Как избавиться от жениха Елена Эльмаровна Крылова
        Если у девушки есть жених, но замуж за него она вовсе не собирается, то рано или поздно придется ему об этом сказать. Если же отставленный жених не желает принимать отставку, то придется придумать другой способ избавиться от него. Можно, к примеру, найти другого жениха. Правда, на деле не все так просто. А уж если друзья невесты и жениха будут постоянно вмешиваться, разумеется, из самых лучших побуждений, то результат может оказаться несколько неожиданным.
        Елена Крылова
        Как избавиться от жениха
        1
        Она в ярости неслась по Невскому. Нет, как он смеет! Почему он вечно пытается решать за нее? Почему уступать всегда должна только она? Остается лишь удивляться собственному долготерпению. А также собственной непоследовательности. Ну зачем было соглашаться сегодня, если вчера она отказалась наотрез? Трястись в электричке чуть ли не полтора часа! Он ведь прекрасно знает, что она вообще терпеть не может электрички с их расписанием. Потому что на электричку либо опаздываешь, либо приезжаешь так рано, что остается время снова съездить домой и вернуться обратно. Приехать вовремя просто невозможно! Вот сегодня она бы точно опоздала! Если бы снова не передумала. Опять непоследовательность. С другой стороны, вернувшись к исходному плану, можно считать свои действия вполне последовательными. Ну почти. Логика на грани фантастики. Ну и что? И вообще, не хочет она ехать ни на какую дурацкую дачу! Не будь даже Ромина машина в ремонте, никакого удовольствия от этой поездки она все равно не получила бы. Ей не нравятся дачные развлечения, ей не нравится Ромина дачная компания, ей вообще не нравится большинство
Роминых друзей, и уж если на то пошло, ей совсем разонравился сам Рома.
        Остановившись на переходе у Аничкова моста, Марина вдруг осознала, что уже никуда не опаздывает и ни на какую дачу не поедет ни сегодня, ни когда-либо еще. Во всяком случае, с Ромой. Взглянув на часы, она с удовлетворением отметила, что через восемь минут от Финляндского вокзала отойдет электричка. Без нее. Она мстительно улыбнулась, представив себе Ромину реакцию на ее отсутствие. Он будет вне себя, однако все равно ведь уедет! Даже без нее.
        На светофоре зажегся зеленый, и Марина по инерции быстрым шагом двинулась вперед, впрочем, теперь уже не столь стремительно. Она наконец-то могла воспринимать окружающий мир таким, каким он, в сущности, и был в это теплое июньское утро: залитый солнцем и еще не перегруженный людьми Невский проспект, ярко-голубое небо, сочная зелень в Катькином садике*. Этот самый мир был совсем даже неплох. И * Сквер у памятника Екатерине Великой на площади Островского. вместо того, чтобы ехать на какую-то дачу, она пойдет на недавно открывшуюся выставку импрессионистов из частных коллекций. Как и собиралась.
        Часы на Думе пробили без четверти десять. Электричка отошла от перрона четыре минуты назад. Замечательно! А через пятнадцать минут откроется Эрмитаж, и она попадает туда без всякой очереди.
        Вместе с вновь обретаемым вкусом к жизни Марину посетила и неприятная мысль. Ей вдруг пришло в голову, что ключи она забыла дома.

* * *
        Телефонный звонок разбудил ее в начале девятого. Рома был страшно удивлен, что Марина еще не готова, оказывается, вчера ее отказ всерьез он не принял. Он вообще, похоже, не склонен был принимать ее всерьез, разве только на словах. Впрочем, он все же посочувствовал тому, что Марина допоздна работала, но был непреклонен в своем желании поехать с ней на дачу, приводя в общем-то не слишком веские аргументы в пользу ее самопожертвования.
        Она завелась с пол-оборота, но в конце концов опять уступила, отчего завелась еще больше. И далее процесс продолжался в течение всего времени, пока она металась по квартире, одеваясь и собираясь. Чтобы хоть как-то выпустить пар, Марина торжественно поклялась себе не выходить из дома, пока не выпьет кофе. И не какого-нибудь растворимого, а нормального, сваренного в джезве, поскольку любила именно такой.
        Электрокофеварок она не признавала, что, кстати, очень раздражало Рому. Однажды он даже решил подарить ей один из лучших мировых образцов, во всяком случае, так утверждала реклама. Марина не стала бы упорствовать, в конце концов, Рома бывал у нее часто, почему не дать ему возможность пить кофе, который нравится ему? Просто не стоило отзываться пренебрежительно о ее любимой джезве и говорить, что она свое отслужила. Этого Марина не могла стерпеть и выставила Рому вместе с нераспакованной коробкой, категорически запретив впредь даже упоминать при ней о данном агрегате. Рома тогда очень обиделся, но через неделю сменил гнев на милость, и они помирились.
        На то чтобы сварить кофе и выпить его относительно спокойно, если не считать того, что сама она буквально кипела, Марина потратила десять минут. После этого она схватила сумку и выскочила из квартиры, захлопнув первую дверь и нажав на кнопку замка второй.

* * *
        Сейчас она точно вспомнила, что к помощи ключа, закрывая первую дверь, не прибегала. А перед ее мысленным взором возникла связка ключей, лежащая на подзеркальнике в прихожей. В надежде, что память ее обманула, Марина на ходу стала шарить в сумке и в карманах пиджака. Но ни сумка, ни тем более легкий шелковый пиджак надежды не оправдали.
        Решив покопаться в сумке более основательно, Марина резко остановилась и тут же почувствовала сильный толчок. Она бы упала, если бы ее не поддержали чьи-то руки. Их обладатель был высок и имел хорошо развитую мускулатуру, поскольку у Марины возникло ощущение, что она столкнулась со стеной, а глаза ее оказались на уровне его подбородка. Слившись в объятиях, оба на мгновение потеряли дар речи от неожиданности, что позволило им рассмотреть друг друга.
        Из-под длинных пушистых ресниц на него смотрели изумрудно-зеленые сердитые глаза. На чуть вздернутом носике россыпь очаровательных веснушек, полные губы слегка приоткрыты, а растрепавшиеся от ветра каштановые локоны, отливают на солнце темной медью. Ее стройное тело он видеть не мог, но вполне мог ощущать.
        Их взгляды встретились. В его серых глазах плясали веселые искорки. Что ж, он, безусловно, хорош собой: волнистые русые волосы, правильные черты лица, на красиво очерченных губах играет улыбка, которая вдруг стала шире, обнажив ровные белые зубы. И это вместо извинений! Марину возмутила именно эта улыбка. Видно, сегодня действительно не ее день. Впрочем, чего еще ждать, если утро началось просто отвратительно.
        Прошло не более двух часов с того момента, как телефонный звонок безжалостно вырвал ее из объятий Морфея, в которых она и пробыла-то совсем недолго, а неприятности сыпались словно из рога изобилия. Переполнявшие ее эмоции требовали выхода. В принципе Марина не обладала наклонностями рыночной торговки, однако чаша ее терпения на сегодня уже переполнилась. Возможно, ее реакция и не была адекватной, но вне себя от гнева она решительно высвободилась из его объятий и на одном дыхании выпалила:
        — Вы что совсем с ума сошли? Несетесь по Невскому, будто в спринтерском забеге участвуете! Людей с ног сбиваете! Мало того, что я только что решила расстаться со своим женихом, надеюсь, он в данный момент в самом паршивом настроении трясется в электричке в направлении любезного его сердцу Зеленогорска. Гораздо хуже то, что я, кажется, забыла дома ключи, а теперь я еще должна ползать по всему тротуару и в радиусе десяти метров собирать свои вещи!
        Ее гневная тирада, похоже, здорово его развеселила. Наклонившись за щеткой для волос и записной книжкой, которые упали прямо к его ногам, парень, уже не сдерживаясь, рассмеялся. Отдав поднятые предметы, он еще раз огляделся вокруг и сделал пару шагов назад, чтобы подобрать ручку.
        — Ну вот, больше ни одной вашей вещи в радиусе десяти метров, на ногах вам также удалось удержаться,  — его восхищенный взгляд скользнул по ее стройным ножкам.  — А поскольку с женихом вы все равно решили расстаться, то проблема ключей, видимо, наиболее животрепещущая.
        — Надеюсь, ни одной моей вещи нет не только в радиусе десяти метров, но и за его пределами,  — сварливо бросила Марина. Она все еще была раздражена, но уже начала возвращаться в берега, из которых только что вышла.
        — Лишь это,  — парень протянул забытую ею ручку.  — Знаете, раз уж нам все равно придется общаться, может, стоит познакомиться? Меня зовут Саша.  — Он вопросительно посмотрел на девушку.
        — Марина,  — машинально ответила та, пытаясь высвободить подкладку сумки, попавшую в молнию.  — А почему, собственно, мы должны общаться?  — тут же спохватилась Марина. Никогда раньше она на улице не знакомилась, и сейчас продолжать знакомство тоже не собиралась.
        — Потому что вы все еще немного не в себе, и я не могу оставить вас в столь неуравновешенном состоянии,  — пояснил Саша, демонстрируя всем своим видом удивление ее непонятливостью.
        Марина в ответ только фыркнула, ее внимание сейчас сосредоточилось исключительно на сражении с молнией. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы эта дрянь сломалась, иначе она осталась бы не только бездомной, пусть даже всего на один день, но и с не застегивающейся сумкой. Неизвестно еще, что хуже.
        Тем временем Саша заметил, что стоят они в двух шагах от тележки с мороженым. Убедившись, что девушка полностью поглощена своим занятием, он быстро отошел и тут же вернулся с двумя эскимо. Одно он вложил в руку Марине, которая наконец-то справилась с молнией.
        — Спасибо,  — поблагодарила та скрепя сердце.  — Кстати, вы вроде бы куда-то торопились, когда чуть не сбили меня с ног,  — добавила она не без сарказма и слабой надежды на то, что они прямо сейчас разбегутся в разные стороны. Впрочем, Марину одолевали противоречивые чувства, честно говоря, парень ей все больше нравился.
        — Само по себе дело вовсе не срочное,  — заверил ее Саша.  — Просто вышел из метро, увидел троллейбус и решил проехать остановку. Так что мы можем посидеть в сквере и съесть мороженое.  — Заметив, что на светофоре зажегся зеленый свет, он подхватил Марину под руку и устремился с ней к переходу через Невский.  — Заодно вы еще раз спокойно перероете свою сумку, а между делом поведаете мне, что заставило вас в столь прекрасное утро кардинально изменить свои планы на будущее. Кстати, Марина, почему вы испытываете такую неприязнь к Зеленогорску?
        — Я вовсе не испытываю неприязни к Зеленогорску,  — решительно возразила девушка,  — но это не означает, что я должна тащиться туда исключительно потому, что этого хочет Рома.
        — Так его, значит, зовут Рома,  — растягивая слова, произнес Саша.  — Мне не нравится это имя.
        — Пожалуй, мне тоже,  — прыснула Марина.  — Теперь.
        — Неужели все дело в том, что вы не смогли прийти к единому мнению о том, как провести выходной?
        — Господи, конечно, нет! Не такая уж я мегера,  — горячо возразила Марина, но секунду подумав, сокрушенно вздохнула и признала очевидное: — Я понимаю, вы, наверное, уверены в обратном. Просто Рома всегда лучше меня знает, что, когда и как мне нужно делать. Однако раньше его советы были менее навязчивыми, иногда они даже бывали весьма разумными, сделав же мне предложение, он решил, что наш статус жениха и невесты как бы автоматически определен, хотя согласия я ему, собственно говоря, не давала.
        Марина не знала, зачем все это говорит совершенно постороннему человеку, но остановиться она была просто не в состоянии и яростно продолжила свой монолог:
        — Решив на мне жениться, Рома стал совершенно невозможен. Подумать только! У меня недостаточно престижная работа! И вообще я должна все свое время и всю себя посвящать ему, его карьере, общаться исключительно с его друзьями — век бы их не видеть,  — в общем, пытался стать Пигмалионом и сделать меня достойной высокого звания его невесты.
        — И зачем вам такое сокровище?  — удивленно спросил Саша.
        — Именно об этом я подумала сегодня утром,  — сухо сказала Марина, вновь задаваясь вопросом, с чего это ее понесло на откровения? С другой стороны, выплеснув свои эмоции, она почувствовала себя значительно лучше.
        2
        В сквере у Казанского собора народу было еще не много. Пробежав сквозь висевшее у фонтана радужное облако водяной пыли, они уселись на свободную скамейку. Марина убрала с лица растрепавшиеся волосы, вдохнула сладкий запах сирени и улыбнулась:
        — Утро действительно чудесное. Сегодня мне это пришло в голову уже во второй раз.  — Она замолчала, а когда заговорила снова, ее голос звучал совсем не весело: — Первого озарения хватило ненадолго. Когда вы на меня налетели, я была абсолютно уверена в том, что утро сегодня по-прежнему отвратительное.
        — Не стоит погружаться обратно в пучину пессимизма в такое чудесное, как вы сами заметили, утро,  — назидательно сказал Саша.  — Лучше доедайте мороженое и поройтесь в своей сумке.
        — Конечно, надежда найти ключи довольно призрачная…  — Марина бросила в урну палочку от эскимо и принялась за обследование сумки.
        Через пару минут она со вздохом констатировала:
        — Как и следовало ожидать, раскопки ничего не дали.
        Саша искоса взглянул на девушку и осторожно спросил:
        — У вас в самом деле проблема?
        — Ну, не то чтобы совсем неразрешимая, хотя приятного мало. Соседи, у которых я храню запасные ключи, в отъезде, родители тоже отсутствуют, так что моей спасительницей могла бы стать только бабушка. Но и она отправилась к подруге на дачу, появится только завтра. Господи! Ну почему все едут на дачу?  — После этого риторического вопроса Марина на секунду задумалась, потом покачала головой: — Нет, ничего не выйдет. Я бы пренебрегла своей нелюбовью к электричкам, но не знаю, куда именно она поехала: в Сиверскую, в Комарово или вообще в Вырицу, она не уточняла, к какой подруге собиралась.
        — Понятно. Мало того, что все это не ближний свет, так еще и в разных направлениях. А завтра она точно вернется?
        — Уж не хотите ли вы предложить мне свою помощь?  — моментально ощетинилась Марина.  — Спасибо, не стоит. Завтра на половину четвертого у бабушки назначен визит к стоматологу, так что вернется непременно, а сегодня я переночую у подруги.
        — Честное слово, я без всяких задних мыслей,  — обиженно сказал Саша.
        Они помолчали, но Саша не склонен был обижаться всерьез и заговорил первым:
        — Видите ли, Марина, с женщинами, особенно с малознакомыми, я вообще всегда веду себя исключительно скромно.
        — Вероятно, у нас разные представления о скромности,  — пробормотала Марина и сухо добавила: — У меня тоже не было никаких задних мыслей.
        — Будем считать этот вопрос исчерпанным,  — примирительно сказал Саша.  — Переходим к следующему. Перед тем как мы столкнулись, вы двигались явно не менее целеустремленно, чем я. У вас и в самом деле была цель или вы таким образом давали выход эмоциям?
        — Пожалуй, и то и другое,  — пожала плечами Марина.  — Вообще-то я надеялась попасть в Эрмитаж к открытию.
        — Не переживайте, очереди не будет еще как минимум полчаса. Я порой хожу по музеям,  — с усмешкой сообщил Саша в ответ на чуть удивленный взгляд своей новой знакомой.  — Хотя и реже, чем мне бы того хотелось. Между прочим, я с удовольствием составил бы вам компанию. Могу сказать честно, что не был в Эрмитаже уже с полгода. Тогда я сопровождал своих друзей из Москвы, а сейчас, Мариночка, готов сопровождать вас, если вы позволите.
        Марина оказалась в некотором затруднении. Рядом с ней сидел практически незнакомый человек, который весьма настойчиво пытался влезть в ее жизнь, куда его, собственно говоря, никто не звал. С другим слишком настойчивым человеком она только что рассталась, о чем тот пока не знал, так что еще предстояло выяснение отношений в силу амбициозности и занудливости последнего. Ну, надо отдать должное тому, что сидел рядом,  — занудой он явно не был. И лишиться его общества сейчас Марине не хотелось, в конце концов, речь шла всего-навсего о совместном посещении Эрмитажа. Она подняла голову и встретила спокойный насмешливый взгляд его серых глаз.
        — Если вам действительно доставит удовольствие и у вас есть время…  — Она еще не закончила фразу, а ее галантный кавалер уже подавал ей руку, помогая встать. Ощущение от его прикосновения было столь волнующим, что Марина невольно задалась вопросом, почему не почувствовала ничего подобного, когда они стояли обнявшись посреди Невского проспекта. Впрочем, тогда она кипела от ярости, возмущения и от всего того, от чего можно кипеть.
        От очередного сеанса самоанализа ее отвлек Сашин голос:
        — Эрмитаж — это в самом деле хорошая идея, и я, честное слово, никуда не спешу. К тому же, согласно астрологическому прогнозу, мне сегодня должно повезти, более того, должна произойти встреча, которая может перевернуть всю мою жизнь. Не хотелось бы упустить свой шанс.
        — Знаете, Саша, вы из меня прямо-таки роковую женщину какую-то делаете,  — рассерженно фыркнула Марина.
        — А как же Рома? Или вы уже забыли про него?  — вкрадчиво спросил ее новый знакомый.  — Судя по тому, что вы о нем говорили, вашу роль в его жизни он и впрямь может счесть роковой. Между прочим, Марина, вы заметили, что сейчас впервые назвали меня по имени? Вряд ли вы с чистым сердцем рискнете отрицать, что наша встреча и есть та самая, предсказанная звездами.
        — Утверждать с чистым сердцем я бы тоже этого не стала.
        Не обращая внимания на ее слабое возражение, Саша невозмутимо продолжил:
        — Более того, если, конечно, вы не Скорпион,  — он задумчиво взглянул на Марину,  — а на Скорпиона вы совсем не похожи, для вас сегодня все должно сложиться вполне удачно, поскольку ко всем остальным знакам Зодиака звезды сегодня настроены благожелательно.
        — Интересно, чем вы занимаетесь в свободное от спасения чокнутых девиц время? Уж не предсказанием ли будущего?  — Марина скептически рассмеялась.  — И почему вы решили, что я не Скорпион?
        Саша еще раз внимательно посмотрел на Марину, чем смутил ее и вогнал в краску. Не будучи даже по-настоящему рыжей, она тем не менее легко краснела, что безумно ее раздражало.
        — Моя двоюродная сестра — Скорпион, а вы совсем на нее не похожи,  — сдерживая улыбку, сообщил Саша.  — Опять же моя тетушка… впрочем, сейчас это неважно. Что же касается моего основного занятия, то я компьютерщик.
        — Еще один компьютерный гений?  — с легким сарказмом поинтересовалась Марина.
        — Ну, мои амбиции чуть скромнее, я не взламываю защиту и не влезаю в базы данных секретных служб, я просто хорошо знаю компьютеры не только снаружи, но и изнутри. А что Рома считает себя компьютерным гением?  — противным голосом и с такой же противной улыбкой поинтересовался Саша.
        Марина посмотрела на него, но Сашин взгляд был уже абсолютно невинным.
        — Ладно, с основным занятием мы разобрались,  — на последний выпад она отвечать не стала, хотя Сашино умозаключение по поводу Ромы было весьма недалеко от правды.  — Видимо, следовало бы попросить у вас прощения за несколько скептическое отношение к вам, но мне почему-то не хочется — такое настроение, что…
        — Ради бога не волнуйтесь так, я уже понял, что в данный момент вы не в ладу со своим настроением, а я не слишком обидчив. Кстати,  — они как раз поравнялись с очередным мороженщиком,  — а не купить ли нам еще по порции для повышения настроения? По-моему, это дает неплохой результат.
        Марина попыталась протестовать, но Саша решительно подошел к тележке с мороженым и вопросительно посмотрел на свою спутницу.
        — «Белые ночи», пожалуй,  — девушка тяжело вздохнула.  — Если вы и дальше будете испытывать на мне свой метод выведения из стресса, что станет с моей фигурой?
        — Не ворчите, все калории уйдут как раз на выход из стресса, а ваша замечательная фигура останется в полной неприкосновенности.
        Марина опять покраснела, смутившись не столько от его двусмысленного замечания, сколько от его весьма откровенного взгляда, скользнувшего по ее фигуре. Досадуя на себя, Марина покраснела еще сильнее. А Сашу вся эта ситуация явно забавляла, отчего она совсем уж зарделась как маков цвет. В общем, началась цепная реакция.
        Спасение пришло в виде небольшого холодного брусочка в фольге, который с самой обаятельной улыбкой ей протягивал ее мучитель и ее спаситель в одном лице. Нервно разорвав упаковку, Марина постаралась взять себя в руки и медленно откусила кусочек восхитительного шоколадного мороженого в белом шоколаде. Возникшая пауза помогла прийти в себя ей и, кажется, вывела из равновесия его. Забыв о своем мороженом, Саша, не отрываясь, смотрел на ее губы. Хорошо еще, что взгляд Марины был опущен долу, и она ничего не заметила, а то ситуация могла бы зайти в тупик.
        Угол Невского и Большой Конюшенной не самое удачное место, чтобы стоять и зачарованно смотреть или стоять, потупив глаза. Уже в следующее мгновение людской поток не слишком деликатно подхватил молодых людей и понес, слава богу, в нужную им сторону. А еще мгновение спустя к Саше вернулось его красноречие, и он не без ехидства поинтересовался у Марины, чем занимается она, помимо того, что дает отставку надоевшим женихам.
        — Преподаю в детской художественной школе,  — ответила Марина.
        — Правда?  — почему-то заинтересовался Саша.  — А что именно? Рисунок, живопись или, может быть, лепку?
        — Рисунок, живопись и композицию. Неужели, Саша, и вы учились в художественной школе?
        — Я — нет, а вот моя двоюродная сестра, причем единственная и любимая, я уже говорил вам о ней, училась.
        — Помнится, она — Скорпион.  — Марина улыбнулась, вспомнив двух Скорпиош из выпускного класса, девчонки вечно цапались, даже на занятиях.  — Вы так ничего и не сказали по поводу вашего увлечения астрологией…
        — Дело в том, что это вовсе не мое увлечение, а моей тетушки. Перед тем как мы столь… тесно познакомились с вами, я направлялся к ней домой, чтобы полить цветы. Обычно в ее отсутствие их поливает моя двоюродная сестра, я уже дважды упоминал о ней, если не ошибаюсь…
        — Не ошибаетесь,  — сухо подтвердила Марина.
        — …но сейчас ее нет,  — как ни в чем не бывало, продолжал Саша,  — так что тетушка позвонила мне, сообщив при этом, что новенького нам обещают звезды, и отметив особо неудачное их расположение для моей нежно любимой двоюродной сестры и ее столь же нежно любимой племянницы.
        — Неужели вы нарушите свое обещание?  — искренне возмутилась Марина.
        — К вашему сведению, свои обещания я всегда выполняю,  — совершенно серьезно сказал Саша.  — Просто полью цветы несколько позже. Здесь совсем рядом, на углу Гороховой и Большой Морской. Кстати, Марина, возвращаясь к вашей работе в художественной школе. Это ее Рома считает недостаточно престижной?
        — Ну да. Он полагает, что благотворительность это, конечно, хорошо, но я могла бы приложить свои силы с большей пользой для себя, и, разумеется, для него, если бы не тратила время еще и на школу…  — Она осеклась, почувствовав, что опять начинает заводиться. Просто они коснулись больного вопроса, слишком часто у них с Ромой возникали споры на эту тему.
        Саша кивнул.
        — Понятно. Много времени, мало денег, и впрямь — благотворительность. А если бы вы оставили преподавание, то время, посвященное Роме, могло бы заметно возрасти,  — искоса поглядывая на Марину, сказал Саша.  — Кроме того, ваша работа в школе, пусть даже в художественной, видимо, не слишком льстит Роминому самолюбию.
        — Ну, это не совсем так.  — Поймав непонимающий Сашин взгляд, Марина пояснила: — Он даже гордится мной. Иногда. Когда не уговаривает, цитирую: «использовать свои потенциальные возможности более рационально». Однако стоит мне только заикнуться при посторонних, о том, где я работаю, он пускается в длинные нудные рассуждения на почти возвышенные темы.  — Марина чувствовала, что, несмотря на обычную сдержанность в общении с посторонними, ее опять слегка понесло.
        — То есть мы снова возвращаемся к вопросу благотворительности, но теперь уже не в ругательном смысле,  — констатировал Саша со смехом.  — Диалектический подход.
        — Точно,  — усмехнулась, Марина.  — Дело, однако, в том, что мне действительно нравится работа с детьми. И часов у меня не так уж много, я ведь совместитель, но приходятся они преимущественно на вечер и на субботу. Справедливости ради надо сказать, что эта работа не может быть единственной, поскольку доходы от нее крайне невелики. Между прочим, я сама закончила эту школу, а преподавать начала, еще когда была студенткой.
        Тем временем молодые люди пересекли уже почти всю Дворцовую площадь. На открытом пространстве порывы теплого ветра хозяйничали, как хотели: то нежно, то яростно трепали волосы, раздували одежду, как паруса, а потом закручивали ее вокруг ног. Марина пыталась убрать с лица непослушные локоны, но стоило выпустить их из рук, как они тут же опять начинали лезть ей в лицо. Заметив ее тщетные попытки справиться с волосами, Саша принял радикальное решение и, схватив девушку за руку, весело предложил:
        — Попробуем бегом!
        Марина сама не ожидала от себя ни такой сговорчивости, ни такой прыти. К счастью, на ней были удобные босоножки, вполне пригодные для бега по булыжникам.
        Оказавшись под защитой Зимнего дворца, Саша притормозил так резко, что Марина тут же влетела в его объятия. Второй раз менее чем за час. Их взгляды встретились, только на этот раз ее глаза не были колючими, а в его глазах, кроме веселых искорок, было что-то такое, чему Марина предпочла не искать названия. С улыбкой Саша заправил ей за ухо непослушную прядь, при этом его пальцы нежно скользнули по ее щеке. Он и на этот раз не слишком торопился отпускать ее, да и ей почему-то не хотелось проявлять инициативу…
        Наконец, поддавшись проснувшемуся инстинкту самосохранения, который мог бы и не дремать, она осторожно высвободилась.
        3
        Проведя около получаса на выставке, они отправились бродить по Эрмитажу. Марина убедилась, что ее новый знакомый действительно не только разбирается в живописи, но даже получает от нее удовольствие. Не то чтобы она ранее усомнилась в его словах… В общем, это было еще одно очко в его пользу.
        Пройдя мимо серебряного саркофага Александра Невского, они попали в Малахитовый зал, и Саша тут же потащил Марину в соседнюю с ним малую столовую. Ту самую, в которой было арестовано Временное правительство, о чем сообщает памятная мраморная доска на каминной полке. А рядом с доской стоят часы в виде носорога.
        Подведя к ним свою спутницу, Саша торжественно сообщил:
        — Когда мне было три года, я думал, что этот носорог — самое лучшее, что есть в Эрмитаже. Разумеется, не считая оружия и доспехов в рыцарском зале.
        — Что ж, мы можем констатировать,  — Марина очень старалась говорить серьезно, но искрящиеся смехом глаза выдавали ее с головой,  — что вы с детства отличаетесь хорошим вкусом.
        — О, благодарю вас!  — В ответ на этот шутливый комплимент Саша картинно прижал руки к груди и окинул девушку демонстративно-оценивающим взглядом.  — Надеюсь, ваши слова относятся не только к моей способности оценить носорога.
        Марина, конечно, опять смутилась и уже в который раз стала ругать себя за то, что слишком эмоционально реагирует на Сашу. Решив проявить благоразумие, она проигнорировала его последнее замечание, а ее спутник столь же благоразумно вернулся к вопросу о детских вкусах:
        — Поскольку вы, Марина, работаете с детьми, вам, конечно же, известно, что зачастую они воспринимают прекрасное совсем иначе, нежели взрослые. К примеру, дети лет до десяти считают, что «Автово» — чуть ли не самая красивая станция метро в Петербурге. И все благодаря стеклянным колоннам. Однако мне не приходилось встречать ни одного человека после семнадцати, который бы это мнение разделял.
        Марина вспомнила свое детство, и ей пришлось признать, что Саша прав. Они посмеялись, но напряжение какое-то осталось, во всяком случае, Марина его ощущала, хотя Саша был очень мил и никаких провокаций себе не позволял.
        Дойдя до Готической библиотеки, они заинтересовались «Полным собранием законов Российской Империи». Этими толстенными фолиантами заставлены нижние полки застекленных шкафов вдоль всей библиотеки. В одном из томов Саша заметил закладку, затем и в ряде других книг они обнаружили такие же закладки с надписями, сделанными то ли карандашом, то ли чернилами, успевшими выцвести от времени. Больше всего закладок оказалось в томе, датированном 1715 -1825 годами. Почему-то не вызывало сомнений, что они появились, когда «Полное собрание законов Российской Империи» не стало еще музейным экспонатом. В полумраке библиотеки да еще через стекло трудно разобрать, что написано на едва торчащем из книги закрученном бумажном листке, но на одной закладке совершенно отчетливо было выведено: «Птичья охота», и Саша тут же вспомнил охотничью эпопею из фильма «Летучая мышь». В результате возник забавный спор о том, кто и для чего отметил тот или иной закон и какое высокопоставленное лицо могло его нарушить. Что высокопоставленное, тоже не вызывало сомнений, раз библиотека царская. Потом Марина заметила на корешке книги
надпись более мелким шрифтом: «Штаты гражданские и духовные», и молодым людям волей неволей пришлось признать, что их фривольные фантазии вряд ли имеют что-либо общее с действительностью. Скорей всего речь в данном томе шла о тех или иных должностях.
        На других закладках, насколько им удалось разобрать, ничего особо интересного не было. Пытаясь рассмотреть эти надписи, молодые люди все время задевали и касались друг друга, пару раз Марине даже показалось, что Саша вовсе не случайно сжал на мгновение ее локоть, дотронулся до ее плеча… Показалось или нет, однако то, как она замирала от каждого его прикосновения, беспокоило ее все больше.
        А вот и Павильонный зал с его ажурными балкончиками и галереями в мавританском стиле. Огромные окна выходят с одной стороны на Неву, а с другой — в симпатичный висячий сад, разбитый на уровне второго этажа.
        — В детстве меня отсюда было не увести,  — чуть смущенно призналась Марина.
        — Наверное, мысленно разыгрывали здесь сцены из сказок «Тысячи и одной ночи»?  — с улыбкой предположил Саша.
        — Вообще-то «Золушка» и «Спящая красавица» мне были как-то ближе.
        — А знаете, Марина, лет в пять я предпринял попытку пробраться наверх, на галерею.
        — Нет, серьезно?  — недоверчиво спросила Марина.
        — Честное пионерское,  — торжественно поклялся Саша.  — Под прикрытием группы туристов я уже подлез под заградительный шнур над той вон лесенкой, но был буквально пригвожден к мраморной ступеньке строгим окриком пожилой смотрительницы.
        — Мне почему-то вспоминается мультик «Осторожно, обезьянки!» — сквозь смех сказала Марина.  — Мама-обезьяна там постоянно вытаскивала своих отпрысков из самых невероятных мест.
        — Моей маме было чуть легче, поскольку я у нее один,  — весело сообщил Саша и потащил свою спутницу к знаменитым часам «Павлин». Пару секунд он задумчиво смотрел на композицию, после чего изрек: — И все-таки носорог мне, пожалуй, нравится больше.  — Он повернулся к хихикнувшей Марине.  — Возможно, если бы они работали…
        — А они работают, их недавно починили. Включают каждую среду в час дня. Сама я не видела, все как-то не складывается, но, по словам моей подруги, колокольчики звонят, сова вертит головой, петух сдавленно кричит, а павлин распускает хвост и поворачивается к аудитории задом совершенно неприличным образом.
        — Занятно было бы взглянуть. Знаете что, Марина, давайте придем сюда прямо в ближайшую среду!  — с энтузиазмом предложил Саша.
        Но Марина моментально охладила его энтузиазм.
        — Я работаю,  — сказала она,  — а вы разве нет?

* * *
        Эрмитаж всегда действовал на Марину умиротворяюще. Он был спасением от плохого настроения и даже от депрессии. Она могла часами бродить по залам, и мир вновь обретал краски. Так что прийти сюда сегодня — это и в самом деле было хорошей идеей. Взгляд скользил по знакомым полотнам и интерьерам. Если бы сейчас она встретилась с Ромой, тот, пожалуй, мог бы уже не опасаться за свою жизнь. Да и бог с ним, с Ромой, теперь это не имело никакого значения, теперь у Марины появилось чувство растущего беспокойства совсем по другому поводу, и ей это совсем не нравилось.
        4
        Марина и Саша шли через анфиладу залов вдоль Дворцовой площади. Они уже собирались свернуть к лестнице на третий этаж, чтобы посмотреть заодно и своих импрессионистов, но решили пройти чуть дальше, где в двух или трех залах находятся то ли три, то ли четыре скульптурных изображения Вольтера. Именно численное соотношение количества скульптур на количество залов стало предметом их спора. Саша даже предложил пари, которое, судя по чертикам в его глазах, проигрывать в любом случае не собирался, однако ставки сообщить он так и не успел. Как раз в этот момент внимание забеспокоившейся было Марины привлекла женщина, появившаяся в следующем зале.
        Подхватив своего спутника под руку, девушка быстро потащила его к ближайшей картине. Саша удивленно повернулся к ней. Слегка прищурив глаза, Марина напряженно смотрела ему через плечо. Проследив ее взгляд, он заметил группу из четырех человек во главе с энергичной женщиной средних лет, габариты которой не позволяли ей затеряться в толпе. Он снова повернулся к Марине.
        — Видите ту компанию под предводительством дамы в темно-красной хламиде с волосами цвета баклажана?  — Удостоверившись, что он понял, о ком идет речь, она продолжила: — Так вот, это — Эльвира Анатольевна, соседка и лучшая подруга Роминой мамы. Помните известную фразу, что хорошего человека не может быть слишком много? Можно смело констатировать, что это не о ней.
        — А вы становитесь язвительной.
        — Не без того,  — Марина не стала отрицать очевидного.  — Дело в том, что ее как раз всегда слишком много. Не скажу, что она плохой человек, но жуткая сплетница и ей всегда до всего есть дело. Хотя сейчас возможности ее будут ограничены, поскольку она при всем при том — сторонница хороших манер, а ее спутники, вне всякого сомнения, очередные иностранные гости.
        — Если я правильно вас понял, Марина, вы хотите остаться незамеченной?  — Саша скептически огляделся по сторонам: и зал, в котором они находились, и тот, который только что покинули, были практически пусты, а замеченная ими группа неотвратимо приближалась.  — Можно, конечно, попытаться сделать вид, что мы не имеем отношения друг к другу. Если еще не поздно,  — добавил Саша все с тем же скепсисом. Он перевел вопросительный взгляд на девушку и был несколько озадачен той мрачной улыбкой, которая играла на ее губах.
        — Ну что вы, Саша,  — медленно произнесла Марина. Она заметила и некоторую резкость Сашиного тона, и его колючий взгляд. Надо сказать, ее это весьма позабавило.  — Наоборот. Мне бы очень хотелось дать ей пищу для домыслов и дальнейших выводов, которые она просто не сможет удержать при себе.
        — Чтобы Рома, как только обо всем узнает, примчался на крыльях ревности?  — в Сашином голосе звенело напряжение, и можно было подумать, что ревнует как раз он. Во всяком случае, выглядело очень похоже. Хотя, наверное, ей все-таки показалось.
        — Господи, конечно, нет!  — отмахнулась Марина.  — Мы уже выяснили, что это сокровище мне не нужно. Допускаю, что я не всегда знаю, чего хочу, но вот чего не хочу я знаю всегда. Просто…  — Она замялась.  — Саша, я понимаю, что это с моей стороны нехорошо… но ничего не могу с собой поделать. Я так долго сдерживалась. Вряд ли такое признание в мою пользу, но делать вид, что я лучше, чем есть на самом деле, не собираюсь!  — Она решительно вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на своего спутника.  — Можете считать, что у меня просто повысился уровень стервозности. Итак, вы мне поможете?
        Секунду-другую Саша всматривался в Маринино лицо, затем кивнул, а его губы расплылись в хулиганской улыбке. Правой рукой он обнял ее за плечи и прижал к себе так тесно, что Марине ничего не оставалось, как положить свою левую руку ему на талию.
        Взглянув искоса на приближающуюся и уже заинтересовавшуюся зрелищем Эльвиру Анатольевну, Саша легким поцелуем коснулся ее виска.
        — Спокойно, дорогая, расслабься. Подруга Роминой мамы получит полноценную пищу для выводов.
        Расслабишься тут, как же. Идея хорошая, жаль трудновыполнимая, а, может быть, и вовсе невыполнимая. Почувствовав под своей рукой его мускулистый торс и его сильную руку на своих плечах, Марина остро ощутила Сашину близость. Она была смущена и своей реакцией на него, и тем, что помимо ее воли инициатива в одно мгновение оказалась в его руках. Наверное, надо было что-то сказать или сделать, чтобы ситуация не вышла из-под контроля, однако она понимала, что момент все равно уже упущен. К счастью, необходимость переключиться на более насущные проблемы прервала очередной приступ самоанализа.
        За приближением Эльвиры Анатольевны Марина наблюдала, находясь в состоянии какой-то заторможенности. В глазах заинтригованной женщины отразилась сложная гамма быстро сменявших друг друга эмоций. Сначала это были вопрос и недоумение, затем подозрение и, как следствие, осуждение. Вне всяких сомнений, она просто сгорала от любопытства, но обстоятельства были явно против нее, да и место было не слишком подходящим. И тут Марина сделала ей поистине королевский подарок.
        — Здравствуйте, Эльвира Анатольевна,  — первой сдержанно поздоровалась девушка.
        — Здравствуйте, Мариночка!  — Борьба между любопытством и долгом перед иностранными гостями была быстрой и неравной. Победило любопытство. Эльвира Анатольевна извинилась перед своими спутниками и, оставив их рассматривать Вольтера, сидящего в кресле, работы Жана Антуана Гудона, подошла к притягивавшей ее парочке.
        — К моему Дмитрию Яковлевичу приехали коллеги из Ванкувера,  — с гордостью пояснила Эльвира Анатольевна,  — вот мы и отправились с утра пораньше выполнять культурную программу, а что вы здесь делаете? Я думала, что сегодня вы с Ромой поехали к друзьям на дачу или… у вас тоже гость?  — Эльвира Анатольевна, не сводя глаз с Саши, кивнула в сторону своих гостей, осмотревших уже и Вольтера в кресле, и бюст Вольтера работы все того же Гудона, а теперь разбредающихся по залу. Голос ее постепенно полз вверх и, добравшись до конца этой, в общем-то, нелепой фразы, как-то завис. С другой стороны, надо же было что-то сказать, чтобы направить беседу в нужное русло.
        — Рома действительно вроде собирался,  — небрежным тоном произнесла Марина,  — ну а у нас с Сашей другие планы…
        — Как же так? Вы что поссорились?  — Эльвира Анатольевна выглядела несколько растерянно: ее худшие опасения, судя по всему, пока не подтверждались, но ситуация явно ее тревожила.
        — Собственно говоря, нет…  — Марина почувствовала, что Сашина рука крепче сжала ее плечо. Искоса взглянув на своего спутника, она заметила, что он с демонстративно скучающим видом смотрит в окно на Александровскую колонну. И тем не менее она готова была поклясться, что Саша ни на секунду не выпускает из поля зрения ни ее, ни Эльвиру Анатольевну.  — Видите ли, мы с Ромой расстались.
        Глаза Эльвиры Анатольевны округлились, а рот открылся, закрылся, потом снова открылся. Сашина рука на плече Марины расслабилась. Тем временем Эльвира Анатольевна слегка пришла в себя и попыталась прояснить ситуацию, правда, последствием стресса было явное уменьшение ее словарного запаса.
        — Как же так?  — только и смогла выдавить она из себя.
        Марина пожала плечами.
        — Похоже, наши взгляды на жизнь не совпадают почти ни в чем.
        — Но…
        — Извините, но нам пора,  — решительно вмешался в разговор Саша, его голос звучал чуть надменно, а объятие стало опять более крепким.
        Притом что они разыграли эту сцену, казалось, что он и в самом деле старается оградить свою девушку от докучливой собеседницы. Господи! Кажется, это было бы замечательно, если бы действительно было так.
        Столь же решительно, хотя куда более нежно, он обратился к Марине:
        — Пойдем, дорогая, нам действительно пора.  — Саша активно демонстрировал свои права на нее и то, что не потерпит вторжения на свою территорию.
        Марину это ужасно развеселило, стараясь не рассмеяться, она потерлась лбом о его подбородок и, подняв глаза, с интересом посмотрела на своего партнера: он великолепно вошел в образ. У нее даже мелькнула шальная мысль: а что если ей не показалось, что если Саша в самом деле видит в Роме соперника? По идее это должно было насторожить ее, поскольку собственнические инстинкты поклонников Марине никогда не нравились. Время от времени подобные собственники появлялись на ее горизонте, но быстро с него исчезали. Исключением стал только Рома, хотя он пытался контролировать не только ее действия, но и взгляды. Можно ли объяснить подобное иначе, нежели временным затмением? Впрочем, смягчающие обстоятельства у нее все-таки были… От этих вихрем проносившихся мыслей Марину отвлекла опять-таки ее собеседница.
        — Ах, Мариночка!  — Эльвира Анатольевна нервно оглянулась на ожидавшую ее компанию, осмотревшую уже не только Вольтера, но и все, что можно было осмотреть в этом зале, а потому двинувшуюся в следующий. Эльвира Анатольевна на секунду потеряла нить разговора, затем, собравшись с мыслями, решила все-таки попытаться спасти Марину от опрометчивого шага.
        Она положила руку на правый локоть девушки и слегка притянула к себе. Тут же Марина почувствовала, что Саша также тянет ее к себе. Ей сразу почему-то вспомнился второй или, кажется, все же третий закон Ньютона, согласно которому сила действия равна силе противодействия. Эльвира Анатольевна доверительно склонилась к самому уху девушки, а ее голос зазвучал со всей возможной проникновенностью:
        — Ну, что у вас случилось, дорогая? Ведь вы были такой хорошей парой!
        Марина предпочла ответить вопросом на вопрос.
        — Разве было бы лучше, если бы все наши разногласия вылезли наружу уже после свадьбы?  — пожав плечами, она выразительно посмотрела за спину своей собеседницы на заждавшихся ту иностранных гостей.
        Эльвира Анатольевна тоже оглянулась и торопливо распрощалась с молодыми людьми.

