Игра Саида. Единственная Ая Кучер
        - Ты думала, что я не узнаю о твоем поступке? Ты предала меня, пташка. И заплатишь за это.
        - Саид, пожалуйста, - дрожу, когда он прижимает меня к стене. - Я ничего не делала...
        - Ты потеряла право называть меня по имени. И права говорить у тебя тоже больше нет. Только подчиняться и выполнять мои приказы.
        Мужчина вернулся в мою жизнь, чтобы наказать за предательство. Которого я не совершала.
        Саид Хаджиев жестокий. Суровый. Безжалостный.
        Он не станет меня слушать.
        А у меня есть единственный шанс на спасение.
        Если я действительно предам Саида.
        - Пора заняться твоим воспитанием, пташка.
        Ая Кучер
        Игра Саида. Единственная
        Пролог
        - Раздевайся.
        Короткий приказ, от которого у меня подкашиваются ноги. Нет, так не должно быть. Вжимаюсь в стену, обхватываю ладонями плечи. Не моргая смотрю на Хаджиева.
        Саида.
        Мужчину, который искал меня только для одного. Отомстить за предательство, которого я не совершала. Но это не волнует его. Саид привык карать всех.
        И меня не пощадит.
        - Ты меня слышала, Ника? Снимай платье или это сделаю я. Твое сопротивление меня не остановит, а ты пострадаешь.
        От холодного тона бегут мурашки. А взгляд его голубых глаз… Антарктида, айсберги. Ледяное море, в котором я задыхаюсь. И не могу пошевелиться, скованная страхом.
        Паника спускается дрожью по телу, кусая под кожей. Мне страшно, дико страшно, как не было давно. Пальцы подрагивают, когда я сжимаю ткань платья. Не двигаюсь, не могу.
        Он поймал меня.
        Поймал!
        Мысль бьется в голове, не отпускает. Я должна была об этом подумать, но… Надеялась, что в этот раз Саид позволит мне жить. Я ведь просто была игрушкой, любовницей.
        А с такими не жалко расставаться.
        Даже если Саиду понадобилось семь лет, чтобы меня вернуть.
        Вздрагиваю, когда Саид делает шаг ко мне. Надвигается медленно, словно хищник. Дает прочувствовать страх, который горечью оседает на языке. Он словно гора: широкие плечи, высокий рост, раздутые мышцы под тканью рубашки. Против него я ничего не смогу.
        - Не надо.
        Прошу, голос дрожит. Между нами с мужчиной всего шаг. Но это не поможет. Если Саид захочет, он легко сломает моё сопротивление. Заломит руки, прижмет своим телом.
        Мне никто не поможет.
        Единственный, кому я доверяла, сам позвал меня сюда.
        В ловушку.
        - Саид! - вскрикиваю, когда мужчина дергает мое платье. - Не надо, пожалуйста. Хватит. Позволь мне объяснить и…
        - Господин Хаджиев, - припечатывает, его крупная ладонь ложится на мое горло. - Никак иначе, пташка. Ты потеряла право называть меня по имени. И права говорить у тебя тоже больше нет. Только подчиняться и выполнять мои приказы.
        Его голос бьет, словно ток по оголенным нервам. Больно, в солнечное сплетение. Ноги не держат, подкашиваются. Его взгляд жестокий, суровый. Обещает долгое наказание.
        Саид сжимает мои волосы, оттягивает назад. Грубо, сильно, до искр из глаз. Всхлипываю, страх проникает в каждую клеточку. Кусаю губу, стараюсь не сопротивляться.
        Может, тогда он не будет настолько злится?
        - Ты думала, что я не узнаю о твоем поступке? Думала, что прощу это?
        Его дыхание обжигает кожу, плавит. Саид держит крепко, а второй ладонью пробирается под мое платье. Ведет по бедрам, трогает. Доказывает, что я все ещё принадлежу ему.
        - Нет, пташка. Ты получишь наказание за то, что сделала. Думала, что мой племянник сможет тебя защитить? Вы просто оба подписали себе приговор.
        Я в западне, в клетке. И стены только сжимаются, давят со всех сторон.
        Вместе с Саидом, который сжимает мои ягодицы. Мнет, отвешивает сильный шлепок, касается всего тела. Изучает, окончательно рвет платье. Ткань падает вниз вместе с моим сердцем.
        - У вас что-то было? Отвечай.
        Саид даже голос не повышает, ему и не нужно. Меня пронимает и его ровным тоном. Злым, с плохо скрываемой яростью. Которая совсем скоро обрушится на меня.
        - Нет! Ничего. Эмин… Нет, никого не было. Только ты.
        - Думаешь, я поверю? Но ничего, пташка. Я сделаю так, что ты забудешь о нем. О каждом, под кого ты легла. А после пожалеешь, что решила меня предать.
        - Саид, я правда…
        Всхлипываю, когда его пальцы натягивают волосы сильнее. Саид не целует - наказывает. Грубо кусает губы, затапливает своим жаром. Его язык скользит по нёбу, толкается навстречу моему.
        И если раньше я думала, что в Хаджиеве ни капли нежности, то понимаю, что ошиблась. Тогда он был нежен. Когда пытался меня заполучить, когда прижимал и брал.
        Вот сейчас мужчина по-настоящему жесток.
        - Меня не интересует твоя ложь, - Саид толкает меня на диван, не позволяет подняться. - Ты решила быть сукой, то я покажу тебе, как это.
        - Нет, я не…
        - Да, пташка, да, - он прижимает меня к мягким подушкам, не позволяет подняться. Его пальцы стягивают белье, нагло проходятся по лону. Меня начинает колотить от переизбытка чувств. - Ты думала, что можешь убить моего ребенка и остаться безнаказанной?
        - Что?
        - Я знаю об аборте, Ника. И теперь тебя ничего не спасет.
        Жмурюсь, смахиваю слезы. Он знает. Знает о том, что я забеременела.
        Но не знает, что я сохранила ребенка, что его малыш все ещё живет во мне.
        И…
        Саид не должен узнать, иначе он никогда не отпустит.
        Или выгонит меня, не позволит увидеть моего сына или дочь.
        - Пора заняться твоим воспитанием, пташка.
        Глава 1. Ника
        - Выпусти меня, немедленно!
        Пинаю железную дверь, не жалея сил. Я не помню, как здесь оказалась. Меня похитил, это точно. Похитил Эмин, которого все считали мертвым. И я не знаю, чего ждать от этого мужчины.
        У него с Саидом свои счеты, а я оказалась разменной монетой. Потому что Эмин хочет мести. А Хаджиев… Хаджиев хочет меня. И я не представляю, как можно вырваться из этой заварушки.
        Опускаюсь на огромную кровать, тишина давит. Бетонные стены, скупая обстановка. Словно кто-то быстро переделывал подвал в спальню. И это пугает, дрожь сковывает тело.
        Если кто-то сделал подобное, значит скоро меня не отпустят. И это хорошо, наверное. Хотя бы Эмин не планирует убивать меня быстро. Он держал нож у моего горла, произносил те страшные слова.
        «Саид тебя не найдет. Мертвых не ищут».
        А в итоге укол, из-за которого я потеряла сознание.
        Господи, укол!
        Ладонь автоматом сжимает ткань на животе, сердце колотится. А если это было что-то запрещенное, сильное? Я только узнала, что беременна. И увидела, как на коленях Саида сидит другая девушка.
        Я ещё с этим не успела разобраться, а теперь…
        Теперь ещё и в плену.
        Моя жизнь напоминает калейдоскоп проблем. Разноцветные, острые, накладываются друг на друга, никуда не исчезают. И я не представляю, что меня теперь ждет.
        Вздрагиваю, когда пищит электронный замок. Дверь распахивается, впуская дальний свет. Я решила не включать, в темноте легче затеряться. Сделать вид, что ничего не происходит.
        - Доброе утро, красотка, - голос Эмина режет, выворачивает. Страх клубится в груди, мешает думать. Загораются лампы, разрушая моё уединение. - Как себя чувствуешь?
        Молчу, прикусив губу. Кажется, что если скажу хоть слово, то точно разрыдаюсь. А этот мужчина не увидит моих слез. Хватит. Я не хочу, устала. Просто хочу вернуться в далекое прошлое.
        До того, как попала на глаза Саиду, до того, как познакомилась с бывшим мужем. Где всё было просто и легко. Никаких проблем, интриг, побегов. Спокойная, размеренная жизнь.
        - Ника, не нужно играть в молчанку, - Эмин хватает стул, переставляет его ближе к кровати. - Это тебе не поможет. Ты можешь считать меня подонком…
        - А ты не такой?
        - Такой.
        Просто пожимает плечами, а на суровом мужском лице мелькает легкая улыбка. Мальчишеская, напоминая, каким когда-то Эмин мне казался. Обычным, простым, совсем не напоминал Саида.
        Он ведь даже не сильно старше меня, пара лет.
        А теперь…
        Теперь это копия Хаджиева.
        - Но тебе бояться не нужно. Здесь тебе безопасно.
        - Безопасно? Ты сказал, что убьешь меня! И… Что ты мне уколол? Это…
        - Снотворное, абсолютно безвредная вещь. Не было времени на твои истерики.
        - Мои истерики? Я… Не делай так больше! Не смей! Я…
        Признание о беременности тает внутри. Не уверена, что можно говорить. Это могут использовать против Саида, против меня. Но если что-то случится? Если по незнанию навредят моему малышу?
        - Абсолютно безвредное лекарство, - Эмин подается вперед, упирается локтями в колени. Наблюдает за мной с интересом. - И твоей беременности не навредит.
        - Что?! Откуда ты знаешь?!
        - У меня свои люди, везде. И то, что ты залетела, главная причина. Почему ты сейчас здесь.
        Господи!
        Что он хочет от моего ребенка?!
        Эмин молчит, только рассматривает меня. От это нервы напрягаются, волнение прокатывается по телу. Отшатываюсь, когда мужчина тянется ко мне. Ну уж нет.
        - Не трогай меня! Не смей меня касаться, Эмин.
        - Когда ты успела стать такой смелой?
        Никогда. Но… Но я беременна, а значит должна хоть как-то защитить малыша. Господи, я даже не уверена, как реагировать. Я беременна от Хаджиева и я этого не хотела!
        Но другого выхода сейчас нет. С Саидом у меня не получалось быть смелой, не могла ничего сказать. У нас была сделка, простая и банальная сделка. Я ему всё позволяю, а он защищает мою маму от нападок бывшего мужа.
        Сейчас никого нет рядом, Саид где-то далеко. И мне впервые придется защищаться самой. В приюте меня защищали Ада и Ян, от мужа меня защитил тот же Саид, а когда я бегала от него - мне помогал Эмин.
        А сейчас? Кто защитит меня от Эмина?
        - Что тебе нужно? - спрашиваю напрямую, прижимаю ноги к себе. - Чего ты добиваешься? Если ты думаешь, что сможешь подобраться к Саиду через меня, то ошибаешься. Я ему никто и… И о ребенке он не знает. И решит, что ты врешь.
        Стараюсь придумать хоть что-то, но мысли разлетаются. Ранят осколками, в груди незаживающая рана. Потому что это правда. Саиду я никто, не волную.
        Я приехала в клуб, а на его коленях сидела другая девка. Словно это правильно, словно… Да, Саид может быть с кем угодно. Хотя это вызывает в горечь внутри, ломает нервы. Но так не должно быть, не должно.
        Наверное.
        Я ничего к нему не чувствую.
        Совсем.
        Сейчас единственная задача - уйти от Эмина.
        А с остальным я разберусь. Или Саид меня найдет, да! Возле клуба были люди, они видели, что меня похитили. И камеры должны быть. Он узнает, что со мной случилось. Найдет и заберет.
        - Ника, - Эмин хмурится, кажется взрослее. - Ты неправильно поняла ситуацию.
        - Да? А как я должна была понять?
        - Это было похищение не для того, чтобы подобраться к Саиду.
        - А к кому?
        - К тебе, красавица. Ты и была конечной точкой плана. С моим дядей я разберусь сам, а ты будешь в стороне.
        - Но зачем?
        Я совершенно сбита с толку, теряюсь. Эмин будто выбивает землю из-под ног, лишает меня хоть каких-то аргументов. И кажется абсолютно искренним, честным.
        Словно ничего такого и не происходило. Самое логичное объяснение, которое я не могу понять. Соскакиваю с кровати, босые ступни тонут в теплом вопросе. Кручусь, слишком сильно гудит голова.
        - Я не понимаю. Зачем ты меня похитил? - спрашиваю напрямую, устала от этих игр. - Эмин!
        - Потому что ты беременна.
        - И какая тебе разница? Господи, вы можете с Саидом сами все решить, не привлекая меня? Просто отпусти меня и…
        - Если я тебя отпущу, Ника, то завтра люди Хаджиева тебя привезут к нему. Вопрос времени, когда дядя узнает о твоем положении. И тогда он точно не даст тебе уйти. А я обещал помочь, помнишь?
        - Что? О чем ты…
        - Я обещал тебе, что помогу уйти от Саида и спрячу тебя. А я привык держать свое слово. Ты будешь здесь, чтобы мой дядя не добрался. В безопасности и под наблюдением.
        Горло сжимает от непонимания, волнения. Он ведь… Нет. У Эмина своя война с Хаджиевым. Пусть парня и считали мертвым столько лет. Прятался, притворялся - зачем?
        Мертвых не ищут.
        Саид и подумать не мог, что именно мертвый племянник попытается его убить. Только при чем тут я?
        - Я не могу быть здесь вечно, Эмин.
        - Ты и не будешь. Я отпущу тебя, когда всё закончится.
        - Как закончится?
        - Поражением Саида.
        Вздыхаю, падаю на кровать. Господи, это когда-то закончится? Силы вдруг разом покидают тело, даже страха нет. Потому что… Это словной мальчишеские войны, которые были в детстве.
        Обязательно победить, обставить соперника, доказать, что он тут главный.
        Только у Хаджиевых война страшнее, опаснее. И гораздо больше потерь будет, когда всё это закончится. А у меня ощущение, что я стану «потерей» в любом случае.
        - Ты не можешь держать меня здесь, как пленницу, - произношу ровно, хотя совсем не понимаю, чего ждать от Эмина. Он хочет помочь? Хочет подставить? - Это неправильно.
        - Хочешь обратно к моему дяде?
        - С Саидом всё было гораздо проще, - признаюсь, рассматривая свои дрожащие пальцы. - Я знала, чего от него ожидать, что он сделает. Ты же…
        - Я пытаюсь тебя защитить, Ника. Всего лишь.
        - Ты уже это говорил, но я не понимаю причины.
        Так же, как я не понимала, почему Ян и Ада пытаются защитить меня в приюте. Подруга просто взяла под свое крыло, никого не подпускала. А я разрывалась в ощущениях. Хотела довериться и не могла.
        И сейчас я тоже твердо убеждена. Никто не помогает просто так, без причины. Аде нужна была «нормальность», хоть какие-то дружеские отношения, а не вечный страх.
        Саид? С ним была простая и понятная сделка. Он хотел меня, а я… Я хотела защиты, а ещё… Не могу даже думать об этом. О том, как всё внутри сжималось, когда мужчина меня касался. Как больно ударило то, что он был с другой. Как сильно мне не хватает его сейчас.
        А Эмин… У Эмина нет причин помогать, только мстить. Саиду, а меня использовать в качестве приманки. Хоть как-то задеть Хаджиева, выманить. Что-то, явно не связанное со мной.
        - И ты не пленница, Ника. Не совсем, - мужчина поднимается, кивает в сторону двери. - Когда я здесь - ты можешь спокойно выходить.
        - Это все равно плен.
        - С Саидом было лучше?
        Прикусываю губу, иду за Эмином. Не могу отвечать и не хочу. Это то, куда даже я не забираюсь. И уж точно не позволю этому мужчине копаться в моей душе.
        Да и лучше всё держать в тайне. То, что иногда с Саидом было легко, хорошо. Он пугал, но при этом… Всё ощущалось полностью безопасносным, словно весь мир сомкнулся вокруг, никто меня не тронет.
        Когда Саид тянул на свои колени, когда ослаблял хватку. Всё казалось правильным, спокойным. Может, если мне удастся выбраться, сбежать от Эмина… Тогда всё станет снова нормальным.
        - Это…
        Я удивленно рассматриваю гостиную, впиваюсь взглядом в камин, а после на ковер возле дивана. Я знаю это место, помню. Именно здесь Саид усадил меня сверху, позволил вести.
        Кожу щиплет смущением, воспоминания накатывают лавиной. Как его пальцы скользили по телу, горячий шепот на ухо. Как всё тело охватывало желанием, тянуло навстречу мужчине.
        Самый лучший, идеальный вечер. Нашу машину расстреляли, а мы укрылись здесь. В этом доме. И провели ночь, которая была прекрасной. Спокойной, размеренной.
        Словно Хаджиев не глава криминального мира, словно его не пытались убить. И словно я была чем-то большим, чем просто игрушкой и развлечением.
        - Это его дом!
        - Саид не станет искать нас в своем убежище, - Эмин пожимает плечами, падая на диван. - Он рассказывал тебе, что повсюду ловушки?
        - Да.
        - Значит, ты не станешь сбегать. Я бы не стал вмешиваться, Ника. Но время поджимало. Скоро Саид узнал бы о ребенке, я не смог бы к тебе подобраться. Особенно после того как…
        - Как что? - напрягаюсь, тон мужчины мен не нравится. Сковывает страхом, к горлу подкатывает ком. - Что должно произойти?
        - Я пытаюсь убрать Саида, Ника. А он будет искать, кто среди его людей крот. Кто всегда был рядом, с кого начались все нападения, кто мог узнать и на кого никто не подумал бы.
        - И при чем тут… Нет!
        - Да, Ника. Как только Саид перестанет думать членом, он ловко всё сложит. И поймет, что информацию сливала ты.
        Глава 2. Саид
        - Найди мне её!
        Рявкаю на помощника, делаю глоток алкоголя. Ещё один. Усмирить бурю внутри, потопить. Взять под контроль эмоции, вся выдержка трещит по швам. Лопается, бьет по нутру.
        Потому что пташка.
        Маленькая дрянь, которая решила уйти от меня. Нарушить обещания, всё переиграть. Только я не отпускал её, не позволял. Любой цену верну обратно. И разберусь со всем, что Ника натворила.
        Я семь лет за ней гонялся. Хотел вернуть и сделать своей. А когда нашел, Ника решила продолжить этот бег. Только ей это не поможет. Свое я не отпускаю. И совсем скоро пташка прилетит ко мне.
        - Ищем, господин Хаджиев, - Тахир кивает, мнется на пороге. - Всё проверяем, нигде не засветилась. Ребят, которые занимались охраной, уже допрашиваем.
        - Мне нужен результат, сегодня. Иначе искать будут вас. Доходчиво?
        - Конечно.
        - Свободен.
        - Но… По поводу поставки…
        - Уже другие занимаются. Свободен, Тахир. У тебя одна задача - найти Нику. Если не справишься, то на этом твоя работа окончена.
        - Я понял.
        Ещё бы. Те, кто лажают, долго не живут. И Тахир это прекрасно понимает. Пусть землю роют, каждый дом переворачивают. Но притащат ко мне пташку.
        Прикрываю глаза, затягиваюсь. Никотин бьет по легким, переключает внимание. Запись камер, сука, подтерли. Точечно, прикрывая отход Ники. Её блядский побег.
        Засветилась в клубе, дала понять, что ждет в кабинете. А после исчезла, растворилась. Вовремя. Именно в тот вечер, когда мне мягко намекнули на её причастность.
        О том что Ника могла тереться рядом специально. Знать обо всём. Где я остановился, где проходит поставка. При девках много говорят, не беря в расчет. Херня, что некоторые девки умнее мужиков, знают, как подобраться.
        Та же Ада, скрутившая моего брата. Подобралась, убить хотела. А он даже не понял, пока смертельный удар не получил. Который навсегда вывел Халида из игры*.
        Давлю на переносицу, мозги рубит. Несколько суток без сна, на никотине и алкоголе. С попытками выследить, вернуть. Мне нутро рвет от того, что пташка далеко. Только привык, а снова упорхнула.
        Верну.
        В клетку запихну.
        На цепь посажу.
        Чтобы никуда больше не делась.
        - Я не принимаю! - разворачиваюсь на кресле к окну, когда отворяется дверь. - Вон!
        - Я не твоя шавка, Саид, чтобы меня гонять, - голос Лютого звучит твердо, самоуверенно. Значит, не с пустыми руками пришел. - Я твой друг, поэтому не дергай меня.
        - Нашел что-то?
        - Из страны она не уезжала. Легально точно. На всех границах её уже ждут, фото разослал. Попытается и её тут же повяжут.
        Вряд ли Ника решится на это. Не дура, по новой не начнет. Семь лет бегала от меня по Европе и даже так не спаслась. Поэтому в этот раз по-другому попробует.
        Сука же. Редкостная, продуманная. Узнала, что свою часть сделки я выполнил. Решил всё с Адамом, пацаном, о котором переживала Ника. Сам лично подтвердил, что мать пташки трогать не буду. Не в моих интересах.
        Получила желаемое и съебалась.
        - Тебе понадобится, - Лютый протягивает стакан, до краем заполненный арманьяком. - Я летал в Грецию, по своим делам. Но нашел одного из тех, кто Нике документы передавал.
        - И?
        - Всё по телефону решалось, лицо заказчика не видел.
        - А голос?
        - Голос засветился, один раз. Надо было срочно решать, поэтому был звонок, чтобы быстро передали билеты Нике. Когда мы её почти настигли, три года назад.
        - Лютый, всё выкладывай, разом. Я не девка тебе, по капле тянуть. Кончай уже.
        - Я дал прослушать несколько аудио, которые были. Голос он смог узнать. Твой, Саид. Твой голос показался знакомым, максимально приближенным.
        - Это бред. Мало заплатил или припугнул, ткнул наугад.
        Отмахиваюсь, потому что это бред. Я бы пташку к себе привязал с первой встречи. Невинная, красивая. С глазами перепуганными, всегда. Даже когда подо мной лежала, вот-вот кончит.
        А всё равно…
        В саму, блядь, душу пробралась.
        - Слушай. Это бредовая мысль, на логику не ложится. Но я знаю только двух людей, с которыми у тебя похожие голоса. Достаточно для того, чтобы распознать. У Халида и Эмина.
        - Халид не станет.
        У брата теперь семья, почти законопослушный гражданин. Всего пару недель, пока не свалит в теплые края. К жене и сыну, заканчивая на этом свои года правления.
        Оставляет вместо себя двух сопляков. Неплохие, с мозгами. Но не дотягивают до того уровня кровожадности, чтобы империя Цербера процветала с тем же успехом.
        Какими бы не были у нас отношения с братом, он не стал бы лезть. Никакой выгоды, только риск. Семья не тронет семью, пока кто-то не нанесет первый удар. И у нас перемирие, нет смысла начинать кровную вражду именно сейчас.
        - А Эмин мертв, - Лютый кивает, делает глоток арманьяка. - Вот и вопрос, кто похож на тебя и сможет подкопать. Зверь?
        - Зверь…
        Со Зверем мы не общаемся. Ещё одна ветвь семьи, которую мой отец решил отрезать. Потому что мать Зверя сбежала с русским, послала всех. И правильно сделала.
        Забавно, что все с нашей кровью в итоге оказались в одном городе. В одной сфере. Погрузились в кровавые разборки, до конца готовы идти. По разному, но каждый в итоге пришел к одному.
        - Не Зверь, тоже семья. Не станет лезть туда, где его Ася пострадает, - качаю головой. Западло среди своих предателя искать. Нет такого, быть не может. Одна кровь, кем бы друг другу не приходились. - Ищи дальше, Лютый.
        - Ты бы хоть притворился, что не приказ отдаешь.
        Лютый качает головой. В очередной раз напоминает, что на меня не работает. Самостоятельный, бля. Крутится в нашем деле, но без банд, своих людей. Одиночкой выживает.
        И только ему доверять сейчас на сто процентов. Полностью, спиной развернувшись. Лютый не станет лезть в подобные разборки. Выжидать умеет, но бьёт всегда в лицо.
        - Ищи, - повторяю, закуриваю новую самокрутку. Не кровь, а табак будет. - Ника должна быть у меня.
        - Саид, насколько ты уверен, что… Короче, ты можешь дебилом назвать. Но я копну под твою семью, а ты потом начнешь задвигать, что семья всегда горой стоит. У меня чуйка, поэтому просто не мешай.
        - Я тебе по полкам разложил, что братьям нет резона начинать войну. Один из бизнеса уходит, второй над детьми трясется.
        - А третий?
        - У меня два брата, Лютый.
        - И один племянник.
        Мертвый племянник. Чью годовщину смерти я недавно отмечал. Не доглядел, не присмотрел, как должен был. Эмин со мной много лет таскался, я за него отвечал.
        И ничерта не смог.
        А даже если набухаться в хлам, если поверить в бред, что он мог выжить… Племяннику нет резона меня убирать, пытаться подставить. Не простые отношения, но семья.
        Только вот Нику он увез от меня. После первой ночи, когда пташка таяла в моих руках, помог ей сбежать. И точно он отправил девчонку заграницу, Ника сама призналась.
        Сжимаю стакан в ладони, до хруста стекла. Смотрю немигающим взглядом в стену, анализирую. Мысли проносятся. Бьют по мозгу, разрываются. Складываются в одну картину.
        Друг за другом, словно стоп-кран сорвало. Пустили мысли в отсек, куда давно доступа не было.
        Эмин умер, давно.
        Нике кто-то помогал усиленно.
        Первым Нике помог Эмин.
        Но племяннику нет резона меня убирать, притворятся мертвым. К этому времени он бы уже вошел в бизнес, занял руководящую должность. Стал бы правой рукой или начал своё дело. Я бы сам ему власть вручил.
        - Проверь, - решаю, словно сам себе в бошку стреляю. - Эмину не было бы резона меня убирать. Но Нике он помогать мог бы.
        Не верю, что это произношу. Мертвые не возвращаются. Но если сопляк окажется живым…
        Лично его закопаю. Рядом с Никой, которая решила к другому уйти.
        - Саид, - Шамиль усмехается, когда выхожу в основной зал. - Давно не виделись. Дело есть, по поставке.
        - Ну раз дело…
        Усаживаюсь за его стол, делаю знак охране, чтобы не подпускали никого. Разборки именно то, что мне нужно. Больше дела, меньше мыслей о пташке. Ревности, которая кислотой стекает по телу.
        Пацан мертв. Я уверен, знаю. Ему не было смысла подстраивать свою смерть. Точно не ради того, чтобы прятать мою Нику. А других причин… Нет их, ни одной.
        Я не нежничал с Эмином, как это делала сестра, но взял ответственность над пацаном. Забрал к себе, когда сестра умерла, воспитывал. Если бы пацан захотел уйти или поменять жизнь - держать бы не стал.
        Так какого хуя сейчас сомневаюсь в его преданности семье?
        - Мне нужно один товар перевести, - Шамиль сразу приступает к делу, не занимая моё время. - Специфический.
        - Что именно? Время, дата, вес, маршрут.
        - По стране, около пятидесяти килограмм.
        - Какой срок светит, если органы заинтересуются?
        - От шести до двенадцати лет.
        - Что за товар?
        Перебираю в голове все варианты, но цифры не сходятся. Нет ничего незаконного, что подходило бы под такой срок. Шамиль темнит, а я не люблю подобное. Должен четко знать, что мне организовывать.
        Шам старый знакомый, который облажался. Его жена пыталась лезть не в свое дело, мешалась Халиду. И выгребал за это Шамиль, потому что глава семьи.
        А сейчас, когда все мысли о пташке, друг рискует нарваться.
        - Куда ты влез, Шам?
        - Никуда. Девчонку одну перевести.
        - Ты хочешь организовать похищение человека?
        - Не человека. Мрази одной. Она моего брата убила, Саид. Убила и сбежала, а мне нужно, чтобы её вернули. Халид отказал, он и Цербер со мной не работают после случая с Розой. Зверь тоже подобным не занимается. Ты сейчас лучший в перевозках.
        - К Волкову обратись.
        - Ну да, он людей не перевозит. Ты мне скажи поможешь или нет? Я тогда по-другому буду решать этот вопрос.
        - Передай Тахиру все данные, цену обсудим после, когда прикину фронт работ.
        Даже если бы Шам был врагом народа, сейчас я не отказал бы. Надо работу и погрузиться на дно. Довести себя до ручки, отвлечься. Чтобы не начать палить по всем подряд.
        От одной мысли, что мою пташку сейчас касается кто-то другой, выворачивает. Семь лет так не жгло, как эти дни. Нож под ребра не так больно, как её очередной побег.
        Предательство.
        Я знаю, что поймаю. Верну себе и накажу. За каждый день, который она провела с другим. Вытрахаю все мысли, не оставлю ничего. Не отделается просто и легко. За всё ответит.
        Посмотрим, как долго Ника продержится.
        И как будет просить прощения после.
        - Свалила.
        Рявкаю на девку, которая трется возле стола. Та испуганно вскрикивает, быстро исчезает. Шамиль же роняет себе на колени одну из шлюх, которые здесь развлекают народ.
        - Плохой день, Хаджиев?
        - Прекрасный.
        Пташки нет.
        Я не помню, когда спал последний раз. Отрубаюсь, когда доза алкоголя в крови превышает смертельную норму. А потом снова, через час в разборки.
        Ники нет, но осталась крыса, которая организовывала покушения. И когда доберусь - шкуру спущу. Медленно, с чувством, наслаждаясь каждой пролитой каплей крови.
        Лучше бы найти раньше. Потому что вся оставшаяся злость перепадет пташке, когда её найду.
        - Жду данные, - бросаю, поднимаясь из-за стола. Лютый уже ждет на улице, нетерпеливо поглядывает на часы. - Ну?
        - Ничего конкретного. У меня бой вечером, после него слетаю в Германию. Посмотрю, кого рядом с Никой видел. Если он не светился семь лет, то в начале должен был.
        - Ясно. Люди нужны?
        - Нет, если что-то узнаю, на месте вызову. И ещё одна деталь. С неё надо было начинать, но не срывайся, договорились?
        - В каком, блядь, смысле?
        - Ника же была у врача, перед пропажей. Тряхнул врача, что именно там произошло. У неё срок две недели.
        - Какой срок?
        - Беременности, Саид. Залетела твоя пташка, дай команду следить за больницами. Она должна будет встать на учет где-то. Или записаться на аборт.
        Никакого, сука, аборта.
        Сжимаю челюсть, мышцы ноют. Рвет всё, не перестает. Демоны рвутся. Найти, вернуть. Беременна, сука. От меня беременна, моего ребенке носит. И скрылась, умолчала.
        Лучше Нике не творить глупостей.
        Потому что если тронет ребенка…
        Её никто уже не спасёт.
        *ХАЛИД. ЕГО ПЛЕННИЦА
        Глава 3. Ника
        - Спасибо.
        Осматриваю белые стены, киваю Эмину. Не думала, что он выпустит меня из дома. Но он это сделал. Пошел на встречу и привез меня в больницу. Частную, проверенную, где всё под контролем.
        Но я могу сделать анализ ещё раз, вдруг врач ошибся? Срок не такой большой, да и ту больницу выбирал Саид. А я хочу точно убедиться в том, что буду мамой.
        Накрываю ладошкой живот, не понимаю, как себя вести. Что мне делать? Я не планировала… Никогда не думала, что смогу завести ребенка. Я же бегаю от Хаджиева, какие там дети?
        Но сейчас я беременна.
        От Хаджиева.
        - Я ведь сказал, что не враг тебе, - Эмин сильнее натягивает капюшон на голову, прячет лицо. - А ты не верила.
        - Ты меня подставил. Саид теперь будет думать, что я предательница. Копала под него, подставляла. Ты хоть понимаешь, как сильно я попала?
        - Зато у тебя нет повода бежать от меня. И я не подставлял, Ника. Ты вообще не должна была быть замешана. Я держал тебя подальше, защищал, делал всё, чтобы мой дядя не добрался и не испортил тебе жизнь. Но сейчас не получилось.
        - Помогал. Из личных побуждений. И ты знал, что Саид подумает на меня.
        Произношу ровным тоном, вздергиваю подбородок. Удивительно, рядом со мной Хаджиев. Но Эмина я не боюсь, не так, как его дядю. Нет желания скрыться, опустить голову, подбирать слова.
        Всё до банального просто. С Саидом у меня была сделка, где я подчиняюсь. И было страшно ослушаться. Эмин же меня похитил, я не обязана облегчать ему жизнь.
        Не доверяю до конца, не могу разобраться в его мотивах. Но это отступает на второй план, когда нас подзывают к стойке администратора. Мужчина отправляет сам, оставляет меня в одиночестве.
        Только бежать мне некуда, люди Саида точно схватят. А он же не поверит мне! Точно не поверит, не послушает. Я же для него никто, чтобы прислушиваться и разбираться.
        Поэтому нервно кручусь на одном месте, жду, когда вернется Эмин. Он долго о чем-то переговаривается с девушками, расплачивается наличкой. И торопливо возвращается ко мне.
        Нет, совсем не тот парень, который подкалывал меня.
        Мужчина, взрослый и решительный. Вылитый Хаджиев, который ни перед чем не остановится. Становится страшно… Уверена, если бы Эмин захотел меня себе, действовал бы так же, как и Саид.
        - Что там? - вырываю один из листов, взгляд бегает по строчкам. - Ох.
        - Беременна, Ника. Без вариантов.
        Черт, как же я могла так попасть? Как могла забеременеть от человека, который так пугает? Мы теперь навсегда связаны, тонкой ниточкой. И никогда не забыть, не выбросить из головы.
        - Ты… Ты же не можешь держать меня взаперти до родов! Эмин, это не нормально. И я не позволю обращаться со мной, как с пленницей или активом.
        - Саиду позволила.
        - А ты не Саид, - отрезаю, мну листок в руках. - Ты ведь повторяешь, что не такой. Или как ты себе представляешь? Рожать в бункере, там же воспитывать ребенка?
        - Нет, - протягивает мне второй лист. Смотрит уверенно. - Это направление на аборт, Ника. Тебя примут через полчаса.
        - Катись к черту!
        Выплевываю, подскакиваю на ноги. Если мне придётся бежать и расталкивать весь медицинский персонал, то я так и сделаю. Найду выход, но не позволю Эмину прикоснуться ко мне.
        Отскакиваю подальше, мну в пальцах этот несчастный листок бумаги. Я не знаю, чего я хочу. Но этого - точно нет. Не так, не силой. Любое решение должно быть только моим.
        - Ника…
        - Не подходи! - повышаю голос, выставляю перед собой руку. Словно это поможет спастись. - Пожалуйста, Эмин, не делай этого.
        В животе всё сжимается, тошнота подступает к горлу. Господи, как бы мне хотелось, чтобы Саид был здесь. Бежала от него, но сейчас… Знаю, что только мужчина смог бы меня защитить.
        Это странно, искать защиты в своем палаче. Но именно сейчас мне его не хватает. Той уверенности, что только Саид действительно сможет причинить мне вред. Больше никто.
        - Я не позволю…
        - Это было всего лишь предложение, - Эмин усмехается, и в секунду кажется простым парнем, без злого умысла. - Я не потащу тебя под скальпель насильно. Прекрати видеть во мне врага.
        - Я вижу врага в каждом.
        Это слова Ады, на самом деле. Подруга никому не доверяла, не позволяла подобраться близко. А мне казалось, что так можно сойти с ума. Слишком сложно жить, всё время бояться.
        Но сейчас её слова кажутся самыми правильными и правдивыми. Больше ничего не остается. Только желание выжить.
        - Зря, красотка. Если ты хочешь оставить ребенка, то не вопрос. Решение за тобой. Я лишь хочу тебя уберечь.
        - Почему? Хватит уловок, Эмин. Я не могу доверять, потому что ты так захотел. Мне нужна реальная причина.
        - Если я скажу, что ты мне нравишься?
        - Ложь! Ты не…
        - Не в том смысле, Ника. Но нравишься, как человек. Знаешь, - Эмин падает на кресло, слышу легкий смешок. - Считай, что это попытка замолить грехи. То, что я делал и сделаю, вдруг перекроется одним хорошим поступком?
        - За что ты хочешь убить Саида? Ради чего? Власть? Деньги?
        Качаю головой, все ещё держусь на расстоянии. Сомневаюсь, что Эмин бы семь лет играл в эту войну только ради этого. За семь лет он смог бы выстроить собственную империю.
        Господи! Она ведь у него и есть, наверняка. Подпольная, сильная империя. У него должны быть бойцы, деньги, союзники. Это не один Хаджиев против другого. Это война между бандами будет, кровавая и сильная.
        - Ты знаешь, что Саид уверен, что это не семья. Семья никогда не станет убивать друг друга, - вспоминаю слова мужчины. Как он защищал своих, отрезал, кровь не тронет кровь. - А ты…
        - Ты ничего не знаешь, Ника! Собирайся, возвращаемся.
        - Нет.
        Я трусиха, на самом деле. Я боюсь всего, и не умею давать отпор. Но… Прижимаю ладонь к животу, сжимаю ткань. Меня всегда спасали, всегда понимали. И Саида я все ещё боюсь.
        Вот только я не собираюсь рисковать малышом. Я не знаю, как буду его растить. Не уверена, что хочу его. Господи, я вообще о детях не задумывалась! Но мой малыш точно не сможет защитить себя. И хоть раз я должна кого-то спасать, не позволить навредить.
        - Дай мне уйти, Эмин.
        - Саид тебя заберет, как только засветишься.
        - Тогда помоги мне уехать. Я не хочу сидеть в бункере. Не хочу ждать, когда вы убьете друг друга. Просто сделай так, как семь лет назад. Помоги улететь и скрыться с фальшивым именем. Ты же… Ты же собираешься разбираться с Саидом, поэтому он будет занят. А я залягу на дно и проживу спокойно.
        - Хорошо. Но ты будешь должна мне услугу. Особую услугу.
        Быть должником - плохо.
        Быть должной Эмину - ещё хуже.
        Но другого варианта у меня нет. Краснею, когда выслушиваю его условия. Сердце бешено колотится в груди, выпрыгивает, ломает ребра. Чувствую, словно задыхаюсь от слов мужчины.
        Кровь бурлит, приливает к лицу, оглушает своим шумом в ушах. Настолько теряюсь, что не могу ничего сказать. Только киваю, странно кошусь на мужчину.
        Соглашаюсь.
        И не могу понять. Ощущаю себя ребенком, закинутым во взрослый мир. Жесткий, кровавый, совсем чужой. Не понимаю, что нужно делать. Почему Эмин согласился на условия, хотя до этого собирался держать меня взаперти.
        Угрожал убить.
        «Мертвых не ищут».
        Может, он о себе говорио. Может, ничего плохого не хотел. Но Эмин - темная лошадка, черная. Такая, что не рассмотреть никогда, даже прия ярком свете.
        Только бежать подальше.
        Как от любого из Хаджиевых.
        Бежать и надеяться, что можно будет затеряться в темноте.
        Крепко сжимаю кулаки, часто дышу. Внутри застывает тревога. Сильная, огромная. Она давит на легкие, раздирает. Занимает всё место в груди, мешает дышать.
        Бежать и спасаться.
        Видимо, это весь мой жизненный путь. Затеряться где-то снова. А дальше что? Снова бегать? Снова переезжать? Я не знаю, как с этим справилась Ада, как смогла бежать с ребенком.
        Но другого варианта нет.
        Саид решит, что я предательница. И точно не позволит мне жить спокойно. Слишком между нами произошло. Ужасного, хорошего. Всё смешалось в горький коктейль, от которого кружится голова.
        - Ты уверена? - Эмин щелкает зажигалкой, поджигает сигарету. Делает затяжку, а после быстро выбрасывает в урну. Выдыхает в сторону, длинными пальцами развеивает дым. - Прости, забыл, что ты залетела.
        - Я не… Это грубое слово! И да, я уверена. Ты помогал мне прятаться семь лет, как-то справлюсь. Я… Я могу уехать к подруге, да. Саид не будет меня искать рядом с ней, точно. Возможно. Или…
        - Оставь эти вопросы мне. Сейчас отправлю тебя подальше, в теплые страны. Посидишь там, отдохнешь. Все равно Саиду не до тебя будет. Максимум, пошлет своих ребят. А они тебя вывезти не смогут.
        На это я соглашаюсь без раздумий. Отдаю свою судьбу в руки Эмина, без споров сажусь в машину. Дома мелькают в окне, сливаются в серое пятно. Как вся моя жизнь.
        Прикрываю глаза, в горле ком.
        А мне…
        Так неправильно, так чертовски предательски хочется к Хаджиеву старшему. К Саиду. Он всё решал за меня, не давал выбора. Его слово галвным было, как Божий завет.
        И сейчас я даже готова на это, согласна. Отдаться его милости, лишь бы в сердце так не тянуло. Не пронзало острыми иголками, от чего кричать хочется. От слишком сильных эмоций, от того, как разрывает на кусочки.
        Как хочется к одному единственному мужчине.
        С которым ничего не должно было получиться.
        - Выдыхай, - вздрагиваю, когда Эмин сжимает мою ладонь. У него холодная кожа, пронзает морозом. Чужие прикосновения, от которых кружится голова. - Я решу всё, Ника. Я обещал тебе, что будет всё хорошо. И будет. Я не позволю тебе быть с тем, кого ты не хочешь.
        - Почему? Ты ведь… Ну, я же никто тебе, - понижаю голос, чтобы не слышала охрана. Странно произносить вслух свои догадки. - Так?
        - Я не влюблен в тебя, красавица, - усмехается широко, издевается. - И даже не планирую затаскивать в постель. Хотя…
        - Эмин! Я просто не понимаю. Дело ведь не в твоей войне с Саидом. Ты именно меня пытаешься вытащить. И я не понимаю почему. Это убивает.
        - Я же говорил. Сотни раз, Ника. В моей жизни была девушка, которую забрали силой. Выдали замуж против воли, потому что так нужно, потому что другие были сильнее. И я никому этого не пожелаю, и не позволю, если в моих силах. Тогда я не мог… А сейчас пойду на всё, чтобы хоть ты оказалась в безопасности. Хватит моему дяде портить чужие судьбы.
        Что?
        Это же не…
        Саид позволил забрать возлюбленную Эмина? Не остановил, не помог?
        Не укладывается в голове.
        - Приехали, красавица.
        Мужчина кивает на аэропорт, а у меня сердце кульбит делает. И замирает.
        Неужели сейчас всё закончиться?
        Получится?
        Уехать и оставить Саида в прошлом?
        Глава 4. Ника
        С тревогой смотрю на аэропорт, куда меня привез Эмин. Вот и всё, только дойти и улететь. А дальше - новая попытка начать новую жизнь. В глухом городе, с ребенком, в одиночестве.
        Кажется, что семи лет не было. Всё повторяется, раз за разом. И снова новый забег от Саида, но сейчас причин куда больше. Если он найдет, узнает… Эмин доходчиво объяснил, что меня ждет. Хаджиевы не прощают предательства, а именно так решит Саид.
        Шумно втягиваю воздух, не могу решиться выйти из машины. Кажется, что сейчас я в большей безопасности. Пусть с Эмином, который пугает. Который должен быть мертвым, а сейчас развязывают войну.
        Мне нужно улететь, нужно! Сбежать подальше, молясь, чтобы в этот раз всё получилось. Раз и навсегда, последний рывок. Но страх покалывает под кожей, кружит голову. Кажется, что я задыхаюсь.
        Натягиваю рукава спортивной кофты, с тревогой смотрю на Эмина. Кажется, что это какая-то подстава. Глобальная, сокрушительная. И если я сделаю хоть шаг, то проиграю.
        Тревога нарастает, сдавливает тисками. Она настолько сильная, что почти можно прикоснуться. Словно даже воздух сгущается, неприятное предчувствие щекочет горло. Давит вокруг, тревожные колокола звенят в голове. А остальные этого не замечают.
        А если Саид успеет, найдет меня?
        Что, если он постарается вернуть?
        А если Эмин использует меня в качестве приманки, и все его слова ложь?
        Настолько накручиваю себя, что меня колотит. Дрожь бежит по телу, как электрический разряд. Подбрасывает на сидении, заставляя внимательнее следить за происходящим.
        - Передумала, Ника? - Эмин не глушит мотор, и это тоже пугает. Сейчас меня пугает всё. - Я могу отвезти тебя обратно в убежище.
        - Нет. Ты уверен, что лететь безопасно?
        - Уверен. Фальшивые документы, публичный рейс. Страну я выбрал наугад, поэтому никто не предугадает. Затеряешься среди туристов на пару дней, потом ещё один перелет. Там встретят мои знакомые. Ты будешь в безопасности, как только покинешь страну.
        - Покину? А до вылета?
        - Всегда есть угроза. Я оставил другие задачи для Саида, но кто знает… Три часа решат всё, Ника. Либо он успеет тебя перехватить, либо ты сбежишь окончательно.
        - Три часа, да? Хорошо, я справлюсь.
        - С тобой не иду, мне не стоит светиться. Вещи выгрузить помогу, не переживай.
        - Вещи? Я без ничего…
        - Я позаботился об этом. Пошли.
        Эмин открывает дверь, решая всё за меня. И не остается другого выхода, только последовать за ним. В лицо бьет морозный воздух, стараюсь вдыхать на всё легкие.
        Три часа - это ничто, капля в море. Я семь лет бегала, что мне три часа? Дождаться регистрации, побродить по магазинчикам и улететь, оставляя прошлое позади.
        Мне нужно позвонить маме, предупредить. Но не решаюсь, не сейчас. Может, когда буду вылетать из другой страны, напоследок. Саид говорил, что никогда не отслеживал эти звонки. Оставлял мне каплю приватности. Но кто знает, как он поступит сейчас?
        Нет, рисковать нельзя.
        - Удачи, красавица, - Эмин подмигивает, отдает мне большой рюкзак. - Там все документы, деньги на первое время.
        - Как ты успел всё подготовить? Ты же не собирался меня отправлять.
        - У меня всегда есть запасной план. К тому же, я знаю тебя, Ника. Схему ты помнишь, мы удачно с тобой сработались. Не облажайся.
        - Не дождешься.
        Не прощаюсь, просто разворачиваюсь и шагаю к входу. Мужчина не вселяет мне доверия. Недо-друг, недо-враг. И чем дальше я буду от всего семейства Хаджиевых, тем лучше.
        В конце концов, что может случится за три часа?
        Я не знаю, чем мне заняться. Что именно делать, пока таймер отсчитывает секунды до отлета. По зданию снуют сотни людей, а кажется, что мне здесь места нет.
        Ловлю боковым зрением, как прощается какая-то влюбленная парочка. Обнимаются, целуются, а у меня сердце сдавливает. Словно в мясорубку кинули, ненужный орган.
        Такой глупый орган, который чувствует слишком много к человеку, который ничего не чувствует ко мне. Неправильная любовь, ядовитая. Смертоносная. Хаджиев не тот, кого следует любить.
        Опасный, жестокий, ледяной.
        Я для него лишь галочка в списке. Доказательство, что стоит захотеть, и Саид получает всё. Находит слабые точки, бьет, пока не получит согласие. А после забывает.
        Кто знает, если бы Эмин не похитил меня, через сколько сам Саид отпустил бы? Такие мужчины не долго наслаждаются одним и тем же. Я боялась, что наша связь затянется на долгие года… И боялась, глубоко в душе, не признаваясь самой себе, что скоро всё закончится.
        - Извините.
        Два ребенка чуть не сбивают меня с ног, несутся дальше. Мальчишка, чуть постарше, пытается догнать девочку. А я смотрю и не могу поверить, что у меня тоже скоро появится ребенок.
        Дочь или сын Саида, о котором мужчина не должен узнать. Я знаю мужчину, его повадки. Всей их семейки. Лучшая подруга вышла за брата Саида, и я помню, как тот относился к детям.
        Может, Хаджиевы и не самые порядочные. Убийцы, бандиты, монстры. Но семья для них не пустой звук, сам Саид об этом говорил не раз. И ребенок… Ребенок тоже станет частью семьи, если мужчина узнает.
        Саид не простит предательства.
        Не позволит остаться рядом с малышом.
        - Можно мне воды? - прошу продавщицу, когда меня начинает мутить всё сильнее. - И шоколадный батончик, спасибо. Оплата наличкой.
        Крепче прижимаю к себе сумку, боясь потерять. Вряд ли здесь найдется смельчак-грабитель, который захочет попасть на сотни камер. Но рисковать и проверять не хочется.
        Я не в бегах всего несколько недель, но кажется, что вечность. Растеряла все навыки, страх зашкаливает. Столько лет справлялась, а сейчас разучилась. Потому что в прошлый раз я бежала от мужчины, с которым была всего одна ночь.
        Теперь от человека, который считает меня предательницей.
        И всё вокруг напоминает о Саиде, словно насмехаясь. Даже чертов одеколон в магазине - его аромат. Сильный, терпкий. Не хватает нотки табака и запаха самого мужчины. Но и без этого достаточно больно.
        Будто Хаджиев рядом, стоит за моей спиной. Прикрываю глаза, стараясь успокоиться. Но так ощущения становятся лишь сильнее. Словно вот-вот ко мне прикоснуться, сгребут в медвежьи объятия. Сожмут с такой силой, что дышать невозможно.
        Только задыхаться этим запахом.
        И я, словно главный мазохист страны, сжимаю в руках бутылочку парфюма. Верчу в руках, а после дважды нажимаю на пульверизатор. Ткань спортивного костюма моментально впитывает аромат, оставляя его со мной надолго.
        Но клин клином вышибают. Чем меньше будут значить такие вещи, тем легче мне будет. Саид должен остаться лишь в воспоминаниях, ненужным опытом.
        Я была для него никем.
        И должна так же избавиться от чувств.
        А дальше… Кто знает, может через несколько лет я встречу другого и буду счастлива?
        Меня пробивает на смех, потому что это глупость. Другой и я… Господи, я друзей боялась заводить, пока жила в бегах. А вдруг Саид навредит им, попытается так добраться до меня?
        А тут полюбить кого-то, позволить прикоснуться…
        Я схожу с ума от ожидания, одиночества. И тревога возвращается, ещё более сильная, чем до этого. Поэтому я совершаю очередную глупость, стараясь хоть немного отвлечься.
        Одалживаю телефон у работницы и набираю заученный номер.
        Слушаю гудки и треск, а после наступает тишина. Мне объясняли, но я так и не поняла, как это работает. Шифрованные номера, закрытый канал связи, через который можно связаться.
        И мне нужно, нужно это хоть на пару минут.
        - Какого черта случилось?! - Ада начинает разговор с крика, а меня отпускает. - Куда ты вляпалась, Ника?!
        - Привет, родная. Я тоже рада тебя слышать. У меня всё хорошо, мне просто… Мне просто нужна секунда нормальности.
        - Ты же знаешь, что это для экстренной связи? Янар, не лезь в воду! Прости, малой.
        - Ага. Я… Я за советом, наверное. Как ты тогда смогла уехать? Сбежала от Халида, скрыла ребенка. Это ведь было не просто, так? И мне… - горло сдавливает, окунает в пучину потерянности. Сдерживаю слезы и чувства, которые накрывают цунами. - Мне нужно понять, как справиться.
        - Ника, что случилось?
        - Коротко?
        Я знаю, что связь нестабильная. Всего на несколько минут. И это рискованно, катастрофически. Если муж Ады - Халид - узнает о звонке, он может рассказать Саиду. И тогда меня вычислят в мгновение ока, всё пойдет прахом.
        Но какие к черту риски, если я сейчас окончательно расклеюсь? Я не сильная, как Ада, не умею выживать. Я ничего не умею, даже бегать, всё благодаря другим людям.
        А мне нужно справиться с горой, давящей на плечи. Поэтому я говорю и говорю, рассказываю всё, что могу. Вываливаю на подругу, которая прошла через подобное.
        Только если у Ады и Халида были совсем другие чувства, была одержимость мужчины… То здесь мы с Саидом поменялись местами. У него будет только ненависть ко мне, у меня слепая, ненужная влюбленность.
        - Пиздец, - выдыхает подруга, когда заканчивает. - Я бы закурила, если бы могла. Почему ты сразу мне не сказала? Ты же знаешь, что я за тебя любого порву.
        - Потому что у тебя семейная жизнь с Халидом. И это не то, куда можно лезть. Мне нужен лишь совет, Ада. Не помощь, я не собираюсь тебя впутывать. Но мне кажется, что всё рушится. И я падаю, падаю, падаю… Любить Хаджиевых это смертельно, да?
        - К сожалению. Совет? Дыши.
        - Что?
        - Дыши, Ника. Каждую секунду, медленно и спокойно. Дыши так, словно ничего не происходит. Будто всё по плану, нормально. И ты не беременна от Саида, и не знаешь его.
        - Не знаю? Если бы можно было забыть…
        - Тогда притворяйся. Закрывай это в голове, забывай. Притворяйся, живи, дыши. Ты бегала намного дольше меня, ты справишься. И борись, родная, потому что из нашего трио ты самая сильная.
        - Я?! С каких это пор? - нервно смеюсь, даю знак девушке, что ещё одна минута разговора, не больше. - Ты перепутала.
        - Нет. Ян сломался со смертью жены, я с самого начала поломанная. А ты - нет. Поэтому да, борись. Пока всё не закончится и не наладишь жизнь. Потому что я все ещё жду тебя в гости, Ника, не до ваших разборок.
        Смеюсь, потому что Ада знает меня лучше всех. Находит слова, советы. И пусть она ошибается, во мне ни капли силы, но это вдохновляет. Дает толчок, чтобы выдержать ожидание.
        Пройти регистрацию с высокоподнятой головой, не бояться разоблачения. Я дышу, как советовала подруга. Размеренно, будто за мной не гонится сам дьявол.
        Направляюсь к паспортному контролю, держа разговор в голове. Я не смогу поговорить с Адой ближайшую вечность. Её прячет один Хаджиев, я прячусь от другого. Но этого хватает, чтобы не бояться.
        Несколько прекрасных и спокойных минут.
        Пока в толпе я не замечаю людей Саида.
        Глава 5. Ника
        У меня пол уходит из-под ног.
        Судорожно ищу взглядом пути отступления, доказательства, что это ошиблась. Нет, это не люди Саида, конечно, нет. Мне просто показалось, просто похожие.
        Но то, как мужчины прочесывают зал, как растягиваю по периметру… Это не оставляет никакой надежды на простое совпадение. Идет охота. На меня. А у меня никаких шансов на спасение.
        Оглядываюсь, прикидываю очередь до паспортного контроля. Тогда… Если я пройду все процедуры, меня ведь не смогу забрать? Слишком большой скандал, а здесь есть охрана, есть камеры и свидетели.
        Кажется, что процессоры в голове ускоряются, обрабатывают слишком много информации в секунды. Разочаровывают тем, что это не может. Если даже я сяду в самолет, то со мной сядет вся охрана Саида. Пару часов выигрыша? А дальше что?
        Кровь стынет в жилах, когда один из мужчин смотрит прямо на меня. Никаких сомнений, что узнает. Тормозит даже, всё внимание на меня одну. Лишь секунда, чтобы сделать выбор.
        Но я ничего не могу.
        Страх как яд, растекается по венам. Не дает сделать шага, даже дышать, как советовала Ада, не получается. Сплошная растерянность, которой не должно быть.
        Но мужчина, незнакомец… Он вдруг переводит взгляд на очередь и снова на меня. Качает головой, предупреждая. А после отворачивается, что-то говорит другим и идет дальше.
        Не ко мне.
        Настолько обескуражена происходящим, что едва не сталкиваюсь с кем-то. Ноги сами несут меня в сторону уборной, тело действует быстрее, пока эмоции бушуют внутри.
        Привычная схема, не первый раз же бегаю. Мышечная память никуда не девается. Вытряхиваю из сумки вещи, которые купил Эмин. Пытаюсь найти там что-то закрытое, стоящее.
        Такое, чтобы никто не узнал.
        Ненавижу и обожаю мужчину одновременно, когда нахожу платок. Тот, который принято носить в культуре Хаджиевых. Я никогда бы на такое пошла, но сейчас нет другого выбора.
        Кажется, так когда-то сбегала сама Ада.
        Если у неё получилось одурачить самого Халида, то у меня точно получится. Это ведь всего лишь охрана, не сам Саид. Многие даже не видели меня вживую. Всё, что у них есть - старые фотографии, они не будут присматриваться ко всем.
        Убеждаю себя этим, утешаю. Собираю волосы в хвост на затылке, прячусь под платок. Переодеваюсь в длинное платье. Открытое, но что есть. Я сейчас на всё согласна. Даже если бы Эмин положил мне скафандр - и этому была бы рада.
        Запрещаю себе думать о том, что делать дальше. Когда сбегу, когда уеду от аэропорта… Как мне по-другому выбраться из страны? Как найти Эмина, если надеяться на его помощь?
        Вдох.
        Выдох.
        Как советовала подруга.
        Шаг за шагом.
        Сначала уехать подальше, а после уже думать. Сейчас всего одна задача - сбежать от охраны. Когда их не будет рядом, тогда будет проще. И можно паниковать.
        Несколько минут кручусь возле зеркала, не могу решиться. А после срываюсь с места, действую рывками. К выходу, подальше. И спасибо тому незнакомому мужчине, который промолчал и дал понять, что на паспортный контроль идти не нужно.
        Может, это кто-то из людей Эмина? Крот, который затесался среди верных Саиду? Я не хочу об этом думать, не моя война. Но при этом знаю, что так неправильно. Чтобы не происходило, какие бы проблемы у них не были, нельзя так… С оружием, с желанием убить…
        Никогда этого не пойму.
        Едва не попадаю в окружение из охраны, низко опускаю голову. Жду секунду, а после продолжаю движение. Воздух словно наэлектризован, бьет разрядами по сердцу. Все сжимается кругом, сдавливает страхом. Липким, противным.
        Делаю глубокие вдохи, чтобы не сорваться в истерику. Совсем немного до выхода. А там такси, дорога в столицу. Там спасение, пусть и минутное. Там есть шанс…
        - Простите, - выпаливаю, налетая на кого-то.
        А после поднимаю взгляд.
        Бледнею за секунду, отворачиваясь. Вся кровь испаряется от мысли, что рядом стоит сам Саид. Высокий, широкоплечий. Как викинг, который сейчас разорвет в клочья.
        Только мужчина делает шаг в сторону, даже не смотрит на меня.
        Пропускает.
        А сам двигается вперед, не заметив.
        Не узнав?
        Неужели шанс ещё есть?
        Кажется, что я сейчас превратилась в русалку из детских сказок. Каждый шаг причиняет боль, вонзается шипами страха под грудь. Даже двигаться не получается, всё замерло в ожидании взрыва.
        Нет. Я должна быть сильной. Для себя и своего малыша. Для будущего, которое непременно наступит. Не для того я прошла весь путь, чтобы сейчас отступить.
        Медленно двигаюсь вперед, бежать нельзя никак. Только внимание привлеку, а всё и так слишком шаткое. Саид не узнал меня. Не узнал! Прошел мимо, словно я ничего не значу.
        Может, нужно было так сразу сделать? Обрезать волосы, перекрасить их, спрятаться под личиной другой девушки. Раз Хаджиев не смотрит на других, то и новую меня не заметил бы. Он как цепной пёс, натренированный лишь на одну цель.
        Это обжигает неправильной радостью, ядовитой. Что других не видит, не имеют значения. Вот только реальность другая. Это сейчас, пока я снова не окажусь в его плену. Намерения у Саида совсем не благие.
        Не заметил…
        Повторяю, про себя, как мантру. Даже если мужчина, знающий каждый сантиметр моего тела, пропустил, то остальные наверняка. Я смогу ухать, добраться до Эмина. Прав был он, когда не хотел меня отпускать. Вот только я не хочу просидеть всю жизнь в бункере.
        Или ждать, когда один Хаджиев сможет убить другого. Я была разбита, когда узнала, что Эмин мертв, якобы. Растеряна, запуталась. Но если Саида действительно убьют, если…
        Мотаю головой, сдерживая жгучие слезы. Они разъедают глаза и внутренности, кислотой выплескиваются на сердце. Я не должна любить Саида, не должна переживать за него. Но не получается держать под контролем чувства, которые слишком сильны.
        Я просто хочу исчезнуть, переместиться в другой мир, где никто меня не будет знать. Где не будут искать, не будут изводить. И не будет широкоплечего мужчины, который относится ко мне, как к собственности.
        Кислород бьет по легким, когда добираюсь до парковки такси. Снова могу дышать, надежда расцветает в груди. Совсем немного, а дальше всё по заученному маршруту.
        - Свободны? - спрашиваю у курящего мужчины, хватаюсь за ручку двери. - До города довезете?
        - Счетчик не работает, до центра…
        - Хорошо, поехали.
        Я знаю, что это банальная уловка и с меня возьмут втридорога. Но нет той цены, которая затмит мне свободу. Сейчас я согласна на любую стоимость, лишь бы быстрее скрыться.
        Чем дальше я буду от Хаджиева и его людей, тем спокойней буду.
        - Не летная погода.
        Дергаюсь от грубого голоса над ухом, а после оказываюсь в стальных тисках. Мужские руки хватают за талию, тянут на себя, подальше от спасительного салона машины.
        - Что? Пустите!
        - Не сегодня, пташка.
        Осознание накрывает лавиной. Липким страхом бежит по телу, застревает клубком нервом в горле. Голос, этот голос, который ни с кем не спутать.
        Один хозяин, как и у меня.
        Саид дергает меня на себя, прижимает к своей груди. И любое мое движение, сопротивление - ничего для него не значит. Песчинка по сравнению с силой мужчины.
        Поймал.
        Узнал.
        Мысли путаются от паники, растворяются в клубах страха. Не вырваться, не уйти. Остаться только в его руках, ждать своего приговора. Только я так не могу, не собираюсь.
        - Помогите! - кричу, срывая голос, привлекаю внимание. - Помогите, похищают!
        - Эй, - таксист напряженно следит, и сейчас я готова его расцеловать. - Ты чего творишь?
        - Семейные разборки, - Саид слишком спокоен, не пытается меня заткнуть. Едва прикладывает усилия, чтобы поднять в воздух. Его руки давят под грудью, припечатывают. - Моя сестра, домой не хочет.
        - Он врет! Пожалуйста! Пожар! Полиция! Не смей!
        Верчусь, когда мужчина легко двигается в сторону черного внедорожника. Такого знакомого, такого опасного. Тянет меня, не оставляет ни шанса на спасение.
        - Погоди, мужик, нельзя так.
        - Можно, семья. Платок видишь? За чужую девчонку заступаться будешь?
        И он отступает! Таксист качает головой, выбрасывает сигарету и усаживается в свою машину. Так просто, словно на его глазах не похищают человека. И никто другой не собирается помочь, просто отводят взгляд.
        Господи!
        У всех в руках телефоны, кто-то даже снимает это. Но не звонит в полицию, не старается вмешаться! Словно это нормально, когда амбал тянет девушку в машину.
        Запихивает, не церемонясь, садиться следом на место водителя. Кожаное сидение скрипит от моих движений, режет звуком по ушам. Встречаюсь взглядом с разозленным мужчиной.
        В его потемневших омутах - только приговор.
        Обещание скорой расправы.
        - Я же сказал, пташка. Сегодня не летная погода для тебя.
        Глава 6. Ника
        - Саид.
