Шантаж с оттенком страсти Дэни Коллинз
        Финансовой империи Кейна грозит крах из-за аферы кузена Жизеллы. Но близкие отношения с ее влиятельной семьей могут спасти его репутацию. Кейн шантажом заставляет Жизеллу притвориться его возлюбленной. Но девушка и не подозревает, чем обернется их сделка…
        Дэни Коллинз
        Шантаж с оттенком страсти
        Dani Collins
        A Virgin to Redeem the Billionaire
        Пролог
        - Леди и джентльмены! Неожиданное предложение сделал мистер Кейн Майклз! Оно было принято семьей, и он становится владельцем дома и всего его содержимого. Так что отдельные лоты не будут выставлены на аукцион. Благодарим вас за то, что вы пришли. Но дальнейшие торги отменяются.
        - Что? Нет! - охнула Жизелла Драммонд, но ее возглас утонул в общем шуме, который поднялся после этого объявления.
        Она взглянула на высокого незнакомца, который появился в комнате несколько мгновений назад и подошел к столу, за которым сидел аукционист. Он был неприлично сексуален. На нем был замшевый пиджак, который он носил с небрежной элегантностью, черные джинсы и рубашка без галстука.
        Но он, казалось, совсем не вписывался в окружающую обстановку. Дом на Манхэттене был жемчужиной в стиле французского ренессанса. Антикварная мебель, шелковые ковры и хрустальные канделябры были в безупречном состоянии. Мраморные колонны поддерживали низкие потолки, а тяжелые бархатные портьеры закрывали вид на Центральный парк. Этот мужчина казался слишком грубым и неотесанным для такого изысканного, утонченного окружения. Неужели он и вправду купил все это целиком и полностью?
        Сидевший рядом с ней мистер Валтерз выругался. Он много лет был одним из ближайших деловых партнеров ее дяди и признался Жизелле, что намерен купить этот дом.
        Жизелла пришла на аукцион из-за серьги, но она была также разочарована тем, как все обернулось.
        - Вы его знаете?
        - Он владелец компании «Риезго венчурз», - сказал мистер Валтерз с пренебрежительной усмешкой. - Это технологическая компания на окраине Сан-Франциско. Если он думает, что таким об разом тот завоюет расположение к себе в этом городе…
        Она хотела побольше узнать от мистера Валтерза об этом незнакомце, но увидела, что тот покидает комнату.
        Она извинилась и поспешно направилась сквозь толпу к дверям.
        На секунду ей показалось, что она упустила его. Но он направлялся не к входной двери. Он стал подниматься по широкой, застеленной ковром лестнице на галерею. За ним поспешно следовал один из аукционистов.
        Жизелла шла за ними. Они остановились у открытых двойных дверей, и аукционист обратился к охраннику, стоявшему в проходе:
        - Это мистер Майклз. Он только что купил этот дом со всем содержимым. Он может забрать все, что захочет.
        - Только одну вещь, - сказал мистер Майклз, указывая на строку в списке, который был в руках у аукциониста. - Остальное можно отправить в хранилище.
        - Мистер Майклз, - окликнула она его, потому что ей тоже нужна была всего одна вещь.
        Он оглянулся, посмотрел на нее, а потом обратился к охраннику:
        - Вы можете спуститься и выпроводить всех.
        Охранник сурово посмотрел на Жизеллу, словно собираясь предложить ей удалиться.
        Она подняла руку.
        - Одну минуту!
        Кейн кивком отпустил охранника, потом взглянул на аукциониста. Тот кивнул и быстро направился в комнату, бывшую, очевидно, гостиной. На картинах и скульптурах висели ярлычки, так же как на мебели и других предметах. Все, очевидно, было подготовлено для аукциона.
        Серьга, вероятно, тоже была где-то здесь, практически в пределах досягаемости. От волнения у Жизеллы перехватило дыхание.
        - Ваша минута почти подошла к концу, - сказал Кейн.
        Она посмотрела на него и лишилась дара речи, увидев вблизи, насколько он красив. Его темные волосы были короткими и густыми, брови над золотисто-карими глазами - изогнутыми. Смуглые щеки - чисто выбриты, а эспаньолка подчеркивала полные и невероятно чувственные губы.
        Обычно она не реагировала на мужчин. Даже на красивых. Но сейчас у нее в желудке запорхали бабочки, особенно когда он окинул ее ленивым и по-мужски оценивающим взглядом.
        Она протянула руку.
        - Жизелла Драммонд.
        Выражение его лица изменилось. Он окинул ее пренебрежительным взглядом, от туфель на шпильках до обтягивающего топа с разрезами на плечах.
        Когда он снова посмотрел ей в глаза, она почувствовала себя так, словно столкнулась с невидимой стеной, и у нее перехватило дыхание.
        Он хмыкнул, словно не мог поверить в такое нахальство.
        Это ее смутило. Обычно мужчины были очень внимательны к ней. И не только из-за ее богатых и респектабельных родственников. Она была стройной и высокой, с изысканной аристократической внешностью.
        Ее красота была ее сильной стороной, но иногда доставляла ей неудобства. Так что она не часто использовала ее в качестве аргумента, но сейчас она стала на тропу войны. Она могла потерять нечто, чего ждала годами.
        Она попыталась растопить его неожиданную холодность теплой улыбкой, но улыбка вышла натянутой.
        - Я знаю, кто вы, мисс Барси.
        Он только посмотрел на ее руку, но не пожал ее.
        Она опустила руку и перестала улыбаться. Это было незаслуженным оскорблением.
        - Я не пыталась выдать себя за кого-то другого. Я ношу имя отца. - Но это не имело никакого значения. Ее семейные связи были очень запутанными, но в душе она была Барси, и это была очень уважаемая семья в Нью-Йорке. Быть ее членом считалось честью.
        Тем не менее это не произвело на него впечатления. Более того, ее принадлежность к этой семье спровоцировала пренебрежительный тик на его щеке.
        - Сэр? - спросил аукционист, возвращаясь из гостиной. - Вы уверены, что вам больше ничего не нужно?
        В руках у него был бархатный футляр.
        - Да. - Кейн перешел в соседнюю спальню. Его губы презрительно скривились, когда он посмотрел на кровать с балдахином, изысканную мебель и тяжелые синие портьеры, приоткрывавшие вид на Центральный парк.
        Жизелла последовала за ним, жалея, что не ушла с работы раньше, чтобы попасть на организованную экскурсию по дому. Это оказался уникальный и очень дорогой дом. У ее родителей были деньги, но никто в ее семье не имел возможности купить такой дом, особенно если бы он был им так не по нраву, как явно приходился не по нраву Кейну.
        Аукционист вручил ему футляр.
        - Я подготовлю все документы для подписи к тому времени, как вы спуститесь вниз. Вы готовы рассмотреть предложения о продаже отдельных предметов?
        - Все, что угодно, кроме этого. Вы не смогли бы заняться этим от моего имени?
        - Конечно, сэр.
        Аукционист поспешно вышел из спальни, оставив Жизеллу наедине с Кейном.
        Постойте. Неужели он купил весь дом только из-за одной вещи?
        Кейн сунул футляр в карман пиджака, даже не открыв его.
        У Жизеллы от страха сжалось сердце.
        Она в панике бросилась к туалетному столику, на котором стояли открытые футляры с драгоценностями. Она искала серьгу, которую до этого видела лишь в каталоге. Там было несколько пар серег, но одиночной серьги не было.
        Ее охватило горькое чувство потери. Она похолодела от шока. Как она могла после такого долгого времени оказаться так близко и проиграть?
        - Это была серьга? - повернувшись к Кейну, спросила она.
        Он одарил ее довольной улыбкой.
        - Я знаю, кто вы, мисс Барси.
        Она была ошеломлена.
        - Неужели вы просто купили дом для того, чтобы завладеть этой серьгой?
        - Это был самый надежный способ получить то, что мне нужно, пока кто-нибудь не перехватит ее у меня.
        Жизелла была в шоке. Он и вправду купил дом из-за серьги. И оказывается, были и другие желающие купить серьгу ее бабушки? И их было достаточно, чтобы он поступил так радикально. Но все это не имело смысла. Это была всего одна серьга.
        - Не знаю, что вам говорили о ней, но она не настолько ценная. Она не стоит целого дома. Этого дома. Почему вы просто не поучаствовали в торгах, когда до нее дошла бы очередь?
        - Этот дом нужен мне и для других целей. И у меня нет времени целый день сидеть на торгах. Прошу вас.
        Он указал на дверь, предлагая ей уйти.
        - Нет.
        Она привыкла всегда контролировать ситуацию, но сейчас растерялась. Она охотилась за этой серьгой больше десяти лет. Она была так уверена, что вернется сегодня домой с ней в кармане, и теперь ее сердце сжималось от тяжкого разочарования.
        Нет. Она выпрямилась и посмотрела на него.
        - Я хочу сделать вам предложение.
        Выражение его лица стало настороженным и в то же время удовлетворенным. Он с интересом разглядывал ее, словно желая навсегда запомнить ее черты.
        - Почему она так нужна вам? - спросил он. - Если она не настолько ценная?
        Ее бросило в жар. Воздух вокруг них словно наэлектризовался.
        - Она имеет особую ценность для моей бабушки.
        А ее бабушка становилась все слабее. Жизелла хотела вложить эту серьгу в ее бледную старческую руку прежде, чем очередной приступ болезни снова не переполошит их всех.
        - Вы очень сильно любите ее.
        Казалось, он хотел заглянуть ей в душу своими проницательными золотистыми глазами.
        - Да. - В ней снова вспыхнула надежда, когда она увидела, что он заинтересовался. - Она очень необычная женщина.
        - Я уверен, что вы пошли в нее.
        Это была дешевая лесть, на которую она не поддалась, но его вкрадчивый голос заставил ее покраснеть.
        Это было невероятно. Кейн не пытался вызвать в ней сексуальный интерес, он просто возник сам собой. Она не знала, почему так реагировала на него. Она даже не была уверена, что он ей нравится. Он выглядел высокомерным и безжалостным.
        Но при этом завораживающим. Она знала многих богатых и влиятельных людей. Никто из них не излучал такой уверенности.
        Может, если бы у нее были любовники, она давно открыла бы в себе эту чувственность. Но они с кузиной заключили дурацкий пакт, что будут ждать того чувства, в которое так верила Розалия, - любви.
        Жизелла просто пошла на поводу у Рози, когда они приносили клятву целомудрия. Им было по тринадцать лет, и секс так мало волновал их, что Жизелла была вполне счастлива отложить это дело. И до сегодняшнего дня она не встречала мужчин, которые могли бы заинтересовать ее настолько, чтобы она нарушила клятву.
        Но вот теперь они с Кейном смотрели друг на друга, и этот взгляд наполнил ее предвкушением. Ее соски затвердели от возбуждения.
        - Сколько вы за нее хотите? - спросила она, стараясь не уклоняться от темы.
        - Она не продается.
        Он сказал это твердо, даже самодовольно, и Жизелла нахмурилась.
        - Такое красивое лицо не должно так сердито хмуриться. - Он подошел ближе и костяшками пальцев провел по ее щеке. - Это выражение может навсегда остаться таким. Пойдемте?
        От его прикосновения у нее перехватило дыхание, но она упрямо сжала губы. Она была единственным ребенком и привыкла получать все, чего ей хочется.
        - Как я могу убедить вас изменить решение?
        - Вы не сможете этого сделать. - Его улыбка сделалась озорной. - Но я испытываю непреодолимое искушение посмотреть, как вы это будете делать.
        Она прищурила глаза.
        - Я не использую секс для того, чтобы получить желаемое, - холодно сказала она. - Если я целую мужчину, то только когда мне этого хочется.
        Перчатка была брошена.
        Но он был первым мужчиной, который так заворожил ее. Ей стало интересно, не станет ли он первым и в других отношениях. Эта дуэль была невероятно возбуждающей.
        - Правда? - пробормотал он.
        Его лицо сделалось серьезным. Похоже, он обдумывал ее слова, но костяшки его пальцев продолжали гладить ее шею в том месте, где бился пульс.
        Что она делает? Это было безумием. Он был совершенно незнакомым человеком. А из соседней комнаты доносились голоса.
        Но она хотела, чтобы он поцеловал ее. И дело было не в серьге. Он не был похож ни на одного мужчину из всех, кого она знала. Если он сейчас уйдет, она всю жизнь будет гадать, каково это было бы - поцеловаться с ним.
        Она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза, которые стали напоминать расплавленное золото.
        Его рука коснулась ее подбородка, и он нагнулся к ней.
        Он впился губами в ее губы безо всяких церемоний, словно они целовались так годами. И да, он отлично знал, как целовать женщину.
        Это было то, чего она ждала всю жизнь. Мужчину с сильным характером, даже более сильным, чем у нее. Который одним прикосновением губами к ее губам разбудит в ней страсть и одновременно чувство безопасности в его крепких объятиях.
        Она таяла, и он запустил руку ей в волосы, а другой рукой обнял за спину.
        Ее никогда еще так не целовали. Властно и чувственно, настойчиво и в то же время лениво. Она вся пылала, и этот жар сжег все воспоминания о других мужчинах. Она застонала от удовольствия. Это был первый настоящий поцелуй в ее жизни, и она понимала, что теперь никогда не согласится на меньшее.
        Она сильнее прижалась к нему губами, и он положил ладонь ей на щеку. А потом поднял голову. Она всхлипнула в знак протеста. Его дыхание было таким же неровным, как и ее. Она боялась открыть глаза, не желая, чтобы он видел, как она была потрясена.
        Но он и так это знал. Он прошептал ей на ухо:
        - Я сейчас запру дверь и возьму все, что вы предлагаете, но серьгу вы не получите.
        - Что?
        Она открыла глаза, медленно возвращаясь к действительности.
        - Хотя попытка была достойной.
        Она отступила на шаг. Его губы были испачканы ее помадой, и ей хотелось протянуть руку и стереть ее. Ей хотелось прикасаться к нему. Запереть дверь и остаться с ним здесь, чтобы испытать все, чему он мог научить ее.
        Ей всегда хотелось узнать, каково это - найти своего идеального партнера. Сгореть в необузданной, животной страсти.
        Оказалось, это было страшно. Дьявольски опасно и в то же время предательски привлекательно.
        - Это не было…
        Она замолчала. Что сильнее заденет ее гордость? Его подозрение, что она пыталась манипулировать им? Или признание в том, что ее страсть была настоящей, в то время как он явно оставался холоден?
        - Ну вот, вы снова нахмурились. Я не ожидал, что вы примете все так близко к сердцу. - Его губы скривились в ироничной улыбке. - Однако это доставит мне еще большее удовольствие отказать вам в том, чего вы так страстно хотите.
        - Не хотите ли вы сказать мне, что все это - вендетта, которую вы мне объявляете?
        - Я делаю все это, - его голос стал стальным, - чтобы привлечь внимание вашего кузена. Передайте ему это. Я жду его звонка.
        Глава 1
        Спустя одну неделю
        Розалия ворвалась в рабочую комнату над семейным ювелирным магазином на Пятой авеню. - У меня потрясающие новости.
        Жизелла с интересом посмотрела на кузину.
        - Кто-то хочет заказать оригинальное обручальное кольцо.
        - Это славно, - мягко сказала Жизелла. - И кто же это?
        - Агент. Из аукционной компании. Похоже, той, которая на прошлой неделе работала с домом Гаррисонов.
        У Жизеллы упало сердце. Она приложила все силы, чтобы скрыть свою ярость и стыд.
        Она чувствовала себя такой идиоткой из-за того, что позволила Кейну поцеловать себя. Она не позволила бы ему прикоснуться к себе, если бы знала, что он что-то имеет против ее семьи.

«Я хочу привлечь внимание вашего кузена».
        Его бесстрастие потрясло ее. Она все еще чувствовала унижение, которое жгло ее огнем.
        Жизелла снова занялась платиновой подвеской.
        - Ты знаешь, кто выкупил все на том аукционе.
        И кто потерял.
        Она потеряла. Даже чувство собственного достоинства осталось в той комнате, полной ювелирных украшений, принадлежавших умершей женщине.
        - Ох, забудь о Кейне Майклзе. Или лучше вспомни, что он сказал о других заинтересованных лицах. Там был один представитель, звонивший из Венгрии.
        Жизелла снова повернулась к Рози.
        - И что?
        - Он звонил от имени Виктора Рохана. Он очень хотел купить одну вещь, парную к той, что есть у его матери.
        - О мой бог, Рози.
        - Я знаю.
        Около шестидесяти лет назад серьги были проданы на разных континентах с интервалом в несколько месяцев. Найти одну из них здесь, в Америке, удалось лишь после нескольких лет интенсивных поисков. И они давно отказались от идеи найти вторую.
        - Угадай, кто он? Он твой кузен.
        - Виктор Рохан? Я никогда не слышала о нем. Каким образом?
        - Он твой троюродный брат, насколько я поняла. Его бабушка и твой дедушка были братом и сестрой.
        - Так он потомок сестры Иштвана?
        Рози кивнула.
        Иштван сделал предложение их бабушке Эсти, когда они оба учились в университете. Он подарил ей пару серег на обручение. И она собиралась выйти за него замуж и всю жизнь хранить эти серьги. Но в тот момент начались демонстрации студентов. По настоянию Иштвана Эсти продала одну серьгу, чтобы вернуться в Америку, незамужней и беременной. Ее возлюбленный умер, не успев последовать за ней и оставив ее одну в чужой стране.
        Нищая и отчаявшаяся, с грудной матерью Жизеллы на руках, Эсти вышла замуж за Бенедека Барси, пожилого и очень доброго человека. Ювелира. Бенедек продал вторую серьгу, и они основали ювелирный магазин, в котором теперь работали Жизелла и Розалия. Эсти была их общей бабушкой, но в Жизелле не текла кровь Барси. В ней текла кровь Иштвана - и таким образом она была родственницей Виктора Рохана, а Рози никак не была связана с ним.
        - Тебя никогда не интересовала та сторона твоей семьи? - спросила Рози.
        - Ой, не нужно. Ты же знаешь маму. Но в этом вопросе я солидарна с ней. Мы не испытываем никаких сентиментальных родственных чувств. Дедушка обращался с нами как с родными. И я не хотела задеть его чувства, расспрашивая о первой любви бабушки. И я не могла встретиться с Иштваном, который умер раньше, чем родилась моя мама.
        - Но сейчас они тебя заинтересовали? - допытывалась Рози с улыбкой.
        - Конечно, если у него есть вторая серьга!
        Они рассмеялись, и Рози хлопнула в ладоши.
        - Только подумай, что это будет значить для бабушки, Жизи!
        - Не стоит забегать вперед.
        Они обе годами мечтали вернуть бабушке вторую серьгу, но сейчас мечта Жизеллы лопнула, как мыльный пузырь, благодаря этому проклятому Кейну Майклзу. Она больше никогда не хотела думать о нем.
        - Виктор живет в Венгрии? Что он за человек? - спросила Жизелла.
        - Очень богатый! У него свои дома по всей Европе, но, насколько мне известно, его семья живет в Будапеште. А его мать живет здесь. У меня есть адрес ее электронной почты. Я думаю, тебе стоит узнать, не хочет ли она встретиться с тобой, учитывая, что вы родственники и все такое.
        - Посмотрим. У тебя много работы? Может быть, сходим куда-нибудь?
        - Я могла бы, но… - Рози слегка поморщилась.
        - Если ты о деньгах, забудь. Ты знаешь, что я заплачу за тебя.
        Помимо того что Жизелла получала солидный доход от работы в ювелирном магазине, ее родители были очень богаты. Ее мама делала очень удачные инвестиции, и у нее был лишь один ребенок, который должен был унаследовать ее состояние. А отец Жизеллы зарабатывал большие деньги, занимаясь рекламным бизнесом.
        Рози получила такое же образование, как и все ее кузины и кузены. За это заплатили их бабушка и дедушка. Но родители Рози жили от зарплаты до зарплаты, так что она сама содержала себя, и у нее не было никакого финансового буфера.
        - Я сама могу заплатить за себя, - с оскорбленным видом сказала Рози. - Но я волнуюсь из-за серьги, которую заполучил Кейн Майклз. Похоже, Виктор сделал ему предложение. Я знаю, что ты считаешь эту игру проигранной. Напомни мне еще раз, что он сказал про Бенни.
        - Я только подозреваю, что он имел в виду Бенни, - пробормотала Жизелла.
        У Жизеллы было полдюжины кузенов и кузин. Четверо детей в семье Рози и двое детей их дяди Бена. Все они были дороги Жизелле. Кейн мог говорить о любом из них. Тем не менее…
        - Бенни единственный, с кем мне не удалось связаться. - Жизелла ненавидела себя за то, что выполняла приказ Кейна. Она поговорила со всеми своими кузенами, пытаясь передать им его сообщение. - Все сказали, что никогда не встречались с ним. Когда дядя Бен вернется из Флориды, я спрошу у него, куда подевался Бенни. Посмотрим, удастся ли связаться с ним. И даже если…
        - Я знаю. Бенни может быть авантюристом, но он и мухи не обидит.
        - Вот именно.
        И тем не менее Кейн Майклз имеет зуб на него. Это все очень странно.
        - Я знаю, что ты не хочешь разговаривать с Кейном, но я думаю, что нам следует еще раз сделать ему предложение. Если мы хотим получить эту серьгу, сейчас самое время. До того, как…
        Жизелла знала, что Розалия не хочет произносить это вслух. Их бабушке был восемьдесят один год, и она сейчас восстанавливалась во Флориде после пневмонии, которую перенесла зимой. И это было для них напоминанием, что у них остается мало времени для того, чтобы вернуть серьги женщине, которую они любили всем сердцем.
        - Я не поеду в Сан-Франциско, если ты предлагаешь мне это. - Жизелла не хотела больше никогда в жизни видеть Кейна Майклза. - Он ненавидит меня.
        И это презрение было обоюдным.
        - Нет, тебе следует поехать в Венгрию. Роханы твои родственники. А Кейном Майклзом займусь я сама.
        У Жизеллы возникло неприятное чувство. Рози была хорошенькой брюнеткой с копной густых волос, сливочным цветом лица и мальчишеской фигурой. Она не так привлекала мужчин, как Жизелла, с ее классической красотой и пышной фигурой. Они никогда не соперничали за внимание мужчины, к тому же Кейн был вовсе не нужен Жизелле.
        Но все равно она чувствовала тревогу из-за кузины. Она боялась, что он оскорбит нежную Рози еще больше, чем оскорбил ее, более жесткую и стойкую. Они обменялись несколькими словами и поцелуем. И она не должна была бы чувствовать себя такой использованной и отвергнутой. Она сильнее всего этого.
        Может быть, Рози, темпераментная и очень дружелюбная, вызовет у него более теплые чувства. Это поможет ей сделать то, что не получилось у нее. Она обязана дать Рози возможность, по крайней мере, попытаться. Ради бабушки.
        - Я всегда думала, что, если я поеду в Венгрию, я поеду вместе с тобой, - тоскливо сказала Жизелла.
        - Я тоже. - Рози скорчила гримасу. - Я до смерти хочу узнать побольше об этих серьгах. И посмотри на этого парня. - Рози достала из кармана телефон и показала Жизелле фотографию. - Скажи мне, что он не стоит того, чтобы лететь к нему десять часов.
        Жизелла посмотрела на фотографию, над которой был заголовок, объявляющий Виктора Рохана самым завидным холостяком в Европе. Он был очень красив, но она признала, что он крайне привлекателен, объективно и без особого интереса. Он не вызвал в ней и толики того возбуждения, которое охватывало ее при одной лишь мысли о Кейне.
        - Можешь забирать обоих, - сказала Жизелла, полная решимости больше не думать о Кейне. - Мне мужчины не нужны. Это лишь пустая трата моего драгоценного времени.
        Рози хмыкнула и снова посмотрела на фотографию.
        - Что, если нам на самом деле удастся достать эти серьги для бабушки?
        - Я была бы счастлива, - ответила Жизелла. - Давай приложим все усилия.
        Они сцепились мизинцами, как делали всегда, заключая пакт.
        - Ради бабушки.
        Глава 2
        Кейн Майклз не был удивлен, увидев Жизеллу Драммонд, входящую в арендованный им ресторан, где его сотрудники отмечали выпуск в свет нового гаджета. Но он, разумеется, был в ярости. Она намеренно неправильно поняла его, но он не мог не восхититься ее мужеством.
        Когда некая Розалия пару дней назад пыталась назначить с ним встречу, он ответил ей, что она не тот кузен, с которым он хочет поговорить.
        Жизелла тоже была не тем кузеном, но он обнаружил, что не разочарован. Ему было любопытно посмотреть, предпримет ли она еще одну попытку уломать его.
        Ей, по-хорошему, должно было бы быть стыдно заваливаться без приглашения на частную вечеринку, но он сомневался, что она способна испытывать чувство стыда. И где бы оно умещалось? В том маленьком черном платье, в которое она была одета, не было бы места ни для чего, кроме сексапильности.
        Она показалась ему ослепительной даже тогда, когда он видел только ее вьющиеся волосы цвета карамели, стройную спину и очаровательную попку, способную остановить дорожное движение. Не говоря уже о ее ногах длиной в несколько миль.
        Сегодня она заворожила его так же просто. Как? Это же была Калифорния. Красивые женщины встречались здесь на каждом шагу. У него не было любимого типажа, но в ней ему нравилось все. Ее рост, ее молочно-белая кожа, аристократичные черты лица.
        В тех краях, где все было фальшивым, от ресниц до зубов и бюстов, она была красива от природы. Ее макияж - очень сдержанным, немного румян, чтобы подчеркнуть высокие скулы, и блеск на чувственных губах.
        Мужчины сворачивали голову, чтобы посмотреть, как она идет к Кейну. Около двадцати из них поправили свои очки, а около сорока втянули живот. Женщины в юбках-карандашах прищурились от зависти.
        Не обращая внимания ни на кого, кроме Кейна, она приблизилась к группе мужчин, среди которых он стоял.
        - Джентльмены, - сказала она, - мне нужно поговорить с мистером Майклзом.
        Кейн подозревал, что знает причину ее смелости. Ее отец был владельцем уважаемой рекламной фирмы, и она выросла среди представителей высшего общества. Но при всем при том она была золотой рыбкой, а не акулой. Хотя она могла пустить пару пузырей и прогнать более крупную рыбу. Его приятели разошлись немедленно, оглядываясь, чтобы еще раз посмотреть на ее обтягивающее фигуру платье и изящные туфельки.
        Кейн перевел внимание на ее ноги, потом его взгляд скользнул выше, и он начал размышлять о том, какими гладкими будут ее бедра, когда он коснется их ладонями и губами. Было ли на ней соответствующее белье под этой короткой юбкой? Красные стринги? Или что-нибудь телесного цвета? А может быть, на ней вообще ничего не было?
        Он чуть не застонал, умирая от желания проверить это. И он мог легко одним пальцем стянуть лиф ее платья и проверить, какими теплыми, круглыми и тяжелыми были ее идеальные груди. Он мог бы лизнуть ее сосок и увидеть, как она покраснеет от удовольствия.
        Он посмотрел на ее лицо. Ее зеленые глаза сверкали от негодования.
