Сердолик без оправы Айлин Даймонд
        # Аннабел Кловер с детства грезила о неприступных вершинах, скрытых в облаках, об отвесных скалах, бесплодных и диких, мечтала о таинственных ущельях и опасных расщелинах, и вот наконец свершилось - в один прекрасный день она получает путевку на двухнедельную поездку в горы. Обычный туристический вояж подарил незабываемые ощущения: крутые горы и не менее крутой роман с парнем, умеющим покорять не только вершины, но и сердца…
        Айлин Даймонд
        Сердолик без оправы

1
        В пустыне грезится океан - безбрежный, шумливый, с накатистыми гигантскими волнами, украшенными оборками из белой пены. И как-то забывается, что морская вода на вкус горько-соленая и непригодна для питья.
        В тундре думают о тропиках с их роскошной буйной растительностью и обилием экзотических фруктов. И как-то забывается, что реки в джунглях кишат зубастыми крокодилами и весьма ядовитыми змеями. Но чем дальше и недоступнее, тем кажется лучше и привлекательнее.
        Так и Аннабел Кловер в свои неполные двадцать все еще мечтала о покорении крутых гор; Мечтала о неприступных вершинах, скрытых в облаках, об отвесных скалах, бесплодных и диких, мечтала о таинственных ущельях и опасных расщелинах.
        Эта странная для обыкновенной девушки страсть к хребтам, перевалам и отрогам появилась у Энни (так и только так звала ее мать с самого рождения) лет в семь.
        Отец, Ричард Кловер, местный шериф, тогда еще живой и здоровый, как-то преподнес обожаемой дочурке не бриллиант в полтора карата, и не изумруд, и даже не рубин, а обыкновенный камень размером со свой собственный могучий кулак, фрагмент расколотого гранитного валуна. Шериф интересовался геологией не меньше, чем дактилоскопией и патологоанатомией.
        Малышку поразила весомость и тяжесть необычного подарка, а еще - вкрапления золотых прожилок и тусклый блеск породы, миллиард лет назад выброшенной на поверхность Земли в потоке раскаленной лавы, а потом отшлифованной великим оледенением.
        Отец, которому до гибели от ножа пьяного фермера оставалось всего ничего, успел рассказать Энни про вулканы, извергающие гибельный огонь и черный пепел, затмевающий солнце, про столкновение континентальных плит, от которого произошли все горные массивы на Земле - и азиатские Гималаи, и европейские Альпы, и американские Кордильеры. А потом за окном заверещала полицейская сирена, засверкала синяя мигалка, и шериф выехал на место бытового убийства, чтобы уже никогда не вернуться.
        С тех пор гранитный осколок занял почетное место в комнате наполовину осиротевшей Энни. Камень стоял на полке и как обелиск в память о нежном и ласковом отце, и как напоминание о том, что где-то существуют каньоны, перевалы, водопады и ледники.
        Энни росла - и с каждым годом желание побывать там, где звезды намного ближе и воздух разрежен и чист, крепло все больше и больше. Стены в ее комнате постепенно заполнялись постерами не с фотомоделями, кинозвездами и поп-дивами, а исключительно с видами колоссальных нагромождений из камней, снега и темнохвойной растительности.
        А над кроватью, на самом заветном для Энни уголке спальни, висели два портрета. На одном сияла родная улыбка и звезда шерифа. На другом грустил изможденный человек в черных очках, прославленный альпинист Ральф Макснер.
        Его верная супруга и отважная спутница погибла на очередном восхождении, когда камнепад накрыл палатку. Муж уцелел чудом, не получив ни царапины. Другой после случившейся трагедии навсегда оставил бы горы. Но этот поклялся, что во имя жены и назло судьбе покорит в одиночку самые опасные восьмитысячники мира.
        Просыпаясь, Энни первым делом смотрела на фотографию отца. Ричард Кловер остался в памяти людей как справедливый и мужественный полицейский.
        Потом девочка переводила взгляд на кумира, исполнившего клятву во имя жены. Знатоки и специалисты предрекали неминуемую гибель отчаянному смельчаку. Но он взял все вершины. В одиночку. Имея лишь кошки да ледоруб.
        Гордую Джомолунгму.
        Суровую Аннапурну.
        Норовистую Канченджангу.
        Коварную Макалу.
        Строптивую Лхоцзе.
        Непредсказуемую Чогори.
        Гений альпинизма покорял вершины, как покоряют женщин,- дерзко, стремительно и умело.
        К девятнадцати годам Аннабел Кловер убедила себя, что только высоко над уровнем моря непременно отыщет своего ненаглядного. Эту мечту в отличие от горных грез приходилось тщательно скрывать.
        Джоан Кловер, испытывавшая идиосинкразию к пустячным занятием вроде собирания марок, постеров, значков и банок из-под пива, к горной болезни дочери относилась снисходительно, так как Роквестер находился на довольно приличном расстоянии от возвышенностей и пропастей.
        В окрестностях от горизонта до горизонта мирно простирались кукурузные поля. И эта унылая равнина, дающая обильные урожаи генетически улучшенных початков, только укрепляла дерзкую мечту Аннабел: она безоговорочно верила, что когда-нибудь доберется до тех мест, где самое звонкое, самое лучшее, самое отзывчивое эхо, которому только и можно, доверить имя суженого - единственного и неповторимого.
        Но она даже не пыталась представить, что произошло бы, узнай о такой глупости грозная и неумолимая миссис Джоан Кловер. Будущее дочери было расписано до самого ее совершеннолетия так же четко, как собственный ежедневник вдовы шерифа, которая из идеальной жены и образцовой домохозяйки неожиданно решила превратиться в харизматичного политика.
        Миссис Кловер шла к цели, сминая всех и все на своем пути. Поэтому до поры до времени и любовь, и желание выбраться поближе к небу, оставались нереализованными. Впрочем, Аннабел не отчаивалась. Рано или поздно удастся вырваться из-под слишком плотной опеки матери, которая ради политической карьеры была готова пожертвовать и своей личной жизнью, и личной жизнью единственной дочери.
        А ведь никто и предположить не мог, что образцовая домохозяйка, забросив шитье, мытье, стирку и варку, безоглядно ринется в политические джунгли.

2
        Кто-то рвется в политику, одержимый страстью к руководящим креслам. Кто-то - из желания навести порядок в этом сумасшедшем мире. Кому-то, не обладающему никакими прикладными талантами, хочется во что бы то ни стало засветиться на телевизионном экране, а политику, даже мелкотравчатому, щедро дают эфир и с удовольствием приглашают в юмористические ток-шоу, идущие в прайм-тайм. И лишь некоторые субъекты попадают в политическую тусовку вопреки всякой логике, а значит, по воле судьбы. К последней категории принадлежала Джоан Кловер.
        Вдова полицейского, погибшего при исполнении служебного долга, носила траур гораздо дольше, чем требовалось обычаями. Эта неподдельная скорбь и долго не утихавший в городской прессе шум по поводу обстоятельств смерти мужа имели для нее неожиданные последствия.
        Джоан получила предложение от местной организации демократов поучаствовать в теледебатах в качестве вдовы героя, не принадлежавшего, кстати, ни к одной партии. Вдова так красноречиво описала ужасную сцену убийства, страдания, которые довелось пережить ей и маленькой дочери, одиночество в доме, где каждая деталь по сей день напоминает об отсутствии горячо любимого мужа, так трогательно расплакалась в прямом эфире, что передачу повторили еще дважды. Телеканал существенно повысил свой рейтинг, а демократы заработали новые очки и участливо посоветовали безутешной вдове отвлечься новыми делами. Например, применить редкий дар красноречия на очередной встрече с избирателями. А в качестве гонорара за теледебют преподнесли ей симпатичного резинового ослика - партийный символ.
        Это событие произвело революцию не только в душе и судьбе Джоан Кловер, но и в ее обители. И если первому обстоятельству дочь была скорее рада - внимание матери наконец-то нашло себе более достойные объекты, чем суровая проверка домашних заданий и вымытых ног,- то второе стало понемногу раздражать. Двухэтажный семикомнатный дом заполонили ослища, ослы и ослики - плюшевые, фарфоровые, пластиковые, надувные, шоколадные и даже вязанные из шерсти диких ишаков.
        Аннабел иногда подумывала, что лучше бы мамочка отдала душу не демократам, а республиканцам, у которых символ посолидней и поприличней. У слона имеется и внушительный вес, и грозные клыки, и гибкий хобот. А вот у осла - ничего, кроме длинных ушей. Впрочем, Энни вряд ли осмелилась бы даже намекнуть новоявленному партийному функционеру о вопиющем различии между сакральными животными.
        Джоан Кловер с ранней юности слыла властной и сильной женщиной. При шерифе она была отменной домохозяйкой, и крепкий тыл ему был обеспечен повседневно и ежечасно. Обязательное горячее питание три раза в день и категорический запрет на фастфуды, от которых никакой пользы, кроме лишнего веса и потери реакции, особенно важной для полицейского в уличной перестрелке или публичной драке. А если муж задерживался по оперативным делам, то еще не остывшие блюда заботливая женушка доставляла в любую точку округа, где произошло нарушение уголовно-процессуального кодекса.
        Но трагическая гибель Ричарда образовала ничем не заменимую пустоту, грозившую вдове психическим срывом. Жалкие попытки найти утешение были обречены: память о бравом, основательном и всеми уважаемом супруге мгновенно и неизбежно выявляла губительное несходство новых претендентов на руку и сердце с раз навсегда установленным идеалом.
        Вот почему Джоан Кловер, опровергая свою нежную и вялую фамилию, взялась за политическую карьеру с той же основательностью, с какой готовила свиные отбивные, говяжьи ростбифы с кровью и гарнир из припущенной кукурузы, сдобренной кайенским перцем и обильно приправленный чесночным кетчупом.
        Намерения энергичной вдовы далеко обгоняли планы местных лидеров, которым требовалось лишь поддакивание на избирательских поединках. С самого начала она решила стать если не президентом Соединенных Штатов, то по крайней мере сенатором или конгрессменом.
        Знай, Ричард, повторяла она на могиле любимого мужа, которую посещала с дочуркой
28-го числа каждого месяца в память о роковом событии, знай, что фамилия Кловер будет сиять не только на твоем памятнике, но и на карте страны!
        Джоан Кловер начала путь в Капитолий с непрезентабельной должности руководителя местных скаутов, в обязанности которых входила расклейка предвыборных плакатов и размахивание флажками при очередном визите в городок очередного претендента.
        Через год исполнительную и дисциплинированную Джоан перевели на более ответственный пост и возложили на нее очередную черную и неблагодарную работу: сбор пожертвований в партийную кассу. Но ведь председатель демократической фракции нижней палаты тоже начинала с финансов, пусть и миллионерских…
        Так как Джоан Кловер не обладала деньгами в достаточном количестве, ей оставалось надеяться только на природную сметку и сообразительность, а также на долготерпение в ожидании своего единственного шанса. Приглядываясь к тем, кто совершал подъем по лестнице, ведущей на федеральный Олимп, бывшая домохозяйка сделала два поучительных вывода.
        Первый: чтобы высоко и необратимо взлететь, надо уметь клянчить баксы у всех, начиная с безработного, живущего на пособие, и заканчивая миллиардером-скупердяем. Доллар к доллару. Цент к центу.
        Второй: для повышения эффективности сбора необходимых средств нужен кристально чистый ассистент, который не обманет в самый ответственный момент, не переметнется к этим республиканцам и будет не имитировать активную деятельность, а вкалывать от рассвета до заката и еще немного до полуночи и после. За не слишком большую плату. Джоан Кловер, не усомнившись ни на йоту, решила, что сделает из дочери, трудолюбивой Энни, незаменимого помощника.
        С необычайным упорством - таким же, с каким демократическая вдова обставляла милый особнячок всевозможными ослищами, ослами и осликами,- взялась она за воспитание малолетней прожектерки, мечтательницы и любительницы сказок о пещерных троллях и гномах.
        - Школьное образование - это фундамент, без которого не выстроишь ничего путного, - любила повторять несмышленым скаутам усердная воспитательница.
        Аннабел в повторениях не нуждалась. Она всегда училась хорошо. Попробовала бы, впрочем, она учиться плохо! Джоан Кловер не шутила с методами эффективного воспитания. Однажды получив низкую отметку по арифметике, малютка Энни ощутила на себе всю силу материнского фанатизма.
        - Двое суток без еды очень хорошо прочищают желудок, мозг и кишки,- заявила строгая родительница.
        Воспитательное голодание принесло результат. С тех пор Аннабел постоянно находилась в тройке лучших учеников по всем предметам.
        Только однажды образцовая дочь позволила себе бунт. Как-то, вернувшись из школы, Энни увидела вместо любимых постеров пустые стены и поняла, что мать явочным порядком решила ликвидировать дурацкое увлечение никчемными горами. Когда приехала с работы сама Джоан, вся лужайка перед домом была заставлена веселым стадом ослищ, ослов и осликов - плюшевых, резиновых, пластмассовых, стеклянных и шерстяных.
        Увидев по решительному лицу двенадцатилетней Энни, что первое же слово вызовет более чем неадекватную реакцию, миссис Кловер сумела промолчать и вместо воспитательной тирады положила на стол сотню долларов. В ответ дочь, так же молча, водворила ослов на привычные пастбища.
        На следующий день комната Аннабел заполнилась свеженькими, еще более яркими изображениями заснеженных вершин, ущелий, горных рек и лугов.
        Молчаливое перемирие определило границы материнской власти и пределы дочернего увлечения.
        Саму Джоан Кловер из всех знаменитых возвышенностей интересовал только Капитолийский холм на берегу Потомака, и к этой цели упорная вдова - пусть медленно и с ужасающим скрипом - продвигалась по разветвленному руслу партийной иерархии неостановимо, как торнадо.
        И хотя ее тревожила непреходящая тяга девочки к романтическим и чересчур опасным пейзажам, все же утешало соображение, что затянувшаяся «горная лихорадка» лучше курения травки, левацких идей и пьяного секса с прыщавыми юнцами, не говоря уже о таких последствиях, как неожиданная беременность, которая может повредить не только имиджу заботливой матери, но и репутации партийного представителя. Пусть себе любуется на глянцевые вершины.
        Тем более что они где-то там, далеко-далеко, за кукурузными полями, растворяющимися в сизом горизонте, а подрастающая дочь всегда на глазах и под тотальным родительским контролем.
        Тем более что под этим прессингом Аннабел не превратилась в нервную, задерганную, пугливую девицу, а, наоборот, закалилась и возмужала. Окончив школу, не мешкая приступила к обязанностям неформальной помощницы, взяв на себя по славному родительскому примеру самую нудную часть: рассылку электронных писем с просьбами о пожертвовании.
        Джоан Кловер не могла нарадоваться тому, что ее гениальный замысел принес такие плоды и послушная дочь полностью оправдала цели мудрой воспитательной тактики. Но лишь только, получив скупую похвалу, девушка высказывала намерение отправиться в горы, как в ответ получала внушительную отповедь:
        - Я не позволю, чтобы моя дочь сломала руку, ногу или шею. И не позволю, чтобы вместе с тобой моя партийная карьера рухнула в пропасть. Ты стала частью общего дела, мы отныне не принадлежим себе, Энни. Мы в ответе за будущее великой страны!
        И Аннабел, покосившись на вывешенный за окном звездно-полосатый флаг, вздыхала и смирялась. До поры до времени.
        Но в каждом правиле, даже самом твердом, всегда отыщется исключение. И в очередной день рождения Аннабел Кловер случилось невероятное событие.

3
        Все любят подарки - подарки даже самые непрактичные, ненужные и пустяковые. Важен сам факт: о тебе помнят, о тебе думают, для тебя стараются. Джоан Кловер в дни рождения Энни не баловала взрослеющую дочь разнообразием: дарила сугубо утилитарные вещи. Портативный компьютер - чтобы дочь овладевала навыками серфинга по Интернету. Мобильник - чтобы дочь всегда находилась под контролем. Самоучитель по составлению писем. Металлический кейс, плоский, с кодовым замком и жесткой пластмассовой ручкой. Сборник законов штата. И прочее, прочее, прочее, без чего не может обойтись ни один помощник ни одного партийного функционера. И конечно, речи быть не могло о станковом рюкзаке, облегченном ледорубе, страховочном шнуре или ботинках с шипами.
        Подарки других приглашаемых на торжество тоже не имели никакого отношения к альпинизму, скалолазанию или горному туризму. Друзья семьи, близкие и дальние родственники, коллеги покойного шерифа и избранные представители политического бомонда, как правило, не напрягали ни воображение, ни финансы, прибегая к традиционным приношениям. Флакон духов - почему-то непременно французских. Толстая книга в переплете с нудным романом давно почившего классика. Диск с последним блокбастером из жизни мутантов.
        И в день своего двадцатилетия Аннабел не ждала ничего из ряда вон выходящего.
        Образцовая и послушная дочь еще с вечера заранее готовилась к вымученной кислой улыбке партийной мамочки и короткому чмоканью в щеку. Утро знаменательного дня не предвещало экстраординарных событий, если не считать того, что Аннабел проспала лишних целых три минуты - впервые с того дня, как пошла в школу.
        Проснувшаяся чуть позже обычного именинница первым делом поздравила отца с круглой датой. Под лучом солнца, прорвавшегося сквозь жалюзи, темно-зеленые глаза на траурной фотографии на мгновение ожили. Тускло блеснула шестиконечная звезда на левой груди. Аннабел тяжко вздохнула - у нее всегда перехватывало гортань при воспоминании о героической безвременной смерти обожаемого блюстителя порядка. Будь отец жив - непременно бы огорошил дочь потрясающим сюрпризом.
        Затем, как всегда для поднятия настроения, Аннабел пару минут помедитировала, впившись взглядом в гения сольных восхождений. Ральф Макснер собственной судьбой каждое утро напоминал, что в жизни можно добиться всего.
        Ну а вместо разминки с упражнениями на растяжку мышц рук, ног и шеи девушка, вступившая в третий десяток, пару раз качнула боксерские перчатки, висевшие в изголовье. Эта спортивная реликвия, доставшаяся от покойного отца, в самые трудные моменты и непростые ситуации выручала зеленоглазую крошку.
        Аннабел привыкла изгонять злость, отчаяние и зависть коротким раундом в спарринге с кожаным болваном, набитым опилками. Натянув огромные, тяжелые и грубые бойцовские аксессуары, Аннабел выдавала серию неумелых хуков и апперкотов. После таких упражнений порой весь день ныли суставы пальцев и побаливали бицепсы, но зато настроение было если не чемпионское, то близкое к призовому.
        Мать не возражала против кожаного болвана и перчаток. Правда, вкладывала в занятие совсем другие мотивы.
        - Закон победы, моя дорогая девочка, терпеливо ловить момент, когда противник расслабится, и бить сразу, коротко и точно!- вдохновляюще произносила она всякий раз, когда случалось застать дорогую девочку за боксерским экзерсисом.
        Вот и этим утром, в день своего двадцатилетия, Аннабел Кловер захотелось первым делом не почистить зубы, не принять душ, не застелить постель, а нанести безликому манекену не меньше сотни ударов. Потому что трудно описать гремучую смесь чувств, которые испытала Энни, не обнаружив даже намека на подарок. Не было ничего перевязанного розовой ленточкой, ничего упакованного в серебристую бумагу.
        Но Аннабел ограничилась тем, что отвесила подушке кулаком правый крюк. Джоан Кловер, несмотря на свою партийную загруженность, не могла забыть о подарке, не могла! Этого не бывало за всю историю. А может, подарок слишком малого размера и уместился в миниатюрной коробочке?
        Но тщательный обыск, с дотошностью, унаследованной от знаменитого шерифа, не дал результата. Ни среди косметических принадлежностей у зеркала, ни в ящиках стола, ни на полке рядом с куском гранита не оказалось ничего похожего на футляр, в котором скрываются драгоценности. Фантазии о бриллиантовых сережках, колечке или хотя бы изумрудной брошке развеялись, как утренний туман над кукурузными полями.
        Аннабел вдруг припомнила вчерашний намек матери о каком-то счете, который отец открыл сразу после появления дочери на свет. А может быть, подарок, наоборот, элементарно не вмещается в комнату?
        Сердце набрало запредельные бешеные темпы. Жалюзи у окна, выходившего на улицу, с треском взлетели к потолку. И снова разочарование.
        Увы, у крыльца не сиял новеньким кузовом автомобиль полуспортивного класса, на котором можно было рвануть вдаль, за тоскливый линейный горизонт, к горам, подпирающим небо. Не было даже велосипеда для маунтбайка с усиленной рамой, рифлеными шинами и сорока пятью скоростями.
        Аннабел метнулась к окну, глядевшему, на внутреннюю лужайку. Она обрадовалась бы и простой одноместной палатке - с тамбуром, навесом от дождя и карманами для одежды. Но ни маленькая, ни большая палатка не проглядывалась в траве, которую когда-то шериф заботливо прихорашивал любимой газонокосилкой.
        Возвращаясь обратно в постель, Аннабел мимоходом отвесила безучастному кожаному манекену высокий пинок, но финт не удался, лишь тапка совершила продолжительный кульбит и замерла подошвой вверх в дальнем углу. Аннабел зарылась в одеяло, накрыла голову подушкой и предалась негромким причитаниям.
        Как будто двадцать лет исполняется каждый день. Сейчас казалось, что даже коробка пластмассовых цветных скрепок сошла бы за приличный подарок. Все-таки это лучше, чем ничего.
        Выплакавшись, Аннабел резко скинула подушку, сбросила на пол одеяло, живо соскочила с постели и, проскакав на одной ноге за тапкой, срочно направилась в ванную смывать непрошеные слезы. Вдруг Джоан Кловер заявится и узрит неприличную печаль наказанной дочурки? И праздник продолжится очередным разбирательством. А то, что мать наказала двадцатилетнюю Энни, как неразумное дитя, стало совершенно очевидно.
        Проводя привычный комплекс водных процедур, она пыталась понять, чем же могла разгневать грозного домашнего политика? Норма по рассылке писем перевыполнена. В доме наведена чистота.
        - Ч-ч-черт!- Аннабел взглянула в туалетное зеркало и выдула из пенной зубной пасты белесый мятный пузырь.- Ч-ч-черт!
        Лишь одно событие тянуло на столь суровое наказание: неудачный визит Огдена Хакена.
        Правда, миновал целый месяц. Припомнилась реакция матери, узнавшей о произошедшем: холодные глаза и холодное молчание, не сулившее ничего хорошего.
        - Ч-ч-черт!
        Аннабел запустила зубной щеткой в зеркало, и паста разлетелась по кафелю отчаянными брызгами. Полный мрак: остаться на двадцатилетие без единого подарка. Аннабел отрешенно присела на край ванны.
        Это похлеще любого фильма ужасов!
        Аннабел всадила ногти в розоватый обмылок.
        Может быть, и торжество отменяется?
        Аннабел метнула обмылок.
        И никто, никто, никто не придет?
        Аннабел попыталась всплакнуть, но все слезы остались в спальне на подушке.
        И никто, никто, никто не поздравит?
        Если бы сейчас на крыльце возник Огден Хакен, то вряд ли ему удалось бы отделаться легким испугом.

4
        Безответная любовь, наверное, самое обидное, что может быть на свете. А для мужчины в особенности. Хоть из штанов выпрыгивай, хоть звезды с неба доставай, хоть лезь в огонь и воду, хоть разорись на цветах и подарках, все бесполезно. И никто не может понять, почему вполне приличный, исключительно порядочный соискатель зачисляется в разряд отверженных.
        Но неудача Огдена Хакена складывалась из целой массы независимых друг от друга причин. Заезжий рохля был самым невзрачным, самым нерешительным из тех, кто пытался приударить за дочкой Джоан Кловер.
        В школе Энни не везло на мальчиков, и виновата в этом была не отталкивающая внешность и не резкость характера, как случается порой. Просто все ученики знали, что вдова шерифа, ударившаяся в политику, порвет глотку любому, кто посмеет испортить ее безукоризненную репутацию. Шашни с дочерью одной из ведущих демократических функционеров слишком рискованная авантюра, у которой мог быть только один логический конец: официальный брак и предельно правильная, невыносимо однообразная семейная жизнь, без обильной выпивки, бейсбольного стадиона, ежевечерней партии в ковбойский покер и прочих приятных мужских развлечений.
        Но выросшая Аннабел, несмотря на затворничество, тотальный контроль и рабский труд за компьютером, волновала воображение большей части холостяцкого контингента и немалой доли женатых мужчин. Как-то незаметно дочь погибшего шерифа превратилась из худенькой невзрачной малолетки в девушку какой-то нездешней, даже пугающей красоты - темно-зеленые глаза, которые местный поэт в своем блоге окрестил русалочьими, стройная фигура, блестящие каштановые волосы, идеальные для рекламы любого престижного шампуня,- хоть сейчас на подиум. Мужчины городка и его ближайших окрестностей дрогнули.
        Но непреодолимым барьером и непроходимым заграждением на пути потенциальных женихов стояла непреклонная мать и образцовая вдова, придававшая главное значение в жизни женщины правильному выбору мужа. Слишком дорого заплатила она за собственный неудачный выбор, так рано став вдовой человека, посвятившего жизнь ежедневному риску.
        Единственная дочь не повторит ее ошибку. Ей должна достаться золотая середина. Только где ее найти? Мужа подобрать намного сложнее, чем мебель для гостиной или вечернее платье для светского раута, считала Джоан Кловер. Намного сложнее. Поэтому этот вопрос следует всесторонне и тщательно обдумать.
        Все более и более встревоженная непрошеной красотой дочери, Джоан, как и во всех других делах, принялась выстраивать четкую схему, по которой следовало действовать. Для начала она составила оценочный реестр потенциальных женихов, куда входили многие параметры, включая профессиональную деятельность, уровень интеллекта, социальный статус, образование, состояние здоровья и наличие счета в банке.
        Некоторые из этих пунктов никак не стыковались между собой. Мужские достоинства часто сопровождались отсутствием диплома престижного колледжа, а кредитная история часто вытесняла мужские достоинства. Напротив, хорошая деловая хватка нередко приносила совсем ненужные бонусы: облысение и ожирение. И главное, чего не хватало многим относительно приемлемым кандидатам в глазах партийной активистки, была приверженность к демократическому ослу. Ухажеры, замеченные в симпатиях к слону, отметались без раздумий и возражений. Но и аполитичность трактовалась как серьезное нарушение ослиных прав.
        Материнские расчеты не были секретом для Аннабел. Наоборот, эта тема обсуждалась за каждым ужином. Ограничиваясь короткими невнятными поддакиваниями, Аннабел мрачно терзала серебряным ножом жилистый бифштекс, ясно сознавая, что если не удастся, судьбе вопреки, хотя бы ненадолго выбраться в горы, то настырная матушка отыщет в конце концов жениха на свой вкус и лад. Но пока, к радости девушки, никто из претендентов не смог набрать у привередливой вдовы необходимую сумму баллов.
        Неожиданно на кукурузном горизонте объявился приезжий защитник экологической чистоты пищевых продуктов: двадцатипятилетний Огден Хакен, рыжеволосый веснушчатый парень с прекрасной родословной.
        Начинающий партийный функционер прибыл в городок с миссией представителя экологического фонда, занимавшегося выяснением конкретного влияния генно-модифицированных початков на рождаемость детей, беременность женщин и мужскую потенцию. Эти темы мистер Хакен обсуждал так горячо, словно неприятности с беременностью грозили ему самому. Впрочем, Огден Хакен вообще близко принимал к сердцу человеческие неприятности и готов был помогать любому делу, которое считал добрым начинанием.
        Весьма скоро к нему прилип титул Президент лиги милосердия. Авторство приписывалось красноречию миссис Кловер, которая в качестве резюме по итогам первой аудиенции удостоила им юного чиновника. Сам Хакен слышал о прозвище, но не возражал и не проявлял ни малейших признаков обиды. Тем более что через несколько дней Джоан Кловер внезапно взяла молодого человека под неусыпную опеку и даже, на удивление местной общественности, ввела рыжеволосого функционера в свой дом, куда после гибели шерифа не допускался ни один мужчина.
        Вскоре, однако, всем заинтересованным лицам стали очевидны мотивы Джоан. У заезжего умника, вознамерившегося понизить доходы фермеров неумеренной борьбой против генетически облагороженной кукурузы, у городского хлыща, не знающего, как пахнет навоз и откуда берется молоко, у сноба, злоупотребляющего пугающими научными терминами, у наивного резонера отец был кандидатом то ли в Сенат, то ли в Конгресс. Разумеется, от демократов!
        Партийный блондин полностью оправдывал доверие вдовы. И хотя по всем признакам угадывалось, что Огден Хакен был прикован сильнее к темно-зеленым русалочьим глазам, чем к сонму стеклянных и прочих осликов, он не форсировал событий, не засиживался слишком долго, не пытался остаться с хозяйской дочерью наедине.
        Аннабел поначалу встретила появление нового лица в доме довольно благожелательно. Угостила гостя чаем и тостами. Немного посидела с ним за компьютером, составляя проект речи для выступления миссис Кловер на конференции под руководством мистера Хакена. На удивленный вопрос гостя об изобилии горной тематики в девичьей комнате проговорилась о мечте непременно отправиться на покорение заоблачных вершин.
        То, что сам Огден Хакен был покорен тут же - без малейшего сопротивления и без всякого намерения со стороны Аннабел,- Джоан прочитала в первом же его взгляде, устремленном на ее дочь. Добрые глаза хлопали рыжими ресницами так красноречиво, что ничего лучшего не оставалось и желать. Браки заключаются на небесах, но готовятся на земле.
        Совсем иначе отнеслась потенциальная невеста к порядочному джентльмену с благопристойными повадками. Уже к концу первого визита Огден Хакен начал раздражать Аннабел вызывающей правильностью, сквозящей не только в костюме с иголочки с выглаженным носовым платком в нагрудном кармане, с тщательно подобранным галстуком, а вообще во всем. Раздражали даже его туфли из буйволиной кожи на толстой подошве и высоком каблуке.
        Костюм наверняка присоветовал не кто иной, как сам папочка Хакен, безукоризненно выглядевший и на обложке глянцевого таблоида, и на экране телевизора. Над платком явно потрудилась фамильная прислуга, вывезенная из Англии еще во времена короля Эдуарда. Галстук подбирал, разумеется, какой-нибудь партийный имиджмейкер, специалист по харизме и волшебник пиара. Лицо Огдена Хакена, несомненно, дважды в день встречалось с бритвой. Лучший дезодорант спасал его от запаха пота, перхотью он тоже не страдал.
        За этого болванчика, совокупное произведение моды и традиции, могла выйти только девушка, рвущаяся в большую политику или в высший свет. Аннабел Кловер не желала себе ни того, ни другого. На примере собственной мамочки она давно и наглядно убедилась, что политика весьма дурно влияет на женский характер, уродует женскую внешность и калечит не только судьбу соискательницы, но и ее ребенка. Ну а высший свет казался Аннабел еще страшней политики. Там деньги - огромные деньги!- заменяли собой все человеческие отношения. Включая, разумеется, дружбу и любовь.
        Единственное, что нравилось Аннабел в Огдене Хакене, так это голос: спокойный, уверенный, с убаюкивающей интонацией, вызывающей доверие и чувство стабильности. Особенно хорошо звучал этот голос по телефону: баритон, не ведающий ни стрессовых нажимов, ни ноток психической неуравновешенности. И Аннабел, сама того не замечая, пристрастилась названивать Огдену каждую свободную минуту без видимых причин.
        Но, когда в один не самый лучший день мистер Огден Хакен заявился в самый неподходящий час и озвучил предложение своей вялой руки, аккуратно распоряжавшейся громадным состоянием под мудрым папиным присмотром, и не ведающего перебоев сердца, возник дипломатический конфликт.
        Аннабел понимала, что категорический отказ сыну партийного бонзы не только безмерно огорчит Джоан Кловер, но и повлечет за собой непредсказуемые последствия. Поэтому она, потупившись, оставила джентльмену из джентльменов чуточку иллюзии, капелюшечку надежды и микроскопическую перспективу.
        - Я не готова к ответу,- заявила она.- Это слишком неожиданно. Дайте мне месяц на размышление.
        За месяц незваный жених осознает отсутствие подлинной взаимности и морально подготовится к отказу, уверяла себя Аннабел, а я успею придумать какой-нибудь удачный ход для объяснения с мамой.
        Огдену ничего не оставалось, как согласиться.