        - Молчи. Захлопний свой прелестный ротик и молчи. Иначе разбираться начнем прямо в дороге. Ты этого хочешь?
        Не хочу.
        Ничего не хочу.
        Саид заводит машину, рывком выезжает с парковки. Ни секунды промедления, отточенными движениями. Не ждет своих людей, не дает времени собраться.
        Я вжимаюсь в сидение, не знаю, что делать. Как теперь быть? В момент, когда Эмин похитил меня, я рвалась назад к Саиду. С мужчиной было безопаснее, привычнее. Но сейчас, зная больше, мне хочется сбежать. Раствориться, превратиться в дым.
        «Саид не простит предательства. Решит, что крот это ты».
        Бросаю смазанный взгляд на мужчину, сердце стучит в груди. Грохочет, посылает разряды адреналина по крови. Понял или нет? Заподозрил, что я могла предать его, подставить?
        Сглатываю, сжимаю дрожащие пальцы в замок. Нужно что-то сказать, объяснить! Я не хотела уходить, не пыталась сбежать! Нет, это Эмин меня забрал, а после всё закрутилось и…
        Мне нужно только рассказать Саиду. Про то, что его племянник жив, замышляет недоброе. Саид ведь уверен, что семья семью не тронет, своими принципами живет.
        Но если я расскажу, объясню всё, что происходило… Это же спасет от гнева мужчины, да? Да. Вот только минуты до того, как Хаджиев узнает о ребенке. Мы не обсуждали напрямую, но ясно, что никуда я не денусь.
        И язык не поворачивается рассказать, подставить Эмина. Каким бы монстром я его не считала, но это не моя история. Он мне помогал, а я не могу ответить предательством.
        Я не такая.
        - Даже не попытаешься оправдаться? - холодная усмешка Саида запускает шипы под кожу. - Никаких извинений? Оправданий?
        - Ты сказал молчать.
        - И ты впервые решила послушаться?
        - Я никогда не… Я никогда не спорила! Никогда не… Не отказывала, не нарушала нашего соглашения!
        - До того момента, как ты решила сбежать?! Ты правда верила, что сможешь уйти от меня? Что ты нацепила вообще?
        - Саид!
        Вскрикиваю, когда мужчина тянется ко мне. Держит руль только одной, второй пытается стянуть с меня платок. Дергает, вызывая новый крик. Его движения резкие, грубые.
        Злые.
        Ткань скользит по коже, волосы падают на плечи. Наэлектризованные пряди тянутся вверх, хочется их пригладить. Но не рискую двигаться, привлекать лишнее внимание. Кажется, что всё может сыграть против меня.
        - Хоть вся обмотайся, это не поможет, - мужчина бросает платок назад, его ладонь падает на мое колено. Огромная, тяжелая. Горячая. Прожигает мышцы, суставы. Мужчина сжимает мою ногу, а словно сердце крошит. - Я тебя всегда узнаю, пташка. В любой.
        - Ты не узнал. Ты дал мне пройти мимо…
        - Не заметил, в первую секунду. Но тебе нужно было постараться лучше, чтобы меня запутать. На мгновение я не обратил внимание, всего лишь девчонка. Но потом… Знаешь, в чем забавная шутка, пташка?
        - В чем?
        - Ты пахнешь мной, моим одеколоном.
        Черт. Зачем я это сделала? Подалась порыву эмоций, протянула ладонь к бутылочке. Хотела клин клином выбить, а в итоге подставила саму себя. Но не верю, что всё так просто.
        Не мог же он…
        Не могло всё закончится только из-за этого.
        - Куда мы едем, Саид? Куда ты меня везешь?!
        - Домой. Видимо я ошибся, когда позволил больше свободы. Теперь это закончится. Вернемся к начальному плану. Ты под замком, выполняешь условия сделки. Ты ведь помнишь, пташка, о сделке?
        Помню.
        Всё просто, идеальная простота. Я - его, а он решал мои проблемы. Кажется, чем-то даже похоже на концепцию брака, если максимально упростить.
        Голос Саида вкрадчивый, обманчиво мягкий. И у меня появляется надежда, что всё можно решить. Что если я придумаю оправдание, если смогу объяснить…
        То всё будет не так плохо.
        - Я не пыталась сбежать от тебя!
        - Действительно, пташка?
        - Да. Так получилось. Я… Я могу объяснить, я бы не стала нарушать условия сделки. Я принадлежу тебе, я это помню. Но я…
        - Но ты прекрасно преуспела, не так ли? Слила информацию, шпионила, а после надеялась смыться?
        - Что? Нет! Саид…
        Я кричу, когда мужчина резко бьет по тормозам. Сворачивает на обочину, в ушах шумит от выброса страха. Меня кидает в сторону. И если бы не рука Саида, я бы что-то себе разбила.
        Выдыхаю, когда всё прекращается. Мы останавливаемся, накрывает тишиной. Ком в горле поднимается, давит. Меня вот-вот стошнит, нужно на воздух. Дергаю ручку двери, но она не поддается.
        - Выпусти, мне нужно… Выпусти!
        - Замолчи, пташка.
        Я сглатываю, когда лба касается холодная сталь. Не верю, что это происходит. Саид угрожает мне, приставляет пистолет к лицу. И в темных глазах одна злость.
        Ни капли пощады.
        - Теперь мы поговорим.
        - Саид…
        Выдыхаю его имя, когда мужчина обхватывает ладонью мою шею. Прижимает к креслу, не позволяет пошевелиться. Будто я бы смогла, когда кто-то угрожает пистолетом.
        Кровь стынет в жилах. Не верю, что Саид выстрелит. Нет. Да? Он никогда не причинял мне боль, не такую. Балансировал на грани, но черту не переходил. Только до этого я была желаемой девчонкой, а стала кротом.
        Прикрываю глаза, чтобы не видеть этого. Мужского лица, искаженного гнева. Темноты в его глазах, черных дыр, которые лишают любой надежды. Не думать о том, что он способен со мной сделать.
        - Смотрит на меня, пташка. Смотри, - Саид не сжимает пальцы на моей шее, но они все равно чувствуются удавкой. Распахиваю глаза, задерживаю дыхание. Пусть всё это окажется страшным сном. - Умница. А теперь я буду задавать вопросы, ты - отвечать. И молись, чтобы мне ответ понравился.
        - Или… Ты меня убьешь? Убьешь, Саид?!
        Внутри жжет, огонь подпаливает нервы. Я не раз боялась Саида, он ужасный человек. Но впервые меня пробирает искренним ужасом, от которого леденеет всё внутри.
        Пистолет больно давит на лоб, царапает кожу. И так же разочарование царапает, когтями проходится в груди. Напоминает, как именно Хаджиев относится ко мне. Кто я для него.
        Мне кажется, что сейчас мужчина спустит курок. Просто потому, что может. Потому что я сбежала, а он предупреждал меня. Прислушиваюсь к смертельной тишине, жду, когда щелкнет предохранитель. А потом…
        - Я бы тебя удушил, пташка.
        Угрожает, а в следующую секунду всё меняется. Пропадает холодный ствол, а губы мужчины врезаются в мои. На полной скорости, разбивая всё, осыпая воображаемыми осколками.
        Саид давит на затылок, тянет к себе. Целует грубо, на грани жестокости. Сминает мои губы, прикусывает их. Наказывает. Своеобразным, особенным способом.
        Вдыхаю запах мужчины, прикрываю глаза. Такой знакомый, родной. Обволакивает, отбрасывает на сотни километров от происходящего. Есть только поцелуи и его касания. Горячие пальцы в волосах, которые тянут до боли. Саид заставляет отклонить голову, давит поцелуями.
        Нависает надо мной скалой, пригвождает к месту. Не останавливается, толкается языком по моим губам. На языке расцветает терпкий вкус табака, вкус мужчины.
        - Ты облажалась, - отрывается от меня, проводит подушечкой большого пальцами по моим губам. Надавливает. - Тебя не ждет ничего хорошего.
        - Я не…
        - Молчи.
        Приказывает, а после снова целует. Настойчиво, резко. Его ладонь давит сильнее, Саид всё ещё злится. Словно на самого себя, что не останавливается. Не разбирается.
        Вскрикиваю, когда мужчина тянет меня к себе. Его ладони опускаются на талию, сжимают сильно, ощутимо. Специально, чтобы прочувствовала каждую искру его гнева.
        Хаджиев усаживает меня сверху на свои колени, руль неприятно упирается в спину. Но не обращаю на это внимание, падаю на грудь мужчины. Весь воздух выбивает, вытягивает из легких. Задыхаясь в руках Саида, плавлюсь от его дыхания на коже.
        Мне не стоит отвечать, не стоит касаться пальцами напряженных плеч. Но и отказывать я не могу, не имею права. Хаджиев вернул меня, а значит всё по новой.
        Он имеет право на все, я лишь следую его приказам. Не спорю, не отказываю. Не могу. Только не тогда, когда мужчина задирает моё платье. Скользит по бедрам, сдавливает мои ягодицы.
        Рычит в поцелуе, впивается в мои губы. Это похоже на безумие, на постоянные взрывы. Вспышки, которые оседают внизу живота. Тревожат, наполняют кровь возбуждением.
        Неправильной, больной реакцией.
        Вздрагиваю, когда ощущаю возбуждение Саида. Его член упирается между моих бедер, давит. Ткань неприятно раздражает, но щеки начинают гореть. Мужчина хочет меня, это так ощутимо, ни с чем не спутать.
        А я не знаю, как его остановить. Как убрать руки, которые изучают мои изгибы. Оттолкнуть, перекрыть этот напор. Справиться с тем, как тело тянется навстречу.
        - Готова следовать сделке, пташка?
        У меня не получается отрицательно покачать головой. И не могу кивнуть, мышцы не слушаются. Замираю от страха, что всё случится сейчас. Саид возьмет, не станет думать обо мне.
        И я знаю, помню, как это быть с мужчиной. Отдаваться ему, не спорить. Растворяться в ощущениях, в жаре собственного тела. Не думать, только наслаждаться.
        Но…
        Это было, раньше. Сейчас всё неуловимо меняется. Я вижу это в глазах мужчины, в его действиях. Как сильно он сжимает мою талию, как тянет волосы, до искр в глазах.
        Это не похоже на ласку.
        Наказание.
        Рваные, быстрые движения, никакого контроля силы. Это не желание, с каким он обычно валил меня на кровать. Не голод, с каким смотрел после долгого ожидания.
        Ненависть. Чистая, лютая. Меня морозом прошибает, хотя в машине душно. Потряхивает от мысли, что Саид сделает дальше. Это ведь не только о том, что он не будет заботиться о моем удовольствии. Это глубже, опаснее. Когда никакого контроля, когда один гнев выплескивается в касаниях.
        Хаджиев будет мстить всеми способами. Секс - один из них.
        И мне страшно, сердце сжимается. Тело дрожит, как при температуре. Холод спускается по спине, в узел стягивает нервы. Я двигаться не могу, пошевелиться. Словно вздох лишний - и это будет спусковым крючком для Саида.
        - Молчишь? - его пальцы больно давят на затылок, зубы оттягивают мою губу. - Ничего в оправдание не скажешь?
        - А я могу? Ты поверишь?
        - Скажи так, чтобы поверил. Не придумывай ничего, выкладывай всю историю. Каждый момент. И сделай так, чтобы звучало реально. А тогда мы посмотрим, смогу ли я тебя простить.
        Сглатываю, отвожу взгляд в окно. Реальную, правдоподобную историю? Только мужчина не поверит. Его племянник жив, которого столько лет считали мертвым. Он похитил, а после сам отпустил. Проявил благородство, не причинил боли…
        Я сама в это до конца не верю, ищу зацепки лжи Эмина. Что именно он сделал, где подвох? Где та самая тайна, которая перевернет всё с ног на голову, расставит пазлы по местам?
        - Саид, - ловлю ладонь мужчины, сплетаю пальцы. Отвлекаюсь на знакомое, привычное. Так часто делала, ничего страшного. Это я могу, да. Нужно говорить, объяснять. Вырывать шанс на то, что всё закончится не крахом. - Я объясню. Я… Я не собиралась убегать, правда. Я следовала нашему уговору, я никогда не… Как я могла шпионить?! Подумай, пожалуйста, подумай об этом. Я не смогла бы, не тот допуск. Я же всё время была только с тобой. Только… Только твоя.
        Выпаливаю, обхватываю лицо мужчины. Крепко держусь, словно он сейчас оттолкнет меня, откажется. Не даст даже призачной надежды на понимание.
        Но мы же говорили! Раньше, всего несколько дней назад. Мы умели говорить, обсуждать то, что волновало. Это было не просто, но возможно. Не все чувства, не самое важное. Но это было не такой пыткой, как сейчас.
        Слова напоминают песок, забивают горло. С хрипом вырываются, когда пытаюсь донести свою мысль. Рассказать правду, но при этом не сдавать Эмина. Долг за долг, услуга за услугу.
        - Пташка, пока я ничего полезного не услышал. И начинаю терять терпение. С кем ты общалась? - его пальцы до боли сжимают мой подбородок, кожу стягивает хваткой. - Кто помог уехать? Ты действительно верила, что сможешь уйти от меня?
        - Нет! Нет, всё не так было! Я не… Я не собиралась сбегать. Я приехала в твой клуб, как мы договаривались. А после… После меня похитили, Саид. Затянули в машину и…
        - Бред!
        Вскрикиваю, когда Саид поднимает руку. Резко бьет по рулю, громким хлопком прошибает насквозь. Боюсь пошевелиться, пережидаю эту вспышку злости.
        - Ты сама вышла из клуба, я знаю. К кому?!
        - Я не…
        - На меня смотри! Последний шанс, пташка. После этого допрашивать буду не я.
        - Я… Я вышла на улицу подышать, потому что меня тошнило! Потому что на твоих коленях какая-то шлюха сидела!
        Выпаливаю, подаюсь вперед. В носу щекочет от накопившихся эмоций. Разочарования, ядом стекающим п сердцу. Я это хорошо помню. Другую рядом с Саидом, красивую. Крутилась, улыбалась, а он не прогонял. Принимал это внимание, дарил своё.
        Тогда мне казалось, что хуже быть не может. Что это главная проблема, вся трагедия моей жизни. Мужчина, которого я не должна любить, не утруждал себя верностью.
        - И ты вышла из-за этого? Потому что увидела кого-то рядом?
        - А никого не было? Никого не…
        - Кто был со мной рядом - не твоё дело, пташка. Скандалы и ревность в сделку не входили.
        Он не оправдывается. Смотрит прямо, уверенно. Злится сильнее лишь от того, что отвлекаю его такими разговорами. Ни слов, ни утешений. Молчание, которое крошит всё внутри.
        Другая действительно была.
        Глава 7. Саид
        - Меня сейчас вырвет.
        Пташка бледная, дергает ручку двери, выскакивает на улицу. Зло дергает подол своего платья, смотрит на меня так, словно хочет убить. А после уходит в сторону леса.
        Пиздец.
        Сжимаю челюсть, делаю долгий вдох. Сдерживаю злость, чтобы не натворить лишнего. Хотя очень хочется отыграться на пташке. Свернуть её тонкую шею или вытрясти всю правду.
        С кем, когда и почему.
        Факты всегда правдивее любых слов. Кто-то копал среди моих людей. Не новость. И кто-то четко знал, бил в нужные моменты. Знал маршрут поездки, выслеживал. А Ника всегда была рядом.
        Когда напали на машину со стрельбой? Сидела рядом. Боялась, пташка, но видела дорогу. А после всё прекратилось, когда подъехал к бункеру, о котором она не могла знать.
        Не замечал, не обращал внимания на совпадения. Девчонка, которую хотел. От которой нутро сводило, пулями прошибало. Зря на брата наговаривал, если самому мозги отрубило от её близости. Никаких вопросов не задавал, не задумывался.
        Идеальный крот.
        Сука.
        Факты так складываются, картину понятную рисуют. И похищение это… Похитили и просто отпустили? Не вяжется, выдумка, над которой Ника даже не потрудилась.
        То, что предоставил Лютый, куда правдивее. А другу я могу доверять. Со своими демонами, но один из немногих, кому я верю. И когда он указывает на недочеты, я их вижу.
        Блядь.
        Выхожу из машины вслед за Никой, не спешу. Нужно время, чтобы не натворить дел. Не сорваться раньше времени. Хотя у меня пиздец много предъяв накопилось.
        В любом случае, никуда она не денется. На пустынной дороге, без вещей. Может в догонялки сыграть, но я быстрее. И сильнее. Ника ведет себя как дура иногда, но не тупая. Не станет так злить.
        Закуриваю, отслеживаю шум. Не далеко ушла, действительно плохо. Кольца дыма поднимаются в воздух, пока я достаю куртку. На улице темнеет, температура падает к нулю.
        - Вернулась? - усмехаюсь, когда девчонка бредет обратно. - Придумала новую ложь?
        - Я не лгала. Всё так и было. Я устала, Саид, - вздыхает, передёргивает плечами. - Устала доказывать что-то или играть по твоим правилам. Я не пыталась сбежать раньше, мы договорились и я была честна, Саид!
        - Но пыталась улететь.
        - А ты бы не воспользовался шансом? Когда обстоятельства меняются, появляются другие варианты. Не говори, что никогда так не делал. Не хватался за шанс выкрутить события себе на пользу. Или что? - заводится Ника, срывается на шипение. Курю, наслаждаясь представлением. Что ещё выдаст? - О, знаю. Меня похитили, а когда отпустили - я должна была бежать к тебе?
        - Да!
        - И что поменялось бы?! Что, твою мать, изменилось бы тогда? Ты бы так же не поверил, не простил. Устроил бы допрос и обвинял меня во всех грехах! Супер альтернатива, я оценила.
        - Не нарывайся, пташка.
        Отталкиваюсь от капота машины, надвигаюсь на неё. Всему есть предел, терпению тоже. Меня рвет, контроль срывается. Не собирался заводить разговор в машине, но смолчать не получилось.
        Ника - моя.
        Она не должна была уезжать или сбегать от меня. И предавать, сука, не должна была. Потому что я не делюсь своим и не прощаю подобного. Потому что Ника так глубоко в кровь пробралась, что я похож на больного. Свихнувшегося, который теперь не отступит просто так.
        - Не трогай меня! - отшатывается, когда ловлю её запястье. - Не касайся меня, после того как…
        - Как что? Был с другой? Сделка мою верность не включала.
        - Пошел ты, Хаджиев.
        Ника конкретно нарывается, испытывает мою выдержку, которой больше нет. Я недавно ствол приставил к её голове, а девчонка не унимается, не видит, как на грани балансирует.
        Но это я позволяю, только сейчас. В момент, когда её глаза сверкают ревностью. Злится, ненавидит. Пташка напоминает взбешенную фурию, которая высказывает всё, что накопилось.
        Бледная, дрожит от холода, а при этом продолжает. Удивляет вспышкой характера, которого раньше не показывала. А я впитываю эту новую сторону, ловлю извращенный кайф.
        Давай, пташка. Злись и рассказывай всё. Может, так и правду выпалит, поведает, где пропадала и с кем была. А если мне ответ понравится, то я так же смогу.
        Напомнить, что никакой другой девки у меня быть не могло.
        Ревность Ники как доза, больное удовольствие только для меня. Ненавижу такое, всегда пресекал. Никого не должно ебать то, кого ебу я. Ника не исключение.
        Но при этом трепеливо выслушиваю, усмехаюсь. Предъявляет мне за какую-то девку, которую я даже не помню. Нет, знаю, конечно, что была и кого видела Ника в тот вечер. Но ни лица, ни имени. Безликая, неинтересная девка, которых в клубе было много.
        Если Ника не шарит, как всё происходит в моем мире, то я не буду спешить объяснять. Сама должна была понять, что мне давно похуй на других. Пташку хочу, в мозгах выжгли её имя.
        И начерта мне было с кем-то спать тогда, если я ждал Нику?
        - Успокоилась? - спрашиваю ровным тоном, бросая девчонке куртку. - Оденься, холодно.
        - Мне нормально.
        - А ребенку как?
        Одна фраза, чтобы Ника затихла. Проглотила слова, уставилась на меня. Краска отливает от лица окончательно, белое полотно. Девчонка дрожит, сглатывает. Смотрит так, словно я полгорода убил на её глазах.
        Видимо, с этого нужно было начинать. Лучший транквилизатор, чтобы усмирить Нику. Лично смотался в больницу, узнал всё у врача. Каждую бумажку проверил, чтобы убедиться.
        Беременна.
        И не может этого скрыть. Всё читаю на её лице, каждую эмоцию. Лучше любых результатов анализов. Вот оно, доказательство. В том, как Ника отступает, на секунду прижимает ладонь к животу.
        - Думала, что я не узнаю? Ты от меня ничего не скроешь, пташка. Какой срок?
        - Я не… Не знаю.
        - Не знаешь срок или о чем я говорю?
        Давай, пташка, соври мне. Дай повод окончательно сорваться, послав к черту всё. И так нервы горят, превращаются в отравленный пепел. Лёгкие сводит от гнева, ненависти, предательства.
        - Нет, - качает головой, не дышит даже. - Срок не знаю.
        - Ты хотела сбежать с моим ребенком, ничего не сказав? Плохое решение, пташка. Ты - моя. И ребёнок тоже мой.
        - Ребенок не вещь! Твой не твой, - передразнивает, но куда смиреннее. Тихо, едва кусаясь. Сжимается, укутанная в мою куртку. Не смотрит в глаза. - Я просто хотела оказаться в безопасном месте, где малышу ничего не угрожало бы. Разве это так плохо?
        - И в бегах будет лучше, безопаснее чем со мной? Я - Саид Хаджиев и…
        - И твою машину расстреляли! Пока я была с тобой внутри!
        Срывается, кричит так, что уши закладывает. Бьет по сердцу, если бы оно у меня было, хриплым голосом. Надрывным, сломанным. Ника не плачет, но глаза уже на мокром месте.
        - Мы с тобой сидели в машине, а по нам стреляли! Твою квартиру подожгли, когда мы были в другом месте. Мы… Я даже не знаю, сколько раз тебя пытались убить, когда меня не было с тобой! Раз? Десять? Сотню? Господи, да Халида, твоего брата, взорвать летом пытались! Когда он был с ребенком, ты это помнишь?!
        Помню.
        Весть о смерти Халида быстро разлетелась, спустя пару минут после взрыва. Машину подорвали, выживших не было. Нутро ошпарило, когда думал, что больше брата нет. Без семьи остался. Эмин в могиле, Халид пеплом стал. Только Зверь, который особо семьей и не был.
        И всё.
        Но брат оказался живым, сукин сын. Пока его девка за день успела всех приструнить, приказы отдавать, как сильная наследница империи Цербера, он в безопасном месте прохлаждался.
        - И ты мне будешь говорить о безопасности, Саид?! Я, может, до родов не смогу дожить с тобой! Ты об этом не думал? Нет, ты ведь всесильный повелитель города. Только ничерта подобного! Тебя убить пытаются, а я… А я рядом должна быть?
        - Должна.
        Рявкаю, сжимаю её запястье. Тяну на себя, прижимаю. Девчонка отбивается, характер неожиданный проявляется. Или это гормоны начинают играть?
        Только сейчас мне плевать. Спускаю на тормозах, закрываю глаза. Ника правду говорит, по больному бьет. Знает, как мужика задеть, сильнее всего бетонной плитой придавить.
        Но не сработает, не со мной. Защиту я смогу организовать. Каждому в городе глотку перережу, но к пташке не подпущу. Не позволю навредить ей или ребенку.
        - Тебя не тронут, - чеканю, сжимая острый подбородок. - Пока будешь со мной, будешь в безопасности. Садись в машину, нам пора.
        - И куда мы?
        - Домой.
        А дома пташку ждет «подарок».
        Такой, что она сама уйти не захочет.
        Может, с охраной я проебался в какой-то момент. Но с шантажом справлюсь.
        Ника молча садится в машину, жмется к двери. Сдувается так же быстро, как и завелась. Молчит, жует свою пухлую губу, прикусывает каждую секунду. А мне по-другому хочется использовать её болтливый рот.
        Сильнее сжимаю руль, до скрипа кожи. Не угробить, не прибить пташку. Новость о беременности единственное, что меня сдерживало. Не давало в полную силу вытряхнуть все ответы. Страхом или сексом, или двумя вариантами вместе.
        Дети - это проблема.
        Лишняя ответственность, которая вешает мишень над головой. Ещё одну, давая врагам способность ударить. К семье подобраться, которую я всегда защищал. Какой бы не была, кровь не обманешь.
        А теперь…
        Ника беременна, факт. И с ним нужно считаться. Глупо было ожидать другого, учитывая, сколько времени пташка провела на моем члене. Без защиты, без остановок. И у меня с ней получился ребенок.
        Закономерность.
        Но ещё не успел понять, что это меняет. Кроме того, что Ника превращается практически в неприкосновенную. Даже если дрянь и предательница, она носит моего ребенка. И это её защита.
        А у меня есть другие задачи, с которыми разбираться нужно. Успеть решить до того, как поздно будет. Убрать всех, кому не доверяю. Убить того, кто решил против меня пойти. Показательно, чтобы остальным неповадно было. Закончить этот фарс, раз и навсегда.
        - Саид, по поводу беременности…
        - Лучше замолчи. Мы не будем. Обсуждать это сейчас.
        - Но…
        - Хочешь повторения того, что было пару минут назад? Одними поцелуями я не ограничусь, пташка.
        Ника тут же поджимает губы, отворачиваясь. Дрожит всё время, заставляя включить печку сильнее. Блядь. Хочется и придушить, и защитить одновременно.
        Предательница.
        Сбежала.
        Вот только это не особо что-то меняет. Добавляет новых фактов, проливает свет. А желания трахнуть девчонку не уменьшается. С первой встречи зацепила, когда пришла к своему бывшему мужу.
        Ещё тогда решил, что она будет моей. То, что её Назар проебался и лично вручил мне девчонку, только ускорило события. А вот сама Ника… Семь лет бегала, чтобы всё равно оказаться наедине со мной.
        На телефон приходит смс, когда я подъезжаю к дому. Бросаю взгляд, чтобы убедиться, что это от Лютого. Друг продолжил копать в одном направлении, предоставляя новые доказательства.
        Факты, которые все больше подписывают Нике приговор.
        - Выходи, - приказываю, сцепив зубы. Если Лютый прав, то грядет пиздец. И Ника будет главной целью. - Вперед, пташка. Налеталась.
        - Саид…
        - Молча и с улыбкой, Ника. Для твоего же блага. Получишь свой подарок.
        - Подарок? Я не понимаю.
        - Поймешь.
        Получаю кивок от охраны, заходя в дом. Значит, всё готово. Девчонка молчит, покорно идет следом. Не поднимает взгляда, держится тихо. Наконец начала понимать, как увязла?
        И это не финал, пташка. Это только начало гребанной игры, в которой я выйду победителем. А Ника и тот, кто ей помог, окажутся среди проигравших. И первый ход я уже сделал.
        - Что? - девчонка замирает, видит, что нас ожидает в гостиной. - Ты серьезно?
        - Не нравится? Я могу отослать его обратно.
        - Это не… Адам!
        Ника хватается за мою ладонь, крепко сжимает. Будто пытается устоять на ногах, когда понимает, что я сделал. Кого именно я привез в наш дом, и что это значит.
        Никаких сомнений, что теперь пташка будет куда сговорчивее.
        Глава 8. Ника
        Адам.
        Я часто моргаю, хочется протереть глаза и проверить, не подводит ли меня зрении. Саид же не мог… Ну конечно он мог! Самодовольно усмехается теперь, наблюдает за моей реакции.
        А я ничего не могу сказать, только рассматриваю мальчишку. Изменился, будто несколько лет не виделись. Вытянулся, волосы чуть отросли и потемнели. Только всё так же смотрит волком на всех, кто в комнате.
        Мне хочется броситься к ребенку, прижать к себе. Быстро-быстро успокоить и сделать так, чтобы Саид никогда к нему не приближался. Не пугал своей военной стойкой.
        Но Адам особенный мальчик, нельзя его пугать. Поэтому подбираюсь медленно, шаг за шагом, приветливо улыбаясь. Чтобы вспомнил меня, не плакал из-за страха.
        - Привет.
        Машу ладонью, а сердце внутри чечетку выплясывает. Удар за ударом, без передышек. Оглушает, сворачивает нервы. Поджигает всё одной простой мыслью.
        Адам здесь.
        Саид привез его. Зачем? Контролировать меня, угрожать? Оба варианта, скорее всего. Нашел идеальный вариант, как пресечь все попытки сбежать. Ведь теперь я никуда не денусь.
        Когда-то мужчина говорил, что никогда не стал бы трогать мою маму, чтобы вернуть или найти меня. Благородно, почти что. Но ведь за Адама он ничего не обещал.
        И теперь я в ловушке.
        - Привет, - мальчишка не смотрит мне в глаза, разглядывает пол. - Тебя не было. Ты меня бросила.
        - Нет. Нет, конечно, нет. Мне нужно было уехать, но теперь ты здесь… И всё хорошо. Ты не устал?
        - Хм, - Адам хмурится, а после качает головой. - Я спал и ел. Я молодец?
        - Молодец.
        Вся ситуация пропитана неловкостью и какой-то… несуразицей. Не могу поверить, что мужчина действительно пошел на это. Притащил ребенка из другой страны. И что мне теперь делать?
        Как справиться со всем?
        Черт. Как оградить Адама от полной разрухи, которая происходит вокруг?
        - Ты тут, - мальчишка серьезно кивает, а после прижимается ко мне. - Ты снова тут. Мы будем играть?
        - Чуть позже.
        - Я хочу сейчас. Я не устал!
        - Я устала.
        - Но… Ладно.
        Адам удивительно быстро соглашается. Не знаю, изменилось что-то за эти пару недель или он чувствует моё состояние, но я очень благодарна мальчишке за то, что он соглашается и не спорить.
        Я никогда не могла точно предсказать поведение Адама. Слишком сложный ребенок, со своим необычным поведением. А у меня не было опыты работы с такими детьми, только с этим мальчиком. Покорил меня с первого взгляда, заставил задержаться в городе дольше.
        Через что я и попалась Саиду.
        - Адам, нам пора, - женщина, которую я раньше не замечала, пытается взять мальчика за руку. - Пошли.
        - Нет! Я не уйду от Ники. Мы должны играть и пить чай.
        - Иди, - прошу, видя, что Саид начинает злиться. Хмурится сильнее, желваки проступают на его висках. - Мы скоро увидимся.
        - Нет! Ты снова уйдешь.
        - Не уйду. Обещаю. Иди с… ней, а потом мы вместе попьем чай и сыграем в шахматы, хорошо?
        Малыш неуверенно кивает, прижимает к себе мягкую игрушку. Выглядит потерянным, когда его уводят. И у меня душа разрывается от этого. От страха, что будет только хуже. Адаму нужно особое отношение, а не незнакомка, которая таскает его по доме.
        Обхватываю себя руками, стараясь успокоиться. Дрожь проноситься по телу, сковывает. Не могу посмотреть на Саида, страшно прочитать на его лице приговор.
        Но мужчина молчит, делая только хуже. В голове миллион разговоров, каждый жесток и сложный. Я сразу знаю, что проиграю всё. Хаджиев нашел идеальное оружие против меня.
        - Что ты хочешь? - выдыхаю в итоге, сглатываю вязкую слюну. - Чего ты хочешь, Саид?
        - Решила торговаться? С чего бы?
        - Ты знаешь! Ты прекрасно знал, что я начну, как только увижу Адама! Поэтому просто скажи, что тебе нужно? Я сделаю, только не трогай ребенка и не причиняй ему боль. Я… Я сделаю.
        Клетка захлопывается.
        Саид в очередной раз выигрывает.
        Я жду смеха или незамедлительных требований. Но Хаджиев молчит. Внимательно рассматривает меня, черты его лица становятся ещё более острыми. Сплошной гнев, который так легко читается на его лице.
        Или это я так изучила мужчину, что знаю его эмоции? Как едва подрагивает верхняя губа, лишь уголок. И я уже понимаю, что ничего хорошего меня не ждет.
        - Чего ты хочешь, Саид?
        - Ты не шутишь, - мужчина усмехается, а словно лезвием ведет по ребрам. Зловещий звук, не хороший. - Интересно, Ника, кем ты меня считаешь?
        - Я… Тобой? О чём ты?
        - Ты действительно считаешь, что я могу причинить боль ребенку? Сколько ему там, пять? Шесть? И что в твоей голове? Я просто запру его в подвале и буду пытать? Просвети меня, пташка, каким чудовищем ты меня видишь?
        - А ты - нет? Ты приставил пистолет к моей голове! Зная, что я беременна. Ты угрожал мне!
        Я хотела бы быть смелой. Достаточно, чтобы открыто высказать мужчине всё, что меня злит и раздражает. Или сохранить нейтральный тон, пусть не надеется, что смог задеть.
        Но на деле я звучу обижено, голос подрагивает от разочарований. Он наставил на меня оружие! Так, словно это в порядке вещей, словно со мной можно так поступать. Таскать за собой, грубить, а после позволять всяким сидеть на его коленях?
        Стискиваю зубы, выдыхаю. Это уже лишнее. То, что Саид был с другой, не должно меня трогать, не имеет значения. Пусть катиться к своим девкам, только меня отпустит.
        - Я не трогаю детей, Ника, - чеканит, словно я нанесла ему смертельное оскорбление. - Никогда так не поступал и не планирую впредь.
        - И Адам оказался здесь случайно? Не как предмет шантажа?
        - Максимум, что я сделаю, отправлю пацана подальше.
        - Так нельзя! Он ведь ребенок, он привязывается к людям. И у него свои особенности, ему нужна стабильность.
        - Именно поэтому ты, пташка, будешь вести себя прилично, - делаю шаг назад, когда Саид приближается. Медленно, словно в клетку загоняя. Наслаждается моментом, растягивает его. - Будь хорошей девочкой и не создавай проблем. И тогда Адам будет здесь, с тобой.
        - А если я сделаю что-то не так?
        - Адам уедет, больше ты его не увидишь.
        Саид не говорит, а бьет словами. Знает, как причинить мне боль, как заставить молча кивать. Одно дело отвечать только за себя, а совсем другое - за маленького мальчика, который ни в чем не виноват.
        Отъезд Адама это не страшно, но я ведь не буду знать, что с ним! Когда мы покидали Польшу, я знала, что Саид сдержит слово. Найдет ему хорошую семью, устроит так, чтобы мальчик ни в чем не нуждался. Родители Адама были пьяницами, там не до воспитания ребенка. Мне было достаточно того, что с ним всё хорошо.
        Но теперь…
        Знать, что есть возможность удержать его, позаботиться. И упустить этот шанс? Нет, ни за что. Я глаз с него не спущу, если мне разрешат. Тем более, что переезд это сложно для Адама, нельзя его снова травмировать.
        - И что дальше? Что мне нужно делать? - спрашиваю, облизываю пересохшие губы. Мне кажется, что меня всю иссушило. Саид умеет все чувства выкачивать, оставляя лишь безнадегу. - Так сложно меня не мучать неизвестностью?
        - Ты-то меня сразу в известность поставила, да? Как сбежала, так сразу смс отправила, а я, дурак, не увидел.
        Голос Саида сочится ядом, выбивая почву из-под ног. Я не могу вспомнить, когда слышала от него сарказм и издевку. Не его стиль, совсем не его. И это настолько ошеломляет, что в голове ни одного слова для ответа.
        Пустота.
        Сжимаюсь, обхватываю себя за плечи, пока мужчина приближается. Выкачивает воздух из комнаты, давит своей энергетикой, силой. Желание бежать раздирает изнутри.
        - Для начала, пташка, мы поговорим.
        - О чём.
        - О твоем побеге, беременности. А ещё поговорим об Эмине. У меня накопилось много вопросов касаемо моего племянника.
        - Об Эмине?
        Переспрашиваю, словно мозги совсем отключились. Саид не знает ведь, что парень жив. Не знает? Или… Нет, если бы Хаджиев узнал, то сейчас не допрашивал меня.
        Я не могу просто так признаться мужчине и всё рассказать. Я обещала, слово дала Эмину, что ничего и никому не расскажу. Пусть, моё слово значит меньше, чем у этих мужчин, но это важно для меня.
        Одна простая просьба за оплату всей помощи от мужчины. Неважно, зачем именно, но Эмин помогал мне. Столько лет финансировал мой побег, предупреждал об опасности, находил новые страны, где можно спрятаться. Я обязана ему, а поэтому не смогу рассказать эту тайну.
        Идиотка.
        Знаю, что делаю хуже себе, но продолжаю молчать. Это единственное, что у меня осталось. Возможность промолчать и сохранить чужой секрет.
        - Именно о нем, - Саид останавливается в сантиметре от меня, но не касается. Заставляет умирать от ожидания, когда именно это произойдет. - Он ведь тебе уже помогал бежать от меня.
        - Да. Но… Потом ты сказал, что Эмин умер. И мы решили, что это был кто-то другой, - я словно танцую на минном поле. Жду, в какую секунду скажу что-то не так и прогремит взрыв. - Так ведь?
        - Именно, решили. Но история повторилась, а я такое не люблю. Поэтому жду всей правды, пташка. До того, как я решу её вытаскивать любыми способами. Не испытывай мою симпатию к тебе. В какой-то момент она иссякнет. И ты станешь просто проблемой.
        - И что ты будешь делать тогда?
        Выдыхаю вопрос, а сама превращаюсь в натянутую струну. Мышцы напряжены, всё звенит от волнения. Смотрю на мужчину, пытаюсь прочитать на его лице ответы.
        Надежду ищу, что тогда всё закончится легко. Он выставит меня за ворота, забудет о моем существовании. И тогда я смогу начать жизнь заново, попытаюсь выстроить всё так, как мечтала.
        Без вечной клетки вокруг.
        Только вряд ли Хаджиевы закрывают глаза на проблемы. Нет, такие как Саид, решают всё радикальным способом. Избавляются от всех, кто доставляет хлопот.
        Сглатываю, когда думаю об этом. Что эти руки, которыми мужчина раньше ласкал меня, могут причинить мне боль. Свернуть шею, силы у Саида точно хватит.
        - Тебе не понравится моё решение, - он словно наслаждается моим состоянием. - Это ясно?
        - Да. Я не… Я не стану проблемой. Отвечу на все вопросы, но ты ведь понимаешь, я знаю не так много…
        - Ты знаешь достаточно. Вот как мы поступим. Я задаю вопросы - ты отвечаешь. Имей ввиду, что часть истории я уже знаю. И если уличу тебя во лжи, то последствия тебе не понравятся.
        - Я поняла.
        Хотя нет, не понимаю. Самого Саида не понимаю. Раньше всё было совсем по-другому. Он был более одержим мной, меньше задавал вопросов. Неужели мой побег так повлиял? Мужчина никогда не был излишне нежным, не притворялся принцем из сказок. Но сейчас…
        Сейчас я не чувствую себя девушкой, которую пытаются заполучить. Скорее враг, с которым ещё не знают, как поступить. Сразу убрать или прежде допроссить.
        И виновата в этом только я.
        Я надеялась сбежать, но не смогла.
        Я соврала Саиду, несколько раз. И даже если сейчас признаюсь, сказанного не забыть. Мужчина не простит. Я сама себя загнала в ловушку, а теперь не знаю, как выбраться.
        - Кто тебе помогал?
        - Не знаю. Я…
        Крик вырывается из груди, когда Саид делает рывок ко мне. Сжимает мою шею сзади, сдавливает ладонью. Так, чтобы увернуться не могла. Мужчина тянет на себя, не оставляя пространства.
        Запах табака окутывает, глаза, горящие гневом, обжигают. Кожа покрывается мурашками, словно иголками истыкана. Кажется, что Саид даже не дышит. Весь из злости состоит.
        И злится мужчина на меня.
        - Неправильный ответ, пташка. Я знаю, что Эмин жив.
        Глава 9. Саид
        Ника дрожит в моих руках. Хлопает своими глазищами, хватает воздух губами. Трепыхается, как птичка, попавшаяся в ловушку. Знает, что пути назад нет.
        Её ждут неприятности.
        А я всматриваюсь в её глаза, ищу признаки. Давай же, блядь, скажи, что не знала. Заставь меня поверить в эти лживые слова, чтобы не хотелось придушить.
        Попустило уже, успокоился с момента, когда Лютый всё выложил. Нашел доказательства своих слов, не потерял хватку. Вот только от этого, блядь, нихера не легче.
        Племянник жив. Жив, сука, и скрывался столько времени. Пока я себя корил, что не досмотрел, Эмин чудесно себя чувствовал. Выстраивал свой заговор против меня, пытался власть перехватить.
        Нарушил главное правило, на семью пистолет поднял. Захотел убрать, и снова попытается, сомнений нет. Слишком легко будет заполучить мой бизнес, если меня не станет.
        Халид отошел от дел.
        Дамир не полезет в новую заворошку.
        А Эмин тут как тут. Загребет всё, над чем я трудился столько времени. Потом и кровью выбивал своё место, выгрызал каждую поставку и клочок территории, где можно безопасно дела проворачивать.
        Сука.
        Я с него лично шкуру спущу, когда найду. Кусок за куском срезать буду, потому что закон семьи больше не действует. Племянник первым за оружие взялся, а мне нужно лишь ответить.
        Узнать, с кем именно он связался, кто ему поддержку оказывает. Я всегда держал Эмина подальше от криминала, незачем пацану туда лезть. В одиночку ему такое не провернуть было. А значит - нашел связи, кому-то пообещал долю после моей кончины.
        - Эмин жив?
        Ника повторяет мои слова. Глазеет, не двигается даже. А я пытаюсь уличить в её словах правду или ложь. Не знала? Или всё это время водила меня за нос?
        Не была же дрянью, когда впервые её увидел. Нежная, скромная, тихая. Искренняя в своих реакциях, в том, как ресницами хлопала и рот приоткрывала, слушая мои слова.
        Но семь лет - долгий срок. Многому могла научиться, вызубрить, как играть нужно. Чтобы я, как дебил последний, повелся. Не заметил угрозу под боком, в свой дом впустил.
        Спиной, блядь, поворачивался. И не думал, что Ника со всей дури ударит. Предаст так, как только женщина может. Тихо, незаметно, но с улыбкой и нож несколько раз проворачивая.
        И это её приговором станет.
        Можно многое простить. Но если твоя женщина тебя предает, то ей больше нет места рядом.
        - Саид, - выдыхает мое имя так, словно ничего не знала. Давай, пташка, ещё немного. Мне, блядь, нужна эта уверенность. - Ты сказал, что он умер. И до того времени я думала, что он жив. Что он мне помогал. Но ты сказал, и я поверила. Что Эмина больше нет.
        - А теперь он снова жив.
        - Я ничего об этом не знаю. Не знаю, почему он притворился мертвым, зачем устраивал покушения на тебя.
        Говорит медленно, вкрадчиво. Касается пальцами моей руки, которой тонкую шею сжимаю. Решаю: свернуть или нет. Отправить подальше, пока ребенка моего носит, или возле себя оставить.
        Только слова Ники сильнее заводят. Заставляют встряхнуть её, сильнее пальцы сжать. Вдавить в себя, наслаждаясь страхом на девичьем лице. Упиваясь пониманием, что ей никуда не деться.
        - Снова лажаешь, пташка.
        - Что? В каком плане?
        - Я ничего не говорил о том, что Эмин меня пытался убрать. Откуда ты это знаешь?
        Дрянь.
        Редкостная, красивая дрянь.
        Прокручиваю в голове варианты, что делать дальше. Знаю, чего от меня требуют порядки, но пока о предательстве знают три человека. Я, Ника и Эмин, которому она помогала. Лютый не станет лезть, ему это не интересно.
        И у меня есть время самому решить, что делать с девчонкой.
        - А разве… - она запинается, становится бледной, как мел. - Разве это не подразумевалось? Зачем ещё притворяться мертвым?
        - Поздно, пташка, выкрутиться не получится.
        - Саид, я никогда не участвовала в каких-то заговорах против тебя. Я бы никогда не стала!
        - И почему же?
        Если сейчас пташка начнет петь про любовь или благодарность, то на этом всё закончится. Я и так шанс за шансом даю, на горло принципам наступаю. Даю возможность обмануть себя, правильные фразы подобрать.
        Рассказать о заговоре, блядь. Нашла же такое слово, чтобы развеселить. Терпеливо жду, что ещё Ника придумает. Не умеет врать, сама себе могилу роет. И выдает то, что я хотел знать.
        - Почему? Потому что я не идиотка! - сжимает пальцами мое запястье, старается освободиться от моих касаний. - Может, не знаю всего о вашем мире, порядков и прочее, но это каждому понятно! Идти против тебя… Какой бы безумной я не была, на такое никогда бы не решилась.
        - Видимо, решилась.
        - Ты… Ты серьезно? Посмотри на меня, Саид. Я - беременна. Черт, у тебя дома Адам теперь. Разве я стала бы рисковать детьми? Представь, что я предательница…
        И представлять не нужно. Ника никогда настолько разговорчивой не была. Молчала, запиралась в себе. Боялась лишнее слово сказать, тихая и смирная. А сейчас пташка в соловья превращается.
        Заливает ложь в уши, старается выгородить себя. Только лимит доверия исчерпан, закончилось. Никогда кредитом не выдавал, а Ника - получила. При первой встрече, изначально. То доверие, которые остальные зубами себе вырывали.
        Но сейчас…
        Сейчас девчонке придется потрудиться, чтобы убедить меня в своей правоте. Чтобы я хоть на секунду перестал искать в её словах подвох. Тогда, может, всё получится.
        - И что? Я бы предала тебя, рискнула своими близкими? Ради чего, Саид? Ради чего мне предавать тебя?
        - Ради бабок?
        - Ты… Черт, ты же серьезно!
        В этой ситуации я должен злиться. Но девчонка взрывается гневом. Отталкивает меня, сама отскакивает на шаг назад. Встряхивает головой, смотрит так, будто я её пса пристрелил.
        Напоминает вспышку, как была сегодня на дороге. Либо беременность так интересно влияет, либо Ника начинает показывать зубки. И если первое можно понять, то второе - дурной знак. Очередной гвоздь в крышку гроба моей веры.
        - Блядь, - ругается слишком не привычно. Даже я себе подобного не позволял при ней. - Не могу поверить. Ты думаешь, что я ради денег тебя предаю и в сговоре с кем-то? Да, конечно. Семь лет бегать было частью плана, чтобы побольше с тебя содрать.
        - Не с меня. А с Эмина, с которым ты работаешь.
        - Ты псих, Хаджиев. Я могла бы просто спать с тобой и просить деньги. Ты бы дал, не так ли? Так зачем мне было столько времени бегать, подвергать риску себя и мою мать? Пошел ты с такими обвинениями!
        - Следи за языком, пташка.
        - Ты тоже!
        Выплевывает, когда ловлю за талию. Впечатываю в себя, пока девчонка отбивается. Одна короткая подсечка, удачный расчет. И мы падаем на диван, прижимаю Нику собой.
        - Ты меня… Ты шлюхой меня назвал, пусть и завуалированно, - отвечает сдавленно, отворачивается. А губы дрожат от обиды. - Поэтому иди к черту. Встань с меня, оставь.
        - Меня и так вполне устраивает. Тебе похитили или ты сама сбежала, пташка? Правдивый ответ.
        - Похитили.
        - И кто?
        - Я не знаю.
        - Неправильный ответ.
        Усмехаюсь и тяну платье девчонки вверх. Если не хочет сама признаваться, а угрозы не действуют… То есть ещё один способ, которым можно воспользоваться.
        И он пиздец как мне понравится.
        - Саид!
        Упирается ладошками в мои плечи, надавливает. Пытается оттолкнуть, избавиться от меня. Хотя совсем недавно радо отвечала на все касания. Сама тянулась, прижималась. Кончала на моем члене.
        А сейчас снова недотрогу включает.
        И мозг сигнализирует, что плохая затея. Нехрен в постель тащить, если с другим не разобрались. Но член своей жизнью живет. Хочет пташку, пиздец как. Всего пару дней, а истосковался по ней.
        По громким стонам, широко распахнутым губам. Как смотрит, касается, выгибается навстречу. Что угодно может болтать, но отвечала. И кончала, и больше требовала.
        А теперь возвращается к тому, что было в самом начале.
        - Саид! - вскрикивает, стоит оголить стройные ножки. - Прекрати.
        - Что именно прекратить? Это? - провожу по нежной коже, касаюсь края белья. - Или это? - сильнее наваливаюсь, прижимая. - Уточняй, пташка.
        - Хватит. Ты ведешь себя, как дикарь. Что тебе нужно, на самом деле?
        Ты, пташка.
        Пиздец, как прозаично. Семь лет побегов должны были подсказать Нике, чего именно я хочу. Замкуло или просто сожгло мозги к чертям собачьим - все ещё не уверен.
        И если бы не новые обстоятельства, то всё стабильно было бы. Занимался бы делами, а Ника рядом была. Пташка, которая никуда бы улететь не смогла. Хорошо же было, притерлись, девчонка шарахаться перестала. И нужно было ей всё испортить.
        Никаким сомнений, что Эмин свою руку приложил. Предатель, который власти захотел вкусить. Малолетка, а всё туда же лезет, подвиги нашей семьи пытается повторить. В его возрасте все уже место свое нашли, отвоевали. Вцепились так, что никто не скинул бы.
        Так же захотелось? Только племянник не учел, что разная кровь, у всех нас. Что Халид с его бизнесом, что Дамир со своей семьей. Что я. От пацана разительно отличаемся. Нет в нем того, что в нас всегда сидело.
        Сопляком помню, таких ещё мажорами называет кто-то. С деньгами, положением, но хер он знал, как это положение удержать. И черт знает, что с ним случилось, что так перемкнуло.
        Точнее, кто с ним случился.
        Не сомневаюсь, что пацан не сам додумался. Хер там, марионетка просто. Нужно узнать мотивы, жжет под коркой. Хотя это не спасет пацана от смерти от моей руки. Первым начала, первым против закона семьи пошел.
        Первым и отвечать будет.
        - Саид, - тихий голос девчонки отвлекает от мыслей. Возиться подо мной, платье пытается поправить. - Ты не можешь просто так меня… заваливать и лапать!
        - Раньше мог. Сделка всё включала, пташка.
        - Раньше было раньше.
        - И что изменилось? Пару дней назад ты радо ноги раставляла, сама получала наслаждение.
        - А ты мне перед этим пистолет к голове не приставлял!
        Пыхтит, толкается. Стоит немного приподняться, как тут же ловит шанс. Выскальзывает, отодвигается на край дивана. Прижимает к себе колени, сжимается, словно незаметной хочет стать.
        - Обиделась? - забавную причину выбрала, из всех вариантов. - Так и ты перед этим не сбегала.
        - Сбегала, - упрямо вздергивает подбородок, но тут же отворачивается. - Но в этот раз ты черту перешел. И я не сбегала, а меня похитили! И да, не вернулась, не хотела снова под обстрел попасть. Но ты меня не можешь во всех грехах обвинять лишь потому, что никого другого под рукой не оказалось.
        - Не могу. Ты права. Что ж, Ника. Тогда у меня для тебя другой вариант есть. Если решила, что можешь уйти и в другом месте будет безопасней.
        - Какой вариант?
        - Лично в аэропорт отвезу. Не буду ни останавливать, ни возвращать.
        - Так просто?
        - Естественно. Я не собираюсь рядом предателей держать. Я отпущу тебя. Как только родишь моего ребенка - можешь убираться на все четыре стороны.
        Глава 10. Ника
        Я пораженно наблюдаю, как Саид направляется к выходу. Больше ничего не говорит, не обращает на меня внимания. Поправляет свою одежду, словно от грязи отряхивается, а после оставляет меня в одиночестве.
        Кожа говорит в местах, где мужчина касался меня. Словно отпечаток оставил, который теперь пульсирует, напоминает о том, что произошло. Натягиваю платье ниже, скрывая ноги, но это не помогает. То, что беспокоит, внутри сидит, между вен затесалось.
        Хаджиев, как тот никотин, в саму кровь впитался.
        Ничем не вывести.
        Я не понимаю, что происходит. К чему это представление было? Сначала угрожал, потом обвинял, лапал напоследок. А теперь бросает грубые, жестокие слова, и уходит.
        История с Саидом настолько длинная, что всех деталей не упомнить. Но при этом точно уверена, что таким он ещё не был. Настолько… Безразличным. Словно за секунду перемкнуло, больше не интересую. И это то, чего мне так хотелось.
        А при этом…
        Скребет в душе, сковывает тревогой. Потому что предложение мужчины мне не нравится. Как бы мне не хотелось свободы, но то, что предлагает Саид… Нет, я не позволю ему забрать моего ребенка.
        Нашего.
        Решительно поднимаюсь на ноги, по памяти направляюсь к кабинету Хаджиева. Смелости во мне ни грамма, но остается надежда на бушующие гормоны. Потому что я не умею сопротивляться и саму себя отстаивать. С Саидом всегда проще промолчать и не нарываться, чем получить новый виток проблем.
        С бывшим мужем было так же.
        Но сейчас это касается не только меня. И я должно быть смелой за двоих, отстаивать то, что лучше для ребенка. Пусть малыш ещё не родился, да и я не представляю, как быть мамой… Но я разберусь.
        И для начала разберусь с Саидом.
        Стучу в дверь, не давая себе времени на раздумья. Хватить сомневаться и прокручивать всё в голове по кругу. После буду страдать и бояться, а сейчас мне нужно понять.
        - Входи, - голос мужчины звучит ровно. И на лице не дергается ни один мускул, словно он совсем не удивлен. - Что тебе нужно, Ника?
        - Поговорить.
        - Мы уже всё обсудили. Иди в комнату, отдыхай. Я устал с тобой разбираться. Нет, - откидывается на спинку стула, внимательно рассматривает меня. Обманчиво расслабленный, а у меня всё тело свинцом наливается. - Если расскажешь, где Эмин прячется, то выделю тебе время.
        - Я не знаю.
        Правда ведь, понятия не имею. Сомневаюсь, что парень будет задерживаться в том месте, где прятал меня. Не дурак ведь, чтобы так рисковать, давно уехал оттуда.
        А рассказывать хоть что-то Саиду… Это как признаться, что я плела интриги за его спиной, врала обо всём. Я сама себя загнала в ловушку, подставила так, как никто не смог бы.
        Не представляю, как мне выбраться без проблем. Ложь Хаджиеву обернется бедой. Правда - тоже самое. Остается только каждое слово подбирать. Чтобы не врать в своих ответах, но при этом не говорить, что я Эмина видела.
        - Я без понятия, где прячется твой племянник. Господи, я только вот узнала, что он жив!
        - Тогда нам не о чем говорить, пташка. Не трать мое время зря.
        - Я не… Нет, - повторяю тверже, сжимая пальцами спинку стула. Чтобы удержаться, не рухнуть от тяжелого взгляда. - Нам есть что обсудить. Ты не можешь просто так сказать те слова и уйти.
        - Разве ты не этого хотела? Свобода, главное желание. Получи, распишись и прекрати меня доставать. Должна была понять, что я не в настроении.
        - Хотела, - признаюсь тихо. Кусаю губу, стараюсь не смотреть на Саида. - Но ты не назвал цену и… Я хочу понимать, что будет после с моим ребенком. Ты ведь… Ты ведь не заберешь его, правда?
        - Собираюсь. Я собираюсь забрать своего ребенка.
        Всего одно слово, а через меня словно разряда тока пропустили. Выжигает всё внутри, заставляет дрожать. Едва стою на ногах, не понимаю, как Саид может быть настолько жестоким.
        Я не знаю, что дальше будет. Я только свой диагноз узнала, даже живота не видно. Когда он появится? А через сколько месяцев малыш начнется пинаться? Я даже не могу сказать, что сразу, безусловно люблю ребенка.
        Но я научусь! Разберусь, как любить, как быть готовой всё отдать ради своего сына или дочки. Ада научилась, и я смогу! А Хаджиев словно саму эту возможность хочет отобрать.
        - Нет, - произношу так, словно мое слово что-то решает. - Клянусь, Саид, если ты решишь отобрать у меня ребенка…
        - То что ты сделаешь, пташка?
        - То я найду Эмина и точно против тебя сговор устрою! Решусь на всё то, в чём ты меня обвинял. Я не дам!...
        - Угомонись. Сядь. Сядь, я сказал!
        Падаю в кресло, сжимаю пальцами ткань платья. Пытаюсь успокоить разбушевавшееся сердце, которое грудную клетку ломает. Выбивает, ломает ребра, разносит по телу отчаяние.
        Молчание длится всего несколько секунд, но мне оно кажется вечностью. Длиной, убивающей вечностью. Саид наливает в стакан алкоголь, делает глоток перед тем, как продолжить:
        - Ты правда решила, что я позволю тебе уехать с моим ребенком?
        - Не говори, что мечтал о детях.
        - Не мечтал. Но один ребенок теперь у меня будет. Семья есть семья, пташка. И я её ценю. Поэтому сын останется со мной.
        - А если девочка будет?
        - Дочь тоже останется со мной.
        И после этого мужчина спрашивает, почему я пыталась сбежать? Если бы у меня хоть малейший шанс был, то я бы им воспользовалась! Рванула прочь, лишь бы не слушать этих слов.
        - Я тебе не доверяю, пташка. И не могу оставить ребенка с той, в ком сомневаюсь. Ты любишь бегать и скрываться. А рисковать я не собираюсь. Ребенок останется со мной, это не обсуждается.
        - И что? Ты просто отберешь у меня малыша и выставишь на улицу? Я… Именно после такого, Саид, хочется сбежать от тебя. Ты себя слышишь? Ты хочешь… Нет.
        Мотаю головой, когда на глаза набегают слезы. Разъедают глаза, легкие. Едва сдерживаю в себе всхлипы, чтобы не разрыдаться перед мужчиной. Если бы я только знала, чем обернётся наша первая встреча…
        Я бы никогда и близко не подходила к Назару.
        На необитаемый остров сбежала, но точно бы избежала встречи с Хаджиевым. Он как приговор. Вляпаться раз и до конца жизни страдать из-за последствий.
        - Ты не можешь… Это…
        - Не рыдай, пташка. Волновать беременным вредно, не так ли?
        - Тогда ты мог бы сделать так, чтобы мне не приходилось переживать! За что ты так со мной? Чем я заслужила такое? Хорошо, ладно.
        - Ладно?
        - Ладно, - киваю, собираю в себе последние крупицы самообладания. Не скатиться в истерику, не сделать ещё худе. - Чего ты хочешь? Ты ведь всегда чего-то хочешь, ведешь свою игру. Так чего ты хочешь на этот раз? Что мне сделать, чтобы ты изменил своё мнение, чтобы малыш со мной остался? Назови условия.
        Жду, пока Саид выдерживает паузу. От нервов постукиваю пальцами по коленям, взгляд бегает по кабинету. Меня разрывает от необходимости знать, что за желание у мужчины на этот раз.
        Хотя мне кажется, что ответ я знаю заранее.
        - Ничего.
        - Ни… Ничего?
        А как же его обычное… Будешь со мной, например. Покорной будь, пташка. Не отталкивай, не сбегай. И всё подобное, что обычно Саид требует за свою помощь.
        - Ничего, Ника. Я уже высказал то, что думаю. Хочешь быть с ребенком?
        - Конечно!
        - Вот и будь. Этого я тебе не запрещаю.
        - Не понимаю… Ты же сам сказал!
        - Сказал, и это не меняется. Хочешь быть рядом с ребенком? Оставайся здесь, выгонять не буду. Навещать тоже сможешь, по предварительному соглашению. Но это всё под контролем. Одна ты с ребенком не останешься. Захочешь уехать? Уезжай, но…
        - Одна?
        - Одна.
        Саид возвращает всё свое внимание к бумагам, оставляя меня в клетке из собственных мыслей. Мужчина фитиль поджег, а я вот-вот взорвусь. От понимания, в какую ловушку угодила.
        Хаджиев серьезен в своих угрозах, тверд в намерениях. Выкладывает всё, оставляя меня связанной обязательствами. Мерзавец! Прекрасно ведь осознает, что я не смогу уйти.
        Родить, полюбить малыша, а после оставить?
        Нет, я не из таких. Не получится, даже если очень сильно захотеть. А теперь получается… Саид не ставит мне условий, не требует быть рядом. Но выбора тоже не оставляет.
        - То есть… Я смогу быть с малышом только если буду с тобой? Так?
        - Нет. Ты меня не интересуешь. Рядом ты с ребенком будешь, меня это не касается. Всё очень просто, пташка. Из этого уравнения наши отношения убираются. Это меня не интересует.
        Не интересует?
        Сдерживаю внутри истерический смех, который царапает горло. Такое впечатление, что существует два Саида. Один меня целовал сегодня, изучал тело руками, прижимал собой. А второй…
        А второй сейчас делает вид, что ничего ко мне не чувствует. Никакого желания, никаких лишних вопросов. Сплошная ледяная глыба, которой нет дела до меня.
        И это отрезвляет, заставляет сдерживать свои эмоции. И попытаться подумать. Я ведь не зря столько в шахматы играла, просчитывала чужие ходы. И Саид тоже игрок, пусть для него пешки - люди, а шах - чужая смерть. Но этот мужчина знает наперед, что будет. Играет и получает то, что хочет.
        Мне лишь нужно понять, к чему это всё идет.
        - А что с Адамом? Зачем ты его привез?
        - Разве ты не хотела увидеть пацана? А для меня это лишняя подстраховка, что ты не станешь делать глупостей.
        Не стану.
        Конечно, это Саид отлично предвидел. Пока Адам здесь - я не смогу убежать, не подумаю об этом. Даже для меня одной это нереально. А с маленьким ребенком…
        Игрок и стратег, черт бы его побрал.
        - Значит… Дай мне собраться, - прошу, давлю пальцами на виски. Голова начинает раскалываться от переживаний. - Если я захочу уйти, потом, то Адам остается со мной, а ты забираешь нашего ребенка? И при этом я смогу видеться с ним, когда захочу. Но с твоего разрешения и рядом с твоими людьми?
        - Именно.
        - И… И нет никакого шанса, что я смогу быть с малышом одна? Не знаю, как обычные семьи после развода? Водить его в садик, ездить на море…
        - Пташка, - выдыхает так, словно хочет свернуть мне шею или выставить прочь. - Сейчас я без понятия, что с тобой делать. Я тебе не доверяю. Ты для меня предательница, а я их не держу возле себя. Поэтому на твой вопрос у меня нет ответа. Мне не нужна та, кому я не могу доверять. Хочешь чтобы что-то изменилось? Стать… Как ты сказала? Семьей после развода?
        - Да. Я хочу! Хочу видеть своего ребенка и иметь право быть с ним, а не выпрашивать его у тебя.
        - Тогда всё очень просто. Найди способ вернуть мое доверие, пташка. И тогда всё будет хорошо.
        Глава 11. Ника
        Вернуть доверие…
        Словно это так просто! Я не представляю, что я должна сделать, чтобы Саид снова доверился мне. Кажется, что мужчина вообще никому и никогда не доверял. Особенно мне.
        Никогда.
        У нас была сделка, хлипкая и не продуманная, но это совсем не то же, что обычные серьезные отношения. Но Хаджиев ни разу не показывал, что он честен со мной. Этого не было тогда.
        Точно не будет и сейчас.
