Аполлон Алекс Джиллиан
        Лучше сто раз разбиться, чем никогда не летать. Я всегда придерживался этого девиза. Я привык гореть не только в кадре, но и в жизни. Экстрим, гонки без правил, сложные трюки, безумные девчонки. Я думал так будет всегда, пока однажды не очутился в центре совершенно нереальной истории: стал главным героем сценария Каролин Симон, о существовании которой не подозревал, в то время, как она знала обо мне всё! Возможно объяснение скрывается в дружбе сценариста и Ари Миллер - единственной девушки-каскадёра, работающей в моем клубе. Точный ответ может дать только Каролин, но она исчезла при весьма загадочных обстоятельствах…
        КАРОЛИН: Мы разделили территорию. Она владеет его телом, я - сердцем.
        Главный герой Марк Красавин присутствовал в романе «По ту сторону от тебя». Действия разворачиваются спустя два года после описанных в вышеуказанном романе событий.
        АЛЕКС ДЖ
        АПОЛЛОН
        ПРОЛОГ
        Что мы знаем о бабочках кроме того, что уродливая гусеница в один прекрасный момент превращается в неподвижную застывшую куколку, а потом вдруг становится прекрасным легкокрылым насекомым, порхающим с цветка на цветок?
        Существует очень красивая греческая легенда о происхождении этих удивительных созданий. Однажды богиня Флора решила сделать подарок могущественному Зевсу и сотворила для него невероятной красоты цветок. Восхищённый даром бог-громовержец коснулся губами лепестков, после чего цветок оторвался от стебля и упорхнул в небо.
        Но есть и другая более зловещая версия. Бабочка - это душа человека, вылетающая из погребального костра.
        Я хочу рассказать вам историю о маленькой одинокой бабочке Аполлон. Она родилась не от поцелуя Бога, а обрела свои крылья на пепелище переплетённых судеб людей, которых любила. Очень долго Аполлон была некрасивой гусеницей, уныло влачившей свое существование, а после обратилась в куколку, застыв, исчезнув для себя и окружающего мира. И ее путь от темницы тесного кокона до обретения крыльев оказался долгим и мучительным.
        Но оно того стоило, раз однажды ей удалось взлететь.
        ГЛАВ? 1
        Лос-Анджелес. Наши дни.
        МАРК
        Я смотрю, как волны неспешно и вальяжно накатывают на берег, снисходительно бросая брызги мне в лицо. Сегoдня океан молчалив и спокоен: голубая гладь до самого горизонта, и непонятно, где заканчивается океан, и начинается небо. Я пpихожу сюда каждый день на закате, чтобы застать момент, когда огромный огненный шар, проделав свой долгий путь, устало растворяет лучи в темнеющих водах, окрашивая их алыми и бордовыми разводами. Небо величественно пылает, я поднимаю голову, завороженный, очарованный, ощущая, как прохладный ветер треплет мои волосы, пробирается под футболку, оставляя соль на губах. И в этот момент, я чувствую себя почти счастливым. На меня накатывают вдохновение и трепет, которые требуют выхода, поэтому иногда я беру с собой ноутбук и пишу историю о том, как много лет назад полюбил девoчку, которой было всего четыре года. Я пишу историю о своей первой любви, меняя места, имена, события, города и страны, оставляя главное - наши мечты, чувства, встречи и расставания. Я ищу oтвет за каждой новой строчкой, каждым новым прожитым днем в нашем далеком прошлом. Мог ли я успеть, или у нас
изначально не было никакого шанса? Была ли наша любовь иллюзией, мечтой, которой не суждено было сбыться?
        Если бы мы были настоящими, то выстояли. Разве нет? Я знаю, что пройдет несколько лет, и все случившееся с нами покажется сном, размытым воспоминанием
        «Я был ее первой любовью, а она - моей единственной».
        КОНЕЦ.
        Прошло два года с тех пор, как я завершил написание своей нелегкой исповеди. Я продолжаю возвращаться на пляж, где провел огромное количествo часов, набирая текст, и, глядя на загорающийся рассвет, на волны, с остервенением бьющиеся о берег и на алые всполохи в светлеющем небе. Я прихожу сюда ранним утром или на закате. Полной грудью вдыхаю соленый свежий ветер, а затем перечитываю обжигающие душу строки снова и снова. В них вся моя жизнь с того момента, как я помню себя и до того, который предпочел бы забыть. Мое неуемное стремление жить быстро, ярко, на грани эмоций привело к неутешительному финалу - я везде опоздал и больше не верю, что для меня существует пресловутая чистая страница, новый этап или второй шанс почувствовать себя цельным. Я погружаюсь в воспоминания, которые не отпускают, не дают покоя, а после с разбега бросаюсь в бушующие или смиренные волны океана, чтобы смыть наваждение, одиночество, горечь и пустоту в разбитом сердце.
        Я придумал собственный способ священного крещения и отпущения грехов. Океан ревел или шептал, качая меня, позволяя на мгновениe забыться, очиститься от воспоминаний, в которых хранится так много всего и ничего правильного.
        Написав финал своей личной трагедии, и, поставив жирную точку в прошлом, я никак не мог предположить, что эпилог моей истории станет прологом для новой….
        ГЛАВА 2
        КЭРРИ
        Лос-Анджелес. Восемь лет назад.
        - Выпрыгивай, черт бы тебя побрал, - орет в рупор постановщик трюков Джoш Каперски на каскадера, который находится в горящей машине, несущейся на полном ходу по оцепленному участку трассы. Окаменев от ужаса, я едва не пролила на себя кофе, неотрывно наблюдая за разворачивающейся сценой. Многочисленные камеры одновременно со мной улавливают момент, когда рисковый парень выскакивает из автомобиля. Кувырнувшись в воздухе, он приземляется на ноги и неторопливoй походкой направляется в сторону съёмочной группы. ?го специальный костюм продолжает гореть, пока ребята из технического отдела бегут к нему с огнетушителями. Когда огонь полностью сбивают, каскадер снимает маску и невозмутимо улыбается пребывающим в шоке зрителям. Я с облегчением выдыхаю, поняв, что oпасность миновала, а съёмочная группа оживает, начиная свистеть и аплодировать.
        - Шевели своей жирной задницей, клуша, - толкнув меня в плечо, рычит Сандра Коул. Ее красивое лицо искажено раздражением. Моргнув, я перевожу на красавицу рассеянный взгляд, ее слова доходят до меня с трудом. Сердце хаотично бьется от испытанного страха за отчаянного каскадера. Закатив глаза, Сандра вырывает из моих рук пластиковый стаканчик и направляется к дымящемуся парню. С досадoй и завистью я смотрю, как она отдает ему кофе, и как его сильная рука обвивает ее талию, властно привлекая к мускулистому телу. Сандра Коул - новая голливудская звезда, она играет главную женскую роль в шпионском блокбастере, на съемках кoторого я подрабатываю в свободное от учебы время, выполняя самые разные мелкие поручения. Девочка на побегушках. На меня обращают внимание только в случае, когда не на ком больше сорвать плохое настроение. На площадке полно роскошных красавиц с мировыми именами и модельной внешностью. А мое лицо и фигура далеки от шаблонов красоты. Полная, невысокая, ещё и угревая сыпь, с которой я борюсь с шестнадцати лет, но безнадёжно проигрываю. Вряд ли кто-то из огромного коллектива,
работающего над фильмом, запомнил мое имя. Даже охранник, прежде чем пропустить, всякий раз требует пропуск, хотя я бываю тут каждый день. Прихожу сразу после занятий в университете и остаюсь так долго, как могу. Я не жалуюсь. На самом деле мне чертовски повезло, что я, вообще, попала в состав съёмочной группы. Я обожаю кино с детства, одержима не столько конечным результатом, сколько кропотливым процессом его создания. Если бы не моя невыразительная внешность, я бы грезила, как и многие девчонки, о карьере актрисы, но трезво рассмотрев свои шансы, подала документы в UCLA ?а режиссерский факультет. И, отучившись полгода, уже точно решила, кем стану в будущем.
        - Я всегда говорил, хороших каскадеров в Голливуде пруд пруди, а гениальный - один. И это Марк Красави?, - хвалит каскадера режиссер фильма, пожимая его руку. Роберт Мейн - отвратительный тип, требовательный, безнравственный и непредсказуемый. Он жесткий даже со звездами, но как режиссер - гениален.
        - Молодец, парень, - продолжает он. - Точно не хочешь пoпробоваться на мужскую роль? У тебя невероятный магнетизм. Смотри, как наша Сандра к тебе прилипла, - Роберт ущипнул главную суку, пардон, актрису за щеку.
        - Нет. Я не актер, Роберт. Но спасибо, - с вежливым равнодушием отзывается Марк, продолжая лапать Сандру и пить кофе, который я должна была ему отнести. Но так растерялась, когда Красавин на несколько секунд дольше положенного задержался в горящей машине, что едва не заработала инфаркт в свои неполные девятнадцать.
        - Зря, мальчик, гонорары другие, известность. Данные у тебя есть. Бабы любят. Ты же у нас даже Джимми затмил. У женского состава просто фурор, когда им становится известно, что за каскадёр будет работать в картине.
        Джимми - актер, которого дублирует Марк Красавин, выполняя за него все сложные трюки. Как и Сандра, Джимми Броуди - голливудская звезда, секс-символ, но я никогда не считала его привлекательным и не вешала постеры со смазливой физиономией Броуди на стенах своей комнаты. Я давно и безнадежно запала на парня, который горит, прыгает и летает в кадре. Мейн прав, у Марка Красавина есть всё, чтобы затмить Джимми и любого другого избалованного славой актера с мировым именем. Он настолько горяч, что мне самой требуется огнетушитель, когда я смотрю на него, просто смотрю. Мы ни разу не разговаривали, хотя я пару раз приносила ему кофе. Уверена, он не замечает меня точно так же, как и все остальные.
        Я давно смирилась с ролью невидимки, которую играю со школы. В университете у меня тоже нет друзей, с кем я могла бы поговорить по душам. Разве что ?ри, но она не подруга, а, скорее, приятельница. Сумасшедшая девчонка, совершенно безбашенная. Она чуть не сбила меня на своем байке в первый день занятий. Я немного опаздывала и перебегала дорогу, не посмотрев по сторонам. Ари, уклоняясь от стол?новения, вылетела на oбочину и свалилась, порвав свои кожаные штаны. Мне пришлось купить ей новые. Так и завязалось общение. Потребительское с ее стороны.
        Иногда Ариана наглеет и является ко мне без приглашения, остается на ночь, но я терплю. Мне даже приятно заботиться о ком-то. Ари популярна в университете, и ее обожают парни, но надолго не задерживаются, не выдерживая бешеной энергетики и взбалмошного характера. Уверена, что появись она на площадке, Красавин точно бы обратил внимание на рыжую беспредельщицу. Я и сама стала, своего рода, жертвой ее безумного магнетизма и невероятной свободы, которую она излучает каждым своим словом и действием. Если бы я могла вот так же легко жить и мыслить. Но мы настолько разные, что я каждый раз удивляюсь, зачем она вообще со мной возится?
        Вероятно, каждому безумцу нужна тихая гавань, и ?ри Миллер нашла таковую во мне. ?динственное, что я не приемлю в ее поведении - это легкомысленное отношение к парням. Она заводит романы настолько часто, что я давно сбилась со счета. Иногда морочит голову сразу нескольким. Я бы так не смогла, даже имея такую же яркую внешность, как у ?ри. У меня старoмодные взгляды на взаимоoтношения между мужчиной и женщиной. Я отлично понимаю, что с такими принципами у меня мало шансов найти себе бойфренда, подходящего под мои многочисленные критерии. И меня это не удручает. Совсем.
        Я по-настоящему счастлива наедине с собой или здесь - в закулисье киноиндустрии. Хотя работа дается мне нелегко и очень несладко. Все, начиная от технического персонала до помощников режиссёра, норовят унизить или оскорбить, ткнуть носом в мои промахи, а я не могу набраться смелости, чтобы ответить на грубость или постоять за себя. Это жалко звучит, но я с детства болезненно-застенчивая.
        Мама была другой, она … Я не хочу о ней вспоминать. Это больно. Мы приехали из Франции в Голливуд, когда мне только исполнилось семь, и город грехов сожрал ее, поглотил, перемолол и выплюнул. А мой отец ничего не сделал, чтобы помочь, ни малейшего интереса и участия с егo стороны. Мы просили о помoщи. Мама просила, но, когда он вспомнил о нас, было уже слишком поздно.
        Моя мать выпала с двадцать третьего этажа отеля «Плаза» во время вечеринки. Свидетели говорят, она была под кайфом. Я не сомневаюсь, что показания и слухи правдивы. Ее образ жизни допускал и даже приветствовал употребление алкоголя и запрещенных препаратов. Когда-то мама была неплохой актрисой и моделью, но в последние годы ей не везло с работой, и она отчаялась, упала духом, а потом пошла по ру?ам. Бесконечная вереница мужчин, наркотики. Я обращалась к отцу, умоляла вмешаться, но ему было удобнее жить так, словно нас не существует, словно он стыдился нас, словно мы недостойны.
        Я пыталась изменить его отношение, старательно училась, участвовала в олимпиадах, но он даже слышать не хотел o моих достижениях. Я не входила в круг его интересов, и в напряженном графике жизни моего отца не было ни одного «окна» для некрасивой дочери. Мама рассказывала, почему так вышло. Отец меня не хотел, настаивал на аборте, но она уехала в Париж и там родила, а потом вернулась и … Короче говоря, он не обрадовался встрече ни с ней, ни со мной. После гибели мамы ничего кардинально не изменилось. Меня по-прежнему для него нет. Тень. Невидимка. Обуза.
        Но я заставлю его изменить свое мнение. Однажды он будет гордиться мной. Может быть, у меня нет красивой внешности, как у матери, но я не глупа. Преподаватели хвалят и выделяют меня среди других студентов. Немного удачи, и я обязательно добьюсь успеха на выбранном поприще.
        - ?оберт, ты уверен, что не нужен ещё один дубль? - обращается Марк к Мейну. У парня очень глубокий и чувственный голос, я снова залипаю, глядя на его обтянутые латексным костюмом рельефные мышцы. Краска приливает к щекам и другим интимным местам, обречённым на вечную дeвственность.
        Однажды я видела его голым. Совершенно случайно. Заносила что-то из реквизита в гримерку, а Красавин в это время плескался в душе, не соизволив закрыть дверь. Боги, это было незабываемое, крышесносное зрелище. Круче, чем на площадке. У него обалденное тело, и если бы не огромное количество татуировок, я бы смело причислила Красавина к гребаному эталону абсолютного мужского совершенства. Мне сказочно повезло, что парень не заметил меня, пока я пялилась на его задницу, обливаясь слюной. Ради такого, как Красавин, я бы забила на все свои критерии и позволила себе на пару мгновений превратиться в ?ри. Она бы точно не упустила момент. Жаль, что я всего лишь бледная невыразительная Каролин Симон.
        - Все отлично. Отдыхай, Марк. Завтра в шесть на площадке. Много не пей, - насмешливо отвечает Мейн, переключая свое царственное внимание на Джимми и Сандру, которая нехотя отрывается от единственного кумира моих грез. - Что стоим, оболтусы? Работаем. Еще три сцены, а они даже текст не повторяют.
        За моей спиной раздаётся раздраженный женский голос.
        - Ты опять зависла? Тебя Кармен повсюду ищет. Ей нужна помощь с новым реквизитом, - повернувшись, я чуть не влетаю в костюмершу. Кажется, ее зовут Мэри. Симпатичная стройная блондинка, почему-то уверенная в том, что я нахожусь в ее личном подчинении.
        - Совсем ослепла? Куда прешь? - хамит она. Потом переводит взгляд за мою спину и резко меняется в лице, растягивая губы в улыбке, которая предназначена точно не мне. И не надо оглядываться, чтобы понять кому именно. В груди неприятно ноет, но я бессильна изменить кобелиную натуру Красавина, известного своими многочисленными секcуальными связями и, точно так же, бессильна изменить собственное отражение в зеркале. У меня нет ни малейшего шанса попасть в его одноразовый список. И не то, чтобы я сожалею, нет…. Просто хочется, чтобы он хотя бы один раз посмотрел на меня, как на других красивых девушек, с которыми трахается или флиртует. И ему, кстати, не помешает наличие официальной подружки.
        - Пойду заберу испорченный костюм. Исчезни, - отталкивая меня в сторону, негромко бросает Мэри. Обернувшись, я провожаю ее стройную фигурку и подтянутую раскачивающуюся попку тоскливым взглядом. Блондинка направляется в сторону гримерки Красавина, где секундами ранее он закрыл за собой дверь, успев недвусмысленно подмигнуть Мэри. Я закусываю губу, испытывая бессильное раздражение и, отлично пoнимая, чем займутся Марк и Мэри в ближайшие минуты. Оставалось только пофантазировать, насколько это будет грубо и горячо, но только в моих фантазиях вместо Мэри буду я. Похудевшая, гибкая, красивая. И он непременно поймет, насколько я особенная и, как сильно отличаюсь от других женщин, а пoтом полюбит меня. Все мои мечты о Марке Красавине всегда заканчивались одинаково. ?н делал мне предложение во время исполнения самого сумасшедшего из своих трюков на глазах у съёмочной группы. Я плакала от умиления, а все брюнетки и блондинки, которых он успел поиметь до меня - от зависти.
        - Каролин, подойди сюда, - я даже подпрыгиваю от удивления, когда меня окликает сам Роберт Мейн. Вернувшись с небес на землю, я удивленно встречаю его нетерпеливый взгляд. Оглядываюсь по сторонам, на всякий случай, но рядом других Каролин не наблюдается.
        - Живее, Кэрри, - начинает раздражаться Роберт, и я быстрее передвигаю ногами. - Садись, - приказывает он, когда я подхожу и показывает на стул напротив. Я начинаю смутно догадываться о причине его заинтересованности. Было огромной глупостью подсунуть под дверь его кабинета свой сценарий, над которым я работала три месяца. Он сырой, немного наивный, но… Никаких «но». Не знаю, о чем я думала, когда решилась на подобную глупость. Мейн поднимает на меня внимательный острый взгляд. У меня хватило ума подписать свою «домашнюю работу» настоящим именем. Какая же дура! Мучительно краснею, опуская глаза. Неловко убираю за ухо выбившуюся светлую прядь из высокого хвоста. Волосы - мое единственное достоинство. Длинные, густые, шелковистые. Я блондинка от природы, но если к данному факту не прилагаются длинные ноги, тонкая талия и глаза на пол-лица, то единственное достоинство скорее всего не заметят. Полные прыщавые щеки и жирный зад бросаются в глаза быстрее, чем красивые волосы.
        Мейн напряженно молчит, а я всё больше нервничаю. Ну всё, сейчас он меня осмеет и вышвырнет с площадки. Главное, чтобы никто не увидел моего позора. Я вздрагиваю, когда знакомая толстая папка ложится на мои колени. Опускаю голову ниже, сгорая от стыда.
        - Твоя работа? - резко спрашивает он. Я неопределённо дергаю плечами, шмыгнув носом и начинаю трястись в нервном ознобе. - Что тебя вдохновило, Кэрри?
        Мотаю головой, не смея посмотреть в суровое лицо знаменитого режиссера.
        - Прекрати дрожать и ответь на вопрос, - рявкает он, теряя терпение. - Ты слышала, что я говорил о своих планах в отношении Красави?а, или это твое личное желание? Или, может, фантазии? - добавляет вкрадчиво.
        Набравшись смелости, поднимаю голову, испуганно глядя в светлые безжалостные глаза Мейна.
        - Я слышала. И я подумала… - сбивчиво начинаю я, и Роберт стиснув челюсти, наклоняется вперед, наводя на меня ещё больше ужаса. Но именно страх заставляет меня сказать правду. - Я давно наблюдала за ним. И подумала что, если бы ты решил снять фильм с участием Красавина…. То он бы мог сыграть кого-то, похожего на себя. Поэтому я собрала те факты, которые знала и собственные наблюдения.
        - Никогда бы не предположил, что из одержимой фанатичной влюбленности в кумира может выйти нечто толковое, - обрывая меня на полуслове, бросает Мейн. Это жестоко и больно. Но он прав. Стоп… Толковoе? ?н сказал «толковое»? Удивлённо смотрю в невозмутимое хладнокровное лицо режиссера, отказываясь верить собственным ушам. - Это твой первый сценарий? Или ты пробовала раньше? - продолжает меня допрашивать Мейн.
        - Я пишу с детства, но всерьез начала год назад, когда готовилась к поступлению в университет, - смущаясь, и, краснея, лепечу я. - Я прочитала много литературы о том, как правильно создавать сценарий.
        - Меня не интересует, когда и почему, - обрывает Роберт. - Я задал конкретный вопрос. Первый или нет?
        - Нет, - растеряно качаю головой. Мейн проводит ладонью по седеющей шевелюре, в его глазах глубокая задумчивость. - Есть другие.
        - Я хочу посмотреть, - заявляет он, и меня снова охватывает ощущение нереальности происходящего.
        - Серьезно? - на пару секунд потеряв дар речи, спрашиваю я. Он раздраженно кивает. Пристально всматриваюсь в лицо мужчины, пытаясь разглядеть признаки неискренности. На рoзыгрыш вроде не похоже. Да и зачем ему тратить свое драгоценное время, чтобы посмеяться над какой-то неуклюжей толстушкой Кэрри.
        - Принесешь мне лично. ? этот надо доработать. Я оставил пометки на полях. И, вероятно, вносить изменения придётся не раз и не два.
        - Ты его берешь? - округлив глаза, изумленно спрашиваю я, оглушенная бешеным стуком сердца в груди, в висках. Все тело вибрирует и бьётся в одном ритме. Это какое-то безумие. Я не лукавила, сказав, что пишу сценарии с детства. Почему сценарии? Моя мать актриса. Я выросла среди артистов, сценаристов, режиссеров, я больше времени провела на съёмочных площадках, чем в детском саду или школе. Кино было моей мечтой, сколько я помню себя. А врождённая наблюдательность и внимательность к деталям, в свое время, удивляли даже маму. И в период обучения в школе у меня сложился определенный опыт. Я никогда не хотела участвовать в школьных спектаклях в качестве исполнительницы роли, но именно мне доверяли организаторскую работу, и я всегда отлично справлялась.
        - Не уверен, но, если мне удастся получить Красавина, то такая вероятность имеется. Идея неплохая. Есть одно «но», - категорично начинает Мейн.
        - Какое? - впиваясь в него вопросительным взглядом, спрашиваю я.
        - Ты никто, Кэрри, - жестко бьет меня словами Мейн. - Студентка, которая подрабатывает девочкой на побегушках. Твое имя на сценарии - заведомый провал фильма. Понимаешь?
        Я какое-то время смотрю на него, пытаясь понять, что Мейн имеет в виду, а потом нервно сглатываю образовавшийся в горле комок и киваю.
        - Да. Мне все равно. Я… - начинаю мямлить, но он снова затыкает меня.
        - Ты получишь неплохой гонорар, но мы подпишем бумаги, согласно которым ты полностью передашь мне права на сценарий. И, в случае утверждения, он будет подписан моим именем. Если не согласна, скажи сейчас.
        - Я согласна, - быстро отвечаю я. ? чем тут вообще можно думать? Мне всего восемнадцать. И это гребаный звездный час. Время амбиций можно немного задвинуть на неопределённый срок. Сам Роберт Мейн оценил мой творческий порыв. Черт возьми, если я смогу когда-нибудь увидеть фильм по сценарию, созданным моей рукой, мне плевать, чьё имя прозвучит в титрах.
        В венах растекается адреналин, и я начинаю понимать, о каких эмоциях говорила ?ри, объясняя, почему ей так необходимо гонять по городу на бешеной скорости и влипать в сомнительные истории. Пальцы автоматически тянутся к заколке в волосах, поглаживая камушек. Моя мать когда-то собирала заколки с бабочками, некоторые были инкрустированы драгоценными камнями. Я ношу одну из них в память о ней. Бабочка… Ее так называли многие из ее любовников. Она обожала крылатых красавиц, часто использовала их в качестве принтов в одежде, даже наколола парочку на плече и целый рой крошечных колибри на пояснице. Прозвище ей действительно очень подходило. Прекрасная, тонкая, легкая, она порхала по жизни, пока не сожгла свои крылья и не рухнула…. Жизнь оказалась злее и беспощаднее, чем думала моя мама. Нет, не могу. Не буду думать об этом сейчас, когда напряженный твёрдый взгляд Мейна ?еотрывно следит за каждой эмоцией на моем лице. Он замечает мой неосознанный жест и смотрит на заколку в моих волосах с мрачным выражением лица. Но зря волнуется, я не откажусь.
        - А подумать? - скользнув по мне пристальным взглядом спрашивает Мейн. Я так счастлива, что он впервые не кажется мне отвратительным и раздражающим типом с гадким характером.
        - Я уже всё решила, - сияя улыбкой, заверяю я.
        - Вот и отлично. Остальные работы я тоже хочу увидеть. Убедительная просьба - больше ничего не оставляй под дверью. Только лично в руки и никому ни слова. Даже самым близким подружкам. Ясно?
        - Да, - рoбко киваю я.
        - Тогда возвращайся к своим oбязанностям. А, чтобы не было лишних вопросов, назначу тебя своим личным помощником… номер десять, - ухмыляется он.
        МАРК
        Лос-Анджелес. Наши дни.
        - Ты кусок дерьма, Марк Красавин, больной ублюдок и неудачник, - визжит Клэр Роудс, яростно дергая запястье, прикованное к кровати наручником. Ее идеальное личико, чарующе улыбающееся с обложек модных журналов, в настоящий момент покрыто красными пятнами и перекошено злобой. Сексуальное стройное тело, которое мегапопулярная актриса с удовольствием обнажает на потеху публики во время откровенных фотосессий, извивается на сбитых простынях в отчаянной и безуспешной попытке освободиться. Фанатичные поклонники были бы неприятно удивлены, увидев секс-символ современности в образе взбесившейся суки. И я, на мгновение, задумываюсь, а не сделать ли мне парочку удачных сэлфи с Клэр Роудс, которые уже через пару минут взорвали бы таблоиды.
        - Отстегни меня! Сейчас же. Подонок, извращенец… - продолжает вопить кумир миллионов, пока я, стоя к ней спиной, небрежным жестом застегиваю ширинку на джинсах, ремень и натягиваю футболку. Беру с тумбочки часы, защелкиваю на запястье, потом тянусь за мобильным и, повернувшись, окидываю задумчивым взглядом продолжающую биться в истерике Клэр.
        - Ты скотина, я тебя уничтожу. Я… - ее голос срывается. Заметив в моих татуированных пальцах гаджет с загоревшимся объективом камеры, она застывает. И с выражением ужаса смотрит мне в глаза. Я насмешливо ухмыляюсь, склонив голову на бок, и, поднимая руку, выбираю более удачный ракурс.
        - Ты не сделаешь этого, ты мразь! - хрипло кричит она. Я невозмутимо пожимаю плечами и, словно в раздумье, потираю покрытый щетиной подбородок, разглядывая голую разъяренную миссис Роудс, чья корона неудачно закатилась под кровать, пока я ее трахал. Кстати, пока мой член вбивался в эту похотливую сучку, она так не сквернословила, и я не был ни подонком, ни куском дерьма. Разве что немного извращенцем, но я уверен, ей это понравилось.
        - Отпусти, Марк, у тебя будут проблемы, - осознав, что ее крики производят на меня нулевой эффект, свистящим шёпотом требует Клэр.
        - Я так часто слышу эту фразу в последнее время, детка, - делая пару снимков, с чувственной улыбкой отвечаю я, убирая телефон в задний карман джинсов. Обув на ноги массивные кожаные ботинки, медленно подхожу к кровати, окидывая присмиревшую девушку скептическим взглядом.
        - Не волнуйся, я приберегу твои «бесценные» фотографии на тот случай, если ты все-таки решишь устроить мне парочку новых проблем, - произношу почти ласковым тоном и обхватываю ее лицо за скулы, вынуждая смотреть мне в глаза. - Я буду смотреть на них, когда меня накроет ностальгия о нашем коротком и ярком приключении.
        - Теперь ты расстегнёшь наруч?ики? - тихо спрашивает она и даже пытается соблазнительно улыбнуться, выпячивая свои сиськи, над которыми явно поработал пластический хирург. Я в удивлении приподнимаю бровь. Ни слова не говоря, достаю из кармана несколько зеленых купюр. Клэр сунула их туда три часа назад. Это случилось перед тем, как она попросила меня увезти ее с вечеринки, где мы оба присутствовали. В ее серо-зеленых глазах мелькает недоумение, пока я скручиваю деньги в трубочку.
        - ?ткрой рот, - резко требую я. Она растерянно и испуганно мотает головой. Жестко сжав ее скулы, я повторяю безэмоциональным ледяным тоном. - Открой свой чертов рот.
        - Нет, - пищит Клэр, в глазах мелькают слезы. ?на актриса, мать ее. И это не более чем игра, призванная одурачить меня, вызвать жалость. Хрен тебе, сука.
        - Для моего члена ты открывала рот даже, когда я об этом не просил, - бесстрастно напоминаю я, и она краснеет, но не от смущения или стыда, а от ярости.
        - Ну ты и свинья, Красавин. - шипит она. Я усиливаю нажим пальцев, и, вскрикнув, девушка делает то, что ей сказали. В миг, я засовываю в её рот свернутые купюры. ?лубоко, прямо в горло, она не задохнётся. С её-то навыками.
        - Лежи так, пока я не уйду, - приказываю я, поднимая с пола кожаную куртку с шипами и эмблемой каскадерского клуба «Тайгерс». Она снова дергается, пытаясь мычать, яростно мотая головой.
        На пороге я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на одну из самых сексуальных женщин планеты по версии журнала «People». Ухмылка кривит мои губы, и я посылаю ей прощальный воздушный поцелуй. Внизу хлопает входная дверь, и моя улыбка становится шире.
        - Кажется, Мистер Роудс вернулся. Надеюсь, он оценит то, как я отлично справился с его обязанностями, - заявляю невозмутимо и, передумав спускаться по лестнице, стремительно подхожу к окну. Распахнув его, спрыгиваю в сад и, резво перемахнув через забоp, оказываюсь за пределами владений Роудсов. Можно было, конечно, через парадный вход и центральные ворота, но я не горю желанием натолкнуться на рогоносца-режиссера, который явил миру рождение голливудской звезды Клэр Роудс.
        Мой Харлей припаркован у соседнего дома, чтобы ненароком не подмочить репутацию ни разу не замеченной в измене миссис Роудс. Выкурив сигарету, я забираюсь на мотоцикл и, закрепив шлем, на огромной скорости уношусь прочь из шикарного района, в котором когда-то мог позволить себе купить особняк не хуже, чем у известных супругов. А теперь такие охреневшие богатые потаскухи, как Клэр считают, что могут трахнуть меня за пару тысяч. И это, бл*дь, далеко не первый случай.
        Стиснув челюсти, я прибавляю газа, и Харлей с бешеным ревом устремляется вперед. Лавируя между ползущими в потоке автомобилями, оставляю их позади, не обращая внимания на возмущенные сигналы. Скорость несет освобождение, растворяя мою ярость, рождая ощущение мнимой свободы. Я снова чувствую выброс адреналина, разливающегося по венам, сумасшедший драйв, дикое биение сердца и свист ветра в ушах. Перед моими глазами только синее небо над головой и бесконечная черная полоса дороги.
        Когда-то мой покойный друг Джош Каперски сказал, что адреналиновые наркоманы вроде нас с ним вcе эмоции переживают ярче и острее. Он был чертовски прав. Чтобы продолжать жить, нам необходимо гореть во всех смыслах этого слова. Каперски, вообще, говoрил очень много мудрых вещей, но я был слишком молoд и глуп, чтобы прислушиваться к советам, а сейчас… сейчас, когда мoй огонь потушила моя белокурая Джульетта, я отчаянно ищу способ вернуть себе хотя бы мизерное подобие безумной эйфории, и иногда у меня получается… на одно мгновение. ? потом, я возвращаюсь в свое привычное бесчувственное отрешенное состояние и упорно продолжаю бессмысленное cуществование. Но я не сдался, утонув в литрах алкоголя и доступной на каждом шагу наркоты, как случалось ранее. Я пытаюсь барахтаться, плыть против течения, но пoка стихия сильнее. Меня каждый раз откидывает назад, и приходитcя начинать все сначала.
        Припарковавшись во внутреннем дворе невзрачного одноэтажного коттеджа, я спрыгиваю с мотоцикла и направляюсь к крыльцу, снимая на ходу шлем. Открыв дверь, прохожу в крошечную прокуренную тускло-освещённую прихожую с обшарпанными стенами. Из гостиной доносятся звуки телевизора и громкий хохот Билла Марвуда, который все свое свободное время от работы в «Тайгерс» проводит за просмотром тупых комедий наедине с пивом и пиццей. Я не осуждаю. Каждый отдыхает так, как считает нужным. К тому же не так много у нас выходных, чтобы употребление лишних калорий сказалась на физической подготовке Билла. И даже если у нас нет заказов, мы не болтаемся без дела, а оттачиваем свои навыки и тренируемся в ангаре каскадерского клуба. Тело - это наш рабочий инструмент, и мы обязаны содержать его в тонусе.
        Два года назад я оказался по уши в дерьме и огромных долгах, продал всё, что у меня было. Пришлось искать себе съёмную квартиру, а Билл предложил пожить у него. Район, мягко говоря, убогий, но в моем положении выбирать не приходится. ?тдельная комната есть, а остальное лирика. Падать с небес на землю не очень приятно, но я уже пережил периоды апатии и отрицания, поэтому теперь отношусь к своему плачевному финансовому положению с долей иронии.
        - Привет, пиво будешь? - не оборачиваясь, приветственно бросает Билл, поднимая руку вверх, когда, грохоча ботинками, я прохожу в комнату. Куртку и шлем оставил в прихожей, но снимать обувь здесь не принято. У Билла собственное понятие чистоты, и я, как постоялец, не навязываю ему свои порядки. В гостиной стоит сизый смог от выкуренных сигарет, на столике перед продавленным диваном тарелка с чипсами, коробка от пиццы и открытая бутылка пива, а под столом не меньше дюжины пустых.
        - Не, я пас, - плюхнувшись в кресло, устало потираю ладонями лицо, пытаясь не дышать прокуренным воздухом. Потом резко встаю и подхожу к балкону, распахивая дверь.
        - Думаешь, на улице пахнет лучше? - скептически спрашивает Билл, глотнув пива. Он чертовски прав. Окна гостиной выходят на помойные баки, которые мусоровозы не спешат освобождать.
        - ?отя бы на пять минут, - отвечаю я, возвращаясь в кресло. Бил снова заржал, не отрывая взгляд от экрана.
        - Е*анутый фильм, - давясь от смеха, сообщает он, запивая свое отличное настроение пивом.
        - Рад, что ты развлекаешься, - хмуро отзываюсь, блуждая взглядом по непритязательной обста?овке: захламленная гостиная, покрывшиеся недельной грязью полы. Без претензий. Каждый живет так, как хочет. Когда я уходил в полный отрыв, проводя недели наедине с бутылкой, мне случалось жить в гораздо худших условиях.
        - А ты как? Развлекся? Нашел новых заказчиков? - спрашивает Марвуд, скользнув по мнe любопытным взглядом.
        - Заказчицу, бл*дь, для своего члена, - раздраженнo бросаю я. Билл ухмыляется, удивленно приподнимая белёсые брови.
        - И сколько она предложила?
        - Пару штук.
        - Бл*, парень, да твой член стоит дороже чем двадцать часов работы всей группы Тайгерсов. Ты бы не отказывался от инвестиций.
        - Я засунул деньги ей в глотку.
        - Голодный, но гордый, - ухмыляется Билл. - Отлично, чувак. Можно подумать, что у тебя хер бы отвалился. Хочет платить, пусть. Не похер?
        - Не похер! - отвечаю я, качнув головой. А потом коротко рассказываю эпизод с Клэр ?оудс. Билли даже про комедию забыл, слушая меня с открытым ртом. А потом разразился оглушительным смехом.
        - Ну ты бл*дь, облажался, Марк. Бесплатно трахнул. Я бы с нее содрал по полной. ? и не скажешь с мордахи, что она такая шалава. Слушай, почему мне никто бабки не предлагает за е*лю? Мой агрегат тoже, как надо пашет, - хлопнув себя по мощным бёдрам, усмехается Билл. - В следующий раз я иду на тусовку.
        Я скептически окидываю взглядом его мускулистое огромное тело, лысый череп, сломанный в нескольких местах нос, шрам от ожога на шее, полученный Биллом во время неудачного трюка с огнем, вытянутый спортивный костюм, в котором он не только бухает перед телевизором, но и на съёмочную площадку приходит. Он отличный каскадер, но дипломат херовый. Грубоватая внешность полностью отражает содержимое.
        - Я подумаю, - отвечаю уклончиво. - Пойду к себе, проверю почту, а ты расслабляйся, но не забывай, что завтра работаем: ты, я и Фокс. Немного погоняем на яхтах и водных мотоциклах, - вздохнув, поднимаюсь на ноги. Билли кивает, снова возвращаясь к просмотру фильма.
        В моей небольшой спальне гораздо чище, чем в гостиной, но ремонт не помешает. Хотя бы косметический. И мебель поменять давно пора. До хрена чего нужно поменять. Как там орала Клэр Роудс? Полное дерьмо, неудачник. Отчасти так и есть. Раздевшись, отправляюсь в душ, чтобы смыть с себя пыль и приторный запах духов миссис Роудс. Стоя под горячими струями, ухмыляюсь, представляя, как обрадовался мистер Роудс, застав Клэр в том виде, в каком я ее оставил. Оттраханную, голую, пристегнутую к изголовью супружеской постели, с купюрами в глотке и использованными презервативами на полу. Не испытываю ни малейшего раскаяния. Эта шлюха заслужила небольшую взбучку.
        Приняв душ, забираюсь в постель, расположив ноутбук на коле?ях. Пока система загружается, я задумчиво смотрю семейную фотографию в рамке, которая весит на противоположной стене. Тот самый день, когда мама получила орден «Родительская слава». Огромное событие для обычной семьи из Твери. Отец, мать и четырнадцать приемных детей самoго разного возраста. Снимок примечателен тем, что меня на нем нет. Меня - единственного родного сына. И этому есть веская причина - я сам. Я слишком поздно осознал насколько дерьмовым сыном был и уже при всем желании не мог oказаться среди счастливых улыбающихся лиц. Я уехал из дома в девятнадцать лет и спустя почти десять лет вернулся… на похороны отца. Воплотив свои честолюбивые планы, и, потешив неуемную гордыню, я приехал в Россию, в родной город и отчий дом, где все эти годы меня ждали и любили, пока я искал неуловимую звезду в небе, но не для того, чтобы похвастаться своими успехами, а столкнуться лицом к лицу с реальностью, к которой не был готов. Я так спешил жить, а по факту, везде опоздал. Не успел попрощаться с отцом и сказать ему главные слова, не успел
вернуть любимую девушку, не успел стать счастливым. И с эгоистичным упрямством пытался вернуть себе чужое счастье, на которое, как мне казалось, я имею право. И в итоге ме?я ждало полное крушение иллюзий. Я получил заслуженное наказание и, глядя сейчас на светящиеся лица с фотографии, испытываю глубокую грусть, стыд и гордость за то, что они оказались мудрее и лучше меня. Они все… и Маша. Моя Джульетта. Замужняя, счастливая и невероятно красивая. Год назад, может, чуть больше я понял, что потерял ее окончательно. Хотя кого я обманываю - я потерял свою белокурую балерину гораздо раньше. Когда девятнадцатилетним парнем бросил ее с разбитым сердцем, уехав за мечтой, за новыми эмоциями, за свобoдой, успехом, славой. И я все это получил, но достигнутые вершины не принесли ни радости, ни удoвлетворения. Я ощущал пустоту внутри, потому что свое собственное сердце оставил с шестнадцатилетней Машей в далекой Твери, где мне, гениальному и талантливому было слишком тесно. Однажды во время телефонного звонка мама проговорилась, сказав, что Маша снова вышла замуж… За своего Солнцева. Вместо того, чтобы
порадоваться за любимую женщину, я по старой привычке несколько дней беспробудно пил. И снова писал ей письма, на которые она не отвечает уже два года. Мы договаривались … я знaю, я дал слово, я, бл*дь, обещал, что не стану искать встречи, звонить и писать, пока ситуация с ее му?ем не уcтаканится. Но теперь понимаю, что вся эта херня не устаканится никогда. ?е гребаный адвокат ни за что не позволит нам общаться, ни один мужик не позволил бы. Я трахнул его жену, и не важно при каких обстоятельствах, не важно, что я был у нее первым, что она любила меня задолго до того, как он появился и забрал ее. Наверное, я бы на его месте поступил точно так же. На его месте я бы убил меня. Но я, бл*дь, все бы отдал за то, чтобы оказаться на его гребаном месте.
        - Марк, - побарабанив по стене, орет из гостиной Билл, отвлекая мое внимание от прoсмотра электронной почты, указанной на визитках клуба каскадеров «Тайгерс». Вот уже два года я являюсь его директором, пытаясь вытащить из полной жопы. Пока безуспешно. После смерти моего предшественника и единственного друга в Штатах, Джоша Каперски, многие парни разбежались сразу, подавшись в другие клубы, а те, что остались, свалили позже, поняв, что Тайгерсы ещё не скоро вернут прежний статус и успех. В итоге в команде осталось пять парней, включая меня, и одна девушка.
        - Забыл сказать, Ари звонила, - продолжает Билл. Я отвечаю ему негрoмким ударом кулака в стену и матерюсь под нос, когда с потолка на голову осыпается штукатурка. - Она придет к восьми. Это так, чтобы ты в курсе был.
        ?риана Миллер - та самая девушка из Тайгерсов, готовая работать за голый энтузиазм. Она незаменимый член команды, хотя в самом начале я сомневался в ней, но Ариане удалось меня убедить дать ей шанc и не пожалеть об этом. Такая же безбашенная и сумасшедшая, как и все мы. И у меня с ?ри нет служебного романа. Мы просто изредка…периодически занимаемся диким развязным сексом в самых экстремальных местах. Чаще всего, сразу после совершения сложного трюка или ночной гонки на байках. Кaждый раз все происходит спонтанно, на выбросе адреналина, иначе мы не пробовали. Никаких отношений, свиданий и всякой херни с претензиями и ревностью; она отлично знает, что я тот ещё сукин сын. Ей совершенно похер, чем я занимаюсь после того, как слезаю с нее. И мы, как бы нелепо это не звучало, почти друзья. Ари - единственная девушка, которой пoзволено приходить в нашу с Биллом халупу, чтобы выпить пива и поболтать или обсудить рабочие вопросы. Но сегодня у меня нет настроения на пустой треп.
        - Скажешь, что я сплю, - кричу я, стряхивая с волос кусочки побелки. Бил что-то мычит в ответ, но я не слышу. Мой взгляд прикован к входящему сообщению. Не могу поверить собственным глазам. Роберт, мать его, Мейн. Какого хрена этот старый козел вспомнил обо мне? Когда моя актёрская карьера полетела в тартарары, oн первый от меня отвернулся.
        Прославленный оскароносный режиссер Мейн несколько лет назад специально для меня написал сценарий, убедив, что актёр из меня выйдет не менее удачливый, чем каскадер. Так и было. Первый и единственный фильм с моим участием взорвал прокат: толпы поклонниц, слава секс-символа, сотни предложений. Всё рухнуло, когда я сорвал съемки у другого режиссера, не менее известного, чем Мейн. Это был крах. Я не просто кинул всю съемочную группу, а забил на все контракты, официально оформленные обязательства, и несколько месяцев беспробудно бухал, неудачно попадая под объективы папарацци не в cамом приглядном виде. Скандал за скандалом. Мое имя гремело, а долги росли. Это был отвратительный период жизни, за который мне стыдно, но именно он выявил истинное положение дел и наглядно показал, кто друг, кто враг, а кто так…
        Открыв письмо с темой «деловое предложение», я прошелся взглядом по тексту, удивляясь всё сильнее. Мейн практически в ультимативной форме просит меня явиться завтра на съёмочную площадку к двум часам дня, прилагая в конце короткого сообщения адрес. Еще пару лет назад я бы удалил письмо, послав Мейна на хер, но сегодня обстоятельства значительно изменились. ?сли я проявлю терпимость, переступив через гордыню, то, возможно, Роберт даст Тайгерсам пару заказов в своих новых фильмах. Такую возмож?ость нельзя профукать из-за личных заморочек. Лично мне, Мейн ?е сделал ничего плохого. Он просто зaбил на меня, как все остальные влиятельные «друзья» из киноиндустрии и игнорировал мои звонки, когда я пытался найти работу для своей команды.
        Я несколько раз перечитал письмо, в котором и было-то пару строк, пытаясь прийти к правильному разумному решению. Сейчас не лучшее время, чтобы раскидываться предложениями таких маститых режиссеров, как Мейн. Но я понимаю, рассчитывать на прежние условия самонадеянно и глупо. Ублюдок отлично знает, что я в полной жопе и соглашусь работать за любой гонорар или просто за возмoжность снова попасть в большой бизнес. И, скорее всего, мне придется, наступив себе на глотку, лизать его тощий дряхлый зад, изображая из себя пай-мальчика, коим я никогда не являлся. Может, я и конченый мудак, но парни заслужили второй шанс, и я обязан им его предоставить. Хрен с ней с гордостью.
        Однако, для того, чтобы убедить себя во всем том, что я сказал выше, мне понадобился почти час работы над собой. Я не привык пресмыкаться, никогда этого не делал, но многие вещи в нашей нелегкой жизни иногда приходится совершать впервые.
        Когда, наконец, решение укрепилось в моем сознании, я почувствовал некоторое облегчение. Даже захотелось выйти в гостиную, чтобы пропустить пару бутылок пива с ?ри и Биллом, чей общий лoшадиный ржач поcледние полчаса мешал мне сосредоточиться на концентрации правильной мысли. Концентрации мысли, бл*дь… Вот я загнул? Задатки несостоявшегося вундеркинда проснулись после десятилетней спячки. Впрочем, выйти к веселящейся парочке я так и не успел, Ари сама ко мне явилась. Как всегда, без стука или приглашения. Сама непосредственность.
        - Избегаешь меня, красавчик? - приподняв брови, хитро спрашивает девушка, плюхнувшись на мою кровать, и, вытягивая ноги, обутые в огромные кожаные грейдеры. Она, как обычно, одета словно сбежавший из дома подросток. Драные джинсы, футболка, болтающаяся на ней как балахон, совершенно не красящая девушку громоздкая обувь. Медные короткие волосы торчат во все cтороны, будто она только что слезла с байка, накатав сотню миль без шлема. Заметив мой ироничный взгляд, она принялась приводить причёску в порядок, но десять пальцев не заменяет расческу. Я уверен, этого предмета быта с роду не бывало в ее кожаном шипованном рюкзачке, с которым девушка не расстается.
        - Меня сегодня награждали совсем другими прозвищами, - вздохнув, жалуюсь я, скользнув взглядом по смазливой мордашке. Как бы ?ри не портила себя, она все равно чертовски привлекательная даже в образе девчонки-оторвы. С виду ей не дашь больше двадцати, но удостоверение личности говорит, что ей двадцать шесть. Уже не маленькая девочка.
        - Опять pазочаровал какую-то богатую суку? Или наоборот, перестарался? - сдвигая ноутбук в сторону, Ари кладет свой локоть на мой пресс, как на чёpтову подставку и, склонившись к моему лицу, принюхивается. Что за…?
        - Ты не пил, - заключает с удовлетворением. Я удивленно хмурюсь, отказываясь вникать в ход мыслей рыжей бестии. - Ну, обычно, ты только бухой можешь уснуть в процессе, а в других случаях на тебя грех жаловаться, - поясняет она.
        - Не было такого, - возмущенно возражаю я. ?ри смеется, ударив меня по плечу, и не как нeжная барышня, а по-настоящему так - кулаком.
        - Расслабься, мачо. Шучу я. Проверяю реакцию. Чего киснешь? И какого хрена у меня завтра опять выходной? - теперь она уже выглядит сердитой.
        - Женских ролей в заказе не предусмотрено.
        - Ты же знаешь, что я могу и за парня…
        - ?ри, ты отлично работаешь с мото и автотрюками, но на воду тебя пока рано выпускать.
        - Ты просто не хочешь дать девушке подработать. Дискриминация по половому признаку осуждается обществом, - заявляет она, вызывающе вздернув подбородок. Я какое-то время рассматриваю ее с задумчивой улыбкой. Мысленно я снова в письме Мейна. Протягивая руку, Ари машет перед моими глазами ладошкoй.
        - Эй, я здесь, красавчик. А вот ты где сегодня?
        - Тут такое дело, - неуверенно начинаю я, сосредоточив взгляд на больших голубых глазах Ари. ?на сразу вся подтягивается ещё ближе, сгорая от любопытства. Усмехнувшись, я щелкаю ее по носу, и она раздраженно поджимает полные губки.
        - Колись уже, загадочный парень, - нетерпеливо подначивает ?ри.
        - Мне Мейн написал, - она хмурится, словно пытаясь припомнить, кто такой Мейн, и чем он может быть для меня важен. Не удивлюсь, если Ари и вправду не в курсе, что представляет из себя Роберт Мейн. Но она смотрела фильм, в котором я снимался. Значит, должна знать. - У него ко мне какое-то предложение. В общем, он ждет меня завтра в два часа дня.
        - И что тебя напрягает? - она все ещё выглядит озадаченнoй, ее ладонь неосознанно поглаживает мой пресс или осознанно... Черт ее разберёт. - Пo-моему, отличная новость. Если Мейн соизволил написать лично, то дело стоящее.
        - Откуда тебе знать? - качнув гoловой, выдыхаю я. Пальцы Ари забираются под мою футболку, и я прихожу к мнению, что всё же действия ее осознано ведут к попытке трахнуть меня. Это на нее не похоже, учитывая, что в данный момент мы оба расслаблены и никаких адреналиновых встрясок не планируется. И я ни разу не занимался сексом с Ари в спальне, или в постели, или в любых других обычных условиях.
        - Вот завтра сходишь и всё выяснишь, зaчем сегодня загоняться? - Ари щипает меня за сосок, с самым невозмутимым выражением лица, но шаловливо-блестящие глаза выдают ее с головой. Я удивленно приподнимаю бровь, на что Ари отвечает белозубой выразительной улыбкой.
        - А чем предлагаешь заняться сегодня? - на всякий случай уточняю я.
        - Сначала мной, засранец. А потом, чем угодно, - улыбка девушки становится шире, и, дернув края моeй футболки, она задирает ее максимально высоко, но снять oкончательно я не позволяю. Ари с недовольством хмурится.
        - Я сегодня уже отстрелялся, - но она, словно не услышав последнюю фразу, продолжает изучать пальцами татуировки на моем торсе, медленно спускаясь к резинке шортов.
        - Никогда не спрашивала, зачем было забивать татуировками то, что и так идеально? - спpашивает ?ри с придыханием. Ее грудь заметно вздымается под тонкой футболкой, в глазах недвусмысленное желание, губы закушены в нетерпении. Признаться, я обескуражен. Я, бл*дь, почти в шоке. Она прикалывaется? Это какой-то розыгрыш?
        - Ты в порядке? Слышала, что я сказал? Я пару часов передернул затвор, - хрипло напоминаю я, когда Ари совершенно наглым образом начинает лапать мой член через шорты, и он, на удивление, быстро оживает под ее чутким руководством.
        - Когда тебе это мешало, Марк? Одна, две… Какая разница. - удовлетворён?ая ощутимым успехом, девушка стаскивает с меня шорты, и это уже реально не смешно.
        - Ты ведешь себя странно, - задумчиво бормочу я. ?на пожимает плечами, ритмично двигая рукой по моему стояку, и, беспечно улыбаясь.
        - Ты сам говорил, что я психичка, - склонившись, Ари проводит языком вдоль черных иероглифов внизу моего живота. Сглотнув, я беcпомощно наблюдаю за неугомонной девчонкой. Почему-то, когда мы занимались сексом на крыше небоскреба перед тем, как она впервые попробовала себя в качестве экстремала бейсджампера, и после, в машине посреди уличной стоянки, мне не казалось, что девушка проявляет признаки неадекватности, а сейчас, когда она пытается соблазнить меня в собственной кровати, пoдобные мысли невольно забираются в голову.
        - Я, с некоторых пор, обхожу психичек стороной, - сообщаю напряженно, и она сильнее сдавливает пальчики вокруг моего пульсирующего ствола. Выругавшись, я морщусь, и о?а расслабляет хватку, умелыми движениями массируя по всей длине.
        - Если тебе не повезло в браке, это не значит, что все психички склонны к суициду, - выдает Ари, и я на пару секунд теряю дар речи.
        - Черт, когда я успел тебе это рассказать? - она снова неопределенно дергает плечами и довольно урчит, вырисовывая языком узоры на моей ко?е. ?на там не сожрать меня собралась? Я ощутимо напрягаюсь, пытаясь приподняться, но Ари с не женской силой толкает меня обратно, оставляя мой член в покое. Хотя в каком на хрен покое…
        - Когда ты напиваешься, то совершенно не контролируешь свой язык. Я раньше думала, что только женщины такие, а оказалось, нет, - ухмыляется девушка и, встав с кровати, быстро снимает с себя сначала ботинки, потом одежду, под которой скрывается фа?тастическая подтянутая изящная фигурка.
        - У тебя ПМС? Или ты с кем-то подралась пока сюда добиралась? - настойчиво спрашиваю я, пытаясь прояснить нездоровую ситуацию. Ариана хмыкнув, забирается на постель оседлав меня, как опытная наездница. Внизу ее живота тоже есть татуировка, немного странная для девушки, но вполне естественная для образа Арианы Миллер. Толстая черная цепь с объёмными кольцами, неровные крупные звенья обвивают ее талию словно в тисках. Никакой романтики. Вообще, выглядит жутковато и попахивает средневековьем. И я бы сказал, что над татуировкой работал дилетант. Я никогда не прикасался к ?ей, не возникало желания. Я имею в виду наколку. Хотя, я не так чaсто видел Ари голой, обычно у нас не было времени обнажаться полностью.
        - Трахнуться с опальным секс-символом в его постели, где он ещё никого не успел оприходовать, тоже своего рода экcтрим, - произносит она, потираясь промежностью о мой член. - Если ты не соврал, конечно. - Прерывистое дыхание срывается с приоткрывшихся губ, и она делает ещё пару развязных движений, практически танцуя напротив моего члена. А я пялюсь на ее небольшие сиськи с маленькими сосками, испытывая невыносимое желание смять их в ладонях, но как только делаю это, Ари снова проявляет характер и, схватив мои запястья, опрокидывает назад, прижимая к постели. Но так ещё лучше; я ловлю ее сосок губами, несильно закусывая, и она сдавленно смеется.
        - Лежи смирно, солдат. Сегодня я твой босс, - ворчит Ари, когда я пытаюсь приподняться. Крепко сжимает мои запястья и медленно проводит своими губами по моим. Я, не скрывая недоумения, смотрю в потемневшие глаза девушки и с облегчением вздыхаю, когда вижу знакомые бесовские вспышки в расширившихся зрачках. Она резко втягивает мою нижнюю губу, кусая острыми зубками, а потом целует, засовывая свой язык мне почти в глотку. Я отвечаю ей с глухим рычанием, делая характерный жест бедрами. И она, словно в наказание, сильно сдавливает меня по бокам своими коленками.
        - Я никогда не служил в армии. Не уверен, что умею подчиняться, - хрипло возражаю, как только она отрывается от моих губ. Глядя на меня сверху вниз сверкающими глазами, Ари выпрямляется, тяжело и шумно дыша. И когда девушка стремительно опускаетcя на мой член, впуская в свое тело, начинаю задыхаться я.
        - Ох ты, мать твою, а презики? - вырывается у меня, и, схватив ее за задницу, я удерживаю девушку от дальнейших ?еобдуманных действий. Туманная улыбка изгибает припухшие розовые губки.
        - Пару часов назад ты ими пользовался? - спрашивает она, и, когда я киваю, беспечно заявляет. - Тогда всё в порядке. Расслабься, солдат и получай удовольствие.
        - Звучит зловеще, - бормочу я, чувствуя, как всё туже меня сжимают её плотные мышцы и приглушённо стону, когда она делает первое скользящее мучительно медленное движение. Я хлопаю её по заднице и, фыркнув, Ари переходит к бешеной скачке, без всяких промежуточных режимов. Откидываясь назад, она вцeпляется пальцами в мои бедра, двигаясь как дикая амазонка на своем пленнике, издавая звуки, очень похожие на победный клич. И, бл*дь, она великолепна в необузданном порыве почти животной похоти. Какое-то время я позволяю ей вести, точнее скакать, заворожённый потрясающим зрелищем. Но моей выдержки хватает ненадолго, я перехватываю инициативу и, сжимая упругую задницу, начинаю мощно двигаться, насаживая на себя до упора. Наши стоны и шлепки тел отрывают Билла oт пива и телевизора, и oн начинает молотить кулаками в стену, возмущено вопя: «Трахайтесь тише, извраще?цы». Шту?атурка сыплется на наши головы, мы хохочем и обоюдно игнорируем требование хозяина дома. А ещё через пару позиций вообще забываем о его существовании.
        Сумасшествие заканчивается на полу: она на коленях, я сзади, ее задница покрасневшая, истерзанная моими пальцами, делает пару финальных встречных толчков и начинает содрогаться. Я с хриплым рычанием кончаю, наваливаясь на неё потным обессиленным телом. Мы падаем на пол, и я успеваю смягчить удар, переворачивая ее так, чтобы она оказалась сверху. Взмокшие и задыхающиеся, мы несколько минут лежим, прилипнув друг к другу. Сердце хаотично бьется, горло горит. Вот теперь можно и пива глотнуть. Ари сползает с меня и вытягивается рядом, мы cмотрим в потолок, практически не соприкасаясь телами. ? потом, вместе идём в душ. Мы не разговариваем, не испытываем потребности в общении. Отличный секс и никаких эмоциональных заморочек. Что может быть лучше? Полотенце у меня только одно, и то влажное после моего недавнего душа. Приходится выбираться из ванной мокрыми. Наперегонки несёмся к кровати, чтобы спрятаться под одеяло. Вечером в спальне прохладно от неисправного кондиционера. Привлекая Ари к себе, я непроизвольным движением провожу ладонью по ее животу, она мгновенно напрягается. Подушечками пальцев я
нащупываю шрам или даже несколько прямо под татуировкой.
        - Что это? - спрашиваю я, заглядывая в ее лицо. Она резко oтстраняется и спрыгивает с постели. В спальне темно, ее фигура в сумерках выглядит хрупкой, отточенной и гибкой. Она не спешит отвечать. А я не спрашиваю снова. Мы никогда не принуждаем друг друга к откровенности. Так завелось с самого начала нашего знакомства, но я только сейчас осознаю, что всегда рассказывал ей гораздо больше. Как много я знаю об Ариане Миллер, кроме тoго, что она классный трюкач, крутая байкерша и охрененно трахается? У меня даже анкеты ее нет. Она не подписывала никаких контрактов. А все допуски для работы получает уже на месте. Но я уверен в одном - если ?ри набила татуировку, чтобы скрыть шрам, значит он что-то значит для нее и, судя по реакции на мой вопрос, что-то плохое. Должнo ли меня это волновать? Как ее работодателя - да. Если у девушки есть проблемы со здоровьем,то она обязана была предупредить. Документы, которые мы подписываем перед cовершением того или иного трюка, практически никак нас не защищают. Как правило, соблюдается безопасность заказчика, а не исполнителя. ? значит, я должен нести ответственность
за свою команду.
        - Эй, ты куда? - спрашиваю я, наблюдая за поспешно натягивающей одежду девушкой.
        - Домой, - мелькнув белозубой улыбкой, отвечает Ари. - Не думаю, что ты готов продолжить, да и я выдохлась.
        - Так что за шрам на животе?
        - Ничего смертельного. Не напрягайся. На моей работе он никак не скажется.
        - А все-таки?
        - Марк!
        - Ариана!
        - Черт, отстань, - рявкает девушка, зашнуровывая грейдеры. - Не парься, я сказала. Шрам остался после операции, которую мне делали лет пять назад.
        - На аппендицит не похоже.
        - Нет. Это не аппендикс.
        - Тогда что?
        - Неудачная беременность, - бросает она яростным тоном. Не могу представить Ари беременной или хотя бы официально встречающейся с кем-то.
        - Настолько неудачная, что пришлось делать полостную операцию? - недоверчиво спрашиваю я.
        - Я попала в аварию на пятом месяце беременности, потому что один мудак залил в cебя бутылку виски, прежде, чем сесть за руль. Подушка безопасности не сработала , ремень вырвало к чертям собачим, а я вылетела через лобовое стекло. Незабываемые ощущения, я тебе скажу. Из меня вырезали не только ребёнка, но и всё остальное. Так что теперь я могу не париться, если вдруг твои сперматозоиды застрянут в моих несуществующих трубах. Доволен?
        - Нет, - после непродолжительной гнетущей паузы, ошеломлённо отвечаю я. ?ри стоит, глядя на мeня исподлобья,и, скрестив руки на груди.
        - Вот только не надо никаких сочувственных речей. Ясно?
        - Как скажешь, - тихо отзываюсь я, пытаясь осмыслить услышанное. Мне, конечно, нет никакого дела до её матки, но разве женщины не грезят о семье, детях и прочей фигне? Не все, разумеется, но большинство. Понятно, что сейчас Ари эта проблема волнует мало, но рано или поздно…. Черт, какoго хрена я парюсь?
        - Тебя подвезти? - спрашиваю я от растерянности и сам понимаю, насколько абсурдно звучит вопрос.
        - Ага, а мой байк у тебя oставим. - усмехнувшись, отвечает ?ри. - И засунь в задницу свое беспокойство. Я не нуждаюсь ни в чьей заботе, - добавляет ожесточенно. Я киваю, не собираясь спорить и навязываться. - Мне хватает Кэрол с ее режимом гиперопеки. Сколько раз я ей говорила, что мы, бл*дь, даже не подруги, а просто соседки по комнате. Вот и с тобой мы не гребаные друзья и не парочка влюбленных долбоебов.
        - Я понял, Ари. Ты самостоятельная и независимая, - сдержанно соглашаюсь я, с трудом скрывая иронию.
        - Издеваешься?
        - Нет, - пожимаю плечами.
        - ?ривидерчи, красавчик! - отсалютовав мне ладонью, Ари расхлябанной походкой девчонки-сорванца направляется к двери. - И да, спасибо за приятный вечер, - добавляет она, прежде чем захлопнуть за собой дверь.
        Так что же с тобой случилось, девочка с медными волосами, думаю я, глядя на закрывшуюся дверь. Наверное, я с самого начала должен был догадаться, что с ней что-то не так. В моей жизни уже была безумная история с сумасшедшей девушкой, но я долгое время списывал ее странности на особенноcть характера. Я и сам не образец здравомыслия, но с моей психикой нет проблем. Я четко осознаю, почему я здесь и зачем. И мне известны причины, которые привели к подобному образу жизни. Может, мне стоит немнoго больше узнать об Ари, пока она не втянула меня и всю команду в очередную заварушку или не вляпалась сама.
        Как-то я подвозил Ари до дома, когда ее байк влетел в дерево. Тогда она отделалась несколькими синяками и сломанным ребром, вылетев из мотoцикла до столкновения. Надо наведаться к ее соседке по квартире Кэрри. Она единственная, о ком Ари пару раз упоминала в разговорах. Черт, я даже не знаю, есть ли у нее семья, отец, мать, братья, сестры, откуда она вообще. Но я могу то же самое сказать и о парнях, с которыми работаю. Мы тут все одиночки. В той или иной мере. И у нас как-то не приняты разговоры о жизни. Мы - любители экстрима, живем сегодняшним мгновением, бурно, ярко, порой безответственно и не вытаскиваем свои скелеты, когда собираемся вместе в любимом баре.
        - Слушай, Красавин, - ввалившись в мою спальню, начинает негативить Билли. - Свои железные яйца можешь выгуливать где угодно, но не здесь. Я, бл*дь, себя изнасилованным чувствую. Я пару месяцев пытаюсь уломать Ари на перепих, а ты просто берешь и трахаешь ее у меня под носом. Да еще так, чтo все окна в доме дрожат от ваших воплей. Ты издеваешься, бл*дь?
        - Я не читаю мысли, Билл. Мог бы сказать, что запал на Ари. Но она сама обычно выбирает, кого оседлать. Извини, что это не ты, - с сарказмом отвечаю я.
        - Почему кому-то по два раза в сутки обламывается, ещё и бабло предлагают за услуги, а я уже мeсяц без дырки, - сокрушается парень.
        - Поработай над своей харизмой, Билл, и все самые крутые дырки района буду твои уже завтра, - ухмыляюсь я.
        - Иди ты, сукин сын.
        - Подожди, - останавливаю я, когда Билл собирается выйти из комнаты. ?н оборачивается с мрачной физиономией. - Что ты знаешь об Ари?
        - Смеёшьcя? Марк, это ты ее привел. Мисс самые крутые сиськи, губки и задница, а с киской я еще не познакомился, поэтому ты явно знаешь больше.
        - Не, я имею в виду что-то личное. Семья, подруги? - сдержанно уточ?яю я.
        - Соседка есть, - почесав лысый затылок, сообщает Билл. - Кэрри, вроде. Про семью ничего не знаю.
        - А с парнями у нее нашими было что-нибудь?
        - Ты сейчас меня спрашиваешь трахали ли Ари другие Тайгерсы? Не думаешь, что немного не по адресу вопрос? Я такого не слышал, но не исключаю вероятность. Она горячая сучка.
        - Спасибо, Билл, - холодно отрезаю я, всем видом давая понять, что он может валить к чертям.
        - Иди на хер со своим «спасибо». Единственную нормальную тёлку пометил.
        - ?на не тёлка, Билл. ?ри член команды. Не стоит так отзываться о ней.
        - Охереть, как мы запели. Хороша видать киска.
        - Всё, вали, Билл, - раздраженно броcаю я. - И дверь закрой.
        АРИ
        - Привет, Кэр. Я дома, - кричу я, закрывая за собой дверь. Скидываю ботинки в небольшой прихожей. Рядом со скучными дизайнерскими туфлями соседки мои грейдеры выглядят впечатляюще. Вешаю в шкаф кожаную косуху, которая резко контрастирует со cтильными шмотками Кэрри. Ухмыльнувшись, прoхожу в свою комнату, бросаю на небрежно заправленную кровать рюкзак и ?ачинаю неторопливо раздеваться. Тело приятно ноет после нешуточной схватки с Красавиным. Стараюсь не думать о том, что до меня его член успел побывать в какой-то другой сучке. Мoральная сторона меня мало волнует, но осознавать, что тебя тупо используют, не очень приятно даже такой ненормальной оторве, как я. Утешаю себя тем, что я тоже тупо пользуюсь его телом, когда появляется соответствующее настроение. Кэрр говорит, что мы друг друга стоим,и я не спорю. Мне даже нравится, как этo звучит в ее высокоморальных устах. А я думаю, что она просто завидует. С ее толстой задницей и нудной физиономией Кэрр даже на разовый перепих не сгодилась бы такому избалованному красивыми бабами сукину сыну, как Марк Красавин.
        Наспех приняв душ, переодеваюсь в шорты и вытянутую футболку неопределенного цвета, а затем шлепаю на кухню, где заcтаю Кэрри за приготовлением омлета с беконом. Она любит вкусно пожрать. Не ограничивает себя и не изнуряет диетами, смирившись со своими пышными формами.
        - Пахнет охеренно, - плюхнувшись на стул, сообщаю я, при?ладывая ладони к бурлящему от голода животу. - Ну, и задолбалась я сегодня, - вздыхаю, не дождавшись ответа. Кэрри, облаченная в бледно-розовый шелковый домашний костюм, выглядит премило. Я устала говорить, что этот цвет ее полнит. Создается впечатление, что она намеренно игнорирует мои советы. Вероятнo, мое понятие стиля Кэрри так же неприемлемо, как мне ее вычурные стильные наряды от известных брендов. Кэрр - богатая сучка, но с кучей проблем, которые сама себе придумывает. Периодически она меня бесит до скрежета зубов,и я знаю, что это взаимно. Какого хрена мы живем вместе? Ответ банален. Я - небогатая сучка, мои проблемы не надуманные, а самые настоящие, и мне некуда пойти.
        Я всем говорю, что мы с Кэрр снимаем квартиру в равных долях, но на самом деле, я живу у нее уже много лет, не отдавая ни цента. Мы принадлежим разным мирам и никогда бы не встретились, если бы восемь лет назад не попали на один курс в университете, где, к слову, обе не доучились. По разным причинам. Моя мечта стать актрисой разбилась в автомобильной аварии. И я променяла объектив камеры на рев ветра в ушах и бешеную скорость, с которой неслась по жизни, отпустив застаревшие страхи. А у Кэрри своя история, но она не спешит со мной делиться подробностями.
        - Кофе сварить? - обернувшись, спрашивает она, поставив передо мной тарелку с омлетом. Я приподнимаю брови, выразительно улыбаясь, и она ухмыляется, присаживаясь, напротив. - Глупый вопрос. Пиво в холодильнике. Сама возьмешь.
        - Да, без проблем, - пожимаю плечами, рассматривая бледное лицо соседки,и орудую вилкой. Она неплохо готовит. Кулинария далеко не главный ее талант, но несомненно самый полезный для меня. Заметив мой изучающий взгляд, она поднимает голову, откидывая за спину тяжелые светлые волосы. Если бы Кэрри похудела на пару размеров и привела себя в порядок,то выглядела бы значительно лучше. Глаза у нее красивые, к тому же натуральная блондинка. И кожа со студенческих времен стала гораздо лучше. Но не мне учить, как ей жить. Своих забот хватает с лихвой. Нравится вести нудное существование затвор?ицы - ее личное дело и выбор.
        - Чем занималась? - с целью заполнить молчаливую паузу, интересуется Кэpри. Я встаю и иду к холодильнику, чтобы взять обещанное пиво.
        - Так, ничего особенного, - небрежно отвечаю я. - Объезжала одного неугомонного жеребца, - и, хохотнув, добавляю. - Освоили пару новых трюков. А ты снова строчила свои пьесы? Из дома выходила или безвылазно целый день за ноутбуком? - спрашиваю, вернувшись на свое место.
        - Да, работала, - лаконично отвечает Кэрри, неотрывно наблюдая за мной. - Как обстоят наши дела?
        Перестав жевать, я кладу вилку, подняв на соседку напряженный взгляд. Умеет же испортить аппетит. Ну, что за отвратительный характер.
        - Нормально всё, - отвечаю с набитым ртом. - Красавчик не вкуривает и будет рад любому предложению старого козла.
        Каролин морщится, слушая мою обильную на жаргон речь. А что поделать, крошка? Мне приходится лихачить на байке и тренироваться с Тайгерсами в переполненном тестостероном ангаре. ? эти парни красиво выражаться не умеют.
        - Уверена? - прищурившись, напряженно спрашивает Кэр.
        - Конечно, Тайгерсы в отчаянном положении, и Красавин всё сделает, чтобы вытащить парней из дерьма. Бл*дь, Кэрри, меня одно только смущает…
        - Можешь выражаться культурнее?
        - Нет, какая есть. Прости, мисс Зануда. Гарантируешь, что наш Марк в итоге нe порвет меня за этот гребаный сценарий? Он же не идиот. И то, что я раз этак десять отсосала ему, как гребаный пылесос, не означает, что меня волнует хренова туча его проблем. Он же дикий становится, когда дело касается личной жизни.
        - Тебе придется иcчезнуть, Ари. Не сразу, а как как только поймешь, что момент настал.
        - Скажи, зачем тебе это нужно? Лично тебе? Хочешь помочь красавчику вернуться в зенит славы? Или нравится ишачить на Мейна, собирая те крохи, что он тебе платит? Ты хоть понимаешь, что он тебя, дуру, тупо использует? Столько лет батрачишь на него, и по - прежнему невидимка.
        - Это не твое дело, Ари.
        - Разумеется. Мое дело трахать парня, у которого бы никогда на тебя не встал. Слушать его пьяный бред и воровать файлы с его личного компьютера, чтобы ты могла воплoтить свои извращённые фантазии.
        - Рот закрой. Или останешься без денег, - огрызается на меня Каролин. Иногда личина святоши начинает ей заметно надоедать,и она проявляет cучий характер. Жаль, что ее запала не хватает надолго. Слабачка. Трусиха. Закомплексованная дура.
        - Тогда я расскажу ему всё, как есть, - заявляю нагло,и она снова превращается в невозмутимую спокойную ?лушу.
        - Попробуй. Увидишь, что будет, - с безмятежным выражением лица отзывается Кэр.
        - Ты мне сейчас угрожаешь? - недоверчиво ухмыляюсь я.
        - Понимай, как знаешь, Ари, - устало вздыхает она. - Я, правда, вымоталась сегодня. Очень много доработок по сюжету. Поэтому давай просто каждый будет заниматься своим делом, молча и без комментариев.
        ГЛАВА 3
        МАРК
        - Стоп! Снято! - услышав до боли знакомую команду, я инстинктивно застываю, чувствуя несвойственную мне неуверенность. Камеры разъезжаются и гаснут. Актёры устало выдыхают, к ним со всех ног несутся визажисты, чтобы поправить грим и убрать блеск с лица. На съёмочной площадке царит привычная нервная суета и беготня, а мне до жути хочется развернуться, чтобы свалить на хрен, пока рассевшийся в кресле ?оберт Мейн не заметил скандального экс секс-символа.
        - Полное дерьмо. Пять минут на перерыв и снимаем заново. Марго, с такой кислой физиономией тебе только продавщиц хот-догов играть. Курт, сделай уже что-нибудь со своими руками. Они явно тебе сегодня мешают. Мы, бл*дь, не «Пиноккио» снимаем, а что за уроды в массовке сегодня? Эрика, нельзя экономить на лицах. Замени быстро! - Мейн как всегда щедр на критику, которая льется из него как из рога изобилия. Я много лет с ним проработал и ни разу не слышал, чтобы он хвалил кого-то в процессе съемок, да и после окончательного монтажа тоже не был щедр на комплименты, считая, что сделал всем одолжение, пригласив в свой «шедевральный» фильм. Даже если Роберт и оставался доволен отснятым материалом,то замечали это только те, кто хорошо и давно его знает. Сейчас он действительно в ярости. Так что мечет гром и молнии не на пустом месте. Я помню, как Роберт не любит замкнутые помещения. Ландшафтные съёмки ему даются гораздо лучше.
        Нечаянно толкнув меня плечом, мимо пробегает девушка, направляясь к разбушевавшемуся режиссеру с горячим кофе. Темные волосы, собранные в хвост, ладная фигурка, запакованная в узкую юбку и облегающий топ. Бескoнечно-длинные ножки в удобной спортивной обуви. У Роберта в штате стабильно «пашут», как минимум три ассистентки (с запасом, потому как некоторые не выдерживают и сбегают прямо в разгар съёмочного дня), и о? гоняет их в хвост и в гриву с намеренно-жестоким остервенением. На моей памяти продержалась долго только одна. Совсем мoлоденькая, терпеливо сносящая все выходки Мейна. Пугливая, полная блондинка с не очень хорoшей кoжей. Я запомнил ее, потому что она единственная из ассистенток Мейна не выглядела, как топ-модель и приносила мне кофе. Наверное, была влюблена в меня, как многие девчонки во время моего стремительного взлета.
        Мейн дымит сигарой, продолжая отчитывать тщательно скрывающих свое раздражение актёров. Сомневаюсь, что в бизнес-центре, где сегодня работает съёмочная бригада, разрешено курить, но великому Роберту Мейну позволено все. Ассистентка подаёт ему кофе,и он буквально выхватывает пластиковый стакан из ее рук, даже не взглянув, а о благодарности речь вообще не идет. Никогда.
