#Сосед Диана Килина
        Серия #Территория #4, #5,#6 Всего одно слово. Одно-единственное появилось намоей коже, там, где когда —то было моё сердце. Он говорил одоверии, он набил это насвоей руке, чтобы помнить отом, что людям можно верить. Яже написала другое. Огромными чёрными буквами, чтобы никогда незабывать… Чтобы помнить отом, что люди врут.
        #Сосед
        Диана Килина
        Это очень простая история.
        Солнце взошло над морем.
        Солнце взошло над полем,
        и
        проросли
        цветы.
        Человек,
        неведавший горя,
        однажды сБогом поспорил,
        что обретет безболи
        любовь.
        Ибез пустоты.
        Он вышел изтеплого,
        сонного дома.
        Сентябрь,
        накинув куртку,
        смотрел ему вслед.
        «Tutte le strade portano aRoma»
        —сказал,
        иисчез впереулках.
        Шесть лет он плутал помиру.
        Шестьлет.
        Нетеряя веры.
        /Судьба его нелюбила.
        Он был унее непервый/.
        Разбив сапоги обкамни,
        водежде грязной инищей,
        оншел,
        иловил руками
        блуждающие огоньки.
        Седьмойгод
        (число счастливое),
        спускался счасовой башни.
        /Судьба его нелюбила.
        Ну чтоже,
        нестрашно/.
        Инебыло никакой тайны,
        такой уж была его роль.
        Он встретил любовь случайно.
        Асней — отыскал иболь.
        Раздробленный начасти,
        он шел потраве высокой.
        «Любовь небывает счастьем» —
        снебес прошепталБог.
        Он нес пустоту вкармане,
        исердце впустом кармане,
        ипорванную
        нить.
        Любовь — это тоже пламя.
        Акак илюбое пламя,
        его можно
        загасить.
        Ноон,
        как горящий факел,
        был весь.
        Иплавилась кожа.
        Идаже коснуться руками
        было
        не
        воз
        мож
        но.
        Ион отправился кморю.
        Под грохот ишум прибоя,
        рассеяв прибрежный
        дым,
        он вводах омыл свое горе,
        ивышел наберег вскоре,
        очищенным.
        Ипустым.
        Это очень простая история.
        Солнце взошло над морем.
        Солнце взошло над полем,
        и
        проросли
        цветы.
        Это очень простая история.
        Бессмысленная доболи.
        Просто я был тем полем.
        Асолнцем —была
        ты.
Джио Россо (Виктор Тищенко)
                
        Создано винтеллектуальной издательской системе Ridero.ru
        Благодарю заобложку Анастасию Шулипа иАлёну Яшину. Девочки, вы лучшие! Люблю вас, всей душой. Чапка, спасибо завычитку! Моим читателям — простите, что иногда разочаровываю своей меланхолией, а, порой, ижестокостью. Я исправляюсь, честно. Я стараюсь, для вас ирадивас.
        Безулик
        1
        I’ve been spinning now fortime
        Couple women bymyside
        Igot sinning on mymind
        Sipping on redwine
Ed Sheeran «Bloodstream»
        Твёрдый, крепкий, горячий. Именно такими словами описывают пенис вбольшинстве романов. Я тоже небуду оригинальной, потому что — какие ещё эпитеты можно придумать для твёрдого, крепкого игорячего члена, плавно скользящего утебя ворту? Приятный бонус — мой мужчина делает депиляцию воском. Да, там. Неспрашивайте меня, как проходит эта процедура, номогу сказать, что эффект отнеё фантастический — ненужно незаметно сплёвывать жёсткие волосы, которые всегда, всегда попадают тебе врот.
        Так вот. Я сосу его член, моя промежность зависла над его лицом — поза шестьдесят девять. Неплохая прелюдия, правда? Он ласкает меня языком итрахает пальцем мою задницу, вызывая холод впозвонках идрожь вбёдрах. Он всегда делает так, если забыл купить презервативы — боится, что я залечу. Другими способами мы непредохраняемся — оттаблеток, пластырей ипрочей гормональной херни я мгновенно опухаю, акрема, колпачки итэдэ итэпэ добавляют дискомфорт. Мы нелюбим дискомфорт вовремя секса.
        Я отрываюсь отсвоего занятия, когда он добавляет кпервому пальцу второй, расширяя меня, игромко стону. Он сильно шлёпает меня поягодице — покоже разливается горячее тепло, которое сразуже сменяется трескучим льдом вспине — обожаю это ощущение. Накрывает сголовой, ия начинаю двигать бёдрами его руке навстречу, забыв про его достоинство, упирающееся мне вподбородок.
        Он убирает руку итолкает меня вперёд — падаю лицом наматрас исмеюсь. Нетерпеливый. Дёргает мои бёдра вверх, проводит ладонью помоим складкам, чтобы увлажнить себя; пристраивается иначинает медленно вводить свой «твёрдый, крепкий игорячий» вмою попу. Я немогу ждать, поэтому помогаю ему, протянув одну руку себе между ног. Смазки столько, что она течёт повнутренней стороне бедра, наверняка перемешанная сего слюной — он всегда старательно обрабатывает меня перед тем, как трахнуть.
        —Я обожаю твою задницу, — шепчет он заспиной, погружаясь всё глубже иглубже.
        —Ая обожаю твой член вмоей заднице, — отвечаю я, повернув голову набок.
        Ласкаю свой клитор, вздрагивая. Это расслабляет иуменьшает боль, позволяя ему войти доконца.
        —Чёрт, какже хорошо, — шипит, замерев исжав мой зад ладонями.
        Я уже почти награни, вот —вот кончу. Я немогу ждать; янехочу, чтобы он оттягивал удовольствие. Начинаю сама насаживаться нанего, упираясь одной рукой вматрас исобирая простынь вгармошку пальцами.
        —Стой, детка, подожди, — его дыхание сбивается, он пытается меня остановить, номне слишком —мать —его —хорошо, чтобы останавливаться.
        Он снова шлёпает меня — чувствительно, ноприятно. Я кричу, охваченная этим чувством — наполненности, его мужской силы, нашего желания. Он начинает трахать меня, жёстко — как я люблю. Кричу громче, рука непопадает вритм — начинает дрожать. Он накрывает её своей, помогая мне довести себя дооргазма, наши пальцы скользят помоей плоти, поклитору — дочегоже хорошо.
        —Ещё, — хрипло говорю, посмотрев нанего через плечо, — Сильнее.
        Его никогда ненужно просить дважды — врезается вменя глубоко. Чувствую его палец насвоём влагалище — прямо увхода. Он дразнит меня, непроникает внутрь, просто водит круги поневозможно мокрому местечку, ауменя все мышцы сводит откайфа. Работает тазом вдиком ритме, его яички шлёпают помоим бёдрам, одна рука продолжает стискивать ягодицу.
        Перед глазами плывёт эта спальня, кровать, голубые стены. Голова взрывается, мир вокруг кружится — ия вместе сним. Вскрикиваю отчаянно — накрывает полностью, иначинаю снова насаживаться нанего, чтобы продлить ощущения.
        Он проталкивает два пальца вмою вагину, ия уже нечувствую ничего, кроме жара, сжигающего все внутренности изнутри. Слышу, что он что —то говорит, что —то невообразимо грязное, нонеразбираю что. Я трахаю его; он трахает меня — какая разница?
        Кончаю, как обычно, бурно игромко. Сдираю простынь нарезинке скраёв матраса, падаю лицом вниз, пока он сам приближается ккульминации. Плыву наволнах удовольствия, продолжая постанывать — сразу неотпускает.
        Он вонзается вменя ещё два раза, вздрагивает игромко стонет, перебиваясь нагортанный хрип. Застывает заспиной, медленно выходит изменя инаклоняется, чтобы поцеловать вплечо.
        —Обожаю тебя, — шепчет, тяжело дыша.
        —Я тебя тоже, — отвечаю, повернув голову.
        Улыбаюсь иоблизываю губы, судовольствием наблюдая, как он следит закончиком моего языка исглатывает.
        —Мне пора, — говорит, хмурясь, — Я уже задерживаюсь.
        Я киваю, потираясь щекой осмятую простынь, иперекатываюсь наспину. Сладко потягиваюсь — знаю, что ему нравится моё обнажённое тело.
        Он жадно смотрит наменя, снова сглатывает, азатем спрыгивает скровати инаправляется вванную, чтобы привести себя впорядок. Я тянусь ещё раз, апотом ползу кпротивоположной стороне кровати, где вящике прикроватной тумбочки лежат мои сигареты.
        Вытаскиваю одну изпачки, прикуриваю, падаю наспину, долго затягиваясь, ивыдыхаю дым кольцами впотолок. Пепельницы вэтой квартире нет, поэтому я стряхиваю пепел вбокал, надне которого ещё плещутся остатки моего вина. Сгибаю ногу изакидываю наколено вторую, плавно покачивая пяткой ввоздухе. Вода, шумевшая вдуше, выключается. Слышу хлопок двери, потом тяжёлые шаги вмою сторону.
        —Агата, я сказал тебе некурить вквартире, — сурово произноситон.
        —Я только одну, — промычала я, затягиваясь.
        —Я сказал — нет, — он подходит ко мне, выдёргивает сигарету изо рта ибросает её вмою импровизированную пепельницу.
        Сигарета шипит изатухает, оставив после себя тонкую струйку дыма ирезкий запах.
        —Невредничай, детка, — он вздыхает, поднимая спола свои трусы — Calvin Klein сбелой резинкой, — Хозяйка разрешила курить только она балконе. Тыже нехочешь переезжать?
        —Нехочу. Мне нравится этот район.
        —Вот ибудь умничкой, — наклонился, чмокнул влоб влажными губами, одарив дыханием свежепочищенных зубов.
        Я улыбнулась этой мимолётной ласке, иначала наблюдать, как он одевается. Трусы уже надеты, носки быстрым движением оказываются наногах, далее следуют брюки, бережно сложенные иповешенные наспинку стула. Рубашка ипиджак висят наплечиках — недай Бог помнутся. Он быстро застёгивает все пуговицы, оставив свободной только верхнюю, поправляет манжеты изолотой браслет часов. Скомода, наполненного моим нижним бельём, берёт обручальное кольцо инадевает его напалец правой руки.
        —Я пошёл, — подмигнул напрощание, встряхнул пиджак иперекинул его наруку, — Нескучай.
        —Тыже знаешь, немогу. Всегда скучаю, — промурлыкала я, чуть улыбнувшись.
        —Пока, детка.
        —Пока.
        Он быстро уходит, тихо прикрыв дверь, ая достаю ещё одну сигарету изакуриваю.
        Я догадываюсь, что хозяйка ничего неимеет против курения вэтой квартире — вконце концов, занеё платят сумму, почти удвоенную реальной стоимости аренды. Зате деньги, что он ежемесячно отдаёт ей наличными, она разрешит даже притон тут устроить.
        Он просто нехочет, чтобы его одежда впитала запах табака. Могут быть лишние расспросы дома.
        Он женат. Ия знаю, что вы думаете, брезгливо морщанос.
        2
        I’ve been sitting here forages
        Ripping out the pages
        How’d Iget so faded
        How’d Iget so faded
Ed Sheeran «Bloodstream»
        Хотите знать, как я докатилась дожизни такой? Ненадо говорить: «Нет», уверена — вам любопытно.
        Всё началось просто, ябы даже сказала прозаично. Вечер вкомпании подруг, сладкая пина колада изаливистый смех выпускниц бизнес академии. Мы отмечали счастливое окончание пятилетней каторги под названием «учёба». Насамом деле, я её каторгой несчитала — обучение было платным, азначит — поблажек давали очень много. Мои родители вполне обеспечены иоплачивали университет полностью, ая делала вид, что грызу гранит науки. Диплом получила, степень магистра тоже — предки довольны, ая теперь могу делать вид серьёзной мадам свысшим.
        Вобщем, мы пили, танцевали, снова пили, итут я вижу его. Невысокий, нокрепкий; видеально подогнанном пофигуре костюме, слёгкой проседью нависках, нопривлекательный. Есть такой тип мужчин — им может быть тридцать, сорок, пятьдесят, ноони всегда хорошо выглядят. Взгляд наглый, ябы даже сказала — борзый. Он тогда облапил меня глазами всю, словно облизал. Ноя немогу сказать, что мне это непонравилось — я всегда предпочитала мужчин постарше. Илюбила внимание, что уж скрывать.
        Подошёл, познакомились. Слово заслово, угостил выпивкой, правда, посмеявшись над слишком девичьим выбором. Обменялись телефонами, поговорили вдухе «какая замечательная погода заокном итомный вечер», распрощались.
        Позвонил наследующий день, пригласил пообедать. Я согласилась, нестала долго ломаться — давно уже недевственница, что изсебя неприступную строить. Он привёз меня втихий ресторанчик наокраине города, вполне уютный. Непомню, очём говорили, нособеседником оказался интересным. Много путешествовал поэкзотическим странам, рассказывал забавные истории изстуденческой молодости. Вобщем, сним было комфортно. Я нечувствовала себя молодой дурочкой, если отвечала наего вопросы невпопад; он нехмурился над моими глупыми «современными» шуточками.
        После обеда отвёз домой, поцеловал, прижав спиной ксидению, изабрался рукой под юбку. Мягко поглаживал ткань моих трусиков, ноненаглел. Оставил меня румяную, сосверкающими глазами ивозбуждённую дочёртиков. Просто отпустил саечку исказал: «Мне пора».
        Мы встречались таким образом долго. Почти два месяца. Апотом он сказал, что женат.
        Я девушка молодая, без лишних предрассудков. Ну, женат иженат. Замуж я несобираюсь, детей рожать тоже. Вовсяком случае — пока. Впервый раз трахнул прямо вмашине — я держалась заподголовники передних сидений, царапая чёрную кожу ногтями; аон насаживал меня насвой член, развалившись назаднем. Целовал спину, покусывал затылок — возбуждало неимоверно. Я тогда впервые вжизни испытала оргазм, вот так вот, грязно.
        Опыт назаднем сидении повторили ещё несколько раз, апотом он снял квартиру. Неофициально, заналичные, естественно.
        Приходил днём вбудни — вовремя обеда. Иногда, когда жена уезжала вСПА, оставался навыходные. Имел меня по —всякому — сам обучал, фактически «снуля», подстраивая под себя исвои аппетиты. Я нежалуюсь, напротив, неподумайте. Наши аппетиты совпали навсе 100%.
        Вместе мы уже полтора года. Меня ненапрягает наличие унего мифической жены, так получилось. Поздно встретились. Люблю? Скорее всего — да. Любовь вообще штука странная — кто её там разберёт, есть она илинет.
        3
        I’ve been looking for alover
        Thought I’d find her inabottle
        God, make me anotherone
        I’ll be feeling this tomorrow
Ed Sheeran «Bloodstream»
        Квечеру поменяла смятую постель, приняла душ иподсушила волосы полотенцем. Приготовила салат сруколой, вялеными томатами ифета —сыром; заварила себе зелёный крупнолистовой чай без добавок, иустроилась налоджии, сужином иноутбуком.
        Опустевшая тарелка стояла накруглом стеклянном столике, попа утопала вмягкой подушке настуле. Глаза лениво пролистывали fashion —блоги — нужно быть вкурсе трендов иновинок. Изоткрытого окна проникал свежий воздух — надворе середина мая, вечера тёплые, сосладковатым запахом цветущих каштанов. Медленно потягивала остывающий чай, хмурилась, глядя наочередную новинку отдизайнеров — боди начёрные колготки. Икто такое носить будет?
        Боковым зрением увидела нового соседа — лоджии впанельных домах совмещённые, аунас ещё инеудачно проёмы незаколочены. Бросила нанего взгляд, поприветствовала сдержанным кивком иотвернулась, снова уставившись вмонитор.
        Чиркнул зажигалкой, доноса донёсся дым — сразу захотелось покурить. Это беда всех курильщиков: только почувствуешь запах, или увидишь сигарету вфильме, ворту сразу пересыхает. Облизнула губы, потянулась настуле, бросила взгляд настол — пачка вспальне.
        —Блин, — пробубнила себе под нос, уронив голову назад.
        —Угостить? — пророкотал басистый голос.
        Посмотрела нанего — стоял вмятой рубашке иджинсах, прислонившись спиной кокну. Кивнула, взял пачку сподоконника, бросил мне. Я её поймала, заработала одобрительный смешок. Вытащила сигарету изажигалку, подкурила, изапустила голубой Парламент обратно.
        Пришлось быстро опустошить кружку — чтобы использовать вместо пепельницы. Дымок тонкой струйкой поднимался оттлеющей сигареты иулетал вокно, пока я прокручивала колёсико компьютерной мыши. Краем глаза заметила, что сосед замной наблюдает. Молча, куря ипотягивая пахучий кофе избольшой кружки снадписью «The boss».
        Отего взгляда покоже пробежали мурашки — глаза светло —зелёные, холодные вбуквальном смысле. Поёжилась ипожалела, что неоделась вочто —то более закрытое — топ наголое тело икороткие шорты — пижама, вкоторой обычно сплю. Поняла, что стало зябко исоски под тонкой тканью майки напряглись, прикрылась рукой.
        Через минуту невыдержала:
        —Что? — спросила резко игрубо.
        —Да вот, смотрю натебя идумаю.
        Хамским образом перешёл на«Ты», хотя даже незнакомы толком. Мне это непонравилось.
        —Очём?
        Он сделал большой глоток, затянулся досамого фильтра ивыбросил окурок вокно. Потом усмехнулся, имедленно, срасстановкой произнёс:
        —Думаю отом, чтоже такого надо делать сдевушкой, чтобы она так орала вовремя секса?
        Краска резко отхлынула отмоего лица. Всё тело покрылось мурашками — оттакой непривычной дерзости. Я распахнула глаза иуставилась нанего, неморгая. Ошарашенная его наглостью.
        —Ну, это если откровенно. Атак, погодка неплохая, — он пожал плечами, ехидно улыбнулся иотпил ещё своего кофе.
        Чтоб он унего впоперёк горла встал.
        —Да пошёл ты, — сквозь зубы процедила я, — Тебе необломится.
        —Да как —то инехочется. Я нетрахаю дешёвых шлюх, — бросил он, презрительно фыркнув.
        Отвернулся иушёл всвою квартиру.
        Это что сейчас было?
        Это меня сейчас какой —то мудила шлюхой назвал?
        Вомне вскипело негодование, ярость, ненависть. Я открывала изакрывала рот, часто дыша.
        Да кто он такой? Как он смеет?
        Подскочила сместа, опрокинув стул. Перепрыгнула через него ивдва шага оказалась напротив его балконной двери. Стукнула кулаком, та распахнулась.
        —Ты… Ты… — задыхаясь отвозмущения, прошептала я, — Да как ты смеешь! — визгливо озвучила свою последнюю мысль вслух.
        Он стоял напротив — всамом тёмном углу, медленно повернулся ишагнул ко мне навстречу. Ещё раз. Иещё один. Я тряслась отгнева, практически брызжа слюной, инезаметила, что он подошёл вплотную комне.
        —Вследующий раз, — медленно сказал, словно разжёвывая, — Вспомни отом, что застеной есть люди, — практически прошипел, посмотрев куда —то замоё плечо.
        Большой, падла. Тоже незаметила этого раньше.
        —Ненравится, купи беруши, — прорычала я, — Или звукоизоляцию получше сделай.
        Ткнула вгрудь пальцем, удивившись её твёрдости — как железный. Он перехватил моё запястье иотвёл всторону, наклонил голову близко —близко кмоему лицу ичётко, послогам сказал:
        —Пошлавон.
        —Урод, — крякнула я, подпрыгнув.
        Пулей вылетела сего балкона, влетела всвою квартиру ихлопнула дверью. Опустила ручку вниз, задёрнула штору изплотной парчи. Выдохнула.
        Ты ещё пожалеешь, сосед.
        4
        Lord forgive me for the things I’vedone
        Iwas never meant tohurt noone
        Isaw scars upon abrokenhearted lover
Ed Sheeran «Bloodstream»
        Наутро проснулась разбитая. Полночи крутилась вкровати, пытаясь уснуть — тщетно. Внутри кипела злость, затем её сменяла обида, потом — недоумение.
        Ипочему меня задели слова какого —то сосунка? Подумаешь, считает меня шлюхой, невелика потеря. Да он вообще мне никто извать никак.
        Решила объявить ему холодную войну — тотальный игнор. Если раньше здоровалась, то теперь буду проходить свысоко поднятой головой ипренебрежением вглазах. Иорать, когда Андрус меня трахает, буду пуще прежнего — пусть удавится, вошь поганая.
        Вобщем, вэтих размышлениях провела полночи, сгорем пополам уснув под утро. Пока жарила яичницу —глазунью назавтрак, услышала звонок мобильного. Звонил мой мужчина.
        —Да, — проворковала мягким, чуть приглушённым голосом втрубку.
        —Я сегодня неприеду. Уезжаю навыходные. Семейные дела, — коротко отчеканил изамолчал.
        —Понятно, — протянула я, выключая плиту, — Буду скучать.
        —Я тоже. Как настроение?
        —Теперь хуже, — я улыбнулась, потянувшись ктарелкам, — Придётся чем —то занять себя допонедельника. Может быть, ты подаришь мне дилдо? — бросила игриво, изажмурилась, представив, как он заёрзал вкресле.
        —Нет уж. Только если пользоваться им будем вдвоём, — сосмешком сказал он, — Мне пора. Пока.
        —Пока.
        Я швырнула мобильник настол ивздохнула.
        Опять придётся что —то выдумывать. Вечеринку? Впринципе можно. Устрою девичник, аещё лучше пижама —party.
        Пока завтракала, разослала двум лучшим подругам сообщения — те согласились. Договорились, что закуска сменя, аони принесут выпивку. Убрав грязную тарелку впосудомойку, накидала список продуктов взаписную книжку, натянула лёгкое платье иобула балетки — пошла вмагазин.
        Вбанкомате проверила остаток насчету — новый платёж начетыреста евро — ещё один приятный бонус отношений сженатиком. Могу неработать — обеспечивает все радости, шалости ислабости.
        Прогуливалась поторговому центру, снова накупила косметики ишипучих соляных бомбочек вванную. Питаю страсть кпродуктам The Body Shop, дома целая коллекция масел, кремов, спреев. Только пользоваться недля кого — Андрус нелюбит, когда отменя чем —то пахнет. Домой возвращалась скучей пакетов, иновой парой солнечных очков авиаторов взолотистой оправе — ссиней зеркальной плёнкой. Тоже своего рода фетиш — ношу, даже тогда, когда наулице сумерки. Нелюблю, если смотрят вглаза.
        Пол дня провела заприготовлением салатиков, канапе имини —бутербродов — всё, как девочки любят. Накрыла небольшой журнальный столик вгостиной, перебрала DVD —диски навсякий случай, вдруг захотим что —нибудь посмотреть наночь глядя. Ксеми вечера уже чувствовала лёгкую усталость, ивыползла набалкон.
        Дверь соседа была открыта, тонкая тюль торчала изоконного проёма. Я поморщилась, отвернула стул иуселась, закинув ноги наподоконник. Задымила, как паровоз, задумавшись отом, что, пожалуй, пора всё —таки начать искать работу. Сидеть дома скучно, да итрудовой стаж пора начать нарабатывать. Уже двадцать пять, ая так нигде после окончания университета инепотрудилась.
        Вы неподумайте, что я ленивая клуша, или содержанка попризванию. Нет, всё нетак. Просто удачно сложилось: пока училась, жила сродителями ите обеспечивали. Из —заучёбы работу найти было трудно, практику проходила уотца вфирме — формально, наделе я там ни разу непоявилась. Апотом встретила Андруса — окакой работе может идти речь? Он сказал: «Сиди дома, пока ненадоест, я обеспечу». Обеспечивает. Мне вроде пока ненадоело. Я думаю, выбы тоже неотказались оттакого расклада.
        Услышала шаркающие шаги заспиной, напряглась. Сделала вид, что усиленно докуриваю сигарету, испохватилась — затушить опять негде. Что заголова дырявая, нет — пепельницу купить.
        Подумала, подумала, распотрошила пачку изатушила прямо внеё. Сигареты рассыпались постолу — да иБог сними. Давно пора бросать, вот докурю эти двенадцать штук — иброшу.
        Заспиной сипло прокашлялись:
        —Простите? — тон вопросительный, — Мы можем поговорить?
        Я неответила. Молча встала, бросила окурок инаправилась вквартиру. Хлопнула балконной дверью, занавесила окно. Вруке осталась смятая пачка, пошла накухню ивыбросила. Помыла руки, выдохнула, глядя насвоё отражение взеркале настене ванной. Раздался звонок вдверь.
        Навсякий случай посмотрела вглазок, малоли. Наплощадке стояли подружки — держа вруках огромную кучу надутых шаров ибутылки сшампанским.
        Впустила их вквартиру, сходу стали расспрашивать оновостях — давно невиделись. Новостей уменя инет толком — поэтому плавно перевела тему наних.
        Нинка работала втурагентстве — вунивере брала дополнительный курс помеждународным отношениям. Собирается машину покупать — отец обещал добавить исделать подарок ко дню рождения. Появился ухажёр, ввозрасте, как иуменя, кажется, влюбилась.
        Таисию повысили — теперь она главный администратор вресторане. Ни скем невстречается, инесобирается пока. Все мужики «сво» — её девиз пожизни.