        - Ника, - Адам дергает моё платье, ерзает на кровати. - Я не буду спать!
        - Пора, мой хороший.
        - Нет! Ты снова уйдешь!
        Малыш уходит в истерику, отбрасывая одеяло подальше, и пытается сбежать. Тяну Адама на себя, крепко прижимая. Я не представляю, как с ним справляться и что делать.
        Господи, я со своей жизнью разобраться не могу. Чем больше борюсь, тем меньше получается. Зыбучие пески, которые всё сильнее затягивают меня в пучину.
        Может, не стоит вообще бороться? Вдруг Назар был прав? Мне не следует принимать решения, нужно лишь слушать других… Если бы я изначально не бежала от Саида, вечность назад, всё давно бы закончилось.
        Мужчина переключился бы на другую девушку, а за эти семь лет я бы залечила дыру в груди. Какая разница, тогда или сейчас? Если в любом случае Саид полностью ломает мой мир.
        - Я никуда не уйду, - шепчу в темную макушку, успокаивающе поглаживаю руки Адама. - Я буду тут. Я тоже буду спать. Всем нужен сон, а с утра мы опять будем вместе.
        - Нет.
        - Да. А что ты будешь делать, если я засну? Чем себя займешь?
        - Хм…
        Мальчик теребит в руках любимую игрушку, его всхлипы потихоньку утихают. Не соглашается, но больше и не вырывается. Лежит спокойнее, пока я что-то говорю.
        Почему взрослым нельзя так же? Разрыдаться, а кто-то другой чтобы успокоил. Пообещал, выполнил, решил все проблемы, в которые я сама попала. Сама виновата.
        Не получается винить ни Саида, ни даже Эмина. Они лишь подводили меня к выбору, а вот сам выбор - только моё решение. Я могла вернуться к Хаджиеву сразу, я могла сдать Эмина с первых слов.
        А вместо этого я молчу, покрывая того, о ком ничего не знаю. Он притворялся мертвым, что-то планирует против Саида… Но мне он зла не желает! Эмин уже дважды давал мне шанс уехать и начать всё с нуля. Даже не пытался угрожать ребенком, так просто отпустил.
        Так он ли главное зло в моей истории?
        - Ника, - вздрагиваю от голоса Саида. - Есть разговор.
        - Я выйду. Тише.
        Прошу, кивая на Адама. Не уверена, что мужчина видит в темноте, но он молча ждет. Аккуратно слезаю с кровати, укрывая мальчишку. На цыпочках крадусь к двери, не представляя, зачем я Саиду.
        Он даже не смотрел на меня, когда я пыталась поговорить. Будто я назойливая муха, не стоящая внимания. А теперь что-то решил? Внутри всё сжимается от ожидания, не хорошего предчувствия.
        Зуд под кожей, который кричит об опасности.
        - Саид! - вскрикиваю, когда мужские ладони сжимают мои плечи. - Что ты творишь?!
        - Пришел узнать. Нашла способ?
        - За один час? Я не знаю, чего ты хочешь от меня! Я тебе не врала. Единственное, в чем я виновата, что не вернулась сразу к тебе. А остальное… У меня нет ничего, что… Задобрило бы тебя.
        - Уверена?
        От хриплого смешка меня пробирает дрожью. Пульс ускоряется, вибрируя где-то под ребрами. В темном коридоре не рассмотреть лицо Саида, но я чувствую его улыбку.
        Отнюдь не дружелюбную.
        - Саид…
        - Я могу подсказать, пташка, в каком направлении нужно двигаться.
        Я не успеваю ничего сказать, когда ладонь мужчины перемещается на мою шею. Давит, притягивая ближе. Саид держит крепко, вжимая в свое тело. Только голову могу запрокинуть, не понимая, что происходит.
        Он ведь сам сказал, что я его больше не интересую.
        Только это, видимо, ложь.
        Потому что в следующую секунду мужчина целует меня.
        Губы Саида отдают горечью табака, и ещё пряностями. Его запах, как ядовитый газ, обволакивает. Проникает в легкие, травит сердце, которому и так досталось.
        Я не понимаю, что происходит. Настроение мужчины сменяется слишком быстро. Не могу подстроиться, не могу считать. Он как ураган, который сносит с ног. Поворачивает каждую секунду, нигде не укрыться.
        - Саид.
        Выдыхаю его имя, чувствуя давление внизу живота. Мужчина не медлит, действует резко и быстро. Задирает моё платье, касаясь сразу голой кожи. Ведет вдоль резинки белья, царапая своими касания.
        А я замираю, загнанная в ловушку. Его поцелуи не похожи на те, что были сегодня. Не такие злые, не такие яростные. В них все ещё сила, от которой меня сносит. Но куда больше… Желания?
        - Не нужно.
        Шепчу, когда мужчина втягивает кожу на шее. До жжения и спертого дыхания. До желания, чтобы это не прекращалось. Только Саид не тот, кому стоит поддаваться. Иначе всё закончится плохо. Снова.
        - Ты говорил, что больше не хочешь меня.
        - Передумал.
        Одно короткое слово, которое напоминает, что за мужчина передо мной. Чьи ладони поглаживают мои ягодицы, сминают. Он делает так, как хочет, не слушая никого.
        Мне казалось, что я выучила Саида. Узнала за то время, что была с ним. Его повадки, настроения. Но теперь впечатление, что этого никогда не было. Всё стирается, не имеет больше значения.
        Наши отношения поменялось, старые привычки рухнули.
        И я не знаю, как мне действовать.
        - Ты…
        - Замолчи, пташка. Сейчас я не в настроении тебя слушать.
        Но в настроении касаться меня. Прижимать к стене, вдавливая своим весом. Целовать, кусая мои губы. Проникать языком в мой рот, заставляя задыхаться жаром.
        Голова кружится от такого напора, от непонимания. Сжимаю руки мужчины, лишь бы удержаться на ногах. Под пальцами твердые мускулы, литая сталь. Не сдвинуть, если сам Саид не захочет.
        - Блядь.
        Ругается, касаясь моего лона. Лицо горит от смущения, когда я понимаю, что Саид чувствует моё возбуждение. Неправильное, больное. Тело реагирует само, привычно на такие касания. Как рефлекс, его близость - моё желание.
        Черт.
        Пальцы Саида давят сквозь ткань трусиков, заставляя прикусить губу. Постыдный стон царапает горло, рвётся наружу. Я схожу с ума, окончательно теряю рассудок.
        Он угрожал мне!
        Держал пистолет возле моего виска.
        Сказал, что заберет моего ребенка.
        А для меня словно этого не существовало. Скрывается за маревом возбуждения. Электрический ток бежит по венам, заставляя дрожать от каждого касания.
        Хаджиев всегда действует быстро. Добивается того, что хочет. И сейчас - не исключение. Он не спрашивает, не забирает слова назад. Просто решает что-то и сразу делает всё, чтобы это получить.
        Жесткая щетина царапает кожу, пальцы сжимают мои бедра. Саид не отступает, не оставляет шансов. Меня колотит, между ног становится нестерпимо жарко.
        Это похоже на сумасшествие.
        Долгое, сладкое сумасшествие, которое утягивает меня в свою пучину.
        - Саид, - бьюсь затылком о стену, когда он сильнее давит. Скручивает мои внутренности всего одним движение. - Что ты делаешь?
        - Собираюсь тебя трахнуть.
        Так открыто и прямо, не стесняясь. Его дыхание жжет щеку, пока я не улавливаю новый запах. Который не заметила, пропустила. И теперь всё встает на свои места.
        - Прекрати, ты пьян. Хватит!
        От Саида пахнет крепким алкоголем. И меня словно холодной водой окатывает, смывая всё желание. Мужчина всего лишь выпил, забылся. Забыл собственные слова, а завтра снова окатит меня своим призрением.
        А я этого не хочу!
        - Не нужно…
        - Ты права, пташка. Не нужно.
        Саид отрывается от меня так же внезапно, как и прижимал. Мгновение, а между нами пропасть. Мужчина поправляет свою одежду, бормочет себе что-то под нос на незнакомом языке.
        И уходит.
        Просто уходит, оставляя меня в одиночестве.
        Мерзавец!
        Злость переполняет меня, прожигает изнутри. Копится в груди, пока я закипаю с каждой секундой всё больше и больше. Гнев почти что осязаем, собирается на кончиках пальцев.
        Саид просто ушел! Оставил меня у стены, возбужденную и… Да, я просила его об этом. И за это я тоже злюсь на себя. Что поддалась, что хотела чего-то большего. Сразу после того, как Хаджиев сказал прямо, что я ему больше не нужна.
        Можно ли пасть ещё ниже?
        Почему нет никаких таблеток, чтобы вычеркнуть ненужные чувства и желания? Это походит на болезнь, которая затронула мой мозг. Выжгла всё рациональное, не оставила капли разума.
        Можно винить в этом беременность?
        Я всю ночь ворочаюсь, не могу заснуть. Кажется, что всё ещё чувствую чужие касание. Дыхание на шее, а губы пульсируют от укусов. Всё тело помнит близость Саида.
        И то, как было раньше. До похищения и побега, когда казалось, что мы обрели шаткое равновесие. Вот только его не было! Секундное блаженство не значит, что всё хорошо!
        Ничерта не было хорошо, и в какой-то момент рухнуло бы. Просто Хаджиев бы сам меня отпустил. Или окончательно прогнул под себя, заставляя забыть, кем я была. Я бы привыкла к его поведению мудака, к тому, что мое мнение ничего не значит.
        Только я не хочу! Не хочу так больше, не могу. Столько лет с Назаром хватило, чтобы я поняла - это не по мне. И сравнивать двух мужчин, как тестировать гения и первоклассника. Разные силы, Хаджиев это совсем другая лига.
        Только я остаюсь такой же, на том же месте.
        - Ника, ты обещала проснуться! - я подскакиваю, когда на ногу обрушивается удар. - Вставай.
        - Адам, мне больно. Не нужно так делать.
        - О… - на лбу появляется глубокая складка, пока мальчик думает. - Прости. Я не хотел делать больно.
        - Всё в порядке, просто будь аккуратнее. Иди чистить зубы, а потом… Да?
        Стук в дверь заставляет напрячься. Подбираюсь, сильнее натягивая одеяло. Явно не Саид, он бы вошел без разрешения. А я не знаю никого другого, кто бы хотел меня увидеть.
        - Доброе утро, - на пороге женщина, которая вчера увела Адама. - Меня зовут Тереза, я буду заниматься Адамом. Сейчас заберу его, чтобы не мешал.
        - Он не мешает, я сама проведу с ним время.
        Я совсем не знаю эту женщину, не доверяю ей. Её нанимал Саид, но это не значит, что я подпущу её к ребенку. И так всё слишком зыбко и непостоянно, чтобы рисковать Адамом.
        - Господин Хаджиев просил, чтобы вы спустились вниз. Ребенок будет мешать.
        - О… Я поняла, хорошо.
        «Просил» и «Саид» это разные понятия, параллельные, которые не пересекаются. И то, что Тереза смягчает удар, совсем не помогает. Меня ждут, и я не представляю, чем закончится этот завтрак.
        Каждая секунда, каждое движение - как танец на краю пропасти. Когда-то мне перестанет везти, и я сорвусь вниз. Может, мне ничего не грозит, пока я беременна, но вот после…
        После Саид может просто избавиться от меня, отослать подальше. И я ничего не смогу сделать, чтобы остановить его. Мужчина поставил одно простое условие, а я не уверена, что смогу его выполнить.
        Думала об этом всю ночь, прогоняла в голове разные варианты. Я ведь ничего не знаю, нет никаких секретных планов, никаких секретов, которые можно использовать. Вот только если не получится вернуть его доверие, то мне остается только один выход.
        Действительно предать Саида, чтобы стать свободной.
        Глава 12. Саид
        Сука.
        Крепче сжимаю кружку, пока кожа не начнет гореть. Злость нужно усмирять до того, как меня прихлопнут по-быстрому. Бездумные решения никогда к добру не приводили.
        Хотя гнев всегда был для меня хорошим двигателем, если направить в правильное русло. Отец отказался признавать меня сыном? Так я себе свой путь выгрыз, ничуть не хуже, чем Халид. И дела куда быстрее решались, когда я за Никой гонялся. Время дорого стоит.
        Вот только сейчас не могу зашарить, кто именно объект моей злости. Племянник, который решил пойти против семьи? Назойливая муха, которую я в конце закопаю на заднем дворе. Сорвёт мне пару сделок, попытается убрать, но не смертельно. Не он первый, не он последний.
        Пташка, которая дрянью оказалась? Всё больше намеков, что она помогала Эмину. Не случайная жертва, а расчётливая сука. Как змея, вертится и пытается уйти от наказания.
        Но нет, блядь. Сегодня мне с самим собой разобраться хочется. За то, что вчера не сдержался. Прямо сказал, что Ника меня больше не интересует. И сам же сорвался.
        Выпил лишнего, расслабился. И как псина потащился к ней, по привычке. Даже не задумался, пока не стало поздно. И с этим нужно что-то решать. Пока сам себя не подставил.
        - Доброе утро, - девчонка на пороге мнется, не поднимая взгляда. - Ты хотел меня видеть?
        - Хотел. Сядь, не мельтеши.
        - Саид…
        - И звук убавь, голова раскалывается.
        Виски сдавливает, отходняком накрывает. Похмелье, чтоб его, над которым в молодости ржал. Казалось, что только в старости брошу пить. А нет, когда бутылку за вечер опустошаешь, то утром встречаешься с последствиями.
        И Ника не уменьшает проблем. Моя главная проблема, твою мать. Её даже одну не оставишь, найдет приключения. Уверен, что снова попытается смотаться. Терять-то ей нечего.
        А судя по всему, возвращать моё доверие она не спешит. Вчерашний разговор был пустым звуком. Попыткой отвлечь или задобрить? Но точно знаю, что ближайшие девять месяцев с неё глаз сводить нельзя.
        Охрана уже доказала, что неспособна за одной девчонкой присмотреть. Умудряется свалить так, что потом никто отследить не может. И это вызывает вопросы. Особенно, когда новая информация появляется совсем не вовремя.
        - Ешь, - киваю на стол, делая очередной глоток крепкого кофе. - Нигяр хорошо готовит.
        - Кто это? Раньше…
        - Она будет заниматься домом и готовкой. Тереза - пацаном.
        - А я?
        - А твоя главная задача - не разочаровать меня ещё больше. Будь умницей, сиди на заднице ровно и не нарывайся. На этом всё. И если ты попытаешься увлечь моих людей в свой побег…
        - Я не собираюсь бежать! Мы ведь договорились.
        - … То, - продолжаю, не слушая её ложь. - Наказание будут нести они, ты меня поняла? Не подставляй других.
        - Я поняла.
        - Отлично.
        Может, действительно что-то дойдёт. Каждый её промах - приговор для другого человека. Тахир уже в шаге от смерти, потому что не смог нормально охрану обеспечить.
        И так с каждым, кто Нику упустил. Вдруг угроза другим на девчонку отрезвляюще подействует? И подарит мне хотя бы несколько спокойных дней, пока я разберусь с племянником. А потом можно и за пташку взяться.
        - Саид, - сглатывает, не притрагиваясь к завтраку. - Можно вопрос?
        - Рискни, - голова раскалывается, но регулирую голос. Потому что от резкого тона пташка дергается. Понимает, что хорошее отношение закончилось. - Задавай, Ника.
        - Почему Эмин хочет твоей смерти? Ты говорил, что семья не пойдёт против семьи. Но он…
        - Эмин решил на обычаи наплевать. Всегда таким был. Лучше ты мне расскажи, что именно он задумал.
        - Откуда мне знать?
        - Думаю, вы успели поговорить. Не стоит врать, пташка. Я знаю, что именно он отвез тебя в аэропорт. Я всё знаю, Ника. И тебе придется ответить.
        Девчонка сглатывает, молчит. Признает своё блядское поражение.
        Блядь.
        Я ведь до последнего ждал, что сам себя обманул. Привык везде видеть подставу, и на девчонку псов спустил зря. Вот только чем больше инфы мне приносит Лютый, тем больше недоверия.
        Присяжные без вопросов вынесли свой вердикт.
        И единственное, что сейчас спасает Нику, её беременность. Факт, что носит моего ребенка. Это заставляет сдерживать себя. Не переступать черту. Ждать.
        - Ну? Или тебе нужно время, чтобы найти оправдание?
        - Я не…
        - Правду, пташка. Одна ложь и мирный разговор закончится. Я и так давал тебе слишком много шансов.
        - А что тогда? Что ты… Пытать будешь?
        И взгляд такой, что тонкую шею свернуть хочется. Смотрит прямо, открыто. Без вызова и злости, голос ровный и спокойный. Словно только этого и ждёт. Когда я окончательно сорвусь.
        - Зачем мне это? Есть простой рычаг на тебя. Мы уже вчера его обсудили. Адам.
        Пацан как нельзя кстати подвернулся. Идеально оружие, чтобы девчонка перестала юлить. С нянькой возился, пока я искал пташку по городу. Ждал, чтобы сыграть свою роль, о которой даже не подозревал.
        Где-то Ника была права, считая меня монстром. Потому что Адам меня ни капли не волнует. Ребенка трогать не стану, но отправлю подальше, чтобы в этих разборках не участвовал.
        - Одна ложь, и Адам отправляется домой. Или забыла об этом?
        - Нет! Не забыла. Но я не… Это… Я не видела его лица, - начинает тараторить, на одном дыхании. - На мужчине был капюшон, я не узнала. Я понятия не имела, что Эмин жив!
        - Повторяешься.
        - Но это так! Меня отвезли в аэропорт, дали документы и на этом всё. Никакого заговора, планов или подстав. Я не хотела от тебя уезжать, в самом начале. Но когда появился шанс… Видимо, я привыкла бегать, как рефлекс. Есть возможность, и я её использую. Мы говорили об этом вчера. Это единственное, о чем мы вообще говорим!
        - Хочешь чем-то другим заняться?
        - Нет!
        Выпаливает поспешно, отворачиваясь. Нет, блядь. А вчера не так активно отталкивала, для вида носом воротила. И мне бы понять: это очередная игра, где пташка пытается выиграть место под солнцем, или её естественное поведение.
        Ни в чём теперь не уверен.
        - Я не знаю, что тебе сказать, Саид. Как доказать, что я ни при чём. Будь у меня какая-то информация… Я бы уже с тобой торговалась, не думаешь? Искала способ уйти и забыть об этой истории. Но у меня ничего нет, полный ноль. Знаешь, я бы даже хотела, чтобы я участвовала в делах Эмина. Тогда я могла бы обменять знания на свободу. Но этого не случится.
        - И почему же мой племянник решил стать таксистом и подбросить тебя в аэропорт?
        - Спроси у него. Саид, я не понимаю ничего. Ни тебя, ни Эмина. Всё происходящее, это как минное поле. А я в центре и куда не шагну - пострадаю. А я просто хочу, чтобы всё снова стало спокойно, как раньше.
        - Как раньше - это когда?
        - До того, как я встретила тебя.
        Прекрасно, пташка.
        Физической силы не хватает.
        Но словами она бить научилась.
        Почему-то раньше Ника об этом не заикалась. Тянулась навстречу, ластилась. Сама отвечала, полностью отдавалась. А теперь по-другому запела, в очередной раз меняя маску.
        - До Назара, - продолжает, не замечая моего состояния. - Вернуться бы на десяток лет назад… Когда мне не нужно было разбираться со всем этим, участвовать в непонятных разборках. Просто… Спокойно жить, это всё, чего я хочу. И я бы рассказала тебе всё. Черт, да я бы выложила все планы в момент, когда ты мне пистолетом угрожал!
        По ходу, до конца жизни будет мне это припоминать. Одно действие, которым теперь постоянно тычет. Да, угрожал. Выхватил ствол до того, как задумался.
        Но будто я мог бы нажать на курок. Хоть как-то навредить девчонке, которая врёт мне прямо в глаза. Не отрепетировано, полным экспромтом, но я на этом собаку съел.
        Рассказала бы всё прямо, не скрывая, может, что-то и получилось бы. Сделал бы скидку, что девчонка запуталась. Оправданий много можно найти, было бы желание.
        А Ника только сильнее себя закапывает.
        - Не знаю, за кого ты меня принимаешь, Саид, - девчонка всё прекрасно понимает. Но выдержка достойна уважения. - Но я не такая, как ты или твои люди. Во мне ноль смелости или желания быть частью криминального мира. Всё, что я могу… Из раза в раз повторять эту историю. Максимум… Схема, как я с Эмином связывалась, когда по Европе бегала. Но там вряд ли что-то интересное.
        - Уже что-то. Не так уж и сложно, правда, пташка?
        Кивает неуверенно, улавливает что-то в моем голосе. Сама же подтверждает, что предать не так сложно. Находит удачный момент, когда загоняешь девчонку в угол, и начинает рассказывать.
        Если в начале я сомневался, то теперь всё больше прислушиваюсь к словам Лютого. Своим собственным домыслам. Слишком невинно она играет, хотя сама глубоко увязла.
        Осталось понять, когда именно она начала эту игру.
        - Поговорим позже, у меня встреча. Не высовывайся лишний раз, чтобы не привлекать внимание. У тебя есть время подумать, что ты мне скажешь. Последний шанс, пташка.
        - Я поняла.
        Нихера не поняла. Уже чувствую, что в сотый раз будет один и тот же разговор. По кругу, как зажевавшую пластинку. Но другого выхода, блядь, нет. Ничего не сделаешь.
        Только давить и ждать, когда Нику прорвет. Или пока не найду точную информацию, которая прижмет её к стенке. В любом случае, раньше или позже, но я разберусь, что именно происходит.
        И лучше, чтобы к тому моменту девчонка была на моей стороне.
        - Господин Хаджиев, - Тахир появляется в гостиной сразу, склоняя голову. - Вещи Ники проверили, никаких жучков нет. Просто одежда и мелочи. Отнести ей?
        - Да. Сумку её оставь мне.
        - Но… Конечно.
        Смолкает под моим взглядом. Понимает, что ошибается раз за разом. И сейчас лучше меня не злить. Вся охрана на цыпочках ходит, ждёт, когда их проебы боком вылезут.
        Никого из них не привлекаю к делу. Пусть мелочью занимаются, прослушку ищут. Тех, кому стоит знать об Эмине, не так уж и много. А пока жду брата, можно проверить, что Ника с собой таскала.
        В одном девчонка была права - вряд ли она профи в этом, не знает до конца, как себя вести нужно. И простые мелочи может упустить, которые подскажут, где Эмина искать.
        Визитка, чек, ещё какая-то хрень. Ничего особенно, что дало бы зацепку. Только бумажка из больницы, которая рушит всю ложь. Прямо рассказывают, где была Ника и чем занималась.
        Главное доказательство, что не всё так просто, не взаперти сидела. Только вместо удовольствия - сплошная кислота во рту. Как удар под дых, полное предательство.
        Пальцы сжимают направление на аборт.
        Блядь.
        Глава 13. Саид
        Дрянь.
        Вчитываюсь в строчки. Никакой ошибки. Направление. На аборт. Сука. Под нож легла, а со мной торговалась. Играла, как ребенка хочет, не оставит, всё сделает.
        А у меня главный козырь, который поперек горла встает. Доказывает, насколько Ника ложью пропитана. Конечно, под чужим именем пошла, никаких зацепок.
        Только дата прекрасно всё показывает. После того как девчонка пропала. Когда должна была быть в плену, как рассказывала. А нихрена подобного, улики забыла убрать.
        По больницам шлялась.
        От ребенка моего избавиться решила.
        Так просто.
        Мну листок в руках, раскрошить хочется. Стереть чернила с направления. Разобраться с Никой, которая на это решилась. Вошла в больницу и сделала то, что простить нельзя.
        Блядь.
        Внутри поднимается жгучая… Не злость, сука, а горечь. Ненависть к тому, как пташка поступила. И в глаза лгала, когда о ребенке говорил. Прикрывалась тем, кого сама и убила.
        Встряхиваю головой. Избавиться от мыслей лишних. Собраться. Не думать о том, чтобы сейчас к Нике подняться. Вытрясти из неё правду, любыми способами.
        Ограничений теперь нет.
        Можно не сдерживаться, не играть в добрую версию себя.
        Нажраться хочется. Так, чтобы мозги отбило. Не так, как вчера. Едва перейдя границу. А сильно, пусть из памяти сотрётся всё нахрен. И закончившаяся беременность, и сама девчонка.
        Если бы не происходящее, не новые факты, нахрен бы отпустил. Сейчас же. На все четыре стороны, подальше. Свой выбор сделала и пусть убирается. На многое можно закрыть глаза.
        Но не это.
        Предала.
        Соврала.
        - Саид, - брат заходит в гостиную, а мне никого видеть не хочется.
        Не до него.
        Не сейчас.
        Не помню, когда последний раз так накрывало. Чтобы до нутра пробирало, током било. Всё херней кажется. А одна новость и… Дед бы всю дурь выбил, если бы знал, чем меня пронять можно.
        Поднимаюсь, щедро плеская арманьяк по бокалам. Залпом выпиваю. Внутренности обжигает, приглушает ощущения. Неплохо. Жить буду. Ничего особенного.
        Не должно так крыть.
        Мелочь.
        Дети в мои планы не входили никогда.
        - Хреново дела идут? - Халид принимает бокал, внимательно рассматривает меня. - Вчера поживее был.
        - Разберусь. Неважно. Уже готов уезжать?
        - Почти. Осталось несколько моментов. Власть передать, - усмехается закуривая. - Не думал, что когда-то до такого дойду.
        - Убери своих людей в сторону, вернись в кресло главного. Несложно.
        - Нет. Не после того, как мой сын чуть не погиб. Я - одно дело. А малому ещё жить и девок кадрить. Будут свои дети, поймешь.
        Не будут, не скоро.
        Должен был быть, да дрянь одна успела отличиться.
        Глотаю слова, не произнося их. Всё, что касается пташки, должно быть за закрытыми дверями. Так, чтобы ни одна падла не узнала. Потому что это только между нами, и разбираться мне стоит самому.
        А не знать, что кто-то ожидает моих решений за такое. То, что не прощают обычно. Побег, предательство… Нет, другим знать точно не стоит. Показывать, что хватку теряю.
        Останется тайной. Бывает.
        Просто в Нике ошибся.
        Ещё одна лажа в список моих проебов, как-то теряется на фоне. Сначала нужно с охраной разобраться, крота найти. Потом Эмина убрать, напомнить, что со мной тягаться не стоит.
        А потом настанет время Ники за всё отвечать.
        - Саид, ты серьезно говорил? - Халид к делу переходит, не оттягивая. - Не дезинформация? Эмин жив?
        - Живой, сукин…
        Обрываюсь, чтобы сестру не обидеть. Она не виновата, что её сын подонком стал. Одна единственная заповедь - не поднимать оружие на свою кровь, и ту Эмин нарушил.
        Решил полностью против семьи пойти.
        Все связи оборвать.
        - И что планируешь делать? Отчитать и в угол поставить, как раньше, когда он нарывался? Он давно не пацан, Саид. Тут жестко действовать нужно.
        - Я знаю, что делать. Мой племянник, мне и разбираться. Если можешь помочь информацией - буду благодарен. Но учить меня не нужно.
        - Помогу, не вопрос. Он и моя семья, не забывай, - ничего подобного. Кровь только у нас с Халидом общая, к остальным он отношения не имеет. - Я всегда говорил, что тверже с ним нужно быть. А ты нянчился, как с ребенком. Не стоило вообще его к себе забирать.
        - Халид, - предупреждающе. Воздух звенит от напряжения, вот-вот кто-то сорвётся. Оба упрямых, оба не отступим от своих решений. - Не лезь. Эмин моя ответственность. Мне и разбираться.
        - В ссылку отправишь?
        - На тот свет.
        Рублю, обсуждения заканчивая. Не Халиду судить, как мне поступать. Его машину подорвали, а он виновницу живой оставил. Потому что Ада попросила, а брат отказать не смог.
        У нас с Халидом только отец один на двоих, всё остальное - каждый сам по себе. И Эмин часть моей семьи, не Гаджиевых. Я лично его жизнь оборву, по капли крови за каждый проступок.
        И за Нику - особенно.
        Сомнений не остается, что вместе работают. Не стал бы пацан просто так её таскать по больницам. Сам предложил или пташка расстаралась? Неважно даже, кто аборт предложил.
        Оба замешаны.
        - Уверен, что сможешь? Саид, ты не…
        - У меня рука не дрогнет. Больше нет.
        - Что пацан ещё натворил? Ты не звучал настолько уверенно совсем недавно. Поэтому я помощь и предлагаю. Чтобы ты нож в спину не получил.
        Уже, брат, уже.
        По рукоятку вогнали, провернули. Ощущения, что несколько раз долбанули, что в спину, что в грудь. Без капли жалости, наслаждаясь. И я так же отвечу.
        Время, когда я оправдывал Эмина, закончилось. Закрывал глаза на его проступки, списывал всё на то, что дурной ещё, кровь молодая играет. Свой характер формировал. Без родителей сложно мозги вправить, а дед уже не той закалки, когда меня воспитывал.
        Только на покушения глаза не закроешь.
        - Ты, очевидно, не в порядке. Выкладывай, - брат протягивает самокрутку, а я принимаю. Затягиваюсь, пока лёгкие не начнёт выедать. - Где ещё проблемы? Думал, с Никой ты всё уладил.
        - Уладил. Решено всё.
        - Вот и хорошо. А то Ада мне мозги выест.
        - Не твоей жене в мои отношения лезть. Эта тема закрыта, Халид. С Никой я сам во всём разбираться буду. Лучше расскажи, когда уезжать планируешь. Прощальную вечеринку устроим.
        - Тему уводишь, брат. Информация у тебя будет, вся, которую люди смогут достать. Должен же хоть кто-то из нашей семьи при власти остаться. И это не должен быть Эмин.
        - За это и выпьем.
        С Халидом основные дела обсуждаем, решаем, что как провернуть. И как передвижения Эмина отследить. Схемы найти, которые он использует, чтобы работать против меня.
        Пташка ведь обещала рассказать. Вот и настало время отработать мою доброту, пока я ей приговор не подписал. Прощаюсь с братом, отправляюсь на второй этаж.
        - Саид, - Ника на краю кровати мнется, подскакивает. - Я хотела…
        - Рот, пташка, закрой. Всё поменялось, - снова. Швыряю смятую бумажку ей в лицо, вызывая рваный вдох. - У тебя был шанс, ты его проебала. Теперь разговор другой будет.
        - Саид, послушай…
        - Захлопнись. Только отвечаешь «да» или «нет». Ясно? Ты аборт сделала? От ребёнка избавилась?
        - А если да, - гордо подбородок вскидывает, жжет взглядом. - Если сделала. То, что ты тогда делать будешь?
        Сделала, значит.
        Поспешила, как только узнала диагноз. Даже не задумалась? А как играла, блядь. Как бегала за мной, пыталась договориться, не зная, что мой план быстро сложился. И менять его не собирался.
        А Ника сама постаралась. Два дня назад. Совсем недавно, сквозь пальцы ускользнула. Если бы сразу перехватил, не тормозил с поиском - ничего бы не было. Под замком сидела бы. С моим ребенком.
        Которого я никогда не хотел, не планировал. Лишняя ответственность, отвлекающий фактор. Мелочь, с которой считаться нужно. Охрана, безопасность. Страх, чтобы никакой сукин сын не решил через ребёнка действовать, давить.
        Не из тех, кто будет над чадом трястись или вокруг бегать, жопу целуя. Этим другие пусть занимаются. Те, кому заняться нечем, другого не добились. У меня другие приоритеты всегда были. Хватило, блядь, одного «ребенка».
        Который предателем вырос.
        Даже девки постоянной рядом не держал, менялись все. С какой там детей растить. Особенно, если я столько лет за пташкой гонялся. И никто другой особого внимания не привлекал.
        А эта завладела. Настолько, что сейчас мне погано. Кроет мыслью, что она натворила. Идеально могла вписаться в мой мир. Хрен с ним, с детьми и прочим.
        Но нет.
        Не захотела.
        - Если я на это решилось, - продолжает, закручивая гнев внутри. Разжигает, до точки доводит. А я за последние принципы цепляюсь, чтобы с ней по-другому не разобраться. - То теперь тебе ничего от меня не нужно, так?
        - Ошибаешься, пташка. Тебя похитили, разве нет? Так какого хера ты в больнице делала? Сбежала и сразу туда? Или Эмин добрым был, сам отвез, чтобы осмотр провели?
        - Саид… Послушай… Ты всё не совсем так понял, ладно? Это…
        - Очередную ложь пытаешься скормить? - делаю шаг, мышцы ноют от контроля. Чтобы не сорваться, не приблизиться к ней слишком близко. - Нахуй это, Ника. Я устал от тебя что-то ждать.
        - Так не жди! - подрывается, часто дышит. Делает вид, что она здесь обиженка. - Просто закончи со всем. Разойдёмся и забудешь обо мне, вычеркнешь из памяти. Тебе же лучше. Не нужно больше за мной бегать, следить. В предательстве подозревать. Сосредоточишься на Эмине, меньше стресса.
        - Ты слишком говорливой стала, пташка.
        Хватает её легкого покачивания головы, чтобы у меня тормоза сорвало. Со скрипом слетели, оставляя без контроля. Два шага вперёд, к ней, сокращая дистанцию.
        Сжать тонкие плечи, дергая на себя. Чтобы лицом к лицу, видеть каждый лживый сантиметр её лица. Не пропустить ни одной детали. Клин клином выбивают, чем больше увижу плохого в ней - тем легче будет вычеркнуть из жизни.
        - Мне больно, Саид. Пусти!
        Мне тоже, сука, больно.
        Тупая боль под ребрами, необъяснимая. Слишком мелочным стал, слабость проявил. И теперь эта слабость руки выкручивает, вены жжет своим ответом.
        - Заткнись, - рявкаю, не могу слушать её голос. По нервам режет, сливаясь в хаос. Вышвырнуть. Наказать. Отпустить, не трогать больше. Трогать так, чтобы всё мне выложила. - Какого хера ты это сделала, Ника?
        - Я… Любая девушка может… Она делает то, что считает нужным. И я тоже приняла решение. Ты ведь… Саид, давай просто всё закончим?
        - И не надейся, пташка. Так просто ты расплатишься.
        - Ты сам сказал, что я тебе не нужна, когда рожу. Только ради ребенка держал. Раз я не беременна, то теперь отпустишь меня?
        - Нет, Ника. После этого я тебя никуда не отпущу. Но заставлю заплатить за каждый проступок.
        Глава 14. Ника
        - Саид, я не делала аборт.
        Шепчу пересохшими губами, прикрывая глаза. Голос срывается, пропадает. Одна простая фраза, но произнести её невозможно. Комом становится в горле.
        - Эмин увёз меня, но я ничего не знаю. Я…
        Шумно втягиваю воздух, смотря на своё отражение в зеркале. Тру бледное лицо, стараясь унять внутреннюю дрожь. Сама себе не верю, звучит, как новая ложь.
        Саид тоже не поверит.
        Даже если я решусь на откровенный разговор.
        Но пока у меня даже шанса не было. После угрозы мужчины я была готова всё рассказать, пожалела, что затеяла подобную ложь. Но он просто ушел, оставил меня.
        Исчез, даруя мне (не) желанное одиночество. Если бы не Нигяр, которая постоянно суетилась и готовила ужин, я была бы уверена, что мужчина совсем не возвращается домой.
        Три дня на шанс подумать, осознать свои ошибки. Решить, что делать дальше. Три дня тишины заканчиваются сегодня, прямо сейчас. Саид передал, чтобы я ждала его. А я всё ещё растеряна и потеряна.
        Загнана в угол.
        Нужно всё рассказать Саиду, объяснить. Глупое направление на аборт, которым я не воспользовалась. Это всё сплошное недоразумение, мужчина просто не так понял. Нам стоит поговорить, тогда всё образумится.
        Мне нельзя рассказывать. Хаджиев четко поставил ультиматум: ребенок останется с ним, а вот я… Нет, даже если всё объяснить, больше он не поверит мне. И доверие не вернуть, чтобы не говорил мужчина.
        В голове пульсируют два разных варианта. Один перевешивает второй, а после я нахожу отговорки. Мотаюсь между выбором, где ни в одном случае я не выиграю.
        Молчать о беременности, пусть Саид призирает меня и ненавидит, пусть смотреть не может. Но он может быстро меня отпустить, оттряхнув руки. И тогда я спокойной уеду.
        Оправдаться, чтобы мужчина не злился, ничего не сделал. Не считал меня предательницей, способной на такое. Получить защиту и уверенность, что всё будет хорошо.
        Только уверенности нет никакой.
        Нигде.
        Меня словно ребенка закинули на чемпионат мира по шахматам, а я только в нарды играла разок. Все умение думать наперед разлетается, не работает сейчас.
        Потому что в шахматах есть правила и законы, ты не сможешь вдруг поменять траекторию пешки. И всегда есть шанс раскусить стратегию противника. Но здесь… Ни правил, ни шахматной доски. Только криминальные игры, где мелькают всё новые и новые игроки.
        А я так не умею. Не умею быть рядом с Саидом, подстраиваться под жестокую реальность. У нас всё изначально началось неправильно, глупо было ожидать, что закончится хорошо.
        Эмин не спаситель, но и не враг. Либо он искусный манипулятор, который слишком тонко подставил меня. Но зачем тогда было похищать? Я мелкая фигура, никак не смогу повлиять на Саида или задержать того.
        - Ника, - мужчина врывается в мою спальню без стука, заставляя отскочить к стене. Бросает черный пакет на кровать. - Одевайся.
        - Зачем?
        - Я не отчитываюсь перед тобой, пташка. Собирайся, я буду ждать внизу.
        - Саид… - правда клещами цепляется за грудь, не протолкнуть. - Я же даже не знаю, как именно мне собираться. Что-то нужно или…
        - В пакете всё есть. Прокатимся с тобой. Остальное тебя волновать не должно. У тебя пять минут. Ждать я не буду.
        Интонация мужчины говорит куда больше, чем слова. Пронзает холодом, отчужденностью. Своей ложью я окончательно взрываю все мосты между нами. И Саид этого не скрывает, открытый ход.
        И он честен - жать он не будет.
        Ни правды.
        Ни момента возмездия.
        Время неумолимо ускользает меж пальцев, пока я рассматриваю вещи, принесенные мужчиной. Ярко-красное платье, обтягивающее и открытое. Слишком откровенное.
        Ткань, словно вторая кожа, ложится на тело. Не кричаще-откровенно, как я боялась, но я всё равно чувствую себя голой. Обхватываю открытые плечи, не понимая, зачем Саид выбрал подобный наряд.
        Зачем вообще меня куда-то везти, если можно разобраться здесь?
        Я распускаю волосы, пытаюсь хоть как-то спрятать бледное лицо за косметикой. Каждое движение дается с трудом, кисточка кажется свинцовой, неподъемной.
        Саид изводит меня неизвестностью, а я поддаюсь. Играю так, как хочется мужчине. И когда окажусь на грани - всё сама выложу. Может, так даже лучше. Жду этого момента, когда молчать больше не смогу. Когда слова сами будут рваться, рассказывая мою историю.
        Я обещала Эмину молчать, это мой долг ему. Чтобы не было между Хаджиевыми, парень помогал мне столько лет. Тратил деньги, людей, прятал от Саида. Я обязана ему.
        Но если выбор будет стоять между моей жизнью и Эмином - тогда я смогу рассказать.
        Да.
        - Долго.
        Саид отрубает, когда я спускаюсь. Кутаюсь в длинное пальто, стараясь прикрыться от чужого взгляда. Изучающего, внимательно. Саид проходится взглядом по моим открытым ногам, кивая сам себе.
        Молча идёт к машине, пока я двигаюсь за ним. Ясно только то, что мужчина не собирается ничего рассказывать. Хорошо. Я это переживу. Вряд ли меня будут убивать в такой одежде. Это ведь уже плюс?
        Я сжимаю ручку двери, всматриваясь в темноту. Боюсь, что снова кто-то начнёт стрелять. Вдруг в этот раз броня не спасет? Тогда я переживала только о себе, но теперь у меня будет малыш.
        У меня получается расслабиться только в момент, когда мы заезжаем в город. Тут ведь не станут устраивать разборки? Или свидетели никого не испугают?
        Можно ли тогда покрывать Эмина, если он же может и убить меня?
        - Мы можем поговорить? - спрашиваю, даже не думая. Салон наполняется тишиной, а Саид лишь едва поворачивает голову ко мне. - Я… Я кое-что вспомнила…
        В это никто не поверит, конечно. Мужчина не спрашивал, как я сделала аборт, как попала в больницу. Меня туда привезли, у меня была свобода, это очевидно. Больше не пройдет ложь про то, что меня просто похитили.
        - Говори. У меня нет времени, - взволнованно смотрю на водителя и охранника, не зная, можно ли рассказывать это при них. - Говори, Ника. Или…
        - Я была за городом. Когда меня увезли - мы точно были в частном доме. Там был подвал или что-то подобное, под землей. Наверное. Я не слышала ничего, ни когда меня заводили, ни когда уезжали оттуда. Ни людей, ни машин…
        Пожалуйста, Саид. Ты же умный. Ты же знаешь идеальный дом, где есть бункер, где никто не подберется близко. Твой дом, Хаджиев. Где мы были вдвоем после нападения, где…
        Где притаился Эмин.
        Меня словно разрывают на две части, разум делится, кричит. Рассказать и молчать. Не лезть в чужие разборки, я и так попала под перекрестный огонь. Помочь Саиду, потому что…
        Потому.
        - Дом в глуши - очень конкретное описание, Ника. Прямо сейчас туда и отправлюсь.
        Саид закатывает глаза, ничего не добавляя. Не спрашивая никаких деталей. Кажется, он окончательно разочаровался во мне. Больше не слушает, не интересуется.
        - А ещё… Ещё мне говорили, чтобы я не думала бежать, потому что там установлено много ловушек.
        Я все ещё не понимаю, что творю. Зачем продолжаю рассказывать?! Но если нападение повторится, если Саид решит укрыться в безопасном доме… Он поедет туда! И его может поджидать Эмин.
        А я не желаю Саиду смерти. Только не ему.
        В самом эпицентре войны, кручусь и не могу выбрать какой сторону принять. Как сбежать с поля боя, если все пути перекрыты.
        Если Хаджиев и понимает, что я имела в виду, то ничего не говорит. Такой же спокойный, сдержанный. Словно меня тут и нет, и я не признавалась, не предавала Эмина.
        Можно это вообще предательством назвать?
        Машина плавно останавливается, и я понимаю, что мы приехали в клуб Саида. Мужчина решал здесь все дела, его личный офис. Только зачем я здесь? Ведь именно в этом месте меня похитили.
        Решаюсь на вопрос, когда мы направляемся ко входной двери.
        - Ты, кажется, была жутко недовольна, что в прошлый какая-то девка крутилась возле меня. Значит, пташка, ты её заменишь.
        Дергаюсь, словно от пощечины. Саид отлично умеет бить словами, не раз это доказывал. Когда всё было хорошо, когда один шаг до понимания, до близости. А он отвечал резко, в своем стиле и характере. И это рушило всё.
        И сейчас ничего не меняется. Никакого смягчения удара, суровая и жестокая честность. Клеймо, которое мужчина вешает на меня. «Девка», которая должна быть рядом.
        Саид отдает персоналу свой пиджак и моё пальто, двигается к отдельной ВИП-зале, где никто не помешает. Он не касается меня, Господи, даже дверь не придерживает. Тотальный игнор.
        А я ради него только что Эмина предала! Мелочно, но сделала это. Предупредила, попыталась помочь. Только Саиду нет до этого дела. Совсем не то, чего хотел мужчина.
        Хаджиеву всегда было нужно, чтобы я полностью принадлежала ему, покорялась, подчинялась. Никаких полумер, двойных игр. А я так не умею, разучилась. И больше не хочу!
        Всё внутри натягивается, когда я замечаю в комнате других мужчин. Они замолкают, поднимаются со своих мест. Здороваются с Саидом, пока я маячу возле входа. Не понимаю, что мне нужно делать.
        Зачем вообще было тащить меня на свои переговоры?
        Раньше мужчина так не поступал, оставлял меня за кадром. Разве не правильнее было бы держать меня подальше? Сейчас, когда Хаджиев совсем мне не доверяет.
        Голова кругом от недосказанности.
        Подхожу ближе, когда ловлю взгляд Саида. Он кивает на место рядом с ним, возвращаясь к мужским разговорам. У меня нет желания спорить, разбираться в этом. Усаживаюсь на край софы, которая слишком маленькая для нас двоих.
        Наши бедра соприкасаются, когда Саид расслабленно откидывается на спинку. И меня жаром обдает, огненным шаром бьет в солнечное сплетение. И скручивает спазмами, когда мужчина кладёт ладонь на моё бедро.
        Простое касание, словно печать. Почти невинное, вот только у меня пульс зашкаливает. Кровь разносит эндорфины по телу, вызывая мурашки и тянущее чувство внизу живота.
        И я даже сказать ничего не могу, не перед другими. Может, я и не разбираюсь в криминале, но есть истины, которые понятны даже мне. И самая главная - не подрывать авторитет Саида перед другими.
        Это ничем хорошим не закончится.
        Успокаиваю себя тем, что я не одна девушка здесь. Есть ещё две, которые сидят возле других мужчин. Без интереса рассматривают интерьер, делают вид, что их совсем здесь нет.
        Значит, так было всегда? Когда Саид уезжал на свои встречи, они так же встречались в закрытых кабинетах? Где были другие девушки, прижимающиеся к нему?
        Я не собираюсь его ревновать, но… Но тупой болью отдает где-то глубоко внутри.
        - Шамиль, - Саид обращается к одному из мужчин, передавая папку. - Всё почти готово. Твой товар мы нашли, план доставки почти готов. Осталось лишь решить, когда и как ты хочешь её получить.
        Товар? Её?
        Сглатываю, понимая, что они обсуждают совсем необычную доставку. Что-то криминальное, настолько спрятанное в тени, что мне даже думать об этом не хочется.
        - Спасибо, Саид. Это много значит для меня, ты знаешь. У меня скоро будет поставка лучшего виски, я отправлю тебе коробку. Теперь по поводу Серого…
        Разговор заходит о людях, о которых я ничего не знаю. Пытаюсь отключиться, представить, что я далеко отсюда. Только это невозможно, когда Саид касается меня.
        Сжимает бедро, вдруг притягивает к себе. Из меня весь воздух выбивает, лёгкие жжет от неожиданности. Спутывает непониманием, ведь мужчина даже не смотрит на меня. Не обращает внимания.
        Только касается.
        Слишком откровенно перед другими.
        Вдох, выдох. Очистить мысли, как когда-то учил тренер. Создать белый лист, лишь наблюдая за тем, что происходит. Ни гадать, ни поддаваться паники. А изучать соперника.
        Жаль, что в жизни не всё так просто, как на детских турнирах.
        Саид ничего не делает просто так - это факт. Гонялся за мной столько лет? Но у него был повод, причина. Может и мелкая, всего лишь заполучить меня, но она была.
        Он не стал бы просто так трогать меня при других, если даже дома не появлялся. Унизить? У Саида было миллион шансов и способов это сделать. Нет, в этом случае что-то другое.
        Именно сейчас, здесь. Мужчина ведёт себя так, словно…
        Присваивает.
        Перед этими людьми, перед всеми - показывает, что я принадлежу ему. Эта мысль пульсирует, отдавая болью в висках. Даже если он хочет присвоить меня, чтобы все знали - зачем ему это?
        Самоутвердиться? Нет.
        И Эмина так не выманить. Хотя, можно попытаться! Если он действительно хотел помочь мне, просто спасти от дяди - кто знает. Возможно, мужчина и объявился бы. Если об этом будут разговоры, все будут знать, что я с Саидом…
        То у всех, кто захочет добраться до Саида, будет цель!
        Я!
        Как открытое приглашение, мишень на моей голове. Кто была рядом с Саидом, кто может что-то знать! Вряд ли много, но есть люди, которые будут рады любой информации. Пойдут на всё, чтобы узнать с кем мужчина виделся.
        Нет, Хаджиев не наказывает меня этим вечером.
        Он подставляет меня.
        Чтобы я никогда не могла уйти.
        Глава 15. Ника
        Чем дольше я думаю об этом, тем больше понимаю, что я права. Стоило отбросить всё лишнее, как ответ нашелся сам по себе. Логичный, простой. И даже не ужасающий - просто реальный.
        Побег не будет вариантом, если бежать некуда. Я не знаю, что Саид рассказывает обо мне другим… Но он мог, якобы случайно, намекнуть, что я важна. И это лишает меня любого шанса.
        Я и не собиралась сбегать! Две ошибки показало, что от Саида просто так не укрыться. Это только раззадорить его, подстегнёт на охоту. Да и как сбежать с Адамом под круглосуточной охраной.
        Нет, Хаджиев предусмотрел всё. Вот кто гроссмейстер в этой игре. Обложил со всех сторон, зажал в кольцо. И эвакуацию никто не позволит. Единственный вариант - сдаться в плен.
        Рассказать Саиду всю правду, не утаивая. Исповедаться и ждать своего приговора. Сейчас я это так четко вижу, что надежда ядовитым плющом впивается в кожу. Душит, сдавливает тисками.
        Несбыточная надежда - самое плохое: и не сбудется, и не избавиться от неё.
        Саид меня не отпустит. А даже если завтра распахнет двери, то я не смогу уйти. Без поддержки, без уверенности в своей безопасности - куда я уйду? Нет. Мне придётся остаться. На условиях Хаджиева.
        Бросаю взгляд украдкой на мужчину, как он спокойно делает глоток алкоголя. Ремешок часов тихо бьется о бокал. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, выдавая небрежность и расслабленность. Пусть сейчас говорят другие, но именно Саид здесь Царь и Бог.
        Король этого клуба.
        Интересно, он знает, что я поняла его замысел? Ради этого меня привёз, чтобы я точно никуда не делась? Или решил припасти это как запасной козырь и использует в самый неподходящий момент?
        Если второй вариант правильный, если сейчас представление не для меня… Ещё есть шанс! Воспользоваться им, выжать максимум. Рассказать всё до того, как Саид узнает сам.
        И я ведь рассказала о доме в лесу раньше, до того, как мы зашли в клуб. Это даст преимущество? Заставит мужчину поверить мне? Или уже ничего не поможет?
        Господи, как же я облажалась!
        Ещё в момент, когда решила выйти за Назара, но это пустое. Куда большей ошибкой было бежать. Семь лет назад, сейчас. Пытаться перехитрить Саида.
        Согласиться с Эмином! Почему я просто не сказала ему вернуть меня обратно? Отвезти к Саиду, закончить нашу сделку. Признаться, что мне хорошо с Саидом, бывает даже идеально, когда он перестает быть Хаджиевым и боссом криминального мира. Просто он и я.
        Даже если иногда было плохо, то сейчас ещё хуже.
        - Выйдите, - мужчина бросает резко, обращаясь не только ко мне. Две других девушки поднимаются, но Саид останавливает меня. Шепчет угрожающе: - Жди меня возле двери. Если рыпнешься…
        - Я буду ждать.
        На негнущихся ногах выхожу из зала, прислоняюсь к прохладной стене. Мужчине больше не нужно угрожать или удерживать меня. Всё и так решено, запечатано в голове.
        Не двигаться, не рисковать.
        Рассказать всё с надеждой, что мужчина выслушает меня.
        Или найти способ заставить его слушать.
        Не представляю, как это сделаю, но… Но других вариантов нет. Нужно собраться, наскрести все крупицы смелости. Использовать последний шанс, а потом уже будь что будет.
        Девять месяцев в запасе у меня есть, это уже что-то.
        Всё будет хорошо.
        Успокаиваю себя, но не верю. Просто и без боли это не закончится.
        - Твой коктейль, - рядом тормозит официантка, снимая с подноса стакан. Протягивает мне вместе с салфеткой. - Ну, бери! У меня ещё заказов тьма.
        - Я не заказывала.
        - Не знаю, охрана сказала тебе принести. Слушай, хочешь пей, не хочешь, постой с ним. Мне всё равно. Моё дело - отдать.
        Забираю стакан, закатывая глаза. Любезность здесь точно не в фаворе. Ищу взглядом того, кто отправил мне напиток. Но никто не выглядит заинтересованным, ни одного взгляда.
        Конденсат капает на кожу, отрезвляя холодом. Чертыхаюсь, перекладываю салфетку в другую руку и хочу вытереть. Но замираю, не веря своим глазам.
        На салфетке короткая записка, выведенная неровным почерком, в спешке. Несколько ничего не значащих фраз, если бы увидел кто-то другой. Но не для меня.
        Я знаю такие записки.
        Я видела подобные смс.
        Послание от Эмина.
        Эмин здесь!
        В клубе.
        Сейчас.
        Возвращаюсь взглядом к чернилам, не может этого быть. В помещении приглушенный свет, но я ничего не напутала. В голове звенит от напряжения, от нереальности.
        Он сумасшедший! Пришел сюда, в логово зверя. В момент, когда сам Саид здесь! Если это не самоубийство, то я не знаю, как ещё можно назвать подобную глупость.
        Эмин назначает мне встречу так, словно я в любой момент могу уйти, и никто не заметит. Будто я вообще захочу идти на эту встречу! После всего, что произошло.
        У меня в послужном списке миллионы неправильных решений. Но верить, что сейчас Эмин сможет меня спасти - верх любого идиотизма. Он не смог раньше, вряд ли получится и в этот раз.
        Пора прекратить повторять одно и тоже, надеясь на другой вариант. Если твои фигуры постоянно забирают на одной клетке, то ты перестаешь ходить туда. Так и здесь. Жизнь не шахматная партия, но нужно хоть какие-то ориентиры найти! Цепляться за них.
        И Эмин точно не этот ориентир.
        Почему-то именно сейчас я верю в защиту Саида больше, чем в помощь Эмина. Даже если забыть о всём прошлом, есть простой факт. У меня не получится уйти вместе с парнем из этого клуба.
        Мне хочется ненавидеть Саида за это, вот только это не его вина. В самом начале - конечно, даже в Польше, когда он словил меня. Но в происходящем есть и мой грех, львиная доля. Я предала мужчину, я так решила. И неудивительно, что мне за это отвечать.
        Пусть это и не совсем честно.
        - Извини, - ловлю ту самую официантку, отдавая бокал обратно. - Ты можешь принести мне обычную газировку?
        - Ладно.
        Растягивает гласную, недовольно цокая. Саиду точно нужно пересмотреть сервис, хотя с другими гостями официантки ведут себя совсем по-другому.
        Я ежусь, понимая, что стою у всех на обозрении. Красное пятно, которое притягивает чужие взгляды. И я топчусь на месте, неловко прислоняясь к стене. Жду, когда Саид выйдет.
        Как вообще Эмин это представлял?! Я просто поднимусь на второй этаж, а никто не заметит? Он ведь далеко не глуп, пусть и со своими психами в голове. У него есть причина на всё.
        И как он узнал, что именно сегодня я буду здесь?
        - Ника, - вздрагиваю, замечая перед собой Саида. - Свободна пока, у меня ещё дела.
        - Эм… И что мне делать?
        То, как смотрит мужчина, вызывает бурю протеста внутри. Я не представляю, чего он хочет от меня. Я никогда не была частью его мира. И сам Хаджиев никогда так себя не вёл со мной.
        - Поднимешься в мой кабинет, пташка. Тахир проведёт тебя, чтобы ты снова… не оказалась похищенной.
        - Мы можем поговорить? Я… Я хочу кое-что обсудить с тобой.
        - Неужели? - мужчина фыркает, доставая сигареты. - Говорить нужно было раньше.
        - Саид! Это важно. Наверное. Ты сам хотел ответов.
        - Разговор срочный?
        Саид не выглядит заинтересованным, но это хоть что-то! Мелкий прогресс, который кажется главным достижением. У меня не получится исправить прошлое, но это смягчит следующий удар.
        Я могу сейчас рассказать про Эмина. Это буквально лучшее решение, которое есть. Отдать записку, пусть Саид сам разбирается с племянником, заканчивает эту историю.
        И такой поступок, наверное, поможет мне загладить вину. Как говорил Хаджиев, вернуть его доверие. Такое крупное предательство, от которого меня выворачивает.
        Как бы Саид не ненавидел это, но Эмин мне помог. Неважно, что это не спасло, но он старался. Делал хоть что-то, единственный, кто пытался меня защитить. Даже если в своих интересах.
        Выбор он или я - это ведь так просто.
        Но я балансирую на последней грани, последний мой принцип. Всё остальное Саид давно растоптал и отобрал. Не оставил мне ничего, кроме призрачного напоминания, что я не настолько жестока.
        Рассказать про Эмина или нет?
        Предать его?
        - Нет, - выдыхаю, отводя взгляд. - Разговор не срочный.
        - Это твой последний шанс, пташка. Если мне снова придется вырывать из тебя ответы - мои способы ты не оценишь. Больше церемониться с тобой не я буду.
        - Я… Я понимаю, я расскажу всё, что ты захочешь знать. Ну, то, что я знаю.
        Саид смотрит на меня, заглядывает прямо в глаза. И мне нужны все силы, чтобы не отвернуться. Доказать, что в этот раз я говорю серьезно. Никаких больше игр и недомолвок.
        Я так устала. Господи, я так чертовски устала. Всю энергию выкачали, оставили только пустой сосуд. Я больше не могу. Бороться одна против всех, стараться выжить и…
        И проигрывать раз за разом.
        Сталкиваться с суровой реальностью, в которой я ничего не стою. Недостаточно власти, чтобы что-то решить. Не хватает опыта для пониманий происходящего.
        Я просто застряла меж двумя огнями. Но хоть один из этих костров знакомый, привычный. С ним легче справиться, чем в очередной раз бросаться в объятия неизвестности.
        И узнавать, что это пропасть, в которую я падаю.
        - Надеюсь на твое благоразумие, - Саид не верит, но я вцеплюсь в эту возможность. Заставлю себя. Сделаю то, что стоило давным-давно. - Если будешь сговорчивой, возможно, сможешь выторговать себе немного прощения.
        Прощения. Словно я во всём виновата и у меня не было причин. Будто я должна была принять свою судьбу без борьбы. Я и так не привыкла бороться с кем-то, но и просто сдаться не могла.
        И Саид знает это! Ему никогда не понять, конечно. Не принять то, что я пошла против его воли. Потому что желания Хаджиева всегда значили больше, чем мои.
        Но я проглатываю все аргументы, кивая.
        - Буду.
        - Тогда жди Тахира.
        И я жду, снова оставаясь в одиночестве. Сминаю пальцами салфетку, скручиваю в комок. Меня начинает трясти, когда понимаю, что Саид мог увидеть её. Никакого разговора не получилось бы.
        К черту.
        Вся семейка Хаджиевых может туда отправляться, но я больше не буду в этом участвовать. Выложу всё, каждую деталь. Даже про то, что Эмин был в клубе. Пусть сами разбираются.
        Единственное, на что я надеюсь, Эмин успеет уехать к тому моменту.
        С тоской смотрю на выход. В прошлый раз меня никто не остановил, я спокойно выскользнула на улицу. Сейчас я уверена, что дверь скорее взорвут, чем позволят мне выйти.
        - Пошли, Ника.
        Тахир скупо улыбается мне, указывая в сторону лестницы. Молча следую за мужчиной, выбрасывая салфетку по пути. Нельзя, чтобы её увидели до того, как я поговорю с Саидом.
        Охранник открывает нужный кабинет, пряча ключ обратно в карман пиджака. Распахивает передо мной дверь, пропуская внутрь. От взгляда мужчины мне не по себе.
        Такой, словно… Словно он бы первым пристрелил меня, если бы ему позволили. И вместе с этим - с непонятной примесью спокойствия и даже жалости.
        Жуткий мужчина.
        - Никуда не выходи, Ника.
        - Я знаю. Я буду здесь.
        - Надеюсь на это.
        Сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Раздражение нарастает с каждой секундой, пока волнение закручивает вихри внутри. Эмоции накаляются, покалывают кожу.
        Тяну дверь на себя, закрывая, пока Тахир уходит прочь. Но замираю в последний момент. Место, где Эмин назначил мне встречу, совсем близко. Несколько шагов, чтобы предупредить мужчину.
        Мне жаль, что во мне нет жестокости Саида. Уверенности и силы, чтобы не поддаваться глупым чувствам. Состраданию, жалости и обязанности. Ведь как бы всё не повернулось, он подарил мне семь лет. Пусть побегов и нервов, но наполненных свободой.
        Ноги сами несут меня к нужной комнате, пока я не успела передумать. Пусть Эмин спокойно покинет клуб. Не его вина, что я выбрала другого Хаджиева. И это будет последний раз, когда я рисковала из-за Эмина.
        Мы будем в расчёте.
        Толкаю дверь, попадая в кромешную темноту.
        - Эмин, я останусь здесь. А ты…
        Уходи.
        Не надо мне помогать.
        Уезжай, пока я не рассказала Саиду.
        Но договорить я не успеваю.
        - Разочаровываешь, пташка. Снова пытаешься предать меня?
        Глава 16. Саид
        Делаю глоток алкоголя, наслаждаясь тишиной. Секундной паузой, пока всё не полетит к чертям. Тянусь к лампе, зажигая свет в комнате. Хочу видеть лицо Ники, когда она в очередной раз будет выкручиваться.
        Напоминает извращенную игру.
        Давать ей шанс и смотреть, как пташка раз за разом проебывается. Разрушает последние крупицы доверия. Не проходит элементарную проверку, на которую и мозгов не нужно.
        Просто не пойти в эту чертову комнату!
        Не упоминать имя моего племянника.
        Слишком просто развод, а Ника повелась как девчонка. Увидела записку и понеслась сюда, не раздумывая. Ожидал, что больше усилий понадобиться, чтобы поймать пташку.
        А нет, сама летела ко мне навстречу.
        Делаю пометку в голове, убеждаясь в своих мыслях.
        - Саид.
        - Я так полагаю, ты хотела другого Хаджиева увидеть.
        Произношу ровно, хотя внутри всё бурлит от злости. Гнев подобно яду разносится по крови. Сердце выстукивает, проталкивая его всё глубже, под корку, в самую душу.
        Поднимаюсь с кресла, жду, когда девчонка начнёт делать ошибку. И так лажает, а я их ловлю. Собираю, чтобы потом использовать против неё самой. Если правду Ника не умеет говорить, то я сам узнаю.
        - Игры закончились, пташка, - чеканю, наслаждаясь пониманием в её глазах. Принимает то, что никуда уже не сбежит. - Я сыт твоим враньем по горло. Очевидно, что хорошее отношение ты не понимаешь. Скажи, когда будет достаточно. Как сильно тебя нужно встряхнуть, чтобы ты прекратила предавать меня.
        Дрянь.
        Редкостная дрянь.
        Других слов нет.
        Думал, мозги начнёт включать. Соображать, что делает и кого пытается обставить. Но нет. Либо полностью перестала думать, либо не понимает совсем как себя вести нужно.
        Но ведь должно было дойти! Когда я сюда притащил, всем показал. И ничерта. Что-то про разговор пробормотала, а потом к племяннику моему побежала.
        Сука.
        Слишком всё легко, до зубного скрежета. До зуда во внутренностях. Передать записку через официантку, сказать Тахиру, чтобы не пас её и оставил возле кабинета. Организовать всё так, чтобы Нике ничего не помешало явиться на это свидание.