* * *
        Они медленно шли в обнимку, время от времени задерживаясь перед какой-нибудь картиной и демонстрируя возможным наблюдателям свое полное к ним безразличие. Молодые люди ни разу не оглянулись, пока оставалась даже призрачная возможность того, что Эльвира Анатольевна могла их видеть. Вообще-то опасность давно миновала, но Саша убрал руку с Марининых плеч, только когда они почти дошли до деревянной лестницы на третий этаж. Ее рука тут же соскользнула с его талии. Испытывая одновременно облегчение и разочарование, Марина предпочла не задумываться о противоречивости собственных чувств.
        — Ну, как думаешь, Мариночка, мы справились?  — жизнерадостно вопросил Саша.
        — Вполне. Если, конечно, не считать того,  — в ее не менее жизнерадостном тоне все же прорвались сварливые нотки,  — что ты не оставил ей простора не только для домыслов, пожалуй, ей и выводы делать самой не придется.
        Саша насмешливо приподнял брови.
        — Для тебя это так важно?
        — Не так чтобы очень,  — фыркнула Марина.  — Мы перешли на «ты»?
        — Ты была невнимательна. Все началось с Эльвиры Анатольевны, ну а после… не возвращаться же к холодному и официальному «вы».
        — Пожалуй,  — согласилась Марина, останавливаясь у лестницы.  — Ну что, идем смотреть еще Моне с Ренуаром?
        — А как насчет остальных?  — поинтересовался Саша, галантно подавая ей руку.
        — По-разному. Если не возражаешь, мимо некоторых я пройду, не задерживаясь.
        — Не возражаю, даже если речь идет о моем любимом художнике,  — заверил ее Саша.  — Но могу я все же полюбопытствовать, мимо кого ты собираешься пройти?
        — Например, Пикассо к моим любимым художникам не относится,  — уклонилась от прямого ответа Марина.
        Саша издал картинный вздох облегчения.
        — Ты меня успокоила. По крайней мере по этому пункту.
        5
        Выйдя из Эрмитажа, Саша и Марина перебежали дорогу на желтый свет и, не сговариваясь, пошли по набережной в сторону Троицкого моста.
        Как ни странно, ветер у самой воды был не столь уж сильный, возможно, он немного стих, пока они были в Эрмитаже. Тем не менее, не пройдя и ста метров, Марина поняла, что если волосы не убрать, то прогулка превратится в мучение.
        Медно-рыжие пряди плясали на ветру подобно языкам пламени, справиться с ними было не так-то просто, и, конечно же, на помощь ей пришел Саша. Его руки касались ее затылка, висков, лба. И уже в который раз сегодня ее сердце замирало от этих легких прикосновений. Застегивая заколку, он глухо пробормотал:
        — Вообще-то считается, что мужчинам доставляет удовольствие не закалывать, а распускать женщинам волосы.
        — А это не так?  — почти прошептала Марина и покраснела. Слова сорвались с языка прежде, чем она успела подумать о том, что говорит.
        Не отрывая от ее лица потемневших глаз, Саша нежно заправил ей за ухо опять выбившуюся из заколки прядь.
        — Так. Но, оказывается, наоборот тоже может быть весьма волнующим… процессом,  — добавил он с чуть растерянной улыбкой.
        Еще какое-то мгновение они стояли, глядя друг другу в глаза, одна Сашина рука лежала на Маринином плече, другая все еще ласкала ее волосы. Господи! Только этого ей не хватало! Не успела разобраться с одним, а уже буквально околдована другим. Именно околдована, и слова-то иного не подобрать. Никогда в жизни ничего подобного с ней не происходило. За все ее двадцать пять лет. Возраст, конечно, отнюдь не критический, к тому же она всегда отдавала себе отчет в том, что обладает весьма скромным опытом в этой области, но ее уже начинало беспокоить собственное легкомыслие. Вернее сказать, полное отсутствие здравого смысла. Впрочем, подобные проблески последнего ее посещали сегодня не слишком часто, не иначе как срабатывал инстинкт самосохранения, поскольку порой спокойнее не замечать, что делаешь глупости. А может быть, это и впрямь происки звезд?
        Марина судорожно сглотнула и отстранилась. Чтобы скрыть смущение, она открыла сумку и достала темные очки, тем более что солнце в самом деле ярко сияло на безоблачном голубом небе. Усмехнувшись, Саша последовал ее примеру: достал из нагрудного кармана очки и нацепил их, небрежно ткнув указательным пальцем в дужку на переносице. Отгородившись темными стеклами, он стал беззастенчиво рассматривать свою спутницу. Заметив это, Марина вспыхнула, но решила воспользоваться случаем и сделать то же самое.
        Высокий, красивый, у него замечательная улыбка и необыкновенные глаза, сейчас их не видно за стеклами очков, но когда он улыбается… Короче, совершенно неотразим. Уверен в себе, но не занимается самолюбованием. В его уме, эрудиции, находчивости, а также отзывчивости она уже успела убедиться. И чувство юмора у него есть. Нет, это никуда не годится! В характере любого человека всегда имеются какие-нибудь не слишком приятные черты, в поведении — раздражающие привычки. Вот! Его поведение граничит с наглостью, впрочем, почему граничит? Скорее эта граница регулярно нарушается. И все-таки он ее не раздражал, ничто в нем не вызывало неприязни… Марина нахмурилась и, не отдавая себе отчета в том, что говорит вслух, с отчаянием в голосе выпалила:
        — Неужели у тебя совсем нет недостатков?
        Саша опешил от неожиданности, его бровь поползла вверх над оправой очков, которые он, впрочем, тут же снял, но затем в его глазах зажглось понимание.
        — Есть. Их отсутствие. Даже противно, правда? Вообще-то,  — сжалился он над Мариной,  — как известно, нет в мире совершенства, и я…
        — Хочешь сказать, что ты не совершенство или, что мне не суждено найти в твоем лице совершенство, обладающее хоть каким-нибудь недостатком, что и сделает тебя несовершенством в моих глазах?
        По мере того, как Марина формулировала свой вопрос, Сашины брови, теперь уже обе, неуклонно ползли вверх, а рот слегка приоткрылся.
        — О боже! Ну, ты и завернула!  — Он перевел дух и помотал головой. В глазах было веселое восхищение. Надо сказать, справился с собой он довольно быстро.  — Типичный образец женской логики! Полагаю, сама ты поняла, что сказала.
        — Разумеется, поняла,  — отмахнулась Марина.  — Мне, почему-то кажется, что и ты понял. Вот только интересно, что может знать мужчина о женской логике, кроме анекдотов?
        — Многое. Разумеется, смотря какой мужчина. И смотря какая женщина, в смысле ее логика. У меня же в общении с тобой, без сомнения, появляются неисчерпаемые возможности узнать еще больше.

* * *
        Так, пикируясь, они дошли до Троицкого моста и свернули к Марсову полю. Видимо, вследствие холодной зимы оно потеряло привычный облик, и во многих местах великолепные заросли сирени сменились куцыми молодыми кустиками.
        Заметив впереди свободную и даже более или менее затененную скамейку, а также направлявшуюся к ней парочку, явно ищущую уединения, Саша схватил Марину за руку и быстро потащил ее к заветной цели в надежде опередить конкурентов. Им действительно повезло, и они устроились под кустом благоухающей сирени.
        Марина проводила взглядом разочарованных, но не пожелавших соседствовать с ними на скамейке подростков и, растягивая слова, сказала:
        — Наверное, это нехорошо, но мне совсем не стыдно. Похоже, что остатки сил я истратила на последний марш-бросок.
        Она сняла очки и, прикрыв глаза, подставила лицо лучам пробивающегося сквозь листву солнца. Вскоре Марина почувствовала на себе Сашин взгляд и посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.
        — Мариночка, я думаю, нам нужно обсудить самый насущный на данный момент вопрос,  — лениво произнес Саша.  — А именно: где бы нам перекусить? Не то чтобы я умирал с голоду, но…
        — Сочувствую,  — перебила его Марина,  — но боюсь, что для меня самой насущной на данный момент потребностью является возможность хоть немного передохнуть. Честное слово,  — добавила она жалобно и озадаченно одновременно,  — минут десять назад мне бы в голову не пришло, что я не смогу обойти пешком весь центр города, но сейчас я не в силах не то что куда-то идти, а просто встать.
        — Я мог бы тебя понести,  — с готовностью предложил Саша и взглянул на часы.  — Вот уже четыре минуты я обдумываю идею носить тебя на руках всю жизнь.
        Марина уставилась на него совершенно ошалело, а Саша, улыбнувшись, нежно провел пальцем по ее щеке, подбородку, задержался на ключице, наконец его рука скользнула ей на затылок. Она затаила дыхание, а он… все с той же улыбкой медленно склонился к ней и поцеловал в кончик носа. Пожалуй, Марина была разочарована.
        — Предлагаю компромисс,  — совершенно безмятежным голосом проговорил Саша.  — Посидим здесь минут десять-пятнадцать, потом доедем пару остановок на трамвае до Невского. Таким образом, во-первых, нам не придется идти пешком, а во-вторых, там уж точно мы без особых проблем найдем место, где можно что-нибудь съесть.
        — Договорились,  — нехотя кивнула Марина. Действительно, нельзя же сидеть здесь вечно в ожидании… следующего поцелуя?
        — Вот и славно,  — жизнерадостно подхватил Саша.  — Расслабься пока, Мариночка, день у тебя сегодня в самом деле начался слишком бурно, а продолжение потребовало слишком много физических усилий. Даже интересно, сколько километров ты прошла с утра.
        — Много. Чуть-чуть потренироваться, и можно будет принять участие в каком-нибудь марафонском забеге,  — хмуро изрекла Марина.
        — Я буду болеть за тебя — пообещал Саша.  — А пока, в ожидании, когда к тебе придет второе дыхание…
        — Ты имеешь в виду второе пришествие?
        — Что-то ты впадаешь в слишком мрачный тон, Мариночка,  — с некоторым беспокойством произнес Саша, но тут же с оптимизмом добавил: — Не волнуйся, оно придет. Ну а пока, чтобы с пользой провести эти десять минут, я хотел бы спросить, прежде чем ты согласишься выйти замуж за меня…  — Саша вынужден был остановиться, увидев расширившиеся глаза Марины, но, удостоверившись, что она не задохнется от возмущения, продолжил: — Почему ты все-таки собиралась выйти за Рому?
        Марина, стараясь делать это медленно, мысленно считала до десяти. Она никогда не верила в эффективность подобных способов восстановить равновесие, но произнести вслух что-нибудь членораздельное все равно была не в силах. Шутки шутками, однако в отношении подобных тем ее чувство юмора сегодня было в дефиците. На счет семь Марина поняла, что уже может говорить. Энергично тряхнув головой, отчего заколка расстегнулась, и волосы огненным веером рассыпались по плечам, она, не обращая на них внимания, начала:
        — Во-первых, это не твое дело.  — Она заметила, что Саша с пониманием кивнул.  — Во-вторых, не я собиралась за него, а он собирался на мне жениться — есть разница.  — Саша снова кивнул.  — В-третьих, я не собираюсь замуж и за тебя.  — Саша еще раз кивнул, а правый уголок его рта приподнялся в скептической ухмылке, похоже, он остался при своем мнении.  — И в-четвертых, что-то я не помню, чтобы ты делал мне предложение.  — Саша кивнул в четвертый раз.
        После секундного раздумья он удовлетворенно улыбнулся.
        — И все-таки типично женская логика…
        — Уж какая есть,  — огрызнулась Марина.
        — Хоть это и не мое дело, ты все же перечисляешь всех, за кого не собираешься замуж, а потом еще обвиняешь меня в том, что я не сделал тебе предложения…
        — Господи! Ты просто наглец!  — простонала Марина, глядя на смеющегося Сашу.  — Надо же так передергивать.
        — Между прочим, хоть я и не успел еще сделать предложение, но постарался морально подготовить тебя к этому.  — С совершенно невинным видом он укоризненно посмотрел на Марину, но она-то видела, что он еле сдерживается, чтобы не засмеяться.  — Понимаю, ты не можешь всерьез отнестись к предложению выйти замуж за первого встречного-поперечного…
        — Намекаешь, что первым попался мне сегодня поперек дороги?  — Она никак не могла успокоиться.
        Саша встал и, взяв Марину за руки, поднял ее со скамейки. Его серые лучистые глаза, не мигая, смотрели прямо в ее изумрудно-зеленые.
        — Нет, дорогая, просто хочу представиться и, разумеется, предложить тебе руку и сердце.
        В ее глазах застыло изумление, казалось, что все это происходит во сне. Тем временем Саша, глубоко вздохнув, продолжил:
        — Марина! Я, Никитин Александр Сергеевич, двадцати семи лет от роду, находясь в здравом уме и твердой памяти,  — тут Марина не выдержала и истерически всхлипнула,  — прошу тебя выйти за меня замуж. Я влюбился в тебя с первого взгляда еще утром, когда ты влетела в мои объятия. Заметь, что ты сама меня сразу же обнадежила, сообщив, что расстаешься с женихом. Я обещаю любить тебя всю жизнь и, как уже говорил, всю жизнь готов носить на руках. Ты можешь чуть-чуть подумать и не отвечать сразу, только прошу учесть, что я говорю абсолютно серьезно.
        Он притянул к себе свою предполагаемую невесту, его пальцы погрузились в ее каштановые локоны, а губы нежно коснулись ее губ. Поцелуй был легким и мимолетным, в следующее мгновение Саша уже отпустил Марину, отчего она опять испытала разочарование, не поддающееся нормальной логике.
        Она не сводила с него расширившихся глаз. Наконец в ее бедной голове возникла догадка.
        — Ты все-таки сумасшедший,  — с сожалением констатировала Марина.
        Саша медленно покачал головой.
        — Я ведь уже говорил, что нахожусь в здравом уме,  — укоризненно напомнил он.
        Нет, видимо, она сама сумасшедшая, поскольку ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы все это было правдой. Но ведь в жизни так не бывает! С другой стороны, именно в жизни чего только не бывает…
        Заметив показавшийся на мосту трамвай, Саша все еще державший Марину за руку, потащил ее к остановке. Она не сопротивлялась. От недавно пережитых потрясений к ней, похоже, и в самом деле пришло обещанное Сашей второе, или какое там по счету, дыхание.
        Они едва успели заскочить в трамвай, как двери закрылись, а Марина, с трудом переводя дух, порадовалась, что хоть не зря бежали. Доехав до Невского проспекта, они вышли и отправились в «Гриль-мастер», остановив на нем свой выбор, во-первых, потому, что не надо было далеко идти, а во-вторых, там были пирожные из «Севера», расположенного по соседству.
        Это «во-первых» особенно привлекало Марину, что касается «во-вторых», тут ее чувства были неоднозначны. Впрочем, Саше не составило труда в очередной раз убедить ее, что не стоит понапрасну волноваться о лишних калориях в столь насыщенный событиями день.
        6
        Чувству долга перед собственной фигурой Марина позволила задремать без особой внутренней борьбы, правда, собиралась ограничиться кофе с одним пирожным. Не будучи сторонницей «быстрой еды», она не поддалась Сашиным уговорам съесть еще и гамбургер, однако на второе пирожное все же согласилась, когда в качестве ответного шага он пообещал составить ей компанию в столь предосудительном занятии. Впрочем, смерив Сашу критическим взглядом, Марина нашла, что пара лишних пирожных едва ли ему повредит, так что жертва с его стороны не будет столь уж велика. Естественно, она не преминула сообщить ему об этом, чем, если верить Саше, ранила до глубины души. Однако, основываясь на своем жизненном опыте, она ему не поверила. Нельзя же верить всему, что говорят мужчины, особенно когда речь идет о любви вообще и о любви к сладкому в частности!
        За едой они мило болтали обо всем и ни о чем, однако при таком наплыве посетителей особого желания засиживаться не было. Они уже собирались уходить, когда Сашу кто-то окликнул по имени. Вслед за ним Марина тоже обернулась на голос. Около окна за двумя столиками устраивалась довольно большая и шумная компания, от которой отделилась высокая блондинка с фигурой фотомодели. Изящно покачивая бедрами, она направилась прямо к ним. Пробираясь между столиками, девушка окинула Марину любопытным оценивающим взглядом, затем полностью сосредоточилась на Саше, обольстительно ему улыбаясь.
        Марина, в свою очередь, без зазрения совести рассматривала незнакомку. Блондинка, причем, похоже, натуральная, красивое фарфоровое личико, серо-голубые глаза, зубы немного неровные, но только чуть-чуть. Горделивая осанка, из высокого выреза на юбке видны стройные длинные ноги. На вид лет двадцать. Царственный вид несколько портит жвачка, а так… Одновременно Марина искоса посматривала на Сашу. Особого энтузиазма эта встреча у него явно не вызвала, правда, отрицательных эмоций она тоже не заметила. И все-таки чувствовалось в нем какое-то напряжение.
        — Привет!  — наклонившись, блондинка чмокнула Сашу в щеку.
        — Привет, Яна,  — Саша улыбнулся, но в глазах его мелькнуло раздражение. Целоваться он не стал. Вместо этого поднялся со своего места, подал Марине руку, а уж затем повернулся к Яне: — Ну, мы закончили, вы еще не начали, так что — пока и приятного аппетита.
        — Жаль. Может, останетесь еще немного? У нас отличная компания! Да ты ведь знаком с ребятами и с Марго,  — проворковала Яна, нарочито растягивая слова и не сводя с Саши своих серо-голубых глаз, затем она повернулась к Марине и наконец удостоила ее своим вниманием: — Правда, вы могли бы присоединиться к нам, выпьете еще кофе с пирожными… Конечно, если у вас другие планы…  — конец фразы она подвесила в воздухе.
        Присоединяться к ним у Марины не было ни малейшего желания. Такие девицы, как Яна ее вообще раздражали, а сейчас ее раздражение удваивалось, поскольку она не могла уловить суть происходящего. Если Яна и была Сашиной подружкой, то едва ли актуальной, разве что бывшей. Впрочем, эта интриганка с плохими манерами могла еще только претендовать на место актуальной. Невольно вспомнилась Даша из дачной компании, та наверняка сейчас висла на Роме. И опять Марина предпочла не задумываться, почему последнее предположение взволновало ее куда меньше, чем догадки по поводу отношений между Сашей и Яной. От этих мыслей она очнулась, почувствовав его руку на своей талии.
        — …боюсь, и так чересчур увлеклись пирожными,  — говорил между тем Саша, судя по всему, он тоже не горел желанием присоединиться к компании.  — Мы как раз решали, хватит ли двух дней воздержания для восстановления формы или придется поститься все три. И у нас действительно другие планы. Пока.  — Он помахал Яне и потащил свою спутницу к выходу.
        — Ладно, пока,  — бросила Яна им вслед.  — Увидимся завтра.
        — До свидания,  — на ходу пробормотала Марина, а про себя подумала, уж не отводится ли ей роль вроде той, которую Саша играл перед Эльвирой Анатольевной? А может, он вообще привык иметь сразу несколько подруг? Тогда подобная ситуация ему не в новинку. Господи! Ей-то, какое дело?
        Когда они наконец вышли на улицу, Марина попыталась высвободить руку. Ей показалось, что самое время распрощаться. Саша о чем-то сосредоточенно размышлял, но руку ее не отпустил. Когда их уже нельзя было видеть из окон «Гриль-мастера», он повернулся к Марине, внимательно на нее посмотрел и отрывисто произнес:
        — Яна — секретарша шефа. И только. Нет ничего глупее, чем оправдываться…
        — Вот и не надо оправдываться!
        — Приходится.  — Саша тяжело вздохнул.  — Тебя задело ее поведение, а обиделась ты на меня. Естественно, ты не решишься выйти за меня замуж…
        — О боже! Я и не собираюсь за тебя замуж!  — вскинулась Марина.
        — …если не будешь мне доверять. Даю тебе честное слово, меня она не интересует, я ее — тоже, а все это представление — исключительно из любви к искусству и по причине повышенной стервозности. Ну, тебе, Мариночка, это состояние тоже знакомо.
        — Допустим.  — Сашины объяснения не показались Марине достаточно убедительными, однако она почувствовала некоторое облегчение, о природе которого и на этот раз предпочла не задумываться.  — Интересно только, как она ухитряется с такими замашками все еще оставаться секретаршей шефа?
        — Шеф относится к ней как к предмету искусства, а она с ним всегда — само очарование. И потом, Марина, в основном ей приходится иметь дело с мужчинами, а не с женщинами, в этой ситуации ее природные наклонности проявляются не в полной мере…
        — Мне-то показалось, что как раз — в полной.
        — Я имел в виду другие ее наклонности.  — Проигнорировав Маринино красноречивое фырканье, Саша решительно направился в «Север».  — Зайдем на минутку.
        Спускаясь вниз по ступенькам, он поддерживал свою спутницу под локоть бережно, но достаточно твердо. Во всяком случае, если бы она захотела вырвать руку, ей бы это вряд ли удалось, не привлекая к себе внимания. Войдя в магазин, Саша повел Марину к витрине с пирожными.
        — А я думала, мы покончили со сладостями на два или даже на три дня,  — ехидно напомнила она.
        Не обращая внимания на язвительное замечание, Саша демонстрировал спокойствие и терпение.
        — Какие ты любишь, помимо тех, что мы ели в «Гриль-мастере»?  — спросил он как ни в чем не бывало.
        — Между прочим, там слишком ограниченный ассортимент,  — проворчала Марина, она была настроена отнюдь не на мирный лад.  — А вопросы, касающиеся моих гастрономических пристрастий, становятся уже традиционными.  — Она замолчала, но под выжидающим Сашиным взглядом сдалась и, передернув плечами, решила удовлетворить его любопытство.  — «Корзиночки» с фруктами, миндальные и «картошку», а что? Надеюсь, ты не собираешься…
        Не дослушав, Саша направился к кассе.
        — Мариночка, будь добра, встань пока в очередь,  — бросил он на ходу.

* * *
        Из магазина они вышли с фирменной коробкой, на которой красовались традиционные белые медведи и надпись «Норд», недавно сменившая привычную надпись «Север». Крепко держа Марину под руку, Саша повернул в сторону Адмиралтейства. После проявленной сдержанности при покупке пирожных Марина взбунтовалась и потребовала от Саши ответить, куда они идут, хотя смутные подозрения на этот счет у нее уже появились.
        Он больше не стал темнить и с довольным видом объяснил:
        — Возможно, Мариночка, ты обратила внимание на то, что погода портится и вот-вот пойдет дождь. Если ты помнишь, цветы мне все равно надо полить. Во избежание недопонимания добавлю: в тетушкиной квартире я обещаю тебе хороший кофе и полную неприкосновенность.
        — Это и есть «другие планы»?
        Саша кивнул. Немного поколебавшись, он посмотрел в ее изумрудно-зеленые глаза и серьезно сказал:
        — Марина, я даю тебе честное слово, и этому слову ты можешь верить, я не собираюсь тебя затаскивать в постель, как не собираюсь отрицать и того, что очень хотел бы это сделать.
        Как всегда некстати, Марина покраснела. Она была шокирована не столько откровенностью Сашиного заявления, сколько тем, что ее отнюдь не шокировала подобная перспектива.
        Слегка улыбнувшись, Саша провел ладонью по зардевшейся Марининой щеке. Он убрал с ее лица выбившуюся прядь шелковистых волос и шепнул:
        — Обещаю.
        7
        Не иначе как предопределение звезд уже исполнилось, потому что на этот раз они за полчаса без всяких столкновений и вообще происшествий благополучно добрались до места. Войдя во двор-колодец через подворотню со стороны Гороховой, они прошли к угловой парадной*, поднялись на третий этаж и остановились перед дверью с * В Петербурге традиционно говорят «парадная» и даже пишут на табличках у дверей. Правда, согласно толковому словарю Ожегова данная форма является разговорной. Ни с тем, ни с другим ничего не поделаешь. номером 13. Перехватив Маринину усмешку и скептический взгляд, который она бросила на номер квартиры, Саша с невозмутимым видом прокомментировал:
        — Вполне подходящий номер. Моя тетушка не только увлекается астрологией, но и почти ведьма, по крайней мере она сама так говорит.
        — Настоящая?
        — Я же сказал почти. Для домашнего пользования.  — Открыв дверь ключом, Саша шагнул в темноту и нащупал на стене выключатель. Где-то высоко под потолком вспыхнул свет.  — Ну вот, теперь заходи.
        Переступив порог, Марина поняла, почему было так темно. Справа от входной двери громоздился старинный платяной шкаф, а налево уходил узкий длинный коридор, который метров через семь поворачивал под прямым углом. Рядом с вешалкой наискосок от входной двери стоял низкий антикварный столик с двумя банкетками столь же антикварного вида, над столиком висело огромное овальное зеркало. И все-таки коридор казался почти пустым, вероятно, из-за его длины и высокого, около четырех метров, потолка.
        Подойдя к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть резьбу на массивной деревянной раме, Марина увидела свое и Сашино отражение в полный рост и подумала, как хорошо, оказывается, они смотрятся рядом. Угадал ли Саша ее мысли или просто мыслил так же, но поймав в зеркале ее взгляд, он с улыбкой спросил:
        — Тебе не кажется, что из нас получилась прекрасная пара?
        — Еще не получилась.  — Марина готова была откусить себе язык за вырвавшиеся слова.
        Саша положил ей руки на плечи и, развернув к себе, коснулся ее губ легким дразнящим поцелуем. От этого поцелуя по телу Марины пробежала дрожь, которой он не мог не почувствовать.
        — Пожалуй, я с тобой не соглашусь,  — покачав головой, тихо произнес Саша и решительно отстранился.  — Не волнуйся,  — совсем другим тоном добавил он,  — как я и обещал, здесь ты будешь в полной неприкосновенности.
        — По-моему, ты только и делаешь, что ко мне прикасаешься.  — Марина заметила, что голос ее звучит как-то жалобно. Она и сама не знала, что ее больше расстраивает: наличие столь опасного контакта или отсутствие его продолжения.
        — Эти прикосновения совсем невинные,  — возразил Саша и, скользнув рукой ей под пиджак, обнял Марину за талию.  — Так что они не в счет. Ну, пошли!
        За поворотом коридор продолжался еще метров на десять. Миновав две открытые двери в комнаты, они вошли в кухню, которая в отличие от коридора была обставлена вполне современной кухонной мебелью. Сунув в холодильник коробку с пирожными и бутылку шардоне, также купленную по дороге, Саша взялся за лейку, а Марине предложил поставить чайник.
        Пока Саша поливал цветы, Марина заглянула в комнаты — слишком высокий потолок создавал обманчивое впечатление их небольшой площади, однако в гостиной, кроме всего прочего, помещался старинный рояль «Беккер» и оставалось еще довольно много места, причем мебель и здесь, и в спальне стояла отнюдь не современная.
        В детстве Марина, помимо художественной, училась еще и в музыкальной школе, но бросила, когда перестало хватать времени и пришлось выбирать между музыкой и рисованием. Сейчас она любовалась великолепным инструментом, который наверняка был сделан более века назад. Проведя рукой по лакированной поверхности, Марина не удержалась и, подняв крышку, взяла несколько аккордов. Чистые звуки, заполнившие комнату, говорили о том, что рояль стоял здесь не просто «для мебели».
        — Умеешь играть?  — услышала она за спиной Сашин голос.
        — Не очень. А ты?
        — Увы, я безнадежен. Даже Ангелина — это моя тетушка,  — будучи профессиональным преподавателем музыки, не смогла меня научить. Ну ладно, чайник уже, наверное, закипел, так что пошли варить кофе.
        Саша протянул Марине руку, и она вложила в нее свою. Интересно. Ангелина — редкое имя, и где-то совсем недавно она его слышала. По пути в кухню Марина пыталась вспомнить, почему-то ей это казалось важным, но мысли путались, наверное, из-за «совсем невинного» Сашиного прикосновения к ее руке. Марина вздохнула. Что-то она совсем теряет способность соображать в его присутствии.
        Саша достал из шкафа кофемолку, банку с зернами и попросил Марину смолоть кофе. На стене висел набор джезв различных форм и размеров. Электрокофеварки нигде видно не было, и Марина сразу прониклась к Сашиной тетушке симпатией. Кем бы ни была Ангелина, толк в кофе она знала.
        Марина как раз выбирала подходящую джезву, когда раздался телефонный звонок. Саша поставил на поднос блюдо с пирожными и взял трубку. C первых же слов стало ясно, что звонит хозяйка квартиры. Марина невольно прислушалась, Саша говорил мало, его реплики были короткими — типа «да», «нет», «хорошо». Разговор явно заканчивался, и напоследок Марина услышала Сашины извинения, весьма ее озадачившие.
        — Вот еще что. Ангелина, кажется, я должен попросить у тебя прощения за свой скептицизм. Я сегодня столкнулся в буквальном смысле этого слова с потрясающей девушкой, которая, как ты мне и обещала, перевернула всю мою жизнь.
        На том конце провода, видимо, возник вопрос, в чем это выразилось, потому что Саша уточнил:
        — Я собираюсь на ней жениться, правда, она еще не поняла, что это всерьез. Надеюсь, зная меня, хоть ты не думаешь, что я сошел с ума, потому что она считает именно так.
        Комментарии Ангелины были короткими и отнюдь не испортили Сашиного настроения. Выслушав тетушку, он рассмеялся и ответил:
        — Постараюсь. Знаешь, тут у нас погода вдруг испортилась, вот я и подумал, что ты не станешь возражать, если мы, пока идет дождь, выпьем у тебя кофе.
        На том конце провода что-то сказали, и Саша тепло поблагодарил свою тетушку:
        — Спасибо, родная, я так и сделаю. Ты всегда все понимаешь. Пока.
        Положив трубку, он с веселой улыбкой повернулся к Марине.
        — Ну вот, поскольку ты все слышала, по крайней мере не будешь отмахиваться от серьезности моих намерений.
        — Если помнишь, у Ромы тоже серьезные намерения, во всяком случае были еще сегодня утром, и, как тебе известно, это не означает, что я…
        — Марин, давай сейчас не будем спорить,  — остановил ее Саша, нежно приложив палец к ее губам, а затем примирительно добавил: — Ты сваришь кофе, а я пока отнесу поднос в гостиную.
        Едва ли для Марины в тот момент имело большое значение, где пить кофе, но в ней взыграл дух противоречия.
        — Мы прекрасно можем устроиться и на кухне,  — заявила она.
        — Ангелина считает иначе,  — сухо возразил Саша.  — Она специально обратила на это мое внимание. И хочу сказать, что я полностью с ней солидарен. Так что вари кофе.  — С этими словами он вручил ей джезву, а сам с легкостью поднял полностью заставленный поднос и вышел из кухни.
        8
        Саша вернулся за вином как раз в тот момент, когда Марина сняла с огня джезву, в результате в гостиную они вошли вместе. Она увидела придвинутый к дивану изысканно сервированный журнальный столик, из динамиков стереосистемы негромко лилась музыка, для полноты картины не хватало только зажженных свечей. Остановившись на пороге, Марина повернулась к Саше.
        — Уж не тетушка ли тебе посоветовала создать подходящую декорацию для сцены убеждения? Даже полумрак в комнате…  — Она бросила взгляд на окна, но занавески не были задернуты, и тут до нее дошло, что наконец пошел дождь.
        — За кого ты меня принимаешь?  — обиделся Саша.  — Для создания подходящих декораций для сцены убеждения и даже для сцены обольщения я давно не нуждаюсь ни в чьих советах, а полумрак — всего лишь подарок небес.  — Подойдя к дивану, Саша включил бра, и в гостиной сразу стало уютно.
        — Прошу прощения, я поторопилась с выводами,  — сухо извинилась Марина.  — Дождь, конечно же, не в твоей компетенции.
        Она поставила джезву на подставку, а Саша галантно подал ей руку и усадил на диван. Пока она поправляла юбку, он обошел стол и сел рядом, но не слишком близко. Скрепя сердце, Марина признала, что его поведение было практически безупречным, правда, делиться своими мыслями вслух она не стала.
        Разговор не клеился, и в воздухе повисло напряжение, грозившее превратиться в осязаемую субстанцию.
        — Надеюсь…  — Саше пришлось откашляться, прежде чем он смог продолжить: — тебе нравится оркестр Поля Мориа. У Ангелины есть и более современные записи, но, к примеру, Ванесса Мэй нам сейчас не слишком подойдет, по-моему.
        Марина не была в этом уверена, однако возражать не стала. Музыка завораживала, терялось чувство реальности, и даже такая, отнюдь не тесная, близость к Саше была слишком опасна. Молча, она стала разливать кофе по чашкам. Последовав ее примеру, Саша взялся за бутылку, чтобы наполнить бокалы вином. Случайно соприкоснувшись, их руки на мгновение застыли в воздухе, и Саша, чтобы не пролить вино, вынужден был опустить бутылку на стол, а Марина по той же причине неловко поставила джезву с кофе на подставку. Как зачарованная смотрела она в потемневшие Сашины глаза, а он не отводил своего взгляда от загадочной зелени ее глаз. Очнувшись, он поднял свой бокал и слегка охрипшим голосом провозгласил:
        — За тебя, солнышко!
        — Спасибо.  — Она тоже подняла бокал.  — Знаешь, Саша, ты превратил день, начинавшийся совершенно ужасно, в…  — Марина пыталась найти подходящее слово и, сама удивляясь своему выбору, закончила: — …в замечательный. Я хочу выпить за тебя.
        — Ну, тогда — за нас.
        Они чокнулись, и под затихающий звон хрусталя Саша оставил легкий поцелуй на ее запястье.
        Марина хотела выразить протест относительно «совсем невинного прикосновения», но под его искушающим взглядом у нее перехватило дыхание. Возражения так и не успели слететь с ее уст. Что дало Саше возможность одержать над ней маленькую победу.
        — Знаешь, Марина, вряд ли звезды будут еще раз благосклонны к человеку, не сумевшему удержать свое счастье. Следовательно, мне просто необходимо узнать о тебе побольше,  — начал Саша дурашливым тоном. Он немного помолчал, подбирая слова.  — Назвать это чисто спортивным интересом было бы лицемерием, но я действительно заинтригован. Слишком уж вы с Ромой разные, как могло получиться, что вы были так долго вместе и даже чуть не поженились? Я ведь прав, вы уже давно знакомы?
        Марина кивнула. С одной стороны, ей ни с кем не хотелось обсуждать свою личную жизнь и свои ошибки, с другой — у нее возникла совершенно непонятная потребность объяснить все Саше.
        Пока она в нерешительности разрывалась между противоречивыми желаниями, Саша привел веский аргумент в пользу анализа их с Ромой отношений.
        — Марина, на улице все равно идет дождь, а здесь такая… интимная обстановка. Разговор же о вас с Ромой вряд ли будет способствовать появлению у нас с тобой порочных мыслей.  — В его голосе звучало некоторое сомнение.  — Во всяком случае, они скорей всего не захватят нас целиком, мне будет проще выполнить свое обещание, а у тебя появятся дополнительные гарантии того, что я его выполню.
        — Логично.  — Это «у нас с тобой» Марина решила пропустить мимо ушей. Она невозмутимо откусила кусочек «корзиночки».  — Твоя идея с пирожными была стоящей.
        — Мои идеи всегда стоящие, тем не менее спасибо. Хочу заметить, что твой великолепный кофе тоже не идет ни в какое сравнение с тем, что мы пили в «Гриль-мастере»,  — вернул ей комплимент Саша.
        — Спасибо. Итак, обмен любезностями произошел, и теперь тебя интересует, почему мы с Ромой чуть не поженились.
        Саша удивленно вскинул брови.
        — Помнится, ты говорила, что вовсе не собиралась за него замуж.
        — Не собиралась. А ты не придирайся.
        — Ладно, не буду. Но ведь ты поддерживала Рому в заблуждении относительно своих намерений, разве не так?
        — В общем-то нет. Просто… так сложились обстоятельства. Мне было некогда, как раз было слишком много работы…
        На Сашином лице отразилось замешательство.
        — Первая часть фразы насчет обстоятельств вполне имеет смысл, но вот вторая… здесь смысл, по-моему, пропадает.
        — Это только так кажется. Долго объяснять…  — она секунду помолчала,  — но, учитывая погодные условия, я могла бы пойти тебе навстречу.
        — Если тебя не затруднит.
        — Ладно, так и быть. У меня есть подруга. Я знаю ее всю жизнь, поскольку наши мамы тоже дружат с детства. Четыре года назад, как раз перед окончанием института, подруга вышла замуж. Поскольку Рома — друг ее мужа, вполне естественно, что мы с ним были свидетелями на свадьбе Иры и Вити. Мы были знакомы еще до их свадьбы и после нее тоже встречались, конечно. В основном у Иры с Витей.
        — И именно у них родилась блестящая идея соединить вас,  — догадался Саша.
        — Совершенно верно. Я бы даже сказала, что постепенно эта идея стала у Иры навязчивой, она увлекла ею Витю, и наконец общими усилиями они зажгли ею Рому.
        — Хорошо, а твое мнение кого-нибудь интересовало? Или оно с тех пор изменилось?
        — И мое мнение о Роме, и мое мнение о перспективах нашего брака изменилось не слишком сильно.  — Марина остановилась, подбирая слова.  — Понимаешь, Саша, в принципе Рома — хороший парень, он может быть очень обаятельным, конечно, у него есть недостатки, у кого их нет…
        — У меня. Если помнишь, Мариночка, ты сама пришла к такому выводу, правда, почему-то была очень этим огорчена.  — Саша притворно вздохнул и воззрился на нее по-детски невинными глазами.
        Рассмеявшись, Марина нервно поправила челку.
        — Вынуждена признать, что мое отношение к тебе иррационально.  — Она покраснела и, чтобы скрыть смущение, потянулась за своим бокалом, но тот оказался пуст.
        Саша поспешил это исправить, трудно сказать, чья рука дрогнула, только несколько капель вина попали на Маринины пальцы. Салфеток на столе не оказалось, однако Саша не растерялся и просто слизнул эти капельки. А потом он Марину поцеловал. Это был легкий дразнящий поцелуй, за ним последовал еще один и еще… Его мягкие, нежные губы едва касались Марининого лица, прикрыв глаза, она полностью отдалась во власть ощущений… И вдруг Саша со стоном отстранился.
        В замешательстве она смотрела на него широко распахнутыми глазами, темной зеленью мерцавшими в неярком электрическом свете. Марину обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, ей было жаль, что все кончилось так быстро и внезапно, а с другой — она радовалась — вернее, должна была радоваться, но почему-то не радовалась, и это ее огорчало,  — что их скороспелые отношения с Сашей не перешли на иной уровень. И еще Марину огорчало, что, будучи вполне здравомыслящей женщиной, она теряла голову, стоило Саше оказаться чуть ближе, чем на пушечный выстрел. Тут Марина подумала, что слишком сгущает краски, и ей вполне достаточно соблюдать дистанцию, равную вытянутой руке, тогда, пожалуй, у нее останется шанс не потерять голову окончательно. Эта конструктивная мысль ее до некоторой степени успокоила.
        — Извини,  — Саша тяжело дышал, все еще сжимая Маринино плечо.  — Видишь, что получилось, стоило тебе перейти с безопасной темы «ты и Рома» на взрывоопасную «ты и я». Я дал тебе обещание и чуть не нарушил его.
        — Почти не нарушил,  — с трудом выдавила из себя Марина.
        Саша с тревогой всматривался в ее лицо.
        — Думаю, я влюбился в тебя, Марина, и очень тебя хочу. Боюсь, ты мне не поверишь,  — Саша перевел дыхание,  — но я не планировал ничего такого. А мне просто необходимо, чтобы ты мне верила, меньше всего я хочу, чтобы все кончилось, не успев толком начаться.
        Марина покачала головой.
        — В том, что случилось, участников было двое, тем не менее, полагаю, лучше вернуться к теме «мы с Ромой».  — Она улыбнулась, заметив, как нахмурился Саша при ее последних словах.  — Итак, на чем мы остановились?
        — На недостатках. На том, что у меня их нет, а у Ромы есть,  — проворчал Саша.
        Его слова развеселили Марину, и она бодро продолжила:
        — У Ромы масса вполне объективных достоинств. Он порядочный человек, у него спокойный характер, он никогда не был обижен вниманием девушек, но, насколько мне известно, с тех пор, как мы начали встречаться, у него больше никого не было.  — Марина перехватила мрачный Сашин взгляд и, подавив смешок, добавила: — А еще у него приятная внешность, он не слишком ревнив…
        — Издеваешься? В принципе до встречи с тобой я тоже был не слишком ревнив, а сейчас, чувствую, во мне просыпается пещерный человек с примитивными инстинктами.
        — Хорошо, не буду его будить. Короче говоря, Ира не упускала случая напомнить мне, как Рома хорош, постоянно пела ему дифирамбы, не забывая отмечать наличие хорошей работы, машины и прекрасных перспектив на будущее. Видишь ли, с Ирой мы тоже довольно разные, вряд ли мы стали бы подругами, если бы встретились уже взрослыми, но близких людей обычно воспринимаешь такими, какие они есть.
        — Я понял тебя,  — кивнул Саша.
        — Ну вот. Как я говорила, в художественной школе я работаю по вечерам и по субботам, а если добавить сюда необходимость еще и деньги зарабатывать, то складывается, с точки зрения моих друзей, просто-таки безотрадная картина. Поэтому Ира и Витя, естественно, из самых лучших побуждений решили устроить мою личную жизнь и всяческими способам старались свести нас вместе. В конце концов у нас с Ромой возникли удобные и ни к чему не обязывающие отношения, устраивавшие нас обоих. Но оказывается, все окружающие не сомневались, что мы составляем прекрасную пару. В какой-то момент и Рома в это уверовал. В общем, он сделал мне предложение, и я растерялась: соглашаться я не собиралась, а обижать его не хотелось. Рома же решил проявить понимание и терпение по отношению к моей, цитирую, «навязчивой идее не обременять себя семьей, пока не сделаешь карьеру», тем более что, снова цитирую, «так карьеру не делают, и ты скоро это поймешь».
        — У тебя и в самом деле навязчивая идея?  — заинтересовался Саша.  — Я спрашиваю потому, что меня это ведь тоже касается.
        — Правда?
        — Разумеется. Я, видишь ли, не собираюсь терять годы, если мы можем пожениться уже сейчас.
        — О господи!  — закатывая глаза к потолку, слабым голосом простонала Марина.
        — Надеюсь, я тебя не слишком шокировал?  — заботливо спросил Саша.  — Я не предлагаю подавать заявление прямо сейчас, сегодня, если помнишь, воскресенье. И вообще…
        — Саша! Пожалуйста,  — взмолилась Марина,  — скажи, кто из нас сошел с ума! Скажи, что это — ты!  — просила она, сжимая ладонями виски.
        — Мариночка!  — Саша порывисто обнял ее, прижал к себе и стал успокаивающе гладить по голове, словно маленькую девочку.  — Сегодня я уже дважды пытался объяснить тебе, что я не сумасшедший… или трижды? Ладно, неважно. И ты не сумасшедшая, разве что чуть-чуть. Так вот, ты не дала мне договорить…
        Марина с силой оттолкнула смеющегося Сашу и, вне себя от праведного гнева, воскликнула:
        — Сначала ты, непонятно на каком основании, утверждаешь, что я выйду за тебя замуж, а теперь, оказывается, я еще и сумасшедшая! Впрочем, возможно, так и есть, коль скоро я все это так долго и терпеливо слушаю.
        Пожалуй, с его стороны было предусмотрительно продолжать удерживать ее за руки.
        — Но я же сказал, чуть-чуть,  — примирительно повторил Саша.  — Ну подожди, дай мне закончить. Если не хочешь, завтра тоже нет необходимости бежать в загс, тебе и в самом деле нужно несколько дней, чтобы привыкнуть к этой мысли…
        — Саша! Остановись!  — Это был крик души.
        — Хорошо, мы потом поговорим об этом,  — успокаивал он Марину.  — Так что там с вашей помолвкой?
        Несколько секунд Марина в ярости смотрела на Сашу, но наконец сдалась. Сначала она робко улыбнулась, потом не выдержала и громко рассмеялась.
        — Ты умеешь доставать. А помолвка…  — она передернула плечами,  — …помолвка получилась несколько односторонней, если можно так выразиться. Рома просил обдумать его предложение и не торопиться с ответом. Таким образом и состоялась эта помолвка, поскольку он все равно не хотел ничего слушать. Совсем, как ты,  — подпустила шпильку Марина.
        — Попрошу не сравнивать!  — мгновенно парировал Саша,  — у нас с ним принципиально разный подход к проблемам любви и брака. Но ты продолжай!  — подбодрил он Марину.
        — Господи! Дай мне силы!  — Марина молитвенно сложила руки и досчитала про себя до трех, на большее ее не хватило.  — Так вот, прошибать стенку лбом у меня не было ни времени, ни желания, поэтому я решила: пусть думает все что хочет, если он такой непробиваемый, а там, глядишь, проблема решится сама собой. Но тут я несколько просчиталась, поскольку Рома быстро вошел в образ жениха, родственники и знакомые в большинстве своем с энтузиазмом восприняли наш грядущий союз, и ситуация вышла из-под контроля. В общих чертах это все, остальное ты знаешь.
        — Приятно сознавать, что я в тебе не ошибся,  — резюмировал Саша.
        Заглянув в джезву, он встал и приглашающе протянул Марине руку.
        — Пойдем-ка сварим еще кофе.
        Марина отрицательно покачала головой.
        — Лучше я пока попробую позвонить.  — Тут она взглянула в окно и не без сожаления констатировала: — Между прочим, дождь уже кончился.
        Пока Саша пропадал на кухне, Марина с четвертой попытки дозвонилась до подруги, которая не слишком жаловала Рому, пообещав, появиться у нее не позднее одиннадцати.

* * *
        Неспешным шагом по все еще залитому солнцем Невскому они дошли до площади Восстания. Было около десяти вечера, однако народу в метро оказалось много, видимо, только что закончился концерт в БКЗ «Октябрьский», который находится неподалеку.
        Поезд уже подходил к платформе, когда из толпы вынырнула Яна.
        — Вот мы и опять встретились!  — приветствовала она их радостным возгласом и тут же повисла на Сашиной руке.  — Ну, как ваши планы?
        Поезд замедлил ход и остановился. Марина оказалась прямо напротив открывшихся дверей. Она посмотрела на Сашу, но его взор был прикован к Яне. Поколебавшись долю секунды, Марина позволила толпе внести себя в вагон. Уже в следующее мгновение она пожалела о том, что сделала, но двери закрылись, поезд тронулся. Она видела, как Саша рванулся за ней, на его лице было недоумение, быстро сменившееся отчаянием. И ее тоже охватило отчаяние. Конечно, можно было бы выйти на следующей станции, в том, что Саша кинется ее догонять, она была почти уверена, смущал, однако, образ повиснувшей на нем Яны.
        Марина не стала выходить. В горле у нее стоял комок, на душе было муторно. Скользя безучастным взглядом по мелькавшим за окном кабелям и проводам, висевшим на стенах тоннеля, она думала об иронии судьбы. Все началось и кончилось на площади Восстания. Даже ехала она сейчас в том же направлении, что и утром, как будто просто продолжила прерванный путь. Настроение было отвратительным. Да и каким ему быть, раз уж день начался отвратительно?
        9
        В залитой утренним солнцем лоджии загорало юное создание. На вид лет пятнадцать-шестнадцать — уже не девочка, но еще не девушка. Стройная, длинноногая, будучи от природы смуглой, сейчас, к середине лета, она приобрела тот бронзовый оттенок, который демонстрируют модели в бикини. Пышные темные волосы, чтобы не мешали, она перехватила на затылке резинкой, а на тонкий с небольшой горбинкой нос нацепила солнцезащитные очки. Она предпочитала, чтобы ее называли полным именем Александра, и оно, пожалуй, подходило ей больше, чем нежное имя Сашенька, которое нравилось ее маме.
        Отложив книгу, Александра, подалась вперед так резко, что шезлонг под ней заскрипел. Ее внимание привлек телефонный звонок в соседней квартире. В последнее время там всегда был включен автоответчик, Марина не брала трубку до тех пор, пока не выясняла, кто звонит. Между двумя лоджиями была только низкая перегородка, и поскольку дверь в комнату была открыта, Александра прекрасно слышала все, что происходило у соседки. Автоответчик включился, и ее любопытство было удовлетворено: звонил Рома, бывший почти жених Марины. Александра точно знала, что она дома, но трубку, как и обычно в последнее время, не взяла.
        Месяц назад они с мамой провели несколько дней у ее подруги в Калининграде. Когда они уезжали, Марина Королева, их соседка и Александрина любимая преподавательница в художественной школе, была деловой энергичной женщиной, которая относилась к жизни с юмором и оптимизмом. После всего лишь четырехдневного отсутствия они застали Марину совершенно погасшей, приступы депрессии у нее сменялись приступами бурной, но какой-то лихорадочной активности, в основном на фронте ремонтных работ. Судя по сообщениям автоответчика, можно было сделать вывод, что с Ромой она рассталась, но складывалось такое впечатление, что причина Марининого состояния крылась в чем-то другом. Александра была заинтригована.

