношения полов, поднимали тосты за счастливую любовь между мужчиной и женщиной, но чаще между мужчиной и женщинами. Иногда к беседе подключались разные собеседницы, мужчины угощали их коктейлями, шампанским, говорили комплименты или подшучивали над ними. Нина чувствовала себя в тылу противоположного лагеря. Мужчины все были такие хорошие, а женщины в их рассказах коварны и вероломны. Женщины поступали неверно, а мужчины пытались все уладить и выйти из ситуации героем. Слушать их было очень интересно. Нина обычно принимала «мужскую» сторону и соглашалась с тем, что женщины, бабы, телки часто не заслуживают уважения. Мужчины обсуждали своих жен, любовниц, бывших. Они искренне считали, что делают все, чтобы жены были
счастливы. И тут же переходили на обсуждение новых подружек и пока совсем незнакомых соседок по столику. Ринат делился с Ниной выжимками из истории своих похождений, листал при ней badoo. Она комментировала фотографии девушек, советовалаа, кого пригласить на свидание.
        - - Как можно встречаться с женщиной, у которой такие ногти? Безвкусица.
        - - Я даже не заметил, какие у нее ногти. Вы слишком много внимания уделяете ногтям.
        Они листали дальше, приложение предлагало разных девушек. Ринат давал свои экспертные комментарии:
        - - Эта хороша, но выедает мозг, эта врет про возраст; эта вся отфотошоплена, смотри, как тут стена изогнута; у этой уже сто лет никого не было, ее можно брать; у этой ведро («какое ведро?»  - «неважно, забей»), эта сучка будет раскручивать на подарки; а эта как тебе?
        - - Да ну! Селедка какая?то.
        - - Я люблю худышек.
        - - Зачем тебе постоянно новые?
        - - Понимаешь, это как спорт. Как разработка новых месторождений. Как охота. Она добыча, овечка, я волк. Я иду в стадо и выбираю себе лучшую овцу  - ту, на которую у меня хватает сил и зубов.
        - - Неужели ты не влюбляешься в них?
        - - В некоторых влюбляюсь. У меня есть топ из самых лучших. Обычно это секс на один раз, но с некоторыми длится месяц, два. Но потом я психую и стираю их номера.
        - - А как же жена?
        - - А что жена? Жена  - это святое! Я ее люблю. Она мать моих детей. Она Женщина с большой буквы. У меня таких женщин всего три, нет, четыре. Это мама, сестра, жена. И ты.
        Разговаривали часами: в машине или на прогулке по набережным. Ринат любил набережные, и Нина сразу тоже их полюбила. Особенно ему нравилось одно скромное кафе у реки. Сидишь, смотришь на воду  - красота.
        - - Что будете заказывать? Вы уже определились?
        - - Мне, пожалуйста, черный кофе и девять хинкали.
        - - А что для мадам?
        - - А мне шоколадный торт.
        Официант торжественно удаляется.
        - - Ты слышала про теорию шоколадного торта?
        - - Нет, расскажи.
        - - Сначала ответь, насколько сильно ты любишь шоколадный торт?
        - - Зачем тебе, ты мне торт испечешь?
        - - Отвечай на вопрос, не отлынивай.
        - - Ну, люблю, а что?
        - - Наш человек,  - Ринат потер руки и продолжал смотреть на воду в обратную сторону от Нины.  - Все девушки делятся на две группы: на тех, кто любит шоколадный торт, и тех, кто к нему равнодушен. Если девушке, которая обожает шоколадный торт, предложить кусочек, она никогда не откажется. А тем, кто не любит шоколадный торт, очень легко от него воздерживаться. В них этот торт попробуй впихни! Они придумывают миллион причин, почему есть шоколадные торты вредно и аморально. Сами не едят и других осуждают.
        - - Да ты Эйнштейн, дружище, надо на нобелевку подаваться срочно.
        - - Только торт шоколадный это не совсем десерт,  - не обращая внимания на язвительность Нины, продолжал Ринат,  - говоря шоколадный торт, я подразумеваю секс.
        - - О, теперь я вижу, что ты еще и великий конспиратор,  - Нина засмеялась по-детски, будто ей было десять лет и они говорили о чем?то запретном.
        - - Ты смеешься, а я это, можно сказать, выстрадал. Я сначала, дурак, цеплялся, ставил цели  - быть проводником в мир… высокой кулинарии. Но некоторые терпеть не могут сладкое. У меня жена такая. Сначала психовал, но скоро понял, что и у этого расклада есть преимущества. Я спокоен, что дети на сто процентов мои, что жена живет для нас. Ей просто не надо столько секса, сколько надо мне. И я решил эту задачу. Поэтому и мир в семье.
        - - Не думаешь ли ты, что это подло?
        - - Нет. По-своему это благородно. Я сохраняю семью и помогаю женщинам вкусить их любимое лакомство,  - Ринат посмотрел на Нину своей «фирменной» соблазняющей улыбкой.  - В том или ином смысле.
        Нина отламывала ложкой кусок «Праги» и медленно погружала его в рот. В этот момент она чувствовала себя воплощением самой сексуальности. Ей хотелось закричать на все кафе «Я! Я люблю шоколадный торт! И больше всего я люблю твой шоколадный торт!» Она представила, как эти слова испаряются с ее тела и через уши залетают в голову Рината. Однозначно он намекал. Он готовил ее к самому сладкому мгновению в жизни.
        Ринат опять открыл сайт знакомств и листал профили девушек. Они вместе делали предположения, кто из них любит шоколадный торт. Мнения не всегда совпадали.
        - - Выбери для меня самую горячую. Напиши что-нибудь ей. Я тебе доверяю. Организуй мой прощальный загул.
        - - Почему прощальный?
        - - Пока рано открывать карты…
        Ринат уходил от ответа. Намекал, что скоро все похождения закончатся и на то есть достойная хорошая причина. Недомолвки Нина трактовала однозначно  - этой причиной, разумеется, была она  - Нина! Самая достойная и хорошая причина ever.
        Нина после таких встреч несколько дней была взбудораженная, разгоряченная. Безумными глазами смотрела она на быт, остро ощущая параллельность миров. Тут тихий, монотонный мир, где на крючках висят полотенца в цветочек, где фикус то подсыхает, то подпревает, где детские игрушки, котлеты на пару и суп из овощей. В этом мире нужно открывать и закрывать окна, чтобы проветрилось, доставать посуду из посудомойки. Давать жаропонижающее, антигистаминные или муколитик вечно болеющим детям.
        И тот мир  - где громкая музыка, текила, веселые собеседники. Куда сразу лучше надевать легкое опьянение, чтобы все казалось еще лучше, более естественным. В мире, где есть Ринат,  - ночные прогулки, музыкальные группы. Отчаянные танцы одиноких женщин, флирт и такие взрослые, такие обворожительные мужчины, от которых исходит… Что же от них исходит? От этих мужчин? Флюиды? Запах? Электрические разряды? Мужчины, которые играют в еще одну игру помимо своей дневной. Вечера, которые питают ожиданием на аперитив и разочарованием на дижестив. Сидение в машине у подъезда часами. Разговоры о чем угодно, только не о памперсах, пельменях и двойках в дневнике.
        Сами выходы в другой мир можно было перечесть по пальцам: приходилось устраивать детей на ночевки к бабушке или вызывать ночную няню.
        Эта игра была про возвращенную свободу. Про новый формат жизни. Отход от рамок социальной морали, что казалось Нине взрослостью.
        Она втягивалась в отношения с Ринатом все глубже и глубже. И вот Нина уже слизывает соль с его ладони после текилы. Один, два, пять, шесть раз. Как он когда?то ел ягоды, надетые на ее пальцы.
        Прошли два месяца. Как в розовом тумане… Нина проваливалась в любовь все глубже  - в какие?то уже совсем недра. Ринат же, наоборот, стал прохладен, отстранен. То ли понял, что зашли уже далеко, то ли наигрался в друга, устал от напора. Баланс волшебной дружбы нарушился. Нина все чаще намекала на свои чувства. То есть на их общее чувство, которое она ощущала за себя и Рината. Ринат стал еще быстрее отдаляться. Подолгу не отвечал на смс. У него появилась куча важных дел и встреч.
        Нина страдала. Недоумевала. Дом стал зарастать пылью. Вещи лежали в шкафу как попало. Запасы еды стали несистемными. Зато появилось радио «Попса» в машине. И Нина запомнила, что музыкальный канал в телевизоре находится на 36 кнопке пульта.
        Нина из человека трансформировалась в предвкушение. Она объясняла себе отстранение возлюбленного тем, что он, наверное, недопонимает: она готова быть ему больше, чем другом. Она уже дозрела. Ждать уже нет ни сил, ни смысла. Нетерпеливая одержимость лишала покоя. Хотелось что?то делать, чтобы приблизить тот самый день, когда… Нашла время на фитнес в электрическом костюме. Расчехлила свои туфли на высоких, «из прошлой жизни», шпильках. Вес таял. Есть совершенно не хотелось. Ведь столько всего внутри бурлит, куда еще еду засовывать.
        Осень стояла теплая и золотая. В конце сентября еще можно было ходить без пальто и шапки, если тебе, конечно, не три года.
        Однажды Ринат позвонил и спел песню.
        - - ДРУГОМ ЗАВЖДЫ
        БУДУ ТЕБЕ,
        ТЫ ТАК И ЗНАЙ,
        НУ И НЕХАЙ.
        Только этот кусочек. Наверное, Ринат был пьян. Он быстро положил трубку. Нина нашла тут же всю песню, скачала ее и слушала весь день без перерыва. Искала смысл. Группа «Океан Эльзы». В тексте песни она нашла подтверждение взаимности, вдохновилась, обрадовалась.
        А потом они решили съездить на старые дачи. Настояла Нина. Уговорила Рината. Если откровенно, то однажды она два с лишним часа сидела в машине у его офиса, чтобы обыграть «случайную» встречу.
        - - Хорошо, поедем хоть завтра,  - Ринат произнес слова с едва заметным раздражением,  - я в капкане твоем.
        - - Ура! Заедешь за мной с утра?
        И вот завтра они едут.
        Нина заварила шиповник, с утра нарежет бутербродов с колбасой и сыром.
        А сейчас она лежит в кровати и не может уснуть. 
        ДОРОГА НА ДАЧУ
        За шесть месяцев и пять дней до письма 
        Желтые листья метались по дороге. Дачный сезон уже закончился, картошка была выкопана, огороды подготовлены к зиме, дачи закрыты до следующей весны. Но они все равно решили поехать.
        - - Осень уже.
        - - Да.
        Нина и Ринат молчали. Утренняя их встреча была вне рамок обычного общения. Сонное, слегка помятое лицо Рината, серое, хмурое. Будничные грязные машины. Безумные и грандиозные постройки за МКАДом вдоль трассы. Металлические заборы, темно-зеленые, коричневые и бордовые. Иногда синие. Павильоны со стройматериалами. Огромные вывески, налепленные друг на друга: продукты, мясо, уголь, яйцо, кирпич, памятники и изгороди, саженцы, пончики.
        Они как будто вышли из круга, очерченного мелом, и оказались в другом мире. Небо хмуро висело над дорогой, изредка моросил дождь. Все закончилось, говорила земля, я устала, я хочу спать.
        - - Как дела?  - спросила Нина.
        - - Нормально.
        И снова пауза.
        - - Что?то не так?
        - - Да не знаю. Все нормально.
        Ринат злился прежде всего на себя за то, что решился на поездку. Он чувствовал, что Нина чересчур увлеклась им. Это одновременно и льстило, и раздражало. Его вообще раздражали решительные женщины, которые хотят взять инициативу развития отношений на себя. А еще он чувствовал, что тоже увлекся. Нина стала для него одновременно и приветом из прошлого (трофеем, который он тогда не успел добыть), и другом. И внезапным подарком, перпендикулярной реальностью. Ринату нравились математические сравнения.
        В глубине себя Ринат чувствовал, что что?то идет не так. Из их общения стала уходить легкость, освобождая место для чего?то другого, слишком бесповоротного, катастрофичного. И когда он начинал думать об этом другом, ему хотелось остановить машину и убежать из нее. Злость взрывалась в нем в кончиках пальцев, в тех местах, где он держал руль. В ступне, которая нажимала педаль газа. В спине, которая прислонялась к спинке сиденья. Ринату не хотелось ничего менять в жизни. А этот внезапно возникший перпендикуляр мешал двигаться дальше по курсу. И это страшно бесило. Надо закруглять историю. Прошлое в их отношениях закончилось, пора ставить точку в настоящем. Ринат рассчитал варианты завершения.
        Переспать - и забыть. Обычно это срабатывало с девочками, которых он отлавливал на сайтах знакомств. Но переспать с Ниной стало бы слишком пошлым в его представлении финалом. Это же Нина. Та чистая девочка из его молодости. А сейчас, особенно утром в будничном освещении, перед ним сидела взрослая женщина, с нелепой прической  - этим пупком на макушке (собранные в пучок волосы). Старшей дочери этой женщины уже было почти столько же лет, сколько и той самой Нине, о которой некогда мечтал Ринат. И он везет эту женщину, под кожей, жиром и морщинами которой заточена та Нина, туда, где он был охвачен юношеской влюбленностью и горячим стыдом за то, что не может соответствовать. Тогда, около старых яблонь он поклялся доказать миру и себе, что станет серьезным человеком. И будет достоин самых возвышенных чувств. И Нина увидит его новым и полюбит. Наверное, в тот момент Ринат сотворил для Нины пьедестал, вознес ее на него как статую. И поместил в разряд богинь. Тогда в его голове начался раскол на женщин, которые богини и которые ежедневная пища.
        Вскоре родители Нины продали дачу, она больше не приезжала. Он доучился в школе, поступил в институт. И понеслось. Бурная молодость, так у нас говорят. Общага и все вытекающие. Ринат хмыкнул.
        - - О чем задумался?  - спросила Нина. Она хотела казаться непринужденной, получалось фигово. В теле, во взгляде, в голосе  - во всем не осталось ничего, кроме напряжения.
        - - Да так, вспомнил кое-что.
        - - Что?
        - - Молодость,  - и включил песню по радио на всю громкость.
        Переспать, конечно, самое простое, но все-таки неправильное, думал Ринат. Это грязь. Лучше оставить все как есть. Лучше оставить это дружбой. Нина должна понять. Зачем пачкать чистоту? Потом постепенно сократить общение, а если не будет получаться, то просто порвать. Нина поймет, она же друг. Между ними что?то большее, чем просто половое влечение. Да и не в его вкусе она вовсе. Хорошенькая, конечно, что?то есть в ней. Некоторые части тела Рината согласились с тем, что что?то есть. То чувство, когда член голосует за, но не исступленно, не твердеет до боли, а так, слегка приходит в приятное состояние полуактивности и полупокоя. К члену добавилось еще ощущение в солнечном сплетении  - чуть выше пупка и ниже ребер. Там как будто что?то раскручивалось как старинный фейерверк. А еще выше в области сердца начинало изливаться с каждым выдохом тепло. Наверное, люди, чувствуя этот тепло, придумали огнедышащих драконов. За окном потянулись хвойные леса. Сосны и елки расступались перед их машиной и безразлично провожали.
        - - А ты о чем задумалась?
        - - О жизни. О том, что в нашем настоящем много всего ненастоящего и совсем мало настоящего. Почему же оно тогда называется настоящим?
        - - Знаешь, за что я люблю с тобой разговаривать? Ты иногда начинаешь такое нести, что только под травой можно было бы придумать.
        - - Скажи, в твоей жизни все настоящее? Друзья, семья, твои ощущения, твои взгляды, планы. Ты уверен, что они именно настоящие?
        - - Да, думаю все. А как ты понимаешь, настоящее или нет?
        - - Встроенный детектор настоящести. Ты опускаешь в него то, что хочешь проверить, и получаешь ответ.
        - - А что у тебя ненастоящее?
        - - Все, что мне мешает быть самой собой. Любить. Жить в гармонии.
        - - Ну, знаешь ли, это очень размыто. Так всякие гуру на тренингах говорят. Типа умные слова и ни о чем при этом. Ты конкретно скажи, что у тебя ненастоящее?
        - - Понимаешь, это такое чувство, когда ты знаешь, что все не туда идет, не правильно. Фальшиво. Что вроде бы ты как ты, но живешь при этом жизнь чужого человека. Не всю, а эпизодами. Оказываешься в тех местах, где тебе не надо, общаешься с теми, с кем тебе самому никогда бы не захотелось общаться. Забиваешь голову чужими мыслями, суррогатами мыслей. Чипсами из мыслей.
        Ринат молчал.
        - - А сейчас я чувствую, что делаю что?то такое настоящее. Вот мы едем с тобой. И это моя жизнь на сто процентов. И я настоящая и то, что я чувствую, такое настоящее настоящее, которое приходит не каждый день. Понимаешь, я как бы проснулась. Огляделась, а где я и что со мной  - не совсем понятно. Как я тут оказалась, тоже не понятно. Зато я вижу тебя и  - мне все понятно. Ты  - то редкое настоящее, что есть в моей жизни.
        - - ШИК ТУСА КИНЭТ ЖАНЫНДА ЭГЭР,
        ЙЭ КИЛСЭ СИНА КУРКЫНЫЧ ХЭБЭР
        МИН ЙЕРГЭН ЯКТАН, ЕРАК-ЕРАКТАН,
        ЫШАНА КУРМЭ,  - ХАМАН ЯРАТАМ.
        Ринат пел душевно и не совсем по нотам. Нина же расплылась от счастья. Ей казалось, что она готова ехать вот так всю жизнь до самой старости, вдоль этих лесов, положить бы только голову на его плечо. И слушать, как он делает вдох, чтобы продолжить петь следующую строку из песни.
        - - Интересно, что стало с тем самым шалашом?  - спросила Нина, когда все песни уже были спеты.
        Они сделали техническую остановку у обочины  - справить малую нужду. Нина смотрела в боковое зеркальце, как Ринат уходит вниз в кювет, пробирается в посадку. Трава, хоть и желтая, но еще высокая. Потом выходит из посадки, поправляя джинсы.
        - - С тем нашим шалашом? Его осенью растащили на дрова.
        - - Как же вы это допустили?
        - - Осенью и зимой совсем другая жизнь. Мы все немного оборотни, что ли. Зимой все веселье замирало. Дачников нет. Из развлечений были в основном пьянки и, если повезет, перепихон. Грелись, так сказать.
        - - Я всегда мечтала приехать на дачи зимой. Посмотреть, как все выглядит. Как все укрыто снегом. Ходить по тропинкам друг к другу в гости, топить печь. Я даже думала приехать зайцем на электричках и поселиться в шалаше. Костер жечь или буржуйку где-нибудь достать. Дача же закрыта была зимой.
        - - Ты бы замерзла и разочаровалась. Вот и вся романтика.
        - - Нет. Я бы очаровалась. Мне кажется, что там было пронзительно тоскливо. Как в зимней Нарнии. Я люблю, когда пронзительно. Когда тоскуешь со смаком. А ты был бы моим проводником, моим фавном.
        - - Я и сейчас почти что фавн. Тащимся сюда в непогоду. Так что ты тоже можешь ощутить свою Нарнию.
        - - Помнишь, как мы там, в шалаше пили зукко?
        - - А мы туда подмешивали самогон. Но это был зукко только для пацанов.
        - - Спирт «Рояль». Вы подмешивали спирт «Рояль». В зеленых бутылках с красной крышкой.
        - - Так ты знала?
        - - Конечно, все девчонки знали. Мы как?то раз сделали такой же напиток для себя. Орали песни ночью, а потом почти всех рвало на рельсы.
        - - Ах, оказывается вы были порочные уже тогда, а строили из себя целок.
        - - Мы смотрели на ваши плавки на пляже, составляли свой рейтинг гениталий.
        - - Вот это новость! Почему же ты не рассказывала мне?
        - - У девочек должны быть свои секреты.
        - - И что же? Кто лидировал в рейтинге?
        - - Леха. Он был младше меня на пару лет, но в его плавках лежало что?то ужасно внушительное.
        - - То есть даже не я? Я могу показать, у меня там все тоже внушительное.
        - - Как-нибудь в другой раз.
        - - Вот вы какие девчонки, оказывается, были.
        - - У нас же начали расти сиськи, мы тоже теряли покой. А потом стали терять и невинность.
        - - Столько всего растеряно тогда.
        - - Да, полжизни где?то затерялось в прошлых годах. Мечты потерялись, друзья, дружбы. Но что?то же до сих пор есть, ведь правда?
        Ясен пень. 
        ДАЧИ. ПРИЕХАЛИ
        Они остановились около старого дома, где раньше была дача Нины. Деревянный домик ярко-желтого цвета. Новые хозяева достроили крыльцо и покрасили его в синий. Через изгородь виднелся огород, у забора стояла старая лавочка. Еще с тех времен. Все дачи выглядели брошенными, оставленными без тепла на всю зиму. Мокрая пожелтевшая трава и запах гниющих листьев. Вот на какое предательство способны люди  - оставляют хлипкие домики в одиночку пережидать зиму. Нина ни разу не была на даче осенью. Для нее все выглядело декорациями, которые после спектакля забыли сложить в шапито.
        Они шли по центральной улице. Листья смешивались с камушками на дороге. Ринат держал Нину за руку.
        - - Помнишь, тут жил Коржик? Он всегда летом брился налысо, и у него были такие большие смешные уши. Он носил костюм адидас и шлепки тоже адидас. А еще он всем пацанам рассказывал, что женится на тебе, я жутко ревновал.
        Нина взяла Рината под локоть и слегка прижалась к нему. Она ничего не ответила, только хихикнула.
        - - Коржик вляпался в криминальную историю. Родители отправили его к бабушке на Украину. Там он и пропал.
        - - Ужас какой. Я не знала.
        - - Да обычная жизнь. Никого в этой истории не жаль.
        Ринат еще крепче прижал руку к себе.
        - - Ну что, как прогулка тебе? Вспоминаешь молодость?
        - - Вот бы посмотреть на нас тех одним глазком. Представляешь, повернем сейчас здесь, выйдем на переезд, а там мы сидим. На гитаре играем «Группу крови». Все такие молодые. Неумытые, под ногтями грязь. Телогрейка расстелена на бетонной плите. И мы взрослые пролетаем в незаметной капсуле, чтобы не встретиться взглядом. Потому что, если встретимся взглядом, то мы исчезнем и из сегодняшнего дня, и из тогдашнего.
        - - Фантазерка ты. А ведь с виду взрослая женщина,  - Ринат провел пальцем по носу Нины.  - Надо быть более серьезной.
        - - Зачем это? Тебе что, серьезные больше нравятся? А за взрослую женщину вот тебе!  - Нина попробовала пощекотать Рината сквозь куртку. Он захихикал нервно, отдернул руки Нины.
        На переезде никто не сидел. Бетонные блоки заменили на другие, покрыли асфальтом, к переезду приделали шлагбаумы. Даже переезд стал более серьезным, остепенился.
        Ринат и Нина встали на рельсы и попробовали сделать несколько шагов.
        - - Скользко,  - Нина уже два раза соскакивала с рельс. Ринат шел пока без осечек.
        - - Я же говорю, осенью магия исчезает. Приходит убогая повседневность.
        Нина решила пробежать по шпалам, но вскоре соскользнула, Ринат едва-едва успел ее подхватить. Они несколько секунд так и стояли обнявшись.
        - - Я вспомнила, как мы однажды шли в одном ватнике домой. Ты меня провожал после очередных наших грандиозных посиделок.
        - - Помню,  - только и ответил Ринат.
        - - Кажется, тогда я как раз принесла на сходку ящик авокадо.
        - - Ты всегда была оригинальна. Мы еще называли ту ночь «время авокадо». Редкой дрянью оказался он. Но мы ели, потому что мы крутые и экзотичные. Закусывали им самогон. Потом посадили косточки у тети Зины в огороде, хотели устроить рай на земле.
        - - А я люблю авокадо. Те просто были зеленые, а спелые авокадо очень даже вкусные.
        - - Да знаю, специально тебя дразню. Я в Нью-Йорке ел вкусный сэндвич с мятым авокадо.
        - - Ты был в Нью-Йорке?
        - - А что, не похоже?  - Ринат отошел на несколько шагов, чтобы Нина лучше его разглядела, скорчил гримасу и встал в дурацкую позу.
        Нина улыбнулась.
        - - Балбес. Ты всегда любил рисоваться. Девчонки фыркали от твоих выходок.
        - - Рисовался, рисовался, да не нарисовал ничего путного.
        - - А по-моему, нарисовал,  - Нина взяла Рината под руку.
        - - Откуда ты его тогда раздобыла?
        - - Отцу кто?то подогнал с овощебазы. Контакты с миром налаживали заново.
        Нину начинала бить дрожь. То ли от холода, то ли еще от чего. Нервное.
        - - Знаешь, Ринат, мне надо кое-что тебе сказать.
        - - Не надо, не надо ничего тебе говорить. Давай просто молча посидим. Вон скамейка.
        - - Я забыла бутерброды в машине. И термос. Ты знаешь, я заварила такой чай. С чабрецом, мятой, душицей. Тут росла раньше душица, но я никогда не могла ее найти. И каждый новый цветок я принимала за душицу. Я сейчас схожу за чаем. Ты же не закрывал машину?
        - - Нет.
        Нина ушла за чаем. Она дрожала, она задумала разговор, готовилась к нему. Хотела сказать так много. Так много, что не надо слов. Ведь и так понятно. Но, с другой стороны, как будто какая?то пленка отделяла их двоих с Ринатом от пронзительного счастья настоящей любви. Нина набралась смелости порвать пленку. И соединиться уже наконец?то.
        Нина взяла термос и свой блокнот. Она знала, что слова, сказанные вслух, часто выглядят глупо. Слова рассыпаются. И поэтому она собрала слова в блокнот. Назад Нина бежала. Сердце стучало в горло. Сердце было древним барабаном. Нина села рядом с Ринатом. Раскрутила термос.
        - - Девочка, что же ты так замерзла,  - ласково сказал Ринат, снял свою куртку и набросил ее на них. Он любил этот джентльменский жест и пользовался им постоянно. Женщины млели.
        Ринат обнял Нину и придерживал ее руку. Нина налила чай в крышку термоса, протянула Ринату. Он медленно отпивал, чай был все еще горячий. Нина прижималась к Ринату, к его стройному, мускулистому телу. И счастье наполняло ее, оно перетекало к ней от Рината в тех местах, где Нина касалась его.
        - - Я это поняла недавно. Меня как по голове стукнуло,  - Нина так волновалась, что у нее зуб на зуб не попадал.
        - - Давай помолчим.
        - - Я люблю тебя,  - внезапно сказала Нина.
        Ринат вздохнул и крепче приобнял ее.
        - - Не говори ничего, все и так понятно. Давай замрем и запомним это.
        Нина сидела и считала вдохи. «Скажи, скажи, скажи, скажи, скажи еще раз. Еще раз, скажи громче». Сердце стучало подобно безумному соседу, который бьет по батареям в тихую ночь. И стук отдается по трубам на весь подъезд. Каждая вена Нины передавала этот стук сердца все дальше и дальше. Она пыталась слушать, как дышит Ринат, и дышать вместе с ним.
        - - Я не могла это держать в себе больше. Я счастлива рядом с тобой. Это настоящее.
        Нина полезла в карман за своим блокнотом, открыла на предпоследней исписанной странице и положила в руку Ринату.
        «Это, наверное, всегда было, просто я не замечала. А сейчас заметила. Я вижу в тебе мужчину. Рядом с тобой я себя чувствую настоящей женщиной. Я люблю тебя, меня влечет к тебе. К твоему телу. Мне кажется, что я так тебя люблю, что больше уже никого не смогу полюбить. Вдруг мы судьба друг для друга?»
        Ринат читал блокнот. Нина, замерев, смотрела на текст и ждала, когда он перевернет страницу.
        Ринат молчал. Он стиснул челюсти, в его подбородке и щеках усиливалось напряжение. Он перевернул страницу.
        «И понимаешь, мне сейчас так недостает всего этого телесного. Мой муж… хотя он тут совсем ни при чем. Я разведусь с ним… Это вообще не проблема… Меня совсем не смущают твои другие подружки. У меня ревности к ним нет. Но я чувствую, то есть мне так кажется, что ты тоже… Тоже неравнодушен ко мне. Иначе бы этого всего не возникло. Ведь у меня настоящая любовь, а настоящая любовь всегда взаимна».
        Ринат стукнул по скамейке кулаком. И продолжал молчать.
        - - Нам же ничего не мешает. Понимаешь, я хотела сказать, что, может быть, ты думал, что мешает, а на самом деле не мешает. Мы можем быть счастливы. Это же будет совсем другое счастье. Понимаешь?  - Нина аккуратно положила свою руку на руку Рината.
        - - Нин… Нин, ну зачем?  - едва слышно, сдавленным шепотом произнес Ринат.
        - - Зачем что?
        - - Зачем ты все испортила?
        - - Что испортила?
        - - Неужели ты не понимаешь?
        - - Нет. Что испортила?
        - - Все же было так хорошо. Я думал, что мы с тобой друзья. Ты мой друг, не такая, как они все.  - Ринат махнул рукой: жест, означающий все вокруг. Но вокруг никого не было, кроме женщины в красных галошах, с ведрами, полными воды, уходившей по тропинке.
        - - Я не понимаю.
        Ринат внезапно схватил ее за куртку, расстегнул молнию, и быстро, грубо сунул руку под свитер Нине, стал нащупывать грудь, оттопырил ей лифчик и ухватил за сосок.
        - - Ты этого хочешь? Чтобы я трахнул тебя здесь? Снимай лифчик, покажи свои сиськи. Они же ничего, да?
        Он продолжал мять грудь.
        - - Прекрати сейчас же!  - Нина пыталась вытащить его руку из-под свитера.  - Ты что, рехнулся?! Ты озверел совсем?!
        - - Ты хочешь прям тут на лавочке?  - Ринат говорил, будто проклинал.  - Ну что, давай! Расстегивай мне штаны! Что, вот так возьмешь и расстегнешь?!
        - - Ринат, успокойся, прошу тебя!
        - - Ты все испортила, понимаешь? Мы же с тобой… про другое. А ты… Потрахаться просто захотела. Зачем? Зачем ты это вообще написала?
        Ринат убрал руку и уже не касался Нины, лишь смотрел на нее черными глазами, полными злого негодования, которое сменилось на другое, сложное, чувство  - смесь стыда и раскаяния.
        - - Прости.
        Нину охватил озноб. Она застегнулась, подняла ворот куртки и натянула капюшон на лоб. Руки дрожали, тряслись колени.
        - - Скажи мне, что это все неправда,  - голос Нины прозвучал хрипло, в горле застрял комок.  - Скажи мне, что я все придумала и что ты равнодушен ко мне. Не влюблен, не любишь. Я выдержу, я взрослая девочка уже. Скажи это прямо сейчас!
        Они сидели  - два совершенно растерянных существа. Напуганных, разозленных. Сидели, отодвинувшись друг от друга, на разных концах скамейки. Надвинув капюшоны. Если бы это был фильм, то в этот момент оглушительный белый шум становился бы все громче, а сквозь шум проступала бы надрывная, кривая мелодия, например Шнитке. Шли такты полифонического танго. Три, четыре, пятнадцать.
        - - Не могу… Не могу такого сказать.
        Его голос звучал тихо, как будто был не голосом, а шерстью.
        Нина ничего не отвечала. Она была где?то. Не на этой лавке, не в этом времени, не в этом теле. На лавке присутствовало тело, но без самой Нины.
        - - Но и другого не могу сказать.
        Они еще посидели молча. Ринат смотрел на сухую траву под ногами. Нина постепенно возвращалась. Моросил дождь. Капельки падали на их одежду и оставались маленькими прозрачными кругляшками.
        - - Поехали домой. 
        ДОРОГА ДОМОЙ
        Конечно, лучше было бы разойтись, разбежаться по своим машинам. Но они находились в такой глуши. Вечерело. Ни электричек, ни автобусов не найти. Машина только одна. Идти не к кому. И ничего не оставалось, как вместе шагать к одной машине. Вместе садиться в нее. И ехать вдвоем 250 километров до Москвы.
        - - Понимаешь, ты для меня всегда была богиней. Ты была такой правильной, чистой. Я думал, хотя бы у тебя в жизни не будет этой грязи  - измен, вранья, случайных связей, пошлости. Что ты не такая. Не такая как я, как все. Ты для меня как свет. Ты альтернатива. Я не хочу, чтобы ты была одной из миллиона женщин, еще одной «ничего святого». Если честно, ты даже не совсем в моем вкусе. Полновата. Старовата. Видишь, я не пылаю страстью к тебе,  - Ринат грустно усмехнулся. Он задумался, встал бы у него член на нее сейчас. Член молчал.
        - - Да я даже и не влюблен в тебя. Раньше, по молодости, было, а сейчас нет. Ты не обижайся только. Это наоборот хорошо. Ты в моем представлении более высокой категории. А я, я же обычный. Я слишком обычный, я не стою тебя.
        «Черт, черт, черт. Какую чушь я несу»,  - думал Ринат. Внезапный этот эпизод возвратил его обратно в юность. Он уже был не крутой, не успешный взрослый мужчина, а деревенский мальчишка, замахнувшийся в своих мыслях на девчонку, которая не для него.
        Нина проглотила язык. Сначала она его откусила, потом жевала, а потом проглотила, ведь он теперь больше ей был не нужен. Все, что ей надо было сказать в своей жизни, она уже сказала. Язык провалился глубоко в Нину. Нина хотела бы еще разжевать и проглотить свое сердце или ту самую субстанцию, которая зарождает романтические чувства. Она бы съела и свой мозг, если бы могла.
        Она молчала и даже ни о чем не думала. Она смотрела на фары машины, которая ехала впереди. Грязная серая большая машина с мутными фарами. От колес отскакивали коричневые брызги. Нина представляла, что и она вот так же отскакивает от асфальта, катится по нему, пачкаясь в дорожной грязи. И колеса машин истирают ее тело в такую же дорожную грязь.
        Вся жизнь внезапно предстала бессмысленным бредом. К чему эти любови, дети, мужчины? Нина захотела выйти на ходу. Взялась за ручку двери машины. 36 лет, и надо было же так влюбиться. Она чувствовала, что все рухнуло и обнажилось такое уродливое, напрямую относящееся к жизни, увидеть которое Нина была совершенно не готова. А с другой стороны, она продолжала четко чувствовать, что любит ЕДИНСТВЕННОГО в мире СВОЕГО мужчину. Любит безумно, беззаветно. И было досадно, что он этого не понимает, что он сопротивляется своему неземному счастью, которое никого, она была совершенно уверена в этом, никого из них двоих в жизни еще не посещало. Нина сейчас любила настолько сильно, что ей было совершенно не важно, что и она, и он несвободны, что он бабник, что у нее дети. Неважно, что скажут, что подумают.
        Она любит так, что готова уехать от мужа и даже от детей, а ее столь высокая плата за счастье не принимается. Или детей оставить не готова? Или готова? Нина спрашивала себя снова и снова. Она действительно готова оставить детей? Прям вот так взять и оставить? Неужели она готова оставить Богдашу? Нет, нет, все-таки нет. Как там Богдаша? Бабушка, наверное, включила ему снова «Щенячий патруль» и кормит конфетами. А у Богдаши красные щеки, ему нельзя столько конфет. А Алина? Она все реже выходит из своей комнаты. Все реже ест, все реже улыбается. И у них, у этих детей, нет никого ближе, чем мать. Да и мать попалась бракованная.
        Зачем вообще ей позволили рожать детей? Ясно же совершенно, что она не справляется с материнством, потому что вообще не справляется со своей жизнью. И на вопрос Алины, зачем вообще вся эта жизнь, Нина не могла найти подходящий ответ. Она не понимала зачем. Все для нее имело смысл, только если есть любовь. А любви, получается, нет. Или она недоступна. Так и незачем тогда это все! Она вспомнила, как сидела на лугу за дачами и представляла свою будущую жизнь. Счастливая семья, красивая большая квартира, радостные дети, интересная работа, много путешествий. Ей нравилось фантазировать, как они с будущим мужем придумывают, какая у них в квартире будет обстановка, какие комнаты. Обязательно большие, просторные. Стены она придумала разных ярких цветов. В спальне кровать с балдахином, в ванной специальные уступы на стене, чтобы ставить свечи и принимать ванну при свечах. На кухне большой, нет, огромный балкон. Она придумала, что это будет даже не балкон, а выход на крышу, и вся крыша перед кухней будет оформлена как сад с беседкой и маленьким надувным бассейном, как у Грековых  - их соседей по даче.
А в холле у них устроят кинотеатр и клуб. Магнитофон и видеомагнитофон с проектором, как в настоящем кино. Нина могла часами проектировать свою квартиру. С подружками они хвастались друг другу придуманными проектами.
        И ничего не сбылось. Неудачные браки, недостойные ее мужчины, обычная панельная трешка с маленькой кухней без балкона. С ремонтом, который делал Илья еще до знакомства с Ниной.
        А теперь она еще придумала Рината и Любовь, которые тоже не сбылись.
        Воспоминания, мысли текли по Нине как по реке, а она была лишь руслом. И когда поток уменьшался, Нина чувствовала сухую пустоту.
        Ринат достал из пакета бутерброды.
        - - Как вкусно. Ты такая хозяюшка. Повезло твоему мужу.
        Ринат смачно жевал бутерброд. Старался разрядить обстановку. Нина не смотрела в его сторону.
        - - Да ладно тебе, Нин. Не обижайся, не дуйся. Бывает. Мы ж не чужие люди. Ну, немного переклинило тебя, так пройдет время, отклинит. Вон, Димон как?то по пьяни начал говорить, что давно мечтает переспать со мной. А наутро не помнил ничего. И больше не хотел, слава богу. Пройдет время, ты придешь домой и тебе самой будет казаться смешным все, что ты наговорила. Нин, это пройдет все, не боись. Я же такой же. Это отпускает. Честное слово. А бутерброды ты вкусные приготовила. Спасибо. Оставить тебе? Не хочешь? Не стоит из-за меня свою жизнь разрушать. У тебя дом, семья, муж, дети. Ты же нормальной жизнью живешь. Малыш твой еще совсем маленький. А я? Я всегда рядом буду. Ну, хочешь исчезну, пока тебя кроет? А потом появлюсь. Через месяц или через год, как захочешь. Ты ж мне родная. Я же как лучше хочу.
        Нина подумала об Илье. И он всплыл в памяти внезапно родным и любимым. Ну да, странный, в кризисе, в поиске. Но ведь близкий. Чувство отчаяния и раскаяния хлынуло в Нину. И она наконец?то заплакала. Она готова была разрушить свою жизнь, поддавшись чувству, которое шло поперек всему, что было ей дорого, всему, что ей удалось создать. Поперек ее кастрюлям, тарелкам, поперек детским вещичкам в шкафу, поперек Алины и поперек их с Ильей жизни. И как с этим быть? Как? Слезы не переставая капали. Из правого глаза капало больше.
        Ринат довез Нину, остановился у подъезда. Нина молча вышла. Москва пахла осенним городом. Асфальтом, мокрым бетоном, влажной землей, городской сыростью.
        Ринат вышел за Ниной.
        - - Я провожу тебя.
        Они зашли в подъезд. Вызвали лифт. Приехал маленький. Нина нажала на 13-й этаж. Лифт закрылся.
        - - Прости меня, Нина, я идиот.
        Он обнял ее и поцеловал. Коснулся своими губам ее губ, потом щеки, потом шеи.
        А потом он нажал на кнопку «стоп» в лифте.
        И снова поцеловал. В шею.
        - - Прости меня,  - шептал он,  - только поцелуй, один поцелуй, и все.
        Он обнял ее крепко за талию и прижал к себе. Руки блуждали по спине. Сильные, крепкие руки мужчины. Он ласкал ее как подросток, жадно, нетерпеливо, неумело. Он развернул ее к себе спиной, обнял сзади и стал целовать шею, ухо.
        - - Мы совсем как глупые дети,  - шептал он.  - Что ж мы такие глупые дети.
        Его руки проскользили по ее груди. Обхватили живот, спустились вниз к бедру.
        - - Прости меня, Нина. Мне не стоило этого делать. Не стоило. Но один всего поцелуй.
        Он снова развернул ее к себе и поцеловал глаза. Соленые от слез и синие как море. А потом губы. Его горячий поцелуй. Настойчивый язык нежно проник в ее рот, погладил зубы. Ринат не просто целовал, он будто дышал Ниной. До этого поцелуя Нина была как под наркозом. А тут в ней вдруг включилось то, что дремало все 36 лет. Они приникали губами друг к другу снова и снова. Этот поцелуй не разжигал страсть. Он был вообще не про страсть. Не про похоть. Не про желание тел. Этот поцелуй был про встречу.
        Сколько прошло времени? Год? 20 лет? Вечность. И вот они наконец?то встретились. Их губы жадно искали друг друга снова и снова. Сползали на щеку, поднимались к глазам, забегали к уху, спускались к шее и снова приходили к губам.
        Никто не сможет сказать, сколько прошло времени. Может быть, они до сих пор в поцелуе. В какой?то параллельной реальности. Где можно уложить и этот поцелуй, и всю их остальную жизнь. Детей, супругов, работу, свои заморочки и комплексы. Где поцелую этому ничего не мешает жить.
        - - Мне уже пора,  - повторяла Нина снова и снова.
        Кто?то стучал по дверцам лифта.
        - - Мне тоже пора,  - говорил Ринат и продолжал целовать.
        Никто из них не помнит, как они расстались в тот день. Нина как?то вышла из лифта, открыла дверь и зашла в дом. Ринат как?то доехал вниз, сел в машину. И вроде бы ничего же не произошло особенного, правда?
        Потом пройдет еще много лет, и Нина будет вспоминать тот поцелуй как самый-самый, выделяющийся из тысяч. Пиковое переживание.
        Ринат еще час сидел в машине у подъезда Нины. Он сидел, вертел в руках свой телефон. Включил Doors, включил Animals, включил The Who.
        Он не хотел понимать, что с ним происходит. Он отказывался это принимать. Он верил в силу логики и не хотел, чтобы над ним брало верх бессмысленно неуместное. Он был раздосадован, чувствовал свое поражение. Что?то побеждало его вопреки железобетонным доводам. И он отказывался давать этому хоть какое?то название. Только условное обозначение  - враг. И он будет сражаться с этим врагом до победы.
        Ринат стер несколько телефонов подруг из записной книжки. Он стер приложения «Баду» и «Тиндер». Потом установил снова. Он доел бутерброды, оставшиеся после поездки. Выбросил мусор из машины. Достал все из бардачка, выбросил просроченные презервативы. Осталась только одна маленькая пачка. Покурил. Подумал о том, что надо бы достать травки. Проверил почту. В почту пришло подтверждение оффера. Новая долгожданная работа. Карьерный рывок. Он прошел несколько этапов собеседования. И вот наконец?то пришел официальный оффер. Значит теперь все не будет по-прежнему. Все будет перевернуто с ног на голову. Зима превратится в лето. Друзья станут адресатами в почтовом ящике. Подружки  - воспоминаниями. Все, что было ему дорого, станет отголосками прошлой жизни. Нина станет тоже отголоском. Может быть, оно к лучшему теперь. Вот и выход.
        НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ
        За шесть месяцев и четыре дня до письма
        Следующим вечером Ринат приехал без предупреждения. О чем он думал, непонятно. Ведь у Нины дома мог быть муж (хотя муж уже уехал в ретрит), могли быть дети (но дети гостили у бабушки). Ринат об этом не знал. Нины просто могло не оказаться дома. Слишком много всего совпало.
        - - Я у подъезда, можно подняться?
        Нина валялась в дикой тоске на кровати и пила можайское молоко. Ела чипсы. Ни прически, ни макияжа, ни прибранной квартиры. На кухне немытая посуда в раковине и на столе. Доска, на которой что?то резали неизвестно когда. Везде валялись игрушки, вещи, на сушке было горой навалено белье (у Нины не хватило душевных сил его развесить). Да в такую квартиру нельзя пускать даже подругу, не то что мужчину.
        Нина упивалась страданием, она со вчерашнего утра не мылась, не убиралась. Смотрела сериал про андроидов и искусственно созданный Дикий Запад. Восьмую серию. Ее в общем?то дома и не было, она была в сериале.
        - - Але, ты дома? Я видел твою машину.
        - - Эээ, ммм, эээ. Я? Дома?
        - - Так я поднимусь?
        - - Ну давай, хорошо.
        - - Какой номер квартиры?
        - - 216.
        Нина окинула взглядом масштабы бедствия. Масштабы ужасающие. Хуже и представить сложно. Из зеркала на нее смотрел милый замызганный медвежонок во фланелевой пижаме с голубыми звездочками и самолетиками. Она пулей побежала в ванную, скинула пижаму и набросила розовую шелковую тунику. Это все, что успела Нина сделать. И в дверь раздался звонок.
        Нина открыла. Ринат молча зашел. В руке у него был пакет. В пакете вино, еще раз вино, и тортик «Причуда».