5
        Кто-то учится на своих ошибках. Кто-то - более умный - пытается анализировать чужие промахи. Аннабел Кловер не считала себя чересчур умной, но во всяком случае среди глупцов числиться отказывалась. Мысленное возвращение в недавнее прошлое усугубило и без того отвратное настроение именинницы. Кажется, мать угадала мои намерения, сокрушенно заключила она. Не будет ни объяснений, ни подарков.
        Ну что ж, переживем и это.
        Ну почему Огден Хакен не имеет никакого отношения к горам?- обратилась виновница испорченного торжества к своему забрызганному отражению. Совсем никакого.
        Тщательно вытерла зеркало от мушиных следов зубной пасты, чтобы не оставлять никаких следов досады. Быстро смыла не очень обильные слезы и промокнула лицо махровым полотенцем. Освежила кожу тоником. Нанесла самый легкий крем, хотя нежная кожа в нем ничуть не нуждалась. Но Энни любила ощущение бархатистой гладкости и мягкости, оставляемое именно этим кремом, и баловала им себя по особенно торжественным дням.
        Провела кисточкой по ресницам - черная тушь мягко и изящно удлинила и подчеркнула необычный контур глаз. Легкими штрихами нанесла на веки тени: посветлее кверху, потемнее книзу. Тронула губы помадой. Подщипнула край левой брови, превратив ее в аккуратную стрельчатую дугу. И принялась старательно расчесывать волнистую густую лавину роскошных волос. Это ежедневное занятие всегда приводило Аннабел в состояние особой душевной гармонии и внутреннего равновесия, похожего на предощущение счастья. Вскоре зеркало подтвердило, что зеленоглазая русалка может смело встречать любого визитера.
        А вдруг сейчас вновь в неурочное время заявится Огден Хакен?- спросила Аннабел заметно похорошевшее отражение. Уж он-то мог бы обо мне вспомнить в такой день. И явиться не с пустыми руками и не с цветочком, а с бриллиантовым кольцом.
        Кто знает, может быть, именно сегодня такое появление вызовет совсем иные чувства и даже…
        Немую беседу с зеркалом прервал материнский голос, неожиданно прозвучавший за дверью ванной комнаты:
        - Энни, дорогая, ты где?
        Появление Джоан Кловер в это время было не менее сенсационным, чем отсутствие подарка. Вдова, усвоившая партийную дисциплину, никогда не позволяла себе пропускать ни одного заседания комитета по связям с общественностью. И вот устоявшийся график побоку. К тому же материнский голос был преисполнен какой-то необычной ласки, щедро сдобренной нежностью, словно яблочный пирог сахарной пудрой.
        - Энни, милая, скоро ли ты закончишь свои процедуры?
        - Пара минут!- ответила дочь сквозь дверь.- Пара минут!
        - Поторопись, дорогая, у меня для тебя сюрприз.
        Грозовые раскаты утренней обиды мгновенно рассеялись, сменившись изумлением: приторный, не свойственный матери тон явно предвещал какой-то грандиозный подарок.
        - Сейчас, ма, сейчас!
        Порозовев от прилива предвкушаемой радости, Аннабел выскочила к матери, которая встретила ее громким:
        - «С днем рожде-е-енья те-бя-я!»
        Аннабел привычно и послушно подыграла: замерла посредине комнаты и надула щеки, как будто приготовилась гасить двадцать свечей на праздничном торте. Мать угадала смысл движения.
        - Дорогая, к обеду доставят огромный торт, испеченный по эксклюзивному рецепту.
        - С марципанами?
        - Увидишь, дорогая, увидишь.- Джоан протянула дочери большой пухлый конверт.- А пока держи подарок.- И с грустной улыбкой добавила: - От меня и папы.
        Аннабел, не раскрывая, прижала конверт к груди. Вот оно! Наконец!
        - Смелей, дорогая, смелей!
        Аннабел осторожно заглянула внутрь.
        - Кредитная карточка?
        - Да, за двадцать лет набежало немало процентов.- Джоан снова улыбнулась - по-прежнему грустно.- Настала пора истратить эти деньги.
        - На что?
        - Смотри дальше, милая, дальше.
        - Bay, авиабилет!
        - Да, в бизнес-класс.
        - И когда рейс?
        - Завтра, дорогая, завтра!
        - А куда?
        - Ну, там же еще имеется кое-что, кроме билета.
        - Точно!- Аннабел извлекла из конверта объемистый буклет, на глянцевой обложке которого был изображен красавец-мужчина на фоне прекраснейших скальных вершин и синего-пресинего неба.
        - Не может быть!..- У Аннабел перехватило дыхание.
        - Дорогая, это двухнедельная поездка в горы национального парка Йосемити.- Улыбка Джоан посветлела.- Тур от фирмы «Роза ветров».
        - Фантастика,- пробормотала Аннабел, боясь, как бы сказочная реальность не обернулась сном или розыгрышем.- Фантастика…
        - Ну как, Энни, я тебе угодила?
        Ответ был очевиден. Аннабел с нечленораздельным писком повисла на шее матери, так что чуть не повалила ее. Вероятно, боясь чересчур растрогаться, Джоан поспешила добавить:
        - У тебя всего день на сборы. Впрочем, кажется, тут не требуется подготовки. Все включено в тур. Он какой-то особенный. Впрочем, я не разбираюсь в этих штуках.
        - Я не верю!- Дочь осыпала мать градом искренних поцелуев.- Не верю! Я так счастлива!
        - Энни, ты заслужила эту награду,- ответила Джоан с привычной внушительностью.- Ты столько сделала для пополнения партийной кассы…
        Аннабел умерила неуемный восторг.
        - А как же ты, ма? Целых две недели без помощницы?
        - Дорогая, об этом как раз не стоит беспокоиться.- Джоан достала платочек, чтобы стереть со щек помаду дочери.- Мистер Хакен любезно согласился временно исполнять твои обязанности.
        Аннабел поняла, что сегодня не только день ее рождения, но еще и день самых невероятных сюрпризов.
        - Bay!- только и смогла произнести потрясенная дочь.
        Джоан избавилась от следов помады и привычным железным голосом сказала:
        - А теперь мне надо срочно отправиться по делам. Скоро буду!

6
        Иногда жизнь задает весьма непростые задачи, а решать их надо без промедления. Вот и Аннабел Кловер после окончания праздничного дня, вместо того чтобы лечь спать, устроилась поперек любимого велюрового кресла с глянцевым туристическим буклетом в руках, раздумывая о произошедших событиях и пытаясь решить уравнение с тремя неизвестными. Благодаря чему казавшаяся несбыточной мечтой поездка в горы стала реальностью?
        Инструктор в фирменном облачении, призывно улыбавшийся с обложки, переключил внимание на себя. Аннабел долго сравнивала белозубого, загорелого, сияющего молодой свежестью красавца со своим кумиром - сумрачным и упертым покорителем вершин на постере. Новое лицо альпинизма было по-своему привлекательно. И как чудесно гармонирует с видом заснеженных гор!
        Вдоволь наглядевшись на обложку, Аннабел аккуратно отрезала ее и поместила нового героя между портретом шерифа и гением альпинизма.
        При взгляде на отца мысли вернулись в прежнее русло. Сегодняшняя вечеринка продолжила серию загадок и сюрпризов. Известие о предстоящей поездке в горы не вызвало среди гостей ни малейшего ажиотажа. Собравшихся куда больше воодушевило то, как позитивно праздник дочери отразился на состоянии ее матери. Гости не скупились на комплименты: новое платье, тонкий грим и разнообразно осветленные волосы явили присутствующим новую женщину - не убитую горем вдову шерифа, не партийную валькирию, а великолепную даму, утонченную и блестящую. Ее дочь, в черных джинсах и коричневой майке, почти терялась в буйном водовороте веселья, которым Джоан управляла с такой же энергией, как партийными делами.
        Но с какой стати мамочка решила сменить имидж? В отличие от гостей Аннабел не столько умилилась ее виду, сколько насторожилась, теряясь в догадках. И почему Огден Хакен не пришел на торжество? А ведь должен был. Хотя бы ради того, чтобы получить окончательный ответ…
        Взглянула на часы. Почти полночь.
        По крайней мере решение одной загадки лежало буквально под рукой, в образе мобильника. Долг вежливости просто обязывал поинтересоваться, почему столь близкий знакомый не явился на столь важное мероприятие. Аннабел отправила эсэмэску Хакену в надежде, что тот еще не успел заснуть. Шериф с портрета смотрел на происходящее строго, но понимающе. Альпинист-одиночка иронично улыбался, пряча взгляд за черными очками. После одиночного покорения самых неприступных восьмитысячников героя не смогла бы удивить и попытка связи в четыре утра. А инструктор-красавчик, не заморачиваясь, предлагал свой молодцеватый блеск в качестве лучшего утешения от любых бед.
        Черт, спит Огден, поняла Аннабел, почувствовав укол разочарования. Спит.
        Прошла в душ, вернулась в нарядной ночной рубашке, принялась уютно устраиваться в постели. Протянула руку к ночному столику - выключить мобильник. В ответ раздалась нынешняя мелодия «С днем рожденья тебя!». Вздрогнула, ткнула кнопку вызова.
        - Добрый вечер, Энни!
        Как всегда, бодрый тон идеального молодого человека подействовал завораживающе.
        - Как прошел праздник?
        - Прекрасно.
        - Я рад. Поздравляю вас. Вы что-то хотели узнать?
        - Извините, Огден, что потревожила вас так поздно…
        - О, Энни, я как раз досматривал фильм.
        - Интересный?
        - Не очень.
        - Тогда будем считать, что на этот раз я поступила правильно.
        - Еще как правильно.
        - А вы - нет.
        - В чем дело?
        - Огден, я на вас очень и очень сердита.
        - Догадываюсь.
        - Почему вы не пришли?
        - Заболел.
        - Серьезно?
        - Слегка.
        - Но я прощаю вас и благодарю.
        - За что?
        - Вы ведь согласились заменить меня на время моего отсутствия.
        - Ах да.- В голосе Огдена послышалась неуверенность.- Совсем запамятовал.
        Аннабел посчитала за лучшее немного помолчать.
        - Энни!
        - Да, я слушаю.
        - Как вам материнский подарок?
        Вопрос грянул как гром, хотя был задан самым задушевным тоном. Аннабел отвесила свободной рукой резкий хук зазевавшейся подушке.
        - Какая же я дура!..
        - В каком смысле?
        - В прямом! Как же я не догадалась сразу!
        - О чем?
        - Это же вы натолкнули мамочку на идею отослать меня в горы! Без вас она вряд ли сподобилась бы на такой щедрый подарок, нарушающий все ее установки.
        Прямота Аннабел, очевидно, смутила собеседника.
        - Не совсем так.
        - Огден, и не вздумайте отпираться!
        - Понимаете, Энни, я сыграл в этом определенную роль, но…
        - Не скромничайте.- Подушка снова схлопотала увесистую оплеуху, но уже более добродушную.- Пожалуйста, не скромничайте!
        Огден в ответ лишь тяжко вздохнул.
        Аннабел замялась, подыскивая слова благодарности.
        Он прервал неловкую паузу:
        - Ладно, Энни, возьму грех на душу.
        - Вы меня пугаете…
        - Ни в коем случае! Просто…
        - Ну договаривайте, договаривайте скорее!
        - Просто я знаю причину, по которой вас отправляют в горы.
        Вновь повисла тягостная пауза.
        - Неужто мамочка мечтает, чтобы я упала в пропасть и свернула шею ее карьерным планам?!- раздраженно проговорила Аннабел.
        - Упаси бог.
        - Тогда выкладывайте всю правду, и поскорей!
        - Просто Джоан…
        - Ну?
        - Джоан, мне кажется…
        - Что кажется, что?
        - Влюбилась.
        - Не смешите меня! Огден, вы шутите?
        - Мне не до шуток.
        - Этого не может быть. И при чем тут я?
        - Да, Энни, да…
        - Вы хотите сказать, что…- Аннабел не смогла закончить фразу.
        - Джоан Кловер влюбилась, и боюсь, что… в меня.
        Не зная, что говорится в подобных случаях, оторопевшая Аннабел машинально отключила связь.
        Все тайны открылись разом, как по мановению волшебной палочки. Огден тоскует по Аннабел. Джоан Кловер по Огдену. Ну уж нет, дорогие, Аннабел здесь точно третья лишняя! А ведь еще утром она колебалась, едва не забыв про мечту о суженом в горах. Так вот для чего мамочка сменила классический твидовый костюм на фривольное платье с большим вырезом. И модную прическу сделала. И на визажиста с маникюршей потратилась.
        Аннабел вдруг припомнился контраст радостной улыбки матери и ее внезапно похолодевших глаз, когда дочь объявила: - «Ну вот, все в сборе, можно начинать!» - и выхватила у нее из рук стаю разноцветных воздушных шариков, чтобы запустить их в темнеющее небо. В веселом галдеже и суматохе некогда было задуматься об этой случайности. Теперь все стало ясно.
        Вся комбинация с поездкой затеяна, чтобы оставить скромного молодого человека без предмета обожания. Добрый Огден Хакен, милый Огден Хакен пожертвовал собой ради того, чтобы сбылась заветная мечта зеленоглазой девочки. Придется ему на себе испытать жесткость руководящей длани неукротимой миссис Кловер. Правда, ему больше ничего и не остается. Ну и бог с ними.
        Разобравшись со всеми загадками, Аннабел не могла отказать себе в удовольствии как следует поупиваться свалившимся на нее счастьем. Она еще раз пролистала буклет, лишенный обложки. Страницы не скупились на заголовки: «Навыки горного туризма»,
«Приемы скалолазания», «Как правильно разбить бивак», «Техника разжигания костра». Программа тура предлагала самые разнообразные походные и прогулочные варианты.
        Аннабел со вкусом проставила галочки напротив пунктов, включавших в себя обучение основам скалолазания, недолгое и нетрудное горное восхождение и экскурсии по интересам. Наблюдение за лесной жизнью со смотровых площадок! Походы к горным озерам! Спуск в пещеру! Ботанические и минералогические экскурсии! Места съемок знаменитых вестернов! И еще, и еще, и еще - гибкая программа учитывала, казалось, все возможные туристические блажи.
        С собой не требовалось брать ничего, кроме самого необходимого. Фирма гарантировала прокат экипировки и качественное питание. Что еще нужно для полного и безоговорочного счастья?!
        Утомившись от наслаждений, Аннабел сунула буклет в сумку, где томился билет на завтрашний авиационный рейс.
        Может быть, только опытный инструктор - вроде этого нарцисса с обложки?
        Аннабел погасила бра. Шериф в темноте встал на стражу порядка. Гений альпинизма отправился отрабатывать ночное восхождение. А красавчик-инструктор из фирмы «Роза ветров» светил в темноте белозубой улыбкой, гарантируя самую теплую встречу и самое дружеское покровительство.
        Аннабел нежно обняла подушку, настрадавшуюся от ударов левой. Глупо осуждать матушку за внезапный любовный порыв. Аннабел поуютнее укуталась в одеяло. А тем более жалеть Огдена Хакена. Аннабел улеглась на правый бок. Может быть, им будет хорошо сидеть рядом перед монитором под стук клавиш и кликанье мышки? Поудобнее прижала ладонь к щеке. Поскорей бы сбежать в горы. Как можно скорей!

7
        Еще только светало, а Аннабел вышла на крыльцо с туго набитым рюкзаком. Будущая покорительница вершин и сердец не стала будить мамочку. Может быть, именно сейчас ей снится самый сладкий сон с участием доброго молодого человека.
        Аннабел десятки раз бывала в аэропорту, то провожая Джоан на очередной политический шабаш, то встречая ее, уставшую от подвигов. Однако предполетная процедура досмотра, как и восхождение на борт, не говоря уже о самом полете, оказались в новинку.
        Когда самолет набрал высоту и повел равномерное, плавное, монотонное движение на Сан-Франциско, Аннабел уткнулась в иллюминатор. Она не хотела пропустить самый захватывающий, самый волшебный, самый желанный момент - появление там, внизу, под крылом, гористой местности с вершинами, пропастями, отрогами, скалами, темнохвойными куртинами.
        Но сплошная облачность напрочь испортила первое свидание. Все, что Аннабел то и дело принимала за хребты и кручи, оказывалось лишь нагромождением туч, посылавших на землю обильные ливни и шумные грозы с громом и молниями.
        Самолет, невзирая на погодные катаклизмы, совершил посадку точно по расписанию. Аннабел, слегка ошалевшая после первого в жизни перелета, не сразу заметила в толпе встречающих высокого темнокожего парня, державшего над собой плакатик с эмблемой фирмы «Роза ветров». Но менеджер знал свое дело, наточенным глазом вычислил неопытную путешественницу и бодро доставил ее в кафе дожидаться прибытия других собратьев по приключениям.
        Строгая высокая дама в очках, сходная в камуфляжном новеньком походном облачении с морским пехотинцем, протянула руку Аннабел.
        - Кэтрин Ли, преподаватель географии. Я приехала первая и долго опасалась, что останусь в единственном числе.- Она кивнула на огромное окно.
        Хотя все до единой фотографии в буклете обещали яркие солнечные картины, в реальности все оказалось иначе. Дождь шел не переставая, и туман затянул всю округу. Но настроение Аннабел оставалось по-прежнему солнечным.
        Горячий кофе скрасил наружную сырость, вернул голове свежесть и ясность. А заварные пирожные, облитые взбитыми сливками, да свежая клубника отлично помогали поджидать рандеву с мечтой, пока в кафе появлялись все новые и новые любители приключений.
        С бурным тарахтением прибыла к месту встречи троица женщин преклонного возраста в разношенных походных ботинках и видавших виды альпинистских куртках. Одетая в бело-синий комплект, объявилась элегантная леди. Улыбнулась тонкими губами, подала ближайшей соседке, учительнице географии, тонкую руку с золотым браслетом. Отвесила обществу легкий поклон и устроилась на кончике стула. Шумно ввалившийся толстяк в клетчатой куртке сорвал шерстяную шапочку, явив остатки шевелюры на лысеющей голове, приветственно помахал ею перед дамами и был встречен восторженными возгласами как долгожданный представитель мужского пола.
        Наконец утомленный трансферными обязанностями менеджер предъявил последнюю клиентку: могучую особу в ярко-оранжевой куртке, синей бейсболке и зеленых спортивных брюках, заявившую с порога: «Всем привет! Я - Фанни!»,- и с бодрым кликом повел группу усаживаться в фирменный микроавтобус.
        Таким образом, в составе авантюрной команды оказалось семь женщин разного возраста и один мужчина, весом поболее центнера, который отрекомендовался как Роналд Вебб, технолог пивного завода из Милуоки. Такого не то что к горам, к любой мало-мальски приличной возвышенности подпускать было бы рискованно.
        Впрочем, дамы тактично не заметили, что тяжеловес полностью оккупировал заднее сиденье. Женщины плотно расселись впереди. Аннабел оказалась самой юной, самой красивой и самой тихой. Не слушая шумного гомона соседок, она напряженно вглядывалась в мелькавшие по пути мутные очертания домов, лесов, автостанций, то и дело протирая запотевшее стекло ладонью.
        Гомон не унимался. Долгая дорога по мокрому и крутому серпантину располагает к дружескому общению. И тут, как обычно, сработал ход фирмы, в каждой рекламной кампании навязывавшей потенциальным клиентам текст и мелодию незамысловатой песенки. Три пенсионерки из Алабамы, уже не впервые совершавшие совместный поход - седая жизнерадостная Дженни Клерфон, субтильная Сью Роббинс и тощая красноволосая морщинистая Сара Стивенсон,- вдруг громко и немелодично затянули: «В горах мое сердце!.. Доныне я там!..».
        К бодрому хору присоединилась статная офисная миссис Мэри Витренс из Детройта, высокая, с горделивой осанкой, в кои-то веки оторвавшаяся от ксерокопирования и подшивания бумаг: «По следу оленя лечу по скалам…».
        Учительница географии Кэтрин Ли из захудалого городка Куртис в штате Небраска, наконец-то решившаяся на практике узнать, как выглядят горные реалии, чтобы подкрепить сведения из учебников собственными комментариями, подтягивала, немного фальшивя: «Гоню я оленя, пугаю козу…».
        Фермерша из Оклахомы, энергичная Фанни Финчлей, выигравшая тур от фирмы «Роза ветров» в розыгрыше призов за лучшие экземпляры йоркширских свиней, не жалела мощных голосовых связок и зычно выводила, заглядывая в буклет: «В горах мое сердце, а сам я внизу…».
        С заднего сиденья дамский хор энергично поддерживал мужской баритон.
        Лишь одна из путешественниц так и не спела гимн, который по неписаной традиции полагалось исполнять всем будущим участникам горной экспедиции от фирмы «Роза ветров». Она не знала, что пение - по легенде - необходимо для того, чтобы горные духи были предупреждены и умилостивлены. Она вообще не задумывалась о том, что ее ждет, кроме самих гор.
        Но вот автобус подъехал к кемпингу фирмы «Роза ветров», приютившемуся у подножия мощного хребта. И тут, словно в благодарность за старательно исполненный гимн, как добрая примета, как обещание милости и покровительства внезапно и стремительно, по горному обычаю, тучи разошлись и солнце по-хозяйски щедро и широко представило глазам изумленных туристов превосходнейший пейзаж кисти матушки-природы, трудившейся над ним, не жалея красок, много веков подряд. Знаменитая Йосемитская долина красовалась в обрамлении тех самых крутых заснеженных пиков, которые столько лет оставались лишь заманчивыми несбыточными грезами. А теперь до них было рукой подать.
        - В горах мое сердце,- прошептала Аннабел.- В горах мое сердце…

8
        Столь же великолепным, как дневной, был и вечерний горный пейзаж, но полюбоваться им в свете закатного солнца Аннабел довелось не сразу. Оставшаяся часть дня прошла в суматохе устройства, знакомства с группой и инструктором. Именно инструктор больше всего разочаровал энтузиастку горного восхождения. И, как выяснилось, не ее одну.
        После того как менеджер сдал прибывших на милость кемпинговой обслуги и, весело помахав ручкой, удалился, пообещав, что вот-вот явится тот, кто будет заботиться о них, как родная мама, сердце Аннабел сильно забилось. Наконец-то она увидит вживую такого же красавца, как на обложке рекламного буклета!
        Но тип в сером свитере, черных джинсах и тяжелых горных ботинках ничем не походил на героя девичьих грез. Худощавый - если не сказать, тощий,- высокий, темнолицый, темноволосый и темноглазый. Вдобавок всю левую сторону его лица пересекал длинный рубец. Может быть, именно он мешал ему по-человечески улыбнуться? Или инструктор понимал свои должностные обязанности слишком уж серьезно?
        Новая «родная мама» без особого энтузиазма приветствовала доверившуюся публику, приехавшую из самых разных, в том числе весьма далеких, краев и заплатившую, между прочим, немалые деньги за нелегкое удовольствие, которое кое-кто испытывал впервые, особо нуждаясь в добром и чутком присмотре. Пока эти мысли одолевали поскучневшую Аннабел, некоторые не поленились выразить их вслух. Самой непосредственной оказалась миссис Финчлей. Едва этот тип переступил порог бара, куда туристов собрали на инструктаж, едва он успел коротко кивнуть и представиться инструктором, как Фанни удивленно воскликнула:
        - О! Вот так номер! Оригинальный молодой человек!- Затем кокетливо добавила: - А где обещанный красавчик? Давайте его поскорее!- И довольная собственной шуткой, расхохоталась.
        Инструктор мрачно покосился на помятый глянец и холодно ответил:
        - За такими красавцами надо отправляться не в горы, а в рекламное агентство.
        Громко вмешался мистер Вебб, который к этому времени уже успел в пух и прах раскритиковать около трех литровых кружек пива.
        - Правильно, реклама должна быть эффективной!- заявил он.- Мы тратим на видеоролики до трети доходов, и это несмотря на то, что реклама пива ограничена законом.- Он гордо покосился на почтительно внимавших ему соседок-пенсионерок.
        - Да перестаньте вы со своим пивом,- презрительно произнесла одиноко сидевшая за угловым столиком офисная дива Мэри Витренс.- Тошнит уже.
        - Так, я не поняла - мы о рекламе или о чем?- деловито спросила красноволосая Сара Стивенсон и грозно покосилась на диву.
        - Действительно, о чем? О чем?- поддержали вопрос энергичные подружки, обращаясь не столько к инструктору, сколько к технологу.
        - Не о рекламе, о молодом человеке с обложки буклета,- педантично уточнила учительница, привыкшая к ясности формулировок.- Не так ли, Фанни?
        Сидевшая рядом с ней фермерша захохотала.
        - Точняк, Кэт!
        - Кэтрин, с вашего позволения. Я уже говорила…
        - Верно, Кэтти! Уж очень меня заинтересовало, куда дели этого малого! Я-то к нему в гости приехала, а тут - нате вам!- И свободная от городских условностей фермерша звучно и смачно чмокнула лицо, призывно улыбавшееся с обложки.
        Аннабел не выдержала:
        - Давайте не будем мешать мистеру…- Она взяла паузу, достаточную, чтобы хмурый инструктор смог представиться.
        - Генри Стоун!- неторопливо произнес он.- Можно просто Гарри.
        - Самая подходящая фамилия для этих мест,- авторитетно заметил толстяк, обращаясь к соседкам.- Но не для марки пива.
        - Достали вы уже со своим ячменным пойлом!- пробормотала сквозь зубы офисная одиночка.- Как будто не бывает напитков получше!
        - А я думала, тут только такие красавчики и работают!- продолжала фермерша, настырно теребя буклет.
        Инструктор, усаживаясь на свободное место за ближайшим столиком, напротив Аннабел, ответил - так же неторопливо и внушительно:
        - Да, был у нас и такой представитель.
        Все глаза разом устремились на него.
        - Но одна пылкая миллионерша, увидев его на обложке буклета, явилась сюда и увезла нашего Бобби.- Он усмехнулся и взглянул на соседку.
        Аннабел неожиданно ощутила странный укол в самую душу. Усмешка на мгновение сделала лицо Генри по-человечески мягким и симпатичным. Но ни Аннабел, ни окружающие не осознали этого. Слишком взволновало публику такое неожиданное сообщение.
        Старушки-туристки синхронно принялись разглядывать технолога пивного завода - тот смущенно зарделся и ожесточенно принялся критиковать четвертую кружку местного напитка.
        - Да, этим дурам с шальными деньгами всегда достаются лучшие экземпляры,- неожиданно едко и не по-учительски брякнула мисс Ли.
        С другого конца комнаты, от столика, за которым офисная леди Витренс мрачно крутила бокал с коктейлем, донесся тяжелый вздох.
        Фанни выпятила губу, щелкнула украденного красавца по глянцевому носу и деловито заявила:
        - Ну и черт с ним! Я вообще-то приехала потому, что бесплатно, и отдохнуть от хозяйства. И еще поглядеть на эти, как их?.. Куда ты нас поведешь, Гарри?
        В ответ инструктор вынул из кармана кучу помятых листков, рассыпал их на столе и пустился рассказывать о предстоящем путешествии.
        - Особенность нашей фирмы - гибкая программа,- объяснял он подопечным.- Мы предоставляем каждому участнику возможность насладиться горными впечатлениями по своему вкусу во время общего похода. Другую особенность я представляю вам от себя лично. Прежде чем подняться в горы, я провожу инструктаж по безопасности и обучаю основам горного восхождения и навыкам жизни в полевых условиях. Опыт показывает, что это ускоряет и улучшает адаптацию, у вас будет меньше проблем в походе. После подготовки и экипировки группа поднимется на плато в базовый лагерь, откуда и будут совершаться предусмотренные программой экскурсии.
        - Отлично, Стоун!- воскликнул пивной технолог и стукнул кружкой по столу в знак одобрения.- И еще такая подготовочка поможет малость похудеть, а? Я для этого сюда и явился!
        Под общий смех Гарри кивнул и принялся за обсуждение программы. В бурных дебатах была установлена последовательность горных развлечений: походы к водопадам и ледникам, спуск в пещеру, посещение смотровых площадок, заброшенного медного рудника, места съемки блокбастера «Неукротимый бизон Таро» и других интересных объектов. Долгая беседа завершилась клятвой на верность инструктору и веселым расхождением уставших от впечатлений неофитов по комнатам.
        Аннабел поднялась в одноместный номер, отведенный для нее в верхнем этаже туристического домика. И первым делом открыла окно - не хватало свежего воздуха. В помещение ворвался тот удивительный запах, который лишь чуть-чуть удавалось ощутить до сей поры в коротких трансферных переходах. В комнате возник аромат свежести, настоянный на каких-то диковинных местных травах.
        Аннабел простояла у окна до самой темной темноты, не в силах оторвать взгляд от багрового солнца, постепенно скрывавшегося в ложбине среди таких уже близких, но по-прежнему загадочных черных гор. Она не то наслаждалась ароматом трав, не то думала о том, что ждет ее там, в этих горах, завтра, не то продолжала перебирать впечатления пережитого дня.