        - Вы ворвались на частную вечеринку, мисс Барси, - сказал он, не собираясь извиняться за то, что так откровенно разглядывал ее. - Не жалуйтесь на то, как вас примут. - Он обернулся к проходившему мимо официанту с подносом, на котором стояли фужеры с шампанским. - Позовите охранника, - коротко сказал он.
        Официант растерялся.
        - Он шутит, - сказала Жизелла, взяла фужер с подноса и одарила официанта такой ослепительной улыбкой, что он растерялся, тоже улыбнулся и опустил голову.
        - Я не шучу, - заверил ее Кейн, когда официант отошел от них.
        Она сделала глоток шампанского и окинула взглядом толпу.
        - Вы называете это вечеринкой?
        Заслуженный укол. Атмосфера была тусклая. Несмотря на музыку и полученные всеми присутствующими большие бонусы, люди стояли кучками с опущенными головами.
        - Моя фамилия Драммонд, кстати. Я уже говорила вам это на прошлой неделе, - сказала Жизелла. - Когда моя бабушка вышла замуж за Бенедека Барси, у нее уже была моя мама.
        - Правда? - Он почесал подбородок.
        Она пристально посмотрела на него.
        - Что это значит?
        - Я просто делаю свою домашнюю работу.
        Она заинтриговала его сразу же, как только он в первый раз увидел ее фотографию. Он тогда собирал информацию о семье Бенни. Обстоятельства сложились так, что покупка дома Гаррисонов была мудрым и единственным решением. Но его могло там и не быть, если бы она уже не завладела его вниманием. Из своих источников он знал, что она годами охотилась за той серьгой. И он воспользовался этим случаем.
        И если бы он не знал об этом ее интересе, он мог бы поверить, что она искренне отвечала на его поцелуй. Конечно, это было не так. Она пыталась манипулировать им. Но, даже понимая это, он против своей воли был заворожен ею.
        - А вы свою делали? - спросил он.
        - Домашнюю работу?
        - Да. Как там Бенни? Не важно. Меня это не волнует. Если только он не умер. Это единственное, чем можно оправдать его нежелание отвечать на мои звонки.
        Она сжала губы, выпрямилась и расправила плечи.
        - Я не смогла связаться с ним.
        - Тогда почему вы здесь?
        - Вы сами знаете. Серьга. Вы не захотели встречаться с Рози, поэтому здесь я. Я готова проявить щедрость.
        - Меня это не интересует, - солгал он.
        Ему было очень интересно, как она будет играть эту партию.
        - Я пока даже не назвала вам цену.
        Он пожал плечами.
        - Сколько бы вы ни предложили, кое-кто другой заплатит вдвое больше.
        - Виктор Рохан?
        - Вы знаете его?
        - Я знаю о нем. Мы не встречались. Так вы планируете продать серьгу ему?
        Она, как и он, притворялась бесстрастной, но ее пальцы нервно сжали ножку фужера, выдавая ее волнение.
        - Я еще не решил.
        Виктор Рохан стал для Кейна занозой в заднице, настойчиво уговаривая его продать серьгу ему, при этом постоянно повышая цену. Кейн не собирался играть с ним. Он слышал, что Рохан был из тех людей, с которыми лучше не шутить. При других обстоятельствах Кейн с легкостью расстался бы с серьгой за скромное вознаграждение.
        Но тогда Жизеллы здесь не было бы.
        - Что, если я удвою последнюю цену, предложенную Виктором? - спросила она.
        Кейна снова поразила ее бравада. Он назвал последнюю цену, предложенную Виктором, и у нее дрогнули ресницы.
        Он усмехнулся.
        - Готовы удвоить?
        - Я не блефую. Просто я не подозревала, что ставки растут так быстро. Я готова заплатить. Мы договорились? - Она протянула ему руку.
        - О черт, нет. Мне не нужны деньги, а серьга тем временем растет в цене с каждым днем.
        И этот инструмент давления на нее был для него бесценен.
        Он продолжал потягивать свой бурбон, и она опустила руку.
        - Вам отчаянно нужна эта вещица, не так ли? Почему? - Серьга была красивой, насколько Кейн мог судить, но он не понимал, с чего вокруг нее поднялся такой ажиотаж. - Вы хотите сами перепродать ее Рохану и получить навар?
        - Нет. - Она приняла оскорбленный вид. - Я уже говорила вам. Я хочу подарить ее бабушке.
        - Одну серьгу?
        - Она имеет большую ценность для нее.
        Кейн никогда не понимал, что значит быть привязанным к какому-нибудь предмету. У него не было даже любимой пары джинсов, не говоря уже о часах или яхтах. Все можно было заменить, если есть деньги.
        Единственное, что задевало его, - это когда кто-нибудь пытался что-нибудь у него отнять. А такое случилось. Несколько недель назад ее кузен Бенни сделал именно это. Он обобрал кучку инвесторов, которые старались теперь утопить Кейна.
        Он должен помнить только об этом, а не о том, как целовал эти пухлые губки со страстью, которая сжигала его с тех пор. Он чувствовал себя зверем, почуявшим крупную добычу.
        - На меня не влияют эмоции, - сказал он и залпом выпил остатки бурбона. Он окинул ее презрительным взглядом, твердо намеренный не дать ей почувствовать, как глубоко она запустила в него свои коготки. - Даже похоть.
        Жизелла оделась так, чтобы пройти мимо охранников, не отвечая на кучу вопросов. На подобных мероприятиях всегда присутствовали чьи-нибудь любовницы или жены. Ей всего лишь пришлось сказать:
        - Я приехала к мужу.
        И ее пропустили без лишних вопросов.
        Теперь, однако, когда Кейн Майклз с циничной усмешкой оценивающе разглядывал ее, ее бросило в жар, и она пожалела, что не надела деловой костюм.
        Она не могла не понять его последнего замечания. Значит, она вызывает в нем похоть? Это должно было бы оскорбить ее, а не пробудить в ней желание. А она испытала скорее удовольствие, чем возмущение.
        Она ничего не могла поделать с тем, что ее тянуло к нему, как магнитом. Он был хорош даже в сорочке с расстегнутым воротником и в замшевом пиджаке. А сегодня на нем был смокинг с атласными отворотами. Он должен был быть похожим на всех присутствовавших мужчин, но он казался на голову выше их всех. И он это знал.
        Пытаясь скрыть, какое глубокое впечатление он производит на нее, Жизелла сказала:
        - Если я пришла бы сюда соблазнить вас, вы уже знали бы об этом.
        Он улыбнулся, показав белоснежные зубы. Это была улыбка удовлетворения.
        - Мне нравится чувство юмора, особенно в моих врагах. Это не дает мне скучать.
        - Каким образом я сделалась вашим врагом? Вы злы на Бенни. - Если она ничего не добьется сегодня вечером, она, по крайней мере, узнает, почему он выплескивает свой гнев на нее. - Расскажите мне, что он, по-вашему, сделал?
        - Не по-моему, а на самом деле сделал, - холодно сказал он. - Он подделал образцы с рудника и исчез, представив меня как виновного в этом. Я все объяснил своим инвесторам, но они мне не верят.
        - Постойте, что? - Она машинально положила руку ему на плечо, чтобы не упасть.
        Он, казалось, был сделан из железа. Он посмотрел на ее руку, приподняв брови, и она поспешно убрала ее. Ее пульс участился.
        Она лишилась дара речи. Бенни был геологом. Его компания была частью фирмы «Барси на Пятой». Это позволяло «Барси на Пятой» предлагать своим самым богатым клиентам возможность инвестировать в драгоценные камни и металлы практически по себестоимости.
        - Бенни никогда не стал бы подделывать образцы. Вся наша семья стремится сохранить репутацию «Барси на Пятой» безупречной.
        - Да, похоже, весь Нью-Йорк полагает, что ваша семья безукоризненна. Из-за этого инвестиционная компания обвиняет меня в подделке, втаптывая мое имя в грязь по всему Восточному побережью.
        Она покачала головой. Ей хотелось сесть, но в зале были лишь высокие столики и сверкающие ледяные скульптуры. Музыка и общий шум оглушали ее, и она заметила, что присутствующие наблюдают за ними. Она почувствовала себя неловко, но заставила себя держаться невозмутимо.
        - Что именно сказал Бенни?
        - Ничего. Поэтому я пытаюсь связаться с ним. Вы разочаровали меня, Жизелла. Я не думаю, что эта серьга нужна вам так отчаянно, как вы притворяетесь. Я думаю, что вы больше заинтересованы в том, чтобы преступление Бенни не вышло наружу. Вы пытаетесь задобрить меня. Но этот способ, - он взглядом охватил ее всю, от накрашенных губ до накрашенных ногтей на ногах, - это прошлый век. И слишком предсказуем.
        - Бенни, вероятно, сейчас на месторождении, пытается разобраться со всем этим, - настойчиво сказала она.
        - Месторождение находится в Индонезии. В его офисе говорят, что он в Южной Америке.
        - Я должна сделать несколько звонков. Прямо сейчас.
        - Милости прошу.
        Ее сердце отчаянно колотилось в груди. Она не знала, что ей делать. Решительным шагом она направилась в тихий угол, но тут же сообразила, что рабочий день в Нью-Йорке и в Южной Америке уже давно закончился. Она попыталась дозвониться до дяди. Он все еще был во Флориде, приглядывая за их бабушкой, и они могли рано лечь спать.
        Он ответил на звонок, и они обменялись приветствиями. Он был ее боссом в «Барси на Пятой», а не только дядей. И он решил, что она звонит по работе.
        - Нет, я по поводу Бенни, - сказала Жизелла. - Ты с ним разговаривал последнее время? Я только что слышала ужасно скандальные слухи от Кейна Майклза.
        Она огляделась по сторонам, не желая, чтобы кто-нибудь ее услышал.
        Молчание ее дяди было зловещим.
        - Дядя?
        - Почему ты разговариваешь с ним?
        Она не могла решить, прозвучало в его голосе презрение или опаска.
        - У Кейна бабушкина серьга. Я пыталась купить ее на аукционе на прошлой неделе. - Она никому не рассказывала о своих планах, желая удивить всех своим триумфом. Вместо этого все пошло наперекосяк, чего она никак не ожидала. - Я приехала сюда, чтобы сделать ему предложение, но он выдвинул ужасающие обвинения. Бенни должен позвонить Кейну как можно быстрее, чтобы все уладить.
        - Бога ради, Жизелла! Ты должна была сначала поговорить со мной.
        - Почему? Что происходит? - У нее похолодело в груди.
        - Не знаю, - жестко сказал он. - До меня тоже дошли кое-какие слухи. Я делаю все возможное, чтобы пресечь их, и пытаюсь разыскать Бенни и услышать его версию.
        - Ты же не думаешь, что он и вправду…
        - Не думаю, - заверил он ее, будучи уверен, как и она, что Бенни был честным, надежным и профессиональным. - Но я не доверяю Майклзу. И тебе не советую.
        Она подняла глаза и увидела, что Кейн наблюдает за ней с другого конца зала.
        - Он не был бы так зол, если бы не чувствовал, что для этого есть основания.
        - Ну, только не настраивай его против нас еще сильнее, - приказал дядя. - Он опасный человек.
        Во многих отношениях. Он одним только взглядом держал ее, как на поводке.
        - Я… м-м-м… я сделаю все возможное, чтобы все уладить. Объясню ему, что мы скоро получим ответы на все вопросы.
        Ущерб, нанесенный имени Барси, может обернуться катастрофой для них всех.
        - Я попытаюсь сейчас дозвониться до Бенни, - пообещал дядя. - Передай Майклзу, что я заставлю Бенни связаться с ним как можно скорее.
        Она сомневалась, что это удовлетворит Кейна, но поблагодарила дядю и попрощалась с ним. И тут она увидела сообщение от Рози. Ее кузина благополучно приземлилась в Венгрии и направлялась в отель поспать.
        Мать Виктора Рохана согласилась встретиться с Жизеллой после того, как сообщила ей об их родстве. Жизелла была готова отправиться к ней, но Кейн отказался встречаться с Рози.
        Это задело Жизеллу, и она уговорила Рози взять переговоры с Роханами на себя. Она же возьмется за Кейна Майклза. На этот раз ему не удастся взять верх над ней.
        Бенни не стал бы мошенничать. Это она знала точно. Это было не в его характере, и он ни за что не поставил бы репутацию и доходы семьи под удар.
        - Могу я предложить вам выпить что-нибудь?
        Жизелла подняла глаза и увидела красивого мужчину лет тридцати, который смотрел на нее так, словно она была десертом в буфете. Возможно, он был одним из тех, кто разговаривал с Кейном, когда она появилась. Но она никого не замечала, кроме человека, ради которого сюда пришла.
        - Закончила свой звонок? - спросил Кейн, тут же оказавшийся рядом с ней. - Любимая, - добавил он, явно желая избавиться от другого мужчины.
        Молодой человек тут же растворился в толпе.
        Кейн небрежно положил руку ей на талию, и ее словно огнем обожгло. Она попыталась найти в себе силы продолжить:
        - Д-да. Мой дядя заставит Бенни позвонить вам как можно скорее.
        - Замечательно, - сказал Кейн с неприкрытым сарказмом. - Тогда пойдемте танцевать.
        Она не хотела еще больше настраивать его против себя, но…
        - Никто же не танцует.
        - Лидеры всегда подают пример. А вы кажетесь мне лидером.
        Она недоверчиво посмотрела на него, но не услышала сарказма в его голосе. Это, казалось, был искренний комплимент. Но как он мог знать, какая она?
        - Иначе вы не представляли бы здесь свою семью, - с легкой насмешкой сказал он. - Вы не похожи на жертвенного барашка, разве не так?
        - Нет.
        Но она чувствовала себя на удивление беззащитной. Она днем и ночью думала о нем, пытаясь заставить себя возненавидеть его. Даже несмотря на то, что ей хотелось, чтобы все было по-другому. Ей хотелось, чтобы их поцелуй был началом чего-то большего.
        И это желание не покидало ее, несмотря на разочарование. Но, по крайней мере, теперь она понимала, почему он обращался с ней с таким пренебрежением.
        Это должно было быть недоразумением. Должно.
        И она была независимым человеком. Она полагалась только на себя. И она с радостью готова была играть роль представителя семьи, даже если ей было неприятно терпеть такую подозрительность.
        - Почему бы нам не продолжить наш разговор в более укромном месте? - предложила она.
        Он прищурил глаза и загадочно улыбнулся.
        - С огромным удовольствием.
        Глава 3
        Кейн подавил в себе разочарование, когда она почти призналась, что пришла сюда в надежде уговорить его не предпринимать серьезных шагов против ее семьи.
        Он не должен был позволять ей вскружить ему голову. Он никогда не позволял никому влиять на него на эмоциональном уровне, особенно женщинам, которые пытались играть с ним.
        Эта смена ее тактики сказала ему, что все это было чистой манипуляцией. Еще хуже - когда она изображала неведение в отношении своего кузена, она почти заставила его усомниться в своем здравом суждении. Он уже начал было подумывать, что она действительно хочет только купить серьгу для своей бабушки.
        Когда Жизелла отошла в сторону, чтобы позвонить, он уже начал надеяться, что она вернется к нему с разумным объяснением, которое даст ему возможность поверить ей. Каким же дураком он был. Он уже давно понял, что доверять людям, особенно женщинам, которые привлекают его физически, нельзя. Это всегда заканчивается тем, что его карман оказывается пуст.
        Он чертовски не хотел вести себя с ней как пудель на поводке, но другой мужчина попытался заигрывать с ней. И собственнический инстинкт, охвативший его в этот момент, был таким невыносимым, что заставил его направиться к ней, чтобы закрепить свое право на нее.
        Пора было брать себя в руки. Он послал сообщение своему водителю, пока они шли через зал. Когда она направилась к бару, Кейн сказал:
        - Мы поедем ко мне.
        Она секунду поколебалась, потом сказала:
        - Мне нужно взять свою сумку. Я еще не поселилась в моем отеле.
        Очень удачно. После того как она забрала в гардеробе свою сумку, Кейн взял ее у нее и проводил Жизеллу к выходу. Его машина мягко подкатила к дверям, и он открыл для нее заднюю дверцу.
        Водитель Кейна остановил машину у зеркального небоскреба, из вестибюля которого можно было пройти в ресторан.
        Жизелла увидела нескольких старлеток, стоявших у лифта, но Кейн проводил ее к лифту, расположенному отдельно от других. И она поняла, что это его личный лифт, потому что открывался он по отпечатку его большого пальца.
        Когда лифт остановился, и двери открылись, Жизелла ахнула.
        Они оказались в пентхаусе. Стеклянные стены открывали панораму на ночное небо и океан. Сверкание городских огней, лунная дорожка на воде, лодки, раскачивающиеся у причала, и яркие звезды на чернильном небе потрясали воображение. Приглушенный свет лился из-под плинтусов, а на столе горела настольная лампа. Кейн не стал включать дополнительное освещение.
        Здравый смысл подсказывал ей, что это может быть опасно - отправиться в дом к незнакомому мужчине. Но здесь было так прекрасно!
        Она хотела видеть все это при дневном свете, завтракать на веранде, защищенной стеклянной панелью, которая не закрывала доступ солнечным лучам, но оберегала от ветра. Жизелла не была завистливым человеком, но ей хотелось бы иметь такой дом.
        Он подошел к бару и открыл бутылку вина. Она видела, как он смотрит на нее с другого конца гостиной размером с футбольное поле. На диване в виде подковы могли легко усесться двадцать человек, так же как и за обеденным столом. Кухня, похоже, размещалась в дальнем углу, а лестница около бара вела, как она догадалась, в его спальню.
        - Вы часто устраиваете здесь вечеринки?
        Это место было построено для больших приемов, но что-то подсказывало ей, что он не любит принимать у себя гостей. Он был таким невозможным человеком, и ей хотелось ненавидеть его за обвинения в ее адрес, но против своей воли она была заинтригована.
        - Вы одна из нескольких человек, которые побывали здесь с тех пор, как я переехал сюда два года назад. Мои самые частые гости - горничная и дворецкий. Иногда приходит мой персональный ассистент.
        - Святилище, - пробормотала она, поглаживая мягкую кожу, которой был обит диван. - Я польщена.
        Была ли серьга здесь? Она огляделась по сторонам, размышляя, не находится ли серьга в сейфе за картиной, или, возможно, у него есть офис наверху?
        - Она хранится в ячейке моего банка, - сказал он, угадав ее мысли.
        Жизелла скрестила руки на груди, разозлившись на себя за то, что ее так легко было раскусить.
        - Я привез вас сюда, чтобы в тихом месте обсудить условия вашей компенсации.
        - Вы постоянно обвиняете меня в том, что я готова сексом оплатить сделанные мне одолжения. Знаете, это больше говорит о вас, чем обо мне.
        - Я не плачу за секс, - протянул Кейн, подходя к дивану и протягивая ей бокал с вином.
        - Нет? - спросила она, беря бокал у него из рук. - Вы не привозите сюда любовниц на каникулы? Не покупаете им прощальные подарки в виде браслета или ожерелья?
        - Мои любовницы обычно женщины с успешными карьерами и большими доходами, так что ожерелье для них - это просто подарок. Знак внимания.
        Он стал поигрывать ее локоном, и она немного отодвинулась, чтобы он отпустил ее волосы. Ее взволновала мысль о его любовницах. Богатых, влиятельных любовницах, к которым он испытывает привязанность. Возможно, она знакома с некоторыми из них.
        - Я не очень понимаю, за что вы хотите получить компенсацию. И почему вы думаете, что в моих силах предоставить вам ее.
        - Ваш кузен продал мне кучку бесполезных камней, а не руду редкого металла, который, по его словам, помог бы мне создать новое поколение гаджетов.
        Его приглушенная ярость была внезапной, сильной и очень реальной.
        Она крепко сжала пальцами ножку бокала и застыла на месте.
        - Вы, безусловно, знаете, что разработка месторождений - это такая же игра, как на игральном автомате в Лас-Вегасе.
        - Фамилия Барси на результатах теста имела решающее значение. Очень серьезные люди вложили деньги в этот проект. Но когда рудник не стал приносить обещанных доходов, инвесторы настояли на повторном исследовании образцов. Они оказались просто бесполезными камнями. Я заморозил свои вклады в ожидании расследования. Если Бенни не объявится и не восстановит мое доброе имя, я потеряю деньги и выплачу компенсации инвесторам, и это разорит меня.
        Жизелла чувствовала себя беспомощной, не зная, как справиться с таким положением дел.
        - Клянусь вам, Бенни никогда не стал бы намеренно обманывать кого-либо в такой ситуации. Между вами были посредники?
        - Я общался напрямую с ним. - Он пристально посмотрел ей в глаза. - И я полагаю, что ваша семья много инвестирует в драгоценные металлы. Без сомнения, когда новая затея получить уникальный металл лопнула, ваши ставки только выросли.
        Она возмущенно ахнула.
        - Вы полагаете, что мы намеренно манипулируем ценами, играя на спросе и предложении? Нет! Мы никогда не делаем такого.
        - И я не уверен, что вы не внесете меня в черный список здесь, в Нью-Йорке.
        - Конечно нет!
        - Тем не менее ходят упорные слухи, что никто в Нью-Йорке не отвечает на мои звонки. Так что ущерб уже нанесен, и это не прекратится, пока не появится Бенни. Полагаю, что мне причитается компенсация за все это, не так ли?
        У Жизеллы похолодело в груди. Она беспомощно развела руками.
        - Я ничего не знала об этом!
        Его презрительная улыбка показала ей, что он ей не верит. В его понимании, все свидетельствовало против всех членов семьи Барси.
        Она посмотрела на свой телефон, отчаянно надеясь, что Бенни позвонит и все прояснит. Ей нужно было лишь одно - серьга. И как она из-за этого смогла влипнуть в такую ситуацию?
        - Кому вы звонили? - спросил Кейн.
        - Отцу Бенни. До него доходили кое-какие слухи, но мы ничем не можем помочь, разве что просто не пересказывать их.
        - Вы можете прекратить использовать ситуацию в своих интересах.
        - Но мы этого не делаем!
        - Тогда зачем вы здесь? Одетая как для соблазнения? - с презрением спросил он.
        - Я оделась так, чтобы попасть на вашу паршивую вечеринку!
        - А наш поцелуй на аукционе? Это что, очаровательный обычай в Нью-Йорке, о котором я не знал?
        - О, ради… - Она закатила глаза к потолку, радуясь, что в комнате стоит полумрак, потому что она покраснела от стыда. - Меня влекло к вам, и я вас поцеловала. Разве в это так трудно поверить?
        - Так страсть была настоящей? - с насмешкой спросил он. - Тогда идите сюда. - Он со стуком поставил бокал на стеклянный столик. - Давайте закончим то, что начали.
        - Господи, вы так высокомерны!
        Она сжала руки в кулачки.
        Но ее пугал не его хищный взгляд. Ее пугал не он. Она боялась самой себя и того глупого желания поддаться и сделать именно то, что он приказал. Она все еще хотела почувствовать это.
        - Я пришла на аукцион за серьгой. Я поцеловала мужчину, который заинтересовал меня. И я уже поняла, какую совершила ошибку.
        - Да, это была ошибка, - согласился он. - Большая ошибка. - Он снова взял в руки бокал и добавил мягким и убийственным тоном: - Я уже подумываю, не принять ли мне последнее предложение Рохана просто для того, чтобы наказать вас.
        - Не нужно, - сказала она сквозь сжатые зубы, говоря себе, что ее не должны шокировать его мстительность и безжалостность. Это все она уже видела.
        Он ухмыльнулся.
        - Удивительно, как быстро вы вспыхиваете.
        - Почему вы так грубы?
        - Чтобы вы поняли, что стоит на кону, когда мы начнем обсуждать условия.
        Она сложила руки на груди.
        - Тогда чего конкретно вы от меня хотите?
        - Вы очаровательны. Я не хочу. Я требую, чтобы с этой минуты вы изображали мою последнюю пылкую любовницу.
        - Ах, значит, вы затаскиваете женщин в постель с помощью шантажа?
        На мгновение он застыл. Она тоже замерла, опасаясь, что зашла слишком далеко.
        - Тот факт, что вы не услышали слова «изображать», говорит больше о ваших желаниях, чем о моих, - с насмешкой сказал он. Он был невыносимо самоуверен.
        - Я не позволю шантажом заставлять меня изображать что-либо, - объявила она. - И зачем вам вообще это нужно?
        Он сделался серьезным.
        - Меня обвиняют в том, что я обманул инвесторов. Я хочу, чтобы все знали, что я действовал не один. Я тесно связан с семьей Барси.
        - Нет. Мы не можем допустить, чтобы люди поверили, что мы имеем дело с человеком, обвиненным в мошенничестве.
        Потребовалось три поколения честного бизнеса, чтобы фирма «Барси на Пятой» завоевала свою безупречную репутацию. Слухи о нечестной игре могли разрушить эту репутацию в один момент.
        - Так я должен продолжать оставаться вашим козлом отпущения?
        - Вы думаете, что имеете власть надо мной, но это не так. Пожалуйста, продавайте эту серьгу. Мне все равно, - солгала она.
        - Умоляю вас. У вас столько уязвимых мест. Мне не хватит пальцев на руках, чтобы перечислить их все. Вы знаете, что существует база данных «Барси на Пятой», в которой собраны все слабые места клиентов? Некоторые из них будут в шоке, если данные об их покупках будут взломаны и опубликованы.
        - Это незаконно!
        - Я не сказал, что сделаю это. Но слухи о том, что это возможно, сильно ударят по вашей клиентской базе - по политикам и тем, кто имеет любовниц.
        - Вы ужасный человек.
        - Я человек, который наносит ответный удар, когда его обманывают. Либо вы поднимете меня, либо я утащу вас за собой вниз.
        - Как ни заманчиво звучит ваше предложение стать вашей фиктивной любовницей, у меня есть работа и своя жизнь в Нью-Йорке.
        - И вы с удовольствием представите вашего нового возлюбленного.
        - Это нелепое требование.
        - Я не могу позволить, чтобы моя репутация рушилась, пока я жду, что объявится ваш кузен и все объяснит, - сказал Кейн не терпящим возражения тоном. - Особенно если его объяснения все равно заставят меня выглядеть так, словно я организовал эту аферу. Мне необходимо обелить свое имя. И мне нужна возможность быть в курсе всех дел вашей семьи, особенно когда это касается моих интересов. Если вы действительно считаете, что ваш кузен невиновен, вы захотите возместить ущерб, который он мне нанес. Потому что я могу быть очень неприятным врагом.
        - Это я заметила, - сказала Жизелла.
        - Значит, договорились.
        О, как она ненавидела этот уверенный его тон! Она также ненавидела охватившее ее беспокойство. Она должна была бы испытывать отвращение к нему, не мечтать проводить с ним больше времени. И она не должна была бы испытывать радость при мысли о том, что ей не нужно будет искать предлог, чтобы общаться с ним.
        То, что ее раздирали такие противоречивые чувства, было сигналом, что ей нужно бежать как можно дальше и как можно быстрее. Но он действительно был очень опасным врагом. Она уже видела его железную хватку во время аукциона. Если он направит всю эту ярость и все эти деньги против «Барси на Пятой», они, возможно, переживут эту бурю, но с непоправимым ущербом.