        Ринат прошел на кухню. Нина складывала всю посуду в посудомойку. Она ничего не понимала. Ринат в ее квартире. Сидит на кухне. Вечер. Ей казалось все это совершенно нереальным. Она даже на секунду подумала, что Ринат не человек, а андроид, которого внезапно перепрограммировали.
        - - Где у тебя штопор?
        Нина молча достала штопор.
        - - Зачем ты пришел?
        - - У тебя уютно. Не очень чисто, но уютно.
        - - У тебя что?то случилось?
        - - Да просто захотелось побыть у тебя.
        - - Вот так просто, без приглашения?
        - - Да.
        Ринат откупоривал бутылку. Движения были немного расторможенные.
        - - Я думал о вчерашнем. Где у тебя бокалы? Я думал все утро, день думал. Потом я думал еще вечером. Ты несешь бокалы?
        Нина ушла в ванную и убирала там разбросанные вещи и полотенца. У нее промелькнула мысль, что все это  - галлюцинация. Но Ринат по-прежнему сидел на кухне. На ее кухне. И Нина совершенно не понимала, что с этим делать.
        Она достала бокалы для красного. Он разлил вино.
        - - Ну, за встречу,  - сказал Ринат.
        - - Ты сегодня странный,  - это все, что вообще могла произнести Нина.
        Она была ошарашена, но чувство реальности постепенно возвращалось к ней. Она почувствовала возмущение. Вчера она получила огромный удар по самолюбию.
        - - Может быть, тебе уже пора?
        - - Мне не пора. Я сегодня остаюсь у тебя.
        - - Какая наглость! С чего ты взял, что тебе это позволено?!
        - - Знаю, и все.
        - - Значит так, ты сейчас забираешь с собой эту «Причуду» и валишь куда хочешь. Думаю, найдется кто-нибудь, кто готов будет тебя принять на ночь. Ты же такой популярный.
        Нина перебросила через стол вафельный тортик. Ринат его поймал.
        - - Сегодня я не уйду.
        - - Уйдешь.
        - - Нина, Нин, знаешь, что я думаю. Я такой идиот. Я как ребенок. Я дебил. Но я не могу сейчас никуда уйти. Я ведь не делаю ничего плохого. Хочешь, я помогу тебе с делами. Давай посуду помою или пропылесошу. Нин, ну прошу тебя… Ладно, ладно, я уйду.
        Между ними что?то произошло. И с этим надо теперь жить.
        Ринат налил вино еще раз и выпил его сразу же.
        Сначала он решил, что позвонит Нине и все расскажет.
        Исповедуется ей и скажет все как есть. Потом он решил написать ответное письмо. Он даже начал набирать в телефоне какие?то строчки. Все это было не тем. Он заехал в любимый бар. Заказал себе виски. Подумал. Еще виски. Еще подумал. Поговорил с Эдиком  - барменом. Обычный пустой разговор о смысле жизни. А потом он решил, что просто поедет к ней. И как?то объяснится. Расскажет про оффер. Про то, что его ждут большие перемены. Что он теперь будет жить с другой стороны Земли. Что мечтал об этом. Что слишком много всего происходит в одно и то же время. Что мужчина всегда стоит перед сложными выборами. И что будь у него возможность прожить параллельно несколько жизней, он бы выбрал как минимум две параллельных жизни.
        А дальше будь что будет. Скорее всего будет план А, то есть секс. А может, и не будет. Он оставил машину у бара, взял такси и приехал.
        «Все-таки какая?то нелепая она,  - подумал Ринат,  - но целоваться было очень приятно».
        На самом деле он хотел уложить Нину не столько в койку, сколько в свою систему координат. Классифицировать и определить ее положение среди других женщин и фигур. До сих пор с классификацией не возникало проблем. Стройный алгоритм моментально сортировал всех женщин, которые попадались. Но с Ниной был сбой. С Ниной в Ринате пробуждался конфликт между ним и ним. Это хотелось решить. Что в ней такого особенного? Почему он не может этого раскусить? Ведь логически он все разложил уже давно по строчкам. Расставил скобки и знаки вычисления. Что ему мешает найти правильный ответ?
        Он и прежде догадывался, что она влюблена в него по уши. Ему доставляло удовольствие наблюдать, как его чары действуют с каждым днем все сильнее. Он находил в этом какое?то садистское удовольствие. С наслаждением держал дистанцию. Обсуждал других женщин. Он был настолько силен, насколько она слаба. Он играл, и это были его самые виртуозные раунды обольщения. Он играл как бог.
        А она не играла. Глупость отказа от игры забавляла его поначалу. Но вышло так, что она, не играя, проиграла партию, но выиграла всю войну. Он убеждал себя, что жалеет ее. Что он устроит утешительный приз проигравшему, перед тем как оставит. Но теперь он не понимал, кто проигравший. И чья это была игра.
        Нина раскладывала посуду. Занималась уборкой. Сейчас она мыла плиту. Брызгала «Сифом» и растирала яростно тряпкой. На кухне запахло орхидеями, замоченными в хлорке. Засохшая и зажаренная грязь не отставала. Нина взяла нож и стала скрести по плите ножом.
        Ринат налил еще вина. После виски вино расслабляло.
        Что?то должно было произойти. Например, должна была залететь ласточка в окно. Или внезапно вернулся бы Илья. Явно требовалось вмешательство третьей силы, чтобы как?то разрядить обстановку. Потому что сил Нины и Рината не хватало на то, чтобы преодолеть неловкость.
        Нина отскоблила плиту. Вымыла столешницу. И решила протереть стол, на котором оставались крошки от завтрака и след от чашки с кофе. Нина стала стирать кружок. Ей очень хотелось стереть и кружок, и весь вчерашний день. И прожить его еще раз по-новому.
        В это время Ринат коснулся ее руки.
        - - Нина, остановись. Посмотри на меня,  - Ринат аккуратно держал ее руку.
        У Нины полились слезы. Она не могла остановиться.
        Она чувствовала, что Ринат ворвался в ее жизнь, ворвался в квартиру и сидит посреди ее сознания. И ничего она с этим не может сделать. Она влюблена, жизнь рушится. И при этом она даже не любима в ответ. Или любима? Дальше шло несколько итераций колебаний, любима или нет. И из-за них появлялись новые и новые слезы.
        Ринат обнял ее.
        - - Ну что ты, глупышка. Ну, малыш, ну ладно.
        Слезы Ринат ненавидел. Это запрещенное оружие в его представлении. Он вытирал аккуратно слезы Нины с ее щек своими шершавыми пальцами. А дальше он потерялся в ее лице. В ее шее, в ее плечах и руках. Он зарылся носом в ее волосы и просто крепко обнял. Нина уткнулась в шею Ринату, продолжая плакать.
        Так они сидели несколько лет, не меньше. Нина все плакала и плакала. Плакала и успокаивалась. Она стала слышать запах Рината. Его кожа и волосы пахли мягко и успокаивающе. Она прижалась носом к шее, в том месте, где начинают расти волосы. Их уши соприкасались. Нина вдыхала его запах. Ее руки гладили спину и голову Рината.
        Никто не говорил ни слова. Так прошло еще несколько лет.
        А потом Ринат взял Нину на руки и отнес на кровать.
        - - Мне надо в душ,  - сказала она.
        - - Не надо.
        Они лежали на кровати рядом друг с другом, держались за руки и смотрели в потолок.
        «Это измена»,  - подумала Нина.
        - - Женщина моей мечты,  - сказал шепотом Ринат.
        Пальцы их ладоней переплелись. В детстве этот жест означал самое-самое. То самое. Если мальчик держит девочку так, значит они того. Нина чувствовала, как пальцы Рината раздвинули ее пальцы, протиснулись сквозь них. Она чувствовала его сухую горячую руку. А ее рука стала очень влажной. Сколько ей было лет в этот момент? 13? 22? А ему? Был ли он тогда опытным мужчиной, который соблазнял очередную овечку, был ли он исследователем неизведанных земель с драгоценными недрами? Или он был всего лишь мальчишкой, который, несмотря на бесчисленные похождения, остался невинен, потому что так и не смог расшифровать код  - код женщины. Он применял алгебраические формулы, но расшифровка кода требовала совершенно других знаний.
        За окном включилась сигнализация.
        Ринат и Нина глядели в потолок и ждали, когда время остановится. И оно остановилось. Ринат повернулся к Нине и провел ладонью по волосам. В темноте ее лицо выглядело почти как тогда в юности. Ринат коснулся ее губ, обвел их пальцами. Нина провела рукой по его голове. Редкие тонкие волосы. «Как у ребенка»,  - подумала Нина.
        Ринат падал в покой. Неизведанное ранее место в своей психике. Новое страшное и захватывающее чувство, которое останавливало все поиски, все метания, все стремления. Он превращался в точку, находившуюся в покое, в абсолютной тишине  - в точку отсчета. Схожий покой, возможно, испытывает человек, переживший кораблекрушение, чудом выплывший на берег и оказавшийся в безопасности, в постели на белоснежных простынях. Когда кошмары пережитого уступают место блаженной пустоте. Покой, который сулит постижение истины. И ее понимаешь не умом, даже не телом, не чувствами, а еще чем?то. Своим существованием, своей вечностью.
        Секса Ринат в этот момент не хотел на самом деле. Хотел лежать так до следующего большого взрыва вселенной. Секс же в его представлении играл роль чего?то земного, пошлого. Как картофель фри из фастфуда. Куда сейчас фри? Есть ли еще менее уместное сопровождение для переживаемого состояния?
        Нина смотрела на него мокрыми глазами. Она глядела на поры на его лице, на пробивающийся ранее других волос бороды, по которому не прошлась бритва в прошлое бритье. Смотрела на его левый глаз, на изогнутую линию зрачка, которая похожа на горизонт далекой планеты. Она ждала.
        Ринат чувствовал ее взгляд и решил, что все-таки надо это сделать. Покой покоем, но он же мужчина, и надо выступить достойно. Показать свою мужскую силу. Он должен. Он не может обидеть Нину и обмануть ее ожидание.
        А потом был поцелуй. Они разделись. Обнялись. Переплелись как черви (так говорил Ринат об этой стадии близости). Горячее тело Рината обожгло Нину. Сухое. Поджарое. Твердое. Молодое, без возрастных изменений. Тело юноши.
        Ринат гордился своим телом. Он знал, что женщин его тело приводит в восторг, все части. Ринат любил ходить в баню с друзьями, потому что ему было что показать. Он часто слышал от женщин возглас «Ого!» на первом свидании. Он умел пользоваться своим телом. Был внимателен к его нуждам. И оно служило ему верно. Почти никогда не давало сбоев.
        С Ниной же оказалось немного сложнее. Ринат был возбужден, достаточно для того, чтобы уже перейти к активной стадии, но Нина все делала не так. Она была такой… неумелой, что ли. Неуклюжей. Не горячая тигрица, что вцепляется в его спину ногтями и обвивает бедрами торс. У нее был живот, не очень красивая грудь (по его меркам). Ее бедра были мягкими, слишком мягкими, но кожа… кожа такой, что не хотелось отрывать от нее рук.
        Он будто узнал о своем друге что?то интимное, чего совсем не стоило знать. Нина осыпала его поцелуями, но слишком нежными, материнскими. Он предпочитал звериный секс, ему необходимо было слегка разозлиться, чтобы «растерзать» свою «жертву». Он был уверен, что именно это нравится женщинам. И сам получал удовольствие от сражения. Как вечная битва добра со злом. Где зло и добро перетекали от одного тела к другому. И побеждал в итоге мужчина.
        Он развернул Нину на живот. Ее лицо сбивало с толку. Ее поцелуи и ласки умиротворяли, из-за чего делали его главное оружие не таким уж боеспособным. Это сердило. Поэтому он решил закончить все поскорее.
        - - Только не говори ничего.
        «Принимает мужика в супружеской постели, вот сука»,  - подумал Ринат, и это помогло обрести боевое настроение. Он резко вошел в нее.
        - - Лежи, не шевелись,  - сказал он.
        «Сто пудов я не первый, с кем она изменяет»,  - эта мысль повлекла за собой горячий гнев. И возбудила. Он представил, как Нина развлекается на этой постели с разными мужчинами. С кем-нибудь очень толстым, с волосатым пузом, потом представил ее с мужем, потом с каким-нибудь долговязым дембелем. И теперь вот с ним. Что она на самом деле обычная, проститутка, ничем не лучше, чем все те, что были у него. Он продолжал двигаться быстро, резко, с каждым рывком все сильнее и сильнее врезаться в плоть. Бедра касались мягких ягодиц. Необычно и не совсем так, как он привык. Ярости не хватало, чтобы завершить акт этой пьесы, возбуждение постепенно отступало. Он схватил ее за волосы и притянул голову к себе. Нина вскрикнула. И тут он наконец?то кончил.
        Он кончил в женщину, о которой мечтал в юности. Много раз представлял, как все будет. Это помогало ему разгружаться от излишков семени, когда рядом не оказывалось любовницы. И теперь это случилось по-настоящему.
        «Вот и все, наконец?то». И Ринат сразу же пошел в ванную.
        «Совсем не так, как я представляла»,  - подумала Нина. Она чувствовала, как из нее вытекает семя. В промежности было горячо. Ринат работал почти насухо, у Нины было чувство, что у нее ссадины внутри. Оргазма не случилось. Даже и рядом не было оргазма. Все слишком быстро. И как?то бездушно? Нина пыталась подобрать слово… Вот она получила то, что хотела. О чем мечтала. «Есть в близости людей заветная черта»,  - вспомнилось ей. Ринат вернулся завернутый в полотенце Ильи.
        - - Иди помойся, что ли,  - сказал он. 
        ПОСЛЕ БЛИЗОСТИ
        Вода лилась Нине на плечи. «Вот я под душем, после того как переспала с любовником». Примерно так крутилась ее мысль. Бегущая строка на весь лоб. Первая измена Илье. Нина взяла мочалку и намылила свое тело. Выходить из ванны не спешила. Она распустила волосы и встала с головой под душ. Обычная, повседневная ванная комната. В ней все так, как и раньше. Но за дверью жизнь уже необратимо поменялась. Нина намылила волосы шампунем, мыльная вода стекала по розовому телу. Горячая вода делала кожу еще розовее. Нина нанесла бальзам для волос. И терла себе мочалкой руки, живот, бедра. «Ничего же не случилось особенного, подумаешь, переспала». Но обмануть себя не вышло  - особенное случилось.
        Она думала, что если такая большая любовь, такой поцелуй, то все это гарантия божественного секса  - слияние двух вселенных и бла-бла-бла. Что она утонет в страсти и выразит свою любовь если не словами, то телом. Она представляла, как отпустит голову и погрузится в древние ритмы, станет животным, энергией… А все прошло скомкано, без космоса. Она вспомнила несколько своих романов, как все начиналось с Ильей  - было гораздо ярче во время соития. Острое раскаяние перед Ильей снова стало раскручиваться в ней, но получилось его заглушить. А что сейчас  - в самый долгожданный секс в ее жизни? Все не так. «Неужели опять ошибка?» Нина сделала воду прохладной. На теле появились мурашки. Она решила пока ни о чем не думать, а просто плыть. Как рыба в потоке.
        Она вышла в полотенце. Ринат был уже одет.
        - - Хочешь вина?  - спросил он.
        - - Давай.
        Ринат ушел открывать вторую бутылку, а Нина снова накинула на себя розовую тунику.
        Они выпили по бокалу. И сидели молча на темной кухне.
        - - Какое у тебя тело…  - задумчиво произнес Ринат.
        - - Какое?
        - - Тело взрослой женщины,  - Ринат произнес это, как показалось Нине, разочарованно.
        Нина подошла к окну. В глазах защипало. «Лишь бы сейчас не зареветь». Несколько глубоких вдохов и выдохов в коричневое городское небо.
        - - Ты останешься?  - не отворачиваясь от окна, спросила она.
        - - Да нет, наверное, посижу и поеду.
        Ринату хотелось поскорее уехать. Ему не нравилось сидеть сейчас рядом с Ниной. Он видел, что она не в восторге, она не изображала бурное возбуждение, не содрогалась от множественных оргазмов под его напором. Не сказала «Ого!», увидев его обнаженное эрегированное тело. А ему нравилось, когда женщины содрогались. И, если честно, не важно, по-настоящему ли они чувствовали накал наслаждения или имитировали. Для него такие правила игры были из разряда must have. Ринат любил разных женщин, попадались и неумелые, но он быстро забывал их. Были и супер-профи, с ними он мог встретиться несколько раз. Встречи с женщинами были для Рината повседневностью. Необходимым разнообразием его жизни.
        Близость с Ниной внезапно все запутала. В произошедшем все было не так. Неуклюже, что ли. Почему?то было стыдно. И за Нину стыдно, и за себя. Не оставляло ощущение, что они все сделали неправильно. Началось на одной частоте, а потом соскользнуло на совершенно другую. Где?то случился сбой. Разность побуждения и свершившегося порождала досаду. Сильную досаду, тупиковую. Хотелось зажмуриться и отмотать время назад, чтобы в этот тупик больше не заходить. Перестать это чувствовать. «Придется вообще выпилиться из этой истории»,  - думал Ринат. «Мавр сделал свое дело».
        Нина порезала «Причуду» и поставила на стол в пластиковом коричневом поддоне. Взяла кусок. Откусила. Секундная стрелка на часах сделала несколько кругов. Нина ела кусок за куском. Ринат пил вино.
        - - Ну что, как там твое настоящее?  - В голосе Рината слышалась усмешка.  - Сейчас все по-настоящему в твоей жизни?
        Нина не могла ответить сходу. Выпила бокал, сразу весь.
        - - Наверное… Наверное нет.
        - - Угу.
        Ринат вышел в туалет. Какой извращенец проектировал туалеты рядом с кухней? Звукоизоляции ноль. Нина слышала, как в унитаз льется струя. «Мужественно ссыт»,  - подумала Нина. И впервые за день улыбнулась. Стала вспоминать, какой звук раздается из туалета, когда мочится Илья. Есть ли разница? Она слышала, как отматывается бумага из рулона, что подвешен справа. Как Ринат смывает воду.
        - - Ты чего радостная такая?
        - - Упражнение для рта делаю.
        «Лучше бы минет научилась делать нормально, кто вас только учит минетам»,  - подумал Ринат, но сказал что?то другое.
        Он сказал:
        - - Нина, я скоро уеду очень далеко.
        - - Домой?
        - - Можно сказать и так, но мой дом будет теперь в Австралии.
        Нина удивленно подняла брови.
        - - Шутишь?
        - - Я не хотел говорить, пока было все не точно. Мне прислали оффер. Я прошел уже несколько собеседований. Остались только формальности и визу рабочую сделать.
        - - Ого! Вот это да!
        Нине казалось, что она действительно оглохла  - так заложило уши.
        - - Вы всей семьей едете?
        - - Пока только я. Жена не хочет. Но куда она денется. Поедет позже.
        - - Понятно. И когда?
        Нина изо всех сил старалась поддерживать беседу на уровне легкого светского разговора. Она чувствовала, что все это нелепо, но ничего лучше придумать не могла. Ринат ускользал от нее. Ускользал и призрак ее нового счастья.
        - - Месяц-полтора. Или с Нового года. Встретим тут  - и переедем.
        - - Вот это новость.
        - - Да, вчера оффер пришел. Буду ходить вверх ногами.
        - - Ты такой ценный специалист, что даже Австралия без тебя не может?
        - - Выходит, что так,  - Ринат улыбнулся.
        - - Ну что ж, удачи,  - Нина тоже улыбнулась.
        - - Спасибо, бро. Обустроюсь там, приглашу тебя в гости. Ты поедешь?
        - - Почему бы и нет. Я в Австралии еще не была.
        - - Ты радуешься за меня?
        Нина захотела бросить в Рината чем-нибудь тяжелым, например топором.
        - - Конечно, радуюсь.
        - - Мы же друзья?  - спросил Ринат.
        - - А кто же еще.
        - - Ну вот, у тебя теперь хорошее настроение, я вижу, поэтому могу спокойно уходить.
        «Скотина и садист»,  - подумала Нина.
        - - Я тебя не держу, иди скорее к любимой семье,  - Нина пришила весь свой яд с изнаночной стороны этих слов. Но Ринат и ухом не повел.
        Он прошел в прихожую. Ее самый любимый мужчина, с которым был самый ужасный секс в ее жизни.
        Ринату не терпелось уйти. «Покинуть место преступления», так он говорил про себя. Он чувствовал, что провалил экзамен. Что не прошел игру до призового финала. Поэтому надо поскорей свалить, пока стыд не начал его есть.
        - - Давай обнимемся, что ли, по-дружески.
        Нина подошла к Ринату. Они обнялись: одетый в куртку и обутый Ринат и Нина в тонкой тунике на голое тело. Грудь Нины упиралась в ремень сумки. А в стопы врезалось несколько крошек уличной грязи, принесенных с обувью на домашний коврик. Ринат обнимал Нину крепко, по-братски.
        - - Ну все, хватит уже. Пока.  - Ринат на секунду сжал ладонь Нины, повернул ключ в двери. И ушел.
        «Блин, блин, блин,  - думала Нина,  - блин, блин, блин, блин».
        Она налила себе еще вина. Выпила бокал. Достала можайское молоко, вылила его в кастрюлю, добавила два яйца, разбила их об кастрюлю со всей злости, досыпала муку, соль, сахар, налила масла. Замесила тесто. Достала сковородку. И вылила первый половник. Первый блин, как и полагалось, получился комом.
        Часы показывали три. Три часа ночи. 
        НИНА И МАМА
        За шесть месяцев и три дня до письма 
        А что же потом  - после того мгновения, когда уверен, что если моргнешь, то наступит конец света?
        А потом просто продолжается жизнь.
        Утром приехали дети. Алина сразу зашла в свою комнату и закрылась.
        Богдан побежал к маме и обнял ее за ноги.
        Нина поставила чай и угостила маму блинами.
        Богдан сел с ними вместе.
        - - Твоя Алина, это какой?то кошмар. Как ты ее запустила! Она за выходные ничего не ела, кроме кочана капусты. Забрала его в комнату и грызла. Всю ночь сидела в телефоне. Болтала с кем?то.
        Нина вздохнула.
        - - Не знаю, что с ней делать. В школу ходит через день. Ничем не интересуется, все бросает. Я постоянно ей предлагаю кружки, секции, разные занятия. Все ей не нужно. Все отвергает. Проклятие какое?то!
        Нина снова вздохнула.
        Мама сидела напротив и многозначительно сверкала глазами. Вид у нее был победоносный.
        - - Мама, ты меня пугаешь. Что ты натворила? Ты отравила папу?
        - - Ха! Нужен мне этот старый козел! Сам скоро загнется. А я себе молодого найду.  - Мама продолжала улыбаться.
        - - Вот это мне уже больше нравится.
        - - Мам, а нам нужен старый козел? А мой папа старый козел или не старый?  - принял участие в беседе Богдан.
        - - Богдан, мальчик мой. Твой папа не козел. Иди поиграй в комнате.
        - - А бабушка говорит, что козел. Я слышал. Бабушка, ты же говорила про папу?
        - - Я не про твоего папу говорила, а про другого дядю, хотя твой папа тоже экземпляр.
        - - А что такое эземпля? Это зверь? А у него есть хвост? А зубы есть? А я буду эземпля?
        - - Если будешь слушать бабушку, то не будешь, а станешь хорошим мальчиком,  - продолжила беседу бабушка.
        - - Я не хочу быть мальчиком, я хочу быть эземпля!
        - - Богдан, хочешь мультик посмотреть про паровозики?  - решила сменить тему Нина.
        - - Не хочу про паровозики, хочу про эземпля!
        - - Хорошо, пойдем тебе включу.
        - - Ура!
        Нина повела Богдана в комнату и по пути пыталась сообразить, что же может сойти за эземпля. Ведь Богдан в свои неполные три года был знаком с мультипликационной индустрией лучше, чем его родители. И включила «Валл-и».
        - - Во тут будет эземпля!  - сказала Нина, и Богдан замер у экрана.
        - - Мам, ну ты как обычно. Богдан же уже большой, он уже все понимает, надо же фильтровать.
        - - Он мужского пола, а это означает, что по природе он туповат. Можно не напрягаться. Вот ты в его возрасте понимала действительно все.
        - - Мама, не начинай, он не виноват, что от тебя ушел муж.
        Нина выпалила это, потому что злилась на мать и хотела защитить Богдана изо всех сил.
        - - Ты клонишь к тому, что я виновата?
        - - Нет, прости, не ты.
        - - А я знаю, кто виноват. Я все выяснила.
        - - И кто?
        - - Это брюнетка с зелеными глазами, и у нее еще черное платье и бусы из коралла. И она из близкого окружения этого мудака.
        - - Мама!!!
        - - А что? Богдан же смотрит про эземпля. Он сейчас другую информацию не сможет воспринимать, у мужчин так устроен мозг. Ну, вот что я хотела тебе рассказать. У меня была Любка. Она посмотрела на меня, прошла по квартире и сказала, что ей чудится очень странный запах. Сказала, что тут пахнет отворотом.
        - - Чем-чем?
        - - Отворотом, дурында. Любка сейчас не хухры-мухры, а ученица чародейки. Представляешь? Она теперь тонкие силы ощущает. И говорит, воняет отворотом, сил моих нет. И, мол, мне срочно надо к чародейке. Ну, я и пошла.
        - - Когда ты успела?
        - - Вчера ходила. Любка с Богданом посидела, он даже не плакал. А я пока к Элеоноре. Она мне все сказала, как есть. Кто я такая, что случилось, даже про тебя сказала  - я вообще молчала, я только зашла. А она считывает данные из тонкого информационного поля!
        - - А может она считала смс от Любки?
        - - Да ну, брось. Зачем это ей? Так вот. Она сказала, что отец ушел, потому что ему сделали отворот-приворот. И можно сделать обратный приворот, а можно порчу. Порча дешевле. Я пока не знаю, что лучше взять? Приворот или порчу? А еще она сказала, что те, на кого делают привороты, все равно быстро загибаются, поэтому твой отец уже не жилец. И после она посмотрела в мое будущее, и сказала, что видит фигуру мужчины. Молодого мужчины. И видит, как у нас с ним интим. Она видит, что мы голые обнимаемся и он целует меня.
        - - Мам, ты уверена, что мне это надо слушать?
        - - Да ладно тебе, ты же взрослая уже женщина. Эт самое… Так вот, меня ждет месяц любви, если я в полнолуние совершу ритуал и накормлю Луну. Элеонора даст мне инструкцию, но сначала надо либо порчу, либо обратный приворот оплатить. Вот так.
        - - Ты не слышишь, как это все звучит? Безумно же?
        - - Безумно не безумно, а Любка накормила Луну, сделала этот ритуал, и теперь у не аж три молодых любовника.
        - - Три?!
        - - Она говорит, что три. Показывала переписку. Ты знаешь, что такое куни?
        Нина покраснела, обсуждать интимную жизнь маминой подруги для нее все же чересчур.
        - - Я тебе сейчас объясню, это когда мужчина…
        - - Не надо объяснять, умоляю!
        - - Ты моя куколка стеснительная.  - Мама улыбнулась как?то очень тепло. Как в детстве.
        И они обе засмеялись.
        - - Нравятся блины?  - спросила Нина.
        - - Да подожди ты с этими блинами. Это еще не все, что я хотела сказать. Я теперь же на «Мамбе»! Помоги мне выбрать красивую фотку. И как думаешь, сколько написать лет? На сколько я выгляжу? На 45 потяну?
        - - Погоди, ты зарегистрировалась на «Мамбе»?!
        - - Ну да. Любка мне сделала аккаунт. Ты знаешь, я не очень с компьютером дружу. Буду ходить на свидания. Чтобы встретить того, кто уготован мне судьбой и Луной.
        - - Мама, ты уникум какой?то.
        - - А что? А у меня, что ли, не может быть беса в ребро? Вот только не знаю, стоит ли порчу? Дешевле же, экономия получается.
        - - А без порчи еще дешевле.
        Они обе надкусили блины совершенно одинаковыми надкусами. И стали одинаково их жевать.
        - - Ну а у тебя как дела? Как выходные? Удалось отдохнуть?
        - - Ох, мама, даже не знаю, что и сказать.
        Что говорить. Да что тут скажешь.
        - - Мам, а у тебя когда-нибудь был любовник? 
        ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЛЬИ. ОЗИМЬ
        За шесть месяцев до письма
         Вам никогда не казалось, что всего четыре сезона  - слишком мало для обозначения тех погодных изменений, которые есть в нашей полосе? Вот лето, с ним все понятно: тепло, хорошо. Даже если холодно и дождь, то все равно хорошо. Потом наступает осень. Холодно уже, идут дожди, листья желтеют, мы становимся сентиментальными, хочется работать, читать стихи и ходить в театр. А потом приходит другая пора. Еще не зима в полном смысле этого слова, но уже и не осень. Листья облетели, снега еще нет. Или он выпадает и тает. Холодно, но вроде как не зима же еще. Но и осенью это называть не хочется. Озимь такая.
        Нина придумала это слово озимь еще в детстве. Вся семья умилялась удачному неологизму. Особенно отец гордился.
        От отца по-прежнему не было вестей. Ринат не звонил, не писал. За окном была в разгаре та самая московская озимь. Озимь штурмовала и душу Нины. Она постоянно прокручивала в голове происходившее с ней последние три месяца. Мучила подруг вариациями трактовок. Написала даже стишок про несчастную любовь. Слишком наивный, чтобы его хоть кому?то показывать. Несколько раз порывалась написать Ринату, но удерживала себя. Подруги новую связь не одобряли. «Связалась с бабником, на фига?  - говорила практичная Катя.  - Забудь его. Переключись на кого-нибудь другого. А лучше всего переключись на мужа, когда он, кстати, возвращается?» Илья прилетал уже скоро. «Нормальный платежеспособный мужик, с прибабахом, но ты?то еще с большим прибабахом! Хватит сопли жевать, давай мужа своего люби уже, забань этого кобеля Рината и больше не вспоминай о нем. Переспала  - и хорошо, закрыла гештальт, поняла что он никудышный любовник». Катя воплощала собой эпицентр здравомыслия.
        «Я прилетаю 3 ноября»,  - написал Илья Нине во всех чатах и мессенджерах. Всего через пару дней. Законный муж.
        Нина сделала эпиляцию сахаром. Покрасилась. Посидела на японской диете (с нарушениями, но все же), три раза позанималась по видеоурокам Джиллиан Майклс «Программа новое тело за 30 дней». Сходила в солярий, чуть переусердствовала, но надеялась, что краснота как раз спадет к приезду мужа. Несколько дней она намывала квартиру, разложила в шкафах вещи модными рулетиками, где?то слышала, что это самый лучший способ, который придумала японская женщина и прославилась из-за этого. Еще Нина каждый день разучивала с Богданом песню про папу.
        К приезду мужа Нина приготовила пирог  - вегетарианский на всякий случай. Мало ли что, вдруг стал веганом. Нарезала салат из овощей. Купила разные сыры, прошутто и хамон  - а вдруг не стал веганом. Выбрала самую красивую бутылку вина в супермаркете. Ждала мужа изо всех сил. Или изо всех сил она хотела отомстить Ринату  - забыть его, чтобы он понял, чего лишился, и страдал. Чтобы он приполз к ее двери, а она… а она просто не откроет дверь, потому что будет в объятиях Ильи.
        В 22 часа Илья зашел в квартиру. Загорелый, бородатый, похудевший, в шляпе с широкими полями и пестрым шарфом. Чемодан в чехле с многоруким Шивой. Нина обняла мужа. Все-таки родной человек. От Ильи пахло благовониями. Они стояли обнявшись  - два разных континента. Озимь взирала на них.
        Илья пошел в ванную. Нина предложила себя в качестве банщицы. Намылила мочалку. Илья не возражал. На теле Ильи появились веснушки  - на его широкой спине. Нина натирала спину.
        - - Я скучала по тебе.
        - - Это хорошо.
        Илья распустил волосы, они стекали вместе с водой по спине и заканчивались у лопаток.
        - - Присоединиться к тебе в душе?
        - - Давай лучше в спальне. Я привез специальную красную простыню для тантры. А сейчас не смотри, я будут писать.
        Нина отложила мочалку и вышла.
        Илья съел прошутто и сыры. Нина достала из морозилки сало, Илья съел и сало.
        - - Ну как?
        - - Вкусно!
        - - Как съездил?
        - - А, ты об этом. Съездил идеально!
        Илья рассказал о поездке в нескольких словах. Про задержки рейсов, про идиотов водителей такси, про закрытые ашрамы, про то, как ему приходилось мыть полы и голодать. Как он понял, что монашество не для него.
        - - Так все это я к чему, я же обучился тантре. И хочу практиковаться! Хоть я и устал, я истощен перелетом, но мне нужно сегодня обязательно начать практику. На холодной земле после жаркой земли.
        За окном пошел пушистый снег.
        Илья достал из чемодана красную простыню. Она была немного влажной и впитала запах поношенных вещей вперемешку с благовониями. Илья достал и их, зажег на специальной подставочке. Расстелил простыню поверх кровати. Два раза пропел Оум. Плавно разделся. И сел по центру простыни со скрещенными ногами.
        - - Садись напротив меня. Без одежды.
        Нина повиновалась.
        - - Тантра  - очень древнее учение. Суть его в том, чтобы возвыситься духом над низменными инстинктами, чтобы перевоплотиться в божество. И увидеть божество в своем партнере. Само сексуальное возбуждение  - это энергия, на которой ты возвышаешься над животным началом, сливаешься в единый поток и становишься божественной субстанцией.
        - - Понятно,  - зачем?то сказала Нина, хотя ей было непонятно.
        - - Начнем с запуска чакр. Мы положим руки друг другу на крестец и на грудь. И надо ощутить, как энергии пробуждаются и циркулируют между нами в виде восьмерки.
        Илья положил Нине одну руку на крестец, а другую в ложбинку между грудей. Нина сделала то же самое.
        - - А теперь лови мой выдох. То есть ты вдыхаешь, когда я выдыхаю.
        Илья вдохнул специально громко, с шипением, и выдохнул еще громче, выпучив при этом глаза. Глаза буравили Нину и будто говорили «лови скорее выдох», Нина, подавляя улыбку, вдохнула тоже громко и так же выдохнула. Ее разбирал смех. Но она держалась как могла. Они сделали несколько вдохов. Нина даже возбудилась немного. Илья тоже пришел в небольшое возбуждение, Нина подглядела.
        - - Я уже чувствую твои вибрации,  - очень серьезно сказал Илья,  - теперь можно переходить к массажу. Аккуратно массируем друг друга. Медленно. Пытайся поймать свой ритм.
        Илья стал водить по спине Нины и ласкать ее грудь. Нина откликнулась тем же.
        - - Дышим глубже, ловим ритм.
        - - Может, к черту этот ритм, давай перейдем к делу!
        - - Нельзя, тогда ты позволяешь низменному взять над тобой верх. Постарайся увидеть во мне божество,  - голос Ильи звучал как у ментора. Нине опять стало смешно.
        - - Я чувствую, что ты недостаточно очищена, в тебе много низменного инстинкта. Он топит тебя. И меня топит. Но надо работать.
        Нина продолжала гладить Илью, ее дыхание стало глубоким и она чувствовала нетерпение, руки сами опустились к его члену. Орган был возбужден и горяч.
        - - Дыши медленней и старайся взлететь.
        Нина придвинулась ближе к Илье. Потом еще ближе. Их тела стали касаться друг друга.
        - - Теперь можно и дальше. Но только медленно. Дыши и не торопись никуда. Надо стараться максимально далеко отодвинуть оргазм,  - говорил Илья уже во время фрикций.  - Мы делаем это, чтобы вырасти. А рост возможен, только если концентрироваться на партнере. Представлять себя им. Я сейчас буду представлять, что ты  - это я.
        Илья закрыл глаза, продолжая совершать неспешные фрикции. Нина терлась своей грудью о его грудь в рыжих пушистых волосках. Ей хотелось быстрее.
        «В общем, это было очень приятно»,  - рассказывала она потом Кате.
        После излияния Илья сказал, что надо полежать в шавасане. Они лежали как два космонавта в открытом космосе.
        - - Как круто,  - сказала Нина.
        - - Даааа,  - медленно растянул Илья.
        - - Как ты этому учился?
        - - У меня был учитель, но с женщиной все-таки мне нравится больше.
        Нина будто не услышала эти слова. Она думала об Илье. О том, что он такой… Все никак не могла найти слово подходящее. Он родной, их тела давно знакомы. Они уже приноровились доставлять друг другу удовольствие. Подлажены, притерты. Илья такой округлый, весомый. Но что?то другое вертелось на уме. Он такой… не как Ринат. Не тот. Нина запихнула дурную мыслишку поглубже, чтобы больше не думать так.
        За окном началась метель. Благовония прогорели. В ту ночь они так и уснули на красной простыне.
        Утром Богдан забежал к ним в спальню.
        - - А у мамы сиси! А у папы пися! Папа! Папа! Такая большая пися! 
        ДИАГНОЗ
        За пять месяцев и две недели до письма
         Прошла неделя или две недели. Да, точно. Прошло две недели.
        Ринат в радостной суете готовился к отъезду. Документы уже были почти готовы. Приехали родители, в субботу запланировали семейный ужин  - проводы. Дни проходили в кутеже и угаре. Ринат прощался с друзьями и женщинами. Грядущий отъезд придавал встречам приятную остроту, оживлял чувства, давал больше свободы в словах и безрассудствах.
        Решили, что Диляра пока останется, чтобы не везти Эльвиру в суету. Ильдар учится в институте. Потом, может, переведут в австралийский вуз. Надо будет изучить вопрос. Ринат поручил это Диле, но она все медлила. Эльвире надо будет нанять учителя английского. Диля и этого пока не сделала. Как только она узнала про перспективу переезда, то сникла.
        Ринат же рвался с огромным воодушевлением. Он чувствовал, что стоит на пороге больших перемен. Эта фраза нравилась ему, она казалась из сферы большой политики и делала его перемены особо значительными. Он становился частью серьезного мирового процесса, делал вклад в развитие отрасли. Становился неотъемлемой частью прогресса.
        Только вот Нина… Иногда во снах Нина приезжала к нему в Австралию. Однажды она пришла беременная и с укором смотрела на Рината в окно. Однажды он услышал, как Нина рассказывает его австралийскому работодателю, что Ринат ужасный любовник. И еще несколько раз Нина стояла в аэропорту с чемоданом, потому что купила билет на тот же рейс, что и Ринат. Она была одета в легкое ситцевое платье с воланами, как ходят девочки, которым двенадцать лет. И сама была снова юная и протягивала Ринату убитую ящерицу. А последний раз Ринат летел в самолете один, и подлетая уже к Сиднею, увидел через иллюминатор огромное нефтяное пятно в океане, и он знал точно, что Нина и есть это пятно. Ринат прочно закрыл все входы для Нины в свое сознание. Но сны  - как их контролировать? Как усмирить эти внезапные молнии фантазии? Ринат отгонял их и считал, что успешно.
        Контракт подтвердили на четыре года. Потом можно будет продлить. Рабочая виза тоже на четыре года. Диля приедет ближе к лету. То есть к австралийской зиме.
        Все документы уже были сданы. Медицинское освидетельствование пройдено. Дилю, Ильдара и Эльвиру тоже пришлось притащить в медцентр. Оставалось только ждать ответа. Как им сказали, можно ждать и месяц, но, скорее всего, решение вынесут раньше.
        Диля гладила белье. Сатиновый бежевый пододеяльник с мелкой вышивкой. Она уже погладила один, это был второй. Спали они под разными одеялами уже лет десять. Диля помнила, как после одного одеяла в их супружеской постели завелось второе. Ринат все больше нервничал, ему нужно было закручиваться в одеяло как в кокон. Он не терпел прикосновений во сне. Он не любил обниматься, не любил, когда Диля закидывала на него свою ногу. Его раздражало касание тел во время сна. Сон  - это отдых. Ринат накручивал на себя одеяло, а Диля мерзла. Сначала она купила теплую пижаму с длинным ворсом, потом вязаный плед в «Икее». А потом она купила одеяло.
        Она уже заканчивала гладить второй пододеяльник, когда зазвонил телефон. Незнакомый городской номер. Диля поставила утюг на подставку.
        - - Добрый день, Диляра Рашидовна Рахманова?
        - - Да.
        - - Вас беспокоят из клиники, где вы проходили медицинское освидетельствование на австралийскую визу. Ваш лечащий врач, Антонов Димитрий Игоревич. Мы направили результаты в консульство Австралии. Но вам необходимо подъехать к нам в клинику.
        - - Да, хорошо, когда?
        - - Как можно скорее, вы можете сегодня?
        - - Могу через пару часов.
        - - У нас есть информация для вас,  - сказал молодой врач, который по возрасту был ближе к ее сыну.  - Необходимо сдать повторный анализ крови. Предыдущий показал ВИЧ-положительный результат. Вы проходите сейчас АРТ терапию?
        - - Что?
        - - ВИЧ-положительный результат, вероятность ошибки составляет сотые процента, но в таких случаях мы всегда просим сдать повторный анализ.
        - - Анализ на что?
        - - На ВИЧ. Вы слышите меня? У вас положительный результат.
        - - Положительный, это же хорошо?  - Диля отказывалась понимать.
        - - Боюсь, что нет. Это значит, что у вас есть антитела к вирусу иммунодефицита человека.
        - - Откуда они могут быть? Это ошибка же.
        - - Поэтому мы просим вас пересдать анализ.
        У Дили загорелось лицо. Оно горело, пока Диля выходила из клиники, пока ехала домой на такси. Пылало все сильней, пока она открывала дверь. Долго не могла попасть ключом в замок. Ей казалось, что кожа на ее лице вот-вот лопнет, как лопается кожура яблока в духовке.
        Она скорее зашла в ванную и умылась ледяной водой. Какая нелепая ошибка. Откуда же у нее может быть ВИЧ?
        - Ринат, я была в клинике сегодня.
        - - Да.  - Голос Рината звучал неузнаваемо.
        - - Мне сказали, что надо пересдать анализ крови. Что они обнаружили в крови ВИЧ по ошибке.
        - - И тебе тоже?
        - - И тебе? У них, может, случился сбой в системе в тот день?
        - - Наверное, сбой. Я скоро домой.
        Утюг простоял включенным до десяти вечера. Сейчас делают хорошие утюги с противопожарной защитой.
        Они пересдали анализ. Результат был тем же. ВИЧ-плюс. И рекомендация пройти развернутое обследование в региональном центре профилактики и борьбы со СПИД.
        У Эльвиры и Ильдара анализы повторно показали отрицательный результат. Но надо было пересдать через три, шесть и двенадцать месяцев.
        Вскоре пришел ответ из консульства  - в визе отказали. Официально Австралия не является страной, закрытой к въезду ВИЧ-инфицированных. Работодатель вправе обосновать необходимость присутствия ценного сотрудника даже с ВИЧ-инфекцией. Но оффер аннулировали.
        В их семье взорвались Хиросима и Нагасаки. Случилась ядерная зима. Родителям и детям ничего пока не сказали. Лепили какие?то странные отговорки.
        Диля плакала каждый день, когда никого не было дома. Каждый день она смотрела в интернете разную информацию про СПИД и ВИЧ, в компьютере висели открытыми по сто вкладок. Прочитала интервью Лобкова, нашла сайты, где утверждалось, что никакого СПИДа не существует  - все это развод фарм-магнатов. Диля купила антибактериальное мыло. И стала кипятить все детские вещи. Набрала себе кучу разных перчаток. «Доместосом» помыла полы и сан- технику.
        Конечно, Диля была неглупой женщиной. Она догадалась, кто открыл двери для ВИЧ в ее дом. Зубных врачей никто не посещал несколько лет, маникюр Диля не делала в салоне. Кровь не переливала. Источник был гораздо ближе  - тот, кто спал под соседним одеялом. И ей совершенно не хотелось иметь ничего общего с этим человеком. Этот человек  - только так она называла теперь Рината.
        Всего три буквы полностью перевернули их жизнь. Те же стены квартиры, азу стоит в кастрюле с толстым дном. Ильдар пшикает на себя одеколон отца и уходит на свидание с девушкой. Взрослый, красивый, мужественный. Эльвира катает по полу машинки. В машинках сидят человечки плеймобиль. Эльвира увлечена игрой, говорит за всех персонажей. Но бомба уже взорвалась.
        Диля стала бояться обнимать Эльвиру. Девочку, которая дарила смысл всей ее жизни, ее любимый солнечный лучик. Какие?то мелкие шарики вируса грызут организмы ее родителей. Сколько у нее есть времени, чтобы не знать правду?
        Этот человек где?то. Какая разница, где он теперь.Ринат и Диля не смотрели друг на друга и совсем не разговаривали. Не могли. Они и раньше не говорили особо. А теперь, казалось, что они вовсе друг друга не замечают. Диля перестала готовить ужины. Через пару дней Эльвиру отправили к бабушке на зиму. Родителям сказали, что контракт Рината перенесен на полгода. Резкие изменения в мировой экономике. Родители, конечно, не поверили, но почувствовали, что дело серьезное, и Элечку забрали.
