Дерзкий обольститель Шэрон Кендрик
        Любовный роман - Harlequin #695
        Мать-одиночка Эрин Тернер согласилась на фиктивный брак ради благополучия сына. Но появление на свадьбе ее бывшего шефа, русского олигарха Дмитрия Макарова, спутало все планы. После шести лет разлуки Дмитрий узнал, что Эрин скрыла от него рождение их ребенка. И теперь ей нужно завоевать доверие властного и безжалостного мужчины, чтобы сохранить самое дорогое, что у нее есть.
        Шэрон Кендрик
        Дерзкий обольститель

* * *
        Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
        Claimed for Makarov’s Baby
        
        «Дерзкий обольститель»
        
          «Центрполиграф»
        Глава 1
        Эрин вздрогнула, когда белый шелк платья скользнул по обнаженным лодыжкам. Простая формальность, напомнила она себе. Несколько слов и подпись на листке бумаги, чтобы она смогла создать другое, лучшее будущее. Ей нужно было почувствовать себя в безопасности - в этом и состоял смысл ее затеи.
        Влажными от волнения руками Эрин сжала букет невесты, купленный по настоянию жениха «для достоверности». Оставалось лишь надеяться, что ее вымученная улыбка тоже выглядит правдоподобно. По дороге к столу регистратора Эрин краем глаза поймала в зеркале отражение своего лица, почти такого же белого, как платье. Изображать влюбленность, пусть даже только на время церемонии, оказалось невероятно трудно, хотя подставной жених был добрым человеком и хорошим другом.
        Наверное, Эрин так плохо притворялась оттого, что не верила в любовь. Она испытала это чувство однажды - и исход лишь подтвердил ее подозрения. Любовь была для глупцов, а Эрин сглупила по-крупному, выбрав мужчину, недостойного сердечной привязанности. Вообще. Ничьей.
        Двое свидетелей сидели тихо. Регистратор улыбалась, но в умных глазах этой немолодой женщины невесте почудилось подозрение. Неужели она догадалась, что Эрин Тернер собирается впервые в жизни нарушить закон?
        Стоящий рядом Чико мягко сжал запястье Эрин, когда регистратор начала говорить:
        - Мы собрались, чтобы соединить Чико и Эрин узами брака…
        Эрин услышала стук двери и чьи-то шаги, но в нынешнем полуобморочном состоянии ей не было ровно никакого дела до того, кто вошел или вышел. Улыбка резала уголки губ, ладони стали такими скользкими, что она боялась выронить букет. А потом прозвучали слова, на которые Эрин часами училась не реагировать и не отвечать.
        - Если кто-то знает причину, препятствующую заключению этого союза, пусть скажет сейчас.
        Регистратор успела коротко кивнуть, отмечая обычную для этой части церемонии паузу, прежде чем тишина актового зала была внезапно нарушена.
        - Я знаю причину.
        Русский акцент на долю секунды приморозил Эрин к полу. Она отчаянно старалась поверить собственным ушам. Это могла быть только ошибка, причем на редкость несвоевременная!
        Как только смогла, она обернулась и сразу попала в лазерный прицел ледяных голубых глаз. Сердце пустилось вскачь. Никакой ошибки, обладатель акцента был таким же реальным, как шелковые цветы на столе регистратора или жар, который растекался по венам Эрин. Излучаемая Дмитрием Макаровым аура сексуального доминирования и власти моментально привлекла к нему внимание всех присутствующих, словно внезапный фейерверк в кромешной тьме.
        Ногти Эрин все глубже впивались в цветочные стебли, пока она разглядывала Дмитрия. Серебристо-серый костюм подчеркивал мощь его телосложения, свет дешевой люстры придавал русым волосам оттенок расплавленного золота. Привычка получать от жизни все по-прежнему проглядывала в каждом жесте и повороте головы. Но кое-что было не так, как помнила Эрин. Припухлость и краснота больше не портили впечатление от его удивительных глаз. А еще Дмитрий оставил в прошлом привычную трехдневную щетину, которая придавала ему слегка разбойничий вид. Перед ней стоял гладко выбритый мужчина с ясным и проницательным взглядом.
        - Дмитрий, - выдохнула Эрин.
        - Собственной персоной. - Его голос звучал насмешливо, но от взгляда по спине ползали мурашки. - Рада меня видеть?
        «Он все знает», - подумала Эрин, хотя рассудок подсказывал, что это маловероятно. В последний раз они виделись больше шести лет назад, и тогда Дмитрий даже не трудился скрывать, как мало она для него значит. Его поведение было оскорбительным и унизительным, каждым словом и жестом он напоминал Эрин, что она - лишь пешка, которую можно щелчком скинуть с доски, если она подберется слишком близко к королю. Это и случилось, разве не так?
        Подумав о Лео и о том, что привело ее сюда, Эрин заставила себя улыбнуться. Она знала, что Дмитрию нельзя показывать ни малейшего признака слабости, он обязательно заметит и воспользуется этим, чтобы уничтожить ее.
        - Ты выбрал не слишком подходящее время, - сказала она легким светским тоном.
        - Не соглашусь. По-моему, я очень удачно все рассчитал.
        - Я тут замуж выхожу, Дмитрий. За Чико.
        - Вот уж не думаю. - Дмитрий мельком оглядел жениха, который стоял с открытым ртом и отчетливой тревогой в глазах.
        - Какие-то проблемы? - Регистратор говорила любезно и спокойно, но Эрин заметила, что она косится на телефон, словно убеждаясь, что сможет связаться с внешним миром в любой момент.
        - Исключительно эмоционального характера, - сказал Дмитрий, делая шаг к Эрин.
        Его приближение парализовало молодую женщину, но Эрин все же отметила иронию сказанных Дмитрием слов. Какие эмоциональные проблемы могли возникнуть у такого человека?
        - Мисс Тернер? - Регистратор вопросительно посмотрела на Эрин, словно интересуясь, как скоро закончится неожиданный спектакль.
        Очевидно, не скоро, представление было в самом разгаре. Дмитрий подошел совсем близко к Эрин, большая тень окутала ее, как душное облако, высосавшее воздух из легких. Эрин понимала, что должна как-то остановить его, закричать или оттолкнуть, но ни тело, ни голос не слушались. А в следующую секунду стало уже поздно, потому что Дмитрий привлек ее к себе. Она чувствовала его пальцы, впечатанные в тонкий шелк платья, так отчетливо, словно он прикасался к обнаженной коже. Эрин успела прерывисто вздохнуть и посмотреть в ледяные глаза прежде, чем Дмитрий поцеловал ее.
        Молодая женщина ощущала презрение, сквозившее в каждом действии русского с тех пор, как он вошел в зал, но ее губы все равно приоткрылись навстречу его губам, а тело отозвалось на прикосновение сладкой дрожью. В поцелуе Дмитрия не было теплоты или желания. Он целовал Эрин, будто утверждал свои права на нее, ставил клеймо собственника, и все же она не могла ему противиться. Даже сейчас, после всего, его близость моментально оживила глупые несбыточные мечты.
        Дмитрий прижимал ее к себе все крепче, пока Эрин не почувствовала низом живота твердый пик его эрекции, скрытой ото всех, кроме нее. Мысль, что со стороны Дмитрия возмутительно вести себя подобным образом при свидетелях, не мешала ей хотеть заняться с ним любовью, почувствовать его глубоко внутри себя. Охваченное желанием тело таяло в объятии Дмитрия, несмотря на все попытки Эрин не поддаваться соблазну. Но как устоять, если его дыхание на ее губах обещало столько наслаждения? Разрываясь между вожделением и отчаянием, Эрин снова и снова спрашивала себя: почему из всех мужчин только Дмитрий будит в ней подобные чувства?..
        На секунду она удивилась бездействию Чико: но что ему оставалось делать, даже если бы сопротивление было в его характере? Он пришел сюда, чтобы заключить фиктивный брак ради разрешения на работу, ему определенно не стоило устраивать скандал и привлекать лишнее внимание, которое могло вылиться в неудобные вопросы.
        Дмитрий отстранился в тот самый миг, когда Эрин показалось, что ее ноги превратились в желе и она вот-вот упадет на пол вслед за выскользнувшим из пальцев букетом невесты. Лицо русского было напряженным, в глазах читалось предупреждение, которое Эрин поняла без слов. Она проработала у Дмитрия несколько лет, ей был знаком образ его мыслей и действий. Сейчас голубые глаза отчетливо говорили, чтобы она покорилась и не вмешивалась. Но это лишь подтолкнуло Эрин к бунту.
        Неужели он считал, что может просто явиться из ниоткуда и взять чужую жизнь штурмом, перечеркнув все горе, которое причинил? Дмитрий Макаров всегда был человеком, который только брал и не давал ничего взамен. Но Эрин не собиралась больше ничего ему отдавать. У нее были веские причины исключить его из своей жизни и еще более веские - ни при каких обстоятельствах не впускать обратно.
        - Да как ты смеешь? - спросила она дрожащим от гнева голосом. - Зачем эти игры?
        - Ты прекрасно знаешь зачем, Эрин.
        - Ты ничего не добьешься. Я тебе не позволю.
        - Нет? - Светлые глаза отозвались на брошенный вызов хищным блеском. - Посмотрим.
        - Может, кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? - вмешалась регистратор, чей вежливый тон не мог скрыть раздражение. - За вами очередь на бракосочетание, и эта непредвиденная задержка…
        - Свадьба отменяется, - мягко сказал Дмитрий. - Не правда ли, Эрин?
        Все обернулись к ней: Чико, двое свидетелей, регистратор. Но единственное, что видела Эрин, было лицо Дмитрия и властный холодный взгляд, под которым ее воля к сопротивлению таяла с каждой секундой. Не в силах ничего сказать, она посмотрела на слегка нахмурившегося жениха. Этот русский только что унизил его, поцеловав невесту на глазах у всех, но Чико должно было хватить проницательности, чтобы оценить баланс сил. Сцепившись с Дмитрием, он рисковал потерять все, а шансы на победу были примерно как у червяка против льва.
        Впрочем, это не имело значения. Ей нужно думать только о том, как не подвергнуть риску благополучие Лео. Женщину, попавшую под суд за фиктивное замужество с целью получения выгоды, вряд ли сочтут хорошей матерью. Ее ждут позор, публичное унижение, огромный штраф, может быть, даже тюрьма! Эрин решительно сжала губы: ничто из этого не должно коснуться ее сына. Ведь она пошла на аферу лишь для того, чтобы обеспечить его будущее, добиться для него уверенности в завтрашнем дне, которой так и не смогла добиться для себя.
        - Боюсь, церемонию придется… отложить. - Эрин подыскивала подходящие слова для извинения за эту странную ситуацию, но что она могла сказать? Молодая женщина нервно огляделась по сторонам, словно начинающая актриса перед полным залом критически настроенных зрителей. - Дмитрий - это…
        - Единственный мужчина, с которым она хочет быть, как вы сами только что могли убедиться, - закончил за нее русский с холодным высокомерием, которое лишь подчеркнуло пылавшую в его глазах ярость.
        Кроме ярости, там, в самой глубине, было что-то еще: уверенность, основанная на знании. Сердце Эрин резануло болью. Дмитрий выяснил правду о Лео, но как?
        Инстинкт подсказывал бежать от него поскорее и подальше. Эрин прикинула, что будет, если она прямо сейчас подберет подол платья, бросится наутек и не остановится, пока несут ноги. Безликая серость осеннего Лондона скроет ее от Дмитрия. Она вернет свадебный наряд в тот же секонд-хенд, где его купила, а потом заберет Лео из подготовительной школы и скажет ему, что передумала и ехать в отпуск, и переселяться вместе с ним в большой дом за городом.
        Если она сумеет убежать, все как-нибудь наладится. Придется искать другой способ решения насущных проблем, но Эрин была уверена, что справится, если ей не придется выносить пронзительные взгляды Дмитрия и гадать, что именно ему о ней известно.
        Но в этот момент Дмитрий хозяйским жестом положил руку ей на талию, снова пробудив в Эрин вожделение, смешанное с ужасом. И она поняла, что никуда от него не денется, по крайней мере в ближайшее время.
        - Я уверен, что подобные вещи происходят часто, - дипломатично сказал русский. - Невесты отказываются от бракосочетания в последний момент, поняв, что совершают ошибку.
        Регистратор отложила ручку в сторону:
        - Тогда, возможно, вам следует покинуть зал и решить свои затруднения в другом месте?
        - Совершенно с вами согласен. Не найдется ли где-нибудь здесь кабинета, где мы могли бы поговорить наедине? - Решимость добиться своего сквозила в мягком тоне Дмитрия стальной нитью. Но улыбка, которой он сопроводил просьбу, была светлой, как луна, выглянувшая из-за грозового облака. - Будьте так любезны.
        Неприязненное выражение на лице госслужащей растаяло в лучах этой неожиданной улыбки.
        - Думаю, я смогу вам помочь, если разговор будет не слишком долгим.
        - Ни в коем случае, - промурлыкал Дмитрий. - То, что я хочу сказать Эрин, не займет много времени, обещаю.
        Они вышли за регистратором в коридор все вместе. Приглашенные с улицы свидетели пожали плечами и направились к выходу, вероятно, с намерением поискать ближайший паб. Чико растерянно смотрел, как Дмитрий уводит куда-то невесту, которая беспомощно подчиняется его воле. К счастью, пока регистратор открывала дверь в казенного вида комнату, Эрин восстановила малую толику утраченного самообладания. «Вспомни, почему ты все это затеяла, - мысленно повторяла она себе. - У тебя были серьезные причины сделать то, что ты сделала». Растерянность на лице Чико напомнила Эрин, что он искренне хотел помочь ей и не заслужил такого обращения.
        Стряхнув с себя руку Дмитрия, Эрин подняла на него негодующий взгляд:
        - Подожди, я должна рассказать Чико, что тут происходит. - Если бы еще она сама была уверена, что правильно понимает ситуацию.
        - Поговори с ним, но не забудь вернуться. - Дмитрий придержал ее за запястье. - Если попытаешься убежать, я снова тебя найду, не сомневайся.
        Эрин вырвалась и пошла к жениху - объяснять, почему свадьбы не будет. Ей было больно наблюдать, как недоумение сменяется на лице Чико обидой и разочарованием. Возвращаясь в кабинет, где ждал Дмитрий, Эрин дрожала уже не от испуга, а от злости.
        - Ты не имел права так поступать! - Она с грохотом захлопнула за собой дверь.
        - Имел, и ты это знаешь. Я не заметил, чтобы ты сильно сопротивлялась моим притязаниям. Если женщина не хочет видеть мужчину рядом с собой, она не целует его с такой страстью, словно приглашает заняться любовью здесь и сейчас.
        - Ублюдок.
        - Я бы на твоем месте хорошо подумал, прежде чем употреблять в качестве оскорбления именно это слово.
        Намек попал в цель, но даже этого шока было недостаточно, чтобы Эрин отказалась от борьбы. «У него нет надо мной реальной власти, - думала она. - Он мне не отец, не опекун и уже давно не начальник».
        - Я ухожу. - Она смело встретила взгляд Дмитрия. - Мне нужно домой.
        Он засмеялся - так мягко и вкрадчиво, что Эрин стало еще больше не по себе.
        - Пожалуйста, не обманывайся. Мы оба знаем, что ты никуда не пойдешь, во всяком случае, пока мы не закончим нашу маленькую беседу. Тебе лучше сесть.
        Какая-то часть существа Эрин хотела воспротивиться повелительному жесту, которым Дмитрий усадил ее в кресло, но в глубине души она была ему за это благодарна, потому что ноги отказывались ее держать. Впрочем, чувство благодарности испарилось, когда лицо мужчины приняло знакомое ей мрачно-целеустремленное выражение. Эрин успела забыть, каким безжалостным он может быть, как глубоко укоренилась в нем привычка распоряжаться людьми, словно фигурами на шахматной доске. Когда-то, работая у него секретарем, Эрин была одной из немногих сотрудников, с которыми Дмитрий держал свой непростой характер в узде. Тогда он относился к ней с симпатией и уважением.
        Не как сейчас.
        Нахохлившись, Эрин вопросительно уставилась на Дмитрия:
        - И что дальше?
        - Дальше ты расскажешь мне о своем бразильском любовнике. Он хорош в постели?
        - Чико мне не… - Эрин помедлила, гадая, что Дмитрию уже удалось выяснить. - Мы не спим вместе. Полагаю, ты уже и сам догадался, что он гомосексуалист.
        Дмитрий дернул углом рта:
        - Стало быть, женитесь не по любви?
        - Очевидно.
        - Итак, я прервал твое бракосочетание с геем, который, вероятно, заплатил тебе за легализацию. Что ему нужно: долгосрочная виза или разрешение на работу?
        Эрин пыталась понять, чем выдала себя. Неужели чувство вины настолько ясно отражалось на ее лице, что Дмитрий без труда прочел на нем подтверждение своих догадок?
        - Разве ты не знаешь, что это незаконно? - вполголоса завершил он.
        Усилием воли Эрин вышла из ступора, напомнив себе, что лучшая защита - это нападение.
        - Ты появился из ниоткуда, чтобы преподать мне урок юриспруденции? - Она старалась не показывать страха, хотя сердце выбивало барабанную дробь. - Или хочешь сдать меня властям?
        Внезапно в лице Дмитрия что-то изменилось. Эрин знала: когда он заговорит, голос тоже будет другим - стальным и бесстрастным, вместо обычного насмешливого. В свое время она изучила его достаточно хорошо, чтобы чувствовать, когда заканчиваются игры и начинается охота.
        - Зачем задавать вопрос, ответ на который тебе известен? Ты все поняла в первый же момент, когда обернулась и увидела меня, Эрин. Просто тебе не хватает смелости это признать. - В темной комнате, отрезанной от внешнего мира плотными жалюзи, его блестящие глаза казались единственным источником света. - Ты же не думала, что сумеешь спрятать моего сына навсегда?
        Глава 2
        Дмитрий увидел, как кровь отхлынула от лица Эрин, и испытал нечто похожее на удовлетворение. Она оперлась затылком о стену, словно голова внезапно стала слишком тяжелой для изящной шеи. Прищуренные зеленые глаза смотрели на него устало и подозрительно. Дмитрий не смог бы сказать ей, что в этой ситуации для него больнее всего. Нет, боль была неподходящим словом, как и обида, мысленно поправил он себя. Он давно не позволял никому и ничему себя ранить. Что злило его больше всего: ее молчание или ее ложь, особенно вопиющая в устах женщины, которую он когда-то считал едва ли не единственным знакомым ему по-настоящему честным человеком? Она и сейчас собиралась лгать, судя по тому, как побледнела и нервно облизывала губы. Да, подумалось Дмитрию, за покерный стол Эрин лучше не садиться.
        - Твоего сына? - спросила она таким тоном, словно никогда раньше не слышала этих слов.
        Дмитрий напрягся, стараясь удержать под контролем кипевшую внутри ярость. Никогда за тридцать шесть лет своей беспокойной жизни он не был так зол. Ни на предательницу-мать, ни на порочного насквозь отца. Если бы Дмитрий последовал первому побуждению, он бы схватил Эрин за плечи и проорал все свои претензии прямо в ее лживое лицо. И закончил бы вопросом: почему из всех людей именно она решилась предать его? Но многолетний опыт успешного ведения дел научил Дмитрия прятать лезвия злости под бархатным плащом показного спокойствия, пусть даже Эрин была одной из немногих, кто всегда знал, что он пытается скрыть.
        - Ну же, Эрин. Лучше не начинай изображать невинность, потому что это оскорбляет мой интеллект. Ты должна была заранее приготовить ответ на вопрос, понимая, что однажды я приду, чтобы его задать. Было глупо надеяться, что я ничего не узнаю. Годом раньше, годом позже - ты не могла не думать о дне, когда тебе придется рассказать мне о сыне. Моем сыне.
        Лицом Эрин можно было проиллюстрировать научную статью о нечистой совести. Она оглядывалась по сторонам, как загнанное животное, и Дмитрий поймал себя на мысли, что ему трудно соотнести бледную женщину в плохо сшитом свадебном платье с той Эрин, которую он знал. Эрин, поступившая к нему на работу сразу после окончания школы секретарей-референтов, была умной и прямолинейной девушкой, уникальной тем, что не пыталась флиртовать с ним. Она быстро заслужила уважение, а с ним - беспрецедентный уровень доступа к делам Дмитрия, профессиональным и личным. Он доверял Эрин больше, чем кому-либо в своем окружении. И сделал ошибку, однажды переспав с ней, это Дмитрий готов был признать. Отношения между ними не могли оставаться прежними. И все же, как она посмела утаить от него последствия той ночи?
        - Ты же не будешь тратить время на отрицание, Эрин? - насмешливо спросил он.
        Она дрожала. Повинуясь инстинкту, который Дмитрий не до конца понимал, он снял пиджак и накинул на ее узкие плечи. Потерявшаяся в большом пиджаке, Эрин выглядела еще меньше, а цвет ее кожи, оттененный серой тканью, наводил на ассоциации с восковой фигурой. Дмитрий сердито поджал губы. Неужели она надеялась разжалобить его широко раскрытыми глазами? Если так, она ошибалась.
        Какая-то женщина просунула голову в дверь, смущенно прошептала «Извините» иисчезла.
        - Пошли-ка отсюда, - холодно сказал Дмитрий.
        Он почти силком вытащил ее из кресла и поволок на улицу, под пронзительный осенний ветер. Эрин видела, как прохожие озадаченно глазели на сценку, очень напоминающую похищение невесты. Черный лимузин материализовался из ниоткуда. Дмитрий открыл дверь, затолкал ее на сиденье, уселся рядом и постучал в стекло, приказывая шоферу двигаться дальше.
        - Куда ты меня везешь? - встревоженно спросила Эрин.
        - Давай без лишнего драматизма, - огрызнулся Дмитрий. - Мы не закончили разговор, так что едем к тебе или ко мне. Выбирай.
        Эрин смотрела на него так, словно он предложил ей на выбор два смертельных яда. Прикушенная нижняя губа припухла, внезапно напомнив Дмитрию поцелуй в зале бракосочетаний. Тогда им руководили злость на Эрин, желание восстановить права и показать сопернику, кто хозяин положения, хотя, как выяснилось, в последнем не было нужды. Но все пошло не совсем по плану. Дмитрий не рассчитывал, что вожделение разгорится в нем с такой силой. Он едва сдерживался, чтобы не поцеловать ее снова. Ему хотелось притянуть Эрин к себе, снова ощутить, как ее стройное молодое тело раскрывается ему навстречу, подобно цветку. Он успел забыть, что Эрин загорается от одного его прикосновения. И что за ее скромной внешностью скрывается сексуальность неожиданной силы.
        - Почему мы не можем поговорить здесь? - В ее голосе все еще слышались тревожные нотки.
        - Потому что наша беседа конфиденциальна, а мой шофер владеет английским не хуже, чем русским. Кроме того, я считаю небезопасным сидеть так близко к тебе, обсуждая тему, которая до сих пор не укладывается у меня в голове. Я только что обнаружил, что все эти годы ты прятала моего ребенка, и могу поддаться соблазну совершить нечто, о чем потом пожалею. Так что решай, куда мы поедем, или мне придется решить за тебя.
        Эрин плотнее закуталась в пиджак - она была благодарна за тепло, но впитавшийся в дорогую ткань запах Дмитрия сбивал ее с толку, мешал думать, как выбраться из ловушки. Она не хотела ехать с ним в дом, который делила с Лео и своей сестрой Тарой, по куда более серьезной причине, чем стыд за неприглядность их жилища. Эрин боялась показывать Дмитрию сына, потому что он мог счесть себя вправе забрать мальчика. Разве она не попыталась бы сделать что-то подобное, если бы оказалась на его месте? Если бы узнала, что кто-то много лет скрывал ее родное дитя, словно какой-то позорный секрет?
        Отчаяние наполняло душу молодой женщины по мере того, как она оценивала перспективы, понимая, что изворачиваться дальше бессмысленно. Дмитрий был прав: Эрин всегда знала, что этот момент настанет. Сколько раз она брала телефон, собираясь рассказать Дмитрию о голубоглазом мальчике, так похожем на него? Сколько раз рвала сердце мыслью, что лишает Лео возможности узнать отца? И сколько раз заставляла себя молчать, вспоминая характер Дмитрия и порочный образ его жизни?
        Эрин отлично помнила, как Дмитрий проводил ночи напролет в ночных клубах, барах и казино. В алкогольном угаре он спускал за игровыми столами миллионы с такой легкостью, словно речь шла о завалявшейся в карманах мелочи. Не стерлись из ее памяти и женщины, с которыми он предпочитал спать. Хищные гламурные кошечки в туфлях на высоченных шпильках и мини-платьях, сквозь которые просвечивали их намерения и - в самых тяжелых случаях - нижнее белье. Эрин не могла допустить, чтобы Лео считал это нормой. Кто мог гарантировать, что грязный мир Дмитрия не запятнает ее золотоволосого мальчика, превратив его будущее в череду невообразимых катастроф?
        А еще Эрин помнила, как холодно Дмитрий держался с ней после ночи любви. Особенно - выражение шока на его лице, когда он увидел, кто лежит рядом. Хрупкая и темноволосая, она так сильно отличалась от привычных ему силиконовых блондинок, словно принадлежала к другому биологическому виду. Нет ничего удивительного, что он поспешил избавиться от нее.
        - Думаю, нам лучше поехать к тебе. - Она не могла скрыть, что эта мысль вызывает у нее протест.
        Насупившись, Дмитрий постучал в стекло и дал шоферу указания по-русски. Машина свернула влево - к набережной Темзы.
        Эрин ждала начала допроса, поэтому на секунду растерялась, когда Дмитрий ответил на телефонный звонок и заговорил с кем-то на родном языке, судя по интонациям - о делах. Но потом вспомнила легенды, ходившие о его способности моментально переключать внимание. И еще Дмитрий умел манипулировать людьми. Без этого он не добился бы столь впечатляющего успеха. Вероятно, оставив Эрин в подвешенном состоянии, он надеялся усилить ее тревогу и неуверенность, чтобы начать разговор о сыне с позиции силы. Он наверняка уже заготовил и выстроил в боевой порядок вопросы, но задать их намеревался в удобное ему время и на своих условиях.
        На самом деле трудность для Эрин представлял только один вопрос…
        Машина доставила их к небоскребу с видом на реку. Эрин испытала жутковатое дежавю, когда вошла в отделанное мрамором фойе с рощей высоких пальм в горшках и ротой крепких швейцаров, каждый из которых был обучен восточным единоборствам. Когда-то она часто бродила здесь с телефоном, организуя для Дмитрия поездки или выслушивая его указания из-за рубежа. Ей нравилось холодное великолепие мрамора, вид на реку, возможность опустить жалюзи или включить фоновую музыку нажатием кнопки. Эрин любила здесь все до того вечера, когда первый и единственный раз увидела Дмитрия надломленным и уязвимым. И преступила черту, предложив ему сочувствие.
        А он в ответ забрал ее девственность на огромном обеденном столе. В ушах Эрин все еще звучал стон раненого животного, сорвавшийся с губ Дмитрия, когда он вошел в нее…
        Швейцар провожал их изумленным взглядом, пока Дмитрий тащил закутанную в его пиджак Эрин к открытым дверям лифта.
        - Быстрее же, - проворчал Дмитрий, нажимая самую верхнюю кнопку. - От моей репутации ничего не останется, если кто-то еще увидит меня с женщиной в подержанном свадебном платье.
        - Твоей репутации уже ничто не навредит.
        - Ты удивишься, узнав, насколько отстала от жизни, - сказал Дмитрий, сопроводив это насмешливым взглядом светлых глаз.
        - Сомневаюсь, - огрызнулась Эрин.
        Однако, пока лифт поднимался в пентхаус, Эрин решила, что ей действительно стоит забыть прошлое и сосредоточиться на настоящем. Исходить из того, что есть между ними сейчас, а не из того, что было раньше. До того, как она позволила чувствам к Дмитрию разрушить их отношения, до того, как сделала его героем своих романтических фантазий, хотя прекрасно знала, что бурная страсть всегда заканчивается разочарованием.