9
        Бывает любовь с первого взгляда. Бывает со второго, третьего и четвертого. Кому-то хватает суток для осознания нового чувства. Кому-то и года мало. Аннабел Кловер понадобилось несколько дней занятий, посвященных премудростям горного туризма.
        Инструктаж проходил на поляне в получасе ходьбы от туркомплекса. Под ногами - травы с пряным горьковатым ароматом. Над головой - небо, то ясное, то хмурое, то затянутое белесой пеленой, то загроможденное тучами. В течение дня погода высокогорья успевала поменяться несколько раз. Члены группы то облачались в свитера и куртки, то раздевались до маек и шорт.
        Сдержанность инструктора, его неторопливые, экономные движения, как и нескрываемое желание передать новичкам все знания и умения, которые могут пригодиться в горах, все больше и больше нравились группе.
        - Так и есть - словно мама родная!- удовлетворенно констатировала Фанни Финчлей на ухо Мэри Витренс.- Уж как заботится, будто мы только и собираемся, что кувыркаться в пропасть.
        - Совершенно правильно делает,- вполголоса заметила кивавшая каждому инструкторскому слову офисная леди.- Такие бы умения в других жизненных ситуациях.
        - Точно, ям везде до фига,- философски заметила Фанни.
        - Ш-ш-ш!- раздраженно откликнулась мисс Ли.- Как он назвал этот глетчер? Не успеваю записывать.
        Аннабел вместе с группой завороженно повторяла названия перевалов и горных рек. И все внимательней приглядывалась к мистеру Стоуну.
        - Обеденный привал, требования к месту привала,- объявил Гарри.
        - Привалиться бы сейчас к кому-нибудь!- игриво простонал пивной технолог, широко раскрывая объятия.
        - Роналд, вы несносны!- шлепнула его по волосатой руке бойкая Дженни.
        Мисс Ли разъяренно прошипела нечто невнятное. Инструктор обстоятельно продолжал докладывать методы организации работ при разбивке бивака в зависимости от характера местности, погоды, наличия светлого времени и физического состояния участников.
        - А мое физическое состояние, кстати, уже на пределе,- громко прошептал толстяк на ухо Дженни.
        Та фыркнула.
        Инструктор невозмутимо произнес:
        - Туалет в получасе ходьбы, мистер Вебб, надеюсь, вы успеете вернуться до окончания лекции.
        Группа загрохотала. Мистер Вебб смущенно крякнул и присоединился к общему смеху, однако сумел вывернуться:
        - Я про то, что перекусить бы пора, а не наоборот!
        Окрестные рельефы неодобрительным эхом отозвались на разразившееся веселье. Генри Стоун призвал общество к вниманию и продолжил:
        - Так вот, о еде. Напоминаю вам, друзья, что приготовление еды в походе ложится на плечи участников и требует соблюдения специальных условий.- И он пустился в объяснения всевозможных нюансов и предосторожностей, которые поджидали изнеженных городских жителей при приготовлении пищи на походных горелках.
        Даже привычная к деревенским условиям Фанни вздохнула, представив процедуру разведения туристического примуса в ледяное горное утро.
        - Эх, а дома-то… повернуть газовый кран - и все дела,- поделилась она опытом с офисной леди.
        Мэри Витренс скривила губы в холодной усмешке.
        - Я никогда не забываю, что мои предки, прибывшие в Штаты на одном из первых парусников, жили еще в худших условиях. И тем не менее приспособились, выжили. Решившись на это трудное путешествие в целях самовоспитания, по примеру моих предшественников, я надеюсь, что справлюсь с любыми…
        - Тише!- не выдержав, сердито обернулась на нее Аннабел.- Ваши предки уж точно могут подождать до конца лекции.
        Мэри обидчиво умолкла, Фанни прыснула, лекция продолжалась в атмосфере сосредоточенного внимания. Тем более что речь пошла о вещах весьма серьезных. Легкомысленные новички притихли, прослушав рассказы о вынужденных ночевках. Особенно впечатлила страшная история о снятой со скалы мертвой девушке, попавшей в так называемую холодную ночевку. Последними усилиями она пыталась согреть ступни ног тонкими перчатками. Осудив легкомысленное решение недисциплинированной туристки пройти траверс самостоятельно, Гарри перечислил меры безопасности при организации вынужденной ночевки. Этот пункт мисс Ли записывала особенно тщательно. Остальные втихомолку комментировали - каждый на свой лад.
        Закончив беседу, инструктор исчез в неизвестном направлении, пожелав группе приятного вечера. Возможно, изобилие мрачноватых примеров и строгих инструкций стало причиной того, что вечер прошел в тихой коллективной беседе у гостиничного камина.
        Аннабел тоже пребывала далеко не в радужном настроении. Весь вечер просидела, облокотившись на подоконник открытого окна и пытаясь разобраться в сумятице охвативших ее неведомых чувств.
        Горы были близки, но все еще недоступны. Этот странный тип, Гарри Стоун, не выходил из головы: то мелькала внезапная улыбка, так неожиданно осветившая его лицо, то слышался серьезный холодноватый голос официального лица, то вдруг вспоминалось, как он повернул голову вслед за ней, отвечая на вопрос о названии отдаленного отрога. Наконец, не выдержав, Аннабел закрыла окно и рухнула в постель.
        На следующий день продолжилось усвоение новой порции знаний. Сильное оживление вызвала лекция по части диагностики и навыков оказания первой медицинской помощи. Леди Витренс заявила, что не выносит вида крови, на что Фанни, хмыкнув, принялась объяснять, как надо закалывать свинью без лишних кровопотерь. Пенсионерки бурно запротестовали, мисс Ли в очередной раз зашипела, призывая нерадивых учеников к порядку, а Аннабел скрипнула зубами и стукнула кулаком по спинке стула сидевшего впереди мистера Вебба, чего он, к счастью, не заметил, ибо как раз в эту минуту соглашался принести себя на алтарь в качестве наглядного пособия.
        Толстяк честно вытерпел все процедуры, которые производила над ним седовласая Дженни под инструктаж Гарри Стоуна, и группа, сочетая пользу и удовольствие, вникала в манипуляции, положенные при травматическом шоке, ожогах, снежной слепоте, закрытых и открытых переломах конечностей и ребер, ранениях внутренних органов, растяжениях и вывихах, ранах, острой сердечно-сосудистой недостаточности, отравлениях и кишечных расстройствах, укусах ядовитых змей и насекомых.
        Особенно оживленные комментарии вызвали приемы искусственного дыхания по способу
«рот в рот». Дженни так вошла в роль, что сам пациент не выдержал и, тяжело переводя дыхание, отпрянул от ее уст после чересчур затянувшегося оживления. Дженни поубавила прыть и согласилась демонстрировать технику подкожного впрыскивания лекарственных препаратов при помощи пустого шприца на условном участке руки мистера Вебба, вместо того чтобы, как предполагалось, произвести манипуляцию на очищенной поверхности правой или левой ягодицы (на выбор).
        Габариты пивного технолога не внушали ни малейшего желания продемонстрировать последний пункт медицинской лекции: транспортировку пострадавшего на длительные расстояния. Поэтому инструктор ограничился общими указаниями и советами по части изготовления носилок из подручных средств.
        Лекция кончилась, утомленный мистер Вебб сорвал щедро нанесенные повязки и, возглавив троицу подружек, направил коллективные стопы в бар - восстановиться после душевных и физических травм. Инструктор, как обычно, покинул учебный полигон быстро и молча. Но перед уходом Аннабел успела уловить на себе его изучающий взгляд. Этот взгляд снился ей и ночью.
        На третье утро настроение группы переменилось. Начались практические занятия. Даже гордая леди Витренс и мирный толстяк Вебб с усердием заправских скалолазов осваивали технику движения по горной местности под четкие указания инструктора о передвижении по травянистым, осыпным, снежно-фирновым, скальным склонам и ледникам. Правда, кроме трав и осыпей, все остальные виды нюансов рельефа пришлось постигать теоретически, как и переправы через реки.
        Вопрос о страховке и самостраховке, по выражению Фанни, оказался зверским. Опутав себя цепями и веревками, щелкая карабинами, туристы, по определению мистера Вебба, выглядели точь-в-точь как сбежавшие каторжники. Инструктор помогал короткими советами и внимательно приглядывался к каждому подопечному, словно оценивая его способности.
        Оторвавшись от сосредоточенных усилий закрепиться на краях учебной расщелины, Аннабел увидела выросшую рядом тень и оглянулась. Гарри Стоун смотрел на нее улыбаясь - той самой улыбкой, что вспыхивала на его лице слишком редко, всегда неожиданно и так сильно его меняя, что делала его почти красивым.
        Пока Аннабел осознавала этот феномен, Гарри молча удалился, одобрительно кивнув сноровистой ученице. После этого она в первый раз ощутила по-настоящему, как ярко светит солнце, как радостно кричат птицы в никем не тревожимой горной чаще.
        До конца дня под бдительным присмотром Стоуна группа отрабатывала приемы постановки ног на склоне, змейкой двигалась по узким тропам и полкам, осваивала правило трех точек опоры, движение в связках и прочие мелкие, но жизненно важные премудрости горного восхождения.
        Инструктор был так требователен и терпелив при объяснении, контроле и экзаменовке, словно собирался покорять с разношерстной компанией дилетантов как минимум Мак-Кинли. Хотя, возможно, ревностная бдительность предписывалась правилами фирмы
«Роза ветров».
        Но строгие правила не мешали ни увлекательности обучения, ни проявлениям самых разнообразных и неожиданных черт участников великого похода. Участники сами не заметили, как сблизились и сдружились за эти трудные дни. Тем более что и сама жизнь продолжалась уже не в гостиничных, а в полевых условиях. Постановка палаток, устройство очага и освоение новых гигиенических условий для большинства участников оказались непривычным, но весьма увлекательным занятием.
        Приготовление еды превратилось в занимательное практическое задание. Лучшие спагетти с говядиной получались у самой тихой из пенсионерок-подружек - пухленькой Сью Роббинс. Лучшая каша из риса и кураги - у второй пожилой туристки - Сары Стивенсон, высокой, с темно-красными волосами, непослушно торчащими во все стороны. Педантичная Кэтрин Ли изготовила мексиканские лепешки по самым точным инструкциям. Леди Мэри Витренс убедила всех, что кукурузные хлопья, залитые смесью разведенных сухих сливок с клубничным джемом, могут служить изысканным десертом в суровых походных условиях. А технолог-пивовар удивил группу оригинальным способом заваривания чая.
        На восторги поклонниц, скромно поднимая кустистые брови, он отвечал:
        - Пиво не единственный напиток на земле, в котором я разбираюсь.
        На закате группа собиралась у костра, заменившего гостиничный камин, и начинался обмен историями. Фанни вспоминала детские шалости. Дженни - ошибки молодости. Леди Витренс вдохновенно описывала подвиги легендарных предков на берегах Потомака. Толстяк Вебб сыпал анекдотами. Сью и Сара плели небылицы об инопланетянах. Мисс Ли объясняла невозможность инопланетного посещения с точки зрения науки. И даже Гарри Стоун, утратив официальный тон, рассказывал легенды о горных духах. Женщины взвизгивали и пугались не меньше, чем во время душераздирающих проповедей об опасностях холодной ночевки.
        Аннабел, глядя в темное небо, вспоминала названия созвездий, с небывалой густотой и яркостью сиявших над горами и людьми. Сидя недалеко от Гарри, она вслушивалась в его рассказы и постепенно впадала в грезы. Горные и земные легенды смешивались с иными преданиями, герои которых глядели на нее звездными очами с черных вечных небес.

10
        На четвертый день, закончив цикл поучительных лекций подробным объяснением по ориентированию, инструктор предоставил группе последнюю возможность предаться забытому ничегонеделанию. Троица туристок-пенсионерок, захватив Роналда, отправилась на контрольное взвешивание. Фанни Финчлей задумала опробовать надежность надувного матраца и заодно как следует выспаться перед работенкой. Леди Витренс удостоила мисс Ли совместного посещения ближайшей секвойной рощи. А Аннабел вместо прогулки попросила у Стоуна разрешение позвонить домой.
        Зона приема сотовой связи находилась в районе горноспасательного пункта, расположенного на уступе выше плато. Инструктор любезно согласился проводить ее. Поднимаясь по тропе, они не сказали друг другу ни слова. Когда Аннабел набрала номер мобильника Огдена Хакена, Гарри тактично отошел подальше и устроился на валуне обозревать окрестности.
        Похоже было, что звонок застал абонента врасплох. На энергичное приветствие Аннабел услышала растерянное молчание. Впрочем, почти сразу же зазвучал хорошо поставленный знакомый баритон:
        - Энни, как я рад!
        - Я тоже.
        - Ну как горы, не разочаровали?
        - Пока нет.
        - Все в порядке?
        - Да.
        - Энни, мне что, передать привет Джоан?
        - Конечно.
        - Вы правильно сделали, что позвонили мне.
        - Да, я решила, что лишний раз дергать мамочку по таким пустякам, как моя поездка, не стоит.
        - Все верно.
        - А вы знаете, Огден, что когда идешь по тропе, то нельзя наступать на поваленные деревья?
        - Почему?
        - Потому что они, как правило, наиболее скользкие в любую погоду и риск получить травму наиболее высок,- поучительно процитировала Аннабел хорошо заученную инструкцию.
        - Учту,- откликнулся Огден несколько растерянно.
        Аннабел не унималась:
        - Да, еще: когда наклоняешь ветку перед собой, не вздумай ее отпускать.
        - Ну это понятно.- Огден уже оправился от удивления.- Чтобы она не хлестнула идущего следом за тобой.
        - Вы, Огден, прирожденный турист.
        - Нет, Энни в горы вы меня не заманите.
        - Жаль.
        Огден помолчал, а потом неожиданно продолжил:
        - Джоан недавно сказала, что ей очень не хватает вас.
        - Ничего, осталось всего десять дней.
        - Целых десять дней…- Слова прозвучали как один вздох. Вероятно, Огден нацелился на продолжение, но Аннабел решила, что сказано достаточно.
        - Мне пора, Огден. Мамочке - привет и поцелуй.- Не затрудняясь выслушиванием ответа, она отключила связь.
        На обратном пути в лагерь Гарри Стоун по-прежнему молчал. Как бы заставить заговорить? Очень удачно подвернулся обнаженный корень. Аннабел в полном соответствии с инструкцией поскользнулась и отчаянно вскрикнула. Гарри резко обернулся.
        - Нога…- виновато сказала Аннабел, не спеша подняться.- Кажется, подвернула.
        - Не шевелись!- Гарри приблизился и опустился на колени.- Держись за меня.
        - О'кей.- Аннабел послушно вцепилась в надежное плечо.
        - Какая нога?
        - Правая.
        - Сейчас проверим.- Пальцы Гарри профессионально скользнули по лодыжке, внедряясь в носок.- Больно?
        - Нет.
        - А здесь?
        - Тоже нет.
        - Похоже, ты отделалась легким испугом.
        - Не заметила этот проклятый корень.
        - В следующий раз смотри, куда ставишь ногу.- Гарри медленно выпрямился.
        Аннабел по-прежнему не убирала рук с его плеча.
        - Извини, Гарри… я это нарочно.
        - Да? Ну, я понял.
        - Надоело твое молчание.
        - Не люблю пустой говорильни.
        - Значит, когда будет что сказать, ты скажешь?
        - Не сомневайся. Сочту нужным - скажу.- Гарри решительно освободился от ее рук и пошел вперед.
        Аннабел последовала за ним. Да, кажется, я все испортила. Ну что ж, снова убедилась в непрошибаемости этого типа. А может, просто он выполняет свои обязанности, которые запрещают неофициальные контакты с клиентами?
        Но больше не было часа, чтобы Аннабел Кловер не думала о Гарри Стоуне.

11
        Утром пятого дня начались финальные приготовления к походу. Отправление намечалось на полдень. В последний раз подбиралась и проверялась амуниция и снаряжение. Ни один из участников героического восхождения не упустил случая покрасоваться в полном обмундировании перед фотокамерой, принимая самые выигрышные позы на фоне величественных отрогов.
        Аннабел без конца проверяла движение молнии на пуховике. Убедившись в надежности застежки, наконец успокоилась и, уютно устроившись на валуне, блаженно прижалась щекой к нагретой солнцем скале. Сняв темные очки и полузакрыв глаза, она грезила о том, что вот-вот предстоит наконец испытать собственными руками, ногами, глазами, ушами - всем телом.
        Вздрогнув от негромкого щелчка, она увидела недалеко от себя ухмыляющегося пивного технолога. Роналд Вебб, который все утро орудовал камерами пожилых подружек, фиксируя их всевозможные ракурсы, запечатлел девушку на собственный фотоаппарат, не спрашивая разрешения. Толстяк, незаметно став всеобщим любимцем, позволял себе небольшие шалости, вроде таких неожиданных инициатив. Не успела Аннабел и рта открыть, чтобы потребовать объяснений, как Вебб опередил ее с обезоруживающей улыбкой:
        - Ты так славно прикорнула, что просто невозможно было не заснять это для вечности. Не хочешь посмотреть? Не понравится - сотру.
        Аннабел недоверчиво взглянула на экранчик. У девушки в красном пуховике на фоне серой скалы было такое счастливое выражение лица, что ничего не оставалось, как поблагодарить мистера папарацци.
        - Я тебе скину фотку,- великодушно пообещал он.
        Аннабел невольно улыбнулась, подумав, что было бы лучше, если бы этот снимок остался на камере кое у кого другого… Тут оба увидели приближавшегося озабоченного инструктора.
        - Что скажете?- обратился к нему Вебб, продолжая любоваться кадром, и протянул камеру.
        Стоун внимательно вгляделся в картинку, перевел взгляд на смущенную Аннабел, и опять вспыхнула эта неожиданная милая улыбка. Вспыхнула и погасла.
        - Хорошо выгладишь,- заметил он просто.
        - Спасибо,- Аннабел отвернулась и уставилась в пространство.
        - Так…- тон инструктора оставался деловым,- все готово? Все в порядке? Собирайтесь. Через десять минут отправляемся.
        - Хорошо.- Роналд резво зачехлил камеру кинулся к подружкам, громко напоминавшим о своих и его собственных обязательствах.
        Аннабел, не спеша нацепить тяжелый рюкзак, продолжала стоять и смотреть на горы, думая вовсе не о них.
        Через полчаса на поляне медленно расправлялась основательно вытоптанная трава, ветер забавлялся с забытым чехлом от темных очков, а эхо ушло путешествовать по горам, сопровождая веселый отряд, наконец-то открывший свой великий поход.
        Впереди шел Гарри, за ним нестройной колонной маршировала группа, увлеченно обсуждая грядущие перспективы. Роналду была поручена ответственная миссия замыкать путь пилигримов.
        Через два часа они подошли к подошве ближайшей горы. Гарри скомандовал вытянуться в цепочку и что-то сурово наказал Роналду. Туристы с готовностью вытянули из-за поясов альпенштоки и принялись за покорение горной тропы, ведущей к высоко расположенному стационарному лагерю.
        Тропа показалась Аннабел невероятно трудной. Хотя известно, что в горах легких троп не бывает. Она не слышала голосов, плохо различала дорогу. Пот застилал глаза, рюкзак давил на плечи немыслимой тяжестью, саднили стертые ладони, невольно вырывались проклятья - не то в свой адрес, не то в адрес тропы или того, кто придумал для неопытной девушки такую пытку.
        Или слова произносились излишне громко, или слух инструктора оказался излишне тонок, но, после того как вожделенная мечта - выйти на ровное место и упасть на мягкую подстилку - была достигнута, инструктор объявил привал и, не откладывая в долгий ящик, принялся за разбор полетов.
        - Итак, друзья, вы получили боевое крещение. На этом пути каждый проявил свои лучшие качества, но, к сожалению, и те, от которых следует избавиться. По крайней мере на время нашего совместного пребывания в горах. Напоминаю: первая заповедь туриста - точное соблюдение указаний инструктора. Не забывайте, я отвечаю за вашу жизнь. Поэтому категорически требую полного послушания.
        Гарри строго оглядел притихшую паству и уставился на Аннабел. Она выдержала взгляд, стараясь вложить в ответный взор всю глубину понимания, всю полноту обещания быть послушной и осторожной. Теперь было совершенно непонятно: как могли вырваться сердитые слова? Как она могла оказаться такой малодушной? Вот он, первый урок трудолюбия. Усвоен раз и навсегда. Теперь хотелось лишь одного: идти по тропе - пусть вдвое, вдесятеро труднее, чем та, которую одолела,- рядом с этим странным, суровым, но чертовски притягательным парнем.
        Закончив выводы, Гарри Стоун объявил заседание закрытым и удалился с дежурными к очагу, оставив изнемогающих подопечных зализывать раны.
        К вечеру, как следует отдохнув после сытного ужина, команда пришла в благодушное настроение, выразившееся в громкой всеобщей болтливости. Учительница географии, возлежа на надувном матраце и прислонив поднятые ноги к ближайшему сосновому стволу, объясняла способ восстановления и групповую эйфорию благотворным действием пониженного давления и разреженного воздуха. Офисная леди, скрывая лицо под свежим слоем защитного крема, утверждала, что она первая из рода Витренсов, поднявшаяся столь высоко. Фермерша объявила место пребывания славной лужайкой для выпаса йоркширских хряков, а остальные принялись пугать эхо горной песенкой, исполнявшейся не в такт и не в лад, но с задором опытных альпинистов.
        Гарри и Роналд трудились над разведением вечернего костра, подкармливая его ворохом хвороста, заботливо приготовленного предыдущей группой по неписаному правилу походной этики.
        Аннабел сняла ботинки и распласталась на каремате. Стараясь не обращать внимания на ноющие руки с подсыхающей на них лечебной мазью и прислушиваясь к негромким репликам инструктора, она закрыла глаза, утомленные резким солнцем, которое продирало самые мощные защитные очки, и не мешала постепенному возвращению привычного хода мыслей и чувств.
        Наверное, у него жена, дети, мелькнуло в голове. Такие надежные парни недолго остаются одни. Тем более что выбор богатый. Как бы узнать?
        Фанни, принявшаяся за помощь по хозяйству, швырнула у костра очередную охапку веток и невольно помогла Аннабел получить ответ на непростой вопрос.
        - Гарри, а помнишь, в гостинице ты так красиво рассказал про этого Бобби…- Она причмокнула, изображая свою реакцию на давнее сообщение.
        Все рассмеялись.
        - А как у тебя самого дела на семейном фронте?- напрямую поинтересовалась не обремененная комплексами фермерша.
        - Увы,- негромко ответил Гарри.- Я еще не встретил свою единственную.
        Это было сказано так серьезно, что даже Фанни не решилась отмочить очередную шутку. Она только похлопала парня по плечу и, вздохнув, отправилась отмывать натруженные руки.
        Аннабел затаила дыхание - только бы не выдать волнения. Затем осторожно выдохнула.

12
        Первый день похода был посвящен адаптации к новым условиям и свободным прогулкам. Отлично позавтракав и возблагодарив усердие хозяйственной Фанни, разбившись на пары и тройки, туристы принялись осваивать местность по собственному вкусу.
        Аннабел наконец смогла вволю побродить, полазить и посмотреть, не утомляясь, никуда не спеша, ни о чем не беспокоясь - тем более что обширное плато, на котором расположился лагерь, просматривалось насквозь. Поднимая глаза к небу, переводя взгляд на крутые обрывы, озирая бескрайние перспективы, она испытывала волны новых, странных ощущений. То ей казалось, что она родилась здесь и вернулась на родину, то чудилось, что она жила здесь в прошлой жизни, а потом вдруг, что это место ее будущей жизни, но в другом обличье, в другой форме.
        Она бродила меж валунов, застревала у барьера на краю скального обрыва, бормоча несвязные слова, трогая травинки, проводя ладонью по каменной стене, приглядываясь к букашкам, прижимаясь лицом к рыжему мху, касаясь пальцами красных лишайников. Словно все это были приметы ее родного дома, и всякий раз каждый такой контакт доставлял невероятное наслаждение, которое, казалось, бывает только во сне. Она опомнилась только тогда, когда заслышала бодрый клич Роналда Вебба, созывавшего группу на трапезу.
        Вечер завершился очередным костром. Аннабел не знала, входило ли в обязанности инструктора такое развлечение, как рассказы о чудесах природы, но разговорчивость Гарри на эти темы стала для нее еще одним неожиданным чудом. Глядя в темноту, поеживаясь от резких порывов холода, поглубже натягивая капюшон, она была готова слушать его рассказы без конца. Остальная аудитория тоже не дремала и не стеснялась в вопросах и комментариях. И еще большим открытием для нее оказалось то, как мало она, в сущности, знает об этом мире.
        Особенно ясно это стало, когда разговор зашел о водопадах. На эту тему навела мисс Ли, настырно добивавшаяся полной точности в воссоздании реестра окружавших лагерь достопримечательностей. Слушая ученый диалог о величественном природном явлении, Аннабел думала, что водопад для гор то же самое, что бриллиантовая диадема в прическе для женщины.
        - То, что обещает нам программа, едва ли сможет произвести сильное впечатление. Вот возьмем водопад Анхель в Венесуэле,- важно вещала мисс Ли,- самый высокий в мире, 979 метров…
        Гарри заметил:
        - Он практически не виден, так как скрыт в глубине тропических джунглей, в узком каньоне. Но некий Джимми Энджел оказался везунчиком и в 1935 году умудрился его заметить во время полета…
        - Он был пилотом? Надеюсь, не разбился?!- тревожно воскликнула трепетная Сью Роббинс.
        Мисс Ли авторитетно заявила:
        - Если бы это произошло, то, вероятно, водопад был бы назван его именем.
        - А почему Анхель?- лениво поинтересовался Роналд Вебб и, не дожидаясь ответа, громко заявил, обращаясь к сидевшей рядом Дженни: - Прикиньте, три четверти мили беспрерывного грохота! Почище «Формулы-1»! А? Классно, должно быть, выглядит. Надо будет смотаться поглядеть, пофоткаться там! А, Дженни, сгоняем туда?
        Дженни кокетливо хихикнула и закивала.
        - Но только с девочками. Ладно, Ронни? Мы с девочками неразлучны.
        Роналд выпятил губы.
        - Запросто! Всех возьмем! Чем больше народа, тем больше эффекта!
        Мисс Ли снисходительно усмехнулась.
        - Думаю, эстетическая ценность водопада не зависит от количества зрителей. Если говорить о больших водопадах, то, скажем, водопад Тугела в Южной Африке - 933 метра. Его стоит посмотреть…
        Толстяк оживился.
        - А ну, девочки, кто со мной в Африку?
        Гарри, пошевеливая хворост в костре, заметил:
        - Насколько помню, весьма зрелищными в этом плане выглядят такие штуки, как Мтарази-Фолс в Зимбабве, Кукенан в Венесуэле, Утигард в Норвегии. Они высотой примерно метров шестьсот…
        - Шестьсот десять, с вашего позволения,- сурово уточнила мисс Ли.
        - О!- восхитился Вебб и зааплодировал.- Мисс Ли, а какова ночная температура в местных каньонах, вы случайно не в курсе? А то еще, чего доброго, примерзну там к скале.
        Мисс Ли проигнорировала выпад. Фанни обиделась на всех сразу.
        - Что ж, по-вашему, тут вообще смотреть не на что? Ладно, мне хоть забесплатно перепало. Мы с Фрэнком в жизни не накопим столько денежек, чтобы добраться до этих чудес. А хотелось бы глянуть…
        Гарри улыбнулся.
        - Йосемитский водопад занимает лишь шестое место по высоте среди водопадов мира. Ну что поделать, придется смириться.
        Мисс Ли сокрушенно заметила:
        - Да и тот слишком далек отсюда. Я очень жалела, что маршрут не включает это чудо природы. Так хотелось передать ученикам собственное представление…
        - Верно, до него нам не добраться,- кивнул Гарри.- Но уверяю вас, мисс Ли, водопадов здесь полным-полно и они ничуть не хуже нашей знаменитости - ну разве что чуть поменьше.
        - А мы их все увидим?- неожиданно вмешалась Аннабел.
        - По крайней мере один точно покажу,- воодушевленно пообещал Гарри.- Это не очень далеко отсюда.- Он махнул рукой в темноту.- Вот там. Завтра и сходим. Ну, то есть…- Он внезапно умолк.
        - И сколько же в нем метров? Если меньше ста, то не согласен,- с хохотом заявил Вебб.- Верно, Дженни? Нам подавай самый большой водопад Америки, чтобы было о чем порассказать!
        Дженни погладила его по лысеющей голове.
        - Не волнуйтесь, Ронни. Я видела Ниагару. Это божественно. Поедем к Ниагаре, ладно? Она не самая высокая, но зато - уж такая широкая, почти с милю! Надеюсь, вас этот факт устроит?
        Роналд Вебб согласился на замену. За смирение потребовал поцелуя в щечку.
        Мисс Ли заступилась за водопады остального мира:
        - Должна вас честно предупредить, Роналд, что это не самый широкий водопад в мире. Скажем, Кон на реке Меконг, на границе Лаоса и Кампучии достигает в ширину почти
13 миль…
        - Тринадцать миль! Подумать страшно, а уж представить… Нет, Дженни, вы как хотите, но я съезжу. Куда, мисс Ли? Где этот Лаос?
        На реплику Роналда ответил Гарри:
        - Лаос - там.- Он уверенно показал рукой в западном направлении.- Съездите, мистер Вебб, не пожалеете. Ведь самые широкие водопады, как правило, и самые мощные по расходу воды - до десятков тысяч кубометров воды в секунду.
        - А самый? Самый-то мощный какой?- жадно спросил Роналд Вебб, словно уже собирался паковать чемоданы.
        - Игуасу,- вмешалась мисс Ли.
        Гарри кивнул.
        - Переводится как «Глотка дьявола».
        - О!- Роналд чрезвычайно оживился.- Отличное название! Это что надо! Стало быть, глотка-то громкая?
        - Еще какая!- Гарри взглянул на Аннабел.- Слышно за километры. В сутки пропускает через себя миллиард тонн воды. Да, не подумайте, что это какой-то один поток, вроде дождевого слива. Это целая система, больше двухсот каскадов.
        - Роналд, мы и туда съездим!- Дженни похлопала по плечу активно изумлявшегося Вебба.- Когда закончится это путешествие, ничто не помешает нам насладиться пением «Глотки дьявола».
        - Отпуск кончится,- со вздохом констатировал Вебб.- Разве что когда выйду на пенсию, а пока что…
        - А пока что,- сказал Гарри поднимаясь,- кончается наш сегодняшний день. Десять часов, всех прошу проследовать на отдых, а мы с Роналдом займемся уборкой. Завтра трудный маршрут, отдыхайте, друзья, набирайтесь сил!
        Группа с благодарным гомоном отправилась по палаткам. Аннабел проследовала к своей, находившейся в самом отдаленном углу лагеря. Устраиваясь поудобнее в уютном спальнике, она продолжала думать о том, что довелось услышать и увидеть. Но не цифры и факты мисс Ли запали ей в душу, а воспоминание о том, с какой интонацией упомянул Гарри о походе к неизвестному водопаду. Упомянул и замолчал, словно осекся. Похоже, тут какая-то загадка. Или, может быть, сам водопад особенный?
        Аннабел никогда не замечала за собой склонности к мистике. Но атмосфера гор, полная суровых тайн и опасных неожиданностей, подстерегавших на каждом шагу, внушала такие мысли и чувства, которые никогда не пришли бы в голову в мирном городке среди кукурузных полей. Она заснула, не успев осознать последний вопрос:
«А как же называется этот водопад?»