        Диля лежала целыми днями дома.
        Ринат просто перестал существовать. Он обнулился. Катался по Москве. Никому не звонил, ни к кому не заезжал, заправлялся и снова катался. Стоял в пробках, мчался по МКАДу. Телефон свой не включал. Останавливался где-нибудь, закрывал глаза. Он видел себя в пузыре, отделенным от обычного мира  - такого простого, с кучей мещанских желаний, где гуляют люди с колясками, где они ходят в магазины, покупают ненужные вещи, ошибочно полагая, что те необходимы. Он разгонялся до 180 и один раз до 200 километров в час. Потом пришла пачка штрафов, но ему было наплевать. Он представлял, что еще чуть-чуть, и вырвется из пузыря. Станет опять нормальным. Будет такой же, как они, будет снова в неведении.
        Он не верил, что может заболеть. Несмотря на беспорядочную жизнь, Ринат не жаловал презервативы. Да какой мужчина их любит? Брал с собой всегда, пользовался, только если партнерша внушала опасения, у него были свои критерии: грязная одежда, неприбранная квартира или настораживал вид влагалища, выделения, запах или просто не очень красиво. В других случаях использовал прерванный половой акт, а если девушка говорила, что принимает оральные контрацептивы, то пренебрегал и этим. Проблем не было. Пару раз лечился от безобидных ЗПП несколько лет назад. Кто мог его заразить? Вычислять это он даже не пытался. Когда в прошлый раз он сдавал анализы на ВИЧ? Пять-шесть лет назад вроде бы сдавал. Про Дилю он старался не думать. Слишком много вины перед ней. Диля взрывалась у него в голове дикой болью. Он остановился у набережной. Холодная грязная река текла прочь из города. Ринат сел на каменное ограждение, ноги свесил в сторону воды. «Вот, где мне место». Мимо шли безучастные люди. Два или три прохожих спешили по своим не-ВИЧ делам.
         ЧТО?ОСТАНОВИЛО
         Ринат глядел на мутную холодную воду. Скольких он успел заразить? А те еще кого?то. Все они теперь проводники всемирной сети ВИЧ. Точки, навсегда соединенные одним проводом. Жалко их? Да. Говорить ли им? Сделать рассылку по всей своей телефонной книжке: «У меня СПИД, и, значит, мы умрем»? В этот момент к нему подошла Нина. Даже не подошла, а подлетела по воздуху с противоположной стороны реки. Она стояла с трубкой в носу. С большими синяками под глазами и в больничной сорочке. Ринат уронил голову в ладони. Вот о ком думать еще страшнее, чем о Диле. Говорить ли ей? Какая нелепая, мерзкая ситуация. Она же хотела от него чего?то чистого, говорила про «настоящее настоящее». В ее глазах он был таким хорошим, ожившим космосом или что она там еще рассказывала.
        Печень ныла от жалости и не могла этот жалостливый яд переработать. А может быть, это была не жалость?
        Так прошло еще несколько дней. Вечером перед Ильдаром Ринат и Диля пытались изображать обычную семью. Ильдар, их любимый сынок, такой красивый мальчик. Как же хотелось, чтобы с ним все было хорошо. Ильдар поддерживал игру недолго:
        - - Мама, я знаю, что случилось. Не надо из меня делать идиота. Я тоже с вами ходил сдавать анализы. Ты скажи, у тебя тоже ВИЧ или только у отца?
        - - У меня тоже.
        - - Черт.  - Вот и все, что сказал Ильдар и крепко обнял мать.
        Диля заплакала.
        - - Так, нам надо выработать план, я поговорю с Мариной, она в меде учится. Наверняка знает, что делать. Только без паники. Мы выкарабкаемся. А потом я его убью.
        План постепенно начал вырисовываться. Ринат и Диля записались в московский центр профилактики и борьбы со СПИД. Инфекционист направил на анализ, по результатам которого назначалась антиретровирусная терапия (АРТ). В центре им рекомендовали курс психологической поддержки и консультацию у психиатра.
        Ринату посоветовали предупредить всех, кому важно знать о его выявленном ВИЧ-статусе. Врач рассказал о статье под названием «Поставление в опасность заражения». ВИЧ-положительный несет уголовную ответственность за умышленное деяние, в результате которого другое лицо может заразиться. Даже если инфицирования не произошло.
        А действительно, бывает ли ВИЧ? Может быть где?то, у рок-музыкантов, у геев в Африке, еще у наркоманов и проституток. И то, сколько вы знаете наркоманов и проституток (наверняка есть пара таких знакомых), но среди них ни у кого нет ВИЧ. ВИЧ  - это что?то далекое. Страшное, ужасное. Как чума примерно. Чего с тобой никогда не случится. Потому что ты обычный человек, нормальный.
        Иногда ты проезжаешь мимо щита с социальной рекламой, точнее страшилкой, где пугают СПИДом. Либо шприц рисуют, либо намек на порочный адюльтер. Но ты не воспринимаешь это в свой адрес. Ты ж не лох. У тебя все под контролем. Иногда мелькают сюжеты в СМИ про болеющих детей. Но ты сразу переключаешь, зачем засорять себе мозг негативом. Лучше ничего об этом не знать. Не думать, не притягивать в свою жизнь. Тут ты готов отступить от обычной рациональности и поверить в то, что если много думать о СПИДе и бояться заразиться, точно заболеешь. И поэтому ты вытесняешь его из своего сознания.
        Но вирус проникает не через сознание. Он проникает через слизистые и кровь. И только потом заходит в мысли.
        Ринат и Диля прошли специальное обследование в центре. Статус Дили был лучше. Удалось поймать вирус в самом начале. У Рината чуть больше было антител. Но все равно стадия латентная. Им назначили АРТ, предупредили о возможных побочных действиях. Тошнота на первых порах, головная боль, раздражительность, быстрая утомляемость. Но бывает не всегда, к счастью. К счастью! К счастью? Диля уехала к родителям  - ей невыносимо находиться под одной крышей с этим человеком.
        Ильдар остался. И резко повзрослел. Он не каждый день оставался дома. Старался не пересекаться с отцом. Не разговаривал с ним, не просил у него денег. Не хотел выслушать отца, когда тот пытался поговорить. Он затаил на отца обиду. Хотя то чувство, которое было в нем, нельзя назвать обычной обидой. Зло? Ненависть? Негодование? Ярость? Презрение? Разочарование? Жажда отмщения? Стыд? Все это варилось в юном сердце. Вирус поразил и его, но не кровь, а мысли. Несмотря на то, что его родители были оба живы и даже относительно здоровы, Ильдар осиротел. Ему хотелось отказаться от отца, сдать его обратно в отцевыдавательные органы, потому что ему попался бракованный отец. Ненадежный, лживый, чересчур легкомысленный. Отец, который все испортил. 
        РИНАТ ГОВОРИТ НИНЕ
        За пять месяцев до письма
         Прошло бессчетное количество дней. Ринат уже не катался на машине. Он лежал дома и пил. Видеть никого не хотел. Листал фейсбук, читал либеральные новости, смотрел фильмы про музыкантов на док плюс. Прослушал курс лекций на «Арзамасе». Накачал сотню электронных книг. Смотрел в окно, на детской площадке играли дети. Он не брился, дома никто не убирал. Ринат каждый день выносил мусор, который в основном состоял из пустых бутылок и пустых упаковок доширака.
        Иногда он начинал слышать голоса. Однажды он увидел, как дети играют в футбол отрубленной головой младенца. Он распахнул окно и стал кричать им остановиться. Выбежал на улицу, выхватил у них голову младенца. Но оказалось, что это обычный мяч. Соседи тогда вызывали полицию.
        А потом как?то выпал снег. Пушистым белым ковром лег на площадку. Небо висело белым и тихим. И вдруг стало понятно, что все изменилось, что сезон заканчивается и начинается зима. Нужно зимовать. Нужно приспосабливаться к холодам. В тот день Ринат и позвонил Нине.
        - - Привет.
        - - Привет.
        - - Давно ничего от тебя не слышно. Ты скучала?
        - - И от тебя тоже. С какой целью звонишь?  - Нина натирала зеркало в ванной. Отскребала маленькие наклейки, которые Богдан наклеил с педантичной скрупулезностью.
        - - Да так, узнать, как дела твои.
        - - Нормально мои дела, а твои?
        - - Уже получше.
        - - Вот и хорошо. Билеты в Австралию купили?  - Нина продолжала яростно скоблить зеркало, раздирая бумажного клоуна на маленькие ошметки. Клоун дурашливо глядел, как портится его костюм.
        - - Я не лечу в Австралию, работать и жить там я уже не буду.
        - - Почему? Что?то случилось?  - От клоуна остался один глаз. Нина поднажала, сопение было слышно в трубке, и глаз исчез.
        - - Да, случилось, Нина.
        - - Сочувствую.
        - - Я знаешь, что хотел сказать, ты, эта, сдай анализ крови на всякий случай. У меня ВИЧ.
        - - Что?  - Нина зачем?то посмотрела на себя в зеркало. В ногах прыгали наклеенные тигры и один слон стоял на задних ногах.
        - - Я инфицирован и могу быть заразным во время близкого физического контакта. Ну, ты понимаешь, о чем я.
        - - Ты шутишь, что ли, как мудак сейчас?  - Нина уронила тряпку.
        - - Нина, хотел бы шутить, но нет. Ты не переживай сильно, вероятность не очень большая. Мы же с тобой не часто это, того самого же… Но ты сдай анализ, чем раньше узнаешь, тем проще с этим жить. Помнишь, у моего дома висела социалка про СПИД, так вот, оказывается, она была про нас.
        Нина уронила свою голову, свои глаза, свои руки, свою жизнь.
        Богдан в это время взял где?то ее тушь и увлеченно рисовал себе на щеках усы, как у настоящего тигра. Нина смотрела на чернеющие щеки сына.
        - - Алло. Ты тут?.. Нина, ты тут?
        - - Где тут? В аду?
        - - Да.
        Богдан рисовал уже черные полосы на руках, как на настоящих лапах у настоящего тигра. Нина не остановила его. Тушь «Шанель» подходила к концу. Богдан поднялся на ступеньку, открыл кран и стал наливать в тушь воду. Нина села в ванной на пол, обняла колени.
        «Вот и допрыгалась».
        Богдан, окрыленный внезапной свободой, с удовольствием выдавливал корейский, супер хороший ВВ крем в раковину и размазывал по белому фаянсу.
         ВИЧ ШРЕДИНГЕРА
         ? - Во-первых, тебе надо успокоиться. Во-вторых, нужно обязательно сдать анализы. Сейчас на всякий случай, потом через три и через шесть месяцев, считая со дня возможного инфицирования. Особенно важный анализ через полгода. Потом через год уже для подстраховки. Но самый главный будет через шесть месяцев.  - Катя уверенно вещала на кухне у Нины. Шел второй час разговора.
        Катя в десятый раз уже повторяла одну и ту же информацию. Она примчалась к подруге после того, как Нина рыдала в трубку и причитала: «Я умираю… у меня СПИД… я пропала… бедные дети… как же жалко Богдашу… а как Алину… мне надо писать завещание… Катя, Катечка, я погубила себя… я скоро умру» и рыдания, рыдания, рыдания.
        Нина глядела на стену, взгляд ее был расфокусирован, слезы высохли, губы тоже высохли, Нина сгрызала с губ корочки. Щеки она уже все изнутри обгрызла.
        - - Нина, ты должна понять, что ничего страшного еще не произошло. Вероятность инфицирования не очень высока. Ты совершенно спокойно могла и не заразиться. У нас в больнице люди с ВИЧ лежат в палатах с обычными людьми. Медперсонал не имеет права разглашать эту информацию никому.
        - - А как же Илья, Богдан, Алина?  - Нина продолжала смотреть на стену и слегка раскачиваться.
        - - Обычным бытовым путем заразиться практически невозможно, только половой контакт и через кровь. Черт, у тебя же был контакт с Ильей?
        - - Был.
        - - Фигово… Но, повторюсь, ничего страшного еще не случилось. Информации нет. Есть пары, в которых один болен, а другой здоров, и они живут годами и их статус не меняется. Бывает, что человек вообще не очень восприимчив к этому вирусу. Нин, всякое бывает. Ты сейчас должна успокоиться и не грызть себя. И даже если ты заболела, то это не катастрофа, поверь мне. Если выявлено на ранней стадии, то ты просто будешь пить лекарства, которые помогут тебе жить обычной жизнью. До самой старости. Ты пойми, что ВИЧ это не СПИД. СПИД  - это когда уже все так запущено, что организм не может защищаться от других инфекций. А ВИЧ, это всего лишь вирус, который атакует твой организм, а организм борется. И то, скорее всего, даже не атакует, а ты уже себя хоронишь.
        - - А если я и Илью уже того? Ему же надо сказать? Как ты думаешь?
        - - Сложный вопрос. По правде сказать, риск мизерный. Я бы не говорила.
        - - Нечестно же.
        - - Честно-не честно, а тебе надо думать о себе и детях. Что ты скажешь Илье? Я переспала с одним дебилом, а он болен ВИЧ, и теперь я не знаю, заразилась ли от него, и возможно даже заразила тебя? Ну и? А потом выяснится, что ничего нет. Ложечки найдутся, а осадок?то останется.
        - - А если он опять захочет секса со мной? Илья. Что же мне делать? Говорить, что голова болит?
        - - Умеешь ты влипать во всякое говнище! Тут так за минуту и не решишь.
        - - Спасибо тебе, Катя. Ты меня так поддерживаешь.
        - - Да не за что, мы же друзья. Помнишь, я пару лет назад ездила на конференцию по ВИЧ, у нас там даже микро-тренинг был. Мы играли в инфицированных. Меня не запугаешь.
        - - Неужели совсем не страшно?
        - - Мне вообще жить страшно, если честно. Когда столько всего знаешь про наши организмы и здоровье. Но сейчас я гораздо больше боюсь туберкулеза. У нас эпидемия в Москве. Но все будет хорошо, все к лучшему в этом лучшем из миров.
        - - А если у меня будет положительный результат в анализе, куда эта информация будет отправляться?
        - - Никуда. Нина, ничего никуда не будет отправляться. Возможно, тебе не отправят анализ на почту, а попросят забрать из лаборатории лично. Медперсонал не имеет права разглашать это, я же говорила уже. Ты забираешь результат. Тебе рекомендуют проконсультироваться в СПИД центре. И все. Все остальные твои действия остаются на твоей совести. Никто никуда не сообщает. Это медицинская тайна. Но еще раз скажу, для начала тебе надо успокоиться. От нервов волосы выпадают. На фига тебе сейчас еще и алопеция?
        И уже в дверях Катя крепко обняла Нину:
        - - Ты из всего выберешься, ты сильная. Ты сможешь.
        На следующий день Нина сдала анализ. Результат пришел по почте. Отрицательный. Но внутри у Нины жил кот Шредингера. ВИЧ Шредингера: либо он есть, либо его нет. Неизвестность, которую сейчас невозможно проверить. Нина думала, что еще день, и она точно сойдет с ума от этой изнуряющей неизвестности.
        Но были у всего этого неожиданные плюсы. Перед лицом неизвестности, и особенно перед одним вариантом развития событий с котом Шредингера, перед всеми этими нависшими изменениями, многие беспокойства и переживания казались такой ерундой, что даже и думать не надо о них.
        Нет денег на новое пальто и сервиз тот тоже уже не получится купить?  - Какая хрень! У дочки несколько двоек в четверти  - фух ерунда. Мясной магазин любимый закрылся  - так мясо вообще вредно есть. Пыль на плинтусах  - это вообще ничто. И даже то, что скрученные рулетиками вещи в шкафу превратились в кашу из тряпья  - совсем никак не трогает. Богдан не выговаривает половину букв и кефир для него по-прежнему «сипи»  - вообще не проблема, научится, когда будет готов. Выйти на улицу или до магазина ненакрашенной  - да пожалуйста! Хотя раньше это было просто невозможно. Все-таки наше сознание  - удивительный инструмент, автоматически отсортировывает менее значимые кошмары. И наоборот, раздувает кошмары из ерунды, если нет ничего серьезного, над чем закошмариться.
        Нина маялась мыслью про возможный ВИЧ и не обращала внимания на то, что жизнь текла дальше.
        Алина совсем исхудала. Нина упустила это из-за своих переживаний. Алина надевала цветные колготки и короткие юбки, тонкие ноги тянулись от кромки мини до меховых тимберлендов. Самое широкое место на ноге обозначалось в районе коленки. Алина была довольна. Но из школы звонила классная руководительница, обеспокоенная болезненным видом дочери. Алина от всего отмахивалась, говорила, что наконец?то стала выглядеть так, как и мечтала. Нина пыталась влезть в ее компьютер, пока Алина была в школе, но там стоял пароль. Хотела зайти на страницу в ВКонтакте, но дочь сделала закрытый аккаунт. Порылась в столе Алины, нашла много рисунков с лицами, на которых были большие грустные глаза. И просто рисунков глаз, плачущих глаз, плачущих кровью глаз. Но что больше всего напугало Нину: она нашла несколько скомканных салфеток, испачканных в крови. Засохшей бордовой крови. А это могло означать только одно: Алина возобновила наносить себе порезы.
        Иногда бывает такое ощущение, что мир вдруг объявил тебе войну. И бросает огромные снаряды в твою сторону. Снаряды падают, взрываются и оставляют рытвины в земле. И вот, когда совсем близко бомбанул снаряд, ты, оглушенный, прыгаешь в образовавшуюся от него воронку, потому что думаешь, что два раза в одну воронку снаряд не попадает. Сидишь и вдруг видишь, что прямо на тебя летит второй снаряд вопреки всем здравым смыслам. И вопреки справедливости, которую мир давно презрел.
        Нина как раз сидела в воронке, смотрела на летящий на нее новый снаряд и понимала, что пора выбираться. Что на страдание уже не осталось ни места, ни времени. Обычно в похожих ситуациях, когда она была одна, маленькая женщина, даже девочка, незащищенная от несправедливого мира, она сидела, сжимаясь, и ощущала свою слабость перед злом. Такая прекрасная, такая хорошенькая перед злом-злищем, таким неправильным напротив нее  - правильной. Она отчаянно ждала, чтобы кто?то это заметил. Кто?то большой и сильный. Ведь должен же быть такой рядом. Отец, возлюбленный, благородный рыцарь, учитель, муж, Бог? Какой?то сильный, бравый и смелый мужчина придет и спасет ее. Поцелует ее хрустальные губы, и она проснется. Убьет паука или Кощея, освободит ее из апокалиптического сюжета и перенесет в сюжет другой, наполненный счастьем.
        Чем больше был стресс, тем самозабвенней она ждала спасителя. Нина цепенела, окукливалась и ждала. Потому что знала, что спасение должно, просто обязано произойти только таким способом.
        Были ли причиной этому детские сказки или что?то еще, но за все время ни разу не дождалась она спасителя. Отец ее был слишком мягок, слишком либерален и слишком занят на работе. И, как стало недавно понятно, не только на работе. Мальчики не тянули. Нина назначала спасителями своих случайных любовников и каждого из мужей. Мужья влюблялись в Нину, содержали ее, но не спасали. Нина же продолжала ждать.
        И вот сейчас, находясь в воронке и глядя на летящий повторно на нее снаряд, Нина начинала догадываться, что никто ее не спасет. Что нет никого для нее сильнее, взрослее, мужественнее и могущественней, чем она сама. За нее больше никто никогда не вступится как в детстве, потому что детство прошло. Оно закончилось, даже если Нина не успела вырасти. Ее сладкая фантазия про рыцаря спасителя никогда не осуществится, только если она сама не станет этим рыцарем.
        Она всю жизнь разглаживала оборки на своем розовом платье в рюшах, а надо было учиться сражаться на копьях. Но как? Где научиться бороться? Может быть, есть специальные курсы? Нина сразу вспомнила про гуруджи Ильи. Ведь муж тоже занимался этим  - пытался спасти себя. Вроде бы получалось. Илья был позитивен, странен, его все меньше держала семья, но, возможно, он нашел свой способ спасения. И Нина решила с ним поговорить как начинающий спаситель с опытным спасителем. 
        ИЛЬЯ И СПОСОБЫ СПАСЕНИЯ
        Илья после ретрита был бодр, загорел (в ноябре в Москве загар особенно бросается в глаза), он сразу же погрузился в кучу своих новых проектов. Занялся собой. Он купил себе новый крем для лица и специальную сыворотку, которую нужно капать на лицо из пипетки, чтобы кожа ночью обновлялась. Натуральная косметика для настоящих брутальных мужиков. Нина тоже капала себе эту сыворотку на лицо на ночь тайком. К зиме у Ильи появилось много работы, много переговоров, проектов, которые нередко отваливались. Илья был очень деятельный человек. Он постоянно чем?то занимался, увлекался. Йога, здоровое питание, тай-цзы, теперь еще эти бесконечные занятия с новым гуруджи. Илья сменил гардероб, у него появились горчичные штаны, рубашки в мелкую клеточку, свитшоты и несколько цветных шарфов. Нина купила ему два  - надо же было что?то дарить. Илья отложил свои старые солидные портфели и носил кожаный рюкзак «Манадарина дак» с текстильными вставками. Еще с большим рвением Илья поменял бы свой год рождения, но в нашей стране это незаконно. Через три года надо будет менять паспорт, потому что стукнет 45. А сейчас
всего 42  - ответ на главный вопрос жизни вселенной и вообще (the Ultimate Question of Life, the Universe, and Everything). Илья любил это сравнение и фильм этот тоже любил.
        Видно было, что Илья куда?то бежит, бежит стремительно, без оглядки, потому что, если оглядываться, то станет очень страшно. А мужчинам бояться нельзя.
        Илья зашел домой не в духе. Весь день был неудачен. Его приглашали открывать новую клинику, он работал над проектом несколько месяцев. Уже надеялся на новый доход. Там планировалась золотая гора. Илья визуализировал, как взбирается по ней к самому небу. И тут эту гору у него отняли. И дальше все тоже не задалось. Да что говорить, не задалась эта Москва. В ней все не так: мало солнца, много машин, огромные здания, миллионы людей, снующих по метро и улицам. Перенаселенный тесный мир, который становился рассадником множества социальных болезней. Но самое ужасное в Москве то, что в этом городе стало совершенно неприличное количество молодых, красивых, умных и энергичных жителей, которые держатся друг друга и тесным клином врезаются в толпу, отпихивая других к обочинам и все больше и больше занимая центр. Они смотрят на тех, кто старше, как на отработанные ресурсы, они говорят на другом языке, и стать одним из них практически невозможно. Они иные. Они будто бы прилетели с другой планеты. Даже не верится в то, что они все это время жили среди остальных, смотрели мультфильмы, ели сникерсы, тайком курили
от родителей и получали дипломы. И если в Индии Илья себя чувствовал свободным, счастливым, лишенным социальных и возрастных предрассудков, то тут, в этом ужасном городе, он был старым куском… Так, стоп, стоп, стоп. Илья учился пресекать негативные мысли и переключаться на чистую энергию Ци.
        Илья прошел на кухню. Богдан уже спал. Илья приходил домой почти всегда, когда Богдан спит. Вид спящего ребенка вызывает умиление и успокаивает. А вечно орущий, не засыпающий, капризничающий к вечеру малыш наводит мысли о катастрофе и собственной никчемности. Нина на кухне смотрела сериал.
        - - Есть будешь?
        - - Да можно что-нибудь пожевать.
        - - Салат? Спаржу?
        - - Нина, ты не умеешь готовить спаржу. Ни разу вкусную не приготовила.
        - - Салат?
        - - А что еще есть?
        - - Гречка и суп с фрикадельками, но он детский.
        - - Суп.
        Нина грела суп и думала, как же лучше начать разговор. Она распустила волосы, перебросила их на одно плечо и накручивала кончики на пальцы.
        - - Илья, мне нужно с тобой поговорить.
        - - Ну.
        - - Как ты думаешь, ты правильно живешь?
        - - Ты к чему это все?
        - - Да вот хотела поучиться у тебя. Но только, если ты чувствуешь себя счастливым и правильно живешь.
        - - Чему поучиться?
        - - Спасаться.
        - - Ты такая сегодня загадочная.
        - - А ты все еще любишь меня?
        - - Люблю. Особенно когда ты такая таинственная. И хочешь у меня поучиться правильно жить.  - Илья причмокивал детский суп с фрикадельками.  - Дай перец. А куркума есть?
        - - Есть.  - Нина передала пакетики со специями.
        - - И куркума у тебя есть, ты тоже правильно живешь, не парься. Ты ж женщина. Тебе должно быть проще.
        - - Почему?
        - - Потому что у тебя есть я, дети и дом. Вот и вся твоя правильность. Остальное блажь. Черт. Переперчил. Теперь соль дай.
        Нина дала соль.
        - - Знаешь, есть такой анекдот про солонку, которую человек передал в поезде. Ну вот.
        Илья засмеялся, ему показалось, что он очень удачно вспомнил анекдот.
        - - Илья, а если у меня другой путь? Если мне хочется чего?то, что?то успеть… А вдруг я болею чем?то серьезным. Вдруг у меня рак?
        - - Нина, максимум, что у тебя может оказаться, это паранойя. Ты же идеальная женщина-мать, не выдумывай ничего. Слушай мужа, и будет тебе счастье.
        Илья раззадорился от разговора, он сердился и веселился сразу. Нина поставила на стол салат и решила сделать еще один заход.
        - - Понимаешь, я недавно думала, что мы все как дети. Которые никак не могут вырасти. И ждем, что нас спасут. Придет добрый кто?то, такой по-настоящему взрослый  - и спасет.
        - - Что значит спасет? Ты же не в беде сейчас? Откуда тебя спасать?
        - - Из моего внутреннего ада,  - тихо сказала Нина. И снова уставилась в стену, как тогда при разговоре с Катей.
        - - Какого ада, Нина? Ты о чем? У нас сегодня, что ли, драмкружок на кухне? Уж тебе?то вообще не с чего страдать.
        - - А тебе есть с чего?
        - - Ну, я мужчина, я добытчик, мне надо содержать семью. Я в этих обязательствах. Хотя гуруджи говорит, что это все колесо Сансары, которое мешает мне развиваться.
        - - И как ты спасаешься, Илья?
        - - Медитирую.
        Они оба задумались, каждый про свое колесо Сансары. И про то, что где?то есть их путь, подходящий каждому на все сто процентов. Где?то там, где они никогда не окажутся.
        - - Научи меня медитировать.
        - - Хорошо. Лучшая медитация для тебя  - это тантра. Пойдем помедитируем. Мне как раз надо избавиться от избытка ша… Да и тебе тоже,  - подытожил Илья.
        Нина знала, что такое ша. И да, ша в ее жизни сейчас буйствовала с огромной силой.
        Илья гордой походкой вышел готовиться к медитации. Нина же для выплеска ша положила на тумбочку кровати презервативы.
        И вот они уже сели друг напротив друга, чтобы снова практиковать тантру. В голове у Нины царапался кот, который «ВИЧ Шредингера», а в голове у Ильи маршировал клин молодых воинов, которые отнимают хлеб у зрелых членов стаи. Стали дышать. Переключаться друг на друга. И ждать, что придет страсть, как тогда. Страсть долгого расставания. Они дышали, и Нина уже начала помогать руками, дело вроде бы пошло, и Нина потянулась за презервативом.
        - - Нина, что в нашем доме делает этот бездушный силикон? Он же все портит. Через него невозможно отправить поток.
        - - Эээ… Я перестала пить таблетки, мне врач пока не назначил другие контрацептивы. Остается только вот это вот.
        - - Ты залететь боишься, что ли?! Я думаю, мы можем позволить себе еще одного ребенка.
        - - Мне пока нельзя, у меня миома,  - соврала Нина.
        Выдуманная миома оказалась сильнее презервативов, тантры и необходимости побороть ша.
        - - Что ж ты не сказала?
        - - Да я сама только узнала недавно.
        Так и уснули.
        Утром в душе Илья представлял себя молодым, полным сил. Не в холодной Москве, а в теплой желтой Индии, в упоительном тантрическом соитии с прекрасной божественной индианочкой. А потом он превратился в самого Шиву, а девушка  - в его супругу Парвати. Ведь что может быть прекрасней, чем то, когда ты бог. 
        МАМА И АЛЬФРЕД
        Когда внутри накапливается большое напряжение, ничего не остается кроме как идти на шоппинг. Конечно, умные люди скажут, что лучше к психоаналитику или к психиатру, а еще лучше, чтобы это был один человек  - лечил словом и прописывал лекарства для изможденной психики. Но кто же слушает их, этих умных людей? Нина никогда их и не слушала. Она завезла Богдана бабушке и отправилась на шоппинг.
        В магазинах уже появились новогодние базарчики. Город приоделся в мишуру, на площадях устанавливали елки и украшали их шарами. Шел пушистый снег. Машины колесами месили коричневую слякоть.
        - - Привет, мам. Что случилось?
        - - Алло, да ничего не случилось, можно ли Богдану дать конфету шоколадную с ромом?
        - - Лучше не надо. Все-таки ром.
        - - Но он увидел, как я их ем, и просит теперь.
        - - Ну, дай, только одну.
        - - Хорошо, дорогая моя, я уже дала. Ты так убежала быстро. Даже не успела разглядеть тебя.
        Нина оставила Богдана в дверях и сразу же уехала. Она договорилась встретиться с подругой. Но еще больше ей хотелось побыть наедине с собой. Прокатиться по городу без сопровождения из детского причитания: мам, когда приедем.
        - - Я торопилась, забыла спросить, как у тебя дела? Что происходит нового?
        - - Ой, Нина, сколько всего происходит. Столько… Я тут познакомилась с такими мужчинами, они помешались на мне и сексе. И все тот сайт знакомств! Мы пока переписываемся, но я уже согласилась на два свидания на этой неделе. С одним я пойду в кино, а с другим погуляю в парке.
        - - Ты там осторожнее, вдруг они маньяки. Или болеют СПИДом.
        - - Нина, какой СПИД в наше время? Ты что? Последние новости не знаешь? Это все обман, чтобы люди покупали лекарства и не ходили к гомеопатам. СПИДа не существует. Вот у тебя кто-нибудь из знакомых болеет СПИДом?  - и не дожидаясь ответа, мама тут же продолжила:  - Правильно, и у меня нет. СПИД  - миф!  - Мама Нины чрезмерно оживленно говорила.  - Нина, моя жизнь меняется! Я лечу на крыльях любви. Я востребована, уже любима, я женщина, которой интересуются мужчины, я уже познала жизнь, но все еще хороша. И твой отец совершил огромную ошибку, таких, как я, не найти.
        - - Это уж точно… Ты занялась аутотренингом?
        - - Да! И знаешь, это работает. Я еще раз была у чародейки. Она сказала, что звезды сдвинулись в положительную сторону. И у меня должно вот-вот случиться огромное событие, прям потрясение века. Так что оно случится либо в кино, либо в парке.
        - - Ты с парком тоже осторожней, мало ли что.
        - - Нина, ну что ты такая подозрительная. Что со мной может случиться? Максимум я поцелуюсь с мужчиной. Молодым мужчиной.
        - - А сколько лет ему?
        - - Когда есть любовь, возраст неважен,  - немного смущаясь, сказала мама.
        - - Так сколько, мама?
        - - Говорит, что 27. Но так и я говорю, что мне 39. Так что ему вполне может оказаться и больше.
        - - ДВАДЦАТЬ СЕМЬ? Мама, он на тридцать лет младше тебя! Ты уверена, что он не псих?  - Нина даже немного притормозила на дороге. Сзади раздраженно посигналили.
        - - Обижаешь меня, дочь, ты что думаешь, что я не могу быть интересна молодым? Да я выгляжу получше тебя!
        - - Мам, ну ты вообще… Ты пустилась во все тяжкие.
        - - И тебе советую, я жалею, что раньше сидела квочкой и не изменяла твоему отцу… Ну, почти не изменяла… Не стоит тратить свою жизнь на одного самца.
        - - А вы давно переписываетесь?
        - - Уже две недели. Ты знаешь, такая откровенная переписка. Мы так раскрепощены в общении. Он внимательный, нежный, страстный. Он даже прислал мне фото своего органа. Орган что надо, не то что у…
        - - Мам, стоп.
        - - Да, да, пардон. Так вот, мы фантазируем, мы визуализируем, у нас был секс. Эт самое… виртуальный! Он там тааак все расписал. Хочешь, я тебе перешлю? Прям литература!
        - - Мам, я все еще твоя дочь, ты помнишь?
        - - А, да, точно. Прости. Так вот, что я звоню?то? Ты можешь мне помочь? Мне нужна шляпа. Зимой же носят шляпы? Мы договорились, что я буду в шляпе с вуалью. Ты не знаешь, где продается вуаль? Я давно не видела их в продаже.
        - - Я их не видела ни в продаже, ни на ком?то. Мама, сейчас никто не носит вуали. Не хочу тебя расстраивать, но твой ухажер  - псих скорее всего.
        - - Нина, Альфред не псих. Он тонко чувствующий, творческий человек!
        - - Альфред?
        - - Да, Альфред. Признайся, ты просто завидуешь мне, вот и говоришь так.
        - - Ммм.
        - - Ладно, Нина, если ты не в теме вуалей, тогда еще Любке позвоню, может она знает, где купить. У нее тоже любовник творческий. Целую, желаю тебе всего сексуального.
        Мама положила трубку, сделав перед этим несколько звуковых поцелуев в трубку.
        Нина представила маму в шляпке с вуалью в парке зимой под ручку с Альфредом. Творческим двадцатисемилетним Альфредом. Образ Альфреда рисовался с трудом, что?то среднее между Коровиным и Азазелло. Они шли по заснеженной аллее в синематограф. И из-под пальто у Альфреда торчал тоненький хвостик чертика. 
        БРИЛЛИАНТЫ И МУСОР
        За четыре с половиной месяца до письма
        Нина подъехала к торговому центру. Катя обещала быть только через час.
        В магазин заходила в радостном предвкушении. Скоро она станет красивой, с ней случится обновление. Она сама для себя исполнит роль феи-крестной и подарит платье на бал. И в этом платье Нина с блеском выйдет из всех затруднительных положений, в которые влипла. Нина набрала кучу одежды на примерку. Все так или иначе село по фигуре. Пару размеров даже пришлось сменить на меньшие. Село чудно, надо брать. Но ожидаемая радость задерживалась. Как?то глупо считать платье решением проблем, правда? Магическое мышление, так это называется? Или обычная женская глупость? Всего несколько месяцев назад у нее была иллюзия, что платье сядет  - и появится любовь, и случится что?то хорошее. И где?
        В глазах выступили слезы. Нина чувствовала себя обманутой, и обманула она себя сама.
        Но платье все-таки взяла, черное, приталенное, роковое. С разрезом.
        Она спустилась в кафе, заказала зеленый чай и шоколадный торт назло всем лекалам одежды.
        Забежала Катя, стремительная, грациозная, до неприличия стройная.
        «Наверное ей s-ки налезают»,  - с завистью подумала Нина. Вот как, как так получается, что в одной голове уживаются и мелкие и глубокие мысли? Соседствуют на табуретках стык в стык.
        - - Ну, как ты?
        - - Нормально. Торт вкусный.  - Нина была немногословна, она думала, что слова все портят и лучше сразу же обмениваться мыслями. Отправлять их как смс в мозг. Тогда в мозг Кати прилетел бы дикий крик отчаяния. И стон человека, который тридцать с лишним лет рыл яму и понял, что теперь из нее уже не выберется сам. Нина попробовала мысленно перебросить образ с ямой Кате в голову. Она смотрела на Катин лоб, пока Катя читала меню.
        - - Да, я знаю, что волосы грязные, спешила, не успела их вымыть,  - ответила на ментальную смс Катя.  - Так что у тебя?
        Через пять минут Нину уже было не остановить.
        - - Понимаешь, муж меня не видит. Не уважает, не ценит. Не видит во мне ничего, кроме женщины. Да и женщина, которую он видит во мне  - не я.
        - - А кто?
        - - Какая?то выдуманная им женщина. И так было всегда. Когда мы познакомились с Ильей, я думала, что влюбилась в него, а на самом деле я влюбилась в ту, что он видел во мне. Он боготворил меня, говорил комплименты, шел напролом.
        - - Да уж помню, как он позвонил тебе за день 108 раз. Ты тогда чуть не послала его.
        - - Понимаешь, я полюбила тогда его неприкрытый напор и ту, что вдохновляла его. Он всегда видел во мне какую?то свою воображаемую женщину. И мне нравилось подыгрывать. Он видел идеал, и мне льстило быть идеалом для него. А сейчас… Сейчас он остыл, его страсть переключилась на что?то другое. Я уже его женщина, это достижение уже у него в трофеях. И он хочет, чтобы я была его идеальной женой. Наслаждалась домом, материнством, замужеством. Ведь это целый мир. Зачем женщине что?то еще? А я сломалась. И не наслаждаюсь.
        - - И он что?
        - - А он пока не хочет этого видеть. У него же позитивное мышление: как он меня мыслит, такая я и есть. Так он хочет, чтобы было,  - и Нина положила в рот щедрый кусок торта.
        Подруги вздохнули.
        - - А как ты решила вопрос с безопасностью?
        - - Сказала, что у меня миома и мне запретили интимную близость. Так же говорят врачи?
        - - Как только они не говорят… А он что?
        - - Решил практиковать бесконтактную тантру.
        - - Это новенькое что?то.
        - - Да, увлекся тантрой. И мы иногда сидим в кровати друг напротив друга и запускаем чакры. А потом он уходит в ванную. А я достаю Адама.
        Нина свой новый вибратор нарекла Адамом. Ну, как новый, уже, наверное, четыре года верой и правдой. Несколько раз уже батарейки меняла.
        - - И знаешь, Адам даже получше некоторых живых будет.
        - - Часто вспоминаешь его?  - спросила Катя. Не называя имени, но и так ясно.
        - - Бывает. Накатывает. Думаю, как он там в своем аду? Но стараюсь не жалеть, не погружаться. Мне самой надо выжить. Я так решила. Выживу и всем назло стану счастливой. Пострадаю еще как следует и стану.
        Нина откусила еще торта. Шоколад окутал своей лаской ее язык. «И кто только придумал эти торты? Убила бы»,  - подумала она.
        - - А у тебя как дела?  - спросила Нина.  - Расскажи мне что-нибудь из того, нормального, мира, где меня нет.
        - - Да брось ты, нормального. Я все работаю, потом снова работаю, и снова. У меня теперь три работы. Эпидемиологи востребованы.
        - - А как на личном фронте?
        - - Да надоел мне этот личный фронт. Хоть к первому мужу возвращайся. Вот, допустим, у меня есть выбор: либо на свидание пойти, либо выспаться дома. И я почти всегда выбираю выспаться дома. Потому что эти свидания все… Эти игры… Такое количество лжи и карнавальных костюмов. Меня это утомляет. Мне нужен секс, а не бесконечные брачные танцы самцов. Я хочу, чтобы мужчина пришел ко мне, как следует трахнул меня. Чтобы я лежала, стонала и ничего не делала. Ни минет ему не делала, не прыгала на нем, не догоняла его. Мне не нужны ни ужины, ни алмазы, мне не нужен муж, который болтается у меня в доме. Чтобы он не просил у меня совета, денег, не искал у меня понимания, не лез в душу. А делал только свое дело.
        Катя выглядела злой. Уши раскраснелись.
        - - Что случилось?
        - - Да, эхх,  - вздохнула Катя и махнула рукой.  - Денис хочет, чтобы мы съезжались. И сделал предложение на выходных. Привез кольцо с бриллиантами.
        - - Так это же здорово!
        - - Какой там! Я распсиховалась. Ведь я старый холостяк. Я уже так отвыкла от всего этого. Сказала Денису, что мне нужно подумать. Он расстроился, выбросил коробочку с кольцом в мусорку. Чертов ПМС. Я потом полезла в мусорку за кольцом. Нашла эту урну, мы по Камергерскому шли. Представляешь, я полезла в мусорку, люди оборачиваются. Нашла эту коробку, она же на самом верху была. А кольца?то там нет! Он, скотина, коробку выбросил без кольца.
        - - Значит мозг все-таки у него работает.
        - - Ты представляешь, Нин, я  - эпидемиолог! И я шарюсь по урнам.
        Они смеялись.
        - - Я уверена, вы помиритесь еще. Дай ему шанс, смотри какой разумный, не разбрасывается бриллиантами, значит, и тебя не бросит.
        И они снова засмеялись.
        Девочки вообще любят смеяться, а Катя и Нина любили не просто смеяться, они любили поржать.
        - - И у тебя все будет отлично. Я верю, ты же ведьма. Помнишь, в Одессе мы нашей компанией поселились в квартире, где постоянно отключали воду. И как?то вечером играли в дурацкую игру, где надо в конце вслух выкрикнуть загаданное желание. И ты заорала, что хочешь, чтобы была горячая вода. И ночью у нас была горячая вода, а холодной совсем не было,  - Катя засмеялась низким раскатистым хохотом,  - и парни говорили, что ты ведьма.
        - - Ага, бойтесь своих желаний,  - задумчиво произнесла Нина.  - Я вспомнила… В тот вечер, когда Ринат был у меня в гостях и рассказал, что уезжает в Австралию, в тот момент я так сильно захотела, чтобы он никуда не уезжал, остался тут, со мной… Я желала этого больше жизни, мне кажется. И вот. Наколдовала…
        - - Все было уже предрешено тогда.
        - - А вдруг я создала петлю времени, и мое желание заразило его ВИЧ, потому что других способов не было его воплотить.
        - - По-моему, ты сейчас создала петлю безумия, а не времени.
        - - Моя жизнь  - это вечная петля безумия.
        - - Не только твоя.
        - - Ну, и как жить с этим… Петли времени и безумия.
        - - Так, стоп-снято. Хватит мне тут петли вязать. Ты помнишь, что тебе надо выжить и стать всем назло счастливой? Давай пыхти над этим. Создавай петлю чего хочешь, но уж, будь добра, исполняй задуманное. 
        ВСТРЕЧА ПОСЛЕ ДИАГНОЗА
        За четыре месяца и пару недель до письма 
        Шли дни, приближался декабрь. Нина измучилась неизвестностью. Начался пост. Нина старалась быть мудрой, смиренной пред путями Господними. Она сходила в церковь, чтобы исповедаться. На исповедь не попала. Исповедь по выходным. А потом порыв прошел, пришел страх и стыд. Нина никогда не исповедовалась. А что она скажет священнику? «Я изменила мужу с ВИЧ-положительным?» «Я возлюбила ближнего?» В вопросах религии Нина была страшно бестолкова. Ее верований хватало на то, чтобы зайти в храм, ставить свечки разным святым, мысленно молиться, «чтобы все было хорошо». И отдельно она обычно поминала усопших. С детства ей особенно нравилось прямоугольное поле из латуни, на которое ставили свечи усопшим. Нина поставила свечки всем своим дедушкам, бабушкам, прадедам и прабабкам. И задумалась о том, сколько же человек участвовало в ее создании. Столько людей встретились, любили друг друга, выращивали ее предков, чтобы потом в итоге появилась она  - Нина. И зачем? Зачем вообще это все? Учиться смирению?
        Как именно в мыслях происходит этот поворот? Решаешь быть смиренной, ведь это же спасение. Не злиться, например, решаешь, не роптать. Заводишь специальную бочку, где утаиваешь самые гадкие свои мысли и самые праведные возмущения  - они же все равно возникают и часто по делу. И как выходит, что злость, накопленная по разным поводам, вдруг выплескивается в связи с неважной мелочью? Случайно упавшая чашка или зажатый дверью ремень безопасности вызывают внезапно приступ отчаяния или бешенства. У Нины же это был шарф. Слишком холодный шарф для такой погоды.
        Утром Илья ушел тихо, по-кошачьи. Пока все спали. Как обычно. Алина собиралась в школу шумно. Гремела посудой, ела что?то, Нина вычислила, что бутерброды, много бутербродов. А потом Алина долго была в туалете. «Наверное, опять обострение булимии». Нина выразительно посмотрела на Алину, когда та вышла из туалета. Но Алина не обратила внимания, надела красные колготки и школьную юбку в клеточку, завернула юбку на поясе так, что она стала короткой насколько это возможно, и убежала в школу. Сама, без уговоров, что Нина оценила как добрый знак.
        В душе Нина была аристократкой. Так ее дразнил Илья. Нина любила завтракать подолгу, неспешно. Ей нравилось наблюдать, как за завтраком утро переходит в день. А Нина никуда не торопится, пьет кофе, ест что?то приятное. Завтрак мог длиться пару часов. Пару часов Нина просыпалась. Она любила утро. Утром все еще озарено надеждой. Богдан ел творожок. Потом погрыз печенье и попил чай. День складывался спокойно, Нина даже немного загордилась собой, что она такая конструктивная.