        Дмитрий отпер дверь и шагнул в сторону, пропуская Эрин. В апартаментах почти ничего не изменилось, и молодая женщина не могла понять, радует ее это или огорчает. В просторном холле с деревянным полом гостей по-прежнему встречала коллекция произведений русского искусства - Дмитрий не стеснялся держать на виду даже яйца Фаберже. Эрин особенно нравилось одно, украшенное изумрудами и рубинами, но сейчас в переливах драгоценных камней на золотой сфере ей почудилось что-то издевательское.
        - Проходи, - поторопил ее Дмитрий, который, по всей видимости, не собирался выпускать свою добычу из виду ни на мгновение.
        Стеклянные стены гостиной позволяли любоваться на реку и деловые районы города, где концентрировалось все его благосостояние. Сама комната заслуживала внимания не меньше, чем панорамный вид. Дмитрий любил бонсаи - миниатюрные деревца, за которыми ухаживали специально обученные садовники. Почетное место посреди стола занимал японский клен с маленькими листьями всех цветов заката. Эрин, всегда выделявшая это деревце, засмотрелась на него, радуясь встрече со старым другом.
        Налюбовавшись, она подняла взгляд на Дмитрия и увидела, что тот едва сдерживает гнев.
        - Говори.
        Колени молодой женщины внезапно задрожали, и она опустилась на кожаный диван, хотя Дмитрий не предлагал ей сесть. Эрин очень боялась показаться слабой в тот момент, когда все зависело от способности проявить силу.
        - Не думаю, что смогу рассказать тебе что-то, чего ты не знаешь. Мы провели ту ночь вместе…
        Эрин замолчала, не закончив фразу. Какая-то часть ее сознания до сих пор не могла поверить, что она оказалась в постели человека, который мог выбрать любую женщину на планете. Ее влекло к Дмитрию со дня знакомства - примерно так же, как людей влечет к океану, подавляющему их своими мощью и красотой. Она исподволь любовалась скульптурной симметрией славянских черт его лица и волосами цвета темного золота. Ни одна женщина на месте Эрин не осталась бы равнодушной к сочетанию атлетичного тела, быстрого, острого ума и оригинального, хоть и редко проявляющегося чувства юмора. Эрин старалась держать обожание при себе - показывать его было бы непрофессионально, а кроме того, она понимала всю иллюзорность надежды на взаимное чувство.
        Она проработала у Дмитрия несколько лет. Он взял ее к себе с незначительной должности, которую Эрин занимала в недрах его компании. Отчасти потому, что она, в отличие от других сотрудниц, не теряла голову и дар речи каждый раз, когда Дмитрий входил в комнату. Эрин приучила себя не реагировать на его сексуальный магнетизм, не робеть перед харизмой и не обижаться на высокомерие. Она старалась общаться с Дмитрием так же, как с другими людьми в офисе, - с достоинством и уважением. Отмечая ее спокойствие и собранность в кризисных ситуациях, он расширял зону ответственности Эрин, пока работа не вытеснила из ее жизни все остальное. Молодая женщина не могла сосчитать, сколько раз Дмитрий звонил ей, когда она проводила время с друзьями в ресторанах и кинотеатрах, вынуждая уходить с середины ужина или половины фильма.
        Но ей нравилось быть ему нужной, разве нет? Она гордилась, что такой могущественный человек прислушивается к ней, скромной простушке Эрин Тернер. Может быть, она напрасно считала, что самолюбие не играет в ее характере такой уж большой роли. Может быть, именно разросшееся эго позволило чувствам превратить ее из ценной сотрудницы во влюбленную дурочку, старательно закрывавшую глаза на скользкую сторону жизни Дмитрия. Пьянство, ночные клубы, азартные игры и женщины сомнительного поведения - ничто не могло спугнуть поселившуюся в ее сердце любовь.
        Она наблюдала, как Дмитрий играет роль отмороженного русского олигарха - так отчаянно и залихватски, словно боится не успеть доказать что-то миру или самому себе. Мимо нее проплывали роскошные яхты и пролетали частные самолеты, делавшие остановки на самых престижных курортах Средиземного моря или Карибских островов. Во всех поездках на руке Дмитрия непременно висела супермодель. У половины его друзей были бандитские лица с пустыми глазами. О вещах, которые он вытворял в подпитии или с похмелья, слагались анекдоты. Дмитрий жил… без оглядки, быстро и жадно, словно не замечая, что эта карусель выходит из-под контроля. Личный телохранитель Лукас Сарантос уволился со скандалом, потому что Дмитрий пренебрегал его рекомендациями. Эрин однажды пришлось звонить Лукасу с просьбой о помощи уже после того, как он ушел. Вряд ли она когда-нибудь забудет ту заварушку в Париже…
        Личная заинтересованность заставляла ее приглядывать за Дмитрием куда внимательнее, чем того требовали должностные обязанности. Поэтому одной темной дождливой ночью Эрин с пачкой документов под мышкой оказалась у дверей его апартаментов, куда ее привело желание убедиться, что с ним все в порядке. Дмитрий не отвечал на звонки, и молодая женщина умирала от беспокойства, воображая бог знает что.
        Эрин помнила, как дрожали пальцы на кнопке звонка. Дмитрий открыл ей - голый, если не считать обернутого вокруг бедер полотенца. На загорелом торсе блестели капельки воды. Временно онемевшая от облегчения Эрин не сразу осознала, что вытащила своего начальника из душа и тем самым привела в не самое лучезарное расположение духа.
        - Что случилось, Эрин? - нетерпеливо спросил он.
        - Я… хм… принесла бумаги на подпись.
        Нахмурившись, Дмитрий жестом пригласил ее пройти за ним в гостиную.
        - Это не могло подождать до утра?
        Близость сильного, почти обнаженного тела Дмитрия сбивала ей дыхание, но Эрин смогла выдержать его взгляд. Она положила документы на стол.
        - Вообще-то я беспокоилась о тебе.
        - А что со мной не так?
        - Ты не брал трубку.
        - И что?
        Эрин растерялась. Она собиралась сказать, что вполне логично волноваться за благополучие человека, который водит такие опасные знакомства. Но могла думать лишь о той опасности, которой подвергалась сама, оставаясь с ним наедине.
        Возможно, Дмитрий прочел затаенное желание на ее лице. Или обратил внимание, как нервно Эрин облизывает губы. Но у него сделался вид человека, который наконец-то решил сложную математическую задачку и получил неожиданный результат.
        - Так-так, понятно. А я-то думал, что мои чары на тебя не действуют, Эрин.
        Не дав ей шанса возмутиться его самомнением, Дмитрий с тихим смешком прижал Эрин к себе и поцеловал так крепко и требовательно, как никто никогда не целовал ее раньше. Возбуждение накрыло девушку стремительной жаркой волной, растопив все мысли и чувства. Только когда ее рука, блуждавшая по спине Дмитрия, набрела на обнаженную ягодицу, Эрин поняла, что полотенца на нем больше нет.
        - Шокирована? - усмехнулся Дмитрий.
        - Н-нет.
        - Мне кажется, ты меня хочешь, - поделился он наблюдением, расстегивая пуговицы на ее пиджаке. - Ты же меня хочешь, звезда моя?
        С таким же успехом ее русский друг мог спросить, встает ли солнце по утрам. Конечно, Эрин его хотела. Она едва могла дышать от предвкушения счастья, пока Дмитрий сноровисто снимал с нее темно-синий деловой костюм.
        Если бы это была одна из эротических фантазий Эрин, Дмитрий отнес бы ее в спальню, но наяву она рассталась с невинностью на обеденном столе, а спальня случилась позже. Эрин нравилось, как жадно русский рвал на ней нижнее белье, она извивалась под его руками, больше не в силах сдерживать свой голод, умоляя Дмитрия поторопиться. Надевая презерватив, Дмитрий вслух удивился силе желания, которое она в нем пробудила. А потом вошел в нее - еще не поверившую до конца, что это не сон и не фантазия.
        Эрин не сказала Дмитрию, что девственна, а сам он, судя по всему, не заметил. Она не испытала боли, как ожидала, вероятно, была слишком возбуждена. Дмитрий тоже основательно утратил контроль над собой, впервые на ее памяти. Даже если бы Вселенная вокруг них разлетелась на куски, он вряд ли обратил бы на это внимание.
        Эрин помнила, как он двигался внутри ее - так напористо, словно хотел оставить там какую-то часть себя. Но разве она не желала того же? Ей казалось, что вся ее прошлая жизнь была лишь прелюдией к этому моменту. Два оргазма потрясли ее тело почти подряд. Торжествующе рассмеявшись, Дмитрий провел подушечкой пальца по дрожащим губам Эрин и сказал, что она легче в управлении, чем любой из его автомобилей…
        - Да, мы провели ночь вместе, - повторил Дмитрий, вырвав ее из сладкого плена эротических воспоминаний. - А потом оба решили, что это было ошибкой.
        Эрин кивнула. То же самое Дмитрий сказал ей, когда они проснулись в одной постели, и она сочла за лучшее согласиться. А что еще ей оставалось - вцепиться в его обнаженное тело и умолять заниматься с ней любовью снова и снова? Сказать, что она отдаст все на свете за возможность заботиться о нем и вытащить его из грязного, опасного мира, в котором он жил? Тем утром он отвел глаза, когда простыня сползла с ее груди, а потом выбрался из постели так быстро, словно ему не терпелось убраться от нее подальше. Слова, сказанные Дмитрием на прощание, окончательно убили надежду на повторение этой ночи: «Я не тот, кто тебе нужен. Иди найди какого-нибудь симпатичного добряка, который будет обращаться с тобой так, как ты заслуживаешь».
        Это оставило Эрин лишь один путь, позволявший сохранить чувство собственного достоинства. Тем более Дмитрий в тот же день уехал из страны, ограничив их общение в течение следующих недель сухими и лаконичными телефонными звонками.
        - И мы предохранялись. - Брови Дмитрия сошлись на переносице, верхняя губа хищно приподнялась. - Я всегда использую презерватив.
        Он словно бы напоминал Эрин, что она - лишь одна из многих. Молодая женщина посмотрела на него, пряча липкие от пота руки в складках белого платья.
        - Я знаю.
        - Я никогда не хотел детей, - с горечью добавил Дмитрий.
        Это тоже было ей известно. Он не скрывал своих взглядов на брак и отцовство. Женитьба представлялась ему дорогостоящей тратой времени, а себя он причислял к людям, которые не созданы быть родителями. Решение Эрин скрыть от него беременность отчасти объяснялось страхом, что Дмитрий заставит ее избавиться от ребенка. Не меньшую роль сыграла сцена, которую она застала в его апартаментах, когда все-таки надумала сообщить ему новость. Этого оказалось достаточно, чтобы Эрин ушла, ничего не сказав и ни разу не оглянувшись.
        Обвиняющий тон пробудил материнский инстинкт в глубинах охватившей ее апатии. Эрин представила Лео, теплого и румяного после вечернего купания, и это придало ей сил.
        - Тогда представь, что у тебя нет сына, - зло сказала она. - Сделай вид, что ничего не изменилось, потому что я не собираюсь навязывать тебе что-то против твоей воли. Забудь все, что ты о нас разнюхал. Твоя совесть чиста, теперь ты знаешь, что мы с Лео ни в чем не нуждаемся.
        В глазах Дмитрия мелькнуло что-то похожее на удовольствие, и Эрин вспомнила, что он привык к оппозиции. Ему нравилось подавлять сопротивление. Вызов предполагал битву, а Дмитрий Макаров был прирожденным победителем.
        - Вы действительно ни в чем не нуждаетесь? - мягко переспросил он.
        - Да. - Эрин чувствовала, что Дмитрий заманивает ее в западню, но не могла понять, в какую.
        - Тогда что заставило тебя нацепить это дешевое белое платье и попытаться нарушить закон?
        - У меня были причины. - Эрин облизнула губы.
        - Хотелось бы их услышать.
        Она все еще колебалась, но тянуть время дальше было невозможно.
        - Мы с Лео живем с моей сестрой. Она держит небольшое кафе в Боу.
        - Я знаю.
        - Откуда? - Эрин не могла скрыть неприятное удивление.
        - Попросил кое-кого навести о тебе справки.
        - Что-что ты попросил? Зачем тебе понадобилось следить за мной? - Голос молодой женщины задрожал.
        - Из-за ребенка, конечно. - Дмитрий сузил глаза. - Зачем же еще?
        - А как ты вообще узнал о Лео?
        - Это несущественно, - отрезал он. - Давай просто примем как факт, что я узнал. На чем мы остановились?
        - Он ходит в районную школу и хорошо учится, но… - продолжила Эрин с тяжелым сердцем, смирившись с тем, что ей не удастся ничего утаить.
        - Но - что?
        Она помолчала, стараясь справиться со страхом.
        Слова Дмитрия заставляли ее сомневаться, что она сделала все возможное для благополучия золотого мальчика, который унаследовал так много черт своего отца.
        - Лео увлекается спортом, но в нашем районе нет спортивного комплекса. Ближайший в парке, до которого надо ехать на автобусе, а мы с Тарой часто заняты в кафе и не можем возить Лео туда-сюда. Ты помнишь мою сестру Тару?
        - Помню.
        Эрин глубоко вдохнула. Она надеялась, что разговор о сыне хоть немного смягчит гранитные черты Дмитрия, но не видела на его лице признаков сочувствия или хотя бы понимания. Внезапно ей захотелось заставить его понять, какие веские причины подтолкнули ее к брачной афере.
        - Семья Чико богата и влиятельна в Бразилии, но он хочет жить в Англии. Женитьба позволила бы ему получить разрешение на работу. Я планировала потратить деньги, которые он обещал, на загородный дом с садом, где Лео сможет сколько угодно гонять мяч на свежем воздухе.
        Никак не отреагировав на ее признание, Дмитрий подошел к камину и нажал кнопку на вмонтированной в стену панели. Несколько секунд спустя к ним присоединилась эффектная молодая блондинка, что не удивило Эрин. Все женщины этого русского, кроме нее, были светловолосыми, оттенки варьировались от золотистого до пепельного. Дмитрий нуждался в блондинках, как в кислороде. Вошедшая носила каре, высокие скулы выдавали в ней славянку, что подтвердилось, когда Дмитрий заговорил с ней по-русски. Она оглядела Эрин с ног до головы, кивнула и исчезла, развернувшись вокруг своей оси на высоких каблуках, как солдатик.
        Дмитрий по-прежнему молчал, и тишина пугала Эрин больше, чем агрессивный допрос. Она все больше сомневалась в своей способности убедить этого человека, что действовала из лучших побуждений.
        Блондинка вернулась. Она держала в руках джинсы и кашемировый свитер, которые, улыбнувшись, положила на стол перед Эрин.
        - Думаю, тебе подойдет, - сказала она с заметным акцентом. - Джинсы могут быть великоваты, но я принесла ремень.
        - Спасибо, Софья, - поблагодарил Дмитрий, и блондинка удалилась, покачивая бедрами.
        - Что это? - Эрин изумленно посмотрела на оставленные ею вещи.
        - А ты как думаешь? - отозвался он. - Я попросил Софью одолжить тебе одежду. Не хочу, чтобы газетчики увидели, как я провожаю домой женщину в свадебном платье, это вызовет слишком много ненужного энтузиазма. С некоторых пор я избегаю шумихи в прессе.
        Эрин подозрительно прищурилась. Вот, значит, почему она уже довольно давно не видела в таблоидах фотографий пьяного Дмитрия, покидающего ночной клуб с очередной полуголой красоткой. Он научился заметать следы.
        Первым побуждением было отказаться влезать в чужую одежду по его команде, но Эрин замерзла. Возможно, ее бил нервный озноб.
        - Хорошо, я переоденусь, - сказала она, у нее стучали зубы. - Но тебе не надо меня провожать. Я поеду домой на автобусе.
        - Мне кажется, ты не вполне понимаешь нашу ситуацию, - холодно возразил Дмитрий. - И не трать время на попытки меня разжалобить, этого не будет. Во избежание дальнейших проволочек я сейчас громко и четко расскажу тебе, что собираюсь сделать. Я собираюсь проводить тебя домой, чтобы познакомиться с сыном.
        Глава 3
        Дизайнерские джинсы Софьи действительно оказались велики, но голубой свитер помог Эрин согреться и почувствовать себя увереннее. Она обернулась к Дмитрию, который сидел рядом с ней в набирающем скорость лимузине, суровый, как тюремный конвоир, и попыталась еще раз воззвать к лучшей стороне его души. Если таковая вообще имелась.
        - Ты не можешь появиться из ниоткуда перед шестилетним ребенком и представиться его отцом.
        - Спорим, что могу?
        Жесткость в его голосе напомнила Эрин, что Дмитрий и сам обладал репутацией опасного человека, которую заботливо культивировал. Он говорил, что страх отваживает от него дураков, и Эрин втайне принимала это как комплимент, ведь она была допущена в самый ближний круг. Видимо, постепенно она начала преувеличивать свою роль в жизни Дмитрия, став жертвой иллюзии, весьма популярной среди секретарш богатых и влиятельных людей.
        - Подумай об этом, Дмитрий, - тихо попросила Эрин.
        - Считаешь, я могу думать о чем-то другом с тех пор, как мне показали фотографию мальчика?
        - И когда это случилось?
        - Семь дней назад.
        Эрин кивнула, стараясь не дать волне его злости смести себя с намеченного курса. Она должна была отстоять интересы сына. Их общие интересы.
        - Лео тебя не знает…
        - И кто в этом виноват?
        Вопрос спровоцировал приступ раскаяния, в свете которого ее решение уже не казалось таким неоспоримо верным. Она чувствовала, что Дмитрий изменился. Ясноглазый мужчина в строгом костюме ничем не напоминал небритого прожигателя жизни, который имел привычку являться в офис с похмелья и полдня лечиться крепким кофе.
        - Я, - признала Эрин. - Но у меня были благие намерения.
        - Мне нет дела до твоих намерений. Я дорожу тем, что принадлежит мне, а этот мальчик - моя плоть и кровь.
        Столь откровенная демонстрация оскорбленных чувств собственника встревожила Эрин. Пословица «Слово не воробей, вылетит - не поймаешь» вэту минуту была для нее актуальна как никогда. Ситуация вышла из-под ее контроля. Дмитрий перехватил инициативу и не собирался отступать.
        - Если ты действительно дорожишь сыном, ты не будешь спешить, - сказала она. - Представь, что с ним будет, если его мир перевернется с ног на голову в одну секунду.
        - И почему ты не подумала об этом раньше?
        Машина остановилась на светофоре. Слушая гудки, провожающие наглого велосипедиста, Эрин прикидывала, как ей заставить Дмитрия прислушаться к голосу здравого смысла. Он всегда любил факты, значит, надо придерживаться фактов.
        - Ты говорил, что не хочешь детей.
        - Не помню, чтобы в данном случае кто-то предоставил мне выбор.
        - Давай предположим, что ты по-прежнему не готов полюбить ребенка. Если встреча с Лео подтвердит это, ты пожалеешь, что настоял на ней. Но тебе будет трудно убедить себя, что вы никогда не встречались, а ему - в сто раз труднее.
        Дмитрий напрягся, будто слова Эрин растревожили старую рану. Она действительно знала его хорошо - может быть, лучше, чем кто-либо другой. Русский неожиданно засомневался: сможет ли оправдать ожидания мальчика, который наверняка хочет настоящей отцовской любви или хотя бы постоянного присутствия отца в своей жизни? Дмитрий знал, что не способен ни на то ни на другое, так зачем рисковать, обещая что-то заочно?
        - Что ты предлагаешь?
        - Я больше не знаю тебя. - Эрин встретила его взгляд не дрогнув. - Я должна убедиться, что ты перестал быть тем человеком, которого я знала. Я не хочу, чтобы Лео учился жизни у игроков и пьяниц или наблюдал за бесконечным парадом обнаженных женских тел.
        - Хочешь меня выхолостить?
        - А ты бы на моем месте не хотел? Кроме того, нам надо обсудить, что мы скажем Лео. Если ты намерен стать частью его мира после всех этих лет, тебе понадобится мое содействие.
        Дмитрий тихо закипал, пока Эрин диктовала свои требования таким тоном, будто только ее пожелания имели значение. Он не видел на сосредоточенном лице молодой женщины ни малейшего проблеска вины за то, что она столько лет сознательно скрывала от него правду. Ни грамма раскаяния.
        Наконец злость наполнила Дмитрия до краев и потребовала выхода. Не думая, что делает, он схватил Эрин за руки, мимолетом удивившись их тонкости, замаскированной просторными рукавами чужого свитера. От неожиданности она подалась назад, осеннее солнце высветило дешевый фальшивый жемчуг в ее прическе. Губы Эрин приоткрылись, зеленые глаза потемнели, выражение лица было подозрительным и настороженным, но Дмитрий чувствовал, что она все еще хочет его. В центре обуревавших ее эмоций маячком сияло вожделение. Дмитрия это не удивило: он не встречал женщин, способных долго противиться его чарам. Воздух вокруг них пропитался сексуальным голодом и пульсировал, мужчина не мог отвести взгляд от сосков Эрин, проступивших через мягкую ткань свитера. Несколько мгновений Дмитрия терзал почти непреодолимый соблазн запустить руки под голубой кашемир, накрыть ладонями соблазнительные бугорки и поиграть с ними. Он был так искушен в этой игре, что порой доводил женщин до оргазма, не притрагиваясь ни к чему, кроме груди.
        Но Дмитрий вовремя напомнил себе, какую тайну годами хранила от него эта женщина, вычеркнувшая его из своей жизни и жизни их общего сына, словно он умер. Желать ее после этого значило не уважать себя. Он отпустил руки Эрин, гадая, осознает ли она, что разочарование написано на ее лице крупными печатными буквами. Дмитрий сделал небольшую паузу, чтобы насладиться своим маленьким триумфом воли и обманутыми ожиданиями Эрин.
        - А что ты собиралась делать сразу после свадьбы? - спросил он наконец. - Вернуться в кафе, чтобы похвастаться молодым муженьком и блестящим колечком?
        - Нет. Мы хотели провести несколько дней в отеле за городом. Чико вчера отвез туда мои вещи.
        - Медовый месяц? - саркастически уточнил Дмитрий.
        - Называй как хочешь. Наша свадьба должна была выглядеть как можно более правдоподобной.
        - Значит, Лео знал, что ты выходишь замуж?
        - Конечно, - ответила Эрин, помолчав. - Он привязан к Чико. Мы планировали поселиться в большом доме с садом все вместе.
        - И проводить ночи в разных спальнях? Как это вообще могло сработать?
        - Я бы придумала как. - Эрин сделала еще одну попытку защитить свое решение. - Меня волновало будущее Лео, его финансовая стабильность, которую я не смогла бы обеспечить в одиночку.
        - А ты не думала, какой пример собираешься ему подать? - горько спросил Дмитрий, для которого тема холодных браков по расчету оставалась болезненной даже после всех прошедших лет. - Ничего, что мальчику предстояло расти в атмосфере лжи и притворства?
        Эрин с растущим беспокойством посматривала в окно машины:
        - Я не хочу больше говорить об этом. По крайней мере, не сейчас. Мы почти на месте.
        Дмитрий проследил за ее взглядом, отмечая серость лишенных зелени улиц.
        - Мой сын сейчас дома?
        Эрин поморщилась, словно ей было больно слышать, как Дмитрий утверждает свои права на мальчика. «А кто обещал, что будет легко? - подумал русский. - Тебе придется свыкнуться с переменами, моя дорогая».
        - Он в школе. Вернется примерно через два часа.
        Дмитрий сжал и разжал кулаки, заставляя себя думать о практической стороне дела. Он понимал, что Эрин права. Нельзя просто так ворваться в жизнь ребенка, придется продвигаться медленно, шаг за шагом, хоть это было и не в его правилах. И время поджимало, поскольку на следующий день ему нужно было летать в Джазратан на финальный этап крайне деликатных переговоров с шейхом этой нефтяной страны. Он долго работал над сделкой, а шейх Саладин аль-Мектала не принадлежал к числу людей, которых можно заставлять ждать. С другой стороны, Дмитрий внезапно осознал, что сделанное неделю назад открытие важнее любой сделки, и это удивило его так же сильно, как непонятное томление сердца при мысли о незнакомом ему сыне. Потому что в списке приоритетов Дмитрия бизнес всегда стоял на первом месте, и он не позволял личным обстоятельствам отвлекать его от дел или влиять на решения.
        Дмитрий взглянул на Эрин, которая сидела опустив голову. Фальшивые жемчужины поблескивали в темных волосах. Он подумал, что мог бы начать знакомиться с Лео после возвращения, но выпускать из виду мать мальчика не хотелось. Что помешает Эрин сбежать вместе с сыном? Дмитрий уже успел убедиться, что от нее можно ждать чего угодно.
        Если только… Русский забарабанил пальцами по бедру, рассматривая варианты решения проблемы. У него созрел план - не идеальный, но простой в исполнении, если ему удастся получить согласие Эрин. Дмитрий решительно сжал челюсти, ни на секунду не усомнившись, что так или иначе она согласится.
        - Лео же думает, что ты уехала на несколько дней, так?
        - Да, - нерешительно отозвалась Эрин, чувствуя западню.
        - Тогда иди домой и собери дорожную сумку.
        - Это еще зачем?
        - Ты сказала, что хочешь узнать, каким я стал. И еще - что мы должны вместе решить, как лучше представить меня Лео. Я предлагаю убить двух зайцев одним выстрелом. Так уж получилось, что завтра я улетаю в Джазратан и проведу выходные в королевском дворце…
        - У шейха, помешанного на лошадях?
        - Точно. - Дмитрий невольно восхитился тем, что после всех прошедших лет Эрин так хорошо помнит его деловых партнеров.
        - Неужели ты все еще пытаешься купить у него нефтяную скважину?
        - До заключения сделки осталось вот столько. - Дмитрий показал крохотный зазор между большим и указательным пальцами. - Я не могу отложить эту поездку, но ты едешь со мной.
        - Я? - пискнула Эрин. - Какого дьявола я забыла в Джазратане?
        - А почему нет? Проведем вместе какое-то время на нейтральной территории. Мне придется сначала обсудить детали с советниками шейха, но я не предвижу проблем. У меня никогда не было секретарши лучше тебя, ты присутствовала при начале переговоров и знаешь, о чем речь. Логично, что именно ты будешь рядом со мной, когда я заключу самую большую сделку в жизни.
        - Ты совсем спятил?
        Внезапно настроение Дмитрия изменилось. Хорошо знакомый Эрин стальной блеск в глазах говорил, что он больше не расположен использовать дипломатические методы и собирается перейти к силовым.
        - Нет, я не спятил. Я пытаюсь найти решение, которое устроило бы всех, вместо того чтобы просто сказать мальчику правду. Объяснить, что твоя ложь оставила его без отца, а меня - без сына. Современные суды не одобряют такие поступки при рассмотрении дел об опеке, как я слышал. Лишить ребенка возможности общаться с отцом - проявление эгоизма, а не благородного самопожертвования, Эрин. Времена, когда у мужчины в таких ситуациях не было никаких прав, прошли. Так что не трать время на бессмысленные споры, ты прекрасно знаешь, что я всегда добиваюсь своего.
        Эрин знала. Дмитрий привык получать все, что хотел. И все же у нее в голове не укладывалось, что сейчас он хочет провести с ней время во дворце посреди пустыни…
        Конечно, он не мог увезти ее насильно. Но Эрин боялась даже предположить, как ее отказ отразится на Лео. Скользнув взглядом по гранитному профилю Дмитрия, она заметила, что на виске выступила жилка - верный знак, что терпение, которым он никогда особенно не славился, на исходе.
        - Кажется, у меня нет выбора.
        Улыбка тронула губы Дмитрия, но не добралась до глаз.
        - По-моему, это твои первые разумные слова за сегодняшний день. Иди собирать вещи и предупреди сестру, что планы изменились. - Он вытащил из кармана карточку и протянул Эрин. - Это мой личный номер, по которому со мной можно будет связаться в случае необходимости.
        Машина остановилась. Как только Эрин открыла дверцу, нахлынули мысли о бегстве. Если Дмитрий не застанет их с Лео дома в условленное время, завтра он все равно уедет в Джазратан, разве нет?
        Словно прочитав ее мысли, Дмитрий придержал молодую женщину за руку:
        - Не заставляй меня ждать и даже не надейся скрыться. Машина вернется за тобой через час. Ты поняла?