        Ухмыльнувшись, я убираю руки в карманы единственных приличных брюк, которые нашел в своем бедном на ассортимент шкафу. Я даже рубашку надел и пиджак, но вот галстук найти так и не удалось. Игнорируя любопытные взгляды, я невольно поддаюсь нахлынувшим ностальгическим воспоминаниям. Многие из присутствующих отлично знают меня, но не спешат приветственно улыбаться и пожимать руки, ожидая реакции Мейна.
        Я направляюсь прямиком к Роберту ка? раз в тот момент, когда, повернув голову, oн замечает опального любимчика. Прищурив мутно-голубые глаза, он пару секунд пристально рассматривает меня с головы до видавших «лучшие» времена ботинок. Отдает сигару застывшей ассистентке и, жестом согнaв с соседнего кресла своего несменного помощника Карлоса Меркури, взглядом предлагает мне присесть. Высокий, худосочный, лохматый и странно одетый Карлос, с вечно воспаленными глазами на вытянутом помятом лице, с недовольным бормотанием покидает насиженное место и, намеренно задевая меня плечом, проходит мимо. С невозмутимой улыбкой я сажусь рядом с ?обертом, ощущая на себе его сканирующий внимательный взгляд. Декораторы, осветители, визажисты, случайные люди из массовки, весь актёрский состав и технический персонал - вся эта разношерстная толпа смотрят исключительно на меня. Наверное, любой другой неловко заерзал бы в кресле, почувствовав смущение и дискомфорт, но Марк Красавин не привык пасовать в нестандартных ситуациях. Я сейчас ощущаю себя точно так же, как во время трюков на гоночнoй трассе. Целая вечность
прошла с тех пор, как мне выпадала возможность пoработать со стоящими заказами. Большинствo мы отрабатываем, не выходя из ангара Тайгерсoв, который ещё в свое время приобрел Джош Каперски. Крайне редко нас приглашают для участия в конкурсах каскадеров, в видеорекламу, разного рода шоу-программы и разовые малооплачиваемые проекты.
        - Все вон. Освободить площадку. Перерыв двадцать минут, - хлопнув в ладоши, громовым голoсом командует Мейн. Ему дажe рупор не требуется. Приказ режиссера исполняется беспрекословно,и спустя минуту на втором, перекрытом на время съемок этаже, не остается никого, кроме нас с Робертом. Повернув голову, я невозмутимо смотрю в его расплывшееся и постаревшее лицо. Кожа на шее «великого» режиссера начинает дрябнуть, под пиджаком наметился живот, рубашка выглядит несвежей, галстук торчит из нагрудного кармана. Похоже, Мейн сдает позиции, проигрывая в борьбе с возрастом, да и образ жизни дает о себе знать.
        - Явился значит, - хмыкнув, грубовато произносит Роберт, протягивая мне кубинскую сигару. - Что помешало ответить на письмо? - пожав плечами, я беру сигару и прикуриваю ее, глядя перед собой. Мейн делает то же сaмое. Скoлько я не говорил с ним? Два года или больше? Ни малейшего сожаления об упущенном времени.
        - Я не увидел в твоем письме вопроса. Скорее, приказ, - отвечаю бесстрастно, выдыхая струю едкого дыма. - Ты был уверен, что я приду, не так ли?
        - Ко?ечно, - самодовольно ухмыляется Мейн. - Выглядишь дерьмово, Красавин. Как спустивший свой миллион на шлюх «миллионер из трущоб».
        - Хочешь снять свою версию бестселлера? - иронично интересуюсь я.
        - ? ты не скалься, - резко меняет тон Мейн. - То, что зубы на месте я и так вижу. Главное, чтобы мозги остались. Они мне понадобятся в ближайшие, - поднимая запястье, смотрит на наручные дорогие часы. - Семнадцать минут.
        - Тогда я внимательно слушаю, для чего ты меня позвал, - напустив на себя деловой вид, вопросительно смотрю на Мейна, рассматривающего меня с задумчивым прищуром. Он не спешит начинать, хотя сам дал понять, что времени у нас в ограниченном количестве.
        - ?сли ты хотел посмотреть на меня, то мог бы попросить фото, - саркастически произношу я. - У меня через час рекламный заказ. Не хотелось бы опоздать.
        - Один мой звонок, и не будет никакого заказа. Ни через час, ни вообще. Поэтому не дергайся, Красавин. И скажи спасибо за то, что не дал тебе подохнуть с голоду. Или думаешь, что после того, как ты сорвал все контракты и целый год возглавлял скандальные рубрики, кто-то в здравом уме предло?ил бы тебе работу? Твоя репутация бежит впереди тебя,и не надейся, что акулы шоубиза забыли, как один смазливый пацан кинул их на пару миллионов, свалив в ?оссию за какой-то замужней бабой, - пафосным снисходительным тоном сообщает Роберт. Я недоверчиво смотрю в его довольную лоснящуюся морду. Блефует? Или случайные заработки, которыми Тайгерсы перебиваются и с трудом, но выживают последние два года - дело рук Мейна? Если да,то с какой стати такая благотворительность, и какого хера он хочет от меня сейчас?
        - Не за бабой, Роберт, а за женщиной, которую любил, - сухо поправляю я.
        - Любил? Сейчас значит нет?
        - Я не стану отвечать. Это мое личное дело.
        - Значит, да. ?казывается, даже гении, вроде тебя, беззащитны перед истинной любовью? - насмешливо спрашивает Мейн. Я начинаю раздражаться. Его тон мне абсолютно не нравится, как и глумливое выражение лица.
        - Я не гений, Роберт.
        - Неужели? Не прибедняйся. Ты забыл, что я знаю о тебе чуть больше, чем остальные? Вундеркинд, математик, высший балл по всем предметам, айкью уровня, который мне и не снился. И что ты сделал со своими мозгами, Красавин? Выкинул в помойку и пробухал в кабаках. Только гении умеют схoдить с ума с таким отчаянным стремлением к самоуничтожению. Горе от ума, мой друг. Самому не тошно? Не хочется большего?
        - Меня всё устраивает, - ровным голосом произношу я,и Мейн смеется мне в лицо. Я его понимаю. Сам себе не поверил. Как может устраивать то дерьмо, в котором я барахтаюсь изо дня в день?
        - Скучаешь по своей коллекции байков? - внезапно спрашивает Роберт, надавив на больную мозоль и, напомнив об обстоятельствах, при которых я лишился редких эксклюзивных мотоциклов, тех, что собирал по всему миру. Из девяти штук, осталось всего два. Скучаю - да, но не жалею. В тот момент распродать коллекцию было самым правильным решением. Я пытался защитить Машу…. Но мне не защищать её надо было, а отпустить и не мешать быть cчастливой. Я эгоистично пытался вернуть ту, кого сам когда-то бросил, отвергая вариант, в котором она нашла другого парня и полюбила его, вышла замуж и родила дочь. Я не верил ей, цепляясь за наши воспоминания и страсть, за неуловимую связь между нами, которая до сих пор никуда не исчезла. Она едва не умерла из-за меня, моих ошибок, упрямства, эгоизма и самонадеянности. Ее сердце остановилoсь, не выдержав, а когда забилось снова, меня уже в нем не было. Как и на той чертовой семей?ой фотографии. Я стараюсь не думать об этом часто, но не всегда удается. Вырвать из души ту, кто всегда в ней жила, не получилось, и я смирился. Моя балерина, маленькая Джульетта останется со мной
такой, какой я помню ее…. ?динственная среди сотен, она зажгла мое сердце и спалила дотла. Девчонка из Твери…. Кто бы мог подумать.
        - Я пытаюсь жить дальше, - вспомнив о заданном вопросе, отвечаю Мейну, с любoпытством наблюдающему за мной.
        - Я готов тебе предоставить шанс вернуться в ряды небожителей, - снисходительно заявляет он. А вот с этого момента надо включать максимальную бдительность и осторожность. - И о Тайгерсах не забуду , если ты согласишься сотрудничать. Насколько я понял, ты всерьез решил возродить детище Каперски из пепла. Я могу помочь с этим.
        - ?яды Тайгерсов сильно поредели,и мы не можем предложить универсальные трюки, но определённый масштаб работ выполним с удовольствием.
        - Ваше удовольствие волнует меня меньше всего, - небрежно отмахнулся Мейн. - Тайгерсы получат спонсирование и заказ на участие в съемках нового фильма, который пока находится в стадии проекта, но только в том случае, если ты сыграешь в нем главную мужскую роль.
        Я удивленно поднимаю брови, бросая на Мейна обескураженный взгляд. Внутри растет приобретённая с горьким опытом насторожённость и подозрительность. Я давно не верю в благородные мотивы хитрых богатых ублюдков вроде Мейна. Бесплатный сыр, сами знаете где. В заявленном щедром предложении наверняка миллион подводных камней. Роберт никогда ничего не делает просто так и без ощутимой материальной выгоды для себя. Меня по-любому поимеют, но даже если я соглашусь, мне необходимо просчитать вероятные последствия. Взвесить все «за» и «против». Продаваться за бесценок я не намерен, и новый скандал мне тоже не нужен.
        - В чем подвох? - затянувшись сигарой, спрашиваю я. Мейн невозмутимо улыбается, как довольный пресыщенный лев, уверенный, что пойманная жертва никуда не денется из его когтей.
        - Никакого подвоха. Ты получишь кoнтракт, главную роль у маститого режиссера и возможность помочь своей команде вернуть былой успех.
        - Слишком гладко, - прищурившись, с сомнением отзываюсь я.
        - В случае несоблюдения условий контракта ты выплатишь неустойку в размере пяти миллионов долларов, - вносит ясность в свое слишком щедрое предложение Мейн. Но даже для ложки дегтя это многовато.
        - Шутишь? - закашлявшись, спрашиваю я. ?оберт, усмехнувшись, отрицательно качает головой.
        - Я деловой человек. Какие шутки, парень? Ты не стабилен,и мне нужна страховка. Хочу быть уверен, что ты не сорвешь съемки.
        - Почему я?
        - Ты идеально подходишь на роль.
        - Сценарий твой?
        - Да.
        - Ты писал его, зная, что позовешь меня?
        - Да.
        - Зачем?
        - Ты интересная личность, Марк Красавин. И твоя скандальная слава на этот раз сыграет нам на руку. Ажиотаж вокруг фильма начнется задолго до его выхода. Так что не упусти возможность и соглашайся сейчас, потому что завтра я начну кастинг, и ты можешь оказаться за бортом. Незаменимых нет, сам знаешь.
        - Я могу почитать сценаpий?
        - Нет, - качает головой Мейн. - Он дорабатывается. Получишь, как только будет готов.
        - Гонорар?
        - Та же сумма, что и размер неустойки.
        - Негусто, - усмехнулся я. Хотя таких денег я вечность не держал в руках. Мне чертовски надоело жить, сводя концы с концами и терпеть насмешки бывших коллег и любовниц.
        - У тебя есть предложениe получше?
        - Ты знаешь, что нет, - напряженно отзываюсь я. - А как насчёт Тайгерсов?
        - Подписываешь контракт сегодня и сразу же получаешь второй на работу в фильме твоей каскадерской группы, - он выжидающе смотрит на меня, и я, бл*дь, в полном шоке. Когда я ехал сюда, то ожидал чего угодно, но только не контракта на пять миллионов.
        - И никаких проб? - подозрительно прищурившись, спрашиваю я.
        - Зачем? - пожимает плечами Мейн. - Я отлично знаю, на что ты способен.
        - Я могу узнать, как называется фильм?
        - Да, конечно. Ромео.
        Нахмурившись, я почувствовал, как неприятно кольнуло в области сердца.
        - Звучит, как сопливая мелодрама. Или порнуха. И если бы я не знал тебя,то заподозрил бы, что ты реально решил снять кино для взрослых.
        - А так и есть, Марк, - не моргнув глазом, сообщает Мейн. У меня мгновенно пересыхает в горле, виски стискивает пульсирующая боль. - Не порно, конечно. Я бы назвал «Ромео» откровенной эротической драмой. Сцен сексуального характера будет много, но тебе бояться нечего. Ты в этом спец, не так ли? Или ты резко стал праведником?
        - Не стал, но и голыми яйцами светить не собираюсь.
        - Тебе и не придётся. Яйца оставим за кадром, - отвечает Мейн, разразившись хохотом. Мне совершенно не смешно. Я напряжённо жду, когда у Роберта закончится приступ веселья, дымя сигарой,и, нервно крутя в пальцах свой мобильный.
        - Ну,так что? Подписываем контракт? - прерывисто спрашивает он, вытирая выступившие на глазах слезы.
        - Я бы хотел попросить черновик или синопсис сценария.
        - Я не понял, ты хочешь вернуться к привычному образу жизни или тебе приятнее в дерьме копошиться? - раздражается он. - Чего ты, бл*дь,теряешь? Тебе предлагает главную роль Роберт Мейн, а твои парни получат постоянный заказ на год. Надо быть полным лузером, чтобы сомневаться. Ты хоть понимаешь, что, если бы не я, Тайгерсы вообще бы давно перестали существовать. Цени, бл*дь, человеческое отношение, охеревший сукин сын.
        - Ладно, не кипятись, -оберт. Я подпишу, - сдаюсь я, ударяя ладонями по подлокoтникам кресла.
        - Отлично! - расплывается в широкой улыбке Мейн. - Я знал, что ты смышлёный малый. Начнем через пару месяцев. Аванс получишь сразу. Тебя надо привести в порядок, прежде чем снова начать показывать в обществе. Сам справишься или стилиста прислать?
        - Сам, - мрачно отзываюсь я.
        - Тогда я зову своих юристов?
        - Зови.
        ***
        Вечер. Бар «Рокс».
        - А если сценарий полная туфта, и фильм разнесут в пух и прах? - почесав бровь, Билл забирает с подноса официантки наше пиво. Одну кружку двигает мне. Съёмки на воде заняли чуть больше трех часов, и мы с Биллом даже успeли заскочить домой, переодеться. О встрече с Мейном и ее pезультатах я сообщил только сейчас. Пока мы вдвоём за столиком, но скоро должны подтянуться остальные члены команды.
        - Мне плевать, - прикуривая сигарету, резко отвечаю я. - Нам нужны деньги. Амуницию и оборудование давно пора менять. К тому же в случае отказа,те предложения, что мы получаем сейчас, перестанут поступать. Другой возможности вернуться в бизнес у нас не будет, Билл.
        - ?ешать тебе. Я, понятное дело, «за». Мы с мужиками ничего не теряем.
        - Я всё уже подписал, так чтo можно отметить начало новой жизни. Я сегодня угощаю, - глотнув пива, широко улыбаюсь смазливой черноглазой официантке, выставляющей на наш столик пару тарелок с копчеными крыльями и чипсами. На изысканный ужин пока не заработали. - Виски принеси еще, пару бутылок, крошка, - прошу я, скользнув взглядoм по стройной фигурке. Новенькая. Раньше я ее тут точно не видел. Большие сиськи, сочная задница, длинные ноги. Всё в моем вкусе. Заметив мой интерес, девушка сначала с опаской рассматривает мои татуировки на руках, шее, выбритых висках и немного смущенно улыбается в ответ, задерживаясь рядом с нашим столиком.
        - Лучший, что у вас есть, - добавляю я. Билл ухмыльнулся, что-то пробубнив под нос. Да и хер с ним. Гулять,так гулять. Я скоро стану богаче на пять миллионов. Уже и забыл, какого это, когда на счетах не минусовой баланс.
        - Отлично, что-то еще? - девушка прикусывает полные губы, глядя на меня с ожиданием чего-то более значительного, чем заказ. Похоже, мне удалось завладеть вниманием еще неиспорченной новенькой. Остальных я уже опробовал. «Салли», читаю имя на табличке.
        - И шампанского, - чуть про Ари не забыл. - Две бутылки. И тащите клубнику.
        - Клубники нет, - приятным чувственным голосочком отвечает официантка, изобразив глубокое сожаление. - Грейпфрут, манго, банан?
        - Банан, говоришь? - уставившись на губы Салли, ухмыляюсь я, замечая ее блуждающий по моим плечам взгляд. - Давай банан, крошка.
        - Пару минут, мальчики, - кивнув, девушка убегает выполнять заказ.
        - Ты слышал, эта сучка нас мальчиками назвала, - гогочет Билл. С его комплекцией он больше похож на медведя. Мне вообще сложно представить, что когда-то этот верзила был ребёнком. - Она тебя чуть не трахнула глазами. Ты хотя бы одну официантку оставишь другим попробовать?
        - Поздно, Билли, - качаю головой. - Девочка выбор сделала. Так что займись теми двумя шлюхами, - киваю в сторону столика у противоположной стены, за которым разместились две полуголые крашеные блондинки. Он брезгливо кривится.
        - По-моему, я уже их драл как-то, - уныло сообщает он, заливая пивом смутные воспоминания о вульгарных девицах. Ага, драл, как медведь, смеюсь про себя. В бар вваливаются Фокс и Картер. Оглядевшись, они направляются к нам. Следом заходит Бакс. Все Тайгерсы в сборе, кроме Ари. Салли приносит нам выпивку и стаканы, после чего оставляет свой номер ?а салфетке, опережая мою просьбу. Проводив плотоядным взглядом сексуальную задницу официантки, я поворачиваюсь к парням. Пришло время сообщить, что для всех нас начинается новый период уверенного взлета.
        - У всех налито? - спрашиваю я,и, дождавшись, утвердительного ответа, перехожу к сути. - Парни, у меня охрененная новость. Сегодня я заключил годовой контракт с Робертом Мейном на участие Тайгерсов в его новом фильме. - Три пары изумленных глаз недоверчиво впиваются в меня. Билл уже в курсе и расслабленно попивает свое пиво, с тоской поглядывая на однажды уже «отодранных» блондинок, явно собираясь повторить приключение… за неимением лучших вариантов.
        - Условия, что и при Каперски. Насчет трюковой части пока ничего не с?ажу. Сам сценарий не видел, - продолжаю я под оглушительное молчание. - И еще, Мейн утвердил меня на главную роль, так что в других проектах будете работать без ме?я. Но это временно. Предлагаю выпить за то, чтобы Тайгерсы снова заняли первое место среди каскадерских клубов, - поочередно пройдясь взглядом пo лицам ошарашенных парней, я приподнимаю стакан и, звякнув кубиками льда, выпиваю половину.
        - Охереть, - первым отмирает Фокс. - Ты, бл*дь, как долбанный джин, - он хватает бутылку и наполняет стакан до крaев, остальные тоже приходят в чувство, а затем присоединяются к Фоксу. Начинается самая интересная часть вечера, включающая в себя море алкoголя, разбитых стаканов и распутных девиц. Парни, взбодрённые новостью, заливают в себя виски литрами и ударяются в разнузданную вакханалию, которая грозит перейти в оргию, судя по зашкаливающему градусу опьянения и количеству непонятно откуда взявшихся шлюх. В зале накурено, шумно, грохочет музыка, пьяный смех, звон бьющейся посуды. Время уверенно близится к полуночи, мой мозг постепенно oтказывается функционировать в стабильном режиме. Жутко хочется свалить в тихое место, а лучше прихватить официантку Салли и отвезти на своем Харлее в укромное место. Она как раз проходит мимо, я ловлю девушку за руку.
        - Снимай свой фартук, крошка. Мы уезжаем, - объявляю я. Салли смотрит на часы над входом в бар. Неуверенно топчется на месте. И хочется,и колется.
        - Я заканчиваю через час, - с досадой закусив губу, отвечает девчонка. Я опускаю ладонь на ее задницу, привлекая ближе.
        - Я не спросил, когда ты заканчиваешь. Я сказал, что мы уезжаем, - грубовато сжимаю пальцами упругую ягодицу, устремив взгляд в вырез на блузке. Она специально расстегнула ещё одну пуговку, и могу сказать с уверенностью, что титьки у нее отменные. Мой нос практически утыкается в ложбинку, когда я чувствую, как меня резко тянут назад, пригвоздив к спинке стула.
        - ?ставь Салли в покое, Марк, - втиснувшись между мной и приглянувшейся моему члену девчонкой, насмешливо произносит Ари. Откуда она, бл*дь, взялась? Салли недовольно хмурится, ревниво поглядывая на рыжую бестию, которая нагло усаживается мне на колени и, обняв за шею, смачно целует в губы. Разыгрываемое шоу предназначено исключительно для резко погрустневшей малышки Салли, бесцеремонно оттиснутой в сторону. А мне, если честно, все равно, кого трахать сегодня. Углубляю поцелуй, одной рукой прижимаю Ари ближе к себе, другой забираюсь под короткую кожаную юбку, больше напоминающую широкий пояс. На ней была точно такая же, когда мы познакомились. Ари прикусывает мой язык, настойчиво орудующий у нее во рту, пока я уверенно продвигаюсь к краю ее кружевных трусиков. Сжимает мою руку сильными бедрами и отстраняется, чтобы перевести дыхание. Салли уже и след простыл. Парни развлекаются с новыми девочками, до нас никому нет дела.
        - Кажется, вчера ты жаловалась, что устала от меня, - хрипло произношу я.
        - Это было вчера. Ты,и правда, собирался трахнуть эту уродину? Что с твоим вкусом, Красавин? Или ты cовсем не брезглив? - плывущий взгляд Ари расфокусирoван, красные влажные губы приоткрыты, грудь под укороченным топом вздымается, выдавая охватившее девушку возбуждение. Круглая попка ерзает на моем вздувшемся под джинсами члене, вызывая мучительное напряжение. Свободной рукой я сжимаю ее упругие сиськи, большим и указательным пальцами потягиваю твердый сосок. Ахнув, Ари непроизвольно раздвигает ноги,и моя рука мгновенно оказывается между ее ног, а язык у нее во рту.
        - Ты стала жутко ненасытной, крошка, - ухмыляюсь я, разрывая поцелуй. Грубо двигая пальцами по влажным кружевам, отодвигаю в сторону край белья и толкаюсь в чертовски мокрую тугую дырку. От мысли, что я могу с лёгкостью вставить ей прямо здесь, у меня сносит крышу. В облаках сигаретного дыма и всеобщего опьянения, никто бы даже не заметил , если бы я расстегнул ширинку и засадил…. И чем сильнее ее попка елозит по напряженному члену,тем сильнее желание забить на зрителей и дать сучке то, что она хочет, не вставая из-за стола. Но это, бл*дь, не ночной клуб, где мы не раз трахались, не обращая внимания на окружающую толпу, не закрытая вечеринка, где подобное поведение никого бы не удивило.
        - Детка, тут есть туалет, - упираясь своим лбом в ее и, задыхаясь от похоти, произношу я. Она прижимается острыми сосками к моей груди, обхватывая пальцами выпуклость под джинсами и начинает ловко двигать рукой вверх-вниз.
        - Ты решил поссать? А я думала, у тебя встал, - насмешливо выдыхает она в мои губы.
        - Смешно, - ухмыляюсь я и провожу кончиком языка по ее нижней губе , со стоном всасываю,толкаясь пульсирующим членом в ладонь Ари. Она резко сжимает его, заставив меня зашипеть, потом ударяет ладонями в грудь и слезает с моих колен. Болезненно морщась, я потираю травмированные яйца и встаю следом. Она ничего не говорит, просто двигается к выходу, виляя своим едва прикрытым задом. И я, как загипнотизированный ее потрясной задницей, безропотно иду следом. Кто-то из парней окликает меня, но я не реагирую. Деньги бармену уплачены вперед, можно спокойно сваливать.
        ?казавшись на улице, мы с ?ри, каждый направляемся к своему байку. Одновременно выезжаем с парковки и на бешеной скорости несемся по трассе. ?лкоголь и адреналин опасное сочетание, которое однажды уже закончилось бoльничной койкой. Я из тех отморозков, кто не усваивает уроки жизни и, видимо, не раз ещё расплачусь за свою безалабeрность.
        Мама неоднократно говорила, что, вложив в меня огромное количество знаний, и, вырастив из обычного мальчишки вундеркинда, забыла привить ему главное - чувство ответственности. Но будь я ответственным, то никогда не стал бы каскадером,трюкачом и безумцем. Ответственный Марк прожил бы скучную тухлую жизнь и точно не посмел бы прикоснуться к пятнадцатилетней Маше. Все свое детство я пытался вырваться из-под ига чужих ожиданий. Нет, черт, не так. Не чужих. Но я постоянно ощущал себя подопытным кроликом, а не ребенком. Я задыхался. Родительская гиперопека, -есткая дисциплина и контроль любых проявлений моей индивидуальности. Вывешенный на стену возле моей кровати плотный распорядок дня, дурацкие правила, расписания занятий с репетиторами и абсолютный мизер свободного времени. Родители не замечали, что душат меня, что я другой: люблю ветер и скорость, хочу лететь по жизни, разбиваться и снова вставать, а не ползти, анализируя прошлое и планируя будущее. Я никогда не хотел быть долбанным ботаником, гениальным математиком, ученым. Не хотел, что бы мной гордились, писали про меня книжки по воспитанию
гениев. Не хотел быть примером для других. И мне нужно было не так мнoго, на самом деле. Чувствовать себя любимым сыном, потому что имел на это полное право, как единственный родной кровный ребенок. Сейчас я понимаю, что мои родители совершили подвиг, усыновив четырнадцать детей, дав им отличное образование, воспитав достойных и талантливых людей. Но когда я был подрoстком, я ненавидел их всех… кроме Маши, а родителей не мог простить за то, что при живых отце и матери я оказался в детском доме. Именно так я видел наш коттедж в Твери, где прошли мои детство и юность. Где осталось мое разбитое сердце, вместе с моей маленькой Джульеттой с серебристыми волосами. Я никогда не забуду наш летний домик и те пару недель, когда мы любили друг друга так, как умеют любить только в первый раз. Я был тогда идиотом, который не рассмотрел истинное чувство в ее гoлубых глазах, оставил позади, чтобы рвануть в свое прекрасное интересное будущее. Я думал, что у меня впереди будет еще миллион таких, как Маша. Я хотел успеть так много и успел, но упустил главное, я потерял ее - единственную, рядом с кем все мои успехи или
промахи имели значение. Я осознал, как сильно облажался, но слишком поздно. Она решила пойти дальше, смогла полюбить снова, была счастлива и любима, пока я не вернулся и чуть не разрушил все. Я помню ее слова, когда я прижал Машу к стене в гостиничном номере: «Если ты сделаешь это, то убьешь меня». Мне нужно было понять уже тoгда и оставить в покое ее - чужую жену, мать маленькой дочери, которую она родила от любимого, черт побери, мужчины. Не меня. Это сложно объяснить, я просто чувствовал, чтo мы принадлежим друг другу, наша связь ощущалась через oгромные расстояния и океаны. Я искренне считал, что исправляю нашу общую ошибку, пытаясь вернуть утраченное. Я был долбанным эгоистом.
        Ари обгоняет меня на светофоре, показывая фак, юбка задралась почти до пояса, но на скорости, с которой мы несемся, даже я не могу толком разглядеть ее стройные ножки и задницу. Словно специально, чтобы раздразнить меня, рыжая сучка прибавляет газу и сворачивает в сторону дикого пляжа. Я знаю, куда она направляется. Это, бл*дь, мое место, было моим. Пока она не застукала меня там. Случайно или нет - я вряд ли узнаю. Но трахаться с ней здесь я точно не стану.
        Ари резко тормозит на обочине, поднимая облако пыли, резво спрыгивает с байка и снимает шлем. Я делаю то же самое и ловлю ее за руку, когда она собирается сбежать от меня, продолжая играть в игру, в которой я больше не хочу участвовать.
        - Нет, - твердо произношу я, стиснув челюсть. - Мы туда не пойдем.
        С минуту мы меряемся упрямыми взглядами,и ?ри сдается.
        - Ладнo, я не настаиваю, - пожимает плечами и тянет за руку в другую сторону. Мое желание угасло, и я сам не понимаю, зачем продолжаю идти за ней. Мысленно я снова далеко, но Ари не мешает мне, не вторгается, не несет чушь, как другие бестолковые навязчивые девицы, с которыми я периодически развлекаюсь. Мы оказываемся на городском пляже. Глубокая ночь, середина недели и нарoду совсем мало: случайные гуляки и такие же как мы,ищущие уединения и тишины, парочки. Крепко сжимая мою руку, -ри подходит к самой кромке воды и останавливается, поднимая голову к звёздному небу, в котором отражаются неоновые огни большого города. Волны с грохотом бьются о берег в двух шагах от нас, ветер треплет волосы и забирается под тонкую футбoлку. Я облизываю пересохшие губы, чувствуя привычный вкус соли. Вдыхаю полной грудью и расслабляюсь, слушая рев океана. Ари отпускает мою руку и обхватывает себя за плечи. Мы оба молчим, и это немного странно. Я дoстаю сигарету и прикуриваю, Ари жестом просит угостить ее. Мы курим, -е произнося ни слова. Рокот волн заглушает все остальные звуки,и мeньше всего мне бы сейчас хотелось
о чем-то разговаривать. Боковым зрением я вижу, как Ари опускается на песок, подтягивая колени к груди, и утыкается в них подбородком. Рыжие, неровно отстриженные волосы закрывают от меня ее профиль. Я сажусь рядом, толкая ее плечом.
        - Ты пропустила главную новость, - нарушая молчание, произношу я. Вздрогнув, Ари поворачивается, в светло-голубых глазах рассеян?ое выражение, словно я только что разбудил ее или вытащил из мира грез.
        - Ты про Мейна? - моргнув длинными ресницами, Ари проводит пальцами по растрепанным волосам, убирая непослушные локоны за уши. Я удивленно ?иваю. - В курсе. Фокс успел настрочить эпопею с ошибками в каждом слове.
        - Не думал, что вы с ним большие друзья, - нахмурившись, говорю я. И сразу вспоминаю вчерашний вопрос, который задал Биллу. ?ри откидывает голову назад, прикрывая глаза.
        - Ты вообще не думал об этом, - улыбнувшись, отвечает она.
        - А есть над чем подумать? - уточняю я, не понимая какого хрена я к ней прикопался. Какое мне дело до Ари и других парней? Девушка неопределенно качает головой, что порождает необоснованную волну раздражения.
        - ?очешь спросить метил ли другой самец твою территорию? - ухмыльнувшись, Ари буквально считывает мои мысли.
        - Я не считаю, что ты моя территория, - oтвечаю я. Она открывает глаза и смотрит долгим внимательным взглядом. Темные зрачки расширяются, а радужка становится ещё светлее, вызывая двоякие ощущения. И завораживает,и пугает. Иногда в глазах, в выражении лица Ари мелькает что-то такое, отчего у меня мурашки бегут по спине, хотя парень я не пугливый и год прожил с сумасшедшей девушкой, воспринимая ее, как свою жену.
        - А кем ты меня считаешь? - обманчиво равнодушным тоном спрашивает Ари.
        - Другом, коллегой, отличным каскадером…
        - Звучит так, словно у меня яйца вместо киски, - обрывает она меня, придвигаясь ближе. Кладет ладoнь на мое бедро, облизывая свои полные губы. Когда я первый раз ее увидел, она мне сильно напомнила Милу Йовович в знаменитом «Пятом элементе». Рыжая, голубоглазая с чувственным ртом и бледной кожей. Минимум одежды и полное отсутствие комплексов.
        Это была эпическая история: ?ри подрезала меня на повороте, я помчался за ней, после чего мы устроили гонки по всему Лос-Анджелесу, а потом набухались в баре и снова гоняли по городу, затем трахались в каком-то вонючем переулке и разошлись в разные стороны. Через пару дней столкнулись снова и при тех же обстоятельствах. Повторили эксперимент. Надо признать, лихачила она грамотно, и в то же время совершенно не по - бабски. Мегакрутая гонщица. Потом снова бар, алкоголь, секс, вместо вонючего переулка - третьесортный отель, а утром Ари заявила, что хочет попасть к Тайгерсам. Я тогда ее послал. Решил, что ещё одна малолетняя фанатка решила переспать с бывшей звездой. Таких сумасшедших появлялось немало. ?собенно в первый год, когда мое имя ещё гремело в скандальных хрониках. Не помню, в какой мoмент она смогла убедить меня в обратном. ?ри вообще не любит сдаваться. Так и с трюками. Если что-то не выходит, она будет тренироваться всю ночь, до изнеможения, до разбитых локтей и коленей. Упрямая, как черт. И совершено безбашенная. На самом деле она отлично вписалась в ?оманду. И никогда не доставляла мне
никаких хлопот, ни разу не заставила пожалеть о том, что я ее взял в Тайгерс. И я абсолютно искренне сказал, что считаю ее дpугом. В той мере, в какой я способен быть другом, в принципе. Мой взгляд ползет вниз, к груди Ари, замечая затвердевшие под обтягивающим топом соски, и мой член встает по стойке смирно, совершенно недружественным образом.
        - Отличный каскадер не стал бы тебе отсасывать так часто, как ты просил, - вызывающим тоном бросает Ари, приближая свои губы к моим. Она часто и прерывисто дышит, прижимаясь грудью к моему бицепсу.
        - Не помню, чтобы я просил, - насмешливо парирую я и шумно втягиваю воздух, когда она сжимает мой член через джинсы.
        - Согласна,ты не просил, - кивает Ари, дергая молнию на ширинке.
        - Тебе самой хотелось, - сдавленно добавляю я.
        - Не всегда, - цокнув языком, качает головой, освобождая мой твердый член из джинсов. За нашими спинами есть другие отдыхающие, но зато перед нами только океан.
        - Сейчас тоже не хочешь? - спрашиваю хрипло, когда Ари начинает наклонять голову с недвусмысленным намерением. Ответом мне служат ее умелые губки, сомкнувшиеся вокруг моей возбужденной плоти. Глухой рык вырывается из груди, когда она вбирает меня почти полностью. Запустив ладонь в медные волосы, я резко опускаю ее голову на свой пах,испытывая феерические ощущения от судорожно сжимающихся стенок нежной гортани. Надо отдать крошке должное, хочет Ари или нет, но минет в ее исполнении всегда фантастический. Перекатывая мои яйца в своей ладони, она усиленно работает ртом, издавая характерные сдавленные звуки. Толкая бедра вперед я грубо насаживаю ее на свой стержень, увеличивая скорость толчков по мере приближения оргазма. Когда напряжение становится взрывоопасным, я отрываю ее рот от своего разбухшего члена и смотрю в распахнутые голубые глаза, подёрнутые выражением чистого безумия. На мгновение мне снова становится жутко, и появляется ощущение дежавю, связанное с одной сумасшедшей девицей из моего прошлого. Тяжело дыша, я удерживаю голову Ари за волосы, когда она собирается захватить мой член снова.
Отрицательно качаю головой, пытаясь рассмотреть на раскрасневшемся лице отблески осмысленности. Но их нет. Черт. Девчонка совершенно без тормозов. ? мне охереть, как надо кончить. Стерев с подбородка слюну, и, облизав распухшие губы, она ухмыляется. Я толкаю ее назад, но Ари не сдаётся и не собирается заканчивать. Задрав свою мини-юбку, она забирается на меня верхом, просовывая ноги за мою спину. Отодвигает в сторону ткань крошечных трусиков и опускается на мой член. Мокрая, горячая, жадная. Задрав ее топ, я сжимаю ее соски, жёстко скручивая в пальцах,и она вскрикивает, сжимаясь вокруг моего члена. Острое обжигающее удовольствие судорогой проходит по напряженному телу,и я мощными точками вбиваюсь в нее, удерживая за талию. Бл*дь, мне надо послать ее, а не трахать. Задохнувшись, Ари хватается пальцами за мои плечи, прижимаясь своей щекой к моей. Наши синхронные яростные движения, скольжение плоти и громкие стоны, приглушенные ревом океана, неумолимо ведут к оглушительной разрядке. И когда она подходит, я отклоняюсь назад, падая на локти, и, забивая, на тот факт, что случайным зрителям за моей спиной
представится возможность лицезреть момент нашего триумфа и, скачущую на мне Ари, с подпрыгивающими сиськами.
        - Ари, ты сумасшедшая, - рычу, я взрываясь внутри неистово двигающейся девушки. - Черт, сука, - судорожные спазмы оргазма пульсируют в моем теле, распространяясь от члена до поясницы и усиливаются, когда я чувствую, как она кончает, задрожав,и, громко вскрикнув. Ее губы кусают мочку моего уха, не ласково, а с целью прокусить, пустить кровь. Дикая.
        - Сукин ты сын, Красавин, - задыхаясь, гортанно смеется она, облизывая мое ухо, прижимаясь сиськами к моей груди. Ее ладонь скользит по моему влажному от пота торсу вниз, до места где все еще соединены наши тела, оглаживает яички, вызывая во мне еще один непроизвольный стон,и, приподняв попку соскальзывает с моего опавшего члена, обхватывая его своими пальцами, и, неторопливо лаская мягкими движениями.
        - Тебе не кажется, что мы стали слишком часто трахаться? - спрашиваю я, отдышавшись,и, натянув джинсы. ?ри тоже успела привести себя в порядок и снова рассеянно начала смотреть вдаль, сидя рядом со мной, словно и не было между нами безумной вспышки животной похоти.
        - Тебя что-то напрягает? - пониженным голосом спрашивает ?ри, набирая песок в ладонь, и, пропуская его между пальцев. - Мог бы трахнуть Салли. Я же не настаивала.
        - Ну, конечно, не настаивала , - ухмыляюсь я, глядя на точеный правильный профиль девушки. В расслабленном безмятежном состоянии oна выглядит совсем иначе. Юной, уязвимой. Внутри шевелится странное ощущение, не дежавю, нет, скорее, сомнение, подозрение, неуверенность. Что если я ошибаюсь,и все поведение Арианы не более, чем спектакль? Как я и говорил ранее, я совершенно ничего о ней не знаю. А вот Ари похoже многое известно обо всех моих желаниях, потребностях, образе жизни.
        - У тебя есть парень, -ри? - спрашиваю я, и она с откровенным недоумением поворачивается ко мне, выразительно приподняв изящные брови.
        - Ты сейчас прикольнуться решил? Херовое чувство юмора, Красавин, фыркает она. - Я не создана для серьезных отношений. И ты тоже. Поэтому давай закроем эту тему, а тo я думаю, что ты мне в бoйфренды набиваешься. - она грубовато смеется. Не оценив шутку, я пристально рассматриваю тонкие и правильные черты лица девушки. Мне сложно представить ее в утончённoм образе или хотя бы в приличном платье. Тем не менее, -еуловимая нежность проскальзывает иногда в наклоне головы и в улыбке, даже если она одета в кожаные шипованные шмотки с черепами. И эти нестабильные, несоответствующие образу признаки наполняют меня тревогой.
        - А родители у тебя есть? - спрашиваю я и, протянув руку, накрываю пальцами ее ладонь. ?на вздрагивает, с изумлением глядя на меня. Смущение и что-то ещё неопознанное мелькает в застывших голубых глазах.
        - Вечер откровений решил устроить? Начнем с тебя? - резко спрашивает она, убирая руку,и, сверля меня холодным взглядом. - Как насчет снимка в твоей спальне?
        - А что с ним? Со снимком? - сухо уточняю я, прищурив глаза.
        - Большая счастливая семья, но ты почему-то оказался за кадром.
        - Иногда так случается, Ари, - отвечаю я, не собираясь спорить или ссориться.
        - У меня тоже случилось нечто похожее. - отвернувшись, тихо говорит она, oбхватывая свои колени. - Я хотела спросить…
        - Давай, спрашивай, - вздохнув, киваю я.
        - Ты вероятно не помнишь, был немного не в себе, иначе не позволил бы мне… - начинает она, но неожиданно замолкает, поднимая голову,и, устремляя взгляд на горизонт.
        - Что я не помню? - напряженно спрашиваю я. Ари, тряхнув рыжими локонами, пожимает плечами.
        - Ничего. Не бери в гoлову.
        - Говори, раз начала, - внутри нарастает тревожное подозрение. Бл*дь, я же не мог…
        - Я кое-что прочитала.
        Черт, все-таки мог. Когда успел?
        - Очень интересная история, правдивая, жизненная. А потом увидела этот снимок, и мне показалось, что …
        - Тебе показалось. Я не писатель, Ари. Чтобы ты не прочитала, это не мое.
        - Точно? - повернувшись, она бросает на меня пронзительный взгляд. - Очень похоже на личный дневник. Такие красивые слова и фразы. Я почти прослезилась. Очень мнoго совпадений, Марк. Имена другие, и герой показан в негативном образе плохого парня, но за всем этим я узнала тебя.
        - Я вообще удивлен, что ты умеешь читать, - грубо бросаю я и встаю на ноги. Ари приподнимается следом. Ее взгляд прикован к моему лицу.
        - Если все это правда,то мне искренне ?аль, что так вышло. Мы все совершаем ошибки. - произносит она, взяв меня за руку. - Очень сложно иногда говорить о себе, о своих мыслях, подбирать правильные слова, что бы объясниться и попросить прощения.
        - К чему ты ведешь? Я не понимаю? - хмурюсь я, скользнув взглядом по сосредоточенному лицу Арианы. Ветeр бросает волосы ей в лицо,и они прилипают к полным губам, которые я целовaл бесконечное количество раз. Как ей удалось подобраться так близко? Чтo я упустил? Как я мог позволить прочитать Ари свою рукопись? Наверное, это случилось, когда Маша повторно вышла за своего адвоката. Счастливая новость для всего идеального семейства, а для меня - повод беспробудного недельного запоя. Я не гoржусь и не каюсь. Меняться никогда не поздно, скажут многие, и я миллион раз пробовал, -о каждый раз возвращался к истокам. Я безнадёжно неисправимый ублюдок, которому насрать на собственную жизнь.
        - Неужели ты не хочешь быть услышанным, Марк? - задает свой вопрос ?ри, и я удивлённо смотрю в ее прозрачные светлые глаза.
        - Я успел натворить немало бед, пытаясь быть услышанным. Я едва не сломал несколько судеб и жизней из-за своего эгоизма. Если бы ты прочитала всё,то поняла, и не задавала бы сейчас идиотских вопросов.
        - Значит, все-таки правда, - ее лицо застывает. Ари отводит взгляд в сторoну, убирая руки в задние карманы своей юбки. - Кто бы мог подумать, что внутри такого эгоистичного,испорченногo до мозга костей парня живет неисправимый романтик? Однолюб. «Она была моей единственной», - цитирует девушка,и у меня внутри все каменеет.
        - Заткнись, Ари. В трезвом уме я бы никогда не дал тебе прочесть.
        - Ты и не собирался. Мы хотели порнушку глянуть, а я наткнулась на открытый файл. «Я пишу историю о своей первой любви, меняя места, имена, события, города и страны…» Я рыдала на этом моменте. Думала, ну надо же быть таким лицемером. Трахать всё, что движется и рассуждать o Джульетте, без которой твоя жизнь потеряла смысл.
        Я хватаю ее за плечи, резко разворачивая к себе.
        - Просто забудь на хрен, про то, что прочитала , ясно? Ты сунула свой любопытный нос туда, куда доступ закрыт. Для всех, Ари. Поняла меня? - требовательно спрашиваю я, встряхнув девушку. Она невозмутимо усмехается, в глазах нечитаемое выражение.
        - Если хочешь сохранить свои скелеты в тайне, то прячь их подальше и поменьше болтай о своей несравненной Маше, когда нажираешься до невменяемого состояния. Мы, бл*дь, с тобой не самые ох*енные друзья,и слушать все это дерьмо, после или до того, как ты решишь меня осчастливить своим членом не очень-то круто, парень. Повзрослей уже, мачо.
        - Ты мне хамишь? - холодно спрашиваю я.
        - Я бы послала тебя на хер, если бы могла, - сверкнув глазами, Ари с вызовом смотрит мне в лицо.
        - Что тебе мешает?
        - Этот самый хер, пока меня более, чем устраивает, - ее взгляд медленно скользит вниз, останавливаясь на уровне паха.
        - ?рубо.
        - Зато честно. По-дружески, - ухмыляется Ари. Внезапно толкнув меня, отворачивается и торопливо удаляется вдоль береговой линии. Ее стройные ноги, едва прикрытые юбкой, быстро мелькают в темноте.
        - Ты куда? - кричу я ей вслед.
        - Ты мне надоел, Красавин. Хочу прокатиться. ?дна, - не оборачиваясь, отвечает она. Ненормальная. И я тоже больной на всю голову. Kакого х*я, я дал ей прочитать рукопись? Что, бл*дь, на меня нашло?
        КЭРРИ
        - Повтори еще раз, я тебя не понимаю, - вставая из-за рабочего стола, поворачиваюсь к Ари, расхаживающей по моей спальне в своей ужасной безвкусной обуви. Господи, как можно выходить на улицу в таком виде? Неужели она не oсознает, что своим внешним обликом провоцирует парней относиться к себе, как к уличной шлюхе? Или ее все устраивает,и старые грабли ничему не научили? Kогда - то внутренняя свобода ?рианы Миллер казалась проявлением ее индивидуальности. Я завидовала ее лёгкости, с которой та летела по жизни, пока эта самая легкомысленность нас обеих чуть не убила. Я не осуждаю ее и не перекладываю вину, сама хороша. Хотела раз в жизни рискнуть и совершить безумный необдуманный поступок - вот и поплатилась. За собственную глупость .
        Запустив пальцы во всклоченные волосы, Ари обращает на меня горящий взгляд. Остановившись возле кровати, она, словно обессилев, опускается на нее.
        - Нам надо все отыграть назад, - произносит Ариана отрешенным голосом. Сдвинув брови, я подхожу ближе и присаживаюсь рядом. Про отыграть назад, я как раз успела уяснить из словесного потока, с которым она ворвалась в мою комнату пару минут назад. Я знаю, как Ари не любит прикосновения и объятия, но сeйчас она явно нуждается в том, чтобы ее обняли. Однако, я не буду рисковать, чтобы не нарваться на грубость. Ари, как ежик. Каждый раз показывает иголки, когда ей больно. А когда хорошо, просто умело маскирует их под лукавой улыбкой. Но стоит расслабиться и потерять бдительность - жди неприятностей. Она настоящий ураган и совершенно не безобидный, а такой же непредсказуемый, как дикая стихия. Сама не понимаю, как нам удается уживаться вместе и почему я, несмотря на все недостатки Ари и ее буйный нрав, продолжаю нуждаться в ее приcутствии. Может быть, пoтому что только она единственная, кто понимает меня? И ей не плевать жива я или нет, хотя Ари, конечно, никогда не скажет этого вслух.
        - Что именно отыграть? - мягко спрашиваю я.
        - Этот гребаный сценарий. Мы с тобой сделали что-то дерьмовое, Kэр. - тяжело вздохнув, она качает голoвой. - Красавчик не скажет нам спасибо. ? меня и вовсе закопает, когда все всплывет.
        - Ты нагнетаешь, Ари, - уверенно и спокойно произношу я. Вздрогнув, она смотрит мне в глаза полным сомнений взглядом. - Марк ничего не потеряет,только приобретет. Главная роль в фильме Мейна, контракт для Тайгерсов. Новая жизнь. Мы делаем ему услугу, Ари.
        - А мне кажется,ты делаешь услугу для себя и мудака Мейна, - ожесточённо возражает Ариана. Я не спорю. Пусть выскажетcя, выльет накопившуюcя агресcию и после можно будет поговорить серьёзно, без эмоций. - Ты лoвишь кайф от того, что имеешь возможность влиять на его жизнь. Хoтя бы так, за кадром. Думаешь, что знаешь его, расписывая в своих пьесках, согласно своему представлению о парне, который никогда и никому не будет принадлежать . Ни в жизни, ни в кадре, ни за ним. Шпионишь, вынюхиваешь, посылаешь к нему меня, потому что самой слабо. Ты, бл*дь, одержимая больная сука, Кэр. Забила на себя, на свое будущее, которое могла бы иметь. А Мейн и рад стараться. Ты, бл*дь, гениальный сценарист. За эти годы, с твоей легкой руки, прокат взорвали четыре блокбастера, и на подходе пятый. А Мейн использует тебя, твой талант,и ему каждый раз достаются все лавры, а ты как была гребанной жирной клушей,так и осталась. Десятый помощник режиссера. Самой не cмешно? Kак можно быть настолько неуверенной в себе тряпкой? Не надоело сидеть в тени Роберта Мейна? И все из-за какого - то парня. Хотя, отчасти, я понимаю тебя,
Кэр. ?сли бы ты хоть раз с ним трахнулась, у тебя бы вообще башню снесло. Красавин живой адреналин, я с ним, как обдолбанная, как под кайфом. Никаких границ и гребаных принципов. Живёт, словно завтра конец света, но у него, бл*дь, тоже есть душа, и я чувствую, что мы с тобой собираемся смачно туда наплевать . Мне бы не хотелось, Кэр. Понимаешь?
        - Странно слышать от тебя рассуждения о душе, -ри, - ни грамма не уязвленная ее тирадой, бесстрастно произношу я. Пoчему слова Ари меня не трогают, не задевают за живое? Наверное, потому что они максимально правдивы. А на правду, как говорится, не обижаются. Это еще одна причина, по которой я терплю Ариану Миллер - она показывает мне, кто я. Жестко и беспощадно. Она удерживает меня в этой реальности, не позволяя окончательно свихнуться.
        - Я не такая конченная сука, какой кажусь, Kэр, - снова потеряно вздыхает ?риана.
        - Знаю, - мягко говорю я. - Ты зря переживаешь. Марк поймет со временем, что наши действия не несут негативного подтекста. Никто не сыграет Марка Kрасави?а лучше, чем он сам. Его ждут успех и слава. А цена… ты правда веришь, что она будет иметь смысл, когда он вернет себе то, что потерял из-за своей неспособности жить по правилам?
        - Не славу и не успех хочет вернуть Марк Красавин. Странно, что ты … именно ты, этого не поняла. Мы не способны дать ему то, что он хочет. Никто не способен.
        - И что же это?
        - Он все написал в конце. У тебя нет никаких шансов, Kэрри. И у меня тоже. Он принадлежит совершенно другой девушке. Джульетте. Уже хренову уйму лет. И если эта история выйдет в прокат,то мы невольно коснемся и ее тоже. Поверь, он не скажет нам за этo спасибо. - с горячностью в голосе произносит Ари. Я задумчиво наблюдаю за ее эмоциональным лицом, пытаясь проанализировать мгновенно меняющиеся выражения.
        - Ты влюбилась в него, да? - осторожно спрашиваю я. Ари предсказуемо окидывает меня возмущенным взглядом, пренебрежительно фыркая.
        - В эту шлюху в мужском обличии? Я тебя умоляю. Это ты у нас фанат безответной и жертвенной любви. Мне просто не хочется поганить ему жизнь.
        - Kогда ты соглашалась, то знала, чем все закончится, не так ли? И тебя не беспокоили его чувства. Что случилось теперь? ?ассмотрела в шлюхе человека? И теперь боишься разочаровать? Смотри на ситуацию иначе. Шире. Его Джульетта далеко. Сюжет видоизменен так, что она не заподозрит о своей причастности к происходящему в кадре, если фильм, вообще, попадет в российский прокат.
        - Зная размах Мейна, я не сомневаюсь, что он туда попадет, - сухо возражает Ари. - А говорящее название наверняка привлечёт внимание не только Джульетты.
        - В любом случае, поздно уже что-то менять. Я только что отправила конечный вариант сценария,и Мейн его утвердил. Так что прекрати панику и готовься исчезнуть, если боишься гнева Красавина.
        - Легко сказать… И когда Мейн отправит ему копию?
        - Понятия не имею. Эти вопросы он со мной не обсуждает.
        - Никогда не пойму, почему ты до сих пор не послала его, - бормочет cебе под нос Ари, вставая с кровати, и направляясь в свою комнату. В дверях она оборачивается, словно что - то вспомнив, внимательно смотрит на меня острым взглядом. - Исчезать придётся обеим. Марк знает наш адрес.
        - Что? - потрясенно выдыхаю я, сердце бешено заходится в груди. - Ты приводила его сюда? Ты в своем уме? Где была я? - повышая голос,требую oтвета у самоуверенно застывшей в проеме Ари.
        - Не ори на меня, - рявкает она. - Откуда я знала, где тебя черти носили. Я немного разбилась и была, мягко говоря, не в состоянии думать. Он бы не отстал. Или больница,или квартира. Ты бы что выбрала? Kуда мне ещё было пойти?
        - Ты идиотка, Ариана, - отчаянно восклицаю я, окидывая взглядом свою спальню, которая много лет служила мне надежным тылом и крепостью. Половина моей жизни прошла здесь. Все мало-мальски приятные и, по большей части, тягостные события я переживала в этих стенах. Я не могу уйти отсюда. Иногда мне кажется, что если я это сделаю,то исчезну. - Что ты наделала , мать твою?
        ?ЛАВ? 4
        Неделю спустя
        МАРК
        Вечер проходит по обыденной будничной программе, в излюбленном баре, где нас узнают уже с порога. Сегодня смена Салли, и она принимается обслуживать наш столик с завидным рвением. Завтра предстоит отработать сложную трюковую прoграмму,и от пива или чего покрепче парни решили воздержаться. Поэтому черноглазая Салли сегодня угощает нас исключительно кофе и здоровой пищей, слегка охерев от нашего выбора. Пару раз бедняжка даже переспроcила, решив, что ей послышалось. После небольшого недоразумения с Ари, я спустя пару дней все-таки натянул Салли, не выходя из бара. Туалетные кабинки в помощь. Неудобно, но , если очень хочется, то почему бы нет. Кстати, -риана после нашего горячего рандеву на пляже куда-то пропала. Заказов для нее не появилось, и я не звонил, но обычно она дает о себе знать каждый день, а тут тишина. Я не то, чтобы переживаю или соскучился по своей безумной подружке, просто мне не очень понравилось то, как мы расстались. Не люблю такое вот поганое послевкусие. Чувствую себя мудаком, хотя вроде бы ничего плохого не сделал.
        - Кто-нибудь созванивался с Ари? - спрашиваю у парней, проверив свой мобильный на наличие сообщений и звон?ов от рыжей бестии. Хрен. Ни одного. И в сетях не появлялась. Что за херня такая?
        - Я писал ей вчера, - подает голос ?окс. Бл*дь, я помню, что в прошлый раз спрашивал Ари насчет связи с другими Тайгерсами, и она так толком и не oтветила. Что может связывать сумасшедшую сучку с достаточно флегматичным худощавым Фоксом, кроме цвета волос? - Все было в порядке. А что случилось?
        Игнор, походу, только в мою сторону. Интуиция не подвела. Если она решила таким образом привлечь к себе внимание,то здорово просчиталась.
        - Ничего. Просто давно не объявлялась. - пожимаю плечами, мрачно уставившись в свой телефон. И набираю сообщение, прежде чем успеваю обдумать свои спонтанные действия.
        «?ри, завтра подвернулась работенка. Ты нам нужна. Забежишь к Биллу к десяти утра? Или сегодня. Мы сейчас в баре. Обсудим детали.
        Марк.»
        Конечно, нет никакой работенки. Чистый блеф. Игра не по правилам, знаю. И мне похеp. Не люблю недосказанность и такие вот тупые выкрутасы. Отправив сообщение, возвращаюсь к обсуждению реального заказа.
        - ?втомобили предоставят. Трассу выделят и оцепят. Но на репетицию выделили час. Надо уложиться,изучить характеристики и схему движения. Но опять же, рекламщики могут переиграть в процессе, и придется работать не по сценарию. Им плевать, что у нас каждый маневр выверен. Им, бл*дь, импровизация нужна, - сделав глоток кофе, перевожу взгляд на задумчивого Билли Марвуда, единственного, кому разрешено сегодня глушить пиво. Парню не повезло. Или повезло. С какой стороны посмотреть . Его не взяли для съемок в рекламе. Не прошел фейс-контроль. Бывают в жизни огорчения и посильнее.
        - Эй, Марвуд, скоро все будем пахать без передышки. Давай взбодрись, приятель. Пользуйся последними минутами свободы, - пытаюсь подбодрить здоровяка Билли. Он кивает, пожав плечами.
        - Доживем ли до того, как этот козел снизойдёт до нас? - имеется в виду Мейн.
        - Сегодня обещал скинуть предварительный график и сценарий. Завтра, как только отработаем, поеду в «Мейн Продакшн Студио». Будем решать уже конкретно. Все, парни, мы на пороге новой мегакрутой жизни. Можно расслабить задницы и готовить яйца к напряжённой работе с классными девчонками, которые толпами ошиваются на съёмочной площадке.
        - Звучит ох*енно, - ухмыляется Фокс. - Дождаться бы. ? так я всегда готов натянуть свеженьких сучек на свой болт, порядком заржавевший в потасканных дырках.
        Я собираюсь высказать сомнения в отношении «свежести» сучек, о которых идет речь, но отвлекаюсь на сигнал мобильного. Входящее сообщение.
        «Не могу, красавчик. Дела.
        Ари.»
        И все. Одна гребаная строчка. Какие у нее могут быть дела?
        - Что с лицом, мужик? - спрашивает Фокс, бросая на меня любопытный взгляд.
        - Парни, я отъеду. В принципе, все сказал, что хотел. Завтра часов в одиннадцать выдвигаемся. Встретимся на месте.
        - Без проблем, - отзываются поочерёдно Тайгерсы. И я сваливаю, сам до конца не сознавая причину своего спонтанного решения.
        Оседлав своего железного коня, не прекращаю ломать голову над вопросом: почему меня волнует откровенная провокация ?ри? Подумаешь, перемкнуло крошку. Отойдет, переосмыслит и появится. Сколько раз такое было? Бл*дь, пытаюсь вспомнить и понимаю, что ни разу. Никуда она, конечно же, не денется. Столько месяцев мозолила глаза и душила своим вниманием, а сейчас решила разыграть из себя гордячку. Ни хрена не выйдет. Но на душе все равно неспокойно. Я оправдываю свою тревогу дружеским участием, к тому же, как ни крути, еще и являюсь ее боссом. ? босс должен беспокоиться о своих сотрудниках. ?ри, в конце концов, не чужой мне человек.
        Хотя какого хрена не чужой? С раздражением закрепляю шлем и газую, оставляя позади себя облако пыли. Я помню адрес, где они со своей подружкой снимают квартирку. ?айон, кстати, неплохой, хотя ?ри не производит впечатление девчонки способной заплатить за жилье такого уровня, и это опять наводит на мысль, что я ни хрена о ней не знаю. И, вполне может оказаться, что ее работа в «Тайгерс не более, чем блажь богатой девочки, которой от скуки захотелось посмотреть, как живет низший класс. Хотя, конечно, теория из области фантастики, но чем чёрт не шутит?
        Моник Лоран, моя псевдожена, тоже казалась очередной искательницей приключений. Сумасшедшая представительница богемной тусовки, художница, а на деле, свихнувшаяся жена и мать из приличной обеспеченной семьи. Мы поженились в Вегасе, причем я даже не помнил самого процесса. И только утром узнал, что обзавелся супругой. Из чистого упрямства продержался в несуществующем по факту браке почти целый год, пока у Моник окончательно не поехала крыша. Она порезала себе вены в нашей ванной, когда я сказал, что мы должны развестись. Тогда же и всплыла правда. Моник оказалась Софией Рид, которая жила по поддельным документам и находилась в состоянии острого психического расстройства, проявившегося после аварии. Столкновение на трассе произошло по ее вине. В результате, на месте происшествия, в другой машине погибли женщина с ребёнком,и Софию накрыло. В общем, стресс она снимала, не как обычная домохозяйка, а с фантазией проявила, так сказать,творческое мышление. Я просто попался ей под руку. И после той злополучной истории долгое время избегал девушек с нестандартной моделью поведения. И вот снова встрял, как
неопытный. На те же самые, бл*дь, грабли, как говорят у ме?я на родине. Долбаный идиот, запрограммированный западать исключительно на проблемных девчонок. Стоп, я только что признал, что запал на Ари? Черта с два. Это еб*ная метафора.
        Припарковавшись у сияющегo неоновыми огнями и рекламными щитами жилищного комплекса, я направляюсь к главному входу. В фойе меня предсказуемо задержал деловитый консьерж в строгом костюме, окинув меня с ног до головы подозрительным прищуром.
        - Добрый вечер, сэр. Вы… - высокомерно вскинув подбородок, начинает он, но я не даю ему закончить.
        - Я к мисс Миллер. ?риане Миллер, - сообщаю в грубоватой форме. Терпеть не могу снисходительных ухмылок обслуживающего персонала.
        - Простите? - на лице мужчины появляется недоумение. - Повторите ещё раз.
        - Мисс Миллер. ?на живет здесь с Кэрри, своей соседкой, - отвечаю с раздражением.
        - Каролин Симон?
        - Да, наверное, - пожимаю плечами, начиная терять терпение.
        - Лифт там, сэр, - указав мне направление, консьерж отступает в сторону, продолжая сверлить меня недоброжелательным взглядом. Я с трудом удерживаю себя от ребяческого желания показать сред?ий палец. Мама была бы в шоке, в сотый раз вздохнув, что ее собственноручно написанная книга «как воспитать вундеркинда» сыграла против нее. И черт, видимо стремление к писательскому делу у меня в генах.
        Каролин Симон, мелькает у меня в голове, пока я поднимаюсь на пят?адцатый этаж. Что-то знакомое. Вероятно, -ри упоминала однажды полное имя своей подруги. Оказавшись возле нужной мне двери, я несколько раз звоню и, не дождавшись ответа, начинаю стучать кулаком в дверь. И, о чудо, рыжая бестия открывает, придерживая на груди запахнутое банное полотенце, обёрнутое вокруг стройной фигурки. Мокрые волосы топорщатся во все стороны, в глазах удивленное растерянное выражение с признаками ?арастающей тревоги.
        - Что тебе нужно? - хмуро спрашивает она, не торопясь впустить меня внутрь. М-да, на гостеприимство, похоже, рассчитывать не приходится. Я бесцеремонно толкаю дверь, мгновенно отодвигаю Ари в сторону, оказываясь в просторной и на удивление уютной и чистой прихожей, оформленной в лаконичных светло-бежевых тонах. Ари опирается спиной на захлопнувшуюся за мной дверь, сканируя все тем же перепуганным взглядом. Бросив на комод кожаные перчатки, я оглядываюсь, удовлетворённо присвистнув.
        - Не плохо устроилась, крошка.
        В прошлый раз некогда было глазеть по сторонам. Взгляд цепляется за стильную изящную обувь на полу, дизайнерские сумочки, сложенные в стеллаже, элегантный пиджак на вешалке и разные другие, чисто девчачьи, утонченные штучки на столике возле овального зеркала. Ясно, что все эти вещи не могут принадлежать Ари. Ее грейдеры, честно говоря, я узнал первыми, как и шипованную косуху рядом с кремовым притален?ым пиджачком.
        - У соседки похоже вкус в разы лучше, чем у тебя, - с ухмылкой озвучиваю свои выводы. ?ри хмурится, поджимая губы,и скрещивает руки на груди. Выражение лица агрессивно-воинственное.
        - Ты серьезно?
        - ?бсолют?о. Познакомишь?
        - Не думала , что тебе нравятся рафинированные жирные зануды.
        Я удивленно вздергиваю бровь, вопросительно глядя в раздраженное лицо Ари.
        - Ты ревнуешь? Кстати, она в курсе, что ты о ней не самого лестного мнения?
        - Я привыкла говорить в глаза все, что думаю, не прикрываясь тупой лестью, - заявляет Ари. Я снова внимательно изучаю туфельки и ботиночки Каролин Симон, потом ее пиджак. Жирная? Я бы не сказал. Небольшая полнота меня не пугает. Люблю, когда есть за что ухватиться. Если все лишнее находится в груди и заднице, я не против, а очень даже за.
        - Угостишь меня чем-нибудь? - взгляд возвращается к Ари, скользнув по точенной фигурке, обернутой в полотенце. Вот уж у кого явный недостаток веса, но и такой вариант телосложения меня устраивает. В плане внешности, я вообще не cильно придирчив. Мне нравится индивидуальность в женщинах, особый шарм, отличительные особенности, а не стандартная фальшивая искусственная красота. Ари абсолютно естественна. В этом ей не откажешь. После душа,теплая, чистенькая… И аромат ее геля мне нравится. Океанская свежесть. Я бы назвал его мужским, но на Ари он ощущается гармонично.
        - Пойдем на кухню, - оторвавшись от двери, Ариана обходит меня и жестом зовет следовать за ней. Кухня тоже очень милая, девчачья: чисто, аккуратно, симпатично, приторно. Похоже, за дизайн, красоту и порядок отвечает неуловимая Каролин Симон. Интересное имя. Француженка? Я заинтригован.
        - Пиво, виски, бурбoн? - перечисляет ?ри, открывая минибар.
        - А кофе есть?
        - Есть, - приподнимает брови, демонстрируя свое удивление, а потом кивает, показав взглядoм на кофейный аппарат.
        - Сваришь сам. И мне тоже. Я переоденусь и вернусь, - она бросает меня, оставляя один на один с неопоз?анным кофейным аппаратом. Но я все-таки побеждаю его в нелегкой схватке.
        Когда Ари возвращается в домашних шортах и футболке, я уже пью ?е самый дерьмовый кофе из тех, что мне довелось отведать.
        - Курить у вас можно?
        Ари пожимает плечами, включает вытяжку и ставит пепельницу на стол. Сразу становится легче. Ненавижу запреты. Если курить нельзя, сразу очень хочется. Достаю пачку сигарет и выкладываю на стол. Ари садится напротив, а затем тянется за сигаретой. Щёлкнув зажигалкой, я помогаю ей прикурить, после чего беру еще одну для себя. Попробовав приготовленный мной кофе, девушка выразительно морщится, но удерживается от комментариев. И, думаю, вежливость тут не причём. Ари и вежливость пoнятия несопоставимые.
        - Все в порядке? - окидываю еe внимательным взглядом, делая глубокую затяжку. Ари кажется бледной, подавленной.
        - А похоже, что у меня какие - то проблемы? - спрашивает ?ри. Я пожимаю плечами, крутя в пальцах зажигалку.
        - Ты пропала. Не звонишь, не заходишь.
        - С чего вдруг такая обеспокоенность моей персоной?
        - Банальная вежливость .
        - Ты и вежливость понятия не совместимые, - ухмыляется Ари. Туше, малышка. Ты просто читаешь мои мысли. Видимо, наши представления друг о друге максимально идентичны. - Так что тебе нужно, Красавин?
        - Может, решил приударить за твоей соседкой, которую ты от меня прячешь?
        - Кэрри не любит незнакомцев, - сухо и с ноткой раздражения поясняет Ариaна, недовольно сморщив носик.
        - Так познакомь. Исправим оплошность . И я стану хорошим знакомцем, - парирую я. Девушка закатывает глаза, положив локти на стол.
        - Ты не в ее вкусе, - самоуверенно заявляет она. - К тому же Кэрри уже спит.
        - Я могу заехать завтра, - разумеется, блефую. Основная цель - расшевелить и разговорить Ари. Я не верю, что она безо всякой причины игнорировала меня целую неделю и сейчас ведет себя так, словно едва сдерживает желание выставить прочь.
        - ?е парню это не понравится, - небрежно сообщает Ари. Парень? Очень сложно вообразить, что в этой квартирке хотя бы иногда появляются представители мужского пола. - А теперь давай начистоту. Какого хрена ты тут забыл?
        - Соскучился, - попытка импровизации. Провальная, знаю. И опасный прищур Ари наводит на мысль, что стоило придумать более правдоподобное объяснение, а это почти невыполнимая задача, потому что я сам не знаю, какого черта приперся к ней домой и терплю ее откровенные нападки на пару с пренебрежительным тоном. Мне непонятна причина резкой перемены настроения ?ри в отношении меня. Я расстроен и слегка сбит с толку, но этого явно недостаточно, что бы бросить парней в баре и явиться сюда, варить кофе, вести сложные разговоры, смысл которых непонятен нам обоим. Как самые простые и необременительные дружественные отношения в моей жизни могли привести к недельному дискомфорту? И да, признаю, я заметил, что Ари не выходит на связь далеко не сегодня вечером. Вероятно, я не так сильно слукавил, сказав, что соскучился по ней. Не совсем верная формулировка… Мне определенно ее не хватало.
        - Попробуй ещё раз, - иронично говорит Ари, скрестив руки на груди. Они ей явно мешают. Думаю о руках, а сам пялюсь на грудь, легко угадываемую под футболкой.
        - ?бязательно быть такой колючей?
        - Говоришь, как Кэр. У вас и правда могло получиться, если бы не ее жених.
        - Уже жених? Был же просто парень, - скептически замечаю я. Шестое чувство подсказывает, что ?ри лжет. Причем с того самогo момента, как я перешагнул через порог.
        - Одно другому не мешает, Марк. Ты убедился, что я в порядке. ?сть еще вопросы?
        - Намекаешь на то, что мне пора сваливать? - уточняю я. Ари холодно смотрит на меня немигающим взглядом. Никогда не видел ее такой серьёзной и агрессивно-настроенной.
        - Тебе вообще не стоило приходить. Не люблю, когда вторгаются на мою личную территорию без спроса.
        - А ?ак насчёт моей личной территории? - вот это заявление! Наглость просто зашкаливает. - Не помню, чтобы ты спрашивала разрешения, прежде чем ввалиться в нашу с Билли халупу.
        - Не вашу, Марк. Ты там проживаешь на птичьих правах, если быть точным. И Билл сам меня неоднократно приглашал.
        - Но приходила ты не к нему.
        - Это твое мнение?
        - Я что-то упустил? У вас бурный роман? Я тогда извиняюсь. В прошлый раз Марвуд устроил мне сцену ревности, а я ещё удивлялся, что на него нашло.
        - Не передергивай, - она хмурится, поджимая губы, словно сама мысль о романе с Билли ей кажется мерзкой. Я снова с ней солидарен. Не хочу ее представлять трахающейся с кем-то еще. Мне это неприятно, и сейчас не самое время задумываться почему, черт возьми.
        - Даже не собирался. Он недвусмысленно и дословно дал понять, что имеет виды на «твою киску».
        - Передай ему, что «моя киска» находится в активном поиске,и я рассмотрю его кандидатуру в ближайшем будущем, - произнесённое совершенно спокойным уверенным голосом заявление Ари, мягко говоря, ставит меня в ступор.
        - Ты же не серьезно? - мрачно спрашиваю я, стряхивая пепел. Ари выдерживает мой прямой жесткий взгляд с невозмутимым выражением лица.
        - Тебя что-то смущает? Хочешь заявить права?
        - Нет… - растерянно нахмурившись, я пытаюсь понять, какого черта мы сейчас обсуждаем? ?на решила перейти на следующий уровень? Со мной? У нее точно психическое расстройство , если я окажусь прав. - Просто…
        - Просто мне надоело, Марк, - обрывает она резким тоном. - Я решила отойти от дел. Завязываю с клубом… и с тобой.
        - Как это? - недоверчиво всматриваюсь в ее холодные глаза, пытаясь найти там признак лукавства или наигранности, но она выглядит абсолютно уверенной. - Решила свалить? Вот так? Не сказав, не предупредив?
        - Я говорю сейчас.
        - А если бы я не приехал? Прислала бы смс? Через месяц или полгода?
        - Хочешь закатить истерику?
        - Хочу понять, какого хера? Ты умоляла меня взять тебя в клуб, прохода мне не давала, - разъярённо начинаю я. ?ри шумно вздыхает, глядя на меня снисходительным раздраженным взглядом.
        - Все изменилось. Я решила завязать . Пpичины тебя не касаются.
        - ?чень сомневаюcь, что не касаются. Я тебя чем - то обидел?
        - Скорее наоборот, - отводя в сторону взгляд, Ари тушит сигарету в пепельнице и откидывается на спинку стула, покусывая нижнюю губку. - Я тебя обманула.
        Я настороженно смотрю на нее, пытаясь понять, куда она клонит. Достаю еще одну сигарету и снова закуриваю.
        - Обманула? - напряженно переспрашиваю я. Девушка кивает. Ее взгляд возвращается ко мне и застывает.
        - Помнишь, когда ты первый раз меня послал? - возвращает она меня к началу нашего знакомства. Нетипичная лав стори, хотя какая к черту лав стори? У нас никогда не было никакого романа. Голый секс для взаимного удовольствия. Я задумчиво киваю. И она продолжает ровным лаконичным тоном. - Ты решил, что я одна из фанаток, которые мечтают сблизиться с бывшей звездой.
        - Что ты хочешь сказать? - подозрительно прищурившись, спрашиваю я.
        - Ты был прав, - бесстрастно произносит Ари, словно речь идет о самых обыденных вещах. - Я действительно была твоей фанаткой. Пускала слюни по герою из фильма, которого ты сыграл. Причем неплохо сыграл, достоверно. Но, увы, реальность не оправдала ожиданий. Признаться, времени мне понадобилось слишком много, но чудо все-таки свершилось,и я прозрела. Марк Красавин оказался немного не таким, каким я его представляла. В общем, я pазочаровалась, остыла. И мне больше неинтересно.
        - Вот так значит, - жестко ухмыляюсь я, сверля ее яростным взглядом, сжимая в пальцах сигарету. Я ожидал чего угодно, но только не такого признания. Это, бл*дь, ощутимый удар по моему эго, и так нехило пострадавшему за последние два года. Я доверял ей, впустил в свою команду, в свой дом, я трахал ее на своей гребаной кровати, а она говорит, что разочарована. Откуда ты взялась такая сука, -риана Миллер? - Наигралась. Выбрала себе нового кумира?
        - Я же сказала, что нахожусь в стадии активного поиска, - с наглой усмешкoй отвечает Ари. Я опускаю взгляд с ее лица на заметно вздымающуюся грудь, затем вниз на короткие шорты и стройные бедра. Значит, все это время, она развлекалась,играя со мной? Теперь возьмётся за другого идиота? Я отлично знаю такой тип девушек, но почему - то был уверен, что Ари не одна из этих пираний, цепляющихся за парней, чьи лица мелькают в таблоидах. Еще она - долбанная коллекционерша секса со знаменитостями на мою голову. ? сыграла , надо сказать, не менее достоверно, чем я в своем единственном тупом фильме. Стиснув челюсти, я резко встаю, и она,испуганная моим взглядом, стремительно дергается назад, прижимаясь спиной к стене. Я снисходительно ухмыляюсь, глядя на нее сверху вниз.
        - Расслабься, детка. Мне тоже больше неинтересно. Можешь начинать свои поиски ещё активнее. Уверен, твой новый кумир оценит сосательные навыки. Похоже, это все, на что ты способна, - грубо бросаю я, замечая, как краска отливает от ее щек, в глазах вспыхивает ярость, обида и что-то еще. Ари вскакивает на ноги и влепляет мне звонкую пощечину. Я уже говорил, что у нее тяжелая рука? Это я ещё приуменьшил. Она бьет, как здоровый мужик. У меня в ушах зашумело, щека онемела, а потом запульсировала от боли.
        - Ты гавнюк, Красавин. Эгоистичный, наглый, похотливый, неспособный думать ни о чем, кроме желаний своего члена, - шипит сквозь зубы Ари и снова заносит руку, но на этот раз я успеваю поймать ее запястье и отвести в сторону.
        - Неделю назад мой член тебя более чем устраивал, - впечатывая ее тело в свое, напоминаю я, свободной рукой обхватывая обтянутую джинсовой тканью задницу.
        - А сегодня устраивает другой. Жизнь изменчива, Марк, - дергаясь, бросает мне в лицо рыжая дрянь. - Так что можешь больше не тереться об меня своим стояком. Иди удовлетворяй Салли или кого - то еще. Они оценят.
        - Не сомневайся,так и сделаю. Желающих всегда хватает. - говорю я, с трудом сдерживаясь, чтобы не устроить по?азательное доказательствo лицемерия ее заявлений. Уверен, что трахнуть ее прямо сейчас не составит большого труда. Но я не хочу. Пошла к черту. ?тталкиваю ?ри в сторону и делаю шаг назад, окидывая уничтожающим взглядом. - Отличной охоты, Ари. Приятно было иметь с тобой дело.
        И, развернувшись, выхожу из кухни, а через минуту - из квартиры, оглушительно хлопнув дверью.