        Потом с сыном вышли на улицу и стали, как обычно, обходить все площадки в округе. У них с Богданом было заведено за прогулку посещать несколько площадок, чтобы не умереть со скуки и от мороза. И на одной из площадок Нина поняла, что у нее холодный шарф. И все. Все пропало. Нину накрыло с головой приступом острой жалости к себе. К своей нелегкой судьбе. И было еще обидней от того, что ее судьба могла показаться кому?то легкой. Холодная шея, что поделаешь. Нина вжимала шею в плечи, от холода пробуждалась ярость. И внезапно ярость с шарфа перепрыгнула на Рината.
        Уже месяц она боролась с мыслями о нем. Месяц пыталась выбросить вообще из своей памяти. Забыть Рината было бесспорно самым хорошим, взвешенным решением. Но Ринат не забывался. Он лез в голову. Он успел за время общения сделать копию ключей от сознания Нины. И врывался в него без предупреждения, как правило, с идиотскими вопросами.
        - - Что все это было?  - спрашивал Ринат, когда Нина мыла картошку, например.
        - - Иди к черту,  - говорила ему Нина.
        - - Нет, ты мне скажи, ты поняла, что все это было такое между нами?
        - - Отвали.
        И он отваливал на какое?то время. И снова:
        - - Думаешь, ты просто мне не нравилась?  - заглядывал Ринат за шторку в ванной, когда Нина мылась.
        - - Ничего не хочу о тебе знать, уйди.
        - - Ну, да, ты все-таки толстовата, в ванной особенно заметно.
        - - Пшел вон!  - орала ему Нина и при этом втягивала живот.
        Ринат отступал.
        - - А у меня?то член побольше будет. Как у того, второго,  - врывался Ринат, когда Нина смотрела порно.
        И в эти моменты Нина его не гнала. Они смотрели вместе. А потом принимались исправлять неполадки своего первого секса. И в этих воображаемых исправлениях у них все шло идеально. Ринат был нежен, внимателен и страстен. И каждый раз он шептал Нине слова про то, что ему никогда ни с кем не было так хорошо, как с ней. Каждый мужчина считает неотъемлемой частью секс-этикета сказать такую фразу женщине. Но в том воображаемом акте любви, который Нина представляла, Ринат говорил искренне в отличие от всех остальных мужчин, от которых она слышала эти слова.
        - - А как ты думаешь, почему я тебе не звоню?  - вдруг встревал Ринат, когда Нина сидела вечером за столом и смотрела, как ест муж.
        - - Прочь из моей головы!
        - - Как же прочь? Мы же с тобой вроде бы это… типа воображаемые любовники. Помнишь после порнохаба какой был секс? Я пришел к тебе, положил на стол, прям тут на кухне, вот на этот стол.
        - - Вон!!!
        - - Нина, ты что так смотришь на мясо?
        - - Задумалась, прости,  - отвечала Нина уже мужу.
        - - Я подумал, что это твой враг, которого ты зажарила мне на ужин.
        Илья раскатисто рассмеялся.
        А после стал лопать шарики. Когда нет секса с женой, на помощь приходит телефон и шарики.
        Ярость к Ринату стала настолько сильной, что он начал ей мерещиться среди прохожих. Ненависть росла и доросла до необходимости увидеть и высказать все в лицо. Когда есть объект ненависти, сразу становится намного легче. Можно спустить на объект всех собак. Нина уверилась, что во всех ее бедах виновен Ринат. Не только в сводящей с ума неизвестности с ее статусом ВИЧ-плюс или не ВИЧ-плюс. А вообще, во всем. В неудачном первом браке, в неустроенности, в одиночестве второго брака, в том, что старшая дочь трудный подросток, в холодном шарфе и в том, что климат в Москве неприятный. В том, что наступает зима. И во всем, во всем, во всем. Если бы можно было взорвать Рината без последствий со стороны закона, Нина бы решилась.
        И вот когда Нина мерзла и вжимала шею в плечи, ветер задувал в капюшон, а неудачный шарф предательски не грел, она увидела, что Ринат идет вдоль детской площадки. Идет с маленькой собачкой, которой у него никогда не было. Нина захотела наброситься на него и задушить. Даже откусить кусок шеи, но у него же заразная кровь, фу, нет, кусать не будет. Просто задушит. Ринат повернулся в сторону Нины. И задумчиво посмотрел на площадку, как будто что?то вспоминал. Мужчина, молодой, можно сказать, мальчик еще. Не Ринат.
        - - Алло.
        - - Да.
        - - Я тебя ненавижу.
        - - Я тоже ненавижу. Себя.
        - - Ты мерзкое чмо.
        - - Ты далеко?
        - - Нет. Ты скот, животное, тварь!
        - - Заезжай, разговор есть.
        Нами часто движут подсознательные импульсы. Что мы знаем о себе? Что мы в принципе можем знать о себе? И что мы хотим скрыть от себя? Что хотела скрыть от себя Нина? До какой правды докопаться?
        Нина заехала на следующий день. Ведь они живут неподалеку. Почему бы не заехать. Тем более время есть. Тем более такая ненависть. И пора уже все сказать в лицо. Говорят, после этого легчает. Со всей силой своей ненависти Нина нажала на звонок.
        То, что она увидела, потрясло ее. Дверь ей открыл не Ринат, а какой?то зеленый помятый тип. В квартире пахло куревом. Одежда, надетая много дней назад на этого типа, ни разу не снималась. У джинсов отвисли коленки и было несколько пятен. В отросшей бороде застряли крошки еды и капля майонеза. От Рината исходил крепкий запах перегара, алкоголя и сигарет.
        Нина колебалась, входить или нет.
        - - Да заходи ты. Я не кусаюсь,  - Ринат усмехнулся печально.  - Не трону тебя. Все уехали. Я один тут хозяйничаю. Я даже трезв относительно.
        Уютная, теплая квартира. Коврики, салфетки на мебели, вазы, картиночки, несколько детских рисунков в рамочках. Видно, что эту квартиру любили, ухаживали за ней, а потом спешно покинули. На диване горой лежали женские вещи. Несколько коробок стояло в углу. По дому летала пыль, ее было сильно заметно в лучах дневного света. На кухне особо злачно. Пепельница на столе переполнена. Стакан, заляпанный пальцами. И три пустых коробки с дошираком. На полу около раковины бутылки из-под разных крепких алкогольных напитков.
        - - Не обращай внимания, тут обычно чисто. Было. Раньше.  - Опять этот смешок, новый, раньше так он не делал.  - Хочешь чай? Кофе?
        - - Спасибо, не надо.  - Нина брезгливо осмотрелась.
        - - Ненавидишь, говоришь, меня,  - тихо сказал Ринат.
        - - Да, ненавижу,  - так же тихо произнесла Нина. Но вся накачанная ненависть уже сдулась. Было опустошение, но ненависти не было.
        - - Хорошо, что ненавидишь  - может быть, быстрее забудешь.
        - - Я бы хотела, чтобы тебя вообще никогда не было,  - неуверенно произнесла Нина.
        - - Я тоже. Я хотел с тобой попрощаться.
        Ринат посмотрел на гостью быстро и снова опустил голову. Он избегал смотреть ей в глаза.
        - - Сколько тебе осталось? Говорят же, что с этим можно долго жить.
        - - Можно, но я не буду.
        - - Ты пьешь лекарства?
        - - Бросил. Вот мое лекарство,  - и Ринат взглядом указал на пустые бутылки.
        Помолчали. Ринат закурил, допил что?то из грязного стакана.
        - - Ты понимаешь, что испортил жизнь самым близким людям? Ты поднасрал своей семье, родителям, детям? Просто потому, что не мог удержать в штанах свой член,  - у Нины была заготовлена речь ненависти, она ее повторяла по пути в машине. Тогда все звучало хлестко, а сейчас нужные слова улетучивались, подводила интонация  - сухая, не соответствующая сказанным словам. Будто Нина читала чужой текст.
        - - Угу.
        Нина глядела на опустившегося человека перед собой. И старалась ненавидеть его изо всех сил. Она искала самые обидные слова, чтобы ненависть крепла. Но сквозь стену из ненависти пробивалось что?то другое. Что?то гораздо более ужасное  - сочувствие.
        - - Ты как мерзкий гадкий червь. Влез в яблоко, чтобы грызть его изнутри. Ты чудовище.
        Про чудовище уже очень тихо получилось и совсем неубедительно.
        - - Хорошо, что ты пришла. Ты правду говоришь. Я чудовище. Мне тут не место. Помоги мне закончить все это. Ты же сильно меня ненавидишь?
        - - Ты про что?
        - - Я решился. Не сегодня, завтра. Будешь моим секундантом?
        - - У тебя еще и крыша съехала?
        Но Ринат не слушал.
        - - Я думал, как лучше это сделать. Самое простое и не мучительное  - вены. Но я ВИЧ-плюс, будет много крови. Это дополнительный риск. Потом я думал просто шагнуть с крыши. Чтобы наверняка. Как у эти синих китов в ВКонтакте. Но опять же кровь, ведь мало ли что. Да и соседи. Был вариант с таблетками, но ненадежно. А мне надо, чтобы было надежно. И по возможности чисто. Сейчас вода холодная. Скоро подморозит. Я возьму что-нибудь тяжелое с собой,  - Ринат говорил спокойным, будничным тоном, будто дело уже решенное,  - рот и нос заклею скотчем. И прыгну. Река еще не встала. Делать буду ночью, чтобы не было шума.
        - - Ну и тварь же ты.
        - - Ты мне помогаешь очень. Ты ненавидь меня сильнее, это придает мне сил… Сделать это.
        - - Да я тебя сейчас задушу.
        - - Хорошо бы, но ты не сможешь. И знаешь что, Нина, я ведь не хотел ничего этого. Не хотел с тобой, ну ты понимаешь, о чем я. Дружба  - да, а секс  - нет. Ты же сама на меня вешалась. Если бы ты не вешалась, для тебя все было бы по-другому. Да, со мной все покончено. Я пихал письку во всех подряд. Но в тебя не планировал. Вот честное слово. Так что этот СПИД в каком?то смысле и твой выбор.
        Нина подумала, что надо либо уходить, либо чем?то тяжелым срочно огреть Рината. Она осмотрелась: бутылки, ковшик, нож. Все остальное недостаточно подходящее.
        - - Ненавижу тебя, сдох бы уже поскорее,  - Нине было страшно и обидно. И страшно обидно. В словах Рината слышалось что?то такое разрушительное, что снова роняло небо прямо на голову. Она стояла напротив Рината, опершись на стену.  - Я не звала тебя к себе домой. Ты сам пришел.
        - - Да тебя так жалко было. Я пожалел тебя. Подумал, ты мучиться перестанешь.
        - - Пидарасина.
        - - Ты пела про все эти чувства. Настоящие. Как девочка. Вот я и дернулся. Но не хотел, изначально не хотел.
        - - Я думаю, что тебе действительно лучше сдохнуть. И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Ты такая тварь, что о тебе даже никто и не вспомнит!
        - - Ты вспомнишь. Ты ведь запала на меня.
        - - Уже нет. Все кончено.
        - - Если один раз кончено, то не значит, что последний.
        - - Зачем ты все это говоришь?
        - - Не знаю. Позлить тебя.
        - - Охереть, какой ты мужчина! Молодец.
        Нина направилась к выходу. Если бы вблизи были легковоспламеняющиеся предметы, они бы легко воспламенились.
        - - Фак! Фак! Фак! Фак!  - повторяла она на американский манер.
        Дверь подъезда открылась, и холодный снежный ветер ударил в лицо. И в шею.
        «Шарф забыла у этого мудака».
        Дверь была открыта. В квартире слышалась какая?то возня. Нина не сразу поняла, где.
        - - Я забыла шарф,  - громко сказала она.
        Нина помнила, как развязала его и положила на стул на кухне. Уж очень душно было ей слушать признания. На кухне шарфа не было. Возня продолжалась. Кто?то стучал в стену или полз. Нина вышла в коридор, заглянула в гостиную  - ничего.
        - - Ринат?
        В туалет и ванную двери открыты, там пусто. Возня продолжалась, но стала тихой. Посмотрела в коридоре на вешалке, шарфа там тоже не было.
        - - Ринат, ты не видел мой шарф?  - уже очень громко сказала Нина.
        Никто не ответил, она открыла дверь в одну из комнат, дверь стукнулась обо что?то. Комната Ильдара. За дверью висел домашний турник. На турнике висел шарф, а на шарфе Ринат. 
        ВЫНУТЬ ИЗ ПЕТЛИ
        Нина будто проснулась от дремы. Вот она спала-спала, и тут раз  - и проснулась. Ринат висел на шарфе, ноги едва касались пола, тело содрогалось, лицо превратилось в синяк. Глаза были плотно сжаты. Нина метнулась на кухню, схватила кухонные ножницы. У всех приличных хозяек есть подставка для ножей и специальных кухонных ножниц (Диляра  - образцовая хозяйка). Затем Нина ворвалась в комнату и начала отрезать шарф. Ножницы из хорошего сплава, немецкие, делали свое дело быстро. Ринат упал на нее, она его обхватила руками и переложила на диван. Рината вырвало и он потерял сознание.
        - - Алло! Катя! Ринат повесился и его вырвало мне на сапоги. Что мне делать?
        - - Он мертв? Пульс есть?
        - - Не знаю, Катя, не знаю!
        - - Господи боже мой, где ты его опять откопала?
        - - Я у него дома, потом все расскажу, что делать?то?
        - - Так, так… Черт-те что…
        Дальше у Кати следовала нецензурная неразборчивая брань.
        - - Нина, ты слышишь меня? Алло? Нина?
        - - Да.
        - - Срочно вызывай скорую. Срочно!
        Скорая приехала через десять минут.
        - - Кем вам приходится больной?
        - - Никем.
        - - Где его документы? Полис страховой есть?
        - - Не знаю.
        Нина стала искать документы. Посмотрела комод в прихожей, посмотрела карманы курток. Пусто. В гостиной посмотрела шкафы. Она бегала по чужой квартире, искала. Как вор. Ворошила чужое гнездышко. Паспорт нашелся в надетых на Ринате джинсах вместе с бумажником. В заднем кармане. И полис в нем.
        Врач скорой осмотрел Рината. Сделал два укола внутримышечно.
        - - В рубашке родился,  - сказал врач.  - Повезло тебе,  - и он похлопал Рината по плечу.
        Ринат не приходил в себя. Его уложили на носилки.
        Увезли. Живого. В реанимацию. Нина осталась в пустой квартире Рината.
        «Повезло»,  - повторяла она.
        «Жив, увезли в реанимацию, в Первую Градскую»,  - написала она Кате.
        Зашла в ванную, взяла полотенце, намочила и стала оттирать сапоги. Потом взяла шарф, разрезанный пополам, выбросила его в ведро. Все равно был холодный и бесил. Думала, как быть с квартирой. Ключи висели в двери. Уйти и оставить дверь открытой или запереть на замок и взять ключи с собой? Взяла ключи, закрыла дверь. Спустилась, села в машину.
        Наверное, нет такого человека, который ни разу не допускал мысль о самоубийстве. Мысль достаточно популярную в нашем мозгу, в мозгу человека. Инстинкт саморазрушения, Танатос  - стремление к смерти, как сказали бы психоаналитики. Инстинкт такой же древний, как и сам Эрос (либидо)  - стремление к жизни. Зачем они нам нужны? Куда мы ими движимы? На улице стемнело. Нина включила печку и «Радио джаз». «Это все слишком для меня, это все чересчур, я никогда не хотела таких страстей! Я просто хотела быть женщиной, любить, жить спокойно, мирно, правильно, так, как все живут. Хотела, чтобы только по-настоящему все, не фальшиво». У Нины внутри разверзлась пустота.
        Пустота росла, все в мире вставало с ног на голову и обратно. Перед глазами стоял Ринат, ноги едва касаются пола, а шарф плотно стянул шею. Бордовый шарф с тонкой голубой клеткой. Бордовое лицо. Ножницы. Ринат лежит на диване. Лежит на носилках. Худой, зеленый, заросший.
        Когда смерть подступает так близко, она прогоняет менее важные чувства. И оставляет только те, что действительно что?то значат. Те, что могут стоять пред ее лицом  - пред лицом смерти. Перед лицом смерти не стояла злость. Там стояло что?то другое, почти такое же сильное, как и сама смерть. Жажда жить, жажда продолжаться. Перед тем страшным лицом стояла любовь. Эрос напротив Танатоса.
        «Если бы я не забыла шарф,  - думала Нина,  - сделал бы он это с другим предметом?» Если у тебя дома турник, то найти на чем повеситься в квартире, полной вещей и одежды,  - пустяки. Но он дождался именно ее шарфа, чтобы сделать это…
        «Если бы я не вернулась?» И ужас щекотал ее ледяными перьями по спине. «Было бы мне легче? Ведь я же сама желала ему смерти». Ужас пробирался внутрь туловища и распускал там свое морозное дыхание.
        Во внутреннюю пустоту продолжали лететь разные вопросы. Нина закрыла глаза, чтобы открыть и очутиться в другом месте и лучше в другое время. Стоит ли говорить, что все это не сработало.
        «А если бы это был фашист или маньяк, стала бы я вытаскивать его из петли? А если бы он был Гитлер?» И висящий перед глазами Ринат вдруг предстал в немецкой форме. Этот вопрос тоже упал во внутреннюю пустоту. Но ответ был известен.
        «Рассчитывал ли он на то, что я вернусь?»
        «Люблю ли я его?»
        «Как он там сейчас?»
        «Узнают ли врачи, что у него ВИЧ?»
        «Ненавижу ли я его?»
        Вопросы падали в пустоту. Нина сама падала в пустоту. И на нее падал Ринат. Все летело в пустоту. И где?то там в недрах пустоты звенела боль. Все громче и громче. Оглушительно.
        В тот день Нина плакала не останавливаясь часа три. Пустырник, ромашка, валериана и «Новопассит» не подействовали.
        Ринат позвонил через пару дней.
        - - Алло.
        - - Да.
        - - Нина?
        - - Да.
        - - Ты спасла мне жизнь.
        - - Да.
        Молчание, каждый слышит дыхание через трубку.
        - - Спасибо тебе.
        - - Угу.
        - - Нина, спасибо тебе.
        И Нина услышала всхлипы. Ринат плакал.
        - - Ты плачешь?
        Всхлипы.
        - - Не надо.
        Молчание. Всхлип. Дыхание в трубку.
        - - Прости меня. Даже если ты никогда меня не простишь, то на чуть-чуть хотя бы прости.
        - - Ринат…
        - - Ты знаешь, я тут лежал, думал. Меня положили в реанимацию, забрали одежду, все вещи, накрыли простыней. Я очнулся, сначала подумал, что в морге. Но во мне что?то перевернулось. Встало на место. Как вывихнутое плечо. Я думал и думал. Я разговаривал с тобой мысленно. Спорил, доказывал тебе. Я понял очень важное…
        - - Семья знает?  - перебила его Нина.
        - - Нет. Нина, я и про семью понял, и про тебя. Я про себя понял, я увидел, насколько жалок. И я так не хочу больше.
        - - Увидел свет в конце туннеля?
        - - Ты знаешь, я видел мрак и огненные вспышки. Потом стало очень горячо голове. Не мог открыть глаза. А потом я плыл. Было много воды. Люди тонули, дома тонули. В грязной воде.
        - - У меня твои ключи. Я закрыла дверь в квартиру.
        - - Спасибо, Нин.
        Всхлипы.
        - - Есть настоящие люди, и ты как раз такая.
        - - Ты там долго будешь? Как там тебе?
        - - Сегодня перевели в общее отделение, дали одежду. Кормят. Приходил психиатр. Говорят, что надо ложиться в психушку, потому что я теперь суицидент.
        - - Кто?
        - - У меня был парасуицид. И мне теперь светит принудительное лечение в психиатрическом стационаре. Но может, и не положат. Алкоголиков не кладут. Но я вот о чем: я вдруг понял, что мне повезло. Понимаешь, повезло, Нина. Потому что я знаю тебя.
        И опять тишина. Тишина в телефоне стоит дороже слов. Он глубоко вздохнул. Она тоже вздохнула два раза.
        - - Я завезу тебе ключи. Передам через персонал.
        - - Спасибо.
        Невозможно было положить трубку. И невозможно сказать ни слова. Оба понимали, что что?то происходит. Важное. Большое. Что позади остался рубеж. Край пропасти, в которую никто не упал. Чудом. Опять то же чувство судьбы. Когда у двух персонажей есть жизненная цель  - найти друг друга. Цель, на которую они кладут всю свою жизнь. И вот они находят. И что? Как говорит навигатор «Вы достигли своей цели». И что дальше?то? Чем жить теперь? Зачем? Все так неуместно, глупо. Стоишь, смотришь друг на друга и чувствуешь себя дураком. Слишком все не так, как хотелось бы.
        - - Ну, мне пора, Ринат,  - собралась с силами Нина.
        - - Да, конечно. Не буду задерживать. Пока. 
        БЫТ
        - Мама, а кто тебе звонил?
        - - Дядя.
        - - Какой дядя? Дядя Мороз?
        - - Почти.
        В духовке запекалось мясо. Богдан подходил то и дело, следил за изменениями. Он с удовольствием ел мясо и называл его нежно «мяско» с ударением на первый слог. Мяску еще полчаса запекаться. Нина резала салат, резиновые огурцы и помидоры  - какие еще могут быть они зимой. На кухню вышла Алина.
        - - Что у нас есть поесть?
        - - Вот салат. Скоро будет мясо. Давайте вместе поужинаем. Я накрою на стол.
        Алина скривилась, вжала подбородок, что означало  - ужинать вместе  - мерзко. Алина так любила повторять слово «мерзко» по делу и без. Дочка взяла миску, отложила в нее половину салата, прихватила несколько кусков хлеба. И налила себе крепкий кофе.
        «Ну, ест  - уже хорошо»,  - подумала Нина.
        В семье Нины ели всегда все вместе. Если отец задерживался с работы, то ждали его. В выходные вместе и завтракали, и обедали, и ужинали. Такая была у них традиция  - собираться за столом. Без особых церемоний, например ножами не пользовались, только вилками. Еда была простой  - рис c курицей, сосиски с макаронами, гречка с мясом, рыба с картошкой. Супы (об этом Нина предпочитала не вспоминать), супы, слава богу, были только в обед. В их семье считалось, что суп необходим, иначе все  - трындец организму. Нина печально соединяла масляные капельки в одну большую каплю на поверхности супа. Если приезжали ближайшие родственники в гости, бабушки или дяди-тети, то после обычного ужина еще пили чай. Долго пили, ели торты «Птичье молоко» и пирожные «Картошка», рядом с домом была небольшая кооперативная кондитерская, там и брали. За чаем часто шутили, смеялись, вспоминали семейные истории. Одни и те же, но все равно было смешно. Нина любила чай за сладкое, которое к нему прилагалось, и за эти вот истории. Их рассказывали на разные лады, добавляя каждый раз подробности. Семейный юмористический эпос. Такие
истории еще рассказывают, когда одна семья встречается с другой семьей. И каждая семья достает эти истории как реликвии  - экспонаты семейного юмора. Но у других, как правило, не такие интересные истории. И вы смотрите на них и думаете, почему они так смеются, это же не очень смешно. А они недоуменно глядят на вас, когда вы рассказываете свои истории и покатываетесь со смеху.
        На застольях было очень уютно, чувствовалось, что все семья, родные, что все вместе.
        Вот это «вместе» и было очень важно для Нины. В ней осталась программа кучкования. Внести семейные обеды и ужины в уклад ее уже собственной семьи не вышло. Но Нина продолжала воспроизводить свою программу. Несмотря на то, что в ее доме никто к такому не стремился. И если удавалось случайным образом собрать всех за одним столом, Нина светилась от счастья. Важное и теплое из прошлого соединялось с настоящим. И ей было хорошо, уютно, как в детстве.
        Она поставила на стол две красивые тарелки с ветками лимонного дерева. Достала стаканы из серванта, хрустальные, которые мама еще подарила. Переложила салат из миски в салатник, вытащила мясо. И красиво положила на тарелки, полила соусом тонкими струями, как это часто делают в ресторанах. Добавила к столу оливки в маленькой мисочке (больше ничего такого не нашла).
        - - Богдан, садись ужинать, мяско готово.
        Прибежал радостный Богдан, белобрысая голова. Восхитился сервировкой, забрался на свой стул.
        - - Мама, а у нас уже Новый год? У нас праздник? Да?
        - - У нас ужин, мой малышочек любимый. Давай порежу тебе мясо.
        Нина разрезала мясо на маленькие кусочки, чтобы их можно было без усилий погрузить в детский рот.
        - - Ммм!!! Вкусно!  - радовался Богдан.
        Алина снова возникла на кухне, отрезала большой кусок запеченного мяса и ушла к себе. Нина тяжело вздохнула.
        - - Мама, ты такая красивая! Такая добрая! Ты меня, твоего сыночка, мяском кормишь, да?
        - - Да, мой любимый, да.
        А потом еще удивляются, почему свекрови так своих сыновей любят. Да вот почему!
        Потом надо было искупать Богдана. У него был пенный период. Без пены не хотел купаться. Без пены и бульдозера. Намытый, розовенький такой, нежный мальчик. Материнское сердце плавилось от любви.
        На ночь смотрели диафильм. Нина скачала диафильмы на айпад и читала по две сказки на ночь. Богдану нравилась про Бармалея. Когда Бармалей жарил Айболита на костре, Богдан вцеплялся в мамину руку и весь замирал от страха. А потом опять просил показать диафильм про Бармалея. Затем вечерний кефир, и Богдан засыпал. Наконец?то он дорос до такого возраста, когда начал спать всю ночь, не просыпаясь. Как же сладко смотреть на спящих детей. Нина поцеловала Богдана в плечико, на котором были ямочки  - их родовая особенность.
        Нина заглянула к Алине.
        - - Как настроение?
        - - Норм.
        - - Уроки сделала?
        - - Ну, мааааам. Не начинай.
        - - Может, помочь тебе?
        - - Нет.
        - - Что делаешь?
        - - Рисую.
        - - Здорово! Что рисуешь?
        - - Персонажа, отстань.
        - - Как ты со мной разговариваешь?  - Это уже скорее обреченно грустно прозвучало.
        - - Мам, пожалуйста, закрой дверь. Я не хочу сейчас общаться. У меня все норм, правда. Уйди.
        «Господи, как же все это пережить»,  - подумала Нина.
        И правда, как?
        ЗВОНОК ИЗ БОЛЬНИЦЫ
        Ринат позвонил на следующий день.
        - - Ильдар должен заехать на днях домой, а там… Не убрано. Я закажу клининг, можешь открыть им дверь? Пожалуйста, мне некого попросить больше. Ключи же у тебя.
        - - Хорошо. Как ты?
        - - Да уже получше. На шее только царапина никак не заживает. Мокнет. А все остальное отлично.  - Ринат усмехнулся, так мог делать только он.
        - - Они на сколько часов приедут? Клининг этот.
        - - На шесть-семь, не меньше. Я генеральную уборку заказал с глажкой. Ты можешь им ключи оставить, они потом завезут мне. У них есть такая опция.
        - - Ладно. Когда тебя выпишут?
        - - Если все будет хорошо, то к пятнице, через три дня.
        - - Тебе, может, вещи какие нужны на выписку. Ты же без одежды был. Без верхней, я имею в виду.
        - - Да доберусь так. Такси возьму.
        - - Зачем, я могу завезти, мне несложно. Там до такси, небось, идти и идти придется. На улице сейчас минус 11. Зима же.
        - - Спасибо, Нина. Спасибо, родная.
        Ринат в больнице думал. Думал о своей жизни. О себе, об Австралии. О том, как ему хотелось туда. А почему хотелось?то? Хотелось сбежать? От чего? От кого? Думал, зачем он надел на свою шею петлю из шарфа? Из-за состояния аффекта, говорят врачи. Ему 39. Половина жизни уже прошла. Половины вроде как равные, но как можно сравнивать года? В один год столько всего произойдет, а потом за пять лет ничего не случится. Года весят по-разному, один больше, другой меньше, поэтому и половины будут не равны. Половина прошла, осталась другая половина. А зачем она ему? Зачем туда идти, если все самое хорошее уже случилось. Если ты знаешь, что там закат. Если ты свой максимум уже выполнил, а дальше будет только спад.
        Зачем все это? Может быть, вообще не нужно? Ринат спрашивал себя об этом. И в глубине себя слышал приглушенный ответ, что дальше идти нужно. А вот зачем, ответа уже не было. Нужно и все. Но зачем?
        Наверное, поэтому Ринат так рвался в Австралию. Она так далеко, там все по-другому. Там пришлось бы заново все начинать. Вторая жизнь, вторая молодость. Для чего нужна вторая жизнь? Что не так с первой? Только ли то, что она уже закончилась? Или с ней всегда было что?то не так? Почему так ценна молодость для него? Почему так страшна зрелость?
        Ринат думал, времени было много, прикидывал разные варианты. Ему впервые выпало достаточно времени не спеша подумать обо всем. И впервые он не боялся, то есть боялся, даже очень боялся думать, но шел сквозь страх за своей правдой. За своими правдами.
        В воскресенье он обвинял во всем ВИЧ. Медсестры уже узнали его статус и нервничали при нем, надевали перчатки, отводили взгляд. В понедельник Ринат понял, что и без ВИЧ все было бы примерно так же. Может быть, спустя несколько лет. И без ВИЧ прошлое оставалось бы его прошлым.
        Ринат думал о жене. Диле. Насколько она действительно любила его. Дурацкая мысль для мужчины, но когда есть время на любые мысли, можно подумать и дурацкие. Так же бы Диля любила своего мужа, если бы мужем был не Ринат? Любила она исходя из своего долга, своей природы, потому что ее так воспитали или потому, что мужем был именно он  - Ринат? Этими вопросами он подбирался к самому главному вопросу. А любил ли он когда-нибудь? Любил ли он Дилю? Ведомо ли ему чувство любви? Любил ли он себя? Любовь же  - это чувство, так ведь? Значит, должно быть ощущение где?то в теле. Это же не мысль? Не умозаключение. Или любовь  - это решение, которое ты принимаешь, проанализировав свои чувства? Или привет из бессознательного, сила, которая толкает туда, куда сам не пойдешь? С влюбленностью все проще  - химическая реакция, гормональный всплеск, инстинкт размножаться. Со страстью тоже понятно, хотя есть вопросы, почему привлекают определенные типажи. Но вот любовь. А есть ли она вообще?
        Есть, слышался в глубине сознания ответ. К детям точно есть. К своим детям. К родителям тоже есть, если повезет. А к женщине? К Диле, например, есть любовь? Если по-честному, для себя одного только узнать, есть она там, внутри, эта чертова любовь? А к Нине?
        Любовь  - это же что?то про свободу, да? Когда не заставляют? Когда даже наоборот, а ты все равно. Так, быть может, любовь проще почувствовать, когда ты против течения? Про любовь Ринат мысленно говорил с Ниной:
        - - Вот ты столько знаешь про любовь. Говоришь про нее. А что это такое? Как понять, есть она у тебя или нет?
        Воображаемая Нина отвечала:
        - - Ты поймешь, когда почувствуешь.
        - - А вдруг не пойму?
        - - Поймешь. Ее ни с чем не спутаешь.
        - - А вдруг спутаю, вдруг я уже ее спутал, и она где?то есть, а я забыл где.
        - - У тебя же есть дети, ты поймешь.
        Как бы все подытожить? Или оставить вопросы открытыми? Ринат оставлял открытыми, чтобы на следующий день думать об этом снова. Зачем жить дальше и есть ли любовь? Он не замечал, но они, вопросы, и даровали ему вторую жизнь.
        Через несколько дней после поступления в больницу Рината отправили к психиатру. Протокол, через который проходят все парасуицидники. Их теперь по желанию (а раньше принудительно) госпитализируют в психиатрическую лечебницу. Высокий сухопарый мужчина с седыми волосами и седыми бровями, Антон Львович, встретил Рината дружеским рукопожатием.
        - - Я должен вам предложить госпитализацию в наш стационар.
        Слово за слово, разговорились. Психиатр оказался верующим христианином. И такое бывает с психиатрами.
        - - Вижу, что вы в подавленном состоянии. Вам бы препаратики кое-какие попить. Но что хуже, вы внутри себя потеряли Бога.
        - - Да его там и не было.
        - - Вы заблуждаетесь, был и есть.
        - - Ну и как его искать прикажете?
        - - В молитве. В думах. В добрых делах он обретается.
        - - Тогда я безнадежен. Только думы если, остальное  - не моя тема.
        - - Знаете, что я вам скажу, я больше пятидесяти лет работаю врачом, за свою практику я видел очень много разных случаев. Сотни, тысячи. За это время сама психиатрия сильно шагнула вперед и вбок. Я вижу людей. Я полвека среди психически больных, да я сам стал таким же, наверное. И я вижу, что вы не мой пациент. Вы сбитый, да, но не для нашей клиники контингент. Мой вам совет  - ищите Бога в себе. Вы хороший человек, я верю, вы найдете. Рецепт на лекарство я выпишу. И больше не повторяйте эти эксперименты с удушением и всем прочим.
        Ринат вертел этот разговор в памяти несколько дней. «Умеют же эти черти  - психиатры…» И отправился на поиски Бога в себе. Делать?то было особо все равно нечего. 
        НОВЫЙ ГОД
        За три месяца и три недели до письма
        Снег под новый год имеет свое значение. Он заволакивает собой  - белым, чистым, пушистым,  - землю. Он слегка обнуляет прошлое, как бы приводит к чистому листу. Как будто ты заводишь новую тетрадь в школе, где еще ничего не искалякано и нет двоек, и можно попробовать жить начисто.
        Нина с детства с трепетом относилась к первому снегу. И к новым тетрадкам. С начала зимы снег выпадал и таял. Обнадеживал и разочаровывал. А как только он уже выпал основательно, залег на газоны, осел на ветки деревьев и на крыши домов, тогда уже стало спокойнее. В природе порядок. На дворе декабрь, снегу положено в декабре лежать, вот он и лежит.
        И изнуряющая тревога, связанная с вероятностью заболеть ВИЧ, как будто тоже скрылась под снегом, отступила до весны.
        Город погрузился в новогоднюю суету. В доме наряжали елку. Илья принес норвежскую пихту, высокую, почти до потолка, пушистую. Пихту поставили в угол гостиной, пихта распушилась и гордо ждала, когда ее нарядят. Легкий запах хвои наполнял комнату. Едва уловимый, не то что у наших российских лысых, но ароматных елок. С антресолей Нина достала коробки с игрушками и гирляндами. Богдан радостно скакал вокруг коробок, разбил несколько шаров. Расплакался, требовал склеить паровозик. Но тот разбился в пыль. Нина усадила сына к себе на коленки и рассказывала сказку про то, как осколки соберутся в новый волшебный паровозик, который уедет прямо к Деду Морозу по ледяным рельсам. Осколки собрали на бумажечку, завернули в пакет и договорились выйти на улицу и оставить в лесу. Богдан успокоился и уточнял детали поездки паровоза.
        Для Нины Новый год долго был волшебным праздником. Она чувствовала это волшебство внутри, ощущала его в особом настроении, в трепете где?то в области ключиц. Еще с детства она придумывала подарки для родителей, писала письма Деду Морозу и оставляла их на подоконнике, чтобы он подлетел к окну и все прочел. В их семье была легенда, что настоящий Дед Мороз никогда не является к детям. Он эфемерен как дух, как привидение зимы, только очень доброе. Он летает, смотрит на детей, заглядывает в окна, читает письма и старается исполнить детские заветные мечты. Нина верила в него лет до десяти, наверное, а потом начала что?то подозревать.
        Алине была рассказана тоже такая версия. И она верила в Деда Мороза, а потом, лет в тринадцать, призналась, что очень быстро просекла разводилово, но подыгрывала взрослым, потому что тогда подарков больше. Ведь были подарки и от родителей, и от Деда Мороза. Прагматизм достался Алине от отца. У Нины прагматизм был атрофирован, но вместо него разросся наивный романтизм.
        Каждый год Нина покупала новогодние украшения, светящиеся гирлянды, выбирала их на рождественских развалах и в дорогих магазинах, как какой-нибудь шеф-повар может выбирать продукты на базаре для своего коронного блюда. Нина вертела шары в руках, сравнивала, какой из них более достоин занять место на семейной елке.
        Но последние пару лет новогоднее настроение перестало навещать Нину. То самое, с трепетом в ключицах. Нина повторяла все те же действия  - и покупала шары, и бумажку с желанием сжигала и выпивала с шампанским под бой курантов, но настроения не было. Как будто это не Новый год, а обычный день. Так хотелось его снова вернуть.
        Богдан скакал вокруг елки, устроил хоровод из машин. Нина разрешила ему самому украсить елку шарами. Богдан развесил украшения внизу, куда доставал. Нина повесила цветную гирлянду из снежинок, которые светились разными цветами. Ночью перевесила некоторые игрушки повыше. В комнате у Богдана на окна приклеили Санта-Клауса, который мчится в санях на оленях. И зажгли маленькую елочку.
        Все свидетельствовало о том, что Новый год вот-вот настанет. Алина просилась отметить с друзьями. Все долго это обсуждали, горячо спорили, хотели не отпускать, но потом все-таки разрешили. Подруга подруги, у которой планировался праздник, жила в центре, в огромной квартире. Родители  - приличные люди, интеллигенция, журналисты. Нина поговорила с ними и успокоилась. Алина скакала радостная, примеряла каждый день разные платья, красила глаза, смотрела видео в ютубе с мастер-классов визажистов. Искрасила все тени дома, которые хранились у Нины годами. Некоторые были вообще из прошлого века точно.
        Богдан каждый день рисовал елку и подарки  - зеленые треугольники и красные квадраты.
        Илья возвращался все позже и позже. У них с гуруджи был новый виток развития души. Они делали упражнения на трансформацию мирового господства. Илья рассказывал Нине о монахах, которые в самом криминогенном районе Нью-Йорка медитировали, и в результате их медитаций количество преступлений снизилось на четверть.
        - - Все в мире взаимосвязано гораздо серьезнее, чем думаешь ты,  - говорил воодушевленный Илья.  - Человеческий мозг может синхронизировать свои гамма-ритмы с внешними волнами, войти с ними в резонанс и потом передавать информацию миру, и мир меняется! Понимаешь, он откликается на посылы и становится таким, каким ты его мыслишь!!! Это же гениальное и недооцененное нашим человечеством качество!
        Илья чрезвычайно увлекся медитациями, настолько, что решил вместе с гуруджи открыть центр медитаций в Москве.
        - - Такой центр есть в Нью-Йорке, нам тоже надо. Это будет супермаркет медитаций, где можно выбирать всевозможные направления, темы. Будут разные удобные залы, мы разрабатываем программы тематических медитаций.  - Илья ходил по кухне из стороны в сторону, как маятник.  - Москве просто необходимы медитации, за ними будущее, за этим мировое господство! За этим выход за пределы Земли! Мы отправляем свои волны в другие миры! Волны, усиленные коллективными медитациями. И вложения в это минимальные.
        - - От наших буддистов буддистам Андромеды привет,  - пошутила Нина.
        Илья хотел, чтобы на Новый год они медитировали. Не смотрели телевизор, а сидели и отправляли свои гамма-волны в космос и формировали позитивные вибрации приходящего года. Нине удалось убедить мужа, что медитацию можно чуть-чуть отодвинуть. Потому что у родителей дома их могут не понять.
        На сам Новый год решили ехать к Наталье Павловне  - маме Нины. Праздновать узким кругом из родственников и близких друзей. Ждали маминого брата с семьей, обещала еще зайти тетя Люба, одна или с другом. Впервые это будет Новый год без отца, который пока так и не проявился.
        - Алло, мам, привет!
        - - Здравствуй, девочка моя!
        - - Мам, что приготовить к столу? Что купить?
        - - Ой, ну я тут уже распланировала стол, но можно что-нибудь очень вкусненькое. Пирог принеси свой цветаевский. У тебя он такой нежный получается. Или грушевый пирог испеки, который с орехами.
        - - Ребрышки могу на горячую закуску замариновать.
        - - Отлично, ну и хватит.
        - - Договорились. Как у тебя дела? Настроение? Как Альфонс?
        - - Альфред, не Альфонс!!!
        - - Точно, Альфред, помню что на Аль имя начиналось. Вы еще общаетесь?
        - - Ох, Нина…
        - - Что?то случилось?
        - - Не знаю, как тебе рассказать, стесняюсь, ты же все-таки моя дочь. В общем, встретилась я с ним. Вуаль нашла в прокате карнавальных костюмов. Надела чулки, юбку, шубу свою несчастную из норки расчесала, надушилась вся. Иду. А он оказался, ну ребенком совсем. Худенький, щупленький, усы плешивенькие такие растут. Господи, как же его мать?то не откормила! Издевалась, видать, над дитем, морила голодом все детство. Вот он вырос теперь, а все ищет себе теплую мамочку, чтоб кормила его и лелеяла. Это мне так Дима сказал (еще один мой ухажер).
        - - Дима?
        - - Да, Дима, может я его на Новый год позову, познакомитесь. Я еще не решила, звать не звать. Так вот, про этого Альфреда. Прошлись мы с ним по бульвару по Тверскому. Он галантный такой, на зонтик-трость опирается. Под локоть меня держит. А сам дохлый, синий, еле на ногах стоит. В кино пошли. А в кино как раз шли эти оттенки серого. Секс-шмекс-БДСМ. Я же не знала, название?то какое, при чем тут серое! Сели, смотрим, мне стыдно ужасно, а он руку на колено мне кладет и так гладит. Ох, Нина, приятно гладит так. Водит туда-сюда пальцами, узоры рисует. Чулок приспустил. Не буду все тебе рассказывать, стесняюсь, говорю же.
        - - Вы общаетесь еще?
        - - Да, иногда в кино ходим. Он пылкий такой. Я ему пироги пеку с печенкой, пусть пожирнее что?то поест. Откормится хоть чуть-чуть. Звал меня в загородный отель. Но я не поехала. Говорит, выбирай отель любой, поедем на выходные. Я обрадовалась сначала, а потом оказалось, что надо мне не только выбрать, но и оплатить этот отель. Здрасьте, приехали. И я ему говорю, что не поеду. Пироги с печенкой  - это максимум, который ты можешь с меня стрясти. Ну, знаешь, я на него не рассчитываю особо, это же не любовь ведь, так, физиотерапия, тонус. Комплименты послушать, массаж приятный он делает. А в кинотеатре даже интересно, я тебе скажу. Как будто я студентка. А вот Дима  - другое дело, Дима джентльмен. Ой, Нин, все, «Модный приговор» начинается, там сегодня Любку показывают. Давай, потом расскажу.
        - - Мам, ну хоть пару слов, интересно же про Диму!
        - - Дима астролог. Он раньше в конструкторском бюро работал, потом куртки продавал китайские, а сейчас вот астролог, клиентов ведет, прогнозы пишет. Не то что твой отец  - тюфяк тюфяком. Он хороший, этот Дима, тебе понравится. Все, пока-пока.
        ЗАСТОЛЬЕ
         31 декабря приехали к пяти вечера. У мамы по-прежнему было уютно, пестро, ароматно. И немного небрежно  - творческая натура.
        Нина с Ильей раздвинули стол. Достали скатерть. Сервиз протерли и расставили, ГДРовский. Хрустальные бокалы тоже протерли  - для соков, для вина. Фужеры для шампанского, рюмки для крепкого.
        Приехал мамин брат с женой, без детей. Тетя Тамара облачилась в синее платье в блестках. Дядя Денис  - в твидовый пиджак и клетчатую бабочку (подарок от дочери). Дядя Денис  - некогда музыкант, средней руки скрипач, а теперь владелец небольшой строительной фирмы, совмещал в себе элегантность и неуклюжесть, как могут сочетать ее только музыканты и владельцы строительных фирм.
        - - Здравствуй, Ниночка, какая ты хорошенькая стала, вот это я понимаю, вошла в форму.
        - - Ниночка, тебе очень хорошо, ни в коем случае больше не худей,  - поддержала мужа тетя Тамара.
        - - А где же наш Натусик?  - Денис прошествовал на кухню  - О! Какой грандиозный процесс приготовления яств! Браво, сестрица, овации и восхищение мое.  - Денис обнял сестру и расцеловал ее в щеки.
        - - Да ты сияешь вся! Искришься! Признайся, ты ешь молодильные яблочки. Отсыпь мне немного,  - снова поддержала мужа Тамара.
        - - Я из них, из молодильных, пирог испекла. Так что, чтобы съели весь, а то не помолодеете!
        Все засмеялись. Засуетились. Ложки, вилки, хлеб, салаты в салатницах  - все непрерывным потоком потекло на стол. Стол зарастал едой: нарезки, оливье, селедка под шубой, бутерброды с красной икрой (семейный символ Нового года), компоты, наливки, соленая рыба, салат «Мимоза», хитрый салат от Тамары с курицей, ананасами и грецкими орехами, фокаччо (тоже от Тамары), канапе а-ля форшмак (семейный рецепт). Богдан раскладывал вилки и ножи (на Новый год надо есть с ножами).