        Эрин все еще трясло, когда лимузин отъехал, оставив ее перед входом в кафе «Апельсины и лимоны» - название они с сестрой взяли из известной английской колыбельной. Молодая женщина помедлила у дверей, стараясь взять себя в руки.
        Интерьер кафе был ярким и жизнерадостным, на стенах висели в рамках изображения фруктов, нарисованные соседскими детьми, и обычно Эрин с удовольствием погружалась в радостную пестроту. Но сегодня она могла думать только о ледяных глазах и жестких словах Дмитрия.
        Сестра Тара, протиравшая стаканы за стойкой, изумленно уставилась на Эрин из-под больших круглых очков, которые делали ее немного похожей на сову.
        - Эрин, что ты тут делаешь? - Опомнившись, она заговорила тише, хотя в кафе почти не было посетителей. - Выглядишь ужасно. Что-то случи лось? Свадьба прошла, как планировалось?
        - Нет, - отозвалась Эрин бесцветным голосом.
        Тара продолжала смотреть на сестру с каким-то странным выражением.
        - А чья на тебе одежда?
        Эрин не сразу поняла вопрос, она совсем забыла, что пришла домой в чужом свитере и джинсах не по росту.
        - Это долгая история. - Голос задрожал, на какой-то ужасный момент ей показалось, что она сейчас расплачется. Эрин сглотнула комок в горле, твердо намеренная не допускать слез. Раскисать и устраивать истерику было нельзя, только собранность поможет ей выбраться из этой передряги. - На свадьбу явился Макаров.
        - Что, прямо… явился?
        - Да. Он…
        - Господи боже мой! - Тара дрогнувшей рукой поставила стакан на стойку. - Подожди. Сядь. Я сделаю тебе кофе.
        - Да не хочу я кофе! - Тем не менее Эрин зашла за стойку, села и даже заставила себя отпить глоток эспрессо из чашечки, которую поставила перед ней сестра.
        - Теперь рассказывай все по порядку.
        Эрин рассказала, хотя события сегодняшнего дня звучали на ее слух сюжетом какого-то старого фильма, в котором злодей срывает свадьбу героини и увозит ее в свое логово, чтобы поставить перед немыслимым выбором.
        - Он сделал что? - переспросила Тара.
        - Потребовал встречи с Лео, - мрачно повторила Эрин, внезапно осознавшая, сколько проблем ей предстоит решить. - А пока дал мне час на сборы.
        - Сборы куда?
        Эрин повела затекшими от напряжения плечами.
        - Он хочет взять меня с собой в Джазратан. Это такая очень богатая страна на Ближнем Востоке. Чтобы мы могли узнать друг друга заново, прежде чем я представлю его сыну.
        - И что Дмитрий под этим подразумевает?
        - Понятия не имею.
        Почувствовав на висках капельки пота, Эрин смахнула их тыльной стороной ладони. Она повторяла себе, что Дмитрий не в силах заставить ее делать что-то против воли. Но тут все было ой как непросто, потому что мысли о запретном, глупые мечты и несбыточные фантазии наводняли голову Эрин каждый раз, когда она смотрела на Дмитрия.
        Однажды она сделала ошибку, поверив в эти соблазнительные миражи. Проснувшись утром в его постели, решила, что нашла настоящую любовь, и посмотрите, чем все закончилось. Взгляд Дмитрия, полный неприятного удивления, разбил иллюзию в пух и прах. Великая страсть Эрин проследовала путем всех великих страстей - прогорела слишком быстро, утвердив молодую женщину в убеждении, что лучше не позволять чувствам брать верх над разумом. Она не собиралась снова наступать на те же грабли. Пусть одинокая жизнь после увольнения не была легкой, Эрин избавила себя от невыносимых мук любовного разочарования.
        - Я не могу понять только одного. - Она отодвинула чашку и подняла вопросительный взгляд на сестру. - Как Макаров узнал о свадьбе?
        Повисла пауза, а когда Тара заговорила, Эрин услышала какую-то новую, незнакомую ей интонацию.
        - Я ему сказала.
        Во второй раз за день Эрин почувствовала себя так, словно кто-то сжал ее сердце железной рукой.
        - Ты?
        - Да.
        - Что, выследила его, позвонила и сообщила, что у него есть сын?
        - Макарова легко найти, ему принадлежит половина Лондона. Связаться с ним оказалось труднее, но, как только я упомянула твое имя, он сам мне ответил. Я не сказала ему ни слова о Лео, поверь мне, Эрин. Только о том, что ты выходишь замуж.
        - Тогда откуда он узнал, что у меня есть сын?
        - Не от меня! - отрезала Тара. - И прежде, чем ты начнешь ругаться… Я рада, что сделала это.
        Эрин замутило. Самый близкий, за исключением Лео, человек на свете выдал ее секрет мужчине, которого она боялась. Неужели Тара не представляла себе, к чему это приведет?
        - И что тебя так радует? - тоскливо поинтересовалась Эрин.
        - Сама знаешь. Во-первых, я всегда была против того, чтобы вы с Чико нарушали закон. Во-вторых, Дмитрий и вправду мог измениться. По крайней мере, теперь у тебя появится шанс это проверить. Но главное, что Лео…
        Тара замолчала, наткнувшись на взгляд сестры, в котором злость и обида смешались во взрывоопасный коктейль.
        - Лео - что?
        - Он должен знать, кто его отец. Неужели ты не чувствуешь себя виноватой из-за того, что Лео этого не знает?
        - Конечно, чувствую! - Змеиный шепот, сорвавшийся с губ Эрин, испугал ее саму не меньше, чем Тару. - Но жизнь не делится на черное и белое. Мне казалось, ты понимаешь мои мотивы. Я не хочу, чтобы Лео рос в бардаке, который Дмитрий называет своей жизнью.
        - Ты не возражала против бардака, пока работала на него.
        Эрин не нашлась с ответом. Это было правдой. Она слишком любила свою работу и гордилась доверием, которое оказывал ей Дмитрий, поэтому пропускала мимо ушей ходившие о нем слухи и сплетни. Даже когда восторженная пелена спала с глаз и Эрин увидела тьму в его душе, это ничего не изменило. В своей безграничной глупости она захотела помочь ему, вместо того чтобы бежать со всех ног в противоположном направлении, пришла со своим дурацким альтруизмом к человеку, который не понимал значения слова «доброта». Случайный, ничего не значивший для Дмитрия секс - вот и все, чего она добилась.
        - Последнее время пресса хорошо отзывается о нем, - говорила тем временем Тара. - Пишут, что он построил в России научный центр изучения детских болезней. Учредил благотворительный фонд. Может, задумался о спасении души.
        - Сколько волка не корми, он все в лес смотрит, - буркнула Эрин, пиная стойку носком белой свадебной туфли.
        - Если бы волки не умели адаптироваться, они не жили бы в зоопарках.
        - Ненавижу зоопарки. И тебя - за то, что ты сдала меня Макарову.
        - Я поступила так, потому что люблю тебя. Возможно, в один прекрасный день ты скажешь мне спасибо.
        Сердито помотав головой, Эрин ушла наверх - в комнату, где жила с Лео. В свое время она облагородила их скромное жилище с помощью светлых обоев и полок, заставленных книгами, которые ее сын с удовольствием читал, но недостаток места обещал стать проблемой в самом ближайшем будущем. Взгляд Эрин прошелся по фотографиям Лео на всех стадиях его жизни - от пухлого требовательного младенца до ученика подготовительного класса. Она долго рассматривала последнее фото, сделанное в прошлом году, с болью в сердце думая, как сильно подвела этого пока еще счастливого и полного надежд маленького мальчика.
        Пока Эрин переодевалась в свою одежду, она старалась представить, какое впечатление произвела на Дмитрия после стольких лет разлуки. Даже самый снисходительный наблюдатель сейчас решил бы, что она выглядит странно, а Макаров никогда не отличался снисходительностью.
        Ее зеленые глаза были накрашены ярче, чем обычно, а голову все еще украшала сложная высокая прическа с фальшивыми жемчужинами. Эрин купила их в универмаге, чтобы дополнить маскарадный костюм невесты. Подумать только, столько волнений из-за липовой свадьбы и приготовлений к ней - и все закончилось, не успев начаться. Эрин со злостью выдернула шпильки, одну за одной, освободив длинные каштановые волосы из плена прически.
        Она должна собраться и пройти через предстоящее ей испытание без лишних эмоций. Нужно всего лишь съездить с Дмитрием в Джазратан, притворяясь его секретаршей. Возможно, там ей удастся убедить своего русского друга, что ребенок не вписывается в его образ жизни. Ведь он и сам это знал, поэтому никогда не хотел иметь детей.
        Эрин стыдилась признаться самой себе, что надеется именно на такой исход. Так будет легче всем. Никаких вынужденных неловких встреч, мыслей о будущем или неуместного сексуального влечения. Она отложила расческу и одарила отражение в зеркале решительным взглядом.
        Она справится.
        Другого выхода нет.
        Глава 4
        Дмитрий наблюдал из полутемного салона машины за дверями кафе напротив. Ему хотелось подойти ближе и заглянуть в мир сына, но он решил этого не делать. Хотя был уверен, что сумеет остаться незамеченным - Дмитрий обладал врожденным талантом при необходимости избегать внимания, несмотря на могучее телосложение и голубые глаза, которые, как ему говорили, было трудно забыть.
        Со своего места он мог видеть Тару, которая нарезала сыр для бутербродов. Дмитрий встречал сестру Эрин лишь однажды, много лет назад, и она не слишком старалась скрыть, что он ей не нравится. Поэтому ее звонок удивил Дмитрия. Недружелюбным тоном, запинаясь, она рассказала о предстоящей свадьбе Эрин, а когда он спросил, почему это должно его волновать, резко оборвала разговор. Враждебность Тары не удивила и не обидела Дмитрия, за свою жизнь он наслушался всякого от женщин, наконец-то понявших, что он просто попользовался ими или, как в данном случае, их обожаемой сестрой. Но он продолжал считать, что ни в чем не виноват перед Эрин. Он занялся с ней любовью, потому что она практически умоляла его об этом. Сексуальное притяжение между ними той ночью было слишком сильным, чтобы его игнорировать. Кто бы мог подумать, что его маленькая секретарша окажется такой горячей, а секс - незабываемым?
        Несмотря на оставленное Эрин впечатление, Дмитрий решил не повторять опыт. Ему не понравилось чувство, которое он испытал, когда утром открыл глаза и увидел ее рядом. Это же была Эрин, черт возьми! Не какая-нибудь любительница острых ощущений, подцепленная в ночном клубе, а женщина, которая проводила с ним много времени и хорошо его знала. Под ее сияющим мечтательным взглядом Дмитрий почувствовал себя не просто голым, а просвеченным насквозь, и какая-то незнакомая иголочка кольнула его в сердце. Первый и единственный раз он не мог отделаться от любовницы привычным «спасибо, я позвоню». Вот что бывает, когда нарушаешь золотое правило - не мешать работу с удовольствиями, а общественное с личным.
        Однако, когда Тара рассказывала ему о свадебных планах сестры, Дмитрий услышал в ее голосе что-то еще, недосказанное, тайное, что подстегнуло его любопытство. Он задался вопросом: почему она сочла необходимым позвонить ему, тогда как десятки его бывших пассий выходили замуж без уведомления? И обратился в службу безопасности компании, услугами которой в последнее время пользовался редко, с просьбой последить за Эрин.
        Дмитрий хорошо запомнил бесстрастное выражение лица сотрудника, несколько дней спустя доставившего ему конверт с пачкой фотографий. На этих снимках русский впервые увидел мальчика, похожего на него как две капли воды.
        Эрин вышла из кафе, и шофер поспешил к ней, чтобы помочь донести чемодан. Дмитрий следил за ее приближением с необъяснимо сильно бьющимся сердцем.
        Молодая женщина смыла яркий свадебный макияж, расплела замысловатую прическу и стала больше похожа на Эрин, которую знал Дмитрий. Он обратил внимание, как просто она одета - выцветшие джинсы, куртка с уродливым воротником из искусственного меха, старенькие кеды. Осенний ветер трепал длинные каштановые волосы, собранные в хвост.
        От вожделения у Дмитрия тянуло в паху - это раздражало, потому что он не понимал своей реакции. Эрин была обыкновенной. Она не предпринимала никаких усилий, чтобы привлечь мужское внимание. Модная или сексуальная одежда никогда не стояла высоко в списке ее приоритетов, даже когда она работала на Макарова и могла позволить себе покупать что угодно. Так откуда взялось настоятельное желание впиться поцелуем в ее губы и почувствовать под собой маленькое, изящное тело с узкими бедрами? Неужели злость была таким мощным афродизиаком, или Дмитрия заводило воспоминание, как эта неприметная молодая женщина расцветала в его объятиях?
        Эрин села в машину, впустив в салон прохладное дыхание осени. Макарову показалось, что при виде его по ее лицу пробежало облачко недовольства.
        - Надеялась, что я передумаю и оставлю тебя в покое?
        - Вообще-то да. - Ясные зеленые глаза встретили его насмешливый взгляд.
        - Извини, что разочаровал, милая моя. В котором часу Лео возвращается домой?
        Эрин с тревогой посмотрела на часы:
        - Скоро. На самом деле очень скоро. Нам надо ехать.
        Дмитрий колебался. Неизвестное ему желание, которому невозможно было противиться, закипало внутри.
        - Нет. Пока не надо.
        - Он не должен меня видеть. - В голосе Эрин звучала почти что паника.
        - И не увидит, - нетерпеливо отмахнулся Дмитрий. - С улицы нельзя рассмотреть пассажиров, только машину. Если тебе так будет спокойнее, пригнись.
        - Зачем тебе это? Чего мы ждем?
        Ответа на заданные Эрин вопросы Дмитрий не знал. Лучшее, что он мог придумать, объясняя свое поведение самому себе, - это привычка рассматривать доказательства чего бы то ни было своими глазами. Он размял пальцы со щелчком, словно готовился к драке.
        - Если он не появится в течение пяти минут, мы уедем.
        Дмитрий чувствовал напряжение Эрин, нараставшее с каждой секундой, и испытывал от этого мрачное удовольствие. Теперь она понимает, каково это, когда кто-то получает власть распоряжаться твоей судьбой.
        - Пожалуйста, Дмитрий…
        Но раньше, чем Эрин успела договорить, что-то в ней изменилось, смягчилось, как в цветке, которого коснулся солнечный луч. Проследив за ее взглядом, Дмитрий увидел бегущего вприпрыжку по дороге мальчика. Какая-то женщина с трудом поспевала за ним, держа в одной руке пластиковый ланч-бокс, а в другой - листок бумаги.
        Дмитрий примерз к сиденью, потому что голубые глаза и золотистые волосы Лео неожиданно остро напомнили ему собственное детство. Оно представилось Макарову в виде череды снятых в дни его рождения семейных портретов, на которых никто никогда не улыбался. У Макаровых было мало поводов для улыбок, несмотря на окружавшие их богатство и роскошь.
        Сердце Дмитрия болезненно сжалось.
        Этот мальчик, так похожий на него, был счастлив, он смеялся, исчезая за дверями кафе. Дмитрий сглотнул, но горло оставалось сухим и саднящим. Он ожидал, что ничего не почувствует, впервые увидев сына, и отчасти надеялся, что так и будет. В этом случае он мог бы повернуться и уйти из их жизни навсегда. Наверняка к большому удовольствию Эрин, которой не пришлось бы ехать на два дня в чужую страну с обиженным на нее человеком. Дмитрий планировал договориться с банком, чтобы мальчику выплачивали содержание до совершеннолетия, потом - при условии примерной учебы - взять его на работу в компанию. Если бы Лео показал себя способным и трудолюбивым, возможно, однажды он унаследовал бы часть огромного состояния своего отца. Или даже все, чем владел Дмитрий.
        Так что же мешало ему осуществить этот превосходный план дистанционного отцовства? Что за чувство, которому Дмитрий не мог подобрать определение, поселилось в его душе при виде Лео? В мешанине эмоций он пока различал только гордость и счастье обладания, как в тот день, когда выбирал свою первую яхту. Только сильнее, намного сильнее.
        Стараясь не показывать волнения, Дмитрий нажал кнопку на подлокотнике, и машина мягко тронулась с места. Эрин выдохнула с облегчением. Все это время она дрожала от страха, что Лео заметит ее, подбежит и спросит, что мамочка делает в большой черной машине с незнакомым дядей.
        - Спасибо, что не окликнул его.
        - А ты ждала, что я помчусь к нему через улицу с криком: «Здорово, Лео, я твой папа»? - спросил Дмитрий с коротким невеселым смешком.
        - По-моему, некоторое время назад ты хотел поступить именно так.
        Дмитрий подавил инстинктивный порыв ответить, что обсуждать его намерения - не ее дело. Он уже понял, что ему придется считаться с Эрин.
        - Нет. Я хотел лишь проснуться от дурного сна. Мне надо было взглянуть на мальчика и убедиться, что произошла ошибка. Если ты выбираешь в любовники мужчин моего типа, я мог оказаться лишь одним из списка возможных отцов.
        - А что ты думаешь сейчас?
        Дмитрий недовольно сжал губы. У него нашлись бы аргументы в споре с женщиной, которая намеренно забеременела, чтобы загнать его в угол, но Эрин в эту схему не вписывалась. Она не пыталась отхватить кусок его состояния, не требовала жениться на ней или признать ребенка и выплачивать алименты. Она сделала нечто прямо противоположное.
        - Я не знаю, что мне думать. - Дмитрий крайне редко признавал, что растерян. Вероятно, честный ответ вырвался у него под влиянием шока от встречи с сыном. - Рассудок продолжает настаивать, что я не нуждаюсь в наследниках. Но инстинкт продолжения рода оказался мощнее, чем я думал. Мне нравится мысль, что кто-то понесет мои гены в будущее.
        Эрин скривилась, как будто надкусила что-то очень кислое.
        - Значит, ты видишь в Лео лишь хранилище твоего уникального генетического материала?
        - Пока да. А что бы ты хотела? Ты не дала мне возможности познакомиться с ним. Мне было отказано даже в праве узнать, что он родился. Как ты представляла себе мою реакцию на такие новости, а, Эрин? Черт, я забыл, что эта информация вообще не предназначалась для моих ушей. Верно, маленькая хладнокровная стерва? Ты бы скрывала от меня сына до моего последнего вздоха?
        - Я не хочу ничего обсуждать в таком тоне. - Она снова поморщилась.
        - В данный момент мне глубоко безразличны твои желания, поэтому я скажу, что и как считаю нужным, - холодно произнес Дмитрий. - И начну с того, что я не одобряю условий, в которых воспитывается мой сын. Он не должен называть домом убогий скворечник.
        - Богатство - не все, что нужно ребенку, - возразила Эрин. - Даже не будучи миллионершей, я как-то умудряюсь растить его счастливым и здоровым.
        - Ты могла бы не умудряться, а прийти ко мне за помощью. Тогда бы тебе не пришлось ютиться с маленьким сыном в комнатке над кафе и заключать фиктивный брак, чтобы раздобыть деньги.
        Слова Дмитрия привели Эрин в чувство. Как она позволила ему загнать себя в глухую оборону, заставить оправдываться? Она хорошо знала тенденцию Макарова вести споры с позиции силы и понимала, что в этом конкретном споре ей ни в коем случае нельзя уступать его натиску.
        - Ты прекрасно знаешь, почему я не пришла к тебе.
        - Потому что я не хотел становиться отцом?
        - В том числе. - Эрин растерянно замолчала.
        Молодая женщина вдруг осознала, что за все эти годы ей ни разу не пришло в голову взглянуть на ситуацию глазами Дмитрия, представить себя на его месте. Разве она не кипела бы внутри от гнева, обиды и желания поквитаться? Что же заставило ее поступить так с другим человеком? Неужели, убедив себя, что действует в интересах Лео, она на самом деле защищала свое раненое сердце?
        Нет, конечно, Эрин имела все основания бояться, что порочный мир Дмитрия превратит ее невинного солнечного мальчика в сложного циничного мужчину, каким был его отец. Во взгляде которого, к слову сказать, ей сейчас чудилось… почти что страдание. Эрин списала впечатление на игру света, ведь оно противоречило всему, что она знала о жестком, решительном, гордом характере Макарова. И тем не менее в душе шевельнулось чувство вины.
        - Я должна была тебе сказать.
        По лицу Дмитрия скользнул призрак улыбки, знаменовавший еще одну маленькую победу.
        - Почему же не сказала?
        Близость Дмитрия мешала Эрин сосредоточиться на том, что ему можно говорить, а что - нет. Ее сестра позвонила ему, допустив, что он мог измениться. А что, если Тара ошиблась? Что, если мир Дмитрия остался таким же темным и опасным? Но в любом случае Эрин больше не могла сдерживать рвущуюся с губ правду, которая ранила ее даже спустя столько лет.
        - А я пыталась. Разве ты не помнишь?
        Он прищурился, копаясь в памяти, потом помотал головой:
        - Когда?
        - Примерно через два месяца после того, как мы переспали. Я зашла к тебе домой в субботу утром, потому что не хотела сообщать о ребенке в офисе. Моя ошибка. Если бы я дождалась полудня, возможно, застала бы тебя одного.
        Тогда Эрин была наивна, ее глупая юная душа разрывалась между страхом и надеждой. С ночи, когда Дмитрий лишил ее невинности, вероятно даже не заметив этого, прошло десять недель. На работе он вел себя так, словно ничего не произошло. Говорил с Эрин только о делах, а вскоре и вовсе надолго уехал из Лондона сначала в Россию, а оттуда - в Америку. Эрин даже стало казаться, что Дмитрий сознательно избегает встреч, сводя общение к телефонным звонкам и переписке по электронной почте. Он, несомненно, сожалел о временном затмении ума, которое началось с неожиданного поцелуя и привело их в постель транзитом через обеденный стол.
        Сначала Эрин думала, что критические дни задерживаются на нервной почве. Потеря девственности в результате секса с начальником стала для нее потрясением, а еще она волновалась из-за того, что нарушила золотое правило профессиональной этики - не смешивать общественное с личным. Но когда менструации не случилось и в следующем месяце, Эрин купила тест на беременность. Она помнила, как сидела на полу в ванной, растерянная и напуганная, недоверчиво глядя на две синие полоски. Хотя позвонить Дмитрию было ее первым побуждением, Эрин решила не спешить. Она старалась не думать о нем плохо, не проигрывать в голове худшие варианты его реакции, и сосредоточилась на одном непреложном факте - желании любой ценой сохранить ребенка. Чувства к Дмитрию отодвинулись на второй план.
        К тому же его не было в Лондоне, а начинать этот разговор по телефону или в электронном письме казалось Эрин неосмотрительным. Телефон можно прослушать, почту - взломать. Она дожидалась возвращения Дмитрия как на иголках, пока он не позвонил сказать, что уже в городе и будет в офисе в понедельник. Голос звучал как-то особенно холодно и отчужденно, но Эрин убедила себя, что ей показалось. Все равно она больше не могла медлить с признанием, ведь в природе не существует «подходящего момента», чтобы сообщить русскому олигарху о грядущем нежеланном отцовстве.
        Тем субботним утром Эрин долго прихорашивалась, как потом выяснилось, совершенно напрасно. Она вымыла голову и накрасилась ярче, чем обычно. Надела платье, потому что за окном сияло весеннее солнце. Однако снаружи оказалось холоднее, чем можно было предположить, глядя в окно, и голые ноги Эрин моментально покрылись мурашками. Только потом она смогла признаться себе, что надеялась на романтический исход своего предприятия. В ее мечтах Дмитрий, выслушав новость, заключал Эрин в объятия, смотрел ей в лицо сияющими глазами и говорил, что все будет хорошо.
        На деле он целую вечность не открывал дверь, а когда открыл, Эрин увидела перед собой сонного полуодетого мужчину в очень плохом расположении духа. Глаза Дмитрия покраснели, подбородок покрывала щетина.
        - Что тебе нужно, Эрин? - Слегка поморщившись, он застегнул молнию на брюках. - Это не могло подождать?
        Молодая женщина вошла в гостиную, отметив царивший там беспорядок. Пустая бутылка из-под шампанского валялась на полу, другая, недопитая, стояла на том самом столе, где Эрин лишилась девственности. Она определенно выбрала не лучшее время для разговора о ребенке, но что оставалось делать? Отложить его до понедельника в надежде выкроить минутку наедине с Дмитрием между совещаниями?
        Эрин не сразу обратила внимание на разбросанные по комнате предметы женского туалета, потому что не могла оторвать взгляд от обложки диска с порнографическим фильмом. Изображение красотки в кожаных трусиках с плеткой в руках заставило Эрин покраснеть. Она мало знала о мужчинах и о том, как они проводят свободное время, но даже ей не составило труда догадаться, чем Дмитрий занимался этой ночью.
        В этот момент из спальни вышла женщина, еще больше смутившая Эрин своей наготой. Ее длинные светлые волосы растрепались, тушь растеклась, тяжелые груди соблазнительно покачивались в такт шагам, когда она, словно не замечая Эрин, приблизилась к Дмитрию и капризным тоном спросила что-то по-русски. На его лице, раньше выражавшем только недовольство тем, что их с подругой оторвали от приятного занятия, Эрин прочитала вожделение, от которого потемнели голубые глаза.
        - Иди в постель, я буду через минуту, - сказал ей Дмитрий и снова обратил на Эрин вопросительный взгляд. - Так зачем ты пришла?
        - Я… - Эрин растерянно запнулась, провожая взглядом крепкие белые ягодицы блондинки.
        - Послушай. - Дмитрий говорил медленно, словно пытался подыскать правильные слова, которых в данном случае не было и быть не могло. - Мы оба знаем, что той ночью совершили ошибку, и если ты еще надеешься на повторение или продолжение…
        - Нет! Конечно нет. - Эрин изобразила жалкую, неубедительную улыбку. Сейчас она видела лишь один выход из сложившейся ситуации. - Я хотела сказать тебе, что увольняюсь.
        Неужели в глазах Макарова мелькнуло облегчение, или ей только показалось?
        - Ты уверена?
        Эрин кивнула. Дмитрий не стал уговаривать ее остаться, и его молчание сказало ей все, что нужно было знать. Она обманывала себя, думая, что стала для него незаменимой помощницей, без которой он не мог обойтись. Та ночь, как оказалось, превратила ее в слабое звено, живое напоминание о сделанной глупости. Возможно, Дмитрий опасался, что серенькая секретарша, которую он зачем-то уложил в постель, начнет досаждать ему чувствами или требовать особого отношения на работе…
        - Я сама найду замену. Мне нужно получить расчет как можно скорее, если ты не против.
        - Нашла место лучше?
        - Да, - солгала Эрин. - Намного лучше.
        Дмитрий слегка усмехнулся: стремление к карьерному росту он понимал и даже уважал, потому что сам был амбициозен и никогда не останавливался в погоне за успехом.
        - Хочу, чтобы ты знала… - Слова сожаления, что Эрин уходит, прозвучали неловко и не слишком искренне, но Дмитрий хотя бы попытался проводить ее вежливо. - Мне было приятно работать с тобой.
        Лучше всего для Эрин было убраться с его глаз, пока он не начал задавать вопросы и не выяснил, что она солгала насчет другой работы. Поблагодарить и навсегда закрыть за собой дверь с ощущением, что расставание прошло мирно. Но Эрин все еще переживала за Дмитрия независимо от того, сколько раз говорила себе, что он этого не заслуживает. Она видела затаенную боль в его усталых, опухших глазах и, хотя больше не питала иллюзий, что сможет спасти его, верила, что ему еще по силам выбраться из порочного круга. «У меня есть последний шанс сказать Дмитрию правду, которую ему больше никто не скажет, - подумала Эрин. - Если не о ребенке, то хотя бы о его образе жизни и будущем, которого у него, вполне возможно, не будет, если он продолжит в том же духе».
        - И мне было приятно, - сказала она тихо. - Одно время я очень уважала тебя, даже восхищалась.
        - Одно время? - Глаза Дмитрия сузились, словно он не мог поверить, что не ослышался. Между темными бровями залегла сердитая складка.
        - Очень трудно продолжать восхищаться кем-то, кто ведет себя как идиот.
        - Идиот? - недоверчивым эхом переспросил Дмитрий.
        Эрин было нелегко, но она твердо решила закончить то, что начала.