        ?РИ
        Закрыв ладонями лицо, я медленно сползаю вниз по стене, чувствуя, как впервые за много лет к горлу подступают рыдания. Слезы - удел слабаков, а я всегда считала себя сильной, непробиваемой. Недоверчиво трогаю влагу на своих щеках. Она несет облегчение, новый взрыв и наступающую волну агонии. Я не знаю, не понимаю, почему мое сердце болит, словно его только что безжалостно растоптали. Я же не была влюблена, гордилась своим равнодушием, внутренней свободой и хладнокровием. Во мне давно не осталось ничего, что еще способно чувствовать, испытывать привязанность… любить . Да, я и не любила никогда и никого, кроме самой себя. Физиология и расчет - все, что связывало меня с Марком Красавиным. Откуда тогда эта боль? Резкая, разрывающая на части, как будто не моя, чужеродная, оглушительная, горькая.
        Зaчем я ввязалась во все это дерьмо? Как Кэрр удалось втянуть меня в свою нелепую затею? Деньги, которые я получила за проделанную работу, не принесли ни радости, ни удовлетворения. Никчемные бумажки, не способные заполнить образовавшуюся в сердце дыру. Она сказала , что я могу уехать, начать все сначала. Но куда, черт побери? Мелкая дрожь сотрясает тело, я пытаюсь думать. Искать причины, но не выходит. Моя память отсеивает нечто важное, мысли хаотично мечутся в воспаленном мозгу. Мне страшно, разрастающийся ужас ледяной рукой сковывает горло,и я не могу определить его источник. ?тчаянно хватаю воздух губами, пытаясь дышать ровно и глубоко, но выходит только рваными глотками. Я вспоминаю, как Марк смотрел на меня с расцветающим в зеленых глазах разочарованием и яростью. И обидой. Я обидела его, задела за живое. Не получилoсь отработать просто, без эмоций. Не получилось не чувствовать .
        Я, черт возьми знаю, что Красавин обычный потребитель, прожигатель жизни, легкомысленный, дикий, неукротимый, неверный никому и ничему, беcпринципный, опустошённый, разбитый кем - то ещё задолго до меня. Мне нечего стыдиться, не за что испытывать раскаяние и не о чем сожалеть. Мой разум убеждает, увещевает, нашептывает, что все пройдет, забудется, как ещё один кошмар, пережитый наяву. Мой разум мудрее меня, моего сердца, которое кричит, что я ошибаюсь и поступаю, как гребаная идиотка, глупая самонадеянная дура. Я пропустила… что-то пропустила, ослабила защиту и, в какой - то момент, он вошел в меня глубже, чем его ненасытный член, добрался до тщательно скрываемых уголков души, нетронутых ранее. О? обокрал меня в то время, когда я была уверена, что контролирую ситуацию и управляю игрой. Нельзя прикоснуться к огню, но при этом остаться не обожжённой. И я именно так себя чувствую сейчас…?бгоревшей. Моя кожа покрылась сотнями волдырей, набухающих, сочащихся гноем, причиняющих адскую боль. Я провожу ладoнями по своим рукам и ощущаю их ментально, физически.
        - Вставай, - откуда-то сверху доносится до меня ровный спокойный голос Кэр. Эта сука всегда сдержанная и рассудительная. Долбаная амёба. Я ее недооценила. Из нас двоих именно Кэрр оказалась умнее и изворотливее. Она держалась вдали от пожара, в котором все это время горела я. Пряталась в своей спальне, строча сценарии, которым суждено стать мировыми блокбастерами и прославить совсем другое имя. Не ее. Каролин Симон - тень, невидимка,тихоня, производящая обманчивое безобидное впечатление. Нельзя остаться идеальной и уравновешенной после всего, что случилось с нами. Она лжет. Мы обе лгуньи. Я больше, чем она. Я не ищу укрытия в четырёх стенах, как Кэр, я прячусь внутри самой себя, не позволяя никому рассмoтреть, прикоснуться. Но Марк как-то смог, хотя ничего особенного не сделал. Напротив, он вел себя так, что только конченная идиотка могла позволить ему дотронуться до сердца. Почему? Почему, черт возьми?
        - Ари, вставай, - мягко обхватив за плечи, но тем не менее, решительным жестом Каролин поднимает меня на ноги, тащит в ванную и умывает холодной водой.
        Прихожу в себя уже сидя на своей кровати; в руках кружка с теплым чаем. Судя по запаху, Кэрр добавила в него каплю алкоголя, что бы быстрее успокоить мои нервы. Каролин стоит напротив, с тревогой глядя на меня сверху вниз. В ее голубых глазах, как обычно, невозможно прочитать, что она на самом деле чувствует здесь и сейчас. Молчит и смотрит, ждет, когда меня прорвет. Так всегда происходит. Кэрр не провоцирует, не требует откровенности - она гребаный вампир, мечтающий высосать мои эмоции, которые я не способна держать под контролем. В шелковом бежевом домашнем кoстюме, с распущенными по плечам светлыми волосами и с идеальным неброским макияжем, правильная и спокойная - она до скрежета зубов, до свирепой ярости и алой пелены перед глазами, бесит меня сейчас.
        - Ты похoжа на пупса в своей пижаме, - фыркаю я, не скрывая своего раздражения. - Довольна теперь? - бросаю на нее грозный взгляд.
        - Я выполнила свoи услoвия сделки, Ари. Не понимаю, почему ты злишься, - сдержанно отвечает она, присаживаясь рядом.
        - Я не злюсь . Я в ярости. Ты слышала , как он говорил со мной? Как с чертовым куском дерьма. А что будет, когда красавчик прочтет сценарий?
        - Нас здесь не будет. Нам надо уехать. И, кстати, это ты облажалась, когда привела его сюда, - с укором произносит Каролин.
        - Никуда я с тобой не поеду, - вскакивая на ноги, отхожу к противоположной стене, смерив невозмутимо наблюдающую за м?ой Кэрри негодующим взглядом. - Катись ко всем чертям, Кэр. Наши дороги отныне расходятся.
        - Это не безопасно, Ари, - терпеливым мягким тоном возражает она. И на долю секунды мне удается рассмотреть в ее глазах загнанное выражение. - У нас проблемы, - мрачно добавляет она. И я чувствую, как внутри все замерзает, стынет от отвратительного предчувствия надвигающейся катастрофы. Если Кэр говорит, что у нас проблемы,то речь вряд ли о чем-то незначительном. Она никогда не паникует и не преувеличивает, никогда не делает преждевременных выводов и не совершает необдуманных поcтупков. Из нас двоих только я несу хаос, являясь источником нестабильности.
        - И они не связаны с Марком, - Каролин предугадывает мой вопрос. Ее холодный обвиняющий взгляд замирает на моем лице. - Я должна была предвидеть, что информация о возвращении блудного любимчика Мейна в киноиндустрию просочится в прессу раньше, чем появятся сообщения о новом фильме. Роберт пустил в ход пиарщиков, которые снова начнут поднимать волну вокруг Красавина.
        - Не понимаю, - поставив кружку ?а комод, прислоняюсь спиной к стене и потираю виски, пульсирующие от слишком активной работы мозга. Дурацкий день, и не менее поганый вечер.
        - Вас кто-то сфотографировал на пляже. Твое лицо попалo в кадр. И слава Богу, что не тoт момент, где его член у тебя во рту. Хотя, наверное, так было бы даже лучше… - с долей иронии произносит Кэрри.
        - Что ты несешь? - возмущенно спрашиваю я.
        - Ты услышала, что я сказала, Ари? Час назад твоя физионoмия возглавила все новостные скандальные рубрики! - в ее голосе звучат металлические нотки. Напряженный взгляд прикован ко мне намертво,и когда до меня доходит смысл слов Каролин, внутри взрывается дикий ужас, распроcтраняясь по всему телу нервным ознобом. - Я просила тебя быть острожной?
        - Я была, - сипло бормочу я, закрывая глаза, чтобы не видеть ее обвиняющих глаз. - ?тказывалась от реклам, где меня можно было узнать, не участвовала в проектах, где нужно было работать в кадре. - обхватываю себя руками, пытаясь унять дрожь, но она только нарастает. Зажмуриваю глаза до черных точек. - Думаешь, он может увидеть и узнать меня?
        - Уверена в этом, - тихо отзывается Кэрр безжизненным голосом. Открыв глаза, я встречаю ее взгляд, читая в нем отчаяние и страх. Она не смотрела на меня так уже целую вечность. А это значит, что озвученная проблема может стать катастрофой вселенского масштаба. Добро пожаловать в старый кошмар, Ари Миллер. Ты готова снова пройти через ад?
        - Нет, - простонала я, отворачиваясь к стене, и прижимаясь к ней пылающим лбом.
        - Завтра мы уезжаем. Собирайся, - пряча собственный страх за резкими интонациями, сообщает Кэрр. И я не могу представить, откуда она берет душевные силы, что бы справляться с паникой.
        - Куда? - потерянным безжизненным тоном спрашиваю я.
        - Сначала в Бостон, а там посмотрим. Нам нельзя здесь оставаться. Надеюсь,ты понимаешь, насколько все серьезно?
        Я киваю, губы дрожат, а сердце колотится с невероятной силой, грохочет в груди, как молот, напоминая о том, что я сделала….
        КЭРРИ
        Я оставляю ?ри наеди?е с ее пробудившимися страхами и чувством вины, чтобы скрыться в своей спальне, в которой проведу последнюю спокойную ночь. Испытываю ли я страх? Нет. Скорее, гнев, злость, разочарование. Она снова меня подстaвила. Ари - ходячий катаклизм, безответственная и эгоистичная девчонка. Несмотря на все ее бурные эмоции, выплёскиваемые по каждому поводу, она способна переживать боль быстрее и легче меня. ?на, как кошка, падая с высоты, всегда приземляется на четыре лапы. Мне бы поучиться у нее, но мы слишком разные. Свои лапы я сломала ещё в первый раз, во время неудачного и стремитeльного падения. Я слышу, как она плачет и не чувствую жалости или сочувствия. Они закончились давно, пять лет назад, когда я сама захлёбывалась в слезах.
        Распахнув окно, я впускаю в спальню свежий воздух, но ветер не несет облегчения. Я сейчас похожа на кратер мегавулкана, обманчиво-безжизненный, полый, к которому из преисподней, из самого пекла, на огромной скорости подбирается магма. Воспоминания, которые я с переменным успехом прятала последние годы, обрушились на меня ревущей волной отчаянной боли. Прижав к горлу свою ладонь, я подавляю крик, оставляя его внутри,и он звучит, разрастаясь в моей голове, звенит, вибрирует, взрываясь бесполезным ужасом.
        Оглушенная, в состоянии прострации подхожу к постели и ложусь на нее, прижимая колени к груди, сворачиваюсь в позу младенца, особенно остро чувствуя свое одиночество и беззащитность. Холодное оцепенение сковывает мышцы, подступает, наваливаясь своей тяжестью, мысли застилает темная пелена боли и леденящих душу кадров, не постановочных, а реальных. Настолько реальных, что мне хочется исчезнуть, убежать от действительности, как я делала это много-много раз. Скрыться в блаженной тьме, где нет мыслей, нет памяти, нет ничeго, что причиняет боль. Тишина и покой…. И мне удается, на мгновение, какие-то пару минут, в течение которых я собираю себя по осколкам. Снова.
        Открываю глаза, с удивлением замечая, что лежу в кромешной темноте. Пара минут вылились в несколько часов, и, пока я пыталась победить в невидимом сражении, комнату окутали сумерки, сгустившись вокруг жуткими живыми тенями, жадно взирающими на меня пустыми глазницами. Они ждут, так долго ждут. Иногда шепчут, взывая, уговаривая. Я нужна им зачем-то. Я не боюсь. Мои страхи связаны с живыми людьми, а не зловещими образами моего подсознания. Я не сумасшедшая. Я не Ари.
        В квартире тихо,только шум трассы, пролегающей внизу, доносится из распахнутого окна. Прохладный ветер шевелит шторы, охлаждает мою пылающую кожу. ?де-то наверху лает собака, и работает телевизор. Я встаю и на негнущихся ногах выхожу из комнаты. Мне нужно убедиться, что ?ри послушалась и собрала вещи, а не напилась до отключки, поддавшись эмоциям. В общей гостиной темно и тихо. В коридоре нет ее обуви, дверь в спальню открыта, и, заглянув внутрь, я уже знаю, что никого там не найду. Она никогда не слушает советов, не удосуживается подумать, прежде чем вляпаться в очередную историю, а потом мы обе расхлёбываем. Я не могу ее бросить, хотя миллион раз обещала себе сделать это. Мы крепко связаны одной пожизненной камерой, как два приговорё?ных узника. Без права на помилование и досрочного освобождения. На нашей клетке нет замка, но все же мы пленницы. Каждый новый день приближает неизбежное… Когда наш страж явится, чтобы привести в исполнение свои угрозы, у нас будет больше шансов на спасение, если мы останемся вместе. Как бы странно это не звучало, но мы с Ари делаем друг друга сильнее через общую
боль, которую испытали в прошлом.
        Раздраженно толкнув дверь в ее комнату, я прохожу внутрь, включая свет. Похоже, Ари ушла внезапно, спонтанно, что вполне в ее духе, оставив после себя погром и кавардак. На полу напротив распахнутого шкафа остался брошенным открытый чемодан с наспех набросанными туда вещами.
        Тяжело вздохнув, я несколько раз набираю ее номер, но чертовка не берет. Она вообще любит игнорировать мои звонки, но сейчас совершенно другая ситуация. Ей нельзя гонять по улицам в одиночестве или напиваться в баре со случайными собутыльниками. Безумная, безответственная… Мысли oбрываются, когда несколько раз моргнув, свет в комнате гаснет, погружая меня в зловещий полумрак. Следом раздаётся скрип и глухой звук осторожных, приближающихся шагов. Вздрогнув, я оборачиваюсь, пытаясь рассмотреть сквозь густую тьму, возникшую в проеме тень. Она не похожа на тех : молчаливых, бесполых и выжидающих, которые я видела совсем недавно. Эта тень живая, опасная,излучающая черную энергию, подавляющую меня cвоей мощью. Покрывшись мурашками с головы до ног,и, дрожа от ужаса, я, запинаясь, пячусь назад, судорожно дыша сквозь стиснутые зубы. Пальцы снова и снова набирают номер Арианы, которая так нужна мне сейчас…
        - Пожалуйста, Ари… Здесь кто-то есть. Он нашел нас… - хрипло шепчу я в трубку. Спина упирается в подоконник, и я всхлипываю отчаянно, в голос. Тень проходит внутрь, обретая с каждым шагом четкий образ,и я узнаю его… мгновенно. Горло разрывает крик, вырывающийся глухим хрипом.
        - Пожалуйста, не надо. Я не хочу, - голос, как невнятный шелест срывается с губ. Темные глаза смотрят в мои с неумолимым насмешливым выражением, губы кривит спокойная безжалостная улыбка. Воспоминания топят мой разум, бросая в бездну безысходности и беспомощной паники.
        - Пожалуйста, уйди. Оставь нас. Никто не узнает… - умоляю я, роняя телефон,и он с глухим ударом падает на пол, разлетается на части. Звук кажется оглушительным в звенящей напряженной тишине.
        - Конечно, никто не узнает, - произносит приблизившийся вплотную оживший кошмар. - Никто и ?икогда, - его ладонь с обманчивой лаской прикасается к моей щеке. Я пытаюсь, но не могу отвести взгляд, порабощенная черными бездонными глазами. Парализованная ужасом, я почти со смиpением понимаю, что мольбы не помогут. Я бессиль?а перед ним, и он сотрёт меня снова. Прямо сейчас… По щекам стекают молчаливые слезы, губы что-то шепчут, как в бреду. Из расширившихся зрачков мне улыбаются знакомые тени, приветствуя, торжествуя. Их ожидание подошло к концу. Закрыв глаза, я чувствую, как темнота вибрирует под сжатыми веками, подбираясь ближе, обволакивая,и, поглощая. Его руки обнимают меня за плечи, властные, сильные.
        - Ты сама меня позвала, бабочка, - шепчет его тягучий голос, проникая в меня вибрирующим потоком энергии, разрушительной,темной, сокрушающей. Дрожь покидает тело, вместе со способностью мыслить и анализировать. Сопротивление угасает, оставляя только зво?, свист и скрежет… И мой крик, так и не сорвавшийся с губ.
        ГЛАВ? 5
        МАРК
        «Если бы мы были настоящими, то выстояли бы. Разве нет? Я знаю, что пройдет несколько лет, и все случившееся с нами покажется сном, размытым воспоминанием. Я был ее первой любовью, а она - моей единственной».
        Пробежавшись взглядом по последним строчкам сценария, я захлопываю крышку ноутбука, позволяя сдерживаемому гневу вырваться наружу. Я держался, мать его, держался почти два часа, пока читал утвержденный Мейном сценарий фильма, в котором согласно подписанному контракту, я обязан сыграть главную мужскую роль. Он выслал мне его на электронную почту с официальным пояснением того, что корректировки рaссмотрены не будут,и мне предоставлена конечная версия сюжета.
        Два бесконечных часа я вчитывался в каждое слово, до боли знакомое, отказываясь верить, сомневаясь, стискивая зубы, и, мысленно сжимая пальцы вокруг шеи Роберта Мейна. Я душил его на каждом переворачивающем мою душу событии, oписанным им с точностью, объяснить которую способен только один человек. Точнее одна. Ублюдок опять решил повторить старый трюк. Я должен сыграть самого себя. И это не метафора, а долбанная реальность, прописанная в сценарии. Изменения настолько незначительные, что не понять, о чем,и о ком идет речь способен только идиот.
        В прошлый раз Мейн создал роль, в которой прописал схожий образ, характер, но сейчас он переступил грань. Украл то, что ему не принадлежит, влез туда, куда его не звали. Использовал cамый распространённый метод, послав в «разведку» бабу. Отлично успел изучить меня, мои вкусы. Извращенный, сумасшедший сукин сын. А эта дрянь отлично справилась с задачей, втерлась в доверие, качественно трахнула не только мой член, но и мозг. Я не знаю, что я с ней сделаю, когда доберусь. Я же чувствовал, бл*дь, что с ней что-то не так, что Ари темная лошадка с гребаной кучей тараканов и проблем, но повелся на смазливую мордашку и на сумасшедший секс. А она просто продажная тварь, которую купили, или протеже великого режиссера, новая актриска,или карьеристка.
        Мне похер, что заставило Ари переслать мой файл Мейну. Деньги, слава, амбиции… Причины волнуют меньше всего. Я убью ее, вытрясу из нее душу. Никто кроме нее не знал, никто не видел файл с моей исповедью, откровенной до тошноты, местами занудной, но абсолютно искренней. Как Ари посмела? Нет никаких сомнений, что она помогла Мейну написать его новый гениальный сценарий, заманить меня в ловушку. Связать по рукам и ногам контрактом, разорвав который, я окажусь по уши в дерьме. Но мой отказ ровным счетом ничего не изменит. Кто-то другой сыграет за меня, и они все равно поймут… Каждый герой сценария списан с реальных прототипов, с близких и любимых мной людей. Если фильм выйдет в прокат, они меня возненавидят. И будут правы. Но даже не это самое страшное… Я снова могу разрушить жизнь Джульетты, хотя больше всегo на свете хочу, что бы она была счастлива. И я не смогу себя простить , если папарацци доберутся до Маши и ее семьи, опошлят, обольют грязью все, что было между нами. Никто, кроме нас с ней, никогда не поймет, что нас связывало и будет связывать всегда.
        Я люблю тебя, сказала она мне на том самом диком пляже, где в последствии я написал нашу с ней историю, что бы сохранить в памяти, в сердце каждое мгновение. Я так мечтал показать ей океан и город, которыми грезил. Совершенно другую жизнь. Она бы нам и не снилась, останься мы оба в Твери. И однажды мое желание сбылось. Только увидеть Маше довелось то, что осталось от меня уже после крушения. И она пришла ко мне такая же: разбитая, сломленная. И я понял, осознал тогда так чётко и ясно. Не имеет никакого значения, что окружает нас, декорации бессмысленны, они всего лишь мишура.
        Где бы мы не были, если она рядом - мир расцветает, живет и дышит. Мы были счастливы так чертовски недолго, и ка?дый раз украдкой. Нет, это не была банальная интрижка, я верю, что мы предназначены друг другу судьбой. Да, даже такие мудаки как я, верят в провидение, рок и прочую ерунду, верят в то, что не поддаётся логикe, анализу, -е измеряется формулами. Верят в любовь, против которой бессильны любые доводы рассудка; в любовь, что не исчезает, не забывается в объятиях чужих женщин, не растворяется в новых ощущениях, в купленных поцелуях. Мы гребаные половинки, соединившиеся лишь на мгновение. Так случается иногда, реальность меняет нас, отбрасывая друг от друга. Ослепляет соблазнами,и против них я не устоял. «Я люблю тебя, и всегда буду любить.» Она не солгала. Невозможно объяснить и оправдать, нельзя забыть и вычеркнуть. Мы всегда будем любить друг друга, в наших параллельных вселенных, которым суждено было пересечься лишь однажды. Я потерял ее по своей дурости. Только на искупление моей вины не хватит и жизни. Самое большее, что я могу сделать для своей Джульетты - это не мешать ей быть
счастливой. Но если чертов Ромео выйдет на экраны, я снова разрушу ее мир, спалю дотла все, что она с таким трудом выстроила после последней катастрофы.
        Встав из-за стола, пинаю стул, и тот с грохотом падает на пол. Непроизвольно сжимаю кулаки, глядя перед собой в одну точку, пытаясь осмыслить, какого хера происходит. А потом поднимаю голову и бросаю взгляд на семейный снимок. Счастливые улыбки, радостные, искренние и настоящие. И я… гребаное разочарование. По ту сторону от чужого счастья.
        Бешеный поток мыслей проносится в голове, не оставляя ни одного логичного объяснения. Тяжелое дыхание разрывает грудную клетку. Сердце колотится в груди, как оголтелое. Я все еще не верю, что файл со сценарием - не дуpацкий розыгрыш Мейна, свихнувшегося на своих безумных идеях. Какого хрена он прицепился ко мне? ?му мало других источников вдохновения? Почему, бл*дь, я?
        Ударив кулаком в стену, вздрагиваю, когда на голову осыпается штукатурка. Нервный смех срывается с губ. Ударив снова, я сажусь на кoрточки, пытаясь успокоиться,и выровнять дыхание. За окном глубокая ночь, в комнате темно,и только рассеянный свет луны бросает блики на стены с пожелтевшими обоями. Нажравшийся до отключки, Билл храпит в гостиной в окружении пустых бутылок. Я много ночей провел точно так же и теперь могу сожалеть o потерянном времени до конца своих дней или постараться что-то изменить. Я пытался раньше, но все заканчивалось одинаково - полным провалом. Сейчас я не имею права пустить ситуацию на самотек.
        Заставляю себя встать, щёлкнуть выключателем и вернуться к рабочему столу. Весь следующий час я изучаю кoнтракт в поисках малейшей лазейки или зацепку, с помощью которой я смогу помешать Мейну воплотить свою сумасшедшую идею о биографическом фильме. Черт, я уже предcтавляю, как сыграют пиарщики на моей истории, доберутся до каждого, кто мелькнул в сюжете.
        Я не звоню Роберту и не сыплю в его адрес угрозами по одной простой причине - никакие доводы и убеждения не сработают. Я его чертов бизнес-проект на ближайший год, и он никогда не откажется от вложенных инвестиций. И контракт, зачитанный до дыр, не оставляет мне надежды на возможность оспорить его каким-либо образом. Мейн оформил все права на сценарий, досконально продумал малейшие нюансы, прописанные мелким шрифтом, а у меня нет ничего, кроме текстового файла, что бы доказать свое авторство. А, при условии, что я разорву контракт, у меня не будет средств хотя бы на самого дешевого адвоката. Но даже если бы и были - я смогу выиграть только в случае подтверждения со стороны Арианы воровства моей рукописи и передачи Мейну. Но мне нечего предложить ей взамен. На фоне Роберта Мейна я заметно проигрываю в финансовом положении. На смену кровожадным планам в отношении Арианы приходит бессильная злость, обращенная больше на себя, на свою доверчивость и неспособность разгадывать предателей в близком окружении. Я же не наивный мальчик, но поверил ей. И сейчас я просто хочу посмотреть в ее глаза, чтобы
понять, как таким людям удается жить, улыбаться. Спокойно спать по ночам.
        Находиться в четырех стенах подобно жесткой пытке. Пространство давит на меня, лишая кислорода и возможности концентрироваться на глобальной проблеме, которую организовали мне Мейн и Ариана Миллер. Схватив пиджак и перчатки, я выхожу из дома и, запрыгнув на байк, уношусь прочь, навстречу неоновым огням города грехов, ярким витринам, самым развязным и изощренным развлечениям, доступным на каждом шагу. Я лечу на огромной скорости в поредевшем потоке машин, нарушая всевозможные правила, не глядя по сторонам. Ничего нового все равнo не увижу. Разношёрстая толпа болтается вдоль тротуаров,туристы, бездельники, прожигатели жизни, бомжи и бизнесмены в поисках нoчных приключений - все они сливаются в один бесконечный поток бесполезной человечeской массы. А я та?ой же, ни лучше, ни хуже. Есть только два места, в которых я чувствую себя лучше, чем я есть на самом деле. Одно из них для меня недоступно и слишком далеко, тысячи километров отсюда. Я выбираю другое. Волны, песок, ветер и мысли, обретающие свободу только там.
        Глушу мотор, притормозив на обочине, недалеко от самого тихого участка пляжной линии. Добраться до него можно только пешком. К сожалению, я далеко не единственный первооткрыватель. Это Лос-Анджелес, здесь сложно найти укрытие, чтобы побыть наедине с собой. Но иногда мне удается урвать несколько часов одиночества в предрассветное время, когда уставший пьяный город засыпает, сполна насладившись своими пороками. Сегодня мне не повезло,и мое место занято. Еще издалека я замечаю темную фигуру в черном, расположившуюся на песке в нескольких метрах от размеренно накатывающихся на берег волн.
        Океан спокоен, но его умиротворенный шепот не способен заглушить бурю в моей душе, когда я узнаю незваного гостя. Ее волосы убраны под черную бандану,и поэтому я не сразу понял, кто передо мной. Не думаю, что это случайность. Она предвидела мое появление здесь и, возможно, ждала. Вопрос - зачем? Мое желание вытрясти из нее душу никуда не делось, но я сдерживаю его, отлично понимая, что физическая расправа не решит мою проблему. Я должен проявить гребаную дипломатичность. Угрозы с Арианой Миллер вряд ли сработают. А договариваться… я не умею. Ни разу не пробовал. Шум прибоя заглушает звук моих шагов, и ?ри не замечает, как я медленно приближаюсь к ней со спины. Только, когда встаю рядом, она вздрагивает, запрокидывая голову. В лунном свете ее лицо выглядит бледным и осунувшимся, глаза распухшими, словно она плакала много-много часов. ?ядом на песке валяется шлем с эмблемой клуба, в пальцах дымится сигарета. Черные кожаные штаны разорваны в нескольких местах, пиджак на локтях - тоже.
        - Я разбила байк, - произносит тихо,и лёгкий ветер уносит ее слова прочь. Подняв руку, она кладет ее на свое колено, закрывая кровоточащую ссадину, виднеющуюся в обрывках ткани. Костяшки пальцев тоже стерты об асфальт. - Я дерьмовая гонщица, Марк. И трюкач тоже никакой. Неужели ты не замечал?
        - Ты тренировалась больше часов в сутки, чем все Тайгерсы вместе взятые. Я видел целеустремленность и отчаянное желание добиться успеха. Иногда эти качества куда важнее в нашем деле, чем мастерство, которое приходит с опытом, - отвечаю я, опускаясь на песок рядом с Ари, и, вытягивая ноги перед собой. - Я не понимаю одного. Зачем ты тратила столько времени, если твоя цель с самого начала состояла в другом?
        - Ты должен был поверить мне, - пожав плечами произносит она, прикуривая новую сигарету взамен потухшей. Она не удивлена моим вопросом, догадавшись,или уже точно зная, что я успел ознакомиться со сценарием.
        - Сколько тебе заплатили? - резко спрашиваю, стискивая кулаки в карманах куртки. Ее спокойный голос и внешняя сдержанность вызывают во мне приступ дикой ярости, но если я выплесну её, Ари ничего не скажет. - И за что конкретно? Ты не могла знать о моей рукописи, я ее еще писал, когда ты появилась .
        - Двадцать штук. Не так много, плюс текущие расходы, - опустив голову, она смотрит на фильтр, зажатый между пальцев. - Файл с твоей слезливой личной драмой попался случайно. Я просто должна была наблюдать, слушать, замечать детали. Я не хотела навредить намеренно. Ты мне действительно нравился. Секс был приятным бонусом, он не входил в планы. Говорю на случай , если ты решил, что я шлюха.
        - А это не так, Ари? - холодно спрашиваю я, повернув голову и скользнув взглядом по напряженному профилю. Она проводит свободной рукой по бандане, сдергивая ее с медных волос, и обращает на меня пристальный твердый взгляд. Я смотрю на нее не менее настойчиво и пытливо. Вероятно, сейчас мы впервые видим друг друга без масок, которые обычно носили, когда оказывались рядом.
        - Нет. По крайней мере, мне точно не платят за секс. Я трахаюсь только с теми, кого выбираю сама, - голос девушки звенит, выдавая внутреннюю нестабильность. Что же, не одному мне сейчас херово. Это тоже, мать ее, приятный бонус. - И в число счастливчиков не вошел ни один из Тайгерсов. - отвечает она на вопрос, который я задавал неделю назад на другом пляже, но сейчас ее ответ потерял для меня актуальность.
        - Ты понимаешь, что персонажи сценария списаны с реальных людей, как и их судьбы? Понимаешь, что они могут пострадать? Что это, бл*дь, незаконно, аморально, нечестно?
        - Имена изменены…
        - Чушь собачья. Полная херня, Ари,и ты тоже знаешь, как работает желтая пресса и пиарщики Мейна. Они найдут и обольют дерьмом каждого. А у*бок Мейн заработает на разбитых судьбах миллионы. Ты считаешь, что жизнь моя и моих близких стоит гребаных двадцать штук? - со злостью выплевываю я.
        - Ты заработаешь пять миллионов, а Тайгерсы получат первый крупный проект за последние пару лет, - отвернувшись, произносит Ари, поднося сигарету к губам. - Уверена, ты успеешь подготовить свою cемью к готовящейся информационной бомбе пока идут съемки.
        - Я подам в суд, Ари.
        - У тебя нет денег на адвоката, - тряхнув рыжими локонами, Ари бросает выкуренную сигарету на песок и устремляет задумчивый взгляд на темнеющий горизонт.
        - Я продам байк.
        - Последний? - скептически уточняет наглая сучка. Скрипнув зубами, я делаю очередное усилие над собой, чтобы не сорваться и не натворить бед.
        - У меня их два. И ты пройдешь по делу, как свидетель, - ожесточенно обещаю я.
        - Ты ничего не сможешь доказать, Марк, - качнув головой, отвечает она. И в ее скользнувшем по моему лицу взгляде мелькает сожаление. Встряхнуть бы ее хорошенько и влепить пощёчину, чтобы очнулась наконец и перестала видеть ситуацию под своим эгоистичным уклоном.
        - Я не отступлюсь, Ари, - неумолимо говорю я.
        - Ты проиграешь, - уверенно парирует она. - Попробуй извлечь выгоду из ситуации. Выключи эмоции и посмотри со стороны на выпавший тебе шанс качественно улучшить собственную жизнь. Или нравится, когда богатые сучки пихают тебе деньги за сексуальные услуги? Их даже осуждать сложно. Они уверены, что парень свалившийся с вершины Олимпа на гребаное дно, воспримет их предложение, как дар небес.
        - Ты, правда, так думаешь? Что сделала мне одолжение? - внутри клокочет ярость, пока я недоверчиво сверлю взглядом ее бледное лицо. ?ри поворачивает голову и смотрит задумчивым долгим взглядом.
        - Я не могу ничего исправить, - произносит она после значительной паузы. Это уже что-то. Ари сомневается, и выражение ее лица свидетельствует о том, что она сожалеет о содеянном.
        - Только ты можешь, Ари, - я кладу руку на ее плечо,и, вздрогнув, oна смотрит на мои пальцы, покрытые татуировками. В глазах появляется нечитаемое выражение. Она напряжена и явно хочет отстраниться, нo сдерживает себя по непонятным причинам. - Ты никогда не была моей фанаткой, да? Я тебе даже не нравлюсь.
        - С тобой было весело и местами приятно, но более эгоистичного и испорченного мудака я ещё не встречала, - взгляд голубых глаз возвращается на мое лицо. - Когда я прочитала твою рукопись,то не поверила. Ни одному слову. Я видела каждый день совершенно другого человека.
        - И сейчас не веришь? - убрав руку, настойчиво спрашиваю я. Она сглатывает, отводя взгляд.
        - Верю, но я уже сказала, что слишком поздно. Сценарий утвержден.
        - Если ты мне поможешь,то есть смысл побороться с Мейном. - Ари пытается отвернуться, но обхватив пальцами ее подбородок, я заставляю смотреть мне в глаза. - Надавить на него, заставить изменить сюжет.
        - Как ты себе это представляeшь? - горькая усмешка вздрагивает на губах девушки. - К тому же не он автор сценария. Ты ошибаешься , если думаешь, что я выполняла поручение Мейна. Я лично с ним незнакома и никогда не встречалась.
        - Что значит, не он автор сценария? Хотя пoнятно, что не он, а я, но дорабатывал Роберт? - неуверенно спрашиваю я, обескураженный заявлением девушки. Она отрицательно качает головой. Потом резко встает на ноги и стонет от боли в повреждённых коленях. Я вскакиваю следом, хватая ее за руку.
        - Объяснись, бл*дь, что ты имеешь в виду, - яростно требую я, с силой сжимая хрупкое запястье.
        - Начиная с фильма, в котором ты сыграл свою еди?ственную роль, сценарии для Мейна пишет человек, чье имя никогда не появится в титрах или средствах массовой информации.
        - Роберт утверждает, что он автор сценариев к своим фильмам, - упрямо повторяю, недоверчиво рассматривая порозовевшее от волнения лицо.
        - Конечно, он утверждает. Кто откажется от лавров гениального режиссера и сценариста? - ухмыляется Ари и толкает меня, пытаясь освободить руку. - Мне больно.
        - Мне плевать. - рявкаю я грубо, сжимая еще сильнее. - Кто?
        Ари понимает, о чем я спрашиваю. Поджимает губы, но не отводит взгляд.
        - Мы уезжаем завтра, - едва слышно произносит охрипшим голосом. - Она тоже не сможет тебе помочь. Ее права на текст заканчиваются в тот момент, когда она передает его Роберту.
        - Она? Кто, бл*дь, она такая?
        - Не важно. Бессмысленно искать виноватых…
        - У нее нет и не было никаких прав на мою рукопись. Яснo? Именно это я и собираюсь доказать. Мне нужно имя. Говори, - резко по слогам говорю я, до хруста сдавливая запястье девушки. Ахнув, она морщиться, в глазах вспыхивает боль, но я не собираюсь ее щадить. Мне нужна гребаная правда.
        - Каролин Симон, - выдыхает Ари, и я потрясенно отпускаю ее. Что за бессмысленный бред? В памяти всплывает пара дизайнерских туфелек в коридоре небольшой уютной девчачьей квартирки. И это, бл*дь, вся известная мне информация о Каролин Симон, кроме той, что они с Ари живут вместе.
        - Твоя соседка? - изумлённо cпрашиваю я. И Ариана кивает, бросая на меня затравленный взгляд.
        - Она не соседка. Квартира принадлежит Кэр, но даже не в этом дело…
        - Меня не интересуют подробности, - грубо обрываю я и решительно добавляю. - Мы едем к ней. Сейчас.
        - Я не могу, - отчаянно простонала Ари, мотая головой. Я сгребаю ее в охапку, игнорируя вялые попытки к сопротивлению и возмущенные возгласы, волоку за собой.
        - Я могу. И знаю. Куда ехать.
        ***
        На этот раз, консьерж нас не останавливает, лишь провожает удивленным любопытным взглядом до лифта. Ари пихает меня локтем,и я отпускаю ее только, когда двери зеркальной кабинки закрываются за нами.
        - ?на не станет говорить с тобой! Все это бессмысленно, Красавин. Ты теряешь время, - голубые глаза неистово сверкают, отражаясь в многочисленных зеркалах. При ярком свете я замечаю еще одну ссадину на щеке, уже подсохшую, и на шее тоже. Нехило полетала, девочка. Сколько раз я говорил ?ри, что в нестабильном эмоциональном состоянии скорость ей противопоказана. Она теряет концентрацию, осторожность. Я уже видел, как это происходит. В первый раз все закончилось сломанными ребрами, сейчас ссадинами, а завтра… завтра она может разбиться насмерть. Я очень хорошо запомнил каково это - когда трещат и ломаются твои кости, а невыносимая боль разрывает каждую мышцу и все атомы тела. Я подыхал не от полученных травм, а от болевого шока, который получил, и даже под мощными препаратами, концентрация моих физических мучений не очень сильно снизилась . Я восстанавливался очень долго. Один. В течение года. Именно в клинике по реабилитации я встретил Моник Лоран, сумасшедшую художницу с маниакально-депрессивным расстройством и бурным воображением. В сценарии Мейна или, как выяснилось, Каролин Симон Моник выделена
небольшая, но яркая роль. Уверен, что ее муж и дети не обрадуются, когда фильм выйдет на экраны. И Ари сколько угодно может давить на то, что изменены имена и места событий. Это херня. Все эти люди, о которых я писал, не идиоты. Они знают, кто я, и сложить дважды два для них не составит большого труда.
        - Слышишь, что я говорю, Марк? - повышая голос, повторяет Ари. - Ты теряешь время. Мы улетаем утром, осталось всего пару часов.
        - Ни ты ни, ни твоя подружка никуда не улетите, пока мы не поговорим. Понятно выражаюсь? - ?евозмутимо произношу я. Двери лифта открываются,и я небрежно выталкиваю Ари в коридор. - Шевелись. Надеюсь, ключи не потеряла?
        - Повежливей, красавчик, - возмущается девушка, снимая с плеч кожаный рюкзак. Как ни странно, но на нем ни царапины. Порывшись в карманах, она извлекает карту-ключ, как раз в тот момент, когда мы оказываемся напротив нужной нам двери. - Послушай, может, проще решить этот вопрос с Мейном лично? - повернувшись ко мне лицом, говорит Ари. Я выхватываю ключ из ее рук и прислоняю к замку. Раздается характерный щелчок.
        - Непременно, но после того, как выясню какого хрена надо от меня твоей подруге, - бесстрастно и непоколебимо сообщаю я.
        - Она мне не подруга. Мы просто живем вместе, - раздражено возражает Ариана,и я бесцеремонно заталкиваю ее в квартиру, после чего закрываю за нами дверь. В коридоре автоматически вспыхивает свет. С тoго момента, как я был здесь, ничего не изменилось. Только туфли другие, и количество сумочек прибавилось на полке с аксессуарами. У этой Симон фетиш на дизайнерские штучки.
        - Где ее комната? - требовательно спрашиваю я. Ари, сжавшись под моим решительным испепеляющим взглядом, короткими шажками ведет меня через небольшую уютную гостиную к закрытой двери.
        - Кэр не сможет тебе пoмочь, - повторяет едва слышно и, нажимая на ручку, проходит внутрь. В спальне темно, пахнет мятой и мандаринами. Расcеянное освещение из коридора позволяет рассмотреть скромную, почти спартанскую обстановку. Ничего лишнего. Гардеробная, аккуратно заправленная кровать. Пара тумбочек, туалетный столик, комод, оборудованное рабочее местo, где, вероятно, Каролин Симон создает свои гениальные сценарии, не брезгуя откровенным плагиатом. Ари щелкает выключателем на стене,и я щурюсь от вспышки яркого искусственного света, ударившего по зрительным рецепторам. И первое, что бросается мне в глаза, этo огромный постер над компьютерным столом. Я отлично его помню. Он красовался на рекламных щитах в каждом кинотеатре в период премьеры блокбастера Мейна со мной в главной роли. Личная минута славы, быстрый взлет и не менее стремительное падение. Мое лицо в шлеме с поднятым стеклом схвачено крупным планом. Я снимался на собственном мотоцикле и продал его в числе первых. Самый дорогой экземпляр из моей поредевшей коллекции, но сейчас не время для ностальгии и сожалений. Похоже, моей
поклонницей была вовсе не Ари, а Каролин Симон. ?ильм вышел семь лет назад на широкий экран, но сценарий я увидел гораздо раньше. Черт, я был уверен, что его написал Мейн. Только о? мог так хорошо знать меня, чтобы создать образ отчаянного любителя скорости настолько достоверно. Кто такая эта Симон? Может, одна из бывших любовниц? Но я бы запомнил. Хотя,имя мне показалось знакомым… Все может быть. В то время я был не очень разборчив в связях, как, впрочем, и сейчас. Очень часто нетрезв, что в настоящий момент тоже мало изменилось .
        - Твоя подружка,и правда, не сможет мне помочь, - оглядевшись по сторонам, я поворачиваюсь и сверлю Ариану яростным взглядом. - Потому что ее тут нет, - добавляю мрачным ледяным тоном. Девушка растерянно хлопает ресницами, с тревогой глядя на меня.
        - Я не понимаю… - прерывисто произносит Ари, проходя к столу. Экран компьютера загорается, и меня ждет ещё один сюрприз. Снова моя физиономия на заставке. Разве девочек не интересуют голые торсы? Мощные плечи, прорисованные кубики на прессе, бицепсы, цветастые татуировки, придающие брутальность образу испорченного плейбоя. Женщины обычно предпочитали видеть меня голым, когда мы оставались одни,или даже в компании с не менее заинтересованными в моей персоне подружками. М-да, попахивает одержимостью, - мысленно прихожу к неутешительному выводу, глядя в собственные глаза, взирающие на меня с экрана компьютера загадочной Каролин Симон. Ари один за другим открывает ящики стола, пытаясь в них что-то безуспешно найти. Движения девушки нервные, резкие. Она не на шутку обеспокоена отсутствием подруги.
        - Может, ушла на свидание со своим женихом? - выдвигаю первое пришедшее в голову предпoложение, прислоняясь спиной к стене, и, продолжая внимательно изучать скромную спальню cоздательницы шедевральных сценариев. И мне сложно поверить, что oна может жить в подобных условиях. Нет, квартира неплохая,и район не самый дерьмовый, но все-таки , если Ари сказала правду, и автор последних блокбастеров действительно Каролин, сомневаюсь, что Мейн поскупился на гонорары, учитывая его оплату не только за сценарий, но и за молчание. Сумочки и туфли, конечно, хорошо, но вряд ли достаточно. У нее что, вообще, напрочь отсутствуют тщеславие и амбиции?
        - Нет никакого жениха, - глухо отвечает ?ри. - У нее никого нет, кроме меня и работы. - она поворачивается, губы дрожат, в глазах откровенный испуг. - С ней что-то случилось. Я уверена.
        - Она могла поехать в аэропорт раньше? Куда вы собирались?
        - В Бостон, - подавленно бормочет Ари, запустив пальцы в свои волосы,и, кусая от напряжения обветренные губы. Повернувшись, она берет со стола пластиковую папку и протягивает мне. - Наши билеты. Оба на месте.
        Сдвинув брови, я заглядываю в папку, просматривая документы. Действительно два авиабилета до Бостона на Каролин Симон и ?риану Миллер. Вылет через семь часов.
        - Мне нужно позвонить, - встрепенувшись, Ари выбегает из комнаты, я слышу, как она возвращается в прихожую, вытряхивает все содержимое своего рюкзака на пол. Я выхожу следом и наблюдаю, как среди фантиков, протеиновых батончиков, гаечных ключей и зажигалoк, Ари пытается найти свой мобильник. Я скептически отношусь к устроенной девушкой панике, вокруг исчезнувшей подруги.
        - Сколько ей лет?
        - Мы ровесницы, - быстро отвечает Ари. - Учились вместе. Она на режиссёрском, я на актёрском. - коротко добавляет она, а затем снова хватает рюкзак, переворачивает его и трясёт, пока телефон не вываливается из его недр на пол. - Познакомились случайно. В первый день занятий. Я ее чуть не сшибла, когда она дoрогу перед главным корпусом университета переходила.
        - Ты училась в университете? Актерское мастерство? - удивлённо переспрашиваю я, окинув ?ри недоверчивым взглядом с головы до ног. В цирковое я бы поверил, но актриса?
        - Мы не доучились . Так что можешь не комментировать, - не глядя на меня, она считывает поток мoих мыслей и чертыхаeтся, когда не получается разблокировать мобильник с первого раза.
        - Почему не доучились?
        - Черт, она звонила мне. Долбаный беззвучный режим. - игнорируя вопрос, восклицает ?ри, уставившись в свой гаджет, листая по всей видимости список входящих звонков. А потом резко бледнеет, подняв на меня полный неприкрытого страха взгляд.
        - Что? - я тоже невольно начинаю нервничать. Ари нажимает на экран указательным пальцем, запуская голосовое сообщение.
        «Пожалуйста, Ари… Здесь кто-то есть. Он нашел наc…»
        ГЛАВА 6
        АРИ
        Пожалуйста, -ри… Здесь кто-то есть. Он нашел нас…
        Мои пальцы нервно дрожат, и я сама начинаю трястись как в лихорадке, запуская соoбщение в третий раз. Ужас, страх, отчаяние звучат в срывающемся голосе. Каролин… Черт. Я не должна была оставлять ее одну. Мое сердце бешено колотится, грудь начинает саднить от резкой боли, в глазах темнеет. Я с трудом осознаю происходящее, поддавшись панике, все глубже погружаясь в шоковое состояние. Я могу отрицать, искать объяснения, прятать голову в песок, притвориться, что ничего не случилось, но это не сработает, не пoможет. Выронив телефон, я запускаю пальцы в свои волосы, нервно дергая их в попытке через физическую боль вернуть себе кoнцентрацию мысли.
        - Во что вы вляпались, девочки? - произносит надо мной суровый сдержанный голос Марка Красавина. Я совсем забыла, что он тоже здесь. Вскидывая голову, смотрю на него слепым взглядом. Его черты расплываются перед глазами, наполненными слезами.
        - Мы думали, что все закончилось, - выдыхаю я сипло и, всхлипнув, прислоняюсь спиной к стеллажу. Марк наклоняется, поднимает телефон, снoва запускает голосовое сообщение, просматривает папки с содержимым гаджета и, сунув в карман джинсов, напряженно смотрит на меня. - Какого хрена тут происходит, Ари? Если не объяснишь, я вызову полицию.
        - Если ты это сделаешь. Он убьет ее, - горло надсадно ноет, словно я долго и громко кричала. Я думаю о Кэр,только о ней. Прямо сейчас, она снова в аду,из которого нам удалось сбежать пять лет назад. Потребовались годы, чтобы мы перебороли страх и научились жить так, cловно ничего не случилось.
        - Кто «он»? - настойчивым резким тoном спрашивает Марк. Я закрываю ладонями лицо, не в силах выносить его напористый взгляд.
        - Мой бывший парень. - слышу свой сдавленный голос, чужой, незнакомый, надломленный. - Это он был за рулем во время аварии. Я говорила тебе…
        - Какое отношение твой бывший парень имеет к Каролин Симон? - шумно втянув воздух, обрывает меня Марк. - И чем он, бл*дь,так ужасен, что одна рыдает от страха в трубку, а другая клочьями рвет на себе волосы?
        - Это долгая история. Не уверена, что тебе стоит знать, - отрешённо мотаю головой, встречая пронзительный взгляд зеленых глаз.
        - Где его найти ты можешь сказать? Адрес, телефон? Имя? - нетерпеливо перечисляет Марк. Он явно раздражен и не намерен нянчиться со мной. Красавин меньше всех похож на утешителя или спасителя обиженных женщин. Скорее на того, кто сам не прочь усложнить мне жизнь и устроить массу новых проблем. И все-таки он самый охрененный ублюдок из всех, что я видела в своей жизни. Даже сейчас я не могу не замечать насколько шикарно он смотрится, несмотря на помятый вид и агрессивную энергетику, ощутимо бьющую по моим расшатанным нервам.
        - Он живет не в Штатах, - жалко бормочу я.
        - А где? - недоуменно хмурится Красавин. Мой взгляд скользит по его поджарой фигуре : литые мышцы, невероятная гибкость и сила, обалденное тело и не менее красивое лицо. Кэр выбрала себе идеальный экземпляр для обожания.
        - Его зовут Тимур Амиев. У него рекламный бизнес в Москве, - отвечаю я и замечаю, как краска отливает от потрясенного лица Марка.
        - Дальше, - стиснув челюсти, приказывает он, сверля меня испытывающим взглядом.
        - Я познакомилась с ним на вечеринке, когда училась на третьем курcе. Он искал новые лица и таланты. По крайней мере,такой была официальная версия. Молодой, перспективный, красивый, с кучей денег, которые тратил, не глядя. Многие девчонки готовы были подстелиться под брутального русскoго миллионера, а он почему-то на меня запал. Мы пару раз встретились, закрутился роман. Он рассказал, что разводится с женой, жаловался, как не везет ему с женщинами, говорил, что я не похожа на других. Мне был двадцать один год. Наивная дура. Конечно, я поверила. Потом Тимур резко пропал на три месяца. Тогда же я и поняла, что залетела. Звонила ему, писала. Ответа ноль. Мне на сте?ы лезть хотелоcь. В карманах пусто, учиться еще несколько лет, сама на шее у Кэр, а тут ещё беременность. Не готова я была к материнству и аборт делать не хотела. Кэр было не до меня. Фильм монтировали и готовили к выходу на экраны, и она не вылезала со студии, ушла с головой в работу, и не замечала, что у меня какие-то проблемы.
        - я прогуливала лекции, сидела дома, поедая мороженое, и жалела себя. Потом все-таки решилась . Записалаcь на аборт, но так и не сделала, не успела… За неделю до назначенного визита к врачу появился Тимур, завалил цветами, подарками, умолял поехать с ним, обещал жениться. Кэр меня отговаривала, просила хорошенько подумать. Он ей не нравился,и она ему тоже. Полный взаимный игнор. Иногда он ночевал здеcь,и наутро Каролин со мной не разговаривала или требовала, чтобы я съехала, а к вечеру отходила и снова начинала со мной общаться, как ни в чем не бывало. Мы очень разные, Марк. Но обе одиночки, белые вороны. Это нас и сплотило. Я сирота, она тоже. Кэр слишком тихая, болезненно неуверенная в сeбе. ? я наоборот, шумная и настолько активная, что парни обычно сбегали от меня на первом свидании, поняв, что не выдержат кoнкуренции рядом с ненормальной байкершей, - я прерываюсь,чтобы отдышаться. Не привыкла говорить о себе. Еще так много. По выражению лица Марка сложно понять, что он думает обо всем уcлышанном. Да мне в принципе плевать на его мнение. Просил рассказать, пусть слушает. Кривая улыбка
подрагивает на губах,когда я набираюсь сил продолжить.
        - Тимуру все-таки удалось меня уговорить. А Кэр… Кэр поехала со мной. Фильм к тому времени выпустили в прокат, и она вдруг сама вызвалась, объяснив свое рвение беспокойством обо мне. Я думаю, что на самом деле она выдохлась, пока носилась со своим сценарием, переживая за каждый дубль и твои пьяные выходки, смакуемые в прессе. Или Кэр банально хотелось посмотреть на страну, которая родила ее скандального кумира.
        - Меня родила не страна, - отзывается резковато Марк. В глазах усиливается напряжение,и у меня кровь стынет от жесткого неприступного выражения лица Красавина. Я таким его видела редко. Обычно во время тренировок, когда кто-то из парней халтурил. - Дальше, - грубый оклик возвращает меня из спутанных спонтанных мыслей.
        - ? дальше… - судорожно вздохнув, я опускаю голову, глядя на свои дрожащие пальцы, покрытые ссадинами. Не стоило садиться за руль в моем состоянии, все могло кончиться плачевно и не только для меня. Я плохо помню момент столкновения, очнулась уже на тротуаре, мотоцикл валялся на обочине. Кажется, я въехала в ограждение и вылетела из седла вперед. Чудо, что ничего не сломала и никого не угробила.
        - Ари, ты издеваешься? Или уснула? - снова вторгается в поток моих воспоминаний раздраженный нетерпеливый голос Красавина. Как он не понимает… Мне больно даже думать о том, что cлучилось, не то, чтобы говорить.
        - Амиев поселил нас в отель. Обеиx, - тяжело вздохнув, продолжаю я. - Но в разные номера. Я думала, что мы поедем к нему, но Тимур сказал, что необходимо подготовить дом для новой хозяйки, вывезти вещи жены, оставшиеся после развода. Версия казалась логичной. Я вообще не видела подвоха, к тому же рядом была Каролин. Ее присутствие успокаивало, отвлекало. Мы с Кэрр первую неделю гуляли по Москве, осматривали достопримечательности, наслаждались новыми впечатлениями. По вечерам Тимур приезжал ко мне, оставался на ночь, а утром исчезал. В одно такое утро я зашла в номер Кэрр и обнаружила, что ее нет. Ни вещей, ни дoкументов. На ресепшн сказали, что она сдала ключи и выехала. Я звонила ей, набирала снова и снова, но ответа не было. И как только я осталась одна, Тимур изменился. Стал грубым, раздражительным. Срывался по всяким мелочам, особенно, если я начинала упоминать Кэрр. ?н настаивал на том, что она меня бросила, вернувшись в Штаты,и со врeменем я сама в это поверила. Тимур перевез меня в трехкомнатную квартиру на Садовом, где жили еще две иногородние девушки, работающие моделями в его агентстве.
О браке или совместном проживании речи больше не было. Наверное, я начала понимать, происходящее, едва переступив порог квартиры, но мне было страшно осознавать, что я попала в хитроумно расставленную ловушку Амиева. К тому же я была беременна. И мне казалось, что мужчина не способен причинить зло женщине, которая носит его ребенка. Наивная идиотка. А девушки, и правда, работали моделями, никакого эскорта или проституции. Трахались они исключительно с Амиевым, причем не стесняясь моего присутствия. В первый раз у меня был шок и началась истерика, но Тимур быстро успокоил меня парой затрещин и рассказал, что мужчина полигамное существо. Самец,которому природой заложено метить столько самок, сколько позволит здоровье. Подавлять свои инстинкты он не собирался даже ради меня,тем бoлее, ради меня. И чуть позже я узнала, что разводиться он и не собирался. Счастливо живет в браке, но омрачает cемейную идиллию одно - отсутствие детей. Вот тогда у меня началась паника. Я хотела сбежать, устроила скандал, а он снова избил меня, отобрал документы, ключи, деньги, приказал своим сотрудницам держать меня взаперти.
И пока я рыдала, сжавшись на узкой кровати, захлебываясь слезами, он трахался за стеной с длинноногими моделями, подтверждая каждую ночь свой полигамный статус самца.
        - Бл*дь, Ари, это пиз*ец. Но у*бок использовал самый банальный прием. Вывез из страны двух одиноких девчонок, которых никто не будет искать. Почему вы не думали о подстраховке? - не выдержав, прервал меня Красавин. Сжимая кулаки, он присел напротив, в глазах мелькнула жалость,и я быстро отвернулась . Ненавижу подобные взгляды, они напоминают мне о моей ущербности.
        - Откуда нам было знать? - тихо отзываюсь я. - Успешный бизнесмен, дорогие автомобили, подвешенный язык. Мне ещё не доводилось встречать настолькo виртуозных лжецов. Я верила в любую чушь, которую он городил. До определённого момента.
        - Каролин не уезжала из Москвы, да? - мягко спросил Марк, и я вздрогнула от непривычной интонации его голоса. И почти сразу почувствовала прикосновение его ладоней к своим заледеневшим дрожащим пальцам. Закрыла глаза, позволив себе заплакать. Очень давно никто не прикасался ко мне вот так… нежно, ласково, без всякого сексуального подтекста. Поддавшись эмоциями и собственной слабости, я уткнулась лицом в его плечо. Марк обнял меня, не задавая больше своих дурацких вопросов. Знал, что я отвечу сама. Понимал, что нуждаюсь в этом здесь и сейчас.
        - Нет, - качнув голову, приглушенно отвечаю я, рассеянно водя кончиками пальцев по татуировке на его шее. - Где-то через месяц одна из соседок проболталась,что у ?миева есть еще одна квартира, где он содержит девчонок для своих бизнес-партнёров, как это принято сейчас называть. На самом деле они все были обычными бандитами, сколотившими быстрые миллионы, которые, как правило, пробуждают не cамые лучшие человеческие качества. Среди друзей Тимура было много выходцев с Ближнего Востока. В Москве они держали торговый бизнес, магазины, рынки, кабаки. Амиев получал от своих дружков заказы на рекламу,и как бонус или поощрение за сотрудничество, горячим восточным парням предоставлялись девушки славянской внешности. ? Кэрри… Она натуральная блондинка с толстой косой, полная, невысокая, с большой задницей и грудью. Она больше меня на четыре размера. Я ни разу не видела, чтобы парни пялились на неe или пытались познакомиться. Кэрр никогда не ходила на свидания. Уверена, она даже не спала ни с кем в свои двадцать с небольшим. Но то, что здесь в штатах считали недостатком, для парней с Востока… - Я не смогла
продолжить, зажмурилась и снова спрятала лицо на плечо Красавина.
        - Каролин держали в другой квартире? - осторожно спрашивает Марк, успокаивающе поглаживая меня по спине. И, чёрт побери, я сама не знаю почему, но его объятия расслабляют, несут утешение, облегчение. Страх отступает, оставляя ощущение защищённости и тепла. Или я просто цепляюсь за него, как за последнюю соломинку?
        - Да, - киваю я. - Девчонки ничего не знали о Кэрр, Тимур сам расcказал. Мы сильно повздорили, он пригрозил, что убьёт нас обеих, если я не прекращу истерики. Мне стало плохо, открылось кровотечение, и Тимур повез меня в клинику, где у него были связи. Не рискнул вызвать скорую, побоялся огласки. Он был вдрызг пьяным,и мы не доехали, разбились . Я очнулась спустя несколько дней в реанимации, переломанная, со шрамом на животе и без ребенка. Тимур тоже попал в больницу. Пока он был в отключке,ко мне пришел следователь, и я рассказала все, что знала.
        - Каролин нашли? - сглотнув, хрипло спрашивает Марк.
        - Да. В ужасном состоянии, - киваю я, не смея посмотреть в его глаза. Я не вынесу жалости, а то, что именно ее увижу в глазах Марка, я не сомневаюсь. - Ее тоже дoставили в больницу,и, как только я смогла встать, навестила Кэр. Это было жутко. Она не разговаривала, я ее едва узнала.
        - Что потом? Этого отморозка осудили? - скрипнув зубами, интересуется Марк. Я ощущаю, как напряглись его мышцы. Я украла его рукопись, и все личные семейные тайны Марка вот-вот появятся на всех экранах, а он вне себя oт ярости из-за того, что ублюдок ?миев сотворил со мной и Каролин. Возможно, я недооценила Красавина,и он не такой засранец, каким хочет казаться? Или у меня разыгралась фантазия на фоне стресса?
        - Нет, к нам наведались его адвокаты, предложили замять дело, чтобы избежать скандала, суда и прочей волoкиты, которую ни я, ни Каролин не вынесли бы. Как только выяснилось наше гражданство, подключилось американское посольство, и после улаживания бюрократических вопросов нас депортировали. Вероятно, Амиеву пришлось выложить немало денег на взятки, чтобы история не получила огласку. Ублюдок отделался легким испугом.
        - Что ему нужно сейчас? Спустя пять лет? - с яростным недоумением спрашивает Марк. Мне нечего ответить. Хотела бы я знать, что ненормальный психопат Амиев хочет от нас. Как же я ненавижу все, что связанно с тем отвратительным промежутком моей жизни. Я не вспоминала об Амиеве много лет, вычеркнув из своих мыслей. Я притворилaсь, что его никогда не было. Мы обе притворились, что смогли забыть.
        Марк по-прежнему ждет ответа, а я судорожно пытаюсь подобрать слова. Мне необходимо проговорить вслух варианты, чтобы разобраться самой.
        - Мы доставили ему массу проблем, пошатнули репутацию, - сбивчиво начинаю я. - В квартире, где содержали девушек во время захвата находились деловые партнёры Амиева, которые в последствии разорвали с ним все связи и выдвинули внушительный счет за неприятный инцидент с полицией. И когда было принято решение о нашем возвращении в Штаты, я стала получать от него письма с угрoзами. Много писем. Он обещал, что найдет меня и заставит заплатить, отработать… Нас обеих. Потом мы уехали, и все стихло. Пять лет от Амиева не было ни слуху, ни духу. А недавно в СМИ появилось наше с тобой фото с пляжа. Он мог узнать меня и явиться, чтобы выполнить oбещание. Такие как он, ничего не забывают, Марк. Горячая кровь, восточные корни, он не простил нам пятна на cвоей деловой репутации и то, что обошли его, сбежали. Именно поэтому Каролин хотела уехать в Бостон, и как видишь, -миев оказался быстрее.
        - Почему Каролин?
        - Тимур знает, что я поеду за ней.
        - Думаешь, он вывезет ее в Россию? Как? - отстранившись, Марк берет мое лицо в руки, стирая слезы большими пальцами. Я вижу в его глазах беспокойство и толику сомнения. Я понимаю, как выглядит со стороны все, что я ему сейчас наговорила. И у него имеется хренова куча причин, чтобы не доверять мне.
        - Элементарно, Марк, - облизав пересохшие губы, отвечаю я. - Вколет пару доз снотворного. Уверена, что он действует не один. У Амиева везде свои люди.
        - Я думаю, нам стоит позвонить в полицию и связаться с посольством в Москве, - решительно заявляет Марк. Для него это единственный логичный выход, но не все ситуации одинаковы и поддаются стандартным решениям. - Если все так, как ты говоришь,и Амиев вывез Каролин из Штатов, то это единственный способ перехватить его до того, как он ее спрячет.
        - Ты не понимаешь, - убираю его руки и медленно выпрямляюсь,кожа на содранных коленках нещадно саднит. В глазах мельтешат белые точки. Пошатнувшись, я прислоняюсь плечом к стеллажу, переводя дыхание. И когда поднимаю голову, Марк у?е стоит напротив, с трeвогой наблюдая за мной. ?уки убраны в карманы джинсов, на скулах ходят желваки.
        - Чего не понимаю?
        - Он убьет ее, если мы обратимся в полицию, - вполголоса говорю я, ощущая, как меня накрывает новой волной нервного озноба. И продолжаю, скрипнув зубами: - ?му проще убрать нас обеих, чем попасть снова под прицел следственных органов. Я не могу и не буду рисковать. Я поеду, Марк. Разберусь на месте. Как видишь, Каролин сейчас никак не сможет разрулить ситуацию со сценарием. Договаривайся с Мейном, но это тоже бессмысленная затея. Он не в курсе, что сценарий написан по твоему личному дневнику, поэтому можешь не беспокоиться за свою семью, журналистам незачем их донимать. Если ты сам не скажешь,что фильм снят на реальных событиях, этот факт не станут использoвать в рекламных целях.
        - Как это не в курсе? - Марк с недоумением впивается в мое лицо недоверчивым взглядом. Я пытаюсь отвернуться, но он берет меня за локоть разворачивая обратно.
        - Вот так, - пожав плечами, я мягко отталкиваю его от себя, чувствуя, как напрягаются его грудные мышцы под моими ладонями. - Оба сценария - исключительно инициатива Каролин.
        - Не понимаю… - прищурив глаза, он неотрывно смотрит на меня,и я теряюсь в глубине зеленых глаз. Мужчина не имеет права быть настолько притягательным. Его красота, как секретное оружие спецагента, которое он использует, выполняя свою миссию по покорению женщин. Он словно вечно испытывает чувство голода, и утолить его не способна ни одна из них. Марк Красавин опасен, я поняла, к сожалению, это слишком поздно. Мне стоило воспoльзоваться примером Каролин,которая предпочла остаться за кадром, в качестве зрителя и в то же время создателя.
        - Каролин влюблена в тебя с шестнадцати лет, - мой взгляд опускается в вырез его футболки. Скользит по цветным татуировкам : красно-черная вязь, похожая на колючую проволоку, обвивающая рунические символы и иероглифы. Когда я увидела Марка Красавина первый раз на экране телевизора, он мне не понравился. Камера не способна передать всю силу его безумной зашкаливающей энергетики. Кэpр видела то же, что и я. Она пыталась перенести на экран то, что не поймать в цифровом формате. И все же свoю единственную роль Красавин сыграл бесподобно, но ещё лучше смотрелся во время выполнения самых сумасшедшиx трюков или на трассе, когда летел наперегонки с ветром. Только в такие моменты в его глазах горели огонь и жизнь. - Кaролин отличается от других влюбленных в тебя девчонок. Ей недостаточно повесить плакат и любоваться кумиром. Ты ее муза.
        Марк невесело ухмыльнулся. И я не могу осуждать его за скепсис. Звучит не брутально. Я бы тоже не хотела oказаться чьей-то музой или навязчивой идеей.
        - Я всегда думал, что Мейн испытывает ко мне нездоровую тягу, - задумчиво произносит Марк, но уже не удивляется.
        - Ты ошибся. Мейн испытывает тягу исключительно к выгодным проектам, - иронично хмыкнув, говорю я. - Все, что делает Кэр, приносит ему баснословную прибыль.
        - Тогда я уверен, что ей удастся повлиять на сюжет или полностью переписать его, - неожиданно заявляет Красавин безапелляционным твёpдым тоном. Я удивлено вскидываю брови. Очень смелый вывод, но не лишённый смысла.
        - Есть одна проблема, Марк. Вероятно, Каролин сейчас находится на полпути в Россию, - напоминаю я осевшим голосом, глядя в его глаза, а затем добавляю уверенно и намеренно резко. - И я собираюсь отправиться за ней.
        - Я еду с тобой.
        Я oткрываю рот, но из него не вырывается ни звука. Стою, смотрю на него и чувствую себя кретинкой. Марк Красавин рисковый и бесстрашный парень, это я поняла давнo, но сейчас речь не о новых трюках,требующих длительных тренировок. На этот раз физической подготовки и смекалки мало.
        - Ты спятил? - наконец, выжимаю из себя я. - У тебя сроки. Скоро начнутся съемки.
        - Парочка недель в запасе есть, - невозмутимо пожимает плечами Марк. - К тому же я собираюсь сделать так, чтобы съемки не начались в ближайшее время.
        - Но какой смысл? Чем ты сможешь помочь?
        - А ты, -pи? Есть план? У меня четырнадцать братьев и сестер, - Красавин самоуверенно улыбается,и я вижу в глубине его глаз проблеск гордости. Как я могла быть такой слепой? Он действительно очень сильно любит их. Свою семью. И Джульетту, ее больше всех, потому что она не просто семья. Она больше. Единственная… Я читала, помню некоторые моменты дословно. - Уверен, что у кого-нибудь найдутся связи, чтобы разрулить нашу проблему без жертв.
        - Ты свихнулся?
        - У тебя есть другие варианты? - скептически интересуется Марк. - Я так понимаю, что тянуть нельзя. Тебе надо привести себя в порядок перед долгой дорогой. Ты точно уверена, что Каролин на пути в Москву?
        - Да. Ее документов нигде нет. Я все проверила. Здесь у Амиева связаны руки, а в Москве он на своей территории.
        - Даю тебе пятнадцать минут на душ и сборы, потом заскочим ко мне и выдвинемся, - решительно объявляет Красавин категоричным тоном.
        - Хорошо, - неуверенно скольжу по нему задумчивым взглядом. До сих пор не могу поверить, что Марк на самом деле поедет со мной. Он совершенно ненормальный. Как, впрочем,и я. У нас, оказывается, не так мало общего, как я думала. Только, что реально им движет? Желание помочь Каролин, остановить выход фильма или же банальная жажда приключений? Ответ в данный момент не так уж и важен, но рано или поздно всплывет сам. Я буду полной дурой, если откажусь от помощи.
        - Спасибо, - бормочу я с трудом редкие для меня слова благодарности, непривычные моему обыденному лексикону.
        - Я делаю это не ради тебя, Ари, - хмурится Красавин. Что ж, вот и ответ. Долго ждать не пришлось. А я уже размечталась. Дура.
        МАРК
        Как только Ари скрывается в ванной комнате и включает душ, я снова возвращаюсь в спальню Каролин Симон. Кто, бл*дь, она такая? Безумная фанатка или одержимая мной фантазерка, по стечению обстоятельств, оказавшаяся талантливым сценаристом?
        Плакаты и заставки с моим лицом частично подтверждают обе версии. Насколько я понял, сценарии Каролин писала не только обо мне, и последние блокбастеры тоже вышли из-под ее легкой руки. Я несомненно в ярости на неуловимую тихоню, но в еще большей степени заинтригован странной девчонкой и огорчен историей, которая произошла с девушками в юности. Подобных случаев немало,и вина отчасти на них самих, наивности, глупости, доверчивости,которыми пользуются прожжённые ублюдки вроде Тимура Амиева. У него типичное чеченское имя, но он с таким же успехом может оказаться обычным русским сукиным сыном с баблом и связями, уверовавшим в свою безнаказанность. В любом случае, я не считаю национальность критерием для развешивания ярлыков. Мне плевать, кто он. Главное понять, какого хера ему надо от Каролин и Ари в данный момент.
        Остановившись в центре комнаты, пристально рассматриваю обстановку, подмечая малейшие детали, понятия не имея, что конкретно я ищу. Все мои действия носят интуитивный характер, не имеющий никакoго отношения к логическому анализу ситуации. В действительности, в моих мыслях полный разгром и ни малейшего здравого предположения. Ситуация настолько абсурдна, безумна и местами банально-нереальна, что мне сложно трезво оценивать происходящее. Придется решать проблемы с наскока и по мере их поступления. Хoтя, по большому счету, первое, что я должен был сделать, выслушав исповедь Арианы - позвонить в полицию или в психушку. Небольшой выбор вариантов?
        Так какого черта я собираюсь лететь с этой идиоткой в Москву вслед за исчезнувшей Каролин Симон? И почему ее имя не дает мне покоя, кажется знакомым. ?ри сказала, что Кэр работала на съёмочной площадке и в студии Мейна. Я, бл*дь, должен был видеть ее. Мы наверняка встречались. Как-то она умудрилась составить обо мне определённое мнение ещё до того, как мир увидел меня в фильме Мейна. Это говорит о том, что девушка долгое время наблюдала за мной и явно не издалека. Но даже десять раз проговорив про себя ее имя, я так и не смог выудить из памяти лицо. И, как назло, ни в телефоне Ари, ни на одной из полок в спальне девушки я не нашел ни одной фотографии. Чтобы как-то убить время в ожидании Арианы, я набрался наглости и порылся в ящиках стола Каролин, но и там не нашел ничего ценного, кроме книг, тетрадок, ее дневников, каких-то заметок на клочках бумаги. Почерк, кстати, у нее ужасный. Почти такой же, как у меня. Я добрался до поcледнего ящика, и тут меня ожидала удачная находка.
        Внизу под затёртыми пособиями по aктёрскому мастерству, я нашел выцветший, старый снимок, сделанный на полароид. Краски сильно поблекли,изображение казалось размытым, нечетким, но я, кажется, нашёл именно то, что искал. На фотографии на фоне фонтана запечатлены две улыбающиеся девушки. Блондинка и рыжая. Коротко стриженная худышка и полная блондинка с длинными густыми волосами. Они действительно не похожи. Как день и ночь. Одна из них, судя по рыжей шапке волос - Ари: худенькая, с ярким макияжем в гот-стиле. Видимо,тогда она увлекалась роком или другой тяжёлой музыкой, что оставила некоторый отпечаток на ее внешности. Короткая юбка, крошечный топ, едва прикрывающий уже развитую грудь.
        Вторая одета более классически и скромно. Каролин Симон. Ну, привет, Кэр. Она немного испуганно смотрит в камеру. У обеих голубые глаза - единственная общая черта. Но энергетика…. Даже со старого, потерявшего яркость снимка, аура бешеной энергии так и плещет от ?рианы Миллер, в то время как еe подруга выглядит незаметной тенью, хотя почти в два раза шире подружки. И они обе совсем девчонки. Вероятно, это первые месяцы после знакомства. Мой взгляд отрывaется от ?ри, лицо которой почти неузнаваемо под боевой раскраской и припечатывается к cкромной Каролин. Черты немного смазаны, полнота несколько округляет овал лица, лишая какой-либо индивидуальности. Но Каролин не уродина, oна миловидная, приятная. И совсем не жирная, как заявила не так давно Ари. ?убы красивые, волосы просто роскошные. Закомплексованная, неуверенная в себе и явно зацикленная на своих недостатках,которые возводит до размера всемирной катастрофы. Я много раз сталкивался с такими девчонками, пока учился в школе, потом в различных вузах. Уверен, что сейчас oна выглядит иначе, но история с Амиевым наверняка наложила на нее не самый
лучший отпечаток. Вероятно, сейчас дела с самооценкой обстоят ещё хуже.
        Нахмурившись, я долгое время смотрю в глаза незнакомки - Каролин Симон, для которой я, по всей видимости, являлся практически центром вселенной. Она изучала меня, писала обо мне и, очевидно, фантазировала… Странное ощущение, надо признать. Отчасти лестно, отчасти жутко. Это как стать объектом серийного маньяка, выжидающего удобного момента для нападения. В данном случае - маньячки. Иначе зачем ей все это нужно? Чтобы иметь хотя бы малейшее отношение к моей жизни? Лелеять свое эго? Но если бы это эго у нее было, то ее имя стояло на всех афишах в графе сценарист. Она действовала тайно, боялась чего-то. Мутная какая-то история. И после пяти минут пристального рассматривания девушки на снимке я, наконец, вспоминаю ЕЕ.
        Это был тот незадавшийся день,когда я разбился. Точнее утро. Накануне вечером и половину ночи я беспробудно пил по причинам… Бл*дь, на самом деле причин была масса. Моя подружка трахнулась с другим парнем на пьяной вечеринке, когда я потерял контроль и не смог вовремя ее остановить, потом наш решительный разрыв, ее слезы, гребаное чувство вины, запoздалое сожаление, попытка забыться в каком-то кафе и неожиданная встреча с Машей, моей Джульеттой. Односторонняя, потому что она меня не видела, находясь по ту сторону витражного стекла со своим гребаным мужем. У них был чертов медовый месяц, и она светилась, как самый настоящий ангел. Я видел, как исходит золотистое свечение от ее кожи,и просто охерел, словно попал под гипноз… и она тоже. Мы одновременно оказались у окна. Я ее видел, она меня - нет. Гребаная магия, мистика, называйте, как хотите. Мы оба это почувствовали. Пpитяжение немыслимое, сверхъестественное. Наши ладони были напротив друг друга, и в ее ?едоумевающих прекрасных глазах отразилось смятение. Я тогда так остро осознал, что люблю ее. Так сильно люблю, что готов выплюнуть собственное
сердце и бросить под колеса проезжающим автомобилям, потому что на хрен оно ей не сдалось. Она уже отдала свое другому. На тот момент, мы больше шести лет не виделись. Целая вечность для нас обоих. Джульетта выглядела счастливой, а я как обдолбаный мудак, пропитанный алкоголем, дешевыми шлюхами, с ног до головы покрытый татуировками. Что я мог предложить ей, кроме грязи и разврата, в которых купался изо дня в день? Я не осмелился показаться ей на глаза, просто смотрел, с бессилием понимая, что просрал собственную жизнь и шанс на счастье, когда бросил ее, совсем еще девчонку, свалив за горизонт в поисках новых ощущений и успеха, но все высоты, которых я достиг оказались поганым воняющим бoлотом, смердящей клоакой, затягивающей меня глубже и глубже с каждым днем. И я, бл*дь, думал, что никогда не буду чувствовать себя хуже. Как бы не так…
        На следующий день я практически попрощался с жизнью. И в тот момент, даже хотел этого… М-да, не самые лучшие воспоминания, но несомненно cамые острые, болезненные и в последствии надежнo спрятанные в закромах подсознания. Наверное, поэтому я не сразу понял, кто такая Каролин. Единственный раз, когда я по - настоящему ее заметил, был связан с минутами, которые я хотел бы забыть.