        Сидел и ждал.
        Надеялся, блядь, что она не появится. Будет ждать в кабинете, как и должна была! Ни разу нигде не надеялся, только трезво оценивал обстановку. Не питал иллюзий. И вот, разок решил дать гребанной надежде шанс.
        Впустую.
        И это нихрена не радует, хотя подтверждает все мои теории.
        - Я пыталась с тобой поговорить! - выпаливает, опуская взгляд. Знает, что виновата. Уже хорошо. - Ты сказал, что у тебя встреча.
        - А ты с Эмином решила время скоротать.
        - Ты разве не слышал, что я сказала? Я не собиралась уезжать. И я рассказала тебе о чертовом месте, где меня держали!
        О да, незамысловатый намёк, который только дурак не поймёт. Но вестись на откровенную провокацию я не собирался. Отправил проверенных людей, чтобы прочесали всю местность.
        И если племянник действительно прятался там, то пусть мне его за шкирку притащат.
        Пока я с пташкой разбираться буду.
        - Хреново рассказала. Ты продолжаешь петлять, я это терпеть не могу.
        - Что ты хочешь знать? Что…
        - Больше нихера не хочу. Закончилось. Всё, что мне нужно, я от других узнаю.
        - Тогда что ты хочешь от меня? Заканчивай, Саид, - вскидывает подбородок, хотя смелости в ней ни грамма. Пустая бравада. - Ты меня ненавидишь, хорошо. Притащил сюда, как девку, чтобы все увидели. Подстраховался, разве нет? Чтобы я сама не захотела уйти.
        Догадалась, значит. Это хорошо, не до конца разочаровывает. Уже какой-то прогресс в её поведении. Ника нихера не смыслит в том, что происходит в моем мире. Слепой котёнок, который слоняется по углам.
        Ошибается.
        Пока нахрен не убьется.
        - Так я и не собиралась! Я пришла сказать, чтобы Эмин убирался. Что я с ним не уйду. Ты слышал! Ты выиграл Саид, я хотела тебе всё рассказать. Хотела хоть подобия нормальной жизни. Что тебе ещё от меня нужно?
        - Раздевайся.
        - Что?
        - Раздевайся, пташка. Вот что мне от тебя нужно.
        Девчонка цепляется за короткое платье, как за главную защиту. Словно тонкая ткань поможет ей спастись. Сейчас между мной и ею ничего не осталось, никто не встанет.
        Никто не остановит.
        На что она только рассчитывала?
        Эмин сунется в самое пекло, рискуя жизнью? Нет, шкура тонка такое провернуть под моим носом. Многое смог, но не в мой клуб войти. Тут его каждый с оружием бы ждал.
        И пташку сейчас никто не перехватит, чтобы убрать от меня подальше.
        - Ты меня слышала, Ника? Снимай платье или это сделаю я. Твое сопротивление меня не остановит, а ты пострадаешь.
        Пора заканчивать этот фарс.
        Расставить всё по местам.
        Нескольких дней мне хватило, чтобы накопать нужную инфу. Разобрать каждую деталь, заполнить пробелы. Сейчас я прекрасно представляю, что и почему сделала Ника.
        Её правда мне больше не нужна.
        Только чтобы девчонка начала следовать приказам, а не крутила хвостом. Больше не в том положении, чтобы на что-то рассчитывать. Я сам во всём разберусь, а Нике придётся лишь стоять рядом.
        - Я не смогла бы сбежать, - шепчет так, что никто и не разберет. Но у меня все инстинкты на пределе, чувства обостряются. Ловлю каждое слово. - Адам ждёт дома, я бы не ушла. Ты знаешь…
        - Я знаю, что ты врешь чаще, чем дышишь.
        В каждом слове, блядь, есть подвох. Никогда бы не подумал, что Ника на такое способна. Но в этом моя вина, признаю. Семь лет догонял, пока пташка крылья расправляла. Училась выживать в погоне.
        Теперь ей пора заучить новые правила, как жить рядом со мной.
        Приближаюсь, слежу за каждой реакцией. Как задерживает дыхание и дёргается, а после начинает дышать в два раза быстрее. Жмётся к стенке, как к спасению.
        Ещё меньше кажется.
        Совсем хрупкая.
        Так легко сломать.
        - Не надо.
        Надо, пташка, надо.
        Других вариантов не осталось. Только переть до последнего, пока не получу доказательства. У Ники не было шансов, изначально. Сегодняшний вечер закончился бы одинаково.
        Но если бы не пришла сюда - получила бы долю поблажки.
        Только знать ей об этом необязательно. Ничего бы особо не поменялось. Уже когда ехали в клуб, я знал каждое действие и слово. Знал, как должен поступить.
        И от плана отходить не буду, как бы жалобно Ника не просила.
        Сегодня не проймёт.
        - Саид!
        Ещё и возмущается, когда вжимаю её. Дёргаю платье, желая избавиться от красной тряпки. Раздражает, хотя сам и выбирал этот цвет. Всё, сука, раздражает.
        Как смотрели на неё остальные, хотя знали, что нельзя. Знали, что вырву глаза и руки любому, кто решит к пташке приблизиться. Предупредил Шамиля, чтобы не наглел.
        Ника должна была усвоить урок, что будет, если она продолжит свою линию гнуть.
        Когда не мои знакомые будут, а чужие.
        И кем её считать начнут.
        - Саид, хватит, не надо, - пытается перехватить мои руки, но безуспешно. - Дай мне всё объяснить! Всё не так. Просто…
        - Господин Хаджиев, - напоминаю, повышая голос. Чтобы услышала, дошло сказанное. - Никак иначе, пташка. Ты потеряла право называть меня по имени. И права говорить у тебя тоже больше нет. Только подчиняться и выполнять мои приказы.
        Давай, Ника, сдайся.
        Перестань бороться.
        Прогнись и всё закончится быстро.
        Сегодня же закончится.
        Зарываюсь пальцами в тёмные волосы, заставляя Нику смотреть на меня. Глаза в глаза, так сложнее лгать. Хотя у пташки прекрасно, блядь, получается. Смотреть невинно, душу терзать, а при этом очередную ложь скармливать.
        - Ты думала, что я не узнаю о твоем поступке? Думала, что прощу это? Как долго ты собиралась играть свою роль? Глупо, очень глупо, пташка.
        Провожу пальцем по пухлым губам, ловлю сорванный вдох. Ника замирает в моих руках, не сопротивляется. Только ждёт, что произойдёт дальше. Уже приняла свой приговор?
        Сомневаюсь.
        У неё удивительная способность всякую хрень творить, когда меньше всего ожидаю. Каждый, сука, раз удивляет. И если бы её старание в другое русло направить…
        - Нет, пташка. Ты получишь наказание за то, что сделала. Думала, что мой племянник сможет тебя защитить? Вы просто оба подписали себе приговор.
        Касаюсь ладонью голых ног, поднимаюсь выше. Не могу отказать себе в этом удовольствии. Какой бы дрянью не казалась, но всё равно манит. Чертовка.
        И это ничем ни выжечь, ни убрать.
        Один невинный блядский взгляд вечность назад.
        Нихера особенно, а повело так, что самому смешно.
        Зато понимаю, о чём все остальные говорили. Когда были готовы бросить бизнес или весь город на лопатки уложить, чтобы свою женщину защитить. То, что глубоко на инстинктах заложено.
        Только Ника не раз показала, что ей это нахрен не надо.
        - У вас что-то было? С Эмином.
        Нет.
        Не могло быть.
        Хотя для пташки даже лучше. Давай же, девочка, добей меня. И тогда быстро вылетишь. Получишь свою гребанную свободу, потому что больше не прикоснусь.
        Не после того, как с другим была.
        А Эмин и так живой мертвец, ему всё равно за что пулю словить.
        - Отвечай!
        - Нет! Господи! Ничего. Эмин… Нет, никого не было. Только ты. Саид, правда…
        Заглушаю её всхлип поцелуем, врезаясь в нежные губы. Затыкаю, потому что ничего не хочу слышать. Не сейчас. Точно не о племяннике, когда пташка в моих руках.
        Сжимаю ягодицы в ладони, отвешиваю шлепок. Кожа горит от касаний, ещё больше дурею. Нужно голову трезвой держать, ледяной, пока всё не закончится.
        Но план трещит, всё из-за пташки.
        Снова.
        Потому что рядом, маленькая лгунья.
        Чувствую её жар, запах. Хриплое дыхание, которое даже в тишине почти не уловить. Словно если замолчит, то я забуду, что она здесь. Не замечу, как дрожит и вскидывается на каждое касание.
        Толкаю Нику в сторону дивана, который скрипит под нашим весом. Наполняет комнату лишними звуками, когда припечатываю девчонку. Сжимаю хрупкие плечи, не позволяя сбежать.
        - Ты думала, что можешь убить моего ребенка и остаться безнаказанной?
        - Что?
        - Я знаю об аборте, Ника. И теперь тебя ничего не спасет.
        Конечно, блядь, знаю.
        Готов был придушить в тот момент.
        Растерзать и ничего не оставить от пташки, когда она подтвердила догадку. Жестоко прошлась по всему. Хотела таким образом сбежать от меня, думала, что отпущу?
        Нет.
        Так просто я не отпускаю.
        На опыте запомнил, что Нике доверять нельзя.
        - Саид. Господин Хаджиев, - исправляется, когда ловит мой злой взгляд. - Просто дай мне минуту! Одну минуту, я всё объясню. И по поводу ребёнка, и Эмина. Всё.
        - Минута? Будет тебе минута. После того как я займусь твоим воспитанием, пташка.
        Глава 17. Ника
        Всё тело цепенеет. Страх сковывает, пока в голове всё бьется. Накрывает пониманием, как сильно я попала. Ошиблась во всём, неправильно расставила фигуры.
        Черт.
        Я ошиблась, облажалась. Будто ушатом холодной воды окидывает, подталкивая к тому, что всё неправильно. Дико, опасно. И то, что я раньше делала, это всё не должно быть так.
        Мне нужно было рассказать. Не бегать. Не поддаваться паники и никому не нужной жалости. Я просто поступала так, как хотела, как считала правильным. Но это не сработало.
        - Прекрати!
        Срываюсь, меня ломает. Я не позволю Саиду обращаться так со мной. Пусть что угодно делает и думает, но я не могу. Не могу просто подчиниться, принять то, что мужчина планирует.
        Как со мной обращается.
        Будь я хоть трижды предательницей.
        Он не может так…
        Он обещал…
        - Стой, хватит.
        Перехватываю ладони мужчины, кажется, царапаю его. Но сейчас это ничего не значит. В голове бьет одна мысль: «Бороться, нельзя поддаваться». И с запятой я определилась.
        Ужом кручусь, когда Саид придавливает своим весом. Вжимает в диван, мебель трещит от напора. Всхлипываю, когда остаюсь без платья. Порванная ткань улетает в сторону.
        - Заткнись, пташка.
        - Нет! Нет, послушай, я…
        Я знаю, что уже поздно. Давно время утекло, оставило меня в западне. И Хаджиев больше не дает мне сказать ни слова. Его огромная ладонь ложится на мои губы, не позволяет говорить.
        Я схожу с ума, меня накрывает паникой и злостью. Разочарованием и болью. Чувства смешиваются, порохом оседают в легких. Раньше я бы просто замерла и подстроилась. Но сейчас не получается, будто кто-то другой овладевает моим телом.
        Саид сжимает мои запястья, кожа горит от трения. А я пытаюсь ударить его коленом, пинаюсь. Я не представляю, что мужчина сделает за это. Как накажет.
        - Сделала аборт? Не проблема, Ника. Значит, будем стараться ещё. И ещё. Пока ты не поймешь, кого предала.
        Страх пощипывает, душит. Вот только остановиться не могу. Продолжаю, когда Саид материться. Сильнее давит, а я только больше завожусь. Пытаюсь избавиться от его хватки.
        Он не поступит! Не поступит так, правда ведь? Саид никогда подобного не позволял себе. Даже когда всё было плохо, он мог надавить, но не принуждал. Не брал меня силой. Не опускался до подобного. И я не могу поверить, что сейчас он нарушит собственные принципы.
        Потому что…
        Всё будет разрушено.
        И так ураган прошел, я сама долбила остатки того, что было между мной и Хаджиевым. У нас всё изначально было не так, но сейчас именно Саид наносит финальный удар.
        - Угомонись, пташка, ты ничего больше не решаешь.
        Саид взбешён, его глаза - глубокая бездна. И только на дне мелькает огонёк гнева. Мужчина встряхивает меня, а после тянет за собой. Я только могу вскрикнуть, когда он легко забрасывает меня на плечо. Как дичь или мешок, решив, что так будет проще.
        Но у меня появляется возможность что-то сказать. Начинаю и тут же обрываюсь, чувствуя шлепок по заднице. Не в полную силу, предупреждающий. Но кожа отзывается, горит. А после Саид тянет мои трусики, и все слова дерут горло, не в силах вырваться.
        Я цепляюсь взглядом за мебель и бутылочки, когда мужчина заносит меня в ванную комнату. Ищу хоть какое-то оружие, которым можно было бы защититься. Нож или бритва. Выставить и высказать всё до того, как Саид выполнит свою угрозу.
        - Не смей! Ты…
        Слезы обжигают лицо вместе потоком воды. Пытаюсь увернуться, смотрю, как вода стекает по одежде мужчины. Рубашка прилипает к его телу, он сам не успел раздеться.
        Только мной занимался.
        Как и сейчас, тянется к моему лифчику, не обращая внимания на мои протесты. Игнорирует, получает то, что хочет. Отбрасывает подальше, к приоткрытой двери.
        А я стараюсь развернуться, спрятаться от мужчины. Только сейчас до меня доходит, с кем я затеяла игру. Не с обычным парнем, даже не с Назаром, которые теперь не кажется таким ужасным.
        Саид Хаджиев.
        И если раньше он обращался со мной по-другому, то теперь…
        - Я беременна, - выпаливаю, когда мужчина приближается. Шепчу, но вижу, что он слышит. Только хмурится, больше не верит. - Я соврала, Саид. Я беременна, я не избавлялась от ребёнка. Это просто… Просто направление, я ничего не делала. Он взял, думал, что я захочу. Но я не хочу.
        Сейчас ложь кажется не спасением, а надгробным камнем. И я выпаливаю всё, не задумываясь. Мне казалось, что я смогу выдержать. Всё переживу, лишь бы потом избавиться от Саида. Но сейчас понимаю, что ничего подобного. Я не настолько сильная.
        Слабая и жалкая.
        Сама себе этого простить не могу.
        Но у меня не получается молчать. Все слова, что я должна была сказать ранее, теперь льются из меня. Как поток воды, который глушит слова. Но Саид слушает.
        Упирается ладонью о стену, капли стекают по его лицу. Но он молчит, пока я исповедуюсь. Высказываю всё, не думаю. Надеюсь на то, что это поможет. Не хочу больше этой жестокости. И предательницей быть не хочу.
        И того, чтобы Саид превращался в монстра, мне тоже не хочется.
        Только для последнего у меня нет оправданий.
        - Я ничего не сделала, все ещё беременна, - говорю и говорю, задыхаясь. - Я не…
        - Знаю.
        - Я бы не стала… Что? Знаешь?
        Прикрываю руками обнаженное тело, теряя весь запал. Саиду хватает всего одного слова, чтобы сломать меня. Только хлопаю ресницами, рассматриваю его.
        Не понимаю.
        - Знаю.
        Повторяет, только смысла это не приносит. Если мужчина сам всё узнал, убедился, что я беременна… То как он мог так со мной поступить? Угрожать, понимая, что у меня будет ребёнок.
        - Ника, - угрожающе рычит, когда я толкаю его в грудь. Пытаюсь отодвинуть от себя, выплеснуть закипающую злость. Но мужчина не двигается. - Не нарывайся.
        - Ты… Мудак! И подонок.
        - Думаешь, если я остановился, то это спасёт тебя?
        - Да делай что хочешь! - нет, не делай. Пожалуйста. - Ты не можешь со мной так обращаться. Ты меня напугал, тебе плевать на ребёнка? Ты хоть подумал…
        - А ты, блядь, хоть раз думала?!
        Рявкает, и я вжимаюсь в холодную плитку. Дрожу от волнения, мороз ползёт по коже. Отшатываюсь и жду, что будет дальше. Я думала, что если всё расскажу, то это поможет.
        Но Саид остается таким же злым. Венки на его висках пульсируют, наливаются кровью. Кадык дергается, когда мужчина проглатывает свои ругательства.
        - Чем ты думала, когда решила соврать? Ну, давай, говори, раз так хочется. Даю тебе такую возможность.
        - Мы можем вернуться в комнату?
        - Нет.
        - Но почему? Холодно и…
        - Говори, пташка. Выкладывай свой гениальный, блядь, план.
        Вздрагиваю, когда мужчина тянется к смесителю. Включает горячую воду, и мурашки тут же исчезают. Греюсь, хотя внутри всё переворачивается от каждого слова.
        И осознания, что в этом моей вины достаточно.
        - А что ты от меня ждал? Саид, ты сказал, что заберешь моего ребёнка. Что я не смогу с ним быть нормально, только по твоему разрешению. Так что да, я действовала как могла. Ты решил, что я сделала аборт. А я не спорила, это казалось единственным вариантом. Ты бы поступил не так?
        - Я? Я не девка, чтобы залететь.
        - Я тоже! Не девка.
        Надавливаю, потому что это слово неприятно царапает. Саид может считать меня кем угодно, но я не буду молчать. Больше - нет. Этот урок, кажется, я выучила на всю жизнь.
        - Но ты бы поступил по-другому? Серьезно? Не воспользовался бы шансом, чтобы обвести кого-то вокруг пальца? Не сделал бы всё, чтобы получить желаемое? Может… Может я и не такая, как ты, у меня ничего нет, - даже внутреннего стержня, но это неважно. - Но ты собираешься наказать меня за это? Скажи, что пошел бы по другому пути.
        - Не скажу. Именно так я и поступил. Только что.
        - О чём ты?
        Саид встряхивает головой, остывшие капли бьют по лице. Я обхватываю себя за плечи, когда мужчина тянется к рубашке. Сдергивает её, злится, что тонкая ткань пристает к телу.
        Мне кажется, что я не видела его тело вечность. Сухие, накачанные мышцы, выращенные тренировками. Поблекшие от времени шрамы, загорелая кожа.
        Я цепляюсь за вид мужчины, чтобы не думать. Голова разрывается, и, кажется, я всё ещё плачу. Не могу остановиться, но даже не замечаю. Только глаза горят от этого, и я смахиваю слёзы с лица.
        - Воспользовался шансом, как ты и сказала, - мужчина проводит ладонью по лицу, трет кожу. И мне кажется, он так же смертельно устал, как и я. - Шансом вывести тебя на чистую воду, вытрясти всю правду. И заодно убедиться, что Эмин узнает об этом. Пацан просто так не оставит тебя.
        - Я не понимаю. Объяснишь или… Ответ за ответ?
        Прошу, хотя сомневаюсь, что Саиду нужны мои ответы. Если он смог узнать о моей беременности, достать медицинские записи… Нет ничего, чтобы мужчина не мог.
        Хватаю воздух, когда до меня доходит.
        У него были ответы на все вопросы ещё до того, как мы приехали в клуб. Ему не нужны были мои рассказы или попытки оправдаться. Даже то, что я пошла в комнату к Эмину не должно было его удивить.
        Он знал!
        - Зачем ты это устроил? Если уже знал. Как ты воспользовался?
        Саид молчит, словно прикидывая, стоит ли мне что-то говорить. Меня разрывает непониманием и любопытством, но я не спешу давить. Не то у меня положение.
        Но впервые становится интересно - что происходит?
        - Потому что, я уверен, нас слышали. Пусть Эмин мучается от того, что с тобой происходит. Что я с тобой сделал, - мужчина касается моего подбородка, медленно поводит. - Незачем ему знать правду. Ты меня поняла?
        - Я всё равно не знаю, где он и как. И ты слышал меня! Я сказала ему уезжать, что не поеду, не буду больше сбегать.
        - И за это мы ещё поговорим. Мне нужно уйти, а ты будешь сидеть здесь как мышь. Ясно?
        - Ясно. Тихо и молча.
        - А потом сыграем в твою дурацкую игру. Ответ за ответ.
        - Саид!
        Мужчина замирает, отодвигая дверцу душевой кабины. Разворачивается ко мне, ожидая вопроса. А я подбираюсь, не хочу слышать ответ. Но по-другому тоже не получится.
        Неизвестность убьёт быстрее Хаджиева.
        - Саид, что со мной будет?
        - Я пока не решил.
        Глава 18. Ника
        Не решил он.
        Зато всё остальное прекрасно решил! Напугать меня до смерти, оставить следы на руках. С этим Саид прекрасно справился, а со мной не успел определиться.
        Прислоняюсь лбу к плитке, пока вода смывает с меня сегодняшний день. Не спешу выходить. Мужчина сказал, чтобы я сидела тихо, но не уточнял, где именно.
        Убить его хочется. Задушить! Если бы только у меня хватило на это сил и смелости. Или умения играть в такие жестокие игры, чтобы предвидеть всё заранее.
        Я должна радоваться, что Саид остановился на этом, но почему-то не получается. Он припугнул, да так, что у меня пальцы до сих пор трясутся. А мог сделать что-то намного хуже.
        Я заготавливаю себе вопросы, чтобы не забыть. И больше не продумываю ответы, это в прошлом. Наверное, лучшее оружие против Саида - чистая правда. Может, победить я и не смогу, но хотя бы не проиграю.
        А ничья - уже что-то.
        Вытираюсь полотенцем, выжимаю лишнюю влагу из волос. Намеренно обхожу зеркало, чтобы не пугаться. Прижимаю пальцы к животу, поглаживаю кожу и надеюсь, что эта встряска не повредила малышу.
        Хаджиев!
        И мне он будет рассказывать, что это я виновата? Да, виновата! Но так не ведут себя с теми, кто ждёт ребёнка. Я могла бы обвинять себя, если бы мужчина не знал о беременности. Только он знал! Когда пугал меня, тащил на диван и угрожал - он всё прекрасно знал.
        А крайняя я.
        Фыркаю, кутаясь в полотенце. Ищу взглядом хоть что-то, но больше нечего надеть. Хаджиев позаботился, чтобы я точно не смогла сбежать. Только я и не планирую.
        Ежусь от холодного воздуха, но не решаюсь выйти. Саид говорил, что его племянник должен был услышать всё. Каждую угрозу, на которые мужчина не скупился. Только как Эмин узнал бы?
        В комнате Саид не понижал голос, да и мои крики могли слышать… Но недостаточно. Мужчина готовился, что кто-то будет специально подслушивать? Кто-то из его людей, кому он не доверяет?
        Ох.
        Прикусываю губу, сжимаю пальцами дверную ручку. Если он не уверен в своей охране, то как я могу? Как я могу выйти и остаться в одиночестве, если предатель где-то близко?
        Черт.
        Говорила мне мама, чтобы я не торопилась замуж. Боялась, что брак с Назаром окажется не таким счастливы. Если бы я знала, как это закрутится, десятой дорогой обходила бы всех.
        В монастырь ушла!
        Или просто сбежала во время очередного чемпионата по шахматам, и затерялась где-то заграницей. И Хаджиев бы никогда не увидел меня, не заинтересовался…
        Хотя, с моей удачей, я могла привлечь внимание какого-то мафиози.
        Куда лучше, конечно.
        Я подскакиваю на месте, когда раздается стук в дверь. Молчу, не желая отвечать. Может, если не издавать ни звука, то неизвестный уйдёт? Оставит меня в одиночестве?
        Мысль о предателе пульсирует в висках, вызывая мигрень. Душащий ужас поднимается по спине, обхватывает горло. Я теперь нигде не буду чувствовать себя в безопасности.
        - Ника, открывай.
        Наваливаюсь на дверь, не узнавая голоса. Черта с два я кому-то открою. Раздетая, встревоженная, не знающая, кто меня там ждёт. Я могу совершать ошибки с Саидом, но не с остальными.
        - У меня нет времен на твои глупости.
        Кто-то давит, приоткрывает дверь до того, как я успеваю среагировать. Вкладываю всю силу, чтобы захлопнуть. Всего на мгновение, но этого достаточно, чтобы провернуть ключ.
        Вот и всё.
        Даже если неизвестный попытается выбить замок, то это привлечет ненужное внимание. И Саид обещал скоро вернуться. До меня не доберутся. А даже если…
        А собственно, что этот мужчина хочет? Не вытащит же меня силой, в клубе полно народа и охраны Хаджиева, кто-то да верен ему. Тогда что ещё можно сделать? Зачем так рваться?
        Убить меня?!
        - Блядь. Не зли меня, девочка.
        - Саид сейчас вернётся, лучше…
        - Не вернётся, у него дела.
        - Значит, его охрана. Ворвётся быстрее, чем вы прикоснётесь ко мне!
        - Охрана? Твою мать.
        Мужчина начинает громко смеяться за стенкой, не сдерживая себя в выражениях. Неужели такой низкий процент вероятности, что кто-то придёт ко мне на помощь?
        - Ника, это Лютый. У меня не так много времени, чтобы возиться с тобой.
        - Кто? О…
        Знакомый Саида, которого я встретила заграницей. Не уверена, что этому мужчине можно доверять. Но Хаджиев отправлял меня с ним, оставлял наедине. Это ведь что-то значит?
        - Что ты хочешь? - приоткрываю дверь, хотя понимаю, что хватит одного удара, чтобы распахнуть её. - Что нужно? - морщусь от того, насколько грубым звучит вопрос. - Извини. Я просто…
        - Ясно всё с тобой. Саид вещи передал.
        Лютый передает одежду, даже не заглядывая. Ворчит про то, что его посыльным используют. Не злобно, а скорее с раздражением и Вселенской усталостью.
        - Сиди и не рыпайся, Ника. Жди его здесь.
        - Я знаю.
        - Надеюсь. Если за тобой гонялся бы я, то ты бы не отделалась так просто.
        Даже не сомневаюсь. Есть что-то в этом мужчине, пугающее и заставляющее замирать. Вроде спокойный и сосредоточенный, а инстинкты кричат убираться подальше.
        Лютый проигрывал Саиду в размахе плеч и крупной мускулатуре, только ростом чуть перегнал. Но при этом в нём чувствовалась застывшая сила, которую только слепой не заметит. Угроза.
        - Я знаю.
        Хотя, я так и Тахиру говорила. Кивала, словно поняла правила, а сама отправилась сюда. Если бы я послушала Тахира, это бы помогло? Саид сдержал бы себя в руках?
        Вряд ли. За другое бы сорвался, ему лишь нужен был повод. Громкий скандал, который дойдёт до Эмина. Только почему всем кажется, что парня волную я?
        Жалел и хотел помочь? Конечно, не зря ведь я ему верила, доверяла и раз за разом обжигалась. Но я сомневаюсь, что мужчина сунется в самое пекло ради меня.
        Рассматриваю вещи, которые мне передал Хаджиев. Где он вообще их взял так быстро? Сомневаюсь, что у него здесь женский гардероб. Хотя, учитывая его вкусы…
        С брезгливостью рассматриваю длинное черное платье, пока не замечаю магазинную бирку. Новое, а не осталось после какой-то девки, с которой Саид проводил время.
        - Собирайся и выходи, - приказ звучит уверенно, не давая спорить. - Я буду ждать здесь.
        - Зачем?
        - Пару слов скажу перед уходом. И не тебе вопросы задавать. Говорят - делаешь.
        - Я приказы Саида исполняю, а не твои.
        И неважно, если Хаджиев потом кричать будет за такие слова. Он может со мной как угодно говорить, но у остальных такого права нет. Хоть на это я могу рассчитывать?
        «Попьет крови».
        До меня долетает обрывок фразы, не понимаю к чему Лютый говорит это. Но не мне и предназначалось. Поэтому я срываю этикетки с платья, натягивая на влажное тело. Заматываю волосы в полотенце, надеясь просушить. Нигде нет фена, а без него…
        На улице зима, я же сразу заболею.
        Только кого это волнует?
        - Наконец, - Лютый фыркает, но его взгляд на удивление мягкий. Убивать точно не планирует. Как низко пали мои желания. - Не слишком торопишься, да? Или стоило упомянуть, что это приказ Саида?
        - Стоило. А это его приказ?
        - Нет.
        Лютый усмехается, но замолкает. Для человека, который спешил, он слишком медленно действует. Облокачивается на письменный стол, наблюдает за мной.
        А я не понимаю, что мужчине нужно от меня. Мы почти не общались, виделись только пару раз. И сейчас его внимание вызывает желание спрятаться, вернуться в ванную.
        - Я пытаюсь понять, насколько у тебя хватит мозгов не нарываться, - выдает, заставляя вскинуть голову. - Дойдёт до тебя мой совет или нет.
        - Какой совет?
        Не уверена, что это хорошая идея. Помогать, когда Саид настолько зол. И я ни о чём не просила. Глупо осматриваю комнату, подслушать могли ведь благодаря разным жучкам или прослушкам. Не только ведь в кино такое используют?
        Если она здесь…
        - Я проверил комнату, - Лютый кивает, понимая моё беспокойство. - Можешь не переживать. Не нарывайся.
        - Я не…
        - Это мой совет, - отталкивается от стола, двигаясь к выходу. - Саид не тот, кто простит даже намёк на предательство. Ты же… Ну, мы оба знаем, что ты натворила. Поэтому сиди тихо и не пытайся ничего натворить. Может, тогда Саид подобреет.
        - Я не просила твоих консультаций.
        - Знаю. Считай это подарком.
        Бессмысленные подарки. Жду, пока мужчина уйдёт, и лишь потом присаживаюсь на диван. Подол платья путается в ногах, когда я пытаюсь устроиться удобнее. Кто знает, сколько придётся ждать. Закатываю глаза, когда щелкает ключ в замочной скважине.
        Куда я теперь денусь?
        Лютый…
        Странный мужчина, непонятный.
        Но из его слов я могу сделать два вывода. Я была права насчёт прослушки, здесь она была или могла быть. Конечно, Саид ведь хотел убедиться, что происходящее известно Эмину.
        А ещё этот совет, который мне не нужен был. С чего вообще Лютый решил помочь? По доброте душевной? Явно её не осталось ни у этого мужчины, ни у Саида.
        Лютый говорил медленно, мягким тоном, словно пытался внушить мне. Словно намекал, что я постараюсь, то смогу всё наладить с Саидом. Вернуться к тому, что было раньше, и заслужить прощение.
        Только кто сказал, что мне нужно его прощение?
        Морщусь из-за странного запаха, что-то явно сгорело на кухне. Представляю какую взбучку Хаджиев устроит персоналу. Если даже я чувствую, то все гости, пожалуй, тоже не в восторге.
        Оборачиваюсь к двери, а потом шумно сглатываю. Подскакиваю, включая больше света. Я пытаюсь убедиться, что мне не привиделось от усталости и в темноте.
        Но нет.
        Через щель между дверью и полом тянутся белые завитки дыма. Медленными струйками заполняют комнату, глаза начинают слезиться от едкого дыма.
        Не что-то сгорело, а мы говорим!
        Бросаюсь к двери, но торможу. Не рискую касаться ручки, вдруг она уже раскалилась? Задираю платье, наматывая ткань на ладонь. Стараюсь скорее убраться подальше, но дверь не поддаётся.
        Лютый ведь закрыл меня!
        А теперь я не могу выбраться.
        Глава 19. Ника
        Я заперта.
        Заперта в здании, которое горит.
        Ноги становятся ватными, не могу идти, но упрямо двигаюсь к окну. Пытаюсь распахнуть его, впустить свежий воздух. От этого ведь не будет хуже? Огня не видно, не страшно, что полыхнет сильнее.
        Но окно не поддается, намертво закрыто. Идеальная клетка, в которой я могу сгореть заживо. И удары по стеклу не помогают, крепкое, продуманное. Чтобы я не смогла выбраться.
        У меня перехватывает дыхание, когда я прячусь в ванной. Как можно дальше от источника дыма. И подкладываю полотенце под щель, чтобы не задохнуться.
        Но если все сбежали?
        Увидели пожар и ушли, а я осталась?
        Вдруг Саид не поймёт в суматохе, что меня нет среди выживших?
        И никто не придёт спасать.
        Не вспомнит.
        Я останусь…
        Я…
        Давлю ладонями на грудь, понимая, что не получается дышать. Лёгкие словно перекрыло, внутри всё начинает жечь. Падаю на пол, ноги дрожат и не выдерживают.
        Не понимаю, что со мной происходит. Бьет ознобом и пальцы немеют. А ещё вся кожа горит, словно пожар уже подобрался слишком близко. Его нет, но по ощущениям я в огне.
        Пытаюсь отползти к стене, не понимаю, какая ближе ко мне. Полная потеря в пространстве, комната кажется такой огромной. И перед глазами плывёт, застилает слезами.
        Саида не будет.
        Не будет!
        Я здесь останусь.
        Одна.
        Он запер меня, как зверушку, пазл своей игры.
        И никто не будет рисковать.
        Я отчаянно пытаюсь вдохнуть хоть каплю воздуха, но не получается. Задыхаюсь. Так лучше, пожалуй. Умереть от удушья, не чувствовать языки пламени на теле.
        И…
        В ушах начинает звенеть, оглушает. Тело будто не принадлежит мне, полностью подчиняется панике. Со мной никогда ничего подобного не происходило. Все чувства сходят с ума, не подчиняются мне.
        Я не хочу умирать.
        Не хочу.
        Лучше уж с Хаджиевым.
        Лучше…
        - Твою мать, Ника.
        Отшатываюсь от чужих прикосновений, слова складываются в неразборчивый писк. Не могу понять, что происходит. Кто здесь? Или это лишь галлюцинации?
        Видение перед…
        - Смотри на меня. Блядь.
        Хочу сказать, чтобы Саид не ругался. Он никогда так не делал. И миражу тоже не стоит, недостоверно получается. Но вырывается только хрип, и в груди сильнее давит.
        - Всё хорошо, пташка, я тебя держу.
        - В сторону, Хаджиев, - прикосновения сменяются. Кожа грубее, холоднее. - Чувствуешь мои прикосновения?
        - Я… Да.
        - Хорошо. Сможешь посчитать, сколько ударов будет?
        - Нет! Я дышать не могу. Не могу… Мне нужно…
        - Всё нормально, это ничего страшного. Просто считай.
        Кто-то постукивает пальцами по моему подбородку. Сбиваюсь, не могу. Это всё не кажется реальным. Глупость. Два или три? Дёргаюсь от холода, больно бьюсь затылком о стену.
        Значит, я возле стены.
        Хорошо.
        - Сколько, Ника?
        - Не знаю. Три раза?
        - Да. А теперь посмотри на нас, давай. Не так сложно, правда? Ты сможешь.
        Не смогу. Всё мельтешит, кружится. Только две фигуры, которые склонились надо мной. Черты лица медленно вырисовываются, и я узнаю мужчину.
        - Лютый.
        - Уже хорошо. Забирай своё сокровище, Саид, надо валить.
        - Я не могу идти. Всё…
        - Дышать ты тоже не могла.
        И не могу! Только понимаю, что втягиваю кислород. И получается, лёгкие больше не горят. Я дышу, получается. И дрожь в теле постепенно успокаивается, оставляя после себя отпечаток истерики.
        Не спорю, когда Хаджиев рывком поднимает меня на руки, прижимает к себе. Всё же не галлюцинация. Он пришел! Я не осталась здесь запертой. Я не умру в одиночестве.
        Облегчение бьет волной по телу, сметает сознание. Не обращаю внимание на то, что происходит. Прижимаю лицо к плечу Саида, прикрываю глаза. Сил совсем не осталось.
        Меня утягивает в темноту, а затем мороз щиплет кожу. Отрезвляет, приводит в чувство. Вскидываюсь, кажется, что сейчас полечу вниз, но Хаджиев держит крепко. Опускает на сидение машины и протягивает бутылку воды.
        - Какого хрена с тобой было, пташка?
        - Паническая атака, - вместо меня отвечает Лютый, закуривая. - Видел такое у сестры пару раз. Испугалась, Ника?
        - Т-ты… - и пусть легкие работают с перебоем, но я набираю побольше воздуха, чтобы выдавить обвинения: - Ты меня запер!
        - Не запирал, мне делать нечего? Мы говорили, и я ушел к Саиду.
        - О чём это вы говорили?
        Хаджиев моментом реагирует, переключает всё внимание на Лютого. А я забираюсь подальше в салон машины, двигаю ладони к работающей печке. Мне все ещё холодно и согреться не получится.
        Мужчины отходят подальше, о чём-то переговариваются. А я оборачиваюсь, рассматриваю клуб. Мне казалось, что всё здание должно быть в дыму, охваченное огнем. Или вовсе разваливаться на части.
        Но ничего подобного не происходит. Есть немного дыма, и заинтересованные зеваки собрались. Но если бы не пожарная машина, то никто бы и не понял, что что-то происходит.
        Тру лоб, понемногу успокаиваясь. Как там Лютый сказал? Паническая атака? Удивительно, что меня не накрыло ещё раньше. Нервы и так были натянутой струной, которую постоянно задевали.
        У меня никогда не случалось подобного. Может, лёгкое волнение или паника, от которой сердце уходило в пятки. Но даже сегодняшнее представление Саида не довело до такого.
        Откидываюсь на спинку кресла, старая выровнять дыхание. Перебираю пальцами мягкую ткань платья, и это помогает. Необоснованный страх умереть улетучивается, оставляя после себя горький привкус.
        Что-то загорелось случайно?
        Или кто-то намеренно поджог здание?
        Мне хотелось бы верить в первый вариант, но зная Хаджиева и происходящее… Если его машину расстреляли, то почему не могли сжечь его клуб?
        А он стоит спокойно на улице, что-то втолковывает Лютому. И даже не оглядывается, словно не переживает, что может получить выстрел в спину. Сплошная невозмутимость.
        Для меня же эти минуты тянуться вечностью. Морозный воздух заполняет салон, приносит с собой запах гари. И лишь спустя долгое время, Саид возвращается.
        Садится рядом, а за ним появляется водитель. Подчиняется короткому «поехали», покидая место происшествия. Мы совсем недавно сюда приехали, а кажется, что это было несколько лет назад.
        - Ты самоубийца, - шепчу, поглядывая на водителя. - Точно.
        - И почему же ты так решила, пташка?
        - Ты так открыто ходишь, не переживаешь… Тебе ни капли не страшно?
        - Я усилил охрану.
        - Но не на улице же?!
        - Переживаешь, пташка?
        Качаю головой, отворачиваясь к окну. Мне вот совершенно всё равно: убьют мужчину или нет. Только проблем меньше будет, смогу уехать куда захочу и больше не оглядываться. Если Хаджиева не станет, то и за мной охотиться не будут. Кому нужны секреты мертвеца?
        Стараюсь не обращать внимание на то, как желудок сжимается. И подкатывает тошнота от подобных мыслей. Это не моя проблема, если Саид рискует жизнью.
        Не моя!
        - Ничего страшного не произошло, - Саид отмахивается, а после стягивает с себя пальто. - Накинь, ты вся дрожишь.
        - Это от нервов.
        Замолкаю под тяжелым взглядом мужчины. Послушно кутаюсь в предложенную одежду. Пальто хранит тепло и замах Саида, обволакивает терпкими нотками. Запах табака щекочет рецепторы.
        - Не кури, пожалуйста.
        - Громче, Ника, я ничерта не слышу.
        - Не кури, мне не нравится запах.
        - Не нравится? - Саид хмыкает, но после смотрит на мой живот. - Я понял. Воды попей, чтобы успокоиться.
        - Я в порядке. Более или менее, просто испугалась сильно. Что произошло?
        - Небольшой беспорядок на кухне, повара своё выхватят. Не о чем переживать.
        С сомнением отношусь к такому. Какой шанс того, что это совпадение на совпадении? Как шанс, что кто-то не заметит возможность свергнуть короля в шахматах.
        Но это меня не касается.
        - Сверни в больничку к рыжей, - Саид вдруг командует, заставляя меня осмотреть его. Он ранен? - Тебе лучше обследоваться.
        - Я в порядке! И чувствую себя нормально, даже не тошнит. Просто…
        - Просто? Если я постоянно буду выдергивать из тебя каждое слово, пташка, то далеко мы не продвинемся.
        - Просто нервы. Сегодня был сложный день.
        - И чья это вина?
        Вспыхиваю, желая накричать на мужчину. Никто не заставлял его так обращаться со мной! Даже если я предательница или лгунья. Саид сделал то, что хотел. И вряд ли на него повлияло бы мое поведение.
        Может, если бы я не скрывалась и не юлила, то Хаджиев предупредил бы меня. Успокоил перед тем, как устроить представление для одного зрителя. Но я и в этом сомневаюсь.
        Он прёт как танк, никто не остановит. Пока сам Саид не захочет, ничего не произойдёт. Цель всегда оправдывает средства, и я получила ещё одно доказательство этому.
        - Больница так больница, - соглашаюсь, будто от моего выбора что-то зависит. - Это необязательно, но как хочешь. Только время потеряешь.
        - Устала?
        Вопрос выбивает меня из колеи. Точнее, тон, которым Саид разговаривает со мной. Куда мягче, чем в последние дни. Все ещё проскальзывают стальные нотки, но нет гнева.
        Качаю головой, ловлю взгляд мужчины. На секунду мелькает… Что-то. Не могу подобрать определения. Конечно, это не волнение или беспокойство… Но близко к этому. Или мне просто хочется верить в это?
        - Я не устала, но… Устала. Сложный день. Да, - отвечаю до того, как Саид снова обвинит меня. - Я сама виновата. Я не собиралась никуда уходить из кабинета.
        - Надеюсь на это.
        - Я не стала бы. Снова, - исправляюсь, потому что у мужчины нет причин верить мне. - Если бы Лютый не запер меня, то я бы спокойно вышла на улицу и не нервничала. Мне представлялось, что вокруг ужасный пожар и мне не выбраться. А дверь не поддавалась.
        - Я учту, пташка, хотя с тобой нужно быть наготове всегда. Ещё пожелания?
        Прикусываю кончик языка, потому что Саид вкладывает предупреждение в эту фразу. Намекает, чтобы я не нарывалась и не испытывала его терпение. Это я могу. И так достаточно сегодня натворила.
        И мужчина позволил это, к удивлению. Как минимум, я надеюсь, что курить он больше не будет. Раньше мне нравился запах, но не сейчас, когда всё воспринимается слишком остро.
        - Зачем тогда Лютый соврал?
        - В чём соврал, пташка? Конкретику умеешь использовать? Что мне нужно сделать, чтобы ты говорила напрямую? Как ещё тебя встряхнуть?
        Не гаркать каждый раз!
        Надеюсь, что мой взгляд всё говорит вместо слов.
        - Лютый сказал, что не запирал меня. Зачем?
        - Потому что он этого не делал. Я и не утверждал, что это он.
        - Тогда кто меня запер и зачем?
        А в ответ мне звенящая тишина.
        Глава 20. Ника
        Саид несколько раз переспрашивает, как я себя чувствую. Но когда паническая атака окончательно проходит, со мной всё хорошо. Мужчина хмурится, но везёт меня сразу домой.
        Я понимаю, что ему самому хочется скорее закончить весь разговор. Закрыть тему и решать, что со мной делать. Я уже ни на что не надеюсь, стараюсь не думать наперед. Все равно тут я не соображаю нормально.
        Но забота Саида цепляет, приятным покалыванием отзывается. Даже если не обо мне, то о малыше. Вдруг из мужчины получится не такой уж плохой отец, как я представляла?
        - Господин Хаджиев, я накрыла…
        - Не сейчас, Нигяр. Оставь нас.
        Мне хочется толкнуть Саида за то, как он обрывает женщину. Велит той уходить в домик прислуги, чтобы нас оставили наедине. Посылаю Нигяр улыбку, чтобы хоть немного смягчить разговор.
        Но я рада, что в доме больше никого нет. Только Адам, который спит, так и не дождавшись меня. Куда проще будет поговорить, никаких отвлечений и отговорок.
        Я готова.
        Направляюсь за Саидом в гостиную, только сворачиваю на секунду в столовую. Не ошиблась, что Нигяр накрыла стол к нашему возвращению. Подхватываю чайник с заваркой, потому что в горле дерет от сухости. И нужно себя чем-то занять.
        Маленькая хитрость, чтобы оттянуть неприятный разговор. Вырвать себе передышку, потому что Саид не будет меня щадить. И на это я больше не рассчитываю.
        - Готова? - мужчина плещет себе коньяк в бокал, усаживается в кресло напротив. - Выкладывай. Всё.
        - Я думала, будут вопросы и…
        - Будет так, как я скажу. Сначала ты всё выкладываешь, потом я уже задаю вопросы. Хочу знать твою версию событий.
        Короткий вдох, привычная реакция. Придумать ложь, оправдаться. Юлить между фразами, как было последние дни. Когда Хаджиев бил под дых своими вопросами, а я пыталась найти выход.
        Но медленно выдыхаю, и начинаю говорить. Открыто и честно, не прикрываясь ничем. О том, как Эмин похитил меня из клуба, и только тогда я узнала о его жизни. Как держал в доме, возил в больницу, и оставил у аэропорта. Пытаюсь объяснить почему соврала о беременности.
        Меня никто не перебивает, впервые. Я замолкаю время от времени, делаю глоток терпкого чая, и начинаю снова. Куда проще рассказывать, когда мужчина не подгоняет и не рычит. Терпеливо ждёт, хотя сдержанность это не про него.
        Дергаю длинные рукава платья, рассматриваю мелкие стежки. Всё что угодно, лишь бы не смотреть прямо на Хаджиева. Мне становится невыносимо стыдно.
        Смущение жжет кожу, чувствую, как даже шея начинает краснеть. Если раньше я оправдывала свой статус предательницы, то сейчас крыть нечем. Я действительно такая.
        И Эмина придаю, и своё обещание «никому не рассказывать о нём».
        И Саида, потому что не выложила всё сразу, сбежала и пыталась скрыться, нарушая наш уговор.
        - Я испугалась.
        Оправдываюсь, но Хаджиев ничего не отвечает. И от этого молчания куда хуже. Укор, от которого екает внутри. Бьет виной, которую я не могу признать. Но и оправданий нет.
        Я так запуталась.
        Прижимаю к себе ноги, укладываю голову на колени. Прячусь, чтобы Саид не видел моего лица. Мнимое ощущение зажиты и одиночества, будто я не мужчине всё рассказываю. А озвучиваю самой себе.
        - Я… Я даже репетировала сегодня. Пыталась придумать, как тебе рассказать о ребёнке. Я не собиралась врать, но та бумажка… И ты уже был уверен, что я сделала аборт.
        - Я знаю о твоих репетициях. Видел.
        - Видел? Как?! - бросаю короткий взгляд на Саида, сжимаю зубы. Он самодовольно улыбается. - Камеры?
        - Естественно, в твоей спальне есть камеры. Могу просматривать только я, если это волнует.
        Волнует, ещё как! Я ведь переодевалась, в одном полотенце ходила или даже без него. Чувствовала себя свободной, моё маленькое убежище. А теперь оказывается, что мужчина следил за мной. Мог посмотреть в любую секунду, а я даже не догадывалась.
        Хотя должна была.
        - Тогда ты понимаешь, что я собиралась всё рассказать. До того как…
        - Как я доказал твоё предательство?
        - Я не хотела! Или хотела, - тяну неуверенно.
        Сейчас я вообще ни в чём не разбираюсь. Меня как котёнка закинули в клетку со львами. А я не представляю, как выживать в дикой природе! Как себя вести с такими мужчинами, как всё устроено.
        Наверное, есть девушки, которые созданы для такого. Сильные, уверенные в своих силах, которые не прогнуться сами, а прогнут других. Моя лучшая подруга тому пример. Ох, Ада невероятная в этом. Воительница, которая всегда защищала меня.
        Или есть такие, которые умеют подстраиваться. Схватывают правила налету, изучают всё и не лезут. Видимо, такие девушки обычно и становятся женами бандитов.
        Но я-то хотела другого!
        И к другому привыкла.
        - Я говорила, что ты ни при чем. Отлично умеешь врать, пташка.
        - Поставь себя на моё место. Отбрось злость за то, как я поступила. Ты преследовал меня, Саид. Предложил сделку и прекрасно знал, что я не смогу отказаться, - загибаю пальцы, стараясь припомнить всё. - Потом у меня появился шанс всё исправить. Даже не подставить тебя, а просто уйти. И скажи мне в глаза, что ты бы поступил иначе. Не вывернул ситуацию в свою пользу.
        - Знаешь, в чём отличие, Ника? У меня бы получилось это, а ты облажалась.
        - Облажалась.
        Тихо выдыхаю, сдуваюсь. На этом вся моя смелость заканчивается, растворяется в крови. Наверное, самая длинная моя речь, которую я говорила Саиду. А больше и нечего обсуждать.
        - Ты решил, что будешь делать со мной?
        - Пока не уверен, - пожимает плечами, делает глоток алкоголя. И я бы не отказалась. Но вместо этого лишь смотрю на мужчину. - Чего ты от меня ждешь, платка? Я в душе не е… Не представляю, что с тобой делать. Свернуть бы шею, да жалко.
        - Меня?
        - Ребёнка. Возвращаемся к старому уговору. Пока ты будешь здесь, после разберемся. Сейчас не готов с тобой разбираться.
        Уголок его губ дергается, и мужчина морщится, словно ему самому не нравится. Что он ничего не может со мной сделать. Видимо, это в новинку для Хаджиева. И подобное его не радует.
        - Проще ведь, когда ничего не скрываешь, правда? Не так сложно?
        - Было бы проще, если бы я могла сама решать.
        - У тебя было время решить, ты не справилась. Почему ты не рассказала сразу о моём племяннике? Выхода у тебя не оставалось, он бы не стал снова спасать. А ты продолжала покрывать его.
        - Это… Глупо, но…
        - Даже не сомневаюсь.
        - Саид! Пожалуйста, - голос звенит от напряжения, я давно уже на пределе. - Он мне помогал. Я не знаю почему, правда, но он старался хоть что-то сделать для меня. И мне казалось, что я должна ему отплатить. Хоть как-то. Знаешь, чтобы не быть должной. Ну… Хотя бы в своих мыслях. Я думала, что так будет правильно. Не предавать его после всего, что Эмин сделал.
        - Мне ты такой преданности не дарила.
        Саид отлично бьет словами, попадая в яблочко. Но это не вызывает стыда, а только разжигает чувства. Мужчина требует какой-то мифической верности, хотя не сделал ничего для этого. Я не сдерживаюсь, говорю об этом прямо.
        - Но я и не должна была! Почему я должна была…
        - Моя женщина априори должна быть верной, пташка. Предательства не допускаются в таких вещах.
        - А я разве была ею? Была твоей женщиной?
        - Была.
        Прошедшее время, почему-то, совсем не радует. То, чего я была, но сейчас это колет. Пускает кровь откровенностью и правдой, от которой сердце ноет.
        - Тогда ты это плохо показывал! Господи, Саид. Ты… Ты всё время вёл себя так, словно я твоя собственность. Со своими женщинами так себя не ведут. А если и так, то мне такого не надо!
        Потому что так не должно быть. Я не претендовала на какой-либо статус, и Хаджиев его не озвучивал. Просто сделка, я с ним, а мужчина помогает. И какое-то время это устраивало, успокаивало.
        Но если так себя Саид ведёт в отношениях… Заставляет молчать, прогибает под себя, лишает свободы… То как найти счастье в таком поведении? Ничем не отличается от моего брака.
        - И ты не даешь мне ничего лишнего сказать! Я не умею так. Чтобы… Чтобы сразу всё выкладывать, чтобы доверять полностью и… Но даже когда я пытаюсь - ты не помогаешь! Затыкаешь и… Хотя знаешь, как мне трудно.
        - Не научилась за столько лет?
        - А нельзя было! Ты знаешь о моем бывшем муже. Я никогда не была боевой или смелой, но с ним… С Назаром было безопаснее молчать, чем пытаться что-то объяснить.
        - Ты сказала, что он тебя не бил.
        Саид бросает это легко, но сильнее сжимает бокал. Впивается в меня взглядом, пытается считать ответ. Будто не видит, что разговор совсем не о Назаре.
        Только у меня срывает тормоза.
        Бьется в что-то голове, с оглушительным звоном. Перекрывает стук сердца и собственные мысли. Кровь шумит, а меня прорывает. Обвинениями, которые раньше не могла озвучить.
        А сейчас…
        Всё и так разрушено, что мне терять?
        - Ты правда не понимаешь?! Не понимаешь, почему я сбежала тогда, почему продолжала бегать?! Неужели такой сложный ребус?
        - Нет. У тебя всё было бы возле меня.
        - У меня меня не было бы! И не было, совсем. Ты делаешь всё так же, как и Назар. Подчиняешь, выстраиваешь вокруг клетку. Меняешь меня под себя, забирая частичку меня. Постепенно, разрушая меня, исправляя под свои стандарты.
        - Неужели? И какая ты на самом деле?
        - Да я не знаю!
        Чашка с грохотом падает на ковер, когда я подскакиваю. Эмоции бурлят, кипятком шпарят. Заставляют говорить всё то, что я хотела похоронить в себе. Не жаловаться и не вспоминать.
        - Не знаю, какая я, что на самом деле происходит внутри меня, чего я хочу. Я не помню уже, что мне нравилось давно, от чего я счастлива была. Треть моей жизни я или бегала от тебя, или была в браке с Назаром. И оба варианта не давали мне почувствовать себя собой. С бывшим мужем я должна была быть смирной, покорной. Молчать, не высовываться, не… Не нарываться. А с тобой? Что изменилось с тобой? Скажи мне, Саид. Чем ты отличаешься от Назара?
        - Видимо, ты права.
        Угрожающе шепчет, а после стремительно направляется ко мне.
        Глава 21. Саид
        Контроль трещит.
        Хватает событий за день, чтобы Ника добила меня.
        Счастье девчонки, что у меня хватает собственных источников. Всю информацию принесли. И план сложился в голове, никаких сомнений не было. Пташка заслужила встряску за своё поведение.
        Не будь она беременной, отделалась бы похуже.
        Но Лютый достал информацию с больницы, записи с камер. Она не заходила в кабинет, не стала избавляться от ребенка. И это пиздец как спасло её. Смело меня облегчением.
        Не настолько низко пала. Ничего не сделала. Только обманула, но это уже входит в привычку. На фоне риска аборта - не такая страшная затея. Могу даже простить.
        Одну ложь, не все.
        А как пыталась сегодня, ловила у кабинета, выпаливала факты. Хотела задобрить, хотя не понимала, что я уже всё решил. Ничего бы не поменялось, пойди она к Эмину или нет.
        Нет, блядь, поменялось бы!
        И это срывает, плещет кислотой, кости ломает. Больная одержимость. Необходимость поверить, что она не крутила интриги за моей спиной. Не спелась с Эмином.
        Нику спасло только то, что велела племяннику убираться. И едва не похерила весь план своим поведением. Ублюдком себя чувствовал, когда отыгрывал сценарий.
        Заслужила - такое себе оправдание.
        На мне не работало.
        Нужно было дожать, так, чтобы ни у кого не осталось сомнений. Нику ждёт долгое и мучительное наказание. Но вместо этого потащил девчонку в душ, хотя не планировал. Пташка отлично всё ломает, даже не задумываясь.
        И ещё пожар, чтоб его! Новые повара, которые нихрена не умеют. Тахир с ними разберётся завтра, проведёт инструктаж. Проеб, а их не должно быть в моем деле.
        Только не в этом была проблема. Подымило немного, пережить можно. Но как псих ломанулся на второй этаж, когда понял, что Ника не выходит. Затаилась в комнате, выполняет приказ, когда это ненужно.
        Я не планировал умирать, хрен кто сможет меня достать. Эмин чуть больше продвинулся, по всё равно не смог бы. А у пташки прекрасно получилось! Думал, что от сердечного приступа подохну.
        Потому что она забилась подальше, не дышала почти. И была такой бледной, что со стеной могла слиться. И не реагировала на мои слова, окончательно потерянная.
        И это волновало куда больше её предательства.
        А она мне истерику закатывает. Рассказывает, что я не так к ней относился и по-другому нужно. Слушаю, сцепив зубы, но под конец срывает. Подрываюсь с места вслед за Никой. Приближаюсь, пусть скажет это в лицо.
        Каким там хером я похож на её сопляка.
        Бывший муж, блядь.
        Лишнее пятно в биографии, которое легко можно стереть.
        - Повтори, - приказываю, оставляя между нами один шаг. - Ну?
        Дёргается, когда поднимаю руку. Жмуриться, отшатывается и обхватывает себя руками. В попытке защититься. От меня. Дрожит так, что любой заметит.
        Твою мать.
        - Посмотри на меня, пташка, - обвожу подбородок, давлю пальцами, запрокидывая голову. - Сколько раз мне нужно повторить, чтобы до тебя дошло?
        - Что?
        - Я никогда тебя не ударю, пташка. Не сделал этого, когда думал, что ты на аборт потащилась. И впредь этого не сделаю.
        - Но сегодня… В это слабо верилось, когда ты… Ты… Как ты мог, Саид?
        Как я мог, блядь?
        Серпом по сердцу проходится своими всхлипами. Выкручивает так, словно я последний подонок. А она ничего не сделала, чтобы получить подобную плату.
        Сплошная невинность.
        - Так нельзя, - глотает слова, снова плачет. - Нельзя так, ясно?! Ни пугать, ни вести себя. Ты ведь… Ты тогда действительно ничем не лучше Назара. Просто сильнее. Опаснее.
        - Хуже? Договаривай, пташка. Ты уже наговорилась, пару слов ничего не изменят. Что ещё тебя не устраивает?
        - А с-смысл?
        Заикается, когда провожу по горячим щекам. Стираю влажные дорожки. Гормоны всегда так влияют? До беременности Ника вела себя по-другому. Или не решалась высказать всё, что не устраивало?
        Со своими женщинами так себя не ведут.
        Мне такого не надо.
        Сегодня она отчетливо дала это понять. Не жалела слов и эпитетов, донося, как ей всё не нравилось. Девчонка, которая надеялась на розовую сказку и лепестки роз.
        Только я не притворялся и не показывал себя другим. Я меняться не собираюсь. Есть устои, которые давно заведены. Законы, к которым Нике придётся привыкнуть.
        - Смысл говорить, если ты не услышишь? Если всё равно не поменяется. И ты… Ты ведь сказал, что я больше не интересую тебя. Значит, и обсуждать нечего. Так?
        - Не так. Успокойся.
        - Н-не могу. Это… Это адреналин? Или запоздавшая реакция? Я не знаю… Я просто не могу. Я не собиралась плакать. Но…
        Шумно втягивает воздух, заходится в рыданиях. Реально не контролирует себя, пытается стереть слёзы и дышать ровно, но всё проваливается. Вдох, а после новая волна плача.
        Блядь.
        У меня был план на этот разговор. Узнать всё, что хочу. Бросить девчонке крупицы информации. И уйти к себе, успокаиваясь. Остудить собственные эмоции, чтобы пташке не прилетело.
        - Всё, угомонись.
        Я не лучший утешитель. Притягиваю к себе Нику, обнимая. Нихерена не знаю, как себя вести в таких ситуациях. Но походу, девчонке этого хватает. Не отталкивает меня, сама жмётся.
        Второй раз за вечер у меня рубашка оказывается промокшей. В первый раз полез в душ за Никой, теперь девчонка сама старается. Трясется в моих объятиях, дышит обрывисто.
        Тяну Нику на диван, усаживаю к себе на колени. Привычная поза, в которой ничего такого нет. И пташка даже не замечает этого, продолжает хвататься за мой пиджак.
        - Ненавижу тебя, Хаджиев.
        - За языком следи, ещё отхватишь.
        - Н-не могу. Прости, - её ресницы щекочут шею, девчонка начинает елозить. Девчонка, плевать, что давно не восемнадцать. - Но это твоя вина. Ты меня довел до срыва.
        - А ты мимо проходила со своей ложью? Не делай вид, что ты в белом пальто.
        - Мой вопрос. Моя очередь, - блядь, нашла время. Ни капли не утихла, а лезет дальше. - Зачем тебе было это устраивать? При чем Эмин к моим страданиям?
        - А то ты не знаешь.
        Злость вырывается, щекочет глотку. Заставляю девчонку посмотреть на меня. Сама поднимает тему, которую я не хотел обсуждать. Но теперь пусть не надеяться на простое наказание.
        - Не знаю.
        - С Эмином что было? Правду, я же узнаю. Пацана поймаю и всё выбью.
        - Было? Что? Я же рассказала всё! Я не видела его и…
        - Трахалась с ним?
        Прямой вопрос, который обрубает обсуждения. Давай, пташка, заканчивай всё. Ещё раз спрошу, ещё раз получу ответ. И пусть Бог наблюдает, как я держу себя в руках.
        Не сорваться.
        Не тряхнуть девчонку.
        Не трахнуть прямо сейчас, наплевав на всё.
        Поебать на неё, как же. Могу сколько угодно базарить с другими, самой Нике вешать лапшу. Но себя не обманешь, и от этого хуже всего. Не пристрелишь, чтобы чувства не мешали.
        Как ворвалась в жизнь семь лет назад, так всё кувырком.
        Ника - сплошной бардак.
        А я разгрести не могу.
        - Нет! Господи, нет! - давит тонкими пальчиками на мои плечи, заглядывает в глаза. - Этого не было, никогда! Я бы… Я всего с двумя… То есть, после тебя никого не было.
        Правильный ответ.
        И сейчас готов в него поверить.
        Ника прямо доказывает, что нихрена она не играет. Запутавшаяся пташка, которая сбилась с курса. Разбивает мои прежние предположения. То, что могла просто притворяться.
        Нет, Ника ведёт себя как дура, сама себя подставляла слишком много раз. Никто, кто хотел бы обставить меня, так не рисковал. Только я сам знал, с кем связывался.
        И сейчас поздно винить девчонку за то, что не умеет играть по правилам.
        - И Эмин никогда не проявлял интереса. Такого интереса. Он говорил, что хочет помочь. Не больше. У него свои претензии к тебе, но не через меня. Или…
        - Без «или». Я уверен, что Эмин ещё сунется не раз. Прибежит спасать тебя, герой чертов. Не знаю, что в голове у пацана, но точно что-то не так щелкнуло. Я практически уверен, что тебе он хочет помочь просто так. По дурости. Под стать тебе, а?
        Ника вспыхивает, отворачивается. Только сейчас понимает, что устроилась на моих бедрах. Пытается отодвинуться, но я не пускаю. Вызываю огонёк в глазах и наслаждаюсь им.
        Зато она перестала плакать, переключилась. Главное достижение сегодняшнего дня.
        И хрен пойми, что в голове у моего племянника. Помимо очевидной жажды власти. Ника ему бы только мешала, а он под неё подстраивался. Рисковал разоблачением, которое и произошло.
        Решил рыцарем стать?
        Сомневаюсь.
        Запал на Нику? Возможно. Но сопляк не стал бы столько ждать, давно бы ринулся в бой. Подкатил ещё в самом начале, а не прятался от неё и отпускал раз за разом.
        - Легко винить меня, да?! - поджимает губы, пряча их пухлость. - За то, что я не могу разобраться? Я не дура лишь потому, что не могу с тобой тягаться.