        Но, в конечном счете, на ее решение повлияла мысль о семье. Ее бабушка принесла большую жертву, чтобы обеспечить ей такую достойную жизнь. Жизелла же может с помощью небольшой жертвы отвратить угрозу их семье. Но…
        - Как долго это будет продолжаться?
        - Пока не появится ваш кузен и не объяснит, что происходит. Я уверен, что у вас будет прекрасный мотив постараться, чтобы это случилось в ближайшие несколько недель.
        - Хорошо, - сказала она. - Я это сделаю. Но я не стану спать с вами.
        - Если бы я старался соблазнить вас, вы бы уже это почувствовали, - насмешливо сказал он, а потом снова сделался серьезным. - И если вы думаете, что можете соблазнить меня… - Он посмотрел ей в глаза, и она увидела, насколько он серьезен и непримирим. - Вам, Жизелла, следует понять, что я не играю в игры. Если вы проскользнете в мою кровать, пытаясь что-то получить…
        - Я этого никогда не сделаю, - объявила она.
        Но сердце ее сжалось то ли от предвкушения, то ли от чувства вины.
        - Сделаете, - мрачно сказал он. - В какой-то момент вы чего-нибудь захотите. Серьгу, ласки, еще чего-нибудь. И вы это сделаете. Но я предупреждаю вас. Я приму любое ваше предложение, но не дам ничего взамен. Кроме оргазмов, - протянул он. - Я стараюсь быть очень щедрым в этом вопросе.
        Его слова возбудили ее и заставили ее сердце биться быстрее.
        Но она смогла лишь сказать:
        - Я готова поверить вам на слово.
        - Значит, договорились.
        Глава 4
        Жизеллу разбудил стук в дверь.
        - Завтрак готов.
        Она открыла глаза. Солнечный свет заливал комнату, отражаясь от кремовых стен. Вечером она не задернула темно-синие портьеры, любуясь панорамой города еще долго после того, как Кейн настоял, чтобы она осталась ночевать у него в комнате для гостей.
        Она настолько устала, что согласилась, и заперла свою дверь на ключ, чтобы принять ванну и обдумать ситуацию.
        И теперь у нее глаза слипались, а мозг отказывался работать. Она повернулась на спину и натянула простыню до подбородка, мечтая остаться в постели навсегда. Но было уже восемь часов. А по нью-йоркскому времени одиннадцать.
        Она заставила себя вылезти из кровати, тщательно привела себя в порядок, чтобы он не догадался, что у нее была тяжелая ночь, и спустилась вниз. Кейн сидел на веранде, греясь на солнышке. Все было так мирно и тихо, как она и представляла себе накануне вечером, когда впервые увидела это место.
        Он читал сообщения на своем телефоне, поджидая ее, а блюда все еще накрыты крышками. Он был бос, и на нем - пижамные брюки и футболка. А Жизелла одета в вельветовые брюки капри и топ без рукавов.
        - Папарацци не донимают вас здесь, наверху? - ядовито поинтересовалась она.
        - Дроны замучили. Но начинайте так, как собираетесь продолжать, как я всегда говорю. - Он отложил телефон в сторону.
        - В вашем случае это высокомерно и осуждающе? - Она взяла кофейник, чтобы налить себе кофе.
        Он протянул свою чашку, чтобы она налила кофе и ему, потом снял крышки с блюд.
        - Замечания вроде этого должны будут оставаться между нами. Это наш секрет.
        - Если вы настаиваете, любимый, - согласилась она с елейной улыбкой.
        Его взгляд упал на ее кольцо, сверкавшее на солнце. Выражение его лица изменилось.
        - Это ваша работа?
        Ее не должно было удивлять, что он знал, чем она занимается. Он сказал, что проделал свою домашнюю работу. Да и она сама много читала о нем в Интернете. Но его вопрос не был праздным. Он, казалось, был искренне заинтересован.
        - Это сделала моя кузина, - ответила Жизелла.
        - Можно посмотреть? - Он протянул к ней руку.
        Она поставила чашку на стол, всегда готовая похвастать потрясающим кольцом в стиле ар-деко. Но его прикосновение заставило ее сердце биться сильнее, и она невольно вздрогнула.
        Он посмотрел на нее с невозмутимым выражением лица, но она почувствовала его удовлетворение. Он лишь едва коснулся большим пальцем ее кожи, но это было похоже на ласку.
        - Семейная традиция или что-то в этом роде? - Он не отпускал ее руку, глядя ей в глаза.
        - Подарок по окончании курса обучения. Я и Рози - единственные ювелиры в нашем поколении. Нас всегда интересовал наш семейный бизнес, и мы прошли обучение у дяди Бена, отца Бенни. Когда мы заканчивали, он заставил нас сделать кольца друг для друга. Это было неким экзаменом, проверкой нашего мастерства. Когда делаешь что-нибудь по заказу другого человека, приходится думать о том, что понравится ему, а не тебе.
        - А себе вы стали бы делать такое кольцо?
        Она задумалась.
        - Скорее всего, нет. Рози подбирала камни так, чтобы они представляли ее и наших пятерых кузенов и кузин. Это очень сентиментально. Я себе не стала бы делать такое. Но как подарок это очень трогательно.
        - Вы бриллиант, - высказал он предположение, все еще держа ее за руку.
        - Это белый сапфир, и да, это я. Розалия - розовый сапфир. Желтый, синий и зеленый - это мальчики. Красный и сиреневый - две другие девочки.
        - Это должно было бы показаться безвкусицей, но на самом деле кольцо получилось удивительно красивым.
        Он поднял ее руку, чтобы посмотреть, как переливаются камни на солнечном свете.
        - Она приложила много усилий, чтобы сделать это кольцо. Вы и представить себе не можете, как кропотливо нужно работать, чтобы камни играли всеми своими гранями.
        - Вы, похоже, любите свою кузину.
        - Да, - сказала Жизелла, отнимая у него свою руку. - Я обожаю всех своих кузенов и кузин, но Рози и я сверстницы. Мы росли вместе и всегда были неразлучны. Мне нравится это кольцо, но то, что его сделала она, делает его для меня особенным. Попробуйте украсть его у меня, и я убью вас на месте.
        - Как драматично. - Он скривил губы. - А что вы сделали для нее?
        Она достала телефон и начала просматривать фотографии. Почему она так нервничала? Она гордилась всеми своими работами. И Рози обожала кольцо, которое она для нее сделала.
        Она показала ему фото. Кольцо было выполнено в виде сплетенных виноградных листьев. На некоторых сверкала бриллиантовая роса. Остальные прикрывали черный опал, находившийся в центре.
        - На фотографии плохо видны цвета камня. - Даже несмотря на это, кольцо выглядело не таким ярким, как то, что было на ее пальце. И ей внезапно захотелось оправдать свой выбор. - Рози очень женственна. Люди часто недооценивают ее. Она называет себя «огородным растением», но она упорная, жизнерадостная, и у нее много достоинств, которые сразу не бросаются в глаза.
        - Это кольцо очаровательно.
        Он говорил правду? Этого она не могла понять, как не могла понять, почему ей так хочется, чтобы ее кольцо ему понравилось.
        - Спасибо, - пробормотала она, убирая свой телефон. - Она…
        Жизелла заколебалась. Она не знала, стоит ли быть откровенной с ним. Но она хотела, чтобы он поверил, что единственной причиной ее появления здесь была серьга, а не попытка защитить Бенни. Она не хотела, чтобы пребывание Рози в Венгрии всплыло позже и было неправильно истолковано.
        - Рози сейчас в Венгрии. Она делает предложение Виктору Рохану относительно его серьги.
        Кейн откинулся на стуле.
        - Что вы о нем знаете?
        - Кроме того, что он мой кузен?
        Это его явно удивило.
        - Я думала, что вы хорошо проделали домашнюю работу, - с мягкой насмешкой пробормотала она.
        - Значит, вы действуете в его интересах? - Он брезгливо скривил губы.
        - Нет, - ответила она. - Я даже никогда не встречалась с ним и не интересовалась этой своей родней, пока Рози не обнаружила, что у него вторая бабушкина серьга. Мама до четырнадцати лет не знала, что ее отец не Бенедек, а венгр по имени Иштван.
        - А откуда у Роханов вторая серьга?
        - Это один из вопросов, который попытается выяснить Рози. Похоже, в их семье водятся деньги. Они могли купить ее в любое время.
        - У Роханов хорошие связи, и они очень настойчивы. И очень богаты.
        - Это предупреждение?
        - Скорее вопрос. Я не понимаю, почему вы и ваша кузина пытаетесь противостоять ему - или мне - из-за какой-то безделушки, которая лежит в шкатулке и которую нельзя носить без ее пары.
        Жизелла рассмеялась, а он пожал плечами.
        - Рохан ясно дал мне понять, что хочет купить, а не продать эту серьгу. Вы сами говорили мне, что она не такая уж ценная. Оценщик, которому я ее показывал, сказал, что камни хорошего качества, но на сегодняшний день пара таких серег будет стоить самое большее десять тысяч долларов.
        - Я бы не стала оценивать их так дешево, - с презрением сказала Жизелла. - Но для нас ценность состоит в связанных с этими серьгами чувствах. Мы хотим вернуть эту серьгу бабушке. Эти серьги были всем, что осталось у нее от Иштвана. Когда он умер, ее сердце было разбито. Она даже не смогла сохранить единственную серьгу, которую привезла с собой в Америку. Она вынуждена была продать ее, когда у нее закончились деньги.
        - Она была замужем за Барси, когда приехала в Нью-Йорк.
        - Нет. Она была одинока и беременна. Моя мама родилась через несколько месяцев после их приезда в Америку. Не могу представить, насколько одинокой и несчастной должна была себя чувствовать бабушка. Она пошла продавать свою серьгу дедушке. Ему стало жаль ее, и он предложил ей выйти за него замуж. Они продали серьгу и открыли ювелирный магазин.
        - Они приехали в Америку уже как муж и жена, - уверенно заявил Кейн.
        - Люди часто так думают, но это не так. Они были знакомы еще в Будапеште. Она продала ему первую серьгу. Он тут же перепродал ее, готовясь эмигрировать. Они плыли на одном корабле, но это было просто совпадением. Когда у бабушки закончились деньги, она разыскала его в Нью-Йорке и продала ему вторую серьгу. Он был намного старше ее, но он собирался открыть свой магазин. Ему нужна была помощь. И он предложил ей выйти за него замуж и объединить усилия. Это началось как брак по расчету, но со временем она полюбила его. Это очень трогательная история.
        - Это было бы трогательно, если бы было правдой. - Он с насмешкой посмотрел на нее, словно его очень позабавило то, что она верит в эту историю. - Я нанял частного детектива, чтобы он собрал информацию о Бенни. Еще до того, как познакомился с вами. В отчете говорится, что ваш дедушка прибыл в Штаты со своей женой, Эсти Барси. Они плыли в одной каюте. И ваша мать носит его фамилию.
        - Потому что Бенедек Барси был единственным отцом, которого она знала. Но они поженились, лишь когда маме было уже несколько месяцев. Я точно знаю это.
        - Откуда?
        - Потому что она мне это рассказала.
        - У меня есть справка о продаже в Нью-Йорке этой серьги. Вдова Гаррисон купила ее осенью 1956 года, практически сразу же по прибытии вашей бабушки, а не спустя несколько месяцев. Первую серьгу старик Барси продал, чтобы оплатить их переезд в Штаты. А на деньги от продажи второй серьги он открыл магазин в Нью-Йорке.
        - Ваш детектив ошибается, - возмутилась Жизелла. - Моя бабушка не стала бы лгать в таком важном деле.
        - Вы хотите сказать, что ваша семья врет только по мелочам?
        - Мы вообще никогда не врем!
        - Кроме того случая, когда в свидетельство о рождении вашей матери вписан не тот отец и она четырнадцать лет не знала об этом. Или в случае маленькой лжи инвесторам о качестве образцов руды.
        - Я только что объяснила, что моя бабушка была в отчаянном положении. Это не то, что теперь, когда женщина может забеременеть и родить без мужа, если захочет. Могу я увидеть справку о продаже?
        - Она хранится в банке вместе с серьгой. Аукционист сказал мне, что миссис Гаррисон купила серьгу, рассчитывая заказать для нее пару или вынуть из нее камни, переплавить оправу и сделать что-нибудь другое.
        Жизелла пришла в ужас при одной лишь мысли об этом.
        - Но оправа была слишком сложной, а к камням трудно было подобрать пару. Она несколько раз пыталась продать серьгу Барси или обменять ее на что-нибудь. Но ваш дедушка отказывался платить столько, сколько она запрашивала.
        - Вы так ошибаетесь! Мои бабушка и дедушка не знали, где находятся эти серьги. Они сказали бы нам. Розалия и я уже много лет пытаемся найти их.
        Он даже глазом не моргнул.
        - Они могли не знать, где находится первая серьга, но они знали, где та, которая была в Нью-Йорке.
        - Могу я посмотреть досье, которое вы собрали на мою семью?
        - Заплатите за свое собственное, - мягко сказал Кейн.
        Она вздернула подбородок.
        - Может быть, я заплачу за досье на вас. Как вам это понравится? Я буду копаться в вашем прошлом, выносить какие-то суждения и фальшивые претензии?
        Он пожал плечами.
        - Поскольку у меня насчитывается около двухсот сорока предков и все это размещено в Интернете, я сэкономлю вам время и деньги. Я никогда не знал своего отца, моя мать умерла, когда я был ребенком, и я провел больше времени в колониях для несовершеннолетних преступников, чем в приемных семьях. Большей частью за воровство в магазинах, за драки и вандализм. Когда мне исполнилось шестнадцать, я получил работу у ландшафтных дизайнеров, которым нужна была рабочая сила, чтобы орудовать лопатой. Я начал копить деньги на грузовичок, чтобы работать на себя. Тремя годами позже я, работая под балконом одного из клиентов, подслушал, как он уговаривал кого-то вложить деньги в его последнее предприятие. Он был убежден, что через шесть месяцев на них обрушатся миллионы. Я вложил туда свои сбережения и через несколько месяцев получил дивиденды, в четыре раза превышающие мой первоначальный взнос. И я решил, что мне больше не хочется работать на себя. Мне захотелось, чтобы другие работали на меня. Вот и все. Можете выносить свое суждение.
        - А вы пытались найти своего отца?
        - Я не знаю его имени.
        - А как насчет вашего такого компетентного частного детектива? Он не смог бы помочь вам?
        - Предки моей матери пришли из Мексики и вступили в брак с техасцами. Их потомки живут в Сан-Диего - и еще во многих местах, надо полагать. Но я никогда не пытался установить родственные связи. Моя мать переехала на север совсем молодой, скорее всего, вместе с моим отцом, и она уже была беременна. Он, возможно, был военным, но точно это выяснить уже нельзя. Если она что-то и рассказывала мне о нем, я был слишком мал, чтобы это запомнить.
        - Сколько вам было лет, когда она умерла?
        - Пять.
        - И вы попали в приемную семью? Разве они не пытались найти ваших родственников?
        - Они были слишком бедны и не могли взять на себя заботу о ребенке, которого даже никогда не видели.
        Он говорил очень сухо, безо всяких эмоций, но ей показалось, что в его взгляде промелькнула ярость.
        - Мне очень жаль.
        - У приемных родителей мне жилось неплохо. - Он пожал плечами. - Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я не ввязывался бы во всякие авантюры, а продолжал мирно жить с ними. В колониях было ужасно. Но, по крайней мере, этот опыт помог мне стать честным человеком. Это и достаточное количество денег, чтобы не ввязываться в криминальные схемы, когда мне чего-то хочется.
        - И у вас нет братьев или сестер? Вообще никакой семьи?
        - У вас же тоже нет братьев и сестер. Должен ли я жалеть вас? - с усмешкой спросил он.
        - Я не жалею вас. Я просто сочувствую. Мне всегда хотелось иметь брата или сестру.
        - Почему? У вас же столько кузин и кузенов, которых вы обожаете.
        - Верно. Но у них у всех есть сестры и братья. И я чувствую себя обделенной. - Она глотнула кофе. - Но если честно, они все считали меня за сестру. Особенно Рози. Я выросла в ее доме. Мои родители работали, а тетя Агата была домохозяйкой. Я приходила к ней каждое утро перед школой. А после уроков вместе со всеми возвращалась к ней домой. Родители забирали меня после ужина, и мне так не хотелось возвращаться домой, в пустую комнату. Когда мне разрешали ночевать не дома, я была наверху блаженства.
        - Ночевки вне дома я могу понять, - сказал он сухо. - Мне самому они очень нравятся.
        - Полагаю, вам придется на время отказаться от них теперь, когда вы влюблены в меня, - мило улыбнулась она.
        Их взгляды встретились, и приятная волна чувственности захлестнула ее. Но она не испугалась этого. Она не боялась его. Она, наоборот, представляла, каково это будет - заняться с ним сексом. Он был альфа-самцом в расцвете сил. Ее тело подавало ему сигналы даже без ее осознанного желания. Она заметила, что он насторожился, почувствовав это.
        Ее дыхание участилось, а глаза увлажнились. Она отвела взгляд и уставилась на голубой горизонт.
        - Как мы станем играть роль влюбленных, если мы терпеть не можем друг друга?
        - Разве? Я готов поклясться, что у нас был один момент.
        - Понимаю. У вас начался бред.
        - Вы интригуете меня. Если это ваш защитный механизм, то почему он сработал? Потому, что вы знаете, что привлекаете меня? Или потому, что вас тянет ко мне, и вы чувствуете себя неловко из-за этого? Потому что не контролируете свою реакцию? Или не можете манипулировать мной?
        Проблема действительно состояла в том, что она не могла контролировать свою реакцию, но она не хотела признавать это.
        - У вас сейчас есть кто-нибудь, с кем вы ночуете вне дома и кому придется дать отставку?
        - Нет, в данный момент нет.
        Почему это заставило ее покраснеть?
        - Посмотрим, как мы вынесем воздержание.
        Он откровенно смеялся над ней.
        - А как вы обычно вступаете в отношения с женщинами? Ваши внутренние часы подсказывают вам, что пора с кем-нибудь переспать?
        - Нет, я просто встречаю женщину, чье общество приятно мне, а дальше все идет, как идет.
        - Вау. Надеюсь, меня эта чаша минует.
        - О нет, я получаю огромное удовольствие от общения с вами. Кстати, я не проявляю самодовольства, когда выигрываю. Когда вы окажетесь в моей постели, я не стану бубнить: «Я же говорил вам!»
        - Приготовьтесь увидеть мой победный танец, когда этого не произойдет. Я невыносимо горда собой, когда побеждаю.
        - Мое эго это перенесет.
        Он старался снова поймать ее взгляд, но она упорно смотрела на свою булочку с джемом.
        - Расскажите мне о светской жизни в Нью-Йорке, - после некоторого молчания попросил он. - Я полагаю, вы пользуетесь огромным успехом. Я хочу знать обо всех мероприятиях, начиная с сегодняшнего дня.
        - Желаю удачи. - Она скорчила гримасу. - Я редко принимаю приглашения, особенно на вечеринки и благотворительные базары. Я просто посылаю чек в благотворительный фонд, чтобы не тратить времени.
        - Почему это трата времени? Это же зависит от ваших целей, верно? Какие у вас цели?
        - Когда я иду на какое-нибудь мероприятие? Просто пообщаться с друзьями или с родственниками. Я люблю танцевать, но невозможно танцевать с мужчинами, которые думают, что ты хочешь отправиться к ним домой. А меня не интересуют такого рода интрижки, - твердо сказала она, потому что это было правдой. - Я не хожу на приемы, чтобы завязать полезные знакомства. Единственной причиной выхода в свет я считаю желание хорошо провести время, а я очень разборчива в этом вопросе. А какие у вас цели?
        - Те же, что и у вас. Я всегда в точности там, где хочу быть.
        Она в этом не сомневалась. Он сидит с чашкой кофе на вершине башни, откуда можно увидеть Гавайи.
        - Но я многое узнаю о людях на светских мероприятиях. И нахожу там идеи для своего бизнеса.
        - Это звучит немного цинично.
        Он пожал плечами.
        - Бизнес есть бизнес.
        - Ювелирный бизнес очень благодарный, - сказала она, наливая себе еще кофе. - Мужчины дарят своим женам кольца и ожерелья как знак любви, но это и символ их статуса, и страховка на черный день. В семьях было принято дарить часы или подвески на памятные даты - окончание школы и так далее. А теперь детям дарят планшеты или игровые приставки, которые устаревают через пару лет.
        - Если все так обстоит, почему вы занимаетесь ювелирным бизнесом?
        - Потому что это и наука, и искусство. И люди никогда не жалуются на то, сколько денег они потратили. Они счастливы, потому что чувствуют, что приобрели что-то ценное, и им нравится украшать себя. Я могу за пять долларов поставить новый замок на ожерелье, и человек будет улыбаться весь день.
        - И поэтому я не понимаю, почему поднялся весь этот шум из-за серьги. Вы готовы заплатить больше, чем она стоит на самом деле, но зачем она теперь нужна вашей бабушке? Если вы хотите порадовать ее воспоминаниями, гораздо лучше сделать ей альбом с фотографиями тех мест, где она родилась и выросла.
        - Это ностальгия. А серьга - это символ любви.
        - У меня нет вашего большого опыта в таких делах, конечно, - едко сказал он. - Но эта эмоция кажется мне верхом бесполезности.
        Она тоже относилась с некоторым цинизмом к романтической любви. Но при всем при этом его презрение задело ее. Словно он обнаружил ее самые сокровенные мечты и посмеялся над ними. Она хотела верить в любовь, ей было необходимо верить, что однажды это случится с ней. А серьга ее бабушки была доказательством тому, что такая любовь существует.
        - В лучшем случае любовь приносит с собой обязательства и боль, - продолжал он. - Вы любите вашу семью, и куда вас это завело?
        Сюда. К нему.
        Она смотрела в свою тарелку, и ее сердце обливалось кровью.
        Потому что не только любовь к семье привела к тому, что она сидела сейчас на этом стуле. Она была здесь, потому что хотела больше узнать о нем. Он чем-то привлекал ее, но она не могла ответить даже себе, чем именно. Она хотела проникнуть за эту маску пренебрежения и увидеть, что за ней кроется.
        - Вы правы, какой бы искусной ни была оправа, кучка камней не залечит ее разбитое сердце. Но она поймет, что мы сделали все возможное, чтобы смягчить ее боль. И это называется любовью. Вот почему я здесь. Я хочу принять на себя боль, которая в противном случае ударит по моей семье, если я не стану сотрудничать с вами.
        - И вас не волнует, чего это будет стоить вам? - Он покачал головой.
        - Волнует. Я знаю, чего мне это будет стоить. - Она вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза. - Но я готова сделать это в любом случае. Вот это и называется любовью.
        Они приземлились в Нью-Йорке, где лил весенний дождь. Он расстегнул свой пиджак, чтобы укрыть Жизеллу, пока они спускались по трапу его личного самолета и шли по полю к ожидавшему их лимузину.
        Она была так близко от него, теплая, гибкая и прелестно пахнувшая. Усиливая его желание, с которым он боролся в течение всего полета.
        Он провел беспокойную ночь, надеясь, что она придет к нему. Он страстно желал ее, пусть даже и не совсем понимал движущие ею мотивы. Она казалась искренне удивленной поведением своего кузена, но она так же искренне была полна решимости искупить его вину, что для него не имело смысла. Преданность семье была вещью непостоянной. Ему никто не помогал, когда он нуждался в этом.
        А что касается любви? Однажды он принял за любовь сексуальное влечение. Это стоило ему покупки обручального кольца, нескольких секретных разработок его компании и резкого уменьшения его счета в банке.
        Он не мог доверять Жизелле. Он находил это слишком неправдоподобным стечением обстоятельств, когда она так заинтересовала его на аукционе, а потом приехала к нему, как подарок, когда его терпение по поводу ее кузена грозило лопнуть. Она была троянским конем. Должна была быть.
        Но сексуальная заинтересованность в ней была очень сильной. Он намеревался дать ей возможность вести свою игру и прийти к нему в постель, когда она решит, что этим достигнет своей цели. И тогда пожиравший его огонь стихнет.
        А до тех пор он должен быть терпеливым - что было нелегко. Дождь не помог ему заглушить желание, горевшее в нем, а она была исключительно красива, с ее влажным лицом и румянцем, словно она находилась в пылу страсти.
        - Вы сами не водите машину? - спросила она, вытирая волосы полотенцем, которое он достал из машины.
        - Только не в городе. Я могу быть более полезным на заднем сиденье.
        Она посмотрела на него с подозрением.
        Он ухмыльнулся.
        - Вы меня слышали.
        Она взмахнула своими длинными ресницами, пытаясь изобразить негодование, но ее губы дрогнули.
        И это задело его. Он не знал, как можно подделать такое сексуальное влечение, и он хотел верить, что оно настоящее.
        Но ему нужно быть начеку. Она была невероятно красивой, но при этом умной и жесткой.
        - У меня несколько машин, которые я вожу сам, когда выезжаю на шоссе. - Он чуть не добавил: «Я позволю вам выбрать цвет машины и направление поездки в следующий раз».
        Поездка по побережью, с включенной музыкой и опущенным верхом, чтобы ее волосы развевались на ветру, может быть отличным началом долгих, наполненных сексом выходных.
        Но она не была его любовницей.
        Пока, шептал ему внутренний голос, и он замирал от предвкушения. Но он прогнал эти эротические фантазии. Его положение и стоимость его компании были основательно подмочены ее кузеном. Если он позволит похоти ослепить его, он сможет потерять все, а он не хотел снова возвращаться к нулю.
        Он попросил Жизеллу дать свой адрес водителю и погрузился в работу, используя ее, чтобы отвлечься от своих мыслей о Жизелле, делая все возможное, чтобы проигнорировать сексуальную напряженность, которая могла полностью поглотить его.
        Жизелла удивлялась работоспособности Кейна. Он говорил по телефону весь их полет и даже в машине по дороге на Манхэттен.
        - У вас есть здесь офис? - спросила она.
        - С сегодняшнего утра уже есть. У меня также есть офисы в Ванкувере, Сиднее и Лондоне. Открыть офис в Нью-Йорке я планировал намного раньше, но из-за недавних событий компании по недвижимости отказывались иметь со мной дело.
        Она услышала упрек в его словах, но продолжала настаивать:
        - У нас нет такого влияния на компании по недвижимости.
        - Нет. Один из моих инвесторов пытался оказать на меня давление. Он на удивление быстро отступил, когда я увел поместье Гаррисонов прямо у него из-под носа.
        - Мистер Валтерз?
        - Да. И среди брокеров по недвижимости я теперь просто нарасхват. Мне на выбор предлагают самую элитную собственность. Говоря о собственности… - Кейн взглянул в окно на кирпичный дом, возле которого припарковался его шофер. - Это здесь вы живете?
        - Да, с мамой. Когда мои родители развелись, папа перевел свою часть недвижимости на мое имя. Так что мы с мамой совместно владеем этим особняком. И я не вижу смысла переезжать куда-либо и платить ренту.