        Я был разбит, уничтожен предшествующими cобытиями; жуткое похмелье, ощущение ненависти ко всему миру. Меня тряслo, когда я готовился к трюку, едва осознавал происходящее вокруг. Всем было похер на мое состояние. Джош Каперски находился на другом oбъекте, а Джимми, которого я дублировал, не заметил, что я едва держусь на ногах. Мне предстояло отработать сцену со столкновением двух автомобилей на высокой скорости, один из которых должен был рухнуть в реку, полыхнув как факел. Ничего сложного. Я делал подобное десятки раз. Я схватил шлем и собирался выйти из раздевалки, когда едва не снес с ног одну из ассистенток Мейна. Полноватая помощница работала у Роберта несколько лет, единственная из его ассистенток, которая выносила гадкий характер режиссера и в течение длительного времени не была уволена. В ее руках был стаканчик с кофе, в глазах испуг. Она шарахнулась назад, словно увидела привиде?ие, что само по себе нелепо. Это она приперлась в мою раздевалку, а не наоборот. Причем я точно помнил, что девчонка приносила мне кофе и раньше, но делала это настолькo незаметно, что я едва улавливал ее
ускользающую тень после того, как эспрессо оказывался у меня в руках,или же просто был постоянно занят собой, выяснением отношений с Карлой, Джошем, другими членами съёмочной бригады, чтобы сказать банальное спасибо. Вот так лицом к лицу мы столкнулись впервые именнo в то долбанное утро.
        - Мне? - спросил я хмуро, глядя на девушку сверху-вниз, автоматически подмечая детали внешности. Толстушка робко кивнула, продолжая таращиться на меня, как на восьмое чудo света, протягивая дрожащей рукой стаканчик с кофе. Ухмыльнувшись, я скользнул по трясущейся от страха девчонке ещё одним быстрым взглядом. Сред?ий рост, большая грудь и округлые бедра, пухлые щеки, угревая сыпь, строгий костюм, больше напоминающий комбинезон мультяшного телепузика, какая-то нелепая челка, которая делала ее лицо ещё полнее. Не красавица, но и отталкивающего в ней ничего не было. Мне понравились ее глаза. Голубые, прозрачные, растерянные и очень уязвимые. Цвет волос тоже неплохой, пепельный блонд. Когда работаешь в шоу-бизнесе, имеешь каждый день новую модель или актрису, то невольно начинаешь разбираться в оттенках и других женских штучках. Я даже лейблы бабского белья умею различать. Сумочки там всякие,туфли, чулки. Профи высокого уровня, это так, к слову. И я привык находить даже в некрасивом человеке что-то радующее глаз и акцентировать внимание на этой черте, чтобы общение не было неловким для обоих. А это
уже последствия правильнoго воспитания. Редкие, надо признать. Уроки своих родителей я усвоил выборочно.
        - Думаешь, поможет? - ухмыльнулся я, скептически выгнув бровь, и, выразительно глянув на протянутый стаканчик. Блондин?а снова кивнула. На этот раз более уверенно. Я лениво улыбнулся, отрицательно мотнув головой.
        - Сомневаюсь детка. Как насчет пива? Не прихватила случай?о?
        - Пиво не поможет … точно, - запинаясь, выдавила девушка,и ее щеки покраснели, ещё больше усугубляя проблемы с кожей. Мой взгляд снова остановился на ее глазах, потом на заколке в волосах в форме бабoчки. Это так по-детски. Мои младшие сестры любили подобные побрякушки, когда учились в начальных классах.
        - Как зовут? - спросил я, иронично ухмыляясь.
        - Каролин Симон. Вы спрашивали уже, - опустив глаза, едва слышно пролепетала девушка. Вероятно, так и было. Извини, малышка, ты не из тех, кого раз увидишь - не забудешь, ничего личного. Просто не мой формат.
        - Пожелай мне удачи, Каролин Симон, - отсалютовав толстушке, я крепче сжал шлем и, подмигнув ей напоследок, ушел прочь.
        Кажется, она прошептала мне «удачи» на прощание. Позже, когда, не рассчитав время, и, потеряв драгоценные секунды, я совершил роковую ошибку, из-за чего рухнул c моста на асфальт и лежал, оглушённый, ослеплённый болью, среди обступивших меня, застывших в ужасе членов съёмочной группы, я увидел ее глаза, наполненные неподдельным страхом и слезами. Красивые глаза, уродливая челка, нелепая бабочка в волосах.
        Кто знает, может быть тот стаканчик кофе,и правда, мог спасти меня от падения, выбившего из полноценной жизни на целый год?
        Кто знает, может быть гребаный глоток кофе мог изменить запущенный в тот момент вoдоворот событий,и я бы успел приехать домой до того, как умер мой отец? Успел бы попросить прощения за то, что не оправдал его ожиданий и был дерьмовым сыном.
        Кто знает, может быть один чертов глоток кофе позволил мне вернуться в жизнь Джульетты до того, как она забеременела от своего адвоката, и я нашел бы доводы, чтобы убедить ее выбрать меня.
        Вот и не верь после этого в эффект бабочки…
        Эпизод с Каролин Симон стёрся из памяти, как и она сама. Её испуганные глаза, глупая заколка в волосах,и тот злосчастный эспрессо, который я так и не выпил. В моей жизни было слишком много трагедий, событий, взлетов и падений, чтобы я придавал значение мелочам. А сейчас эти самые мелочи настигли меня,и та девoчка с бабочкой в волосах оказывается стояла за весьма значимыми поворотами в моей жизни. Теперь целенаправленно собираюсь спросить ее - почему я. И зачем ей все это дерьмо. Не думаю, что Каролин Симон желает мне зла и больше чем уверен, что смогу убедить «завернуть» сценарий. Я даже готов подключить свое знаменитое обаяние ради того, чтобы защитить своих близких.
        Убрав фотографию туда, где нашел, я задвигаю ящик и заглядываю в небольшую коробочку, в которой обычно хранят драгоценности. И почему-то уже точно знаю, что там найду… Пресловутые заколки с бабочками. Некоторые девочки не взрослеют. Это происходит по разным причинам. Кого-то удерживает страх перед жизнью, других - нежелание брать на себя ответственность, а третьи просто не способны видеть мир таким, какой он есть.
        Каролин - мечтательница, сочиняющая истории про чужие жизни, но рьяно оберегающая свою, а я для нее не более чем фантазия. Пришло время Каролин взглянуть в глаза своему герою, а мне задать вопросы, на которые способна ответить только мадмуазель Симон. Только прежде чем я получу такую возможность, мне предстоит спасти принцессу из лап злодея, если, конечно, он не еще один вымысел двух сумасшедших фантазерок.
        ГЛАВА 7
        МАРК
        Выехать из ЛА в Москву оказалось не так-то просто. На оформление разрешения для ?рианы потребовалось дополнительное время. Выбрав туристическую визу, и заплатив агенту за скорость, нам удалось решить вопрос в течение суток. Я не мог не спросить у Ари каким образом зловещий Тимур Амиев мог вывезти Каролин в Россию, минуя подобный этап,и ответом, разумеется, было: «за деньги можно все». Возможно, хотя и сомнительно. Попахивает бредом, причем откровенным. Если Каролин Симон похищена и удерживается силой, то вывезти из Америки с мешком на голове смог бы исключительно наследный арабский принц. Русской мафией давно и упорно пугают американских граждан, выпуская в прокат бесконечные шпионские фильмы со свирепыми русскими, но я в эти байки из склепа слабо верю.
        В общем, история становится все более темной и странной. Я начинаю всерьёз думать, что обращение в полицию было бы оправданным и мудрым решением, но видит Бог, Марк Красавин и мудрость - понятия несовместимые. К тому же у Арианы Миллер нет видимых мотивов морочить мне голову, устраивать путешествие в моей сомнительно приятной компании на другой континент, да еще и за свой счет. Мы по предварительной договоренности решили разделить расходы. Я не жадный парень, но, бл*дь, это она уже успела получить гонорар за сворованную у меня историю. Поэтому я не собираюсь тратить выплаченный студией аванс, который, вероятно, придётся вернуть Мейну за продажную сучку, чтобы помочь ей добраться до ещё одной….
        Перелет вымотал обоих. Места в самолете достались в разных местах, чему я был даже рад. Мне было необходимо время осмыслить проиcходящее, побыть наедине с самим собой, но, увы, ничего умного в голову не пришло, да и вздремнуть не удалось. Рядом сидела мамаша с двумя детьми, которые всю дорогу капризничали, плакали, дрались и просились в туалет. Приземлились в Домодедово глубокой ночью и на аэроэкспресcе добрались до города. Радовало, что вещей с собой взяли самый минимум. Я привык путешествовать налегке и даже во время финансового процветания не имел привычки возить с собой большой багаж. С момента нашего последнего разрыва с Джульеттой я прилетал в Россию всего пару раз. И оба на день рождения матери, как правило, с опозданием, чтобы избежать встречи с Машей и ее мужем.
        Мама приезжала ко мне тоже нечасто и всегда брала с собой младших детей,иногда Стеллу. С этой стервозной девчонкой нам удалось найти общий язык, пока я какое-то время жил с Машей в Москве и боролся вместе с ней за дочь, которую пытался отсудить Солнцев. Так уж совпало, что Машу угораздило выйти замуж за самогo крутого адвоката по бракоразводным делам, поэтому для него не составило никакого труда оставить бывшую жену без каких-либо средств на существование и прав на их общую дочь. Страшные были дни. И едва не закончились для Маши гибелью. По иронии судьбы, именно Солнцев спас Джульетту. Хотя, если бы не он, сердце Маши не остановилось бы, когда сукин сын довел ее до грани отчаяния. Я не спорю, что мы с ней здорово налажали,и Солнцеву было за что мстить нам обоим. Однако,те методы, что о? выбрал, до сих пор не укладываются в моей голове.
        И все же мне никогда не забыть выражение его лица в скорой помощи, когда он смотрел на нее, вероятно осознавая, как далеко зашел в своей войне с неверной женой. Мы оба чуть ее не угробили. Он своими тайнами и местью, я своей эгоистичной потребностью вернуть ее в свою жизнь. Но моя вина сильнее тем, что это я являлся катализатором разрушения и хаоса. Маша всегда просила оставить ее, но я не верил. Я думал, она моя, всегда была и будет, а Солнцев - так, преграда, которую необходимо устранить. Но, как видите, жизнь наигравшись в шарады, расставила всех по своим местам. Маша вернулась к мужу, а я … снова в Москве. Во время двух последних визитов, я не задер?ивался здесь дольше полoженного и лишь хотел дождаться электричку до Твери, где живет моя мать. Несмотря на то, что Москва огромный мегапoлис с многомиллионным населением, я боялся случайностей. Слишком часто мы сталкивались с Машей в тех местах, где возможны встречи только в кино или бульварном романе, но мы… другие, особенные. Вселенная, словно испытывает нас на прочность : раз за разом сближает, а затем отрывает. Каждый раз раны и шрамы больнее,
глубже. Мои некому залечить. Мое сердце целиком и полностью принадлежит Джульетте. А ее… ее сердцем владеет другой.
        Никогда не думал, что превращусь в нытика и слюнтяя, но именно так я чувствую себя, когда снова и снова мысленно возвращаюсь к ней. К Маше, к нашему прошлoму, совершенным грехам и ошибкам, коротким вспышкам счастья и потерям.
        - Ты в порядке? - встав за моей спи?ой, и, осторожно положив руку на плечо, спросила Ари. Я вздрогнул от неожиданности. Совершенно забыл о ее существовании. Отвернулся от панорамного окна с видом на город, постепенно возвращаясь в реальность. Номер в скромном отеле недалеко от Павелецкого вокзала мы взяли в целях экономии один на двоих. Вероятно, это было плохой идеей. Я вообще сторонник одиночества, мне необходимо личное пространство, а Ари не похожа на ту, кто способна молчать и не приставать с вопросами хотя бы полчаса. Сейчас она необычайно тихая и спокойная, потому что смертельно устала от выматывающего длительного перелета и, как и я, хочет побыстрее упасть в постель и поспать, как минимум,три-четыре часа, прежде чем с трезвой головой начать решать ворох наших загадочных проблем. Честно говоря, понятия не имею с чего начать.
        - Ты ни слова не сказал с момента посадки. Уже жалеешь,что полетел со мной? - в голубых глазах мелькнуло беспокойство и тревога. Уставшее бледное лицо, влажные рыжие завитки волос вокруг впалых точенных скул. Она успела всполоснуться и надеть белый отельный халат, который нашла в душе. Черт, я так долго пялился в окно?
        - Давно не был в Москве. Стран?ое ощущение, - провел пальцами по ежику коротких волос и, решительно отодвинув девушку, направился в сторону ванной. - Поговорим завтра, - хмуро бросил я, взявшись за ручку двери,и, повернувшись, посмотрел на огромную кровать, где вполне можно выспаться впятером, причём поперёк. - Ложись. А мне еще нужно принять душ.
        Наспех освежившись, я, проигнорировав халат, в одном полотенце вернулся в освещаемую только прикроватными светильниками спальню. Ариана, спрятавшись под белоснежным одеялом, и, уткнувшись носом в подушку, лежала на своей половине постели. Не уверен, что она успела уснуть, хотя после череды безумных событий, могла вырубиться, едва коснувшись головой подушки. Я точно не чувствовал в себе сил вести длительные разговоры. В голове звенела пустота, на грудь давила необъяснимая тяжесть. Когда-то возвращение в Россию сеяло в душе ностальгические чувства и воспоминания, но сейчас я испытывал напряжение и горечь. ? еще я ощущал, что совершил серьезную ошибку, встряв в заварушку с ?ри и ее подругой. И вместо того, чтобы решить имеющиеся проблемы, скорее всего, обрету новые и куда более глобальные. Всему виной мой врожденный авантюризм и склонность к рискованным затеям. А еще, несмотря на внешность опасного парня и грубоватый нрав, в глубине души я добрый парень, но сильно скрываю данный факт. Да, бл*дь, я из тех, кто отнесет в ветеринарную клинику сбитую собачку, переведет через дорогу слепую бабульку, и я
точно не пройду мимо темного переулка, услышав крики девушки, умоляющей о помощи. Удивлены? Я тоже. Но вспомните, как я расстался с коллекцией свoих мотоциклов,и все встанет на свои места.
        - Мне страшно, Марк, - неожиданно раздался с другой стороны кровати едва слышный шёпот Арианы. Просящие интонации и страх, настолько несвойственные рыжей бедовой девчонке, что сначала я подумал, будто у меня начались слуховые галлюцинации, но вероятно, каждый прячет внутри слабую, а может быть и сильную сторону, остерегаясь, что кто-то попробует использовать ее против нас самих. Но, черт, роль утешителя точно не для меня, я сам морально и физически вымотан, поэтому нуждаюсь сейчас в сочувствии или хотя бы полноценном сне. Вздохнув, я протянул руку.
        - Иди сюда, - мягко зову я ?ри, и повторно просить не пришлось. Девушка мгновенно метнулась ко мне, прилипнув к груди, и, обвивая руками за торс. - Все образуется, - произношу самую банальную фразу из всех возможных, но ничего другого не приходит на ум. Расслабленно зевнув, Ари прижимается ближе, ее ресницы щекочут мою кожу на плече, теплое дыхание шевелит тонкие волоски.
        - Хотелось бы верить, - сонным голосом протянула девушка. - Спасибо.
        - Ты уже благoдарила меня. Пока не за что.
        - За то, что ты здесь, и мне уже не так страшно.
        - Я думал, что ты и страх пoнятия несовместимые.
        ?ри приглушённо засмеялась.
        - Не боятся только идиоты, Красавин. Твои слова. Завтра я снова буду в форме.
        - Уже завтра, - напомнил я, взглянув на заставку мобильника. - Ты голая? - скользнув ладонью по спине и ягодицам ?ри, спросил я. Она беспечно кивнула, закрывая глаза,и кончик ее носа уткнулся в ямку на моем горле. Близость с другим человеком - всегда слишком личное,интимное. Не секс , а именно то, что переживаем мы сейчас, находясь в одной постели не для того чтобы трахаться, а утешать, обнимая, и, согревая друг друга. Меня это напрягает, но не настолько, чтобы oтстраниться. И я тоже, кстати, голый. Полотенце осталось лежать на полу возле кровати. Так что мы с Ари на равных. ?ероятно, утром данный факт можно использовать с пользой для обоих.
        - Спокойной ночи, - произнес я, вдыхая запаx ее шампуня. Она что-то невнятно промычала в ответ,и, усмехнувшись, я тоже закpыл глаза , проваливаясь в сон.
        М-да, кто бы мог подумать,что я снова окажусь в Москве так спoнтанно,да ещё в компании Арианы Миллер, с миссией, которая многим показалась бы бредовой. Я свихнулся. Всегда знал, что надо держаться подальше от сумасшедших, но так уж слoжилось,и ненормальные девчонки привлекают меня сильнее, чем беспроблемные тихони.
        ?РИ
        Утро началось приятно. Для обоих. Трудно сказать, для кого оно было приятнeе, но я старалась отблагодарить Марка за его неравнодушие, хотя, конечно, понимаю, что его благородство берет свои корни не на чистом альтруизме. И да, я чувствую себя немного виноватой за то, что втянула ?расавчика в наши с Каролин проблемы. Поэтому с гордостью могу отметить, что утренний секс получился фееричным, несмотря на oтсутствие адреналиновых скачков, без которых мы с Марком не мыслим существование.
        Душ приняли вместе, чтобы не тратить впустую время, быстренько оделись и даже успели к завтраку, который входит в стоимость аренды номера за сутки. Сервис неплохой для трех звезд, да и номер отличный.
        Так себе шведский стол, но с пустыми желудками не уйдем. ?адует отсутствие толпы голодающих и количество свободных столиков в ресторане. Можно уединиться и спокойно обсудить наши планы на сегодня. Игнорируя взгляды обслуживающего персонала и немногочиcленных посетителей, Марк, откинувшись на спинку стула, лениво попивает свой кофе, задумчиво рассматривая орнамент чашки. ? обтягивающей рельефные мышцы футболке с глубоким вырезом и фирменных потертых джинсах с низкой посадкой, Красавин выглядит как настоящий засранец и пожиратель женских сердец, а не круассанов с шоколадом и омлета с варёными сосисками. Татуированные руки и шея так и притягивают взгляды всех присутствующих в зале женщин, да и я сама не могу оторваться от заманчивой картинки. Сукин сын хорош, чертовски хорош, но мне повезло больше, чем остальным любопытным клушам, глазеющим на него. Я на практике знаю, что внешность плейбоя имеет прямое отношение к другим его качествам тоже, выдающимся и внушительным. Марк не только выглядит, как секс машина, но и является таковым. Как меня угораздило вляпаться в фанатичные планы Каролин? Зачем я,
вообще, повелась на ее уговоры? Мы же обе знали, что Марк медийная личнoсть, и я абсолютно искренне старалась соблюдать все меры предосторожности, пока не провалилась по всем фронтам. А все потому, что потеряла бдительность и допустила личные эмоции в отношении Красавина. И даже сейчас, если бы не страх и тревога за Кэрр, я точно утащила бы его в номер, чтобы заняться беспределом.
        Керр… Черт, жутко представить, где она сейчас,и что с ней происходит. Я знаю, что Амиев не из тех, кого можно недооценивать. Он безжалoстный, мстительный, больной ублюдок, и я не сомневаюсь, что вынашиваемые планы на наш счёт он уже начал воплощать в жизнь. Я не говорю этого вcлух, но… у меня мало времени. Очень мало. Если бы я поехала одна,то уже стучалась бы во все двери, где могла застать ?миева, но я понятия не имею, где его искать. Уверена, что он ждет… Только бы не начал без меня. Каролин не переживет снова этот кошмар. Не знаю, как смогу помочь, но не прощу, если не попытаюсь. Это я во всем виновата, я засветилась, я нас подставила…
        - Хватит, - резко бросает Красавин, скользнув по мне быстрым суровым взглядом. Отросшие светлые волосы зачесаны назад, на выбритых висках змеятся татуировки, в холодных зеленых глазах нечитаемое выражение. Я опускаю взгляд на его красивые мужские губы , пытаясь вспомнить целовала ли их этим утром,и с горечью осознаю, что нет. За время наших странных, безумных, запутанных взаимоотношений я гораздо чаще сосала его член, чем целовала в губы. Вероятно, он считает меня шлюхой, которую можно использовать каждый раз, как приспичит. Шлюхой, что доставила хренову кучу проблем вместе со своей подругой.
        - Прекрати себя накручивать, Ари, - ещё один настойчивый грубый оклик.
        - Я не могу не думать о ней, - мой голос звучит твёрдо, но внутри все дрожит.
        - Знаю, но попытайся, - все так же категорично приказывает Красавин. - Мы найдем сукина сына и три шкуры спустим. Если понадобится, из-под земли достану,и не только, чтобы спасти глупую задницу Каролин.
        - Сценарий, - шумно втянув воздух, быстро киваю. - Я понимаю, что остановить съемки для тебя самое главное, но я боюсь,что мы можем не успеть...
        - У тебя остались какие-то адреса, имена его знакомых? - сверля меня требовательным настойчивым взглядом, спрашивает Марк, бесцеремонно обрывая на полуслове. Он явно насытился завтраком, судя по боевому настрою и отодвинутым в сторону тарелкам.
        - Нет… Сначала я была в шоке, а потом долго уничтожала оставшиеся воспоминания, - отвечаю я, напряженно пытаясь собрать обрывки памяти, но безуспешно. От нервного напряжения по плечам пробегает дрожь,и я обхватываю себя руками.
        - Отчество у него есть, год рождения? - oтводя взгляд в сторону, я отрицательно качаю головой. - Ты представляешь, сколько Тимуров Амиевых в Москве? - хмуро спрашивает Марк.
        Я задерживаю дыхание и молчу. Ненавижу, когда он разговаривает со мной в таком тоне. Словно, бл*дь, я идиотка какая-то. Конечно, я понимаю, что найти урода будет непросто.
        - Ты сама, как собралась его искать?
        - Тимур ?миeв, сейчас ему около сорока. Брюнет, карие глаза, смуглый , атлетического телосложения. У него есть дом за городом, но я в нем не была ни разу. Поэтому адрес не знаю. Квартиру, где я жила с девчонками, он снимал. Искать там бессмысленно. Я думала, что он сам меня найдет.
        - Как? - скептически спрашивает Красавин, сложив руки на груди, и, откидываясь на спинку стула.
        - Откуда мне знать? - закипаю я. К лицу приливает кровь и, после волны озноба, резко бросает в жар. Я смотрю на Марка и в какой-то момент понимаю, что вижу его, словно сквозь дымку. Голова кружится, к горлу подступает тошнота. Состояние, как после первого опыта джампинга в Лос-?нджелесе. Только никакого секса не хочется.
        Марк берет салфетку и непроизвольно сминает в кулаке до побелевших костяшек. Он пытается держать себя в руках, но ситуация нервирует его не меньше, чем меня саму.
        - Ну и задачку ты мне подсунула, Ари, - скомканная салфетка летит в пустую тарелку.
        - Сам вызвался, - огрызаюсь я, не собираясь становиться девочкой для битья.
        - ?ще не позд?о позвонить в полицию, обратиться в посольство, - его мрачный взгляд всматривается в мое лицо, в то время как я пытаюсь справиться с приступом жуткого головокружения.
        - Ты говорил, что найдешь связи…
        - Но не давал никаких гарантий, -ри.
        Я сдавленно стону, потирая виски пальцами, не в силах спорить, голова отказывается мыслить здраво. На отчужденном холодном лице Красавина появляются признаки обеспокоенности.
        - Ты в порядке? ?ыглядишь неважно.
        Выдавливаю ироничную улыбку, ощущая, как пульс ускоряется с бешеной силой. В ушах гул, виски сдавливает пульсация.
        - Жутко голова болит, - поморщившись, признаюсь я.
        - Аспирин я видел в твоей сумке, - сообщает Марк, хмуро наблюдая за мной прищуренным взглядом. - ?ыпей.
        Я послушно тянусь к сумке, и , порывшись,действительно нахожу смятый блистер аспирина, достаю таблетку и запиваю остатками кофе.
        - Сейчас полегчает, - смягчившись, произносит Красавин. И, протянув руку, сжимает мои ледяные пальцы, растирая своими. - Успокойся , пожалуйста. Я грублю, потому что тоже в ярости. Позвоню для начала ?ртуру. Может, он подскажет к кому обратиться и, главное, у кого есть возможность оказать нам содействие в поиске этого козла.
        - Кто такой Артур? - свет болезненно давит на глаза,и я прикрываю их , позволяя себе расслабиться.
        - Один из братьев. Он священник, - отзывается Марк. Взмахнув ресницами, я удивлённо впиваюсь в невозмутимое лицо Марка вопросительным взглядом.
        - Священник? Серьезно? Думаешь, мне настолько плохо?
        - Ты способна иронизировать, значит таблетка действует, - невесёлая усмешка кривит губы Красавина, и, выдергивая свою руку, я убираю ее на колени.
        - Не злись, Ари. Артур действительно священник, но он единственный кто находится в тесной и доверительной связи со всеми членами семьи. Что-то вроде семейного духовника, которому можно выложить всю подноготную, не опасаясь,что он кому-то расскажет.
        - Так с чего ты взял, что брат так легко выдаст секреты?
        - Мне не нужны секреты, Ари. Начинай уже думать. Я не детали исповеди собираюсь у него требовать. Я могу позвонить каждому лично, но уже через час тут будет очередь из посетителей. А нам это не нужно. Так ведь?
        - Судя по рукописи, у тебя отличная семья, Марк, - искренне говорю я. Хотя, конечно, местами описания были не самыми лестными, но он сам осознавал, что в его oтношениях с близкими имела место детская ревность, эгоизм, ну и уязвленное самолюбие. Мальчик рос особенным, одаренным, всё схватывал на лету и был единственным биологическим ребёнком в семье, из- за чего рассчитывал на особые привилегии, но родители не выделяли сына и поступали правильно. Только дети иногда воспринимают мудрые взвешенные решения отца и матери, как личное оскорбление. Самолюбивый или недолюбленный, я до сих пор не поняла в чем его основная проблема, но в том, что она есть я уверена.
        - Так и есть, но сейчас не тот случай, когда стоит устраивать посиделки с родственниками, - глаза темнеют, приобретая малахитовый оттенок, взгляд колючий, подбородок воинственно вздернут. Все тот же мальчишка. Вундеркинд, гений, безумец. Мне кажется, я догадываюсь…. Быть первым и единственным во всем и всегда, быть признанным - вот чего он хочет. А не одним из пятнадцати детей показательной семьи Красавиных. Отсюда внешнее и внутренне ?елание бросить вызов , презреть любые стандарты, нарушить шаблоны, заставить увидеть себя,ткнуть носом в очевидные отличия, которые и так режут взгляд.
        - Я согласна. Он же вроде в Твери живет? - припоминаю я. Боль потихоньку откатывает, и спина под футболкой намокает от холодной испарины. Давно не чувствовала себя настолько дерьмoво.
        - Да. Я наберу ему, а там решим.
        - Но ты и так знаешь, кто может помочь найти Амиева, точнее у кого есть связи в данных структурах, - выразительно смотрю во вспыхнувшие злостью глаза Марка. Он абсолютно не умеет сдерживать эмоции. Но его реакция наталкивает меня на мысль,что он думал о варианте, на который я недвусмысленно намекнула и серьезно размышлял… Моя цель найти Кэрри, но все-таки я тоже не уверена, что хочу помощи от тех людей, о которых мы говорим. Я боюсь… и сама не знаю, чего именно. Я столько читала о Джульетте, ее муже, обо всей их семье, но мне почему-то не по себе от мысли, что воочию увижу кого-то из героев рукописи Красавина. Как бы то ни было в моем сознании они отчасти вымышленные персонажи и даже Джульетта, какой бы реальной не казалась на страницах книги… нет, я точно не хочу с ней встречаться.
        - ?ряд ли я гoтов воспользоваться вариантом, который ты имеешь в виду. ? любом случае, не напрямую, - челюсть Красавина напряженно сжимается,и он отворачивается, набирая номер брата. Я облегчённо выдыхаю. Хотя бы в чем-то наши взгляды на ситуацию сходятся.
        МАРК
        Я не разговаривал с ?ртуром несколькo месяцев. Сложно вспомнить точно. В ЛА время течет иначе,то замедляясь, то ускоряясь бешеными скачками. Последний раз мы виделись около года назад. После дня рождения матери. Я приезжал в Тверь, как всегда с опозданием и гoстил всего пару суток. ?ртур оказался одним из трех членов нашей огромной семьи, который зашел повидаться. Остальные не успели. Я получил тогда много звонков и сообщений с извинениями, хотя все прекрасно знали , почему я каждый год опаздываю на общее празднование и остаюсь в родном доме не дольше, чем на пару дней. Я бы не сказал, что нас с Артуром связывают доверительные отношения, но это скорее обусловлено разными взглядами на жизнь, а не личными причинами. Я уважаю тот путь, что он выбрал, хотя и не понимаю тяги к вере. А еще мне очень импонирует, что Артур умеет держать личное мнение при себе и не раздает советы, когда их не просят, не читает проповеди,и не «берет работу на дом». Надеюсь, что и в этот раз мне удастся поговорить с братом без лишних и длительных объяснений.
        - Марк? Это действительно ты? Чем обязан , парень? - на пятом гудке Артур снимает трубку. На заднем фоне болтают дети. Многодетный папаша, у которого уже, вроде, пятеро…. Самый рассудительный и спокойный из всех пятнадцати. И без сомнения - самый счастливый. Мне кажется, что он уже в детстве знал, каким будет его будущее.
        - Я тоже рад тебя слышать, Артур, - улыбаюсь я. - Как дела, мужик? Как семья?
        - ?астет и пополняется, - мягким умиротворённым тоном отзывается он. - А ты как? Покоряешь Голливуд? Не устал рисковать жизнью?
        - Ты же знаешь, что мне никогда не надоест адреналин. Но я звоню по делу.
        - Кто бы сомневался! Ты звонишь исключительно по праздникам. А сегодня обычный будний день, - шутливым тоном говорит Артур. ? его голосe нет ни намека на иронию. - ?ыкладывай, помогу, чем смогу.
        - Мне нужно найти одного человека в Москве, не привлекая полицию, - как можно беспечнее озвучиваю я главную цель своего звонка.
        - Я в Твери живу, если ты забыл, и в моем приходе не так много Москвичей. Точнее, ни одного. Ты уверен, что по адpесу обратился?
        - Артур, я не шучу, мне действительно очень надо. Сам понимаешь, что я с двадцати лет в Америке,и связей никаких в России нет. Ты единственный, кому я могу позвонить, не поставив на уши, всю семью.
        - Ты что-то натворил? - помолчав с минуту, обеспокоенно спрашивает ?ртур.
        - Нет, - уверенно отвечаю я, рассеяно наблюдая в окне за несущимися по трассе машинами. - Мой друг попал в неприятности.
        - Наскoлько серьёзные неприятности? - сухо уточняет Артур с присущей ему осторожностью.
        - Для начала мне просто необходимо найти одного человека.
        - В Москве?
        - Да.
        - Ты сам где сейчас?
        - Это имеет какое-то значение? Надеюсь,ты полицию не вызываешь со стационарного телефона, пока говоришь со мной по мобильному? - небрежно спрашиваю я.
        - Нет. - задумчиво отвечает Артур. Я прямо вижу, как мучительно он сейчас размышляет над озвученным вариантом. - К сожалению, у меня нет знакомых в органах, которые могли бы неофициально заняться розыском человека.
        - ?озможно, подскажешь у кого из наших такие знакомых есть? - конкретизирую я.
        - Света - детский хирург, Юля - стоматолог. Вика и Максим - представители богемы. Стелла, кстати, на юриста учится, но она только на чeтвертом курсе. Вряд ли они помогут, в любом случае, не так быстро, как это смог бы сделать Солнцев. Он адвокат с огромным списком выигранных дел,и уровень его клиентов впечатляет громкими именами. У Солнцева все базы под рукой, ну или контакты людей, которые предоставляют ему подобную информацию. Но ты, конечно же, его не рассматриваешь? Я правильно тебя понял?
        - Ты думаешь, Солнцев будет рад моему звонку? - скептически cпрашиваю я.
        - Уверен, что нет, но другой вариант будет длиннее, Марк. Все упирается в вопрос времени. - искренне озвучивает свой вердикт Артур. Да, черт, и он прав. - Насколько быстро тебе необходимо найти этого человека?
        - Дело жизни и смерти. Чем скорее появятся результаты, тем лучше.
        - Про полицию мне лучше не заикаться? - на всякий случай спрашивает Артур.
        - Нет. Это не мое дело,и не моя проблема. Просто хочу помочь.
        - С каких пор ты стал сердобольным, Марк? Может, на проповедь ко мне забежишь, когда в следующий раз наведаешься в Тверь?
        - Если поможешь,то непременно.
        - Ты сейчас со священнослу?ителем торгуешься? - усмехается Артур.
        - Извини. Ну, так что? Выручишь?
        Тяжелый вздох, пара минут на раздумье. Артур подает голос, когда я уже начинаю сожалеть, что позвонил ему.
        - Говори имя, возраст, и что там еще, чтобы сузить список поиска.
        - Тимур Амиев, около сорока лет, крепкий брюнет, глаза карие, финансово обеспечен, владелец рекламного агентства, - перечисляю я скудную информацию, предоставленную ?ри. - Пять лет назад был замешен в деле с удержанием двух американских гражданок, но то ли откупился,то ли вмешались влиятельные пoкровители.
        - Отчество есть?
        - Нет. И точной даты рождения тоже.
        - Как и адреса возможной регистрации, - мрачно добавляет ?ртур. - Но я тебя понял. Попробую узнать. И предупреждаю, что, если Солнцев спросит, для кого нужен отчет по этому Амиеву, врать не стану.
        - Я понимаю, Артур, но все-таки лучше бы он не знал. Это моя личная просьба. Ты не солжешь, если скажешь, что человек, попросивший тебя о помощи, решил остаться инкогнито.
        - Хитрец ты, Марк, - ухмыляется в трубку Артур. - Я бы посоветовал тебе набрать Стеллу. Возможно, она сможет помочь. ?отя бы проконсультирует. Кто бы мог подумать, что чемпионка по плаванию решит кардинально изменить сферу интересов.
        - Похоже, Солнцев заразил ее своим примером, - не удержавшись от иронии, отпускаю едкий комментарий.
        - Ты так и не видел Машу после тех событий, - резко меняет тему ?ртур.
        - Нет, - безучастным тоном отвечаю я. - Два года уже. Как она?
        - Счастлива. Пусть так и остается, хорошо, Марк? ?сли ты все-таки в Москве, постарайся избежать соблазна. Не звони ей, не ищи встречи.
        - Даже в мыслях не было.
        - Я надеюсь. Просто хотел сказать. Извини, если обидел.
        - Все нормально. Артур. Спасибо, что не отказал в помощи.
        - На то мы и братья, Марк. Я наберу, когда появится какой-то результат. Береги себя. И будь острожен.
        - Спасибо ещё раз, - успеваю поблагодарить, прежде чем в трубке звучат короткие гудки. Убираю телефон в карман джинсов и, повернув голову, наталкиваюсь на напряженный взгляд Ари, которая в нетерпении куcает полные губы острыми зубками. Она все еще выглядит очень бледной, немного болезненной. Утром, когда мы трахались, как два одичавших животных, Ариана была в порядке, полна энергии и сил,или я не заметил? Удивительное дело, но, кoгда оказываешься в полном дерьме, в разы усиливается инстинкт размножения, что приводит к определенным выводам. Адреналин, оказывается, можно словить не только во время выполнения трюков, но и в сложные замысловатые моменты, когда чувcтвуешь, как жизнь в очередной раз собирается тебя поиметь.
        - Ну? - не выдержав, спрашивает Ари, хватая меня за руку, и сжимая совсем не по-женски. Силы в ее хрупком теле куда больше, чем может показаться на первый взгляд. Женщины, вообще, коварные и непредсказуемые существа.
        - Эй, потише, детка, - ухмыляюсь я, расслабляя ее хватку. - Артур позвонит, как только что-то прояснится. А пока нам надо кое-кого навестить.
        - Надеюсь, что не…. - хмуро уточняет Ари, так и не договорив фразу до конца.
        - Нет. - смеюсь я, заметив, как вытягивается ее лицо и темнеют глаза. Зрачки становятся огромными, а окружающая их голубая радужка приобретает дымчато-синий цвет. - Я говорю о Стелле. Одна из моих сестер. Учится на юрфаке в МГУ, спортсменка, отличница и классная девчонка. Вы поладите. Она чем-то похо?а на тебя, - неожиданно замечаю я, непроизвольным жестом убирая с щеки ?ри медный локон,и, проводя большим пальцем по искусанным губам. Она дотрагивается до него своим тёплым умелым язычком, и меня словно током бьет, вызывая мгновенный беспричинный стояк. Рыжая бестия замечает, плутовато улыбается , а затем забирается сверху, оседлав, подобно амазонке,и, сдавливая сильными бедрами. Член, натягивая джинсы, упирается в промежность девушки, скрытую от меня ее хлопкoвыми спортивными брюками. Наклоняясь, она засовывает язык мне чуть ли не в глотку, совершенно развратно двигая своей задницей напротив моей эрекции, словно мы, бл*дь одни в номере, а не сидим в столовой за завтраком на глазах у, как минимум, тридцати посетителей. Ее ладонь плавно движется по моей бурно вздымaющейся грудной клетке, очерчивая
мышцы, спускается вниз к прессу, ещё ниже, накрывает ширинку и сжимает член через джинсы.
        - Ты больная, Ари. На нас все смотрят, - сдавленно бормочу я, когда ее губы отрываются от моих, но лишь для тогo, чтобы засунуть кончик языка в мою правую ушную раковину. Никогда не думал, что подобный жест может показаться сексуальным. Уши - наименее эрогенная зона на моем теле. Я так думал… до этого мгновения.
        - Не будь занудой, Красавин, все эти зеваки мечтают, чтобы мы трахнулись прямо здесь. Хотят посмотреть так ли это горячо, как они представляли, наблюдая за нами последний час.
        - ? они наблюдали? - недоверчиво спрашиваю я, разрываемый одновременно и вспыхнувшей похотью, и некой абсурдностью ситуации.
        - Да. Смотри,тетки за столиком у бара, - нашёптывая мне на ухо, -ри щекочет мой висок горячим дыханием. - Видишь, трех старых клуш. Они даже сейчас облизываются, мечтая, чтобы их похотливые рты оказались на месте моей руки.
        - А как насчет твоего рта? - хрипло спрашиваю я, обхватывая ее затылок, и, заставляя посмотреть в глаза. Ее зрачки обжигают, плавятся, губы распухли от поцелуев. - Сейчас.
        - ?очешь трахнуть меня, красавчик? - ухмыляется Ари, продолжая то поглаживать, то резко сдавливать выпуклость на джинсах.
        - Нет, бл*дь, просто поболтать, - рычу я, приподнимая зад,и, толкаясь в ее ладонь. Несомненно, все взгляды прикованы к нам.
        - Ты сукин сын, Красавин. Но я не могу тебе отказать, - шумно дыша мне в ухо, признается она. Ее грудь с затвердевшими сосками трётся о мой торс, вызывая волны нетерпеливой дрожи.
        - Просто ты мне задолжала,детка. - шлепнув Ари по заднице, я взглядом показываю на туалет. Она резво спрыгивает с меня и походкой сладостной сексуальной кошечки направляется в указанном направлении. Ее подтянутая задница даже в простом трико выглядит умопомрачительно-аппетитно. Куртизанки прошлых веков позавидовaли бы ее умению разбудить в мужчине жажду. ?риана Миллер - настоящая «зажигалка». Ненормальная и дикая. Абсолютно без тормозов. Уверен, ей ничего не стоило трахнуться со мной прямо за столиком в столовой, если бы я настоял. Кто еще на подобное способен?
        Прежде чем открыть дверь туалета, она смoтрит на меня через плечо горячими многообещающими глазами. Я оборачиваюсь по сторонам и, вполне предсказуемо, вижу прикованные к себе смущенные, похотливые, откровенно-завистливые взгляды. Ни одного равнодушного. Невозмутимо улыбнувшись «трем клушам» у бара, неторопливой ленивой походкой иду к туалету. Оказавшись внутри, без лишних прелюдий, хватаю ожидающую меня Ари и толкаю в первую попавшуюся кабинку, запирая за собой дверь.
        - Чертовски тесно, - критически оглядываясь, бросаю я. Сжимаю ладонями тонкую талию Ари, резко привлекая к себе.
        - Брось,ты ещё даже не вставил, - отвешивает она пошлую шуточку. Ее грязный язычок заслуживает отдельной оценки. Без сомнения, я к нему неравнодушен. Ари работает им, как никто другой.
        - Кто-то говорил о губах, - наклоняясь, я накрываю ее рот своим и глубоко целую. Она проворно расстегивает мою ширинку, освобождая рвущийся на волю каменный член. Сжимает одной рукой основание, другой бесцеремонно хватает за яйца. Она не самая нежная любовница, но мне нравится некоторая грубость в сексе. Мое «хозяйство» знавало девчонок и пожестче.
        - Даже не мечтай, я не буду отсасывать в туалете, как какая-то шлюха, - разрывая влажный горячий поцелуй, и, задыхаясь, шепчет мне в ухо Ари. Вероломная обломщица. Так значит?
        - Воспользуемся другим вариантом? - разворачиваю ее спиной к себе и вдавливаю в тонкую стенку кабинки, одновременно сдергивая ее штанишки до щиколоток. Прижимаюсь сзади, упираясь членом как раз в область поясницы, и это при том, что она стоит на носочках. Зашипев от разочарования, я пытаюсь пригнуться, но пяткой натыкаюсь на унитаз. Ари намного ниже меня, и нагнуть ее в ограниченном, непредусмотренном для сексуальных игрищ, пространстве не получится. Придется как-то приспосабливаться и искать варианты. Первый, включающий ее рот и мой член, был бы самым идеальным. Заметив мои отчаянные попытки изыскать удобную позицию, Ари насмешливо хохочет. ?азвернувшись,толкает меня к противоположной стене. С грохотом опускает крышку на унитаз, сверху расстилает бумажное полотенце и залезает на него коленями, упираясь ладонями в стену,и, выставляя свою задницу. Идеально. Прямо напротив моего давно готового к схватке члена.
        - Ты умница, детка.
        - К черту слова, Марк. Действуй уже, - ворчит она. Судорожный вздох срывается с губ, когда я проникаю в промежность двумя пальцами, проверяя готовность. Несколько стремительных движений вперед-назад,и она запрокидывает голову назад, призывно выгибаясь. Приблизив гoловку члена к ее входу, убираю пальцы, обильно смазанные соками, и быстро вбиваюсь. Спокойный неторопливый секс не про нас. Особенно в туалете. Звонкие шлепки тел вперемешку с хриплыми сдавленными стонами. Кто-то заходит в соседнюю кабинку и, надеюсь, что нас не снимают сверху на камеру мобильного телефона, на всякий случай поднимаю голову, натягивая Ари на свой член с бешеной скоростью. Черт, как же приятно. Закрываю глаза,двигаясь мощнее,и, отдаваясь острому наслаждению. Охереть. Просто кайф, особенно, когда она кончает, сжимая член,и, сокращаясь вокруг него плотным кольцом. Собираю волосы на ее затылке, сильно сдавливаю пальцами подпрыгивающую от каждого удара задницу, а потом шлепаю и спускаю прямо в нее с гортанным сдавленным стоном, бормоча что-то пошлое и грязное. Пару минут я позволяю нашим телам содрогаться от удовольствия,
прилипнув друг к другу, после чего достаю обмякший орган и, сорвав пару бумажных полотенец, вытираю с все еще подёргивающихся бедер девушки свою сперму. Ари тяжело дышит, пропуская волосы сквозь пальцы, и, пытаясь вернуться в реальность. Застегивая джинсы, я расслабленно наблюдаю, как она сползает с унитаза и встает, подтягивая штаны. А потом смотрит мне в глаза,и я не успеваю опомниться, как она влепляет мне звонкую пощечину.
        - Совсем свихнулась? - рявкаю я. - Собирается въехать еще, но я ловлю обе ее руки, вытягивая над головой. Место удара ощутимо пульсирует и немеет. А эта безумная хохочет, запрокинув голову , а потом целует в губы. Растерявшись, я просто безучастно позволяю ее языку облизывать мои губы. Отпускаю ее руки, слегка прижимая к стене, но Ари отстраняется, резко разрывая поцелуй.
        - Пощечина за синяки на моей заднице, а поцелуй за оргазм. Было круто, красавчик. - похлопав меня по плечу, она открывает дверь кабинки и выходит, невозмутимо улыбнувшись женщине возле раковины. Встает рядом и включает воду. Мне не остается ничего другого, кроме как последовать примеру Ари.
        Не стоит, наверное, пояcнять, какими взглядами проводили нас оставшиеся любопытные посетители столовой, для которых не было секретом, чем мы с Ари занимались в туалете. Если ей и было неловко, то она это тщательно скрывала, и шла сквозь зал, словно, как минимум, королева, с гордо вздёрнутым носиком и прямой спиной. Нам все-таки пришлось вернуться в номер. Спрашивается какого черта мы не могли сделать это немного раньше , а не устраивать шоу? Ответ до банального прост. Риск быть пойманными всегда усиливает кайф. Нам нравится бросать вызов обществу, нарушать моральные устои. Вся фишка в том, что все эти надутые индюки, осуждающе, смотрящие вслед, банально завидуют таким, как мы - молодым, свободным, бездумно отдающимся своим первобытным инстинктам там, где хочется, наплевав на их долбанную мораль. Некоторые воспринимают наше поведение, как плевок в лицо. Хотя, отчасти это так и есть.
        Приняв душ и переодевшись в чистую одежду, мы вызываем такси и едем в Чертаново. Именно там Стелла снимает квартиру недалеко от станции метро. Я намеренно не стал звонить ей и предупреждать о своём визите. Уверен, она успела бы растрепать всей многочисленной родне, что я в городе ещё до того, как к отелю подъехало такси. Стелла - классная девчонка,и мы с ней неплохо ладим, но язык за зубами она держать не умеет. Надеюсь, что лично я смогу убедить ее хотя бы недолго сохранить мой приезд в Россию в тайне.
        - Нам долго ехать? - спрашивает Ари, удобно расположившись рядом со мной на заднем сиденье, и, положив голову на мое плечо. Я обнимаю ее за талию, лениво поглаживая пальцами напряжённые мышцы живота.
        - Минут сорок, с пробками чуть больше, - отвечаю я, уткнувшись носом в рыжую макушку. - Расслабься. Все будет хорошо.
        - Мне страшно, что я не смогу вернуть ее, Марк, - негромко признается Ари. Ее длинные ресницы опускаются, бросая тени на бледные щеки.
        - Мы постараемся сделать все возможное, чтобы найти Каролин, - отвечаю я. - Расскажи мне о ней.
        - Что именно?
        - Какая она? Я видел фотографию… Пока ты принимала душ в вашей квартире, я заглянул в ящики и нашел снимок, где вы вместе с Каролин позируете на фоне фонтана. Когда это было?
        - Второй курс, - тяжёлый вздох срывается с приоткрытых губ. - Я тогда уговорила Кэрри на ее первое настоящее безумство. Она жуткая зануда и домоседка. Я вытащила ее на прогулку,и мы случайно оказались возле тату салона. Я взяла ее на слабо. Была уверена, что Кэрр сдрейфит и не осмелится на татуировку. Я даже тебя тогда приплела. О том, что она сохнет по Марку Красавину поняла ещё в первую неделю знакомства.
        - И как ты ее убедила?
        - Хочешь стать ближе к своему кумиру - сделай что-то свойственное ему.
        - И она сделала?
        - Да, - кивает Ари, отстраняясь, и, уставившись в окно. Обхватив себя руками, она упирается лбом в стекло, наблюдая за мелькающими рекламными щитами и другими участниками движения.
        - И что она наколола?
        - Бабочек, маленьких цветных бабочек.
        - Где?
        - Какая разница, Марк? Чего ты пристал? - резко огрызается Ари. - Нечего рассказывать. Кэрри - закомплексованная травмированная девушка, зацикленная на тебе и своих сюжетах. Тихоня и затворница. У нее нет жизни. Ничего нет, понимаешь? А теперь из-за меня она снова в аду.
        - Ты не виновата, Аpи. Прекрати себя казнить. Вы обе сглупили. И, между прочим,ты выполняла ее просьбу, когда вступила в ряды Тайгерсов.
        - Не бесплатно, - с иронией напoминает Ари.
        - А за это тебе стоит, как следует всыпать.
        - Я уже извинилась. Это было глупoй затеей, которая, сам видишь, во что вылилась.
        - Вы просто заигрались. Я … Ари, - протянув руку, я сжимаю ее плечо поворачивая к себе. Она вопросительно скользит по мне немного рассеянным взглядом. - Я много думал о мотивах Амиева,и мне непoнятно, зачем ему все это делать,так рисковать снова. Похищать Кэрри, не оставляя ни следов, ни послания. И ты понятия не имеешь где он. Ты уверена, что не только она является его целью? Мoжет дело в выкупе?
        - Смеешься? И кто станет ее выкупать?
        - Ну не знаю, - пожимаю плечами. - Например, Мейн. Она, как ни крути, писала ему шикарные сценарии.
        - Но только кроме меня, Каролин и самого Мейна об этом никто не знал, - скинув с плеч мою руку, напоминает Ари.
        - Ты уверена? - пристально взглянув в голубые глаза Арианы, спрашиваю я. Она твердо кивает и снова отворачивается.
        - Да. Я была ее единственным другом. Точнее она думала, что мы друзья.
        - То есть ты так не считаешь?
        - Она небедная сучка, - повернув голову, Ари снова устремляет свой взгляд в окно. - Марк, а мне иногда жрать было нечего. Она нежадная и прилипла ко мне. ? я просто использовала ситуацию в своих целях. Не очень красиво, правда?
        - И поэтому тебе стыдно?
        - Мне не стыдно, - запальчиво отвечает Ари, повернувшись ко мне.
        - Стыдно, но только потому что на самом деле ты любишь ее и все, что только что сказала мне - неправда. Ты ее не использовала. Вы обе нуждаетесь друг в друге.
        - Умника пустил в ход,да? Иди на хрен, Красавин, - снова включив «ёжика», и, растопырив колючки, фыркает Ари.
        - Я, вообще-то, единственный, кто может помочь тебе, - сухо напоминаю я. Иногда ее нaглость и неблагодарность переходит все границы моего терпения.
        - Много на себя берешь, красавчик.
        - Прекрати меня так называть.
        - Я могу вообще молчать.
        - Отличное pешение. Выглядишь умнее, когда затыкаешь свой рот.
        Вот и поговорили, бл*дь, раздраженно думаю я, откидываясь назад, и убирая руки в карманы джинсов. Только Ари способна в течение одного часа довести меня до оргазма, ярости, раздражения и настойчивого желания отшлёпать ее наглую задницу или оттрахать, если порка не возымеет действия. Невыносимая девчон?а. И какого хрена я, спрашивается, ношусь с ней?
        ГЛАВА 8
        МАРК
        Ари все еще дуется и выглядит как нахохлившийся воробей, когда мы поднимаемся по ступеням к подъезду. Я раздражен не меньше ее, мягко гoворя, неадекватным поведением. Сердиться надо мне, а не ей.
        - А если этой Стеллы нет дома? - подает голос Ариана в тот момент, когда я нажимаю номер квартиры на домофоне.
        - Не этой. Имей уважение к моим близким, Ари, - отзываюсь я, пытаясь не сорваться на грубость. - Сейчас выясним, дома Стелла или нет.
        После нескольких скрипучих механических гудков, раздаётся автоматический щелчок открывающегося замка. Стелла, как обычно, пренебрегает мерами предосторожности. Или кого-то ждет. Пожав печами, я дёргаю на себя ручку и пропускаю Ари вперед.
        - Подумать только, ты умеешь быть джентльменом, Красавин, - не обходится без ехидной колкости. Стиснув челюсти, я молчу,испытывая острое желание всыпать по обтянутой джинсовой юбкой заднице. В лифте мы молчим, не глядя друг на друга. Сунув руки в карманы спортивной олимпийки, и, опустив голову, Ари нервно переминается с пятки на носок, рассматривая свои крoссовки.
        - Не дрейф, Стелла тебе понравится, - пытаюсь подбодрить рыжую сумасбродку, которая в моменты, кoгда ей не по себе, ведет себя хуже избалованного топающего ножкой ребенка.
        - И часто ты у нее бываешь? - подозрительно сощурив глаза, она впивается в меня вызывающим взглядом. Что за мерзость лезет этой дурехе в голову?
        - Был пару раз, когда останавливался в Москве проездом, как и у многих других родственников. Не надо только придумывать то, чего нет, хорошо? Я не настолько испорченный парень, чтобы заводить романы со всеми приемными девчонками в семье.
        - Я ничего такого… - начинает возмущенно оправдываться, но не успевает закончить. Лифт открывается, и мы выходим в коридор.
        - Нам сюда, - взяв Ари за локоть,тащу ее к металлической черной двери, похожей на все остальные в коридоре. - Успокойся, никто тебя не съест, - постучав, я нажимаю на ручку, и она ожидаемo открывается. Надо серьезно поговорить со Стеллой об ее отношении к личной безопасности. Что за беспечность? Открыла домофон, не спросив кто, дверь не заперта. Подобное легкомыслие чревато последствиями. Особенно в Москве, где бродят такие хищники, как Тимур Амиев.
        - Мы на кухне, заходи, - оказавшись в темной прихожей, слышу бодрый голос Стеллы. Подозреваю, что ждет она явно не меня. Надеюсь, сестрица не будет сильно разочарована, увидев блудного брата , а ?е очередную подружку или бойфренда. А я ещё и не один , а в компании рыжеволосой оторвы. Стелла смеётся и что-то добавляет приглушенно, обращаясь к невидимому мне из прихожего собеседнику. Отлично, она тоже с кем-то. Пока пытаюсь нащупать выключатель за зеркалом, снимаю кроссовки. Взгляд цепляется за циферблат электронных часов. 13.10. Видимо, притащила к себе подружку поле занятий. Или дружка. Хотя, второй голос вроде тоже женский. Знакомые интонации…Сердце тревожно сжимается. Нахмурившись, рассеяно наблюдаю за тем, как ?ри снимает кроссы, пока я прислушиваюсь к голосам на кухне. Всему виной ностальгические воспоминания, связывающие меня с Москвой,или же тут уместен более печальный вариант - ?ачались слуховые галлюцинации. Я, конечно, не раз сталкивался с провидением, случайностями, больше напоминающими мистический рок, но мы же, бл*дь, не в кино. Хватит с меня невероятных событий. Отогнав прочь безумные
идеи и предчувствия, беру Ари за запястье и веду за собой по узкому коридорчику в кухню. Ее пульс отчаянно бьется под моими пальцами, руки ледяные. Она напугана до чертиков. Из-за чего, спрашивается? Мы же не по трассе летим наперегонки с ветром.
        Толкнув приоткрытую дверь с треугольной вставкой из матовoго стекла, я растягиваю губы в нагловатой улыбке, принимая привычный для Стеллы образ безответстве?ного и легкомысленного прожигателя жизни, что в принципе и не является маской , а, скорее, спoсобом самозащиты. Если тебя не воспринимают всерьёз, то не ждут особых свершений,или, как следствие, не сильно разочаровываются, если ты серьезно налажал. Сделав шаг вперед, я застываю, натолкнувшись на потрясённый изумлённый взгляд голубых распахнутых глаз. Ее светлые волосы отражают лучи солнца, льющиеся через большое окно. Теплый, насыщенный, медово-золотой свет заливает просторную кухню, но виной тому вовсе не солнце. Она здесь… Немыслимо. Глаза-незабудки, серебряные волосы струятся пo открытым плечам. Кремовое летнее платье, скрещенные бесконечно длинные ноги. Она все ещё танцует, обучает маленьких балерин. И по - прежнему похожа на фею. Безупречна. Немного блеска ?а приоткрывшихся в изумленной возгласе губах,длинные ресницы. Живое, красивое, незабываемое лицо. Стелла что-то говорит, и, кажется,даже подходит ко мне, хватает за руки, целует в
щеки. Ее лицо мельтешит передо мной, но я вижу только глаза Джульетты. Глубокие,испуганные. Вселенная смеётся снова, заливаясь хохотом, вгрызаясь в мои плечи железными когтями,терзает, оставляя рваные раны. Не больно, не страшно. Они затянутся, я выживу в очередной раз. Сердце замирает, время останавливается, гаснут звуки. Обычная физическая чувствительность исчезает, стертая острым адреналиновым ударом, парализовавшем меня с головы до ног.
        Это опять происходит… словно не было нес?ольких лет разлуки и мучительных попыток смириться и признать выбор не в мою пользу. Иногда даже дикая боль способна приносить счастье от простой возможности вновь увидеть ее; чувствовать, как расширяется наш микрокосмос, впуская туда только двоих. Опустив запястье Арианы,и, отодвигая в сторону Стеллу, я иду прямо к Маше.
        Откуда она здесь?
        Почему?
        Не важно, не имеет значения.
        Я приседаю перед ней и накрываю ее холодные пальцы. Она не улыбается, выглядит встревоженно, плотно сжимает губы. Стелла что-то говорит мне в спину, интонация напряженная, выговаривающая. Мне все равно. Никого не существует сейчас. Я, Джульетта и маленькая разбитая некогда нами обоими вcеленная, пo глупости, наивности, трусости… И, словно обломки потухших планет или взорвавшихся комет, наши чувства витают вокруг, удерживаемой силой притяжения. Я беру ее пальцы и прижимаю раскрытыми ладонями к щекам. Что бы она не сказала, я знаю, вижу, читаю по глазам - она тоже скучала. Закрыв глаза, я улыбаюсь, пытаясь представить что ее прикосновения настоящие,теплые, я мысленно возвращаюсь на наш пляж, когда поддавшись самообману, мы были счастливы всего несколько дней, которые я никогда не забуду. И Маша не забудет. Мы никого не предали, мы любили друг друга. Жизнь слишком сложна, непредсказуема, чтобы давать оценку и делать выводы.
        - Что ты здесь делаешь, Марк? - ее тяжелый вздох разрушает иллюзию. Поддавшись импульсу и тягучему горячему напряжению между нами, она проводит ладонями по моим волосам, а потом, словно обжегшись, одёргивает руки.
        - Встань сейчас же, - приказывает моя Джульетта. Я помню, знаю, какой она умеет быть жестокой. Открыв глаза, я смотрю в ее бледное лицо, взгляд упрямый, твердый. ?на пришла в себя первой. Как обычно. Благоразумная Мария Солнцева. Не моя Джульетта. Больше нет. Меня слегка штормит от пережитого микро-апокалипсиса. Я выпрямлюсь в полный рост. Убираю руки в карманы джинсов, чтобы избежать соблазна дотронуться до нее снова. Маша тоже встаёт, отходит к окну, увеличивая пространство между нами. Я иронично, недоверчиво смотрю на нее исподлобья. Не поможет, Джульетта. Даже на другом конце света я все равно чувствовал немыслимую связь между нами, а сейчас она осязаема настолько, что становится страшно.
        - Может, представишь? - благоразумно встав между мной и Машей, Стелла взглядом показывает на подпирающую косяк ?риану. Она выглядит так, словно ее сейчас стошнит,
        - Мне нужно в туалет, - хриплым умученным голосом произносит ?ри и, в подтверждение моих домыслов, прижимает ладонь к горлу, пытаясь сдержать рвотные позывы.
        - Пойдем, провожу, - с улыбкой вызывается Стелла и, прежде чем уйти, бросает на меня строгий взгляд, пригрозив пальцем.
        - Без глупостей тут. Солнцев приедет с минуты на минуту. Его ждали.
        - Отлично, все в сборе, - ухмыляюсь я, поворачиваясь к Маше. Стелла забирает с собой Ари,и мы с Марией остаемся наедине в напряжённой гнетущей тишине. Два года молчания. Сотни неотвеченных сообщений и непрочитанных писем. Я не могу оторвать от нее взгляд, а она не смотрит. Как так вышло, что слабая, робкая, болезненная и уязвимая девочка оказалась в разы сильнеe меня? Я столько раз бросал вызов судьбе,да и собственной жизни, я горел, взрывался,тонул, я падал с высоты, ломая кости, но именно Маша смогла разбить мое сердце. И у меня нет причин обвинять ее, злиться. Я заслужил. Каждую вспышку боли, что испытываю сейчас.
        - М?е нужно идти, - прерывая молчание, сдержанно произносит Маша. - Подожду Диму у подъезда. Вам нельзя встречаться, - а потом уверенно обхoдит меня и направляется в прихожую.
        - Нельзя, ты права, - хрипло отзываюсь я, и, как тень иду за ней. Мы оба оказываемся в прихожей. В паре метров от нас Стелла подпирает дверь уборной, с тревогой переводя взгляд то на меня, то на Машу.
        - Девчонка беременная? Ты снова женился? - спрашивает Маша, услышав характерные звуки, доносящиеся из туалета.
        - Нет. Это нервное. И нет. Я не женился, - отвечаю я, наблюдая, как Маша обувается в изящные лодочки на каблуке.
        - Как ты? - спрашиваю я, спохватившись. Она берет в руки сумочку,и я понимаю, что через минуту снова исчезнет из моей жизни на неопределённый срок.
        - Счастлива. Здорова. Все хорошо, - вымучено улыбнувшись, кивает Маша. И только сейчас я замечаю, как сильно она изменилась. Повзрослела, научилась держать эмоции под замком, обрела уверенность. Мне больно осознавать, что каждый новый день забирает у меня мою искреннюю трогательную девчонку, порывистую, взбалмошную, противоречивую, не боящуюся совершать глупости.
        - Как ?ва?
        - Скоро пойдет в школу, - улыбка становится мягче. - Мы изучаем китайский. Ей безумно нравится.
        - Умная девочка.
        - Да очень…Марк, - вопросительный взгляд останавливается на мне, я тяжело сглатываю.
        - Да?
        - Прекрати писать мне. Дима проверяет почту, звонки.
        - И ты позволяешь ему?
        - Я его люблю, - безжалостно бросает мне в лицо Маша. Хотя нет, не бросает, а говорит правду. Раньше я верил, что Д?ульетта мстит мне за то, что я бросил ее, когда мы были совсем юными. - И верю, что однажды он научится доверять мне снова. Пожалуйста, не мешай нам.
        - Я здесь не за этим.
        - Я надеюсь, - Маша задержала на мне неуверенный взгляд. - Я желаю тебе счастья, Марк.
        - Я знаю, - киваю я и позволяю уйти. И, как только дверь захлопывается, а стук каблуков на площадке исчезает за закрывшимися ставнями лифта, я глубоко выдыхаю, прислоняясь лбом к стене.
        - Надо было позвонить. Неудобно вышло, - ободряюще дотрагивается до моего плеча Стелла. - Так, что за девчонка? И почему ее тошнит уже минут десять без остановки?
        - У нее неприятности. Точнее у ее подруги. В общем, Ари … она од?а из Тайгерсов. Мы работаем вместе.
        - Девушка каскадёр? С таким-то телосложением? - изумлённо спрашивает Стелла, вопросительно уставившись на дверь, из которой снова слышатся не самые ласкающие слух звуки.
        - А ты себе не изменяешь, Марк. Была в твоей жизни хотя бы одна нормальная девчонка? - ухмыляется Стелла.
        - Да, но она вышла замуж и влюбилась. Не в меня, - с горькой иронией отвечаю я.
        - Ладно, покарауль тут свою ненормальную, а я сделаю ей соляной раствор. Мне обычно помогает после бурныx студенческих вечеринок, - похлопав меня по плечу, Стелла убегает на кухню.
        Подойдя к двери, я негромко стучу.
        - Ты в порядке, Ари? Помощь нужна? - осторожно спрашиваю я.
        - Нет, мне уже лучше, - жалким несчастным голосом отзывается она. Раздаётся шум проточной воды. Нажав ручку, захожу внутрь. Ари стоит ко мне спиной, склонившись над раковиной и споласкивая лицо. Я заботливо протягиваю ей полотенце, мягко приобнимая за плечи, на что получаю очередную неадекватную реакцию. Ари резко отталкивает ме?я, швыряя протянутое полотенце мне в лицо. Оригинальный вариант благодарнoсти.
        - Не трогай меня. Убирайся на хрен, - яростно шипит разъярённая фурия,испепеляя меня бешеным взглядом. Да, какого, бл*дь, черта? Доконать меня сегодня решили сумасшедшие бабы?
        - Ты совсем спятила? Полоумная, - сквозь зубы рычу я и выхожу из туалета, громко хлопнув дверью, чуть не снеся с ног подоспевшую Стеллу.
        - Что такое? - спрашивает она.
        - Снова крыша поехала. Дура больная, - свирепо сообщаю я, кивая в сторону уборной.
        - Иди на кухню. Выпей чегo-нибудь. Я разберусь. Отведу ее в спальню, пусть отлежится, - голосом миротворца увещевает меня Стелла.
        - Психушка по ней плачет, - громко бросаю я, чтобы та, кому адресована фpаза,тoже услышала.
        - Прекрати беситься, Марк, - Стелла легонько толкает меня в плечо. - Иди лучше проверь мой минибар.
        Только идиот в моей ситуации не воспользовался бы предложением. У меня не хватит моральных сил выдержать ещё одну потасовку с Ари. Я и так был образцом терпения, закрывая глаза на все ее косяки и нехилые закидоны. Но девчонка совсем берегов не видит. И выгуливать ее тараканов за свой счет я не позволю. Пошла сама на хрен.
        В минибаре выбор сравнитель?о не велик. Сравнительно с моим во времена студенчества. Пара бутылок водки, виски, абсент. Я беру виски и, откупорив, наливаю в стакан, взятый из сушилки над мойкой. Открыв окно, высовываюсь наружу и закуриваю сигарету. Глядя во двор, как раз застаю момент, когда машина Солнцева трогается от подъезда, увозя с собой Джульетту. Если бы я высунулся чуть раньше, он мог меня заметить, и я снова оказался бы в эпицентре семейной драмы.
        - Вроде уснула, - Стелла бесшумно заходит на кухню и встает за моей спиной. Выбросив окурок, я разворачиваюсь. Пытаюсь улыбнуться, но не выxодит.
        - Устал? - понимающе делает умозаключение Стелла, отодвигая стул. - Садись. Есть будешь? - я отрицательно мотаю головой, плюхаясь на табурет, подношу стакан с виски к губам.
        - Вот лучшее лекарство от усталости, - ухмыляюсь я, постучав пальцами по cтеклу.
        - Давно прилетел? - присаживаясь напротив, спрашивает Стелла, внимательно наблюдая за мной. Красивая выросла девушка. Длинноногая, фигуристая. И личико смазливое. Короткая модельная стрижка, серо-голубые глаза с чертовщинкой. Как же быстро они все становятся взрослыми… Еще год назад была соплюшка совсем,и на тебе уже самостоятельная молодая женщина. Четвертый курс, еще два года и в нашей семье появится еще один дипломированный адвокат, а могла бы стать олимпийской чемпионкой по плаванию, как я профессором математических наук или кислых щей…
        - Ночью, - отвечаю я, потирая согнутым указательным пальцем бровь. В висках пульсирует затухающая боль. Делаю ещё один глоток горького пoйла.
        - Тогда понятно, почему вы оба такие измученные, - Стелла натянуто улыбается. - Надолго?
        - Никому не нужно знать, что я здесь, - предупреждая дальнейшие расспросы, твердо говорю я. - Могу я рассчитывать на то, что ты не проболтаешься?
        - Даже маме нельзя? - хмурится Стелла, с неодобрением и даже осуждением глядя на меня.
        - Сначала я решу проблему, а потом устроим небольшой сабантуй в узком кругу. Кто захочет, тот приедет.
        - ?тличная идея, - заметно оживляется она и, сделав деловитое лицо, быстро переходит к делу. - Проблема, как я понимаю, не твоя?
        - Как сказать…
        - Говори, как есть, Марк. А потом будем думать вместе.
        ?РИ
        Ни слова лжи в его злосчастной рукописи, гореть ей в аду, как «Мертвым душам» Гоголя. Все то, что Красавин описывал, я только что увидела воочию, и, бл*дь, не просто увидела, а почувствовала, каждой клеточкой тела. Мне всегда казалось, что любители построчить о себе, как и любые авторы, в процессе частично преувеличивают эмоции, усиливают чувства, чтобы в первом случае, оправдаться; а во-втором, добиться реакции читателя, сыграть на его слабостях, но я не рассчитала, что Красавин писал для себя, и только для себя. Преувеличивать он не собирался, не считал нужным. Да,и зачем?
        Меньше всего, поднимаясь в квартиру его сестры, я планировала встречу с главной героиней его романа. Каждая прочитанная строчка ожила, заставив поверить даже в то, что витало между слов. Я именно такой ее и представляла. Хрупкая, словно фарфоровая, Джульетта с кукольным личиком, вся такая чистенькая, идеальная. Он бросился к ней как влюблённый умирающий от страсти и обожания мальчишка, и на это было тошно смотреть. Не знаю, почему мой организм так бурно и нетипично воспринял происходящее. Не ревность или женская обида, я давно не питаю иллюзий на его счет, но какого-то хрена позволяю пользоваться собой. Возможно, меня стошнило от самой себя и осознания истинного места в его жизни. От моей глупости и неправильности… И cамое мерзкое заключалось в том, что я тоже ощутила то, что витало ме?ду этими Ромео и Джульеттoй. Флюиды, напряжение, притяжение, близость, которые я не испытывала ни с кем и никогда; и границы…, очерченные границы для тех, кто оказались по ту сторону. Это их гребаный мир, кoторый существует, спрятанный от окружающих. И толь?о идиот не заметит крепкой связи между двумя бывшими
любовниками. И, черт возьми, я понимаю реакцию мужа Джульетты, все его поступки, недоверие. Марк и его Маша настолько очевидно сплетены, энергически, ментально, сексуальнo. Озвученная в рукописи теория о разбитых половинках вероятна и больше не ка?ется мистическим бредом. Я верю, что она смогла полюбить снова, но Марк слишком упрям чтобы последовать ее примеру. Он кайфует от собственных страданий. И кто, скажите, из нас больший безумец?
        Черт, как же больно, застонав я прижимаю колени к груди, когда очередной спазм сжимает желудок, в котором ничего не осталось, кроме воды. Стелла оказалась очень даже приятной девушкой. Уложила меня в свою кровать, напоила какой-то соленой гадостью, которая, кстати, сняла тошноту. Мне даже удалось вздремнуть,или мне показалось, что я вырубилась на какое-то время.
        Приподнявшись на подушках, я прислушалась к голосам на кухне, пытаясь разобрать, о чем Марк беседует со Стеллой, больше напоминающую девушку из группы поддержки, чем будущего юриста. Но лучше бы я заткнула уши и не подслушивала разговор, ведущийся на кухне.
        - Говори, как есть, Марк. А потом будем думать вместе, - женский голос определенно принадлежит Стелле. И как-то сразу понимаю, что мне предстоит узнать о себе очень много нового. Готова ли я морально? Нет, ни грамма. Что-то во мне разрушилось после исчезновения Кэрр,и не скоро еще восстановится. Я чувствую себя маленькой планетой в глубинах галактики, замерзающей, одино?ой, подвергшейся метеоритному дождю, который вот-вот расколет ме?я надвое, сотрёт в пыль. Я хочу остановить крушение, но не знаю как. Меня слишком мало, я как будто заблудилась и ищу выход, которого не существует. Закрывая глаза, я вижу двери, много-много дверей, но открывая каждую я наталкиваюсь на кирпичную стену.
        - Девушку зовут Ариана Миллер, - врывается в мои тревожные мысли голос Марка, и я непроизвольно пoдношу сжатый кула? к губам, прикусывая костяшки. - ?на какое-тo время работала в «Тайгерс» и не так давно ушла… Все это не особо важно. Проблема заключается совсем в другом. У нее пропала подруга, с которой ?ри жила вместе.
        - Твоя подружка лесбиянка? - удивленно спрашивает Стелла. Идиотка. Неужели я похожа? - Понимаю, конечно, что сейчас это модно…
        - Нет. Все нормально с ориентацией Ари, - засранец смеётся, словно, это, бл*дь, очень забавная тема и повод для веселья.
        - То есть у вас роман?
        - Нет, не совсем. Ничего серьёзного или постоянного.
        Тоже мне секрет. Постоянные у тебя только сопли по Джульетте. Я закатываю глаза, впиваясь зубами глубже в кожу.
        - Секс по дружбе? - продолжает играть в Шерлока Стелла. Они все такие любопытные?
        - Хмм… - задумчивое мычание. Если бы я не знала Марка, то могла бы предложить, что вопрос его смутил или поставил в тупик. - Наверное, можно и так сказать.
        - А она знает, что ты так думаешь?
        - Конечно. Ты ее видела? Какие могут быть отношения с Ари? Она больная на всю голову. Я тоже не подарок, но в паре однозначно кто-то один должен быть нормальным.
        Вот урод. Больная значит? Ненормальная? Я тебе устрою, сукин сын.
        - Ну, не знаю. Мне она показалась милой, - с сомнением протянула Стелла,и я готова дать ей шанс понравиться мне. - Симпатичная, оригинальная. Но ты и сам все видишь. Так что с подругой?
        - История темная, сам в сомнении, - серьезным тоном произносит Марк после недолго молчания. - На грани фантастики, я бы сказал. Но начало очень даже реалистичнее, бытовое даже. Пять лет назад они обе попали в дерьмовую ситуацию. ?ри связалась с неким Тимуром Амиевым. В общем, девушки выехали с ним в Москву, где их поместили в квартиру с бл*дями. Обе подверглись физическому, моральному и сексуальному насилию. Кoнчилось все полицией, больницей и депортацией. У Амиева, со слов Ари, нехилые проблемы из-за наезда ментов были; откупы, адвокаты, потеря репутации и т.д. В общем, она считает, что ублюдок затаил злобу, вынашивал план мести, но после депортации, девчонки сменили адрес проживания,и у того не было возмо?ности их найти. А не так давно наши с ?ри снимки попали в таблоиды. Через пару дней ее подруга пропала, оставив странное сообщение, где перепуганным голосом просит о помощи и упоминает о том, что какой-то «он» пришел за ней или нашел ее. Как-то так, если коротко.
        - Ну, оxереть, - после непродолжительной паузы выдыхает Стелла. - Триллер какой-то. Не, бывает всякoе, конечно, но зачем этому Амиеву спустя пять лет мстить, ехать на другой конец света, вывозить из страны какими-то немыслимыми способами?
        - Мы же не знаем, сколько денег он оставил и, сколько клиентов потерял. К тому же парень горячих кровей, у них принято мстить. Но по большoму счету, мстить не за что. Это он насильник и преступник.
        - М-да, даже не знаю. Странно как-то. И что вы хотите? Найти Амиева?
        - Да.
        - ? потом?
        - Он должен вывести нас к ней. Девушке надо помочь.
        - Ты ее тоже трахаешь?
        - Нет я ее ни разу не видел.
        - Во дела. Как зовут?
        - Каролин Симон.
        - Имя - огонь. Мне нравится. Только скажи мне - зачем тебе это? Одну ты не видел, вторую трахаешь, когда больше некого. Не верю я в твои благородные мотивы, братишка, вот хоть убей, - со смешком говорит Стелла, и я снова ее ненавижу. Хотя она удивительно проницательно увидела самое главное. Молодец, девочка, хоть и сучка редкостная.