* * *
        Раньше их соседкой была Надежда Николаевна — Маринина бабушка, вернее, сначала был еще и дедушка, но он умер, когда Сашенька была совсем маленькой, поэтому помнила она его плохо. А Надежду Николаевну Александра воспринимала как еще одну свою бабушку.
        Андрей и Зиночка Кирилловы тогда еще оба преподавали в институте, точнее в разных институтах, и им не всегда удавалось полностью согласовать расписание. Иногда между уходом на работу одного и возвращением с работы другого был час-полтора, и оставлять маленькую дочку одну, естественно, не хотелось. А еще существовали детские простуды, когда больничный взять не то чтобы нельзя, но нежелательно. Собственные бабушки и дедушки в таких случаях не всегда могли прийти на помощь, особенно если необходимость возникала срочно и неожиданно. К счастью, Кирилловым очень повезло с соседкой.
        Надежда Николаевна сразу же категорически отказалась от какой-либо оплаты и бралась присмотреть за ребенком исключительно из хорошего отношения к поселившейся рядом молодой паре. Сашеньку она обожала, а девочка очень любила бывать у Надежды Николаевны, которая учила ее рисовать красками и рассказывала о картинах, репродукции которых они смотрели в больших красивых книгах. Подобно любопытному Слоненку, Сашенька интересовалась всем на свете, обладала великолепной памятью, отнюдь не детской логикой и могла с кем угодно, невзирая на лица, совершенно «по взрослому» вести любые разговоры. Правда, с чисто детским подходом к проблеме, но в этом была своя прелесть, как говорила бабушка Надежда. Разумеется, не у всех Сашенька вызывала такой восторг, некоторые считали ее очень утомительным ребенком.
        Несмотря на весьма преклонный возраст, Надежда Николаевна работала — преподавала историю искусств в художественной школе. Разумеется, она первой заметила способности девочки к рисованию, ее чувство цвета, так что поступление Сашеньки в художественную школу было предрешено. А в третьем классе ее учительницей по живописи и композиции стала Марина, к которой она относилась почти так же, как к Надежде Николаевне. Марина была старше Сашеньки на десять лет, но если в двенадцать она видела в малышке нечто вроде живой куклы, то со временем разница в возрасте, ощущалась все меньше, и теперь они были почти подругами.
        Будучи единственной внучкой Надежды Николаевны, Марина унаследовала ее квартиру, но долго не переезжала. Без бабушки там было слишком пусто. Только этой весной, когда Марины родители, заключив контракт, уехали на два года во Францию, она решилась на переезд.

* * *
        Отношения Марины с Ромой всегда вызывали у Александры живейший интерес. Во-первых, потому что ей нравилась Марина, во-вторых, потому что ей не нравился Рома, и, в-третьих, потому что у нее было собственное мнение, кто бы Марине идеально подошел.
        У Александры вообще всегда обо всем было собственное мнение, которое она не боялась и не стеснялась отстаивать, что, естественно, приводило к тому, что не у всех она вызывала симпатию. Вот Рома, например, ее сильно недолюбливал, а она считала его слишком правильным, слишком предсказуемым и вообще скучным.
        Сашенькин кандидат не только не имел этих недостатков, но у него была еще масса достоинств. Оставалось всего ничего — заменить одного жениха на другого. Дело осложнялось лишь тем, что пока никто, кроме Сашеньки, не был в курсе ее матримониальных намерений. Однако такая мелочь ни в коем случае не могла смутить юную особу, целеустремленность Александры можно было сравнить только с целеустремленностью танка, разве что действовала она не столь прямолинейно, прибегая обычно к более тонким приемам, что не слишком меняло суть дела.
        У Александры давно сложилось впечатление, что в отношениях между Мариной и Ромой нет искры, именуемой любовью. Несмотря на свой юный возраст, она была в данном вопросе экспертом, ведь брак ее родителей распался, в сущности, именно по этой причине. Сашенька сумела это понять, когда перестала на них злиться. Впрочем, злилась она не слишком долго. Поскольку Андрей и Зиночка разошлись цивилизованно, без склок и скандалов, им даже удалось остаться друзьями.
        В те полтора месяца, что Рома считался Марининым женихом, Александра внимательно наблюдала за этой парой и только укрепилась в своем мнении. Она была уверена, что Маринина независимость и Ромина чрезмерная и мелочная требовательность абсолютно несовместимы. Рано или поздно должен был произойти взрыв, а потом и разрыв. Однако ждать слишком долго, полагаясь на естественное развитие событий, она не собиралась и на всякий случай обдумывала план «Б».
        У Александры всегда имелся в запасе план «Б». И вовсе не потому, что ей не хватало оптимизма, скорее наоборот. Очень упорная и ужасно упрямая, Сашенька никогда не отступала, она просто искала новые пути для достижения поставленной цели.
        Сейчас, когда Рома стал экс-женихом, следовало внести изменения не только в план «А», но и в план «Б». Для этого требовалось проанализировать всю имевшуюся у нее информацию. Некоторые сведения Александра почерпнула из реплик самой Марины, другие — все из того же автоответчика. Кое-что удалось узнать из разговоров Марины с ее подругой Ирой, которая была совершенно под стать Роме и не слишком Александре нравилась. Как, впрочем, и ее муж Витя, но до них ей не было никакого дела, так что на чету Смирновых особых эмоций Александра не расходовала.
        Вот их дочка Оленька была просто очаровашкой, во всяком случае, пока. Хотя, имея в виду цвет ее волос… Нет, Оленькины кудряшки определенно внушали надежду и оптимизм! Едва ли ее родителям удастся перевоспитать свое чадо по своему образу и подобию. Александра на секунду задумалась над словом «перевоспитать» применительно к трехлетнему ребенку, но потом решила, что в данном случае оно вполне правомерно.
        Итак, что же все-таки происходит? Что ей известно? Нечто случилось, пока они были в Калининграде, и это нечто случилось скорее всего в воскресенье. Затем, похоже, последовало довольно бурное выяснение отношений, приведшее к разрыву, причем инициатива разрыва вроде бы принадлежала Марине. Самолюбие Ромы, несомненно, было глубоко уязвлено, и он, что называется, «ушел, громко хлопнув дверью». По прошествии двух недель Рома несколько остыл и хоть бывшую невесту не простил пока, тем не менее захотел ее вернуть, а уж объяснений с ней просто жаждал. Последнее обстоятельство заставляло Марину постоянно держать включенным автоответчик, чтобы избегать Роминых излияний и хотя бы через раз пропускать Ирины нравоучения. Сама Марина считает, что они с Ромой уже выяснили все, что можно было выяснить, разрыв также считает окончательным, а потому не видит смысла в дальнейших объяснениях. Настроение у нее подавленное, но если Рома имеет к этому отношение, то лишь в той мере, что продолжает докучать ей, не желая признавать своего поражения. Кроме того, несколько раз упоминался какой-то Саша, причем не понятно, то ли
он появился, и Марина рассталась с Ромой, то ли сначала рассталась, а уж он потом появился. Здесь Рома сам себе противоречит. Существование таинственного Саши вообще остается под вопросом. Несмотря на то, что Марина даже его внешность Ире описала, пусть и в двух словах, никаких других признаков реального существования этого красавца не наблюдается. Правда, они могли поссориться, даже расстаться или же он просто мог уехать, а ожесточенность, с которой Марина вдруг занялась ремонтом, не что иное, как ее попытка либо выйти из депрессии, либо же занять себя в его отсутствие. И тот факт, что через несколько дней у Иры день рождения едва ли способствует улучшению Марининого настроения, поскольку во избежание новой гонки Роминого сватовства ей просто необходимо «предъявить» там Сашу.
        Александра рассеяно открыла книгу, но читать так и не стала. Неожиданный поворот событий открывал весьма интересные возможности для осуществления ее планов. Очень удачно, что ее кандидат вполне подходит под Маринино описание, а имя… Хорошо бы, конечно, выяснить существует ли таинственный Саша на самом деле. Но главное теперь — правильно использовать последнее Ромино сообщение, оставленное на автоответчике.
        10
        Марина безучастно выслушала очередное Ромино послание, оно несколько отличалось от предыдущих. С тех пор, как он вознамерился вернуть ее, благородно все простив и не слишком интересуясь, надо ли это ей, каждое его сообщение заканчивалось просьбой позвонить. Иногда Марину мучило любопытство: неужели до Ромы не доходит, что она намеренно не берет трубку? Вроде бы их расставание было абсолютно недвусмысленным. И только сейчас она поняла, что, похоже, и в самом деле не доходит, поскольку на сей раз он предупреждал, что заедет в десять вечера.
        Марину задела его самоуверенность, можно подумать, если не с ним, то ни с кем другим она вечер провести не может. Если только Рома не усомнился в том, что ему нашлась замена. В таком случае без Иры тут не обошлось, ведь она с самого начала не поверила в Сашу. Вернее, не поверила в неизвестного ей Сашу, с которым у Марины могли бы возникнуть сколько-нибудь серьезные отношения. Эльвиру Анатольевну Ира не считала надежным источником, даже если допустить, что та ничего от себя не добавила, в чем Ира очень сомневалась. Более того, она была практически уверена в том, что спектакль был разыгран специально для почтенной дамы. Что ж, в логике Ире не откажешь. Кстати, подруга вовсе не осуждала Марину за желание проучить Рому, у которого действительно стали проявляться диктаторские замашки. Однако Ира не в силах была понять, зачем отказываться совсем от весьма завидного жениха. Она искренне полагала, что женщина, приложив к подходящему мужчине некоторые усилия, может получить если не идеального, то устраивающего ее спутника жизни. Забавно, что и Рома к выбору спутницы жизни относился примерно так же.
        Марина задумалась, как же ей все-таки избавиться от своего настырного жениха. Вот если бы к Ире на день рождения ее сопровождал Саша… Но раз это невозможно, значит, следует найти другого подходящего кавалера. Марина невесело усмехнулась, поскольку понятия не имела, где его искать. Было бы чуть проще не скажи она в запале, когда Ира совсем уж ее достала, что Саша выше Ромы и что волосы, опять же в отличие от Роминых, у него светлые. Увы, знакомых с такими внешними данными у Марины больше не было. Ладно, что сделано, то сделано, до субботы еще несколько дней, зато до вечера всего несколько часов. Меньше всего ей хотелось сейчас снова выяснять отношения с Ромой. Просто не открывать вряд ли получится, поэтому лучше всего было бы напроситься в гости к соседям. Вне всяких сомнений, она проведет у них приятный вечер, к тому же не придется никуда тащиться на ночь глядя. Правда, Рома знаком с Кирилловыми и, не застав ее дома, вполне способен отправиться к ним с расспросами. Но проблемы следует решать по мере их поступления, напомнила себе Марина. К сожалению, вслед за этой разумной мыслью на нее вновь
нахлынули воспоминания о последнем разговоре с Ромой.

* * *
        После того памятного воскресенья он позвонил ей только через два дня, во вторник вечером. Вернее, по его словам, сумел дозвониться только во вторник, чему Марина склонна была верить, поскольку дозвониться раньше шансов у него было не много.
        Расставшись тогда с Сашей и не поддавшись искушению выйти на следующей станции, Марина в совершенно растрепанных чувствах приехала к Лоре. По ее виду подруга сразу поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее, а Марина не стала ничего скрывать и все ей рассказала. Ну, почти все.
        Услышав о Роме, Лора только и сказала: «Наконец-то». Что же касается Саши, она считала, что подруга неправа, что их отношениям следовало дать шанс. Марина не спорила, но решила: пусть все остается как есть.
        Она плохо спала и наутро отправилась по делам, чувствуя себя не только опустошенной, но и какой-то помятой, несмотря на принятый душ и свежее белье, которое ей одолжила Лора. Обе встречи с заказчиками оказались тем не менее удачными, а в промежутке между ними ей удалось перехватить по телефону бабушку Таню.
        Заехав вечером за ключами, Марина прямо с порога сообщила бабушке, что рассталась с несносным эгоистичным деспотом. Татьяна Владимировна вздохнула, Рома в самом деле бывал излишне требовательным, однако она искренне считала его достойным молодым человеком. И категорически не была согласна с Мариной, заявлявшей, что этими словами обычно прикрывают отсутствие истинных достоинств или наличие вполне конкретных недостатков. У внучки, по мнению бабушки, тоже были вполне конкретные недостатки: ей не хватало гибкости, терпения, а главное — мудрости. Татьяна Владимировна была убеждена, что женщина должна уступить первой, чтобы добиться от мужчины уступок в ответ. Марина, со своей стороны, была уверена, что гибкости и терпения в общении с Ромой проявляла в избытке, но сколько бы она ни уступала ему, никаких ответных уступок что-то не наблюдалось. Упоминание же пресловутой женской мудрости вызывало у Марины зубовный скрежет, правда, она старалась себя сдерживать, чтобы не расстраивать бабушку, да и зубы было жалко.
        Расспросив внучку, Татьяна Владимировна поняла, что накануне ничего особенного, в сущности, не произошло, просто количество Марининых претензий к Роме перешло в качество. И она приняла мудрое решение больше не вмешиваться. За ужином они говорили о выставке, о новом интересном заказе, о красавице-кошке бабушкиной подруги. И все же Татьяне Владимировне, которая, безусловно, любила внучку, не давало покоя угнетенное состояние Марины, а поскольку та ни словом не обмолвилась о Саше, причиной ее подавленности бабушка сочла предстоящий неприятный разговор с Ромой. Рассудив, что утро вечера мудренее, а к утру, возможно, настроение внучки и вовсе переменится, Татьяна Владимировна на прощание посоветовала ей отключить телефон, как только она доберется до дому.
        Так Марина и сделала. Сообщив бабушке, что доехала нормально, тут же отключила оба телефона, пока ни Рома, ни Ира не успели к ней прорваться. Она чувствовала себя такой разбитой и несчастной… на сегодня с нее было достаточно.
        Только вечером следующего дня Марина вспомнила, что так и не включила телефон. Несколько минут она боролась с искушением оставить все как есть, но потом с тяжким вздохом все-таки воткнула вилку в розетку. На всякий случай тут же позвонила бабушке и сообщила, что у нее все в порядке.
        Едва она положила трубку, раздался звонок. Конечно же, это был Рома. Он даже чуточку удивил ее, заявив без предисловий, что сейчас приедет, Марина не успела и слова сказать, как услышала короткие гудки.
        Придя к выводу, что именно телефон есть главный враг человечества, Марина решила перекусить, поскольку целый день ничего не ела, а Рома едва ли согласился бы составить ей компанию. Общаясь же с ним на голодный желудок, она окажется в явно невыгодном положении.
        К сожалению, Рома появился всего минут через пятнадцать, так что Марина успела съесть только салат и выпить кофе с печеньем. Хорошо еще, что она остановила свой выбор на растворимом, потому что сварить кофе она, может, и успела бы, но никак не выпить. Вот этого она б ему точно не простила.
        Рома ворвался в квартиру мрачнее тучи, переполненный обидой и гневом. Он хотел объяснений, но прежде излил целый поток обвинений. Марина, примостившись на подлокотнике кресла и время от времени посматривая на часы, молча слушала, зная по опыту, что надо дать ему немного выговориться. Хотя бы основные тезисы. Никакие попытки что-либо сказать или объяснить сейчас ни к чему не приведут, он просто не способен в данный момент услышать кого-нибудь, кроме себя.
        Марина заранее решила оставаться спокойной и не тратить зря нервы, но на практике это оказалось довольно трудно. Через три минуты Роминого монолога она начала гадать, что иссякнет раньше: непрерывность его словесного потока или ее терпение.
        На шестой минуте речь зашла о Саше. Здесь Марина не смогла удержаться от изумленной улыбки, чем, безусловно, сильно задела Рому. Она вспомнила, как упрекала Сашу за то, что тот не оставил Эльвире Анатольевне места для домыслов. Как оказалось, она сильно ошиблась, для домыслов почтенной даме места хватило с избытком.
        Ее терпение кончилось раньше. На десятой минуте. Глубоко вздохнув, Марина посмотрела Роме прямо в глаза и, прервав его на полуслове, спокойно произнесла:
        — Рома, я никогда не считала себя твоей невестой и с самого начала сказала об этом. Я не собиралась ехать в Зеленогорск и тоже сказала тебе об этом. Но ты ведь никогда меня не слушаешь, тебя никогда не интересовало ни мое мнение, ни мои желания, ты всегда лучше меня знал, что мне надо и чего я на самом деле хочу…
        Свое возмущение такими инсинуациями Рома выразил энергичным взмахом руки и открыл было рот, чтобы возразить, но Марина уже разозлилась по-настоящему и не дала себя прервать.
        — Не имеет значения, когда я познакомилась с Сашей и какие у нас отношения. Я не люблю тебя!  — Последние слова она произнесла почти по слогам.  — Наверное, ты не заметил, но я никогда не утверждала обратного. Да и ты меня не любишь…
        — Ты не можешь говорить за меня,  — прорвался возмущенный Рома.  — Мы так долго были вместе, прежде чем я сделал тебе предложение, что…
        — Мне очень жаль, что раньше мы не нашли времени…  — она запнулась и, решив быть честной до конца, поправилась: — Я не нашла времени для этого разговора, тогда, возможно, мы смогли бы остаться хотя бы друзьями. И еще: я не говорю за тебя, просто, если бы ты любил меня, ты бы не старался полностью меня изменить.
        До сих пор Роме практически не удавалось вставить ни слова, он был просто ошарашен яростным отпором Марины и очень обижен. Теперь эта обида прорвалась гневной тирадой:
        — Я не пытался тебя изменить, если я давал советы, то лишь потому, что хотел как лучше. К тому же, когда люди собираются пожениться, их планы и цели в жизни все равно будут связаны.
        — Рома,  — Марина очень старалась говорить спокойно, поскольку ее терпение иссякло окончательно,  — повторяю, я никогда не собиралась за тебя замуж, не собиралась провести с тобой остаток своей жизни. Я даже не собираюсь провести с тобой ближайшие пять минут.
        — То есть ты меня просто выставляешь?  — гневно уточнил он, а затем, гордо вскинув голову, высокопарно добавил: — Что бы ты ни думала, я любил тебя, но больше не люблю. Прощай.
        Не дожидаясь ответа, Рома повернулся и вышел из комнаты. Марина лишь пожала плечами. В конце концов, если ему так уж необходимо потешить свое мужское эго, пусть последнее слово остается за ним, она вполне может себе это позволить.
        После того, как раздался звук захлопнувшейся двери, она вышла в прихожую. Заперев за ним, Марина вернулась в гостиную и, чтобы не искушать судьбу, опять отключила телефон, потом отправилась на кухню пить чай. Телефонный аппарат на кухне отключать не пришлось, оказалось, что она его так и не включила.
        Рома не звонил почти две недели, зато все это время чисто по-дружески на нервы ей действовала Ира. Чтобы отвлечься и от мыслей о Роме, и от мыслей о Саше, Марина решила всерьез заняться ремонтом, который потихоньку начала делать вскоре после переезда.
        Марина очнулась от воспоминаний и решила, что пришла пора вернуться к ремонту. Еще раз с отвращением взглянув на телефон, она направилась в кухню, чтобы продолжить прерванную работу.

* * *
        В изнеможении опустив руки, Марина в полном отчаянии смотрела на только что зацементированную стену. Почему же ей так не везет? Хотя при чем здесь везение? В данном случае, кроме себя, винить некого. А впрочем, есть! Рому! Ведь именно его звонок выбил ее из колеи.
        Хотя, конечно, она и сама виновата. Не далее как сегодня утром, всего пару часов назад, электрик советовал ей по поводу всех проблем с электричеством обращаться к тем, кто в это хоть что-нибудь смыслит. У нее не было оснований сомневаться в правильности такого совета, что не помешало ей и на сей раз сделать все наоборот.
        Тяжело вздохнув, первым делом Марина расковыряла еще сырой цемент и выскребла из углубления два обрезанных под корень проводка. Затем, вымыв руки, она собралась пойти позвонить в диспетчерскую, чтобы опять вызвать электрика, но на пороге кухни передумала и решила сначала выпить для храбрости кофейку. Противно чувствовать себя полной идиоткой.
        Вчера вечером, оклеивая кухню новыми обоями, Марина решила снять с вентиляционной отдушины старый неработающий вентилятор, все равно у нее был воздухоочиститель над плитой. Далось ей это нелегко: во-первых, вентилятор трудно было вытащить, а во-вторых, нужно было обрезать провода. Подходящие инструменты у нее нашлись, но один провод был в палец толщиной, так что усилий потребовалось много. Стоило ей надрезать кусачками изоляцию, как раздался треск и посыпались искры, ее и саму затрясло, хорошо еще, что рукоятки кусачек покрыты изоляцией. Так, опытным путем Марина выяснила, что сначала нужно было выключить рубильник на лестнице. Вторая попытка обрезать провод увенчалась успехом, правда, ценой поистине титанического напряжения.
        Оставалось обмотать провода изолентой и снова включить рубильник. Теоретически она понимала, что при выключенном рубильнике током дернуть ее не должно, но вот что будет на практике… Совершив над собой насилие, Марина справилась и с этой психологически трудной задачей.
        Затем у нее появилось подозрение, что проводка вентилятора может быть как-то связана с проводкой воздухоочистителя. К сожалению, так оно и оказалось. Тут уж ругай не ругай себя… Пришлось вызывать электрика.
        Электрик появился с утра, даже девяти еще не было. Марина сконфуженно сообщила ему, что ругала себя за сделанную глупость последними словами, естественно, из тех, которые знает. На это парень, осмотрев коротко обрезанные провода, беззлобно ответил, что он, по всей вероятности, знает и другие слова. Однако, вняв Марининой просьбе не расширять ее словарный запас, электрик справился со своей работой, лишь слегка чертыхаясь, за что Марина была ему очень признательна. Он даже поставил на отдушину решетку, взяв с нее за все в общем-то смешные деньги, а на прощание попросил Марину больше не трогать электропроводку.
        Вернувшись к прерванной Роминым звонком работе, Марина обнаружила, что накладной выключатель от вентилятора торчит на стене и мешает клеить обои. Находясь под впечатлением Роминого обещания приехать и думая о своем, Марина сняла выключатель, забыв и на этот раз о рубильнике. Но когда она случайно задела один из проводов, током ее не дернуло, и Марина решила, что уж тут точно ничего не случится, если она пренебрежет разумным советом и обрежет провода, а потом зацементирует стену. Закончив, она все-таки решила проверить воздухоочиститель, но он опять не работал.
        Марина знала, что обвинять Рому в своем легкомыслии несправедливо, но, не считая того, что жизнь вообще несправедлива, ей доставило мрачное удовлетворение повесить на него вину за свою промашку. Конечно же, это — просто мелкая месть, он даже никогда не узнает о таком смехотворном обвинении, но на душе у нее стало чуть легче.
        Выпив кофе, Марина пошла звонить. На всякий случай она объяснила диспетчеру, что это — второй вызов на сегодня, а то электрик ведь мог оказаться достаточно наивным и, посчитав ее вполне благоразумной, расценить новый вызов как недоразумение.
        Марина положила трубку и перевела дух, после разговора с диспетчером щеки у нее горели. Глупо, конечно, так реагировать, особенно если учесть, что диспетчер ее даже не видела. Впрочем, и чувствовала она себя глупо. Чтобы восстановить силы и веру в себя, Марине требовалась передышка. Выйдя в лоджию, она подставила лицо ветерку.
        — Привет,  — раздалось из соседней лоджии.
        Марина обернулась. На нее задумчиво смотрели огромные темные глаза. Одной рукой Александра придерживала только что сдвинутые на лоб солнечные очки, а в другой была книжка формата чуть больше карманного. Узнав «Женитьбу Фигаро», Марина поняла, что Александра настроена на философски-иронический лад. Сашенька вообще очень много читала, а любимые книги, которых было множество, она неоднократно перечитывала, причем в зависимости от настроения это могли быть не только определенные произведения, но даже определенные издания.
        — Здравствуй, Александра,  — вяло поздоровалась Марина.  — Судя по всему, ты здесь уже достаточно давно и слышала продолжение эпопеи с проводкой.
        — Не больше диспетчера. А что ты еще сделала?  — полюбопытствовала Александра. С Мариной она была с детства на «ты», хотя в школе всегда называла ее Мариной Павловной.
        — Опять обрезала проводку, только теперь совсем под корень, если можно так выразиться. Боюсь, на этот раз электрик уже не удержит рвущиеся наружу слова.
        Марина вкратце рассказала юной подруге сегодняшнюю часть истории, поскольку вчерашнюю та уже знала. Александра хихикнула, затем, озорно сверкнув глазами, предложила:
        — Конечно, мне это будет нелегко, как ты знаешь, Марина, обычно я пользуюсь исключительно литературным языком, естественно, с добавлением сленга, без него в наше время никто не обходится. Однако если тебе от этого будет легче…  — она слегка запнулась,  — я могу дать консультацию и по другой части русского языка,  — закончила она скромно.
        Ужас, написанный на лице Марины, очень позабавил Александру. Нарочито округлив глаза, она пару раз хлопнула длинными пушистыми ресницами.
        — Марина, ты забываешь, что мне приходится общаться не только с тобой и мамой,  — назидательным тоном пояснила Александра.  — Как вам только удалось сохранить первозданную невинность в этом вопросе? Кроме вас двоих, я не знакома ни с кем старше трех лет, кто бы не владел хотя бы азами великого и могучего. Я не говорю, что все они постоянно прибегают к помощи оного, но все же с некоторыми индивидуумами порой приходится говорить на том языке, который они лучше понимают. Ладно, Бог с ними,  — прервала себя Александра и добавила вкрадчиво: — Я здесь действительно уже давно, так что я и еще кое-что слышала…
        Марина сразу догадалась, о чем идет речь, а встретив выжидающий взгляд юной подруги, поняла, что разговор этот затеян неспроста.
        Склонив голову набок и внимательно глядя на свою собеседницу, Александра осторожно спросила:
        — Ну… так вот, думаю, мне правильно кажется, что с Ромой встречаться ты желанием не горишь?
        — Тебе, Александра, абсолютно правильно кажется,  — с готовностью подтвердила Марина.
        — А еще я подумала, почему бы тебе не зайти к нам в гости? Просто по-соседски. Часов в девять, чтобы уж наверняка он тебя не застал, можно даже раньше. Я испеку что-нибудь вкусненькое, а ты расскажешь, чем кончится дело с твоей электропроводкой.
        — Спасибо, это было бы идеальным решением,  — честно призналась Марина.  — Меня только беспокоит твоя мама, вчера на нее смотреть было страшно, наверное, и сегодня она придет уставшая, все-таки последние дни перед вступительными экзаменами.
        Лицо Александры стало серьезным и грустным.
        — Да, именно в последние дни ей на голову вечно сваливаются абитуриенты, которые если что и знают, то лишь приблизительно. Совсем как Винни-Пух,  — добавила она, презрительно скривив губы. Презрение ее, разумеется, относилось не к славному мишке, с набитой опилками головой, а к обладателям обычных мозгов, которыми те почему-то избегали пользоваться.  — И вот всего за несколько дней их надо научить чему-нибудь более конкретному, а именно: всему тому, чему они не удосужились научиться за десять лет обучения в школе.
        Александра раздраженно замолчала. Чего она не выносила, так это инфантилизма. Сама она училась хорошо, подходя прагматично к предметам, которые не любила и не считала, что они ей понадобятся при поступлении в Академию художеств. Ей требовался нормальный аттестат, значит, нужны были нормальные оценки, а для этого, хочешь не хочешь, нужно обладать каким-то минимумом знаний, лучше, если больше, чем минимумом.
        — А отказывать твоя мама совсем не умеет?  — спросила Марина, хотя и догадывалась, каков будет ответ.
        Передернув плечами, Александра фыркнула, но потом все-таки пояснила:
        — В последний момент на нее наседают в основном знакомые, и речь обычно идет о небольшой консультации.
        — А выливается все в солидную добавку к запланированным занятиям, и устает она до полусмерти.  — Марина понимала Сашенькино раздражение.  — Полагаю, консультации эти по большей части бесплатные?
        Александра кивком головы подтвердила правильность Марининой догадки и, вздохнув, добавила:
        — Хуже всего, что подобные занятия совершенно непредсказуемы. Каждый год я предлагаю маме уехать на этот период, но всегда находится кто-то, с кем она занималась в течение года или весной и с кем надо позаниматься еще немного. Но именно сегодня,  — куда более бодрым голосом сказала Александра,  — у нее относительно спокойный день, так что устроим вечернее чаепитие с тортом, я подумаю еще, с каким именно.
        — Ладно,  — улыбнулась Марина,  — я захвачу для нас с Зиночкой бутылку сухого вина, а для тебя лимонад и шоколадные конфеты.
        — Обижают,  — притворно всхлипнула Александра.  — Мне родители давным-давно разрешают чуточку сухого вина. Но,  — быстро и по-деловому добавила она, выбираясь из шезлонга,  — от конфет и лимонада я, разумеется, не отказываюсь.
        — Только вот еще что,  — остановила ее Марина,  — Рома ведь и в вашу дверь может позвонить, если меня дома не застанет…
        — Конечно,  — уверенно подтвердила ее предположение Александра,  — нисколько в этом не сомне…
        — Но почему?  — в изумлении спросила Марина, не замечая даже, что перебила ее на полуслове.
        Ответа на этот вопрос она получить не успела, поскольку в ее квартире позвонили в дверь, и Марина заторопилась открывать, бросив на ходу, что, возможно, это электрик. Уже переступив порог комнаты, она услышала Александрино «до вечера».
        11
        Часы показывали без четверти девять. Они сидели втроем в гостиной у Кирилловых, Зиночка попросила дочку накрыть ужин на журнальном столике, чтобы можно было устроиться в кресле, а добравшись до него, откинулась на спинку и постепенно приходила в себя, предпочитая больше слушать, чем говорить.
        Стройная и подтянутая, обычно Зина выглядела гораздо моложе своих лет, но сейчас ей можно было дать если и не все ее тридцать семь, то уж тридцать шесть наверняка. Такие же огромные темные глаза, как у дочери, сейчас были слегка прикрыты. Вообще они были не слишком похожи, у обеих высокие скулы, твердый упрямый подбородок, глаза, конечно, и на этом, пожалуй, сходство кончалось. Ну, может быть, еще что-то едва уловимое, не поддающееся описанию. Зиночка была куда миниатюрнее дочери, которая уже переросла ее, и волосы в отличие от Александры у нее были очень светлыми, правда, их цвет был не совсем натуральным.
        Марина сидела в кресле напротив, Александра же расположилась на диване. Что касается ужина, тут Сашенька превзошла самое себя, сервировав стол если и не по всем правилам этикета, то максимально приближаясь к ним, насколько это позволяла не слишком большая площадь журнального стола.
        Поскольку было уже поздно, а все присутствующие, включая даже маму, не были особенно голодны, Александра приготовила только салат из кальмаров, хачапури и порезала овощи, которые не стала смешивать в салат, а разложила в большой хрустальной вазе, применив на практике свои знания по колористике. Оформление этого весьма скромного ужина ничуть не уступало лучшим образцам с кулинарной странички какого-нибудь женского журнала.
        Считается, что к морепродуктам, к овощам, а также к пирогу с сыром, каковым и является хачапури, нужно подавать белое вино, но меню Марине заранее известно не было, и так уж вышло, что она принесла красное Мерло. Тем не менее, пусть и вопреки правилам, оно прекрасно подошло. Разумеется, был и обещанный лимонад, а у каждого прибора вызывающе возвышалось по два бокала.
        Разливая вино, Марина вопросительно взглянула на Зину, и та, устало улыбнувшись, кивнула, подтвердив заявление, ранее сделанное ее дочерью.
        — Немножко можно. Как говорит Ангелина, девочка должна научиться пить дома.
        При упоминании этого имени рука Марины застыла на полдороге.
        — Ангелина?  — невольно переспросила она. Так вот почему тогда, в разговоре с Сашей, это имя показалось ей знакомым, вот где она слышала его раньше!
        — Моя тетя,  — рассеянно подтвердила Зиночка.
        Закончив разливать вино, Марина осторожно поставила бутылку на стол и подняла свой бокал. Ей вдруг пришла в голову сумасшедшая мысль. Отпив маленький глоточек, Марина небрежно произнесла, обращаясь к Зине:
        — Редкое имя. Не так давно я слышала про одну тетю по имени Ангелина и тоже с весьма неординарными взглядами на жизнь.  — Она отпила еще немного вина и только потом с замиранием сердца спросила: — Зиночка, а у вас случайно нет двоюродных братьев? Или троюродных? Я знаю, что родная у вас только сестра.
        Пока она задавала свой вопрос, мелькнувшая было надежда сама собой испарилась, но голос все-таки предательски дрогнул. Тем неожиданнее прозвучал ответ:
        — Есть.  — От этого короткого слова Марину бросило в жар, но следующие слова Зиночки мгновенно остудили начинавшее разыгрываться воображение: — Как раз сын Ангелины, причем это единственный брат, я имею в виду любую степень родства. Остальные — сестры. А почему, собственно, ты спрашиваешь?
        — Да нет, ничего. Просто пришло в голову…  — Марина смешалась.
        Но Зина действительно была совершенно замученной и не обратила внимания на ее разочарование.
        А вот Александра обратила. Она заметила, как напряглась Марина, услышав об Ангелине, и не сводила с нее глаз в продолжение всего диалога между ней и мамой. Александра ничуть не сомневалась в том, что и Маринин вопрос, и Маринино разочарование имеют прямое отношение к ее депрессии. Все это было очень интересно, но не своевременно, поскольку Александра не сомневалась и в том, что вскоре объявится Рома, а посему никак нельзя было допустить, чтобы Марина сейчас раскисла. Дабы отвлечь ее, Александра потребовала рассказать об окончании электрической эпопеи.
        Первым делом Марине пришлось удовлетворить любопытство Александры по поводу пополнения своего словарного запаса. Здесь Сашеньку ждало разочарование, поскольку электрик не стал заниматься просветительской деятельностью, ограничившись чисто профессиональной.
        Звонок в дверь, положивший конец их утренней беседе, действительно возвестил приход электрика. Когда Марина открыла ему, он со скептической улыбкой поинтересовался, что же еще произошло за те всего лишь два-три часа, что они не виделись, причем, судя по тону, не надеялся ни на что хорошее. Вздохнув, Марина молча провела его в кухню и, покраснев, показала на провода, которые торчали из стены всего на каких-то полсантиметра.
        «У меня нет слов» — эта фраза была единственной, которую она сумела из себя выдавить. И тут же получила исчерпывающий и отнюдь не удививший ее ответ: «Зато у меня сколько…» К счастью, продолжения пока не последовало, и Марина поторопилась рассказать подробности, если и не оправдывавшие ее самоуверенные действия, то хотя бы их объяснявшие. Пока электрик возился с последствиями ее разрушительной деятельности, она в свою очередь тоже получила объяснения, почему задетый ею провод не был под напряжением.
        Пересказывая утренние злоключения, Марина растерянно остановилась и наморщила лоб: сейчас она никак не могла вспомнить, что же это был за провод.
        — То ли нулевой, то ли заземление… хотя, возможно, это одно и то же… Честно говоря, я вообще плохо помню физику, а уж электричество и подавно.  — Марина пожала плечами и потянулась за веточкой кинзы, чтобы положить ее на хачапури.  — Во всяком случае, электрик, по-видимому, счел меня совершенно безнадежной…кретинкой,  — наконец подобрала она слово,  — надо полагать, именно поэтому он даже не взял с меня денег во второй раз, а только слезно просил никогда больше не трогать электропроводку.
        Александра хорошо училась, но не питала любви к точным наукам вообще и к физике в частности, поэтому сочла своим долгом поддержать старшую подругу.
        — Не переживай, тем более что кретинкой тебя назвал не он, по крайней мере вслух он этого не говорил.  — В Сашенькином голосе звучало сочувствие, причем почти искреннее.
        — Спасибо, утешила,  — вздохнула Марина.
        — А для чего еще нужны друзья? Конечно же, есть люди, знающие физику. Некоторые из них даже понимают ее. Допускаю, что можно найти и тех, кто ее любит.  — Тут Александру передернуло.  — Но, по-моему, физика — это ужасно, не говоря уж об электричестве, правда, электромагнетизм, по мнению многих, еще хуже. Тут, говорят, вообще ничего нельзя запомнить. Если же это все-таки удается, даже не знаешь, радоваться ли тому, что время не зря потрачено, или огорчаться своему падению.
        Небрежно выдав столь непочтительную тираду в отношении одной из фундаментальных наук, Александра искоса взглянула на мать, которая преподавала хоть и не физику, но тоже фундаментальную науку — математику. Однако та лишь усмехнулась, давно привыкнув к подобным эскападам дочери и уделяя им ровно столько внимания, сколько они того заслуживали.
        — Ну что, солнышко, выпустила пар?  — В усталых Зининых глазах пробежали лукавые искорки.  — Пока не сдашь выпускные экзамены, этот крест — твой, так что постарайся не выходить из берегов больше, чем это необходимо для эмоциональной разрядки.
        Александра картинно надула губки и пару раз хлопнула длинными пушистыми ресницами, изображая обиду. На маму она вовсе не обиделась, но поскольку многочисленные родственники постоянно донимали ее в связи с планами на будущее, она по поводу и без оного упражнялась в остроумии, а также в теоретических основах отражения посягательств на свои приоритеты.
        Дело в том, что жизнь большинства представителей их довольно обширного семейства была связана именно с точными науками, и — даже страшно сказать — с физикой. Поэтому в выборе профессии многочисленная родня пыталась склонить ее к чему-то более обычному и привычному для себя, нежели карьера художника, дизайнера или искусствоведа. Александра пока не сделала окончательного выбора, но кроме родителей и еще буквально пары родственников, все остальные давили ее докучливыми советами. Естественно, из самых лучших побуждений.
        Марина знала, что предмета для конфронтации между матерью и дочерью нет, тем не менее, пока Александру не занесло окончательно, стоило сменить тему разговора. К счастью, она вспомнила о той безаппеляционности, с которой Александра заявила, что Рома непременно появится у них. Повернувшись к ней, Марина с любопытством спросила:
        — Сашенька, а почему ты так уверена, что, не застав меня дома, Рома придет к вам? Конечно, вы знакомы, но он может и не…
        — Потому что у него логика арифмометра.  — Даже не дослушав, ответила Александра.
        — Какого еще арифмометра?
        — Обыкновенного. Черный такой, с ручкой, как у допотопной мясорубки, ее крутят, когда считают.
        — А ты откуда знаешь?  — растерянно спросила Марина.
        — Господи! Видела по телевизору. Знаешь фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен»? Там коллективный привес пионеров считали на арифмометре.
        — Девочки,  — вмешалась несколько озадаченная Зина,  — прошу прощения, но вы сейчас в своем уме или в уме Мэри Энн*? * В музыкальной сказке «Алиса в Стране чудес» по книге Льюиса Кэрролла Алиса поет песенку про Мэри Энн — всегда актуальном школьном персонаже, обладающем всеми мыслимыми недостатками. Вскоре, однако, Алисе приходит в голову, что после всех превращений она уже не в своем уме, а в уме той самой глупой лентяйки Мэри Энн.
        — Мамочка, честное слово, мы в своем уме.  — Александра поднялась с дивана и, подойдя к ее креслу, присела на подлокотник.  — Во всяком случае, за себя я поручусь,  — она чмокнула Зину в щеку, затем, приподняв брови, вопросительно взглянула на Марину.
        — Ну, ты, Александра, и нахалка,  — беззлобно отозвалась Марина.  — Так при чем здесь арифмометр?
        — При том,  — отрезала Александра.
        Марина посмотрела на Зину, как бы ища у нее поддержки, но та лишь покачала головой.
        — Арифмометр, насколько мне известно и судя по его названию, выполняет лишь простые арифметические операции.  — Имитация занудной лекторской интонации получилась у Александры великолепно. Поправив на переносице воображаемые очки, она продолжила скрипучим голосом, нарочито растягивая слова: — То есть, он абсолютно предсказуем.  — И уже нормальным тоном быстро добавила: — Как и Рома.
        — И что дальше?  — Марина смотрела на нее выжидающе.
        — Элементарно, Ватсон. Он не застанет тебя дома, захочет узнать почему: потому что ты не слышала сообщения или, наоборот, потому что слышала. Общается в последнее время он только с твоим автоответчиком, даже его непомерная самоуверенность вряд ли позволяет считать, что это случайно. Следовательно, во-первых, гораздо больше шансов получить какую-либо информацию у нас, вернее у мамы, меня, как ты знаешь, он вообще за человека не держит. Во-вторых, этот путь в любом случае наиболее быстрый для получения хоть какой-нибудь информации, а на информацию более достоверную в создавшейся ситуации он все равно рассчитывать не может. И наконец, в случае, если ты сообщение все-таки слышала, логично предположить, что есть вероятность застать тебя у нас, да еще наверняка он надеется застать тебя врасплох.
        — Я поняла все, кроме одного: почему врасплох. Логика вашего дедуктивного метода, Холмс, может соперничать даже с логикой арифмометра.  — Марина насмешливо поклонилась Александре.
        В продолжение этого обмена любезностями Зиночка явно забавлялась, наблюдая за его участницами и переводя взгляд то на одну, то на другую. Сейчас ее взор обратился к дочери. Александра между тем хладнокровно парировала:
        — Я же сказала, что у него логика арифмометра. А у меня — извращенная женская логика. Поэтому он не догадывается, что я догадываюсь, что он догадывается, где тебя искать. Я же, в свою очередь, догадываюсь, что он не догадывается, что я догадываюсь, что он догадывается.
        Сашенькина тирада, будучи неплохим образчиком пресловутой женской логики, весьма развеселила присутствующих дам. В конце концов, лучшими экспертами в данном вопросе являются именно женщины.
        Марина невольно вспомнила свое столь же витиеватое высказывание в перепалке с Сашей, и улыбка ее стала тоскливой. Господи, прошло уже столько времени, давно пора забыть его, но почему-то не получается. Сделав над собой усилие, Марина постаралась хотя бы сейчас выбросить Сашу из головы, однако мысли ее тут же обратились к Роме. Сколько еще она будет от него бегать? Ведь рано или поздно все равно придется поговорить с ним, так почему, собственно, не сегодня? Она решительно подняла голову и встретилась глазами с Александрой. У Марины было ощущение, будто та читает ее мысли.
        От внимания Александры действительно не ускользнула ни одна смена настроений на лице Марины, равно как и ни одно движение Марининой души. Она прекрасно понимала, что на самом деле встречаться с Ромой сегодня у Марины нет ни малейшего желания, просто она взвинчена и хочет покончить с этим как можно скорее. Однако, зная Рому, Александра очень сомневалась, что ей удастся сегодня же избавиться от экс-жениха.
        Не дав Марине и слова сказать, Сашенька ринулась ее отговаривать:
        — Ну чего ты дергаешься? Подумаешь, позвонил Рома, сообщил, что заедет, так ты теперь должна сидеть и ждать его только потому, что он так решил? Ты сегодня морально не готова иметь с ним дело, и ты сама это понимаешь.
        — Ты знаешь, Марина, Сашка права в том, что нельзя позволять Роме навязывать тебе место, время и обстоятельства. Поговоришь с ним, но тогда, когда будешь готова к этому,  — поддержала дочь Зина.  — И вообще уже поздно. Не говоря уж обо всем остальном, одна проводка сколько тебе нервов стоила.
        Александра почувствовала, что Марина колеблется, и решила быстренько закрепить успех с помощью кондитерского давления.
        — Между прочим, ты не забыла, что у нас тут не только прекрасная компания, но к ней в придачу в холодильнике стоит большое блюдо с маленькими кругленькими эклерчиками? У них хрустящая корочка, а внутри они заполнены заварным кремом. Я так старалась!
        — Ладно, уговорили. А ты, Александра, пользуешься запрещенными приемами,  — проворчала Марина.  — Черт знает что, но я и в самом деле чувствую себя по-дурацки из-за того, что бегаю от него.
        — Смотри на это иначе,  — посоветовала Александра.  — Считай, что не ты от него, а он за тобой бегает, тем более что так оно и есть.
        Александра взглянула на часы: время визита приближалось. Кинув взгляд на расслабленно сидящих в своих креслах женщин, она пришла к выводу, что можно переходить к чаю. Она знала, что и мама, и Марина отдают предпочтение кофе, поэтому в качестве превентивной меры сразу же решительно и со всей определенностью заявила, что для кофе уже поздно. В принципе она была права, поэтому Зина и Марина лишь обменялись тяжелыми вздохами и страдальческими взглядами, но разжалобить принципиальную Александру им не удалось.
        Убирали со стола все вместе, так что справились за пять минут. Зина осталась на кухне заваривать чай. Александра, поставив на стол недопитую бутылку Мерло и три чистых бокала, выбирала в серванте чашки, а Марина, сняв целлофан и крышку с коробки конфет, собиралась поставить ее на стол.
        И в этот момент прозвенел звонок.
        Александра захлопнула дверцу серванта, позабыв о чашках, и посмотрела на Марину. Та словно застыла, но через мгновение справилась с собой и поставила все-таки коробку с конфетами на стол, затем повернулась к Александре. Напряжение ожидания было столь велико, что Марина не обратила внимания на чертиков, прыгавших в Александриных глазах.
        Звонок еще не утих, а Сашенька уже развила бурную деятельность. Первым делом она ринулась в кухню, но, приостановившись, на ходу бросила Марине:
        — Давай скорее в лоджию!  — И уже из коридора: — Я сейчас!
        Марина оторопело уставилась ей вслед, но, за пару секунд переварив услышанное, увидела и забавную сторону происходящего. Мелодрама начинала превращаться в водевиль.
        12
        — Мамочка, ты справишься, главное — не волнуйся, отвечай по возможности односложно.  — Александра успокаивающе гладила плечи матери.  — А если не пускать его дальше порога, то разговор не затянется. Ну, все. Сосчитай до пяти и открывай,  — уже на ходу, выдав Зине последнее напутствие, она скрылась в гостиной.
        На пороге лоджии Александра замерла и прислушалась, из прихожей донесся звук открываемой двери.
        — Здравствуйте, Зинаида Георгиевна.  — Голос Ромы звучал сухо, но вежливо.
        — Добрый вечер.  — В мамином голосе особой теплоты Александра тоже не подметила.
        Марина схватила ее за руку и шепотом спросила:
        — Что там?
        — Не что, а кто. Рома.  — Александра предостерегающе подняла палец и снова прислушалась.
        — Извините за вторжение, но мне нужно с вами поговорить, не могли бы мы пройти в комнату?  — Рома говорил решительно, и, судя по звуку шагов, шли они именно сюда.
        Александра снова повернулась к Марине.
        — Идут! Лезь быстрее!
        Ситуация была столь нелепая, что Марине стало вдруг ужасно смешно, и вместо того чтобы перелезть в свою лоджию, она, трясясь от беззвучного смеха, сложилась пополам и буквально легла на перегородку. Александра засунула голову в комнату и поняла, что сейчас Рома будет здесь.
        — У себя посмеешься. Быстрее,  — прошипела она и, не дожидаясь пока Марина переберется в свою лоджию, бросилась к ближайшему креслу.
        Плюхнувшись в него, она успела схватить со стола один бокал и запихнуть его себе за спину, а в оставшиеся доли секунды постаралась угнездиться так, чтобы бокал не слишком ей давил, принцессе на горошине она завидовала при этом черной завистью.
        Когда Рома и чуть отставшая от него Зина вошли в гостиную, их взору предстала развалившаяся в кресле Александра, задумчиво рассматривавшая шоколадные конфеты. Наконец она выбрала одну, откусила кусочек и, посмотрев на начинку, подняла любопытный взгляд на вошедших.
        Было очевидно, что мама расстроена, щеки у нее горели. В следующее мгновение, когда Зина поняла, что Марина таинственным образом из комнаты исчезла, глаза ее расширились от изумления. Впрочем, Зиночка быстро сориентировалась в обстановке. Помог богатый жизненный опыт, приобретенный в процессе воспитания ребенка, всегда отличавшегося нетривиальными идеями и поступками. Прислонившись к дверному косяку, Зина судорожно вздохнула, стараясь подавить нервный смех, но не в силах справиться с собой, закашлялась.
        Похоже, Рома и в самом деле предполагал застать здесь Марину, и теперь был весьма разочарован. Разумеется, не тем, что не получил подтверждения того, что Марина его игнорирует, а тем, что так и не выяснил, игнорирует она его или нет. Когда его взгляд метнулся к пустой лоджии и застыл там, Александра даже забеспокоилась, уж не догадался ли Рома, что Марина перебралась через перегородку к себе. Еще он, правда, мог предположить, что она спряталась, присев на корточки под окном, больше было деться некуда, поскольку в середине июля в Петербурге в десять вечера светло как днем. Впрочем, Александра тут же отвергла обе эти гипотезы, решив, что для Ромы они были бы чересчур экстравагантными, скорее он сейчас обдумывал, как ему проверить остальные помещения.
        Заметив наконец, что мама отчаянно кашляет, Александра поспешила переключить Ромино внимание на себя.
        — Привет,  — протянула она, постаравшись, чтобы ее голос звучал как можно противнее.
        С самого начала их знакомства Рома решил, что она ведет себя с ним слишком фамильярно, поэтому Сашенька всеми силами поддерживала его нелестное мнение о себе.
        Сейчас она смотрела на Рому с откровенным любопытством. Подумав, Александра решила добавить последний штрих и, поймав Ромин взгляд, исполнила свой коронный номер, пару раз картинно хлопнув длинными пушистыми ресницами.
        — Здравствуй,  — с трудом выдавил из себя Рома. В этот момент его взгляд упал на два бокала и бутылку, в которой оставалось вина не более трети.
        На его лице Александра прочитала осуждение, относившееся, разумеется, не только к ней, но и к маме. Бедная мама! Посмотрев в ее сторону, Александра заметила, что мамино лицо, только-только начавшее приобретать нормальный оттенок, опять заливается краской.
        Вообще-то Александра весь вечер пила лимонад, лишь в самом начале чуть-чуть пригубив вина. Вновь накрывая на стол, третий бокал она поставила вовсе не потому, что собиралась пить, это был всего лишь дурацкий демарш с ее стороны.
        — А у нас сегодня праздник.  — Александра небрежным жестом указала на вино и бокалы, с которых Рома и так не сводил глаз.  — Собираемся отметить окончание маминой летней каторги.  — Вообще-то каторги оставалось еще два дня, но какое это имело значение? Приподняв бокал, она стала вертеть его в руке, надеясь привлечь Ромино внимание к тому факту, что бокал еще чистый. В принципе ей было совершенно наплевать, что мог подумать Рома, было бы даже забавно, если бы он вообразил невесть что, но гораздо больше ей было жалко маму.
        Несколько смягчившись, но со следами осуждения на лице, Рома повернулся к Зине.
        — Неужели начинается настоящий отпуск? Поздравляю,  — натянуто произнес он и замолчал, искоса поглядывая на Александру.
        — Спасибо,  — с некоторым облегчением выговорила Зиночка и выжидающе посмотрела на Рому.
        Было ясно, что он предпочел бы вести разговор в отсутствие Александры, безмятежно расположившейся в кресле и с неприкрытым любопытством взиравшей на происходящее. Бросив на нее красноречивый взгляд и встретившись с ее огромными и в данный момент абсолютно невинными глазами, Рома, без сомнения, понял, что Александра уж точно не покинет место в партере. Поэтому, стараясь сохранить достоинство, он решительно заговорил:
        — Зинаида Георгиевна, поскольку мы уже давно знакомы, а Марину вы вообще знаете с детства, я думаю, вы меня правильно поймете…  — Он все-таки запнулся.  — Я никак не могу до нее дозвониться. В последнее время я общаюсь только с ее автоответчиком… вот я и оставил сообщение, что сегодня заеду, но опять не застал ее дома. Возможно, вы знаете…
        — Извините, Рома,  — прервала Зина столь мучительную для него речь,  — вряд ли я смогу вам чем-нибудь помочь, у меня ведь сейчас очень много работы, я и дома-то почти не бываю. Может быть Сашка…
        Рома колебался, чувствовалось, что меньше всего ему хотелось обращаться за помощью к Александре, поэтому она поторопилась взять инициативу в свои руки.
        — Марины тоже часто не бывает дома, у нее сейчас тоже много работы, да еще ремонт,  — охотно сообщила Сашенька.  — Она ведь делает его почти полностью самостоятельно, даже электропроводкой тут занималась, правда, не совсем удачно…
        При упоминании об электропроводке у Ромы глаза полезли на лоб, видимо, он неплохо представлял себе Маринины скромные познания в этой области. Когда же Александра упомянула о не совсем удачном исходе, на его лице отразилось настоящее беспокойство, а из горла вырвался нечленораздельный, но сердитый возглас.
        — Как можно быть такой легкомысленной!  — эти слова прозвучали уже более внятно, но не менее сердито.  — С электричеством не шутят! Я думал, после того, как она чинила фен, она уже никогда…
        — Марина чинила фен?!  — не смогла удержаться от изумленного возгласа Александра и с неподдельным интересом посмотрела на Рому.  — И что произошло с феном?
        — Не важно,  — отмахнулся он и продолжил раздраженно выговаривать: — Она совершенно в этом не разбирается, подвергает себя опасности, ей ничего не стоит устроить короткое замыкание…
        — Электрик ей все это уже сказал.  — Александра понимала, что Ромин праведный гнев в данном случае был вполне адекватной реакцией на Маринины и впрямь безответственные действия, но не слушать же, в самом деле, то, что она и так знала и с чем и так была согласна!  — Не стоит так переживать, ущерб ей удалось нанести только проводке, причем поправимый, поскольку электрик все исправил. А рассказала я все это для того, чтобы было ясно, что при такой жизни Марина, естественно, активно пользуется автоответчиком, раз уж обзавелась этим чудом техники, в конце концов, у нее тоже есть личная жизнь…  — Александра запнулась и сочувственно посмотрела на Рому, правда, сочувствие ее было не совсем искренним.  — Ой, извини…
        Рома поморщился на последнем слове, но все же не выдержал и задал вопрос:
        — Что ты хочешь этим сказать?
        — Я несколько раз видела Марину с высоким парнем, я думаю, сантиметров сто восемьдесят семь.  — Александра смерила Рому взглядом.  — Да, чуть повыше тебя.
        Рома опять поморщился: обращение на «ты» было самым большим камнем преткновения в их отношениях. Александра подумала, что он обладает все-таки непомерным самолюбием, поэтому едва зародившееся сочувствие к нему окончательно сошло на нет, и она без зазрения совести вновь принялась фантазировать:
        — Красивый, насколько я могла заметить… Светлые волосы, серые глаза, усики… да, кажется, у него маленькие усики, но точно не скажу, поскольку в тот единственный раз, когда я видела его близко, они целовались.  — Александра скромно потупилась, чтобы скрыть злорадную улыбку.
        Удар был хорошо рассчитан. Рома буквально оцепенел, в его глазах Сашенька заметила растерянность и недоверие. Желая внести в свой рассказ ненавязчивые подробности, которые добавили бы колорита и правдоподобия всей истории, она продолжила вдохновенно врать:
        — Я вчера…  — она задумалась,  — или позавчера…  — она опять задумалась,  — нет, все-таки вчера… ну, не важно. Так вот, я собиралась почитать в шезлонге, выхожу в лоджию…  — Александра сделала многозначительную паузу, поскольку Рома не поверил бы, если бы она не проявила хоть чуточку злорадства,  — …а они стоят около двери и целуются. Ах, да…  — Александра решила добавить последний штрих.  — Этого парня, кажется, зовут Сашей или Сережей, точно не помню.
        — Ну, что ж…  — Рома закусил губу, чувствовалось, что он сильно уязвлен.  — Марина могла и сама все это сказать мне, а не прятаться за автоответчик.
        Александру было трудно смутить, но тут она просто лишилась дара речи, невольно метнув беспомощный взгляд в мамину сторону. В продолжение всего разговора она старалась вообще не смотреть на маму. На всякий случай. Сейчас в мамином взгляде Сашенька прочла примерно те же чувства, которые владели ею самой.
        Рома гордо вскинул голову и повернулся, чтобы уйти, возможно, он не чувствовал бы себя так плохо, если бы узнал обо всем не от Александры. Она прекрасно понимала, что для него это было самым унизительным. С другой стороны, он ведь сам напросился! Вот пусть и получит сполна!
        — Вообще-то я не знаю…  — голос Александры опять был полон сочувствия, причем на сей раз вполне искреннего,  — может быть…
        — Спокойной ночи.  — Рома даже не взглянул на Александру, похоже, ее сочувствие он счел притворным.
        Впрочем, где-то по большому счету, так оно и было. Ну что ж, в том, что он достаточно умен, она никогда не сомневалась.
        С гордо поднятой головой Рома вышел из комнаты. Проходя мимо Зины, он еще раз пожелал ей спокойной ночи, она машинально ответила и пошла следом, чтобы закрыть за ним дверь.
        13
        — И кто-то еще говорит о женской логике!  — Марина переступила порог лоджии.  — Это я-то ему не сказала прямо?  — Голос ее звенел от возмущения.
        — Значит, ты все слышала,  — констатировала Зина, входя в гостиную с другой стороны.
        Марина кивнула.
        — Думаю, я практически ничего не пропустила. Хотя сначала мне было так смешно и я так боялась, что меня услышит Рома, что пришлось на минутку забежать к себе в квартиру. Как оказалось, дверь лоджии я закрыть забыла, и Рома, наверное, это заметил, потому и был так настырен.
        Марина опустилась на диван и посмотрела на Зину, успевшую занять свое кресло, затем перевела взгляд на Александру, хранившую безмятежное молчание.
        — А знаете, пожалуй, в более идиотской ситуации я еще не оказывалась,  — с легким изумлением в голосе сообщила Марина. Слабо улыбнувшись, она провела ладонью по лбу.  — Что может быть более нелепым, чем лазить через перегородку с лоджии на лоджию, а потом еще, прижимаясь к стенке, подслушивать, совсем как в старом шпионском фильме…
        — Ну, вообще-то еще более нелепо выглядел Рома со своими амбициями. Во всяком случае, им-то дать логическое объяснение крайне затруднительно,  — высказала свое мнение Александра и, фыркнув, добавила: — Разве что прибегнув к пресловутой мужской логике.
        Марина не успела ничего ответить, поскольку в разговор вмешалась Зина, все это время задумчиво смотревшая на дочь.
        — Знаешь, Сашенька, иногда я за тебя боюсь. В какой-то момент мне даже стало жалко Рому, но дело даже не в этом…
        Александра попыталась уйти от не слишком приятного для себя разговора.
        — Мне тоже,  — неохотно призналась она,  — но ненадолго.
        — Сашка, я согласна с тем, что все это он заслужил. И своим поведением раньше, да и сегодня он был столь же непробиваем и самоуверен, как всегда, но я говорю не об этом. Ты действительно умная девица и твоя логика действительно безупречна, но меня пугает твое стремление манипулировать другими людьми, тем более что у тебя это отлично получается. И при этом сколько артистизма! Но не думаю, что тебе понравится, если кто-то попытается манипулировать тобой…
        — Пусть только попробует.  — На губах Александры появилась насмешливая улыбка. Она обернулась, достала из-за спины бокал, посмотрела его на свет и протянула руку за лежавшей на столе салфеткой.
        — Вот-вот,  — не сдавалась Зина.  — Сегодня ты вовсю развлекалась устроенным тобою же спектаклем. Согласна, на сей раз твои действия вполне соответствовали Марининым желаниям и ее интересам, но ведь однажды ты можешь перейти границу, решая за других.
        Протерев бокал салфеткой, Александра еще раз посмотрела его на свет и, удостоверившись в его безупречной прозрачности, перевела взгляд на маму.
        — Сидеть, конечно, было бы совсем неудобно, но я, пожалуй, и два бокала могли бы спрятать, правда, тогда Рома мог подумать, что ты пьешь одна.  — Она поставила бокал на стол, поднялась со своего кресла и устроилась привычным образом на подлокотнике маминого.
        — Мамочка! Я тебя очень люблю.  — Она обняла Зину за шею и поцеловала, потом прижалась к ней и заговорила ласковым успокаивающим голосом: — Мамочка, я понимаю, почему ты беспокоишься, но ты делаешь это напрасно. Ты правильно сказала, что мои действия соответствовали именно Марининым желаниям, и я вовсе не пыталась сама определять ее интересы. Хотя в данном случае я соблюдала именно ее интересы. Заметь, ее интересы как она сама их понимает. На самом деле и Ромины интересы тоже, хотя он-то пока этого не понимает, да и вряд ли поймет когда-нибудь. Но и в этом случае нельзя сказать, что я им манипулирую, поскольку я всего лишь пытаюсь не позволить ему манипулировать Мариной.
        — Дорогая моя, спорить с тобой бывает совершенно невозможно, особенно, когда ты делаешь это из любви к искусству. Одна надежда, что ты-то действительно все понимаешь.  — Зина тоже поцеловала дочь и улыбнулась ей, правда, улыбка получилась немного грустной.
        — А знаете что?  — Александра привстала, взяла бутылку и стала наливать вино в бокалы.  — Думаю, несмотря на критику моих моральных и нравственных принципов, присутствующие согласятся, что я заслужила пару глотков хорошего вина. К тому же у меня есть тост.  — Поставив пустую бутылку на стол, Сашенька подняла свой бокал и торжественно провозгласила: — За женскую логику!
        — И правда хороший тост!  — весело присоединилась к ней Марина.
        Зина тоже взяла свой бокал и с улыбкой, в которой не было уже и тени грусти, посмотрела на Александру.
        — Вообще-то на сей раз все вышло вполне удачно и даже забавно. Так что, девочка моя, я не буду возражать против пары глотков вина.
        Напряжение, все еще висевшее в воздухе после ухода Ромы, наконец-то рассеялось, все как-то расслабились и просто сидели, с удовольствием потягивая вино.
        Молчание, естественно, прервала неугомонная Александра.
        — Слушай, Марина, а о какой это починке фена говорил Рома?  — спросила она с любопытством.  — Возможно, ты удивишься, но я всегда считала тебя относительно здравомыслящим человеком.
        — Ты же сама сказала — относительно. И потом, не далее как сегодня вечером ты уже делала какие-то странные намеки на мой счет.
        — Прежде чем вы продолжите, чтобы потом не прерываться на самом интересном месте,  — вступила в разговор Зина, поднимаясь с кресла,  — мне бы хотелось напомнить о чае и пирожных, хотя, я думаю, что, учитывая…
        — Нет,  — решительно возразила Александра, тоже поднимаясь и ловя на себе удивленный взгляд Марины.
        — Так что нет?  — Недоумение Зине изобразить не удалось, и она рассмеялась.
        Александра поймала ее за руку на полдороге к двери и потащила обратно к креслу, очаровательно при этом улыбаясь. Слишком очаровательно.
        — Не волнуйся, мамочка, я все сделаю сама, а ты отдохни. День и правда у тебя выдался длинный и нервный.  — Уже выходя из гостиной, Александра в дверях обернулась и, улыбаясь как в рекламе зубной пасты, провозгласила: — Никакого кофе.
        На лице Зины были написаны разочарование и покорность судьбе. Глядя на нее, Марина, в недоумении взиравшая на очередную за сегодняшний день абсурдную сцену, расхохоталась, а Зина тут же к ней присоединилась.
        — Зиночка, вы считаете, что деспотичная дочь лучше деспотичного жениха?  — сквозь смех выдавила из себя Марина.
        Зина рассеяно кивнула, она уже не смеялась.
        — Во всяком случае, это собственное творение. Пожалуй, я знаю, как нам выпить кофе.  — Она еще раз обдумала свою идею и пожала плечами.  — В конце концов, два раза ты сегодня уже путешествовала через перегородку.
        Сначала Марина даже не поняла и в недоумении уставилась на Зину, которой, в отличие от ее дочери, вроде бы не были свойственны эксцентричные выходки. Секунду они смотрели друг на друга, а потом снова разразились смехом. Немного отдышавшись, Марина встала и направилась к лоджии.
        — Ладно, я пошла, только придется пить растворимый. Постарайтесь задержать Александру.