        - А как бы ты назвал человека, который своими руками роет себе могилу, на каждом шагу подвергая жизнь и здоровье не обязательному риску? Сколько еще твое тело сможет выдерживать употребление алкоголя в невероятном количестве и дефицит сна? Сколько еще ты будешь в состоянии принимать верные деловые решения? Ты, вероятно, считаешь себя неуязвимым, но это не так, Дмитрий. Это не так.
        Взгляд, которым Эрин окинула бардак в гостиной перед тем, как уйти, был полон презрения. Но, если бы Дмитрий пригляделся повнимательнее, он бы заметил под этой маской глубокую печаль, излившуюся слезами, как только молодая женщина переступила порог своей симпатичной съемной квартиры.
        Эрин помнила, как подняла голову от мокрых диванных подушек и огляделась вокруг, словно прощаясь с привычной обеспеченной жизнью. Она понимала, что не сможет позволить себе аренду без денег, которые платил ей Дмитрий. Эрин была небогата, она всего лишь работала на богатого человека. И носила под сердцем его ребенка, о чем даже не смогла ему сказать, потому что он слишком торопился вернуться в постель к пышногрудой русской красавице…
        - Ты пришла ко мне домой и отчитала меня как мальчишку, - медленно сказал Дмитрий, вернув Эрин в настоящее время и место, на заднее сиденье лимузина.
        - И застала тебя с другой женщиной.
        Дмитрий кивнул. Да, там была другая женщина, имени и лица которой он уже не помнил. Через его спальню прошли десятки таких блондинок - калейдоскоп анонимной обнаженной плоти. Но он не забыл отвращения на лице Эрин и своей ярости оттого, что она посмела осудить его. Чья бы корова мычала, как говорят в России. Разве сама Эрин не расцарапала ему спину, побуждая его глубже погружаться в жаркое нежное лоно? Той достопамятной ночью ее имидж добродетельной скромницы улетел ко всем чертям.
        Но сколько бы Дмитрий ни повторял себе, что ему плевать на мнение Эрин Тернер, ее слова не шли из головы. Он часто вспоминал бывшую ассистентку за долгие месяцы, потраченные на тщетные поиски новой, которая обладала бы хоть половиной способностей Эрин.
        Дмитрий отмел все не относящиеся к делу размышления и строго посмотрел в зеленые глаза своей спутницы:
        - И все-таки я не понимаю, что помешало рассказать мне о ребенке. Неужели простая ревность?
        Эрин не сразу нашлась с ответом. В изложении Дмитрия ее поведение казалось иррациональным - будто она промолчала назло, в отместку за то, что он задел ее гордость. На деле голая блондинка сама по себе ничего не значила, но она символизировала весь его беспорядочный образ жизни, который, между прочим, мог остаться прежним и по сей день. Если так, Эрин собиралась защищать Лео от его отца до последнего вздоха. Пусть Дмитрию удалось вымучить из нее согласие на совместные выходные, телячьей покорности своей воле он от Эрин не добьется. Так почему же не сказать ему все как есть? Терять все равно уже нечего…
        - В моем решении не было ничего простого. Я не хотела, чтобы мой ребенок стал частью твоего мира.
        - И ты взяла на себя роль судьи и присяжных.
        - А почему нет? - Она пожала плечами. - Никто больше не отваживался сказать тебе правду, а если такие находились, ты их не слушал. Помнишь, из-за чего уволился твой телохранитель Лукас? - Внезапно Эрин осознала, чего еще не хватает нынешнему Дмитрию в сравнении с прежним. - Кстати, а где твоя охрана? Раньше ты никуда без нее не выходил.
        - А сейчас выхожу. - Уголки его губ приподнялись в мимолетной улыбке. - Удивлена?
        - Немножко. - Она кивнула. - Вообще-то очень. Что случилось?
        - После увольнения Лукаса я так и не нашел человека, которого мог бы терпеть рядом с собой двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. А потом ты тоже ушла.
        - И?.. - Короткое слово упало в тишину, как камень в воду.
        - И я понял, как устал от того, что пресса отслеживает каждый мой шаг в ожидании дня, когда я совершу роковую ошибку и выпаду за борт. Я решил очистить свое имя и стать мистером Респектабельность.
        - Ты… респектабелен?
        - Понимаю, в это трудно поверить. Мне тоже нелегко представлять тебя матерью.
        - Один - один. - Эрин внезапно захотелось, чтобы у нее в руках оказалась волшебная палочка. Но что она могла пожелать: никогда не встречаться с Дмитрием? В таком случае у нее не появился бы Лео, а эта мысль была невыносима. - Что дальше?
        Дмитрий помолчал, задумчиво разглядывая ее.
        - Шофер высадит меня у офиса, а тебя отвезет в отель при аэропорте. Я попросил Софью забронировать номер.
        - В отель? - непонимающе переспросила Эрин.
        - Конечно. Мы вылетаем ранним утром, поэтому тебе удобнее провести эту ночь в аэропорту. Если мы собираемся выдать тебя за мою секретаршу, это именно то место, где ты должна быть. Возвращаться домой уже не имеет смысла. Или ты надеялась, что я отвезу тебя к себе в постель?
        Сарказм Дмитрия задел Эрин за живое, потому что в его словах содержалась довольно большая доля правды. Неужели она и вправду допускала возможность еще раз полюбоваться интерьером спальни в его просторных апартаментах, украшенных деревьями бонсай? Может быть. С другой стороны, после поцелуя в зале регистрации актов гражданского состояния Дмитрий старался к ней не прикасаться.
        Она попыталась сымитировать легкий оттенок садизма в его улыбке.
        - Не будь смешным, Дмитрий. Гадких ощущений с меня на сегодня хватит.
        Глава 5
        Эрин не останавливалась в пятизвездочных отелях с тех пор, как бросила работать на Дмитрия. Ей было странно думать, что когда-то услужливость портье и еда в номер на серебряных подносах с блестящими крышками воспринимались как нечто само собой разумеющееся.
        Шофер Дмитрия высадил ее у отеля сети Гранчестер в десяти минутах езды от аэропорта Хитроу. Вид из окна оказался так себе, но ванная комната была мечтой любой женщины. Раздевшись, Эрин долго отмокала среди ароматизированной пены, потом высушила волосы и едва успела облачиться в слишком большой для нее халат, как кто-то постучал в дверь.
        Сначала она подумала, что это официант принес ей суп и салат, но за дверью стояла Софья с полными руками пакетов и коробок.
        - Дмитрий сказал, тебе это понадобится, - объяснила русская ассистентка, когда Эрин пригласила ее войти.
        - А что это?
        - Одежда для пребывания в стране, где правила приличия отличаются от европейских.
        Эрин кивнула. Ее скромные недорогие джинсы, свитера и платья, купленные в сетевых магазинах или через Интернет, не годились для королевского дворца. Там не поймут, если Дмитрий Макаров - один из богатейших людей мира - привезет с собой бедно одетую секретаршу. Когда Софья вытащила из пакета длинное закрытое вечернее платье, Эрин не сдержала вздоха удовольствия.
        - Откуда ты узнала мой размер? - спросила она, касаясь кончиками пальцев вышивки на шелке.
        - Я бы могла прикинуть по тому, как на тебе сидели, точнее, висели мои джинсы, но вообще-то мне подсказал Дмитрий.
        Эрин сухо улыбнулась. Ну конечно. Макаров переспал со столькими женщинами, что научился вычислять параметры на глаз с точностью до сантиметра.
        После ухода Софьи она поклевала ужин, хотя была не голодна, и улеглась в большую мягкую постель. Однако заснуть не удавалось. Эрин снова и снова прокручивала в голове разговор с Дмитрием - то, как он назвал себя «мистер Респектабельность» икак трудно ей было в это поверить. Закоренелые грешники не превращаются в праведников по волшебству.
        В отеле стояла мертвая тишина. Эрин взглянула на часы, которые показывали пятнадцать минут четвертого утра, нащупала на тумбочке пульт и включила новостной канал. Вероятно, бормотание диктора незаметно усыпило ее, потому что она проснулась от телефонного звонка. Софья сообщила, что машина ждет Эрин у входа в отель, а Дмитрий встретит ее в аэропорту.
        - Я желаю тебе приятного отдыха в Джазратане, - сказала Софья на прощание.
        Эрин не думала об этой поездке как об отдыхе - ни когда частный самолет Дмитрия взмыл в безоблачное осеннее небо, ни когда восемь часов спустя приземлился в месте назначения. Они почти не разговаривали во время полета, но молодая женщина постоянно ощущала его присутствие, его взгляд. С самого первого момента, как только она появилась перед ним в новом шелковом платье до пят. Несмотря на то что платье полностью скрывало фигуру, под этим взглядом она чувствовала себя голой. К стыду Эрин, ее тело отзывалось на сексуальный голод в глазах Дмитрия дрожью вожделения, словно непреодолимое влечение к нему было заложено в ее ДНК…
        Она пробовала отвлечься, перелистывая журналы, но не понимала ни слова из того, что читала. Ей повезло, что в какой-то момент Дмитрий заснул. Его суровое лицо смягчилось, и Эрин поймала себя на том, что теперь уже она при всем желании не может отвести взгляд от спящего мужчины. Лишь появление стюарда заставило ее торопливо отвернуться.
        Ощущение нереальности происходящего нахлынуло с новой силой, когда после посадки Эрин увидела около терминала делегацию официальных лиц в традиционных арабских одеждах. Здешнее безоблачное лазурное небо и удушающая жара разительно отличались от типичной для осенней Англии облачности и моросящих дождей, к тому же Эрин еще никогда не ездила куда-то без сына. Она повернулась к Дмитрию. Раскаленное солнце пустыни позолотило его волосы, а глаза еще никогда не казались Эрин такими ослепительно голубыми.
        - Мне надо позвонить Лео.
        - Позвонишь из дворца. Мы должны закончить с протокольными мероприятиями прежде, чем ты повиснешь на телефоне.
        «Этого не может быть, - подумала Эрин, когда Дмитрий посадил ее в один из автомобилей кортежа, подтолкнув пониже спины. - Это не я сижу в машине, вымороженной кондиционером до минусовой температуры, глядя в окно, как мужчины в тюрбанах ведут верблюдов по песку между пальмами».
        Но все происходило именно с ней на самом деле. Люди на улицах кланялись, когда кортеж проносился мимо, словно думали, что где-то за тонированными стеклами сидит их король. Вскоре навстречу веренице машин распахнулись золотые ворота дворца, увенчанного огромным куполом, и дальше путь пролегал по обширным королевским садам. Эрин не уставала поражаться, как можно было вырастить среди пустыни такую зеленую траву, сочные яркие цветы и экзотические деревья, в ветвях которых пели сладкоголосые птицы.
        - Завораживает? - вывел ее из транса голос Дмитрия, когда кортеж остановился.
        Она обернулась, злясь на себя за моментальное учащение пульса. Ну почему ее тело реагировало подобным образом только на этого мужчину? Почему ей не хотелось, чтобы кто-то другой покусывал ее соски, как это делал Дмитрий в ту далекую, но незабываемую ночь?
        - Мне интересно увидеть страну, до которой я в иных обстоятельствах никогда бы не добралась, - ответила Эрин, старательно изображая философское спокойствие. - Но перспективу провести два дня в твоем обществе я бы завораживающей не назвала.
        - Да неужели? - Дмитрий затянул узел галстука. - Не возражаешь, если мы прервем занимательную дискуссию ради вон того человека в золотом халате? Похоже, шейх Джазратана решил поприветствовать нас лично.
        - Я заметил, что вас что-то заботит, мой друг.
        Дмитрий улыбнулся любезным словам шейха, хотя оба знали, что связывающие их отношения нельзя назвать дружбой. Саладин занимал слишком высокое положение и располагал слишком большой властью, чтобы иметь настоящих друзей. То же самое Дмитрий Макаров мог сказать о себе, но его вполне устраивало такое положение дел.
        Дмитрий подождал, пока слуга поставит перед ним очередное блюдо и удалится, потом повернулся к шейху, напоминавшему профилем хищную птицу.
        - Что вы имеете в виду?
        - Вы весь вечер не сводите глаз со своей секретарши.
        - Мне кажется, инстинкт заставляет мужчину смотреть на женщину. А Эрин - единственная представительница своего пола в этом зале.
        - Справедливо, - сказал Саладин. - Но я не могу не отметить, что она не похожа на блондинок, с которыми вас обычно фотографируют.
        - Вы удивляете меня, ваше величество, - ответил Дмитрий с сухой улыбкой. - В вас трудно заподозрить читателя таблоидов.
        - Я всегда стараюсь узнать как можно больше о своих потенциальных деловых партнерах.
        Сердце Дмитрия забилось сильнее - он чувствовал, что, как никогда, близок к успеху после стольких лет по-восточному неторопливых заковыристых переговоров. Однако преждевременно показывать торжество было бы ошибкой.
        - Значит ли это, что вы решили продать мне скважину?
        - Я стараюсь не говорить о делах за едой. - По лицу шейха пробежало непонятное Дмитрию облачко. - День был долгим, и ваша секретарша выглядит утомленной. Надеюсь, вы довольны тем, как вас разместили на ночлег?
        Дмитрий напрягся, гадая, куда клонит Саладин. Неужели радушный хозяин пытается деликатно выяснить, не лучше ли было поселить гостя и его помощницу в одних апартаментах, а не в двух соседних? Нет. Шейх не мог угадать в них любовников, потому что одной случайной ночи много лет назад слишком мало, чтобы наложить такой отпечаток. Но Дмитрий не мог не признать, что та ночь странным образом намертво врезалась в его память. Он до мельчайших деталей помнил тело Эрин с узкими бедрами и маленькой грудью. И блаженство, испытанное при первом соитии. Это был запретный плод во всей его сладости.
        Дмитрий перехватил направленный на Эрин взгляд Саладина и ощутил укол ревности. Сидя между принцем Халимом из Марабана и послом сопредельной Кирхи, мать его ребенка выглядела так, словно с рождения привыкла к дипломатическим ужинам в королевских дворцах. Дмитрию было сложно увязать эту Эрин с той, которую он знал. Та Эрин предпочитала держаться в тени и, в отличие от других его сотрудников, никогда не проявляла жадного интереса к светским мероприятиям. По дороге в Джазратан Дмитрий думал, что она застесняется окружающей роскоши, почувствует себя неуютно среди огромных хрустальных люстр и старинных мозаик с вкраплениями драгоценных камней, но, по всей видимости, он ее недооценил.
        В Эрин обнаруживалось врожденное благородство манер, которого Дмитрий не замечал, когда она сидела в офисе, отвечая на бесконечные телефонные звонки. Он не обращал внимания, какие изящные у нее руки, пока в них не очутилась бесценная золотая и серебряная посуда Саладина. Зеленое, под цвет глаз, платье делало Эрин похожей на русалку, а гранатовый сок, который она пила, передал часть своего насыщенного цвета ее губам, подчеркнув их почти идеальный рисунок.
        Дмитрий раздраженно прищурился. Да что с ним сегодня такое, чем Эрин его околдовала? Вместо того, чтобы думать о сделке, он гадал, что она сказала рассмеявшемуся после ее реплики послу Кирхи. Словно почувствовав его взгляд, Эрин повернулась и посмотрела на Дмитрия - глаза в глаза. На долю секунды он перестал видеть роскошный зал, слышать голоса гостей. Он мог воспринимать только стук своего сердца и лицо Эрин, внезапно показавшееся ему очень красивым.
        Пальцы Дмитрия стиснули ножку бокала. Кто бы мог подумать, что Эрин Тернер будет чувствовать себя как дома в королевском дворце? Оказавшись здесь в результате довольно сомнительной истории, она тем не менее держалась со спокойным достоинством, вызывавшим инстинктивное уважение.
        Дмитрий почувствовал, что возбуждается, и задался вопросом: действительно ли соски Эрин затвердели под его взглядом или это дикие игры его воображения? Он почти сожалел, что не насладился ею сполна, когда была возможность. Ведь в том, как его притянуло к ней тогда, ощущалось что-то первобытное и еще неизведанное. Странно, что все закончилось одной ночью. Но возможно, и к лучшему. То были слишком темные времена в его жизни - Дмитрий опасно балансировал на краю пропасти, чему Эрин была свидетелем.
        Тем вечером он прочитал тревогу в ее глазах, когда открыл дверь. И затем - облегчение, как только она убедилась, что он просто не услышал первого звонка за шумом воды в душе. Насколько Дмитрий помнил, он был выжат как лимон, потому что провел почти всю ночь в казино в окружении настойчиво добивавшихся его внимания полуголых женщин. Эрин в ее темно-синем деловом костюме выглядела по сравнению с ними такой юной и свежей, что Дмитрий не смог противиться вожделению. Разве он предполагал, что зароненное тогда зерно вырастет во что-то, что не поддавалось ни объяснению, ни контролю?
        Конечно нет. Он поцеловал Эрин скорее ради эксперимента, ожидая криков протеста или даже пощечины. Но вместо этого она ответила на поцелуй, проявив больше энтузиазма, чем умения. И Дмитрий потерял голову. Он не планировал сгребать Эрин в объятия и опрокидывать на обеденный стол, срывая с нее нижнее белье. Но она сама просила его не останавливаться, и он не остановился, пока не услышал собственный хриплый стон наивысшего наслаждения.
        А утром Дмитрий не мог поверить, что натворил. Присутствие Эрин душило его, любящий взгляд лишал покоя и заставлял чувствовать себя подонком. Ему было проще сбежать от этого неприятного чувства в Россию, чем признать, что это может быть правдой.
        Слуга бесшумно заменил нетронутый десерт на чашку мятного чая, и Дмитрий внезапно осознал, что не может дождаться окончания ужина. Он хотел заняться любовью с Эрин, повторить ту ночь, только на сей раз медленно и со вкусом.
        Опомнившись, Дмитрий сделал усилие, чтобы побороть охвативший его сексуальный голод. Разве он мог желать обманщицу, которая осудила и приговорила его к отлучению от ребенка, даже не дав возможности сказать или сделать что-либо в свою защиту? Он вспомнил мать, принявшую похожее решение, и сердце стиснула холодная ярость.
        Краем уха Дмитрий услышал, что шейх обращается к нему, и заставил себя переключить внимание.
        - Вы устали, Макаров?
        - Немного.
        - Тогда предлагаю пожелать друг другу спокойной ночи. Переговоры лучше вести при свете дня, выспавшись и разогнав кровь по венам. - Шейх улыбнулся. - Насколько я знаю, вы ездите верхом.
        - Конечно, - отозвался Дмитрий.
        - Тогда предлагаю встретиться утром у конюшен. Мне не терпится показать вам мое последнее приобретение: двух великолепных жеребцов.
        - Я бы с великой радостью, но у меня нет с собой ничего для верховой езды. - Дмитрий с сожалением цокнул языком.
        - Какой пустяк, - нетерпеливо отмахнулся шейх. - Мы с вами сложены примерно одинаково, найти для вас что-нибудь подходящее не составит труда. Встретимся в восемь, позже жара станет нестерпимой.
        Саладин поднялся и удалился в сопровождении слуг, провожаемый почтительным молчанием. Как только позволили приличия, Дмитрий подошел к Эрин, которая теперь сама тихонько смеялась словам своего соседа. Макарову это не понравилось, поэтому он по-хозяйски положил руку на ее плечо.
        - Звезда моя, мы сегодня проделали большой путь. - Он заметил неудовольствие в глазах молодой женщины и в отместку легонько погладил большим пальцем нежную кожу ее запястья, отметив ускорившийся пульс. - Давай последуем примеру нашего гостеприимного хозяина и пойдем отдыхать.
        Эрин послушно встала и попрощалась с послом Кирхи, который весь вечер развлекал ее рассказами о жизни в пустыне. Она бы никогда не догадалась, что можно заглушить жажду, пососав камешек, и понятия не имела о лечебных свойствах кактуса. Покидать застолье не хотелось: Эрин боялась остаться наедине с Дмитрием после того, как он весь вечер раздевал ее взглядом, отзывавшимся в ее теле горячими волнами желания. Несмотря на доводы разума, Эрин по-прежнему влекло к нему. Она не собиралась идти на поводу у влечения, но Дмитрий умел заставлять людей делать то, чего хотел он. Даже если они знали, что ничем хорошим это для них не кончится.
        По дороге в апартаменты она разглядывала интерьеры дворца, стараясь не смотреть на идущего рядом Дмитрия. Он определенно был на взводе сегодня вечером. Даже неопытная Эрин догадалась, что означал голодный блеск в его глазах - желание заняться с ней любовью. Она сражалась с ответным чувством, соблазном повторить тот единственный момент близости, ощутить вкус его поцелуев, приятную тяжесть сильного тела и…
        Она сглотнула.
        И этого нельзя было допустить. Секс с Дмитрием ослабит ее, сделает уязвимой и беззащитной. Эрин не могла позволить себе быть слабой, когда на кону стояло счастье Лео.
        Теперь она верила, что Дмитрий изменил многое в своей жизни. Возможно, он больше не играл в казино, не пьянствовал ночи напролет и не подвергал себя бессмысленному риску. Но что насчет женщин? Эрин не забыла, как он обошелся с ней. Конечно, после той ночи она не ожидала серенад под балконом и предложения перевезти к нему зубную щетку, но ему было неприятно даже посмотреть на нее лишний раз!
        Задумавшись, Эрин совсем перестала обращать внимание на обстановку королевского дворца. Вернулась мыслями в свою маленькую квартирку - уютное сосредоточие всего, что было ей дорого. Подумала о мальчике, который рисует, сидя за столом, в ожидании стакана теплого молока и сказки на ночь. Представила его чистые глаза, так похожие на отцовские, и едва сумела удержать подступившие слезы.
        Ее апартаменты располагались ближе. Все еще восстанавливая дыхание, Эрин открыла дверь в гостиную с низкими диванами и разлитым в воздухе ароматом лепестков роз.
        - Спокойной ночи, - сказала она, хотя спокойствия этой ночью ей хотелось меньше всего.
        Эрин могла думать только о том, что Дмитрий совсем рядом. Так близко, что ничего не стоит прикоснуться к нему или поцеловать. «Иди в комнату, - убеждала она себя. - Закройся изнутри, пока его глаза и губы не довели до греха». Но подошвы ее сандалий словно прилипли к полу.
        Дмитрий был озадачен противоречивыми сигналами, которые подавала Эрин. Он напоминал себе, что она ничем не лучше его дорогой матушки, которая разрушила похожей ложью судьбы нескольких человек. Но пульсирующее во всем теле вожделение было сильнее сомнений. Пусть отчасти Дмитрий ненавидел себя за то, что собирался сделать, его уже вынесло на стезю знакомой игры в соблазнение.
        - Ты очень красивая сегодня, Эрин.
        Она на мгновение растерялась, словно не привыкла принимать комплименты своей внешности.
        - Спасибо. - Голос звучал немного нервозно. - Хотя за платье надо благодарить Софью, у нее отличный вкус.
        - Я не хочу сейчас говорить о Софье.
        - Да, конечно. - Эрин сделала попытку изобразить зевок. - Уже поздно, и мне не терпится лечь спать…
        - Уверена?
        - В том, что хочу спать?
        - В том, чего хочешь на самом деле. - Он погладил ее по щеке. - Почему ты дрожишь, когда я к тебе прикасаюсь?
        - Может быть, мне холодно.
        - В пустыне?
        - Дмитрий. - Она облизнула губы. - Не надо.
        - Не надо что? Признавать, что меня тянет к тебе так же, как тебя ко мне? Разве это неправда? Не надо видеть, как ты жаждешь, чтобы я тебя поцеловал? Бог свидетель, я сделаю это с радостью. За ужином я думал, что сойду с ума от желания прикоснуться к тебе, я едва слышал, что говорил мне шейх!
        Страсть в голосе и взгляде Дмитрия обезоружила Эрин, чьи оборонительные рубежи и так сыпались под напором ее собственного вожделения. В следующий миг она оказалась в его объятиях, и он целовал ее. Когда они оторвались друг от друга, чтобы вздохнуть, Эрин застонала от наслаждения.
        Этот звук напомнил Дмитрию, что они находятся на территории страны с довольно строгими, хотя и не радикальными законами морали. Подтолкнув Эрин в апартаменты, он переступил порог вслед за ней и закрыл дверь. Секунду она смотрела на него, оглушенная биением сердца, потом Дмитрий прижал ее к стене и снова жадно припал губами к ее губам.
        Последний проблеск здравого смысла подсказывал Эрин остановиться, пока не стало слишком поздно, но она не хотела слушать и лишь крепче обнимала Дмитрия, сладко жмурясь от прикосновений его языка. Она готова была признать его правоту - несмотря ни на что, Эрин все еще хотела его. Все проведенные в разлуке годы она жаждала этого поцелуя, настоящего, а не демонстративного, который он изобразил в офисе регистратора актов гражданского состояния.
        Как часто во время беременности она лежала без сна, прислушиваясь к шевелению маленькой жизни под сердцем, и мечтала, чтобы Дмитрий хотя бы еще раз крепко обнял ее. И потом, когда боролась за выживание, порой ощущая, что все ее усилия - лишь бесплодная погоня за собственным хвостом, как же сильно ей не хватало мужской ласки…
        Ласки Дмитрия.
        А теперь ее мечта стала явью, и все остальное больше не имело значения. Не потому, что Дмитрий был неотразим, и не потому, что все эти годы она страдала от оставленной им пустоты. Их связь была куда глубже этого, ведь они привели в мир нового человека. За одну счастливую ночь Дмитрий подарил Эрин так много - сделал ее женщиной, открыл для нее восторг чувственной любви и счастье материнства.
        Дмитрий тихо зарычал, крепче прижимая ее к твердеющему мужскому естеству, жар которого эхом отзывался в женском. Его рука легла на грудь Эрин, сминая ткань платья вокруг налившегося соска. Соблазн уступить настоятельным нуждам плоти становился непреодолимым - она уже представляла, как Дмитрий разденет ее и покроет поцелуями все ее обнаженное тело.
        Внезапное осознание, что она собирается позволить Дмитрию снова использовать ее, подействовало на Эрин словно ведро ледяной воды. Она весь вечер старалась быть безупречной ради него, но Макаров по-прежнему видел в ней лишь красивую игрушку. Живой кусок пластилина, из которого можно вылепить что захочется, не думая о вероятности оскорбить его чувства и не страдая от угрызений совести, если это произойдет.
        Собрав все силы, Эрин уперлась ладонями в плечи Дмитрия и оттолкнула его.
        - Что не так? - изумленно спросил русский.
        - Ты действительно не понимаешь? - Лицо Эрин пылало. - Неужели ты думал, что сможешь свалиться мне на голову, перевернуть вверх дном мою жизнь, а потом преспокойно заняться со мной сексом?
        - Но ты же этого хочешь. - В голосе Дмитрия не было ни тени сомнения, как если бы он сказал, что небо синее, и от этой безапелляционности давно копившаяся злость Эрин хлынула наружу.
        - О да, мое тело реагирует на тебя определенным образом, который мне не слишком нравится, но это не значит, что я бездумно пойду на поводу у гормонов. Ты ведь совсем не уважаешь женщин, правда, Дмитрий? Не только меня, всех. Используешь свой неоспоримый шарм, чтобы затащить нас в постель, и исчезаешь, не задумываясь о последствиях. Я была нужна той ночью, потому что тебе было плохо, но после ты отшвырнул меня на обочину, словно использованную вещь.
        Покачав головой, она замолчала, чтобы перевести дух, потом продолжила:
        - Я обижалась на сестру за то, что она сообщила тебе о свадьбе, но теперь считаю ее решение верным. Лео имеет право знать своего отца. Но если ты надеялся получить меня в качестве бонуса, забудь. Та ночь была ошибкой, которую я не намерена повторять.
        - Эрин…
        - Нет! Что бы ты сейчас ни сказал, я не буду слушать. Мы приехали сюда с определенной целью - понять, как нам лучше взаимодействовать в интересах нашего сына. Я продолжу изображать твою секретаршу, если так надо, но не стану спать с тобой - сегодня и никогда.
        Глава 6
        Тело Дмитрия ныло от самого невыносимого разочарования, какое ему когда-либо доводилось испытывать. Он все еще не мог поверить, что Эрин отказала ему в сексе, которого, вне всякого сомнения, хотела не меньше, чем он. Никогда раньше женщины с ним так не поступали.