13
        Следующий день, однако, внес коррективы в намеченный план, решительно начавшись с проливного дождя. Мощный ливень и усталость после дня свободных блужданий оказались для непривычных туристов слишком серьезным испытанием. С трудом выбравшись из палаток, участники похода лениво устроились под навесом на завтрак и на бодрые призывы Гарри сосредоточиться на теме похода к водопаду отвечали стонами и жалобами.
        - Не так энергично, мистер Стоун!- умоляла леди Витренс со следами ночного крема на лице.- Мне не дойти даже до ближайшего камушка!
        - Охота была мокнуть,- заявила Фанни, уписывая вторую тарелку геркулесовой каши. - А то я воды не видела. Вон ее вокруг сколько!
        - Ну что ж,- пожал плечами Гарри.- Тогда поход отменяется. Хотя, судя по всему, дождь вот-вот прекратится.
        - У вас свои люди в небесной канцелярии?- ехидно осведомилась мисс Ли.
        - Нет,- серьезно ответил Гарри.- Но давление растет, ветер усиливается. Скоро это развлечение кончится.
        - Все равно будет мокро и сыро,- сердито заявила красноволосая Сара Стивенсон.- Мы можем поскользнуться и упасть в пропасть. Помнишь, Дженни, какой ужас нам рассказывали в Большом каньоне?
        Гарри прекратил негативное развитие темы предложением проводить день каждому по своему вкусу, не удаляясь от лагеря.
        Не прошло и пары часов, как группе довелось удостовериться в точности инструкторских предсказаний. Тяжелые тучи, затянувшие горизонт так прочно, словно расположились тут навеки, резво принялись расходиться, и к обеду первый луч солнца пронзил бурную небесную сумятицу.
        Аннабел, усевшись на привычном наблюдательном пункте - стволе окаменевшего дерева, погрузилась в темные думы. Какого черта она сюда явилась? Стоило мучиться, одолевая тяжелую тропу, чтобы слушать анекдоты да пролеживать матрац? Вот они, горы, водопады, глетчеры, а все так же недоступны, как в кукурузных интерьерах Роквестера.
        Она вздрогнула, увидев Гарри. Он сел рядом с ней, словно желая и не решаясь начать разговор.
        Аннабел заговорила первая:
        - Жаль, что поход не удался.
        - Я думаю,- мрачно ответил Гарри,- с такой группой вряд ли мы одолеем даже самый легкий горный маршрут. К тому же после дождя тропа долго не просохнет, слишком рискованно. Боюсь, и завтра ничего не получится. Впрочем, другого я и не ожидал. Это абсурд - вести по труднопроходимым местам пенсионерок и инженера весом в центнер. Да и остальные, по-моему, не рвутся дальше. Им, судя по всему, неплохо и тут, в лагере. Мои усилия по приобщению людей к горному миру, как всегда, пропали даром. Что ж, найдутся другие забавы. Пойдем смотреть скалы-статуи. Туда ведет отличная широкая натоптанная тропа.
        - А я так мечтала! После вчерашних рассказов водопады снились мне всю ночь!
        Гарри посмотрел на нее.
        - Ну, можно будет как-нибудь взглянуть и на них.
        - Я хочу увидеть тот самый, на который ты обещал нас сводить,- настырно добивалась своего Аннабел.- Неужели придется вернуться, так его и не увидев?
        - Что-нибудь придумаем.- Его тон оставался неопределенным.
        Аннабел внезапно вспомнился другой голос. Такой близкий, такой уютный, привычный и показавшийся сейчас таким необходимым. В конце концов, есть единственный человек, которому можно пожаловаться на неудачу.
        - Правда?- сказала она поднимаясь.- Ты меня туда проводишь?
        - На водопад? Конечно.
        - Нет, не на водопад. Мне надо срочно позвонить… домой. Тут есть выход на связь?
        Гарри помрачнел и вскочил с бревна.
        - Пошли,- буркнул он и последовал к выходу из лагеря не оборачиваясь.
        Аннабел чувствовала себя немного виноватой, но другой зов - или ее собственное упрямство?- был насущнее.
        Оказавшись в зоне приема, Гарри, как и раньше, удалился на приличное расстояние.
        - Энни! Рад слышать. Надеюсь, у вас все в порядке.
        За время, прошедшее с прошлого телефонного сеанса, голос Огдена Хакена абсолютно не изменился - все та же уверенность и спокойствие. Сразу расхотелось жаловаться на что бы то ни было.
        - Да, спасибо. У меня все прекрасно. Поднялись в лагерь, гуляем. А как вы справляетесь с моими обязанностями?
        - Стараюсь,- зазвучала интонация смущенной улыбки.- Конечно, получается далеко не так, как у вас… Сколько дней осталось?
        - Кажется, неделя. Вы уж продержитесь как-нибудь. Как мамочка?
        - Хорошо. Впрочем, не знаю.
        - Вы что, не видитесь?
        После секундной заминки Огден ответил:
        - Видимся, конечно. Но… у нас такие краткие, деловые разговоры…
        Аннабел меньше всего интересовал характер разговоров Огдена с дорогой мамочкой. Она перебила его:
        - А я почему-то думала, что вы сбежите из нашего городка.
        - Нет, Энни, меня здесь пока все устраивает. Зачем мне сбегать?
        - А вы знаете, Огден, правило трех точек опоры?- И, убедившись, что окончательно сбила несчастного Хакена с толку, она со смехом отключилась.
        Он был на месте, он выслушал ее, он вернул ей душевное равновесие, сам того не ведая. Бедный Огден. Зачем такие типы влюбляются сильнее всех? Сильнее тех, кого бы так хотелось видеть на их месте?
        Гарри, увидев приближавшуюся подопечную, повернулся и двинулся в обратный путь, не делая никаких попыток заговорить. Идти в полном молчании обратно вовсе не хотелось, и, как раньше, Аннабел взяла инициативу на себя:
        - Да, Гарри, я все хочу спросить… Как называется этот замечательный водопад?
        - Можно просто - водопад,- скупо ответил он.
        Ответ не понравился Аннабел.
        - Не бывает водопадов без имени. Как-то ведь он называется! Он что, единственный на всю горную систему?- Она кивнула на окружающие заснеженные синие хребты.
        Гарри шел, не отвечая и о чем-то сосредоточенно думая. Потом заговорил:
        - У него много названий. В справочнике он именуется «Каменный». Но это не простой водопад. И мы называем его иначе.
        - Кто - мы?
        - Те, кто профессионально занимается походами к таким штукам.
        - А как вы называете?- не унималась Аннабел.
        Он вздохнул.
        - Я скажу тебе… потом. Дело в том, что с ним связано немало индейских легенд.
        - Каких еще легенд?- Аннабел начала сердиться. Да и сильно раздражала обратная тропа, скользкая и грязная. Впрочем, лагерь был уже близок. Вот и начало плато.
        Теперь Гарри шел рядом, совсем близко. Он заглянул ей прямо в лицо.
        - Ну, если хочешь… давай сходим. Только сегодня. Другого дня у нас не будет.
        - Хочу!- выдохнула Аннабел.- Очень хочу! Наконец-то я узнаю, как называется это загадочное место!
        - В переводе с индейского оно называется «Водопад, где соединяются сердца»,- медленно произнес Гарри.
        - Очень красиво. А что это значит?
        - Вот и увидишь, что это значит.
        Они уже подходили к лагерной стоянке и следили за разноцветным снованием приободрившихся туристов.
        - А как же группа?- спросила Аннабел, отправляясь к своей палатке.
        - Определимся,- скупо ответствовал Гарри, на глазах у Аннабел вернувшись в привычный образ официального представителя фирмы «Роза ветров».

14
        После обеда было объявлено, что следующий день будет посвящен очередному мероприятию - осмотру индейских священных скал-статуй.
        - А сегодня одна из участниц,- Гарри взглянул на Аннабел,- выразила желание все же добраться до водопада. Кто-нибудь желает составить нам компанию?
        Аннабел с замиранием сердца ждала энергичного подтверждения от жаждущей точных знаний мисс Ли, но та только подняла брови.
        - Если бы это сооружение природы входило в перечень национальных достопримечательностей, то, так и быть, я отправилась бы, но лучше приберегу силы для более важных мероприятий. Я, собственно, и согласилась на этот тур ради знаменитых статуй - чтобы представить ученикам мои собственные снимки с моими собственными комментариями.
        Гарри кивнул. Остальные тоже не выражали особого энтузиазма. Роналд Вебб, воодушевленный перспективой посещения Ниагары под руководством Дженни, заявил, что совесть не позволит ему оставить отряд без командира, и охотно взял на себя управление, пригрозив обществу, что его надзор будет куда суровее, чем присмотр либерального мистера Стоуна.
        Таким образом, поход в составе двух участников начался без лишнего шума, чему Аннабел была весьма рада.
        Не мешал даже туман, даже пронизывающий холод сырого воздуха, обжигавший лицо. Она лишь поплотнее надвинула капюшон, затянула молнию до упора и с удовольствием ощутила удобство безупречного качества горных ботинок и брюк. В таком скафандре можно было идти куда угодно и сколько угодно. Тем более с таким гидом, как Гарри Стоун. Но почему он так решительно взялся за дело?
        Любопытство так мучило Аннабел, что она принялась за дело, едва лишь лагерь остался позади и путники миновали первый поворот тропы.
        Гарри не ошибся насчет качества дороги после дождя. Каждую милю полагалось отдыхать, и, едва лишь проводник остановился, Аннабел изнеможенно опустилась на ближайший камень. До сей поры они почти не говорили, ограничиваясь редкими репликами,- мешала трудность пути. Но чуть отдышавшись, Аннабел взяла быка за рога.
        - Гарри! Скажи честно, почему ты решил повести меня на водопад?
        - Потому что узнал твой уровень подготовки,- коротко ответил он, восстанавливая дыхание.- У нас пять минут, давай помолчим.
        Итак, первая попытка оказалась не слишком успешной. Аннабел замолчала, надеясь, что в ее послушании инструктор учует некую обиду или по крайней мере пожелает продолжить объяснение. Но мистер Стоун, оправдывая фамилию, каменно молчал.
        - Встали - пошли!- скомандовал он ровно через пять минут.
        Следующую пару миль восхождение продолжалось в том же ритме. Аннабел не заметила, как забыла о каверзных намерениях, увлекшись созерцанием окрестных красот: столько разнообразных, то и дело меняющихся видов ей еще не приходилось видеть.
        - А говорят, горы скучны!- воскликнула она с воодушевлением, устраиваясь на очередной привал.
        - Дураки говорят,- лаконично отреагировал Гарри, пристроившись рядом с Аннабел.
        Почувствовав касание его плеча, она смутилась, хотела отодвинуться, но не шевельнулась. Несколько минут оба молча смотрели на уходящую вдаль цепь темных отрогов.
        - Там,- нарушил молчание Гарри, указывая на северное окончание цепи,- начинается основной массив. Горная страна. Вроде как будто рядом, рукой подать. Вот бы так - подпрыгнуть и пролететь над этим миром!..- Рука его изобразила лихой замысловатый зигзаг.
        Аннабел кивнула.
        - Как здесь красиво!
        - «Красиво» не то слово. Я давно понял, что это называется счастьем. Поэтому так люблю сюда возвращаться.
        - Часто бываешь?
        - Часто.
        - Понимаю,- воодушевленно откликнулась Аннабел.- Понимаю, да! Я всю жизнь бы согласилась ходить по этой тропе! Тут чудесно.
        Гарри взглянул на нее с благодарностью.
        - Я очень рад, что тебе нравится. Это заповедная тропа, я ее никому не показываю.
        - Ты ее сам открыл?
        - Да. То есть ее, конечно, открыли индейцы, но, слава богу, маршрут слишком трудный, чтобы народ имел желание валить валом. А мне нравится.
        - Мне тоже. Правда.
        Гарри взглянул ей в глаза.
        - Я рад. Очень рад. По правде говоря, не надеялся…
        Аннабел удивленно спросила:
        - На что?
        Гарри не ответил. Пошарил рукой по земле, подобрал маленький камешек, швырнул его что было сил за край обрыва. Прислушался, словно пытаясь вычислить, долетел ли он до дна пропасти.
        Аннабел настаивала:
        - Не надеялся, что мне тут понравится?
        - Да.- Гарри энергично принялся очищать ладонь от земли.- Я думал, тебе интереснее другое.
        - Что?
        Гарри оглянулся, сорвал пару травинок, тщательно протер ладонь.
        - Ну, например, бегать на переговоры.
        - С женихом?- фыркнула Аннабел и пожалела о сказанном, увидев напрягшееся лицо спутника. Торопливо заговорила, словно оправдываясь: - Это не жених. У меня нет жениха. То есть это он считал себя моим женихом. И мама… А я от них сбежала. То есть это они от меня избавились…
        - Ничего не понял. Да меня это и не касается,- холодно ответил Гарри и взглянул на часы.- Пора идти дальше.
        - Нет, погоди! Успеем! Я еще не отдохнула!- Аннабел чувствовала, что сейчас нельзя слушаться этого странного типа. Сейчас надо пойти ему наперекор. Сейчас, именно сейчас, надо заставить его выслушать все, что она скажет. Сейчас или никогда!
        - Я счастлива, Гарри! Я наконец-то счастлива!- взахлеб продолжила она.- Я наконец увидела горы! Я мечтала о них всю жизнь, но не смела надеяться, что это сбудется.- Она обвела рукой пространство перед ними.- Я согласна с тобой, тут счастье, и больше нигде! У меня его никогда не было! Если бы ты знал, какая ужасная у меня была жизнь!
        Гарри слушал ее, не поощряя и не останавливая.
        - Отец… папа когда-то подарил мне кусок гранита - вот такой точно.- Аннабел постучала по камню, на котором сидела.- Он рассказал мне про горы и влюбил в них навсегда.
        - Что, он и сам был альпинистом?- спросил Гарри.
        Аннабел удивилась вопросу.
        - Гм… Я даже не знаю. Он не успел об этом рассказать. А Джоан… мама никогда об этом не говорила.
        - В каком смысле - не успел?
        - После того разговора… про горы… он выехал на вызов, он был шерифом… и не вернулся.
        Наступило молчание.
        - Понятно,- наконец проговорил Гарри.- Ну, а почему мать не пускала тебя в горы?
        - Знаешь,- медленно произнесла Аннабел,- я только сейчас поняла. Наверное, она боялась, что я не вернусь отсюда, как не вернулся с работы мой несчастный отец. Боялась, что я повторю его печальную судьбу. Он был рисковый человек, вот что!
        - А ты, кажется, действительно рисковая!- По обыкновению внезапно лицо Гарри осветила короткая улыбка.
        Аннабел машинально кивнула и увлеченно продолжала:
        - Вот почему она так хотела выдать меня за этого президента!
        - Какого президента?- удивился Гарри.
        - Ой,- смущенно осеклась Аннабел.- Ну, это она его так называла…
        - Кто - кого? Ничего не понимаю!- Гарри откровенно рассмеялся.
        Аннабел тоже засмеялась.
        - Нет, на самом деле Огден хороший мальчик. Очень хороший. Слишком хороший для такой подружки, как я. Он слишком добрый, слишком послушный. Он ждет, когда им начнут управлять. А мне надо такого, которого я бы слушалась, за которым бы шла в огонь и в воду! Я не люблю командовать людьми. Ну вот. С месяц назад Огден сделал мне формальное предложение руки и сердца, по всем правилам. Понятное дело, я отказала. И что ты думаешь? Мамочка, узнав о таком обороте, решила не выпускать из рук столь заманчивый товар. Хотя именно она, а не кто другой, назвала безотказного Огдена Президентом лиги милосердия!
        - В каком смысле - не выпускать? Что она, держит парня взаперти, пока ты не вернешься?
        - Нет, нет!- воскликнула Аннабел.- Нет! Возможно, она действительно влюбилась в бедного мальчика! Я не знаю. Но со мной она всегда вела себя довольно расчетливо. У меня была ужасная жизнь. Впрочем, какая бы ни была причина, все же именно мама сделала мне этот подарок. И вот я здесь.- Она умолкла и снова прислонилась к стволу. Наконец тихо и блаженно проговорила: - Да, я всю жизнь мечтала оказаться в горах. Хотя почти не надеялась, что мне доведется осуществить свою мечту. Но, вот видишь, чудеса бывают.
        - Я не верю в чудеса,- ответил Гарри и взглянул на часы.- Пошли дальше.
        Аннабел неторопливо поднялась. Следующий участок пути пролегал по ровному плато, и путники долго шли рядом.
        - А далеко еще до водопада?- спросила Аннабел.
        - Час пути. Ты устала?
        - Нисколько!- весело ответила Аннабел.- Наоборот, я бы так шла себе и шла.- Она не добавила «рядом с тобой».
        - А вообще ты меня сразу удивила,- неожиданно заявил Гарри.
        - Чем?
        - Ну, например, тем, как быстро и ловко ты освоила навыки альпинизма. Никто так не смог.
        - Ну, в нашей группе нетрудно стать лучшей. А что, у меня действительно все получается правильно?- с любопытством спросила Аннабел.
        - Да. Ты так точно выполняла мои инструкции, как до этого не приходилось видеть. Думаю, из тебя бы вышел неплохой скалолаз.
        Аннабел засмеялась:
        - Гарри, я все знала, но теоретически. Поэтому то, что ты рассказывал и показывал, было только практическим закреплением моих знаний.
        - Ну что ж, молодец!- улыбнулся Гарри.- Значит, в следующий приезд пойдем более сложным маршрутом. Если, конечно, до того времени ты не выберешь другой путь.
        - Какой?
        - Ну, замуж выйдешь. Не за этого… президента, так за кого-нибудь другого.
        Аннабел усмехнулась.
        - Нет, это точно не предвидится. Теперь - точно! Кстати, удивительно, что ты до сих пор не нашел себе невесту среди туристок. Правда, как это ты упустил шанс, который достался этому… как его… Бобби?
        - Выдам профессиональный секрет,- сказал Гарри, быстро повернувшись к ней.- Этот случай вызвал скандал в фирме.
        - Почему?- Удивлению Аннабел не было предела.
        - Нам строго запрещены какие-либо связи с клиентами,- сообщил Гарри, сосредоточенно глядя под ноги.- После подобных инцидентов следует мгновенное увольнение, в тот же день. Сейчас заказали новые буклеты, Роберта сняли с обложки.
        - Ну и зря! По-моему, он мог бы служить лучшим рекламным доказательством впечатления, которое ваша «Роза ветров» производит на туристов!
        - Фирма тут ни при чем. Все впечатление производил сам Боб. А как инструктор, скажу тебе, он был фиговый. Надеюсь, роль мужа ему подошла больше. И вообще, давай замнем этот разговор. Я во всяком случае по его стопам идти не собираюсь.
        Резкий тон не обидел Аннабел, а, наоборот, подзадорил.
        - Я уважаю профессионалов. И именно потому, что сама прошла теоретическую подготовку, так оценила твою работу. Видно, что ты человек на своем месте. Любишь горы?
        - Я люблю путешествия. Передвижение. Я вечный странник. Я нигде не задерживаюсь. В эту фирму пришел и остался только потому, что мне никто не предписывает, как что делать. Мне доверяют. Я изучил этот край,- Гарри обвел взглядом горизонт,- вдоль и поперек, прежде чем взялся проводить походы. И ни один поход не делаю похожим на другой. Мне скучно повторяться.
        - И маршруты выбираешь разные?
        - Да, ориентируясь на состав, на уровень подготовки, на интересы и вкусы группы. Но, по правде говоря, больше всего люблю ходить один, хотя мне нравится показывать людям мои владения…- Он засмеялся.
        - Особенно когда это совпадает с их интересами.- Аннабел почувствовала на себе теплый взгляд и воодушевилась: - Да, мне очень интересно, куда ты меня ведешь! А это место, оно с чем-нибудь для тебя связано?
        - Связано,- скупо откликнулся Гарри.
        - С чем? Прости, я, кажется, слишком назойлива. Впрочем, если не хочешь, можешь не отвечать.
        Гарри шел, о чем-то раздумывая. Потом остановился так резко, что Аннабел по инерции налетела на него. Гарри усмехнулся.
        - Да, ты действительно любопытна. Но это, наверное, хорошо. Видишь ли, я был уверен, что никто из группы не захочет сюда пойти. Потому и предложил.
        - Не понимаю!- не выдержав, рассердилась Аннабел.- Не люблю загадок. Объясни.
        - Чтобы убедиться, что никто нам… мне не помешает.
        Аннабел сделала вид, что не заметила невольной оговорки, но сердце радостно подпрыгнуло.
        - А если бы кто-то взял и согласился, что бы ты сделал?
        - Повел бы к другому водопаду, вот и все,- ответил Гарри.- Их тут как аллигаторов в Амазонке.
        - Но почему не сюда?- продолжала расспросы Аннабел, со все возрастающим любопытством.
        - Сюда вообще никто не ходит. Никогда. Видишь ли, это место было священным у индейцев и поэтому тщательно скрывалось. А путь к нему считался доступным лишь для самых упорных и сильных смельчаков. Когда я узнал об этом - совершенно случайно,- то, сама понимаешь, посчитал делом чести найти водопад самостоятельно. Правда, мне это дорого обошлось…- Он ткнул пальцем в шрам на щеке.
        - Сорвался?- ахнула Аннабел.- Где?- Она мгновенно ощутила предательское дрожание в ногах.
        - Ну, так я тебе и сказал. Тут, сама видишь, пройти можно. Конечно, в одиночку другое дело. Но я побывал там. Просто из упорства. Доказать себе и всем, что могу покорить любую трудность.
        Аннабел вспомнила человека с ледорубом на постере.
        - Да, Гарри, я восхищаюсь такими людьми.- Она рассказала о герое детских грез.
        - Знаю о таком,- сумрачно заметил Гарри,- Надеюсь, он жив и сейчас покоряет очередной Эверест. Хотя я считаю настоящим альпинистом того, кто любит горы ради них самих.
        Аннабел позабавили нотки ревности в его словах. Но к чему он ревновал героя - к покоренным пикам или к детской любви Аннабел?
        - Так, значит, никто-никто не ходит на этот водопад? И я, можно сказать, первый человек, после тебя, ступающий по этим камням?
        Можно сказать и так.
        - Ой как здорово!- засмеялась Аннабел.- А что за секрет связан с этим местом?
        - Их немало. Об одном я тебе говорил. Помнишь, как оно называется на языке индейцев?
        - «Водопад, соединяющий сердца»? Да, красиво. И загадочно. А как это он их соединяет? Совместным купанием?
        - Если это можно назвать купанием,- усмехнулся Гарри.- Для индейцев это часть инициации.
        - Ини… Как? Что это значит?
        - Ну, что-то вроде второго рождения, начала нового этапа в жизни. И экзамен, и обряд посвящения одновременно. В общем, индейцы там превращали мальчиков в мужчин, а девушек - в женщин.
        - Bay!- воскликнула Аннабел.- Даже приблизительно не могу себе представить, как это происходило. Чисто технически.
        - Гораздо проще, чем подсказывает испорченное воображение,- иронично ответил Гарри.- Хотя не легче. Надо было выдержать несколько мгновений под водным потоком - и готово: мальчик стал мужчиной, а девушка - соответственно…
        - Поняла. Крещение своего рода?
        - Ну да. Проверка на прочность. Кто выдержит, тот готов ко всяким трудным штукам, вроде продления рода и прочих обязанностей. Ну а смоет потоком - туда ему и дорога, природа освобождается от слабаков.
        Аннабел восторженно замотала головой.
        - Отличный экзамен! И ты прошел его?
        - Да.
        - Когда? Как? Каковы ощущения?
        Они подошли к небольшой полянке, где тропа, которая до сих пор вела их, неожиданно закончилась.
        - Потом расскажу,- озабоченно ответил Гарри, указав на узкий проход в расщелине. - Ну вот, остался последний участок. Тут будет трудновато, следуй за мной шаг в шаг. Цепляйся там, где я скажу.
        - Хорошо.- Аннабел внезапно почувствовала, что идти действительно трудно, а может, сказывалась уже усталость и разреженный воздух.
        Следующие полчаса показались вечностью. Не было ни следа тропы. Лишь опыт и интуиция инструктора помогали найти проходимые участки в россыпи камней, правильно поставить ногу в переплетении корней, точно ухватиться за оказавшийся радом выступ. Временами приходилось двигаться по самому краю обрыва, вжимаясь в скалу. В какой-то момент Аннабел не выдержала, остановилась и закрыла глаза. Гарри мгновенно обернулся.
        - Плохо?
        - Пройдет,- выговорила Аннабел не двигаясь.
        Твердая мужская рука обхватила ее запястье.
        - Нельзя останавливаться. Открой глаза, смотри мне в спину. Не под ноги, не по сторонам.
        Послушно уткнув взгляд в синюю куртку, Аннабел медленно передвигала ноги, точно следуя шагу инструктора. Спокойно. Все в порядке. С этим типом я не пропаду.
        - Ну вот!- услышала она веселое восклицание после того, как они обогнули крутой скалистый уступ.- Мы почти у цели. Слышишь?
        Эти слова заглушил мощный грохот водяного потока. Ошеломленная Аннабел ощутила резкую свежесть воздуха, на лицо полетели мириады капель. В ста метрах от себя она увидела зрелище, которое до сей поры доводилось встречать лишь на фотографиях и в кино. Но никакие снимки не могли бы передать во всей полноте то ощущение бешеного восторга, которое испытала Аннабел, так неожиданно и близко столкнувшись с одним из чудес природы, которые именуются простым словом «водопад».

15
        Не стоило слишком высоко задирать голову, чтобы увидеть, откуда несется водяной поток. И ширину его можно было оценить, не переводя взгляда. Спрятанный среди непроходимых скал и ущелий индейский водопад действительно не шел ни в какое сравнение с Ниагарой или другими «дьявольскими глотками». И опытный знаток, вроде мисс Ли, удостоил бы лишь гримасой презрения столь скромное творение природы. Но водопад и не собирался ни с кем соперничать. Он лил себе и лил с уступа на уступ бесконечные серебристые ленты чистейшей горной воды. Лил миллионы лет, безмятежно и честно. И собирался продолжать свое дело и следующие миллионы лет. Пока не погаснет Солнце и Земля не превратится в кусок льда. Или пока не случится катаклизм, подобный тому, который сотворил эту грандиозную горную страну.
        При виде сверкающей и грохочущей красоты Аннабел показалось, что вся эта горная система и была создана лишь для того, чтобы здесь, среди серых гранитных стен, покрытых мхом и лишайниками, началось вечное и величественное движение водного потока. С камня на камень. С уступа на уступ. В одном и том же речном ритме.
        Вода лилась и лилась себе, осыпая окрестности тоннами брызг, которые вспыхивали алмазной пылью, чуть только солнце заглядывало в ущелье. А когда оно исчезало, жемчужные россыпи оседали росой - на коже, волосах, одежде, одаряли случайного зрителя частицами вечно струящегося водяного потока, приобщали к Вечности.
        Аннабел стояла, не в силах сдвинуться с места, завороженным взглядом следя за потоком, словно ожидая, когда же он наконец иссякнет и что будет потом.
        Она вздрогнула, почувствовав на плече руку Гарри.
        - Ну как?- прокричал он ей на ухо, преодолевая шум. Вид у него был такой довольный, словно это зрелище было создано им собственноручно.
        Аннабел ответила лишь счастливой улыбкой, помотав головой в знак того, что не находит слов. Вздохнула и, совсем неожиданно для себя, поцеловала Гарри в щеку. В ту самую левую щеку, которую пересекал страшный шрам. Еще полчаса назад она бы не осмелилась на такой поступок. Но атмосфера этого скрытого места, почти грота, оказалась столь необычайной, что порыв Аннабел оказался самой уместной и естественной реакцией на увиденное. Понял это Гарри или нет, но он лишь на секунду замер, как от удара тока. Смущенно улыбнулся и отпрянул со словами:
        - Понравилось? Я рад. Смотри, а я пока займусь делом.
        Грохот воды едва донес до Аннабел его слова, и она не была уверена, что хорошо их расслышала. Но сейчас было не до вопросов.
        Усевшись поудобнее на ближайший валун, она втянула руки в рукава и предалась блаженной медитации, не отводя взгляда от мерцающего в быстро меняющейся подсветке водяного столба. Она ни о чем не думала, ей даже казалось, что ничего не чувствовала. Только бы сливаться с этим движением, растворяться в нем, становиться его частицей… Вот оно, вечное счастье! Вечное счастье жизни! Остаться здесь навсегда, окаменеть, врасти в каменистую почву - и пусть случайный зритель увидит лучшую картину во Вселенной: Девушка-скала, созерцающая водопад.
        Аннабел сама не замечала, как постепенно принялась все ближе и ближе наклоняться к краю уступа, где устроила свою смотровую площадку. Целеустремленное движение водяного хаоса начало притягивать к себе со все большей и большей силой. Приблизиться к нему, слиться с ним!..
        Неизвестно, чем бы это кончилась, если бы незаметно не подошел Гарри. Крепко обняв Аннабел за плечи, он решительно оттащил ее от края и заставил отойти на расстояние, достаточное для того, чтобы чувствовать себя в безопасности и слышать друг друга.
        Аннабел опомнилась. Со смущенной улыбкой взглянула на него, мягко освобождаясь.
        - Спасибо. Этот водопад… Он, кажется, меня околдовал.
        - Вот так же и я чуть было не остался в нем навсегда,- покачал головой Гарри. Отвернулся и принялся копаться в своем рюкзаке.- Ладно. Посмотрели - и хватит. Надо подкрепиться.
        Аннабел старательно принялась расстилать клеенку на ровной черной и блестящей скальной поверхности.
        - Ой, верно! Я только сейчас поняла, как проголодалась! Если бы не ты…- Ей снова захотелось чмокнуть его, но почему-то на этот раз она не решилась.
        Гарри быстро и ловко расставил на импровизированном столе консервы, термос, походную посуду. Разлил по кружкам питье темно-вишневого цвета - обжигающее, бодрящее, со свежим необычным ароматом.
        - Чудесно!- воскликнула Аннабел, в несколько глотков осушив кружку.- Еще, пожалуйста! Мне кажется, я могу выпить водопад!
        Оба засмеялись.
        Гарри налил очередную порцию.
        - Никогда не пила ничего подобного!- продолжала Аннабел изумляться.
        - Этой мой фирменный чай,- гордо сообщил он.- Придает организму бодрость, подкрепляет силы, ну и вообще освежает. Составлен по секретным рецептам.
        - Тоже индейским?
        - Нет, по собственным,- спокойно ответил Гарри, неторопливо отцеживая из кружки. - Я экспериментировал много лет, во время походов по этим местам. Вот, как видишь, в конце концов нашел оптимальный рецепт.
        - Да, чудесно. Еще, пожалуйста!
        Утолив голод и жажду, Аннабел блаженно расслабилась, прислонившись к гранитной стене.
        - Знаешь, Гарри…
        - Что?- донесся настороженный отклик.
        - Я совершенно счастлива. Абсолютно счастлива. Я никогда не была так счастлива, как сейчас.
        - Значит, я не ошибся, что привел тебя сюда?
        Аннабел закивала. Вскинула руки в стороны жестом победителя.
        - Это третий удивительный подарок в моей жизни.
        - А какие два первых?- Вероятно, чтобы лучше услышать ответ, он встал со своего места напротив Аннабел и устроился рядом с ней.
        - Первый - кусок гранита, подаренный мне отцом.
        - Это было перед тем, как он…- Гарри Стоун, вдоволь наведавшийся разбившихся и замерзших скалолазов, не решился продолжить.
        Аннабел сухо подытожила:
        - …Погиб при исполнении служебных обязанностей.
        - Ясно.
        Оба помолчали. Гарри принялся складывать посуду и консервы обратно в рюкзак. Поднял голову, обернулся к Аннабел, по-прежнему сидевшей неподвижно.
        - Хорошие люди всегда уходят первыми.
        Она грустно кивнула. Сняла капюшон, растрепала рукой волосы.
        - А второй замечательный подарок?- спросил Гарри, затягивая рюкзак.- Тур в горы?
        Аннабел оживилась.
        - Да! Подарок, который мне преподнес будущий великий политический деятель - Джоан Кловер, моя мать! Спит и видит себя спикером палаты представителей в Капитолии.
        - Может быть, теперь ее планы переменятся?- улыбнулся Гарри.- В связи с тем, что ты рассказывала…
        - Наоборот!- воодушевленно воскликнула Аннабел.- Она въедет в Капитолий на собственном осле! Помахивая пальмовой веткой!- И осеклась, почувствовав, что остроумие завело слишком далеко.
        - Ну что ж, каждому свое,- спокойно ответил Гарри. Снова сел рядом с Аннабел, мельком глянул на небо, на часы, на нее и продолжил: - А я вот никогда ни за кого не голосую.
        - Даже за президента?
        - За президента - тем более. Наверное, я самый недостойный гражданин Соединенных Штатов, потому что во время предвыборных кампаний я всегда выбираю горы.
        - Ох, попался бы ты моей мамочке!- Аннабел ласково похлопала Гарри по рукаву.- Она бы тебе внушила всеми доступными способами, что отлынивать от исполнения гражданского долга - это тяжкий грех, по сравнению с которым нарушение всех десяти заповедей детские шалости!- Аннабел рассмеялась, снова откинулась в блаженном отдыхе.
        Гарри вздернул брови.
        - Боюсь, меня она не переубедит, я вечный странник! Принадлежу только самому себе и прячусь в горах от всей этой чепухи.
        - Кстати, о чепухе,- повернулась к нему Аннабел с серьезным видом.- Мама считает, что горы самое опасное, что есть на свете. Особенно для ее безотказной помощницы Аннабел. Но боюсь, что опасность поджидает ее совсем не здесь.
        - Не понял.
        - Ну прикинь! Бывшая жена шерифа и домохозяйка, а ныне успешный политик Джоан Кловер - и влюбилась в мальчишку! В свои сорок с хвостиком - в почти моего ровесника! Ну что за пара для нее? Она же станет просто посмешищем!
        - Бывает по-разному,- отозвался он.- Ну, вспомнить хотя бы нашего Бобби… Эта миллионерша, помнится, тоже была не первой молодости. У одиноких женщин после сорока иногда съезжает крыша, и они хватаются за любой шанс. Но если Джоан твоя мать, она, наверное, красива?
        - Ну, приятной внешности, да,- выпятила губу Аннабел.- Только не знаю, считать ли приятной разницу лет между Джоан и Огденом.
        - Огденом? Погоди, я не понял одного. А зачем бегать разговаривать по телефону с бывшим женихом?
        Сказать ли, что дело в его голосе? В неуловимой ауре добра и тепла, которая порой оказывается единственной защитой?
        Аннабел скорчила озабоченную гримасу.
        - Ну, я время от времени звоню ему для контроля над ситуацией. А честно сказать, это просто забавно. И никакой он мне не жених!
        У Гарри заблестели глаза.
        - Вот как? Понятно. А я думал…
        - Что?- лукаво покосилась на него она.
        Гарри замялся. Встал. Вдруг резким прыжком запрыгнул на длинный плоский валун. Балансируя на камне, широко раскинул руки, чтобы не упасть.
        - Теперь начинаю соображать…
        - А что тут соображать? Мать решила, что будет лучше, если она останется с Огденом одна. Вот поэтому я тут, а Огден там. Выполняет мои секретарские обязанности.
        - Бедный парень.- Гарри оседлал валун, как боевого коня.
        - Почему?- удивилась Аннабел.
        - Догадываюсь по твоим рассказам, какую осаду ему предстоит выдержать.
        Аннабел засмеялась:
        - О, это верно! Мама у меня полководец! До сих пор в ушах стоят ее рассказы, как она окрутила лучшего полицейского, моего папу! Она до сих пор убеждена, что именно ей он был обязан тем, что так быстро дослужился до шерифа! Но, по правде сказать, я не думаю, что он уж так нуждался в энергичной помощи. Многие говорили мне, что звания шерифа он был достоин больше, чем кто-либо другой.- Аннабел снова погрустнела, вспомнив мужественную улыбку отца на фотографии.
        Гарри слез с валуна, снова взглянул на небо и часы. Но промолчал, лишь принялся разминать мышцы, прохаживаясь по плато и изредка посматривая на Аннабел. А она сидела, вглядываясь в водопад, на безопасном расстоянии, углубившись в свои мысли. Вдруг неожиданно произнесла:
        - Слушай, Гарри…
        Гарри резко остановился напротив.
        - Что? Устала?
        - Нет. Признайся, Гарри… Зачем все-таки ты привел меня именно сюда? Ты ведь сам говорил, что вокруг полным-полно других водопадов и добраться до них, наверное, куда проще?
        Он замялся, сел на корточки и принялся разгребать мелкую упругую травку, торчавшую из трещины в скале.
        - Мне почему-то очень захотелось, чтобы ты увидела эту штуку.- Он кивнул в сторону грохочущего потока.- И весь этот мир… Чтобы ты увидела их моими глазами. - Рухнув рядом с Аннабел, продолжал, обводя ущелье счастливым взглядом: - Это мой заветный уголок. Мое прибежище. Здесь я впитываю энергию, которой хватает на полгода тренировок, полгода всей этой тягомотины с ленивыми и неповоротливыми туристами, полгода ожидания…
        - Ожидания чего?
        Гарри решительно вскочил.
        - Хватит. Я тебе и так сказал слишком много. Слушай, ведь ты еще не видела озеро! Это вон там, на выходе из каньона. Туда-то и стекаются результаты буйной деятельности нашего друга. И превращаются в мирную тихую заводь. Символ жизненного пути своего рода!
        - А можно искупаться?- спросила Аннабел с наивным видом.
        - Не советую,- засмеялся Гарри.- Едва ли озеро намного теплее водопада. Но, чтобы умыться, вполне подойдет.- И предоставив ей следовать за собой, он запрыгал по валунам к озеру.
        А водопад принялся приманивать внезапно возникшей в нем дрожащей и переливающейся радугой.
        Меньше всего мог Гарри догадаться, что произойдет через несколько минут. Хотя, если бы он знал Аннабел лучше, этого можно было ожидать.

