Два секрета любовницы Дэни Коллинз
        Для Синнии Уитли случайная встреча с миллионером Анри Советерре стала судьбоносной. В первый же вечер она потеряла голову, не в силах сопротивляться страсти, и стала его любовницей. Со временем их отношения переросли в надежное партнерство: он не может обходиться без нее, она - без него. Два года они вместе, но о свадьбе не может быть и речи - из за похищения в детстве младшей сестры Анри поклялся не вступать в брак и не заводить детей. Не дождавшись предложения руки и сердца, Синния решила уйти. А когда ушла, то поняла, что беременна, и не просто беременна, а носит двойню от Анри. Трудно и мучительно двум любящим, но упрямым и независимым личностям прийти к согласию и обрести счастье.
        Дэни Коллинз
        Два секрета любовницы
        Пролог
        Синния Уитли открыла дверь в клинику и едва не сбила с ног женщину. Синния пробормотала извинения. В голове промелькнуло, что она раньше могла ее видеть, но не здесь. Такую приметную женщину, рослую, с горделивой осанкой, трудно не запомнить.
        Стоп. А может, она охранник? В этом заведении просто так не стоят в дверях. Наверное, поэтому она и показалась Синнии знакомой - за Синнией два года ходили по пятам сопровождающие с суровыми лицами, а эта женщина напомнила ей их своей манерой держаться.
        Будь она родственницей, ожидающей пациента, то ведь есть удобный холл при главном входе в клинику. А задний вход для таких, как Синния, особо мнительных персон, которые пробираются через подземную парковку в надежде скрыть свое посещение пренатального специалиста.
        Синния не стала утруждать себя домыслами, кто же эта знаменитая пациентка. У нее собственные заботы, и если врач подтвердит ее подозрения, то все свое будущее придется пересмотреть.
        Близнецы? Она считала, что это передается только по материнской линии. Отец, у которого есть брат-близнец и две младших сестры-близняшки, мог и не передать это своим отпрыскам.
        А если мог?
        От Анри Советерре можно ожидать чего угодно. Уж кому, как не ей это хорошо известно.
        Синния порвала с Анри два месяца назад и сейчас отбросила мысли об Анри и близнецах. Лучше не думать заранее о страшном.
        В приемной Синнию увидела медсестра и сообщила дежурной в регистратуре, что Синния здесь, а та достала из шкафа файл с ее документами.
        За ее спиной открылась дверь кабинета, и Синния поспешно отошла в сторону и оглянулась.
        - Ой, простите, - сказала женщина.
        - Это вы меня простите… - Синния запнулась. - О господи! - Она узнала эту фигуру модели, узнала аристократичные черты лица.
        - Синния! - Анжелика, одна из сестер-близнецов Советерре, засияла улыбкой, и они обнялись.
        Вдруг Анжелика замерла, почувствовав ее выпирающий живот.
        Синния тоже замерла, но по другой причине, и прошептала:
        - Боже. Я-то решила, что ты…
        Синния всегда могла легко различить близняшек. Но сейчас… она приняла Треллу за Анжелику, потому что Трелла никогда не покидала поместья в Испании без сопровождения одного из братьев. Это и сбило Синнию с толку.
        Неужели здесь еще и Анри? Синния в страхе оглянулась, но увидела лишь охранницу.
        Ну конечно - вот почему эта женщина показалась ей знакомой, она видела ее в испанском поместье семьи Советерре. Перед ней Трелла, и, хотя нет ничего определенного, что отличало бы ее от сестры, Синния просто подсознательно это чувствовала. В Анжелике была доля сдержанности, как у Анри, а в Трелле больше живости, присущей Рамону, брату-близнецу Анри.
        Трелла в общественном месте, без членов семьи и к тому же в пренатальной клинике…
        И вообще, что делает в Лондоне одна из близняшек Советерре? Каким образом женщина, которая ведет образ жизни монашки и которую сопровождает телохранительница, смогла забеременеть? Анри сойдет с ума!
        Трелла открыла рот, но, кроме еле слышного «м-м-м…», ничего не последовало.
        - Ты… в порядке? - спросила Синния. Она не знала в точности, что перенесла Трелла, когда ее в детстве похитили, но было известно, что долгое время она боялась мужчин. Много чего боялась.
        Трелла в ответ рассмеялась почти истерически и выкатила глаза, как бы говоря: «посмотри, до чего я докатилась». Потом беспечно пожала плечами, показывая, что беременность не очень ее расстраивает.
        - А ты? - в свою очередь спросила Трелла и, посмотрев на живот Синнии, нахмурилась: - Это?.. - И оглянулась.
        «Это от Анри?» - вот что хотела сказать его сестра.
        У Синнии на глаза навернулись слезы. «Пожалуйста, не говори ему», - молча молила она.
        Да это просто какой-то ситком вперемешку с греческой трагедией. Она чуть истерически не рассмеялась, как и Трелла.
        Трелла выпрямилась и тряхнула темными локонами.
        - Мы никому не скажем, что встретились. - У Треллы в ее двадцать пять сейчас был вид девятилетней девочки, которая прятала украденную шоколадку и смело все отрицала.
        Интересно, что скажет Анри? Она интуитивно чувствовала, что после шока он сочтет произошедшее с Треллой хорошим знаком, говорившим об ее исцелении.
        Но, скорее всего, будет продолжать беспокоиться о ней. Он к этому привык, забота о матери и сестрах - это его первоочередная обязанность и зона ответственности. Вероятно, поэтому он не рассматривает в своей жизни возможность брака и производства потомства.
        А что будет, если он узнает, что Синния носит его собственного ребенка?
        «Я с самого начала сказал, что не женюсь на тебе».
        Сердце сжалось от колющей боли.
        - Мисс Уитли, - раздался сзади голос медсестры. - Я провожу вас.
        - Приятно было тебя увидеть. - Синния обняла Треллу. - Я бы попросила тебя передать привет всем, но… - Синния не договорила.
        Их глаза встретились, и у Синнии в голове пронеслось, будут ли у ее ребенка глаза Советерре? У ребенка или у детей?
        - Будем на связи, - сказала Трелла с заговорщической улыбкой. - Я могу тебе позвонить? Я бы хотела знать, почему…
        Синния понимала, что утаить от Анри свою беременность - гиблое дело. Трелла слишком близка со своими братьями и сестрой, чтобы долго скрывать от них беременность. Как только она проговорится о себе, то и про Синнию тоже быстро станет известно.
        Ей бы только выиграть хоть чуточку времени, чтобы собраться с мыслями и узнать, сколько же у нее будет детей…
        Синния кивнула:
        - Если ты еще будешь в Лондоне в конце недели, то почему бы нам не пообедать вместе?
        Глава 1
        Два года назад…
        Синния не отличалась честолюбием, но ее соседка по комнате, Вера, отличалась. И это получалось у нее весело и легко. Поэтому когда Вера ухитрилась получить билеты на открытие модного ночного клуба в Лондоне, то буквально заставила Синнию пойти с ней.
        - Я сказала владельцу о твоем титуле, - заявила Вера. - Поэтому он согласился, чтобы мы пришли.
        - Титул принадлежал моему двоюродному дедушке, которого я никогда не видела, и давным-давно утрачен.
        - Ну, я, возможно, немного преувеличила. Но я рассказала ему о винтажной тиаре твоей бабушки, а ему нужны элементы декора, и мы сойдем за персонал. У него тема для открытия: Флэпперы[1 - Флэпперы - прозвище эмансипированных девушек 1920-х годов, которые вели себя подчеркнуто свободно и независимо.] и гангстеры. Ничего недозволенного. - Вера сморщила нос. - Просто смешаемся с гостями, потанцуем и все.
        Синния была в нерешительности. Уик-энды - это единственное свободное время, чтобы привести в порядок свои дела, поскольку она решила расстаться с работой в управленческой фирме, и организовать собственную. Она наметила осуществить это в сентябре, и список неотложных дел нескончаем.
        - Ты слишком много работаешь, - простонала Вера. - Посмотри на это как на возможность заполучить потенциальных клиентов. Там будут самые известные знаменитости.
        - Клиентов таким образом не заманить.
        Но у матери Синнии было другое мнение, когда Синния сказала ей про ночной клуб.
        - Запрети мне надеть тиару, и тогда я смогу отказать Вере.
        - Ерунда, и не подумаю. Я достану и свое платье. Пора найти им применение, - заявила мать.
        - Ты не стала забирать тиару из депозитной ячейки, когда мы разорились, а я хотела ее продать. Выходит, в ночной клуб позволительно в ней идти?
        - Поэтому-то я сохранила тиару, чтобы вы, мои девочки, надевали ее по особым случаям. Так что вперед. Там точно будут интересные мужчины.
        - Богатые мужья, хочешь сказать? Мама, их не продают в баре.
        - Разумеется. Но разве бар не подходит для знакомства? - съязвила мать.
        Вот почему Синния с сестрами называли мать «миссис Беннет»[2 - Персонаж романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» (1813), одержимая желанием выдать замуж любой ценой пятерых дочерей. (Здесь и далее примеч. пер.)]. Она находилась в постоянном поиске выигрышного лотерейного билета в виде мужа. Конечно, были тому причины.
        Предки Уитли - потомственная аристократия, но голубая кровь была разбавлена крестьянской. Милли Уитли это не смущало - она была нацелена на выгодные партии для дочерей, чтобы Уитли вернулись к высокому положению, которое занимали до того, как умер мистер Уитли, а его непрочное состояние развалилось подобно карточному домику.
        - По-моему, следует искать жениха получше, чем нищие студенты и маменькины сынки, - с высокомерным видом заявила мать. Она считала, что все, что нужно дочерям, - это набитые деньгами карманы.
        Или, как бесконечно повторяла Синния, они должны найти работу, как другие люди.
        Но ее две средних сестры сочли это богохульством.
        Приссилла была моделью. Она прехорошенькая, но не особо востребована. Она уверяла, что ей нужны всего лишь клип поудачнее, или новый наряд, или новая прическа, и тогда карьера задастся. А если пойдет на курсы стилистов или что-то в этом роде - полезное, - то лишь сделает шаг назад.
        Нелл - красавица и любительница вечеринок. Кавалеры и без этого одаривали ее, а она поменяет их на крупную добычу, когда придет время.
        К счастью, у Дорри мозги были на месте и она умела ими пользоваться. Самая младшая сестра работала бебиситтером с того момента, как научилась вытирать нос. Сейчас Дорри - к ужасу матери - занималась доставкой рыбы с картошкой фри и копила деньги, а свободное время проводила, уткнувшись в книжку. Синния знала, что если с ней что-нибудь случится, то она может быть уверена - малышка-сестра накормит и приютит не только ее, но и остальных.
        Синния, разумеется, не собиралась возлагать такую ношу на бедняжку Дорри. Когда она помогала матери выиграть дело по налогам и долгам после смерти отца, то заинтересовалась всем, что связано с завещаниями и недвижимостью. Карьера пошла в гору, неплохо оплачивалась, была стабильной, график гибкий. Синния сочла, что эта работа - вызов ее интеллектуальным способностям.
        Мать заявила, что с тем же успехом она могла стать владельцем похоронного бюро.
        А Вера сказала:
        - Все это не важно, только не вздумай говорить каждому мужчине, с которым мы общаемся, чем ты зарабатываешь на жизнь. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не захотим от них отделаться.
        Синния не разделяла интереса Веры к встречам с мужчинами - ей было не до этого. У матери не было никакой специальности, чем она могла бы заняться. Все, на что оказалась способна Милли, - это сдавать комнаты студентам университета, поскольку дом был большой, и изображать оригинальность, заявляя, что ей нравится окружение молодых людей.
        Синния твердо решила никогда не бездельничать, как мать. Она уже сама себя содержит, и в своей должности достигла больших успехов. И хотя знала, что заниматься собственным агентством весьма рискованно, следующий шаг - самой стать боссом.
        Она как раз обдумывала список возможных клиентов, стоя с Верой и болтая с безликим на вид музыкантом и безмозглым медиамагнатом. Оба мужчины были сказочно богаты и в той же степени несуразны. По этой причине, как полагала Синния, приглашены женщины подобные Вере, живые, легкие в общении, веселые. Синния скользила взглядом по залу - ночной клуб находился в перестроенном промышленном здании, украшен металлом, стеклом и современными картинами. Дорогие спиртные напитки подавались в хрустальных бокалах барменами в униформе. В главном зале было прохладно, поскольку вход на верхний этаж был открыт. Духоты не ощущалось, хотя народу хватало. Люди сидели в низких креслах или толпились у танцпола.
        Столы были покрыты бархатными скатертями, на гостях - боа из перьев и искусственного меха. Типичный для ночного клуба приглушенный свет был заменен на эротически-красный, бросавший тени в каждый уголок. Диджей перемежал старый джаз современными хитами, а вышибала следил за лестницей, ведущей на галерею верхнего этажа с роскошными отдельными комнатами для самых избранных гостей. Синнии и Вере дали в них заглянуть, но, судя по тому, что ни кинозвезды, ни другие известные личности туда не входили, эти комнаты ждали очень богатых и высокопоставленных особ.
        Деньги Синнию не впечатляли и известные люди тоже, но она не отказалась бы от любого из них как будущих клиентов. Грустно, но факт: люди с такими тугими кошельками не интересуются скромными маленькими агентствами, где еще не выветрилась строительная пыль. Она изначально знала, что ничего не выйдет из этой затеи - хитроумного появления в прабабушкиной тиаре, - кроме потерянных часов.
        И тут она увидела его.
        Вернее, их. Близнецов Советерре. Словно на верхней ступени входной лестницы раздвоился один человек.
        Она была поражена. И заинтересована. Синнии было одиннадцать, когда похитили их сестру, и она уже была в том возрасте, чтобы внимательно следить за этим случаем, который очень сильно ее взволновал.
        Имя семьи с тех пор не сходило со страниц гламурных журналов и интернет-изданий. Вот почему, несмотря на расстояние и неяркое освещение, она знала, что эти два красавца - они.
        У обоих темные, коротко подстриженные волосы под мягкими фетровыми шляпами, чуть сдвинутыми набок. В отличие от других мужчин, вырядившихся в мешковатые костюмы в полоску с красным галстуком, эти двое были одеты в накрахмаленные черные рубашки с закатанными манжетами, в высоко сидящие на талии черные брюки с белыми подтяжками и щеголеватые белые галстуки. Синния не могла не отметить мощные плечи и крепкие бедра, а узкий покрой брюк привлекал внимание к черно-белым в дырочку носкам ботинок. Они выглядели настоящими гангстерами из прошлого… опасными гангстерами. Теми, кто обладают властью и силой. И убивают мгновенно, не раздумывая.
        Со скучающим видом они, засунув руки в карманы, оглядывали зал.
        Занятно наблюдать, как они двигаются в унисон. Но тут один из них повернулся и, словно почувствовав внимание Синнии, встретился с ней взглядом.
        Сердце у нее почему-то подскочило. Он, наверное, заметил, как она на него уставилась, узнав в нем известную личность. Увидеть близнецов Советерре даже в помещении, где полно фальшивых королевских особ и рок-звезд, - это потрясение. Синния успокоила себя тем, что они обычные люди, если не считать их репутации, так что не стоит трепетать от волнения. Но под взглядом этого мужчины все-таки затрепетала.
        «Мама, вот он, мой богатый муж». Смешно.
        Он наклонил голову и слегка кивнул.
        - Кого ты увидела? - спросила Вера, проследив за взглядом Синнии, и пробормотала себе под нос: - О боже.
        Мужчины спустились по лестнице на танцпол. Синния сглотнула слюну. Почему ей вдруг стало жарко?
        - Мы должны с ними познакомиться, - заявила Вера.
        - Тише. - Синния перевела взгляд на эстрадного певца. Предполагалось, что они с Верой будут прохаживаться по залу и поддерживать разговор, поэтому она спросила у стоящих рядом гостей: - Кто хочет еще коктейль «Джин Рики»?
        Ни в коем случае не надо озираться по сторонам, чтобы выяснить, не смотрит ли он на нее снова. Да и с какой стати ему на нее смотреть? Тем не менее она будто на одной с ним волне, по телу ползут мурашки. Ну просто школьница начальных классов, когда в комнату вошел мальчик, в которого она впервые влюбилась.
        Вера наклонилась к ней и прошептала:
        - Они у бара. Надо попасться им на глаза.
        - Вера…
        - Мы просто посмотрим, скажут ли они «привет». К тому же когда начнут произносить тосты, начнется столпотворение за напитками. А нам следует сейчас освежить собственные, чтобы было с чем пойти смотреть фейерверк.
        Но пробраться к бару и к близнецам было трудно, и они встали около лестницы. Владелец клуба благодарил всех за то, что они пришли. Синния вежливо улыбалась, а Вера стреляла глазами, ища, кого бы подцепить.
        Вера была готова кокетничать с кем угодно. Она любит повеселиться, она хорошенькая, и фигура у нее что надо. Раз от разу Вера затаскивала Синнию в паб, и она видела, как мужчины теряют от Веры голову. Они познакомились в университете, и Вера оказалась не только жизнерадостной соседкой по комнате, но верным заботливым другом, и не допускала, чтобы Синния превратилась в скучную старушку - так она любя называла Синнию.
        Синния не могла похвастаться такими же аппетитными формами, как у Веры, но и она не была обделена мужским вниманием: вьющиеся светлые волосы и аристократичные черты лица - это ее преимущества. И служило превосходным фоном для темненькой Веры. А Вера использовала контраст себе на пользу. Сегодня Синния была уверена, что они, скорее всего, закончат вечер тем, что Вера уйдет из клуба с мужчиной, на которого положила глаз. А для себя Синния не ожидала ничего другого, как вернуться в их квартиру в одиночестве.
        Речь закончилась, был обещан фейерверк, и шум немного утих.
        - Хорошо бы найти кого-нибудь, кто угостит нас коктейлем, - шутливо произнесла Вера, прекрасно зная взгляды Синнии, которая считала, что женщина не должна ни от кого зависеть и не полагаться на мужчин.
        Синния подавила непроизвольное желание высказаться на тему феминизма, чтобы не дразнить подругу.
        У них за спиной послышался голос:
        - Дамы? Поднимемся наверх?
        Анри узнал блондинку, когда они с братом направились к лестнице, ведущей наверх в отдельные кабинеты. У нее строгий профиль и грациозная фигура в винтажного покроя платье - такое платье восхитило бы его сестер-дизайнеров. Анри умел распознать благородство, когда видел.
        Все в этой женщине было сдержанно-элегантным. В море тяжелого макияжа и вызывающих нарядов на ней короткое черное платье с блестящей бахромой. Волны волос удерживались старинной тонкой тиарой с бриллиантами, филигранной резьбой листочками и единственным пером. Она выглядела нарядной и женственной.
        Она уже раньше ему улыбнулась, что его не удивило. Люди смотрели на него и вели себя так, будто знали его всегда. И сейчас головы всех в толпе были повернуты к ним с братом. А почему он сам смотрел на нее целых тридцать секунд? Почему нет? Она красива, ласкает взгляд. Одно удовольствие на нее смотреть. Платье не обтягивает фигуру, но упругую попку и стройные бедра трудно не заметить. Довольно эротично.
        - Ну как? - спросил он.
        Рамон, обладающий таким же здоровым влечением, как и Анри, проследил за его взглядом, увидел рядом с блондинкой брюнетку и ответил:
        - Неплохо.
        Анри замедлил шаг около них и услыхал, как они говорят, что не отказались бы от коктейля.
        - Дамы? Поднимемся наверх? - Рамон бросил взгляд на Анри, который незаметно дал ему знать, что не возражает.
        Братья были постоянной целью охотниц за богатством и научились этому противостоять. Но это не означало, что они вообще не развлекались.
        Брюнетка покраснела и улыбнулась, расправив плечи. Она ослепительна и, кажется, покладиста.
        - Да. Почему нет? - Она уверенно кивнула. Ей было хорошо известно, кто беспрепятственно поднимается по этой лестнице, а кто нет. И легонько подтолкнула локтем блондинку.
        А блондинка в растерянности сжала губы. Ей неловко, что их подслушали и сочли алчными? Но Анри считал, что с такими женщинами проще иметь дело.
        Снова заиграла музыка, и ему захотелось уйти подальше от шума и толпы.
        Блондинка бросила осторожный взгляд на него и на брата, и Анри понял, что она пытается понять, с кем из них она прежде встретилась глазами.
        Они с Рамоном не ссорились из-за женщин. Какой смысл, если оба не желают долговременных отношений. Да и женщины смотрели на них, как на взаимозаменяемых мужчин. Но Анри не понравилась мысль, что блондинка может выбрать Рамона. Он хочет заполучить именно эту представительницу прекрасного пола.
        - Посмотрим на фейерверк из нашего номера, - сказал Рамон Вере. - Избавьте меня от лицезрения собственного лица.
        - Зачем вам смотреть на вашего брата, когда вы будете любоваться фейерверком? - захлопала ресницами Вера. - Не надо одеваться одинаково, тогда вам не покажется, что вы разговариваете с зеркалом.
        - Мы не специально это делаем. - Рамон предложил ей руку, чтобы проводить наверх. - Это происходит, даже когда мы находимся в разных концах света.
        - Да ну!
        Пара быстро исчезла в тени галереи.
        Блондинка напряженно смотрела вслед подруге, облизнула губу и посмотрела на Анри. Она нервничает, но ее ротик нежный и влажный, как лепестки роз, блестит и так и тянет к поцелую.
        - Идем?
        Она пошла с ним рядом.
        Не в первый раз он вместе с братом «снимал» женщин. Они с Рамоном давно пришли к выводу, если уж они обречены быть «близнецами Советерре», то воспользуются по полной программе таким положением. Необычная привлекательная внешность в двойном размере, к тому же куча денег и известность означали, что поток самых прекрасных спутниц им обеспечен.
        - Это правда? - спросила блондинка, наклонив к нему голову, чтобы он услышал. - То, что вы всегда одеваетесь одинаково, а не только сегодня?
        - Да. - Анри терпеть не мог говорить о себе и еще больше о своей семье, но этот факт - безобидная пикантная подробность, так нравящаяся незнакомым людям.
        А сегодня этот разговор еще и приятен. Ему приятно то, как шелковая прядь волос задевает ухо, приятны тепло и аромат английской розы, исходящий от этой женщины.
        - Вообще-то, когда один из нас надевает другую одежду, мы неизбежно проливаем на себя что-нибудь, и приходится заново переодеваться.
        - Вы шутите!
        Он пожал плечами. Характеры у них с братом очень разные, они спорят и не соглашаются друг с другом, но часто говорят одновременно либо мыслят одинаково, и в конце концов приходят к одному и тому же результату. Когда Анри позвонил брату и предложил развлечься в Лондоне, вместо обычных Парижа или Мадрида, Рамон согласился. И вот они оба на открытии ночного клуба.
        - Я… Синния Уитли. - Она протянула руку.
        - Анри, - представился он. Ее рука была мягкой и теплой, несмотря на бледную кожу. И рукопожатие было крепким для женщины. Ему не хотелось отпускать ее, но она отняла руку.
        - У вас телохранители? - Она посмотрела на его охранников: Ги следовал за ними, а Оскар уже вошел в комнату.
        - Это всего лишь предосторожность.
        Анри представился брюнетке, узнав, что ее зовут Вера Фиппс.
        Пока Оскар осматривал комнату, Ги вынул телефон, чтобы отправить сообщение: запросить данные обеих дам.
        Девушки показались Анри безобидными, разве что рассчитывали на тугие бумажники. Вера успела бросить на Синнию взгляд, говоривший не теряться и сорвать куш, когда появился официант, чтобы принять заказ.
        Пройдя по комнате, Вера потрогала низкий диван, кресла, оценила размеры плазменного телевизора на стене и вышла на балкон, выходивший на Темзу. Быстро вернулась и взяла с кофейного столика подарочную сумку.
        - О! Золотая! Внизу у всех серебряные. И эта больше. - Она гортанно рассмеялась и захлопала ресницами, выразительно глядя на Рамона. - Можно взглянуть?
        Синния так открыто не флиртовала. Она скромно поблагодарила официанта, когда он налил им шампанского, и вышла на балкон, чтобы взглянуть на цветные круги, расплывавшиеся по воде, - посередине реки запустили пробную петарду.
        Вечер был теплый и безветренный. Синния подняла лицо от искрящихся огоньков и посмотрела на звезды.
        - Странно, что вы так долго оставались внизу, когда могли уединиться здесь, - сказала она подошедшему к ней Анри.
        Что-то непреодолимое тянуло его к этой женщине. Странно.
        Внизу люди начали выходить из клуба в открытое фойе. Играла музыка. Рамон был любителем сборищ, а он предпочитал обстановку потише.
        - Хорошо, что я там задержался, а иначе я бы вас не встретил, - сказал он.
        Она еле слышно фыркнула. Большинство блондинок с голубыми глазами играют в беззащитную невинность. Но не Синния. Винтажная прическа придавала хрупкость ее лицу, но в четкой линии бровей угадывалась решительность, у нее внимательный взгляд из-под опущенных ресниц, и она не таращится с восторженным интересом.
        Ему нравились эти знаки уверенности и внутренней силы. Любопытство его разыгралось.
        - То, как вы оба себя ведете, похоже на хорошо смазанный механизм.
        Анри подождал, чтобы официант поставил на стеклянный стол блюдо с канапе и ушел.
        - Я считаю, что вы с подругой делаете то же самое, - заметил он.
        Голубые глаза сверкнули. В номере раздавался смех Веры - ее развеселило что-то сказанное Рамоном. Эта парочка отлично ладила, и дальнейший ход был предрешен. Синния поджала губы.
        - Не можете этого отрицать? - поддел ее Анри.
        - Вы сами подошли к нам, - с досадой напомнила ему она.
        - Я уловил приглашение.
        - Я вовсе не собиралась рассматривать вас в упор. - Синния, задрав подбородок, смотрела на вид, открывавшийся с балкона.
        Вообще-то, она не просто на него посмотрела - она ему улыбнулась.
        Она прелестна. Бахрома на груди заколыхалась, когда она в негодовании выдохнула, и щеки наверняка порозовели. Жаль, что этого не видно из-за слабого освещения. Анри был очарован.
        - Не думаю, что я первая, кого разбирало любопытство, глядя на вас с братом. Вы весьма привлекательны. - Улыбка у нее прелестная, а пронзительные голубые глаза цветом напоминают ликер «Блю Кюрасао» - как раз в этот момент полоска света снизу от петарды упала ей на лицо.
        Красота этой девушки его затронула. И дело не в косметике - она почти ничем не пользуется. Глаза подведены совсем чуть-чуть и никаких накладных ресниц. На веках едва заметные голубые блестки. Больше ничего из макияжа он не заметил. Кожа чистая, кремовая.
        - Вы абсолютно уверены, что именно я обернулся к вам? Потому что, как правило, у людей уходят месяцы, даже годы, чтобы нас различать. - Легко только тем, кто знал, что Анри левша, в отличие от Рамона, или что Анри в раздражении говорил по-французски, а Рамон по-испански. Но эти детали мало кто знал.
        - Вы удивительно похожи, но… - Она оглянулась на Рамона и Веру. Рамон слушал неумеренные восторги Веры по поводу содержимого подарочной сумки.
        Анри воспользовался тем, что Синния смотрит на вспышки фейерверка, и проверил сообщения на телефоне. То, о чем он уже догадался, подтвердилось. Ее мать из аристократического семейства, давно разорившегося. Синния работает в богатой фирме по управлению имуществом и на веб-сайте числится интерном. Ясно - налить и принести кофе. Значит, единственный риск от общения с Синнией Уитли - финансовый, а это он вполне может себе позволить.