        Стоя у открытого окна, русский смотрел в ясное небо Джазратана, на яркие звезды - единственные маяки в бескрайней пустыне. Экзотические запахи восточной ночи наполняли комнаты. Прошло уже два часа с тех пор, как Эрин выставила Дмитрия из своих апартаментов, а он все еще не мог заснуть.
        Несколько лет назад бутылка водки избавила бы его от любых неприятных переживаний морально-этического свойства. А еще он мог поехать в казино, чтобы убить за игровым столом остаток тяжелой ночи. Но Дмитрий уже без малого семь лет не притрагивался к водке и картам - и, честно говоря, не скучал ни по тому ни по другому до этого момента. Сейчас он бы с радостью забылся, не важно каким способом. Лишь бы выбросить из головы обвинения Эрин и заглушить боль, которую они ему причинили. Хуже всего было ощущение, что только правда может ранить так глубоко.
        Падающая звезда пронеслась по чернильному небу, оставив размытый серебристый след. Дмитрий старался вспомнить, чем руководствовался, когда утром после той ночи фактически прогнал Эрин из своей квартиры. Действительно ли он лишь использовал ее и потерял интерес, как только добился своего? Или у него возникло подсознательное желание защитить ее от… себя? Дмитрий точно не хотел тащить кого-то вроде Эрин на скользкие темные тропы своей тогдашней жизни. Глядя в сияющие счастьем глаза молодой женщины, он чувствовал, что запятнать ее чистую душу будет преступлением.
        Или он лишь успокаивал себя тем, что оказал ей услугу, когда не позволил отношениям выйти за рамки деловых после того, что случилось? Уехал на родину, давая Эрин время свыкнуться с мыслью, что больше между ними ничего не будет. А после его возвращения она явилась к нему домой со странным выражением лица, застала там какую-то голую блондинку и решила уволиться, как полагал Дмитрий, из ревности. Отпустить ее было наилучшим выходом, потому что он не хотел напоминаний о той ночи или неуместных чувств. Хватало забот и без того, чтобы ежедневно бороться с настойчивым влечением к секретарше…
        Дмитрий не ожидал, что будет скучать по Эрин. Но ни одна секретарша из тех, что он нанимал после, не могла сравниться с ней. Им всегда было комфортно работать вместе, несмотря на укоризну, которую Дмитрий частенько читал в ее кошачьих глазах. Поэтому он и подпустил Эрин ближе, чем кого-либо, если не считать личного телохранителя. Ирония заключалась в том, что Дмитрий никогда не думал о ней как о женщине. Эрин словно была частью привычной обстановки, такой же надежной и неизменной, как чашка крепкого кофе, которую она каждое утро ставила на его стол. Дмитрий обсуждал с ней новости, спрашивал ее мнение, иногда следовал советам и в круговороте офисных будней почти забыл, что она женщина. До того вечера, когда тоска и одиночество были особенно невыносимы, а Эрин вдруг появилась у дверей его квартиры в своем практичном темно-синем костюме. Дмитрий впервые взглянул на нее как следует - и разглядел ее женственность во всей красе.
        Он все еще думал о ней, спящей в соседних апартаментах, когда рассвет окрасил небо Джазратана в фантастические цвета - ярко-розовый, золотой, янтарный. Внезапно его мысли унеслись из роскошного дворца на лондонскую улицу, по которой со смехом бежал маленький мальчик, и сердце замерло от незнакомого Дмитрию чувства.
        Поняв, что заснуть ему уже не придется, Дмитрий принял душ и побрился как раз к тому моменту, как слуга принес аккуратно сложенный костюм для верховой езды. Пока он переодевался в ванной комнате, в его апартаменты наведалась Эрин. Дмитрий застал ее у окна - позолоченный солнцем силуэт на фоне райского сада. Очередное глухое длинное платье, отвечающее местным представлениям о женской скромности, каким-то образом делало изящные очертания ее тела еще более соблазнительными. Она обернулась на звук его шагов, и Дмитрий понял, что не он один провел бессонную ночь. Личико молодой женщины казалось усталым и бледным, но при виде его в глазах появился знакомый блеск.
        Дмитрий стиснул зубы и жестоко подавил волнение плоти - несвоевременную и неуместную реакцию на близость Эрин. Он не хотел осложнений. При свете дня держать вожделение под контролем и смотреть на ситуацию по-деловому было куда проще, чем накануне вечером.
        - Вы только посмотрите, кто проснулся, - сказал Дмитрий. - Как спалось?
        Эрин ответила ему растерянным взглядом. После вчерашнего она ожидала трудного, неловкого разговора, в котором ей следовало проявить максимум осторожности - держаться общих тем и ни в коем случае не облекать в слова темные, тревожные мысли, теснившиеся в ее голове. Эрин была намерена списать ночной поцелуй со счетов как минутную слабость, но выражение лица Дмитрия сказало ей, что она зря готовилась снова оказать сопротивление. В его взгляде было не больше страсти, чем если бы он рассматривал пылинку на лацкане своего пиджака.
        И все же ее сердцебиение ускорилось, когда Эрин увидела, как тесно жокейские бриджи облегают бедра Дмитрия. Еще немного, и это вышло бы за границы пристойности. Свободная белая рубашка, заправленная под пояс, не скрывала мощного торса. Высокие кожаные ботинки дополняли костюм, в котором Дмитрий выглядел мечтой любой женщины. Эрин не могла поверить, что вчера отвергла его. Она что, ненормальная?
        - Что… что ты собираешься делать? - спросила она.
        - Разве это не очевидно? - нетерпеливо ответил Дмитрий. - Шейх пригласил меня попробовать в деле его новых лошадей.
        - Ты не упомянул об этом вчера.
        - Неужели? Я не знал, что мне нужно твое разрешение.
        - Не будь идиотом. - Эрин не могла не тревожиться за него, пусть даже Дмитрий воспринимал это в штыки. - Когда ты в последний раз сидел на лошади?
        - А какая разница?
        Эрин пожала плечами, стараясь отогнать нарастающий внутри страх. Она убедилась было, что Дмитрий действительно стал другим - более спокойным, выдержанным, далеким от знакомого ей мужчины, который дня не жил без водки и адреналина. Но сейчас он снова напомнил ей того Дмитрия - высокомерного, считавшего себя неуязвимым баловнем судьбы. Эрин захотелось напомнить ему, что судьба никого не балует до бесконечности. «Какое мне до этого дело? - осадил ее внутренний голос. - Я больше не хочу тратить нервы, беспокоясь за него. Дни, когда это входило в мои обязанности, остались в прошлом». Однако она чувствовала, что не сможет промолчать. И не знала, чего боится больше: что Лео так и не узнает своего отца или что ей придется жить в мире, где не будет Дмитрия.
        - Это опасно.
        - Только для тех, кто не знает, что делает. А мне в армии приходилось иметь дело с лошадьми. Я научился уважать их силу и интеллект, поэтому не позволю себе дурачеств. К тому же лошади считают меня хорошим человеком, в отличие от тебя, если судить по вчерашней лекции о моих недостатках.
        Эрин прикусила губу, подумав, что накануне и вправду была резковата.
        - То, что я сказала тебе вчера…
        - Было правдой, которую мне следовало услышать. И я хочу попросить у тебя прощения.
        Эрин посмотрела на него с подозрением, потому что Дмитрий Макаров не имел привычки признавать себя не правым.
        - Я уяснил, что ты не хочешь спать со мной, Эрин. Если подумать, это правильно.
        - Ты серьезно? - Эрин совсем растерялась.
        - Абсолютно. Каковы бы ни были мои мотивы прошлой ночью, я рад, что ты остановила меня. Секс создает много проблем, лишнее напряжение, а Лео меньше всего нужны воюющие родители.
        - Ты говоришь как…
        - Кто? - Дмитрий выгнул золотисто-коричневую бровь.
        Эрин боялась разрушить неосторожным словом их хрупкий союз. С другой стороны, прошедшая ночь словно бы открыла новый канал коммуникации, предназначенный только для правды. Она видела, сколько вреда приносят ложь и недомолвки. Если они с Дмитрием собирались вместе воспитывать Лео, им следовало научиться быть честными с ним и друг с другом. Убрав секс с повестки дня, можно было сосредоточиться на этом и других не менее важных вещах.
        Но Эрин умерла бы от любопытства, если бы не использовала этот разговор, чтобы лучше узнать Дмитрия.
        - Ты как будто думаешь, что физическая близость имеет ограниченный срок годности и всегда кончается слезами.
        - Потому что так и есть. Даже если люди остаются вместе, когда влечение ослабевает, они неизбежно начинают гулять на стороне. И не надо смотреть на меня с укоризной, Эрин, мой цинизм для тебя не новость.
        - Я знаю, что ты циник. Но не знаю почему.
        - Все просто. - Голос Дмитрия стал жестче. - Не зря же говорят, что ребенок никогда не забывает и всю жизнь подсознательно копирует первые отношения, которые наблюдал со стороны.
        - Хочешь сказать, что твои родители не были счастливы?
        - Не были. А твое детство, наверное, состояло из пикников на пряничных берегах молочной речки? - Дмитрий выпалил вопрос, словно ему не терпелось сменить тему.
        - Мои родители мечтали, чтобы все было именно так, но жизнь распорядилась иначе. Если мы и устраивали пикники, то варенье на бутербродах было самым дешевым, а хлеб - черствым. Нам всегда не хватало денег.
        - Почему?
        Эрин вздохнула:
        - Потому что мои родители - невозможные романтики, которые прожили жизнь, следуя зову сердца и игнорируя голос разума. Сейчас они в Австралии. Решили разводить страусов после того, как посмотрели документальный фильм про страусиные фермы. Влюбились в синее небо, жаркое солнце и идею стать ближе к природе - и отправились в путь, даже не задумавшись, что неплохо бы обзавестись опытом работы на ферме, прежде чем тратить на нее все сбережения.
        - И что случилось?
        - То, о чем все их предупреждали. - Эрин пожала плечами. - Они потеряли все деньги, ферму забрали за долги. Тогда маму посетила блестящая идея делать серебряные украшения. Правда, этот рынок уже переполнен, поэтому ее товар никто не покупает. Сейчас они катаются по стране в трейлере, продают мамины поделки на деревенских ярмарках и едва сводят концы с концами.
        Дмитрий помолчал, качая головой.
        - А что невозможные романтики думают о твоем внебрачном сыне? Они близки с внуком?
        - Не особо, они же живут на другом конце света. Мы пишем друг другу письма и раз в неделю созваниваемся по скайпу, но разве это может заменить живое общение? Они не могут позволить себе вернуться в Англию, а мне лишь однажды удалось скопить достаточно денег, чтобы навестить их. Это было…
        - Одной из причин, по которой ты решила выйти за Чико, - закончил за нее Дмитрий. - Чтобы чаще видеть родителей.
        - Ну да. - Его проницательность произвела на Эрин впечатление. - Я думала, они будут довольны, но…
        - Но что?
        Как бы неожиданный интерес Дмитрия к ее жизни ни радовал Эрин, он касался вещей, о которых она старалась лишний раз не думать. Родители хотели, чтобы они с Тарой вышли замуж по любви, потому что верили только в такие браки. Эрин предпочитала стабильность и безопасность, любовь казалась ей эфемерной и ненадежной. Это хваленое чувство заставляло людей мечтать о невозможном, толкало на идиотские поступки вроде покупки страусиной фермы в Австралии.
        Однажды она позволила бессмысленной сказке о любви вскружить ей голову. Разглядела в доверии, которое оказывал ей начальник, нечто большее. Привязанность становилась все сильнее, чувства кипели. И что в итоге? С первым поцелуем возлюбленного Эрин лишилась единственного, чем дорожила, а именно: особого положения при его особе. До этого она была доверенным лицом, незаменимой помощницей, а в кого превратилась после? В еще одну случайную любовницу. Еще одну женщину, которая ползала вокруг кровати, собирая свою одежду, в то время как Дмитрию не терпелось закрыть за ней дверь.
        Эрин была даже благодарна Дмитрию за то, как быстро и эффективно он развенчал миф о любви, в который она почти уверовала. Возвращаясь после той ночи домой в мятой вчерашней одежде, она дала себе слово, что не будет такой же наивной, как ее родители. Никогда.
        - Мама с папой считают, что детей можно заводить, только если мужчина и женщина любят друг друга самозабвенно и страстно, как в сказке. Даже если они правы, что маловероятно, я такой любви не хочу.
        - Почему?
        - Да потому, что это зависимость, которая подчиняет себе всю жизнь! - Эрин яростно помотала головой. - Я видела, что эта ваша сказочная любовь делает с людьми, как они зацикливаются на ней, словно ничто больше не имеет значения. А она разбивает им сердца, сводит с ума ревностью. Любовь - не более чем мошенничество, красивая ширма для прикрытия похоти. Ну и кто теперь глядит с укоризной, Дмитрий? Ты думал, что все женщины готовы преподнести мужчине свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой?
        Макаров не попался на этот крючок:
        - Возвращаясь к твоим родителям, они в курсе, кто отец Лео?
        - Нет. Знает только Тара.
        - Почему ты сохранила это в тайне? Желтая пресса могла бы неплохо заплатить за историю, и тебе не пришлось бы соглашаться на фиктивный брак.
        - Я бы никогда не допустила, чтобы репортеры преследовали Лео.
        - Думаю, у твоего молчания была и другая причина. Ты боялась, что я узнаю о сыне из газет или как-то иначе.
        Каждая секунда тишины словно бы расширяла пропасть между ними. Дмитрий имел полное право на гнев и обиду, которые Эрин услышала в его голосе. А она заслужила угрызения совести, разрывавшие ей душу.
        - Это правда, я хотела спрятать Лео от тебя.
        Ей было страшно смотреть в лицо Дмитрия, но и отвести глаза Эрин не могла, это было бы проявлением эмоциональной трусости. Вопреки ожиданиям, он не обрушился на нее с проклятиями, ей даже показалось, что ее слова скорее опечалили, чем разозлили Дмитрия.
        - Как бы там ни было, все это в прошлом, - коротко сказал он, взглянув на часы. - Почти восемь. Хочешь посмотреть, как я езжу верхом?
        Эрин заколебалась. Разговор измотал ее, но она не могла представить, чем займется, пока Дмитрий будет развлекать шейха. Перспектива остаться наедине со своими безумными мыслями не вдохновляла.
        - Только если ты обещаешь не рисковать.
        - Ах, так тебе не все равно? - поддразнил Дмитрий.
        - Я не хочу, чтобы Лео узнал о своем отце из некролога.
        Дмитрий не успел ответить. Слуга постучал в дверь и пригласил их следовать за ним на конюшни, расположенные в восточной части дворцового комплекса.
        Конюхи уже вывели во двор двух жеребцов - рыжего и вороного, которые выглядели воплощением лошадиного совершенства. Гладкие шкуры блестели в лучах утреннего солнца. Откуда-то издалека приближался шейх в окружении свиты. Вместо костюма для верховой езды на нем были традиционные длинные белые одежды, на взгляд Эрин, мало подходящие для скачек.
        Перед тем как сесть в седла, Дмитрий с шейхом переговорили о чем-то и второй раз с момента приветствия пожали друг другу руки, что насторожило Эрин. Она смотрела, как Дмитрий пытается навязать свою волю рыжему жеребцу, который показался молодой женщине сильным и своенравным. По спине побежали мурашки нехорошего предчувствия. Дмитрий уверил ее, что умеет обращаться с лошадьми, но так и не ответил на вопрос: как давно ему приходилось делать это в последний раз?
        Она видела, как шейх сказал Дмитрию что-то, отчего на его лице отразилось радостное предвкушение. Эрин знала это выражение лица, оно предваряло заключение больших сделок… или ночь крупных ставок в казино. Дмитрий находился во власти азарта, который в годы совместной работы заставлял его соглашаться на рискованные пари, а Эрин - холодеть от ужаса с ног до головы, воображая самые катастрофические варианты исхода. Вот и сейчас она сразу поняла: Дмитрий поспорил, что обгонит шейха - опытного наездника, заслуженно пользующегося репутацией одного из лучших в мире.
        Эрин охватила злость. Он уверял, что изменился, стал образцом респектабельности и благоразумия. Немудрено, что ей было так трудно в это поверить. Благоразумные люди не устраивают скачки на темпераментных чистокровных лошадях, которых видят первый раз в жизни. И не рискуют собой на спор, если им предстоит встреча с сыном, на которой они так настаивали.
        Молодой женщине хотелось подбежать к всадникам и прекратить это безумие, она даже сделала несколько шагов, прежде чем здравый смысл возобладал над эмоциями. Что она могла сделать с королем, вознамерившимся испытать на прочность потенциального покупателя своих нефтяных скважин? Ни шейх, ни Дмитрий просто не станут ее слушать.
        Эрин оставалось только смотреть, как жеребцы приплясывают от возбуждения на стартовой черте. Выстрел сигнального пистолета испугал ее, а когда она снова взглянула в ту сторону, оба всадника уже неслись наперегонки сломя голову. Топот копыт оглушил Эрин, когда они проносились мимо - шейх чуть впереди, понемногу увеличивая отрыв. На секунду ей подумалось, что Дмитрий поступит как разумный человек и просто даст своему оппоненту выиграть, но она не учла, насколько в ее русском друге силен соревновательный дух. Эрин видела сосредоточенное лицо Дмитрия, чувствовала напряжение и азарт борьбы в каждой клеточке его тела, когда он сжимал ногами бока своего скакуна, посылая его вперед.
        К повороту Макаров почти догнал шейха. «Господи, пусть все закончится благополучно», - молилась про себя Эрин. Страшное волнение сжимало ей сердце, крутило желудок узлами. Она видела, как шейх искоса взглянул на Дмитрия и туже подобрал поводья. Слуги выстроились около финишной черты, готовые определить и приветствовать победителя. И тут лошадь Саладина внезапно взбрыкнула, словно что-то напугало ее. Шейх удержался в седле, но начал сползать набок. Еще секунда, и он бы упал под копыта, если бы Дмитрий не подскакал к нему так близко, что их скакуны пошли в буквальном смысле бок о бок, лишь чудом избегая столкновения. Подставив себя шейху в качестве опоры, Макаров умудрился поймать повод его испуганной лошади и заставить обоих жеребцов остановиться. Ноги Эрин стали ватными. Она выдохнула было от облегчения, но тут же снова встревожилась, заметив гримасу боли на лице Дмитрия. К двум всадникам отовсюду бежали не менее встревоженные люди - слуги, конюхи, телохранители. В воцарившемся хаосе она потеряла Макарова из виду.
        Глава 7
        Эрин с чашкой в руках подошла к распростертому на диване Дмитрию.
        - Большего безрассудства я в жизни не видела. Никогда не предполагала, что ты настолько глуп. На, выпей это.
        - А что в чашке?
        - Вода. Я знаю, ты старательно избегаешь всего, что приносит пользу, но ничего крепче я тебе не дам.
        - Ты злишься на меня, Эрин?
        - Еще бы. - Пепельная бледность Дмитрия пробуждала в ней все виды нежелательных эмоций. - Ты мог погибнуть!
        - Не погиб же.
        - Дело не в этом.
        Королевский дворец гудел как встревоженный улей. Все обсуждали, что могло бы произойти, если бы Дмитрий не удержал шейха от падения. Происшествие не оставило на Саладине ни царапины, а вот о Макарове сказать такого было нельзя. Он морщился от боли, пока доктор осматривал его, поэтому для верности ему сделали рентген в больнице, куда Эрин отправилась вместе с ним. Исследование не выявило ничего серьезнее ушибов и растяжения связок, но Дмитрию порекомендовали в ближайшее время не делать резких движений.
        Эрин отконвоировала Дмитрия обратно в его апартаменты, куда вскоре явился Саладин - все еще запыленный после скачек и преисполненный благодарности.
        - Я ваш должник, - сказал он. - Вы спасли мне жизнь, а это значит, что теперь мы братья.
        С этими словами шейх заключил русского в медвежьи объятия, заставив того снова скривиться, и вышел к ожидавшей его свите.
        - Ты сказал мне, что больше не рискуешь понапрасну. - Эрин снова поднесла чашку к губам Дмитрия. - Так где твое хваленое благоразумие? Может быть, ты и водку продолжаешь пить?
        - Нет.
        - Почему я должна тебе верить? За адреналином-то ты все еще гоняешься.
        - Нет.
        - Да ну? Вероятно, мне не стоит верить своим глазам. Когда ты последний раз сидел в седле?
        - Не помню. - Дмитрий пожал плечами.
        - Тогда что заставило тебя думать, что ты можешь выиграть у одного из лучших наездников в мире?
        - А я и выиграл.
        - Потому что шейх чуть не упал.
        - Вот именно. - Дмитрий вытянул длинные ноги и лукаво посмотрел на Эрин из-под полуопущенных век. - Если бы я не остановился, чтобы помочь ему, пришел бы к финишу первым.
        - А зачем вообще было соглашаться на это безумное пари?
        - Потому что мне так захотелось. И еще потому, что я веду переговоры с могущественным человеком, который счел бы отказ проявлением слабости. Я не собираюсь рисковать этой сделкой.
        - Неужели сделка для тебя важнее жизни?
        - Важно то, что успех в бизнесе очевиден и поддается измерению, чего не скажешь об успехах на других фронтах человеческого существования.
        Кто-то мягко постучал в дверь, и Эрин пошла открывать, борясь с раздражением. Кого принесло на этот раз? Почему нельзя просто оставить Дмитрия в покое и дать ему отдохнуть?
        Она удивилась, обнаружив на пороге женщину в длинном черном одеянии и серебристом платке на иссиня-черных волосах, потому что до сих пор не встречала во дворце представительниц своего пола. Маленькая и изящно сложенная, нежданная гостья держала в руках небольшой горшочек. Она приветствовала Эрин улыбкой, в которой англичанка не заметила ни малейшей робости или стеснения.
        - Меня прислал шейх, - сказала гостья с очаровательным акцентом. - Мне поручено позаботиться о герое, который спас жизнь нашему дорогому правителю.
        Эрин ничего не могла поделать с внезапным приступом ревности. Ей показалось, что губы посланницы шейха сладострастно изогнулись, а в томных, как у лани, глазах появился блеск, стоило ей взглянуть на Дмитрия.
        - В каком смысле «позаботиться»? - спросила Эрин чуть более жестким тоном, чем собиралась.
        - Эта редкая мазь имеет много целительных свойств, - невозмутимо ответила гостья. - Она сделана из ягод, которые растут у подножия гор на севере страны. Как только я смажу травмированные места, боль уйдет, а кровоподтеки исчезнут как по волшебству.
        Эрин не могла понять, что ею движет - паранойя или ревность, знала только, что не позволит этой Шахерезаде прикоснуться к Дмитрию даже пальцем. Внезапно ее посетило озарение: поняв, что приехавшая с Дмитрием женщина не делит с ним постель, Саладин прислал русскому одну из своих гурий, чтобы восполнить этот пробел.
        Вежливо улыбнувшись, англичанка взяла горшочек из рук гурии:
        - Передайте его величеству глубочайшую благодарность за чудодейственное средство, но я думаю, Дмитрию больше понравится, если о нем позабочусь я.
        Эрин захлопнула дверь перед изумленной посланницей шейха и повернулась к Дмитрию как раз вовремя, чтобы заметить веселые искорки в его глазах. Впрочем, он тут же сморщился, словно попытка улыбнуться причинила ему боль.
        - Если будешь мазать меня этой штукой собственноручно, умоляю, прояви милосердие.
        - Можно подумать, я собираюсь тебя пытать.
        - Ну, выражение лица у тебя не слишком милосердное.
        Не удостоив Дмитрия ответом, Эрин принялась расстегивать его пропотевшую шелковую рубашку. Когда-то она закончила курсы оказания первой помощи и старалась быть по-врачебному беспристрастной - относиться к Дмитрию как к любому другому пострадавшему. Однако, стоило ей прикоснуться к его коже, беспристрастность затрещала по швам. Дмитрий смотрел на нее с затаенным лукавством, как будто у него на языке вертелся вопрос, который Эрин не желала слышать.
        Притрагиваться к телу Дмитрия, зная, что это не закончится сексом, было пыткой. Эрин пыталась сосредоточиться на медицинской стороне своего занятия и отвлечься от удовольствия, которое испытывала, обводя ладонями рельеф мышц под гладкой кожей. Ей определенно не стоило то и дело наталкиваться взглядом на его эрекцию, чрезвычайно заметную из-за своеобразного покроя бриджей для верховой езды. Но не в стену же смотреть, в самом деле? Эрин спасалась, разглядывая синяки и пропуская мимо ушей вздохи, время от времени срывавшиеся с его губ.
        Она закончила массаж, когда почувствовала, что Дмитрий достаточно расслабился, и пошла смыть мазь с рук. Ее не было всего пару минут, но за это время…
        - Боже милосердный, ты только посмотри!
        Эрин работала с Дмитрием несколько лет, но до сих пор ей не приходилось видеть его по-настоящему изумленным. Но и повод был достойный - свежие, еще недавно бордово-лиловые синяки бледнели на глазах.
        - Что за черт, Эрин? Ты махнула волшебной палочкой или как?
        - Думаю, это мазь, - сказала она, не в силах отвести взгляд от его голого торса.
        - Да неужели? - поддразнил ее Дмитрий.
        Эрин понимала, что ей пора бежать отсюда, пока она еще может. Только вот ноги не слушались, а сердце колотилось как ненормальное. Трудно было сказать, что приклеило ее к месту: все еще звенящее в кончиках пальцев удовольствие от недавних прикосновений к телу Дмитрия или воспоминания о том, как он двигался глубоко внутри ее много лет назад.
        - Наверное, тебе сейчас лучше поспать, - с трудом выговорила она.
        - Согласен.
        Он снова вытянулся во весь рост на бархатном покрывале, примяв расшитые подушки. Эрин видела, что его глаза лишь полуприкрыты, ледяная синева посверкивала из-под густых ресниц, словно Дмитрий не выпускал ее из виду на случай, если она сделает что-то интересное. Повернуться и уйти - вот что следовало сделать Эрин. Она знала это, но еще она знала, что больше всего на свете ей хочется поцеловать Дмитрия, оказаться в его объятиях и снова испытать сладость оргазма. Жаль, что причин не допускать физической близости становилось все больше.
        Разрываясь между вожделением и благоразумием, Эрин так и стояла посреди комнаты. Даже когда она сжала кулаки и чуть не до крови вонзила ногти в ладони, боль не отрезвила ее. Молодая женщина сгорала от желания получить то, что ей не суждено было иметь.
        - Может быть, тебе нужно что-то еще? - спросила Эрин сквозь стиснутые зубы, когда молчание стало неловким.
        - А что еще ты можешь предложить?
        Тишина стала такой напряженной, что казалось, она разлетится от любого звука или движения, как стекло от камня. Лицо Дмитрия не выдавало эмоций, но Эрин догадалась, что и его обуревают противоречивые чувства. Он был упрямым, гордым, он все еще злился на нее из-за Лео и все еще желал ее. Эрин читала это в подернутых дымкой голубых глазах, в несколько стесненной позе. Инстинктивно она поняла, что Дмитрий не собирается делать первый шаг, как бы сильно ему ни хотелось. Гордость не позволяла ему еще раз получить отказ, поэтому он, говоря спортивным языком, уступал право первой подачи Эрин. Если она хотела заняться с ним любовью, она должна была как-то проявить свои намерения. Но молодая женщина колебалась, возможно, Дмитрий решил прибегнуть к этой уловке, чтобы еще раз показать власть над ней.
        - Думаю, воды и ягодной мази с тебя пока достаточно, из прописанного остается только покой, - сказала она таким голосом, словно кто-то невидимый держал ее за горло.
        Дмитрий улыбнулся, и эта улыбка изменила все. Решимость Эрин лопнула, как неизбежно лопается слишком туго натянутая резинка. Доли секунды спустя она уже повторяла сцену из своих запретных фантазий - склонившись над Дмитрием, прижималась губами к его губам. Будто в сказке про Спящую красавицу, где герои поменялись ролями.
        Еще одним отступлением от сюжета было то, что Дмитрий не спал. И больше не улыбался. Прогнав мелькнувшее во взгляде сомнение, он обнял Эрин за шею и притянул к себе.
        - Мне… не надо было этого делать, - пролепетала она.