        - Очень удачно, что я нанял для нас апартаменты в другом месте. У меня нет желания жить с вашей матерью.
        - Для нас?
        - Конечно. Мы же теперь пара. Она сейчас дома? Я зайду и познакомлюсь с ней, пока вы будете упаковывать вещи.
        - Я думала, что вы просто подвозите меня домой! Вы что, серьезно рассчитываете, что я скажу матери, что переезжаю жить к вам?
        - Посмотреть на вас, так вы краснеете, как девственница. - Он взглянул на ее зарумянившиеся щеки. - Она не знает, что затевает ваша семья?
        - Мы ничего не затеваем, и она будет очень удивлена, потому что я никогда не приводила домой мужчин.
        По разным причинам. Жизелла любила мать, но у них были странные отношения. Тепло и привязанность, которые царили в доме ее кузенов и кузин, были еще одной причиной, почему она так им завидовала. Ее мать была больше склонна все критиковать и была крайне сдержана в своих эмоциях. Несколько мужчин, с которыми знакомила ее Жизелла, были для нее лишь потерей времени, о чем она и ставила Жизеллу в известность.
        Водитель открыл дверцу. Она вышла из машины и вошла в калитку.
        Кейн вслед за ней поднялся по лестнице, держа над ней зонтик. Когда они очутились под козырьком, он закрыл зонт и встряхнул его.
        Лимузин медленно отъехал от дома.
        Жизелла набрала код на замке, мысленно умоляя дверь поскорее открыться. Присутствие Кейна рядом с ней волновало ее. Она чувствовала себя напряженной рядом с ним в течение всего полета, а потом в машине. И когда он стоял так близко, она чувствовала тепло, исходившее от него, и еле уловимый запах его лосьона после бритья.
        - Это я! - крикнула Жизелла, когда они вошли в дом. Потому что ее тетя и другие члены семьи также часто наведывались к ним и знали код доступа. - Ты дома?
        - Да, - донесся до нее ответ ее матери сквозь открытую дверь кабинета. - Я думала, что ты уехала на весь уик-энд.
        - Планы изменились.
        Жизелла взглянула на Кейна.
        - Ты можешь выйти к нам? Я пригласила Кейна Майклза. Я хочу познакомить вас.
        - Это тот человек с аукциона, на которого ты так разозлилась? Почему он здесь?
        Жизелла вздохнула. Ее мать не отличалась избытком такта. Но в то же время у нее были твердые понятия о том, как должны вести себя женщины. Так что Жизелла вздохнула и с опаской объявила:
        - Я буду жить у него, пока он в Нью-Йорке.
        - Да? - Ее мать подняла голову. - С чего бы это?
        Жизелла мрачно улыбнулась.
        - По той же причине, почему большинство женщин живут с мужчинами, мама.
        Ее мать отложила ручку и сняла очки.
        - Я думала, у вас с Рози заключен пакт. Означает ли это, что у тебя с ним серьезные отношения?
        - Нет. - Она чувствовала всего в нескольких футах от нее присутствие Кейна, слышавшего весь этот разговор. И это заставляло ее испытывать стыд. - Но мы хотим посмотреть, что у нас получится.
        Она практически чувствовала, что думает Кейн о ее умении лгать.
        - Отказаться от собственной независимости - это ужасный путь для начала отношений. Я говорила тебе это тысячу раз.
        - Я живу с матерью, - напомнила Жизелла. - И у меня не так уж много независимости, от которой я могу отказаться. И это решение я принимаю сама. - Еще одна ложь. Кейн заставлял ее лгать. - Я пришла, чтобы познакомить вас и забрать кое-какие вещи. Может, ты выйдешь и познакомишься с ним?
        - Придется, - пробормотала ее мать, вставая со стула.
        Спустя мгновение Жизелла представила их друг другу.

«Желаю хорошо провести время», - мысленно сказала она Кейну и отправилась наверх упаковывать вещи.
        Кейн не знал, чего ожидать, но Алис Барси удивила его.
        Она была старше, чем он полагал, ей было около шестидесяти. На ней был светло-серый свитер, черные брюки и никакого макияжа. Она держалась с элегантной уверенностью в себе, которая не запугала его, но дала понять, что и она не будет запугана им. Похоже, ее не могли запугать ни мужчина, ни женщина, ни животное.

«Какова мать, такова и дочь», - сухо подумал он про себя.
        Алис попросила экономку приготовить кофе. И пока они пили его, они рассказывали друг другу о своей работе. Если она что-то и знала о мошенничестве своего племянника, она и виду не подала. Она не пошла в семейный бизнес, потому что предпочла изучать историю.
        Он не мог понять, одобряет ли Алис его отношения с ее дочерью. И это было для него ново. Не один престарелый директор компании пытался представить ему свою дочь, чувствуя, что у него надежное будущее. Ему не нравилось, что женщины вдвое старше него рассматривали его как свежий кусок мяса, но он к этому привык.
        Но Алис вовсе не примеряла на него смокинг жениха. Напротив, она рассматривала его как временное явление и вела себя с ним вежливо только ради дочери. Может быть, поэтому Жизелла не приглашала домой мужчин?
        Но почему это его заботило?
        Ему все это безразлично, заверил он себя.
        - Кейн сказал мне, что у вас назначена встреча, и вы не сможете остаться на ужин, - сказала Алис, когда Жизелла вернулась в гостиную.
        Лицо Жизеллы было бесстрастным.
        - Я говорила папе, что буду в Сан-Франциско и пропущу вечеринку по поводу сорокалетия Сьюзен. Но раз я уже здесь, я воспользуюсь возможностью познакомить их.
        - Поздравь Сьюзен от меня. - Алис сделала глоток кофе и отставила чашку в сторону. Если ей было неприятно слышать о бывшем муже и его нынешней жене, это никак не проявилось в ее интонациях или в выражении лица.
        - Готова? - спросил Кейн.
        Жизелла поколебалась, потом сказала:
        - Я хотела спросить тебя кое о чем, мама. В досье Кейна о серьге бабушки утверждается, что Гаррисоны купили ее, как только они приехали в Нью-Йорк. Там говорится, что они пытались снова продать ее дедушке, но он все время отказывался.
        Ее мама поморщилась.
        - Это твой дядя отказывался покупать ее. Он спрашивал меня, нужна ли она мне, но папа все еще был жив. И мне казалось неуважением к нему покупать ее. К тому же что бы я стала делать с одной серьгой? Так что я отказалась.
        - Ты могла бы подарить ее бабушке. Она так любила твоего отца.
        - Я не разделяла ее чувств к моему отцу. - Она небрежно пожала плечами. - Моя кровная связь с Иштваном ничего не значила для меня. И я причинила бы боль папе, если бы подарила ей эту серьгу, когда он и так чувствовал себя второй скрипкой.
        Жизелла нахмурилась.
        - Почему ты никогда не рассказывала мне об этом? Мы с Рози несколько лет ищем эту серьгу.
        - Я думала, вы уже утратили интерес. Я не знала, что вы все еще ищете ее, пока ты не вернулась на прошлой неделе с аукциона такой разозленной. И мне показалось неразумным признаваться в том, что я могла купить ее десять лет назад. Тогда с тобой невозможно бы стало жить.
        Это не было игрой, рассчитанной на него. Жизелла была искренне ошеломлена и огорчена небрежным отношением матери к тому, что так много значило для нее.
        - И когда серьга была продана Гаррисонам? После твоего рождения? Или…
        Ее мать снова вздохнула.
        - Подумай о нашем положении, Жизелла. Твоя бабушка была в отчаянии, когда вышла замуж за папу. Она чувствовала себя предательницей, связавшись с другим мужчиной. Конечно, она изложила романтическую версию о том, как они с папой обосновались здесь.
        - Значит, она лгала. Вы все лгали нам.
        - Ты была еще ребенком, Жизелла.
        - И ты по-прежнему считаешь меня ребенком, если скрываешь такие вещи от меня!
        - Твоя бабушка очень чувствительна в этом вопросе. Я не видела необходимости излагать факты, которые противоречили ее версии. В этом не было нужды. А сейчас мне пора вернуться к работе. Придете поужинать у меня на этой неделе?
        - Если ты захочешь, - пробурчала Жизелла, чмокнув мать в щеку.
        - Передай привет своему отцу.
        - Обязательно, - пообещала Жизелла, и они откланялись.
        Глава 5
        Жизелла все еще находилась в ярости, когда они входили в пентхаус одного из самых престижных небоскребов на Манхэттене. Как и дом Кейна в Сан-Франциско, он был отделан в чисто мужском стиле и мог похвастать видом, ради которого можно было умереть.
        Но она почти не замечала ничего, испытывая облегчение оттого, что уехала от матери, потому что все еще отчаянно злилась на нее. Кроме того, она волновалась, оставшись наедине с Кейном. Когда швейцар поставил на пол ее чемоданы и удалился, закрыв за собой дверь, ее сердце замерло от напряжения.
        - Ну, я готова все выслушать, - пробормотала она, когда Кейн наливал им аперитив.
        - Я уже говорил вам, что никогда не злорадствую.
        - И тем не менее вы должны испытывать радость оттого, что были правы.
        Он протянул ей напиток, и, когда она взяла его в руку, ее рука дрожала. Что, если он был прав и насчет Бенни? И что будет, если мошенничество Бенни подтвердится?
        - Ваша мать оказалась совсем не такой, какой я ее представлял. Учитывая, как вы тепло говорили о своей семье, я не ожидал встретить такую практичную и хладнокровную женщину. И тем не менее она, похоже, не знает, что происходит с этой разработкой.
        - Моя мать поглощена наукой. Она не стала бы разговаривать с дядей Беном о вас или о Бенни. Ее интерес к фирме «Барси на Пятой» пропал еще много лет назад. Она ярая феминистка. Она не хотела иметь детей. Но когда ей было тридцать девять, она познакомилась с моим отцом. И иногда я думаю, что она вышла замуж и родила меня только потому, что у ее сестры были дети. Она не хотела чувствовать себя обделенной.
        Раньше Жизелла говорила так откровенно лишь с Рози. И она не понимала, почему рассказывает это все Кейну. Но Кейн знал о ее семье больше, чем она сама.
        Сегодня ее мать, которая была донельзя откровенной, рассказала ей о давнишнем обмане, лишив ее иллюзий относительно нее. Она уже не знала, кому верить. Кейн, по крайней мере, был честен с ней, хотя и отвратительно груб. Это было некомфортно, но она знала, чего ожидать.
        - Она была слишком стара, чтобы родить еще кого-нибудь после вас? Поэтому у вас нет братьев и сестер?
        - Она не хотела больше иметь детей. А папа хотел. Он на десять лет моложе ее. Я помню, как они ругались из-за этого. Когда мне было одиннадцать лет, он завел роман со своей секретаршей Сьюзен. У нее двое детей. Он обращается с ними как со своими собственными. Я полагаю, что Сьюзен стала ему более традиционной женой, и у него теперь та семья, о которой он мечтал.
        - Значит, у вас все-таки есть братья и сестры.
        - Они намного моложе меня. Мне было тринадцать, когда папа и Сьюзен поженились. Сьюзен до сих пор очень настороженно относится ко мне. Я кажусь ей угрозой, поскольку это из-за меня папа так долго не разводился с мамой. Мое сердце было разбито, когда папа ушел от нас. Больше, чем мамино. Я думаю, она испытала облегчение. Ей никогда не нравилось жить с мужчиной. Может быть, это она сама толкнула его к Сьюзен. Развод был очень цивилизованный, но я была зла на отца и всегда была ближе к маминой семье, так что я осталась с ней. Я вижусь с отцом только по особым случаям.
        После некоторой паузы она сказала:
        - Я пойду переоденусь и подправлю макияж. Нам нужно уезжать примерно через час.
        По крайней мере, у нее была собственная комната. Это была комната для гостей, но она была богато обставленной, со стеклянными дверями, ведущими в роскошную ванную.
        Она хотела написать Рози сообщение, но не решилась. Как она могла объяснить, что притворяется возлюбленной Кейна ради Бенни? И что все, во что они верили по отношению к бабушке, было ложью?
        Она прочитала сообщение, которое Рози прислала ей несколько часов назад. Роханы ее не приняли, и сейчас она находится в поисках Виктора. Она обещала написать, если будут какие-то новости.
        Жизелла отложила телефон в сторону, решив немного поддержать уверенность в себе, заставив Кейна вытаращить глаза при ее появлении.
        Она выбрала очень простое красное платье миди с разрезом на подоле. Оно завязывалось у нее на спине, которая была почти обнаженной. И материал так плотно облегал ее фигуру, что она действительно выглядела потрясающе.
        Она наложила тени на веки, распушила волосы и надела золотые туфли с цепочкой вокруг щиколотки и искусственными бриллиантами, которые украшали тонкие, высокие каблуки.
        И только когда она спустилась в гостиную, где Кейн, переодевшийся в свежую рубашку и брюки, потягивал виски, она поняла, что не просто хотела привлечь его внимание.
        Она хотела, чтобы он захотел ее.
        Она никак не могла забыть их поцелуй на аукционе. Она чувствовала себя перезревшим фруктом, у которого вот-вот лопнет кожура. На ней не было бюстгальтера, и ее соски затвердели, а кровь закипела в жилах.
        Она не могла понять, как пребывание в одной комнате с Кейном так быстро возбуждает ее.
        Он не пошевелился, но сила взаимного притяжения повисла в воздухе.
        - Я польщен. - Он лениво улыбнулся и отставил стакан в сторону.
        - Я оделась так, чтобы соблазнить своего возлюбленного. Разве не это моя роль?
        - Я уже соблазнен.
        Она отвела глаза в сторону, смущенная тем, что достигла желаемого, и теперь не знала, что делать дальше.
        Он подошел к ней, и ее пульс участился. Он дотронулся до ее подбородка, нежно приподнимая ее голову, чтобы она встретилась с ним взглядом.
        Ей показалось, что пол уходит у нее из-под ног. Ее удерживал лишь его палец под ее подбородком. Выражение его лица было непроницаемым.
        Хотела ли она заняться с ним сексом? Это было бы ужасной ошибкой, но она все равно этого хотела. Ее сердце так сильно стучало, что она была уверена, что он это слышал.
        - Я объяснил вам мои условия, - серьезно напомнил он ей. - Вы не получите от меня серьгу. Я все равно не спущу с крючка вашего кузена и использую все имеющиеся у меня для этого средства.
        - Вы очень самонадеянны. - Она тряхнула распущенными волосами. - Если бы я захотела переспать с вами - слово «если» здесь главное, желание секса должно быть взаимным, и никто не должен стараться извлечь из этого пользу.
        - Безусловно, - согласился он. - Но так никогда не бывает.
        - Отчего вы так циничны? - спросила она. - Да, иногда люди подводят вас. Я это знаю. Но это не значит, что все чего-то от вас хотят. Перестаньте идентифицировать меня с той женщиной, которая разочаровала вас когда-то.
        Он повернулся и снова взял в руки стакан.
        - Это было немного большим, чем разочарование.
        - Вы любили ее?
        - Я так думал.
        Он улыбнулся.
        - Да, я тоже когда-то был наивным и мечтал о любви. Я думал, что жена и дети дадут мне то, в чем я так нуждался. Я сделал ей предложение, и полагаю, мне следует благодарить Бога, что все не зашло так далеко. Как только она получила доступ к моему офису и моему компьютеру, она обчистила меня. Я потерял первый купленный мною дом и мои акции компании, которые я с тех пор уже вернул.
        Учитывая, что у него никогда не было своего дома, тот дом, должно быть, был очень важен для него. Она испытала прилив жалости к нему и подошла ближе с выражением негодования на лице.
        - Это ужасно! Правда! - воскликнула она и более мягко добавила: - Но это не значит, что все мы такие.
        - То же самое было с приемными семьями, - сказал он, сделав последний глоток. - Все постоянно отнимают у тебя твое имущество. Даже социальные работники заставляли меня покидать дома без моего имущества. Я с тех пор стараюсь не обращать внимания на материальные блага, но для меня важно жить в комфорте. И меня по-прежнему приводит в ярость, если кто-то пытается отнять у меня то, что я заработал тяжелым трудом.
        Вот почему он был так зол на Бенни. И смотрел на нее, так соблазнительно одетую, как на часть заговора против него.
        Как она могла убедить его, что люди могут быть щедрыми и достойными доверия? Что желание и страсть - ее страсть к нему - были настоящими?
        В этот момент раздался гудок.
        - Машина уже здесь. - Он надел пиджак и открыл дверь.
        Жизелла последовала за ним.
        Кейн знал из досье, собранного на семью Жизеллы, что ее отец владеет одним из самых уважаемых рекламных агентств на Манхэттене. Он устроил в честь дня рождения жены роскошный прием, с фонтаном, из которого лилось шампанское «Дом Периньон».
        Он встретил Жизеллу теплой улыбкой и пожал руку Кейну, когда она представила их друг другу.
        - Я… м-м-м… я живу у Кейна, пока он в Нью-Йорке.
        Ее отец нахмурился.
        - Это звучит серьезно.
        - Папа. - Жизелла остановила его улыбкой, которая была больше похожа на гримасу. - Мы пойдем поищем выпивку и предоставим тебе встречать других твоих гостей.
        И она потянула Кейна в толпу, собравшуюся в центре зала.
        - Ваша мама тоже сказала, что это серьезно, - напомнил Кейн, пока они пробирались к бару. - Мне что, стоит носить с собой револьвер?
        - Нет. Это просто не важно.
        Бармен спросил, что они будут пить. И пока они ждали у стойки, Кейн внимательно наблюдал за Жизеллой.
        Она была молчалива, пока они ехали сюда, возможно перестраивая стратегию теперь, когда она была вооружена знанием, что он способен быть дураком.
        Он сам не знал, что заставило его поделиться с ней интимными подробностями своей жизни. Пока она переодевалась, он размышлял о том, что она рассказывала ему о своей семье. Она казалась искренне зла на свою мать за то, что та держала ее в неведении, и смущена, что так долго верила их лживым рассказам.
        Он пытался понять, каким образом она заставила его думать, что у них с ней много общего. У него не было семьи, а у нее была такая большая семья, что она могла видеть отца лишь в редких случаях. И все же она стояла от них особняком. Ее мать была занята своей карьерой, а отец построил новую семью с чужими детьми.
        В глубине души они были одинаковы. Одиноки.
        Он знал, как преодолеть это, когда она вошла в комнату, одетая в платье сирены. Он хотел сказать: «Пойдем со мной, и мы никогда больше не будем одинокими».
        Он хотел не только сорвать с нее это платье и прижаться губами к ее коже, хотя это желание было нестерпимым. Но он хотел знать, что творится в ее голове. Он хотел знать, идет ли от сердца все то, что она говорила. И вообще, было ли у нее сердце?

«Но это не значит, что все мы такие».
        Он не был человеком, боявшимся рисковать. Но он не шел на глупые риски. Учитывая предательство ее кузена, он не мог позволить себе доверять ей.
        Но ему так этого хотелось.
        И это делало ее самой опасной женщиной из всех, кого он встречал.
        - Вы и вправду не любите вечеринки, - сказал Кейн, ведя ее за собой на танцевальную площадку. - Вы очень напряжены.
        - Я чувствую себя так, словно все на меня смотрят. Мы добились того, чего вы так хотели?
        Она продолжала думать, что, если будет честно выполнять условия их соглашения, он станет по-другому относиться к ней.
        - Вы очень красивы. Конечно, вы привлекаете внимание.
        Она взглянула на него и заметила, что он хмуро смотрит на какого-то мужчину, который уставился на ее зад.
        Она прикусила губу. Собственнический инстинкт не был проявлением сексуального интереса.
        Но сама она вела себя точно так же. Она использовала любой повод, чтобы показать, что он принадлежит ей. Она клала руку ему на плечо или стряхивала с его пиджака невидимую пылинку.
        Он был до нелепости красив. Он был выше всех присутствовавших мужчин, его костюм был более безупречным, чем у всех остальных, и он вел себя свободнее, чем окружавшие их люди, что делало его еще более сексуально привлекательным.
        Он был откормленным волком среди стаи породистых собак, очень опасным и способным подчинить их себе, просто пройдя мимо них.
        И он соблазнял ее одним лишь своим присутствием.
        - Что касается нашей кампании, это хороший старт, - сказал он, напоминая ей, что это не свидание.
        Она видела, как менялось выражение лиц у людей, когда она представляла его. Люди пытались вспомнить, где слышали его имя, и мысленно связывали его с репутацией «Барси на Пятой».
        - Будет более эффективным, если мы дадим им повод для сплетен. - Он взялся рукой за ее подбородок и поднял ее лицо.
        Она чуть не подвернула ногу и вцепилась в его плечо, чтобы не упасть.
        - Если вы хотите поцеловать меня, достаточно спросить.
        - Я заворожен вашим пылким нравом. Я чувствую себя ребенком, играющим со спичками. И хочу поцеловать вас. Я до смерти хочу узнать, сохранилась ли еще та страсть, с которой вы целовали меня в первый раз. Хочу знать, реальна ли она.
        Она обняла его рукой за шею и притянула к себе.
        И забыла обо всем на свете.
        Как и он, она хотела знать. И теперь она это знала. Они были так же охвачены страстью, как и в первый раз. Даже больше. На этот раз она лучше знала его. И она почти две недели размышляла, действительно ли это было так чудесно. И теперь она в этом убедилась.
        Его губы были жадными и ненасытными. Его руки, обнимавшие ее, прижали ее к нему. В ее глазах вспыхивали огоньки.
        Она купалась в этом чувственном ощущении. Оно говорило о страсти и желании, которые нельзя было потушить.
        Он поднял голову, и она медленно стала возвращаться к реальности. Ее губы горели, и она с трудом переводила дыхание.
        - О боже, - выдохнула она, - мой отец, вероятно, видел нас.
        - Это был просто поцелуй, - пробормотал он, держа ее в объятиях.
        Ей было больно это слышать. Для нее это было гораздо больше, чем просто поцелуй, но, когда она открыла глаза, обнаружила, что они каким-то образом переместились в угол зала, где их поведение казалось менее скандальным. Его широкие плечи закрывали ее от любопытных взглядов, давая ей шанс прийти в себя.
        - Это единственное, что они видели, - сказал он, губами касаясь кончика ее уха. - Я чувствую, как бьется ваше сердце.
        Он успокаивающим жестом гладил ее по спине.
        - Что теперь, киска?
        Жизелла прижалась носом к шелку его галстука, пытаясь унять дрожь, но она только усилилась, когда она поняла, что он спрашивает. Остаться или уйти?
        Уйти куда? Как далеко? Как быстро?
        Музыка остановилась, и она услышала рядом чьи-то голоса.
        Она не могла остаться здесь и вести себя так, словно ее мир не перевернулся. Она сглотнула и сказала:
        - Нам лучше уйти.
        Спустя несколько мгновений они распрощались со всеми и оказались на заднем сиденье его машины.
        Пока они ехали в темноте, во рту у нее пересохло, а руки и ноги слабо слушались. А когда они вошли в здание и сели в лифт, она вынуждена была напоминать себе, что нужно дышать. И только когда Кейн закрыл дверь, он откровенно признался, зачем они так спешно приехали сюда.
        - Все, что я говорил, остается в силе. - Он стоял у двери, излучая сексуальную энергию. - Если это не то, чего вы хотите, мы разойдемся сейчас по своим комнатам.
        У нее перехватило горло от обиды, а на глаза навернулись слезы.
        - Неужели вам так трудно поверить в то, что я испытываю к вам неподдельное желание?
        И даже больше того. Она находила его физически неотразимо привлекательным, но ее привлекал и сам Кейн, прятавшийся под маской самоконтроля. Он уже имел возможность причинить ей боль, но в его власти было заставить ее смеяться и надеяться на то, что было невозможным, хотя она все равно надеялась.
        - Я уверен, что желание - это то, что мы оба испытываем. - Его слова воспламенили ее. - Но я не позволю вам использовать это против меня.
        - Я и не пытаюсь это делать, - сказала она.
        Но это была белая ложь. Она действительно кое-что хотела получить от него. Доверие. Она хотела, чтобы он верил ей. И она думала, что, если переспит с ним и ничего потом от него не потребует, она докажет ему, что она не такая, как все его остальные женщины.
        Обычно она лучше держала себя в руках. Но она хотела переспать с ним. Это была шокирующая и болезненная правда. Она могла ждать до завтра, или до послезавтра, или еще дольше, но она все равно будет испытывать это желание. Это желание стать ближе ему. Открыть ему свое сердце и попытаться понять его. Она не хотела рисковать, ожидая, пока объявится Бенни. Тогда все станет другим. Может быть, все станет хуже, может быть, лучше. Этого она не знала. Но была уверена, что все изменится.
        В этот момент они были на равных. Она не была ни виноватой, ни невиновной. Он не был ни жертвой, ни насильником. Они просто были людьми, которых объединяло одно - желание.
        - Я сейчас больше всего на свете хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, - смело призналась она.
        Он шумно выдохнул и шагнул к ней.
        Бабочки в ее животе превратились в дрожь, охватившую все ее тело.
        - Ты уверена? - Он отвел прядь волос от ее лица, даже не касаясь ее кожи, но заставив ее замереть в предвкушении. - Потому что я хочу прижаться губами к твоим губам. Я хочу почувствовать, как твое тело прижимается к моему.
        - Да, - выдохнула она.
        Он наклонил голову и поцеловал ее обнаженное плечо. И ее соски сразу же затвердели, а все ее тело потянулось к нему, как цветок тянется к солнцу.
        Он обвил руками ее талию и, слегка покусывая, стал целовать ее шею. Она ахнула и схватила его за плечи, чтобы не потерять равновесия, а потом сама стала целовать его шею, чувствуя солоноватый вкус его кожи.
        - Я испачкала помадой твой воротник, - предупредила она.
        - Хорошо. - Он куснул ее за ухо, и тепло разлилось по ее телу. - Можешь ставить на мне любые отметины. - Его язык коснулся чувствительной ложбинки за ее ухом.
        Ей захотелось рассмеяться от этого сумасшедшего триумфа. Это было нездорово - испытывать такой собственнический инстинкт, но она ничего не могла поделать с собой. Она хотела, чтобы весь мир знал, что он принадлежит ей. Она хотела, чтобы и он знал это. Она ухватилась за его галстук и впилась губами в его шею, ставя на нем отметину. А потом она нежно лизнула образовавшийся засос.
        Он улыбнулся, а потом прижался губами к ее губам, в свою очередь стараясь дать ей понять, что она принадлежит ему. Его поцелуй не был агрессивным, но он вызвал в ней ощущение принадлежности ему.
        Он поднял голову и посмотрел на нее, как варвар, оценивая попавшуюся ему добычу.

«Вот оно», - подумала она. Она отдаст свою девственность ему, и она не испытывала ни колебаний, ни сожалений. Она так долго мечтала об этом - найти мужчину, чье прикосновение заставит ее забыть обо всем. Испытать страсть, которой она не смогла бы противостоять. Это было безумием, но таким восхитительным и реальным.
        Она приподнялась на цыпочки и положила ладонь ему сзади на шею, призывая его накрыть ее губы своими.