* * *
        Александра была очень довольна собой: во-первых, кофе на ночь — действительно вредно, а во-вторых, последнее слово осталось за ней. Если не кривить душой, возможно, «во-первых» и «во-вторых» следовало бы поменять местами. Поставив чайник на плиту, она вытащила из холодильника блюдо с эклерами, достала из шкафа поднос, поставила на него вазочку с вареньем, тарелку с фруктами, затем попыталась туда же пристроить эклеры, но у нее ничего не получалось.
        В этот момент в кухне появилась мама с вопросом о заварном чайнике. Александра не любила горячий чай, поэтому совсем забыла проверить, не остыла ли заварка. Оказалось, остыла. Чай пришлось заварить снова, в большом чайнике кипятка было маловато, так что Зина подлила в него воды и поставила на плиту. Затем она взяла блюдо с эклерами, чтобы отнести его в гостиную, а выходя из кухни, попросила Сашеньку не забыть про сахар. Вообще-то ни она, ни мама чай и кофе с сахаром не пили, но насчет Марины Александра была не совсем уверена, поэтому, пожав плечами, послушно полезла в шкаф за сахарницей.
        Это дало Зиночке возможность оказаться в гостиной на полминуты раньше Александры. Марина успела вернуться и накрывала стол к чаю, но как-то немного нервно. Увидев, что Зина одна, она с беспокойством выпалила:
        — Зинуля, а как мы все это заберем? Чайник скоро закипит, воды там совсем немного…
        Поставив блюдо на стол, Зина быстро заговорила, перебив Марину:
        — Чай пришлось заварить заново, в чайник я долила воды, так что…
        С порога послышался голос Александры:
        — Чай принесу через несколько минут, а пока — фрукты, конфеты, полагаю, я не все их съела. Кстати,  — она поставила поднос на стол и стала его разгружать,  — Марина, ты так и не сказала, почему рискнула феном, пусть даже сломанным.
        — Срочно надо было высушить волосы. Почему бы еще? Господи! Я же не трогала новый, который тоже сломался, я взяла давно сломанный фен. Я видела раньше, как его чинил папа, там есть такая штука, которая называется разъемом, в общем, надо было припаять один или два проводка, точно не помню.
        — Ну и?..  — не выдержала Зина.
        — Когда я включила его, раздался треск, вспышка прямо перед носом, короче, произошло нечто вроде небольшого взрыва.  — Марину передернуло.  — Во всяком случае, фен у меня остался в одной руке, а провод — в другой.
        — И после этого ты снова решилась на неравную борьбу с электричеством?  — изумилась Зина. Не дожидаясь ответа на свой почти риторический вопрос, она покачала головой и добавила: — Наверное, время действительно лечит.
        Примостившись на подлокотнике кресла, Александра смотрела на Марину с выражением удивления и сожаления на лице.
        — И зачем только я попросила тебя рассказать? Никогда бы не подумала, но, кажется, существует проблема, по поводу которой, мое мнение совпадает с Роминым,  — меланхолично изрекла она.
        Марина гордо проигнорировала провокационные выпады в свой адрес и, бросив на Зину красноречивый взгляд, обратилась к Александре:
        — Кстати, Сашенька, как там чай?
        — Несу.  — Александра грациозно поднялась с подлокотника и отправилась в кухню.
        — Успеем?  — Зина с сомнением посмотрела на Марину.
        — Можете не сомневаться, теперь уж мы точно выпьем кофе.  — Марина с мрачной решимостью устремилась к лоджии, а через пару минут уже протягивала Зине две большие кружки с кофе.
        14
        Войдя в гостиную с двумя чайниками, по чайнику в каждой руке, да еще с подставкой для чайника под мышкой, Александра остановилась на пороге как вкопанная. Картина, повергнувшая ее в легкий шок, выглядела следующим образом: мама и Марина, сидя в креслах друг напротив друга, пили из больших темно-коричневых кружек, которых никогда не было в их доме, но зато были у Марины. Жидкость, от которой поднимался ароматный пар и которая сливалась по цвету с темно-коричневой керамикой, не могла быть ни чем иным, кроме кофе. И попасть сюда он мог только одним путем.
        Александра застонала, мгновенно представив себе, как ее обычно спокойная, чуть ироничная мама и не столь уж эксцентричная в своих поступках Марина провернули эту комбинацию у нее под носом. Она способна была оценить красоту игры.
        — Чайни-ки…  — единственное, что смогла выдавить из себя, заикающаяся от смеха Александра. Привалившись к дверному косяку, на том самом месте, где совсем недавно, разговаривая с Ромой, стояла ее мама, Александра изо всех сил старалась не опустить руки. К счастью, Зина и Марина сориентировались мгновенно и, подскочив к ней с двух сторон, вовремя успели схватить каждая по чайнику.
        — Ну, вы даете!  — В голосе Александры слышалось восхищение, а сама она, освободившись от чайников, сползала по стенке на пол.
        Хорошо, что еще раньше Зина разложила сервировочный столик. Именно туда они с Мариной и плюхнули оба чайника, не рискуя испортить горячими предметами какую-либо полированную поверхность. Избавились они от этих горячих предметов тоже вовремя, поскольку заразительный смех Александры заставил и их расхохотаться.
        Если бы в комнате сейчас появился Рома и увидел хохочущую на полу у двери Александру и Зину с Мариной, бессильно повалившихся от смеха на диван, возможно, он понял бы наконец, что вряд ли стоит здравомыслящему человеку искать жену в компании чокнутых. Именно этой мыслью между приступами смеха и попыталась поделиться Александра. Представив себе в лицах столь нелепую картину, компания опять развеселилась.
        — Что-то мы сегодня много смеемся,  — чуть отдышавшись, проговорила Зина и встала с дивана.  — А кофе между тем остывает.  — В ее голосе явственно слышался укор.
        — Вполне нормальная реакция на предшествовавшее нервное напряжение,  — как всегда с апломбом изрекла Александра, поднимаясь с пола.  — Вот интересно, приходилось ли вам когда-нибудь раньше проявлять столько изобретательности ради чашки любимого напитка?
        Переглянувшись с Зиной, успевшей уютно устроиться с кружкой кофе в своем кресле, Марина встала и тоже направилась к креслу. Присев на краешек, она притронулась ладонями к еще горячей кружке, затем обратила взор на Александру.
        — Я думаю, вряд ли в моей биографии был другой подобный случай, дорогой психолог, а посему допустить, чтобы любимый напиток остыл, было бы поистине кощунством…  — Марина задумчиво отхлебнула кофе,  — Никак не возьму в толк, почему Рома упрекает меня в том, что я не сказала ему все прямо? Ведь именно это я и сделала месяц назад. В его заявлении нет никакой логики, во всяком случае, я ее точно не вижу. Никакой. Ни мужской, ни женской, полагаю, и другие разновидности не подойдут. Ведь я ему сказала, по существу, то же самое, что и ты, Сашка, живописных подробностей было меньше, а так…
        Александра смотрела на Марину с жалостью, как на человека, не способного понять элементарных вещей. Наконец, обреченно вздохнув, она снизошла до объяснений:
        — Вот именно, меньше подробностей, и потом, это сказала ты, в твоих словах можно заподозрить, например, желание вызвать ревность.
        — А ты думаешь, твоим словам Рома сразу поверил?  — Марина в недоумении покачала головой.  — Если учесть ваши отношения, это поистине удивительно.
        — Да, я была достаточно убедительна,  — скромно констатировала Александра. Потом она изобразила задумчивость и ленивым голосом, в котором звучали нотки пресыщенности, изрекла: — А вообще напрасно ты иронизируешь, парадокс состоит в том, что жизнь без прикрас выглядит порой куда менее правдиво, чем правдивый вымысел.
        — Спасибо за разъяснение.
        — Пожалуйста. Между прочим, если ты не предъявишь им Сашу, все может начаться сначала: Ира опять убедит Рому в том, что он тебя любит, а я все наврала из вредности.
        Марина похолодела, представив себе подобную перспективу, она не сомневалась, что скорей всего именно так оно и будет. К сожалению, Ира и Рома имели по навязчивой идее, причем у каждого была своя, однако оба полагали, что Марине следует вернуться к Роме.
        Ира во что бы то ни стало решила пристроить ее наилучшим образом, разумеется, исходя из своих собственных взглядов на жизнь. Роме же амбиции не позволяли допустить, что после длительных и весьма близких отношений его невеста может предпочесть ему кого-то другого, не говоря уж о том, что ее отказ в отсутствие другого вообще не укладывался у него в голове.
        Марина даже застонала и, умоляюще сложив руки, посмотрела на Александру.
        — Сашка! Сегодня такой хороший вечер получился. Несмотря ни на что. А ты мне такие страсти предрекаешь.
        — Я просто говорю, что нужно предъявить им Сашу,  — терпеливо повторила Александра.
        Марина помрачнела.
        — Это у меня вряд ли получится.
        — Почему?  — в один голос спросили мать и дочь.
        Не дав Марине и рта раскрыть, Александра решила сразу выяснить главное.
        — Он вообще существует или нет?
        — Вообще — существует.  — Марина секунду колебалась, но потом все же решила объяснить: — Мы познакомились совершенно случайно, хотя вообще-то я всегда избегала случайных знакомств, но… Короче говоря, он вызвался сопровождать меня в Эрмитаж, я согласилась, а там мы встретили Эльвиру Анатольевну, которая, уж конечно, была в курсе, что в тот день мы с Ромой собирались в Зеленогорск, в смысле Рома собирался. Заметив ее издали, я в порыве стервозности предложила Саше изобразить влюбленную пару. Он прекрасно вошел в образ и вроде бы даже не собирался выходить из него. Возможно, стоило дать нашим отношениям шанс, как выразилась моя подруга Лора. Он мне действительно очень понравился.
        Зина смотрела на Марину, молча ожидая продолжения. Если бы Марина решила на этом остановиться, она не стала бы задавать вопросов. Но не в характере ее дочери было ждать у моря погоды, во всяком случае, без необходимости. Поэтому Александра спросила прямо:
        — И что произошло?
        — Если подумать, наверное, ничего особенного. Просто дважды мы натыкались на его знакомую, которая вовсю на него вешалась. Во второй раз это было в метро, мы ждали поезда, вот я и вошла в вагон, а он остался на платформе.
        Александра скептически посмотрела на Марину и уточнила:
        — Я правильно поняла, что она на него вешалась, а не наоборот?
        — Правильно,  — мрачно отрезала Марина. Глубоко вздохнув, она быстро заговорила: — День начался кошмарно. Будучи вне себя из-за этой дурацкой поездки в Зеленогорск, я в конце концов послала ее ко всем чертям, и тут же пришла к выводу, что Рому тоже давно пора послать туда же. Потом обнаружила, что раньше следующего дня не смогу попасть домой, поскольку забыла ключи, а бабушка уехала на дачу к одной из подруг, причем я не знала, куда именно. И тут я столкнулась с Сашей. Обаятельный красавец, почти сходу признающийся в любви, на которого при этом все время вешается какая-то девица. Идея присоединиться к ней мне показалась в тот момент не слишком привлекательной. Кстати, и сейчас она меня не прельстила бы.
        — Тут не присоединяться надо, а просто отодвинуть,  — фыркнула Александра.
        — В тот момент и эта идея не вызывала у меня особого энтузиазма.
        Зина до сих пор слушала молча. Не глядя на Марину, она грустно усмехнулась.
        — А теперь ты жалеешь. Никаких шансов с ним встретиться?
        Марина нервно запустила руки в волосы, приведя отливающую медью гриву в полный беспорядок. Ей вдруг показалось, что и в самом деле можно попытаться все исправить, но тут же она поняла, что не хочет разочарования, тем более что если ей суждено окончательно разочароваться в Саше, то одновременно с разочарованием она испытает еще и унижение, поскольку именно она будет его разыскивать. Ее глаза, вспыхнувшие было надеждой, мгновенно погасли, и она, бессильно опустив руки, отрицательно покачала головой.
        — Он обо мне не знает ничего, кроме имени, ну еще то, что я преподаю в художественной школе, однако сомневаюсь, что по прошествии двух с лишним месяцев он станет обивать пороги всех художественных школ города. В любом случае к Ириному дню рождения он не объявится,  — подытожила Марина и с грустным вздохом добавила: — Я, правда, знаю о нем несколько больше, но искать его не стану. Если я все-таки права, то для меня эта ситуация окажется весьма унизительной.
        — А если не права?  — Вопреки обычной сдержанности, Зина никак не хотела оставить ее в покое.
        — Нет.  — Марина покачала головой.  — Проверять я не буду. Пусть все остается как есть. Вряд ли случайная встреча может перевернуть всю мою жизнь.  — Она усмехнулась про себя, вспомнив, что именно такими словами Саша охарактеризовал их столкновение таинственной Ангелине.
        — Тогда переходим к плану «Б»,  — бодро провозгласила Александра.
        Марина и Зина уставились на нее в полном недоумении. Удивляясь их несообразительности, Александра любезно пояснила:
        — Если нет настоящего Саши, значит, надо найти подходящую замену.
        — Хорошо бы,  — вяло согласилась Марина.  — Кстати, Сашка, когда ты врала Роме о Саше…
        — И вовсе я не врала,  — запротестовала Александра,  — я просто творчески подошла к доведению нужной информации до упертого индивидуума.
        — О Господи!  — почти в один голос простонали Марина и Зина.
        — Так вот,  — под выжидающим взглядом Александры вновь заговорила Марина,  — полагаю, описывая Сашу, ты опиралась на мой разговор с Ирой, который ты…
        — …случайно слышала,  — невозмутимо подтвердила Александра.  — И то частично. Поскольку у нас зазвонил телефон, мне пришлось вас покинуть.  — Не обращая внимания на дружное хихиканье мамы и Марины, она нахмурилась.  — Я сказала что-то, что противоречит тому, что ты говорила Ире?
        — Нет, но ты сказала то, чего я Ире вовсе не говорила. Я не говорила ни об усиках, которых, кстати, у Саши нет, ни о серых глазах, да и рост в сантиметрах я не оценивала.
        — Но ты сказала, что он выше Ромы,  — напомнила Александра,  — вот я и подумала, что рост сто восемьдесят семь вполне подойдет. И вообще, Марина, поскольку у меня сложилось впечатление, что по тем или иным причинам у тебя есть трудности с предъявлением настоящего Саши, я на всякий случай описала совершенно конкретного человека, которого можно было бы попросить помочь.
        — Ты имеешь в виду Алика?  — догадалась Зина.  — Но ты сказала, у него усики?
        — Ага, уж пару месяцев, наверное,  — подтвердила Александра.  — ты, мамочка, просто его давно не видела. Впрочем, я его тоже пару недель не видела, может, и сбрил уже, поэтому на усиках я не настаивала. Главное, что он подходит по основным параметрам.
        — В принципе идея неплохая,  — согласилась Зина.  — К тому же с именем…
        — … больших проблем не будет,  — подхватила Александра.
        Марина переводила взгляд с одной на другую. Наконец, Зина сочла нужным пояснить:
        — Алик — это мой племянник. Знаешь, Мариночка,  — Зина смотрела на свою собеседницу с некоторым недоумением,  — странно, что вы ни разу не пересеклись у нас. Алик действительно хороший мальчик. Не хочу уподобляться Ире, но, глядя на вас с Ромой, мне иногда очень хотелось познакомить тебя с ним. Во всяком случае, он мог бы внести некоторое приятное разнообразие в твои отношения с мужчинами, вернее, с одним-единственным их представителем…
        — Причем, заметь, не самым удачным представителем,  — проворчала Александра, естественно, не удержавшись от комментария.
        Марина колебалась. Только сегодня днем она задавалась вопросом, где бы найти подходящего кавалера к субботе, но связываться с совершенно незнакомым человеком… Что он о ней подумает? Как он вообще ко всему этому отнесется? С другой стороны, еще одно представление могло бы помочь ей выйти наконец из замкнутого круга… Терзаемая сомнениями, Марина посмотрела на Зину.
        — А вы уверены, что он согласится?
        Ответила ей, однако, Александра, которая отнюдь не собиралась выпускать инициативу из своих рук.
        — Думаю, мы с этим справимся,  — заверила она.
        — Не вижу причин, почему бы ему не согласиться,  — пожала плечами Зина.  — К тому же, если организационными вопросами займется Сашка, сомневаюсь, что у Алика вообще будет возможность отказаться.
        — Итак, план «Б» вступает в действие!  — провозгласила Александра, пресекая тем самым все Маринины колебания.
        15
        — Ты должна мне помочь, Ангелина!  — настаивала Александра, обращаясь к невысокой светловолосой женщине в потертых джинсах и черной футболке, обтягивающей все еще стройную фигуру.  — Вернее, даже не мне. Если мы не поможем им, боюсь, сами себе они не помогут.
        — Они? Им?  — Ангелина вопросительно приподняла идеально выщипанные брови.  — До сих пор речь вроде бы шла о ней.
        Александра несколько смешалась, а Ангелина тем временем достала из духовки противень, поставила его на заранее приготовленную большую деревянную доску и невозмутимо обратилась к племяннице, вернее, к внучатой племяннице:
        — Сашенька, будь добра, дай мне нож, пожалуйста.
        Александра с хмурым видом выдвинула ящик тумбы, достала из него нож и, подойдя к столу, протянула тетушке.
        — Спасибо, дорогая.  — Ангелина мельком взглянула на Александру.
        Проигнорировав нетерпение племянницы, она спокойно начала резать на квадратики ореховое печенье, а закончив, стала перекладывать его на тарелку. Положив последний кусочек, Ангелина заговорила:
        — Знаешь, Сашенька, из того, что ты рассказала, мне не совсем ясно, в чем и почему я должна тебе помочь. Ты мне поведала, что Марина, я о ней много слышала и нисколько не сомневаюсь в том, что она хорошая девочка, не может отделаться от навязчивого внимания субъекта, который считает ее своей невестой…
        — …но которого она отнюдь не считает своим женихом!  — не удержалась от ехидного замечания Александра.
        — Смею заметить,  — невозмутимо продолжила Ангелина, заливая заварку кипятком,  — такая неразбериха возникает обычно тогда, когда одна из сторон идет на поводу у другой, не особенно стараясь внести ясность в отношения… Вот что, Сашенька,  — без всякого перехода и не меняя интонации, обратилась она к Александре,  — пока я варю себе кофе, достань, пожалуйста, чашки, ложки, ну, в общем, сама знаешь. Да, не забудь варенье. Клубничное.
        Ангелина усмехнулась, глядя на блаженную улыбку, озарившую хмурое лицо племянницы при упоминании о клубничном варенье. Александра же быстро достала из шкафа вазочку и, прикрыв глаза от удовольствия, втянула носом аромат любимого варенья, а потом еще и облизнулась, совсем как кошка.
        — Итак, продолжим.  — Ангелина выключила газ под кофе.  — Я также поняла, что подруга Марины одержима мыслью устроить ее брак. Идеальный, с точки зрения подруги, кандидат, тот самый жених-нежених, к которому ты не питаешь никаких симпатий. Более того, у тебя есть свой кандидат в женихи. А именно — твой двоюродный брат. При этом ни предполагаемого жениха, ни предполагаемую невесту ты в свои планы не посвящала. Не говоря уж о том, что сама Марина страдает по неизвестному тебе Саше. Знаешь, солнышко, я начинаю думать, что беспокойство твоей мамы по поводу твоего стремления манипулировать людьми не лишено оснований.
        Жмурясь от удовольствия, Александра поглощала клубничное варенье, но последние слова тетушки вызвали на ее блаженной физиономии недовольную гримаску.
        Ангелина усмехнулась. Налив себе кофе, она продолжила:
        — Более того, вопрос замужества на данный момент Марина вообще, похоже, не рассматривает. Предел ее мечтаний — избавиться от назойливого вмешательства ближних в свою жизнь. Заметь, детка, что и у тебя есть шанс попасть в эту компанию. Ведь ты надеешься подсунуть ей жениха сначала в качестве подставного, а потом превратить его в настоящего. Опять же не согласовав своих планов не только с невестой, но и с предполагаемым женихом. Кстати, ты уже говорила с ним о дне рождения?
        Александра нехотя кивнула.
        — Он не в восторге. Хотя категорически не отказался. И вообще он пребывает в какой-то меланхолии.
        — Вот видишь, дорогая,  — сухо обронила безжалостная Ангелина.
        Александра скромно подняла свой чистый взор на тетушку и, не отводя от нее огромных глаз, горячо заговорила:
        — Именно поэтому мы должны помочь им. И ему и ей.
        Ангелина рассмеялась.
        — Ох, Сашенька, уж не думаешь ли ты, что можешь обмануть меня своим ангельски чистым взором? И не надейся!
        Уперев локти в стол, а подбородок положив на переплетенные пальцы, Александра продолжала, не отрываясь, смотреть на тетушку. Молча.
        Допив свой кофе, Ангелина перешла к делу.
        — Сашенька, ты отлично знаешь, что уж если я позволяю втравить себя в какую-нибудь авантюру, то втемную не играю. Так что, если хочешь, чтобы я в этом участвовала, будь добра предоставить мне полную информацию.
        — Заметано,  — живо отреагировала Александра и отправила в рот очередную ягодку. Ее отнюдь не обманули критические замечания Ангелины. Она прекрасно знала, что тетушка согласится ей помочь и что лучшей помощницы для воплощения в жизнь ее шальных идей не найти. Как говорится, одна голова хорошо, а две головы — гораздо лучше, особенно если вторая голова принадлежит Ангелине.
        В свои пятьдесят восемь Ангелина отнюдь не утратила живости восприятия, поэтому легко находила общий язык с молодежью. У нее со всеми племянниками были прекрасные отношения, но особенно близки они были с Александрой.
        Собираясь с мыслями, Александра рассеяно взяла ореховое печенье и откусила кусочек. Проглотив его, она вернулась к клубничному варенью, но, не донеся ягодку до рта, решительно обратилась к тетушке:
        — Ангелина, ты, возможно, сочтешь меня ненормальной, но я почти уверена, что мой двоюродный брат и есть Маринин Саша.  — Выпалив эти слова, Александра уставилась на Ангелину, желая посмотреть на произведенный эффект.
        Казалось бы, недомолвки Александры должны были подготовить Ангелину к тому, что она услышит нечто неожиданное, однако ей и в голову не могло прийти ничего подобного. Она недоверчиво взглянула на племянницу.
        — Ангелина, я все тебе сейчас расскажу,  — заторопилась Александра,  — только сначала ответь мне, пожалуйста, тебе известно, почему мой двоюродный брат в последнее время пребывает в меланхолии? И откуда это не свойственное ему ранее нежелание знакомиться с красивой девушкой?
        Столь странное предположение Александры просто не укладывалось у Ангелины в голове, тем не менее она попыталась сосредоточиться на вопросах племянницы.
        — Пожалуй, у меня есть некоторые догадки,  — сказала она после небольшой паузы.  — А это важно?
        Александра пожала плечами.
        — Возможно. Не знаю пока.  — Она продолжала выжидающе смотреть на тетушку.
        Ангелина задумалась, стараясь вспомнить подробности телефонного разговора, который произошел около месяца назад.
        — Когда вы с мамой были в Калининграде, цветы у меня поливал твой двоюродный брат. Как раз было воскресенье, накануне я звонила ему, и мы договорились, что он меня встретит в среду, но нужно было уточнить время. Дома его не было, вообще-то я собиралась перезвонить ему вечером, сюда же позвонила просто на всякий случай, но мне повезло. Он в самом деле оказался здесь, причем с девушкой, на которой, как он сказал, собирался жениться.
        Услышав столь сногсшибательную новость, Александра оставила в покое клубничное варенье и посмотрела округлившимися глазами на тетушку.
        — Ты это серьезно?  — выдохнула она в полном замешательстве.  — Собирается жениться?
        — Во-первых, я сказала «собирался»,  — невозмутимо возразила Ангелина.  — Во-вторых, это его собственные слова.
        Александра постаралась переварить услышанное, для чего поддела ложкой очередную клубничку и отправила ее в рот. Проглотив ягодку, она сделала последнюю попытку найти разумное объяснение происходящему и, чуть заикаясь, спросила:
        — Ангелина, а ты уверена, что мы говорим о моем двоюродном брате?
        Во взгляде Ангелины появилось искреннее недоумение.
        — Сашенька, солнышко мое, а почему тебя это так уж удивляет? Если ты считаешь его намерение жениться таким уж невероятным, как же ты надеешься добиться успеха в роли свахи?
        — В этом случае намерение мое,  — отрезала Александра,  — а значит, мои надежды и должны увенчаться успехом.
        Теперь пришла очередь Ангелины смотреть на племянницу широко открытыми глазами, однако она быстро взяла себя в руки.
        — Знаешь, дорогая, я всегда восхищалась людьми, способными логически увязать свои отнюдь не логичные мысли и поступки,  — произнесла она с легкой иронией.
        Заметив в глазах Александры опасный блеск, который свидетельствовал о ее готовности самозабвенно ринуться в схоластический спор, Ангелина поторопилась перейти к делу.
        — Давай-ка, дорогая, вернемся к девушке. У нее вроде были какие-то сомнения в серьезности его намерений, но как это ни странно, мне показалось…  — она замолчала на мгновение,  — думаю, по крайней мере тогда он верил в то, что говорил.
        — А о ней он ничего не сказал?
        Ангелина покачала головой.
        — Сказал только, что столкнулся в буквальном смысле этого слова с замечательной девушкой и собирается на ней жениться. И что она перевернула всю его жизнь. Я это запомнила потому, что использовала именно эти слова, когда накануне поделилась с ним новостями из области звездных предсказаний.
        Александра хихикнула. Единственная из всей семьи она знала истинное положение вещей с так называемым увлечением Ангелины астрологией. С некоторых пор она даже помогала тетушке, которая уж сколько лет всем остальным успешно морочила голову. А началось все с забавного гороскопа, на который однажды наткнулась Ангелина. В новогоднюю ночь она устроила настоящее представление, даже костюм звездочета не поленилась сделать. Конечно, ее пророчествам никто не поверил, но было очень весело. Однако гороскоп, колоритный по форме и противоречивый по сути, был из тех, что всегда сбываются именно благодаря своей противоречивости. Вот он и начал сбываться. Первой звездочетше позвонила восторженная юная родственница, которую Ангелина не пожелала разочаровывать, свою скептически настроенную сестрицу ей захотелось немного подразнить, ну а после пятого звонка она решила обзавестись новым хобби. Отныне все попадавшиеся под руку астрологические прогнозы Ангелина творчески обобщала, а потом пускала пыль в глаза, демонстрируя свои «глубокие» познания. Все прогнозы Ангелины носили позитивно-оптимистический характер,
поэтому ее предсказаниям даже верили, во всяком случае, нуждались в них как в психотерапии. Разумеется, для создания иллюзии достоверности в бочку меда требовалось добавить хотя бы ложечку дегтя, но эта ложечка всегда была очень маленькой.
        — Перевернула всю его жизнь?  — задумчиво переспросила Александра.  — Знаешь, Ангелина, что-то такое Марина тоже говорила… Вспомнила! Что случайная встреча вряд ли перевернет всю ее жизнь.
        — Ну, это скорее совпадение.  — Ангелина с сомнением покачала головой.
        Александра даже спорить не стала, не сочтя тетушкино замечание достойным внимания.
        — Давай лучше вернемся к Сашке,  — предложила она.  — Между прочим, я не стала объяснять Марине, что Аликом его называет только моя мама, так что она находится в неведении и надеется на помощь Алика.
        — Что ж, разумно,  — кивнула Ангелина.  — Ладно, давай вернемся к Саше. Когда по приезде он меня встретил, то был мрачнее тучи. Поскольку ни о девушке, ни о женитьбе он больше не заговаривал, я все же рискнула спросить его сама. В подробности вдаваться Саша не стал, сказал только, что в тот же день она его оставила, нет, кажется, не оставила, а покинула. Правда, он еще сказал, что все равно найдет ее не позднее сентября. Звучит несколько странно, но…  — Ангелина пожала плечами.
        — Наоборот, ничего странного, все сходится!  — радостно воскликнула Александра.  — Маринин Саша знает, что она преподает в художественной школе, а занятия там начинаются в сентябре. Марина, правда, считает, что к тому времени он, если и не забудет ее, то вряд ли станет утруждать себя обходом всех художественных школ города. Кстати сказать, их и полутора десятков не наберется, я посмотрела в телефонном справочнике, так что труд не так уж и велик. А еще со своим Сашей Марина рассталась в метро, просто вошла в вагон, а его оставила на платформе, можно сказать, покинула. Во всяком случае,  — заключила Александра,  — те скудные сведения, которые мы можем извлечь из туманных рассказов Марины и Сашки, не противоречат друг другу.
        Ангелина удивленно приподняла брови.
        — А почему, собственно, Марина оставила своего Сашу на платформе?
        — А потому,  — любезно пояснила Александра,  — что в тот день она наконец-то решилась расстаться с Ромой, хотя на самом деле он до сих пор никак от нее не отвяжется, и эта тягомотина продолжается по сей день. Потом столкнулась — заметь, она тоже употребила это слово — с парнем по имени Саша, внешние данные которого, пусть и в общих чертах, совпадают с внешними данными нашего Сашки, то бишь Алика. На мой взгляд, весьма кстати, что с маминой подачи Марине известно только это мало употребляемое имя.  — Александра перевела дух.  — Так вот, насколько я поняла Марину, время они провели прекрасно, если не считать двух встреч с какой-то Сашиной знакомой, которая на него вешалась. Во второй раз она повисла на нем как раз на платформе в метро.
        Ангелина понимающе кивнула.
        — Что ж, после всех перипетий того дня это, видимо, стало последней каплей, и ей ни в чем уже не хотелось разбираться. Ее можно понять. Сашу она сочла в лучшем случае человеком легкомысленным и решила не усложнять свою жизнь, гадая о роли той или иной девицы в его жизни. Даже если потом она и пришла к выводу, что погорячилась, ей вряд ли захочется к этому возвращаться.
        — Вот именно!  — с энтузиазмом воскликнула Александра.  — Я и говорю, что сами они не разберутся.
        Ангелина собиралась ответить, но и рта не успела открыть, как племянница завопила благим матом, чуть не доведя любимую тетку до родимчика.
        — Ангелина! Я забыла сказать самое главное! Мама повторила твою сентенцию насчет того, что девочка должна научиться пить дома, и пояснила, что так считает Ангелина, ее тетя. Марина буквально замерла, услышав твое имя, а потом сказала, что недавно уже слышала о тете по имени Ангелина с неординарными взглядами на жизнь. Она спросила у мамы, нет ли у нее двоюродных или троюродных братьев и явно огорчилась, услышав, что твой сын ее единственный брат. Именно тогда мне пришло в голову, что Маринин Саша и есть наш Сашка!
        — Похоже, ты права, Александра, хотя все это и кажется просто невероятным,  — задумчиво проговорила Ангелина.  — Правда, любой здравомыслящий человек поднял бы нас на смех.
        — Плевать,  — кратко, но емко отреагировала Александра.  — Если в качестве здравомыслящего человека взять Рому…
        Ангелина чуть не подавилась печеньем.
        — Зачем же впадать в крайности?  — удивилась она.
        Последнее тетушкино замечание Александра посчитала данью риторике, поэтому даже отвечать на него не стала.
        — Да черт с ними, со здравомыслящими людьми!  — все больше распалялась она.  — Умереть со скуки можно было бы, если бы они все определяли!
        — Тише, успокойся.  — Смеясь, Ангелина поднялась со своего стула и, подойдя к племяннице, обняла ее за плечи.  — Стоит ли так переживать из-за нескольких здравомыслящих людей?
        — Думаешь их только несколько?  — скептически вопросила Александра.
        — Ну-у,  — протянула Ангелина,  — боюсь чуть больше, но мы-то не из их числа, так что осталось решить, как нам поступить дальше. Конечно, можно просто открыть им глаза, я имею в виду Марину и Сашу, но…
        — …мы этого делать не будем,  — подхватила Александра.
        — Совершенно верно.  — Ангелина была настроена по-деловому.  — Если рассказать им о наших предположениях, Саша, может быть, и обрадуется…
        — Обрадуется, если мы не ошиблись, все-таки и это возможно,  — нехотя признала Александра.  — Тогда он будет разочарован и вообще может отказаться от участия в нашем мероприятии, я уж не говорю о том, что в этом случае попытка свести их вместе потерпит крах. Я-то в любом случае не собираюсь отказываться от моего блестящего проекта!
        Горячность и самоуверенность Александры рассмешили Ангелину, и пока тетушка смеялась, ее племянница продолжала подводить теоретическую базу под их обоюдное желание не только помочь ближним, но и получить от этого максимум удовольствия.
        — А Марине вообще лучше ничего не рассказывать, она может просто отказаться от встречи. Из-за всей этой дерготни с Ромой, Ирой и даже с Сашей, она в таком состоянии, что, прямо скажем, не всегда реагирует адекватно…  — Александра остановилась перевести дух.
        Ангелина как раз сумела немного отдышаться и нашла в себе силы спросить:
        — Господи! Сашка, есть ли хоть что-нибудь тебя не касающееся, о чем бы ты точно ничего не знала?
        Надув губки, как маленькая, Александра взглянула исподлобья и обиженно вздохнула. Наглядно изобразив движения своей души, она не без пафоса произнесла:
        — Судьба моего двоюродного брата меня очень даже касается.
        — Ну, раз так, давай-ка, продолжим,  — миролюбиво подвела итог дискуссии Ангелина.  — Что ты предлагаешь?
        — Конечно же, устроить им встречу таким образом, чтобы отступать было некуда. Накануне вечером, а еще лучше в субботу днем.
        — И ничего не говорить заранее,  — подхватила Ангелина.  — Тогда им в любом случае придется объясниться. Ты права, дорогая.
        За неимением под рукой фортепиано «Свадебный марш» Мендельсона Ангелина задумчиво выбивала пальцами по столу.
        На Александру снизошел новый прилив вдохновения.
        — Не стоит забывать об эффекте неожиданности,  — с энтузиазмом заговорила она,  — если они действительно влюблены друг в друга, им проще будет это выяснить.
        Ангелина согласно кивнула.
        — Эффект неожиданности может дать хороший результат и поставит сразу все на свои места. В такой ситуации их действия будут определяться прежде всего эмоциональными порывами, а не доводами разума. Если, конечно, мы не просчитались в главном.
        Закусив нижнюю губу и чуть прищурившись, Александра склонила голову набок.
        — Даже и в этом случае мы можем получить интересный результат…
        Их разговор все больше напоминал дискуссию на научном семинаре.
        — Я считаю,  — сосредоточившись на практической части плана, деловито заговорила Александра,  — завтра или послезавтра нужно высвистеть Сашку к тебе и совместными усилиями его уговорить. Между прочим, Марину я заверила, что все уже на мази.
        — Ты не слишком поторопилась?
        Александра замотала головой так энергично, что пышные темные волосы закрыли ей лицо.
        — Не могла же я допустить, чтобы она разработала свой план «Б».
        Ангелина задумалась.
        — Вопрос в том, как вытащить Сашу сюда в необходимые нам сроки. У нас действительно не более двух дней, ну в крайнем случае три, а у меня даже компьютера нет, чтобы он мог вдруг сломаться.
        — Компьютер — это идея, я придержу ее для себя, если что-то пойдет не так. А у тебя может сломаться магнитофон.
        — Ну да,  — фыркнула Ангелина,  — я, конечно, и двух дней не могу обойтись без магнитофона.
        — Может быть, попробовать что-нибудь из области астрологии?  — не слишком уверенно предложила Александра.
        Ангелина посмотрела на нее с сожалением.
        — Шутишь? Ты что забыла, чем для него кончилось мое последнее предсказание?
        — Если быть точной, то твое последнее предсказание, как это ни странно, сбылось, причем буквально.  — Несмотря на констатацию свершившегося факта, протест Александры был вялым.
        Они обе задумались, перебирая в уме и тут же отбрасывая самые невероятные варианты. В конце концов Ангелина решила действовать без затей, о чем тут же и сообщила Александре:
        — Знаешь, солнышко, странно, что ни одной из нас не пришло в голову наиболее простое решение. Почему бы мне просто не попробовать пригласить его к себе без особых причин?
        16
        С самого утра Александра кругами ходила вокруг телефона в ожидании звонка Ангелины, хотя и понимала, что вряд ли та будет названивать Саше прямо в начале рабочего дня только для того, чтобы пригласить в гости. Это бы выглядело просто подозрительно.
        Вчера вечером она опять заверила Марину в том, что причин для беспокойства нет. Правда, совесть ее не слишком мучила, поскольку она искренне считала, что у них с Ангелиной все замечательно получится, а значит, она не так уж сильно погрешила против истины.
        Александра ожидала звонка так напряженно, что когда он все-таки прозвенел, она, как это ни странно, даже подскочила в кресле от неожиданности. Бросившись к телефону, она успела порадоваться тому, что мама в ванной и не услышит ее разговора. Ничего страшного не случилось бы, если бы и услышала, но чем меньше объясняться, тем лучше.
        Несмотря на постоянную занятость и изрядную рассеянность, Зина обычно четко улавливала настроения дочери и представляла последствия тех или иных ее фантазий и грандиозных планов. Но сейчас она только-только собиралась начать приходить в себя после сессии и ударных темпов репетиторских занятий, поэтому в данный момент ее дочь могла действовать почти бесконтрольно.
        На втором звонке Александра схватила трубку и, услышав голос Ангелины, не стала тратить время на церемонии.
        — Ну что?  — выдохнула она.  — Марину мне пришлось опять заверить, что все улажено.
        — Что значит опять?  — Ангелина тоже не стала обременять себя условностями.  — Помнится, в прошлый раз твои заверения были не столь категоричны. Ладно, к делу. Александра, Саша сам мне позвонил сегодня. Завтра вечером он идет на день рождения, и чтобы никуда не ездить и нигде не болтаться после работы, он решил пару часов провести у меня в спокойной обстановке. Я чувствую, мы ему устроим спокойную обстановку.
        Александра засмеялась.
        — Бедняга,  — пожалела она свою жертву.
        — Вот уж поистине крокодиловы слезы,  — сухо произнесла Ангелина.  — Ладно, Саша придет часов в шесть, так что тебя я жду хотя бы в половине шестого, а еще лучше в пять.
        — Договорились. Пока.
        — Пока, солнышко.
        Александра аккуратно положила трубку на рычаг и еще раз мысленно похвалила себя за то, что взяла Ангелину в союзники. Пару секунд очень довольная собой и тем, как разворачиваются события, она созерцала телефонный аппарат, а услышав, что шум воды в ванной прекратился, прихватила только вчера купленный детектив Стаута и отправилась варить маме кофе.