        - Я и не говорил так.
        - Только намекал. Это как… К пираньям обычную рыбу бросить, а потом удивляться, что у малька нет острых зубов и не может напасть на человека.
        - Пираньи не нападают, это миф.
        - Ты меня понял!
        - Не похоже, что ты в шахматы играла. Не думаешь наперед, не умеешь подстраиваться. Глупишь каждую секунду, Ника. Не моя вина, что ты лажаешь.
        - Шахматы это ерунда! Просто сравнить, а попробуй воплотить это! Сколько у тебя скрытых ходов? Сколько пешек, тьфу, людей, о которых я не знаю? Будь это шахматная партия, то я бы победила.
        Усмехаюсь, закатываю глаза. Неожиданная вспышка смелости не раздражает. Только забавляет тем, что Ника не понимает очевидного. Ей никогда меня не победить.
        Ни сил недостаточно, ни опыта.
        Остается лишь ждать, когда пташка признает. Легче отступить и быть со мной, чем продолжать бороться. Мы ведь оба помним, какой она умеет быть. Тихой и податливой, без лишней смелости и подлости.
        И как идеально вписывалась в мою жизнь.
        - Я лишь пыталась выжить. Простите, что правила вашей игры не знаю.
        - Шахматная партия, говоришь?
        Бросаю взгляд на доску возле камина. Гоняю мысль, которая уже не раз мелькала. Я хрен знает, что делать с Никой. Отпустить её не получится, уж точно не сейчас.
        Держать при себе и ждать, когда снова попытается удрать?
        Не лучше.
        Постоянно следить, не отпускать, распыляться на то, чтобы удержать радом. Нихрена из этого хорошего не получится. Планировал дать ей время, пока беременна, смирилась бы.
        Привыкла.
        Но сейчас это уже не кажется хорошей идеей.
        А вот игра…
        - Уверена, что победишь меня в обычные шахматы? Что готова поставить?
        - А что нужно?
        - Свободу. Всё просто, пташка. Кто победит, тот и решает, что будет с твоей жизнью. С кем и как ты её проведешь. Рискнешь?
        Глава 22. Саид
        - Шахматы? Обычные шахматы?
        Переспрашивает, недоверчиво хмурится.
        Правильно, пташка, не доверяй мне.
        Я никогда ничего не делаю просто так.
        Пока Ника будет занята игрой, я разберусь с остальным. Пусть девчонка забивает свою голову стратегиями, а не нужными переживаниями. К тому времени, как мы закончим партию, пташка уже привыкнет. Расслабится.
        Я выиграю, а она даже сопротивляться не будет.
        По-другому хер получится. Я устал. Пиздец как устал. Раньше это было азартом, адреналин плескался, подбадривал. Желание обладать ею, вернуть в свой дом. Подчинить.
        Но поведение Ники разворачивает цель на сто восемьдесят градусов. Я не собираюсь всю жизнь сторожить её. Это Лютый может кружить вокруг своей девчонки, но мне такое не нравится.
        Я хочу, чтобы моя женщина сама ко мне шла.
        Теперь хочу.
        - Без каких-то подстав? Дополнений? - спрашивает напряженно, не верит до конца. - Честная партия?
        - Честная, насколько это может быть. Но мы внесём собственные правила, пташка.
        - Какие?
        Двигается от меня, думает, что не замечаю. Но я поднимаю руки, позволяя Нике соскользнуть на диван. Упирается спиной в подлокотник, а ноги остаются лежать на моих коленях.
        И так неплохо.
        - Мы сыграем сейчас?
        - Не совсем.
        - А как? Саид…
        Просит, понижая голос. Что, пташка, вся смелость закончилась? Её было в избытке, когда Ника кричала свои обвинения. Каждый грех припоминала, не скупилась.
        Как Назар, блядь.
        Умеет оскорбить.
        Подчиняю. Да! Потому что пташка крыльями трепещет, пытается улететь, а сама остаться хочет. Херню делает, а до этого ластилась. Радо на всё отвечала.
        Частичку забираю, так говорила? Только мне не часть нужна, а вся Ника. Полностью, каждая клетка, каждый взгляд. Сердце блядское нужно, хотя подобным не страдал.
        А тут поплыл как малолетка.
        К чертям мозги вынесло.
        И ни разу не казалось это неправильным. Отвлекало, но готов был пойти на такие жертвы. Сейчас уже ни в чём не уверен. Если своей женщине не можешь доверять…
        То кому тогда можно?
        - Ну? Саид, хватит меня пытать неизвестностью. Зачем ты заговорил, если ничего не собираешься объяснять? Помучить просто?
        Смелой стала, пташка?
        Но вопрос оставляю внутри. Глотаю, запиваю крепким коньяком. Алкоголь уносит резкие слова, заставляя сдержаться. Ника хотела, чтобы не затыкал?
        Пожалуйста.
        Посмотрим, поможет ли ей это. Или изначально не моя вина была во всём.
        - Обдумываю правила, - произношу медленно, не отрываю взгляд от шахматной доски. - Три хода за раз.
        - Сразу? Каждому? Но это неправильно! Не будет шанса перегруппироваться и…
        - Нет, три хода за вечер. По правилам, ты и я, и так до лимита. На следующий день продолжаем. Если у меня время будет.
        - А оно будет? Или мы начнём партию, а через десять лет закончим?
        - Будет. Если много пропущу, тогда увеличим количество ходов. Не вопрос. Тебе всё равно спешить некуда, девять месяцев впереди.
        - И как будет с малышом? Если я выиграю и рожу… Ты говорил, что я сама должна остаться, если захочу видеть ребёнка. Так какой смысл в игре?
        Не вовремя Ника мозги включает. Как не надо, то до смешного дурит, глупость не скрывает. А когда я не против, чтобы девчонка не заметила лишнего, она начинает анализировать.
        Совсем не к месту.
        - Сможешь видеть ребёнка. Если не будешь новые подставы устраивать, то будешь с ним жить. Не здесь, а где захочешь. Но я буду контролировать, где вы. И приезжать, когда захочу.
        - Ну… Справедливо? - передёргивает плечами, кивая на такое предложение. - Контролировать, но решать буду я? Если захочу забрать ребёнка… Не знаю, в Америку.
        - Заберешь. Составим график, когда он должен проводить время со мной. И несколько стран попадут под блок, куда мне нельзя заезжать. Но это с главным условием, пташка. Если ещё раз промолчишь, утаишь какой-то факт, будешь бегать - всё отменяется. Ребёнок останется со мной, независимо от нашей игры.
        - Не буду.
        Обещает клятвенно, заглядывает в глаза. Может, и правда, что-то дошло. Сегодняшняя встряска должна была мозги прочистить. Если нет - то девчонке уже ничего не поможет.
        - А если я проиграю. Что тогда, Саид?
        - Останешься со мной. Будешь верной, - сжимаю щиколотку, провожу пальцем по светлой коже. И ловлю, как пташка покрывается мурашками. - В моей постели, жизни. Полностью моей, это понятно?
        - Да.
        - Проиграешь - моя. Выиграешь - я дам уйти и больше гоняться не буду. Простые ставки и условия.
        Не такие простые.
        Но Нике о них знать необязательно.
        Она ведь уверена, что сможет победить. Вон как глаза загорелись, губу кусает. Думает, как обставить. Помнит, пташка, что я не настолько хорошо играю? Так, забава простая?
        Пусть помнит, думает об этом. Предвкушает победу, которую не получит.
        Я условия называю, но это не значит, что обходных путей не будет. Сделать так, чтобы Ника проиграла. Без давления и угроз, хитростью обойдусь. Ходами, которые свергнут её короля.
        А я получу всё, чего хочу.
        - Ты белыми играешь, я черными.
        - Почему? - вскидывается, сразу ищет подвох. Умница какая, блядь. - В чём подвох? Не так обычно определяют.
        - Я же подлец и бандит, пташка, куда мне белый цвет? А ты за свою светлую душу будешь черным бороться?
        Яд и сарказм сочатся сквозь слова, но Нике этого хватает. Кивает, принимая такое странное условие. Для неё все ново и неожиданно, не знает, за что первым делом спрашивать.
        А я эту мысль гонял.
        Ещё до того, как Ника снова сбежала.
        Продумывал, чем ещё сильнее её привязать. Отмахивался, потому что не до того было. Но план действий продумал наперёд, всё предусмотрел. Нике придётся постараться, чтобы обойти меня.
        - Хорошо. Тогда я согласна. Три хода, игра на свободу. Это главные условия, больше ничего не будет? И как… Как всё будет сейчас? Пока результат не известен?
        Известен.
        Всё уже решено.
        Просто Нике знать не стоит.
        Вместо слов сжимаю ногу девушки, тяну на себя, вырывая тихий вскрик. Ника ошалело смотрит на меня, снова оказывается сверху. В куда более развратной позе, чем раньше.
        Трепыхается, но прижимаю к себе. Укладываю ладони на упругую задницу, сжимаю. Ника замирает, ещё один писк, а после лишь упирается ладонями в мои плечи.
        Как загнанный зверёк.
        Решает: кинуться или сдаться.
        - Что ты делаешь?
        - Показываю, как всё будет дальше.
        - Мы об этом не договаривались! Не…
        - Разве. Ты ещё помнишь нашу сделку, пташка? До того как ты улетела? Обещала быть моей, не отталкивать и не отказывать, - провожу пальцами по шее, изучаю бьющуюся венку. - Я не помню, чтобы сделка закончилась.
        - А я не помню, чтобы ты условия выполнял.
        Охренеть заявочка.
        Даже прекращаю касаться девчонки. Справедливый укор, есть такое. Непредвиденные обстоятельства, где я не успел вмешаться. Но интересно, сможет ли пташка озвучить всё.
        Хватит ли смелости, которой сегодня удивляет.
        - Ну, говори, если начала. Выкладывай претензии. Я слушаю.
        - А потом накажешь за то, что не понравится? Нет, я так не хочу.
        - Никаких наказаний. Хочу услышать, что тебя не устраивает.
        И так сегодня достаточно услышал.
        Пеплом забивает глотку.
        Оседает неприятным осадком.
        Когда пташка сомневается - хуже, чем пулеметная очередь по машине.
        Сильнее пробирает.
        - Ты сказал, что меня никто не тронет. Если… Если я буду твоей и под тобой. Но Эмин меня похитил. И не важно, что было потом. Я этого не хотела.
        - По остальным пунктам претензий нет?
        Бросает взгляд на потолок, будто может увидеть Адама через бетон. Я обещал заняться пацаном и сделал это. Здесь, в безопасности, под всеобщим контролем.
        Маме Ники тоже никто не угрожал, не подходил. Охрану взял на стороне, где доверять можно. Царь не станет лезть в разборки лишние, детьми и женой дорожит. Поэтому ему можно доверять. И эта охрана круглосуточно женщину пасёт. Проверяет, чтобы никто лишний рядом не был.
        Интересно даже, когда она вычислит. Не глупая женщина, хоть и мягкая как Ника.
        - Нет, - выдает, подумав. - Только по моей безопасности.
        - Помнишь о чём я тебя предупреждал, пташка? Не выходить никуда самой, следовать моим приказам. И тогда всё будет хорошо. Было такое?
        - Да.
        - Так какого хера ты пошла одна? Вышла из клуба, никому ничего не сказала. Как тебя должны были защитить, если не знали, где ты? Ты сама нарушила сделку.
        - Потому что узнала, что беременна! А твоих на коленях какая-то девка тусовалась!
        - И как это связано с тем, что ты должна была в кабинете сидеть?
        Провожу пальцем по нижней губе, надавливаю. А Ника дёргается, отворачивается от меня. Зубки показывает, непокорность. Не словами, так своим поведением.
        А после прямо в глаза смотрит. Показывает, насколько недовольна, что со мной кто-то был рядом. Другая, внешность которой даже и не вспомню. Все на одно лицо.
        Но ревность пташки нектаром стекает по крови. Пьянит лучше самого дорогого алкоголя. И я смакую это, наслаждаюсь. Открытое собственничество, на которое раньше не претендовала.
        Намеренно затягиваю молчание. Пусть гнев обуздает, прочувствует, какого мне было. Гоняться за ней и думать: трахалась с племянником или нет. С кем ещё была.
        - Я верность не обещал, пташка. Ни слова за это не обсуждали.
        - Знаю. Я и не просила. Не… Неважно это. Просто не прикасайся ко мне после других. Не хочу заразу подцепить.
        - Задавай вопрос прямо, Ника. Спроси: трахал ли я ту девку.
        - А ты…
        - Нет.
        Прикрывает глаза, почти не выдает своего состояния. Но губы подрагивают, когда девчонка пытается скрыть улыбку. Довольна моим ответом, маленькая чертовка.
        Пиздец.
        Мне ещё повезло, что на Нике залип. Попалась бы другая, давно бы все вены выдернула. И крови попила, как выражался Лютый. Потому что Ника сама не замечает, как тянет желаемое из меня.
        - Не трахал, - повторяю, а её щеки краснеют. - Ни её, ни других. Я верности не обещал, но других не было. На этом закрыли эту тему?
        Неуверенно кивает, а после вздрагивает, когда тяну язычок молнии вниз. Платье хорошо на ней смотрится, но у нас здесь своя мода. Голой Нике намного лучше.
        - Ты отвечала мне раньше, что изменилось? Почему отталкиваешь?
        - Всё? Ничего? Не знаю.
        - Поразительно много ты не знаешь, пташка.
        Машет головой, а я зарываюсь пальцами в темные волосы. Давлю на затылок, придвигая к себе. Ловлю учащенные вдохи, как облизывает свои губы. И смотрит.
        Блядски смотрит.
        В ожидании.
        Сука, сама отталкивает, а глаза всё выдают. Крупицы желания, застывшее возбуждение. Может сколько угодно врать себе, но от меня правду не скрыть. Стоит надавить, прижать собой, и Ника сама всё позволит.
        - Мы решили, что я сделку не нарушал, - произношу медленно, царапая её затылок. Получаю охрененную реакцию в ответ. - И мне нужны доказательства.
        - Какие?
        - Что, когда я выиграю нашу игру, ты не станешь бегать и отталкивать меня. Покажи, пташка, что будешь послушной. Будешь моей.
        Глава 23. Саид
        - Камеры! - вспоминает не к месту, смотрит испуганно. - Здесь ведь камеры, не надо.
        - Только это смущает? Камеры давно вырубил, я бы не стал говорить с тобой при свидетелях. Ещё не поняла?
        - Я не…
        Не договаривает, порождает тяжелую тишину. Медленно дышит, грудь вздымается, платье медленно сползает с острых плеч. Пташка не может принять решение.
        И я принимаю его за неё.
        Тяну к себе, чтобы упёрлась грудью. Держу за волосы, контролирую. Сминаю пухлые губы, пробуя на вкус. Мало, всегда, блядь, мало получается. И насытиться не получается.
        Не хочу её желать.
        Но не отпускает.
        Глубоко засела, пташка. Пробралась под кожу, кровь отравила. В самое нутро забилась, не выцепить. Трепещет там, бьется. И остается только один выход.
        Сделать так, чтобы у Ники подобное состояние было.
        Стягиваю с девчонки платье, оголяя грудь. Зажимаю острые соски, заставляя стонать. Вот так, пташка, прекратить бороться со мной. Не к месту. Поздно уже.
        Подхватываю под задницу, заставляю привстать. Втягиваю губами сосок, прикусываю его. Наслаждаюсь тем, как по телу девчонки спускается вибрация. Отзывается на каждое касание.
        Грудь кажется больше.
        Или не видел так давно?
        Пиздец сколько дней, месяцами кажутся.
        Хрен знает, как семь лет выдержал. Думал, что та зависимость хуже всего будет. Одна ночь, которой не хватило. Но ошибся, слишком часто это делаю с Никой.
        Только сильнее затянуло.
        Брал её раз за разом, а не хватало.
        Ещё.
        Ещё, блядь. Пока не помру. До остановки сердца или пули в висок. Ненавижу и хочу одновременно. Другую бы вышвырнул, а на эту рука не поднимается.
        Зато поднимается кое-что другое.
        - Саид.
        Стонет мое имя, как молитву.
        Лучший звук.
        Самый необходимый.
        Кусаю нежную кожу, втягиваю, оставляя следы. Всю пометить хочу как животное. Чтобы каждый видел, что она занята. Принадлежит мне. Чтобы сама Ника видела мои метки, ощущала их на своем теле. Даже когда я не рядом, помнила, что между нами происходит.
        Безумие.
        Но я уже привык к мысли, что поехал крышей.
        Ника не спорит, когда стягиваю с неё платье. Тряпкой болтается на талии, не закрывает самое необходимо. Наслаждаюсь видом. Как девчонка дрожит и вскидывается, как её соски твердеют.
        А кожа горит.
        Кажется, ещё красивее стала.
        Моя.
        Девчонка выгибается, когда провожу пальцами по лону. Без белья, сразу влагу чувствую. Лучший показатель, чем лживые слова. Течет от моих прикосновений, реагирует.
        Сразу готова принять.
        - Расстегни мои брюки.
        Стыдливо опускает взгляд, не спешит. Давлю на затылок, обрывая её протесты. Целую, втягиваю и кусаю губы. Веду языком по жаркому нёбу, глотаю тихие стоны.
        И рычу, когда нежные пальцы касаются ширинки. Задевает, вызывая спазмы в мыслях. Новый поток возбуждения. Надавливаю на влажное лоно, заставляя поторопиться.
        Блядь.
        Запускает ладонь в мои брюки, касается члена. Тот уже колом стоит, просит ласки. А Ника жалеет, осторожно делает. Не спешит, пытает, маленькая зараза.
        Сильнее только заводит.
        Не понимает, что её ждёт.
        Каким голодным мужик может стать всего за несколько дней.
        Ругаюсь на родном языке, стягивая лишнюю одежду. Приподнимаюсь вместе с девчонкой, избавляясь от штанов. А Ника лишь сильнее за меня хватается, царапает шею.
        Разрядами тока прямо в член.
        Прости, пташка, медленно сегодня не про меня.
        Сначала возьму, как хочу.
        Быстро и остро, чтобы орала от удовольствия. Выгибалась и сама насаживалась сильнее. Долбить буду, пока окончательно голос не сорвёт от моих движений.
        А потом, завтра или через год, успокоюсь.
        Медленнее возьму.
        - Ох.
        Всхлипывает, когда толкаюсь в девчонку. Горячая дырочка тут же обхватывает мой член. Сжимает тисками, а перед глазами мелькают огни. Красные вспышки, как для быка.
        Сильнее.
        - Саид, - шепчет, прижимаясь ко мне. Грудью скользит по коже, заводит сильнее. Я уже в ней, а недостаточно. - Не так.
        Так, моя хорошая.
        Челюсть сводит от желания.
        Не насытиться ею никак.
        Чистый кайф в каждом движении. В её стонах и вскриках. Как принимает меня, хотя ещё совсем недавно отбивалась. Недотрогу играла, а теперь смазкой пачкает.
        - Слишком, - хнычет прямо в губы, а не отодвигается.
        - Привыкнешь.
        Рублю, но напор уменьшаю. Медленнее толкаюсь, ловлю, как трепещут её ресницы. Глаза закатывает от удовольствия, жмурится. А я взгляда не отвожу. Каждую реакцию хочу увидеть.
        Доказательство.
        Признание.
        Куда легче вхожу в неё. Кожу рвёт от желания быстрее получить желаемое. Но терплю. Зубы сцепил, сильнее сжав бедра девчонки. Контролирую себя.
        Сердце как заведённое выстукивает.
        Вожделение ядом в кровь пускает.
        До блядской грани.
        Которую вот-вот порву к чертям.
        Слышу треск, с которым оковы рвутся. Только не мои. Ника вдруг замирает, а после сама бедрами двигает. Насаживается на меня, усиливает напор. Берёт контроль в свои руки.
        И я не спорю.
        Вперёд.
        Давай, моя девочка.
        Действуй сама, покажи, насколько хочешь меня. Насколько глупо было бежать, чтобы снова со мной оказаться. Самой признать поражение, открыться.
        Сама потом позволишь всё.
        Спорить не будешь.
        Одного раза хватит, чтобы подсела.
        Уже проходили.
        - Вот так, пташка. Не улетишь больше.
        Обещание, которое сдержу.
        Любыми способами.
        Как можно отпустить, когда девчонка так реагирует? Смотрит помутневшим взглядом. Наполнена желанием, кусает губы, а всё равно громко стонет. Пронзает своими звуками.
        В душу, блядь, попадает.
        - Улечу. Я… Ох, - запрокидывает голову, когда ласкаю её лоно. Сжимаю клитор, тру пальцами. - Я выиграю. Я.
        - Пока в выигрыше я.
        Усмехаюсь на её заявления, усиливаю напор. Показываю, кто на самом деле контролирует всё. Как легко её наслаждение оказывается в моих руках. Быстро всё понимает.
        Сильнее насаживается, а я усиливаю напор. Быстрее двигаю пальцами, доводя её до края. И замедляюсь вслед за девчонкой, когда её начинает потряхивать от напряжения.
        - Саид…
        - Попроси, пташка. Попроси меня, как следует.
        Её щеки краснеют от возбуждения и смущения. Задыхается, а взгляд сфокусировать не может. К губам тянется, но я её останавливаю. Нет, милая, так не получится.
        Хочу слышать.
        Каждую её просьбу и мольбу.
        Чтобы сама сказала, что ей нужно.
        От меня, только от меня.
        - Попроси.
        - Пожалуйста. Я хочу…
        - Чего?
        - Кончить.
        - Я тебе не мешаю.
        - Саид!
        Всхлипывает снова. Это лучшая музыка в мире. Её звуки, когда я в ней. Когда трахаю, а она отзывается. Показывает, насколько ей хорошо со мной.
        Обоюдная зависимость.
        Перехватываю ладонь, не давая пташке самой закончить. Нет, так не будет. Скажет, никуда не денется. Уже на грани, сгорает от моих касаний, рассыпается.
        Достаточно одного мазка по лону, чтобы сломать.
        - Пожалуйста, прикоснись ко мне.
        - Как, Ника? Так? - провожу ладонью по её груди, оставляя блестящую смазку на коже. - Так? - громкий шлепок отпечатывается на её заднице. - По-другому?
        - Прикоснись так, чтобы я… Кончила.
        Пиздец.
        Эти слова должны её задевать. А бьют по мне. Заставляют прижать девчонку к себе, войти до упора. И закончить всё, потому что выдержки не хватает. Рвёт контроль.
        На части меня рвёт.
        - Ох!
        Девчонка кончает громко, открыто. Содрогается всем телом, падает на меня. Зажимает тисками мой член внутри, сдавливает так, что больше не оттянуться.
        Нахрен размалывает.
        Каждый мускул сжимается, а потом простреливает током.
        Освобождением накрывает.
        Кайф.
        - Вот так, - поднимаю её голову, провожу по отметинам на губах. - Какая хорошая пташка.
        - Я, - хмурится, когда остаюсь внутри, не отпускаю. - Мне нужно в душ.
        - Потом. Или снова будешь бегать от меня?
        - А мы… Ты доказательства просил, ты их получил. О другом мы не договаривались.
        - И не ты только что кончала на мне?
        - Хаджиев! Ты… Неважно. Мы должны были сыграть и…
        - Не сегодня. Беги, Ника.
        - Что?
        - В душ беги, ты же хотела.
        Морщится, поднимаясь на ноги. Рывками поправляет платье, стараясь прикрыть грудь. Маленькая заядлая врушка. Доказательства она мне, блядь, дала. А сама удовольствия не получила?
        Надеюсь, что прорыв получился. Как в прошлый раз. Когда достаточно нескольких раз, чтобы прекратила крутить хвостом. Признала собственные желания.
        - Ника.
        - Что?
        - В моей спальне спать будешь.
        - Я не… Ладно.
        Фыркает, но больше не спорит. Медленным шагом направляется к лестнице, только слышно скрип половиц. Умная девочка, иногда. Бывает время от времени.
        Не собирался в свою постель пускать.
        Блядь, вообще ничего не собирался.
        Слишком сильно пташка задела, натворила дел и смыться пыталась.
        Злюсь на себя, что сдаю позиции. Не только в бизнесе. Собственные решения не выдерживаю. Всё ломается к чертям собачим. По другому руслу течёт.
        Хоть в одном уверен - не собираюсь отпускать пташку. Если бы с Эмином мутила, тогда да. А так… Лишь время собирался потянуть, пока ребёнка моего носить. Приручить. Привыкла бы за столько месяцев, сама никуда бы уходить не захотела.
        А игра - только способ ускорить всё.
        - Слушаю, - Лютый отвечает мгновенно, слышно шум на фоне. - Камеры сейчас просматриваю. Пожар точно не случайность.
        - Да знаю я.
        Догадываюсь.
        Но Нике об этом знать не нужно.
        Хватит с неё волнений. В этот раз я таких промашек не допущу. Вокруг будет охрана. И пташка больше бегать не будет, я надеюсь. Хватит опыта, чтобы те же ошибки не совершать.
        А как с Эмином покончу, то больше проблем и не останется.
        Кровь родная, бляха.
        Всё не могу осознать, что племянник против меня пошел.
        - Тахиру скажи, что я его к тебе отправил. Пусть с тобой будет пока.
        - Пока? Да ты сегодня щедрый. Или пташка подняла настроение?
        - Не зарывайся, Лютый. Или мы о твоей девчонке говорить будем?
        - Не стоит, - соглашается, сквозь сжатые зубы. - Есть другое дело. Есть шанс, что Эмина перехватить можно будет. На следующих выходных встреча в загородном клубе Шамиля.
        - Знаю, я не планировал ехать.
        - А стоило. Возможно, Эмин туда пойдёт. Или кто-то, с кем он сотрудничает. Я охрану Царя пошлю, раз им сейчас доверяем. Сам не смогу заглянуть, у меня бой.
        - Подумаю. Спасибо.
        Перехватить племянника в клубе - мертвая затея. Нейтральная территория. Охраняется, как дом президента, если не серьезнее. Почти военная база, только лоска больше.
        Место, где запрещены драки и перестрелки. За пределами - пожалуйста. Но внутри нужно держать себя в руках. Но если смогут отследить Эмина, то всё быстро решится.
        Особенно, если нагрянуть без предупреждения.
        Тем более, что Шамиль мне должен. Скоро он свой товар получит, а значит не станет возражать. Окажет ответную услугу и никаких проблем.
        Принимаю решение быстро, поднимаясь в свою комнату. Неделя долго тянется, но ради этого я подождать готов. Заодно подготовлюсь, людей соберу. И крысу накажу, которую уже вычислили.
        - Пташка…
        Усмехаюсь, находя девчонку в своей постели. Завернулась с головой, но приказ выполнила. Сбрасываю остатки одежды, решая, что с утра душ приму. Или после того, как девчонкой наслажусь.
        Ещё один раунд не повредит.
        Чтобы закрепить результат.
        - Саид, - сонно бормочет, когда забираюсь на кровать. Разворачивается ко мне лицом. - Я спать хочу.
        - Я ещё ничего не делаю.
        - Всег… Всегда делаешь.
        Тяну девчонку к себе, а потом застываю. Прикасаюсь пальцами к её лбу, матерюсь от души. А пташка больше не реагирует на мои слова, не открывает глаза. Полностью отрубилась в моих руках.
        Ника вся горит, температура зашкаливает.
        Блядь.
        Глава 24. Ника
        Я пытаюсь пошевелиться, когда лица касаются холодные пальцы. Дёргаюсь и недовольно стону, отшатываясь. Неприятно. Мне не нравится всё, что происходит.
        Слишком ярко, свет режет глаза. Пытаюсь натянуть одеяло сильнее, но кто-то не позволяет. Ненавижу этого «кто-то». И говорит он шумно, мешая снова заснуть.
        Хочу отпихнуть настойчивого наглеца, но тело ломит. Каждую мышцу неприятно тянет от движений. И я сдаюсь, потому что это бессмысленно. Мне не победить.
        - Упрямая, пташка, - этот кто-то ворчит на ухо, тянет на мне одежду. - Давай, не сопротивляйся.
        - Нет.
        Бормочу, надеясь, что говорю понятно. Но слово больше похож на набор несвязных звуков. Горло дерет, слишком больно говорить. Кашляю, отворачиваюсь.
        И готова заплакать, что у меня окончательно забирают одеяло.
        - Не надо, Саид.
        Точно.
        Хаджиев.
        Сознание немного проясняется, чтобы я могла понять происходящее. Узнать, кто в очередной раз мешает мне заснуть в теплом коконе. У меня болит всё, что может болеть.
        А он собирается заняться со мной сексом?
        - Хватит.
        - Хватит, - передразнивает, касаясь меня. Морщусь, когда мужчина двигает меня дальше, пытаясь посадить. - Я это уже слышал. Давай, пташка, не капризничай.
        - Я не хочу.
        - Это ты тоже говорила. Давай, милая, открывай ротик.
        Задыхаюсь от такой наглости. Разве он не понимает, что мне плохо?
        Я тут едва не умираю, а он только от себе думает.
        Правильно, при чём тут мои желания? Главное, чтобы господин Хаджиев был доволен. А то, что я даже глаза не могу открыть - кому какое дело? Чувствую, как губа начинает дрожать от обиды.
        Почему он так со мной?
        За что?
        Разве я не заслуживаю хоть капельки внимания и заботы? Сострадания? Мне хочется, чтобы меня прижали, сильно-сильно, и пожалели. Погладили по голове, сказали, что всё будет хорошо.
        Последний день как в тумане проходит, я только сплю и не двигаюсь. И прислушиваюсь к шуму, который время от времени наполняет комнату. Я лишь хочу отдохнуть.
        А Саид не может подождать даже пару дней.
        Заставляет меня сесть, хоть подушку подставляет. И сжимает пальцами мой подбородок, давит на губы. Делает всё, чтобы я открыла рот. И я поддаюсь, не могу сопротивляться.
        - Не настолько он ужасный, Ника.
        - Уж… - снова кашляю, стараясь сделать это как можно громче. Пусть не рискует приближаться. Вдруг откушу что-то? - Очень ужасный.
        - Верю, пташка. Но надо, очень надо.
        Кому надо?
        Ему?
        Пусть с другой так развлекается, если не может ждать.
        И внутри тут же всё неприятно сжимается от этой мысли. До чего же подонок! В нём ни капли нежности или понимания. Жестокий и беспощадный. Дикарь!
        - Вот так, - морщусь, когда губ касается что-то голодное. - Ника, не веди себя как ребенок. Выпей этот чертов чай.
        - Чай?
        - Да, пташка, чай. Я уже понял, что он тебе не нравится, но ничего не поделаешь. Пей.
        Я нахожу в себе силы открыть глаза. Тут же жмурюсь от яркого света, а после облегченно вздыхаю. Саид выключает свет, оставляя нас в темноте. Так намного лучше.
        Разглядываю силуэты и понимаю, что мужчина действительно держит кружку возле моего лица. Пытается напоить, хоть травяной запах вызывает во мне отвращение.
        Но я поддаюсь. Делаю маленький глоток теплого чая, горло тут же сжимает спазмом. Саид не поторапливает, за что я ему благодарна.
        Ммм…
        А вкус не такой плохой, как я боялась. Чуть терпкий, без сахара. Но фруктовые оттенки приятно оседают на языке. Мужчина не отдает мне кружку, отводит мои руки в сторону. Ворчит что-то, но я не понимаю его.
        - Вот так, - фыркает беззлобно, удобнее устраиваясь на кровати. Тянет меня на себя, позволяя улечься. - Не спи, пташка, ты ещё не всё выпила. Предписание врача.
        - Врача? Точно. Мне нужно в больницу.
        - Не нужно.
        - Но я болею. Нужно обследоваться. А если малыш…
        - С ним всё нормально. И с тобой тоже будет. Хотя за твою задницу не ручаюсь.
        - При чем тут она?
        - Отходить бы тебя ремнем, за всё. Поверь, с наслаждением бы это сделал. Почему ты не сказала, что плохо себя чувствуешь? Жар из неоткуда не берётся.
        - Со мной всё было нормально. А температура - ничего страшного. Она бывает повышенной, у беременных. Я не думала…
        - Я вижу, что не думала. Твоё любимое занятие.
        Обиженно соплю, стараясь отодвинуться от мужчины. Он ещё обижать меня будет! Я даже не поняла, как заболела. Всё было нормально, когда мы… После нашего секса. Я лишь отправилась спать, а после всё расплывчато и непонятно. Словно сквозь дымку сна.
        Хорошо меня накрыло, если я ничего не соображала. И думала, что Саид хочет минет вместо того, чтобы напоить меня. Об этом я никому рассказывать не буду.
        - Но мне нужно к врачу, Саид.
        - Врач уже был, и не один. Ты не помнишь?
        - Не очень, если честно. Не помню, чтобы мы выходили из дома.
        - Потому что врачи приезжали сюда. Осмотрели тебя, поставили диагноз и свалили до того, как я их прихлопнул.
        - За что?
        - Вылечить тебя не могут. Сказали, что пока нельзя тебе ничего давать из-за беременности. Фигню всякую посоветовали и сбежали. Сказали, что если не полегчает скоро, то нужно будет везти в больницу. И решать сохранять ли беременность. Жаропонижающее и таблетки могут плохо сказаться на плоде, как и вся твоя болезнь.
        - Пусть себя везут!
        Тогда я не удивлена, что врачи бежали быстрее, чем пули. Я мало что знаю о беременности, но вот так предлагать… Можно подумать, что женщины никогда не болеют.
        Шарлатаны.
        - Приблизительно так я им и ответил. Но Вера сказала, что всё будет нормально. Не стоит переживать раньше времени.
        - Кто это такая?!
        - Знакомая одна, врачиха. Штопает бойцов моих. И не только моих. У неё своя больница, мы обращаемся, когда приспичит. Но, судя по всему, тебе уже лучше.
        - Лучше?
        - До этого ты совсем со мной не разговаривала. Только бормотала что-то про извращенца, и чтобы я тебе не совал всякое в рот.
        - Всякое?
        - Твои слова, не мои.
        Видимо, не в первый раз я ошибаюсь в мужчине. Ну а как ещё можно было его понять? Раздевает, двигает, заставляет открыть рот… Приличные мысли в такие моменты не появляются.
        Мне стыдно самую капельку, но Саид сам виноват. Его поведение настолько непривычно, что я даже подумать о таком не могла. Но сейчас наслаждаюсь приятными касаниями.
        Мужчина перебирает мои волосы, гладит шею. Заставляет добить чай до конца, небольшими глотками. Кажется, я проливаю немного, когда беру кружку в свою руку, но Саид ничего не говорит.
        Просто укладывает меня обратно, когда я заканчиваю. Горьковатый вкус остается, но я могу это пережить. Зато не так сильно болит горло, и дышать становится легче.
        - Поспи ещё, пташка. А потом снова будешь отбиваться.
        - Снова этот чай?
        - Невкусный? Переживешь. Нигяр говорит, что это лучший напиток для тебя сейчас. Она в этом лучше разбирается.
        - Ты ей доверяешь?
        - Да, и ты тоже можешь. Она много лет работала у моего брата, теперь у меня. Но лучше не делись с ней планом побега. Она верна мне, а не тебе. Быстро всё здаст.
        - Предательница.
        Саид хрипло смеётся, его грудь поднимается, укачивает меня. Чуть сползаю вниз, чтобы лежать было мягче. Мужчина теплый. Не заменит одеяло, но хоть что-то.
        Под смех Хаджиева я и засыпаю.
        Когда я снова просыпаюсь, то в комнате никого нет. Вместо Саида я обнимаю подушку. Тру лицо, сгоняю остатки сна. И понимаю, что чувствую себя в разы лучше. Голова ещё немного болит, но не критично.
        Одежда неприятно липнет к телу, и я отправляюсь в душ. Хочется смыть с себя всю болезнь и её последствия. Наверняка, всё потому, что я с мокрой головой бегала от пожара.
        - Саид!
        Ругаюсь от неожиданности. Дверца душевой резко открывается, мужчина недовольно смотрит на меня. Разворачиваюсь к нему спиной, пытаюсь открыться от этого взгляда.
        - Оставь меня одну, пожалуйста.
        - Какого черта ты встала, Ника? Слышала про постельный режим? Или мне тебя привязать нужно?
        - Я в порядке, правда. И чувствую себя хорошо! Дашь мне минуту, я скоро выйду.
        Мужчина ещё стоит несколько секунд, но после этого оставляет меня в одиночестве. Удивительная выдержка, но испытывать её я не рискую. Поэтому быстро вытираюсь, натягиваю легкую пижаму и возвращаюсь в спальню.
        Показательно смиренно забираюсь в кровать, улыбаясь Хаджиеву. Мужчина стоит у стены, всполошившийся, с цепким взглядом. Что же его так взволновало?
        - Всё, я на месте, - пытаюсь пошутить, но прикусываю язык. Получается не очень. - У тебя всё нормально?
        - Нормально ли у меня? Это ты мне скажи, пташка.
        - Что? Я ничего не делала.
        Саид прячет сжатые ладони в карманы брюк, а потом достает, рывками снимая с себя рубашку. Остается только в темных джинсах, которые идеально обтягивают его тело.
        Это из-за Эмина мужчина снова злой? Встревоженный и внимательный. Его племянник снова что-то натворил, пока я болела? Но я ведь об этом не знала! Всё сразу рассказала Саиду.
        Ну, не сразу, но в ту ночь, когда решила быть честной с ним.
        - Расскажи мне, Ника, каким я должен быть? Ты валяешься несколько дней в бреду…
        - В бреду? Сколько?!
        - …Ничего тебе давать нельзя, потому что ребёнок. И дитю тоже не очень полезно, что ты болеешь. И я должен разрываться между работой и тобой. Уговаривать выпить чай, каждый раз забирать чертово одеяло, менять холодные компрессы…
        - Ты сам это делал?
        - …А потом возвращаюсь домой, а тебя нет. Ушла в душ, хотя ещё утром не могла сидеть спокойно. И что мне с тобой делать?
        - Пожалеть?
        Спрашиваю неуверенно, зная, что Саид на это не способен. Но я не думала, что он сам возился со мной всё время. Думала, поручил Нигяр. А единственный раз, который я помню, просто оказался рядом. Только проснулся или собирался на работу.
        Мужчина показательно хватается за пряжку ремня, намекая, что он хотел бы со мной сделать. Но уголки его губ подрагивают, а после Саид просто машет рукой.
        Мол, что с тебе взять.
        - Лучше? - спрашивает вместо угрозы, и я улыбаюсь ещё шире.
        - Намного. Думаю, завтра уже буду в полном порядке.
        - Отлично. Твоя мама звонила, беспокоилась. Я не дал ей приехать, но сказал, что ты перезвонишь.
        - А навестить? Смогу?
        - Зависит от многого, пташка.
        - От чего? Саид, она же волнуется! Я не буду ничего делать, правда-правда.
        - Для начала, - кивает на прикроватную тумбочку, где стоит новая порция чая. - Выпей это. А потом решим.
        Морщусь, потому что это настоящая пытка. Но её я выдержать готова. В конце концов, Саид мог придумать что-то намного хуже. А вместо этого…
        Проявил заботу, от которой щекочет под рёбрами.
        Глава 25. Саид
        - Да, мам, всё хорошо!
        Я краем глаза поглядываю на пташку, которая крутится в моем кабинете. Который раз убеждает свою мать, что с ней всё хорошо. Хотя я бы не был в этом уверен на все сто процентов.
        Ника выглядит получше, но все ещё кашляет время от времени. И я бы не рисковал пускать её куда-то далеко, пока окончательно не оправилась после болезни.
        Пиздец как напугала меня.
        Я стойко перенес смерть брата, пока он не объявил, что все ещё жив. И справился с тем, что племянника не стало. Ну, в этом случае несколько лет был уверен, что его нет. И если возвращению Халида я был рад, то Эмин…
        Ника умудрилась весь воздух выбить. Бледная, не в себе, почти не отвечала. Думал, пристрелю первых врачей, которые приехали. Слишком долго добирались.
        Сдержало лишь то, что девчонке нужна была помощь. И ждать другую бригаду времени не было. Жаль, что деньгами не ускоришь выздоровление. И угрозами тоже. Врачи дали рекомендацию, по стеночке двигаясь к выходу.
        Я был придушить любого.
        Даже Лютый лишний раз не лез. Сам взял основные задачи на себя, чувствовал моё состояние. Совсем не до сделок было. Какая нахрен контрабанда? У меня пташка с температурой.
        И Адам под ногами путается, требуя пустить его к Нике. Пришлось отвлекать, потому что Тереза не справлялась. Зачем только держу рядом, если ничерта не может?
        Пришлось пустить малого за шахматный стол. Тот упрямо хотел играть, и я сдался. Практика не помешает, так ведь? Только настолько был погружен в мысли о Нике, что всухую продул малому.
        - Да, всё хорошо. Саша? - Ника усмехается, бросает на меня взгляд. - Нет, ничего о нём не слышала. Больше не появлялся? Занят, наверное. Да, мам, я знаю, что он… Да. Нет, ну мам!
        Усмехаюсь, отвлекаясь от документов. Смотрю, как пташка юлит и старается оправдаться. Если Екатерина Анатольевна ей снова рассказывает про прекрасного Сашу, то я не против.
        Незачем женщине знать, что Саша и преследователь её дочери - один и тот же человек. Но даже когда Ника бегала от меня по Европе, не мог оставить её мать без внимания. Пришлось назваться другим именем и помогать время от времени.
        И теперь это приносит свои плоды.
        - Нет, - девчонка перестает улыбаться, обнимает себя плечами. - Я пока не знаю, когда приеду. Бегаю? Нет, я больше не бегаю. Да, всё хорошо, ты только не переживай! Я немного болею, но приеду, как смогу. Позвонить ещё?
        Пытливо смотрит на меня, в ожидании.
        Качаю головой. К черту эти звонки. Пока Ника не заслужила моё доверие, и такие привилегии ей не положены. Заболела, смягчила немного, но это не плата за её поведение. Девчонка должна понимать, что подобное предательство обернётся для неё наказанием.
        Только почему-то получается кивок.
        - Да, позвоню. Люблю тебя, - сразу расцветает, возвращает мне мобильный. - Спасибо.
        - Без проблем, пташка. А теперь дуй в спальню, Нигяр принесет тебе ужин туда.
        - Я не хочу, - теребит край кофты, нарезает круги по комнате. - Мне скучно всё время лежать.
        - Посиди.
        - Я… Ладно, - вздыхает, отводит взгляд. - Я хотела спросить…
        - Ну?
        - Как ты вообще связался с моей мамой? Раз она знала о моей болезни и…
        - Ты оставляла ей номер, на который можно звонить, если будет срочно. Вот она и позвонила.
        - А как ты объяснил, кто ты? Она ничего не говорила…
        - Уверена?
        Отъезжаю на стуле, хлопаю ладонью по бедру. И Ника понимает намек, неспешно приближается. Интерес пересиливает страх. Прислоняется к столу, держит расстояние.
        Глупышка.
        Будто у меня сил не хватить утянуть к себе на колени. Девчонка охает, но не причитает. Устраивается поудобнее, стараясь сдвинуться подальше. А мне плевать.
        Нике пора запомнить, где её место - как можно ближе ко мне.
        - Я ничего не объяснял и даже не представлялся. Екатерина Анатолиевна отлично помнит все голоса. Она меня узнала.
        - Узнала? Как… Как Сашу?
        - Именно.
        - Саид!
        Вспыхивает, обиженно поджимает губы. Начинает понимать, почему её мать столько спрашивала о загадочном Саше. Поняла с кем дочь проводит время, вот и допытывалась. А Ника стойко врала.
        Интересно, насколько женщина самодовольно улыбается сейчас?
        Пыталась же сосватать меня Нике, а та и сама справилась.
        - Ты мог предупредить! Я же… Ты же… Хм.
        Фыркает, не подбирая слов. А я стойко стараюсь не рассмеяться на это заявление. Молчу, ведь девчонка сама требовала, чтобы я её не перебивал. Дал шанс высказать всё.
        Но сейчас она этой добротой не пользуется.
        - Мама меня убьет, - выдает в итоге. И смотрит так, будто я во всё виноват. - Она же теперь подумает, что мы вместе.
        - Мы и так вместе, недалеко от правды.
        - Да, но… Я ей соврала! Уехала куда-то с незнакомым Сашей, а теперь у него дома. Ох, мне достанется, когда мы снова увидимся. Мы же увидимся?
        - Не забегай вперед, Ника.
        Стойко принимает поражение. Понимает хоть, как сильно облажалась. Уже сдвиг в происходящем. Если дальше будет себя хорошо вести, то всё может быть.
        Заслужит моё прощение и послабление режима.
        - Я поняла, - надеюсь на это. - Ты сейчас занят?
        - Уже закончил.
        Договора могут подождать, ничего не случится, если просмотрю их завтра. Или ночью, когда пташка будет спать. Пока ладонь девчонки проводит по моим плечам - ничего другого не хочется.
        Так, аппетит раззадорил, а после всё обломалось. Вместо секс-марафона на выходные, получил больную девчонку. Не такого жара я для неё хотел. Но пришлось пересмотреть приоритеты.
        Ника ещё слаба, но если осторожно…
        Прошлого раза ни капли не хватило.
        - Тогда мы можем сыграть? В шахматы, - поясняет, потому что я не соображаю. Её попка елозит по члену, выбивая лишние мысли. - И так столько дней…
        - Можем. Иди, я подойду через пару минут. Иди, Ника.
        Надавливаю, чтобы свалила. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Настроился на то, что будет продолжение, а пташка всё обломала. Жестко так, подло.
        А я, как пацан, повёлся на эту ласку.
        Будто не понятно, что пока Ника мечтает убраться как можно дальше.
        Глупая.
        Пиздец как бесит в ней, помимо остального. Неспособность признать собственные слабости. И хрен знает, что с этим можно сделать. Я не влюблённый идиот, который будет терпеливо ждать.
        Ника уже сидит за шахматным столом, даже все фигуры расставила. Забралась на стул с ногами, изучает доску. Даже не поворачивается, когда провожу рукой по волосам.
        - Готова?
        - Да. Только… Нужны часы и блокноты, чтобы записывать ходы.
        - А часы зачем?
        - Следить за временем. Обычно выставляется лимит минут на всю партию. Если один из игроков не укладывается, то он проигрывает. Например, сто минут на сорок шагов или два часа. Каждому игроку отдельно считается, конечно же. Ещё…
        - Я понял тебя, пташка. Будем играть без часов и лимита времени.
        - Это не… Ладно.
        - А блокнот тебе зачем?
        - Записывать ходы, проанализировать потом или подумать, как изменить. Ну и есть правило…
        - Естественно, оно есть. Какое?
        - Если за пятьдесят шагов не взяли никакой фигуры, то объявляется ничья.
        - Хочешь ничью? Я так и думал, - пташка машет головой, а после поправляет упавшие на лицо пряди. - Давай, расскажи мне о своих правилах, пока я ищу тебе листок.
        - Тебе интересно? Ну…
        Нихрена не интересно. Шахматы никогда не были любимым занятием. Так, иногда разгрузить голову. Подарок отца, чтоб его, который мне не нужен был.
        Но кто знал, что так пригодиться с Никой. Лучший выход из ситуации, как по мне. Ничего другого в голову не приходит, а девчонка, очевидно, обожает эту игру.
        И треплется без умолку. Не замолкает даже, когда я выхожу из комнаты. Издалека слушаю её нежный голос, забираю свою записную книжку. Пожалуй, Ника так увлечена, что ничего не должна заметить.
        Девчонка всё рассказывает мне о каких-то правилах и условиях, которые принимают на турнирах. Мне на это класть, что и как привыкли делать. Но это единственное о чём пташка болтает и не обрывается. Даже не запинается и не реагирует на мои взгляды.
        Так что мне не жалко.
        - Ясно, - ничерта не понял, но не так важно. - Ходи, пташка.
        - О, да. Хм.
        Да, часы не помешали бы. Потому что девчонка залипает над фигурами. Её пальцы летают над пешкой и конем, но не задевают ничего. Будто колдует, честное слово.
        Я отвечаю быстро, не задумываясь.
        И снова пауза.
        - Если ты так каждый раз будешь замирать, Ника, то мы до старости будем играть. Не хочешь быстрее?
        - Не подгоняй меня. Пожалуйста. Ты сказал, что игра честной будет.
        - И?
        - Тогда… Не дави на меня, - смущенно заправляет волосы за ухо, крутит ручку в пальцах. - Я играю так, как умею. И мне нужно сосредоточиться. Я не могу двигать случайную пешку и ждать победы.
        - Естественно. Только как ты играла на турнирах? Там времени много не дают.
        - На турнирах я знаю, против кого играю. Обычно. Если это крупные турниры были, конечно. На обычных проще, на серьезных - обычно все уже где-то играли. И ты их знаешь. Уходят они в оборону или нападение, ошибки или преимущества. Как в любой игре, знаешь к чему готовиться. А ты… Как ты играешь я могу только догадываться.
        Хреново играю.
        Но об этом Нике знать не стоит.
        Понимаю про что она говорит, поэтому больше не тороплю. В моем деле я, чаще всего, знаю всех. Чего от них ожидать и как поступить. Только с племянником проебался.
        А Ника нихрена же не знает и не разбирается. Неудивительно, что так лажала на каждом шагу. Не знает, как нужно себя вести, как обхитрить и выйти сухой из воды.
        Слава всем Богам, пешка двигается вперёд.
        Предсказуемо.
        Если что-то я знал о людях, так это то, что они повторяются. Сделал именно то, о чём говорила пташка. Навёл справки и поднял её старые игры. Не так много осталось, она не добилась мирового признания.
        Но этого хватило, чтобы знать, как с ней играть.
        Даже не жульничество, раз пташка об этом говорит. Делала ведь так? И кто виноват, что я использую это против неё? Уже знаю, как мне нужно ответить, она всегда так ходит.
        Почти каждый раз одну и ту же ошибку делает.
        - О, - складывает губы трубочкой, а после тянется к слону. И этого я жду. Но вдруг меняет свои планы. - Вот так.
        Довольно улыбается, сжимает в руках моего коня, хотя должна была забрать ладью. Никакой логики в её поступке, оставшаяся фигура может навредить куда больше.
        Черт.
        А ведь именной этим конём я планировал одержать победу.
        Глава 26. Ника
        - Мам, прекрати, - ловлю её посреди кухни, не позволяя снова носиться. - Я могу сама сделать себе чай.
        - Ещё чего. Разок приехала к маме и всё сама? Дай мне позаботиться о тебе. Взрослая такая, самостоятельная…
        Мама привычно причитает, а я не могу перестать улыбаться. Опускаюсь на шатающуюся табуретку, наблюдаю за ней. Это всегда дарит умиротворение и радость.
        Как в детстве, когда можно было пожаловаться на задир в классе или несправедливую двойку за поведение. Мама всегда выслушает и поможет, не будет судить. Только переживает.
        А мне этого не хочется. У неё слишком слабое сердце, она рискует каждый раз. А на мои просьбы поберечь себе - лишь отмахивается. Будто не понимает, насколько это важно для меня.
        Я и так слишком много пропустила, бегала, а она здесь была. Одна. И не знала, что со мной, как я живу и чем питаюсь. Каждый раз, когда думаю об этом, чувствую себя виноватой.
        Может, не нужно было вообще уезжать?
        Клетка так клетка, что с Назаром, что с Саидом… Зато всё давно бы кончилось. Или поменялось, стало так, как должно было быть. И не было столько лет порознь, боязни за маму.
        И у неё не прибавилось бы лишних седых волосков.
        - Не стыдно тебе, Никусь, маме врать? - оборачивается со скалкой в руках, смотрит лукаво. - Конечно, мама уже старая, что понимает…
        - Господи! - смеюсь, уворачиваюсь от брошенной тряпки. - О чём ты говоришь?
        - О Саше. Твоем, судя по всему.
        - А, это…
        Я надеялась, что мама уже забыла о моем проколе. Саид так подставил меня! Видимо, это особенность всех Хаджиевых. Он просто не оставил мне вариантов для лжи.
        Пусть мама не знает, что я живу с Саидом. Тем самым, который гонялся за мной и преследовал. Но она-то решила, что я сошлась с загадочным Сашей, что помогал маме столько лет.
        И я не уверена, что из этого хуже или спокойнее.
        Бросаю взгляд на телефон, проверяя время. Саид не ограничивал меня, сказал, что заедет вечером. Или я могу в любой момент позвонить ему, а он кого-то пришлёт.
        Я все ещё не верю, что мужчина отпустил меня. Подозрительно просто, сжимает нехорошим предчувствием. Проверка? Моя или кого-то другого? Как Хаджиев решился на подобное?
        Мне казалось, что я больше из дома не выйду. Только в клуб, где меня выставят на показ. Может, в больницу пару раз, но это максимум. А Саид разрушает мои ожидания, удивляет.
        И от этого мне не по себе. Морозом по коже в догадках, что ещё мужчина устроит. Почему так быстро поменял своё мнение? Пару дней держал дома, но оправдывал это болезнью. А когда убедился, что со мной и малышом всё хорошо, выпустил.
        Только охраны много приставил, в два раза больше, чем раньше. Ни одного знакомого лица. Видимо, Саид решил всех людей своих поменять, чтобы не допустить утечки информации.
        И так странно… Если он переживает, то почему дал мне поехать к маме. Или угроза миновала, просто мне не рассказал?
        А может, это его доказательство? Если я ответила на прикосновения, не отталкивала… То и мужчина решил показать, что сможет меня отпустить? Если я выиграю…
        Когда.
        Когда выиграю.
        Я не допускаю и мысли, что могу проиграть. Всё идёт хорошо, хотя мы сыграли только пару раз. Я уже поняла, какую тактику выбрал Саид, какими комбинациями он защищает своего короля. Не первый раз играет, но слишком очевидны следующие движения.
        И у меня получается перехватить вовремя, забрать его фигуры. Сделать так, чтобы оборона Саида не получилась. Может, он ещё и не понял этого, но мне нравится.
        Возвращается забытый азарт, кровь закипает. И растекается жидким наслаждением. Выиграть, обхитрить, продумать наперёд. Сделать так, чтобы противник признал своё поражение.
        Это не в криминале разбираться, всё намного проще и привычнее.
        - Ника, - мама щелкает пальцами, привлекая внимание. - Я тебя знаю, девочка моя. Снова думаешь, как мне соврать? Вот так сделай доброе дело…
        - Я не собираюсь врать. Просто… Не знаю, как тебе рассказать.
        - Ртом, солнышко, ртом обычно рассказывают. Ладно, иди ко мне, поможешь.
        - Что ты готовишь?
        - Тертый пирог с яблоками. Ох, куда я дела сахар?
        - Я найду. Мамуль, сядь посиди. Я приготовлю и всё расскажу, но только если ты отдохнешь.
        - Шантажистку вырастила. Расскажи людям…
        Мама ругается, но двигается в сторону стула. Двигает к себе пиалу с семечками, пьет свой чай. И смотрит в ожидании, пока я готовлю все продукты для теста.
        Уже и не помню, когда я готовила в последний раз. Что-то для Саида? Немного. А мне нравилось, отвлекало и не давало заскучать. Кажется, пока нарезаешь овощи на мелкие кусочки, то больше ничего и неважно. Только бы себе что-то не отрезать.
        - Саша, - начинаю и сразу сдуваюсь, не находя слов. - Он… Ну… Он хороший?
        Худшее, просто ужасное определение для Хаджиева. Мужчина какой угодно, но не хороший. Опасный, властный, жесткий и жестокий. Без принципов и чужая жизнь для него ничего не значит.
        Хороший, как же.
        - Надеюсь, что с нехорошим ты больше жить не стала бы. Говорила я тебе за Назара…
        - Назар в прошлом. Развод и девичья фамилия, ма. Он не появлялся? Не искал меня или не пытался… Не знаю. Не было его?
        - Нет, как ветром сдуло, быстро. И поделом. Надеюсь, его где-то бездомные собаки догрызают.
        - Мам!
        Видимо, судить Саида за жестокость больше нельзя. Потому что моя мама может любого преступника переплюнуть. Не убьет никого, конечно, но проклянёт от всей души.
        - А ты не отвлекайся, Никусь. Так какой там Сашенька? Заботливый, да? Таким перепуганным был, когда я звонила. Даже не понял, что мне ответил. Переживал за тебя.
        - Ага.
        И это правда. Не представляю, что нашло на мужчину, но последние дни он был… Не таким, как всегда. Чуть больше плавности в рывках и не так сильно зажимал в объятиях.
        Не давил и не угрожал, возвращаясь к тихому шаткому перемирию. Даже не тащил в постель. Нет, мы спали в одной кровати, но на близости Саид не настаивал. Давал мне передышку после болезни.
        И мне так хочется проигнорировать эту заботу и скупую нежность. Сделать вид, что они ничего не значили. Но внутри всё екает, отзывается. И расцветает ядовитыми цветами, от которых голова кружится.
        - Сахар не забудь.
        - Помню, - улыбаюсь, потому что скучала по советам мамы. Добавляю сахар, размешивая всё венчиком.
        - Так вы вместе теперь? Внуков когда ждать?
        - Мам! Это… Рано пока.
        Как минимум, знать маме точно рано. Пусть пока беременность будет тайной, а потом я уже расскажу. Когда всё наладится, и я буду уверена в завтрашнем дне.
        - А чего время терять? Ты уже не девочка, Никусь. Ещё немного и всё, время упустишь. А Саша - он порядочный мужчина.
        Радуюсь, что мама не видит моего лица. Стараюсь не смеяться громко, топлю свой смех в глотке чая. Мне кажется, Саида ещё никто так не оскорблял. Жаль, он не слышал.
        Мама перечисляет достоинства мужчины, продолжает своё сватовство. Звучит довольно. «А я ведь говорила, Никусь, чтобы к нему присмотрелась. Говорила, что хороший».
        Пусть так и будет, последнее слово за ней. Главное, чтобы мама не узнала, что я этого «Сашу» встретила раньше неё. И именно благодаря ему так много путешествовала.
        - У тебя всё наладилось, солнышко? Раз приезжаешь, не бежишь. Вон, мужчину себе нашла. Ну как нашла, мама помогла, хотя кто…
        - Да, всё уже закончилось, мам. Почти, но это сущие мелочи.
        - И больше не пропадёшь?
        - Нет, я постараюсь всегда быть на связи. И приезжать.
        Я молчу о том, что снова едва не сбежала. Не оставила маму одну, следуя предложению Эмина. Как я могла так повестись? Глупо забыть обо всём, просто действовала по инерции.
        Саид почему-то уверен, что парень не хочет ничего дурного мне. И я сама в это верила всегда, но… Сомнений всё больше, непонимания. Что такого произошло между Хаджиевыми, что Эмин решился на убийство?
        - Ты побольше теста в морозилку ложи, тогда пышнее будет. Ещё больше, Ник. Да…
        - Так, тебе нравится Саша?
        Перебиваю, чтобы мама не вырвала у меня из рук тесто. Раскатываю его, стараясь не переусердствовать. Песочное тесто не любит тепла, это первое, чему меня научила мама.
        И как держать в руке нож.
        - Саша твой приедет? Избегает меня как мальчишка. Ты ему скажи, что я как тёща хорошая. Даже не буду за свадьбу спрашивать, для этого у меня ты есть.
        - Не знаю, у него дела. Бизнес…
        Отчаянно пытаюсь вспомнить, что именно Саид наврал моей маме. Точно не рассказывал, что занимается контрабандой и с пистолетом за поясом разъезжает по городу.
        - Строительный бизнес много времени занимает, конечно.
        - Да, точно. Он заберёт меня вечером, но я не знаю, сможет ли зайти.
        - Сможет, куда денется. Давно не заезжал, только друзей присылал.
        - Каких друзей?
        Едва не роняю яблоки на пол, резко разворачиваюсь. Пытаюсь понять кто именно приходил к моей маме. Саид обещал защиту ей! Как охрана могла пропустить кого-то?!
        - Да заходил один, щуплый такой. Его бы откормить, но отказался. Только продукты завёз, помог разложить всё.
        - Он что-то спрашивал?
        - Конечно. Саша тоже всегда спрашивал, нужно ли мне что-то. А так… Да нет, ничего. А ты что так взъерепенилась?
        - Просто переживаю за тебя всегда.
        - Ой, нашла за кого. Тот мальчик таким хорошим был, добрым. И улыбается… Шкодливо и обаятельно одновременно. Ох, в моей молодости…
        - А как звали?
        - А я и не запомнила. Лёня что ли? Он сначала по-другому представился, на «Лю» что-то. А потом уже имя назвал. Раз только был, вот и вылетело из головы.
        - Лютый?!
        Мама кивает, а я не знаю: плакать мне или смеяться. У моей мамы точно плохо с интуицией. Если Лютый для неё милый мальчик, а Саид хороший мужчина…
        То странно, что Назара она сразу невзлюбила.
        Вытираю влажные руки о полотенце, когда звонят в дверь. Не беспокоюсь, сразу иду открывать. На этаже охрана Саида, никто лишний не проскользнёт.
        - Ох, С… Саша? - совсем не ожидаю увидеть мужчину так рано. - А ты…
        - Освободился раньше, с товаром задержка, вот и… Ты ещё остаешься?
        - Да! Если можно.
        - Можно, - отвечает таким же шепотом, проходит в квартиру. - Здравствуйте, Екатерина Анатолиевна. Не против, если я присоединюсь?
        - Сашенька, конечно, - мама расплывается в улыбке, охает и сразу жалуется, что к чаю ничего нет. - Ника только начала пирог, ещё подождать нужно.
        - Ничего страшного, я пока не голодный.
        - Вот и славно. Расскажешь тогда, что там с внуками моими.
        - Внуками? - впервые вижу, чтобы Саид слов не находил. Теряется и смотрит на меня. А потом сдает с потрохами: - Всё хорошо с вашим внуком. Или внучкой.
        Возможно, Эмин и не убьет Хаджиева.
        Я сама это сделаю.
        Глава 27. Ника
        - Хорошо это хорошо.
        Мама, слишком проворно для своих лет, возвращается на кухню. Напевает себе под нос старую песню, довольная новым фактом. А я смотрю, как Саид снимает пальто, и придушить его хочу.
        - Ты с ума сошел! - шиплю на него, подлетаю так близко, как могу. Главное, чтобы мама не услышала. - Ты что творишь?
        - Тон, Ника, контролируй.
        - А ты контролируй, что говоришь. Зачем про внуков…
        Обрываюсь, не находя больше слов. Только прижимаю ладонь к животу, будто скрою этим правду. Я ведь не хотела говорить, а Саид всё испортил. Решил по-своему, как всегда.
        Всхлипываю, почему-то странной реакцией накрывает. И обидой, такой горькой, что сразу глаза начинают слезиться. Хочется ударить Саида, но вместо этого позволяю себя обнять.
        - Ты чего, пташка?
        - Не знаю. Я… Не надо было говорить.
        Хнычу как маленький ребёнок. И остановиться не могу, и продолжать не хочется. Странная реакция, которой нет объяснения. И стыдно за то, как себя веду. Но Саид терпит, поглаживает по спине, пока не выравнивается дыхание.
        Отстраняюсь от него, глухо прощу прощения за эту сцену. Не понимаю, что на меня нашло. Просто разом навалилось, как это было тогда, в клубе. А после дома.
        Истерикой накрывает.