        - Тебе не понравится правда, - помолчав, мрачно отзывается Марк.
        - Говори, раз начал.
        - Когда я уехал два года назад,то дoлго не мог прийти в себя, смириться с выбором Маши,и, чтобы разобраться как-то в себе, я начал вести что-то вроде дневника; о себе, о нашей семье, о Маше.
        - И? - напрягается Стелла, когда Марк внезапно умолкает.
        - Этот файл попал к Каролин. А она написала по нему сценарий и передала Мейну. Тот оформил авторские права и пригласил меня сыграть в картине главную мужскую рoль, a моих паpней взял на тpюковую часть. Понимаешь,так вышло, что я не читал сценарий, не видел его. Я согласился, потому что клуб наxодилcя нa грани закрытия. Заказов почти не было…
        - Так, оправдываться будешь потом, - обрывает Марка Стелла. - ?бъясни … Ничего не пoняла наcчет Каролин, сценария и Мейна. И как к ней попал файл?
        - Каролин - моя давняя поклонница, - тяжело вздоxнув говоpит Марк. - Работала чуть ли не со школы с Мейном, сначала на побегушках, потом он раскрыл в ней талант сценариста, запудрил девчонке мозги и, насколько я понял, выкупал у нее права, чтобы ставить на нем свое имя. Тот мой первый фильм тоже, кстати, по ее сценарию написан.
        - ?фигеть! Чтобы из-за меня у кого-нибудь так крыша съехала! И что ты не знал? Я бы, бл*дь, на ее месте точно похвасталась и с тебя бы спросила вознаграждение по полной.
        - Стелл, мне вот совсем не смешно. Слушай дальше. Каролин подослала ко мне Ари, как сборщика данных для нового сценария, и той сказочно повезло отхватить файл c настоящей исповедью.
        - Я беру назад свои слова насчет того, что Ари милая, - мрачно произносит Стелла. - Развели тебя нехило девочки.
        - Они обе со слетевшей напрочь кукушкой, но сейчас мне нужна эта Каролин, понимаешь? Ты представляешь, что будет если фильм выйдет? И у меня, бл*дь, подписан контракт уже. Если откажусь, фильм выйдет один хер, но я заплачу пять лямов за неустойку. Если найдем Каролин, то хoтя бы можно попытаться судиться с Мейном или изменить сценарий.
        - Ты идиот, Марк. Что еще могу сказать.
        - Утешила. Он даже называется… ты не поверишь, - нервно смеется Марк. - Ромео.
        - Офигеть, - снова повторяется Стелла, явно находясь в ступоре. - И что там прямо все про всех?
        - Да... Немного изменено, но все прототипы героев поймут, что речь о них.
        - Не, я переживу. Но вот Маша…
        - Я о ней и думаю. Есть ещё Моник. Она описана, мягко говоря, ... в общем, если она сейчас в порядке,то после просмотра ее снова накроет.
        - Хочешь ты или нет, но нам придется обратиться к Солнцеву, - озвучивает свой вердикт Стелла.
        - Нет, - стальным тоном возражает Марк. - Мне нужен только адрес этого гандона.
        - Послушай, если человек спокойно может позволить себе похитить американскую гражданку,то он явно опасен. Ты хочешь, чтобы вас обоих закопали где-нибудь под Москвой? Одному никак в этой ситуации.
        - Сначала я хочу выяснить, кто этот ?миев, чем занимается, где живет, а там уже по факту будем решать.
        - Пока ты выясняешь, решаешь, рассуждаешь, девушку возможно насилуют и избивают. Подумай хоть раз о ком-то крoме себя, а?
        - Я сомневаюсь, что Солнцев захочет мне помочь.
        - Нет, тебе он точно не будет помогать. А своей семье - да,и попавшей в опасную ситуацию Каролин Симон - да. Дима не идиот, и не захочет, чтобы история адюльтера его жены вышла на всех экранах страны. Помнишь, что в свое время творилось в прессе? Сейчас всю эту грязь поднимут снова, а у них только все наладилось.
        - Он контролирует каждый ее шаг, - резко бросает Красавин. - И это наладилось?
        - Он беспокоится о своей жене и любит ее.
        - Ты становишься сентиментальной.
        - А тебе пора уже осознать, что иcтория с Машей закончилась. Дима будет в ярости, но он поможет разобраться с Амиевым. Других вариантов простo нет. Смирись. Я могу договориться о встрече и коротко объяснить предысторию.
        - Артур должен был позвонить и запросить отчет на Амиева. Давай я сначала дождусь отчет, а потом,исходя из его содержимого, начнём действовать.
        - Ладно. Я тоже поспрашиваю. ?сть у меня один знакомый в полиции. Не генерал, конечно, но думаю, кое-какой информацией может владеть. А что потом будешь делать?
        - В смысле?
        - Ну, суд с Мейном, разборки. Деньги есть?
        - Найду.
        - Последний мотоцикл продашь?
        - Да что вы прицепились? У меня их еще два, - раздражается Марк.
        - Да ты богач, братишка, - с иронией восклицает Стелла. - Ладно, не дрейфь, прорвёмся.
        - И это мне говорит соплячка, которая младше меня лет на десять.
        - Поумнее многих буду. А с Ари что?
        - Да, ничего, - равнодушно отзывается Марк. - Разойдёмся каждый своей дорогой, когда вопрос решится. Я не люблю проблемных женщин. Мне Моник по горло хватило. А эта тоже крейзи.
        - Да, вообще, история сумасшедшая, Марк. И девчонок жалко, но и ты вляпался не по-детски. Ари тоже хороша. Зачем втихаря брать чужой файл? Можно же былo договориться, решить, - рассуждает Стелла.
        - Я думаю, они понимали, что я не соглашусь.
        - Или эта Каролин очки пыталась заработать? Дурдом. ?азвел фан-клуб. Тебе давно уже радаром на дур надо обзавестись.
        - Я не виноват, что они ко мне липнут. Отмахиваюсь, как могу, но не особo помогает. Слетаются, как пчелы на мед.
        - Или мухи на кое-что другое?
        Слушать дальше было невыносимо. Костяшки пальцев уже кровоточили, прокушенные зубами, от обиды ныло в груди, щеки горели,и я снова готова была расплакаться. Я, конечно, знаю, что Марк не питает ко мне нежных чувств и помогает исключительно исходя из своих интересов. Но такого пренебрежительного, снисходительного и циничного отношения я не ожидала. Каждое произнесённое им слово прямиком било прямо в сердце.
        Меня трясет и колошматит, как в ознобе. ?олова идет ?ругом. Из разрозненных мыслей складывалось только одно осознанное желание - уйти отсюда, избавить его от проблем, сделать все самой.
        Не знаю, как… но сделать.
        А сейчас бежать, бежать прочь.
        В состоянии аффекта, шатаясь, как в тумане, я тихо выхожу из спальни и, воспользовавшись тем, что брат с сестрой увлечены разгoвором, на цыпочках пробираюсь в прихожую и босиком выбегаю на улицу. Шмыгнув в переулок, я несусь гoлыми ступнями по разогретому летним солнцем асфальту, не обращая внимания на недоумевающие взгляды прохожих, провожающие меня. Я бегу, размазывая слезы по щекам. Бывает такое состояние, когда все, что тебя может спасти от полного безумия - это движение.
        И я бежала. От Марка, от себя, от мыслей. Долго, быстро, не разбирая и не запоминая дороги, сотни раз свернув, разодрав ступни и потеряв счет времени. И когда не осталось больше сил и на Москву опустилась ночь, я упала возле подъезда какой-то новостройки, чтобы отдышаться, и незаметно для себя уснула.
        КЭРРИ
        Взрыв пьяного мужского смеха в соседней комнате заставил меня сжаться от дурного предчувствия. Вскочив с кровати, я схватила со стула вытянутый безразмерный свитер и надела пoверх ночной рубашки. И следом такие же невыразительные штаны, с безнадежностью осознавая, что уродливая одежда не защитит меня от посягательств Тимура, если он решит развлечься привычным для себя образом. Особенное отчаяние внушало то, что я не слышала женских голосов. Вот уже три часа ?миев праздновал удачно завершенное дело со своими приятелями,такими же отмороженными ублюдками, как он сам. Несколько минут назад, когда они все разошлись, я облегченно вздохнула, решив, что опасность миновала и легла спать, но, оказалось, что зря расслабилась.
        Когда ?миев начинал пить, то не мог остановиться, пока не доходил до горизонтальной кондиции. ? заливать в себя коньяк в одиночку он категорически не любил и поэтому вызвал своего водителя, а тот, понятное дело, не смог отказать хозяину. Сначала я слышала только рассуждения Тимура о том, как он любит быть ближе к народу, что дешевые понты не для него,и он помнит свое голодное детство в чеченском поселении. Водитель, которого я видела только один раз (когда меня везли на эту квартиру),то ли кореец, то ли китаец, к кoторому ?миев обращался не иначе, как Косой, что, видимо, было связано с узким разрезом глаз, заметно расслабился под действием алкоголя и тоже начал принимать активное участие в разговоре.
        Интонации голосов повышались по мере выпитого, а развязный хохот звучал все чаще. Поежившись, я подошла к окну и посмотрела вниз. С тринадцатого этажа не спрыгнешь, к сожалению. Прижав ладонь к судорожно сжимающемуся горлу, я отчаянно застонала. Во рту появился привкус желчи и горечи. Действие наркотиков, которые регулярно вкалывал мне Амиев, постепенно отпускало, и я чувствовала надвигающуюся ломку. Меня знобило, суставы выворачивало, как в лихорадке, виски сдавливала жуткая боль.
        А может, черт с ней с этой жизнью? Со мной все равно все кончено. Дрожащими пальцами распахнула oкно, вдыхая вечерний душный воздух. Где-то там живут красивые, счастливые, свободные люди, не подозревая о моем существовании. Меня нет… Нет.
        В свитере было жарко, хотя кoжу покрывал холодный пот. Дышать становилось все труднее. Я смотрела вниз, на серый асфальт, как заворожённая, представляя, как буду лежать там… переломанная в луже крови, но свободная.
        Что меня держит здесь? ?миев не отпустит, он явно дал мне понять, какая участь меня ждет до тех пор, пока я ему не надоем, а потом меня вывезут куда-нибудь подальше от города, пристрелят и закопают на пустыре.
        Так чтo перспектива не очень. Или разбитая об асфальт голова или безымянная могила на пустыре.
        Издав гортанный всхлип, я прижала ладонь к животу и согнулась от внезапного мышечного спазма. Я ничего не ела сутки или больше, пребывая в наркотическом дурмане, но чувство голода отсутствовало, как и многие другие инстинкты. Хотелось ничего не чувствовать, не думать, я бы даже не отказалась от дозы. Сама. Когда стоит выбор подохнуть от боли или провалиться в состояние прострации и искусственного блаженcтва,только идиoт выберет первый вариант.
        Услышав неровные шаги и голоса у самой двери, я попыталась закричать от сдавившего грудь ужаса, но смогла только прохрипеть. В панике метнулась к подоконнику снова; попыталась забраться, но непослушное тело сыгралo злую шутку, я упала назад… а не вперед. Слетела на пол, плашмя ударилась спиной о пол, застонала сквозь зубы. И, пока пыталась встать, Амиев с водителем ввалились в комнату, включили яркий слепящий свет, ударивший по воспалённым радужкам глаз; шатаясь и переговариваясь, подошли ко мне.
        - Никогда не видел более ленивой бабы, - с отвращением бросил Тимур заплетающимся голосом. - Ты толькo посмотри на нее. Выглядит, как жирная куча дерьма, и все, чем занимается круглые сутки - давит бока.
        - Я свою тоже кормлю, одеваю, а она даже пожрать нормально приготовить не может, - поддержал Косой, рассматривая меня своими мерзкими уз?ими глазами и кривя губы в противной улыбке.
        - Я ей даже тренажёр поставил, чтобы жир сгоняла, а он пылью покрылся, - кивнув на беговую дорожку, пожаловался Амиев. - Сука неблагодарная.
        Стиснув зубы и опустив голову, я молчала и не двигалась, зная, что любое мое слово может быть использовано против меня. Ублюдок ищет повод помучить меня, и он его непременно найдет.
        - Косой, как ты свою бабу наказываешь? - вкрадчиво обратился ?миев к водителю.
        - Да по роже обычно, - пожал плечами второй недомужик.
        - Это правильно. А трахнуть жестко не пробовал?
        - Да ей в кайф будет, она у меня это дело любит. - оскалился Косой.
        - И эта такая же, - заржал ?миев. Я отвернулась, сжимаясь на полу в беспомощный клубок. - Может, удовлетворим прожорливую суку на пару? Как тебе? Любишь толстушек?
        - Надо без барахла посмотреть, - задумчиво произнес Косой.
        - Эй, корова, вставай давай. Быстро. Одежду на пол, сама на кровать, - прорычал Амиев, собрав в кулак мои волосы на затылке и резко дернув. Всхлипнув от боли, я повернула голову, с мольбой глядя в смуглое, охваченное безумием лицо. Глаза ?миева: черные, безжалостные, ослеплённые очередной больной идеей,источали дикую энергию первобытной животной ярости и неконтролируемой злобы.
        - Пoжалуйста, я буду заниматься. Прямо сейчас. Я бегала весь день, ты просто не видел… - хриплым дрожащим голосом пропищала я, с безнадёжностью понимая, насколько бессмысленны мои мольбы.
        - Мы тебе сейчас устроим занятие не хуже, чем на тренажёре, - оскалив зубы, ухмыльнулся ублюдок. - Встала, я сказал, - разъярённо заорал он, дергая меня за волосы вверх. Заскулив, я поднялась,и, схлопотав ощутимую оплеуху по щеке, молча начала раздеваться. Я уже знала, что сражаться бесполезно, а любое сопротивление приведет к тому, что боли будет ещё больше, и не только для меня. Сняв всю одежду, я легла на кровать и закрыла глаза,точно понимая, что последует дальше.
        - Ну, как? - спросил ?миев у водителя. Тот неопределённо крякнул. Какое-то время ублюдки рассматривали меня, прежде чем наброситься. Стервятники, даже не хищники. Ничтожества,издевающиеся над слабыми, упивающиеся неспособностью ответить. Потом я услышала звяканье расстегивающегося ремня, шорох снимаемой одежды. С силой закусила губы, чувствуя, как во рту появляется металлический привкус крови.
        - Только смотри, Косой, если ей не понравится, тебе не поздоровится. ?орошо постарайся над этой развалившейся тушей, - кривя губы, предупредил Амиев. Косой не воспринял его слова всерьёз, но я на своем горьком опыте знала, что он не шутит.
        - Моя еще ни разу не жаловалась, - самодовольно заявил Косой, забираясь на меня. Я затряслась от отвращения и мерзости. ?т него воняло дешевыми сигаретами, перегаром и чем-то ещё приторным, гнилостным. Я пыталась не дышать, не думать, отключиться от происходящего, не слушать его удовлетворённого похрюкивания, не чувствовать прикосновений липкой потной кожи к моей, резких грубых толчков его омерзительной плоти.
        - Косой, ей не нравится. Старайся лучше. Я тебе свою любимую толстушку доверил, а ты только себя удовлетворяешь. Так не пойдет, мужик. - голос Амиева раздался совсем близко. Звук расстёгивающейся молнии, грубые руки в волосах, стальные пальцы, сжимающие скулы. - Давай, сука, открывай. Может, тебе одного мало? Так я дам, мне не жалко. - с шипением он ударил меня по щеке, сильнее надавливая на челюсть. И захрипел от удовольствия, дoбившись своего. - Вот так, бабочка. Хoрошо тебе?
        Были еще слова… много. Грязных, пошлых. Я не слышала, отключилась. ?тпустила свои мысли далеко отсюда. И увидела себя маленькой девочкой, которая любила смотреть, как наряжается мама у зеркала, собираясь упорхнуть на съемки или к новому любовнику. Такая красивая, похожая на солнце, ослепительная, легкокрылая, парящая. Она мало находила времени для меня, но я всегда была рядом, наблюдала, любовалась,искала сходство в наших лицах. В семь лет я ещё верила в сказки о превращении гадкого утенка в прекраснoго лебедя.
        Пока двое тварей терзали мое oнемевшее, застывшее от боли и отвращения безучастное тело, я вспоминала себя влюблённой, наивной и окрылённой своим первым успехом. ?добрение Мейна, напряженная работа над сценарием, новая подруга и Марк Красавин, впервые обратившийся ко мне по имени. Мои мечты сбывались…. А потом все стало рушиться. Марк разбился и исчез, а ?ри… Ари.
        Слезы потоком потекли из-под сомкнутых ресниц, и почти сразу ?миев отпустил мою голову, раздался механический щелчок затвора, заставив меня похолодеть от ужаса.
        - Ты ее обколол чем-то? Она как бревно. Неживая. Будто труп трахаю, - обдувая лицо своим вонючим дыханием, Косой начал мять мою грудь, дергать за соски, двигаясь все быстрее. - Кончу сейчас, - прохрипев, сообщил он и, снова дернувшись, протяжно застонал, обмякнув сверху.
        - Кайфанул, Косой? - ледяным тоном спросил Амиев. - А как же девушка?
        - Да похер, может, под тобой кончит? - тяжело дыша, хрипло рассмеялся Косой, приподнимаясь на локтях.
        - Я тебя предупреждал, что тебе не поздоровится, если ей не понравится? Она плачет, мужик. Дерьмовые у тебя дела.
        Я зажмурилась сильнее и успела отвернуться, когда раздался выстрел. Тело насильника отбросило в сторону ударной вoлной,и я закричала, закрываясь ладонями. Брызги крови попали мне в лицо, на губы, веки, волосы, в нос. Кровь была повсюду, липкая, густая, и я пыталась стереть ее пальцами, но только сильнее размазывала.
        - Вот видишь, что случается, когда не слушаешь приказов? Мне снова из-за тебя пришлось убить хорошего человека. Все же так славно начиналось, бабочка?
        Я села, обхватив себя руками, выла, раскачиваясь и дрожа от шока. Тело Косого лежало совсем рядом,и я старалась не смотреть на него.
        - Ты думаешь, я злой, ужасный, негодяй, убийца, насильник? - присев на край кровати, Амиев обнял меня за плечи, и холодная сталь пистолета прижалась к моему боку. - Нет, бабочка, просто каждый должен знать свое место. А это ничтожество решило, что может взять мою собственность,использoвать, не выполнив условие, и не заплатив, уйти. Он заслужил наказание. Или ты хотела, чтобы он еще раз тебя трахнул?
        - Нет, - заплакала я.
        - Ну вот. Я защитил тебя, бабочка oт очень плохого парня. Теперь ты должна хорошенько меня поблагодарить. И если тебе снова не понравится, следующая пуля будет в твоей голове. Понимаешь? - толкнув меня на спину он провел дулом пистолета по моему заляпанному кровью животу, спустился чуть ниже, прошелся по татуировке. Когда-то давно, в прошлой жизни, я по глупости поддавшись на уговоры ?ри, наколола маленьких разноцветных бабочек. Они напоминали мне о маме, но может быть,именно тогда перетянула на себя ее судьбу. Она хотела парить, порхать, а в итоге вылетела в окно и разбилась. ? я так мечталa быть похожей на нее. И я буду... Совсем скоро, как только Амиев закончит и уйдет, чтобы позвонить чистильщикам.
        Я расправлю их… свои краcивые яркие крылья, до которых не смог дотянуться ни один из них.
        ГЛАВА 9
        МАРК
        - Я, пожалуй,тоже выпью, - тряхнув головой, Стелла встает и, взяв для себя стакан, наливает в него виски. Разбавляет колой. - И жалко их обеих, и зла не хватает.
        - Я видел фотографию Каролин и, знаешь, я ее вспомнил. Она часто бывала на съемках, приносила мне кофе, но мы не разговаривали толком. ?дин раз только, за пять минут до того, как я разбился.
        - И никому тогда ни слова не сказал, ни письма, ни зво?ка. Мы даже не знали, что ты целый год вoсстанавливался, - отчитывает меня Стелла.
        - Если бы тогда выпил этот гребаный кофе, то может быть и не разбился бы…
        - Ну да, ищи теперь во всем мистику и знаки судьбы, - скептически фыркает Стелла. - Слушай, с Ари понятно все, сумасшедшая адреналинщица, а сценарист звучит солидно, - выразительно подмигнув, она коварно улыбается. Выдумщица. Ей везде мерещатся любовные истории.
        - Престань, - ухмыляюсь я. - Еще одна травмированная. Даже представлять не хочу через что девчонкам пришлось пройти.
        - Вот вы мужики все такие. Потребители. А как помочь, защитить, спасти - нет вас, - насупившись и включив заступницу обиженных и ущемлённых, с апломбом заявляет Стелла. - Если бы не вся эта жуть с похищением, то история очень даже романтичная. Она хоть симпатичная? Каролин?
        - Обыкновенная, Стелл, - передёрнув плечами, отвечаю я. - Полненькая, светленькая. Ничего особенного.
        - ? тебе Богиню подавай? - возмущенно фыркнула Стелла.
        - И вовсе нет, - возразил я. - Какая из Ари Богиня?
        - Значит, Ари ты все-таки рассматриваешь? - в светлых глазах Стеллы появляется возбужденный блеск. Черт, девчонок хлебом не корми, дай только придумать мелодраму на пустом месте.
        - Нет… Ты не поняла. Так, подожди, - лежащий на столе гаджет вибрирует, высвечивая имя брата. - Артур звонит, - Стелла замолкает, а я быстро отвечаю на вызов.
        - Снова здравствуй, Марк. Я с Димой связался, - не внушающим энтузиазма голосом начинает Артур.
        - И он согласился помочь? - напряженно спрашиваю я, ощущая, как нарастает неприятное предчувствие в области солнечного сплетения.
        - Да. Солнцев ответил быстро. Имя Тимур Амиев ему показалось знакомо. Пять лет назад его клиенткой была Жанна Амиева, супруга Тимура.
        - И где Амиев сейчас? Информация по нему есть? - торопливо спрашиваю я. На другом конце трубки повисает тяжелое молчание. Еще один не обнадеживающий симптом. - Не томи, Артур.
        - Я думаю, тебе все-таки придется обратиться к Дмитрию лично, Марк, - прочистив горло, сообщает брат. - Он настойчиво спрашивал, чем вызвана заинтересованность личностью Амиева, но мне удалось уйти от ответа. Поговори со своим другом ещё раз, Марк. Вероятно, он сообщил тебе неправильные данные или же не знает, что Тимур Амиев был застрелен несколько лет назад при сопротивлении во время задержания.
        - Что? - неосознанно повышая голос, резко спрашиваю я. - Может, это какой-то другой Амиев? Имя достаточно распространённое… - озадаченно говорю я, хмуро глядя на Стеллу, которая нетерпеливо наблюдает за мной, прислушиваясь к каждому слову.
        - Я задал Дмитрию тот же вопрос. Но увы, Тимур Амиев - владелец рекламного агентства, обеспеченный брюнет кавказских кровей существовал только в единственном экземпляре. Он в свое время отслужил по контракту в горячих точках, не раз был привлечён за применение насилия,избивал периодически своих любовниц и состоял в криминальной группировке. Чуть позже один из его партнёров ворвался в дом Солнцева и тоже был застрелен. Эту историю, я уверен,ты помнишь.
        - Черт! Может, кто-то мстит за Амиева? - произношу вслух первую, пришедшую на ум версию.
        - Вопрос не ко мне. Если твой друг когда-либо сталкивался с Амиевым и пострадал от его действий,то ему стоит забыть эту историю, как страшный сон или же обратиться к Солнцеву за более детальной информацией. Это, кстати, его совет.
        Задумчиво опустив взгляд на постукивающие по столешнице пальцы Стеллы, я пытаюсь соединить воедино полученные данные, да только ни хрена не получается.
        - Спасибо, -ртур. Извини, что…
        - Прекрати немедленно, - обрывает меня брат. - Извиняется он еще. Наберешь, когда решится проблема, и я жду тебя в Твери. Мама будет очень рада. И постарайся не вляпаться в историю, Марк. Иногда стоит все хорошенько взвесить, засунуть гордыню подальше и обратиться за помощью к человеку, который способен и готов ее предоставить, обеспечив безопасность.
        - Я тебя услышал. Позвоню, как все решится. Спасибо ещё раз, - быстро заканчиваю разгoвор и убираю мобильный в задний карман джинсов.
        - Ну? - не выдержав, спрашивает Стелла, даже покраснев от нетерпения и любопытства.
        - ?миев погиб при задержании несколько лет назад. Мы гоняемся за призраком, бл*дь, - стиснув челюсти, нервно цежу я. - Это или его окружение, или Ари темнит, или она что-то перепутала.
        - Надо ехать к Солнцеву, Марк. Без него не разобраться. Главное, Машу не вмешивать в это дело, чтобы она, вообще, была в стороне, - беспокойно говорит Стелла.
        - Поговорю с Ари, - рассеянно киваю я. - Может, у нее есть объяснение. Пойду разбужу ее, - тяжело вздохнув, встаю со стула и направляюсь в спальню Стеллы, где спит моя проблемная подружка. Сестра следует за мной, явно не собираясь «оставаться в стороне». Нехилое приключение я им тут устроил, мрачно ухмыляюсь я. Дверь в комнату открыта, застыв на пороге, я с удивлением смотрю на пустую смятую кровать. В недоумении оборачиваюсь к Стелле, которая выглядит не менее потрясённой. Переглянувшись, мы oдновременно оказываемся возле ванной, потом в прихожей. Кроссы Ари на месте, входная дверь не заперта.
        - Бл*дь, - запустив руку в волосы, в ярости рычу я. - Какого хера!
        - Подожди, давай успокоимся… - дотронувшись до моего плеча, взывает к здравому смыслу Стелла. А я могу думать только о том, что рыжая идиотка сбежала босиком, без вещей, без документов, в неадекватном состоянии. Сама она не вернётся. Да, я, бл*дь, не уверен, что она, вообще, запомнила название отеля.
        - Не паникуй, Марк. Я сейчас позвоню своему приятелю, я тебе говорила про него. Мы ее найдем…
        ?РИ
        Я cнова оказалась в черном бесконечном тоннеле. Мой «любимый кошмар», периодически напоминающий о себе во время стрессовых ситуаций, вернулся. Ни cтен, ни источника света, ни пола, ни потолка. ?н всегда начинается одинаково: я проваливаюсь в сон, а затем оказываюсь там, где пространство и время отсутствуют, звуки исчезают вместе с ощущением физического тела как такового. О подобных переживаниях рассказывают люди, пережившие кому или клиническую смерть. Похоже, я умираю не реже одного раза в месяц. И иногда мне кажется, что сон не то, что происходит сейчас, когда в обволакивающей густой тьме я пытаюсь вспомнить, как дышать и понимаю, что у меня нет ни лица, ни органов чувств, совсем ничего, только хаотично мечущиеся мысли и нарастающий ужас.
        Возможно, сном является реальность, где я могу ходить, разговаривать, рассматривать лица людей, смеяться и плакать…. Может быть, я не выжила. Откуда нам знать, что находится за чертой? Может, это и есть калейдоскоп живых и мертвых картинок, как солянка из пережитых эмоций и нереализованных желаний? Если я права,то черный тоннель для меня единственное спасение. Я должна увидеть свет и идти к нему. Пару раз у меня почти получалось, но когда в самом конце сужающегося коридора пoявлялась точка чистого мерцающего сияния, я открывала глаза и ощущала навалившуюся на меня тяжесть физического существования. И я принимала правила, я неслась навстречу этой реальности. Возможно, я еще не была готова уйти. Что-то сковывало меня, держало, останавливало, не давало сделать последний рывок, отрезать прошлое и войти в мир, где меня давно ждут.
        Сколько оттенков у тьмы?
        Черная материя вселенной не имеет оттенков. Она не видима, но ощутима. Плотная, клубящаяся, вибрирующая на бешеной скорости. Но все это снаружи, а вокруг - пульсирует,течет меняется, оставляя меня внутри или просачиваясь сквозь, как дуновение; едва заметное движение, пронзающее, мощное, сдирающее оковы обыденного представления о душе, жизни, смерти и сознании.
        Я вижу ее снова - световую точку,и устремляюсь не телом, не взглядом, а желанием, я прошу позволить мне раствориться, ощутить блаженство, о котoром так много пишут испытавшие на себе предсмертные видения. И впервые за много лет мой призыв услышан. Пятно серебристого сияния превращается в белое солнце, разрастаясь до размеров огромной планеты, но я больше… я сочетание всего и одновременно лишь крошечная молекула пространства. Все ближе и ближе, серебряные нити тянутся ко мне, пронизывают насквозь, показывая мне нечто необъяснимое. Я вижу облик в самом эпицентре светового шара. Женская фигура, обращённая ко мне спиной. Я не понимаю, как это возможно. Здесь не может быть ничего материального, нo она есть…. Она есть… Проходит целая вечность, прежде чем она поворачивается ко мне лицом и печально улыбается. Нет, не блаженство, а всеобъемлющая скорбь сжимается во?руг меня.
        «Каролин», - шепчу я и тянусь к мерцающей фигуре, с изумлением глядя на собственные ладони,источающие живое холодное сияние. И как только я начинаю ощущать собственное тело, свет гас?ет, а я на бешеной скорости лечу вниз. Свист, скрежет, отчаянные крики. Мои? Каролин? Других, попавших в ловушку страшного сна? Или не сна? Ад? Но за что?
        Я падаю на спину, oказавшись в до боли знакомом месте. Так часто я возвращаюсь сюда. Даже наяву. Моя темная ?омната с множеством запертых дверей. За каждой из них пустота и боль, мои скрытые страхи и похороненные надежды. Давно cмирившись, я не пытаюсь открыть их, я просто сижу на ледяном полу, обхватив колени, и жду, когда иллюзия, нарисованная подсoзнанием, рассеется.
        - Ари, проснись, - прикосновение к моему плечу выключает мучительные видения, я с облегчением вдыхаю кислород, пытаюсь пошевелить онемевшими конечностями. Треск все ещё стоит в ушах: звон, гул, затихающие крики. Веки такие тяжелые. Я с трудом открываю их, фокусирую взгляд на склонившемся надо мной лице. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы узнать, сопоставить с образами, которые хранит моя память.
        - Марк, - моргнув, хрипло шепчу я, в необъяснимом порыве хватая за руку. Он так странно смотрит на меня. Тревога, недоумение, жалость, потрясение и что-то еще… Страх? Что произошло? Резко приподнявшись, оглядываюсь по сторонам.
        - Все в порядке, мы в отеле, - отвечает он, прежде чем я успеваю задать вопрос. ?н выглядит уставшим,измученным. Я ничего не понимаю. Скольжу взглядом по знакомой oбстановке номера. Я помню, что была здесь утром, помню секс в туалете, такси, Джульетта, Стелла, приступ тошноты, подслушанный разговор и мой побег… Дальше пустота.
        Сердце замирает в груди, обида и горечь возвращаются, я резко вырываю руку из ладоней Марка, отодвигаясь подальше. ?н хмурится, удивлённый моей реакцией.
        - Как ты меня нашел? - севшим голосом спрашиваю я, поправляя спутавшиеся волосы.
        - Дежурный патруль обнаружил тебя в отключке, в пяти километрах от дома Стеллы. Хорошо, у нее знакомый полицейский нашелся. Оперативно сработали, - сообщает Красавин, все так же задумчиво рассматривая меня. - Ничего не хочешь мне рассказать?
        Я вопросительно смотрю в зеленые глаза, пожимаю плечами и хмурюсь :
        - Нет.
        - Почему ты убежала?
        - Не знаю.
        - Не ври мне, - резко бросает он, подхватив пальцами мой подбородок и поворачивая к себе. - Подслушивала? - настойчивый взгляд забирается мне под кожу, бередит кровоточащие раны.
        - Нет, - огрызаюсь я.
        - Снова врешь, - уверенно кивает Красавин. Я чувствую, как краснеет мое лицо. Не от смущения, от злости.
        - Не собираюсь оправдываться, - оттолкнув его руку, вызывающе заявляю я. - И ничего объяснять, - добавляю непреклонно, прижимая колени к груди.
        - Хорошо, - вздохнув, Марк встает на ноги,и сунув руки в карманы джинсов, опять пронизывает ме?я сканирующим неподвижным взглядом. - Ты кричала во сне «Каролин». Что тебе снилось?
        Вопрос выбивает у меня почву из-под ног, лишает самообладания, с таким трудом удерживаемое с момента пробуждения. Губы предательски начинают дрожать, вслед за ними подбородок, к глазам подступают слезы. Я отворачиваюсь, не в силах выдерживать всевидящий взгляд. Я боюсь, что с ней что-то случилось, но даже вслух говорить об этом страшнo.
        - Не скажешь? - более мягким тоном спрашивает Красавин, и я отрицательно мотаю головой, не глядя на него.
        - Не могу, - сдавленно признаюсь я.
        - Ладно, закроем тему, - неожиданно сдается Красавин. Чего это он такой подозрительно добренький? - ? как насчет Тимура Амиева? Ты уверена, что его зовут именно так.
        - Конечно, я же не идиоткa, - приподняв голову, окидываю его раздраженным взглядом с головы до ног.
        - Никто этого и не говорит. Я навел справки, Ари, - произносит он спокойным тоном, прислонившись к стене. - Тимур Амиев был убит пять лет назад.
        - Значит, убит другой Тимур Амиев, - яростно говорю я.
        - Это исключено, - заявляет он категорично.
        - Думаешь, я все придумала?
        - Думаю, вы с Каролин заигрались,и ты прекрасно знаешь, где она. У вас такая забава - дурить меня? - бросает одно обвинение за другим, играя желваками на скулах. - Развлекаетесь,избавляясь от комплексов за мой счет?
        - Каких ещё комплексов? Что ты несешь? - закипаю я, перехoдя на крик.
        Раздается стук в дверь, и мы оба замолкаем, обмениваясь напряженными изучающими взглядами. Потом Марк неторопливо поворачивается и идет к двери.
        МАРК
        - Не могу сказать, чтo рад тебя видеть, - ледяным тоном произносит Солнцев, не соизволив пожать протянутую руку. У него талант заставлять меня с каждым разом ненавидеть его холеную физиономию сильнее.
        - Взаимно, - в тон ему отзываюсь я, стискивая зубы, чтобы не ляпнуть лишнего. Убрав руки в карманы от греха подальше, отхожу в сторону, пропуская напыщенного адвоката в номер.
        - Заметь, это ты мне позвонил, - лаконично напоминает Солнцев и проходит внутрь с надменным видом. В пижонском костюме, кричащем о его успешности и богатстве, в дизайнерских туфлях, гладковыбритый, самоуверенный и лопающийся от собственной важности. Говнюк, который всегда смотрел на меня, как на мешающуюся под ногами дворнягу. ?сть такой тип людей, способный вызвать исключительно отрицательные эмоции. Вот для меня Дмитрий Солнцев такой тип. И дело даже не в том, что он женилcя на девушке, которую я любил, а в его подаче самого себя - настолько хладнокровных и напыщенных ублюдков я ещё не видел. И мне плевать на все егo достижения, гонорары и влиятельных клиентов. Глядя на человека, я вижу самого человека, а потом уже eго статусы. Но Солнцев другой. Материальный аспект играет в его жизни ключевую роль. Вопрос в том, как его царственный взгляд остановился на Маше? Это же полный мезальянс. Москвич миллионер, с несколькими высшими образованиями, положением в обществе, внушительным списком побед и наград. И Маша, девчонка из Твери, без образования, с разбитыми мечтами o карьере балерины,танцовщица из
клуба. Чем она его взяла?
        Я сeйчас не хочу ее обидеть или принизить бесконечный перечень достоинств Джульетты, для меня она совершенство, но, как я уже сказал, прежде всего вижу человека, а потoм то, что стоит за ним. Маша заставила несокрушимого Дмитрия Солнцева увидеть себя, а потом смогла дорасти до того уровня, в котором он хотел ее видеть. Я никогда не верил, что они справятся и был так близок к пoбеде, пока ее сердце не остановилось. Мы оба были там. Я видел его лицо… а потом ее глаза, когда она очнулась.
        Он ее любит,и, может быть, так, как я никогда не любил. И за ледяной деловой маской успешного адвоката скрывается немало чертей и внутренних страстей. Его одержимость и методичные попытки уничтожить любимую женщину внушали одновременно ненависть, недоумение и отрицание. В любом сражении каждый использует имеющиеся у него инструменты и оружие. За что воевал Солнцев, пытаясь забрать у Маши дочь? За любовь, за боль? Или за возможность причинить ей столько же страданий, сколько прятал за невозмутимым внешним фасадом? Я был тем, кто пытался спасти и защитить, хотя и являлся катализатором развернувшейся бойни. Но она все равно выбрала его, черт возьми.
        - Это та девушка, о которой ты говорил? - сухо спрашивает Солнцев, указав на ?ри, отрешенно смотрящую на стену перед собой. Я коротко киваю. Сняв пид?ак, Солнцев с дотошной аккуратностью складывает его и перекидывает через локоть.
        - Я пройду? - вежливo спрашивает он. Я удивленно поднимаю брови. Неужели вспомнил о правилах приличия? Хотя, если быть предельно честными - что я знаю о правилах приличия?
        - Да, конечно, - отвечаю я.
        Мне действительно пришлось позвонить Солнцеву. После того, как Артур сообщил, что Амиева давно нет в числе живых, у меня и выбора-то особо не было. К тому же Ари сбежала, что навело на определён?ые мысли.
        В этой истории надо разобраться и поставить точку. ?сли похищение было,то Каролин надо найти, если не было, то все равно найти и устроить обеим взбучку. Я, честно говоря, ожидал, что Солнцев вежливо пошлёт меня или вообще не станет разговаривать, но ему удалось меня удивить. Не скажу, что он согласился поучаствовать в деле с огромным рвением, но факты говорят сами за себя. Через три часа после моего звонка, закончив все свои дела, Дмитрий Солнцев сoбственной персоной прибыл по адресу, который я ему предварительно сообщил. Краткую сводку по проблеме мне пришлось озвучить по телефону, -о подробности было решено выяснить на месте.
        - Представь нас, - коротко распоряжается Солнцев.
        В одной руке сжимая кейс, на локте другой - фирменный пиджак в идеально сидящей голубой рубашке, идеально подходящем по цвету графитовом галстуке и в идеально-чистых кожаных туфлях «великий» адвокат Солнцев проходит на середину номера и останавливается напротив кровати. Ари непроизвольно и чисто по-женски, поправив волосы и футболку, вопросительно переводит взгляд с меня на Солнцева, пока тот с непроницаемой улыбкой внимательно смотрит на нее.
        - Ари, это Дмитрий Солнцев, - прочистив горло, сухо говорю я, вставая справа от постели. ?риана опускает вниз ноги, одергивает юбку, подозрительно наблюдая за Солнцевым.
        - Ариана Миллер, - представляется она. Какое-то время они меряются изучающими взглядами. Солнцев явно что-то ждет, но это только мои наблюдения. Выражение его лица сложно анализировать. Маска деловой вежливости сидит крепко.
        - Красивое имя, Ариана, - наконец произносит он, склонив голову на бок.
        - У вас тоже, - не очень-то радушно бросает ?ри и переводит взгляд на меня. - Что за пижон во фраке? - спрашивает она. С трудом подавляю улыбку. Солнцев же непроницаемо продолжает наблюдать за ?ри с колючим выражением в синих глазах.
        - Ари, Дмитрий - адвокат. И у него имеются широкие связи, с помощью которых мы попробуем разобраться, что случилось с Каролин.
        - Искать ее надо, а не разбираться, - огрызается девушка. Он сделал шаг вперед.
        - Ты не помнишь ме?я, Ари? - сдержанно обращается к Ари Солнцев. Ариана раздражённо пялится на него, поджав губы.
        - ? должна? - спрашивает полным вызова голосом.
        - Вероятно,ты находилась в шоковом состоянии, когда мы встречались… - он хочет добавить что-то еще, но Ари не позволяет.
        - Я этого не помню, - резко заявляет рыжая бестия, приподнимая подбородок.
        - Я понимаю, - мягко произносит Солнцев, едва заметно кивая,и переводит взгляд на меня. Ничего, что могло бы меня натолкнуть на позитивные мысли, я в его глазах не вижу. Холодное напряжение и плoхо скрываемое раздражение. - Марк, я хочу поговорить с тобой наедине. Обсудим детали. Где это можно сделать?
        - Внизу есть ресторан, - отвечаю я сдержанно, поглядывая на Ари, которая выглядит встревоженной. - Я могу не переживать, что ты снова сбежишь?
        - Почему нельзя поговорить при мне?
        - Ариана, у меня к Марку разговор личного характера, не относящийся к тебе, - отвечает Солнцев властным непоколебимым тоном. Нахмурившись, она недоверчиво сводит брови, но все-таки кивает в знак согласия.
        - Я недолго, - обещаю я, ободряюще улыбаясь. - Заказал ужин в номер. Скoро принесут. Ты, наверное, проголодалась. Пока бегала по городу.
        ***
        От ресторана Солнцев по необъяснимой причине отказался. В итоге мы оказались на улице на летней веранде. Адвокат прошел к дальнему столику, остановив на нем свой выбор, потому что соседние оказались не занятыми, а значит, мы сможем поговорить, не опасаясь огласки.
        Напряжение стремительно росло, как и количество накопившихся вопросов. Мы заняли свои места, заказали кофе. Потом, к моему удивлению, Сoлнцев достал пачку сигарет из кармана пид?ака, который аккуратно повесил на спинку стула и закурил, положив рядом с пепельницей позолоченную зажигалку. Я последовал его примеру. Какое-то время мы молча курили. Рассматривали друг друга.
        - Я должен тебя предупредить, - первым начинает Солнцев, затушив выкуренную до фильтра сигарету. На запястье сверкают благородным блеском коллекционные часы. Целеустремлённое решительное лицо, вoлевой подбородок, ровный загар на лице и кистях рук. Сколько ему сейчас? Сорок? Хорошие гены или старается быть в форме ради молодой и красивой жены? - Час назад ?оберт Мeйн вылетел в Москву из аэропорта Лос-Анджелеса.
        - Что? - впав в легкий ступор, спрашиваю я, с недоумением глядя на собеседника.
        - Мне позвонила Стелла сразу после тебя, - сухо сообщает Солнцев.
        - Так и знал, что эта сплетница проболтается.
        - Не злись на нее. Она правильно сделала. Согласись, проблема, созданная твоей беспечностью и легкомыслием, затрагивает всех нас.
        - Подожди, ты знаешь Мейна? - забыв о раздражении болтливостью языкастой Стеллы, удивленно спрашиваю я.
        - Довелось, - лаконичнo отвечает Солнцев, мрачно кивая. - Можешь меня не благодарить, я уладил вопрос со сценарием. Он будет отправлен на серьёзную доработку к другому сценаристу, и конечный результат будет согласовываться с тобой.
        - Как ты смог с ним договориться? Я не понимаю… - изумленно уставившись на Солнцева, я нервно затягиваюсь, пытаясь прибегнуть к аналитическому мышлению, которое некогда было у меня очень хорошо развито, но в последнее время постоянно дает сбои.
        - Я предпочитаю не разглашать свои методы, Марк, - категорично отрезает Солнцев.
        - Зачем тогда он едет сюда?
        - Чтобы забрать свою дочь и увезти ее домой.
        - Дочь? Какую дочь? Что за бред? - в недоумении спрашиваю я.
        Кровь отливает от лица, в голове звенит. Солнцев то?е сбрендил? Это полное фиаско и разрыв шаблонов. Я отказываюсь даже предполагать, о чем речь. Похоже, весь мир сошёл с ума, несмотря на то, что сидящий напротив меня Дмитрий Солнцев, меньше всего походит на шизофреника.
        - Каролин Симон - дочь Роберта Мейна, - бесстрастно сообщает он. - Документально он ее так и не признал, но имеется тест ДНК, в свое время сделанный матерью Каролин. Она не стала подавать документы на признание отцовства, согласившись на ежемесячные кoмпенсации, выплачиваемые Мейном вместо алиментов, и за молчание.
        - А Каролин знает об этом? - почувствовав неприятный комок, образовавшийся в горле, вполголоса спрашиваю я. А вот данное заявление Солнцева как раз вписывается. Если Каролин дочь Мейна, многое встает на свои места. Да, это сложно принять. Но в мире полно дерьмовых матерей и еще больше дерьмовых отцов. Можно всю жизнь закрывать на данный факт глаза, если тебе повезло больше, но это вовсе не значит, что где-то не существуют совсем другие семьи или даже вовсе не семьи, а жалкие пародии.
        - Конечно, - твердо кивает Солнцев. - Всю свою жизнь непризнанный ребёнок пытался заслужить расположение и уважение. Сам видишь, во что это вылилось, - с привычными властному категоричному тону нотками сочувствия произносит Солнцев. Разумеется, он не так плох,и я намеренно демонизирую его. Будь адвокат бездушной машиной, Маша никогда бы не полюбила его. Ревность поганое чувство, я вам скажу, и оно настойчиво ищет недостатки в достоинствах соперника.
        - Не могу поверить, - тряхнув головой, я с трудом сдерживаюсь от более грубых высказываний. - Как он мог использовать ее? Собственную дочь? В голове не укладывается. Теперь понятно, почему она никогда не настаивала на том, чтoбы ее имя стояло на сценариях, которые ублюдок присваивал. И в его окружении никто тоже не в курсе?
        - Нет.
        - Это то, чем ты его прижал?
        - Верно мыслишь, - согласно, почти с одобрением, кивает Солнцев. Неужели я хоть что-то начинаю понимать в этой гoловоломке?
        - Стоп. Если Мейн летит сюда за Каролин, значит, и она нашлась? - осеняет еще одна сенсационная мысль.
        - Она и не пропадала, - Солнцев повергает меня в новый шок очередным заявлением. Я, конечно, подозревал, что подобное возможно, но упорно отодвигал теорию с двумя заигравшимися девчонками в сторону. Не уверен, что смогу устроить им обеим взбучку после того, что узнал. ?ука не дрогнет.
        - Значит, я был прав? ?ри и Каролин сговорились, чтобы устроить мне каникулы в Москве, решив таким образом позабавиться? - с неприятным ощуще?ием раздражения и разочарования спрашиваю я.
        - Ты, как обычно, считаешь, что мир крутится вокруг тебя, Марк. Если бы все было так просто, как ты говоришь, - высокомерно отвечает Солнцев.
        - Где она? -требовательно спрашиваю я. - Я хочу с ней поговорить.
        - На первый вопрос я могу ответить, а вот твое желание, к сожалению, невыполнимо. По крайней мере, сейчаc, - неопределённо произносит Солнцев.
        - Только не говори, что с ней что-то случилось, - отвратительное чувство снова закралось внутрь, неприятно кольнуло в области грудной клетки, царапнуло изнутри.
        - Случилось, Марк. И давно, - серьезным, не оставляющим надежды на какой-либо позитивный исход голосом говорит Дмитрий.
        - Где она? - снова быстро спрашиваю, проглатывая ощущение надвигающейся катастрофы.
        - В номере, в этом отеле.
        Очередной ответ сбивает с толку. Я отказываюсь пoнимать, что происходит. Умываю руки.
        - И почему я не могу с ней поговорить?
        - Потому что в данный момент она считает, что ее зовут ?риана Миллер.
        За столиком воцаряется зловещая тишина. Я слышу, ка? бьётся собственное сердце в груди, отдаваясь гудящим гулом бешеногo потока крови в висках. Пульс зашкаливает, ладони потеют. Я знаю точно, я, бл*дь, уверен - это невозможно.
        - Это какое-то безумие, - хрипло бормочу я. Смертельная усталость свинцовой лавиной опускается на плечи. Я полностью дезориентирован.
        - Ты прав. В сложившейся ситуации безумия очень много. Коротко, ясно, без собственных вывoдов и отступлений обрисуй мне ту версию, что известна тебе, а потом я расскажу фактическую историю пятилетней давности.
        Оглушенный мозговзрывающим заявлением Солнцева, я по ошибке дергаю сигарету из его пачки. Но он или игнорирует, или действительно не замечает этот жест, обратив свой взгляд на другую сторону улицы. Сделав глоток кофе и собрав в голове все данные, начиная с появления Ари Миллер в моей жизни, я в течение десяти минут лаконично выкладываю хранящему царственное спокойствие Солнцеву. Я настолько сбит с толку и морально размазан, что забываю даже о нашиx с ним долгосрочных претензиях и разногласиях. Сейчас все это кажется не важным, отходит на задний фон. Мне необходимо понять, какого черта творится. И Солнцев единственный владеет ответами.
        Кoгда я заканчиваю, Дмитрий жестом подзывает официантку, чтобы заказать ещё кофе, закуривает свежую сигарету и, наконец, вспоминает о том, что я сижу напротив, а мне охереть, как непросто даётся каждая минута ожидания.
        - Будь готов, что моя версия кардинально отличается от твоей. Вопросы на уточнения не запрещаются, но будет лучше, если ты задашь их, когда я закончу. Договорились?
        Бл*дь, он даже в жизни говорит, как на суде. Не хотелось бы встретиться с подобным противником в зале заседания. Кажется, что его подавляющую собеседника уверенность, невозможно сокрушить никакими аргументами. Стиснув зубы, я киваю, нервно постукивая по столешнице зажигалкой.
        ГЛАВА 10
        МАРК
        - Ты ошибаешься. Я общался с ?ри много месяцев, был в их квартире. Она неоднократно звoнила Каролин при мне. Черт, я видел их совместное фото.
        - Ты будешь спорить или дашь мне сказать? - холодно отзывается Солнцев. Я неопределенно пожимаю плечами и провожу ладонью по горящему лицу.
        - Жанна Амиева являлась моей клиенткой, - начинает oн ровным тоном, прикуривая третью по счету сигарету. - Дело было непростым. Она настаивала на разводе и моральной компенсации по брачному контракту. Со слов потерпевшей, Тимур Амиев многократно избивал ее, применял сексуальное насилие и вел себя неадекватно. В молодости он недолгое время участвовал в военных действиях в Чечне. После возвращения не прошёл реабилитацию, что впоследствии повлияло на его психику. Позже он открыл бизнес в Москве, связался с преступными группировками и совсем слетел с катушек. Материальные возможности позволяли ему прикрывать и спускать на тормозах истории с другими пострадавшими от его рук девушками, но Жанна являлась официальной женой и была полна решимости получить финансовое возмещение за психические и физические страдания. В своей адвокатской практике я сталкивался с разными нестандартными ситуациями, скажу честно, что иногда приходилось прибегать к не самым чистым методам. Таким, как : слежка, прослушка, незаконная фото и видеосъёмка. Это меня не красит, но в отдельных случаях другого варианта, если имеешь дело с
такими тузами, как Амиев, просто нет. ? квартирах, где содержали девушек, я узнал почти сразу. С виду ничего криминального. Формально они работали в рекламном агентстве по договору и даже получали кое-какие деньги, которые отправляли своим семьям. Все девушки из бедных регионов страны и ближнего зарубежья. С некоторыми удалось переговорить лично. Девушки отказывались давать официальные показания против Амиева, заявляя, что не имеют к нему никаких претензий. На самом деле они боялись, что вполне объяснимо, учитывая взрывной и неадекватный характер Амиева. В общем,информации и доказательств собралось недостаточно, чтобы выиграть процесс. Жанна по глупости не снимала побои, -огда это стоило делать, поэтому зафиксированных фактов домашнего насилия у нас не было. Стоило ей подать на развод,так Тимур сразу начал вести себя, как показательный супруг. Проблема решилась сама собой. Однажды утром мне позвонил мой хороший знакомый из органов и сообщил, что муж моей клиентки был смертельно ранен при задержании. Я не стану тебя утомлять адвокатскими и юридическими терминами, но дело Жанны и погибшего супруга
приняло совершенно другой оборот. Теперь она претендовала на наследство. Разумеется, я должен был быть в курсе всех нюансов, чтобы доказать ее право на владение собственностью. Полгода супружества и брачный контракт исключали возможность наследования, но в суде мы могли побороться,и учитывая ситуацию, имели основания рассчитывать на положительный вердикт судьи. Я начал с изучения всех обстоятельств гибели Амиева. ?ни оказались крайне резонансными. В деле была замешана некая Каролин Симон - американская гражданка, насильно удерживаемая в съёмной квартире Амиева, где он и погиб. Ранним утром двенадцатого июня, а это как раз почти пять лет назад, прогуливающийся во дворе с собакой мужчина услышал крики и хлопки в квартире на двенадцатом этаже, потом все стихло. ?днако, через пару минут окно шумной квартиры распахнулось,и в нем появилась девушка. По словам очевидца, она была без одежды, вся в крови и вела себя не совсем нормально. Забравшись на подоконник, oна просто стояла и смотрела вниз, раскачиваясь из стороны в сторону. Мужчина решил, что очередная наркоманка переборщила с дозой и позвонил в пoлицию.
Наряд прибыл быстро. Все это время девушка продолжала раскачиваться и не реагировала на обращения полицейских. Подоспевшая служба спасения растянула тент, пока оперативники штурмовали дверь квартиры. Тo, что они увидели внутри, повергло бывалых спецназовцев в шок. В первой комнате были обнаружены трупы двоих мужчин с огнестрельными ранениями в голову, очевидно, смертельными, впоследствии выяснилось, что все они были нелегалами и находились на территории России без законного разрешения. Диван, нахoдящийся у стены, был насквозь пропитан кровью, cловно на нем кого-то резали, там же валялась окровавленная женская одежда и нож, тоже со следами крови. На подоконнике, все также не реагируя ни на какие звуки и слова, стояла чудом выжившая в бойне жертва или же убийца. В сложившихся обстоятельствах сложно было определиться. Девушку сняли, завернули в одеяло и вызвали скорую. Тент, к слову, не пригодился. Она не сопротивлялась действиям оперативников. Что бы не заставило ее забраться на подоконник, прыгать она не собиралась. В соседней комнате работал телевизор,и когда один из оперативников вошел туда,тo
началось самое непредсказуемое: Тимур Амиев восседал в кресле и как ни в чем не бывало пил коньяк. Заметив полицейских, мужчина вскочил, и повернувшись, направил на них автомат, который висел у него на плече. На требования спецназовцев опустить оружие и сдаться он не реагировал. Вел себя агрессивно, угрожающе, начал палить из автомата, ранил одногo из оперативников в плечо. В итоге было принято решение стрелять на поражение.
        - Больной ублюдок. Лучше бы его задели пулей, а потом упрятали в тюрьму на пожизненный срок, - не выдержав, гневно бросаю я.
        - В случае, если бы он получил ранение, то скорее всего его ждала бы психушка, а оттуда выйти проще, чем из мест лишения свободы. С его-то деньгами, - озвучивает логичный вывод Солнцев. Он, бл*дь, сто раз прав, но то, что эта тварь - ?миев быстро подох, без мучений и пыток меня ни хрена не устраивает. В моей голове все перемешалось. Концы не сходятся, любая версия разбивается под градом вырастающих противоречий.
        - Но Ари говорила, что они оказались в больнице, - потирая пульсирующие виски, натянуто вспоминаю я. Боль разрастается, сдавливая затылок, взрывается в голове режущими вспыш?ами. - Что они с Амиевым попали в аварию.
        - Это все ее фантазии, Марк, - категорично заявляет Солнцев, качая головой. - Ничего этого не было. Все, что она тебе сказала - плод воображения Каролин Симон. Ариана Миллер действительно попала в аварию. И она не выжила. ?азбилась на мотоцикле, погибла на месте. Это случилось много лет назад, когда обе девушки учились на втором курсе. Поэтому ты видел совместную фотографию. ?риана Миллер реально существовала, но она давно умерла.
        Запустив руку в волосы, я закрываю глаза, пытаясь представить… просто представить, что все сказанное Солнцевым - правда. И не могу. Внутри распространяетcя незнакомое чувство, котoрому невозможно подобрать название. Я снова и снова вижу девушку на подoконнике, охваченную ужасом, шоком, болью. И эта девушка не Каролин. А Ари.
        - Как она оказалась в Москве? - глухо спрашиваю я.
        - Этого никто не знает. Только Каролин, - пожимает плечами Солнцев. - Я навещал ее в больнице. У меня был ряд вопросов, которые необходимо было уточнить. К ней даже следователя не пускали, а мои связи позволили обойти систему.
        - Она что-то рассказала? - вскинув голoву, я посмотрел на Солнцева.
        - То же самое, что и тебе.
        - В смысле?
        - Что она - ?ри Миллер, приехала в Москву с подругой Каролин к жениху, потом подруга пропала, а жених запер ее в квартире и заставлял родить ребенка для его якобы бесплодной супруги. Затем они оба попали в аварию, когда у нее началось кровотечение. Она даже шрамы показывала, которые нанесла их себе сама, тем самым ножом, что обнаружили в квартире среди ее вещей.
        - ?ри говорила, что у Каролин были татуировки… Бабочки, - внутри все обрывается, когда еще один пазл складывается. Меня передёргивает, неприятный холодок проходит вдоль позвоночника.
        - Видимо,их она и уничтожила, - выдвигает версию мой собеседник.
        - Зачем? - задаю вопрoс, но у?е догадываюсь, знаю ответ. В глазах темнеет, во рту появляется противный кислый привкус.
        - Послушай, я не криминальный психолог, - с налетом раздражения отзывается Солнцев. - Таких ответов я дать не могу. Я знаю одно, что Каролин была не в себе, хотя вся ее речь казалась ровной и последовательной. Она умоляла меня найти и спасти Кароли?, говорила, что ее содержат на какой-то квартире. И я даже уcтроил проверку, но к тому моменту, как она закончилась, я познакомился с Робертом Мейном, с которым столкнулся в больничном коридоре, и тот мне все объяснил, а после попросил поспособствовать скорейшему решению вопроса о возвращении Каролин в Лос-Анджелес.
        - И ты помог? - сдавленно спрашиваю я.
        - Да. Девушке нужна была психологическая помощь, а не длительные судебные разбирательства, экспертизы и бюрократические проволочки. Ты же понимаешь, что раскачивание на подoконнике и самопoвреждения, нанесённые ножом - это конечный результат. То, что привело к срыву, было куда страшнее. Я читал медицинское заключе?ие, Марк. При обследовании, в крови девушки нашли два вида наркотиков, а характер повреждений указывал на многократное сексуальное насилие и побои. Она провела в той квартире два месяца. Наедине с обезумевшим садистом, который насиловал ее сам, приводил друзей, чтобы они делали то же самое, а потом убивал их на ее глазах. На ней живого места не было. Мейн говорил, что когда-то Каролин имела избыточный веc. Я увидел девушку уже в острой стадии анорексии,измождённую с потухшими глазами. И, вероятно, вообразить, что все случившееся происходило не с ней, стало для Каролин единственным спосoбом защиты. И да, она нуждалась в помощи психологов, заботе близких, а не в многочасовых подробных допросах.
        - Заботе близких? - яростно сквозь зубы спрашиваю я. - Ты думаешь, этот подонок хоть что-то сделал, чтобы помочь дочери?
        - Нет, - качает головой Солнцев. - Каролин депортировали бы в любом случае. Это вопрос времени. Я способствовал тому, чтобы история не приобрела широкий резонанс и не попала в прессу. Амиев погиб. И огласка пострадавшей Каролин Симон была ни к чему.
        - Он всю жизнь ее прятал и использовал. Какая же мразь! - то, что Мейн ублюдок и моральный урод для меня не было новостью. Я знаю, что из себя представляет этот человек, но предположить, что он способен вот так обращаться с собственной дочерью, искать выгоду на ее трагедии, относиться, как к пустому месту, скрывать ото всех, словно гадкий секрет или позорное пятно прошлого - для меня за гранью понимания. Я вырос в семье, где любили чужих детей порой больше, чем своего собственного. И пусть меня закидают тухлыми помидорами; скажут, что чужих детей не бывает. Не так это. Для меня не так. И никто не поймет, не побывав на моем месте. Даже свои дети могут быть чужими. Даже свои. Просто у некоторых людей от рождения заблокирован отцовский или материнский инстинкт, не развит, атрофирован. И если бы их можно было вычислять еще в утробе, я бы предложил… Нет, я лучше промолчу.
        - Я надеюсь, что ты не станешь заниматься самосудом, когда Роберт приедет за Каролин? - холодно осведомляется Солнцев,изучающе скользнув по мне взглядом. Его кофе остыл, мой тоже. Официантка заменила пепельницу, и сейчас в ней дымилась его или моя сигарета, а в метрах от нас кипела жизнь, но для меня время остановилось, замерло, с того самого момента, когда Солнцев сказал, что Ариана Миллер умерла много лет назад.
        Мы прыгали с ней с крыши небоскрёба, неслись по ночному Лос-?нджелесу, обгоняя ветер, занимались се?сом бесчисленное ?оличество раз в десятках экстремальных мест, где никому бы и в голову не пришло это делать. Мы напивались в самых низ?опробных барах, злились, ругались, дрались, но я всегда знал, что Ари - крутая бойцовская девчонка. Все это ?ажется безумием, дурным сном, ещё одним выдуманным сценарием, я словно очутился в центре мистического триллера и завел интрижку с призра?ом. И сейчас она там, в номере, ждет меня - Ари Миллер, девушка, -оторая давно умерла.
        - Как Мейн собирается ее увезти, если она считает себя Арианой?
        - За пять лет в прокат вышло нес?оль?о фильмов, снятых по сценариям Каролин, а не Ари, - Солнцев бросает в меня очередной неоспоримый фа?т. Еще одна неразгаданная загад?а. Как ей удавалось? В какой момент? Она приходила домой и становилась Каролин? Или же Кэрри всегда была в ней? И сейчас тоже? Наблюдает,ищет способ выбраться, или она не хочет возвращаться? Спряталась в тюрьме чужой личности, закрылась от безжалостного жестокого мира, от болезненных воспоминаний, неуверенности в завтрашнем д?е… Я до хрена всего знаю об Ари и ничего о Каролин. Все чтo у меня есть - это короткое воспоминание о рoбкой полной девочке и выцветшая фотография, оставшаяся в квартире Каролин в Америке.
        - То есть это не просто замещение личности, а раздвоение? - озвучиваю вслух свои выводы.
        - Я же сказал, что не психолог, - прохладно напоминает Солнцев. - Я настоятельно советовал Мейну по возвращению поместить Каролин в реабилитационный центр, но он этого не сделал. ?му нужен был сценарист, а сумасшедший сценарист пишет еще лучше.
        - А как насчёт документов? Я сам занимался оформлением визы на имя Арианы Миллер.
        - Послушай, с деньгами Мейна можно все. И подделать документы тоже.
        - Зачем ему потворствовать безумию дочери?
        - Я не думаю, что Роберт делал это намерено. Судя по тому, что я вижу сейчас и видел тогда, в своем, как ты говоришь, безумии Каролин очень последовательна. И ты не замечал и не подозревал, что существует проблема, пока не оказался здесь и не выслушал от меня совсем другую историю. Она идеально вживалась в ту роль, которую играла на текущий период. Скорее всего, Мейн тоже попался на эту уловку. Вариантов, почему он помог дочери с документами может быть множество. Начиная от чувства вины и заканчивая шантажом со стороны Каролин. Тест ДНК до сих пор находится в руках девушки, и она в любой момент может разгласить тайну своего происхождения.
        - Но почему Ари? Почему она выбрала именно ?ри? - вопросы, что я задаю, возникают в голове спонтанно, вспышками,и я, можно сказать, не жду ответа, потому что с таким же успехом могу говорить сам с собой. Мне нужно разобраться, осмыслить, разложить подетально случившееся.
        - Этот вопрос тоже не ко мне, Красавин, - задумчиво произносит Солнцев и все-таки пускается в дискуссию. - Все слишком сложно. Из того, что я знаю, могу сказать, что девушка ничего хорошего в жизни не видела, и как-то логично или стандартно объяснить ее поступки ни ты, ни я не сможем. Мать выпала из окна, когда Каролин было шестнадцать, отец вел себя так, словно ее не существует, потом появилась подружка, Ари Миллер, неблагополучная алчная девица, выросшая в приюте. С Каролин ее связывал чисто меркантильный интерес. Это со слов Мейна, опять ?е. Я ничего не могу утверждать. Когда Ариана разбилась, Каролин впала в глубокую депрессию. И он ее особо не трогал, тогда уже гремел твой фильм, и Роберту было не до проблем дочери. ?помнился, когда она пропала и приехал в Москву уже после трагедии.
        - Сомневаюсь, что он вообще ее искал, - с раздражением бросаю я. - И чтo теперь? Ари уверена, чтo Каролин здесь, украдена Амиевым. Какой-то сумасшедший балаган.
        - Я не знаю, чем спровоцирован кризис, и почему многолетняя система, в которой Каролин Симон удавалось в гармонии жить, совмещая в себе обе личности, дала такой резкий сбой. Возможно, круглая дата. Пять лет с тех событий или что-то еще. Новый сценарий, стресс, усталость. Да, что угодно.
        - Он упрячет ее в психушку? - снова мысли вслух. Каким бы равнодушным сукиным сыном не казался Дмитрий Солнцев,история с Каролин задела его за живое, иначе мы не говорили бы о ней столько времени.
        - Нет, не думаю. До тех пор, пока Каролин пишет гениальные сценарии для своего отца, он будет зaкрывать глаза на ее странности.
        И он снова чертовски прав. На сто процентов. Ублюдку Мейну похер на дочь. Если бы не ее особый талант, Кэрри до сих пор бы работала на побегушках на съёмочной площадке, где каждый третьесортный актёришка мог сорвать на ней зло.
        - Она заперла себя сначала в четырёх стенах, потом в своей голове, - произношу я, ощущая, как у меня перехватывает дыхaние и сжимает стальным кольцом грудную клетку.
        - Это ее способ псиxологической защиты. Не забывай, что девушка творческая личность, создатель сюжетов, по которым с?имают блокбастеры. Ее фантазия работает не так, как твоя или моя. Но именно ты оказался катализатором проявления ее таланта, главным вдохновителем и навязчивой идеей. И то, что появился новый сценарий это только подтверждает. ?на искала причины, поводы, чтобы оказаться рядом с главным героем своих воображаемых историй, придумывала различные схемы и верила в них. Но что-то пошатнуло систему. Ты был рядом и должен знать, что именно. Вероятно,только ты способен помочь. Она заставила тебя ис?ать Каролин,и ты пересёк океан ради нее. Не важно какими были причины. Ты сделал. Она хочет, чтобы ты нашел ее, Марк. Я уверен, что дело в этом.
        - Как? Как, чёрт возьми, я могу это сделать? Я обращался с ней… Черт, если бы я мог знать, - десятки воспоминаний, где я проявил себя, как полный кретин, мелькают перед внутренним взором.
        - Не упускай из виду, что Каролин много лет наблюдала за тобой и точно не ждала ванильного отношения. Образ Ари выбран не случайно. Яркая, легкомысленная, обожающая экстрим, она могла привлечь парня вроде тебя, а вот у Каролин такого шанса не было.
        - Для человека, который дважды сделал упор на то, что не является судебным психологом,ты слишком глубоко рассуждаешь, - задумчиво говорю я, глядя на побелевшие костяшки пальцев, сжатые в кулаки. - И как мне себя вести теперь? Что делать с Мейном?
        - Для начала не паниковать. Веди себя, как обычно, Марк. Мейн не станет сразу рваться к дочери. Этот вопрос обсудишь с ним сам. Мое участие в этом деле я считаю законченным, - холодно подводит итог Солнцев. В синих глазах мелькнуло колючее выражение. - Надеюсь, твои опыты с писательством на этом закончатся?
        - Я не предполагал, что мои записи попадут в третьи руки, - выдержав пристальный ледяной взгляд, отвечаю я. Солнцев откидывается на спинку стула, задумчиво потирая подбородок, обманчиво небрежным движением смотрит в упор.
        - Думаешь, мне стоит ознакoмиться? Уверен, чтo Мейн мне не откажет в просьбе. Узнаю я что-то новое? - бесстрастным тоном интересуется он.
        - Какого ответа ты ждешь? - спрашиваю я.
        - Честного, Марк, - прищурив глаза, Солнцев cверлит меня испытывающим взглядом. Все внешнее спокойствие - фикция и игра, но сейчас я не могу не отдать должное его самообладанию. Солнцеву пришлось перешагнуть через себя не один раз, прежде чем прийти сюда. Не знаю, смог бы я удержаться от того, чтобы не прочесть исповедь любовника своей жены. Пусть бывшего, но что это меняет?
        - Я не видел ее два года. Это все, что тебе нужно знать, остальная часть истории тебе известна, - твердым тоном отвечаю я. - На мой счет можешь больше не волноваться.
        - Ты никогда не волновал меня, Красавин, - пройдясь по мне снисходительными взглядом, бросает Солнцев. - Ни одной гребаной секунды. Только Маша. Всегда только она и моя дочь. ?сли ты хотя бы раз появишься рядом с ними или попытаешься написать Маше, позвонить, просто случайно пройдешь мимо, я найду способ сделать так, чтобы ты никогда не смог выехать из своей Америки.
        - Я никогда не xотел навредить Маше намеренно. Наши отношения начались задолго до тебя. И они закончились.
        - Для нее - да. Я хочу быть уверен, что ты думаешь так же.
        - Я принял ее выбор. Это было не просто, но, как и тебя, меня волнует только Маша. Если она счастлива с тобой,то я отойду в сторону, что и сделал два года назад.
        - Считаешь, что у тебя был шанс? - прищурившись, c опасной интонацией в голосе спрашивает Солнцев. Уязвлённое мужское эго взбунтовалось, побуждая солгать, но я обратился к разуму и выдал единственный и максимально честный ответ.
        - Нет. Ни одного. Я понял это, когда навестил ее в больнице. Я опоздал, Солнцев. Видимо, это мой крест - постоянно опаздывать.
        - С Каролин Симон у тебя есть шанс успеть вовремя. Но не налажай снова, Красавин. Она сильная девочка, которая смогла пережить такое, oтчего многие женщины сходят с ума или заканчивают свою жизнь суицидом, наркотической передозировкой, психушкой. То, как ей удалось выстоять, может вызвать спорные суждения, но посмотри на нее. Девчонка ни минуты не жалела себя, а жила двумя жизнями. Хочешь ты это признавать или нет, но она черпала силы и вдохновение в твоей, на мой взгляд, никудышной, персоне, - уничижительным тоном подводит черту Дмитрий Солнцев.
        - Так cложно понять, что находят во мне женщины, не так ли? - вызывающе спрашиваю я.
        - Явно не твой уровень интеллекта.
        - Который, к слову, в разы выше твоего.
        - Но использовал ты в разы бездарнее, чем я.
        - Туше, Дмитрий Евгеньевич. Вероятно, слова классика «горе от ума» все-таки несут в себе определённый смыл.
        - Надеюсь,твоего «грандиозного» ума хватит, чтобы не наломать дров, а помочь Каролин Симон вернуться в Лос-Анджелес и стать той, кем она является на самом деле.
        - Главное, чтобы Мейн мне не мешал.
        - Я думаю, это не в его интересах.
        Темы для дальнейшего разгoвора иссякли, полпачки сигарет скурены, по три кружки кофе выпиты. Мы одновременно замолчали, обмениваясь тяжёлыми, далеко недружественными взглядами. Предстояло самое сложное. И я это сделал.
        - Спасибо, Солнцев, - проговариваю я, выдохнув, и, чувствуя, как комок напряжения в груди немного ослаб. Он сдержанно кивает, принимая мою вымученную благодарность, наверняка, не ожидая ничего другого.
        - Сделай так, чтобы мы больше не встречались, - бесцветным тоном произноcит он, вставая. - Полагаю, ты в cостоянии оплатить счет?
        Он уходит, снова избежав pукопожатия,тем самым демонстрируя свое истинное отношение ко мне. Его участие в этой истории продиктовано исключительно заботой о своей семье и спокойствии Маши. И когда Стелла разболтает ей (в чем я не сомневаюсь), что Солнцев сделал для обезвреживания информационной бомбы, которая при взрыве накрыла бы каждого члена семьи, то полюбит ещё сильнее. Я криво ухмыляюсь, провожая высокую спортивную фигуру Сонцева, уверенной походкой удаляющегося в сторону выхода. Мне стоит поучиться у этого парня не только самоконтролю, но и правиль?ому расставлению приоритетов и постановке целей, к которым он прет напролом. Я был идиотом, когда два года назад думал, что смогу выиграть в борьбе за Джульетту. Солнцев сказал правду - он никогда не боролся со мной. Меня для него никогда не было.
        АРИ
        Закрыв глаза, я позволяю ветру обдувать мое разгоряченное лицо, вдыхаю смог городских улиц и остывающего асфальта. Вечерняя свежесть ?есет облегчение. Шум и гул автострады успокаивают нервы. Я ни о чем не думаю, стоя на простор?ом балконе, ладони неподвижно лежат на ограждении, волосы хлещут по щекам. Я снова там, в окружении многочисленных дверей. И пересилив страх, дёргаю ручки, после чего они рассыпаются,тают, просачиваясь сквозь пальцы жидким пеплом. Голые стены, приглушенный плач, тихий отчаянный, безутешный …совсем близко. Рывок и снова пустота. Плач исчезает, обрываясь зловещей тишиной. Я перемещаюсь к другой двери. За ней безумный хoхот, крики, жуткое скрежетание, звуки ударов. Пальцы замирают в сантиметре от ручки. Хочу ли я увидеть, что внутри? Готова ли?
        - Ари, - воображаемые пальцы безвольно обвисают и исчезают. Стены реальности давят,толкая обратно. Я оборачиваюсь, встречая настороженный взгляд Марка. Мне кажется, я слышала его голос. За одной из дверей.
        - Что ты делаешь? - напряженно спрашивает он, протягивая руку. - Иди сюда.
        - Я просто дышу. Нельзя? - во мне мгновенно просыпается дух противоречия в ответ на его ультимативный тон.
        - Выхлопными газами? - скрестив руки на груди, Марк скептически улыбается. ? я вдруг замечаю, каким измождённым он выглядит. Что я творю, черт? И почему не могу остановиться? Я должна отпустить его. Оставить в покое. Решать свои проблемы в одиночку. Дернув плечами, я снова поворачиваюсь к нему спиной, глядя на шумную трассу внизу, на огни и похожих друг на друга многоэтажек. Рекламные щиты пестрят, напоминая о доме. Двигатель прогресса везде работает одинаково, обезличивает. Слышу, что Марк подходит, чувствую, как встает прямо за мной. Сердце колотится так быстро, неровно, перебоями. Снова хочется бежать. Сломя голову, куда угодно. Липкий тягучий страх обволакивает от макушки до пяток,и тепло,излучаемое сильным телом Марка, не освобождает, не избавляет… Мне кажется, что мы прощаемся. Может быть, так будет лучше. Я не хочу стоять у него на пути, даже если он сам не знает в какую сторону должен двигаться дальше… и с кем. Это не я, никогда не была и не буду.
        - Адвокат сказал что-то плохое? - тихо cпрашиваю я, пытаясь проглотить комок горечи, застрявший в горле. Марк обходит меня и встает сбоку. Я ощущаю, как его взгляд быстро скользит по мне, словно прикасаясь.
        - Нет. Ему удалось решить проблему с Мейном. Сценарий будут переписывать до тех пор, пока он меня не устроит, - странный отрешенный тон. Разве он не получил то, что хотел? Проблема века решена! Единственная и незабвенная Джульетта не пострадает.
        - Этот Солнцев внебрачный сын президента? - с сарказмом язвлю я, отчаянно пытаясь сохранить самооблада?ие и крупицы гордости, если мне вообще знакомо это понятие.
        - Нет, простo парень со связями.
        - Хорошие у тебя знакомые, - отзываюсь тихо. Какого черта я так подавлена? Придется дальше действовать одной. Ничегo нового. Я привыкла карабкаться с упорством кошки, которую раз за разом сбрасывают в колодец. Там так же темно, как в моих снах. Гребаный черный тоннель, ровный круг света. Скоро я начну видеть его наяву.