        Анри убрал телефон и с недовольством отметил, что она все еще смотрит на его брата, сдвинув брови.
        - Итак, что же это за «но»? - Он приблизился к ней, чтобы его было слышно за звуками музыки снизу.
        - Я не знаю. Я не верю во всякие ауры, но… Не важно. - Она смутилась.
        Неужели она почувствовала что-то сексуальное?
        - Это интересно. - Раздражение и недовольство исчезло, появилось притяжение… сильное. Анри облокотился о перила, чтобы быть к ней ближе. Она божественно пахнет… розами, тропическими фруктами и еще чем-то земным, от всего этого он заводится.
        - Что интересно? - Синния не отодвинулась, и ее взгляд перебегал с его плеч на грудь, на шее часто пульсировала жилка. Вот он - физический магнетизм, этого не скрыть.
        Химические процессы - это непознаваемое чудо. Анри стоял неподвижно, позволяя первобытным инстинктам взять над ними верх. Его чувства обострялись с каждой секундой. Секс - это самый необременительный и простой способ в мире снять напряжение. Для него, во всяком случае.
        - Вы среагировали на меня, а не на него.
        - Я этого не говорила!
        - Разве не так? Значит, я ошибся.
        - Да, вы ошиблись, - заверила его она со странной горячностью. - Забудьте о том, что вы подумали обо мне - о нас, - о том, почему мы поднялись сюда.
        Он догадался, что она не привыкла к тому, чтобы ее влекло к мужчинам, которых она, так или иначе, использовала. Бедняжка. Она, должно быть, чувствует себя очень неловко. Он готов поклясться, что ей с такой внешностью ничего не стоило заполучить мужчину.
        - Я подумал, что вы здесь, чтобы посмотреть фейерверк? А что, по-вашему, думал я?
        Она резко отвернулась к балкону, снова задрав подбородок.
        Он улыбнулся:
        - Послушайте, - и легонько провел согнутым пальцем по ее обнаженной руке. Рука у нее тут же покрылась пупырышками. Ему это понравилось.
        Бросив на него удивленный и неуверенный взгляд, она быстро потерла руку.
        - Мне не приходится из кожи вон лезть, чтобы уговорить женщину лечь со мной в постель. - Он обвел рукой с бокалом шампанского роскошную обстановку номера. - Наслаждайтесь и не чувствуйте себя обязанной.
        - И вы ничего не ждете потом? - с насмешкой произнесла она.
        - Что вы имеете в виду - ничего? - Он большим пальцем указал туда, где Вера, встав на цыпочки, прилипла к Рамону… и к его рту.
        Синния тихонько охнула и отвернулась. Лучше смотреть на реку. Подруга явно переигрывает.
        - Я не буду терять надежду, - процедил Анри.
        - Да, продолжайте надеяться, - ответила Синния.
        Он поднес бокал ко рту и скрыл смех. Он очень хочет ее и готов заплатить любую цену. Людей, знающих себе цену, он уважал.
        Но вслух сказал:
        - Не давайте обещаний, если не можете их сдержать, chйrie[3 - Милочка, дорогуша (фр.).].
        Глава 2
        Предательница Вера ушла с Рамоном до того, как начался настоящий фейерверк.
        - Об этом вы двое говорили по-испански? - прошипела Синния, когда у нее было три секунды наедине с подругой на балконе.
        - Я же тебе твердила, что языковой диплом открывает все двери, - отшутилась Вера. - Ты только посмотри на них! Разве это не искушение? Давно пора забыть Эйвери.
        Синния понимала, что давно пора, и, конечно, искушение велико. Она не сравнится с Верой там, где дело касается сексуальных развлечений, но у нее были две долговременные связи, которые оказались вполне приятными, но потом все пошло не так. Первая - в юности, и ее следовало закончить еще до того, как они разъехались по разным университетам. Но она держалась за эти отношения, а он ее обманывал. Тогда сердце у нее было разбито. Оглядываясь назад, она понимала, что оба были слишком юные, а она слишком многого ждала.
        Эйвери нанес ей рану еще глубже, признавался в любви, когда они с трудом справлялись с жизненными тяготами и едва сводили концы с концами. Они перебрались вместе в Лондон, где у него появились кое-какие деньги, и он хладнокровно ее бросил, заявив без обиняков, что ее семья слишком большая обуза, а ему не нужен мертвый груз. Слава богу, что с ней в тот момент была Вера.
        С тех пор Синния избегала знакомств, посвятив себя карьере.
        Но Анри и не предлагал отношений. Она знала это, даже не спрашивая. Он ее заинтриговал - это бесспорно. А он ее оценивал, это было видно в каждом его взгляде, лезло из всех пор. Гормоны у нее исполнили танец в бешеном ритме «приди ко мне». Она искала разумное объяснение, почему окунулась в предложенное им удовольствие.
        Одноразовая связь - это не про нее, а он наверняка поверил, что она сделает это в обмен на вино и угощение в шикарном номере. Синнии было противно. Неужели он мог подумать, что ее можно купить таким образом?
        А Вера, довольно посмеиваясь, бормотала:
        - Эта сумка - пропуск к дорогим удовольствиям: путешествие первым классом в Австралию, умные часы, годовая аренда спортивного автомобиля. Твоя мама одобрила бы. Выжми все, что только можно!
        Вернулся Анри - он говорил по телефону - и, вероятно, услышал вульгарные слова Веры. Да ему и не нужно еще доказательств, чтобы увериться в том, что они - парочка авантюристок.
        Спустя минуту появился Рамон и сказал:
        - Машина ждет. Приятно было познакомиться с вами, Синния.
        Они с Верой исчезли, словно их ветром сдуло.
        Анри уселся напротив Синнии за высокий стол и сделал знак официанту налить еще вина.
        - Куда, как вы думаете, он ее повез? - спросила Синния, когда официант вышел.
        - Полагаю, в ближайший отель, где есть свободная комната.
        Зачем только она спросила!
        - Вас это беспокоит? - поинтересовался он.
        - Нет.
        - Вы осуждаете, но почему?
        Ей хотелось возразить. Синния считала себя женщиной без предрассудков, широких взглядов. У женщин есть потребности, и Вера никакая не жертва.
        - Вера вольна делать то, что хочет. Хотя мне не нравится, что вы судите обо мне, глядя на ее поведение. Я не сплю с мужчинами ради подарков. У меня есть работа. Я покупаю то, что мне необходимо, а если не могу чего-либо себе позволить, то обхожусь без этого.
        - Чем вы занимаетесь? - как бы из вежливости спросил он, а на самом деле наверняка не верил ее словам о независимости и самостоятельности.
        У Синнии с языка едва не сорвалось: «Организацией похорон», чтобы поставить его на место.
        - У меня диплом по бизнес-маркетингу, а квалификация - финансовый консультант, но круг моих интересов - это имущественное планирование и управление доверительной собственностью.
        Его недоумение говорило само за себя - он ее недооценил.
        - Я очень скучный человек, - продолжила Синния. Жаль, что не удается выглядеть более самодовольной - ведь она нанесла удар по его высокомерному мнению о ней. Синния острее ощутила разницу в их положении. Он, очевидно, списал ее со счетов, как ничего собой не представляющую особу. Да, она пытается добиться более высокого положения, чем теперешнее, но лишь благодаря честной и упорной работе. Но его уровня ей не достигнуть никогда, значит, он ей не по зубам.
        Но она ведь и не хочет его?
        Не хочет?
        Кожу закололо. Чтобы скрыть смятение, она взяла бокал с шампанским.
        - Я этого не ожидал, - сказал Анри.
        - Вы подумали, что я секретарша? Или стюардесса? Или модель? Если бы я была кем-то из них, то что из этого? Это честные профессии.
        - Да. А моделью вы могли бы работать. Вы очень красивы.
        - А у вас такое интересное лицо, что Господь Бог повторил его.
        Он хмыкнул:
        - Очко в вашу пользу. - Он скривился. - Я терпеть не могу, когда меня сводят лишь к одному из близнецов Советерре. Разве мы все не значительнее того, что лежит на поверхности?
        - Это плохо? - спросила Синния, почувствовав, что нужно спросить. - Вас это беспокоит? Вас возмущает известность, потому что вы таким родились?
        Он не сразу ответил:
        - Меня это не возмущает. Я никогда не распространяюсь о моей семье… - Он бросил на нее взгляд, как бы предупреждая не спрашивать его. - Внимание к нам - это вечная заноза. Меня это раздражает, но я научился противостоять. - Он произнес это обыденно и спокойно, но у него побелели лунки ногтей, когда он сжимал бокал.
        - Ну, я… - Синния замолкла. - Я поняла. Вы заслужили право на частную жизнь.
        Официант принес следующее блюдо с закусками, на этот раз канапе с черной икрой, фаршированными оливками и муссом из семги. Синния смотрела на изысканную еду, чтобы взглядом не показать, как меняется ее мнение о нем. Ей не хотелось думать об Анри, как о распутнике, которого следует избегать.
        - Почему вы выбрали имущественное планирование? - вдруг спросил он.
        - По многим причинам. Я начала этим интересоваться после смерти отца. Пришлось многое распутывать в его делах. Маме не пришлось бы настолько туго, прояви он хоть каплю предусмотрительности. Посмотрев на ситуацию, как на возможную карьеру, я поняла, что мне это подходит. Всем нужно завещание, сознают они это или нет. Можно работать дома при необходимости. Если постараться, то приличная жизнь тебе обеспечена. Ну конечно, не столь сексапильное занятие, как у модели.
        - Что вы компенсируете самостоятельностью.
        Он произнес это с легкой усмешкой. Она поняла, что он хотел ей польстить. Щеки у нее загорелись, чего не скроешь.
        - Я стараюсь, - сухо ответила она.
        Начался фейерверк, и они повернулись к балкону.
        Красочное представление занимало Синнию меньше, чем ощущение присутствия Анри. В нем столько шарма… отстраненный, немного надменный вид, и этот легкий французский акцент. Они смотрели на флотилию лодок, и он поглаживал ей запястье.
        Все у нее обострено до предела, она чувствует каждый вдох и выдох, чувствует, как каждая клеточка на коже вибрирует. Ее соблазняют, а соблазнитель не прилагает к этому никаких усилий. Мысли об одном - как она его целует, как его тело тяжестью прижимается к ней.
        По коже разлилось тепло, соски закололо, и Синния сдвинула колени, чтобы заглушить сладкую боль внизу живота.
        Фейерверк закончился. Жаль, что придется уйти.
        - Нет-нет, - остановила она официанта, когда он, убрав блюдо с закусками, предложил принести клубнику со сливками и еще бутылку вина.
        - Не следует переживать из-за своей фигуры, - сказал Анри.
        - Я переживаю из-за того, выживу ли я. Я аллергик. - И указала на сумочку-клатч: - У меня там целый склад на всякий случай.
        - Настолько плохо? - Анри поднял руку, задержав официанта.
        - Я как-то раз едва не умерла на пижамной вечеринке после самодельной сангрии[4 - Сангрия - напиток из красного вина с фруктами и пряностями.], - шутливо пояснила Синния.
        Анри отказался от клубники и отпустил официанта, сказав, что вызовет его звонком, когда они захотят еще шампанского.
        - Не стоит отказываться от клубники из-за меня, - запротестовала Синния.
        Он наклонился к ней:
        - Но я не смогу вас поцеловать, если съем клубнику. Или смогу?
        У Синнии зазвенело в ушах, она незаметно сделала глубокий вдох, не отводя от него глаз. Как просто он может повысить у нее давление до критической отметки!
        - Все еще надеетесь? - Она посмотрела на его рот.
        - Очень надеюсь.
        Она заставила себя встать с высокого стула, сказав, что ей надо в туалетную комнату, где, глядя на свое отражение в зеркале, приказала: «Пора уходить». На нее смотрит женщина, у которой сопротивление тает с каждой секундой.
        Когда она вернулась, Анри уже ушел с балкона. Приглушенный свет с настенных бра и из ламп во дворике придавал интимность обстановке. Из клуба доносилась негромкая музыка.
        Анри успел вытащить из подарочной сумки коробку бельгийских шоколадных трюфелей и разворачивал золотую обертку из фольги на конфетке. Одну он уже съел - смятая обертка лежала на столе рядом с коробкой.
        - Люблю сладкое, - признался он, предлагая ей взять трюфель.
        - Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду. Все было замечательно. Благодарю вас. - Она протянула ему руку и тут же почувствовала себя идиоткой.
        Анри отложил шоколад и взял телефон:
        - Я закажу машину и провожу вас.
        - Я сама справлюсь.
        Он серьезно на нее взглянул:
        - Вы не хотите быть обязанной. Но я отвезу вас домой без каких-либо приставаний. Я появился в клубе, а оставаться не входило в мои планы.
        Синнию беспокоили не его приставания. Она почти созрела для того, чтобы попросить его найти свободную комнату в ближайшем отеле. В голове звучал голос Веры, превозносившей достоинства современной сексуальной женщины: «Ты же ешь, когда голодна, разве не так?»
        Синния была голодна… сексуально. Она относила это к возбуждению от подготовки к экстравагантному вечеру, к нежному ветерку, ласкавшему кожу, и шампанскому, которое расслабило ее. Анри очень привлекательный и наверняка без труда удовлетворит самые экзотические аппетиты.
        - Думаю, будет лучше, если мы закончим здесь наше знакомство. - Синния чувствовала себя трусихой и не осмеливалась посмотреть на его рот. Она хочет, чтобы он ее поцеловал. Действительно, хочет. Кровь тяжело пульсировала в жилах, она предвкушает… что?
        Он насмешливо изогнул губы:
        - Если вы скажете, что у вас аллергия на шоколад, я буду очень разочарован.
        - Я выживу, - пробормотала она, в душе рассчитывая на поцелуй со вкусом шоколада. - А если нет, то мои дела в полном порядке. Но стоит выжить ради истории, которую я расскажу внукам. - Ей хотелось выглядеть дерзкой.
        Он усмехнулся, подвинулся к ней, положил руки ей на талию и притянул к себе:
        - В таком случае я сделаю этот момент запоминающимся.
        На ней были туфли на тонком низком каблуке, а он очень высокий, выше шести футов. Он поглотил ее собой, когда нагнул голову и коснулся губами ее рта.
        Синния вцепилась пальцами ему в плечи, чтобы сохранить равновесие. Голова мгновенно закружилась. Это произошло? Она сглотнула слюну, облизнула и разомкнула губы, давая понять, что хочет более основательного прощания.
        Он улыбнулся - какая дразнящая улыбка, - явно желая разжечь у нее желание, и сокрушил Синнию поцелуем.
        Она со стоном поцеловала в ответ. Она тонет, увлекаемая его силой. Синния вдыхала едва уловимый запах лосьона и запах мужчины, они обволакивали ее, она теряла разум в его руках. Языком он проник ей в рот - вот она сладость поцелуя, сдобренная горьким шоколадом.
        Сомнений нет - он ее хочет. Его возбуждение твердым комом жало ей на живот. Ее объял жар, она обхватила руками его шею и плотно прижалась к нему грудью.
        Она дает ему знак согласия, но сделала это инстинктивно. Первобытный инстинкт соития.
        Синния задыхалась, она отпрянула и опять прильнула к нему. Она поцелует его еще раз. Ну два. На третий раз она образумится. Но… спиной уперлась в стену. Анри целовал ей шею, а рукой стискивал грудь сквозь бахрому платья.
        Колено у нее приподнялось само собой, чтобы он смог стать ближе.
        Он просипел в знак одобрения и провел рукой по ее бедру, задрав подол платья до талии, затем рука оказалась у нее на ягодицах. Синния отстранилась от стены, чтобы ему было удобнее.
        Его язык внутри ее рта, рука ласкает грудь и ягодицы там, где ему не мешают трусики-танга. Оба покачивались в любовном объятии, шум толпы и музыка, доносившиеся в открытые двери балкона, заглушали их вздохи.
        Синнии не верилось, что это происходит с ней. Она не противница секса, но чтобы вести себя вот так… Она никогда ничего подобного не испытывала. Да она может взорваться даже полностью одетая, если этот мужчина будет продолжать заданный темп. Твердый бугор его члена трется о чувствительные места, и ей это необходимо. Она возбуждена настолько, что готова ко всему. Они будто танцуют. Во всех мышцах, в животе и ниже росло напряжение - он знал, как ее возбудить.
        Откинув голову назад, Синния прикусила нижнюю губу. Они должны остановиться, иначе она вот-вот взорвется.
        Он прошептал какие-то слова по-французски, что прозвучало как подбадривание, протянул руку и защелкнул замок на двери.
        - Oui[5 - Да (фр.).], chйrie. Я чувствую, как вы трепещете. Ну же. Все в порядке.
        Он просунул руку между ними, осторожно водя пальцем по нежной плоти через влажный черный шелк трусиков-танга.
        Она едва не задохнулась. Предвкушение заставило ее замереть. Она вся словно сложилась в комочек под его пальцами, очень легкими. Внутри все пульсировало, она ждала, чтобы его пальцы проникли под ткань и…
        Когда же он наконец это сделает? Она ждала и стонала.
        - Вам нравится? - Он гладил ее именно таким образом, как ей нужно, целовал и отстранялся, разжигая ее страсть, шептал ласковые слова, обещавшие еще большее удовольствие. - Не сдерживайтесь.
        Она сходила с ума от его неспешных движений. Она хочет отдаться ему. Неужели подобное происходит с ней? Немыслимо.
        - У вас есть презерватив? - вырвалось у нее.
        Он застыл, глаза светились серебристым блеском и смотрели прямо на нее.
        - Вы хотите секса? - хрипло спросил он.
        Да, да. Он ведь знает, чего она хочет, знает, что она умирает от желания. Но она хочет, чтобы их восторг был совместным. Синния опустила руку к ширинке его брюк и неловкими от волнения пальцами попыталась расстегнуть.
        А он поддел край трусиков и стянул вниз до лодыжек. Потом скинул подтяжки, сам расстегнул брюки и извлек из кармана презерватив.
        В этот момент ей бы очнуться и сообразить, что они зашли слишком далеко.
        Мир сузился, все в тумане, она горит, как в огне. Каждый ее вдох был наполнен пряным мужским ароматом. Она смотрела, как он натягивает презерватив, смотрела с восхищением и предвкушением, низ живота свело.
        Его нога оказалась между ее ног, трусики упали с лодыжек. Она подобрала подол платья и подняла ногу, обхватив его сзади. Она предлагает ему себя. Не встретив сопротивления, он плавно вонзился в нежное лоно, а она вцепилась ногтями ему в затылок и вскрикнула, ощущая, как он заполняет ее.
        - Больно? - Он замер.
        - О нет, - выдохнула она и повела бедрами, понуждая не останавливаться.
        И он продолжил. Она принимала его, принимала с радостью его горячую твердую плоть. Твердую как камень. Они не переставали целовать друг друга, их языки сплелись, тела сотрясала дрожь.
        Синния никогда не находилась во власти такого накала страсти, никогда так отчаянно не хотела слиться с незнакомцем, прижимавшим ее к этой чертовой стенке. Как показать ему, что она ждет слишком долго, потому что готова взлететь вверх в экстазе сию секунду?
        Он тихонько засмеялся и начал двигаться напористо и решительно, но не грубо. Каждое его движение наполняло ее таким удовольствием, что у нее вибрировали нервы во всем теле. Даже зубы заныли. Неужели можно испытывать еще большее наслаждение? Немыслимо. Фантастично.
        В голове нет мыслей, где она или кто он. Мысли только о том, что происходит с ними в этот момент. Как ему удается доставлять такое изощренное удовольствие? Это варварство. Но они настолько созвучны, что это уже искусство любви.
        Синния облизнула языком ему шею, стала посасывать мочку уха и выгнулась, чтобы он мог глубже проникнуть в ее лоно. Она страстно целовала его, своей рукой направила его руку под платьем к груди. Затем просунула руку ему под рубашку, чтобы погладить твердый живот.
        - Не могу поверить, что мы это делаем, - прошептала она.
        - Вы меня убиваете, chйrie. Я не могу больше сдерживаться.
        - Я не хочу, чтобы это кончалось. - Синния задыхалась, уткнувшись открытым ртом ему в шею. - О, Анри!
        - Oui. Ensemble. Maintenant[6 - Да. Вместе. Сейчас (фр.).].
        Восторг рос поднимающейся волной, захлестнув обоих и погрузив в восторженное небытие.
        Глава 3
        Прошло несколько недель после посещения ночного клуба, и Анри снова в Лондоне. Синния Уитли не выходила у него из головы, тот вечер проходил по обычной схеме, но… в его правилах заканчивать вечер более галантно, а получилось по-другому: она исчезла, когда он взял телефон, чтобы ответить на звонок - как ему показалось, тревожный звонок от сестры.
        Рамон, скорее всего, и думать забыл о подруге Синнии, Вере, но он, Анри, постоянно думал о Синнии. Может, оттого, что она не повела себя подобно своей подруге - предсказуемо.
        Вера поместила на своем посте в Интернете селфи, где они все вчетвером в номере клуба. Она использовала знакомство с близнецами Советерре, чтобы приобрести статус известной личности. Абсолютно ничего нового.
        А Синния не помещала селфи в своем аккаунте. Единственное ее упоминание онлайн о нем было: «Я встретилась с ним случайно. Больше сказать нечего».
        Он оценил ее деликатность.
        А что можно было сказать об их любовных утехах? Ему нравились страстные партнерши, и он всегда дарил женщинам не меньше удовольствия, чем получал сам.
        Они оказались на редкость совместимы. Она сопротивлялась притяжению, ее желание росло медленно, но все-таки привело в его объятия.
        Он чувствовал полное удовлетворение. И еще чувствовал покой. Все обязанности, грузом давившие его, ушли.
        А потом он услышал звук рингтона Треллы, и вернулась прежняя, основная жизнь с требованиями и заботами. Он отодвинулся от Синнии, схватил телефон и ответил, отойдя в сторону. Он был обязан ответить на случай, если с Треллой что-то случилось.
        Анри пытался убедить себя, что их секс был не настолько восхитительным, как он вообразил. Но даже если это был лучший секс в его жизни, что из этого? Он не стремится к отношениям и никогда стремиться не будет.
        В лучшем случае он продлил бы связь до конца уик-энда, не исчезни она совершенно неожиданно. Когда он понял, что она не просто скрылась в дамской комнате, а вообще ушла, он сказал себе, что так тому и быть, и велел принести клубнику.
        Терпко-сладкий вкус с каждой ягодой отдавался в мозгу. Он наверняка долго будет вспоминать о Синнии, когда увидит клубнику. А она сможет ли его забыть?
        Почему она исчезла? И вот спустя несколько недель он появляется на вечере, куда ему совершенно не хотелось идти, и видит ее.
        Светлые волосы собраны в пучок и закреплены заколками-палочками. Несколько тонких прядок спиралью вились вокруг лица. На ней белое летнее платье с открытыми плечами, красивые туфли на шпильке, видны стройные ножки. Из украшений только серебряные кольца серег.
        Она прелестна в своем простом наряде и с серьезным выражением лица - он хорошо запомнил это строгое лицо. Она слушала то, что ей говорил мужчина, который явно не был ее кавалером.
        По привычке Анри потребовал от своей службы безопасности окончательный список гостей. Таким образом он узнал, что Синния там будет, и у него ушло десять минут, чтобы принять приглашение.
        Сердце выбивало барабанную дробь, когда он смотрел на нее. Он-то знал, что скрывалось под этой сдержанностью.
        Синния убедила себя, что эта вечеринка в честь помолвки ее университетской подруги еще одна хорошая возможность проявиться в Интернете, хотя знала, почему ее пригласили. Как только фотография, сделанная Верой, где они и близнецы Советерре, появилась в Сети, Синнию засыпали приглашениями старые знакомые. Теперь она была частью избранных, чему мама не могла не радоваться.
        Конечно, отказаться можно, но практичность взяла верх над гордостью. Подруга из очень богатой нью-йоркской семьи, и ее круг друзей тоже богачи с такими огромными состояниями, что им, несомненно, понадобится квалифицированный специалист-менеджер, а она ведь собирается открыть собственное агентство.
        Вечера, подобные этому, как раз и нужны, чтобы заявить о себе и произвести впечатление, поддержать разговор - легкий, непринужденный, - а затем найти возможность и спросить: «Вы уже решили, как распорядиться вашим состоянием на случай кончины?»
        Поскольку у нее не было мужчины, который жаждал бы нацепить галстук и появиться на вечеринке по случаю помолвки совершенно незнакомых людей, Синния пришла одна и представляла собой цель для охоты самцов. Джералд, например, следовал за ней по пятам, как бы она ни старалась отделаться от него.
        - Не оглядывайтесь, а догадайтесь, кто только что вошел, - сказала ей одна из дам. - Думаю, вы его знаете.
        Разумеется, Синния оглянулась.
        И моментально почувствовала, что сейчас разобьется, словно тонкое стекло, которое ненароком задели. Как оставаться бесстрастной, если сердце вот-вот выскочит из груди?
        Он смотрел прямо на нее. Выглядел впечатляюще в дизайнерских серых брюках и черной рубашке. Никаких галстуков, шляп и подтяжек. Травянисто-зеленый хлопчатобумажный пиджак мог бы показаться нарочитым, но он роскошен и в одежде в каждодневном стиле.
        - Не совсем так, - ответила Синния и отвернулась. Только бы щеки не горели, выдавая ее. - Я едва его знаю, - соврала она.
        То, что Вера спала с Рамоном, секрет Полишинеля, так что все сочли, что Синния также отличилась, и у нее ушла не одна неделя, чтобы всех убедить, что с ней этого не произошло.
        Убедить было трудно, потому что когда такой мужчина входит в комнату, то заставляет трепетать всех дам вокруг. И какая полнокровная женщина не ляжет с ним в постель при первом удобном случае?
        Синния чувствовала себя словно признанная виновной в зале суда. Почему, почему, почему он подействовал на нее так сильно, что она пошла против своих принципов?
        - Он друг жениха? - пробормотал Джералд. - Похоже на то. Но не ваш ухажер, Синния?
        - Нет, - отрезала она и соврала: - Я даже не уверена, который из близнецов Советерре вошел.
        Но она-то знала, что это Анри. Ее тело узнало его, а на его брата прореагировало бы, как на любого другого мужчину. Она на одной волне с этим близнецом и чувствительна только к нему.
        Может, извиниться, пройти в дамскую комнату и оттуда заказать такси?
        - Он идет сюда, - одними губами процедила все та же дама и широко улыбнулась: - Мистер Советерре! Какая приятная встреча.
        - Bonjour[7 - Добрый день (фр.).]. - Он кивнул и положил широкую ладонь Синнии на поясницу, когда наклонился, чтобы пожать протянутую руку.
        Синния застыла, его прикосновение жгло сквозь шелк платья.
        - Синния, рад вас снова увидеть.
        От его ладони расходились жаркие струи, она едва могла дышать.
        - Анри? - Она скосила на него глаза и изобразила неуверенность.
        Он сверкнул глазами и впился ей в талию большим и указательным пальцами.
        - Oui.
        Синния стояла, словно парализованная от его руки у себя на позвоночнике. Надо уйти, но сил нет. Если она уйдет, то привлечет внимание к тому, как она на него реагирует.
        - О, Синния, вам следует кое с кем познакомиться. Я вас представлю.
        Анри взял ее под руку и отвел от Джералда.
        Хватит. Она должна уйти. Синния хотела отнять руку:
        - Я собиралась уходить.
        - Замечательно. И я тоже. Вот только поздороваюсь с этой парой, - сказал он.