        Мир застыл. У него вырвался стон. Крепкие руки обхватили Жизеллу, прижимая ее болезненно напряженные соски к его твердой груди.
        Он с жадностью ласкал ее спину, одной рукой развязывая узел на ее платье, а другой поднимая шелковую ткань ее подола так, что она нежно скользнула по ее бедрам, и они оказались прижатыми к его брюкам. Она немного отстранилась, чтобы расстегнуть пуговицы на его сорочке, а потом положила ладони на мускулистую грудь, покрытую шелковыми волосками.
        Он был неотразим. Великолепный, горячий и твердый. Его грудные мышцы вздрагивали от ее прикосновения, что привело ее в восторг. Она наслаждалась его реакцией, когда у него вырвался стон в ответ на ее ласки. Она поцеловала сначала один его сосок, потом другой.
        Он схватил Жизеллу за волосы и приподнял ее голову, чтобы осыпать поцелуями нежную шею девушки. Его губы были горячими, и она почувствовала, как у нее дрожат колени. Она выгнула все свое тело навстречу ему, полностью сдаваясь, и прижалась своим животом к затвердевшей плоти, упиравшейся в молнию его брюк.
        Он опустился на колени, и она слегка покачнулась, лишенная опоры.
        Его руки стали гладить ее бедра, и он посмотрел на нее, ожидая ее реакции, чтобы убедиться, что она хочет этого.
        Она хотела. Ее лоно пульсировало в предвкушении, и вся она была так разгорячена, что с трудом могла дышать.
        Когда из-под ее платья показались крохотные трусики, он взглянул на тонкий кружевной шелк. Она выбрала эти кружевные трусики цвета бургундского вина для него. Это был сознательный выбор, хотя в тот момент она полностью не отдавала себе в этом отчета.
        Он облизнул губы, и ее мускулы сократились от предвкушения. Ее лоно пылало, и ей казалось, что источник пульса находится там. Кейн провел пальцем по верхней части ее трусиков, от одного бедра к другому, едва касаясь ее кожи.
        Она всхлипнула, замерев в ожидании и желая большего.
        Он медленно стянул с нее трусики. У нее перехватило дыхание, и боль между ног усилилась.
        Она с трудом дышала, думая, что должна испытывать стеснение, но чувствовала лишь восторг. Все, что она когда-либо испытывала по отношению к мужчине, усилилось в тысячи раз. Желание сводило ее с ума. Ей хотелось поторопиться, но она стояла и не шевелилась. Ей хотелось броситься к нему на шею, но она собиралась быть такой, какой он хотел ее видеть. В этот момент она была полностью в его власти и хотела, чтобы он руководил сценарием.
        Он нагнул голову и поцеловал внутреннюю часть ее колена.
        Она покачнулась и оперлась о его плечи.
        - Прислонись к дивану, - бархатным голосом приказал он.
        Она прислонилась к спинке дивана и вцепилась руками в мягкую кожу.
        Кейн прижался щекой к внутренней стороне ее бедра.
        - Такая мягкая, - пробормотал он.
        Она умирала. Умирала от ожидания и желания.
        Горячее влажное прикосновение породило в ней восхитительные чувства, и она ахнула от восторга.
        Он раздвинул ее ноги и встал на колени между ними. Она оказалась как бы в ловушке, с задранной до талии юбкой, полностью открытая его взгляду и зажатая между диваном и его телом. Ее ногти чуть не разрывали мягкую кожу дивана, потому что она была словно в состоянии агонии из-за его стремления свести ее с ума.
        Он не торопился и, казалось, получал такое же удовольствие, как и она, от каждой ласки. Он доводил ее до состояния крайнего возбуждения, потом останавливался, давая ей перевести дыхание, прежде чем снова начать осыпать ее ласками.
        Ее ноги дрожали. Она начала двигаться в такт его ласкам, шепотом произнося его имя, потеряв голову от удовольствия. Она больше не могла терпеть.
        - Я готова, - выдохнула она, зарываясь пальцами в его волосы. - Разденься. Я хочу почувствовать тебя. Сделай это.
        Но он не сдвинулся с места. Одной рукой он обхватил ее за бедра, а большим пальцем другой руки стал ласкать те укромные местечки, которые уже ласкал перед этим языком.
        Он довел ее до оргазма, и волны наслаждения прокатились по ее телу. Она выкрикнула его имя, полностью в его власти, стоя на ногах лишь потому, что он удерживал ее.
        Она с трудом приходила в себя после перенесенного потрясения. Кейн поднялся на ноги и снял с нее платье.
        Она стояла абсолютно обнаженная перед ним, лишь ее туфли оставались на ней. Он окинул ее внимательным взглядом, от напряженных сосков до плоского живота, от треугольника влажных волос до дрожавших коленей.
        - Я должен надеть презерватив?
        Она кивнула.
        - Тогда идем в спальню.
        - Я не могу идти, - шепотом призналась она.
        Он подхватил ее на руки и, прижимая к своей груди, понес в свою комнату.
        Глава 6
        Кейн посадил ее на кровать и снял свою сорочку. Ей хотелось смотреть на него, но ей нужно было снять свои туфли. Ее пальцы дрожали, и это оказалось нелегким делом.
        - Можешь не снимать их, - сказал Кейн, но она уже уронила туфли на пол.
        Он поцеловал ее и уложил на спину, ложась всем телом на нее.
        Его обнаженный торс прижался к ее груди, и она начала гладить его восхитительную кожу.
        Он оперся на один локоть, проводя рукой от ее плеча до бедра.
        - Вот этого я так долго ждал.
        - Я тоже, - призналась она.
        Он наклонился и взял в рот ее сосок, не слишком нежно, но ей нравилась его жадность. Она проводила пальцами по его волосам, и ей было приятно, что она вызвала в нем такое желание. Когда его рука спустилась ниже и начала ласкать ее между ног, он застонал от удовольствия, обнаружив, что она уже влажная и готовая ко всему.
        Он встал, быстро снял с себя ботинки, брюки и все остальное.
        Он был готов, и его плоть была твердой и огромной. Жизелла судорожно сглотнула, вдруг испугавшись.
        - Что-то не так? - спросил он, наблюдая за ней.
        - Все в порядке, - заверила она его.
        Он достал презерватив из тумбочки, надел его и присоединился к ней в кровати. Он поцеловал ее и коленом раздвинул ее ноги.
        Она невольно положила руку ему на плечо, не то чтобы отталкивая его, но просто сигнализируя о своей нерешительности.
        Он отстранился от нее, и выражение страсти на его лице изменилось, оно стало жестким и подозрительным.
        - Чего ты хочешь?
        Он выглядел… разъяренным. Огонь желания все еще горел в его глазах, но он насторожился. Ему придется взвесить силу своего желания против того условия, которое она выдвинет за согласие продолжать дальше.
        У нее сжалось сердце. Все было совсем не так. Единственное, чего она хотела в этот момент, - это справиться с собственными нервами.
        - Все хорошо. Я хочу этого. Правда.
        Она притянула его к себе, чтобы поцеловать. Ей было необходимо погрузиться полностью в сводящую с ума страсть, чтобы преодолеть неловкость ее первого сексуального опыта.
        Он немного поколебался, но потом отозвался на ее поцелуй. И стал целовать ее с еще большей страстью. Он стал снова гладить ее между бедер, и она осыпала ласками его шею, плечи, спину, стремясь вобрать его в себя. Несколько раз она впивалась ногтями в его спину, стоя на пороге оргазма, но он, казалось, знал, когда она подходит к этому порогу, и останавливался.
        Он сводил ее с ума. Ей казалось, что она умрет, если он не даст ей скоро снова испытать высшее наслаждение.
        - Сейчас? - Его лицо было напряженным.
        - Да, - простонала она, раздвигая ноги.
        Он лег на нее и направил свой пенис в ее лоно. Оно было таким горячим и влажным, что ей было приятно вторжение его плоти, которая растянула…
        Она ахнула от боли и замерла. Ее колени сжали его бедра, заставляя его остановиться.
        Он поднял голову, и в его глазах она увидела беспокойство.
        - Больно? - спросил он, совершенно сбитый с толку. - Я думал…
        Он попытался отстраниться от нее, но она крепко прижала его к себе.
        - Все нормально. Продолжай. Это чудесно.
        Она инстинктивно выгнулась ему навстречу, чтобы он глубже погрузился в нее.
        И это сразило его. Его взгляд затуманился. Он ладонями обхватил ее лицо и наблюдал за ней, двигаясь медленно, чтобы она получила удовольствие.
        Она была в восторге оттого, что он находился внутри ее. Он сделал ее полностью своею, но и она обнимала его и в эти мгновения тоже владела им.
        Он стал двигаться быстрее, все глубже погружаясь в нее.
        Его неровное дыхание было под стать ее дыханию. Она стонала от наслаждения. Проведя рукой по его шелковым волосам, она погладила его спину, а потом провела пальцем между его ягодицами.
        Словно это было сигналом, он стал двигаться все быстрее. Это было невероятно. Она полностью растворилась в восхитительных ощущениях.
        Это стоило того, чтобы так долго ждать. Ее ногти царапали его спину, заставляя его погрузиться глубже. Еще глубже.
        - Не сдерживай себя. Дай мне почувствовать это, - прошептал он. - Сейчас.
        Она не могла бы терпеть и секунду дольше. Волны оргазма начали сотрясать ее тело. И это было сводящее с ума ощущение.
        Он глубоко вошел в нее, прижавшись бедрами к ее бедрам, и его собственный оргазм вынудил его громко застонать. Он пульсировал внутри ее, и она была поглощена этими ощущениями. Она еще никогда не испытывала такой близости к другому человеку.
        Когда Кейн начал приходить в себя, он почувствовал, что Жизелла неровно дышит под ним. Она все еще дрожала. Ему хотелось прижать ее к себе и успокоить.
        Мощь его собственного оргазма чуть не убила его. Должно быть, он напугал ее до смерти.
        Учитывая, что она была девственницей.
        Он был ошеломлен тем, что она содрогнулась, когда он уверенно вошел в нее, полагая, что она уже более чем готова. Он никогда в жизни не причинял физической боли женщине, тем более в такой интимный момент. Ему и в голову не пришло, что она могла быть девственницей, учитывая, как она отвечала на его ласки.
        В тот момент он мог остановиться, но он был возбужден до такой степени, что был не в состоянии думать рационально. Она практически умоляла его завершить дело, и неприятная правда состояла в том, что он сам стал бы умолять ее о продолжении, если бы она этого не сделала сама. Он мог отдать ей все, что бы она ни пожелала, и он думал, что она это и планировала, когда на мгновение пыталась остановить его.
        Она хотела продолжать, и он не мог думать ни о чем, кроме того, как ему было хорошо с ней. Он испытывал экстаз, о котором даже не подозревал, что он существует. И это было особенно чудесно, потому что в эти моменты он верил, что они просто были двумя людьми, идеально подходившими друг другу и дарившими друг другу сексуальное удовольствие.
        Но теперь его подозрения вернулись.
        Почему она отдала ему свою девственность? Она ни за что не сделала бы этого с мужчиной, которого едва знала, если бы не хотела, чтобы он почувствовал обязательства перед ней.
        Он не знал, что было больнее - его разочарование в ней из-за ее хитрости или отвращение к самому себе за то, что он отбросил осторожность и позволил этому случиться. Он был настоящим болваном.
        Он вышел из нее как можно нежнее и заметил красные пятна на презервативе. Он завернул его в салфетку, бросил в мусорное ведро, стоявшее возле кровати, а потом лег на спину и уставился в потолок.
        - Чего ты хочешь, Жизелла? - жестким тоном спросил он.
        Он повернул голову и увидел, как она вздрогнула. Она широко раскрыла свои зеленые глаза.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ты была девственна.
        - Это что, обвинение? Со всеми это происходит в первый раз, если ты этого не знаешь. Так что?
        Он хмыкнул.
        - И ты отдала свою девственность мне? За просто так?
        - В это так трудно поверить?
        - В это невозможно поверить. Что ты хочешь попросить у меня? Серьгу?
        - Нет! Ничего.
        - Правильно, - устало сказал он. - Ты хотела поставить меня в положение, когда я буду чувствовать себя обязанным тебе. Но я не чувствую своим долгом предложить тебе серьгу или быть снисходительным к твоему кузену…
        - Заткнись. Это не имело никакого отношения к серьге или к Бенни. Я хотела…
        - Выйти за меня замуж? - сделал он предположение с изумлением и недоверием.
        - Заняться любовью, - поправила она его.
        Его словно током ударило.
        - Как бы там ни было, это не наш путь. Я уже однажды лишился всего из-за женщины. Больше со мной такого не повторится.
        - А я разве просила тебя жениться на мне и подарить мне ребенка? Нет! Но разве попросить немного тепла - это преступление? Знаешь, чего я хочу? Вылезти из этой кровати без дальнейших унижений. Отвернись.
        - Не стесняйся меня. Я уже интимно знаком с тобой.
        Она отбросила одеяло и встала с кровати.
        - Знаешь, чего я хотела, когда мы пришли сюда? Приятного эксперимента. Я думала, что мы подарим друг другу удовольствие. Ты не обязан говорить мне, что любишь меня, но ты мог бы вести себя так, словно я тебе нравлюсь. Ты мог бы сказать, что получил удовольствие. Не думаю, что прошу слишком многого для моего первого опыта. Спасибо, что ты все испортил, подозрительный подонок.
        Она направилась к двери.
        - Жизелла, - позвал он ее, даже сам не понимая зачем.
        - Иди к черту.
        И она вышла из комнаты.
        Глава 7
        Кейн гордился тем, что был щедрым любовником. Но он почувствовал себя совершенно беспомощным, когда она ушла. Он позволил своей подозрительности превратить ее первый опыт в сексе в разочарование.
        Он не мог так все оставить. Поднявшись и надев брюки, он вышел в гостиную. Он слышал, как в ее комнате хлопали дверцы шкафа. Очевидно, она упаковывала вещи спустя всего несколько часов после того, как распаковала их.
        У него сжалось сердце. Как уговорить ее остаться? Новыми угрозами в адрес ее семьи? Он почувствовал себя подонком. Но ему так хотелось помириться с ней!
        И тут зазвонил ее телефон. Она уронила его на пол между диваном и дверью. Ее платье и белье валялись рядом, мучительно напоминая ему, как идеально он с ней подходили друг другу менее часа назад.
        На экране горело сообщение «неизвестный звонок», но набор цифр говорил о том, что звонят из другой страны. Он машинально поднял телефон и ответил:
        - Алло?
        Женский голос произнес:
        - О боже. Я набрала неправильный номер. Извините.
        - Постойте. Вам нужна Жизелла? Вы Рози?
        - Да, - с испугом сказала она. - Кто вы?
        - Я сейчас передам ей телефон.
        Она ненавидела его. Ненавидела. Низкий, мелочный, ужасный тип.
        Дрожащими руками она надела халат и начала упаковывать вещи. Что он сделает, если она уйдет? Обвинит ее в том, что она пыталась обменять свою девственность на свободу от нападок на ее семью?
        Она почувствовала безнадежность всей этой ситуации. Горячие слезы потекли по ее щекам.
        Как она могла связаться с таким циничным ублюдком? Но он ничего ей не обещал. Так почему она сейчас в таком отчаянии?
        Потому что она пробралась к нему в постель, предлагая больше, чем свою девственность. Она была готова отдать ему свое сердце. Всю себя, а он пренебрежительно отверг ее.
        Она направилась в ванную, чтобы смыть макияж, а потом долго плескала себе на лицо холодной водой, чтобы остановить слезы.
        - Жизелла.
        Он постучал в дверь и вошел в ванную.
        Она сказала ему то, что говорила лишь тем мужчинам, которые пытались прижаться к ней в метро. Он даже не поморщился и протянул ей телефон.
        - Это твоя кузина.
        Жизелла выпрямилась, вытерла лицо полотенцем и взяла у него телефон.
        - Алло?
        - Это я, - сказала Рози. Она плакала. - Меня арестовали.
        - Что? За что?
        - Они думают, что я стащила серьгу Виктора.
        - О мой бог! Но ты же этого не делала, ведь так?
        - Конечно нет! - Рози продолжала рыдать. - Я… была там прошлым вечером… а утром серьга исчезла… Но это не я… Мне нужен адвокат. Ты можешь…
        - Конечно. Успокойся. Дай мне найти ручку и бумагу. Я сделаю все, что потребуется.
        Ее сердце бешено колотилось в груди, когда она пробежала мимо Кейна в спальню.
        Он должен был слышать Рози так же хорошо, как и она. Жизелла даже не взглянула на него, не желая видеть презрение на его лице из-за того, что ее кузина попала за решетку, где, как он, без сомнения, полагал, должна была находиться вся ее семья.
        Он вышел из спальни, пока она рылась в сумочке в поисках ручки, но удивил ее, вернувшись с блокнотом.
        Она опустилась на колени перед кофейным столиком.
        - Там есть полицейский, с которым я могла бы поговорить? Мне нужно, чтобы он объяснил, как работает их система.
        Ее бабушка настояла, чтобы они все выучили венгерский язык. Так что Жизелле не стоило труда выяснить у полицейского, какие она должна предпринять шаги, чтобы ее кузину отпустили. Когда телефон снова взяла Рози, Жизелла, как могла, стала успокаивать свою кузину, которая была почти в истерике.
        - Я сделаю несколько звонков и отправлю к тебе адвоката, чтобы тебя выпустили под залог. А потом я куплю билет на самолет.
        - Мы можем вылететь через четыре часа, - сказал Кейн. Он держал в руках свой телефон и фотографировал ее записи.
        - Что? - Она совсем забыла о нем, пока разговаривала с полицейским.
        - Туда лететь десять часов. Скажи ей, что мы будем там раньше, чем ей придется провести там ночь.
        Не желая спорить, Жизелла передала его слова Рози. Все, что угодно, лишь бы она успокоилась.
        - Ты можешь позвонить маме и папе? - всхлипнула Рози. - Мне полагается только один звонок.
        - Конечно. Я обо всем позабочусь, - пообещала Жизелла.
        - Они велят мне заканчивать разговор. Прости меня, Жизи. Дядя Бен не отвечал, и я…
        - Не извиняйся. Я люблю тебя. Я все для тебя сделаю. Ты же знаешь это. Скоро увидимся, я обещаю.
        Она повесила трубку, а потом позвонила матери.
        - Алис Барси, - ответил сонный голос.
        - Прости, что разбудила тебя, мам, но ты понадобишься тете Агате. - Жизелла поднялась на ноги и принялась расхаживать по комнате, рассказывая, что случилось с Рози. - Я сейчас найду какого-нибудь адвоката в Будапеште…
        - Мой адвокат уже звонит туда, - сказал Кейн. - Он все устроит. Через пару часов адвокат будет уже у Рози.
        Ее мать что-то сказала, и Жизелла передала ей слова Кейна.
        - Нет, я не знаю сколько, - ответила она на вопрос матери. - Но как только узнаю, сообщу, куда их нужно будет перевести. Передай тете, что я уже вылетаю, и пусть она не волнуется.
        Жизелла попрощалась с матерью и положила телефон на столик. Она вся дрожала. До нее стала доходить вся серьезность ситуации.
        - При всех недостатках моей матери, в кризисной ситуации она кремень.
        Жизелла всегда хотела быть такой же. Она посмотрела на шкаф с одеждой, но не могла вспомнить, чем она занималась.
        Кейн взял покрывало с кровати и завернул в него Жизеллу.
        - У тебя шок. Посиди, пока ты не упала.
        Он попытался усадить ее на кровать.
        - Я не могу. - Она попыталась сбросить с себя покрывало. - Мне нужно собираться.
        Он обнял ее.
        - Сейчас середина ночи, и в ближайшие несколько часов мы не сможем ничего сделать. Сядь на минуту.
        Он сел на диван и усадил ее к себе на колени. Его руки были теплыми и уверенными.
        Она сопротивлялась, мыслями находясь с кузиной в Будапеште и представляя, как ее ведут в камеру.
        - Я должна что-нибудь сделать. Я нужна Рози.
        - Ш-ш-ш… Все будет в порядке.
        Он крепче обнял ее.
        - Нет, не в порядке! Она в тюрьме! - Жизелла закрыла глаза, но слеза все равно покатилась по ее щеке. - Я боюсь за нее. Она не стала бы воровать. Что бы ты ни думал обо мне…
        - Ш-ш-ш, послушай. Это важно. - Он зарылся лицом в ее волосы, держа ее в железных объятиях и не давая ей встать с его коленей. - С ней все будет в порядке. - Он говорил это так уверенно, что она стала успокаиваться. - Расскажи мне о ней.
        У Жизеллы было подозрение, что он просто хочет заставить ее говорить, чтобы немного отвлечь.
        - Она очень чувствительная. У нее развита интуиция. И она добрая. Она мой лучший друг. Я готова на все ради нее. Мы всегда мечтали поехать в Венгрию вместе, но я хотела еще раз увидеть тебя. - Она чувствовала себя такой виноватой из-за этого! - Много лет назад, когда мои родители развелись, мы дали клятву, что не станем заниматься сексом, пока не полюбим по-настоящему. А я была в постели с тобой, когда ее арестовывали…
        - Ш-ш-ш.
        Он стал гладить ее по спине, и она разрыдалась.
        Но она плакала не только из-за кузины. Она плакала и из-за той ситуации, которая сложилась у них с Кейном. Их занятия любовью, ссора и обида, которую он ей нанес… а потом так быстро взял на себя все заботы, когда у нее случилось несчастье. Она была в растерянности: как можно было ненавидеть его и в то же время чувствовать себя благодарной ему?
        - Почему ты так добр ко мне?
        Он только вздохнул.
        - Только из-за того, что было между нами? Будь ты проклят, Кейн! - Она кулачком ударила его в грудь. - Ты мне ничего не должен.
        Она попыталась встать с его коленей, но он удержал ее и стал медленно покачивать.
        - Успокойся, Жизелла, - сказал он.
        Она лежала без сил в его объятиях, и он стал поглаживать ее по голове и по спине. Она начала расслабляться и почти погрузилась в сон, а потом с тревогой подняла голову.
        - Все будет хорошо, - пробормотал он. - Я разбужу тебя, когда придет время собираться. Но отдохни немного, или ей от тебя будет мало пользы.
        - Я не могу, - жалобно сказала она, но сон сморил ее. Последние несколько дней выдались очень бурными. Она была эмоционально и физически истощенной, и ее мозг требовал передышки. Она заснула в его объятиях.

* * *

«Ты мне ничего не должен».
        Но его желание помочь происходило не оттого, что он чувствовал себя чем-то обязанным ей.
        Он видел, как она побледнела, разговаривая с Рози, и не мог вынести ужаса, который был написан у нее на лице. Он готов был на все, лишь бы помочь ей.
        Может быть, он ведет себя как мягкотелый болван. Снова. Но она опять была в его объятиях, и он закрыл глаза, наслаждаясь ее близостью.
        Телефон завибрировал у него в кармане. Он осторожно достал его и посмотрел на экран. Это звонил его адвокат.
        С большой неохотой Кейн уложил Жизеллу на кровать, накрыл одеялом и вышел из комнаты, чтобы не разбудить ее.
        Жизелла крепко спала в гамаке, который раскачивался и раскачивался. А потом стал переворачиваться…
        Она открыла глаза. Ее пальцы лежали на бедре Кейна, сидевшего на кровати рядом с ней. Он ритмично поглаживал ее по руке, пытаясь разбудить.
        Они что?.. О боже, они сделали это. Она с ужасом вспомнила о том, как он обвинил ее, сказав, что она занималась с ним сексом только для того, чтобы потребовать чего-нибудь взамен за утрату девственности. А потом позвонила Рози и…
        - О господи. - Она села в кровати. - Который сейчас час?
        - Все в порядке. Нам нужно выезжать через полчаса. Тебе нужно одеться и проверить, все ли я упаковал для тебя.
        - А ты спал?
        Его щеки потемнели от отросшей щетины. Под глазами лежали тени, и взгляд был уставшим. На часах было 04:22.
        - Я ждал звонка от своего адвоката. Он отправил женщину в тюрьму. Та увидится с Рози и будет представлять ее интересы. Я послал тебе по электронной почте ее контакты на случай, если ты захочешь переслать их своей маме и остальным родственникам, так что они будут в курсе, что дело сдвинулось с места.
        Жизелла подумала, что сама не смогла бы сделать все это без его помощи.
        - Я не знаю, как благодарить тебя за помощь. - Она не могла смотреть ему в глаза. Ее лицо покраснело и стало отчужденным. - Пожалуйста, пришли мне все счета за расходы. Наша семья…
        - Жизелла…
        - Я не позволю тебе думать, что я уже все оплатила. Я этого не потерплю.
        - Все совсем не так, - сказал он спокойно и невозмутимо.
        - Мы все обсудим, когда Рози выйдет на свободу, и я смогу здраво рассуждать.
        Она схватила одежду и направилась в ванную, чтобы одеться и почистить зубы.
        Она винила себя за то, что уснула, но после нескольких часов отдыха она чувствовала себя спокойнее.
        И в этот момент позвонила Рози.
        - Я выезжаю в аэропорт, - сказала Жизелла, как только сняла трубку.
        Рози выглядела бледной и напряженной, но уже не такой расстроенной, как перед этим. Похоже, она сидела в городском автобусе.
        - Я надеялась успеть перехватить тебя, прежде чем ты вылетишь. Я уже на свободе. Все в порядке. Тебе не нужно прилетать.
        - Ты едешь в аэропорт? Возвращаешься домой?
        Жизелла почувствовала слабость, когда страшное напряжение покинуло ее, и она вынуждена была сесть на кровать, чтобы не упасть.
        - Мне придется задержаться в Венгрии еще ненадолго. Но адвокат полагает, что все разрешится очень быстро.
        Жизелла посмотрела на Кейна, стоявшего в дверях спальни. Она сможет возместить его расходы, но как она сможет отплатить ему за то, что он нашел адвоката, действующего так быстро и эффективно?
        Она снова посмотрела на экран телефона.
        - Я все равно прилечу и останусь с тобой до тех пор, пока все не закончится.
        - Не нужно. Ты ничего уже не сможешь сделать, а я… - Рози повернула голову и посмотрела на кого-то, - я должна жить у Виктора. Он, м-м-м, он нашел серьгу и заплатил за меня залог, и меня отпустили. Он отвечает за меня до тех пор, пока твой адвокат не закончит все процедуры. Спасибо тебе огромное за нее. Я оплачу все твои расходы, обещаю. Но она сказала, что я должна все еще находиться там, потому что мне, возможно, придется выступать в суде. Она попытается организовать все как можно быстрее. Я знаю, что у тебя ко мне много вопросов, но мы все обсудим позже, ладно? Мне нужно позвонить маме. Она прислала мне миллион сообщений. Я позвоню тебе, когда все уладится, хорошо?
        - Да, конечно. Но, Рози, забудь об этой серьге, хорошо? Она не стоит всех этих усилий.
        - Я знаю. На самом деле, ты можешь поговорить о ней с бабушкой? Потому что мне кажется, что мы не знаем всей истории. Ой, это мама пытается снова связаться со мной. Пора заканчивать наш разговор. Я люблю тебя!