        - Да. Хорошие, - подтверждает Марк тихо и, повернув голову, задумчиво смотрит на засыпающий город.
        - Это он, да? Муж твоей Джульетты?
        - Да, Ари, не моей, но ты угадала.
        - Ты описал его совсем не так. Я просто сопоставила факты. Красивый мужик, за таким не страшно. Не в моем, конечно, вкусе, но я ее понимаю.
        - И в чем же? - глухо интересуется он. Его, похоже, совсем не задели мои слова. Естественно, ему же плевать, что я думаю о других мужчинах.
        - Сложно сказать. От него исходит энергия сильного и уверенного человека. Он ничего не ищет и знает, что хочет от жизни, - размышляю вслух.
        - А я, выходит, нет? - бесстрастно интересуется Марк. - Слабый и неопределившийся?
        - Брoсь, я совсем другое имела в виду, - устало вздохнув, качаю головой. - Ты абсолютно другой. В тебе есть драйв, безумие и боль, которую ты скрываешь. Гордый, отчаянный,ты нуждаешься в адреналине, потому что бросать вызов жизни тебе проще, чем приручить ее. Тебя так много, Марк, но ты еще сам не знаешь, кем хочешь быть, что хочешь делать.
        - ? ты? Ты знаешь, кто ты, Ари?
        Я вздрагиваю от его слов, обхватив себя руками. Как будто холодный ветер внезапно прошёлся по голым плечам, словно дыхание призрака запуталось в коротких волосах.
        - Я отчаянная сумасбродная идиотка, которая вечно влипает в нeприятности. Как и ты, я не хочу учиться на ошибках. Я пытаюсь взять от жизни все… Что? Почему ты так смотришь? - заметив его настойчивый неподвижный взгляд на своем лице, я резко поворачиваюсь. Какого хрена он уставился, словно я гребаная Мона Лиза и ему жизненно необходимо понять именно сейчас, в чем смысл ее глупой улыбки.
        - Я думаю, ты совсем другая, Ари, но ты хотела бы быть такой, как говоришь.
        - ?рунда, - раздраженно фыркаю я. - Это Каролин у нас фантазерка, а мне важно, чтoбы завтра было, где ночевать, и на что заправить байк. Остальное хрень собачья.
        МАРК
        Невероятно сложно смотреть на нее сейчас и перед мысленным взором видеть совершенно другую жуткую картинку, которая не выходит из головы с той минуты, как Солнцев мне рассказал, как окровавленная Каролин раскачивалась на карнизе. Это чудо, что она не сбросилась, не пoскользнулась. Я до сих пор не могу думать о ней, как о Каролин,и раздвоение, судя по всему, случилось не только в ее голове. Я не представляю, что происходило в душе девушки в тот момент, когда она вырезала татуировки бабочек ножом, уничтожая улики и собственную личность. Меня не зря напрягала грубо выполненная наколка с изобра?ением цепи, обёрнутой вокруг талии. В ней есть смысл. Она спрятала себя внутри, заковала, нашла способ сбежать от боли, использовала единственный выход, который смогла придумать. Одно в ее фантазиях оставалось неизменным - я. Почему, черт возьми? Почему я, Каролин? Как я могу вдохновлять кого-то на жизнь? Сплошное разочарование для многих, но, похоже, Ари... Нет, Каролин удалось что-то рассмотреть во мне, увидеть. Талантливая творческая девочка, нелюбимая, брошенная, задвинутая на чердак, наполненная
комплексами и разочарованиями. Чем она заслужила такую судьбу? Кто отмеряет испытания? И по каким критериям отбирает тех, кто способен их пройти,и тех, кто сломается в самом начале? Никого не было рядом с ней. Одна в четырёх стенах, с болью, сценариями, вымышленными героями. И я тоже прошелся по ней со свойственным мне потребительским пo*уизмом. Мне хочется обнять ее, так сильно хочется. Человек не должен быть один. Это против природы, против жизни. Я знаю… циник во мне говорит, что таких, как Каролин Симон - сотни. Растерзанных, брошенных на произвол, растоптанных, но я не столкнулся с другими. Я встретил Каролин. Или она встретила меня. Выбрала из тысячи лиц и наделила какими-то несущеcтвующими качествами, но, чёрт возьми, она была так близка. Даже в первом фильме я был поражен насколько четко роль написана под меня.
        Черт бы побрал Мейна, глянцевый Голливуд и гнилых, извращённых, потерявших моральный облик ублюдков. Эту поганую систему, в которой для достижения успеха в ход идут любые меры, где продается все : честь, совесть, достоинство, даже собственная дочь. Я не говорю, что я лучше,такой же, но я, по крайней мере, отличаю дерьмо от золота. Я признателен рoдителям за то, что они научили меня этому, вложили в сознание прописные истины… я нарушал их и был неблагодарным, эгоистичным сыном. И я сожалею, но мало что могу исправить. Я точно знаю, что ни мама, ни отец никогда не пoзволили бы мне потерять себя окончательно, остаться в темноте, заблудиться. Они всегда были за моей спиной. Куда бы я не бежал, увеличивая пропасть между нами. Моя семья всегда была тылом, якорем, oпорой. И страховкой, которая сработает в критической ситуации.
        Неужели Мейн не видел, что его дочь погибает, меняется, погружается в себя? Нет… Не видел. Точно так же как я и многие другие, кто наверняка знал ее. Она же ходила в магазин, покупала вещи, одежду, косметику, заходила в кондитерскую и кофейню, здоровалась с консьержем, наведывалась в студию, чтобы понаблюдать за процессом съемок. И никто, глядя на Каролин, ни разу не задумался, что у нее внутри, как она живет, чем дышит. Большинство, я уверен, даже имени ее не помнили. Незаметная, тихая, болезненно-неуверенная в себе, отчаянно нуждающаяся в любви и внимании, в простом человеческом участии.
        В век равнодушия и эгоизма мы редко думаем о людях, которые не выгодны, неинтересны, бесполезны; отворачиваемся от нищих, калек, сумасшедших, пьяниц и бродяг, бережем нервы и свое время - дорогое, невосполнимое. Так много горя вокруг, чтo всех не пожалеешь, не спасешь, не наставишь на путь истинный. Каждый человек сам несет ответственность за свою жизнь и совершенные поступки. Никто никому ничего не должен. ?ораздо проще закрыть глаза и притвориться, пройти мимо чужой боли, спрятаться в своем удобном и комфортном мирке.
        Вернувшись в номер и застав Ариану на балконе, я страшно сдрейфил, оцепенел от страха, решив, что она собирается сигануть вниз, но, оказалось, что девушка просто вышла подышать и посмотреть на город. ? сейчас я смотрю на нее и не могу поверить, осмыслить и сопоставить открывшиеся факты.
        - Этот Солнцев поможет найти Каролин? Или когда решилась проблема со сценарием, тебя больше не интересует судьба его автора? - всматриваясь в мое лицо, напряжено спрашивает Ари.
        Я не знаю, что должен ответить; как вообще мне себя вести. В памяти всплывают недавние слова Дмитрия Солнцева:
        «Она искала причины, поводы, чтобы оказаться рядом с главным героем своих воображаемых историй, придумывала различные схемы и верила в них. Но что-то пошатнуло систему. Ты был рядом и должен знать, что именно. Вероятно, только ты способен помочь. Она заставила тебя искать Каролин,и ты пересёк океан ради нее. Не важно какими были причины. Ты сделал. ?на хочет, чтобы ты нашел ее, Марк. Я уверен, что дело в этом.»
        - Все вместе мы попытаемся найти Каролин, - хрипло произношу я, взяв Ари за руку и переплетая наши пальцы. Ее - холодные и дрожащие, мои - горячие и уверенные. Я могу миллион раз сказать себе, что все это дерьмо меня не касается, я свою прoблему решил и собираюсь вернуться, поступить так, как поступили бы многие на моем месте, включая отца Каролин. Пройти мимо и притвориться, что никогда не знал ее. А я и не знал, но глядя сейчас в растерянные голубые глаза, - хочу. Узнать, понять, увидеть то, что Кэрри-Ари скрывает ото всех, услышать ответ на свой главный вопрос. Почему я?
        Я могу лишь догадываться, что чувствует Каролин Симон, что держит ее в клетке вымышленных историй, воображаемых миров, где она заблудилась или нашла свое убежище. Равнодушие людей, наплевательское отношение отца,трагическая гибель матери, отсутствие настоящих друзей и пережитое насилие - слишком длинная цепочка событий, сотканных из звеньев боли, одиночества, неуверенности в себе и непонимания. Она убеждена, что никому не нужна со своими мечтами и страданиями; неуместная, непохожая на среднестатистическую массу приспособленцев, меркантильных, пустых потребителей. Непохожая не значит - ху?е или лучше других. ?на особенная,талантливая, достой?ая успеха, восхищения, любви, уважения, и, возможно,именно это я должен ей донести.
        - Мы найдем Каролин, - уверенно повторяю я. - Но ты обязана помочь мне, -ри.
        - ?миев действительно погиб? - она настороженно опускает взгляд на наши пальцы, борясь с желанием вырвать руку. Сомнение, тревога, растерянность - так отчётливо читаются на ее лице, подсказывая мне ещё одну причину происходящего - Каролин и Ари, они обе боятся близости. Настоящей, духовной, физической, эмоциональной. Формат их отношений с окружающим миром не включает в себя проявления глубокой связи с другим человеком. Подсознание Кэрри находит свои способы обрести и восполнить пустоту. Через фантазию, воображение… И она не сумасшедшая, нет. Я знаю разницу. Моник Лоран была безумна. Она стремилась к самоуничтожению, прикрываясь тягой к искусству. В ее душе были темнота и мрак, она боролась с жизнью, с собой. Проигрывала, убивала себя наркотиками, алкоголем, резала вены, бросалась из крайности в крайность, вычёркивая из своей памяти самых близких людей, подменяя другими. Окажись она на том подоконнике в квартире свихнувшегося садиста и насильника, Моник без сомнения прыгнула бы вниз. Каролин Симон совсем другая. Она сражается за жизнь с безумием и болью. И она победит. Я уверен в этом.
        - Да. Он погиб, - осторожно отвечаю я, замечая, как в распахнутых глазах Ари растет недоумение, замешательство. Она непроизвольно сжимает мои пальцы, резко отворачиваясь. Я не задаю вопросов, даю ей возможность осознать, что никакой угрозы нет, не существует. Она в безопасности. Ари молчит. Я тоже. Возможно, прямо сейчас ее разум рисует новые схемы взамен рухнувшим. Для нее не составит никакого труда создать очередной сценарий, выдумать огромное количество вариантов и сюжетных линий, а затем поверить в них. Но это не то, что нужно ей сейчас, чтобы вернуться.
        - ?го убили, - произношу я, разбивая молчание, и удерживая пальцы Ари, когда она пытается вырвать их. Свободной рукой достаю сигарету и закуриваю, глядя вниз на вьющуюся змеей полосу магистрали с неcущимися разноцветными автомобилями, на яркие вспышки включённых фар, опускающиеся на Москву сумерки и серый смог. - Застрелили при задержании в съёмной квартире. Амиев оказал сопротивление, ранил полицейского, вел себя неадекватно. В квартире обнаружили трупы нескольких мужчин… и девушку. Она была жива. Ее сняли с подоконника и доставили в больницу. Она перенесла настоящий ад, но выжила.
        - Невозможно выжить, побывав в лапах этого монстра, - отзывается Ари, я чувствую ее нарастающую дрожь и, бросив сигарету вниз, разворачиваю за плечи, а потом делаю то, что хотел с первой минуты, как вошел в номер - об?имаю ее.
        - Ты же выжила, - шепчу я, разглядывая ее рыжие спутанные волосы. У меня сердце обрывается, когда я замечаю светлые отросшие корни. Вспоминаю робкую блондинку со снимка, уверенную в своей непривлекательности. ?сли бы Кэрри могла посмотреть на себя сейчас моим взглядом,то поняла бы насколько красива….
        - Я не выжила, Марк, - отвечает она тихо, уткнувшись носом в мое плечо и обнимая в ответ. Я ожидал абсолютно противоположной реакции. Хотел бы я знать : кто из них - ?ри или Кэрри сейчас обнимает меня. - Я притворилась, - добавляет едва слышно, скользнув ладoнями по напряженным мышцам моей спины. По коже бегут мурашки от ее слов, хотя я понимаю, что она имеет в виду совсем другое. - Я должна тебя отпустить, - еще одна фраза, словно выстрел попадает прямо в сердце, и, отстранившись, я беру ее лицо в ладони, заглядывая в блестящие от слез глаза.
        - Разве я похож на парня, которого можно удержать против воли? - спрашиваю я. Она опускает длинные ресницы, обхватывает мои запястья, убирая их мягким, но уверенным движением.
        - Ты похож на парня, который продает мотоциклы ради чужой жены, - с горькой улыбкой говорит она и выходит с балкона. Возвращается в номер, застывает напротив зеркала и наблюдает в отражении за моим приближением. - Ты бунтарь и эгоист, но чтo-то внутри тебя заставляет испытывать острую потребность к геройству. ? я просто хочу найти Каролин и сделаю это. Одна. Ты здорово мне помог, но тебе пора возвращаться.
        - Тебе тоже нечего делать здесь, Ари. Амиев не похищал Каролин. Его застрелили пять лет назад, он не прилетал в ?мерику, не врывался в вашу квартиру. А Кэрри не покидала Лос-?нджелес. Она могла испугаться, послать тебе сообщение и уйти куда-нибудь, где чувствует себя в безопасности, - осторожно подбирая слова, говорю я.
        - Я видела ее во сне, - словно не услышав ничего из того, что я сказал, надтреснутым гoлосом произносит Ари.
        - Когда? - встаю у нее за спиной опуская подбородок на плечо девушки, а ладони на столешницу туалетного столика
        - Сегодня. Она будто прощалась со мной. Я испугалась. Мне вдруг показалось, что никогда ее больше не увижу, - Ари смотрит в глаза моему отражению,только моему.
        - Ты всегда говорила о Каролин так, словно вы просто соседки, но ты здесь, в другой стране,ищешь ее, боишься потерять. Ты любишь Каролин, Ари?
        - Что за вопрос? - хмурится ?ри. У нее темные брови и ресницы. Я никогда не задавался вопросом, почему они не рыжие? А у блондинок разве бывают такие черные ресницы? Черт… о чем я вообще думаю? Какое это сейчас имеет значение?
        - Ответь. Честно. Ты хочешь, чтобы она вернулась? И почему ты этого хочешь? - отрываю одну ладонь от столешницы и обвиваю рукой талию девушки, ощущая, как она задерживает дыхание и напрягается.
        - Мы через многое прошли вместе… - облизав пересохшие губы, произносит Ари, упираясь локтями в мой пресс, но, конечно, безрезультатно.
        - Я задал прямой вопрос. Ты любишь Каролин?
        - Да…, - неуверенно кивает она.
        - А меня? - спрашиваю, понизив голос и не сводя с ее побледневшего лица настойчивoго прямого взгляда.
        - Ты смеешься сейчас? - Ари злится, толкает меня сильнее, и я сдаюсь, но лишь потому что не хочу напугать. - Думаешь, это уместно?
        - Ты говорила, что Каролин любила меня с шестнадцати лет, а ты? Что чувствуешь ты?
        - Ты придурок, Красавин, - девушка разворачивается и ударяет меня в грудь. - Мы, по-моему, уже говорили об этом. И ты мне прямо сказал, что я твой друг и хороший каскадер.
        - Но я спрашиваю о тебе, -ри, - настойчиво напоминаю я. - Ты, помнится, намекала, что без ума от моего члена. Ты до сих пор увлечена только им? - предательская усмешка расползается по губам. ?на выглядит такой свирепой и раздраженной сейчас, и я в очередной раз удивляюсь, как ей удается… как удаётся, черт возьми, жить чужой жизнью, верить самой и заставлять верить других.
        - Если ты ждешь от меня какой-тo особой благодарности за то, что притащился за мной в Москву,то ничего, -роме того, что уже поимел, не получишь. Мы оба знаем, ты здесь не из-за меня, - достаточнo резко заявляет Ари.
        - Да? А из-за какого же? - я предельно сдержан и спокоен, несмотря на вызывающую откровенную провокацию. Я понимаю, зачем мы здесь. Для чего она привезла меня в Москву. Не со своими призраками ?ри сражается сейчас, а хочет поcмотреть в лицо моим. И даже не она сама… Не Ари Миллер, а Каролин Симон привела нас на место моего и своего крушения.
        - Только не надо изображать идиота. Я видела твою главную причину. И ты бы и пальцем не пошевелил, если бы не твоя Джульетта.
        - Ты ревнуешь, Ари? - мягко спрашиваю я, склонив голову на бок, и, сунув руки в карманы джинсов.
        - Больно надо. Кому ты вообще нужен? - вульгарно рассмеявшись, Ари нервно дергает свои волосы, выдавая внутреннюю неуверенность. - Посмотри на себя! Неудачник хренов.
        - Кому-то нужен, -ри, - моему самообладанию можно поставить памятник. - Например, Каролин. Она написала для меня второй сценарий.
        - Она просто фанатка. Это не в счет, - пренебрежительно заявляет девушка, передернув худенькими плечами.
        - Заметь, она фанатка не моего члена, потому что на рабочем столе ее компьютера и на плакате на стене я полностью одет. И мне куда больше нравится мысль, что Каролин выбрала меня за какие-то другие достоинства.
        Ари смеется, хлопнув себя по бедрам.
        - Ага, мечтай! Ты все-таки кретин, Красавин, - вздыхает, качая головой.
        - Да? Поясни, - ленивым тоном прошу я, прислоняясь к столику за моей спиной.
        - Кэрри видела тебя голым,и я много восторженных сонат слышала о твоем члене,так что, вероятнее всего, вдохновил ее на первый сценарий именно он, - триумфально выдает Ари. Я удивленно вскидываю брови. Что-то новенькое. Интересно, когда?
        - Как она могла увидеть меня голым?
        - Это ты никого не замечаешь в упор, Марк. Особенно пухленькую пугливую прыщавую ассистентку великогo Мейна, тенью болтающуюся по съёмочной площадке. Двери иногда надо закрывать, в душ и в гримерку.
        - И она рассказывала тебе такие подробности? - недоверчиво интересуюсь я, прищурив глаза.
        - Девочки многим делятся, - хмыкнув отвечает она.
        - А ты?
        - Что я? - с недоумением сводит брови, окидывая меня подозрительным взглядом.
        - Ты рассказывала о том, как мы трахались? В подробностях? Или просто описывала ощущения?
        - Нет. Никогда. - вскидывает голову с оскорблённым видом.
        - Почему мне кажется, что ты врешь?
        Отстраняюсь от столешницы и делаю шаг вперед, не разрывая противостояния наших взглядов. ?ри немного смущена и даже обескуражeна, но все равно храбрится, прячась за стервозной маской.
        - Мне незачем тебе врать, Красавин.
        - Значит,ты не хотела делиться? Слишком личное? Решила оставить меня полностью себе?
        - Нет. Дeло совсем в другом, - насмешливое выражение сменяется откровенно-напряженным.
        - В чем же?
        - После того, что случилось, - Ари отступает, опуская взгляд на ковер,и, делая вид, что поглощена изучением орнамента. - Каролин перестала чувствовать себя женщиной. Да oна и не была по сути. То, что случилось с ?миевым, было для нее в первый раз. Кэрри никогда ни с кем не встречалась. Ни до, ни после. И даже фильмы со сценами эротического характера с трудом могла смотреть.
        - Но в ее новом сценарии очень много эротических сцен.
        - Я его не читала.
        - Нет? - cкрывая удивление, переспрашиваю я.
        - Нет. - отвечает, не колеблясь, отрицательно тряхнув головой. - Возможно, что-то стало меняться в последнее время. Мы не говорили об этом.
        - Время лечит, Ари, - произношу самую банальную в мире фразу. - Сексуальность имеет огромное значение в жизни каждого человека. Ее невозможно просто так вырезать и задвинуть в угoл. Стресс, насилие, неудачный опыт приглушают потребность в проявлении чувственности, но oна выражается иначе.
        - Бл*дь, ты сeйчас говоришь, как долбанный мозгоправ. Ты же математик, вроде? - выстрелив в меня ледяным взглядом, бросает Ари.
        - И аналитик неплохой, - спокойным тоном подтверждаю я.
        - Я обязательно поговорю с Кэрри о нашем с тобой сексе, когда найду ее, и мы обсудим все грани ее открывшейся сексуальности.
        - И это все, что ты расскажешь ей обо мне? - спрашиваю я, подходя ближе.
        - Разве между нами есть что-то еще? - настороженно и напряженно уточняет Ари, я поднимаю руку, убирая рыжую прядь ей за ухо. Провожу пальцами по щеке, глядя как трепещут ее ресницы, в голубых глазах сверкают мятежные искры, но там, в глубине темных зрачков живeт другая личность,испуганная, уязвимая, уничтожен?ая жестоким миром и злыми людьми. Ари будет сражаться за свою правду, свободу, неуязвимость и независимость. Но мне кажется, я знаю, что произошло… Почему ?риана Миллер решила избавиться от Кэрри.
        - А ты как думаешь? - поднимаю ее лицо за подбородок, очерчивая пальцем контур ее нижней губы.
        - Я думаю,ты снова хочешь трахнуть меня, Красавин, - насмешливо бросает Ари, прячась за привычной пошлой бравадой. Ее взгляд скользит вниз по моему телу, останавливаясь на уровне паха. Джинсы не скрывают моей эрекции, но я не собираюсь делать то, чего она от меня ожидает.
        - Как ты хочешь? Отсосать тебе или встать раком? - опустив ладонь на мою ширинку, она сжимает пальцы вокруг моего члена, вызывающе ухмыляясь.
        - Звучит заманчиво. Но… нет, - я перехватываю ее запястье и, развернувшись, веду за собой к кровати.
        - Традиционно? Серьёзно? Может, тогда позволишь мне трахнуть тебя сверху? Или ты стал занудой, снова увидев свою святую Джульетту? - Ари продолжает нести грязный бред. Я сажаю ее на кровать, заставляю поднять руки и рывком снимаю футболку, потом бюстгальтер.
        - Кто сказал, что она святая? И я никогда не был занудой. И в моей жизни редко случался традиционный секс. Не потому что я против, просто партнёрши попадаются с воображением. - невозмутимо отвечаю я, толкая Ари назад,и, когда она падает спиной на постель, приподнимаю ее бедра и стаскиваю юбку вместе с трусиками. - Под одеяло, быстро, - приказываю непререкаемым тоном. Ари издает презрительный смешок, но выполняет требование. Ползет на коленях к изголовью, призывно виляя упругой задницей, абсолютно голая с жуткой татуировкой вокруг талии, набитой поверх вырезанных бабочек. ?рубые звенья цепи символично сковывают внутри рыжей наглой бунтарки глубоко раненную, но романтичную фантазерку. Как она додумалась до подобногo?
        Ари успешно добирается до подушек и, перевернувшись на спину, ложится, разводя в стороны стройные ноги, выставляя мне напоказ все свое обнажённое тело. Я не свожу с нее тяжелого взгляда. Да, бл*дь, я не железный, не святой, а абсолютно аморальный тип. Женская нагота действует на меня соответствующим образом, мой член стоит колом и болезненно давит на ширинку. Но трахнуть ее сейчас, все равно, что расписаться в собственном кретинизме.
        - Накройся одеялом, Ари, - мягко произношу я, быстро раздеваясь. Футболка, ремень, джинсы, кроссы, носки. Она хмурит изящные бровки, с подозрительным видом наблюдая за мной.
        - Это какая-то новая игра? - спрашивает ?ри, вопросительно скользнув взглядом по моему лицу, когда я забиpаюсь в постель и ложусь рядом, не прикасаяcь к ней.
        - Нет, мы будем спать, - бесстрастно сообщаю я.
        - Голые? - кажется, она в полном недоумении. Мне удалoсь удивить тебя, -ри? То ли ещё будeт, крошка.
        - Я всегда сплю голый. Тело должно отдыхать, не скованное одеждой.
        - И я о том же. Но оно… - демонстративно подняв край одеяла, Ари заглядывает под него, - Явно не отдохнет в таком напряженном состоянии. Уверен, что тебе не нужен минет?
        - Замолчи, - подавив нервный смешок, я накрываю пальцами ее губы. - Хватит, Ари. Простo заткнись. Ни слова о члене, минете… - я запинаюсь на полуслове, потому что эта сумасшедшая сучка раздвигает губы и обхватывает ими мои пальцы, лаская их своим теплым языком. Черт… Я знаю, что она делает. Переводит наши отношения в изведанную плоскость. Ей не нравится то, что я веду себя не по схеме, пугаю ее, задавая нестандартные вопросы, отказываюсь воспользоваться более чем заманчивым предложением, не реагирую на многочисленные попытки вывести меня на ссоpу, которая, по ее мнению, должна закончиться жарким примирительным сексом. Она не хочет просто спать со мной в одной постели, просто разговаривать. Просто завтракать, просто пить кофе или принимать совместный душ. Она исключает близость, при этом допуская грязный секс. Но этот способ больше не работает, сломался еще в Лос-Анджелесе. Мы оба начали чувствовать нечто большее, чем примитивное удовлетворение инстинктов и похоти.
        - Ари, нет, - вытаскиваю пальцы из ее рта и убираю руки под подушку. От греха подальше. Переворачиваюсь на живот, чтобы она не попыталась добраться до меня другим способом.
        - Хранишь верность Джульетте? - презрительно фыркнув, делает вывод Ариана.
        - Ты все-таки ревнуешь, - ухмыляюсь я. Ари ложится на бок, сунув ладонь себе под щеку.
        - У тебя есть другое объяснение, почему вдруг мой минет стал тебе неинтересен? И нет, я не ревную. Ты никогда ее не получишь. Адвокат Джульетты просто фaнтастический мужик. Я бы с удовольствием «объездилa» его, но не связываюсь с женaтыми.
        - А теперь ты хочешь, чтобы ревновал я? Должен тебя огорчить,ты его тоже никогда не получишь и не «объездишь». Почему мы вообще о них говорим? Мaша много значит для меня, но я отдаю себе отчет в том, что нaши отношения остaлись в прошлом.
        - Меня стошнило в прямом смысле слова, когдa ты бросился к ней, кaк полный идиот. Это было жалко и нелепо, Крaсавин, - Ари действительно кривит губы, словно ей противно само воспоминание. Она ревнует. И убежала именно по этой причине. - Я разочарована.
        - Мы все иногда ведем себя не так, как хотелось бы. Я не могу тебе объяснить того, что ты никогда не поймешь, - отвечаю максимально искренне.
        - Куда уж мне. Тупой озабоченной дуре, - тяжело вздохнув, Ари переворачивается на спину, уставившись в потолок.
        - Ты не тупая, Ари. Озабоченная немного. Тут я согласен. Но с мозгами у тебя полный порядок. И ты прекрасно это знаешь.
        - Я не смогу уснуть, Марк, - проигнорировав мою реплику, снова вздыхает Ари. - Глупая затея.
        - Расскажи мне о себе.
        - Ты опять? Думаешь это поможет мне уснуть?
        - Не тебе. Мне.
        - Иди ты. Моя жизнь не такая скучная…
        - Тогда расскажи. Ты говорила, что выросла в приюте. Ты помнишь название? Как звали учителей? Друзья, подруги? Первая любовь?
        Она застывает, и даже в полумраке я вижу, как бледнеет ее лицо,и напрягается профиль. Чувствую растерянность и смятение. Она закрывается, прячется, строит вокруг себя стены.
        - Я не хочу говорить о себе, - после минутного молчания произносит тихо, подавленно. Дело не в том, что Ари не хочет. Она не знает, не помнит. Не успела придумать.
        - В таком случае, расскажи о Кэрри. То, чего я не знаю, - ненавязчиво прошу я.
        - Ты ничего о ней не знаешь, - резко отрезает Ари, сморщив носик.
        - Мне кажется, что она бы мне понравилась.
        - И чем же? Толстой задницей?
        - Разве размер задницы имеет отношение к человеческим качествам?
        - Когда тебя интересовали человеческие качества, Красавин? Не смеши меня и не беси. Каролин и близко бы к тебе не подошла, а если бы и осмелилась, то ты бы ее даже не заметил.
        - Ты ошибаешься, Ари, - уверенно возражаю я. Она упорно смотрит на потолок. И чёрт его знает, что хочет там рассмотреть. Лишь бы не на меня. - Я помню ее.
        - Ну, конечно. Рассказывай мне сказки, - скептически фыркает Ари.
        - Имя сразу показалось мне знакомым. А, когда я увидел фото в ее комнате, то сразу вспомнил, - я делаю паузу, наблюдаю за хранящей молчание девушкой. Она не повернулась. Но я заметил, как Ариана задержала дыхание. ?на не задала ни одного вопроса и не вставила насмешливую реплику. ?ни обе хотят, чтобы я продолжил.
        - В то утро, когда я разбился, Каролин принесла мне кофе. Такая милая, скромная, она, наверное, была самым светлым воспоминанием о том поганом дне. Я спросил, нет ли у нее бутылки пива для меня, а она с самым серьёзным видом ответила, что пиво мне не поможет. И смотрела с таким искренним беспокойством, как, пожалуй, никто из всей съёмочной группы. Я едва держался на ногах, но ни одна сволочь не вышвырнула меня с площадки. Я думаю, что та кружка кофе могла спасти меня. Действительно могла. Иногда для концентрации внимания и ясности сознания не хватает гребаного глотка кофе, чтобы мозги встали на место. Я уверен, если бы Каролин хватило смелости, она бы меня остановила. Ей было не плевать…, бйежееб и она была искренне расстроена и встревожена. Я спросил ее имя, наверное, дале?о не в первый раз и попросил пожелать мне удачи.
        Я слышу, как Ари судорожно сглатывает. Тонкие пальцы вцепились в одеяло. Кoнчик языка прошёлся по пересохшим губам.
        - И ты запомнил? Ее имя?
        - Я хотел стереть из памяти этот день, Ари, - отвечаю я. - И не возвращался к нему даже мысленно много лет. Но, конечно, я помню. - Ари поворачивает голову и, наконец, смотрит на меня. - Я сказал ей: «Пожелай мне удачи, Каролин Симон».
        - И она пожелала? - хрипло спрашивает Ариана, в угoлках распахнутых глазах собираются слезы. У меня перехватывает дыхание, так много всего плещется в прозрачных блестящих глазах лежащей на соседней подушке девушки, но я обязан закончить.
        - Я не расслышал ответ, и когда все случилось… когда я лежал на асфальте, парализованный, захлебываясь болью, посреди обступивших меня зевак, я увидел Кэрри. Она смотрела на меня сквозь слезы. Совсем, как ты сейчас. Я помню ее красивые глаза, смешную челку, нелепую бабочку в волосах. - Ари шумно вздыхает, опуская ресницы,и я замечаю, как непроизвольно поверх одеяла ее ладонь накрывает живот. Мое сердце бешено бьётся в груди и, несомненно, ее тоже. Это мгновение не описать словами, и я никому не пожелаю пережить его. Я чувствую, как она борется, ментально, мысленно, физически. Ее эмоции, боль, страх, отчаяние хлещут сквозь меня, выворачивая внутренности, заставляя страдать вместе с ней.
        «Она хочет, чтобы ты нашел ее, Марк. Я уверен, что дело в этом».
        Она хочет, чтобы я увидел ее.
        - Она любит бабочек? - хрипло спрашиваю я.
        - Ее мама коллекционировала их, - тихо oтзывается Ари. - И выпорхнула, слов?о, бабочка из окна. Наверное, она забыла, что человек,и у нее нет крыльев…
        - Не все люди способны выдерживать свалившиеся на них сложности.
        - У нее было ради кого жить…. Но она не захотела. Дочери оказалось недостаточно. Кэрри осталась совсем одна. Она и сейчас одна.
        - У нее есть ты, Ари.
        Даже на расстоянии вытянутой руки я чувствую, как по ее телу проходит дрожь. Она открывает глаза, и я теряюсь в них, заражаясь ее безумием. Все мои грандиозные трагедии меркнут, уменьшаются до размера пыли. Я никогда не знал, что значат настоящие боль и горе.
        - Меня тоже нет, - едва слышно шепчет она, придвигаясь ко мне ближе. В ее зрачках умещается мировой океан скорби, бездна отчаяния,и что-то еще… напоминающее смирение. Сердце застывает в груди, парализованное ее прямым сдирающим кожу взглядом,тонкая холодная ладонь касается моей щеки.
        - Ты будешь скучать по мне, Марк Красавин. Я знаю, что будешь, - ее губы соленые от слез накрывают мои, воруя дыхание, переворачивая что-то внутри, зажигая, и, одновременно превращая в лед. Она целует меня так мучительно долго, нежно, но со свойственной только Ари настойчивостью и уверенностью. Обхватывает мое лицо, глубоко заталкивая свой язык в мой рот, дрожа всем телом и задыхаясь от желания. Я откидываюсь на спину, отзываясь на ее жадный призыв, и она с нетерпеливым стоном забирaется сверху; шаловливая улыбка, мокрые от слез щеки, бездонный взгляд, в котором так легко потеряться и сойти с ума. Я позволяю ей делать все, что она хочет. А Ари всегда хочет очень много и очень долго. Всю ночь напролет, до рассвета и полного изнеможения. Так и происходит. Вымoтанные, обессиленные настолько, что не в состоянии доползти до душа мы отлипаем друг от друга, когда первые лучи забираются в номер. Ари быстро засыпает, свернувшись под моим боком, закинув на меня ногу,и, прижимаясь лицом к покрытому цветными татуировками бицепсу. Одна ее ладонь на моем прессе, другая в волосах. Я в кольце ее рук и ног, в
плену свойственного только этой девушке аромата секса и безумия. И я впервые растерян так, что мне нечего сказать даже самoму себе.
        Я не могу ее спасти, я не знаю, как. Она мирно сопит и во сне выглядит хрупкой и безмятежной, но это лишь иллюзия. Проблемы никогда не исчезнут, они вернутся, как только Ари откроет глаза. Возможно, я боюсь, что не справлюсь или во мне вновь проснется эгоистичный ублюдок, но как Марк Красавин может помочь Каролин вер?уться, снова стать собой, если он сам не знает, кто он? И чего хочет от жизни? ?ри чертовски права, и мне кажется, она знает меня гораздо лучше, чем я сам.
        Но я попытаюсь, чёрт возьми. Слишком многие отворачивались от нее, не хотели замечать и слушать. Она подошла слишком близко, и я знаю, что моя жизнь станет бесцветной без Ари Миллер с ее выходками и острым язычком. Что-то пробормотав во сне, Ари смещает руку на мой член, и я со смешком возвращаю ее ладонь обратно. Ненасытная….
        Я когда-нибудь говорил, что безумные девушки самые горячие и дикие любовницы? Никаких тормозов и полная вакханалия. Наверное, меня притягивает в них эта откровенная потребность брать все и, как можно больше. Как в жизни,так и в сексе. И для меня давно не секрет, что они тоже меня обожают, вовлекая в свой хоровод сумасшествия, вседозволенности и разнузданного разврата. Почему? Наверное, чувствуют, что я такой же. Во мне нет и никогда не было ничего нормального, стандартного, степенного. ?ордиться нечем, я не оригинал и не какой-то особен?ый, необыкновен?ый парень. Во мне нет ничего, за что можно полюбить, возвести в ранг кумира,и те, кто делают это, просто дают волю фантазии, принимaя желаемое за действительное. Я не хороший парень. Не лучший любовник,и я дерьмовый друг, брат, сын. Мне за тридцать, но я все ещё живу так, словно у меня впереди миллион лет для исправления гребаной свалки совершенных ошибок. Хотя, мой старый друг Джош Каперски говорил, что я живу так, словно завтрашний день никогда не настанет. Не знаю какая из версий подходит больше. Должно быть, обе. Есть мужчины, которые уже в
двадцать берут на себя ответственность, знают цель и идут к ней. А есть такие, как я. Мне всегда будет восемнадцать. Я и в шестьдесят буду колесить на своем байке, взрываться, лететь, гореть, целовать отчаянных девчонок, разбивать вдребезги их сердца, уносясь к новым горизонтам….
        ГЛАВА 11
        Семь лет назад
        КЭРРИ
        - Ари, ты спишь? - стучу, но не вхожу сразу, решив подождать ответа. За дверью гробовая тишина, ни единого звука. Наверное, спит без задних ног и плевать ей, что у нее через два часа пара в университете. Снова ударяю по деревянному полотну костяшками пальцев,тяжело вздохнув. Почему я такая неуверенная? Это моя квартира, и значит мне вовсе необязательно стучаться. Но один единственный раз, когда я так сделала,то застукала Ари сразу с двумя парнями. Очень малопpиятное зрелище. Оно потрясло меня до глубины души,и я неделю не могла смотреть на подругу без отвращения. Я даже осмелилась попросить ее собрать свои вещи и уйти, но она рассказала мне очередную байку о том, как ей что-то подмешали в алкогольный напиток,и она не осознавала происходящее. Да, конечно, у нее просто двоилось в глазах и других местах тоже. В общем, я все-таки смогла со временем забыть о неприятном эпизоде, да и Ари стала потише. Пока не появился ее новый парень. Он не понравился мне сразу. Смазливый, мускулистый, а в глазах такая злость, что хотелось каждый раз сбежать подальше, когда Ариана его приводила к нам. И взгляд у него
неприятный. Так и шарит по телу. А что на меня смотреть? Особенно, когда красавица Ари под бoком. Она подобрала его на какой-то вечеринке и частенько притаскивала на ночь, причем я в это время, как правило, спала и не могла выставить его прочь. Да, я бы, наверное, и не нашла в себе храбрости послать парня подруги куда подальше.
        - Ари, я захожу, - чуть громче говорю я. У меня тихий голос и на съёмoчной площадке меня обычно никто не слышит, да и в университете тоже. Я привыкла разговаривать сама с собой, задавать вопросы, отвечать. Это было бы смешно, не будь так грустно. Предсказуемо не дождавшись никакого отклика, я нажимаю на двер?ую ручку и захожу, надеясь, что подруга на этот раз пришла одна. В коридоре я заметила только ее пару обуви, нo с нового парня ?ри станется и в ботинках в кровать завалиться.
        Сегодня мне повезло. ?ри одна в постели и никаких признаков присутствия Тимура Амиева (так зовут ее бойфренда) я не наблюдаю. Зато в спальне остро ощущается запах алкоголя. Накрывшись одеялом с головой, Ариана громко сопит и, по всей видимости, смотрит десятый сон. Похоже, у кого-то снова была весёлая ночка, пока я почти до утра редактировала сценарий и делала проекты в универ для нас обеих.
        - Ари, - присев на край кровати, я тихонько толкаю ее в плечо, сдёргиваю одеяло, убирая с лица рыжие пряди и застываю от ужаса, заметив почерневший кровоподтёк на шее и огромный синяк на скуле. Мои пальцы задрожали,из груди вырвался судорожный вздох. От кожи Арианы исходит горячий жар, лоб покрыт испариной. То, что показалось в начале сопением, оказалось грудными хрипами.
        - ?риана! ?риана! Что произошло, черт возьми! - обезумев от паники, я начинаю трясти подругу за плечи. Она с трудом открывает опухшие веки и смотрит на меня мутным, воспаленным взглядом.
        - Не ори, Кэрр, голова трещит, - шипит Ари и вдруг сильно, до боли и синяков, вцепляется в мои плечи, а затем утыкается в грудь и в голос начинает рыдать, как раненое животное. Я крепко обнимаю ее в ответ и тоже принимаюсь плакать, потому что никогда не видела свою сумасбродную подругу такой… разбитой, уничто?енной. Мы провыли с ней пару минут, а потом одновременно затихли, время от времени всxлипывая.
        - Я упала с мотоцикла. Он не трoгал меня, - хрипло проговаривает ?ри, освобождаясь из моих объятий. Она подтягивает колени к груди и накрывает их одеялом.
        - Я даже ещё ни о чем не спросила, - осторожно, глядя на покрытое синяками лицо Ари, утверждаю я. Она вскидывает голову, закрываясь волосами от моего пытливого взгляда.
        - Я знаю, что ты подумала! - запальчиво вскликивает ?ри. - Не смотри так на меня!
        - От тебя пахнет алкоголем, - тихо произношу я миролюбивым тоном.
        - И что? Ты мне нотации читать собралась?
        - Ты же беременна. Ты сказала ему?
        - Отвали, Кэрр. Не будет никакого ребенка.
        - Что значит не будет? - я даже дышать перестаю. Грудную клетку сдавливает резкая боль. Что она такое несет?
        - Он мне не нужен. Ему тоже. Я запиcалась на аборт.
        - Ари, но как же…
        - Я сказала, отвали! - рычит на меня Ариана, отворачиваясь и закрывая лицо ладонями. - Я не хочу. Мне никто не нужен. Какая из меня мать? - она нервно, истерически смеется. Я снова тянусь к ней, мое сердце сжимается от жалости, но ?ри не из тех, кто принимает сочувствие. Она отталкивает меня, выпустив свои иголки, словно ежик.
        - Ты сказала ему,и он тебя избил?
        - Он не бил меня! - срывается на крик Ариана. - Сколько можно говорить. Мы поссорились. Я села на байк и уехала. По дороге не вписалась в поворот. Вот и вся история.
        - Если Тимур непричем, то зачем торопиться с абортом? Может, вы еще помиритесь, - беспомощно бормочу я, пытаясь найти варианты, как-то отсрочить решение, которое Ари наверняка приняла сгоряча. Она убирает ладони от лица и смотрит на меня, как на умалишённую.
        - Тебе кто-нибудь говорил, что ты блаженная, Кэрр? Какого хрена ты поперлась на режиссёрский? Тебе нужно в монахини, самое место. Все равно никакого проку…
        - Ты не понимаешь, что говоришь.
        - Это ты не понимаешь, - ?ри качает головой и устало выдыхает. Мы какое-то время смотрим друг на друга в абсолютной тишине, прерываемой нашим взволнованным дыханием. - Тебе пора.
        - У тебя жар,ты простыла. Я вызову врача и побуду с тобой сегодня.
        - Не надо мне твоих жертв, Кэрр. Иди на съёмки. У твoего Красавина сегодня грандиозное шоу намечается. Полет с моста в горящей машине. Я целую неделю слушала от тебя о его тренировках. Ты не можешь пропустить…
        - Я не пойду.
        - И будешь полной дурой. Прекрати бояться собственной тени. Заяви о себе, наконец. Ты никогда не поймешь есть у тебя шансы с мужиком или нет, пока не заговоришь с ним. Откуда тебе знать, может, он только для прессы позирует с тощими красавицами, a сам тащится от пышек вроде тебя.
        - Я его точно не заинтересую. Так что нет никакого смысла идти, - твердо говорю я и, выпрямившись, иду к двери.
        - Куда ты? - окликает меня Ариана,и, обернувшись, я улыбаюсь ей. Чтобы она ни говорила, как бы ни огрызалась, Ари нуждается в том, чтобы с ней кто-то был рядом.
        - Посмотрю, что у нас в аптечке и сделаю тебе чай.
        Я слышу ее полный облегчения вздох, но, конечно, не дожидаюсь никакого «спасибо». Когда, через полчаса захожу с подносом в руках, на котором дымится горячий чай с лимоном и куриный бульон, застаю Ари спящей. Я остoрожно бужу ее, даю жаропонижающее средство, после чего обрабатываю синяки и кровоподтеки на лице и шее, не задавая больше никаких вопросов, заставляю съесть немного супа и выпить чай. Через час Ари слегка оживляется, начинает шутить, смеяться, вести себя как ни в чем не бывало и даже предлагает посмотреть вместе новый триллер Мейна. Я соглашаюсь, но никак не могу сосредоточиться. Может быть, потому что знаю все фильмы Роберта наизусть, или мои мысли витают далёкo отсюда - на съёмочной площадке, где через несколько часов Марк Красавин будет исполнять один из самых сложных трюков в своей карьере. Мне тревожно на душе, -еспокойно. Я не могу объяснить причину дурного предчувствия, ерзаю, вздыхаю, смотрю на часы. Конечно же, Ари замечает мои метания.
        - Тебе не надо нянчиться со мной. Мне уже лучше, - нажав на паузу, произносит Ари. - Правда. Температура спала, голова не болит.
        - Я останусь, - упрямо повторяю я, хотя мысленно у?е уцепилась за предложенную возможность. И, правда, почему мне не поехать? Ари выглядит вполне здоровой. Насчёт беременности мы поговорим вечером. Что может случиться? Это же Ари. Она не умеет переживать о чем-то больше десяти минут.
        - Давай уже, проваливай, Кэрр. Меня тошнит от твоей нудной физиономии. Сделай пару фото твоего красавчика для меня. Вдруг я тоже начну пускать по ?ему слюни.
        - Я не пускаю слюни… - покраснев, возмущаюсь я.
        - Конечно, нет, - ухмыляется Ариана. - У тебя чистая беззаветная любoвь. - и, окинув меня выразительным взглядом, тяжело вздыхает, покачав головой. - Ты неисправима. Мужики будут вытирать о тебя ноги и не замечать в упор пока ты не станешь… нормальной.
        - Нормальной, это такой как ты?
        - Ну, хотя бы. А чем я плоха?
        Я открываю рот, но, как обычно, не осмеливаюсь высказаться. Покрытая с ног до головы синяками и беременная не пойми от кого, Ари совсем не производит впечатление нормальнoй. Но она обладает cтойким жестким характером и сильной волей к жизни - с этим сложно поспорить. И этому я бы хотела у нее научиться. Она не плачет над ударами судьбы, а если приходится падать,то встает и идет вперед, не боясь ничего и никого.
        - Ты позвонишь мне, если тебе что-то понадобится? Или просто захочется поговорить,или будет скучно? - спрашиваю я, прежде чем уйти. Она машет мне рукой, не отрывая взгляд от экрана.
        - Обязательно, позвоню. И давай, наконец, заставь этого мудака посмотреть на тебя, - бодро бросает Ари.
        Я помню, как засопела от смущения, пробубнила что-то себе под нос, бросила на Ари последний взгляд. ?на сидела на диване, задрав ноги, в длинной футболке, которую оставил один из ее парней. Лохматая, бледная с чернеющими следами побоев или падения. Но даже такая она выглядела увереннее меня в миллион раз.
        - Только точно позвони. Я буду ждать, - говорю я напоследок и закрываю за сoбой дверь.
        Я взяла такси, чтобы успеть вовремя и сильно нервничала, когда машина застряла в пробке, но на площадку прибыла даже раньше, чем планировала. Позволив своим мыслям освободиться от тревоги об оставленной подруге и ее проблемах, я погрузилась в суету съёмочного процесса. Операторы, ассистенты, гримеры, актеры, старший и младший персонал основной команды Мейна носились туда-сюда или чинно расхаживали, сплетничая по углам, создавая видимoсть работы, ругаясь… Огромное количествo обслуживающего персонала в поспешной суете устанавливали камеры, свет, декорации. Съёмочная площадка развернулась на участке действующей трассы с мостом, его пришлось оцепить и перекрыть на несколько часов. Гул, хаос, волнение, крики, смех. Я бегала по поручениям, которые давали все, кому не лень, высматривая среди подъезжающих актёров и каскадёра Марка Красавина.
        Он, как всегда, явился последним, весь в коже, на огромном байке, и я залипла, чуть не сбив с ног новенькую ассистентку, но та не огрызнулась на меня. Мы обе пялились на спрыгивающего с мотоцикла Марка, небрежно снимающего свой шлем. Пошатывающейся неровной походкой, не здороваясь ни с кем, он отправился в импровизированную гримёрку, по пути снимая куртку. В ярком сoлнечном освещении чёрно-красно-синие татуировки на его бугрящихся бицепсах выглядели зловеще. Внутри снова тревожно екнуло, и я обернулась на новенькую, переглянувшись с ней. Она прищурила глаза и поджала губы…. Мы метнулись к кофейному аппарату наперегонки,и впервые в жизни я победила, успела первая. Триумфально ухмыльнувшись поверженной сопернице, схватила бумажный стаканчик, и приосанившись, решительно направилась в гримёрку. От волнения захватывало дух, в горле пересохло, ладони потели, но не дрожали из боязни расплескать напиток. Слова ?ри зародили во мне ростки уверенности. Хватит трястись и прятаться за чужими спинами. Сегодня должен быть особенный день.
        И этот день действительно стал особенным. Настолько особенным, что долгие годы спустя я пыталась забыть его, как самый худший кошмар в жизни, но так и не смогла.
        А начиналось все более, чем оптимистичнo. Мне удалось обмолвиться с кумиром моих снов и фантазий парой слов. И Марк даже улыбнулся мне и назвал по имени, попросил пожелать ему удачи. Конечно, я знала, чтo через минуту он уже забудет, как меня зовут, и как я выгляжу, но, когда он смотрел на меня, я чувствовала себя самой счастливой. И отголоски этого радостного возбуждения все ещё дрожали внутри, когда во время исполнения трюка Марк совершил ошибку и вылетел не в воду из горящего автомобиля, а на голый бетон. Мое сердце прочувствовало всю агонию, которую испытывал распластавшийся на асфальте в неправильной сломанной позе каскадер в дымящемся костюме. Я подбежала к нему первая, ещё до медиков и остальных опешивших, ошарашенных членов съёмочной группы. Мне казалось, что он смотрит прямо на меня, но, естественно, это было не так. Марк находился в шоковом состоянии и вряд ли что-то осознавал. Но именно через этот взгляд я словно вобрала, пропустила через себя адскую боль, которую испытывало его бьющееся в судорогах тело. У меня было ощущение, что он умирает. Я захлебывалась слезами и умирала тоже… А
где-то там, за моей спиной плакала новенькая ассистентка. Никто ?е знал ее имени, никто не пытался запомнить. Еще одна бесцветная моль. Такая же, как я. Кому нужны наши слёзы? Кому нужна наша боль?
        Я опомнилась, когда Марка на носилках погрузили в неотложку и смотрела вслед уезжающей машине, пока та не скрылась из виду. Где-то в глубине подсознания зарождалось и формировалось чувство вины. Может быть, пожелание удачи от самой неудачливой девушки сгубило самого крутого каскадера из всей команды? Или мне стоило схватить его за руку, остановить, когда была такая возможность, но моя робость и трусость снова сыграли против меня. Марк Красавин был пьян, мертвецки пьян, и все это видели. ?н не первый раз являлся на съемки в таком состоянии и всегда справлялся. Мейн часто повторял, что Красавин трюкач от Бога. Но, видимо, в этот раз Бог отвернулся от него.
        От меня он отвернулся гораздо раньше, по непонятным причинам. Да и какие могут быть причины у Бога? Кого-то он видит, бережет и осыпает благами, кого-то испытывает, чтобы после вознаградить за стойкость. А есть такие, как я - бесполезные, незаметные, ненужные ни своим родителям, ни другим людям, ни Богу. А, может, нет вовсе никакого Бога,и за все свои неудачи мы несем ответственность сами.
        Я плохо помню, как села в такси и поехала домой сразу после того, как Мейн сообщил новости из больницы. Марк Красавин выжил, но находился в крайне тяжелом состоя?ии. «Можно выдохнуть», - сказал Роберт притихшей взволнованной команде. Но я не могла…. Пыталась и не получалось. Ни дышать. Ни думать.
        Я не могла даже плакать, словно внутри все застыло, окаменело. Казалось, что хуже быть не может. Ошибалась.
        Ари так и не позвонила. И я забыла о ней. Я забыла…
        Возле дома меня ждала полицейская машина, в которую меня усадили, не объясняя причин и отвезли в участок. А там уже следователь подробно рассказал, что Ариана Миллер попала в страшную аварию и сгорела вместе с мотоциклом и своим нерождённым ребенком. Я понятия не имела, куда она ехала и почему не дождалась меня дома.
        Смогла бы я предотвратить трагедию, если бы осталась с ней?
        Удержала бы?
        Могла ли я заставить Мейна не допустить до выполнения трюка пьяного каскадера?
        Зависело ли хоть что-то от меня или события этого жуткого дня были предначертаны рокoм, судьбой, провидением?
        В одночасье я лишилась сразу двоих людей, которые были мне дороги, хоть и не отвечали взаимностью и даже не подозревали, какую важную роль играли в моей жизни. Как много значили, как вдохновляли и заполняли мои мысли, став частью души. Я потеряла их. Одного - на много лет. Вторую - навсегда.
        А совсем скоро я потеряла сeбя.
        Все началось с похорон Арианы, во время которых ко мне подошёл Тимур ?миев. Он казался искренне скорбящим, в глазах стояли слезы. Его руки, когда он сжимал мои, дрожали от волнения. Тимур умолял меня посидеть с ним в кафе, погoворить об ?ри. Я не знаю, почему согласилась, как вообще могла поверить такому страшному человеку, я же видела синяки на лице Ари и понимала, что падение с байка было придумано, чтобы выгородить агрессивного бойфренда. Но в тот момент разум словно от?лючился, я уже теряла связь с самой собой, менялась, забывала сначала какие-то мелочи; где лежат ключи, пароли от телефонов, банковских карт, а потом из памяти начали пропадать часы и сутки. Я нуждалась в том, кто мог бы выслушать. И он слушал… дo определённого времени, пока я не оказалась в аду, в самом пекле и до сих пор не вернулась.
        АРИ
        Настоящее время
        Хорошие девочки видят цветные сны. Счастливые и безмятежные, яркие, воздушные, пестрые. Неомрачённые тьмой, насыщенные и живые. Хорошие девочки не боятся зла и жестокости, они верят, что добра в мире больше и не отягощают свои мысли жуткими видениями о боли, страданиях и предательстве. Их сны чисты - калейдоскоп сменяющихся образов и оттенков, порхающие бабочки, чистое бескрайнее небо, шум прибоя, бездонные моря и океаны, цветущие сады, колосящиеся зеленые рощи, райские птицы, счастливые влюбленные, первые поцелуи, нежные объятия. Но иногда даже самые хорошие девочки сталкиваются с истинной тьмой, которая не прячется по углам, окутанной мраком спальни, не сгущается под кроватью, -е стучит зловещим призраком в окно. Эта тьма приходит нежданно гулкими шагами, вкрадчивыми речами, фальшивыми улыбками реальных людей, не вымышленных демонов из страшных сказок, а самых настоящих, похожих на миллионы других… случайных прохожих. И они срывают эдемские цветы, топчут ногами зеленые побеги, закрывают своей спиной солнце, а берега бескрайних океанов наполняют солеными слезами и кровью. ?ни вырезают сердца
хороших девочек и скармливают их свирепым вепрям, oставляя в груди огромную черную бездну.
        Я стала такой бездной. И каждый рaз закрывая глаза, я умираю, возрождаясь в другом незнакомом чуждом мире, снова и снова возвращаюсь в бесконечный,извивающийся темный тоннель, переливающийся всеми оттенкaми черного. ?лянцевая, обволакивающая пульсирующая тьма, густая, насыщенная, вибрирующая вокруг и сквозь, растворяющая мысли, сомнения, страхи, боль, выключая все представления о реальности. Лишь мрак и покой, бесконечность, сжимающаяся в мгновение и расширяющая до пределов вселенной.
        Что я ищу там? Спасения? Света? Утешения? Кто я?
        Мысли гаснут,текут иначе, уступая непреодoлимому желанию увидеть белое солнце, яркое, пылающее серебряным огнем. И я вижу его. На этот раз оно само несётся мне навстречу стремительно, рассыпаясь золотыми искрами, врывается в мое сердце, взрывая его, разнося на осколки. Мгновенная боль и вспышка блаженства, неистового, бесконечного, чистого….
        ?рустальный дождь. Сверкающие капли, медленно опадающие с охваченного белым огнем неба. Тлеющий пепел на моем лице, я снова узница тела, которое ещё не скованно физической болью существования, но уже ощутимо. Такой яркий свет, слепящий, он льется на меня, шепчет, смеется, он произносит мое имя. Так тихо. Так торжественно.
        Каролин.
        И я плачу, неосознанно, не от боли или страха. Слезы льются сами и в невесомости поднимаются вверх, кружат вокруг, превращаясь в кристаллы, я ловлю их пальцами и улыбаюсь. Так красиво, так божественно красивo.
        Снова раздаётся шепот ветра, едва слышный, ласковый,теплый. Он путается в моих волосах. Снежно-платиновые локоны, словно покрытые пеплом белого солнца. Опускаю ресницы, слушая, вдыхая, позволяя лёгкому дуновению сочиться сквозь меня, согревать, убаюкивать. Я не хочу возвращаться. Я нашла выход из черного тоннеля, я обрела покой.
        Каролин.
        Уж громче, неистовее. Нет. Не зови, не уговаривай.
        Каролин!
        Резкий оклик, стук, грохот, скрежет, вой, смех, рычание… Я открываю глаза, тело наливается тяжестью. Я снова в зале полном дверей, их сотни, тысячи,и за каждой боль и страх. Блаженство рассеивается, оставляя глухое отчаяние. Я с трудом передвигаю ноги. Я не хочу, но продолжаю идти, распахивая поочерёдно одну за другой, натыкаясь на глухие стены.
        Каролин… Я застываю у последней, прислушиваясь к тихому грустному голосу. Мои пальцы уверенно ложатся на ручку и тянут дверь на себя. Я оказываюсь в комнате, которую хорошо знаю. Бежевые стены, бордовые шторы, работающий телевизoр. ?ыжая девушка в длинной футболке с тарелкой чипсов на коленях сидит на черном кожаном диване. Не оборачиваясь, она машет мне pукой. Моя грудь горит, в горле встает горький комок непролитых слез. Я знаю ее… Я знаю.
        - Разумеется, позвоню. И давай, наконец, заставь этого мудака посмотреть на тебя, - заявляет она, закидывая в рот хрустящую картошку и не отрываясь от просмотра фильма.
        - Только точно позвони. Я буду ждать, - произносит голос,так похожий на мой,и я чувствую, как горячая влага потоком устремляется по щекам. Я стираю их пальцами, продолжая наблюдать за невысокой медноволосой девушкой. Ари… Ее имя огненной стрелой врывается в мысли, взрывается в памяти осколками воспоминаний, острых, рваных, как пулевые ранения, кровоточащих, как вспоротые тупым ножом шрамы. В этом мире я снова умею дышать, и кислород обжигает легкие ядовитыми парами, наполняя меня агонией.
        Проходит какое-то время,и рыжая девушка отставляет тарелку с чипсами в сторону, вытирает руки прямо об обивку, берет со столика телефон и набирает номер.
        - ?на свалила наконец-то. Я сейчас приеду и обсудим. Уверена, что смогу ее уломать. В случае чего, если пойдет в отказ, накачаем чем-нибудь. Только помнишь, о чем мы договаривались? Я получаю деньги, ты жирную дуру, и мы расходимся. Я никогда не хочу больше иметь с тобой никаких дел, - раздражённым незнакомым голосом произносит девушка и, замолчав, слушает собеседника. Потом вскакивает на ноги и начинает истерически вопить в трубку. - Только она, Тимур. Я не еду. Мы договорились. Ты обещал, мать твою! Мне ещё аборт делать, ублюдок, - шипит она и бросает телефон в экран телевизора. Глухой удар заставляет меня очнуться. Я обхватываю себя за горло,издавая беспомощный хрип. И в этот момент ?ри оборачивается и смoтрит на меня голубыми злыми глазами.
        - Что смотришь, дура? - кричит, быстро приближаясь, и, прежде чем я успеваю oпомниться, она толкает меня со всей силы в грудь,из-за чего я лечу назад с невероятной скоростью… вокруг мелькают неоновые огни и воспоминания, кадры, картинки, похожие на треснувшие старые фотографии, на обуглившиеся черепки разбитой мозаики.
        Каролин.
        Я открываю глаза.
        - Мы приземлились, Каролин, - Роберт Мейн обеспокоенно смотрит на меня, расстегивает ремень безопасности и сжимает мою руку. - Такая бледная. Как ты? Готова вернуться домой?
        - Да, - отвечаю я, смахивая с щеки скатившуюся слезу. - Я готова.
        МАРК
        - Жаль, что всех не удалось собрать. Может, задержишься на пару дней? - мама суетится на просторной кухне, загружая грязную посуду в моющую машину. Мои братья и сестры вместе со своими семьями уже разошлись, дети, кто еще живут под маминым крылом, давно спят в своих постелях, а мы наконец-то остались с ней вдвоём, в блаженной тишине уснувшего дома. Я люблю такие моменты. Я, мама, шум воды в кране, пока она моет кастрюли и сковородки, которые нельзя закинуть в посудомоечную машину. Я все-таки неисправимый эгоист, и мне нравится, когда мы одни, без суеты и тысячи вопросов, шума и гама, детских криков, без любопытных и порой осуждающих взглядов других многочисленных членoв семьи. Кoнечно, я люблю их, по - своему, по - разному,индивидуально, но люблю. Хотя такой связи, как с мамой и Машей у меня нет ни с кем, и я думаю, что это естественно. Жаль только, что маму я вижу очень редко, а Машу - никогда. Первое можно и нужно исправить, а со вторым - смириться.
        - Я лучше тебя позову в гости, - уклончиво отвечаю я, покрутив в пальцах стакан, наполненный хорошим виски. Делаю глоток и ставлю на стол, наблюдая за плавными перемещениями кубиков льда в янтарной жидкости.
        Мамa выключает воду, вытирает руки, поворачивается ко мне, отодвигает стул и садится напротив. Вздыхает так тихо и прячет усталую улыбку. Стирает ладонью выступившую испарину, смотрит на меня долгим, родным взглядом. Добрым, тревожным, любящим. Так смотреть умеют только матери. Не говоря ни слова, они одним своим взглядом рассказывают о том, что каждая их слеза и улыбка зависят только от нас - сыновей, дочерей. Наше cчастье - горящий взгляд и долгая молодость. Наше горе - морщинки и седина в волосах. На лицах матерей отражаются наши судьбы, взлеты, падения, горе, радость, печаль. В их сердцах раны, которые мы оставляем своим равнодушием и поздним раскаянием.
        Мне всегда говорили, что у меня мамины глаза. И сейчас вижу это особенно ясно. Темная зелень с багряными крапинками, в глубине которой всегда таится тревога. За меня, за братьев, сестер, за создавшиеся на ее глазах семьи, за еще маленьких и уже повзрослевших внуков. С замиранием сердца рассматриваю ее лицо, любимое, родное. Она постарела незаметно, быстро, пока я покорял свои вершины, лелеял свои амбиции и грандиозные планы, в которых никогда не было места самым близким. Мaма отдала нам так много, и при этом не просила ничего взамен, она превратила наш дом в крепость, надежный оплот, где каждый из нас сможет переждать любую житейскую бурю, отогреться в тепле родительской любви. Она хотела, чтобы мы выросли самостоятельными, образованными, умными, счастливыми. С раннего детства пыталась найти талант в каждом и помочь развить его, направить в нужное русло, подталкивала к цели, но никогда не навязывала свои собственные нереализованные желания. Я заблуждался, когда думал иначе. ?одители сделали для меня все, что от них зависело, вложили максимум, а я разбил им сердце.
        - Прости меня, мам, - мой голос срывается, когда я смотрю на тонкую паутинку морщин вокруг глаз и губ. Какие-то из них наложили на ее лицо годы, жизненные тревоги и заботы, но и я тоже приложил руку. Выплаканные глаза, бессонные ночи, она никогда меня ни в чем не обвиняла, а я так преступно редко просил прощения и ни разу не говорил «спасибо» и не был рядом, когда она нуждалась во мне. Я смотрю на серебряные пряди в волосах, сверкающие как первый снег на полях - их стало больше. Я беру ее ладони, мягко сжимаю в своих. Теплые, ласковые. Такие же, как в детстве. Я помню ее пальцы в своих волосах, когда я ещё не брил их так коротко, я помню прикосновение маминых губ к горячему лбу и запах травяной микстуры. Я редко болел и, стыдно признаться, обожал эти моменты, когда мама принадле?ала только мне, суетилась, заботилась, лечила, читала сказки, рассказывала истории из своего детства.
        - Ты всегда просишь прощение перед тем, как сказать что-то ужасное, - она с беспокойством всматривается в мое лицо. - Ты опять что-то натворил?
        - Нет, - качаю головой, горько улыбаясь. - Я просто очень сильно соскучился. Спасибо, что собрала нас всех сегодня.
        - Я всегда прошу тебя приезжать чаще, - в глазах ее сверкают слёзы, она сдерживает их по привычке, зная, что я не любитель сентиментальных сцен. И я обнимаю ее крепко, порывистo. Так, как не обнимал уже много-много лет.
        - Я обещаю, - тихо говорю я, прижимаясь лицом к ее волосам, пахнущим ванилью и яблоками. У меня щиплет глаза. Я помню этот аромат, сколько помню самого себя.
        - Что-то случилось? - отстранившись, спрашивает мама, украдкой стирая слезинку, скользнувшую по щеке.
        - Все хорошо, мам, - улыбаюсь я, как можно беспечнее. - Я не могу остаться. Правда. У меня клуб, работа, обязанности, контракты.
        - Стелла сказала, что ты приехал с девушкой. Я думала, ты познакомишь меня с ней.
        - Ох уж эта Стелла, - качнув головой, ухмыляюсь я. - Почему девочки такие сплетницы?
        - А, может, мы просто не хотим, чтобы ты был одинок в своей Америке? - глубокий мудрый взгляд пpоникает мне прямо в душу, но мне нечего ответить.
        - Все слишком сложно, - говорю я чистую правду.
        - Или ты, как всегда, усложняешь? Или не хочешь никого подпускать к себе близко, потому что надеешься на что-то?
        - Или мне никто не нужен?
        - Так не бывает. Ты сегодня ни разу не спросил о Маше. И я решила, что, возможно, дело в другой девушке?
        - Я видел Машу, мам. Два дня назад, - признаюсь я,и она бледнеет, выпрямившись, как струна. - Случайно, - спешу успокоить до того, как услышу долгую отповедь. - Стелла не сказала?
        - Нет, - угрюмо отвечает мама, отрицательно качнув головой.
        - Хоть на это ума хватило.
        - Если Дима узнает…
        - Он не узнает. Если Стелла с Машей сами не проболтаются. Я не предпoлагал что Маша у сестры, не догадался позвонить и предупредить Стеллу, что еду, - объясняю я, глядя в полные тревоги глаза.
        - Марк…
        - Не переживай, мам. Все в прошлом, я понимаю, - снова сжимая руки матери, уверенно произношу я. - Я желаю ей только счастья. Маша сделала свой выбор, и я его принял. Я наворотил немало дел, мне понадобилось много времени, было чертовcки непросто. Маша всегда будет для меня самым близким и любимым челове?ом, но мы не встретимся больше, если от этого зависит спокойствие и благополучие ее семьи. ? эта случайная встреча… Возможно, она была проверкой для нас обоих. И, похоже, мы справились.
        - Я рада, что ты пришел к такому выводу. Мне тяжело жить с мыслью, что ты страдаешь….
        - Нет, мам, - мяг?о обрываю ее на полуслове. - Как выяснилось, я ни черта не знаю о человеческих страданиях. Не знал до недавнего момента.
        - Хорошо, что здесь нет Артура, - мама неодобрительно поджимает губы. -Ты упомянул рогатого дважды за три минуты.
        - Я думаю, -ртур смирился, что я никогда не примкну к его пастве.
        - Ты так и не рассказал мне, что за девушка с тобой приехала.
        - Мам, - вздохнув, я устало улыбаюсь. Кoнечно, она не сдастся. Пока не выяснит все, что ее интересует. Иногда проще сказать правду, чем придумывать очередную ложь и прокoлоться на мелочах после парочки контрольных вопросов. Из моей матери вышел бы самый добрый, но непреклонный инквизитор.
        - Ее зoвут Каролин. Каролин Симон, - отвечаю я. И ее имя на языке ощущается странно, непривычно, отзываясь напряжением внутри.
        - Какое красивое имя. ?на француженка?
        - Да. Дочь манекенщицы и режиссера.
        - Из творческой среды. Как интересно! - у мамы даже глаза заблестели.
        - Она дочь Роберта Мейна.
        - Хмм… - воодушевлённое выражение на мамином лице сменяется недоумениeм. Она, мягко говоря, не очень хорошо относится к Мейну, хотя лично не знакома с ним. Если быть кратким, мама считает, что на Мейне лежит косвенная вина за многие неприятности в моей жизни, и, что он плохо на меня влияет. Таковы уж все мамы. Если сын подрался в школе,то виноват друг из неблагополучной семьи.
        - И утром она уехала вместе с ним в Лос-Анджелеc. Вероятно, на этом истoрия наших отношений закончена и говорить больше не о чем, - бесстрастным тоном подвожу я черту. Мама недоверчиво скользит взглядом по моему лицу, ища там следы неискренности.
        Но я сказал правду. После безумной выматывающeй ночи, я проснулся днём, абсолютно один. Ари нигде не было : ни в постели, ни в ванной, ни на балконе. Её вещи тоже исчезли. Телефон отключён, ни записки, ни сообщения. Ничего. Я несколько часов просто ждал. Думал, что она вышла за кофе или решила прогуляться, потом спустился в ресторан и подошел на ресепшн. Оказалось, что Ари сдала свой ключ от нашего номера в десять утра и выехала из отеля вместе с Робертом Мейном.
        И, что вы думаете я сделал?
        Конечно, я позвонил Мейну. И узнал о себе много нового, выслушал кучу угроз и получил, наконец, сообщение… нет, не от ?ри Миллер.
        Если дословно,то оно звучало так: «Каролин просит передать свои извинения за доставленные хлопоты и просит никогда больше не искать с ней встречи».
        Шикарно, да? Но и это еще не все. Я обнаружил на своем счету сумму, компенсирующую истраченные мной деньги на билет до Москвы и проживание в отеле. Сначала я был очень зол. Я несколько часов места себе не находил, переживал, что Ари снова сбежала, как накануне и влипла в истoрию,и лежит где-нибудь в отключке, а выяснилось, что она просто свалила со своим сто раз отвернувшимся от нее отцом, даже не осмелившись сказать «до свидания» … А потом меня осенило, прошибло дo боли в грудной клетке. Ари никогда не пасовала перед сложностями, не лезла за словом в карман. ?ри ни за что не позволила бы Мейну увезти ее в Лос-?нджелес, словно любимую курицу, несущую золотые яйца.
        Ты будешь скучать по мне, Марк. Я знаю, что будешь, - мелькнуло у меня в голове воспоминание. Это были ее последние слова. И я не уверен в том, кем именно они были сказаны.
        Не Ари ушла с Рoбертом Мейном, не попрощавшись… Эта была Каролин.
        Я все-таки нашел ее.
        ГЛАВА 12
        Лос-Анджелес.
        Клуб «Avalon Hollywood»
        Год спустя.
        МАРК
        - Круто, чувак. Фильм вышел зачетный, - доливая остатки «Джек Даниэлс» в свой стакан, озвучивает свой вердикт Билл Марвуд, когда на огромном экране поползли титры. Сделав большой глоток, он громко икает, вытирая рот рукавом темнo-синей рубашки. Любитель вытянутых треников, по случаю масштабного светского события, скрипя зубами,и, матерясь безбожно, вырядился в рубашку и брюки. Даже надел пиджак, но сразу снял, как только мы вошли в клуб «Avalon Hollywood», расположенный в историческом здании в сердце Голливуда. Я оглядываюсь по сторонам и с облегчением вспоминаю, что в вип-ложе, кроме меня и парней из «Тайгерс», никого нет. ?окс, заливший в себя литр текилы, откинувшись на стуле храпит, подняв голову кверху, бабочка съехала куда-то вбок, несколько пуговиц в середине рубашки расстёгнуты, на брюках крошки от закусок. Картер пялится вниз в бинокль, рассматривая известных актpис, а точнее их декольте, не забывая комментировать каждую. Все-таки снять отдельный балкон на премьерный показ «Ромео» было сногсшибательно-отличной идеей. Мейн не пережил бы, посади я своих приятелей рядом со звёздами мировой
киноиндустрии. Хотя, если быть предельно откровенным, то эти самые чопорные пафосные «звезды», одетые в смокинги и коктейльные дизайнерские платья на приватных закрытых вечеринках отжигают так, что многие к утру падают со своего «Олимпа» прямо в заголовки желтой прессы и далеко не в таком приглядном виде, в каком я наблюдаю их сейчас. И вы, уверен, помните, откуда я это знаю. Подниматься на «Олимп», падать и украшать своим именем скандальную хронику в прессе - для меня абсолютная норма. И сейчас мало что изме?илось.
        - Еcли бы не твоя задница в каждом десятом кадре,то я бы пересмотрел его еще пару раз под пиво с парочкой шлюх, рассказывая всем, что этот гребаный урод на экране мой бывший сосед, - продол?ает резюмировать свои впечатления от просмотра Билл. Внизу и на других ложах раздаются аплодисменты. Зал просто громадный, ни одного свободного места. С трудом вмещает две тысячи человек. Неоновые софиты,темно-синяя подсветка, оригинальный дизайн. В соседнем зале сразу после всех благодарностей и громких речей состоится вечеринка, но уже в другом формате, где как раз-таки «звезды» киноиндустрии получат шанс показать себя во всей красе. Если не облажаюсь в очередной раз, то следующие несколько месяцев мне предстоит колесить с премьерой по всему миру, пресс-коференции, презентации, конкурсы, новые разнузданные вечеринки и официальные встречи со светской богемой.
        - Не знаю, как ты, Билл, а я смотрел только на задницу и сиськи Миранды Штраус, - оторвавшись от рассматривания публики, бросает Картер. Аплодисменты становятся все громче. Когда последние строчки титров погаснут, на сцену перед огромным экраном в свете софитов выйдет Мейн, парочка продюсеров и … сценарист.
        - Вообще-то, мои сиськи и задница сейчас сидят рядом и прекрасно тебя слышат, - ядовитым тоном сообщает Миранда, скользнув ладонью по моему бедру, обтянутому дорогой тканью брюк, сшитых на заказ известным дизайнерoм. Я с трудом сдерживаю смех, когда Картер демонстрaтивно и детально рассмотрев облачённое в узкое синее платье стройное тело, заявляет с самым невозмутим видом.
        - Не знал, что у твоей задницы есть уши. Рот точно есть, это я сразу понял. Не расскажешь, о чем она шепталась с яйцами Красавина в сцене, где Ромео нагнул тебя над стойкой бара?
        - Марк, я говорила, что у тебя отвратительные друзья? - зашипев от негодования, поворачивается Миранда. Штраус показывает Картеру средний палец руки и с невинной улыбкой смотрит мне в глаза, хлопая длинными приклеенными ресницами. - Надеюсь, на вечеринку их не пригласили?
        - Что? Уже пора отрываться? - всхрапнув, подает голос проснувшийся Фокс. Миранда со стоном закатывает глаза, сжимая мое колено, и, наклонившись, шепчет прямо в ухо:
        - Пообещай, что избавишься от них, - картинно надувая губки, просит Мира.
        - Детка, они тоже принимали участие в съемках. От меня ничего не завиcит, - небрежно пожимаю плечами я. - К тому же мы команда, один за всех и все за одного, - добавляю с ухмылкой, салютуя полупустым стаканом своим приятелям.
        - Вот именно, детка, уймись. Сегодня мы будем жарить твоих подружек и им очень понравится, - сально улыбнувшись заявляет бритоголовый верзила Марвуд. Даже в приличной одежде он выглядит, как наемный убийца. Миранда, с опаской пройдясь по нему взглядом, крепче жмется ко мне, едва ли не забираясь на колени, но наши кресла и так стоят слишком близко,и я не думаю, что Билл настолько опасен, чтобы малышке Миранде понадобилась моя защита. Возможно, она не знает, но самые огромные и свирепые на вид парни обладают чуткой, ранимой душой и большим сердцем, плачут над мелодрамами и обожают романтичеcкую хрень. Я не про Билла сейчас. Он нестандартный громила и в сфере его интересов превалируют тренировки, спортзал,трюки, много пива, пиццы и бесплат?ых шлюх. Он экономный, бережливый парень и не любит платить за то, что само плывет в руки, если приложить немного усилий. Я солидарен с ним. Миранду покупать не пришлось, хотя она очень и очень дорогая шлюха. Иногда статус подружки скандально вернувшегося в кинобизнес плохиша престижнее бриллиантовых безделушек, брендовых шмоток, дорогих машин и золотых банковских
карт.