* * *
        При подготовке к Сашиному приходу особое внимание было уделено гастрономической составляющей, Ангелина даже приготовила бисквит со свежей клубникой и взбитыми сливками.
        Звонок в дверь, возвестивший приход долгожданного гостя, сорвал было Александру с места, но Ангелина ее остановила.
        — Не торопись, Сашка, я сама открою. Если Саша увидит тебя до того, как переступит порог квартиры, он еще, чего доброго, сбежит.
        Нисколько не сомневаясь в том, что прежде всего Ангелина предложит племяннику вымыть руки, а сама вернется в кухню, Александра живо представила себе, что будет, когда Саша прямо с порога узрит их обеих. Воображение ее разыгралось настолько, что она буквально увидела, как он в панике ретируется. Пожалуй, это было уже слишком, но обуздать свое воображение Александре удавалось далеко не всегда.
        После секундного колебания она все-таки решила принять превентивные меры. Пользуясь тем, что коридор в квартире был не только до безумия длинным, но еще и поворачивал под прямым углом, она осторожно выглянула из кухни и, убедившись, что Саша с Ангелиной еще не добрались до угла, поспешила быстренько юркнуть в ближайшую дверь. Поскольку это была спальня, там ее застукать никто не мог: даже если бы они решили сначала зайти в комнату, это, конечно, была бы гостиная.
        Ангелина, действительно, отправила Сашу мыть руки и поспешила в кухню, но, к своему удивлению, Александры там не обнаружила. Поскольку к сверхъестественным явлениям Ангелина относилась скептически, она без труда сообразила, что Александра, видимо, решила сразу двоюродного брата не пугать. Правда, после минутного раздумья ей пришло в голову, что племянница просто собиралась обставить свое появление на сцене наиболее эффектным образом. В итоге Ангелина решила не забивать себе голову, гадая, какой версии отдать предпочтение, а подождать, пока все выяснится само собой.
        Увидев изысканно накрытый стол, Саша присвистнул. Он в растерянности и даже с легким испугом перевел взгляд на тетушку.
        — Ангелина… я что, забыл о каком-нибудь важном событии?
        Ответить Ангелина не успела, поскольку от двери раздалось довольное мурлыканье:
        — Привет.
        Саша резко обернулся на звук голоса любимой двоюродной сестры. Александра блокировала дверной проем, упираясь в него с одной стороны левой ладонью, а с другой — правым локтем и правым же бедром. Вряд ли братец на самом деле мог сбежать, но на всякий случай…
        — И ты здесь.  — В его голосе звучало отвращение.
        Опустившись на ближайший стул, Саша еще раз обозрел стол и теперь, очевидно, заметил, что он накрыт на троих.
        — Обложили,  — констатировал он. Водрузив локоть на стол и подперев кулаком щеку, Саша с обреченным видом посмотрел сначала на Ангелину, потом на Александру.  — Налицо сговор, этого, надеюсь, вы отрицать не будете.
        Дамы переглянулись, отрицать очевидное действительно не имело смысла. Но прежде чем кто-либо из них успел что-нибудь сказать, Саша обратился к Александре:
        — Хорошо, я буду сопровождать твою знакомую в… когда? Ах да, в субботу.  — Он посмотрел в удивленно просиявшие глаза двоюродной сестры.  — Но при условии, что ты мне сейчас же расскажешь в чем там дело, не наводя тень на плетень в ясный день. Предупреждаю сразу, что не собираюсь играть роль красной тряпки для быка, да и роль тореадора меня не слишком вдохновляет.
        Дамы опять переглянулись, не смея верить в такую удачу. Они ожидали чего угодно, приготовились к длительной осаде, но чтобы вот так… Тряхнув головой, Александра поспешила взять себя в руки, а быка за рога.
        — Ну что ты, Сашенька, я бы в жизни не опустилась до того, чтобы предлагать тебе такое.  — Ее губы скривились в пренебрежительной усмешке.  — Почему ты обо мне так плохо думаешь? Просто девушку достал один, можно сказать, интеллигентный зануда, так что никакого мордобоя не предвидится. Понимаешь, он забрал себе в голову странную фантазию, что хочет на ней жениться, но если она появится с таким обалденным парнем, как ты, вопрос будет исчерпан.
        Саша испытующе смотрел в абсолютно честные глаза двоюродной сестры. Ну а почему, собственно, они не могли быть честными? Она ведь сказала правду, пусть даже и не всю.
        Не узрев подвоха, Саша все же не нашел в себе сил оставить Александрину победу без комментариев.
        — Вот интересно, Сашка, если бы у тебя сейчас ничего не вышло, что бы ты делала? Или у тебя, как всегда, был наготове очередной план «Б»?
        На лице Александры появилась плотоядная улыбка.
        — Во-первых, дорогой мой, у меня все вышло…
        — Нахалка.
        — Во-вторых, так или иначе, все равно бы вышло…
        — Я же говорю — нахалка.
        — В-третьих, так уж получилось, что это был бы план… «В».
        Мгновение Саша смотрел на нее в недоумении: дело в том, что дальше плана «Б» речь обычно не шла. Александра умела воплощать свои планы в жизнь.
        — Что же тогда представлял собой план «А»?  — не удержался от любопытного вопроса Саша.
        — Я как-нибудь обязательно тебе расскажу об этом, Сашенька,  — пропела Александра.  — В качестве э-э… компенсации за твою отзывчивость. А сейчас посмотри, сколько здесь вкусных вещей, мы ведь очень старались, желая тебя задобрить, но раз этого не понадобилось, давайте просто получать удовольствие от столь изысканной трапезы и приятного общества.
        17
        Это субботнее утро началось для Александры очень рано. В силу возраста и достаточно крепких нервов проблем со сном у нее обычно не возникало, разве что она проводила полночи за чтением какого-нибудь романа, но в этом случае она боролась со сном, а не с его отсутствием. Сегодня же она проснулась ни свет ни заря, находясь в сильном нервном возбуждении в предвкушении захватывающих событий. Она поморщилась, когда ей пришло в голову избитое сравнение с полководцем перед сражением.
        Александре стоило немалого труда держать себя в руках перед мамой, хорошо еще, что все эти дни та вставала довольно поздно. Пристроившись, как обычно, позагорать в шезлонге, Александра захватила с собой роман Хмелевской «Подозреваются все», но даже один из любимых детективов не мог отвлечь ее от напряженных размышлений.
        При мысли о том, как виртуозно ей удалось отправить из дому маму практически на весь сегодняшний день, она улыбнулась. Конечно, повезло, что Светлана, мамина подруга, позвонила в ее отсутствие. Когда Александра упомянула, что в ближайшие дни собирается вытащить маму за город, Светлана немедленно предложила всем вместе поехать на выходные в Павловск к ее родителям. Это приглашение было поистине подарком небес, упустить такой шанс Александра просто не могла. Она тут же рассыпалась в благодарностях за себя и за маму, а потом полдня вдохновенно мечтала о прогулке по парку и посещении дворца, в котором не была уже пару лет. Энтузиазм дочери оказался столь заразительным, что вечером Зина созвонилась со Светланой, и они расчудесным образом обо всем договорились. Естественно, мама не знала, что знакомство Марины с Аликом дочь также запланировала на субботу. Собственно говоря, она вообще не задумывалась о данном мероприятии вплоть до пятницы, когда Александра напомнила ей о взятых на себя обязательствах. Доводы дочери о необходимости ее присутствия на этой встрече Зина сочла вполне разумными и согласилась,
чтобы Сашенька приехала в Павловск самостоятельно, как только освободится.
        Взглянув на часы, Александра обнаружила, что уже без четверти одиннадцать. Чтобы мама не пропустила электричку, следовало поторопить ее. Выбравшись из шезлонга, Александра рассеянно глянула вниз и остолбенела: около их парадной остановился серебристо-серый «форд», а из него вылезал Рома.
        Александра сомневалась, что Марина знала об этом визите, хотя… Буквально минут десять назад она спросила, все ли остается в силе, торопливо сказала, что ей нужно в магазин, что через час-полтора вернется и тут же улетучилась. Очень даже вовремя. Да и взвинчена Марина была изрядно. Впрочем, не важно, знала она или не знала, главное — сейчас ее дома нет. Александра с удовлетворением отметила, что дверь соседней лоджии закрыта, однако Рома, даже не взглянув наверх, целеустремленно направился к парадной. И тут Александру осенила блестящая идея, для осуществления которой нужно было поторапливаться.
        На подходе к маминой комнате Александра постаралась сдержать шаг. Мама перед зеркалом красила губы и, увидев отражение дочери, обернулась.
        — Сашенька, только ты обязательно позвони, когда будешь выезжать, если будешь задерживаться, тоже позвони…
        — Хорошо, мамочка. Мы ведь обо всем договорились. Конечно же, позвоню.  — Александра выразительно посмотрела на часы и, стараясь скрыть нетерпение, равнодушным голосом проинформировала: — Между прочим, Рома притащился.  — Заметив тревогу на Зинином лице, она поторопилась успокоить маму: — Не волнуйся, Марины нет дома, так что он с чем приехал, с тем и уедет.
        — Ладно, Сашка, надеюсь, все будет в порядке. Ты уверена, что Марина сейчас не вернется? Надеюсь, ты не будешь встревать, если это произойдет? В конце концов, Марина взрослый человек и рано или поздно должна сама разобраться в своих отношениях с Ромой. Господи! Что я говорю? Дело ведь не в ней, а в тебе…
        Зина нервно поправила волосы и с вымученной улыбкой бессильно опустилась на скамеечку у входной двери. Она умоляюще посмотрела на дочь. Теперь причина ее беспокойства носила комплексный характер и касалась как треугольника Рома — Марина — Алик, так и того, что она не просто оставляет дочь одну, а, возможно, в весьма непростой ситуации.
        Александра взяла мамину сумку и приоткрыла входную дверь, с лестничной площадки доносился звук движущегося лифта. Поднимался он или опускался, понять было пока невозможно.
        Она обняла маму за плечи, поцеловала ее и еще раз попыталась успокоить:
        — Мамочка, я же говорила, не волнуйся, и тебе действительно пора.  — Александра прислушалась. Теперь она была уверена, что лифт приближается к их этажу.
        Зина взглянула на часы и обреченно кивнула. Александра между тем лихорадочно соображала, как построить фразу, чтобы, с одной стороны, окончательно успокоить маму, а с другой — донести до Ромы нужную информацию.
        — Мамочка, Сашка приедет примерно…  — она сделала едва заметную паузу, дожидаясь, когда двери лифта откроются,  — к часу. Вернется Марина, и до того, как ехать к Ире, она будет совсем недолго дома,  — Александра облокотилась на дверь, тем самым закрывая ее,  — одна. В любом случае они успеют познакомиться еще до того, как придется отбивать Ромину атаку, если он снова притащится. Мамочка, не волнуйся и езжай, Светлана тебя будет ждать на платформе через тридцать пять минут.  — Время она сказала наобум, но, покосившись на часы, обнаружила, что ошиблась всего на четыре минуты, хотя это не так уж важно, главное, чтобы Рома услышал все, что требовалось. Александра надеялась, что говорила достаточно громко, но не могла же она кричать, в самом деле.
        Зина, слегка прищурившись, испытующе посмотрела на дочь и со вздохом встала. Александра и сама понимала, что ее маневру не доставало изящества, поэтому считать, что мама находится в глубоком заблуждении относительно ее планов, было бы слишком самоуверенно. Александра искренне не желала доставлять ей лишнего беспокойства, поэтому и постаралась спровадить ее из дому. Хотя если честно, не только поэтому, конечно же, ей хотелось порезвиться без помех, а мама в отличие от Ангелины не смогла бы самозабвенно участвовать в этой интриге, более того, она совсем не умела блефовать и могла испортить игру. Потом мама, разумеется, все узнает, наверное, не все одобрит, но чувство юмора ей отнюдь не чуждо, так что посмеются впоследствии все вместе. А ведь это хорошая идея — собраться всем вместе и отметить… если, конечно, будет что отмечать.
        Ладно, это потом, ну а сейчас ситуация несколько вышла из-под контроля. Впрочем, Александра надеялась и эти новые обстоятельства обернуть в свою пользу, она сожалела лишь о том, что мама не уехала чуть раньше или Рома не приехал чуть позже. Тогда довести до него нужную информацию было бы гораздо проще.
        В этот момент Александра услышала, как двери лифта открылись и снова закрылись. Сработало! Интересно, слышала ли мама, как приехал и уехал Рома.
        Александра открыла дверь, Зина забрала у нее свою сумку, и они вышли на лестничную площадку. Кнопка вызова еще горела, но шума движущегося лифта слышно не было.
        Александра обняла маму и потерлась о ее щеку, как кошка.
        — Видишь, здесь никого нет,  — промурлыкала она. В этот момент кнопка вызова погасла, и Александра нажала ее снова, потом небрежно добавила: — Возможно, это как раз Рома спустился, так что никаких проблем не предвидится.
        — Если ты сама их не запланировала тайком от меня.  — Зина нежно поцеловала дочь и, улыбнувшись ей, шагнула в прибывший лифт.  — Пока, Сашенька, позвони только обязательно.
        — Ладно, позвоню. До свидания, мамочка.  — Александра улыбнулась и подмигнула маме.
        Глядя на закрывающиеся двери лифта, она запустила руки в волосы, приведя их в полный беспорядок, а потом еще бешено помотала головой из стороны в сторону и со смехом вернулась в квартиру. Взглянув на себя в зеркало, она показала язык своему отражению.
        — «Взрыв на макаронной фабрике»,  — весело провозгласила Александра, с удовольствием рассматривая свою невообразимую прическу.
        Что ж, судя по всему, да этого и следовало ожидать, изложение впоследствии грядущих событий не станет для мамы таким уж сюрпризом.
        18
        Александра взглянула на часы: 12.40. Об утреннем визите Ромы она рассказала Марине всего несколько минут назад, извинившись за свою забывчивость. На самом деле ей просто не хотелось нервировать Марину еще больше, если та все-таки была не в курсе, а так оно и оказалось. Поэтому Александра умолчала о том, что к часу Рома скорей всего появится снова. Впрочем, зная своего экс-жениха, Марина и сама сообразила, что наверняка последует продолжение.
        Александра все время поглядывала то в окно, то на часы. 12.43 — ее двоюродный братец обещал приехать к часу, но мог бы и пораньше появиться. Рома по идее должен прибыть в течение минут пятнадцати-двадцати, к тому времени лучше бы Сашку иметь уже наготове. Да и сталкиваться им нос к носу в лифте совсем ни к чему, не слишком удачно получится, если они поднимутся вместе. После того как Саша увидит Рому перед Марининой квартирой, а Рома увидит Сашу перед их квартирой, вряд ли будет все потеряно, но взять ситуацию под свой контроль ей уж точно не удастся. Разумеется, гораздо удобнее было бы притормозить Рому, назвав время чуть позже, к примеру, час десять, но в такую точность он едва ли поверил бы.
        Александра прикинула, что, если последить за подходами и подъездами к дому, она сможет не только вовремя заметить соперников, к счастью, пока не знакомых друг с другом, но и как-нибудь предотвратить их преждевременную встречу. В принципе могла возникнуть еще одна небольшая проблема. Зная о возможном появлении Ромы, Марина наверняка поглядывала в окно и вполне могла раньше времени заметить и узнать Сашу. Если они действительно знакомы. Но тут Александра решила просто положиться на провидение. Иногда и звезды, или что там еще, должны проявить сознательность.
        Саша появился в поле зрения двоюродной сестры в 12.48. Едва завидев его, она ринулась подогревать чайник, а включив газ, вновь устремилась к окну, однако Ромы пока видно не было. Через пару минут раздался звонок, и Александра поторопилась открыть дверь.
        Небрежно засунув руки в карманы, Саша переступил порог.
        — Привет, сестричка.  — Он снял с плеча сумку и бросил ее на столик перед зеркалом.  — Мама дома? Или в твоих интригах принимает участие только Ангелина?
        Александра не стала обращать внимания на мелочный выпад двоюродного брата.
        — Знаешь, Сашенька, чайник, наверное, уже закипел,  — пропела она,  — так что давай прежде всего я напою тебя кофе, а заодно постараюсь удовлетворить твое любопытство.
        Не дожидаясь его ответа, Александра поспешила в кухню. Выключив чайник, она выглянула в окно: Ромы видно не было.
        Войдя вслед за двоюродной сестрой в кухню, Саша с интересом посмотрел на возвышающийся посреди стола торт, залитый блестящей шоколадной глазурью.
        — Знаешь, Сашка, мне это начинает нравиться. Сначала пир у Ангелины, теперь торт здесь… Подумать только, «Мишка»! И это только за то, чтобы я провел вечер с красивой и умной девушкой.  — Саша бросил подозрительный взгляд на Александру.  — Или она не красивая и не умная?
        — И красивая и умная, успокойся. Просто я одна дома, мама уехала в Павловск с подругой, ну вот мне и стало скучно, а чтобы развеять грусть-тоску, я решила что-нибудь испечь. Дома же оказалось до жути много сметаны, пришлось делать «Мишку».
        Александра прекрасно понимала, что Саша не поверит ни единому слову ее объяснения. «Мишка» был с детства его любимым тортом, поэтому он прекрасно понимал, что в доме, где и мать, и дочь не злоупотребляют лишними калориями, не может «просто оказаться» необходимое количество сметаны, да еще такой жирности, чтобы ее можно было взбить в крем. Но поверит или не поверит — не важно. Главное — выиграть время.
        Судя по насмешливому взгляду, которым Саша ее одарил, Александра поняла, что не поверил, и рассмеялась. Насыпая в джезву кофе, она опять бросила мимолетный взгляд в окно и наконец увидела подъезжающего Рому. Сварить кофе она, конечно, успеет, но выпить его в столь сжатые сроки совершенно нереально. Однако нужно было немного потянуть время. Минут пять, не больше, поэтому, наливая в джезву кипяток, она предложила Саше пойти вымыть руки.
        Как раз в этот момент раздался телефонный звонок. Плюхнув джезву на зажженную конфорку, Александра бросилась к телефону, надеясь, что огонь небольшой, и она успеет его выключить до того, как кофе сбежит.
        Звонила, как и следовало ожидать, Марина: она видела входившего в парадную Рому. Негромкой скороговоркой Александра заверила ее, что Алик уже на подходе и будет буквально с минуты на минуту. Поскольку в ванной все еще лилась вода, Сашенька очень надеялась, что ее двоюродный брат не слышал их разговора.
        Сообщение Марины о звонке в дверь совпало, во-первых, с громким шипением убегающего кофе, во-вторых, с появлением в дверях Саши. Не прощаясь, Александра бросила трубку и ринулась выключать огонь, Саша устремился к плите с той же целью. Прежде чем кому-то из них удалось дотянуться до вентиля, они исполнили несколько оригинальных па посреди кухни.
        — Стой, сумасшедшая!  — смеясь, проворчал Саша.
        Александра от смеха сначала вообще ничего не могла из себя выдавить, но когда им удалось сперва остановиться, а потом выключить газ, она радостно потащила двоюродного брата в коридор.
        — Кофе выпьешь потом, а сейчас давай быстрее, незваный гость пожаловал.
        — Господи! Сашка, что за ерунду ты говоришь? Какой еще незваный гость? И как же торт?  — жалобно запротестовал Саша.  — Так нечестно, сначала поманила, а теперь…
        — Никуда не денется твой торт, сейчас уберу его в холодильник. Сашенька, сам подумай, ты ведь не можешь позволить, чтобы твою невесту кто-то другой охмурял…
        — Сашка, остановись! Какую еще невесту? Мы так не договаривались!
        Не выпуская его руки и полностью игнорируя все его возражения, Александра уже дотащила Сашу до входной двери и распахнула ее.
        — Договаривались.  — Александра была краткой.  — По крайней мере на сегодняшний день она — твоя невеста, а торт подождет, пары часиков, надеюсь, вам хватит…
        — На что хватит пары часиков? О чем ты?  — раздраженно возопил Саша, он не собирался скрывать свое недовольство тем, что его оставили без сладкого.
        — Хорошо,  — невозмутимо отозвалась Александра.  — Три.
        — Что три?  — Саша все еще пытался упираться, но не слишком активно, иначе, учитывя разные весовые категории, Александре вряд ли удалось бы дотащить его уже почти до самой двери соседней квартиры. Проигнорировав его последний вопрос, она нажала кнопку звонка и окинула двоюродного брата критическим взглядом.
        — Улыбнись хотя бы.
        — Сашка!  — Громкий шепот Саши прозвучал одновременно со звуком открываемого замка, в его глазах отразилась паника.  — Как ее зовут?
        — Ой, извини. Марина.  — Прежде чем скрыться в своей квартире, Александра успела заметить мелькнувшее в Сашиных глазах смятение.

* * *
        Когда в понедельник Александра предложила продемонстрировать «Сашу» всем заинтересованным лицам, лезущим не в свое дело, на дне рождения Иры, Марине идея понравилась. Ей так хотелось наконец-то избавиться от Ромы!
        Взяв на себя труд не только познакомить Марину с Аликом, но и договориться с ним о его участии в предстоящей мистификации, Александра принялась за дело так рьяно, будто это она была главным заинтересованным лицом. Вне всяких сомнений, для нее это было захватывающей игрой, Марине, однако, даже в голову не приходило сердиться, в конце концов, она сама устроила розыгрыш Эльвиры Анатольевны.
        Каждый день Александра заверяла ее в непременном участии двоюродного брата, Марина даже стала сомневаться в том, что дела обстоят так уж хорошо. К тому же с приближением субботы она все больше волновалась, смогут ли они с Аликом достаточно убедительно сыграть свои роли. Когда они с Сашей наткнулись на Эльвиру Анатольевну, у них не было времени рассуждать, получится или нет. И потом, с Сашей, теперь она была в этом абсолютно уверена, просто не могло не получиться, с первого мгновения их встречи между ними действительно происходило что-то необычное.
        Ей отчаянно хотелось забыть Сашу, но, сколько Марина ни старалась, не удавалось никак, более того, чем дальше, тем больше она о нем думала. В голову почему-то лезли фразы типа «умру, а докажу, что ты мне безразличен» — образчики пресловутой женской логики. Вот только в классической ситуации доказывать надо ему, а Марине требовалось доказать самой себе.
        Все эти дни она и так была на нервах из-за Саши, из-за предстоящего знакомства с Аликом, о котором Александра рассказывала как-то уж очень скупо, а узнав о визите Ромы, Марина вообще не находила себе места от беспокойства. Видимо, он посчитал, что Ирин день рождения является подходящим поводом для примирения. Потрясающе самоуверенный тип!
        Тут Марина опять вспомнила другого не менее уверенного в себе типа… Господи! Ну почему она никак не может перестать о нем думать! Сейчас уж точно не время, сейчас придет Алик, а возможно, и Рома вот-вот пожалует. Марина живо представила себе их встречу, и ее разобрал нервный смех.
        Выглянув в очередной раз в окно, она заметила вылезающего из машины Рому. Марина тут же бросилась звонить Александре в надежде на то, что Алик уже у нее: от одной мысли о необходимости вновь один на один общаться с Ромой и выслушивать его занудства у Марины начинали ныть зубы.
        Александра сообщила, что она тоже видела Рому, что Алик уже на подходе и появится с минуты на минуту. Их разговор прервал звонок в дверь, тяжело вздохнув, Марина отправилась открывать, молясь в душе о том, чтобы это «с минуты на минуту» наступило уже в следующую секунду.

* * *
        Со строгим, даже мрачным лицом перед ней стоял Рома.
        — Здравствуй, Марина. Надеюсь, я могу войти?  — Не дожидаясь ответа, Рома двинулся вперед с целеустремленностью, которая, заставила ее посторониться и позволить ему переступить порог.
        — Что ж, заходи,  — без всякого энтузиазма сказала Марина, она жалела, что не поддалась первому порыву и не захлопнула дверь перед его носом. Однако он уже вошел, поэтому, проявляя элементарную вежливость, Марина поздоровалась.
        Засунув руки в карманы, Рома, не задерживаясь в коридоре, направился прямо в гостиную. Он не стал дожидаться, пока Марина запрет дверь и последует за ним. Она же демонстративно не торопилась.
        Войдя в гостиную, Марина застала Рому, нетерпеливо расхаживающим по комнате. Она остановилась на пороге и, скрестив руки на груди, молча смотрела на бывшего жениха, совершенно не собираясь облегчать ему задачу. К тому же, согласно обещанию Александры, вот-вот в дверь должны были позвонить снова.
        Прервав молчание, Рома решительно начал:
        — Марина, нам нужно серьезно поговорить. Мы…
        И тут раздался спасительный звонок.
        — Извини.  — С лучезарной улыбкой Марина развела руками и, оставив Рому с открытым ртом посреди комнаты, пошла открывать Алику.
        Она распахнула дверь, и слова приветствия замерли у нее на устах. Перед ней стоял Саша.
        — Привет,  — тихо выдохнула Марина.  — Откуда ты взялся?
        — Привет.  — Саша шагнул к ней.  — Неужели это действительно ты?
        В следующее мгновение она оказалась уже в его объятиях. Он нежно поцеловал ее, едва касаясь своими губами ее губ, потом еще, еще… Марина отвечала с не меньшим пылом, прикрыв глаза, она прижалась к Саше всем телом и обвила руками его шею.
        Дверь на лестницу так и осталась открытой. Марина уже не помнила, что в гостиной остался Рома, не помнила о своем вопросе, уже не имело никакого значения, откуда здесь взялся Саша.
        Слишком поглощенные друг другом, чтобы замечать кого-нибудь или что-нибудь вокруг, они едва ли слышали донесшийся из гостиной Ромин возглас:
        — Марина, куда ты подевалась?
        Поскольку ответа никакого он не получил, Рома отправился выяснять причину задержки и такого к себе невнимания.
        Когда Марина осознала, что, кроме них с Сашей, в мире и, более того, в ее квартире существует еще кто-то, вернее, не кто иной, как Рома, она нехотя оторвалась от своего восхитительного занятия. Окружающие предметы, а вместе с ними и Рома на пороге ее гостиной, обрели четкость очертаний. Звуки также стали проходить в ее сознание, и первыми среди них был Ромин возмущенный вопрос:
        — Что здесь вообще происходит?
        Наконец и Саша отреагировал на отнюдь не дружескую фигуру, обозначившуюся в дверном проеме гостиной. Он немного отстранился от Марины, тем не менее крепко держа ее за плечи, и воззрился на Рому. Марина собиралась ему объяснить, кто это, но Саша только отрицательно покачал головой и тихонько сказал:
        — Подожди, любовь моя.  — Последовал легкий, как дуновение ветерка поцелуй в висок, однако смотрел он при этом на Рому.
        — Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?  — требовательно повторил Рома.
        И Саша, и Марина посмотрели на него с изумлением, поскольку в чем, в чем, а в особых объяснениях происходящее не нуждалось. Оправившись от первого шока, Саша, вопросительно приподнял одну бровь и спокойно обратился к Марине:
        — Я так понимаю, что это и есть Рома.
        Марина кивнула и, повернувшись к бывшему жениху, сухо произнесла:
        — Я рада, что ты, Рома, наконец встретился с Сашей, надеюсь, это поможет тебе избавиться от навязчивой идеи осчастливить меня.
        Марине хотелось бы еще многое сказать, но говорить, находясь в тесном кольце Сашиных рук, было не слишком удобно. Она попыталась ослабить его объятия, однако не тут-то было. Теперь он не только обнимал ее, но и целовал, зарывшись в пышную гриву волос. Что, впрочем, не мешало ему внимательно следить за противником.
        Марина, в свою очередь, не могла полностью отказаться от намерения высказать Роме хоть малую толику того, что ей очень хотелось довести до его сведения, так что, невзирая на неудобства, она продолжила:
        — И еще я надеюсь, Рома, теперь у тебя не осталось сомнений в том, что Саша существует на самом деле, а не является плодом моей фантазии.  — Дразнящие Сашины поцелуи сделали свое дело, и конец Марининой фразы прозвучал совсем уж томно.
        — У меня бы не осталось сомнений и без дополнительных демонстраций,  — с достоинством произнес Рома, направляясь к открытой настежь двери.
        — Вот и хорошо,  — спокойно сказал Саша.  — Чтобы было совсем понятно: впредь оставь, пожалуйста, в покое мою невесту.
        Рома с оскорбленным видом прошествовал мимо них, от взгляда, которым он смерил Сашу и Марину, веяло арктическим холодом. На пороге Рома задержался и с циничной усмешкой бросил через плечо:
        — Надеюсь, прежде чем начать раздеваться, вы подождете, пока я уйду, да и дверь не мешает прикрыть.  — С этими словами он наконец удалился.
        Все как всегда: последнее слово должно оставаться за ним.
        Саша, правда, думал иначе. Он рванулся за Ромой, но Марина, почувствовав, как при последних Роминых словах напряглись его мышцы, вцепилась в него мертвой хваткой и позволила экс-жениху беспрепятственно уйти.
        Марине было противно, и еще она ужасно разозлилась. На них обоих. Справедливости ради следовало признать, что Саша своими речами и поцелуями сам спровоцировал Рому, хотя сей факт отнюдь не извинял последнего. Судя по выражению его лица, Саша был не менее зол, чем она сама.
        Марина попыталась снять напряжение, упражняясь в устном счете, но хватило ее только до четырех. После этого она решительно отстранилась от Саши, и на этот раз он не стал ее удерживать.
        — Я вовсе не твоя невеста!  — гневно воскликнула Марина.  — Не Ромина, и вообще ничья! Я ни за кого не собираюсь замуж!
        Закрыв дверь за Ромой, она резко обернулась и снова попала в Сашины объятия.
        — Ты еще скажи — никогда. Между прочим, я в самом деле по-прежнему собираюсь на тебе жениться.  — На Сашиных губах опять играла чуть ироничная улыбка. Которая, как и прежде, действовала на нее или совершенно обезоруживающе, или — как красная тряпка на быка.
        — Господи! Что же вас всех так жениться тянет? И почему-то непременно на мне.  — Марина попыталась вырваться, но безуспешно. Упираясь ладонями в Сашину грудь, она сердито посмотрела на него: быстро же он взял себя в руки! Его смеющиеся серые глаза и широкая улыбка подействовали на нее точно так же, как при их первой встрече: она была вне себя.
        Саша, улыбнулся еще шире.
        — Спокойно, дорогая. Признаю, что я отчасти виноват в безобразной выходке Ромы. За это я прошу прощения. Хотя все равно он сукин сын!
        Последний Сашин тезис внес некоторую разрядку в довольно напряженную атмосферу, однако сам он смутился и, виновато улыбаясь, посмотрел на Марину.
        — Извини. Не удержался.
        — За это можешь не извиняться,  — проявила великодушие Марина и тоже не удержалась от улыбки. Ее сопротивление стало ослабевать, но она все равно не собиралась мгновенно растаять от его обаяния.
        Почувствовав смену ее настроения, Саша крепче прижал Марину к себе и коснулся губами ее губ.
        — Твои изумрудные глаза сверкают так же сердито, как при нашей первой встрече,  — шепнул он и стал медленно и нежно покрывать поцелуями Маринино лицо, шею…
        — Если ты думаешь, что сейчас я сержусь меньше, то ошибаешься,  — сообщила она томным голосом, несколько противоречившим ее словам.
        — Не отвлекайся, пожалуйста,  — с трудом произнес Саша между поцелуями.
        Ей и не хотелось отвлекаться, однако где-то на периферии сознания оставались вызывавшие беспокойство вопросы, на которые неплохо было бы получить ответы.
        — Подожди минутку,  — Марине удалось наконец сосредоточиться.  — Саша, ты так и не сказал мне…
        — …как мне удалось столь своевременно появиться?
        — Вот именно своевременно, но ты-то откуда об этом знаешь?
        — От одной юной особы, которая обожает интриги.
        Марина в замешательстве наморщила лоб и привычным жестом убрала назад растрепавшиеся волосы.
        — Ты имеешь в виду Александру? Но тогда… нет, подожди…
        — Марина, ты ведь ждала…
        — …Алика.
        Саша хмыкнул.
        — А вот это уже совсем интересно,  — пробормотал он.
        — Так ты Алик или Саша?  — продолжая хмуриться, спросила Марина.
        — По большей части Саша, но Аликом меня тоже иногда называют.
        — То есть ты знал…
        Однако Саша решительно перебил ее, не давая возможности возникнуть новым вопросам, которые могли еще больше усложнить предстоящий не такой уж простой разговор.
        — Я ничего не знал. Я понял, только увидев тебя, хотя… Если подумать, в этой истории с самого начала было кое-что странное. А когда перед дверью Александра наконец сообщила мне твое имя… Я только успел подумать, что вдруг каким-то чудом это окажешься ты, как увидел именно тебя…
        Она молча недоверчиво смотрела на Сашу. Он же, чмокнув в усыпанный веснушками носик, взял Марину за плечи и еще раз с нежностью окинул ее взглядом, затем развернул в сторону гостиной.
        — Пойдем-ка, солнышко, в комнату, похоже, пора нам со всем этим разобраться спокойно.
        Марина не стала возражать. Для разнообразия хотелось, кроме загадок, иметь хоть несколько отгадок.