        Вечер постепенно разбавлялся сладким Martini Asti игромким, визгливым девичьим смехом. Нинка включила музыку, Тася принялась танцевать надиване. Я снимала шарики слент иразвязывала их, апотом передавала разомлевшим оталкоголя девчонкам.
        —Что поём? — громко возопила Таська, перекрикивая музыку.
        —Пусть Агата придумает.
        Это было нашим милым хобби, развлечением — вдыхать гелий ипеть какую —нибудь песню, желательно пошлую игрубую. Я начинаю, они подхватывают, акконцу первого куплета (реже — припева) мы валяемся наполу, испуская тихие стоны вместо смеха.
        Нина сделала музыку потише, я поднесла шарик кгубам, обхватила покрепче ивдохнула. Задержала дыхание, поглядела надевочек сехидной улыбкой иначала читать:
        Все крутые тёлки сбежали вМоскву
        What the fuck, Smash, я непойму
        Как будто накастинг новыелица
        Опять принимает столица
        —Ооо! — Таисия хлопнула владоши, ибыстро набрала гелия влёгкие.
        Студентка, актриса, проститутка,
        Жена олигарха — это нешутка,
        Певица или просто модель
        Как карта России моя постель
        Нина быстро подхватила, пока я дико хохотала — голос уТаи был настолько писклявым сам посебе, что ей можно было проворачивать этот трюк ибез шара, наполненного газом.
        Моя Москва, здесь решают вопросы
        Вмоей Москве, здесь горы кокоса
        Моя Москва — это зона спроса
        Вдохнув ещё раз, я пропищала вместе сней:
        Илюбая тёлка лишь цена вопроса
        Снова расхохотавшись дослёз, я выпустила шарик состатками газа изрук, ион пулей выстрелил впотолок иупал тряпочкой напол. Девчонки тоже смеялись, сначала детскими голосами, нопостепенно действие гелия прошло, иих хохот стал привычным, нонеменее заливистым.
        —Всё, — вздохнула Таська, растянувшись звездой наполу, — Я незнаю, как вы, ая курить.
        Вставать она нестала, просто подползла начетвереньках вспальню — набалкон. Я осталась надиване, покачивая перекинутыми через подлокотник ногами ввоздухе, аНинка последовала заней.
        Планировка вквартире была изменена: прихожая, гостиная икухня объединены. Изспальни доносился запах дыма, их смешки ифырканья. Я прикрыла глаза иулыбнулась — жизнь удалась, алкоголь медленно течёт повенам, живот сводит судорогами отсмеха. Улыбалась я дотех пор, пока неуслышала Таськино громкое: «Здра —а —авствуйте».
        Сказано было так томно иласково, что я резко подскочила наместе. Хриплый голос что —то ответил, иони разразились хохотом. Я мгновенно напряглась — недай Бог сюда притащат, они ведь могут, я знаю…
        —Агата. Ты почему неговорила, что утебя такие милые соседи? — только подумала обэтом, как девочки входят вгостиную обратно, азаих спиной маячит мужская фигура.
        Порадовало, что он хотябы необорзел окончательно — встал вдверном проёме, правда снаглой ухмылкой:
        —Пустите? — спросил уменя, окинув любопытным взглядом.
        —Счего такая вежливость — наВы? Вчера, даже непредставился, атыкать стал, — ядовито бросила я, выпрямив спину изакинув ногу наногу.
        —Аэто — Расмус, — пропищала Таська, — Вот вы ипознакомились. Входи, посиди снами. Чего скучать дома одному.
        «Расмус. Что задурацкое имя?» — подумалосьмне.
        Он неуверенно шагнул внутрь, оглядел висящие под потолком шарики, убранство инакрытый стол. Я прищурилась, иначала рассматривать его внимательнее — впринципе, еслибы он небыл таким козлом, его можно былобы даже посчитать симпатичным. Короткий ёжик русых волос, накоже тёмный загар — даже интересно, когда успел. Из —под рукава серой футболки выглядывала сильно татуированная рука — невольно поморщилась. Никогда нелюбила такие вещи — зачем разукрашивать своё тело?
        Вошёл, долго мяться нестал. Плюхнулся вближайшее кресло, поиграв внушительными мускулами наплечах игруди, ивзялся забутылку шампанского, разливая его подвум протянутым подругами бокалам. Я вздёрнула брови, неотрывая взгляда отего движений. Таисия что —то спрашивала, он отвечал — коротко ирвано, несводя сменя взгляда.
        Нагло. Ябы даже сказала — борзо. Очень знакомо, почему —то.
        —Освежить? — спросил он, кивнув намою руку.
        Пальцы сжимали ножку пустого бокала, ещё чуть —чуть истекло треснет. Я потянулась кнему, выпрямила руку — игристое заплескалось, зашипело пузырьками. Взгляд уставился наразноцветные чернила: какая —то птица, розы, череп, странные узоры инадписи — жуть.
        Шампанское вылилось через край, я дёрнулась. Посмотрела наего лицо — самым откровенным образом пялился ввырез моей майки. Сглотнул, уставился глаза вглаза, нахмурился.
        —Пойду затряпкой, — пробормотала я, резко отворачиваясь.
        Вскочила сместа, как ошпаренная. Ощутила, как пошее пробежали липкие мурашки. Скрылась вванной, вцепилась враковину руками ирезко выдохнула.
        Почему я чувствую себя так неуверенно? Бросает то вжар, то вхолод; щёки ишея горят — залились румянцем.
        Услышала шаги заспиной, схватила тряпку инамочила её под краном. Стараясь несмотреть вего сторону — именно сосед появился, подперев плечом косяк — пошла навыход.
        —Подождите, — перехватил запястье горячими пальцами, я вздрогнула, — Я хочу извиниться, — проговорил тихо, чтобы другие неуслышали ивполне виновато, — Я нагрубил.
        —Дважды, — ответила я, повернувшись кнему лицом.
        —Что дважды? — он удивлённо моргнул, продолжая сжимать мою руку.
        —Дважды нагрубил. Мало того, что назвал шлюхой, так ещё идешёвой, — ссарказмом произнесла я, мягко вытаскивая свою конечность изего хватки.
        —Аты, стало быть, недешёвая? — заломил бровь, усмехнулся уголкомгуб.
        —Иди вжопу, — прорычалая,
        —Я сказал, что хочу извиниться, — устало вздохнул он, потерев затылок ладонью, — Я вчера невыспался. Из —затвоих, — покрутил пальцем ввоздухе иснова вздохнул, — Ну, ты поняла.
        —Мне плевать. Инормальные люди спят ночью, аневобед.
        —Ну, ая вночные смены работаю, так что сплю тогда, когда получается, — огрызнулся злобно, — Короче, я извиняюсь. Сама уже решай — принимаешь мои извинения илинет.
        —Непринимаю, — отчеканилая.
        Вернулась вгостиную, вытерла пролитое настолик инапол шампанское. Девчонок развезло окончательно, Расмус появился замной следом — бросали заинтересованные взгляды, отпускали глупые пошлые шуточки. Он отшутился вответ, сказал, что ему пора искрылся вспальне, апотом хлопнул балконной дверью. Чёртбы побрал эти совмещённые лоджии…
        Резко нахлынула головная боль — кровь застучала ввисках, словно молотком поголове били. Музыка больше ненравилась, визги тонких голосков раздражали. Сослалась наусталость ипопросила их уйти — завтра рано вставать, ехать кродителям. Они незнали, что мои предки махнули навсё лето вИспанию — я неговорила, исейчас мне это сыграло наруку.
        Квартира погрузилась втишину итемноту — ночь подкралась быстро инезаметно. Я убрала посуду, остатки еды отправила вхолодильник, пустые бутылки выбросила впомойку. Проглотила две таблетки обезболивающего — чтобы наутро небыло похмелья, рухнула лицом вниз накровать ипровалилась всон.
        5
        Oh no no don’t leave me alone lonelynow
        If you loved me how’d you never learn
        Oh coloured crimson inmyeyes
        One or two could free mymind
Ed Sheeran «Bloodstream»
        Выходные провела, как всегда, лениво изаторможено. Смотрела «Секс вбольшом городе» и«Отчаянных домохозяек», плескалась вванной спушистой пеной, почитала Оксану Робски.
        Впонедельник, вчас дня, вдверном замке зашуршал ключ — пришёл Андрус.
        Я бросилась кнему нашею спорога, потёрлась лицом оего подбородок — всегда гладко выбрит ипахнет дорогим одеколоном — заказывает изИталии. Мягко поцеловал вгубы, приобнял заталию иразулся, толкая вспальню.
        —Соскучился, — проговорил хрипло, ослабив галстук.
        Быстро расстегнул пиджак — повесил наручку шкафа. Тудаже отправилась белоснежная рубашка сжемчужными пуговицами. Расстегнул брюки, предварительно вытащив пачку презервативов изкармана ибросив их накровать; спустил вниз поногам иповесил наспинку стула, аккуратно сложив пострелкам.
        —Аты? — вскинул бровь впривычном жесте, стаскивая носки, — Скучала?
        —Очень, — я стянула ссебя платье, которое носила дома для него — тонкий трикотаж сливового цвета длиной чуть выше колена — осталась обнажённой, — Иди комне.
        Он рыкнул, быстро выпрыгнул изтрусов иподошёл ко мне, положив руки наплечи. Мягко надавил, вынуждая меня опуститься накровать, обхватил одной рукой свой член — тот уже был вбоевой готовности.
        —Детка, — прошептал едва слышно, когда я взяла его врот навсю длину, — Мне так нехватало тебя. Ты… Даже… Не… Представляешь…
        Я улыбнулась, подняла нанего взгляд иснова заглотила — целиком, пока головка неупёрлась вглотку. Он собрал мои волосы вкулак, мягко потянул назад ивперёд — задавая ритм.
        Прикрыв глаза, я медленно опустила одну руку поживоту вниз — знаю, что он любил наблюдать, как я себя ласкаю. Погладила клитор, вздрогнула, зажмурилась отудовольствия. Он начал толкаться бёдрами — нетерпеливо, трахая мой рот. Я сосала, причмокивала, наслаждалась, как обычно.
        —Стой, — мягко отстранил меня заволосы, — Иначе закончим слишком быстро, — погладил подбородок кончиками пальцев.
        Я нащупала рукой картонную коробку, раскрыла её ивытащила один презерватив изпачки. Разорвала фольгу, облизала его впоследний раз — оторваться невозможно, ираскатала резинку, зажав кончик. Встала наподрагивающие ноги, развернула его итолкнула накровать.
        —Сегодня я сверху.
        Он что —то утробно промурлыкал, обхватил мои бёдра руками, когда я забралась нанего. Приподнял, я обхватила его член рукой инаправила ксвоему входу. Медленно опускаясь, я запрокинула голову, громко простонав отощущения наполненности, покоторой насамом деле соскучилась заэтидни.
        Он мягко поднимал иопускал меня, целовал мою шею, покусывал кожу нагруди. Я спрятала своё лицо унего наплече, когда мои иего движения стали более резкими, аего бёдра задвигались мне навстречу — проталкивая его глубже иглубже. Неудержалась, вскрикнула, когда он резко насадил меня насебя, двигаясь водном сомной ритме. Иещё раз. Иещё.
        Я прикрыла глаза иоблизала губы, почувствовав насвоей попе его пальцы — ласкающие, нежные. Дыхание участилось, поспине пробежала волна, когда он начал дразнить мой «чёрный» вход, погрузив кончик пальца внутрь изакруживим.
        Кусала пересохшие губы, изгорла вырывались сдавленные звуки. Он убрал руки, отпустив меня иопёрся оматрас — начал двигаться быстро ипорывисто — нетерпеливый, какой нетерпеливый. Я снова простонала отсменившегося темпа, открыла глаза, чтобы посмотреть нанего изамерла.
        Избалконного окна нанас смотрел мой сосед.
        Мои глаза расширились отужаса, ноАндрус этого незаметил — слишком увлёкся, зажмурился. Трахал меня, отрывая задницу отматраса. Я вцепилась вего плечи инеотрывно смотрела всветло —зелёные глаза Расмуса, даже неморгая. Он прогулялся взглядом помоему телу, медленно положил руку настекло иглубоко вздохнул — ноздри раздулись.
        Я громко вскрикнула — оргазм накрыл моментально. Забилась насвоём любовнике, он резко перевернул меня наспину истал вколачиваться вменя, широко разведя мои ноги всторону. Я кончала, кричала, сжимала его запястья насвоих бёдрах руками. Он громко простонал, наши голоса слились воедино, толкнулся вменя ещё несколько раз, ирухнул сверху.
        Я застыла под ним, покрытая холодным липким потом — отужаса.
        Занами наблюдали. И, кажется, мне это понравилось.
        6
        This is how it ends, Ifeel the chemicals burn inmy bloodstream
        Fading out again, Ifeel the chemicals burn inmy bloodstream
        So tell me when it kicksin
Ed Sheeran «Bloodstream»
        —Агата, нам нужно поговорить.
        Суровый тон мне непонравился, Андрус всегда был сомной ласков имягок. Журил изредка иподелу, атут… Всего три дня прошло, как вернулся, исразу такие перемены.
        Я села закухонный стол, закинула ногу наногу исцепила пальцы взамок наколене.
        —Я слушаю тебя, — старалась ответить мягко, невыдавая напряжённость вголосе.
        —Мне позвонила хозяйка квартиры, — он облокотился настолешницу искрестил ноги влодыжках, — Соседи жалуются, что утебя шумно.
        Я фыркнула, иповела плечом.
        —Чушь какая —то. Я живу одна, если ты незаметил, — лёгкая шпилька ехидным голосом вего сторону.
        —Утебя навыходных была вечеринка. Громко играла музыка, вы смеялись, — он прищурился ипотёр подбородок большим пальцем, — Агата, мне ненужны проблемы, иты это знаешь.
        Я судорожно сглотнула, напрягшись всем телом.
        —Хорошо, — смягчив тон, я поднялась иподошла кнему, — Я небуду больше приглашать подруг вгости, — погладила ладонью лацкан его пиджака, надула губы, — Только незлись.
        —Я незлюсь, — он вздохнул, взял мою руку ипоцеловал пальцы, — Номне ненужны проблемы, — повторился, выделив каждое слово.
        —Я поняла тебя спервого раза, — резко ответила я, вырвав унего руку.
        —Агата…
        —Что, Андрус? Я итак сижу взаперти, словно взолотой клетке, — мой голос резко перешёл накрик, — Никуда нехожу, ничем незанимаюсь, нигде неработаю — ты запрещаешь…
        —Я никогда незапрещал тебе работать! — рявкнулон.
        —Ты намекал, что такой вариант тебя неустроит. Мы встречаемся только вбудни ивопределённое время, — я вскинула руками, — Яже немогу отпрашиваться сработы, чтобы потрахаться сосвоим женатым любовником.
        Я резко замолчала, понимая, что перешла, когда —то проведённую им, черту: никаких истерик. Андрус повернул голову ипосмотрел вокно, затем глубоко вздохнул ивзглянул наменя.
        Равнодушно.
        —Чтобы завтра тебя здесь небыло, — срасстановкой произнёсон.
        —Андрус, прости, я переборщила…
        —Ключи оставь впочтовом ящике, или замки сменят, — он мягко отодвинул меня, ипошёл навыход.
        —Андрус, стой! — крикнула я вотчаянии.
        Он неответил, взял свою связку игромко хлопнул дверью.
        Я уставилась нанеё круглыми глазами, вполнейшем шоке.
        Он что, меня бросил?
        Ответ насвой вопрос я получила наследующий день — когда вернулась совстречи сТасей вдва часа пополудни. Написала несколько эсэмэсок ему, сизвинениями ипросьбой поговорить. Он неответил.
        Когда я вышла излифта насвоём седьмом этаже, я застыла как вкопанная. Возле квартиры стояли чёрные мусорные мешки. Я несразу поняла, что было внутри, идаже попыталась просунуть ключ взамочную скважину, нотщетно.
        —Какого хрена… — пробормотала я, набирая его номер.
        Трубку несняли. Я начала звонить ещё раз, брезгливо посмотрев напластиковые пакеты. После череды длинных гудков, он наконец —то соизволил ответить.
        —Я слушаю.
        —Андрус, я немогу попасть вквартиру издесь наплощадке какие —то мусорные мешки стоят. Я ничего непонимаю… — затараторила я, снова иснова пытаясь справиться сзамком.
        —Я больше неоплачиваю эту квартиру, ипредупредил хозяйку, чтобы она сменила замки. Твои вещи она собрала ивыставила задверь.
        —Что?! — прошепталая.
        —Ещё есть вопросы поданному поводу? — его голос был наудивление спокоен.
        Ябы даже сказала — издевательски спокоен.
        —Ты неможешь так сомной поступить, — сдавленно прошептала я втрубку.
        —Я уже это сделал, — отрезал он иотключился.
        Я переводила взгляд стелефона назапертую дверь, иобратно. Набрала его номер ещё раз — неответил. Начала звонить снова — включился автоответчик.
        —Дерьмо! — взвизгнула я, — Ты неможешь так сомной поступить!
        Мой голос отчаянным эхом отразился отстен. Я прислонилась спиной кдвери, медленно сползла вниз иприземлилась наодин изпакетов. Пластик зашуршал, заскрипел под весом моего тела — противно имерзко. Изглаз полились слёзы, апотом я откровенно разрыдалась — самым неприличным иотвратительным образом. Это нечестно… Яже ничего несделала!
        Незнаю, сколько я сидела вот так — проливая слёзы наплощадке, возле когда —то «моей» квартиры. Я всхлипывала, давилась слезами, стучала головой подвери, снова всхлипывала. Пребывала всостоянии: «Обидно дослёз», да, именнотак.
        Соседская дверь приоткрылась, ккосяку спиной прислонился Расмус. Скрестил руки нагруди, посмотрел наменя внимательно ихмурясь.
        —Что, доволен, скотина? Наябедничал? Радуйся, я здесь больше неживу, — прошипелая.
        Он удивлённо приподнял брови. Усмехнулся ипокачал головой.
        —Я этого неделал.
        —Ия должна поверить? — я громко всхлипнула, ивытерла нос, размазав сопли полицу.
        —Можешь неверить, дело твоё, — он пожал плечами, исклонил голову набок, — Что будешь делать? Есть куда идти?
        —Нет, — я откинула голову назад ишлёпнула ладошкой помешку, — Родители вИспании, уменя нет ключей отдома, — поймав его озадаченный взгляд, я простонала, — Да, я — идиотка, я знаю.
        —Есть немного, — мягко сказал он, — Ну, тогда, — оттолкнувшись откосяка, отраспахнул свою дверь имахнул рукой внутрь, — Прошу. Иэто, — кивнув напакеты, он улыбнулся, — Тоже бери, ато сопрут.
        Я удивлённо моргнула, слёзы нащеках мгновенно высохли.
        —Ты серьёзно?
        —Идти тебе некуда, ая жалостливый, — снова широко улыбнулся он — стало приятно отего улыбки, — Заходи, перекантуешься, сколько надо. Уменя места немного, нонадвоих хватит.
        Вымученно улыбнувшись, я поднялась наноги ивыпрямила плечи. Потерев джинсы ладонями, я повернулась кпакетам ивздохнула:
        —Поможешь?
        Он, молча, кивнул.
        7
        All the voices inmymind
        Calling out across theline
Ed Sheeran «Bloodstream»
        Так началась эта история. Немогу сказать, что она была печальной, хотя соли вней накопилось предостаточно. Я сидела унего накухне — старенькой, пошарпанной, скрипучей, ипила крепкий чай, приходя всебя. Он жарил омлет наскорую руку — оказалось, что я голодна, хотя вродебы иобедала несколько часов назад.
        Я молчала, разглядывая его спину итатуировки. Он тоже молчал, крутясь уплиты. Когда еда была готова, он разложил ее потарелкам, опустился настул напротив меня ипристально посмотрел мне вглаза. Странно, новэтот раз я неотвела взгляд — нехотелось.
        —Я могу дать тебе один совет? — тихо сказал он, сжимая вилку вруке.
        Я вскинула бровь всаркастическом жесте:
        —Ты? Мне? Совет?
        Он вздохнул, постучал зубчиками постолу инахмурился:
        —Я скажу, аты сама решай следовать ему или нет, идёт?
        Пожав плечами, я ответила:
        —Идёт.
        Расмус отвернулся, посмотрел задумчивым взглядом куда-то впространство. Чуть прищурился, сжал челюсти иснова перевел взгляд наменя.
        —Неговори никому гдеты.
        —Ичто я скажу? — невольно улыбнулась такому «совету».
        —Соври что-нибудь; скажи, что уродителей, — он казалось, говорил наполном серьёзе.
        —Зачем мне это делать? — спросила я снасмешкой.
        —Сама увидишь, — протянулон.
        Самоопределение
        8
        Down on the West Coast, they got asaying
        «If you’re not drinking, then you’re not playing.»
        But you’ve got the music, you’ve got the music inyou,
        Don’tyou?
Lana Del Rey «West coast»
        Смачное ругательство послышалось из —задвери ванной. Я просунула голову, обмотанную тёмным полотенцем, вприоткрытую дверь ипосмотрела насвоего соседа.
        —Может, ты свои вещи разберёшь доконца всё —таки? — потирая колено, изрёк он, — Непройти, непроехать.
        Я пожала плечами, фыркнула иснова спряталась задверью, продолжив прежнее занятие — втирание кокосового масла вкожу после душа.
        —Агата? — громко сказал он, — Ты ещё долго? Мне тоже нужна ванная.
        —Сейчас выйду!
        —«Сейчас» ты говорила полчаса назад, — пробормотал он, думая, что я неуслышу.
        Я намазалась маслом, закрыла баночку ипоставила её настиральную машину — туда, где стояла моя косметика. Свободных полок уРасмуса было немного, поэтому я постепенно оккупировала незанятые им территории повсей квартире: стиральную машину, стул вприхожей, ящики вшкафу — унего всё равно только трусы иноски, ауменя нижнее бельё, пижамы иночнушки.
        Выйдя изванной, я нашла его надиване, щёлкающим кнопки пульта оттелевизора.
        —Ябы разобрала свои вещи доконца, еслибы ты мне выделил место, куда их повесить, — сказала я, усаживаясь рядом.
        Он закатил глаза:
        —Женщины… Подвинь мои всторону.
        —Уменя много одежды, — я пожала плечами иподобрала колени кгруди.
        —Сложи что —то вшкаф, — неунимался этот умник.
        —Помнётся, — огрызнуласья.
        —Агата, — Расмус тяжело вздохнул, — Сложи так, чтобы непомялось. Правда, надоело спотыкаться омешки.
        —Я всё равно съеду через месяц, — я запнулась, припоминая, когда вернутся родители, — Или два, — добавила быстро.
        —Да хоть через три. Просто повесь. Можешь переложить мои футболки иосвободить себе место. Мне нежалко.
        —Хорошо, — тихо сказала я, разглядывая маленькую комнату.
        Взгляд упал натонкий наматрасник, лежащий наполу. Стало непосебе — выгнала парня сдивана, наверняка неудобно.
        —Ты уже завтракал? — осторожно спросила я, прикидывая вуме, что я умею готовить.
        Оладьи, яичница, салаты — негусто. А, ещё, сырники. И, кажется, блины.
        —Нет ещё, — он закинул голову наподголовник изакрыл глаза.
        Я уставилась наего руку, лежащую слишком близко кмоему бедру. Нафоне моей, его кожа была слишком тёмной. Чёрной, открасок. «TRUST» — одна избольших каллиграфических надписей, всегда привлекала моё внимание. «Доверие» — почему такой выбор?
        —Я могу что —нибудь приготовить, — сдавленно сказалая.
        Расмус распахнул глаза, поднял голову ипосмотрел наменя снескрываемым интересом.
        —Ты умеешь готовить? — спросил он, иронично изогнув бровь.
        —Немного, — мои щёки вспыхнули.
        —Мне начинает это нравиться, — он мягко улыбнулся, имоё смущение мгновенно испарилось, — Что ты можешь мне предложить?
        —Блины?
        —Идёт.
        Я подскочила сдивана инаправилась накухню. Где находятся продукты, ипосуда я помню — заэти два дня тайком наблюдала засоседом, когда он хозяйничал накухне.
        Вприхожей послышались его шаги, апотом вванной зажурчала вода — пошёл умываться. Я принялась заготовку, параллельно прикидывая, хватитли мне денег снять временное жильё, пока родители вотпуске. Мои подсчёты ввели меня всерую грусть — денег, может ихватит — нааренду. Авот навсё остальное: продукты, коммунальные расходы, счета замобильный — определённонет.
        Кажется, мне действительно пора искать работу.
        9
        Down on the West Coast, Iget this feeling like it all could happen
        That’s why I’m leaving you for the moment, you for the moment
        Boy blue, yeahyou.
Lana Del Rey «West coast»
        Странно, носним я практически нечувствовала неловкости. Иногда, конечно, смущалась, если он оставлял колкие замечания вмой адрес — мнение обо мне сложилось неоднозначное, оно ипонятно. Я исама долго размышляла, разглядывая поночам потолок, кем я была для Андруса. Постепенно пришло понимание того, что он никогда неговорил мне освоих чувствах инеспрашивал омоих. Наши отношения сводились кголому сексу — хорошему, качественному — носексу. Пять раз внеделю, водно итоже время — порасписанию.