        Опять. Она сейчас влипнет в ту же историю.
        Они побеседовали с его знакомыми несколько минут. Синния кипела от злости, ненавидя его и себя. Она почти решилась скрыться в туалете, а там вылезти в окно, но Анри так крепко сжимал ей руку, что вырваться от него не удастся.
        - Боже, нам пора бежать. Только попрощаемся с хозяевами, - сказал он, будто они с Синнией пара, которые вместе пришли и вместе уйдут.
        Они не пара. От возмущения она не находила слов. Она подождала, пока они не отошли от жениха и невесты и полной комнаты гостей, которые еще долго будут сплетничать на их счет, и сказала:
        - Зачем вы это делаете? Вы губите мою репутацию.
        - Неправда. До чего бы не дотронулся Советерре, это процветает. Вы еще меня поблагодарите.
        - Каким же образом? - с горечью спросила она.
        - Не надо сердиться. - Он поддержал ее под локоть, когда они спускались по лестнице и выходили из вестибюля отеля.
        К обочине тротуара подъехал автомобиль, охранник открыл заднюю дверцу.
        - Куда вас отвезти? - спросил Анри.
        - Предпочитаю, чтобы вы поехали один. А куда? Думаю, вы догадываетесь, куда я хочу, чтобы вы отправились.
        - Ну зачем же так недружелюбно? Вы же не можете обижаться на то, как мы расстались, поскольку это вы решили уйти. Давайте поговорим подальше от чужих ушей.
        Их ослепили вспышки камер, и Синния сообразила, что налетели папарацци, как москиты, почуявшие свежую кровь.
        Она села в машину, Анри - следом за ней. Он опустил экран, отделяющий их от водителя и охранника, который занял место рядом с водителем.
        - Я не ожидал такого холодного приветствия.
        Она фыркнула:
        - А как вы думали, я с вами поздороваюсь? Не будем вспоминать о том, что тогда было. Я просто хотела таким образом забыть старого бойфренда. Вот и все.
        Именно это она повторяла себе и даже поверила в это, как все поверили в то, что она не спала с Анри Советерре.
        - Vraiment? - сухо осведомился он.
        - О, простите, вас это оскорбляет? - Она резко повернула голову и высокомерно на него взглянула. - По крайней мере, я полностью о нем забыла и не ответила на его звонок, когда вы и я… - Она не в силах этого произнести - слишком унизительно. Щеки у нее зарделись.
        Уступив сексуальному порыву к едва знакомому мужчине, она совершила ошибку. Да, она проявила слабость, но… это было великолепно. И никаких сожалений не было.
        А потом рингтон мобильника заставил его отодвинуться. Он схватил телефон, произнес: «Белла» - и вышел, чтобы поговорить без свидетелей.
        Это выглядело… как пощечина. Конечно же, в его жизни были другие женщины. Синнии их любовные ласки показались особенными, но для него она не более чем жвачка, которую он жевал пятнадцать минут, чтобы освежить дыхание!
        Что ей оставалось? Ничего, только натянуть трусики и убраться вон.
        - Вы серьезно? - удивился он. - Звонок был от моей сестры.
        - Это было грубо, - заявила она, отвернувшись к окну и приказав себе не поверить ему. «Дважды ее не одурачить».
        - D’accord[9 - Согласен (фр.).]. Ты права. Это было грубо, - неохотно признал он, переходя на ты. - Но есть обстоятельства - я не игнорирую ее звонки.
        - Очень мило. Скажите водителю, что я живу в другой части Лондона. Он едет не туда.
        - Синния, сжалься, - проворчал Анри. - У меня были веские причины.
        Она вспомнила, как он заявил, что никогда не говорит о своей семье, и вздохнула. Вероятно, придется ему поверить, но все равно ситуация была оскорбительная.
        - Я могла бы попросить вас рассказать мне, что же это за обстоятельства, но ведь вы не расскажете?
        - Нет. - Он помрачнел.
        Она пожала плечами.
        - Даже если бы мы закончили наше знакомство на более теплой ноте в ту ночь, вы же не собирались после этого звонить мне. Мы оба это знаем, поэтому не важно, как мы закончим общение сейчас.
        - Мне не все равно.
        - Нет! Тебе все равно! - воскликнула она, забыв о сдержанности, и рассмеялась. - Ты пришел в ночной клуб и увидел там податливую девушку. Ты искал продолжения. Нет, спасибо.
        - Au contraire[10 - Наоборот (фр.).], - твердо сказал он, и это пробило панцирь ее обороны. - По крайней мере, три женщины в том зале были более доступными. Уж поверь мне. На сегодняшний вечер я пришел лишь потому, что в числе гостей была ты, а с хозяевами у меня лишь краткое знакомство.
        Сердце у нее подпрыгнуло, хотя автомобиль двигался мягко и плавно. Он пришел, чтобы увидеть… ее? Она не хотела этому верить. Потому что смягчится, а она изо всех сил старалась держать его на расстоянии.
        - Лучше бы этого не произошло. Мой начальник уже сообщил мне, что для моего карьерного роста было бы полезно послать вам официальное представление нашей фирмы. - Синния снова отвернулась к окну. - Сейчас он будет еще настойчивее. Так что огромное спасибо.
        - Хочешь, я пойду к нему в офис, чтобы он лично разрекламировал мне свою фирму?
        - Нет, Анри, я этого не хочу! Представляешь, что за этим последует? Он посоветует мне, с кем спать, чтобы заполучить клиента. Твоя известность для меня не золотые копи, а скорее «алая буква»[11 - Символ позора из романа американского писателя Натаниэля Готорна «Алая буква» (1850).]. Прошу не оказывать мне услуг.
        - Синния, я не могу исправить того, что люди хотят меня использовать или использовать тех, кто близок ко мне, чтобы добраться до меня. Если бы я мог это изменить, я бы это сделал, но я не могу! - Его полный ярости голос отдавался в салоне автомобиля подобно раскату грома.
        Она замолкла, пораженная взрывом его гнева, осмысливая то, что он проорал, в чем признался. Это вызывало сочувствие. Как питать к нему ненависть? А тут еще вплотную к автомобилю появился скутер, пассажир которого нацелил камеру на затемненное окно.
        Анри потер переносицу.
        - Трелла - Трелла Белла, как мы ее зовем, или Белла, - особенно страдает из-за внимания к нашей семье. Я всегда с ней на связи, когда ей необходимо. Мы все так делаем. Позвони она Рамону, то на твоем месте была бы Вера, которая тоже решила бы, что ею пренебрегают. Вот все, что я могу сказать по этому поводу - верьте или нет. Тебе надоедали чрезмерным любопытством? Камерами перед домом?
        Синния пожала плечами:
        - Как правило, я стараюсь не привлекать к себе внимания. Моя работа похожа на банковскую или юридическую. Клиенты ждут конфиденциальности, никто не хочет оставить портфолио женщине, которая выставляет в Сети свои фотографии на вечеринке или бежит от толпы репортеров. Я понимаю, что нет ничего предосудительного быть связанным с твоим именем, но я стану меньше себя уважать, если люди скажут, что своим успехом я обязана лишь полезным знакомствам. Чтобы мой начальник давил на меня, требуя использовать нашу связь? Ну уж нет. Меня это коробит.
        - Ты сообщила о нем в кадровую службу?
        - Нет смысла.
        - Есть. Мне, как президенту крупной компании, необходимы отчеты о подобных вещах, а иначе то, что идет не так, будет продолжаться.
        Синния не думала об этом в таком ключе. Вообще-то она вскоре собирается уходить, так что зачем раздражать босса.
        - Хорошо. Я так и поступлю. Ты не мог бы отвезти меня домой?
        - Я хотел бы пообедать с тобой.
        - Анри, так и скажи, что хочешь затащить меня в постель.
        - Хочу, - не отнекиваясь, признался он. - Скажи, что тебе это неинтересно, и я отвезу тебя домой. Будь честна.
        Ей бы отвернуться, смотреть на уличные огни, но его пронзительный взгляд приковывал, сопротивление ослабевало. Синния знала, что краснеет от ожидания того, что будет. Какой стыд.
        Она все-таки уставилась в окно, но смотрела и ничего не видела.
        - Ты мог бы мне позвонить тогда, - пробормотала она. - Да и завтра не позвонишь.
        - Если ты будешь со мной за завтраком, то нет нужды это делать.
        Ну и нахал. Она фыркнула.
        - Ты не планировала секса со мной в тот вечер.
        Что-то в его тихом голосе насторожило Синнию - словно он с теплотой предается приятным воспоминаниям.
        - Сначала я подумал, что это игра, но ты действительно собралась уйти. Но не ушла. Ты потеряла голову от поцелуя и даже не взяла эту дурацкую подарочную сумку. Да, я заметил такую мелочь.
        Она бросила на него гневный взгляд. Можно подумать, что она согласится на секс за бутылку воды без БФА[12 - БФА - бисфенол-А.] и за блеск для губ от модного бренда!
        - Ты ушла с обидой, и я сожалею, что так случилось, - продолжал он. - Но меня постоянно используют женщины. Поставь себя на мое место и представь, как для меня необычно и удивительно встретить женщину, которая не только со страстью отвечает мне, забыв обо всем на свете, но не хочет даже похвастаться об этом онлайн. Да, я хочу снова испытать подобное.
        - Мне не нравится, что я настолько потеряла голову. От этого я чувствую себя… доступной.
        - Но почему?
        - Потому что ты ожидал этого от меня. Ты ожидал, что я поведу себя именно так.
        - Я хотел, чтобы у нас был секс. Но я не ожидал, что это произойдет. И нет ничего плохого в этом. Не стоит зацикливаться на этом.
        - Да, у меня идефикс! У меня было два любовника, и я думаю, что любила каждого из них.
        - Думаю, ты их любила.
        Синния ничего не ответила и отвернулась.
        - Расскажи мне об этом бойфренде, которого хочешь забыть.
        - Нет. - Она смотрела в окно и увидела, что они остановились перед шикарным отелем. - Что мы здесь делаем?
        - Я заказал обед.
        На вечеринке она съела всего одно канапе и умирала с голода. Тем не менее сердито на него взглянула… чтобы скрыть свой испуг.
        Этот мужчина завораживает ее, и этим опасен.
        - Зачем? - помедлив, спросила она.
        - Синния, у нас свидание. Это ведь не идет вразрез с твоими правилами поведения с мужчинами?
        Она уставилась на свои ногти.
        - Нет, но у меня есть одно правило относительно сарказма в общении. Предлагаю уменьшить львиную долю вашего, или дело примет крайне неприятный оборот.
        Он зацокал языком и взялся за ручку дверцы, но его опередил охранник, который выскочил из машины. Анри протянул Синнии руку, помогая выйти.
        Он крепко сплел их пальцы и провел через сверкающий золотом и стеклом вход в отель, через вестибюль с мраморным полом и фонтаном. Они поднялись по красному ковру в ресторан, где играла арфистка. Метрдотель приветствовал их улыбкой. Как только они остались одни, Синния сухо заметила:
        - Учти, я не буду чувствовать себя обязанной подняться с тобой в номер.
        - Нет. Обязанной чувствовать себя не будешь. - Анри взял ее руки в свои и улыбнулся. - Но я очень надеюсь, что у тебя появится желание.
        Глава 4
        Синния проснулась в комнате, где было совсем темно. Рука Анри тяжело прижимала ее талию. Оба обнаженные, лежат лицом к лицу, с переплетенными ногами. Ей хотелось поцеловать гладкую кожу на его плече.
        Что она делает, черт возьми?
        Дала волю чувствам. И шарму Анри - он умело пользуется своим обаянием, когда ему надо. И еще у него острый ум, интересные мнения обо всем, начиная от мировой политики и кончая поп-музыкой. А вот личных вопросов он избегает. Он спросил у нее совета относительно недвижимости - наверняка хотел ей угодить, - но вскоре поняла, что он вполне серьезен, и пришлось сказать, что ему лучше проконсультироваться с кем-то, кто специализируется на международной доверительной собственности.
        Когда появилось музыкальное трио, он пригласил ее на танец и… обольщал прямо на глазах у всех. Он делал это тонко и едва уловимо: осторожно коснулся груди, прошептал, какие у нее восхитительные духи, слегка задел бедрами, давая почувствовать, как он возбужден.
        - Не могу сдержаться, chйrie. Ты так сильно на меня действуешь, - произнес он со смущенным видом.
        Принесли десерт - открытый пирог с ягодами и фруктами, но они не успели его доесть, как Анри сказал:
        - Поднимемся наверх? Я умираю от желания поцеловать тебя.
        В номере они едва добрались до кровати.
        И сейчас она лежит с ним рядом и думает о том, как Анри торопливо снимает с нее трусики и натягивает презерватив, а она в это время истекает влагой и тает от сладкой боли. Под ним она словно масло, ноги сами поднимаются и обвивают его.
        Ей следует уйти. Она не хочет делать это со стыдом утром, когда на них накинутся папарацци.
        Но… Синния прижимается к нему ближе, ноги скользят по его ногам, она не в силах противиться желанию ощутить его кожу, его мужской терпкий запах, щетину, царапающую ей нос и губы. Они - женщина и мужчина, предназначенные природой сложиться вместе, как кусочки пазла.
        - Encore? - пробормотал Анри, касаясь ее тела.
        Его рука оказалась у нее между ног - он почувствовал, какая она влажная и развел ей ноги.
        - Ты словно наркотик.
        Синния застонала. Она полностью утратила способность сопротивляться, Анри подавил в ней эту способность. Стоило ему чуть-чуть отстраниться, как она готова молить его о продолжении. Он заполнял ее своей плотью, был восхитительный в своей силе, крепости, жесткости. Широкая ладонь накрыла ей грудь, теребя соски, гладя живот и ниже.
        Синния стонами поощряла его, подчинялась ему и в сильнейшем возбуждении забыла о том, что ее могли услышать, и о том, что он о ней подумает. Достигнув пика экстаза, она едва не задохнулась. Тело Анри содрогалось над ней, вместе с ней, у него из груди вырвался хрип. Она принадлежит ему… полностью.
        Когда Синния во второй раз проснулась, было светло. Вспомнила все… и ей захотелось умереть.
        Почему, почему она не смогла противостоять этому мужчине?
        Анри боролся с искушением присоединиться к Синнии в душе, когда, проснувшись, услышал шум воды. Но лучше проявить немного сдержанности, пока он не придет к решению, которое зрело в голове. Это решение укреплялось с каждым мгновением во время их любовной ночи.
        У него никогда не было постоянной любовницы, он никогда не хотел никаких долговременных отношений. С того самого времени…
        Щемящая боль от воспоминаний была подобно удару под дых и накатывалась неожиданно.
        «Ты меня любишь?»
        Та девушка была прелестным созданием, с глазами цвета карамели и нежными губами, которые тянуло целовать и целовать. Ему никто не нравился так, как она.
        Они обнимались на лестнице, и тут появилась Трелла и сказала, что пора идти.
        «Ну и иди», - огрызнулся ей он, а предмету своей привязанности сказал: «Младшие сестры такие приставучие». Трелла убежала. И ее похитил учитель арифметики. «Люблю», - заверил он девушку с карамельными глазами, когда они снова остались одни. По крайней мере, ему казалось, что это любовь. Он хотел держать ее за руку, постоянно дотрагиваться до нее. Он не мог отвести от нее глаз, когда она была рядом.
        А затем раздался крик их друга Садика:
        - Треллу увезли!
        Эту девушку Анри видел и потом, когда они с Рамоном вернулись к занятиям в школе. Она хотела поговорить с ним, но он ее избегал.
        После этого, если девушки и женщины проявляли к нему интерес, если хотели физической близости, то он не возражал. Но никогда больше не совершал ошибку, позволяя им подумать, что они для него значат что-то большее, чем партнерша в постели, да и то ненадолго. Это могло превратиться в угрозу, могло стоить жизни родного и дорогого ему человека.
        Романтическая любовь, по его твердому убеждению, - это слабость, которую он не может себе позволить.
        Надев брюки и накинув рубашку, он вышел в холл, где заказал завтрак, затем позвонил в бутики, чтобы принесли одежду на выбор, и забрал газету, оставленную за дверью.
        - Bon matin[14 - Доброе утро (фр.).], - поздоровался он с Пьером, сменившим Ги. - Есть что-нибудь, о чем мне следует знать?
        - С прессой и телевидением все, кажется, по-прежнему, но новые посты онлайн появляются. Мы за этим следим.
        Анри кивнул и с задумчивым видом закрыл дверь.
        Он не имел постоянной любовницы по той же причине, почему отказывался жениться и заводить детей, - угроза похищения. Если он пойдет на этот шаг с Синнией - сделает ее постоянной спутницей, - то меры предосторожности распространятся и на нее.
        Он просмотрел заголовки, взял телефон и увидел сообщение от Рамона: знак вопроса. Очевидно, брат ознакомился с заголовками и удивился, что Анри снова встречается с той девушкой из ночного клуба.
        Анри ничего на это не ответил, а вместо этого включил видеозвонок от Анжелики. Разговор шел по-французски.
        - Проблема? - спросил он. - Почему тебя беспокоит то, что ты сказала Трелле о Садике? У них роман, а я ничего не знаю?
        - Что? Нет! Конечно нет. Нет, я думаю, что он влюблен в кого-то из Шамэра. Ты не знаешь - это правда?
        - Он ничего не говорил, когда я с ним недавно разговаривал. - Садик - их лучший друг, но они не обсуждают любовную жизнь. Им есть что обсудить поважнее: цены на бирже, политику. - Почему это занимает Треллу?
        - Я не знаю. - Анжелика нахмурилась, обдумывая, что сказать.
        Анри знал, что ей нужно собраться с мыслями. Анжелика рассудительна, любит побыть одна, в этом она похожа на него, а вот Трелла и Рамон - натуры открытые, бурные.
        Анри часто думал о том, что, если бы в день похищения на ее месте оказалась Анжелика и ее позвал учитель, она подождала бы Рамона, чтобы он взял ее за руку и пошел вместе с ней. Анжелике всегда мешала ее застенчивость, но это качество оберегало ее, защищало.
        Трелла этим не отличалась. Она со всех ног помчалась к учителю, чтобы сказать, что она - не Анжелика.
        Ее похитили, невзирая на крики и сопротивление. Да и что могла сделать девятилетняя девочка?
        - Я только что говорила с ней о нем, - продолжала Анжелика, словно все еще собиралась с мыслями. - Сказала, что это все равно произойдет… ну то, что он когда-нибудь женится, даже если сейчас он и не влюблен. Она восприняла это спокойно. Но сейчас мне кажется… что она огорчилась.
        - Сильно огорчилась?
        - Да нет. Но я думаю, что, если он женится, она не пойдет на его свадьбу.
        - Будем решать проблемы по мере поступления, - ответил Анри.
        Состояние Треллы уже полгода не внушало тревог. Все родственники облегченно выдохнули, радуясь тому, что она победила панические приступы.
        Он услышал, что Синния вышла из ванной.
        - Я… мне нужен телефон. - Она быстро подошла к столику, ища свою сумочку, но клатч был на полу, куда она его уронила прошлой ночью.
        - Кто это? - спросила Анжелика.
        - Подруга. - Прекрасная богиня, которая ночью творила с ним невероятные вещи, а он слепо шел на поводу своего сладострастия. Когда с ним такое бывало? Но сколько бы раз они ни занимались любовью ночью, им было мало. Он уже не сможет обходиться без этого.
        - Не исчезай, - отрывисто произнес он, прежде чем она вернулась в спальню. - Я заканчиваю. - А сестре сказал: - Я свяжусь с Треллой позже. Дай мне знать, если что-нибудь изменится.
        Он закончил разговор и встал.
        Синния бросила взгляд на его телефон:
        - Кто это был?
        - Джили. Анжелика. Моя другая сестра.
        Синния плотнее запахнула гостиничный халат и опустила глаза, глядя на свои голые ступни.
        - Я говорю по-французски. Я не собиралась подслушивать, но кое-что услышала.
        - И?..
        - Ничего. - Она повела плечом, пушистые после фена локоны рассыпались по спине.
        - Сожалеешь о прошлой ночи? - спросил он, пытаясь понять, почему она не бросается в его объятия.
        - Немного, - еле слышно проговорила она.
        - Почему?
        Синния опустила голову, но он заметил, что она покраснела. От неловкости?
        Он молча выругался, подошел к ней и притянул к себе, решительно, но нежно. Она посмотрела на него, у Анри екнуло сердце: столько в ее глазах было незащищенности.
        - Вместе мы получили много удовольствия - я от тебя, а ты от меня. Разве нужно этого стыдиться?
        Она опустила взгляд. Губы у нее слегка припухли от тысячи жадных поцелуев.
        - Мне нравится, что ты откровенна в сексе, - сказал он. - Отбрось ложное смущение. Я могу повторить все то, что у нас уже было. И прямо здесь, на полу в холле. И при дневном свете.
        Синния знала, что не может сопротивляться.
        Он уже начал целовать ее, но стук в дверь его остановил.
        - Завтрак, - скривился он и впустил официанта с сервировочным столиком.
        Следом появилась хозяйка бутика - она доставила одежду и стала показывать Анри каждую вещь.
        - Не это - оно выглядит уродливо. - Анри откинул в сторону зеленое платье. - К чему такое шить? А вон то, голубое? Оно под цвет твоих глаз. - Это он сказал Синнии.
        Он выбрал для себя рубашку в полоску и белье для них обоих. Синния подождала, чтобы все ушли, и посмотрела на ценники.
        - Я заплачу, - не глядя, бросил ей Анри - он был занят тем, что снимал крышки с блюд.
        - Не стоит. Я вернусь домой в платье, которое было на мне вчера.
        - Ты моя гостья. Я предоставлю тебе все необходимое, пока ты со мной.
        «Получи все, что сможешь», - пронеслась в голове заповедь подруги Веры.
        - Ты не позавтракаешь со мной? Уверен, что ты голодна, как и я.
        - А ты будешь продолжать поддевать меня?
        - Ты насчет прошлой ночи? Неужели это похоже на подтрунивание? Я хотел выразить благодарность и восхищение. - Он перевел на нее недоуменный взгляд. - Vraiment почему тебя озадачивает то, что мы провели ночь, занимаясь любовью?
        Он раздел ее донага, и не только физически, - он оголил ей душу. Она больше не будет прежней. Он всегда будет мужчиной, который проделывал с ней невообразимые вещи, заставил почувствовать небывалый восторг, и он всегда… всегда будет это знать. И она тоже всегда будет знать это, и сравнивать с ним будущих любовников, и тосковать по нему. И чувствовать себя обделенной.
        - Я же сказала… подобное мне непривычно. - Она села напротив него.
        - Если ты думаешь, что прошлая ночь для меня дело обычное, ты переоцениваешь мою мужскую энергию.
        - О, я весьма уважаю мужскую силу, поверь мне. - Надо скорее чем-то заняться. «Кофе». Синния разлила кофе по чашкам - руки дрожали, - поспешно сделала глоток и едва не обожгла язык.
        Она подняла на него глаза и увидела, что он наблюдает за ней с загадочным видом.
        - Ты также недооцениваешь то, как ты влияешь на меня. У нас с тобой уникальное взаимопонимание. Мы могли бы оставить все как есть и жить каждый своей жизнью. Я звонил бы тебе, приезжая в Лондон. Очень рассчитываю на то, что ты будешь свободна и захочешь меня увидеть.
        Его тщательно подобранные слова сразили ее наповал. Она почти выбросила его из головы после первого случая в ночном клубе, потому что была зла и искренне верила, что снова его не увидит. Но он объявился и открыто ее преследует, и она начинает думать, что в покое он ее не оставит.
        Она дала бы совет подруге или сестре никогда не навязываться мужчине, не давать ему слишком много власти над собой, но вот она сидит здесь, уставившись в чашку с кофе, потому что опасается, как бы Анри не увидел, что уже держит ее на поводке. И ему достаточно дернуть за поводок, чтобы она подошла к его ноге.
        Позор. Глаза защипало, и она заморгала, чтобы скрыть слезы от унижения. Она - его сексуальная забава.
        - Как мне расценить твое молчание, Синния? Ты согласна?
        - Я не собираюсь выделять тебе время. - Синния со стуком поставила чашку на блюдце, пролив кофе через край.
        - Я так и думал. - Он положил локти на стол и сцепил пальцы. - Ты не ждешь от меня многого, и это тебя привлекает. Ты весьма независима. Но я не хочу полагаться исключительно на твою уступчивость. Я бы хотел предложить другое.
        Когда она взглянула на него, то его глаза, зеленые с ореховыми крапинками, смотрели на нее, как на… собственность. Это был взгляд самца.
        Она почувствовала опасность и в то же время прилив адреналина. Так, наверное, бывает, когда раскачиваешься на тарзанке, а внизу бездонное озеро. Страшно, но весело.
        - Специальные услуги? - со смехом спросила она.
        - Не совсем. У меня никогда не было постоянной любовницы, но я начинаю видеть в этом выгодные стороны.
        Она утратила дар речи и несколько секунд молчала, уставившись на него, прежде чем смогла выговорить:
        - Понятно. Это не предложение. Это план действий.
        Сердце бешено колотилось, и она посмотрела на дорогую красивую одежду, которую он уже для нее приобрел.
        «Получи все, что сможешь».
        - Есть веб-сайты, где женщины дают объявления, что ищут спонсоров. Может, тебе начать оттуда? - предложила она, и голос прозвучал еле слышно.
        - Я не хочу какую-то любовницу. Я хочу тебя. Послушайте. - Он указал на блюда, до которых она не дотронулась. - Я могу съесть обычную яичницу-болтунью, и в этом нет ничего плохого, особенно когда голоден, но я выбираю яйцо пашот и хочу, чтобы оно было приготовлено безупречно, чтобы специй было в меру и чтобы приправы выглядели аппетитно. Такое блюдо не только вкусно, но доставляет радость с каждым съеденным кусочком. Тогда почему же мне не захотеть получить что-то первоклассное?
        - И поскольку ты привык покупать самое лучшее, то я уверена, что ты намерен съесть то, что видишь сейчас перед собой. В случае со мной - не сможешь.
        - Я очень богат.
        - Я скорее стану голодать, чем продавать себя.
        Он что-то пробурчал по-французски, потом сказал:
        - Забудь о метафорах и ешь эти чертовы яйца, пока они не остыли.
        Они, молча, начали есть. Наконец Анри произнес:
        - Если я жду от женщины быть для меня исключительной, единственной и неповторимой, то должен дать что-то взамен.
        - Разве обаяния недостаточно? - Она изобразила притворное удивление.
        - Синния, ты слышала об эротической порке? Некоторые женщины находят в этом наслаждение и нарочно испытывают терпение мужчины дерзостью, чтобы его раззадорить. - Губы у него растянулись в улыбке. - Так, к слову.
        Да он сатана, дьявол, искуситель. Покраснев, Синния приказала себе расставить все точки над i.
        - Хочешь, чтобы я высказалась прямо, Анри? - с вызовом произнесла она. - И это не будет для тебя потрясением? Что ж, слушай.
        Неужели она утрачивает гордость там, где дело касается его? Синния откинулась на спинку кресла и смерила его гневным, злым взглядом. Он заставляет ее воскресить рвущие душу ошибки прошлого.
        - Я тебе говорила, что мой отец оставил недвижимость в полном беспорядке. Мы оказались в бедственном положении, практически в нужде. Мама и сестры тяжело это восприняли, особенно мама. Она вбила себе в голову дурацкую мысль, что если одна из нас удачно выйдет замуж, то все проблемы разрешатся. Вчера ты спросила меня, что произошло с моим бывшим бойфрендом. Именно это и произошло.