        - Я тоже люблю тебя.
        Жизелла опустила трубку. Без адреналина, который подгонял ее, она почувствовала себя слабой и потерянной.
        Кейн переоделся в джинсы и футболку, но не побрился. Одной рукой он держался за ручку двери, в другой у него был телефон.
        - Хорошие новости, верно? - Его голос был глуховатым и сексуальным.
        - Что она была освобождена под надзор человека, из-за которого была арестована? Меня это тревожит.
        - Значит, ты все равно хочешь полететь к ней?
        Рози не стала бы отговаривать ее, если бы хотела, чтобы она прилетела к ней. Более того, Жизелле показалось, что Рози очень не хочется, чтобы она приезжала. Такое уже случалось и раньше. Но ее вины не было в том, что мужчины переставали замечать Рози, когда появлялась Жизелла. Неужели у Рози роман с Виктором? Он же сам способствовал ее аресту!
        Но если бы Жизелла не переспала только что со своим заклятым врагом, она и мысли бы не допустила, что Рози способна на такое. Но теперь она задумалась над этим. Даже если Рози спит с Виктором, почему она думает, что у Жизеллы есть на него виды? Разве она не помнит, что Виктор ее кузен?
        Кроме того, ее не интересуют другие мужчины. Кейн был единственным, кого она хотела.
        А он думал, что она нечто среднее между хищницей и паразитом.
        - Жизелла? Ты в порядке? - нахмурившись, спросил Кейн.
        Она осознала, что стоит, уставившись на него. Она чувствовала себя ранимой и не способной справиться с тем, что произошло между ними. Несколько часов назад она ненавидела его всеми фибрами души - но только после того, какие невероятные ощущения он подарил ей в постели. А потом он помог ей в тяжелейшей ситуации и завоевал ее сердце уже на другом уровне.
        Она отвела взгляд в сторону.
        - Нет. Мне нет необходимости лететь туда.
        Ей все еще нужно было разобраться с Бенни.
        - Я прошу прощения за весь этот переполох, - пробормотала она после того, как он закончил говорить своему пилоту, что полет отменяется.
        - Это помогает моему штату всегда быть в форме, - сказал он, небрежно поведя плечами.
        - Я жду от тебя счет. Иначе я просто переведу тебе ту сумму, которую сочту правильной.
        - Мы поговорим об этом позже.
        Она не стала спорить. Эта ночь выдалась тяжелой, и никто из них не был готов к переговорам.
        - Тебе нужно поспать, - сказала она ему.
        - Я выпил полкофейника кофе. И теперь не смогу заснуть. - Он взглянул в окно и увидел, что весь город погружен во мрак. - Хочешь пойти посмотреть рассвет?
        Она хмыкнула, но потом поняла, что он говорит это совершенно серьезно. До восхода солнца оставалось еще несколько часов. Она уже не хотела спать и была одета.
        - Типа, отправиться куда-нибудь? Или?..
        - Лонг-Бич? - предложил он.
        Они должны были изображать фальшивую любовь, чтобы обмануть окружающих. А не вступать в интимные отношения, которые могли бы перерасти в романтические, если они начнут встречать рассветы на берегу.
        И тем не менее она потянулась за теплым свитером.
        Повинуясь внезапному порыву, она остановила его, когда он начал звонить своему водителю.
        - Ты не хочешь сам сесть за руль?
        Она могла сама вести машину, если он очень устал.
        - У тебя есть машина?
        - У папы есть, - заговорщически улыбнулась она.
        Гараж был неподалеку. Они поймали такси, и спустя несколько минут Жизелла уже показывала свое удостоверение личности ночному охраннику.
        Кейн присвистнул, увидев ярко-красную спортивную машину.
        - Ты возвращаешь меня во времена моей юности, когда я угонял такие машины, чтобы покатать девочек.
        - Я думала, что ты только воровал в магазинах.
        - Иногда я угонял машины. Но потом всегда пригонял их на место. Я их просто одалживал, на самом деле.
        Он любил водить машины. Они выехали на шоссе, и он нажал на газ. На его лице была расслабленная и довольная улыбка.
        Она включила магнитофон, чтобы заглушить тяжелые мысли, зарождавшиеся у нее в голове. В этот момент она хотела просто бездумно радоваться жизни. Он, похоже, чувствовал то же самое.
        Доехав до Лонг-Бич, они заплатили за парковку и неторопливо пошли по деревянным мосткам.
        - Я была здесь в последний раз еще ребенком, - сказала Жизелла. - Мама и папа обычно оставались в городе, а мама Рози сажала меня вместе со своими детьми в машину и привозила нас сюда.
        - У меня такое впечатление, то ты чувствуешь себя ее приемным ребенком.
        - Ты думаешь, я жалею об этом? Я чувствую себя счастливицей, потому что у меня такая семья.
        - Потому что ты нуждалась в них, а они давали тебе то, чего не давали твои родители.
        Она остановилась и положила руку на перила. На горизонте уже пробивались первые лучи солнца.
        - Конечно, я думаю, что родители могли бы быть более эмоционально привязанными ко мне. Но взамен они заработали для меня кучу денег. А семья Рози находится в стесненных обстоятельствах, но они никогда не жалуются. Они очень счастливы. Я завидую Рози, у которой было идеальное детство, а она завидует мне из-за той кучи денег, которая у меня есть.
        Она смотрела, как он следит за полетом чайки, уверенная, что он никогда не получал ни эмоциональной поддержки, ни финансовой. Он сказал, что перестал воровать, когда получил возможность покупать все, что ему было нужно.
        - Я помню, как однажды приемные родители привезли меня сюда. Я думал, что они бросят меня здесь.
        - С чего ты так решил?
        - Я не знал, что они этого не сделают. Я ненавидел исправительные колонии, но там, по крайней мере, ты знал, чего ждать. Тебе объясняли правила, и ты жил в соответствии с ними. А попадая в чужой дом, ты не знаешь, что будет дальше. Я слышал много страшных историй и всегда ожидал худшего. Так что, когда приемные родители привезли меня на пляж, у меня были все причины полагать, что они похоронят меня в песке.
        - Кейн, это ужасно. - Она накрыла его холодную руку своей.
        Он пожал ее руку.
        - Я не умею доверять людям.
        У нее сжалось сердце. Она переплела свои пальцы с его пальцами, радуясь, что они могут так спокойно и комфортно чувствовать себя друг с другом.
        Но ей было больно слушать его. И она понимала, что, рассказывая это, он пытался объяснить, почему не доверяет ей. У него никогда не было никого, кому он мог бы доверять.
        А она всегда была окружена людьми, которым доверяла и которые доверяли ей.
        Она погладила его руку, страстно желая, чтобы он понял, что она не подведет его.
        Он взглянул на нее.
        - Не жалей меня. Я это ненавижу.
        - Я не жалею. Я злюсь и чувствую себя виноватой из-за Бенни, хотя я не могу поверить, что он намеренно попытался подставить тебя.
        Он остановился у палатки, которая только что открылась и откуда доносился аромат кофе и свежеиспеченных пончиков. Он купил два кофе и два пончика, и они сели на скамейку и стали наблюдать за тем, как меняются цвета неба на горизонте.
        Единственными звуками, нарушавшими тишину, были крики чаек и шум прибоя. Жизелла чувствовала себя так, словно они были единственными людьми на земле. Это был момент абсолютного мира и покоя. Через несколько минут, когда взойдет солнце, начнется новый день.
        Ее глаза увлажнились, но она сказала себе, что это результат долгой ночи и необыкновенной красоты восхода солнца, а не страстное желание поверить в то, что их отношения меняются.
        - Ты занимаешься серфингом? - спросила она, увидев одинокого психа в мокром костюме, который подпрыгивал на волнах.
        - Я могу удержаться на доске и не упасть, но я не фанат этого дела. А ты?
        - Ха! Знаешь, как бы на тебя набросилась моя мама из-за того, что ты просто предположил, что я не занимаюсь серфингом, потому что я женщина?
        - А ты феминистка?
        - Да. - Она слизнула с пальцев сахарную пудру и заговорила о том, о чем они на самом деле пришли сюда поговорить. - Вот поэтому я и переспала с тобой. Я хотела тебя, Кейн. Это мое тело, и это был мой выбор разделить его с тобой. При условии, что ты был согласен, разумеется.
        Он запрокинул голову и расхохотался.
        - Я был не то что согласен, я с ума сходил от желания!
        Они допили кофе и поднялись, чтобы выбросить стаканчики в мусорную урну.
        Он обнял ее, и она не сопротивлялась. Она прижалась к его телу, вбирая в себя его тепло.
        - Прошлая ночь была невероятной, Жизелла. Я горд тем, что ты разделила свой первый опыт со мной.
        Она закрыла глаза, сдерживая слезы.
        - Я помог Рози, потому что хотел помочь тебе. Я не чувствовал себя так, словно ты считаешь меня чем-то обязанным тебе. Я сделал это по своей воле, потому что ты нравишься мне.
        - Я все равно оплачу твои расходы, - сказала она, отстраняясь от него.
        Он вздохнул и выпустил ее из своих объятий.
        Они направились к машине, но уехали недалеко. Он затормозил у мотеля, который предоставлял услуги состоятельным семьям.
        - Мне нужно поспать. Можешь оставить меня здесь, если хочешь.
        - Я тоже устала.
        Она могла арендовать свой собственный коттедж. Он взглянул на нее и спросил:
        - Ты хочешь отдельную комнату?
        Клерк за стойкой сказал, что в каждом коттедже есть несколько кроватей.
        Она пошла за Кейном к самому дальнему коттеджу. На первом этаже были две кровати и диван, но она выбрала двуспальную огромную кровать на втором этаже. Солнце заглядывало в комнату сквозь стеклянные двери, выходившие на маленький балкон, откуда открывался вид на океан.
        - Это та кровать, на которой я собирался спать, - сказал он, задергивая шторы.
        - Я знаю. - Она сняла свитер и брюки. - Я хочу спать рядом с тобой. Я хочу чувствовать твое тепло. Это все, чего я хочу.
        Он судорожно сглотнул и скинул свою рубашку. Они остались в одном белье и забрались под одеяло. Он прижал ее почти обнаженное тело к своему, так что ее холодная кожа могла согреться о его горячую грудь и бедра. Потом он положил свою тяжелую руку ей на талию и, вздохнув, погрузился в сон.
        Она несколько раз моргнула, размышляя о том, не слишком ли много она ему позволяет, но ей было так уютно лежать в его объятиях, что она отбросила эти мысли.
        Она думала о нем как о мальчишке, у которого постоянно выбивали почву из-под ног. С ней тоже однажды случилось такое, когда ее отец бросил их. Но у нее была большая семья, которая помогла ей выстоять. А он, должно быть, так часто чувствовал себя одиноким.
        Она положила руку ему на талию, крепче прижимаясь к нему, словно она могла защитить его от его прошлого. Поцеловав его в шею, она крепко уснула.
        Глава 8
        Жизелла проснулась и сладко потянулась, но тут же обнаружила, что к ней кто-то прижимается. Кейн. Горячий. Напряженный. Возбужденный.
        - Ох, - пробормотала она, вспомнив, где находится.
        - Да уж, - протянул он. - У нас серьезная проблема.
        Он обнимал ее, и его упругая плоть упиралась ей в живот, готовая к сексу. Она сглотнула. Ее собственное тело охватило страстное желание, и ей захотелось крепче прижаться к нему.
        - Что… В чем проблема? - спросила она, притворяясь дурочкой.
        - Я не могу заставить себя покинуть эту кровать, но у меня нет презерватива. Так что и остаться в ней я не могу. Если ты будешь рядом.
        - А-а-а. - Она хмыкнула и потерлась носом о его ключицу. - Это, похоже, проблема.
        - Правда? - Он взглянул на ее затвердевшие соски, упирающиеся в шелковые чашечки ее бюстгальтера. - Я предложил бы тебе встать, но, боюсь, это ничего не решит, если ты будешь расхаживать по комнате такая красивая и сексуальная.
        - А что, если, расхаживая по комнате, я дойду до своей сумочки и достану из нее презерватив? Это поможет нам решить проблему?
        - Мне нравится твоя инициатива, но я просто должен спросить. Зачем девственница носит в сумочке презерватив?
        - Ты, возможно, этого еще не знаешь, но я удалила это конкретное слово из моего резюме. Это недавнее развитие событий.
        - Ты разместила пост в социальных сетях? Они следят за всеми обновлениями. Но я не видел этого на своей страничке.
        - Это объясняет, почему ты не знаешь про презерватив. Я написала несколько дней назад, что начала носить презервативы после того, как неожиданный поцелуй незнакомого мужчины заставил меня серьезно задуматься над тем, не заняться ли мне с ним сексом прямо на полу гостиной умершей женщины.
        - Продолжай этот сексуальный разговор. - Он даже не улыбнулся, но его глаза искрились смехом. - Мне нравится, что ты заставляешь меня смеяться.
        Его искренность заставила ее сердце биться чаще.
        - Мне тоже, - сказала она, пытаясь выглядеть легкомысленной, когда на самом деле она была так тронута, что у нее дрожали губы.
        Она погладила его щетинистую щеку, размышляя о том, что, может быть, она не нарушила клятвы, которую дала Рози. Этот мужчина так сильно привлекал ее. Она могла бы полюбить его, в этом она была уверена.
        Они обменялись несколькими легкими поцелуями, а потом он неожиданно отбросил одеяло и вздохнул с преувеличенным недовольством.
        - Хорошо. Я сам встану.
        Он заставил ее смеяться, когда схватил ее сумочку и вернулся в кровать еще до того, как она успела сесть.
        Расстегнув молнию на внутреннем кармане, она достала презерватив, подумав при этом, не сошла ли она с ума, отбросив всякую осторожность.
        Но когда он сел рядом с ней и принялся нежно гладить ее спину, она поняла, что умрет, если не займется с ним любовью. И ей было все равно, какой болью это может обернуться в будущем.
        Она сидела не шевелясь, пока он не расстегнул ее бюстгальтер. Она отбросила его на пол, толкнула Кейна так, что он упал на спину, и уселась на него верхом.
        - Ого, значит, так? После одного раза она думает, что может руководить процессом?
        Она оперлась руками о матрас рядом с его плечами, и ее волосы упали волнами по обе стороны ее лица.
        - Испугался? - насмешливо спросила она.
        Он заправил ее волосы за ухо.
        - Я в ужасе.
        У него был такой ласковый взгляд, что сердце перевернулось у нее в груди. Глядя ему в глаза, она склонилась над ним и прижалась губами к его губам, отчаянно надеясь, что они не причинят друг другу боли.
        Кейн наблюдал, как Жизелла управляется с толпой на политическом мероприятии по сбору средств. Наряду с благотворительными собраниями это было то событие, где собирались серьезные дельцы с Уолл-стрит. Это было именно то общество, к которому он хотел присоединиться перед тем, как предательство ее кузена превратило его в персону нон грата.
        Всю неделю его встречали прищуренными взглядами, когда он входил в комнату с Жизеллой. Он видел, что ей приходится нелегко, но она была несгибаема и не пыталась выйти из роли, которую он ей навязал. На самом деле ему порой казалось, что то, как она бросалась на его защиту, было мотивировано ее личным к нему отношением. Казалось, она искренне пыталась исправить то зло, которое причинил ему Бенни.
        Работать в команде было для него чем-то совершенно новым. Все остальные женщины держались за его рукав, пока он прокладывал свой путь. Но с Жизеллой они представляли серьезную силу. Его положение и влияние укреплялись с каждым днем.
        Но он не позволял себе радоваться этому. Он с детства не привык ни на кого полагаться. И он не должен был привыкать к этому.
        А самым приятным во всем этом было то, что он имел право обнимать Жизеллу за талию и бросать мрачные взгляды на всех мужчин, которые слишком долго смотрели на нее. «Моя» - выражал он всем своим видом. Его собственнический инстинкт усиливался с каждым днем, проведенным с ней. Он был готов размозжить череп любому, кто будет угрожать тому, что происходит между ними.
        И именно это ему захотелось сделать, когда они столкнулись лицом к лицу с Саймоном Валтерзом.
        - Майклз, - сказал Валтерз с тем же презрением, которое он уже демонстрировал в тот день, когда потребовал проанализировать новые образцы. - Жизелла, - сказал он намного теплее, протягивая ей руку.
        Кейн сжал ее руку и переплел их пальцы, чтобы она не ответила на рукопожатие.
        - Очень приятно увидеть вас снова, - вежливо сказала Жизелла, бросив взгляд на Кейна, спрашивая, нужно ли было так грубо демонстрировать антагонизм.
        Да, взглядом ответил он. Валтерз был первым, кто повесил вину на Кейна, даже не обсуждая возможности того, что информация, полученная от Бенни, была ложной.
        - Я пытался связаться с вашим дядей. Даже на днях заезжал в магазин, - сказал Валтерз, бросив враждебный взгляд на Кейна.
        - Он сейчас с бабушкой. Я сама редко вижу его.
        - А ваша бабушка понимает, - Валтерз окинул их взглядом, - что происходит?
        - Вы спрашиваете, сохранила ли она все физические и духовные способности? Она в прекрасной форме. - Жизелла сказала это, намеренно сделав вид, что не поняла вопроса. Кейн с трудом сдержал смех.
        - Я имел в виду, знает ли она о вашей связи? - Он кивнул в сторону Кейна.
        Кейн мрачно посмотрел на Валтерза, молча показывая ему, что он зашел слишком далеко и может нарваться на неприятности.
        - Она была во Флориде. А что?
        Жизелла была не из тех женщин, которые боятся скандала. Кейн одобрительно погладил ее руку подушечкой большого пальца.
        - Мне кажется, ей будет интересно узнать, что бизнес, который она с таким трудом создавала, сейчас под угрозой.
        - В магазине отличная система безопасности.
        - Вы меня поняли, - сквозь зубы процедил Валтерз.
        - Поняла. И уверена, что ваше беспокойство необоснованно.
        - Он злится из-за того, что я купил дом Гаррисонов. Но он снова продается, - повернулся Кейн к Валтерзу, - если он вам еще нужен.
        - Да. Я слышал, сколько вы запросили за него. Это чистый грабеж. Как раз в вашем стиле. Будьте осторожны, Жизелла, не позвольте ему испортить вашу репутацию.
        Он отошел от них, и Кейну захотелось тряхнуть его, как терьер трясет крысу за то, что на лице его возлюбленной появилось сердитое и расстроенное выражение.
        - Это было честное предупреждение. «Барси на Пятой» - это семейная компания. Мы получаем неплохой доход, но это все, на что мы живем. Мы не можем позволить себе потерять компанию. - Она вздохнула. - Хоть бы Бенни наконец объявился.
        А если он объявится? Он сможет оправдать Кейна, и тогда Жизелла потеряет все. Или у Бенни могут быть еще какие-то козыри в рукаве, и тогда Жизелла будет выглядеть так, словно в ее задачу входило умиротворить Кейна.
        Кейн не хотел верить в это. И не хотел терять ее. Ни по какой причине.
        - Может быть, уйдем отсюда?
        - Ты не возражаешь? - Она казалась такой же напряженной, как и он.
        Не проронив больше ни слова, он отвез ее в свой пентхаус. И не успела за ними закрыться дверь, как он впился губами в ее губы.
        Она ахнула от удивления, но так же страстно ответила на его поцелуй, словно и она чувствовала, что их время утекает как вода. Она запустила пальцы в его волосы, заставляя его прижаться к ней еще сильнее, пока он не начал беспокоиться, что на ее пухлых губках образуются синяки.
        Ее рука легла на молнию его брюк. Ее горячее дыхание обжигало его ухо, когда она стонала от нетерпения.
        Здесь? У него не было презерватива, но он был охвачен страстью настолько, что забыл обо всем. Он расстегнул молнию на брюках и услышал, как ее платье с треском разорвалось по швам, когда он пытался стащить его с нее. Она сдвинула свои трусики, чтобы он мог ласкать ее своими пальцами.
        Он прикоснулся к самой интимной части ее тела, и она уже была горячей и влажной. Он шагнул ближе к ней и уперся своей тугой плотью в ее мягкое лоно, дразня ее…
        А потом он проник в нее, почувствовав себя наверху блаженства, когда его незащищенная обнаженная плоть оказалась в кольце ее плоти. Он прижался виском к ее уху, ослепленный восторгом оттого, что между ними не было никаких барьеров.
        Ее нога обнимала его бедро, щиколоткой понуждая его погрузиться еще глубже в нее. Ее руки скользнули ему под сорочку и стали гладить его спину. Он был так разгорячен, что по спине у него текли струйки пота. Она была нужна ему. Он чувствовал ее малейшие движения. Слышал, как у нее перехватывало дыхание.
        Он не мог кончить в нее. Он понимал, что этого делать нельзя, но продолжал яростно двигать бедрами, отчаянно желая дойти до самого конца. Почувствовать, как она содрогнется.
        - Ты моя, - прошептал он ей на ухо. - Я хочу любить тебя в самых разных позициях, чтобы ты забыла, каково это - не принадлежать мне. Никто другой никогда не даст тебе этого.
        - Я знаю, - простонала она.
        - Открой глаза. - Он обхватил ладонями ее щеки и заглянул в ее затуманенные зеленые глаза. Ее полураскрытые губы задрожали, когда он намеренно замедлил свои движения, продлевая удовольствие. - Ты хочешь, чтобы я кончил в тебя?
        Он хотел, чтобы она забеременела. Хотел навсегда привязать ее к себе. Эта мысль должна была бы ужаснуть его, но он был охвачен восторгом, думая о том, что у них может появиться ребенок, который свяжет их на всю жизнь.
        Ее брови нахмурились. Она прижалась еще ближе к нему, умоляя его продолжать, но он отказался, просто удерживая ее на краю. Ее дыхание было неровным, и то, как она сжимала его, говорило ему о том, что она уже близка к оргазму. Как и он сам. Еще несколько движений - и их жизни могут навсегда измениться.
        - Вместе? - спросил он.
        На ее лице промелькнуло сомнение.
        Это было крохотным признаком неприятия этой идеи, но он почувствовал себя так, словно его пронзило острым лезвием, которое разрезало привязывавшую его к ней шелковую нить, о существовании которой он до этого мгновения даже не подозревал.
        Он отстранился от нее. И испытал боль, словно с него снимали кожу.
        - Тогда в спальню.
        Спустя несколько секунд он надел презерватив и снова вошел в нее, надежно защищенный на этот раз и пытающийся убедить себя, что он этому рад.
        Глава 9
        Жизелла была так близка к тому, чтобы заняться незащищенным сексом. Черт, она уже занималась незащищенным сексом! Просто он не…
        Ей было двадцать четыре года, и она не планировала заводить детей еще долгое время. И она никогда, никогда не использует ребенка, чтобы удержать мужчину. К тому же, учитывая развод ее родителей, она отлично понимала, что ребенок не удержит пару от расставания.
        И тем не менее был момент, когда ей страстно захотелось связать себя с Кейном на всю жизнь.
        Здравый смысл восторжествовал. Женился бы Кейн на ней, если бы она забеременела? Она полагала, что он счел бы это необходимым, но сколько продлился бы их брак?
        Он не продлился бы долго. Потому что она не выдержала бы недостаток доверия с его стороны.
        - Хорошая попытка, - сказал Кейн.
        - Прости? - Она оторвалась от своих мыслей. Они сидели и завтракали у себя в пентхаусе.
        - О’кей. - Кейн стал читать письмо, полученное по электронной почте. - Виктор Рохан выслал мне кое-какие деньги. Это плата за адвоката, который работал на Рози.
        - И ты их принял?
        - Да.
        - Почему?
        - Потому что не хотел, чтобы ты считала себя обязанной заплатить мне.
        - Но я не хочу, чтобы она чувствовала себя обязанной ему. Ты сам говорил, что он очень влиятельный человек.
        - Это правда. Что там происходит между ними? Ты разговаривала с ней?
        - Я пыталась. Но у меня такое чувство, что она что-то от меня скрывает.
        - А Рози не ищет предлога оставить Рохана?
        - Она сказала, что они собираются навестить двоюродную тетю Виктора. Сестру Иштвана.
        - Сколько же ей лет?
        - Восемьдесят один, как нашей бабушке.
        - А почему ей захотелось увидеть ее?
        Жизелла покачала головой.
        - В этом вся Рози. Она готова ехать в деревню, чтобы навестить престарелую родственницу.
        - Ты не такая.
        - А ты? - спросила она. - Потому что бабушка вернулась из Флориды. Я должна навестить ее. И я хотела бы познакомить ее с тобой, если ты не против.
        - Почему?
        - Я не хочу, чтобы она услышала от кого-нибудь другого, что я встречаюсь с мужчиной. Она будет считать, что я должна представить тебя, если мы… если между нами все серьезно. Я не могу рассказывать ей о Бенни.
        - Я понимаю. - Выражение его лица было загадочным. - Конечно. Сегодня?
        Она кивнула.
        - Я позвоню, чтобы убедиться, что она готова принять нас.
        Кейн чувствовал себя лицемером.
        Хотел ли он, чтобы Жизелла представляла его как своего жениха? Нет. Он уже давным-давно решил, что семейные узы не для него.
        И тем не менее чем больше он наблюдал за Жизеллой, за ее привязанностью к семье, тем больше его тянуло в эту паутину. Она вся светилась, когда общалась с кем-нибудь из родных. Это могло быть обсуждение какого-нибудь фильма с одним из кузенов или рецепта блюда с ее тетей, но это заставляло его думать, каково бы это было - быть включенным в ее мир.
        - Твоя бабушка живет одна? - спросил он, когда они подъехали к прекрасно сохранившемуся старому зданию.
        - Мы все в разное время звали ее переехать жить к нам. Ты простишь меня, если я не скажу, что живу у тебя? Она очень старомодна. И не упоминай серьгу. Она не станет говорить с незнакомым человеком о чем-то таком сугубо личном.
        - Хочешь, я откланяюсь пораньше и уйду, чтобы ты могла поговорить с ней об этом?
        - Ты не будешь возражать?
        - Нет. Но как я узнаю, когда могу распрощаться, не обидев ее?
        - Я подскажу тебе.
        Они вышли из лифта и подошли к двери квартиры. Жизелла постучала, а потом набрала код на электронном замке.
        - Это я! - крикнула она, когда они вошли в дом. - Ух ты, как здесь вкусно пахнет.
        В квартире пахло свежевыпеченными булочками с корицей и крепким кофе. В доме было очень тепло, и Кейн пожалел, что надел костюм. Но Жизелла настояла, чтобы он оделся так, словно идет на важное деловое совещание. И когда появилась ее бабушка, он понял почему.
        - Это выпечка твоей тети, так что должно быть вкусно, - сказала Эсти Барси с сильным акцентом.
        Она двигалась очень медленно, но была воплощением старосветской элегантности. На ней была юбка и пиджак, жемчуга, на губах - помада, и ее седые волосы были идеально уложены. Она выглядела так, словно собралась на свадьбу в церковь, и даже на ногах у нее были отполированные нарядные туфли.
        Женщины обнялись и поцеловали друг друга в щеку прежде, чем Жизелла представила его.
        - Какой красавчик. - Эсти ущипнула его за щеку.