        Заэти дни я осознала, что мне двадцать пять, ая просто просрала полтора года моей жизни. Я моглабы делать карьеру, встречаться, влюбляться, как все молодые девушки; но, вместо этого, я позволяла собой пользоваться. Ипользовалась сама, чего уж греха таить. Витоге осталась, как старушка изсказки Пушкина — уразбитого корыта. Только уменя даже покосившейся избушки нет — пришлось ютиться усоседа, которого толком незнаю.
        Подругам, как исоветовал Расмус, сказала, что вернулась кродителям. Нинка звонила втотже день, хотела напроситься вгости. Долго сочувствовала, жалела, увещевала втрубку. Я как —то отшутилась ипообещала увидеться, как только немного приду всебя.
        СРасмусом мы мало разговариваем. Толи неочем, толи незачем. Он молча ест мою скромную стряпню, психует поутрам — я привыкла принимать душ сспросонья; идолго ворочается ночью наполу — определённо неудобно.
        —Расмус, аоткуда утебя такое имя? — спросила я как —то вечером, когда мы вышли покурить набалкон.
        —Что нетак смоим именем? — он затянулся сприщуром, ибросил наменя напряжённый взгляд.
        —Ну, имя эстонское, ноты говоришь без акцента иочень хорошо, — я пожала плечами иопустила голову, позволяя волосам прикрыть моё лицо.
        Такие тяжёлые глаза унего временами — никак непривыкнуть.
        —Мама русская, отец — эстонец, — отчеканилон.
        —Понятно, — протянула я, отметив, что он несказал «папа».
        Значит, сглавой семейства напряжённые отношения.
        —Аутебя? — вдруг спрашиваетон.
        —Что уменя? — я вскинула голову ипосмотрела, как он докуривает свою сигарету одной длинной затяжкой.
        —Почему утебя такое необычноеимя?
        —Папа хотел назвать меня вчесть бабушки — Агафьей, номама предложила более европейский вариант, чтобы небыло трудностей сдокументами ивообще.
        —Понятно, — повторил он замной ивыстрелил окурком вокно.
        Я невольно ухмыльнулась итутже встретилась сего глазами — пристально разглядывал.
        —Что? — спросил резковато, ноктаким интонациям я начала привыкать.
        —Я тоже всё время забывала купить пепельницу, — изменя вырвался смешок.
        Расмус широко улыбнулся, отбылой напряжённости неосталось иследа. Хрипло фыркнул, покачал головой итолкнул прикрытую балконную дверь ногой.
        —Я сегодня наработу, — сказал он, пропуская меня вперёд.
        —Хорошо. Агде ты работаешь?
        —Охранником вклубе, — спокойно ответил он, открывая шкаф идоставая изнего одежду.
        —О, — ляпнула я, — Ясно.
        —Что, непрестижно? — он стянул футболку через голову, иповернулся ко мне спиной.
        Наней унего тоже были рисунок, что —то похожее надракона — толком неразглядеть из —запереплетения замысловатых линий.
        —Я думала, что ты бандит или сутенёр, — пошутила я, — Ты такой брутальный. Ивсе эти, — я махнула рукой нанего, когда он повернулся, накинув рубашку наплечи, — Ну, ты понял.
        —Да, это моё маленькое милое хобби, — он улыбнулся, увидев, как я брезгливо поморщилась, — Предупреждали когда —то — сделаешь одну иуже неостановишься, ноя неверил, — он рассмеялся, иподхватил джинсы сполки.
        —Девушкам, наверное, нравится, — я пожала плечами, забросив ноги нажурнальный столик.
        —Нравится, — задумчиво ответил он, — Ноневсем.
        Его тон заставил меня внимательно посмотреть нанего инахмуриться.
        —Ладно, — он резко дёрнулся, моргнул иотвёл взгляд, — Я ухожу. Уменя один комплект ключей, ты куда —нибудь собираешься? — дождавшись моего отрицательного кивка, он продолжил, — Тогда возьму ключи. Инеогрей меня чем —нибудь тяжёлым поголове впять утра, если испугаешься.
        —Постараюсь.
        —Нескучай, — бросил он, исчезая вдверном проёме.
        —Постараюсь, — шепнулая.
        10
        It’s getting harder toshowit
        I’m feeling hot tothe touch.
        You say you missme
        And Ialways say Imiss you so much,
        But something keeps me really quiet.
        I’m alive, I’m alush
        Your love, your love, your love.
Lana Del Rey «West coast»
        —Расмус! Прекрати, ради Бога! — вопила я, пытаясь вырваться изстального захвата.
        Мои пятки оказались под безжалостными пытками — их щекотали без остановки. Я била ладонью обпол, захлёбываясь ввизгливом смехе, тщетно пыталась вырваться, ноэтот говнюк держал мои коленки так крепко, недавая даже возможности пошевелиться.
        —Хва —а —атит! — проскулила я, — Пожалуйста…
        —Ну уж нет. Ты первая начала, — ответил он, продолжая экзекуцию.
        Дёрнул меня чёрт поспорить сним, кто выдержит дольше.
        —Это нечестно, — крикнула я, заходясь вдиком хохоте, перебивающимся навизги, — Ты небоишься щекотки вообще.
        —Боюсь, просто я смог вытерпеть, — он ненадолго остановился ипосмотрел наменя снасмешкой.
        Я быстро сообразила, что это мой шанс спастись, ирезко толкнула его пятками вгрудь. Расмус сгрохотом рухнул напол, издав какой —то низкий горловой звук. Мои ноги оказались свободны, ия быстро подтянула их ксебе, откатываясь подальше.
        —Ааа, — простонал он замоей спиной.
        —Что, ударился? — я замерла всвоей попытке кбегству исбеспокойством посмотрела нанего, — Прости, я нехотела!
        Моя наивность когда —нибудь меня погубит. Только я двинулась кнему, чтобы осмотреть голову идругие части тела напредмет травм, он снова скрутил меня иначал щекотать пуще прежнего — теперь подмышки ибока.
        —Стой, стой, стой, — прошептала я охрипшим голосом, — Всё, немогу.
        —Ладно, — выдохнул он, отпуская меня иотодвигаясь, — Я выиграл.
        —Да, ты выиграл, ты — лучший, ты — победитель, — я растянулась наполу, — Уменя живот теперь болит. Илицо.
        —Лицо?
        —Отсмеха, — пояснила я, — Пойдём курить?
        —Пошли.
        Расмус быстро встал наноги ипротянул мне руку, помогая подняться. Мы вышли набалкон, я открыла окно настежь изаняла свою привычную позицию, облокотившись плечом опластиковую раму. Он встал напротив, отзеркалив мою позу, ипротянул мне открытую пачку. Я вытащила изнеё сигарету, случайно вытянув фильтр второй иулыбнулась, когда он схватил его зубами.
        Едкий дым обжёг мои лёгкие. Я выдохнула тонкую струйку изуголка губ, ипосмотрела наветвистый каштан заокном.
        —Очём думаешь? — тихо спросил сосед.
        —Работу надо искать, ивообще… — я запнулась, — Надо что —то решать. Что —то менять. Незнаю.
        —Ясно, — он прищурился, чтобы дым непопал вглаза, ипосмотрел куда —то замою спину.
        Резко выбросил сигарету ишагнул ко мне. Я удивлённо моргнула, когда его лицо оказалось вопасной близости отмоего.
        —Только непсихуй, — шепнул он усамых моих губ, глядя глаза вглаза.
        —Что ты имеешь… — началая.
        Заспиной кто —то прокашлялся. Расмус медленно поднял голову икивнул, бросив вту сторону ледяной взгляд.
        —Привет, — пролепетал доболи знакомый голос, — Амы теперь соседи.
        Я застыла, замерла, окоченела. Начала медленно поворачиваться, он попытался меня удержать, сжав моё плечо. Когда моё тело повернулось насто восемьдесят градусов, я смогла только сдавленно прошептать:
        —Ты?
        Серые глаза Нинки расширились. Рот приоткрылся вудивлении. Она переводила взгляд сменя наРасмуса иобратно. Её щёки порозовели, когда она шагнула назад, всторону открытой балконной двери моей бывшей квартиры.
        Квартиры, которую снимал мой бывший любовник.
        —Ах ты сука, — выдохнулая.
        Рука Расмуса больно сжала моё плечо, когда я рванула веё сторону. Нинка взвизгнула искрылась вмоей бывшей спальне, громко хлопнув дверью, повернув ручку изадвинув штору.
        —Отпусти, — захныкала я, пытаясь отцепить его отсебя, — Я её убью.
        —Агата, успокойся, — он обхватил меня сзади, прижав мои руки побокам.
        Оторвал отпола ивнёс всвою квартиру, открыв мной дверь. Я жадно хватала ртом воздух, невсилах что —то сказать. Даже кричать немогла — эмоции затопили лавиной.
        Нинка. Как она могла. Мыже дружим спервого класса. Яже доверяю ей безгранично. Яже…
        —Сядь! — рявкнул сосед, толкая меня надиван, — Вдохни ивыдохни.
        Я послушно вздохнула ивыдохнула — резко ирвано.
        —Глубже, — мягко сказал он, опускаясь накорточки, — Вот так, — проговорил он, когда я сделала глубокий вдох, — Иещёраз.
        Выдохнуть снова я несмогла — слёзы потоком хлынули изглаз. Я зажмурилась, пытаясь их остановить, изакрыла лицо руками.
        —Агата, — тихо сказал Расмус, — Мне очень жаль.
        —Как ты догадался? — промычала я всвои ладони.
        —Интуиция, — после небольшой паузы ответил он, — Насамом деле, я знал, что он постоянно водит девушек, — тихо продолжилон.
        Я подняла голову ипосмотрела нанего нахмурившись.
        —Тыже живёшь здесь всего несколько месяцев?
        —Полгода. Нососеди шепчутся. Дотебя были идругие, — пренебрежительно пожав плечами, он вздохнул иподнялся, — Я незнал, что это твоя подруга…
        —Бывшая подруга, — злобно перебилая.
        —Бывшая подруга, — поправился он, усмехнувшись исадясь рядом. Притянув меня заплечи ксебе, он тихо сказал вмою макушку, — Просто увидел тебя наплощадке тогда… Стало жалко, никто незаслуживает такого.
        —Мне ненужна твоя жалость, — сквозь зубы процедилая.
        —Ладно, мне тебя нежалко. Сама виновата, — он хохотнул исжал меня чуть крепче.
        —Дешёвая шлюха, — выдохнула я когда —то брошенные им слова.
        —Авот заэто извини ещёраз.
        —Да ладно, заправду неизвиняются, — я усмехнулась ивытерла лицо ладонью, — Чувствую себя грязной. Мерзко.
        —Сходи помойся, — снова отшутился он тёплым голосом.
        —Иди ты, — я стукнула его кулаком погруди.
        Расмус хрипло расхохотался иотпустил меня, позволяя мне расправить плечи. Я бросила нанего хмурый взгляд ивяло улыбнулась, когда он мне подмигнул.
        —Ты как? — спросил он, разглядывая моё лицо.
        —Паршиво, — честно ответилая.
        —Чай будешь?
        —Буду.
        —Бить её непойдёшь? — он покосился назакрытый балкон, апотом его глаза, прищурившись, вернулись комне.
        Я промолчала исжала губы.
        —Агата, ненадо этого делать. Неунижайся, — произнёсон.
        Отвернувшись, я обхватила плечи руками ипосмотрела насвоё размытое отражение вглянцевой поверхности телевизора. Помолчала недолго, пригладила растрепавшиеся волосы рукой итихо сказала:
        —Небуду.
        11
        Ican see my baby swinging
        His Parliament is on fire when his hands areup
        On the balcony and I’m singing.
        Ooh baby, ooh baby, I’m inlove.
Lana Del Rey «West coast»
        Нинка непоявлялась налоджии, видимо, опасаясь моей мести. Уменяже наступила апатия, полное безразличие ко всему, что происходило застеной всоседней квартире. Я целыми днями бездумно листала вакансии наCV —keskus, пересматривала предложения оработе ипонимала, что немогу найти ничего, чем я хотелабы заниматься.
        Расмуса моё настроение напрягало. Он часто шутил, подкалывал, ноя только устало улыбалась. Вздрагивала ибрезгливо морщилась, когда слышала, как вчас дня хлопает соседняя дверь — чёртбы побрал тонкие стены. Уходила накухню ивключала чайник, если слышала стоны — спинка дивана стояла вплотную кстене ирозетка над ней добавляла «акустики».
        Отправила Андрусу сообщение отом, что он урод. Он, естественно, неответил.
        Молча сидели накухне ссоседом — был вечер пятницы. Он уже оделся для выхода наработу, нозаполчаса предложил попить чаю сшоколадкой, найденной вшкафчике над холодильником. Я жевала, даже нечувствуя вкуса иигнорировала его пристальный, напряжённый взгляд.
        —Какое утебя гражданство? — спросил он, нарушая тишину.
        —Эстонское, — машинально ответила я, забрасывая врот ещё один кусочек горького шоколада.
        —Английский знаешь? — он постучал кончиками пальцев постолу, азатем поднял свою кружку иотхлебнул глотокчая.
        Я встрепенулась иудивлённо посмотрела нанего.
        —Постольку поскольку.
        —ВГреции была? — неунимался свопросамион.
        —Нет, ачто?
        —Ахочешь поехать?
        —Ты можешь посуществу, — раздражённо буркнулая.
        —ВГрецию, говорю, хочешь поехать? — повторилсяон.
        —Ну, хочу, — дерзко ответила я, — Оплатишьтур?
        Расмус загадочно улыбнулся, поёрзал настуле ивытащил мобильник изкармана джинсов. Набрал чей —то номер, приложил трубку куху иотпил ещё один глотокчая.
        —Пеэтер, — растянув первый слог начисто эстонский манер, сказал он, — Привет. Да, давно неслышались. Скажи, утебя есть работа сейчас наострове?
        Он замолчал, слушая, что говорит собеседник. Коротко нахмурился, апотом широко улыбнулся. Перевёл взгляд наменя иснова заговорил:
        —Неплохо. Аесли я привезу ссобой ещё одного человечка, — снова пауза, — Девушку. Да, знает. Да, хорошенькая. Будет супер? — неотрывая своих глаз отмоих, он усмехнулся, — Отлично. Договорились, вылетаем завтра.
        Отключив трубку, Расмус допил свойчай.
        —Ты всё —таки сутенёр? — настороженно спросилая.
        —Нет. Уотца моего школьного друга наКрите сеть гостиниц. Всезон им нужны аниматоры, официанты, бармены — короче, есть работа.
        —Ты, должно быть, шутишь? — я прищурилась иподобрала ноги настул.
        —Наполном серьёзе.
        —Абилеты?
        —Сейчас закажу. Паспорт ссобой?
        —Да, — промямлилая.
        —Тогда собирай вещи, икупальников побольше прихвати, — улыбнулся он, поднимаясь наноги, — Всё, я ушёл наработу. Буду утром. Ксоседям неходи, — коротко раздал указания, подмигнул искрылся вкоридоре.
        Я моргнула, посмотрела наего опустевшее место, потом оглядела кухню беглым взглядом. Входная дверь хлопнула, ия вздрогнула. Прокрутила вголове ещё раз его слова, апотом широко улыбнулась ипошла собирать чемодан.
        12
        Down on the west coast, they got their icons
        Their silver starlights, their queens ofsaigon.
        And you got the music, you got the music inyou, don’tyou?
        Down on the west coast, they love their movies
        Their golden cars and rock —n —roll groupies.
        And you got the music, you got the music inyou, don’tyou?
Lana Del Rey «West coast»
        —Это рай наЗемле, — выдохнула я, пытаясь ухватить весь вид вкамеру мобильного телефона, — Какая красота…
        Короткий щелчок, инакарте памяти остаётся одно изпервых воспоминаний обэтом острове — невысокие скалы, белоснежный песок илазурная вода. Неголубая, нет — лазурная. Прозрачная усамой кромки берега, ирезко переходящая вультрамарин наглубине.
        Расмус разбирает вещи вномере — небольшой комнате сдвумя кроватями вотдельном крыле гостиницы — для персонала. Еслибы я знала, что окна таких комнат выходят надикий пляж, всего внескольких метрах отзакрытой территории отеля, ябы никогда вжизни неездила вотпуск попутёвкам.
        —Ты непротив, что нас поселили вместе? Пеэтер сказал, что работников теперь нечётное количество иостался только этот номер. Но, если хочешь, я могу поговорить сребятами иподселиться ккому —нибудь…
        —Нет, — прервала его я, — Нет, всё впорядке. Вдвоём веселее, я ведь никого кроме тебя незнаю.
        Щёлкнув фотоаппаратом ещё раз, я пролистала последние снимки. Серый аэропорт Таллинна, взлётная полоса, облака —облака —облака, горы… Моё румяное лицо вголубом кресле самолёта сразу после посадки — вкадр попала рука соседа сего татуировками. Недумая, подключаюсь кбесплатному ВайФай, захожу вInstagram ипубликую это фото скороткой подписью: «Я враю».
        —Ты мне так инерассказал, чем конкретно мы будем заниматься? — спрашиваю я, вернувшись вномер снебольшого патио.
        —Поразвлекаем постояльцев: волейбол, конкурсы, ипрочая ерунда. Ничего сложного, я введу тебя вкурс дела походу, — он разложил свои вещи наполки икивнул наоткрытую часть шкафа соштангой ивешалками, — Твоё место. Чтобы непомялось ничего, — поддел он сиздёвкой.
        Я невольно улыбнулась иоткрыла свой чемодан. Вещей я взяла немного — пару платьев, бельё икупальники. Пять штук. Навсякий случай прихватила тёплую вязаную кофту, если похолодает, испортивные штаны.
        —Инадолго мы здесь? — я начала развешивать свои вещи, приглаживая чуть смятую после перелёта ткань.
        —Пока намесяц. Если понравится, можно остаться доконца сезона.
        Мои губы растянулись вулыбке шире — вот откуда унего такой загар.
        —Иты работаешь тут каждыйгод?
        —Да. Зарплата очень хорошая, ктомуже это такая работа… — Расмус пожимает плечами, — Сама поймёшь.
        —Я уже понимаю, — я рассмеялась изакрыла двери шкафа, повернулась лицом кнему, — Затакой вид изокон люди отдают бешеные деньги.
        —Ну, аздесь будут платить нам, — он взглянул начасы, висящие настене, — Сейчас будет ужин, познакомимся состальными. Вдуш пойдёшь?
        Я быстро закивала головой ирассмеялась, когда он простонал.
        —Я знаю, кем ты была впрошлой жизни, — протянул он, заваливаясь накровать.
        —Кемже?
        —Уткой. Только они могут проводить вводе так много времени.
        —Я быстро, — крикнула я, скрываясь вдверях крошечной ванной.
        —Конечно, какже, — ответил он громким басом.
        «Кажется, жизнь налаживается» — подумала я, сулыбкой глядя насвоё отражение взеркале над раковиной.
        Изванной мне пришлось выбегать под вопли недовольного Расмуса — опять провела там больше получаса. Пока я одевалась водно изприхваченных летних платьев — белое, впол, натонких бретельках, завязывающихся нашее — он быстро сполоснулся ивышел уже одетый всиние шорты исвободную чёрную майку, открывающую все его татуировки. Подмигнув мне, он открыл дверь, ведущую напатио, аоттуда — напетляющую между яркими кустарниками дорожку. Я выпорхнула натёплый воздух ибросила ещё один взгляд напляж, раскинутый внизу.
        —Амы сможем там искупаться? — спросила я, пока мы шли кглавному зданию наужин.
        —Сможем.
        —Аунас будут выходные? — я продолжила засыпать его вопросами.
        —Теоретически нет, нововремя завтрака, обеда иужина работать ненадо. Ну, плюс ночное время, — он пожал плечами впереди, иобернулся.
        —Асон?
        —Сон для слабаков, — рассмеялся он, — Привет, — кивнув молодёжи, столпившейся удверей ресторана, он остановился иподождал, когда я поравняюсь сним.
        —О, Расмус! — двое парней поочереди протянули ему ладони для рукопожатия, — Круто, мы уже неждали тебя.
        —Да, я собрался спонтанно, — мой сосед широко улыбнулся ипосмотрел наменя, — Это Агата, мы приехали вместе.
        —Ну увас, уэстонцев иимена, — присвистнув, высокий худощавый парнишка улыбнулся иподмигнул мне, — Костя, — представилсяон.
        —Саша, — произнёс второй, налицо — полная копия предыдущего, только чуть старше навид ичуть пониже ростом.
        —Вы братья? — вырвалось уменя, пока я переводила взгляд наКонстантина иАлександра.
        —Ага, — они переглянулись иулыбнулись.
        —Девочки! — рявкнул Саша, — Знакомьтесь, унас новенькая.
        Девушек было шестеро. Загорелые, как наподбор, свыгоревшими наярком солнце волосами. Они подошли ближе, поздоровались сРасмусом — видимо он действительно здесь невпервый раз. Когда наменя посыпались имена, я затрясла головой иподняла ладони вверх:
        —Я незапомню сразу всех, — сробкой улыбкой сказала я, — Давайте походу пьесы познакомимся. Вы все говорите по —русски?
        —Да, — Маша, первая представившаяся, улыбнулась вответ — открыто иискренне, — Мы сЛарой иКатькой изТюмени приехали. Аостальные сУкраины.
        —Понятно.
        Пока мы знакомились, появился Пеэтер — парень страдиционной эстонской внешностью — высокий рост, светлые волосы, серо —голубые глаза. Заодним небольшим исключением — загар. Он показал наш столик — вдальнем углу зала, ивсе побрели туда, рассаживаться изанимать места.
        Ужин запомнился забавными историями, кратким экскурсом втипичные развлечения для туристов: конкурсы убассейна, игры напляже. Девочки сказали, что если хочется проводить время поспокойнее, то можно попроситься вдетскую комнату — ноя неверю втакое «спокойствие», поэтому отрицательно покачала головой. Я сфотографировала свою тарелку совощами икуском запечённой рыбы ипоймала смешок Расмуса, сидящего поправую руку. Знаю, очём он подумал — я обязательно выложу эту фотографию всоциальную сеть, как заправский хипстер.
        —Аты свои трусики тоже фоткаешь ивыкладываешь вFacebook? — шепнул он, чуть наклонившись комне.
        Мои щёки покраснели, ия прищурилась.
        —Азнаешь, — невнятно сказала я снабитым ртом, — Это хорошая идея. Вконце концов, кто —тоже должен видеть мои трусики, — заговорщицки прошептала я, проглотив кусок.
        Он сипло рассмеялся:
        —Я их вижу временами, когда ты забываешь вкомнате свои шорты, — приглушённо, чтобы неуслышали другие, проговорилон.
        —Что ты прицепился кмоим трусикам? — я ткнула внего вилкой, — Хочешь, дам поносить, если так нравятся. Тебе какие: розовые срюшами или чёрные кружевные?
        Расмус заржал громче прежнего ибыстро прикрыл рот рукой.
        —Тебе пойдёт, — невинно хлопнула глазамия.
        —Ну уж нет. Носи сама свои трусики срюшами. Я уж как —нибудь вплавках, — он продолжал посмеиваться икачать головой, сверкая озорными искорками всветлых глазах.
        Кконцу ужина я раскраснелась, как рак — действие слабого столового вина, которое подавали кеде. Щёки горели огнём, ия невольно зажмуривалась, когда прохладный морской воздух, доносящийся изоткрытых окон, обдувал лицо.
        —Душно? — сосед снова отвлёкся отрассказов парней, — Пойдём прогуляемся?
        —Пойдём, — вяло ответилая.
        —Стойте! — остановил нас Саша, — Совместное фото первого дня. Это традиция, возражения непринимаются.
        Подозвав бармена, он протянул ему свой телефон ипопросил по —английски сфотографировать всех собравшихся застолом. Послышался щелчок, присущий всем айфонам, апотом наш «фотограф» указал телефоном нанас сРасмусом:
        —Sit closer, please. You are not clear on picture.
        Мы переглянулись, иподвинули свои стулья навстречу друг другу, соприкоснувшись плечами. Ещё один щелчок, телефон вернулся кхозяину.
        —Все включаем Bluetooth, — последовала его отрывистая команда.
        Восемь голов склонились над своими аппаратами. Я тоже подхватила свою трубку состола, нажала заветную кнопку. Телефон булькнул, оповестив опередаче файла, я нажала «Принять». Мгновенная загрузка, ивот наэкране наша компания сзагорелыми лицами — одна я, как бело пятно наих фоне.
        Улыбка тронула мои губы, ия, недолго думая, выбрала вменю снимка «Использовать, как обои». Настроив фото нанаши ссоседом лица, я установила его иулыбнулась шире. Показав мобильник Расмусу, я подмигнула ему ипрошептала одними губами: «Спасибо».
        Он ничего неответил, просто рассеянно кивнул ибросил задумчивый взгляд намоё лицо.
        13
        You push me harder for theway
        I’m feeling hotter than fire.
        Iguess Iknow and how tobe and make me feel I’m achild
        Didn’t say you gotta know, boy it’s you Idesire
        Your love, your love, your love.
Lana Del Rey «West coast»
        —Ты знаешь, амне нравится такая работа, — сказала я вечером третьего дня, развалившись вподушках напатио, — Ареально работать весь сезон, апотом жить назаработанные деньги доследующего?