        Илья ушел в спальню на медитацию.
        Пришла тетя Люба, чародейка и экстрасенс, и следом тот самый Дима. Черная водолазка, два перстня на правой руке сжимают пухлые пальцы.
        Гости стояли в холле, разговаривали, шутили, смеялись. Дима ушел на кухню, ему было поручено резать хлеб. Мама ушла в ванную прихорашиваться. Вышла в нарядном платье-тунике с жар-птицами на всю спину.
        В 21 час сели за стол. Провожать уходящий год. Мужчины объединились вокруг крепких напитков. Дядя Денис принес свой фирменный самогон. Гости расхваливали самогон что есть мочи. Денис радовался и подливал. Даже Илья хвалил.
        И все будто бы не замечали, что не было Петра  - отца Нины. Как будто его и не было никогда. Каждый боялся случайно упомянуть о нем. «Жутко, вырезали человека из его жизни и поставили в другую. Как будто он картинка для коллажа»,  - думала Нина, видя, что мама убрала все упоминания об отце: его барометр, его корабль со шкафа, их фотографию с давнего отдыха. И глобус звездного неба.
        Богдану выделили отдельный стул. Впервые он сидел за столом как взрослый, а не на коленях у родителей. Нина смотрела на него и любовалась. Вечер складывался добрым, семейным. Приближался Новый год. Нине стало казаться, что вот-вот и она почувствует волшебство праздника, как в детстве. То самое ощущение, которого ей не хватало в последние пару лет.
        На телефоны стали приходить поздравления. Текстовые, в стихах, в картинках и в видеофайлах с озвучкой (чтоб ее). «За это видео надо ввести административный штраф или сажать на 15 суток»,  - зло думала Нина: у нее зависал телефон  - не хватало памяти. Но чувство такта брало верх, она сразу удаляла все видеофайлы и отвечала: «Спасибо, и вас тоже с Новым годом».
        - - Мне такое поздравление красивое пришло, я вам его сейчас перешлю,  - восклицала Тамара,  - целый фильм, я даже прослезилась.
        Виртуальные снежинки, елки, Санта-Клаусы летели по всемирной паутине и оседали в гаджетах.
        - - Вы не задумывались, что наши телефоны стали уже как члены семьи и отдельные личности,  - завел беседу дядя Денис.  - Вот мы с вами сидим за столом, культурно отдыхаем, рядом с нами лежат наши маленькие умные друзья, они тут в нашем кругу, они сообщают нам иногда что?то. И мы с ними так же ведем беседу, как и друг с другом, а некоторые больше общаются со своими телефонами, нежели с реальными людьми,  - на этих словах Денис повысил голос и выразительно поглядел на Илью.
        Илья лопал шарики, Нина толкнула его в бок.
        - - Мафи магта ху. Извините, вырвалось. Хинди. Фраза на наш язык переводится как «простите»,  - Илье нравилась роль наставника индийской мудрости.  - Так о чем речь?
        - - Мы говорим о тебе, мой загадочный друг,  - произнес Денис.  - А ты вот с кем сейчас говорил? Что ты можешь ответить в свое оправдание?  - У дяди Дениса иногда случались приступы юмора, который понимал только он сам.
        - - Я? Да что мне говорить? Наливайте, Денис Павлович, не стоит ждать.
        За столом засуетились, решали, кому что наливать, потом стали чокаться.
        - - Ну, за наше светлое будущее?  - сказал Илья.  - Я лично буду прикладывать все свои ментальные силы, чтобы будущее нашей планеты стало светлым и счастливым.
        «Только бы его сейчас не понесло насчет Индии и всемирной медитации»,  - подумала Нина. Вечер был волшебный все-таки  - Дед Мороз прочел ее желание, и Илья не стал вещать про медитацию.
        Выпили и каждый проверил свой телефон, не пришло ли что?то новенькое из поздравлений?
        «Ты где? Мне надо тебя срочно увидеть».
        «Я у мамы, мы празднуем, что случилось?»
        «Я должен тебя увидеть, это важно».
        «Что?то страшное?»
        «Нет».
        «Давай я заеду».
        «Ринат, это неуместно».
        «Подниматься не буду, ты можешь спуститься к машине?»
        «Всего на минуту, обещаю, тебя не задержу».
        «Это обязательно???»
        «Да, говори адрес».
        «Улица Гарибальди, дом 11».
        «Буду через 15 минут».
        «Я у подъезда».
        Нина набросила пальто на плечи и незаметно вышла. На улице было тепло для зимы  - ноль-минус один, шел мягкий тихий снег, машины около подъезда превращались в овальные сугробы. Ринат курил у входной двери. В руке держал корзину с букетом. Очень красивым, сказочным букетом. Цветы очень похожие на маки, с ярко-черной сердцевиной. Алые, белые и бархатно-фиолетовые. Анемоны! Нина искала потом в интернете их название.
        - - Что случилось, Ринат?
        - - Я хотел поздравить тебя с Новым годом!  - Ринат протянул корзину.
        - - Спасибо, конечно, но зачем такая суета?
        - - Ты, знаешь, мне кажется, я наконец нашел его.
        - - Кого?
        - - Настоящее!
        - - Кого-кого?
        - - Настоящее, Нина. Я нашел то самое настоящее внутри себя. Это очень хорошая новость.
        - - А-а-а….  - Она испуганно глядела на Рината.
        - - Ты не бойся. Я в своем уме. Все в порядке. Вот увидел тебя, сказал тебе это, и теперь поеду домой.
        - - С кем Новый год отмечаешь?
        - - С Богом.
        - - Ринат, я волнуюсь, ты очень странный сейчас.
        - - Нина, не бойся, правда. Вот совсем не бойся. Я не странный. Я настоящий наконец?то. И могу чувствовать настоящее. И чувствую! Ты понимаешь?
        На них падал снег и таял, превращаясь в выпуклые капли. Самые нетерпеливые граждане уже взрывали петарды и кричали пьяным голосами «Ура!».
        - - Со мной ничего не случится плохого. Я поеду домой. Включу телек и лягу спать. Не волнуйся за меня. Я очень хочу, чтобы ты хорошо отметила этот новый год. Чтобы ты была хоть на капельку счастливее.  - Он сделал шаг навстречу Нине и обнял ее. Нежно и крепко:
        - - Увидимся еще, cчастливого Нового года! Счастливо!  - Ринат, не оглядываясь, сел в машину и уехал.
        Перед дверью в квартиру Нина заколебалась, заносить букет или оставить у мусоропровода. Если заносить, то как объяснить его появление? Сердце колотилось, в щеки ударил жар. Что сказать? Что сказать? Что соврать? «Я слишком много стала врать». Уши тоже загорелись. И в целом состояние взбудораженное. Но самое главное  - оно наконец?то вернулось  - ощущение новогоднего чуда. Нина открыла дверь, шагнула и занесла букет.
        - - А вот и мой сюрприз,  - Нина решила работать на опережение.
        - - Какая роскошь, подумать только!
        - - Давайте поставим его на стол!
        - - Или лучше вот сюда, на комод!
        Нина пронесла букет на комод и увидела, что сбоку прикреплен маленький конвертик. Внутри крохотная открыточка с запиской: «Я наконец?то почувствовал ее. Ни с чем не спутать. Любовь».
        - - Читай, что там написано!  - скомандовал дядя Денис.
        - - Поздравляем с Новым годом, желаем счастья в личной жизни!  - ответила Нина.
        - - Прекрасный тост, предлагаю незамедлительно за это выпить,  - и дядя Денис открыл новую бутылку своего самогона.  - Второй номер у нас сельдереевый!  - анонсировал он.
        «Я слишком много вру и, кажется, я счастлива»,  - думала Нина и на шее у нее выступили розовые пятнышки.
        НОВЫЙ ГОД РИНАТА
        Доехал до дома. Зашел. На душе было спокойно, легко, слегка грустно, слегка радостно. Все самые важные инсайты и открытия звучат часто слишком банально. Ты сто раз мог слышать эту фразу от разных людей, в дурацких передачах, в книгах. Но эта фраза не цепляла совершенно. А когда ее наконец?то осознаешь, то вдруг она как загорается, в нее вселяется смысл, даже не просто смысл, а сама истина заселяется в эти слова и ты отчетливо ощущаешь ее сияние. Она будто прошивает тебя насквозь, как иголка с ниткой, и пришивает к жизни размашистым стежком. Такой фразой у Рината стала «Бог есть любовь». Сознание подарило ему эту фразу через несколько недель постоянных размышлений  - и все стало выстраиваться. За этой главной фразой явилась следующая  - «Жизнь продолжается».
        Ринат держался за эти слова и плыл дальше, несмотря на то, что вокруг штормило и пока не было никаких крупных судов и вертолетов. Никаких спасательных операций. И он понимал, что не будет. Не будет никаких рук помощи, потому что из этого шторма выбраться можно только самому. Но эти круги давали ему силы. Нечеловеческие силы. Жизнь?то продолжается. Что впереди  - невозможно предугадать на все проценты, вдруг там что?то хорошее. Ведь может такое быть, правда же?
        Телевизор работал фоном. Президент произносил напутственные слова в сером пальто и красном галстуке на фоне черного неба и Кремля. «Это был для всех нас непростой год».
        - - Это уж точно ты подметил, господин Президент.
        «Главное, что мы верим в себя, в свои силы, в свою страну».
        - - Ну, уж как сказать, товарищ Президент. Стараемся верить.
        «Но не все сегодня за праздничным столом, немало наших граждан вдали от родного дома…»
        - - Не все…  - Ринат сделал большой глоток из стакана.
        «Сейчас мы с волнением ждем боя курантов Московского Кремля и как никогда отчетливо слышим ход времени, чувствуем, как приближается будущее»,  - Президент отчетливо произносил каждое слово, Ринат беседовал с Президентом и каждую фразу запивал глотком. Будущее приближалось. Оно казалось огромным, громыхающим как открытый океан. Ринат представил себя в океане среди огромных волн. Когда каждая волна  - гора. От лекарств иногда подташнивало, буквально казалось, что качаешься на волнах. Один в открытом океане. Он  - маленький человечек среди гигантских волн, песчинка. Волна поднимает его на свой гребень и опускает, оставляет, уходя к горизонту. Подступает новая волна, еще выше прежней. Намного выше. И она и есть будущее. И возможно, его просто прихлопнет. Но у Рината целых два спасательных круга: «Жизнь продолжается» и «Любовь есть», так что не все потеряно!
        Раздались раскаты курантов. Ринат открыл бутылку шампанского, аккуратно чокнулся с телевизором и стал пить прямо из горлышка, как в юности.
        Наступил 2017-й год.
        Дальше на экране началось безудержное веселье. Пришлось выключить телевизор и залезть в интернет. Среди кучи вкладок про квартиры Ринат нашел фейсбук.
        «Жизнь продолжается»,  - написал он на своей страничке в фейсбуке. Подумал и добавил: «Всех люблю». Потом еще подумал и добавил: «С Новым годом!». Это все, что он хотел сказать.
        Ринат допил шампанское залпом и лег спать. Рядом с кроватью у него лежала маленькая бетономешалка  - любимая игрушка дочки. Глупо, конечно, но игрушка помогала ему засыпать. И, как он был уверен  - берегла от дурных снов. Он закрыл глаза. Волны по-прежнему качали его в открытом океане. А над головой раскинулось огромное звездное небо с мерцающими звездами. «Где?то там есть еще один я»,  - подумал Ринат.
        Волны отступили, Ринат ступил на берег. Вдруг мимо него проскакала кенгуру, запряженная в повозку. Ринат обернулся и увидел огромную рощу эвкалиптов, на деревьях сидели и жевали листья коалы. Ринат слышал хруст пережевываемых листьев. На опушке стоял Президент в пальто. «Вот и весь секрет»,  - произнес торжественно Президент и указал рукой на дверь, которая стояла посреди деревьев. Ринат открыл дверь и увидел свою комнату, сквозь занавески пробивался яркий дневной свет. Эльвира бегала по квартире и катала машинки на веревочках. Устраивала ралли. Однажды Ринат сам научил ее этой игре. Они вместе катали машины, устраивали для них преграды, не обходилось без потерь, до финиша доходили самые удачливые авто.
        - - Где моя любимая кудряшка? Иди скорее же сюда!
        Эльвира с радостными криками бросилась к папе.
        - - Ура! Ура! Папа проснулся!!! Наконец?то папа проснулся!!!
        Эльвира звонко смеялась, а Ринат кружил ее, спутавшиеся после сна волосы разлетались. Ринат чувствовал, как счастье наполняет его. На столе лежали пирожки с печенью. Ринат сел за стол. Взял пирожок. Диля поставила ему чашку с чаем. У нее было лицо Нины. 
        ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
        За три месяца до письма
        Ринат постепенно стал выходить в мир. Восстановил общение с некоторыми друзьями.
        Думал про работу. Надо же зарабатывать, поддерживать детей. Возвращаться на прежнее место не хотел  - это было бы совсем поражением. А что хотел? Искал ответ в своих любимых фильмах, сто раз посмотрел «Трою», «Аватара», «Ликвидацию» и «Армагеддон». Хотелось сурового дела, далекого от будуаров, от клубных лаунджей и коктейльных вечеринок. Настоящего, мужского подвига, Одиссеи.
        Хотелось туда, где есть место только серьезным делам и нет места наносному. Ходить небритым в грубых сапогах. Возвращаться с холода и падать в постель, не снимая ботинок, хряпнув водки. Быть диким мужиком. И оставлять реальный след в рельефе Земли. В юности он видел себя таким героем-открывателем, поэтому и поступал на геологоразведку. И вот, промотав двадцать с лишним лет, Ринат наконец?то возвращался к себе. Спустя годы блужданий, заблуждений и блуда он будто снова услышал свой внутренний мотив.
        Однажды ему позвонила застенчивая хедхантерша: «Такая работа вас не заинтересует, конечно, люди не рвутся из офиса «в поле», но, может, кого посоветуете? Вахтовый метод, буровая платформа. Условия некомфортные, несравнимые с московскими, но для людей без семьи может оказаться интересным». Новое месторождение «Победа» в Арктике, разведочное бурение. Приступать через несколько месяцев. Ринат, конечно же, посоветовал. Себя. И внутренний мотив зазвучал сильнее. А с мотивом и жить полегче. «Помирать  - так с музыкой»,  - шутил о себе Ринат.
        Снова посетил врача и возобновил прием лекарств. С Дилей решили разводиться. Общались по переписке, но мирно. Ринат был против развода, но Диля уже на все решилась. В ней что?то сломалось, перещелкнуло, она просто не могла слышать голос Рината, не могла представить, что когда?то увидит его воочию рядом с собой. Только письма и электронные сообщения.
        Все это влекло за собой серьезные изменения. Квартиру решили разменять на две. Одну для Ильдара и одну для Эльвиры. Ринат станет жить в квартире Эльвиры (если не переедет по работе в другой регион), пока дочка не подрастет. Диляра будет наведываться в Москву время от времени и останавливаться у сына. Начали искать разменные варианты. После новогодних праздников планировали побыстрей совершить сделку. Ринат разглядывал на сайтах разные квартиры и представлял, как там живут его дети. Уже взрослые, с семьей и детьми.
        Ильдар гостил у своей девушки. Девушка старше на восемь лет. Ему недавно только исполнилось 18. Раньше, возможно, это стало бы большой проблемой в семье. Трагедией даже. Диля могла сокрушаться. Но сейчас это вообще никого не беспокоило. Жизнь продолжается. Возможно, скоро Диля и Ринат станут бабушкой и дедом. Ильдар об этом не говорил, но все к тому шло.
        26 лет невестке. Еще в прошлом году у Рината было несколько любовниц такого возраста. И даже младше. А теперь он взрослый дядька с ВИЧ-плюс статусом, который смотрит порно. И все его женщины  - по ту сторону экрана. Однажды Ринат поехал к проститутке. Его встретила девочка, длинная, угловатая, в нелепом костюме стюардессы и белых гольфах. Принялась его раздевать. А он не смог. Жалко что?то стало ее так. И дело даже не в страхе заразить, а в чем?то другом. Внутри что?то сопротивлялось, так глубоко, что сразу и не поймешь что. Вся ситуация не способствовала. Девочка взяла деньги, быстро убрала их куда?то.
        - - Не надо бы тебе этим заниматься, ты молодая, красивая, зачем тебе это, найди нормального мужика, выходи замуж.
        - - Да где его найти?то, скажите, я схожу туда.
        - - Сколько тебе лет?
        - - 24, я уже старая. Да вы не переживайте, многие вот так как вы приходят, деньги отдадут и разговаривают. Секса не просят. Поговорить хотят. Это нормально. Еще пара лет и переквалифицируюсь в психоаналитики. А вы не стесняйтесь, время оплачено, может быть, вы хотите попробовать что?то новое? У меня есть новый страпон.
        Девочка полезла в тумбочку, достала приспособление и, копошась в ремешках, прицепила его себе куда следует.
        - - Вот смотрите какой. Хороший? Размер небольшой, как раз для тех, кто хочет, но боится. Я его еще ни разу не использовала. Этот новый.
        Ринат поглядел на девочку. Гольфы и страпон. Девочка глазела в зеркало, поворачивалась то одним боком, то другим. Его это рассмешило.
        - - Снимай, я не по этой части.
        - - Как скажете. Но, если что, знайте. Вот моя визитка.
        На визитке было написано «Автосервис, шиномонтаж, круглосуточно». Ринат поднял брови.
        - - Это для конспирации, можете хранить у себя в бумажнике или где?то еще.
        - - Спасибо, дорогая, мне не надо,  - сказал Ринат, но визитку сунул в карман. Машинально, наверное.
        - - Будете чай? Или кофе?
        - - Я пойду, наверное.
        - - Как скажете.
        Девушка накинула толстую, крупной вязки кофту, затушила ароматические свечи. И вышла открыть дверь.
        - - Ну, как тебе она?
        - - Да никак!
        - - Неужели не понравилась?
        - - Как тебе сказать… я не стал.
        - - Бро, я тебя не узнаю. Она лучшая! Проверено. Она такое вытворяет, о чем только можно мечтать.
        - - Я понял.
        - - Никто не жаловался. Ты слишком много думаешь, братан. Куда делать твоя прыть, кобелина?
        - - Куда?то делась. Я не любитель, ты же знаешь, за деньги.
        Близкий друг Тоха, можно сказать, боевой товарищ по похождениям. Тоха был одержим множественными связями. Множественными и сомнительными. Некоторые любят посещать разные места общепита: ходить в новые кафе, рестораны, отмечать, что особенно удалось в кухне и оформлении. Кто?то заядлый путешественник. Есть те, кто отсматривает все кассовые фильмы или спектакли. Тоха же отсматривал женщин. Поначалу он вел дневник по старинке, как Пушкин. Но понял, что это все работа впустую. А надо же и хорошее людям сделать. Поэтому он создал сайт с базой отзывов о девочках, которые дарят свою любовь за деньги. И уже нашел инвесторов для специального мобильного приложения. Секретного, чтобы беречь семьи. Тоха очень чтил семью при все при этом. Эти две его ипостаси совершенно замечательно уживались в нем.
        В каком?то смысле они были антагонистами с Ринатом. Ринат в силу своей скупости или все-таки по иным причинам принципиально не любил платить за секс. Еда, вино, текила  - пожалуйста, но плата его расстраивала. Он охотился за влюбленностью, когда вдруг в центре тела поднимается приятная волна. И разливается по всем конечностям. Ему нравилось видеть в женщине интерес и надежду. Ему доставляло удовольствие наблюдать, как незнакомая еще час назад девушка начинает возбуждаться, и вот-вот ее понесет поток страсти. Ринат любил искры, пролетающие между ним и женщиной. Любил сам быть охваченным огнем похоти  - такого неоднозначного для него чувства  - грязного и прекрасного одновременно. Больше всего в этих своих прошлых встречах он ценил, что превращался в животное. Когда не нужно слов, не нужно никаких дополнительных способов привлечения жертвы: ни одежды, ни подарков, ни статуса, ничего такого, чем мужчины могут завоевывать расположение дев. Только тело. В этом он видел главное доказательство своей силы и мужественности.
        Иногда попадались ему и хищницы тоже. Тогда либо все превращалось в увлекательную схватку, из которой выходил только один победитель (конечно же, он), либо они становились приятелями и отправлялись на поиски новых жертв.
        Тоха же шел другим путем. Он ценил семью и не хотел никаких опасных связей, которые могли бы зародить в нем ненужное чувство влюбленности. Не раз он слушал страшные истории про то, как эти ненасытные женщины требовали все больше и тем самым губили своего благодетеля. Они добивались все более дорогих подарков, им покупали квартиры и машины, возили на курорты, снабжали деньгами. Но самое чудовищное: они иногда умудрялись рожать детей. И для мужчины, приличного, серьезного семейного мужчины, это было очень болезненно. В душе навсегда оставалась трещина. Иногда обезумевшие любовницы еще донимали официальных жен. Это уже совсем ни в какие ворота. Слишком большие риски, решил для себя Тоха. Профессиональный аналитик, он проанализировал ситуацию и понял, что во многом дешевле и качественней обращаться к профессионалам. Гарантия безопасности, фиксированная цена и минимизированные риски. Никакого обмана. Все честно.
        Они часто спорили друг с другом. И каждый стоял на своей теории блуда.
        - - Ты обманываешь женщин и играешь на грани. Это очень опасно. Зачем такие риски?
        - - А зачем искусственность? У меня не было ни одного прокола. Столько лет охоты. И все под контролем. Мужчина  - охотник, самец, ему нужна добыча. Настоящая добыча, а не принесенная к ногам свежая туша.
        - - А ради чего охота? Охота в итоге всегда ради туши. Моя охота в банке, я охочусь тем, что зарабатываю деньги и имею право на первосортную тушу.
        - - Вот! Дело в том, что тебе нужна именно туша, тело, обезличенное, можно сказать, уже убитое и подготовленное для тебя, а мне нужна живая добыча. Чтобы она думала, хотела чего?то, чтобы она чувствовала и надеялась. У нее могут быть совсем маленькие сиськи или толстые лодыжки, но она зато читала, допустим, Пруста, и для меня это будет большей ценностью. Тогда это успешная охота.
        - - А мне надо, чтобы это был гарантированно хороший секс. И чтобы я не думал, как угодить массажистке (мне для этого и жены хватает). Честно говоря, мне все равно, что она там себе чувствует и думает и читала ли она Пруста. Да на хер мне это надо вообще. Она не будет из-за этого лучше отсасывать. Главное, чтобы работу делала хорошо. Ну и выглядела нормально, эпиляция чтобы качественная, а не бритвой. Вот тогда я чувствую порядок, что все происходит так, как и должно быть в этом мире.
        Этот спор длился не один год. Время от времени друзья продолжали его за кружкой пива. Оба вдохновенно доказывали свою правоту. Теперь же Ринат сошел с дистанции. Тоха вытаскивал друга, пытался даже перетащить в свой лагерь и там (в лагере приверженцев платного секса) реанимировать врожденную мужскую потребность в полигамии. Затащил Рината к лучшей девочке. Можно сказать, от сердца оторвал.
        Но, похоже, Ринат потерял интерес к похождениям в том виде, в котором они были необходимы ему раньше.
        Что только люди не делают ради секса. Почему этот инстинкт невозможно обуздать? Зачем все эти лишние телодвижения? Почему бы вместо этого не расти духовно? Зачем этот звоночек в голове? Эти всплывающие пошлые картинки. Эта рука, лезущая в джинсы. Ведь все это пустое. Зачем этот оргазм, приближение которого обещает гораздо больше, чем сам он есть. Зачем эти неловкость и стыд, и мгновенное чувство омерзения к собственным же неуместным инстинктам? Почему это не уходит послушно, когда просто велишь мысленно этому уйти?
        Ринат отбросил телефон после разговора с Тохой. Открыл ноутбук, зашел на порносайт. Не то чтобы Ринат ненавидел себя за это, скорее недолюбливал за возвращающийся инстинкт к размножению. Он постарался завершить все побыстрее. И снова стать выше всего этого. Хотя бы на миллиметр.
        Через пару минут, после легкого душа, Ринат уже был бодр, по телу прокатывались приятные отголоски страсти. Он разглядывал Нину. На фейсбуке она смотрела на него беззаботно, ее волосы развевались от ветра. Он смотрел в ее глаза и пытался увязать в одно предложение «похоть» и «Бог». Где?то должна быть лазейка, где?то должны эти слова соединяться. Так, чтобы не вызывать внутри конфликта и отторжения. Где?то есть оправдание дикой злой похоти, наиболее сладостного, что он чувствовал во время секса, и того духовного растекающегося на всю землю чувства любви. Как?то это ведь можно состыковать, наверное… «У тебя же получилось»,  - мысленно обращался он к ней. «Значит, получится и у меня». Только бы понять, где стык.
        ЗИМА БОГДАНА
        Зима в этом году была хорошая. Много снега. Он красиво лежал на газонах. Сугробы постоянно обновлялись и все время были белыми, припорошенными свежим взглядом на происходящее. Жизнь вроде бы наладилась.
        Сына определили в сад уже на полный день. Богдан готовился к саду, собирал свой рюкзачок в виде самолетика. Хозяйственный мальчик. В рюкзачке лежал его любимый Лева Грузовичок, банка из-под пластилина, подтяжки и букварь. Богдану остро был необходим каждый предмет. От других необходимых ста предметов Нина отговорила.
        - - Первую неделю вы забираете его после обеда. Приходите примерно к часу. Приводить надо строго до 8:30, иначе на ребенка не выписывается еда.
        Строгие временные границы, которые ты обязан соблюдать, очень собирают размазанное по зимней квартире тело.
        Богдан, страшно довольный, ходил гулять и всем хвастался, каждый раз прибавляя себе года.
        - - А сколько тебе лет?  - спрашивал, как правило, он у совсем маленького малыша. Малыш в ответ молча чем?то с усердием занимался, например скреб лопаткой по снегу.
        - - А мне уже четыре года!  - говорил Богдан, хотя ему только недавно исполнилось три.  - И я иду в школу! У меня есть рюкзак с самолетиком.
        Малыш продолжал копать лопаткой, не проявляя внимания к собеседнику.
        Богдан шел к девочкам явно старше его.
        - - А сколько вам лет?
        Девочки хихикали, глядя на смешного карапуза в комбинезоне с голубыми и салатовыми монстриками.
        - - А мне уже семь! И я учусь в школе. Я хожу в пятый класс!  - пытался произвести впечатление на девочек серьезный Богдан.
        Девочки продолжали хихикать.
        - - А зовут меня Богданозавр! Я могу рычать как настоящий карнозавр. РРРРРР!!! Я как динозавр сильный, только я мальчик.
        - - А ты в школе для динозавров учишься?  - спрашивали девочки.
        - - Да, там все динозавры. Есть даже динозавры девочки, у них розовые когти и розовые пятна на шкуре.
        Девочки покатились со смеху.
        - - А вы случайно не динозавры? Тоже похожи на динозавров.
        Нина наблюдала за разговорами детей, чувства в ней быстро сменялись. Сначала она хотела одернуть Богдана, чтобы он не приставал к малышу с разговорами. Потому что ей было обидно за сына, что собеседник не включается в разговор. Ее прекрасный, открытый всему миру сын разговаривает с человеком, а в ответ  - ингнор. Но Нина удержалась. Потому что присмотрелась к сыну и увидела, что его это не расстраивает. Когда Богдан заговорил с девочками, ей тоже хотелось осадить сына машинально, особенно за рычание. Но он выглядел таким довольным, таким важным от того, что с ним разговаривают девочки  - взрослые девочки, то есть такая серьезная публика.
        Нина ловила себя на мысли, что ей постоянно хотелось спасти Богдана от мира, от жизни, от тех болезненных опасностей, которые притаились повсюду, даже на детской площадке. Он лез по веревочной лесенке, а она бежала его подстраховать. Он бежал вдоль качелей, а она уже неслась вперед, чтобы уберечь его от случайного удара. Она все время боялась, что он поскользнется, упадет, что ему будет больно, что он будет страдать. И ей хотелось перевернуть мир так, чтобы ее сын никогда не страдал.
        Но Богдан взрослел, его движения из раскачивающихся, хаотичных уже давно стали четкими. Его ноги уверенно бежали, руки подтягивали его по всевозможным конструкциям на детских площадках на самый верх. Однажды он забрался на крышу домика и радостно висел, болтая ногами. Богдан отделялся от матери. Хотя еще, конечно же, был малыш. Но он уже не так сильно и бесперебойно в ней нуждался. Вот в сад собирается. И Нине одновременно хотелось, чтобы ему понравилось в саду и не понравилось. Чтобы он не захотел отсоединяться от мамы. Когда ей удавалось себя поймать на этом, она стыдила себя и старалась перенастроиться на другую линию поведения, другое отношение к взрослению сына  - ведь оно правильно и неизбежно. Нина старалась давать ту свободу, которую Богдан запрашивал. Как, например сейчас, на площадке.
        И внутри у нее зарождалась потребность в новом малыше. Наверное, это и называют материнским инстинктом. И он проснулся только сейчас.
        Когда появилась Алина, Нина не смогла ощутить все это в полной мере. Нина погрузилась в дичайший шок. Любимая, сознательно зачатая дочь повергала Нину все глубже в ужас. Нина ходила на курсы, готовилась к родам, посещала йогу для беременных и даже уроки рисования для будущих мам. На занятиях рассказывали, как же прекрасны малыши, какое волшебство  - роды и как целебно грудное вскармливание. Нина, еще год назад учившаяся в университете, жадно впитывала новые знания. Она радостно шла на роды. И роды в общем?то прошли без особых сложностей. Правда, не удалось избежать столкновения двух систем  - мягких естественных родов, о которых рассказывали на курсах, и жесткого регламента роддома. Но все эти мелочи меркли по сравнению с тем, что настало после. Бессонные ночи, плач малышки, который иногда приводил Нину в исступление. Пару раз, когда Нина укачивала Алину на ручках, а дочка то засыпала, то снова плакала, Нина зло начинала трясти ребенка. Ее укачивание выплеснулось в усталый гнев. Длилось все не более нескольких секунд. Потом Нина расплакалась, целовала малышку в лоб и ручки и повторяла «прости,
прости меня, прости свою мамочку».
        Эти воспоминания хранились в темных отделах памяти. Нина чувствовала вину перед старшей дочерью за то, что любила ее не так, как Богдана. Тогда, в молодости, ее любовь к дочери соревновалась с ужасом от иллюзии проходящей мимо жизни. Подруги оставались свободными, выходили на первые свои работы, крутили романы, ходили на вечеринки. А Нина сидела дома, лохматая, нянчила Алину, занималась с ней развивающими играми, но никуда не ходила дальше ближайшего магазина. Да и туда  - с коляской, или посадив Алину в кенгуру. Подруги перестали заезжать, потом звонить, потому что общих тем для общения не было. Нина погружалась в мир дома, ребенка и мужа.
        Когда Алине исполнилось два года, дочка уже спала всю ночь сама. У нее появилась няня три раза в неделю. Когда четыре  - Алина уже ходила в сад. И это дало Нине свободу. Она как дикая волчица, которая просидела долгое время в вольере взаперти, начинала короткие вылазки в лес. На самом деле, Нина в молодости была полна амбиций, сказывалось образование. Но казалось, что драгоценное время для амбиций упущено, ведь больше не вернуться на три года назад. И невозможно отказаться от Алины, такой любимой доченьки. Эти материнские терзания, видимо, и наложили отпечаток на характер дочки. И сейчас, уже в подростковом возрасте, стали заметней. Алина как будто чувствовала себя неудобной, лишней, обязанной. И в Нине от этого расцветало чувство вины. Буйное, неубиваемое, как крапивные заросли.
        Другое дело Богдан. С ним все иначе. Идиотские страхи про то, что жизнь проходит мимо, с рождением Богдана атаковали уже не так яростно. Потому что в той жизни, которая проходит мимо, Нина успела наплаваться и знала, что хоть она и проходит мимо, эта жизнь, но, может, и к лучшему, потому что не так уж много в ней прекрасного, как думалось десять лет назад.
        Кроме того, все крепче росло ощущение, что настоящая жизнь не где?то в гипотетической параллельности, а здесь, на детской площадке. Потому что настоящая жизнь там, где ты. Пускай с чувством вины и разрушенными амбициями. И с собственным внутренним уродством, на которое хочется закрыть глаза. Но все это есть там, где есть ты  - и это как раз настоящая жизнь. Даже если она не нравится тебе, она все равно настоящая. 
        ШОРОХ КРЫЛЬЕВ
        За два месяца до письма
        Настоящая жизнь Нины была в том, что она любила детей, любила родителей. Даже отца любила, хотя он все еще молчал. Любила ли Нина мужа? Вроде бы да, а может быть, и не совсем. Можно ли любить, потом разлюбить, а потом опять залюбить?
        Нина остервенело влюбилась в Рината прошлым летом. Пробуждающее и ослепляющее чувство. Прошлое и настоящее соединились. И тогда (прошлым летом) она точно не любила Илью, она же даже была готова оставить его. А сейчас вот не готова. Сейчас он ей нужен и по-своему дорог. Это можно считать любовью уже? Все-таки столько лет вместе. Все-таки ребенок. Все-таки вместе живут и все хорошо же.
        Оставалось всего два месяца до контрольной сдачи анализов. И это тоже настоящая жизнь. Чем ближе подходил срок, тем тяжелее было хранить тайну. Во время разговоров с Ильей или мамой, или даже с шапочными знакомыми на детских площадках Нину так и подмывало вывалить наружу свой страшный секрет.
        Конечно, она не скажет никому. Нет, никому. Слишком страшно.
        От мрачной перспективы нынешний быт выглядел все более привлекательным. Практически идиллия. Все есть. Все решаемое. Время от времени Нину накрывала паника, но не в таких масштабах, как в самом начале. И почти всегда панику можно было списать на ПМС.
        Илья еще больше увлекся своим центром медитаций. Круг его друзей заметно поменялся. Однажды Нине позвонил Антон Романович, старший товарищ Ильи.
        - - Нина, дорогая, добрый день. Сколько лет, сколько зим.
        - - Добрый день, Антон Романович.
        - - Как у вас дела?
        - - Потихоньку вроде бы. Все более-менее хорошо.
        - - Нина, солнышко, ты уверена, что хорошо?
        - - Да, а почему вы спрашиваете?
        - - Нина, ты знаешь, я хотел бы поговорить с тобой об Илье. У тебя есть время сейчас?
        - - Есть, я как раз картошку чищу, так что слушаю вас внимательно. Что?то случилось?
        - - Ниночка, а ты сама не замечаешь, что что?то случилось? Илья себя нормально ведет дома?
        - - Что значит нормально?
        - - Ну, как ты считаешь, он такой же, как раньше?
        - - Антон Романович, вы скажите уже, что произошло.
        - - Знаешь, Нина, Илья очень переменился. Он говорит зомбированные фразы. У всех берет деньги в долг. Бросил заниматься несколькими нашими с ним проектами. Я переживаю, что его все эти увлечения просто погубят. Ведь это немыслимо! Он и слушать ничего не хочет. Уперся в свое. В своего гуруджи вцепился. Я даже с ним виделся, мне предлагали стать инвестором, но это не тот человек, в чьи идеи стоит вкладываться.
        - - Илья хочет открыть в Москве центр практик медитаций. Этим он сейчас горит.
        - - Нина, и я о чем. Это же ужас! В общем, если что, обращайся ко мне. Постараюсь помочь, чем могу. Я же все-таки друг вам. Такой парень хороший был, горячий, умный, устремленный.
        Не только с Ильей что?то происходит. Со всеми. Куда?то катится все, катится, меняется, трансформируется. И в любом варианте из миллионов путей пункт назначения один  - смерть.
        Надо успеть пожить, пока еще все катится.
        Богдан был в саду, муж на работе. Нина бродила по дому как царица. Порядок, чистота, прохлада. Пускай все катится, пускай Илья становится все более просветленным и безумным. У нее уже не было сил насчет этого волноваться. Пускай она потерпела фиаско в своей влюбленности, которая накрыла ее в тридцать шесть. Любовь оживила душу, а про то, что попутно почти разрушила ее семью и здоровье, про это все Нина будет думать завтра. Сегодня Нина царица  - и у нее будет удовольствие. У нее будут шампанское и гусары. Гусарами Нина шутливо назвала свой воображаемый секс. В последнее время к ней приходили только гусары.
        Нина открыла бутылку шампанского и решила выпить ее всю. Вот так вот среди бела дня! Налила полный бокал. Выпила в один заход. Пузырьки щекотали и кололи язык. Съела бутерброд с сыром. Надела пеньюар, в котором стеснялась ходить даже перед Ильей. Второй бокал допила до половины  - стало невкусно. Предвкушение и реальность демонстрировали свои расхождения по поводу шампанского. Предвкушая, думаешь, что осилишь бутылку, и застреваешь на втором бокале, потому что все  - не идет.
        Или, к примеру, предвкушаешь, что будет ночь безудержной страсти. Что ты будешь заниматься сексом без остановки, любить и любить, вожделеть. Вы даже можете обсуждать это с партнером, фантазировать, подогревать друг друга рассказами, что, куда и как, и свято верить в это. Каждый раз верить!
        И даже уже начав, так продолжаешь часто думать. Особенно, когда уже страсть разгорелась и видишь в этом море маяк оргазма. Он мигает своим светом, манит к себе. Ты мчишь к нему, и самые разнузданные мысли начинают показываться сознанию. Ты мчишь на этот маяк и думаешь, что у тебя впереди точно еще вся ночь. Еще сто оргазмов, сто маяков, и разные формы секса, и даже видео снимешь, где вы красивые, блестящие от пота любовники, такие, что Роден бы зарыдал от восторга. Но вот берег достигнут. Оргазм прокатывается по всему телу. И как?то очень резко вступает разум, такой трезвый, не возбужденный, откуда он только берется? Трезвый разум. Его точно не было в море вашей страсти. Разум приходит с берега.
        И ты понимаешь, что все. Что секс-минутка окончена. Пора спать или заниматься делами. Не нужно больше тратить время на эти безмозглые скачки, а лучше посвятить себя другому.
        Нина закрыла шампанское специальной пробкой, поставила в холодильник, убрала гусарское приспособление на полку в шкаф, вглубь за своими вещами.
        И нырнула в интернет. Типа проверить резюме, ведь она ищет работу, она продолжает жить, она выбралась из бездны. И теперь сама собранность и благоразумие. Она скоро снова станет самостоятельной самодостаточной женщиной.
        А в интернете ее поджидал Ринат. Точнее, не сам он, а лишь его размышления, в которых было что?то живое. И Ринат становился ближе. Даже ближе, чем если бы просто сидел здесь рядом на плюшевом диване, между цветных подушек с кисточками. Ринат был внутри Нины, он будто дышал на ее мысли.
        Ринат Рахманов 2 ч. Moscow, Москва. (эмодзи земной шар)
        Ты живешь и думаешь, что все зашибись, если бы не усталость и пробки.
        И то, что часов в сутках всего 24, из которых хочешь-не-хочешь надо потратить на сон хотя бы 6.
        А вот буквально через пару дней ты щедро отвалишь на сон аж десять беспросыпных часов. Если повезет, конечно, но шанс есть.
        Просто надо доделать кое-какие дела  - и ты заживешь!
        Ты вообще огурцом. И ого-го. Ты паровоз, у тебя рельсы. Еще немного проехать, и ты снова станешь обычным человеком.
        Выйдешь на улицу, вдохнешь воздух. А он будет таким свежим, таким беспечным.
        И внутри кислород понесется по большим и маленьким дорожкам к каждой клеточке.
        И тогда ты почувствуешь сладость бытия.
        Надо только написать отчетец, позвонить кому?то, починить колесо.
        Побриться, поработать, сводить детей в поликлинику.
        Поговорить, проговорить, переговорить.
        Надо только доделать еще совсем немного. И ты даже видишь, что почти послезавтра будет заветный свет в конце туннеля. Только вот разберешься, кто тырит время. И почему оно так быстро кончается. Почему теперь пачка времени стала меньше. Как масло. Раньше в пачке было 250 граммов масла, а теперь всего 180. В пакете молока был литр, а теперь 900 миллилитров. Так же и в дне оказывается меньше времени. В часе меньше. В секунде. Вы не замечали, что у нас секунды становятся короче?
        И стоишь, думаешь о времени, о своих делах. Дела лежат как шмотье в корзине для белья. Хочешь бросить свои штаны с носками, а места свободного уже нет. И никто без тебя не постирал. И ты стираешь, развешиваешь, сушишь дела, потом гладишь и раскладываешь их по полочкам. И снова к корзине. Ведь так делают женщины? Тебе просто сегодня немного некогда, еще и завтра не до всякой ерунды сентиментальной, а так в принципе, ты за добро, любовь и свет. «Вы же понимаете, обстоятельства, паровоз, рельсы, корзина белья, время как новая пачка масла. Ну все, покедова».
        Дочка побежит за тобой к двери прямо в пижамке: «Папа, я с тобой, я с тобой!» Будет спешить надеть свои сандалики, чтобы ты не успел закрыть перед ней дверь. Чтобы вместе, чтобы рядом… Но ты же быстрый, у тебя же дела. Это так правильно иметь дела.
        Выходишь на улицу, глядя в телефон. И вдруг слышишь, как шуршат крылья воробья, когда он неожиданно близко мимо тебя пролетает. Конечно, это волшебный воробей, потому что ты вдруг останавливаешься, забываешь про телефон. И на этот момент шуршание крыльев  - самое важное, что может случиться с тобой в жизни. Потому что за 39 лет суеты ни разу не слышал этого. Это ошеломляет, сбивает с рельс.
        И ты идешь не по делам, а домой, успокаиваешь малышку, берешь ее на ручки. Вы ловите вместе кота и гладите его. Слушаете шорох ладони по шерсти. Тихий, мягкий шорох. И тогда вдруг приходит понимание, что нет никакого завтра, никакого тоннеля и света в конце. А есть только вот этот шорох, который сейчас с тобой и с дочкой. Невзирая на дела, которые всегда будут фоном, как дождь, как холодрыга или пробки. Что дела есть и у кота, и у воробья. Но пока вас объединяет этот шорох. Шух-шух-шух. И чувствуешь, как отпускает, как у тебя снова руки вместо колес, и ты не паровоз, а человек. Живой и счастливый, как в детстве. «Нет, глаза не надо выковыривать у кота, и усы тоже».
        Но чаще всего ты просто выходишь из дома, и еще один день нанизывается на нитку жизни как маленькая невзрачная бусина. Потому что волшебный воробей не пролетел. Ведь это не так страшно. Всего один день без шороха. И следующий без шороха, и следующий. Зато у тебя бусы. Бусы суеты. И в этот день так и не удается превратиться обратно в человека.
        Так и едешь по рельсам  - паровоз в бусах. Как дурак.
        У Нины полились слезы. Непонятно каким образом, но он был ею. Ринат был ею. Он видел ее настоящую. Ее боль, ее трепет. Как ему удался такой фокус, такая точная синхронизация? Наверное, именно эта ментальная синхронизация цепляет так глубоко, что невозможно выкорчевать.
        Нина написала комментарий «Спасибо». Странный, глупый даже комментарий, но ничего другого она написать не могла.
        Через несколько минут под комментарием появился ответ: «Я посвятил это тебе».
        В этот момент невыносимо сильно захотелось встретиться, прижаться друг к другу, сидеть где-нибудь под звездами на поле. И чтобы лето. И одна телогрейка на двоих. И вы вместе, и мир един, а жизнь  - вот она, вся внизу, сразу от пригорка и тянется до другой стороны Оки. 
        НОВАЯ РАБОТА
        Прошла еще пара недель.
        Нина, как и полагается, обновила резюме на хедхантере. Расписала себя в наиболее выигрышном свете. Она с трепетом нажимала кнопку «сохранить изменения» и ждала шквал предложений. Каждый день ждала. Потом уже ждала не шквал, но хотя бы одно предложение. Через неделю Нина сама стала рассылать свое резюме компаниям. Но никто не жаждал Нину в качестве работника, пока она не увидела объявление фонда «Живи с плюсом»  - центр поддержки ВИЧ-инфицированных. Денег не много. Практически волонтерство. Но ведь надо же с чего?то начинать. Нина быстро прошла собеседование. Маркетолог, специалист по SMM. Выходить с начала марта. Гибкий график, можно работать из дома иногда. В общем, оптимальный вариант. Можно сказать, повезло.
        - - Я выхожу на работу.  - Нина сидела в кафе очень деловая. Волосы забраны в пучок, водолазка из темно-серого кашемира, жемчужные бусины нашиты на груди. Пила зеленый чай.
        - - Поздравляю. Куда в итоге решила?  - Катя встретилась с Ниной днем между делами своих основных работ. Вид у Кати был усталый.