        - Он был богат и не желал жениться?
        - Да. За исключением того, что мы оба были бедны и еще учились. Каждый месяц мы с трудом могли наскрести деньги на ренту, когда переехали в город. Первое время я зарабатывала больше. Я думала, что у нас любовь и что мы поженимся. Потом его родители продали часть собственности и заявили, что распределили деньги между детьми. Сумма была несколько сотен тысяч каждому, вполне достаточно, чтобы внести плату за хороший дом. Я искренне думала, что он занят покупкой обручального кольца и планирует то, как красиво сделать мне предложение.
        - Non? - Он произнес это спокойно и даже безучастно.
        - Черт возьми, нет! Он посоветовал своим родителям пока не отдавать ему его часть, чтобы я не смогла заполучить ее, а затем он перевел на себя половину того, что было на наших общих счетах, и вышвырнул меня из квартиры в тот самый день, когда мы должны были возобновить аренду.
        Синния посмотрела на яйца пашот у себя на тарелке, и ей пришло в голову, что Эйвери был сухим тостом в лучшем случае, а Анри - круассан, аппетитный, от которого слюнки текут.
        - Я знаю, что моя семья не подарок. Я знаю, что мама хватила через край, когда узнала новость о его наследстве. Она уже позвонила в местную церковь, чтобы договориться о дне свадьбы. Она напрямик заявила ему, чтобы он вложил деньги в ее дом, и мы с ним переедем жить к ней. Я, разумеется, никогда этого не допустила бы.
        Синния положила ногу на ногу и поправила халат, рука у нее дрожала. Она чувствовала себя очень глупо. Она ведь думала, что Эйвери ее любит, а случившееся поколебало ее уверенность в себе, в своей способности правильно судить о людях и даже в том, что ее можно полюбить.
        - Он вычеркнул меня из своей жизни, словно все, что ему было нужно, - это банковский счет. Он сказал, что я всегда знала о богатстве его родителей, знала, что деньги перейдут к нему и все, что я делала, - это подсчет вложений, чтобы ухватить лакомый кусок. Я консультировала его родителей по поводу того, что лучше сделать: продать землю, пока они живы, или оставить как часть недвижимости. Потому что он меня об этом просил! И я, кстати, даже не выставила им счет-скидку для друзей семьи. - Она взяла вилку и подцепила яйцо, глядя, как вытекает желток.
        Анри потянулся к телефону и как бы между прочим спросил:
        - Кто он?
        - Тот, на ком шапка горит. Не связывайтесь с этим типом - он того не стоит.
        Анри отложил смартфон.
        - Ты поэтому так ревностно отнеслась к тому, чтобы позволить мне угостить тебя или оплатить вещи?
        - Или комнату в отеле, или ходатайство за меня перед моим боссом, или мое проживание в роли любовницы. Я зарабатываю на свое содержание, Анри. Я отказываюсь - категорически отказываюсь - стать содержанкой. Моя цель - организовать собственное агентство. Я работаю на износ и не хочу, чтобы люди сказали, будто своим успехом я обязана тому, что сплю с сексуальным французским магнатом.
        - Моих сестер постоянно обвиняют в том, что их успех гарантирован нашей компанией «Советерре интернэшнл». Знаете, как они отвечают на подобное обвинение?
        - Как?
        - Не обращают внимания. Ты не обязана никому ничего объяснять. И уж точно не оправдываться перед этим типом. Хватит переживать о том, что он о тебе думает. А насчет открытия собственного агентства, то предлагаю тебе прислать мне бизнес-план - это независимо от наших с тобой договоренностей. Мы с Рамоном инвесторы. Мы вложились в фирму сестер «Близнецы», потому что Трелла составила основательный план, который превзошел все наши ожидания. Если твой план перспективен, мы сможем предоставить тебе ссуду для стартапа. И это не семейственность. Мы не предлагаем скидки для друзей семьи. Когда дело касается денег, никто из нас не руководствуется сентиментальностью или любовным увлечением. Поэтому мы богаты.
        Он не шутил.
        Синнию удручило, что он свел ее достоинства к чувственной страсти, но ей вдруг захотелось ошеломить его своей деловой хваткой и… почему бы не получить от него ссуду.
        - Я подумаю, - пробормотала она и занялась завтраком.
        Анри быстро покончил с едой и налил им свежего кофе.
        - Мне нравится то, что ты независимая женщина и будешь работать на себя.
        - Почему тебя это интересует?
        - Потому что у меня очень насыщенная деловая жизнь. Было бы трудно нам с тобой найти время, если бы у нас был строгий рабочий график.
        - О! Ты уже говоришь так, словно я собираюсь согласиться стать твоей… - Синния подалась вперед с наигранным восторгом. - Может, назовем это на французский манер? Courtisane?[16 - Куртизанка (фр.).]
        Он смерил ее внимательным взглядом, потом с задумчивым видом произнес:
        - Образованная женщина, которая знает себе цену и дорожит своим временем? И не стесняется своего сексуального драйва? Это ведь ты, Синния?
        Она выпрямилась.
        - Ты постарался, чтобы это прозвучало именно так. Но это не так.
        - Вообще-то, все довольно сложно. Ты так умна, что я не могу не предложить тебе быть со мной. Я живу постоянно в Париже, наезжаю в Нью-Йорк примерно раз в месяц. Здесь, в Лондоне, у меня офис. Мы с Рамоном хотели бы расширяться в Азии. Иногда я бросаю все и лечу домой в Испанию, если нужен сестре. Скажи мне, сколько времени у нас с тобой будет в Лондоне, если только ты не присоединишься ко мне в моих путешествиях.
        - Это в том случае, если я захочу проводить с тобой время, - с колкостью ответила она.
        - Ты помнишь прошлую ночь? Наша постель - это пепелище после пожара. Если ты не хочешь это повторить, что ж… прекрасно. Одевайся и уезжай. Я больше тебя не побеспокою.
        Его слова прострелили ее насквозь, она вскочила в порыве досады, но… не смогла заставить себя сделать хотя бы шаг. Что-то острое вонзилось ей в грудь, слезы полились из глаз. Она сжала кулаки и прижала их к векам. Она задыхалась, не в силах уйти от него.
        - Дурочка, - сказал он у нее за спиной и обнял.
        Сильные руки обнимали ее, и она ощутила надежность и уверенность.
        - Я не хочу, чтобы у меня это происходило таким образом, - прерывающимся шепотом выдавила она. Она сломалась. Она привыкла полагаться только на себя. Ей ничего не было нужно от мужчин.
        Но… ей нужен он. Этот мужчина, тот, кто предлагает необыкновенный секс, пусть и не свое сердце.
        - Что ты чувствуешь? А? - Одна рука скользнула под халат и сжала грудь, пощипывая соски.
        Синния ахнула от сладкой боли, мгновенно воспламенившей желание. Она изогнулась, ощутив его затвердевший пах.
        - Анри, ты меня убиваешь. Но… мне все равно. Я хочу тебя.
        - Ah, chйrie. Это потому, что ты не хочешь, чтобы наше с тобой время заканчивалось. Я чувствую то же самое. - Он припал губами к ее шее, целуя. - Но я буду очень, очень осторожен. Обещаю.
        Свободная рука Анри оказалась под поясом халата, и тело Синнии уже затрепетало, готовое к тому, что ее ждет.
        - Нравится?
        - Ты же знаешь, что да. - Она склонила голову набок, чтобы его поцелуи касались шеи. - Но… надо ли?
        - Иди сюда. - Он сделал шаг назад и увлек ее за собой.
        Синния услышала звук расстегиваемой молнии на брюках и увидела, что он натягивает презерватив. Он сел в кресло и усадил ее верхом на колени.
        - Не будем торопиться, - проговорил он, медленно опуская ее на себя.
        Она ощутила, как его жар растекается внутри. Этот чародей полностью подчинил ее себе.
        Он развязал пояс на халате, раздвинул полы, глядя на ее грудь. Руки передвинулись к бедрам, ягодицам, лаская, но ни к чему не побуждая. Потом поцеловал ее, нежно, осторожно, неторопливо.
        - Видишь? - Его дыхание задело ей губы. - Нам не стоит торопиться, если мы знаем, что время есть.
        Но ей не терпелось, руки оказались под рубашкой, и она стала покрывать поцелуями голую грудь, задевая зубами соски, и его стон удовольствия гулом отдавался у нее внутри. И она радовалась этому.
        Инстинктивно она задвигалась, дыхание перехватило от приливов оргазма.
        - Magnifique[17 - Великолепная (фр.).]. - Он отвел волосы с ее лица, легонько целуя в щеки, лоб, в кончик носа. Зеленые глаза Анри блестели от возбуждения. - Хочешь остановиться? - Он взял в ладони ее лицо, большими пальцами провел по губам.
        У нее каждый нерв вибрировал, она была на грани слез от накала ощущений.
        - Не надо управлять мною через мое тело, - прерывающимся голосом произнесла она. Он ведь решил, что она останется здесь до конца дня и будет с ним каждый следующий день. Это пугало. Может, так и случится. В эту самую секунду она хотела быть там, где он пожелает, чтобы она была.
        - И ты даже не хочешь откровенно отдаться наслаждению? Ты - женщина, которой трудно угодить.
        - Ты ведь не женишься на мне. - Синния не знала, что она сказала: обвинение или просто утверждение.
        Он застыл, но голос прозвучал твердо:
        - Oui. Я никогда не женюсь на тебе.
        Она ждала, что почувствует отвращение, и это поможет ей оттолкнуть его. Но все, о чем она может думать, - это близость, которая будет у нее с ним какое-то время. Она прикрыла глаза, волны наслаждения продолжали наплывать на нее. Он предлагает заключить соглашение на сексуальную связь - и больше ничего. Но это соглашение сулит максимум удовольствия.
        - Я хочу выйти замуж и иметь детей. Когда-нибудь. Я не собираюсь отдать тебе все лучшие годы и не знать, что произойдет, когда ты расстанешься со мной, предпочтя мне молоденькую модель.
        Его пальцы оказались у нее на затылке под волосами.
        - Я отпущу тебя, когда будешь готова. Будь со мной сколько захочешь.
        У нее вырвалось почти что рыдание. Неужели она действительно согласится?
        - Если бы мы оба собрались отказаться от этого, то ты ушла бы среди ночи, chйrie.
        - Знаю. Пожалуйста, не будь таким самодовольным.
        - Для меня не совсем привычная ситуация - быть настолько увлеченным женщиной. - Он массировал ей голову. - Я могу быть уступчивым и мягким.
        Не похоже. Внутри себя она ощущала каменную твердость.
        Он опустил ее на пол, она оказалась под ним, и они оба начали взлетать все выше и выше в такт умелым движениям его бедер.
        Глава 5
        Настоящее время…
        Анри поднялся из-за письменного стола в своем парижском офисе «Советерре интернэшнл», чтобы поздороваться с владельцем компании информационной безопасности.
        - Киллиан. Как поживают Мелоди и малыш?
        - Хорошо. Благодарю вас.
        Анри не удивил краткий ответ. Киллиан - не любитель пустых разговоров.
        Они познакомились восемь лет назад, когда Кил-лиан обратился в «Советерре интернэшнл» для инвестиций в свою международную компанию по технической безопасности. Поддерживая амбициозные планы Киллиана, Анри и Рамон пошли на первый по-настоящему серьезный риск, который братья предприняли с деньгами отца после их борьбы за власть с советом директоров. В течение года они наблюдали за стремительным развитием бизнеса Кил-лиана и его достижениями. В результате они сами наняли его.
        У Киллиана скрывался блестящий ум под непроницаемым лицом. Ничто от него не ускользало, не было ни одного неудачного случая с тех пор, как был подписан с ним контракт.
        Анри чувствовал, что он и его семья находятся в очень надежных руках. Даже брак и рождение первенца не отразились на деловых качествах Киллиана.
        - Кофе? Или что-нибудь покрепче? - предложил Анри.
        - Я долго не задержусь, - ответил Киллиан и сел, аккуратно подтянув брючины.
        Анри нравилась сдержанность Киллиана, который не стал терзать его слух рассказами о радостях отцовства. У Анри не было желания слушать о том, чего он лишен. Особенно когда все еще мучился из-за ухода Синнии.
        Он сел в кресло напротив Киллиана.
        - Вы сказали, что срочности нет. Может, грядет увеличение тарифов?
        - Пока нет. Нет, дело в другом. Я подумал, что лучше обговорить все без промедления и лично. Мой сотрудник, отвечающий за безопасность вашей семьи, поставил меня в затруднительное положение… этически затруднительное. - Киллиан положил локти на подлокотники кресла и сплел пальцы пирамидкой. - Этот сотрудник обратил внимание на ситуацию, которая вас заинтересует. Но он не мог прийти к вам, потому что тем самым скомпрометировал бы вашего родственника.
        Анри сдвинул брови:
        - Которого из них?
        Киллиан наклонил голову:
        - Я работаю на всех вас, Анри. Я не буду предавать доверие одного ради другого. Вы бы уволили меня, поступи я так. Моя компания обязана защищать всю семью Советерре. Мы очень ответственно относимся к нашим обязанностям.
        - У Рамона где-то незаконнорожденный ребенок? - предположил Анри, и его потрясло то, что он так остро это воспринял. Неужели у Рамона есть то, чего лишен он?
        Но… он не хотел детей. Не хотел нести за них ответственность. Он пришел к такому решению давным-давно.
        Тем не менее то, что брат мог стать отцом, вызвало у него жгучую зависть.
        Анри очнулся и спросил:
        - Мне связать это с Рамоном?
        На лице Киллиана не было ни насмешки, ни осуждения, вообще ничего. Он мастер скрывать свои чувства, что стало одной из причин, почему Анри нравилось работать с ним. Их деловые отношения всегда были прямыми, без намека на сентиментальность.
        - Одна из девочек? - позволил себе догадку Анри. Как-то три месяца назад Трелла появилась на публике, как Анжелика. Ее сфотографировали целующейся с мужчиной - не с кем иным, а с принцем, - но она поклялась Анри, что больше ничего не было.
        А у Джили отношения с другим принцем, Касимом, и она даже отправилась с ним в пустыню на ночь, когда они все были в Шамэре на свадьбе Садика.
        Лицо Киллиана по-прежнему сохраняло бесстрастность.
        - Вы же не имеете в виду меня. Синния - единственная женщина, с которой я был…
        Он ринулся в эту связь, словно несся в одной из гоночных машин Рамона и не замечал прямо под носом острых кирпичей в огромной стене.
        «Я не спрашивала, хочешь ли ты жениться на мне. Я спросила, любишь ли ты меня».
        «И причина, по которой ты спрашиваешь, такова - ты хочешь изменить то, что есть между нами. Я говорил тебе, что никогда на тебе не женюсь».
        Три месяца назад Анри был застигнут врасплох. Он не предугадал, что подобный разговор произойдет. Им было хорошо вместе. Да, он разъярился, когда Синния пригвоздила его словами: «Ты меня любишь?»
        Он не мог ее полюбить. Слишком многое поставлено на кон.
        Расставание походило на операцию без анестезии. Анри перенес это стоически и не показал, как сильно рассержен и возмущен, потому что Синния не удовольствовалась тем, что они имели. А он не мог предложить другого. И она это знала.
        «Я всегда хотела детей. Ты сказал, что, когда я буду готова создать семью, ты меня отпустишь. Ты сдержишь слово?»
        «Конечно». Он не давал пустых обещаний.
        Они расстались вежливо, насколько возможно. Черт.
        Анри ушел из квартиры и вернулся спустя неделю после того, как Синния сложила вещи и уехала. Он не проверял, появляется ли она в социальных сетях. Зачем? Последнее, что он хотел бы там увидеть, - это с кем она встречается, чтобы вступить в брак и родить детей.
        И вот сейчас он знает, что Синния ни с кем не встречается.
        «Потому что у нее будет его ребенок».
        Это не может быть правдой. Она сказала бы ему.
        Если только…
        Следующая мысль врезалась в него острыми зубами хищного зверя: «Его ли ребенок?»
        Конечно, его. Должен быть его. Иначе Киллиан не пришел бы с этой новостью. Нет. Синния в высшей степени независима, упряма до крайности и честна. Она не стала бы заводить отношения за его спиной. Да и когда у нее нашлось бы на это время? Почти все ночи они спали вместе, и, хотя ее страстность не знала границ в постели, неразборчивостью она не отличалась.
        Нет. Если Синния беременна, то ребенок его.
        Но как? Она знала, что он не хочет детей. По этому поводу он высказался прямо, так что, черт побери, случилось? Она прекратила принимать таблетки? Была ли беременность намеренной?
        Она не понимала, какой опасностью это чревато?
        С того момента, как ответственность по защите семьи легла на него, ему словно приставили к виску пистолет русской рулетки. Одно лишь предположение о появлении собственного ребенка - это дополнительная пуля в патроннике.
        Мучительная боль от предательства разрывала грудь. Она пренебрегла им, его желаниями.
        - Вижу, что дал вам большую пищу для размышлений, - сказал, вставая, Киллиан.
        - Да, точно. - Анри тоже встал. Голова у него готова была лопнуть. Он не нашел других слов - все мысли крутились вокруг Синнии, ища ответы. Ему с трудом удалось следовать за основными линиями разговора с Киллианом и связать их. - Гарантируйте упомянутому вами сотруднику премию.
        - Разумеется.
        - И рассмотрите расценки на расширение услуг для моей растущей семьи, - едва дыша, произнес Анри.
        - Предложение готовится вместе с резюме. Вы собираетесь в Лондон? У меня есть запасной персонал, если вам понадобится. Дайте мне знать.
        - Я поеду прямо в ее квартиру. Но разве вы не определили кого-то в ту же минуту, когда узнали о ее беременности? - обуздывая гнев, произнес Анри.
        - Я приехал сюда, как только узнал, - сказал Киллиан. - По предварительному расследованию она платила одному из моих конкурентов держать папарацци на расстоянии. Поэтому мы находились незаметно, но поблизости. Между прочим, она живет у своей матери.
        Анри кивнул и пожал Киллиану руку.
        - Спасибо. Брат или сестры знают об этом?
        - Да, - ответил Киллиан, но не сказал, кто именно.
        Теперь Анри действовал словно робот из научно-фантастического триллера. Цель: добраться до нее. Действия: заказать машину, послать сообщение пилоту, что он летит в Лондон, сесть в самолет и преодолеть все препятствия, не думая о последствиях.
        «Свернуть шею Рамону». Рамон мог знать. Он все еще общается с подругой Синнии? Синния говорила, что Вера вышла в прошлом году замуж.
        Анри представить не мог, что любая из сестер знала что-то столь важное и утаила от него. Они не могли держать его в неведении, зная, как давит на него груз забот в бизнесе и по безопасности семьи. Они любят его.
        Этот перелет стал самым длинным перелетом в его жизни. У него вспотели ладони от напряжения. Все мысли направлены на обеспечение безопасности своего ребенка. Если она беременна, то он не сможет свободно дышать, пока не запрет ее за прочными дверями поместья Советерре.
        Синния устала. У нее внутри два живых существа, и сегодняшний день выдался трудным. Нелл утешила ее тем, что они в уходящем знаке Меркурия.
        Вероятно, так оно и есть, поскольку вай-фай в квартире на последнем издыхании, у новой партнерши Синнии, управлявшей ее лондонским офисом, возникли проблемы с телефоном и Интернетом, а технолог, которого Синния попросила проверить и то и другое, застрял в пробке. Очевидно, виновато во всем обратное движение какой-то планеты.
        Дорри, слава богу, занята школьными делами и большую часть заданий получает онлайн. Обычно она помогает Синнии, сидя за столом в гостиной через коридор и отвечая на звонки, а у Синнии есть возможность сосредоточиться на своей непосредственной работе.
        Но сегодня Дорри нет дома, и ее заменяет мама. Что означает, что вместо того, чтобы отслеживать звонки, принимать сообщения и отвечать на простые вопросы, она появлялась в дверях со словами: «Прости, что прерываю тебя, дорогая, но тут хотят видеосвязь. Как мне это включить?»
        Когда мать в сотый раз постучала в дверь и вошла, Синния огрызнулась:
        - Мама! Я же работаю.
        - Ну а он не собирается уходить.
        Синния подняла глаза и увидела Анри. Его вид сразил ее подобно астероиду. Или подобно атомной бомбе, ядерная энергия которой сию секунду вырвется наружу. Синния чувствовала, что сейчас разобьется на тысячи кусочков, и застыла.
        А он великолепен в сшитом по фигуре темно-синем костюме с галстуком в узкую красную полоску, чисто выбрит, высокий, огромный. Такой, как всегда. У нее внутри все перевернулось. Неужели… от радости? От радости видеть его рядом с собой.
        Но это ощущение быстро заглушил малодушный страх.
        Она к этому не готова.
        А трепетание в животе происходило не только от волнения, которое он всегда вызывал у нее, - это были движения его детей.
        Она произнесла слово, абсолютно не подходящее для леди.
        - Я тоже рад тебя видеть. - Губы у него скривились в подобии улыбки.
        - Ты ему позвонила? - набросилась Синния на мать, хотя она понимала, что мать ни при чем. Она буквально подкупила свою семью лестью и угрозами, лишь бы они молчали. Как же он узнал?
        - Я не звонила. - Мать обиженно вскинула подбородок, тряхнув копной серебристых волос. - Но тебе давно пора самой позвонить, не так ли? Мне заняться твоими звонками?
        - О… спасибо, мама. Это было бы очень кстати. - Синния закатила глаза, когда мать закрыла дверь, оставив их с Анри вдвоем в библиотеке.
        - Тебе сказала Трелла?
        - Трелла? Я недоумевал, кто из них это был. Как, черт подери, моя сестра… - Он поднял руку, не договорив. - Мы еще вернемся к этому.
        - Ты с ней не говорил? - О, черт. «Прости, Трелла». Синния посмотрела на телефон - надо бы предупредить подругу о том, что ее Большой брат на тропе войны, но сначала его гнев обрушится на нее.
        Он походил на льва в клетке - бьет хвостом, мускулы выпирают, он готов к прыжку. У них в прошлом бывали споры, но никогда он не был так разозлен. И никогда так не смотрел на нее - словно все его чувства к ней абсолютно исчезли.
        Их разрыв стал для Синнии агонией, но это ничто по сравнению с тем ужасом, что сейчас охватил ее под обвиняюще гневным взглядом Анри.
        - Как?.. - Стоп. Трелла ему ничего не говорила… Знает ли он вообще о ее беременности?
        Синния подвинулась в кресле поближе к столу, запахнула на груди - располневшей - кофту и опустила крышку лэптопа, надеясь спрятать то, чем упиралась в край стола.
        - Зачем ты здесь? - прерывающимся голосом спросила она.
        - Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь. - Он оперся руками о письменный стол - старинный чиппендейл, которому двести пятьдесят лет, и поэтому мать отказывалась его продать. - Встань.
        - Ты пришел, чтобы указать мне на мою невежливость? - Синния нашла в себе силы высокомерно изогнуть бровь. - Прости, что я не кинулась к тебе, словно ты давно пропавший родственник!
        - Да, chйrie, я считаю, что есть определенная вежливость относительно родственников, а ты этого не сделала. - Его зелено-карие глаза смотрели холодно и беспощадно.
        Сколько раз она пыталась найти в себе смелость и позвонить ему? Но собственное «я» удержало. И еще гордость. Гордость - потому что он отпустил ее, очевидно ничего к ней не испытывая.
        Синния собрала в кулак все свое мужество и встала.
        Он увидел ее живот и отодвинулся от стола, пораженный. Живот был такой большой, что когда она входила в помещение, то вначале появлялся живот, а уж потом она.
        Живот действительно мог поразить. Такое впечатление, что она запихала под кофту диванную подушку - и не одну, - а она всего лишь на середине беременности!
        Анри глубоко вздохнул, выдохнул, втянув щеки, и продолжал молча смотреть на ее живот. Он словно пронзал ее лазером, и она прикрыла живот ладонью, чтобы защититься.
        Потом он запустил руку в волосы, ноздри у него раздулись, их глаза встретились.
        - Почему ты так поступила со мной?
        Он заметно побледнел.
        - Это я так поступила с тобой? - Синния с трудом выдерживала ровный тон. - Лучше взгляни, кто из нас носит в себе восемнадцать килограммов нашего общего ДНК? - А скорее и все двадцать пять.
        - Но ты ведь, кажется, принимала таблетки?
        - Прошлой осенью я неделю проболела гриппом.
        - После этого я использовал презервативы, - напомнил ей он, постучав пальцем по столу.
        - Я тоже думала, что все в порядке. Кто я, по-твоему? Ученый-репродуктолог? Я не знаю, как это случилось! Иногда такое бывает: когда люди занимаются сексом, у них получаются дети. Вмешались сверхъестественные силы? Секс у нас был, не так ли?
        Секс. Каждую ночь. Постоянно. Она хочет секса с ним прямо сейчас. Этот негодяй приходит сюда, благоухает потрясающим парфюмом, сводит ее с ума, и мало этого - он не набрал веса ни на йоту. Да он выглядит еще более притягательным, чем раньше.
        Синния отвернулась, ненавидя себя за то, что щеки горят… и не только щеки. Не хватает еще заплакать!
        - Я никогда не хотел нести такую ответственность! И ты это знала.
        - Тогда тебе не следовало снимать штаны, - сквозь зубы процедила она.
        Он злобно смотрел на нее, словно ненавидел за то, что искушала его выпустить похотливое животное, скрывавшееся под молнией ширинки. Словно ему отвратительны она и ее беременность, и вообще все, что у них было общего.
        Ну а у нее нервы на пределе, как у любой беременной женщины. От соленых слез защипало глаза, горло сдавило, а температура наверняка такая высокая, что мозги сейчас расплавятся.
        - Не беспокойся - тебе не придется возлагать на себя какую-либо ответственность. - Синния обошла вокруг стола и направилась к двери. - Все это моя вина. Ты абсолютно ни при чем, и обязательств у тебя никаких нет. Я вполне в состоянии стать родителем без тебя. - Она открыла дверь и махнула рукой, чтобы он ушел. - Лети свободной птицей.
        Он скрестил руки на груди и смотрел на нее с такой неприкрытой злостью, что ей впору превратиться в камень.
        - Я серьезно, - громко сказала Синния. - Я на сто процентов готова справиться одна. Как видишь, я начала работать здесь, а мама и Дорри согласились помогать мне с ребенком. Лондонский офис себя окупает и даже приносит прибыль. Как и моя квартира. Нелл с друзьями ее арендуют, но я отдаю все, что получаю за квартиру, маме, раз уж она выставила всех своих жильцов. Это место оборудовано охранной системой…
        - И я должен согласиться с тем, что мой ребенок находится в безопасности в доме, полном чужих людей - о, прости, потенциальных клиентов, - которые ходят туда-сюда?
        - Я не делала это специально, и я не ловлю богатого мужа, как ты, очевидно, подумал, когда ворвался сюда. Я знаю, что ты думаешь обо мне именно это. Знаю! Почему, скажи, я отослала обратно все твои дурацкие украшения? Я могла бы сохранить их и продать! Деньги пришлись бы сейчас весьма кстати, и я их заработала. Разве не так? Но я ни разу не попросила их у тебя, Анри. Я никогда ничего-ничего! - у тебя не попросила.
        - Успокойся, - прохрипел он.
        - Это ты успокойся. Я не хотела случайно забеременеть! Я хотела, чтобы это случилось специально. От мужчины, которого люблю.