        Он медленно затянулся истряхнул пепел вмаленькую металлическую пепельницу, которую стащил изресторана, пока никто невидел. Пожал плечами, почесал покусанное комарами плечо.
        —Впринципе можно, если грамотно распределять средства.
        —Аты почему работаешь вТаллинне охранником? — моё любопытство неунималось, ия вместе сним.
        —Кредит заучёбу выплачиваю, — он улыбнулся, предугадывая следующий вопрос.
        —Анакого ты учился? — я хлопнула поноге, накоторую присел противный кровопийца, ипотянулась заспреем отнасекомых.
        Разбрызгав покоже вонючую жидкость, я протянула баллончик Расмусу.
        —Я учился намедбрата, — он распылил средство поспине иплечам, — Инеделай такое удивлённое лицо.
        —Ты — медбрат? — прошептала я, округлив глаза.
        —Да. Хотел поступать дальше, накардиохирурга, ноневышло.
        —Апочему? — снова спросила я, иосеклась, когда он рассмеялся.
        —Агата, тебя надо было назвать «Почемучка».
        Я поёжилась, сжала губы ипроцедила:
        —Нехочешь, неотвечай. Я вообще ни очём больше спрашивать небуду, — буркнула я, отвернувшись.
        Он коротко фыркнул, замолчал ненадолго, апотом снова заговорил:
        —Моя мама умерла пять лет назад, — тихо сказалон.
        Я нервно дёрнулась ипосмотрела нанего, мысленно шлёпнув себя рукой полбу забестактность.
        —Прости.
        —Неизвиняйся, ты немогла этого знать, — резко ответил он, — Вобщем, мама умерла имне, вроде как, больше недля кого было учиться дальше. Унеё было больное сердце.
        —Ты надеялся, что станешь врачом ипоможешьей?
        —Да, надеялся, — он докурил изатушил сигарету, сложил руки насогнутые колени ипосмотрел вночное небо над заливом, — Несудьба, видимо.
        Я открыла рот, чтобы ещё раз выразить свои скупые соболезнования, нобыстро его захлопнула. Наверное, нестоит.
        —Ты совсем некуришь стех пор, как мы приехали, — заметил он, когда я поморщилась отзапаха дыма.
        —Азнаешь, нехочется, — я немного оживилась ипосмотрела нанего, — Наверное, это хороший повод бросить.
        —Да, пожалуй, да, — он улыбнулся, нетак открыто, как обычно, новсёже, — Забыл сказать — завтра унас выходной. Я договорился сПеэтером, хочу показать тебе остров.
        —Серьёзно?
        —Да. Тут есть очень красивые места.
        —Это я уже поняла. Агде мы возьмём машину?
        —Агата, вот ты вродебы брюнетка — он махнул рукой намою голову срастрёпанными чёрными волосами, — Авопросы задаёшь иногда такие тупые, что я хочу узнать, непрячутсяли утебя где —нибудь белые корни. Впрокат возьмём, — вздохнул он сулыбкой.
        —Когда ты ведёшь себя, как умник, ты меня бесишь, — огрызнулась я, — Нормальные уменя вопросы.
        —Глупые.
        —Нормальные.
        —Глупые, утка —почемучка.
        —Умник —грубиян, — я показала ему язык, ион снова рассмеялся.
        —Утка —почемучка звучит оригинальнее.
        —Иди ты, — буркнула я, потянувшись ктелефону.
        —Собрала лайки своим обедом? — подкололон.
        —Насамом деле, — я подняла голову отэкрана ивздёрнула бровями, — Больше лайков ивопросов собрала фотография изсамолёта.
        —Это там, где моя рука видна? — он улыбнулся.
        —Ага. Все хотят знать, кому она принадлежит.
        —Давай создадим ещё большую интригу, — Расмус ехидно улыбнулся, — Иди сюда.
        Раскинув руки, он подёргал бровями, как я совсем недавно. Я фыркнула иподползла кнему, устроившись наширокой груди снабитыми под ключицами крыльями.
        —Давай телефон иустраивайся поудобнее, — он протянул ладонь, ия вложила внеё свой мобильник.
        Моя макушка удачно вписалась вего подбородок. Обняв меня одной рукой — той, что была полностью покрыта чернилами, он вытянул вторую инаэкране показалась я собственной персоной. Щёлкнул затвор, снимок готов.
        —Дай посмотреть, — я потянулась ктелефону ипринялась разглядывать фотографию слукавой улыбкой нагубах.
        Его лица небыло видно, только губы итёмная щетина. Моя кожа, казавшаяся мне доэтого момента загоревшей заэти дни, казалась бледной наего фоне. Рука, обнимающая меня, получилась чёткой — можно было разглядеть практически все рисунки: часть черепа врозах наплече, большую птицу напредплечье, атакже ту самую надпись «TRUST».
        —Круто, Мистер Икс, — сказала я, выставляя фотографию, — Как подпишем?
        —Незнаю, придумай сама что —нибудь, — промычал он умоего виска.
        Отего дыхания покоже поползли крошечные мурашки. Одной рукой он продолжал обнимать мой живот, адругую положил наплечо, пока я выдумывала незамысловатое название для снимка.
        Его ладонь была горячей, обжигающей, иотконтраста спрохладным вечерним воздухом я вся стала похожа наполиэтиленовый пакет спупырышками. Мысли изголовы куда —то разбежались, ия просто выставила фото, так инеподписавего.
        —Замёрзла? — шепнул он, наэтот раз его губы оказались науровне моей щеки.
        Я вздрогнула иотстранилась. Обернулась через плечо нанего, криво улыбнулась.
        —Да, немного. Восколько завтра подъём?
        —Можно поспать подольше, — задумчиво ответил он, прищуриваясь, — Выходной ведь.
        —Хорошо. Тогда я спать, — быстро сказала я, подпрыгнула наноги ивошла вномер.
        Прикрыв засобой дверь, я бросила изтемноты взгляд наего силуэт, снова потянувшийся кпачке сигарет. Судорожно вздохнула, иприкрыла пылающие щёки ладонями.
        Мне одной кажется, что мы сближаемся? Или увас тоже появилось такое ощущение?
        14
        Ican see my sweet boy swinging,
        He’s crazy and Cubano call my onlylove
        On the balcony and I’m singing.
        Move baby, move baby, I’m inlove,
        I’m inlove,
        I’m inlove.
Lana Del Rey «West coast»
        Крошечный кроссовер Suzuki огненно —красного цвета — мой выбор. Машины, которые были впрокате можно описать только двумя словами: «малолитражки ималогабаритки» — вЕвропе нелюбят большие инеэкономичные машины. Изоткрытого настежь люка бил прохладный воздух, треплющий мои ибез того спутанные волосы. Расмус вёл машину уверенно, лавируя посерпантину икруто сворачивая нарезких поворотах перед обрывами, так, что я визжала отужаса.
        Я поняла магию этого греческого острова — песок икамни; сухая трава ияркие цветы; густые леса вдалеке; белые квадратные домишки напобережье. Шагнула кводе, прикрыв глаза ивслушиваясь вшелест волн, крики чаек игул ветра, который словно насвистывал какую —то мелодию, отражаясь отскал, окружающих бухту иостров Киссамос.
        Вдалеке стояла яхта сдайверами, так мне пояснил Расмус. Он спросил перед выходом изотеля, хотелабы я понырять смаской, ноя отказалась — немоё, боюсь глубины.
        —Красиво, правда? — послышался его голос из —заспины.
        —Да, очень, — я нестала оборачиваться, просто улыбнулась ипроследила глазами занабегающими кногам волнами.
        Чуть вздрогнула, когда вода коснулась разгорячённой кожи нащиколотках итутже расслабилась отосвежающей прохлады.
        —Искупаемся, иобратно, как раз успеем кужину, — тихо сказал он, — Ты, наверное, проголодалась?
        —Есть немного.
        —Агата, ты впорядке? Ты молчаливая весь день.
        —Просто хорошо, — я прикрыла глаза ивдохнула морской воздух полной грудью, — Мне хорошо; так хорошо, что, кажется, я умру.
        —Э, нестоит, — мягко сказал он, откинув мои волосы слица, — Ты мне ещё пригодишься живая.
        —Ненад кем будет издеваться? — прищурилась я сулыбкой.
        —Я любя, — он шутливо щёлкнул меня поносу икивнул наводу, — Наперегонки?
        Кивнув, я быстро стянула ссебя свободное платье —футболку ибросила его прямо напесок. Поймала его любопытный взгляд, изучающий моё тело водном купальнике, имягко стукнула кулаком поплечу.
        —Непялься так открыто, это неприлично.
        —Мне просто кажется, ты немного поправилась, — нахмурившись, сказал он, отклоняясь назад исмотря намою задницу, — Да, определённо ты набрала пару лишних кило.
        —Придурок, — прорычала я, — Я непоправилась. Я малоем.
        —Ты ешь, как слон, Агата, — он рассмеялся, ибрызнул вменя водой, — Еслибы не«Всё включено», то мы тратилибы всю зарплату натвой желудок.
        —Какже ты меня бесишь, — я закатила глаза, махнула нанего рукой ипобежала вводу.
        Обратно мы вернулись ктому моменту, когда все постояльцы почти разошлись. Занашим столом тоже никого небыло, поэтому мы сидели вдвоём, уминая остатки еды сошведского стола.
        —Пойдём надискотеку? — спросил он, делая глоток вина изсвоего бокала.
        Я пожала плечами. Дожевала пасту сморепродуктами, облизнула губы иусмехнулась, видя, как он проследил глазами заэтим движением.
        —Нехочу. Хочу вдуш, я вся впеске исолёная после моря.
        Он прокашлялся исделал ещё один глоток, опустошая бокал одним махом. Посмотрел вокно замоей спиной, перевёл взгляд наменя — опять напряжённый итяжёлый.
        —Наелась?
        —Да.
        —Тогда пошли, провожу тебя, — он медленно поднялся из —застола, ипротянул мне руку, помогая встать.
        Его пальцы сжали мои чуть сильнее, чем позволяют приличия; изадержали всвоих чуть дольше, чем допускается простым жестом вежливости. Я нестала убирать свою руку изего ладони, впитывая эти ощущения — правильности иволнения. Какого —то наивного трепета — что он позволит себе дальше? Ипозволитли?
        Мы молча шли кнашему номеру, вкотором жили, как соседи. Друзья, хорошие знакомые — небольше. Мы почти некасались друг друга специально, поэтому моя кожа медленно плавилась — снепривычки.
        Он проводил меня доступеньки, которая вела напатио. Медленно разжал пальцы, отпуская мою руку. Посмотрел из —под бровей, хмурый изадумчивый. Что —то пробормотал отом, что хотел зайти кпарням, я только молча кивнула ипонимающе улыбнулась. Скрылась втемноте пустой комнаты сдвумя односпальными кроватями, оставив дверь приоткрытой — вдруг решит вернуться.
        Стояла, глядя водну точку иожидая, что половицы скрипнут под его шагами. Потом плюнула истянула платье через голову, бросив его напол. Взяв сполки вшкафу вещами чистое нижнее бельё, я закрыла двери ипошла вванную.
        Успела только умыться ипочистить зубы. Боковым зрением увидела его силуэт впроёме, вздрогнула отнеожиданности изамерла.
        Он посмотрел наменя голодными глазами, медленно выдохнул ишагнул навстречу. Места было мало для одного, адля двоих его небыло вовсе — пришлось прижаться спиной кстеклянной стенке душевой.
        Осторожное движение — его рука, приближающаяся кмоему лицу. Пальцами погладил мой подбородок, нижнюю губу, подошёл вплотную инаклонился для первого поцелуя — странного, осторожного, долгожданного исжимающего всё внутри.
        —Агата, — прошептал усамых губ, посмотрел пристально вмои глаза иснова прикоснулся губами, — Ты понимаешь, что мы делаем?
        —Нет, — честно ответила я полушёпотом, — Аты?
        —Нет.
        Я почувствовала его пальцы насвоей шее. Он мягко потянул завязку бюстгальтера, обхватив другой рукой мою талию исжав её доболи. Дёрнул вторую — между лопаток, иткань медленно скользнула вниз. Посмотрел наменя, прикрыл глаза насекунду, ипоцеловал — наэтот раз смелее, проник языком вмой рот, погладил кончиком понёбу, облизнул мои губы.
        —Солёная, — сказал ухмыльнувшись, ипоцеловал под ушком — особо чувствительное место, — Необманула.
        Я тихо ахнула, обхватила его плечи ипотянула тонкий трикотаж вверх. Он поднял руки, позволил снять снего футболку иснова прижал меня ксебе, покрывая короткими поцелуями мои ключицы иниже, ниже, ниже…
        Его рот оказался напротив моего соска, ион жадно всосал его, вырвав уменя короткий вскрик. Неотрываясь отмоей груди, он обхватил ладонями мои бёдра, приподнял меня ипонёс вкомнату. Холодные простыни коснулись моей спины, он уложил меня насвою кровать; поднял голову ипоцеловал вподбородок. Я судорожно втянула воздух сквозь зубы, притянула его голову ксебе ипоцеловала сама — жадно, покусывая его губы. Он застонал, когда я пробежала пальчиками поего животу, испустилась ниже, ища шнурок наего шортах. Развязав его, я потянула шуршащую ткань вниз, аон просто следил замоими действиями, вытянувшись наруках. Когда мне удалось спустить остатки его одежды ниже, я провела рукой поего члену вверх, затем вниз, исжала его вкулаке — какой большой игорячий.
        Он сглотнул, следя замоей рукой, апотом поднял взгляд наменя.
        —Уменя нет презервативов, — прошепталон.
        Мои глаза расширились, апотом я запрокинула голову изастонала, прикрыв глаза.
        —Едрить твою налево, — сорвалось уменя, — Раньше немог обэтом сказать?
        Расмус издал какой —то непонятный звук, изатрясся надо мной.
        —Я пошутил, — сказал он, тихо смеясь. Наклонился, прикусил мочку ишепнул наушко, — Дотянешься дотумбочки?
        Я хотела поначалу высказать всё, что я думаю оего шуточках, но, когда смысл последней сказанной им фразы дошёл доменя, я изогнулась накровати ипотянулась кночному столику. Он снова припал кмоей груди, я застонала, борясь снепослушной ручкой наящике.
        —Обожаю эти звуки, — промычал он, дёргая завязки нанижней части моего купальника, — Ты даже непредставляешь,как.
        —Извращенец, — пробормотала я, нащупывая рукой заветную коробку, или обёртку изфольги — хоть что —то.
        —Есть немного. Приподнимись, — скомандовал он, когда справился стонкими бантиками намоём бикини.
        Я послушно подняла бёдра, иткань соскользнула смоего тела. Наеё месте сразуже оказалась его ладонь — горячая, осторожная, нонастойчивая.
        Коробка была найдена, я раскрыла её дрожащими пальцами, пока он исследовал внутреннюю поверхность моих бёдер иещё одно чувствительное место, оказавшееся донеприличия влажным.
        Разорвать фольгу сразу неполучилось, потому что, когда я начала это делать, он медленно погрузил вменя палец, параллельно посасывая каждый сосок поочереди. Я вскрикнула, презерватив выпал измоих рук. Сгуб сорвалось матерное ругательство, я резко вытащила второй изпачки иразорвала обёртку зубами.
        —Теперь ты приподнимись, — выдохнулая.
        Расмус вытянулся наруках, улыбнулся ипосмотрел намои руки, которые быстрым движением раскатали латекс поего члену. Зашипел, сквозь стиснутые зубы, когда я сжала его уоснования и, согнув ноги вколенях, направила ксвоему входу.
        —Ты всегда командуешь впостели? — спросил он, недвигаясь дальше.
        Я закусила губу ипотёрлась онего, почувствовав, как все мышцы сводит отжелания. Подняла голову, прикоснулась губами кего губам, лизнула вподбородок — прося. Он опустил взгляд иначал медленно входить вменя, направляемый моей рукой. Очень медленно. Мучительно медленно. Бесконечно медленно.
        Вошёл доупора изамер, позволяя мне приспособиться. Я чувствовала тяжесть внутри, давление — слишком большой, непривычно. Зажмурилась, когда начал двигаться — бережно, аккуратно, словно я — хрустальная.
        Скрестив ноги заего спиной, я обхватила его плечи руками. Он опёрся налокти, запустив пальцы вмои волосы илегонько сжал их, запрокинув мою голову. Прижался губами кшее, посасывая кожу втакт движениям своих бёдер. Прикусил, резко вышел иодним толчком заполнил меня доупора. Я вскрикнула, двинувшись ему навстречу исжав ногами его бёдра. Он снова отстранился, резко толкнулся ипрорычал мне вухо.
        —Чёрт, Агата. Прости.
        Начал двигаться так дико, так быстро ипроникать так глубоко, что я несмогла сдерживать крики. Накрыл мой рот своим, глотая каждый звук — ипродолжал вбиваться вменя жадно инетерпеливо. Мои ногти вонзились вего спину, я отчётливо почувствовала его кожу под ними итёплые влажные следы — царапины. Он вскрикнул, толкнулся ещё два раза изадрожал всем телом, апотом гортанно простонал вмоюшею.
        —Я представлял, что продержусь дольше, — прошептал он виноватым голосом.
        —Ну, ты продержался пару минут, аэто нетак плохо, — сулыбкой сказалая.
        —Ты стала язвой, — он покачал головой, вышел изменя ивыпрямился, — Дашь мне вторую попытку? — заломив бровь, спросилон.
        —Может быть, — прошептала я, смотря наего силуэт, освещаемый лунным светом.
        Он ушёл вванную, чтобы выбросить использованный презерватив ипривести себя впорядок, ая уставилась впотолок неморгая.
        Ко мне никогда неприкасались так, как он. Меня никогда нецеловали так, какон.
        Когда его руки осторожно гладили моё тело, я растворялась. Таяла, плавилась, исчезала. Меня несжигала похоть, я нехотела долгого ижёсткого секса.
        Я просто хотела, чтобы он прикасался ко мне вечно.
        Близость
        15
        Give me love likeher,
        «cause lately I’ve been waking up alone.
        Paint splattered teardrops on my shirt,
        Told you I’d let themgo.
Ed Sheeran «Give me love»
        Трели мобильника вырвали меня изполудрёмы. Я нащупала трубку под подушкой, открыла один глаз иответила назвонок.
        —Да, Тася.
        —Колись, ты замутила сосвоим соседом, да? — без приветствий началаона.
        —Ты поэтому звонишь мне в, — я взглянула наэкран, — Полвосьмого утра?
        —Я неделю жду твоих объяснений, — обиженно буркнула она, — Эти татуировки наэтой сексуальной смуглой коже сводят меня сума икажутся мне знакомыми.
        —Да, я замутила сосвоим соседом, — шепнула я втрубку, прислушиваясь ктишине вномере.
        Приподнявшись накровати, я увидела Расмуса напатио.
        —Икак?
        —Нормально, Таська, нормально.
        —Аподробности?
        —Тебе вкрасках чтоли расписать?
        —Ну, про Андруса ты всегда рассказывала, — тихо протянулаона.
        —Асейчас нехочу ничего рассказывать, — я вздохнула иприкрыла глаза свободной рукой, — Ты сНиной общаешься?
        —Созванивались пару раз, ачто? Она вроде переехала.
        —Да, вмою бывшую квартиру.
        Втрубке воцарилась тишина. Таисия прочистила горло иосторожно спросила:
        —Всмысле?
        —Впрямом.
        —То есть, они сАндрусом..?
        —Да, Тася, да. Так что, уменя теперь только одна подруга —ты.
        —Оу. Ясненько. Это надо обдумать. Когда ты вернёшься?
        —Пока незнаю.
        —Везёт тебе. ВГреции, наверное, жарко игорячо, — двусмысленно произнеслаона.
        —Да, тут хорошо, — заметив краем глаза движение наулице, я быстро проговорила втрубку, — Ладно, мне пора.
        Отключившись, я открыла камеру, спрыгнула напол ибыстро подскочила кокну. Сделав чуть размытый кадр — он как раз тушил окурок впепельнице, я улыбнулась, когда Расмус повернулся изастыл, как вкопанный, уставившись наменя.
        Он быстро оказался внутри, внося засобой запах табака, встал передо мной иприкрыл засобой дверь. Дёрнул штору накарнизе — комната погрузилась вполумрак.
        —Ты чего неспишь? — спросил сулыбкой, обхватил лицо ладонями ипоцеловал вгубы — легко инепринуждённо.
        —Тася разбудила, — ответила я, целуя его вответ.
        —Что хотела?
        —Хотела узнать, кто тот сексуальный татуированный красавчик намоих фотках, — я почувствовала его улыбку насвоейшее.
        —Надеюсь, ты нерассказала омоём фиаско впервыйраз?
        —Расписала всё вмельчайших подробностях, — я прикусила губу, когда он запустил ладони под футболку, надетую намоё голое тело, инакрыл соски большими пальцами.
        —Нотыже сказала, что я исправился? — промычал он, толкая меня всторону сдвинутых вместе кроватей.
        —Нет, пусть думает, что ты — скорострел.
        Он громко засмеялся, сел насмятые простыни ипритянул меня ксебе. Поцеловал вмакушку, обнял, устроив мою голову усебя нагруди, ивытянул ноги.
        —Пусть думает, — тихо сказал он, поглаживая моё плечо.
        Я вдохнула его запах — солёной воды ичего —то пряного, похожего накакую —то острую специю. Горький аромат табака, которым пахли его пальцы. Провела ладонью поруке, погладила надпись итихо промычала:
        —Акакую ты сделал первой?
        —Тату?
        —Да.
        —Череп. Вшестнадцать лет. Хотел быть злобным иустрашающим.
        Я улыбнулась, представив совсем юного мальчишку стакой наколкой наплече. Забавно.
        —Апотом?
        —Потом я забил плечо розами ишипами — тогда вмоду вошла тема old school. Следующей сделал сокола. Потом захотелось чего —то необычного, изаказал удруга эскиз наспину.
        —Там дракон,да?
        —Да. Я родился вгод земляного дракона.
        —Акрылья?
        —Вчесть мамы. Сделал вдень похорон, — чуть напрягшись, сказалон.
        —Прости.
        —Ничего, Почемучка, — его голос смягчился, он провёл носом помоим волосам ивдохнул мой запах, — Мне нехватает кокоса.
        —Я забыла масло, — надула губы я, иподняла голову, — Ты заметил?
        —Да, оттебя всегда пахло кокосом. Как стружкой натортах, вкусно, — Расмус улыбнулся ипотёрся кончиком носа омой, — Давай ещё немного поспим.
        —Анадпись? — промямлила я, — Почему «Доверие»?
        Он устало закатил глаза, потом вздохнул ипокачал головой.
        —Унеё грустная история.
        —Расскажи.
        —Очень грустная.
        —Что может быть грустнее истории осмерти матери? — осторожно сказала я, спрятав взгляд наего крыльях.
        Сейчас, когда я знаю значение этого рисунка, мне хочется плакать. Эти крылья словно укрывают, оберегают его сердце, прячут отдругих. Такие большие, ивтоже время хрупкие — стонко прорисованными перьями. Крылья ангела — матери, которую он потерял.
        —Ладно, — он вздохнул, — Уменя была девушка. Когда —то. Ия её очень сильно любил.
        Я напряглась, тутже пожалев, что вообще спросила обэтой надписи. Мысль отом, что унего была девушка, которую он сильно любил, противно резанула посердцу.
        —Она мне изменила. Тогда я исделал эту надпись: «Доверие», чтобы начать снова верить людям. Иногда, когда я чувствую… — он запнулся, ища подходящее слово, — Когда чувствую, что закрываюсь, я смотрю нанеё ивспоминаю отом, что невсе такие, как она имой…
        Он резко прервался исжал моё плечо пальцами.
        —Если ты нехочешь, неговори, — прошепталая.
        Расмус помолчал ещё немного, апотом глубоко вздохнул.
        —Нет. Я скажу это. Она изменила мне смоим отцом.
        16
        And that I’ll fight my corner,
        Maybe tonight I’ll callya,
        After my blood turns into alcohol,
        No, Ijust wanna holdya.
Ed Sheeran «Give me love»
        Я потерялась вовремени — оно летело быстро, слишком быстро. Моя кожа покрылась золотистым загаром — только тонкие бледные полоски набёдрах, груди ишее обычно скрывались под одеждой.
        Оказалось, что я неплохо владею английским — говорю практически без акцента инеподбираю вуме нужные слова. Я научилась играть вволейбол лучше любого спортсмена — мои команды всегда выигрывали. Научилась держать равновесие нанадувном матрасе вбассейне, ипрактически непадала вводу. Сдевочками сложились тёплые приятельские отношения; парни поначалу флиртовали, ровно дотех пор, пока Расмус неосадил — холодно ижёстко. Единственное, отчего он сильно злился — это сальные шуточки клиентов, ногрубить им нельзя — плохо повлияет нарепутацию отеля.
        —Как меня это бесит, — он грубо втолкнул меня вномер, когда все разошлись наобед.
        —Расмус, я невиновата, что мне стоят глазки, — вспылила я, — Ты сам знаешь, есть правила — никакого хамства отперсонала.
        —Ты отвечаешь им! — заоралон.
        —Я просто мило улыбаюсь! — взвизгнулая.
        —Вот именно!!! Ты всем мило улыбаешься, — он наступал наменя дотех пор, пока я неупёрлась спиной встену. Положил руки пообе стороны отмоей головы и, прищурившись, прошептал, — Всем, кроме меня.