16
        Аннабел не спешила следовать за проводником. Или другие, более могущественные силы управляли в этом странном месте? Дойдя до водопада, она, как и прежде, застыла на месте, уставившись завороженным взглядом в бешеный гремящий поток, любуясь радужным мерцанием. Она не отдавала себе отчета, почему ее так притягивает это зрелище, почему так сильно манит к себе, туда, в эту бездну, почему совсем нет чувства страха?
        Вспомнилась легенда о древнем индейском предназначении водопада. Обшаривая взглядом камни, на которые рушился поток, Аннабел невольно подыскивала тот, который казался самым плоским, самым устойчивым. Не этот ли, с правого края? До него два - нет, три - почти таких же плоских камня. Шагов десять, не больше. Наверное, именно на этот постамент становился юный индеец, проходя свой невероятный ритуал, когда сама судьба решает, жить ему дальше или нет?
        Но не юноша в индейском убранстве привиделся ей в эту минуту, а девушка - такая же юная, как Аннабел, застывшая в позе обреченной статуи, впервые принимающая на свое обнаженное тело всю силу природной мощи. Достойна ли она в ожидании решения судьбы принять испытание первой брачной ночи, когда произойдет одно из величайших таинств - соединение с мужчиной. А затем - другое, главное женское испытание - рождение ребенка.
        Водопад отбирал самых сильных, самых выносливых женщин и мужчин, которые оказывались достойны сохранить и передать из поколения в поколение лучшие качества маленького индейского племени. И не только индейского, подумала Аннабел. Каждый человек, сумевший продержаться хотя бы минуту на самом краю грохочущей и сверкающей лавины, станет неуязвимым для любых жизненных испытаний.
        Вот он, главный экзамен, через который должна пройти по-настоящему сильная девушка!
        Это видение так завладело Аннабел, что она расстегнула молнию на куртке, сама не замечая, что делает. Грохот водопада перекрыл крик с другого конца ущелья. Она не видела, как стремительно мчится, оскальзывается, падает в ледяную воду, вскакивает и снова несется обезумевший от ужаса Гарри. Никто не мог бы сказать, чье безумие было сильнее в эти минуты. Тут распоряжались не люди.
        Прежде чем Гарри успел подбежать к ошалевшей от водяного гипноза Аннабел, она успела легко и быстро избавиться от походной амуниции и, оставшись в изумрудном пляжном бикини, решительно шагнула в воду.
        Ей не удалось сделать и двух шагов до того камня, который казался самым подходящим для принятия страшного душа. Ледяная вода мгновенно свела ноги судорогой. Мощное течение захлестнуло и уронило в воду. Аннабел плашмя и неловко упала лицом прямо в поток. Перехватило дыхание.
        Она хотела закричать, но вмиг нахлебалась ледяной воды и закашлялась. Бешеная лавина закрутила беспомощно дергавшую руками и ногами девушку, безжалостно увлекая в свой водоворот новую жертву.
        Гарри Стоун, застыв ниже по течению, не отрывал глаз от приближавшегося тела. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких метров, он прыгнул на прочный плоский уступ посреди потока, распластался на нем, одной рукой вцепился мертвой хваткой в край камня, другую вытянул над водой. Ухватил оказавшуюся рядом Аннабел поперек тела и сильно и точно прижал ее к надежной ровной стенке уступа.
        Поймав момент, быстро перехватил ее обеими руками и мощным рывком вырвал из купели, едва не оказавшейся глоткой дьявола. Отдышался, встал, поднял Аннабел на руки и медленными четкими движениями шаг за шагом выбрался на берег.
        Вынес ее к валунам, нагретым солнцем. Выполнил все процедуры, положенные по инструкции. И только когда по пульсу, дыханию и раздавшимся звукам понял, что Аннабел ожила, побежал к месту, где оставалась ее одежда, попутно подхватив рюкзак.
        Через полчаса Аннабел лежала на том же камне, но уже совсем в другом состоянии. Качественно растертая, согретая волшебным зельем из термоса, тепло одетая. Она лежала и плакала навзрыд. Она не смела говорить. Только теперь До нее дошло, что она едва не натворила.
        - П-п-п-рости,- стуча зубами, повторяла Аннабел.- П-п-п-рости… п-п-п-рости.
        Гарри молча сидел рядом, следя за пульсом, и лишь поглаживал ее по лицу, по мокрым волосам. Никто не мог бы сказать, сколько прошло времени, пока наконец оба не очнулись окончательно. Он в очередной раз взглянул на часы и на небо. Потом на Аннабел. Вздохнул.
        - Что случилось?- всхлипывая, тревожно спросила она.- Что-то опять случилось?
        - Загулялись мы с тобой,- спокойно ответил Гарри.- Домой до ночи вернуться уже не успеем. А я не догадался захватить ни палатку, ни спальники. Вот так профессионал!
        Аннабел попыталась приподняться и обессиленно упала на разостланный под ней теплый свитер Гарри.
        - Я не дойду. А ты чудо, Гарри! Милый Гарри… Ты чудо!- Она снова заплакала.
        - Успокойся. Отлежись. Что-нибудь придумаем.
        Аннабел нащупала его руку и вцепилась в нее так же судорожно, как недавно сам Гарри в каменный уступ.
        - Я знаю. Я не боюсь. С тобой я ничего не боюсь. С тобой все будет хорошо. Ты меня спас.
        - Все. Хватит об этом,- поморщился он.- Все живы, все здоровы, теперь стоит другая задача. Я и сам вижу, что ты не дойдешь. Да и никто отсюда не выберется ночью.
        - Да?- Аннабел вздрогнула и поежилась.- И что же нас ожидает?
        - Нас ожидает холодная ночевка, вот и все,- пожал плечами Гарри.- Ничего, вдвоем как-нибудь переживем.
        - Будем греть друг друга,- прошептала она.
        - А что еще остается?- усмехнулся он.
        Измученная Аннабел не уловила скрывшегося за улыбкой смущения.
        Под всей походной амуницией Аннабел Гарри теперь невольно видел красоту девичьего тела, так неожиданно и явно представшего в той страшной картине. Теперь это тело, теплое, живое, близкое, было рядом. Оставалось только протянуть руку - и он знал, что руку не оттолкнут.
        Гарри тряхнул головой.
        - Хочешь еще пить?
        - Нет.- Аннабел наконец глубоко вздохнула и выпрямилась.- Чудный напиток. Я, кажется, почти совсем очнулась. Может, все-таки пойдем домой?
        Как ни наивна была хитрость, но уловка удалась.
        - Никуда мы не пойдем,- сурово ответил он.- Времени десятый час. Пошли лучше устраиваться на ночевку. Сможешь встать?
        В ответ Аннабел оперлась на руки. Прислушалась к себе. Потом осторожно поднялась на колени. Еще через пару секунд она уже стояла рядом с Гарри.
        - Вот и все!- громко объявила она.- Приключение закончилось. Пошли, Гарри! С тобой - куда угодно!
        - Молодец,- отозвался он скупой похвалой,- Значит, возвращаемся на стоянку. Там естественный навес. По крайней мере слишком большой холод нам не грозит.
        На обратном пути Гарри крепко сжимал руку непутевой девочки - которая, впрочем, и не собиралась ее вырывать - и отвлекал от грохочущего рядом чудовища рассказами об устройстве биваков.
        Аннабел терпеливо слушала, делая вид, что узнает эти штуки впервые, хотя знала обо всем не хуже его самого. Увидев место, предназначенное для ночевки, она искренне обрадовалась.
        - Маленькая каменная хижина для заблудших путников!
        - Я думаю, тут ночевали еще пещерные люди,- ответил он, скидывая рюкзак.
        - А мы и есть с тобой пещерные люди! Я, во всяком случае, точно.
        - Ты просто глупая девчонка,- ответил Гарри, расчищая подходящее место для ночевки под нависшей скалой.- Но я не сержусь на тебя. Не одобряю, но понимаю.
        - Почему?
        - Потому что я однажды сделал то же самое.
        - Расскажи.
        - Так. Вот теперь вроде бы можно и устраиваться,- озабоченно бормотал он, словно не расслышав реплики.- Рюкзак сюда. Расстилаем пленку. Гранитный матрац пожестче надувного, зато понадежнее. Ты как любишь - с края или у стенки?
        Аннабел фыркнула и кинулась к темной скальной спине, располагаясь поудобнее.
        - А ботинки снимать?- весело осведомилась она.
        - В этой постельке необязательно.
        Гарри решительно улегся рядом с ней. Проверил, нет ли мешающих выступов или щебня. Растянул сверху над собой и Аннабел вторую пленку.
        - Ну вот, домик готов. Спокойной ночи, искательница приключений.
        Аннабел засмеялась.
        - Спокойной ночи. Но сначала расскажи мне на ночь сказку.
        - Я только страшные сказки знаю.
        - Нет, расскажи мне ту. Я знаю, у нее хороший конец.
        Аннабел легко, словно перышком, коснулась пальцем рубца на щеке Гарри.
        - А… ты про эту. Ну, как видишь, пока жив.
        - А это плата?
        - Да. Тебе больше повезло.
        - А как все это вышло?
        - Примерно, как у тебя. Тоже решил вдруг кинуться сдуру, испытать себя.
        - Ты был один?
        - Конечно.
        - И как удалось спастись?
        - Ну как… Все-таки у меня уже немалый опыт прохождения горных рек. Опыт и помог. Правда, меня сразу закрутило, ударился лицом о подводный камень. Но сознание не потерял, выбрался на поверхность, а дальше уже дело техники.
        Аннабел больше не могла сдерживаться. Не слушая Гарри, который, похоже, принялся за очередную лекцию о поведении на водах, она приникла к его щеке губами. Парень затих.
        - Это не опыт тебя спас,- прошептала Аннабел, целуя страшный шрам, щеку, край губ, висок, снова рубец.- Это судьба тебя сохранила. Для меня. Я люблю тебя, Гарри. Я люблю тебя.
        Гарри быстро повернулся к ней и обнял с такой силой, что она едва не вскрикнула. И в свою очередь затихла. И в свою очередь принялась принимать поцелуи, неожиданные, чуть жестковатые, но столь желанные…
        И пошел диалог губ, рук, тел, душ. Диалог людей, которые больше не нуждались в словах. За них говорила природа, которая только что проверила обоих на прочность, послушание и силу. И, убедившись в том, что эти создания достойны ее крова, милостиво предоставила ночной приют двум бродягам, укрыв их звездным небом, превратив бешеный шум рокочущей воды в лепет ночной колыбельной.
        Ни одна птица, ни один зверь не заглянули сюда, чтобы не потревожить двух детей мира, переживавших сейчас то, для чего, как говорили индейцы, и было создано это удивительное ущелье. Здесь мальчик становился мужчиной, девочка - женщиной. В эту ночь произошло еще одно превращение. Два почти незнакомых человека из инструктора и туристки, из почти случайных попутчиков стали близкими, родными людьми - роднее некуда. Они обратились в единую, неделимую пару. В новых людей, которых вчера еще не было. В тех людей, которые самой судьбой предназначены друг для друга.
        Только такая близость и помогла им пережить холодную ночевку. Да так удачно, что наступления утра они и не заметили. Выкатившееся из-за горного гребня солнце удивленно и насмешливо осветило юношу и девушку, крепко спавших, не разжимая блаженных объятий.
        Девушка могла бы так спать и дальше. Однако юноша был более чуток к природным циклам. С первым солнечным лучом в нем проснулся инструктор, а вслед за ним - все обязанности и тревоги профессионального долга.
        Гарри осторожно поцеловал Аннабел в нос.
        - Доброе утро,- прошептал он.
        Она мгновенно очнулась. Пару секунд приходила в себя. Потом все осознала и вспомнила. Вместо ответа приникла к губам Гарри. После поцелуя он осторожно, но настойчиво высвободился. Нахмурился.
        - Хватит спать. Нас потеряли, это плохо. Надо спешить в лагерь. Скорее!
        Не давая Аннабел времени на ответ, он сорвал укрывавшую их пленку и вскочил на ноги.
        После недолгих сборов путешественники двинулись в обратный путь. Водопад, как ни в чем не бывало, продолжал свою кипучую деятельность. Проходя мимо него, Аннабел снова на мгновение застыла. Гарри тревожно одернул ее за рукав. Она обернулась к нему со счастливым лицом.
        - Не бойся, милый. Он со мной больше ничего не сделает. Я прошла эту…
        - Инициацию,- усмехнулся он.
        - Да. Я теперь посвященная. Мне ничего не страшно. И у меня есть ты. Навсегда. Да, Гарри? Навсегда?
        - Да.
        Скупой ответ не слишком удовлетворил ее. Но Аннабел бодро двинулась дальше. Путники миновали самую опасную часть пути, вышли на хорошо известную развилку, тропа стала полегче. Аннабел принялась оглядываться по сторонам и вдруг припомнила:
        - Гарри, а еще какие легенды связаны с этим водопадом? Про купание в фонтане я уже знаю.
        Привычным радостным взглядом озирая вновь широко раскинувшиеся вдали горные хребты, Гарри ответил:
        - Ну вот, у этой легенды есть продолжение, часть вторая. Про последствия купания.
        Аннабел засмеялась.
        - И какие нас ожидают последствия?
        - Здесь иди аккуратно. Показываю. Цепляйся вот за этот ствол, а теперь вот так - раз!- прыгай на этот камень. Пошире! Пошла!.. Молодец!
        - О'кей. Так что там за последствия?
        - Ну вот. Если девушка и юноша выдерживали купание друг за другом, их считали парой и без долгих размышлений женили. Но, чтобы брак был счастливым и прочным, жених был обязан раздобыть талисман.
        - Талисман?!- зачарованно воскликнула Аннабел.- Какой? Волчий клык?
        - Нечто более мирное. Сердолик. Но это не менее опасная задача.
        - Сердолик? Ах да, знаю! Я же разбираюсь в минералогии. Это разновидность халцедона, красноватый такой?
        - Верно. Жениху рекомендовалось добыть чисто красный.
        - А разве бывают такие?
        - Тут бывают. Легенда утверждает, что в зависимости от того, насколько чистым будет цвет камня, настолько прочным и счастливым окажется брак. А дети - удачными.
        - Здорово. А где лежат такие камешки?
        - Аннабел нетерпеливо закрутила головой, словно уже приглядывая вожделенный талисман.
        Гарри пожал плечами.
        - Если бы они валялись под ногами, то и легенды бы такой не было. В том-то и дело, что раздобыть такой талисман - задача из труднейших.
        - А может, и правда, это всего лишь легенда и незачем искать, все равно не найдешь?- Аннабел искренне считала, что вопрос был задан без подвоха.
        Гарри, впрочем, его и не заметил. Шагая рядом, внимательно вглядываясь в изгибы тропы, он отвечал почти машинально:
        - Я слышал, есть тут одно место. Слышал, но не видел.
        - Почему?
        - А просто незачем было искать,- усмехнулся он.- Ну вот и все, вышли к основному пути. Можно считать увеселительную прогулку законченной.
        Аннабел вздохнула.
        - Гарри…
        - Что?
        - Скажи мне…
        - Что?
        - Все-все закончилось?
        - Не понимаю.
        - Я тебя люблю, Гарри.- Она круто повернулась и прижалась лицом к куртке, пропахшей ветрами всех дорог.
        Гарри принялся целовать ее волосы.
        - Не бойся. Ничего не бойся. Я люблю тебя… милая.
        Эти слова были сказаны робко, неловко, губами, не привыкшими к любовным изъяснениям. Словно почувствовав слабость, Гарри быстро отстранился и оглянулся. Справа от дороги находилось хорошо известное туристам место: широкая естественная терраса, нависающая над огромной пропастью и огражденная от нее надежным гранитным барьером. Отсюда открывалась самая красивая панорама на несколько горных цепей.
        Он взял ее за руку.
        - Вот эту смотровую площадку фирма устроила по моей идее. Но я никому не показывал одну славную штуку. Отличную штуку. Сейчас увидишь. То есть услышишь. Стой здесь.
        Непонимающая Аннабел с любопытством и интересом наблюдала, как горный инструктор, ее любимый Гарри, подошел к самому краю бездны, затянутой утренним туманом. Любопытство не успело смениться страхом, как он громко, ясно, отчетливо прокричал, подняв лицо к горам:
        - Я люблю Аннабел!
        И по всем окрестным хребтам, усиливаясь и повторяясь, послушное эхо прокатило впервые произнесенные здесь слова. А вслед за ними раздались другие:
        - Я люблю Гарри!- Аннабел уже стояла рядом с Гарри и кричала горам во всю мощь легких: - Я люблю Гарри!
        - Я люблю Аннабел!
        Эхо разгулялось и принялось переплетать вензелем два имени.
        - Будь моей женой, Аннабел!- закричал Гарри, словно всю горную систему призывал в свидетели своей помолвки.
        - Абел… Абел…- отзывались многочисленные разбуженные собратья эха.
        - Согласна!- завопила Аннабел что есть сил.
        - Гласна… Гласна… Гласна…
        - Навсегда!- Гарри объявил помолвку свершившейся.
        И эхо дало гулкое и раскатистое добро на брачный союз.
        И еще раз:
        - Да!
        И еще:
        - Да!
        И еще, и еще, и еще, пока эхо стыдливо не смолкло. Аннабел и Гарри сами не могли сказать, как привела их дорога в лагерь. Они не заметили ее.
        По их счастливым лицам Роналд Вебб, встретивший пару первым и сведущий не только в пивных и чайных технологиях, вмиг догадался о свершившемся и вместо тревожных расспросов и доклада о прошедших сутках весело поздравил их с удачной и увлекательной прогулкой. Аннабел рассмеялась и отправилась в свою палатку, а Гарри, окруженный толпой подопечных, как ни в чем не бывало, вернулся к привычной роли инструктора фирмы «Роза ветров».
        Узнав, что никаких происшествий за время его отсутствия не произошло, он крепко пожал руку Роналду.
        - Если так получится, что мне придется оставить фирму,- сказал Гарри с полуулыбкой,- я буду знать, кого рекомендовать на свое место.
        - Я не против!- воодушевленно ответил Роналд.- Если придется работать с такими клиентками, как моя святая троица!
        Мужчины расхохотались.
        Все оставшиеся дни и ночи Гарри не разлучался с Аннабел. Аннабел, ставшей его женой. Пусть и без благословения матери, без официальных церемоний. Но у жениха с невестой были могучие свидетели - горные хребты. Вместо алтаря - Водопад, Соединяющий Сердца, а вместо священника - горное эхо.

17
        Внезапное развитие событий не оставило группу равнодушной и, пожалуй, сделало развлекательную авантюру еще интереснее. Дни похода протекали не только в разнообразных экскурсиях, но и в оживленных комментариях по поводу протекавшего у всех на глазах романа инструктора с клиенткой. Мнения высказывались горячо, но приватно.
        Честная фермерша Фанни решилась выразить свое отношение в форме, которая показалась ей самой политкорректной. В то время, когда группа обозревала плато, служившее, по объяснению инструктора, местом любовных встреч здешних медведей, Фанни подтолкнула локтем мисс Ли и, кивнув на стоявших вдалеке Аннабел и Гарри, изрекла:
        - Знаем мы этих медведей!
        - Это не наше дело, дорогая Фанни,- холодно процедила сквозь зубы мисс Ли.- Наше дело - изучать местную флору и фауну.
        - А я что, по-вашему, делаю? Вчера, когда после медного рудника переходили речку по подвесному мосту, уж так он эту флору обнимал, так обнимал!- Она прыснула.
        Тон мисс Ли стал холоднее горной речки.
        - Фанни, сплетни это не мое. Будьте добры, избавьте меня от подобных разговоров.
        - Да просто, милая моя, вы завидуете,- с античной прямотой заявила Фанни и, хихикнув, отошла к ограждавшему площадку барьерчику, чтобы лучше разглядеть медведей в брачном разгуле. Их, впрочем, так никто и не увидел.
        Офисная леди Витренс более благосклонно отнеслась к мнениям Фанни и не раз втихомолку обсуждала с ней амурные дела инструктора и туристки - не столько обсуждала, сколько осуждала. Она превосходно разбиралась в любовных делах и, сравнивая происходившее с одним из своих многочисленных романов, авторитетно объясняла Фанни эфемерность таких приключений.
        - А тот-то? Этот, как его? Бобби!- не унималась Фанни.- Взяли и увели за рога!
        - Думаю, Аннабел недостаточно богата для такой корриды.- Леди Витренс предпочитала изливать яд во флаконы исключительно изящных форм.
        Однако совсем другие чувства вызвали отношения Гарри и Аннабел в лагере мистера Вебба. Роналд из соображений мужской солидарности внушил подружкам, что совершенно не важно, что происходит у этих юнцов, важно то, что это не мешает инструктору исполнять свои обязанности на прежнем уровне, а то, что он нашел свою возлюбленную, должно всем служить вдохновляющим примером, хотя не обязательно искать его среди горных инструкторов.
        - Верно-верно, Ронни!- воскликнула Дженни, бодро восседавшая на суке мощной сосны, куда ее подсадил Роналд для качественного панорамного снимка.- А как они оба красиво смотрятся на фоне гор! Просто удивительно подходят для рекламного снимка фирмы «Роза ветров»!- Она щелкнула очередной кадр.
        - Дженни, осторожнее!- волновалась маленькая Сью Роббинс, бдительно следившая за каждым ее движением.- Ах как я рада за Аннабел! И у меня когда-то ведь было подобное приключение…
        - У всех у нас что-то было,- прервала красноволосая Сара Стивенсон начавшиеся было душевные излияния.- Было да прошло. Надо жить настоящим. Верно, Роналд?
        - Верно. Берите пример с этих ребят,- кивнул Роналд Вебб, изготовившийся принять сходящую с небес любительницу панорамных фотографий.- Живут своей любовью и ни о чем не беспокоятся.
        - А почему ты думаешь, что не беспокоятся?- переводя дыхание, спросила Дженни, в эту минуту оказавшаяся в его объятиях.
        Не торопясь их разжать, Роналд что-то шепнул ей на ухо. В ответ Дженни вытаращила глаза и рассмеялась.
        - М-да… Фирме стоило бы позаботиться об обеспечении инструкторов этими штучками!.. Ты оказался куда предусмотрительнее.
        - Тсс!- прошипел Вебб.- Я тебе ничего не говорил! Как-то неудобно предлагать свои запасы.
        - Ну как, насмотрелись?- Озабоченно заглядывая в органайзер, Гарри приблизился к группе.- На сегодня все, наша экскурсия заканчивается.
        Подопечные хоровым стоном выразили сожаление и принялись благодарить заботливого инструктора за доставленное удовольствие.
        К концу походной эпопеи вся группа пришла к выводу, что Аннабел и Гарри не только идеально подходят друг другу, но еще и гармонично вписываются в ландшафт.
        - Они словно созданы для этих мест!- восторженно заявляла Сью Роббинс в доверительной беседе с Сарой Стивенсон.
        - Вернее, это место создано для их любви,- решительно поворачивала тему Сара.
        - Никогда еще на моей памяти горная атмосфера не была столь благоприятна для счастья,- признавалась Дженни, приводя в порядок остатки шевелюры Роналда Вебба.
        - О, я это почувствовал на себе!- переводил разговор пивной технолог, ущипнув Дженни за коленку.- А ты заметила, как я похудел?
        - Горный поход необычайно помогает в поддержке формы!- Леди Витренс гордо рассматривала в ручное зеркальце загорелое лицо.- Неудивительно, что юные девицы кажутся здесь красивее и благороднее, чем на равнине.
        - Горы отличаются от равнин не только расположением над уровнем моря,- пришпоривала любимого конька учительница географии.- Разреженный воздух, уровень солнечной радиации, вы понимаете?.. Все это способствует особому физиологическому состоянию попавшего в эти условия человека.
        - Ой как способствует!- восклицала, сладко потягиваясь, могучая веснушчатая Фанни.- Ой как я соскучилась по Фрэнку! Как бы он тут пригодился! Честное слово, мы не хуже бы миловались, чем эта сладкая парочка!
        Парочка не слышала закадровых комментариев. Для Гарри и Аннабел время остановилось. Было только здесь и сейчас. Днем они не могли оторвать друг от друга глаз, ночью - рук. Они забыли обо всем на свете. Забыли все слова, кроме тех, которые изобретаются каждый раз заново в каждой новой любви.
        Но всему приходит конец. Пришел конец и туристическому походу, так замечательно организованному представителями фирмы «Роза ветров».
        Аннабел очнулась и по-настоящему поняла, что происходит, лишь когда синий микроавтобус с фирменной эмблемой тронулся в обратный путь к аэропорту. И все впечатления дороги повторились - в обратном порядке и с обратным знаком. Накрапывал мелкий дождь, как тогда, но его песня была теперь не светло-загадочной, а меланхолической, как и та песенка, которую пели, утомленно расположившись в креслах, участники похода, переполненные мыслями и чувствами.
        - «В горах мое сердце!..» - Хор звучал гораздо слаженней и стройнее, и недаром: гимн исполнялся каждый вечер перед отбоем, но мелодия звучала куда грустнее, ведь это было прощание.
        И хотя рядом с Аннабел сидел Гарри, крепко сжав ее руку, как было вчера, и позавчера, и неделю назад, но это тоже было прощание. Поэтому Аннабел, как и во время приезда, не поддерживала общего пения. А Гарри, кажется, вообще петь не умел.
        Зато как он умел любить, думала Аннабел, с закрытыми глазами прислонившись к его плечу и вспоминая все прошедшее, под гул мотора и монотонное хоровое пение, напоминавшее церковный псалом. О чем он думает, о чем вспоминает? Что будет дальше?
        Спросить это напрямую Аннабел не смела. И тем больше мучили ее невысказанные страхи. То, что кричалось там, в горах, в конце концов могло оказаться всего лишь шуткой. Игрой для эха. Ведь больше этих клятв не звучало. Хотя, кажется, ее возлюбленный вообще скуп на слова.
        Чем меньше миль оставалось до аэропорта, тем трезвее становились мысли и горше - чувства. А Гарри по-прежнему каменно молчал, только сжимал ее руку.
        И вот он, аэропорт.
        Бодро улыбающийся менеджер бойко распоряжается выгрузкой багажа. Потом, высоко подняв фирменный флажок, конвоирует группу к стойке регистрации, шустро пересчитывает участников, энергично разбирается с билетами, успевая записывать отзывы о качестве обслуживания, на которые не скупятся благодарные подопечные.
        А Гарри и Аннабел стоят поодаль, глядя сквозь стеклянные стены на взлетное поле, на хвосты и крылья воздушных гигантов, один из которых вот-вот разлучит их…
        - Навсегда,- невольно вырвалось у Аннабел, замученной невысказанными страхами.- Гарри! Я люблю тебя! Что будет со мной?
        Гарри наклонился и приник к ее губам, не обращая внимания на окружавшую их людскую сутолоку.
        - Успокойся. Все будет хорошо.
        - Что будет?- прошептала Аннабел, прижавшись лицом к его лицу.- Я очень боюсь, милый! Ты ничего не сказал, а я не смела…
        - Я не мог тебе сказать там, при них… Не успел… Прости…
        - Что?- У Аннабел застыло сердце.- Прости? Прощай?
        - Нет! Нет!- воскликнул Гарри.- Прости, что не успел все сказать толком.
        - Начинается посадка на рейс…- Оба вздрогнули, услышав знакомые цифры.
        Аннабел рванулась к стойке, откуда менеджер подавал отчаянные знаки. Гарри крепко держал ее в объятиях.
        - Я хотел сказать тебе…- скороговоркой начал он.- Что я люблю тебя, я к тебе приеду, мы поженимся. Поженимся, да, Аннабел? Мне надо разобраться с делами. Боюсь, что придется уволиться…
        Аннабел ахнула. От стойки раздался нервный призывный крик. Она что было сил обняла Гарри, поцеловала его куда попало и кинулась бежать. Сделав два шага, обернулась.
        - Я поняла! Я люблю тебя! Я жду тебя!
        - Все будет хорошо!- раздалось вдогонку.
        Но зал отбытия был слишком переполнен людьми, и не было в нем эха, которое успело бы донести до плачущей Аннабел последние слова Гарри.