        У него дернулась голова, будто она вцепилась ногтями ему в щеку. Все ее чувства были обнажены, ее сердце, ее душа. Она бушевала, защищаясь единственным доступным способом: гадкими, подлыми словами.
        - Я никогда ничего у тебя не попросила до того последнего утра. Я удовлетворилась бы ответом, что тебе не все равно. Я бы удовлетворилась, попроси ты меня не уходить. Но тебе было наплевать на то, что я хочу порвать с тобой. Пока-пока, Син. Приятно было иметь секс с тобой. Получи компенсацию - красивые побрякушки. И все, о чем ты можешь думать сейчас, - это как тяжело тебе? Попытайся скрыть вот это от папарацци! - Она указала на огромный живот. - Поздравляю. Ты оказался в дураках, как я и думала.
        - Ты закончила?
        - Что?! - крикнула она. - Ты будешь продолжать этот высокомерный тон со мной? Нет, я не закончила! Мне позволительно быть невменяемой! Пока ты последние двенадцать недель проводил время, ублажая других женщин, и продолжал спокойно существовать, я перестроила свою жизнь. Я работала… работала дьявольски много, чтобы тебе не пришлось испытывать неудобства от последствий того, что мы с тобой совместно создали! А теперь скажи: «Спасибо, Синния» - и убирайся к черту из моего дома.
        - Ну ты просто великая мученица, - с издевкой произнес он. - Прости мою неблагодарность, когда мне не был дан шанс в этом вопросе. Ведь так?
        - О, у тебя были шансы. А мой шанс - строить жизнь без тебя. А теперь мне пора вернуться к работе.
        - Ты же знаешь, что выбора у меня нет. Как и у тебя, - предостерег ее он. Вид у него был угрожающий: подбородок опущен, брови нахмурены.
        И это случилось: сердце дрогнуло, как и прежде, и глаза наполнились горячими слезами.
        - Понятно, - прерывающимся голосом ответила она. - Твой шанс - это быть связанной с женщиной, которая тебе не нужна. Такой вот охотницей за богатством, с самого начала положившей глаз на твои деньги. - Синния хотела было уйти.
        - Не надо говорить за меня. - Он поймал ее за руку.
        Она его оттолкнула и часто заморгала, но ресницы слиплись от слез, самообладание вот-вот ее оставит.
        - Не надо было создавать детей в моем животе.
        - Я ограничусь одним.
        - Слишком поздно! - Крик прозвучал пронзительно и громко. Она повернулась, чтобы уйти, но не успела и оказалась лицом к нему.
        - Что?!
        - О, Анри, посмотри на меня! Когда такое было, чтобы удовлетворялся лишь одним оргазмом? Ты должен был одарить меня двумя детьми! - Она сжала кулаки, чтобы ударить его в грудь, словно могла пробить эту стену, за которую он никого не пускал.
        Включая ее.
        Особенно ее.
        Но она не успела его ударить, потому что он потащил ее за собой в коридор, а затем в гостиную, где тяжело опустился в широкое кресло и заставил сесть рядом.
        Синнию трясло, и она, не сопротивляясь, села.
        Он положил руки на колени и закрыл лицо ладонями.
        У нее ушла не одна неделя, чтобы осознать и беременность, и то, что это близнецы. Ему, наверное, понадобилось несколько часов, чтобы осознать существование ребенка. А сколько уйдет на второго? Нет, она не собирается его жалеть. Возможно, перспектива стать отцом для него тяжела, но это не меняет того факта, что Анри думал о ней отвратительно и не пытался сохранить то, что у них было.
        А что у них было? Этот вопрос она задавала себе миллион раз. Секс. Много секса и - да, смех, шутки и прекрасная еда. Но хотя физически они были близки, эмоционально он не приближал ее и давал ей это понять. Многократно, пусть и едва заметно. Два года она билась головой о стену его сдержанности. Она, разумеется, знала, какая музыка ему нравится, и многие факты о его семье тоже были ей известны. Но она знала не больше, чем обычный человек. А в душу он никогда ее не впускал.
        Синния взяла с бокового столика бумажную салфетку и высморкалась. Она не подозревала, как много яда скопилось в ней. Мать обвинила ее в том, что она наказывает Анри тем, что скрывает от него беременность, а Синния с яростью отрицала это.
        С такой же неистовостью она сейчас изничтожала его, а потом нанесла окончательный удар, сказав, что у нее двойня.
        Она сломлена и хочет, чтобы он так же, как она, испытал физические и моральные страдания.
        Прерывисто дыша, она хотела подняться с кресла. Рука Анри не дала ей этого сделать.
        - Мне нужно в туалет.
        Он отпустил ее, и она ушла. В туалете она осмотрела свой профиль в зеркале, но смотреть на лицо не отважилась.
        Она выросла в любящей семье, где были родители и дети. К этому она всегда стремилась, и ей всегда было неуютно жить в роли любовницы Анри. Он называл ее своим другом и спутницей, иногда даже возлюбленной, но отсутствие эмоциональных обязательств ее уязвляло.
        Какая-то часть души хотела верить, что Анри любит ее, но глубоко прячет свое чувство. Она надеялась, что у них с Анри произойдет душевное слияние. Когда она забеременела, то пришлось посмотреть правде в лицо и понять, насколько их отношения на самом деле поверхностны. И она не смогла быть с ним, если у нее сохранилось хоть сколько-нибудь самоуважения.
        Синния знала, как он отреагирует на ее беременность. Высокая ограда с колючей проволокой - вот что ее ждет. Он попытается засадить ее в свой фамильный замок и поднять разводной мост. Поэтому воздержалась от того, чтобы сообщить ему. Она не смогла бы вынести, чтобы он затащил ее обратно в свою жизнь, зная, что она ничего для него не значит.
        А сейчас… Как найти в себе силы, чтобы сопротивляться ему?
        Глава 6
        Дребезжание фарфора заставило Анри поднять голову.
        Миллисент Уитли - Милли - вошла с чайным подносом. Она молча поставила поднос на столик перед ним. Свое мнение о происходящем она не высказала - молчания достаточно.
        Анри знал, что Синния разговаривала с матерью об их отношениях и о его отказе надеть ей на палец кольцо. Милли ни разу ни слова ему об этом не сказала. Она слишком аристократична для этого, и манеры у нее безупречны.
        Сегодня, однако, она своим видом дала понять, что желает ему подавиться птифуром.
        - Спасибо, мама, - сказала, вернувшись, Синния.
        - Съешь сэндвич. - Мать указала на аккуратные треугольнички на блюде. И, направляясь с пустым подносом к двери, произнесла, обращаясь к дочери: - Ты ведешь себя как мегера.
        - Черт возьми! Надеюсь, что не свела на нет свои шансы получить предложение о браке.
        Мать со стуком захлопнула дверь, а Синния скорчила гримасу.
        - Как твое здоровье? - спросил Анри, ухватившись за этот вопрос, как за спасательный круг.
        Синния присела на край кресла и взяла сэндвич.
        - Никаких проблем. Набираю вес, за калориями я не слежу, но стараюсь избегать ненужных. Пью чай без сахара, не ем майонез и сладости.
        Он кивнул, глядя, как она есть сэндвич - обычный тунец с кусочком помидора между двумя тостами. Губы у нее стали более пухлыми… и тянули их поцеловать.
        - Других женщин не было, - тихо произнес он. Очень тихо.
        Она чуть не подавилась, поднесла руку ко рту и потянулась к чашке с чаем.
        - Я готова быть вежливой, но давай договоримся быть честными. Согласен?
        Он ждал, чтобы она на него посмотрела, но она смотрела в тарелку.
        Черты ее лица стали мягче и еще прелестнее. Более женственные. На ней не было макияжа, волосы скреплены заколками на затылке, но по-прежнему очаровательна.
        Он хотел ее. Хотел каждую часть ее тела.
        Анри резко встал и отошел в сторону.
        - Не было никаких других женщин, - повторил он. - Я не намерен снова это говорить.
        Да, он чувствовал себя обманщиком, если позволял другой женщине всего лишь положить руку ему на предплечье. Их связь с Синнией была такой же основательной, как у альфа-волка, лидера и вожака, на котором оставила след его подруга.
        А что теперь? Теперь он рад, что у него есть прекрасное оправдание снова уложить ее в постель.
        - Интересно, как долго ты рассчитывала играть со мной в прятки? Если бы у тебя был один ребенок, то ты могла бы убедить прессу, что отец кто-то еще. Притворилась бы, что твоя неверность стала причиной нашего разрыва. Но двойня? Разумеется, все сообразят, что они мои, и пресса придет в полное неистовство. Они точно близнецы?
        - Плацента одна, - пожала плечами Синния. - Выходит, что в твоей семье это случится в третий раз. Я сыграла в лотерею, и вот он, выигрыш…
        Шутка не удалась.
        Синния закончила с сэндвичем и теперь пила чай, наморщив лоб. Его всегда тянуло разгладить поцелуем складочки, когда она бывала вот такая задумчивая. А она всегда отмахивалась, говорила, что он мешает ей сосредоточиться. Он все равно целовал ее в лоб, а после… после целовал в губы и переходил к постельным ласкам. Наверное, поэтому он так любил ее нахмуренный лоб.
        Синния потерла двумя пальцами переносицу.
        - Знаю, я была обязана сообщить тебе, - уныло промямлила она. - Я откладывала это, потому что знала, что ты скажешь и как поступишь… - Она опустила руку и твердо закончила: - Я не хочу выходить за тебя.
        За всю жизнь ему пришлось выслушать много слов, простреливших его насквозь: «Треллу похитили», «Отец умер». И теперь: «Я не хочу выходить за тебя».
        Разум подсказывал, что злость исходит от обиды, и обидел ее он, оскорбил пренебрежением, отпустив с насмешкой. Не стал биться, чтобы ее удержать.
        Неужели он убил то, что она чувствовала к нему?
        Он тоже потер переносицу.
        - Тебе все-таки придется сделать это, - заявил он.
        - Нет. Я…
        - Синния, - прервал ее Анри, - если ты хочешь продолжать работу, то я устрою все, что касается твоей карьеры. Я дам тебе все, что угодно, все, что ты у меня попросишь, но ты сегодня уедешь со мной. Наши дети должны быть защищены. Я не намерен это обсуждать.
        - Нет. Разведенные люди воспитывают же детей врозь. Если ты хочешь увеличить мою охрану, это твое право, но я прекрасно справляюсь сама.
        - Да ну? - Он потер щеку и бросил взгляд на задернутые шторы. - Мне раздвинуть шторы, чтобы мы увидели, как тебе удается скрываться от назойливых глаз?
        - Уж не ты ли притащил сюда эту свору?
        - Тебе известно, какая у меня жизнь.
        - Известно! - выкрикнула она. - И я смирилась с твоими охранниками и со всеми интернет-троллями, я ни разу даже не пискнула, потому что согласилась быть с тобой. Я могла бы уйти в любую минуту, если бы меня не все устраивало. А вот сейчас я это сделала! Поэтому не проси меня дать подписку до конца жизни. Не пытайся заставить.
        Терпению его пришел конец.
        - Ты действительно думаешь, что у нас с тобой есть выбор? - Он едва не заорал во весь голос. - Не надо мне рассказывать, как тяжело жить под такой слежкой. Черт подери, уж кто-кто, а я это знаю. Треллу похитили не потому, что мы богаты, а потому, что из нас делают национальное достояние. А это меня не устраивает. И никого из нас тоже! Разве у людей хватило порядочности оставить нас в покое после ее спасения? Нет, черт возьми! Они довели ее до нервного срыва, и клянусь, что стали причиной смерти моего отца. Оберегая нас от постоянной слежки, он находился под страшным давлением. Его место занял я. Руководить корпорацией - более чем достаточно для любого человека, а помимо этого всю жизнь волноваться, что будет еще одна попытка похищения! И все потому, что эти гады намерены сделать из нас кумиров? Это подлые, низкие люди. В ход идет все: тролли в Интернете, оппортунисты, преступники, которые могут за деньги выкрасть ребенка. - Он ткнул пальцем в Синнию: - Ты понятия не имеешь, на что они способны. И у тебя нет возможности держать их на расстоянии. Поэтому мое последнее слово - речи быть не может,
чтобы оставить тебя одну. И не жди, что я потом заберу детей, а тебе позволю жить своей жизнью без нас. Потому что ты теперь часть жизни семьи, нравится тебе это или нет. Итак: ты переедешь в Париж со мной, и заниматься безопасностью буду я.
        Синния сидела, положив подушку на колени и прижав к груди, словно хотела отгородиться от взрывов его негодования.
        Анри запустил пальцы в волосы.
        - Вот почему я не хотел детей. Я представлял, как это будет. Знал. Но мы сделаем то, что должны. Ты выйдешь за меня.
        - Нет, - сказала она охрипшим голосом, едва разомкнув побелевшие губы.
        - Ты слышала, что я только что сказал? Ты не можешь оставаться здесь!
        - Да, я тебя слышала. Замечательно. Я буду жить за железным занавесом, но… - Она сглотнула слюну. - Но замуж за тебя я не выйду. - И вскинула подбородок.
        Он знал это выражение ее лица - стоять на своем.
        У него загудело в ушах.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Я хочу сказать, что буду жить у тебя, но не с тобой. - Она покраснела и воинственно дернула плечами.
        - Ты не хочешь спать со мной? - Сердце у него упало. Не может быть, чтобы она это сказала!
        Синния поморщилась, отвернулась и часто-часто заморгала:
        - Нет, не хочу.
        - Лгунья, - вырвалось у него. Он был уверен, что она говорит неправду. Или это умирающая надежда?
        Она усмехнулась. В этой усмешке были и стыд, и вина, и презрение к самой себе, но когда она подняла на него лицо, то ее взгляд не смог убедить его в том, что она честна с ним.
        И еще ранимость в ее глазах. Синния - крепкий орешек, а ее хрупкости и беззащитности он не вынесет. И он подавил жалость. Но голос ее прозвучал твердо:
        - Я буду работать удаленно. И я должна проконсультироваться с врачом по поводу перелетов. Я не намерена работать несколько месяцев после рождения детей, но мне безразлично, где мы будем находиться. Обсудить это мы еще успеем. Но учти: прежней близости у нас не будет.
        - Это не близость. Это брак. - Выходит, она не понимает, как глубоко оскорбляет его? - Что за цель у тебя, Синния? Черт возьми, ты опять хочешь что-то доказать мужчине из твоего прошлого, который не имеет ко мне ни малейшего отношения?
        Голубые глаза Синнии смотрели уныло и безжизненно. И замораживали его до самых костей.
        - Анри, ты хочешь жениться на мне? Не будь я беременна, ты ведь не появился бы здесь сейчас. Поэтому - нет. И это не глупое упрямство, Анри.
        Если ты хочешь на мне жениться, то почему бы тебе не встать на одно колено, сделать предложение с приятными интонациями, чтобы было понятно - ты действительно этого хочешь.
        Синния поднялась наверх, чтобы сложить вещи.
        Анри заставил себя сидеть и пить остывший чай, есть сэндвичи.
        Он не собирался так распаляться, но никто, кроме Рамона, не понимал, каким трудным стало время после смерти отца. Особенно тяжело было девочкам из-за шквала настырного внимания. Им было по пятнадцать лет - длинноногие высокомерные красавицы в самом начале расцвета женственности.
        Анри и Рамон привыкли к тому, что их считают секс-символами, но были абсолютно не готовы к хищному способу, к которому прибегли незнакомые люди, преследуя девочек, стоило появиться фотографиям с похорон отца. Для Треллы это было особенно ужасно, у нее начались приступы паники, что отражалось на ее здоровье.
        В то время как другие молодые люди напивались до бесчувствия, ухлестывали за девушками и развлекались на вечеринках, они с Рамоном были вынуждены повзрослеть, что исключало подобную жизнь.
        Они вели бои с патриархами в совете директоров «Советерре интернэшнл» за контроль над компанией. Многословный Рамон с жаром отстаивал их позиции, а затем гасил напряжение в автомобильных гонках. Анри же укрывался за электронными таблицами, цифрами и числами. Сколько же ночей он провел, сидя в комнате, освещенной лишь экраном лэптопа, злясь на отца за то, что тот оставил ему такой ворох забот? Он мысленно разговаривал с ним, спорил, просил совета, как надежнее защитить мать и сестер.
        Ситуация немного разрядилась, когда девочки повзрослели и более ответственно отнеслись к собственной безопасности.
        Но Анри не забыл те первые годы, когда он занял место отца, не представляя, каким образом переживет следующий день. Это утвердило его решение никогда не иметь детей, чтобы не заниматься их безопасностью.
        И все же теперь он обязан этим заниматься. Из-за Синнии.
        Опершись на локти, Анри прижался губами к сцепленным пальцам и задумался. Конечно, они поженятся, невзирая на его нежелание стать семейным человеком.
        Но Синния не стремилась возобновлять их связь. Будь причина медицинская, она сказала бы «Я не могу», а не «Я не хочу».
        Потому что она хотела большего, чем секс?
        «Ты меня любишь?»
        Он вскочил.
        Хватит заниматься самоанализом, надо сообщить матери, когда они с Синнией приедут. Он вызвал по видеосвязи Рамона.
        Когда они с братом были детьми, мать всегда говорила с ними по-испански, а отец на родном для него французском. Они хотели, чтобы их мальчики бегло изъяснялись на обоих языках. Еще до того, как Анри с Рамоном пошли в школу, у них вошло в привычку, если кто-то говорил с ними по-испански, они отвечали по-французски, и наоборот. Рамона очень забавляло, когда девочки начали делать то же самое. Они до сих пор возвращались к этому в личных разговорах.
        - Синния беременна, - заявил на французском Анри.
        Рамон ухмыльнулся:
        - Es lamentable[18 - Это печально (исп.).]. Кто отец?
        - Я. Отец - я, - сквозь зубы ответил Анри, рассердившись на брата. Как он может думать по-другому! - Дети мои.
        - Дети? Это двойня?! - Рамон поперхнулся и выругался. Затем расхохотался и снова выругался. - Es verdad?[19 - Это правда? (исп.)]
        - Более чем. - Анри провел рукой по лицу. - Нам с тобой необходимо поговорить детально. До родов четыре месяца. Они родятся, возможно, раньше. Ты и я должны обсудить, как нам реорганизовать наши дела, поскольку мне придется сократить свои перелеты в этом году. И оказывается, Трелла знала. Она что-нибудь тебе говорила?
        - Знала, что Синния беременна? No dijo nada[20 - Ничего не говорила (исп.).].
        - Она все еще в Париже?
        - En Espaсa[21 - В Испании (исп.).]. Но будь тактичен. - Рамон предостерегающе поднял руку. - Она сейчас в полном порядке, так что не нападай на нее, а то все испортишь.
        - Не вижу объяснения тому, что мне ничего не сказали. Это граничит с безрассудством.
        - Я поговорю с ней об этом, - пообещал Рамон. У Рамона и Треллы были самые непредсказуемые отношения среди четверых. Рамон всегда готов с ней сцепиться. Почему-то их стычки никогда не приводили к приступам паники, и все подозревали, что, ругаясь с братом, Трелла таким образом дает вырваться наружу прежним страхам.
        Анри мысленно сделал заметку находиться подальше от них во время разговора - желательно в другой стране. А Рамону ответил:
        - Встретимся в Париже. Я лечу туда с Синнией, как только она уложит вещи.
        Анри закончил разговор с Рамоном и попытался связаться с Треллой. Вскоре она появилась на экране рядом с Анжеликой. Обе выглядели настороженно.
        - Я и забыл, что ты дома, Джили, - сказал он, узнав холл семейного испанского дома. - А где мама?
        - Отдыхает, - хором ответили сестры.
        Видя их рядом, Анри отметил, что Трелла поправилась, и удивился. После похищения она по совету терапевта заедала стресс сладостями. Пресса тут же повесила на нее ярлык «толстушка». Потом привычки Треллы изменились - она начала морить себя голодом. Родственников беспокоила ее потеря веса, а затем начались панические приступы, и это продолжалось годами. Перепробовали кучу лекарств, дело дошло до наркотической зависимости, и Трелла перестала появляться на публике. В конце концов ее состояние стабилизировалось, вес и здоровье тоже. И когда в прошлом году Садик объявил, что женится, Трелла настояла на том, чтобы появиться на его свадьбе. Событие вернуло ее в свет.
        Анри хотел, чтобы она жила нормальной жизнью, как остальная семья, но сейчас налившиеся щеки и неуверенный взгляд насторожили его. Неужели недомогания вернулись и она с этим не справляется?
        - Я у матери Синнии, - сказал он.
        - Я знаю. Син прислала мне сообщение, - сказала Трелла.
        Вот так сюрприз. Он и не заметил, чтобы Синния держала в руке телефон.
        - Я правильно понял - и ты об этом знала, Джили?
        - О Синнии? Нет. Трелла рассказала мне после того, как получила сообщение, что ты там. Поздравляю. - Она улыбнулась теплой и радостной улыбкой. - Близнецы? - Джили хлопнула в ладоши. - У нас у каждой будет по одному близнецу! Merci, Анри!
        Они с Рамоном подумали то же самое, когда мать показала им двух девочек - им с Рамоном тогда было по шесть лет, - и каждый получил по сестре.
        Что-то в лице Анжелики насторожило его.
        - Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
        Анжелика посмотрела на сестру, а та скривилась, закусила уголок губы и бросила на Анжелику просящий взгляд.
        Джили обняла ее за плечи:
        - Белла, скажи ему.
        - Синния не говорила тебе, где мы встретились? - спросила Трелла, поймав взгляд брата на экране, и тут же отвела глаза.
        - Полагаю, в Лондоне. Ты прилетела на встречу с клиентом?
        - Вроде этого…
        - Белла, - стараясь выдержать ровный тон, сказал Анри, - мне бы очень не хотелось сердиться на тебя, хотя причин достаточно. Выкладывай, в чем дело.
        Трелла наконец посмотрела прямо на него и быстро произнесла:
        - Мы наткнулись друг на друга в клинике. Пренатальной. Я беременна.
        Анри откинулся в кресле. Еще одна новость, требующая его внимания и заботы. Вообще-то забот более чем достаточно, потому что семья Синнии также будет под его защитой. И сейчас он узнает, что ранимая, хрупкая младшая сестра… Он закрыл глаза, не в состоянии это сразу осмыслить.
        - Как?..
        - По милости Божьей, очевидно. Как у Синнии, - ответила Трелла немного едко. Но затем стала грызть ноготь и промямлила: - Не вижу ничего ужасного. У меня была возможность быть с кем-то, кто…
        - С принцем. Ты с ним фотографировалась несколько месяцев назад? Ты его совсем не знаешь.
        - Не буду с тобой спорить, пока не решу, что мне делать, - снова промямлила Трелла.
        - Как человек, который только что узнал о предстоящем отцовстве, скажу тебе: не совершай глупостей. Это плохой путь.
        - Как женщина с незапланированной беременностью, заявляю - тебя это не касается, я сама справлюсь, Анри. Но с меня вполне хватит забот о себе и о ребенке, чтобы впутывать еще и отца. Как и у Синнии, между прочим. За исключением, что у нее два младенца. К тому же ты оказался дураком, не попросив ее остаться, когда у тебя была возможность. Вот почему ты пропустил столько недель. Поэтому не надо приводить мне себя в пример. Мне нужно в ванную. - Трелла вскочила и убежала.
        Джили сочувственно посмотрела ей вслед.
        - У беременных часто бывают перемены настроения.
        - Как она себя чувствует? - спросил Анри.
        - Изо всех сил старается ни от кого не зависеть. Поэтому и отцу ребенка отказывается сказать, как мне кажется. Она не желает опять быть обузой. Не дави на нее, хорошо?
        - Мне есть чем заняться. Но ты уж, пожалуйста, скажи мне, если я ей нужен.
        - Скажу, - пообещала Джили.
        - А как ты?
        - Касиму пришлось вернуться в Шамэр. Я не увижу его до конца месяца. Но мы хотим устроить небольшой прием в честь помолвки. Я бы хотела, чтобы прием был здесь. А Синния сможет прилететь? Ей это не навредит?
        - Нам надо проконсультироваться с врачом.
        - Конечно, можно все перенести в Лондон, но я бы предпочла остаться здесь.
        - Согласен. - Они нигде больше так свободно себя не чувствовали, как в доме своего детства.
        И, забегая вперед, Анри намеревался жить там с Синнией, хотя бы первое время. Мать обрадуется тому, что все соберутся вместе, что бывало нечасто - они работали и жили далеко от родного дома. Она уж отчаялась увидеть внуков, а Синния ей всегда нравилась. Так что придет в восторг, когда узнает, что сын и Синния снова вместе и скоро станут родителями.
        Анри закончил видеосеанс с Джили и отнес поднос на кухню.
        - Спасибо. - Мать Синнии листала старомодную телефонную книгу и просматривала страницу на букву «Ц». Анри это заметил, когда ставил поднос на кухонный прилавок.
        - Если ищете церковь, то не затрудняйтесь. Синния сказала, что будет жить со мной, но отказывается выходить за меня. - Он не стал уточнять, что она отказала ему в физической близости - это слишком его задело.
        - М-м-м. А считает себя разумной. Упрямая и несговорчивая, вся в отца. Он оставил после себя полную неразбериху. И все из-за своего упрямства. Считал, что знает, как лучше вести дела, а правительство пусть идет к чертям с их налогами и формальностями. У Синнии та же самая черта, как у моего мужа, - независимость. И его упрямство… Она считает, что он не умел планировать, но нет, это своего рода анархия, отказ следовать общепринятому подходу. Он действовал словно упрямый осел, пытаясь доказать, что сам знает, что лучше. Она такая же, абсолютно одержимая, словно доказывает покойному отцу, как надо было вести дела. - И добавила: - И еще показать мне, что женщине никогда не надо полагаться на мужчину. Такое же упрямство, хотя направленное в другую сторону. Но я бы давно очутилась в богадельне, если бы Синния решительно не взялась за дело и не утрясла все наши проблемы.
        - Сколько лет было Синнии, когда вы потеряли мужа?
        - Четырнадцать.
        - Четырнадцать, - повторил он. Почему он этого до сих пор не знал? Она постоянно его упрекала в сдержанности, а сама была ужасно скрытной. - Вам, должно быть, досталось.
        - Синнии досталось, - уточнила Милли. - Малышка Дорри едва научилась ходить, я была никудышной помощницей, ну, вы понимаете. Для всей семьи катастрофа, когда нет основы, но я была совершенно не готова. Я не знала даже, как заплатить по счетам. Я не знала, что делать с квитанцией или как вызвать водопроводчика, если засорилась раковина. Все, что я знала, - это то, что мне необходимо сохранить дом для моих девочек. У них нет другого дома. Надо было держаться за то, что осталось, устоять на ногах после страшного удара. Синния переселилась к Дорри, чтобы мы могли сдавать ее прежнюю комнату. Двух других девочек было бесполезно об этом просить. - Милли выразительно помотала головой. - Они живут как ни в чем не бывало. А вот Синния и Дорри занялись тем, чтобы наладить нормальную жизнь. Помоги вам Бог, если вы попытаетесь помочь. Дорри взяла на себя телефонные звонки, а Синния платит ей за это. В общем, quid pro quo[22 - Услуга за услугу (лат.).].
        Анри скрестил на груди руки, думая о том, почему Синния не позволила ему взглянуть на ее бизнес-план, а предпочла обеспечить финансирование в другом месте. И еще не захотела, чтобы он помог ей снять квартиру, а стала жить над помещением своего офиса. Она независима до чрезмерности.
        - Эта ее самостоятельность связана не только с делами вашего мужа? Расскажите мне о том бойфренде, с которым Синния жила в Лондоне.