        —Ты перегрелся насолнце? Может, тебе панамку найти, утебя бред, — я невольно растянулась вулыбке.
        —Агата, — грозно пророкоталон.
        —Расмус, — вскинув голову, ответила я дерзко.
        Он глубоко вздохнул, закрыл глаза ипокачал головой. Сжал губы, посмотрел наменя, апотом перевёл взгляд насвою руку, читая надпись.
        —Прости, — выдохнул исжал меня вобъятиях, — Прости. Я вижу то, чего нет насамом деле.
        Я обмякла вего руках, погладила его поспине иуткнулась носом вплечо. Поцеловала колючую шею, приподнялась нацыпочках имягко поцеловала вгубы — одним касанием.
        —Я понимаю, — тихо сказала, перед тем, как он углубил поцелуй, прижав меня кстене.
        Его руки опустились намою талию, сжали бока. Рывком дёрнув завязки, он сорвал сменя низ купальника изакинул ногу насвоё бедро. Поддерживая меня одной рукой, он проделал тоже самое совторой ногой, приподнимая меня ивдавливая встену.
        —Хочу тебя, — прошептал отрывисто, толкаясь вменя своей эрекцией, — Сума схожу, как хочу.
        Я прикусила его нижнюю губу, пробралась рукой между нашими склеенными телами идёрнула резинку его шорт вниз, освобождая член исжимая его владони. Он приподнял меня выше, прижался головкой кмоему входу ирезко вошёл — без прелюдий. Я вскрикнула, вцепившись вего плечи, когда он задвигался короткими толчками, проникая глубоко, расширяя меня инаполняя собой вовсех смыслах.
        Он перенёс меня накровать, уложил наспину идёрнул мою майку вверх. Под ней был простой чёрный бюстгальтер — сегодня только играли напляже, поэтому я нестала надевать верх откупальника. Опустил чашечки вниз, припал губами кгруди, покусывал соски ирывками врывался вмоё тело, глуша мои всхлипы ладонью.
        Выпрямился наруках, навис надо мной имедленно вышел. Посмотрел вниз, я приподнялась налоктях, иприслонилась лбом кего лбу, чтобы проследить заего взглядом.
        Он погрузился вменя только головкой, идвинулся назад. Снова исчез внутри — снова вышел. Моё дыхание стало рваным, я кусала губы, ожидая большего, я он только дразнил — специально, знает, что я сума схожу, когда он так делает.
        —Расмус, пожалуйста, — ксвоему стыду проскулилая.
        Он ухмыльнулся, посмотрел наменя ипоцеловал вгубы, погружаясь языком вмой рот. Резко ворвался навсю длину, я вскрикнула. Снова вышел иснова вошёл — руки неудержали меня, ия рухнула наспину.
        Прижался губами кзачастившему пульсу уменя нашее, начал посасывать — пить его маленькими глоточками. Сохранил ритм — выходил ивбивался резко, глубоко, упиваясь криками, которые всегда предшествуют моему оргазму. Я запустила пальцы вего короткие волосы — колючие наощупь, иприжала его голову ксвоей коже, прося большего. Он прикусил тонкую кожу под челюстью, зарычал, иначал трахать меня жёстко, сильно, слишком —ох —сильно.
        Я пронзительно вскрикнула, сжалась вокруг него изабилась вконвульсиях. Услышала горловой стон вухо, низкий исиплый, азатем он вышел изменя икончил мне наживот, сжимая член вруке. Тяжело дыша, размазал свою сперму пальцами помоей коже, апотом положил два намои приоткрытые губы игромко сглотнул, когда я взяла их врот иоблизала, почти доскрипа.
        —Аты вкусный, — сказала я заплетающимся языком.
        —Агата, мы пропустим обед, — вздохнул он, глядя наменя своими светло —зелёными глазами.
        Холодными, нообжигающими.
        —Ты сказал, что я потолстела, так что гимнастика мне неповредит, — я приподнялась налоктях, обхватила его талию ногами ипритянула ксебе.
        Он рухнул наменя, придавив весом своего тела, ихрипло рассмеялся мне вшею. Поцеловал любимое место под ушком, прикусил мочку иперекатился наспину, утягивая меня насебя.
        —Надо что —то решать, — сказал напряжённо, когда я сняла майку изавела руки, чтобы расстегнуть застёжку бюстгальтера.
        —Всмысле? — я медленно стянула лямки сплеч, иотбросила лифчик напол.
        —Я взял отпуск засвой счёт намесяц. Наследующей неделе мне надо вернуться домой, — сказал он, вздрогнув, когда я провела ладонями поего груди иплоскому животу.
        —Значит — вернёмся домой, — пожала плечами я, наклоняясь, чтобы поцеловать его вшею.
        —Ты нехочешь остаться?
        —Я хочу туда, где будешь ты, — честно ответила я, вдохнув его запах, — Мне неважно, где это место.
        Потому что, это место отныне для меня является домом.
        17
        Give me love like never before,
        «cause lately I’ve been craving more,
        And it’s been awhile but Istill feel the same,
        Maybe Ishould let yougo,
        You know I’ll fight my corner,
        And that tonight I’ll callya,
        After my blood is drowning inalcohol,
        No Ijust wanna holdya.
Ed Sheeran «Give me love»
        Всерый, пасмурный Таллинн мы вернулись через неделю, оставив отпечатки своих ладоней наокне нашего номера. Вего имоем мобильном сохранилось фото этих отпечатков.
        Ещё унего были снимки моих трусиков, валяющихся наполу; моей обнажённой спины, когда я выхожу издуша. Интересный ракурс моей попы, взятый снизу, когда я стояла облокотившись локтями наперила патио, аон курил сомной рядом инезаметно сделал фото. Я привезла ссобой его фотографии — спина, покрытая чернилами; ладони намоих коленках, когда мы повечерам сидели наулице; его рука, которой он закрывал своё лицо, когда спал; икусочек голой задницы, когда простынь однажды сползла снего под утро.
        Едва мы переступили порог квартиры, он перетащил наматрасник надиван исмешно подёргал бровями, предвкушая бурные ночи. Я покачала головой иубежала ставить чайник — после перелёта хотелось перекусить, ноон зажал меня вуглу кухни, задрал платье ибыстро трахнул, прижимаясь ко мне сзади, инамотав мои волосы себе накулак.
        Я небыла против.
        Тася названивала без остановки, видя, что я отметилась ваэропорту поприбытии — я просто неотвечала, слишком погруженная всвои отношения.
        Поправка — внормальные отношения. Сприкосновениями; близостью непорасписанию, атогда, когда хочется. Споцелуями перед сном; собъятиями иперетягиваниями одеяла поночам. Смедленным, томным, ласковым сексом поутрам — когда зубы ещё непочищены, нооторваться друг отдруга невозможно. Сбабочками вживоте, которые порхали без остановки, когда он улыбался иобнимал сзади, пока я готовила завтрак.
        Мои родители вернулись изИспании, и, когда я сказала обэтом Расмусу, он долго ходил, как вводу опущенный — боялся, что я уеду.
        Я осталась.
        Потому что, я сходила сума оттого, что он такой — дерзкий, резкий, местами грубый ихолодный. Ивтоже время ласковый, нежный, заботливый. Иногда чуточку ревнивый ивспыльчивый. Ноон всегда был рядом сомной ибыл настоящим. Он помог мне, когда я осталась наплощадке смусорными мешками, вкоторых были мои вещи. Он помог мне, когда вскрылась правда омоих «отношениях» иомоей «дружбе». Он просто появился вмоей жизни всамый подходящий момент — ненарочно, ноон появился.
        Вовсяком случае, я вэто верила.
        Я ошибалась.
        Оказалось, что Нинка ссоседней квартиры съехала, что —то уних незадалось. Я позлорадствовала наэту тему, апотом отпустила.
        Стало как —то ровно. Нанеё, нанего, наэту квартиру. Было ибыло.
        Расмус ходил какой —то напряжённый, сказал, что нужно переезжать — какие —то проблемы. Я предложила перебраться кмоим родителям — уних большой дом, правда далеко отТаллинна, новсёже. Он посмотрел тяжёлым взглядом исказал, что небудет жить сродителями своей девушки — немужик чтоли.
        Сказал, как отрезал, спорить я нестала. Налила себе чаю, поцеловала его колючую макушку ипошла набалкон, чтобы почитать книгу иподышать свежим воздухом — лето уже заканчивалось инужно было ловить последние тёплые деньки.
        Курить бросила — прямо там, наКрите. Завесь тот месяц невыкурила ни одной сигареты, дышать стало легче исвободнее. Освободилась отэтой зависимости, авместе сней — отпрошлого, иполюбила своё настоящее — сгорячей кружкой чая набалконе, жаркими объятиями ипоцелуями заушком, откоторых повсему телу ползли мурашки.
        Шорох открывшейся двери соседней лоджии привлёк моё внимание, ия подняла голову. Впроёме показалась голова Андруса, он уставился наменя изамер.
        —Агата?
        Я молча поднялась состула, иушла вкомнату, оставив икнигу, икружку налоджии. Закрыла балкон изанавесила окно, тяжело выдохнула. Только расслабилась, как вприхожей раздался звонок.
        —Твою мать, — прошептала я, — Я открою, — крикнула Расмусу, ипобежала квходной двери.
        Быстро открыла замок, приоткрыла маленькую щёлочку ипрошипела:
        —Что тебе надо?
        —Я незнал, что ты живёшь здесь, — удивлённо сказал он — слишком громко.
        —Нетвоё дело, где я живу. Уходи, — я попыталась закрыть дверь, ноон толкнул её ногой, ия резко отступила нашаг.
        —Ты живёшь одна? — громко сказал он, вглядываясь вмоё лицо.
        —Это нетвоё дело, — отчеканилая.
        —Агата, я соскучился… — мягко промурлыкал он, нонаменя уже хера сдва это подействует.
        —Ая нет. Уходи.
        —Я думал, что найду тебе замену, — он притворно вздохнул иопустил голову, изображая фальшивое сожаление, —Но…
        Андрус застыл, посмотрев замою спину. Я зажмурилась, представляя очередной скандал. Но, когда я услышала тихое:
        —Расмус?
        …Мой мир дал трещину.
        Апотом он рухнул водночасье, когда заспиной раздался хриплый голос:
        —Здравствуй, отец.
        18
        Give alittle time tome or burn thisout,
        We’ll play hide and seek toturn this around.
        All Iwant is the taste that your lips allow,
        My, my, my, my, oh give me love.
        My, my, my, my, oh give me love.
        My, my, my, my, oh give me love.
Ed Sheeran «Give me love»
        —Ты что —то хотел?
        —Я… Я хотел поговорить сАгатой, но, кажется… — промямлил Андрус, переводя взгляд сменя нанего, иобратно.
        Яже просто стояла, открыв рот. Как я незаметила этого раньше? Ониже похожи, как две капли воды. Взгляд, цвет глаз, манера держаться, осанка — всё. Голоса иинтонации, форма губ — тонкая верхняя ичуть припухшая нижняя. Подбородок сямочкой инос сгорбинкой. Почему я необратила внимания?
        —Ты хотел ей рассказать отом, что овдовел пять лет назад, быть может? — Расмус прислонился плечом кстене исложил руки нагруди, — Или отом, что ты так инеженился стехпор?
        —Зачем? — выдохнула я, посмотрев наАндруса, — Ты врал — зачем?
        Тот пренебрежительно пожал плечами, состроил виноватое лицо — почти поверила.
        —Так удобнее. Невозникает лишних вопросов итребований. Я нехочу серьёзных отношений.
        —Мы были вместе полтора года, — голос предал меня, ия издала слишком высокую ноту, — Полтора гребаных года!
        —Полтора приятных года, — он поправил меня сусмешкой — доболи знакомой мне усмешкой, итутже снова придал лицу выражение серьёзности, — Ноя вижу, ты быстро нашла мне замену. Да ещё какую, — махнув рукой насына, он перевёл взгляд нанего.
        Расмус фыркнул иотвернулся.
        —Я думал, ты живёшь вквартире матери, — сказал Андрус. — И, что ты вГреции.
        —Переехал ивернулся.
        —Почему непозвонил? Мыже всё —таки родственники, как —никак.
        —Вгробу я видал таких родственников.
        —Это грубо, сынок, — Андрус снова усмехнулся.
        —Зато честно, — огрызнулся Расмус, ипосмотрел наменя.
        Я пыталась найти вего глазах хоть что —то знакомое иполюбившееся мне заэти месяцы. Нотщетно. Толи он закрылся, толи наоборот снял маску — нопередо мной стоял абсолютно незнакомый человек — чужой, холодный, отстранённый.
        —Ты мстил? — прошептала я, когда это осознание медленно дошло домоего мозга.
        Его брови сошлись напереносице, хмурясь; апотом лицо разгладилось. Он шагнул ко мне навстречу, протянул руку, ноя отступила.
        —Нет, Агата, всё теперь нетак.
        —Ты использовал меня, чтобы отомстить, — продолжила шептать я, ощущая болезненный жар налице.
        Теперь. Араньше?
        —Я всё объясню.
        —Нестоит, — я толкнула его плечом ипробежала вкухню.
        Открыла верхний ящик, выхватила рулон чёрных, неприятно знакомых мусорных мешков. Только начала разворачиваться, мою руку перехватили.
        —Зачем тебе это? — прошипел Расмус, вцепившись вмногострадальные пакеты мёртвой хваткой.
        —Хочу собрать свои вещи, — ровным голосом ответилая.
        —Чёрта сдва! — рулон резко вырвали измоих рук иотшвырнули всторону.
        —Ладно, — выдохнула я, — Оставлю напамять. Отойди.
        —Нет, — прогромыхалон.
        —Отойди, — настойчиво повторилая.
        —Я никуда тебя неотпущу.
        —Отойди сдороги! — завизжала я, толкая его вгрудь.
        —Агата сказала, чтобы ты отошёл, — раздался третий голос.
        Ноздри Расмуса раздулись, его затрясло отярости, ион начал медленно поворачиваться. Я воспользовалась этой заминкой ипопыталась прошмыгнуть вприхожую, номоё запястье обхватили пальцы Андруса:
        —Я отвезу тебя. Куда скажешь, — приторно —ласково сказалон.
        —Убери отнеё свои клешни! — взревел Расмус.
        Моя рука дёрнулась отрезкого рывка; яотскочила всторону, широко распахнув глаза. Расмус схватил отца загрудки ивдавил встену, раскрасневшись идрожа всем телом.
        —Никогда, блять, кней неприкасайся, ублюдок, — прорычалон.
        Андрус был наудивление спокоен. Медленно сглотнул, растянулся вядовитом оскале ипрошептал:
        —Тебе некажется, что мы это уже проходили? Может быть, ты неправильно выбираешь себе шлюх, а, сынок?
        Я вздрогнула, как отпощёчины исужасом попятилась, когда услышала дикий, болезненный вой. Выскочила изкухни вмомент глухого удара, игромкого крика боли — отАндруса.
        Забежав вкомнату, я открыла нижний ящик секции иначала трясущимися руками искать свои документы. Крики иудары становились громче, я зажмурилась, задрожала ещё больше. Схватила паспорт втонкой кожаной обложке, взвизгнула молнией кошелька изасунула его вотделение для купюр. Взглянув напачку денег, которые остались отпоездки, я недумая засунула её тудаже, изакрыла кошелёк.
        Вприхожей хлопнула входная дверь, апотом послышался ещё один удар — ладонью одерево. Я подпрыгнула наместе, развернулась ивжала голову вплечи, увидев Расмуса, надвигающегося наменя сокровавленными кулаками.
        —Нет, — я подняла одну руку, пытаясь остановитьего.
        —Ты никуда непойдёшь, — пропыхтел он, схватив меня заплечо иприжимая ксебе, — Я неотпущу.
        —Нет, пожалуйста, ненадо, — я заплакала, когда он накрыл грубым поцелуем мои губы, попыталась оттолкнуть его, нотщетно.
        —Агата, да я мстил. Да, я так ненавижу его, что решил воспользоваться тобой, чтобы причинить ему боль. Я узнал, что унего появилась постоянная любовница испециально снял квартиру пососедству, чтобы соблазнить тебя, — быстро заговорил он, крепко держа меня руками, — Новсё пошло нетак…
        Он покрывал короткими поцелуями моё лицо, сминал мою кожу пальцами — неотпускал.
        —Пожалуйста, прости. Я недумал, что всё зайдёт так далеко. Я недумал, что я начну влюбляться втебя.
        —Ты врал мне, — тихо сказала я, — Ты врал всё это время.
        —Агата… Я ошибался, я нехотел…
        —Отпусти, выпусти, — крикнула я, извернувшись изалепив ему пощёчину.
        Он резко разжал руки иотстранился, потирая щёку. Я смотрела нанего, неверя своим ушам, глазам, неверя себе — как это могло произойти сомной? Дышала часто, всхлипывала, стараясь непроронить ни слезинки.
        —Агата, — вырвалось унего, когда я всё —таки несдержалась исолёная вода стекла помоей щеке, азаней вторая, третья — оставляя тонкие влажные дорожки, — Агата, прости меня, — прошептал он, обхватив моё лицо ладонями, — Прости, — снова прижался ко мне губами, мягко, нежно.
        Я укусила его, почувствовала привкус крови ворту. Он зашипел, отстранился ибросил наменя яростный взгляд. Подняв его руку, я повернула надписью кнему ивсунула поднос.
        —Читай, — сказала резко, дрогнувшим голосом.
        —Агата…
        —Прочитай, что тут написано! — крикнулая.
        Он закрыл глаза, покачал головой ивыдохнул одними губами:
        —Доверие.
        Я кивнула иотпустила его запястье, брезгливо вытерев пальцы оподол своего платья.
        —Тебе можно доверять, как ты думаешь?
        —Агата…
        —Я знаю, что меня зовут Агата! Ответь: тебе можно доверять? Честно.
        Расмус замолчал, продолжая сверлить меня глазами. Глубоко вздохнул, качнул головой иотступил нашаг.
        —Нет, — шепнулон.
        —Он обманывал меня, он пользовался мной. Ноон никогда недавал мне надежды, Расмус, — он начал трясти головой, ая продолжила, — Для меня он был просто любовником, небольше. Я никогда не… Я никогда егоне…
        Проглотив то самое, заветное слово, я сжала иразжала пальцы одной руки; второй вцепилась втолстую чёрную кожу так, чтобы необронить.
        —Ты хотел быть лучше своего папаши, нонасамом деле ты такойже подонок, как ион, — выплюнула я слова, чтобы больнее его ранить — также, как он меня, — Нокое вчём ты его всё —таки обскакал. Знаешь вчём?
        Он отрицательно покачал головой иприщурился, сжав губы.
        —Утебя член больше, — я хлопнула его поплечу, — Удачи, Расмус. Мои вещи можешь выкинуть, мне больше ненужны воспоминания овашей ебанутой семейке.
        Я толкнула его, он послушно отступил всторону. Прижала кошелёк кгруди, подошла квходной двери ивышла наплощадку, громко хлопнув засобой. Бросила последний взгляд насоседнюю квартиру иАндруса, сидящего наступеньках иразмазывающего кровь полицу. Он посмотрел наменя, встрепенулся иоткрыл рот, ноя резко оборвалаего:
        —Скажешь хоть слово, придётся нетолько нос делать, ноещё изубы новые вставлять. Тварь, — прошипела я последнее слово, судорожно вздохнула ипобежала вниз.
        Долго шла потротуару вдомашних тапочках, вытирая слёзы пощекам итрясясь всем телом. Короткие всхлипы вырывались изгруди, ия прижимала ксебе единственное, что я смогла забрать. Единственное, что принадлежало мне — паспорт, кредитки иденьги, которые успела заработать вГреции.
        Наглаза попалась чёрная вывеска над подвальным помещением. Быстро посмотрев посторонам, я перебежала проезжую часть испустилась поступенькам. Дёрнула тяжёлую металлическую дверь насебя ивошла внутрь.
        —Девушка, мы закрываемся, — сказал высокий мужчина сгустой бородой, — Могу вас записать наближайшее…
        —Пожалуйста, — выдохнула я, стараясь несмотреть наего руки, — Мне нужно. Пожалуйста.
        Его брови медленно поползли вверх отудивления.
        —Большая работа? — осторожно спросил он, косясь накушетку, накрытую тонкой одноразовой простынёй.
        —Нет. Всего одно слово, — всхлипнула я, — Вот здесь, — ткнув дрожащей рукой под левую грудь, показалая.
        Мужчина вздохнул, покачал головой. Пристально посмотрел мне вглаза — я отвела взгляд.
        —Ложись иоткрой это место.
        Я послушно стянула бретельки платья илегла накушетку, уставившись глазами впотолок. Зажмурилась — вголове всё ещё мелькали обрывки фраз, крики — его имои. Ложь, вся эта ложь; всё было ложью — вся моя грёбаная жизнь.
        Запах антисептика раздражал ноздри, апотом покоже пополз холодок. Звук надеваемых нитриловых перчаток заставил вздрогнуть изамереть.
        —Что заслово? — мягко сказал мужчина, вглядываясь вмоё зарёванное лицо.
        Я прошептала ему, наанглийском, ион кивнул.
        —Пожелания кшрифту?
        —Без разницы. Чем крупнее, тем лучше, — ответила я, вытирая нос протянутой мне салфеткой.
        —Ой, девочка. Пожалеешь ты ещё. Нельзя делать такие вещи наэмоциях.
        —Мне это нужно, — грубо ответилая.
        Больше мы неговорили — он готовил всё для работы, ая лежала накушетке, напряжённая, скованная страхом — будетли больно? Будетли больнее? Когда раздался противный жужжащий звук, мои слёзы высохли, оставив соль нащеках; нотутже ручейками полились снова — когда кожу проткнул первый удар.
        —Могу заморозить, если очень больно.
        —Нет. Я вытерплю, — сквозь зубы процедилая.
        Он водил иголкой помоему телу, пропитывая тонкой салфеткой чёрную краску имою кровь. Зудящая боль, отдающаяся барабанной дробью наребре, сливалась сболью душевной ислёзы продолжали течь помоему лицу дотех пор, пока он несказал:
        —Готово.
        Я медленно села, выпрямилась ипросипела:
        —Есть зеркало?
        Указав замою спину, мужчина выпрямился иотложил машинку наметаллический столик наколёсиках.
        Я придержала платье наталии, подошла ксвоему отражению ипогладила красную, припухшую кожу.
        Под левой грудью, там, где уменя ещё совсем недавно было сердце, теперь появилось слово. Всего одно —единственное, большими крупными буквами — чтобы запомнить навсю жизнь.
        ЛЖЕЦ.
        Родство
        19
        Now and then Ithink ofwhen we were together
        Like when you said you felt so happy you coulddie
        Told myself that you were right forme
        But felt so lonely inyour company
        But that waslove
        And it’s an ache Istill remember
Gotye feat. Kimbra «Somebody that Iused toknow»
        Вопустевшей комнате, убранной горничной, стояли две односпальные кровати. Настекле неосталось больше отпечатков — оно блестело, наполированное допрозрачности. Чистота должна была сгладить воспоминания, ногрудь всё равно болезненно сжалась, когда я зашла внутрь.
        Оглядев номер беглым взглядом, я вышла обратно испустилась спатио, направляясь подорожке всторону комнаты Маши сКатей.
        Постучала, мне сразуже открыли. Я вяло улыбнулась, Машка понимающе кивнула головой, распахнула дверь ишагнула всторону, впуская меня. Я звонила ей, перед тем, как купить билет насамолёт — узнала, нуженли аниматор доконца сезона. Она поговорила садминистратором, вобход Пеэтера, который сразу доложилбы моему бывшему соседу где я, именя позвали обратно дооктября.
        —Привет, — сказала Катька, — Аты без Расмуса?
        Маша шикнула нанеё, иКатерина быстро заткнулась, округлив глаза. Я сглотнула, состроила равнодушное лицо ивтащила вкомнату небольшую спортивную сумку свещами — то, что успела купить перед вылетом. Машка прикрыла дверь, погладила меня поплечу испросила:
        —Сдвинем кровати или кушетку попросим?
        —Мне всё равно, — пожала плечами я, — Можно я душ приму сдороги?
        —Да, конечно. Ванная тамже.
        Я зашагала взаданном направлении, сжимая ремешок вруках. Щёлкнула выключателем, вместе сосветом задребезжала вентиляция иизрешётки под потолком выпорхнули хлопья пыли. Поставила сумку враковину, раскрыла ивытащила изнеё единственную сменную одежду икупальник. Взглянула насвоё отражение, передёрнулась исняла платье снижним бельём. Прочитала надпись насвоём теле — жирную икричащую. Забралась вдушевую, включила холодную воду, иподставила лицо под струи, чтобы смыть непрошенные слёзы.
        Я вернулась врай наЗемле. Только теперь я одна ибольше нечувствую магии этого места.
        Это место перестало быть для меня домом.
        20
        You can get addicted toacertain kind ofsadness
        Like resignation tothe end
        Always theend
Gotye feat. Kimbra «Somebody that Iused toknow»
        Стараясь нешуметь, я склонилась над унитазом. Меня выворачивало наизнанку уже битых пятнадцать минут. Липкое, неприятное ощущение, пробежало попозвоночнику, ноя отмахнулась отнего всего одной мыслью: «Отравилась».