18
        - Гарри, Гарри, Гарри,- шептала Аннабел, вжавшись в кресло, надеясь, что сосед, тучный пожилой джентльмен, уткнувшийся в толстый потрепанный журнал с финансовыми таблицами, достаточно глубоко ушел в свои интересы, чтобы не слышать жалкого лепета одинокой маленькой глупой девочки.
        - Гарри, Гарри, Гарри…
        Впрочем, может быть, девочка просто спит и грезит во сне.
        - Гарри, Гарри, Гарри…
        Может быть, она и вправду уснула, а может быть, это гуляло и колдовало вовсю ее воображение или горные духи гнались за лайнером и не хотели выпустить его из своих туманных рук. Но вскоре Аннабел стало казаться, что рядом с ней все тот же Гарри и они, взявшись за руки, летят над миром, совершая счастливый и торжественный круг почета, которого судьба удостаивает только самых верных, самых любящих, самых нежных влюбленных, перед тем как соединить их навеки, самым крепким из крепких способов - брачным союзом - способом, лучше которого до сих пор еще не выдумало человечество.
        - Гарри, Гарри, Гарри…
        Аннабел не требовалось глядеть в иллюминатор, чтобы узнать, какие земные страницы сейчас перелистываются. Внутреннее - или высшее - зрение открывало то затейливые извивы рек, то дымные скопления городов, то аккуратные разноцветные геометрические фигуры полей, то синие бескрайности морей, то огромные темно-зеленые лесные массивы. А они с Гарри все летели, взявшись за руки, и он, повернув голову, улыбался ей, что-то говорил - было не слышно что, но внутренний - или высший - слух доносил до Аннабел все, что нужно. Что он любит ее, что это великое, редкое счастье, что им удалось встретиться, что он больше всего на свете теперь боится ее потерять. Что он думает о ней каждую минуту, видит ее во сне и наяву, что все его мысли лишь о том, чтобы скорее, как можно скорее долететь до назначенного им судьбою места и там соединиться - отныне, и присно, и во веки веков.
        - Наш самолет совершил посадку…
        Услышав торжественно произнесенное название родного города, Аннабел вздрогнула и очнулась от грез. Да, все так и было.
        - Гарри, Гарри, Гарри…
        Она вернулась домой. Одна.
        Аннабел покинула салон последней. Спускаясь по трапу, только теперь поняла, как ей не хотелось возвращаться домой. Одной. Без Гарри. А сердце, душа, мысли - все осталось там, в горах. Там, где остался ее Гарри…
        Остается лишь положиться на судьбу. И на Гарри.
        Аннабел медленно плелась к выходу из аэропорта, машинально разглядывая толпу встречающих. Она не собиралась предупреждать мать о приезде и не ожидала ее встретить, но готовилась увидеть улыбающуюся физиономию Огдена.
        Однако все получилось ровно наоборот. Не пройдя и десяти шагов, Аннабел попала в крепкие материнские объятия. По пылкости поцелуев и нежности ласковых слов, которыми Джоан Кловер встретила дорогую доченьку, можно было подумать, что дорогая доченька вернулась из необычайно опасного путешествия, избежав ужасных катастроф.
        Джоан наконец угомонилась и, выводя машину со стоянки, принялась расспрашивать дочку о впечатлениях, тут же прерывала себя, не ожидая ответа, и переключалась на текущие партийные события, назначения и увольнения, не сомневаясь, что для верной помощницы эти новости должны быть самым животрепещущим вопросом.
        - Так что сегодня отдохни, а завтра возьмешься за работу как следует! Наведешь обычный порядок!- бодро заявила Джоан, выруливая на тихую улицу пригорода, где ожидал обитательниц уютный маленький домик бывшего шерифа.
        - А что, Огден так запустил дела?- не удержалась Аннабел от вопроса.
        Мать вздохнула.
        - Нет, я не могу сказать, что он плохо работал…
        - Работал? Почему - работал? Ты хочешь сказать, что он больше не работает?
        Джоан затормозила перед воротами и подала сигнал на открытие.
        - Работает, да…- нехотя ответила она, въезжая во двор.- Но, к сожалению, не только на меня… не только на нас.- Она завела машину под тент, выключила зажигание.
        - А на кого еще?- невинным тоном поинтересовалась Аннабел, выбираясь с рюкзаком в руках.- Неужели на этих республиканцев?
        - Ну, ты же знаешь,- ядовито ответила мать, поднимавшаяся вслед за ней на веранду дома.- Ведь Огден Хакен - Президент лиги милосердия!
        - Да, я не забыла этого твоего определения,- машинально ответила Аннабел, радостно вдыхая знакомые ароматы кофе, восковой мастики для паркета и ванильного печенья, заново вникая в атмосферу дома, основательно позабытую за две недели.- Но я думала, что ты от него отказалась.
        - Увы, мне довелось убедиться в его верности,- раздраженно подтвердила Джоан.- Именно так мистер Хакен повел себя с некоей представительницей этих республиканцев. Она, видишь ли, одинокая безработная мать, пособия ей не хватает, она нуждается в помощи! Огден, ясное дело, принялся помогать, да так энергично, что ничего не оставалось, как прекратить с ним общение. Я не могла стерпеть измены общему делу! Впрочем, это теперь неважно. Прости, дорогая, я очень спешу.
        Крепко сжав губы, высокопринципиальная леди громко хлопнула дверью кабинета, оставив дочь наедине с новыми мыслями и чувствами.
        Ох, зря, видно, завела я этот разговор, думала Аннабел, совершая в любимой комнате преображение горной туристки в домашнюю девочку. Но кто бы мог ожидать такого развития событий? От мертвой хватки Джоан Кловер еще никто не уходил.
        Но, с другой стороны, рассуждала Аннабел, устало упав в любимое кресло и озирая знакомые стены, чего можно было еще ожидать от Огдена Хакена, доброго Огдена, который никогда никому ни в чем не откажет?
        Доброта Хакена вдруг открылась с другой стороны. Гораздо менее приятной, чем та, к которой Аннабел успела привыкнуть.
        Все это значит, решила она, вставая с кресла, что добрый мистер Огден Хакен отрекся от Джоан Кловер так же легко и быстро, как до этого отрекся от Кловер-младшей под прессом Кловер-старшей. Как отречется от обладательницы недостаточного пособия по безработице, когда в лацканы его безупречного костюма вцепится следующая жертва мировой несправедливости.
        Аннабел помрачнела и рывком открыла дверь в ванную. Напоследок оглянулась на фотографии.
        Папочка и знаменитый горный восходитель наконец-то дождались возвращения заблудшей дочери и поклонницы. Красавчик Бобби, как ни в чем не бывало, продолжал жизнерадостно скалить зубы.
        И на эту троицу Аннабел вдруг взглянула по-новому. Смывая под теплым душем следы долгого бурного путешествия, она ловила себя на новом чувстве - равенства с такими бравыми людьми, как отец и альпинист-одиночка. А Бобби стал попросту смешон. После нежданно свалившейся с неба сказочной поездки весь тинейджерский инфантилизм исчез начисто.
        - Вот я и повзрослела,- философски произнесла Аннабел, облачаясь в домашние одежды.
        Не без удовольствия отметив, как свободны стали в поясе легкие бриджи, она неторопливо сушила и расчесывала значительно высветлившиеся на горном солнце волосы и гордо разглядывала в огромное настенное зеркало загорелую постройневшую крепкую красотку, в изящной палевой блузке.
        Только вот веки чуть-чуть припухли, озабоченно подумала она, приблизив лицо к зеркалу. И какая-то странная зеленоватость вот тут, у губ. Ну, это просто усталость. Высплюсь - пройдет.
        Бодрым шагом Аннабел вернулась в комнату, энергично отвесила пару приветственных тумаков упругому кожаному болвану и с новой радостью почувствовала возросшую силу рук, крепость всего тела.
        - Да, мистер Кловер!- заявила она портрету.- Ваша дочь времени даром не теряла! Теперь мне нипочем любые горы, я знаю, что это такое!
        И перевела взгляд на соседа на постере. Значит, это там, в тех самых горах, осталась твоя возлюбленная? И ты с тех пор ищешь ее? Или бродишь, вспоминая ее каждый час? И не она ли хранит тебя от лавин, камнепадов и гроз?
        На безмолвные вопросы альпинист отвечал взглядом согласия. В его глазах за мужественностью и упорством скрывалась грусть. Вернее, тоска. По той, ушедшей, в честь которой он продолжал совершать свои подвиги.
        Потом Аннабел взглянула на жизнерадостного Бобби. Поглядела, усмехнулась и решительным движением разорвала картинку на четыре части. Скомкала и выбросила в мусорную корзину.
        Теперь я знаю, чей портрет займет его место, Радостно пообещала она самой себе. Как жаль, что я не догадалась захватить фотокамеру! Да, ведь он сказал, что уволится… Значит, и на новом буклете его не будет. Ничего. Пусть не будет картинки. Лучше всяких картинок живой, милый, любимый Гарри! Скорей бы он приехал! Сколько осталось ждать? Наконец-то он увидит моих любимцев, увидит этот гранитный осколок, эти постеры на каждой стене и окончательно поймет, что выбрал себе достойную подругу! Боже мой, когда же он приедет?..
        Наконец, устав от впечатлений и мыслей, Аннабел сладостно растянулась на заждавшейся девичьей кровати и мгновенно уснула.
        Пробудилась почти к вечеру. Вышла в гостиную, прислушалась. В доме было тихо. Она подошла к двери материнского кабинета. За стеной не слышалось ни малейшего движения. Аннабел решительно открыла дверь.
        Она сама бы не могла сказать, что заставило ее войти. Внезапный порыв - пожалеть мать, которая ради будущего счастья решилась на такую жертву, как добровольно отпустить дочь в опасные горы? Или такое же внезапное желание рассказать обо всем, что с нею произошло в этих горах? Но, может быть, мать испугается, устроит грандиозный скандал и больше никогда никуда ее не отпустит?
        Но ни одно из намерений и страхов не оправдалось. Кабинет был пуст. Джоан Кловер не было дома.
        В столовой, на привычном Аннабел месте, стояли на столе заботливо накрытые блюда, а на пустой тарелке лежала записка. Твердым красивым почерком матери было написано:

«Милая Энни, увидела, как ты сладко спишь, и не стала будить. Не успела сказать, что через час уезжаю на две недели в Орландо - мне поручили провести подготовку предвыборной кампании по тому образцу, как я провела ее здесь. Сроки поджимают. Надеюсь, мистер О.Х. благополучно передаст тебе дела. Договаривайся с ним сама. Продолжай в том же духе. Твоя Д.К.».
        Сообразив, что впереди ее ожидают две недели тишины и покоя, Аннабел пришла в полный восторг. Заодно как следует разберемся с добрым мистером О.Х., пообещала она отложенной подальше записке, жадно срывая крышки и салфетки с поджидавших яств.
        Все оставшиеся часы законного отдыха прошли в самых приятных занятиях - еде, болтовне по телефону с подружками, просмотре электронных писем от знакомых и чтении дружественных блогов. И лишь взглянув в окно, за которым черным маревом колыхалась ночь, Аннабел спохватилась и кинулась в постель.
        Но не прошло и получаса, как с отчетливостью проявились две истины: что сегодня гарантирована бессонница и что Огден Хакен предал мать.
        Она сама не понимала, почему второе соображение так больно поразило ее. Днем бескрайнее добродушие Хакена выглядело почти нормально.
        Наверное потому, что я в него все-таки никогда не была влюблена, размышляла Аннабел, закинув руки за голову и мрачно следя за перемещением большой яркой звезды в безлунном черном небе. Но маму… маму жалко.
        Любила ли она его? Любил ли он ее? Да и любил ли он Аннабел? Аннабел впервые задумалась о том, что любовь может быть преходящей. Как это может быть? Как может быть, что еще вчера не отрывал от тебя глаз, а сегодня не можешь поймать и малейший взгляд? Вчера еще тебя било током от прикосновения его ладони, а сегодня рука - это просто рука, и больше ничего.
        Как уживаются эти две вещи?- мучилась Аннабел, без сна ворочаясь с боку на бок всю бесконечно долгую ночь. Когда происходит разрыв с минувшим мгновением? Почему оно больше не повторяется? Куда уходит любовь? Может, просто вянет, как цветок, за которым не ухаживают: раз посадили, значит, так и будет расти, вечно?
        Под утро Аннабел вынесла вердикт: любовь - это такое же вечно слабое, нуждающееся в уходе и присмотре существо, как цветок, как ребенок, который никогда не вырастет.
        Ребенок… Гарри… Эти два слова вызвали томительно-сладкое ощущение ожидаемого счастья, которое блаженно засыпающая Аннабел не успела доосознать.

19
        Возвращение домой всегда радует. Возвращение с гор на равнину создает новый контраст и вызывает новые ощущения. А возвращение с обретенной любовью превращает обыденность в сказку. И Аннабел, проснувшись в тихом, привычном домашнем уюте, первым делом вспомнила последние вечерние ощущения. Радость вспыхнула в душе с новой силой и вызвала такую эйфорию, что ее хватило и на бодрый поединок с боксерским чучелом в качестве утренней зарядки, и на звонок мямле, растяпе и неудачнику в одном флаконе.
        Звонким голосом Аннабел сообщила мистеру Хакену о своем явлении и готовности принять дела. Огден откликнулся с привычной услужливостью. Через пару часов Аннабел уже сидела в офисе и, выслушав всю положенную гамму комплиментов от коллег, энергично наводила порядок в файлах, перемежая деловой разговор с воспоминаниями о веселой горной прогулке. Огден сидел рядом, объясняя изменения в порядке работы. Оба тщательно избегали какого-либо упоминания о миссис Джоан Кловер.
        Аннабел была рада, что может спокойно войти в прежний ритм без прежнего давления со стороны мамочки, да еще усиленного новыми неприятностями. Вспоминая о них, она бросала быстрый взгляд на Огдена, пытаясь понять, что он чувствует. Рад или не рад, что оказался вне зоны досягаемости для мисс и миссис Кловер? И всякий раз казалось, что не рад.
        К вечеру, когда Огдену уже решительно нечего было делать в офисе, вместо того чтобы попрощаться, он все сидел и сидел, перебирая папки с инструкциями, и то и дело заводил разговоры, мешая Аннабел сосредоточиться на выяснении путаницы в информационных досье на участников предвыборной кампании. Наконец Аннабел, не удержавшись, с досадой произнесла:
        - Огден, вам не пора? Ваша подопечная не соскучилась?
        - Кто?- изумленно вытаращился Хакен.
        Аннабел прикусила язык. Черт, проболталась… Но было уже поздно.
        - Мама мне все рассказала,- решительно прошипела она ему на ухо.
        - Что?- Светлые ресницы беспомощно заморгали.
        - Я все знаю,- многозначительно произнесла Аннабел, с грохотом задвигая в стол ящик с документами. Повернула ключ. Обернулась к застывшему радом Огдену.- Что с вами?
        Лицо Хакена пошло красными пятнами. Наконец он справился с собой.
        - Ну что ж, если вы все знаете, то не о чем и говорить.- Хакен вскочил со стула и пошел к дверям.
        Остановился, вернулся к Аннабел, нагнулся к ней в тот момент, когда она собиралась вставать, и оба едва не стукнулись головами.
        Аннабел вконец разозлилась, но Огден опередил ее:
        - Зачем, зачем тогда вы звонили мне из своей поездки?
        Аннабел, не отвечая, сняла с крючка свою деловую сумку, нацепила на плечо, попрощалась с сослуживцами и направилась к выходу. Огден шел за ней. Молча вдвоем дожидались автобуса. Выйдя на своей остановке, Аннабел медленно пошла по направлению к дому. Начать разговор не получалось - не находилось нужного слова, нужного тона. Огден шел рядом. Наконец, не выдержав, бурно заговорил:
        - Я целыми днями ждал вашего звонка, а когда наконец дожидался, получал только пару слов ни о чем и - до свидания. Зачем вы мне звонили? Чтобы меня домучить? Если бы вы знали, как я страдал!
        Страдал… Это слово едва не насмешило Аннабел - так не вязалось оно с обликом добропорядочного обывателя, каким всегда казался ей Хакен. Но тут же почувствовав укол совести, она решительно взяла Огдена под руку:
        - Я недогадлива, Огден. Простите меня. Я звонила просто так, мне хотелось услышать ваш голос. Мне очень нравится ваш голос. Но я не думала… мне казалось, что вам совсем не до меня. Мне казалось, что вы достались той… тому, кто оценит вас лучше меня.
        Огден шел, опустив голову, мрачно рассматривая бордюр.
        - Речь о Джоан Кловер?- наконец выдавил он.
        - Да. Огден, можно вас спросить?
        - О чем?
        - Кого вы любите?- Заданный в упор вопрос и рука на локте мистера Огдена сработали как детектор лжи.
        Рука не дрогнула, но Хакен промолчал. Аннабел шла, терпеливо дожидаясь ответа, не собираясь отступать. В конце концов, она имеет право это знать.
        - Вас…
        - Меня?
        - Вас… обеих,- выдохнул наконец Огден.
        Ответ не удивил, а возмутил Аннабел. Вот оно! Новое подтверждение бесхребетной сущности Президента лиги милосердия!
        - Так не бывает,- сурово произнесла достойная дочь Джоан Кловер.- Вы или обманываете, или сами обманываетесь.
        - В каких руководствах вы прочитали такие инструкции, мисс Кловер?- печально спросил Огден.- В жизни бывает все. В том числе и это. Я надеялся, что вы меня поймете. Я жалею, что признался.
        - Простите, дорогой Огден!- Аннабел едва удержалась, чтобы в искреннем порыве раскаяния не броситься на шею несчастному парню.- Но такое действительно трудно понять. Чтобы я могла понять вас, постарайтесь и вы меня понять. Ну смотрите сами: недавно вы делали мне формальное предложение, а теперь сообщаете о любви к двум женщинам: дочери и матери! А дальше что? Сколько еще любовных объектов вместит ваша безразмерная душа? Вот что меня тревожит, вот почему я не смогла вам поверить! Простите мою резкость и прямоту, объясните, что происходит, чтобы я могла относиться к вам с прежним уважением.
        - Я, наверное, не заслуживаю уважения,- грустно отвечал Огден,- как не заслуживаю и любви. Во всяком случае, вашей любви я точно не заслуживаю. Но ваша мать… Джоан… Понимаете, когда мне было очень плохо… а мне действительно было очень плохо, когда я убедился в вашем… в вашем отношении… она так тепло приняла мое огорчение, так близко к сердцу, так утешила меня…
        Аннабел едва сдержала желание фыркнуть, представив стиль утешений энергичной Джоан Кловер. Не потому ли бедный парень и спрятался от вечеринки по случаю моего дня рождения? Но, взглянув на несчастное лицо Огдена, устыдилась собственной черствости.
        - Да, тогда я понимаю вас,- тихо ответила она.- Мама умеет утешать и поддерживать, это правда. Но мне казалось, что она сама нуждается в утешении и поддержке. Оставшись одна… Мне казалось, что вся ее работа лишь вынужденная замена привычного образа жизни, попытка спасения от одиночества и отчаяния.
        По правде сказать, эти мысли пришли в голову Аннабел только сейчас, после слов Огдена.
        Он горячо откликнулся:
        - Конечно, Аннабел! Конечно! Я это сразу почувствовал! В первый же вечер, когда мы с Джоан вместо банкета после конференции поехали на озеро…
        - Когда это было?- удивилась Аннабел.
        - Во время вашей поездки,- смущенно произнес Огден.
        - Ах вот оно что!- улыбнулась Аннабел.- Значит, и у мамы было свое путешествие.
        - Если позволите, я не буду об этом рассказывать,- решительно выговорил Огден.
        - Да-да, я понимаю. Но, знаете, я очень рада. Очень рада, правда. За вас и за маму.
        - Тогда вы понимаете, каково мне было после ваших звонков? Я не мог понять, зачем вы продолжаете поддерживать со мной контакт, и это отравляло…
        Счастливые дни с Джоан Кловер, мысленно продолжила Аннабел, а вслух произнесла раскаянно:
        - Простите меня, дорогой Огден, но ведь я не знала, что происходит! Если бы знала, то, конечно, не посмела бы звонить! Но мне тоже стало жаль вас и звонки казались единственным средством как-то поддерживать контакт, напоминать вам обо мне, а мне - о вас. Но неужели из-за наших разговоров произошла какая-то беда?
        - Насколько понимаю, вы и сами знаете, что произошло,- тихонько подсказал Огден.
        Аннабел покраснела. Неприятно быть уличенной в хитрости.
        - Да,- виновато ответила она.- Но мама рассказала мне об этом так невнятно, что я ничего не поняла и не знала, как спросить вас об этом.- Сравнить две версии всегда полезно.
        Огден, помявшись, ответил:
        - Одна женщина попросила меня помочь ей устроиться на работу. Я нашел несколько подходящих вакансий, но они были по разным причинам отклонены. Миссис Кловер довелось присутствовать при нашем разговоре…
        - Эта женщина приходила в офис?- перебила его Аннабел.
        - Нет, мы встречались в кафе во время обеденного перерыва.
        - О, это, боюсь, послужило отягчающим обстоятельством.
        - Совершенно верно. Миссис Кловер увидела нас за столиком в тот момент, когда я усиленно уговаривал бедную женщину…
        Слова «бедная женщина» едва не вызвали в душе Аннабел взрыв ярости, сходный с чувствами Джоан. Но она сумела ничем не выразить этого и продолжала внимательно слушать оправдания Огдена.
        - …согласиться на предлагаемые условия.
        - И вам это удалось?
        - Надеюсь, что да,- коротко ответил Хакен.
        Они уже подходили к углу улицы, на которой стоял дом Аннабел. Остановившись, она высвободила руку и погладила Огдена по плечу.
        - Очень хорошо, что вы мне все рассказали. Я верю в вашу невиновность. Надеюсь, ваши добрые отношения с мамой восстановятся. Надеюсь также, что вы поймете, что руководило ею, и простите ее.
        - Я хочу одного: чтобы она меня простила,- тихо отозвался Огден.
        - Миссис Кловер разумный человек,- убедительно ответила Аннабел.- Она не переносит обмана, Но тут явное недоразумение. Однако, дорогой Огден, у такого недоразумения есть причины, и я вам о них сказала.
        - Какие?- недоумевающе взглянул на нее Хакен.
        Аннабел ласково провела пальцем от одного лацкана на пиджаке до другого.
        - Слишком широка ваша душа, дорогой Огден. Слишком многих вмещает! А Джоан Кловер не терпит совместительства. Джоан Кловер царствует единолично. Запомните это раз и навсегда, если хотите вернуть свое счастье. По крайней мере я этого очень хочу.
        Огден кивнул.
        - Я все понял. Не знаю, Аннабел, увидимся ли мы теперь или нет…
        - Вы уезжаете?
        - Да. Я дожидался вас, чтобы передать дела. Моя экологическая миссия выполнена, пора отправляться домой с отчетом.
        - И каковы успехи?- вяло спросила Аннабел.
        Хакен оживленно затарахтел:
        - Есть, есть чем гордиться! Мне удалось убедить общественность, что рост продаж можно обеспечить иными путями, чем торговля сомнительными по последствиям генно-модифицированными продуктами. Миссис Кловер оказала мне неоценимую поддержку, подобрав подходящие отрицательные и положительные примеры. На встрече с представителями администрации было решено продолжить…
        - То есть вы еще вернетесь сюда, Огден?- прервала его Аннабел.
        Огден помолчал. Потом неуверенно произнес:
        - По крайней мере я бы этого очень хотел. Мне даже предложили работу - весьма ответственный пост… И я в общем-то согласился. Если бы не этот странный скандал, который пришлось пережить из-за…
        - Я понимаю. Я очень вам сочувствую, Огден.- Аннабел ласково коснулась тщательно выглаженного рукава.- Очень. Я думаю… Я думаю, что это не более чем недоразумение и все еще можно поправить.
        - Правда?- засиял Хакен.- Вы действительно считаете, что…
        - Не будем спешить с выводами,- уклончиво ответила Аннабел.- Пока что уезжайте. Время все расставит по своим местам.
        - Хорошо. Вы меня обнадежили, я глубоко благодарен вам и за эту маленькую радость. Я уезжаю. Но мне не хотелось бы терять с вами контакт.
        - И мне тоже,- от чистого сердца призналась Аннабел.
        Огден просительно взглянул в зеленые русалочьи глаза.
        - Если можно, держите меня в курсе того, что будет происходить у вас… и у Джоан.
        - Я буду вам звонить,- пообещала Аннабел.- Мне так нравится ваш чудный голос, Огден! Счастливого пути!- Рассмеялась, повернулась и ушла, не дожидаясь ответа.

20
        Нередко одна-единственная мелочь, одно-единственное слово поворачивают на сто восемьдесят градусов путь, который казался до этого единственно возможным. В момент перехода эта мелочь воспринимается как досадная помеха, неприятное обстоятельство, которое так или иначе надо устранить. И только потом осознается как знак судьбы или последняя капля, переполнившая чашу. Такой каплей для Аннабел стала просьба Огдена сообщать ему о том, что будет происходить у нее.
        Что может у меня происходить?- усмехалась Аннабел, решив наконец разобрать брошенный накануне в угол рюкзак. Что может у меня происходить, кроме ожидаемого приезда Гарри?
        Но странно, что он до сих пор не вышел на связь. Не позвонил. В чем дело?
        В следующую минуту она набирала номер, записанный твердым мужским почерком в ее записной книжке.
        Длинные гудки. Очень длинные гудки. Таких длинных еще не доводилось слышать. Снова - набор. Молчание. С каким-то исступлением, потеряв способность соображать, Аннабел полчаса нажимала кнопку вызова, пока не сломала ноготь.
        Отшвырнула мобильник. Сколько там будет неотвеченных вызовов? Пусть увидит, что он со мной сделал.
        А вдруг не увидит? А если не позвонит? Как же я до него дотянусь?
        То, что Гарри должен позвонить и найти Аннабел, подразумевалось само собой, было ясно до такой степени, что, обнаружив отсутствие возможностей обратной связи, она немного растерялась.
        Тем не менее разборка вещей была завершена, все аккуратно разложено по местам и отправлено в стирку. Закинув пустой рюкзак на полку в гардеробной, Аннабел взяла органайзер и, уютно устроившись поперек любимого велюрового кресла, принялась размечать дела на будущие дни.
        Но, как ни бодрым было вернувшееся привычное деловое настроение, параллельно шли новые, тревожащие мысли, и их невозможно было отогнать.
        Сколько ему понадобится, чтобы разобраться с фирмой и приехать ко мне? Ну, максимум две недели. Хорошо. Ставим на 21-е число значок «Г». К этому дню и Джоан вернется. Тут-то я ей все и расскажу. Лучше всего мамочку поставить перед фактом: вот мой Гарри, и с этим никому уже ничего не поделать.
        Аннабел вдоволь насладилась предвкушаемым эффектом и, убрав органайзер, принялась за вечерние процедуры. Но что-то оставалось тревожным и неосознаваемым. Стоя под душем, Аннабел наконец вспомнила, что именно: не успела заглянуть в другой график. Это обстоятельство заставило ее выскочить из ванной быстрее обычного.
        Наскоро приведя себя в порядок, она кинулась к ящику стола и вытащила заветный календарик. Глянула - и испугалась.
        Да, уже неделя, как миновал срок. Неужели?..
        В следующую минуту нашлось быстрое оправдание: конечно, это бывает. Смена климата, режима и прочее. Подождем.
        Эта мысль помогла уснуть.
        Но оставшиеся дни недели прошли все под тем же знаком тревоги. Там, в горах, любовный огонь выжег из памяти все циклы и сроки. Дома, в привычной обстановке, все вот-вот должно было стабилизироваться и идти по-прежнему.
        Казалось, все и идет по-прежнему, но кое-что начало не нравиться. Поглядывая в зеркало, Аннабел изо всех сил убеждала себя, что свежесть лица ничуть не изменилась. Прислушиваясь к внутренним ощущениям, уверяла, что мелкие неприятности могут быть проявлениями обычного женского синдрома. Но тревога росла день за днем, час за часом. Особенно неприятно было утром убедиться, что за ночь ничего не изменилось.
        К этому беспокойству добавилось непонимание: почему молчит Гарри? Через два дня Аннабел прекратила безуспешные попытки дозвониться до него. Она машинально выполняла офисные обязанности, никому не позволяя догадаться, что творится у нее на душе. Вечера проводила в тихом одиночестве, словно впав в анабиоз. Мобильник все время лежал рядом, даже ночью Аннабел не отключала его. Но звонка не было.
        Как и не было обнадеживающих признаков того, что все в порядке, что горные приключения обошлись без последствий.
        А в воскресенье Аннабел проснулась от резкой головной боли и нового, отвратного ощущения. Она не успела добежать до туалета и радовалась, что никто не был свидетелем приступа тошноты. Во время уборки последствий стало ясно: пора идти в аптеку.
        Как называется эта штука? К счастью, в аптеке милая девушка мигом поняла невнятные просьбы смущенной Аннабел. Тестирование прошло незамедлительно по возвращении домой. Аннабел долго вглядывалась в две полоски, перечитывала инструкцию и, получив ясное подтверждение факта, который до этого казался устрашающим, почти апокалиптическим предсказанием, вместо страха внезапно почувствовала бурный приступ радости. Запрыгала, закружилась в счастливом ликовании. Громко запела что-то несуразное. Выдала серию бурных тумаков безответному кожаному истукану.
        Значит, верно! Гарри! Значит, это верно! Ты слышишь, Гарри? Я люблю тебя, милый! Почему ты не звонишь мне? Почему ты не едешь? Скорее приезжай! Боже мой, какое счастье! Теперь все будет, теперь все сложится, как мы с тобой хотим! Теперь все будет иначе!
        Бурное веселье вызвало приступ головокружения. Испугавшись, что вот-вот придется заново испытать утреннюю неприятность, Аннабел рухнула на кровать. Обошлось. Надо быть поосторожнее. Теперь надо быть поосторожнее.
        Успокоившись, она обвела взглядом комнату. Ну что ж, начинаем жить по-новому. Огляделась по сторонам. Решительно встала и принялась Убирать с полок книги и журналы, снимать со стен постеры. Исчезли горные вершины. Исчез гений альпинизма Ральф Макснер. Остался только портрет Ричарда Кловера, с грустной Улыбкой взиравшего на дочь, переживавшую величайшее событие в жизни женщины. Да гранитный камень на полке напоминал о сбывшейся мечте.
        Началась новая жизнь и новая мечта. Свой уютный дом на окраине городка. Муж, Гарри, пробуждающий жену, Аннабел, горячим поцелуем. Детский веселый голос из кроватки под разноцветным пологом. И сама Аннабел, вынимающая для кормления маленького сына. Да, это будет сын.
        Шериф с портрета испытующим взглядом продолжал смотреть на дочь.
        - Маленький Ричард Стоун!- объявила ему Аннабел.
        Шериф ничего не имел против.
        Итак, все было решено. Осталось лишь дождаться приезда Гарри. Или хотя бы его звонка. В конце концов, мало ли какие бывают обстоятельства. Да, надо показаться доктору.
        Записываясь на прием, Аннабел едва удержалась, чтобы не назвать себя «миссис Стоун» - таким желанным, таким близким, таким естественным казалось это звание.
        Но ни в этот день, ни на следующий мобильник так и не зазвучал голосом Гарри. Поток эсэмэсок нес предписания, инструкции, впечатления и деловые расспросы дорогой мамочки, шли послания от коллег и подружек - и ни одного того, что нужно было сейчас как воздух.
        Прошло еще два дня. Эйфория сменилась прежним тревожным настроением. Последней каплей стал визит к доктору.