        - Об Эйвери? О, это прекрасный пример ее упрямства. Ну, нечестно было бы назвать его полным неудачником, но с первого взгляда было ясно, что многого он не добьется. Я совершила ошибку, сказав, что она могла найти кого-то получше. Он прилип к ней, будто минога. Ее первый жених был совсем мальчик, но в нем все же чувствовался стержень. Вы напоминаете мне его.
        Разговор о прошлом Синнии ранил его душу. Особенно о мужчинах, которых ее мать хорошо знала.
        А его мать редко встречалась с кем-либо из женщин, с которыми он спал. Синния была единственной, кому он доверял. Сначала он брал ее несколько раз на гоночные соревнования Рамона, потом пригласил на обед с Джили. Они уже виделись целый год, прежде чем он повез ее в Испанию на свой день рождения, и она наконец познакомилась с Треллой и с матерью.
        Для Анри это был серьезный шаг.
        Что касается Синнии, то она не требовала встреч и общений с его семьей. В свою очередь, она частенько исчезала на ланчи и поздние ужины и лишь спустя какое-то время стала приглашать Анри сопровождать ее.
        Тогда его это устраивало, но сейчас он с раздражением думал о том, что чужие мужчины появлялись на этой кухне. До Синнии у него было много женщин, и непонятно, почему его так волнуют ее бывшие бойфренды?
        - Джеймс ей очень подошел бы, но они встретились совсем юными. Он недотягивал до ее ожиданий, - грустно вздохнула Милли. - С Эйвери все было по-другому. Она увидела в нем человека, не способного разбить ей сердце.
        Вот почему ему ненавистна сама мысль о ее прежних любовниках. Они повлияли на то, как она относилась к нему.
        - Эйвери приходилось едва ли не кормить с ложки. Я, конечно, виновата, сказав ей об этом. Синнии надо было доказать всему свету, какая она феминистка, доказать, что она в состоянии поддержать мужчину. Можно подумать, что ее наградили бы за это крестом Виктории[23 - Крест Виктории - высший военный орден за боевые подвиги. Учрежден королевой Викторией в 1856 году.]. И чем все обернулось? Она зря потратила на него время, а он украл ее сбережения. В точности как я и говорила.
        Милли уткнулась в книгу и яростно перевернула страницу.
        - У меня сложилось о вас определенное мнение, Анри, - не поднимая головы, сказала она. - Не все в вас плохо, поэтому, если моя дочь решит выйти за вас, я поддержу ее. - Теперь Милли подняла голову - губы поджаты, брови выгнуты. - Точно так же я поступлю, если она вам откажет. - Милли переключилась на телефонную книгу, поправила очки и провела пальцем по странице: - Нашла. Тут все в алфавитном порядке. Если Синния уезжает, то я вполне могу снова сдавать комнаты. Это ведь правильно?
        Глава 7
        Вещей у Синнии было немного. Сестры накинулись на ее гардероб подобно саранче, как только она прибавила в весе и не смогла носить большую часть одежды.
        Трелла проявила немыслимую щедрость, снабдив ее одеждой для беременных, и к тому же отказалась взять деньги.
        Они с Треллой встречались тайком через каждую неделю. И без ее поддержки Синния просто развалилась бы на части.
        Помогало также погружение в работу. Выпадали часы, а иногда и дни, когда ей удавалось забыть, что она сидит на бомбе замедленного действия.
        Но она знала, что сказать Анри придется.
        А он будет настаивать, чтобы она вернулась по соображениям безопасности.
        Синния не могла прийти в себя от его горечи, у него был вид человека, потерпевшего поражение. Ее твердое намерение поступить по-своему дало трещину не от взрыва гнева, а от беспомощной муки на его лице. Она не может, никак не может причинить ему еще большую боль. Совесть ей не позволяет.
        Ее жизнь теперь изменится окончательно, а вот отношения с Анри на этот раз будут совершенно другими. Она больше не будет равной ему.
        В прошлом она могла делать вид, что они ходят по параллельным дорогам, живут каждый своей жизнью и пересекаются, когда им это удобно по одной и той же причине. Причина эта - секс.
        Еще до того, как забеременела, Синния уже понимала, что стала эмоционально богаче Анри и не удовлетворяется тем, что ее жизнь крутится вокруг него. Она скрывала это от самой себя и от Анри, но задавалась вопросом, как глубоко душевно он вовлечен в их отношения.
        В типичной для него манере он уклонился от вопроса «Ты любишь меня?» и со скучающим видом произнес:
        - Если ты ждешь предложения о…
        - Я не спросила, хочешь ли ты жениться на мне, - резко оборвала его она. - Я спросила, любишь ли ты меня.
        - А причина в том, что ты хочешь изменить то, что происходит у нас. - Он даже не поднял головы от планшетного компьютера, словно это был ненужный, утомительный разговор. - Я же говорил, что никогда не женюсь на тебе.
        Синния сделала глоток апельсинового сока, чтобы заглушить тошноту.
        Уже две недели она знала, что беременна, и ее мучила совесть. Она чувствовала себя не в своей тарелке, и Анри это заметил. И спросил, почему она такая рассеянная и отстраненная. Он даже пощупал ей лоб, поинтересовавшись, не заболела ли она.
        Синния знала - с болью в сердце, - что он не придет в восторг от ее беременности. А она… она была счастлива. Нет на свете мужчины, кроме него, от которого она хотела бы родить ребенка.
        Но не подобным образом - он не должен сознавать, что она им манипулирует, вынуждая жениться на ней. И чтобы не было того, что происходит сейчас: она любит, а у него нет никаких глубоких чувств.
        А вдруг она подтолкнула его к тому, что он не ответил на ее чувства? Скажи она сразу: «Я люблю тебя», он, возможно, нашел бы нежные слова. И, кто знает, они продолжали бы жить дальше.
        Она этого не сделала. Она заперла свое сердце на крепкий замок, приготовилась к тому, что ее отвергнут, и, мало того, поспешила уйти, раненая, в праведном негодовании.
        - Я всегда хотела детей, - напомнила ему она. - Ты сказал, что, когда я буду готова создать семью, ты меня отпустишь. Ты сдержишь слово?
        - Конечно.
        Почему он хотя бы не сказал в тот момент, что привязался к ней? Почему не сказал, что будет скучать без нее? Или как-то дал понять, что не хочет, чтобы она уходила?
        Как ее угораздило влюбиться в него, если она ему безразлична? Она ведь не дура, способная на полное самоуничижение. А может, так оно и есть?
        Он действительно ничего к ней не испытывал? С того момента, как он сюда вошел, он не выразил ни капли радости, что снова ее видит. Лишь гнев и негодование.
        Глаза у Синнии наполнились слезами. Разлука не сделала любящим его сердце. Он по-прежнему ничего не чувствует к ней.
        Отчаяние охватило ее, глаза жгли слезы. Она плакала исключительно поздно ночью, лежа в темноте без сна, подтянув колени к животу - к своим детям. Ей было холодно, потому что вторая часть кровати, его часть, пустовала.
        Но днем она была сгусток уверенности и практичности.
        А как защитить свое сердце, если придется снова жить с ним, видеть его каждый день? И полились слезы.
        Синния уткнулась лицом в комок из платков, тело сотрясалось.
        - Синния.
        Его голос, мягкий, теплый… Это стало последней каплей. Как ему удается… как он может произносить ее имя так, будто она ему нужна? Когда на самом деле это не так.
        Синния почувствовала, что падает.
        Крепкие руки подхватили ее и подняли. Синния стукнула его сжатым кулаком, ненавидя за то, что он такой сильный, мощный, а она толстая, слабая, поверженная.
        Он уложил ее на кровать, лег рядом, прижал к груди и поцеловал в лоб, шепча что-то по-французски.
        Синния перестала плакать и сердито выкрикнула:
        - Я тебя не понимаю! - Она не про его французский. Она не понимала, почему он такой нежный.
        - Я сказал, чтобы ты не боялась, chйrie. Тебе ничего не угрожает. Обещаю, что и ты, и дети будут в полной безопасности.
        Не о том он говорит! Но Синния была настолько потрясена тем, что он ее обнимает, что сдалась и позволила боли последних недель, недель без него, утихнуть.
        Он гладил ее по волосам и бормотал что-то ласковое, успокаивая.
        И она заплакала еще горше.
        - Ш-ш-ш. Успокойся, chйrie.
        - Не получается.
        Он опять ее не понял, потому что сказал:
        - Не все ляжет на тебя, Синния. Можешь мне довериться. - Он погладил ее по спине и поцеловал в лоб. - Я же здесь.
        - Но тебе совсем не хочется этого. - Вот он, главный вопрос.
        Он долго не отводил губ с ее лба, потом вздохнул:
        - Ты вправе ругать меня за это.
        Синния ждала, но он ничего больше не произнес. Она хотела отодвинуться в сторону, но Анри не отпускал, крепче прижимая к теплой груди.
        - Страшно жить, зная, что за тобой постоянно следят. Я обеспечил охрану семьи. Я всегда буду заботиться о матери и сестрах, но я никогда не хотел иметь жену и ребенка. Пойми, Синния! - Он говорил с трудом, словно у него пересохло горло. - Если бы ты видела, во что превратились родители, когда Трелла пропала…
        Он никогда не говорил о похищении, и Синния была потрясена.
        - Страшно вспоминать, что испытала мама. А что они сделали с Треллой? Я не хотел внести в свою жизнь еще больше страданий, заведя детей. Звучит трусливо, я знаю, но я не могу добровольно пойти на это.
        - Мне очень жаль. - Синния понимала, что он никогда ее не простит.
        Он взял в ладонь ее лицо.
        - Не надо жалеть. Ни тебе, ни мне - не надо. Я буду беспокоиться о наших детях всю жизнь, но я не жалею о том, что я их отец.
        Не жалеет? Синния едва видела его из-за распухших от слез век. Неужели слабая надежда все-таки есть?
        Он провел большим пальцем по ее щеке, посмотрел на ее живот и очень осторожно положил руку на упругую округлость.
        - Эти дети желанны. Обоим родителям. Oui?
        Ей тепло. Радость прострелила ее, она закрыла глаза, прижалась головой к его ключице, чувствуя, как кусочки ее разбитого сердца складываются и склеиваются.
        - Да, - дрожащим голосом ответила она, ощущая, как его рука осторожно гладит ее тело. Это волшебство.
        - Синния, как же там помещаются двое? Это невероятно.
        Словно поняв, что он, их отец, хочет с ними поздороваться, внутри живота прокатилось едва уловимое движение. Синния тихонько засмеялась:
        - Чувствуешь?
        - Ш-ш-ш. - Он затаил дыхание, и они оба застыли.
        Толчок пришелся как раз на то место, где лежала его горячая ладонь. Анри с изумлением прошептал:
        - Это действительно они?
        - Ты можешь не шептать. Они не спят. - Синния подняла на него лицо и улыбнулась. Он не станет сдерживать любовь к собственным детям. В глубине души Синния всегда это знала, но все же какое облегчение увидеть своими глазами проявление у него родительской любви.
        - Никогда не представлял ничего подобного. - Он подвинулся, чтобы она смогла положить голову ему на плечо.
        Она расслабилась, но… она должна задать ему вопрос. Должна. И с трепетом спросила:
        - Ты действительно не ненавидишь меня за это? Клянусь, я не специально.
        Последовала пауза. Затем его серьезный голос прозвучал у нее под ухом:
        - Я знаю. И я никогда не смог бы тебя ненавидеть.
        Не «Я люблю тебя». Даже не «Ты мне не безразлична». Просто «Я никогда не смог бы тебя ненавидеть».
        Она опять упала духом и закрыла глаза. Неужели он сдерживает порывы сердца, потому что опасается слишком глубокой привязанности? Неужели любовь к ней ему навредит? Неужели он постоянно должен быть начеку?
        Она вдруг представила его пятнадцатилетним подростком, который переживает за пропавшую сестру. Синния коснулась его груди и уткнулась ему в шею. Ничего не говоря, но предлагая запоздалое утешение.
        - Ты передумала, chйrie? - Он притянул ее к себе и начал гладить. - Тебе хочется продолжить?
        Неужели он предлагает заняться любовью? А она тает от его теплого тела.
        - Нет, - соврала Синния и положила голову на подушку подальше от него.
        В Париж они попали только на следующий день к вечеру.
        Синния была подавлена. Ее настроение влияло и на Анри.
        Он был честен, сказав, что никогда не станет ее ненавидеть.
        Но и дать ей любовь, которую она ищет, не сможет.
        Ему предстоит миллион сложных дел, но Анри чувствовал, что не в состоянии заняться ими, когда они, измученные после такого долгого дня, вошли в его пентхаус.
        Последнюю ночь они провели в лондонской квартире, куда приехали очень поздно и улеглись спать в разных комнатах. Затем утром посетили ее врача, чтобы убедиться, что перелет Синнии не навредит. Потом переслали ее документы специалисту здесь, в Париже.
        Анри нравилась лондонская квартира. В прошлом они с Синнией жили в ней, и им было вполне уютно. И семья тоже приезжала сюда.
        А пентхаус был только его. Ему по душе были просторные комнаты с современным оформлением и изобилием удобств. Это - его убежище, место, купленное исключительно для себя. И не в последнюю очередь, - ради террасы, выходящей на Эйфелеву башню и Сену.
        Синния облегченно вздохнула, когда они вошли, в точности повторив его собственные ощущения.
        Она была приятной партнершей с ее остроумными замечаниями на коктейлях и на больших обедах, но всегда с облегчением, как и он, уединялась от шумного окружения.
        Синния сняла пальто и сама повесила его, словно пришла в свой дом.
        У него кольнуло в груди. Он принимал присутствие Синнии в своей жизни как естественное и необходимое дополнение и думал, что всегда так будет. Он сердился, если ее что-то не устраивало.
        В то утро он пришел в ярость. Его не только взбесило ее стремление по-другому устроить их жизнь, но он позволил ей уйти, тем самым решил доказать себе, как быстро переживет разочарование от ее ухода.
        Но пережить это спокойно он не смог. Отсутствие Синнии съедало его изнутри, в немалой степени погасило интерес к другим женщинам. Такого долгого воздержания у него в жизни не было. Что после Синнии может ему предложить противоположный пол? Ничего.
        Она стояла к нему спиной, и не было заметно, что она беременна. Она - его прежняя Синния.
        Ее фигура изысканно-женственная, похожая на песочные часы: широкие плечи, стройные бедра, узкая спина и упругая попка. И длинные светлые вьющиеся волосы.
        Она сняла туфли и поставила их в стенной шкаф.
        Он хочет ее. Безумно. Он хотел ее много месяцев.
        Черт. Да когда такое было, чтобы он ее не хотел? С первого же момента, как увидел, он был пленен.
        Но с этим придется подождать.
        Стоя у Синнии за спиной, он тоже снял туфли, чувствуя еле уловимый, но знакомый запах. Она не употребляла крепких духов, и ему всегда приходилось нагибаться к ней, чтобы вдохнуть слабый запах свежего дождя и роз в волосах, лаванды и герани на коже.
        У нее застывшее бледное лицо.
        - Что-то не так? - Рука Анри помимо воли обняла Синнию.
        - Ничего. - Она повернулась и посмотрела на их отражение в зеркале у двери. Она держалась за его руку и не отодвигалась.
        Он тоже посмотрел в зеркало.
        Брови у Синнии нахмурены, в небесно-голубых глазах затаилась обида, губы скривились. Обида на него. Разочарование в нем.
        - Не думаю, что мне следует спрашивать, почему ты захотела уйти, chйrie. Ты сказала мне почему. Не надо ненавидеть меня за то, что я дал тебе уйти, когда ты сказала, что хочешь этого. Я не варвар. Я не собирался удерживать тебя против твоей воли.
        У нее вырвался смех.
        - На самом деле? А где я сейчас? И у меня большой выбор?
        Он положил ладонь на ее живот.
        - Ты могла бы быть честной. Ты решила все усложнить, не сказав мне.
        Рот у нее задрожал, и она сжала губы.
        - Два года - долгий срок быть куртизанкой, Анри. Я хотела знать, что значу для тебя больше, чем секс по найму.
        - Ты значишь больше.
        - Да ну? - Ее взгляд переместился обратно на зеркало, и она потерлась ягодицами о его пах. - Это все, что ты дал мне. Это и украшения, а теперь пару детей. Себя ты никогда не отдавал.
        - Вот он я, - сквозь зубы произнес он, едва сдерживаясь под напором возбуждения. Он ткнул в зеркале на себя. - Вот тот человек, который тобой одержим. Ты действительно искренне думаешь, что для меня наша связь была чем-то легким и незначительным? Нет, черт тебя подери, это было не так. Это была опасная поблажка своей слабости, своим желаниям. Но я хотел тебя. И все время хочу. Неужели ты ждешь, что я буду извиняться за то, что уступил этому? Ты ведь хотела меня с такой же неистовостью.
        Синния смерила его гневным взглядом в зеркале, но он рассмеялся:
        - У тебя налились соски, chйrie. Думаешь, я не заметил? - Его ладонь легла на ее пышную грудь, сжала сосок.
        Синния охнула и нагнулась.
        - Я сделал тебе больно? - перепугался он.
        - Они очень чувствительные. - Глаза у Синнии заблестели от слез.
        Анри развернул ее лицом к себе:
        - А как быть дальше? - Доктор сказал, что заниматься сексом не опасно, но если для нее это болезненно…
        Синния откинула голову, и он приготовился к очередному отпору.
        Но… увидел, что глаза у нее заволокла дымка, затмив негодование.
        У Анри пульс заколотился в горле, в груди, в паху. Неужели не его одного пожирал огонь?
        Голубая радужка ее глаз затуманилась от желания, и она прижалась к нему всем телом, плечи поникли - она сдалась.
        Он выругался, взял в ладони ее лицо и поцеловал, призывая себя к сдержанности, осторожности, но, черт подери, как же долго он был без нее. Он завладел ее ртом, наслаждаясь тем, чего был лишен. Он забрал в кулак шелковистые локоны - сколько раз они касались его обнаженной кожи! - а другую руку положил на спину между лопаток, и целовал, целовал все, куда только мог дотянуться.
        Синния прижала его голову к себе, запустила пальцы в волосы, открыла рот, чтобы ощутить его язык, царапала зубами ему губы. Потом обвила его плечи и согнула колено у него на бедре.
        Она стонала, и он помнил этот стон - она просит отнести ее в постель.
        У Анри горела кожа, огненное чудовище сейчас поглотит их обоих. Он зубами провел по ее горлу к плечу. Обычно, когда он целовал ее в это место, она дрожала и задыхалась от страсти, таяла в его руках. И сейчас происходит то же самое.
        «Моя».
        - Анри, - призывно простонала она.
        Она беременна, он не должен этого забывать.
        - Идем в постель, - сказал он.
        - Черт бы тебя побрал, - прошептала она с отчаянием, полным боли. - Мне нужно больше, чем секс!
        Глава 8
        Синния успела принять душ, одеться, наложить макияж, когда Анри, постучав, вошел к ней в спальню. Как всегда, все у него безукоризненно: белая рубашка без единой складочки, брюки с кожаным ремнем облегают мускулистый зад.
        - Поторопись. Я хочу, чтобы ты присутствовала на нескольких моих встречах.
        Она заставила себя посмотреть ему в глаза в первый раз после того, как он вышел от нее прошлой ночью на террасу под моросящий дождь.
        Синния спала плохо и полночи просидела на краю кровати, подавляя искушение пойти к нему… и к черту все ее принципы.
        Может, всему виной ее упрямство, о чем иногда говорила ей мама? Синния так не считала. Анри - тот мужчина, которому легко уступить. Потеряться в его объятиях. Если она снова начнет предаваться сексу с ним, то он завладеет ею полностью, и она попадет в зависимость от него. Она не может себе этого позволить, потому что тем самым проявит слабость.
        Но он всегда будет сильнее ее, и это раздражает, нервирует, особенно когда он уверенной походкой - походкой пантеры - направился к ней.
        - Это твое. - Он положил открытый конверт на туалетный столик.
        Синния узнала конверт, и сердце упало. Это был конверт, посланный с курьером, с адресом, написанным ее рукой. Она запихнула туда все украшения, которые он ей дарил, и отослала ему обратно сразу после их разрыва.
        Выражение его лица было неумолимым. Враждебным.
        Ответа от него тогда не последовало, а сейчас она удостоверилась в силе его негодования. Такого сильного, что ей пришлось отвернуться. Он едва сдерживал гнев на нее. И это не связано с тем, что ему было отказано в сексе с ней.
        Синния закрыла тюбик с тушью для ресниц и отложила в сторону.
        - Рамон здесь?
        - Будет с минуты на минуту.
        «Черт. Поторопись, Рамон».
        Она слегка тряхнула головой, чтобы волосы упали ей на плечи. Интересно, нравится Анри то, что он видит? Боже, о чем она думает! На ней было голубое свободное платье с атласным поясом и красивым декольте. Как любая одежда фирмы «Близнецы», оно очень ей шло.
        - Ты не собираешься проверить, все ли на месте? - с вызовом спросил Анри. - Может, еще обвинишь меня в том, что принес это сюда, чтобы склонить тебя к сексу?
        Синния посмотрела в зеркало - щеки у нее пылали.
        - Вчера ты сказала, что получала от меня исключительно секс и украшения. Так сказать, украшения за секс. - Он вынул браслет - первое украшение, подаренное ей, - и бросил с отвращением на столик.
        Синния вскрикнула и успела подхватить браслет, прежде чем он соскользнул с края столика на пол.
        Она носила этот браслет из рубинов и бриллиантов почти ежедневно. Такой браслет называли теннисным[24 - Браслет с драгоценными камнями по всей длине, названный в честь американской теннисистки Крис Эверт.]. «Фейерверк, - сказал Анри о цвете камней, когда дарил ей браслет. - Я увидел его и подумал об огне нашей первой ночи».
        - Ты хоть представляешь, как я разозлился, когда мне это доставили? - И вывалил на столик содержимое конверта.
        Синния успела вытянуть руки и все удержать.
        - Это, - он поднял кулон в форме ключа, усыпанный бриллиантами, - было не из-за секса, и тебе это известно.
        Он подарил ей кулон спустя несколько дней, как она завершила оборудование своего офиса и квартиры.
        - Я горжусь тобой, - сказал тогда Анри и подвинул к ней бархатную коробочку - они сидели в ресторане, отмечая это событие.
        Она была смущена и тронута и часто носила кулон, когда у нее случались трудности в работе или просто выдавался черный день.
        - Это? - Анри взял в руку другой браслет - украшение для ног, привезенный из их первого путешествия в Нью-Йорк. - За какой секс я расплатился этим?
        Синния прекрасно помнила их глупую шутку. Она заявила, что не понимает, почему американцы так помешаны на обуви, и дизайн туфель ее мало занимает. Анри в ответ подарил ей золотую цепочку с сетчатыми звеньями, которой украшают щиколотку. Синния грозилась купить брелок со статуей Свободы и повесить на браслет.
        - Мне было приятно, что ты была со мной в Нью-Йорке. - Анри потряс золотую змейку.
        - Не надо. - Синния забрала у него браслет и зажала в кулаке.
        - Тебе не все равно? Это же куча побрякушек? Ведь все эти вещи не вызывают у тебя особых воспоминаний. И я вроде не выбирал их специально для тебя. Ты права. Они бессмысленны, и мне следовало выбросить их в мусорное ведро, когда они вернулись ко мне. Я сделаю это сейчас.
        - Не смей! - Синния отвела его руки, чтобы он не засунул украшения обратно в конверт. - Ты заставил меня почувствовать себя отвратительно, дал понять, что тебе наплевать на то, что я ухожу, поэтому я поступила точно так же с тобой. Правильно?
        Она встала между ним и целой коллекцией изумрудов и бриллиантов, золота и платины.
        - Я понял. Наши два года не стоят даже воспоминаний. Когда я получил это обратно, я захотел… - Он сжал кулаки, мускул на щеке задергался. - У нас было больше, чем секс. - Голос Анри прозвучал надсадно, слова вылетали сквозь зубы.
        Удивительно, какие вещи происходят, если хочешь причинить боль тому, кто тебе не безразличен. Результат совсем не радует, как рассчитываешь.
        Синния осмелилась взглянуть на его лицо. Но вместо гнева или негодования увидела лишь сожаление и, что совсем странно, извинение.
        - Ты поэтому отказываешься выйти за меня? Синния, нам хорошо вместе. И не только там. - Он указал на кровать. - Нам хорошо везде.
        Она ждала… чего? В вечной любви он не признался.
        Синния отвернулась и заморгала, смахивая непрошеные слезы. Неизбежность ранила глубже, чем разочарование. Скажи он слова любви, что это доказало бы? Она все равно ему не поверит.
        И неожиданно ее осенило, пронзило подобно удару тока. Уходя от него, она отстраняла его от себя, боясь - боясь! - того, что захочет его любви. Она хотела доказать себе, что не нуждается в этом.
        И все еще отстраняет, не давая защитить ее.
        - Я не безразличен к тебе, - выдавил он, словно даже это далось ему с трудом.
        Синния откинула голову.
        - Нет, это не так. Даже если бы ты сказал эти слова в тот день в январе… - Голос почти пропал. - Они ничего не значили. - Она махнула рукой на украшения: - Да, я знала в глубине души, что ты дарил их как знаки привязанности. Но я все равно ожидала, что мне в конце концов придется уйти и самой заботиться о себе. Так и было.
        - Но больше не будет, - с жаром произнес он. - Сейчас все по-другому.
        - Разве? Мне стоит рискнуть?
        Раздался звонок в дверь.
        Анри выругался:
        - Это Рамон.
        - Я выйду через минуту, - сказала Синния и повернулась к зеркалу, поправляя макияж.
        Анри наблюдал, как брат здоровается с Синнией.
        Он поморщился, думая о том, что она сказала только что. Неужели она настолько не верит ничему, с ним связанному?
        Синния была бледна. Если брат и заметил это, то наверняка отнес бледность к ее состоянию.
        Рамон, любитель пофлиртовать, из кожи вон лез, чтобы очаровать ее, а Анри внимательно смотрел на Синнию. Как поведет себя она? Обычно она приветливо-сдержанно отвечала на его заигрывания, иногда ей это льстило, но ни разу не поддалась его харизме.
        Конечно, это было ясно с первой же встречи, но то, что она предпочла его, а не брата, тогда полностью его не убедило. До того дня, когда он взял ее с собой на автогонки в немецком Нюрбурге. Это была первая поездка, когда он представил ее пусть не узкому семейному кругу, но людям из их обычного светского окружения.
        На следующее утро Анри вместе с Синнией спустились к завтраку и не успели войти в ресторан, как у него зазвонил мобильник. Она прошла вперед к столу, где уже сидели Садик и другие знакомые. Пока Анри разговаривал, издали глядя на Синнию, появился Рамон.
        Разумеется, на нем была точно такая же рубашка, как на Анри, и, разумеется, Рамон попытался обмануть Синнию, изобразив брата.
        Анри наблюдал, как Рамон подошел к Синнии сзади и положил ей руку на плечо в точности так, как сделал бы он сам. Наверняка Рамон сказал что-то вроде Je m’excuse, chйrie[25 - Прости, дорогая (фр.).]. Я здесь.
        Его негодник-брат наклонился к ней, чтобы поцеловать, и сделал это опять же точно таким образом, как Анри.
        Синния приподняла голову, подставляя рот для поцелуя, и… вскочила до того, как губы Рамона ее коснулись. Анри услышал удивленный возглас. Если бы Рамон не поддержал ее, она оступилась бы и упала.