        —Агата? — послышался сонный голос Маши.
        —Я впорядке, — промычала я перед очередным спазмом.
        Выплюнула желчь, опустила щёку наободок, который даже неуспела поднять. Выдохнула изажмурилась.
        —Агат, вы предохранялись? — осторожно спросила она, опускаясь напол.
        —Да, — шепнула я, — Временами. Если небыло резинки, он вытаскивал… — я тихо булькнула, иснова начала блевать.
        Блин, даже непозавтракала — откуда вообще такое количество рвоты?
        —Я нехочу тебя расстраивать, ноты уже большая девочка идолжна понимать, что «вытаскивание» нестопроцентная гарантия, — она собрала мои волосы слица иприподнялаих.
        —Бли-и-ин, — промычала я, — Этого неможет быть, — выдохнула, когда всё закончилось.
        Опустила крышку унитаза, приподнялась исела нафаянсовый трон, прислонившись лбом кколеням. Послышался шум спускаемого вканализацию содержимого моего желудка — Маша нажала кнопку настене.
        —Воды? — предложилаона.
        —Да, — пробормоталая.
        Она вышла, что —то тихо сказала Кате, ивернулась схолодной бутылкой. Я приложила её ко лбу, опираясь спиной набочок, потом открутила крышку исделала осторожный глоток ледяной жидкости.
        Хлопнула дверь, я посмотрела насоседку.
        —Я отправила её вкруглосуточную аптеку наресепшен, — спокойно пояснилаона.
        Я, молча, кивнула, отпила ещё один глоток изакрыла глаза рукой.
        Катька вернулась быстро, вошла вванную ипротянула маленький пакет. Посмотрела обеспокоенным взглядом, открыла рот, чтобы сморозить очередную глупость — Маша резко развернула её иотрезала:
        —Пошли.
        Я зашуршала пакетом вруках, когда они прикрыли дверь. Вдохнула —выдохнула, идостала коробку. Повертела, усмехнулась инструкции нагреческом языке ивытащила изупаковки тонкую бумажку истаканчик. Провела все нужные манипуляции, думаю, подробности ненужны, иположила полоску нараковину. Помыв стаканчик, выкинула его вмусорку, иначала отбивать ногой нервный ритм, ожидая результатов.
        —Ну? — Машка неожиданно нарисовалась рядом иобняла меня заплечи.
        —Что ну? — огрызнулась я, — Это жопа.
        Чёткие розовые полоски посмотрели наменя сукором. Две. Тест положительный.
        —Что будешь делать?
        Я опустила голову изажмурилась.
        —Аборт? — вяло ответила я вопросом навопрос.
        Маша отпустила мои плечи вглубоко вздохнула.
        —Это, конечно, твоё дело, но… Подумай ещё раз. Потом будешь жалеть.
        —Тебе откуда знать? — подняв нанеё глаза, я столкнулась сеё взглядом вотражении.
        Она передёрнула плечом.
        —Укаждой есть свои скелеты вшкафу.
        Я фыркнула, сполоснула руки ивзяла полоску теста вруки. Сложила надвое ивыбросила кстаканчику — хлопнув крышкой помойного ведра.
        —Слушай. Нам сКатькой предложили работу после окончания сезона, — Маша помялась сноги наногу, — Одна российская семья, им нужна няня идомработница. Зарплату обещают хорошую имы уже нашли небольшую квартиру вХанье. Если… Ну вобщем, подумай. Может быть, останешься здесь?
        Кивнув, я наклонилась ккрану, чтобы умыть лицо. Прополоскала рот, подняла голову инахмурилась, взглянув насвоё отражение.
        Как можно было так влипнуть?
        Маша долго объясняла врачу наломаном греческом суть моей «маленькой» проблемы, иисправляла его «Испанию» на«Эстонию». Бедняга ислышать отакой стране неслышал, вот незадача.
        Вобщем, кое —как мы друг друга поняли. Провели все анализы, сделали ультразвук иотправили моему гинекологу вТаллинн, чтобы меня поставили там научёт. Я небыла уверена втом, что останусь вГреции после октября, поэтому надо было подстраховаться — оказалось, что пособие порождению ребёнка вЭстонии будут выплачивать, если научёт встать додвенадцати недель.
        Уменя было десять.
        Смутно вспомнила, что была задержка — я необратила нанеё внимания, подумала из —заперелётов, стресса ивообще… Короче, мне — двадцать пять, ая непроходимая дура.
        Непроходимая беременная дура, если быть точной.
        Вотеле меня по —тихому перевели вдетскую комнату — набираться опыта инемозолить глаза клиентам округлившимся животом. Почему —то он сразу стал заметен, имне вособенности, едва я сделала тест. Вырос наглазах, как бывает вмультиках.
        Я попросила Костю прикинуться моим парнем, ион старательно играл эту роль наглазах уПеэтера. Знаю, какие новости дойдут донашего общего знакомого — ипусть. Так будет лучше. Оребёнке решила ему неговорить. Я неготова, инеуверена, что ему это нужно. Решила всё сама — засебя. Ну, изаещё одного маленького человечка.
        Немогу сказать, что ощущала себя феей. Я вообще неиспытывала восторгов отсвоей беременности — меня выворачивало наизнанку каждое утро, икаждый раз, когда я чувствовала запах рыбы. Детей постояльцев возненавидела лютой ненавистью — шумные, капризные инаглые. Ноиграть вволейбол сживотом, походим наполовину мяча непредставлялось возможным, так что, терпела этих маленьких спиногрызов, сцепив зубы.
        Поночам гадала — несовершилали я ошибку, оставив ребёнка? Я нестрадаю предрассудками инесчитаю аборт грехом — вконце концов кдетям нужно быть готовой. Ая небыла готова. Новыбора уменя уже небыло — вконце сезона срок был уже шестнадцать недель.
        УЗИ показало мальчика — даже незнала, радоваться или плакать. Тайно, вглубине души, хотела девочку — чтобы ненапоминала освоём отце, который оказался подлецом ипоследней сволочью.
        Когда отель закрыли, я перебралась кМаше иКате вквартиру — небольшую, двухкомнатную, ноуютную исолнечную. Разговаривала сродителями поскайпу, долго скрывала своё интересное положение, нокзиме призналась. Папа необрадовался, ностойко молчал иоставил свои замечания при себе. Мама спрашивала про отца ребёнка, нопосле первой моей брошенной резко фразы все вопросы отпали сами собой.
        Родила прямо перед своим днём рождения, вначале марта — купного мальчишку скарими глазами. Посморщенному красному личику было непонятно, накого он похож, ия надеялась, что наменя, инетолько глазами.
        ВГреции оформила пособие, неплохое. Много денег ушло нанаблюдение забеременностью исами роды — цены бешеные, нодевчонки помогали. Выделили мне отдельную комнату, купили кроватку ивсё необходимое. Когда получила первые деньги, отдала им зааренду — поблагодарила запомощь, как могла.
        Сын радовал, даже несмотря накрики поночам — мучали колики. Я старательно кормила грудью, питалась посхеме, выданной врачом, идавала ему специальные капли. Помогало мало, нокдвум месяцам стало полегче. Девчонки радостно выдохнули — хоть истарались, поочереди качая Витьку наруках ночью, новымотались сильнее меня — они ещё иработали.
        Вмае открылся новый туристический сезон. Доменя дошли слухи, что наострове появился Расмус. Я быстро собрала свои вещи, вещи сына, попрощалась сдевочками, иполетела вЭстонию кродителям. Познакомить свнуком иподальше отнего.
        Жалела только ободном — отату, которую сделала тогда, наэмоциях.
        Прав был тот татуировщик.
        21
        So when we found
        That we could not make sense
        Well you said that we would still be friends
        But I’ll admit that Iwas glad that it wasover
Gotye feat. Kimbra «Somebody that Iused toknow»
        —Виктор Викторович, — строго сказала моя мама, глядя напухлощёкого карапуза, — Так делать нельзя.
        Он нахмурился инадул губы. Снова попытался ухватить её заволосы, ноона откинула прядь слица, иулыбнулась.
        —Такой хорошенький, Агата. Ктобы мог подумать.
        Дауж.
        —Папа скоро приедет? — спросила я осторожно.
        —Да, через часик где —то. Агуш, ты небойся его. Он, хоть иделает суровое лицо, новглубине души радуется — внук всё —таки.
        Я кивнула, инадвинула солнечные очки наглаза, прикрываясь отсолнца. Витя захныкал, ия посмотрела вего сторону.
        —Давай сюда, — вздохнула я, — Пора кормить.
        —Доня, ты такая умничка. Я тебя кормила только месяц, апотом молоко пропало.
        —Молоко неможет пропасть, — сквозь зубы процедила я, прикладывая сына кгруди, — Это советские мифы.
        —Ой, ой, ой, — поцокала мать сулыбкой, — Какие мы образованные. Корми лучше молча, неумничай. Будешьчай?
        Я кивнула ипогладила щёку сына кончиком пальца, чуть нахмурившись. Наподбородке начала вырисовываться ямочка как уотца ивзгляд стал таким… Тяжёлым. Вздохнула, улыбнулась ему, когда он посмотрел своими глазюками, неотрываясь отмоей груди; жадно глотая ипричмокивая; сминая крошечной ладошкой мою кожу, покрытую белыми растяжками.
        —Ешь, Витька, — приговаривала я, чуть покачиваясь, — Вот буду кормить тебя лет дотрёх, апотом всё — дополового созревания женских титек неувидишь.
        Он улыбнулся, невыпуская сосок изо рта, ауменя защемило вгруди — ну дочегоже забавный он получился. Ещё инеговорит, ауже понимает каждое слово.
        Когда сын стал баловаться, оттягивая беззубыми дёснами мою кожу, я поморщилась изабрала унего чудо —природы смолочными железами, уложила наодеяло ипотрепала помакушке стонкими чёрными волосками. Мама принесла холодный чай слимоном, мы устроились нагазоне, глядя как малыш пытается ползти, задирая голую попку кверху.
        Я захотела втуалет, искрылась вдоме. Взглянула насвоё отражение — загорелое, чуть поплывшее отбеременности. Бросила взгляд натату, ухмыльнулась ипомыла руки.
        Ну, хоть она нерасползлась вширь.
        Иногда, очень редко, если тосковала — водила пальцем почернилам ивспоминала его прикосновения итакиеже чернила насмуглой коже. Слёзы современем высохли, осталась только горечь — такаяже острая, как запах его тела.
        Больно тоже уже небыло. Боль постепенно прошла, когда родила сына — наеё месте появилось чувство благодарности. Пусть предал, пусть обманул, пусть использовал — ноподарил кое —что, оставил после себя напоследок что —то светлое ичистое.
        22
        Now and then Ithink ofall the times you screwed meover
        But had me believing it was always something that I’ddone
        And Idon’t wanna live thatway
        Reading into every word yousay
        You said that you could let itgo
        And Iwouldn’t catch you hung up on somebody
        That you used toknow…
Gotye feat. Kimbra «Somebody that Iused toknow»
        Дома время летело нетак быстро испешно, как наострове. Папа нашёл мне квартиру вгороде, чтобы я немоталась туда —сюда сребёнком наэлектричке имаршрутке. Хотела оформить кредит, пока доходы позволяют ибанк предлагает, ноон мягко осадил ивоспользовался отложенными начёрный день средствами. Я незнала, как его благодарить, гадкие воспоминания опрошлом сАндрусом неотпускали — казалось, что снова стала содержанкой иживу зачужой счёт. Ноотец был непреклонён, исказал, что это недля меня, адля Витьки. А, поскольку, нанесовершеннолетнего позакону оформить недвижимость нельзя, он оформляет её наближайшего родственника — его мать.
        Надавил набольное место — я сдалась. Для себя нехотела ничего, нодля сына… Вобщем, въехала виюле внебольшую однушку неподалёку отполиклиники иобустроенного парка сгравийными дорожками. Коммунальные были небольшими, ходила ссыном наразные занятия: гимнастику для малышей, бассейн, вдетские комнаты — могла позволить.
        Много фотографировала его — родители подарили профессиональный агрегат схорошим объективом. Наряжала вразные наряды, укладывала вплетёные корзинки совечьей шкурой — стены вкомнате постепенно увешала фотографиями сына. Вавгусте ему исполнилось четыре месяца: отмечали скромно, всемейном кругу — я, мама ипапа.
        —Агуш, ты совсем никуда неходишь, — тихо обронила мама, когда мы мыли посуду, — Может быть, я останусь утебя как —нибудь наночь, аты сходишь сподружками, развеешься.
        —Да ну, мам, как ты себе это представляешь, — отмахнулась я, вытирая тарелку, — Витька ещё нагрудном, ночью его кормить надо каждые три часа. Тем более, сейчас зубки лезут, он капризничает…
        —Ну, стобой я как —то справилась двадцать шесть лет назад, — она сукором посмотрела наменя, — Исвнуком справлюсь. Тем более, — она подала мне ещё одну тарелку иначала потирать мыльной губкой следующую, — Ты необольщайся инерассчитывай гулять всю ночь. Нододвенадцати —часу сходить можешь.
        Я пожала плечами инепридала значения её словам. Нотут, заспиной раздалось улюлюканье Витюшки, азатем голос отца:
        —Агата, мама права. Ты молодая совсем, хватит сидеть вчетырёх стенах. Если боишься, то мы вдвоём можем посидеть сВитькой. Как вернёшься, домой поедем.
        —Папа! Ну ты —то неначинай, — я закатила глаза иначала протирать тарелку полотенцем быстрее, раздражаясь.
        —Ачто — папа? — он хлопнул глазами иулыбнулся, подходя ко мне, — Давай дочка, позволь старикам вспомнить молодость, — отец подмигнул мне ипоцеловал влоб.
        Я фыркнула иуставилась наВитюшку, который активно жестикулировал удеда наруках ииздавал какие —то булькающие звуки. Посмотрела намаму, пожала плечами иотложила сухую тарелку наполку.
        —Ладно, уговорили. Позвоню Таське, спрошу унеё, куда можно сходить.
        Вот так, через неделю, я оказалась вдушном помещении ночного клуба. Раньше здесь было веселее — благодаря алкоголю исигаретам вкурилке, асейчас всё казалось слишком громким, резким иярким.
        Таисия моему звонку образовалась. Мы сней продолжали общаться, правда, нетак близко ичасто, как раньше. Пару раз гуляли впарке: я толкала коляску, аона шла рядом, соблазняя меня ароматом кофе избумажного стаканчика — мне кофеин нельзя, Витька плохо засыпает, если я пью бодрящие напитки. Она совсем непредставляет, как обращаться сдетьми иочень осторожничает смладенцем, даже побаивается — я её понимаю, впринципе. Поэтому, когда я предложила куда —нибудь выбраться напару часиков, радостно провизжала втрубку идостала два пригласительных наодну изсамых популярных вечеринок города.
        Без допинга танцевать нехотелось, я просто стояла вуглу убара иулыбалась знакомым лицам — бывшим одноклассникам иоднокурсникам. Таська кидалась мне нашею, румяная отвыпитого ивесёлая, тянула натанцплощадку, ноя отнекивалась.
        —Я хочу попить, — сказала я ей наухо, — Иди, танцуй, я попозже подойду.
        —Ладно, ноты обещала! — она подмигнула мне, иплавно покачивая бёдрами, направилась под свет стробоскопов.
        Я направилась кбару ивстала вочередь, пытаясь никого незадеть руками — нелюблю, когда меня касаются чужие люди исама стараюсь так неделать. Бармен неторопливо обслуживал клиентов, что несравнится суровнем вГреции — там ребята были шустрыми, ивсе делали быстро, готовя потри —четыре коктейля зараз. Толпа медленно двигалась, ия вместе сней. Когда подошла моя очередь, я наклонилась вперёд, итутже удивлённо застыла, ощутив чью —то ладонь усебя напояснице.
        —Девушке пина коладу, я оплачу, — произнёс доболи знакомый голос.
        Моя голова медленно повернулась икровь резко отхлынула отлица ктому месту, где хозяйничала его рука.
        —Здравствуй, Агата, — произнёс Андрус сусмешкой, — Неожиданно.
        —Здравствуй, Андрус, — ответила я иснова отвернулась, крича бармену, — Мне просто воды.
        Тот удивлённо моргнул, отставив ром всторону. Махнул головой нахолодильник снапитками, вопросительно вскинув брови. Я кивнула, достала изклатча банковскую карточку ипротянула её, когда настойке передо мной выросла стеклянная бутылка соткрытой крышкой итрубочкой вгорлышке.
        —Скаких пор ты непьёшь? — Андрус подошёл ближе, я шагнула всторону.
        Он заблокировал меня одной рукой, положив её настойку.
        —Тебя это некасается, — отрезала я, прикладываясь кбутылке, вытащив трубочку ибросив её настолешницу, — Какими судьбами? Ищешь себе очередную девочку без мозгов?
        Он громко рассмеялся, запрокинув голову, ипридвинулся ко мне вплотную. Сухмылкой, непокидающей его губы, он мягко погладил мою щёку инаклонился кмоемууху:
        —Я, правда, соскучился.
        Прозвучало искренне, нопроблема втом, что мне уже всё равно. Я —то несоскучилась.
        —Сочувствую, — я отклонилась назад, — Отойди, меня подруга ждёт.
        —Утебя изменился номер? — он неотступал, продолжая держать лицо внепосредственной инеприличной близости отмоего, — Я пытался тебе дозвониться.
        —Да, изменился, — ответила я, ловко увернувшись, когда он наклонился ещё ниже.
        Его губы мазнули помоей щеке, ауменя кгорлу подступила тошнота — как я вообще могла питать кнему какие —то чувства? Как я вообще могла его хотеть?
        Да, он хорошо выглядит, обаятельно улыбается, но… Онже старый! Отнего даже воняет ветхостью, идорогой парфюм нескрываетэто.
        —Неоставишь? — прошептал он мне вухо, продолжая удерживать одной рукой, адругую положив намой локоть.
        —Нет, — огрызнулась я, — Убери руки.
        —Какая ты грозная цаца стала, — Андрус поцокал языком ипосмотрел наменя сприщуром, — Аесли неуберу, что будет?
        Он демонстративно положил ладонь намою талию ипридвинул меня ксебе. Меня обдало жаром его тела, этим приторным ароматом итальянских духов, ненавязчивым запахом ментолового освежителя для рта — всё стало чужим. Чуждым. Мерзким иотвратительным.
        Я окинула из —заего плеча зал взглядом, впоисках охранника или Таськи, нолюдей было слишком много ивсе они двигались, ходили туда —сюда. Пальцы стиснули холодную бутылку, имне непришло вголову ничего лучше,как…
        —Ты что, охренела! — взревел он, когда я окатила его водой.
        Быстро отскочив всторону, я рванула натанцпол впоисках Таси. Найдя её втолпе, я потащила её всторону исбивчиво затараторила ей наухо:
        —Тая, здесь Андрус. Я облила его водой, он ко мне пристаёт, и…Ой.
        Мой взгляд устремился назнакомую фигуру, которая двигалась внашу сторону, вытирая капли слица бумажной салфеткой. Его глаза метали молнии инеотрывались отмоего лица — скрыться мне неудалось.
        —Вот блин, — пробормотала я, когда он быстрым шагом настиг нас, отодвинул Таисию всторону исхватил меня залокоть, выталкивая станцплощадки.
        —Агата, это уже перебор, — прорычал он, — Что я тебе сделал? Неужели, мы неможем всё забыть иначать сначала?
        —Ты всвоём уме, Андрус? — взвизгнула я, — Между нами всё кончено иначинать нечего.
        —Это из —заРасмуса? Что, — он окинул меня брезгливым взглядом, — Решила найти помоложе идаже нестала долго искать — сбагрила себе моего сына, — он плевался ядом, ая пыталась хоть как —то отодвинуться, — Запудрила пацану мозги, донего теперь недостучишься.
        Он начал трясти меня, я выронила бутылку, иона разбилась под моими ногами. Кричал мне влицо, раскрасневшись отярости — видно было даже вприглушённом свете.
        —Да отцепись ты отменя! — завизжала я, — Ненужен мне ни ты, ни твой отпрыск. Оставь меня впокое!
        Его оттащили отменя две сильных руки — Таисия вовремя подозвала охранника. Люди расступились всторону, ая сотвращением смотрела насвоего бывшего любовника, который поправлял мокрый пиджак ирезко отвечал секьюрити. Бросив злобный взгляд вмою сторону, Андрус выпрямил спину, развернулся ипошёл широким размашистым шагом, расталкивая толпу плечами.
        —Ну ишоу, — промычала Таська, — Он всостоянии алкогольного бесстрашия,да?
        Устало вздохнув, я вытащила изсумочки телефон ипосмотрела начасы.
        —Тая, я поеду домой, уже полдвенадцатого, — сказала я подруге, проигнорировав её вопрос.
        Та понимающе кивнула, бросив наменя короткий взгляд, иснова начала вглядываться втолпу.
        —Я тебя провожу.
        —Хорошо.
        Мы вдвоём направились навыход, кивнув охраннику, который теперь ошивался поблизости — навсякий случай. Верхней одежды унас небыло, поэтому мы быстро оказались наулице. Тася закурила, ая вызвала такси кближайшей гостинице — ксамому клубу намашине неподъехать. Снепривычки глаза начали сами собой закрываться — захотелось спать. Витька уменя просыпается рано — часов вшесть —семь утра, поэтому я обычно ложусь вместе сним вдевять. Согромным трудом стоя наногах, я обняла подругу напрощание ипобрела, лавируя между столиками натеррасе, кприбывшей машине.
        Уподъезда, расплатившись стаксистом, я устало потёрла глаза, размазав тушь полицу, иподнялась ксебе. Наспех приняв душ, я устроилась рядом смамой надиване — навеяло воспоминания одетстве, когда папа уезжал вкомандировки, ая тайком прокрадывалась кней под бок поночам. Мы недолго пошептались окакой —то ерунде, как тогда, много —много лет назад, апотом Витюшка заворочался изахныкал. Взяв его изкроватки, я положила сына рядышком, вдохнула его запах исулыбкой налице заснула, забыв все события прошедшего вечера.
        23
        But you didn’t have tocut meoff
        Make out like it never happened
        And that we were nothing
        And Idon’t even need yourlove
        But you treat me like astranger
        And that feels so rough
Gotye feat. Kimbra «Somebody that Iused toknow»
        —Агата, утебя такие красивые фотографии Виктора стоят вфейсбуке, — сказала моя знакомая —Лия.
        Мы вместе сдетьми ходим нагимнастику для мам ималышей истали понемногу общаться после занятий враздевалке. Унеё тоже мальчик, ровесник Витьки.
        Вообще, это интересная тенденция: когда становишься мамой, круг общения резко меняется. Старые связи исчезают, авместо них появляются новые — такиеже повёрнутые наматеринстве женщины, как иты.
        —Ты ккакому фотографу ходишь? — продолжила она, пытаясь надеть насвоего дёргающегося карапуза ползунки.
        —Ни ккакому. Я сама снимаю.
        —Да? — она, кажется, искренне удивлена, — Интересно. Адругих нет желания поснимать?
        Пожав плечами, я подняла Витьку ипосадила его вэрго —рюкзак, застегнув застёжку нашее.
        —Недумала обэтом. Ачто? — честно ответилая.
        —Просто утебя здорово получается. Я тоже так хочу, думала обратиться тудаже, куда иты, — Лия улыбнулась, наконец —то справившись содеждой своего ребёнка.
        —Хочешь, поснимаю. Мне несложно.
        —Хочу, — она закивала головой, подхватила большую сумку, детёныша, имы вдвоём пошли навыход, — Агде?
        —Я всё дома делаю. Я тебе сейчас скину свой адрес сообщением, подумай, когда тебе удобнее иприходите. Поболтаем ипофоткаем, — Застегнув слинго —куртку, я поправила капюшон наголове усына иулыбнулась ей, набирая текст втелефоне, — Вот, лови.
        Её мобильный прожужжал всумке, иЛия широко улыбнулась.
        —Аесли завтра?
        —Давай завтра. Ладно, я пойду, ато Витюшке жарко. Позвони вечером, — крикнула находу, открывая дверь поликлиники.
        —Хорошо, — услышала вответ.
        Так я начала снимать детей. Лия оказалась завсегдатаем мамского форума, икконцу сентября уменя появилась толпа желающих нафотосессии. Денег я небрала, точнее — неназывала сумму, каждый оставлял столько, сколько считал нужным. Фотографировала дома, благо разных аксессуаров имелочей уменя было визбытке, ктомуже белая стена вкомнате служила отличным фоном. Воктябре собралось приличное портфолио ипришлось создавать отдельную страницу нафейсбуке — отжелающих небыло отбоя, ия просто неуспевала отвечать навсе сообщения.
        Агата — фотограф. Смешно сказать, но… Мне это нравилось.
        Я любила сына и, честно говоря, начала любить детей, когда родила. Они казались мне чем —то волшебным, таинственным, загадочным. Иэту загадку хотелось запечатлеть, апотом разгадывать, изучая снимок. Именно поэтому я постоянно фотографировала Витюшку — он менялся так быстро, что толком неуспевала заним, ирадовалась тому, что, хотябы камера успевает.