        - Всё нормально, - усмехается, нежно поглаживает мою щеку. - Лучше?
        - Угу. Пойдём, пока мама не вышла сама.
        Вздыхаю, потому что мама совсем не скучала. Всего несколько минут, а успела накрыть стол. Сделать бутерброды, крепкий чай заварить для Саида, печенье найти на верхней полке.
        И как с ней спорить? Она привыкла всё сделать сама, ни от кого не ждать помощи. Даже когда я всё время была рядом, не давала облегчить ей жизнь. Столько лет меня одна тянула, а теперь отвыкнуть не может.
        - Спасибо, - Саид меняется, играет свою роль. Вежливо кивает, усаживаясь. - Не нужна помощь?
        - Нет-нет, Сашенька, сиди. Всё хорошо.
        - Кран больше не течет?
        - Ой, нет, как ты починил…
        Мама поглядывает на меня, хотя благодарит мужчину. Расхваливает напоказ, какой он мастер на все руки и как справляется с хозяйством. Хотя мне сложно представить, как Саид сам что-то чинил. Казалось, что у него для всего есть другие люди.
        - И друга своего поблагодари, Саш. Совсем не обязательно так много делать для меня. Ты лучше…
        - Друга? - я шепотом отвечаю про Лютого. - А, ему несложно.
        Тут бы я поспорила, сколько раз уже Лютый ворчал, что он не нянька и не курьер, чтобы разгребать всё после Саида. Только вопрос времени, когда у мужчины лопнет терпенье.
        Убираю тесто и начинку в холодильник, а после усаживаюсь рядом с Саидом. Тот моментом опускает ладонь на моё бедро, поглаживает. А я задыхаюсь от того, как в комнате стало жарко.
        Резко, словно кто-то отопление включил на полную.
        Радуюсь, что из-за стола маме не видно, что происходит. Невинное касание, а у меня сразу начинает кожа краснеть. Покалывает, горит. Словно в предвкушении, что будет дальше.
        - Ну и? - мама упирает руки в боки, губы поджимает. - Когда ты собиралась матери рассказать? Скрываешь всё постоянно. Я знаю, взрослая уже, но можно было и сообщить.
        - Мамуль, это… Са… Саша о будущем говорил.
        - Ой ли?
        - Наверное? Мам.
        Я сдаюсь, роняю голову на плечо Саида. И едва толкаю мужчину в бок, заставляя самого объяснять. Он ведь начал тему, пусть теперь сам выкручивается. Я ведь обещала ему больше не лгать.
        А у мамы оханье и вопросы на каждую фразу мужчины. Ведь мы должны быть знакомы всего ничего. Не до отношений даже, а уже дети появились. И Саид пытается стойко пройти этот допрос.
        Улыбаюсь широко-широко, наслаждаюсь мучениями мужчины. Кажется, ему намного проще с криминальными авторитетами договариваться, чем с моей мамой разговаривать.
        Неужели Саид никогда не знакомился с родителями девушек? Не проходил такое избитое испытание. Ведь всегда нужно одно и то же: пообещать заботиться и не обижать, выразить серьезные намерение…
        Только судя по тому, как ведёт себя мужчина, для него это впервые.
        И у меня в носу щекочет, глаза раздражает. Какой-то необъяснимой гордостью и самодовольством. Слепящей радостью, что только со мной Саид такое делает.
        Идиотка.
        Но ничего не могу с собой поделать.
        Эти чувства сильнее меня. Как бурьян, от которого не избавиться. Вырвал на время, а они снова прорастают. Больше, чем в прошлый раз. Крепче пускают корни.
        И обвивают грудную клетку, все органы оплетают. Сдавливают так, что дышать сложно. А я продолжаю радоваться, позволяя этим чувствам сильнее растечься по телу.
        - У меня самые серьезные намерения, - обещает клятвенно, а пальцами задевает край моих джинсов. - Сделаю так, что ваша дочь от меня не уйдёт. Не захочет уходить.
        Поправляется последними словами, смягчает сказанное. Только я слышу подвох, скрытую угрозу, которая только мне предназначалась. И мужчина прав. Если не смогу выиграть, то останусь с ним.
        Навсегда.
        И больше нет той уверенности, что когда-то Саид наиграется. Отпустит меня, променяет на другую. Почему-то с каждым днём все сильнее ощущение, что мне от Хаджиева не сбежать.
        - Как твои дела в целом, Саш? Всё так же управляешь фирмой по ремонту.
        - А куда я денусь?
        - Ну не знаю… Никуля вот думает, что ты строительный бизнес имеешь. А до этого была охрана.
        У меня вся кровь отливает, вместе с сердцем устремляется вниз. Перевожу взгляд с мамы на Саида, не зная, как можно оправдаться. Я не запоминала, что там Хаджиев врал. И мужчина тоже!
        Господи.
        - У Саши много проектов, - выкручиваюсь, смотрю с надеждой, что мама поверит. - Он ещё розничной торговлей занимается, логистикой, - и последнее это правда. Контрабанда это ведь тоже перевозки? - Всего и не упомнить.
        - А… Ох, ясно.
        Мама кивает, на её лице появляются новые морщинки. Она почти смогла докопаться до правды, а теперь рассеяно кивает. Не получает подтверждения своих догадкам, и быстро забывает.
        Мне не нравится её обманывать, всё царапает изнутри. Заставляет почувствовать себя дрянью. Но я не могу, просто не получается рассказать о том, что происходит. Пусть будет в святом неведении.
        Остаток вечера проходит спокойно. Мама болтает о соседях и том, как поднялись цены на гречку. Слушаю её без остановки, погружаюсь в забытую атмосферу уюта и спокойствия.
        - Ты когда ещё приедешь, Никусь? - мама смотрит, как мы собираемся, прикладывает ладонь к груди. - Скоро?
        - Да, скоро, мамуль.
        Не зависимо от того, кто выиграет - всё ведь будет решено. У меня появится свобода, и никто не будет решать, когда мне приезжать к маме и что делать. А даже если вдруг Саид выиграет… То мне больше не кажется, что он всю жизнь взаперти продержит. Можно будет договориться.
        И мама больше не будет ждать меня раз в вечность.
        - Саш, ты мою девочку не обижай…
        - Естественно, Екатерина Анатолиевна, не обижу.
        В душе хмыкаю на это заявление, но продолжаю улыбаться, пока мы не выходим на лестничную площадку. Скулы уже болят, не привыкла к такому. Мнусь на месте, пока старый лифт медленно едет к нам.
        - Не обидишь, да?
        Жалею о вопросе сразу, как задала. Потому что Саид вдруг тянет меня за собой, на лестницу. Прижимает к стене так, чтобы никто из соседей не увидел в глазок.
        Не подсмотрел за тем, что происходит.
        - Хаджиев! - вздрагиваю, когда мужчина ловко расправляется с пуговицами на моем пальто. - Что ты делаешь?
        - Не обижаю, очевидно.
        - Холодно.
        Жалуюсь, но Саида это не останавливает. Запускает ладонь под мою блузку, касается живота. Проводит ледяными пальцами по коже, наслаждается моей реакцией.
        - Саид… Кто-то увидит или услышит.
        - Здесь темно, пташка. А ты тихой будь.
        - Я не хочу! Ты с ума сошел… Я не буду… Здесь! Холодно, грязно…
        - Не будешь что?
        - Спать с тобой.
        - А кто тебе это предлагал?
        Саид разбивает всю мою уверенность одним вопросом. Моргаю, не понимая, что мужчина творит. А он лишь продолжает прижимать ладонь к моему животу. И нагло улыбаться.
        Ласкает кожу нежно, вызывая мурашки. Вихрь закручивается возле сердца, разрастается. Превращается в настоящий ураган, который затягивает внутрь.
        А Саид не спешит помочь мне.
        - Что ты тогда делаешь? Что хочешь?
        - Ты сама так всё время делаешь, - кивает на руку, чуть надавливает. - А мне нельзя? Ребёнок общий.
        - Он ещё маленький, ничего не чувствует. И я сквозь одежду.
        - Твоё опущение.
        Наглый и невыносимый.
        Хватаю губами воздух, пытаясь найти причину, чтобы Саид отпустил. Это ведь совсем не объяснение! Подумаешь, иногда прижимаю ладонь к животу, когда думаю о беременности.
        Но когда так делает Хаджиев, ощущается совсем по-другому. Намного нужнее, правильнее. Острым сожалением колет, что мужчина не делал так раньше.
        - Не хмурься, пташка, я просто соскучился.
        У меня все слова ещё в голове взрываются. Ярким пламенем сгорают от такого признания. Саид никогда не говорил мне такого, а сейчас…
        Люди не могу поменяться за секунду, изменить все свои привычки. И поведение мужчины вызывает тревогу. Это затишье перед бурей. Секунда перед тем, как всё превратится в хаос и разруху.
        И я со страхом жду этого мгновенья.
        Но Хаджиев мешает мне думать. Уничтожает всё одним проверенным способом. Он наклоняется, сминает мои губы жадным поцелуем. Не оставляет ни капли власти, всю себе забирает.
        Это больше похоже на мужчину. Его жесткие касания, как сжимает мои ягодицы. Как вдавливает своим весом в стену, ведёт ладонью выше, к груди. Превращает меня в дрожащее нечто.
        Наполненное жаром и страстью.
        Кончики пальцев немеют от желания, лёгкие наполняются жидким ядом. Вдыхаю аромат мужчины, и медленно растворяюсь. Завожусь, отвечаю на касания Саида.
        Его щетина раздражает кожу, а вместе с этим - приятный трепет. Бабочки в животе беснуются, сходят с ума. И я за компанию. Тянусь к мужчине, запускаю пальцы в его темные волосы. Совсем короткие, не ухватится.
        В меня упирается стояк мужчины. И то, как он быстро заводится, пьянит. Окрыляет, доза смелости по венам. Потому что я подаюсь вперед, намеренно задеваю его бедра.
        И ловлю рычание, перемешанное с грудным стоном.
        - Твой отпуск закончился, - угроза, которой я не боюсь. - Домой.
        - Но…
        - Трахать здесь я тебя не буду. Домой, Ника, без разговоров. Или возьму прямо в машине.
        - Ты с охраной ездишь. Я поняла.
        Пищу, едва мужчина смотрит на меня. Не сомневаюсь, что он выполнит обещание. Разгонит всех людей, затащит меня в салон и возьмет, без промедления.
        - Нарвалась ты, пташка. Ночью с тебя не слезу.
        А я молчу о том, как у меня ноги подгибаются от этого обещания.
        Глава 28. Ника
        - Ника!
        Адам налетает на меня, как только мы заходим в дом. Тянет за собой, требует внимания. Саид за спиной недовольно ругается, но не успевает остановить.
        Если он думает, что с нашим малышом будет проще, то ошибается. Представить не могу, как всё повернется в будущем. Как можно урвать уединение, когда…
        - Идём!
        Мальчишка супится, смотрит своими голубыми глазами, сильнее сжимает ладонь. И я следую за ним, хотя в голове петарды взрываются. Ошибка доступа высвечивается.
        Я только что думала про то, что будет дальше. О подобии семейной жизни с Саидом, как мы будем с ребенком справляться. И как между нами близость будет происходить.
        Хотя за это время должно всё решится. И я должна выиграть. А что с этой победой делать - буду уже потом решать, по ходу дела. Зачем раньше времени переживать?
        - Какие у тебя красивые шахматы, - хвалю Адама, когда он усаживается на ковёр в своей спальне. - Я их не видела.
        - Саид.
        - Саид тебе подарил?
        - Да. Я хочу играть.
        - Будем, солнышко. А с Терезой ты не играешь?
        - Она плохо играет, - Адам кривит личико, показывая всё, что думает об игре с другими людьми. - Саид нормально.
        Улыбаюсь такой скупой оценке. Шахматы практически единственное занятие, на котором Адам может фокусироваться. И у него это прекрасно получается. Когда мальчишка сосредоточенно переставляет фигурки, даже не скажешь, что у него есть какие-то проблемы.
        - А ты хорошо играешь, Ника.
        - Спасибо, милый.
        Только мой профессионализм проигрывает его бездонным глазам. Проигрываю две игры из трех, намеренно жертвуя половиной игр. Не могу устоять и честно тренировать. Особенно, когда в награду такой восторженный взгляд.
        Адам даже сам забирается в постель, не споря. Только просит посидеть с ним и включить ночник. Это я могу. Перебираю темные волосы, рассказываю сказу, которую придумываю на ходу.
        Оттягиваю возвращение в спальню, но Саида там не оказывается. Поэтому я со спокойной душой переодеваюсь в любимую шелковую пижаму и спускаюсь вниз.
        Я не собираюсь пропускать свои три законных хода.
        Хаджиев оказывается в гостиной, просматривает что-то на телефоне и смакует коньяк. Но тут же обращает всё внимание на меня, хотя я старалась ступать тихо. Как хищник на любой звук реагирует.
        - Адам, - начинаю без предисловий. Не могу ждать ответа, хочу закрыть этот вопрос сразу. Куда лучше, чем снова нервничать, а потом разочаровываться.
        - Что с пацаном?
        - Ничего. А что будет? Если… Если ты выиграешь, и я останусь с тобой. Что будет с Адамом? Ты не можешь его просто отослать!
        - И не собирался.
        - Ты ведь привёз его, чтобы угрожать и удержать меня…
        Я знаю, что Саиду не нужны лишние хлопоты. Адам не его ребёнок, чтобы терпеть все капризы и находить подход. Даже не мой, с чем можно было бы смириться. Просто мальчик, которого я не могла оставить.
        И теперь, думая о его будущем, меня всю передергивает.
        - Иди ко мне, - прячет телефон, ухмыляясь. - Я не привозил Адама, чтобы угрожать тебе. Я воспользовался шансом.
        - Да, но… Погоди, - хмурюсь, пытаясь уловить связь. Никакой разницы не вижу, но она должна быть. - Что ты имеешь в виду?
        - Так просто ребёнка не провезти, легально и из Европы. За пару дней, пока ты пряталась, я бы не успел такое провернуть. Нет, наверное, мог бы…
        - Саид! Ты хочешь сказать, что привёз Адама не для этого? А почему тогда?
        - Потому что ты о нём заботилась. Вернулась бы сразу ко мне, застала бы его здесь. Разминулась с ним на пару часов.
        - Ты… Ты говорил, что меня ждёт сюрприз. Адам? Это я - хорошая семья, которую ты для него нашел.
        - Соображаешь, пташка. Поэтому Адам никуда не денется, когда ты проиграешь. Он уже привыкает к жизни здесь. Не вижу смысла что-то менять. Он не такой шумный, как я ожидал.
        - Я… Спасибо. Так… Мы сыграем?
        - Да. Не туда.
        Рубит короткими фразами, когда я отодвигаю стул. Сам мужчина обустроился в кресле, широко расставил ноги. И смотрит в ожидании, когда до меня дойдёт.
        Я должна уже была привыкнуть, что в любой ситуации Хаджиев тянет к себе на колени. Но всё равно смущаюсь, словно это интимнее, чем секс. Каждый раз как впервые.
        С горящими щеками, спертым дыханием, покалыванием под кожей.
        - Так неудобно играть, - предпринимаю слабую попытку, когда уже оказываюсь в кольце его рук. - Мне далеко тянуться.
        - Я сам переставлю, если надо.
        - По правилам…
        - Ника.
        Глубоко вдыхаю, стараясь погасить огонь раздражения. Конечно, какое дело Саиду до правил. Он и до этого н обращал на них никакого внимания. Играл, вроде бы честно, но убрал основные принципы. Ещё немного, и саму суть игры разрушит.
        - Ладно.
        Скрещиваю руки на груди, намеренно еложу. Я не умею словами, так хоть так дам отпор. Вчера вечером продумывала, что мне нужно сделать. Листаю блокнот Саида, нахожу собственные заметки.
        Вздыхаю, принимая решения. И едва не стону от разочарования, когда Саид отвечает молниеносно. Ещё и так хорошо, идеально. Я думала, что он плохо играет!
        А мне теперь снова гадать. Я делала ставку на другой ход, а он только сильнее защищает свои фигуры. Не получается пробиться так, чтобы быстро шах поставить. Ещё немного, и мне самой придётся защищаться и уходить в глухую оборону.
        Пешка или ладья?
        Можно пожертвовать, а потом добраться…
        Или забрать в два хода второго коня?
        Да, лучший вариант.
        - Пташка, если ты продолжишь елозить, то играть будешь с моим членом внутри.
        - Саид! Прекрати… Ты обещал.
        - Что я обещал?
        Скользит губами по моей шее, когда я усаживаюсь окончательно. Откидываюсь спиной на грудь мужчины, пытаюсь рассмотреть фигуры. Но всё плывет перед глазами.
        Черное смешивается с белым, силуэты размываются. Все чувства концентрируются на том, какие у Саида сухие губы. Горячие. Кожу разъедает одним прикосновением.
        - Напомни мне, Ника, я запамятовал, - мужчина не смотрит, а легко расстёгивает пуговицы на моей кофте. Поднимается вверх, а я покрываюсь мурашками от холодного воздуха. - Что я там обещал?
        - Что не будешь мешать. И давить. И… Отвлекать во время игры.
        - Последнего не было. Я не давлю, не принуждаю. Не угрожаю. И даже не поторапливаю, пташка. Просто беру то, что хочу. А ты с радостью это дашь, хватит врать.
        - Я не врала!
        Может быть.
        Иногда.
        Всегда.
        Признаться в собственной слабости слишком сложно. Неправильно. Я едва сумела запихнуть все эмоции поглубже, сделать вид, что ничего не чувствую к мужчине.
        А он всё возвращает. Потрошит меня, как соломенную куклу. Ищет всё спрятанное, вытаскивает наружу. Не останавливается, пока полностью не опустошит.
        - Ты мешаешь мне.
        Пытаюсь ухватить ладонь мужчины, но он меня переигрывает. Сам ловит мою руку, накрывая своей. Прижимает к низу живота, там, где наливается огненный шар.
        - Не мешаю. Выбирай фигуру, Ника.
        А у меня мозги плавятся. Теплой лужицей стекают по спине, когда Хаджиев прикусывает мочку моего уха. Сдавливает, пока не начинает покалывать.
        Что я хотела?
        Зачем?
        - Переставь пешку. Нет, - мотаю головой, когда мужчина поглаживает мои бёдра. Раздвигает ноги, подбирается к лону. И ткань не защищает от этого дикаря. - Нет, не пешку. Я хочу…
        - И чего ты хочешь?
        - Ладью переставь.
        - Куда?
        С трудом вспоминаю названия клеток. Меня учили противостоять любым отвлекающим факторам… Но никто не рассказывал, что мужчина может лаской отвлекать.
        Нежностью, граничащей с безумием. Потому что я схожу с ума от того, как Саид почти ничего не делает. Целует мою шею, держит ладонь на животе. А у меня уже мышцы подрагивают, нитями стягивает.
        Будто насквозь их протянули, а теперь натягивает всё сильнее. И только усиливается с дыханием Саида. Греет, издевается, доводит до безумия. Тем, что желание вызывает.
        Другого хочется.
        - Хм…
        Я поворачиваю лицо к мужчине, не соображаю, что делаю. Просто веду ладонями по его щетине. Мне так нравится, как она кожу царапает. Оставляет красные следы, которые чаруют больше пошлых засосов.
        Против этих меток я не буду.
        Не даю себе всё обдумать, испугаться. Тянусь к мужчине за поцелуем, пока он не сделал свой ход. Я ведь могу так же ему отвечать, нечестная игра делиться на двоих.
        Запрокидываю голову, чтобы удобнее было. Поддаюсь его напору, который Саид мгновенно включает. Кусает мои губы и тут же зализывает. Пальцами забирается под резинку моих шорт, белье сдвигает в сторону.
        - Саид!
        Я не этого хотела.
        Не знаю, что вообще планировала. Но не это! Саид должен был забыть об игре, а не меня заводить. Двигает пальцами по лону, похлопывает по клитору. Дразнит.
        И я отвечаю. Двигаю бедрами, так, чтобы по мужчине проехаться. Почувствовать попкой его возбуждение. Я наслаждаюсь тем, как крепнет хватка Саида. Впечатывает в себе, сильнее кусает губы, врываясь языком внутрь.
        Все ощущается острее, более жгучей отравой заполняет мою душу. Потому что я сама тянусь. Неважно для чего, почему… Я сейчас принимаю решение отдаваться, а не Саид просто берет.
        И это раззадоривает, подталкивает к следующим действиям. Я впервые могу ответить Хаджиеву. Задеть его так же, как и мужчина. Игра не только для него существует.
        - Ходи, - прошу, едва отрываюсь от его губ. Сильнее вжимаюсь в мужчину, сдавливаю между ног его ладонь. - Твоя очередь.
        - Пташка…
        Угрожающие нотки проскальзывают, когда мужчина всё понимает. Конечно, Саид сразу догадался, мне с ним не тягаться. Но это не обрывает предвкушение.
        Необузданное порочное веселье, от которого перехватывает дыхание. Давит на грудь, в лёгкие прорастает. До мозгов добирается, щёлкая невидимый переключатель.
        Я веду ладонью по брюкам мужчины, жесткая ткань сейчас ощущается самой мягкой. Сдвигаюсь в сторону, чтобы рука пробралась выше. До бугра, который упирался в ягодицы.
        Накрываю.
        Сжимаю слегка.
        Сама себя не узнаю от таких поступков. Развратных, пошлых. Откровенных. До которых я никогда не опускалась. Это всегда казалось слишком… Неправильным.
        Я не такая.
        Но остановиться не получается.
        - Ответишь за это, пташка.
        Угроза по телу растекается.
        Правдивая, от которой тело немеет.
        Саид за самоуправство наказать может.
        Глава 29. Ника
        - Не угрожай, - вместо уверенности сплошная мягкость в голосе. Просьба, смешанная со стоном. Саид давит пальцами на лоно, проникает сильнее, пресекает моё сопротивление. - Не угрожай мне.
        - Или?
        - Или я больше не буду. Ничего не буду. Не…
        Если мужчина хоть слово скажет, на место поставит или велит смиренной быть… Я больше никогда в себе смелости не найду. Драйва этого пьянящего. Делать что-то, тянуться, а не отшатываться.
        Хоть взгляд, и я не решусь снова. Сейчас ощущение, что кто-то другой в моей голове. Управляет руками, выгибается в пояснице, толкается навстречу горячим пальцам.
        - Я не угрожаю, пташка, - чувствую его улыбку, которую мужчина прячет в моих волосах. Смешок довольный даже не пытается скрыть. - Я обещаю. Что за каждую твою ласку ты получишь ответ. Куда приятнее, правда?
        - Да.
        Удовольствие осязаемое, немного потянуться и смогу захватить. Но оно ускользает, когда мужчина впивается пальцами в мое тело. Двигает так, как ему удобнее.
        Гладит, задирая одежду. По ребрам, груди, спускается к бедрам. Меня нездоровым восторгом накрывает, когда мужчина давит на колени. И я съезжаю чуть по его груди, растекаюсь.
        - Ходи.
        Прошу, всхлипывая. Привычная реакция как механизм, на касания Саида. Я даже не слежу, какую фигуру он двигает. Шахматное поле сейчас ненужный элемент.
        Отвлекает.
        - Ходи, пташка.
        Возвращает мне удар, но всей силой сносит. Саид двигает пальцами быстро, проходится по лону. Вверх и вниз. Сильно, а после невесомо. Вспышки разнообразия, от которых меня на частички разрывает.
        Словно на краю балансирую. Должна сорваться вниз, но мужчина тянет назад. Американские горки, которые замирают, а толчка не хватает, чтобы скорость набрать.
        - Давай, Ника. Твоя игра, твой ход. Что ты хочешь?
        - Ты знаешь…
        - Не знаю. Не догадываюсь.
        Меня ознобом бьет, кажется, что лихорадка вернулась. Сознание туманится, а слова произнести не могу. Но заставляю себя, выдавливаю слова. Помню, как Саид по-другому умеет.
        Вырывать из меня признания.
        Мучить лишними движениями, которые дров в костер добавляют, но не несут желаемого освобождения.
        - Я хочу… Хочу кончить. Сейчас. Пожалуйста.
        - Какая развратная и честная девочка.
        Его голос сочится удовольствие, нотками гордости. Но мне сейчас так плевать. Потому что Саид перехватывает меня удобнее, не дает сдвинуться. И вводит в меня пальцы.
        Ласкает, а я ухватиться за что-то пытаюсь. За подлокотник, руку мужчину, его бедро. Окончательно теряю связь с реальностью. Одурманена похотью, желанием.
        Безумием.
        Но в этом виноват Саид. Он что-то со мной сделал, чтобы я стала такой, как он хочет. Язык не поворачивается сказать что-то против. Только принимать всё, что мужчина дает.
        И давать взамен.
        Я не помню, в какой момент это происходит. Меня колотит от возбуждения, а потом кто-то тянет брюки Саида вниз. Он или я? Мой стон или наш общий? Его дрожь или меня в конвульсиях трясёт?
        - Черт, пташка.
        Произносит как ругательство, но для меня похвалой звучит. Когда касаюсь члена, который в руке подрагивает. Наливается кровью, обжигает. Одной рукой Саид меня ласкает, давит, обводит клитор, задевает и отпускает.
        А другой обхватывает мою ладонь, показывает, как ему сделать приятно. Сжимает так, что мне самой больно. Но не останавливаюсь, веду ладонью. Шиплю от того, как Саид толкается в мой кулак.
        Крышей поехала.
        И не угнаться.
        Только продолжать вариться в этом котле.
        Если меня ждет ад…
        То почему не получит полное наслаждение?
        - Хочу… Первой кончить.
        Голос чужой, хриплый и сорванный. Но Саид слушает меня. Бормочет что-то, но я его языка не понимаю. Догадываюсь только, как он обо мне отзывается.
        И при этом желание выполняет.
        Так просто…
        Резко в меня пальцы вводит, сразу три. Наполняет до предела. Нотки боли смешиваются с наслаждением, простреливают. Ощущения, словно меня всю ломает.
        В крошку стирает.
        И это самое приятное ощущение в мире.
        - Саид.
        Кончаю с его именем на губах, не могу удержать внутри. Пусть слышит, до чего меня довёл. Ведь именно это мужчине и нужно. А я не в силах сейчас спорить.
        Сквозь шум доносится вопрос мужчины. И я отвечаю, не думая. Называю случайный ход, даже не уверена, что его можно выполнить. Подло, жестоко так обыгрывать.
        Но другого от Хаджиева жать нельзя.
        И это только сильнее подталкивает в пучину порока. Как противостояние, которое я сама начала. Если прогнулась, то и его утащить за собой. В бездну лететь проще вдвоем.
        Я сползаю с мужчины вниз, а он меня не останавливает. Только смотрит с интересом, не понимая, что я задумала. Я и сама не уверена, что смогу это выполнить.
        Далеко за гранью.
        За моими принципами.
        Опускаюсь на холодный пол. Упираюсь коленями, продолжая водить пальцами по члену. Медленно изучаю каждую венку, не отрываю взгляда от мужчины.
        А он шумно сглатывает, часто дышит. Весь напрягается, когда я наклоняюсь. Делала уже это, но сейчас… Впервые, когда мне самой настолько хочется.
        Азарт подгоняет.
        Смелость пьянит.
        Я касаюсь губами набухшей головки, провожу языком, ощущая солоноватый вкус. Не знаю, как доставить ему удовольствие, раньше Саид сам всё делал. Я лишь принимала.
        А теперь сама беру.
        - Блядь.
        Ругается непривычно, а у меня от этого всё подрагивает. Новая порция смазки пачкает, разливается по коже. Так легко завожусь второй раз. Заражаюсь этим развратом, ощущением вседозволенности.
        Свободой, от которой сносит крышу.
        И сильнее всего ведёт от реакции Саида.
        Его ругани.
        Взгляда, от которого сжимаю бёдра.
        - Ты ходить должен.
        Не представляю, откуда во мне это берётся. Дерзость, желание поддать. Ощущение, что я в руках сейчас всю власть держу. Могу что угодно сделать, и Саид меня не остановит.
        - Пташка, не болтай. Открой ротик пошире.
        - Нет.
        И в противовес своим словам глубже принимаю член мужчины. Его вес давит на язык, горло сжимается инстинктивно. Кажется таким грязным и возбуждающим одновременно.
        Что я творю?
        В кого превращаюсь?
        - Моя очередь отвлекать, Саид.
        Мужчина запускает пальцы в мои волосы, надавливает. Шипит сквозь стиснутые зубы. Его пальцы царапают затылок, натягивают пряди. Резка боль сменяется нежными поглаживаниями.
        Саид толкается бедрами вперед, входит в мой рот на всю длину. Горло першит от этого. Давлюсь, и давление тут же прекращается. Мужчина отступает, позволяя вдохнуть поток воздуха.
        - Нарываешься.
        - Мне прекратить?
        - Рискни, - запрокидывает мою голову, наклоняется. - Точно по заднице отхватишь. Не показывай зубки, пташка, когда это не нужно. Расслабь горло, Ника. Я не буду больше так резко.
        Киваю, бездумно соглашаюсь. Позволяю притянуть меня обратно, медленно толкнуться. Скользит по слюне, которой слишком много, стекает на подбородок.
        Я чувствую себя такой грязной, испорченной.
        Сломленной.
        И прекращать не хочется.
        Саид дает привыкнуть к его размеру, не спешит. Каждое движение растянутое, замедленное на миллионы лет. До упора, заставляя задыхаться, и назад, покидая.
        - Подожди.
        Прошу, жадно хватаю воздух. Перехватываю член мужчины возле основания. Сейчас это кажется таким естественным, истинной природой. Касаться его, не стыдиться.
        - Ника…
        - Ты заставил меня сделать ход. Я хочу услышать твой. Пожалуйста.
        Прошу, облизывая губы. И ловлю момент, когда всё меняется. Саид откидывается на кресло, запрокидывает голову. Бормочет что-то невнятное, отмахивается.
        Проигрывает, как я до этого.
        - Дыши носом, - приказывает, ускоряя движения. - Шире, моя хорошая. Вот так, да. Черт.
        Он толкается, больше не жалеет. Не на полную длину, но этого достаточно, чтобы меня пронзало каждый раз. Накрывало удушьем от вида мужчины.
        Как он всё контролирует, а при этом сам контроль теряет.
        Такой безрассудный.
        Сумасшедший.
        Одержимый.
        Прижимает меня, выстреливая внутрь горячей жидкостью. Соленой и терпкой, которая всё не заканчивается. Сглатываю инстинктивно, и новую ругань слышу перемешанную с похвалой.
        - Кто я? - переспрашиваю, прокашливаясь. В горле дерет, но при этом по телу бежит истома. Наслаждение и усталость. Удовлетворённость. - Я не поняла.
        - Ты невероятная, йезар.
        - А это что?
        - Неважно.
        Саид спускается ко мне, давит на плечи, пока я не ложусь на спину. Падаю под его натиском. Окончательно оказываюсь без одежды, не успеваю среагировать.
        - Саид…
        - Мы с тобой не закончили, пташка.
        Глава 30. Ника
        - Ника.
        - Я плохо себя чувствую.
        Пищит, скрываясь в ванной. Матерюсь, бросая пиджак на стул. Прислушиваюсь к звукам, убеждаюсь, что девчонка не врет. Кроет токсикозом, каждый вечер прячется от меня.
        Ясное дело, что не придумывает.
        Плохо, беременность это не палец порезать.
        Но злит то, что пташка постоянно мимо летает, скрывается. Обещала не бегать, а сама по дому прячется. Гоняет, как в жопу ужаленная. Упрямо не вспоминает о том, что произошло.
        Как сама на колени опустилась.
        Позволила взять в её рот.
        И смотрела… Так блядски смотрела, что член креп за секунду несмотря на то, что только что разрядку получил. Умеет же, зараза, всю душу выворачивать. Наизнанку.
        А после глаза прячет.
        Блядь.
        Сбрасываю рубашку, мышцами играю. Сложный день хочется забыть, к женщине своей вернуться. А Ника… Даже не уверен, что под эту категорию подходит.
        Я предательство не прощаю.
        А пташка именно это сделала, пусть и своими принципами руководствовалась. Но если ей нельзя доверять, то кого вообще в семью пускать можно?
        И с ней не могу спокойно жить.
        И отпустить не получается.
        Даже не будь ребёнка, всё равно не пустил бы.
        Какого хрена я вообще Назара тогда на работу взял? Пахал бы в другом месте, никогда бы пташка на глаза не попалась. И всем хорошо, по разным районам и не пересекаться.
        Думаю об этом, и яростью трясёт. Хер там, чтобы она с Назаром осталась? Нет, ничерта. Лучше столько потерянных лет в погоне, чем она с ним. Не любила ведь его. Боялась.
        «Ты как Назар».
        Больше не повторяла, а у меня засело. В темечке стучит каждый раз, когда взглядом по Нике прохожу. Я не умею и не буду другим, есть свои порядки. Мужика под себя не воспитать, это с девчонками прокатывает.
        Но вкус кислоты в горле не покидает.
        Меня тоже боится?
        Не было ведь страха, когда стояла на коленях. Дразнила, пыталась сама всё решить. Знала бы пташка, каких это усилий стоило. Не рявкнуть и не натянуть сразу.
        Хотела ведь, чтобы волю давал?
        Вот и посмотрим куда это приведёт.
        Два дня назад шаг навстречу сделала, оценил. Прочувствовал отдачу и то, что решение правильное. Раз пташка сама тянется, то подождать я могу. Не сложно ведь?
        Вот только вчера и сегодня прячется.
        В себе закрывается.
        И какую здесь волю ей давать?
        - К врачу? - спрашиваю, когда Ника бледная выплывает. - По вечерам это ведь не нормально?
        Помню, как сестра беременная Эмином ходила. Ни слова не показывала, что ей плохо. Только если утром приезжал, то не завтракала и отлучалась, услышав запах еды.
        - Нормально, - отмахивается, делает глоток воды. - Так бывает, у всех по-разному. Я себя… Сносно, я переживу. Ничего страшного. А ты…
        - Что я, пташка?
        - Одеться не хочешь?
        Ощущаю, как взглядом щупает. Проходится по телу, а я выпрямляюсь. Мышцы напрягаю как пацан. Чтобы больше оценила, одобрила. Звездец, какие мысли лезут.
        Но внутри всё подрагивает от удовольствия, когда пташка краснеет. Смущается, отворачивается к шкафу. Что-то там усердно ищет, к верхним полкам тянется.
        - Понравилось?
        Я ведь вижу, что да.
        Но от неё не прочь напрямую услышать.
        Ника становится на носочки, домашнее платье задирается. Надо бы ей гардероб обновить. Вещи покороче, а лучше вообще без них. И пусть из комнаты не выходит, пока охрана на нижнем этаже снует.
        Отличный план.
        Одобряю.
        - Я не услышал ответа, пташка. Нравлюсь или нет?
        - Я… Саид, - резко оборачивается, скрещивает руки на груди. Тряпкой какой-то прикрывается. - Зачем ты спрашиваешь?
        - Чтобы ты призналась.
        - Я… Какое это значение имеет? А если не нравишься? Это бы ничего не поменяло и…
        Усмехаюсь, подбираясь ближе к девчонке. Если не нравлюсь? Вот как заговорила. Смелой себя почувствовала? Или это гормоны начинают играть и меня ждёт ещё более полугода таких представлений.
        - Ну-ка, - упираюсь ладонью в дверь шкафа, отрезая путь к побегу. - Скажи это прямо, пташка.
        - Саид, я не… Я лишь говорю, что моё мнение тут не учитывается, правда?
        - Почему же? Отлично учитывалось, когда ты решила отсосать мне.
        - Ты… Не говори об этом! Не надо.
        Дрожит от моей близости, в мебель вжимается. Будто это поможет. Один шаг, чтобы придавить. Почувствовать, как часто дышит, как ладошкой по моей голой груди проводит.
        Вроде и пытается оттолкнуть, но слишком вяло. Больше пальцами ласкает, чем пытается боль причинить. И с таким невинным взглядом, мол, ничего я не делаю. Ну-ну.
        Пусть лапает, я не жадный.
        - Почему же? - провожу по её губам, надавливаю, вспоминаю, как эти губы на члене ощущались. - Тебе ведь понравилось. Так быстро кончила, стоило вставить…
        - Хватит! - шлепок по животу отпускает, запрокидывает голову. Пытается на равных быть. - Не говори так. Я не… Не девка, чтобы обсуждать, как и когда ты меня… Имел.
        - Я с тобой обсуждаю, пташка, а не с другими. Никогда таким не занималась? Не говорила о том, что понравилось?
        - А кто сказал, что мне понравилось?
        - Ты нарываешься, Ника.
        Рычу. Умеет же девчонка по гордости топтаться. Не вовремя она свои границы отвоевывает, совсем не в тот момент, когда надо. Чем только злит, а я сегодня и так на пределе.
        Рывком скользит под моей рукой, отбегая к центру комнаты. Закатываю глаза от глупости. Беготню устроить? При желании, всего минута и девчонка окажется на кровати. В нужной мне позе.
        - И что? Ты мне ничего не сделаешь.
        Охреневаю от таких заявочек. Интересно, что же на неё сегодня нашло? Кто-то телефон дал, а она своей смелой подружке позвонила? Та натаскала, как отвечать нужно?
        Только Ника не другие девчонки. Намного мягче, податливее. Слабее во многом. И поэтому так защищать тянет. От меня никто не защитит, но от других - я её прикрою.
        - Слишком много смелости для тебя.
        - Женщин ты не бьешь, - выдыхает, перечисляет. - И беременную твоим ребенком тем более не тронешь. Я, по сути, неприкосновенная.
        - Отыграюсь, когда родишь.
        Не упоминаю, что и при беременности можно касаться. Брать, нагибать, целовать. Входить в неё, срывая стоны и молитвы в мою честь. Доктор разрешил, главное не переусердствовать.
        Поэтому такие заявления веселят.
        Но даю Нике выговориться.
        Пусть, если это её беременный каприз.
        Может, после этого петлять перестанет.
        - Время у меня есть, чтобы с этим разбираться. И прекрати мне угрожать! Волноваться мне тоже сейчас нельзя. Так что… У тебя нет рычагов давления на меня.
        - И чего ты хочешь, Ника?
        - Поговорить. Нормально.
        - А мы не разговариваем?
        - Нет. Да. Я имею в виду, чтобы мы говорили, а не…
        - Не трахались?
        - Хаджиев! Пожалуйста, - куда больше просьбы в голосе, и я соглашаюсь. Киваю, разрешая продолжать. - Чтобы ты слушал меня, вот. А не просто кивал, получая желаемое. Я… Я не люблю такие разговоры. От них я… Не люблю.
        - Не любишь? Или смущаешься, потому что начинаешь течь? Раз ты хочешь чего-то от меня, то плати в ответ. Я не собираюсь терпеть никакой лжи от тебя. Больше прощения не будет.
        Кусает губы, играет с поясом на платье. Не спешит меня перебить и поправить. Уже прогресс. Ещё немного и девчонка признается, что сама секса хочет.
        А гляди через пару месяцев, сама начнёт бросаться.
        Мелкими шажками.
        - Меня смущают такие разговоры.
        - Верю. Ты поэтому от меня бегала два дня? Чтобы не разговаривать? Сказала бы прямо, я бы молча тебя…
        - Не груби.
        - Трахать - не грубость, а моё постоянно желание. Иди ко мне, пташка. Или снова скажешь, что не хочешь? Лапала только что с удовольствием.
        - Я не… Возможно…
        Не находит адекватно оправдания, вздыхает. Опускает плечи и двигает ко мне. Подступает медленно, как дикий зверек. Решая: стоит драпануть или можно довериться.
        Поэтому перехватываю её до того, как неправильный выбор сделает. Вскрикивает, когда в меня врезается. Ладонями задницу сжимая, подтягивая ближе.
        - А теперь поцелуй меня, пташка.
        Мнётся, будто впервые. Как девственница отводит взгляд. Не зря миллиард раз гонял мысль о том, что Ника охренеть какая невинная. Во всём, что постели и отношений касается.
        И не важно, что не был у неё первым.
        Последним стану.
        Ника тянется, несмело охватывает лицо ладошками. Жжет кожу, когда трет пальцы о мою бороду. По венам разряды, дурманящее желания. Нагнуться и самому взять всё, что хочется.
        Но вздыхаю, последнюю крупицу терпения подбираю. Если сейчас пташка…
        Прижимается губами к моим, сминает несмело. Так нежно, что походит на пытку. Отличное средство, чтобы меня в могилу свести. Касаниями, неспешностью.
        Нежностью, блядь.
        - Ох.
        Стонет, когда давлю на её затылок. Показываю, как мне больше нравится. И тут же моментальный отклик получаю. Когда соски сквозь платье выпирают, двумя шипами царапают.
        - Саид, - всхлипывает, когда потираю их, а после сдавливаю.
        - Какого хрена без белья ходишь? - сильнее пальцами перетираю, мозги отбивает. - Все увидеть могут.
        - Я не… Никто и не смотрел туда. И я… - произносит тихо, как зверя заговаривает. Касается моей ладони, отводя. Но не спорит, когда просто поглаживаю. - Грудь болит, неудобно в лифчике.
        - Мне теперь тебе баб в охрану искать?
        - Я в кофте ходила, никто и не заметил, Боже. Не может всё быть так, как ты хочешь. Я беременна, придется привыкать к другому.
        - Скажи это, - приказываю, задирая юбку. Хоть трусы натянула, которые теперь лишние. - Ну?
        - Я не… Что ты хочешь услышать? - переспрашивает, когда подталкиваю к кровати. Опускаю медленно, слежу, чтобы весом не придавить. - Я не понимаю.
        И глаза затуманены. Вскидывается, когда пояс платья тяну. Раскрываю, словно подарок. Любуюсь стройным телом, которое гусиной кожей покрывается. Реагирует на меня.
        Приподнимаюсь, хочу лучше рассмотреть. Не так много подобное получалось. Особенно в последнее время. А теперь Ника лежит передо мной, не спорит, не заикается.
        Только изнывает от желания.
        - От кого ты беременная?
        Тяну вниз взмокшее белье, провожу по ногам. Развожу, чтобы свою киску мне показала. Влажную, блестящую от смазки. Готова принять меня, всегда готова.
        - От тебя. Я беременна от тебя.
        - Чьего ребёнка носишь?
        - Господи, твоего. Твой ребёнок.
        Повторяет хрипло, задыхается, стоит по лону провести. Такая предсказуемая реакция. Острая, откровенная. Ника даже прикрыться не пытается, бедра приподнимает, пытается на пальцы насадиться.
        Кайф.
        Ни от чего такой приход не ловил, как от её реакции.
        - И чья ты, пташка?
        - Твоя. Черт!
        Кусает ладонь, понимая, что проговорилась. И даже против слова не может сказать, понимает, что сплошная правда. Приятная, дурманящая. Охрененная правда, от которой меня кроет.
        - Открыть тебе страшную тайну, пташка? Как ты сама проебалась и мне отдалась?
        - Что? О чём ты?!
        - Если бы тогда, в первую ночь, ты бы не ответила… Свободно бы жила. Поэтому, Ника, не заикайся больше, что твое мнение не учитывается. Ты сама меня тогда захотела. Всё это происходит только потому, что ты добро дала. А назад уже не заберёшь.
        
        Глава 31. Ника
        - Ну что ты будешь делать?
        Нигяр недовольно пыхтит, когда я подхватываю с тарелки свежую лепешку. Отламываю кусочек, отправляя горячее тесто в рот. Голод просыпается впервые за день, и я не хочу терять это время.
        Малыш, не важно, девочка или мальчик, полностью пошел в Саида. Как минимум тем, что лишает меня покоя. Все мысли о ребёнке, даже поесть не получается. Ужасное дело токсикоз.
        А когда его нет, меня Саид мучает.
        Я не могу ему в глаза смотреть, разговаривать тоже не получается. Стыдно за то, как я себя развратно вела! А мужчина словно этим наслаждается, повторения хочет.
        А я к такому не привыкла! Только вспоминаю, как тут же прятаться хочется. Такое натворила… Но в момент, когда мы играли, когда Саид отвлекал…
        Казалось, что именно так и должно быть.
        Ещё и слова Хаджиева.
        «Ты сама добро дала».
        Не было такого! Ну, возможно. Просто не отталкивала. И отзывалась, да, но при этом… При этом это всё жутко неправильно. Даже если и дала, то потом отказывала. А Саид уцепился в одну ночь и…
        И делал так, чтобы я снова соглашалась.
        Даже когда не хотела, боялась его - а реагировала. Пыталась сопротивляться, но тело быстрее решение принимало. Знало, с кем ему будет лучше.
        Только может ли быть лучше с мужчиной, который не даст ни одного решения принимать самой? Конечно, клетка побольше, чем с Назаром, но все ещё…
        - Садитесь, - Нигяр подталкивает к столу, суетиться. - Я накрою вам, поедите нормально. А то на ходу всё, не полезно это.
        - Мы скоро ехать будем.
        Саид сказал, что мы в какой-то загородный клуб должны поехать. Поставил перед фактом, платье принёс. А сам на встречу с Тахиром отправился, уладить какой-то вопрос.
        И, конечно, никто моего мнения не спросил. Разве что поинтересовался, как я себя чувствую. Это можно считать заботой или я пытаюсь хоть какое-то добро в нём найти?
        - Скоро это не сейчас, - женщина уже чайник ставит, ищет травы для меня. - Садитесь-садитесь. Такая худенькая стала, а вам за двоих питаться нужно. Не дело это, когда одни кости.
        А Саиду нравится.
        Пальцами по ребрам проводит, бедренные косточки изучает.
        Но да, рычит, чтобы я питалась лучше.
        Беспокоится, что токсикоз постоянно.
        - Я ещё плова наготовила, как вы любите. И варенье домашнее.
        - Не беспокойтесь. Нигяр, я сама всё могу. Вы пойдите, отдохните.
        Женщине, наверное, давно за пятьдесят. Возраста моей мамы, а я не могу спокойно смотреть, как она всё сама делает. Готовит, убирает потом, не подпускает меня к плите.
        Саид позаботился, чтобы я совсем не напрягалась. Но я ведь не смертельно больна! Ничего не случится, если я хотя бы еду сама себе разогрею, а не буду Нигяр напрягать.
        - Ещё чего, - женщина смотрит, словно я оскорбила её. - Я всё накрою. Сама. Где это видано…
        - Мне несложно. Даже если Саид захочет перекусить, то я всё сделаю. Никто не будет ругаться.
        - Госпожа, Ада, вы… Ой, простите!
        Прикрывает рот ладонями, укрытыми морщинками. Хлопочет и извиняется постоянно, словно не то сказала. Мигом ставит сладости на стол, пытается меня отвлечь.
        - Ада?
        Переспрашиваю и всё-таки слушаюсь женщину. Опускаюсь на стол, пытаясь переварить услышанное. По привычке бросила, это понятно, пыталась переспорить.
        Но Ада…
        - Извините меня, пожалуйста. Я не хотела вас оскорбить, госпожа Ника. Это случайно вырвалось. Я ни в коем случае не говорю, что есть другая госпожа. И…
        - Другая госпожа? О. Нет, конечно, я понимаю.
        Теперь суета женщины приобретает смысл. Испугалась, что я сцену ревности устрою Саиду? Я могла бы, пусть только повод даст. Потому что я ведь четко своё позицию высказала.
        И пусть Хаджиев хоть что решает, это я терпеть не стану.
        Он сам сказал, что я верность не требовала, но он даст её.
        Вот пусть и выполняет.
        А Нигяр это никак зацепить не должно. Я даже не подумала о том, что она может другую девушку припомнить. Всё потому, что уцепилась за знакомое имя.
        - Вы похожи очень, - оправдывается, улыбается мягко. И я киваю, пытаюсь успокоить женщину. - Вот я и…
        - Всё нормально, не волнуйтесь. Я ничего и не подумала такого. Просто удивилась. Вы… А вы раньше у Халида работали? Брата Саида?
        - Да, у него.
        - Значит, Ада? Вы её знаете? Она моя подруга. Мы когда-то вместе учились.
        Не совсем ложь, в детдоме мы ведь и учились тоже. Если это так можно назвать. Только меня мама забрала, как из больницы вышла, а Ада до своего совершеннолетия там была.
        Я никогда об этом сильно не задумывалась. Как мы с ней так попали вместе. Она с Халидом счастье попытала, а перед этим пыталась убить. А Саид меня поймал.
        Два брата, похожи между собой.
        Ада как-то говорила, что виделась с Садом. Спутала его со своим мужчиной, а он её «пташкой» назвал, пока не рассмотрел. Неужели мы действительно похожи?
        И я спрашиваю об этом Нигяр.
        - Ох, немного? Обе меня с кухни прогоняете, это точно. Ада тоже вечно пыталась сама всё сделать. Особенно, если… Нет, не важно, - качает головой, но я не давлю. Видно, что женщина не собирается других работодателей обсуждать. - Так что вы на ужин будете?
        - Ничего.
        Саид решает за меня, бесшумно появляется на кухне. Сжимает ладонями мои плечи, пока я поспешно пью чай и едва не давлюсь сладким печеньем. Хочу быстро всё закончить.
        Хорошо, что платье раньше надела. Подготовилась, даже укладку сделала. И вниз спустилась, ожидая возвращении мужчины. Запрокидываю голову, пытаюсь настроение считать.
        Мужчина собран и серьезен, ни намека на веселость. Взгляд лихорадочно бегает по комнате. Саид совсем о другом думает, мыслями не здесь. А ещё костяшки сбиты на руках, свежие розовые отметины на стёртой коже.
        Что же произошло?
        - Ника даже перекусить не успела, - Нигяр качает головой, с сочувствием смотрит. - Может, есть время её накормить? Для ребенка…
        - Нет, нам пора ехать, там её накормят, Нигяр.
        - Да, конечно, простите меня. Я тогда вас оставлю?
        - Оставь.
        Женщина бросает полотенце на кухонный столик, спешит выйти, пока её не остановили. Допиваю чай до дна, и стряхиваю крошки с темно-синего платья. Вытираю губы, начиная подниматься.
        - Голодная? - Хаджиев вдруг меня обратно усаживает, давит силой своей. - Ника?
        - Ты же сказал, что нет времени и…
        - Я о другом спросил, пташка. Ты сейчас есть хочешь? Если да, то я верну Нигяр. Пусть накормит, я подожду.
        Я сбрасываю руки мужчины, подрываясь. Хочу рассмотреть его получше, словно так пойму сказанное. Потому что сейчас кажется, что у меня галлюцинации начинаются.
        - Правда? А разве нам не нужно спешить? Я думала, что встреча срочная.
        - Подождут, - бросает резко, поправляя запонки на рубашке. - Я жду, Ника. Там будет еда, но я не уверен, как быстро мы до неё доберемся. Есть пару встреч, которые нужно в первую очередь организовать.
        - О…
        Я раздумываю, а после отрицательно машу головой. Я не настолько голодна, что не подожду. Просто в последнее время пытаюсь запихнуть в себя побольше, пока опять голодать не начну. Ведь по вечерам совсем есть не могу, а иногда и утром тоже.
        Я обхожу стул, а после к Саиду прижимаюсь. Мужчина прав, что я совсем не умею говорить. И выражать благодарность тоже. Но если слов нет, то можно действиями показать.
        Обхватываю руками корпус из стали, прижимаюсь. И удовлетворенно выдыхаю, когда Хаджиев обнимает меня в ответ. Усмешкой отвечает на моё молчание.
        Это шаг вперёд?
        Или самообман?
        Чтобы это не было, но мне до безумия приятно, что Саид хотя бы что-то спрашивает. Пусть и это с ребёнком связанное, не только ради меня. Но намного больше, чем это было ранее.
        - Если что-то захочешь, скажешь. Сразу организуют.
        - Прям так сразу? - улыбаюсь, когда мужчина гладит моё лицо костяшками. - Что случилось с твоей рукой?
        - Ничего. Так, разговор прошел продуктивно.
        - С Тахиром? Вы подрались?
        - Ша, пташка. Это обсуждать мы не будем. Двигай к выходу, если готова.
        Глушу в себе все вопросы, не рискуя испытывать терпение мужчины. Но в мыслях чехарда. Он ведь, кажется, наедине хотел поговорить. Или планы у него поменялись?
        А может, Тахиру досталось за тот разговор? Когда он настойчиво напоминал мне о том, что не стоит выходить из кабинета. Он ведь мог знать о плане, хотел помочь мне. А Саиду это не понравилось.
        Или я должна была об этом сказать?!
        Может, это важно было?
        - Саид, - ловлю мужчину возле выхода, когда он тянется за моим пальто. - Я про Тахира хотела…
        - Я уже сказал, что мы это обсуждать не будем. Не твоя забота, пташка.
        - Нет, я о другом, не перебивай! Тогда в клубе, когда ты… Мы… В ночь, когда я всё рассказала, мне Тахир кое-что сказал. Я не знаю, насколько это имело значение. Может, он просто твой приказ повторил.
        - Что, пташка? - Саид нетерпеливо подгоняет, бросая взгляд на наручные часы. - Я обещал, что перебивать не буду. Но сейчас лучше поторопиться.
        - Тахир повторял, чтобы я никуда не выходила. Ждала тебя в кабинете. Мне тогда показалось, что это просто наставление, чтобы я не натворила дел. А потом ты устроил встряску, и я обо всём забыла.
        - Что именно он говорил?
        - Ничего особенно. Вроде «будь здесь, Ника». Нет, «не ходи никуда», вот! И смотрел, не знаю, с предупреждением? Я не уверена. Глупость это.
        - Глупость, - кивает, но вдруг скупо улыбается. - Умница, пташка. Рассказывай всё мне, а не в себе храни.
        - Ника!
        По лестнице бежит Адам, заставляя перепугаться за него. Одно неосторожнее движение, и мальчик по лестнице покатится. Но нет, спокойно добирается.
        - А вы уже уходите?
        - Да. Ложись спать, Адам, мы будем поздно. А завтра сыграем в шахматы.
        - Я во взрослые хочу! Большие, - кивает в сторону гостиной, обижено надувает губы. - В них интереснее. Будем в них играть.
        - О, милый, не получится. Там беспорядок пока, - подбираю слова. Не объяснить же ребёнку, что мы с Хаджиевым на свободу играем. - Когда я там закончу, то сможем расставить всё заново и сыграем. Хорошо?
        - А я уже.
        - Что ты уже сделал?
        - Я все фигуры расставил по местам. Так что можно новую игру начинать.
        История Ады и Халида - «Халид. Его пленница».
        Глава 32. Саид
        Чуть ранее
        - Вызывали, господин Саид? - Тахир голову склоняет, останавливается на пороге. - Что я могу для вас сделать.
        - Ты нашел информацию по Назару?
        Спрашиваю небрежно, закуривая. Ника терпеть не может запах табака, кривится и жалуется. Я это запомнил, при ней не курю. Пока в клубе - можно. Душ приму и смою все запахи, чтобы не цеплялась.
        Пташке покой нужен, такую мелочь я могу ей дать.
        - Конечно, - начальник безопасности, правая рука почти, подсовывает документы. - О нём мало информации, как вы его отпустили, так и пропал. Мелькал изредка, но следа не оставлял.
        - Почему сразу на ним слежку не установили?
        - Прямого приказа не было.
        - А ты сам мозги не включил?
        Конечно, меня больше Ника волновала. Смылась и пропала. С этим сосунком быстро решил, оформил развод для пташки, я своё слово всегда держу. И отпустил Назара.
        Подбитого, но должен был выжить.
        Не рассчитал риска, что смертник ещё объявится. Никто с ним не считался, знали как крысу. Если уж одного обворовал, то и другие доверять не станут.
        - Я четко выполняю приказы, господин Хаджиев. Я вашу девчонку искал…
        - Госпожу.
        - Что?
        - Госпожу Нику искал, а не девчонку или девку. Я непонятно выразился кто она такая?
        - Я думал… Прошу прощения.
        Тахир мнется, не понимая перемены поведения. Видел же, что пташку мою ждет. Сообразил, какое у неё положение было после возвращения. Я сам позаботился, чтобы об этом стало известно.
        Прекрасный спектакль для одно зрителя и его подручных. Дело времени, когда Эмин опять объявится. Протянет свои руки к Нике, чтобы вырвать её из «ужасного плена».
        Уверен, что девчонка не соврала мне. Ничего не было с племянником, иначе бы уже кричала об этом. Всеми же способами пыталась убраться от меня подальше.
        Но у Эмина свои заскоки. Желает он её или просто хотел помочь - неважно. Он пошел против меня, Ника тут ни при чём вовсе. Попытка всё махом получить.
        Затягиваюсь никотином, табак легкие жжет. Наслаждаюсь тем, как Тахир не понимает перемен. Не может уловить, что именно изменилось за пару дней. Как Ника себе обратно статус «госпожи получила». И не только его.
        - Сядь, - киваю Тахиру на кресло. - Есть ещё пару задач для тебя. Надо, чтобы только ты в курсе был. Это ясно?
        - Конечно. Что от меня требуется?
        - Эти документы передать, тебя будут ждать у Шамиля, - двигаю папку, которая уже давно лежит готовой. - Из рук в руки, Тахир. Не облажайся. Там дарственная без имени, сами впишут, кого выберут. Сделка важная.
        - Я полня.
        Хуево понял, если на лице мелькает улыбка. Не явная, но я читать людей умею. Как удовлетворенно губы пожимает, мускулы дергаются. Беглым взглядом проходит по тексту, понимает, что там внушительная доля моего бизнеса.
        - Кому я должен отдать?
        - Поймешь на месте, семью мою ты знаешь.
        Произношу, подбирая слова. Идеальная приманка, которая всё шире распахивает дверь. Давай, ублюдок, залетай. Есть столько вариантов как отмазаться потом.
        Грех не воспользоваться.
        Ещё и Эмин там должен засветиться…
        Никакого подвоха, правда?
        - Поедешь сам, без охраны. Не нужно лишнее внимание привлекать, - добиваю, тушу сигарету в пепельнице. - Лютый от тебя ещё что-то хочет, а потом поедешь. Свободен.
        Тахир молча кивает, никаких лишних вопросов не задает. А мне хочется верить, что ошибся. Неправильно факты сопоставил. Не того в измене подозреваю.
        Но Тахир знал всё о моих передвижениях, и Нику поймать не удавалось. А никому не сказал, нахрапом полетел - и пташка в моих руках билась. Адрес Тахир знал и, опять же, пожар возник. Ошибся с квартирой, но мог хорошо попасть.
        Маршрут наш…
        Не раз ведь Тахир повторял, что Эмин ему как сын. Сам контролировал пацана, пока я бизнес вёл. Повод есть, чтобы подозревать. Питал слабость к Эмину.
        И либо Тахир предатель, либо хреново свою работу делает.
        В любом случае сегодня всё всплывет. И огребать будет за то, что заслужил.
        Тем более, что пташка масла подливает. По приезду рассказывает, о чём Тахир её предупреждал. Скупо, не выдавая себя. Знал, какой я тест подготовил для Ники, пытался уберечь.
        Интересно получается.
        Жаль, что до спарринга с Лютым не знал. Сразу бы весь пар спустил.
        - Саид, это не смешно!
        Ника крутится в машине, бьет меня локтем. Отвлекает от воспоминаний, продолжая жаловаться на несправедливость. Всю дорогу пыхтит, что наши шахматы расставили.
        Настолько возмутилась поведением Адама, что теперь не перестает жаловаться. Хорош пацан, одобряю. Ловко Нику в самое начало отбросил, чтобы дольше от меня избавиться пыталась.
        Жаль, я сам не додумался. Свалил бы потом на мальчишку, а тот не доказал бы ничего. Полезно, когда в доме есть ребёнок. Какие прекрасные подарки преподносит.
        Думал, что будет мешать. Странный, с отклонениями. Ничейный, бляха, а пташка в него вцепилась. Настолько оберегала, что был уверен, её сын. А нет, просто слишком добрая.
        И это только подкупает больше. Если чужого настолько любит, то как с нашим малым будет возиться? Есть риск, что вообще меня к воспитанию не допустит. А я и не против.
        Пташка даже не обращает внимания на водителя, хотя раньше всё время проверяла. Боялась лишнее слова сказать, а теперь разошлась. Ещё и мне всё высказывает, будто я виноват.
        Запомню это средство.
        Вывести Нику на эмоции, чтобы она из своего кокона вылезла.
        В клубе это отлично получилось, хоть и жестко было.
        Прочистило мозги, говорить начала. С претензиями, но я это стерпеть готов. Есть свое очарование в том, как Ника открывается. Становится уверенней в себе.
        «Я не знаю, какая я».
        Что ж, у неё будет время это выяснить. Разобраться, чего именно от жизни хочет. Пусть взрослеет, меняется, разбирает свой характер по крупицам. Плевать, её дело.
        Главное, чтобы рядом была.
        - Ну что ты молчишь? - поправляет волосы, обиженно смотрит. - Это ведь нас двоих касается.
        - Меня всё устраивает, пташка. Сыграем заново.
        - А камеры? Разве нельзя просмотреть, как фигуры стоят?
        - Обзор не захватывает шахматную доску.
        Девчонка шмыгает носом, но расслабляется в моих руках. Принимает поражение. Начнём с начала, а там ещё что-то придумаем. Можно и дом сжечь, давно другой присмотрел.
        Побольше, с парочкой детских комнат.
        Я молчу о том, что камеры везде распиханы. Каждый сантиметр просмотреть можно, самый тихий звук уловить.
        Но Нике об этом знать необязательно. Это моё преимущество, которое я оставлю за собой. Тем более, что нашей эротической партией она здорово меня обыграла. Оставила без фигур, ухудшила положение.
        Все, кроме пташки, знают какой обзор у камер. Что больше ни одна крыса не сможет навредить. Естественно, блядь, у меня есть все записи. Со всех мест, где бываю, каждого проверяю.
        Я облажался уже, признаю. Позволил Нике выйти из зоны наблюдения, а Эмин её перехватил. Сам виноват, пиздец как. А если бы племянник оказался последней мразью? И девчонке навредил?
        Халид всё повторяет, что надо решать с ним полностью. Одним ударом убрать, оставить подыхать в канаве. И я с этим согласен, нельзя позволять угрозе множится.
        Но при этом…
        Родная кровь.
        Обещал сестре, что позабочусь о её сыне. Обещание с меня взяла, на всё была готова ради Эмина. Единственное, что после неё осталось. Пацан мелкий, которого сам решил воспитывать. С дедом разругался, увёз Эмина с собой.
        Не мог полностью за ним приглядывать, упустил важные моменты. Традиции, которые каждому в семье прививались. Только раскручивался, брал контроль над всем. А пацана спихнул начальнику безопасности, думал, что Тахир разберётся.
        Тахир, который эту ночь вряд ли переживёт.
        - Это нечестно, - жалует мне, так, словно я всё могу решить. И я могу, но только не в этом деле. - Я так хорошо партию разыграла…
        - Я заметил. Но не против, если снова те же методы применишь. Интереснее будет.
        - Нет! Может… Неважно. Это нечестно, знаешь ли. И теперь столько дней пропущенных…
        - Хочешь больше ходов?
        - Хочу.
        Загорается сразу, довольная улыбка на лице. Пташку так легко подкупить, нихрена не нужно. Уже и жмется сама, и голову укладывает на плечо, расслабляется.