        - Надо. Более того, сейчас мы это повторим…
        От него пахло вожделением, конским потом и ягодами, из которых была сделана мазь. Эрин боялась слишком сильно прижиматься к нему, она помнила о его ушибах, но Дмитрию, судя по всему, было все равно. В данный момент его не заботило ничего, кроме поцелуев Эрин, которая изнемогала от желания, но отстранилась, услышав его стон.
        - Я делаю тебе больно?
        - Нет, - сказал Дмитрий со странным блеском в глазах. - Но я нахожусь в странном положении, поскольку доктор запретил мне физические нагрузки. Я даже не смогу раздеть тебя как следует. Похоже, тебе сегодня придется побыть госпожой.
        Эрин похолодела. До прошлого года, когда Тара дала ей почитать одну весьма фривольную книжку, она и не подозревала, что означает слово «госпожа» всексуальном контексте. Неужели Дмитрий ожидал от нее какого-то эротического представления? Она же все еще почти девственница!
        - Ты знаешь, выражение панического ужаса в глазах женщины обычно смущает мужчину, который собирается заняться с ней сексом, - сказал Дмитрий.
        - Я не хочу разочаровать тебя.
        - И что бы это значило?
        - У меня не очень много… опыта.
        - Некоторые мужчины считают неопытность партнерши большим достоинством.
        - А ты - один из них?
        - Не сейчас, Эрин. - Дмитрий покачал головой. - Я знаю, как ты любишь поговорить, но давай отложим анализ моих сексуальных предпочтений. Видишь ли, пока мы мило болтаем, ты двигаешь бедрами, и моя эрекция становится все более мучительной с каждой секундой. Думаю, ты и сама это заметила, звезда моя.
        Конечно, Эрин заметила. Не требовалось много опыта, чтобы понять, насколько Дмитрий возбужден. Она чувствовала твердый бугор, прижатый к ее бедру, и убеждала себя, что сейчас самое время слезть с дивана и увеличить дистанцию между собой и Дмитрием, вместо того чтобы сокращать ее. Потому что любой здравомыслящий человек на ее месте поступил бы именно так.
        - Это ошибка, - прошептала Эрин, когда пальцы Дмитрия, ласкавшие ее шею, начали опускаться ниже.
        - Что конкретно?
        - Секс. - Она заставила себя произнести это слово вместо крутившейся на языке «любви», потому что оно лучше подходило к их ситуации.
        Рука Дмитрия замерла на подступах к груди Эрин.
        - Ты просишь меня перестать?
        Молодая женщина закрыла глаза, чтобы лицо Дмитрия не сбивало ее с толка, мешая принять правильное решение. Но это не помогло.
        - Нет.
        - Тогда прекрати копаться в подсознании и помоги мне раздеться.
        Дрожащими руками Эрин расстегнула пряжку ремня, и Дмитрий услышал короткий вздох, когда она освободила его мужское естество из плена плотной ткани бриджей. Он отчаянно старался отвлечься от нужд своего тела, требовавшего немедленной разрядки, чуть пригасить жар страсти, потому что еще никогда на его памяти вожделение не было таким обжигающим, таким… опасным.
        Пока Эрин стягивала с него бриджи, Дмитрий думал о том, что не может доверять ей, несмотря на все ее невинное очарование. Когда-то он относился к ней иначе, чем к прочим женщинам, и поплатился за это. Эрин была не лучше других. Эгоистичной. Расчетливой. Сосредоточенной только на своих интересах. Она скрыла от него сына, потому что ей так было удобнее. Ведь дети - не более чем пешки в руках матерей. Как он мог забыть эту фундаментальную истину?
        Злость усилила его возбуждение, хотя Дмитрий считал, что дальше уже некуда. Глядя в затуманенные глаза Эрин, он с трудом выдыхал инструкции:
        - Сходи в ванную и возьми в сумке презервативы. Нет, я сам надену, а ты пока снимай платье… Так гораздо лучше. Теперь трусики. И бюстгальтер. А теперь садись на меня верхом и… О да, Эрин. Именно так…
        Держа руки на ее узких бедрах и касаясь губами маленькой груди всякий раз, когда Эрин наклонялась вперед, Дмитрий быстро довел ее до оргазма. И сам достиг пика - может быть, даже быстрее, чем хотел. Он мог бы любить ее часами. Новая волна желания нахлынула почти сразу и едва не вышибла из него дух, но Дмитрий заставил себя перекатиться на другую сторону широкого дивана. Как будто впервые за весь день расслышал голос разума, вопящий, что им не следует сближаться.
        - Что ты имела в виду? - спросил он, отдышавшись. - Когда сказала, что у тебя мало опыта?
        Эрин посмотрела на него глазами маленького зверька, который нечаянно забрел на враждебную территорию, и смущенно пожала плечами.
        - Это не имеет значения.
        - Имеет.
        - Потому что ты так сказал?
        - Верно мыслишь. - Он улыбнулся.
        Эрин застенчиво намотала прядь волос на палец.
        - Ты - единственный мужчина, с которым я занималась сексом.
        Ее ответ оказался настолько неожиданным для Дмитрия, что ему понадобилось несколько долгих минут тишины, чтобы переварить это откровение.
        - Как же так вышло?
        - Как? - Эрин наконец-то позволила себе выплеснуть все, что скопилось внутри. - Сначала я была беременна. Потом у меня родился крошечный ребенок, который не очень любил спать по ночам. А это значило, что я то и дело отключалась в течение дня, забывала мыть голову, и все мои блузки были заляпаны молоком. Не самый сексуальный образ, правда? Дальше младенец превратился в любопытного малыша, который везде совал свой нос, а я - в домашнего эксперта по детскому здоровью и безопасности. А еще я помогала сестре в кафе и старалась заработать достаточно, чтобы свести концы с концами… - Она запнулась, осознав, что сказала больше, чем нужно. - На мужчин не оставалось ни времени, ни сил.
        - Значит, если я был твоим первым любовником…
        - Так ты знал?
        - Конечно. - Дмитрий посмотрел на нее с легкой усмешкой. - Женщины часто обвиняли меня в невнимательности, но никогда - применительно к сексу.
        - Но ты ничего мне не сказал.
        - Ты тоже ничего мне не сказала. Я думал только о том, как получить удовольствие, мне не хотелось выяснять, почему твоя девственная плева все еще цела.
        Зеленые глаза Эрин полыхнули огнем, она яростно натянула покрывало на грудь.
        - Как ты можешь быть таким пошляком!
        - Я просто думаю, что после всего произошедшего мы оба заслужили право на честность.
        - Даже если это причиняет боль?
        - Боль - такая же неотъемлемая часть жизни, как сожаление. Если хочешь знать, я злился на себя за то, что сделал с тобой той ночью.
        - Злился? - В голосе Эрин звучало удивление. - Почему?
        - Ты работала на меня, и мне нравилась наша команда. Я разрушил ее, когда пересек запретную черту. А кроме того, мужчина всегда несет ответственность за женщину, которую лишил невинности.
        - Ответственность? - повторила Эрин с ужасом.
        - Конечно. Я не хотел, чтобы ты влюбилась и увидела во мне мужчину, способного сделать тебя счастливой. До сих пор не могу понять, как допустил, чтобы это все-таки случилось. По моему опыту, годы платонического общения крайне редко заканчиваются чем-то настолько порнографическим. Так скажи мне, Эрин, раз уж мы решили придерживаться правды, почему ты выбрала меня своим первым мужчиной? Из-за моей заслуженной репутации героя-любовника?
        Эрин не сразу смогла ответить, а когда заговорила, ее голос дрожал.
        - Ты льстишь себе. И совсем не знаешь меня, если думаешь, что я хладнокровно размышляла, кому бы вручить свою девственность. Я не выбирала, все вышло случайно.
        - Так ты случайно заявилась ко мне домой с пачкой документов, которые вполне могли подождать до утра?
        - Я беспокоилась о тебе. Ты постоянно страдал от похмелья, слишком мало спал, жил как вампир. Каждый раз, когда звонил телефон, я думала, что это больница или морг, куда тебя только что доставили…
        - И ты решила, что тепло твоего невинного тела вернет меня в чувство? - Насмешливо спросил Дмитрий, когда Эрин выдохлась и замолчала. - Что одного прикосновения чистой и целомудренной Эрин Тернер хватит, чтобы я прозрел и покаялся?
        - Ты омерзителен, Дмитрий.
        - И никогда этого не скрывал. - Дмитрий видел, как Эрин обидели его слова, но он выбрал такой тон для ее же блага. Он сомневался, что Эрин действительно больше не верит в любовь, потому что эта вера заложена в женщин от природы, разве нет? Нельзя было допустить, чтобы Эрин снова начала думать о нем как о мужчине, который может подарить ей семью. - Неужели никто не говорил тебе, что приходить в соблазнительном виде ночью домой к холостяку - плохая идея?
        - В моем деловом костюме не было ровно ничего соблазнительного!
        - В нем была ты - с широко раскрытыми глазами и вся мокрая от дождя.
        - Я не знала, что пойдет дождь!
        - А я не ожидал, что моя секретарша появится у меня на пороге, одетая как участница конкурса мокрых футболок. Я был к этому не готов.
        Он не собирался целовать ее той ночью. Просто карты легли так, что самоконтроль дал трещину. Ее невинное обеспокоенное личико слишком резко контрастировало с непреднамеренным эротическим эффектом мокрой одежды, облепившей точеное маленькое тело. Сексуальность Эрин стала для него открытием, которое определило ход дальнейших действий. Жизнь казалась Дмитрию беспросветной так долго, что он не раздумывая припал к Эрин - единственному лучику света в темном царстве. А то, как этот лучик отозвался на первую импульсивную ласку, лишило его разума. Словно одно прикосновение превратило скромную секретаршу в сексуальную кошку. Дмитрий помнил, как обещал себе остановиться. Еще один поцелуй - и все…
        Он так и не остановился, не смог удержаться от соблазна погрузиться в ее заветную жаркую глубину, стать первым мужчиной, который обладал ею. Никогда до этого Дмитрию не доводилось испытывать столько оргазмов за одну ночь. Эрекция возвращалась снова и снова, стоило ему лишь взглянуть на Эрин. Удовольствие портили только угрызения совести, к которым Дмитрий не привык. Он был воспитан в убеждении, что жалеть о содеянном - пустая трата времени. Еще до первого поцелуя Дмитрий интуитивно знал, что Эрин невинна, но это не помешало ему заняться с ней любовью. Последовавшие сожаления казались ему лицемерными - и все же у него не получалось от них избавиться.
        Во всей этой истории Дмитрий мог похвалить себя лишь за то, что использовал презервативы, по крайней мере, до момента, когда узнал, что это не помогло. А потом он просто сбежал из страны. Почему? Боялся, что желание обладать Эрин снова сорвет ему тормоза? Не хотел превратиться в одного из анекдотических начальников, которые спят с секретаршами и выбалтывают им все свои секреты? Или старался избавить Эрин от неминуемых страданий, потому что она их не заслужила? Похоже, тогда Дмитрий смотрел на нее сквозь розовые очки, не замечая, что она сама вполне способна и лгать, и причинять боль.
        Повисла тяжелая, неприятная пауза, и Дмитрий не стал возражать, когда Эрин поднялась с дивана и начала собирать разбросанную по полу одежду. Чем дальше от нее, тем лучше он себя контролировал, а контроль был жизненно важен. Особенно сейчас. Ибо ничего не изменилось: Эрин осталась женщиной, утаившей от него сына. Она не была ему другом.
        Охапка одежды в руках Эрин скрыла от Дмитрия ее обнаженную грудь, но порозовевшая шея и темный треугольник волос между ног вызвали новый прилив вожделения. «Не сметь, - приказал себе Дмитрий. - Я больше не притронусь к ней, как бы сильно мне ни хотелось. Секс с Эрин никогда не был анонимным, с ней я чувствую себя уязвимым и слабым. А слабость - это не мой репертуар».
        - И что нам теперь делать, как думаешь? - ворвался в его мысли голос Эрин.
        - Сейчас? - Ее неуверенность понравилась Дмитрию, потому что помогла снова стать хозяином положения. Даже если ему пришлось перевернуться на другой бок, чтобы скрыть снова набухший член. - Я последую совету врача и отдохну, а потом встречусь с шейхом, как планировал. Думаю, ты найдешь чем занять свободное время. Во дворце отличная библиотека, а сады славятся на весь мир. - Дмитрий зевнул и закрыл глаза, чтобы не видеть ее огорченного лица. - Я устал, Эрин. Позволь мне поспать.
        Глава 8
        Эрин стояла на берегу рукотворного озера и мрачно смотрела на темную воду. «Как ты могла? - распекал ее внутренний голос. - Что за необъяснимая тяга к самоистязанию? Знала же, что секс с Дмитрием не приведет ни к чему хорошему. Неужели так трудно было сдержаться?»
        Сады королевского дворца напоминали волшебный оазис из сказок «Тысячи и одной ночи». Ничего красивее Эрин в жизни не видела, но все ее мысли были заняты вчерашним эротическим эпизодом на диване. А вот Дмитрий, судя по всему, моментально выбросил его из головы и вернулся к своей хладнокровной бизнес-персоне, всецело поглощенной заключением сделки. Едва получив удовлетворение, он отдалился от Эрин, физически и эмоционально, точно так же, как в прошлый раз. Больше не прикасался к ней, просто повернулся спиной и заснул. Эрин старалась оправдать его поведение тем, что Дмитрий еще не оправился от несчастного случая на скачках, но это не спасало ее от стыда.
        Выйдя из его апартаментов, Эрин вернулась к себе и долго стояла под душем. Как будто опустошенность и чувство, что она выставила себя дешевкой, можно было смыть. А после пустилась на поиски занятий, которые отвлекли бы ее от самобичевания и тоски. Она посетила библиотеку, научилась ориентироваться в лабиринте отделанных мрамором коридоров дворца, съездила на экскурсию в пустыню в сопровождении женщины, доставившей им с Дмитрием ягодную мазь. При ближайшем рассмотрении гурия шейха оказалась очень общительной и милой. Эрин старалась проникнуться аскетичной красотой бескрайних песков, но голубые глаза Дмитрия не давали ей покоя.
        Дмитрий избегал ее. Эрин не дождалась ни прикосновения, ни поцелуя, ни какого-либо тайного знака, подтверждающего их близость. Она говорила себе, что сохранять дистанцию разумно с его стороны. Еще одно интимное свидание только усложнит и запутает то, что и так сложно и запутанно. Кому, как не ей, это знать. И все же равнодушие Дмитрия ранило больнее открытой враждебности. Он проявлял по отношению к ней ту же безличную вежливость, какой удостаивались официантки на светских приемах. Как будто мужчина, который так страстно целовал Эрин еще вчера, был плодом ее воображения. Погруженная в невеселые думы, молодая женщина готовилась к прощальному ужину во дворце с тяжелым сердцем.
        Дмитрий постучал в дверь. Он выбрал более темный костюм, чем носил обычно, отчего стал выглядеть еще более сдержанным и суровым. В мягком рассеянном свете его волосы отливали расплавленным золотом.
        - У меня перед ужином намечена еще одна деловая встреча с Саладином; как только она закончится, я зайду за тобой. Завтра мы улетаем в Лондон рано утром. Уверен, тебе не терпится вернуться домой.
        - Ты прав. - Эрин старалась отвечать на его ровный тон той же монетой, хотя с трудом скрывала за улыбкой зубовный скрежет. - Я позвоню сестре.
        - Ты сегодня уже говорила с ней?
        - Да.
        - Как там Лео? - внезапно спросил Дмитрий.
        - С ним все отлично.
        - Он не слишком скучал без тебя?
        - Я уехала всего на два дня. - Эрин заколебалась. Это был их первый полноценный разговор после секса, и ей захотелось продлить его, хотя бы на несколько минут притвориться, что все в порядке. - Шейх уже решил, будет продавать скважину или нет?
        Дмитрий затянул узел галстука - синего, на тон темнее его глаз.
        - Пообещал дать ответ вечером. Но, я думаю, это простая восточная формальность, и он скажет «да».
        - Ты как будто удивлен.
        - Немного. После нескольких лет дипломатических танцев из серии «шаг вперед, два назад» переговоры пошли куда легче, чем я ожидал.
        - Потому что ты спас ему жизнь?
        - Вероятно.
        Эрин нерешительно переступила с ноги на ногу.
        За всеми переживаниями она почти забыла о том, что ждало ее по возвращении в Лондон. И сейчас всплывающие в воображении перспективы грозили лишить ее самообладания.
        - Как ты намерен поступить, когда мы вернемся?
        - По поводу чего?
        - Знакомства с Лео, конечно.
        - Ты бы предпочла, чтобы я отказался от этой идеи? - Дмитрий вопросительно поднял бровь.
        К ужасу Эрин, его слова задели ту часть ее души, которую она ненавидела и старалась лишний раз не вытаскивать на свет божий. Эгоистичную и себялюбивую часть, желавшую, чтобы Дмитрий растворился в пространстве вместе со своей способностью ранить ее глупое податливое сердце.
        - Нет. - Эрин надеялась, что Дмитрий не расслышал сомнения в ее голосе. - Я не хочу, чтобы ты отказывался, просто…
        - Просто что? Я не сдал экзамен Эрин Тернер на предрасположенность к отцовству? Ты все еще думаешь, что я потащу сына в ближайший бар или казино, как только он получит свои первые документы?
        Эрин бесстрашно встретила его взгляд, потому что на сей раз речь шла не о ее раненых чувствах, а о благополучии сына. Дмитрий должен был понять, что в этом вопросе она не уступит ни пяди, будет драться всеми возможными способами, чтобы уберечь своего ребенка от обиды или разочарования.
        - Не думаю, Дмитрий. Ты больше не кажешься мне человеком такого сорта. Но есть и другие соображения.
        - Они касаются тебя?
        Эрин покачала головой. Похоже, Дмитрий решил, что после секса она вознамерилась намертво присосаться к нему, прикрываясь интересами сына.
        - Я все еще говорю о Лео. Я не хочу, чтобы ты ворвался в жизнь мальчика со словами, что ты его отец, а потом наигрался и исчез, решив, что отцовство тебе не по душе.
        - И что ты предлагаешь?
        - Я лишь прошу тебя подождать с сообщением, кем ты ему приходишься. На случай, если захочешь уйти, я даю тебе путь к отступлению. - Эрин подняла руку, предупреждая протест. - Дети отнимают много времени, Дмитрий. Они требовательны. Им нужны любовь, поддержка, стабильность - на постоянной основе. Если они тебе надоели, нельзя закрыть перед ними дверь и велеть убираться на все четыре стороны. Ты привык жить как тебе хочется, ты всегда уклонялся от личных обязательств старательнее, чем все, кого я знаю. Если родительская ответственность окажется тебе не по плечу, ради бога, никто тебя не осудит. Просто не торопись давать ребенку обещания, которые не сможешь сдержать.
        Дмитрий еще немного посмотрел ей в глаза, потом медленно кивнул.
        - Я понимаю, - сказал он и ушел в сторону личных покоев шейха.
        По дороге Дмитрий размышлял о болезненной честности того, что сказала ему Эрин. Он начинал понимать, что в вопросах, касающихся Лео, все козыри у его матери. Ему было непривычно находиться в подчиненном или зависимом положении, возможно, именно поэтому он держал Эрин на расстоянии после того, что произошло между ними в его апартаментах. Это был его способ утвердить свою власть. Дмитрий даже не сомневался, что Эрин снова отдастся ему, стоит лишь обнять ее, но что-то останавливало Дмитрия. Вероятно, ее отношение к нему как к рассыпанной кем-то головоломке, части которой Эрин пыталась собрать. А Дмитрий меньше всего нуждался в том, чтобы его реконструировали в первозданном виде.
        Шагая по прохладной застекленной галерее, Дмитрий видел очертания луны, проступающие на все еще синем небе. Сейчас ему было почти смешно думать, как долго он считал сделку с шейхом аль-Мектала своей главной, самой желанной целью. Нефть в обмен на бриллианты, крепкая позиция на Ближнем Востоке - триумф, превосходящий все его прошлые достижения.
        Но за последние дни очарование грандиозного проекта померкло. Все мысли и желания Дмитрия сфокусировались на маленьком мальчике, золотоволосом и голубоглазом, как он. А это неизменно вело к размышлениям об Эрин…
        Его проводили в большую комнату с высоким потолком - нечто среднее между библиотекой и кабинетом. На стенах висели картины, изображающие лошадей, а коллекция предметов искусства сделала бы честь любому музею. Почетное место на столе шейха занимала фотография хозяина кабинета с престижным Кубком Омара в руках и гнедым жеребцом - соучастником знаменательной победы.
        - Один из лучших моментов моей жизни… - Шейх, наблюдавший за Макаровым из тени, проследил за направлением его взгляда.
        - Но? - Дмитрий вопросительно поднял брови.
        Саладин сел за стол и жестом пригласил русского занять кресло напротив.
        - Победы теряют значимость, когда находишься на волосок от смерти. Восточная политика нажила мне много врагов, новость о моем увечье или смерти обрадовала бы их безмерно. У меня нет наследника, так что власть в стране отошла бы дальнему родственнику, более покладистому, чем я. Мне повезло, что вы оказались рядом в критический момент. С другой стороны, никто, кроме вас, вероятно, не решился бы заключать со мной пари.
        - Разве я мог устоять перед искушением принять вызов короля?
        - Даже если это расстроило вашу прелестную спутницу?
        Почему-то Дмитрию было неприятно слышать, как Саладин называет Эрин «прелестной». Он привез сюда мать своего ребенка не для того, чтобы ее разглядывал и расхваливал могущественный шейх.
        - Я делаю то, что считаю нужным, а не то, чего хотят от меня другие люди.
        - Вы считаете нужным подвергать себя смертельной опасности?
        - Любой живой человек неизбежно так или иначе сталкивается со смертью.
        - Да, но следует со всей серьезностью относиться к поводам для столкновений. Наш с вами инцидент заставил меня задуматься о том, как я живу. Был бы рад, если бы у вас возникло такое же желание. - Взяв ручку с золотым пером, шейх подписал лежавший перед ним документ и подвинул его к Дмитрию. - Нефтяная скважина ваша.
        - Благодарю вас. - Он почтительно склонил голову.
        - Мои юристы будут на связи. Еще кое-что, Дмитрий…
        Дмитрий начал было вставать с кресла, но опустился обратно, удивленный тем, что шейх назвал его по имени.
        - Ваше величество?
        Шейх помедлил, словно подбирая слова на чужом, непривычном ему языке.
        - Я вижу, что вас одолевают демоны, которые обычно скрываются с обратной стороны успеха. Иногда единственный способ избавиться от них - победить страх встретиться с ними лицом к лицу.
        Дмитрий прокручивал в голове слова Саладина, пока шел в свои апартаменты, гадал, что заставило шейха вдруг дать ему личный совет. И правда ли демоны все еще управляли его жизнью потому, что он боялся взглянуть им в глаза?
        Он осознал, что больше всего его злит не обман Эрин и не то, что ему не дали выбора в вопросе: заводить ребенка или нет? Отцовство пугало его - и Дмитрий злился на себя за этот страх. Но что, если его неспособность любить действительно разрушит мир маленького мальчика, живущего в бедности, но окруженного добрыми, любящими людьми? Дмитрий еще раз вспомнил слова Саладина и решил, что должен хотя бы попытаться.
        Когда он зашел за Эрин, она читала книгу. Игра света на ее темных волосах и бордовом платье заставила Дмитрия стиснуть зубы, борясь с вожделением. Оно бы затуманило разум, отвлекло от того, что было сейчас важнее всего. Дмитрий всегда понимал, что они с Эрин живут в разных мирах, и плохо представлял, как вписать отцовство в свою жизнь. Если честно, он понятия не имел, что его ждет и насколько он хочет это выяснить.
        До сегодняшнего дня.
        Слова шейха пробудили в нем древний, впечатанный в гены инстинкт, заставили проникнуться самой идеей продолжения рода, и зов крови оказался сильнее прежнего разумного убеждения, что его порочный и лживый род вряд ли стоит продолжать.
        - Я хочу отвезти Лео к себе на родину.
        От неожиданности Эрин уронила книгу:
        - Что, в Россию?
        - Да. В Россию, - твердо повторил Дмитрий то, что подсказывало ему сердце.
        Глава 9
        Приглушенно хлопнула входная дверь. Маленький мальчик вбежал в комнату, на ходу стягивая непромокаемую куртку и по-щенячьи потряхивая мокрой головой. Несколько капель дождевой воды успели стечь на вытертый ковер прежде, чем Эрин забрала куртку у сына.
        - Здравствуй, солнышко, - сказала она, стараясь вести себя спокойно и естественно, как обычно.
        Только обычно Дмитрий не стоял рядом, глядя на Лео с выражением, которое казалось ей собственническим. Одетый в дорогой серый костюм, он выглядел громоздко и неуместно в их маленькой комнатке. Эрин почти жалела, что в последний момент передумала звать сестру для моральной поддержки. Но то, что сейчас происходило, касалось только их троих - Лео, Дмитрия и ее самой. А значит, Эрин должна была справиться с ситуацией без посторонней помощи.
        - Милый, я хочу познакомить тебя со своим другом, - сказала она с жизнерадостной улыбкой, за которой скрыла тревогу.
        Ее сын, временами напоминавший вечный двигатель, замер и уставился на Дмитрия с нескрываемым любопытством.
        - Как тебя зовут?
        - Дмитрий. А ты - Лео.
        - Откуда ты знаешь?
        - Твоя мама сказала.
        - А почему ты так странно разговариваешь?
        - У меня акцент, потому что я из России.
        - Что такое Россия?
        Перекинувшись взглядом с Эрин, Дмитрий улыбнулся:
        - Это замечательная и очень большая страна, часть которой находится в Европе, а часть - в Азии. Зимой у нас идет снег, а дворцы и церкви такие, каких ты никогда не видел. Если хочешь, я покажу тебе Россию на карте. У тебя есть карта, Эрин?
        - Думаю, найдем, - сказала Эрин, сама не понимая, отчего так сильно бьется сердце.
        Вечер прошел странно. Раньше, в моменты тоски по несбыточному, Эрин рисовала в воображении Дмитрия с сыном, но не могла представить, что суровый русский бизнесмен может так тепло общаться с ребенком. Может, она составила неправильное представление о характере Дмитрия или недооценила его актерский талант, но скоро Лео совершенно освоился в его присутствии и с интересом разглядывал на карте моря и реки, которые показывал ему новый друг.
        Эрин сказала Дмитрию, что не позволит ему тащить ребенка в Россию, пока он не познакомится с Лео как следует. Только она не ожидала, что они сблизятся так быстро. Уже через неделю после первой встречи Дмитрия с сыном Эрин вошла в комнату и застала их за сосредоточенным разглядыванием какой-то фотографии. При виде двух склонившихся - щека к щеке - русых голов ее внезапно охватил страх. «У них уже появились от меня секреты, - подумала молодая женщина. - И я чувствую себя аутсайдером».
        - Что рассматриваем? - спросила она, бросая взгляд на снимок красивого дома.
        - Это мой особняк в Подмосковье. - Дмитрий поднял голову.
        - Очень… мило. - Голос Эрин потерял уверенность, и в ответ голубые глаза Дмитрия зажглись триумфальным огнем.
        - Ну, раз мило, тогда почему бы нам не поехать туда с Лео?
        - Мамочка, давай поедем, - взмолился мальчик. - Можно?
        Встретив самодовольный взгляд Дмитрия над головой сына, Эрин задрожала от бессильной ярости. Неужели он не понимает, что такие вещи следует обсудить заранее, прежде чем предлагать ребенку? Конечно нет. Она же всего лишь женщина, а от женщин Макаров всегда получает все, что хочет. Без обсуждений.
        - Не уверена, что смогу так быстро найти кого-то, кто подменит меня в кафе.
        - Я найду, - заверил ее Дмитрий. - Тебе и твоей сестре не о чем беспокоиться.
        Эрин знала, что его деньги решат любую проблему, которую она сможет придумать. Ей было не под силу ни отложить, ни отменить поездку. Они все держали путь в Россию, нравилось ей это или нет.
        - В таком случае не вижу, что нам мешает, - сказала Эрин радужным тоном. - Тем более полугодие в школе заканчивается на следующей неделе.