        Осень вэтом году выдалась тёплая. Гуляла вобед сколяской, наслаждаясь сладким какао изстаканчика — недалеко отпарка было кафе, куда я забегала заароматным напитком. Гравий приятно шуршал под размеренными шагами, листва надеревьях начала желтеть — красивое время. Сын спал вколяске, ая собирала яркие листья, думая отом, что неплохо былобы поискать нарынке пару тыкв — чтобы сфотографировать Витю всоответствующем антураже, он как раз начал сидеть, иможно былобы сделать интересные кадры.
        Глаза слепило солнце, я надела солнечные очки, которые всегда лежали всумочке спамперсами ивлажными салфетками. Пошла подорожке дальше, сложив собранные листья вкорзину коляски. Бросила взгляд наспортивную площадку — появилось новое лицо, раньше натурниках невидела.
        Сердце пропустило пару ударов, когда спортсмен начал разминаться, поворачиваясь изстороны всторону. Узнала знакомый профиль изастыла, неморгая. Сглотнула ибыстрым шагом пошла вперёд, отвернувшись — толькобы незаметил.
        Карма — злая сука. Через пару минут услышала заспиной быстрые иторопливые шаги, апотом он поравнялся сомной.
        —Агата? — произнёс удивлённо.
        Хорошо, что козырёк опушён низко иребёнка невидно.
        —Привет, Расмус, — вяло улыбнувшись, сказалая.
        —Ачто ты здесь делаешь? — он удивлённо вскинул бровь, ивытащил наушники, убрав их вкарман толстовки, — Поздравляю, — порывисто кивнул наколяску инахмурился.
        —Живу неподалёку. Спасибо, — отчеканила я, — Вернулся изГреции? — вопрос прозвучал слишком язвительно, имне пришлось прикрыть глаза насекунду, чтобы успокоиться.
        —Да, сезон закончился. Мальчик или девочка? — неунимался он, продолжая разглядывать детский транспорт.
        —Мальчик.
        —Как зовут?
        —Виктор.
        —Сколько ему? — серьёзно спросилон.
        —Полгода, — машинально ответила я итутже прикусила язык.
        Лицо зажгло — щёки покраснели. Боялась даже посмотреть вего сторону; знала, что наткнусь назадумчивый взгляд.
        Расмус замолчал — надолго. Темп несбавлял, по —прежнему шёл рядом. Тишина вбуквальном смысле стала гнетущей.
        Сейчас подсчитает икапец…
        —Агата, — он положил руку намоё плечо исжал его, вынуждая меня остановиться, — Что захерня? Он что, мой? — спросил полушёпотом.
        Я запрокинула голову, радуясь, что глаза скрывают тёмные стёкла — неувидит вних слёзы. Выдохнула, повернулась иответила, нагло соврав:
        —Нет.
        Он сверлил меня глазами, апотом резко сдёрнул мои очки инаклонился, заглядывая влицо.
        —Дубль два. Онмой?
        —Нет, — соврала я снова, чуть неувереннее — лгать прямо всветлые глаза было труднее.
        —Кто отец? — Расмус усмехнулся, — Костя? — самодовольна улыбка расплылась поего лицу — загоняет вугол.
        Ненужно быть великим математиком, чтобы посчитать сроки беременности ипонять, что я немогла залететь наКрите. Моя легенда рушилась как карточный домик под его пристальным взглядом, ия устало покачала головой, апотом тихо сказала:
        —Расмус, мы расстались. Просто забудь,и…
        —Хрен тебе, я теперь забуду, — он повысил голос, — Говори правду.
        —Тише, разбудишь, — шикнула я, покосившись наколяску ипоинерции начав качать её рукой, — Здесь невремя инеместо.
        —Назови время иместо, — отрезал он, прищурившись.
        —Мне надо подумать, — попыталась отвертетьсяя.
        —Агата, — прорычал Расмус.
        —Я тебе позвоню, — я выхватила унего их руки свои солнечные очки, надела их ивяло улыбнулась, — Уменя много работы ивремени нетак много, такчто…
        —Я провожувас.
        Да чтоб тебя!
        Мысленно я взвыла, нопонимала, что теперь неотвертишься. Пришлось маршировать спритворно гордым видом подорожке, всей кожей ощущая злость Расмуса — его фактически трясло.
        Гадала, вкаком издомов пососедству он живёт. Ирония судьбы, хотя… Это Таллинн, детка. Здесь бывшего можно встретить везде: вмагазине, вклубе, вбольнице, спортзале. Впарке. Иногда уменя такое ощущение, что он может оказаться всоседней ствоей кабинке туалета, честное слово.
        Скорее всего, именно поэтому я старалась никуда невысовываться. Надеялась, что неувижу. Облом.
        Впереди замаячил угол моего дома, я попыталась избавиться от«хвоста», нотщетно. Расмус упорно шёл сомной досамого подъезда — молча. Ужелезной двери прищурился, подошёл близко —близко итихо сказал куда —то врайонуха:
        —Если ты непозвонишь, буду караулить. Ты должна мне всё объяснить, Агата.
        Мне ничего неоставалось, кроме как кивнуть.
        Номер спрашивать было бессмысленно — я досих пор помнила его наизусть. Он неизменился, я знаю, потому что иногда звонила ему, засекретив свой, ислушала длинные гудки — Расмус никогда неотвечал неизвестному абоненту.
        24
        You didn’t have tostoop solow
        Have your friends collect your records
        And then change your number
        Iguess that Idon’t need that though
        Now you’re just somebody that Iused toknow
Gotye feat. Kimbra «Somebody that Iused toknow»
        Собиралась навстречу долго. Неделю. Даже чуть больше. Искала подходящее время, искала отговорки, номой сосед был упёртым — это факт, ия это знала.
        Вобщем, отправила маму гулять впарк сколяской, асама пошла вто самое кафе, где обычно брала себе какао. Расмус ждал увхода, куря сигарету. Увидев меня, он быстро затянулся ивыбросил окурок вурну.
        Я поздоровалась первой, он кивнул вответ иоткрыл стеклянную дверь, пропуская меня вперёд. Выбрал дальний столик уокна свидом начастные дома, ипомог снять шерстяное пальто. Водрузив верхнюю одежду навешалку, он сел напротив иположил руки настол, сцепив пальцы взамок.
        —Я жду, — бросил нетерпеливо, неотрывая глаз отмоего лица, — Может ты объяснишь мне, как так получилось, что уменя есть сын ия ничего обэтом незнаю?
        —Утебя нет сына, — спокойно ответила я, иулыбнулась подходящей кстолику официантке, — Мне как обычно, только вчашку.
        Девушка улыбнулась вответ икивнула. Перевела взгляд намоего спутника, тот заказал чёрный кофе.
        —Почему ты мне несказала?
        —Потому что нехотела.
        —Я имею право знать отаких вещах.
        —Расмус, чего ты хочешь отменя? — устало вздохнув, я потёрла лицо ладонью изажмурилась, — УВитюшки вграфе отец стоит прочерк. Мне ничего оттебя ненужно. Я небуду требовать алименты или содержание. Давай просто посидим как старые знакомые; ты выпьешь свой кофе; я — свой какао, иразойдёмся, как вморе корабли, оставив это недоразумение впрошлом.
        —Ты совсем ебанутая? — прохрипел он, сжав руки вкулаки итутже убрав их под стол, — Я хочу растить своего ребёнка.
        Тут я закатила глаза иулыбнулась.
        —Тебе придётся доказывать, что ты его отец, Расмус. Через суд. Проводить анализ ДНК. Это долго, очень долго, дорого ибольшой геморрой. Тебе всего двадцать четыре — оно тебе надо?
        —Надо. Это принципиально, — он тряхнул головой изамолчал, когда официантка принесла наш заказ, — Ребёнок должен расти вполной семье, — упёрто произнёс он, делая глоток кофе.
        —Ты рос вполной семье. Ичто витоге?
        —Моя семья невсчёт, — огрызнулсяон.
        —Я влюбом случае небуду стобой жить, такчто…
        —Умальчика должен быть отец.
        —Умоего, — я специально сделала ударение наэтом слове, — Моего сына есть дед. Он отлично заменяет ему отца, поверь.
        —Этого недостаточно. Я его отец.
        Сказал так уверенно, что я опешила. Посмотрела нанего пристально, словно заново. Изучая знакомые черты лица, только ставшие чуть более резкими.
        —Я. Его. Отец, — чётко повторил он, наклонившись над столом.
        Вэтой фразе было столько упрямства… Столько силы. Уверенности. Мужественности. Наглаза набежали слёзы, я быстро моргнула иотвернулась кокну, делая большой глоток, чтобы успокоиться.
        Правильноли я поступаю, лишая сына отцовской любви? Иестьли она вообще — эта отцовская любовь? Я никогда неспрашивала уРасмуса, что произошло вих семье, мне нехотелось знать подробности. Он ненавидел Андруса, иэтим всё было сказано. Ноя никогда непыталась понять причины этой ненависти.
        —Что произошло увас? — тихо сказала, неповорачивая головы — разглядывала кроны деревьев икрыши домов вдалеке, — Расскажи. Вконце концов, ты меня втянул вэто.
        Я рискнула повернуться ивзглянуть нанего. Расмус качнул головой иприкрыл глаза, сжал свою чашку пальцами — костяшки побелели. Сделал глоток иповернулся — пригвоздил кместу взглядом.
        —Я встречался сдевушкой, ещё сошколы. Сдесятого класса, ноона была младше нагод. Собирался делать ей предложение, — ему было тяжело говорить, фразы были короткими исбивчивыми, ноон продолжил, — Хотел сделать сюрприз иприехал вечером кеё дому сбукетом розовых лилий — её любимых. Она должна была вернуться отрепетитора поанглийскому — готовилась кгосэкзамену. Ждал возле подъезда, как дурак, — Расмус коротко усмехнулся, его взгляд стал рассеянным, — Просто хотел отдать цветы ипойти домой. Порадовать её. Ноона вернулась домой неодна, анамашине. Зарулём сидел мой папаша.
        Он замолчал иприкрыл глаза. Сделал ещё один глоток, прочистил горло итихо заговорил снова:
        —Я стоял под деревом, втени, так что меня небыло видно. Зато я видел всё прекрасно. Отчётливо. Как он облизывал её, лапал своими руками, что —то говорил наухо. Незнаю, как сдержался тогда, нопомню, что цветы просто согнулись вмоей руке — стакой силой сжал. Она вышла измашины ибыстро пробежала вподъезд, аотец уехал. Я вернулся домой следом заним, иувидел, как он обнимает мать, даже непереодевшись. Грязными руками, сальными, соследами измены наладонях.
        Расмус поёжился, посмотрел наменя глазами полными боли.
        —Тогда мы подрались. Впервые вжизни ипо —взрослому. Маме стало плохо, номы незаметили этого. Акогда поняли, то было уже поздно.
        Кровь отхлынула отмоего лица ижелудок сжался втугой комок. Я догадывалась, что он скажет дальше, ноуслышав это, пожалела освоём вопросе.
        —Остановка сердца. Когда врачи приехали домой, она была мертва уже семь минут. Я пытался её реанимировать, номоих знаний нехватило — только поступил намедицинский. Так что скорая увозила её невбольницу, апрямиком вморг.
        —Ты винишь его? — сипло спросилая.
        —Я виню себя, Агата. Вэтом моя проблема — я виню себя. Я пытался переложить ответственность нанего, я пытался мстить, нонаделе виноват только я. И, если смерть мамы уже неисправить, — он пожал плечами, — То есть вещи, которые ещё можно изменить.
        —Например?
        Расмус неответил сразу — помолчал. Долго, словно подыскивая нужные слова. Он неумел красиво говорить, он вообще мало говорил, поэтому, после затянувшейся паузы, он был, как всегда, краток:
        —Мы. Я хочу ещё один шанс длянас.
        Наверное, я дура. Непроходимая тупица.
        Ноя решила дать ему этот шанс.
        Зов крови
        25
        It’s not so easy lovingme
        It gets so complicated
        All the things you’ve gottabe
        Everything’s changin
        But you’re the truth
        I’m amazed byall your patience
        Everything Iput you through
        When I’m about tofall
        Somehow you’re always waitin
        With your open arms tocatchme
        You’re gonna save me from myself, from myself,yes
        You’re gonna save me from myself
Christina Aguilera «Save me from myself»
        —Расмус, это бесполезно. Я уже пробовала, — пожав плечами, я протянула ему чайную ложку ибаночку стёплым детским питанием, — Он нехочет пробовать прикорм.
        —Ему уже семь месяцев, ион должен есть другую пишу, кроме молока, — облизав ложку, он поймал мой недовольный взгляд, —Что?
        —Что —что, новую держи, — вручив ему ещё один столовый прибор, я устало закатила глаза, — Расмус, тыже куришь. Иоблизал ложку.
        —Блин, — виновато пробормотал он, отворачиваясь, — Ну что, Витька? Это тыква. Вкусная тыква, сладенькая, открывай рот ипробуй.
        Витюшка послушно открыл рот, туда благополучно была всунута ложка сприличным количеством детского пюре. Тутже скривившись, сын выплюнул всё обратно, иярко —оранжевая масса оказалась наРасмусе.
        Я согромным трудом сдержала смех, выхватила унего банку изрук изакрыла её крышкой. Открыла морозилку, исказала:
        —Смотри.
        Расмус заглянул вхолодильник итихо присвистнул.
        —Дауж.
        Весь верхний отдел был заполнен детским питанием — мои тщетные попытки хоть чем —то ещё накормить ребёнка. Вцелях экономии, я замораживала распечатанные банки. Набудущее. Когда —тоже Витька должен начать есть, вконце концов.
        —Я думаю, вего случае пойдёт только педприкорм, — вздохнула я, — Держи.
        Протянув полотенце, я вытерла стульчик для кормления ипоцеловала сына вмакушку.
        —Ачто такое педприкорм?
        —Это состола. Когда ребёнок начинает интересоваться едой, месяцам квосьми, его начинают кормить темже, что ест вся семья — вразумных пределах, конечно. Принцип тотже — овощи, фрукты для начала, ноони неперемалываются впюре, адаются кусочками.
        —Аесли подавится? — Расмус недоверчиво прищурился, вытерев лицо ивстал, чтобы взять Витюшку наруки.
        —Унего сейчас шесть зубов. Через месяц уже восемь будет, так что неподавиться. Ктомуже, ты даёшь маленькими кусочками, анеяблоко целиком, так что… Говорят, так полезнее илучше для ребёнка.
        —Ясно. Значит подождё —ё —ём, — он скривил рожицу, иребёнок визгливо засмеялся унего наруках, — Кудрявый такой, — Расмус коротко обернулся иподмигнул мне, — Я тоже кудрявый был, надетских фотках.
        —Угу, — промычала я, — Чай будешь?
        —Буду.
        Он ушёл вкомнату, забрав ребёнка, ая посмотрела ему вслед иневольно улыбнулась.
        Заэтот месяц никак немогу привыкнуть ктому, что он снова появился вмоей жизни. Внашей жизни. Обязанности папы исполнял стрепетом иусердием — менял подгузники, купал Витюшку каждый вечер вванной, учил его вставать наножки иползать незадом —наперёд, аправильно. Я умилялась, что уж сказать, иудивлялась — недумала, что молодой парень может подойти котцовству сответственностью.
        Начала замечать засобой, что границы возраста стали размываться. Раньше считала, что чем старше — тем лучше, атеперь… Слушала клиенток, которые приходили сдетьми нафотосессии иудивлялась — их взрослые мужья практически неуделяли времени собственным детям. АРасмус… Думала, что блажь юношеская — наиграется изабудет, ноон, кажется, всё больше входит вовкус. Вчера вообще попросил погулять сребёнком, ноя мягко отказала — неготова отпускать сним Витюшку, вот никак. Да ималоли, что унего вголове, столько случаев, когда папашки детей крадут… Побаивалась вобщем, да, каюсь. Онже обиделся, новида старался неподавать.
        Заварила чай, поставила настол две чашки иовсяное печенье. Споявлением ребёнка выработалась привычка — некричать, поэтому тихо пошла вкомнату, чтобы позвать Расмуса. Удвери, застыла, как вкопанная, услышав приглушённое пение:
        Kuula, mis raagib silmapiir,
        Kuula, kui kaugele ta viib,
        Kuula, mis tuulel oelda veel,
        Kuula… Nuud.[1 - Слушай как музыка звучит Ветер как мечется вночи Слышишь как радуга поёт Послушай (недословно) Ott Lepland — Kuula]
        Тихий мужской голос мягко лился покомнате. Выглянув из —заугла, я увидела, как Расмус плавно раскачивается изстороны всторону сВитюшкой наруках, продолжая напевать наидеальном эстонском одну изсамых трогательных песен, которую я когда —либо слышала:
        Vaata, kui pimedus on teel,
        Oota, neis valgus pusib veel,Kuula,
        kuis hingab sinumaa
        Kuula… Nuud.[2 - Видишь сквозь миллионы лет Видишь тебя ведёт насвет Ты слышишь тот голос втемноте Ты слышишь]
        Он замолчал, иребёнок унего наруках захныкал. Я спряталась вкоридоре иприкрыла рот рукой, душа всебе слёзы — это было… Так нежно. Так чувственно. Каждое слово было пропитано, пронизано любовью.
        Kuula, mis vaikusessejai,
        Kuula, neid lihtsaid hetki vaid,
        Sa kuula, ka sudamel on haal.[3 - Слушай, заэтой тишиной Помни, я навсегда стобой Послушай — усердца голосмой]
        Я немогу сказать, что унего красивый голос, нет. Новэтом моменте — вмоменте, когда отец поёт своему сыну песню, пусть немного нескладно, было поистине что —то трепетное. Это непохоже нато, как я что —то напеваю Витьке перед сном, это — другое. Что —то более ценное. Отступив назад, я вернулась накухню, решив оставить их наедине ипопросту немешать. Налила себе чай вчашку, взяла печенье исгромким хрустом откусила половину, тутже поморщившись оттого, что нашумела.
        Когда появился Расмус, моя кружка опустела наполовину, ия приговорила четыре печенья, задумчиво глядя водну точку.
        —Агата, — тихо сказал он, — Он уснул случайно, — виновато покосившись вмою сторону, Расмус сел напротив.
        —Ничего страшного, пусть спит, — вяло улыбнувшись, я сделала глоток.
        Он хмыкнул, апотом медленно протянул:
        —Я думал, ругать будешь. Режим ивсё такое.
        —Мы неврежимном учреждении, так что небуду, — огрызнулась я, стукнув чашкой постолу.
        —Тише ты, — шикнул, иусмехнулся, — Яже шучу.
        Вздохнув, я покачала головой иопустила глаза настол, собирая крошки кончиками пальцев.
        —Я отвыкла оттвоих шуточек.
        —Ая отвык оттого, что ты такая дерзкая, — подмигнув мне, он широко улыбнулся, — Хорошая квартира. Снимаешь? — оглядев крохотную кухню беглым взглядом, он снова уставился наменя.
        —Нет, папа подарил Витьке. Аты? Где обитаешь теперь?
        —Вмаминой живу. Всоседнем доме, ну, ты вкурсе, — ответил он, развалившись настуле ипотягивая тёплыйчай.
        —Какая маленькая унас всё —таки столица, — ухмыльнулась я, — Ктобы мог подумать, что снова будем соседями.
        —Да уж, ты явно наэто нерассчитывала, — сквозь зубы процедил он, сосвоим привычным прищуром, — Очём ты только думала? Что я неузнаю? Или сделаю вид, что ничего непонял?
        —Если честно, то — да, — я пожала плечами.
        —Идиотка, — Расмус покачал головой.
        Я ничего неответила. Взяла свою кружку, поднялась из —застола ипошла краковине. Принялась замытьё скопившейся задень посуды, старательно делая вид, что меня незадели его слова. Когда убирала одну изтарелок, рука Расмуса легла намоё запястье, останавливая.
        —Агата, — тихо сказал он замоей спиной, — Прости. Я опять нагрубил…
        Ия взорвалась.
        —Знаешь, ты прав, — резко развернувшись, вскипела я, — Да, я идиотка. Идиотка, потому что недумала отом, что надо предохраняться. Идиотка, потому что несказала тебе оребёнке. Идиотка, потому что вообще позволила себе влюбиться втебя, хотя ничего отебе незнала. Я непроходимая дура, потому что надеялась, что тебя забуду, ноуменя невыходит, — вскинув руками, я отступила нашаг иупёрлась пятой точкой встолешницу, — Хоть ты тресни — невыходит. Что втебе особенного? Наглый, иглупый, ипостоянно издеваешься…
        Договорить свой монолог я неуспела, потому что его руки сгребли меня вохапку игубы накрыли мои — заставив замолчать. Потелу пробежала жаркая волна, ноги подкосились, ия вцепилась впервое, что попалось под руки — его футболку. Сжала ткань пальцами, почувствовав его руку насвоём затылке. Всхлипнула, когда он прижал меня ксвоему телу — по —прежнему сильному игорячему.
        Его сердце бешено колотилось под моей ладонью, как будто хотело выпрыгнуть изгруди прямиком мне вруки. Я несдержала стон, когда Расмус сжал мои волосы ипотянул голову вниз, заставляя меня открыть глаза ипосмотреть нанего.
        Внимательно изучая моё лицо, он провёл другой рукой вверх помоей талии крёбрам, задирая майку. Облизав пересохшие губы, я опустила взгляд, следя заего движением — выше, выше ивыше, дотех пор, пока прохладный воздух некасается моей кожи. Светлые глаза вспыхнули, уставившись нанадпись, которая была под левой грудью, азатем его лицо исказила гримаса боли ирука вмоих волосах ослабла.
        Большой палец погладил чернила, словно пытаясь стереть их — как будто это было возможно. Расмус наклонился кмоему лицу иподнял взгляд, чуть прищурившись. Провёл носом помоей щеке, я вздрогнула отнеожиданной ласки.
        —Ты скучала? — шепнул чуть слышно, отдыхания пряди волос умоего лица пошевелились.
        «Скучала» — чуть невыпалила я, нововремя прикусила язык.
        —Я тоже скучал, Агата. Очень скучал. Ия тоже немогу тебя забыть, хотя пытался.
        Я зажмурилась, изо всех сил сдерживая себя, чтобы неброситься кнему нашею. Недоверие больно кольнуло грудь — можноли верить его словам? Обманул ведь однажды — может обмануть иснова.
        —Скажи хоть что —нибудь, немолчи, — раздражённо процедил он, обхватывая мои плечи руками ивстряхивая меня.
        Пришлось прочистить горло, прежде чем заговорить.
        —Я непротив, если ты будешь помогать сВитькой, — хрипло сказала я, стараясь держать голос ровным, — Номежду нами ничего небудет, Расмус. Ты — нетот человек, который мне нужен.
        Его брови медленно поползли вверх, собирая тонкие морщинки налбу. Взгляд стал тяжёлым, недоверчивым. Также медленно его лицо разгладилось иуголки губ тронула короткая улыбка. Погладив мои плечи руками, он поцеловал меня влоб, широко улыбнулся иотступил нашаг.
        —Как скажешь, — пренебрежительно пожал плечами, продолжая улыбаться, — Я небуду настаивать.
        Я почти ненавидела себя вэтот момент — изачем я вообще это сказала? Внутри бились противоречия — хотела, чтобы он настаивал. Хотела, чтобы он неслушал иделал по —своему. Хотела, чтобы прижал ксебе, держал крепко инеотпускал. Новтоже время боялась — если обманет вновь, я больше несмогу собраться ижить дальше.
        26
        My love is tainted byyour touch
        Cuz some guys have shown meaces
        But you’ve got that royal flush
        Iknow it’s crazy everyday
        Well tomorrow may be shaky
        But you never turnaway
        Don’t ask me why I’m cryin
        Cuz when Istart tocrumble
        You know how tokeep me smilin
        You always save me from myself, from myself, myself
        You’re gonna save me from myself
Christina Aguilera «Save me from myself»
        Вдекабре выпал первый снег — тонкой плёнкой укрыл посеревшую землю. Поблёскивал насолнце, звонко хрустел под ногами, когда я шагала подорожке, привычно гуляя сребёнком вобед.
        Вруке держала стаканчик горячего кофе смолоком икапелькой мятного сиропа — Витька наконец —то начал есть прикорм, ия сократила кормления днём. Теперь могла позволить себе маленькие кофеиновые радости. Делала второй круг попарку, когда сзади окликнули:
        —Девушка!
        Я поморщилась отгромкого мужского голоса ипопривычке покосилась вколяску, надеясь, что Витюшка непроснулся.
        —Вы обронили, — сбоку нарисовался высокий мужчина втонкой флисовой шапочке — изтех, кто спортивничает натурниках ибегает подорожке.
        Протянул мне мою перчатку иулыбнулся, потирая красный отхолоданос.
        —Наверное, изкармана выпала, — пробормотала я, убрав перчатку всумку, — Спасибо.
        —Незачто, — он пожал плечами, покосился наколяску ипроизнёс, — Сколько вас вижу, всегда одна гуляете. Вы незамужем?
        Отрицательно покачав головой, я шагнула дальше, незная, очём сним разговаривать. Все навыки флирта ивообще общения спротивоположным полом запоследние полтора года как —то растерялись, сами понимаете.
        —Максим, — представился он, — Авы?
        —Агата.
        —Красивоеимя.
        —Спасибо.
        Какой —то диалог нелепый получается…
        —Агата, авы ходите насвидания? — поинтересовался он снескрываемым любопытством.