        Я ей всё притащить могу, а ей такая малость надо.
        - Будет четыре хода, наверстаем. Даже вперед графика выйдем. Подходит?
        - Да.
        - Отлично. Ника, несколько правил на сегодня. Если я что-то говорю, то ты это делаешь. Поняла меня? Каждый приказ выполняешь, без слов.
        - Ладно, хорошо.
        Соглашается поспешно, и не задает лишних вопросов. Крепко сжимает мою ладонь, когда выбираемся на улицу. Рассматривает территорию, немного растерянная.
        - Я думала загородный клуб…
        - Резиденция скорее. Поэтому если я не скажу, то от меня не отходишь ни на шаг. А если скажу остаться с кем-то…
        - То я остаюсь. Я поняла, Саид. Я не… Не буду проблем доставлять.
        - Молодец.
        - Но можно вопрос?
        - Вперёд.
        Только Ника не спешит, решается. Разворачиваюсь к ней лицом, терпеливо ожидая. Время ещё есть, Тахир только приехал, а мы с черного хода заехали.
        Пока никто не в курсе, что я пожаловал. И пташка получит свой шанс задать вопрос.
        - Ты говорил, что это место принадлежит Шамилю? Тому, которого я в клубе видела?
        - Да. И?
        - Но я… Я имею в виду… В качестве кого ты меня привёз?
        - А есть варианты, - дергает головой, когда тянусь. Не дает прикоснуться, пока ответ не получит. - Что за тупые вопросы, пташка? В качестве моей женщины. Хочешь какой-то статус? Невеста? Жена, например, - усмехаюсь, когда тут же отказывается. - Организуем, ты только скажи.
        - Нет, просто в прошлый раз… Как ты вёл себя со мной, при нём. Как с простой девчонкой, которая на ночь. И не знаю, наверное, сюда и не ездят со «своими женщинами», - передразнивает осторожно, поднимает на меня взгляд бездонных глаз. Ждёт, что я развею её страхи. - Не хочу, чтобы меня считали…
        - Не будут, - перебиваю до того, как пташка себя накрутит. - Именно сюда и приезжают со всеми, с кем хотят. И с женами, и с любовницами. И с ними двумя, если есть повод. Ни Шамиль, ни кто-то другой тебе ничего не скажут. И думать будут только то, что я скажу.
        - Но тогда…
        - Черт, Ника, забудь о том, что было тогда. Шамиль прекрасно знает, что тогда происходило. Как и все, кто в той комнате был. Никто тебя девкой не считает.
        - Знают? Получается… Ты уже в тот момент со мной играл, а не всем мой статус показывал?
        - Ещё тогда, пташка.
        Будто у меня хватило бы сил её девкой перед всеми выставить.
        Если даже считая предательницей, я не собирался отпускать.
        Глава 33. Ника
        - Довольна теперь?
        Саид невинно интересуется, пока мы идём по дорожке к дому. Рассматриваю плитку под ногами, покрытую снегом. Только понимаю, что зима давно наступила.
        А за всем происходящим я уже и забыла.
        - Довольна? - уточняю, не соображая, о чём спрашивает мужчина. - Чем? То есть, не то, чтобы я не довольна. Но о чём именно ты спрашиваешь?
        - О твоем статусе, пташка.
        - Меня всё устраивает!
        Спешу убедить его, пока Хаджиев снова не начал сыпать предложениями. Невеста? Жена? У меня от этого голова кругом идёт. Я не готова! А он так сразу предлагает…
        Не сразу, конечно. Вон сколько успело произойти, но я ведь о другом говорю. А Саид предлагает так, словно это ничего не значит. На ходу, даже не задумывается.
        И это если ещё не брать в расчёт, что у нас никакой определённости нет. Шахматная партия, которую Адам разрушил. Я была уверена в победе, а теперь… Знаю, как с Хаджиевым играть, изучила его ходы.
        Но теперь не уверена, что выигрывать вообще хочу.
        Я злюсь на Саида за то, что он меня ни о чём не спрашивает. Но при этом - так намного проще. Мне не надо думать, взвешивать каждое решение, гадать и бояться. Только принимать то, что мужчина скажет.
        А если я выиграю и задержусь, то как это получится? Признаюсь в собственной слабости? Что в этом Саид был прав? Нет, такого я не собираюсь допускать.
        Это сейчас мужчина чуть ослабляет напор. Когда получает мою отзывчивость и беспокоится о ребёнка. А что дальше будет, как всё пойдёт? Тут я ни в чём не уверена уже.
        Но не смогу вернуться к тому, как он мне лишь приказы раздавал и пар спускал, когда злился. До сих пор то проклятое «девочка для постели» вспоминаю, хотя Хаджиев сразу извинился.
        - Саид, - Шамиль встречает нас у самого входа, пропуская в дом. - Добро пожаловать. Ника.
        Быстрый кивок мне, ни одного лишнего взгляда. И я расслабляю, верю в сказанное Саидом. И при этом не могу поверить! Он заранее всё подготовил, разобрался с другими, затянул свою интригу…
        Которая даже не для меня предназначалась! А я обычной пешкой была, ничего не понимала в этом. Теории строила, пыталась себя спасти… А если бы сразу Саиду всё рассказала, то знала бы и не боялась.
        - Он здесь?
        - Только приехал, посетителей пока не было. Но ты знаешь правила, Хаджиев.
        - Знаю. Просьба сообщить мне ведь не считается нарушением? И если за воротами кого-то подрежут…
        - Не моя проблема, - Шамиль усмехается, хлопает Саида по плечу. - Идём, покажу вашу комнату, пока у меня есть время. Заодно поставку обсудим. Как я понял, там охрана постоянная.
        - Да, по срокам пока непонятно.
        Саид крепче меня прижимает, не убирает руки с талии. А при этом продолжает разговаривать с мужчиной. Мне не нравится эта «она», которую припоминают время от времени. Чувствую, что ничего хорошего её не ждёт.
        Но что я могу сделать?
        Хаджиев так же обо мне говорил? Когда искал, пытался выследить в других странах? Собирал друзей, обсуждали как поймать, убрать свидетелей, вернуть обратно…
        Хотя, в моем случае, Саид хотя бы за мной приехал.
        А Шамиль «доставку» ждёт.
        - Удачного вечера, - мужчина остается в коридоре, не заходит с нами. - Я наберу.
        - Договорились. Давай, пташка, не стой на пороге.
        Внутри - обычная спальня. Ничего примечательного, похожа на отельный номер. Осматриваюсь, пытаясь понять, зачем мы вообще сюда приехали. Раз уж Саид не спешит с кем-то встречаться.
        - Располагайся, Ника, пока мы здесь побудем.
        - Зачем? О. Ты не хочешь, чтобы тебя видели.
        - Именно.
        - И чем мы тогда займемся? Нет.
        Машу головой, когда мужчина подступает. Расправляю ткань платья, намекая, что я не для этого собиралась и готовилась. Саид не может просто таскать меня для того, чтобы не было скучно ждать.
        Присаживаюсь на краешек стола, не хочется касаться ничего. Кто знает, чем здесь занимались? А Саид просто на кровать заваливается, садиться, подпирая спину подушками.
        - Иди сюда, пташка, не капризничай. У нас есть время.
        - Нет, я не… Знаешь что? - и я высказываю всё, что думаю. И о месте, и о таких поступках. В голове всё звучит уверенно, а на деле получается спутанно и с обрывами. - И почему ты смеешься?
        - Эта часть здания - резиденция Шамиля. Здесь только его друзья останавливаются.
        - И это должно меня успокоить?
        - Ты, когда жила на сомнительных квартирах, не особо о таком переживала.
        - Ну там не было притона.
        - И здесь тоже нет. Со шлюхами в другом доме развлекаются, Ника.
        Взвешиваю, не спешу присоединиться к Саиду. Прическа ведь растреплется, платье помнется… А ещё мне нравится, как мужчина хмурится. Недовольно сжимает челюсть, но не подгоняет меня.
        Ждёт.
        И я делаю такие же шаги навстречу, медленно приближаясь к Хаджиеву. Опускаюсь на край кровати, забираясь с ногами. Но так, чтобы мужчине не смог легко уложить меня.
        - Серьезно, пташка? Думаешь, это спасёт тебя? И нет.
        - Нет? Не спасёт?
        - Нет, я сюда не просто так тебя притащил. Не хотел, чтобы ты одна оставалась. Плюс, не можешь ты всё время взаперти сидеть.
        - Не могу?
        Вскидываю бровь на это заявление. Именно так Саид и поступал всё время, никуда не выпуская меня. А теперь словно… Проверяет, как много свободы мне можно дать?
        Подгибаю ноги по-турецки, натягивая на себя тяжелый плед. Хаджиев закатывает глаза, но не спешит меня раздевать. Видимо, выжидает нужного момента.
        - А о каких правилах говорил Шамиль? Вы обсуждали, но я не…
        - Это безопасное место, Ника. Даже если Назар заявится, я не смогу его пристрелить, пока он не выедет за территорию. Не думай об этом. Здесь будет мой брат, познакомишься с ним, - мужчина крутит в пальцах зажигалку, но после откладывает. - Пока я буду решать проблемы.
        - Халид?
        - Другой. Вроде как брат.
        - Вроде как? Почему?
        - Длинная история, пташка, и не очень интересная. Так, перипетии нашей семейной линии.
        - Расскажи! Мы ведь никуда не спешим. Ты почти не говорил о семье, а о моей всё знаешь.
        - Иди ко мне, и тогда расскажу.
        Это подлая приманка, которая работает. Подбираюсь к Саиду, потому что хочу получить ответы. Сама сажусь на его бёдра, так привычно. Только длина платья не позволяет устроиться удобнее.
        - Ты же знаешь, с Халидом у нам общий только отец.
        - Да, это ты говорил.
        - Дамир его двоюродный брат, сын тетки Халида. И моей, по сути. Я в это никогда не углублялся, потому что с семьей отца не лучшие отношения. Они по себе, я по себе. Мать только упрямо фамилию навязала, но на этом всё. Уже потом мы с братьями сами сошлись.
        - Хм…
        Тяну, пытаюсь разложить всё по полочкам. Не так сложно получается, как Саид расписывал. Раздраженно втягиваю воздух, когда понимаю, что мужчина просто заманил меня. Нашел предлог, чтобы теперь касаться моей талии.
        - Кажется, ты что-то такое упоминал, - или у меня чувство дежавю?
        - Возможно. Но я готов в любой момент повторить. Наклонись, пташка.
        - Вопрос за вопрос, помнишь? Вместо вопросов буду другое брать.
        - Например?
        - Тебя.
        Саид давит ладонью между моих лопаток, заставляет наклониться к нему. Практически лечь сверху. Грудь, которая стала слишком чувствительной, теперь трётся о ткань.
        Жаром наливается и тянущим чувством, от которого всё тело наполняет дрожью. Всхлипываю в поцелуй, потому что Саид задирает платье. Ведёт по ногам, будто проверяет, ничего ли не поменялось.
        - Вопрос, - повторяю, едва приподнимаясь с него. - Получается, Эмин твоим братьям не родной, да?
        - Ни капли, только мне. Рубашку расстегни.
        - Саид! Мы не будем заниматься сексом здесь!
        Настолько сержусь, что даже не смущаюсь сказанным словам. И нет сейчас желания ничего делать. Вот лежать на Саиде мне нравится, и двигаться не хочет.
        - Пожалуйста, - добавляю, стараюсь лаской добить. Даже тянусь, целуя колючий подбородок. - Давай просто полежим так?
        - Вечером отработаешь.
        - Может. Лучше ещё о семье расскажи.
        - Больше никого особо и нет. Мать умерла давно, сестра тоже. Спихнула мне Эмина, а я с воспитанием не справился. Вот, буду исправлять всё. Моя ошибка.
        - Почему твоя? А где отец Эмина? У вас не такая большая разница в возрасте…
        Не понимаю, при чем тут Саид к воспитанию племяннику. Я понимаю их традиции и привычки, и ответственность тоже. Но разве остальные не должны были помогать?
        Кажется, Саид рассказывал, что дед жив. Или был жив раньше? Но он тоже мог помочь. Да и братья его, родные или вроде как. Не хочу думать о такой несправедливости.
        А если у нас будут дети и с ними что-то случится, то их тоже на кого попало спихнут?
        - Отец Эмина давно погиб, ещё до его рождения. Потом снова её снова замуж выдали.
        - Выдали? Как это - выдали?
        Я прекрасно понимаю, что это значит. Восточные традиции, чтоб им провалиться! Но как можно просто так сестру отпустить? Или для Саида это в порядке вещей?
        - Только рискни! - подбираюсь, упираюсь пальцем в грудь мужчины. - Если у нас будет дочь, то только рискни за неё решать. Я сама и тебя придушу, и её жениха. Ты не посмеешь…
        - Пташка, не нарывайся.
        - Нет! Нет, не смей так поступать! Выдавать насильно…
        - А у нас не такая ситуация, Ника? Бегала, а сейчас сама со мной в постель ложишься.
        - А ты не сравнивай!
        Подскакиваю на ноги, не могу уместить всё в голове. Меня трясет от страха за дочь, которой у нас даже может и не быть. Мальчик родится, а на этом всё. Сбегу от этих сумасшедших, сверкая пятками.
        - Ты сам сказал, что это моя вина. Мол, я откликнулась в первую встречу. Но так вот, выдавать… Не спросив согласия, правда ведь?
        - Не спрашивали у сестры, да. Но не думай об этом, пташка. Все наши дочери выйдут за того, кого сами выберут. Если я одобрю, конечно.
        - Все? Наши? Одобришь?
        Ох, у меня от вопросов голова кругом. Упираюсь ладошками в стол, пытаясь хоть что-то сообразить. Саид хочет дочерей? И сразу на нескольких рассчитывает.
        - Пташка, - обнимает меня за талию, упирается бедрами. Оставляет поцелуй за ухом. А меня моментом плавить начинает. - Мы договоримся. Никто наших дочерей не тронет, слышишь? С сестрой другая ситуация была.
        - Какая?
        - Главой семьи является самый старший. Дед и её отец. Они решали, я там ничего сделать не мог. Сам сопляком был, и уважать решения старших должен был. Сейчас старший - я. О детях не волнуйся.
        - Мы пока только одного планируем.
        - Это пока.
        - Так, хм, ты знаешь, где Эмин? Его не было в том доме?
        Меняю тему, потому что невыносимо думать про то, что у нас ещё дети будут. Много, таких же темноволосых и с голубыми глазами. Маленькие копии Саида. Хочется этого…
        И страшно.
        - Нет, пацан умный, всё подчистил вовремя. Не переживай, пташка, сегодня всё решится.
        - Сегодня?
        Я резко оборачиваюсь, едва не бью Саида из-за неожиданности. Что значит сегодня? Как? Именно поэтому Хаджиев приехал сюда, чтобы всё сразу закончить?
        - Именно. Жди! - Саид рявкает, когда раздается стук в дверь. Оставляет поцелуй на моих губах, а после отходит. - Да.
        - Ты таким тоном не со мной разговаривай.
        Незнакомый мужчина появляется на пороге. Крупный и высокий, с темными волосами. Чуть светлее, чем Саид, но очень похож. Только младше, наверное.
        - Шамиль передал, что во второй кабинке собрание, - усмехается. И улыбка такая же, как у Хаджиева! Один в один! - Тебе пора. Точно не хочешь, чтобы мы с тобой пошли?
        - Мы? Твою мать, Дамир, не говори, что и Халида сюда притащили. Семейное сборище, чтоб вас!
        Саид заводится, а я стараюсь вообще не двигаться. Лишь наблюдаю, как его мышцы напрягаются, желваки играют на висках. Вот-вот взорвётся, а я хочу как можно дальше быть от эпицентра.
        Хаджиев таким не был даже в момент, когда поймал меня. Узнал о предательстве. Да даже тогда в клубе не так себя вёл! А сейчас заводиться из-за того, что кто-то приехал.
        - Не лезьте, - приказывает, хотя, судя по лицу того мужчины - он не сильно впечатлён. - Это ясно? Эмин моя забота, не ваша.
        - А девчонка твоя чья забота? Не представишь?
        - Ника, - Саид протягивает мне руку, и я послушно подхожу. Цепляюсь за него, провожу ладонью по спине. И с удовольствием замечаю, как мужчина расслабляется. - Это брат мой, Дамир. Он присмотрит за тобой. Головой за неё отвечаешь.
        - Присмотрю, как за своей Асей присмотрел бы. За Нику не волнуйся.
        - Будь умницей.
        Велит, а после выходит через дверь. Не прощается, ничего не объясняет. Оставляет меня наедине со своим братом, а ощущение такое, что одну бросает. И мне этого не хочется. Совсем!
        Я понимаю, куда он идёт. С кем собирается встречаться. А я не уверена, что выдержу это ожидание. Беспокойство за Саида, пока он решает свои вопросы с Эмином.
        Всё закончится.
        Сегодня.
        Только почему-то на сердце так тяжело.
        Горько.
        Вот-вот непоправимое случится.
        Глава 34. Ника
        - Пташка, значит?
        Молчу на этот вопрос Дамира, не хочется отвечать. Все мысли о том, куда ушел Саид. Как закончится этот ужасный вечер! Конечно, нельзя ведь просто на свидание поехать.
        Нужно вечно свои криминальные вопросы решать.
        Обида обволакивает жестким коконом, и виной всему гормоны. Я постоянно напоминаю бомбу замедленного действия. Любое слово может перерезать неправильный проводок.
        - Ника.
        Нахожу в себе силы на ответ и поправляю мужчину. Ищу в комнате хоть что-то, чем можно заняться. Но здесь даже телевизора нет, а мобильник все ещё у Саида.
        - Ника, - Дамир повторяет, дарит мне подбадривающую улыбку. - Хочешь здесь прятаться или спустимся вниз?
        - А можно?
        - Почему нельзя? Мне этого Саид не говорил, а тебе?
        - Нет, - качаю головой, пытаюсь ухватиться за шанс выйти из душного помещения. - Я просто подумала…
        - Он просил присмотреть за тобой, а это везде сделать можно. Пальто только прихвати, всё веселье в другом доме находится.
        Интересно, что за веселье? Тот самый дом, куда приходят с продажными девушками? Но сомневаюсь, что Дамир не станет меня подставлять. Иначе Хаджиев не оставил меня бы одну.
        Бросаю взгляд через плечо, вздыхая. За нами выдвигается целая орава охраны, даже не стараются скрыться с виду. И это при том, что место должно быть безопасным.
        - Не обращай на них внимание, - советует мужчина, пропуская меня на улицу. - Простая предосторожность.
        - Зачем? Это ведь нейтральная территория.
        - А чем им ещё заняться? Тем более, Саид так пытается показать, что я под контролем. Asiq q?sqanc.
        - И что это значит? Я ведь не знаю вашего языка.
        - У нас с братом разный родной язык. Влюбленный ревнивец.
        - Он не…
        Влюбленный это точно не про Саида, он ни разу о чувствах не говорил. Хотел меня, желал - это да, никаких сомнений. И я в собственных чувствах не могу разобраться, что говорить о Хаджиеве.
        Казалось, что начинаю влюбляться. После этого ненавидела и боялась. А сейчас - какое-то теплое чувство в груди, которое ещё не успело сформироваться. Закрепиться.
        - Не ревнивец? - Дамир открыто смеётся, поглаживает короткостриженую бороду. - Именно он. У меня жена и трое детей. И даже если представить, что я покусился бы на жену брата…
        - То что тогда?
        - То моя собственная жена прикопала бы меня на заднем дворе. Может не она, но её подруги точно. Завели себе компанию…
        - Её зовут Ася? Саид упоминал.
        - Да, Ася. Асель.
        Красивое имя. Мне представляется жена Дамира темноволосой восточной красавицей. И то, с какой нежностью мужчина говорит о своей жене - подкупает.
        Ежусь от холода, но подставляю лицо редким снежинкам. Первый полноценный снег этой зимой, не хочу пропустить его. Всем наслаждаюсь, что могу получить.
        А скоро Новый год… И я не представляю, как его отпраздную. Последние года это не было особенным праздником. Только в детстве, словно вечность назад. И я не спрашивала Хаджиева, празднует ли он вообще такой праздник.
        Наверное?
        Но со мной рядом идёт его брат. Не страшно ведь, если я спрошу? Это никак не должно огорчить Хаджиева. А если даже и да, то не моя вина. Он сам меня здесь оставил!
        - Новый год?
        Дамир открывает передо мной дверь, пропуская внутрь нагретого здание. Оно больше напоминает клуб. Такой же, как у Саида. Столики без перегородок, официантки в коротких платьях. И девушки барной стойки, которые всё ждут чужого внимания.
        Полная копия клуба Хаджиева.
        И зачем им столько мест для встреч?
        - Скажи ему.
        - Саиду? О чём?
        - О том, что хочешь праздник. Он устроит.
        - Может, у него есть планы и…
        Проглатываю другие слова, когда Дамир пристально смотрит на меня. Как на идиотку, будто я сказала что-то не так. Но ничего не добавляет, только помогает пройти к дальнему столику.
        - Зверь, есть вопрос, - его окликают, и мы тормозим. - По поводу боя в клубе. Есть пару бойцов, которые хотят показать силу.
        - Я пока занят.
        - О. Не буду мешать.
        - Набери меня завтра или через пару часов поймай. У меня с невесткой разговор.
        - Понял. Наберу.
        Невесткой? Мне предложения ещё никто не делал, по крайне мере, не традиционно. Сегодняшний разговор с Саидом не считается, он лишь дразнил меня.
        Но, наверное, для Дамира так проще. Если у него столько детей, то многие об этом знают. Семейный человек, а рядом с незнакомой девушкой гуляет. Оправдание не помешает.
        - Ты знакома с Халидом, Ника? Ещё один наш брат.
        - Заочно. Моя подруга это его жена.
        - А, злополучная Ада.
        - Что - Ада?
        Халид гаркает, так неожиданно, что я подпрыгиваю. Уже отступаю, потому что опасаюсь его. Если Дамир просто похож на Саида, то Халид один в один. Не зря у них один отец.
        Я не так много знала о Халиде, подруга пыталась не распространяться на эту тему. Но он - не мой Хаджиев, который может закрыть глаза на многое. Чужой и суровый.
        Безжалостный - такие о нём слухи ходили.
        - Ника, - мужчина кивает мне, двигает меню. - Выбери себе что-то. Или просто закажи, они принесут всё. Так что там с Адой?
        - Она моя подруга, - пожимаю плечами, стараясь спрятаться за листочками. - Почему злополучная? Дамир её так назвал.
        Бесстыдно сдаю мужчину, пока Халид сверлит его взглядом. Дергает уголком губ от злости, что-то хочет сказать, но держится. В итоге выдает спокойное:
        - Я за твою Асю тоже могу многое сказать.
        - Ася не стреляла в моих друзей из лука.
        - Ада стреляла?
        Вмешиваюсь, о таком она не говорила! Но на меня никто не обращает внимания. Она очень хорошо стреляет из лука, это да. И я знаю, что подруга не святая. Но вот так…
        - Зато моя жена сама сказала мне «да», - Халид бьет по-больному, потому что Дамир дергается.
        Ещё один замуж силком потащил?
        Хорошая семейка!
        Но если Асель - такое красивое и необычное имя - из восточной семьи, то её и не спрашивали. Просто поставили перед фактом. Пусть только Хаджиев закинется про брак наших дочерей…
        Тьфу.
        Не будет у нас столько детей. Я не планирую даже троих, как у Дамира. Хватит мне и одного. И Адам в придачу.
        - Ася не скрывала от меня сына.
        - Ада не уходила от меня, чтобы мои же проблемы решить.
        Они как цепные псы, которых спустили с поводка. Добивают друг друга, а при этом на лицах зловещие улыбки. Хищные. И это братья? Не удивительно, что и с Эмином ссора получилась.
        - Асель не хотела меня убить.
        - Ираду я не ловил с сомнительным типом в ресторане.
        - А моя не сбега… А нет, Ася тоже сбегала.
        И они заливаются громким смехом. Напряжение лопается, как мыльный пузырь. Они синхронно откидываются на спинки дивана, пьют алкоголь и не перестают веселиться.
        - Извини, привычки, - Дамир улыбается мне и кажется куда мягче Халида. Поэтому разворачиваюсь к нему. - Ты что-то выбрала себе?
        - Нет пока. Я просто… Ада стреляла в тебя?! - не могу успокоиться, столько новой информации. - Когда?
        - Стреляла, но попала в друга Дамира. Интересная встреча получилась тогда, да? Кстати, если хочешь передать что-то Аде, самое время. Я скоро к ней поеду.
        - Эм… Скажи, что у меня всё нормально. Я могла её взволновать последним звонком.
        - Когда это вы говорили?
        Вечность назад?
        Пару недель?
        Время эфемерная штука, которая больше для меня не существует. Миллиарды событий назад, когда пряталась в аэропорту и звонила подруге, чтобы получить совет.
        «Дыши, Ника».
        Её совет, которым я не очень-то пользовалась. Может, если бы делала вид, что всё по плану и нормально. Застывала и следила за дыханием, то думалось бы лучше. И не было бы проблем с Хаджиевым.
        Но теперь я понимаю, что могла подставить её звонком. Она ведь не зря прячется далеко, что даже Халид её не видел несколько месяцев. А теперь я так глупо сдаю Нику!
        - Когда-то? Давно, очень. Якобы? Вообще, просто скажи, чтобы не волновалась обо мне. Со мной всё… Нормально. Вот.
        - Врать не умеешь, - фыркает, но не выглядит взбешенным. И тон делает мягче: - Две подружки-побегушки, не умеете сидеть на жопе ровно.
        - Это… А это уже только Саида касается, как я сижу и куда бегаю.
        Вздергиваю подбородок, а внутри трясусь. Не лучший момент, чтобы дерзить кому-то. Но смелость приливает к щекам, покалывает и требует свободы. И я не удерживаю себя.
        - Копия твоей Асель, - вместо злости Халид только улыбается. - Как беременна, так зубки режутся. А когда не беременна…
        - Полагаю, это тоже только Саида касается.
        Они откровенно подтрунивают надо мной! Два босса криминального мира, которые, я уверена, легко чужую жизнь обрывают. А они просто шутят, сами делают за меня заказ и ведут себя так, будто мы каждые выходные так собираемся.
        - Тот мужчина, - киваю в сторону зала, вспоминая о короткой встрече. - Он назвал тебя Зверь.
        - Это кличка, для всех. Для семьи - Дамир, - просто поясняет, как самом собой разумеющееся. Только я не понимаю, как мне его называть. Я не семья ведь, но называть Зверем… - Дамир, Ника.
        - Ага.
        Улыбаюсь тому, как мужчина понимает мои терзания. Отодвигается, когда официантка подходит с заказом. Теплый салат божественно пахнет, вызывая у меня слюнки.
        Слава Богу, что токсикоз ждёт вечера.
        - Когда свадьба? Может, успею ещё заглянуть. А то оба брата на праздник не позвали…
        От бесцеремонно вопроса у меня сыр застревает в горле. Кашляю, запивая всё какао. Горячий напиток ошпаривает язык, заставляя кашлять ещё сильнее. Машу руками, проклиная Гаджиева.
        - Хал, - Дамир бьет меня по спине, подвигает стакан воды. - Угробишь девчонку, будешь сам Саиду объясняться. И ты на свою свадьбу тоже никого не приглашал.
        - Обстоятельства. А у тебя какое оправдание?
        - Больше гостей - больше шансов сбежавшей невесты.
        - А в итоге она из твоей постели сбежала.
        - Было дело. Кстати, о свадьбах, скоро у Мамедова. Приглашает. Когда ты валить собираешься? Мне нужно оправдание, чтобы к этому ублюдку не ехать.
        Я старательно игнорирую разговор и их быстрые взгляды, которые постоянно замечаю. Братья Саида так на свадьбу намекают разговорами? Чтобы я не сопротивлялась и свою судьбу принимала?
        Интересно, это их Саид попросил? Он ведь помнил, что в шахматах проигрывал. Я лучше продвинулась, и если бы не Адам, то поставила бы шах ходов через двадцать. Пятнадцать, если он рокировку не стал бы делать.
        Адам всё испортил, но новая игра будет такой же. Сложнее и продуманнее, но с моим преимуществом. И я могу выиграть, обязана. Вот Саид и подсуетился?
        - Не видно их? - Халид оглядывается, когда за окном непроглядная темень. - Должны были уже закончить.
        - Может, Саид труп прячет? Нужно машину тогда ближе подогнать, чтобы не привлекать внимание.
        - Труп?! - ору шепотом, чтобы другие не услышали. Я на такое не соглашалась. - Какой труп?
        - А ты думала они с Эмином болтать будут? Вспоминать его мать и историями делиться, как мы? Пацан семью предал, - от холода Халида мне хочется сбежать. - За такое головой отвечают.
        - Но…
        Но Эмин мне помогал!
        А раз я семьей считаюсь, то это должно смягчить наказание?
        Только я понимаю, что от меня ничего не зависит.
        Кто-то из Хаджиевых сегодня пострадает.
        История Дамира - «Невеста для Зверя».
        История Халида - «Халид. Во власти врага» и «Халид. Его пленница», истории можно читать отдельно.
        Глава 35. Саид
        Я застываю возле нужной комнаты, отсчитывая по себя секунды.
        В этом нет нужды, никакой.
        Я знаю, кого увижу внутри. Одного мертвеца и одну крысу, которым всё равно до утра не дожить. Но тяну время как сопляк. Пиздец, но собраться не могу.
        В пистолете и третья пуля есть, может, мозги вышибу себе и думать станет легче. Предательство всегда неприятно. Со вкусом гнили и мха, оседает комом в горле.
        Намного хуже, когда нож в спину засаживает тот, кого семьей считал. Эмин и есть семья. Единственный, кто остался по линии матери. Остальные - проходящие.
        Нет, конечно, Халид и Дамир братья. Куда ближе, чем я изначально рассчитывал. Чужаками считал, не сближался. Потому что мой отец - редкостная мразь, а рыба с головы гниет.
        Но оказалось, что не там искал подвох.
        То, что Тахир переметнулся - поебать. Недосмотрел, плохо персонал проверяю. Впредь таких ошибок не совершу. Всегда может кто-то из людей переметнуться, каким страхом их не удерживай.
        А вот племянник…
        То самый, чью смерть я переживал сложно. Корил себя, перед сестрой мысленно извинялся, что недосмотрел. Она верила, что со мной будет в безопасности, а я подвёл.
        На пташку свою сорвался, когда была годовщина смерти. Обидел её, знаю. Не такой человек я, к которому можно в душу лезть. Ника и не пыталась, но у неё всё просто так получается.
        Нахер.
        Сжимаю ручку, толкая дверь.
        Можно всю жизнь так простоять.
        А разбираться придётся в любом случае.
        - Мы ничего не заказывали…
        - Не об этой семье я говорил, Тахир. Плохо приказы выполняешь.
        Преимущество чувствую.
        Дверью хлопаю, прохожу внутрь.
        - Саид.
        - Эмин. Давно не виделись.
        Ухмылку выдавливаю.
        Правильно всё просчитал.
        Радостно должно быть, но нихрена. Лучше бы Лютый ошибся, и мой племянник лежал в гробу. Было бы кому претензии высказать и искать, кто убрать пытается.
        Так легко всё, что даже мерзко. Подсунуть фальшивые документы, дать Тахиру возможность извернуться. Ещё и послать туда, где Эмина уже ждали. Проебалсь бы, а потом ко мне пошел.
        Я ведь не уточнял, какая семья должна фирмы получить.
        - Саид…
        - Интересно. Теперь «господин» не добавляешь. Или при новом хозяине стыдно?
        Двигаю к себе стул, дерево скрипит по плитке. Разворачиваю стул другой стороной, усаживаюсь. Упираюсь локтями на спинку, внимательно рассматриваю двух уебков. Ствол греет ладонь, играю, показывая, что живыми не уйдут.
        - Вы правда думали, что не догадаюсь?
        - Семь лет ты не замечал.
        Эмин, паршивец, вскидывается. Выдерживает мой взгляд, даже не вздрагивает, когда предохранитель убираю. Появилась выдержка, наконец-то. Хоть что-то толковое сделал.
        Рассматриваю его.
        Сопоставляю с пацаном, которым был. Шумной, разбалованный, с ветром в голове. А сейчас возмужал. Детский блеск ушел, осталась сталь в глазах. Собранный. Не сопляк давно, взрослый мужчина.
        Сестра бы гордилась.
        Не зря так о нём заботилась.
        Себя отдала, лишь бы у него лучшее будущее было.
        - Не то место ты выбрал, дядя, - произносит ровно, хлещет свой виски. - Здесь убивать нельзя. А мы уже закончили встречу. Извини, семейной встречи не получится.
        - Сядь, - рявкаю, а Эмин замирает. - Ты вроде за Нику переживал. Не интересно, что с ней?
        Охренеть.
        Он сомневается.
        Вместо того чтобы послать и уйти, жизнь себе спасти… Эмин на месте застывает. Взвешивает решения, думает, как лучше сделать. Челюсть сжимает, кривится. Но садится обратно, послушно и смиренно.
        Блядь.
        Лучше бы он нахрен отсюда вышел.
        Сказал, что пташка ему побоку.
        А нет. Подчиняется, падая обратно. Интересно, сам бы пришёл ко мне? Лишь бы я Нику его драгоценную не тронул. Только, блядь, почему племянника это заботит?
        Что в нём такое сидит, что все инстинкты отрубает?
        У меня-то причина есть.
        А у племянника…
        - Эмин, - Тахир качает головой, глазами бегает, решение ищет. - Не стоит. Она в порядке.
        - После того, что он сделал?
        - Я говорил тебе, что ничего с ней не происходит. Ходит по дому как королева. Таскается за ним и…
        - Заткнись, Тахир. Ты слышал, что он с ней сделал. Ты, Саид, ублюдок… Фамилию твою противно носить после того, что ты натворил. Лучше себя почувствовал, когда Нику обидел? Девчонку, которая тебе противостоять не может. На меня не вышел, так на ней отыгрался?
        Сыпет обвинениями, глаза прищуривает. Стекло бокала трещит в его руках, Эмин быстро контроль теряет. Уверен, будь у него оружие, он бы уже всю обойму в меня разрядил.
        Интересно.
        Злит.
        Кровь закипает.
        Воздух втягиваю, лишь бы не напортачить с собственным планом.
        Потому что не нравится, что кто-то другой о пташке волнуется. Братья? Пожалуйста. Семейные люди, им доверить можно. А пацану непонятному? Нечего о Нике думать.
        - А ты моей пташке не думай много, - подсказываю, делая выводы. - У тебя другие проблемы. Шамиль тебе остаться не позволит, а возле ворот ждут мои люди. Что делать будем, племянник?
        - Разберусь. Тебя тоже могут ждать. А Нику я заберу.
        - К тому времени, как силы накопишь… Столько всего произойти успеет. Уверен, что будет кого забирать?
        - Ублюдок.
        Киваю.
        Подумаешь, вне брака рождён.
        Матери досталось за это, но меня любила.
        В отличие от отца, который девчонку обесчестил и к жене вернулся.
        Не повезло, что уж тут.
        Но ещё одно прямое попадание. Пташку напугал, но это принесло результат. Эмин всё слышал, каждое слово. Взрывался, думая, что я девчонке боль могу причинить.
        А поэтому сейчас сидит, слушает.
        - Она сегодня со мной уйдёт. Ты сам её привёз, Саид. В место, где никого заставить нельзя. Она уедет и будет свободной. На этот раз прослежу, чтобы ты точно не добрался. Знал же, что не стоит её отпускать…
        - С чего ты так её защищаешь, Эмин? Давай, честный ответ, и я навстречу пойду. Если Нику встретишь, и она согласится на твое предложение, то уедет с тобой.
        Не уедет.
        Пташка не станет больше бегать.
        Зачем ей помощь Эмина, если сама может себе помочь? Не зря ей игру предложил. Ей бегать не нужно, на других надеяться. И от меня уходить тоже не нужно.
        Но Эмину не стоит раньше времени об этом знать.
        - Чтобы тебе не досталась, - кидает недовольно. - Ты не достоин того, чтобы с ней быть.
        - А кто достоин. Ты?
        - Ты… Охренеть.
        Пацан ржет. Тупо смеётся на волоске от смерти, качает головой. Не помню, когда последний раз видел, что Эмин настолько веселился. Весь налёт годов слетает, снова пацаном его делает.
        Таким, каким я привык его видеть.
        А не собранным убийцей, который пошел по моим стопам.
        - Нет, Саид, я на неё не претендую. Никогда не претендовал. Это ты со своей ревностью помешался. Но я лишь пытался Нике помочь, каждый раз. Тебе, дядь, такое не понять. Вписаться за кого-то просто потому, что можешь. Потому что Ника не может дать отпор, но не заслуживает, чтобы ты над ней издевался.
        Я был прав.
        Лютый ворчал, что хрень какая-то.
        Не может Эмин лезть просто так. Намеренно Нику подставляет, мутит воду, и девчонка не понимает, куда вляпалась. Только пташка и сама с подставами справлялась.
        Нет.
        У Эмина просто комплекс спасателя. Герой, блядь. Который лезет на рожон только из-за своих порывов. Прошел бы мимо Ники и ничерта не случилось бы. Я даже не узнал бы, что племянник жив.
        А он…
        Идиот.
        Если решил такую игру вести, то до конца доводи.
        А не за чужими спинами прячься.
        - А Тахир подпевалой был? - спрашиваю, кивая на бывшего сотрудника. - Помогал? Интересно, как его верность купил.
        - Потому что он меня воспитывал.
        - И согласен с твоими методами? Так рисковать из-за девки…
        - Завались, Саид. Для тебя все девки, но ты к Нике полез. Невинной девчонке, которая ни в чём не виновата.
        - Посмотрим, как ты поступишь, когда тебя прижмёт.
        - Я скорее себе глотку перережу, чем позволю девчонку держать, которая этого не хочет.
        Я даже готов оставить Эмина в живых ради этого.
        Почти.
        Он Хаджиев, как бы не кривился.
        С моей фамилией ходит, моя кровь.
        И такой же инстинкт в нём сидит.
        Как во мне, в братьях моих.
        Забрать ту, на которой перемкнуло. Одним взглядом подкосила, все внутренности сжала. Так с Дамиром было: кофе, блядь, с корицей, и пацан пропал. Халида убить девчонка пыталась, а он в ЗАГС потащил.
        Ника глянула перепугано, а мне защитить захотелось.
        И Эмина не обойдет.
        Не обошло бы.
        Если бы в живых остался.
        - Тахир, конечно, не поддерживает тебя, - усмехаюсь, потому что этому псу не понять. Не такое. - Глупостью считает. А пришел бы ты ко мне за помощью, какую-то девчонку спасти, которая тебе нужна… Я бы никогда не отказал, Эмин.
        - Тахир знает, зачем я это делаю.
        - Именно поэтому пытался Нику убрать? Скажи, Эмин, ты так девчонку защищал, что приказал убить? В пожаре сжечь?
        Глава 36. Саид
        Мне нравится, какая тишина царит.
        Эмин даже алкоголь не глотает.
        Застывает, взглядом пронзает Тахира.
        Чувствует, что я не лгу.
        Сегодня день правды и откровения.
        Наслаждайся, пацан, что происходит.
        Как не только меня Тахир предал и продал.
        Эмин решил, что может ему доверять. Как и я когда. Племяннику невдомек, что у других свои принципы, приоритеты. Если я понять не могу, то что с чужих взять.
        - Ложь!
        Безопасник подскакивает, но с пистолета взгляд не сводит.
        Эмина, может, я не пристрелю.
        Не сейчас, правила нарушать не буду. Хотя остальные не поймут.
        Но у Тахира никакой нет защиты.
        Он уже труп, просто дышит дольше положенного.
        И прекрасно это понимает.
        - Спроси его, кто пожар устроил?
        - Он, - Эмин кивает просто, даже не пытается оправдаться. - По моей указке. Мы пытались Нику вытащить.
        - А закрыл он её для чего? Или если не спасти, так от меня на тот свет отправить?
        Эмин сжимает челюсть, а у меня самого нутро пылает.
        Тахир чувствует, как удавка затягивает.
        Потому что не сложно было найти. Ублюдок, который решил, что незаметно всё сделает. Знал про обзор камер, но не догадывался, что уже на крючке. И Лютый другие камеры установил.
        Друг следил, чтобы Тахир не натворил дел, не мешал. За собой таскал, как собачонку. Лютому проставляться придётся за всю его помощь.
        Резким движением наклоняюсь к Эмину, забираю у него бокал. До дна допиваю, чтобы полегче стало. Потому что смотрю на Тахира, а кулаки чешутся. Лицо в месиво превратить.
        Хотелось сразу предателя убить. Кинуть своим бойцам, чтобы живого места не оставили. Истязать, пока этот ублюдок не начнёт просить о пощаде. И ещё пару дней сверху.
        Гордись, сестра, твой сын в меня пошел.
        Потому что в его глазах такой же хищный блеск мелькает.
        - Как?
        Единственное, что Эмин спрашивает. И я бросаю ему пакет с фотографиями. Пусть наслаждается, как его помощник крутился возле Нике. Что крутил за спинами у нас двух.
        - Это ещё не всё. Ты в курсе, почему пташка со мной уехала из Польши?
        - Потому что ты её похитил.
        - Она сама ко мне пришла. Сделку предложила, чтобы я защитил её семью. Её бывший муж пожаловал, угрожать начал…
        - Я бы никогда так не поступил.
        - Но кто-то из нас трёх это сделал.
        - Эмин, мальчик мой, ты будешь его слушать? Видно, что Саид не может ничего сделать. Вот и пытается лишить тебя поддержки. Ведь один ты без него…
        - Или ты без него, - перебиваю жалкие оправдания, которым даже племянник ни капли не верит. - Не смог бы пробраться? Решил, что если Эмин меня пристрелит, то бизнес под себя подгребёт? Он другим занимается, разве нет? Ему до этого дела нет.
        Хотя сам недавно так думал.
        Решил, что племянник кровь предает ради власти.
        Ошибся.
        Другое что-то, глубже.
        И попытка защитить Нику только доказывает это.
        Где я дорогу ему перешел так? Девок не уводил, а если пацан в какую-то шлюху влюбился, то претензии не ко мне. Я за чужие услуги плачу, а они рады стараться.
        - Разберись с ним, - кидаю, поднимаясь. - Твой бардак, тебе и прибирать. Пришлешь доказательства, что Тахир не станет больше проблемой.
        - Я твои приказы не выполняю, дядя.
        - Он на Нику покушения организовал, не раз. Не так искусно, как ты. Девчонка бы мертва была, просто мишень. Ты вроде по-другому к ней относишься? Может, ты против семьи пошел, но пташка тоже теперь семья. Или совсем открестился?
        Халид и Дамир отмашки ждут.
        Чтоб людьми окружит, перехватить племянника.
        Не их же племянник, но ответственность за семью чувствуют.
        И это хорошо.
        Не сомневаюсь, что если со мной что-то случится, то Нику они под крыло возьмут. Защитят так, что никому и не снилось. Будет в безопасности, ещё моя клетка покажется свободой.
        Это хорошо, когда на семью положиться можно.
        - Саид!
        Пташка меня первой замечает, подпрыгивает на месте. И вдруг улыбается так широко, что меня отпускает. Ждала и волновалась, моя девочка? Приятно, даже если не скажешь.
        Усаживаюсь за стол, прижимая к себе Нику. Та даже не спорит, когда укладываю ладонь на неё бедро. Рассматривает меня жадно, не скрывается. Ищет что-то.
        Думала, тут драку устрою?
        Весь в крови вернусь?
        Нет, я всё по-другому решил.
        Почти мирное решение.
        - Скучала? - спрашиваю, не особо надеюсь на ответ. Но девчонка кивает. Охренеть. Мне нужно чаще со смертниками разбираться. - Докучали мои братья?
        - Нет, совсем нет.
        Шепчет, задевая пухлыми губами мою щеку. Блядь.
        Нутро скручивает.
        Затащить обратно в номер и нагнуть.
        Адреналин плещет в крови, требует выхода.
        Стресс снять.
        Чтобы отпустило после того, что произошло.
        - Они больше своих жен обсуждали, - делится, стреляя взглядами по мужчинам. Те увлечены разговором, даже не замечают ничего. - Спорили.
        - Это они могут.
        Дамир с Халидом часто цеплялись. Вроде и не общались раньше, но со временем семья друг к другу тянется. И хотя Халид куда жестче младшего брата, но хорошую перепалку любит.
        - Что с Эмином? - брат напрямую спрашивает, прикидывает, что произошло. - Решил всё?
        - Да.
        - Мои люди…
        - Мои люди разберутся сами, - отрезаю, пока Халид дальше не полез. - Спасибо, что за Никой присмотрели. У неё есть любовь к побегам.
        - Это не побег был бы, - возражает мягко, отстраняясь. - Ты же сам говорил, что здесь… Меня бы не заставили остаться.
        Это, значит, она поняла.
        Сообразила.
        А как прикинуть, что сбежать не получится, так не додумалась сразу. Сколько нервов потрепала, сил моих вытянула. И денег, потому что поиск дело недешевое.
        Но она того стоит.
        - Чего же не ушла?
        - А смысл? За воротами бы уже ловили.
        Не тот ответ, который хочу услышать.
        Радует, что поумнела.
        Но, блядь. Не этого мне хочется. Не из-за такого ответа кровь жжет, кислотой шпарит. Мозги и сердце выедает отравой редкой. Нет, не такого я от неё хочу.
        - Умно, пташка. Ты поела?
        Мне не нравится, что она не постоянно питается. Отмахивается, списывает всё на беременность. Но если так продлится, то скоро от Ники ничего не останется.
        - Да, - бормочет смущенно, отводит взгляд. - Я себя хорошо чувствую.
        - Вот и отлично.
        Ника прислоняется ко мне, пока с братьями болтаю. Те хотят всё знать, что было. Оба порывались со мной пойти, но я запретил. Вот теперь допрос устраивает.
        Отвечаю туманно.
        Они узнают, когда придёт время.
        - Я могу задержаться, - Халид предлагает, хотя сам к своей Аде рвётся. - Подстраховать пока бизнес в норму не придет. Если у Эмина остались помощники…
        - Нет, на бизнес они не покушаются. Лучше расскажи, что сыну везешь.
        Уловка срабатывает, брат тут же переключается. Постоянно о своем пацане болтает, гордо рассказывает всё. Никогда не подумал, что именно этот брать семейным человеком станет.
        Я ведь не соврал. Эмину поебать было на мои дела. Я в этом обвинял, но ошибся. У него была личная месть, за грехи, о которых я даже не помнил. И попытка помочь Нике. Возможно, что именно из-за неё всё и начал.
        Но это уже не волнует.
        Куда больше внимания привлекает Ника. Укладывает ладошку на моё бедро, поглаживает. Глаза прикрыла, будто она тут ни при чем. Не её пальцы стояк вызывают.
        - А помните, как Халид…
        Разговор переплывает в другое русло, семейные истории вспоминаем. Мало у нас общего, но что-то да есть. И этого хватает, чтобы вечер провести спокойно.
        Если бы не блядская ладошка Ники.
        Она со временем сильнее сжимает, возле самого члена держит.
        А после отпускает, и невинно лимонад пьет.
        И снова.
        Доиграется пташка.
        - Хм, - невнятно отвечает на какую-то историю. Кивает, но не двигает свою голову с моего плеча. Уже как влитая лежит. - Да?
        - Именно. Саид ещё тот упрямый засранец.
        - Устала? - наклоняюсь, когда понимаю, что Ника творит. Капризная беременная девочка, которая просто домой хочет. - Поедем сейчас.
        - Нет, всё нормально. Не надо, - а моргает так медленно, что вызывает усмешку. - Я в порядке.
        - Вижу. Отрубишься сейчас.
        - Нет, Саид, я не хочу спать. Просто… хорошо.
        Хорошо, как же.
        А зевок это подтверждение всех заявлений.
        Поднимаюсь на ноги. Слишком резко, потому что пташка вздрагивает. Едва на диван не падает, теряет опору. И хмурится недовольно, едва не обиженно дует губы.
        - Мы домой, - бросаю братьям, пока те спорить не начали. - Ещё нужно закончить дела.
        - Скажешь, когда похороны.
        - Обязательно.
        Обещаю и тяну девчонку за собой, пока та не начала спорить и задавать лишние вопросы. Набрасываю ей пальто на плечи, взглядом нахожу машину. Ребята уже подогнали, молодцы.
        Стоило Тахира отодвинуть, другого поставить начальником, как все остальные лучше работать начали. Слаженный механизм, никаких больше промашек.
        - Сам поеду, - бросаю водителю, когда тот дверь Нике открывает. - Вы следом.
        - Господин Хаджиев, по поводу засады на дороге… Распоряжения не было.
        - И не будет. Отбой.
        - Понял.
        Ника быстро от верхней одежды избавляется, как только включаю печку. Греет ладошки, на меня поглядывает. Но молчит упрямо, хотя в глазах миллион вопросов.
        - Спрашивай, пташка.
        - Что ты с ним сделал?
        - С кем?
        - Саид! Ты знаешь о ком я говорю.
        - Знаю. Но не знаю, почему ты об Эмине так беспокоишься.
        - Потому что он твоя семья. И он помогал мне. Я знаю, что тебя это не волнует, - спешит перебить, пока я отчитывать не начал. - И это было против твоих желаний. Но посмотри на это с моей стороны! Он помог мне. Ничего не просил, только отдавал. Он рисковал, когда сам ко мне пришел…
        - Похитил, то есть.
        - Да. Мог не делать этого? Мог. Пострадал бы от этого? Нет. Если верить, что он только ради меня это затеял. А не…
        - Не заговор? - вспоминаю забавное слово, которое пташка так часто упоминала. - Нет, для тебя.
        - Ну вот! У вас с ним свои проблемы, я знаю. И не спорю. Но я не могу забыть о том, что он был добр ко мне. Тем более…
        Обрывается на полуслове, отворачивается к окну. Жует губы, не спешит что-то рассказывать. И это злостью приправляет.
        Ревностью блядской.
        Психом себя чувствую.
        К каждому слову ревную.
        И пташка дохрена поводов давала…
        Только почему-то вина за это давит.
        - Что? - рявкаю, не выдерживаю. - Что ещё было?
        - Ничего. Я просто не умею по-другому. Знаешь, пытаюсь за добро отплатить и…
        - Ты за своё дурацкое добро сполна оплатила.
        - Знаю. Прости. И не нужно было уезжать, я не устала. Просто немного скучно было. Вот и разморило.
        - С моими братьями - скучно?
        - Ну… Вы говорили, а я просто молча сидела. Интересно, но они весь вечер болтали, - глаза закатывает, фыркает. - И больше часа намекали мне на свадьбу. То как у одного было, как у другого, то у какого-то Мамедова вот-вот будет.
        Черт.
        О Мамедове я и забыл совсем. Давний друг семьи, с которым не общались особо. Отбитый даже по моим меркам, а это нужно постараться. Какая там у него свадьба по счету?
        Третья?
        Четвертая?
        Но братья молодцы. Правильные мысли втолковывают Нике. Я с этим не спешу, сначала надо, чтобы девчонка со мной осталась. Потом можно и штамп в паспорте. Херня это, ничего не решает.
        Что девчонка убежать может, что жена.
        Вопрос только в желании.
        - Никакой свадьбы, Хаджиев, - произносит твердо, подбородок вздергивает. - Пока в шахматы не выиграешь, то никакого брака.
        - Если Адам будет мешаться, то игра будет долгой. С животом под венец пойдёшь. Нам ещё заново…
        - А не нужно заново!
        Подбирается, улыбается довольно. Сама из машины выскакивает, к дому несётся. А час назад готова была в переполненном расстояние спать. Что так её взбодрило?
        Раздеваюсь в прихожей, обувь стаскиваю, когда Ника обратно вылетает. С удивительной грацией, пусть длинное платье и мешает.
        - Вот, - протягивает мой блокнот, а после к груди прижимает. - Я вспомнила.
        - Что вспомнила, пташка?
        - Я ведь все ходы записывала, помнишь? И твои тоже, раз ты не делал такого. Так что мы расставим всё и можем продолжать.
        Можем.
        Продолжать.
        Настолько выиграть хочешь, пташка?
        Горечь проглатываю.
        Мерзкое ощущение.
        Как бы не удерживал, а она рвётся подальше.
        Блядь.
        Хрен с ней.
        Хочет для галочки выиграть? Будет ей. Намеренно проиграю, даже стараться не буду. Пусть забирает моего короля, а я заберу её. Ни слова не скажу, когда потом Ника не захочет уходить.
        Надеюсь на это.
        - Сыграем, Саид? Или… Ты говорил, что у тебя дела.
        - Сыграем. Душ приму, я весь в табачном дыме.
        - Хорошо.
        Не спорит, взглядом мажет. Пойдёт со мной в душ или нет? Нет, походу. Я проиграю, пташка, но сделаю это медленно. Чтобы привыкла ко мне и не улетала больше.
        Поняла, что не так со мной плохо, как она думала.
        - Вернусь скоро, - направляюсь к лестнице, но торможу. - Жив.
        - Что? - хлопает ресницами, губы приоткрывает.
        - Эмин - жив. Про Тахира такого сказать не могу.
        Потому что племянник - Хаджиев, как бы не плевался.
        Я ему выбор дал, когда в комнате сидели. И я решал, что с ним дальше делать. Рассказывал, как Тахир перешел грань. И что Эмин сам должен с ним разобраться.
        - Ника - семья, - так я сказал. Племянник не спорил. - А в семье…
        - Кровь за кровь.
        Эмин закончил за меня.
        И я не сомневался, что Эмин сам глотку перережет Тахиру.
        А ужас на лице предателя стремительно расцветал.
        Тахир тоже в этом не сомневался.
        Глава 37. Ника
        - Господин Саид…
        - Свободна. Пусть все оставят нас. Только Тереза с малым остается.
        - Я поняла.
        Застываю с кружкой в руках, прижимаюсь поясницей к кухонному столику. Нигяр мигом покидает кухню, всем доносит, чтобы дома никого не осталось.
        А я не знаю, что меня ждёт.
        Вчера всё было прекрасно. И игра, когда я так легко фигуры мужчины забирала, и ночь вместе. И даже утром, поцелуи и близость, от которой трепет внутри.
        Теперь же Саид возвращается чертовски злым. Рявкает на всех, дверью гремит. И я не представляю, что могло произойти. Как мужчина на мне отыграется за то, что случилось.
        Так ведь уже было.
        Ничего нового.
        Поэтому стараюсь слиться с мебелью, не привлекать к себе внимания. Нет меня, элемент декора. Только Саид смотрит прямо на меня, его лицо - непроницаемая маска.
        Падает на стул, телефон и ключи бьются о стол. Мужчина хлопает по карманам, достает зажигалку. А потом ругается на незнакомом мне языке и отбрасывает пачку сигарет.
        - Я сейчас найду пепельницу, - шепчу, хотя в тишине слишком громко получается. - И выйду, можешь покурить.
        - Нет. Лучше кофе сделай, - не просит, приказывает. - Как ты себя чувствуешь?
        - Я? Да… Нормально.
        Отвечаю осторожно, не понимая, к чему этот вопрос. Или надо было соврать, что мне очень плохо? И тихонько ускользнуть, пока мужчина ничего не понял?
        Саид загадка.
        Темная бездна.
        Хаджиев сейчас это огромное минное поле, где каждый сантиметр под напряжением. И я не знаю, куда можно ступить так, чтобы меня не накрыло взрывом.
        - К врачу поедем скоро.
        - Зачем?
        - Мы планировали. Ты должна была быть готова к четырем.
        - Я и готова. Конечно.
        Поспешно заливаю кофе кипятком, ставлю кружку перед мужчиной. Мнусь, не знаю, как мне лучше поступить. Я была так спокойна всего секунду назад, а теперь пальцы дрожат.
        Из головы вылетело, что мы собирались на осмотр. Саид сам настоял, хотел проверить, что с ребёнком всё нормально. И его не волновало, что постоянно ездить к врачу не нужно.
        Он все ещё собирается?
        - Может… Ты голодный? Я накрою на стол.
        - Нет. Что с тобой, пташка?
        - Ничего, - больше на вопрос получается, но я киваю. - Всё нормально. А у тебя… Что-то случилось?
        - Пустяки.
        - Ой, - пищу, когда Саид тянет на себя. Утягивает в объятия, а после неспешно кофе глотает. Кружка задевает щеку. - Горячо.
        - Прости. Кто обидел?
        - Что? Нет, никто. Никто меня не обижал, Саид.
        - Так что с настроением, пташка?
        Царапает щетиной, шумно выдыхает. Я вся как на иголках, жду каких-то упреков или резких фраз. Но их не следует. Стараюсь развернуться к мужчине, понять, что он от меня хочет.
        Совсем не этого от Хаджиева жду. Приготовилась защищаться или тихо себя вести, не нарываясь. Но он кажется… Не спокойный, конечно, весь напряженный. Но и не спешит на мне отыгрываться.
        - Я ещё не проснулась просто, задремала на пару часов.
        - Ясно. Сделаешь ещё одно кофе? Нихрена не соображаю. Надо было ночью спать.
        - Так мы ведь спали.
        - Это ты спала, пташка, а я работал. Разгребал дела Шамиля.
        - А что… Что ему нужно?
        - Тебе лучше не знать.
        Скупо улыбается, пока я снова готовлю кофе. В турке, как положено. Первой дозы кофеина должно было хватить Саиду, чтобы немного успокоиться и подождать.
        - Ты всегда таким будешь, да? Ни законы, ни другие люди не волнуют.
        - Ты меня волнуешь. А та девчонка заслужила.
        - Тоже не тому понравилась?
        - Брата Шама убила.
        - О!
        Я хлопаю ресницами, издаю непонятные звуки. Я как-то не думала, что девушка так может… То есть, прям убила? У меня в лучших подругах Ада ходит, не мне удивляться.
        Но Ада казалась единственной, неповторимой. А тут другая на такое решилось. Это прям… Ох.
        - Он её пытается достать, а ты помогаешь?
        - Именно. Это моя работа, пташка, - поднимается, прижимает к тумбе. - Меня не волнует, что там кто натворил. Ты ведь тоже не беспокоилась о людях, которых в шахматы обыгрывала.
        - Ну… Это другое было, совсем. А если бы я кого-то убила, и меня потребовали выдать. Ты бы это сделал? Потом, когда родится беременность. Когда только я…
        - Пташка, - Саид жестко сжимает мой подбородок, отодвигает от плиты. - Если ты когда-то захочешь убить кого-то, то ты придешь ко мне. Назовешь имя. И разбираться буду я.
        - Только имя? А причина…
        - Имя. И я решу вопрос.
        Это ужасное обещание. Кровавое и жесткое, подходящее Саиду. Но у меня губы подрагивают. Скулы сводит от улыбки, которую не получается скрыть. И кожу щиплет огнем.
        От удовольствия.
        Своеобразного признания.
        Саид говорит, что ради меня готов с любым разобраться. И даже не надо веской причины, только маленькой жалобы. Не понимаю, что в этом хорошего, но…
        Кажется самым лучшим, что мужчина когда-то мне говорил. Откровеннее чем было до этого. Хоть немного о том, что я для него значу. Насколько важна, ценная.
        Не просто девочка для постели, желанная добыча.
        А та, за которую можно убить.
        - Что? - спрашивает, когда я передергиваю плечами. - Слишком откровенно?
        - Нет. Слишком… Личное?
        - Личное.
        Саид трясет головой, давит в себе смех. Конечно, ему легко. Он всегда четко знает, чего хочет. Никогда нигде не сомневается! Вон какая глыба несокрушимая.
        А мне приходится мучиться.
        Мужчина резко поднимает меня, усаживая на тумбочку. Недовольно фыркает, проводя ладонями по моим джинсам. Платья намного удобнее, но я решила…
        Обрываю себя, потому что думать о таком нельзя.
        Я все ещё в подвешенном состоянии.
        Не могу принять мужчину.
        Так легко это сделать, когда он нежный со мной. Как сейчас, гасит в себе раздражение, на мне концентрируется. Обещает, что любые проблемы решит, показывает, насколько я важна для него.
        А в другие моменты…
        Мне бежать хочется.
        И я не уверена, что с этим делать.
        - К врачу же, - шепчу неуверенно, когда мужчина тянет мой свитер. Легко снимает, с моей помощью. - Мы опоздаем.
        - Успеем. Подождут.
        - Ну нельзя так…
        - Уверена?
        - Ох!
        Вскрикиваю, когда мужчина тянет мои джинсы. Рывком снимает, даже не расстегивает. Кожа горит от жесткого трения, а после совсем разгорается, когда Саид проводит по ногам.
        Двигает меня к краю, чтобы расположиться между моими ногами. Разводит так широко в стороны, что мышцы начинают ныть. Наблюдаю за каждым движением мужчины. Жду, что он ещё сделает.
        Предвкушаю.
        - Открой рот, пташка, - давит пальцами, а после проникает ими внутрь. Давит на язык. - Обхвати их. Пососи, как мой член.
        Щеки горят от стыда и воспоминаний. Но я подчиняюсь, подаюсь вперёд. На коже остается терпкий вкус табака, выдавая Саида с головой. Но думать об этом не получается.
        Совсем думать не могу.
        - Вот так, умница, - капля слюны стекает по подбородку, и мужчина её замазывает. - Люблю, когда ты послушная.
        - Я…
        - Сегодня ты спорить не будешь, - припечатывает, а у меня от этого тона влага собирается. - Только делать то, что я скажу.
        - Хорошо.
        - Скажи это, пташка.
        - Я буду послушной. Буду делать то, что скажешь.
        Меня шпарит этой сменой. Секунду назад он был нежным, а теперь рубит своей жесткостью. И я подстраиваюсь. Возбуждение зарождается, растекается. Заставляет подчиняться.
        - Я хочу, чтобы ты сама стянула белье, - опускаю взгляд, подхватывая легкую ткань. - Нет, Ника, смотри на меня.
        Это гораздо сложнее. Меня давит смущением, удушье ощущаю. Но делаю так, как говорит мне Саид. Расстёгиваю лифчик, освобождая грудь. А мужчина смотрит только мне в глаза.
        Считывает реакцию, наслаждается тем, как я задыхаюсь. Стыд лупит по коже, оставляя красные полосы. Щиплет до слёз, когда я нагибаюсь и стягиваю с себя трусики.
        - А теперь покажи мне себя.
        - Раздвинь губки.
        Пальцы тонут во влаге, когда я это делаю. Веду по лону, показываю себя Саиду. Так откровенно предлагаю, а мужчина не спешит ничего сделать. Рассматривает, опуская взгляд на мои розовые губки.
        Будто решает, стоит ли ко мне вообще прикасаться.
        - Молодец, - хвалит, а при этом даже не касается. - Так и держи. А другой рукой введи в себя пальцы.
        - Сколько?
        - Три.
        Я завожусь от этих приказов, от собственно беспомощности. Как ничего не решаю. И решаю всё одновременно. Потому что именно я отдаю власть Саиду, не спорю с ним и не отказываю.
        Почему-то я уверена, что если захочу, то всё прекратиться. Хаджиев тут же вернётся к другой тактике, не будет так меня… Развращать и соблазнять. Не будет превращать меня в возбужденную девчонку, которая всё сделает.
        Лишь бы её прикоснулись.