        Москва показалась Эрин городом из сказок. Купола церквей напоминали золотые артишоки, величественные здания выстроились на берегах реки, по которой, как в замедленной съемке, плыли прогулочные пароходы. Сидя в вертолете, забравшем их из аэропорта, Эрин любовалась всем этим с высоты.
        Несмотря на сомнения по поводу поездки, радостное возбуждение понемногу овладевало ею. Лео же не мог, да и не хотел скрывать восторг.
        - А где снег? - допытывался он, глядя в чистое небо. - Мой учитель сказал, что в России всегда идет снег.
        - Не всегда, - ответил Дмитрий. - Он обычно выпадает поздней осенью, так что мы, скорее всего, его не дождемся.
        - Но мне нужен снег, - насупился Лео. - Я хочу слепить снеговика.
        - В таком случае нам придется приехать сюда еще раз, когда наступит зима.
        Его слова заставили Эрин сердито смять угол новой шали, в которую она куталась. Она старалась не думать, какое впечатление произведет на Лео богатство Дмитрия и каково мальчику будет возвращаться к прежней, не отягощенной материальными благами жизни в рабочем пригороде. После всех этих частных самолетов, вертолетов и шикарных автомобилей сможет ли Лео без горечи садиться в рейсовый автобус? Не соблазнит ли ребенка могущество Дмитрия, чьи желания всю дорогу исполнялись как по волшебству, несмотря на все попытки матери научить его простоте, скромности и умению довольствоваться лишь самым необходимым?
        А сумеет ли устоять она сама, тем более что в ее случае ко всем прочим соблазнам прибавлялось сексуальное влечение к Дмитрию? Еще недавно Эрин была уверена в том, из какого теста она слеплена. Женщина, которая больше не верила в любовь, потому что обожглась, отдав сердце не тому человеку. Которая думала, что усвоила урок и больше никогда не допустит ничего подобного. Тогда почему Дмитрий застрял в ее мыслях, как навязчивая мелодия? Эрин знала, что это не к добру. Он же ясно дал понять, что больше не хочет ее, когда попользовался и оттолкнул. Снова. Как же ей было больно…
        Она скосила глаза на его профиль. Солнце заливало кабину вертолета, создавая впечатление, что эти высокие скулы и плотно сжатые губы отлиты из золота.
        - Посмотри вниз. - Голос Дмитрия прервал ход ее невеселых мыслей. - Мы почти на месте.
        Они летели над густым лесом к светлому пятну вертолетной площадки на опушке. Как только винты перестали вращаться после посадки, Дмитрий спрыгнул на землю и взял Лео на руки. Эрин выбралась сама, стараясь держаться с достоинством и радуясь, что догадалась надеть брюки.
        Возле площадки их ждал квадроцикл. Дмитрий сел за руль и погнал по дороге, которая казалась особенно пустынной по сравнению с многолюдными улицами Москвы. Скоро они въехали через незаметные с дороги и охраняемые ворота в лесной поселок. Квадроцикл оставлял позади особняк за особняком - некоторые скрывались за высокими оградами, другие выставляли напоказ свои эркеры и башни. Наконец Дмитрий свернул налево и, миновав ворота с дистанционным управлением, остановился.
        - Что это за место? - спросила Эрин, выглядывая из окна.
        - Элитный дачный поселок. Русские называют загородные дома дачами, и это - моя. Я тут вырос.
        - Я думала, ты вырос в Москве.
        - Нет. Отец почти не вылезал из города, но мать предпочитала жить здесь. Особняками владеют очень состоятельные и влиятельные люди, которые устроили себе своего рода заповедник, где не нужно скромничать и скрывать свое богатство. Этот поселок охраняется едва ли не лучше, чем Кремль, посторонние допускаются сюда крайне редко. Можешь считать, тебе повезло.
        Эрин не чувствовала, что ей повезло, она была готова запаниковать. Куда она позволила заманить себя и своего ребенка?
        - Посмотри, мамочка! - Лео дергал ее за рукав.
        Мальчик указывал на дом в стиле ар-деко, который Эрин уже видела на фотографии. В реальности он был больше и внушительнее, а резная деревянная дверь придавала ему сказочный колорит.
        На языке Эрин вертелось множество вопросов, но из дома им навстречу уже спешила немолодая женщина, чье морщинистое лицо засияло при виде Дмитрия. Казалось, она бросилась бы ему на шею, если бы посмела. Эрин была удивлена тем, как светло и открыто Дмитрий улыбнулся этой женщине, прежде чем расцеловать ее в обе щеки.
        - Это Светлана, моя бывшая няня, - сказал он. - А это Эрин, мама Лео.
        - Добро пожаловать, - поприветствовала гостей Светлана на не слишком уверенном английском. Ее глаза смягчились, когда она обратила их на Лео. - Пойдем со мной, малыш. Ты, наверное, устал с дороги.
        Лео упрямо помотал головой:
        - Я совсем не устал.
        - Тем лучше! - воскликнула Светлана с улыбкой. - Ты любишь пряники? У нас тут лучшие пряники на свете, которые вкуснее всего есть с горячим сладким чаем. Дмитрий в детстве очень это любил. А ты хочешь попробовать?
        Боясь, что сын начнет капризничать, Эрин посмотрела на него, но на лице Лео было такое же блаженное выражение, как после первой встречи с Санта-Клаусом на рождественском утреннике. После чего это крайне разборчивое в еде и знакомствах дитя ухватило Светлану за протянутую руку и послушно отправилось с ней в дом, словно они знали друг друга всю жизнь.
        Дмитрий с Эрин последовали за ними. В прихожей он помог ей снять пальто - даже невинное прикосновение его рук к плечам отозвалось во всем теле сладкими мурашками. Изысканное убранство большой гостиной с видом на осенний сад поразило Эрин. Кто бы мог подумать, что в дремучем лесу скрывается такая роскошь?
        Яйцо Фаберже в застекленном ящике и карликовое деревце в центре стола из карельской березы напомнили Эрин лондонские апартаменты Дмитрия. Рассматривая миниатюрные листочки, она гадала, сколько он платит специалисту по бонсаям за содержание деревца в подмосковном загородном доме, где почти не появляется. И сколько еще принадлежащих Дмитрию домов с антикварной мебелью и бонсаями разбросано по всему миру? Эрин было интересно, может ли он, проснувшись утром, сразу определить, в каком городе находится, или все они давно слились для него в один? Вероятно, женщины, проходящие через его постель, столь же взаимозаменяемы.
        - Это твой настоящий дом? - спросила она.
        - Я бываю здесь три-четыре раза в году. Чаще, если позволяют дела.
        - Ты содержишь такой огромный особняк ради нескольких случайных наездов? - Эрин не смогла скрыть удивление. - Почему?
        - А почему нет? Мы, русские, любим вкладывать деньги в недвижимость, у нас это надежнее, чем хранить их в банках. К тому же здесь живет Светлана. Пришла моя очередь позаботиться о ней, как она когда-то заботилась обо мне. Ее сын ухаживает за садом, невестка помогает вести хозяйство. - Дмитрий задержал взгляд на лице Эрин. - Как бы там ни было, обсуждать с тобой имущественные вопросы не входило в мои планы.
        Его голос стал вкрадчивым, ласкал, как бархат, но Эрин постаралась напустить на себя равнодушный вид.
        - А что ты планировал со мной обсудить?
        - Ты могла заметить, что в последнее время я держался с тобой… прохладно.
        - О да. Я заметила.
        - И ты, наверное, хочешь знать причину.
        - Не беспокойся, Дмитрий. Я не потеряла из-за этого покой и сон.
        Он некоторое время задумчиво изучал бонсай на столе, потом снова перевел взгляд на Эрин:
        - Я решил, что для общего блага - твоего, моего и Лео - нам лучше придерживаться платонических отношений. То, что случилось в Джазратане, не должно было повториться. Осложнений нам и так достаточно. Но, возможно, я был не прав.
        - Дмитрий Макаров признает свою неправоту? - изумилась Эрин. - Это надо записать для истории.
        - Несмотря на все, что случилось, на все предупреждающие знаки, один фактор перевешивает все остальные, - продолжил Дмитрий, словно не услышав ее реплику. - Я все еще хочу тебя, звезда моя. Мне самому трудно поверить, как сильно. И я достаточно хорошо разбираюсь в женщинах, чтобы знать, что это взаимно.
        Эрин посмотрела ему в глаза, стараясь концентрироваться не на инстинктивном всплеске желания, а на оскорбительном высокомерии его слов. Предупреждающие знаки? Неужели он и правда это сказал? Ну конечно. Высокомерие было одним из главных недостатков Дмитрия, возможно, потому, что он его за собой не замечал.
        - Взаимно, - подтвердила она. - Надо быть лицемеркой, чтобы это отрицать.
        - И?.. - спросил Дмитрий без тени стеснения, пряча улыбку в уголках губ.
        Эрин почувствовала исходящую от него уверенность в положительном ответе и разозлилась. Он что, пытается заключить с ней сделку, ожидая, что она отдаст все в обмен на крошки с барского стола? Согласится на предложение, которое больше походит на одолжение?
        - И ничего. Ты правда ждешь, что я буду подлаживаться под твои переменчивые настроения? Я не марионетка, готовая довольствоваться тем, что ее немножко подергали за ниточки, прежде чем убрать обратно в коробку.
        - За каким чертом тебе надо анализировать все до посинения? - прошипел Дмитрий, прищурившись.
        - Потому что так делают женщины, - огрызнулась Эрин. - Мы храним эти мысли в папке с грифом «Самоуважение». Возможно, я наделала ошибок, и мне понадобилось слишком много времени, чтобы их признать, но сейчас я стараюсь все исправить. Мне стыдно, что я вычеркнула тебя из жизни Лео, не дав доказать, что ты способен измениться. Поэтому я поехала с тобой в Россию, хотя это… тяжело. Но не надейся, что я позволю обращаться с собой как с игрушкой, пока я здесь, как бы сильно ты ни давил на все кнопки. А теперь, будь любезен, покажи мне мою комнату, чтобы я могла распаковать вещи.
        Надо было видеть лицо Дмитрия, на котором изумление смешалось с яростью. Зло пробормотав что-то по-русски, он быстро отвернулся и зашагал к парадной лестнице. Но его обида послужила слабым утешением для Эрин, которая по-прежнему жаждала близости с ним - всем телом и всем сердцем.
        Глава 10
        Впервые за долгое время в распоряжении Эрин оказалась комната, которую она могла назвать своей. Она жила с Лео со дня выписки из родильного отделения - привыкла передвигаться на цыпочках и отводить под свои вещи наименьшее возможное пространство в заранее проигранной битве с теснотой. Однако сейчас ее сын располагал сразу несколькими комнатами дальше по коридору и был страшно занят, разбирая детские игрушки Дмитрия, которые сын Светланы приволок с чердака.
        После ссоры Дмитрий закрылся в своем кабинете, поэтому экскурсию по дому для гостей проводила Светлана. Она показала Эрин и Лео множество комнат, ухоженный сад и закрытый бассейн, при виде которого мальчик взвизгнул от радости. Эрин мысленно застонала. Молодая женщина не любила воду и боялась услышать неизбежную просьбу Лео, но Дмитрий присоединился к ним на бортике раньше, чем она была озвучена.
        - Ты любишь плавать, Лео?
        Когда на мгновение растерявшаяся Эрин решилась встретить взгляд Дмитрия, она не увидела в нем ни насмешки, ни желания флиртовать. Он отметил ее присутствие мимолетной улыбкой и коротким кивком, после чего присел на корточки рядом с сыном, глядя в соблазнительную синеву воды.
        - Он не умеет плавать, - быстро сообщила Эрин.
        - А я его научу.
        Эрин даже не дали возразить, что в багаже Лео нет ничего для бассейна. Оказалось, плавки и нарукавники были куплены еще до их приезда по указанию Дмитрия. Это натолкнуло ее на мысль, что Дмитрий - чертов манипулятор - подготовил все к визиту сына, не дожидаясь, пока Эрин даст согласие на поездку. Не сказать, чтобы это было приятно, но у нее никогда не хватило бы духу испортить Лео праздник. К тому же Эрин нравилось впервые наблюдать, как Дмитрий заботится о ком-то, кроме себя. А какая-то ее часть, стыдливо таясь, получала огромное удовольствие от зрелища Дмитрия в плавках. Даже несмотря на попытки отводить взгляд каждый раз, когда он вылезал из воды.
        Вода подчеркивала золотистый оттенок кожи Дмитрия, четкие контуры его сильного тела. Глядя на него, Эрин почти задыхалась от вожделения и пока не могла придумать способ это прекратить. Самым обидным было то, что она могла проводить с ним все свои ночи в России, начиная с первой. Могла, но отказалась.
        К третьему дню Лео уже чувствовал себя на роскошной даче как дома. Он усвоил установленные Дмитрием правила и следовал им, к примеру, даже не подходил к бассейну, если рядом не было взрослых. Для детских игр мальчик нашел себе друга Толю - внука Светланы, на год старше себя. Наблюдая за сыном, Эрин впервые заметила, как сильно он похож на отца, хотя, возможно, раньше она сознательно закрывала глаза на сходство. Но важно было не это. Огромная территория, хороший друг и футбольный мяч позволяли Лео наслаждаться здоровой, активной жизнью, которой он был практически лишен в Лондоне.
        Эрин была благодарна Дмитрию за гостеприимство, но его безупречно джентльменское поведение понемногу сводило ее с ума. А кому жаловаться, если она сама настояла на этом? Неужели ей суждено всю жизнь хотеть недоступного: как людям, которые точно знают, что им нельзя есть сахар, но не перестают мечтать о сладком?
        Аналогия позабавила ее, потому что Дмитрий был каким угодно, только не сладким. Она знала его сильным, жестким, безжалостным, хотя сейчас он открывался ей с неожиданной стороны. Эрин даже не предполагала, что в нем столько нежности, и удивлялась каждой его улыбке, обращенной к Лео. С другой стороны, крепнущая связь между отцом и сыном порождала беспокойство, что совсем скоро она станет лишней в их отношениях.
        После ужина вечером третьего дня Эрин, измученная размышлениями, вернулась в свою комнату и с тяжелым вздохом закрыла за собой дверь. Она должна была чувствовать себя если не счастливой, то, по крайней мере, довольной. День прошел удачно, Дмитрий водил их в лес, где чудесный воздух и приятное напряжение мышц от ходьбы по живописным тропинкам с лихвой компенсировали непривычный холод. Лео заснул, едва дождавшись конца ужина. Дмитрий разговаривал по телефону в кабинете. Оставшейся в одиночестве Эрин ничего не оставалось, кроме как готовиться ко сну.
        Расстегивая пуговицы на теплой кофте, она боролась с искушением пойти к Дмитрию и сказать, что передумала. Пусть обращается с ней как хочет, она простит ему все за один поцелуй. Эрин повесила кофту на спинку стула и состроила гримаску, поймав свое грустное отражение в зеркале. Но ведь заплатить годами страданий за несколько дней счастья будет неслыханной глупостью, не так ли?
        Она только успела натянуть ночную рубашку, как в дверь постучали. Решив, что это может быть только Лео, Эрин побежала открывать, неслышно ступая босыми ногами по старинному ковру. Но это оказался не Лео, а Дмитрий. Эрин даже рассердилась на себя за то, что при взгляде на него у нее пересохло в горле и задрожали колени. Нельзя же быть такой предсказуемой!
        - Что-то с сыном? - спросила она.
        - Нет, с ним порядок. - Дмитрий заглянул в комнату через ее плечо. - Ты еще не легла?
        - Собиралась. - Хорошо, что полумрак мешал Дмитрию видеть, как она покраснела. И спасибо ночной рубашке, которая скрывала стремительно твердеющие соски.
        - Можно мне войти?
        Эрин не спросила зачем, и это была ее первая ошибка. Вторая заключалась в том, что она сразу не отошла от него так далеко, как позволяли размеры комнаты. Молодая женщина подумала, что сможет держаться с ним так же сдержанно и вежливо, как он с ней, не приняв во внимание наркотический эффект его близости. Но это не помешало Эрин заметить, как Дмитрий напряжен, прочитать непонятное беспокойство в его глазах.
        - Ты что-то хотел? - Ее попытка сохранить тон ровным и будничным с треском провалилась.
        - Да. Сказать тебе то, что должен был сказать уже давно.
        - Например?
        Дмитрий колебался, потому что признания вроде того, что он намеревался сделать, давались ему нелегко. Он вырос в мире, где никто не объяснял свое поведение, а чувства считались чем-то постыдным и прятались так глубоко, что при желании можно было убедить себя в их полном отсутствии. Дмитрий придерживался навязанной ему в детстве эмоциональной стерильности всю свою взрослую жизнь. «Никаких объяснений» - стало его девизом. Окружающим предлагалось принимать его таким, какой он есть, или отправляться к черту. Для выбывших всегда находилась замена, потому что на свете очень много людей, готовых на все, лишь бы угодить власть имущим.
        Но только не Эрин. Она была другой. Старалась поступать правильно - не важно, какой ценой. Родила ему сына. Эрин заслуживала уважения, теперь Дмитрий это знал. А уважение требовало, чтобы он поделился с ней открытиями, которые в последнее время делал относительно самого себя.
        - Я понял, почему ты так долго скрывала от меня Лео, - сказал он.
        - Правда? - Эрин недоверчиво посмотрела на него.
        - Было бы странно, если бы ты доверила ребенка кому-то, кто еженощно наливался водкой до самых глаз и гордился тем, что ушел из казино последним, спустив все, что было в кошельке. И кто все время напрашивался на неприятности, потому что балдел от адреналина. Я не виню тебя за то, что ты не захотела для своего ребенка такого отца. Любая хорошая мать поступила бы на твоем месте так же, а ты - фантастическая мать, Эрин. Поэтому и сын у нас растет замечательным парнем.
        Эрин и сама не знала, чего ожидала, но такого - точно нет. От слов Дмитрия ей внезапно захотелось плакать. Почему он не нашел их с Лео раньше, как только оставил в прошлом прежний образ жизни! Эрин подумала об упущенных годах, которые им уже никто не вернет, и осознала, что больше не может позволить себе ничего упускать.
        - Поцелуй меня, - прошептала она, смахнув слезы.
        - Эрин…
        - Заткнись. - Из омута сексуального голода и сердечной боли вдруг выплыла мысль, что она - одна из очень немногих людей, которым Дмитрий позволяет так с собой разговаривать. - Просто заткнись и поцелуй меня. Пожалуйста.
        Эрин ощутила ладони Дмитрия на своих щеках, а в следующую секунду его язык уже скользнул между ее приоткрывшихся губ. Этот поцелуй казался Эрин глубже и многозначительнее, чем простая эротическая ласка. Возможно, таким его сделал наложенный ею три дня назад запрет на секс, а может быть, радость окончательного примирения… Эрин не знала точно, и в данный момент ее это не заботило. Ей были важны только прикосновения Дмитрия, который гладил ее тело сквозь рубашку в цветочек.
        - Такое белье в Англии называют убийцей страсти? - спросил он, помогая ей выпутаться из ночной рубашки.
        - Ты ощущаешь эффект? - Эрин поежилась, когда холодный воздух коснулся разгоряченной кожи.
        - Бог с тобой, это самая сексуальная одежда, которую я когда-либо видел, - сказал Дмитрий, поднимая Эрин на руки, чтобы отнести в постель.
        Эрин помогла ему раздеться. Неопытность и стеснение были забыты, как только она познала удовольствие понемногу открывать взгляду его сильное тело. Ради эксперимента Эрин погладила Дмитрия по внутренней стороне бедра и обрадовалась, услышав легкий поощрительный стон. Устроившись рядом с ней на прохладных простынях, Дмитрий несколько мгновений любовался ее лицом до того, как поцеловать снова. Лежать в его объятиях, переплетаясь руками и ногами, пока он поглаживал подушечками пальцев ее кожу, было почти невыносимым блаженством. Эрин беззвучно взмолилась, чтобы на сей раз оно не обернулось страданием. Да она и не позволит Дмитрию заставить себя страдать.
        Руки Дмитрия легли на бедра Эрин, прижимая ее еще ближе, пока жесткие бутоны ее сосков не уперлись в его мускулистую грудь. Низом живота она ощущала его налившийся желанием член. Ей казалось, что кровь густеет в венах, а жар между ног становится невыносимым. Когда Дмитрий опустил туда руку, Эрин по-кошачьи выгнулась от удовольствия, молчаливо приглашая его войти в ее разгоряченное лоно.
        - Тебе так нравится, милая моя? - прошептал он, но кивок его не удовлетворил. - Скажи мне.
        - Очень нравится. Ты это и так знаешь.
        Каким-то образом Дмитрий выудил из кармана лежавших на полу брюк презерватив, надел его нетвердой рукой и вошел в Эрин, которая встретила его экстатическим вскриком. Сначала он двигался в ней медленно, словно в его распоряжении находилось все время мира. Эрин чувствовала, что так оно и есть. В эту ночь не существовало никаких ограничений или вопросов, она была свободна для наслаждения и готова к нему. Ей хватало уверенности встречать каждое движение Дмитрия с открытыми глазами, не отводя взгляда, пока он шаг за шагом вел ее к пику. Наконец, когда терпеть предвкушение уже не осталось сил, оргазм накатил, как штормовая волна, и Дмитрий отозвался стоном на ее стон.
        Эрин показалось, что они целую вечность лежали, слившись воедино, но, когда Дмитрий высвободился, ей захотелось вцепиться ему в плечи и втянуть обратно. Она повернулась посмотреть на него. Глаза мужчины были закрыты, словно он провалился в сон. Зная Дмитрия, Эрин поняла, что ему было бы удобнее, если бы она поступила так же. Вспомнился случайно подслушанный однажды разговор Дмитрия с другом Иваном и фраза: «Беда с женщинами в том, что они задают слишком много вопросов».
        Тогда Эрин приняла это к сведению, потому что стремилась стать идеальной секретаршей. Спрашивала Дмитрия о чем-то, только если это было абсолютно необходимо. Но те дни остались далеко позади. Даже если секс не давал ей права хотя бы разок заглянуть ему в душу, она могла претендовать на это, как мать его сына. Дмитрию следовало рассказать о себе хоть что-нибудь, а не пытаться внушить ей, что интересоваться его жизнью - неслыханная дерзость.
        - Дмитрий? Можно тебя спросить?
        Он лениво открыл глаза:
        - Это обязательно?
        Не обратив внимания на иронию, Эрин поудобнее устроилась среди подушек так, чтобы видеть его лицо.
        - Ты признал, что чуть не пустил свою жизнь под откос, но я так и не знаю почему.
        - Разве у всего должна быть причина, Эрин?
        - Вот это я и хочу узнать.
        Он молчал так долго, как будто решил не отвечать. Но все-таки заговорил:
        - Факторов было несколько. Например, круг общения, в который я попал, когда обосновался в Лондоне. Царство успеха и излишеств. Мои дела шли лучше, чем я мог мечтать, акции доросли до небес, все, к чему я прикасался, превращалось в золото. У меня стало больше свободного времени. Больше денег. Больше женщин, которые вешались мне на шею…
        - Да, это трудно вынести.
        - Сначала мне это нравилось, не буду отрицать. - Он словно бы не заметил сарказма. - Но вскоре я пресытился. Ничего из того, что было мне доступно, больше не приносило удовлетворения. Я приохотился к азартным играм, потом начал глушить себя водкой. Но и это не помогло мне забыть…
        Дмитрий замолчал, давая понять, что и так сказал слишком много. Но Эрин не пропустила незаконченную фразу мимо ушей.
        - Забыть что?
        - То, что я узнал о себе и своей семье. После таких открытий не хочется оставаться в сознании.
        - Каких открытий?
        - Эрин, неужели это так важно? У нас только что был отличный секс. - Дмитрий задумчиво провел пальцем от ее шеи до пупка. - Не надо портить его неприятными разговорами.
        - Это важно. - Она оттолкнула его руку. - Я спрашиваю не из праздного любопытства, мне хочется знать больше о происхождении сына. Чтобы не хлопать глазами, когда Лео начнет интересоваться историей семьи.
        - Не думаю, что эту историю стоит рассказывать ребенку, - заметил Дмитрий с горечью.
        - Да, но я-то взрослая. И готова слушать.
        Дмитрий посмотрел в зеленые глаза Эрин, думая о том, до чего она похожа на кошку. Распущенные темные волосы прикрыли маленькую грудь, оставив взгляду достаточно, чтобы захотелось прекратить поток вопросов и снова заняться любовью. Но слова Эрин не давали ему покоя, потому что она была права. Матери его ребенка следовало знать правду.
        - Ты сама видишь, что я рос в привилегированной семье. - Он сделал круговое движение рукой, словно предлагая Эрин присмотреться к убранству комнаты. - Единственный сын влиятельного бизнесмена и его любящей жены. Во всяком случае, так я думал, пока карточный домик не рассыпался.
        Эрин ничего не сказала. Дмитрий чувствовал, как она притихла, превратившись в слух.
        - Я узнал, что моя благополучная, респектабельная жизнь была лишь иллюзией, замешанной на лжи и преступлениях. Дым, зеркала - ничего больше. Отец, которого я считал уважаемым деловым человеком, оказался криминальным авторитетом. Его легальный бизнес служил прикрытием для торговли наркотиками и женщинами, от которой он получал основную часть дохода.
        Эрин выглядела потрясенной, но Дмитрий заставил себя продолжать. Он словно только что осознал, как трудно было носить такой груз в себе все эти годы. Возможно, криминальная тайна его семьи и была тем кривым зеркалом, в котором все вокруг Дмитрия искажалось до неузнаваемости?
        - Отношения с ним у меня никогда не складывались. Более холодного, бездушного человека я в жизни не встречал. Я долго пытался понять, был ли он в принципе не способен на любовь, или проблема заключалась во мне. Иногда он смотрел на меня как на пустое место, а иногда - с ненавистью. Мне понадобилось много лет, чтобы узнать почему.
        - И почему же? - В ожидании ответа Эрин затаила дыхание.
        - Потому что он не был моим отцом, - медленно проговорил Дмитрий. - Я оказался кукушонком. Мама родила меня от садовника.
        - У твоей мамы был роман с садовником? - Эрин помолчала, переваривая оглушительную новость. - А твой настоящий отец - каким ты его помнишь?
        Дмитрий задумчиво нахмурился. Благодаря вопросу Эрин он пришел к мысли, что никогда не пытался разобраться в ситуации и понять всех действующих лиц. Вместо этого просто осуждал всех скопом. Новая перспектива подтолкнула его дальше по дороге воспоминаний - в темное место, которое он обычно держал под замком.
        - Красивый мужчина. Высокий, спортивный.
        Рыжий, с голубыми глазами. Горничные молились на него, да и другие женщины в поселке всегда оборачивались, когда он проходил мимо. Но я больше запомнил его доброту, ведь я тогда не знал, что мужчины могут быть добрыми. Я никогда не спрашивал, почему он так много возится со мной, уделяет гораздо больше времени и внимания, чем мой так называемый отец. И не задумывался о нашем внешнем сходстве. А потом злился, что он ни разу даже не намекнул, что мы родня. Ты шокирована?
        - Думаю, я и вполовину не так шокирована, как ты, когда узнал правду. - Эрин очень осторожно подбирала слова для следующего вопроса. - Но если муж твоей матери знал, что ты не от него, что мешало дать ей развод?
        - И потерять лицо? - Дмитрий усмехнулся сквозь зубы. - Признать, что какой-то трудяга добился успеха там, где он потерпел неудачу? Нет, «папа» так дела не делал. Он наказал мать, вынудив ее остаться в браке, основанном на страхе с ее стороны и презрении - с его. А она, в свою очередь, считала меня причиной всех несчастий. Поэтому я и не помню материнского тепла. Хотя она могла прикидываться равнодушной, чтобы не злить мужа. Или видеть во мне постоянное напоминание о том, что имела и потеряла.
        - А что случилось с садовником?
        После долгой паузы Дмитрий пожал плечами:
        - Сначала он просто исчез. Одним зимним днем я обнаружил, что мамы нет дома, а входная дверь открыта. Я пошел искать маму и нашел ее в сарае, где хранился садовый инвентарь. Она рыдала, свернувшись на полу, обезумевшая от горя.
        - И ты больше никогда его не видел? - Эрин ощупью нашла и сочувственно сжала его руку. - Не пытался разыскать?