* * *
        Александра стояла перед окном с тарелкой клубники и методично поглощала ягодку за ягодкой, наблюдая за происходящим внизу. Время от времени она бросала нетерпеливые взгляды на часы. Прошло пять минут с тех пор, как она оставила Сашу перед Марининой дверью. Если все пойдет по плану, то с минуты на минуту Рома должен появиться в поле ее зрения. Что-то долго его нет. Александра отправила в рот последнюю клубничку. Появился. Восемь минут. Наверное, лифта долго ждал. Опустив взгляд на тарелку и не обнаружив на ней больше ни одной ягодки, Александра вздохнула.
        Даже сверху были видны прямая спина и широкий разворот плеч. Александра давно заметила, что степень деревянности Роминой походки пропорциональна степени уязвленности его эго. Наблюдая за тем, как он идет к машине, Александра задумалась, не правильнее ли здесь говорить об уязвленном самолюбии, но к тому моменту, как машина отъехала, она пришла к выводу, что великодушнее, но не правильнее.
        Ну что ж, если она ошиблась, то Сашу и Марину следует ждать минут через тридцать-сорок, хотя… да нет, максимум — через час. Александра потянулась к пульту телевизора, но передумала. Если она все-таки не ошиблась и дальше все пойдет по плану, то есть время почитать.
        Будучи оптимисткой, она предпочла книгу телевизору и, прихватив Стаута, отправилась в лоджию, собираясь устроиться в шезлонге, однако опять передумала. Во-первых, оттуда она может не услышать дверной звонок, во-вторых, если у Марины тоже открыта дверь лоджии, она может услышать что-нибудь не предназначенное для ее ушей. В конце концов, люди имеют право выяснить отношения наедине. В том, что раньше она такой щепетильности не проявляла, была, разумеется, некоторая непоследовательность, но стоит ли зацикливаться на мелочах?
        Устроившись в кресле в гостиной, она приготовилась к ожиданию, которое должен был скрасить ей Рекс Стаут.
        19
        Они сидели на диване рядышком, одной рукой Саша обнимал Марину за плечи, другой захватил в плен ее руки. Сначала она собиралась устроиться в кресле напротив, поскольку еще в день их первой встречи поняла, что, находясь к нему слишком близко, мыслить здраво просто не может. Однако Саша заверил, что он не сможет мыслить здраво, если будет находиться от нее слишком далеко. И опять, как и раньше с Ромой, уступить пришлось Марине. Однако, прислушавшись к себе, она поняла, что в данном случае уступка потребует от нее меньших жертв, чем желание настоять на своем.
        — Думаешь, она все знала?  — Марина недоверчиво смотрела на Сашу.
        Он пожал плечами.
        — Во всяком случае, догадывалась. Это следует хотя бы из того, что она упорно называла меня Аликом, а не Сашей, как обычно.
        — Подожди…  — Марина постаралась восстановить в памяти хронологию событий.  — Но Аликом тебя назвала сначала Зина…
        — Что касается Зинули, тут разговор особый,  — рассмеялся Саша.  — Наверное, в каждой семье есть свои курьезы, так вот это — один из них.
        И он поведал Марине забавное семейное предание. Дело в том, что Зиночка была младше своей сестры Нины на одиннадцать лет. Ей было десять, когда у Нины родился сын, которого собирались назвать в честь прадеда Александром, то есть Сашей. Зиночке эта идея решительно не понравилась. Она заявила, что тогда все будут путаться, поскольку у нее — разумеется, когда она вырастет — непременно будет дочка, которую она назовет только Сашенькой и никак иначе. Это имя Зиночке всегда очень нравилось, так, звали и ее любимую куклу. Но кто станет слушать десятилетнего ребенка? Тогда упрямая Зина заявила, что во избежание грядущей путаницы будет звать племянника Аликом. Эту замечательную мысль во имя восстановления мира в семье ей подкинул отец. Когда в свое время Зиночка действительно родила дочку, она, невзирая на уговоры мамы и сестры, назвала ее Сашенькой, как и собиралась. Нельзя сказать, что данное обстоятельство вызвало особую путаницу, в конце концов, в некоторых семьях и более близкие родственники носят одинаковые имена. Но все же какие-то неудобства порой возникали.
        — А потому,  — закончил свой рассказ Саша,  — мою двоюродную сестру обычно называют Сашенькой, как это нравится Зиночке, или Александрой, как это нравится ей самой. Меня же все, кроме Зинули, называют Сашей, изредка Аликом. Но только не Александра.
        На губах Марины появилась слабая улыбка.
        — И правда забавно. Знаешь, Саша, думаю, Александра догадалась из-за Ангелины.
        Едва она произнесла имя его тетушки, в Сашиных глазах зажглось понимание.
        — Кажется, что-то начинает проясняться,  — пробормотал он.
        — Видишь ли,  — под его выжидающим взглядом начала объяснять Марина,  — когда Зина рассказала о вполне разумной, правда, спорной теории своей тети, что девочки должны учиться пить дома…
        — То же самое Ангелина говорит и о мальчиках.  — Саша усмехнулся.  — Она считает, что если они научатся пить, то не будут напиваться. Опять же это не будет тем запретным, а потому заманчивым плодом, которого юные умы рвутся вкусить независимо от любых доводов чужого разума. Впрочем, при проведении опроса данная теория, полагаю, снискала бы больше противников, нежели сторонников, но Ангелина вообще на многие вещи смотрит весьма нетрадиционно.
        — Так вот,  — продолжила свой прерванный рассказ Марина,  — услышав о тете с довольно-таки редким именем Ангелина, я, разумеется, сразу вспомнила о твоей тете с тем же самым довольно редким именем. На какой-то момент я даже подумала, что Саша, в объятия которого я влетела посреди Невского, может оказаться родственником моих соседей, но…  — даже сейчас в ее тихом вздохе был слышен отзвук пережитого разочарования.  — Когда я спросила Зину, нет ли у нее каких-нибудь двоюродных или троюродных братьев, она ответила, что только сын самой Ангелины.
        — На самом деле сын Ангелины доводится мне дядей, хоть и старше меня всего на пять лет, а Ангелина — моя двоюродная бабушка,  — объяснил Саша.  — Правда, даже за глаза назвать ее так язык не поворачивается, поскольку выглядит она значительно моложе своих пятидесяти восьми, и вообще ее все называют исключительно по имени. В общем, думаю, насчет Ангелины ты права. Ладно, с Александрой более или менее ясно, так что…
        — Не совсем,  — задумчиво возразила Марина.  — Я все-таки не понимаю… То есть нет, я могу понять, почему она сказала Роме, я даже могла бы понять, зачем она морочила голову мне, правда, в этом уже не было смысла… Но Зине-то зачем?
        Марина как бы рассуждала сама с собой, и чем дальше она говорила, тем более озадачено смотрел на нее Саша. Наконец он решил вклиниться в этот поток сознания:
        — Погоди, солнышко, объясни толком, о чем вообще речь. Начни с Ромы. Кстати, почему он до сих пор вокруг тебя вертится? Неужели Эльвира Анатольевна не оправдала твоих ожиданий?
        — Почему не оправдала?  — Марина даже как-то обиделась за Эльвиру Анатольевну.  — Рома был вне себя, я тоже высказала накипевшее, после чего он ушел, хлопнув дверью, так что если бы не Ирина агрессивная миротворческая деятельность…
        И Марина поведала Саше о том, что к ее новому роману — невольный каламбур у обоих вызвал улыбку — подруга отнеслась скептически. Среди давних Марининых знакомых подходящей кандидатуры Ира не видела, а всех остальных попросту не рассматривала, искренне полагая, что для возникновения серьезных отношения требуется время. Марина, кстати, попросила Сашу не сообщать Ире подробности их знакомства, чтобы не шокировать подругу. Ну и чтобы подруга не доставала ее.
        — Ира никогда не знакомится на улице,  — пояснила Марина и с долей самоиронии добавила: — Я, между прочим, тоже.
        — И я не имею такой привычки,  — заверил ее Саша, однако под Марининым скептическим взглядом поторопился сменить тему: — Так что там сказала Роме Александра?
        — Что у тебя маленькие усики.
        — Что?  — В Сашином возгласе звучало неподдельное изумление, граничившее с паникой.
        — Она сказала, что у тебя усики,  — повторила Марина.  — Причем получается, что они должны были быть у тебя и тогда, когда мы с тобой познакомились. Правда, мне показалось, что Зиночка тоже удивилась, во всяком случае, на Александру она посмотрела как-то странно.
        — Ну еще бы!  — Возмущенно фыркнув, Саша сказал, что лет восемь назад действительно пытался отрастить усы, однако довести их до атрибута мужественности не успел, застряв на тонких изящных усиках. Ангелина заявила, что с ними он стал похож на опереточного красавчика, что само по себе звучало удручающе, а тут еще маленькая Сашенька внесла свою лепту, добросовестно распространяя мнение любимой тетушки среди родственников, знакомых и незнакомых.
        Слушая Сашу, Марина представила тонкие аккуратные усики над его верхней губой, и ее собственные губы сами собой разъехались в улыбке.
        — Вижу, Мариночка, у тебя достаточно хорошо развито воображение,  — усмехнулся Саша.  — Так вот, что касается усиков…
        — Я уже поняла, что само это слово вызывает у тебя неприятные ассоциации.  — Марину данное обстоятельство отнюдь не огорчило, поскольку ей никогда не нравилась ни усатые, ни бородатые мужчины.  — Ладно, вернемся к Александре. Как я уже говорила, можно понять, для чего ей понадобились усики в разговоре с Ромой. Стараясь припомнить, были они у моего кавалера или нет, она ненавязчиво, по ее собственному выражению, сообщила Роме, что мы в тот момент целовались.
        — Погоди, дорогая, с кем это ты целовалась?  — ревниво поинтересовался Саша.
        — О господи! Да ни с кем!  — демонстративно закатив глаза, воскликнула Марина.  — Она просто Рому дразнила, попутно стараясь отвадить его от меня.
        — Интересно, а он, как и сегодня обратился к тебе за разъяснениями?
        — Нет, я ведь присутствовала там незримо.
        Теперь за разъяснениями обратился Саша. Перипетии того вечера Марина изобразила скупыми, но яркими мазками, воображение Сашу тоже не подвело, поэтому ее рассказ постоянно прерывался смехом и занял довольно много времени, однако затем Марина вновь обратилась к мучившему ее вопросу.
        — По идее, когда Александра говорила с Ромой, она уже заподозрила, что ее двоюродный брат и есть мой Саша…
        — Мне нравится, Мариночка, как ты это произносишь,  — не преминул заметить Саша.
        От чувственных интонаций в его голосе Марина покраснела, но все же не дала сбить себя с мысли.
        — Поэтому упоминая об усиках, она, возможно, хотела к тому же проверить свою гипотезу. И получила подтверждение, поскольку я сказала, что у моего Саши…  — Марина запнулась лишь на какую-то долю секунды, почти проигнорировав красноречивый Сашин взгляд,  — …усиков нет. Но в том-то и дело, что сказала я это еще до того, как она стала настаивать на усиках у Алика. Заметь, в разговоре с Ромой она на них не настаивала. Так зачем было продолжать морочить голову мне и тем более Зине?
        — Только тебе, Мариночка,  — уверенно сказал Саша.  — Зине лишь потому, что она при сем присутствовала. И делалось это исключительно для того, чтобы сбить тебя с толку, чтобы ты ни о чем не догадалась раньше времени. Потому что целей в этом заговоре было как минимум две: организовать нашу встречу и получить от своей затеи максимум удовольствия.
        Марина посмотрела на него озадачено.
        — Я что-то не поняла, о каком заговоре идет речь.
        — О заговоре моей любимой двоюродной сестры и моей обожаемой тетушки.
        — Ты это серьезно?  — Марина смотрела на Сашу с недоверием.  — Ладно Александра, но Ангелина…
        — Мариночка, Александра и Ангелина — два сапога пара. Они не просто лучшие подруги, они — родственные души.  — Саша сделал многозначительную паузу.  — Возможно, и даже наверное, здесь сказывается влияние звезд, поскольку они обе — Скорпионы.
        — Ну не знаю,  — возразила Марина,  — мой опыт общения со Скорпионами противоречит последнему твоему тезису, мне трудно поверить даже в их мирное сосуществование. В одном классе с Александрой училась девочка с той же зодиакальной предрасположенностью, так они вечно цапались. Кстати,  — Марина улыбнулась,  — я как раз вспомнила своих Скорпиош-спорюшек, когда ты упомянул, что твоя двоюродная сестра-Скорпион только что окончила художественную школу.
        — И у тебя, Марина даже мысли не мелькнуло, что я говорил об Александре?  — изумился Саша.
        — С какой стати? Ты ведь тоже ни меня не спросил, в какой школе я работаю, ни сам не сказал, какую школу твоя племянница окончила. Более того, Александру ты тоже не подумал расспросить о ее учителях.
        Саша даже растерялся, правда, всего лишь на мгновение.
        — Знаешь, я действительно о ней даже не подумал,  — признался он чуть смущенно.  — Видимо, сработал инстинкт самосохранения.
        Марина понимающе хихикнула. Да уж, если бы Саша начал расспрашивать Александру, личной жизни у него точно не осталось бы. Конечно, в данном конкретном случае инстинкт самосохранения его подвел, но на то он и инстинкт, чтобы срабатывать в любом случае.
        — Возможно,  — добавил Саша,  — определенную роль здесь, сыграло то, что, с одной стороны, художественные школы все равно приходилось отложить до начала учебного года, а с другой — я в любом случае рассчитывал отыскать тебя гораздо раньше.
        — И каким же образом?  — не без скепсиса поинтересовалась Марина.
        — Сначала я надеялся, что когда ты остынешь… Господи, Марина, ну почему ты сбежала?  — сам себя перебил Саша.  — Я ведь говорил тебе, что между мной и Яной ничего нет!
        — Говорил,  — согласилась Марина.  — Тогда объясни, почему она все время на тебя вешалась?
        — Но ведь она на меня вешалась, а не наоборот!  — возмутился Саша.  — Ты чего это?  — Он непонимающе уставился на смеющуюся Марину.
        Сквозь смех она объяснила ему, что Александра выразила свое мнение теми же словами и даже с той же интонацией.
        — Вот!  — воскликнул Саша.  — Это нормальная реакция здравомыслящего человека.
        Что его двоюродная сестра не причисляет себя к таковым, Марина говорить не стала и на собственном здравомыслии также не настаивала, поскольку все еще хотела знать ответ на свой вопрос. Но тут Саша сказал такое, что не то чтобы совсем лишило ее вопрос смысла, он просто перестал быть актуальным.
        — И вообще забудь ты о Яне!  — воскликнул он.  — Она вышла замуж и укатила в Москву.  — Посчитав, видимо, данную тему исчерпанной, Саша вернулся к тому злополучному вечеру.  — А я, между прочим, кинулся за тобой вдогонку на следующем поезде и выскакивал на каждой станции, высматривая тебя на платформе. Хотя уже на первой понял, что это бесполезно,  — признался он, испустив нечто среднее между вздохом и стоном.
        — Ты надеялся, что я так быстро остыну?  — удивилась Марина.
        — Нет, я надеялся, что ты одумаешься,  — поправил ее Саша.  — Я видел твои глаза, когда двери уже почти закрылись.
        Теперь вздохнула Марина.
        — Увидев, как ты рванулся к отходящему поезду, я действительно чуть не поддалась порыву и едва не вышла на следующей остановке. В том, что ты последуешь за мной, я была почти уверена, вот только… я не была уверена в том, что вскоре снова не почувствую себя третьей лишней.
        Марина и сейчас не была в этом уверена, однако Саша не стал ни в чем ее убеждать, и как ни странно, ей это понравилось. Он просто привлек Марину к себе и легким поцелуем коснулся ее виска.
        — Жаль, что ты так и не остыла к среде,  — сказал он с упреком.
        Отстранившись, Марина посмотрела на Сашу.
        — К среде?  — переспросила она. К той среде она не просто не остыла, она была во власти мужененавистнических настроений. Не столько, правда, из-за Саши, сколько из-за Ромы, с которым накануне выясняла отношения. Тем не менее слова, которыми в тот день она поминала Сашу, ему вряд ли понравились бы.  — Ну конечно!  — вспомнила Марина.  — Ты предлагал мне в ближайшую среду вместе пойти посмотреть на «Павлина».
        — Я надеялся, что ты придешь.
        Марина смутилась.
        — Честно говоря, Саша, о твоем предложении я забыла напрочь, поскольку вообще не приняла его всерьез.
        — Ну в-о-от!  — разочарованно протянул Саша.  — А я-то как дурак ждал тебя у «Павлина» каждую среду! Только одну пропустил, когда ездил в командировку.
        Этим он ее окончательно добил.
        — Са-а-шша!  — простонала Марина. Впрочем, она быстро пришла в себя и задала вполне логичный вопрос: — Слушай, а зачем каждую среду, если я не пришла даже в ту, на которую ты меня приглашал?
        — Но ведь ты могла прийти просто потому, что давно собиралась посмотреть «Павлина», а наш с тобой разговор мог послужить толчком, чтобы наконец собраться,  — почти столь же логично возразил Саша.  — Кроме того, в мою самонадеянную голову закралась мысль, что ты тоже можешь искать встречи со мной,  — сказал он с усмешкой, которая, правда, получилось несколько кривоватой.
        — Извини, Саша, но, к сожалению, мысль о встрече у «Павлина» мне в голову вообще не приходила,  — со вздохом сказала Марина, огорченная собственной несообразительностью. Надо же было упустить такую прекрасную возможность! И эта встреча действительно была бы случайной, поскольку знать, что он ходит в Эрмитаж как на работу, она никак не могла. А кстати, как он умудрялся постоянно и так надолго уходить с работы? Помимо своей воли Марина вспомнила о Яне, которая в то время, возможно, еще не отбыла в Москву. А если и отбыла? В конце концов, Сашин эстетствующий шеф наверняка уже нашел новое украшение для офиса.
        От ревнивых фантазий ее отвлекли Сашины дальнейшие признания.
        — Разумеется, Марина, ты права,  — сказал он,  — я уже в первую среду понял, что на «Павлина» особо рассчитывать не приходится. Но и дожидаться начала занятий в художественных школах я тоже не мог, поэтому стал обдумывать другие варианты. Например, засады у Эрмитажа.
        — Засады у Эрмитажа?  — непонимающе повторила Марина.
        — Ну да, ты ведь сама говорила, что прогулки по Эрмитажу действуют на тебя умиротворяюще, а я сильно надеялся, что тебе потребуется эрмитажетерапия. Поскольку ты не любишь стоять в очереди, а мне все-таки не хотелось остаться без работы, в засаде я сидел, то бишь стоял по утрам в выходные,  — дурашливо пояснил Саша. И уже совсем другим тоном добавил: — Знаешь, Марина, мне очень хотелось верить, что тот день, который мы провели вместе, ты не сможешь просто взять и выкинуть из головы.
        — Я и не смогла,  — не слишком охотно призналась Марина.  — Просто разрушительные порывы своей души я направила на ремонт.
        — А мне-то всегда почему-то казалось, что ремонт предполагает созидание,  — задумчиво изрек Саша, обводя взглядом белоснежный потолок, свежие обои и мебель — не новую, но, безусловно, ухоженную.  — И много тебе удалось разрушить?
        Его вопрос был скорее данью риторике, поскольку ее слова он явно посчитал лишь фигурой речи. Тем приятней было Марине его разочаровать.
        — Только электропроводку,  — сообщила она, с удовольствием наблюдая, как вытягивается Сашино лицо.  — И никаких вопросов или комментариев! Я уже выслушала электрика, хвала господу, он был сдержан. В отличие от Ромы. Александра была в отчаянии, что ее мнение совпало с Роминым, а Зиночка была сражена моей короткой памятью.  — Выпалив все это на одном дыхании, Марина посмотрела на улыбающегося Сашу, который уже оправился от первого потрясения и, несмотря на предупреждение, наверняка собирался забросать ее вопросами. Ну уж дудки!  — Если тебя, Саша, интересуют детали, обратись к своей двоюродной сестре,  — сухо отрезала Марина.
        — Ладно, ладно, ладно.  — В такт словам его руки, приподнятые в знак капитуляции, совершали успокаивающие движения, на его лице при этом появилась снисходительная улыбка, которая задела Марину, однако чувство юмора победило взыгравший было дух противоречия. Саша тем временем внес предложение: — Знаешь, Марин, давай просто с тобой договоримся, что ты больше не будешь трогать электропроводку. Если что, я всегда к твоим услугам. А для успокоения души и нервов в следующий раз воспользуйся лучше проверенным средством. Тут я тоже всегда к твоим услугам.
        — В самом деле?  — Марина одарила Сашу скептическим взглядом. Он ведь сам признался, что в Эрмитаже бывает в среднем пару раз в год, а за эти полтора месяца он побывал там… Не утруждая себя арифметикой, она уточнила: — Даже несмотря на то, что в последнее время ты бывал в Эрмитаже по три раза на неделе?
        — Даже если бы я бывал там каждый день!  — прижав руки к груди, заверил ее Саша.  — К тому же, боясь пропустить тебя, я смотрел в основном на людей, а по выходным отдежурив у входа, отправлялся вовсе не в Эрмитаж, а к костелу Святой Екатерины* или в иные места
        * У костела Святой Екатерины на Невском проспекте художники выставляют на продажу картины. сколько-нибудь массового скопления художников. В конце концов, в городе их не так уж много, должен же кто-то тебя знать.
        Марина уже не удивлялась, хотя такое направление поиска ей до сих пор в голову не приходило.
        — У Святой Екатерины можно даже купить мои работы, я их продаю через подругу,  — пояснила она.
        — Я как раз приобрел одну прелестную акварель,  — сообщил Саша.  — Понимаешь, мне показалось, что девица готова расколоться, и когда она предложила купить акварель, я, естественно, согласился, но она оказалась неподкупна. В смысле не раскололась.  — Он пожал плечами и усмехнулся.  — А знаешь, Мариночка, было бы забавно, если бы «Лебеди под Банковским мостиком» в самом деле оказались твоими.
        Она ошеломленно посмотрела на Сашу. Потому что акварель действительно была ее, ни у кого другого она этого сюжета не встречала. И не удивительно, не так уж часто лебеди попадают в канал Грибоедова, возможно, тот давний случай из детства был вообще уникальным. И кстати, лебедей Марина видела вовсе не у Банковского, а у Каменного моста, но ей захотелось совместить благородных птиц с грифонами*.
        * Цепи, на которых висит Банковский мостик, держат в зубах четыре грифона, являясь, таким образом, не только украшением, но и частью конструкции.
        — Ты действительно купил мою акварель,  — тихо произнесла Марина.
        Теперь пришла Сашина очередь смотреть на нее ошеломленно. Придя в себя, он уточнил:
        — Твоя подруга такая жизнерадостная толстушка с короткой стрижкой? Темненькая?
        — Да, это Юлька,  — подтвердила Марина.
        — Выходит, она сознательно подсунула мне твою акварель, но что она твоя, я узнал бы, лишь разыскав тебя. У твоей подруги иезуитское чувство юмора,  — с кислой улыбкой изрек Саша, впрочем, шутку он оценил. Наверное, потому что имел возможность прокомментировать ее в сослагательном наклонении. Вдруг Саша нахмурился.  — Марин, неужели твоя Юлька ничего тебе не сказала? Или все-таки…
        — Саша, нет! Я действительно ничего не знала!  — решительно перебила его Марина и стала торопливо объяснять, что Юлька, если и звонила ей, то не дозвонилась, а потом внезапно уехала. Марине еще повезло, что, собираясь в страшной спешке, подруга в последний момент вспомнила о деньгах за проданные работы и передала их через свою маму. А посланий от Юльки ни устных, ни письменных Марина не получала, поэтому понятия не имела, кто купил «Лебедей». Все это она выпалила единым духом, радуясь, что удалось предотвратить недоразумение, однако Саша продолжал хмуриться.
        — Послушай, Саша…
        — Марина, скажи…
        Оба заговорили одновременно, а потом одновременно замолчали. Призывая Сашу слушать, Марина на самом деле жаждала услышать его, ну а Сашина просьба что-то там сказать наверняка предполагала, что сначала он сам выскажется, поэтому возможность говорить Марина предоставила ему. Под ее выжидающим взглядом он начал снова:
        — Марина, скажи, если бы ты узнала, что я тебя разыскиваю, ты бы сама попыталась меня найти?
        — Собственно говоря, я и так искала встречи с тобой,  — немного смутившись, призналась она.  — Сколько раз, проходя по Гороховой, я просто неприлично пялилась в окна твоей Ангелины.
        Саша не стал напоминать ей, что, зная имя, отчество, фамилию и даже возраст человека можно найти его куда более простым и надежным путем. Улыбнувшись, он нежно провел ладонью по Марининой зардевшейся щеке. Ему определенно нравилось ее смущение.
        — Ты становишься еще красивее, когда краснеешь,  — почти шепотом сказал он. Чувственные нотки в его голосе заставили Марину покраснеть еще больше, что доставило Саше еще большее удовольствие.
        Не отводя от нее глаз, он произнес внезапно охрипшим голосом: — Я люблю тебя. Знаешь, Марина, я действительно влюбился в тебя сразу и сразу это понял. А теперь, когда мы так долго не виделись… теперь я в этом абсолютно уверен.
        На этот раз их поцелуй был долгим-долгим, а когда он закончился, Марина несколько мгновений в растерянности смотрела на Сашу, потом тяжело вздохнула и сдалась:
        — Ладно, отрицать, наверное, глупо. Я тоже люблю тебя.
        Саша просиял и, притянув Марину к себе, чмокнул в кончик ее вздернутого носика.
        — Между прочим,  — вспомнил он,  — Александра выразила надежду, что нам хватит пары часов.
        — Пары часов?  — переспросила Марина, не совсем понимая, что он имеет в виду.
        — Потом от щедрот своих она добавила еще час.  — Его губы приблизились к ее губам, но прежде чем поцеловать Марину, Саша шепнул: — Из трех часов прошло не больше полутора, у нас еще уйма времени…
        Ее лицо стало пунцовым, даже веснушки нельзя было различить, а взгляд метнулся в сторону лоджии — дверь, слава богу, оказалась закрытой. Марина возмущенно посмотрела на Сашу.
        — Как ты мог подумать, что зная, что Александра…  — она осеклась, заметив в его глазах озорных чертиков.
        — Это ты подумала!  — торжествующе возразил он.
        Легко вскочив с дивана, Саша поднял вслед за собой Марину и притянул ее к себе, теперь их бедра соприкасались так тесно, что у нее уже не могло быть никаких сомнений в том, о чем подумал он. Тем не менее через мгновение Саша отстранился и, глубоко вздохнув, заговорил почти спокойно и, как обычно, чуть насмешливо.
        — Думаю, Александра имела в виду лишь то, что нам потребуется время, чтобы разобраться в наших отношениях. Надеюсь, она не столь испорченная, чтобы…
        — На самом деле мы должны быть ей благодарны,  — решительно перебила его Марина.
        — Александра часто вызывает к себе противоречивые чувства,  — возразил Саша.  — Между прочим, она нас ждет не одна, а вместе с «Мишкой», я имею в виду торт.
        — Ой, правда?  — Всплеск Марининого энтузиазма сошел на нет, едва она вспомнила, сколько в «Мишке» калорий.  — Я его обожаю,  — призналась она с тяжким вздохом.
        — Я тоже. Александра утверждает, что у нее образовались излишки времени и сметаны,  — скептически ухмыляясь, поведал Саша.
        — Ну что, пошли?
        — Пошли,  — глухо произнес Саша, зарываясь лицом в Маринины волосы.  — Только сначала ты меня поцелуешь.
        — Только сначала я тебя поцелую…
        20
        Услышав звонок, Александра взглянула на часы: 14.41. Похоже, действительность превзошла самые смелые ее ожидания. Она выбралась из кресла и пошла открывать дверь.
        На пороге стояли Саша и Марина. Он — засунув руки в карманы и с отсутствующим выражением на лице. Она — сложив руки на груди и чуть покачиваясь на носочках. И с таким же отсутствующим выражением на лице.
        Окинув их с ног до головы пристальным взглядом, Александра подавила улыбку и, шире распахнув дверь, отступила в сторону, давая возможность гостям войти. Вновь прибывшие остановились посреди прихожей так, будто оба были в доме впервые. Закрывая за ними дверь, хозяйка высказала свое мнение:
        — Удивляюсь, как вам удалось в чем-то убедить Эльвиру Анатольевну и Рому.
        Как по команде Марина и Саша повернулись к Александре. А она, уже не скрывая улыбки, бросила через плечо:
        — Вас выдают глаза. Можете посмотреть в зеркало. Или друг на друга. После этого можете помочь мне накрыть на стол.  — С этими словами Александра их оставила и направилась в кухню.

* * *
        Обе стороны проявили завидную выдержку и не пытались удовлетворить естественное любопытство прежде, чем все уютно и по-домашнему не устроились за кухонным столом. Торт выглядел великолепно, даже резать было жалко, но Александра решительным движением вонзила нож в середину, чем и положила конец неловкому молчанию, перемежавшемуся междометиями или короткими фразами, касавшимися сервировки стола.
        Первым был Саша. Ходить вокруг да около он не стал и спросил прямо и без обиняков:
        — Когда ты догадалась? Когда речь зашла об Ангелине?
        — Естественно,  — с готовностью подтвердила Александра, потом перевела взгляд на Марину.  — Помнишь, ты тогда чуть вино не пролила?
        Марина кивнула и собиралась уже задать все еще не дававший ей покоя вопрос об усиках, однако Саша ее опередил:
        — Ангелина, конечно, тоже во всем этом принимает участие.  — Вопросительные нотки в его голосе можно было уловить только при очень большом желании. Похоже, ему и так все было ясно.
        — Конечно.  — Александра была лаконична. И никаких эмоций.  — Впрочем, я бы и сама справилась, но… видишь ли, так интереснее.
        Саша нехорошо посмотрел на двоюродную сестру.
        — О, Боже!  — простонал он — Сашка, у тебя нормальные вполне уравновешенные родители, в кого ты только уродилась такая…  — Он умолк, подбирая подобающий эпитет.
        Судя по кривой ухмылке и огонькам, вспыхнувшим в глазах Александры, у нее на языке вертелось вполне подходящее слово, так что она могла бы ему помочь. Однако не стала себя утруждать, что дало возможность Марине прорваться в их диалог.
        — Погодите! Александра, объясни все-таки, зачем ты убеждала Зину, что у Саши усики?
        — А что мне оставалось делать?  — Александра картинно развела руками,  — Если бы ты, Мариночка, не подняла вопрос об усиках, мама вообще вряд ли вспомнила бы подробности сцены на балконе, которую я живописала Роме, поскольку в тот момент она пребывала в сильно растрепанных чувствах.
        Саша хмыкнул.
        — Можно подумать, все эти подробности ты изложила не в качестве теста, в расчете как раз на то, что Марина поднимет этот вопрос.
        — Отчасти,  — не стала спорить Александра.  — И раз уж она его подняла, грех было не воспользоваться и акцентировать ее внимание на различиях, а не на сходстве Саши и Алика.
        — Чтобы она не догадалась раньше времени и не мешала вам с Ангелиной развлекаться,  — снова поддел ее двоюродный брат.
        — Не без того,  — опять согласилась Александра.  — Однако главным образом я хотела твердо, но ненавязчиво,  — при этих словах Саша с Мариной понимающе переглянулись,  — довести до Роминого сведения, что вакантное место занято. И к счастью, вспомнила, что ты, Сашка, действительно однажды отрастил это элегантное безобразие… Сашенька, только не подавись, пожалуйста!
        Искренняя забота, прозвучавшая в голосе Александры, не смягчила Сашу, проглотив вместе с тортом рвущиеся с языка слова, он нехорошо посмотрел на нее, и потребовал:
        — Послушай, дорогая сестричка, объясни все внятно, иначе я тебя придушу. И никаких планов «А», «Б» и так далее по алфавиту.
        — Ладно, никаких проблем,  — пожала плечами Александра.  — Помнишь, дорогой братик, я тебе обещала в качестве компенсации за свидание с красивой и умной девушкой…
        Тут Марина метнула гневный взгляд на Сашу, а он в свою очередь метнул такой же гневный взгляд на Александру, однако ее это ничуть не задело, она лишь меланхолично попросила:
        — Поосторожней с огнем, дамы и господа, а то вы своими взглядами что-нибудь воспламенить можете. Так вот,  — невозмутимо продолжила она,  — я обещала рассказать, в чем заключался план «А»…
        — Александра!  — взвился Саша.  — Я же просил тебя обойтись без всех твоих планов, особенно «Б»!
        — Никак не могу пойти тебе навстречу,  — перебила она двоюродного брата,  — поскольку в этом-то все и дело. В план «Б» входило свидание с красивой и умной девушкой, с тобой, Марина, если ты вдруг еще не поняла.  — Теперь Александра обращалась уже к своей соседке справа.  — Сашку в последнее время, насколько мне известно, интересовала одна единственная девушка, таинственная почти незнакомка, покинувшая его при невыясненных обстоятельствах. Поскольку Сашка не знал, что это ты, естественно, он и артачился.
        — А ты, конечно, знала,  — мрачно констатировал Саша.
        — Догадывалась. Если позволите, я закончу.  — Александра обвела аудиторию вопросительным взглядом.
        — Не томи,  — поторопил Саша.  — Публика у твоих ног.
        — План «А» заключался в том, чтобы просто познакомить тебя, Сашенька, с красивой и умной девушкой.  — Глядя на ничего не понимающего Сашу, Александра терпеливо пояснила: — По странному стечению обстоятельств вы никогда не оказывались у нас одновременно, даже после Марининого переезда. Не знаю, стоит ли в этом признаваться…  — Александра слегка смутилась, однако после секундной заминки все же сказала: — Дело в том, что я люблю вас обоих и мне всегда казалось, что вы прекрасно подходите друг другу. Вот мне и хотелось вас познакомить, но все как-то не складывалось, чтобы получилось ненавязчиво, чтобы это не выглядело банальным сватовством,  — в этом месте Саша хмыкнул, Марина всхлипнула, но Александра проигнорировала обоих и продолжала как ни в чем ни бывало: — А тут такое дело… Я просто решила воспользоваться ситуацией, в этом заключался план «А». Но потом мне пришло в голову, что ты и есть Маринин Саша. Именно тогда появился план «Б».
        — О Боже!  — простонал Саша, схватившись за голову. Больше он пока ничего не мог произнести.
        Марина же просто сидела, подперев щеку рукой, и ошалело смотрела на Александру.
        Пока они оба все равно были в шоке, Александра решила подвести итог:
        — Согласно плану «Б» ты, Сашка, напялив на себя сверкающие доспехи, должен был мчаться на выручку попавшей в затруднительное положение прекрасной даме, но вместо незнакомки перед тобой предстала бы дама твоего сердца, вы бы взглянули друг другу в глаза, и все было бы кончено.
        Собиравшаяся вновь обрести дар речи Марина так его и не обрела. Саша оказался покрепче и нашел в себе силы поинтересоваться:
        — В каком смысле кончено?
        — В том смысле, что тут-то все и началось бы,  — успокоила его Александра.
        Саша глубоко вздохнул и внимательно посмотрел на Александру, будто видел ее впервые.
        — Дорогая сестричка, не знаю, чего я сейчас хочу больше,  — сказал он задумчиво,  — расцеловать тебя или свернуть тебе шею.
        — Ты слишком разбрасываешься,  — парировала Александра.  — Всего несколько минут назад ты собирался меня придушить. А вообще простого «спасибо» будет достаточно.
        — Спасибо,  — буркнул Саша и отправил в рот очередную ложку с тортом.
        — Еще один вопрос,  — встрепенулась Марина.  — Александра, ради всего святого, объясни, как во все это вписывается сегодняшний визит Ромы. Зная его, я предполагала, что, не застав меня утром, он может повторить попытку, но как он оказался здесь точно к назначенному времени? Я имею в виду, когда должен был прийти Алик, то есть Саша. Или это просто совпадение?
        Александра искоса взглянула на Сашу, занятого тортом, затем перевела взгляд на Марину. Набрав в легкие побольше воздуха, она медленно выдохнула и наконец заговорила, растягивая слова:
        — Понимаешь, Марина, когда Рома стоял у тебя под дверью, наша дверь была чуть-чуть приоткрыта, поскольку мама как раз уезжала в Павловск. Ну вот…  — Она опять вздохнула.  — И Рома, я так думаю, слышал часть моего разговора с мамой. Возможно, он понял… почему-то… что ты вернешься домой к часу, причем ненадолго. Остальное — дело техники…  — Сделав губки бантиком, Александра пару раз хлопнула длинными ресницами.
        Опять воцарилось молчание. Второй раз за пять минут.
        Саша, с аппетитом поглощавший торт, замер, не донеся ложку до рта, и уставился на Александру. Вторично обретя дар речи, он поинтересовался, видимо, не слишком доверяя своей способности логически мыслить:
        — Так ты что, специально меня тут десять минут выдерживала?
        Александра кивнула.
        — И кофе с тортом ты мне предложила лишь затем, чтобы потянуть время?  — с прокурорскими нотками в голосе уточнил Саша.
        Александра снова кивнула.
        Саша обиженно посмотрел на все еще внушительные остатки «Мишки» на большом блюде, потом, прищурившись, посмотрел на Александру и проворчал:
        — Этого я тебе никогда не прощу.
        Передернув плечами, Александра назидательно сказала:
        — Нельзя быть таким злопамятным, дорогой братик.
        Саша сначала промолчал, но потом все-таки не выдержал и, с интересом посмотрев на двоюродную сестру, спросил:
        — Слушай, а зачем?
        Александра сразу поняла, о чем он, но сначала хотела прикинуться дурочкой и сделать вид, что речь идет только о десятиминутной задержке и торте, но тут же передумала и решила быть снисходительной.
        — Элементарно. Явившись к прекрасной даме в нужный момент, ты, Сашка, спас красавицу из лап чудовища, что позволило вам встретиться при максимально благоприятных условиях. Независимо от того, были вы знакомы раньше или не были, ведь мы с Ангелиной допускали, что можем и ошибаться.
        — Да неужели?  — с сарказмом обронил Саша.  — Слушай, Александра, может, тебе посвятить себя психологии, а не искусствоведению?  — сухо поинтересовался он.
        — Нет,  — отрезала Александра.  — Я предпочитаю помогать ближним на общественных началах. И не смей мне говорить, что я опять кем-то манипулировала. Я только постаралась, чтобы обстоятельства вашей встречи были наиболее благоприятными, у меня была возможность выбрать самую подходящую точку начала отсчета ваших отношений, а элемент неожиданности, на который мы с Ангелиной уповали, судя по тому, как быстро и с какой уязвленно-прямой спиной…
        — О господи!  — простонала Марина, стараясь переварить очередное Александрино словообразование.
        — …вышел Рома…
        — А ты подглядывала?  — Саша просто не смог удержаться, чтобы не поддеть ее.
        Однако Александру такой мелкий выпад не мог смутить.
        — Просто смотрела в окно,  — высокомерно взглянув на любимого брата, фыркнула любящая сестра.  — Так вот, поправьте, если я ошибаюсь, но думаю, он увидел, как от неожиданности ваши эмоции возобладали над вашим разумом…  — Развивая эту тему в теоретическом плане, Александра прочитала влюбленным небольшую лекцию, и к тому моменту, как она закончила свое объяснение, ни Саша, ни Марина поправить ее были просто не в состоянии. Даже если бы она ошибалась.