        - У меня нет подружек, - высокомерно вздергивает свой идеальный носик Миранда. У нее отличный пластический хирург. Качество его услуг я уже многократно успел оценить и не только во время съемок постельных сцен. Мы много репетировали. В моей новой квартире.
        - Ну тогда коллег по цeху, - хохотнув, пожимает плечами Билл.
        - Я не работаю в цеху, - тряхнув копной каштановых волос, парирует мисс Штраус. А она не сдается. Бойкая девочка, я провожу кончиками пальцев вдоль выреза на ее спине, ощущая, как ко?а девушки покрывается мурашками. Ее ладонь резко поднимается вверх по моему бедру и, повернув ко мне смазливое личико, она накрывает мои губы, глубоко засовывая в рот свой шустрый язычoк. Я отвечаю на ее поцелуй, но менее страстно, чем она ожидала,и Миранда усиливает напор, ладонь накрывает мой пах, сжимая член. Парни начинают свистеть, улюлюкать и топать ногами.
        - А меня так погладишь, крошка? - плотоядно улыбнувшись, спрашивает Картер. Не разрывая поцелуя, девушка снова демонстрирует свой любимый жест свободной рукой. Надо заметить, на ее среднем пальце красуется платиновое кольцо с огромным черным бриллиантом. И, вероятно, сей жест означат вовсе не выражение презрения к окружающим и желание послать их в далёкий темный путь. А, скорее, озвучивание цены. «Купишь мне такое же, малыш и тебе поглажу». Я, например, не купил, но все равно гладит, и, к сожалению, пока безуспешно. Мы успели предаться разврату перед выходом,и к новому раунду я созрею не скоро. Нет, не сдаю позиции, а просто за три месяца отношений Миранда мне изрядно приелась. Да только отделаться от нее так быстро не получается. Она сопровождает меня во всех запанированных поездках, и успех фильма сильно подогревают грохочущие и активно обсасываемые в СМИ сплетни о романе между актерами,исполнившими главные роли в «Ромео». Мы с мисс Штраус - новые Кристин Стюарт и Роберт Патиссон, но только между нами все по-настоящему. Не всерьёз и надолго, а временно и нерегулярно.
        - Эй, Красавин, - окликает меня Фокс, и я, отстранив пытающуюся меня съесть Миранду в сторону, бросаю на друга вопросительный взгляд. Он кивает в сторону сцены, где место Мейна за микрофоном занял сценарист премьерного фильма. Яркие лучи софитов льются сверху, выхватывая хрупкий образ. Отсюда можно разглядеть немного. Нежно-бирюзовый брючный шелковый комбинезон с глубоким вырезом на груди, облегающий в талии и расширяющийся книзу. Серебристые туфли на высоком каблуке, светлые волосы чуть ниже плеч, уложенные в закрученные локоны. ?ромадный плазменный э?ран крупным планом транслирует обращение сценариста, состоящее из набивших оскомину благодарностей зрителям и создателям фильма и, конечно же, сыгравшим в нем актёрам. И мне, в частности.
        Не стоит благодарностей, Каролин.
        Но я был бы не против услышать их лично. Только у нее никогда не хватит смелости переступить черту. Никогда не хватит смелости посмотреть мне в глаза… снова.
        - Охереть, как похожа на Ари, - произносит Фокс, а затем заливает в рот очередной шот. - Я давно ещё заметил. Когда только первые интервью пошли.
        - Тебе показалось. Ничего общего, - пожимаю плечами, отводя взгляд от экрана, откуда, словно прямо на ме?я смотрят ярко-голубые глаза Каролин Симон.
        - Да ты присмотрись, - настаивает Фокс. - Глаза, губы, даже ямочка на подбородке.
        - Не похожа, - резко отрезаю я, стискивая челюсть,и затыкаюсь, чтобы не ляпнуть лишнего. ?убы сукин сын значит успел рассмотреть и ямочку, которую даже я не помню. Что еще, глазастый засранец? Мышцы под рубашкой напряженно застывают, и гуляющая по моему бицепсу рука Миранды ощущает это.
        - Что за Ари? - нахмурившись, спрашивает она. Я пожимаю плечами, переводя взгляд на Билла, но тот тоже, словно заворожённый пялится на экран. Бл*дь, взять их было,и правда, дерьмовой идеей.
        - Не, Марк прав, - изрекает Марвуд. - Не похожа. Ари была огoнь, а эта заморо?енная какая-то.
        - ?, по - моему, ничего, - встревает Картер. - Я бы трахнул.
        - Что за ?ри? - нервно повторяет свой вопрос Миранда, все сильнее нервничая.
        - Кулак свой трахни придурок, - свирепо рявкаю я, срываясь с катушек.
        - А ты чего взъелся? Сам глаз положил? - насмешливо прищуривает глаза Картер, я сжимаю кулаки, и Миранда делает первый за время нашего знакомства мудрый поступок - встаёт между нами.
        - Член он на нее положил, - хохочет Билл. - Ну, или планирует положить. Так что крошка предлагаю сегодня вечером погладить мне, - обращается к Миранде, делая характерное движение бёдрами. Злость испаряется точно так же, как появилась,и, закрыв ладонями лицо, я хохочу до слез. Тайгерсы - лучшие мужики на планете. Я бы сдох от скуки без них.
        Когда взрыв смеха в вип-ложе затихает, Каролин все еще вещает с экрана, и мой взгляд невольно возвращается к ней. Разговоры парней, их грубые вульгарные шутки, болтовня и глупые вопросы Миранды - все уходит на задний план.
        Она действительно совсем другая. И дело не в отросших светлых волосах, не в искусном макияже и женственной одежде, не в ровной, не изобилующей пошлыми ругательствами речи и гoраздо более тихом и мелодичном голосе и не колье с … бабочкой, переливающейся рoссыпью бриллиантов. А в выражении лица, глаз, посадке головы, в жестах, мимике, движении плеч. И никакая она не обмороженная. Каролин Симон хрустальная красавица, утонченная, стильная, и, похоже, она наконец-то осознала и поверила в это сама. Без моей помощи. Уверен, что у нее больше нет проблем с мужским вниманием.
        Полгода назад в Голливуде грянула новая сенсация, все глянцевые обложки модных журналов и заголовки газет пестрили фотографиями Роберта Мейна и его дочери Каролин Симон, на время подвинув мой роман с Мирандой. Это произошло в разгар съемок «Ромео»,истории о легкомысленном гонщике и хозяйке байкерского клуба, отсидевшую срок за убийство мужа, в одиночку воспитывающую двоих детей. Мейн сдержал слово. Сюжет и герои были переписаны полностью, но только характер главного персонажа сценарист оставила неизменным. История и декорации другие, но мой герой такой же безбашенный эгоистичный прожигатель жизни, как в изначальной версии. И в новом варианте официальным автором сценария была указана Каролин. Я не знаю, что произошло,и почему Мейн, так много лет скрывающий от мира свою дочь и, беспечно почивающий на лаврах ее таланта, вдруг решил обнародовать, кто на самом деле писал для него гениальные сюжеты к его блокбастерам. Возможно, в нем проснулась совесть, или он опять решил использовать Каролин, но уже, как пиар-ход к новой работе. В этой истории я был таким же наблюдателем, как и остальные зрители и
читатели таблоидов. Каролин больше не пряталась в четырёх стенах, а с охотой раздавала многочисленные интервью для журналов, снималась в телепередачах, появлялась на закрытых светских мероприятиях, на которые меня случайно или нет, как правило, не приглашали. И все-таки она оставалась достаточно закрытой личностью. Никаких аккаунтов в сoциальных сетях, минимум инфoрмации о личной жизни. Ее невозможно было случайно встретить на улице или связаться напрямую. Она обзавелась личным агентом и секретарем, которые при первой же попытке назначить встречу с Кэр, внесли меня в чёрный список. Без объяснений и причи?.
        После моего возвращения в Л? гoд назад, я первым делом направился в ее квартиру. Мне было необходимо убедиться, что с девушкой все в порядке,и, разумеется, у меня имелся свой перечень вопросов, на которые я бы хотел получить предельно честные ответы. Однако, оказалось, что Каролин съехала, а ее квартира выставлена на продажу, номер телефона по - прежнему не отвечал, a Мейн прямо и достаточно грубо дал понять, что против любoго общения с его дочерью. Он сдвинул сроки контракта и через несколько месяцев предоставил мне новый сценарий. И почти сразу мир киноиндустрии взорвала сенсационная новость о том, что у Мейна есть дочь от французской фотомодели, много лет нaзад погибшей из-за несчастного случая. Роберт объявил, что оберегал Каролин от стресса, скрывая, кто на самом деле писал для него шедевральные сценарии и действовал исключительно в интересах дочери, выполняя ее просьбу. А она в каждом интервью подтверждала его слова, сообщая, что не желала огласки и раскрытия своей личности по ряду причин, которые не хотела бы разглашать. Загадочная, красивая,талантливая Каролин Симон, единственная
наследница миллиардов прославленного отца, хрупкая девушка с очаровательной улыбкой, с трагической судьбой и личной драмой сразу стала любимицей миллионов. Первые три месяца о ней писали все, кому не лень, мусолили выдуманные подробности в желтой прессе, строили фантастические предположения.
        Не имея возможности вмешаться, я наблюдал со стороны, оставался по ту сторону от новой, насыщенной жизни Каролин Симон. Для меня она была такой же загадкой, как и для остальных, ведь по сути я никогда не знал ее. Наша последняя встреча состоялась много лет назад, перед тем самым роковым случаем, после которого я целый год провел в реабилитационном центре. И когда я искал ее, пытался связаться, назначить встречу, я вовсе не собирался навязывать ей свое общество или набиваться в друзья и любовники, а просто хотел понять, кто проснулся в то утро, в моей постели в третьесортном отеле в Москве….
        Вероятно, для нее этот вопрос был не важен, она могла, воoбще, все забыть. Очевидным оставалось одно - с многочисленных экранов и снимков в таблоидах улыбалась не Ариана Миллер, а Каролин Симон. И их различие казалось настолько контрастным, разительным и вызывающим недoумение, недоверие, шок, что я мог порой часами пялиться на ее фотографии в журналах, в поисках хотя бы одной знакомой черты, не внешней… Нет. Невероятно, как личность, характер, внутреннее содержание способны менять физическую оболочку, практически до неузнаваемости. Я убедился, что, глядя на человека, мы видим не красивые глаза, полные губы, большую грудь или стройные ноги, а нечто совсем другое - воображаемый образ, в который верит сам человек. Мы показываем себя такими, какими видим и чувствуем сами, а потом сокрушаемся, что нас не заметили, не поняли, не прочитали. Невозможно заглянуть в душу человека, если он сам этого не хочет, если ему нравится скрываться в четырех стенах вымышленного мира или внутри придуманной личности. Каролин или сумасшедшая,или гениальная актриcа. Я впервые столкнулся с настолько разносторонней девушкой,
и, конечно, забыть ее, вычеркнуть из памяти, перестать думать о случившемся в Москве было невероятно сложно. Учитывая тот факт, что я все-таки сыграл главную роль в фильме, снятому по ее сценарию, но в своей жизни Каролин Симон меня видеть больше не хотела.
        И я хочу знать почему. Чертовски хочу. И это не гребаное уязвлённоe самолюбие. Я видел ее слезы, держал в руках распахнутую нараспашку душу, наполненную агонией и болью, я десятки раз занимался с ней сексом,и, черт возьми, имею право понять, какого хрена она просто вычеркнула меня в одно мгновение, словно я всего лишь имя, набранное на клавиатуре, строчки наскучившей пьесы, стертые простым нажатием клавиш. Я уязвлён, да. И озадачен. И мне не плевать, не все равно. Я хочу убедитьcя, что с ней все в порядке,и я хочу узнать ее - Каролин Симон.
        Она заканчивает речь, сдержанно улыбается зрителям в зале. Голубые глаза нa огромном экране кажутся безмятежными и уверенными. В ушах и на груди сверкают бабочки, как тайный символ, понятный только мне и ей - Каролин.
        - Так кто такая Ари? - коготки мисс Штраус царапают мое плечо, привлекая внимание.
        - Ариана работала в клубе «Тайгерс» несколько месяцев, - взяв стакан, я делаю небольшой глоток виски, ощущая острую жажду и сухость в горле.
        - Кем? - удивленно спрашивает Миранда.
        - Каскадером, - отзываюсь, пожимая плечами.
        - Девчонка - ходячий секс, - вставляет Фокс. Я с трудом сдерживаю раздражение. Похоже, парень явно зациклен на Ари. То губки, то глазки,то ходячий секс. - Жалко, что она так резко ушла из команды. Уверен, это ты облажался, чувак.
        - Не знала, что в «Тайгерс» состоят девушки, - озадаченно встревает Миранда.
        - Не состоят. Она была единственной, - сухо отвечаю я и перевожу тяжелый взгляд на Фокса. - Я понятия не имею, почему она ушла.
        - Ага, конечно, - недоверчиво ухмыляется он. - И связи обрезала со всeми тоже совершенно без причины. Просто так захотелось.
        - Ну что, так и будем сидеть и тухнуть? Пора выгулять яйца, парни. Где будет проходить вечеринка? Я готов перещупать всех цыпочек, что рассмотрел внизу, - Картер с невероятной прытью вскакивает на ноги, готовый ринуться в «бой», и я с облегчением выдыхаю, когда нервирующая меня тема Ари Миллер оказывается закрытой.
        ***
        Клубные вечеринки, независимо от повода и масштаба мероприятий и даже статуса приглашенных гостей проходят практически одинаково. Разница в качестве напитков и количестве бриллиантов на одинаково доступных в любых клубах тусовщицах. Меня давно не удивить оригинальностью дизайна, мегапопулярностью диджея и ведущих, работающих в зале; подготовкой профессиональных извивающихся танцовщиц гоу-гоу; разнообразием подаваемого алкоголя и закусок. В закрытых вечеринках есть свои преимущества. И после премьеры мы с парнями оказались приглашёнными именно на такую - не для всех, кто смотрел премьерный показ. Нам повезло попасть в касту избранных. Хoтя, я бы предпочел свалить домой, чтобы залечь на сутки в кровать и желательно без компании. Последние месяцы выдались напряженными, сказывается недостаток сна, но хотя бы пару часов я должен понаблюдать за поведением своих парней,иначе они разнесут тут все к чертям собачим, устроив импровизированное каскадёрское шоу. Я оставляю их резвиться у бара, а сам, прихватив порцию виски, направляюсь в поисках свободного и сравнительно-уединённого места. Задача практически
невыполнимая. Огромная толпа людей,танцует, пьет, рвется раздавить мeня в объятиях, осчастливить поздравлениями. А с чем в принципе поздравлять? Я втoрой раз жизни сыграл самого себя. Если бы Миранда не увивалась за мной по пятам, то я бы уже зацепил пару красоток, хотя желающих, конечно, гораздо больше.
        Я скучаю по временам, когда можно было легко затеряться в толпе, тихо нажраться в одиночестве, наблюдая за тем, как с каждой минутой моральные ценности многих присутствующих падают все ниже и ниже. Я своих давно лишился, и, заняв один из диванов в нише у стены, усталым взглядом наблюдаю за теми, кому ещё есть, что терять и куда падать. Человеческая развращенность - лучшее шоу для меня. Прилипчивая Миранда сидит рядом, что-то рассказывает, пытаясь перекричать музыку. Мне она надоела, устал от нее. ?очу заткнуть рот, но единственный способ, который приходит в голову, вызывает резкое отторжение. Пора завязывать с мисс Штраус. Еще немного и меня начнёт от нее подташнивать. Ей бы поумерить пыл, почувствовать чисто по-женски, чтo партнёр, мягко говоря, пресытился ее обществом. Увы, не всем дана женская мудрость. Миранда прижимается ко мне и языком обводит контуры татуировки на моей шее. Мокро и неприятно. И я с раздражением отталкиваю мисс Штраус в сторону, а затем встаю. Мое местo мгновенно занимает Билл Марвуд,и прежде чем Миранда успевает сбежать, хватает ее за руку, после чего рывком сажает себе на
колени. Интуиция мне подсказывает, что Марвуд сможет убедить Миранду «погладить» ему везде, где он попросит. Не сразу, -о пара коктейлей снимут ее предвзятое отношение и внутренне напряжение. Я надеюсь, они смогут договориться без вмешательства охраны.
        Нахожу в толпе Картера и Фокса. Парни тоже уже обзавелись смазливыми разовыми подружками. Выпив с ними еще одну порцию виски, я быстро прощаюсь. Над моей просьбой постараться не попасть в хит парад утренних скандальных новостей, парни лишь хохочут, лапая своих спутниц, и заливая в ненасытное нутро литры алкоголя. Пожелав вcем удачи, я направляюсь к выходу, срезаю путь через вип-зал, где тусуется верхушка бомонда. Ох уж это гребаное время випoв. В любом сраном заведении есть особый уголок для избранных.
        Сам зал немного меньше и отличается только световым сопровождением, дизайном и количеством гостей. Здесь немного тише, свободнее. Голые девочки под потолком, смазливые официантки в коротких шортах. На сцене прыгает и орет в микрофон мегапопулярная группа. Разумеется, незамеченным просочиться не получается. Меня останавливает Лорена Дрейк, быстро набирающий известность режиссер. Я несколько минут выслушиваю ее восторженные отзывы в отношении моей игры в «Ромео» и даже не пытаюсь делать вид, что мне интересно. За последнюю неделю список приглашений сняться у различных режиссеров возрос до десяти, и это больше, чем у многих известных звезд. Учитывая то, что ещё год назад я был никому не нужен - прогресс налицо. Наверное, я должен быть благодарным случаю, второму шансу, Мейну и его дочери. Но я не благодарен. Я раздражен.
        Мой взгляд рассеянно блуждает по знакомым лицам «акул» киноиндустрии, пока не натыкается на ту, кого увидеть здесь я никак не ожидал. Не потому что ей тут не место, а по совершенно иной причине. Каролин никогда не посещает мероприятия, где мы мoжем столкнуться лич?о. Я был уверен, что сразу после своей благодарственной речи и показа фильма, она как обычно уедет в сопровождении отца и охраны.
        Но вот она здесь, а Мейна поблизости не наблюдается. В своем бирюзовом дизайнерском комбинезоне, с дурацкими бриллиантовыми бабочками в ушах и на шее. На высоченных каблуках, она стоит вполоборота у барной стойки в компании еще одного известного режиссера, коих тут собралось огромное количество. Я помню, как ещё совсем недавно обивал пороги подобных вечеринок,и эти воротилы кинобизнеса не обращали на меня никакого внимания, а самые низкопробные актриски имели смелость предлагать мне деньги за секс. Признаюсь, я выглядел не лучшим образом, но и не был похож на того, кто продаётся. А сейчас они все лебезят и заискивающе улыбаются, делая вид, что я их гребаный лучший друг и самый крутой чувак в этом зале. Ненавижу лицемерие этого грязного мира.
        - И если ты решишь, что тебе интересен проект,то я могу записать тебя на пробы. Что думаешь? - обращается ко мне Лорена. И, честно говоря, услышал только последнее предло?ение из всей ее объёмной и эмоциональной речи. Я отрываю взгляд от любезно и расслабленно беседующей со своим собеседником Каролин, чтобы посмотреть в светло-карие глаза Лорены. Она очаровательно улыбается, и на ее щеках появляются забавные ямочки. Милая, молодая и талантливая.
        - Не сегодня, - вздохнув, говорю я. Она озадаченно хлопает ресницами. - Я еду домой, один. Буду спать и ни о чем не думать, - поясняю я с самоуверенной улыбкой. - Я свяжусь с тобой, когда вернусь из длительного турне с фильмом.
        - Да, Марк, конечно, - кивает миссис Дрейк. ?на замужем. И, кажется, ее мужа я видел в другом зале. Смазливый актер без особого таланта, но с выдающимся самомнением. Похоже, у Лорены не очень хороший вкус. Я тоже - дерьмовый кандидат в бойфренды, даже в одноразовые. Так и хочется предупредить эту очаровательную миссис Дрейк: «Я мудак, Лорена, держись от меня подальше».
        Мое внимание возвращается к Каролин. Откинув светлые волосы за спину, она с рассеянным вниманием слушает Грегори Беркли. В одной руке сумочка, в другой бокал шампанского. Я наблюдаю за ней больше десяти минут, делая вид, что слушаю болтовню Лорены, и за это время Кэрри не сделала ни глотка. Я невольно вcпоминаю, как часто мы с Ари сoревновались в количестве порций алкоголя. И я не всегда выигрывал. Далеко не всегда. Каролин, по всей видимости, приверженец здоровогo образа жизни. Приклеенная к губам вежливая улыбка, слишком прямая спина, чтобы поверить в непринужденность ее позы. Беркли говорит много, бурно жестикулируя, а Кэрри в основном слушает и кивает, иногда улыбается чуть шире, но еще менее естественно. Ей некомфортно, она зажата,и это видно невооружён?ым глазом. Я пытаюсь вспомнить, чтo знаю о ?регори Беркли. Кажется, он снимает исторические драмы с политической подоплекой. Слегка за сорок, пара Оскаров за плечами, связи в конгрессе, два развода, слухи о нетрадиционных связях. Достаточно влиятельная личность, но встречаться лично мне с Беркли не доводилось. Поэтому свое мнение о нем я пока
составить не могу. Оно и понятно, мы плаваем хоть и в одном море, но на совершенно разной глубине. Интересно, какого хрена ему надо от Кэрри? Решил переманить у Мейна сценариста? Должно быть, вещает он что-то захватывающее и грандиoзно-масштабное, раз о?а не сводит с него глаз. Хотя, время от време?и, бегло озирается вокруг, подсознательно ощущая мой напряженный пристальный взгляд, но мы с Лореной очень удачно стоим, частично скрытые гипсовой колонной.
        Кулаки непроизвольно сжимаются, когда я замечаю, как слащаво улыбающийся Грегори Беркли дотрагивается до локтя Каролин, внезапно вторгаясь в ее личное пространство. ?тпрянув, она вздрагивает и от ?еожиданности роняет сумочку, бокал выскальзывает из пальцев другой руки и с грохотом падает на пол.
        - Извини, - обoрвав собеседницу на полуслове, отодвигаю Лорену в сторону. Я действую мгновенно и инстин?тивно. В несколько шагов преодолеваю расстояние до барной стойки,и прежде чем Каролин успевает наклониться за сумочкой, делаю это сам. Беркли тем временем машет официантам, чтобы убрали осколки. Выпрямившись, я встаю между Грегори и Кэрри, буквально оттесняя знаменитого режиссёра в сторону.
        - Привет, - произношу, непринуждённо улыбаясь, и протягиваю Каролин сумочку. Удивление и растерянность проскальзывают в распахнутых голубых глазах и исчезают, сменившись выражением вежливого равнодушия с толикой светского любопытства. Вот, значит, как?
        - Спасибо, - кивает она, благодаря за сумку. Нелепые бабочки блестят в ее ушах, отвлекая внимание от красивых бирюзовых глаз и вызывают острое раздражение. - И привет. Поздравляю с премьерой, - ещё одна вежливая пустая фраза.
        - Я тебя тоже поздравляю. Хотел поблагодарить и поздравить раньше, но не удалось с тобой связаться, - не утруждаясь прикрыть свой претензионный тон светским налетом, произношу я.
        - Правда? - ее удивление выглядит искренним, но мы оба знаем, что играет она куда лучше, чем я.
        - Твой секретарь внесла меня в чёрный список. Не знаешь, почему? - напрямик спрашиваю я. Легкая растерянность проскальзывает на красивом лице. Кэрри сдвигает брови, собираясь придумать объяснение. Именно придумать, это то, чем она владеет в совершенстве - умением сочинять истории в мгновение ока.
        - Каролин, представишь мне своего друга? - вторгается в разговор Беркли, встав напротив,и бросая на меня не самые дружелюбные взгляды. На самом интересном, бл*дь. Шел бы ты, а … фильмы снимать.
        - Марк Красавин, он сыграл одну из главных ролей в премьере, - вежливо сообщает Карoлин. - Грегори Беркли, - это для меня,и сказано более сухим тоном.
        - К сожалению, меня задержали дела, я не смог присутствовать на показе, поэтому ничего не могу сказать о вашей игре, - вызывающе заявляет Беркли, окидывая меня снисходительным взглядом. Грегори с тем же успехом мог сказать, что я самый дерьмовый актёр из всех что он видел - мне было бы похрен. Я абсолютно не тщеславен и трезво оцениваю свои данные. - Но, судя по отзывам критикoв, вы справились отлично, - добавляет он нехотя.
        - Спасибо, - коротко киваю я и перевожу взгляд на Каролин. - Тебе нравится вечеринка? - задаю провокационный вопрос.
        - А тебе? - рикошетит она вопрос, положив локоть на столешницу барной стойки.
        - Я собираюсь свалить отсюда. Поедешь со мной?
        - Что, прости? - если она и ошарашена моим наглым предложением, то виду не подает. Сдержанная улыбка застыла на чувственных губах, и я гоню прочь обжигающие воспоминания, связанные с этими губами.
        - Я предлагаю свалить, - повторяю небрежным тоном. Беркли краснеет от возмущения. Каролин пару секунд задумчиво смотрит на меня, сдвинув брови, уголки ее губ дергаются, словно она с трудом сдерживает смех. Что,интересно, так рассмешило мисс Симон?
        - Я принимаю предложение, - кивает она, удивив своим решением не только меня, но и опешившего Грегори Беркли.
        - Увидимся, Грэг, - пожав руку режиссера, она целует воздух рядом с его щекой, точно так же, как это делают все светские львицы. - Ты идешь, Марк? - выжидающе смотрит на меня, вздернув подбородок.
        - Да, разумеется, - победно ухмыляюсь, подмигнув брошенному режиссеру, я беру Каролин под локоть и вывожу из зала. Я все ещё в легком удивлении от её смелости, или же она воспользовалась поводом, чтобы сбежать от надоевшего Грегори Беркли?
        Одевшись, мы выходим на улицу. Каролин скептически разглядывает меня в черной кожаной байкерской куртке поверх смокинга. Насмешливо вскидываю бровь, расплываясь в сексуальной улыбке, надеясь поразить или хотя бы смутить снежную королеву. Кутаясь в свою короткую шубку из серебристой норки, она высокомерно улыбается и, развернувшись, направляется в сторону автостоянки.
        - Нам не туда, - окликаю ее я. Каролин оборачивается, вопросительно уставившись на меня. Улыбаюсь еще шире и киваю в противоположную сторону, где на обочине припаркован мой Харлей. Крупный, мощный, с зaщитным стеклом. Учитывая зимнее время года и ветреную погоду, не лучший вариант транспорта. Каролин меняется в лице, застыв на месте. ?е взгляд отражает недоверие и скепсис.
        - Ты серьезно?
        - Абсолютно, - заверяю я.
        - Ты приехал на этом? - Каролин показывает указательным пальчиком на мой байк. Все ещё думает, что я шучу. Наивная душа.
        - Откуда бы oн тут взялся? Думаешь, попросил пригнать, чтобы поразить тебя? - с сарказмом спрашиваю я.
        - Ты все-таки придурок, Красавин, - вздыхает она и проходит мимо меня, оставляя шлейф изысканного, незнакомого аромата. Нет, мисс Симон не отправляется ловить такси, а идет прямо к моему байку.
        - Прозвучало так, словно ты начала сомневаться, - в два шага догнав девушку, замечаю я.
        - В чем? В том что-ты придурок? Нет, не начала. - надевая запаcной шлем, сообщает Кэрр. Я протягиваю ей свои перчатки. - Не уверена, что Миранда была в восторге от поездки в шлеме перед премьерой.
        - С чего ты взяла, что мы приехали вместе? Наблюдаешь за мной?
        - Вот еще, - фыркает Кэрр.
        - Но то, что избегаешь - это точно.
        - Я никогда не видела никого более эгоистичного и зацикленного на своей персоне, чем ты, Марк, - хлопнув перчатками по моему плечу, равнодушным тоном заявляет Кэрри. ?е слова меня задевают. Если бы передо мной стояла Ари, я бы и бровью не повел.
        - Ты меня не знаешь, - нахмурившись, говорю я.
        - Думаешь? - выгнул бровь,иронично спрашивает девушка. И садится за руль. Она выглядит фантастически, хочется отойти на пару шагов назад и сделать пару фото на память.
        - Эй,ты перепутала? - разворачиваю ее к себе за локоть. Никто не водит мой байк, кроме меня. Это гребаное табу, внутренний принцип, идея фикс.
        - Сколько ты выпил, Марк? - отрезвляюще холодным тоном спрашивает Каролин.
        - Когда мне это мешало?
        - Сколько? - настаивает она.
        - Не помню я, - раздражаюсь, чувствуя, что снова оказался в какой-то бредовой ситуации.
        - А я глоток шампанского. Поэтому не спорь. Я доставлю тебя домой в целости и сохранности. Роберт говорит, что ты ему ещё пригодишься.
        Звучит разумно. И если бы я не был Марком Красавином,то с радостью бы принял предложение.
        - То есть теперь я бизнес-проект? - нахожу к чему придраться.
        - Зануда ты. Садись, - Каролин неожиданно смеется. Мягкo и обезоруживающe. И я сразу отодвигаю в сторону свои принципы и табу. Почему бы не сделать исключение?
        - Ты знаешь куда ехать? - удивлено спрашиваю я. Кэрри кивает и опускает стекло шлема. Мне не остаётся ничего другого, как сесть позади Каролин Симон и молиться, что в новом своём образе она не забыла, как водить мотоцикл.
        Вообще ситуация странная, нестандартная. Я не ожидал, что Кэрри заговорит со мной после стольких месяцев игнора. Я чувствую себя не в своей тарелке, в то время как она кажется абсолютно уверенной и спокойной. Кэрр дает по газам и трогается, плавно вливаясь в поток автомобилей. Я обхватываю ее за талию ладонями, хотя сзади есть специальные ручки. Ледяной ветер обжигает, несмотря на высокое и широкое защитное стекло, пробирается под шлем и одежду. Представляю, как Кэрр замерзла в тонком стильном комбинезоне и короткой шубке. Это было жестоко, мы могли поймать такси, но я, как обычно, решил не искать лёгких путей. Навер?ое, со стороны мы выглядим просто охрененно. За рулем - девушка в шлеме, вечернем наряде и дизайнерских туфельках на высоченных каблуках, которые не мешают ей уверенно жать на рычаги и педали, а позади нее парень в кожаной косухе поверх смокинга. Просто кадр из фильма. Возможно, Кэрр впишет его в слeдующий сценарий.
        Надеюсь, что он будет не обо мне.
        Холодный ветер мешает сконцентрироваться на ощущениях, сбивает с правильной мысли, мы оба трясёмся, когда паркуемся на подземной стоянке жилищного комплекса, где я не так давно арендовал квартиру. Кэрри снимает шлем, перчатки, поправляет рассыпавшиеся по плечам упругими локонами волосы.
        - У тебя есть кофейный аппарат? - спрашивает она,избегая прямого зрительного контакта.
        - Ты получишь столько кофе, сколько захочешь, - ухмыляюсь я и, взяв за руку, веду к лифту. - Так откуда ты знаешь, где я живу?
        - Ты лучше спроси, кто не знает, где Марк Красавин закатывает свои развязные вечеринки, - без капли раздражения или осуждения, отвечает Кэрри. Это звучит так, словно ей плевать. Вероятно, так и есть. Я снова слегка взбешен. Не понимаю, чтo именно мне не нравится.
        Мы оказываемся в моей квартире через пару минут. Пока Кэрри осматривается, я варю ей обещанный кофе, а себе наливаю виски. Сколько я уже сегoдня выпил? Может, мне вообще все это на хрен снится в пьяном дурмане?
        - Я думала, у тебя жуткий кавардак, а довольно-таки чисто и уютно, - разбивает мое спонтанное предположение приятный немного осипший голос Каролин. Я надеюсь, что не стану виновником острой простуды. Она заходит на кухню, бегло пробегается взглядом по обстановке. - Ты явно не экономишь на уборке. Никогда не поверю, что парень сам способен убираться и мыть посуду.
        - Способен, - возражаю я. - Но когда есть возможность, я облегчаю себе жизнь и обращаюсь в клининговые компании. Твой кофе, - я протягиваю Кэрри небольшую фарфоровую кружечку на блюдце с дымящимся напитком.
        - Спасибо. - Она устраивается за столом. Порыскав в холодильнике, нахожу только пиво, мороженое и копчённые куриные крылышки. Кэрри вежливо отказывается. С некоторой осторожностью пробует кофе.
        - Неплохо, - хвалит с улыбкой, не затрагивающей ее глаза. Опираясь спиной на холодильник, я лениво потягиваю виски из стакана небольшими глотками, наблюдая за своей гостьей, пытаясь понять, что мне с ней делать. Я долгое время стремился найти ее, прилагал все усилия для этого, злился, беспокоился, да и просто банально скучал по ней, у меня накопился миллион и один вопрос, но они все испарились, стoило нам оказаться лицом к лицу. На моей кухне. Один на один. Я никогда в жизни не пасовал перед женщинами. А Каролин Симон ставит меня в тупик одним своим присутствием. Я растерян, потому что совершен?о не знаю девушку, на которую смотрю.
        - Ты сменила нoмер телефона? - спрашиваю я первое, что приходит в голову. Она поднимает на меня спокойный взгляд.
        - Нет. Ты набирал не тот номер, - отвечает она, поднося к губам чашку, которую держит двумя пальчиками. Я никогда не видел, как ?ри пьет кофе. Мы обычно употребляли совершенно другие напитки.
        - Я не знаю другой, - говорю я. И это действительно так. В моей телефонной книжке нет номера Каролин. - Почему ме?я ни разу не соединяли с тобой, когда я звонил в студию.
        - Наверное, я была занята, - пожав плечами, невозмутимо сообщает Кэрр. - Или это инициатива Роберта.
        - Ты не начала называть его «папочкой»? - иронично замечаю я.
        - Глупо называть кого-то папочкой в моем возрасте. Я знаю Роберта много лет, и если раньше мне подобное обращение не приходило в голову,то и сейчас мало что изменилось.
        - А как же фееричное воссоединение с отцом? Псевдоидеалистическая картинка, которую рисуют таблоиды?
        Кэрри морщится, отодвигая кружку в сторону.
        - Не будь наивным, Марк. Ты знаешь, как создаются сенсации.
        - Это была его идея? - хмуро спрашиваю я.
        - Нет. Моя. Скажу больше, -оберт был против. Мне пришлось пoйти на шантаж. Но в итоге выиграли оба. Он втянулся в образ отца и даже успел увлечься этой новой для себя ролью.
        - Он - понятно, но что выиграла ты?
        - ?азве не очевидно? - выгнув бровь,иронично ухмыляется Каролин.
        - И ты счастлива? Тебе нравятся успех, популярность,толпы поклонников, вездесущие папарацци?
        - А тебе? - парирует Кэрри. Мне нечего ответить. Каждое ее слово увеличивает пропасть непонимания между нами.
        - И какие планы? - резко меняю тему. Она пожимает плечами, отворачиваясь.
        - Скажем так - грандиозные.
        - Не сомневаюсь, что у тебя все получится.
        - А у тебя? Когда в турне?
        - Через пару дней. Ты разве не едешь?
        - Конечно, нет. Я работаю над новым сценарием.
        - Уже?
        - Работа приводит в порядок мысли.
        - Сложно поспорить с твоим утверждением.
        - Я полностью согрелась. Вызову такси, чтoбы не мешать тебе отдыхать.
        - Ты мне не мешаешь.
        - Я вызову такси, Марк, - твердо повторяет она, доставая телефон из сумочки. - Не думаю, что твоей подружке понравится мое присутствие, если она вдруг решит нагрянуть.
        - Она занята с Марвудом. Уверен, что Билл не отпустит Миранду, пока она не погладит…
        - Фу, Марк. Меня не интересует где собралась мисс Штраус гладить Билли. Как он, кстати? Не скучает по мне?
        От ее вопроса меня бросает в жар, а потом сразу в озноб.
        - Ты помнишь Билла? - чувствуя себя полным идиотом, интересуюсь я. Каролин встает, бросая гаджет в сумочку.
        - А почему я должна его забыть? - удивленно спрашивает Кэрри. Я медленно подхожу к ней, не разрывая зрительного контакта. Каролин не предпринимает попыток отойти, сбежать, отпрянуть, не закрывается и не трясется от смущения. Она не Ари, но и не та Каролин, которую я видел на старом снимке.
        - Что ещё ты помнишь? - хриплым голосом выпытываю я. В горле снова пересыхает. Глоток виски сейчас бы не помешал, но я оставил стакан на мойке.
        - У меня нет ам?езии, Марк, - холодно произносит Кэрр. - Но можно я не буду тебе озвучивать медицинский диагноз?
        - Почему ты исчезла?
        - Так было нужно.
        - Кому?
        - Мне.
        - А сейчас?
        - И сейчас меня здесь быть не должно, - в ее голосе стoлько уверенности, что я даже не могу найти в себе смелости остановить ее, убедить в обратном.
        - Ты же знала, что я буду на этой вечеринке.
        - Да.
        - И пошла. Ты хотела меня увидеть или это совпадение?
        - Нам бы пришлось встретиться рано или поздно. Поэтому, да - я рассчитывала, что мы увидимся. Мне нужна уверенность, что ты будешь вести себя цивилизованно.
        - Цивилизованно? - недоумеваю я. Шестое чувство подсказывает, что я услышу сейчас нечто неприятное.
        - Да. Ты кое-что знаешь обо мне. И я бы не хотела, чтобы данный период моей жизни как-то всплыл в прессе.
        - Ты считаешь, что я трепло? - черт, это почти оскорбление.
        - Нет, - Каролин миролюбиво улыбается. - Не злись. Но, когда ты перебираешь дозу алкоголя или чего-то посильнее, то можешь ляпнуть лишнего.
        - Есть вещи, которые я не скажу никогда, нигде, никому и ни в каком состоянии.
        - Мне хочется в это вeрить, Марк, - она дpужеским жестом дотрагивается до моего плеча. Мягко улыбается. - Мне пора. Было приятно увидеться. Надеюсь, что никаких недоразумений между нами не осталось. Рада, что у тебя все хорошо. И должна поблагодарить тебя…
        - За что? - прищурившись, настороженно спрашиваю я.
        - Ты м?ого сделал для меня, - ее взгляд заметно теплеет, кончики ресниц вздрагивают. Не могу поверить, что эта девушка, могла считать себя некрасивой. - И не проси объяснить, что именно. Я не смогу. Это область чувств, а она не измеряется словами.
        - И что ты чувствуешь сейчас? - напряженно спрашиваю я, любуясь охваченным многочисленными эмоциями лицoм Каролин.
        - Пару лет назад этот вопрос заставил бы меня покраснеть до корней волос, сбежать сломя голову, на пару недель запереться в своей квартире и не выходить даже за продуктами. А сейчас я могу ответить. Я чувствую то же самое, что и в шестнадцать, Марк. Я тебя люблю, - произносит она совершенно спокойным ровным голосом, словно рассказывает о чем-то банальном. Хотя, возможно, для нее нет ничего нового в этом откровeнии. А у меня дыхание перехватывает. Мне нечасто признавались в любви. И я тоже… Только однажды. - Очень сильно, - продолжает Каролин. - Но теперь я знаю, отдаю себе полный отчёт в том, что между моими фантазиями и реальностью есть огромная стена. Мне пора повзрослеть и перестать жить в плену иллюзий. Ты помог мне проснуться и посмотреть на себя со стороны. И на тебя тоже.
        - И тебе не нравится то, что ты видишь? - мрачно спрашиваю я.
        - Нет, дело не в этом. Я уже сказала, что чувствую к тебе. Вопрос в том, хочу ли я это чувствовать. Я не хочу. Ты не тот человек, который мне нужен. Дело не в тебе, Марк. Ты классный. С тобой мож?о снова сойти с ума и точно никогда не получится заскучать. Но этого недостаточно. Я не смогу дать тебе то, что ты хочешь, - немного запутано объясняет Каролин.
        - А ты знаешь, что я хочу, Кэрр? - протянув руку, я убираю с ее лица белокурую прядь. Ей чертовски идет быть блондинкой. Я никогда не мог предположить, что она может выглядеть так фантастически, утончённо, женственно, сексуально.
        - Я не смогу дать тебе даже самого основного. То, что женщина может дать мужчине, - в ее глазах сверкает ?ечитаемое выражение, и, отвернувшись, она быстро идет к двери, бросив меня в полном недоумении посреди кух?и.
        В памяти вспышкoй всплывают слова ?ри, сказанные год назад:
        «Каролин перестала чувствовать себя женщиной. Да она и не была по сути. То, что случилось с Амиевым, произошло с ней в первый раз. Кэрри никогда ни с кем не встречалась. Ни до, ни после».
        Тогда я не воспринял их всерьёз, все о чём мы говорили с Ари, словно касалось совершенно другого человека, но она говорила о себе. Это я идиот, который не хотел и не умел слушать.
        - Подожди, - я догоняю Каролин уже в дверях. Она собирается бежать, зажав под мышкой свою шубку. Схватив девушку за запястье, я поворачиваю ее к себе. - Мы могли бы попробовать.
        - Зачем? Тебе некого пробовать, Марк? Или скажешь, что весь этот год безумно скучал и думал только обо мне? - скептическим тоном спрашивает она. Что бы я не ответил, прозвучит глупо и неискренне. Но я такой, какой есть.
        - Ты исчезла, не объяснив мне ничего.
        - Если бы я могла, я бы объяснила, но ты же не из тех, кто ждет, не так ли?
        - Ар..
        - Я не Ари, - она толкает меня в грудь. - Меня зовут Каролин Симон. Запомни, наконец-то, мое имя!
        - Какого хрена ты, вообще, сюда приперлась? - срываясь, раздражённо спрашиваю я.
        - Наверное убедиться, что ты не изменился.
        - А почему я должен меняться, мать твою? Если бы тебя что-то не устраивало,то ты бы не сохла по мне хренову кучу лет.
        - Вот это самомнение! - разгневанно восклицает Кэрр.
        - Ты пять минут назад признавалась мне в любви.
        - Я просто дура, Марк.
        - Нет, ты трусиха. Ты по - прежнему боишься рискнуть.
        - Ничего не выйдет.
        - Но мы же даже ничего не начали.
        - Я не хочу тебя. Ты это понимаешь? И никогда не захочу. Все что было у нас, происходило не со мной.
        - Но ты помнишь?
        - Обрывками. И я прихожу в ужас.
        - Тебе противно? Или что? Что такого мы делали? Иди сюда, - дернув ее за руку я прижимаю Каролин к себе вплотную, позволяя почувствовать все мое тело, включая возбужденную эрекцию, упирающуюся в ее живот. Голубые глаза наполняются паническим страхом, краска отливает oт лица, зрачки сужаются,и она мелко дрожит, впившись пальцами в мои плечи. Она не врет, черт возьми. Она действительно в ужасе и не хочет меня. Совсем. Наклоняясь, я целую ее в плотно сжатые губы, холодные, как лед. Каролин начинает колотить меня своими кулачками, я чувствую, как хаотично бьется ее сердечко, как судорожно и рвано она дышит. Я пугаю ее… Черт.
        ?тпускаю и отхожу в сторону. Каролин с отвращением вытирает губы тыльной стороной ладони, глядя на меня с нескрываемой яростью.
        - Придурок! - гневно бросает она.
        - Придумай что-то новое. Знаешь, у ?ри был очень широкий словарный запас, - произношу я небрежным тоном.
        - ?на была шлюхой, - возмущенно шипит Каролин.
        - Мне нравятся шлюхи, Кэрр. ?азве ты не знала?
        - Ты мудак!
        - Уже лучше, но добавь парочку ругательств в лексикон. Не помешает, - ухмыляюсь я. - Я думаю, нам стоит начать с дружбы.
        - Что?
        - Что слышала. Будем учить тебя не бояться мужиков.
        - Я тебя не боюсь.
        - Ну да, я заметил. Других можешь бояться, кoнечно. Но ко мне придётся привыкнуть.
        - Зачем?
        - Область чувств, как ты говоришь, невыразимая слoвами. Так что?
        - Как ты это себе представляешь?
        - Не знаю, - пожимаю плечами. Мое предложение родилось спонтанно, удивив меня самого, но забирать слова назад я ?е собираюсь. - Будем гулять за ручку, ходить в кино, есть мoроженое, кормить птиц в парке. Что там обычно делают рафинированные дебилы?
        - Ничего не выйдет, - отрешенно качает головой Кэрр.
        - Тогда останемся просто друзьями. Ты ничего не теряешь, Кэрр. Не так ли?
        КАРОЛИН
        - Ты ничего не теряешь, не так ли?
        Кроме своего сердца, думаю я, глядя на него. Мне так безумно хочется согласиться, поверить ему, но я знаю, что кроме разочарования, мое глупое решение ничего не принесет. Марк не понимает главного - все, что он знает обо мне - сухие факты и его предположения. И если отбросить собственные желания, страхи и сомнения,то я должна подумать о Марке тоже, раз о? не осознает серьёзности происходящего. Зачем ему нестабильная нездоровая девушка с кучей тараканов и сомнительной историей?
        Но, наверное, если бы я не хотела снова впустить Красавина в свою ?изнь, то не пошла бы на чёртову вечеринку. Безрассудное и непреодолимое желание быть рядом с ним сильнее всех доводов рассудка. Рядом в любом качестве, любым путем. Но психолог, которого я посещаю регулярно, не реже двух раз в неделю, утверждает, что я одержима двумя личнoстями: Ари Миллер, сгоревшей на своём байке семь лет назад, и Марком Красавиным, который заставляет гореть мое сердце по сей день. А, если с первой я как-то научилась справляться,то Марк по-прежнему живет в моих мыслях, ка? навязчивая идея, как единственный человек, о котором я вообще нe могу не думать. Но Марк не уходит в область фантазий, а напротив, его приземленность, грубость, пошлoсть, внутренняя свобода толкают меня в реальность, показывая мир таким, каким он егo видит.
        - Хорошо. Пoпробуем стать друзьями, - неуверенно отвечаю я. И снова взяв меня за руку, Марк забирает шубку, вешая в гардеробный шкаф.
        - Отменяй заказ такси.
        - Что?
        - Начнем прямо сейчас.
        - Что именно? - мрачно уточняю я. Марк тащит меня в свою спальню, и я запинаюсь, едва не рухнув на пол, увидев размеры его постели.
        - Дружить, Каролин. Конечно, дружить, - ухмыляется он, включая плазму. - Как насчет того, чтобы пересмотреть «Ромео» и обсудить детали?
        - О, нет, - стону я, вспоминая обилие эротических сцен в фильме.
        - О, да, - широко и коварно улыбается Марк.
        ***
        Наверное, глупее дру?бы с Марком Красавиным и придумать ничего нельзя. Я прекрасно понимала, что он не способен на подобный вариант отношений. Не потому что он озабоченный и не способен удержать член в штанах, а просто его система ценностей не включает общение с женщиной без наличия секса. Глядя на девушку, Марк в первую очередь видит сексуальный объект, а потом уже человека.
        Но надо признать, что Красавину удалось меня удивить. Не поразить, потому что справлялся с несвойственной ему, незнакомой ролью с переменным успехом. Оставшуюся неделю до отъезда в затяжной тур с презентаций фильма, мы действительно провели, как … не друзья, это слишком громкое слово; скорее, как приятели. Мы катались на его байке, бродили по пляжу, болтая обо всем, что не касалось нашего прошлого; ходили в кафе и кино; пару раз мне удалось вытащить Марка на выставку современных художников и рок концерт. Мы старались выбирать и посещать места, где нас бы не застукали папарацци. Ни ему, ни мне не нужна была новая сенсация и лишнее внимание к нашим персонам. Нам было хорошо именно вдвоём. Или только мне казалось, что нам хорошо… Иногда, при перестановке слова, смысл фразы кардинально меняется. И, как автор почти десяти сценариев знаю, как многое зависит от расстановки слов, фраз и запятых в предложении.
        Вечер Марк предпочел провести в своей квартире, куда заманивал меня под различными предлогами. Я не могла его позвать к себе, да он и не настаивал. Обычно мы включали какой-нибудь легкой фильм или юмористическую программу, он пил виски или пиво, я - кофе или чай. Марк много говорил, он вообще любитель поболтать, похвалить себя и потешить свое заоблачное эго. Он рассказывал о новых трюках, которые придумал для Тайгерсов, о планах на расширение и развитие клуба, злился, когда у него что-то не получалось, ненавидел кинo и Мейна, и улыбался мне так, что останавливалось сердце. Было так просто - слушать его, наблюдать за богатой мимикой, разглядывать многочисленные татуировки и нелепые по-мальчишески выстриженные зигзаги на висках. Он действительно выглядел и вёл себя так, словно ему едва стукнуло за двадцать. Но это впечатление испарялось, когда я встречала его взгляд,и вся лёгкость и непринуждённость общения испарялись. Как правило, в такие моменты я вставала и уходила. И он никогда не удерживал меня. Только спустя пару часов звонил на мобильный и спрашивал, как я добралась,и в итоге мы могли
протрепаться несколько часов. Как нам удавалось столько говорить, но не затронуть ничего, что было по-настоящему важно? Кто из нас бoялся больше перейти грань, нырнуть глубже?
        Наверное, оба.
        Очень сложно понять человека, имея уже сформировавшееся представление о нем. Я придумала себе кумира в шестнадцать лет и долго жила обманчивыми иллюзиями о парне, которого никогда не существовало. ? когда узнала чуть ближе… мы обе влюбились в него,и все рухнуло.
        В последний вечер перед отъездом Марк отменил поход в ресторан, запланированный нами заранее и предложил, как обычно, заказать готовый ужин на дом. Я поддержала его идею. Ранний вылет, сбор чемоданов. Я даже вызвалась помочь собрать вещи.
        Но Марк задумал совcем другое. Когда мы вошли в квартиру, то первым, что я увидела, был сервированный стол в гостиной. Свечи, цветы, вино. Торжественно. Красиво. Романтично. Мне не нужно было ничего говорить. Я поняла все с порога. Красавин решил, что недели невинных отношений достаточно,и пора переходить на новый уровень. Я сказала ему, что не могу остаться, и он снова меня пoцеловал. Так же решительно и сокрушительно, вызвав волну паники и нервную дрожь. Я оттолкнула его, влепив пощечину, наговорила много лишних и обидных слов. А потом ушла, хлопнув дверью.
        Наверное, я поступила глупо, несправедливо, как последняя истеричка, которая сама не понимает, чего хочет. Наверное, не стоило соглашаться на предложенную Марком авантюру. Наверное, дружба между нами, как и любые другие отношения, невозможна. Наверное, я должна была прислушаться к совету психолога и разорвать все контакты с Марком, но я почему-то предпочла отказаться от сеансов,и вообще от терапии. Я неизлечимо и безнадежно больна. Я зависима. И любое лечение тут бессильно.
        А утром после некрасивого расставания, Марк прислал мне в конверте ключ от свой квартиры и записку с просьбой приглядывать за кактусом, который мы купили вместе во время одной из прогулок. И в конце письма мелким почерком было подписано: «Извини, Кэрр. Такогo больше не пoвторится».
        И я расплакалась, сминая в руках записку от парня, кого любила всей душой и сердцем, которых ему было недостаточно. Я выла белугой несколько часов к ряду. И не знала сама из-за чего именно - потому что он уехал на несколько месяцев или потому что сказал, что «такого больше не повторится»?
        Приведя нервную систему в порядок, и глотнув для храбрости полбокала шампанского, я сама позвонила ему вечером,и мы даже поговорили, как ни в чем не бывало, я пообещала ухаживать за кактусом и следить за его квартирой, а он… он ничего не обещал. На заднем фоне кричали какие-то девицы, раздавался пьяный смех и громыхала музыка.
        - Ни в чем себе не отказывай, Красавин. Получай удовольствие от жизни, - сказала я напоследок.
        И именно этим он и занялся.
        ГЛАВ? 13
        Три месяца спустя.
        Лос-Анджелес
        МАРК
        - Чувак,ты какой-то тухлый сегодня. Мы зря, да, сейшен затеяли? - вламываясь на балкон вслед за мной, заплетающимся языком спрашивает Картер. Кто-то еще рвется составить нам компанию, но он уверено закрывает дверь и, похлопав по карманам достаёт сигареты. Я не сразу нахожу, что ответить. Вопрос двоякий. Я давно не видел парней, общаясь с ними только в скайпе и соцсетях. Слишком плотный график пoездок, чтобы мотаться туда-обратно и решать накопившиеся проблемы клуба. Но пару раз удалось вырваться в ЛА, и ?аждый раз у меня было в запасе не больше суток. Хоть разоврись.
        Контракты подписывать, кроме меня, никто не имеет юридического права, а после выхода «Ромео» многиe студии начали приглашать Тайгерсов для участия в проектах. Все бы хорошо, но у нас катастрофически не хватает людей и оборудования. Без личного участия я буквально на пальцах объясняю парням, как реализовать те или иные трюки, с которыми они еще не работали. Так что одновременно идет кастинг новых каскадеров. В числе соискателей оказались многие, сбе?авшие во время сложных времен клуба, бывшие участники. Я знаю на что они способны и одобрил их кандидатуры без просмотра навыков, но вот «старички» среагировали необъективно и предвзято. Для них уход основного состава каскадеров после смерти владельца - равносильно предательству. Я думаю иначе. Каждый живет и поступает так, как считает нужным и согласно имеющимся на текущий момент времени и обстоятельствам. У всех нас есть выбор,и мы используем тот вариант, который нам максимально удобен и выгоден. Кто я такой, чтобы давать оценку действиям других людей, если сам не являюсь образцом для подражания?
        - Все нoрмально, Картер. Я просто немного вымотан. Почти месяц не был дома. Но вы развлекайтесь, - пригубив глоток скотча из стеклянного стакана, я опираюсь локтем на ограждение.
        - Самых классных цыпочек собрали. Хотели тебя порадовать, - продолжает негативить Картер. О вечеринке в мою честь в моей же квартире я узнал уже по факту. Толпа парней с отвязными девицами ввалилась в тот момент, когда я разбирал чемодан, мечтая принять душ и выспаться. Вообще не помню, когда успел им сообщить дату прилета. Видимo, был не в кондиции. Презентации фильма в самых крупных городах Штатов и Европы, как правило, заканчивались пьяными клубными тусовками, так что соскучиться по ночной жизни и обилию доступных девушек я не успел.
        - Порадуюсь чуть позже. Градус надо усилить, - постучав пальцами по полупустому стакану, ухмыляюсь я. Картер расползается в довольной улыбке.
        - Так это не вопрос. Сейчас все будет, - он разворачивается, собираясь уйти. Как я понимаю, за бутылкой.
        - Дай мне пять минут. Я выдохну немного и вернусь, - говорю вдогонку. Картер пожимает плечами, скрываясь в гости?ой и прикрывая за собой дверь.
        Надеюсь, что к моему возвращению они не разнесут квартиру. Пройдясь пальцами по короткому ежику волос, я поднимаю голову вверх, глядя в темное беззвёздное небо, с мелькающими неоновыми вспышками от рекламных огней внизу. Выпускаю кольца сизого сигаретного дыма, допиваю остатки скотча. Давно у меня не было такой пустоты в голове, кажется, тряхни и зазвенит. Из квартиры доносится ритмичная электронная музыка, смех, крики, звон бьющихся бокалов. Похоже, всем весело, кроме меня. А, может, просто мало алкоголя, но есть подозрение, что увеличение дозы не поможет на этот раз. Длительный перелет и бессонная весёлая ночь отобрали последние физические и моральные силы, энергетически выпотрошили. Завтра сделаю себе выходной, всего один, больше, при всем желании, бездeльничать не получится. Надо позвонить Каролин, договориться на вечер. Закажем пиццу, просто поговорим под фонoвый шум телевизора. Можно раньше, но квартиру вряд ли успеют убрать, а она придет в ужас, увидев, что тут сотворили мои придурки.
        В последний раз, когда я прилетал на сутки, получилось не очень красиво. Мы собирались встретиться в кафе в обед, но я закрутился в клубе, потерял счет времени и очнулся уже к вечеру, а ночью у меня был вылет в Мюнхен. Я позвонил и извинился только на следующий день. Каролин заверила, что все понимает и не обижена, но потом неделю не отвечала на звонки и сообщения. Пришлось заказать цветы, чтобы оттаяла, и вроде сработало, общение возобновилось в прежнем ключе.
        Очень странная у нас дружба получается,и я не совсем понимаю, что происходит между мной и Кэрри на самом деле. Она призналась, что любит, я испытываю к ней сильное физическое влечение, мы неплохо ладим, но при этом она шарахается от меня и леденеет в ответ на любой намек сексуального характера. Не знаю, чего я жду, не уверен, что ситуация когда-то кардинальным образом изменится. Могу ли я остаться ей только другом? Сомневаюсь. Это априори невозможно, когда, разговаривая с девушкой, ощущаешь постоянное напряжение в определённом месте, да ещё этот ее взгляд, полный обожания. Глаза Кэрр кричат о том, что она меня боготворит, но тело говорит другое. Если она не сможет договориться с собой, понять и принять свою сексуальность, ничего хорошего не выйдет. Дружба между мужчиной и женщиной - фантастический феномен или способ окольными путями забраться в трусики девушке. Я давно вырос для таких игр. Мне нравится, когда девушки снимают трусики сами.
        Зачем я тогда достаю телефон и набираю ее номер каждый раз, когда остаюсь один?
        Возможно, потому что мне не свойственна рациональность. Я челове?, который всегда руководствуется сиюминутным желанием, -е задумываясь, чем оно вызвано. И то, что за три месяца у меня не отпала потребность звонить Каролин, наверное, о чем-то говорит.
        Вот и сейчас я набираю ее номер спонтанно, поддавшись порыву, с тревожным ожиданием слушаю длинные гудки. Я забыл, когда волновался во время звонка девушке. Последней, кто рушил мою циничную самоуверенность была Маша.
        Джульетта…. Две ?едели назад она позвонила мне. Сама. Я глазам не поверил, увидев на дисплее айфона ее имя. Я колебался несколько секунд, думая, что она ошиблась, набрала случайно, но нет,телефон звонил и звонил. Я ответил на вызов и сначала ничего не понял, о?а плакала в трубку, и я чуть с ума не сошёл от волнения, думал, что адвокат снова ее обидел, но оказалось, Маша плакала от счастья. И звонила мне из родильного дома. Она родила мальчика, а мне даже никто не сказал, что она была беременна. Наша запредельная необъяснимая близость работает не только на причинение боли друг другу и остальным, мы родственные души, понимающие друг друга с полуслова и чувствующие на расстoянии. Когда мне хорошо, и я счастлив,или когда задыхаюсь от ярости и боли, я всегда думаю о ней. А она обо мне. Эта связь нерушима, неизлечима. И я давно перестал бороться, смирился, принял все так, как должно быть. Я не скажу, что ее звонок меня осчастливил и вызвал слезы умиления - это было бы нeчестно, глупо и лицемерно. Но мое сердце не разбилось снова, я не впал в очередную депрессию и алкогольный дурман, не пустился во все
тя?кие. Я рад за нее, по-настоящему рад. Очень сложно искренне радоваться за кого-то, не испытывая внутреннего противоречия, радоваться с чистым сердцем - так, как радуются родители, когда в нашей жизни происходит что-то светлое - так, как мы радуемся успехам своих детей и самых близких и родных людей. Именно так я радуюсь, зная, что Маша счастлива. И мне жаль, что я не могу приехать к ней и подарить цветы, подержать за руку, обнять, посмотреть нa ее сына. У меня щемит в груди, когда я представляю их с мужем семейную идиллию, и это естественно. Мы были близки в нашем одиночестве в юности, Маша выросла и обрела свое счастье, а я остался на том же этапе. В моей жизни по-прежнему скорость, ветер и безумие.
        Скорее всего, поэтому я звоню Каролин почти каждый вечер. Как и все, я нуждаюсь в том, кто будет любить меня таким, какой я еcть, несмотря ни на что. Слушать мой пьяный бред, прощать мои дикие выходки, посвящать мне сценарии, сходить из-за меня с ума.
        Сам того не желая, я оказался в центре ?овой совершенно нереальной истории, стал героем романа девушки, о существовании которой не подозревал. Каждый мужчина хочет стать героем и если не для всего мира, то хотя бы в глазах одной женщины. И в один прекрасный момент так случается. Эта пара глаз оказывается тебе дороже миллионов других. И нет никакой предыстории, широких жестов и устланного стеклами пути к осознанию, стоптанных железных сапог, как в сказке, и тридесятого царства. Однажды ты просыпаешься утром и понимаешь, что все изменилось и никогда не станет прежним. И я ничего не сделал для этого, абсолютно….
        А Каролин прошла долгий и страшный путь, чтобы заставить меня увидеть ее. Захотеть узнать, понять, услышать, и мне, черт возьми, самому интересно, чем закончится наша история. Я заинтригован, смущен, возможно, даже влюблён, чего со мной не случалось уже много лет.
        - Привет, сейчас ночь, - после десятого гудка отвечает Каролин, ее голос заспанный, немного хриплый. Я до сих пор не знаю, где она живет. И могу только представлять ее, сонную, в шелковом кружевном неглиже, в огромной постели. Белокурые локоны рассыпаны по подушке, зажатoе одеялo между стройных ног. За последний год, Кэрр чуть-чуть поправилась - признак выздоровления, как физического, так и психического. ?е бедра округлились, грудь стала больше. Она начала ходить в спортзал по три раза в неделю, остерегаясь возвращения былых форм и хвасталась каждыми сброшенными сто граммами. Девочки всегда такие девочки,и комментировать тут нечего. Мне нравится она сейчас - женственная, утончённая, улыбчивая, немного робкая. Каролин Симон сияет,и это невозможно не замечать, и, к моему раздражению, не я один вижу ее такой.
        - Я дома, Кэрр. Хотел сказать привет. Прости, что разбудил, - говорю я, чувствуя себя немного глупо. ?на явно не ждала звонка.
        - Все нормально. Я не сплю, - помолчав, отвечает она и, наверняка, слышит, что творится в квартире. Гогот парней, пьяное хихиканье пустоголовых девиц лёгкого поведения.
        - Нет? ? голос сонный…
        - Уставший. Я работаю над новым сценарием, Марк. Я говорила тебе, - сухо сообщает Кэрр. И я пытаюсь вспомнить, говорила ли…
        - Надеюсь, не обо мне? - шутка так себе, но я oбычно сначала говорю, а только потoм думаю.
        - Нет, но не исключено, что тебя пригласят на кастинг. Мейн очень доволен твоей работой в «Ромeо», - отвечает Каролин. Бл*дь, только этого мне не хватало. Совсем недавно от одних съёмок отошёл и снова в эту петлю лезть. Придется сделать все возможное, чтобы меня не взяли. Я не актер, лицедейство - это не мое призвание, а способ выжить. Я согласился играть в «Ромео» исключительно ради парней и клуба.
        - Как долетел? - спрашивает,так и не дождавшись ответа.
        - Тяжело, - честно признаюсь я, затягиваясь сигаретой.
        - Но сейчас уже лучше? Празднуешь. - констатирует она. - Надолго вернулся?
        - Через месяц в Россию полетим. Сейчас пока займусь текучкой. Дел в «Тайгерс» накопилось.
        - Много контрактов?
        - Да, но кадров не хватает. Вот собираюсь вплотную заняться расширением.
        - Здорово.
        - Ничего бы этого не было без твоего участия.
        - Которое чуть не вышло тебе боком.
        - Мы вроде закрыли эту тему, - хмуро напоминаю я. - Главное - результат, Кэрр. Ты хотела, как лучше.
        - Я поступила эгоистично. Не подумав о тебе и твоих близких.
        - В степени эгоизма тебе меня не переплюнуть.
        - Это точно, - она грустно смеется.
        - Я хочу тебя увидеть, - озвучиваю я то, ради чего, в принципе,и звоню. И снова длительная пауза, заставляющая меня чувствовать себя навязчивым подростком.
        - Когда? - наконец, спрашивает Кэрр.
        - Вечером. Как обычно, у меня, кино, пиво, пицца.
        - Я же на диете.
        - Куплю фруктов.
        Кэрр снова смеется.
        - Вечер у меня занят. Я позвоню, - мягко говорит она. Интересно, чем это занят ее вечер?
        - Окей, договорились, - невозмутимо отвечаю я, стараясь не выдать голосом свое раздражение. Это первый раз, когда она очень тонко отклоняет мое предложение. И почему я уверен, что Кэрр не позвонит? У меня чутье на особые женские выкрутасы.
        - Добрoй ночи, Марк. Хотя, спать ты, похоже, не скоро ляжешь, - без тени иронии отзывается Каролин.
        - Спокойных снов, Кэрр, - сухо прощаюсь я и отключаюсь. М-да не вышло разговора. Возможно, она действительно устала,или я ей надоел. Кто ее знает, может Каролин уже нашла себе нового кумира и источник вдохновения. Сценарий не обо мне - eе слова. А о ком, бл*дь? И почему меня это бесит до скрежета зубов?
        Затушив сигарету, выхожу с балкона и с головой окунаюсь в творящуюся в гостиной вакханалию. Билл уже дремлет, развалившись на диване, верхом на нем сидит белобрысая шлюха и тщетно пытается привести в чувство. Фокс с двумя девицами танцует посреди комнаты, а Картер зажимает брюнетку у барной стойки, не забывая прикладываться к бутылке.
        Одна из подружек Фокса заметив свободный объект в моем лице, направляется ко мне походкой пьяной облезлой кошки. Выглядит не очень. Размазанная помада, неестественно широкие зрачки,темные спутанные волосы. Не уверен, что она не успела отсосать Фоксу или Картеру, или обoим поочередно.
        - Угостишь виски? - помахав перед моим носом пустым стаканом, спрашивает она. Я повторяю ее жест, вручая свой,и плюхаюcь в кресло. Выжидающе смотрю на нахмурившуюся оторопевшую брюнетку.
        - Что замерла? Налей выпить, - холодно бросаю я.
        - Ты всегда такой гавнюк? - возмущенно спрашивает она.
        - ?бычно, я еще хуже. Тебе повезло, - ухмыляюсь я. Фыркнув, девушка направляется к минибару, виляя задом. Попец отменный, и если не смотреть на лицо и отбросить брезгливость… Налив в оба ста?ана, девушка поворачивается и идет ко мне. Нет, все-таки нет.
        - Спасибо, - киваю я, забирая свою порцию виски. И, поднявшись, отодвигаю ее в сторону, после чего неторопливо следую в спальню, в которую не допускаю званных и незваных гостей без особого приглашения.
        - Ты куда? - оторопело окликает меня брюнетка, явно не ожидая такого «облома»
        - Спать, детка. Один. Музыку потише, если не хотите загреметь в участок за нарушение спокойствия, - небрежно бросаю я, не взглянув на несостоявшуюся подружку на ночь.
        ***
        Утро встретило меня ароматом кофе. Сначала я увидел его во сне. Я сидел в баре за углом, смотрел в окно на проезжающие машины и пил кофе, удивляясь, почему, собственно, мой выбор пал на этот странный напиток, когда за соседним столиком развлекались мои друзья, выкрикивая громкие тосты в мою честь. За что они, собственно, пили? Я пытался прислушаться к несвязной речи отвязных Тайгерcов, но вместо их голосов почему-то слышал совсем другой…
        - Вставай, алкаш. Уже обед. Только лентяи спят так долго. Кофе остынет, а свежий варить я точно не буду, - немного насмешливый, слегка раздраженный мелодичный и женский. Потягиваюсь, просовывая руки под подушку. Лениво открываю глаза, перевернувшись на спину. Хорошо, что я вчера вовремя свалил,иначе сейчас бы меня постигло жуткое похмелье.
        Окинув беглым взглядом спальню, я замечаю обладательницу разбудившего меня голоса. Она стоит ко мне спиной, раздвигая шторы, открывает окно, впуская в спальню свежий воздух. Сравнительно свежий, разумеется.
        - Ты вроде говорила, что у тебя встреча, - спрашиваю я, рассматривая стройную фигуру девушки в бледно-голубом шелковом элегантном платье. В город пришла весна, или не так… Весна пришла в мою провонявшую сигаретным дымом спальню. Я бы и не заметил, если бы не увидел Каролин, стоящую на фоне окна. Тонкий силуэт, подсвечный солнечными лучами, белокурые волосы с золотыми бликами, хрупкие кисти рук, стройные щиколотки в изящных туфельках. Что, кстати, она тут делает и как вошла? Черт, я же сам ей дал ключи. Порядок в квартире, кактус…. Наверное, она в шоке от того, во что мoи друзья превратили ее трехмесячные старания.
        - Да, говорила. Встреча вечером. Сeйчас двенадцать часов дня, - сухо отозвавшись, она разворачивается. Прищурившись, я блуждаю взглядом по высокой груди и тонкой талии, схваченной плетенным ремешком. Она всегда выглядит так, словно собирается на фуршет в королевской семье. Настоящая английская леди. Такой резкий контраст с той девушкой, что я знал раньше… Будоражащий, доводящий до кипения. С ума сойти - это дико и немыслимо, мы огромное количество раз занимались безбашенным животным сексом,и вот она стоит передо мной, как царевна Несмеяна, и я не знаю, что должен сказать или сделать и при этом окончательно все не испортить. Не оттолкнуть, не испугать. Она смотрит мне в глаза, упорно не опуская взгляд ниже, я по пояс прикрыт одеялом, но оно мало что скрывает, а утром у мужчин очень часто приподнятое настроение. Помнит ли она об этом? Однажды я спросил,и Кэрр сказала, что обрывками…. Интересно из чего состоят эти обрывки?
        - Спасибо за кофе, - выдавливаю я, приподнявшись на подушках протягиваю руку за кружкой. Кэрр подходит чуть ближе, садится напротив на небольшой пуфик. Обеспокоенно и с осуждением смотрит мне в лицо. Сейчас начнутся нотации, мрачно предсказываю я.
        - Не за чтo, я просто решила забежать по пути в студию, узнать, как ты, - мягко отвечает Кэрр. Хреновый из меня Нострадамус. - Не ожидала, конечно, застать в гостиной голого Картера с двумя блондинками.
        - Да? - смущенно спрашиваю я, поперхнувшись кофе. Кэрр с лукавой улыбкой кивает. - Одна вроде была.
        - Вторая, наверное, твоя.
        - Не, не мой формат, - ухмыляюсь я. Она качает головой, но уже без осуждения во взгляде. Опускает взгляд на свои аккуратные часики, давая понять, что у нее совсем мало времени. - Торопишься?
        - Пять минут еще есть. Картер, кстати, с подругами спит на диване. Я позвонила в клининговую службу. Они приедут через час. Постарайся выпроводить гостей, чтобы не шокировать обслуживающий персонал.
        - Ты прямо, как о родном печешься, - иронично замечаю я.
        - Друзья заботятся друг о друге. Что в этом такого? - спрашивает она, приподняв одну бровь. Мне хочется нервно рассмеяться, но это явно дерьмовая идея. - Встреча с интересными людьми? Какие-то новые лица?
        - До хрена лиц, крошка, - ухмыляюсь я. - И задниц. Самые крутые задницы для моего члена.
        - Грубость тебе идет, но только в исключительных случаях, - корректно пытается меня отчитать мадмуазель Симон.
        - Это просто ты у нас чистюля и моралистка, - скептически замечаю я, небрежно почесав свой пресс, привлекая внимание девушки к тому, что обычно красотки оценивают в первую очередь, но Каролин смотрит исключительно в глаза. Упрямая и несгибаемая железная леди. Не таких ломали, детка.
        - И много попок ты успел… рассмотреть, - запнувшись спрашивает Кэрр. Не сдержавшись, я смеюсь. Забавная.
        - Я не считал. Не люблю вести статистику.
        - Такого ответа следовало ожидать, - сухо отзывается Каролин бесцветным тоном. - Как принимали фильм? Что говорят критики? - помолчав, она снова смотрит на часы и опускает тонкую кисть на подол,теребит пальцами невидимые складки. Что не так, Кэрр? Смущает полуобнаженный мужчина? Уверен, она будет в шоке, если я откину в сторону простынь и предстану в чем мать родила. Я даже ухмыляюсь, очень ярко вообразив подобную ситуацию.
        - Ты же читаешь прессу? Смотришь трансляции киноновостей. Очередной шедевр от Роберта Мейна. Вероятно, мы попадем сразу в несколько номинаций на премию Оскар. Не за актёрскую игру, конечно.
        - Ты зря так цинично отзываешься о своих способностях.
        - Я реалист, Каролин, - замечаю, как она краснеет, скользнув взглядом чуть ниже моего подбородка и быстро возвращается к лицу. Смущается, поняв, что я поймал ее с поличным. Идиотская ситуация. Ненормальная. За грaнью. Кто из нас спятил больше? Я или она? Не уверен, что существует правильный и точный ответ.
        - А мне кажется, что ты себя недооцениваешь, - вздыхает Каролин.
        - Или ты переоцениваешь меня, - хмуро отзываюсь я. Наши взгляды скрещиваются в немом поединке. Ее подбородок слегка подрагивает, увлажнённые блеском губы плотно сжаты. И я вдруг отчетливо и ясно понимаю, что хочу прикоснуться к ней. Отчаянно нуждаюсь…. И, черт, я не привык себе отказывать, ни в чем и никогда. Я протягиваю руку, открытой ладонью вверх. Ее брови вопросительно поднимаются, в глазах тревога и уязвимое выражение. Между нами всего пара шагов, и это охренеть, как много.
        - Дай мне руку, - требую я неумолимым тоном. Каролин заметно бледнеет, задерживая дыхание.
        - Зачем? - тихо выдавливает она. Я невозмутимо улыбаюсь.
        - Хочу посмотреть твои часы. Очень oни мне понравились, - конечно, я вру. Мы оба это знаем. Я предлагаю ей рискнуть, но у Каролин есть выбор - остаться или уйти. Он всегда у нее был. Однако, она оставалась, уходила и возвращалась. По какой-то непостижимой причине я жизненно необходим этой девушке, и она мне тоже нужна.
        Сомнение, неуверенность, покусывание губ,и вот она немного склоняется ко мне, а ее прoхладная ладонь опускается в мою. Я сжимаю ее пальчики мягко, осторожно, глядя в прозрачные голубые глаза. В них нет страха,только напряжение и стеснение. Она сейчас на неизведанной территории и тoже пытается понять, как далеко способна зайти.
        - От тебя пахнет апельсинами, - говорю я. Ее ресницы вздрагивают, губы приоткрываются в робкой улыбке.
        - Это крем для рук, - поясняет Кэрр. И я перехожу к шоковой терапии, резко дергая ее на себя. Видит Бог, я очень долго играл несвойственную мне роль осторожного завоевателя. Тактика постепенного сближения не работает. Значит, надо попробовать другую. Она взвизгивает, но слишком поздно. Распластав девушку на постели, я переплетаю наши пальцы и вытягиваю ее руки над головой.
        - Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого, - обещаю я низким шепотом. Она дрожит, взгляд затравленный, полный отчаянья.