        Жизелла с трудом сдержала улыбку и занялась приготовлением кофе и булочками. А Кейн тем временем ждал, когда ее бабушка усядется в кресло, после чего сел сам.
        Она бесцеремонно стала допрашивать его, желая знать, откуда он родом, как они познакомились, чем он занимается и почему живет в Нью-Йорке.
        Он не нашел внешнего сходства между ней и Жизеллой, но острый ум и отсутствие робости она безусловно передала своей внучке. И он приятно побеседовал с ней в течение получаса.
        Наконец она перевела свое внимание на Жизеллу.
        - Твоя тетя говорит, что Рози наслаждается жизнью, но я всегда знаю, когда мои дети что-то скрывают от меня. Ты расскажешь мне правду, верно?
        - Конечно, бабушка. А с Рози все в порядке. Я все время с ней на связи, но там был небольшой инцидент.
        Кейн понял намек и поднялся с кресла.
        - Я только что вспомнил. Ты хотела новые наушники-пуговки. Я видел поблизости магазин электроники. Я пойду куплю их, пока не забыл.
        Когда Кейн ушел, бабушка спросила:
        - Наушники-пуговки?
        - Это то, что ты вставляешь в уши, чтобы слушать музыку, - объяснила ей Жизелла на венгерском языке.
        - Как ты познакомилась с ним?
        Она начала со своей попытки купить серьгу на аукционе и закончила поездкой Рози к Виктору за второй серьгой. К этому моменту ее бабушка совсем разволновалась.
        - Мы думали, что это будет для тебя приятным сюрпризом, - сказала Жизелла. - Ты всегда бываешь такая грустная, когда говоришь об Иштване. Мы хотели, чтобы у тебя был его подарок.
        - У меня есть твоя мать. Этого мне всегда было достаточно. Скажи Рози, чтобы она оставила эту затею, - твердо заявила она.
        Жизелла пообещала, что передаст ее слова Рози, и сменила тему.
        Когда они с Кейном снова оказались на улице, день был такой чудесный, что они решили пройтись пешком через Центральный парк. Шум города не доносился туда, и в воздухе пахло весной.
        Но на сердце у Жизеллы было тяжело.
        - Я расстроила бабушку, - призналась она. - Я чувствую себя ужасно. Мы говорили себе, что делаем это ради бабушки, а на самом деле пробудили в ней печальные воспоминания.
        Кейн бросил на нее косой взгляд.
        - Что все это значит? Я сам приложил столько усилий, чтобы добыть эту серьгу. А теперь она тебе не нужна?
        - Ты можешь продать ее Виктору Рохану. - Она сжала его руку. - Когда я свяжусь с Рози, я скажу ей, чтобы она оставила Виктора в покое. Пусть у его матери будут обе серьги.
        - Ты серьезно? Тебе она больше не нужна?
        Она видела, что он пришел в замешательство. В глубине души он все еще думал, что она спит с ним из-за серьги.
        - Она не стоит тех неприятностей, которые свалились на нас. Бабушка была так расстроена, когда узнала, что Рози попала в тюрьму.
        - Ты рассказала ей об этом?
        - Я вынуждена была. Это по моей вине Рози оказалась там. Должна была поехать я, но в последнюю минуту мы поменялись местами. Я думала, что бабушка отправится за ремнем, - пробормотала Жизелла.
        - Она ударила тебя? - Он был в шоке.
        - Нет! Просто она всегда грозится сделать это, если кто-нибудь из нас сильно провинится. Разговор о ремне - это семейная шутка. Она означает, что мы знаем, что напортачили. А тебя?.. - Ей была невыносима мысль о том, что кто-то мог ударить его.
        - Однажды, - тихо сказал он. - Ремнем. Меня тут же передали в другую семью. Ту, которая во зила меня на пляж.
        Жизелла судорожно сглотнула. Неудивительно, что он был так напуган, когда его просто хотели развлечь.
        - И вот тогда я спросил о семье моей матери. Я уже был достаточно взрослым, чтобы понимать, что у меня есть шанс изменить мою жизнь. Но социальные работники сказали мне, что уже общались с сестрой моей матери и у них были финансовые проблемы. Больной ребенок. Они ничем не могли помочь мне.
        Не важно, что это выглядело достаточно весомой причиной. Может быть, в таких их обстоятельствах им бы не разрешили усыновить его. Но она чувствовала боль, которую он испытал, когда его надежды рухнули.
        - И они даже не попытались увидеться с тобой?
        - Нет.
        - А ты не пытался связаться с ними?
        - Они прислали мне письмо пару лет назад. Приглашение на день рождения моей кузины. Меня как раз внесли в список самых богатых миллиардеров Калифорнии. Было ясно, чего они хотели. Я послал им чек и свои извинения. Больше я о них никогда не слышал. Я смотрю на тебя и на твою семью, и это все равно что смотреть иностранный фильм, - сказал он, покачав головой.
        - На венгерском языке? - пошутила она.
        - Да. - Его губы дрогнули в улыбке. - Без субтитров. Это один из самых трудных для изучения языков. Ты знала об этом? Я прочитал об этом в Интернете, - немного смущенно признался он.
        Она знала, что он хотел просто пошутить, но ее тронуло, что он проявил любопытство. Похоже, он хотел больше узнать о ней, думал о будущем, в котором он смог бы разговаривать с ней на ее родном языке. Но она услышала в его словах другой подтекст. Семья была для него чем-то недостижимым.
        Жизелла вошла в манхэттенский офис Кейна, с трудом подавляя зевоту, и села на диван, напротив которого на стене висел большой телевизор. Она положила сумку на пол, держа в руках кофе, который купила по дороге из магазина.
        - Папа предлагает нам билеты на баскетбольный матч на сегодняшний вечер. Но я не знаю, сколько я еще выдержу. Я никогда не выходила в люди так часто.
        - Ты любишь баскетбол?
        - Не особенно. Но твоя цель - почаще быть увиденным в моем обществе, а эту игру будут транслировать по телевизору. Недалеко от спорткомплекса есть ресторан, где околачиваются папарацци в надежде подловить какую-нибудь знаменитость.
        Он вышел из-за стола и подошел к ней. Она откинула голову назад, чтобы видеть его лицо, ожидая, что он спросит, нужно ли им ехать домой переодеваться или еще что-нибудь в этом роде.
        Вместо этого он показал ей бархатный футляр.
        - Ты говорила серьезно, когда сказала, что она тебе больше не нужна?
        Она раскрыла рот от изумления и поставила кофе на пол.
        - Я… если ты спрашиваешь, хочу ли я купить ее… Нет. Мне она не нужна, и бабушке тоже. Но, пожалуйста, могу я посмотреть на нее?
        Что-то промелькнуло в его глазах.
        - Конечно. - Он протянул ей футляр.
        Это был проверка? Прошла ли она ее? Она взяла футляр в руки и хмуро посмотрела на него.
        - Ты хочешь сказать, что она никогда не была в банковской ячейке? Она была у тебя все это время?
        Он только пожал плечами.
        Она стала бережно открывать футляр, а он стоял и смотрел, как она дрожит от возбуждения.
        Она смущенно рассмеялась.
        - Эти старинные футляры.… Они захлопываются так сильно, что могут оторвать тебе палец. Ах!
        Футляр открылся, и на атласной подложке лежала она.
        Фотография не отдавала ей должное ни в малейшей мере. Золотые лепесточки клевера были сделаны с величайшим изяществом. Они окружали четыре квадратных синих сапфира. Несколько дюжин бриллиантов размером не более двадцатой доли карата окружали центральный камень - овальный сапфир. Другой сапфир, чуть меньшего размера, свисал вниз, окруженный изысканно выполненными золотыми лепестками.
        - В газетах писали, что она иногда носила ее как заколку для шарфа, - сказал Кейн. - Прежде чем сломалась булавка.
        Застежка серьги отсутствовала, поэтому ее больше не носили, предположила Жизелла. Такой стыд! Это была исключительно красивая вещь, явно сделанная с большой любовью.
        Она рассеянно достала из своей сумочки лупу и блокнот и принялась делать наброски и заметки.
        - Полагаю, мы не идем на игру, - сухо сказал Кейн.
        - М-м-м? - Она подняла голову.
        - Ничего. Хочешь выпить?
        - Только кофе, - пробормотала она и углубилась в работу.
        Спустя целую вечность она вышла из состояния медитации и посмотрела на Кейна, сидевшего в кресле с выражением ироничного интереса на лице.
        - Тебе до слез скучно? - спросила она, сообразив, что прочитала ему целую лекцию о таинственной технике древних этрусков.
        - А разве я плачу?
        - Иногда я с ума схожу, видя такую работу. Я знаю, сколько времени и сил уходит на то, чтобы сделать нечто подобное современными методами. Но я не могу понять, как они создавали такие изысканные вещи примитивными инструментами.
        Она положила серьгу обратно в футляр и протянула ему.
        Он медленно взял футляр у нее из рук, не сводя взгляда с ее лица.
        - Все в порядке, - сказала она, постепенно приходя в себя. Она сделала фотографии и уже больше не расстраивалась, что не смогла заполучить ее. - Мне было достаточно только увидеть ее.
        Он положил футляр на стол рядом с собой.
        - Спасибо. - Она поднялась с дивана и села верхом ему на колени. - Это самое интересное свидание из всех, на которые ты меня приглашал.
        - Так легко тебя порадовать. - Он положил руки ей на бедра. - За тобой было забавно наблюдать. Когда ты рисуешь, ты высовываешь кончик языка из уголка губ.
        - Я знаю, - простонала она, прижимаясь лбом к его плечу. - Рози постоянно дразнит меня из-за этого. Но, правда, спасибо тебе. - Она погладила его по плечам и легко поцеловала в губы. Потом обхватила ладонями его щеки и серьезно посмотрела на него. - Я рада отказаться от нее, если хочешь знать правду. Мне ненавистно думать, что ты когда-то мог полагать, что я сплю с тобой из-за нее. Теперь ты знаешь, что я хочу только тебя.
        Он ничего не сказал, обдумывая ее слова.
        - Конечно, если ты хочешь, чтобы я выразила свою благодарность за то, что ты позволил мне подержать… - Она просунула руку между ними и сжала его начавшую твердеть плоть. - Подержать вот это, я имела в виду. Не серьгу.
        Его губы дрогнули, а выражение лица сделалось напряженным, и она поняла, что ее желание не осталось без ответа.
        - Ты ничего не должна мне за то, что я показал это тебе, - сказал он, но слегка поменял положение, чтобы ей было легче ласкать его. - Серьгу, я имею в виду. Или это.
        - Это был очень трогательный жест с твоей стороны, - сказала она, становясь серьезной.
        За те несколько недель, которые они провели вместе, они многое оставляли недосказанным, боясь, что это осложнит их отношения.
        Она не могла так ласкать его, глядя ему в глаза, и притворяться, что ее не тронуло его желание сделать ее счастливой, пусть всего лишь на час.
        Серьга привела ее к нему, ситуация с Бенни держала ее рядом с ним, но это… это было совсем не из-за серьги или из-за Бенни.
        Гладя его, она знала, что дело только в них самих. Она задрожала от охвативших ее эмоций. Она делала первый шаг и чувствовала себя очень уязвимой. Словно ее сердце было раскрыто и не защищено. Он мог парой хорошо подобранных слов разбить его.
        - Я не пытаюсь выразить тебе свою благодарность или еще что-то в этом роде, - прошептала она. - Я просто действительно счастлива. Ты знал, что она понравится мне, и сидел здесь, позволяя мне быть самой собой, помешанной на своем деле и все прочее. И я чувствую… Я не знаю, как это выразить, но я хочу быть с тобой. Абсолютно обнаженной.
        - Я всегда счастлив быть обнаженным рядом с тобой. Ты знаешь это.
        Его голос был низким и глухим. Его плоть, которую она гладила сквозь брюки, сделалась железной, и она сама задрожала от желания. Она хотела, чтобы он глубоко вошел в нее. Они оба прерывисто дышали.
        Но она все равно чувствовала, что он отгорожен от нее стеной. Может быть, она это почувствовала из-за того, что ее собственная стена рухнула. Она не была прикрыта даже бархатной занавеской или шелковой вуалью. Все ее защитные сооружения были разрушены, потому что она с изумлением осознала, что влюбилась в него.
        Она тонула в море эмоций, которые охватили ее.
        Она взяла двумя пальцами его за подбородок и поцеловала с такой страстью, что он откинул голову и посмотрел на нее с изумлением. Потом он прижался к ее губам, и его страсть была не меньшей.
        Это подстегнуло ее. Она начала верить, что он отвечает на ее чувства. Она стала гладить его шею и плечи, а он сжимал ее бедра, притянув ее к себе.

«Не спеши», - подумала она. Любовь, предположительно, должна быть романтичной, а не исступленной. Но в их ласках было какое-то отчаяние. Словно им что-то угрожало. Она была абсолютно раскована, проникнув в его рот языком. Он отвечал ей с таким же пылом, скользнув руками под ее свитер и сжав в ладонях ее груди.
        Они постоянно занимались любовью. Ее соски стали очень чувствительными из-за его постоянных ласк, но он безжалостно терзал их сквозь шелковый бюстгальтер, заставляя ее стонать от удовольствия и боли.
        Вот чем все это было. Удовольствием и болью. Удовольствие было сейчас, а боль поджидала поблизости, как кровожадный хищник.
        Она потянулась к пуговицам на его сорочке, желая прикоснуться к его обнаженной груди.
        - Подожди, - выговорил он, потом приподнялся и вытащил презерватив из заднего кармана. Зажав его в зубах, он расстегнул сорочку и бросил ее на пол.
        Она зубами и ногтями стала терзать его грудь, покусывая его соски. У него перехватило дыхание, и он приподнял бедра навстречу ей, как угрозу и обещание одновременно.
        Он снял с нее свитер, заставив ее поднять руки. Потом он снял с нее бюстгальтер, а она взяла у него из зубов презерватив и обняла его за шею. Они прижимались грудью к груди и целовались с яростью, почти с остервенением, обуреваемые голодом.
        Она знала, что им следует замедлить темп. «Не оставляй меня. Не давай этому закончиться» - это было единственным, о чем она могла думать.
        Он просунул руки под ее джинсы и сжал ее ягодицы, что всегда приводило ее в восторг. Она встала на колени, и теперь он переключился на ее соски. Он жадно сосал их, и у нее по телу пробегала дрожь. Она обняла его голову и зарылась носом в его волосы, вдыхая его запах и слегка покусывая кончик его уха.
        Он откинул голову назад. Его губы были крепко сжаты, а в глазах появилось что-то дикое и примитивное.
        Она поднялась и стянула с себя джинсы, а он скинул брюки. Когда они остались совершенно обнаженными, она снова села на него верхом. Она надела на него презерватив и вобрала его в себя со стоном облегчения.
        Он немного спустился с кресла, чтобы глубже проникнуть в нее. И только после этого они немного замедлили темп. Они снова поцеловались. Они целовались и целовались, не двигаясь, лишь изредка переводя дыхание.

«Сейчас», - подумала она. Сейчас они по-настоящему занимаются любовью. Ее любовь к нему излучало все ее тело. Она хотела сказать это, но слова были излишними. Эмоции переполняли их.
        Он пульсировал внутри ее, а их языки играли друг с другом. Она опустила голову ему на шею, и он нежно отвел волосы с ее лица. Она покрыла поцелуями его лоб, а он нежно коснулся ее ягодиц. Она выгнулась ему навстречу.
        Они наслаждались друг другом, глядя друг другу в глаза и устанавливая ритм, который приводил их обоих в состояние экстаза.
        Это была любовь, которую она ждала всю жизнь. Ей всегда хотелось верить, что такая любовь существует. Он стал человеком, который добавил в ее жизнь нечто новое, в чем она нуждалась, даже не понимая этого. Это было не чисто физическое удовольствие, но замирание сердца, желание дать ему все, чего он хочет.
        Он держал ее за бедра, приподнимаясь к ней навстречу. Они смотрели друг другу в глаза и одновременно приближались к пику наслаждения. Оба были влажными от пота и дрожали, и наконец их накрыло волной оргазма, связывая их вместе в момент, который казался вечностью.
        Позже той же ночью, после того, как он убрал серьгу в сейф у себя в офисе и прихватил итальянскую еду по дороге домой, Кейн лежал на спине, а Жизелла прижалась к его боку, мягкая, нежная и обнаженная. Ее голова лежала на его плече, рука на животе, а ее бедро прижималось к его бедру. Ее волосы щекотали его подбородок, а груди прижимались к его груди. По ее дыханию он знал, что она крепко спит.
        Ему тоже следовало бы поспать. Было уже за полночь, но он знал, что такие ночи, когда он прижимал ее к себе, скоро закончатся. И он был намерен наслаждаться ими, пока мог.
        Он так часто лежал без сна, пытаясь запомнить ощущение ее тела рядом с его телом, запах ее волос, успокаивая ее, когда она начинала вздрагивать во сне, сдерживая желание провести рукой по каждому дюйму ее шелковой кожи, чтобы не разбудить ее. Если бы она знала об этом, она сочла бы его сумасшедшим.
        Но он и был сумасшедшим. Окончательно и бесповоротно. Его внутренний стержень был надломлен и ослаблен этой женщиной, особенно теперь, когда она решительно сказала, что ей эта серьга не нужна.
        Она сказала, чтобы он продал ее Виктору Рохану. Он не поверил ей до конца. Часть его продолжала верить в то, что желание получить эту серьгу и было настоящей причиной, из-за которой она спала с ним. Он решил, сразу после того, как они стали спать вместе, что, когда они расстанутся, он подарит ей эту серьгу.
        Теперь же, даже после того, как она держала ее в руке и была очарована ею, она больше не хотела ее. Она даже сказала, что предпочитает, чтобы эта серьга не стояла между ними, портя то, что было у них с ней.
        А что было у них с ней? До сегодняшнего вечера он думал, что у него есть любовница, но этим вечером их всегда бурный и упоительный секс стал чем-то другим. Более значимым.
        Это потрясло его. Он хотел было встать, но физически был слишком слаб, чтобы двигаться. А она полулежала на нем, пока они оба приходили в себя. И даже когда они наконец встали и начали одеваться, он не мог отойти от нее дальше чем на шаг и постоянно притягивал ее к себе, чтобы еще раз поцеловать.
        О том, чтобы ехать на игру и общаться с восторженными болельщиками, не было и речи. Он привез ее домой, где они провели тихий вечер, сидя на диване. Им просто доставляло удовольствие быть вместе. Они выпили бутылку вина и съели итальянскую пасту, время от времени целуясь. Это был восхитительный вечер.
        Но это блаженное состояние разоружало его. Он не должен был так расслабляться. Он был совершенно открыт, и это до смерти пугало его.
        Он услышал жужжание. Это вибрировал на столе в другой комнате его телефон. Но он проигнорировал его.
        Он не мог так дальше продолжать. Он отказался от долговременных отношений много лет назад по основательной причине, на опыте убедившись, что такой вещи, как постоянные отношения, не существует.
        Телефон, соединяющий его со швейцаром, зазвонил, и Жизелла проснулась.
        Была середина ночи.
        - Что? - спросил он, сняв трубку.
        - Простите меня, сэр. Это Келли, швейцар. Здесь какой-то господин настаивает, что вы ждете его. Его зовут Бенедек Барси.
        Кейн выругался.
        - Впустите его.
        Он выбрался из кровати и потянулся за брюками, пытаясь не думать о том, что это будет значить для них с Жизеллой. Он уже и так знал, что все будет плохо. Так всегда бывает. Может быть, это будет именно тем, что ему нужно, чтобы порвать с ней.
        - Я правильно услышала? - пробормотала она, все еще не проснувшись окончательно, хотя она тоже встала и начала искать свою одежду. - Бенни сейчас внизу?
        - Похоже на то.
        - Как он узнал, где тебя искать?
        - Он прислал мне письмо по электронной почте на этой неделе.
        Жизелла замерла.
        - Почему ты ничего не сказал мне?
        - А мне нечего было тебе сказать. Я не знал, когда он объявится. Даже не верил, что он осмелится сунуться сюда.
        - Ты мог бы сказать мне. - Она надела легкую водолазку и джинсы и потянулась за щеткой для волос. - Но ты все еще не доверяешь мне.
        Он услышал обиду в ее голосе и вздохнул. Он не мог доверять ей. Даже если умом он понимал, что она не предаст его, его сердце не знало, как довериться ей.
        За входной дверью раздался звук открывающегося лифта. Кейн подошел к двери и открыл ее, прежде чем Бенни постучал.
        Как и Жизелла, Бенни был высоким, но их сходство этим и ограничивалось. У Бенни были темные волосы, а не карамельного цвета, как у Жизеллы, а глаза были темно-карими, а не зелеными.
        Он перевел взгляд с Кейна на появившуюся из-за его спины Жизеллу.
        - Жизелла! - Он был ошеломлен. - Что ты здесь делаешь? - Но он быстро понял, что к чему. Он с яростью повернулся к Кейну: - Ты что, издеваешься надо мной?
        - Бен, - успокаивающим тоном сказала Жизелла, подходя к нему и легко целуя его в щеку. - Это не то, что ты думаешь.
        - Это именно то, что я думаю.
        Бенни с презрением посмотрел на Кейна и попытался встать между ним и Жизеллой.
        Первобытное чувство собственности, которого он еще никогда не испытывал, овладело Кейном. Моя. Он посмотрел на Бенни, прищурив глаза.
        Но он уже потерял ее. Все, что, как он думал, было между ними, испарилось. Он очень скоро будет сидеть на заднем сиденье автомобиля, один, направляясь куда-нибудь прочь из Нью-Йорка.
        - Не строй из себя грозного старшего брата, - с недовольством сказала Жизелла, не позволяя ему отгородить ее от Кейна. - Входи и садись. Расскажи нам, что происходит. Хотите, я сварю кофе?
        - Нет, - хором сказали мужчины.
        - Вот видите. В чем-то вы согласны. - Она улыбнулась, несмотря на то что чувствовала себя загнанной в угол, хрупкой и дрожащей.
        - Жизелла, что ты здесь делаешь? - сквозь зубы прорычал Бенни.
        Она наклонила голову, словно молча спрашивая: «А ты как думаешь?»
        - А как же Рози?
        - О господи, - простонала она, жалея, что когда-то гордо сообщила семье о своем пакте с Рози. Она покраснела, потому что и вправду была влюблена. Она соблюла условия их пакта.
        Вероятно, ей следовало рассказать об этом Кейну этим вечером. Она чувствовала себя такой близкой с ним, словно они были единым целым.
        Может быть, она чувствовала, что он не готов полностью довериться ей. И ей было очень больно.
        - Я взрослый человек и могу спать, с кем захочу, не спрашивая разрешения у кого-либо из родственников.
        Она посмотрела на Кейна, потому что ей очень хотелось, чтобы он уловил подтекст. То, что было между ними, касалось только их двоих. И никто другой не имел к этому отношения.
        Но он сидел с непроницаемым видом.
        - Только не он, Жизи, - возразил Бенни, мрачно хмурясь. - Не так. Бога ради, парень, ей всего двадцать четыре, она еще ребенок, - сказал он, обращаясь к Кейну.
        - Эй. - Жизелла схватила Бенни за руку и тряхнула ее. - Я стою здесь. Не смей говорить обо мне так, словно меня здесь нет. Особенно не говори, что я слишком молода, чтобы услышать плохие новости, или слишком глупа, чтобы понять их значение.
        - Он использует тебя как рычаг, Жизи. Чтобы оказать на меня давление.
        Она бросила взгляд на Кейна. Ей хотелось, чтобы он возразил Бенни. Их связь, возможно, так и начиналась, но сейчас…
        - Это не то, что ты думаешь. - Ее голос дрогнул. Они стали так близки. Разве нет?
        Кейн, казалось, собирался с духом, словно заставляя себя сделать что-то очень трудное. При виде его такого кровь застыла у нее в жилах.
        - Что же это тогда? - спросил Бенни. - Если ты влюбилась, ты сделала плохой выбор. Я могу гарантировать, что он не влюблен. Правда? Твои намерения честные? - спросил Бенни Кейна с ядовитым сарказмом.
        - Бенни, не нужно.
        То новое, что появилось между ними, не выдержит такого допроса и издевательства. Оно сломается.
        Но внезапно она вспомнила слова, которые сказал ей Кейн той ночью в Сан-Франциско. «Я приму любое ваше предложение, но не дам ничего взамен». Он ни разу не дал ей понять, что у них есть будущее. И она почувствовала себя такой опустошенной, что с трудом сохраняла видимость спокойствия.
        - Я сказал тебе, что все улажу, - рявкнул Бенни. - Тебе не следовало вовлекать в это нашу семью.
        - Ты исчез в неизвестном направлении. А она появилась.
        - У него бабушкина серьга, - пояснила Жизелла, когда Бенни посмотрел на нее.
        - Ты все еще не отказалась от этой затеи?
        - Мне она больше не нужна, так что это не имеет значения. - Она посмотрела на Кейна. Неужели ее отказ от серьги ничего не значил для него? Она думала, что это что-то доказывает.
        - Серьга была у Кейна, и я пошла к нему с предложением. И тогда он рассказал мне о проблеме с образцами каких-то минералов. Бенни…
        Настала очередь Бенни бороться со своими внутренними демонами. Она видела, как он напрягся. Он прошелся пятерней по волосам.
        - Были допущены ошибки. Я доверился не тому человеку. Это вышло ненамеренно, но я во всем виноват. Я беру на себя всю ответственность. - Он повернулся к Кейну. - Я написал тебе об этом. Уже выпущен пресс-релиз, в котором мы снимаем вину с тебя и с твоей компании. Он уже напечатан в зарубежной прессе, если ты хочешь прочитать его.
        Кейн взял в руки свой телефон.
        - Что там говорится? - спросила Жизелла, замерев от страха.
        - Именно то, что я только что сказал. Дело плохо, Жизи. - Он потер рукой шею. - Я позвонил папе по дороге сюда и предупредил его, что «Барси минералз» не выживет. Я не знаю, как это отразится на магазине.
        - Ты хочешь сказать, что «Барси на Пятой» может закрыться? Что случилось?
        Он закрыл глаза, но она видела на его лице раскаяние и боль.
        - Как это вышло, не имеет значения. Я должен признать свою вину и возместить ущерб. Вернуть деньги инвесторам, позволить провести расследование и заплатить штрафы. Иначе я окажусь за решеткой. Я разорен.
        Кейн отключил свой телефон, и этот звук показался очень громким в напряженной тишине.
        Бенни поднял голову и враждебным тоном поинтересовался:
        - Удовлетворен?
        Кейн был таким отчужденным. Он по-прежнему не смотрел на нее, и у нее сжалось сердце.
        - Собирай свои вещи. Жизелла, - ласково сказал Бенни.
        - Нет. Кейн…
        - Ему нужно теперь дистанцироваться от нас. Наша репутация загублена. Он не может рисковать и дальше общаться с нами.
        - Кейн? - Она услышала мольбу в своем голосе, полное отсутствие гордости.
        - Я принесу твои вещи из моей комнаты, - тихо сказал он. - В гостевой комнате тоже есть кое-какие твои вещи. А чемодан здесь.