* * *
        У Иры их ждали к пяти, часы показывали уже 16.30, но все же было вынесено коллегиальное решение выпить еще кофейку. Сильно опаздывать Марина не собиралась, разве что на полчасика: с одной стороны, здесь у них была приятная компания, а с другой — не хотелось прийти первыми, в присутствии остальных гостей легче будет избежать допроса с пристрастием со стороны подруги детства.
        Чайник был уже почти пустым, и Александра как раз наливала в него воду, когда раздался телефонный звонок. Трубку снял Саша.
        Звонила Зина, интересовалась, когда ее дочь присоединится к ней в Павловске. Она не ожидала застать племянника у себя дома и обеспокоенная тем, что затея дочери провалилась, осторожно спросила Сашу, будет ли он сопровождать Марину на Ирин день рождения.
        Саша успел сказать только, что непременно будет, как к телефону подлетела Александра и, вырвав у него трубку, заверила маму, что все в порядке и пообещала дать полный отчет по приезде, а перед выходом из дома обязательно позвонить, после чего быстро попрощалась.
        Встретившись с недоуменными взглядами Саши и Марины, она пожала плечами.
        — Думаю, сейчас перезванивать мама не будет, а через часик-другой я найду предлог остаться дома. Насколько я помню, у Светланиных родителей квартира двухкомнатная, так что спать придется лечь вместе со всеми, а я так люблю почитать в летнюю ночь… Между прочим, чайник кипит. Мариночка, выключи, пожалуйста, тебе там ближе.
        Они выпили еще кофейку, «Мишку», правда, осилили только на две трети, однако торжественно провозгласили его кондитерским шедевром. Разговор о кондитерских шедеврах естественным образом перешел к своеобразной коллекции Александры. Уже второй год она «коллекционировала» пожелания, написанные кремом на получивших довольно широкую известность тортах с занятными названиями «Отелло» и «Дездемона». Как раз накануне Сашенька побывала в «Севере» и сейчас делилась впечатлениями:
        — На «Отелло» вчера красовалась ставшая уже привычной надпись «Поздравляем», ничего оригинального…
        — Пожалуй, «С юбилеем» мне нравится больше,  — меланхолично высказалась Марина, рассматривая кофейную гущу на дне своей чашки.  — А вообще мне иногда кажется, что они вполне отдают себе отчет в том, что пишут, просто у них такое чувство юмора.
        — Несколько мрачноватое,  — насмешливо поддержал ее Саша, вставая и поднимая со стула Марину.
        — Вот «Дездемона» меня действительно порадовала,  — сказала Александра и тоже встала.  — Пожелание на ней гласило: «Желаем счастья и удачи».
        Со смехом все трое вышли из кухни. Уже в дверях совершенно серьезно и почти торжественно Александра обратилась к Марине и Саше:
        — Вам тоже я желаю счастья и удачи. Счастливо.
        — Спасибо,  — ответили они почти одновременно.
        Саша придержал дверь ногой, когда Александра уже закрывала ее, и с некоторым беспокойством спросил:
        — Может, все-таки поедешь в Павловск? Ведь Зиночка будет беспокоиться, еще, чего доброго, сама поедет в город на ночь глядя.
        — Не волнуйся, Сашка, я заверю ее, что вы меня навестите перед сном. Кстати, можете и в самом деле зайти. Чайку попьем, торт еще остался.  — Взгляд Александры был столь невинным, что нельзя было понять, имела ли она в виду только то, что сказала, или еще что-нибудь.
        21
        В 17.30 Марина и Саша наконец стояли перед Ириной дверью. У Марины в руках был букет темно-красных роз, а Саша держал розового и очень симпатичного французского бульдога для Ириной дочки, у которой сегодня тоже был день рождения. Почувствовав Маринину нервозность, Саша успел перехватить ее руку прежде, чем она коснулась кнопки звонка. Стараясь не повредить розы и не уколоться, он ободряюще улыбнулся и нежно притянул Марину к себе.
        Первый поцелуй был легким и почти платоническим, но за ним последовал второй, в котором появились признаки страсти. Третий поцелуй длился так долго, что им едва хватило дыхания. Сейчас они вряд ли хорошо сознавали, где находятся, и Витя выбрал именно этот момент, чтобы открыть дверь. Видимо, их заметили в окно, а теперь не могли понять, куда они подевались.
        На звук открывающейся двери они не отреагировали, так что не видели и той немой сцены в прихожей, которая, безусловно, позабавила бы их. Из транса Марину и Сашу вывел приближающийся откуда-то из глубины квартиры пронзительный и радостный детский крик.
        — Марина! Я первая тебя увидела…  — Слова замерли вместе с топотом маленьких ножек. Затем раздался требовательный голосок: — Это кто?
        Еще пару секунд они стояли на лестничной площадке, но потом, расцепив наконец объятия, вошли в квартиру. Марина покраснела до корней волос, а Саша, как она успела заметить, внешне хранил невозмутимость. Это вызвало в Марине противоречивые чувства. С одной стороны, хорошо, когда человек умеет держать себя в руках, с другой — досадно, что ему это удается, а ей нет.
        Быстро поприветствовав Иру и неловко сунув ей букет роз, Марина, вместо того чтобы всем представить своего спутника, обратилась к очаровательному созданию с огненно-рыжими кудряшками, неправдоподобно голубыми глазами и яркими, как будто нарисованными, веснушками на курносом носике.
        — Привет, Оленька! С днем рождения! Смотри, кто хочет с тобой познакомиться.  — Марина подхватила девочку на руки и подошла с ней к Саше.  — Посмотри, какой розовый бульдожка.
        Оленька радостно взвизгнула и с сияющими глазами взяла протянутую Сашей собачку. Чмокнув в нос бульдожку, она нежно прижала его к себе, затем серьезно посмотрела сначала на Сашу, потом на Марину и снова спросила:
        — Это кто?  — Не дожидаясь ответа на свой вопрос, она тут же задала следующий: — А почему вы целовались?
        — Это — Саша,  — так же серьезно ответила ей Марина и поставила девочку на пол.  — А целовались мы потому, что любим друг друга.
        — Он теперь твой жених?  — сразу же решила уточнить Оля.
        — Ты угадала,  — с улыбкой поторопился заверить малышку Саша, пока Марина не стала этого отрицать.
        После такого исчерпывающего объяснения Оленька задрала голову вверх и стала внимательно изучать Сашу. Чтобы ей было удобнее, он опустился на корточки. Некоторое время они оба с интересом рассматривали друг друга.
        Марина усмехнулась, заметив удивленно приподнятую бровь и быстрый Сашин взгляд в сторону Иры и Вити. Оба обладали приятной спокойной внешностью, которая, казалось, соответствовала их характерам и резко контрастировала с буйством огненно-рыжей окраски их чада. Даже платьице на Оленьке было сегодня в тон ее кудряшкам. Впрочем, не только сегодня, бедной Ире редко удавалось противостоять своей дочери при подборе цветовой гаммы ее гардероба.
        Конечно, единственный ребенок в весьма обеспеченной семье не может совсем не быть избалованным, хотя многие родители и верят в такую, в общем-то, теоретическую возможность. Однако в данном случае в Оленькином стремлении к ярким цветам, преимущественно красному и оранжевому, проявлялась скорее ее энергичная и темпераментная натура, нежели просто каприз.
        Наконец, определив свою позицию относительно нового знакомого, Оленька тряхнула кудряшками и улыбнулась Саше.
        — Привет.
        — Привет. Давай знакомиться.
        — Давай. Ты — Саша, я знаю. А я — Оля.
        — Замечательно.  — Саша улыбнулся и, искоса бросив озорной взгляд на Марину, с совершенно серьезным видом спросил: — Слушай, Оленька, открой секрет, откуда у тебя такие сногсшибательные волосы? Почти как у Марины.
        — Ты мне льстишь,  — усмехнулась Марина, заметив на себе оценивающий Олин взгляд.
        — Чуть-чуть,  — тут же согласился Саша и опять обратился к девочке: — Ты знаешь, как только ты немного подрастешь, твои роскошные волосы и твои просто потрясающие глаза будут сводить с ума всех мальчишек.
        Не прошло и двух минут с момента их знакомства, как они достигли полного взаимопонимания.
        — Ты слышишь?  — жалобно обратилась к Ире Марина.  — Ты видишь? А ты еще пыталась убеждать меня с позиций какой-то логики…
        Ира переводила чуть растерянный взгляд с Марины на парочку у своих ног и обратно.
        — Напрасная трата времени,  — под влиянием все той же безжалостной логики холодно констатировала она.
        Марина вдруг поняла, что получает удовольствие, немного поддразнивая подругу, поэтому продолжила свою провокацию:
        — Какая женщина устоит против такого красноречия?
        — Никакая,  — сухо подтвердила Ира, глядя на зардевшуюся от удовольствия Оленьку.  — Даже если ей всего три года.
        Судя по промелькнувшим в Сашиных глазах веселым искоркам, обмен мнениями между подругами не остался им не замеченным, хотя вроде бы он всецело был занят разговором с Оленькой. Все это время Марина внимательно наблюдала за ним: завоевать девочку Саше удалось практически мгновенно, но гораздо интересней было то, что он вел себя совершенно естественно и отнюдь не тяготился необходимостью общаться с ребенком. Ромы обычно надолго не хватало, довольно скоро его начинало тянуть на поучения.
        Оленьке не терпелось показать вновь прибывшим гостям все свои подарки, и, судя по ее заговорщическому виду и веселому хихиканью, их ожидало что-то необычное. Она возбужденно схватила за руку Сашу, потом поймала Маринину руку, но тут Марина вспомнила, что, во-первых, толком еще не поздравила с днем рождения подругу, а во-вторых, так и не представила Сашу никому, кроме трехлетнего ребенка.
        Она тут же исправила свою оплошность, быстро выполнив оставшиеся формальности. Затем они с Сашей поздравили Иру, и Марина вручила имениннице давно обещанный рисунок, выполненный пастелью.
        Дело в том, что весной они втроем были в Пушкине. Оленьке очень понравилась девушка с разбитым кувшином, особенно как вытекала водичка из отбитого горлышка. Она тут же потребовала, чтобы Марина нарисовала ей бронзовую девушку, естественно, с льющейся водой. Карандаш и бумага для эскизов всегда имелись в Марининой сумке, так что ей ничего не оставалось, как приступить к работе. Уже через несколько минут был готов набросок, а когда они присели на скамейку, чтобы скормить ребенку пару пирожков, рисунок был закончен, причем получился столь удачным, что Ира предложила повесить его в рамке в детской. Однако Оленьке совершенно не понравилась мамина идея, она хотела быть единственной обладательницей такого сокровища, хранить его среди своих рисунков и любоваться им, как только этого захочет. Понимая, во что вскоре превратится Маринино творение, Ира попыталась указать дочери на очевидную нелогичность такого подхода, но Оленька упрямо стояла на своем. Дабы прекратить их затянувшиеся дебаты, Марина пообещала подруге ко дню ее рождения нарисовать еще одну девушку с разбитым кувшином.
        Ире хотелось похвастаться Марининой пастелью и лично продемонстрировать остальным гостям Марининого спутника, поэтому она повела Марину и Сашу в гостиную, не позволив Оленьке сразу же утащить их к себе.
        Войдя в комнату, Марина сразу отметила, что Ромы еще нет. Значит, наверняка он притащит какую-нибудь сногсшибательную девицу, одну из тех кисочек, которых она просто не выносила, и которые непременно оказывались во всех дачных компаниях Ромы. Марина готова была сама с собой заключить пари о возможных вариантах и уже всерьез задумалась о ставках.
        Сашу немедленно взял в оборот Юра, помешанный на компьютерах настолько, что, если не имел возможности уютно устроиться перед монитором, то должен был хотя бы говорить о компьютерах, лучше бы с тем, кто его понимает, но вообще-то для него это не имело принципиального значения. Других тем для разговоров просто не существовало. Поскольку предупредить Сашу заранее о такой опасности Марина не успела, то сейчас она мало чем могла ему помочь.
        Таким образом, в детскую она отправилась с вполне чистой совестью, рассудив, что парень он сообразительный и, возможно, сам справится с Юрой. И вообще нечего быть таким обаятельным с женщинами всех возрастов и поколений. Марина прекрасно сознавала, что несправедлива к Саше, что в ней говорит совершенно неуместная в данном случае ревность, которая до сих пор и свойственна ей не была, но ничего не могла с собой поделать.
        Войдя в Олину комнату, Марина сразу поняла нетерпение малышки. Прямо на нее смотрел глазами-пуговками ужасно симпатичный рыжий и косматый Альф. Был он практически такого же размера, как настоящий, то есть чуть ли не больше Оленьки. Он сидел на диванчике, улыбаясь во все свои четыре зуба.
        Популярность сериала у детей привела к появлению в продаже большого количества разнообразных Альфов. В последнее время Марина видела много подобных игрушек. Попадались среди них и экземпляры, которые были выполнены вроде бы более точно, чем тот, что смотрел на нее сейчас, но этот Альф был особенным — в нем явно удалось передать характер оригинала.
        Оленька как раз знакомила Альфа с розовым бульдожкой, особо обращая внимание пришельца на то, что бульдог — это собака, а не кошка. На диване рядом с Альфом сидел Геннадий Васильевич, Витин отец. Они с Мариной поздоровались.
        Оленька быстро переключилась на Марину и теперь уже ей стала объяснять, как хорошо, что они с Сашей подарили ей именно собаку, а не кошку. Рассуждения девочки насчет собаки и кошки наконец привлекли внимание дедушки, хотя имя Саша он пропустил мимо ушей. Поскольку Геннадий Васильевич слишком много работал, ему так ни разу и не довелось посмотреть сериал об Альфе, поэтому он был не в курсе гастрономических изысков жителей планеты Мелмак и не ведал, какой опасности подвергался бы кот. Оленька тут же постаралась заполнить столь явный пробел в его познаниях. Хотя и несколько сумбурно, так что дедушка, кажется, не все понял.
        Геннадий Васильевич любил внучку, однако, оставаясь с ней один на один, плохо представлял, что ему делать. Возможно, было бы преувеличением сказать, что Маринино появление он воспринял как спасение, но облегчение, безусловно, испытал: теперь он мог ретироваться.
        Вставая, Геннадий Васильевич рассеяно поинтересовался:
        — А где Рома, в гостиной?
        Видимо, он был не в курсе не только инопланетной жизни. Ответить ему Марина не успела, так как просветительскую роль на этот вечер, похоже, взяла на себя Оленька.
        — У Марины теперь Саша. Они целовались,  — звонким голоском сообщила внучка, победно глядя на несколько ошалевшего деда. Сосредоточенно сдвинув рыжие бровки и сморщив носик, она старательно выговорила: — Ты, дедушка, отстал от жизни.
        Если бы такое заявление сделал кто-нибудь другой, Геннадий Васильевич, безусловно, обиделся бы, поскольку чувства юмора был лишен практически начисто, впрочем, сам-то он был уверен в обратном. Сейчас он пребывал в полной растерянности, не зная, как реагировать ни на первую часть сообщения Оленьки, ни на вторую.
        Марина понимала, что это невежливо, но, сколько ни пыталась подавить смех, все же не удержалась и прыснула. К счастью, на нее Геннадий Васильевич обидеться не успел, поскольку его отвлекла собственная жена.
        — Да, дедушка, ты действительно отстал от жизни,  — раздался за спиной Марины смеющийся голос Тамары Викторовны.  — Если хочешь посмотреть, кто занял место Ромы, обрати внимание на молодого человека, которого Юра держит за пуговицу.
        На жену Геннадий Васильевич обычно не обижался, в противном случае ему бы пришлось находиться в этом состоянии практически всю жизнь. Она ни с кем особо не церемонилась.
        Проводив глазами мужа, Тамара Викторовна повернулась к Марине.
        — Интересно, чем провинился твой кавалер, что ты бросила его в лапы компьютеромана?
        Криво усмехнувшись, Марина пробормотала беззлобно:
        — Прямо с порога очаровывал всех дам подряд. Пусть отдохнет.  — Она тут же пожалела о сказанном, но что теперь поделаешь? Язвительные и ревнивые слова вырвались раньше, чем она успела подумать.
        В таких же голубых, как у внучки, глазах отразилось веселье. Волосы Олечка тоже унаследовала от бабушки, только непокорные кудряшки Тамары Викторовны были теперь более красного оттенка. На упаковке с краской для волос этот цвет идет с маркировкой «Тициан».
        — Уважительная причина,  — согласилась она.
        — Да нет, просто Юра был первым, на кого мы натолкнулись, войдя в гостиную, вот я и не успела предупредить Сашу,  — краснея, попыталась исправить положение Марина.  — Надеюсь, он спасется.
        — Наверное, Юра специально поджидал в засаде какого-нибудь зазевавшегося гостя,  — сухо прокомментировала Тамара Викторовна. Ее дородная фигура все еще возвышалась в дверном проеме. Скрестив руки на груди, она внимательно посмотрела на собеседницу.  — Может быть, ты поторопилась с Роминой отставкой?
        Марина отрицательно покачала головой.
        — С этим я даже затянула.
        Тамара Викторовна посмотрела на нее удивленно.
        — Да брось ты, вы так долго были вместе, что было бы вполне естественным пожениться,  — настаивала она.
        — Скорее противоестественным,  — не сдавалась Марина.  — Если за столько лет нам так ни разу и не пришло это в голову.
        — Но ведь пришло в итоге?
        — В итоге чего? Длительных раздумий? И кому пришло?  — На один вопрос Тамары Викторовны Марина выдала уже три контрвопроса и не собиралась останавливаться.  — Ире? Вите? Лично у меня эта идея всегда вызывала сомнения.
        Тамара Викторовна хмыкнула.
        — Зачем же тогда ты Роме голову морочила?  — поинтересовалась она, поглядывая на внучку, которая на самом краю дивана стояла в обнимку с Альфом.
        Марине лень было вдаваться во все подробности, но, зная Тамару Викторовну, не сомневалась в том, что проигнорировать ее все равно не удастся.
        — Никому я голову не морочила,  — проворчала она,  — я ему говорила, что не собираюсь за него замуж. Только он не принял мои слова всерьез.
        — Понятно.  — В глазах Тамары Викторовны действительно светилось понимание.  — Рома и в самом деле обладает гипертрофированным самомнением, впрочем, мужчины вообще…
        В этот момент раздалось громкое «ой!», и обе женщины опрометью кинулись к дивану, но Марина успела первая. Ей удалось задержать падение переплетенных тел Оленьки и Альфа, и теперь этот рыжий клубок постепенно и мягко сползал с дивана на ковер.
        Тут в дверях появился Саша, немного взъерошенный, но даже не лишившийся пуговицы. Картина, представившаяся его взору, была довольно занятной. Марина сидела на полу возле дивана, у нее на коленях, болтая в воздухе ногами, хохотала Оленька, прижимавшая к себе нечто большое рыжее и лохматое. При более пристальном разглядывании нечто оказалось Альфом. Над этой живописной группой возвышалась дородная фигура женщины лет шестидесяти или чуть старше. Ее напряженная поза свидетельствовала о том, что она только что пыталась остановить падение внучки. В том, что это была бабушка, Саша не усомнился ни на секунду: глаза, волосы, веснушки… Какие уж тут сомнения?
        Понять, что здесь произошло, не составляло труда. Быстро оценив обстановку, Саша сгреб в охапку девочку вместе с игрушкой и поставил ее на ножки. Правда, она тут же, хохоча, села на ковер, потеряв равновесие из-за Альфа, которого по-прежнему прижимала к себе.
        Оглядев группу у своих ног, Саша широко улыбнулся и спросил:
        — Вы как, организовали клуб по цветовому признаку, или мне тоже можно присоединиться?
        — Присоединяйся,  — милостиво разрешила Марина, продолжая сидеть на ковре.  — Если вы еще не знакомы, то это — Тамара Викторовна, Витина мама, а это — Саша.
        — Добрый день.  — Саша галантно поцеловал руку пожилой даме и, кинув взгляд на Оленьку, добавил: — Теперь мне понятно, в кого пошел этот энергичный ребенок.
        Тамара Викторовна улыбнулась.
        — Здравствуйте, Саша. Как вам удалось ускользнуть от Юры?
        Пожав плечами, Саша опустился на пол рядом с Мариной.
        — Я просто сумел переадресовать его к еще одному неосторожному гостю. На пиджаках пуговицы крупнее, чем на рубашках, так что держаться удобнее.
        — Похоже, на этот раз попался мой муж,  — добродушно рассмеялась Тамара Викторовна.  — В пиджаке здесь, по-моему, больше никого нет. А ведь я предлагала ему снять…
        — Соболезную,  — ухмыльнулся Саша, впрочем, сочувствие его было не слишком искренним.
        — Кому?  — сухо уточнила Тамара Викторовна.  — Моему мужу или Юре?
        — Вам, муж все-таки. Потому что Юра не заметил смены собеседника, а на лице вашего мужа было даже какое-то облегчение.
        — Рад был оказаться в привычной обстановке,  — хмыкнула Тамара Викторовна.  — Шутка ли, десять минут один на один с ребенком!
        Марина усмехнулась — такого рода высказывания в адрес мужа Витина мама позволяла себе регулярно, но, как правило, не при посторонних. Так что это было в некотором роде признание.
        22
        Рома эффектно возник на пороге гостиной в тот самый момент, когда бокалы были дружно подняты за здоровье именинниц, но никто еще не успел их осушить. Как Марина и предполагала, возник он под руку со сногсшибательной девицей, ровный золотистый загар которой если и был получен естественным путем то, безусловно, значительно южнее Санкт-Петербурга. К тому же Даша была почти натуральной блондинкой с наивными светло-голубыми глазами и куда менее наивными взглядами на жизнь.
        Марину всегда раздражали такие вот «слабые и беззащитные» женщины с железной хваткой. Правда, в не меньшей степени ее удивляла близорукость мужчин, принимающих эту беззащитность за чистую монету.
        Взоры присутствующих метались вдоль стола, преимущественно от экс-жениха к экс-невесте, однако их новые партнеры также не были обойдены вниманием. Наблюдая всеобщее смятение, Марина меланхолично подумала, что вполне способна проявить великодушие и не осуждать ближних за естественное любопытство.
        Чуть раньше, перебирая в уме претенденток на вакантное место Роминой спутницы сегодня вечером, Марина сразу стала склоняться в пользу Даши. Во-первых, он знал, что Дашу она не выносит, во-вторых, что Даша ей платит тем же, в-третьих, Даша всегда проявляла повышенный интерес к Роме, а ему это всегда льстило. Это уже в четвертых.
        Мысленно поздравив себя с выигранным у себя же пари, Марина чуть не рассмеялась, вспомнив все что, говорила о Роминой предсказуемости Александра. Ставкой в пари с самой собой была такая же, как у Иры, тефлоновая форма для кекса. Марина специально выбрала столь утилитарную и вообще не слишком нужную ей вещь, поскольку считала, что ничего более романтического Рома просто не заслуживает.
        Рома и Даша поздоровались и извинились за опоздание, одарив всех присутствующих лучезарными улыбками, вполне пригодными для рекламы зубной пасты или жевательной резинки «Дирол», а Витя им тут же вручил по бокалу пенящегося шампанского.
        Даша выпила шампанское и поставила бокал, изящно откинув головку. Она посмотрела на Марину глазами полными торжества, но тут ее взгляд сместился вправо, и триумф как-то поблек.
        Конечно же, Даша могла расстроиться просто потому, что Марина не была расстроена. Мало того, ее давняя соперница выглядела великолепно, да еще находилась в обществе сногсшибательного мужчины. Но…
        Что-то заставило Марину быстро повернуться к Саше, и она успела заметить мелькнувшую на его лице досаду. Их глаза встретились. Итак, Даша…
        — Только не делай поспешных выводов!  — шепнул Саша, сжимая ее руку.
        — А какие делать?  — Маринины зеленые глаза метали молнии, но улыбка была просто обворожительной.
        — Тебе не кажется, что это мы уже проходили?  — вопросом на вопрос ответил Саша. Взгляд его серых глаз, наверное, смог бы пригвоздить ее к месту, если бы она опять попыталась сбежать от него. Однако улыбка его была столь же обворожительной.
        Марина кожей ощущала на себе любопытные взгляды. Со стороны они с Сашей могли показаться воркующими влюбленными. Оставалось надеяться, что никто не слышал их разговора.
        Еще в самом начале, как только Марина увидела Рому вместе с Дашей, она решила вообще не замечать их, но тут же передумала, сообразив, что выглядеть это будет так, будто ей совсем не безразлично, с кем пришел Рома. В какой-то степени ей действительно было небезразлично, поскольку Дашино общество само по себе никогда не вызывало у нее энтузиазма. Практически все присутствующие знали, что лишь сильно погрешив против истины, можно было назвать Марину и Дашу подругами. А теперь, вдобавок ко всему, оказывается, что Саша тоже знаком с этой девицей.
        Если говорить о Дашиной реакции на него, тут вряд ли можно было сказать что-то определенное о характере их отношений. Блондиночка с наивными голубыми глазами свято верила в свою неотразимость, и любого мужчину, единожды обратившего на нее внимание, сразу же официально причисляла к своим поклонникам.
        А вот Саша… На самом деле и здесь нельзя было сказать ничего определенного о том, насколько близко они знакомы. Его досада не могла быть аргументом, поскольку если он хоть немного знал Дашу, а, похоже, так оно и было, тогда он знал и эту ее особенность постоянно расширять список поклонников.
        Марине в какой-то момент показалось, что она сама себе противоречит. Может быть, у нее нет оснований для сомнений и… ревности? Черта с два у нее нет оснований! Господи! Неужели она и вправду ревнует? Забавно, Рому она никогда не ревновала, хотя поводы бывали, взять все ту же Дашу.
        Марина невесело усмехнулась, подумав о том, что Сашу способна ревновать к любой представительнице своего пола независимо от возраста, внешности и от того, есть ли для ревности хоть какие-то основания. Абсурд какой-то. Надо просто взять себя в руки, если она сама не одолеет эту беспричинную ревность, то ревность одолеет ее. Марина вдруг сообразила, что это первая здравая мысль, посетившая ее за последние полчаса.
        И вот тут она логически подошла ко второму открытию: они с Сашей слишком мало знакомы, и она не знает, можно ли ему доверять, не знает, беспричинна ли ее ревность. Вернее, по большей части, конечно, беспричинна, смешно ведь ревновать только потому, что женщины сразу же подпадают под его обаяние, тем более он не прикладывает к этому никаких видимых усилий. Но Даша, а до этого Яна… Кстати, обе высокие голубоглазые блондинки… может быть, Саше нравятся именно такие женщины? Было ли что-то между ними? Осталось в прошлом или продолжается до сих пор?
        Саша нежно обнял Марину за плечи и поцеловал в висок, шепнув при этом:
        — У тебя нет оснований ревновать.
        Ничего себе, успокоил! Интересно, где учат читать мысли? Или у нее на лице и так все написано? Вслух Марина произнесла только вполне тривиальную фразу, вложив в нее как можно больше сарказма:
        — Я не ревную. Ревнуют обычно те, у кого занижена самооценка, а с этим у меня все в порядке.  — Она фыркнула с видом оскорбленной невинности.
        Саша посмотрел на Марину с некоторым сомнением, как будто решая, чему больше доверять: своим глазам или ее словам. Она выдержала его взгляд с улыбкой. Правда, немного неестественной.
        Саша усмехнулся и, видимо, решил не забивать себе голову тем, как именно следует квалифицировать Маринино состояние. Он просто перешел к действиям, воспользовавшись методом, которым в прошлый раз выводил ее из стресса. Быстро намазав масло на ломтик белого хлеба, он положил сверху пластик семги и после секундного колебания в качестве завершающего штриха присовокупил веточку укропа. Темная зелень прекрасно смотрелась на ярко-розовом фоне благородной рыбы. Поднеся бутерброд к Марининым губам, Саша мягко, но настойчиво произнес:
        — Знаешь, Мариночка, мне кажется, ты просто проголодалась.
        Марина посмотрела на него с возмущением, но стоило ей открыть рот для возражений, как она почувствовала вкус семги, а зубы ее сомкнулись, откусив кусочек бутерброда. Прожевав и проглотив его, Марина сделала еще одну попытку возмутиться, но повторилось то же самое.
        Как ни странно, Сашин метод давал позитивный результат: пока Марина ела бутерброд, она практически сумела справиться с отрицательными эмоциями, вызванными сомнениями и ревностью, а также готова была поверить всему, что он скажет. Вопреки доводам разума, внутренний голос нашептывал, что, возможно, это и есть единственно правильное решение.
        И все-таки, какое отношение Даша имеет к Саше?

* * *
        У Оленьки тоже были свои гости — трехлетние двойняшки, подружки по даче. Малыши сидели собственной компанией за празднично сервированным журнальным столиком, разговоры у них тоже были свои собственные.
        Еще когда они только пришли, буквально с порога, двойняшки, перебивая и дополняя друг друга, поведали, что взяли обещание с мамы и папы завтра утром пойти в зоопарк. Конечно, Оленька тут же взяла аналогичное обещание и со своих родителей. Теперь дети, полные предвкушения, обсуждали грядущее событие.
        Вдруг Оля повернулась и через всю комнату позвала:
        — Марина! Помнишь, ты обещала нарисовать жирафа, когда мы пойдем в зоопарк? Мы идем завтра. Ведь правда ты тоже пойдешь с нами?
        Поскольку Марина, все еще занятая самокопанием, сначала пыталась сообразить, чего от нее хотят, а потом — что ей на это ответить, Оленька, не дождавшись от нее никакой разумной реакции, решила уточнить свое предложение:
        — Не бойся, мы и Сашу возьмем. Ведь правда он теперь твой жених?  — На самом деле в Маринином подтверждении Оленька не нуждалась. Наморщив носик, она лукаво добавила, обращаясь ко всей аудитории: — Я видела, как они целовались!
        Сказать, что это сообщение, сделанное столь непосредственным образом, возымело эффект разорвавшейся бомбы, было бы преувеличением. Однако сначала все головы повернулись в Олину сторону, потом туда, где сидели Саша и Марина, покрасневшая до корней волос, ну и напоследок взгляды метнулись к Роме. На мгновение воцарилась тишина, и первым звуком, нарушившим ее, стал Ирин стон, более походивший на всхлип и потонувший затем в дружном хохоте всей компании.
        — Бедная Ира!  — смеясь, выдавил из себя Саша.
        Марину душил истерический смех, поэтому она ничего не смогла ему ответить. На глазах выступили слезы, и у нее возникли опасения, что еще немного и макияж придется накладывать заново. Она быстро встала, жестом руки остановив Сашу, который собирался последовать за ней, и вышла из гостиной.
        Прихватив в прихожей сумочку, Марина устремилась в ванную. Критический осмотр своего отражения в зеркале показал, что, несмотря на истерические всхлипы и не совсем естественный цвет лица, выглядит она почти прилично, тушь не потекла, а лишь немного смазана. Чтобы успокоиться и привести себя в порядок, Марине потребовалось не более пяти минут. Еще один вдох-выдох, и она открыла дверь ванной, чуть не припечатав ею подругу, направлявшуюся в кухню.
        — Мне очень жаль, что так получилось,  — смущенно затараторила Ира,  — но ты ведь знаешь, Марина, Оля совершенно непредсказуема.
        — Вообще-то как и любой ребенок,  — постаралась успокоить ее Марина.  — В конце концов, твоя не в меру смышленая дочь только отметила очевидный факт.
        Ира тут же воспользовалась возможностью перейти к интересующей ее теме.
        — Признаю, насчет Саши я, возможно, ошибалась. Во всяком случае, он существует,  — вынуждена была констатировать она.
        — Ценю твою объективность.  — Марина при всем желании не могла обойтись без сарказма.
        — Он красив, обаятелен, прекрасно воспитан.  — Ира перечисляла Сашины достоинства таким тоном, как будто речь шла о страшных пороках.  — В общем, мечта любой женщины,  — заключила она с видом прокурора, объявляющего обвинительный приговор.  — Кстати, я так и не поняла, давно ли вы знакомы.
        На губах Марины мелькнула ехидная улыбка, стоило ей представить себе ужас на лице подруги, если бы та услышала, как они познакомились с Сашей на самом деле. Видение было восхитительным, но мимолетным. Поймав на себе недоуменный взгляд Иры, Марина быстро сказала:
        — Видишь ли, Саша — племянник Зины, моей соседки.
        — Вот как…  — Ира помолчала, было похоже, что она еще не до конца определилась, как отнестись к такому повороту событий: к Зине она относилась неплохо, хотя недолюбливала ее дочь, в то же время ее собственный родительский опыт показывал, что детей не всегда удается воспитать так, как хочется.  — Кстати о Роме. Понятно, что Даша — это его месть тебе, но вообще он меня озадачил.
        — Почему?  — удивилась Марина.  — Все логично, так что завтра я даже обзаведусь тефлоновой формой для кекса, такой же, как у тебя.
        — Что?  — Ира посмотрела на подругу как на сумасшедшую, явно не улавливая в ее словах упомянутой логики. Нож, занесенный над батоном, застыл в воздухе.
        — Я ее выиграла сама у себя,  — с готовностью сообщила Марина, но, заметив, что Ира по-прежнему ничего не понимает, пояснила: — Я пыталась отгадать, кого Рома сегодня притащит с собой.
        Ира молча отрезала два ломтика батона и повернулась к подруге.
        — Нет, ну это надо же!  — Она поджала губы и отложила нож в сторону.  — В мой день рождения ко мне домой Рома назло тебе притаскивает Дашу, которая отнюдь не является моей подругой. И что оказывается? Тебя это нисколько не волнует, ты даже извлекаешь из этого пользу!  — Ира перевела дух и проворчала: — Можно подумать, ты эту форму не можешь купить просто так. Кстати, зачем она тебе? Ты ведь не печешь кексов.
        — Ты дашь мне рецепт, и я буду печь иногда,  — пожала плечами Марина.  — Разумеется, я могла бы купить ее просто так, и она мне действительно не особенно нужна, но поскольку Рома большего не заслуживает, теперь я просто вынуждена ее купить.
        Ира закатила глаза.
        — Логика на грани фантастики!
        — А по-моему, все как раз очень логично!
        — Ага, если только с позиции пресловутой женской логики.  — Ира была преисполнена сарказма, поскольку отрицала таковую начисто.
        Впрочем, Ирин выпад ничуть Марину не смутил.
        — Вот я и говорю, что все очень логично,  — сказала она демонстративно спокойным тоном,  — поэтому куплю прямо завтра.
        — Готов составить тебе компанию,  — раздался Сашин голос.
        Обе женщины вздрогнули от неожиданности и быстро обернулись к двери. Саша стоял на пороге, небрежно засунув руки в карманы. Интересно, что он слышал?
        — Прошу прощения, милые дамы, я не собирался подслушивать и уж тем более не собирался вас пугать.  — Он подошел к Марине и, обняв ее за плечи, поцеловал.  — Надеюсь, солнышко, я не слишком тебя огорчу, если скажу, что в зоопарк мы завтра утром не идем?
        Марина нахмурилась и машинально переспросила:
        — Завтра утром? Ах да…  — До нее наконец дошло, о чем речь.
        Удостоверившись, что она поймала нить разговора, Саша все же решил напомнить основные факты.
        — Мариночка, ты, видимо, забыла, что обещала нарисовать жирафа с натуры и что нас пригласили в связи с этим в зоопарк. Но не волнуйся,  — он крепче прижал ее к себе,  — мы с Оленькой пришли к компромиссному решению.
        — К какому?  — осторожно спросила Марина.
        — Я взялся лично сводить тебя в зоопарк в ближайшие дни, поскольку как раз завтра утром мы туда пойти не сможем: нужно срочно починить твой компьютер. Хотя, как сказала Оленька, возможно, потребуется только перезагрузка.  — Саша улыбнулся Ире.  — У тебя очень эрудированная дочь, Ирочка.
        Глядя на довольную улыбку, которая расцвела на лице подруги, Марина подумала, что Сашин комплимент в адрес слишком непоседливого, но горячо любимого чада был очень своевременным. Вообще-то Ире давно пора было понять, что у нее чудесный ребенок, которого не надо пытаться полностью переделывать, дабы ввести в привычные и понятные ей рамки, все равно из этого ничего не выйдет…
        — Надеюсь, ты не будешь против, если мы вернемся в гостиную другим путем,  — услышала Марина. К кому обращался Саша, она не поняла, но дожидаться ответа он все равно не стал, а просто потащил ее к двери на балкон.
        23
        Ира и Витя Смирновы занимали торцевую квартиру и были обладателями длинного углового балкона с выходами из кухни и из гостиной, исключительно удобного для выяснения отношений, когда дом полон гостей. Видимо, Саша уже успел уловить эту особенность планировки.
        Дойдя до угла, Саша удержал Марину за руку.
        — Там курят,  — пояснил он, притягивая Марину к себе, однако она уперлась руками ему в грудь.
        Ее сердитые зеленые глаза смотрели на него, как в тот первый раз, когда они налетели друг на друга посреди Невского. И Саша сдался, хотя сейчас обсуждение этой темы его не слишком привлекало.
        — Ну хорошо, я знаком с Дашей, она работала в нашей фирме, но пару лет назад ушла от нас. Вот и все.  — Саша легко коснулся губами Марининых губ и отстранился, хотя сопротивление ее значительно ослабло.
        Собственно говоря, ее руки уже не упирались в его грудь, а просто лежали на ней. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, и под левой ладонью Марина почувствовала довольно густую поросль. Не удержавшись, она нежно пробежала пальцами по светлым завиткам.
        Да бог с ней, с Дашей. Мало ли с кем еще в разное время был знаком Саша. Марина усмехнулась своим мыслям. Вот это уже вполне разумная реакция на происки судьбы. Чтобы скрыть улыбку, она уткнулась лбом ему в грудь и позволила себе на мгновение расслабиться в его объятиях. Марина чувствовала, как Саша, осторожно лаская ей спину, все теснее прижимает ее к себе. Она подняла голову и лукаво взглянула на него.
        — Ты, кажется, хотела что-то сказать?
        Сашин томный голос немедленно вызвал у нее желание подразнить его. Она отрицательно качнула головой и прошептала:
        — Разве что отказаться от твоих услуг…  — Моментально почувствовав, как напряглись Сашины мышцы, Марина увидела промелькнувшее в его глазах недоумение и тихонько рассмеялась.  — Полагаю, ты и сам догадываешься, что мой компьютер в полном порядке и я сама умею его перезагружать.
        Теперь она ощутила, как он расслабился.
        — Догадываюсь.  — Еще один легкий поцелуй, и Саша с чуть насмешливой улыбкой посмотрел на Марину.  — Раз ты отказываешься от моих услуг в качестве наладчика компьютера, воспользуемся планом «Б», как сказала бы Александра.
        — Планом «Б»?  — машинально повторила Марина.
        — А сейчас, для разнообразия, можешь меня поцеловать.  — Саша не стал пояснять, в чем заключается план «Б», справедливо полагая, что до этого она способна дойти самостоятельно.
        Загадочно улыбнувшись, Марина обвила его шею руками, ее губы приблизились к его губам и слились с ними…
        — Вот вы где!  — раздался радостный возглас Даши.
        Марина от неожиданности чуть не отпрянула от Саши, но он удержал ее. Он вообще гораздо лучше владел собой, в этом Марина уже не раз убеждалась. И потом, возможно, он услышал Дашино приближение, а скорее всего, зная Дашу, просто ожидал чего-то подобного и был морально готов противостоять вторжению. Во всяком случае, Саша не торопился отпускать Марину от себя, лишь завершив поцелуй, он посмотрел поверх ее головы на Дашу.
        Чтобы отдышаться, Марине понадобилось прислонить голову к Сашиному плечу, говорить не хотелось, а уж с Дашей меньше всего.
        Впрочем, Дашу это мало волновало, инициативу светской беседы она собиралась держать в своих руках.
        — Сбежали от всевидящего ока несносного ребенка?  — спросила она и тут же предостерегла: — Смотрите, Оленька вас и здесь достанет.
        — Спасибо за предупреждение,  — насмешливо поблагодарил Саша.  — От сцен, на которые не допускаются дети до шестнадцати, мы воздержимся.
        — Современные дети, по-моему, на любые сцены допускаются,  — меланхолично отмахнулась Даша.  — Вообще-то я хотела вас поздравить, раз вы собираетесь пожениться. Или это преждевременное сообщение? Конечно, устами ребенка… ну и так далее.  — Даша передернула плечиками.  — Я хочу сказать, что у детей бывают всякие фантазии… Но если это правда, поздравляю.  — Она сделала небольшую паузу, а потом промурлыкала, обращаясь к Саше, но рассчитывая прежде всего на Маринино внимание: — Вот уж не думала, Сашенька, что ты вообще способен жениться.
        Кроме очевидной демонстрации стервозности, последние Дашины слова явно содержали какой-то намек. По крайней мере интимность ее тона не должна была оставить у Марины сомнений на этот счет.
        Опираясь головой на Сашино плечо, Марина заглянула ему в лицо: на губах он сохранял все ту же насмешливую улыбку, но в глазах появились злые огоньки. Однако Сашин ответ был спокойным, можно сказать индифферентным:
        — Когда-нибудь женятся почти все. А за поздравление спасибо,  — вежливо добавил он.
        Даша со сладкой улыбкой повернулась к Марине.
        — Забавно, правда? Совсем недавно ты была Роминой невестой. Теперь с Ромой — я, а с Сашей — ты, мы с ним раньше…  — Многозначительная пауза и игривый взгляд в его сторону.
        — Работали в одной фирме,  — не дал затянуться паузе Саша.
        Но не тут-то было. Даша будто не заметила его уточнения.
        — М-м-м… были знакомы. Ты, Марина, наверное, знаешь? Или нет?  — Изобразив виноватую улыбку, Даша дотронулась до Сашиной руки.  — Тогда прошу прощения. Впрочем,  — она легкомысленно пожала плечами,  — все тайное всегда становится явным. В конце концов, мы просто поменялись партнерами…
        — То есть ты хочешь сказать, что выходишь замуж за Рому?  — четко выговаривая слова, уточнил Саша.
        — Официального предложения он мне еще не сделал, если ты об этом,  — сухо ответила Даша.
        — Просто ты сказала «поменялись»,  — Саша усмехнулся,  — а я вроде никогда не собирался на тебе жениться.
        — Конечно, нет,  — весело согласилась Даша.  — Извини, но я и сейчас не могу представить тебя женатым. Ну что ж,  — Даша улыбнулась с чувством выполненного долга,  — пойду к Роме, а то он, наверное, потерял меня. Еще успеем поболтать.
        Даша скрылась за углом, но тут же выглянула оттуда и промурлыкала:
        — Еще раз поздравляю и желаю счастья. От всей души.
        На этот раз она скрылась окончательно, и через мгновение ее голос донесся с другого конца балкона.
        Марина попыталась высвободиться, хотя и не слишком активно, однако Саша решительно притянул ее к себе и поцеловал, не обращая внимания на слабые протесты. Поцелуй был нежным. Наверное, поэтому она сразу капитулировала и, прикрыв глаза, полностью отдалась восхитительным ощущениям. Он целовал ее лицо, едва касаясь губами, его руки ласкали ей спину, плечи. Она буквально таяла от каждого его прикосновения. Когда наконец Саша оторвался от ее губ, Марина была все еще как в тумане.
        — Между нами никогда ничего не было,  — услышала она Сашин голос.  — Если хочешь, могу дать честное пионерское.
        Его тон стал дурашливым, и у Марины возникло сильное желание стукнуть его, но она все-таки сдержала свой порыв. Однако что-то такое отразилось в ее взгляде, потому что Саша посерьезнел, одна его рука оставалась у нее на талии, а другая, пропуская пряди между пальцами, прошлась по ее густым каштановым волосам, затем нежно легла ей на щеку. Едва касаясь, его пальцы прочертили линию от скулы до подбородка и замерли, приподняв ее лицо.
        — Я уже говорил, что причин ревновать у тебя нет,  — мягко сказал он.
        — А я и не ревную, тем более — к Даше! Я вообще не имею такой привычки!  — фыркнула Марина, но, наткнувшись на его насмешливый взгляд, уточнила: — Во всяком случае, до встречи с тобой у меня ее не было.
        Сашина довольная, а точнее, самодовольная улыбка вызвала у Марины досаду. Она поморщилась. Надо же! Опять сказала раньше, чем подумала.
        — Приятно слышать, что ревнуешь ты только меня.  — Саша чмокнул Марину в нос.
        Дух противоречия в Марине всегда был силен, поэтому, резко вскинув голову, она произнесла почти по слогам:
        — Повторяю, я не…
        — …ревнуешь к Даше, я помню.  — Его голос был насмешливо-спокойным, а фраза в результате прозвучала как-то двусмысленно.
        Марина опять хотела возмутиться, но Саша ее опередил. Его вопрос был обезоруживающе прямым.
        — Если бы это был кто-то другой, тебе было бы легче?
        Марина на секунду задумалась, потом качнула головой и честно призналась:
        — Возможно… Не знаю… Боюсь, наша основная проблема именно в этом, мы слишком мало друг друга знаем.
        — Но мы оба знаем совершенно точно, что любовь с первого взгляда существует, просто встречается она нечасто. С непривычки тебя это смущает, но, Марина…  — Саша смотрел на нее с такой нежностью…  — Я люблю тебя, а ты любишь меня, все остальное, поверь, не имеет значения, а значит, не должно нам мешать. Мы не должны опять позволить кому-то или чему-то встать между нами.
        Марина понимала, что, наверное, он прав, и еще ей так хотелось верить ему, и сейчас все казалось таким возможным…