        Стону, когда пальцы оказываются внутри. Давят на влажную дырочку, с трудом входят. Когда это делает Саид - намного проще. И ощущается лучше, а я не могу ухватиться за наслаждение.
        Мешает всё.
        - Давай, Ника, поласкай себя. И пальцами двигая.
        - Я не могу. Не…
        Обрываюсь, кусаю губы. Возбуждение стреляет, стоит коснуться клитора. Растереть влагу, вызывая дрожь. Но тут же теряю тонкую ниточку, когда двигаю пальцами.
        - Я не…
        - Кончишь так?
        - Нет. Я… Сложно. Пожалуйста, Саид.
        - Что, пташка?
        Он касается меня. Наконец-то. Не так, как я хотела. Совсем не так, лишь ласкает кожу под глазами, тянет губу, не позволяя кусать её. Наслаждается моей беспомощностью.
        - Что ты хочешь? Не хватает меня? Моей помощи.
        - Да.
        - Скажи это.
        - Мне не хватает тебя, - всхлипываю от того, как тянет внизу. Хочется большего, правильного. Саида. - Не хватает.
        - Попроси, чтобы я трахнул тебя. И получишь желаемое.
        - Т… Трахни меня.
        - А где просьба? Где моё имя?
        Его голос звенит он напряжения, я вижу, что мужчина сам еле держится. Его кадык дергается, глаза затягивает поволокой. Но Саид касается моей груди, играет с сосками.
        Чувствительная кожа реагирует, бьет возбуждением. Новая волна накрывает головой, топит между ног жаром. Тело отказывает, немеет и трясется. Просит.
        - Трахни меня, пожалуйста, господин Хаджиев.
        Мужчина срывается на рычание, крепко сжимает мои ягодицы. Сдёргивает меня со стола, грудью укладывает на стол. Давит на спину, крепко держит.
        И резким толчком входит.
        Глава 38. Ника
        Саид не нежничает. Не ждёт, не дает привыкнуть к новым ощущениям. Он будто с ума сходит от одной моей фразой. Не меня в клетку ловит, а самого себя на терпение проверил.
        И проиграл.
        Ох.
        Его член скользит по горячим складкам, прорывается внутрь. Это кажется коротким взрывом, меня оглушает. Ловлю воздух губами, каждое движение мужчины.
        Его дикие, остервенелые толчки.
        - Тебе нравится, пташка. Нравится, когда я в тебе?
        - Да. Да, нравится! - кричу, потому что ощущений слишком много. Они змеями ползут по коже, кусают. Яд растекается. - Да. Пожалуйста. Да.
        Мне кажется, что на коже остаются ожоги. Красные следы того, как мужчина касается меня. Я вся в огонь превращусь. И плавлюсь, растворяюсь. На частички распадаюсь.
        Оргазм такой мощный, сносит с ног. Я бы упала, если бы Саид не держал. Будто каждая клеточка, нерв и мышца растворяются, взрываются, исчезают. И долгим удовольствием отдает.
        Меня нет.
        Осколки, которые Саид сгребает.
        - Вот так, моя хорошая, - шепчет, продолжая двигаться. Острые долгие толчки, от которых остывшее возбуждение тянет. - Моя. Моя, йезар. Всегда моей будешь.
        Мужчина выходит из меня, а лоно обжигает его семенем. Специально так делает. Я понимаю это, дрожу от пошлости подобного жеста. Будто Саид метит меня своей спермой, пальцами по коже растирает.
        Не останавливается, продолжает ласкать. Его пальцы скользят по лону, продолжают надавливать, пока по телу судорога не бежит. Чувствительное тело так быстро реагирует, резкие касания Саида кажутся наказанием.
        И наградой одновременна.
        - Кончишь ещё раз, пташка.
        - Нет. Слишком быстро и…
        - Я тебя не спрашиваю. Я говорю, а ты делаешь. Ты кончишь.
        И я послушно выполняю его приказ.
        Кусаю ладонь, но крик всё равно вырывается. Рвет горло, оставляет после себя хрип. Слёзы брызгают из глаз, обжигают. И так само обжигает ласка мужчины.
        Когда он давит на клитор. Проводит подушечкой пальца вверх и вниз, не прекращает касаться. Только напор меняет, не давая мне подстроиться. Уловить это нарастающее желание.
        От мысли, что в качестве смазки - сперма мужчины - меня колотит.
        Окончательно ломает.
        Я бьюсь судорогой, когда накрывает вспышкой. Удовольствием, от которого бедра сводит. Меня колотит, а Саид тянет на себя. Прижимает к широкой груди, пока перед глазами сплошная темнота.
        Не могу стоять, только благодаря мужчине выдерживаю. Прислоняюсь к нему. И прислушиваюсь к собственным ощущениям. Я словно умерла и заново родилась.
        Мышцы ноют, отдают болью.
        - Умница, - выдыхает спокойней. Мягко и нежно. Поглаживает мои волосы. - Такая хорошая и отзывчивая, пташка.
        - Ты для этого всех выгнал из дома.
        - Совпало. Не хотел с идиотами видеться. А потом моя пташка настроение подняла, - произносит самодовольно, оставляет на бедре шлепок. - Дуй в душ, выезжать нужно. Давай, пташка.
        Но я не двигаюсь, не хочу. Упрямо остаюсь на месте, упираюсь затылком о плечо мужчины. Мне нужно ещё немного времени. В его объятиях, его близости получить.
        Я не могу так сразу.
        Сделать вид, что ничего не было. Хаджиев выпотрошил меня, все чувства наизнанку вывернул. Я сама просила о том, от чего столько времени бежала. Всю себя отдала.
        А он…
        - Тише, пташка, - его губы скользят по щекам, собирая остатки слёз. - Сильно тебя накрыло, да?
        - Да. Немного. Нет? Это просто…
        - Ника, ты должна мне говорить, если чего-то хочешь или не хочешь. Ртом слова произносить. Ты вроде уже научилась. А не всхлипывать, что что-то не так.
        - Нет. Это не из-за этого. Я… Я просто не хочу идти.
        - В душ? К врачу?
        - От… От тебя.
        Жмурюсь, боюсь реакцию увидеть. Ощущение такое, что я сердце вырвала и прямо Хаджиеву вручила. Даже признание в любви звучало бы не настолько откровенно.
        Любить можно на расстоянии.
        А когда даже уходить не хочется…
        - Глупая, - вздыхает, кольцо его рук разрывается. Мне всего на мгновение становится горько, но Саид просто разворачивает меня. Прижимает лицом к лицу. - Так не уходи. Близости после секса хочешь?
        - Да.
        Голос звучит слишком капризно, но мужчина никак не реагирует. Поднимает меня на руки, прислоняя к своей груди. Оставляет нашу одежду валяться, а сам двигается в сторону спальни.
        Бережно, будто драгоценность, опускает на постель. И тянется за влажными салфетками, которые валяются на прикроватной. Не понимаю, что Саид делает, а потом подскакиваю.
        - Не надо, я…
        - Лежи, пташка.
        Он давит на мою живот, удерживая на месте. Стирает с меня собственное семя, проводит по моему лону. Едва касается, не причиняет дискомфорта. Только душу терзает, но в этом весь Хаджиев.
        - Засохнет и будешь жаловаться, - бросает, а после ложится рядом со мной. Притягивает, позволяя улечься на его груди. Лучшая подушка. - Я тебя знаю, пташка.
        - Я не жалуюсь.
        Может, раз или два. Всего пару раз, когда действительно было неудобно. Но сейчас я думаю лишь про то, что Саид остался рядом. Не погнал меня в душ, не напоминал, что мы опаздываем.
        Он ведь для этого всю работу отложил, чтобы съездить со мной к врачу. И время поджимает, я понимаю. Но вместо всего - Саид сейчас меня выбирает, слушает мои пожелания.
        - Чувствительная такая, - ухмыляется, когда я стону. Мужчина задевает грудь, зная, как это действует на меня. - Тебе ведь понравилось?
        - Да.
        - И главный урок усвоила?
        - Какой?
        - Что без меня ты не сможешь удовольствие получить.
        Мне хочется упрямо возразить, что могу. Но Хаджиев уже доказал свою правоту. Наглядно показал, что без него удовольствие маячит на горизонте. Не приближается, пока мужчина не берёт всё в свои руки.
        - Пфф.
        Фыркаю, потому что нет другого оправдания. Саид смеётся, тянет кожу на талии. Оставляет щипок, наказывая за такую реакцию. А я кусаю его в отметку за шею.
        Меня понемногу отпускает. Вся дрожь уходит, разлетается. И возбуждение, как хищный зверь, уползает в темноту. Ждет нового момента, чтобы растерзать меня.
        - А ты со мной в душ не пойдешь? - спрашиваю, приподнимаясь. Нельзя всю жизнь пролежать так, хотя очень хочется. - Я… Я тоже могу.
        - Что можешь, пташка?
        - Показать, что твое удовольствие от меня зависит.
        И я показываю. Стараюсь изо всех сил, ловя истинное наслаждение от того, как мужчина рычит и срывается. Держит меня всё крепче, отпускать не хочет.
        А я больше не знаю, чего сама хочу.
        Уходить?
        Остаться?
        Признаться откровенно, что Саид добился своего?
        Или…
        - Пташка, - мужчина недовольно скалится, натягивает мне на голову шапку. - Заболеешь, отхватишь.
        - Ага.
        Двигаюсь к машине, на автомате пристегиваюсь. Не слышу, что мне Саид говорит. Я вся сосредоточена на промелькнувшей мысли. Такой приятной и безумной одновременно.
        Но у меня не получится признаться в собственном поражении. Я так долго боролась за свободу, но появляется надежда, что с Саидом будет не просто клетка.
        Что-то большее.
        Если Хаджиев не устроит допрос во время секса, то он никогда не узнает.
        Я могу проиграть намеренно.
        В нашей шахматной партии, сделать несколько неудачных ходов. Подставиться и с невинным взглядом признать, что Хаджиев играет лучше меня. Выигрывает наш спор.
        И я остаюсь с ним.
        Улыбаюсь, потому что это кажется лучшим решением! Самым надежным, сохраняющим мою гордость. И даже если всё будет плохо, то… То я расскажу и выкручусь.
        Успею разобраться в характере мужчины, его жизни.
        И не буду больше глупить.
        - Твою…
        Машина дергает, Саид резко бьет по тормозам. Прижимает меня рукой к сиденью до того, как ремень реагирует. Такая молниеносная защита, что у меня дыхание перехватывает.
        - Что случилось?
        Хаджиев кивает на дорогу. Поперек шоссе стоит единственный автомобиль, который перекрывает всю проезжую часть. А к капоту прислонился мужчина.
        Даже в сумерках я его узнаю.
        Темные волосы, уставший, но серьезный взгляд. Оскал вместо улыбки. А когда-то он казался беззаботным парнем, смахивал на обычного мажора. Как же всё меняется.
        Эмин.
        Он подбирается, отступает от своей машины. К нам двигается, останавливаясь на половине пути. Мужчина скрещивает руки внизу. И я понимаю, что у него в ладонях зажат пистолет.
        Господи!
        - Видишь, пташка, как другие за доброту платят?
        - Саид!
        - Сиди здесь, Ника. Пришло время закончить всё с племянником.
        Глава 39. Ника
        Я не могу поверить, что Саид оставил меня!
        Да, Эмин меня не тронет. Именно этим мужчина объяснял то, что не так сильно меня опекает. Не был против, чтобы я завтра поехала к маме. Был твердо уверен, что мне никто не угрожает.
        А ему?
        Эмин ведь столько раз пытался убить Саида! А тот относится к жизни, будто она совсем не имеет значения. Или просто Хаджиев считает себя бессмертным.
        Но это ведь не так.
        Я не слышу о чём они говорят. Спина Саида преграждает мне весь обзор, я наклоняюсь, чтобы рассмотреть хоть что-то. Между мужчинами метров пять, но для пули это мелочь.
        Господи!
        Прикрываю рот, когда Эмин что-то бросает под ноги Саиду. Жду, что сейчас прозвучит взрыв. Что ещё это могло быть? Но ничего не происходит, звенит тишина.
        Или мне так только кажется?
        А затем Эмин поднимает пистолет. Наставляет его на моего мужчину, держит ровно. Продолжает говорить, взмахивает свободной рукой. Хладнокровный и жестокий.
        Угрожает убить Саида.
        Я дёргаю ручку двери, стараясь выбраться наружу. Мне нужно что-то сделать. Я не могу просто сидеть, пока там они разбираются. Когда Хаджиев может умереть.
        Дверная ручка выскальзывает из дрожащих пальцев. Крепче сжимаю, но ничего не помогает. Дверь заблокирована, не поддается. Пытаюсь пальцами отодвинуть замок, тяну маленький язычок на себя.
        Без толку.
        Саид запер меня здесь!
        Я шарю по бардачку, проверяю водительское сидение. Где-то должен был телефон Саида, я позвоню его братьям. Они приедут, конечно приедут. Или охрану пришлют, быстро. Они сделают так, чтобы никто не пострадал.
        Но телефона нет. И Саид никому не звонил. Он даже охрану с собой не взял, так безрассудно! Если бы Хаджиев хотел помощи, он бы всё продумал наперёд.
        Саид знал, что Эмин его ждёт.
        Поэтому был так зол?
        Поэтому не спешил?
        Поэтому он…
        Нет. Глотаю всхлипы, меня трясёт на месте. Я не верю, что Саид добровольно пошел на эту встречу. Зная, что Эмин попробует его убить. Сколько уже раз пытался!
        Прикрываю ладонями губы, чтобы не кричат об безысходности. Хаджиев не мог так со мной поступить. Нет! Это не было прощание, он не прощался со мной.
        А если…
        Так настойчиво доказывал сегодня, что я принадлежу ему. Сама этого хочу. Неужели ему нужно было это услышать? Последняя игра, последняя победа перед…
        - Нет, - хриплю, дыхание срывается. Вот-вот накроет новая паническая атака. - Нет.
        Саид бы так со мной не поступил!
        Он буквально переломал меня, чтобы я призналась. Сказала, всё что он хочет слышать. Мужчина бы не стал издеваться надо мной, чтобы потом я осталась одна. Без него.
        Саид и так ведь знал.
        Он бы не стал брать меня с собой! Смотреть, как его убивают. Хаджиев может быть жестоким, но ведь не настолько. Заставлять меня наблюдать и не иметь возможности что-то сделать.
        Почему он тоже не взял пистолет?!
        Пошел безоружным.
        Бросил меня!
        Я сама его убью. Воскрешу и убью, прикопаю. Так, что никто не найдет. И… И жалеть не буду! И мне плевать. И…
        Захлёбываюсь оглушительными рыданиями, меня трясёт. Мысли мечутся, бьются в голове, причиняя боль. Только я ничего не могу придумать. Нет ни одной идея.
        Я просто безмолвный зритель.
        Я не хочу.
        Не хочу, чтобы…
        Чтобы…
        - Сукин сын.
        Ругаюсь, бью по крепкому стеклу. Но это не срабатывает. У него бронь везде, из пулемёта не пробить. Уже ведь пытались, а Саиду хоть бы хны. Выжил.
        А встречу с племянником не переживу.
        У Саида должен был быть план. Он ведь не просто сюда приехал, никого не взял. Но… Но меня бы тоже не взял! Он не брал меня на простой разговор в безопасном клубе. Где ничего не угрожало.
        А тут… Нет.
        Уверена, что Хаджиев не знал.
        Не предусмотрел.
        И плана у него нет.
        Хватаю воздух, пока лёгкие жжет. Губы трясутся, и я впиваюсь ногтями в ладони. Чувствую, как лопается кожа от напора, на руках появляются капли крови.
        Но это отрезвляет.
        Зарываюсь пальцами в волосы, убираю их с лица. Слизываю с губ соленые капли, осматриваюсь. Пытаюсь найти что-то, что может помочь. Не верю, что у Саида нет никаких запасных вариантов. Даже в лучшие времена он не доверял своей охране на все сто процентов. И…
        Выход. У него должен быть выход из машины, даже если внутри заблокировали. Я уверена, что Саид имеет десятки вариантов. Мне достаточно только одного.
        Тянусь к водительской двери, шарю в поисках рычага. Черт! Почему я никогда не училась водить? Разбиралась бы, понимала, где открываются все двери в машине. Нажимаю на всё, что попадается под руку.
        Яркий свет освещает дорогу, фары слепят мужчин. Вскидываю голову, надеясь, что это поможет Саиду. Но Эмин слишком далеко, и быстро приходит в себя.
        Хаджиев на прицеле, а я обеспечила себе лучший обзор.
        - Ненавижу!
        Их двоих. Семейка психопатов, которая решила помериться силой. А страдаю я, всегда буду страдать. Между их разборками, главная жертвенная овца. Просто по очереди заносят нож.
        Шарю под креслом, пальцы натыкаются на холодный металл. Отшатываюсь, но после снова тянусь. Держу, словно это бомба, вытягиваю на свет.
        Пистолет.
        У Саида был пистолет, но он не взял его. Или кто-то из его людей оставил, а мужчине не доложил? Ведь Хаджиев редко ездил на этой машине сам, всегда с охраной.
        Но теперь я сжимаю оружие в руках, обнимаю пальцами ствол, стараясь держать как можно ниже. Не задеть случайно спусковой крючок, потому что умирать не хочется.
        В салоне раздается оглушительный щелчок. На секунду кажется, что произошел выстрел. Но проходят мгновения, а со мной всё хорошо. И я понимаю, что совсем не на тот крючок нажала.
        - Да. Да, Господи, спасибо, да.
        Бормочу, толкая дверь. Морозный воздух бьет в лицо, когда я выбираюсь. Ежусь от холода, завывающего ветра. Жалею, что стянула шапку Саида в машине, а теперь падающий снег пристает к волосам.
        - Прекратите! - кричу, хотя мужчины прекрасно меня слышат. Но истерика берет верх надо мной. - Вы… Не надо. Хватит.
        - Пташка, сядь в машину, - Саид рявкает на меня, даже не оборачиваясь. - Живо, я сказал.
        - Не двигайся, Ника, - советует Эмин, но пистолет не переводит на меня. - Незачем, скоро ты поедешь со мной.
        - Вы оба поедете нахрен!
        Ору так, что у самой уши закладывает. Горло простреливает болью, пар валит изо рта. Но этого хватает, чтобы мужчины перестали пререкаться между собой. А обратили внимание на меня.
        - Вы оба психопаты! Хаджиевы, вашу мать! - пистолет тянет ладони вниз, но я упрямо наставляю оружие вперед. - Вы с ума сошли. Оба! А меня кто-то спросит? Сиди, поезжай, не двигайся, не говори. С меня хватит ваших разборок. Здесь сидит.
        - Ника!
        Орут одновременно, когда я подношу ладонь к горлу. Показываю, как сильно меня всё достало. А мужчины дергаются, потому что дуло пистолета оказывается возле моего лица.
        - Отдай мне пистолет. Ты не умеешь стрелять. Себя поранишь случайно.
        - Я вас пораню. Двух. Постараюсь и пристрелю. И тогда никаких проблем, да? Никто ни за кем не охотится, не пытается решать за меня. А Халид с Дамиром помогут похороны организовать. Я им нравлюсь.
        - Ника, не глупи, - Эмин мягко улыбается, пытается успокоить. - Сядь в мою машину, всё быстро закончится. Тебя никто больше не тронет.
        - Себя трогайте. Дегенераты! Вы оба… А кого-то заботит, что я беременна? Хоть одного из вас. Отец хренов, - фыркаю в сторону Саида. И представляю, какая взбучка меня ждёт, когда мы окажемся наедине. - И дядя. Или брат? Неважно. Вы бодаетесь как два барана, даже не желая что-то решать.
        - Пташка, не лезь.
        - Ты мог его убить вчера, разве нет? В клубе. Но не стал. По какой-то идиотской причине. А ты? - впиваюсь взглядом в Эмина, а тот даже не выглядит заинтересованным. - Ты мог тоже его пристрелить. Не раз, при желании. Нет нужды было даже притворяться мёртвым. Завел бы себе знакомых, отравил дядю и взял бы весь бизнес в свои руки.
        - Это не ради бабла было! Это личное, Ника.
        - Да хоть публичное! Ты мог его убить. В любой момент. Поэтому прекратите! Сейчас же!
        Наступаю на них, кажусь себе слетевшей с катушек. Ору и не могу остановиться, размахиваю пистолетом. Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы они услышали меня.
        Отреагировали.
        Они ведь могли закончить это давно. И если у Саида было не так много времени, то у Эмина предостаточно. Хаджиев доверял парню, он мог давно отравить или подставить. А не семь лет бегать.
        Опускаю взгляд вниз, чтобы не убиться. А затем пронзительно ору. Ужас сковывает, когда на меня смотрят карие глаза. Широко распахнутые. Глаза Тахира.
        От шока роняю пистолет, задеваю что-то. Выстрел разносится по всей дороге, бьет по барабанным перепонкам. Прикрываю уши, отшатываясь. А мужчины пригибаются, беспокоясь, что я попала по ним.
        Не попала же?
        - Твою мать, Ника!
        - Это… Это Тахир. Его голова. А где тело? Зачем его голова тут? - замедленно моргаю, отрешенно смотрю на Тахира. Пока не понимаю, что происходит. - Твою же…
        Меня мутит и тошнота подкатывает к горлу. Бросаюсь к обочине, обед вот-вот покинет меня. Кашляю, но ничего не случается. Кроме того, что мужчина мёртв.
        И где-то потерял своё тело.
        - Порядок? - Саид спрашивает напряженно. Он куда больше переживает за меня, что свою жизнь. Идиот! - Ника.
        - Да, я в порядке. Но он… Почему он… Зачем?
        - Это подарок от Эмина. Поздравляет нас так с первенцем. Тахир пытался навредить тебе, пташка. Не один раз. Он и Назара подослал.
        - Но зачем? Чем я ему мешала?
        - Отвлекала меня, - Эмин отвечает сразу, хотя сейчас кажется, что его ничего не отвлечёт. - Я беспокоюсь о тебе, очевидно же. Не раз рисковал, чтобы вытащить. И Тахир решил избавиться от помехи. Сначала решил, что ты будешь шпионить за Саидом, подослал Назара. Потом попытался убрать, когда был пожар в клубе. И поплатился за это.
        - Но ты… Он… Получается, что он помогал тебе? Зачем его…
        - Кровь за кровь, - Саид кивает, но теперь полностью разворачивается ко мне. - Нельзя трогать семью Хаджиевых. Меня можно, конечно.
        Усмехается, тянет ко мне ладонь. Одним шагом закрывает собой, убирая от взгляда Эмина. Защищает, хотя сам так рискует.
        А я где-то потеряла пистолет.
        - А я…
        - А ты стала семьей, хотя Тахир не учел этого.
        - Кровь за кровь.
        Повторяю медленно, не раз слышала об этом от Саида. Нельзя поднимать оружие на семью. Главный закон, в котором он был уверен. Не между собой, ни другим.
        - Именно, Ника. И поэтому, дядя, ты сегодня умрешь, - Эмин произносит это так, словно приговор зачитывает. - Он рассказал тебе эту историю, Ника? Как Саид убил мою мать.
        Глава 40. Ника
        - Твоя… Твоя мать умерла.
        Выглядываю из-за крупного плеча, пытаюсь понять, к чему ведет Эмин. Это глупость. Он… Я думала, что причина совсем другая. Если не бизнес, то они девушку не поделили.
        Но я не думала, что их кровожадный закон «убивать за семью» давно уже действует. И у Эмина есть хоть какая-то причина мстить Саиду, а не просто силы упитывать.
        - Умерла, - мужчина щелкает предохранителем, и этот звук пронзает меня. - А Саид этому помог. Не правда ли, дядя?
        - Чушь не неси, - Саид рявкает, будто дуло не направлено в его сторону. - Ты поэтому мне столько за семейные ценности высказывал? Распинался, а я всё не мог понять к чему это.
        - Она была моей матерью!
        - И моей сестрой! Ты думаешь, что я не горевал по ней? Не жалел, что её не стало? Как ты мог решить, что я причастен к смерти Нуры?
        Нура.
        Это имя никогда не звучало в доме.
        Саид даже по имени её не называл. Сестра, мать Эмина.
        Неужели он как-то причастен к этому. Мог навредить Нуре, оборвать её жизнь. Случайно, ошибку совершил или… Ведь Эмин не стал бы мстить из-за пустых домыслов.
        Но я прижимаюсь к Саиду сильнее, сжимаю пальцами его пальто. Я не верю, что Хаджиев способен на подобное. В нём столько горечи было, когда он говорил о сестре. Сожаления.
        Ещё недавно я бы воспользовалась возможностью. Сбежала, сверкая пятками. Поверила во всё, что расскажут о Саиде. Но сейчас я стойко держусь, не уйду.
        Саид придумает что-то.
        Образумит племянника.
        Саид не имеет права умереть сегодня, когда я собираюсь выбрать его!
        - Я и пальцем не тронул Нуру, - мужчина давит голосом. Властью, которую он сохраняет в любом случае. - Ты был мелким, Эмин. Может, не помнишь, как умерла мать.
        - Я прекрасно это помню.
        - Тогда ты должен знать, что она переборщила с таблетками. Ещё и алкоголем запила. Оборвала свою жизнь, случайно. И никого не было рядом. Никто не виноват.
        - Разве? Разве, Саид?!
        Эмин рявкает, его трясёт. Я впервые вижу мужчину в таком состоянии. Даже пальцы подрагивают, хотя всегда был собранным. Челюсть сжимает, дышит часто.
        Господи, что же тогда произошло?
        Почему Саид виноват в том, что Нура отравилась таблетками?
        Ох.
        Ох-ох.
        Мысли разлетаются, как всполошенные птички. Остается пустое сознание, которое само находит для меня ответ. Собирает мозаику из старых разговоров. То, чего я не замечала в потоке информации.
        То, что было так близко.
        Эмин говорил мне об этом, а после отвлекал другими фразами. С самого начала давал понять, что это кровная месть. Важное дело для него. То, за что не жалко умереть.
        Почему он так рвался спасать меня.
        Потому что свою мать спасти не мог.
        Когда-то я не смог защитить близкого человека.
        Я пытаюсь тебя защитить, Ника.
        В моей жизни была девушка, которую забрали силой.
        Выдали замуж против воли.
        Несколько наших скудных разговоров, которые ни к чему не вели. Эмин не рассказывал мне настоящих причин. Но и не скрывал их. Сотню раз повторял, что хочет помочь потому, что другой не смог.
        Его мать выдали замуж.
        И Эмин уверен, что именно из-за этого матери не стало. Боролся с этим столько лет. Неужели с самого детства планировал? Ненавидел собственного дядю за то, в чём Хаджиев не виноват.
        Или виноват?
        Вспоминает разговор в доме Шамиля. Когда мы ждали в кровати, Саид рассказывал мне о своей семье. Лишь вскользь упоминал Эмина, его мать. И меня тогда больше волновало, что он нашим дочерям сам найдёт мужей.
        Сестру снова замуж выдали.
        Не спрашивали у неё.
        Решали дед и её отец.
        Это…
        Из-за этого Эмин всё закрутил? Приоткрываю рот, но ничего не могу сказать. Осознание обрушивается, ледяной волной умывает. Дрожу от происходящего, пока мужчины между собой разбираются.
        - Хватит нести бред, Эмин. Я многое тебе спускал в память о сестре. Но ты перешел грань. Остановись, пока не оказался в могиле.
        - Я и так там, дядя. Смертник в любом случае. Но почему бы не затащить тебя следом? Встретишь мать и спросишь, что она о тебе думает.
        - Что я проебался с твоим воспитанием! Она просила сделать из тебя человека, но у меня не получилось. Ещё раз, Эмин. Нура…
        - Моя мать умерла, потому что не хотела быть женой того уебка. Вы выдали её замуж, не спросили. Ты, дед, прадед, чтобы им в гробу плохо лежалось.
        - Ты знаешь, что решения не я принимал.
        - Знаю.
        Только видимо, для Эмина это недостаточно. Он решил со всеми разобраться, кто тогда ничего не сделал? Всех родственников хочет наказать? Но ведь Саид ничего не мог сделать.
        То, что тогда меня возмутило. Вывело из себя средневековыми правилами. Но у Хаджиевых так принято. Уважение к старшим. В их семье главным были дед Саида и отец Нуры. Дед, наверное, самым главным. А отец только одобрение давал на то, чтобы дочь замуж выдать.
        - Слово старших не обсуждается, - Саид озвучивает мои мысли. - Ты не рос там, но порядки должен знать.
        - Знаю. Не ты решал. Но ты не остановил их, дядя. Позволил отдать мать этому уебку, ни пальцем не пошевелил. Все знали, что о нём говорят. Почему он стал дважды вдовцом к тому времени. И ты знал. Но не остановил их. Они продали мою мать, выдали замуж. А ты на это смотрел. А потом смотрел, как её тело в землю закапывают.
        - И как давно ты это планировал? Как долго я растил предателя? С момента, как я тебя забрал?
        - Нет. Я не думал об этом, пацаном был. Когда Ника появилась, тогда всё поменялось. Она дала мне понять, как всё можно устроить.
        - Что? Я ни при чем. Саид!
        Лепечу, пытаясь оправдать себя. Я не виновата, мы с Эмином даже не говорили. Он сам предложил мне помочь, я лишь хотела сбежать. И теперь…
        А если Хаджиев снова решит, что у нас был тайный заговор? Я… Наверное, я была предательницей. Для Саида всё именно так выглядело. Но с того момента столько всего поменялось.
        Мне нужна его вера. Доверие. Я хотела вернуть всё, чтобы ребенку ничего не угрожало. Как тогда Саид предлагал. Но на самом деле, сейчас терять всё страшнее.
        Только не в момент, когда мы к одной цели двигаемся.
        Выдыхаю, когда Хаджиев заводит ладонь назад. Так, чтобы я могла её сжать. Ухватиться, считывая ровный пульс. Как мужчина может оставаться таким спокойным?
        - Ника не виновата, - Эмин поддерживает меня, вздыхая. - Я смотрел на неё, а вспоминал мать, которой не помогли. Не хотел, чтобы Ника так же умерла. И я увёз её.
        - Я помню.
        - Нет, дядя. Я. Её. Увёз. Хотя ты был старшим! Не мог ведь, но пошел против твоего слова! Рискнул, ради незнакомой девчонки. А ты ради сестры не смог ничего сделать. Если бы она уехала…
        - Она отказалась.
        - Что?!
        Беззвучно повторяю вопрос Эмина, не могу понять, как это произошло. Я от Саида бегала, изо всех сил скрывался. А он был и вполовину не таким устрашающим, как отчим Эмина. Судя по описанию, тот был редкостным отморозком.
        - Ты не думал, что один такой умный? Перехватить и спрятать, чтобы не нашли? Только Нура отказалась уезжать. Правильная, послушная. Не собиралась отца подставлять.
        - Она не могла. Не пытайся оправдаться! Ты трус, Хаджиев.
        - А ты идиота кусок, если даже не спросил. Думаешь, мне в кайф было тобой заниматься? Сопли утирать, пока у меня дела горели? Нура не уехала, но тебя спихнула. И я сделал всё, что смог.
        Фыркает недовольно. Эмин осматривается, словно боится, что время закончится. А я надеюсь, что кто-то мимо проедет. Охрана Хаджиева до нас доберётся.
        Я не понимаю, зачем Эмин продолжает говорить. Хочет оправдаться, объяснить Саиду, почему так ненавидит его? Душу облегчит, накопленные обиды?
        Что им двигает?
        Что мешает сразу это сделать?
        Он ведь даже ничего не хочет слушать. Знает только свою версию и, уже ничего не важно. Чтобы в прошлом не произошло, сейчас мы здесь втроем. И Эмин вот-вот спустит курок.
        Сколько у него ещё хватит выдержки?
        О…
        О!
        Эмин мог убить столько лет.
        Столько минут было в запасе.
        А он все ещё не решился.
        - Эмин… - зову несмело. - Послушай.
        - Не сейчас, Ника. Потом поболтаем. Отойди.
        - Да, - шепчу, делаю шаг назад, после два вперед, по кривой. Прямо между мужчинами. - Ты же не будешь стрелять?
        - Блядь, Ника, уйди. Это тебя не касается.
        - Касается. Кровь за кровь. Это не закончится никогда, - обхватываю себя за плечи, меня лихорадкой бьет. - Ты убьешь Саида, а его братья придут за тобой. А если нет, то мой сын потом найдёт тебя, чтобы отомстить. А твои дети придут к его… Это будет вечная кровная вражда. И её начнешь ты.
        - Не переживай, красотка. Меня Халид убьет быстрее, чем я своими детьми обзаведусь.
        - Я тебе быстрее убью.
        Огрызаюсь, теряю терпение. Я боялась, я истерила, я пыталась с ними поговорить. Но это два дуба, которых легче срубать! Отойти в сторону и пускай убиваются.
        Саид не может тон смягчить, чтобы поговорить. Объяснить и успокоить племянника. Для Эмина это ведь давняя месть, просто так не убедить. Он столько лет верил, что его мать бросили. И вечность долбили в голову правило, что за семью нужно мстить.
        Вот он и устроил это.
        И сам хорош! Решил разобраться, а сам ничего не узнал. Мало того! Столько раз старался убить Саида, но сейчас тянет резину. Потому что не может решиться.
        Не хочет этого.
        Лицо в лицо сложнее.
        - Вас двоих бы да под замок! - выкрикиваю в лицо, касаюсь ладонью живота. - Я хочу, чтобы у моего ребенка был отец и двоюродный брат. Вы оба. А не два трупа, потому что долбаебы! Решить ничего не могут.
        - Ника…
        - Эмин, ты ведь понимаешь, что это неправильно. Он тоже твоя кровь. Твоя мама решила остаться, её выбор. Я тоже… Тоже выбираю остаться с Саидом, а не ехать с тобой. Даже если со мной что-то случится, разве кто-то будет винить тебя? Что не смог переубедить меня? Пожалуйста.
        Встречаюсь взглядом с мужчиной, надеюсь на его правильное решение. Эмин сомневается, трет переносицу. Теряет всю свою злость, которой подпитывался.
        И я молюсь, чтобы этого хватило.
        Пожалуйста, Эмин, пожалуйста. Я столько времени верила, что он не злодей. Пусть и сейчас мужчина докажет это. Пойдёт на попятную и всё закончится. Забудется.
        Я на Хаджиева найду управу.
        Договорюсь.
        - Останешься? - спрашивает, сглатывая. Приближается слишком близко. - Выберешь его?
        - Он не… Ты ведь считаешь, что я могу выбирать, правда? Веришь в это. У всех есть выбор, пусть и не лучший. Твоя мама могла уехать, я могла сбежать. Неважно, что мы выберем. Важно, что выберешь, Эмин.
        - Это не сложно, красотка. Ты знаешь: кровь за кровь.
        И звучит выстрел.
        Эпилог. Ника
        - Саид…
        У меня до сих пор в ушах звон. Не могу поверить, что Эмин действительно выстрелил. Я была уверена… Мне казалось, что он… Ошиблась. Проиграла.
        Я знала, что Эмин не сделает мне больно.
        Но у него получился самый сокрушительный дар.
        - Пташка, перестань, - мужчина устало вздыхает, когда я тяну футболку наверх. - Если хочешь поприставать, то вперёд. Быстрый перепих?
        - Хаджиев! В тебя стреляли!
        - Из пневмата. Пацан даже настоящие пули не рискнул использовать. Синяк будет, ничего страшного.
        - У тебя могут быть сломаны ребра, надо было в больницу…
        Но у меня не было сил спорить. Показалось, что вся жизнь закончилась. Когда Эмин выстрелил, а Саид согнулся - я у меня сердце остановилось. Перестало биться до тех пор, пока я не убедилась, что с мужчиной всё хорошо.
        Искала кровь, пулевое отверстие. А Саид беспечно отмахнулся, что даже не болит. Эмин не использовал настоящее оружие, больше ничего не сказал. Молча уехал.
        Псих.
        И такой же псих лежит на кровати, закинув руку за голову. И на меня рычит за то, что я переживаю. Хотя не должна! Вообще ничего не должна, между прочим.
        - Всё нормально, пташка. Это тебе успокоиться надо. Нервничать вредно.
        - Так, может, сделаешь что-то?! Например, не будешь выходить к чертовому Эмину с пистолетом? Чем ты думал?!
        Я держалась, всю дорогу домой молчала. Сжимала ладонь Саида, проверяла пульс. И не отрывала взгляда от бока, куда прилетела пуля. Вдруг кровь пойдет?
        Но сейчас моя доброта заканчивает.
        - Черт, пташка, - мужчина перехватывает мои ладони, я падаю на него. Мужчина стонет от боли, потому что мой локоть прилетает прямо в синяк. - Ты сегодня разошлась. Испугалась, девочка моя?
        - Ни капли. Умрешь и мне играть не придется. Вообще не… Не… Испугалась.
        Киваю, позволяя Саиду себя утешить. Он крепко прижимает к себе, гладить меня по волосам. Даже не жалуется, что прижимается ко мне раненной стороной.
        Хрипло дышу, не представляя, чтобы делала. Я ко всему была готова, но к этому… Так резко, быстро. Непонятно. У под ребрами меня страх копошится, что Эмин ещё вернется.
        Перебираюсь через Саида, чтобы было удобнее. И не бояться задеть его бок. Забрасываю ногу на бедро мужчины, запускаю ладони под белую футболку. И Хаджиев даже взглядом не останавливает меня.
        Дает полную свободу действий. Не против, что я копошусь и не могу устроиться. У меня адреналин плещется, бьет в крови. Кажется, что ещё вечность не смогу уснуть.
        - Всё, пташка, выдыхай. Такая смелая девочка. Мы с тобой ещё завтра это обсудим, потому что в следующий раз ты отхватишь.
        - За что? - обиженно запрокидываю голову, ловлю взгляд Саида. - Я ничего плохого не сделала.
        - Вышла из машины, - перечисляет, а я понимаю, что список будет длинным. И за каждый пункт Хаджиев с меня спросит. - Ослушалась приказа. Нашла чертов пистолет и размахивала им. И, твою мать, встала перед Эмином, на пути пули. Ты головой не думаешь вообще? Хоть раз, Ника! Блядский единственный раз, чтобы мозгами пораскинуть. А если бы он тебя задел? Если бы был нормальный пистолет? Чтобы я делал, если бы потерял тебя?
        - Саид!
        Бурчу, когда мужчина давит пальцами на мой лоб. Словно пытается втолковать, донести его мотивы. И я понимаю, что была настоящей истеричкой. Но мужчины не лучше себя вели.
        - Да, конечно, лучше просто выйти к Эмину, - глажу пальцами горячую кожу, обвожу область синяка. - А если бы он тебя пристрелил бы? Как я бы...
        - Я знал, что он не станет убивать. Выстрелит? Может, даже на обычные пули рассчитывал. Но у Эмина не поднялась бы рука.
        - Откуда такая уверенность?
        - Ты ведь видела, как он сомневался? Не стрелял, без разговоров, а резину тянул. Уверен, что с Тахиром он не раздумывал. В этом и отличие: хочешь или нет. Эмин хотел отомстить, а при этом не собирался идти против семьи. Сложный выбор.
        - Ты… Ты правда предлагал сестре уехать?
        - Да. Она решила, что не стоит. Пришлось бы без Эмина уезжать, она на это не пошла.
        - А почему без него?
        - Дед и дядя занимались его воспитание, с ними жил. Просто так похитить и ребенка, и Нуру было сложно. И она не стала рисковать. Сама выбор сделала.
        - Но разве ты не жалел, что она умерла? Из-за такого брака, мужа, который…
        - Именно поэтому её муж долго не прожил. Я к нему после похорон добрался.
        Приоткрываю губы, а после поджимаю их. У меня даже осуждения внутри нет, только несколько примеров. Не видит ли он зависимости. Не хочет ли извиниться?
        Может, закончит игру досрочно?
        Потому что мне с моим преследователем повезло. Не идеально, только времени утекло, всё поменялось. Но Саид в рамках себя держал, а вот муж его сестры…
        - Ты знаешь, куда Эмин поехал?
        - Не беспокойся, скоро он не вернется. Повзрослеет ещё немного, осознает, и вернется в семью.
        - И ты его примешь? Он в тебя стрелял!
        - Я в него тоже, выстрелю, пташка. Обещаю. Но все ошибки могут сделать. Если бы он меня грохнул или тебя обидел, то уже бы в гробу лежал. А так… Можно обсудить.
        - Но…
        - Напомни мне, сколько лет Ада пыталась грохнуть моего брата?
        - Это совсем другое дело!
        - Да? Найди мне разницу.
        Единственное, что приходит на ум - Ада не была семьей Халида. Выследила его, хотела отомстить за семью, разбиралась с этим долго, пока они не сошлись.
        Но так даже хуже. Халид смог чужую девчонку простить и принять. Ада незнакомого мужчину передумала убивать, заглушила свою месть и жажду крови. Сошлась парочка.
        Если Саид решение принял, то переубедить его не получится. Только не в этом. Если вдруг наш ребёнок ошибку совершит - я хочу, чтобы его тоже простили. Дали второй шанс.
        А вот заслужил Эмин этот шанс - уже не мне решать.
        - Ада… - тяну, а Саид посмеивается. - Она девушка! Вот. Ей можно.
        - Ты этим руководствовалась, когда предавала меня? Что девчонка и ничего не будет?
        - Я не…
        - Предавала, пташка. Это было. Для меня - было.
        - И что теперь? Доверять не будешь? Или всю жизнь попрекать?
        - Всю жизнь? Ты так долго собралась со мной быть?
        Обиженно бурчу, стараясь из себя какой-то ответ выдавить. Я говорю об одном, а мужчина сразу поворачивает в нужное русло. И все слова заканчиваются, разлетаются.
        Кажется, я сегодня слишком много наговорила.
        Мне казалось, что я потеряю Саида. Паника топила, сердце так болело, что дышать не могла. Не могла представить, что всё может обернуться именно так.
        Я ведь этого хотела! Чтобы Хаджиевы разбирались между собой, а я бы тихонько сбежала. А они и разбирались, а у меня болело всё. Тянуло горечью, что разберутся окончательно.
        - Ответа не слышу, пташка.
        - А его нет. Если… Если ты выиграешь, то буду. Всю жизнь буду.
        Почему-то Саид не улыбается, наоборот, подбирается весь. Мне казалось, что он, наоборот, начнёт рассказывать, как обыграет меня. И я спокойно пожертвую всеми фигурками.
        Но Хаджиев не делает. Вместо этого мужчина звонит охране. Морщится, садясь на кровати. Уверена, что рёбра у него болят, но Саид терпеливо молчит. Велит своим людям принести шахматы.
        - Зачем? Ты устал и…
        - Сыграем, Ника. До победного. Никаких больше лимитов. Ты ведь хотела всё быстро закончить. А потом посмотрим, что будет.
        - Посмотрим?
        Саиду надоело, что я постоянно прикрываюсь шахматами? Но так намного проще. Чем признаваться в собственной слабости. Что я окончательно потеряла рассудок.
        Молча жду, когда принесут доску, поставят рядом с кровати. Не поднимаю взгляду, кажется, что каждый прочитает всё, что на душе. Насколько я этим недовольно.
        Но Хаджиев решил…
        И ладно.
        Делаю ход, не думая. Я бы с большим удовольствием сейчас завалилась спать. Во мне всё борется. Разум и сердце, не могут определиться. Я могу выиграть и остаться!
        И как признаться в том, что Саид прав.
        Тогда проиграть. Когда мужчина забирает мои фигуры, я даже не расстраиваюсь. Специально подставляю всё так, чтобы разрушить собственную оборону.
        Но если не получится? Если…
        Вздыхаю, недовольно поджимаю губы. Злюсь на Хаджиева потому, что он так глупо подставил свою ладью. Я заберу, а там потом и коня и… А если не заберу - то он сразу всё поймёт.
        Я хочу проиграть!
        Но собираюсь сделать это с достоинством.
        - Слабо, пташка. Ты устала? - усмехается легко, прижимает ладонь к боку. - А то не справляешься.
        - Ты тоже. Может, завтра…
        - Нет. Сегодня всё закончим, Ника. Без вариантов.
        Сдуваю короткие пряди с лица, недовольно вздыхаю. Саид настолько занят другими мыслями, что сам не следит за игрой. Подставляется! Раз за разом. И это выводит меня из себя.
        Гад!
        Он… Почему он хоть раз не может что-то сделать так, как мне нужно? Каждый раз, я что-то решает, а Хаджиев это разрушает. Заставляет признаваться в собственной слабости.
        Саид сегодня вырвал признание из груди, что я не могу без него. Что он нужен мне, пусть разговор был только о постели. Но ведь я понимаю, что дело не только в этом.
        А теперь подбивает, чтобы я открыто сказала, что хочу остаться.
        Двигаю короля так, чтобы в два хода его потерять. Саиду даже делать ничего не нужно, просто забирать фигуры, которые так и просятся. А он забирает не ту!
        - Что не так, пташка? - спрашивает, когда я едва не сношу доску. - Ты, кажется, выигрываешь. А нервничаешь так.
        - А ты проигрываешь! Да с такой игрой невозможно короля отдать. А ты…
        - Не понял, Ника. Ты подставиться пытаешься?
        - Да! Но видимо переоценила твои способности и…
        Вскрикиваю, когда Саид опрокидывает меня на спину. Шахматная доска с грохотом падает на пол, фигурки разлетаются. А я оказываюсь придавленной мужчиной, которой довольно улыбается.
        Тянет воротник моего свитера, ведёт пальцами по шее. Надавливает на подбородок, пытается словить мой взгляд. И тянется за поцелуем, а я пытаюсь увернуться.
        - Нет, - упираюсь ладонями, отталкиваю. - Пусти. Я сейчас закончу и выиграю. И…
        - Пташка, что за психи?
        - Не знаю.
        Просто день был ужасно сложным. Меня всю трясёт, а слёзы льются градом. Обнимаю мужчину за шею, не отпускаю от себя. Дрожью бьет от того, как он зажимает мои ноги своими коленями. Сдерживает, обхватом зажимает.
        Так, чтобы я никуда деться не могла.
        - Я не знаю, - повторяю, стараясь отогнать истерику. - Я испугалась. И я злюсь. И…
        - И хочешь со мной остаться. Сама.
        - А ты… Ты, Хаджиев, мудак. Разве так сложно было выиграть? - меня несёт, слова срываются с языка сами. Душа нараспашку, смотри, Саид. Наслаждайся. - Или… Или тебе больше это не интересно?
        - Херню не неси.
        - Тогда почему ты… Если ты наигрался, то сказал бы и всё. А не… Саид!
        Возмущаюсь, потому что мужчина тянет мой свитер. Раздевает, отбрасывает подальше. Губами припадает к моей груди, выбивая все претензии. Мужчина сжимает сосок сквозь ткань, кусает.
        И я не помню, что мне было не так.
        - Похоже, пташка, что я наигрался? - толкается в меня бедрами, упирается стояком. - Похоже на то, Ника?
        - Нет.
        - Так какого черта ты мне предъявы кидаешь? Так сложно признаться, что уходить не хочешь? - вроде и злой, но улыбка широкая. Как у мартовского кота, который вышел на охоту. - Хочешь ведь? Скажи это, пташка. Признайся мне. Ты ведь хотела проиграть. Сделай это честно.
        - Я не… Не хочу.
        - Что? - медленно расстёгивает молнию моих джинсов, запускает пальцы под них. - Что не хочешь?
        - Бегать больше не хочу. С тобой… хочу.
        - Вот и отлично, - целует выемку на груди, спускается поцелуями ниже. Проводит языком по подрагивающему животу, заставляя со свистом втянуть воздух. - Теперь ты от меня никуда не денешься, пташка. Я давал шанс, но ты не воспользовалась. Всегда моей будешь.
        - Почему?
        Я хочу это услышать.
        Признание за признание.
        Мне важно знать, что это не просто похоть. Не его желание, потому что раззадорила. Я нуждаюсь в этих словах, пусть Саид закрытый и не говорит о чувствах.
        Но пусть…
        Пожалуйста.
        - Я не говорю о таком, Ника.
        - Но ты…
        - Что?
        - Ты любишь меня?
        Выдыхаю вопрос, а всё внутри сжимается в ожидании.
        - У меня других вариантов никогда и не было, пташка. У тебя тоже, - припечатывает, раздевая меня. Освобождает от одежды и внутренних оков. - Моя.
        - Я…
        - Моя, - давит пальцами на лоно, заставляя захлёбываться стонами. Наслаждением, которое пожаром разгорается. - Скажи это.
        - Твоя, Саид, твоя.
        Эпилог. Саид
        - Саид, я опаздываю!
        Ника бесцеремонно скидывает мою ладонь, отскакивает. Крутится ужом, пытается найти одежду в шкафу. Осмелела, пташка, за несколько лет. Научилась «нет» говориться.
        Если бы я её слушал.
        - Хаджиев, где… Где моя одежда?
        Молчу, зажигая самокрутку. Дым обволакивает легкие, пока пташка суетится и ругается. Нигяр, не смотра на возраст, быстро всё прибрала. Оставила только одно платье, которое Ника сжимает в руках.
        - Что это?
        - Платье.
        - Белое платье, которое мне нужно надеть на турнир? - вдыхает, сильнее запахивает халат. - Ты же знаешь, что я сегодня занята.
        - Знаю. Но поедешь в этом.
        - Ты… Я… Хм.
        Не находит слов, дергает уголком губ, сдерживая злость в себя. Ника все ещё не умеет выражать всё, что думает. Обрывается и молчит, но потом кроет всеми претензиями. Копит их.
        И меня это устраивает.
        Куда проще разобраться с одной истерикой, чем каждый день понемногу выслушивать. Тем более, что иногда на это совсем нет времени. Бизнес расширяется, времени всё меньше.
        - Это совсем непрозрачный намёк.
        Пташка выпархивает из ванной, поправляет низ платья. Белоснежный цвет отлично ей идёт, особенно с темными волосами. Жадно оглядываю её, а потом проверяю время.
        Блядь.
        Нужно выезжать с девчонкой, а хочется обратно затащить в постель. Подождут, никуда не денутся. Несколько лет пташка полностью моя, открылась и поддалась.
        Но тяга меньше не становится.
        - Я не намекаю, Ника, я прямо говорю.
        - Я знаю. Но… Белое платье, серьезно? - вздыхает недовольно, собирает волосы в высокий хвост. - И это ни с чем не связано?
        Ни капли.
        Ника отлично треплет нервы, отказывается за меня замуж выходит. Отмазки дебильные штампует. Не спешит брать мою фамилию, официально признавать свой статус.
        Присматривается? Проверяет, как долго у меня хватит терпения? Хрен его знает, но я от этого устал. Заебался вокруг кружит, предлагать. Никому не предлагал, блядь!
        А она лишь улыбкой отвечает моим братьям, почему мы до сих пор неженаты. Подождёт ещё пару лет, там и наша дочь начнет спрашивать. Может, ей Ника не откажет?
        Отличный план. Подговорить малышку, пусть маму уломает. Расскажет, как хочет на свадьбе погулять и цветы разбрасывать. Или какую там хрень дети делают.
        Только такого терпения нет ни в ком.
        Тушу окурок в пепельнице, поднимаюсь. Ника уже поторапливает, перепрыгивает через ступеньку. На турнир свой спешит, как же. Вернулась к играм, так, несерьезно, для себя.
        А теперь пару раз в месяц сбегает. Хорошо, что по стране не кается и заграницу не рвётся. Тогда пришлось бы думать, а отказывать ей не хотелось. Обещал же, что буду терпеливее.
        - Я смогу уйти, если всё будет плохо, - такое условие ставила, когда остановили нашу шахматную партию. - А ты… Ты сможешь попытаться вернуть меня.
        Только мне семи лет с головой хватило.
        А потом ещё пару месяцев сверху.
        Заебался.
        И допускать не собираюсь, чтобы Ника куда-то сбежала.
        Тем более, далеко не уйдёт. У нас двое детей, поздно думать. Поздно было в тот момент, когда я увидел её. Тогда всё решено было, просто Ника не сразу поняла.
        Девчонка напрягается, когда по знакомой дороге проезжаем. Каждый раз дёргается, словно Эмин сейчас снова поджидать будет. Хотя мы знаем, что у племянника другие заботы.
        Братья были недовольны, что живим отпустил. Дамир только качал головой, не лез. Всегда слишком мягким был для нашего дела, но здесь это сыграло мне на руку. Халид порывался прилететь обратно, чтобы самом решит, но я остановил.
        Эмин на меня напал, мне и решать.
        Полез бы ради дела - валялся бы уже в канаве. Рука бы не дрогнула, решил бы быстро. Готов был, когда думал, что Эмин только бабок всё затеял.
        Но его причину можно было понять.
        Герой хренов.
        Лез, куда не следовало.
        Не только со мной. Успел врагов себе нажить в другом деле, потому что не умеет остановиться. Лучше бы к мозгоправу походил, чем питался спасти всех вокруг.
        Но я ведь был прав.
        Эмин - Хаджиев.
        Точно так же мозги повернуло не на той.
        - Саид, - Ника улыбается, когда веду ладонью по её бедру, задираю платье. - А мы не туда едем.
        - Туда, так короче.
        - А… Ладно. Ты заберешь детей у мамы?
        - Вместе заберем.
        - Но у меня турнир до вечера, ты же знаешь. А я обещала Эле, что мы её заберем в обед. И Адам хотел… Хаджиев, куда ты меня привёз?
        Возвращается, когда я паркую машину. Понимает, что это совсем не то место. Девчонка вертится, недовольно пыхтит. И разворачивается ко мне, набирает полную грудь воздуха.
        И так же сдувается, когда видит через окно малых. Эля, которая тусуется на руках у Екатерины Анатолиевны. Адам, порывающийся свалить, но его тормозит Дамир.
        Вся семья в сборе, нас пока ещё не замечают.
        - Что… Что происходит?
        - Пташка, ты моё терпение уже досуха выпила.
        - Что я сделала?
        Хмурится, защищается от меня, отстраняясь. Глазами бегает, пытается понять, где уже налажала. Не может сопоставить компанию и мои претензии. Данных не хватает.
        Ника удивительная. Садится за шахматный стол и превращается в настоящего профи. Играет, как в последний раз, не сдается, даже если выхода нет. А потом придумывает решение.
        Но что касается реальной жизни… Тут редко угадывает, не умеет смотреть наперед. Не понимает, девчонка, что своими отмазками меня долго не удержит.
        - Я тебе право дал решать, а ты ничего не отвечаешь.
        - Не отвечаю? Я… Это ЗАГС! Хаджиев.
        - Замолкни, - терпение лопается, но пташка обижено дуется. Отвыкла, что с ней так разговариваю. - Отвечаешь по существу.
        - Саид, я не…
        - Ты ответы хочешь или нет? Или пойдешь у них спрашивать, что происходит? - не пойдёт. От меня хочет услышать. - Какие у тебя отмазки там были? Сначала беременной не хотела выходить замуж?
        - Не хотела.
        - Малую родила?
        - Родила, да.
        И Элька вымахала, через месяц ей уже два года будет. Ника сначала согласилась на свадьбу, но потом расплакалась. Померяла свадебные платья, которые не сходилась, и устроила истерику.
        Чертовы гормоны.
        Так горько рыдала на моем плече, что я не стал настаивать. Ну, не хочет беременной выходить замуж, ничего страшного. Я подожду. Столько лет ждал, а тут не справлюсь?
        Нет.
        - В себя пришла, всё устроила. Даже на турниры свои дебильные ездишь.
        - Они не дебильные!
        - Ездишь?
        - Да. И ты не против был, когда я сказала, что хочу вернуться к ним.
        Не против. Пусть катается, пока вечерами возвращается ко мне. Ника хотела себя найти, разобраться, и я ей не мешал. В некоторых вопросах девчонка может сама решать, что ей делать.
        Только с годами Ника всё лучше из меня веревки вьет. И этой самостоятельности становится всё больше.
        - Так сколько тебе ещё времени надо, бляха муха? Это не по-людски, пташка, так жить. У нас ребёнок, скоро второй будет, а ты от меня носом воротишь.
        - Я не ворочу. И, Саид, если ты подумал, что я беременна и поэтому привёз…
        - Второй в планах. Третий даже, если считать Адама. Я собираюсь наследника получить. И планирую, чтобы сын в браке родился. Это понятно? Хватит мне Эли, которая получилось внебрачной дочерью.
        - Это не совсем так. Ты же знаешь. Хаджиев, это самое странное предложение руки и сердца. Так не делают.
        - На обычные ты не повелась. Поэтому время вышло. Спрашиваю прямо: выйдешь за меня или нет?
        - Господи, да. Да, выйду.
        Закатывает глаза, и сама ко мне тянется. Ладошкой нежной проводит по лицу, касается легким поцелуем. Но мне этого недостаточно. Тяну к себе, жестко впиваюсь в пухлые губы.
        Срываю стоны, которых ночью будет предостаточно.
        А там - медовый месяц.
        Пташка мне ещё одного ребёнка подарит.
        Только снова мимо.
        - Бабское царство.
        Ворчу, когда дочери едва не сметают с ног. Стоит вернуться домой, как шумом окружает. Давно тихой жизни не видно. Но я и не сильно жалею об этом.
        Альбина бежит дальше, а старшая останавливается.
        - Папа! - Эля виснет на мне, требует, чтобы я взял на руки. - А мы в больнице были! Там машины красивые! И в магазине, там такая кукла… Ты купишь? Мама сказала, что у меня много, но ими Аля играет.
        - Почему с сестрой не пошла?
        Девчонка встряхивает темными волосами, невнятно бормочет что-то. Ясно. Удрала, пока Тереза занималась младшей. Носятся, как стая лошадей. Никто справится не может.
        Представляю, чтобы дед на такое сказал. Но у него столько девчонок в доме не было. Они сговариваться умеют. Особенно, когда их мать ходит обиженная. Тогда никто не спасёт.
        - О кукле потом поговорим, - обещаю, отдавая малую охраннику. - В детскую отнеси.
        - Ну пап!
        - Спать, Эля, если хочешь на Новый год за столом быть.
        А малышка хочет. Сразу сникает, соглашаясь. Раньше ведь всё время в постели была, когда двенадцать выбивало. Мелкая ещё совсем. Но в этом году обещала, что не заснёт.
        И я согласился.
        Больше всего меня интересует, почему перед праздником моя жена где-то пропала. Обычно первой появляется, встречает с работы. Если никаких турниров нет.
        Но я её график знаю, сегодня полностью свободной была.
        - Адам!
        - Адам это я.
        Пацан щурится, подростковый характер показывает. Чем взрослее становится, тем меньше у него проблем остается. Своеобразный, ни на кого не похож. Но тоже семья. Влился так, словно всегда моим сыном был.
        - Где Ника?
        - Ника в кабинете. Играет. Без меня.
        Отвечает с детской обидой. Треплю по волосам, и Адам не отшатывается. Девочки его так облапали, не понимая ничего, что пацан привык. Втянулся, больше тактильным стал.
        Направляюсь к кабинету. И что пташка там забыла? Что уже случилось? Давно комнату не закрываю, Ника там шахматные партии разыгрывает. В гостиной дети постоянно что-то переворачивают, а она сосредоточится не может.
        - О, Саид? - отрывается от игры, распрямляется. Опускает ладонь на круглый живот. - Ты уже вернулся?
        - Вернулся. Что случилось?
        - Нет, ничего. Я…
        - Пташка.
        Вздыхает, когда сталь в голос добавляю. Обиженно фыркает, носом шмыгает. Её беременность как испытание для нервов, чтобы лишнего не сказать. Но в другое время, когда пытаюсь беременной сделать, она идеальная.
        Выгибается.
        Стонет.
        Сама большего просит.
        Так, как я всегда хотел.
        - Ты ругаться не будешь? - спрашивает вдруг, заставляя ближе подойти. - Пообещай.
        - Ника, - опускаюсь на корточки возле неё. Сжимаю холодные ладошки и пытаюсь понять, что уже случилось. Кто её обидел. - Что такое? Я никогда на тебя не ругаюсь.
        - Ругался. Но это… Это не моя вина. Это ты виноват, между прочим! Поэтому на себя злись. Женщина, чтобы ты знал, в таких моментах не при делах. Вот!
        - Пташка.
        - Я у врача была сегодня. У Али температура поднялась, и я решила свозить её на обследование. А потом со своим врачом увиделась. И… Ну, малыш, - улыбается, когда я ладонью касаюсь её живота. Малыш чувствует, что говорим о нём, и тут же толкается. - Всё время же не было видно пол ребёнка.
        - Увидели сегодня?
        - Да.
        - И какой шанс, что у меня пацан будет?
        - Никакого?
        Произносит извиняющимся тоном, но я лишь головой мотаю. Сам виноват, как Ника только что упрекал. Говорил же когда-то, что дочерей не обижу и от любого уебка защищу. Но как-то не рассчитал, что у меня только одни дочки и будут.
        Третья на подходе, блядь.
        Ещё немного, и с ума сойду.
        - Йезар, любимая, нашла из-за чего грустить.
        Тянусь, прижимаясь к губам. Мягко целую, медленно. Даю понять Нике, что совсем не злюсь. Хочется развеять все её опасения и страхи. Если мне Бог трёх красавиц послал, то почему мне стоит расстраиваться.
        Особенно, если главная красавица в моих руках.
        Никуда не денется.
        - Ничего, - усмехаюсь, усаживаясь напротив пташки. - В следующий раз - точно пацан.
        - Саид! Никакого следующего раза. Я и так постоянно то беременна, то с младенцами, то…
        - То в моей постели, стараешься беременной стать.
        - Да. Нет! Я не думаю, что готова на ещё одного ребёнка. Мне не двадцать, Хаджиев.
        - Ну, ты не думала, что и Хаджиевой будешь. Но моя же. Можем по старинке, - предлагаю, расставляя шахматы по местам. - Будет четвертый или нет.
        - Саид, я бы и в прошлый раз выиграла. Просто поддалась, - гордо смотрит, открыто. Моя смелая девочка, которая так и не знает, что я тоже поддавался. - А теперь не буду. Давай сыграем, легко.
        - Не страшно, пташка? Я всегда выигрываю.
        - А я больше не боюсь тебе проигрывать.
        Зараза.
        Моя.
        Пташка свободу получила, но никуда не улетает.
        И всё это было не зря.
        От автора
        Другие книги про братьев Саида (и не только).
        
        «НЕВЕСТА ДЛЯ ЗВЕРЯ» - книга Дамира и его Аси. Как всё начиналось и о том, что порой близкие люди становятся чужими, а чужие - самыми родными.
        «ХАЛИД. ЕГО ПЛЕННИЦА» - книга об Халиде и Аде, о мести. И о чувствах, которые сложно выдержать. И о любви, которой не должно быть.
        «ПЛЕННИЦА ЛЮТОГО» - книга Лютого и его златовласке. Эмоционально, сложно, дико. Самый не контролированный мой персонаж, но от этого ещё любимее.
        ШАМИЛЬ - книга о том, как мужчина получит свою «посылку» и что будет с ней делать.
        «ЭМИН. ЧУЖАЯ НЕВЕСТА» - книга о спасении и прощении. О том, как случайная встреча на чужой свадьбе всё перевернет. Прав был Саид, что Эмин тоже залипнет на ком-то и не сможет отпустить? Или ошибся?