        Анри оборвал разговор и торопливо вошел в ресторан, где Синния смеялась над собой и ругала Рамона, запретив ему когда-либо повторять розыгрыш.
        Большинство гостей приняли Рамона за Анри и поражались тому, каким образом Синния с такой легкостью различала братьев. Шутка Рамона развеселила всю компанию.
        - Ты выглядишь потрясающе, как всегда. - Рамон взял ее за руки и отстранился, чтобы получше разглядеть.
        - Если ты насмехаешься… - сказала Синния. - Я похожа на удава, проглотившего козленка.
        - Двух. Будем честными, - уточнил Рамон и засмеялся, увернувшись от Синнии, которая хотела ткнуть его в живот. - Детишки! - Он осторожно обнял ее и поцеловал, как поцеловал бы, поддразнивая одну из сестер.
        - Ты негодник! - Синния игриво высвободилась из его рук.
        Тут позвонил консьерж - пришел еще один гость.
        - Пусть поднимется наверх, - распорядился Анри.
        - Кто это? - спросила Синния.
        - Это Исидора Гарсия. Ты встречалась с ее отцом, Бернардо, на дне рождения мамы.
        - А, да. Он очень приятный человек.
        - Он уходит в отставку через месяц, - нахмурившись, заметил Рамон. - И мы могли бы повысить Этьенна.
        - У нас масса щекотливой информации. Анжелика и Касим через пару месяцев отметят помолвку. А Белла… Ты с ней, кстати, говорил?
        - Да. - Брат поджал губы и бросил взгляд на Синнию: - А тебе известно, кто отец ее ребенка? Принц Элазара?
        - Она хотела, чтобы у меня была благовидная причина ничего не говорить, поэтому ничего не сказала, - поморщилась Синния.
        Рамон раздраженно фыркнул:
        - Не понимаю, почему, независимо от ее молчания, ты считаешь, что нам нужно…
        Стук в дверь прервал его, и Анри впустил Исидору, шикарную темноволосую красавицу с карими глазами, опушенными черными ресницами. Она была похожа на свою мать, пресловутую светскую львицу, а не на коротышку-крепыша отца, которого называла папой. Анри сомневался, что Бернардо ее отец, но никогда об этом не спрашивал. Бернардо всегда сохранял секреты семьи Советерре настолько усердно, что ему позволительно иметь и собственные.
        - Bonjour, Исидора. Спасибо, что пришла.
        - Конечно же, я пришла.
        Они с Анри поцеловались. Исидора с улыбкой повернулась к Синнии, чтобы поздороваться. Но улыбка у нее исчезла, когда она увидела Рамона.
        - Привет, Рамон, - сухо поздоровалась она.
        Исидора немного младше сестер Советерре. Отец был тесно связан с семьей, а после похищения Треллы, когда девочке пришлось учиться дома, Исидора стала чуть ли не единственной ее подружкой. В подростковом возрасте она влюбилась в Рамона, но никто ее этим не дразнил, да и Рамон ее не поощрял. К тому же она была тогда совсем юной, а Рамон отлично знал, как Бернардо печется о целомудрии дочки. Но Исидора выросла и превратилась в привлекательную молодую женщину с искушающими формами, которые не скрыть, и Анри подумал, что брат вполне мог не устоять. Сейчас Анри задал себе вопрос, уж не взял ли его брат-близнец напором эту красавицу, а потом устранился.
        Анри познакомил ее с Синнией, добавив:
        - Я только что объяснял Синнии, что твой отец всегда пользовался нашим безусловным доверием. Он, как никто другой, заслужил насладиться жизнью, уйдя на покой. Но нам будет очень его не хватать, особенно теперь, когда в нашей жизни возникло столько сложностей и необходим тактичный подход.
        - Папа так и сказал. Я не имею в виду, что он сообщил мне детали, - пояснила Исидора. - Он лишь сказал, что ему было бы спокойнее, если этим займусь я, что само по себе означает деликатную информацию. - Она взглянула на живот Синнии.
        Анри сделал в уме заметку удвоить премию Бернардо за то, что повлиял на дочь.
        - Я всегда говорил, что мы возьмем тебя на работу, как только ты получишь диплом, - напомнил ей он.
        - Я только что его получила. А папиной протекции я никогда не хотела - вам это известно. - И бросила взгляд на Рамона, говоривший: «С тобой общаться не хочу».
        - Исидора предпочитает сделать карьеру как независимая журналистка. Она тебе никого не напоминает? - сказал Анри, обращаясь к Синнии.
        - Надо же. - Синния улыбнулась Исидоре. - Чем вас угостить? Я как раз собиралась приготовить чай.
        - Я вам помогу. - Исидора отдала Анри пальто и пошла на кухню с Синнией.
        Анри бросил на брата строгий взгляд:
        - Ты спал с ней?
        - Меня отвергли, - беспечно ответил Рамон.
        - Такое случается?
        - Я тоже был поражен. - Рамон снял пиджак, словно ему стало жарко, и повесил на спинку дивана. Белую рубашку Рамона украшала точно такая же вышивка на кармане, как у Анри. И брюки такого же серого оттенка, и даже ремень такой же.
        Анри не стал комментировать ответ брата, лишь спросил:
        - Это может повлиять на ее работу? Скажи мне сейчас. Нам нужен человек, который будет не один месяц находиться среди нас. Этьенн хороший профессионал, но с таким количеством личной информации…
        - Я знаю. - Рамон покачал головой и раздраженно заметил: - Я что, единственный, из-за кого пресса прямо сейчас сходит с ума?
        - Ты не будешь общаться с ней напрямую. Это причина твоей нервозности? У нее, еще когда она была подростком, были замечательные способности. Помнишь рекламный проект «Возьмите свою дочку с собой на работу»? Ее пресс-релиз оказался лучше, чем работы некоторых постоянных сотрудников рекламного агентства. Она тактична и научилась этому не на коленях у отца.
        - Да, ты прав. Она вполне подходит, - согласился Рамон. - Она не выносит меня, но к Джили и Белле она привязана. Им будет намного приятнее общаться с ней, чем с кем-то другим. А Синнии она уже понравилась. - Он кивнул в сторону кухни, откуда доносился женский смех.
        Анри поймал вопросительный взгляд брата.
        - Qu’est-ce que c’est? - спросил Анри, хотя знал, куда направлены мысли Рамона.
        - Я помню, как мы клятвенно обещали не заводить детей, - произнес Рамон.
        - Это не ловушка с ее стороны, - Анри поморщился, - она ушла, потому что не желала от меня зависеть.
        - Это имело бы смысл, если бы ты уходил от ответственности. Мы ни за что не оставили бы свою плоть и кровь. Она должна была знать, что ты проявишься.
        - Oui.
        Его вдруг словно громом поразило. Что, если бы она не была беременна? Что, если бы ему пришлось провести остаток жизни без нее?
        Рамон хлопнул его по плечу, вернув обратно из мрачной пустоты.
        - Я тебя не оставлю, hermano[27 - Брат (исп.).]. Вместе мы обеспечим защиту tus niсos[28 - Твоим детям (исп.).].
        - Утешил, - хмыкнул Анри. - Если бы только она захотела выйти за меня. А она не хочет.
        - Такое может быть? - Этого Рамон не ожидал услышать.
        - Может.
        «Ты меня любишь?» - пронеслось в мозгу.
        Женщины вернулись, и Анри искал глазами взгляд Синнии.
        - Я только что говорила Исидоре, что не хочу даже думать о свадебном платье, пока у меня не будет прежней фигуры, - сказала Синния.
        Собственное «я» у Анри продолжало тлеть, наполняя глотку чем-то едким.
        К концу месяца стало ясно, что средства информации времени зря не теряли. Они поместили фотографии с подписью, что рады объявить о предстоящем рождении близнецов. Но этого оказалось мало. Синния выходила из дома всего несколько раз и каждый раз попадала на глаза папарацци. Охранникам не помешал бы кнут, чтобы держать эту братию в страхе, как львов в клетке.
        Фотографы даже не утруждали себя заснять ее лицо - фото ее живота занимали все колонки сплетен, словно близнецов, которых она носит, можно увидеть, если приглядеться. Это мог быть живот любой беременной женщины. Она сказала Анри, что начнет носить футболки с неприличными логотипами и пошлой рекламой.
        Он, как обычно, молча посмотрел на нее, давая понять, чтобы она не обращала внимания, но потом предложил такое непечатное слово, что Синния не могла удержаться от смеха.
        Анри редко говорил с прессой, если только это не было подготовленное заявление, касавшееся «Советерре интернэшнл», и его появлением перестали интересоваться. Зачем фотографировать любого из взрослых близнецов Советерре, когда можно разглагольствовать о матери новых? Даже усилия Рамона вызвать огонь на себя своими гоночными приключениями и полуголыми моделями провалились.
        Анри с Синнией жили в состоянии вооруженного перемирия, им удавалось быть вежливыми и в какой-то мере сохранять прежний распорядок. Почти ежедневно он работал в своем парижском офисе, а она в его кабинете в квартире, в точности так же, как делала, когда оставалась раньше с ним здесь, в Париже. Вечерами они обсуждали будущее: как приспособить семейный дом в Испании для близнецов, записывались на частные предродовые занятия, просматривали резюме на персонал охранников для детей.
        И они до сих пор спали отдельно.
        Синния видела, как он раздражен из-за прессы, папарацци, мер предосторожности и вообще от постоянного напряжения. Он не переставая твердил, что ей не надо заниматься своей работой, а она твердо решила сохранить собственный доход и прежнее независимое положение.
        Он снова начал ворчать, когда их автомобиль окружила толпа, стоило им подъехать к отелю в Милане.
        - Ты сказал мне еще в день нашего знакомства, что противостоянию ты научился, - напомнила ему она.
        - Ты должна свободно появляться на людях, - пробурчал он, помогая ей выйти из машины и подняться по красной ковровой дорожке.
        Синния была в темных очках, но все равно боялась, что вспышки камер ослепят ее и она споткнется, поэтому крепко держалась за руку Анри. В двадцать четыре недели беременности она уже выглядела неуклюже, но сегодня рискнула надеть туфли на высоком каблуке, чтобы хоть обувь дала ей возможность почувствовать себя нормально.
        Они приехали на благотворительный прием, устраиваемый семейством банкиров, с которыми Анри постоянно сотрудничал.
        Отель был одним из самых роскошных в Европе, список гостей на обед десять тысяч евро с каждого - тщательно выверен.
        Анри вел ее через огромный вестибюль в стиле венецианского палаццо XIV века. Мраморные колонны, широкая лестница в центре устлана ярко-красным ковром, сверкание хрустальных люстр, бронзовые листья канделябров блестят золотом, бросая блики.
        Гости все в смокингах и вечерних нарядах.
        Синния со строгой улыбкой на лице медленно поднималась вместе с Анри по лестнице.
        В гардеробе Анри снял с нее легкий длинный жакет, напоминавший средневековый глубоким вырезом и расклешенными рукавами. В ткань были вплетены серебряные нити - эту деталь внесла изобретательная Трелла. А платье - работа Анжелики. Фасон выдержан в стиле ампир, метры присборенного белого шелка способны скрывать располневшую фигуру до конца беременности.
        Синнии хотелось верить, что она выглядит привлекательно, но ее сексуальная уверенность таяла по мере увеличения талии. К тому же мужчина рядом с ней ведет себя так, словно сопровождает сестру. Он касался ее слегка и как бы случайно, без жестов собственника. И никаких ласк украдкой или нежного поцелуя в обнаженное плечо.
        После обеда они разговаривали с хозяевами вечера - Паоло и Лорен Донателли, а также с кузеном Паоло, Вито, и его новой женой Гуин. Синния прежде встречалась с ними много раз, и они тепло ее поздравили.
        Заиграла музыка, и Анри пригласил ее на танец.
        В прошлом она прильнула бы к его груди и уткнулась макушкой ему в подбородок, наслаждаясь эротикой движений. Сегодня ей мешал живот. Синния грустно вздохнула.
        - Эти приемы - скука смертная. Но я уже забыл, насколько их легче выносить, когда со мной ты. - Большим пальцем он погладил ее в том месте, где касался ладонью спины.
        Ему приятно быть с ней рядом? А ей? На сердце потеплело.
        Она искала его глаза и вздрогнула, потому что он смотрел на ее губы. У нее подвернулась нога. Сильные руки не дали ей упасть, бедром она задела его пах.
        «Он напрягся?»
        Поток чувственного жара пронесся по ее телу.
        Анри плавно вел Синнию в вальсе, но в его глазах появился опасный блеск, и он хриплым шепотом произнес:
        - Не удивляйся. Ты ведь знаешь, как на меня действуешь.
        - Трудно ощущать себя желанной в состоянии беременности, - пробормотала Синния и покраснела.
        - Ты поэтому до сих пор не подпускаешь меня к себе? Тебе не о чем волноваться - ты стала еще сексуальнее. А что остается мне? Ничего, кроме как вести себя по-джентльменски.
        Синния едва опять не оступилась, хорошо, что держалась за него. Руки Анри - уверенные руки собственника, и танец сразу сделался эротичным, как их прежние танцы. Она словно плыла по морю сладких, искушающих возможностей.
        Поправляя губную помаду в дамской комнате, Синния строго себя отчитала. Ей не следует терять голову и падать к его ногам.
        Но, о боже, как же прекрасно поддаться его чарам.
        А потом было следующее: она проверила почту в своем смартфоне, и сердце у нее замерло.
        «Кто такой Эйвери Бенсон? - спрашивала Исидора. - Он только что выдал онлайн-историю о том, что вы раньше охотились за его деньгами, а ваша беременность - осознанная хитрость, чтобы отхватить часть богатства Советерре».
        Вернувшись в зал, она подвернула лодыжку и ухватилась за ближайшее кресло.
        Анри бросился к ней:
        - С тобой все хорошо?
        - Голова разболелась. Мы можем уйти?
        - Конечно.
        Он подождал, когда они сели в машину, и спросил:
        - Может, нам поехать в больницу? Ты бледная, как привидение.
        - Нет. Прочитай свой имейл. - Нет смысла прятаться от унижения - Исидора наверняка послала сообщение им обоим. Синния уставилась в окно - темные улицы Милана расплывались перед глазами полными слез.
        Анри просмотрел имейл, ничего не сказал, но стал звонить по телефону:
        - Эйвери Бенсона, пожалуйста.
        Она повернулась к нему:
        - Откуда у тебя его номер?
        Анри положил ладонь ей на руку, давая знак помолчать.
        - Меня не интересует, чем он занят. Даже если пьет чай с королевой. Скажите ему, что это Анри Советерре.
        - Будет только хуже. - Синния потянулась к его телефону.
        Анри сурово на нее взглянул и продолжил:
        - Нет, это не шутка. Уберите вашу историю.
        - Он этого не сделает, - предупредила Синния.
        - Нет, это вы послушайте, - сказал Анри с такой угрозой, что Синния замерла от страха. У нее между сердцем и желудком около позвоночника образовался ком льда. - Вы были у меня в контрольном списке, а сейчас перешли в красный список. Я весьма серьезно отношусь к безопасности моей семьи. Вы удивлены, что попали в контрольный список? Потому что вам нельзя доверять. У меня было на вас досье. Если бы вы не возникли, я бы о вас забыл, но сейчас вы решили нажиться на моей семье и тем самым представляете угрозу, поэтому я обязан вас нейтрализовать. Нет-нет, я не собираюсь вас убивать.
        Анри бросил на Синнию взгляд, ясно показывающий, что терпение у него на исходе.
        - О, ради этого я не стал бы звонить - вы просто оказались бы на дне океана с правдоподобным объяснением вашего исчезновения. Нет, я предпочитаю, чтобы вы жили и чтобы увидели, как я лишу вас всего, что вы приобрели после того, как Синния вам помогла… О, она помогла. А вы украли половину ее сбережений и ушли. Если вам дороги ваш дом и работа, то вы уберете свой поклеп и никогда снова не будете о нас говорить.
        Анри умолк, но ненадолго:
        - Ну, скажете, что вы были пьяны, под действием наркотиков, что вы игрок и у вас долги. Мне безразлично, что вы наплетете, просто уберите это из Сети. Докажите мне, что не намерены причинить вред моей семье, иначе я внесу вас в свой черный список, и уверяю, что ваши перспективы на продвижение или на рефинансирование вашей ипотеки, или покупку лодки, которую вы хотите приобрести, будут равны нулю. Я отправлю вас в безвестность. Синния не орудие в ваших руках. На этот раз у вас ничего не получится.
        Анри засмеялся, слушая ответ:
        - А вот этого вы не сделаете. Я только что объяснил, что означает быть в моем черном списке, а я помещу вас туда, если вы предпримете что-либо, но не возьмете назад свои слова. Нет, она не подстрекала меня к этому. Вы затронули спящего медведя, и вот последствия. Не будьте дураком, или потеряете все.
        Разговор закончился.
        - Я могу и сама за себя постоять, - прошептала Синния, совершенно подавленная.
        Анри, не глядя на нее, печатал сообщение на телефоне - наверняка инструктировал Исидору.
        - Я задействую Исидору проследить за ним. Он на самом деле такой беспомощный? Что ты в нем нашла?
        У Синнии загорелись щеки, она смотрела в окно.
        - Послушай, - произнес спустя минуту Анри. - Мне любопытно. Что привлекало тебя в таком слабаке? Ты слишком умная, чтобы дать себя использовать. Как это у него получилось?
        Синния от неловкости заерзала.
        - Ну зачем ты бил по нему, как молот по наковальне? Я сама ему позвонила бы.
        - Ты его защищаешь? - Анри был поражен.
        - Нет. Но ты… Я умею за себя побороться.
        - Это не твое личное дело, а наше общее.
        - Но касается меня. Он на самом деле не собирался…
        - Синния, не будь такой наивной относительно намерений других, - прервал ее Анри, резко и строго. - Пообещай мне это. Доверять кому-либо, кто выглядит безобидным, - большая ошибка.
        «Как учителю арифметики».
        Она кивнула.
        - Хорошо. Но ты мог дать мне возможность самой это сделать. Тебе не надо было представлять все так, будто я…
        - Будто ты что? Ну же, говори.
        - Я не знаю. Будто я ни на что не способна.
        Анри выругался себе под нос.
        - Опять твоя пресловутая независимость? Знаешь, когда Трелле было четыре года, она из-за упрямства не позволяла завязать ей шнурки на ботинках или застегнуть молнию на куртке. Ты не должна делать все сама.
        - Не надо сравнивать меня с ребенком. Ты хоть в чем-то полагаешься на меня? - Синния повернулась к нему. - Помимо секса и зачатия двоих детей, о которых ты не просил?
        - Полагаюсь. Я надеюсь на приятное сосуществование.
        - Я любила своего первого бойфренда, - бросила Анри в лицо Синния. - Вероятно, это была детская любовь, но и Джеймс любил меня. Я не хотела давать мужчине возможность чересчур влиять на мою жизнь - усвоила это после потери отца. И я не поменяла свои планы и не поступила вместе с Джеймсом в тот колледж, который выбрал он. Я делала по-своему, но думала, что у нас все получится, а он повел себя со мной нечестно, и это было ужасно.
        - Твоя мама сказала, что, по ее мнению, ты связалась с Эйвери потому, что он выглядел надежным. Это так?
        - Да. Он был милым, но неловким в общении с людьми, и да, он был лучше, чем Джеймс. О’кей? Приятно ощущать, что ты верховодишь. Ощущать обожание, ничем не рискуя. Это потрясающее ощущение.
        Они смотрели друг другу в глаза. Лицо Анри напоминало кусок гранита.
        Автомобиль въехал на подземную парковку отеля, где они остановились.
        - Я, наверное, подсознательно считала, что если забочусь о нем, то он меня не обманет и не бросит, - пробормотала Синния, взяв в руку сумочку и собираясь выйти к лифту. - Но и с Эйвери все закончилось провалом - я ведь поверила, что не безразлична ему. После этого я убедилась в том, что ни в коем случае не должна полагаться на мужчин. Мне претит в чем-либо зависеть от мужчины. Спасибо, Ги, - поблагодарила она охранника, который открыл дверцу и протянул руку, помогая выйти.
        Она нуждается в мужской помощи, даже чтобы выйти из машины. Ей жалко себя.
        Синния и Анри больше не разговаривали, пока не очутились в своем номере на верхнем этаже. Кругом - дорогая мебель в приглушенно красных и темно-золотистых тонах. Свежие цветы и вазы с фруктами. Роскошь не улучшила ей настроения.
        Анри забрал у нее жакет, и Синния пошла к дивану и села, чтобы снять туфли на шпильке, от которых болели ноги. От усталости она прилегла на бок и уткнулась в диванную подушку с кисточками.
        Теплые руки обхватили ей лодыжки. Анри сел, положил ее ноги себе на колени и стал расстегивать пряжки.
        - Я ненавижу слабость, - в подушку пробурчала Синния. - Ненавижу, что не могу провести день, не подремав. Я ненавижу, что не могу просидеть за столом столько, сколько нужно для работы, чтобы у меня были деньги, которые, как ты постоянно твердишь, мне ни к чему. Я ненавижу то, что ты оплачиваешь счета. Как бы я ни старалась, я становлюсь от тебя зависимой. Я ненавижу это.
        Он поставил туфли на пол и стал растирать ей щиколотки. Чудесно! Еще и это она позволяет ему сделать для себя. Дыхание перехватило, вот-вот вырвутся рыдания.
        - Другие мужчины обидели тебя, и ты в результате не доверяешь мне. И меня это возмущает. Я не собирался выставлять тебя никчемной, когда позвонил ему. А по правде говоря, я бы лучше его убил. Хотя это противозаконно.
        Он старается придать сказанному легкость, но она-то ведь слышала, каким голосом он разговаривал в машине. Да и сейчас она слышит ту же безжалостность.
        - Видишь ли, Синния, мне раньше нравилось, что ты такая независимая, но потом это начало меня оскорблять. Ты можешь - можешь! - довериться мне. Знаю, что тебе это нелегко. Понимаю, что ты относишься к этому неохотно, но ты можешь положиться на меня. Я гарантирую твою безопасность. Мы с тобой должны быть вместе в нашей заботе о детях. Я хочу, чтобы ты могла спокойно их родить и растить.
        - Если ты таким образом стараешься избежать возни с подгузниками…
        - Она еще иронизирует. - Анри ласково поглаживал ей щиколотку. - Ты никогда не проявляешь слабости, chйrie? Слабость - это последнее слово, которое тебя характеризует. Я не могу помочь тебе с беременностью, но почему не позволяешь мне помочь в остальном?
        Почему? Да потому, что от этого она станет любить его еще сильнее.
        А что потом? Он никуда не уйдет - она твердо это знала. И ее не отпустит. Больше не отпустит. Никогда.
        Странно, но она с покорностью это сознает.
        Синния отбросила подушку и посмотрела на Анри. Не снимая смокинга, он развязал галстук-бабочку и расстегнул верхние пуговицы рубашки. И выглядел таким сексуальным.
        - Ты чувствуешь, что завяз в отношениях со мной?
        - Нет. - Он вроде даже оскорбился от ее вопроса. - Я горжусь, что создаю семью с женщиной, которую уважаю и которой восхищаюсь. Это ты завязла, chйrie. Ты всегда будешь матерью близнецов Советерре. Моя мать расскажет тебе, какие отрицательные стороны это несет. - Он подвинул руку повыше и задержал сбоку живота. - Я возложил на тебя груз. Позволь мне, по крайней мере, нести ту часть, которую я смогу.
        Синния смотрела в зелено-карие глаза Анри. Она так сильно его любит. В чем смысл сохранять враждебность, когда они будут вместе до конца жизни? Держать его на расстоянии - точно не способ завоевать его сердце. Может, дать ему понять, как сильны ее чувства?
        - Я смогу сегодня спать в твоей постели?
        Его глаза блеснули, и он застыл.
        - Я не разрешу тебе уйти оттуда, - предупредил он.
        - Я знаю, - прошептала она.
        Он быстро встал, поставил ее на ноги, затем повел в свою комнату.
        Анри закрыл дверь и включил свет.
        - Не надо!
        Он засмеялся и начал стаскивать с себя одежду.
        Несмотря на почти полную темноту, Синния подошла к окну и опустила жалюзи.
        - Ты думаешь, что темнота тебя защитит, chйrie?
        Он оказался у нее за спиной, обнаженный. Она вздрогнула - от него исходил электрический ток.
        Убрав ей волосы со спины, он нашел замочек молнии.
        Молния была расстегнута, и Синния повернулась к нему, обвила руками его шею, предлагая свой рот горячему жадному поцелую. Она, закрыв глаза в темноте, стонала. Ресницы стали влажными от наплыва чувств. И тоже поцеловала его в ответ.
        - Тебе этого не хватало. - Он спустил платье и припал губами к шее. - Но не торопись. У нас целая жизнь впереди. Я буду очень осторожен.
        Но ей не нужна его осторожность, она хочет, чтобы он поторопился. А он медленно снял с нее платье. Затем кружевное белье, тоже очень медленно, заскользило по бедрам.
        Она часто дышала и ждала, когда же наконец останется голой под его руками.
        Рука Анри спустилась вниз, лаская пушистый бугорок.
        - Да. Пожалуйста. - Она положила ладонь на его руку, выгнулась, понуждая его не задерживаться.
        - Oui, chйrie, тебе это нравится, да?
        Синния, задыхаясь, впивалась ногтями ему в шею и покачивала бедрами.
        - Хорошо, хорошо. - Она терлась лицом о приятно пахнущую лосьоном его шею, мурлыча, как кошка, когда ее гладят.
        Как она могла сопротивляться этому столько недель? И почему?
        Свободной рукой он сжал ей бедро, ягодицы.
        Они извивались, ища губы друг друга и целуясь. Бесконечно много и долго.
        - Ты такой горячий. - Синния опустила руку вниз между ними, нашла его напрягшийся член и сжала, помня, как он раньше стонал от удовольствия.
        - Скажи мне, - потребовал он. - Скажи, что именно ты хочешь, chйrie. Я не желаю утром услышать обвинения.
        - Я хочу почувствовать тебя внутри. - Она водила пальцами по гладкой твердой плоти, провела по самому кончику, чувствуя, как он пульсирует у нее в ладони. - Пожалуйста.
        Он со стоном изголодавшегося человека прижался ртом к ее шее. Ее обожгло, а затем сладкая боль отдалась во влажных складочках под пушистым бугорком, накатилась шквалом, таким мощным, что колени у нее согнулись.
        Он просунул ей руку под спину и приподнял ее с торжествующей улыбкой победителя. Он гладил ее, ласкал, пульс у нее бешено колотился, волны наслаждения омывали тело.
        - Ничто не сравнится с той радостью, когда я знаю, что подарил тебе удовольствие, - сказал он, неся ее к кровати. - От этого я еще больше тебя хочу.
        Он прижал ее к краю, оперся на руку и навис над ней, погружаясь в ее лоно легкими, скользящими толчками.
        - Не дразни, - попросила Синния.
        - Хочешь еще?
        - Да, да.
        - И как сильно хочешь? - Он не осмеливался погрузиться целиком.
        - Очень. - Она обхватила его бедрами, побуждая войти в нее глубже. И не сдержала крика, когда он внял ее желанию.
        Знакомая радость слияния заполнила ее.
        - Синния… я не хочу причинять тебе боль. Скажи мне, если я слишком увлекусь. - От напряжения его трясло.
        - Покажи, что ты хочешь меня, Анри.
        - Ты еще сомневаешься? - прохрипел он. - Я сейчас разорвусь.