21
        Едва ли найдется женщина, которая без лишних эмоций проходит первые обследования. Одни шумно нервничают, ожидая приема, обсуждают все возможные неприятности. Другие готовятся молча, но переживают не меньше. Особенно когда это впервые. И рядом никого. Ни матери, ни мужа, ни подруги. Не с кем поделиться, некому приободрить и успокоить. Аннабел пришлось собрать все силы, чтобы перешагнуть порог кабинета со спокойным, почти веселым лицом.
        Правда, врач, мужчина в возрасте, оказался таким дружелюбным и уверенным, так легко обо всем расспросил, с такой профессиональной точностью провел осмотр и сделал выводы, что Аннабел едва не рассмеялась с облегчением, получив наконец авторитетное подтверждение новой реальности.
        Но то, что последовало за констатацией факта беременности, ввергло в новые тревоги, от которых не могла избавить никакая доброжелательность. Проведя новоявленную клиентку через положенные анализы, доктор задумался над результатами. Потом пригляделся к лицу Аннабел и принялся осторожно выяснять обстоятельства и перспективы ее личной жизни.
        Узнав, что предполагаемый муж не звонит и не приезжает, доктор нахмурился. Постучал ручкой по столу, поглядел в окно, перевел взгляд на пациентку.
        - Вот о чем я должен предупредить вас, мисс Кловер. Сразу и со всей определенностью. Дело в том, что на этих сроках существует большая вероятность выкидыша. Кое-что в ваших данных мне не нравится.
        - Что именно?- насторожилась Аннабел.
        Доктор развел руками.
        - Если бы вы были медиком, мы обсудили бы это. Но, боюсь, незнакомые термины напугают вас, вызовут лишний стресс. А стресс - запомните это, мисс Кловер!- стресс вам сейчас ка-те-го-ри-чес-ки противопоказан.
        Тон, из мягкого мгновенно ставший суровым, поразил Аннабел до самых пяток. Она тихо выговорила:
        - То есть… речь идет о жизни… моего ребенка?
        Доктор утвердительно кивнул.
        - Именно так! Слушайте меня внимательно, мисс Кловер. Я дам необходимые инструкции по поведению, принимаемым препаратам, я буду следить за вашим состоянием до самого исхода и не сомневаюсь, что он будет успешным, но при условии, что вы сейчас - именно сейчас - будете беречь себя от каких-либо нервных срывов. Иначе все медицинские средства будут бесполезны. Вы меня поняли?
        - Да,- прошептала Аннабел.
        Доктор повеселел и принялся излагать длинную череду советов. Аннабел слушала рассеянно. Дома, в спокойной обстановке, она разберется со всем этим как следует. Да и постоянный контакт с доктором гарантирует своевременную помощь. Но Аннабел вышла из кабинета в буре противоречивых чувств.
        Она перестала понимать, что делать, чего ожидать, к чему готовиться. А вдруг…
        Впервые страшная мысль пришла в голову. Вдруг он не приедет? И скоро приедет мать. Которая до сих пор ни о чем не догадывается.
        Не в силах вынести тяжесть новых чувств и мыслей, Аннабел в конце концов решилась и набрала номер Огдена Хакена. Знакомый голос, добрый, сочувственный тон немного успокоили.
        - Энни, как я рад!
        - Взаимно.
        - Что-нибудь случилось?- настороженно спросил Огден.
        - Н-н-ничего.
        - Как мама?
        - Не знаю. Наверное, хорошо. Она еще не вернулась.
        - Энни, мне не нравится ваш тон.
        - А что такого в моем тоне?- раздраженно откликнулась Аннабел.
        - По-моему, у вас что-то случилось.
        - Нет, говорю же вам: все в порядке.
        - А… тогда зачем вы мне звоните? Чтобы послушать мой голос?
        - Огден… мне стыдно признаться, но я безумно счастлива. И поняла, что мне некому об этом рассказать, кроме вас. Раньше бы я не смогла этого. Но теперь, узнав, как обстоят дела, могу вам рассказать все.
        Следующие десять минут ошарашенный Огден Хакен слушал сбивчивый рассказ о произошедших в горах событиях. Слушал, не перебивая ни единым словом Аннабел, решительно кинувшуюся в заочную исповедь, как когда-то - невероятно давно!- под ледяной душ водопада.
        Наконец она выдохлась и умолкла. Молчал и Огден.
        - Ну вот, теперь вы все знаете. Почти все,- мрачно произнесла Аннабел.- Учтите, мама не знает ничего.
        - Спасибо, дорогая Энни. Я не ожидал такого доверия с вашей стороны. Я очень тронут. И… и мне очень вас жаль.
        - Огден, вы для меня теперь самый дорогой друг. Я чувствую, что вы единственный человек на свете, которому я могу довериться и который мне может помочь.
        - Помочь вам я всегда рад. Но в чем проблема? Вы больше не любите своего снежного барса?
        Аннабел вздохнула.
        - Я люблю его все больше и больше.
        - Значит, это настоящее чувство. Очень рад за вас. И завидую этому парню.
        - Спасибо. Но я не сказала еще три вещи.
        - Какие?
        - Во-первых, Гарри обещал вот-вот приехать.
        - Это чудесно!
        - Во-вторых, он не едет и не звонит.- Аннабел не выдержала и заплакала.
        - Понятно,- растерянно отозвался Хакен.- Но… Энни, бывают разные обстоятельства. Постарайтесь успокоиться.
        - И не отвечает на мои звонки.
        - Это не беда. Может быть, он просто потерял телефон. В горах всякое бывает. Или какие-нибудь технические проблемы. Это неважно. Может быть, он повел очередную группу туда, где связь недоступна.
        - Он собирался уволиться!- нервно перебила его Аннабел.
        Огден спокойно ответил:
        - Я постараюсь узнать насчет местонахождения мистера Стоуна. Ведь с фирмой «Роза ветров» работал именно я.
        - По просьбе мамы?
        - Да,- смущенно признался Огден.- Получилось, что я своими руками познакомил вас с этим… Гарри.
        Нелепая фраза невольно насмешила Аннабел.
        - А какая третья вещь?- осторожно поинтересовался Огден.
        Аннабел взяла длинную паузу.
        - Знаете, Огден, я сегодня узнала еще одну потрясающую новость.
        - Джоан Кловер все-таки решила баллотироваться в сенаторы?
        - Огден, я беременна.
        Пауза, которую взял мистер Хакен; была значительно дольше. Он был явно потрясен. Но справился с собой.
        - Прекрасно.
        - Вы думаете?
        - Да, прекрасно. Все прекрасно, только не говорите пока об этом Джоан.
        - Я тоже так решила. Ну вот, дорогой Огден, теперь вы знаете обо мне все.
        - Я понял. Милая Энни, благодарю вас за доверие. Правда, пока не очень понимаю, чем и как смогу вам помочь и в каких пределах. Пока что пообщаюсь с фирмой «Роза ветров», попытаюсь узнать, как обстоят дела у мистера Стоуна. А вас прошу держать меня в курсе происходящего.
        - Обязательно. Спасибо, дорогой Огден.
        - И помните, Аннабел, в жизни случается всякое. Но что бы ни случилось, самое важное то, что вы отныне в ответе не только за себя. Помните об этом. Что бы ни случилось. Будьте готовы ко всему.
        - Обязательно.
        Аннабел отключилась.
        Второй раз сегодня выписывают строгий рецепт. Прислушалась к себе. Да, все сделано правильно. Как здорово, что у меня есть он, чудесный Президент лиги милосердия. Уверенный и спокойный голос Огдена Хакена вернул спокойствие и уверенность. Все будет хорошо.

22
        Однако действия телефонной психотерапии хватило лишь до следующего дня. Повторившиеся утром неприятности потянули за собой прежнюю вереницу неотвязных страхов. Пытаясь выбраться из подступающего к сердцу ужаса, Аннабел кинулась в работу с небывалой энергией и усердием.
        Но общалась ли она с улыбчивыми коллегами, настукивала ли письма и обращения, вчитывалась ли в очередные инструкции и партийные новости, все вызывало обратную реакцию, вплоть до очередных приступов тошноты.
        Звонки на офисный телефон били по слуху, как удар тока. Безумная надежда заставляла первой хватать трубку: вдруг это Хакен? Или?..
        Но это были не они. Сигналили на мобильнике эсэмэски - она с отвращением узнавала одного и того же отправителя.
        Мама. Не забудь написать Джозефу Ковентри о починке ксерокса.
        Мама. У меня осталось два мероприятия.
        Мама. Не забудь приготовить к моему приезду объявление о выступлении.
        Мама. Запиши меня к визажисту и парикмахеру - предстоят фотосессия и интервью.
        Каждое из сообщений Аннабел в первую секунду с помутневшим взглядом читала как «я вот-вот вернусь и все узнаю». Старалась отвечать кротко и кратко.
        Боже мой, едва не вслух произносила она, откладывая мобильник после очередного сообщения. Боже мой, что будет?
        Гарри молчал. Огден молчал. День шел за днем, дела шли за делами. Одинокие вечера в тихом доме становились все более невыносимыми. Ночи - почти бессонными.
        Все яснее становились три вещи. И все мысли неотвязно кружились вокруг них, раз за разом переходя на все более крутые орбиты, становясь все более и более мучительными.
        Мать, решительно нацелившаяся на большую политическую карьеру, меньше всего ожидает, что поведение ее послушной дочери может вызвать скандал. Что она сделает со мной? Выгонит из дому? Заставит сделать аборт? Велит Хакену выдать себя за отца моего ребенка и повести к венцу чужую беременную невесту?
        Джоан Кловер способна на все. Тем более - узнав, какой неожиданностью обернулся ее великодушный подарок. Никогда еще Аннабел не чувствовала себя такой беззащитной перед этой грозной, неумолимой, неотвратимой силой.
        Стараясь спастись от ужасных мыслей, она хватала мобильник и находила номер Огдена. Но в последний момент не нажимала кнопку вызова и отбрасывала телефон.
        Раз он не звонит, значит, ничего утешительного сказать не может. И я сейчас сама, своими руками вызываю из трубки беду. Нет, пусть сообщает сам.
        Эта мысль неизбежно ввергала Аннабел в следующую и самую ужасную бездну. Каждую бессонную ночь на каждой стене, на каждом окне набухала надпись огромными буквами, темно-багровыми, точно истекающими кровью: «Гарри бросил Аннабел». Она закрывала глаза, со стоном откидывалась на подушку.
        Плюнуть на все, не ждать известий, самой отправиться на поиски беглеца и решительно потребовать объяснения? А предупреждение доктора? Видение выкидыша в кресле самолета было таким ужасным, что Аннабел закрывала глаза руками.
        Начинала метаться, рыдать, оправдываться, утешать себя. Зажимала рот рукой, бежала в туалет. Возвращалась измученная, кидалась на кровать, забывалась сном. Начинался один и тот же кошмар.
        Сон был похож на тот, что привиделся в самолете, и в то же время это был совсем другой сон. Они с Гарри летят над миром, но она уже не чувствует его руку в своей.
        Она кричит «Гарри, Гарри!», а Гарри на глазах превращается в тяжелое, мокрое, темно-серое облако, которое начинает дрожать, расплываться, отставать, сливаться с горизонтом.
        Аннабел просыпалась в поту, с отчаянно бьющимся сердцем. Что мне делать?- спрашивала она себя без конца. Что мне делать? И не находила ответа.
        Под утро подступало короткое забытье, и первые минуты после пробуждения были ясными и спокойными. Становилось понятно, что делать: ждать звонка от Хакена. Только он один мог навести равновесие во всем мире. Эта мысль давала силы перенести очередные неизбежные симптомы, привести себя в порядок и отправиться на работу.
        А вечером все повторялось сначала.
        Но, незаметно для самой себя, Аннабел из каждого нового приступа мучений и сомнений выходила другой. Более сильной.
        Наконец настал момент, когда перспективы определились вполне ясно. Гарри больше не позвонит. Мать вот-вот заявится. Все обнаружится. Ну что ж.
        Дорогая мамочка, принялась готовить Аннабел мысленную речь, я давно все решила раз и навсегда. Это моя личная жизнь. Это мой личный ребенок. И что бы ты ни задумала на мой счет, принимать решение буду я. Только я сама. Я сама во всем виновата. Значит, сама и должна нести всю ответственность. Ребенок останется. Он родится благополучно. Это будет замечательный малыш, с глазами Гарри. Вдвоем с ним мы будем в этом мире не одиноки. Я не позволю никому участвовать в обмане. Никто не узнает, чей это ребенок. А твоя политическая карьера еще не так далеко зашла, чтобы кому-то было дело до поведения твоей непутевой дочери. Да-да. Непутевой, маленькой девочки. Которая на глазах становится самостоятельной сильной женщиной.
        Аннабел положила руку на живот. Скоро где-то здесь раздастся биение маленького сердца. Зашевелится ручка. Толкнется ножка. Маленький человечек захочет жить. Это будет мой собственный человечек, и только перед ним я теперь в ответе.
        Аннабел подошла к зеркалу и долго изучала темные круги под глазами, зеленоватый цвет лица, спутанные волосы. Так тебе и надо!- сообщила она отражению. Ты вполне достойна того, что тебя бросили. Потому-то Хакен и не звонит. Он боится меня огорчить печальной истиной. Надеется, что я все пойму сама, по самому молчанию. И боится, наверное, что его неудачное участие в этой затее еще больше осложнит ситуацию, в которой мы все так запутались.
        Бедный Хакен. Я его не люблю, конечно, но мне его жаль. Потому-то и не хочу заставлять его участвовать в церемонии в той роли, которую запросто может навязать безотказному рохле неукротимая миссис Джоан Кловер.

23
        Новые мысли захватили настолько, что внезапно зазвучавший мобильник не вызвал никаких чувств. Аннабел машинально взяла трубку, неторопливо нажала вызов.
        - Энни, Энни!- раздалось громко и отчетливо.- Слава богу, я до вас дозвонился! Почему вы не отвечаете, Энни?
        - Я… я слушаю, Огден.
        - Энни!- сумбурно кричал Огден.- Энни, я нашел его! Он жив!
        У Аннабел подкосились ноги, она чуть не села мимо стула. Зажала мобильник в кулаке - рука затряслась так, что она едва не уронила трубку. Только после этих слов она поняла, чего на самом деле надо было бояться.
        - Что произошло?- еле слышно выговорила она.- Огден, не скрывайте от меня ничего.
        - Я все узнал.- Огден еще волновался, но голос становился все уверенней и спокойней.- Гарри жив, и это главное. Он находится в госпитале в Сан-Франциско.
        - Что с ним?!- закричала Аннабел.- Что с ним случилось?!
        - Я точно не знаю,- виновато ответил Огден.- Понимаете, по телефону это было очень трудно выяснить.
        - Почему?!
        - Дело в том, что никто не знал, куда исчез мистер Стоун после ухода из фирмы
«Роза ветров»,- принялся объяснять Огден.- Никто, понимаете? Он уволился и исчез. Мне пришлось обращаться в полицию, к властям, а это было не так-то просто, учитывая, что я не имею отношения ни к одной из этих структур, ни к самому мистеру Стоуну. И только после того, как мне посоветовали проверить больницы Сан-Франциско, удалось напасть на его след. Вот почему, дорогая Аннабел, я вынужден был так долго держать вас в неизвестности. Простите, что не звонил, но я боялся очередным сообщением о неудаче ухудшить ваше состояние.
        - Да, Огден,- ответила Аннабел, опустив голову.- Я вам бесконечно благодарна. Но что с ним произошло? Как он оказался в больнице?
        - Это все можно выяснить. Это ведь пока неважно, верно?
        - Действительно, это неважно,- произнесла Аннабел.- Главное, что он жив. Даже если он больше меня не любит, это тоже неважно. Главное, что он жив.
        - Конечно-конечно! Он жив, говорить не может… пока. Но мне сказали, что это вопрос времени и сознание начинает возвращаться. В свой срок будет снят и гипс.
        - Гипс… Без сознания… Где, вы сказали, он лежит?
        - В госпитале в Сан-Франциско, я же объяснил. Запишите координаты.
        Машинально занося на первую попавшуюся бумажку повторяемые за Огденом цифры названия, Аннабел постепенно начала по-настоящему осознавать происходящее.
        - Ну вот и все,- наконец произнес Хакен.- Все, что мне пока довелось узнать. Дальнейшее зависит от вас, Энни.
        - Да, конечно. А что я могу сделать, Огден? Ехать к нему? Как я поеду? Как оставлю работу? И мама ничего не знает! Да, ведь она послезавтра приезжает!- Аннабел захлебнулась в растерянности и ужасе, забыв все слова, которыми так хорошо успела себя укрепить.
        Огден ответил спокойно и медленно:
        - Поезжайте в Сан-Франциско и ни о чем не беспокойтесь, дорогая Энни. Маму, работу и все прочее я беру на себя. Вам забронировать место в отеле или вы сами сделаете это через Интернет?
        - Огден, дорогой Огден! Боже, как вы меня выручили!- закричала Аннабел, целуя трубку.- Теперь я все сделаю, спасибо вам огромное!
        - Не благодарите, Энни. Я так чувствую себя связанным с вашей семьей, что просто считал своим долгом сделать все, что в моих силах, для вашей мамы, вас и вашего будущего ребенка. Поезжайте, а я сам все объясню миссис Кловер. Как ей позвонить?
        Аннабел пообещала Огдену скинуть координаты миссис Кловер на мобильный и быстро попрощалась. Она продолжала сидеть за столом, крутя головой, словно выходила из очередного кошмарного сна.
        Встала и, сжимая в руке телефон, медленно прошла в свою комнату, держась за стены. Подошла к кровати и упала на нее ничком. Все радостное и ужасное предстало в одном невероятном переплетении.
        Она долго лежала, шаг за шагом разбираясь в произошедшем и все больше и больше успокаиваясь. А мистер Ричард Кловер, замечательный человек и бесстрашный шериф, все смотрел и смотрел с портрета, терпеливо дожидаясь, когда дочь наконец вскочит и скажет: «Ну вот, папочка, я все решила!».
        - Ну вот, папочка!- произнесла наконец Аннабел, поворачивая лицо к портрету.- Теперь все ясно. Теперь мне действительно все ясно. Он жив, и это главное. Остальное неважно. Остальное я узнаю на месте.
        Снова вспомнился строгий медицинский наказ: «Никаких стрессов!» Но теперь эти слова были восприняты совсем иначе. Как хорошо, что Огден ничего не знает о новом препятствии. А то, чего доброго, сам понесется в госпиталь ухаживать за больным. А там должна быть я. Я должна быть там.
        Это радостный стресс, убедительно объяснила Аннабел самой себе и доктору. А вот если я, узнав правду только наполовину, буду сидеть дома и чего-то ждать, предаваясь страхам и догадкам, то, пожалуй, как раз и дождусь выкидыша. В конце концов, я еду в больницу. Меня не оставят без помощи.
        Главное - добраться. Что там с отелями? Впрочем, утром успею все сделать.
        В воскресенье вечерним рейсом Аннабел вылетела в Сан-Франциско.

24
        Облако надвинулось неожиданно. Промозглый холод медленно охватил тело и неумолимо начал проникать внутрь, в каждую клетку. Откуда оно взялось? Штормового предупреждения не передавали. Роза ветров не предвещала неприятностей. Все было рассчитано по шагам, по минутам. Правда, по этому маршруту ходить до сих пор не приходилось.
        Этот парень. Или этот парень - я? Плохо соображается. Болит голова, будто разрывают ее изнутри. Нет, дело не в этом. К черту боль! Да, облако. Откуда оно взялось? Как это могло получиться? Горы рассердились на меня? За то, что я попытался украсть их сокровище? Черт, опять ничего не соображаю.
        Для кого я туда отправился? Нет, начнем все сначала. Черт, голова болит. Проваливаюсь…
        Громкий голос:
        - Не прощупывается!
        Врете, пульс на месте. Щупать надо уметь. Черт, все путается, не могу вспомнить. Опять сначала. Рука, голос, глаза. Аннабел. Аннабел.
        - Аннабел! Аннабел!
        - Тихо, тихо. Не шевелись. Мей, держите руку.
        - Распяли. Я страдаю за любовь. Врете, я живой. Я Гарри Стоун, я живой!
        - Молодец, что живой, а теперь лежи спокойно и помогай нам тебя вылечить.
        Резкий голос. У Аннабел был другой. Приятный.
        - Аннабел! Где ты? Почему ты не идешь? Зову тебя в последний раз!
        - Доктор, капельница?
        - Да.
        Провал, обрыв, полет, пустота. Да, где это я? Все прошло. Все тихо и спокойно. Голова? Не болит. Кажется, руки и ноги на месте. Лишь бы их не отрезали. Может, это у меня… как это?.. фантомные ощущения, а на самом деле ни рук, ни ног? Вот Аннабел посмеется.
        - Больной, не шевелитесь!
        - Мей…
        - О, вы меня узнали? Пришли в себя? Как голова?
        - Мей, у меня есть руки и ноги?
        В ответ ласково погладили - по одной руке, потом по другой. Потом по одной ноге, потом по другой. Очень ласково погладили. Прямо как Аннабел…
        - Спасибо. Все на месте.
        - Все-все. И самое важное - тоже.
        - Голова?
        Громкий смех.
        О чем это она? Так было хорошо - и опять это облако ползет, подходит к горлу, душит.
        Да! Вспомнил! Приснилось в ночь перед тем, как туда пошел. Аннабел стоит за забором и кричит «Гарри, Гарри, вернись!», а это проклятое облако уже караулит на вершине, когда сделаю первый шаг обратно. Чтобы напасть сзади, удушить. А ведь Аннабел предупреждала.
        А я пошел. Я не мог не пойти, Аннабел. Я пошел туда для тебя. Я ведь хотел сделать тебя счастливой. Помнишь ту легенду? Я знаю, что легенда. Но ведь может быть и правда. Я хотел тебе их принести. Я нашел, это было непросто.
        Траверс пятый пройден. Прохожу шестой. Поворот. Уступ. Трещина. Ставлю ногу. Срывается. Откатываюсь назад. Втыкаю ледоруб, держусь. Отдыхаю. Оглядываю трещину. Выше есть уступ, кажется надежный. Выдергиваю ледоруб, за пояс. Подтягиваюсь. Ставлю ногу на уступ. Вроде держит.
        Осторожно опираюсь. Держит. Подтягиваюсь за край трещины. Широкий уступ! Ура! Черт знает, откуда силы взялись. Взлетел как птица. Здесь, говорю тебе, Гарри, со всей ответственностью, еще не ступала нога человека.
        От одной этой мысли дух захватило. Я ведь по природе первопроходец. Вот и девушки мне отдавали невинность без залога. Да… О чем это я?
        Иду по широкому уступу, вглядываясь под ноги, в расщелины, в редкие кустарники. Ищу их, те побрякушки, которые якобы делают счастливыми.
        Это тут, на земле, они побрякушки. А там, в горах, там, на этом диком уступе, где я был первым представителем человечества, это было сокровище. И я его увидел.
        Увидел, как он засветился в россыпи других, тоже красивых, но не таких. Он был почти красным. Чем интенсивней цвет, тем счастливей брак, так я слышал. Нашел, схватил, сунул в карман, кинулся обратно. Уже темнеет. Быстро темнеет, и с сердцем что-то… Провал.
        Тревожные голоса, суета. Резкий запах эфира. Мгновенный холодный пот, от лба до ступней. Прямо рекой льется. Черт, током ударили. Сердце запускают? Вот оно, мое сердце, бьется, держите. Пригодится кому-нибудь. Я это сердце отдал Аннабел, а теперь не знаю, что будет с ним.
        Ведь она не знает, что со мной. Она там, дома, сидит, ждет меня, думает, я вот-вот приеду. Платье свадебное шьет. Какое, интересно? Я видел, Аннабел, невесту в очень красивом платье. Еще подумал - как бы тебе подошло. Знаешь, оно… черт, как это у вас называется… свободное такое. В нем летать хорошо.
        Ты ведь птица, Аннабел. Я хотел с тобой взлететь. Мне снился сон: мы летим с тобой над планетой, я обвожу ее рукой и говорю:
        - Это все твое, Аннабел!
        - Бред, доктор.
        - Лучше бред, чем трупное окоченение.
        - Неплохой выбор. Да, пальцы уже разжимаются без проблем.
        - Что там у него было?
        - Вот.
        - Красивый камешек.
        - Выбросить?
        - Положите куда-нибудь. Пациенты не любят, когда теряют их игрушки.
        Шорох, тишина. Ушли. О чем они? В руке свободно, пусто. Больше не колет. Но почему-то плохо. Как на обратном пути. Нет, обратный путь был счастливый. Все позади, все впереди.
        Я, Гарри Стоун, обязуюсь взять в жены Аннабел Кловер… или как это там говорится… сразу, как вернусь. Куча планов. Начнем свое дело. Смотровую площадку… Ногу сюда. Осторожно. Смотровую площадку. У меня есть опыт сооружения смотровых площа…
        Споткнулся. Упал. Камешек выкатился из кармана. Шарю рукой, ищу. Плохая примета. Черт, где же он? Где этот проклятый сердолик?! Тихо, дружище. Спокойно. Вот он. Кажется, он.
        Нашарил, схватил, зажал в руке, боясь потерять снова и окончательно.
        И вот тут - это облако. Откуда ни возьмись накатилось, холодом пронзило все тело. Темнота в глазах. Иду наугад, доверяясь и молясь всем горным духам. Спускаюсь. Вроде знакомый уступ, его нога запомнила. Движение вниз - и черт! черт побери!- мимо! Мимо! Лечу.
        А духи наблюдали, как я падаю, и смеялись!
        И только один какой-то нашелся, сжалился, подставил на пути в бесконечность маленький, совсем маленький такой выступ. И я за него зацепился. Повис, ухватился всеми десятью ногами и руками. Кажется, и зубами. Все это тогда еще было целое.
        Начал выбираться. Рядом спасительная пологость, но уже совсем темно, трудно разобрать. Оказалось, не спасительная, а коварная. Уклон в другую сторону. Перекатился, упал, треснулся головой. Один раз, потом другой. Взвыл. А мысль была одна: сердолик потеряю! Большой дурак Гарри Стоун.
        Качусь по пологому откосу. Чую - опять к краю, опять к пропасти! Кричу:
        - Аннабел!
        Цепляюсь, как могу, за все, что могу. Чувствую, близко край. Конец. Жизни конец. Переваливаюсь, хватаюсь за выступы, лишь бы удержаться. Не удерживаюсь. Падаю.
        Сильный удар в лицо. Рот в крови. Пытаюсь отползти подальше. И в этот момент сверху - сверху, я помню это, я запомню это, горные духи!- летит камень.
        Каким-то сто пятым рефлексом откатываюсь в сторону и нажимаю кнопку пеленга. Я и не помнил о нем, рука сама вспомнила. Найдут не меня, так тело. Не достанется грифам пожива.
        Я попал под камнепад.
        Камнепаду каждый рад.
        Нет, там о чем-то другом мы пели с Аннабел. Не вспомнить. Но я вспомнил все остальное. Да, так оно и было. А раз вспомнил, стало быть, жив. А раз жив, стало быть, найду Аннабел.
        Руки-ноги на месте. Только не пошевелить. Гипсы. И все тело в бинтах и в шинах. И голова. Самое важное - а, вот о чем Мей смеялась!- важнейший орган жив-здоров и не нуждается ни в шинах, ни в бинтах. Что ж, я понял, какой именно из горных духов меня охранял. Он меня любил.
        За что? Может быть, в прежней жизни это тоже был человек, какой-нибудь горный инструктор? Который любил многих девушек, и они его любили, и охотно отдавали ему свою невинность, а он за это их воспевал или совершал какие-нибудь горные подвиги? И во время одного из них остался навсегда там, в горах, и никто не нашел его тело, и грифы были сыты и довольны целую неделю? А дух обратился из человеческого в горный? Он-то и охранял Гарри Стоуна во время его незабвенного подвига?
        Спасибо, дружище. Ты, конечно, не самый мощный из горного клана, но я теперь знаю, кого буду выкликать, когда окажусь на смотровой площадке. Площадка, которую построит Гарри. Знать бы, как тебя зовут. Опять дико заболела голова.
        А, черт, не дает вспомнить что-то важное. Осталось вспомнить что-то важное, а я не могу. Как же ее зовут? А… Анна… Провал.
        Не дают умереть. Укол, эфир, что-то еще, непонятное. Велят жить. Что ж, буду жить, раз велено. Еще не пришел срок Гарри Стоуну обратиться в горного духа.
        Но знаю теперь, кем стану в следующей жизни. Что ж, неплохая будет жизнь. Но сначала, духи, дайте прожить эту. В этой жизни есть многое, чего я еще не сделал. И есть человек… женщина… девушка… которая меня ждет. Где-то далеко - не могу вспомнить где.
        Но знаю, что есть, что ждет. Плачет, наверное. Думает, что разлюбил, забыл, бросил, променял. Как же ее зовут? Голос такой, забавный, немножко смешной. Родной. Но как же, как же, черт возьми, ее зовут?! Я же помнил! А… Анна…
        - Аннабел!
        - Гарри!- Ответ был четким, ясным, явным, не приснившимся. Звук того самого, живого, смешного, родного голоса.
        Гарри открыл глаза. Над ним стояла Аннабел.

25
        Никогда еще время не тянулось так долго. Никогда еще время не протекало так быстро. Время замедлялось, останавливалось, потом вдруг ускорялось, совсем забыв свой обычный ритм. Оно замедлялось, чтобы дать двум наконец встретившимся влюбленным сказать все, что еще не успели сказать. Оно останавливалось, когда губы осторожно приникали к губам со следами запекшейся крови, а руки - к рукам, закованным в гипс.
        И вдруг время бешено ускорялось и бедные влюбленные не успевали наговориться, нацеловаться, как появлялась медсестра и провозглашала:
        - Мисс Кловер! Время свидания заканчивается.
        Мисс Кловер грустно оборачивалась на повелительницу времени, кивала головой, не убирая руки с шеи Гарри - единственного, что можно было трогать безболезненно.
        И потому-то ни тот, ни другая не могли сказать, сколько же прошло дней с мгновения новой встречи - один, десять, год, вечность? Их мир был тут, сосредоточился в дверях палаты.
        Они узнали друг о друге больше, чем за все предыдущее время.
        Аннабел стояла на коленях перед кроватью, водя щекой по руке Гарри.
        - Как ты нашла меня?
        - Мне сказали.
        - Кто?
        - Огден.
        - А он рассказывал тебе, как меня нашли?
        - Нет. Зачем ты туда пошел? Ты мог погибнуть. Ты мог погибнуть и оставить нас сиротами.
        - Нас?
        - Да. Меня и нашего ребенка.
        Гарри резко поднял голову. Охнув от боли, уронил ее на подушку.
        Аннабел бросилась к нему.
        - Что ты?! Тебе нельзя двигаться! Ты сошел с ума!
        - Что ты сказала?- Глаза Гарри радостно светились.- Что ты сказала?
        - Ты сошел с ума!
        - Нет! Другое!
        - У нас будет ребенок, дорогой,- нежно по слогам прошептала Аннабел прямо ему в ухо.- У нас будет ребенок.
        Гарри улыбнулся широко и счастливо. И снова закрыл глаза.
        - Как хорошо,- тихо произнес он.- Как хорошо. Значит, будет…
        - Да.
        И время выжидательно остановилось. Но ничего особенного не произошло. Двое не собирались отрываться друг от друга. Время покатилось дальше. В дверь просунулась голова в зеленом колпаке.
        - Мисс Кловер, время уходить.
        - Иду,- сказала Аннабел, нехотя вставая с колен.- Иду. До свидания, Гарри. Завтра я к тебе приду снова.
        - До свидания,- повторил Гарри, счастливыми глазами провожая уходившую Аннабел. Она не успела закрыть дверь, как он крикнул вслед: - А кто будет?! Мальчик?! Девочка?! Тройня?!
        Ответом был двойной женский смех за дверью.