        Глаза Дмитрия стали холоднее, чем когда-либо на памяти Эрин. Если учесть, что она видела его примораживающим людей к месту одним взглядом, - это говорило о многом.
        - Пытался после смерти матери. Тогда и узнал, что его убили выстрелом в голову в темном московском переулке. Скорее всего, профессиональный киллер.
        - Думаешь, убийцу нанял твой официальный отец?
        - Я больше не делаю ставок, - сказал Дмитрий, но Эрин прочла уверенность в его глазах.
        Она все еще держала его руку в своей. Теперь ей было понятно, почему Дмитрий искал способы забыть свое прошлое. Он сам говорил, что личность человека формируется в детстве, а его детский опыт оказался поистине ужасным. Мать, которая не могла любить сына, ее муж-преступник, который его ненавидел и, вероятнее всего, лишил родного отца. Именно такие случаи не позволяют психиатрам остаться без работы. Неудивительно, что Дмитрий пустился во все тяжкие…
        Эрин прижалась головой к плечу Дмитрия, хотя ей хотелось сделать для него много больше. Обнять, приласкать, сказать, что теперь все непременно наладится. И что она всегда будет рядом, если он ей это позволит. Но здравый смысл остановил Эрин. Она не умела как следует выражать эмоции, а Дмитрий не только не умел, но и не любил. Тем не менее сопротивляться желанию утешить его было трудно, и Эрин совсем растерялась.
        Она повторяла себе, что испытывает вполне естественное сочувствие к человеку, попавшему в нехорошую историю. Только сердце говорило ей иное. Оно снова втягивало Эрин в аферу, от которой однажды уже пострадало, заставляло верить в то, что Эрин считала обманом.
        Молодая женщина торопливо отвернулась, чтобы Дмитрий не видел ее лица. То, что она ощущала, было подозрительно похоже на любовь.
        Глава 11
        Дмитрий бросил взгляд в другой конец комнаты, где Лео учил мать карточной игре «пьяница». Мальчик освоил «пьяницу» несколько дней назад, но уже играл не хуже русских. Дмитрий насладился приливом гордости за сына, который схватывал все на лету, и вернулся к размышлениям над актуальной проблемой. Что делать дальше с этим мальчиком и его мамой, выбиравшей слишком неудобные темы для разговоров?
        Он перевел взгляд на вышеупомянутую маму в тот момент, когда Лео с торжествующим воплем сгреб карты со стола. На губах Эрин играла нежная улыбка. Глядя на нее, трудно было поверить, что недавно она сидела верхом на Дмитрии в постели, а он направлял ее, держа за бедра, добиваясь максимально глубокого проникновения. И еще Дмитрий помнил, как Эрин захлебнулась криком, когда он опустился между ее раздвинутых ног и попробовал разгоряченное лоно на вкус.
        - Если хочешь интересного соревнования и победы, которой можно гордиться, играть надо честно, - донеслись до него слова Эрин.
        Играть честно. Это был не тот урок, который преподал бы мальчику Дмитрий. Еще неделю назад он сказал бы Лео, что честные игроки никогда не добираются до вершин. В этом большом и суровом мире человек человеку волк, и все средства достижения цели хороши. Сейчас Дмитрий понимал, что ребенка нельзя учить срезать углы и никого не жалеть. Ему нужно было объяснить, как поступать правильно, в надежде, что это поможет ему прожить достойную жизнь. То, что в детстве Дмитрия воспитывали по-другому, не давало ему права навязывать свой цинизм сыну или кому-либо еще.
        Это ему доказала Эрин - не душеспасительными разговорами, а личным примером. Наблюдая, с каким терпением и пониманием она общается с Лео, Дмитрий осознал, что никогда не будет даже пытаться разлучить их. Его сердце сжималось при мысли, что именно таким был первоначальный план - убедить Лео отказаться от матери, соблазнив роскошью и властью. Просто показать ему гоночные машины, частные самолеты и другие удовольствия, о которых он не мог позволить себе даже мечтать в тесной квартирке над теткиным кафе. Дмитрий давно отказался от этого плана - ему было стыдно даже вспоминать о нем.
        В окно он видел редкие снежинки, медленно падающие с серого неба, но опыт подсказывал, что Лео не успеет слепить снеговика. Завтра они должны были лететь в Англию, потому что школьные каникулы почти закончились. У Дмитрия оставалось совсем немного времени, чтобы решить, как ему поступить с Эрин и их отношениями.
        Эрин укладывала Лео спать. Дмитрий зашел пожелать сыну спокойной ночи и подставить шею для ставшего традиционным сонного объятия, затем спустился в библиотеку и стал ждать, пока Эрин дочитает вечернюю сказку. Огонь в камине подсвечивал ряды книжных полок вдоль стен, негромко играла музыка Шостаковича. Светлана принесла ведерко с бутылкой шампанского во льду и два бокала. Занятый приготовлениями, Дмитрий не услышал бесшумных шагов Эрин и осознал ее присутствие, только когда увидел ее перед собой.
        Она переоделась и распустила волосы, которые темным водопадом стекали по плечам на серое шерстяное платье, обтягивающее изящную фигурку. При виде ведерка с шампанским на столе рядом с очередным бонсаем молодая женщина слегка нахмурилась:
        - Мы что-то празднуем?
        - Пока не знаю. - Дмитрий поднял бутылку, ледяные капли стекли в ладонь. - Попробуешь угадать?
        Эрин скорчила рожицу:
        - Вероятно, мы отмечаем окончание удачной поездки.
        - За это стоит выпить, поездка и вправду удалась. - Он снял фольгу и небрежно уронил ее на стол. - И поэтому я считаю, что нам нужно пожениться.
        Эрин вытаращила глаза:
        - Я не ослышалась: ты сказал «пожениться»? Вот так внезапно?
        - А что в этом такого? - Пробка мягко хлопнула в умелых руках. - Что скажешь?
        Сказать изумленной и озадаченной Эрин было пока нечего. Предложение замужества без всяких к тому предпосылок или хотя бы предупреждения ошарашило ее. Дмитрий как ни в чем не бывало разлил шампанское по бокалам - таким тонким, что Эрин испугалась брать свой в дрожащие руки.
        - Пожалуй, я пока воздержусь. Это было слишком… неожиданно. - Слово даже близко не отражало ее чувств. Прежде чем продолжить, Эрин постаралась изгнать из голоса нотки надежды и робкой радости. - Почему ты хочешь жениться на мне, Дмитрий?
        - Из-за Лео, конечно.
        Конечно. Эрин кивнула. Рациональная часть ее мозга предвидела ответ с самого начала, но это не спасло молодую женщину от укола разочарования. А она не желала выглядеть разочарованной. Она хотела быть холодной, спокойной и немного отстраненной - как Дмитрий. И обсуждать возможную помолвку с такой же легкостью.
        - И как ты представляешь себе нашу семейную жизнь?
        - Разве это не очевидно?
        - Мне - нет. Я не слишком часто получаю внезапные предложения замужества от мужчин, которые еще недавно не могли смотреть на меня без отвращения.
        Дмитрий приглушил музыку. Полено треснуло в камине, выпустив сноп ярких искр.
        - Думаю, ты уже поняла, что я сильно привязался к Лео.
        - Это хорошо.
        - И как я уже говорил, убедился в том, что ты прекрасная мать.
        - И снова хорошо. Но это не объясняет, зачем тебе брать меня замуж.
        - Ты не можешь отрицать, что твое финансовое положение оставляет желать лучшего. Я же, к счастью, богат. Мое состояние сделает вашу с Лео жизнь значительно более комфортной.
        Эрин попыталась улыбнуться:
        - Ты же понимаешь, что тебе не обязательно надевать мне золотое кольцо на палец, чтобы выплачивать деньги на содержание Лео?
        Вторая часть концерта Шостаковича подошла к концу, и другое полено затрещало - на сей раз звук получился злой и неприятный.
        - Черт бы тебя побрал, Эрин Тернер. Неужели мне придется раскладывать для тебя все по полочкам?
        - Сделай милость.
        - Дело не только в деньгах. Я хочу быть рядом с сыном каждый день, не только в выходные и праздники. Видеть его по утрам вне зависимости от того, с какой ноги он встал. Растить его своими руками и дать ему то, чего у меня никогда не было.
        Надежда воскресла в душе Эрин, хотя она старательно убеждала себя не делать поспешных выводов. Она не могла допустить, чтобы ей снова причинили боль.
        - И для этого ты женишься на мне.
        - Да. Я понял, что ты станешь для меня идеальной женой.
        Эрин часто заморгала, потому что справиться с торжествующей надеждой теперь не было никакой возможности. Она неслась вперед, как поезд без тормозов, расплющивая все на своем пути.
        - Ты правда так думаешь?
        - Конечно. - Голубые глаза Дмитрия сверкнули. - Ты не пытаешься манипулировать мной, тебя не интересует мое богатство. Ты сводишь меня с ума в постели. А твое главное достоинство состоит в том, что ты меня не любишь. Не веришь в любовь, как и я. Мы созданы друг для друга, разве нет?
        Колени Эрин дрожали, как желе, и она с трудом удерживалась, чтобы не упасть в кресло, слушая эту жестокую пародию на предложение руки и сердца. Дмитрий ухитрился извратить все, что мужчины обычно говорят в таких случаях. Нагнал тьмы туда, где должен сиять свет. Спроектировал совместную жизнь, которую нельзя воспринимать иначе, как издевательство. Предложенный им вариант брака был немногим лучше того, что разрушил судьбы его родителей.
        - Считаешь, такой пример я хочу подать сыну? - Голос Эрин дрожал от горькой обиды. - Предлагаешь обречь Лео на жизнь с родителями, которые не только не любят друг друга, но и гордятся этим?
        - Я не сказал, что горжусь.
        - Да плевать я хотела, что ты сказал, - зашипела Эрин.
        - Послушай, я не понимаю ни твоей злости, ни твоих возражений. Ты радостно побежала замуж за Чико ради финансовой стабильности, если я правильно помню. Я могу удвоить то, что предлагал он. И добавить бонусы.
        - Ты отвратителен.
        Эрин ясно расслышала сексуальный подтекст и удивилась: неужели Дмитрий всерьез рассчитывает подкупить ее этим? Думает, его мастерство в постели настолько велико, что ради него стоит отречься от принципов?
        - Я не собираюсь уступать бессердечному толстосуму контроль над нашей с Лео жизнью только потому, что он готов ее финансировать. Я и сама смогу заработать на переезд из Лондона в отдаленное графство, где все дешевле и природа еще не изгажена.
        - Со мной ты сделаешь то же самое, но с меньшими усилиями и значительно быстрее.
        - Ты ошибаешься на мой счет. - Эрин посмотрела на огонь, остро чувствуя его жар и биение своего сердца. - Я только что обнаружила, что в моих жизненных установках имеется фундаментальный дефект.
        - Я не понимаю, - холодно сказал Дмитрий.
        Еще бы, ведь сама Эрин только недавно начала понимать себя как следует. Она глубоко вздохнула, набираясь сил, чтобы выложить все карты на стол. Но бежать от правды больше не имело смысла. Эрин осознала, что чувствовать хоть что-то гораздо лучше, чем не чувствовать ничего. Первое означало жить, второе - существовать. Дмитрий был прав в одном: живой человек не в силах оградить себя от страданий и боли, ведь они - часть естественного порядка вещей.
        - Я считала, что не верю в любовь, но по иронии судьбы каким-то непостижимым образом влюбилась в тебя, Дмитрий. Я не хотела этого тогда и не хочу сейчас, потому что ты - последний человек, с которым следует связываться здравомыслящей женщине. Ты холодный, жесткий, недоверчивый. Но любовь слепа, как нам все время повторяют. Я полюбила тебя очень давно и как бы ни старалась избавиться от чувства, ничего не помогало. - Она сухо улыбнулась. - Ой, не волнуйся, я не стану умолять тебя о взаимности, потому что ты на это не способен. Но в данных обстоятельствах выйти за тебя было бы чудовищно несправедливо по отношению ко всем нам. Особенно к Лео.
        - Почему?
        - Потому что нельзя строить отношения на неразделенной любви, - нетерпеливо сказала Эрин. - Это верный путь к катастрофе. Да что говорить, даже взаимная любовь не длится долго. В книжках пишут, что все меняется, когда секс теряет новизну и становится рутиной.
        - Но ведь твои родители продолжают любить друг друга.
        Эрин прожгла Дмитрия взглядом, пытаясь понять, какого черта он отстаивает то, во что не верит. Из чувства противоречия? Из гордости, которая предписывает ему выходить победителем из любого спора?
        - Это исключение лишь подтверждает правило. - Она перевела взгляд на бокалы с выдохшимся шампанским. - И потом, они обычные люди, не денежные мешки. Женщины не бросаются на отца из-за каждого угла, как на тебя. Ты споришь потому, что я отказываюсь идти на поводу у твоих желаний. Но правда такова, что ты скоро соскучишься со мной и отправишься на поиски приключений, а я не смогу этого вынести. Я стараюсь быть реалисткой и опираться на факты: то, что я влюблена, не значит, что мне удалили часть мозга. На самом деле я оказываю тебе услугу, Дмитрий. Я не собираюсь ограничивать твое общение с Лео, наоборот, сделаю все возможное, чтобы ты проводил с ним столько времени, сколько захочешь. Но замуж за тебя я не пойду.
        Глава 12
        Дмитрий тихо кипел, проклиная Эрин на все лады. Никогда в жизни он не поддавался на эмоциональный шантаж - и сейчас не собирался начинать.
        Для успокоения души он принялся разглядывать «рощицу» из семи бонсаев в большой антикварной чаше, украшавшую стол в его лондонском офисе. В свое время Дмитрию потребовалось приложить много усилий, чтобы уговорить японского мастера продать ему этот шедевр. Тот сперва желал убедиться, что деревца будут содержаться в нужных условиях под присмотром грамотных специалистов. Дмитрий еще удивился, что благополучие деревьев волнует мастера больше, чем астрономическая сумма, которую ему за них предложили.
        Обычно созерцание бонсаев умиротворяло Дмитрия. Идея, что нечто такое огромное, как дерево, можно уменьшить до размеров настольного украшения, всегда импонировала его мрачноватому чувству юмора. Но сейчас он понял, что едва ли не больше ему нравился жесткий контроль, необходимый для ухода за миниатюрными деревцами. Условия их содержания следовало проверять ежедневно, не пуская ничего на самотек. Любые попытки несанкционированного роста безжалостно пресекались. Человек контролировал природу - и это было превосходной иллюстрацией того, как Дмитрий смотрел на жизнь и чего от нее добивался.
        До недавнего времени.
        Недавно он выяснил, что не все поддается контролю. С тяжелым вздохом Дмитрий откинулся в кресле и вернулся к мыслям, от которых хотел отвлечься. Эрин. Она не кокетничала и не набивала себе цену, когда отказалась выйти за него замуж. Дмитрий не сразу в это поверил, но Эрин отвергла его решительно и сознательно. Он не заметил колебаний или признаков, что она готова смягчиться, ни во время полета из Москвы, ни по дороге из аэропорта к кафе «Апельсины и лимоны».
        Она заставила Дмитрия чувствовать себя… бессильным. Впервые за долгое время он столкнулся с кем-то, кто не желал покоряться его воле - вне зависимости от того, сколько всего соблазнительного он за это обещал.
        Дмитрий пытался убедить себя, что Эрин действительно оказала ему услугу. Он мог видеться с сыном сколько угодно без риска оказаться втянутым в эмоциональный хаос сожительства с его матерью. Это позволяло Дмитрию вернуться к прежнему образу жизни и поискать удовольствий на стороне. Однако, просматривая приглашения на разного рода мероприятия, он думал о зеленых глазах женщины, которая улыбалась только тогда, когда ей этого хотелось.
        А еще Дмитрий не переставал размышлять о ее словах. Его взгляд снова упал на чашу с деревцами. Что Эрин пыталась до него донести? Что брак требует таких же выверенных шагов и такого же тщательного ухода, как бонсай? И если капризное деревце не станет расти на голых камнях, то и отношения не расцветут без правильной почвы: любви, заботы и желания делить все пополам?
        Черт бы ее побрал.
        Дмитрий два дня ждал, что Эрин передумает и прибежит сдаваться, согласная на все его условия. Не дождался. Дневные часы тянулись невыносимо медленно и скучно, ночные были еще хуже. Дмитрий не спал так плохо с тех дней, когда его ломало после отказа от водки. В субботу утром он сел в машину, поехал к кафе и долго наблюдал за разрисованным цитрусами фасадом с противоположной стороны улицы, ожидая, что сердитая Эрин вот-вот выскочит узнать, что он тут забыл. Или пришлет Лео, чтобы избежать выяснения отношений один на один.
        Никто не вышел. Через окно Дмитрий видел за стойкой сестру Эрин, похожую на сову из-за больших роговых очков. Она его тоже заметила, но войти не пригласила. Тогда Дмитрий решил, что приглашение ему не нужно. Запер машину, пересек улицу и с ускоренно бьющимся сердцем толкнул дверь кафе.
        Внутри было тепло и людно. За столиками сидели родители с детьми и странная парочка, судя по одежде, явившаяся прямиком со вчерашней дискотеки. Несколько человек подняли глаза на звон колокольчика, который возвестил о появлении Дмитрия, и больше их не опускали.
        Он подошел к стойке и улыбнулся хозяйке, протиравшей стаканы:
        - Тара, не так ли?
        - Я знаю, кто вы. Боюсь, Лео сейчас нет дома, у него по субботам футбол.
        - Я пришел не к нему. Мне надо увидеть Эрин.
        После небольшой паузы Тара огляделась по сторонам и понизила голос, словно решила не подвергать свое заведение риску, публично поскандалив с миллионером.
        - Эрин не хочет вас видеть.
        - Я не уйду, пока она не захочет. Может, нальете мне чашку кофе, чтобы скрасить ожидание? Черный, без сахара.
        Тара поборола желание все-таки устроить сцену и скрылась за занавесом, отделявшим публичную часть кафе от подсобной и жилой. Дмитрий сел за столик у окна. Одинокая девушка за соседним столиком улыбнулась ему, но у Макарова не было настроения улыбаться в ответ. Особенно крашеным блондинкам, которые могли бы с тем же успехом вытатуировать слово «доступна» усебя на лбу.
        Тень, упавшая на столик, заставила Дмитрия поднять глаза. Поверх джинсов и свитера на Эрин был надет фартук, подчеркивающий тонкость ее талии. Но, сказав, что она выглядит хорошо, русский погрешил бы против истины. Бледная, с тенями под глазами, Эрин выглядела ужасно.
        - Если ты уже насмотрелся на эту женщину, может, скажешь мне, что ты здесь делаешь?
        - Жду кофе.
        - Ты его не получишь. - Придвинув стул, Эрин села напротив него и перегнулась через край столика. - Послушай, как я уже сказала, ты можешь навещать Лео, когда захочешь. Но постарайся больше не сваливаться нам на голову без предупреждения.
        - А что в этом такого?
        - Ты сам знаешь. Это выбивает меня из колеи. Мы должны научиться вести себя… ну, не совсем как друзья, а как два родителя, готовые поддерживать дружественные отношения ради блага ребенка.
        Дмитрий кивнул, не отводя взгляда от ее лица.
        - Но я думал, что мы друзья, Эрин. Даже больше чем друзья. Ты знаешь, что у меня нет никого ближе тебя.
        - Я не хочу это слышать…
        - И позволь сказать тебе еще кое-что - о той ночи, когда ты пришла ко мне домой поговорить о ребенке.
        - Это когда я застала тебя пьяным, с голой девицей и садомазо-порнографией?
        - Сколько же презрения было в твоих глазах, - медленно проговорил Дмитрий. - Ты и сейчас пытаешься смотреть на меня сверху вниз, только на сей раз у тебя не так хорошо получается. А тогда тебе не понравилось, что ты увидела, и ты бросила это мне в лицо. Припечатала меня и мой образ жизни, что совершенно сбило меня с толку. Никто и никогда так со мной не разговаривал. А потом ты уволилась и исчезла.
        - Я не понимаю, какое это имеет значение, - сказала Эрин. - К тому же я знаю эту историю. Я там была.
        - Но ты не знаешь, что случилось после. Сначала я решил, что ты не имела права судить меня, и я правильно поступил, что не стал тебя удерживать. Но твои слова не шли у меня из головы. И чем больше я думал, тем больше убеждался, что ты права. Я возненавидел свою жизнь и захотел ее изменить. Бросил карты, водку, женщин… - Он увидел выражение лица Эрин и пожал плечами. - Ну, может быть, женщин не бросил, но стал более разборчив в связях. Благодаря тебе я слез с карусели саморазрушения, которую ты так безжалостно мне описала. И теперь я твой вечный должник, Эрин.
        - Спасибо. Мои поздравления. Только я по-прежнему не понимаю, почему ты решил поговорить об этом сейчас.
        - Неужели? Впрочем, я сам только недавно понял, насколько неоценимое влияние ты на меня оказала. - Помолчав, Дмитрий сделал глубокий вдох. - Я люблю тебя. И не хочу прожить жизнь, в которой тебя не будет.
        Сначала Эрин лишь кивнула, собираясь с силами для ответа.
        - Дмитрий, - сказала она наконец, отчаянно стараясь изгнать из голоса дрожь и слезы. - Послушай меня. Я не передумаю насчет свадьбы, так что нет смысла говорить то, чего не чувствуешь.
        - Но я чувствую. Каждое слово идет прямо отсюда. - Он хлопнул ладонью по груди над сердцем.
        - Прекрати, - зашипела Эрин. - На нас люди смотрят!
        - Да бог с ними. - Дмитрий взял левую руку Эрин в свою, подумав, какие холодные у нее пальцы, какая напряженная поза. - Скажи мне, что еще не поздно, Эрин. Скажи, что все еще любишь меня, как тогда, в России. Скажи, что выйдешь за меня замуж, чтобы мы могли прожить остаток наших дней вместе.
        К тому времени все посетители кафе уже поняли, что происходит. Даже если кто-то не слышал Дмитрия, который не трудился понижать голос, теперь его намерения стали яснее ясного, потому что он порылся в кармане и вытащил маленькую коробочку. Когда Дмитрий открыл ее, в глазах Эрин заплясали маленькие радуги - так свет играл на маленьких бриллиантах, окружавших один большой. Тара за стойкой не сдержала изумленный возглас.
        - Это бриллианты с моих копей, - сказал Дмитрий. - Но если кольцо кажется тебе слишком большим или вызывающим, я закажу другое в Москве или в Париже. Можем купить что-то антикварное, если хочешь. Но пока носи это, потому что я хочу видеть кольцо на твоем пальце. Смешно получилось, я всю жизнь бегал от брака, а теперь становлюсь его горячим пропагандистом. В смысле… Если ты согласна выйти за меня замуж.
        Эрин заметила тень неуверенности в его глазах, и любовь к нему разгорелась с новой силой. Макаров не уверен, он боится быть отвергнутым? Кто бы мог себе такое представить? Это невозможно. Так же немыслимо, как вообразить его делающим публичное предложение руки и сердца в недорогом лондонском кафе. Эрин несколько раз пробовала разлюбить его, но не смогла и смирилась с тем, что не сможет до конца своих дней. Дмитрий был сложным человеком, он блистал в одних областях жизни и очень плохо разбирался в других. В основном - в чувствах и эмоциях, которые предпочитал прятать… до недавнего времени. Но теперь Эрин понимала причину. И знала, что Дмитрий нуждался в ее любви так же сильно, как она хотела ее отдать.
        - Ох, Дмитрий, - прошептала она. - Конечно, я выйду за тебя…
        Его счастливый смех заглушил остальные слова. Дмитрий встал, обошел столик и поставил Эрин на ноги. Несколько мгновений он молча смотрел ей в лицо, потом начал целовать - и все посетители кафе, кроме блондинки, наградили жениха и невесту спонтанной овацией.
        В суматохе кольцо упало на пол, и никто не мог отыскать его, пока Лео с друзьями не вернулся с тренировки. Облазив на четвереньках все кафе, мальчишки нашли пропажу, за что Дмитрий наградил их мороженым, газировкой и обещанием билетов на матч футбольного клуба «Челси». Эрин услышала, как Лео гордо сказал своему лучшему другу:
        - Это мой папа.
        Она удивленно моргнула, потому что еще не успела рассказать Лео, кем ему приходится Дмитрий. Именно в этот момент все происходящее стало для нее реальным, и слезы счастья покатились по ее щекам.
        Эпилог
        Лео все-таки слепил снеговика. А еще узнал, что обладатель русского папы и английской мамы может праздновать Рождество дважды. Первое отметили в Лондоне - Дмитрий организовал родителям Эрин перелет из Австралии, а Тара на радостях закрыла кафе на две недели. Вся семья собралась на торжество в отеле «Гранчестер». Дмитрий снял целый этаж и раздобыл самую большую елку в Англии, если, конечно, не считать той, что стояла на Трафальгарской площади.
        Где-то в круговороте праздничных дней Дмитрий и Эрин поженились. Припорошенные снегом тротуары сверкали под ногами молодых, а свадебный наряд Эрин включал в себя длинный белый кашемировый плащ поверх шелкового платья. Для букета она выбрала русские ромашки и фрезию - любимые цветы ее мамы. Лео страшно гордился возложенной на него обязанностью поднести кольца. Правда, несколько близких друзей не смогли присутствовать на бракосочетании. Чико отправился в Бразилию признаваться семье в своей сексуальной ориентации, чтобы очистить жизнь от вранья, а шейха Саладина привязала к дому травма любимой лошади.
        Второе Рождество новобрачные и Лео отметили в России седьмого января. Они решили придерживаться старых традиций: не ели ничего до первой звезды, а потом в знак единства разделили между собой кутью из большой миски. И если совсем еще недавно Лео наотрез отказался бы от каши с орехами и цукатами, то теперь уплетал ее за милую душу.
        Эрин смотрела на сына, удивляясь, как он изменился, расцвел, согретый теплом отцовской любви. А ведь Дмитрий признался ей, что не был уверен в своей способности показывать любовь, как и в том, что из него получится хороший отец. Эрин не удивилась его признанию. Откуда человеку, у которого фактически не было отца, знать, как должны складываться эти отношения? Но Дмитрий быстро учился. Ее холодный, гордый русский любовник на глазах превращался в такого отличного семьянина, что сердце Эрин пело от радости.
        Она тоже изменилась. Страхи и сомнения, прятавшиеся по углам ее души, остались в прошлом. И изгнать их Эрин помогла не только любовь Дмитрия. Она обрела силу, отстаивая свои убеждения. Не согласилась на утешительный приз, доказала, что умеет выживать и бороться. И в конце концов трудный путь привел ее туда, куда никогда бы не привел легкий.
        Эрин лежала на диване, слушала треск огня в камине и ждала, пока Дмитрий дочитает Лео вечернюю сказку. Завтра он собирался покатать сына и его друга Толю на санях, а после Лео наверняка примется лепить еще одного снеговика.
        Эрин вздохнула.
        - По какому поводу вздохи? - спросил вошедший в комнату Дмитрий.
        - Я счастлива.
        - А подробней?
        Он сел рядом с женой, обняв ее за плечи, и Эрин сразу же крепко прижалась к нему.
        - Я думала о том, как мне повезло встретить тебя и родить твоего ребенка. Но еще большая удача, что сейчас мы вместе.
        Дмитрий пытливо посмотрел на жену, пальцами отвел прядь волос с ее щеки.
        - А что ты думаешь про шесть потерянных лет?
        - Я не считаю их потерянными. Они многому меня научили. Это были годы роста. Расти порой больно, но необходимо, если ты, конечно, не бонсай.
        - Хорошо. Чем хочешь заняться сегодня вечером? - спросил Дмитрий с улыбкой.
        - Удиви меня.
        Его улыбка стала шире. Он взял лицо Эрин в ладони и склонился к ней так, что она почувствовала на губах его дыхание.
        - Я собираюсь налить тебе шампанского и сказать, как я люблю тебя. А потом снова обыграть в «пьяницу».
        - Плотный график.
        - Очень плотный. - Дмитрий поддразнил Эрин нежнейшим из поцелуев. - А после этого…
        - Что? - Она задохнулась, когда пальцы мужа коснулись ее груди.
        - Хотя я тут подумал… - задумчиво сказал он. - И мне кажется, «пьяница» подождет.