        - - В фонд психологической поддержки ВИЧ-инфицированных «Живи с плюсом». Буду работать над тем, чтобы у общества было спокойное отношение к ВИЧ-положительным гражданам. Полезное занятие, не правда ли?  - И Нина невесело как?то усмехнулась.
        - - Молодец. Ты сама?то как? Тебя же отпустило уже?
        - - Ну, как сказать, уже не так все остро, как в начале. Но подходит час икс, и я стала очковать. Я сижу на форумах, читаю разные истории людей, которые теперь с этим живут. Они так много пишут про свои схемы лечения. Разное соотношение препаратов, уровень иммунных единиц, или как там все у них. Шутят даже про свою болезнь. Знакомятся друг с другом.
        - - Вот видишь, обычные же люди.
        - - Многие были наркоманами. Все-таки не совсем обычные, видишь. Но есть и те, кто просто неудачно завел любовника, как и я, например. В прошлом месяце у меня заболело горло и выскочил герпес. И знаешь, я обычно ничем не лечусь. А тут все сильнее и сильнее болело. Паратонзиллярный абсцесс, врач уколы прописал. Я тогда подумала, что, наверное, я уже того. Опять стала кипятить всю посуду Богдана, кормить его из отдельных тарелок.
        - - Это нецелесообразно же.
        - - Знаю, Катя. Но вот накаты такие бывают. Сейчас горло прошло. И всего месяц остался до анализа. Я как будто на грани ключевого события. Как будто через месяц решится что?то очень важное для меня, судьбоносное. И мне скажут, например, что я полечу в космос. В колонию на Марс. Хотя все важное решилось уже почти полгода назад.
        - - На Марс, это если ты здорова или если будет статус?  - Катя была прямолинейна, но Нина привыкла к такому общению.
        - - Не знаю, наверное если будет плюс. И тогда вся земная жизнь станет далекой, будет другая…  - Нина уставилась в окно. В окне бежали люди в серых одеждах, москвичи очень быстро ходят. Она вздохнула, перефокусировала взгляд на стекло, в котором отражались Нина и Катя. Две подруги время от времени видятся, чтобы поделиться частицей своей жизни. И отражаются в стекле кафе.
        - - Знаешь, что я думала, Катя? Я когда влюбилась в Рината, это было так необычно, так не похоже на все, что случалось до и потом. Я как будто взломала матрицу мещанской жизни. Я хакнула ее и оказалась где?то между фасадом и изнанкой. Я что?то такое схватила, что не должны хватать люди. И теперь этот ВИЧ  - моя расплата. Наказание за хакерство.
        - - Погоди себя в армию ВИЧ-плюсов записывать. Тебя еще туда никто не призвал. Может, ты и не хакнула ничего.
        - - И я так для себя решила, что если я свободна от статуса, то, значит, ничего не взломалось. Никаких матриц, просто неудачное приключение…
        Катя задумчиво вертела в руках кружку с чаем, пальцы приятно нагревались.
        - - А как в остальном?то? Что там у Ильи?
        - - Илья сейчас делает ремонт в своем новом клубе для медитаций. Сам выбирает коврики, цвет стен. Люстры заказывает из Индии  - он страстно увлечен.
        - - И как ты решаешь щекотливый момент с супружеским долгом?
        - - Ты знаешь, он в последнее время не сильно этим интересуется. Я стараюсь на эту тему тоже не париться. Сама с гусарами, когда надо мне.
        Обе засмеялись. Устало засмеялись.
        - - Ты лучше расскажи, как у тебя дела? Как Денис?
        - - Ох, Нин. Даже не знаю, что тебе сказать. Странное чувство. Я постоянно борюсь с двойственным ощущением: то ли у меня полный пипец и все катастрофически плохо, то ли все нормально.
        - - Мне кажется, я тебя понимаю.
        - - Ага, я называю это обостренное чувство реальности. Я думаю, чтобы в жизни все выстраивалось хорошо, надо себя немного обманывать. Закрывать глаза на неизбежные минусы, отворачивать голову от своих же демонов. Ты знаешь, я бы походила к твоему Илье в клуб на медитации.
        - - Так как Денис? Катя, не уходи от ответа,  - Нина легонько пихнула подругу локтем.
        - - Ах, Денис. Денис. Ты знаешь, он так цепко взялся за меня. Я себя веду не очень хорошо с ним. Но он гораздо круче, чем мне показался на первый взгляд.
        - - Вижу, что?то интересное сейчас расскажешь.
        - - Нин, да, тебя не обманывает чутье. После нового года и моих метаний (хочу я с ним быть или не хочу) он написал мне, чтобы я освободила выходные. Потом заехал за мной в пятницу прямо на работу. Был ужасно решителен. Пах приятно, это он новые духи с феромонами купил в секс-шопе, как мне потом сказал. И мы поехали в Измайловскую гостиницу. Огромную советскую гостиницу. Такое порочное место. Там на первом этаже везде указатели про сауны, массажи и мужские клубы. Поднялись в номер. Обычный зашарканный номер. Мебель поцарапанная, рамы на окнах пыльные. Но зато 23 этаж и панорамный вид. Я была в шоке. Я почувствовала себя просто дешевкой. Не «Националь», не даже какой-нибудь «Мариотт», не дом отдыха в лесу, а отель для шлюх и свиданий. И знаешь, что самое главное в этом? А главное то, почему я осталась в той гостинице, не уехала, хотя вроде бы все говорило, что мне надо было просто уезжать  - чувство собственного достоинства и все в том духе.
        Катя задумалась и тоже глядела на стекло, где отражались она и Нина. Она улыбнулась себе, как мог бы улыбнуться человек, который раскусил шалость.
        - - Я не уехала, потому что мне это понравилось. Мне понравилось ощутить себя шлюхой. Я решила просто в это поиграть. Когда еще? Мы заказали в номер вина. Заказали бургеры и картошку фри  - самую мусорную еду. Включили телевизор, Денис оплатил канал с порно. В любом другом месте я бы умерла от стыда, но тут, получается, у нас же игра вроде как образовалась. Денис был молчалив, говорил только, что я красива и он хочет меня. Мы сходили в душ вместе. Нин, а дальше понеслось. Наверное, он съел виагру или что?то типа того. Достал какие?то гели. Мы занимались сексом, грязным сексом, Нин. Прям совсем грязным, даже запачкали белье немного. Простыни постоянно сползали с матраса, а матрасы такие замызганные, с пятнами. Он был неустанен. И я испытала свой первый сквирт-оргазм. Ничего, что тебе такое рассказываю? Смотрю, ты покраснела.
        - - Говори, ты что? Не вздумай сейчас перестать рассказывать! И как он, этот сквирт?
        - - Я лежала там на этой смятой простыне, в небольшой луже. Меня била дрожь, ноги дрожали как от йоги или долгих силовых упражнений, тремор сильнейший. Я дергалась на этой дешевой кровати, смотрела сквозь пыльное окно. И мне казалось, что это не гостиница, а капсула, в которой мы летим с Денисом над городом. Он был потный весь, его руки были мокрые. Он улыбался. И я наконец?то почувствовала, что люблю его. Его лицо, его тело, его эти черные несуразные волоски по всему торсу. Его глаза, в которых страсть сменялась нежностью. И мы летели над городом. Так что тогда, мне кажется, мы тоже хакнули эту жизнь. Я как будто проснулась. Мы уснули обнявшись.
        - - Как я рада за тебя! Зачем же ты говоришь про обостренное чувство реальности и необходимость немножко обманывать себя? Это же прекрасно. Вы оба свободны. Вы любите друг друга! Что может огорчать, я не понимаю?
        - - Тогда он сделал мне предложение еще раз. И я согласилась. Бриллианты меня не подкупили, а гостиница для шлюх подкупила, это все, что надо знать о себе. Со свадьбой мы пока не торопимся, может быть, ближе к осени, не раньше. А потом наступили будни, и мы снова превратились в обычных людей. Потому что мы не такие на самом деле, как были в той гостинице, мы обычные, понимаешь? Мы не те.
        - - Почему же не те? Вполне те, мне так кажется,  - Нина ужасно хотела расспросить подробности, но стеснялась. И вообще, ведь о таких вещах не подобает разговаривать даже подругам.
        - - Мне кажется, что он прочел меня тогда до самого конца. И я себя прочла. А его не прочла. Он оказался гораздо глубже, чем я всегда считала.
        - - Ты намекаешь на то, что хуже него? Да брось!
        - - Нет, не хуже, то есть не в этих категориях я размышляю. Хотя…  - Катя вздохнула еще раз,  - я, наверное, просто бешусь с жиру, ты права.
        Они обе молчали, официант предложил повторить напитки. Отказались.
        - - Могли бы мы подумать, что вот так у нас все будет складываться сейчас.
        - - Сколько мы с тобой знакомы? Уже лет 20?
        - - Больше. 25, не меньше.
        - - Вот поэтому мы с тобой гуманитарии, нам лень считать. А если бы было не лень? Нин, если бы не лень было, может, вся жизнь иначе бы сложилась?  - Тут обе подруги задумались, посмотрели вверх и синхронно вздохнули.
        - - Мы решили пожениться с Денисом, он познакомил меня с родителями. Милые люди. Хотят внуков, я думаю, что они и к дочке моей хорошо отнесутся.
        - - А почему ты так трагично все это рассказываешь, Катя? Я помню, как еще в школе тебе советовали поступать в театральное. Это оно?
        - - Может быть и оно. Понимаешь, я не боюсь сомневаться. Наверное, это иногда проблема. Я все чаще сталкиваюсь с адом сомнений. После встречи с родителями мы дома еще долго разговаривали с Денисом вдвоем. Пили вино. И я смотрела на него, и думала, что он  - не тот самый. Он хороший человек, добрый, умный, отзывчивый, внимательный. Он хорошая партия. Так же надо рассказывать про потенциальных мужей? Помнишь, мы мечтали о своих любимых мужчинах.
        - - Да, помню. Я мечтала о рок-музыканте, а ты о миллионере, чтобы вам ничего не мешало любить друг друга, чтобы не отвлекал быт. Мы еще спорили с тобой.
        - - Ага. Мечтали тогда, фантазировали, а жизнь готовила совсем другое. И в тот вечер, когда мы пили вино и обсуждали свадьбу, нашу с ним свадьбу, я вдруг разрыдалась. Я начала плакать еще за столом, потом в ванной, не могла успокоиться. У меня случилась истерика. Я рыдала, и рыдала, и рыдала. Денис испуганно ходил рядом, пытался утешить, пытался обнимать. Это ужасно, да? А я билась как рыба на берегу. Я точно не могу тебе объяснить, из-за чего именно я рыдала. О том, что все не так. Не так, как должно быть в моей жизни. Я вдруг вспомнила себя, ту маленькую, хорошую девочку. Такую живую, такую достойную счастья. И то, во что я ее превратила. Я подвела ее, не оправдала доверия, испортила все. Я плакала над этим, Нин. Что мы делаем шаг и он не верный.
        - - А что же Денис? Ты ему сказала?
        - - Он просто сидел и ждал, когда я успокоюсь. В тот момент рассказывать что-либо было бессмысленно. Я что?то отрывочное лепетала. Он уложил меня спать. Гладил по спине, гладил ноги. А на следующий день он ничего не спрашивал, старался быть невозмутимым, только сказал, что если мне будет комфортнее, то можно свадьбу отодвинуть ближе к осени или еще дальше. Такие дела.
        Люди все так же быстро шли по холодной улице, машины нехотя ехали по снежной дороге. Подруги смотрели в окно и молчали. Но через какое?то время их разговор из глубин вынырнул на самую поверхность.
        - - Да, ну почему у нас так все сложно? Кто нас научил все усложнять? Неужели русская литература?
        - - Возможно, а возможно, мы просто дети своих родителей. Кстати, как твой отец?
        - - Поздравил смской с праздниками.
        - - Мама как, она уже не хочет его убить?
        - - Ой, мама, ты же знаешь, артистка. Нет, не хочет, у нее новый роман.
        - - Молодец мама, привет передавай ей.
        - - Хорошо, передам.
        - - А этот что? Твой змей-отравитель, горе-самоубийца?
        - - Эхх, Катя. Лучше даже не спрашивай…
        - - Все продолжается?
        - - Как тебе сказать… Наверное, продолжается… Он успокоился, принимает АРТ. С женой разводятся, делят квартиру. Не работает пока, что?то пишет. Мы в основном общаемся в онлайне. Немного.
        - - Дура ты, Нина.
        - - Да. И это то, что я знаю про себя. 
        ИЗ ДОМА
        За полтора месяца до письма
        Богдан научился ходить в сад. Нина забирала его уже после сна. Записала сына на английский язык и детское ушу, прямо там же в самом садике.
        Последняя неделя февраля выдалась чудесной. Светило солнце. Стоял легкий морозец. У дворовых котов ночами уже начался март. И в социальных сетях все чаще говорили о весне. О весеннем настроении. Удивительное ощущение, не правда ли?
        Этот вечер был обычным, таким же, как и сто других вечеров. Богдан выпил кефир на ночь и уснул. Алина ушла в гости к подруге. С ночевкой. Хорошая девочка, одноклассница, вместе они делали уроки. И что самое удивительное для Нины и родителей той девочки, уроки действительно были сделаны. Утром важная контрольная.
        На кухонном подоконнике у Нины стояли пять гиацинтов. Пять гиацинтов как символы начинающейся весны. Как тема огромных перемен.
        А на подоконнике в спальне две орхидеи. Орхидеи нужно опускать в воду и опрыскивать.
        Нина сидела у экрана и сочиняла пост.
        Нина Титова: О чем вы думаете? Спрашивала социальная сеть.
        Представь пространство, в котором пыль. И солнце светит на эту пыль.
        Представил?
        А теперь представь, что это разные частички  - они разные по цвету, размеру и структуре. Цветная разная пыль.
        А теперь постарайся увидеть только бирюзовые точки. Такое было упражнение у окулиста, чтобы права получить. Куча цветных, но только бирюзовые создают рисунок.
        И соединяешь мысленно их. Твоя мысль как нить  - рисует узор с помощью этих точек.
        Получается, например, бирюзовый куб. И это то, что мы делаем, когда рассказываем о своей жизни. Соединяем точки-факты с нашей целью. Чтобы нарисовать нужный сознанию узор. Из нейтрального.
        Есть разная пыль  - одну, например, видно только в темноте, а другую при свете. И их никак нельзя соединить.
        Но есть и та и эта. Можно рисовать двух- и многоцветные узоры. Мы, когда говорим о жизни, так и делаем. Показываем свои пространственные ковры.
        А еще есть пыль  - просто пыль. Потому что в коврах пыль есть всегда.
        И иногда надо чистить пыль. Я решила попробовать.
        И Нина нажала «отправить».
        Нина писала в открытый доступ. Но кого она хотела обмануть? С этой кнопкой, даже не кнопкой, а просто небольшим прямоугольником, нарисованным на экране, связано так много ожиданий. Не только у Нины. Часто у всех нас. Как будто ты имеешь потайной ход, чтобы выпустить свои секреты, чтобы подкормить амбиции или чтобы украдкой донести до сердца, которое любишь, немного своего свежесваренного тепла. А может быть, всего лишь для очередного своего заблуждения.
        В двери повернулся ключ. Зашел Илья. Насвистывал что?то веселое.
        - - Какие новости?
        - - Хорошие новости, дорогая моя. К весеннему солнцестоянию откроемся. Будет большая грандиозная медитация. Сейчас ученики гуруджи работают над охватом всех самых серьезных соцсетей. Все прогнозы говорят о том, что мы будем успешны. Ты понимаешь, что это значит, глупышка моя?! Это значит, что твой муж будет очищать мир от зла! Мы будем настоящими воинами света! Только от наших дел никто не будет страдать! Ты можешь уместить в своей голове понимание, какой это шаг в развитии человечества? Об этом будут говорить как о выходе человека в космическое пространство! И я  - тот, кто все это делает! Я! Понимаешь, я! Оно мне открылось, наконец?то, мое предназначение.
        - - Поздравляю тебя! Очень рада!
        - - Вот видишь, уже позитивное действие всего сказывается на тебе.
        - - Ты молодец, Илья. Будешь ужинать?
        - - Только чтобы тебя не обидеть, я скоро буду переходить на питание праной. Гуруджи говорит, что если в верном направлении медитировать, то человек вообще может отказаться от еды. Но это уже следующий шаг. Итак, что у нас есть пожрать? Пока я не ступил на следующую ступень.
        - - Я сделала креветки в чесночном соусе.
        - - Прекрасно, прекрасно.
        Илья уселся за стол. И стал листать свой планшет.
        - - Смотри, как красиво у нас будет!  - Он показывал фотографии комнат.
        - - Да, красиво,  - Нина поставила ужин на стол,  - а у меня тоже новость, я работу нашла себе.
        - - Ты? Ты серьезно? Зачем тебе работать?
        - - Я тоже хочу улучшать человечество, может быть.
        - - Так, так, так! И как ты его будешь улучшать? Ты ж рожать пока не можешь, или вылечила свою миому эту уже?
        - - В процессе, это в процессе,  - Нина подвисла, глядя на маленькие баночки со специями,  - но я скоро выхожу на неполный день. Можно работать и из дома иногда. Я буду SMM-менеджером. Развивать движение «Живи с плюсом».
        - - Это что еще такое?  - Илья уже лопал шарики на своем планшете. Новая версия, новые достижения.
        - - Так называется фонд, поддерживающий людей у которых ВИЧ-положительный статус.
        - - Угу… Понятно… Что?  - Илья оторвался от шариков.  - Ты будешь помогать спидозникам? Зачем тебе это нужно?
        - - Затем же, зачем и тебе  - чтобы делать мир лучше. Чтобы страдание уменьшать.
        - - Милочка моя, а ты знаешь, почему эти люди стали спидозниками? Ты что-нибудь слышала про карму?
        - - По разным причинам стали. Какое это имеет значение сейчас.
        - - Ха-ха, да огромное значение! Ты что, тупица совсем? Неужели не понимаешь? Это же наказание для них! Им дана эта болезнь как отметина. Они уже безнадежны, инкурабельны. Если бы у тебя были хоть небольшие способности в проникающей медитации, ты бы могла ощутить их энергетический поток. У них черный поток! Они черные, они поглощают нашу светлую энергию и не дают ничего взамен.
        - - Илья, мне кажется, ты двинулся.
        - - Нет, я не двинулся, мне, наоборот, открылись глаза на все! Ты понимаешь, это человеческий мусор. Они делают нашу жизнь невыносимой! Они запутывают энергетические потоки своей гнилой энергией. Я понимаю, что смертная казнь  - это неправильно сейчас, но считаю, что каждый спидозник должен быть маркирован и сослан в специальные поселения где-нибудь в безвредных местах. В тайге, например. Пусть доживают там свои жалкие дни. И вот это будет правильно.
        - - Илья, что ты такое несешь? Как ты можешь вообще так говорить про живых людей. Они ничем не хуже тебя.
        - - Они хуже, Ниночка, они отбросы. Каста неприкасаемых в нашем мире  - это они. С ними вообще нельзя рядом находиться, не то что на них работать!
        - - Илья, ты не в себе.
        - - Это ты не в себе. Я собираюсь улучшать мир, я призываю, чтобы ко мне в клуб для медитаций ходили самые лучшие, самые сильные умы, самые здоровые люди, потому что они как раз и способны изменить мир. А ты хочешь окунуть себя в грязь больных СПИДом.
        - - Илья, ты размышляешь как фашист какой?то.
        - - Нина, да пойми же ты наконец, что мы живем в мире двойных стандартов. С одной стороны, все говорят про инклюзию, но, с другой стороны, хотят сильных, умных людей, которые будут двигать человечество вперед. А эти зараженные ничего не могут двигать. У них вместо энергетической звезды  - черная дыра. Ты представляешь, что такое черная дыра? Они едят тебя! Как у кого?то принято говорить  - вампиры. Даже не вздумай туда выходить работать, ты загрязнишь наш дом.
        Илья принялся есть креветки, довольно причмокивая.
        - - Это ж надо было догадаться. А о Богдане ты подумала? Сбагрить сына в детский сад, чтобы помогать тем, кто сам во всем виноват?  - Илья даже стукнул по столу ручкой вилки.
        - - Илья, ты сам себя слышишь? Откуда в твоей голове поселилась такая ересь? Ну, какая черная энергия? Это же полнейший бред! Что, твой невозможный гуруджи видит всех ВИЧ-положительных мира? Да он же шарлатан полнейший.
        - - Не смей так говорить, женщина!
        - - Правильно сказал Антон Романович про тебя… Ты изменился, ты стал совсем безумным. Почему, Илья? Зачем ты все свое благоразумие размениваешь на безумное служение тому, у чего даже названия нет, лишь мешанина из всяких учений…
        В Нине клокотал гнев. Илья сидел над тарелкой с недоеденными креветками, крепко сжав кулаки, так что косточки на руках побелели. Он снова хлопнул по столу вилкой.
        - - Ты безмозглая дрянь!  - Илья встал и подошел к Нине близко-близко. Она сделала несколько шагов назад и остановилась у самой стены. Илья подошел еще ближе к ней, оперся рукой о стену. Его лицо нависало над ее лицом, люстра светила в глаза, Нина щурилась, ей было страшно.
        - - Может, ты и ударишь меня, потому что я недостаточно мозглая? Может, убьешь? И мир тогда станет лучше  - на одну тупицу меньше ведь. Так ты размышляешь?
        - - Ты. Даже. Не. Представляешь. Каких усилий мне стоит любить тебя,  - Илья говорил тихо, он шептал слова как змея, которая уже оскалила свою пасть.
        - - Так не делай усилий, не люби, я же тебя не заставляю.
        В этот момент вдруг стало ясно, что вся кожа их брака уже давно в язвах, в гнойниках. И каждый новый назревающий и прорывающийся гнойник приносил боль обоим. Илья даже морщился то ли от боли, то ли от презрения.
        - - Послушай меня, Нина. Я старался, я берег тебя. Но ты не стоишь меня. Где ты и где я? Ты даже это не понимаешь! Я подобрал тебя, мусорную, порочную женщину, и сделал своей королевой. Но ты как была никто, так никем и осталась. Я рос, я развивался, расширял свои духовные просторы. Я проделывал огромную работу. А ты? Ты просто сидела и паразитировала на мне. Да, симпатичная баба, хотя сейчас уже ты и это теряешь. Ты просто матка. И сейчас ты такая матка, в которой никто не захочет растить свое потомство. Уж я?то точно не захочу.
        Нина смотрела на лицо мужа, изменившееся от перекореживающего гнева. И, кажется, даже не дышала, только глаза распахивались все больше и больше, у нижних век выступили слезы и так и стояли в глазах не стекающими по щекам каплями.
        - - Ты думаешь, я не понимаю тебя? Да я всю тебя вычислил. И тебя смотрели очень сильные люди. Сам гуруджи мне сказал, что ты черная женщина, которая будет тянуть меня во тьму и препятствовать свету. Я сомневался, я старался защитить тебя. Но потом и я увидел твою тьму, твою грязь, твое невежество и твой потолок. Я ощутил это еще в ретрите, но подумал, что смогу вытянуть тебя на свет. Что ты будешь моим камнем, моим коромыслом с кирпичами, которые монахи тащат на вершину горы, чтобы стать сильнее. Но сейчас я на вершине и мне не нужно коромысло с кирпичами. Ты понимаешь, не нужно, не всралось оно мне. И я с тобой только потому, что я великодушен, потому что даже псину нехорошо выкидывать на улицу, если ты ее подобрал.
        - - Какие ты страшные слова говоришь, Илья. Страшные, которые с вершины невозможно говорить. Илья, дорогой мой, ты же голый, совсем голый, как тот король из сказки, которому впарили супер-дорогое одеяние из несуществующей ткани.
        - - Не тявкай, сучка, а слушай. Я сейчас на пороге того, чтобы стать действительно великим,  - он взял Нину за подбородок, сжал пальцами ее нижнюю челюсть,  - и ты будешь делать все, что я тебе скажу. Я твой господин. И если я скажу, что ты не будешь работать на говноработе, а будешь мне отсасывать регулярно, то ты будешь приезжать ко мне в кабинет и отсасывать, когда мне это будет нужно и сколько раз мне это будет нужно.
        Илья положил руки Нине на плечи и начал давить на них.
        - - Садись на колени, сучка.
        Илья расстегивал штаны одной рукой, а другой рукой продолжал держать Нину за шею. Но она успела вывернуться и непонятно как убежать в ванную.
        Привычка, забытая с детства. И вот навык пригодился снова. Нина села на ванну, открыла воду. И пыталась что?то осознать. Перед глазами зачем?то вставали картинки из детства. Как она убегает от разъяренной мамы, а у мамы в руке прыгалки, и мама должна ее наказать за что?то. За что? Она в этом ужасе не помнит. Пропали ключи или пришла домой чуть позже? Сколько тогда ей было лет  - 6 -7? Она бежит, скользит по ковровой дорожке, дорожка скатывается под ногами. Впереди дверь с белой ручкой, спасительная дверь. А у нее ведь в школе были очень хорошие результаты по бегу, быстрее всех бежала 60 метров из всей параллели среди девочек. И только два мальчика могли обогнать ее.
        Она запрыгивает за дверь и поднимает ручку вверх: если изнутри поднять вверх, то все, считай, спаслась. Не всегда так получалось, иногда не успевала, и тогда на ее теле были синие полосы  - следы от ударов прыгалками. И вот она в ванной, в ванной черный пол. Мама стучит в дверь и обзывает ее, угрожает убить, сдать в детский дом, снять кожу. Но это все там, за дверью с белой ручкой, а здесь темно и черный пол. И щель между дверью и полом, через которую вползает свет. Надо просто ждать. Когда мама успокоится, можно выходить. Выходить, просить прощения несколько раз, мама будет говорить, что никогда не простит, плакать от обиды и такой непонятной боли внутри, душевной, что ли, боли. Скорее всего еще придется постоять в углу. Но прыгалок уже не будет. И мама в итоге простит.
        Потому что она тоже подобрала ее, как собаку, в свою жизнь, родила ее из тьмы. Нина никто. И мама простит, что она никто.
        И вот сейчас все внезапно повторяется.
        «Надо бежать! Нина, ты уже взрослая, ты не мусор, ты не собака, ты женщина хорошая, у тебя будет все хорошо…» Нина собирала все остатки своего разбрызганного по ванной разума, пробиралась сквозь замораживающий ужас воспоминаний. Она шептала себе снова и снова: «Надо бежать! Ты взрослая, ты хорошая, ты не виновата!»
        В замке что?то зашуршало. Замок в ванную был не такой, как в детстве, его легко можно открыть с помощью ножа или отвертки. Илья открыл дверь, но заходить не стал.
        - - Выходи,  - сказал он уже гораздо более спокойным голосом,  - выходи, не бойся меня, я же не зверь какой?то… Да не бойся ты.
        Нина снова вспомнила детство, когда она научилась определять, исходит ли от родителей жажда физической кары или уже нет. Так же и сейчас, она посмотрела, увидела, что нет опасности и вышла.
        Илья заварил индийский чай во френч-прессе. У обоих не было сил, руки плетьми висели вдоль тел, головы были опущены, спины сгорблены, каждый чувствовал огромный мешок тяжести, давящий на плечи.
        - - Я очень испугался просто.
        - - Не оправдывайся, Илья. Не делай хуже.
        - - Я вообще не понял, как так все вышло.
        - - А я поняла…  - Нина говорила тихо, устало.
        - - Что ты поняла, Нина?  - У Ильи в голосе слышалось отчаяние.
        - - Я поняла про черные дыры.
        Они молча взяли чашки и отпили пряного чая с молоком.
        - - Ты вот говоришь про этих людей, что у них черные дыры. Но на самом деле, такая черная дыра у тебя в душе. Ты не хочешь ее знать, хочешь прогнать, думаешь о позитивных всяких твоих учениях, слушаешь своего гуруджи, потому что ты думаешь заткнуть эту свою черную дыру. Я ее видела сейчас, Илья. Я понимаю, почему ты ее хочешь заткнуть. Она ужасна. Но не обманывай себя. У тебя она есть.  - Они молча смотрели на стол. На столе нашлось несколько крошек, Илья бесцельно катал их пальцами по поверхности.  - И у меня есть. И у людей с ВИЧ-статусом. И у твоего Гуруджи. И у Москвы. И у мира.
        - - Так и что же делать?
        - - Не знаю, Илья. Ты можешь считать меня кем угодно, ты можешь оставить меня сейчас как коромысло с кирпичами, но дыра твоя от этого не станет меньше. И, наверное, даже больше не станет.
        - - Я должен побороть это зло.
        - - А это не зло, Илья. Это просто черная дыра,  - Нина невесело усмехнулась. И поймала себя на мысли, что делает это так же, как и Ринат. Ведь когда общаешься близко, перенимаешь интонации.
        - - Нина, ты видишь, что гуруджи все-таки прав. Ты тащишь меня во тьму сейчас.  - Илья говорил это спокойно, почти нежно. И печально как?то. Он даже попробовал усмехнуться так же, как и Нина. Вот и он уже перенял эту фирменную усмешку Рината.
        - - Я выйду на ту работу, Илья. Я не боюсь тебя совсем. То есть боюсь, но не хочу жить в страхе. В страхе перед фашистом. Я надеюсь, ты когда-нибудь поймешь, что заблуждаешься.
        - - Слушай, ну, дались тебе эти больные. Зачем из-за них ругаться? Ведь все было хорошо. Пока ты не завела эту тему про работу. Что, неужели нет больше никакой другой работы? В салоне красоты, например, или где-нибудь в стратегически важном месте, например в «Газпроме». Что ты вцепилась в этот СПИД? Получается, что эта черная болезнь важнее, чем я? У меня в голове это не укладывается. Это же глупость полнейшая. Согласись же?
        - - Может быть. А может быть, я тоже болею вирусом иммунодефицита человека? А вдруг, Илья? Что тогда? Тогда тоже СПИД станет для тебя важнее, чем я?
        - - Погоди, зачем же передергивать факты. При чем тут ты и болеешь. Это невозможно же.
        - - Откуда ты знаешь, что невозможно? Да что ты вообще про СПИД знаешь? Вдруг твой гуруджи тоже болен? Он давно проверялся?
        - - Нина, это уже паранойя.
        - - Я тоже так думала, пока меня это не коснулось…
        - - Так как коснулось?то? Как? Что ты все выдумываешь и драматизируешь.
        - - Если бы. Илья, я, возможно, инфицирована. Сейчас это никак не выявить. Но через месяц уже будет понятно с большей вероятностью. У меня был способ заразиться. Таким же способом заразилась одна моя знакомая.
        Илья уставился расфокусированным взглядом на стол. Руки, катавшие крошки, замерли.
        - - И что это за способ заразиться? Для Богдана это опасно?
        - - Самый обычный, Илья, тот самый способ. Врачи говорят, что в быту не передается, так что для Богдана безопасно. А для тебя может быть опасно. Не было никакой миомы, Илья.
        - - Так ты еще неверна мне была?
        - - Да.
        У Ильи побагровела шея.
        - - Уходи,  - процедил он,  - уходи сейчас же. Я больше не могу тебя видеть в своем доме. Ни секунды. Уходи.
        - - Мне сейчас особо некуда идти.
        - - Меня это не волнует. Ты просто встаешь и уходишь.
        - - А сын? Он же сейчас спит, будить его, что ли?
        - - Нина, ты всегда была туповата. Я сказал у-х-о-д-и. А не уходите. Таким, как ты, сын не нужен. Алина дома?
        - - Нет. Сегодня у подруги.
        - - Вот и хорошо. Уходи. Вещи я тебе пришлю потом.
        - - Я без Богдана не пойду. Ты с ума сошел!
        - - Это мой сын! Я его не подвергаю опасности, а ты подвергаешь. Ты трахаешься со спидозными мужиками, потом вешаешь мне лапшу про то, что у меня что?то не в порядке с душой. Что я голый король и прочую хрень. Это ты  - голожопая королева. Вон! Покажешь справку, что не больная, тогда я подумаю, разрешать тебе видеть сына или нет.
        Дальше все происходило очень быстро. Илья схватил Нину за волосы, потащил к двери. Достал из шкафа первую попавшуюся куртку, схватил сумку с калошницы и вытолкал Нину с вещами за дверь. Потом приоткрыл дверь и швырнул телефон, экран растрескался на красивые кусочки. Сквозь эти трещинки проступило время 2:14. В подъезде летала разноцветная пыль. Нина поднялась с коврика. Посмотрела на черный пол, только сейчас она заметила, что он был почти такой же, как и в той ванной комнате ее детства.
        ВЕТЕР СУДЬБЫ
        Вдох-выдох. Вдох… Вдох… Вдох. Выдооооох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
        Вдох-выдох. В ушах больше ничего не слышно, вдох-выдох. Выдох  - выход.
        Нина села в машину.
        Вы замечали, что ветер накануне весны дует совсем по-другому? Лысый ледяной ветер. Он не замечает одежд и продувает до самой кожи. Даже под кожу дует.
        Почему?то в таких ситуациях вспоминается что?то дурашливое. Нина вспомнила, как они недавно с Богданом определяли ветер.
        - - Мама, а что ветер говорит?
        - - Он говорит, я сейчас вас заморожу. Уууух, заморожу вас!
        - - А мы что ему скажем?
        - - А мы ему скажем, мы не боимся тебя, ветер, мы тепло одеты. Ты нас не заморозишь.
        - - А он что отвечает?
        - - А он говорит, сейчас посмотрим, ууууух, ввуууу, ввввуууу.
        - - А мы?
        - - А мы скажем, ты нам не страшен, ветер, совсем не страшен.
        - - А он?
        - - А он говорит, ну тогда, я не буду на вас дуть, попозже подую.
        Ветер на улице то стихал, то поднимался.
        - - Мама, а ветры же разные бывают?
        - - Да, вот сейчас подул маленький ветер, это ветерок.
        - - Это малыш-ветерок, да?
        - - Да, точно. Малыш.
        - - А сейчас сильный подул, в уши задувает.
        - - Это ветерок-мама. Ветерок-малыш убежал из своего двора в соседний, и мама теперь побежала его искать. Она летает по дворам и ищет своего малыша.
        - - А где ветер-папа?
        - - Ветер-папа на работе. У него серьезная работа  - дуть на самом верху. Вот там на пригорке он дует.
        - - А папа пойдет искать малыша? А малыша найдут?
        - - Конечно найдут.
        У Нины прокручивался этот диалог в голове снова и снова. В машине работала печка, клонило в сон. Конечно, лучше было бы думать о том, что делать дальше, но она сидела и думала про ветер. Жизнь представлялась кучкой художественно сложенных листьев, которые раздувал ветер в разные стороны, оставляя голую землю. Хотелось сказать: «Ветер, все, остановись, твоя взяла, ты меня заморозил, ты победил, я сдаюсь, я больше не могу». Все ветры: и малыш, и мама, и злой отец  - атаковали Нину и метались по всему организму, развеивая все. Все, что было понято за эту жизнь, надумано и решено, все это развеивал ветер и оставлял только холод.
        Нина включила радио погромче, несусветное техно со стонами. Время шло к трем часам ночи.
        А потом она подумала: «Так!» Все чувства отключились или притихли, и слово взял голос разума. Так! Сейчас надо что?то решить. Как протянуть до утра? Утро же мудренее вечера. Надо понять, как встретить утро.
        Какие были варианты? Первый вариант  - остаться спать в машине. Но скоро из подъезда начнут выходить люди, и тут она спит в машине. Это смущало.
        Гостиница. Самый простой вариант. Заселиться через букинг-ком куда-нибудь. Нина проверила сумочку, черт! Нет кошелька. Так, гостиница отменяется.
        Нина стала звонить мужу, он не брал трубку. Написала ему сообщение: «Не будь скотиной, дай переночевать дома. У меня ни денег, ни одежды, что тебе скажет твоя карма?» Но муж не отвечал. Видно было, что прочел, но не отвечал.
        Мама. Нет, Нину дико пугала мысль, что мама вообще узнает про этот скандал. Ей слишком было стыдно перед мамой. Идиотский стыд, токсическая вина, но в этой ситуации она просто не могла позвонить маме.
        Катя. Тоже странно, неудобно.
        Ринат. Это безумие. Это безумие. Это безумие. Не звони ему, не звони ему, не звони ему. Зачем ты набираешь ему? Почему ты не слушаешь меня, самого голоса разума?
        - - Алло,  - ответил сонный голос.
        - - Привет. Ты не отключаешь на ночь телефон?
        - - Как слышишь. Нина, что случилось?
        - - Можно я к тебе приеду?
        - - Сейчас?
        - - Да.
        - - Приезжай, конечно.
        - - Ты один? Я не помешаю?
        - - Приезжай. Один. Не помешаешь.
        Мы с тобой как два ветра  - ветра свободные, летают где хотят, схлестываются иногда. Вот и мы такие же. У Нины в голове вертелись фразы, которые она хотела сказать Ринату и знала, что никогда не скажет.
        - - Ты решила мне устроить сюрприз, что ли? Такой видок у тебя…
        Нина стояла в пижамных шортах и маечке с рюшечками на плечах. Сапоги, пуховик, слава богу, что до колена.
        - - Спасибо, что разрешил к тебе приехать,  - проигнорировав его комментарий, сказала Нина.
        - - Муж, что ли, выгнал?
        - - Похоже, что выгнал…
        - - Ну, ничего, бывает… Может, еще помиритесь… Заходи. У меня прохладно, сейчас принесу тебе что-нибудь из одежды.
        Ринат ушел к шкафу и принес штаны длинные и кофту. Вещи Дили, своей, теперь уже бывшей, жены.
        - - Как у тебя дела?  - спросила Нина, надевая штаны прямо на шорты.  - Как жена и дети?
        - - Я развелся. Ильдар живет у своей подружки, не хочет общаться со мной. Семья отвернулась, я как прокаженный. С дочкой видеться мне не дают. Пока не дают.
        - - Вот черт. Общаешься с кем?то?
        - - Особо не общаюсь. Так, иногда переписываюсь в мессенджерах, в соцсетях перебранки устраиваю.
        - - Ты очень круто начал писать.
        - - Да,  - Ринат махнул рукой,  - балуюсь малость. Кофе будешь или спать ляжешь?
        - - Давай кофе.
        - - Полчетвертого уже  - не выспишься,  - говорил Ринат, насыпая кофе в турку.
        Нина сидела с ногами на стуле и куталась в кофту как в кокон. Ее потрясывало.
        - - У тебя что стряслось? Если не можешь  - не говори, если нужно выговориться  - тогда валяй.
        - - Мы поругались с Ильей из-за СПИДа.
        - - У тебя, что ли, подтвердился положительный статус?
        - - Нет, пока нет, только через месяц анализ. Но Илья про все узнал. Я ему рассказала. Началось все с того, что я нашла работу. Работа в центре «Живи с плюсом», который поддерживает людей с ВИЧ-положительным статусом. Илья прошелся по всем ВИЧ-положительным. Меня это задело, и я сказала, что я тоже может быть того. Что изменила ему и все такое. Он выгнал меня. Я думаю, он меня мог избить.
        - - Ну ты даешь… Бутерброд с печенью трески сделать?
        - - Давай.
        Ринат открыл консервную банку, по комнате распространился запах печени трески. Ножом намазал на хлеб, положил на тарелку несколько кусков. Сел напротив Нины. Они оба откусили бутерброды. И молча стали жевать.
        - - Ты можешь остаться у меня, сколько тебе потребуется.
        - - Спасибо, Ринат.
        - - Я думаю, Илья остынет, и вы помиритесь. Дети все-таки. А где Алина, она дома осталась?
        - - Она у подруги, завтра ей позвоню. Поверить не могу, что это случилось со мной.
        - - В этой жизни всякое бывает.
        Они помолчали и подумали, какое всякое бывает в жизни.
        - - Я так верила, что у меня будет нормальная жизнь. Дети, дом, любимый муж. Собака. У меня была совсем другая картинка в голове. И если сравнить ту, что была, и ту, что сейчас, это тотальный провал. Мне кажется, я по всем пунктам завалила этот тест. Выбрала не тот вариант из предлагаемых. Я виртуозно умею выбирать неправильные ответы.
        - - Мы все выбираем очень часто неправильные ответы.
        - - Интересно, если взять всех людей и проанализировать, сколько будет тех, кто делал все правильно? Каждый поступок которого увеличивал шансы на успех в дальнейшем?
        - - Нина, а что такое успех? Для тебя что это?
        - - Достичь того, чего хочу я.
        - - Чего ты хочешь достичь? Хочешь ли ты управлять миром или яхтой хотя бы? Хочешь умных любимых детей?
        - - Знаешь, у меня не было амбиций наполеоновских. Я просто хотела любви. Любить, дарить любовь, быть любимой. В любви растить детей. Хотелось розового сада в своей жизни. Наверное, этого недостаточно для целей. С богатством проще. А тут слишком много того, что от тебя не зависит. Понимаешь, я не хотела влюблять в себя, манипулировать, мне хотелось, чтобы все было само собой  - без игры. Взаимно. И по-настоящему,  - Нина вздохнула.
        - - Наивные мы с тобой,  - Ринат усмехнулся.
        - - Мама меня всегда учила, что деньги  - главное. Деньги, богатство, в каждых отношениях должна быть своя выгода. Что мужики все как один мерзкие как жуки. А я наперекор все делала. А что если бы не делала? Если бы слушала ее, может, счастливей была бы…
        - - Не была бы. Ты была бы не собой. А вот мама твоя тогда, может, и была бы счастливей.
        Часы показали без четверти четыре.
        - - Больше всего мне за Богдана страшно. Он мальчик такой нежный, добрый, ласковый. Я утром должна поехать домой. Еще раз поговорить с Ильей. Что я наделала? Что я наделала?
        Нина завыла как раненая самка, сползла на пол и стонала. Голос шел из самой середины туловища, глубокий, животный, сильный. Она плакала, причитала, выла, стонала, била руками пол. Как будто что?то древнее вырвалось из нее наружу и завладело всем ее телом. Нина схватила свои волосы у самых корней и дернула их изо всех сил. Это нечто продолжало извергаться. Нина уперлась головой в стенку и даже ударилась об нее несколько раз. Боль от удара не затмевала ту, другую, древнюю боль, эта физическая боль была ничтожной в сравнении с ней. Стоны рвались наружу. Она металась по полу будто собака, которой прострелили живот. Прошла вечность мук.
        Ринат сел рядом и крепко ее обнял. Нина билась в его руках, вырывалась, сучила ногами, била его ногами. Стон превратился в крик. С выдохами как во время боевых соревнований.
        - - Девочка моя. Девочка моя. Тебе сейчас очень больно, невыносимо. Девочка моя. Все утрясется, все уладится. Все будет хорошо. Нина, она есть, она есть эта любовь. У тебя все получилось. Все получилось, Нина. Девочка моя,  - Ринат говорил тихим шепотом,  - поплачь, моя девочка, выпусти все это, выпусти, тебе скоро станет легче, станет легче, я тебе обещаю, ты все решишь, я помогу тебе, все уладится,  - Ринат повторял эти слова снова и снова. Снова и снова. Пока Нина не утихла.
        Он сидел, гладил ее по волосам и повторял, повторял, повторял.
        Нина постепенно пришла в себя и ощутила огромное опустошение, усталость, бессилие. Но уже спокойное бессилие, которое не влекло за собой боли. Нина повернулась к Ринату и положила голову ему на плечо. Обняла его. И почти уснула. Но предпочла бы умереть.
        - - Давай я тебя уложу спать,  - Ринат аккуратно высвободился из объятий, дал руку Нине, и они пошли в спальню. 
        В ЧУЖОЙ КРОВАТИ
        Почти за месяц до письма 
        Эти чужие занавески. В пышных розах. Постельное белье яркое  - тоже в каких?то пышных цветах. Коврики у постели, чтобы ногам было удобно. Множество разных статуэток  - клоуны, ангелы, кошки. Теплые кремовые полосатые обои. Все такое мягкое, обволакивающее, даже мебель ванильного цвета. Когда?то это было царство другой женщины. А теперь заброшенное гнездо.
        Нина сидела птенцом в чужом заброшенном гнезде. Она открывала глаза, смотрела на занавески и снова закрывала. Ей вдруг все надоело. Абсолютно все  - она, занавески, жизнь.
        Ринат постелил себе в другой комнате. В квартире было тихо. Не верилось, что жизнь продолжается. Нина закрыла глаза.
        «Впереди жизнь. Нужно делать дела. У меня дети»,  - пыталась себя пробудить Нина.
        Ринат не спал, лежал на неразложенном диване. Кожа дивана, согретая телом, мягко обнимала. За последние месяцы он научился воспринимать перемены с флегматичным спокойствием. В юности думаешь, что ты вот-вот оседлаешь свою жизнь, как коня. А ближе к сорока становится ясно, что чаще жизнь запрягает тебя и скачет куда?то, куда ты и не планировал. Проносятся поля, ветки хлещут тебя по бокам и морде, ноги застревают в снегу или грязи, скользят на болотных кочках. И ты все верно думал про жизнь и коня. Только конь  - ты.