        А она горела от покалывания внутри, ощущения были такими острыми, такими сладостно-мучительными, что она едва могла это вынести.
        - Ну же! - крикнула она.
        Они сливались телами, ртами. Синния подталкивала его бедрами, чтобы он оставил осторожность.
        У него вырвалось хриплое проклятие, оба были на грани взрыва. Каждый рывок Анри - это сплав мучительного наслаждения и абсолютного восторга обладания друг другом.
        Синния царапала ему ногтями плечи.
        - Не бойся, ты меня не сломаешь. Сделай это, Анри. Быстрее.
        - Это ты меня сейчас сломаешь. Останови меня, если…
        - Да! Вот так! - Она двигалась в унисон с ним, плача под напором восторга. Вот она, вершина! Совсем близко перед ней.
        - Сейчас, Анри. Пожалуйста… Вместе со мной. - Она задыхалась, ее сотрясала дрожь.
        Он перестал укрощать себя, у него вырвался крик удовольствия, и они оба одновременно вознеслись наверх.
        Это было прекрасно. Синния с улыбкой устроилась в его объятиях.
        И, уже почти погрузившись в сон, она вдруг поняла, что главный вопрос так и остался открытым. По мере того как шли недели ее беременности и она все больше и больше полагалась на него, ответ становился очевидным.
        Она нужна Анри только по одной-единственной причине.
        Глава 9
        Синния вступила в тридцать первую неделю беременности. Ей казалось, что она величиной с дом, но чувствовала себя нормально, и врач согласился на ее путешествие в Испанию на несколько дней. Анжелика и Касим устраивали небольшой прием по поводу помолвки для родственников в поместье Советерре.
        Прием доставил Синнии радость, она по-настоящему впервые испытала принадлежность к семье Анри.
        Там также гостила Хасна, новая жена Садика и сестра Касима.
        Садика Синния знала раньше. Он был самым верным другом Анри и Рамона. Синнию пригласили на его свадьбу, но они с Анри разорвали отношения как раз перед этим.
        - Он так расстроился, когда узнал, что вы с Анри разошлись. Никак не мог с этим смириться, - сказала Хасна, тем самым принимая Синнию в ближний круг.
        Уже собираясь ложиться спать и снимая сережки у туалетного столика, Синния спросила Анри:
        - Как получилось, что Садик вошел в вашу жизнь? Он не похож на других, с кем ты меня знакомил. Он всегда появляется на гонках у Рамона, но автомобили его не интересуют. Полагаю, у вас общий бизнес, но он, кажется, более склонен заниматься компьютерами и программным обеспечением. Многие люди из кожи вон лезут, чтобы завоевать ваше внимание, а он не из их числа. Я понимаю, что этим он вам нравится, но как вы настолько хорошо его узнали, чтобы понять, что он надежный друг?
        Анри молча снимал рубашку и расстегивал брюки.
        - Мы вместе учились в школе, - наконец сказал он, оставшись в облегающем белье темно-синего цвета. Аккуратно сложив брюки, он повесил их в шкаф. - Садик увидел, как похитили Треллу, и побежал, чтобы найти меня.
        Синния ахнула:
        - Я не знала.
        - Я об этом не рассказываю. Он помог нам найти ее. Он увлекался компьютерами и навел полицию на электронный след того учителя арифметики. В наших глазах он был героем. Он всегда такой, как ты говоришь, сдержанный, ненавязчивый, самый преданный друг.
        Анри пошел в ванную, а Синния, переодевшись в ночную рубашку, легла в постель, поражаясь тому, что Анри решился поделиться этим с ней. Хочется верить, что он хоть немного к ней не безразличен. И тут же подумала: «Будь осторожна в своих суждениях».
        Когда Анри лег в постель, она устроилась поближе к нему.
        - Я не хотела возвращать тебя к тяжелым мыслям. Представляю, как ты был испуган, - сказала она, подлезая ему под руку и поцеловав в плечо.
        - Я не был испуган. Я чувствовал свою вину, - еле слышно произнес Анри.
        - Почему? Ты тоже пострадал, как и вся семья. И тебе было всего пятнадцать.
        - Я в тот момент флиртовал с девчонкой. Трелла подошла и сказала, что собирается выйти на улицу. А я сказал ей: «Ну и иди». Я хотел побыть наедине с девчонкой, но за Треллу отвечал я. У нас четверых была такая договоренность: Рамон присматривал за Джили, а я - за Беллой. Да я просто своими руками отдал ее похитителям.
        Синния застыла.
        - Анри, это могло в другой раз случиться уже с Анжеликой, а не с Треллой.
        - Если бы они позвали Анжелику, то она не пошла бы без Рамона. Она робкая. Возможно, выйди я вместе с Треллой, то завязалась бы драка, и мы могли предотвратить то, что случилось. Я обязан был сказать Трелле, чтобы она подождала меня, но я этого не сделал.
        - Кто была та девочка? - спросила она.
        - Просто знакомая.
        - Нет, не просто знакомая, - догадалась Синния. - У тебя ведь наверняка было полно знакомых девочек в школе, так что она была не «просто знакомая».
        - Я не хочу об этом говорить. Спи.
        - Тебе она нравилась. И поэтому так больно.
        - Mon Dieu[29 - Господи (фр.).]. Синния, это была детская влюбленность.
        - Поэтому ты отказываешь себе в том, чтобы испытывать что-то ко мне. Ты опасаешься, что это помешает тебе по-прежнему ответственно заботиться об остальной семье.
        - Черт подери, ты мне далеко не безразлична.
        - Но ты не любишь меня. И никогда не полюбишь? Ты не позволишь себе почувствовать что-то похожее на любовь, потому что считаешь, что это займет слишком много твоего внимания. Анри, а тебе известно, как это трудно? - Она стукнула кулаком по матрасу. - Я сопротивлялась изо всех сил, чтобы не влюбиться в тебя. Я позволила себе полагаться на тебя. Я сплю с тобой, у меня будут дети от тебя. А ты даже не можешь полюбить меня в ответ? Ты даже не пытаешься.
        - Ты меня любишь? - Анри повернулся к ней.
        - Да, и прости, что я взваливаю на тебя еще одно бремя, которое тебе абсолютно не нужно!
        - Это неправда. - Он потянулся к ней.
        - Я повторяла себе много раз, что надо дать тебе время, но ты этого не хочешь, поэтому все бесполезно.
        - Синния… - Он хотел обнять ее.
        - Нет. - Она повернулась к нему спиной. - Я хочу спать.
        - Син, - ласково произнес он, прижавшись губами к ее плечу и пристроившись поближе.
        - Не трогай меня. - Она откинула его ногу со своей ступни, а руку со своего бедра. - Одно дело посадить кого-нибудь в клетку, потому что ты любишь это существо и хочешь защитить. Но тебе на самом деле все равно, а я чувствую себя заключенной. Поэтому никакого супружеского визита.
        - Перестань. Ты сильно преувеличиваешь. - Он все же положил руку ей на талию.
        - Я устала! Оставь меня в покое.
        Он выругался, скинул одеяло, встал и вышел из спальни.
        Синния проснулась поздно, одна, в глазах - словно песка насыпали. Она приложила к векам холодный компресс, кое-как причесалась, почистила зубы, надела летнее платье, в котором не так сильно походила на цирковой шатер, и спустилась вниз. Нервы были на пределе.
        Все уже вышли из дома и были в хорошем настроении, отчего скрывать свое подавленное состояние намного труднее. Синния присоединилась к Хасне за столом под зонтиком. Трелла сидела рядом на шезлонге, что-то показывая матери на своем планшете. Касим и Садик стояли вместе с Анжеликой и делали ставки, наблюдая игру братьев в теннис: Анри и Рамон на корте ожесточенно сражались, словно собирались прикончить друг друга.
        - Они оба великолепны, - сказала Хасна, вытянув шею. - Но верность требует от вас сделать ставку на Анри.
        - Это тот самый йогурт, о котором говорили вчера? - Синния оглядела формочки.
        - Да, очень вкусный, - рассеянно ответила Хасна. - И мюсли тоже. - Она снова отвернулась к корту, где гулко стучал мяч. - Счет сравнялся. Боже, это так захватывает.
        Синнию не привлек розовый цвет йогурта, и она попробовала мюсли, но не успела проглотить, как почувствовала покалывание в нёбе и в горле.
        - Мюсли. - Синния хватила Хасну за руку. - Там есть клубника? Вызывайте скорую. - Язык у нее мгновенно стал распухать. - Позовите Анри. Скажите ему, что мне нужна моя аптечка.
        - Что? - не поняла Хасна.
        - Я аллергик, - прохрипела Синния, - аллергия на клубнику.
        - Анри! - закричала перепуганная Хасна. - Синния съела клубнику!
        Откуда-то издали до Синнии донесся голос Треллы - она говорила, что вызывает скорую. Синния закрыла глаза и ухватилась за край стола, думая лишь о том, что надо дышать. У нее вырывался сдавленный хрип, воздух, казалось, поступал к ней через тонкую соломинку.
        Голос Анри… Он кричал, чтобы принесли ее аптечку. Синния открыла глаза и увидела Анри, взъерошенного, злого, с посеревшим, испуганным лицом.
        Аптечка стоит за зеркалом в ванной комнате. Помнит ли он? Она хотела дотянуться, ухватиться за него, но ноги отяжелели, а руки горели, как в огне. В ушах звон и зуд, перед глазами все плыло.
        В бедро вонзилась игла, укол походил на укус насекомого.
        Анри с силой сжал ей щеки.
        - Смотри на меня, chйrie. Дыши.
        Она старалась. Она хотела сказать: «Дети», но губы распухли и онемели. Слезы наполнили глаза. Она испугалась. Все тело в огне, кожа сейчас лопнет, не в силах вынести этот жар. Что, если ее беспечность навредит близнецам?
        Еще один укол в бедро.
        Синния молилась, чтобы лекарство помогло, и прислушивалась, не едет ли «скорая», но сердце стучало так громко, что ничего не было слышно. Она из последних сил сделала вдох, надо сделать еще один…
        Было больно руку - это Анри так крепко ее держал.
        - Синния, дыши!
        Она старается.
        Прошлым вечером Синния была права, но он отказался это признать. Он упрямо не допускал ее в свою душу, отстранял ее.
        Он ушел, и, даже зная, что она плачет, сказал себе, что все делает для ее же пользы. Он оберегает ее, а для этого ему необходима ясная голова, и сердечные дела только мешают.
        Ее безопасность - это основное, главное.
        Крик Хасны «Синния съела клубнику!» стал еще одной кошмарной фразой, которую он услышал в своей жизни.
        - Мы здесь. - Рука Рамона легла ему на плечо.
        Трелла с другой стороны взяла его руку:
        - Где она? Что сказали врачи?
        Анри понял, что стоит посередине больничного коридора, уставившись на двери, куда от него увезли Синнию. Конечно же, Рамон ехал следом за «скорой». И конечно же, его беременная сестра тут же залезла в машину Рамона.
        - У нее упало давление, - произнес Анри, повторяя страшные слова, которые, подобно взрыву, отдавались в голове. - Они сказали, что дети могут не получить достаточно кислорода. Они их унесли… Я должен позвонить ее матери…
        - Мама ей позвонит. Касим организует ей перелет. Синнию отвезли в хирургическое отделение? Она была в сознании в «скорой»? Ей дали какие-то лекарства? Она дышала? С ней все будет в порядке? - Трелла засыпала Анри вопросами.
        - Она пыталась дышать, - прохрипел Анри - он сорвал голос от крика. - Ей поставили в горло трубку. После этого она отключилась.
        Рамон усадил Анри на стул и крепко обнимал его за плечи. Анри, согнувшись, уперся локтями в колени и зажал руками глаза. Не помогло - он видел посиневшие губы Синнии, чувствовал ее руку, вцепившуюся в него.
        - Я видел на столе йогурт, в нем была клубника. Зачем я стал играть в теннис? Я должен был находиться там, у стола, ждать ее, чтобы предупредить.
        - Мы все знали, что она аллергик, - сказала Трелла. - Синния всегда осторожна. Она постоянно спрашивает про еду. Я не знаю, почему сегодня она этого не сделала.
        - Мы поругались. Она забыла все проверить.
        - Анри, ты не виноват. - Маленькая рука Треллы сжала ему запястье.
        Нет, это его вина.
        Если бы он произнес слова, о которых просила Синния прошлым вечером, слова, которые вырвались из него наружу в машине скорой помощи, все бы сейчас было по-другому.
        Синния его любит. Анри был тронут, был наполнен такой нежностью и ликованием, что потянулся, чтобы обнять ее, прижать к сердцу.
        Потом она что-то сказала про то, что чувствует себя узницей, и… он ушел.
        Он ушел в гневе, твердя, что не пойдет у нее на поводу и он не обязан чувствовать то, чего не хочет чувствовать. А она? Она несла свою любовь к нему, как стойкий солдатик.
        Анри всегда знал, что любовь будет ему мешать, но… любовь Синнии… Ее солнечная улыбка и остроумные замечания, ее страстность и даже упрямство помогали ему жить целых два года, но он этого не осознавал. Только после ее ухода, только тогда он понял, как же ему не хватает Синнии.
        И вот она вернулась, он хотел жениться на ней. Потому что не видел смысла в жизни без нее.
        Почему он не сказал ей всего этого вчера?
        - Я пытался сказать, что люблю ее. В «скорой». Не думаю, что она меня услышала.
        - Она знает. - Трелла смахнула каплю с его щеки. - Синния знает, Анри. Я уверена.
        - Нет. Она не знает. Что мне делать, если я ее потеряю? Если я потеряю их всех?
        Глава 10
        Синния открыла глаза. Какой яркий свет. Где она? Плиточный потолок, какая-то штуковина около нее. Капельница для внутривенного вливания?
        Больница?
        А, правильно. Она поморщилась и попробовала дотронуться до живота, дотронуться осторожно, потому что живот больше не казался таким тяжелым, как должен быть. Она снова закрыла глаза.
        Кто-то держал ее за руку.
        - Chйrie. - Это шепот Анри.
        Синния приоткрыла один глаз. Он поднес ее руку ко рту и наклонился к ней. Он выглядит измученным, глаза запали, под глазами темные круги, он небрит, костюм помят.
        Она испугалась и просипела: «Дети». Но в горле такая сухость и жжение, что он, наверное, ничего не разобрал.
        - Les filles sont trйs bien[30 - Дочки выглядят отлично (фр.).]. Они - красавицы, - Анри положил руку ей на щеку. - Они очень маленькие, но сильные, как и их мама. И такие одинаковые. - Он смущенно покачал головой: - Они… это что-то сказочное.
        - Я могу… - И посмотрела на дверь, говоря глазами, что хочет их увидеть.
        - У тебя трубка в горле. От этого больно. - Анри нажал кнопку вызова медсестры. - Я принесу девочек. Никогда больше не поступай так со мной. Никогда, - серьезно сказал он.
        - Не рожать близнецов? - просипела она, не удержавшись от шутки.
        - Не смешно. - Он закрыл глаза, чтобы скрыть набежавшие слезы, и погладил костяшками пальцев ее щеку.
        Спустя несколько минут медсестра принесла детей, и Синния увидела своих дочек. И заплакала, когда ей на руки положили крошечные свертки.
        - Ты уверен, что с ними все в порядке? - прошептала она. Ей хотелось прижать их к себе, но она боялась и держала их, словно две хрупкие скорлупки. Синния не сводила глаз с одинаковых маленьких личиков с розовыми бутончиками ротиков и кнопочками носиков. Одна крепко спала, а вторая, моргая, смотрела на Синнию голубыми глазами.
        - Колетте понадобился кислород, у них обеих все еще поддерживают температуру тела, но они пьют из бутылочки и пищат, когда хотят еще. - Рука Анри выглядела невероятно огромной, когда он осторожно погладил пальцами дочку в правой руке Синнии.
        - Колетта? - Не это имя она выбрала заранее, но оно вполне подходило крохе, внимательно на нее смотревшей.
        - И Росалина, - сказал Анри и пальцем отвел край одеяльца с щечки другой девочки. - Мы не обязаны давать эти имена, но мои сестры отказались называть их «Близнец номер один» и «Близнец номер два». Учитывая битвы, которые происходят в детской между ними и бабушками, нам повезет, если удастся поставить на свидетельствах о рождении те имена, которые мы с тобой выберем.
        - Прекрасные имена. Hola![31 - Привет! (исп.)]Росалина. Bonjour, Колетта, - прошептала Синния, целуя теплые лобики обеих девочек. - Подожди. Бабушки? Мама здесь?
        - Oui. И ей не терпится увидеть тебя, как тебе - твоих дочек. Давай дадим доктору заняться его делами, чтобы мы смогли заверить ее, что ты поправляешься.
        Детей унесли, и следующие полчаса были похожи на настольную игру «вверх-вниз». Синния выдержала и осмотр, и массу вопросов. После чего ей разрешили выпить воды, дали полотенце, расческу и - самое главное - зубную щетку.
        Она узнала, что сегодня - вторая половина дня, когда она попробовала мюсли с клубникой, чуть ее не убившей.
        - Я посвящу всю жизнь уничтожению этой ягоды на планете, - проворчал Анри, когда доктор закончил свою просветительную речь об опасностях анафилактического шока у беременных, и заявил, что состояние позволяет отвезти Синнию в детскую.
        Сиделка пошла за креслом, и Синния с Анри остались одни. Он пристроился на краю кровати.
        - Прости, - сказала она, ловя его взгляд. - Я увидела розовый йогурт и подумала, что надо съесть что-нибудь другое. Я даже не рассмотрела как следует мюсли.
        - Это ты меня прости, chйrie. - Анри взял ее руку и нежно погладил. - Синяки… Я так крепко вцепился в тебя, что мог сломать тебе кости.
        - Это за тебя сделает мама, - сказала Синния, чтобы придать разговору шутливый тон. - Кто-нибудь сообщил моим сестрам?
        - Рамон встречает их в аэропорту.
        - Да? Спасибо, спасибо.
        - Мы все тебя очень любим. Мы не могли тебя потерять.
        У нее замерло сердце, и она хотела убрать руку из его ладони.
        Он не дал ей этого сделать.
        - Ты не услышала меня в машине скорой помощи. Я люблю тебя, Синния.
        - Ты не обязан говорить это лишь потому…
        - Мне необходимо сказать. Мне надо было сказать это еще в январе, когда ты спросила меня, люблю ли я тебя. - Он сдвинул брови. - Больница - замечательное место, чтобы осознать свои грехи. Свою трусость, несправедливость и зря потраченное время, которое можно было провести с человеком, принесшим радость в твою жизнь. Я могу перечислить все свои ошибки, но зачем? Я их знаю и так. И ты их знаешь. Ты говорила, что я - закрытая книга, но ты знаешь меня, как никто другой, Синния.
        Он прижал ее руку к своему бедру, глядя ей в глаза так искренне, так открыто. Перед ней такой простор, словно она стоит над Большим каньоном[32 - Большой каньон - глубочайшее ущелье в США на реке Колорадо, одно из крупнейших в мире.].
        - Я считал, что ты всегда будешь в моей жизни, что это само собой разумеющееся. Ты хочешь играть собственную значительную роль в жизни, но я-то хочу, чтобы ты просто была со мной. Мне необходима ты, живая.
        - Трудно чувствовать себя полноценной, - призналась она, - когда ты… такая…
        - Ты та, кому я могу довериться всем сердцем. - Он заключил в ладонь ее щеку. - Я не просил тебя нести груз любви, но ты это делала.
        Да, она это делала и все время чувствовала, что счастье от нее отвернулось. А сейчас, неожиданно, засияло счастье любви, и оно струилось из его сердца и души, из его глаз.
        - Я хочу твоей любви, chйrie, - нежно произнес Анри. - Ты мне отдаешь свое сердце?
        Ей снова стало трудно дышать, сдавило горло, грудь.
        - Оно всегда было твоим.
        Он приподнялся и оперся коленом о матрас.
        - Ты предлагала мне опуститься на одно колено, но разрази меня гром, если сделаю это на полу больничной палаты.
        У нее вырвался смех.
        - Я серьезно, chйrie.
        Синния знала, что сейчас последует, но все равно не была готова.
        - Я люблю тебя, Синния. Ты выйдешь за меня?
        Все исчезло, за исключением мужчины, который держит ее за руку и смотрит прямо в глаза. Сердце у нее сделалось таким огромным, что распирало грудь, громко и часто стучало, и она боялась, что разорвется от счастья. Но сил хватило, чтобы произнести:
        - Да. Конечно, я люблю тебя. Да.
        В их поцелуе было что-то целительное, торжественное, связывающее воедино.
        - Детки, которых вы произвели на свет, требуют вас, мамочка, - заявила вошедшая медсестра.
        Анри сам повез Синнию в детскую. А там Милли нянчила спящую Росалину, Алиса Советерре отгоняла дочерей от пищащей Колетты.
        - Ой, дорогая. - Милли передала Росалину Анри, чтобы обнять Синнию. - Ты делаешь это в последний раз, слышишь меня?
        - Ты про помолвку? - Синния подмигнула Анри. - Согласна.
        Слово «помолвка» вызвало восторг, поцелуи и поздравления.
        - Вы уже определились с датой? - хлопая в ладоши, спросила Анжелика. - Давайте устроим двойную помолвку: мы с Касимом и вы!
        - Не хочу так долго ждать, - ответил Анри, держа на одной руке Росалину, а костяшками другой водя по щеке Синнии. - Мы можем подождать, пока тебя не выпишут, но тогда сразу после этого.
        - Зачем ждать, когда меня отпустят отсюда? - Синния посмотрела на мать. - Как ты считаешь, мама? Возможно устроить что-нибудь завтра, раз уж все здесь?
        - Что? - изумилась Милли.
        - Ты серьезно? - Анри улыбался во весь рот.
        - А ты не против?
        - Я только за. Я так тебя люблю, что мне не терпится назвать тебя своей женой.
        - Тогда давай это сделаем. - Синния повернулась к бабушкам и новоявленным тетям: - Если вы согласны, то ваше задание - устроить завтра бракосочетание.
        Церемония, устроенная наспех в больничной часовне, была трогательной и красивой. Летнее платье цвета слоновой кости переделали руками сестер-модельеров в элегантный свадебный наряд. Приссилла отвечала за макияж и прическу. Нелл занималась музыкой, бабушки - цветами и букетом невесты. Рамон был шафером, а Дорри - подружкой невесты.
        Кольца прикрепили ленточками к одеяльцам дочек - их осторожно держали тети, давшие им имена. К счастью, проход к алтарю был короткий, поскольку Синния могла сделать всего несколько шагов.
        Муж обнял ее крепкой рукой собственника, когда она встала рядом с ним. Он был в безукоризненно сидящем на нем сером костюме, чисто выбрит и подстрижен, сияя гордостью и радостью. Синния спрятала лицо у него на плече - она была слишком растрогана. Как же сильно она его любит!
        Они произносили брачные обеты и обменивались кольцами, и Синния чувствовала, что и его любовь к ней также огромна. В этом, в самом главном, они были равны.
        Эпилог
        Прошло четыре года…
        Синния ошибалась, полагая, что если девочки не с ней, то она сможет пройти незамеченной несколько кварталов от клиники до квартиры матери.
        На ней были шляпа от солнца и темные очки. Синния пребывала в хорошем настроении, утреннее летнее солнце дарило тепло, город еще не успели заполнить туристы.
        Но нет.
        Парочка туристов из Швеции заметила ее, и начались селфи. Охранники помогли Синнии пройти мимо пешеходов, и она облегченно вздохнула, скрывшись в тихом вестибюле, и направилась к лифту.
        Анри ждал ее.
        - Я думал, что ты будешь раньше меня.
        - Я шла пешком, и зря. Теперь папарацци подловят наш уход.
        - Подумаешь - скандал! Быть пойманным на вечернем свидании с женой в пустой квартире ее матери, - сказал Анри, обнимая и целуя Синнию. - Как твой визит?
        - Мы можем ехать. - Синния улыбнулась, предвкушая приятный уик-энд. Им раз от разу удавалось оставлять девочек с семьей, но большей частью личное время они проводили, уединившись здесь. С предстоящим появлением еще одного ребенка они решили провести неделю на острове.
        - И?.. - последовал прямой вопрос Анри.
        - Один. - Синния отложила в сторону очки и сумку и сомкнула руки у него на шее. Теннисный браслет соскользнул с левой кисти, а тонкий, с красивой гравировкой, золотой браслет от аллергии - с правой, как напоминание об осторожности в еде.
        - Ты разочарован?
        - Нисколько. - Он задумчиво зажмурил один глаз. - Но я боюсь, что ты получишь нагоняй от других.
        - Я знаю. - Синния сморщила нос.
        Их дочки недавно стали интересоваться, где же у мамы близнец. У папы есть близнец. Они сами близнецы. Где тогда близнец мамы?
        Синния объяснила, что бывают и близнецы, и единственные дети, что не все люди имеют близнецов.
        Рассудительная Колетта, отцовская любимица, восприняла объяснение спокойно, а Росалина - Рози - сердито требовала найти маме близнеца.
        - Merci, chйrie.
        - За что? - улыбнулась Синния.
        - За наших детей. За радость, которую ты мне даришь каждый день.
        - Мы даже еще не в постели. - Она прижалась к нему и игриво предложила: - Отведи меня туда, и я доставлю тебе радость.
        - Я обожаю твою страстность, когда ты беременна. Ты знаешь это? Я люблю тебя.
        - О! Тебя потянуло на сентиментальность. Нам открыть окна? Ты организовал фейерверк?
        - Договорились: ты отвечаешь за радость, а я - за фейерверк. - Он поцеловал ее в губы. - Я часто думаю о нашей первой встрече. А ты? Это одно из моих самых любимых воспоминаний.
        - Та ночь была незабываемой, - согласилась она.
        - Давай я напомню тебе о ней.
        Ей повезло - у Анри талант к воспоминаниям.
        notes
        Примечания
        1
        Флэпперы - прозвище эмансипированных девушек 1920-х годов, которые вели себя подчеркнуто свободно и независимо.
        2
        Персонаж романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» (1813), одержимая желанием выдать замуж любой ценой пятерых дочерей. (Здесь и далее примеч. пер.)
        3
        Милочка, дорогуша (фр.).
        4
        Сангрия - напиток из красного вина с фруктами и пряностями.
        5
        Да (фр.).
        6
        Да. Вместе. Сейчас (фр.).
        7
        Добрый день (фр.).
        8
        На самом деле? (фр.)
        9
        Согласен (фр.).
        10
        Наоборот (фр.).
        11
        Символ позора из романа американского писателя Натаниэля Готорна «Алая буква» (1850).
        12
        БФА - бисфенол-А.
        13
        Еще? (фр.)
        14
        Доброе утро (фр.).
        15
        Нет? (фр.)
        16
        Куртизанка (фр.).
        17
        Великолепная (фр.).
        18
        Это печально (исп.).
        19
        Это правда? (исп.)
        20
        Ничего не говорила (исп.).
        21
        В Испании (исп.).
        22
        Услуга за услугу (лат.).
        23
        Крест Виктории - высший военный орден за боевые подвиги. Учрежден королевой Викторией в 1856 году.
        24
        Браслет с драгоценными камнями по всей длине, названный в честь американской теннисистки Крис Эверт.
        25
        Прости, дорогая (фр.).
        26
        Что? (фр.)
        27
        Брат (исп.).
        28
        Твоим детям (исп.).
        29
        Господи (фр.).
        30
        Дочки выглядят отлично (фр.).
        31
        Привет! (исп.)
        32
        Большой каньон - глубочайшее ущелье в США на реке Колорадо, одно из крупнейших в мире.