* * *
        Еще не переступив порога гостиной, они услышали оживленные голоса и смех. Таня, Юрина жена, весьма остроумно рассказывала о недавней поездке в Хельсинки, где ее муж был в командировке, а она к нему присоединилась, решив немного погулять по городу и прошвырнуться по магазинам. Таня спокойно констатировала, что конкуренции с компьютерами она не выдержала. Однако финский коллега ее мужа оказался таким же помешанным на компьютерах, как и Юра, поэтому они с женой финна легко нашли общий язык. В результате Таня, по ее собственному признанию, время провела великолепно, гораздо лучше, чем могла даже вообразить себе, имея в виду компанию своего мужа. Фотографии с места событий полностью подтверждали отсутствие у Юры любознательности к природе и достопримечательностям чужой страны. В целой пачке снимков, которую достала из конверта Таня, лишь дважды попался Юрин затылок на фоне монитора.
        Тут и Даша вспомнила, что у нее есть только вчера отпечатанные фотографии, запечатлевшие ее летний отдых на берегах Средиземного моря. Правда, когда она их принесла, оказалось, что конверты она перепутала: эта серия фотографий освещала Дашину весеннюю поездку. И тоже в Хельсинки. Конечно же, она расстроилась, что не сможет продемонстрировать, во-первых, себя в бикини, и во-вторых, себя на фоне античных декораций. Но раз уж есть хоть какие-то фотографии, почему бы не посмотреть их?
        Первые три-четыре снимка вызвали, как обычно в таких случаях, вежливый интерес, а вот дальше началось заметное оживление.
        Положив голову Саше на грудь, Марина прислушивалась к ударам его сердца, а он сидел на подлокотнике кресла, нежно прижимая ее к себе. Дашины фотографии Марину мало интересовали, но проще было взглянуть, не устраивая демонстраций.
        Скользя взглядом по предложенным их вниманию снимкам, Марина даже не сразу осознала, что на них Даша запечатлена вместе с Ромой. Собственно, на фотографиях не было ничего особенного, но Рома почему-то не говорил Марине, что они ездили в командировку вместе. Зато он рассказывал своей невесте, как скучал без нее, особенно по вечерам и по ночам. Однако если судить по фотоматериалам, любезно предоставленным Дашей, скучать ему было вроде некогда.
        Марина из-под опущенных ресниц осторожно взглянула на Рому, потом перевела взгляд на Дашу.
        Рома был в шоке. Сначала он сильно побледнел, потом залился краской до корней волос. Можно было подумать, что само существование этих снимков явилось для него сюрпризом.
        А вот Даша, без сомнения, чувствовала себя прекрасно, с подлинным артистизмом она умудрилась продемонстрировать всем наиболее интересные фотографии и при этом казаться смущенной тем, что явилась причиной некоторых пикантных откровений. Вне всяких сомнений, она наслаждалась произведенным эффектом.
        Марине было интересно, осознает ли Даша что делает. Желание досадить сопернице, пусть и бывшей, понять можно, но то, что она поставила Рому при всех в дурацкое положение, он вряд ли способен простить. Если только Даша не хотела отомстить ему за то, что он ее использовал.
        Не исключено, что она питала какие-то надежды на брак с Ромой, но он со свойственным ему прагматизмом предпочел «интеллигентную девушку своего круга». Сегодня он тоже уделял Даше лишь крохи своего внимания, весь вечер не сводя глаз с бывшей невесты и ее жениха.
        Тут Марине пришло в голову, что, возможно, она ошибается, и не так уж сильно Даша рискует своими отношениями с Ромой. Ее-то он готов был простить, если бы она согласилась остаться его невестой, правда, тогда Рома мог бы чувствовать себя великодушным победителем. И потом, она никогда не заставляла его то бледнеть, то краснеть публично. А с другой стороны, если судить хотя бы по этим фотографиям, получается, что не так уж хорошо она Рому знает… Марина скользнула задумчивым взглядом по Дашиному лицу и заметила, как сначала ее голубые глаза широко раскрылись от удивления, а потом загорелись торжеством.
        Марина была заинтригована, она проследила Дашин взгляд и удивилась: ей показалось, что у Тани в руках еще одна фотография примерно с тем же интерьером и теми же действующими лицами, что и пара предыдущих.
        Уже протянув снимок Марине, Таня вдруг снова поднесла его к глазам с возгласом «Ой! Это не Рома!» и удивленно воззрилась поверх Марининой головы.
        Марина тоже подняла взгляд на Сашу и по его напрягшимся скулам поняла, кто там на снимке. Она небрежно взяла у Тани фотографию до того, как та успела что-либо сказать, и, улыбнувшись, снова посмотрела на Сашу.
        — Я всегда считала, что финны приезжают к нам оттянуться, поскольку у них это сделать затруднительно, оказывается, бывает наоборот.  — Марина присмотрелась повнимательнее к бутылке на столике и тяжело вздохнула.  — Я, конечно, понимаю, что это было давно и неправда,  — она сделала ударение на последних двух словах, а ее убийственный взгляд мог помочь Саше понять недосказанное,  — но пить без меня мой любимый брусничный ликер…  — Прищурившись, она нарочито сердито посмотрела на Сашу. Хотя он-то видел, что зеленые молнии в ее глазах были настоящими.  — Этого я тебе никогда не прощу.
        24
        Саша шел рядом с Мариной, иногда лишь немного поддерживая ее под локоть. Ничего другого ему просто не оставалось, поскольку она сразу же отгородилась сумкой, которую повесила на плечо с его стороны. Если же Саша по более или менее естественным причинам переходил на другую сторону, сумка синхронно с ним перемещалась на другое плечо.
        Вид у него был мрачный: к сожалению, до сих пор ему так и не удалось поговорить с Мариной. Так получилось, что от Смирновых они вышли большой компанией, которая начала делиться на компании поменьше только у метро, и всего несколько минут назад, выйдя из поезда, они наконец распрощались со своими последними попутчиками.
        — Кажется, мне придется от нее отказаться,  — вздохнула Марина.
        — От чего отказаться?  — настороженно переспросил Саша.
        — От тефлоновой формы, конечно.  — В ее голосе прорвалось раздражение, вызванное отнюдь не проблемой приобретения кухонной утвари.  — Получается, я не выиграла это пари.
        — Разве?  — Сам, того не желая, Саша втянулся в дискуссию, но тут же решительно перебил себя: — Послушай, Марина, я хотел…
        Она проигнорировала его желание и продолжила свою мысль, как будто Саша и не пытался ничего сказать.
        — Конечно, Рома не обманул моих ожиданий и привел с собой именно Дашу.  — Марина прилагала все усилия, чтобы не сорваться, хотя внутри у нее все кипело после постигшей ее череды открытий. Внутренний голос, правда, подсказывал, что причин для такого разгула эмоций у нее нет, вот только эмоции почему-то все равно были.  — Но я-то ставила на его предсказуемость,  — в ее голосе прозвучала издевка над собой.  — А что можно предсказать, исходя из ошибочных представлений о существе вопроса? Так что, Саша, завтрашний совместный поход по магазинам отменяется.  — Голос Марины дрогнул. В принципе ей было абсолютно наплевать, будет ли у нее когда-нибудь эта идиотская форма для кекса, просто опять вспомнилось, как всего неделю назад они с Александрой резвились по поводу Роминой предсказуемости.
        — О Господи! Я сам завтра куплю тебе эту дурацкую форму, и давай с этим покончим!  — взорвался Саша. Мало того, что последние десять минут нужно было поддерживать разговор с Таней и Юрой, так теперь Марина затеяла этот дурацкий разговор о форме для кекса!
        — Ну уж нет!  — Марина тоже была настроена решительно, но больше ничего сказать она не успела, поскольку Саша внезапно остановился и, резко притянув ее к себе, впился губами в ее губы.
        Сначала поцелуй был жестким, в нем была только злость и ни капли нежности. Видимо, Саша просто счел этот способ наиболее действенным, чтобы заставить Марину замолчать. Однако постепенно его губы становились мягче, его руки уже не сжимали ее, как тиски, а гладили ласково и успокаивающе.
        У Марины больше не было сил сопротивляться ни ему, ни себе. Обняв Сашу за шею, она запустила руки в его густые волосы и, забыв о разногласиях, самозабвенно стала отвечать на поцелуи. Ее отяжелевшие веки сами собой опустились, но где-то в уголке сознания шевельнулась мысль, что такой способ решения проблем хорош, только если действие его непрерывно.
        Но в том-то и беда, что все хорошее когда-нибудь кончается, закончился и этот почти бесконечный поцелуй. Слава богу, что они остановились не посреди тротуара пока еще довольно людного, а около самой витрины универмага, здесь их по крайней мере никто не толкал.
        Пытаясь сосредоточиться, Марина тупо уставилась в витрину на группу злобно оскаленных манекенов, демонстрировавших ассортимент летнего сезона. Впрочем, если судить по сильно опущенным углам больших ртов, это могла быть печать страдания. У манекенов, изображавших как мужчин, так и женщин, головы на чересчур длинных шеях были неестественно запрокинуты назад или столь же неестественно выставлены вперед, у всех были одинаково квадратные подбородки и узкие квадратные плечи, а длинные руки были вытянуты вперед или заломлены назад так, будто они, то есть манекены, являлись наглядными пособиями для изучения переломов конечностей.
        Разумеется, Марина и раньше видела эти «шедевры», но сейчас ее почему-то передернуло от отвращения, и она поскорее перевела взгляд на Сашу, который тут же воспользовался этим, чтобы объясниться.
        — Марина, между мной и Дашей действительно никогда ничего не было. Ты была совершенно права, когда сказала, что это было давно и неправда…  — Он запнулся и помотал головой, почувствовав, что сам себе противоречит.
        — Так не было или было? Вот типичный образец мужской логики!  — Голос Марины был полон сарказма.
        Она разомкнула наконец кольцо Сашиных рук, а он не стал ее удерживать, теперь они просто стояли друг против друга.
        Саша укоризненно посмотрел на свою собеседницу, которой от этого взгляда не то чтобы стало стыдно, но, во всяком случае, она решила проявить чуточку терпения. Оставив пока при себе свои комментарии, Марина, по-прежнему отгородившись сумкой, пошла вперед. А Саша, шагая рядом, начал рассказывать:
        — У меня была двухдневная командировка в Хельсинки. Даша тогда была секретаршей шефа, так что она была в курсе всего происходящего в фирме. В общем, не успел я войти в отель, как столкнулся с ней нос к носу. Она смотрела на меня своими наивными голубыми глазами, в ее взгляде была такая беспомощность…
        В этом месте Сашиного рассказа Марина не удержалась и фыркнула, но все-таки сумела промолчать. Саша понимающе усмехнулся и совершенно невинным тоном добавил:
        — Однако ее радость при виде меня была неподдельной…
        Ну, в этом-то Марина не сомневалась. Не сомневалась она и в том, что его замечание носило явно провокационный характер, поэтому на сей раз обошлась просто выразительным взглядом. Судя по веселым искоркам в Сашиных глазах, он тоже не сомневался в том, что она не сомневалась.
        — Даша объяснила, что они с подругой собирались поехать в двухдневный тур, знаешь, бывают такие в Финляндию, но в последний момент подруга не смогла освободиться, а сама Даша уже настроилась на поездку, хотя теперь жалела, что поехала одна.
        — Отличная история.  — Сарказма в голосе Марины не убавилось.  — Надо полагать, как и меня, ты не оставил бедняжку в отчаянном положении, и вечер вы, естественно, провели вместе.
        — Весьма мило и совершенно невинно, как это отражено на фото,  — спокойно подтвердил Саша.  — Потом я проводил Дашу до двери ее номера. Только до двери,  — подчеркнул он, заметив, что уголки Марининых губ скептически поползли вверх.  — На чем все и закончилось. Так уж сложилось, что в следующий раз мы встретились только на работе.
        Сашин тон заставил Марину внимательно посмотреть на него. Она не смогла бы объяснить, почему у нее возникло ощущение, что все так и было. Причем «сложилось» не без Сашиных целенаправленных усилий. Точно так же она не смогла бы объяснить, кто тянул ее за язык, когда она задавала следующий вопрос:
        — И откуда такое целомудрие? Впрочем,  — тут же добавила она подчеркнуто безразличным тоном,  — меня это не касается, так что непонятно, зачем вообще ты мне все это рассказываешь?
        Маринино показное безразличие Сашу не только не обмануло, но и ужасно рассмешило, однако от смеха он благоразумно удержался. Вместо этого он спокойно сказал:
        — Она не в моем вкусе, а рассказываю я потому, что тебя это интересует независимо от того, касается тебя или нет.  — Саша беззаботно улыбнулся и решительно взял Марину под руку. С той стороны, где на плече не было сумки.
        Вырывать руку Марина не стала, она вдруг тоже, непонятно каким чудом, обрела спокойствие. Когда она заговорила, ее голос звучал ровно:
        — Послушай, Саша, я помню, сколько тебе лет, и, естественно, мне даже в голову не приходило, что я первая женщина в твоей жизни. В конце концов, мои отношения с Ромой тоже не всегда были платоническими. Я не собираюсь выяснять подробности всех твоих романов, я даже не собираюсь подсчитывать их количество…
        — Боишься просчитаться?  — ехидно перебил ее Саша.  — Знаешь, Мариночка, их было гораздо меньше, чем тебе кажется.
        — Ты не можешь знать, что мне кажется,  — сухо отрезала Марина.  — Вопрос в доверии. Саша, я не знаю, могу ли доверять тебе, я не знаю, должна ли ревновать тебя…
        — Марина, я люблю тебя! Даже обнаружив, как ты ревнива,  — пошутил Саша, обнимая ее за плечи.
        Марина шутку не поддержала и, выскользнув из-под его руки, пошла рядом, демонстрируя свою независимость. Когда она находилась в непосредственном контакте с Сашей, ей в самом деле трудно было противостоять ему. Впрочем, это она заметила еще в их первую встречу, а с тех пор ничего не изменилось. Осознание данного факта опять привело Марину в смятение, и она попыталась воззвать к Сашиному здравому смыслу, пока еще не утратила своего:
        — Саша! Ведь мы действительно знакомы всего два дня… Всего два!
        — Ты прекрасно знаешь, что знакомы мы отнюдь не два дня!  — резко возразил Саша, его яростный голос контрастировал со слабым голосом Марины.  — А что касается этих двух дней, то какие это были два дня! Авантюры, поцелуи, ссоры, примирения! Вы с Ромой за всю историю вашего знакомства, я уж не говорю о вашей, так сказать, помолвке, наверняка ни разу не пережили такого накала страстей!
        Бросив искоса взгляд на Марину, он заметил зеленые молнии, вспыхнувшие в ее глазах, и, прежде чем она обрушила на него столь же яростные возражения, Саша продолжил свою атаку:
        — Ты не можешь отбросить и тот месяц, что мы не виделись, но оба искали встречи друг с другом. А главное, что ты не можешь отбросить,  — это такая странная и не поддающаяся арифметическим подсчетам штука, как любовь.
        Марина полагала, что у нее есть что возразить Саше, и она решилась задать вопросы, на которые пока не получила ответы.
        — Саша, ты все время говоришь о любви, но мы провели вместе два дня, и как только я оказываюсь с тобой, появляется какая-нибудь длинноногая блондинка — сначала Яна, потом Даша…  — Даже, понимая, что то, что она скажет, прозвучит по-детски глупо, Марина не могла остановиться.  — Если в твоем вкусе именно такие девицы, то…
        Она осеклась, услышав его веселый искренний смех.
        — О господи! Глупая женщина!  — К сожалению, тут Саша подтвердил правильность ее последних догадок о собственном интеллектуальном уровне.  — Они во вкусе моего шефа. Если ты забыла, они его секретарши.
        — Ты все сказал?  — Марина прикладывала все свои усилия, чтобы казаться спокойной.  — Саша, наверное, я действительно очень глупая женщина, если я за столько лет не смогла разобраться в том, что собой представляет Рома. Во всяком случае, я считала его человеком порядочным и заслуживающим доверия, но в Хельсинки вместе с Дашей он ездил уже после того, как сделал мне предложение. Я решила, что могу доверять тебе, но через пять минут после твоих заверений, что тебя вообще ничего не связывает с Дашей, кроме совместной работы два года назад, я смогла убедиться в обратном.
        Саше не понравилось, что она проводит параллели между ним и Ромой, и он попытался возразить:
        — Марина, ты сама говорила, что никогда не любила Рому и еще до сегодняшних открытий ты сама пришла к выводу, что на самом деле он никогда не любил тебя. Поэтому ты не можешь ставить на одну доску наши с тобой отношения и твои отношения с Ромой. И если уж на то пошло, Рома скрыл от тебя сам факт, что они были вместе в Хельсинки, но ничто не говорит за то, что он тебя обманывал.
        — Это что проявление мужской солидарности?  — с иронией спросила Марина. Она была сильно озадачена тем, что Саша встал на защиту Ромы.
        — Нет, всего лишь размышления вслух. Даша — мастер подтасовки фактов. Возможно, Рома виноват лишь в том, что во избежание осложнений скрыл от тебя случайную встречу.
        Они уже подошли к дому. Марина подняла голову: в квартире соседей горел свет. Значит, Александра так и не уехала в Павловск. Марина повернулась к Саше и устало сказала:
        — Пусть даже так. Но, не сказав мне, он скрыл от меня нечто важное, то есть обманул мое доверие, потом то же самое сделал ты. А я теперь не могу верить ни ему, ни тебе. Мы вернулись к тому, с чего начали.
        Саша тяжело вздохнул и попытался разубедить ее:
        — Марин, я, конечно, свалял дурака, не рассказав тебе сразу, но особо не было времени, ты и так завелась из-за Даши, и я не был уверен в твоей реакции. Как бы глупо это ни звучало, но я надеялся дать тебе возможность провести более или менее спокойный вечер и уж точно не мог предположить, что эта чертова фотография… Поверь, я знаком с Дашей не близко, но хорошо, так что у меня не было иллюзий насчет того, попытается ли она так или иначе сообщить тебе все, что можно, чтобы максимально осложнить наши отношения.
        На этот счет у Марины тоже иллюзий не было, но она не считала Сашины действия единственно возможными, о чем ему и сообщила.
        — Саша, ты не смотрел на часы, когда рассказывал мне о Даше?  — Марина взглянула на его озадаченное лицо.  — Я тоже не смотрела, но, думаю, это заняло не более трех минут. Если бы ты рассказал все это еще тогда, на балконе…  — Марина потерянно замолчала и, только остановившись на площадке перед лифтом, где было достаточно светло, подняла глаза на Сашу.  — Это уже во второй раз. Ведь в первый раз мы расстались потому, что… в конечном итоге тогда тоже все упиралось в вопрос доверия.
        — Во второй раз мы не расстанемся,  — хмуро возразил Саша и ожесточенно нажал на кнопку вызова лифта.  — Как только мы поженимся…
        — Саша! Ты вообще меня слушаешь?  — Марина чуть не завопила. Она мысленно сосчитала до трех, считать дальше у нее терпения не хватило, после чего по возможности спокойно произнесла: — Саша, мы вообще не можем пожениться через два дня знакомства!
        — То есть ты не отрицаешь, что вообще пожениться мы можем?  — Саша, в отличие от Марины, в самом деле уже успокоился, его голос опять стал чуть насмешливым, а его вопрос прозвучал скорее как утверждение.
        — Я не говорила ничего подобного!  — Терпение Марины было на исходе.
        Саша втащил ее в лифт и уже спокойно надавил на кнопку девятого этажа. Он заключил ее руки в свои и неожиданно мягко произнес:
        — Наверное, я действительно слишком давлю на тебя.  — Сашины длинные пальцы пробежали по ее волосам, отливавшим медью в тусклом свете лампочки. Он улыбнулся.  — Сейчас ты совсем рыжая, почти как Оленька.
        Мягкий и даже проникновенный тон Саши вызвал у Марины предчувствие — то, что он сейчас скажет, ей совсем не понравится. Затаив дыхание, она молча смотрела на него и ждала продолжения.
        — Больше всего, солнышко, мне хотелось бы провести эту ночь с тобой.  — Он тяжело вздохнул.  — Но ты права насчет доверия. Мне твое доверие тоже нужно, потому что ты нужна мне вся и насовсем. Я хочу, чтобы наша первая ночь была ночью только любви, впрочем, не важно, в какое время суток это произойдет, но между нами не должно оставаться никаких призраков.
        Всего несколько слов, и весь сумбур сегодняшнего вечера показался Марине абсолютно несущественным. У нее почему-то возникло такое чувство, что она долго ломилась в дверь, которая оказалась открытой. Только вот войти в нее она еще не была готова.
        Лифт остановился. Пропустив Марину вперед, Саша вышел вслед за ней на площадку. Перед Марининой дверью они остановились.
        — Спокойной ночи, солнышко.  — Саша легко коснулся губами ее губ.  — Я зайду к Сашке, посмотрю, как она.
        Ей ужасно хотелось задержать его.
        — Спокойной ночи, Саша,  — выдохнула Марина.
        25
        Открыв дверь, Александра воззрилась на мрачное лицо двоюродного брата. Тут к гадалке ходить не надо, чтобы понять, что сегодняшний вечер сложился у него не совсем так, как он надеялся. Впрочем, если бы все было как надо, они бы появились вдвоем или вообще не появились. Тоже вдвоем. Посторонившись, она пропустила Сашу в квартиру.
        — Кофе? Чай? К сожалению, не могу предложить чего покрепче за неимением оного.  — Не дожидаясь ответа, который и так был ей известен, Александра направилась в кухню.
        — Тогда лучше кофе,  — крикнул ей вслед Саша.
        Просительные нотки в его голосе вызвали у двоюродной сестры самодовольную улыбку. Похоже, он уже слышал от Марины о ее кофейном приключении.
        Взглянув на только что вымытую плиту, Александра повесила джезву на место, решив, что практичнее воспользоваться кофеваркой. К допросу она приступила, едва Саша появился на пороге кухни:
        — Так что там у вас случилось?  — Поколебавшись, Александра зажгла газ под чайником и достала из шкафа две чашки, а из холодильника остатки торта.
        — Ты маме звонила?  — спросил Саша, прервав затянувшуюся паузу.
        — Звонила. Ближе к делу, пожалуйста.  — Она не собиралась уходить от главной темы. Приложив столько усилий и изобретательности для того, чтобы просто свести вместе эту парочку, Александра чувствовала, что задета ее… ей пришло в голову определение «профессиональная гордость». Секунду поразмыслив, она решила, что, может быть, эти слова действительно наиболее точно отражают суть дела. Сообразив, что Саша молчит, Александра не стала теоретизировать дальше, а задала более конкретный вопрос: — Вы что поссорились?
        — Да нет.  — Саша устало провел руками по лицу и взъерошил волосы.  — Все шло прекрасно, пока не явился Рома в сопровождении Даши. Помнишь, была у нас…
        Александра резко подняла голову и чуть не налила чай мимо чашки.
        — Это та, что с виду такая белая, мягкая и пушистая, но с замашками барракуды?
        Несмотря на не слишком хорошее настроение, Саша расхохотался.
        — Ну, ты, Сашка, припечатала ее.
        — Я только сказала правду,  — скромно потупив глазки, ответила ему двоюродная сестра.  — Между прочим, я тут в какой-то передаче слышала, что эти милые рыбки плывут рядом со своим обедом, кажется, имелось в виду что-то большое, а потом, по мере необходимости, начинают отъедать куски от попутчиков прямо на ходу. По-моему, очень похоже на Дашу.
        Саша поморщился.
        — Ты случайно не фильмов ужасов насмотрелась?
        — Нет, Сашенька, это была какая-то детская передача о живой природе или что-то в этом роде. Но давай перейдем от зоологии к насущным проблемам. Что все-таки произошло?  — Пока Александра говорила, она налила Саше кофе и положила на тарелку внушительный кусок торта. Затем уселась напротив, глядя на него выжидающе.
        С наслаждением Саша сделал глоток кофе, а потом обреченно посмотрел на двоюродную сестру и начал рассказывать. Его повествование, иногда прерываемое вопросами и комментариями Александры, заняло тем не менее не так уж много времени, после чего она безжалостно вынесла свой вердикт:
        — Знаешь, дорогой братик, я считала, что те, у кого нет возможности учиться на чужих ошибках, учатся хотя бы на своих.
        — Я действительно собирался потом ей все рассказать,  — с досадой сказал Саша.
        — Вот об этом я и говорю. Мало того, что ты не извлек урока из своих ошибок с Мариной, ты, похоже, забыл и о том, что Даша пыталась женить тебя на себе, а ты ее отверг, то бишь нанес женщине смертельное оскорбление. Такое не прощают.
        — Здесь ты, по-моему, преувеличиваешь. И вообще, Сашка, ты-то что можешь знать о той истории, ты была еще маленькой.
        — Мне было почти двенадцать лет,  — с достоинством ответила Александра.  — Я прекрасно помню, как твоя мама рассказывала моей маме. Если же ты хотел, чтобы это не обсуждалось родственниками, надо было скрыть все ото всех. Разве что кроме Ангелины.  — По привычке Александра сделала исключение для любимой тетки.
        — Да скрывать-то было нечего. Поначалу я всерьез не принимал наши «случайные» встречи или ее звонки по какому-нибудь безобидному поводу. И вообще меня никогда не интересовали девицы, в которых нет ничего, кроме внешности.
        — Истинно мужское самомнение,  — прокомментировала Александра, однако, стараясь быть справедливой, нехотя добавила: — Правда, у тебя есть для этого некоторые основания. Кстати, насчет «ничего, кроме внешности». Здесь ты не прав. Ума, может, большого и нет, но определенные способности к интриге и выдержка у нее имеются. Подумай сам, она весьма оперативно организовала себе отгулы, устроила эту поездку и даже остановилась в том же отеле, впрочем, это ей как секретарше, наверное, проще всего было устроить. Или я не права?
        — Ушам своим не верю. Неужели ты в самом деле усомнилась в своей правоте?
        — Не обольщайся. Это лишь к слову пришлось…  — поколебавшись, Александра решилась на более личное замечание: — Я думаю, что если бы у тебя не хватило ума провести ночь отдельно…
        Саша резко поднял голову.
        — Ну, этого-то я точно никому не говорил. Интимные подробности своей жизни я обычно не обсуждаю. Особенно с пятнадцатилетними девицами,  — добавил он упавшим голосом, похоже, только сейчас сообразив, что разговор их пошел именно в этом направлении и вел он его именно с девицей, которой и пятнадцати еще не исполнилось.
        — Расслабься, Сашенька, это я обсуждаю,  — нахально прервала его отповедь вышеозначенная девица.  — А о той ночи я сама догадалась. В противном случае, действуя в лучших традициях южноамериканских сериалов, через некоторое время Даша непременно поведала бы тебе, что беременна.
        Александра испытующе посмотрела в расширившиеся от удивления Сашины глаза и, поскольку он так и не нашелся что сказать, продолжила свою мысль:
        — И фотографии, пусть, по существу, вполне безобидные, она не зря организовала. Заметь, ты узнал о них, только когда она всем на работе их показывала и рассказывала о вашей замечательной «случайной» встрече, в случайность которой никто не верил, то есть она начала формировать общественное мнение относительно ваших отношений.
        — Глупости ты говоришь, Александра!  — Саша наконец обрел дар речи, правда, опять забыл, что его собеседница — пятнадцатилетняя девица.  — Заявления о беременности рано или поздно должны чем-то подтверждаться.  — Он снисходительно усмехнулся.  — К тому же, почему она тогда Рому не окрутила до сих пор? Похоже, ты сама насмотрелась сериалов. Южноамериканских.
        — Я их не смотрю как раз лет с двенадцати,  — холодно возразила Александра.  — А вообще, мой дорогой, поменьше снобизма. Если кто-то может расслабиться на подобных сериалах, это по крайней мере не хуже, чем заводиться на триллерах, крутых боевиках или ужастиках.
        — Да ладно,  — пожал плечами Саша,  — смотри что хочешь.
        — Я уже сказала, что не смотрю их,  — теряя терпение, ледяным тоном прервала его Александра. Ее ничуть не смутило, что желание отмежеваться от любителей южноамериканских сериалов в какой-то степени противоречило ее предыдущим словам. Впрочем, ее никогда не смущали подобные мелочи. Следующая фраза Александры опять плохо согласовывалась с предшествующей: — В любом случае эти сериалы имеют безусловное достоинство перед аналогичными американскими: у них есть конец, максимум серий через триста. Однако вернемся к нашим баранам.
        Саша посмотрел на двоюродную сестру скептически, но все же решил проявить терпение.
        От первого его возражения Александра просто отмахнулась:
        — Что касается предполагаемой беременности, то, если ты подумаешь, поймешь: здесь масса вариантов, так что на их перебор и время тратить не стоит. Теперь Рома. Во-первых, эти фотографии, если и не совсем безобидные, то сами по себе ничего не доказывают. А, во-вторых,  — Александра замялась,  — ты уж прости, Саша, но его так просто не поймать. При Роминой педантичности, полагаю, он никогда не забывает о мерах предосторожности.
        — Я…  — Промычав что-то нечленораздельное, Саша покраснел и, с досадой махнув рукой, замолчал.
        Александра же была неумолима:
        — Не думаю, что ты всегда во всеоружии, просто так, на всякий случай… Вряд ли ты всегда носишь с собой в нагрудном кармане некий красочно оформленный пакетик или коробочку. Вот сегодня, например, сомневаюсь, что ты собирался провести ночь с едва знакомой…
        — Знаешь, Сашка, поздно уже.  — Саша посмотрел на часы и решительно поднялся из-за стола.  — Пожалуй, я поеду домой.
        — Ага,  — безмятежно поддержала его Александра.  — Метро скоро закроется, а перейти на свою линию ты уж точно не успеешь.  — Она сделала паузу.  — Так почему бы тебе не остаться здесь? Я постелю тебе на диване в гостиной.
        Заметив, что Саша колеблется, Александра легко вскочила на ноги и, глядя на него своими огромными глазищами, торжественно пообещала:
        — Даю честное благородное слово, Сашенька, что больше не буду терроризировать разговорами, вгоняющими тебя в краску.  — И пока он не успел передумать, помчалась за постельным бельем, бросив на ходу: — Сейчас дам тебе чистое полотенце, и ты сможешь принять душ.

* * *
        Захлопнув за собой дверь, Марина прислонилась к ней спиной и прикрыла глаза. Что ж, предчувствие ее не обмануло. Произошло то, чего она, в сущности, добивалась, то, чего она вроде бы хотела. Но в том-то и дело, что, оказывается, хотела она совсем другого. Неужели Саша не видел, что она и сама не рада своему упорству? Слишком легко он отступил. Хотя если он дал ей возможность самой разобраться в том, чего же она хочет на самом деле, то за это ей грех на него сердиться.
        Хлопнула дверь соседней квартиры, звуков открывающегося лифта не последовало, значит, Саша зашел к Александре. Наверное, выпить чаю, поскольку кофе у Сашеньки в такое время едва ли получишь. Марина невесело усмехнулась. Даже если бы он не собирался заходить, Александра все равно бы его не выпустила, не получив полного отчета. В этой ситуации она, пожалуй, даже способна пренебречь своими чайно-кофейными принципами.
        Оторвавшись наконец от двери, Марина положила сумку на подзеркальник и прошла в кухню. Она включила газ под чайником и тут же выключила: одна мысль о кофе вызывала отвращение.
        Она вообще себя чувствовала отвратительно. Однако то, что Саша еще здесь, за стеной, давало шанс передумать.
        Марина бесцельно бродила по квартире. Когда они расстались в прошлый раз, она тоже себя чувствовала отвратительно. Тогда у нее тоже были шансы передумать: она могла выйти на следующей станции, могла потом попытаться найти Сашу, в конце концов, зная имя, отчество, фамилию и даже возраст человека, это вполне реально. Она не сделала ни того, ни другого… Ну, не совсем так. Почему-то теперь ее маршруты зачастую пролегали через перекресток Гороховая — Большая Морская, и каждый раз, проходя мимо дома Ангелины, в глубине души она надеялась на встречу с Сашей. Сколько Марина ни убеждала себя в обратном, разочарование, которое она испытывала, не встретив его, говорило само за себя.
        А сейчас ей нужно только выйти на площадку и позвонить в соседнюю квартиру. Можно даже проще. Марина усмехнулась, вспомнив, как несколько дней назад путешествовала туда-сюда через перегородку между лоджиями.
        Решившись наконец хоть на какое-то конкретное и целенаправленное действие, она пошла в ванную. Стоя под душем, Марина ощущала, как теплые струи воды помогают ее телу расслабиться, а ее мысли, как это ни странно, перестают путаться. Собственно, ничего ужасного не произошло. Вечер закончился не так, как они оба надеялись, но это еще не катастрофа. Они даже не поссорились…
        Все началось, когда пришли Рома и Даша. Все было хорошо с момента, когда сегодня днем Саша переступил порог ее квартиры и до появления на вечере у Иры бывшего жениха с подругой.
        Стремительность, с которой Саша вновь вошел в ее жизнь, не давала времени опомниться, Марине вдруг начинало казаться, что все происходящее — какой-то причудливый сон, и легкие приступы совершенно дурацкой ревности в этой ситуации были скорее нежеланием делить Сашу с кем бы то ни было, нежели чем-то более серьезным.
        А вот когда появилась Даша… Можно было поиграть с собой в «угадайку», но гораздо сложнее было проглотить то, что женщина, которую она терпеть не могла, возможно, была любовницей ее жениха еще тогда, когда она считалась его невестой.
        Для нее самой связь с Ромой была удобной и до того, как он сделал ей предложение, не слишком обременительной. Были ли у Ромы другие женщины, Марина никогда не задумывалась. Видимо, просто считала, что если для нее встречаться одновременно более чем с одним мужчиной противоестественно, то так же дело обстоит и для него в отношении женщин. Обнаружить свое заблуждение, да еще прилюдно стало ударом по ее самолюбию. Задело не столько то, что Рома ее обманывал, сколько то, что она позволяла себя обманывать. Впрочем, она не могла не признать, что удар был несколько смягчен тем, что на Рому эти откровения также произвели шокирующее впечатление. Она не без злорадства вспомнила его уши, пылавшие подобно габаритным огням в темноте.
        В общем, Ромину измену Марина еще могла пережить, но то, что Даша оказалось Сашиной знакомой, ее постоянные намеки на весьма близкие отношения с ним… А Саша не желал, по крайней мере в гостях, вдаваться в подробности этих то ли существовавших, то ли не существовавших отношений, и понять его можно, смириться трудно. Получается, Саша правильно сформулировал основную проблему: если бы это была не Даша, а кто-то другой, Марине было бы легче посмотреть на все здраво. Фотография здесь просто стала последней каплей, как в тот раз вторая встреча с Яной.
        То есть и в этом случае главной проблемой было ее уязвленное самолюбие. Марина чувствовала себя совершенно подавленной от сознания того, что хоть ей и удалось в присутствии целого сборища любопытных сохранить лицо, но раз Даша смогла внести раздор в их отношения, она, в сущности, добилась того, чего хотела.
        26
        Марина открыла дверь лоджии. Время перевалило за полночь, и в комнате было довольно сумрачно, а здесь — еще почти светло. Не так, как днем, но видно было все прекрасно. Слабый ветерок приятно освежал после дневной жары. У Александры был включен магнитофон, и пространство вокруг заполнялось божественными звуками голоса Сары Брайтман.
        Марина с грустью подумала о том, что Саша, наверное, уже ушел. Романтическая музыка заставляла ее еще острее чувствовать свое одиночество. Она не заметила, как в соседней лоджии появилась Александра и вздрогнула, услышав ее обычное «привет».
        Прежде чем обнаружить свое присутствие, Сашенька несколько секунд наблюдала за Мариной. То, что она увидела, ей понравилось: поникшая фигура, опущенные плечи, печать грусти и печали на лице.
        — Я слышала,  — Александра начала издалека,  — ты теперь покупаешь кухонную утварь исключительно из принципиальных соображений.
        Марине абсолютно не хотелось обсуждать сейчас эту идиотскую затею, но зная Александру, она понимала, что та все равно не отстанет, так что проще было ответить.
        — Когда я что-нибудь покупаю, у меня вообще обычно бывают хоть какие-то соображения.  — Марина пожала плечами.  — Принципиальные ничуть не хуже других. Так что один — ноль в пользу сохранения фигуры, раз уж я исходила из неверных предпосылок.
        — Ну и что?  — Сашенька была сама невозмутимость.  — Какое это имеет значение, если выводы ты сделала правильные?
        — Кажется, именно это мужчины пренебрежительно именуют женской логикой,  — пробормотала Марина, однако помимо воли у нее на губах появилась слабая улыбка.
        — Принципы не должны превращаться в догмы,  — назидательно произнесла Александра. Она явно не собиралась сдаваться.
        Впрочем, Марина тоже не собиралась сдаваться, хотя сегодня, она была уверена в этом, уже мало что можно было сделать, если он уехал…
        — Саши здесь нет?  — услышала Марина свой собственный голос. Вопрос был сформулирован неуклюже, она вообще не хотела спрашивать о Саше, но все-таки не смогла удержаться.
        — Как видишь,  — чистосердечно ответила Александра, поводя рукой в сторону пустой лоджии. Она всегда по мере возможности старалась говорить правду, в крайнем случае старалась не говорить неправды.
        Марина подняла голову, чтобы пожелать Александре спокойной ночи, и в дверях увидела Сашу с мокрыми после душа волосами, без джинсов, в одних трусах и расстегнутой рубашке.
        Увидев Марину, он прислонился к дверному косяку и застонал.
        — Ну вот, теперь он здесь,  — невозмутимо констатировала Александра. Она бросила быстрый взгляд сначала на Сашу, потом на Марину и обратилась к двоюродному брату, явно развлекаясь ситуацией: — Успокойся, Сашенька, Марина не подумала, что ты решил соблазнить заодно и меня. Ведь не подумала?  — поворачиваясь к Марине, требовательно вопросила Александра.
        — Не подумала,  — усмехнулась Марина.
        — Вот видишь,  — теперь Александра опять обращалась к Саше,  — даже ревнивые женщины в принципе способны мыслить здраво. Хотя бы изредка.
        Марина старалась, чтобы радость от того, что Саша не уехал, не била через край, во всяком случае, чтобы это не было так уж заметно. Стоя в соседней лоджии, Саша всматривался в сияющие глаза Марины. Трудно сказать, сколько еще они могли простоять вот так, но опять вмешалась Александра, решившая, что теперь они обойдутся и без нее, но все же желавшая в этом удостовериться.
        — Знаете, ребята, я, пожалуй, пойду спать,  — деликатно напомнила она о своем существовании,  — поздно уже. Саш, я там положила постельное белье… если тебе нужно, конечно. А вообще, возможно, вы не догадались, но гораздо проще общаться, находясь по одну сторону от перегородки. Итак, спокойной ночи, дети мои. Впрочем, здесь требуется какое-то другое пожелание,  — пробормотала она себе под нос, не заметив абсолютно никакой реакции с их стороны и подозревая, что говорит сама с собой.
        — Спокойной ночи.  — Саша и Марина ответили хором, показывая тем самым, что все-таки кое-что слышали.
        — Спасибо тебе, Сашка, ты замечательная сестра.  — Саша обернулся к ней, крепко сжимая при этом плечи Марины, как будто боялся, что иначе она исчезнет.
        Александра довольно улыбнулась и прикрыла за собой дверь, однако она успела услышать слова, предназначенные уже не ей:
        — Я люблю тебя Марина.
        Александра замерла у двери и прислушалась.
        — Я тоже люблю тебя, Саша.
        Выключив магнитофон и прихватив со стола «Мастера и Маргариту», Александра со спокойной душой отправилась в свою комнату.

* * *
        Они все еще стояли каждый в своей лоджии.
        — Я правда собирался рассказать тебе все про Дашу. Если хочешь, мы можем поговорить сейчас.
        Марина качнула головой.
        — Это подождет до завтра.
        Сашины брови взлетели вверх.
        — Не означает ли это, что вопрос о доверии решен положительно?
        Марина кивнула.
        — И ты выйдешь за меня замуж?
        — Это тоже может подождать до завтра,  — выдохнула Марина, хотя ответ она знала и сейчас.
        Саша пристально посмотрел на нее, потом озорно улыбнулся.
        — Помнишь, мы поспорили в Эрмитаже о бюстах Вольтера? Так вот, ты выиграла: их три штуки на два зала.
        — И что мне за это полагается?  — осторожно спросила Марина.  — Мы тогда, кажется, не договорились о ставках.
        — Вовсе нет,  — запротестовал Саша.  — Почти договорились, я просто не успел назвать их. Если бы выиграла ты, то ты провела бы ночь со мной.
        — А если бы я проиграла?
        — Я бы предпочел сформулировать это иначе,  — поправил ее Саша.  — Если бы выиграл я, то соответственно я провел бы с тобой ночь.
        — А это не одно и то же?  — засмеялась Марина и с интересом взглянула на него.  — Неужели ты и правда рискнул бы предложить мне такие ставки еще тогда?
        — Ну-у, тогда не решился бы. Разве что поцелуй.
        — Дай подумать. Наверное, я тебя целую, если выиграю я,  — проявила сообразительность Марина,  — а ты меня, если выиграешь ты?
        — Ты понимаешь меня с полуслова.  — Саша перемахнул через низкую перегородку и, нежно прижимая Марину к себе, напомнил ей: — Ты выиграла.
        Она не заставила себя уговаривать: обняла его за шею, ее пальцы запутались в его волосах, а губы приникли к его губам. Сашины руки в это время ласкали Маринины плечи, спину, спустились ниже, когда же он прижал ее к себе, она ощутила всю силу его желания. Поцелуй был долгим и чувственным, наконец Марина оторвалась от Сашиных губ. Ее затуманенные страстью глаза встретились с его глазами.
        — Мы могли бы вернуться к первоначальным ставкам,  — прямо ей в губы шепнул Саша, его рука прошлась по выпуклости ее груди, прикрытой тонкой тканью халатика.
        — Только не здесь.  — Марине вдруг пришло в голову, правда, с большим опозданием, что, несмотря на поздний час, кто-нибудь из соседей вполне мог услышать их через открытое окно. Хорошо еще, что едва ли кто-то мог их увидеть, поскольку ближайший дом располагался довольно далеко, к тому же они находились на девятом этаже.
        — Погоди…  — На пороге спальни Саша остановился и нежно поцеловал Марину, притянув ее к себе так близко, что оба они ощутили каждый сантиметр тела друг друга.  — Так ты выйдешь за меня замуж?
        — Возможно,  — выдохнула Марина, возвращая ему поцелуй. Конечно же, она выйдет за него замуж, но опять взыгравший в ней дух противоречия не позволял признаться в этом сейчас.
        Казалось, Сашу вполне удовлетворил ответ. Следующий его поцелуй был уже более страстным. Одной рукой крепко прижимая ее бедра к своим, другой он медленно расстегнул верхнюю пуговку на Маринином халатике, потом следующую… Марина почувствовала Сашину ладонь на своей обнаженной груди, его губы нежно скользнули от ее губ к шее, потом к ключице, вот он уже целует ее грудь…
        Марину кольнула ревнивая мысль о том, что у Саши чертовски хорошо получается процесс соблазнения, однако следом за этой мыслью явилась другая, о том, что он бы не достиг совершенства, если бы не практиковался. Это ее утешило, тем более что и он сам, и его прекрасное тело принадлежали теперь ей…
        Вдруг Марина осознала, что они оба, совершенно обнаженные и абсолютно готовые заняться любовью, тесно прижимаются друг к другу. Она даже не заметила, когда Саша успел избавить их от всей, прямо скажем, скудной одежды.
        — Ты выйдешь за меня замуж?  — тяжело дыша, повторил свой вопрос Саша.
        — Это… шантаж…  — едва смогла выговорить Марина.
        — Конечно…  — его руки и губы продолжали блуждать по ее телу…
        — О господи, да…  — Ее слова перешли в стон, слившийся воедино с его стоном, и он увлек ее к постели…
        Эпилог
        В этом году 13 ноября, день рождения Ангелины, пришлось на субботу, так что ожидался большой съезд гостей. Двумя днями раньше отмечали Александрино пятнадцатилетие, однако празднование посреди недели ограничилось совсем узким семейным кругом, поэтому сегодня ей тоже предстояло принимать поздравления. Ну а поскольку по субботам Александра не училась, то к одиннадцати утра была уже у Ангелины. Во-первых, чтобы помочь любимой тетушке в приготовлении угощения, во-вторых, чтобы принять живейшее участие в классном развлечении. А именно: в составлении свежих гороскопов, как того требовала тетушкина репутация астролога-любителя.
        Более подробно разрабатывались, так сказать, именные гороскопы, но на всякий случай гороскопы заготавливались для всех знаков Зодиака, поскольку у Ангелины всегда бывали и неожиданные гости. В таких случаях тетушка по мере необходимости добавляла к основе несколько индивидуальных штрихов.
        Что касается кулинарной части подготовки к приему, оставалось лишь сунуть в духовку последнюю порцию пирожков и закончить оформление торта. Над тортом колдовала Александра, Ангелина же в данный момент была озабочена астрологией: ни в одном из составленных ею гороскопов она не видела той изюминки, которая помогла бы создать нужное настроение.
        Задумчиво уставившись на только что сотворенную завитушку из крема, Александра произнесла скучным голосом:
        — Знаешь, Ангелина, ты вполне могла бы пообещать Сашкиной маме известие, которое перевернет всю ее жизнь. Когда Нина станет бабушкой, ее жизнь и правда ведь изменится.
        — Ты уверена?
        — В чем?  — с наивным видом переспросила Александра.  — В том, что ее жизнь изменится?
        — В том, что она ничего не знает. И кстати, ты сама что-нибудь знаешь или догадываешься?
        — Я догадываюсь. Более того, я уверена.  — Александра сделала еще один завиток из крема.  — Ангелина, по причине близкого соседства я имею возможность изо дня в день наблюдать идиллию Саши и Марины с той самой июльской ночи, когда ценой невероятных усилий мне все же удалось их ввергнуть в объятия друг друга. Все это время и до и после свадьбы они вели себя как вполне нормальные, хотя и до одурения счастливые люди. А вот в последние три дня они не только оба буквально светятся, но Сашка готов с Марины пылинки сдувать. Как ты думаешь, к чему бы это? Кстати, формулировка «известие, которое перевернет всю жизнь» особенно должна понравиться Сашке.
        Александра принялась за следующие завитки, Ангелина же задумалась.
        — В том, что ты говоришь, Сашенька, есть резон,  — наконец сдалась она,  — но почему ты уверена, что Нина еще ничего не знает?
        — Если бы она знала, то непременно приехала бы к ним и наверняка зашла бы к нам. И потом…  — Александра выглядела смущенной,  — мне почему-то кажется, что сначала они сами хотят сполна получить удовольствие от этой новости. Но,  — Сашенька подняла вверх указательный палец,  — их уже пора расколоть.
        Ангелина припомнила другое предположение Александры, казавшееся куда более невероятным.
        — Если ты права,  — с расстановкой произнесла она,  — тогда сегодняшний день они могут счесть подходящим, чтобы объявить всем о таком знаменательном событии. Значит, придется начать огорошивать гостей предсказаниями чуть ли не с порога, чтобы наши молодожены со своей новостью нас не опередили.
        — Зато для Сашки и Марины ты превратишь этот день в незабываемый. Представляешь, как эффектно прозвучит их новость после твоей преамбулы!
        — Значит, так и сделаем. Вот только Павел… ведь он, как и Нина,  — Весы, так что предсказания должны иметь некоторое сходство.
        — Да уж, его кондрашка хватит, если ты пообещаешь ему новость, которая перевернет его жизнь,  — рассмеялась Александра.  — Не дай бог, еще решит, что ты согласна наконец выйти за него замуж.
        Павел Николаевич был «вечным» поклонником Ангелины. Его преданность пережила два ее брака, сам он тоже был дважды женат, но дамой его сердца неизменно оставалась Ангелина.
        Ангелина усмехнулась.
        — Сашка, ты неисправима.
        — Меньше всего я хочу, чтобы кто-нибудь меня исправлял!  — фыркнула Александра.
        — Упаси меня бог, дорогая, от такого неблагодарного занятия.