        Одинокий конь. Все от тебя чего?то ждут, хотят, ты что?то должен. Ты соревнуешься с другими конями, скачущими рядом или где?то там. Иногда даже тебе кажется, что ты управляешь собой, что ты хозяин своей жизни. Пока шпора не вопьется в бок и хлыст не ударит по крупу. Нет, Ринат, не отказывался от ответственности. Многие его поступки имели последствия, но что?то не поддавалось объяснению. Он учился прислушиваться к себе. И понял, что для того, чтобы быть счастливым, приходится обманывать себя. Что?то умышленно не видеть. Игнорировать внутри себя что?то. Надо упрощать себя, выбирать одну из линий размышлений, один из сценариев, одну из игр. И тогда получается уговорить себя, что успешен и счастлив. Ринат в этом преуспевал.
        Но последние события разрушили механизм. Он оказался в обществе своих неудач, сомнений, обманутых и не прожитых ожиданий. Он вдруг столкнулся с тем, что прятал сам от себя. Он увидел свою ничтожность, свою тьму, свою боль. Свою уязвимость, свои чудовищные ошибки. Увидел, что он делал долгие годы с собой и близкими. Он глядел на свое предательство и на свою нежность, он глядел в свою одержимость и окунался в свой страх. Конечно, он мог бы снова от этого отвернуться, списать на наваждение, клиническую депрессию или посттравматическиий синдром, придумать любое объяснение, которое ум бы с жадностью поддержал. Он мог бы дальше отворачиваться от скверного в себе и воображать вокруг себя реальность, состоящую из подходящих для ума иллюзий. Но вместо этого он просто перестал закрывать глаза.
        Какой смысл продолжать самообман? Только из страха? Создавать свой мир, выборочно и умышленно отвергая что?то существующее, переселиться в фантазии? Ринат решил попробовать наоборот. Иногда мужчине требуется сверхмощное мужество, чтобы принять, что он не всемогущ.
        И тогда он понял, что он один, но его много. Его части не всегда согласны друг с другом. Он вычитал, что это называется субличности. Когда дошел до середины жизни, изрядно потрепан и наконец?то готов к честности с собой, то, если прислушаться, можно услышать их спор. Спор субличностей. Сейчас, например, одна субличность ликовала. Нина пришла за помощью к нему, и он был рад помочь. Он оказался нужным такой простой человеческой нужностью. И от этого в груди разливалось приятное тепло. Другая часть бегала в панике и хотела, чтобы Нина поскорее ушла, потому что лучше ей уйти, ведь все как?то непонятно. Но кто?то еще внутри жаждал, чтобы она осталась. Осталась рядом как воспоминание о юности, как диковинная птица, как странная и заставляющая думать муза, как живой человек в конце концов, который разделит с тобой быт. Друг, от которого нет секретов.
        Ринат лежал на диване, слушал свои внутренние монологи. Все они так или иначе вертелись вокруг Нины. Женщины, рядом с которой все кажется живым, важным и пролетает в мгновение ока. Она оживляла его. Давала новое направление его мыслям.
        Он услышал, что Нина говорит с кем?то по телефону. Проснулась уже. Потом еще с кем?то поговорила. Голос собранный, бодрый. Значит, не так все плохо. Значит, будет жить. Она тут, живая, родная.
        - - Как ты?
        - - Убеждаю себя, что впереди жизнь.
        - - Так и есть, жизнь. В душ пойдешь?
        - - Пожалуй. Спасибо.
        Нина мылась в душе и представляла, что по ее жизни прошелся ураган. Ее выбросило из дома и перенесло в другое место. Всюду валяются сломанные деревья и кровля. Есть жертвы. Но уже утро  - ураган закончился. Все, что случилось, уже произошло. Теперь надо навести порядок и жить дальше.
        ПОСЛЕ УРАГАНА
        Илья так и не разрешил увидеть сына. Нина поехала, стучала в дверь, давила на кнопку звонка. Звонила на телефон. Илья заперся изнутри и отправлял едкие смски. А вечером передал вещи с курьером.
        Как Богдан проснулся? Пошел ли в садик? Что поел на завтрак? Что на обед? Покакал ли? Что ему сказал Илья? Заправил ли за собой постель? (Нина только начала учить убирать постель.) Не перекормили ли его печеньем и конфетами? У Богдана же аллергия, а он любит клянчить сладкое. Нашел ли он свой робокар Поли? Что он делает в эту секунду? О последнем Нина думала очень часто снова и снова. Больше всего боли было от разлуки с сыном. Нина представляла суды, заседания, где она доказывает свое право быть матерью собственному ребенку. Мысли порождали новые рыдания, но это уже был не ураган.
        Со старшей дочкой прошло все проще. Алина поехала к бабушке. Нина коротко рассказала о случившемся.
        - - Нина! Илья мне сказал, что у тебя СПИД. Он звонил, что?то орал в трубку про тебя и то, что ты загрязнила черной энергией весь дом.
        - - Мама, у меня нет СПИДа. Мы поругались с Ильей, он меня выгнал. Сейчас я у друзей.
        - - Конечно я знаю, что у тебя нет СПИДа! СПИДа вообще ни у кого нет и никогда не было!!! Знаешь, в Одноклассниках написано, что это все обман. Еще я попросила Любку тебя просмотреть. Она сказала, что да, СПИДа в тебе нет. И Дима разложил твою натальную карту. Нина, у тебя такая хорошая карта, как звезда Давида  - два треугольника и аспекты все хорошие, и Хирон в правильную сторону идет. В общем, твоя карта совершенно нормального человека без всяких СПИДов, а это тебе не хухры-мухры какие?то  - это сами звезды говорят. Вы даже и ругаться не должны по звездам. Я так твоему Илье и сказала, что по звездам вы не имеете права ругаться!
        - - Мам, спасибо. Алина у тебя поживет пока?
        - - Конечно, я уже даже вечеринку дома отменила, чтобы девочку не смущать.
        - - Какую вечеринку, мама?
        - - Ой, Нина, тут такое дело, тебе сейчас, конечно, не до этого. Но мы с Димой и Альфредом теперь прогрессивные и сексуально продвинутые стали. Мы проводим свинг-вечеринки. Ты слышала, кто такие свингеры?
        - - Мама! Ты шутишь?
        - - Нин, ну а чем еще заняться на старости лет? У нас все очень прилично. Все очень идейные, все пары, кроме Альфреда, он наш помощник. Дима опытный в этом смысле. Не переживай. Все довольны. Ой, доча, если бы я знала, что после того, как твой отец меня бросит, у меня такая насыщенная жизнь начнется, я бы его уже сто лет назад сама выгнала. Так, вечеринку я отменила, Алина ничего не узнает. Мы ее в это движение посвящать не будем, не переживай.
        - - Уж пожалуйста.
        - - Ну ладно, если будет что нужно  - звони. Мирись с Ильей поскорее. И помни, что СПИДа не существует.
        Мама свингер, что ж такого?
        Но все это было днем. А вечером они устроили ужин. Ринат сходил в магазин, купил деликатесов. Достал сервиз из серванта, которым за все время ни разу не пользовались. Было в этом что?то глубоко абсурдное. На их жизни упали деревья с корнем. Все искорежено, крышу у дома сорвало, окна вылетели, а они сидят за столом и едят из немецкого сервиза для особых случаев. Торжественная осетрина лежит на столе, нарезанная на полосочки. И просекко в ведре для льда (Диля хранила в нем кухонные тряпочки, а тут пригодилось по назначению наконец?то). Никому не хочется просекко, в бокалах оно уже нагрелось и вяло выбрасывает последние пузырьки газа. Где?то Богдан засыпает в своей кроватке, какую он надел пижаму? Вчерашнюю или новую, с планетами, которые светятся в темноте? Как там Алина? Бабушка ей обычно отводит отдельную комнату и разрешает звать подруг. Неужели все, что было вчера  - правда? Нина вспомнила руку мужа на своих волосах и черные плиточки лестничной клетки.
        И вот они сидят друг напротив друга. Ринат улыбается теплой улыбкой. И сквозь его возраст видно того простого мальчишку.
        - - Знаешь, что я думаю, Нина? Что мы с тобой встретились только сейчас.
        - - То есть?
        - - Настоящая встреча. Люди общаются друг с другом и так и не встречаются. Мне что?то надо, я иду и получаю это от человека. В этот момент я больше вижу то, что мне надо. Или от меня чего?то хотят, и я в этот момент вижу не человека, а то желание, которое от меня хотят. Понимаешь, о чем я? И часто, чем дольше знаешь человека, тем больше он похож на стекло, сквозь которое ты что?то видишь или на котором ты пишешь. Но иногда… Иногда случается настоящая встреча. Такая, когда ты вдруг понимаешь, что есть другой человек. И ты видишь его.
        Ринат говорил сбивчиво и возбужденно. Он был взбудоражен. Просекко в бокалах выпустило последние два пузырика. С ведерка для шампанского капли стекали на стол.
        - - Мне кажется, я понимаю тебя. И так странно, что ты говоришь это сейчас, когда я пришла к тебе среди ночи. Ведь, получается, что мне от тебя кучу всего надо. Жилье как минимум…  - У Нины загорелись щеки, она обхватила их руками и облокотилась на стол.
        - - Но для того, чтобы прийти…  - Ринат замялся, подыскивая слова.  - Именно в этом случае для того, чтобы прийти, ты должна была увидеть меня. И вот у нас с тобой встреча. Без суеты, без необходимости следовать тупо какому?то сценарию. Мне достаточно просто видеть тебя. Видеть, что ты есть.
        - - Спасибо тебе, Ринат. Спасибо, что ты есть.
        Они сидели друг напротив друга. Обычные люди. Одинокие и родные. Чужие и близкие. В неизвестности кухни.
        Угощения нетронутыми лежали на тарелках. На кухню пришло спокойное молчание. Бывают моменты, когда не надо разговаривать. И в тишину приходят разные мысли. Разные субличности начинают вести внутреннюю беседу.
        - - Ты веришь в жизнь после смерти?  - внезапно Ринат нарушил тишину.
        - - Наверное да. А ты?
        - - Мне не верится, что на этом все кончается. Но, наверное, кончается все-таки в буквальном смысле. Остаются только воспоминания о нас. Или дети. Воспоминания и дети  - и есть наша жизнь после смерти.
        - - Как это грустно и безнадежно,  - Нина поднялась со стула и положила в мойку две их тарелки.
        - - Почему, наоборот же.  - Ринат выпил свой бокал дохлого просекко залпом.
        - - В этом нет тебя, только какие?то осколки. А я во все верю: и в переселение души, и в ад, и в рай. И в привидения. Мне кажется, что все это существует в зависимости от твоей веры. И в свои верования ты и окунаешься после смерти,  - Нина взяла свой бокал просекко, сделала глоток, а остальное вылила в раковину.
        - - Поясни, мне интересно.
        - - После смерти твое сознание уходит в само себя. В свой собственный, придуманный им же самим мир. Придуманный или понятый. И там летит в бесконечности своих верований. Вечность с самим собой.
        - - А если придумать, что там есть другие существа?  - Ринат поставил свой бокал в мойку к тарелкам и бокалу Нины.
        - - Значит, будут другие существа, но они все равно плод сознания. Кино, которое ты снимаешь в течение жизни, чтобы увидеть его после смерти.  - Нина продолжала складывать грязную посуду в раковину, в раковине вырастал Вавилон. Нина включила воду, и в Вавилоне пошел дождь.
        - - Творческий подход к смерти. Но мне свой про детей ближе. Не хочу ничего придумывать, чтобы смотреть вечность. Еще одна вечность в иллюзии меня не привлекает.  - Ринат убрал со стола доску с недоеденным сыром и салат.  - Вот моя версия смерти,  - Ринат указал на опустевший стол.  - Здесь был ужин, а теперь его нет. Но есть воспоминание о нем. Пища превратилась в энергию наших тел. Дала продолжение жизни. А твоя жизнь после смерти вот там  - в мойке.
        Нина как раз поставила сверху на посуду доску и салатницу. Вся конструкция немного пошатнулась. И в Вавилоне снова пошел дождь.
        Нина смотрела то на стол, то на раковину, искала слова для ответной реплики. Но вместо ответа она вернулась к Ринату и села за стол. Улыбнулась.
        - - Ты знаешь, я раньше фантазировала: вот если бы можно было в одном моменте застрять навечно. Как будто есть такая опция. Тебе говорят: ты ведешь себя хорошо, поэтому мы можем тебе устроить вечную кому, в которой ты будешь постоянно пребывать в каком?то уже пережитом моменте жизни. Это воспоминание находят в голове и замыкают так, что оно у тебя бесконечно повторяется. Какой момент выбрала бы я? Я думала про это иногда. Сортировала свои самые хорошие воспоминания. Какое?то время назад мне казалось, что я нашла его. А ты какой бы выбрал момент?
        - - Я бы какой-нибудь спокойный выбрал. Например, когда я сплю крепко и мне снятся разные сны. То, что сходу приходит. А ты что бы выбрала?
        - - Я перебирала разные моменты. Мне бы хотелось те, когда я максимально чувствую жизнь. Когда все ощущения на максимуме. Одним из вариантов был тот лифт. После дачи. Когда мы с тобой вдвоем поднимались. Но сейчас он уже не подходит. Сейчас надо заново искать.
        - - Почему не подходит?
        - - Слишком много уже другого связано с тем лифтом. Слишком много боли. 
        ЛЮБОЙ ВОПРОС
        За три недели до письма 
        - - Я могу задать любой вопрос?
        Нина молчала, замерев как струна.
        - - А давай. Но я потом тоже задам любой вопрос. Ок?
        - - Хорошо. Договорились. Итак. Я спрашиваю?
        - - Угу.
        - - Почему ты в меня влюбилась? Тогда летом.
        - - Хм. Так сложно ответить. Особенно после всего, что успело случиться после.
        - - На то и игра, что простой вопрос не задашь. Постарайся честно ответить.
        - - Я написала десяток писем тебе, где пыталась объяснить, почему. Но все они были неправдой. То, что со мной случилось, похоже на торт. Где каждый слой  - один пласт причин. Верхние розочки понятны. Но разве можно судить о торте только по виду розочек? Бытовой пласт более-менее понятен, но я уверена, что не только он там был. Воспоминания  - как пропитка. Но торт хорош тем, что ты ешь его не по слоям, а от самого дна до самого верха разом. И вместе с пропиткой. И тогда понимаешь замысел целого.
        - - И в чем замысел целого?
        - - Не знаю, судьба, что ли. Я вдруг оказалась частью этого торта тоже. Одним из ингредиентов. И все  - привет.
        - - Шоколадный хотя бы?
        - - Что?
        - - Торт,  - Ринат подмигнул Нине.
        - - Все скажи тебе. Это уже второй вопрос. А сейчас моя очередь.
        - - Хорошо. Клянусь говорить правду и ничего кроме правды.
        - - Почему ты не полюбил меня тогда?
        - - С чего ты решила, что не полюбил? Я этого не говорил.
        - - Просто напоминаю тебе: я не дура.
        - - Я так часто слышал эти слова «я люблю тебя» от случайных женщин, что сами слова для меня уже не значили ничего, кроме «я хочу секса с тобой». Я считал, что ты потерялась. Что за любовь принимаешь что?то ложное. А на самом деле потерялся я.
        - - Но если ты сам любил, то какая разница.
        - - У меня был свой торт…  - Ринат опустил голову. Несколько раз собирался что?то сказать, но снова опускал голову. Решался.  - Хочешь, я тебе скажу правду? Я люблю тебя. Но понял это только в больнице. Люблю тебя, мир, жизнь. Детей своих люблю.
        - - А что для тебя любовь? Ты говоришь о той любви, которая ко всему человечеству, к птичкам? Мне не совсем понятно. Есть какая?то разница между этими любовями? Каждый из нас хочет быть любимым, чтобы еще кто?то любил тебя помимо тебя. Потому что тогда ты вроде бы больше стоишь в этой жизни. Даже для себя стоишь. Вот все говорят про эту любовь, чтоб ее. Про то, что она к ближнему, к себе, что настоящая любовь всеобъемлюща. Но знаешь, что я думаю, это такой вид обмана себя. Способ себя как?то утешить. Ведь по сути  - жизнь фиговое нечто. И любви никакой нет. Никто тебя никогда не будет любить так, как надо. И ты тоже не будешь так, как кому?то надо.
        - - Нина, а как? Как тебе надо?
        Нина задумалась.
        - - Надо чтобы сильнее, чем я себя,  - сказала она понуро.
        - - Если сильнее, чем ты, то это уже не человека любовь нужна, а Бога. Когда в жизни все катится в пропасть, ты видишь, насколько то, что тебе дорого, мелко по сравнению с этой пропастью  - как горошины, которые катятся и катятся себе вниз. И ты сам горошина. И другие горошины тебе не могут помочь остановиться. Спасти тебя может только что?то большее. Какая?то бoльшая, чем людская, сила. Бoльшая, чем людская, любовь. Ты жаждешь того, чтобы сама жизнь любила тебя. Чтобы сам Бог протянул руку и поймал все твои горошины, не дав им упасть в пропасть.
        - - И что же делать?  - тихо, сдавленно сказала Нина.
        Она скруглилась, ссутулилась, будто вот-вот превратится в маленькую горошину.
        Ринат подошел к ней и обнял за плечи. Осторожно, по-братски. Прикоснулся лбом к затылку.
        - - Я тебе все это сказал,  - прошептал он на ухо,  - потому что я сам такой. Я тоже горошина. И тоже качусь в ту самую пропасть. Но ты  - одна из моих горошин. А я одна из твоих. Все остальное детали. Но у нас так, Нина. Мы, конечно, дурбалаи оба. Я понятно, но и ты тоже. Сечешь?
        Оба так и сидели замерев. По щеке Нины стекала ее слеза, а следом догоняла слеза Рината. 
        УЖИН В ЛЕСУ
        За две недели до письма 
        Горошины горошинами, но жизнь имеет ужасное свойство течь дальше. Утекает все хорошее, утекает все плохое. Нина уже вторую неделю жила у Рината. Это был какой?то особенный, хрупкий и трепетный быт. Каждый относился к другому как к хрустальной вазе, у которой на самом видном месте пошла большая трещина. Боялись задеть, осторожничали, церемонничали. А вечерами выслушивали друг друга. Разговоры становились все длиннее, все глубже, все откровеннее. Возможно, помогало вино, возможно, ночь, возможно, глубокое страшное одиночество каждого.
        Нина вышла на работу. Сумбурное место, где много хороших людей, которые никак не могут организоваться. «Живи с плюсом» в основном занималось консультациями тех, кто недавно узнал о ВИЧ-положительном статусе. В центре были готовые программы по информированию медицинского персонала и работников социальных служб, были программы для школьников, рассказывающие о том, что такое ВИЧ. Но все эти программы не пользовались популярностью. Изредка удавалось организовать семинар или тренинг. Сложно убедить кого?то, что тренинг про ВИЧ важен в каждой школе. Слишком много ужаса сопровождает это слово, и пока ничего ТАКОГО не случилось, хочется всячески избегать опасной темы. Как будто повторяя одно лишь страшное слово, становишься более уязвим перед болезнью. У организаторов были весьма смутные представления о том, как они могут использовать SMM-маркетинг в достижении своих целей. Потому что и цели тоже смутно представляли. А Нина не менее смутно представляла, как потенциал SMM приспособить к нуждам фонда. Все это вносило ажиотаж, энтузиазм и споры. Так что у Нины появилась настоящая работа. Как у всех.
        В последнюю неделю Ринат днем уходил по делам. Несколько раз уходил. Вечером Нина видела, что его кроссовки на коврике насквозь мокрые. Говорил, что бродит, дышит воздухом. Говорил, что полезно для иммунитета. При этом Ринат выглядел довольным, даже немного воодушевленным. «У тебя новые свидания?»  - спрашивала Нина. «Может и свидания»,  - загадочно говорил Ринат. Нина поняла, что все-таки не свидания. Чувствовала: что?то другое. «Ты ничего плохого не задумал?» «Абсолютно ничего плохого»,  - отвечал он.
        Однажды Нина вернулась после работы и увидела, что Рината нет дома. На столе лежала записка с какими?то цифрами.
        - - Что за фигня на бумажке написана там, на столе?  - Нина сразу же позвонила.
        - - Всего лишь gprs координаты. Вбей их в карты гугла. И следуй на точку.
        - - Это квест?
        - - Да, квест. Не бойся. Я верю, что у тебя все получится.
        Через десять минут Нина снова позвонила.
        - - В координатах какая?то ошибка. Точка указывает на Битцевский лес, там никаких построек.
        - - Никакой ошибки, все правильно. Забыл сказать, оденься потеплее и обувь непромокаемую. Я приготовил тебе одежду, на диване посмотри.
        - - А идти обязательно? Сейчас уже темно. Вдруг на меня нападет маньяк.
        - - Ничего не бойся, езжай.
        Нина собралась. Внутри проснулся особый трепет. Надела стеганые лыжные штаны. Два свитера, шерстяные носки под ботинки. Немного стало жать ноги, ну и черт с ними. Шапку с большим помпоном, наверное Ильдара. Посмотрелась в зеркало  - смешно, но даже мило. Было во всей этой затее давно забытое ощущение приятного безумия, дурачества. Чего?то такого, что ты очень редко делаешь для себя. Битцевский лес ночью  - кошмар! Там же бомжи, маньяки, дикие лисы и куницы! Прекрасно!
        Припарковала машину у указанной точки. Сердце билось, будто она превратилась в бегущего зайца. А что, в Битцевском лесу как раз зайцы и бегают. Вышла. И в это же самое время из леса появился Ринат. В шапке-ушанке с развязанными ушами. Глаза его светились, как будто луна отражалась в них. Но на самом деле отражался всего лишь фонарь.
        - - Сегодня я твой фавн.  - Он в этот момент был и правда жутко похож на фавна. Дикий житель ночного леса.  - Пойдем!
        Ринат бесцеремонно взял Нину за руку и потащил по тропинке вглубь. Тропинка тонкая, свежая, снег блестящей коркой лежал в лесу. Сиреневый блестящий снег. Иногда хрустел под ногами, когда случайно нога соскальзывала с тропинки. Под коркой снег был рыхлый, мягкий.
        - - Ты знаешь, что тут устраивали свои обряды сатанисты? Ты не сатанист?  - Нина шагала за Ринатом как Пятачок за Винни-Пухом, и голос даже прозвучал похоже.
        - - Я же тебя в лес пригласил, не на кладбище,  - ответил Ринат, не сбавляя шага.
        Они все шли и шли, снег все хрустел и хрустел.
        - - Мы просто гуляем? Чувствую себя героиней из сказки «Морозко».
        - - Еще немного.
        И тут они вышли на небольшую нетоптаную поляну. Лаковая снежная корка покрывала ее. Черные деревья тянули свои стволы к темному небу. Некоторые стволы заканчивались сосновыми кронами. А рядом… Нина вдруг почувствовала… Фиг знает, что она почувствовала, как это описать в точности. Но у самого края поляны стоял ШАЛАШ! Шалаш! Шалаш. Ринат отступил от Нины на несколько шагов, включил налобный фонарик и с торжеством и любопытством рассматривал ее лицо.
        - - Заходи.
        Они забрались в шалаш. Внутри лежали туристические коврики. Горели несколько свечей в подсвечниках-фонарях. И был даже маленький столик. У шалаша в снег воткнута бутылка шампанского.
        - - Да ты романтик!
        - - Никому не говори. Это мой секрет. Садись, укрою тебя пледом. Ноги сначала вот этим. И теперь плечи вот этим. Смотри, в потолке решил оставить отверстие. Чтобы было видно небо. Но если хочешь, можем потом на полянке полежать, ангелов поделать.
        - - У меня нет слов, Ринат. Я просто плачу.
        - - Ничего. Сейчас привыкнешь. Вот тут в термосе борщ. Надеюсь, еще теплый. В термосумке пирожки. А это,  - Ринат достал ланчбоксы,  - это сэндвичи с авокадо.
        Ринат налил в кружку термоса борщ, вручил совершенно ошалевшей Нине пирожок и поставил на стол ланчбокс. А сам высунул руку из шалаша и вернул ее уже с шампанским. Порылся в сумке и развернул из полотенец два бокала.
        - - Ну, что? За наше время авокадо? Чин-чин!
        Нина взяла бокал. Она не верила, что это происходит в реальности. Ледяное шампанское и слегка тепленький борщ. Ринат укутался в цветастый флисовый плед и смотрел на свечу.
        - - Логово лисы Ахули. Мне все это снится.
        Они посмотрели друг на друга. В свете свечей их лица выглядели будто с полотен фламандских живописцев.
        - - Пять дней строил. Продумывал чертеж. Я никогда ничего подобного не делал раньше. Ни для кого. Мне это доставило огромную радость. Я помню, как ты вспоминала наш детский шалаш, как ты хотела пожить там зимой. Столько всего я сделать для тебя не в силах, но эту мелочь могу же, и я решился. И теперь я вижу твое лицо, твою улыбку и офигение и чувствую счастье. Удовлетворение. Я чувствую, что, по крайней мере, часть моих усилий в этой жизни была не напрасна.
        - - Еще как не напрасна. У тебя получилось построить рай для моей вечной комы.
        Они сидели рядом, запрокинув головы к дыре над ними. В дыре сквозь ветки проглядывало фиолетовое небо. Миллионы световых лет неслись вокруг них.
        - - Знаешь, когда ты уехала, тогда, много лет назад, я скучал. Потом, когда уже учился в институте, я выучил одно стихотворение про нас. Само стихотворение большое слишком, но финал мне понравился. Это была моя личная тайна.
        - - Расскажи, пожалуйста.
        Оба продолжали смотреть вверх. Их уши соприкасались, соприкасались щеки.
        - - Там герой обращается к своей любимой. Она живет где?то далеко, на другом континенте. Он говорит очень много слов, среди которых и слова обиды, и слова любви. Он пробирается сквозь слова несколько страниц, слова мешают ему сказать главное. И он предлагает посмотреть своему адресату на небо  - выбрать звезду  - и это будет их общая звезда. Они вдвоем станут смотреть на одну звезду  - хотя бы так будут вместе:
        Ткни пальцем в темноту. Невесть
        куда. Куда укажет ноготь.
        Не в том суть жизни, что в ней есть,
        но в вере в то, что в ней должно быть.
        Пауза длилась и длилась. Все уже не имело никакого значения. Весь мир отвалился, осталась только маленькая поляна в темноте невесть где с блестящей коркой голубого снега и шалашом на самой ее окраине.
        - - Бродский,  - сказала она.
        - - Да.
        Больше ничего сказать не получилось.
        Сначала начали замерзать ноги. Потом руки, ладони. Мерз нос. Они вышли на снежную глазурь поляны и упали на спины, держась за руки. Полежали в снегу. Промокли. Зима кончалась, кончалась ночь. Утром бы стало видно, что снег уже не так бел, потрепан, нечист. Они ушли до рассвета, поэтому не увидели грязного снега.
        Позже он будет вспоминать об этом дне как об одном из самых счастливых. Она расскажет о нем внукам непременно. Богдану тоже расскажет, когда тот подрастет. И больше никому. Будет хранить этот день в недрах своей памяти и убегать туда. 
        РАЗГОВОРЫ
        За неделю до письма 
        Время текло дальше. Снег таял. В быту Нина и Ринат удивительным образом совпали. Жить в одной квартире не с каждым получится. Ведь бывает, что человек хороший, порядочный, опрятный, не зануда, а раздражает. И запах его раздражает и как он тапками шаркает. Нине же было уютно с Ринатом. А ему с ней. Они жили будто бы вторую сотню лет. Чудеса.
        Иногда Ринат работал дома. Что?то читал, писал, рисовал графики. Выходил за продуктами. Любил рынок, для него живая продажа была несравнима с супермаркетом.
        Нина выезжала на работу по необходимости, не каждый день. Виделась с Алиной после школы. С дочкой ходили в кино, на интерактивные выставки Артплея. Ездили на «Винзавод» и на дизайн-завод «Флакон». Бродили среди нелепых дизайнерских шмоток. Мерили безумные платья. Красили ногти в артхаусном маникюрном салоне. Говорили о планах. Алина каждый раз планы свои меняла: дизайнер интерьеров, создатель игр, реаниматолог, микробиолог, стартапер, парикмахер. Как терзающе и сладостно, когда вся жизнь впереди. И ты выбираешь из всего. Они говорили много и часто о всякой чепухе, Нина же, пользуясь случаем, что вдруг дочка слушает, пыталась донести до нее всю собранную мудрость за свои неуклюже прожитые годы. О важности образования и целеустремленности. О труде. О том, что мир на самом деле очень интересен. Алина быстро распознавала вкрапления родительской морали и сразу же отмахивалась, меняла тему. Несмотря на это, отношения мамы и дочери заметно потеплели. Алина крепко обнимала маму перед прощанием. Илью они не вспомнили ни разу, как будто не было ни Ильи, ни тех лет нового замужества. Каждая понимала, что
этот островок их счастья скоро закончится. Скоро начнется другой пласт. Но пока же не начался.
        Вечером Нина шла в ванную. В ванную с розовой плиткой. На бордюрчике распускались розовые цветочки. А по центру огромное панно из розовой сакуры с золотыми ветками. Нина набирала воду в ванну. (В порыве тревоги отмыла ее тремя разными средствами.) Наливала шампуня и садилась в пенистое облако. Старалась не накручивать, не думать ни о чем плохом. Вспоминала детей. Алину, которая была вся в своих делах: подруги, учеба, видеоуроки шаффла. И Богдана  - ее нежного ангелочка. В своей квартире Нина набирала ванну для него и добавляла пушистую пену, из которой Богдан делал себе доспехи. И мантию короля. Мантия кусками спадала с щуплых плеч. Богдана увезли погостить к родителям Ильи в Питер. Что сказал Илья своим родителям? Нина звонила свекрови. Разговор вышел прохладным, «да все нормально, гуляем немного, сама знаешь, какой тут климат, внук кашляет, спрашивает, где мама, где папа. Надо быть ответственными родителями, а не то что вы». С ответственными родителями в последнее время напряженка, так как встает выбор между тем, чтобы быть ответственным и жить для себя. Вот стремишься быть ответственным, чтобы
все правильно, а для себя хочется совсем другого. Приключений, легкости, нового опыта. Бунта даже. И как быть? Ответственным без глупостей? Или с глупостями? Даже если Нина и хотела быть ответственной, получалось все равно с глупостями. И у отца с глупостями, и у мамы. Так что примера брать особо не с кого.
        Нина выходила из ванны, заматываясь в махровый халат розового цвета. Наследие Дили уже перестало теребить нервы. На голове накручивала полотенце вавилоном. Ведь в нем она похожа на Нефертити. Оставалось еще несколько дней до часа икс.
        Ринат готовил чай на специальном подносике.
        - - В юности, когда я только приехал в Москву, мне одна девушка показала чайную в саду «Эрмитаж». Там было все так странно. Никакой еды, никаких стульев и столов. Церемония знакомства с чаем. Маленькие комнаты. Она мне там еще сделала минет, я вообще потерял голову от этих москвичек. Потом я в чайную водил уже всех подряд. Денег это стоило меньше, чем ресторан. С друзьями мы там обсуждали квантовую физику и как она применима в нефтеразведке. С девушками сама понимаешь что делали, обстановка располагала. Чуть позже я купил там набор для чайной церемонии и чашки из камня. Вот этот самый набор.  - Ринат показал на поднос, чашу справедливости, чайничек и маленькие чашечки.  - И знаешь, сколько раз я из него пил чай? Кажется, всего два раза. Все остальное время он где?то валялся. А теперь вот заварил, угощайся.
        - - На минет даже не рассчитывай,  - смеясь ответила Нина.
        - - Нет, что ты, это я так, былое вспомнил,  - Ринат вдохнул воздух медленно, смакуя. Как будто с воздухом вдыхал те свои воспоминания и ощущения.  - Да и не сильна ты в минете, если честно.
        - - Что? Вот это уже хамство!
        - - Не обижайся, слово спеца. Есть что дорабатывать. Бывает, знаешь как делают, что аж ммм.
        - - Никто не жаловался, кроме тебя,  - Нина чувствовала себя задетой.
        - - Ты не обижайся, садись за чай. Я же теперь не практикую секс, только самообслуживание, так что хотя бы поговорить про это. Но все остальное у тебя хорошо получается.
        - - Ах ты скотина похотливая. Скажи, а церемония чайная предусматривает поливание головы кипятком? Мне очень хочется вылить одному типу на голову. И что же я не так делаю в минете?
        - - Я уже не помню точно что. Прости, сыдиотничал.
        И они пили чай. Жгли благовония. И тогда уже можно было задать те вопросы, которые произносятся тоном «как про неважное», «про между прочим», но которые на самом деле «вопросы жизни и смерти».
        - - Как твое здоровье, Ринат? Как показатели, выравниваются?
        - - Еще буду жить. Все это как рулетка. Можно с хорошими показателями быстро скатиться или с херовыми скакать как новенький. Прогнозов нет.
        - - Скажи, а какие у тебя планы на будущее? Вот что ты собираешься делать?
        - - Деньги еще остаются, есть подработки по мелочи, аналитика. На жизнь мне хватает. Но я хоть и с дефектом теперь, но все равно мужчина. Хочу нормальным делом заняться. Вот зовут вахтами на буровую платформу  - в Арктику, месторождение «Победа», разведочное бурение. Там бабки хорошие. Может быть, поеду. Буду суровым парнем с холода. Минус 60, северное сияние. Замерзающие на ветру олени, соболя, белые мишки. И нефть.
        - - Та еще Австралия.
        - - Круче Австралии. Огромная территория, нет людей, зато кругом, куда ни ткни, девственные недра.
        - - А личная жизнь? Как у тебя с этими недрами?
        - - Эх, Нина. Тут как раз не очень…
        - - Не стоит?
        - - Если бы. Этому товарищу лишь бы стоять. Тут как раз главная засада.
        - - В чем? Может быть, тебе найти тоже ВИЧ-инфицированную и вперед.  - В этот момент Нина даже на секунду захотела, чтобы у нее оказался положительный результат анализа.
        - - Нина, я понимаю, ты работаешь теперь в специальном центре, но давай я расскажу тебе про ВИЧ и СПИД. Это как математическая задачка. Ты в какой?то момент узнаешь, что у тебя ВИЧ-плюс, а это значит, рано или поздно может развиться СПИД  - синдром приобретенного иммунодефицита. И тогда уже все  - кранты.
        И вот ты едешь уже в этом поезде, где конечная зона СПИД. Но у тебя есть два показателя  - расстояние и скорость. У каждого показатели разные. Расстояние  - это твой иммунный статус. А скорость  - вирусная нагрузка. И дальше начинается игра с этими цифрами. Чем больше показатели в иммунном статусе, тем лучше, чем ниже вирусная нагрузка, тем лучше. Лучше, если она вообще неопределяемая, тогда твой поезд, считай, сделал остановку, а значит, до конечного пункта ему еще дольше ехать. Если твой иммунный статус повышается, то, считай, на дороге ты сворачиваешь с короткого пути на окружной  - и расстояние до СПИДа увеличивается. У здоровых людей статус обычно 500 -1200 единиц. У меня сейчас 300. Это не очень плохо, но и не совсем хорошо. Я же пропускал терапию. Поэтому и вирусная нагрузка не снизилась, сейчас у меня 40 тысяч копий. Надо хотя бы 5 тысяч, а в идеале неопределяемый уровень. Раньше все, что ниже 5 тысяч, было неопределяемым, сейчас уже есть технологии, которые помогают определить до нескольких десятков копий. В моих жидкостях может быть еще больше копий. Именно эти копии и являются
заразными. Но хуже всего не это, а то, что у ВИЧ есть куча разных вариантов мутаций. Поэтому, если заниматься незащищенным сексом, то можно обменяться штаммами и болезнь от этого будет разгоняться. Я принимаю терапию, она действует медленно. Перерывы делать нельзя. Надо ждать.
        Я сижу на форумах, общаюсь с такими же, как и я. Все обсуждают эти цифры. Все хотят замедлить свой поезд.
        - - Ринат, но ведь должен же быть какой?то выход.
        - - В окно,  - опять мрачно усмехнулся,  - но ты не переживай за меня. У меня есть прошлое, там было испробовано много всего. Я будто впрок запасался. Да и силы у меня уже не богатырские. Усталость, вялость, возраст. Такого зуда с диким желанием секса уже нет. Иногда так накатывает под воспоминания,  - Ринат положил руку на пах.
        Нина думала, как лучше ответить. Что сказать? Как поддержать? Дежурные слова все не лезли на язык  - были уж чересчур неуместными. Она подошла к Ринату и просто обняла его.
        - - Но есть и то, о чем я жалею. Это наивно звучит, но тебе можно сказать, наверное. Когда я лежал в больнице после дебильнейшей попытки суицида, я понял что?то очень важное про Любовь. Любовь с большой буквы Л. И… я бы хотел заняться сексом по любви. Попробовать, каково это, когда не игра, страсть или охота. Когда ты не сражаешься с этим внутри себя. Когда тоже говоришь, что любишь и словами, и не словами. Я бы хотел. Я бы хотел. Хотя бы раз. Один настоящий раз.
        ОТЕЦ
        За два дня до письма
        - - Что, вот так взял и выгнал?
        - - Да, и я теперь живу у Рината.
        - - И позволишь этому неуравновешенному человеку заниматься твоим сыном?  - Катя пылала от возмущения.
        Утреннее кафе относилось к возмущению с равнодушием. Нина растерянно разглядывала проезжающие за окном машины.
        - - На него надо подать заявление в полицию! Ты понимаешь, что он опасен для ребенка, для тебя, для общества? Нина, он психопат, а ты жертва психопата. Слышишь меня?
        - - Я и психопаты неотделимы.
        - - Отделимы! Нельзя так думать! Ты совсем двинулась, что ли?!  - Катя застучала кулаком по столу.
        - - А что мне делать? Я же кругом неправа. Я же сама виновата во всем. Я же все это допустила.
        - - Перестань так говорить. Тебе надо спасать детей и себя.
        - - Катя, я все время от чего?то себя спасаю. Но не очень?то выходит.
        - - Так! Надо продумать план. У тебя есть план?
        - - Все упирается в анализ. Его можно сдать уже сегодня. Дальше в зависимости от результата. Пока не узнаю результат, не хочу ничего планировать.
        - - Так иди сдай. Хочешь, я с тобой схожу? Зачем медлить?
        - - Мне страшно. Горло долго не проходит. Этот герпес на губе уже третий раз выскакивает. Все это знаки, что вирус есть.
        - - Никакие это не знаки, ничего не знаки без анализа! Дай мне слово, что сдашь сегодня.
        Катя встала со своего места и подсела к Нине на диванчик. Обняла ее за плечи. Нина ответила дружеским детским объятием.
        Утром в кафе две подруги обнимались как дети.
        Ты живешь и так остро чувствуешь, что мог бы и получше. Где?то вокруг тебя есть настоящие взрослые люди. Они живут взрослой жизнью, совершают взрослые поступки. Принимают мудрые решения. О таких людях снимают фильмы, пишут книги. Их действия приводят к процветанию и гармонии вокруг. Эти люди точно есть, ведь тебе о них говорили с детства. Эти люди выросли как раз из тех самых детей, про которых упоминали твои родители и учителя: «все дети как дети, а ты!». Все эти «дети как дети» выросли и стали «все люди как люди». Они точно есть, не может же быть, чтобы их не было. Но с тобой что?то не заладилось с самого начала. Ты это подозревал всегда, потому что был ты и были все остальные. С тобой что?то не так. Твоя мама это знала и говорила тебе. Пара учителей и те самые девочки в лагере, которые выдергивали страницы из твоей анкеты и выбрасывали твое белье из окна в дождь, они тоже поняли, что ты не такой, не такая. Не из их стаи.
        Ты не можешь жить мудро. Ты вечно хочешь чего?то. Все тебе не так. Поступки какие?то глупые, не как у людей. Влюбляешься не в тех, ссоришься не с теми. И почему?то совсем не хочешь стать бухгалтером, как Юля из соседнего подъезда, которая купила к 35 годам сама вторую квартиру. Ты носишь этот секрет в себе, но кажется, что он с каждым днем заметнее выпирает. А секрет в том, что ты никак не можешь стать взрослым. В твой конструктор взросления не доложили детали. Положили взрослое тело с эффектом старения, а чего?то другого не додали.
        Но как только ты вглядываешься в людей, которые тебя окружают, понимаешь, что и им недодали тоже. Родителям твоим уж точно.
        Нина наконец неожиданно дозвонилась отцу. Она часто набирала его номер и уже привыкла, что абонент не отвечает. И вдруг услышала: «Алло. Здравствуй, Нина».
        - - Папа, у меня скорее всего ВИЧ, муж выгнал меня из дома. Я живу у бывшего любовника, который болен ВИЧ. А у тебя что хорошего?
        - - Алло, Нина. Ты где сейчас? Я подъеду. Не пропадай, пожалуйста.
        - - Не знаю, не знаю, я же твоя дочь  - могу и пропасть. Тебе?то можно пропадать.
        - - Нина, прости. Скажи, где ты.
        - - У «Инвитро» на Калужской.
        И он действительно приехал  - похудевший, посвежевший, в совершенно другой одежде. Совершенно не похожий на отца. Нина сидела у лаборатории. До этого она на шатающихся ногах дошла до ресепшен, прошептала секретарю на что именно нужно ей сдать кровь. Шею сдавило до боли, громко говорить было невозможно. Секретарь предложила сдать расширенный комплекс ЗПП плюс все гепатиты. Говорила секретарь спокойным будничным тоном. Будто ничего не происходило. Обычная работа. Нина зашла в процедурную, вены спазмировались, кровь не хотела идти. Медсестра-лаборантка два раза колола, просила расслабить руку. Результат будет через день-два, так и сказали. Лаборатория очень загружена. И вот Нина вышла с перебинтованной рукой и села в машину. Голова кружилась. Время шло то вперед, то назад.
        - - Здравствуй, Нина.
        - - Зачем ты ушел от нас? Все разрушилось. Ты же отец, ты мне был нужен.
        - - Я не мог по-другому. Ты уже выросла. У всех своя жизнь. И я наконец?то решился на свою.
        - - Кто она? Мама говорит, молодая. Ты ей купил машину.
        - - Моя одноклассница. Почти одноклассница  - из моей школы, младше на несколько лет. Машину я никому не покупал. Я лишь хотел пожить для себя. Без вечных упреков. Без постоянных срочных идиотских дел. Сидеть тихонечко на даче и никаких подвигов.
        - - Что за бред, пап.
        - - Я не прошу, чтобы ты меня поняла. Но я не мог иначе.
        - - Ты счастлив?
        - - Нет.
        - - А смысл тогда был уходить?
        - - Я думал, буду.
        - - А почему нет тогда?
        - - Невозможно стереть прошлое. Можно убеждать себя, что ты счастлив, но прошлое не стирается. Я неправильно жил. И это уже не скорректировать.
        - - И как ты теперь мыкаешься с этим?
        - - Мыкаюсь.
        - - Пап?
        - - Что, Нина?
        - - Как повзрослеть?
        - - Если бы я знал…
        - - Я не могу больше так жить.
        - - Как?
        - - Так…
        - - Чем я могу помочь тебе? Как помочь?
        - - Можешь отмотать время на 20 лет назад?
        - - Хотелось бы.
        - - Моя жизнь рушится.
        - - Как помочь тебе, дочка?
        - - Расскажи мне всю правду про себя. Я хочу знать. Я имею право.
        - - Хорошо. Попробую.
        Отец не спешил начинать. Задумался. Повторял: «Сейчас, сейчас, соображу, как лучше начать». В машине работали печка и радио. Заканчивалась утренняя говорильня, шел анонс новостей: «Ученые нашли источник наибольшей электрической активности головного мозга. Выяснилось, что малоизученные разветвленные отростки нейронов головного мозга  - дендриты  - оказались преобладающим источником его электрической активности».
        Нина дослушала новость и выключила радио.
        - - Я простой человек. Не амбициозный, мне всегда хотелось просто тепла и покоя. Я хотел заниматься наукой. Влюблялся редко. В школе меня интересовала только учеба. А потом, уже взрослым, я наконец?то влюбился  - в твою маму. Мы поженились, родилась ты. Я работал в НИИ, мне все нравилось. Я любил проводить с тобой время. Шли годы, и я как будто просыпался, прозревал. Я как будто начал осознавать себя и пространство. С мамой твоей мы часто ругались. Она была недовольна мной, заслуженно совершенно,  - я не альфа-самец, не делец, я, если честно, плохой любовник. Меня это все не так цепляет, как некоторых. Инстинкт есть, но зачем в него вкладывать столько сил? А мама твоя  - горячая, пламенная женщина. Она жаждет страсти, денег, богатств, власти. Я давал ей лишь возможность почувствовать власть.