        Я что —то промычала инахмурилась, вцепившись одной рукой встаканчик. Пожала плечами, поймала его озадаченный взгляд итихо фыркнула.
        —Если честно — незовут, — ответила серьёзно итихо рассмеялась, — Уменя прицеп есть, как вы видите.
        —Да, мужик нынче трусливый пошёл, — сфальшивой грустью протянул он, — Ну, аесли позовут, пойдёте?
        —Возможно. Всё зависит отсвидания испутника.
        —Например, вкино? Спопкорном, или конфетами. Ну, знаете, те, что наразвес продают.
        —Набоевик? — я недоверчиво покосилась нанего, отметив про себя подтянутые ноги воблегающих лосинах иширокие плечи, которые нескрывала плотная ткань толстовки.
        —Нет, намелодраму. Или комедию. Или, даже мультики, — быстро сказалон.
        —Звучит неплохо, — я невольно улыбнулась, — Скорее всего, согласиласьбы. Сто лет небыла вкино.
        —Скажем, вчетверг? — спокойно говорит он, широко улыбаясь, — Вечером, часов вшесть?
        —Свами?
        —Прицепа я небоюсь, так что… — пожав плечами, Максим подмигнул мне, — Да, сомной.
        —Я вас совсем незнаю.
        —Вы гуляете здесь почти каждый день, всегда берёте вкафе стаканчик снапитком, иувас очень грустное лицо, нопри этом — красивая улыбка, когда вы смотрите насына. Коляска голубая, — пояснил он, когда моё лицо удивлённо вытянулось, — Я наблюдал завами весь этот месяц ивсё нерешался подойти. Спасибо перчатке, — он широко разводит руками встороны иоткрыто улыбается.
        —Кино вчетверг, — протянула я, — Хорошо. Я согласна.
        Обменявшись телефонами, мы попрощались почти умоего дома. Максим шагал рядом ирассказывал освоём милом хобби — мопсы. Да, он разводил мопсов. Показывал фотографии щенков исвоих собак, ая только улыбалась — забавно. Уменя никаких увлечений, кроме фотографии небыло, поэтому я просто слушала.
        Вчетверг встретил меня уподъезда, держа вруках большой букет красных роз. Пришлось быстро вернуться обратно ипоставить их ввазу, проигнорировав любопытный взгляд матери, которая сидела сВитюшкой.
        Доцентра города добрались натакси — машину, как пояснил Максим, поставить всё равно негде. Вкино сходили, попкорн поели, выпили побокалу вина витальянском ресторане напервом этаже кинотеатра. Идеальное свидание — неприставал, неотпускал пошлых исальных шуточек, еслибы неодно «Но»…
        Мыслями я была вдругом месте.
        Ладно, буду откровенной — мыслями была сдругим мужчиной.
        Дело втом, что Расмус держал слово — ненастаивал. Проводил свободное время сВитькой, оставался сним, если мне нужно было работать — кконцу осени для фотосессий стала снимать студию, новсе наши отношения сводились к: «Привет, как дела?» ивсё.
        Пока набольшом экране мелькали кадры какой —то комедии, даже название незапомнила, я думала отом, можноли что —то изменить? Можноли как —то подтолкнуть его кдействиям ивообще — нужноли мне это? Нужноли этоему?
        Тот поцелуй накухне никак невыходил изголовы. Точнее несам поцелуй, ате ощущения, которые я испытала — трепет, волнение, тяжесть вгруди илёгкость вголове. Они казались такими правильными, именя разрывало начасти отпротиворечий. Вконце концов, водну итуже реку дважды невойдёшь, ведь так? Норискнуть так приятно…
        Вечер закончился, я ехала втакси домой, чувствуя незнакомый парфюм. Приятный запах, номне оказалось привычнее, когда отмужчины пахнёт им — чистым телом ичем —то терпким, мужественным, анекакой —то химией.
        —Остановите уэтого дома, — попросила таксиста, поймав озадаченный взгляд Максима.
        Да, домоего ещё две девятиэтажки, однако…
        —Спасибо тебе завечер, — сказала я, — Всё было замечательно.
        —Но? — он понимающе улыбнулся иостановил мою руку, когда я полезла вкошелёк заденьгами.
        —Но, — тихо ответила я, открывая дверь.
        Уподъезда два раза отворачивалась, порываясь уйти. Потом вытащила мобильный инабрала его номер, стуча каблуком поасфальту — нервы совсем ни кчёрту.
        —Алло.
        —Какой утебя номер квартиры? — прохрипела втрубку изажмурилась.
        —Пятьдесят первый.
        Нажав нужные цифры, я услышала домофонные трели натом конце провода исказала:
        —Открывай.
        Дверь запищала иподдалась моей руке. Войдя вподъезд, я снова развернулась, съедаемая страхом, ноуслышала, как наверхнем этаже открылась дверь.
        —Агата? — голос Расмуса прокатился поподъезду, пробежал покоже иволосам, отразившись отстен.
        Неловко переступила сноги наногу иначала подниматься, игнорируя лифт. Начетвёртом этаже застыла зауглом, апотом шагнула дальше ивошла вквартиру, пряча взгляд наносках своих туфель.
        —Скем Витька? — осторожно спросил Расмус.
        —Смамой.
        —Аты откуда?
        —Сосвидания, — сказала ипосмотрела нанего, тутже снова опустив глаза.
        Он замолчал исжал ладони вкулаки — хрустнули костяшки. Молчал недолго, азатем тихим голосом произнёс:
        —Икак прошло?
        Я пожала плечами, незная, что ответить. Прикрыла глаза насекунду ишагнула кнему навстречу. Ещё один раз. Иещё, пока неподошла вплотную. Почувствовав его дыхание насвоём лице, я медленно выпрямила плечи изаглянула ему вглаза.
        —Агата, — предостерегающе шепнул он, чуть хмурясь, — Что ты делае..
        Я недала ему договорить, прижавшись губами кего губам. Руками вцепилась вего плечи, чтобы неупасть, несорваться впропасть, если оттолкнёт.
        Ноон неоттолкнул. Напротив, прижал ксебе ижадно поцеловал вответ, чуть прикусив зубами. Сквозь слои своей одежды я чувствовала, как он дрожит, как перекатываются мышцы наего груди ируках.
        Иснова я растворилась, как тогда, всамый первый раз. Он сжимал меня вобъятиях, неловко стаскивая сменя шерстяное пальто. Толкнул всторону, развернул лицом кстене иобхватил затылок ладонью, запутываясь пальцами вволосах. Я почувствовала, как дрожат колени, когда он поднимал мою юбку вверх.
        Вкакой —то книге прочитала фразу: «Чистое, неразбавленное желание». Вот что я чувствовала. Вы можете подумать, что вэтом нет ничего прекрасного, когда тебя вот так прижимают лицом кшершавым обоям, рвут колготки, отодвигают твои трусики всторону иодним быстрым движением заполняют, причиняя лёгкий дискомфорт, номне было плевать. Я громко вскрикнула, попыталась отстраниться, когда почувствовала саднящее ощущение внутри, ноон удержал меня забедро ишумно выдохнул, мощным толчком продвигаясь дальше.
        Говорят, что после родов ощущения притупляются. Я вам скажу — чушь полнейшая. Вмоём случае все ощущения обострились допредела. Колени дрожали так сильно, что он стал держать меня одной рукой под живот — иначе просто упалабы. Двигался быстро, я даже немогла издавать никаких звуков, кроме тихого скуления прямо встену. Его ладонь, лежащая намоей шее, медленно опустилась вниз поспине итонкий трикотаж моей водолазки пополз вверх, оголяя кожу. Его пальцы намоей коже — лёгкие, как пёрышки. Его движения внутри меня — жёсткие иглубокие.
        Внутри уменя всё сжалось. Вживоте появилась далёкая, нознакомая тяжесть. Бёдра инстинктивно задвигались навстречу ему, асгуб сорвался громкий, гортанный стон. Руки скользили пообоям скаким —то абстрактным узором, пощекам потекли слезы, когда он надавил намою поясницу, заставляя прогнуть спину — глубина толчков стала просто невыносимой. Расмус навис надо мной, вскрикнул вмоё плечо иупёрся рукой встену, поставив её возле моего лица. Перед глазами замелькали очертания его сокола напредплечье, инадпись, норазглядеть толком ничего неполучалось — всё плыло икружилось. Он толкнулся вменя ещё несколько раз, резко отстранился иприжался грудью кмоим лопаткам, апульсирующим членом кмоей пояснице, продолжая движения бёдрами, правда, уже снаружи. Поспине прошла тёплая волна, когда он кончил намою кожу ия несдержала ещё один стон.
        Медленно моргая, я вглядывалась врисунки наего руке, дотех пор, пока неувидела кое —что новенькое…
        Агата.
        Натом месте, где раньше было написано «Доверие», теперь было моёимя.
        Пришлось прищуриться, чтобы разглядеть под свежими буквами очертания старых — перекрыть полностью неполучилось. Моя рука сама потянулась кнадписи, кончики пальцев прикоснулись когромным буквам, ия прикусила губу, когда Расмус замоей спиной вздрогнул.
        —Моё имя, — прошептала я, — Ты сделал моёимя.
        —Да, — хрипнул он, выпрямляясь иподдерживая меня руками, — Давноуже.
        —Я незаметила.
        Медленно выпрямившись, я одёрнула юбку истыдливо залилась краской, стягивая испорченные колготки исбрасывая туфли. Расмус усмехнулся, быстрым движением натянул свои трусы иподнял джинсы спола, застегнув ширинку.
        —Тебе надо спину вытереть, — он глубоко вздохнул иулыбнулся, — Сейчас.
        Скрылся заближайшей дверью, зажурчала вода. Тутже выключилась, ион вернулся свлажным полотенцем вруках.
        —Повернись.
        Я послушно выполнила указание ипоморщилась отпрохлады, когда он стал вытирать мою кожу. Отбросив тряпку всторону, он прижал меня ксебе иуткнулся лицом вмои волосы, вдыхая запах. Зажмурившись, я начала впитывать это ощущение — близости его тела иулыбнулась, когда он коснулся губами моей щеки.
        —Чай?
        Отрицательно покачав головой, я развернулась вего руках ипогладила колючий подбородок. Он улыбнулся — вуголках глаз заиграли тонкие мимические морщинки, ипоцеловал кончики моих пальцев.
        —Мне домой надо.
        —Да, конечно. Я провожу тебя, — он вмиг посерьёзнел инахмурился, — Поздно ты сосвиданий возвращаешься.
        —Это было ошибкой, — ехидно бросила я, — Дай мне какие —нибудь штаны, иначе я околею, пока дойдём.
        Расмус опустил руки искрылся водной издверей дальше покоридору. Я оглядела прихожую, ислюбопытством заглянула вванную, затем накухню ивгостиную. Квартира была большой, вполне прилично обставленной иуютной. Интересно, каково жить втрёхкомнатных апартаментах одному — судя поколичеству дверей, комнат как раз было столько. Развить эту мысль я неуспела, потому что заспиной раздались шаги Расмуса.
        Он протянул мне свои джинсы, я быстро расстегнула юбку ивлезла вширокие штанины. Пояс низко болтался набёдрах, низ пришлось немного подкатать, авцелом — ничего. Boyfriend style, сейчас модно.
        Я захихикала, увидев своё отражение взеркале шкафа, я набросила пальто наплечи. Расмус тоже оделся, поднял мою сумочку спола ипротянул мне, другой рукой открывая дверь.
        Домоего дома шли молча. Я вжималась втонкую шерсть — наулице поднялся сильный ветер. Волосы окончательно спутались ибольно хлестали полицу, ноя улыбалась, как дура. Снова гадала — чтоже будет дальше? Ибудетли?
        Уподъезда приложила таблетку ключа кдомофону, открыла дверь, ноРасмус удержал меня заруку, порывисто прижал ксебе ипоцеловал напрощание. Улыбнулся умоих губ итихо прошептал:
        —Завтра утром приду.
        —Буду ждать, — ответилая.
        27
        Iknow it’s hard, it’shard
        But you’ve broken all my walls
        You’ve been my strength, so strong…
        And don’t ask me why Iloveyou
        It’s obvious your tenderness
        Is what Ineed tomakeme
        Abetter woman tomyself tomyself, myself
Christina Aguilera «Save me from myself»
        Как —то завертелось… Незаметила сразу, постепенно начала перебираться кнему. Сначала просто заходила после прогулки, затем стали оставаться сВитькой вбольшой квартире.
        Самым сложным оказалось знакомство сродителями — папа устроил допрос спристрастиями. Мама тоже недоверчиво косилась намоего избранника — мало того, что моложе надва года, так ещё иразрисован «как газета» — её слова. Я, молча, улыбалась, иловила испуганные взгляды Расмуса, ободряюще ему улыбаясь.
        Витюшка пошёл после Нового года, который встречали втроём — семьёй. Слово было для меня странным, новым инепривычным, новкусным. Хотелось произносить его вслух, смаковать наязыке инаслаждаться.
        Расмус по —прежнему работал охранником, мою квартиру мы сдавали. Меня радовало, что он так много времени может проводить снами — работая всего четыре ночи внеделю, он всё остальное время был дома. Квесне встал вопрос оего отъезде наКрит, ноя покачала головой ипопросила неехать. Денег нам хватает, апочти полгода разлуки — это слишком. Я сребёнком работать там несмогу, аотпускать его одного нехотелось — мне думалось, что мы итак потеряли много времени, иказалось, что неуспеваем его нагнать.
        Он остался.
        Первым словом, которое сказал Витька было — «Папа».
        —Уснул? — шепнула, когда Расмус вошёл накухню иобнял меня сзади, прижимая ксебе.
        —Ага. Кто мастер поукладыванию малышей?
        —Ты, ты итолько ты, — улыбнулась я, — Сейчас обедать будем.
        —Аты ивправду готовишь, — пощекотав меня под ребром, он тихо рассмеялся, когда я недовольно пискнула.
        —Давно пора признать, что я — идеальная, — пробормотала я, убирая его настойчивую руку, двигающуюся вверх, кгруди.
        —Да, мне повезло, — промычал он, откинув мои волосы сплеча ипоцеловав изгибшеи.
        Томящее тепло пробежало покоже, я запрокинула голову ишумно выдохнула, когда его рука всё —таки легла намою грудь сжала её. Другая самым наглым образом отодвинула резинку моих домашних штанов ипроскользнула втрусики.
        —Что ты делаешь? — скворчащие насковородке котлеты мгновенно были забыты, когда его ладонь погладила мою плоть сверху —вниз, азатем обратно.
        Иещё раз… Иещё… Втрусиках стало донеприличия влажно, Расмус удовлетворённо рыкнул иприкусил мою мочку. Скользнул пальцами чуть глубже, я несдержала стон. Кровь забурлила ввенах, застучала ввисках.
        —Нешуми, — шепнул он наушко, убирая руки.
        Развернув меня лицом ксебе, он выключил плиту имягко поцеловал мои губы — одним касанием. Я протестующе захныкала, когда он отодвинулся иотступил нашаг.
        —Стол, — хрипло скомандовал он, дёргая моё запястье.
        Усадив меня напредмет мебели, предназначенный, вобщем —то, для других целей, он быстрыми рывками стянул штанины смоих ног. Следом заними напол отправились трусики имоя футболка. Я потянулась кнему, помогая расстегнуть джинсы, ибыстро облизнула губы, отчего Расмус что —то забормотал себе под нос. Шагнув ко мне, он привычным жестом поднял мои щиколотки иположил их себе набёдра, опуская меня спиной нахолодное стекло.
        Кожа мгновенно покрылась мурашками, тело пробила дрожь, когда он начал покусывать, посасывать мою шею, ключицы, грудь, пупок, кожу наживоте. Я любовалась татуировками, вособенности драконом, который перекатывался, словно живой — мышцы его спины подрагивали. Его рука снова оказалась начувствительном местечке, пальцы осторожно поглаживали меня снаружи, скользили внутрь иобратно. Втакие моменты я всегда разрывалась начасти, немогла понять, что мне нравится больше — его ласкающие губы или дразнящие руки.
        Он медленно поднялся, моё тело обдало холодом. Погладил свой член рукой, лукаво улыбнувшись — вверх —вниз, вверх —вниз. Приставил головку кмоим складкам, провёл повлажной плоти — мне пришлось прикусить губу, чтобы невскрикнуть. Подразнил, погрузившись всего начуть —чуть, иснова отстранился.
        —Пожалуйста, — прошептала я, ёрзая настоле, пытаясь дотянуться донего.
        Снова дразнит — лёгкое давление, весь воздух выбивает измоей груди вожидании. Иснова выходит.
        —Ты… Ты… — задыхаясь пролепетала я, невсилах оторвать отнего взгляд.
        Уверенный. Сильный. Красивый досумасшествия.
        —Любишь меня? — снасмешкой спросилон.
        —Да, да,да.
        —Сильно?
        —Очень, очень сильно.
        —Хорошая девочка, — сказал навыдохе он, погружаясь вменя плавным движением.
        Струдом сдержав крик удовольствия, я глубоко вздохнула, когда он навис надо мной иначал медленно двигаться. Наклонил голову, лизнул мои губы иулыбнулся, когда я лизнула его вответ. Двинулся назад, ирезко вперёд — я подпрыгнула настоле. Ещё раз — уткнулась носом вего предплечье, прямо внаписанное нанём имя. Моёимя.
        —Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт, — зашептал он, увеличивая темп идвигаясь быстрыми толчками, — Я непродержусь долго, Агата, — выдохнул, едва дыша, сжав одной рукой моё бедро.
        Я положила ладонь насвой клитор, погладила его пальцами игромко застонала — неудержалась. Он накрыл мой рот своим, глуша звуки. Ещё один стон срывается сгуб, слышу, как стол бьётся остену, инапрягаюсь всем телом — перед волной облегчения.
        Внутренние мышцы сжались, Расмус вскрикнул вмой рот, апотом прикусил мою нижнюю губу. Удовольствие разлилось потелу, пробежало огнём повенам, разлилось теплом вживоте. Он продолжал двигаться — толчок, замирает идрожит. Ещё один, снова замирает ивздрагивает — сильно, всем телом. Запрокинув голову, он хрипло простонал надо мной, изамер.
        Я поцеловала его руку, провела поней носом — мой запах. Соли ичего —то пряного. Он улыбнулся, наклонился ипоцеловал мой подбородок, прикусил его, замурлыкав, когда я тихо рассмеялась.
        —Теперь можешь меня кормить, — произнёс он, дёрнув бровью.
        —Животное, — проворчала я, выпрямляясь, — Тебе лишьбы пожрать ипотрахаться.
        Фыркнув, он отступил назад инадел свои джинсы. Подняв мою одежду спола, он протянул мне футболку, и, пока я её надевала, быстро натянул наменя трусики ибрюки.
        —Сегодня вечером мама спапой приедут.
        —Онет, — закатив глаза, шепчет он, — Виктор Павлович опять начнёт приставать ко мне свопросами оженитьбе.
        —Скажи ему, что я нехочу, — пожав плечами, я спрыгнула напол, — Ивытри стол.
        —Зачем? Мне нравится отпечаток твоей попы. Думаю, они оценят.
        —Вытри, — прорычала я, снова становясь уплиты.
        Он вздохнул, потом послышался короткий смешок, шорох ткани ищелчок камеры мобильного телефона.
        —Расмус! — взвизгнулая.
        —Уже вытираю, — хватая тряпку, висящую накухонном смесителе, он выполнил моё указание, потряхивая плечами отсмеха.
        —Может, пора признаться? — осторожно начал он после долгой паузы.
        —Ты представляешь, что сними будет, если они узнают, что их единственная дочь втихую расписалась вЗАГСе? Да их Кондратий хватит.
        —Ну, когда —тоже они должны узнать.
        —Я думаю, пока нестоит. Накопим денег насвадьбу, итогда сообщим, сгладив негативное впечатление банкетом ибелым платьем.
        —Тогда я пойду вмагазин. Заводкой, — вздыхает мой муж, — Твоему папе лучше выпить иуснуть сном младенца, тогда доразговоров онашей свадьбе дело недойдёт.
        —Опробуй нанём те методы, которые работают сВитькой. Недаромже тёзки, — рассмеялась я, переворачивая котлеты.
        Расмус хмыкнул:
        —Я недумаю, что ему понравится, если я возьму его наручки иначну ему петь.
        Улыбнувшись, я посмотрела нанего, имоя улыбка разрослась доневозможных размеров. Крошечная чёрная ладошка налевой груди — чёткий отпечаток. Сделал недавно, кожа ещё чуть припухшая. Нарёбрах тоже новая — четверостишие, отрывок измоей любимой песни:
        Вдох, выдох имы опять играем влюбимых,
        Пропадаем итонем внежности заливах,
        Небоясь, нетая этих чувств сильных,
        Ловим сладкие грёзы насказочных склонах.
        Он поворачивается, ия сглатываю — рядом слиниями изавитками, налопатке, большая надпись наязыке суахили:
        Mimi upendo wake. Yeye ni maisha yangu.
        Уменя втомже месте есть почти такаяже:
        Я люблю его. Он — моя жизнь.
        Изнутри
        You’re gonna save me from myself…
Christina Aguilera «Save me from myself»
        Проходя посонным улицам, я изо всех сил сдерживаю зевоту иморщусь отслепящего глаза утреннего солнца. Выбросив окурок вближайшую урну, я машу рукой соседу —собачнику, выгуливающему свою овчарку, исулыбкой шагаю вподъезд. Быстро поднимаюсь поступенькам, открываю дверь итихо прикрываю её засобой.
        Начасах шесть утра, Агата иВитька ещё спят. Стараясь нешаркать домашними тапочками, которые подарила мне тёща (нотак инезнает, что она моя тёща), я пробираюсь накухню, открываю холодильник идостаю пару яиц итворог. Замешав тесто для сырников, я ставлю сковородку наплиту и, широко зевая, поджариваю завтрак.
        Да, я знаю, что вдетском саду детей кормят… Но, онже пацан иему нужно есть много, чтобы вырасти большим исильным. Так что пусть они там сами едят свою кашу поутрам, амы сВитькой будем питаться более сытной пищей.
        Выпив кофе, я устало потёр шею ирешил непереодеваться — всё равно сейчас отводить малого вдошкольное учреждение. Заглянул вспальню — Агата сладко спит, зажав одеяло между ногами изабавно хмурясь восне. Шагнул покоридору дальше, вошёл вдетскую иприсел накорточки перед кроватью — сын тоже ещё спит.
        —Вить, просыпайся, — шепчу я, едва сдерживая улыбку.
        Он заворочался иприоткрыл один глаз. Тутже его закрыл изажмурился.
        —Вставай, я знаю, что ты неспишь.
        —Откуда? — выпалил он тонким детским голоском.
        —Тыже глаза открыл, — пожимаю плечами итеперь улыбаясь, — Подъем, солдат.
        Раздвинув шторы, я впускаю вкомнату яркий солнечный свет иоборачиваюсь. Витька сидит накровати исонно моргает, потирая глаза. Подойдя кнему, я попривычке беру его наруки — вроде иподрос, три года, аотвыкнуть немогу. Он кладёт голову мне наплечо иутыкается лицом вмою шею. Чуть морщусь отсаднящего ощущения — там свежая краска.
        Тихо шагая ссыном наруках, я возвращаюсь накухню, сажусь настул, усадив Витьку наколени. Тот сразу тянется ксырникам, хватает один крошечной ладошкой иначинает усиленно жевать. Опустив пальцы другой руки всметану, предварительно налитую натарелку, облизывает их ипредлагает надкусанный сырникмне.
        Витька улыбнулся, когда я отказался, ипринялся уминать завтрак сживотным аппетитом. Поел, слез сколен ипошёл вванную — умываться. Я откинулся наспинку стула иприкрыл глаза, тутже их распахивая — держусь наавтопилоте, спать хочется жутко.
        Одежду выбрали, куртку сшапкой надели, сапожки зашнуровали — пора навыход. Иду подорожке сширокой улыбкой — маленькая ладошка вмоей руке — странное ощущение. Всадике опять что —то говорят окаком —то собрании, надо передать Агате.
        Агата… Практически бегу домой, также тихо открываю дверь итихо прикрываю её. Захожу вспальню, снимаю рубашку иджинсы, растираю ладони друг одруга изабираюсь под своё одеяло — сейчас приходиться спать под разными. Навсякий случай дышу наруку, чтобы небыла холодная, прижимаюсь кней сзади икладу её наживот сулыбкой идиота налице. Под ней сразуже начинается движение, апотом чувствуется чёткий толчок. Ещё один. Иещё. Я глажу большой круглый живот ладонью, готовый разрыдаться отэтого ощущения — крошечная пяточка под моими пальцами, прямо там — внутри.
        Мой второй ребёнок унеё внутри.
        Утыкаюсь носом веё шею — пахнет кокосом. Улыбаюсь, улыбаюсь, улыбаюсь, чувствуя толчки под ладонью, изасыпаю сулыбкой налице.
        Я самый счастливый человек напланете.
        Всё.
        notes
        Примечания
        1
        Слушай как музыка звучит Ветер как мечется вночи Слышишь как радуга поёт Послушай (недословно) Ott Lepland — Kuula
        2
        Видишь сквозь миллионы лет Видишь тебя ведёт насвет Ты слышишь тот голос втемноте Ты слышишь
        3
        Слушай, заэтой тишиной Помни, я навсегда стобой Послушай — усердца голосмой