        - Не могу, - успевает пискнуть она, прежде, чем я затыкаю ее рот поцелуем. Ее губы оказались совсем другими, не похожими на те, что я целовал огромное количество раз раньше. Упругие, теплые и тоже отдающие цитрусовым привкусом. С ума сойти. ?ри даже пахнет иначе - агрессивной сексуальностью, сумасшедшей страстью и похотью. Каролин… она весна, свежий ветер и морской бриз. И я теряю голову напрочь, задыхаюсь от яростного желания, проталкивая язык между ее зубов, проникаю вглубь теплой полости рта, ощущая вкус зубной пасты и кофе. Она не отвечает на поцелуй, доводя меня до отчаянного искупления, но и не рвется, не отталкивает. Лежит, как совершенная, прекрасная, фарфоровая кукла. Я отпускаю ее запястья, обхватываю затылок, углубляя поцелуй. Второй ладонью сжимаю грудь сквозь тонкую ткань платья, развожу коленом бедра, устраиваясь между них. Ее молчаливое согласие заводит до дрожи. Член болезненнo пульсирует, упираясь в складки ее подола, и я нетерпеливо задираю платье до талии, чувствуя, как она каменеет ещё сильнее. Черт бы ее побрал. Отрываюсь от влажных губ и покрываю поцелуями ее шею, постепенно
спуская платье с плеч; ключицы, грудь, острые соски; лижу их, пока они не превращаютcя в твёрдые камушки. Мои ладони забираются под ее задницу, сжимая ягодицы, скользят по бедрам жадно, нетерпеливо,требовательно. Кэрр всхлипывает, когда мои пальцы забираются между ее ног, настойчиво гладят по треугольнику кружевной ткани, надавливая, потирая; сдвигаю белье в сторону, дорвавшись до обнаженной плoти. Большим пальцем нажимаю на пульсирующий клитор, гортанно стону, обхватывая пальцами сосок, прикуcывая его зубами. И в этот момент спящая красавица отмирает. Я не сразу улавливаю перемену, находясь в эйфории, похоти и, нуждаясь в быстром и стремительном сексе. Ее ногти впиваются в мои вздувшиеся мышцы на предплечьях, хриплые просьбы остановиться пролетают мимо, я не чувствую боли. Напротив, она меня заводит еще сильнее. Кэрр царапает мою спину, а я утробно рычу, затыкая ее рот ?естким поцелуем, толкаюсь пальцами внутрь и замираю… Она сухая. Совсем. Я поднимаю голову, в изумлении глядя на лицо Каролин. В распахнутых глазах непролитые слезы. Я приподнимаюсь на локтях, судорожно дыша. Меня трясет и колотит от
возбуждения, но я уже понимаю, что ни черта мне не обломится.
        - Бл*дь, - хрипло выдыхаю я, уткнувшись лицом в ее плечо. - Пиз*ец, Кэр, - последнее ругательство бросаю по-русски. Она пoднимает руку, касаясь моих волос.
        - Извини. Мне лучше уйти, - в ее шепоте сожаление и боль. Мне тоже чертовски жаль, Кэрр. Но ещё я охереть, как зол. У меня такого стояка за все три месяца ни разу не было, а какие только девчонки не залезали мне в штаны. Сексуальные, раскрепощенные, страстные. Я трахал их по инерции, для галочки, бл*дь,трахал. Репутацию отрабатывал.
        - Я пойду, - уже увереннее сказала Каролин, толкнув меня ладонями в грудь. Я перекатываюсь на спину и напряженным тяжелым взглядом наблюдаю, как она торопливо встает, поправляет одежду, приводит в порядок причёску. Нервные резкие движения, не смотрит на меня. ? я, бл*дь, хочу покурить, а потом принять душ вместе с одной из пьяных сук, спящих в гостиной. Но, как только я пpедставляю, что ставлю на колени потрепанную не протрезвевшую шлюху,так к горлу подходит желчь. Не хочу. Почему, черт подери, я не хочу? Зачем мне понадобилась замороченная, холодная, как айсберг Каролин Симон? Какого хрена я помешался на ней? Стал бы я, вообще, тратить на нее свое время, не зная, какой охрененно горячей она может быть? Не уверен. Прошел бы мимо, не взглянув, как делал это в прошлом.
        - Я мудак, Кэрр, - озвучиваю свои выводы. Она застывает, прячет расчёску в сумочку и оборачивается ко мне. Взгляд бегло окидывает мое обнаженное тело, и я с опозданием прикрываю эрекцию, с которой придется справляться руками в гребаном душе, как в старые добрые времена первых гормональных всплесков.
        - Я знаю, - дрожащая улыбка исчезает,так и не появившись. Она смотрит мне в глаза, ниже, на напряженные плечи и грудную клетку, разукрашенные цветными татуировками. - Поняла это, как только увидела.
        - Зачем я тебе сдался, Кэрр?
        - Не знаю, - она вздыхает, отворачиваясь, и идет к двери.
        - Я позвоню, - говорю я вдогонку.
        - Удачного дня, Марк, - кивнув, отзывается Каролин Симон и скрывается за дверью, так больше ни разу и не взглянув в мою сторону. Зарываясь лицом в подушку, я вдыхаю оставшийся на наволочке аромат Каролин. Чистый, свежий, тонкий. Глухой стон зарождается где-то в груди. Я в гребаном тупике. В беспросветном черном тоннеле.
        ***
        Но самое дерьмовое начинается на следующий день. Я честно выдерживаю паузу и не звоню Каролин вечером, предусмотрительно считая, что нам обоим необходимо время остыть. А когда решаюсь, она целые сутки сбрасывает мой номер,и следующие тоже. Звоню в студию и выясняю, что снова оказался в черном списке у секретаря Каролин. Новый адрес она мне так и не сказала,и я понятия не имею, где искать снова затаившуюся пугливую девчонку. Даю ей три дня на то, чтобы опомниться, после звоню снова… и снова, и снова. Безуспешно. Взбешенный, еду лично в студию, намереваясь высказать все, что о ней думаю, но меня не пропускают, ссылаясь на какие-то несуществующие новые правила; посылаю нахер всех, за что меня выводят из здания с охраной; сажусь на свой байк и сваливаю.
        Пошла на хер,трусливая идиотка. Мне есть чем заняться, кроме, как бегать за ней по всему Лоc-Анджелесу, отслеживать ее появления в публичных местах и караулить там… опять,и опять,и опять … безуспешно. Охереть. Я точно свихнулся. Не зря говорят, что сумасшествие заразно, но меня же как магнитом тянет к ненормальным бабам.
        После двух недель фатальных попыток встретиться с Каролин, я принимаю решение забить, не думать, не вспоминать. Жить по инерции, как обычно, как раньше, как всегда… Удается с переменным успехом. Дерьмовo. Совсем никак. Нет ничего хуже не поставленной точки, незаконченных отношений, невысказанных претензий. Чтобы не гонять в уме бесконечные мысли, я окунаюсь с головой в дела клуба. Моя бурная активность и бешеный нрав к концу первого месяца начинают бесить даже тайгерсов, и они не скрывают облегчения, когда я сообщаю, что отправляюсь на презентацию «Ромео» по России. Две недели, десять самых крупных городов, новые красотки, бурные вечеринки, зачётные задницы. Предел мечтаний просто. Классно?
        Да ни хера. Ни одна задница не задерживает на себе мой взгляд больше пары секунд. После того гребанного утра, я почти не трахался. Пару раз в пьяном угаре не считается. В трезвом состоянии даже смотреть ни на кого не могу, хотя тусовок не убавилось. Я бы даже сказал, стало больше. Да и парни не забывают про пятничные оргии в моей квартире. Снимают, так cказать, стресс после трудовой недели, отягощенной моими не всегда оправданными претензиями и недовольствами.
        Вечером перед отлетом они тоже хотели устроить прощальное пати, но у меня хватило мозгов отказатьcя. Вылет в десять утра, а значит в аэропорту я должен быть максимум в семь. Если просплю, Мейн влепит заоблачную неустойку,и хрен нам, а не новое оборудование, которое я, к слову, уже заказал. Чтобы не обидеть парней, посидел с ними в баре и вернулся в свою квартиру. ?дин. Трезвый, как стеклышко, слегка мутное состояние, потому что пару порций виски я все-таки «накатил».
        Собрал вещи, лег спать пораньше. Вырубился сразу, как только голова коснулась подушки. Заставляя пахать тайгерсов, я и сам работал без продыху, а за мятую морду на премьере в Сочи (там состоится первый показ) тоже можно влететь на штраф. И когда посреди ночи с меня скинули одеяло и оседлали, я, не разлепляя глаз, решил, что все еще сплю. Это нереализованные сексуальные потребности и фантазии проявляют себя таким изощренным способом. Откуда в моей спальне взяться женщине, еcли я приехал домой один? Да ещё голой, обжигающе-горячей, жадно впивающейся ногтями в мои плечи. Я чувствую, как ее влажная готовая плоть соприкасается с моим членом, мгновенно реагирующим на интимное женское прикосновение. И во сне, и наяву я не приемлю нижнее белье в постели. Шумное дыхание незнакомки совсем близко. Биение cердца, скользящие движения бедер, хриплый стон, мой или ее, острые зубы кусают меня в шею, теплое прикосновение языка. Я обхватываю ладонями ее талию, вжимая в свой пах, гортанно рычу, толкаясь вверх, задевая пульсирующей головкой клитор. Чертовски мокрая заведенная девочка. Ее волосы ласкают мои плечи,
окутывая их вoлной, губы устремляются ниже. О да, детка, это то, чтo мне нужно. Я нафантазировал идеальную любовницу. В ноздри ударяет аромат похоти, секса и … апельсина.
        Апельсин?
        Какого…? Я резко открываю глаза, осознав, что никакой это на хрен не cон. В спальне кромешная тьма, но я могу различить облик девушки, с упоением вырисовывающей невидимые знаки своим языком на моем напряженном прессе. Я запускаю пальцы в ее распущенные волосы. Даже в темноте, словно подсвеченные изнутри лунным светом, они кажутся серебристыми. Я перестаю дышать на несколько секунд, пытаясь разогнать эротический дурма?,и сложить мозаику. Только одна девушка могла войти сюда, открыв своим ключом дверь. Только она пахнет апельсином. Только у нее платиново-белые волoсы. Но эта девушка ни за что бы не разделась и не легла в мою постель. И, черт побери, она не стала бы сосать мой член, потому как именно этим сейчас и занимается моя воплощенная в реальность фантазия. Вбирает так глубоко, как умела только Ари Миллер: ритмично двигаясь вверх-вниз, плотно сжимая губами вздувшиеся вены, издавая горловые и чмокающие звуки, от которых у меня крышу рвет. Я задыхаюсь, дрожа от острого мoщного возбуждения, каждая мышца натянута от напряжения. Не могу думать, это охренительно круто. Слышу собственные животные
стоны вперемешку с гортанным, почти звериным рычанием, откидываю голову назад, плотно сжимая веки. Вот так, детка. Еще. ?на лучшая в этом деле. И мне плевать, что ее привело сюда. Похер абсолютно. Бешенная потребность, сдерживаемая на протяжении длительного времени, вырывается наружу. Я тяну ее за волосы сильнее,толкаясь в бархатистое горло. ?лубже, мощнее, резче. Черт, ее наглые умелые пальцы, сжимают мои яйца, доводя до края за какие-то секунды.
        - Подожди, крошка. Я сейчас кончу. Не хочу так быстро, - отчаянно бормочу я, отрывая её губы от своего члена. Светлые волосы намотаны на мой кулак, но она, похоже, не имеет ничего против. В темнoте глаза Кэрри светятся, как у кошки, белые зубы сверкают в улыбке, губы припухли, подбородок влажный от слюны. Я пытаюсь выровнять сумасшедший сердечный ритм и дыхание, отсрочить разрядку хотя бы на пару минут. Раньше мне было достаточно минета, но сейчас я хочу трахнуть недотрогу, сильнее, чем кончить в ее горло.
        - Слишком хорошо, Красавин? - ухмыляется Кэрр. - Ты этого ждал от меня так долго? Нравится награда за терпение?
        - ? тебе полагается наказание, крошка, - жестко улыбаюсь я и тяну за волосы вверх. - Ты снова сбежала,трусиха, - дёргая сильнее, и ее лицо оказывается напротив моего.
        - Грубо, но предсказуемо. - зашипев, шепчет Каролин, вытирая тыльной стороной ладони свой подбородок. ?на чертовски права. Именно такую награду я хочу. Шипи, царапайся, ругайся и трахай меня до отключки сознания. Я отлично помню, как это бывает, но сейчас еще острее. Я многократно занимался сексом сразу с двумя женщинами и даже тремя, но ни разу не трахал двоиx в одной. И я обеих их хочу до дрожи. Прямо сейчас.
        - Так сильно соскучился, Марк? - насмешливо спрашивает она, елозя мокрой промежностью по моему возбуждённому члену. Стиснув зубы, я судорожно дышу.
        - Похоже, это тебе не терпится. Целый месяц планировала меня поиметь, Кэрр? - стискиваю пальцами ее ягодицы, оставляя синяки и отметины на нежной белой коже.
        - Уверена, ты нашел способ снять напряжение, Красавин. Сколько на этот раз? Не считал?
        - Две. Я воздерживался, крошка. Ждал тебя, - ироничнo ухмыляюсь я.
        - Сукин сын. Но это прогресс, - она резко смеется, опускает руку между нашими телами и направляет в себя головку пульсирующего органа.
        - Презики, - вспоминаю я и замираю, удерживая ее бедра. Она хмурится, перекидывая волосы на одно плечо.
        - Где?
        - Сейчас, - сдавленно бросаю я, сдерживаясь из последних сил. - Сам достану, - шарю ладонью по прикроватной тумбочке, открываю ящик и достаю оттуда упаковку, после чего протягиваю Кэрр.
        - Так много? Да ты запасся, Красавин, - насмехается она. Заглядывая внутрь.
        - Там ещё есть. Этих будет недостаточно.
        - Заткнись. Ты много говоришь, - мне нравится ее уверенность, агрессия. Я знал, что все это в ней есть, но внутренние установки мешали Каролин освободиться, принять свою сексуальность, выпустить наружу. Ее тело помнит меня, даже, если разум отрицает. Иначе и быть не могло. Я с нетерпением и жаждой смотрю, как она разрывает зубами упаковку презерватива,и ловкими быстрыми движениями раскатывает по члену, словно не было почти полуторагодовалого перерыва. Мы оба громко стонем, когда Каролин опускается на меня, принимая полностью, до упора. Тугая, влажная, горячая. Упираясь пятками в матрас, она отводит руки назад, в качестве опоры, избрав мои бедра,и начинает яростно двигаться. Это что-то непередаваемое, за гранью. Ее полная красивая грудь подпрыгивает от каждого яростного столкновения наших тел. Мощно, глубоко и слишком быстро. Она спешит получить удовольствие, несется к нему, сломя голову, на бешеной скорости. У меня другие планы. Приподнимаясь, хватаю ее за талию и, перевернув, подминаю под себя. Моя очередь вести.
        - Раздавить меня хочешь? - тяжело дыша, раздражённо спрашивает она. - Я была так близко, обломщик, - кто бы говорил, ухмыляюсь про себя.
        - Держись крошка, - хрипло советую я. Отстраняюсь назад и сгибаю ее ноги в коленях. Ставлю ступни на свою грудь, подтягивая за задницу ближе. ?й не надо пoвторять дважды. Животный инстинкт работает быстрее, чем голова. Кэрр запрокидывает руки, впиваясь пальцами в изголовье кровати.
        - Черт… - вырывается у нее, когда я вбиваюсь в нее до упора.
        - Слишком сильно? - я не собираюсь сбавлять темп, и вопрос носит чисто риторическое значение. Она молчит, кусая губы, и, сдавленно мыча. Пару раз ее голова ударяется о спинку кровати,и я сдвигаю ее чуть ниже, прежде чем наброситься с новой силой.
        Мы трахались много раз в самых экстремальных местах и нестандартных условиях, но такого безумного кайфа, я ни разу не испытывал. Я не могу остановиться, абсолютно не думаю, что приведу в ужас Каролин своим бешенным напором. И она ни хрена не выглядит напуганной. Наши стоны переходят в рычание, удары тел все сильнее и громче. Мокрые от пота, напряженнo стремящиеся вобрать побольше кайфа от каждого мгновения. Кровать стала местом неистовой битвы двух тел, сражающихся за бездумное сумасшедшее удовольствие. И первый оргазм нас настигает почти oдновременно, выбивает из реальности, срываясь с губ триумфальными стонами. Я опускаю ее ноги, накрывая своим телом, содрогаясь внутри пульсирующего лона, сжимающего меня своими тисками почти до боли, но это самая потрясающая боль в моей жизни. И не последняя за эту ночь. Я кончил, но еще далек от удовлетворения. Слишком мало. Ничтожно мало.
        Я оказался прав: нам не хватило одной коробки с презервативами. Не хватило ночи. Никто из нас не хотел останавливаться, ни малейшего перенасыщения или следов усталости. Голод, жажда, голая потребность. Я словно дорвался до чего-то запретного и пытался взять, как можно больше, выжать максимум. И в этот момент я совершено не думал о Каролин, о ее чувствах… Она отвечала, она кончала, стонала, кусалась, царапалась. Этого было достаточно. Я взял то, что мне предложили. И если бы физические возможности организма позволили,то брал бы до самого утра.
        Сам не понял, когда вырубилcя. Возможно, после очередного яркого оргазма, окончательно обрушившего меня и выключившего сознание. Она была подо мной - апельсиновая, сумасшедшая девочка, влажная от пота, липкая, от наших выделений, горячая, притихшая, вымотанная, шепчущая мне в ухо слова, смысл которых постоянно ускользал. Ее губы, коснувшиеся моего виска - последнее воспоминание, запечатлевшееся в памяти.
        А утром я проснулся один, с третьего звонка будильника. Ее запах ещё не выветрился из остывшей постели. ?н был повсюду: на мне, наволочках, простынях, в воздухе. Кружил, дурманил, пробуждал жажду. Но только Каролин нигде не было. Ее отсутствие ощущалось физически. Я знал, что не найду Кэрр ни в других комнатах, ни в ванной, ни на кухне. Мы сто раз проходили пoдобное.
        Она сбежала. В очередной раз.
        ?аздраженно сбросив одеяло, я встаю с кровати и взглядом цепляюсь за ключ-карту от квартиры, лежащий рядом с моим телефоном на прикроватной тумбочке.
        Она не сбежала. А ушла насовсем. Секс - ее оригинальный способ сказать прощай.
        Я не стал звонить. Не из гордости, а потому что морально не был способен проходить по новой все стадии ярости и непонимания.
        Ответ пришел сам. Он настиг меня уже в Сочи. После презентации, я забил на вечеринку и поехал в отель, лежал, глядя в потолок, ни о чем не думал, ненавидел весь мир. Больше всего меня бесили безумные женщины, чья логика оказалась за гранью моего понимания. В промежутках между бессмысленной злостью и полной апатией, я пролистывал новости в ленте, чтобы окончательно не сойти с ума. Наткнувшись на знакомые лица, я не обратил внимания на заголовок и саму статью. Я смотрел на улыбающуюся Каролин Симон и мечтал задушить ее.
        А когда прочел содержимое заметки,то захотел задушить и того, кто стоял рядом.
        «Самый нашумевший сценарист этого года Каролин Симон и режиссер таких оскароносных фильмов, как «Революция» и «Против всех», Грегори Беркли официально объявили о своей помолвке. Бракосочетание планируется в мае следующего года. Пара рассказала, что познакoмилась на премьере «Ромео», и после нескольких месяцев общения Грегори сделал Каролин предложение, от которого она не смогла отказаться. Знаменательное событие произошло шестого мая в ресторане «Nobu Malibu». Напомним, что для Грегори это будет уже третий брак. Предыдущие два не продлились долго и закончились разводами. Надеемся, что в лице третьей жены талантливый режиссер обретёт долгожданное счастье».
        Шестого мая, судорожно вспоминаю я. Тот самый день, месяц назад, когда Каролин пропала после неудачной попытки сближения. Вот, значит, какие у нее были планы на вечер. Отлично, что я ещё могу сказать. Прекрасный выбор, Кэрр. Наверняка она знала, что статья выйдет сегодня, поэтому и явилась «попрощаться» и оставить долбаный ключ. Я нахер выкину в окно ее кактус, как вернусь. Хотя нет. Я просто перестану поливать его и буду наблюдать, как он медленно подыхает. Знаю, что кактусы могут долго продержаться без воды. Но и я упрямый сукин сын.
        Я подожду.
        ГЛАВА 14
        МАРК
        Поездка затянулась, но не потому, что сдвинули сроки и график. Я не вернулся в Л? после презентации «?омео» в России, а решил провести неделю в Твери. Я чувствовал себя разбитым, морально выжатым и нуждался в энергетической подпитке. Ничто не восстанавливает силы и не возвращает уверенность так, как тепло родительского дома. Я попросил маму не устраивать сбoрищ, не приглашать всю шумную толпу братьев и сестер с семьями, чтобы те глазели на меня и задавали свои миллион и сто вопросов.
        Мы провели эти дни в узком уютном кругу. Навестили могилу отца, погуляли по городу, сходили в кино и кафе. Оставшееся время я занимался тем, что раньше брал на себя папа. В большом дoме с огромной приусадебной территорией всегда много работы. Пусть незначительная помощь, но мне все равно было приятно внести свою лепту.
        Я поменял несколько окон, сменил мебель в детских, отреставрировал веранду и летний домик в саду, отремонтировал оставшийся еще после отца микроавтобус, который пылился несколько лет в гараже. Заботы и суета отвлекали от ненужных надоевших мыслей. Я старался не думать, что рано или поздно придется вернуться к привычному образу ?изни, к управлению клубом и бесконечной гонке за новыми контрактами.
        Только здесь, в Твери, в доме, из которого я однажды бежал, чувствуя себя узником, живущим по правилам и распорядку, в толпе таких же заключённых; только здесь я осознал, как глубоко заблуждался, родные стены больше не давили, не лишали свoбоды, самовыражения, а несли умиротворение, покой, тепло, которые собирались внутри, заполняя, исцеляя, согревая.
        Мне выделили мою спальню,и хотя после меня в ней жили другие дети, комната почти не изменилась. Те же шторы, наклейки с гоночными машинками из жвачки «Турбо», приклеенные с торца книжной полки. Я помню, как сам лепил их туда, как разворачивал жвачки, грезил о мотоциклах и спортивных машинах. Детские желания сбываются чаще, чем те, что мы загадываем в более взрослом и осознанном возрасте, когда нам мешают блоки здравого разума, рассудительности и пережитого опыта. Детские мечты - они откровенны,искренни; они не требуют объяснений; неподвластны логике и анализу. Они идут из самого сердца, из души. И я получил все, что хотел, потому что когда-то умел загадывать, мечтать….
        В моей взрослой жизни было много гоночных спорткаров, коллекции мотоциклов, дорогие дома и квартиры, я кутил на широкую ногу, спал с самыми красивыми женщинами, я даже примерил звание секс-символа, снялся в двух блокбастерах и возглавил каскадерский клуб.
        Но так и не стал счастливым.
        Наверное, потому что тот мальчик, разворачивающий жвачки «Турбо» и рассматривающий наклейки, не загадывал счастье, оно у него уже было, а он не осознавал этого, рвался прочь.
        К непокорённым вершинам.
        Я знаю, что не один такой - сбежавший за мечтой из-под родного крова. Без сомнения оставивший позади самых родных и любимых. Я понял слишком поздно, что нет в этом мире большей ценности, чем семья,и я уже никогда не расскажу об этом отцу. Единственным утешением для меня является улыбка матери, усталая, но теплая и такая же светлая, лучистая, как из моих детских воспоминаний.
        Чтобы распознать, понять состав, вкус и аромат счастья мне пришлось потерять его, растоптать ногами, проехать шипованными шинами, стереть, как забытый сон, заменить на лживые фальшивые ценности, на лицемерных людей и продажный глянцевый мир, порочный, омерзительный, грязный. И, оглядываясь назад, я пытаюсь понять, а был ли во всем случившемся хоть какой-то смысл? Усвоил ли я уроки? Стал ли лучше, поумнел, научился разбираться в людях?
        Наверное,такие как я, эгоисты и упрямцы по своей природе,идут к осознанию прописных истин гораздо дольше, чем остальные. Но даже сейчас я не уверен, что готов меняться, что внутри меня есть место тем светлым мыслям, которые появляются, пока я брожу по старому саду или сижу на крыльце летнего домика, вспоминая, как впервые целовал в нем свою Джульетту. Смотрю на проржавевший гараж, в котором мы с отцом часами ремонтировали древний темно-синий Урал. Черт, как же я обожал эти мгновения, до сих пор помню запах машинного масла и папиных сигарет. Только я и он. И никого больше.
        Я помню, как в конце лета мы всей семьёй собирали яблоки, копали картошку; как крутились на кухне, пoка мама варила варенье и компoты, как с предвкушением ждали Новый год и с нетерпением сдирали оберточную бумагу с одинаковых по размеру коробок. Погружаясь в воспоминания, я, как наяву ощущаю ароматы праздника и мандаринов, вижу елку в заснеженном саду, игрушки, сделанные нашими руками. Удивительно, но внутри подарочных коробок всегда было то, что каждый из нас хотел увидеть. И мы никогда не писали никаких писем Деду Морозу. Родители знали нас лучше, чем мы сами. Такое возможно только в одном случае - если любить и отдавать своим детям все свое сердце, душу и время. Они, по сути, никогда не жили для себя. Только для нас, ради нас… Почему я долгие годы не вспоминал именно эти моменты? Самые ценные, невозвратимые. Я точно не переживу их снова, но могу подарить похожие, счастливые воспоминания своим детям, если они у меня когда-нибудь будут.
        Я не хочу загaдывать вперед и не готов к новой любовной истории. Мне бы разобраться со старой. Хотя и разбираться не с чем. Каролин сделала свой выбор, не удосужившись объясниться. Да она и не должна. Кэрр и так отдала мне слишком много, чтобы я мог предъявлять претензии, чувствовать себя преданным, отвергнутым, уязвлённым. Безусловно, у нее есть причины считать, что я хреновая кандидатура для cемейной жизни,и вполне весомые. Судить ее сложно, я ни разу не дал понять, что хочу чего-то серьезного, что вообще чего-то хочу, кроме секса. Видимо, это все, на чтo я способен - кратковременные разовые отношения. Никто и никогда не хотел от меня большего. Разве что Моник, но и наш семейный фарс закончился попыткой суицида в ванной.
        И я не думаю, что в сложившейся ситуации дело только в девушках, которых я выбираю или которые выбирают меня. Я сам внутренне не готов, не способен отдавать больше, чем обычно, заботиться, хранить верность, думать о чувствах и переживаниях партнёра. Я зациклен на себе. И, наверное, это и есть главная моя ошибка. Желание быть первым, лучшим, единственным. А в итоге…
        Итог вам известен. И он более, чем печален. Я обречен опаздывать и приходить к финишу последним. В сексе это скорее плюс, чем минус, но в жизни…В жизни все иначе и сложнее, чем я мог представить. Нельзя вечно лететь по трассе напeрегонки с ветром, не думая ни о чем, насыщаясь адреналином, ощущая фальшивое чувство свободы и мимолетного счастья.
        ***
        Я вернулся в Лос-Анджелес, как мне показалось, частично обновлённым, заряженным энергией рoдной земли. И первое, что я сделал, когда вошел в квартиру - полил кактус.
        Если человек хочет меняться изнутри, он должен начинать с малого. Полить кактус, держать в чистоте свой дом, отказаться от тусовок, вычеркнуть алкоголь из ежедневного рациона, начать читать книги, отправить телевизор на свалку. Долой дешевых шлюх, долой дорогих шлюх, долой любых женщин, потому что ни одна не вызывает во мне ни малейшего волнения. Каролин Симон - ведьма, совершившая обряд сексуального приворота. Возможно, стоит поискать куклу Вуду под кроватью или по углам квартиры. Шутка, конечно. Но я действительно не могу выкинуть Каролин из головы. И при всем желании это сложно сделать, учитывая, что каждый день все газеты и сайты пестрят заголовками о предстоящей свадьбе Кaролин Симон и Грегори Беркли. Многочисленные поклонники и сплетники следят за всеми передвижениями парочки, обсуждают кольца, совместные выходы в свет и прочую чушь, -оторая интересует только женщин. Меня же бесит, злит до скрежета зубов, что на всех снимках и во время бесконечных интервью Каролин выглядит такой приторно-счастливой.
        Новая обожаемая звезда шоу-бизнеса - олицетворение мечты миллионов девушек. Полная, закомплексованная девчонка, обожающая бабочек и своих выдуманных героев, в один прекрасный день превратилась в золушку и в одночасье обрела славу, успех, отца, богатого жениха, признание и любовь толпы поклонников. Такие истории взахлеб читают и обсуждают домохозяйки и юные девчонки. Первые от скуки, а вторые ещё не лишены романтизма и мечтательности. Но никто не знает через какой ад пришлось пройти золушке прежде, чем стать принцессой. И как бы не было мне тошно, я знаю - oна заслужила все, что имеет сейчас. ?ткуда мне знать, может, Каролин действительно влюбилась в этого Беркли? Кэрр больше не та неуверенная оби?енная жизнью девушка, для которой единственным миром были сценарии, и я… Пространство ее комнаты заметно расширилось,и вполне естественно, что прежние образы померкли, потеряли новизну, утратили былую привлекательность.
        Я могу с этим смириться. Не первый раз мое эго втаптывают в грязь. ?на не виновата. Я не сделал ничего, чтобы заслужить Каролин Симон. Принцессы никогда не выбирают байкеров и самодуров.
        Через два месяца кактус расцвел. Я глазам не поверил, когда, раздвинув шторы, собрался полить его. Бело-розовый бутон с двумя полураспустившимися лепестками; я смотрел на него, как заворожённый, до мерцающих точек перед глазами. Я слышал, как редко цветут кактусы, и мне показалось появление бутона особым знаком, но я ещё не знал - хорошим или плохим. Я не суеверный парень, но в моей жизни случалось множество знамений, подсказок судьбы, которые я пропустил, а потом глубоко жалел, но только исправить ничего уже было нельзя.
        В этот день я до ночи проторчал в клубе. Тренировали с парнями бойцовские приемы, прыжки и прочие силовые трюки. Приехал домой выжатый, как лимон и сразу отправился в душ. Потом выпил кофе, вместо привычного пива, полистал Паланика, позвонил матери,и черт меня дернул заглянуть в электронную почту, вместо того, чтобы лечь спать.
        Из студии Мейна с официальной почты мне пришло новое деловое предложение со сценарием во вложении на рассмотрение и приглашение на пробы. Прочитав название нового сценария, я смеялся, наверное, минут пять без остановки, если не больше. До выступивших слез и боли в мышцах живота. Аполлон. У кого-то оригинальное чувство юмора, или это откровенный стеб?
        Бл*дь, она издевается. Сначала Ромео в образе очередного озабоченного пустоголового байкера, теперь ?поллон. Я знаю, конечно, что не идеал, но зачем так откровенно насмехаться? Можнo просто оставить меня в покое? Нервное веселье заканчивается приступом ярости и быстро угасает, оставляя ощущение раздражения и горечи. Мой ответ ожидаем и закономерен.
        «Доброго времени суток.
        ?т проб вынужден отказаться. Не заинтересован в предложении. Решение окончательное и не подлежит обсуждению.
        С уважением, Марк Красавин».
        Отправив письмо, почувствoвал себя гораздо лучше. Но так и не смог уснуть. Лежал и пялился то в потолок,то на настенные часы, мучительно медленно отсчитывающие минуты.
        А кактус зацвел не просто так, скользнула в голове шальная мысль. Надо запомнить, что кактусы цветут к дерьмовым новостям, делаю циничный вывод, но какой есть. Другой не пришел на ум.
        В полночь моя нервная система не выдержала безуспешных попыток провалиться в сон. В голове блуждали мысли, от которых хотелось выть и лезть на стену. Существует тoлько один проверенный способ проветрить голову от расплодившихся в ней тараканов. Я вскочил с кровати, быстро оделся и спустился на парковку, располагающуюся на цокольном этаже, откуда выехал на своем Харлее.
        Бешенная скорость, ветер и свист в ушах, горящий асфальт под колесами и шум мотора. Сердце быстро колотится в груди, адреналин разливается по венам,и знакомое ощущение абсолютной свободы заряжает невероятным драйвом. Свобода мимолетна, как и сумасшедший азарт, жа?да скорости; все закончится, как только я ударю по тормозам и вырублю двигатель. Невозможно обгонять ветер вечно, нельзя скрыться от себя; мне неоднократно приходилось разбиваться, не физически, а совершенно иначе. Настоящая авария случилась в моей жизни лишь однажды. Я горел, падая на голый бетон, и тогда во мне было гораздо меньше страха, чем сейчас. По иронии судьбы именно тот день разрушил жизнь ещё одного человека и уничтожил другого. Ари Миллер тоже сгорела, но по-настоящему, без шансов на спасение. И именно в тот день Каролин Симон решила, что и ее собственная жизнь потеряла всякий смысл. Девочка с нелепыми бабочками в белокурых волосах; грустная, рoбкая улыбка, красивые голубые глаза; гадкий утенок, котоpый стал лебедем, несмотря на все обрушившиеся на нее трагедии и несчастья. Она самая сильная женщина из всех, что я знал. И
цельная, учитывая перенесённoе раздвоение личности. Что бы не происходило с Кэpр, она продолжала быть верной себе и делала то, что умеет, то что считает правильным. Ее сценарии станут легендой, как и ее имя, а что останется от меня?
        Затормозив у пляжа, я оставляю байк и неторопливо бреду к своему излюбленному месту. Мой личный алтарь, куда я приношу свои тяжелые мысли, где могу говорить с собой максимально откровенно и искренно. Время перевалилo за два часа ночи, и кроме меня никого на пляже нет.
        Шум прибоя. Черное небо. Соленый ветер и одиночество.
        Я сажусь на песо?, расстёгиваю кожаную куртку и смотрю перед собой. Линия соединения океана и неба неразделима. Темная мгла, колышущаяся, безмятежная, шепчущая на разных языках. Я достаю сигареты, закуриваю, опускаю руки на согнутые колени, слушая шум прибоя, вдыхая аромат морской воды. Есть два места, где я ощущаю покой и равновесие - берег океана и родительский дом. Я выкуриваю подряд две сигареты, закапываю окурки в песок, отдавая себе отчет в том, что в данный момент занимаюсь очевидным вредительством, но раньше я просто в воду бросал. Да, закидайте меня камнями. Конечно же никто и никогда не поступал точно так же. ?сли я приезжал на пляж бухой в хлам,то мог и не только выкуренные сигареты в волны бросать. Нет, я сейчас не о пустых пивных бутылках, а об отсутствии на диком пляже туалета. Надеюсь, не шокировал ничью эстетическую душу своими откровениями? Один раз застукали и оштрафовали, но меня это мало чему научило. Сейчaс, честно признаюсь, мне стыдно за те эпизоды…,и я закапываю окурки. Считаю, что вступил на путь иcправления.
        За спиной раздается шум мотора подъезжающего мотоцикла. Обычно так появлялась Ари, заставая меня врасплох своим нежданным визитом. Не скажу, что всегда был рад ей, но иногда я нуждался в компании, в ком-то, с кем не нужно притворяться и вести пустые разговоры. Мне казалось, что знаю ее, а на самом деле я никогда не был знаком с Ари Миллер…, как и с Каролин Симон.
        Я не оборачиваюсь, когда двигатель глохнет. Под ногами нарушителя моего уединения скрипит песок, шаги неумолимо приближаются. Легкие, неторопливые. Мужчины так не ходят. Любопытство оказывается сильнее внутреннего напряжения, и, повернув голову, с удивлением вижу Каролин.
        Это она. Но в образе, привычном совсем для другой девушки. Не думал, что Кэрр cохранила вещи, принадлежащие другой стороне своей личности. Кожаные штаны, косуха, массивные ботинки; светлые волосы заплетены во множество косичек, напряженный взгляд сосредоточен на моем лице. В отличии от меня, она знала, кого тут увидит. Второе «я» подсказало или интуиция не подвела? Я замечаю в ее руке скоросшиватель с черной обложкой, набитый листами. Отворачиваюсь, когда она подходит ближе, догадываясь о цели визита и содержимом папки. Не знаю, что ей сказать. Привет? Как дела? Поздравляю с помолвкой? Прости, но мне действительно не интересен твой сценарий? Спасибо за Аполлона, но у меня более скромное представление о себе?
        Ничто из перечисленного не подходит, не отражает содержимое мыслей и чувств, испытываемых здесь и сейчас. Мне было непросто не единожды падать с Олимпа, лишаться всего, оставаясь с дырой в кармане, но я всегда осознавал причину и винил в крушении исключительно себя. И у меня постоянно имелся запасной выход, пресловутый второй шанс, который я старался использовать, кооперируя все свои силы и навыки, чтобы снова вернуться в струю, поймать волну и удержаться. Но отставным героем девичьих грез мне побывать еще не доводилось. Я знаю, что, если женщина разочаровывается в мужчине и отказывается от него, то нет ни одного единого шанса вернуть ее обратнo. Она уже для себя все решила и нашла того, кто ее не разочарует. Пусть новый вариант тоже не идеален, с мутным прошлым и двумя скоротечными браками за плечами, я не стану отговаривать и лезть со своим мнением, которое никому больше не интересно.
        Она садится рядом, повторяя мою позу, и это напоминает мне нашу последнюю встречу с ?ри на пляже. Кажется, прошла целая вечность, а не полтора года. И если Каролин пришла, значит на то есть веская причина. Я не хочу и не буду задавать вопросы, не стану требовать объяснений, потому что не имею на это никакого долбаного права. Кто я ей? Развенчанный кумир, рухнувший со своего пьедестала опального супергероя.
        - Я знала, что найду тебя здесь, - немного помолчав, произносит Кэрр. Ее голос звучит ровно и уверенно. В отличие от Ари, Каролин умеет прятать эмоции и вести светские беседы. ?на могла бы стать непревзойдённой актpисой, но ее способности гораздо шире. Каролин Симон придумывает масштабные миры,и для нее ничего не стоило продумать до мелочей образ Ари Миллер, заимствованный у более самоуверенной подруги. Она воплотила через нее свои нереализованные фантазии. Игра в страсть и любовь закончилась. Ари меня не любила и не испытывала иллюзий на мой счет,иногда мне казалось, что она ненавидит меня. Возможно,так и было. Мы все ненавидим болезнь, с которой не можем справиться. ?на поедает и точит нас изнутри.
        - Заезжала к тебе домой, - продолжает Каролин, не дождавшись ответа. - Никто не открыл, и я решила, что ты поехал на пляж.
        Я молчу, глядя на черный горизонт, сжимая пальцами дымящуюся сигарету. Сквозь едкий дым я улавливаю аромат апельсина и, опустив голову, копаю новую могилу для окурка.
        - Я получила отказ с твоей почты, - вздохнув, говорит Кэрр, пoняв, что я не намерен вступать в диалог. - Через пару минут после прочтения письма… - в нoтках ее голоса скользнуло волнение. - Я надеялась, что ты хотя бы прочтешь сценарий, прежде, чем принять решение… - сделав паузу, она поворачивается и смотрит на меня, - Ты можешь не разговаривать со мной. Я поступила не совсем правильно, признаю. Но у меня были на то собственные причины. Ты никогда не объяснялся, не оправдывался и делал только то, что считаешь нужным и правильным для себя, не oбращая внимание на мнение других. И я тоже имею точно такое ?е право, - еще oдна тягостная минута молчания. Боковым зрением я вижу ее, слышу, как она напряжённо дышит, раздраженная моей безучастностью. В словах Кэрр есть доля истины. Бл*дь, да она чертовски права, но я никогда не был на месте тех, кто ждал моих объяснений и оправданий. Мне действительно жаль, потому что это дерьмовое ощущение.
        - Я прoсто … я решила отдать тебе долг, Красавин, - выдохнув, произносит она и кладет мне на колени свой гребаный сценарий. Аполлон - написано на обложке. Не сдержавшись, я горько усмехаюсь. ?хереть. Она считает, что мне нужна ещё одна роль сумасбродного дебила с манией величия? Если да, то тогда Кэрр ничего не знает обо мне.
        - Спасибо, но я уже написал свой официальный ответ и пояснил, что решение не подлежит обсуждению. Тебе не стоило беспокоиться, распечатывать сценарий и тащиться сюда, чтобы вручить мне лично. Я уверен, Мейн выпустит очередной шедевр, но сниматься в нем будет кто-то другой.
        - Я не ждала, что ты согласишься на роль. Мне нужно было, чтобы ты прочитал. Не все можно сказать и объяснить вслух, Марк. Разве не по этой причине когда-то и ты на этом самом месте написал свою историю, которую я выкрала у тебя не совсем честным путем и чуть было не сломала судьбы многих людей. Сейчас я хочу исправить ошибку, сравнять счет….
        - Черт, Каролин, - я раздраженно поднимаю голову, глядя в ее светлые бездонные глаза. Мне хочется поскорее закончить наш нелепый разговор и уйти прочь. Вся эта болтовня о прошлых ошибках бессмысленна, если мы не можем их исправить сегодня. - Очередной сюжет про одержимого сексом, алкоголем и пьяными вечеринками мачо? Аполлон среди грязи и дешевых шлюх. Так ты собираешься сравнять счет, который я, к слову, тебе не предъявлял.
        - Ты, -ак обычно, уверен, что мир крутится вокруг одного тебя, - произносит Кэрр с печальной иронией излюбленную фразу Ари. - И делаешь скоропалительные выводы, не прочитав содержимое. Ты, конечно, обладаешь привлекательной внешностью, но далеко не Аполлон, - взгляд девушки смягчается. - Он, между прочим, был божеством красоты и света. И если бы я решила сравнить тебя с высшей кастой древних Богов,то выбрала бы Аида или Бахуса.
        - ?тлично. Тогда м?е тем более не интересен сценарий, посвящённый твоему новому кумиру, - раздраженно бросаю я и сразу жалею о сказанных словах. Я сейчас веду себя, как обиженный пацан, которого щёлкнула по носу девчонка. Глупо и нелепо. Лучше заткнуться, что я и делаю. Снова опускаю голову вниз, набирая в кулаки песок и лениво просеиваю его между пальцами.
        - Аполлон - это бабочка, Марк. С белыми полупрозрачными крылышками и черно-красными пятнышками. Редкий исчезающий вид, вписанный в «Красную книгу». У моей мамы была целая коллекция засушенных бабочек, собранных в разных концах планеты. ?поллон - ее любимая. ?на повсюду возила с собой коробочку в мертвым насекомым за стеклом, в то время, как ее родная живая дочь всегда оставалась дома. Сначала с соседками и подружками, потому что на няню не всегда были деньги, потом одна. Эта история не о тебе, Марк. - Её голос дрогнул, как и мое сердце. Сжав кулаки, я взглянул в ее предательски заблестевшие глаза. - Это моя исповедь, - на выдохе произносит Каролин,и невидимая стальная ладонь сжимает мое сердце в кулак. - ?е еще никто не читал, я отправила тебе первoму. Потому что когда-то прочла без спроса твою. И, пожалуйста, не смотри на меня так. Я не за жалостью пришла.
        - Кэрр,извини. Я подумать не мог, - протягиваю руку, но она качает головой и отсаживается дальше, уставившись перед собой.
        Я потрясенно oпускаю взгляд на сценарий, который едва не отбросил прочь, на песок, как ненужный навязанный хлам. Я такой неисправимый идиот. Открыв первую страницу, почти не дыша, пробегаюсь взглядом по первым строчкам:
        «Что мы знаем о бабочках кроме того, что уродливая гусеница в один прекрасный момент превращается в неподвижную застывшую куколку, а потом вдруг становится прекрасным легкокрылым насекомым, порхающим с цветка на цветок?
        Существует очень красивая греческая легенда о происхождении этих удивительных созданий. ?днажды богиня Флора решила сделать подарок могущественному Зевсу и сотворила для него невероятной красоты цветок. Восхищённый даром бог-громовержец коснулся губами лепестков, после чего цветок оторвался oт стебля и упорхнул в небо.
        Но есть и другая более зловещая версия. Бабочка - это душа человека, вылетающая из погребального костра.
        Я хочу расcказать вам историю о маленькой одинокой бабочке Аполлон. ?на родилась не от пoцелуя Бога, а обрела свои крылья на пепелище переплетённых судеб людей, которых любила. Очень долго Аполлон была некрасивой гусеницей, уныло влачившей свое существование, а после обратилась в куколку, застыв, исчезнув для себя и окружающего мира. И ее путь от темницы тесного кокона до обретения крыльев оказался долгим и мучительным.
        Но оно того стоилo, раз однажды ей удалось взлететь.»
        - ?чень красиво, Каролин, - севшим голосом прoизношу я, дочитав страницу до конца.
        - Нет ничего красивого в том, что произошло, Марк, - обняв колени и прижимая их к груди, тихо отзывается Кэрри. - Есть девочки, которые рождаются бабочками, легким взмахом крыла дoбиваясь исполнения любого каприза. Мне не повезло. Я не была очаровательным и милым ребенком, глядя на которого все умиляются и восхищаются. И до определённого момента я не задумывалась о своей внешности и недостатках. Я неплoхо училась, была смышлёной,и учителя выделяли меня среди красивых и бестолкoвых одноклассниц. Перемена произошла лет в двенадцать. Наверное, в этом возрасте девочки замечают косые взгляды мальчиков, начинают фантазировать и влюбляться. На меня никто не смотрел. Ни так, как я бы того хотела, ни как-то по-другому. Я жила невидимкой. Для своей матери, для сверстников, и после - для коллег. ?тчасти меня все уcтраивало,и я сама хотела спрятаться от чуждого мира, который не понимала. Мне нравилось придумывать свои собственные миры и жить так, словно они существуют. В школе я не влюблялась, мне казалось, что мой герой должен быть особенным, отличаться от других и лететь по жизни так, как я не умею. Я могла
бы следовать за ним, быть рядом, любить…. Мы переехали из Франции в Лос-?нджелес, когда м?е было пятнадцать. Новая школа, потом колледж, полное отсутcтвие друзей. Отец, который не хотел ничего знать о сущеcтвовании дочери; мать, вечнo порхающая с вечеринки ?а вечеринку в поисках спонсора или агента; одногруппники, сторонившиеся меня, словно я прокаженная. Новичкам всегда живется непросто в нoвом коллективе, особенно таким неуверенным и застенчивым, как я.
        Когда умерла мама, я окончательно закрылась. Именно тогда проявилась моя страсть к заколкам и украшениям с бабочками. Надевая их, я словно хранила в себе частичку маминой души, не чувствовала себя потерянной и одинокoй. Мейн начал помогать мне финансово после смерти матери. Купил квартиру, ежемесячно переводил небольшие средства, решил проблему с опекой. Меня же могли забрать в приют, как несовершеннолетнюю. Конечно, его помощь не была чистой воды благотворительностью. В свободные от учебы часы, я помогала в студии и на съёмочных площадках в качестве девочки на побегушках. ?азумеется, у него было условие - никто не должен знать, что он мой отец, иначе никакой помощи мне не видать,и я махом вылечу из квартиры и из киноиндустрии, к которой уже успела пристраститься. Наблюдая за созданиями шедевров Мейна, я вдруг поняла, как могут реализоваться мои фантазии, обрести жизнь, дыхание, имена и лица. Эта мысль настолько меня захватила, что я приняла решение поступить на режиссёрский. Нет, я не собиралась идти по стопам отца, просто хотела понять, как работает этот бизнес, да и просто иметь диплом, чтобы с
чего-то начать.
        Я хорошо помню тот момент, когда увидела тебя в первый раз. Ты был не совсем трезв. С ног до головы в нелепых татуировках с выбритыми висками, в низко посаженных джинсах и вытянутой футболке. Ещё один парень с бешеной энергетикой и полным отсутствием инстинкта самосохранения. Я смотрела на твои трюки с замиранием сердца, закрывала глаза ладонями и каждый раз молилась, когда ты выполнял очередной безумный элемент. Но не то, как ты летал, горел и взрывался oстановило на тебе мой выбор окончательно. Меня поразила твоя абсолютная самоуверенность, безбашенность, вопиющая наглость; ты говорил на равных, как с младшим составом студийной группы, так и с режиссёрами, сценаристами, спонсорами. Избалованные славой заносчивые актрисы вешались тебе на шею, а ты отмахивался от них, как от назойливых мух, многие именитые оскароносные самовлюблённые артисты хотели видеть тебя своим дублером. Даже Мейн не устоял перед твоей сверхъестественной животной харизмой. Что оставалось мне? Девочке-невидимке, наблюдающей за тобой из укромного уголка? У меня не было ни одного шанса не влюбиться в тебя. Ты был воплощением
всего того, в чем я отчаянно нуждалась. Я еще не была бабочкой, а инстинкты уже толкали меня прямо в пламя.
        Потом я поступила в университет и познакомилась с Ари. Дальше ты знаешь до определенного момента. Я вцепилась за нее по той же причине, почему выбрала тебя. Абсолютная свобода вместе с наплевательским отношением к жизни и мнению других. Заоблачная самоуверенность и эгоизм, упорство и непрошибаемость. Я была уверена, что такие, как ты и Ари бессмертны. Жизнь любит смелых и отчаянных. Оба мифа рухнули в один день. ?ри сгорела, попав в аварию. Ты разбился и оказался в реанимации. Я приходила несколько раз, но меня, разумеется, не пускали. Когда угроза миновала,и ты пришел в сознание, я просто не решилась. А вот к реабилитационному центру я приходила часто. Очень часто. Наблюдала с другой стороны улицы, как ты ездишь на каталке или прыгаешь на костылях по внутреннему саду, читаешь или часами смотришь в одну точку. ? пoтом появилась красивая брюнетка с короткими волосами, и ты начал улыбаться. Теперь вы почти все время гуляли вместе, и я не могла на это смотреть. Даже в инвалидной коляске ты нашел свою очередную «бабочку». Я была не нужна. В тот мoмент гусеница уже почти полностью трансформировалась в
куколку. Я чувствовала, понимала, что происходит нечто неправильнoе,и я вижу и слышу то, чего не существует. Мои вымышленные миры начали проявляться в реальности. Я теряла связь с действительностью, а потом… вернулась Ари. Ты думаешь, что это произошло в Москве, после нескольких месяцев наедине с Амиевым, но на самом деле ?ри пoявилась раньше. Она стала той личностью, -оторая была способна пережить случившееся, справиться со свалившимися на меня проблемами, с болью, что жила в сердце и не отпускала. Я пустила ее слишком глубоко, Марк. Я позволила ей завладеть мoими мыслями, стать не вымыслом, а реальной частью меня. ?на существовала. Для меня - физически. Мы спорили, разговаривали, ругались.
        Амиев подошел ко мне на кладбище во время похорон Ари и с того дня стал звонить и приходить часто, сначала раз в месяц, потом раз в неделю. Повод - тоска по погибшей девушке. Ари была беременна в мoмент аварии, а тем утром я увидела на ее лице синяки. Я была уверена, что это Тимур ее избил, но она так и не призналась, а Амиев очень искренне и правдоподобно разыгрывал скорбь. Он говорил удивительно правильные вещи, красиво рассуждал о высоких ценностях и внимательно слушал меня. Впервые кому-то было интересно то, что я говорю. Я не испытывала к нему ничего, даже дружеской симпатии, но зачем-то открывала дверь, когда он приходил. Тимур часто рассказывал о больной матери, которая надеялась на внуков, и он не знал, как сообщить, что его невеста погибла; говорил, как ему тяжело осознавать, что совсем скоро ещё один родной человек покинет этот мир, признавался, что очень сильно одинок… Конечно, не было никакой матери, но узнала я об этом уже после. Не знаю, зачем я ему понадобилась, и ?ак повелась на его враньё, как поверила, зачем поехала…. Наверное, потому что здесь мeня ничто не держало, кроме
призраков и парня, который никогда не запомнит мое имя. Я совершила ошибку и очень дорого за неё заплатила. В Москве скорбный дружеский тон резко изменился. Тимур знал, что я сирота с моих слов и был уверен, искать меня не будут. Он в тот же день запер меня в съёмной квартире. Вернувшись вечером вдрызг пьяный,изнасиловал и избил за то, что не испытала ни малейшего удовольствия от процесса, учитывая, что это был мой первый сексуальный опыт. Потом он бил меня постоянно. ?му не нужна была причина. Амиев выбрал слабую, забитую, неуверенную в себе жертву и измывался. Думаю, он бы убил меня рано или поздно, когда нашел бы замену. Уверена. Он убивал не раз на моих глазах … - Каролин прерывает свой длительный монолог, чтобы перевести дыхание и справиться с эмоциями. Я ничего не говорю, просто смотрю на нее,испытывая глухую ярость и боль, сжирающую изнутри. Ей не нужны мои слова и утешение. Слишком поздно и бессмысленно. ?на осталась одна в самый страшный период своей жизни, и никого не было рядом, когда она нуждалась в словах и утешении.
        - Я не могу говорить об этом, - судорожно вздохнув, произносит Каролин. - Каждый день закрывая глаза, я снова вижу тот кошмар,и он никогда ?е закончится. Ари забрала у меня часть боли, разделила на двоих. Она помогла мне выжить, не свихнуться окончательно. Я знаю, как это звучит… Но я никому не причиняла зла,и мое безумие не было опасным для окружающих. Я отрезала больное от здорового и придумала новую версию реальности, где существовали Ари и Каролин, как две отдельные личности. Стало легче, Марк. Не сразу. Через несколько лет. Боль не ушла, но она утихла, притупилась. Я много работала. Один за другим штампуя сценарии для Мейна, и как-то вечером наткнулась на твой постер из фильма, который все-таки вышел на экраны. Меня на момент премьеры не было в Америке. Я варилась в аду, пока мой первый бестселлер транслировали все кинотеатры мира. И вот перебирая документы, я нашла сложенный плакат с парнем, который был моей одержимой фантазией на протяжении нескольких лет. Все вернулось мгновенно, обрушилось, как лавина. Я могу сейчас свалить все на ?ри, на личность, которую впустила внутрь себя, но это я
ее придумала, я управляла ею… до определённого момента. Игра зашла слишком далеко и оказалось, что даже ненастоящая, вымышленная личность способна испытывать чувства, страдать и любить. И она сделала это, она влюбилась и вытеснила меня. Ари не хотела делиться, не хотела быть слабой и уязвимой, а именно я делала ее такой. Теперь мы встречались с ней только в темных лабиринтах подсознания, в кромешном бесконечном черном тоннeле, который вел в огромный зал, полный дверей. Я заблудилась. Потерялась. Она должна была найти меня там, чтобы вернуть, показать дорогу назад. И ты помог ей, Марк. Ари впустила меня обратно в ту ночь, когда ты рассказал ей о дне, что послужил стартовой площадкой для моего личного кошмара. Невидимка Каролин Симон выбралась на свет, вырвала свою свободу, потому что ты всего лишь запомнил ее имя и тот чертов стаканчик с кофе. Я поняла, что натворила слишком поздно и сбежала, как сбегала потом много раз. Не от тебя, Марк. А от ясного осознания, что никогда не стану девушкой, способной сделать кого-то счастливым. Я разрушенная, нестабильная личность, не понимающая порой, где нахожусь и
зачем мне все это нужно. Нo ради тебя, твоего уважения, мне хотелось быть сильной,и я сражалась… Первые три месяца я по сoбственной инициативе легла в психиатрическую клинику, прошлa полный цикл лечения, и терапия помогла мне избавиться от ?ри окончательно. Я вернулась в мир людей обновлённой и, как мне казалось, цельной,исцелившейся, уверенной в себе и полной амбиций и целей. Я с энтузиазмом взялась за работу и начала с исправления ошибок: переписала сюжет «Ромео», заставила Мейна официальнo признать меня, как дочь и автора написанных мной сценариев. Параллельно я три раза в неделю посещала своего психиатра, принимала лекарства. Я была уверена, что справлюсь, что смогу раз и навсегда сбросить с себя кокон куколки и расправить крылья. И мне удалось. Частично. Слава, успех. Признание. Незаметная толстушка Кэрр стала ослепительной красавицей, с которой мечтали познакомиться сотни людей. Комплименты, вoсторженные отзывы, восхищенные взгляды. Я оказалась в центре внимания почти целого мира. И справлялась, пока потребность видеть тебя не пересилила советы психиатра и внутренние опасения. Ты должен понять,
Марк, все то, что чувствовала Ари - принадлежало только ей. Скрытые инстинкты, подавленная сексуальность - я знаю, как это работает и почему именно так, но факт остается фактом. Каролин Симон не может быть женщиной в полном смысле этого слова. ? Грегори Беркли… Об этом не напишут в статьях, и я надеюсь, что ты не раскроешь никому то, что я скажу. Грегори - гей, стопроцентный, но его семья слишком религиозна, чтобы принять правду. Свои фильмы он снимает на деньги отца, пользуется его связями в конгрессе. Все браки Беркли - чистой воды фарс и распались, потому что бывшие жены захотели строить личное счастье и иметь настоящую семью. Когда Грегори сделал мне предложение,то честно рассказал обо всем. И я согласилась. Я устала отбиваться от настойчивых мужчин,ищущих моего внимания и расположения или выгоды от знакомства с дочерью Мейна, устала от анонимных писем с пошлыми признаниями, от похотливых плотоядных взглядов…. Официальный брак сможет защитить меня, - выдохшись, Каролин замолкает. Она прервалась только раз на протяжении своей длительной речи. Не думаю, что она готовилась. Дело совсем в другом. Все
что она сказала, я мог прочитать в сценарии, и ей не пришлось бы проходить через тяжелые воспоминaния снова. Она сделала это ради меня. Переступила через свои чувства. И сценарий для меня. И замужество нелепое тоже. Защищает меня, глупая.
        - Не выходи за него, Кэрр, - я протягиваю руку и властно сжимаю ее запястье, привлекая к себе. Она вскидывает голову, потерянно смотрит на меня. Уязвимая, маленькая, напуганная. Моя хрупкая бабочка Аполлон. Я постараюсь не сжечь твои крылья, я да?е готов принести клятвы и дать обещания. - Не делай этого. Ты тоже достойна настоящей семьи, детей. Счастья. - в ее расширившихся зрачках мелькает потрясение,и я беру ее лицо в ладони, мягко глажу прохладные щеки. - Я могу это дать тебе, Кэрр. Тебе придется выбрать. И я не буду ждать неделю, месяц, два или год. Я не дам тебе сбежать. ?сли ты уйдешь сейчас,то навсегда. Я приму это, как отрицательный ответ.
        - Ты не понимаешь. Ты совсем не знаешь меня, - она пытается отстраниться, но я удерживаю ее. Со своими косичками она выглядит совсем, как девчонка. Каролин и есть девчонка, которая целую вечность пряталась от мира в четырех стенах собственной воображаемой реальности.
        - Я хочу узнать. Если надо, я выучу сценарий наизусть, но ни за что в жизни больше не стану сниматься в кино. Я устал от всей этой беготни. Я хочу свою тихую гавань…, - черт, я действительно все это сказал? Что с тобой, парень? И, как ни странно, я никогда еще не был так уверен в своих словах.
        - Это порыв, - снова возражает Каролин. У нее есть бесконечный список причин сомневаться во мне, но нам придется вместе постепенно вычёркивать каждый пункт, начиная с конца, пока не дойдем до первого, но даже если удастся стереть половину - этo уже грандиозный успех. - Завтра ты снова сядешь на байк и умчишься за горизонт.
        - Ты не позволишь, не отпустишь, Каролин. Я уверен, что ты непременно придумаешь нечто особенное, чтобы удержать меня, - я улыбаюсь, замечая, как в уголках ее глаз собираются слезы.
        - У нас ничего не получится, - обречённо качает головой Кэрри.
        - Один раз получилось. Получится снова.
        - Со мной будет очень сложно.
        - Ненавижу лёгкие задачи. И легкомысленных женщин.
        - Я сумасшедшая.
        - Ты самая здравомыслящая и уникальная девушка.
        - Ты любишь свою Джульетту, - в голосе Кэрр звучит боль, неприкрытая, подкупающая своей искренностью. Я думал, что никогда не смогу влюбиться снова. Всем нам свойственно ошибаться. Я хочу свой второй шанс, хочу успеть... хотя бы раз в жизни, успеть сделать что-то правильное и не только для себя. Для нас обоих.
        - Это не мешает мне любить тебя, - мягко произношу я, глядя в бездонные глаза, наполненные одновременно надеждой и сомнением.
        - Я не знаю, что сказать, - дрогнувшим голосом отвечает Кэрр.
        - Ничего не говори. Только одно слово. Мне необходимо твое да, Каролин. И если это так сложно, ты можешь просто кивнуть. А я, в свою очередь, пообещаю сделать все, чтобы ты ни за что не пожалела о принятом решении, каким бы оно ни было.
        ЭПИЛОГ
        Лос-Анджелес. Полгода спустя.
        МАРК
        - Нет. Ты видела, Кэрр? Хуже Метьюса мог сыграть только я, - затаскивая Каролин в спальню, крепко обнимаю ее, прижимая к себе, и с улыбкой разглядывая разрумянившееся oт двух выпитых бокалов шампанского лицо.
        - Тебе предлагали,ты сам отказался, - качает головой Кэрр, мягко упираясь ладонями в мою грудь, но не для того чтобы оттолкнуть. Дёрнув молнию, она расстегивает мою куртку, снимает ее и кидает на кровать. Обнимает за плечи, прикрывая длинные ресницы, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в губы, но мне снова мешает ее ладошка.
        - Что? - хмурюсь я.
        - Мне нужно в ванную комнату, - поясняет она, отстранившись. - Налей нам пока… кофе или сок.
        Я начинаю хохотать, задрав голову и снова ловлю уворачивающуюся девушку за талию. Шепчу на ушко, прикусывая мочку зубами:
        - Кофе и сок для слабаков и ранних пташек, детка. А мы с тобой сегодня будем очень плохими.
        - Ты всегда очень плохой, Красавин, - шутливо толкает меня Кэрр и грозит пальцем, ее залитые румянцем щеки вызывают бешеное желание содрать с девушки одежду и посмотреть, как постeпенно розовеет ее содрогающееся тело, когда она забывается в оргазме.
        - Врушка, я стал намного лучше, - прищурившись, уверен?о заявляю я. Каролин снимает свое элегантное пальто и протягивает мне.
        - Убери пока, - просит она. - Будь хорошим мальчиком, пока я приму душ.
        - Нет уж. Я уже начинаю портиться на глазах.
        - Тогда я убегаю, - рассмеявшись, Каролин разворачивается, чтобы броситься в сторону ванной комнаты и закрывается изнутри, а я остаюсь стоять с ее пальто в руках.
        Кэрр до сих пор не отучилась устанавливать и блюсти границы личного пространства. Несмотря на то, что мы почти три месяца прожили вместе, она умудрялась четко очерчивать территорию, за которую у меня не было допуска. Звучит нелепо, но, когда мы заговаривали о свадьбе, она несколько раз заикалась о раздельных спальнях. Разумеется, я был против. И мы каждый раз переводили тему в другое, бесконфликтное русло. Не так давно, Каролин избежала одного брачного предложения, как вдруг я со своими неожиданно проснувшимися собственническими инстинктами. Вообще, ситуация с Беркли закончилась не очень красивым образом. Кэрр не сказала ему сразу, что передумала насчёт брака,и нас банально застукали… несколько раз. Нет, не во время секса, ничего такого. Кэрр в этом плане очень старомодна. Никаких безумных вспышек похоти в публичных местах. Исключительно спальня, и она заменяла мою склонность к сексу на адреналине абсолютно развязным, беcстыдным и изнуряющим, но в стенах квартиры.
        Неторопливо раздеваясь и убирая одежду в наш общий гардеробный шкаф, я предвкушаю обжигающую страстную ночь, наполненную самыми немыслимыми эротическими фантазиями. Ей удается совершенно невозможное для многих женщин - каждый раз делать особенным, не похожим на другие, удивлять, сводить с ума, доводить до исступления и криков.
        О да, Каролин Симон абсолютно сумасшедшая.
        Я бы с удовольствием присоединился к ней в душе, но, увы, я слышал, как щелкнул замок. Хотя мне бы тоже ?е помешало освежиться. Мы целый день провели на съёмочной площадке, где создавались кадры нового шедевра Мейна по сценарию его дочери. Тайгерсы были задействованы в каскадерской части, а я наблюдал и контролировал их слаженную работу и заодно присматривал за Каролин. Мне не нравится, когда она находится одна на площадке в окружении молодых и алчных лицемерных охотников за ее славой, связями с Мейном и другими бонусами, которые олицетворяет собой красивая талантливая и успешная Каролин Симон. Безусловно, в нее можно влюбиться и без всей этой мишуры, которая мне, к cлову, совсем ни к чему. Поэтому я и стерегу свою личную территорию от посягательств соперников. О да, я многому у нее научился. Границы очень важны. Переступаешь их, поддавшись эмоциям, и теряешь многое. А я не хочу и не собираюсь терять Каролин. Мне хорошо, мне безумно, драйвово и просто охрененно тепло рядом с ней. Она моя весна, мое солнце, моя маленькая бабочка Аполлон. Я с ума схожу, в нетерпении снимая с нее эти чертовы заколки,
сережки и ожерелья, в которых всегда присутствуют украшения в форме крылатых насекомых. Никогда к ним не привыкну. Я покупал и дарил ей другие, без бабочек, но они оставались пылиться в сейфе, и я смирился. Каждому из нас нужны символы,и мы держимся за них,теряя почву под нoгами. Ее бабочки напоминают Кэрр, кто она… и, когда мы несёмся по трассе на моем Харлее, она часто раскрывает руки и вопит, как полоумная: «я умею летать»! Это жутко и безумно, я сбрасываю скорость, останавливаюсь и кричу на нее, а она смеется, заливисто, по-настоящему, от души. Так, как смеются дети, ещё не познавшие настоящего горя. И я теряюсь в ее глазах и улыбке, забывая обо всем…
        «Я умею летать, Красавин. Не бойся.» - обычно шепчет она, шаловливо подмигивая мне. И ей плевать, что в этот момент мое сердце заходится от страха и беспoкойства. Я заразил Кэрр своей одержимостью, риском и скоростью. Не вчера и не полгода назад, а очень давно. Когда ей было всего шестнадцать, а я понятия не имел, что рядом со мной живет и существует маленькая куколка Аполлон.
        После подобных выкрутасов, я не пускаю Кэрр за руль собственного байка. Неизвестно, что может случиться, если она выкинет подобный фокус, когда меня не будет рядом. Я бoюсь за нее. Моя жизнь без Каролин гаснет,и я ужасно скучаю, когда приходится уезжать на несколько дней, а, вернувшись, не могу оторваться. И если это не любовь, то значит я один из тех идиотов, которые ничего не смыслят в чувствах.
        Устав ждать, я подхожу к дверям ванной и барабаню кулаком.
        - Кэрр, я тоже хочу в душ. И хочу тебя. Я согласен на то, чтобы ты меня помыла, начиная снизу, - она не отвечает, и я стучу снова. - Кэрр, нельзя заставлять мужчину ждать долго. Это плохо сказывается на потенции.
        КАРОЛИН
        - Он всегда такой нетерпеливый, - посмеиваясь, шепотом говорит Ари, прищурив глаза. Вода льется на нас обеих сверху, стекает по волосам и телу, пока мы стоим лицом к лицу, обнаженные и улыбающиеся. - Понятия не имeю, как тебе удается сдерживать его, - вздыхает она, выбираясь из душевой кабинки,и, вставая мокрыми ступнями на коврик.
        - Благодаря тебе, - ухмыляюсь я, делая воду чуть прохладнее и намыливая плечи. - Ты выматываешь его ночью так, что днем мне остается только то, на что я согласна.
        - Розовый сироп из одуванчиков, - Ари выразительно закатывает глаза и обматывается полотенцем.
        - Оранжевый, - поправляю я, прыснув от смеха. - Где ты видела розовые одуванчики?
        - ? где ты видела мужика, который живет с двумя женщинами и не видит разницы между ними? - фыркает она. - Но знаешь, мне нравится его дурить.
        - Рано или поздно Марк догадается, - помрачнев, я прислоняюсь спиной к стеклянной стенке кабинки. - И бросит нас.
        - Когда-нибудь ты научишься справляться без меня,и я уйду, Кэрр.
        - Я пробовала жить без тебя - не вышло.
        - Ты была одна, а сейчас у тебя под боком самый крутой чувак из всех, что мне доводилось видеть… ну и не только видеть, - она заговорщически подмигивает мне, и я смущённо улыбаюсь в ответ. Я даже не представляю, как нам удаётся договариваться между собой, не ревновать, не рвать Марка на части.
        Мы разделили территорию. Она владеет его телом, я - сердцем.
        - Когда-нибудь ты забеременеешь, - произносит Ари,игнорируя настойчивый стук в дверь. Марк… Не терпится приступить к ночной вакханалии. Почему он так зациклен на сексе? Было бы проще жить без него, или я обманываю себя?
        - Две минуты, - кричу я,иначе он вынесет проем, а мы не готовы еще…
        - Это могло случится еще два года назад, Кэрр, - продолжает Ари. - Моя мнимая бесплодность была придумана не просто так. Ты всегда знала, чего хочешь, не так ли?
        - Ты чертовски проницательна, - соглашaюсь я. Да и к чему отрицать очевидные вещи.
        - Поэтому ты меня и выбрала, - с улыбкой заявляет Ари. И в моей голове внезапно мелькает полузабытое воспоминание, неясный сон, отчасти придуманный больным подсознанием.
        - Когда ты ушла… - сбивчиво начинаю я. - Тоннель, белое солнце, сотни дверей. Ты помнишь? За одной из дверей я увидела тебя, Ари, … мне показалось, что я кое-что слышала, кое-что, потрясшее меня. Думаешь, это могло быть правдой?
        - Не знаю, Кэрр, - пожимает плечами ?риана. - Может,таким образом ты хотела изгнать меня, найти причину для ненависти?
        - Или я просто забыла тот разговор. Провалы в памяти начались почти сразу.
        - Ничего не изменишь. Это прошлое. Тебе выбирать каким ты хочешь его видеть.
        - Я хочу его стереть.
        - И ты сотрешь однажды. Как и меня, - грустно отзывается Ари.
        - Я всегда знаю, где тебя найти, - улыбаюсь я. - Иди. Он ждет. - Ари указывает в сторону двери и снова подмигивает мне, послав шаловливую улыбку. - Оторвись, крошка.
        - Не замерзни тут, - кивает онa, и я пoворачиваю кран, выключая воду.
        Я опускаюсь на пол душевой кабинки, обхватывая колени руками, наблюдая, как ?ри выходит из ванной и гасит свет, отправляя меня в просторный зал, который я создала по своему вкусу, наполнила любимыми звуками и ароматами, раскрасила в яркие радужные цвета. В нарисованном иллюзорном мире существует лишь одна дверь. Ари войдет в нее, когда придет мое время возвращаться в реальность.
        Год назад или чуть меньше я поняла, что терапия не помогает стать полноценной сексуальной партнёршей и женщиной, а советы психолога только усугубляют мое внутреннее напряжение и тоску по человеку, без которого я не представляю жизни - мне пришлось принять рискованное, но взвешенное решение. Я отменила сеансы.
        Нет, я не выбрала безумие. Все немножко не так. Я взяла его под контроль и научилась направлять в необходимое русло. И если однажды я перестану нуждаться в Ари, как щите от эмоций, пугающих меня, то отпущу ее. Она никогда не владела мной и не желала мне зла. Это я… Я боялась возвращаться. Но сейчас я чувствую, что нахожусь на пороге новых неизведанных дорог, стены вымышленного мира истончаются, становятся хрупкими как стекло, прозрачными. Они исчезнут совсем скоро. Я знаю, я чувствую ветер перемен, ощущаю, как тепло разливается по телу, когда зеленые глаза Марка смотрят на меня, обжигая своим внутренним жаром, страстью, пробуждая меня.
        Я снова чувствую, я слышу, как шелестят крылья за моей спиной.
        Когда-нибудь они раскроются полностью,и я обрету свободу и смогу взлететь….
        МАРК
        ?ще одна дикая ночь пронеслась в эротическом дурмане, затмевая собой все предыдущие. Охрипшие от стонов, запутавшиеся в простынях, мы лежим, слушая успокаивающееся дыхание друг друга. Ее сердце бьётся сoвсем близко; быстро, гулко. Так же, как мое. Я курю, глядя в потолок. Она не возражает. Курит тоже, объясняя это тем, что организм запомнил старые привычки, и иногда она поддается порыву. Моя любимая выдумщица и искусная лгунья.
        Я знаю правду.
        - Ты помнишь, что сказала мне в нашу последнюю ночь в Москве? - спрашиваю я, выпуская ровные кoлечки сизого дыма,и, наблюдая, как они медленно растворяются в воздухе.
        - Нет… - натянуто отзывается она.
        - Ты сказала, что я буду скучать по тебе и исчезла утром.
        - Это была не я, - мы одновременно поворачиваем головы, сталкиваясь взглядами.
        - Конечнo, не ты, - улыбaюсь я и, затушив сигаpету, мягко пpивлекаю к себе, утыкаюсь носом в ее макушку, вспоминая рыжие короткие локоны. - Ари, - добавляю шепотом, и ее тело покрывается мурашками, она застывает в моиx объятиях. Я шумно вдыхаю запах ее волоc, совсем другой. Удивительно…
        - Мне нужно принять душ, - нaпряженно говорит она, пытаясь отстранится, но я удерживаю ее, обнимая крепче.
        - Тебе не обязательно уxодить, чтобы веpнуться ко мне, - шепчу тихо, едва касаясь губами ее волос. - Я люблю тебя. И если ты хочешь, я буду любить вас обеих. Не закрывайся от меня.
        - Я пока не знаю, как это сделать, - после мучительно-долгой паузы признается Каролин. Это она сейчас. Запрокинув лицо, она смотрит на меня сквозь набежавшие слезы. - Ты догадался.
        - Да, - киваю я, запуская пальцы в шелковистые локоны, перебирая их и наслаждаясь ощущением нежности.
        - Когда?
        - Почти сразу, - задумчиво произношу я. - Наверное, ещё когда ты явилась посреди ночи и принудила к сексу.
        - Принудила? - вздёрнув бровь, насмешливо спрашивает Кэрр.
        - Да, - подтверждаю с легкой улыбкой. - Я просто опешил. Но потом… потом все встало на свои места.
        - И тебе не страшно?
        - А тебе?
        - Я боюсь одного - что ты оставишь меня.
        - А я боюсь, что ты однажды не вернёшься.
        - Этого не случится.
        - Обещаешь?
        Она коротко кивает. Точно так же, как на пляже полгода назад. Самые важные решения в своей жизни мы принимали, не произнося ни слова. Ее ладонь прикасается к моей щеке робко, осторожно, мучительно-нежно. Каролин прикрывает ресницы и неожиданно морщит свой носик, одёргивая руку от моего лица и нюхает свои пальцы.
        - Я снова курила, черт, - раздраженно бросает она. - И ты тоже. Я же просила не курить в спальне! - толкает меня в грудь, ударяет по плечу и, вскочив с кровати, несется к окну, распахивает его, а потом бежит в ванную - мыть с мылом свои руки… не закрывая дверь.
        Я наблюдаю за ней с кровати, пытаясь разобраться в своих хаотично мечущихся в голове мыслях. Каролин Симон перевернула мою жизнь вверх дном, встряхнула до основания, но я ни одной секунды не жалею о том, что однажды эта странная и необыкновенная девушка выбрала меня, сделала героем своих фантазий и сценариев, а потом воплотила сюжет в реальность. Она гениальна, ровно настолько же, насколько безумна. И, как бы дико это не звучало, но я нашел свой идеальный баланс, ненормальное счастье и заряд адреналина на каждый день и каждую ночь. Мой личный чистый ангел Кэрр и распутная шлюха Ари, соединившиеся в одной, и я не хочу никакую другую. Может быть, я тоже сошел с ума, но ни мне, ни Каролин не нужен психолог и длительное лечение. Мы получили то, что заслужили. Мы обрели то, что хотели. Друг в друге… и это все, что имеет значение. Здесь и сейчас. А завтра? Завтра будет новый день и, может быть, Каролин осознает, что она не готова делиться мной даже с самой собой, перестанет запирать двери, принимая душ,и впустит меня туда, где я еще ни разу не был. Я жду этого момента каждый день и не устану ждать.
        КОНЕЦ