        Она последовала за ним в его комнату и закрыла дверь.
        - Это не должно ничего менять.
        - Это уже все изменило. - Он открыл шкаф, вынул оттуда ее белье и бросил его на кровать. За ним последовала пара джинсов.
        - Бенни берет на себя всю ответственность! Я не прошу тебя о снисхождении. У тебя нет ничего, чего бы я хотела, кроме тебя самого. Я люблю тебя, Кейн.
        Ее сердце стучало так, словно готово было вырваться из груди.
        Ей было особенно больно видеть непроницаемое выражение его лица.
        - Он сказал, что магазин может пострадать, - напомнил он ей.
        - Нет! Не смей обвинять меня в этом. Ты действительно такого мнения обо мне? Ты думаешь, я стану просить тебя помочь нам? Что я хочу от тебя этого после всего, что я…
        Несколько мгновений она лишь дышала, просто дышала.
        - Ты что, совсем не доверяешь мне? - спросила она, и ее голос был тихим и исполненным боли. - Ты ничего не чувствуешь ко мне? Ты не хочешь меня?
        - Я не могу себе этого позволить. - Он положил на ее одежду ее телефон, наушники и зарядное устройство.
        - Я никогда не хотела чего-то материального, Кейн. Я хотела сердец. Привязанностей. Любви. Если ты не можешь мне этого предложить, ничего не поделаешь. Но если ты думаешь, что всем от тебя нужны только материальные блага, ты неправильно оцениваешь себя. А должен бы. Потому что ты достоин любви.
        Он взял ее вещи в охапку и протянул ей.
        - Прощай, Жизелла.
        С трудом переведя дыхание, она взяла свои вещи дрожащими руками.
        Он пошел в гостиную, а она направилась в гостевую комнату.
        Она слышала, как Бенни сказал:
        - В этом не было необходимости. Она не имеет к этому никакого отношения. Никакого. И что бы она ни говорила о том, что сама принимает решения, ты использовал ее.
        Жизелла прислушалась, но Кейн ничего не ответил.
        Когда она вернулась в гостиную, ее сердце казалось ей раскаленным куском угля, а ее плечи дрожали от мучительной боли.
        Кейн стоял спиной к Бенни, глядя в окно.
        Бенни отобрал у нее чемодан и взял ее за руку.
        Она не смогла заставить себя попрощаться. Она вышла из комнаты, не проронив ни слова.
        Глава 10
        Кейн вернулся в Сан-Франциско и стал ждать. Сначала все заголовки газет были посвящены скандальному разоблачению аферы «Барси минералз». Как Бенни и предсказывал, компанию вовсю полоскали на страницах, посвященных финансам. Компания была убита, ощипана, изжарена и съедена в течение нескольких часов.
        На страницах светской хроники, где Бенни всегда называли одним из самых завидных нью-йоркских женихов, он был теперь объявлен черной овцой семьи Барси.
        К удивлению Кейна, семья не открестилась от него. Умным шагом было бы отречься от него, но по телевидению показали, как Бенни и его отец помогают бабушке Жизеллы выйти из машины около офиса лучшего адвоката.
        Они разорятся, стараясь выручить Бенни и помочь ему избежать тюрьмы, но, похоже, это их не волновало.
        Кейн следил и за акциями компании отца Жизеллы. Они также катастрофически упали в цене. Связь Драммондов с семьей Барси и недавний роман Жизеллы и Кейна отпугнули многих лучших клиентов ее отца.
        В желтой прессе предпринимали попытки втянуть Кейна и его компанию в скандал, но его департамент по связям с общественностью охарактеризовал его отношения с Жизеллой как «легкую интрижку». Его команда сделала заявление, что они были обмануты «Барси минералз» наравне с другими инвесторами.
        Его собственные счета были разморожены, и он снова принялся за работу. Валтерз и другие инвесторы приползли обратно, готовые вложить деньги в редкие металлы, если он найдет на этот раз честного геолога. Он передал все эти дела одному из своих заместителей, потому что его интерес к этому вопросу иссяк.
        Что же было между ним и Жизеллой? «Легкая интрижка»?
        Вопреки своему рациональному суждению он начал подумывать о том, чтобы предложить им помощь той ночью. Она не позволила ему. Ей не нужны были материальные вещи.

«Если ты думаешь, что всем от тебя нужны только материальные блага, ты неправильно оцениваешь себя. Потому что ты достоин любви».
        Из всего, чему он не доверял, любовь стояла на первом месте. Жизнь была легче, если верить, что любовь - это просто выдумка.

«Я люблю тебя, Кейн».
        Почему ему так больно было услышать это?
        Он невидящим взглядом смотрел в окно. Позади него на столе лежал потертый бархатный футляр. Он думал о том, что, если бы настоял, чтобы она взяла себе эту чертову серьгу, она могла бы продать ее Рохану. Это помогло бы ее семье пережить трудные времена. Бенни получит по заслугам, но, по крайней мере, вся остальная семья не пострадала бы.
        Он поискал в Интернете информацию о том, что Рохан внес за Розалию залог, чтобы ее выпустили из тюрьмы. Если такая информация и существовала, она была не на английском языке. Если Рози просила Рохана о финансовой помощи семье, этого тоже не было в Интернете. Насколько Кейн мог судить, эта пара залегла на дно. Он просмотрел светские новости, и там ничего не было сказано о том, что Рози вернулась в Нью-Йорк.
        Это, должно быть, очень волновало Жизеллу. Как ни цинично он относился к любви, он знал, что она любит кузину.
        Его телефон зазвонил, но он проигнорировал звонок. Однако этот звонок напомнил ему, что он не может весь день стоять у окна и размышлять о семье Барси. Ему нужно было управлять бизнесом, который он с таким трудом создал с нуля. Афера Бенни могла стоить ему всего этого.
        Вместо этого рухнет в одночасье все, что бабушка Жизеллы вложила в компанию, начав с продажи серьги. Все эти усилия и труд, которые она и ее дети затратили, создавая «Барси на Пятой», все пойдут прахом. Это будет стоить Жизелле ее собственной карьеры, по крайней мере на некоторое время. Она не утратит своего мастерства, но без звездной репутации ее семьи и престижного местоположения на Манхэттене ей придется нелегко восстанавливать свою карьеру.
        Она выплывет, он знал это. В ней была напористость, доставшаяся ей от бабушки. Но этого не должно было с ней случиться.
        Господи, какой милой она была в тот день, когда он показал ей серьгу. Как маленькая девочка, делающая доклад на уроке, она рассказывала ему о ювелирном деле с таким воодушевлением, что ее глаза сверкали ярче, чем все эти сапфиры и бриллианты в окружении отполированного желтого золота.
        Он тогда наблюдал за ней и чувствовал что-то, чему не мог подобрать названия. Не только привязанность и восхищение, но и что-то другое. Когда они последний раз занимались любовью, он испытывал чувства, которых прежде никогда не испытывал. И это прогнало боль, с которой он жил так долго.
        Но теперь эта боль вернулась. Она усиливалась с каждым днем. Всякий раз, когда он думал об их последнем разговоре, он испытывал немыслимые мучения.

«Ты достоин любви».
        Он был так уверен, что она хочет использовать его, и в то же время страстно желал, чтобы она пришла к нему. Хотел, чтобы она попросила его о помощи. Он выругался. И пошел еще раз посмотреть на чертову серьгу. Была ли она проклята? Потому что она приносила одни несчастья.
        Его телефон снова зазвонил, но он только выругался. Ему было наплевать, кто звонит и процветает или гибнет его компания. Как он мог думать о таких мелочах, когда Жизелла так страдала? Она, должно быть, была в полном отчаянии. Основа основ, ее семья, была под угрозой.
        Он стоял у стола, опершись на него руками, свесив голову и закрыв глаза. И наконец уяснил, почему ее бабушка встала на сторону внука, несмотря на то, что его действия могли стоить ей всего, ради чего она работала всю жизнь. Он понял, почему Эсти продала серьгу, хотя это было драгоценным даром отца еще не рожденного ею ребенка. Какое значение имеют вещи, когда люди, которых любишь, нуждаются в твоей помощи?
        Он поднял голову и посмотрел на вещи, которые так бережно хранил и ценил. Резные хрустальные бокалы и сорокалетний скотч, стоявшие на полке с бесценными винами. Ковер ручной работы, шкаф из двухсотлетнего кедра, картины на стенах. Престижное местоположение и прекрасный вид на залив из окна.
        Какое все это имело значение, если Жизелла страдала, а он не использовал все средства для того, чтобы облегчить ее боль?

«Я люблю тебя, Кейн».
        Мог ли он верить этому признанию? Он не знал этого, но его сердце мучительно сжалось, и он с абсолютной уверенностью понял, что любит ее.
        Жизелла сходила с ума. Из-за того что «Барси на Пятой» втянули в расследование действий Бенни, ей нельзя было работать, а работа была ее единственным лекарством от стресса. Это сказалось и на ее доходе: магазин был закрыт, счета заморожены. И компания ее отца понесла огромные убытки, так что он уже не мог платить ей ее обычное содержание.
        Несмотря на это, они с матерью предложили продать свой дом, чтобы покрыть расходы на адвоката Бенни. Или хотя бы заложить его. Они стали искать жилье поменьше и обсуждать, что из их имущества придется продать. И это тоже угнетало Жизеллу.
        Ее стресс усилился после видеозвонка Рози, когда они впервые после ее отъезда в Венгрию смогли поговорить откровенно.
        - Если обвинения против тебя были сняты еще неделю назад, почему ты все еще в Венгрии? - спросила Жизелла.
        - Я хочу вернуться домой, но… Не говори маме, ладно? Но… я беременна.
        - Что?
        - Я знаю, знаю. Виктор сказал, что хочет жениться на мне, но это было раньше. Мы не можем объявить о нашей помолвке, потому что это плохо отразится на его семье и их бизнесе. Насколько плохи наши дела?
        - Очень плохи, - безнадежно сказала Жизелла.
        - Я не могу просить Виктора…
        - Мы как-нибудь выкрутимся. Может быть, мы все переедем жить в дом твоих родителей, но это только сплотит нас, верно?
        Рози, казалось, вот-вот расплачется.
        - Я так скучаю по всем вам. И я чувствую себя ужасно, Жизи. Утренняя тошнота и чувство вины, что я не с вами… Мне хочется свернуться калачиком и поплакать.
        - Хочешь, я прилечу к тебе?
        - А ты сможешь? Я имею в виду стоимость перелета…
        - Но это будет выглядеть подозрительно, словно я хочу сбежать из страны. За нами наблюдают. Возможно, они сейчас слушают наш разговор. Это просто кошмар, Рози. Тебе повезло, что ты можешь оставаться в стороне от всего этого.
        - Но я чувствую себя ужасно из-за этого. И скрывать беременность от мамы? Она захочет приехать, но у нее нет денег на дорогу. В любом случае никто из вас ничем мне не поможет.
        - Я могу держать тебя за руку, - предложила Жизелла.
        - Да. Виктор уже почти устал от моих проблем, я думаю.
        - Он с тобой?
        - Нет. Он на работе.
        - Рози… у тебя только утренняя тошнота? Потому что ты выглядишь… - Жизелла внимательно вглядывалась в ее бледное лицо. - Ты любишь его?
        Рози закрыла глаза.
        - Это просто случилось. Я не собиралась беременеть. Я знаю, мы обещали друг другу…
        - О мой бог, Рози, я не осуждаю тебя. Я спала с Кейном. Я знаю, как это случается. Это был глупый пакт. Просто я хочу сказать, что если ты не любишь его… Времена бабушки давно прошли. Ты можешь вернуться домой, и мы позаботимся о тебе.
        - Как? - Рози была на грани истерики. - «Барси на Пятой» больше не будет. Виктор говорит, что откроет для меня магазин, когда я буду готова к этому. И ради ребенка я должна дать шанс нашему браку. Я хочу сказать, бабушка вышла за дедушку по необходимости, ведь так? Это может сработать.
        - Нам нужно поговорить об этих серьгах.
        - Я знаю, но, по-моему, меня сейчас стошнит. Я должна идти. Прости, что выложила все тебе и попросила держать это в секрете. Но мне нужно было выговориться. И будет лучше, если все будут думать, что я все еще под надзором полиции.
        - Если хочешь. Я люблю тебя. Мне тебя очень не хватает.
        - Мне тоже.
        Она выругалась и извинилась, а потом повесила трубку.
        Жизелле хотелось плакать, и она испытывала зависть. Она точно не была беременна. Но влюбиться и родить детей одновременно с Рози было ее мечтой. И она чувствовала, что Рози начинает новую жизнь уже без нее.
        Пошло все к черту! Она поедет в Будапешт, и ей наплевать, что об этом подумают.
        Конечно, ее банковский счет не потянет эту поездку. Но она что-нибудь придумает. И тут ее взгляд упал на кольцо, которое Рози сделала для нее.
        Она отложила лэптоп в сторону и оделась, чтобы отправиться в ломбард.
        Глава 11
        Жизелла села в такси, предварительно позвонив брокеру с хорошей репутацией, с которым она была лично знакома.
        Джерри, владелец ломбарда, был опытным и справедливым оценщиком. Они быстро завершили свои дела и уже пожимали друг другу руки на прощание, когда в дверь вошел новый посетитель.
        - Кейн? - Ее сердце перевернулось в груди.
        - Что ты здесь делаешь? - спросил он.
        - Я первая спросила.
        - Я ехал к тебе, когда увидел, что ты садишься в такси. - Он посмотрел на ее кольцо, все еще лежавшее на черной бархатной подложке. - Что ты делаешь? Ты не можешь продать это!
        - Мне нужны деньги, чтобы поехать к Рози…
        - Она все еще в Венгрии? - Он достал портмоне и положил на стойку свою кредитную карточку. - Сколько ты за него хочешь?
        - Ты не можешь купить его. - Она показала ему квитанцию. - У меня есть месяц, чтобы выкупить его обратно, - эй!
        Кейн выхватил квитанцию у нее из рук и вручил ее Джерри. Потом взял кольцо и надел его ей на палец.
        Жизелла расслабилась, когда кольцо оказалось на ее пальце снова. Она уже распрощалась с ним и теперь была рада, что ей не придется этого делать.
        - А теперь я отдам тебе вот это. - Она достала из кошелька пачку денег.
        Но Кейн проигнорировал деньги и открыл перед ней дверь.
        - Моя машина вон там. - Он взял ее за руку, и они быстро нырнули на заднее сиденье. - Какого черта ты собралась сделать это? - Он выглядел по-настоящему сердитым. - С Рози все в порядке? Почему она еще не вернулась?
        Она вздохнула.
        - Это долгая история. С ней все в порядке. Она не в тюрьме. Дело закрыто. Но она вынуждена оставаться там, а я… я очень скучаю по ней.
        - И у тебя так мало денег, что ты собиралась продать кольцо, которое она сделала для тебя.
        - Перестань орать на меня! Я не хотела этого делать. Но это одна из немногих вещей, которая не заморожена в связи с расследованием.
        - Ты могла прийти ко мне. Попросить меня помочь тебе.
        - Ты знаешь мое отношение к этому, а я знаю твое. Вот. - Она протянула ему деньги.
        Он мрачно посмотрел на нее, взял пачку купюр у нее из рук и засунул в ее все еще раскрытую сумочку. Потом положил сумочку ей на колени.
        - Почему ты здесь?
        - Я хотел увидеться с твоей матерью. Она дома?
        - Мама? Нет. Она одна из немногих в нашей семье, кто сохранил работу. Зачем ты хотел видеть ее? У тебя появилось страстное желание выслушать лекцию об истории феминизма?
        - Этот сарказм… - протянул он.
        - Что насчет него?
        - Мне его не хватало.
        Она уставилась на него, но они уже подъехали к ее дому, и он вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу.
        - Кофе? - спросила она, впустив его в дом и направляясь прямо на кухню.
        - Вы уволили вашу экономку? - спросил он, идя следом за ней.
        - У нее выходной. Мама сказала ей, чтобы она присматривала себе другое место, на всякий случай. Бабушка может переехать сюда и продать свою квартиру. Мы пока еще не решили, как будем действовать.
        - Дела плохи.
        - Да уж, - вздохнула она. - Большая часть собственности «Барси на Пятой» заморожена. Мы не знаем, как надолго.
        - Мне хотелось бы, чтобы ты позвонила мне, Жизелла.
        Она закончила молоть кофе, а потом мрачно сказала:
        - Ты знаешь, почему я не могла позвонить тебе, Кейн. Я не могла ничего попросить у тебя, потому что ты подумал бы, что я пользуюсь нашими… отношениями.
        Молчание.
        Она нажала на кнопку кофемашины.
        - Не то чтобы они у нас были. Я имею в виду отношения.
        - Конечно, они у нас были. И тебе нужна моя помощь. Признай хоть это.
        Она подняла глаза к потолку.
        - Когда твоя мама вернется, я собираюсь спросить у нее, сколько вам нужно денег, чтобы остаться на плаву. Я пошел бы к Бенни или к его отцу, но подозреваю, что они откажутся из гордости. Твоя мама более практичная. Если она откажется, я пойду к твоей бабушке.
        - Ты мне ничего не должен, Кейн.
        - Это не сделка. Это даже не подарок. Это… - Он нервно провел пятерней по волосам. - Тем утром в Сан-Франциско, когда я вынудил тебя играть роль моей любовницы, ты сказала, что соглашаешься на мои условия, чтобы помочь своей семье. Что ты знаешь, чего это будет тебе стоить, и все равно готова сделать это. А теперь я хочу помочь тебе.
        Она держалась за столешницу, потому что у нее ослабли колени.
        - Но… - Он помнил все, что она говорила тем утром?
        Он помнил. Она видела это по тому, как костяшки его сжатой в кулак руки побелели. Ей показалось, что он даже не дышит. Он просто смотрел на нее, словно чего-то хотел от нее, но его губы были плотно сжаты.
        Она шагнула к нему.
        - Значит ли это…
        Она не могла закончить фразу и лишь смотрела ему в глаза.
        - Неужели я убил это в тебе, Жизелла? Я так боялся, что, заставив тебя уйти с Бенни той ночью, я разрушил все, что ты могла чувствовать ко мне.
        Она судорожно сглотнула, боясь снова быть отвергнутой, но понимая, что должна быть честной. Более честной и открытой, чем когда-либо в жизни.
        - Моя любовь не такая хрупкая. Кейн. Я обижена и сердита, но я все равно люблю тебя. - Она шагнула к нему. - Я пыталась доказать тебе это…
        - А я пытаюсь доказать тебе свою любовь. Поэтому я здесь.
        Она покачнулась, с трудом веря своим ушам.
        - Ты любишь меня?
        - Так сильно, что мне не хватает слов выразить это.
        - Слова - это чудесно. Слова - это все, что мне нужно. Мне не нужны благородные поступки. Мне не нужны твои деньги. Мне достаточно того, что ты здесь.
        Она приблизилась к нему и положила руку ему на грудь. Его сердце билось так же сильно, как и ее.
        - Не отвергай моего предложения, Жизелла. - Он провел рукой по ее волосам. - В семье все помогают друг другу. Если я хочу стать частью этой семьи…
        Она увидела, что в руке он держит потертый бархатный футляр.
        - Вместо обручального кольца. Хотя только что я дал тебе удивительно красивое кольцо, которое, я знаю, ты очень любишь.
        - Кейн.
        Ее губы дрожали. Она не могла решить, улыбнуться ей или расплакаться. Она дотронулась до губ дрожащими пальцами.
        - Ты согласна выйти за меня замуж?
        - Только за тебя. Я выйду за тебя. Не за твое состояние.
        - Боюсь, что это идет в комплекте.
        - Ну, если так, придется мне смириться.
        Она обняла его, а он сильнее прижал ее к себе.
        Он вздрогнул, когда она обхватила его руками за талию и прижалась мокрым от слез лицом к его плечу.
        - Мне тоже так тебя не хватало, - всхлипнула она.
        - Да. Мне так хорошо с тобой. Я люблю тебя, Жизелла. Люблю сильнее, чем могу выразить словами.
        Он стал осыпать поцелуями ее висок, щеку и уголок ее губ.
        Потом их губы слились в нежном, горячем поцелуе. Он становился все настойчивее, все нетерпеливее. Они оторвались друг от друга и посмотрели друг другу в глаза.
        - У нас еще есть время, - сказала она.
        Он кивнул.
        - Целая жизнь.
        Они улыбнулись и снова поцеловались. Вложив в этот поцелуй всю свою любовь.
        Через две недели наметился прогресс в деле Бенни. Расследование продолжалось, но было очень похоже на то, что Бенни удастся избежать тюрьмы.
        И было разрешено снова открыть двери «Барси на Пятой».
        Жизелла снова приступила к работе, но только для того, чтобы закончить проекты, которые уже начала делать. Она не принимала больше заказов, потому что работала последний день. Она с Кейном переезжала в Сан-Франциско после вечеринки по поводу их помолвки.
        Ее мать считала, что она торопит события, но согласилась устроить вечеринку в своем доме. Должна была собраться вся семья, включая отца Жизеллы и его жену. Бабушка была в восторге от помолвки. Ей очень понравился Кейн. И все с нетерпением ждали знакомства с ним.
        Даже Рози появилась, бледная, но сияющая. Жизелла обняла ее и крепко прижала к себе, вкладывая в эти объятия всю свою любовь к ней.
        Когда они наконец успокоились, Жизелла представила всем Кейна, но все хотели знать, что случилось с Рози в Венгрии.
        - Дайте Кейну и Жизелле отпраздновать свою помолвку! - настаивала Рози. - А мои новости сможете услышать позже.
        Жизелла умирала от желания услышать все первой, но тут появился новый гость.
        Рози закусила губу, когда в комнату вошел Виктор Рохан и направился прямо к ней. Он был высоким, сдержанным, элегантным и безукоризненно вежливым, знакомясь с семьей Рози. Но прочитать по его лицу что-либо было невозможно. И в то же время в нем было что-то знакомое и родное, чего на фотографии Жизелла не видела.
        Они разошлись рано. Рози чувствовала себя неважно, но Виктор пригласил Жизеллу и Кейна утром отправиться вместе на бранч.
        - Что ты о нем думаешь? - спросила Жизелла Кейна позже, когда они лежали в ее комнате, приходя в себя после занятия любовью.
        - Он очень похож на тебя и на твою маму.
        - Что? - Она приподнялась на локте. - Я думала, что он похож на элитного телохранителя, потому что ни на секунду не отходил от Рози.
        - Ты тоже, - сухо заметил Кейн.
        - Хм. Если бы ты не отвлек его на время, спрашивая, нужна ли ему еще бабушкина серьга, я бы не могла ни на минуту побыть с ней наедине. Кстати, вы договорились?
        - Да. Как дела у Рози?
        - Я надеюсь, что она счастлива, как и мы. - Она прижалась к нему. - Если после завтрашнего бранча я все еще буду волноваться за нее, я приглашу ее жить с нами в Сан-Франциско.
        - Хорошо.
        - Я пошутила. Она планирует вернуться в Венгрию.
        - Вам будет нелегко быть так далеко друг от друга.
        - Мне будет нелегко быть далеко ото всех остальных. Но у меня есть ты. - Она обняла его.
        - Ты меня пугаешь, Жизелла. - Он перестал играть ее волосами и поцеловал ее. - Я в ужасе оттого, что не оправдаю твоих ожиданий. Но я попробую.
        - Ты уже делаешь это.
        Эпилог
        Год спустя…
        Жизелла подавила зевоту и попрощалась с Кристиной, менеджером ее магазина.
        - Я сама все закрою, - сказала она.
        Она задвинула засов, перевернула табличку с надписью «Открыто» и направилась туда, где ее муж разливал шампанское по фужерам. Он поставил их на застекленную витрину, на которой лежали серьги ее бабушки с надписью: «Взято напрокат у семьи Рохан». История этих серег была очень популярна на их сайте в Интернете, и половина посетителей в день открытия магазина пришли специально взглянуть на них.
        - Отличная работа.
        - Спасибо. Я сама очень довольна. - Она сделала глоток шампанского, потом снова зевнула.
        - Ты слишком много работала, - упрекнул он ее. - Магазин теперь открыт. Расслабься. Кристина, похоже, со всем прекрасно управляется. Она очень работящая.
        - Кто бы говорил, трудоголик. Но я планирую немного отдохнуть. Она хорошо вписалась в нашу компанию, верно?
        - Это гены Мартинесов. Ты не можешь ожидать ничего меньшего, чем совершенство.
        - Хм. Разумеется.
        Вскоре после их помолвки Жизелла ненавязчиво уговорила его снова попробовать связаться с семьей его матери. Его кузина Кристина работала в Сакраменто. Они встретились несколько раз и очень друг другу понравились.
        Кристина была ровесницей Жизеллы, забавная, умная и очень серьезная. Она болела в детстве лейкемией, поэтому ее родителям не разрешили взять к себе Кейна, хотя они очень этого хотели. Они пытались позже связаться с ним, но он был в колонии для несовершеннолетних, и им не разрешили вступать с ним в контакт. Кристина единственная разыскала его через Интернет и пригласила на свой день рождения.
        Ее родители были добрыми пожилыми людьми, и у нее был младший брат, который учился в школе. Он планировал провести лето у Кристины и познакомиться со своим дядей Кейном.
        Когда Жизелла искала менеджера для своего магазина, Кристина шутя предложила свою кандидатуру. У нее уже был большой опыт в сфере менеджмента, и Кейн предупредил:
        - Если ты не наймешь ее, это сделаю я.
        Жизелла была рада, что на этой позиции оказался надежный человек, которому можно было доверять, учитывая в особенности то, что ее внимание скоро будет поглощено совсем другими заботами.
        - Проблемы? - Кейн кивнул на фужер с шампанским, который она поставила на стол. - Мне кажется, оно неплохое. И нам не нужно садиться сегодня за руль.
        - Нет, но… - Она обхватила себя руками. - Ты помнишь, когда мы были в Нью-Йорке и Рози привезла своего ребенка, бабушка сказала, что надеется, что это заразно?
        - Да.
        Она молчала, ожидая, что до него дойдет.
        Он сначала озадаченно нахмурился, а потом на его лице появилось выражение изумления. Он уронил фужер, который разбился у их ног, забрызгав их туфли шампанским. Они оба вздрогнули.
        - Почему ты так шокирован? - спросила Жизелла. - Мы же решили, что оба хотим этого. Той ночью я перестала принимать противозачаточные таблетки.
        - Это было три недели назад. Это не может случиться так быстро. Правда?
        Она пожала плечами.
        - У Рози случилось.
        Он выглядел таким изумленным, что она не знала, что и подумать.
        - Тебя не пугают эти новости? - осторожно спросила она.
        - Честно говоря, я не думал, что буду так счастлив. - Он все еще выглядел ошеломленным. - Ты дала мне так много, Жизелла, я даже не знаю, как…
        - Ты помог мне открыть свой магазин! Ты помог Бенни и всей моей семье. Каждый день ты отдаешь мне себя. А теперь ты даришь мне ребенка. Который сделает бабушку такой счастливой! А я уже так счастлива…
        Она чуть не плакала.
        Кейн обхватил ладонями ее щеки и поцеловал ее.