        С Лизой мы время от времени виделись на улицах, здоровались  - с детства же знакомы. Жили в одном дворе, играли в «бояр», в «казаков». В троллейбусе пару раз как?то поговорили. У обоих семьи. Все прилично. Как?то она нашла меня в «Одноклассниках»  - стали переписываться. А потом что?то не так совпало. Я поругался с женой, она с мужем. Встретились успокоить друг друга. Муж ее был последний отморозок, таких мужчин не должно существовать, я считаю. У нее синяки на руках, глаз припух. Я зашел к ней поддержать  - такая хорошая женщина страдает. И не смог удержаться. Наваждение. Сам от себя не ожидал, как бес вселился. Стали встречаться. Соседи. Жили в доме через один. И в мою жизнь пришла тайна, добавился объем  - так я думал. Доктор Живаго вшивый какой?то. И там есть любовь, и там. И вроде бы плохо, а как с этим быть непонятно. Она забеременела. Надо же. Ей ведь было уже 42, когда забеременела. И такое бывает. Оставила ребенка. Не хотела, чтобы я как?то портил свою жизнь. Ничего не просила. Она хорошая, тихая, медленная  - как будто для меня ее создавали, понимаешь. И я жил как мог, старался не
обижать никого. А потом вдруг решился. Ты выросла, у тебя своя семья, дети. Мы как?то сосуществовали в доме с твоей мамой. Чужие друг для друга совершенно. Она буквально физически не могла выносить меня. Ее раздражал мой запах. Мой голос, как я ем, как я лежу на диване. Она все время какие?то дела мне придумывала вне дома, чтобы я из квартиры ушел. Думаю, она чувствовала, что я помечен кем?то. И я решился: поговорил с Лизой. Продал машину, чтобы было на что жить. Переехал. Я слабый человек, когда я это понял, мне стало выносимо. А до того было невыносимо.
        Тебе, наверное, больно это слышать. Я не вправе просить у тебя прощения  - не надо меня прощать. Я испортил все. Но я люблю тебя, дочка, люблю как только могу. Нужны деньги  - пожалуйста! Я отдам все, что есть. Если нужны будут большие суммы на лечение, я не знаю, как это происходит, поговорим с Лизой, купим квартирку поменьше, тебе отдам. Я не брошу тебя.
        Хочешь, приезжай к нам в гости. Познакомишься с братом. Они не виноваты перед вами. Хочешь, его фотографию покажу? На меня похож.
        Нина молча покачала головой. Нет. Еще год назад она бы не смогла понять историю отца. Но сейчас, сейчас понимала. Конечно, ей хотелось кричать, что родители не должны так поступать, у них есть обязательства перед детьми  - иначе зачем тогда рожали? Родители  - это прежде всего родители детей, а только потом, если останется время, обычные люди. И никак не наоборот. Но знала сама, что это неправда.
        Разошлись спокойно. Прохладно.
        - - Я понимаю тебя,  - уже после прощания сказала Нина отцу. В спину, когда он вышел и побрел к своей машине.
        ВЕСНА
        Надо было подышать, срочно. Нина вышла у парка. Когда она была в последний раз в парке одна? Ни разу, наверное. Она шла по мокрым дорожкам. Моросил дождь.
        В парке все время что?то происходит. Например, бегают белки. Шкурка у них еще серая, только хвост рыжий. Белки смелые, толстые, мясистые, бегут навстречу тебе, даже если ты человек. Ждут, что ты их будешь кормить, а кормить?то и нечем. Обманываешь их ожидания, не то что охранник-смотритель парка  - огромный мужчина в стеганом камуфляже болотно-зеленого цвета, суровый громила. В ладони держит орехи, по руке скачет белка, а другая рука с телефоном фотографирует белку. Но белок фотографировать занятие неблагодарное. Дерганные они, все время смазанно получаются, и орехи не помогают.
        А дерганные, потому что за ними охотится кот. Полосатый кот в промокшей шкуре ходит по следам белок и максимально старается не шуршать листьями. Крадется, замирает, но белки легко от него убегают. А морда у кота от этого грустная и туповатая. Видимо, он осознает тщетность этой охоты, но инстинкты берут верх.
        По дорожке идут две женщины с коляской. Одна, вероятно, няня, филиппинка, а вторая  - мама малыша. Няня везет коляску и рассказывает, старательно выговаривая английские слова.
        - - Когда мой брат сделал это, я поняла, что…
        Лицо у филиппинки грустное. Мама малыша со стеклянными глазами слушает и кивает.
        У деревьев мокрые корни. Птицы щебечут. В дождь в парке нет лишних людей. Только те, кому он необходим.
        Бабулька с песиком-боксером на длинном грязном поводке. Мужчина в шляпе с огромными полями вышагивает по крутой тропинке вверх. Влюбленные обнимаются на лавочке. Профессионально обнимаются, видно, что не первый раз, но и годы совместной жизни еще не притупили остроту страсти. А другие влюбленные играют в уно  - в парке, на лавочке, в дождь. Стесняются друг друга, наверное, потому что испытывают симпатию и влечение. Молодые такие, смешные, трогательные. Старые деревья, видавшие не одно поколение, и двухсотлетние статуи, которые стояли тут пару веков назад. Все мы дышим одним воздухом (кроме статуй).
        И каждый думает о своем. В голове Нины открыта форточка и в нее влетают весенние мысли. Как будто она в книге.
        - - Знаешь, я часто думаю, а что если бы я была в книге или в фильме персонажем?  - вернувшись, Нина завела с Ринатом разговор.  - Как я бы себя вела? Мне бы на сто процентов было легче, потому что поступки людей в книгах ведут к чему?то. Они имеют смысл. Думаю, я бы понимала, что я за персонаж, положительный или падший. Если положительный, то мне бы дали возможность выкарабкаться. Я бы нашла решение и поступила бы верно, чтобы подать читателям пример, чтобы оправдать работу сценаристов. А если бы падший, то я бы уже ничего не пыталась решить и катилась бы по наклонной со свистом. И в этом тоже был бы свой мазохистский кайф. Если бы я была в книге, мне бы точно было проще. Потому что в книге каждый герой  - какая?то линия, намекающая на что?то важное. Как ты думаешь, на что бы я намекала? Меня бы сценаристы вытянули, очистили от шелухи, чтобы мой характер был более четким. А тут, в этой жизни, мы все в основном состоим из шелухи. Нет, я не хочу сказать, что мы бесхарактерные и пустые. Нет. Но именно шелуха все решает  - та самая шелуха, которая на нас. Мы именно ей шуршим. А нутро  - внутри, и его
не принято показывать. Да и не разберешь у других, где нутро, а где еще один слой шелухи. Если бы было возможно прыгнуть в кино или в книгу хотя бы на один день, ты бы прыгнул?
        Он глядел на нее, внимательно ловя каждый жест, ее волосы скользили по плечу то вперед, то снова прячась за спину. Блестящие, светлые, упругие. Прыгнул бы он в кино? Туда, где есть она?
        - - Я бы прыгнул,  - ответил он.  - Я бы тоже хотел быть без шелухи.
        Без шелухи, без одежды, без лишнего прошлого. Просто с ней рядом. Быть в каком-нибудь нелепом европейском фильме 80-х годов, где все просто, где все наивно. Где съемочная группа изо всех сил хочет показать настоящие чувства и для этого прибегает к кинематографической лжи.
        - - Я бы к Кесьлевскому в фильм прыгнул или к Виму Вендерсу. Но только, чтобы там была ты. Тебе пойдет такое режиссерское видение. Еще прыгнул бы к Кустурице в «Жизнь как чудо». Летал бы с тобой на кровати над лесом. Ты бы была моей Сабахой.
        - - Кем-кем?
        - - Сабаха, так героиню зовут. Смешное имя, правда же?
        - - Оборжаться,  - Нина сделала вид, что обиделась, но на самом деле было видно, что нет.  - А я бы, наверное, прыгнула бы к Гавальде или к Фэнни Флэгг даже. Чтобы все мило и с добротой ко всем персонажам.
        - - Но сначала мы бы поженились в фильме Кесьлевского, провели бы медовый месяц у Вендерса, а потом можно и к Гавальде. А что он снимал?
        - - Это писательница. И Фэнни Флэгг тоже. Хорошие они. Старость я бы прожила в книге у Фэнни Флэгг.
        Они посмотрели друг на друга внимательно. Улыбнулись, даже засмеялись. Их улыбки были светлыми и грустными. Каждому хотелось сказать «нам ничего не мешает прожить нашу жизнь так, как мы решили». Но оба знали, что мешает. Что нельзя впрыгивать в фильмы и книги. Что решения слабее обстоятельств.
        Он глядел на нее и буквально чувствовал, как на ощупь мягка и тепла ее кожа. Как возбуждается ее тело, даже запах ее он слышал, хотя она просто сидела напротив него за столом. Он чувствовал, как по ее венам быстрее бежит кровь и чуть задерживается в некоторых местах. Он ощущал, как его тело отзывается всеми физиологическими сигналами и побуждает перейти действиям.
        Где?то внутри него происходило что?то обычное, правильное. Тепло из груди опускалось в низ живота и поднималось обратно к груди с еще большим теплом. Это движение рождало множество щекотных пузырьков. Он чувствовал, как в его пальцах появился жар, как голова прояснилась. Он был живым на 200 процентов. Живым, настоящим, любящим.
        Она все поняла. Невозможно такое не понять, не почувствовать невозможно. Они не сводили взгляда друг с друга. Слова тут были лишними. Взгляды будто нагревали каждого.
        - - Давай сделаем это. Я не буду жалеть. Я уже сдала анализ. И результат будет скорее всего положительный. К черту все. Давай же сделаем то, что должны.
        Нина подошла к Ринату и поцеловала его в щеку. Она хотела в губы, но он отвернул рот.
        - - Мы же взрослые люди. Мы любим друг друга,  - шептала она горячим дыханием ему в ухо.
        Ринат сжал ее крепко, как в тисках, не давая двигаться. Даже дышать стало тяжело. Сердце его билось сквозь грудную клетку так, что она ощущала каждый удар. Такой прием рекомендуют использовать родителям, чьи маленькие дети бьются в истерике: обнимать и ждать, пока все утихнет. И говорить спокойным голосом добрые ласковые слова.
        - - Мы не в кино, Нина. Не в книге, любимая,  - он обхватил руками ее голову и прижал к своему плечу.  - Прости меня. Я не могу так. Давай сначала узнаем все-таки результаты. У меня все еще плохие показатели, иммунный статус падает. Врачи разводят руками. Презервативы не совсем надежны, думать, порвется не порвется… Прости, я не могу так с тобой поступить. Я не должен, не имею права.
        Их тела уже были настроены друг на друга. Как настраиваются тела? Пульс становится синхронным, может? Или гормоны выбрасываются созвучными аккордами? Что?то было такое между ними точно совершенно. Тела рвались в дело. Все обещало быть потрясающим. Нина снова попыталась поцеловать Рината. Его губы соскользнули к ее шее. Он прикасался ими к месту за ухом и ниже. Он целовал ее волосы. Ее плечо в домашнем халате. Он по-прежнему крепко обнимал ее, настолько, что она была почти обездвижена. Он надеялся, что ей будет неудобно и она захочет высвободиться, но она не хотела. Она запоминала каждым сантиметром тела его крепкий захват, его мышцы на руках, которые врезались в мягкую спину. Она вдыхала его запах маленькими глоточками, как могла. Тело ее было расслабленным. Она принимала его внутрь себя, если не в буквальном смысле, то вот в таком доступном для нее формате. Она любила его и отдавала себя. И брала то, что он мог дать. 
        РЕЗУЛЬТАТЫ
        Письмо пришло
        Утром анализы уже были на почте. Нина увидела письмо из лаборатории. И не решалась открыть  - ведь там написан ее приговор. Как она будет жить в случае, если… Оба варианта ее пугали: как положительный статус, так и отрицательный. Ведь ВИЧ уже вонзился в ее жизнь, уже был действующим лицом. Она уже начала обретать свое раненое счастье. Свой, как ей казалось, путь  - мученический, но определенный. Что будет с ней и Ринатом, если она здорова? Если все-таки она не заболела, тогда она сразу же поедет к Богдану. Тогда ей придется встретиться с Ильей  - с частью прошлого, которое казалось сейчас безумной ошибкой. Безумной ошибкой казалось все, кроме Рината и детей. Ее две любимые кровиночки. Два ангела. Эти дети не были ошибками, но приковывали к прошлому и не давали от него убежать.
        Если бы была под рукой кнопка, нажав на которую, можно исчезнуть и ничего не узнавать, Нина бы нажимала эту кнопку, пока не растворился бы последний ее волос.
        Вирус иммунодефицита человека. Вирус дефицита человека. Нина чувствовала себя недостаточно хорошим человеком. Недочеловеком. Вспомнила вдруг: «Человек  - просто источник любви»  - говорил Ринат. Любви в Нине было так много, что она боялась, что ее сердце может не выдержать.
        Ринат с утра готовил завтрак, напевая мотив старой как мир песни. Митяев. Нина тучей вползла на кухню, осела на стул.
        - - С добрым утром, любимая!  - Ринат быстро осекся, увидев серую тучу на стуле вместо Нины.
        - - Что случилось?
        - - Я ужасная женщина. Ужасная и ничтожная. И с этим уже ничего не поделать.
        - - Понятно. Я диагностирую  - ты в штопоре. Надо выбираться. Я приготовил антиштопорную яичницу по-арабски. Если бы арабы ее не ели, они бы уже давно бы поубивали себя.
        Нина слегка улыбнулась.
        Ринат положил на две тарелки размешанную до мелких комочков яичницу. В комочках попадались кусочки помидоров.
        - - Видишь, эти дробные куски, все перемешалось  - помидоры, яйца, перец, соль, масло, все распалось на части, но от этого стало только вкуснее. Так же и люди, иногда распадаются на части, которые, кажется, не собрать. Думаешь, как может во мне сосуществовать то и это?! Зачем я так себя вел? И если я так себя вел, значит, я уже конченый человек. Кто в этом виноват? А потом вдруг появляется другой кусочек тебя. Ты ешь, жуй. И вдруг начинаешь слышать, что где?то внутри все равно еще слышится мелодия, твоя  - светлая, искренняя, как в детстве. Несмотря на все то, что ты сделал, ты ее не уничтожил, она есть. А значит, есть надежда. Нина, ты не ужасная, ты просто чуть меньше врешь себе, чем надо для комфортной жизни.
        - - Спасибо, Ринат.
        И через пару минут.
        - - Анализы готовы, мне пришли на почту результаты. Я боюсь их смотреть.
        - - Хочешь, я посмотрю?
        Нина молча протянула свой телефон. Ринат открыл вложение.
        - - Итак… Что там говорится? Что ж! Тебя можно поздравить. Ты свободна от ВИЧ. Его у тебя нет. Ты здорова.
        Нине показалось, что стол поплыл и потолок вдруг превратился в крыло большой белой птицы.
        - - Это хорошо, Нина. Это очень хорошо. Ты свободна от этого гребаного статуса,  - Ринат говорил энергично, в уголках глаз блестели слезы.  - Это означает, что у тебя будет нормальная человеческая жизнь.
        - - А как же ты? Я хочу, чтобы в этой жизни был ты.  - У Нины яичница застряла в горле, принимая решение, куда дальше двигаться  - в желудок или назад.
        - - За меня не беспокойся. Со мной все понятно.
        - - Я люблю тебя, Ринат.
        - - А я тебя люблю, Нина.
        - - Значит, мы будем вместе?
        Ринат молчал. Он думал, как лучше подобрать слова. Слова разбегались. Почему, когда хочешь сказать что?то важное, когда надо отправить самую серьезную в жизни делегацию слов, то оказывается, что все нужные слова куда?то разбежались или вообще в отпуске.
        - - В каком?то смысле будем вместе.
        - - Я пересдам анализ в других лабораториях. Вдруг ошиблись, ведь бывает, что ошибаются. Правда же?
        - - Конечно, бывает.
        - - Дай я сама погляжу, вдруг ты что?то перепутал.
        Она посмотрела в результаты анализов  - все чисто.
        На следующий день Нина сдаст еще раз анализы в других лабораториях. Результат окажется тот же. ВИЧ не подтвердится. Да что же такое творится?!
        - - Когда ты увидишься с детьми?  - спросил Ринат.
        - - Наверное, сегодня.
        - - Хорошо. Нина, это же хорошо! Ты здорова!
        - - Спасибо тебе, что ты есть.
        - - Ты со всем справишься.
        В окне стоял весенний туман. Таял снег. И вокруг деревьев появились круги голой земли. Во дворе бродили собаки и их хозяева. Малыш в песочнице, наполненной грязным снегом, вяло ковырял лопаткой. Мама сидела на лавочке, подложив пакет, и смотрела в свой смартфон.
        Нина вымыла голову, высушила феном. Договорилась с Алиной о встрече. Написала маме смс. Написала в ватсап Илье, что собирается забрать Богдана, диагноза нет. «Приезжай домой, поговорим,  - тут же ответил Илья.  - Срочно». Начиналась новая глава ее жизни.
        Квартира встретила Нину старым знакомым запахом. Родным запахом. Илья открыл дверь в цветастом кимоно. Розовые пионы таращились на Нину, а журавли показывали свои пестрые спины. От Ильи пахло гелем для душа, волосы, еще влажные от мытья, лежали на спине. Он был жутко чужим и запредельно близким.
        - - Проходи, блудница,  - с сарказмом сказал Илья.
        - - Я ненавижу тебя,  - ответила Нина и сделала шаг в квартиру. Из которой была так уничижительно выгнана почти месяц назад.
        - - Сейчас посмотрим, правда ли это,  - Илья сделал шаг навстречу и ухватил Нину за промежность. Огромная рука сжала Нину.
        - - Прекрати, я заявлю на тебя!
        - - Как ты хороша в гневе,  - сказал, но руку убрал.
        - - Когда вернется Богдан?
        - - Не знаю, у моих родителей ему явно лучше, чем с матерью-шлюхой.
        - - Я не шлюха, и ты это знаешь.
        - - И как ты мне собираешься доказать, что не шлюха?
        - - Ты это со мной хотел срочно обсудить?
        - - Я просто хотел видеть свою законную жену. Раздевайся.
        - - Ты совсем псих.
        - - Не говори так со мной,  - сказал Илья и потянул Нину за волосы, собранные в хвост,  - ты сейчас разденешься и сделаешь все, что я тебе скажу.
        - - А как же твое добро и чистый мир? Как же твоя благость и медитации по улучшению планеты?
        - - Я достаточно много медитировал, чтобы позволить себе немного мрака.
        Илья расстегнул куртку. Приобнял Нину за грудь. Расстегнул джинсы и шмыгнул рукой в трусики. Его пальцы работали яростно.
        - - Я скучал по тебе, грязная сучка,  - повторял то и дело на ухо.  - Пойдем в ванную.
        Нина где?то далеко слышала его слова, будто они звучали из соседней квартиры.
        Она не знает, как это произошло. Она плохо помнит детали. Говорят, это называется аффект.
        Ее коленка ударила ему в промежность. Илья оторопел и рефлекторно одернул руки к паху. Нина отступила тут же на шаг и опрокинула за собой комод. Ящики с грохотом выпали из пазов, выпустив на пол кучу мелочей: старые ключи, визитки, шнурки, непарные перчатки. Бессмысленный хлам. «Сколько раз просила прикрутить комод к стене»,  - зачем?то подумала Нина. Больше она не будет притворяться, больше не будет терпеть и лгать себе.
        В зеркале прихожей отразились два незнакомых человека. Их лица были неузнаваемы. Озверевшие маски чудовищ. Лицо у Ильи было багровым, испуганным и злым, волосы как змеи извивались на плечах. Лицо Нины голубого цвета с глазами холодного металла.
        - - Нет,  - ответила Нина, глядя на Илью в зеркало, он также глядел на нее из потустороннего мира. В зеркале отражался двойной портрет  - искореженные лица, поломанная мебель, повисшая в воздухе ярость обоих. Нина ударила по отражению Ильи кулаком. По зеркалу пошли трещины, осколки упали на пол рядом с комодом.
        Дальше она не могла вспомнить, что же было. Она будто превратилась в волчицу. Или львицу. Или медведицу. Или анаконду. Говорящую змею. Она говорила Илье спокойно и жестко, будто чеканила монеты или пули. Гипноз? Возможно. Он слушал и был будто оцепеневший от ее слов, совсем юный мальчишка. Наверное, она просверлила глазами его лоб и выкачала часть мозга. Нина не сможет это объяснить. Есть тайны, которые не надо знать никому. Кое-что из слов она помнила, слова?то совершенно обычные, никаких заклинаний. Ей удалось прицепить к словам какой?то особый смысл, свои женские острые стрелы. Она видела в тот момент Илью насквозь: его простодушие, его ложь, заблуждение, его ничтожество и даже величие. Она видела, насколько он слаб, насколько одинок и насколько слеп. Она видела жестокое безумие, которое уже почти целиком захватило его. Ей казалось, что она видела сквозь время и знала все, как было и как будет дальше. Она видела, что больше ни дня не проживет с этим мужчиной. Она вдруг на пару минут стала всемогущей.
        - - Это все, что я хотела тебе сказать,  - завершила она.
        И после этого Нина почувствовала опустошение и облегчение. Она сделала, что должна была. Вернула залог. Снова стала обычной. Она спокойно приняла душ. Смыла косметику, тщательно потерла себя мочалкой и постояла под горячей водой. Когда она вышла, Илья уже был одет в изящный прикид. Его растерянность не вязалась с костюмом. Комод бесформенной кучей вносил новизну в рельеф их квартиры.
        - - Я заявлю на тебя,  - сказал Илья, глядя не на Нину, а на комод. И поспешно вышел.
        Нина, не обращая на него внимания, прошла в спальню за вещами. На полке лежали два чужих лифчика. Маленького размера, красные, со стразами. И одни трусики с жемчужной ниткой вместо ластовицы.
        НОВАЯ ЖИЗНЬ
        Бывают такие дни, когда ты вдруг со всей безысходной отчетливостью понимаешь, что все тлен. Ну, прям вот все. Все сделано из серого тумана и сырости. И не имеет смысла.
        Ты смотришь на обычные повседневные вещи и не понимаешь, зачем они нужны.
        Не понимаешь, зачем есть, пить. Зачем открывать глаза. Вокруг ходят люди, дети, но все они заблуждаются. Все они еще ничего не поняли, а ты понял  - нет ничего, кроме тлена!
        А тлен тем временем пробирается внутрь тебя и заковывает все органы в отдельные чехлы. Сердце в чехле, печень в чехле, мозг тоже в чехле. И между ними нет сообщения.
        На улице плывут бессмысленные серые облака, из крана льется бессмысленная вода. Да что там говорить, вся твоя жизнь  - бессмыслица, провал и неудача. Об этом могут не догадываться близкие, но ты?то знаешь. Ты знаешь, а они обманываются. Или просто делают вид, что не догадываются, чтобы не расстраивать тебя.
        Чуя твое гнилое настроение, из недр выползают мысли-червяки, мысли-гиены. Ползут, бегут на гнильцу. И вот уже твой внутренний монолог полон фраз про то, какое ты ничтожество, урод и неудачник, как не ценит тебя никто и никто не может полюбить такое убогое создание, как трудно жить, да и зачем, раз уже апокалипсис. Что раньше ты был хорош, но все просрал.
        Как назло по телевизору в этот момент будут показывать какое?то унылое говно. А лента инстаграма и фейсбука будет такой фальшивой, что хоть кровь из глаз.
        Ты подумаешь о сексе, но все эти кульбиты предстанут в самом уничижительном свете.
        Подумаешь о друзьях, но они, ты уверен, тебя не поймут. Поэтому и пробовать не стоит.
        К тебе придут и постучат в дверь все твои Надо. Ты оставишь их там за дверью, потому что не найдешь ни одной причины их впустить.
        Ты посмотришь на себя в зеркало и увидишь, что постарел, цвет волос  - солома и плесень. Руки сморщились и маникюра нет. Зато есть усики и волосы в носу. И это тоже все тлен.
        И даже если ты выйдешь на улицу, то пойдешь на какую-нибудь почту, где опять тебе пришлют не то, а вдогонку еще и штраф из налоговой. На фоне серого неба будут качаться ветки деревьев без единого листа. А по асфальту будет метаться серая, убивающая любой цвет пыль.
        И ты подумаешь, «лан, доволочу как-нибудь себя до конца этого дня. А там, может быть, начнется что?то другое».
        Это означает, что скоро дно. И пора ощутить его ногами, чтобы оттолкнуться или совсем утонуть. И то и другое будет сделать одинаково легко и трудно.
        Что выберешь ты? «Что выберу я?»,  - думала Нина. Она сидела на кровати Богдана, раскачиваясь как аутист. «Это дно»,  - проговаривала она снова и снова.
        Села за детский столик, взяла листок и фломастер. Нужно составить план.
        Встреча с Ильей помогла опуститься Нине на самую глубину. И она, достав ногами илистого дна, утонув в нем по колено, все-таки нашла силы оттолкнуться вверх. Она выплывет. У нее хватит сил. Она взрослая, она не может оставить детей одних в этом безумном мире.
        Нина собиралась писать план, но вместо этого получилось письмо.
        Здравствуй, Бог.
        Знаешь что, я поняла несколько важных вещей.
        Что справедливости, похоже, не существует. Иногда мир чудовищен, время беспощадно, и жизнь на нашей земле ко всему прочему наполнена страданиями, приводящими к смерти. И все не имеет смысла. Постичь это невозможно.
        Но нам, людям, при всем при этом лучше стараться быть хорошими. Жить так, как будто бы ты, Бог, есть. Иначе становится невыносимо без ориентиров. Ориентиров нет, но их нужно постоянно придумывать. Иногда придумываются злые ориентиры, иногда получается придумать добрые. Но ты до конца так и не узнаешь, какой твой ориентир в итоге, добрый или злой, потому что нет никакого итога.
        Итог тоже приходится придумывать  - это просто остановка внутри бесконечной фразы из слов. Словом позже или словом раньше остановишься  - меняется весь смысл. Которого и так нет в абсолюте.
        В общем, как видишь, мои понимания тоже не особо меня продвигают к истинной сути. И тогда я думаю, может быть, вообще не надо понимать, а расти как трава, замерзать под снегом зимой и оттаивать к весне. Лучше, конечно, расти в том месте, где мир очень красив, и в то время, когда жизнь прекрасна. Лучше растворятся в непостижимой красоте твоего замысла. Но что делать, если перестал видеть красоту?
        А еще, Бог, говорят, что ты давно уже внутри каждого из нас. Что ты залез в нашу нутрь. И там можно тебя найти и достучаться. И вроде бы, если стараться быть хорошим  - тогда проще достучаться.
        А еще я думаю, а вдруг мы тебя придумали, Бог? Что мы смотрели на красоту и на страдания. И не могли уместить все в себе. И тогда захотелось очень сильно, чтобы хоть кто?то мог это все уместить. И тогда мы напряглись и придумали тебя. А ты тогда придумал нас. Или раньше придумал нас, а мы потом тебя придумали.
        И продолжаем придумывать каждый день друг друга, чтобы это все продолжалось, не ломалась иллюзия того, что где?то есть постижение.
        А дальше случилось что?то хорошее. Возможно, Бог услышал Нину. Или Нина услышала его. Наверное, такое бывает. Она начала возвращаться в себя. Все вдруг стало яснее и проще. План новой жизни состоял из нескольких слов, и каждое слово в нем отзывалось смыслом. Вернулась решительность, жизнь обрела ясность. Ей вдруг стало все понятно. Она настрочила список дел за несколько секунд и пошла собираться.
        Список дел новой жизни
        1. Алина. Вернуть.
        2. Богдан. Вернуть.
        3. Мама. Поговорить.
        4. Новая квартира. Снять.
        5. Документы на развод. Подать.
        6. Ринат. Не терять.
        7. Работа??? Зарабатывать. Финансовая независимость.
        P.S. Пересдать анализы на всякий случай.
        Нина отрыла в шкафу свою старую одежду. Купленную еще до второго замужества. Фиолетовое платье Cop Copine  - все косое, с необработанными швами. Дизайн. Именно такое у нее было сейчас настроение. Нашла бордовые колготки, плотные. Надела боди из утягивающей ткани. Платье выглядело неуклюже, но именно это и придавало французский шарм.
        Нина встретила Алину у школы.
        - - Ты такая странная, мама, прям фрик!
        - - Зачем ты так со мной говоришь?
        - - Да ладно, мам, расслабься. Ты думаешь, я не понимаю ничего? Мне скоро 15, мам. Я уже все секу. Мне ОК, мам. Мы все не совсем нормис.
        - - Нормис?
        - - Ты не знаешь, что ли? Нормис  - это такие люди, которым нравится все нормальное. Они стремятся жить нормальной жизнью. Их бесит все, что выходит за границы их узкой нормы. Нормис быть позорно. Мы все не нормис. Я люблю тебя, ма. И бабушку люблю. Она вообще чеканутая. Но это даже весело. И со мной правда все хорошо. Я не пропаду.
        - - Хочешь сходим в планетарий сейчас?
        - - ОМГ! Мама, умоляю тебя, я же не ребенок!
        - - А кто?
        - - Я личность! Какой планетарий?
        - - Личностям в планетарий нельзя?  - спросила Нина.
        - - Мама, не начинай.
        - - Ладно, меняю тему. Нам придется уехать из квартиры и снимать где?то. Я подаю на развод.
        - - У тебя нашли ВИЧ?
        - - Нет, его как раз не нашли. Но я больше не могу жить с Ильей.
        - - И хорошо, мне он никогда не нравился.
        - - Давай выберем место, где будем жить. Мне хочется на другую планету,  - произнесла задумчиво Нина.
        - - На другую, так на другую. Слушай, мам, ты не обижайся, но меня ребята ждут. Мы сегодня договорились погулять после школы. Можно я пойду, а?
        - - Конечно, я люблю тебя, доченька,  - Нина обняла Алину крепко, будто пыталась передать всю любовь через силу стискивания.
        Хорошо, когда есть план. Когда необходимо сделать дела, написанные у тебя на листочке. Привет из прошлой додекретной жизни, Нина тогда часто записывала дела в красивых блокнотах. Следующим пунктом был Богдан. Нина набрала номер свекрови.
        - - Ирина Леонидовна, добрый день. Как у вас дела? Я бы хотела забрать Богдана. Сегодня на ночном поезде поеду, а завтра днем домой.
        - - Ниночка, что же ты так тараторишь. Дела хорошо. Богдана надо бы ко врачу. Он кашляет. Но все нормально, температуры нет. Гуляем с ним по возможности. Приезжай, конечно, ребенку нужны родители.
        - - Спасибо. До встречи.
        - - Мам, привет! Можно к тебе сейчас заехать?
        Через полчаса Нина сидела на диванчике в кухне, где уже столько состоялось разных проникновенных разговоров. На столе среди крошек лежали пирожки. Мама в который раз повторяла семейный рецепт пирожков. Нина не слушала.
        - - И главное, помни, что в тесто обязательно надо положить майонез, тогда они будут пышными и мягкими. Ты всё поняла?
        - - Всё.
        - - Повтори.
        - - Майонез.
        - - Ну, отлично, теперь я спокойна, что рецепт семейный не канет в Лету.
        - - Мама, мне придется какое?то время пожить у тебя. Пока я не найду квартиру.
        - - Что, все совсем плохо?
        - - Не плохо, но я больше не могу жить с Ильей, он сходит с ума и становится жестоким. Он может быть опасен и для меня, и для детей.
        - - Так, так, так. Я тебя не брошу в беде. Конечно, приезжай. Дима поможет с поиском квартиры, он еще риэлтором иногда подрабатывает. Я ему прямо сейчас напишу смс. Пусть заодно по астрологической карте Москвы посмотрит, где вам лучше жить. А на Илью я найду управу. Я сделаю заговор ему на черные яйца. У него яйца почернеют. Нужен чернослив.
        - - Мама, умоляю, перестань,  - но Нину уже рассмешили черные и сморщенные как чернослив яйца Ильи. Она живо представила их, а также выражение лица владелицы красного лифчика с размером 70 А и трусов-стрингов, где вместо ниточки  - жемчужные бусы. Она представила, как красотка таращится на это самое место Ильи, а там вместо нужного инструмента  - две черносливины. Нина прыснула совершенно детским девчачьим смешком.
        - - Ничего, ничего, пусть почернеют. И будут годиться только для компота.
        - - Мама, и кто будет компот этот пить?  - хотя у Нины уже зародилась версия, кто.
        - - Пусть сам и пьет, тварь. Так, дочка, считай, что это мы уже решили. Теперь про жилье. Ты можешь поселиться в зале. Там раскладываются диван и кресло. Богдана на кресло положим. Он будет рад. Алина спит в кабинете. Так что место есть.
        - - Спасибо, мамочка, я чемоданы тогда в зал поставлю.
        Нина открыла ноутбук: «Купить билеты, посмотреть квартиру, узнать про документы на развод». Три часа прошли как пять минут. Сайты, форумы, советы адвокатов.
        - - Алло, Ринат.
        - - Да, Нина.
        - - Ты дома?
        - - Да.
        - - Я сегодня уезжаю в Питер за Богданом.
        - - Хорошо.
        - - Проводишь меня?
        - - Конечно.
        - - Я к тебе заеду тогда вечером. Кое-что из вещей возьму. Зайдем в кафе, может быть?
        - - Обязательно. Жду тебя. Ты во сколько будешь?
        - - Часов в семь вечера.
        Что купить в подарок сыну, которого не видела месяц? Нина бродила по детскому магазину. «Робокар Поли» или «Щенячий патруль», или паровозик Чаггинтон, или самолетик-почтальон? Или машинку с пультом управления? А может быть, книжку про Свинку Оливию? Богдан все никак не полюбит книжки. Или пластилин плей ду? И будут на обратном пути лепить машинки в поезде. Или в ванну эти смешные липучки из морских зверей? В наборе есть даже рыба-удильщик. Богдан любит его и просит показать видео про удильщика. Как еще ребенку доказать любовь? Как компенсировать отсутствие нужного количества любви? Как купить его счастье?
        Нина набрала корзину всякой всячины на десять тысяч. Половина точно не пригодится, но зато другая половина пригодится. Вот так выглядит первый шаг в новую жизнь.
         ПРОВОДЫ
        Они сидели в небольшом уютном кафе в центре города. Будний день, вечер. Заказали пасту. Держались за руки. Внутри ограждения из их рук стояли две тарелки со скомкавшимися и остывшими макаронами. Смотрели глаза в глаза. Когда смотришь в глаза долго, то постепенно перестаешь видеть все, кроме глаз. Даже улыбка на губах или чуть приоткрытый во время вдоха рот превращается в часть глаз. Исчезают носы. Вы начинаете дышать глазами. Ты чувствуешь, как из черноты зрачков исходит выдох, а радужка делает вдох. Лоб и волосы тоже становятся частью глаз.
        Глаза постепенно вбирают в себя все вокруг. Они вбирают тебя, твоего собеседника, стулья, стены, улицу, машины, мокрое холодное стекло окна, серую плитку и полоски на дороге. Глаза напротив тебя становятся глазами мира. Огромного, разного, холодного, равнодушного и полного твоей любви.
        Ты хочешь нырнуть в них, как в космос. Но это всего лишь глаза. Глаза, которые могут всего лишь любить и смотреть.
        Нина и Ринат держались за руки и смотрели в глаза друг другу. У слов был выходной. Все слова в тот момент были абсолютно обесценены. Невозможно выразить то, что происходило между этими двумя людьми. Слабыми, не очень симпатичными с точки зрения литературы и человеческих достижений. Две хлебные крошки под столом кафе, которые нашли друг друга. Две горошины, упавшие в одну щель кухон- ного пола.
        Два ростка на асфальте, которые тянутся друг к другу вопреки очевидной реальности.
        В этот момент Ринат не любил никого сильнее, чем Нину. Это была его женщина. Часть целого, частью которого являлся и он сам. Он любил ее осознанно. Он хотел ее как никого никогда не хотел (хотя тут, возможно, он и лукавил, но ему хотелось так думать). Он хотел для нее совершить подвиг. Хотел сдвинуть гору. Больше всего он хотел бы для нее выздороветь. Вот она сидит перед ним, такая вся его-его. И самое лучшее, что он может сделать для нее  - это отпустить ее. Дать ей еще один шанс. Дать ей возможность обрести счастье еще где?то, но не рядом с ним.
        Их глаза как четыре черные дыры поглощали друг друга. Втягивали в путешествие внутрь своих миров.
        Увидела ли Нина мысли Рината? Да. Ее глаза кричали: «Нет! Нет! Нет! Не надо оставлять меня! Мне не нужно другого счастья! Мы справимся! Глупец! Ты не понимаешь, что ли, что такая встреча бывает только РАЗ в жизни?!»
        А глаза Рината отвечали: «Я буду молиться, чтобы ты ошибалась. Я хочу, чтобы у тебя все было по-настоящему. Чтобы без надрыва. Чтобы ты была действительно счастлива».
        Глаза Нины взрывали дома вокруг, забрасывали машины на крыши: «Когда любят по-настоящему, не отказываются! Зачем же ты отказываешься от меня?!»
        Глаза Рината простирали поля и высаживали лаванду, собирали облака в красивые кучи: «Я не отказываюсь, глупышка. Я, наоборот, не отказываюсь. Если бы я оставил тебя рядом с собой, то как раз отказался бы от тебя ради своей прихоти. У меня нет права на прихоть».
        Глаза Нины сталкивали красивые облака и превращали их в дождь. Дождь из воды и лаванды: «Что же мне делать теперь? Как же я буду жить? Как? Я не смогу…»
        Глаза Рината растягивали радугу на весь горизонт: «Сможешь ради нас, ради меня».
        «Я же уже нашла тебя. Мне не хочется тебя терять».
        «Ты не потеряешь, обещаю».
        «Сколько пафоса, ты не находишь?»
        «Мы утонули в говняном пафосе».
        Паста покрылась поволокой. Официанты убрали несъеденную остывшую еду.
        - - Разогреть?
        - - Нет.
        - - Мы скоро закрываемся.
        - - Хорошо.
        - Что ты будешь делать дальше?  - спросила Нина, когда они выходили из кафе.
        - - Уеду в Арктику, как и думал, вспарывать земле нефтяные нарывы.
        - - Далеко.
        - - Дальше не бывает.
        - - Когда?
        - - Через месяц-два.
        - - Я приеду к тебе в гости.
        - - Конечно.
        Они шли по Садовому кольцу. Фонари, машины  - большой город вечером жил в приятном ритме. Ринат вез чемодан Нины. Оба кутались в воротники.
        - - Когда поезд?
        - - В полночь.
        - - Еще есть время.
        Они проходили мимо здания с огромным куполом.
        - - Я сегодня дочке предложила пойти в планетарий, она сказала, что она личность и поэтому в планетарий ее приглашать неприлично.
        - - Подростки… А ты хочешь в планетарий?
        - - Ни разу не была.
        - - И я не был. Пойдем?  - Ринат посмотрел расписание в своем смартфоне.
        - - Мы успеваем на последний сеанс «Тайны вселенной», 18 плюс. Большой звездный зал.
        - - Пойдем.
        - - У нас пять минут до начала.
        В зале она закрыла глаза и положила голову ему на колени. Изредка открывала и видела над собой звезды. Чувствовала, как вздымается от дыхания его живот. «Около 50 процентов звезд нашей галактики представлены кратными системами, еще их называют парными звездами. С земли они выглядят как одна звезда, но на самом деле их две, сошедшихся так близко, что стали почти одним целым. Две звезды держатся рядом за счет взаимного притяжения. Влияние звезд друг на друга довольно сильное, часто это приводит к притягиванию вещества, в результате происходят взрывы и появляются сверхновые звезды»,  - говорил голос диктора. Нина представила, как она с Ринатом  - парные звезды. Окутанные мраком, висящие вверху, вовне, там где-нибудь, над Скагерраком, в компании других планет, мерцающие слабо, тускло… но в том и состоит искусство… Не в том суть жизни, что в ней есть, но в вере в то, что в ней должно быть.
        Такие огромные звезды. Гораздо больше людей. Больше всей Земли, а все равно маленькие по сравнению с космосом. Нина покачивалась на ровных волнах дыхания Рината.
        ВМЕСТО?ЭПИЛОГА
        Ночь, Садовое кольцо. Проводив Нину, Ринат бредет домой.
        Холодно. Но чувствуется, что уже весна.
        Минус один, нет зелени, зато светят фонари. Люди бредут нахохленные от холода.
        И ведь наверняка каждый надеется на свое счастье. Размышлять о прохожих в таком ключе и наблюдать за ними увлекает. Пытаешься разгадать, на какое именно счастье каждый из них рассчитывает: миллионы, вечная любовь, чтобы начальство оценило, купить квартиру, жить в Москве, уехать из Москвы подальше в деревню, уехать из Москвы в Нью-Йорк… Их походки, шарфы и куртки нараспашку ничего не подсказывают. Счастье случайных незнакомцев остается скрытым. Кто знает, может быть, не только от наблюдателя, но и от них.
        Мимо прошли арабы, от них сильно пахнет парфюмом. Восточным, густым, томным как сказки Шахерезады. Обогнали. Спешат куда?то. Навстречу идет полная круглая женщина с закрученными на гофрированный утюжок волосами. Грустит. Чем она так наполнена? Мечтами? Обидой? Броней от жестокого мира? Добротой, которую некому отдать? Пустотой, которую ничем не вытравить?
        Машины как майские жуки проползают по дороге. И это дает надежду, что май все-таки наступит. Много блестящих машин, новых, чистых уезжают вперед, в салоне полумрак. И в полумраке вселенная радости и боли. Мир тайных мыслей, секретов, которые не приносят домой, а думают как раз так  - ночью в машине наедине с собой.
        Вот смотри! трактор! Он всегда своей дочке так говорил, она любила тракторы, для нее трактор  - событие. Каждый трактор Ринат теперь встречает таким возгласом, неважно, есть рядом дети или нет. Трактор флегматично моет дорогу.
        Ринат продолжает размышлять о счастье. Хороших людей так много, а счастья на всех не хватает. В чем секрет? Ведь каждый абсолютно достоин. Каждый-прекаждый, например каждый из этих посетителей, которые курят у входа в ночной клуб. Двое мужчин и одна девушка. Смотрят друг на друга лукавыми искрами. Лица светлые у них. Но они уже остались позади, неприлично же людей ночью разглядывать впритык.
        А потом он думает о том, что счастье  - это такие ментальные слюни, которые помогают пережевывать нашу реальность. И у кого?то слюней больше, а кому?то не хватает. Или кусок реальности попадается слишком сухой, вяжущий ментальный рот.
        Сейчас строительные леса, фасад дома на ремонте, а внизу коридорчик с деревянным полом для пешеходов. В детстве он очень любил эти коридорчики. Они ему казались тайными ходами куда?то.
        Проходит магазин «Макс Мара», манекены в офисной одежде стоят в окружении тропических листьев. Листья гигантские, синтетические. Каменные джунгли. И в обувном тропические листья, но из бумаги. Намек на лето, видимо. Летние коллекции и все дела, летние принты.
        С неба летят уставшие снежинки. Редкие как все не кончающаяся перхоть неба. Фонари удивленно провожают снежинки до самой земли.
        Вот, теперь светофор. Еще 20 секунд. Как хорошо, что есть ватсап, куда чуть что можно сунуть свой взгляд. Нина едет в Питер, купе спокойное, никто не храпит, пишет «спасибо за авокадо».
        Он уже напротив МИДа, теперь 80 секунд светофор. С ним дорогу переходят подростки с гитарой в чехле. Восторженно обсуждают Ницше. С другой стороны латиноамериканец с красивыми ресницами. Глаза как две ночи. И одна наша общая московская ночь глядит в две его ночи. У Рината же глаза как два дня. И ночь глядит в два дня. И два дня глазеют на ночь. И две ночи и два дня случайно смотрят друг на друга. И ничего не происходит.
        Вся магия ночи и глаз отступает перед простым желанием. Физиологическим. Тело требует своего. А на Садовом кольце в полночь удовлетворить потребность тела не так уж и легко. Нужду тела, можно сказать, небольшую, маленькую, но очень насущную. Приходится искать кусты во дворах. Лишь бы не было камер. Около самых лучших во всем центре Москвы укромных кустов дежурит патрульная машина…
        Москва  - большой базар, при желании можно найти все, даже кусты в центре ночью без патрульной машины рядом.
        Настроение от этого маленького приключения становится другим  - веселым почему?то. Все-таки человеческий организм до конца остается непостижимым.
        Салон маникюра, в витрине серьги с кисточками. Аптеки, аптеки, винный, парфюмерия, Счетная палата. Час ночи.
        Из метро «Парк культуры» вышли молодые люди. Школьники или студенты. Смеются, бегут на красный к мосту. И он за ними.
        Река блестит.
        Едет троллейбус.
        Продолжается жизнь.
        ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПЛАНЖ»
        www.plandge.ruwww.plandge.ru(По вопросам, связанным с творческой деятельностью издательства:
        [email protected]
        По вопросам заказа продукции издательства:
        [email protected]