26
        День за днем в положенный час Аннабел открывала дверь палаты, с нетерпением ожидая новых сведений о ходе лечения Гарри. В положенный час выходила из дверей госпиталя и направлялась в отель, в котором остановилась на время пребывания в городе. В положенное время выходила из отеля, спеша на прием к доктору по собственным делам.
        После длинного сердитого телефонного монолога, который ей довелось выслушать от наблюдавшего ее акушера, Аннабел послушно передала себя в руки медиков из госпиталя и была счастлива сообщить врачу, что угроза выкидыша миновала.
        - Значит, мои назначения подействовали,- авторитетно заявил доктор.- Хвалю за послушание.
        Аннабел со смехом поблагодарила его за своевременное содействие. Она не стала высказывать собственное мнение: просто все стало на свои места, и природа покатила по указанной ей дорожке к намеченным срокам и результатам.
        Не оправдались и беспокойства доктора по поводу возможных осложнений в состоянии больного мистера Стоуна. Трудно сказать, сумел бы он так быстро выкарабкаться, если бы не видел каждый день над собой любящие глаза, не чувствовал на лице ласковый поцелуй, не слышал бы родной голос, неутомимо твердивший слова ободрения, не держался бы в часы обострений за теплую тонкую руку.
        А их было немало. Но часы просветления становились все длиннее, а разговоры больного и его добровольной сестры милосердия - все дольше.
        Лишь только Аннабел убедилась, что ее возлюбленный жив, по-прежнему любит ее и постепенно возвращается к жизни, она безумно захотела узнать обо всем, что с ним произошло. Но Гарри отмалчивался в ответ на прямые вопросы, уклонялся от намеков, переводил разговор на другие рельсы. Наконец поняв, что ответа она не добьется, Аннабел, как и раньше, решила для себя, что все это в принципе неважно. Даже если он никогда не скажет, что с ним произошло.
        Тем более что она и сама постепенно начала обо всем догадываться.
        Чем дальше, тем ярче в ее памяти разворачивались произошедшие в горах события и тем с большей радостью она осознавала, что все случилось так, как и должно было случиться.
        Если бы пришлось все повторить сначала, она снова бы отправилась по этой страшной тропе, снова кинулась бы в глотку водяного дьявола, снова так же решительно, без каких-либо сомнений и предосторожностей отдала бы себя в руки этому замечательному парню.
        Занимая любимого незамысловатой болтовней, Аннабел снова мысленно переживала тот чудесный миг, который подарил ей Гарри на смотровой площадке над пропастью.
        Она едва сдерживала счастливую улыбку, вспоминая его протяжный крик: «Я люблю Аннабел!.. Будь моей женой, Аннабел!».
        Да, он поклялся этому горному священнику, что она станет его женой. Она ею и стала - в ту же ночь, раз и навсегда. Отныне, и присно, и во веки веков!
        Как все было хорошо! А будет еще лучше!
        Аннабел незаметно поглаживала живот. Больше не болит, и утренние неприятности прекратились. Доктор был прав.
        Но как хорошо, что она его не послушалась! Правда, путь в Сан-Франциско она и не заметила, как и дорогу в отель, а потом - в госпиталь. Казалось, ноги сами привели ее к хирургической койке, на которой был распластан ее любимый.
        Как хорошо, что никто здесь не догадывался о ее состоянии! Решительно объявив себя женой мистера Стоуна, она подошла к распятому на подвесках перебинтованному телу с таким спокойствием, что потом и сама себе удивлялась.
        Словно всю жизнь только и делала, что наблюдала разбившихся скалолазов.
        А может быть, она уже была когда-то подготовлена к этому зрелищу своевременной лекцией самого скалолаза?
        Как бы то ни было, первая встреча с Гарри прошла без каких-либо неприятных последствий и даже больше: вновь вернулись спокойствие, уверенность в себе, в нем и в завтрашнем дне.
        Остальное все неважно. Остальное выяснится с течением времени.
        Вскоре после этой встречи доктор в Роквестере и получил от пациентки убедительные свидетельства, зафиксированные медиками госпиталя, что угроза выкидыша миновала.
        Теперь ничто и никто не мог помешать Аннабел выполнять свои обязанности добровольной сестры милосердия. Она подружилась с деловитой толстушкой Мей, под ее руководством училась кормить и поить Гарри, и хотя не раз сердце замирало при виде того, с каким трудом он шевелит зашитой челюстью, но тем веселее и жизнерадостнее сообщала любимому, что по сравнению со вчерашним днем у него все получается куда лучше. И Гарри охотно верил ей.
        Аннабел не понадобилось много времени, чтобы самой понять, что могло случиться с ее любимым. В конце концов, куда же он мог отправиться перед приездом к невесте, как не на прощание с любимыми горами, со своим заповедным уголком?..
        Мы приедем с тобой, Гарри, сюда еще не раз, мысленно уверяла его Аннабел. Обязательно пройдем по этим тропам, вернемся к нашему водопаду - уже со спальниками и палаткой - и проведем нашу очередную брачную ночь по всем правилам. Но помнишь, как ты мне тогда сказал? «Теперь у нас другая задача». У нас с тобой сейчас другие задачи. Тебе - выкарабкаться, стать на ноги. Мне - дать жизнь нашему наследнику. Да, дорогой, это будет сын. Я уверена, хотя сканирование еще и не может ничего показать. Это будет сын, такой же сильный и прекрасный, как ты, Гарри. Ведь я прошла эту, как ты назвал, инициацию и готова к самым трудным испытаниям.
        Одно из них мы с тобой сейчас и проходим.
        Но куда же ты ходил? Ты, неуязвимый, сверхопытный, знающий все тропинки и скалы,- как ты мог сорваться?
        Аннабел боялась узнавать об обстоятельствах катастрофы и у докторов, и у самого Гарри. Она чувствовала, что все равно ей никто не скажет правду. Однако сама довольно скоро догадалась, с чем это могло быть связано. Разве не он сам посвятил ее в индейские легенды?
        Чтобы проверить свою догадку, она дождалась того дня, когда Гарри научился свободно есть, пить и говорить.
        - Ну вот, милый,- смеялась Аннабел, видя, как он, еще неуверенно владея рукой, подносит ложку ко рту.- Ты стал совсем большой, уже сам ешь. Скоро научишься сидеть, а потом и ходить. У тебя все идет как у младенца, точь-в-точь как в той книжке, которую я сейчас штудирую.
        Гарри медленно глотал пюре, пытаясь улыбаться.
        - Надеюсь, я все-таки встану на ноги побыстрее,- сказал он, отдавая ложку.- А сижу, кажется, уже неплохо. Только спина быстро устает.
        - Это с непривычки,- успокаивала его Аннабел, вытирая ему губы салфеткой.
        Гарри перехватил салфетку и попытался действовать ею самостоятельно.
        - Ну вот, видишь,- заметила Аннабел.- А вчера еще это у тебя не очень получалось.
        - Это потому что ты рядом. А как я говорю?
        - Совсем хорошо,- произнесла Аннабел как можно убедительнее.- Если бы я не знала, как тебя зашивали, то и не догадалась бы.
        - Да, где меня только ни зашивали! В первый раз такое вышло. Я вообще-то считал себя везунчиком. Только пару раз ломал руку. Ну и это…- Он не без труда ткнул себя в щеку.
        - Плата за крещение,- кивнула Аннабел и осторожно провела губами по рубцу, как когда-то - в ночь «холодной» ночевки у коварного водопада.
        - Еще,- прошептал Гарри.
        По его глазам Аннабел увидела, что и он вспомнил те незабываемые мгновения. Послушно и осторожно продолжая касаться нежными губами страшного косого шрама, она еле слышно шептала те слова, которые звучали в ту незабываемую ночь.
        Гарри явно взволновался. Аннабел умерила свои ласки.
        - Как нам хорошо тогда было! Правда, любимый?- решилась наконец она напомнить.- Как же все было чудесно!
        - Да,- тихо откликнулся Гарри.- Не останавливайся.
        - Нет, я боюсь тебя растревожить… воспоминаниями.
        - Это сладкие воспоминания. Думаю, доктор будет не против.- И на лице израненного, зашитого вдоль и поперек покорителя горных вершин наконец появилась так любимая Аннабел внезапная чудесная улыбка. И тут же исчезла.- Но не думаю, что ты будешь так же горячо любить инвалида… Вдруг я не смогу до конца выкарабкаться? Вдруг навсегда останусь хромым, параличным уродом? Ты посадишь меня на мостовую и поставишь рядом шляпу…
        Поцелуем в губы Аннабел прекратила мазохистский монолог.
        - Ты прекрасен, радость моя,- продолжала она свою любовную рапсодию.- Я люблю тебя такого, какой ты есть. Я люблю тебя еще больше. За все, за все, за все, что у нас было! За все, на что ты решился ради меня!
        - Ну, увольнение из фирмы «Роза ветров» вряд ли можно считать слишком суровой платой,- усмехнулся Гарри, насколько ему позволяли швы.- Правда, боюсь, на должность горного инструктора меня едва ли кто теперь возьмет. Но я и сам…- Он замолчал.
        - Что - сам?- переспросила Аннабел.
        - Пока что рано говорить. Надо выбраться отсюда живым и здоровым. Там, на свободе, все будет ясно. Я только боюсь одного…
        - Чего?
        Гарри долго молчал, потом неохотно произнес:
        - Боюсь, что все со мной случившееся - мрачное предсказание судьбы. Ты прости, я стал суеверным. Впрочем, альпинисты все суеверные. Привычка.
        - Я верю в хорошие приметы, а плохие считаю суеверием,- решительно объявила Аннабел.- А чтобы судить, что думает судьба, надо знать, для чего ты ее испытывал.
        Гарри не ответил. Тогда Аннабел в очередной раз взяла быка за рога:
        - Ты пошел, чтобы найти этот талисман, про который рассказывали индейцы? Тот замечательный красный сердолик, который приносит семейное счастье?
        Гарри молча кивнул и уставился на нее бесконечно виноватым взором.
        Аннабел мысленно поздравила себя с мудрой проницательностью. И увлеченно продолжала:
        - Но ты его не нашел или заблудился?
        - Нашел,- нехотя отозвался Гарри.- Но потерял. Вот лежу и думаю, за что меня наказала судьба. За то, что потерял? За то, что нашел и попытался украсть сокровище горных духов? За то, что вообще осмелился на такое святотатство? И что значит, что я не умер, что меня нашли, что ты здесь, что я выздоравливаю? К чему все это? Что будет завтра? Надо ли продолжать вести себя по задуманному или лучше тихо-мирно устроиться на работу в офис менеджером по рекламе? Но боюсь, что мне не угнаться за Бобби, даже после такой кардинальной пластической операции.- Он коротко засмеялся.
        Аннабел чувствовала себя подавленной этим потоком признаний. Впервые она увидела Гарри мятущимся, впервые поняла, что он также слаб, грешен и смертен, как и все остальные обитатели земли.
        Чем ему можно было помочь? Оптимистическими заклинаниями, сладостными уверениями? Но вдруг он прав и дальнейшие шаги только ухудшат его судьбу? Их общую судьбу.
        Но мечта снова вернуться в горы вместе с любимым так сильно захватила Аннабел, что она ощутила новый прилив энергии и, осмелев, заявила:
        - Вот что я тебе скажу. Ты создан для гор так же, как они для тебя. А я создана для тебя так же, как ты для меня. Мы неотделимы друг от друга так же, как и от гор. Вот и вся простая формула нашего счастья. Ты встанешь на ноги, и мы снова вернемся в горы.
        - А как быть с этим типом?- Гарри, заметно повеселев, кивнул на живот Аннабел.- С собой понесем?
        - Конечно!- с энтузиазмом воскликнула Аннабел.- Кем же еще ему быть, как не таким же любителем горных походов? Гены, мой дорогой, вещь упрямая! Так говаривала моя мамочка, сердито поглядывая на горные картинки в моей комнате.
        Оба рассмеялись.
        При воспоминании о матери Аннабел вздрогнула и поежилась.
        Но я ее, честно сказать, ужасно боюсь. И не знаю, чего больше боюсь - таких вот выводов или молчания, после которого обычно происходят самые неожиданные события. Вот и сейчас она молчит и не дает о себе знать, хотя прошло уже столько времени!
        - Ну, наверное, она все давно уже знает,- спокойно ответил Гарри.- Ты рассказывала, что этот ваш президент… как его… Огден? Наверное, уже помирил маму с дочкой и будущим зятем?
        - Если не принес себя в искупительную жертву гневу дорогой мамочки. Это похлеще купания в знаменитом водопаде,- вздохнула Аннабел.- От Джоан Кловер можно ожидать чего угодно!
        Медсестра открыла дверь и напомнила Аннабел о том, что время свидания истекло.
        Аннабел, как обычно, покинула палату с большой неохотой и долго целовала Гарри на прощание. Но после этого разговора успокоилась окончательно и больше не возвращалась к тревожным темам. Главным для нее теперь было довести Гарри до полного выздоровления.
        И вот наступил счастливый день, когда доктор поздравил мистера Стоуна с выздоровлением и протянул лист назначений вместе со справкой о выписке. Последние слова, рукопожатия - и Гарри на собственных ногах выходит в вестибюль госпиталя, собственной рукой опираясь на руку Аннабел. Оба сияют, как горное солнце.
        Прощай, госпиталь! Здравствуй, свобода и свадьба!
        Но госпиталь просто так не отпускает. Слышится крик Мей:
        - Стойте! Мистер Стоун, стойте!
        Что такое? Оба встревоженно обернулись. Мей, стуча каблуками, несется по коридору.
        Колпак сбился набок, трепещет каштановая прядь. В руке зажата коробочка от лекарства.
        Гарри смотрел на подбегающую Мей удивленно, Аннабел - испуганно. Неужели его заберут обратно?
        Она вцепилась в его руку. Если заберут, она попросится в одну палату с ним, она не может больше ждать!
        Запыхавшаяся Мей сунула Гарри коробочку.
        - Гарри!.. Мистер Стоун! Это ваше! Вы забыли… Доктор напомнил…
        Гарри высвободил руку, открыл коробочку. Улыбнулся.
        - Ну вот, теперь уж совсем все в порядке. Аннабел, вот он, тот самый сердолик. Значит, я его все-таки не потерял. Спасибо, дорогая Мей!
        Аннабел схватила камешек. И пока они с Гарри усаживались в такси, направляясь к гостинице, в которой она остановилась, все разглядывала его, приближала к глазам, покачивала на ладони.
        - Словно капля крови,- прошептала она.
        - Считай это моей платой за счастье.
        - Нет. Не надо такой платы. Слишком дорого.
        - Ну, тогда считай это моим свадебным подарком. Помнишь ту легенду?
        - Да. А когда их полагается дарить, чтобы талисман проявил свою, защитную силу? До свадьбы или после?
        Гарри пожал плечами.
        - Аннабел, мне кажется, дело вовсе не в сроках. И даже не в камнях.
        - А в чем?
        - В любви, счастье мое. В любви, ради которой эти камни добываются. И каким путем добываются. Если и есть какая-то волшебная сила, то ею наделяет эти камни сам человек, когда он действительно любит. Но так любить можно только один раз в жизни.
        - Зато навечно,- ответила Аннабел и поблагодарила его за неожиданное красноречие поцелуем.
        Такси затормозило у отеля. Аннабел вышла и помогла выбраться Гарри.
        У ресепшена влюбленную парочку поджидала Джоан Кловер собственной персоной. Ничего не говорила, не двигалась. Просто стояла и молча сверлила обоих глазами.
        У Аннабел задрожали колени. Она инстинктивно ухватилась за Гарри. Вид матери не предвещал ничего хорошего. Но ничего не оставалось, как подойти к ней.
        - Здравствуй, мама,- произнесла Аннабел как можно спокойнее и любезнее.- Вот мой Гарри.
        Джоан взглянула на него ледяным взором. Не торопясь оценила его с головы до ног. Гарри ответил спокойным взглядом. Не торопясь, позволил себя оценивать. Поединок двух взглядов длился несколько секунд.
        Наконец Джоан произнесла:
        - Ну что ж, дочка, поздравляю. Ты выбрала отличного парня. Джоан,- протянула она ему руку.
        Гарри пожал ее - очень вежливо. На лице Джоан досада, негодование, гнев, смущение, удивление, зависть, ревность сменяли друг друга и смешивались. Да, дочь обошла ее. Многолетний и разнообразный опыт за пару секунд помог Джоан Кловер разглядеть в том мужчине, который достался дочери, все его лучшие качества - крепость тела и духа, уверенность, опытность, надежность, дерзость и осторожность. С таким она не пропадет. Какая жалость, что это не мой муж! Хотя…
        С одного из кресел, стоявших в холле, поднялся и подошел к ним человек, внимательно наблюдавший всю сцену. Он подошел к Гарри и протянул руку.
        - Добрый день.
        Аннабел вздрогнула.
        - Огден! Гарри… я тебе говорила…
        Гарри пожал руку Огдену.
        - Очень рад. Гарри Стоун. Жених мисс Аннабел Кловер.
        Аннабел, не веря своим ушам, услышала:
        - Очень рад. Огден Хакен. Жених миссис Джоан Кловер.
        - Что?!- вскрикнула Аннабел. Вскинула глаза на Огдена и стоявшую радом с ним мать.
        Лицо Джоан медленно, как на проявляемой фотографии, расцветало в непривычной, виноватой улыбке счастья.
        - Да, дочка, это так. Я уже не совсем Джоан Кловер. Я почти что Джоан Хакен отныне, и присно, и во веки веков.
        - Вот так дела! Поздравляю! Значит, будет двойное оглашение? А когда вы приехали?
        - Мы приехали утром, узнав, что сегодня нашего дорогого Гарри выписывают, чтобы поздравить вас с этим счастливым событием и сообщить о нашем.
        - И узнать о нашем,- засмеялся Гарри.- Забавное совпадение. Но я рад… мы с Аннабел очень рады, верно?
        Аннабел кивнула, не отводя взгляда от матери. Знает ли она еще об одном событии?
        - Ну вот, все прекрасно. Отправляйтесь в свой номер, детки, а мы с Огденом - к себе.- Джоан помахала пластиковой карточкой.- Мы приехали налегке и ненадолго, чтобы поглядеть на вас и обсудить дальнейшие планы. Вечером поговорим за чашкой кофе. Кстати, Аннабел, у меня к тебе секретный вопрос.
        - Спрашивай. У меня нет секретов от Гарри,- отвечала Аннабел, стараясь спокойным тоном скрыть новый приступ тревоги.
        - Хорошо. Как вы себя чувствуете?
        - Я? Прекрасно.
        - Ты и твой малыш,- расплываясь в улыбке, уточнила мать.- Я все знаю, негодная девчонка! И ты хотела скрыть от меня такую важную вещь? От Джоан Кловер ничего не утаишь! Мы с тобой еще как следует поговорим на эту тему!
        Но какими бы грозными ни были слова, сказаны они были таким любящим тоном, что в ответ Аннабел поцеловала мать - так крепко и горячо, как еще не приходилось в жизни.
        Через несколько часов обе пары встретились за ужином.
        Когда Аннабел вошла в зал под руку с Гарри, Джоан и Огден сидели за маленьким столиком в самом уютном углу ресторана. В зале было полутемно, тихо и тепло, манили вкусные ароматы, и разгулявшаяся за окном непогода не мешала ужинать и вести семейные разговоры под ласковое журчание искусственного маленького водопада.
        Счастье светилось в глазах Огдена и - наконец-то!- в глазах самой Джоан Кловер. Аннабел еще никогда не видела мать такой очаровательной - без косметики, лака на ногтях, без украшений, скромно причесанной, в простом закрытом платье. Это была совсем другая женщина. Не боец, не трибун, не лидер - просто невеста мистера Огдена Хакена.
        Правда, после третьего бокала вина, выпитого за здоровье мистера Стоуна, в Джоан пробудилась привычная деловая активность.
        - Так вот что, мистер Стоун! Я хотела бы узнать о ваших планах.
        - Наши планы очень просты, миссис Кловер…
        - Джоан, с вашего позволения.
        - Гарри, с вашего позволения… Планы наши таковы. Берем билет на ближайший рейс и летим далеко-далеко, туда, где я живу, чтобы построить семейное счастье на фундаменте моей собственной фирмы «Горный ангел».
        - А есть ли у вас достаточные средства, мистер Горный ангел?- строго вопросила будущая теща.
        - Не волнуйтесь, Джоан, я обеспечу Аннабел всем необходимым,- важно ответствовал будущий зять.
        Джоан подняла брови, выражая притворное изумление и легкое недоверие.
        Аннабел потягивала клубничный напиток с лимоном, наблюдала за диспутом и смеялась, уже не сдерживаясь. Скупость миссис Кловер и ее самодурство основательно растворились под благотворными лучами солнца по имени Президент лиги милосердия, то есть мистера Огдена Хакена, милого рыжего мальчика, молодого жениха немолодой невесты, глядевшего на подругу с такой нежностью, с которой, должно быть, еще никто никогда не взирал на нее.
        - Мама,- спросила осмелевшая Аннабел,- а ты не забыла о своих планах - баллотироваться на пост спикера?
        Джоан по-королевски подняла голову.
        - Дочь моя, ты же знаешь: нет препятствий на пути Джоан!
        И все расхохотались. Все, включая будущую миссис Хакен.
        Эпилог
        С вечера семейного ужина в зале гостиницы прошло четыре года. За это время столик перенесли в другой угол, а вскоре заменили на новый, с фирменным рисунком на крышке.
        Искусственный водопад тоже заменили на более веселый, который обрызгивал клиентов, когда им приходило в голову кинуть монетку в поток воды.
        Настоящий водопад, высоко в горах, грохотал по-прежнему - ему меняться было незачем. Зато произошло немало изменений в его окружении.
        Фирма «Роза ветров» - в неудержимом желании повышать уровень обслуживания клиентов - проложила канатную дорогу, конечным пунктом которой стал легендарный водопад.
        И все новые и новые туристы кидали монетки в поток, заботливо отгороженный от посетителей надежным барьером, после чего любовались беломраморной статуей юной индианки, которая, закинув руки, принимала на себя всю мощь прозрачной грохочущей лавины. А потом, задрав голову, смотрели на самую вершину, откуда низвергалась стихия, восхищенно выслушивая рассказ нового экскурсовода о подвиге некоего горного инструктора, доставшего для своей возлюбленной с той самой вершины удивительный сердолик. Сердолик, который по легенде приносит счастье.
        Но, предусмотрительно добавлял гид, сердоликов там больше нет и проверять этот факт запрещено службой горной безопасности.
        А знаменитый сердолик в свое время стал одним из участников редкой церемонии двойного бракосочетания, состоявшейся в Роквестере, городке, затерявшемся посреди бескрайних кукурузных полей.
        Не обрамленный в оправу, не ставший предметом ювелирного искусства, маленький темно-красный сердолик обратился в скромную подвеску на простом тонком шнурке, скрывшуюся от посторонних глаз под высоким воротом свадебного платья, в котором покинула собор одна из участниц церемонии.
        Многослойное легкое одеяние скрывало чуть изменившуюся фигуру новобрачной и делало ее похожей на птицу, которая вот-вот взлетит, чтобы воспарить над миром в паре с темноволосым, темноглазым другом.
        Другая новобрачная, выходившая из церкви в элегантном атласном кремовом костюме под руку с рыжеволосым, растерянно улыбавшимся мужем, ступала по земле более уверенно, но не менее радостно. Впереди открывались не только политические вершины, но и другие более доступные и приятные перспективы.
        И немногочисленные свидетели торжества не знали, какая из двух пар лучше, красивее и счастливее. Но первая из них знала это точно.
        Именно эта уверенность помогла Аннабел и Гарри преодолеть первые, самые трудные времена становления собственной фирмы и совместной жизни.
        Вскоре первые клиенты «Горного ангела» активно принялись делиться в блогах и на туристических форумах впечатлениями от редких видов и удовольствий, которые предоставляла им заботливая фирма. Покоряло экзотическое сочетание идеального комфорта с дикой природой, необычайно ласковая, почти семейная заботливость супруги хозяина фирмы, миссис Аннабел Стоун, которая регулярно наведывалась к клиентам, собственноручно проверяла качество еды, чистоту и тепло в туристических домиках. Она бдительно следила за качеством постельного белья и легко входила в курс маленьких и больших тайн, радостей и горестей своих гостей. И постепенно клиенты превращались в регулярных постояльцев в крошечном кемпинге маленькой фирмы.
        Хозяйка навещала подопечных с сыном на руках. Маленький «горный ангел» как две капли воды походил на большого «горного ангела» - бровями, улыбкой, терпением и добродушием. Приняв имя деда, которого ему не довелось увидеть, маленький Ричард страстно любил горы, как отец. Аннабел терпеливо учила его говорить. А малыш все повторял и повторял новые слова, так громко и от души, будто хотел, чтобы их услышал весь мир.
        Мама Аннабел рассказывала об этих чудесах по телефону и в письмах бабушке маленького Ричарда Стоуна - миссис Джоан Хакен. Бабушка еще ни разу не видела внука: мешали дела, потом - отдых в Австралии с молодым мужем, потом - вхождение в новую семью и установление дипломатических отношений с отцом мужа, кандидатом в сенаторы, который был немногим старше самой Джоан.
        Дипломатия оказалась столь удачной, что в креслах палаты представителей стали поговаривать о новой кандидатуре, которую разрабатывают демократы на пост спикера: некая миссис Джоан Хакен с отличными деловыми и ораторскими способностями, все более крепко и надежно забиравшая в свои руки организационные дела.
        Но в один прекрасный день миссис Джоан Хакен взяла годичный отпуск с партийного поста по личным обстоятельствам и удалилась в клинику, знаменитую удачными опытами по сохранению поздней беременности.
        Смущенный звонок дочери превратился в долгий доверительный разговор с ней и завершился грустной констатацией:
        - Вот так неожиданная случайность ломает наши лучшие планы. В общем, если все обойдется, то, кажется, я вернусь к образу жизни домохозяйки,- неожиданно заявила мать.
        Аннабел удивилась невероятно.
        - Мама, а что же мешает тебе соединять семейную жизнь с карьерой? Ведь все так отлично складывалось! Огден, я уверена, прекрасно справится с обязанностями няни!
        - Я не потерплю, чтобы мой дорогой муж превращался в няньку!- воскликнула Джоан. - Я сделаю все, чтобы мистер Хакен стал спикером! Ты ведь знаешь: я умею вести мужчин к высотам!
        - Да, мамочка, рука у тебя твердая,- засмеялась Аннабел.- С такой поддержкой Огдену ничего не останется, как стать спикером.
        - И он им станет!- решительно произнесла миссис Хакен.- А я буду растить для него помощника. Или помощницу. Дочка, дочка,- произнесла она совсем другим, тихим тоном,- как же хорошо быть просто женщиной…
        После этого события Гарри все чаще стал поговаривать, что и маленький Ричард вовсе не будет против собственного братика или сестрички. Аннабел смеялась и уверяла, что сначала надо спросить разрешения у горных духов.
        И однажды за столиком большого ресторана в вновь отстроенном туркомплексе фирмы
«Роза ветров» разместилась семья из трех человек.
        - Жаль, милый, что больше нет того маленького бара, где мы с тобой встретились,- ностальгически произнесла Аннабел, оглядывая гулкий зал.- Помню, как ты мне сначала не понравился, зато потом - когда улыбнулся…
        - Мама, мама, смотри!- захлопал по ее руке ладошкой маленький Ричард.- Картинки!
        На огромном экране во всю стену в режиме нон-стоп шли слайды, демонстрирующие красоты, которые фирма «Роза ветров» предоставляла к услугам клиентов.
        Аннабел ахнула.
        - Наш лагерь! А вот тот заброшенный рудник, где Роналд Вебб нашел медный колпачок и пытался продать его мисс Ли как золотой наконечник индейской стрелы!
        Пещера! До сих пор слышу, как Мэри Витренс кричала на весь заповедник, когда на нее приземлилась летучая мышь!
        Ущелье, где снимали «Неукротимого бизона!» Помнишь, как Фанни изобразила быка и напугала маленькую Сью?
        Ой, Гарри! Гарри! Смотри!..
        На очередном слайде засияла счастливая улыбка девушки в красной куртке, которая, полузакрыв глаза и прижавшись щекой к серой гранитной скале, блаженно подставляет лицо яркому солнцу.
        - Мама!- обрадованно заверещал маленький мистер Стоун.- Тебя показывают! А ты здесь тоже была?
        - Ты помнишь?- обернулась Аннабел к мужу.- Помнишь, как меня сфотографировали?
        Мистер Стоун-старший, начинающий бизнесмен и счастливый семьянин, кивнул и продолжал любоваться зрелищем хорошо знакомых гор, троп и объектов.
        - Кажется, Роналд Вебб и фирма «Роза ветров» вняли моим рекомендациям,- заметил он.- Надеюсь, должность инструктора помогла свежеиспеченному пенсионеру вернуть наконец утраченную форму.
        Увидев канатную дорогу и толпу туристов у хорошо знакомого водопада, Гарри помрачнел.
        - Да, милый,- вздохнула Аннабел, поняв его без слов.- Больше нет твоего… нашего заветного уголка.
        Она поглубже засунула большую зеленую салфетку за ворот малышу, принявшемуся за фирменный десерт: шоколадная гора, залитая мороженым.
        Гарри отвернулся от экрана и взглянул на Аннабел.
        - Знаешь, что я скажу? То, что не говорил тебе раньше. Я это понял там, в госпитале. Когда ты сказала, что у нас появится вот этот тип…- Он кивнул на мальчика.- Я понял тогда, что мой одинокий путь вечного странника закончен. Понял, что теперь мой заветный уголок - там, где ты. Там, где вы,- поправился он, погладив малыша по головенке с забавными темными вихрами.- Там, где мы вместе. Где бы мы ни оказались, я все время чувствую над нами невидимую крышу родного дома. Она защищает нас, понимаешь?
        Под ней не страшны никакие непогоды, торнадо, землетрясения. Поэтому я не жалею об утраченном. Помню, но не вспоминаю. Водопад проверил нас на прочность, мы выдержали его испытание, мы теперь посвященные, и нам ничего не страшно. Верно?
        - Я-то ничего не боюсь!- авторитетно заявил Ричард Стоун, высоко задрав испачканный в шоколаде нос.- Я на любую гору залезу! Мне мама сказала, что с этой штучкой можно куда угодно забраться и ничего не случится!- Он попытался вытянуть из-под салфетки красный камешек, спрятанный под воротом на тонком шнурке.
        Аннабел рассмеялась, перехватила маленькую ручку, перемазанную шоколадом и мороженым, и принялась стирать с нее следы десерта.
        - Значит, мы туда не пойдем, Гарри?- негромко спросила она мужа.
        - Духи там больше не живут. Давай лучше пойдем к нашему горному священнику. Которому мы давали обет? Помнишь - какой?
        - Я все помню, дорогой.- Глаза миссис Стоун просияли счастливым блеском.
        А утром Гарри, посадив маленького Ричарда на плечи, взял Аннабел за руку и повел семейство на смотровую площадку, с которой открывался лучший вид на горы, с которой слышалось лучшее в мире эхо.
        Край обрыва. Муж, жена и мальчик.
        - Я люблю тебя!- кричит Гарри.
        И эхо вторит ему.
        - Я люблю тебя!- кричит Аннабел.
        И мальчик радостно повторяет:
        - Мама, я люблю тебя! Папа, я люблю тебя!
        И эхо многократно подтверждает тройственное признание.